АКАДЕМИЯ НАУК СССР
БАШКИРСКИЙ ФИЛИАЛ
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ
ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА
ДРЕВНИХ ПЛЕМЕН
ЮЖНОГО УРАЛА
УФА — 1983

УДК 930.26 (470.55/.57)
ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА
ДРЕВНИХ ПЛЕМЕН ЮЖНОГО УРАЛА
Поселения и жилища
древних племен Южного Урала:
Сборник научных трудов. — Уфа:
БФАН СССР, 1983. — 146 с.
В сборнике приводится новый материал, полученный при исследовании поселений
и жилищ народов, обитавших на Южном Урале с древности до XIX—XX вв. На ос¬
нове анализа типов поселений, типов и конструкции жилищ рассматриваются социаль¬
но-экономические и этнокультурные явления древней и средневековой истории Юж¬
ного Урала.
Ил. 77, табл. 27, библ. — в конце статей.
Под редакцией
А. X. ПШЕНИЧНЮКА и В. А. ИВАНОВА
© БФАН СССР, 1983 г.

Г. Т. Обыденнова
ЖИЛИЩНЫЙ КОМПЛЕКС ПОСЕЛЕНИЯ САУЗ I
Поселения турбинского типа в низовьях р. Белой были известны
достаточно давно, одна-ко широких раскопок на них не проводилось.
Это не только замедляло процесс накопления материала по эпохе не¬
олита-энеолита данного района вообще, но и способствовало формиро¬
ванию недостаточно полных представлений о характере нижнебельских
турбинских поселений. В частности, отсутствие в раскопах следов жи¬
лищ породило мнение о временном, сезонном характере этих поселе¬
ний *. Сказанным и определяется важность и источниковедческая зна¬
чимость материалов с поселения Сауз I, где раскопками 1980—1981 гг.
были выявлены и исследованы остатки пяти жилищных построек полу-
земляночного типа.
Поселение Сауз I было открыто В. М. Забелиной и Н. К. Голуно-
вой в 1954 г., а в 1955—1956 гг. оно раскапывалось О. Н. Бадером2.
Тогда был вскрыт небольшой раскоп, в западной части которого про¬
слеживалось углубление от котлована. Расположен памятник на юж¬
ном берегу пойменного оз. Сауз, старицы р. Белой, в 1,2 км западнее
д. Саузово Краснокамского района Башкирской АССР на невысокой
(4,5 м) террасе. Озеро Сауз представляет собой узкую старицу р. Бе¬
лой, местами заболоченную. Южная терраса высотой 2,5 м пологая,
сложена из суглинков и песка. Не исключено надувное образование пес¬
чаного верха террасы. Северный берег озера ниже южного и залесен.
Площадка поселения Сауз I раньше распахивалась, но в последнее вре¬
мя, очевидно не менее 20—25 лет, здесь проходит дорога.
По описаниям О. Н. Бадера площадь распространения подъемного
материала на поселении Сауз I в 1955 г. составляла около 3200 кв. м.
В 1980 г. был произведен вторичный осмотр памятника и отмечено, что
находки встречались на расстоянии 50 м с севера на юг и 80 м с запада
на восток вдоль террасы. Таким образом, площадь памятника опреде¬
ляется в 4000 кв. м (рис. 1).
Во время работ на памятнике с целью установления границы рас¬
пространения культурного слоя к востоку от раскопа было заложено
4 шурфа, размером 2 X 2 м на расстоянии 10 м один от другого. Шур¬
фы показали, что восточнее раскопа О. Н. Бадера культурный слой
выклинивается. Общая площадь раскопа, вскрытая в 1980—1981 годах,
составляет 544 кв. м.
Северный край раскопа достигал обрыва реки, а восточный почти
соединялся с раскопом 1956 г. В западном направлении раскоп не рас¬
ширялся, так как было установлено, что здесь культурный слой тонок
и беден находками. Каких-либо сооружений в западной части раскопа
выявлено не было.
Раскоп был разбит на квадраты 2 X 2 м, получившие цифровую
индексацию. Центральная и западная части раскопа вскрывались в
1980 г. (квадраты—1—55), восточная — в 1981 г. (см. рис. 1). Рас¬
копки велись по штыкам с последующей зачисткой каждого. Толщина
первых трех штыков составляла 20 см. Нижние штыки, которые прихо-
3

дились, главным образом, на выборку жилищных котлованов, имели
мощность по 10—15 см.
Стратиграфия раскопа на межземляночном пространстве и в за¬
полнении котлованов различна. На межземляночном пространстве она
более простая. Сверху залегал тонкий слой дерна толщиной не более
5—10 см. Ниже лежала прослойка темно-серой супеси с культурными
остатками мощностью 20—25 см. Этот слой, судя по ровному нижнему
краю, раньше распахивался, когда пашня доходила до самого берега.
Темно-серая супесь подстилается светлым песком, содержащим единич¬
ные находки, до глубины 0,6 м от уровня дневной поверхности. Этот
слой переходит в желтый материковый песок без культурных остатков.
В западной части раскопа материк состоял из плотной красной глины
(рис. 2).
Стратиграфия заполнения котлованов построек была сложнее.
Обычно под пахотным слоем толщиной 30—40 см залегал слой светлой
супеси мощностью 25—40 см. Ниже шла прослойка темной супеси, пе¬
реходившая в светлый материковый песок. Над центральным котлова¬
ном I наблюдалось следующее чередование прослоек. Под слоем дерна
толщиной 5—10 см, так же как и на других участках приблизительно
до глубины 30 см от поверхности, пахотный слой состоял из темно¬
серой супеси. Ниже шел слой темной супеси мощностью до 60 см (до
глубины 85—90 см от поверхности), в котором прослеживались на раз¬
личных участках более светлые прослойки золистой супеси и надувного
более светлого песка. Под этим темным слоем супеси, составлявшим
основное заполнение котлована жилища, находилась прослойка чер¬
ной сильно гумированной супеси толщиной 15—20 см. Эта прослойка
была более сырая и хорошо фиксировалась как на профилях, так и по
4

^66 45 -54 44 -63 43 -7$	42	26 -м 27	92 50 -84	79
Ю '** 61 -*	60 -вв 59 -п 58 -? s? -у^
Рис. 2. Профили раскопа.
1—светлая супесь, 2—темная супесь, 3—золистая супесь, 4—материковый песок.
всему дну жилищного котлована. Котлован был вырыт в светлом мате¬
риковом песке, который хорошо отличается по цвету от заполнения
котлована. Нужно отметить отдельные прослойки глины толщиной 0,5—
1,5 см, наблюдаемые, главным образом, при зачистке пола котлована.
Эта глиняная прослойка между материком и заполнением котлована,
более твердая, чем материковый сыпучий песок, могла быть не чем
иным, как подсыпанным из глины полом жилища. В квадрате 40а меж¬
ду пахотным слоем и слоем темной супеси вклинивалась прослойка
пестроцвета мощностью 10—15 см.
В постройке III наблюдалось следующее чередование слоев. Под
дерном толщиной 12 см залегал слой темной супеси мощностью до
90 см. В нее вклинивалась прослойка светлой супеси толщиной от 30
до 40 см, являющейся надувным заполнением котлована.
В котловане постройки IV под пахотным слоем толщиной до 45 см
залегала до глубины 1,20 м темная супесь, переходящая в светлый ма¬
териковый песок, из которого сложено дно котлована.
Центральная постройка I представлена котлованом под¬
квадратной формы размером 8 X 8 м, ориентированным почти по сто¬
ронам света с небольшим отклонением по меридиональной оси к вос¬
току. Стены котлована почти отвесные, хорошо фиксировались в свет¬
лом материковом песке. Глубина котлована от уровня фиксируемых
бортов 35—43 см. Глубина котлована от современной поверхности
0,95—1,1 м. Дно котлована относительно ровное, с понижением к цент¬
ру до 15 см или от 166 до 181 см от 0 отметки. В западной стене котло¬
вана имелся коридорообразный выход шириной 1,4 м. Глубина коридо¬
ра 30 см от уровня материка или 90 см от уровня современной поверх¬
ности. Длина выхода — 6 м. В восточной стене в 2-х м от юго-восточ¬
ного угла котлована находился переход во вторую постройку. Переход
шириной ;1, 5м имел длину 1 м и глубину 84 см от поверхности или
147 см от 0 отметки. Разница в глубинах между полом постройки I и
5

в переходе составляет 15 см. Переход выводил в тамбур длиной 2 м и
шириной 2,5 м. Северо-восточная стена тамбура фиксировалась плохо
из-за близко расположенного шурфа О. Н. Бадера. Пол в переходе и в
тамбуре находился на одном уровне. При зачистке пола постройки I
было выявлено 9 столбовых ям, конструкция ям одинакова (см. рис. 1).
Все ямы круглые с ровными вертикальными стенками и плоским дном.
Заполнение ям состояло из черного гумированного суглинка. Пять ям
(№№ 10—14) располагались у юго-восточного края постройки и, види¬
мо, служили для крепления конструкций ее стен. Ямы № 1,2, 7, видимо,
были от столбов, несущих конструкцию крыши. Большинство столбовых
ям содержали находки мелких обломков керамики, костей животных,
камешков, которые попали туда в качестве забутовки.
В кв. 35 на глубине 6 штыка обнаружен кусочек медистого песча¬
ника. Такой же небольшой кусочек его был найден в кв. 23 на глубине
85 см. В кв. 31 на дне жилища были прослежены мелкие угольки. На
дне центральной части котлована постройки I найдена медная прово¬
лока, свернутая в спираль в 7 витков. Диаметр спирали 6,5 мм, длина
12 мм. Диаметр проволоки 1,2 мм.
Постройка I соединялась с постройкой II переходом и тамбуром,
которые описаны выше. В центральной части тамбура в кв. 49 выявле¬
на столбовая яма № 8. Она, вероятно, служила для столба, поддержи¬
вающего кровлю перехода (см. рис. 1).
Постройка II неправильной формы, близкой к округлой. Дли¬
на котлована с запада на восток 9 м, ширина с севера на юг — 9,72 м.
В северной стенке имеется коридорообразный выход длиной 1,7 м и
шириной 0,7 м. Уровень дна выхода был одинаков с уровнем пола в
постройке. Пол котлована находился на уровне 0,9 м от уровня совре¬
менной поверхности (1,72 м от 0 отметки). Высота борта котлована,
углубленного в материковый песок, составляла 0,4 м. Выше над меж¬
земляночным пространством лежал 0,5 м слой серой супеси. В восточ¬
ной стороне постройка II соединялась коридорообразным переходом
длиной 2,8 м, шириной 1 м и глубиной 1,6 м от современной поверхности
с котлованом постройки V. В северной стенке перехода, в сторону озе¬
ра, имелся длинный, узкий, изогнутый выход. Длина его 3,06 м, шири¬
на — 0,8 м. Почти посередине выхода зафиксирована яма овальной
формы размером 1,1 X 0,7 м, глубина ямы 0,3 м. Через 1 м от восточ¬
ного угла выхода переход соединялся с постройкой V (см. рис. 1).
Форма котлована постройки V, очевидно, была тоже прямо¬
угольной с округленными углами. Западная стена котлована имела
ширину 7,8 м, через 2,8 м она составляла 8,5 м. Глубина котлована от
уровня современной поверхности—1,22 м. Котлован постройки V был
вскрыт лишь на длину 2,8 м, так как восточная часть его попала в
раскоп 1956 г. О. Н. Бадер упоминал о понижении культурного слоя
в раскопе и предполагал, что это могло быть жилище. Видимо, -про¬
слеженное О. Н. Бадером понижение и является половиной построй¬
ки V Высота бортов построек II и V совпадает и составляет 0,4 м.
Более восточный уровень восточной стенки объясняется отвалом из
старых раскопок.
В постройке II выявлен ряд ям, расположенных без особой систе¬
мы. Круглые ямы (№№ 3, 4, 5, 7, 8, 9, 12, 16, 18, 38, 39, 40) служили,
вероятно, для крепления столбов, подпиравших крышу. Назначение ос¬
тальных ям неясно. В яме № 60, выявленной в квадратах 6, 8, 36, 37,
располагался очаг, от которого сохранилась прослойка угля. Уголь,
около 10 г, взят для радиоуглеродного анализа. Размеры очажной
ямы—110X75 см, глубина—18 см от уровня пола котлована. На
уровне материка в кв. 14 находилось скопление угля, оставшегося, оче¬
видно, от очага.
6

В южной части постройки II, в юго-восточном углу раскопа, в
кв. 52, 54 на глубине 75—109 см (от 112 до 148 см от 0 отметки) рас¬
чищен развал большого турбинского сосуда. Фактура сосуда крайне
рыхлая, керамика плохой сохранности. Западнее развала, у края котло¬
вана на глубине 0,6—0,9 м, в кв. 52 и 54 найдено 28 кусочков медис¬
того песчаника, кусочки меди, а на глубине 0,6 м от поверхности в
кв. 54 у борта с внутренней стороны постройки — медное шило (рис. 3,
2) круглого сечения с заостренными концами длиной 2,8 см и диамет¬
ром 3 мм. В кв. 48 на глубине 6 штыка обнаружен развал турбинского
сосуда.
В постройке II, в южных и западных квадратах, на глубине 20—
60 см были найдены отдельные куски медистого песчаника, а в кв. 13
Рис. 3. Инвентарь поселения Сауз I.
1— камень; 2, 4— медь; 3— керамика.
7

ft
находилось 7 кусков медистого песчаника. В котловане постройки V, в
кв. 59 на глубине 1 м прослежен древесный тлен, не содержащий углис¬
тых включений. Возможно, это остатки деревянных конструкций.
В яме № 43, расположенной в кв. 60/обнаружен зубчатый штамп
(рис. 3, I) для орнаментации глиняной посуды. Глубина ямы—170 см
от современной поверхности и 50 см от уровня пола. Других предметов
кроме штампа в заполнении ямы не было. Штамп изготовлен на плос¬
кой серой песчаниковой плите, размером 4,3 X 3,1 см и 3 мм толщиной.
С одной стороны орудия насечено восемь зубцов.
Постройка III расположена в 1,2—1,4 м к северу от постройки
I. Постройка III была вскрыта почти полностью, кроме северо-западно¬
го угла, который примыкал к озеру и был снесен обрывом. Форма ее —
прямоугольник с округленными углами, длина —8,2 м, ширина в вос¬
точной части—5,8 м, в западной—6,4 м. Глубина котлована от совре¬
менной поверхности—1,1 м, высота его северного борта—0,6 м. Пол отно¬
сительно ровный, изрыт ямами. Постройка III имела два выхода. Запад¬
ный выход шириной 1,2—1,1 м был прослежен в длину на 2,2 м. Пол
выхода был приподнят над уровнем пола постройки на 0,2 м. Возмож¬
но, западный выход был аналогичен западному выходу из по¬
стройки I, длина которого составляла 6 м. Сразу же после
своего начала выход имел северный тамбур, шириной 1,1м, сужавшийся
до 0,5 м и упиравшийся в обрыв. Это был, вероятнее всего, смежный
выход в сторону озера. В восточной стене в 3,6 м от северо-восточного
угла постройки имелся еще один выход в виде изогнутого коридора
шириной 1,1 м в начале и сужавшийся до 0,5 м в конце. Длина коридо¬
рообразного выхода, изогнутого в сторону озера, составляла 3,2 м по
северному борту и 5,6 м по южному. Уровень пола выхода постепенно
повышался к выходу (рис. 1).
В постройке III в ряде квадратов на глубине 40—60 см найдено
13 кусочков медистого песчаника. В кв. 1 на глубине 40—60 см найдено
около 40 кусков пережженного песчаника и тут же лежал один фраг¬
мент новоильинской керамики. В кв. 31 на глубине 90 см найден кусок
обожженной глины. В ряде квадратов расчищены развалы сосудов.
В постройке III найдены три бронзовых предмета. В кв. 75 на глуби¬
не 60 см прослежен окисел (окалина) медной вещи, в кв. 51 на глубине
90 см находилась медная бусина диаметром 6 см и толщиной 5 мм.
Диаметр отверстия 2 мм. В кв. 1 на границе с кв. 2 на глубине 4 штыка
(75 см от поверхности) найдено медное копье (рис. 3, 4). Общая длина
копья 15 см, на перо приходится 8 см, на втулку 7 см. Наибольшая
ширина пера 2,2 см. Диаметр втулки 18 мм. Втулка была несомкнутая
и загнутые края обломаны. В нижней части втулки имелось два отвер¬
стия диаметром 3 мм. Перо проковано. С наружной стороны пера замет¬
ны грани от проковки. Рядом с копьем лежал фрагмент стенки ново¬
ильинской керамики (рис. 3, 3). Толщина черепка—12 мм. Фактура
плотная, в глине примесь шамота. Орнамент состоит из рядов отпечат¬
ков овального штампа длиной 10 см и шириной 5 мм.
Постройка IV расположена южнее постройки 1, на расстоянии
1,8—2,4 м от ее южного борта, образуя один ряд с ней и постройкой III.
Форма котлована — прямоугольник длиной 8,3 м в центральной части
и 8 м ближе к южной стенке. Ширина котлована 8,5 м, глубина 0,9 м от
современной поверхности (1,7 м от 0 отметки), высота борта—0,6 м.
В центральной части западной стены имелся выход шириной 1 м,
который суживался затем до 0,9 м. Длина выхода 1,9 м. Этот выход,
очевидно, был аналогичен выходу из постройки 1, длина которого бы¬
ла 6 м (см. рис. 1).
Пол постройки относительно ровный. При зачистке пола выявлено
несколько ям и очаг. Внизу заполнения котлована обнаружено несколь¬
ко развалов гаринско-борских сосудов.
8

В постройке IV, в кв. 30,28 выявлена яма округлой формы диамет¬
ром 1,2 м и глубиной 0,3 м. Дно ямы корытообразной формы. В построй¬
ке на дне котлована в кв. 26 обнаружены угли и древесный тлен. В севе¬
ро-западном углу кв. 26 находилось пятно овальной формы, состоящее
из прокаленной глины. Размеры пятна 40X50 см, толщина прокала
15—18 см.
В верхнем слое заполнения постройки IV в кв. 49 находился развал
межовского сосуда эпохи поздней бронзы. Сосуд горшковидной формы.
Диаметр устья—31 см. Поверхность сосуда орнаментирована резными
линиями в виде горизонтальных полос, зигзагов, елочки. В тесте при¬
месь растительных остатков и раковины. Толщина фрагментов —7 мм.
На глубине 85 см от поверхности в заполнении постройки IV, в
кв. 38 выявлен развал турбинского сосуда. Керамика рыхлая, быстро
разрушающаяся. Орнамента нет.
В раскопе 1980 г. при снятии первого штыка в кв. 1 выявлен развал
флажкового сосуда. Во втором штыке на глубине 0,4 м от поверхности
в кв. 44, 46 был расчищен развал второго флажкового сосуда (рис. 4).
Сосуд изготовлен из прочного теста, видимо, с примесью шамота. Диа¬
метр устья сосуда —43 см. Стенки прямые. Зональный орнамент состоит
из рядов наклонных насечек и ромбов с семечковидными вдавлениями
в центре. Во 2 штыке в кв. 54 найден маленький медный слиток, в кв.
53— кусочек медистого песчаника.
Исследованные постройки представляют единый архитектурный
комплекс, связанный планировкой и строительными приемами. Основа¬
нием для 'всех построек служили котлованы глубиной около 0,6—0,8 м
юдквадратной формы площадью около 65 кв. м. Три постройки распо-
южены вдоль берега озера в ряд и в длину соединены между собой
переходами. Между постройками III, I и IV были узкие улицы-перехо-
хы, шириной около 2 м. Конструкцию построек трудно восстановить.
Зозможнб, стенки были бревенчатыми и опирались прямо на борта
чотлованов. Однако остатки таких стен на бортах не прослежены, что
ложно связывать с песчаным грунтом, не сохраняющим дерево. Крыша,
*ероятнее всего, была плоской, типа жилищ, которые хорошо известны
13 этнографии народов Сибири лесной полосы. Такая конструкция кров-
ш вероятна, так как обнаруженные немногочисленные столбовые ямки
>асполагались по краям построек, хотя в отдельных постройках ямки
ютречались и в центре.
В центральной части котлованов построек III и IV располагались
>чаги кострового типа. В постройке III очаг находился в яме, в IV —
фямо на поверхности пола. В постройке II очаг располагался справа от
еверного выхода у стены. В постройке I очага не выявлено, но в цент¬
ральной части заполнения котлована светлая супесь была перемешана
золой. Часть больших ям в полу котлованов, содержащих находки,
югут рассматриваться как хозяйственные. В постройке I — это яма
А 7, во II — № 3, 34, в III — № 28, 22, в IV — № 64, в V — № 58, 59.
Общий состав коллекции находок представлен на таблч 1. Она со-
тоит из керамики, изделий из кремня и других пород к^амня, медных
[редметов и кусков медистого песчаника.
Керамика поселения подразделяется на три основные группы: не¬
литическую (рис. 5), новоильинскую (флажковую) и турбинскую (оль-
овскую). Небольшое число черепков выделяется в четвертую группу —
то обломки сосудов с накольчатой орнаментацией. Количественная ха-
актеристика групп керамики, их распределение по глубинам залегания
постройкам дана в табл. 2.
Турбинские (ольховские) сосуды прямостенной формы с прямым
резом венчика. Для орнаментации поверхности сосудов использовался
реднезубчатый штамп. Имеются гофрированные срезы. В орнаменталь-
9

Р и с. 4. Прорисовка орнамента сосуда из кв. 44.

и

Турбинская (ольховская) керамика.

ных композициях встречаются личинки, косопоставленные ряды оттис¬
ков гребенки, сетка (рис. 6). В глине растительная примесь.
Новоильинская (флажковая) керамйка встречается с ольховской
вместе. Примесь в глине — песок и шамот. Цвет — серо-желтый. Основ¬
ные различия новоильинской (флажковой) и ольховской керамик сво¬
дятся к следующему. Новоильинская керамика обычно толстостенная
(9—11 мм), темно-коричневого или черного цвета, плотная, имеет в гли¬
не примесь шамота или песка. Этим она сближается с камской неотли-
тической керамикой. Орнаментирована новоильинская керамика, как
и неолитическая — отпечатками зубчатого штампа, но штамп по срав¬
нению с неолитическим короче и шире , а отпечатки грубее, оттиски
в глине глубже (рис. 7). Окатана неолитическая керамика меньше, чем
новоильинская, орнамент на последней прослеживается лучше. Тур-
бинская (ольховская) керамика рыхлая с примесью растительных остат¬
ков в глине. Иногда (примерно 2—5%) встречается примесь раковины.
Черепки тоньше (7—9 мм), хотя встречаются и толстостенные сосуды
(до 10—11 мм).
По орнаменту новоильинская и гаринско-борская керамика близка,
хотя имеются и небольшие отличия. У новоильинской наружная и вну¬
тренняя поверхности сосудов тщательно заглаживались мягким предме¬
том, возможно, тканью. На турбинских черепках имеются следы загла¬
живания зубчатым штампом.
Неолитическая керамика залегала в основном на межземляночной
площадке и вверху заполнения котлованов. Фрагменты серо-желтого
цвета. Орнамент наносился мелким и среднезубчатым штампом. Ком¬
позиции состоят из наклонных рядов длинных оттисков вертикального
и горизонтального зигзага (см. рис. 5).
Каменный инвентарь вследствие нарушения стратиграфии соотнести
с группами керамики невозможно. Обитатели стоянки использовали
кремень среднего и плохого качества. Небольшая часть орудий изготов¬
лена на пластинах. Среди кремневых орудий количественно преоблада¬
ют наконечники стрел (рис. 8, 9), ножи (рис. 8, 4, 12), скребки (рис. 8,
11), тесла и долота (рис. 8, 2 ,3). Шлифованных орудий гораздо меньше,
чем ретушированных. Состав кремневого инвентаря указывает на боль¬
шую роль охоты в хозяйстве жителей поселка, однако обитателям его
были знакомы и производящие формы хозяйства. В заполнении котло¬
ванов встречены кости животных. По определению А. Г. Петренко, они
принадлежат домашней фауне (табл. 3) — крупному рогатому скоту и
лошадям. Последние представлены двумя особями — 9—10 и 6—7 лет.
Определение культурной принадлежности жилищных построек не
вызывает сомнений. Постройки были оставлены населением, изготовляв¬
шим турбинскую (ольховскую) и новоильинскую (флажковую) керами¬
ку (табл. 2). О. Н. Бадер датировал эти группы керамики первой поло¬
виной II тыс. до н. э.
Саузовский комплекс жилищ находит ближайшие аналогии на
поселениях ранней бронзы Прикамья. Попарно соединенные переходами
углубленные жилища выявлены на поселениях Бор 1 4, Выстелишна5,
Бор V6, в Чусовском Прикамье, Тюремка 17, в Осинском 'Прикамье. На
поселении у Малого Борового озера изучен жилищный комплекс, со¬
стоящий из трех котлованов — секций, вытянутых в одну линию и сое¬
диненных переходами 8. Одно из жилищ-секций имело несколько боко¬
вых выходов.
Саузовские жилища отличаются от гаринских построек более зна-
штельной площадью, а от борских — формой полуземлянок, близкой к
квадратной.
Таким образом, раскопанный комплекс жилищ на поселении Сауз
I пополняет наши сведения об архитектуре и планировке поселков эпо-
ки энеолита — ранней бронзы Прикамья.
14

Р и с. 8. Кремневый инвентарь.
15

Таблица 1
Общий состав коллекции из раскопок поселения Сауз I
Номер постройки
Керамик а
К р
е м е н
ь
Медь
Мед.
песчаник
Кость
Уголь
Всего
камский
неолит
наколь-
чатая
новоиль-
инская
Ольхов¬
ская
орудия
отщепы
Другие
I
30 '
3
179
283
495
20
120
—
2
40
—
—
182
II
50
3
329
182
564
42
170
3
—
16
—
1
232
III
34
6
242
340
622
65
408
12
3
13
—
—
501
IV
7
1
62
158
228
18
106
—
—
2
—
1
127
V
40
1
238
200
479
28
285
7
—
3
—
—
323
Межземляночное пространство . .
13
2
64
37
116
17
45
—
—
—
—
—
62
Подъемный материал
25
8
72
54
160
42
176
1
—
—
—
—
219
Итого
200
24
1186
1254
2664
232
1310
23
5
74
2 1
1
1 1646

Т а б л и ц*а 2
Залегание групп керамики по глубинам на поселении Сауз-1
Объекты
Глубина, см
Камский
неолит
На коль -
чатая
Новоиль-
ская
Гаринско-
борская
Всего
I
2
3
4
5
6
7
-
0—20
29
23
52
20—40
39
122
161
§
40—60
65
90
155
а
н
60—80
37
25
62
О
с
80—100
9
23
32
Всего
i
179
283
462
-
0—20
2
3
16
15
36
<
20—40
20
—
203
120
343
о
40—60
23
—
136
141
300
CU
н
60—80
5
—
41
15
61
и
О
С
80—100
—
—
8
63
71
Всего
50
3
404
354
811
0—20
4
1
9
1
15
<
20—40
13
—
52
45
ПО
S
О
40—60
10
—
58
175
243
Си
н
60-80
—
3
107
130
240
о
с
80—100
7
2
38
21
68
Всего
34
6
264
372
676
>
0—20


5
.
5
<
X
20—40
2
—
19
17
38
О
си
40—60
3
—
28
23
54
н
и
60—80
1
1
10
48
60
О
С
80—100
1
—
16
89
105
Всего
i
1 7
1
78
177
263
>
0—20
4
ъ
7
11
<
Х
20—40
—
—
—
—
—
S
О
40—60
20
1
101
101
223
Си
н
60—80
15
—
84
21
120
о
о
С
80-100
5
—
49
71
125
Всего
40
1
248
200
489
2 Заказ 620
ггГ1/ 1
17

Продолжение табл. 2
МЕЖЗЕМЛЯ¬
НОЧНОЕ
ПРОСТРАНСТВО
0—20
20—40
40—60
60—80
80—100
7
5
1
1
1
78
44
48
36
2
31
25
33
10
1
109
75
87
48
3
Всего
13
2
208
100
323
Подъемный
материал
26
8
72
54
160
Итого
170
21
1443
1540
3174
Таблица 3
Результаты определения костей животных из раскопок 1981 г.
поселения Сауз 1 (определение А. Г. Петренко)
Количество
Вид животных
костей
особей
Крупный рогатый скот
3
1
Мелкий рогатый скот .
1
1
Лошади
39
2
Птица
4
1
Всего
47
5
1	Обыденное М. Ф. Нижнебельские стоянки эпохи раннего металла. — В кн.:
Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-трубинское время. Йошкар-Ола, 1976,
с. 164.
2	Бадер О. Н. Камская археологическая экспедиция в 1956 г. — КСИИМК. М.,
1959, вып. 72, с. 114; Археологическая карта Башкирии. М., 1976, № 434.
3 Бадер О. Н. Поселение у Бойцова и вопросы периодизации среднекамской
бронзы. — В кн.: Отчеты Камской (Боткинской) археологической экспедиции. М., 1961,
вып. 2, с. 264, рис. 116.
4	Бадер О. Н. Поселения турбннского типа в Среднем Прикамье. — МИА, 1961,
99, с. 53, рис. 25.
5	Там же, с. 67, рис. 36.
6	Там же, с. 84, рис. 56.
7	Бадер О. Н. Поселения у Бойцова и вопросы периодизации средневековой
бронзы. — Отчеты Камской (Боткинской) археологической экспедиции. М.,	1961,
вып. 2, с. 205, рис. 70.
8	Бадер О. Н., Кокорев Л. В. Поселение у Малого Борового озера. — Отчеты
Камской (Боткинской) археологической экспедиции. М., 1959, вып. 1, с. 132, рис. 3.

Ю. А. Морозов
ТАВЛЫКАЕВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ СРУБНОЙ КУЛЬТУРЫ
В эпоху бронзы районы Южного Урала явились контактной зоной
двух культурно-исторических областей — андроповской на востоке и
срубной на западе, что, несомненно, повлияло на формирование, разви¬
тие и материальную культуру срубного населения, заселившего районы
Башкирского Зауралья. Это нашло выражение в количественном соот¬
ношении керамического материала, наборе орудий труда, домостроитель¬
ных традициях.
Отдельные детали земляночных и полуземляночных жилищ, искон¬
ных для культур андроновской общности, повторились в строительной
технике Тавлыкаевского поселения срубной культуры, что было вызвано
активизацией связей в данной промежуточной зоне. Однако следует
отметить, что данный тип построек не получил достаточного распростра¬
нения на срубной территории Бельско-Уральского междуречья, где в
основном встречались постройки наземного типа К
К настоящему времени в Башкирском Зауралье известно 3 поселе¬
ния и около 20 курганных могильников2, содержащих срубные погребе¬
ния. Два из трех — Чингизовское и Акназаровское — были обнаружены
при строительных работах. Материал из этих поселений ограничен сбо¬
рами в обнажениях. Он представлен фрагментами керамики грубой обра¬
ботки с орнаментом в виде крупногребенчатого штампа и относится,
безусловно, к срубной культуре.
В 1973, 1975 гг. автором исследовалось Тавлыкаевское поселение,
которое было обнаружено в 1,5 км к юго-востоку от Верхне-Тавлыкаево
Баймакского района. Селище расположено на левом берегу р. Сакмара
и постоянно размывается ее водами. На поверхности заметны четыре
жилищные впадины диаметром от 12 до 25 м и глубиной до 73 см
(рис. 1). В течение двух лет вскрыто два жилища и межжилищное
пространство общей площадью около 700 кв. м 3.
Жилище 1 расположено на северной окраине поселения и отли¬
чается от остальных небольшим размером; кроме того, западная его
часть разрушена рекой. На поверхности была отмечена впадина пло¬
щадью 80 кв. м, глубиной 0,42 м. После вскрытия площадь камеры ока¬
залась равной 50 кв. м. Заложенный раскоп .полностью вскрыл ее
(рис. 2). При закладке жилища, очевидно, был снят дерн и несколько
выровнена площадка, что хорошо заметно на разрезах контрольных
бровок (рис. 2). В квадратах 1 В Г обнаружена хозяйственная’яма, дно
которой укреплено камнем и крупной галькой. Диаметр верхней части
ямы 120 см, средней—100 см, дна—77 см, глубина—154 см (рис. 2).
Засыпка ямы состояла из золы, угольков, керамики и раздробленных
костей животных. Около ямы, с восточной ее стороны, на небольшом
уступе глубиной 0,2 м найдена плита зернотерки с курантом округлой
формы (рис. 3, 3). Очаг в жилище несколько смещен к южной стенке
и находился в 0,5 м от южного края хозяйственной ямы. Размеры золь¬
ной линзы очага 100X 70 см, толщина в центре 25 см. Около очага
стоял небольшой острореберный, орнаментированный сосуд, переверну¬
тый вверх дном, под которым в таком же положении обнаружен малень-
2*
19

кий сосудик баночной формы без орнамента (рис. 4, 4, 5). Внутри пос¬
леднего лежали мелкие косточки и речной песок.
В кв. 1 Б найден развал черкаскульского сосуда горшечной формы,
который нами полностью реставрирован (рис. 4, У).
При зачистке западной стенки в кв. 1 В просматривалась линза
красного и черного прокала. После расчистки в этом месте обнаружи¬
лись остатки медеплавильной печи, от которой осталось лишь основа¬
ние. Сооружена она была в материковом грунте и представляла в плане
прямоугольную камеру со сторонами 27x22 см, глубина —16 см. Стенки
были выложены четырьмя известняковыми плитками, входящими кону¬
сом в материк (рис. 5). Внутри камеры обнаружен шлак и медный сли¬
ток весом 105 г.
За пределами жилища в квадратах 2 И и 2 К на глубине 0,4—0,6 м
(рис. 2) отмечено скопление крупных костей животных и поделки из
кости. В коллекцию входят несколько проколок, костяная лопаточка,
тупик, лощило, псалий из расщепленного рога, подшлифованные труб¬
чатые кости и заготовки костей со срезами. Здесь же обнаружен неболь¬
шой камень со следами сработанности по краям и оселок. Концентра¬
ция костяных изделий на межжилищном пространстве позволяет пред¬
полагать существование небольшого наземного сооружения, принад¬
лежащего мастеру по обработке кости.
При исследовании жилища 1 отмечено, что ямки от столбов распо¬
лагались внутри сооружения, в основном парами, и группировались
вокруг очага и хозяйственной ямы. Не исключена 'возможность, что они
могли являться стойками для рамы над очагом или использоваться для
крепления крыши или перегородок внутри жилища.
Характеристика керамики и других находок будет сделана при
описании всего материала Тавлыкаевского поселения.
Жилище 2 расположено в 14 м к югу от первого (см. рис. 1).
На поверхности была заметна округлая впадина размером 22x24 м и
20

/
/
ы
1 ■
X
Ъ •
$?
•
•
Е й
' 1
1
1
р ^—
п
/
/
/
-г. f
~ i
я -
£
X
*
*
I1
! »>*
• *х
X*
&
•
•
0
•
/ &
/
/
J
•
■
■
г -
1
ЕЕ> СНГ ПН?- ЕЕТ’
fg~U ГУК П~У [Щи р~>
X
0 1 2п
[со]/5
| № ГД~1/9
Вз И3 И« Ш/у Г О" ОН20
р ~_-riW7 ^S55^d^o; J V'	~-^L
/7
4/
;l
Рис. 2. I План раскопа жилища № 1 и межжилищного пространства. 1 — венчик
орнаментированного сосуда, 2 — развал сосуда, 3 — речной обрыв, 4 — кость
с обработкой, 5 — скопление керамики, 6 — бронзовая проколка, 7 — костяная
проколка, 8—костяной наконечник, 9—столбовые ямки, 10—псалий, 11—скопление
костей животных, 12— оселок, 13— тупик, 14— костяная лопаточка, 15— пест, 16—
грузила, 17—пряслице, 18—контур жилища, 19—каменные орудия, 20—кремневый
скребок.
II. Профиль жилища № 2.
1—дерн, 2 — гумус, 3 — очаг, 4 — зольный слой, 5 — материк.
глубиной 0,7 м. Раскоп 1 полностью вскрыл жилище имеющее подпря-
уоугольную форму размером 19,5x22 м (рис. 6). Для того, чтобы иметь
поперечный и продольный профиль вскрываемой площади, нами остав¬
лялись бровки, с помощью которых удалось в некоторых местах про¬
следить стенки жилища не только в материке, но и в культурном слое.
Строение представляло собой наземное сооружение несколько углублен¬
ное в материк, но не обозначенное четким жилищным котлованом. В
отдельных местах пол жилища выровнен площадками (рис. 7). Вход,
возможно, был в северо-восточной части жилища.
В пределах жилища 2 обнаружено 8 ям хозяйственного назначе¬
ния. Остановлюсь на описании двух, самых глубоких. Яма 1 располо¬
жена в центре жилища, диаметр верха 3,4 м, постепенно сужаясь, на
глубине 3,2 м имеет диаметр 0,5 м. Нижняя граница ямы определена
предположительно, так как при расчистке она стала заполняться грун¬
товой водой. Нижняя часть ямы была закреплена камнями и прутьями,
что позволяет считать ее колодцем, который использовался в зимний
период года (рис. 7, 1).
Очень любопытны в этом отношении дореволюционные путевые за¬
писки П. Словцова при поездке по Кокчетавскому уезду Северного Ка¬
захстана, где колодцы являлись основным источником водоснабжения.
«Старого киргиза сильно занимала мысль, куда владетели колодцев
скрывали свои колодцы. Он знал, что близ Жаман-Тау есть ключи и не
ошибся: прекрасный колодец он нашел внутри одной заброшенной
избушки» 4,
21

Р и с. 3. Изделия из камня.
1, 4—скребки, 2—наконечник стрелы, 3—зернотерка, 5—напершие песта (?), 6—
мотыга.
22

Рис. 5. Медеплавильная печь из жилища I.
1— известняковые плиты, 2— углистый слой, 3— гумусный слой, 4— медный слиток,
5— материк.
Исследования, проводимые на поселениях эпохи бронзы Северного
и Восточного Казахстана, также обнаружили колодцы непосредственно
в жилищах 5, причем в некоторых было по два колодца, что зависело,
как отмечает другой автор, от количества потребителей воды, включая
и скот, содержащийся зимой в жилище 6.
Колодец из Тавлыкаевского жилища, в результате неоднократных
обвалов, в дальнейшем забросили и использовали для свалки отходов
и мусора. Одно время в нем разводили очаг, остатки которого обнаруже¬
ны в верхней части ямы.
Яма 2 находится в восточной части жилища, перед очагом. Верхний
диаметр ее 2,4 м, глубина 3,1 м, в разрезе имеет конусовидную форму,
диаметр дна 0,4 м. Заполнение ямы состоит из чернозема, прослоек пес¬
ка, глины и вкрапин золы. На наш взгляд, она являлась дренажной
ЯхМОй для сбора весенне-осенних вод. Остановимся на некоторых фактах,
подтверждающих нашу точку зрения. Во-первых, жилище расположено
в ложбинке, по которой вода с террасы устремлялась внутрь и отвод ее
был необходим. Во-вторых, от ямы была проведена дренажная канавка
более трех метров длины и 0,3 м глубины, которая выклинивалась в сто¬
рону восточного края жилища. Расположение стока между очагом и хо¬
зяйственной ямой, вероятно, очень неудобное для обитателей, говорит
о том, что сооружение его было вызвано только крайней необходи¬
мостью. Следует заметить, что дренажные канавки встречаются на мно¬
гих первобытных поселениях различных областей и довольно часто упо¬
минаются исследователями 7
В жилище находилось два очага. Один (№ 6) расположен ближе
к юго-восточной стене, другой (№ 8) — по центру. Первый очаг имел
округлую форму, диаметр верха 2 м, глубина 1,3 м, диаметр дна 1,15 м.
Основную часть заполнения ямы составляла зола, в которой отмечены
24

Го> Ей5 ГхП»
[Ю3 QHs Ш’
1 111
m
Ll>
Г®1
Р и с. 6. План раскопа жилища № 2.
1 — дренажная яма, 2 — развал сосудов, 3— пряслице, 4 — столбовые ямы, 5 — скоп¬
ление керамики, 6 — бронзовый нож, 7 — контур жилища, 8 — венчик орнаментирован¬
ного сосуда, 9 — бронзовая проколка, 10 — очажные ямы, 11 — скопление костей жи¬
вотных, 12 — пест, 13 — колодец, 14 — костяная лопаточка, 15 — грузило.
находки керамики, мелких пережженных косточек и ’камней. Около
этого очага в небольшом углублении найдено два раздавленных сосуда.
В первом, более крупном, от которого осталось лишь дно (рис. 4, 8),
стоял второй, меньшего размера, часть которого удалось реставрировать
(рис. 4, 8). Отсутствие нагара на этих сосудах не позволяет считать их
очажными. О. А. Кривцова-Гракова аналогичные сосуды, найденные на
Ллексеевском поселении, считает «вместилищем для храпения различ¬
ных предметов и съестных припасов» 8. С. С. Березанская в предметах,
закопанных около очага, в том числе и сосудах, усматривает культовое
25

Рис. 7. Профили жилища № 2. 1 — профиль по линии Ж, 2 — профиль по линии 7.
1 — материк, 2 — дерн, 3 — гумус, 4 — зольник, 5 — очажные линзы.
предназначение 9 Аналогичные случаи отмечены на поселениях Успен-
ка в Заволжье 10 и Перикса на Тамбовщине п.
Второй очаг расположен в центре жилища. Его форма вытянутого
овала имеет размеры 3,4 X 1,5 м, глубина около 1 м. В разрезе заметно
некоторое сужение ямы. Стенки прокаленные, заполнение состоит из
золы и угля. Здесь же найдены фрагменты керамики и расщепленные
кости животных. По расположению, размеру и скоплениям отбросов
вокруг можно предполагать, что очаг № 6 являлся кухонным, а очаг
№ 8 выполнял функцию отопительного. Такое разделение очагов уже
отмечалось на ранее исследованных поселениях 12.
Назначение остальных ям определить довольно сложно, мы дадим
лишь краткое их описание.
Яма 3. Диаметр верха 1,3 м, глубина в материк 1,3 м. В верхних
слоях заполнения встречены угольки, далее на глубине 45 см и ниже
яма была заполнена красной вязкой, хорошо отмученной глиной. Воз¬
можно, яма использовалась для замеса глины при изготовлении посуды.
Яма 4. Диаметр верха 1,8 м, глубина 1,3 м, в средней части 1,45 м,
затем сходит на конус.
Яма 5. Диаметр верха 1,6 м, глубина 1,2 м.
Яма 7 Диаметр верха 2 м, глубина 1,7 м. Все ямы заполнял гумус
с находками керамики, костей животных, угольков или золы. Осталь¬
ные углубления, отмеченные на плане, не превышали 25—35 см (рис. 6)
и являлись, вероятно, углублениями от столбов, поддерживающих кров¬
лю жилища.
Заполнение жилища состояло из темного, рыхлого * чернозема с
обильными находками фрагментов керамики. Культурный слой за пре¬
делами жилища, особенно в южной части раскопа и -на межжилищном
пространстве, более светлый от большой примеси золы. Керамика
здесь встречена реже, в основном же найдены раздробленные кости
животных. Эти участки раскопа аналогичны по составу находок и мощ¬
ности зольного слоя с «костищем» П Луговского поселения Прикамья 13.
На памятниках эпохи бронзы Украины известны факты сознательного
сбора и сохранения золы. Исследователи отмечают, что этот обычай
возникает у населения, занимающегося земледелием, и, возможно, свя¬
зан с культом огня и домашнего очага 14, что характерно и для духовной
культуры срубного населения.
26

Р и с.
8. Реконструкция Тавлыкасвского жилища
2.

Наблюдения показали, что основная масса находок сосредоточива¬
лась в той половине жилища, где были расположены очаги и хозяйст¬
венные ямы. Вторая половина, от линии Д к западу, использовалась
для содержания скота в зимний период. Глиняный пол здесь был ровный
и хорошо утрамбованный, отсутствовали хозяйственные ямы. Находки
не многочисленны. Ряд неглубоких, но довольно крупных по диаметру
ям (столбов-перегородок), расположенных поперек жилища, разделял
жилую половину от хозяйственной (рис. 8). В конструктивном плане
эти перегородки, по всей вероятности, выполняли роль несущих конс¬
трукций.
Очень близкие параллели в устройстве двухкамерного жилища
можно найти в этнографической литературе. В XII—XIII вв. н. э. «сак¬
сонский» тип жилища в Германии представлял собою бревенчатое со¬
оружение, где под одной крышей жили люди и домашний скот I5. Н. Ха-
рузин, описывая зимнее якутское жилище, отмечает разделение его на
две части — жилую и помещение для скота, отделенное тонкой загород¬
кой 16. Тот же принцип в устройстве жилища отмечают исследователи
памятников эпохи бронзы лесостепных и степных районов, простираю¬
щихся от Казахстана до Дона 17
Объединение под одной крышей жилища и помещения для скота
вполне объяснимо. Скот, являясь главным источником благосостояния,
нуждался в постоянном уходе и охране, что, несомненно, удобнее было
осуществить, имея его в непосредственной близости. В связи с этим ин¬
тересно отметить некоторые детали жилища 2. Колодец мог использо¬
ваться для водопоя скота зимой, а три хозяйственные Яхмы, примыкаю¬
щие к загону, для сбора навоза.
Исследователи, производившие раскопки хорошо сохранившихся
жилищных сооружений, отмечают внутри строения ровные земляные
полы, иногда с небольшим наклоном к центру 18, нередко считая неболь¬
шой слой утрамбованной глины самым удобным настилом для пола 19.
Исследуя жилйще 2, мы обратили внимание на то, что восточная его
часть очень неровная, в буграх и канавах. Особенно это заметно при
сравнении с жилищем 1, где площадка пола действительно ровная и
утрамбованная. Создается впечатление, что в жилой половине жилища
№ 2 пол был покрыт деревянным настилом. На возможность такого
предположения указывают находки костей и керамики, обнаруженные
на материковой почве, а не втоптанные в нее, что было бы более естест¬
венно при использовании открытого пола. Очевидно, для лесных и лесо¬
степных племен эпохи бронзы не составляло большого труда изготовле¬
ние такого настила. Следует отметить, что в землянках Зауралья
П. А. Дмитриев находил остатки деревянного пола 20, обнаружены они
и на поселении эпохи бронзы в Чувашии21.
Переходя к характеристике жилища 2, отметим, что, судя по не¬
большой глубине жилищной впадины, сооружение имело значительную
наземную часть с вертикальными стенками. Основанием этому являют¬
ся разрезы заполнения жилищной впадины, на которых цросматривает-
ся вертикальная граница, отличающаяся более темным цветом.
Внутри жилищного котлована строгая столбовая система не про¬
сматривается, за исключением перегородки загона для скота и отдель¬
ных столбов у северной стены жилища. Отсутствие центральных и боко¬
вых столбовых рядов позволяет предполагать, что стены в жилище были
выложены рядами горизонтальных бревен, возможно, соединенных связ¬
кой. Не зафиксированы нами четкие столбовые линии в жилище 1. Ям¬
ки, обнаруженные в полу, в основном расположены у очага и хозяйст¬
венной ямы. Вместе с тем прослежены некоторые новые детали в кон¬
струкции стен или перегородок, сейчас это установить сложно. Так,
например, в кв. 1Е, 2Д обнаружены остатки попарно расположенных
28

ямок от столбиков, расстояние между которыми 20—25 см. Очевиднб,
между ними были положены жерди или плахи.
Особая сложность при реконструкции жилища возникает при вос¬
становлении крыши. Отсутствие следов от центральных столбов позво¬
ляет придерживаться мнения о пирамидальной конструкции, высказан¬
ного М. П. Грязновым22 и поддержанного К. В. Сальниковым. В этом
случае наземное сооружение должно быть очень высоким, что не со¬
гласуется с этнографическими данными, которые указывают на плоскую
форму крыши в жилищах степных народов. Думается, что при наличии
срубного каркаса вполне допустимо устройство плоской или односкатной
крыши, где концы бревен могли опираться на сруб, а средняя часть —
на вертикально поставленные столбы. Вкапывать их было необязатель¬
но, так как нагрузка на опоры была лишь сверху вниз, в отличие от
конструкции перекрытия, предложенной исследователями Сусканского
и Успенского жилища 23 с поселений Нижнего Поволжья, где опорные
столбы должны быть вкопаны и для устойчивости иметь боковые под¬
порки, ибо кроме вертикальной они испытывали и боковую на¬
грузку. При плоской крыше допустимо бессистемное расположение ямок
и только с относительной четкостью их можно проследить у очагов, над
которыми крепилась вытяжная рама (см. рис. 2).
Применение в строительной практике наземных срубных построек
подтверждается материалами ранее исследованных памятников. В дан¬
ном случае показателен факт отсутствия в жилищах стройной системы
столбовых конструкций на поселениях срубной культуры Приуралья —
Метев-Тамак, Ново-Баскаково, Давлеканово, Жидемек, Балтачево и
др.24. Исключением является жилище 1 Береговского селища, где «ям¬
ки от столбов располагались продольно в несколько рядов через середи¬
ну жилища и у стен» 25 Однако К. В. Сальников не считает данный тип
построек характерным для срубных поселений и склонен связывать их
с андроновскими полуземлянками.
Большое число находок, обнаруженных на Тавлыкаевском поселе¬
нии (18667 единиц по описи), дает представление об основных сторонах
хозяйственной деятельности его обитателей. Высокая насыщенность
культурного слоя позволила собрать более двух тысяч орнаментирован¬
ных фрагментов керамики, коллекция которой стратиграфически ,не
расчленяется, но типологически довольно четко выделяются четыре груп¬
пы керамики (таблица).
Т а б л и д а
Распределение групп керамики в жилищах Тавлыкаевского поселения, %
Археологическая культура
Жилище
срубная
развитый
этап
финальный этап
черкас-
кульская
алакуль-
ская
не опреде¬
лена
I
53,8
0,8
34,5
8,6
2,3
2
48,8
20
26,2
2,2
2,8
К первой, наиболее многочисленной группе, относятся материалы
развитого этапа срубной культуры. Сосуды баночной и горшечно-баноч¬
ной формы украшены по верху оттисками средней и крупной гребенки,
которые иногда переходят на нижнюю часть сосуда. Но чаще орнамент
не спускается ниже середины сосуда. Наиболее распространены гори¬
зонтальные пояски, зигзаги, заштрихованные треугольники и ромбы.
Нередко орнамент выполнен нарезками, гладким штампом, насечками
или ямками, образующими треугольники и горизонтальные линии
29

Рис. 9. Материалы Тавлыкасвского поселения. Срубная керамика развитого этапа
(покровская).
30

(рис. 9). Обработка поверхности описываемой группы керамики очень
тщательная, хорошо заглажена мягким предметом и лишь отдельные
фрагменты несут следы обработки щепой или пучком травы. Тесто сосу¬
дов плотное, хорошо промешанное, в примеси песок, мелкие камешки,
реже кусочки талька. Обжиг неровный, потому цвет сосудов варьирует
от серого до коричневого.
Вторая группа керамики относится к финальному периоду срубной
культуры (хвалынская). Она представлена сосудами горшечно-баноч¬
ной формы с налепным валиком. Большая часть валиков орнаментиро¬
вана насечками. Это тонкие или глубокие нарезки, защипы, округлые
одинарные или двойные ямки (рис. 10). Дополнительный орнамент на
сосудах отсутствует. Исключением является один фрагмент керамики,
у которого под валиком расположен ряд заштрихованных ромбов (рис.
10, 8). Сюда же вошли неорнаментированные сосуды с валиком (рис. 10,
14—16). По обработке поверхности, составу теста, цвету валиковая ке¬
рамика не отличается от сосудов первой группы.
В следующую группу включена керамика черкаскульского облика,
Сосуды имеют округлые стенки, орнамент представлен сложным узором
и покрывает обычно верхнюю и среднюю часть рядами желобков по гор¬
лу, фестонами, заштрихованными треугольниками, часто разделенными
желобками. Нередок меандровый орнамент (рис. 4, 1, 2; 11, 10—13, 16,
17). В эту же группу мы включаем керамику, орнаментированную гори¬
зонтальной или вертикальной «елочкой» и сетчатым орнаментом. Рису¬
нок нанесен мелкогребенчатым или гладким штампом, резьбой острой
или округлой палочкой (рис. 11, 9, 14, 15, 18). В тесте сосудов отмечена
значительная примесь талька, реже ракушки, поверхность залощена и
имеет темный цвет.
В четвертую группу вошла керамика алакульского типа. Сосуды
баночной формы, как правило, имеют характерный уступчик. Орнамент
выполнен протащенной гребенкой и представляет собой прямые широ¬
кие полосы, зигзаги, треугольники (рис. И, 1—8). Сосуды имеют за¬
лощенную поверхность, цвет преимущественно серый, хорошо отмучен¬
ное тесто имеет в примеси тальк.
Остеологический материал, полученный в процессе исследования
памятника, составляет более 8,5 тыс. находок. Предварительные резуль¬
таты остеологического анализа, проведенного старшим научным сотруд¬
ником ИЯЛИ КФАН СССР А. Г Петренко, показали, что процент
охотничье-промысловых животных очень мал и составляет всего 5,4%.
К ним относятся по одной особи лося и бобра. Видовое соотношение
стада Тавлыкаевского поселения следующее: крупный рогатый скот —
42,1%, мелкий рогатый скот—36,9%, лошади и свиньи составляют по
7,8% к общему стаду. Автор анализа отмечает, что по удельному потреб¬
лению главным продуктом являлось мясо крупного рогатого скота. Сре¬
ди мелкого рогатого скота отмечается наличие двух пород — мелкой и
более крупной, характерной для овец южных областей.
О	значительной роли скотоводства свидетельствует не только боль¬
шой остеологический материал, но и орудия, связанные с обработкой
продуктов скотоводства, среди которых можно отметить орудия для раз¬
делки туш, выделки шкур и переработки шерсти. Отмеченная серия ору¬
дий в основном изготовлялась из кости. В их число входят 4 рукоятки
держаков, представляющие собой концы трубчатых костей с зашлифо¬
ванными краями, размером от 8 до 14 см (рис. 12, 1—5), 2 тупика
(рис. 12,/7), 3 костяные лопаточки, используемые, вероятно, при снятии
шкур. Одна из них имеет подтреугольную форму (рис. 12, 14), другая
выполнена из ребра животного, низ приострен, на плоской стороне
заметны треугольные насечки (рис. 12, 13). Последняя напоминает собой
«лопаточку» с расширяющимся книзу черешком и широким приострен-
ным основанием (рис. 12, 12), в верхней части имеется отверстие для
31

Рис. 10. Срубиая керамика финального этапа (хвалынская).
32

Рис. 11. Материалы Тавлыкаевского поселения.
1—8 керамика алакульского типа, 9—18 — керамика черкаскульского типа.
3 Заказ 620
33

Рис 12. Изделия из кости с Тавлыкаевского поселения.
1—3—держаки, 4—наконечник стрелы, 5—8—проколки, 9—11—стерженьки, 12—14—
лопаточки, 15 — псалие, 16 — бабка лошади с прорезью, 17 — тупик.

i	нлж 9 ппл™™оИС<? 13* ^аходки с Тавлыкаевского поселения.
S2P-,t^ ^
керамика.	/	' 1У~
3*

крепления. К этой же серии орудий относятся проколки — обычно не¬
большие кости, округлые или граненые и заостренные с одного конца
(рис. 12, 5—8),	,
На переработку продуктов скотоводства указывает ряд других
находок. В жилище 2 обнаружены изделия из кремня и яшмы: ножевид¬
ная пластина, два скребка на отщепах, тщательно обработанные отжим¬
ной ретушью (рис. 3, 1, 4). Здесь же найдено несколько небольших от-
щепов, подвеска с подточенной головкой в верхней части (рис. 13, 18)
и навершие, обрамленное по верху горизонтальными желобками
(рис. 3, 5).
Сравнительно большую коллекцию представляли пряслица. Мате¬
риалом для их изготовления служила керамика (рис. 13, 5, 6, 11—15,
19) или камень (рис. 13, 7—10), Сюда же мы включили два прядиль¬
ных грузика с поперечными желобками (рис. 13, 16, 17), видимо, приме¬
няемые для натяжения нити на ткацком станке.
Наряду со скотоводством, которое не могло полностью обеспечить
потребности человека в продуктах питания, практиковалось земледелие.
Среди орудий из камня — заполированная плита зернотерки с терочни-
ком (рис. 3, 3), мотыга (рис. 3, 6), песты (рис. 14, 3—6), шлифованные
плитки, оселки, рабочая часть которых имеет следы сработанности.
В жилище 1 обнаружен четырехгранный костяной наконечник, дли¬
ной около 6,5 см с обломанным черешком (рис. 12, 4) и бабка лошади
со следами обработки, у которой на внутренней стороне пропилен вер¬
тикальный желобок (рис. 12, 16), а на межжилищном пространстве, в
районе скопления костяных изделий, псалий.
Псалий изготовлен из расщепленного рога крупного рогатого скота,
его длина 12,5 см. Посередине высверлено два сквозных отверстия по
0,7 см, расстояние между которыми около 2 см, для крепления ремней
оголовья и поводий. Заполированность поверхности и следы изношен¬
ности по краям отверстий свидетельствуют об его длительном использо¬
вании (рис. 12, 15),
Прямых аналогий Тавлыкаевскому псалию нам не известно, но
типологически он близок венгерским, относящимся, по классификации
К. Ф. Смирнова, к 1 типу и датируемым XV—XII вв. до н. э.26. Некото¬
рые параллели можно отметить с роговым псалием из Афанасьевской
могилы 27
Большой интерес представляют материалы, свидетельствующие о
местной металлообработке. Как уже отмечалось, в жилище 1 была об¬
наружена медеплавильная печь. Находки кусочков шлака, пестов, мо¬
лотов, фрагментов ошлакованной керамики также свидетельствуют о
местном изготовлении орудий.
В жилище 2 найден обломок срубного ножа, две проколки и не¬
большой квадратный стерженек. Нож входит в разряд двулезвийных и
типологически, по схеме Е. Н. Черных28, относится к группе с притуп¬
ленной пяткой черенка и чуть намечающимся перекрестием (рис. 13, 1).
Шилья четырехгранные в сечении. Одно из них заостренное с одного
конца и приплюснутое с другого, длина 8,4 см (рис. 13, 2). Второе,
длина которого 6,1 см, имеет оба конца плоских (рис. 13, 3). Несколько
развернутые рабочие концы этого орудия позволяют садить о большой
нагрузке на них, что возможно при обработке кости или дерева. Не¬
большой стерженек размером 1,4 см является, вероятно, заготовкой для
проколки.
В жилище 1 обнаружены два обломка от бронзовых орудий, пред¬
назначавшихся, вероятно, для переплавки. Один из них принадлежал
срубному серпу с характерным крюком на конце (рис. 13, 4).
Пробы, взятые в лаборатории спектрального анализа ИА АН СССР,
показали, что орудия относятся к химико-металлургической группе ВК
(Волго-Камья) и группе МП (медистых песчаников Приуралья). Самый
36

Рис. 14. Находки с Тавлыкаевского поселения.
/—обломок литейной формы, 2—костяная пластина с углублениями, 3, 5, 6—песты,
4— молот.
37

близкий источник добычи руды от Тавлыкаевского поселения — Тана-
лык-Баймакская группа месторождения меди29, расположенная -в 25—
30 км. Но, возможно, использовались и другие месторождения.
В срезе берега Тавлыкаевского поселения найдена костяная плас¬
тина, применявшаяся, на наш взгляд, мастером по металлообработке.
Толщина пластины 1,5 см, с двух сторон вырезаны четыре овальных в
сечении углублений от 1,3 до 2 см в диаметре (рис. 14, 2). Форма
углублений позволяет предполагать использование ее для изготовления
бляшек. В этой связи представляет интерес роговая пластина с полу¬
сферическими углублениями, применяемая чеканщиками Тувы для изго¬
товления блях. На углубление «...накладывается кусочек металла и фор¬
муется роговым стержнем с круглой рабочей частью. Мастер наносит
по стержню удары молотком. Размер углублений от 1,2 до 3 см; для
каждого из них имелся стержень с соответствующим диаметром нако¬
нечника" 30. Аналогичные роговые стерженьки, имеющие уплощенное
основание и размер от 2,5 до 3,7 см, встречены и на поселении (рис. 12,
9—11.)
Наконец, следует упомянуть еще об одной находке, связанной с
металлообработкой. В жилище 2 найден обломок литейной формы, ма¬
териалом для которой послужил тальковый камень (рис. 14, /). К со¬
жалению, небольшой размер оставшейся части формы не позволяет оп¬
ределить само изделие, но наличие характерной канавки для выхода
воздуха при заливке металла в форму и тщательность обработки вну¬
тренней его части не оставляют сомнения в его использовании.
Подводя итог характеристике хозяйства Тавлыкаевского поселения,
отметим, что полученные материалы указывают на комплексный его ха¬
рактер, основанный на скотоводстве и земледелии, что достаточно до¬
кументировано находками костей животных, орудиями земледелия и
орудиями переработки продуктов скотоводства.
В предварительных публикациях Тавлыкаевского селища нами уже
высказывалось мнение о его датировке31. В настоящее время, когда
нами проведены раскопки близлежащих двух разновременных срубных
могильников, мы имеем более конкретные суждения о времени сущест¬
вования данного поселения.
Как уже отмечалось, материалы двух жилищ в процентном соотно¬
шении дали различные показатели. В жилище 2 обнаружена большая
коллекция хвалынской керамики, появление которой датируют XIII —
началом XII вв. до н. э. В культурном слое жилища 1 обнаружена в ос¬
новном срубная керамика развитого этапа. Здесь же сравнительно
большой процент алакульской керамики и встречен развал черкаскуль-
ского сосуда (желобчатый тип), существование которых К. В. Сальников
относит к первой половине II тыс. до н. э.32
Ближайшим синхронным памятником жилища 1 является I Тавлы-
каевский могильник, который по ряду погребальных признаков (присут¬
ствие мощных деревянных накатов, наличие подсыпки красной охры,
трупосожжение, положение на правый бок, парные захоронения) дати¬
руется серединой II тыс. до н. э.
Жилище 2, содержащее большую серию хвалынской. (валиковой)
керамики, относится, по мнению исследователей, ко времени последней
четверти II тыс. до н. э. Здесь же, в стратиграфически едином слое,
встречена черкаскульская керамика с характерным для финальной ста¬
дии валиком, датируемая XIII — XII вв. до н. э.33 Ту же дату, т. е.
начало четвертой четверти — конец II тыс. до н. э., для валиковой посу¬
ды южных степных районов выводит Е. Е. Кузьмина 34. Совпадает эта
датировка и с полученной Л. П. Хлобыстиным радиоуглеродной датой
позднего черкаскульского комплекса поселения Липовая Курья, хроно¬
логические рамки которого определены в пределах XIII — XI вв. до
н. э.35 Такую же дату, на основе типологических разработок, для вали¬
38

ковой и воротничковой посуды Зауралья предлагает В. С. Стоколос36.
Данное жилище в какой-то мере хронологически синхронно II Тав-
лыкаевскому могильнику, где, в отличие от первого, отсутствуют ранние
черты погребального обряда. Для данного Могильника характерно пре¬
обладание северной ориентировки, положение на левый бок, баночные
формы сосудов с невыразительным орнаментом. Следовательно, сущест¬
вование двух разновременных жилищ и могильников бесспорно, что под¬
тверждается материалом поселения и погребальным обрядом могиль¬
ников.
Анализ архитектурно-конструктивных деталей Тавлыкаевских жи¬
лищ позволяет говорить о наличии локальных особенностей в домо¬
строительстве. Несмотря на некоторую общность в строительных прие¬
мах, жилища данного поселка имеют некоторые своеобразные черты
в сооружении каркаса, устройстве котлована, деталях внутренней кон¬
струкции, что, вероятно, связано с территориальной и племенной диф¬
ференциацией срубного населения данного региона.
Размеры Тавлыкаевского поселения, его общая планировка и пла¬
нировка жилищ указывают на довольно высокий уровень домостроитель¬
ства, являющегося составной частью всего хозяйства, и вполне соот¬
ветствуют большесемейному общинному поселку.
1	Морозов 10. А. История племен срубной культуры Бельско-Уральского между¬
речья. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1977, с. 10.
2	Морозов Ю. А. Памятники срубной культуры в Башкирском Зауралье.— В кн.:
Новые материалы и исследования по истории и филологии Башкирии. Уфа, 1976,
с. 13—16.
3	Морозов Ю. А. Новые памятники срубной культуры в Башкирском Зауралье.—
В кн.: Археологические открытия 1973 года. М., 1974, с. 165; он же. Новые резуль¬
таты раскопок Тавлыкаевского поселения и могильника. — В кн.: Проблемы археоло¬
гии Поволжья и Приуралья. Куйбышев, 1976, с. 61.
4	С ловцов П. Путевые записки, веденные во время поездки в 1878 году в Кок-
четавском уезде Акмолинской области. — В кн.: Записки Западно-Сибирского отдела
Русского географического общества. СПб, 1897, т. 21, с. 21.
5	Черников С. С. Восточный Казахстан в эпоху бронзы. — МИА, 1960, № 88,
с. 53—54.
6	Оразбаев А. М. Колодцы на поселении Чаглинка. — В кн.: Поиски и находки
в Казахстане. Алма-Ата, 1972, с. 154—162.
7	Чайлд Г Прогресс и археология. М., 1949, с. 9; Мошинская В. Н. Жилище
Усть-Полуйской культуры и стоянка эпохи бронзы в Салехарде. М., 1953, с. -179;
Стоколос В. С. Поселение эпохи бронзы Черняки. — В кн.: Археология и этнография
Башкирии. Уфа, 1968, т. 3, с. 35—36, рис. 3.
8	Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение и могильник.— В кн.: Архео¬
логический сборник. Труды/ГИМ, 1947, вып. 17, с. 82—83.
9	Березанская С. С. Пустынна — поселение эпохи бронзы на Днепре. Киев, 1974,
с. 88.
10	Синицын И. В. Поселение эпохи бронзы степных районов Заволжья. — СА,
вып. 11, 1949, с. 214, рис. 22—23.
11	Попов Т. Б. Эпоха бронзы на Тамбовщине. — СА, № 3, 1961, с. 143.
12	Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение..., с. 90.
13	Збруева А. В. Памятники поздней бронзы в Прикамье. — КСИИМК, вып. 32,
1950, с. 75.
14	Мелюкова А. И. Культура предскифского периода в лесостепной Молдавии.—
МИА, № 96, 1961, с. 14—15; Шрамко Б. А. Следы земледельческой культуры у лесо¬
степных племен Причерноморья. — СА, № 1, 1957, с. 186—187.	%
15	Брюсов А. Я. Жилище. История жилища с социально-экономической точки
зрения. Л., 1926, с. 44.
16	Харузин Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и
монгольских народностей России. М., 1896, с. 67—68,
17	Маргулан А. X. Открытие новых памятников культуры эпохи бронзы Цент¬
рального Казахстана. М., 1960, с. 7—11; Синицын Я. В. Поселения..., с. 212; Ляпуш-
кин И. И. Памятники салтово-маяцкой культуры в бассейне р. Дона. — МИА, 1958,
№ 62, с. 288.
18	Березанская С. С. Пустынка..., с. 63.
19	Левина-Дорш и Купов. Огонь, жилище. Одесса, 1923, с. 52—53.
20	Дмитриев П. А. Землянки на зауральских стоянках. — МИА, 1941, № 2, с. 244.
39

21	Матвеева Л. Н. Поселение эпохи поздней бронзы в Чувашии. — СА, 1964,
N° 4, с. 214—219.
22	Грязнов М. П. Землянки бронзового века близ хутора Ляпичева на Дону. —
КСИИМК, вып. 50, 1953, с. 137—148.
23	Синицын И. В. Поселения..., с. 209, рис. 15; Мерперт Н. Я. Из древнейшей
истории Среднего Поволжья. — МИА, 1958, N° 61, с. 116, рис. 13.
24	Збруева А. В., Тихонов Б. Г Памятники эпохи бронзы в Башкирии. — В кн.:
Древности Башкирии. М., 1970, с. 43, 52; Матюшин Г. Н. Неолитическое поселение и
погребение у г. Давлеканово на Южном Урале. — СА, № 4, 1970, с. 160; он же. Дав-
леканово IV — новое поселение эпохи бронзы в Южном Приуралье. — КСИА, 1975,
N° 142, с. 79; Морозов Ю. А. Новые памятники срубной культуры в Башкирии.— В кн.:
Первое Поволжское археолого-этнографическое совещание. Казань, 1974, с. 18.
25	Сальников К. В. Некоторые сведения об эпохе бронзы Южной Башкирии. —
В кн.: Башкирский археологический сборник. Уфа, 1959, с. 35.
26	Смирнов К. Ф. Археологические данные о древних всадника* поволжско-
уральских степей. — СА, 1961, N° 1, с. 51.
27	Кожин П. М. О псалиях из Афанасьевских могил. — СА, 1970, N° 4, с. 150,
рис. 2.
28	Черных Е. Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья. М., 1970, с. 65,
рис. 56.
29	Збруева А. В., Тихонов Б. Г Памятники..., с. 114.
30	Вайнштейн С. И. История народного искусства Тувы. М., 1974, с. 85, рис. 52.
31	Морозов Ю. А. Памятники... с. 13—16; он же. Новые памятники... с 165;
он же. Новые результаты..., с. 61.
32	Сальников К. В. Очерки..., с. 371.
33	Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье..., с. 7.
34	Кузьмина Е. Е. О южных- пределах распространения степных культур эпохи
бронзы в Средней Азии. — В кн.: Памятники каменного и бронзового веков Евразии.
М., 1964, с. 153—154.
35	Хлобыстин Л. П. Поселение Липовая Курья. Л., 1967, с. 51.
36	Стоколос В. С. Культура поселения бронзового века Южного Зауралья. М.,
1972, с. 94.

В. С. Горбунов, М. Ф. Обыденнов
жилища юкаликулевско!го поселения
(по раскопкам 1978 г.)
Конец эпохи бронзы в лесах южного Урала представлен памятни¬
ками черкаскульской и межовской культур. Памятников этих в настоя¬
щее время известно около 200, однако остатки жилищ, землянок или
полуземлянок были открыты только на четырех поселениях (Ахметово I,
Липовая Курья, Луговское I, Старо-Яппаровское I) В 1978 г. следы
наземных жилищ были выявлены па Юкаликулевском поселении. Пуб¬
ликации этих сооружений и посвящена настоящая статья.
Юкаликулевское поселение расположено в 2 км от д. Юкаликулево
Кигинского района БАССР, на мысу коренной террасы правого берега
р. Ай, па 5—6 м возвышающейся над поймой (рис. 1). Площадь посе¬
ления составляет около 5 тыс. кв. м, да еще около 600 кв. м разрушено
оврагами, пересекающими восточный край мыса. Площадка памятника
относительно ровная, с перепадом высот по линии север — юг не бо¬
лее 2 м.
Рис. 1. План Юкаликулевского поселения.
41

О 2м
4
1
Р и с,
эола, 2-
2. План
камни, 3-
раскопа Юкаликулевского поселения.
— столбовые ямки, 4— хозяйственные ямы.

Поселение было открыто в 1967 г. разведочным отрядом АЭ БГУ
под руководством Ю. А. Морозова 1 В 1970 г. В. С. Стоколос на запад¬
ном конце площадки вскрыл 268 кв. м2, а й 1978 г. совместной экспе¬
дицией Башкирского университета и Башкирского пединститута, воз¬
главляемой авторам-и 3, на памятнике было вскрыто еще 1040 кв. м
(рис. 2). Таким образом, исследованная раскопками площадь составляет
1308 кв. м, или чуть более 26% площади поселения.
Стратиграфия памятника достаточно сложна. Под дерном мощ¬
ностью до 0,12 м залегает слой темного гумуса толщиной 0,4—0,6 м.
В центральной части раскопанной площади располагался мощный слой
золы, местами перемешанный с гумусом. Золистый слой на бровках
центральной части раскопа достигал мощности 60 см и представлял
собой сильно перемешанную массу золы с песком и гумусом. Ниже
зольного слоя шел слой темного жирного гумуса местами мощностью
до 0,4 м. Заполнение котлованов жилищ по цвету и органическому со¬
ставу такое же, что и культурного слоя. Все слои, кроме дернового, со¬
держали культурные остатки (рис. 3).
На поселении исследованы остатки шести построек (см. рис. 2),
которые являлись, видимо, жилыми сооружениями. Постройка 1, частич¬
но разрушенная оврагом и вскрытая на 88 кв. м, представляла собой
наземное прямоугольное сооружение с котлованом, видимо, 16X16 м.
Стенки котлована отвесные, дно плоское, понижающееся к центру. У
края жилища глубина котлована составляла 0,4 м, к центру — до 0,55 м
от уровня материка. Постройка представляла собой сложное сооруже¬
ние. С западной стороны имелся коридорообразный вход длиной 3,5 м,
шириной 1,7 м, который выводил к склону берега. От входа в сторону
котлована глубина тамбура увеличивалась до 0,3 м, плавно спускаясь
в постройку. Западная стенка жилища от входа расходилась в виде
своеобразных «плечиков». К северу от угла стена представляла собой
прямой участок, переходящий далее в двойной уступ, от него опять шел
прямой участок, через следующий уступ примыкающий ко второму
коридорообразному входу. Второй вход, частично разрушивший угол
постройки 3, располагался в противоположной, восточной, стороне от
первого и выводил в сторону от реки. Длина входа около трех метров,
ширина два метра. Конструкции обоих входов аналогичны и, очевидно,
судя по столбовым ямкам, представляли недлинные узкие тамбуры. По
контуру жилища находились столбовые ямы. Диаметры их 0,12—0,4 м,
глубина 0,15—0,45 м от уровня дна. Иногда в ямках встречаются кости
животных или керамики, использовавшиеся для укрепления столбов (?).
Ямки располагались на расстоянии около 1 м друг от друга, иногда
ближе. Ямки внутри котлована служили, очевидно, для установки стол¬
бов, поддерживающих кровлю. Реконструировать постройку 1 труд¬
но, так как большая часть ее разрушена.
Постройка 2 располагалась к северу от первой. В плане подпрямо-
уголыюй формы, размером 10 X 7,5 м. Очертания жилища выявлены в
основном по линии опорных каркасных столбов, указывающих на на¬
земный характер строения. По периметру насчитано 38 столбовых ямок,
располагавшихся на расстоянии 0,5—1,5 м друг от друга. Внутри по¬
стройки зафиксировано 44 столбовые ямки (см. рис. 2). Крупные ямы
имеют отвесные стенки, несколько сужающееся плоское или овальное
дно. Некоторые ямки бутовались костями животных. Дно жилища к
центру углублялось до 0,3 м от уровня пола, и в центре находился очаг
кострового типа. Диаметр линзы прокала примерно 1,3 м, мощность
0,3 м. В заполнении углубления встречались кости крупных рыб и ке¬
рамика. На -основании столбовых ям, идущих тремя рядами по длине
жилища, можно реконструировать крышу, которая, воЗхМожно, своди¬
лась на конус на центральной линии столбов.
43

50
54
52
53
54
55
5?
58
59
60
64
42
^	~ fc
-f// ^ч/// ччч ш чь /Kw/// чч\///ч\ч//У ч\ /// чк/// 4s\	//7“^ ///4^N ^
ч\ ///	///чл /// \\\///	^	^'^ч/// 4
/// \ч\
А
о
\\XX\X
- 7
^ ^Ч»
/
— С
-£-/-/ / ////-/-
1
P и с. 3. Профиль раскопа Юкалнкулевского поселения.
/—дери, 2—песок, 3—темный гумус, 4—зола, 5—очажный прокал, 6—материк.

По желобкообразным углублениям и столбовым ямам по краям их
можно установить два выхода в южную и' западную стороны к реке.
Постройка 3 была расположена рядом со второй. Размеры ее
11,4 X 7,5 м. Северо-западный угол переходил во вход длиной 2,5 м и
шириной 1,2 м, углубленный до 0,2 м от уровня материка. Юго-запад¬
ный, угол был разрушен врезавшимся в него выходом из постройки 1.
Северная часть жилища была углублена на 0,2 м, вероятно, в целях
выравнивания пола. По периметру котлована располагались 34 столбо¬
вые ямки, внутри котлована 40 ямок, а также следы от множества дере¬
вянных кольев. Внутри постройки имелось три очага кострового типа
(см. рис. 2). Возле одного найдены кости рыб.
От постройки 4 сохранился лишь угол котлована, углубленного
в грунт на 0,2 м.
Постройка 5 попала в раскоп частично. Вскрыт угол котлована,
глубиной 0,3 м со столбовыми ямками по периметру. С южной стороны
к постройке 5 примыкал двойной ряд столбовых ям. Расстояние меж¬
ду парами ям около 1,5 м. Возможно, здесь была изгородь из бревен,
которая закреплялась по боковым столбам.
В раскопе 1970 :г. В. С. Стоколосом был прослежен угол котло¬
вана, названный нами постройкой 6. Вероятно, она тождественна дру¬
гим исследованным постройкам, хотя стол'бовых ям по краю зафикси¬
ровано мало, только вдоль южного края постройки. Беспорядочно рас¬
положенные столбовые ямки в южной части жилища (в северной, ве¬
роятно, они прослежены не были) не позволяют судить о внутренней
конструкции помещения. Размеры постройки составляли ориентировоч¬
но 10 X 12 м. Выход в сторону берега реки располагался в западном
углу. В южной части ее, очевидно, располагался очаг, так как здесь
найдено скопление золы и углей. Другой очаг можно предполагать в
северной, нераскопанной, части жилища.
В расположении построек на поселении наблюдается определенная
закономерность. Постройки 2, 3, 5 ориентированы в меридиональном на¬
правлении и составляют как бы единый архитектурный комплекс. Вы¬
ходы из построек 2 и 3 вплотную смыкаются друг с другом. Архитек¬
турно обе постройки близки: наземные со столбовыми конструкциями,
с тремя рядами столбов по длине жилища, двумя коридорообразными
выходами. Одновременность обеих жилых, построек доказывается так¬
же и тем, что обе они в равной степени бц!ли перекрыты зольным слоем
мощностью до 0,6 м. В нижней части слоя зола была плотно утрамбо¬
вана. В отличие от построек 2 и 3 постройка 1 располагалась рядом и
не содержала в заполнении, котлована золы. Ее заполнение состояло
из темного гумуса, как и построек 4, 5 и 6.
Более ранний возраст постройки 3 доказывается также тем, что
юго-западный угол ее был срезан краем постройки 1 и пол дополнитель¬
но углублен восточным выходом из этой постройки.
Таким образом, на основании стратиграфических наблюдений мож¬
но прийти к следующему. Вначале на берегу р. Ай были возведены на¬
земные столбовые постройки 2 и 3. После пожара, уничтожившего оба
жилища, на площадке поселения образовался мощный зольник. Сразу
же после этого или некоторое время спустя (стерильной прослойки не
обнаружено) был вырыт котлован постройки 1, частично разрушивший
остатки предшествующей. Новая постройка заметно отличалась от бо¬
лее ранних сооружений. Площадь и глубина котлована превышали
прежние почти в два раза. Ступенчатая конструкция также не имела
аналогий в ранних постройках. Обитателями позднего строительного яру¬
са была вырыта хозяйственная яма № 2. Яма была зафиксирована при
зачистке зольного слоя, на глубине 0,7 м от поверхности. Она оваль¬
ной формы, размером 1,95 X 1,0 м, глубиной в зольном слое 0,59 м.
Дно ее материка не достигало, заполнение состояло из темного гумуса,
45

46

47

перемешанного с золой. Почти в центре ямы найден череп крупного
животного (коровы?), рядом — железная мотыга (рис. 4, 7). Здесь же
рядом и в заполнении ямы обнаружено 18 фрагментов орнаментирован¬
ных венчиков, причем часть из них весьма крупные, 18 орнаментиро¬
ванных стенок (рис. 5) и 4 обломка от плрских днищ сосудов. В глине
всех сосудов примесь толченой раковины. Синхронными яме 2 явля¬
ются еще несколько хозяйственных ям, прорезавших зольник и содер¬
жащих керамику. Яма № 2 может синхронизироваться с постройкой 1
также на основании находок железа. В северном углу постройки 1 была
найдена плавильная чаща на массивной ножке (рис. 4, 12) со спекшей¬
ся массой железной крицы. Рядом с постройкой 1 располагались основ¬
ные скопления железных шлаков и был обнаружен железный нож
(рис. 4, 2). Все это показывает, что жители верхнего строительного яру¬
са пользовались железными орудиями и уже умели их изготавливать.
Все шесть построек содержали находки. В заполнении постройки 1
найдено 296 обломков керамики, из которых по венчикам выделено
108 сосудов (рис. 6). Кроме керамики в постройке 1 найдена уже упо¬
минавшаяся глиняная плавильная чаша или тигель (рис. 4, 1.2). Она
состоит из чашевидной емкости, укрепленной на массивной ножке. Вы¬
сота тигля 9 см, диаметр по краю венчика 13,5 см. Дно овальное, разме¬
ром 9 X 6,5 см. В месте перехода от резервуара к ножке имеется два
параллельных направляющих желобка, предназначавшихся для выем¬
ки разогретого тигля из печи или горна. Стенки чаши сильно ошлако¬
ваны, на изломе пористые, имеют множество трещин. Внутри нее —
спекшиеся кусочки железной крицы.
Другие изделия в постройке 1 представлены миниатюрной глиня¬
ной льячкой корытообразной формы, размером 4 X 1,2 см. Здесь же
найден глиняный слабо обожженный шарик, 4 костяные проколки, це¬
лые и в обломках (рис. 4, 9), лощила,, лопаточка, две заготовки нако¬
нечников стрел из кости, каменный шар, 2 ножевидные пластины, на¬
конечник стрелы треугольной формы (рис. 4, 15), изготовленный из
зеленой яшмы, позвонки крупных рыб.
В заполнении постройки 2 собрано 422 фрагмента керамики (рис. 7,
1—5), два пряслица, изготовленные из стенок сосудов, три костяные
проколки, каменный пест и каменный же диск, обработанный грубыми
сколами.
Сравнительно немногочисленны находки и из постройки 3. Это 619
фрагментов от 127 глиняных сосудов (рис. 7, 6—S), обломки глиняного
же пряслица из стенки сосуда, глиняный шарик, 13 костяных проколок,
костяное лощило, наконечник стрелы и пряжка длиной 3,6 см с двумя
отверстиями: продольным и поперечным в передней стенке, которая по¬
крыта орнаментом из ряда ямок (рис. 4, 6). Каменные изделия пред¬
ставлены шаром (боласом или грузилом), тремя гальками-терочниками,
двумя плоскими дисками, кремневым призматическим нуклеусом и дву¬
мя крупными клыками животных (медведя ?).
В постройке 4 кроме 24 обломков керамики (рис. 8, 1—6) и костей
животных находок не было.
Постройка 5 содержала 59 обломков керамики (рис. 8, 7—77), кос¬
ти животных, пряслице, два лощила из кости, обломок проколки, кос¬
тяной наконечник стрелы с шипами, кремневый отщеп.
На площадке постройки 6 найден кремневый наконечник стрелы
треугольной формы (см. рис. 4, 14), два хорошо обработанных песта,
отполированный камень и ножки тигля с закраинами у дна, изготовлен¬
ные из тальковой глины, пулевидный наконечник стрелы из кости. В
северо-западном углу постройки на глубине 4 штыка найден 'бронзо¬
вый трехлопастной наконечник стрелы раннесарматского типа (рис. 4,
77). Из других находок в постройке 6 нужно упомянуть керамику и
кости животных.
48

4 Заказ 620
49

Рис. 7. Керамика из построек II и III.
1—5— из постройки II, 6—8— из постройки III.
7
50

51

В раскопе 1978 г. было открыто И больших ям хозяйственного
назначения. Размеры их и состав находок приведены в табл. 1. Не все
ямы связаны с культурным слоем поселения. Яма № 3 относится к
XVIII в., так как в ней найден железный нож поздней формы и медная
монета 1749 г. Ямы № 1, 2, 3, 4, располагавшиеся в центре раскопа,
были вырыты в зольном слое и дно их до материка не доходило. Эти
ямы необходимо связывать с верхним строительным ярусом. К этому
же времени следует относить и яму № 10, располагавшуюся за преде¬
лами зольного слоя, но близко примыкавшую к постройке 1 и, очевидно,
как-то с ней связанную.
На территории постройки 1 выявлена яма небольшого размера со
ступенькой и системой столбовых ям вокруг. В яме найдены чешуя и
позвонки рыб. Вероятно, здесь мы имеем дело с остатками какого-то
приспособления для сушки или копчения рыбы. Найденные кости при¬
надлежат рыбам семейства карповых — язь, голавль, жерих. Возраст
рыбы—10—12 лет, размер около 70 см (определение доцента БГУ,
кандидата биологических наук И. П. Дьяченко).
Яма № 10, расположенная в западной части раскопа, может быть
предположительно связана с металлургическим производством. Она на¬
ходилась в 2,2 м от западного края постройки 1, т. е. от того края,
где был обнаружен глиняный тигель, и представляла собой соединение
нескольких ям, вытянутых перпендикулярно к склону террасы. Восточ¬
ная часть ее имела размеры 2,4 X 0,8 м, глубину 0,3 м от уровня мате¬
рика, западная несколько глубже. Вторая часть ямы примыкала с за¬
пада и имела размеры 2,0 X 1,0 м, глубину 0,4 м. В центре этой части
ямы Имелся участок размером 1,2 X 1,0 м, углубленный до 0,74 м от
уровня материка. Таким образом, яма № 10 была как бы разделена
естественной перегородкой на две неравные котловины. Находок яма не
содержала. Двухкамерные ямы для получения железа зафиксированы
на городище Чеганда 1 4, а также на целом ряде иткульских городищ.
Однако интерпретации ямы № 10 как печи для варки железа меша¬
ют следующие обстоятельства: во-первых, в заполнении ее не найде¬
но никаких соответствующих компонентов: ни угля, ни золы, ни шлаков,
хотя шлаки, мелкие обломки железа и нож найдены в культурном
слое рядом с ямой. Во-вторых, расположена яма рядом с жилищем, в-
2.2	м от стены, что явно должно было создавать пожароопасную ситу¬
ацию.
Общее представление о составе находок дает табл. 2. Количество
находок составляет 28.193 единицы.
Изделия из металла. На поселении найдено три шила длиной 11,
10.2	и 5 см. Они четырехгранные, толщиной 3—4 мм. Один конец у них
заострен, противоположный скруглен (см. рис. 4, 5). Интересен брон¬
зовый слабоизогнутый крюкастый серп (см. рис. 4, 10). Длина серпа
25 см, ширина лезвия 3,4 см. Два ножа (см. рис. 4, 4) с прямоугольны¬
ми черешками относятся к одному типу. Подвеска в полтора оборота
андроновского типа размером 2,5 X 2 см имеет на внешней поверхности
орнамент в виде насечек (рис. 4, 13). На поселении найдены,два слитка
бронзы (один размером 4x2 см), бронзовая пластинка с отверстием,
возможно, от гвоздя, а также уже упоминавшийся наконечник стрелы
(рис. 4, 17).
Изделия из железа представлены мотыгой (рис. 4, /), ножом без
черешка с прямой спинкой (рис. 4, 2), обломком косаря (рис. 4, 5),
иглой длиной 6 см, диаметром 1,5—2 мм и кусками железных шлаков.
Изделия из камня довольно многочисленны. В основном для изго¬
товления орудий населением поселка использовались песчаник и кре¬
мень. Наиболее распространенной находкой (более 20) из камня явля¬
ются диски различных размеров, но не более 25—30 см в диаметре и
3—5 см толщиной. Некоторые из них отполированы, большинство же
52

Таблица I
Характеристика хозяйственных ям
№
ям
Форма в
плане
Длина,
м
Ширина,
м
Глубина от
уровня
фиксации.
Форма дна
Находки
I
овальная
2,3
1,0
0,4
плоское
3 обломка керамики
2
овальная
1,95
1,0
0,59
зола, череп живот¬
ного, же л. мотыга,
40 фр. керамики
3
4
вытянутая
подпрямо-
3,05
0,6
0,76
,,
жел. нож, медная
монета 1749 г.
угольная
1,8
1,5
0,32
,,
зола, уголь, фр.
керамики
5
6
подквадрат¬
ная
подквадрат¬
1,5
0,8
0,2
”
находок нет
ная
1,8
1,8
0,4
, ,
свалка костей жи¬
вотных, 36 кост.
проколок
7
8
овальная
подпрямо¬
1,0
0,8
0,2
—,,—
находок нет
угольная
2,2
0,75
0,2
—,,—
находок нет
9
овальная
3,0
0,85
0,24
находок нет
10
11
сложная
подпрямо¬
две
ямы с угл
ублениямк
1 (см. текст)
находок нет
угольная
2,15
1,2
0,6
на дне
столбовая
яма
гл. 0,4 м
мелкие обломки
керамики
обработаны грубыми сколами. Часть дисков была получена путем рас¬
калывания на пластины песчаниковых валунов, встречающихся в отло¬
жениях песчаной террасы. Дальнейшей обработке эти диски не под¬
вергались. Назначение дисков не ясно. Возможно, часть наиболее тон¬
ких могла служить крышками для сосудов (глиняных крышек не най¬
дено), другие могли использоваться в качестве грузил при рыбной
ловле.
Известно семь наконечников стрел (см. рис. 4, 44—15). Все они
треугольной формы, основание прямое или вогнутое. Самый крупный
имеет размер 4,7 X 2,5 см.
Из кремня изготовлены два круговых скребка, нож, три ножевид¬
ные пластины, крупных размеров без обработки. Эти предметы, веро¬
ятнее всего, нужно связывать с обработкой шкур животных.
В состав инвентаря входят топоры, обломки зернотерок, полиро¬
ванные песты, один из них длиной 35 см с головкой, другие длиной
8—15 см в виде цилиндриков или огранены в виде восьмиугольника.
На всех орудиях видны следы от ударов. В верхней части культурного
слоя найдена каменная зернотерочная плита размером 44 X 27 X 5,5 см.
53

В центре имеется выработанная выемка ова'льной формы. Из других
изделий можно упомянуть терочники, наковаленки, шары, отбойники.
Найдено пряслице из талькового камня с орнаментом в виде расходя¬
щихся лучей. В раскопе найдена антропоморфная фигурка из извест¬
кового камня, напоминающая фигурки ананьинско-пьяноборского вре¬
мени.
Костяные изделия также довольно многочисленны и разнообразны.
Основная часть их связана с обработкой шкур. Это проколки из мета¬
карпальных костей мелкого рогатого скота, их найдено, целыми и в об¬
ломках, 80 экз., лощила. Необходимо отметить находки наконечников
стрел различных типов. Один наконечник пулевидной формы без че¬
решка. Представляют интерес две одинаковые пряжки (см. рис. 4, 6),
из которых одна орнаментирована, а также пуговица конической фор¬
мы. Не определено назначение плоской накладки с цапфами (изготов¬
ленной из кости). Изде¬
лие тщательно заполиро¬
вано.
Глиняные изделия,
кроме сосудов, представ¬
лены еще пряслицами, из¬
готовленными из облом¬
ков керамики, фрагмента¬
ми тигля на поддоне (рис.
4, 12) и льячки. Фрагмен¬
тов керамики собрано бо¬
лее 4,5 тыс. (4527 еди¬
ниц). Из них 57,6% со¬
ставляют фрагменты не-
орнаментированных сте¬
нок, 21,5 % — орнаменти¬
рованных, 16,7% — орна¬
ментированных шеек и
4,2% — днищ.
Сосуды Юкаликулев-
ского поселения изготов¬
лены из глины с при¬
месью толченой раковины
(73%), талька (17%),
слюды (3,7%) или орга¬
ническими выгоревшими
примесями (3,8%). 1,8%
керамики составляют об¬
ломки со смешанной при¬
месью раковины и таль¬
ка. Примеси шамота или
песка крайне незначи¬
тельны (менее 1%). Со¬
ставленный трафик (рис.
9) колебания примесей
по штыкам мощностью
около 20 см (I—IV шты¬
ки) не выявил определен¬
ной хронологической тен¬
денции использования
примесей, но показал, что
ни раковина, ни тальк в
качестве примеси в одном
и том же сосуде не встре-
	2 	3
4
Рис. 9. График изменения по штыкам основных
примесей в глине сосудов Юкаликулевского посе¬
ления (раскопки 1978 г.).
1— раковина, 2— тальк, 3— слюда,
4— органические примеси.
54

чены ни разу. С уменьшением удельного веса керамики с раковиной
примерно в равной пропорции возрастает керамика с тальком и на¬
оборот. График по слюде в общем повторяет график, составленный по
тальку. Это может свидетельствовать о том, что слюда, как примесь
в керамике, сопутствует тальку и по техническому назначению являет¬
ся его заменителем.
Поверхность сосудов обрабатывалась довольно тщательно: внеш¬
няя заглаживалась каким-то мягким предметом, а внутренняя — щепой
или пучком травы, от которых оставались глубокие горизонтальные
борозды.
По форме сосуды Юкаликулевского поселения делятся на пять ти¬
пов (табл. 2). Важным представляется оформление шейки сосуда. Вы-
Таблица 2
Распределение форм сосудов Юкаликулевского поселения
№
Тип сосудов
Количество
%
1
Горшки с прямой шейкой
177
19
2
Горшки с отогнутой шейкой
460
52
3
Горшки закрытые
20
3
4
Банки
199
21
5
Чаши .
44
5
деляются валики у основания шейки, воротничкц, расположенные под
срезом венчика, и гладкие, неукрашенные шейки. На Юкаликулевском
поселении валиковой керамики найдено 24%, воротничковой — 3,2%, а
с гладкой шейкой — 72,2%. Интересно, что валиковая керамика на
межземляночном пространстве располагалась неравномерно. Основная
масса ее находилась в сред¬
ней части культурного слоя,
в III и IV штыках, но удель¬
ный вес ее в слое увеличи¬
вается ближе к поверхности
(рис. 10). Воротничковая по¬
суда имеет ту же тенденцию,
хотя общее ее количество
невелико (7 экз.). Эту же
тенденцию подтверждают со¬
суды с гладкой шейкой, ко¬
торые по мере развития по¬
селения встречались в 1,7
раза меньше (от 92 до
53%).
В стратиграфически сщ
повременных постройках 2
и 3 валиковая керамика со¬
ставляет приблизительно
одинаковый процент, но во¬
ротничковой в постройке 2
более чем в четыре раза
больше. В постройке 1, ко¬
торая является более позд¬
ней, валиковой керамики
примерно столько же, сколь¬
ко в других (1 —19,3%; 2—
Рис. 10. График изменения удельного веса кера¬
мики с оформленными шейками на межземляноч¬
ном пространстве Юкаликулевского поселения.
1 — шейки с валиками, 2 — шейки с воротничками,
3— гладкие шейки.
55

21,4%; 3—18,3%), а по количеству воротничковой керамики она зани¬
мает промежуточное положение между более ранними постройками 2
и 3.
Таким образом, стратифицированные материалы построек не под¬
тверждают общую тенденцию развития валиковой и воротничковой ке¬
рамики, установленную по материалам межземляночного слоя, что, оче¬
видно, объясняется тем, что в заполнение более ранних построек могла
попасть битая посуда, которой пользовались жители верхнего яруса по¬
селения.
Все сосуды, за небольшим исключением, покрывались орнаментом.
Обычно орнаментировалась шейка и плечико, реже — и придонная
часть (табл. 3). Орнаментированное днище встречено один раз. При ор¬
наментации использовался резной (79%) штамп. Каннелюры занимают
небольшое место (4%).
Таблица 3
Степень орнаментации сосудов
Части сосудов
Количество сосудов
Шейка
107
95
Плечико
100
89
Придонная часть
19
16
По орнаментации, в соответствии с характерными признаками, дан¬
ными К. В. Сальниковым для черкаскульской и межовской керамики 5,
на Юкаликулевском поселении были выделены две группы сосудов.
Черкаскульская керамика поселения характеризуется более богатым
геометрическим орнаментом с применением каннелюров и желобов, на¬
несенных наклонно на стенки сосудов. Для межовской керамики типич¬
ны украшения с использованием простых элементов. Наиболее попу¬
лярными были ряды наклонных насечек (15,4%), зигзаги (14,3%),
«ёлочка» (11,1%), уголковые отпечатки (11,3%), штрихованные ленты
(11%), являющиеся элементами сложного геометрического орнамента.
Другие элементы встречаются значительно реже.
Керамика обеих групп была встречена во всех постройках, но в
различном количестве (табл. 5). Черкаскульская керамика преоблада¬
ла в постройках нижнего строительного яруса (постройка 2 — 85%; по¬
стройка 3 — 78,8%), а также в нижней части культурного слоя на
межземляночном пространстве.
Межовская керамика численно преобладает в постройке 1 (91,3%)
верхнего строительного яруса, а также в постройках 4, 5 и 6 (табл. 4),
не перекрытых зольными слоями, то есть относящихся к йерхнему яру¬
су. Эти факты позволяют постройки 1, 4, 5 и 6 синхронизировать между
собой.
Время существования поселения устанавливается по находкам ве¬
щей, которые, судя по имеющимся аналогиям, бытовали с XII по VI
век до н. э. (табл. 4). Однако совершенно очевидно, что реально посе¬
лок существовал на протяжении сравнительно небольшого хронологи¬
ческого отрезка. Два строительных яруса по времени следовали один за
другим, очевидно, без значительного хронологического разрыва, о чем
мы можем судить по отсутствию между ними стерильной прослойки.
56

Таблица 4
Датировка Юкаликулевского поселения

Таблица 5
Распределение черкаскульской и межовской керамики
по постройкам Юкаликулевского поселения 1 2 3 4 5 6 * 8 9 10 11 12 13 14 15 16Номер постройки
Черкаскульская
Межовская
Всего учетно
кол-во
%
1
12
8,7
127
91,3
139
2
57
85
10
15
67
3
67
78,8
18
21,2
85
4
2
20
8
80
10
5
4
10,6
34
89,4
38
6
3
7,5
37
92,5
40
1	Морозов Ю. А. Научный отчет о работе разведочного отряда Башкирской
археологической экспедиции в 1967—1968 гг. — Архив ИА АН СССР, р-1, № 3668,
с. 2—3.
2	Стоколос В. С. Отчет о полевых археологических работах в 1970 г. — Архив
ИА АН СССР, р-1, № 4358, с. 5—8.
3	Горбунов В. С., Обыденное М. ФЮсупова Г. Т. Исследования у д. Юкали-
кулево в северо-восточной Башкирии. — АО— 1978 г. М., 1979, с. 164—165.
4	Генинг В. Ф. История населения Удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпо¬
ху. Часть I Чегандинская культура. — ВАУ, вып. 10. Свердловск, 1970, с. 99—100.
5	Сальников К. В. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1966, с. 356, 359.
6	Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов. — МИА, 101, 1961, с. 50, табл. XIII,
с. 27—34.
Иванов В. А. Глиняные антропоморфные фигурки ананинско-пьяноборского
времени. — СА, 1976, 3.
8	Халиков А. X. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа. VIII—VII в.
в. д. н. М.: Наука, 1977, с. 143.
9	Збруева А. В. История населения Прикамь в ананинс'кую эпоху. — МИА, 30,
1952, с. 47, табл. VIII, с. 4.
10 Халиков А. X. Указ, соч., с. 203, рис. 76, 27; Смирнов К. А. Дьяковская куль¬
тура (материальная культура городищ междуречья Оки и Волги). — В кн.: Дьяковская
культура. М.: Наука, 1974, с. 32.
11	Смирнов /С. Ф. Указ, соч., с. 60.
12	Матющенко В. И. Древняя история населения лесного и лесостепного При-
обья. Часть IV. Еловско-Ирменская культура. Приложение. Томск, 1974, рис. 30, 23.
13	Черников С. С. Восточный Казахстан в эпоху бронзы. — МИА, 88, табл. 47, 14.
14	Денисов В. П. Культуры эпохи поздней бронзы в верхнем и среднем При¬
камье и их роль в формировании ананинской культуры. — Труды IV УАС. УЗ ПГУ,
№ 148. Пермь, с. 36, рис. 2, 17; Халиков А. X. Древняя история Среднего Поволжья.
М.: Наука, 1969, рис. 55, 122.
15	Халиков А. X. Древняя история..., рис. 55, 175; Черных Е. Н. Древняя метал¬
лургия Урала и Поволжья. — МИА, 172, 1970, с. 72, рис. 62, 2.
16	Хлобыстин JI. П. Поселение Липовая Курья в Южном Зауралье. Л.: Наука,
1976, с. 29, рис. 12, 1.

С. Я. Зданович
ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА САРГАРИНСКАЙ КУЛЬТУРЫ
Остатки древних поселений и жилищ являются важнейшими архе¬
ологическими источниками. Поселенческий комплекс может предоста¬
вить обширные материалы на уровне экономического и социального
развития. Он может дать сведения о семейных отношениях, об отдель¬
ных культурных и инженерных достижениях К В настоящее время ре¬
шать какие-либо вопросы социально-экономической истории обществ
бронзового века степной Евразии невозможно без изучения остатков
жилых строений.
На территории Северного Казахстана наиболее хорошо изучены по¬
селения и жилища саргаринской культуры, которая завершает развитие
культур бронзового века региона2. Территория культуры охватывает
районы степного Зауралья, Северного и Центрального Казахстана. На
ее карту нанесены десятки поселений. Задачей настоящей статьи яв¬
ляется анализ материалов по топографии поселений Северного Казах¬
стана, их планировка и архитектура.
Топография, стратиграфия и планировка поселений. Поселения
саргаринской культуры локализуются в отдельных районах группами.
Наиболее компактными являются ишимская группа под г. Петропав¬
ловском из 12 памятников, чаглинская группа из 8 памятников, ишимо-
жабайская — в районе г. Атбасара из 9 памятников, тобольская группа
из 8 поселений (рис. 1).
Топографическая ситуация поселений заключительного этапа 'брон¬
зового века Северного Казахстана характеризуется весьма устойчивыми
признаками. Все известные нам памятники этого времени связаны с
речными системами. Поселения занимают площадки надпойменных тер¬
рас в непосредственной близости от воды. Высота террас определяется'
гидрологическими условиями и на разных реках неодинакова. На Иши¬
ме жилые площадки лежат на 11 —12 м выше современного уреза реки.
На степной речке Чаглинке и на малых притоках Ишима высота рас¬
положения поселений не превышает 4 м. Если же за отправную точку
брать уровень поймы, то все поселения конца эпохи бронзы и на Иши¬
ме, и на Чаглинке, и на Жабае лежат на высоте от 2 до 4 м.
Непременным условием для создания поселка являлось наличие
поблизости широкой поймы. Поэтому поселения расположены, как пра¬
вило, на мысах, у излучин, где река вплотную подходит к высокому
берегу и, круто изгибаясь, уходит в противоположную сторону, остав¬
ляя широкую полосу затапливаемых весной земель между руслом и
кромкой надпойменных террас. В этом отношении топография всех
более или менее крупных памятников удивительно однообразна (рис. 2,
3, 4). Исключение составляют только несколько памятников, и наибо¬
лее характерным из них является поселение Ильинка 1 (рис. 2, 1). Бе¬
рег Ишима в районе поселения не имеет резких изгибов, и русло реки
проходит вплотную у обрыва террасы. Береговая площадка имеет на¬
клон к реке. Выше поселения, в 150—200 м от ’береговой кромки, на
поверхность выходит водоносный слой и холодные ручьи в нескольких
местах прорезают берег, впадая в Ишим.
59

Рис. 1. Карта памятников саргаринской культуры Северного Казахстана.
1 — поселения, 2 — могильники. Поселения: 1 — Карлуга II, 2 — Боголюбово I, 3 — Но¬
воникольское III, 4—Семипалатное, 5—Новоникольское I, 6—Поляковка, 7—Явлен-
ка I, 8—Петровка IV, 9—Петровка И, 10—Петровка III, 11—Жаргаин, 12—Ильин¬
ка I, 13—Берлик, 14—Виноградова VI, 15—Куропаткино, 16—Алексеевка II, 17—
Конысбай, 18 — Приречное, 19 — Павловка, 20 — Московка, 21 — Кенеткель IV, 22 —-
Новый Городок, 23—Полтавка II, 24—Саргары, 26—Жабай-Покровка II, 27—Влади -
миро-Борисовка, 28—Магдалиновка II, 29—Поповка, 30—Пригородное IV, 31—Ново¬
черкасское, 32—Зеленый Гай, 33—Островное I, 34—Островное II, 35—Жайнак I,
36—Жайник II, 38—Боровое, 39—Елизаветинское, 40—Степняк II, 41—Бес-Тюбье,
42—у Аульной площади, 43—Сталинский рудник, 45—Чаглинка, 46—Алексеевское,
48—Садчиковское, 49—Загаринка, 50—Конезаводское, 51—Перелески II.
Могильники: 25—Саргары, 37—Боровое, 44—Ак-куль, 47—Алексеевский, 52—Ново¬
никольский.
Таким образом, зафиксировано два варианта расположения посел¬
ков заключительного этапа эпохи бронзы: одни памятники расположе¬
ны на мысах, у широких пойм, вторые — занимают довольно ровные
участки береговой линии, но при этом непременно у выходов подпоч¬
венных вод. В первом случае поселения располагаются относительно
низко, как правило, на останцах первых террас, во втором — они зани¬
мают более высокие площадки вторых или даже третьих террас.
Поселения саргаринской культуры связаны в основном с традици¬
онными, давно обжитыми площадками, на которых обитали различные
племена бронзового века на протяжении всей тысячелетней истории
своего развития. Мысы первых надпойменных террас были заселены
впервые во второй четверти II тыс. до н. э., а покинуты только к началу
эпохи железа. Многослойность поселений бронзового века стала при¬
чиной многих проблем и дискуссий и в первую очередь — проблемы вы¬
деления культуры финала бронзового века.
Исследуя многослойные памятники Приишимья, мы неоднократно
убеждались, что позднейшие обитатели поселков бронзового века при
постройке своих жилищ использовали остатки предшествующих соору¬
жений, создавая котлованы на местах сохранившихся понижений. Та¬
ким образом, раскопы, заложенные на впадинах, исследуют вторичные
или даже третичные котлованы, которые чаще всего не могут дать све¬
дений о реальной стратиграфии. Наиболее четкую стратиграфическую
60

Рис. 2. Планы поселений саргаринской культуры.
/—Ильинка I, 2—Берлик, 3—Жабай-Покровка II, 4—Владимиро-Борисовка, 5—Ку-
ропаткино.
51

колонку можно получить только на незастроенных участках, где мате|
риалы откладывались постепенно по мере заселения памятника и на]
копления культурных остатков.	'
Характерным примером, отражающим стратиграфическую позицию-
слоя заключительного этапа эпохи бронзы на многослойных памятни¬
ках Северного Казахстана, является поселение Новоникольское 13
Здесь за четыре полевых сезона вскрыто 4927 кв. м. На памятнике были
обнаружены остатки 19 жилищ и оборонительные конструкции.
Девять из 19 исследованных на поселении жилищ относятся к за¬
ключительному этапу эпохи бронзы. Жилища 6 и 17 были наземными
и фиксировались условно по очертаниям пола. Остальные жилища cap-
гаринской культуры имели подпрямоугольную форму, они отличались
глубокими котлованами (1,2—1,5 м) и значительными размерами
(210—240 кв. м). Форма саргаринских жилищ в данном случае не яв¬
ляется оригинальной. Она продиктована формой алакульских и бит-
кульских построек. Саргаринцы при сооружении своих полуземлянок
расчищали уже заброшенные котлованы жилищ развитой бронзы та¬
ким образом, что полы ранних и поздних построек фактически совпада¬
ли. При расчистке полов жилищ саргаринской культуры фиксировались
остатки рвов петровского времени, очажные ямы, содержащие только
бишкульскую посуду, столбовые ямки с алакульским материалом. Все
это в сочетании с вьжлинивающимися фрагментами ранних построек
свидетельствовало о том, что большинство из исследованных котлова¬
нов не менее трех раз в различные эпохи бронзового века использова¬
лись для возведения сооружений.
Расположение поселков финальной бронзы на обжитых местах и
использование их обитателями при возведении жилищ старых котлова¬
нов затрудняют выявление специфических черт планировки поселков
и домов в этот период. Бесспорные данные могут быть получены только,
с однослойных памятников. Однако значительный материал дают и|
многослойные поселения, особенно те, где культурный слой позднего,
этапа эпохи бронзы перекрывает границы поселков развитого этапа. '
Анализируя материалы разведочных и стационарных исследований,!
нельзя не заметить, что поселения саргаринской культуры четко раз¬
деляются по своим размерам на две группы — крупные поселения пло¬
щадью 6—12 тыс. кв. м — Новоникольское I, Саргары (рис. 3), Жабай-
Покровка II (рис. 2, 3), Куропаткино (рис. 2, 5); и мелкие, площадь
которых не превышает 1 тыс. кв. м — Петровка III, IV, Владимиро-Бо-
рисовка II (рис. 2, 4). Наиболее крупным является поселение Коныс-
бай, его площадь 30 тыс. кв. м. На поселениях первой группы насчиты¬
вается от 10 до 20 жилищных впадин, на поселениях второй фиксирует-,
ся обычно 3—4 котлована. Часто небольшие поселения саргаринской
культуры отмечены только подъемным материалом, происходящим из
очень тонких культурных слоев.
На основании имеющегося материала выделяются три типа плани¬
ровки поселков саргаринской культуры. В первом жилища располага¬
ются вдоль кромки берега в один—два ряда (Жабай-Покровка II); во
втором группируются по два—три (Куропаткино и Вл^дймиро-Борисов-,
ка II). Расстояние между группами от 15 до 40 м. Жилища при такой:
планировке опоясывают незастроенные площадки размером 500—
800 кв. м. На некоторых памятниках, например, Новоникольское I, Ви¬
ноградова VI, обе планировки сочетаются. Здесь жилища, располо¬
женные в 2 ряда, также образуют компактные группы с площадками
между ними.
Совершенно новый вид планировки был выявлен раскопками одно¬
слойного поселения Саргары. Здесь 16 построек располагались ком¬
пактно на расстоянии 0,5—3 м друг от друга (см. рис. 3). Все построй¬
ки, кроме сооружения 2, системой проходов соединены в две самостоя-
62

Рис. 3. План поселения Саргары.
тельные и не связанные между собой группы. Границей, разделяющей
эти группы, является межжилищная территория 5 и 7 построек. При
сооружении поселка были учтены два важнейших фактора — направле¬
ние ветров и направление стока вод4.
Поселок Саргары создавался уже сложившейся группой населения
в относительно короткий промежуток времени — здесь не прослежива¬
ется развитие ни в строительной технике, ни в планировке жилищ, ни
в конструкциях отдельных деталей. Одним из важнейших доказательств
единовременности памятника является его плановая структура.
Перед началом строительства создатели поселка, вероятно, заранее
распланировали отдельные жилища и весь комплекс в целом. Поиски
рационального решения в планировке построек отражены в системе ка¬
навок на самом конце мыса на северо-восточной окраине памятника,
которые представляют собой разметку помещений (см. рис. 3). Здесь
спланировано сооружение двух секций, проход из одной секции в дру¬
гую (расширение средней канавки) и угловой выход (ответвление в
63

южном углу). Череп барана, погребенный в расширении канавки —
обычное жертвоприношение, фиксируемое у выходов и переходов. Идея
этой разметки, только в зеркальной планировке, была, вероятно, вопло¬
щена при строительстве сооружений 3 и 4. Такое объяснение назначег
ния канавок помогает понять методику строительства и объяснить чет¬
кость и целесообразность в планировке всего комплекса.
История застройки поселения Саргары дает интересные данные по
формированию нового типа плановой структуры поселка, неизвестной
на развитом этапе эпохи бронзы. Установить последовательность в со¬
оружении отдельных жилищ помогает несколько факторов и, прежде
всего, расположение выкида, часть которого при рытье нового котлова¬
на строители укладывали на кровлю уже сооруженных построек. Вто¬
рым важным фактором является профилировка стен котлована. Было
замечено, что на тех участках, где жилища близко подходят друг к
другу, стенка одного из котлованов вертикальная, а другого непременно
пологая. Поскольку в таких случаях расстояние между постройками не
превышает 0,8—1 м, то резонно предполагать, что наклон стены созда¬
вался для того, чтобы избежать разрушения узкой материковой пере¬
мычки между жилищами. Следовательно, котлован с наклонной стен¬
кой сооружался после котлована с вертикальным срезом стены. И, на¬
конец, для выяснения последовательности застройки важны взаимообус¬
ловленные очертания котлованов сооружений.
С учетом данных наблюдений устанавливается следующая после¬
довательность в сооружении жилищ. Одной из ранних построек на по¬
селении Саргары является, вероятно, жилище 1 (см. рис. 3). Линия
жилищ 3—4 и жилище 7 создавались одновременно, но после жили¬
ща 1. Постройка 5, расположенная между 3, 4 и 7 конструкциями, воз¬
никла уже после их сооружения. Западный комплекс жилищ 8—13 за¬
вершал строительство поселка. Линии жилищ 8—12—13 и 9—10—11
возводились или одновременно или первоначально были построены
крайние юго-западные жилища 9—10—И.
На примере поселения Саргары, единственного пока однослойного
и полностью исследованного памятника, можно констатировать воз¬
никновение на заключительном этапе эпохи бронзы новой системы
планировки жилищ, основанной на соединении в замкнутый цикл не¬
скольких построек, и сооружений крупных многокамерных помещений
(сооружения 5, 7). Принцип многокамерное™ сооружений и соедине¬
ния в один комплекс нескольких построек следует признать ведущим
в архитектуре заключительного этапа бронзового века. Такая плани¬
ровка была зафиксирована на поселении Петровка III. Четыре соеди¬
ненных помещения раскопаны на поселении Перелески II5. Сдвоенные
восьмеркообразные сооружения исследованы на поселении Чаглинкаб.
Соединенные проходами жилища (от 2 до 5) и многокамерные соору¬
жения известны в Центральном Казахстане на поселениях эпохи бронзы
Атасу, Бугулы 1 и Акбаур 7 Есть аналогии и за пределами культуры.
Подобная планировка зафиксирована на срубном поселении у д. Вос¬
кресенской 8. Но наиболее многочисленные комплексы из нескольких
соединенных проходами жилищ известны в Прикамье. Таковы Лугов-
ские стоянки, отнесенные А. В. Збруевой к концу II — началу 1.тыс. до
н. э.9, и датированная эпохой бронзы Астраханцевская стоянка из рас¬
копок Н. А. Прокошева 10 Сооружения на этих памятниках образуют
замкнутые системы из 4—6 жилищ. Характерны сдвоенные и строен¬
ные постройки для поселения амирабадской культуры п. Принцип мно¬
гокамерное™ жилищ получает дальнейшее развитие на поселениях ран¬
него железного века 12.
В настоящее время на поселениях саргаринской культуры Север¬
ного Казахстана исследована 41 постройка (таблица). Значительные ма¬
териалы происходят с поселений Алексеевское 13 и Новоникольское I 14,
64

где исследовано: на первом — 10, а на втором — 8 построек. Материа¬
лы по архитектуре получены с поселений Садчиковка 15, Чаглинка*16,
Ильинка 17, Петровка II, Петровка III, Петровка IV, Перелески 18, За-
гаринка 19. Наибольшую научную ценность представляют материалы по¬
селения Саргары20.	,
Приступая к классификации жилищ исследуемого региона, следует
отметить, что проблема типологии жилых и хозяйственных сооружений
находится в стадии разработки не только в археологической, но и в эт¬
нографической литературе. Трудности создания классификационных
схем носят объективный характер и связаны с разнородностью призна¬
ков, которыми характеризуются жилища различных районов. Нагляд¬
ной иллюстрацией сказанному являются результаты анализа описаний
жилищ в серии «Народы Мира», проведенного М.-З. О. Османовым21.
В задачу настоящей работы не входит анализ архитектурных со¬
оружений широкого хронологического диапазона. И все. же прежде чем
рассматривать частный вопрос — типологию жилищ саргаринской куль¬
туры — остановимся кратко на основных признаках, на которые необ¬
ходимо, с нашей точки зрения, опираться при описании и систематиза¬
ции исследуемых объектов.
Жилище — это организованное, изолированное от природной среды
с помощью стен и кровли пространство, которое человек приспособил
для своего обитания и выполнения определенной хозяйственной дея¬
тельности. Если исходить из этого определения, то при типологии древ¬
них построек необходимо отметить пять устойчивых категорий призна¬
ков. К первой относится внешний вид или форма организованного про¬
странства. Она будет складываться из формы плана (квадрат, много¬
угольник, круг и т. д.), контуров стен (вертикальные, наклонные) и
формы кровли (плоская, двускатная, коническая). Ко второй катего¬
рии признаков следует отнести объем организованного пространства,
который складывается из площади, ограниченной стенами, и высоты,
ограниченной полом и кровлей помещения. Третья категория определя¬
ется контактами архитектурного сооружения с окружающей средой
(выходы, световые и вентиляционные люки, дымовые отверстия). Чет¬
вертая связана со способом организации пространства, т. е. с материа¬
лом (дерево, глина, камень) и конструкцией стен (каркас, сруб, клад¬
ка...), кровли и их деталей. В эту же категорию признаков входит отно¬
шение жилища к уровню земной поверхности (надземное, наземное, по-
луподземное, подземное). И наконец, особая категория признаков ха¬
рактеризует содержание, заключенное в пространстве жилища. Сюда
входят очаги, хозяйственные ямы, ниши для хранения продуктов, про¬
изводственные участки, жертвенные комплексы и т. д. Эта группа очень
разнородна и, вероятно, ее многообразные количественные и конструк¬
тивные показатели должны фиксироваться особо в зависимости от кон¬
кретного материала. В конечном итоге все признаки в той или иной
степени подчинены последней, пятой категории, которая определяет
назначение помещения.
Немаловажным вопросом классификации является терминология.
По важности и значимости среди неразработанных терминов на одно
из первых мест можно поставить название древних построек. В архе¬
ологической литературе в качестве таковых чаще всего фигурируют
«землянка» и «полуземлянка»22. Однако эти понятия предполагают це¬
лый комплекс признаков организации жилого пространства, которые
имеют, безусловно, этнографическое содержание.
Учитывая это, считаю возможным в археологической классифика¬
ции пользоваться другими терминами: наземное, полуподземное и под¬
земное жилища, разграничение которых основывается на археологиче¬
ском признаке — глубине сооружения. Термины эти обычно использу¬
ются в этнографической литературе 23. В качестве критерия, позволяю¬
5 Заказ 620
65

щего разделять постройки на указанные типы, можно использовать для
наземных и полуподземных сооружений глубину 0,5 м, а для полупод-
земных и подземных—1,5 м. Эти цифры были предложены Э. А. Рик¬
маном для разграничения Черняховских землянок и полуземлянок24.
Рассмотрим на основе вышепредложенной схемы конкретный мате¬
риал по поселенческим постройкам саргаринской культуры. Первона¬
чально возьмем в качестве ведущего классификационного признака
форму плана, т. е. I категорию признаков, и сопоставим с ним другие
признаки.
По очертаниям котлована все постройки делятся на 4 типа: прямо¬
угольные, квадратные, овальные (круглые) и многоугольные. Значи¬
тельно преобладают сооружения I типа — прямоугольные (таблица,
№ 1—25). Все постройки, за исключением помещения 10 на поселении
Саргары, — полуподземные, т. е. имеют котлованы глубиной от 0,6 до
1,5 м. Площади котлованов варьируют в основном в пределах от 20С
до 350 кв. м. Отдельные жилища (поселение Саргары 1, 5, 9) имеют
площадь до 400 кв. м, а размер трех камер жилища 7 поселения Сарга¬
ры, объединенных одним котлованом, превышает 700 кв. м. Сравни¬
тельно небольшими площадями (120—170 кв. м) отличаются отдель¬
ные сооружения Алексеевского и Садчиковского поселений (таблица,
№ 15, 17, 19—21). Ширина построек I типа 7—16 -м, длина же практи¬
чески не ограничена. Самую большую длину (40 м) имеет жилище 5
поселения Саргары. В помещениях обнаружено от 1 до 7 очагов. Не
зафиксирован очаг в постройке 10 поселения Саргары.
Ко II типу отнесены сооружения квадратной формы (таблица,
№ 26—31). Длина стен равна 7—16 м. Площадь помещений не превы¬
шает 260 кв. м. Среди квадратных построек есть сооружения площадью
50 и 67 кв. м. Это обособленные пристрои к жилищам 11 и 9 поселения
Саргары. По отношению к поверхности земли постройки II типа делят¬
ся на полуподземные и наземные. Причем наземные конструкции имеют
небольшие размеры. По количеству и размещению очагов полупод¬
земные постройки этого типа аналогичны сооружениям I типа. Назем¬
ные строения очагов не имеют.
III тип — жилища овальной (круглой) формы (таблица, № 32—
40). Площади этих сооружений варьируют от 25 до 300 кв. м. Крупные
жилища являются полуподземными сооружениями и по организации
внутреннего пространства совершенно аналогичны большим углублен¬
ным помещениям I и II типов. Постройки площадью 90 и 100 кв. м
принадлежат к типу наземных. Выпадает из наметившейся схемы со¬
оружение 13-а на поселении Саргары. При площади 25 кв. м оно имеет
полуподземную конструкцию. Очаги отсутствовали только в двух по¬
стройках III типа, одна из которых являлась наземной, вторая — полу-
подземной.
В IV тип выделены сооружения многоугольной формы. К ним от¬
носятся помещение 2 на поселении Саргары и одна камера жилища I на
поселении Петровка III (таблица, № 41—24). Сооружения имеют пло¬
щади 140 и 240 кв. м и полуподземную конструкцию. В петровской по¬
стройке обнаружены очаги и другие следы обитания человека, в сарга¬
ринской — очаг и культовая площадка.
Анализ построек саргаринской культуры только по одному призна¬
ку— форме — не позволяет сделать какие-либо обобщения. Такая ти¬
пология является формальной и в лучшем случае позволяет говорить о
конструктивных особенностях сооружений. Ею можно пользоваться
лишь при общем описании памятников. Если ставить перед классифи¬
кацией другие задачи, например, выявление назначения построек, то в
таком случае более результативными будут признаки III и V катего¬
рий, т. е. способ сооружения помещений и способ организации внутрен¬
него пространства.
66

СП
Т а б л и ц а
Характеристика жилищ саргаринской культуры Северного Казахстана
%
Признаки
Поселение жилище
Площадь жилища в
кв. м (котлавэн)
Форма жилища
Способ сооружения
жилища
Способ связи с внешней
средой
Способ организации внутреннего
пространства
квадратное
прямоугольное
многоугольное
круглое
овальное
составное
отношение к
поверхности
тех¬
ника
выходы и
проходы
очаги и очажные конструкции
i
а)
го
я
X
полупод¬
земное
подземп I
каркасное
| коридор
проем
тамбур
количество
наземное
с глиняными
конструк- 1
циями 1
X
2
§£
~ и Я
Щ о 2
х * К
* о я
О X Я
в канавке
количество
1 2
3
4
5
6
7
8
9
10
1 и
1 12
13
14
1 15
1 16
1 .7
18
19 j
1 20
21 1
1 22
1
Саргары
1
390
_1_
_1_
+ •
3
+
+
10
2
—»—
3
230
-j-
+
4“
"Г
3
+
1
3
—»—
5
370
+
Л-
4"
+
1
+
3
4
—»—
7
700
1
“Г
j-
+
+
+
J-
3
+
2
7а
_1_
+
“Г
+
76
~г
+
+
7в
+
~Г
-
5
—»—
8
336
1
-1-
+
3
+
1
6
■—»—
9
400
+
+
+
2
1
1
7
—»—
11
350
4“
4~
1
4
+
+
2
8
—»—
12
240
1
1
_L
5
+
+
1
9
Новоникольское
„ 1
240
4-
+
1
1
1
3
3
10
—»—
2,
210
+
4-
_]_
1
1
+
+
5
11
—»—
3
240
+
“Г
+
1
+
+
3
12
	»
7
234
_1_
+
+
1
+
+
1
13
8
221
4-
4~
■Г
3
+
+
2
14
Ильинка 1
1
340
+
“Г
_1_
1
+
+
6
Oi
-si

о>
00
7 1
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
Алексеевна I
—»—
Садчиково
Загаринка
Чаглинка
Петровка III
Саргары
Саргары
Петровка IV
Саргары
Алексеевна
Садчиково
Новоникольское
Саргары
Чаглинка
—»—
Новоникольское „
Петровка II
Саргары
1
10
4
13
1
2
9а
11а
10
2
6
13а
9
13
14
17
10
10а
106
2
160
250
120
220
95
150?
170
320?
160
240
207
208
260
160
250
50
67
300?
180
90
25
?
?
?
160
200
100
100
140
+
+
+
+
+
+
+
+
+
+
?
+
+
+
+
+
+
+
+
+ + м +««+++++

Продолжение таблицы
9
10
11
12
13
14
15
1 16
17
1 18
19
1 20
21
1 22
+
+
?
?
+
+
2
+
+
?
?
+
+
2
+
+
1
+
2
+
+
?
1
+
4
+
+
+
+
+
2
+
9
+
+
?
+
+
2
+
5
+
1
в ямах
2
+
+
+
+
1
3
+
+
7
+
+
+
1
+
1
1
2
+
+
3
+
+
+
5
_и
+
+
+
+
+
+
?
?
i
+
~х~
4-
+
~1Г
3
3
+
—
4
+
+ +
+
+
+
?
1
"Г
1
1
?
~г
9
1
з
+
+
+
1
+
+
—
1
?
+
?
1
2
+
7>
+
?
1
+
?
+
"Г
2
+
+
?
+
+
1
+
+
+
?
+
+
+
+
+
+
+
1
+
1

Если взять в качестве классификационногр признака глубину жи¬
лища, то получается, что полуподземными являлись крупные жилища
площадью от 160 до 400 кв. м всех 4 типов форм. Во всех из них обнару¬
жено от 1 до 9 очагов. Наземные жилища чаще всего невелики по пло¬
щади (50—160 кв. м) и лишены очагов. И в том, и в другом случае есть
отклонения. Крупным по площади являлось неотапливаемое помещение
10 поселения Саргары, глубокими оказались несколько жилищ без
очагов на поселениях Саргары, Новоникольское I. Большое количество
очагов обнаружено в наземном жилище 6 поселения Новоникольское I
площадью 90 кв. м. Однако такие исключения единичны и не нарушают
основную закономерность.
Таким образом, при исходной позиции, что наиболее пригодным
для жилья было полуподземное сооружение, где функционировали оча¬
ги, мы получаем возможность разделить все исследованные постройки
на две группы. В I группу вычленяется подавляющее большинство по¬
строек крупных размеров (не менее 160 кв. м) полуподземной конструк¬
ции с системой очагов, хозяйственных углублений и ниш. Они представ¬
ляют собой сложный жилой и хозяйственный комплекс без четкого
изолированного выделения жилых и производственных площадей в жи¬
лищах. Во II группу выделяются наземные постройки преимущественно
овальной (круглой) или квадратной форм. Количество и состав инвен¬
таря, обнаруженный в заполнении этих сооружений, позволяет видеть
в них подсобные помещения, в которых мог зимой содержаться скот и
осуществляться металлообработка. Летом такие постройки могли слу¬
жить сезонным жилищем.
Совершенно особенное место среди построек поселений саргарин-
ской культуры занимает помещение 2 поселения Саргары. Во-первых,
своеобразна форма сооружения в виде многоугольника, во-вторых, не¬
обычен интерьер помещения. Единственный очаг представлял собой не¬
большое углубление в центре котлована. У одной из стен постройки —
выступ из материковой глины, ограниченный канавкой. В канавке —
зола и следы огня, под ней — захоронение ягненка. Рядрм с выступом,
вдоль южной стены многоугольника — 6 черепов баранов. У западной
стенки котлована еще одно захоронение ягненка в овальной ямке. В по¬
мещении нет керамики, орудий труда и других предметов, которые бы'
свидетельствовали о постоянном обитании в нем людей. Все это позво¬
ляет предполагать в описанном сооружении специальное помещение
культового характера. Особая роль постройки подчеркнута ее особен¬
ным расположением на территории поселения.
Возвращаясь к характеристике построек I группы или жилищ, не¬
обходимо отметить их специфические качества, связанные со способом
организации внутреннего пространства. Одной из ярких деталей, харак¬
теризующих жилище, является очаг. По устройству и материалу очаги
можно разделить на несколько типов:
1	— простые, наземные костры без дополнительных сооружений,
расположенные на ровной поверхности или в мелком углублении;
2	— очаги в углублении, обложенном камнем;	%
3	— каменные очаги неизвестного устройства, от которых сохрани¬
лись кучи камня правильной конической формы (поселения Новони¬
кольское I, Чаглинка);
4	— глинобитные очаги из сырцовых лепешек или обожженных кир¬
пичиков (поселение Ильинка I), фиксируемые часто в виде глиняного
развала (поселения Алексеевское, Петровка IV);
5	— очаги в канавках, заполненных камнем (поселения Ильинка,
Петровка III, Саргары).
Совершенно необычны очаги в жилище 3 Чаглинского поселения,
по мнению исследователя, расположенные в ямах диаметром 2,5 м и
глубиной до 1,6 м и заполненные золой25.
69

Количество очагов в жилищах варьирует от одного до пяти, но наи¬
более часто встречаются два, три. Размещение очагов различное. Часто
они расположены в центрах жилищных камер. Центральные очаги от¬
личаются крупными размерами, площадь их достигает 4 и более кв. м.
Здесь сочетаются наземные очаги со специальными сооружениями из
камня и глины. К центральным сооружениям относятся очаги в канав¬
ках. На периферии располагаются небольшие очаги в виде пятен про-
кала и остатков каменных или глиняных сооружений. Иногда очаги
локализуются в дальней от входа половине жилища или довольно рав¬
номерно распределяются по всей площади сооружения. Часты случаи
устройства очага напротив входа.
Другой важной деталью характеристики жилища являются хозяй¬
ственные комплексы. В жилищах саргаринской культуры практически
отсутствуют хозяйственные ямы. Их заменяют небольшие углубления
в стенках котлованов. Во многих из них обнаружены крупные хозяйст¬
венные сосуды или кости животных. Других данных для характеристи¬
ки плановой структуры жилищ на памятниках саргаринской культуры
не выявлено.
Анализ жилищ саргаринской культуры показывает, что в целом
поселенческая архитектура заключительного этапа эпохи бронзы на
всей территории Северного Казахстана характеризуется значительной
близостью. Она проявляется в размерах построек, в их форме, в конст¬
рукциях выходов и переходов.
Крупные прямоугольные жилища площадью до 200 кв. м на тер¬
ритории Северного Казахстана появляются в алакульское время26. Та¬
кие жилища были исследованы на поселении Петровка II. Они имеют
прямоугольную форму, коридорообразные выходы и большое количе¬
ство столбовых ямок. Глубина котлованов до 1,5 м. Аналогичные кон¬
струкции известны нам по срубным памятникам Поволжья 27 и Дона 28.
Квадратное жилище было исследовано на поселении Бишкуль IV29,
где оно связывается с предшествующим саргаринской культуре биш-
кульским типом керамики. Что касается многоугольных построек, то их
по праву можно считать древнейшими сооружениями этого типа. Их
дальнейшее развитие прослеживается в таштыкских памятниках30 и
постройках нового времени Сибири31.
Первые реконструкции жилищ бронзового века исследуемого ре¬
гиона были выполнены А. М. Оразбаевым на материалах поселения
Чиглинка 32. Опираясь на древнейший тип зимних казахских построек
«шошала», автор создал графическую реконструкцию круглого восьмер¬
кообразного помещения. Оно состояло из двух камер, соединенных уз¬
ким коридором. Стены сделаны из двойного плетня, забутованного зем¬
лей и навозом. Кровля имела шатровую форму, сооружена она из жер¬
дей, один конец которых опирался на стены, второй — на раму.
Богатый материал для воссоздания первоначального облика жи¬
лищ был получен при исследовании поселения Саргары. Однослойность
памятника, отсутствие позднейшей распашки местности, плотный
грунт — все это способствовало хорошей сохранности археологических
остатков. Пожар, от которого погибла основная часть поселка, законсер¬
вировал многие важные детали деревянных конструкций стен, кровли,
внутренних сооружений. Основой для реконструкции послужили остатки
жилищных котлованов, столбовые ямки, фрагменты столбов, перекры¬
тий, несущих конструкций и стен. Использование этнографического ма¬
териала носило вспомогательный характер, чаще всего для объяснения
аналогичных деталей или для восстановления археологически неулав-
ливаемых элементов сооружений. Данные местной этнографии исполь¬
зовались ограниченно, в связи с тем, что на территории Казахстана, в
частности в северных его районах, с переходом к кочевому скотовод¬
ству была утрачена практика сооружения постоянных жилищ33. Бо¬
70

лее рационально использование данных этнографии сибирских наро¬
дов, в жилых сооружениях которых исследователи видят историческую
преемственность с памятниками неолита и бронзового века 34. Привле¬
чение сибирских материалов достаточно правом'ерно, в связи с тем, что
климатические и в целом экологические условия Южной Сибири и Се¬
верного Казахстана характеризуются значительной близостью.
На поселении Саргары получены материалы для выполнения ре¬
конструкций прямоугольной, квадратной и многоугольной построек. Для
воссоздания прямоугольного строения наиболее документирована сред¬
няя часть жилища 7 (рис. 4). При расчистке заполнения котлована это¬
го жилища на центральных его участках были обнаружены развалы
каменных выкладок, размеры наиболее крупной из них 3,5 X 2 м. Вы¬
кладки располагались на 0,5—0,7 м выше уровня пола. На каменных
плитах и рядом, среди прокаленной золы, найдены кости животных.
Большая часть их сильно обуглена. По разрезам хорошо устанавлива¬
ется, что каменные выкладки, прокаленный слой и кости животных
находились когда-то на поверхности кровли и представляют собой ос¬
татки жертвенного комплекса.
Рис. 4. Поселение Саргары. Жилище 76.
а — реконструкция общего вида жилища; б — реконструкция расположения жилищ
по линии СВ—ЮЗ; в — реконструкция входа в жилище 76; г — часть стены жилища
76; д, е — реконструкция крепления стен внутри жилища.
После удаления каменных кладок и золы обнаружен слой чернозе¬
ма, ниже пережженные сучья, хворост и крупные бревна. Последние
залегали прямо на полу древнего жилища. Диаметр бревен 20—30 см,
длина их в отдельных случаях достигала до полутора и более метров.
Располагались они в основном поперек жилища через каждые 0,5—
0,8 м. Под поперечными бревнами в отдельных случаях встречаются
продольные балки. Среди рухнувших конструкций можно выделить
опорные столбы, кое-где их обожженные основания сохранились в вер¬
71

тикальном положении. Вдоль стен котлована расчищено несколько уча¬
стков плетня. Стенки котлована почти вертикальные, с легким накло¬
ном к полу помещения. Только в районах ниш фиксируются ступенча¬
тые уступы высотой 0,4—0,5 м. Пол помещения в целом ровный, гори¬
зонтальный. Среди столбовых ямок, обнаруженных на полу, хорошо вы¬
деляются четыре ряда, идущих параллельно длинным стенам помеще¬
ния. Два из них расположены вдоль стенок на расстоянии 0,5—0,8 м
от границ котлована. Два других ряда протянулись по средней линии
жилища. Таким образом, жилище в поперечнике разбивалось на три
примерно равные части шириной 2—2,5 м.
Диаметр сохранившихся столбовых ямок 0,2—0,3 м, глубина до
0,4 м. Наиболее часто столбы расположены у краев котлована — рас¬
стояние между ними не превышает 2—3 м. Промежутки между столба¬
ми в средних рядах несколько больше — в пределах 3—5 м.
Основными несущими конструкциями являлись продольные балки,
которые закреплялись на столбах. Для прочности крепления опорные
столбы в верхней части должны были иметь развилку или по крайней
мере зарубку. На продольные слеги с интервалом 0,5—0,9 м уложены
поперечные балки толщиной до 0,3 м. Их длина могла быть не более
2,5 м, т. е. не более интервала между рядами столбов. Промежутки
между ними закладывались жердями, ветвями, возможно, ивняком, а
сверху нетолстым слоем камыша или осоки. Все это перекрывалось
мощными пластами дерна. Верхний слой кровли формировался уже в
процессе функционирования жилища — здесь накапливались зола, об¬
ломки посуды, кости животных. Каменные кладки «и жертвенники поз¬
волили установить толщину грунта на кровле, которая равнялась 0,3—
0,5 м. Они же со всей определенностью свидетельствуют, что крыша
была обитаема.
При четырех продольных рядах столбов конструкция кровли мог¬
ла быть и двускатной и трапециевидной. Однако два последних пере¬
крытия требуют четкой симметрии, четкой организации в расположении
столбов. На поселении Саргары, как и на других исследованных памят¬
никах Северного Казахстана, в жилищах описанного типа ряды стол¬
бов не всегда правильны и не всегда параллельны длинным сторонам
котлована. Такое свободное расположение столбов могло быть только
при плоской кровле, возможно со скошенными краями, что придавало
ей обтекаемость.
Наиболее сложной деталью реконструкции являются стены. С ни¬
ми связаны отдельные и весьма немногочисленные остатки дерева в
жилищах 5 и 7 поселения Саргары. Совершенно очевидно, что основой
стен не могли быть крайние ряды столбов, впущенные в котлован, так
как они удалены от его краев на значительное расстояние. Кроме того,
стенки углублений неровные, в них фиксируются ямки и ниши, уста¬
новлены сосуды. Чрезвычайно интересны площадки на краях котлова¬
нов. Они часто наклонены внутрь жилища, на них имеются углубления
с костями животных или сосудами. Площадки эти находились, безус¬
ловно, внутри жилища. Следовательно, срез котлована не являлся гра¬
ницей помещения, ею была стена, отстоявшая от края котлована не
менее чем на 0,5 м. В таком случае надземная стена жилища должна
быть наклонной и состоять из бревен или плах, нижние концы которых
упираются в грунт, а верхние — на крайний ряд продольных слег.
Убедительным свидетельством этому служит расположение стол¬
бовых ям входов. Коридорные постройки обычно заходят внутрь жили¬
ща, что было бы трудно объяснить при вертикальных стенах. При на¬
клонных стенах встройка коридора как раз необходима для того, чтобы
ликвидировать зазор между основанием и верхом стены в том месте,
где она разрезается тамбуром.
72

Стенки котлована жилища 7 'были укреплены плетнем, иногда
для этих целей использовался камень (поселение Саргары жилища 1,
3, 4). Вдоль юго-западной стороны помещения 7 на расстоянии 1—1,5 м
от границ котлована располагались мелкие ямки и развалы плетня —
здесь было отгорожено пространство для каких-то хозяйственных нужд.
Пол помещений имел глиняную обмазку (Петровка IV) или был плот¬
но утрамбован. Во всяком случае культурный слой в помещении не
накапливался, и оно, вероятно, тщательно убиралось — балки рухнув¬
шего перекрытия жилища 7 лежали прямо на земляном полу -котлова¬
на. Фрагменты керамики, костный материал на полу почти отсутство¬
вали. В исследуемых жилищах, несмотря на их большие размеры, оча¬
гов мало и фиксируются они как небольшие тонкие пятна прокала,
в то же время зольники занимают в культурном слое значительное мес¬
то. Возможно, что наземные очаги имели особую конструкцию, не спо¬
собствовавшую образованию мощных прокалов. На эту мысль наводят
остатки очажного устройства жилища 1 поселения Петровка IV Здесь
над тонким прокалом обнаружены куски глиняной обмазки и слой зо¬
лы. Создается впечатление, что огонь разводился на зольной «подуш¬
ке», огражденной обмазанными глиной плахами. Подобные очаги из¬
вестны у сибирских народов 35 Очаги периодически чистились, в резуль¬
тате чего красная прокаленная зола попадала на другие участки посе¬
ления, прежде всего на кровлю жилищ.
Остается сказать несколько слов о высоте жилищ удлиненной фор¬
мы. При открытых очагах и широком использовании деревянных кон¬
струкций балки перекрытия должны были располагаться на расстоянии
не менее 3 м от уровня пола. Таким образом, высота наземной части
сооружения должна быть в пределах 2,5—3 м. Эти предположения согла¬
суются с размерами наиболее сохранившихся обугленных столбовых
опор жилища 7. Высота рухнувшего столба а жилище 1 Садчиковокого
поселения — 3,5 м 36.
Выходами для прямоугольных жилищ в большинстве служили ко¬
ридорообразные постройки длиной 2—3 м, подобные по конструкции
выходу из жилища 76. Это коридор длиной 3 м, шириной 1,5 м (рис. 4в).
Вход наклонный, однако не исключено, что в древности здесь были не¬
большие ступени. Коридор имел деревянные боковые стенки, тщательно
перекрывался и утеплялся. Не исключено наличие входных люков в
кровле. О наличии таких отверстий могут косвенно свидетельствовать
жертвенники на кровле и расположение на ней зольников.
Данные, выявленные при исследовании жилища 7 поселения Сар¬
гары, корректируются наблюдениями на других памятниках. Особенно
необходимо отметить такую конструктивную особенность, как располо¬
жение столбовых ямок внутри котлована. На североказахстанских па¬
мятниках она впервые была отмечена О. А. Кривцовой-Граковой в зем¬
лянке № 2 Садчиковского поселения, где устойчивый ряд столбов тя¬
нулся внутри котлована на расстоянии 0,5—0,75 м от его края 37 Ана¬
логичная ситуация отмечается в амирабадских жилищах 38, в построй¬
ках эпохи бронзы Украины 39 и т. д.
Очень близкий принцип конструирования жилья обнаружен у нив¬
хов Амура. Их постоянное зимнее жилище (полуземлянка) возводилось
над прямоугольным котлованом глубиной 0,9—1,1 м. Внутри котлована
монтировались столбы с опорными балками на них. Стены 'были на¬
клонными. Промежуток между краем котлована и торцом стены шири¬
ной 50—80 см застилался досками и использовался для хозяйственных
нужд 40.
Конструкция квадратных жилищ восстанавливается по данным по¬
мещений 7а и 7в поселения Саргары и на примере жилища 1 поселения
Петровка IV Они сооружены на основе той же инженерной идеи, что и
удлиненные жилища. Здесь фиксируются два ряда столбов, но они бо¬
73

лее короткие и вместе с поперечными рядами образуют четырехуголь¬
ник или квадрат, который также служит опорой для несущих конструк¬
ций кровли. В отдельных деталях квадратный жилища повторяют удли¬
ненные. Их наземная часть по форме приближается к усеченной пира¬
миде.
Иной строительный принцип лежит в основе создания многогран¬
ных жилищ. При исследовании постройки 2 на поселении Саргары в
заполнении восточной части помещения неоднократно встречались
фрагменты рухнувших бревен, лежащих по направлению к центру по¬
стройки. Большое количество обуглившейся древесины располагалось
вдоль границ котлована. Не остается сомнений, что это остатки от
бревенчатой кладки, которой укреплялась подземная часть помещения
и рухнувшие конструкции деревянных стен. Столбовые ямки и древес¬
ные остатки позволили выполнить следующую реконструкцию. Почти
в центре сооружения над очагом на столбах высотой 3—3,5 м покои¬
лась четырехугольная квадратная рама со сторонами, равными 2 м
(рис. 5 г). На расстоянии 2—3 м от центральных опор располагалось
кольцо столбов, на которые опирались балки, образующие несколько
асимметричный восьмиугольник со сторонами от 2 до 3 м. И наконец,
третья замкнутая система столбовых конструкций располагалась вдоль
стен котлована на расстоянии 0,5—0,7 м от его границ. На них опира¬
лась внешняя, тоже восьмиугольная рама со сторонами до 5 м. Рас¬
стояние между столбами во внешнем и среднем многоугольниках колеб¬
лется в одинаковых пределах — от 1,5 до 3,5 м.
На несущие балки укладывались слеги, которые закреплялись на
основных рамах, вероятно, при помощи зарубок. Слеги располагались
радиально к центру сооружения, длина их 2—4 м. Таким образом, кров¬
ля имела коническую форму: высота центральных опор должна быть
Рис. 5. В, Г — план и реконструкция жилища 2 поселения Саргары.А ,В — могиль¬
ник Кенес; курган II, реконструкция надмогильного сооружения, а, б, в, г, д — виды
креплений деталей деревянных конструкций.
74

не менее 3—4 м, высота внешнего восьмиугольника, вероятно, не пре¬
вышала 2 м. Радиально уложенные слеги кровЛи перекрывались анало¬
гично жилищу 7. Однако, судя по заполнению котлована, мощность пе¬
рекрытия была здесь значительно меньше, около 20—30 см.
Стены сооружения состояли из наклонно поставленных плах, под¬
сыпались землей и золой. Земляные стенки котлованов укреплялись,
вероятнее всего, деревянным срубом в два—три венца. Существование
такого сруба надежнее всего объясняет сохранность подземной части
постройки. Для скрепления бревен по углам в бронзовую эпоху уже
было выработано несколько совершенных способов. В погребениях
срубной культуры зафиксированы такие приемы, как «в нахлест», «в
лапу», «ласточкин хвост», «в чашу»41. В погребальных конструкциях
бронзового века Северного Казахстана известны пока только соедине¬
ния — стыки.
В сооружениях раннего железного века исследуемой территории по
материалам курганов у с. Кенес можно предполагать крепление бревен
способом «в обло». Такие же свидетельства дают памятники раннего
железного века Сибири 42.
Реконструкция построек саргаринской культуры, предпринятые на
основе фактического материала, углубляют и конкретизируют представ¬
ление об архитектурных и инженерных достижениях обитателей Север¬
ного Казахстана на заключительном этапе эпохи бронзы.
Анализ памятников саргаринской культуры позволил выявить их
особенности и сопоставить как с памятниками предшествующей
андроновской культурно-исторической общности, так и с памятниками
синхррнных культур Урала, Сибири и Средней Азии. Сравнительно-
исторический обзор свидетельствует о том, что саргаринская культура
характеризуется самобытными поселенческими комплексами и своеоб¬
разной архитектурой.
1	Массон В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976,
с. 110—124.
2	Зданович С. Я. Саргаринская культура — заключительный этап бронзового
века Северного Казахстана. Автореф. канд. дис. М., 1979.
3	Зданович Г Б. Стратиграфия поселения Новоникольское I. — В кн.: Археоло¬
гические исследования в Казахстане. Алма-Ата, 1973, с. 113—127; он же. Поселение
эпохи бронзы Новоникольское I (раскопки 1970 г.).— Из истории Сибири, Томск, 1973,
вып. 15, с. 61—68.
4	Зданович С. Я. Жилища поселения финального бронзового века Саргары в
Северном Казахстане. — В кн.: Древние культуры Поволжья и Приуралья (научные
труды КГПИ), т. 221. Куйбышев, 1977, с. 35—37.
5	Евдокимов В. В. Новые поселения эпохи бронзы Верхнего Притоболья.— ВАУ,
Свердловск, 1973, вып. 13, с. 112—113.
6	Оразбаев А. М. Поселение Чаглинка (Шагалалы). Некоторые формы и типы
жилищ. — В кн.: По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата, 1970, с. 136—141.
7	Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966, с. 205—207,
рис. 105, 106.
8	Трубникова Н. В. Поселение эпохи бронзы у деревни Воскресенской (из ра¬
бот в зоне строительства Куйбышевской ГЭС). — КСИИМК, 1953, вып. 50, с. 21—24.
9	Збруева А. В. Камская экспедиция в 1946 г. — КСИИМК, 1948, вып. 20,
с. 50—57, рис. 25.
10	Прокошев Н. А. Жилища эпохи бронзы в Пермском Прикамье. — КСИИМК,
1939, вып. 2, с. 19—21, рис. 4.
11	Итина М. А. История степных племен Южного Приаралья (II — начало
I тыс. до н. э.). М., 1977, с. 204.
12	Стоянов В. Е. Зауральские лесостепные поселения раннего железного века. —
КСИА, 1969, вып. 119, рис. 26, 7—9.
13	Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение и могильник. — ТГИМ, 1948,
вып. 17, с. 73—100; Евдокимов В. В. Новые раскопки Алексеевского поселения на
р. Тобол. —С А, 1975, № 4.
14	Зданович Г. Б. Указ, соч., с. 117—118.
15	Кривцова-Гракова О. А. Садчиковское поселение (раскопки 1948 г.). — МИА,
1951, 21, с. 152—156.
16	Оразбаев А. М. Указ, соч., с. 129—146.
75

17	Зданович Г. Б. Новое поселение эпохи бронзы в Северном Казахстане. —е
В кн.: По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата, 1970, с. 147—148.
18	Евдокимов В. В., Логвин В. Н. Исследования в Кустанайской обл. — АО,
1971 г. М., 1972, с. 287—288.
19	Евдокимов В. В. Новые поселения..., с. 109—111.
20	Зданович С. Я-, Малютина Т. С. Саргары — культурный комплекс финальной
бронзы. — АО 1974 г. М., 1975, с. 488—489; Зданович С. Я. Указ. соч.
21	Османов М.-З. О. К вопросу о принципах классификации жилищ. — УЗ
ИИЛЯ, Махачкала, 1969, т. XIX, серия общественных наук, кн. 2, с. 121 —122.
22	Кривцова-Гракова О. А. Алексеевское поселение..., с. 73—100; Грязнов М. П.
Землянки бронзового века близ хутора Ляпичева на Дону (из' работ в зоне строи¬
тельства Волго-Донского канала). — КСИИМК, 1953, вып. 50.
23	Попов Л. А. Жилище. Историко-этнографический атлас Сибири. М.; Л., 1961,
с. 132.
24	Рикман Э. А. Жилища племен Черняховской культуры Днепровско-Прутского
междуречья. — В кн.: Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975, с. 52.
25	Оразбаев А. М. Указ, соч., с. 132, 133.
26	Зданович Г. Б. Некоторые материалы по архитектуре развитой бронзы Сред¬
него Приишимья. — Из истории Сибири. Томск, 1976, вып. 21, с. 123—124.
27	Мерперт Н. Я. Из древнейшей истории Среднего Поволжья. — МИА, 1958,
61, с. 115—116.
2S Грязнов М. П. Указ, соч., с. 139—141.
29	Зайберт В. Ф., Зданович Г. Б. Поселение эпохи бронзы Бишкуль IV. — Из
истории Сибири, Томск, 1974, вып. 15, с. 72, рис. 1.
30	Мартынова Г С. Михайловское поселение по результатам раскопок 1967 г.—
Известия лаборатории археологических исследований. Кемерово, 1970, вып. 2, с, 57—80.
31	Харузин Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских
и монгольских народностей России. М., 1896 с. 58—59.
32	Оразбаев А. М. Указ, соч., с. 142, рис. 9.
33	Вострое В. В. К истории развития оседлого жилища у казахов. — Материа¬
лы к историко-этнографическому атласу Средней Азии и Казахстана. ТИЭ, новая
серия, М.; Л., 1961, т. 48, с. 180—197.
34	Мошинская В. И. Жилища усть-полуйской культуры и стоянка эпохи бронзы
в Салехарде. — МИА, 1953, 35, с. 180—182.
35	Таксами Ч. М. Селения, жилые и хозяйственные постройки нивхов Амура и
западного побережья о. Сахалина (середина XIX — нач. XX в.). — ТИЭ,. новая серия,
М.; Л., 1961, т. 64, с. 114.
36	Алексеенко Е. А. Кеты. Историко-этнографические очерки. Л., 1967, Сг 95—9&.
37	Кривцова-Гракова О. А. Садчиковское поселение... с. 170—171, рис. 20.
3S Итина М. А. Указ, соч., с. 200.
39	Березанская С. С. Пустынка. Поселение эпохи бронзы на Днепре. Киев, 1974,
с. 22—42.
40	Таксами Ч. М. Указ, соч., с. 111—114, рис. 4.
41	Агапов С. А. Деревянные погребальные сооружения срубной культуры на
территории Куйбышевской области. — В кн.: Проблемы археологии Урала и Поволжья.
Куйбышев, 1974, с. 70.
42	Погожева А. П. Погребения ранних кочевников на западе Горного Алтая.—
В кн.: Древние культуры Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978, с. 72.

А.	X. Пшеничнюк
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ С ПОСЕЛЕНИЙ ГАФУРИЙСКОГО РАЙОНА
В изучении археологии раннего железного века Южного Приуралья
одно из центральных мест занимает проблема кара-абызской культуры.
По своему облику она является культурой оседлого лесного населения.
Об этом наглядно свидетельствуют поселения с культурным -слоем,
богато насыщенным фрагментами керамики и обломками костей жи¬
вотных, грунтовые могильники, однообразие погребального инвентаря,
обилие женских украшений. В то же время в кара-абызской культуре
немало черт, сближающих ее 'С южными степными культурами и памят¬
никами Зауральской лесостепи. Эта близость проявляется как на ма¬
териале могильников, так и поселений.
Из поселенческого материала наиболее ярким свидетельством свя¬
зей с югом и юго-востоком является так называемый гафурийский тип
керамики, не имеющий местных корней. Еще А. В. Шмидт в 1928 г.
обратил внимание на эту керамику при раскопках городища Кара-
Абыз К В массовом количестве этот тип керамики впервые получен
при раскопках Г В. Юсупова и Т. Н. Троицкой в 1954—1956 гг. посе¬
лений раннего железного века в Гафурийском районе Б АССР 2. Мате¬
риалы раскопок этих поселений вызвали большой интерес у исследова¬
телей, занимающихся проблемами археологии раннего железного века
Южного Урала, было высказано немало гипотез и соображений по по¬
воду характера поселений, датировки и происхождения керамических
типов и т. д. Многие разногласия в интерпретации этих памятников бы¬
ли обусловлены слабо разработанной классификацией керамического
материала, отсутствием должной статистики. В свое время мною была
предпринята попытка на основе вновь полученных материалов с посе¬
лений кара-абызской культуры разобраться в типологии, статистике и
стратиграфии керамики из раскопок Г В. Юсупова и Т. Н. Троицкой3.
Полученные результаты показали большую неоднородность керами¬
ческого материала, разнообразные сочетания в процентном соотноше¬
нии выделенных типов, сыграли важную роль в понимании характера
и места гафурийских поселений.
При дальнейшей работе над материалами кара-абызских памятни¬
ков все чаще стала возникать необходимость уточнения и корректиров¬
ки некоторых данных по стратиграфии и статистике керамических ти¬
пов с поселений Гафурийского района. В 1975 г. небольшие раскопки
на Касьяновском, Табынском и Михайловском городищах были про¬
изведены В. А. Ивановым 4.	'
В 1979 и 1980 гг. были проведены новые небольшие раскопки на
четырех известных поселениях Гафурийского района: Касьяновском,
Михайловском и Табынском городищах и селище Курман-Тау. Публи¬
кации результатов этих раскопок и посвящена предлагаемая статья.
Селище Курман-Тау, Касьяновское и Михайловское городища на¬
ходятся в непосредственной близости друг от друга, возле бывшей
д. Михайловки, которой ныне уже не существует — жители ее разъеха¬
лись, дома снесены.
77

Селище Курман-Тау расположено на горе, называемой местными
жителями Курман-Тау (жертвенная гора), представляющей собою наи¬
более высокую часть возвышенности, идущей, в виде хребта длиной
около 3 км с севера на юг, параллельно руслу р. Белой. Восточный
склон возвышенности очень пологий, западный в сторону русла реки
намного круче, изрезан ложбинами. Расстояние до русла реки 1200 м,
высота от уровня надпойменной террасы примерно 200 м. Ка-сьяновское
городище занимает один из южных отрогов горы Курман-Тау, которы¬
ми изрезан западный ее склон. Михайловское городище расположено
у подножия западного склона горы, на первой надпойменной террасе.
Расстояние до селища Курман-Тау 1050 м (рис. 1).
Селище Курман-Тау
Селище занимает наиболее высокую часть горы. Культурный слой
распространен на площади 385 X 70 = 26 950 кв. м, Площадка селища
по длинным сторонам окружена едва заметным валом. Многочислен¬
ными шурфами, заложенными Г. В. Юсуповым вдоль длинных сторон
Рис. 1. Общий план расположения поселений.
I — Михайловское городище, II — Касьяновское городище, III — селище Курман-Тау.
78

площадки, установлено, что
остатки «вала» представля¬
ют собой мощный зольник,
окружающий площадку по¬
селения, богато насыщенный
культурными остаткамиь. В
недалеком прошлом, когда
существовала д. Михайлов-
ка, в 20—40-х годах нашего
столетия, площадка селища
распахивалась. Сейчас она
хорошо задернована. Рас¬
копы Г. В. Юсупова (1954—
1955 гг.) едва заметны.
В 1980 г. нами, был за¬
ложен небольшой раскоп на
западном склоне северной
оконечности площадки, ря¬
дом с двумя раскопами
Г В. Юсупова (рис. 2). Рас¬
коп представляет собой не¬
большую траншею 16X4 м,
ориентированную с востока
на запад и пересекавшую
зольник. Площадь раскопа
56 кв. м. Стратиграфия рас¬
копа следующая: 12—15 см
дерн, культурные остатки в
котором почти не встреча¬
ются, под дерном залегает
культурный слой мощностью
30—55 см. Наиболее мощ¬
ным культурый слой оказал¬
ся в месте пересечения тран¬
шеей зольника. Здесь встре¬
чено наибольшее количество
находок — фрагментов керамики и обломков костей животных. У юж¬
ной стенки раскопа на 10 см выше материка обнаружены остатки очага
размером 170 X 80 см. Толщина прокала 15—20 см. Культурный слой
подстилался темно-коричневой материковой глиной с включениями
крупного гравия и окатанных галек.
Среди собранной керамики по фрагментам шеек выделен 101 со¬
суд. Керамика ручного изготовления, хорошего кострового обжига, тем¬
ного и темно-коричневого цвета. В тесте подавляющего большинства
сосудов обильная примесь крупнозернистого песка. 21 сосуд изготов¬
лен из глины с примесью раковины. Вся посуда круглодонная, облом¬
ков плоских или уплощенных днищ не встречено.
По форме выделенные сосуды, как и кара-абызская керамика с
других поселений, подразделяются на три типа:
I	тип — открытие чаши с прямыми стенками или слабо выражен¬
ной шейкой — 2 экз. (рис. 3, 1, 2, 5);
II	тип — горшки с низкими и прямым горлом — 85 экз. (рис. 3, 6,
7; 4, 3);
III	тип — горшки с широким низким воронкообразным горлом —
5 экз. (рис. 3, 3, 8; 4, 1—2).
Рис. 2. План селища Курман-Тау
(по Г. В. Юсупову).
раскопы 1954—1955 гг., 2 — раскоп 1979 г.,
3 — граница распространения культурного слоя,
4 — граница зольника.
1
79

Рис. 3. Образцы керамики с селища Курман-Тау.
Из общего количества сосудов орнамент отсутствует лишь на че¬
тырех, которые относятся к I типу — чашам.
Основным элементом орнамента является поясок ямок или не¬
брежных насечкообразных вдавлений, нанесенных тупой палочкой или
гребенчатым штампом по шейке сосуда. На большинстве сосудов
этим узором орнамент и ограничивается (рис. 3, 1—4, 7). Изредка поя¬
сок ямок или вдавлений дополняется оттисками крупногребенчатого
штампа по шейке сосуда. Следует отметить довольно значительное
количество сосудов с гребенчатым штампом. В общем насчитывается
39 сосудов, на которых в том или ином виде нанесен орнамент гребен¬
чатым штампом (рис. 3, 2—7; 4, 1—2). Выделяются 10 сосудов, орна¬
ментированных пояском ямок и 1—6 горизонтальными оттисками шну¬
ра (рис. 3, 8; 4, 3). Все эти сосуды имеют в тесте примесь толченых
раковин и относятся к широко известному позднеананьинскому типу.
Следует только отметить, что в целом шнуровая керамика с селища
Курман-Тау несколько грубее, оттиски шнура нанесены небрежнее,
чем у классической ананьинской керамики устья р. Белой.
Не встречено ни одного фрагмента гафурийской керамики, тогда
как в коллекции из раскопок Г В. Юсупова она в небольшом коли¬
честве присутствует.	1
80

Подавляющее большим*
ство собранной керамики
происходит из II и III шты*
ков. Каких-либо различий в
керамике по форме, орна¬
менту и примеси в страти¬
графическом залегании не
прослеживается (табл. 1),
Г В. Юсупов датировал
селище Курман-Тау на ос¬
новании довольно значи¬
тельного вещевого материа¬
ла IV—III вв. до н. э. Соб¬
ранная нами коллекция ке¬
рамики, в частности поздне-
ананьинский тип, не проти¬
воречат этой дате.
Рис 4. Образцы керамики
с селища Курман-Тау.
Таблица 1
Общая характеристика керамики селища Курман-Тау
Штык
Примесь
Типы
Орнамент
Всего
пе¬
сок
рак
i
11
Ш
б|о
• ••
///
/ / /
* * *
* * *
А/ АА/
II
30
7
5
30
2
2
4
14
13
4
37
III
45
9
5
46
3
2
8
16
22
6
54
IV
5
5
1
9
—
—
2.
4
4
—
10
Всего
80
21
11
85
5
4
14
34
39
10
101
Касьяновское городище
Городище расположено на одном из южных отрогов западного
склона горы Курман-Тау, в 700 м на юго-запад от селища Курман-Тау
и в 1100 м на юго-восток от Михайловского городища (см. рис. 1).
С трех сторон имеет сравнительно крутые склоны, а с четвертой — со¬
оружены вал и ров. Площадка городища, имеющая форму мыса, вы¬
тянута с северо-востока на юго-запад, в центре ■— незначительная
выпуклость. Скаты площадки пологие, длина 120 м, ширина 70—80 м,
поверхность хорошо задернована (рис. 5).
В 1979 г. нами было заложено два раскопа: один на юго-восточ¬
ном склоне площадки, второй на юго-западной оконечности мыса.
Раскоп I. Первоначально была заложена траншея v14 X 2 м,
ориентированная с востока на запад. Наибольшая мощность и насы¬
щенность культурного слоя оказалась в крайних восточных квадратах,
к которым был прирезан раскоп. Общая площадь раскопа 92 кв. м —
23 квадрата 2 X 2 м (рис. 6).
Стратиграфия раскопа в целом однородна. Сверху (15 см) идет
прочный дерн с небольшим количеством культурных остатков, под ним
залегает культурный слой мощностью от 30 до 60 см. В крайних за¬
падных квадратах траншеи (кв. 5—7) культурный слой имеет черный
5 Заказ 620
81

Рис. 5. План Касьяновского городища.
1 — раскопы 1954—1955 гг., 2 — раскоп 1975 г., 3 — раскопы 1979 г., 4 — сечение го¬
ризонталей 2 м,5 — сечение горизонталей 0,5 м.
или слегка коричневатый цвет, западнее, у края площадки — серый от
обильной примеси золы. Каких-либо остатков хозяйственных сооруже¬
ний в площади раскопа не обнаружено (рис. 7).
Культурный слой очень богато насыщен обломками костей живот¬
ных и особенно фрагментами керамики. В целом из всего раскопа соб¬
рано более 6000 фрагментов керамики, около 300 фрагментов на каж¬
дый квадрат. Как показали раскопки В. А. Иванова и нащ раскоп II,
в центре площадки культурный слой намного беднее находками. Ве¬
роятно, обилие керамики, костей животных и золы в раскопе I объяс¬
няется тем, что он заложен на самом краю склона площадки, куда,
по-видимому, ссыпались различные хозяйственные отходы.
По фрагментам венчиков и шеек выделено 1350 сосудов. По форме,
орнаменту и фактуре вся керамика подразделяется на 3 неравные
группы: кара-абызскую, ананьинскую и гафурийскую.
Абсолютное большинство составляет кар а-а б ы з с к а я группа
керамики—1319 сосудов. По форме, орнаменту и составу теста она
82

-6/ f3 -74	*2	- 91	11	-'03 /О ./23 S ./46	*	- ft*
В
Рис. 7. Профили раскопа I Касьяновского городища.
/ — по линии А—Б, II — по линии В—А, III — по линии Г—В.
1 — дерн, 2 — гумус темного цвета, 3 — гумус темно-серого цвета (с примесью золы),
4 — прослойка темно-коричневого цвета, 5 — материк.
6*
83

3	4
Рис. 8. Образцы керамики с Касьяновского городища.
наиболее близка керамике селища Курман-Тау, фрагменты, как пра¬
вило, больших размеров, прочные, темного и темно-коричневого цвета,
в тесте подавляющего большинства сосудов примесь крупного песка,
черепки шершавые на ощупь. Около 300 сосудов этой группы имеют в
тесте примеси толченых раковин, в большинстве случаев совместно с
песком. Сосуды круглодонные больших размеров, диаметры устьев ко¬
леблются от 20 до 50 см, в большинстве случаев 27—33 см.
По форме выделяются те же 3 типа, что и на других кара-абыз-
ских поселениях:
I	тип — открытие чаши с прямыми стенками или слабо выражен¬
ной шейкой — 125 экз. (рис. 8, 1, 4; 9, 2, 4, 8);
II	тип — горшки с прямым и широким горлом— 1110 экз. (рис. 8,
3,6; 9, U 3);
III	тип — горшки с широким воронкообразным горлом — 84 экз.
(рис. 8, 2, 5, 7,8; 9У 3, 5).
Орнамент отсутствует на 27 сосудах, все остальные сосуды орна¬
ментированы. Основным элементом орнамента, как и на других посе¬
лениях с кара-абызской керамикой, является поясок круглых ямочных
84

Р и с. 9. Образцы керамики с Касьяновского городища.
или насечкообразных небрежных вдавлений по шейке. Этот элемент
орнамента присутствует на всех орнаментированных сосудах. У более
чем половины выделенных сосудов (715 экз.) этим узором и ограничи¬
вается орнамент. Из них ямками в один ряд украшено 458 сосудов,
ямками, сгруппированными по две или треугольником—16 сосудов
(рис. 8, 3, 4; 9)у насечковидными вдавлениями, нанесенными ту¬
пой палочкой— 191 сосуд (рис. 8, 1, 2, 8; 9, 2) и косыми вдавлениями,
нанесенными гребенчатым штампом — 50 сосудов (рис. 9, /). У ос¬
тальных сосудов ямочные или насечковидные наколы по шейке до¬
полняются насечками и оттисками крупногребенчатого короткого
штампа, образующими несложные узоры на шейке или плечиках сосу¬
дов. Сочетание ямок с насечками встречено на 76 сосудах (рис. 8, 3),
85

ямок с оттисками гребенчатого штампа на 454 сосудах (рис. 8, 5, 7),
нас&чковидных вдавлений с гребенкой на 47'сосудах (рис. 8, 6; 9, 5).
1Более сосудов орнаментировано по верхнему срезу венчика: ко¬
сыми насечками — 93 экз. (рис. 8, 3; 9, 3) или косыми оттисками гре¬
бенчатого штампа — 250 экз. (рис. 8, 7; 9, /). Орнамент по срезу вен¬
чика характерен в основном для сосудов II и III типов, очень редко
он встречается на сосудах I типа, чашах. Чаще всего оттиски гребен¬
чатого штампа по срезу венчика встречаются на тех сосудах, которые
орнаментированы гребенчатым штампом и по шейке.
С целью выяснения стратиграфических различий керамики были
проведены подсчеты по штыкам. В связи с тем, что площадка раскопа
была неровной, имела уклон к краю мыса и культурный слой на раз¬
ных участках раскопа имел неодинаковую толщину, подсчеты произве¬
дены по отдельным участкам с более или менее одинаковой толщиной
культурного слоя. Наиболее удачным для этих целей явился юго-вос¬
точный угол раскопа, включающий в себя квадраты: 1—4, 8—10, 14—
15, 19—20, названный нами условно участком «А». По фрагментам
шеек на этом участке выделено 763 сосуда, среди которых кара-абыз-
ская керамика представлена 749, позднеананьинская—И и гафурий-
ская — 3 сосудами.
Таблица 2
Стратиграфия керамики Касьяновского городища
по примеси и форме
Штык
1
Прим
е с ь
Типы
Всего
сосудов
раковина
песок
I
И
ill
кол-во
кол-во
кол-во
%
кол-во
кол-во
I
17
23
56
77
10
13
58
80
5
7
73
II
82
30
190
70
26
10
223
80
23
10
272
III
68
26
192
74
18
7
225
84
17
7
260
IV
22
15
122
85
15
10
115
80
14
10
144
Всего
189
23
560
77
69
10
621
81
59
9
749
Таблица 3
Стратиграфия керамики Касьяновского городища по орнаменту
Штык
б|о
////✓
0 й я я
й й й я
«••90
•М 1/ »# «
л
• • •••
//////
Всего
кол-во
кол- во
кол-во
кол-во
кол -во
%
кол-во
I
9
12
28
38
6
8
33
4
22
30
5
8
73
II
2
I
95
35
37
14
22
8
103
38
13
4
272
III
3
I
83
32
40
15
17
7
106
40
11
5
260
IV
2
I
73
50
18
13
3
2
41
30
7
4
144
Всего
16
4
279
39
101
12
45
5
272
35
36
5
749
86

Стратиграфия керамики Касьяновского городища
по орнаментации среза венчиков
Таблиц “а 4
Штык
Всего
сосудов
Орнаментиоованных
I
II
III
IV
Всего
73
23
31
11
15
12
272
102
37
26
10
76
260
87
33
26
10
61
144
30
21
6
4
24
749
242
30
69
10
173
Приведенные табл. 2—4 наглядно показывают, что каких-либо
значительных различий в распределении керамики по штыкам не про¬
слеживается. По всем основным показателям: по примеси к глиняному
тесту, по форме, по орнаменту шейки и верхнего среза венчика — про¬
центное соотношение керамики по всей толще культурного слоя при¬
мерно одинаковое. Такое же процентное соотношение дают подсчеты
керамики и на других участках раскопа.
II	группа керамики, позднеананьинская или называемая
еще шнуровой, представлена 17 сосудами. Все они имеют в тесте при¬
меси толченых раковин, украшены пояском ямок, горизонтальными
оттисками шнура по шейке. Количество рядов шнура различно: от 2
до 12, чаще 3—4. Большинство сосудов сравнительно грубые и по тех¬
нологии практически не отличаются от кара-абызской керамики (рис. 9,
6). Лишь несколько сосудов типично ананьинские — тонкостенные, с
тщательно заглаженной поверхностью, оттиски шнура тонкие, выпол¬
нены очень тщательно, выделяется воротничок (рис. 9, 7).
III	группа керамики гафурийская, еще более малочисленна —
14 сосудов. Они изготовлены из глины с примесью талька, шейка утол¬
щена, орнамент в виде резных наклонных и зигзагообразных линий
нанесен по шейке и плечикам (рис. 9, 9—11).
Стратиграфически в какой-то мере выделяется лишь гафурийская
группа керамики — в целом она тяготеет к верхним слоям. На участке
«А» встречено всего три сосуда гафурийекого типа, все — в первом
штыке (табл. 5).
Вещевой материал в раскопе I представлен очень бедно. Это одна
бронзовая обоймочка, найденная в кв. 10 на глубине 50 см (рис. 10, 6)>
тщательно выполненный костяной крючок — кв. 2, глубина 45 см
Таблица 5
Стратиграфия поздиеананьинской и гафурийской групп
керамики Касьяновского городища
Штык
Позднеананьинская
	к
Г афурийская
1
4
5
II
7
7
III
5
2
IV
1
—
Всего
17
14
87

в
Рис. 10. Костяные и бронзовые изделия.
1—9 — Касьяновское городите, 10 — Михайловское городище.'
88

(рис. 10, 9), костяная ложечка (рис. 10, 1)у несколько обломков костя¬
ных предметов, заготовки проколок (рис. 10, 2—<5), найденные в юго-
восточном углу раскопа на различной глубине.
Раскоп II. Траншея 2 X 10 м была заложена на краю мыса.
Толщина культурного слоя на этом участке составляет всего 20—30 см,
насыщенность находками очень невелика, особенно по сравнению с рас¬
копом I.
Среди собранной керамики по фрагментам шеек выделено 29 со¬
судов. По форме и орнаменту керамика этого раскопа аналогична кара-
абызским сосудам раскопа I. Сосудов I типа — 3, II типа — 24, III ти¬
па — 2. Среди них в тесте 5 сосудов имеется примесь толченых раковин.
Аналогичен и орнамент: пояском ямок украшено 17 сосудов, ямками
в сочетании с насечками — 4 сосуда, ямками в сочетании с оттисками
короткого крупногребенчатого штампа — 8 сосудов. У двух сосудов
верхний срез венчиков орнаментирован косыми оттисками гребенчато¬
го штампа. Сосудов позднеананьинского и гафурийского типов на этом
раскопе не встречено.
Г В. Юсупов датировал городище VI—IV вв. до н. э. Полученный
нами вещевой материал очень беден и маловыразителен для датиров¬
ки. Керамика городища в целом идентична селищу Курман-Тау и пред¬
ставлена теми же тремя группами: кара-абызской, позднеананьинекой
и гафурийской, сочетание которых характерно для поселений IV—
III вв. н. э. Можно лишь предполагать, что городище было сооружено
ранее IV в. до н. э., на что указывает тот факт, что гафурийская ке¬
рамика, появление которой в Приуралье относится ко времени не позд¬
нее IV в. до н. э., залегает в верхних слоях.
Михайловское городище
Памятник расположен на краю надпойменной крутой террасы, вы¬
сотой 18 м. Площадка городища с трех сторон окружена полукруглым
сильно оплывшим валом, со стороны реки размыта. Площадь городи¬
ща вместе с валом составляет 3620 кв. м, внутри вала — 1200 кв. м.
Длина вала 105 м, высота от современной поверхности 40—60 см. Пло¬
щадка городища пологая в сторону реки, сильно разрушена поздними
ямами 'и хозяйственными постройками (рис. 11).
Раскоп Т. Н. Троицкой 1955 г. прорезал вал в его северо-восточ¬
ной части 6. В северной части площадки небольшой раскоп был зало¬
жен в 1975 г. В. А. Ивановым. Культурный слой на этом участке ока¬
зался очень тонким и бедным. Нами был заложен раскоп в виде тран¬
шеи с внутренней -стороны вала и полностью прорезал вал. Общая пло¬
щадь раскопа 60 кв. м.
Стратиграфия раскопа неоднородна. По всей площади сверху идет
дерн толщиной 12—15 см. С внутренней стороны вала толщина куль¬
турного слоя составляет 50—70 см, слой богато насыщен золой и куль¬
турными остатками. В сторону берега мощность культурного слоя по¬
степенно убывает и в крайних квадратах составляет всего 20—30 см.
Количество находок в этих квадратах незначительно, отсутствуют
включения золы. Культурный слой лежит на материке, представляю¬
щем собой гравий с включением большого количества галек. Много
крупных галек встречается в культурном слое вокруг городища, в об¬
нажениях и на склонах г. Курман-Тау, вымытых, очевидно, весенни¬
ми и дождевыми водами.
Стратиграфия разреза вала следующая: 10—15 см — дерн, 40—
45 см — глина с крупными гальками диаметром до 10—15 см и с незна¬
чительными включениями культурных остатков, далее идет слой пол¬
ностью сгоревшего дерева толщиной от 10 до 25 см, который лежит
на непотревоженном погребенном черноземе. С внешней стороны вала
89

с
Сечение горизонталей через 2 м	? ? У «jP*у
V
Рис. 11. План Михайловского городища.
1 — раскоп 1955 г., 2 — раскопы 1975 г., 3—раскоп 1979 г., 4 — поздние ямы.
90

|i~l|3	\mvr\7
Рис. 12. Профиль раскопа Михайловского городища.
/ —дерн, 2 — чернозем, 3 — зольник, 4 — камни, 5 — погребенный чернозем, 6 —
обгорелое дерево, 7 — материк.
CD

был вырыт ров шириной 1 —1,2 м, углубленный в материк на 20—25 см
(рис. 12).
Судя по разрезу вала, первоначально площадка поселения была
окружена, вероятно, каким-то деревянным укреплением, конструкцию
которого проследить невозможно. Через какой-то промежуток времени
деревянное укрепление было сожжено, возможно, в результате пожа¬
ра, и на его месте насыпан вал, а с внешней стороны вырыт неглубо¬
кий ров. Вал насыпался, видимо, из земли, вынутой из рва и частично
из верхнего слоя площадки поселения, примыкающей к валу. Этим,
очевидно, объясняется наличие в нижних слоях насыпи вала куль¬
турных остатков (керамики), идентичных посуде с площадки.
Основную массу находок составляют обломки глиняной посуды.
Очень мало встречено костей животных, притом определение их за¬
труднено в связи с тем, что в этом же слое встречаются культурные
остатки, в том числе и кости животных, относящиеся ко времени су¬
ществования здесь д. Михайловки.
Из общей коллекции керамики по фрагментам венчиков и шеек
выделено 296 сосудов. Среди них выделяются обломки шеек трех со¬
судов гафурийского типа. Все они имеют прямые утолщенные шейки,
плавно переходящие в очень слабо раздутое тулово. С внутренней сто¬
роны переход от шейки к тулову четкий. Один из сосудов имеет в
тесте примесь талька, темного цвета, неорнаментирован. Два других
обломка шеек имеют примесь толченых ракушек, один из них орна¬
ментирован двумя мелкими горизонтальными желобками, ниже кото¬
рых палочкой слабо прочерчен двойной зигзаг (рис. 13, 8, И).
Остальная керамика относится к кара-абызскому типу. Вся посу¬
да ручной лепки, хорошего кострового обжига, в тесте примесь тол¬
ченой раковины. Сосуды круглодонные, обломков плоских днищ не
встречено. У большинства сосудов верхняя часть горловины (венчик)
утончена. Типология этой группы керамики разработана достаточно де/
тально. Как и на других поселениях кара-абызской культуры, по фор¬
ме она подразделяется на три основных типа, среди которых в свою
очередь могут быть выделены варианты или подтипы. Основным кри¬
терием при выделении типов является конфигурация верхней части со¬
суда. Четких различий между типами не наблюдается. Среди кара-
абызской керамики всех поселений имеется большое количество сосу¬
дов, так называемых промежуточных форм, которые по форме шейки
могут быть отнесены как к I, так и ко II типу, или II и III типам.
I	тип — 59 сосудов — открытые чаши с прямыми стенками (14 экз.)
или слабо выраженной шейкой (45 экз.) (рис. 13, 1, 10).
II	тип—199 сосудов — горшки с прямым низким и широким гор¬
лом (рис. 13, 5).
III	тип — 35 сосудов — горшки с широким низким воронкообраз¬
ным горлом (рис. 13, 6, 9).
Орнаментация всех типов сосудов однородна. Основным элемен¬
том является поясок крупных ямок по шейке. На большинстве сосудов
ямки расположены в один ряд (рис. 13, 1, 9, 10). На ряде'сосудов ям¬
ки сгруппированы по 2 — 37 экз., по 3— 28 экз. (рис. 13, 2, 3, 7) или
треугольником—17 экз. (рис. 13, 4). На четырех сосудах ямки нане¬
сены в два ряда. Следует оговориться, что большинство фрагментов
шеек (от 171 сосуда) имеют небольшие размеры и определить по ним,
как были нанесены ямки, через равные промежутки или же группами,
невозможно. В большинстве случаев орнаментация сосудов ограничи¬
вается только пояском ямок. На Ч3 сосудов ямочный орнамент допол¬
няется редкими косыми насечками — 62 экз. (рис. 13, 5), оттисками
короткого крупногребенчатого штампа в виде наклонных или зигзаго¬
образных линий — 39 экз. (рис. 13, 2, 7), очень редко овальными или
горизонтальными оттисками шнура — 7 экз. (рис. 13, 6).
92

7
Рис. 13. Образцы керамики с Михайловского городища
Третья часть сосудов украшена по верхнему срезу венчика косы¬
ми насечками — 83 экз. (рис. 13, 4) или косыми же оттисками гребен¬
чатого штампа — 24 экз. (рис. 13, 6).
В отношении форм и орнаментации сосудов никаких стратигра¬
фических различий не прослеживается. Керамика из разных штыков
площадки городища, из насыпи вала и заполнения рва представлена
одними и теми же типами как по форме, так и по орнаменту. Следует
иметь в виду, что культурный слой нарушен, поскольку еще в недав¬
нее время площадка была занята постройками д. Михайловки. В це¬
лом керамика выглядит очень однородной и, безусловно, представляет
собой единый комплекс.
Из других материалов найден лишь обломок костяного гарпуна
на глубине 45 см в кв. 2 (рис. 10, 10). Следует отметить также наход¬
ку развала глиняного сосуда под насыпью вала в слое угля. По форме
сосуд относится к III типу с низким воронкообразным горлом, орна¬
93

ментирован по шейке пояском ямок и оттисками гребенчатого штампа.
Поверхность сосуда слегка закопченная (рис. 13, 7).
О хронологии поселения можно судить' лишь по керамике, причем
в основном по очень немногочисленным сосудам гафурийского типа и
сосудам, орнаментированным оттисками шнура. Дата гафурийского
типа керамики определяется IV—III вв. до н. э. Судя по количеству
оттисков (2—4) и грубости керамики со шнуровым орнаментом, она
синхронна позднеананьинской, т. е. также относится к IV—III вв. до
н. э. Очевидно, и городище в целом датируется этим же временем.
Табынское городище
Городище находится в 4 км на ЮЮВ от с. Табынского на левом
берегу р. Усолки (правый приток р. Белой) в 15—17 км южнее селища
Курман-Тау. Оно занимает невысокий (7—8 м) мыс, образованный
старицей р. Усолки. Площадка городища имеет почти квадратную
форму, 80 X 80 м, с напольной стороны в наиболее узком месте укреп¬
лена рвом и валом длиной 75 м. В северо-восточной части глубина рва
составляет 1 —1,5 м, высота вала еб дна рва достигает 2—2,5 м. К
юго-западу глубина рва и, соответственно, высота вала постепенно
уменьшаются, у самого склона, на участке 2,5—3 м насыпь вала во¬
обще отсутствует. Вероятно, здесь был въезд в городище/ Западный
и северо-западный склоны площадки также были, по-видимому, допол¬
нительно укреплены в древности, на что указывают слегка приподня¬
тые края площадки, в виде низенького вала высотой 20—30 см, со¬
стоящего, как выяснилось на раскопе И, из культурного слоя. Пло¬
щадка городища и склоны хорошо задернованы. Бедный культурный
слой прослеживается и за пределами вала, на пашне, на площади
примерно 60 X 100м (рис. 14). Восточный и северный склоны мыса
поросли кустарником и крупными деревьями. Самым крутым и высо¬
ким является восточный склон. Подножье склона заболочено. Видимо,
русло р. Усолки в древности проходило у самого подножья мыса. Се¬
верный склон переходит в ровную площадку, которую у подножья пе¬
ререзает крутой ров глубиной 1,5 м и длиной 80 м, по внешним при¬
знакам явно искусственного происхождения. Ров соединял русло реки
и овраг, который подходил к самой западной оконечности мыса. Ров
имеет ту же глубину, что и древнее предполагаемое русло реки и
овраг и, -вполне вероятно, является своего рода искусственным кана¬
лом.
Первые раскопки на городище были произведены в 1956 г.
Г В. Юсуповым. В центре площадки им был заложен небольшой рас¬
коп, около 40 кв. м, собран значительный керамический и остеологи¬
ческий материал, а также несколько металлических изделий, позво¬
лившие автору датировать поселение IV—III вв. до н. э.7 В 1975 г.
небольшие раскопки на памятнике провел В. А. Иванов. Рядом с рас¬
копом 1956 г. им была заложена траншея 20 X 2 м и у юго-западного
склона — 2 шурфа 2X2 м 8. В 1978 г. на городище нами, было зало¬
жено три раскопа общей площадью 504 кв. м.	v
Раскоп I. Заложен рядом с валом городища, вплотную к рас¬
копу Г. В. Юсупова 1956 г. Выбор места раскопа объясняется тем, что,
судя по результатам предыдущих раскопок (1956 и 1975 гг.), наиболее
мощный и насыщенный культурный слой оказался в раскопе Г В. Юсу¬
пова. Общая площадь заложенного нами раскопа вместе с траншеей,
прорезавшей вал и ров — 364 кв. м (рис. 15).
Стратиграфия раскопа в целом однородна по всей площади. Свер¬
ху, 15—20 см, идет дерн с очень небольшим количеством находок. Под
ним залегает культурный слой темно-серого цвета с большой примесью
золы, а иногда с линзами чистой золы. Мощность культурного слоя
94

с
А
Рис. 14. План Табынского городища.
1 — раскопы 1978 г., 2 — раскоп 1956 г., 3 — раскоп 1975 г., 4 — граница распростра¬
нения культурного слоя.
неодинакова. На большей площади раскопа она составляет 20—40 см.
Ближе к валу толщина культурного слоя возрастает и у самого вала
достигает 100—110 см (рис. 16, 1—2). Культурный слой* лежит на
древнем черноземе, толщина которого по всему раскопу составляет
40—45 см, ниже идет материк — темно-коричневая глина.
На площади раскопа обнаружены остатки трех очагов на уровне
погребенного чернозема. Очаги небольшие, диаметром 1,2—1,5 м, тол¬
щина прокала—15—20 см. По всему раскопу поверхность погребен¬
ного чернозема не нарушена, никаких следов построек или хозяйствен¬
ных ям нет.
Траншея, прорезавшая вал и ров городища, показала следующее’
Насыпь вала в основном состоит из чернозема, перемешанного с гли-
95

XU
KV
m
Э
m
	Ч
-ух
УЧ.1
чч Е
им ПТ
'А
—
—
УЧ IV
	9
УЧ v
Рис. 15. План раскопа
I Табынского городища.
1 — очаг.
ной, и из чистой глины. Современ¬
ная высота вала на участке разреза
составляет 90 см от уровня погре¬
бенной 1Йэчвы. Никаких следов де¬
ревянных конструкций в разрезе не
прослеживалось. Глубина рва в
древности составляла 2 м от по¬
верхности, ширина — 3 м, дно рва
плокое. Очевидно, почва из рва бы¬
ла использована на сооружение
вала.
Культурный слой по всему рас¬
копу очень богато насыщен разби¬
тыми костями животных и фрагмен¬
тами керамики, довольно значитель¬
но количество изделий из кости и
глины, очень редко — из металла.
Раскоп II. Заложен на краю
площадки у северо-западного скло¬
на. Площадь раскопа — 128 кв. м.
Стратиграфия аналогична раско¬
пу I: под дерном толщиной 15—
20 см залегает культурный слой
темно-серого цвета с большой при¬
месью золы. У края мыса толщина
культурного слоя достигает 45—
55 см, к центру площадки мощность
его уменьшается и составляет 20—30 см (рис. 16, 3). Наиболее насы¬
щенными находками оказались квадраты I—П/д — 5, у края мыса.
Культурный слой лежит на поверхности древнего чернозема, толщина
которого составляет 40—45 см. В кв. VIII/I на уровне погребенной
почвы выявлен край очага диаметром примерно 2, 3 м, толщина про-
кала 20 см. Погребенный чернозем нигде не нарушен, следов каких-
либо хозяйственных ям и построек нет.
Раскоп III. Небольшая траншея 2 X 6 м была заложена у вос¬
точного склона площадки. Стратиграфия раскопа полностью совпада¬
ет с раскопами I и II. Толщина культурного слоя 50—70 см.
Среди собранного со всех раскопов керамического материала по
фрагментам шеек сосудов и венчиков выделено 864 сосуда. Лишь пять
экземпляров представлено целыми или почти целыми сосудами — это
маленькие высотой 4—7 см круглодонные чашечки (рис. 17, 18—20).
Значительное количество сосудов поддается графической реконструк¬
ции, но, главным образом, только верхняя часть.
Е34 ПШЦв
Рис. 16. Профиль раскопа I Табынского городища по линии А—Б.
1 — дерн, 2 — песок, 3 — чернозем с включениями глины. 4 — погребенный чернозем,
5 — материк, 6 — поздние наслоения, 7 — культурный слой темно-серого цвета, 8 —
прокаленная почва.
96

Рис. 17 Материал из Табынского городища.
1 — бронза, 2, 10—11, 13, 15, 17—20-^- глина, 3—6, 9, 12, 16, 21 — кость, 7— железо,
8, 14 — камень.
Керамика со всех трех раскопов, а также собранная за предела¬
ми вала городища на пашне однородна и сравнительно четко подраз¬
деляется на две основные группы. Абсолютное большинство составляет
гафурийский тип, в меньшем количестве представлена керамика кара-
7 Заказ 620
97

абызского типа. Небольшая часть сосудов выделена нами особо. Эта
группа керамики близка кара-абызскому типу по форме и фактуре, нс
лишена типичной для него орнаментации — пояска ямок по шейке.
Определенные черты сходства эта керамика' имеет и с гафурийским
типом, поэтому и названа нами условно промежуточной группой.
I	группа — гафурийская, 620 сосудов. Это, как правило, крупные
фрагменты с обильной примесью толченой 'раковины в тесте или из¬
редка — талька. Большинство сосудов круглодонные, но иногда встре¬
чаются и плоские днища. По форме и отчасти орнаментации эта груп¬
па керамики подразделяется на два типа.
I	тип — сосуды с невысоким горлом, иногда со слабо утолщенной
шейкой, с четко выраженным переходом в раздутое тулово. Орнамен¬
тированы по плечикам резными линиями, образующими многорядный
зигзаг, горизонтальную или вертикальную елочку, опущенные, иногда
заштрихованные треугольники (рис. 18, 1—5).
II	тип — сосуды с массивным сильно утолщенным венчиком, резко
переходящим с внутренней стороны в тонкие стенки тулова, образуя
на внутренней стороне ребро. С наружной стороны сосуды имеют фор¬
му чаши или банки, переход от шейки к тулову незаметен или выра¬
жен очень слабо. Диаметры горла сосудов колеблются в пределах 19—
/'v/v
to
Рис. 18. Образцы керамики с Табынского городища.
98

Рис. 19. Образцы керамики с Табынского городища.
41 см, большинство — 25—27 см. Подавляющее большинство шеек со¬
судов утолщено в виде полуовала, наибольшее утолщение приходится
на среднюю часть, незначительное число сосудов имеют шейки, утол¬
щенные по всей высоте (рис. 18, 6—10; 19). Толщина шеек сосудов со¬
ставляет 1,5—2 см, в большинстве случаев—1,6—1,7 см.
По-видимому, все сосуды украшались орнаментом. Полной уве¬
ренности в этом нет, так как в большинстве случаев излом сосудов
7*
99

Рис. 20. Образцы керамики с Табынского гсродища.
происходил в месте перехода толстой шейки в тонкое тулово, а орна¬
ментировалась, как правило, верхняя часть тулова, ниже шейкй. По¬
этому в коллекции довольно много орнаментированных стенок сосудов
и неорнаментированных шеек. Крупные же экземпляры фрагментов,
где имеется шейка и часть тулова, как правило, орнаментированы.
Основным элементом орнамента являются мягкие широкие гори¬
зонтальные желобки от 1 до 3, в подавляющем большинстве — 2. Ни¬
же желобков чаще всего нанесен орнамент в виде длинных или на¬
клонных резных линий или насечек, часто ограниченных волнистой ли¬
нией (рис. 19, 2—4). Довольно часты многорядные резные зигзаги,
елочка, сетка, треугольники. На незначительной части сосудов орна¬
мент нанесен и по шейке, и >в виде глубоких насечек, заштрихованных
наклонных или вертикальных полос (рис. 19, 6). Изредка встречается
орнамент по верхнему срезу венчика в виде резных зигзагов, насечек
или заштрихованных полос (рис. 18, 10; 19, 1).
II	группа сосудов — кара-абызская, 124 сосуда, с примесью рако¬
вины и песка в тесте, круглодонные с широким низким горлом или в
виде чаши. Орнаментированы пояском ямок или небрежных вдавле-
ний. Изредка ямки группируются парами или ib виде треугольника
(рис. 20, 1—5).
III	группа сосудов — промежуточная, 120 сосудов. Эта группа ке¬
рамики сочетает в себе черты гафурийского и кара-абызского типов.
100

По составу теста и форме она почти не отличается от кара-абызской,
также имеет формы в виде чаш или горшков с широким низким гор¬
лом. Однако на ней отсутствует ямочный орнамент, иногда слабо утол¬
щена шейка, изредка встречается орнамент из' резных линий (рис. 20,
6—<5), что сближает ее с гафурийским типом. Но в целом эта группа
керамики более близка кара-абызской, нежели гафурийской.
Таблица 6
Распределение групп керамики по раскопкам (Табынское городище)
Раскоп
Гафурийская
Кара-абызская
Промежуточ¬
ная
Всего
I
441
94
81
616
II
148
24
38
210
III
19
4
I
24
Подъемный
материал . . . . .. .
12
2
14
Всего
620
124
120
864
Как видно из табл. 6, во всех трех раскопах и среди подъемного
материала полностью преобладает гафурийская керамика, а кара-
абызская и промежуточная группы керамики вместе составляют около
30%.
Культурный слой на .вскрытой площади раскопа имел разную тол¬
щину, что наглядно представлено на профилях (см. рис. 16). Поэтому
для стратиграфических подсчетов раскопы I и II были разделены на
участки с более-менее одинаковой мощностью культурного слоя.
Раскоп I разделен на пять участков:
I	— квадраты I—IV/1—6; II — квадраты V—VIII/1—6 -и 1/7—II;
III — квадраты IX—Х/1—6; IV — квадраты XI—XI1/1—9; V — квад¬
раты XIII—ХХ/1—траншея, прорезавшая вал и ров городища. На¬
иболее мощным оказался культурный слой у северного склона вала в
квадратах XI—XII/1—-9 (участок IV).
Раскоп II разделен на два участка: I — квадраты I—П/а—д, 1—5;
II	— квадраты III—IV/I. Здесь более мощным оказался культурный
слой на I участке у северного склона городища (табл. 7).
В первом, иногда в четвертом, штыках количество выделенных
сосудов в ряде случаев очень незначительно, поэтому в раскопах II и
III	керамика 1 и 2, 3 и 4 штыков объединена.
Произведенные подсчеты позволяют выявить общую закономер¬
ность. На всех трех раскопах керамика кара-абызского типа тяготеет
к нижним слоям, где она составляет в среднем около 30%, в первом
штыке ее лишь около 7%. Количество гафурийской керамики, наобо¬
рот, возрастает в верхних штыках. В среднем она составляет в I шты¬
ке— 84%, во втором — 74%, в третьем — 66%, в четвертом 51%. Ке¬
рамика промежуточного типа распределяется по штыкам в -основном
равномерно, несколько больше ее в двух нижних.
Во всех трех раскопах в разных слоях встречено 42 глиняных
пряслица. Два из них специально вылеплены из глины — одно плоское
и второе биконическое с ямочным орнаментом по одному краю (рис. 17,
10, 11). Остальные 40 изготовлены из обломков стенок сосудов, иногда
орнаментированных (рис. 17, 13, 15, 17). Одно пряслице (раскоп I) из¬
готовлено из мягкого белого камня (рис. 17, 14).
Довольно многочисленны костяные поделки. Подавляющее боль¬
шинство среди них составляют тупики, изготовленные из подвздошной
кости лошади (рис, 17, 16, 21). Они найдены на всех трех раскопах в
101

Таблица 7
Распределение керамических групп по раскопкам и участкам
(Табынское городище)
Раскоп
Участок
Штык
Гафурийская
Кара-абызская
Промежуточная
кол-во
кол-во
кол-во
1
16
88
1
6
1
6
I
2
55
71
10
13
13
16
3
16
49
8
24
9
27
4
1
20
3
60
1
20
1
38
75
9
17
4
8
II
2
69
53
33
28
22
19
I
3
3
60
2
40
—
—
1
8
80
—
—
2
20
III
2
28
67
8
19
6
14
3
19
70
4
15
4
15
1
26
100
—
—
—
—
V
2
63
81
4
5
11
14
3
49
83
3
5
7
12
4
10
53
8
42
1
5
I
1—2
63
82
1 4
5
10
13
II
3—4
48
59
! 155
18
18
23
II
1—2
13
78
2
и
2
И
3
24
70
3
86
8
22
III
1—2
11
| 84
1
8
1
8
1
СО
8
1 73
3
27
—
—
разных штыках, всего 43 экземпляра. На участке II в первом раскопе
найдено две костяных лопаточки (рис. 17, 4—5) и костяная проколка
(рис. 17, 12). Обломок костяной лопаточки найден и на участке 3 этого
же раскопа (рис. 17, 3). Из костяных поделок встречена еще рукоять
ножа (рис. 17, 6) и плоская подвеска с зубчиками по краю, в виде гре¬
бенчатого штампа (рис. 17, 9).
Металлические изделия представлены железным плоским теслом
(рис. 17, 7) и бронзовым поясным крючком (рис. 17, 1) —обнаружены
во втором штыке. На участке 4 раскопа I найдены два маленьких ку¬
сочка бронзовой пластины, кусочки железного и медного шлаков. На
пашне за пределами вала найден каменный оселок (рис. 17, <5), обломок
оселка встречен также и в раскопе I. На участке 3 раскопа I в первом
штыке найден обломок каменной литейной формы, возможно, для от¬
ливки кельта. Здесь же во втором штыке встречена миниатюрная гли¬
няная ложечка (рис. 17, 2).
Г В. Юсупов датировал городище V в. до и. э., ссылаюсь на на¬
ходку фрагмента каменного блюда, аналогии которому встречены в
савроматских и раннесарматских памятниках9 Из наших раскопок к
числу относительно твердо датируемых предметов можно отнести лишь
бронзовый крючок, найденный на раскопе II (рис. 17, /). Все осталь¬
ные предметы (костяные тупики, проколки, лопаточки, каменные осел¬
ки, глиняные пряслица) характерны для всего периода кара-абызской
культуры и памятников раннего железа Урало-Поволжья. Бронзовые
крючки, подобные табынскому, довольно часто встречаются в кара-
102

абызских могильниках I этапа, датирующихся по многочисленным»
аналогиям IV—III вв. до н. э. 10.
Произведенные раскопки подтверждают в основном ранее выска¬
занные выводы о синхронности гафурийских поселений, смешанности
керамического материала. На небольшом участке протяженностью 15—
20 км расположено 6 одновременных поселений. Одни из них дают
только или почти только кара-абызскую керамику (селище Курман-
Тау, городища Касьяновское и Михайловское), другие только гафу-
рийскую (Курмантаевское городище), третьи — смешанную, где пре¬
обладает кара-абызский (Воскресенское городище) или гафурийский
(Табынское городище) типы.
Полученные нами материалы, как и ожидалось, не дали никаких
данных относительно двухслойности или многослойности поселений.
Наоборот, можно с уверенностью говорить, что все исследованные на¬
ми поселения однослойны. Никаких изменений в керамическом мате¬
риале относительно его стратиграфического залегания не наблюдает¬
ся. Еще Г В. Юсупов отмечал, что керамика с примесью талька (т. е.
гафурийский тип) встречается преимущественно в верхних штыках.
Как показали наши раскопки, количество гафурийской керамики на
Касьяновском и Михайловском городищах очень невелико, она состав¬
ляет всего 1% от общего количества сосудов. На селище Курман-Тау
нами она вообще не встречена, что, видимо, объясняется незначитель¬
ной площадью раскопа. На Касьяновском городище этот тип керами¬
ки явно тяготеет к верхним штыкам. Еще более убедительной эта кар¬
тина выглядит на Табынском городище, где гафурийская керамика
полностью преобладает в верхних штыках. Но и в данном случае не
прослеживалось каких-либо стерильных прослоек или изменения цве¬
та гумуса, по которым можно было бы судить о двукратном заселении
городища. Никаких данных об этом не дал и разрез вала и рва, в
верхних слоях насыпи вала и во рву встречена в основном гафурий¬
ская керамика и лишь один фрагмент кара-абызской. Причем гафу¬
рийская керамика преобладает не только в верхних, но и в нижних
слоях.
По-видимому, уже с самого начала заселения городища население
его было смешанным, большую часть его составляли представители
«гафурийских» племен, постепенно ассимилировавшие «кара-абызцев».
Вопрос о том, было ли обитаемо какое-либо из рассматриваемых
поселений до прихода на эту территорию гафурийских племен, по-
прежнему остается в области предположений. Каких-либо убедитель¬
ных доказательств по этому вопросу получить не удалось.
1	Шмидт А. В. Археологические изыскания Башкирской экспедиции АН СССР.
Приложение к журналу «Хозяйство Башкирии». 1929, № 8—9, с. 11.
2	Юсупов Г В. Древнейшие поселения Гафурийского района БАССР. — В кн.:
Башкирский археологический сборник. Уфа, 1959, с. 58—87; Троицкая Т. Н. Раскопки
Михайловского городища в Башкирии. — В кн.: Башкирский археологический сбор¬
ник.— Уфа, 1959, с. 88—96.
3	Пшеничнюк А. X. К вопросу о керамике кара-абызских поселений.— АЭБ, Уфа,
1964, т. 2, с. 97—100.
4	Иванов В. А. Население нижней и средней реки Белой в ананьинскую эпоху.—
Автореф. дис. канд. ист. наук: Институт археологии АН СССР. М., 1978, с. 13—15.
5	Юсупов Г. В. Указ, соч., с. 60—61, рис. 3.
6	Троицкая Т. Н. Указ, соч., с. 89, рис. 1.
7	Юсупов Г В. Указ, соч., с. 80—87.
8	Иванов В. А. Отчет за 1975 год. — Архив БФАН СССР.
9	Юсупов Г В. Указ, соч., с. 84.
10	Пшеничнюк А. X. Охлебининский могильник. — АЭБ, Уфа, 1968, т. 3, с. 61,
рис. 6, 9—11; он же. Кара-абызская культура (население центральной Башкирии на
рубеже нашей эры). — АЭБ, Уфа, т. 5, рис. 7, 1—15; он же. Шиповский комплекс па¬
мятников.— В кн.: Древности Южного Урала. — Уфа, 1976, с. 42, 44, рис. 7, 1—4.
103

В.	А. Иванов, Т. И. Останина
К ВОПРОСУ О БАХМУТИНСКО-МАЗУНИНСКОЙ ПРОБЛЕМЕ
(по материалам поселений)
Вопрос о культурном соотношении памятников бахмутинской и
мазунииской культур, долгое время являвшийся предметом еамой
оживленной дискуссии \ и по сей день до конца не решен. Причина
этого, на наш взгляд, заключается в том, что в своих спорах по пово¬
ду— носителями какой культуры являлись обитатели южных районов
лесного Приуралья: бахмутинской (Н. А. Мажитов) или мазунииской
(В. Ф. Генинг), исследователи в основном опирались на материал мо¬
гильников, в те годы, кстати, еще довольно ограниченный.
В настоящее время, благодаря широким стационарным раскопкам
на поселениях указанных культур (Т. И. Останина, 1974—1976, 1978—
1980; В. А. Иванов, 1974, 1978, 1980), накоплены данные, позволяю¬
щие не только дать широкий типологический анализ этого круга ис¬
точников, но и поставить вопрос о степени сходства и различия дан¬
ных культур на примере массового, ординарного, а потому — наиболее
объективного материала. Именно эти цели н преследует настоящая
статья.
Приступая к анализу известных в настоящее время памятников
(городищ, ибо именно они в основном и подвергались широким иссле¬
дованиям), мы сочли целесообразным не разделять их по заранее за¬
данной принадлежности к той или иной культуре: бахмутинской или
мазунииской, а рассматривать в совокупности, беря в качестве основ¬
ного признака наличие соответствующей керамики. Далее, поскольку
наша задача — дать сравнительный анализ бахмутинских и мазунин-
ских городищ по всей совокупности имеющихся в нашем распоряже¬
нии признаков: топография, площадь, система оборонительных соору¬
жений, жилища и хозяйственные сооружения (очаги, ямы), керамика,
то мы старались оперировать в основном материалом однослойных па¬
мятников, поскольку на городищах, где интересующие нас комплексы
встречены вместе с предшествующими: ананьинскими, пьяноборскими
или кара-абызскими (Чеганда I, Зуево-Ключевское, Юлдашевское,
Тра-Тау, Новомедведев-ское I, Уфимское (Чортово), Кара-Абыз, Как-
ры-Куль, Бурнюшское, Сандиякское, Кувыковское, Камышенское И),
мощность культурного слоя не позволяет стратиграфически дифферен¬
цировать материал.
Итак, к 1980 г. на территории, занимающей примерно ]/3 современ¬
ной Башкирии и Удмуртии, было известно 238 селищ и 91 городище, с
мазунииской или бахмутинской керамикой, что значительно превышает
число аналогичных памятников предшествующих археологических
культур (пьяноборской и кара-абызской), вместе взятых (рис. 1). Тер¬
риториальное их размещение таково: 34 городища известны на бере¬
гах среднего течения р. Камы (30 — по правому берегу и правым при¬
токам: Сива и Иж, 4 — на левом берегу); 25—*в бассейне рек Буй к
Быстрый Танып; 6 — по берегам нижнего течения р. Уфы и 26 — по
берегам Нижней и Средней Белой, то есть, 62,6% всех известных горо¬
дищ расположены в междуречье Камы, Белой и Уфы (см. рис. 1).
Причем 44% всех городищ обнаружены на берегах малых рек, прито-
104

Рис. 1. Карта мазунинских и бахмутинских городищ Приуралья (номера памятников
даны в соответствии с номерами на табл. 1 в тексте).
/ — городища первой группы (0,5—5 тыс. кв. м): II— второй (5,1 —10 тыс. кв. м.);
Ill — третьей (от 10 тыс. и более кв. м).
ков Камы (Иж, Сива, Буй )н Белой (Быстрый Танын, Бирь), что от¬
личает рассматриваемые культуры от предшествующих, когда городи¬
ща располагались только на крупных реках региона.
Количество селищ около городищ обычно равно одному-двум, за
исключением бассейна рек Варзи и Варзинки, правых притоков Ижа,
где в окрестностях двух городищ (Варзи-Ятчинское, Чумали) сконцен¬
трировано 25 селищ. По берегам Белой и Уфы городища расположены
равномерно, а число селищ около них обычно равно двум-трем, тогда
как на реках *Б. Танып и Бирь характерно расположение городищ в
верховьях их мелких притоков. А остальная прибрежная часть этих рек
была густо заполнена селищами, количество которых составляло от 4
до 11 на каждой мелкой речке. Можно предположить, что такое рас¬
положение памятников диктовалось не только топографическими ус¬
ловиями рассматриваемого региона, по и задачами обороны племен¬
ной территории от соседей. Так, городища, расположенные по Каме,
105

Белой и Уфе, защищали данную территорию с запада, юга и востока,
а городища в верховьях рек Бирь, Быстрый Танып, Буй — с севера, со
стороны неволинских племен. Среднее и нижнее течение этих рек ока¬
залось в центре расселения бахмутинских и мазунинских племен, в са¬
мой безопасной зоне, и поэтому стало самой густонаселенной частью
данной территории. Население, проживающее в бассейне рек Иек, Шу-
лии, Сибирган, Сюльди, Ар, левых притоков р. Б. Таныпа, не имело
даже каких-либо укреплений.
Для мазунинских и бахмутинских селищ характерно невысокое
расположение над поймой реки, чаще всего на уровне 3—6 м. Из 238
селищ только 31 (13%) находится на высоких береговых террасах
(15—40 м), но в данном случае они располагались или на крупных
реках (Белая—16 селищ, Б. Танып — 3 селища, Уфа — 8 селищ, Си¬
ва— 1 селище, Иж—1 селище), или за площадками городищ (3 се¬
лища). Рассматриваемое население «спустилось» с площадок крупных
рек, что было характерно для пьяноборской эпбхи, на невысокие бере¬
га мелких речек. Культурный слой открытых поселений незначителен,
чаще всего беден находками. Нахождение селищ на невысоких бере¬
гах рек, наиболее удобных для земледелия, привело к почти полной
гибели культурного слоя в результате современной распашки земель.
Попытки раскопок селищ пока не дали значительных результатов. Так,
при раскопках селища Чумали II (Алнашский район, УАССР) на пло¬
щади 333 кв. м обнаружены 1 хозяйственная и 3 столбовых ямы, а из
вещевого материала — 14 фрагментов керамики 2. При раскопках Ал-
таевского III селища (Бураевский район, БАССР) вскрыто 13 хозяй¬
ственных и 5 столбовых ям на площади 694,5 кв. м 3
По площади интересующие нас городища разделяются на три
группы. Первую, наиболее многочисленную, составляют малые горо¬
дища, площадью от 0,5 до 5 тыс. кв. м (42 памятника). Вторая груп¬
па— средние городища — площадью от 5,1 до 10 тыс. кв. м (25 па¬
мятников). Третья — большие городища — площадью* от 10 тыс. кв. м
и более (22 памятника) (рис. 1; табл. 1).
Таблица 1
Мазунинские и бахмутинские городища в Приуралье
л
X
О.
<v а»
S н
о £*
х 2
Название городища
Форма
площадки
Пло¬
щадь,
тис.
кв. м
К-во
валов
с поля
Допол¬
нит.
валы
Куль¬
тур.
слой
Высота
мыса,
1
2
3
4
5
6
7
8
1
Загибовское I
Т
6,0
3
—
С
10
2
Шалавенское
ут
10,0
1
—
С
21
3
Мало-Киварское
тр
9,4
2
1
с
10
4
Таракановское
т
10,4
2
—
с
15
5
Сосновское
ут
5,6
3
2
ср
12
6
Боткинское
тр
11,6
3
—
СР .
16
7
Поздышкинское
—
6,0
3
—
а
28
8
Рождественское
—
7,5
3
—
с
20
9
Сайгатское I
к
2.3
гора
с
36
10
Ольховское III
тр
12,0
3
1
ср
12
11
Ольховское I
т
4,2
1
—
с
33
12
Ольховское II
п
6,0
2
—
с
—
13
Макаровское II
ут
5,1
2
—
с
26
106

Продолжение табл. /
1
2
3
4 1
1 5 |
1 6 !
1 7
8
14
Колюшевское
ут
2,7
1 ,
—
С
24
15
Нечкинское
ут
7,6
3
—
с
26
16
Яромасское
ут
1,6
4
—
с
32
17
Кладовая Веретия
т
0,6
1
—
—
22
18
Непряхинское
—
6,4
1
1
с
48
19
Чужьяловское
п
6,3
3
—
ср
16
20
Постольское
п
7,5
3
2
ср
14
21
Бобья-Учинское
п
2,4
4
3
с
5—8
22
Минчегуртское
т
0,6
2
—
с
12
23
Пек-Жикья
т
2,0
гора
с
44
24
Варзи-Ятчинское
т
3,4
1
—
с
26
25
Варзи-Пельгинское
т
2,5
1
—
с
24
26
Верхне-Утчанское
неправ.
8,6
1
—
ср
36
27
Варалинское
п
1,4
1
—
с
48
28
Ст. Игринское
ут
0,74
2
—
с
16
29
Малиновское II
т
0,5
1
—
с
24
30
Зуево Ключевское
т
13,8
2
—
ср
30
31
Колюшевское
У'Г
2,7
1
—
с
24
32
Чегенда I
т
13,0
1
1
ср
высокий
33
Чеганда II
п
10,0
лог
—
с
высокий
34
Бадряш-Актау
п
5,5
1
—
с
высокий
35
Исхаковское
ут
1,2
1
—
с
высокий
36
Чертово городище
п
5,7
2
—
?
?
37
Сандиякское
два круга
4,0
гора
ср
высокий
38
Куединское
неправ.
10,0
1
—
с
высокий
39
Урталгинское
т
2,0
1
—
с
высокий
40
Юг-Хуторское
п
9,0
1
гора
с
25
41
Урновское
тр
20,0
2
—
с
45
42
Тибельское
к
4,9
1
кольцо
ср
24
43
Кансияровское
тр
2,5
2
1
с
60
44
Тучубаевское
ут
20,0
1
—
с
высокий
45
Афанасьевское
т
1,0
1
—
с
64
46
Сундугачское
ут
малая
1
—
с
100
47
Ардашевское
?
5,0
1
—
ср
60
48
Югомаш III
к
3,5
гора
—
с
135
49
Югомаш I
т
5,8
2
4
с
28
50
Югомаш IV
т
3,5
1
—
с
20
51
Шульгановское
к
18,0
1
—
с
высокий
52
Месягутовское
II
35,0
1
—
с
высокий
53
Таулинское
п
4,2
1
—
с
высокий
54
Юмакаевское
—
6,2
3
6
ср
42
55
Краснохолмское
?
2,6
3
—
с
высокий
56
Барьяза
4,0
4
гора
ср
35
57
Кудашевское
п
1,3
1
—
с
40
58
Какры-Куль
т
10,0
2
—
с
18
107

Продолжение табл. 1
1
2
3
4
11
5 1
1 6
7 1
8
59
Юлдашевское (Петер-Тау)
т
18,2
2
кольцо
ср
50
60
Бурнюшское
т
2,1
1
—
с
15
61
Ново-Медведевское I
п
0,7
—
кольцо
с
35
62
Андреевское
т
3,5
1
—
С
20
63
Ст. Маядыкское
п
6,0
1
—
С
35
64
Башкураевское
т
3,4
1
—
С
25
65
Казакларовское II
ут
3,0
1
—
С
33
66
Казакларовское I
ут
4,0
2
—
ср
24
67
Казакларовское III
т
5,4
1
ср
28
68
Дюртюлинское
—
10,0
3
—
С
40
69
Янтузовское
п
3,3
1
—
с
28
70
Вознесенское
т
7,7
2
—
с
18
71
Бирское (Чортово)
т
7,0
5
—
ср
35
72
Камеевское
?
7,5
1
—
с
30
73
Камышенское II
п
33,0
5
—
с
45
74
Силан гьевское
—
4,0
1
—
ср
высокий
75
Камышенское I
т
2,0
2
—
с
45
76
Ново-Петровское
тр
12,0
1
—
с
20
77
Сарвихинское
?
35,0
2
—
с
высокий
78
Кувыковское
ут
5,4
1
2
ср
20
79
Горновское
т
10,0
1
—
ср
51
80
Благовещенское
т
19,0
1
—
?
36
81
Кара-Абыз
п
4,0
2
—
ср
40
82
Варьяс
т
4,5
2
—
ср
54
83
Бажинское
т
10,0
2
—
с
25
84
Ксяко-Тау
т
10,0
2
—
28
85
Чандарское
т
2,0
1
—
с
высокий
86
Чортово
т
6,8
2
—
с
30
87
Акберди некое
т
3,0
1
—
с
50
Примечание: т — трехугольная, ут — удлиненно-треугольная, п — прямо¬
угольная, тр — трапециевидная, к — круглая, с — слабый
культурный слой, ср — средний.
Культурный слой на всех этих городищах невелик и редко где
превышает 2—3 штыка.
Карта на рис. 1 показывает, что никакой закономерности в терри¬
ториальном размещении городищ той .или иной группы не наблюдает¬
ся. Все городища относятся к типу мысовых, за исключением Сайгат-
ского I, Барьязы и Тутагачского, которые расположены на отдельных
возвышенностях (рис. 2, 7; 3, 6, 7). Не наблюдается какой-либо зако¬
номерности в в системе оборонительных сооружений. Во всех трех
группах большинство составляют городища, защищенные одним рвом
и валом (рис. 2, 1—3; 3, 1; табл. 2), достаточно часто среди средних и
больших городищ встречаются укрепленные двумя линиями рвов и ва-
108

7
— Перевозинское: 2
ское: 5
Р и с. 2. Планы городищ.
—	II Малиновское: 3 — Варзи-Пельгинское: 4 — Старо-Игрин-
—	Яромасское, 6 — Сосновское, 7 — I Сайгатское.
109

по

лов (рис. 2, 4; 3, 2, 3; табл. 2) и изредка (за исключением городищ
II группы) —тремя и более линиями рвов и валов (рис. 2, 5, 6; 3, 4—6;
табл. 2). И уж совсем единицами встречаются городища, имеющие
только естественную защиту: лог поперек мыса (Чеганда II) или скло¬
ны гор (Пек-Жикья, Сайгатское I) (рис. 2, 7; табл. 2). Здесь налицо
традиционное для рассматриваемой территории расположение городищ
на мысах надпойменных террас, защищенных со стороны поля одной,
реже — двумя и более линиями укреплений. Причем, как показали
специальные исследования, валы представляли собой обычные зем¬
ляные насыпи, возведенные из грунта, взятого при рытье рва или с
площадок городищ, без каких-либо дополнительных конструкций (Со-
сновское, Постольское, Казакларовское I, Юлдашевское). Лишь на
Юлдашевском (Петер-Tay) городище на внутреннем склоне внешного
вала найдены остатки бревен и жердей, уложенных горизонтально4.
Таблица 2
Корреляция городищ по размерам и системе оборонительных сооружений
(данные приведены в % , в числителе—удельный вес от общего числа
городищ с данной системой оборонительных сооружений, в знаменателе—
от общего числа городищ данной группы)
Группа
Количество валов и рвов
Естес¬
твенные
Всего
городищ-
I
3 и
более
I
58
36,3
31,2
80
42
59,5
19
12
9,5
II
23
27,4
43,7
—
23
43,5
26
30,5
III
19
36,3
25,1
20
21
38
38
19
5
Всего городищ
43
22
16
5
86
В последнее десятилетие на городищах с мазунинским и бахму-
тинским культурным слоем стали проводиться широкие раскопки, в
ходе которых значительные исследования были произведены на шести
однослойных памятниках, три из которых (Сосновское, Постольское и
Чужьяловское) расположены на правобережье Камы и три (Казакла¬
ровское I, Барьяза и Юмакаевское) — в междуречье Белой и Уфы
(табл. 3).
111

Таблица 3
Данные об исследованиях мазунинских и бахмутинских городищ
в Приуралье
Городище
АДминистр.
местона¬
хождение
Автор
раскопок
Годы
раско¬
пок
Вскрытая
площадь
кв. м
"о к общей
площади
Сосновское
с. Сосновка,
Т.И. Оста¬
1975—
2659,5
47
Шарканский
р—н, УАССР
нина
1976
Постол ьское
ст. Постол,
Т.И. Оста¬
1974
724
9,7
(«Кленовый мыс»)
Завьяловойий
нина
р—и, УАССР
Чужьяловское
д. Чужьялово,
Т.И. Оста¬
1978—
460,5
7,3
(«Кереметь»)
За^ьяловский
нина
1979
р—н, УАССР
Казакларовское I
д. Казакларово,
В. А. Ива¬
1980
736
18
Дюртюлинский
нов, Т. И.
р—н, БАССР
Останина
Барьяза
д. Барьяза,
В. А. Ива¬
1974
120
6
Калгасинский
р—н, БАССР
нов
Юмакаевские
д. Юмакаево,
Н.А. Мажи-
1957
119
9,5
Бураевский
тов, Г И.
р—н, БАССР
Матвеева
1969
472
Материал, полученный с указанных городищ, позволяет судить о
типах хозяйственных сооружений (ям и очагов), жилищ и керамике
прикамских (мазунинских) и приуральских (бахмутинских) городищ
в плане их типологического сопоставления. Всего на вышеуказанных
поселениях обнаружено 59 очагов, 148 хозяйственных ям, 5 жилищ и
1 хозяйственная постройка (табл. 4).
Таблица 4
Хозяйственные сооружения на мазунинских и бахмутинских городищах
Прикамья и Приуралья
Городище
Очаги
Ямы
Жилища
Хоз.
по¬
стройки
Стол¬
бов.
ямы
Прочее
Сосновское
26
41
I
—
59
—
Постол ьское .
12
9
I
—
20
—
Чужьяловское .
12
6
2
—
173
4—й ров
3 вал
Казакларовское I
5
26
I
I
7
—
Барьяза
4
6
—
—
—
—
Юмакаевское
—
59
—
—
—
—
Всего
59
148
5
I
259
112

Очаги, обнаруженные почти на каждом из рассматриваемых горб-
дищ, по своим внешним признакам четко делятся на четыре типа. Пер-*
вый тип (35,6% всех очагов)—пятна прокаленной почвы оранжево-
розового цвета, подпрямоугольной, овальной, треугольной или круглой
формы (рис. 4, 1—5), мощностью от 8 до 30 см. Практически это были
обычные костры, горевшие, судя по мощности прокала, на одном мес¬
те очень недолго. На прокалах очагов II, III, V Казакларовского I го¬
родища лежали бесформенные куски обожженной глины толщиной
5—12 см. Около грех очагов, находящихся за пределами жилища, от
длительного функционирования образовались околоочажные пятна
темно-серой супеси с примесью гумуса, золы, кусочков прокаленной
глины длиной до 3,4 м (Постольское, Чужьяловское, Казакларовское
гор.). Очаг № 21 на Сосновском городище в противопожарных, видимо,
целях был устроен на тонкой (2—3 см) глиняной вымостке (рис. 4, 6).
Очаги второго типа (44%) представляют собой также пятна про¬
каленной почвы, но с остатками каких-то каменных конструкций, чаще
всего расположенных по периметру прокала (рис. 4, 7, 8), на нем
(рис. 4, 11) или около него (рис. 4, 9, 10). Очаги этого типа, вероятно,
действовали довольно долго, поскольку около них часто фиксируются
околоочажные впадины глубиной от 15 до 45 см.
Третий тип очагов — пятна прокала мощностью 10—26 см с около-
очажной впадиной, глубиной 30—106 см (рис. 4, 12) — 12%.
И, наконец, четвертый тип очагов — пятна прокала, расположен¬
ные в ямах, превышающих размеры самого прокала — 8,4% (рис 4,
13). Мощность прокала — от 7 до 23 см, глубина ям — от 30 до 66 см.
Данные, приведенные в табл. 5, говорят о том, что каких-либо ло¬
кальных вариантов очаги не образуют.
Таблица 5
Распределение типов очагов по городищам
Городище
Тип очага
Всего
I
2
3
4
Сосновское •
10
II
2
3
26
Постольское
I
6
3
2
12
Чужьяловское
2
9
I
—
12
Казакларовское
5
—
—
—
5
Барьяза
3
—
I
—
4
Юмакаевское .
—
—
—
—
—
количество
21
26
7
5
59
Всего
35,6
44,34
12,0
8,0
100
ъ
Преобладание очагов 1 и 2 типов является, очевидно, продолже¬
нием местной пьяноборской традиции. Так, на городище Чеганда I из
40 очагов пьяноборского времени 90% можно отнести к типу I и
10% — к типу 2 5.
Хозяйственных ям на рассматриваемых городищах обнаружено 148
(табл. 4), у 108 удалось проследить форму и конструкцию. По этим
8 Заказ 620
113

Р и с. 4. Планы и разрезы очагов и ям с мазунинскнх и бахмутинских городищ
Приуралья.
(1—4, 6, 7, 11, 13, 15, 17, 18, 19 — Сосновское гор.; 5, 16, 20; 21, 22 — Казакларов-
ское I; 8, 9, 14—Чужьяловское; 10, 12 — Постольское).
1 — прокал (вид на плане), 2 — прокаленная глина (вид в разрезе), 3 — зола, 4 —
пестроцвет с кусочками прокаленной глины и угля, 5 — темно-серая гумуссированная
супесь с углем, 6 — глина, 7 — камни.
114

признакам ямы делятся на четыре типа. Количественно преобладают
(73,1%) ямы с простыми вертикальными стенками, ровным или за¬
кругленным дном, преимущественно круглой или подпрямоугольной
формы, иногда встречаются овальные (рис. 4, 14—16), трапециевидные
или треугольные — тип I. Ямы этого типа находятся в жилищах (9 ям),
у очагов (38 ям), по краю городища (19 ям), « хозяйственной построй¬
ке (1 яма), у жилища (4 ямы). В состав заполнения ям чаще всего
входит темно-серая супесь с примесью гумуса, угля, золы, кусочков
прокаленной глины, а также фрагменты керамики. Незначительная
глубина (7—50 см), состав заполнения говорят скорее об использова¬
нии их в качестве выгребных ям. Данные ямы служили для временного
сброса мусора при очистке очага. Часть наиболее глубоких ям (до
105 см— 13 экз.) могла использоваться и для хранения продуктов.
Ямы второго типа (12%)—круглой, треугольной или подпрямо¬
угольной формы, с вертикальными стенками, ровным дном и со сту¬
пеньками с какой-нибудь одной стороны или по всему периметру ямы
(рис. 4, 17—19). Глубина этих ям от 42 до 112 см. В заполнении очень
часто встречаются куски обожженной глины, уголь, песок, камни, ке¬
рамика. В яме № 14 на Сосновском городище найдено 308 фрагментов
керамики со следами оплавления. Расположены ямы, как правило, у
очагов (5 случаев) или у края площадки городища (5 случаев), что
позволяет предположить их производственное назначение.
Ямы третьего типа (10,2%) имеют колоколовидное сечение, а в
плане — овальную, круглую или подтреугольную форму (рис. 4, 20—
22). Для них характерна значительная глубина, от 75 до 198 см. В за¬
полнении ям, особенно в нижней части, на дне, обнаружено большое
количество фрагментов керамики и костей. Большая глубина, расши¬
рение только в нижней части, где обнаружены фрагменты сосудов, кос¬
ти позволяют отнести ямы типа 3 к продуктовым, причем к типу холо¬
дильников, для хранения молочных и мясных продуктов. Ямы в основ¬
ном находятся на краю площадки поселения, вблизи очагов и жилищ
(8 случаев) или в хозяйственной постройке (1 случай).
Ямы четвертого типа (4,7%), круглой или овальной формы, тра¬
пециевидного сечения (расширяющиеся книзу), глубиной 75—120 см.
Расположены они у очагов и служили для хранения продуктов.
Распределение типов ям по городищам представлено в табл. 6.
Таблица 6
Распределение типов хозяйственных ям по городищам
Городище
1 тип
2 тип
3 тип
4 тип
Всего
кол-во
%
кол-во
%
кол-во
%
кол-во
Сосновское
36
87,8
5
12,2
—
—
—
—
41
Постольское .
8
88,9
I
11,1
—
—
—
—
9
Чужьяловское .
6
100,0
—
—
—
—
—
-
6
Казакларовское
13
52,0
3
12,0
9
36,0
—
—
25
Барьяза
3
75,0
—
—
—
—
I
25,0
4
Юмакаевское
13
42,0
4
12,5
2
6,4
4
12,9
23
Всего . •
79
73,1
13
12
11
10,2
5
4.7
108
8*
115

Относительно планировки и конструкции бахмутинских и мазуиин-
ских жилищ мнения исследователей долгое время оставались на уров¬
не предположений, поскольку широких раскопок на однослойных па¬
мятниках не проводилось. Так, на .поселениях удмуртской группы па¬
мятников (мазунинская культура) В. Ф. Генинг предполагал наличие
наземных жилищ6. А для территории башкирской группы (бахмутии-
ская культура), согласно утвердившемуся мнению Н. А. Мажитова7,
характерны жилища-полуземлянки размером 6x6; 6x5, 6X4, об¬
наруженные им на многослойном Ново-Турбаслинском II поселении,
где в культурном слое мощностью до 40 см найдены разные типы ке¬
рамики (кушнаренковская, романовская, бахмутинская). Относить жи¬
лища только к бахмутинской культуре было бы субъективно и необос¬
нованно, так как данных о залегании типов керамики по отношению
к полуземлянкам не имеется.
Таблица 7
Характеристика остатков обнаруженных жилищ
Городище,
№ жилища
Пло-
Глуби-
Обнаруженные объекты
Шири¬
на, м
Дли¬
на, м
щадь
пятна,
кв. м
на впа- <
ДИНЫ,
см
Ориен¬
тация
Оча¬
ги
Ямы
Столб.
ямы
гли¬
на
прочее
Сосновское,
№ I
Постольское,
9,0
13,5
121,5
5—10
ЮЗ-
СВ
I
2
I
+
камни
Ко I
9,4
12,6
118,4
5—15
с—ю
2
4
6
—
—
Чужьяловское,
фр. жилища
Ко I
5,5
боль¬
ше 7,8
—
10
юз—
СВ
1
2
74
_1_
глина
найдена
по пери¬
метру
Чужьяловское,
фр. жилища
Ко. 2
7,3
?
—
10
ЮЗ-
СВ
—
—
24
ч-
глина
идет по
перимет¬
ру
Казакларов¬
ское, жилище
Ко I
Казакларов¬
4,2
8,7
36,5
20—ЗС
1 зсз-
вюв
■ I
2
I
ское, хоз.
постройка
4,0
5,2
20,8
10—2С
зюз
)—ВСЕ
; —
2
I
1 -
—
Жилищные пятна фиксируются обычно по пестроцвету темно-се¬
рой супеси, угля, гумуса, кусочков прокаленной глины мощностью 5—
15 см. В том случае, когда жилище находилось на поверхности с боль¬
шим перепадом высот (Казакларовское ^ городище), его пол вы¬
равнивался (подрезался), отчего образовывался своеобразный котло¬
ван глубиной 20—30 см, или под стены подставлялись столбы-пеньки
116

(Постольское городище). Размеры жилищных пятен позволяют выде-*
лить жилища с большой площадью (Сосновка, жилище 1 — 121,5 кв. м;
Постол, жилище 1 — 118,4 кв. м) и средней (Чужьялово, жилище 1,
Казакларово, жилище 1—36,5 кв. м). Незначительная мощность жи¬
лищных пятен позволяет предполагать существование наземных жи¬
лищ подпрямоугольной формы. Суровые климатические особенности
этого края и его лесные богатства предполагают бревенчатую срубную
постройку, судя по ее остаткам, поставленную на грунт. Ориентация
жилищ поселений удмуртской группц памятников была южная (Ю-С,
ЮЗ-СВ), что можно связать прежде всего с климатическими особен¬
ностями данного региона, «где большую часть года преобладает юго-
западное направление ветра. Средняя повторяемость ветра этого на¬
правления 20—30 %»8 Немалую роль в выборе ориентации дома
могли играть и традиции чегандинского населения. На Казакларов-
ском I, городище жилище было ориентировано ЮЮВ-ССЗ, перпенди¬
кулярно береговой террасе (что, вероятно, было тоже определено гос¬
подствующим западным и южным направлениями ветра9), так что
его порывы ударяли в углы или глухие стены жилища.
В каждом из исследованных полностью остатков домов были об¬
наружены очаги второго типа, реже — четвертого (1 случай) и первого
(1 случай). Обязательным элементом жилища были хозяйственные
ямы (2—4 шт.), являющиеся хранилищами продуктов или сборниками
мусора, особенно очажного (все ямы типа 1). Вдоль одной из длинных
стен, на значительном расстоянии от очага, судя по аналогии с други¬
ми прикамскими культурами (чегандинская, гляденовская, полом-
ская), вероятно, находились нары-лежанки. О наличии таковых гово¬
рят и данные лингвистики. Слово, обозначающее нары (настил), имеет
общепермское происхождение (сравни: удм. жыжол 10 и коми
джодж11). Данная лексема встречается в хантыйском и саамском язы¬
ках со значением «насыпь (завалинка) в землянке, на которой сидят
и лежат» 12.
На основании остатков жилища Постольского городища архитекто¬
ром О. К. Грачевым была сделана его реконструкция (рис. 5 а, б, в),
при выполнении которой были использованы фотоматериалы этногра¬
фических экспедиций Удмуртского республиканского музея. Полезная
площадь жилища равна 103 кв. м. Высота прямоугольного сруба дома,
состоящего, предположительно, из 8 венцов, достигала 2,4 м. При клад¬
ке сруба шло чередование по вертикали комля с верхушкой, что было
необходимо для уравнивания сруба при большой длине бревен. Коли¬
чество венцов взято на основании изучения сохранившихся до совре¬
менности древнеудмуртских построек-куа, а также находок углов до¬
мов на поселениях чегадинской АК13 Система отопления (открытые
очаги) предполагает отсутствие потолка. Большие снеговые нагрузки,
характерные для прикамской климатической зоны, значительные раз¬
меры жилища говорят в пользу наличия двускатной крыши, покоив¬
шейся на слегах, которые в свою очередь были жестко связаны с сам¬
цами, являющимися на торцах продолжением сруба (рис. 5 б, в). По¬
крытием крыши могли служить крупные куски коры, привязанные к
слегам, перекрывающие друг друга на крыше снизу вверх, р пользу
использования коры для покрытия говорят археологические находки
сшитых кусков коры на Осинском 14, Мало-Венижском 15 городищах.
Концы лубяной кровли защемлялись внизу тонкими бревнами («водо¬
стоком»), крепившимися крюками-корневищами, вверху — гнетом-зам¬
ком.
Остатки входа в рассматриваемом жилище не зафиксированы, но
ряд данных говорит о наличии его с южной, торцовой, стороны, а
именно:
117

Рис. 5. План (а) и реконструкция (б, в) жилища на Постольском городище.
1)	рельеф площадки с перепадом высот с севера на юг 50 см;
2)	функциональное зонирование помещения (все хозяйственные
объекты расположены ближе к выходу для удобства удаления мусо-
ра);
3)	самое благоприятное освещение;
4)	профиль столбовой ямы № 19 и ее размер говорят о подпираю¬
щем значении ее (для подпирания дверного полотна);
5)	расположение входа с длинной стороны при огромных ее раз¬
мерах (12,6 м) привело бы к ослаблению конструкции сруба;
6)	наибольшая утоптанность погребенной почвы зафиксирована в
продольном направлении и в юго-восточной части жилища.
С жильем связаны четыре столбовых ямы. Глубина и диаметр
столбовых ям № 9, 11, 18 и их положение на плане постройки предпо¬
лагает их вспомогательную роль — подпирание сруба в момент сборки
(столбовой пенек), что было необходимо при данном рельёфе и поряд¬
ке монтажа. Глубина ямы столба № 13 и аналогии с размерами ям
одиноко стоящих столбов на площадке городища (№№ 2, 4, 6, 7) пред¬
полагает самостоятельный его характер, не несущий конструктивной
нагрузки. Он мог служить для каких-либо бытовых или ритуальных
целей. Неслучайно в удмуртском языке сохранился термин воршуд
юбо16 (столб с изображением родового божества).
Обнаруженные в жилище ямы (тип 1) служили для сбора мусора,
отходов костра (№№ 3, 5, 9), а также для хранения продуктов (№ 4).
На полу, вдоль восточной стенки, обнаружены 2 очага типа 4, 2
(№№ VIII, XII), расположение которых предполагает наличие нар
118

Таблица 8
Признаки для определения степени сходства мазунинской
и бахмутинской керамики, %
№
признака
	г~—
Городище
Содержание признака (
Москов¬
ское
Пос- 1
толь-
ское
1ужья- I
ЛОВ- J
ское
<азак- j
1аров- с
ское
Омака-
5вское
Барьязы
1
ДО 0,5
8,7

2,2

14,3
10,3
2
ФБ 0,51—1,50
90,4
94,2
88,4
84,8
83,2'
88,0
3
1,51—3,00
0,9
5,8
9,4
15,2
2,5
1,6
4
0,51—0,65





1,6
5
ФВ 0,66—1,00
94,1 ]
100,0
99,7 ;
100,0 :
100,0
98,4
6
свыше 1,00
5,9
—
0,3
—
—
—
7
меньше 0


2,1

2,5
1,6
8
0,01—0,26
36,6
48,1
48,6
60,9
55,5
50,7
9
ФГ 0,27—0,57
46,9
48,1
44,4
37,0
38,6
38,7
10
0,58—1,00
15,6
3,1
4,6
2,1
2,5
9,0
11
свыше 1,00
0,9
—
0,3
—
0,9
—
12
до 0,25
16,2
27,8
24,2

21,8
8,9
13
ФЖ °'?-°'57
0,58—1,00
54,8
61,1
52,5
93,8
50,4
43,3
14
29,0
1,1
21,2
6,2
26,0
40,3
15
1.01—1,50
—
—
2,0
—
1,8
7,5
16
О 2 Д° Ю
с о
3,4
3,8
3,7
13,0
3,9
4,5
17
о. £ 11 — 15
н ^
19,0
1,8
5,2
10,9
10,3
10,4
18
1 £ 16—25
72,4
77,4
74,0
71,8
75,5
71,7
19
S § 26-35
R. CQ
5,2
17,0
17,1
4,3
10,3
13,4
20
я венчик
84,8
47,8
35,0
_
6,6
23,9
21
а. 5
° Э шейка
84,8
47,8
47,5
37,5
96,7
91,0
22
я х плечико
О <D
36,3
4,3
17,5
35,4
81,8
86,5
23
00 2 тулово
3,0
—
—
8,3
79,3
43,3
24
, ряды ямок
40,0
8,3
35,6
98,1
31,1
51,2
25
g. насечки по венчику
38,0
25,0
48,6
—
5,7
19,3
26
- зашипы по венчику
18,0
58,4
14,0
—
—
—
27
о- 2
о £ ямки хаотично
—
—
—
—
62,2
28,4
28
^ 2 горизонт. ,,елочка“
2,0
—
—
1,9
3,0
—
29
£ раковина
8,7
32,1
99,4
—
3,2в
13,4
30
£ песок
6,9
—
0,3
18,8
19,8
50,8
31
® растительн.
77,4
9,4
0,3
—
—
—
32
Sj песок, галька
0,9
—
—
81,2
77,0
32,8
33
песок, раст.
—
58,5
—
—
—
—
34
^ раковина, растительн.
4,3
—
—
—
—
—
Всего сосудов .
116
53
327
46
126
67
119

вдоль западной длинной стены как наиболее свободной и безопасной
от пожара. Для предохранения нар от сажи, оседающей на потолке,
над ними мог быть навес из кусков коры. Освещением жилища слу¬
жил естественный солнечный свет, который мог попасть через дверь, во¬
локовое окно с восточной стороны, через отверстия в крыше (?), кото¬
рые могли в то же время служить для выхода дыма. Место отверстия
волокового окна (центральная часть восточной стены) выбрано не¬
случайно и определялось направлением ветра и солнечных лучей, что
не могло не учесть древнее население. При 'восходе солнца лучи па¬
дали по линии волоковое окно-очаг VIII-столб № 13 (идол?), что мо¬
жет иметь и религиозный смысл, если учесть, что у современных перм¬
ских народов (удмуртов, коми) был особенно развит культ солнца 17
Лишь на Казакларовском I городище обнаружены остатки назем¬
ной постройки площадью 20,8 кв. м, которую мы относим к типу хо¬
зяйственных. Постройка расположена на склоне с перепадом высот
в 40 см, поэтому для выравнивания площадки была срезана земля
20—20 см. На поверхности пола обнаружены две хозяйственные (№ 5,
6) типа 1, 2 и одна столбовая яма. В ямах и на поверхности постройки
обнаружено большое количество фрагментов керамики.
Приведенные выше данные, значительно расширяющие наши пред¬
ставления о поселениях мазунинской и бахмутинской культур, вместе
с тем лишний раз убеждают нас в том, что типы городищ, очагов, хозяй¬
ственных ям, жилищ и хозяйственных построек—все-таки не тот мате¬
риал, на основании которого можно ставить и тем более решать вопрос
о культурном соотношении рассматриваемых групп памятников. И та¬
ким образом, керамика по-прежнему остается единственным источни¬
ком, несущим наиболее объективную информацию по интересующему
нас вопросу.
Анализ керамического материала с рассматриваемых поселений
проводился по программе, предложенной В. Ф. Генингом 18 Оттуда же
были взяты индексы основных параметров и указателей форм сосудов
(табл. 8). С городищ Прикамской Удмуртии (Сосновское, Постоль-
ское, Чужьяловское) в обработку вошли фрагменты от 496 сосудов, с
городищ северо-западной Башкирии (Казакларовское I, Юмакаевское,
Барьязы) — 239 сосудов.
Все сосуды лепные, выполненные техникой ленточного налепа,
круглодонные или со слегка уплощенным дном. Абсолютно преоблада¬
ют низкогорлые (высотногорловинный указатель — ФБ = 0,51 —1,5),
широкогорлые (широтногорловинный указатель — ФВ = 0,66—1,00) и
слабо профилированные сосуды (указатель отгиба шейки ФГ = 0,27—
0,57; указатель выпуклости плечиков — ФЖ = 0,26—0,57). Сосуды с
этими показателями в среднем составляют, соответственно, 91, 98, 91
и 79% на удмуртских памятниках и 85,3; 99,5; 94 и 73% —на башкир¬
ских. В основном сосуды средних размеров, с диаметром по венчику
16—25 см (в среднем 74,6% в Удмуртии и 73% в Башкирии).
Заметные различия наблюдаются «в зонах орнаментации сосудов,
элементах орнамента и примесях к глиняному тесту (табл. 8). Так,
если для Керамики удмуртских городищ характерно размещение орна¬
мента в верхней части сосуда: венчик, шейка и плечики (соответствен¬
но, 55,9%, 60%и 19,4%), то керамика с городищ Башкирии* орнамен¬
тирована преимущественно по шейке, плечикам и тулову (75%, 71,2%
и 43,6%). Далее, если сосуды с территории Удмуртии украшены в ос¬
новном насечками или защипами по венчику (67,3%) (рис. 6, 1, 2; 7,
9, 20—22) или горизонтальными рядами бесформенных или круглых
ямок (28%) (рис. 6, 4, 5, 7; 7, 8, 11, 12, 19, 20, 25), то керамика горо¬
дищ Башкирии в ’большинстве своем украшена круглыми ямками, рас¬
положенными горизонтальными рядами (60,1%) или хаотично (30,2%)
(рис. 6, 6, 8—18; 7, 1—4, 10, 13—17, 23, 24, 26).
120

Рис. 6. Керамика с мазунинских и бахмутинских городищ Приуралья.
1, 2, 4 — Чужьяловское; 3, 7 — Сосновское; 5 — Постольское; 6, 8, 9, 10, 11, 13, 14,
17 — Барьязы; 12, 15, 18—I Казакларовское; 16—III Казакларовское.
А что касается примеси в тесте, то для керамики удмуртских го¬
родищ преобладающей является раковина (в среднем 46,7%), расти¬
тельная (29%) и песок с растительной (19,5%), тогда кж для. баш¬
кирских— песок с мелкой галькой (63,7%) или просто песок *(29,8%)
(табл. 8).
Корреляция указателей форм (ФГ и ФЖ), выявленных на одном
сосуде, позволила выделить следующие основные типы сосудов
(табл. 9).
I тип. Круглодонные горшки с выпуклыми плечиками и отогнуты¬
ми наружу шейками (ФЖ>0; ФГ>0) В среднем составляют 96,6%
в Удмуртии и 89,4% —в Башкирии (рис. 6).
121

Р и с. 7. Керамика с мазунинских и бахмутинских городищ Приуралья.
1, 4, 6, 10, 13, 14, 17—I Казакларовское; 2, 3, 15, 16, 24, 26, 27,—Барьязы;
7, 18, 19, 5, 8, 9, П, 12 — Чужьяловское; 20, 21, 22, 25 — Постольское; 23—III Ка¬
закларовское.
II	тип. Круглодонные горшки с прямыми (вертикальными) шейка¬
ми и выпуклыми плечиками (ФЖ>0; ФГ = 0) (рис. 7, 1—6, 7—9).
III	тип. Круглодонные горшки закрытого типа, с шейкой, накло¬
ненной вовнутрь, и выпуклыми плечиками (ФЖ>0; ФГКО). Оба типа
встречаются очень редко, (рис. 7, 10, 13—16, 21).
IV	тип. Круглодонные непрофилированные чаши (рис. 7, 17—19).
Средний процент в Удмуртии — 3, 4, в Башкирии — 2, 4.
Сравнение керамических комплексов рассматриваемых городищ
по 34 признакам, объединенным в восемь категорий: указатели формы
(ф1Б — ФЖ), параметры, зона орнаментации, элементы орнамента,
примеси в тесте (табл. 8) показывает, что наибольшее значение пар¬
ных коэффициентов дают такие признаки, как указатели формы, пара¬
метры и зона орнаментации, а наименьшие — элементы орнамента и
примеси к глиняному тесту, т. е. именно признаки диагностирующие
122

Таблица 9
Распределение основных типов форм мазунинских и бахмутинских
сосудов по городищам, %
Городище
Типы
I
II
III
IV
Сосновское
98,3
—
—
1,7
Постольское
96,2
1,9
—
1,9
Чужьяловское
92,4
1,0
—
6,6
Казакларовское I
100,0
—
—
—
Юмакаевское
77,0
15
2,4
5,6
Барьяза
91,1
7,4
—
1,5
(табл. 10). Граф, построенный на основании парных коэффициентов
абсолютного сходства (X), показывает, что рассматриваемые городи¬
ща, за исключением Постольского и I Казакларовского, образуют зве¬
но с устойчивыми типологическими связями (рис. 8, /). Впрочем, по¬
следние два памятника также обнаруживают устойчивые типологиче¬
ские связи с территориально близкими к ним городищами (рис. 8, 2).
Эти данные позволили одному из авторов настоящей статьи на¬
стаивать на принадлежности рассматриваемых памятников к одной
археологической культуре — мазунинской (Т. И. Останина). В пользу
этого свидетельствуют общие традиции в топографии и планировке по¬
селений, конструкции укреплений, жилищ и хозяйственных сооруже¬
ний, а также — единство керамических форм. Однако заметные разли¬
чия в зонах размещения и элементах орнамента (венчик, шейки, пле¬
чики; защипы или насечки по венчику, горизонтальные ряды бесфор¬
менных или овальных ямок — на правобережье Камы (рис. 6, 1, 2, 4, 5;
7, 5, 7—9, 11, 12, 20—22, 25) и шейка, плечико, тулово; круглые ямки,
расположенные рядами или хаотично (рис. 6, 8—18; 7, 1—4, 13—17),
примеси (раковина и растительная — на Каме, песок и растительная —
на Белой) позволили второму автору данной статьи (В. А. Иванов)
не согласиться с мнением своего соавтора. Думается, что в этом воп¬
росе права остается все-таки Г И. Матвеева, считающая, что в I тыс.
н. э. в Приуралье существовали две последовательно сменяющие друг
друга культуры: мазунинская (III—V вв.) и бахмутинская (V—
VII вв.) 19. Причем хронологические рамки мазунинской культуры убе¬
дительно обоснованы и доказаны самой Т. И. Останиной, а верхняя
граница бахмутинской культуры может быть определена, прежде все¬
го, появлением в VII в. н. э. в бассейне р. Белой носителей керамики
кушнаренковского типа.
Мазунинская культура, кроме памятников правобережья р^ Камы
(в т. ч. — Сосновское, Постольское и Чужьяловское городища), пред¬
ставлена также серией поселений, содержащих соответствующую кера¬
мику и в междуречье Белой и Уфы (Петер-Tay, Варьяс, пос. Алтаев-
ское, Тибельское и др.), а также могильниками: Старокабановским, Ан-
гасякским, ранними погребениями Бирского.
С бахмутинской же культурой связаны поселения с керамикой,
украшенной ямочными наколами (чандарский тип), и могильники ти¬
па Бахмутинского, Каратамакского, соответствующих погребений Бир-
ского. Причем западная граница этой культуры, вероятно, проходила
123

Т а б л иц а 10
Парные коэффициенты сходства керамических комплексов по категориям признаков
Городище
ФБ
ФВ
ФГ
ФЖ
Параметры
Зона
орнамен¬
та ции
Узоры
При
X
Сосновское
Постол ьское
91,3
94,1
86,6
72,1
82,8
99,9
51,3
18,1
74,5
Сосновское
Чужьяловское
91,5
94,4
85,9
89,9
86,2
100
87,6
9,3
80,6
Сосновское
I Казакларовское
85,7
94,1
75,7
61
90,4
75,9
41,9
7,8
66,5
Сосновское
Юмакаевское
92,8
94,1
78,6
92,6
91,3
48,6
38,8
11
68,5
Сосновское
Барьязы
97,6
94,1
84,3
81,2
90,7
52,2
59,3
16,5
72
Постольское
Чужьяловское
94,2
99,7
95,6
77,8
96,5
86,8
47,3
32,4
78,8
Постольское
I Казакларовское
90,6
100
87,2
62,2
81,7
41,8
8,3
—
59
Постольское
Юмакаевское
85,7
100
89,2
73,3
91,4
58,7
14
3,2
64,4
Постольское
Барьязы
89,6
98,4
89,9
53,3
90,7
76
27,6
13,4
67,3
Чужьяловское
I Казакларовское
94,2
99,7
87,7
58,7
85
55
35,6
0,3
64,5
Чужьяловское
Юмакаевское
87,9
99,7
92,1
95,2
93,2
71,6
36,8
3,5
72,5
Чужьяловское
Барьязы
91,8
98,4
93,5
75,4
94
88,9
54,9
13,7
76,3
I Казакларовское
Юмакаевское
85,7
100
94,6
56,6
90,3
81,2
33
95,8
79,6

Городище
ФБ
ФВ
ФГ
I Казакларовское
Барьязы
86,4
98,4
89,8
Юмакаевское
Барьязы
95,1
98,4
93,4
to
сл

Продолжение табл. 10
ФЖ
Параметры
Зона
орнаментации
Узоры
Примесь
X
49,5
91
81,2
51,2
51,6
76
80
96,2
48,6
65,2
55,8
79

1
Рис. 8. Графы абсолютного типологического
сходства мазунинских и бахмутинских
городищ по керамике.
в бассейне рек Сюнь (гор.
Петер-Tay) и Быстрый Та-
нып, т. е. территории рас¬
сматриваемых культур сов¬
падали не полностью.
Вопрос о том—сложи¬
лась ли бахмутинская куль¬
тура в результате смешения
пришлых кочевников с мест¬
ным мазунинским населени¬
ем (Г И. Матвеева) или в
результате прихода в При-
уралье западносибирских
племен (В. Ф. Генинг,
Н. А. Мажитов) 20 остается
пока -нерешенным. Дело в
том, что при его решении
следует иметь в виду и факт
высокой степени типологиче¬
ского сходства мазунинской
и бахмутинской керамики,
о чем говорилось выше, и ус¬
тановленный одним из авто¬
ров данной статьи факт вы¬
сокого типологического сход¬
ства по тем же признакам
(форма, параметры, зона ор¬
наментации) между пьяно¬
борской и бахмутинской
(чандарской) керамикой го¬
родища Петер-Tay21, что, ве¬
роятно, может быть объяс¬
нено генетическим родством
мазунинской и бахмутин¬
ской культур, родством, ухо¬
дящим своими корнями еще
в эпоху раннего железа.
1	Генинг В. Ф. Мазунинская культура в Среднем Прикамье. — ВАУ, 1967,
вып. 7, с. 53—59; Мажитов Н. А. Бахмутинская культура. М., 1968, с. 63—64; Матве¬
ева Г. И. Население лесной и лесостепной Башкирии в III—VIII вв. н. э. Автореф.
дне. М, ИА АН СССР, с. 7—9.
2	Останина Т. И. Отчет об археологических исследованиях в Алнашском районе
УАССР летом 1977 года, с. 4—6. — Архив УРМ.
3	Останина Т. И. Отчет об археологических исследованиях Удмуртского рес¬
публиканского музея летом 1979 года, с. 1—12. — Архив УРМ.
4	Иванов В. А. Научный отчет о результатах археологических исследований в
1978 году. — Архив БФАН СССР.
5	Генинг В. Ф. История населения Удмуртского Прикамья в пвяноборскую
эпоху. — ВАУ, вып. И. Ижевск—Свердловск, 1971, с. 66—68.	*
6	Генинг В. Ф. Мазунинская культура..., с. 19.
7	Мажитов Н. А. Поселение Ново-Турбаслинское II. — АЭБ, т. I. Уфа, 1962,
с. 154—155.
8	Природа Удмуртии. Ижевск, 1972, с. 81.
9	Атлас Башкирской АССР. Уфа, 1976, с. И.
10 Борисов Т. К. Удмурт кыллюкам. Ижевск, 1937, с. 103 (на удм. яз.).
11 Лыткин В. И., Гуляев Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка,
М, 1970, с. 88.
12	Там же, с. 88.
13	Генинг В. Ф. История..., с. 62.
14	Генинг В. Ф. Осинское городище. — ОКВЭИА, вып. I. М., 1959, с. 176.
126

15	Семенов В. А. Отчет об исследованиях Удмуртской археологической экспеди¬
ции на 1971 г., с. 44.— Архив НИИ при Совете Министров УАССР.
16	Семенов В. А. Материалы к истории жилища и хозяйственных сооружений
удмуртов в VI — первой пол. IX вв. — В кн.: Материалы археологических памятников
Камско-Вятского междуречья. Ижевск, 1979, с. 154.
17 Отчет этнографической экспедиции в Куединский район Пермской области
за 1971 г., с. 189. — Архив НИИ при Совете Министров УАССР, дело 176; Влады¬
кин В. Е. К вопросу о дохристианских верованиях удмуртов. — Записки Удмуртского
НИИ, при Совете Министров УАССР, вып. 22. Ижевск, 1970, с. 150.
18	Генине В. Ф. Программа статистической обработки керамики из археологи¬
ческих раскопок. — СА, 1973, № 1, с. 114—135.
19	Матвеева Г. И. Население лесной и лесостепной Башкирии..., с. 8.
20	Матвеева Г. И. Население..., с. И—12; Генине В. Ф. Южное Приуралье в
III—VII вв. н. э. — В кн.: Проблемы археологии и древней истории угров. М., 1972,
с. 265; Мажитов Н. А. Южный Урал в VII—XIV вв. М., 1977, с. 45.
21	Иванов В. А. Городище Петер-Tay (Юлдашевское). — СА, 1982,	№ 3,
с. 203—208.

С.	Н. Шитова
О ДРЕВНИХ ЧЕРТАХ В СТРОИТЕЛЬНОЙ ТЕХНИКЕ БАШКИР
В исторической науке одной из узловых является проблема транс¬
формации традиционной культуры в связи с изменениями в хозяйст¬
венном укладе и образе жизни населения. Процесс формирования куль¬
туры в условиях перехода кочевников-скотоводов к оседлости привле¬
кает к себе пристальное внимание ученых. Об изменениях в этот пе¬
риод в поселениях и жилищах написано немало и этнографических,
и археологических работ К
Опубликованный материал вскрывает значительную вариативность
развития этой области материальной культуры у разных народов в
зависимости от исходных данных. Большую роль в появлении новых
форм жилища играли традиции, издавна принятые в строительной
практике самих скотоводов. В этой связи важно напомнить, что в по¬
следнее время в исторической литературе все чаще появляется мысль,
что уже в древности на зимниках некоторых кочевых племен (прежде
всего, в зоне лесостепей) наряду с легкими переносными могли быть и
основательно сооруженные жилища2. Изображение бревенчатых пост¬
роек можно увидеть на Боярской писанице (в Минусинской котлови¬
не), запечатлевшей поселок рубежа нашей эры3
Изначальным фактором в выборе оседлых форм являлись природ¬
ные условия: они предрешали выбор строительных материалов; от
свойств последних зависела строительная техника. Удачно найденные
варианты возведения стен, кровли, отдельные конструктивные откры¬
тия становились достоянием человечества, распространялись независи¬
мо от этнических границ на большие территории.
Вместе с тем в народном жилище в определенной мере отража¬
лись и перипетии этнической истории: в смешении разнохарактерных
традиций угадывались разновременные культурные контакты и этни¬
ческие взаимодействия народов, некогда приходивших в соприкосно¬
вение.
Появление так называемых оседлых жилищ у башкир имело свои
особенности. Башкиры — один из немногих в прошлом кочевых наро¬
дов нашей страны, расселившихся в конце I тыс. н. э. в значительной
своей массе в лесной полосе Европы и Азии и широко и разнообразно
использовавших для жилищ, наряду с другими материалами, древе¬
сину. В горно-лесной местности, мало удобной для зимних перекоче-
вок, зимовки со стационарными постройками устраивались, как видно,
уже на рубеже II тыс. н. э. Рано перешло к оседлости и население лес¬
ного Прикамья. В X в. Ибн-Русте сообщал о длительных' остановках
скотоводов, кочевавших поблизости от Уральских гор: «С наступлени¬
ем зимнего времени кто из них к какой реке ближе, к той реке и при¬
кочевывает и остается там в продолжении зимы...»4. В лесостепи и
степи процесс оседания затянулся на столетия. Однако и здесь к мо¬
менту присоединения башкирских земель к Русскому государству
(XVI в.) кочевавшие летом родственные группы осенью стекались в
поселения, выраставшие в стационарные аулы.
128

Вслед за Н. Н. Харузиным мы полагаем, что в приусадебных ком¬
плексах конца XIX — начала XX в. могла быть отражена вся история
строительства, присущая народу. В этом смысле особенно показатель- •
ными среди тюркских народов Н. Н. Харузин признавал усадьбы баш¬
кир 5 Некоторые архаичные черты, свойственные жилищу раннего по-
луоседлого периода, можно обнаружить и в постройках на летних по¬
селениях.
В настоящей статье мы остановимся на строениях, сооружавшихся
главным образом из древесных материалов, характерных для лесной
и лесостепной полосы.
В Башкирии, по подсчетам специалистов, лесами занято около
40 процентов территории6; две трети лесных богатств приходится на
горную местность. Покрытые лесом Уральские хребты, занимая вос¬
точную часть республики, доходят до границ с Оренбургской областью.
На севере от устья р. Белой и берегов Камы через Аскинскую возвы¬
шенность и Уфимское плато простирается таежная зона. Она прерыва¬
ется в бассейне Ая лесостепью, 'соседствующей с пермской тайгой и ле¬
систыми склонами гор по границе с Челябинской областью. Типичную
лесостепь с березовыми рощами, с преобладанием степи лишь в преде¬
лах Курганской области, представляют районы, расположенные на вос¬
ток от Урала; в этнографических работах эту территорию нередко на¬
зывают восточным Зауральем. Лесостепной является большая часть за¬
падной Башкирии; местами и здесь (в частности, на Белебеевской воз¬
вышенности) встречаются значительные лесные массивы. Долины рек
заняты зарослями черемухи, тальника, ольхи.
Природные ресурсы, без сомнения, стали исходными в распростра¬
нении определенных «видов постоянных жилищ у башкир. На значитель¬
ной части, включая северные районы республики (почти до широты
г. Уфы), юг Пермской, Свердловской, северо-запад Челябинской облас¬
ти, обширную горно-лесную зону, лес служил единственным строитель¬
ным материалом. Из бревен возводили стены. Корой, тесом, дранью по¬
крывали крышу. Лишь на северо-западе (в левобережье Белой и в бас¬
сейне Ика) для покрытия изб использовали солому; жилища и здесь
оставались бревенчатыми. Особенно ценились хвойные породы. Чаще
строили из сосны; на севере, кроме того, употребляли ель и пихту, по
отрогам Южного Урала — лиственницу. Из лиственных пород для по¬
строек использовались осина и береза, при этом осина оказалась рас¬
пространенным материалом по западным хребтам Уральских гор и в
Приуралье, тогда как береза преобладала в постройках зауральских
(особенно челябинских, курганских) башкир.
В лесостепи, сравнительно бедной строевым лесом, кроме бревен
максимально использовали подручные материалы: кору, луб, для скреп¬
ления конструкций построек употребляли мочальные свясла. Из кустар¬
ников и камыша научились делать плетеные стенки.
В конце XIX в. в постройках башкир преобладали наземные фор¬
мы. Однако местами среди приусадебных строений встречались зем¬
лянки и полуземлянки; это были помещения для новорожденного ско*
та, бани, хлебопекарни, коптильни для кож и другие сооружения. Сох¬
ранились воспоминания о существовании в прошлом жилищ полузем-
ляночного типа 1.
К концу XIX в. основным, а подчас и единственным способом воз¬
ведения бревенчатых построек был сруб. На северо-востоке республи¬
ки и кое-где в горах (в частности, в верховьях р. Белой) сплоченный
сруб опускали в яму при сооружении полуземлянок — погребов и ов¬
чарен (рис. 1). Повсеместно распространенным приемом скрепления
бревен являлась рубка «в чашку». Чтобы венцы ложились плотнее,
бревна, выравнивая, снизу срезали. Количество венцов зависело от ка¬
чества и толщины леса. Еще в 50-е годы на севере Башкирии сохрани-
9 Заказ 620
129

Рис. 1. Срубная землянка.
лись постройки из семи-восьми венцов при толщине бревен до 50 и
более сантиметров. Бревна большого диаметра иногда раскалывали
пополам, обращая плоской стороной вовнутрь дома. Высота стен за¬
висела и от уровня расположения пола.
Тенденция к поднятию пола над землей была заметна у башкир,
расселившихся в северных лесах Прикамья и в ущельях Уральских
гор. Врубая половые балки во второй или третий венец, сруб припод¬
нимали на каменных или деревянных тумбах. Для опорных столбов
старались употребить хвойные породы деревьев или дуб. Другими спо¬
собами сбережения свай от гниения были обертывание их берестой,
легкий обжиг. Пространство между опорами закладывали камнем-
плитняком, скрепленными глиной валунами, деревяными чурками. С
внутренней стороны закладку присыпали землей,
В Приуралье, включая не только центральные районы, но и северо-
восток республики, на свободно стоящих сваях приподнимали бревен¬
чатые клети; ко входу прислоняли щит-сходни. В глубине Уральских
гор срубы изб иногда устанавливали на фундаменте из бревен, вруб¬
ленных в пазы угловых столбов.
В лесостепи было немало изб, поставленных непосредственно на
землю. Иногда половые доски лежали на брусьях, положенных внут¬
ри у стен сруба. На юге были случаи сохранения и земляного пола.
Поднятие сруба над землей не влияло на высоту жилых помеще¬
ний; она редко превышала 2,2 м 8.	,
Вход, по традиции, устраивался в торцевой стене; прикрывая от
дождя, над ним иногда нависал край крыши.
Как свидетельствуют полевые материалы, на избах башкир двух¬
скатная форма крыши была в прошлом бесспорно преобладающей. Су¬
ществовало несколько вариантов ее устройства. Характерной для гор¬
ных районов была так называемая «костровая» конструкция из не¬
скольких пар длинных и коротких (по торцу)' бревен, слегка врублен¬
ных друг в друга (выемки находились по верху бревна); коньковое
бревно, сплачивая всю систему, располагалось посередине. Полосы ко¬
ры перебрасывали через крышу, оставляя полузакрытыми — из-за ще¬
лей между бревнами — фронтоны. В своем классическом виде такая
130

у-Ъ-.&й
Р и с. 2. Бревенчатая летняя кухня, сооруженная по образцу жилищ на горных
летовках.	*
крыша сохранялась в первые десятилетия нашего века на летних из¬
бушках горных башкир (бурама, бура аласып), позже перенесенных в
качестве летних кухонь в деревенские усадьбы (рис. 2). Та же конст¬
рукция при небольших размерах подквадратного сруба давала форму,
близкую к пирамидальной. Отдельные хозяйственные постройки с пи¬
рамидальной крышей, крытые дерном, встречались в бассейне Ая еще
в 50-е годы нашего века; «костровую» бревенчатую основу, способную
выдержать большой груз, обычно делали здесь (и в восточном За¬
уралье) под дерновое покрытие (рис. 3).
Р и с. 3. К островая» крыша.
9*
131

В лесной и особенно лесостепной зонах довольно распространен¬
ной традицией было также укрепление конькового бревна на столби¬
ках, поставленных на край сруба (рис. 4) или на подпорках из двух¬
трех чурбаков, сложенных горизонтально один поверх другого.
Характерной для лесной зоны чертой в облике жилищ являлись
открытые или полураскрытые фронтоны. Промежутки между бревнами
фронтона иногда преднамеренно увеличивали за счет подложенных под
слеги коротких чурок. Это давало экономию леса и обеспечивало не¬
обходимую во влажном горном климате вентиляцию чердачного про¬
странства.
Рис. 4. Коньковая балка крыши, укрепленная на столбике.
Плотные крыши «на самцах», типичные для русских деревень, у
башкир появлялись главным образом под влиянием последних. К ло¬
кальным особенностям, до недавнего времени встречавшимся в горных-
аулах, относились неодинакового размера скаты, больший из которых
нависал над другим, оставляя щель; каждый из скатов с внешней сто¬
роны закреплялся продольными жердями (рис. 5).
В аулах, граничивших со степью, некоторые срубные избы засы¬
пали поверх жердевого наката или дощатого настила землей. «Дома
без крыш», — называли их жители, подчеркивая необычность по срав¬
нению с домами с двухскатными и шатровыми крышами. Чтобы убе¬
речь потолок от дождя и снега, такие избы покрывали наклонным щи¬
том, с одной стороны укрепляя его на подпорках.
Наклонные односкатные крыши на столбах, врытых внутри поме¬
щения, имели срубные полуземлянки. Первая от входа пара столбов
была несколько выше и располагалась непосредственно у стены, вто¬
рая— за центральной линией постройки (рис. 6).
В числе традиционных построек башкир лесной и особенно лесо¬
степной зон большую группу составляли каркасно-столбовые. Среди
них можно выделить три вида, отличавшиеся не только материалом и
конструкцией стен, но и разной степенью использования строевого ле¬
са: 1) бревенчатые, построенные с помощью пазовой техники; 2) со
стенами из вертикальных жердей, заложенных за горизонтальные план¬
ки; 3) плетневые. В двух первых столбовой каркас стен одновременно
являлся опорой крыши. В плетневых постройках кроме опорных стол¬
бов, расположенных снаружи стен, вкапывали частые жерди — основу
плетня.
Пазовая техника, знакомая населению почти всех районов, осо¬
бенно охотно применялась в аулах Приуралья, южных отрогов гор и
132

Р и с. 5. Нависающий но коньку скат крыши.
юго-восточного Зауралья. Ее использовали при сооружении летних ку
хонь, клетей, бань, сараев (рис. 7). «В паз» соединяли бревна в осно¬
вании домов. Таким способом укрепляли стенки землянок или нара¬
щивали верхнюю часть полуземляночных помещений (рис. (8). Для
жилых изб, как сказано выше,
бревна соединяли обычным сру¬
бом, но стены сеней из тонкого
леса нередко сплачивали врубкой
стесанных концов в глубокие па¬
зы стоек.
На постройках пазовой кон¬
струкции возводили двухскатные
«костровые» или стропильные
крыши. Их основанием служили
положенные на угловые опоры
срубленные в раму бревна. В по¬
луземлянках конек крыши был
укреплен на двух столбах, вры¬
тых в пол помещения у торцовых
стен. Летние кухни, клети, бани
крыли полосами коры, скотные
помещения — корой, поверх нее —
сухой травой, соломой.
Техникой сооружения верти¬
кального плетня, или тына, вла¬
дели башкиры как Приуралья,
так и Зауралья. Закладывая в
определенной системе тонкие
жерди за поперечные планки,
ограждали загоны для скота,
Рис 6. Схема расположения опор одно¬
скатной крыши в срубных полуземлянках.
133

|Ш!1вНИРИР^^
Рис. 7. Клеть, построенная техникой «в паз».
внутреннюю часть усадьбы. Для построек эта техника приме¬
нялась реже. Жердевые овчарни с плоскими настилами-крышами
встречались по отрогам Уральских гор. Иногда жердями огораживали
предбанники, летние очаги. В восточном Зауралье существовала прак¬
тика возведения тем же способом стен жилых помещений (рис. 9).
Жерди с обеих сторон обмазывали глиной. Покатая на две стороны
крыша приподнималась посередине с помощью столбов, врытых за
стенами жилища; ее покрывали дерном.
В лесостепи и по границе со степью — в местности, бедной строе¬
вым лесом, для жилищ и хозяйственных построек использовали таль¬
ник и другие приречные кустарники. Плетень как способ возведения
стен особенно был принят у населения юго-западных районов Башки¬
рии в бассейне левых притоков Белой — Демы, Уршака и Ашкадара.
Другой областью распространения плетневой техники были заураль¬
ские и, в первую очередь, курганские лесостепи. Кое-где плетневые по¬
стройки встречались по отрогам Уральских гор.
Из плетня сооружали избы, летние кухни (аласыки), помещения
для скота, реже клети и бани (рис. 10); плетнем огораживали усадьбу
и загоны для овец. В большинстве случаев эти постройки были назем¬
ными сооружениями, хотя пол их был слегка углублен: при подготов¬
ке строительной площадки полностью или частично снимали дерн. «
Основу плетневых построек составляла двойная столбовая кон¬
струкция. По периметру будущих стен на расстоянии друг от друга
вкапывали колья, которые оплетали ветвями. С внешней стороны, по
углам и в средней части стен (если сооружение было удлиненным)
врывали массивные столбы с развилками наверху — опору балок кры¬
ши. Техника непрерывного плетения сглаживала углы, придавая по¬
стройкам округлые очертания. Особенно это было заметно в неболь¬
ших, почти квадратных, аласыках демских башкир.
В самых простейших сооружениях плоскую крышу из жердевого
наката, одновременно служившую потолком, покрывали соломой с
глиняной пропиткой. Покрытие удерживалось плетневой загородкой,
134

Р и с. 8. Применение пазовой техники в землянках.
являвшейся продолжением стен. Более распространенными, особенно
в Зауралье, были пологие крыши, приподнятые по коньку. Средняя
балка опиралась на столбы-опоры, врытые у торцовых стен. Иногда
серединой крыши служили две-три балки, положенные на поперечины,
поднятые на столбах. Настил из тонких бревен или плах, образующий
скаты, покрывали слоем коры, соломы и придавливали гнетами или
землей. В придемских аулах нередко можно было встретить близкие к
пирамидальным стропильные соломенные крыши.
Наиболее древние черты просматривались в устройстве приуса¬
дебных аласыков, бывших в прошлом жилищем на кочевках. У них не
было деревянного пола, отсутствовал потолок. Постройки, предназна¬
ченные для обитания в холода, утепляли, обмазывая стены и потолок
слоем глины. Глиной, смешанной с соломой, покрывали плетень и сна¬
ружи. Плетневые мазанки еще в конце прошлого ©ека служили жили-
135

Рис. 9. Способы возведения стен и крыши в каркасных постройках. Техника «верти¬
кального плетня» — тына.
щем малообеспеченных семей в деревнях, расположенных в юго-запад¬
ных степях Башкирии в Зауралье. На востоке Баймакского, в Хайбул-
линском районах БАССР и в Курганской области сооружали избы с
двойными стенками, утепленными земляной засыпкой; опорные стол¬
бы для кровли оказывались в промежутке между рядами плетня.
Рудиментом древних жилищных форм являются, по-видимому,
полуземлянки с пологой двухскатной крышей на столбах и укреплен¬
ными плетнем стенками, сохранявшиеся несколько десятилетий назад
у демских башкир в качестве бань. Такие постройки обнаружил в по¬
ездке по р. Деме в начале нашего века М. А. Круковский 9 Рисунок
одной из плетневых землянок, встреченных во время экспедиционных
работ (1970 г.), был нами опубликован 10.
Вход в большинстве плетневых построек, за исключением земля¬
нок и почти квадратных аласыков, располагался в боковой стене, сме¬
щаясь к одному из углов.
В числе наиболее архаичных строительных приемов, применявших¬
ся башкирскими мастерами кое-где еще в первые десятилетия нашего
века, можно назвать закладывание тонких бревен, плах или жердей
между парами врытых в землю стоек. Чаще всего таким способом со¬
оружали ограды, привязывая жерди к столбам мочальными свяслами.
В Зауралье тот же принцип использовался в конструкции каркасных
засыпных стен скотных помещений и даже жилищ. Двойные стенки из
горизонтально расположенных жердей прижимались здесь стояками
к столбам, являвшимися опорой плоской или слегка покатой на две
стороны крыши; в верхней части стояки скреплялись веревками. В по¬
стройках более позднего времени обходились без стояков, прибивая
жерди к столбовому каркасу гвоздями.
Среди временных летних жилищ и подсобных помещений выделя¬
лась группа построек с каркасом в форме усеченной пирамиды. В ос¬
нове каркаса находилась прямоугольная рама, поднятая на четырех
столбах. К ней прислонялись наклонно жерди; плоский накат из жер¬
дей настилался на сооружение сверху. В северных районах Башкирии
и в предгорьях такие балаганы сооружались в качестве жилья рабо¬
чих на лесных разработках, пастухов, отгонявших скот на лето в горы.
По южным отрогам Урала и в Зауралье по такому же принципу воз¬
водили каркас жилых полуземлянок (рис. 11); позже эти постройки
136

137

Рис. 11. Землянка с каркасом в форме «усеченной пирамиды».
появились в усадьбах как хранилища для молочных продуктов или
убежища в холода для новорожденных ягнят. Наземные балаганы по¬
крывали корой и травой, полуземлянки поверх наката засыпали зем¬
лей. С торна навешивали дверь; к ней вел земляной спуск или сту¬
пени.
Используя лесные материалы, строители находили разнообразное
применение снятой с деревьев коре. Надсекая кору на одной стороне
ствола, получали широкие полосы. Кора шла не только на покрытие
крыш, но и на сооружение стен. В литературе описаны корьевые лет¬
ние балаганчики, бывшие некогда у башкир жилищем на летовках и.
В аулах из коры сооружали летние кухни, предбанники и даже скот¬
ные помещения. Кора в качестве материала для стен особенно часто
употреблялась в предгорных районах за средней Белой (рис. 12). Рас¬
правленные корьевые полосы придавливали жердями к деревянной
основе из столбов и горизонтальных планок. Если постройка была не¬
высокой, кору располагали вертикально — так, чтобы верх полос мож¬
но было пригнуть кверху, используя в качестве покрытия. По такому
же принципу в прошлом строили летние шалаши и жилые балаганы.
Для укрепления всей конструкции отдельные ее детали связывали
между собой мочалом.	%
Итак, лесная зона Урала и прилежащие территории в центре на¬
шего внимания оказались не случайно. Условия, неблагоприятные для
привычного образа жизни скотоводов-кочевников, предрасполагали к
иному — оседлому — существованию; обилие древесных материалов
обеспечивало развитие основательно устроенных жилищ, приспособ¬
ленных к суровому уральскому климату.
Традиции, связанные у башкир со стационарным строительством,
многообразны. Сосредоточившись в этой статье на использовании дре¬
весины, мы оставили вне поля зрения каменное, глинобитное, саманное
строительство. При описании техники мы преднамеренно остановились
138

Рис. 12. Сооружение стен из коры.
на наиболее архаичных приемах, появление которых у башкир могло
быть связано с зарождением домостроительства.
Обращает на себя внимание немаловажное обстоятельство: от¬
дельные конструктивные узлы и системы (способы возведения крыш,
стен и пр.) у башкир не были «привязаны» к определенным видам по¬
строек. Они повторялись в жилых и хозяйственных строениях — в со¬
оружениях наземных и углубленных в землю. Многие крыши («костро¬
вые», на горизонтальных и вертикальных подпорках, на столбах) воз¬
водились как на срубах, так и на каркасных постройках. Свободное со¬
четание при сооружении жилищ и хозяйственных служб разных кон¬
структивных вариантов говорит не только об органичном соединении
в одной культуре разнохарактерных традиций, но и о раннем появле¬
нии их в строительной практике башкир. Как говорилось выше, замет¬
на некоторая локализация в распространении той или иной техники.
На севере Башкирии и в горах ставили бревенчатые срубы. По обе
стороны Уральских гор и по южным отрогам в большинстве дворовых
построек бревна скрепляли «в паз». Плетневые жилища были привыч¬
ны для юго-западных районов Башкирии. Жилища-землянки обнару¬
живаются у зауральских башкир. Для зауральских районов в боль¬
шей степени были характерны и каркасные постройки с забутовкой.
Из-за недостаточной изученности строительного дела у населения
Восточной Европы и Сибири в I — первой половине II тыс. н. 5., из-за
неразработанности в этнографии этнических культурных комплексов,
сделать заключение о происхождении всех описанных выше традиций
довольно трудно. Более доступным кажется вопрос о возможном вре¬
мени появления основных типов построек на территории расселения
башкир. Недостаток археологических данных (раннебашкирские посе¬
ления пока не открыты) можно отчасти компенсировать анализом
поздних (этнографических) материалов и выяснением общих законо¬
мерностей развития строительной техники в средней полосе Восточной
Европы и Азии в I — начале II тыс. н. э. Проблемы происхождения
139

некоторых стационарных построек у башкир мы уже касались в рабо¬
те, посвященной сооружениям земляночного типа 12.
Как следует из археологических и этнографических исследований,
уже много веков назад сложились своеобразные регионы распростра¬
нения технически разных способов возведения бревенчатых жилищ. В
лесной и лесостепной части Европы в первой половине I тыс. преобла¬
дала срубная техника. Однако уже на заре нашей эры со стороны
Азии через прикаспийские и поволжские степи в Европу все настойчи¬
вее проникали традиции возведения стен путем закладки бревен меж¬
ду врытыми столбами (техника «в паз»). Это влияние четко просле¬
живается, в частности, на оседлых славянских поселениях, раскопан¬
ных к востоку от Днепра; распространилось оно и на европейские ле¬
состепи 13. На карте Восточной Европы второй половины I тыс. н. э.
можно очертить обширные зоны преобладания срубной, каркасной ар¬
хитектуры, отдельных способов сооружения жилищных перекрытий и.
Взаимосвязь с Сибирью Приуралья и Прикамья исторически ве¬
роятна с ранних времен. В рамках нашей темы немаловажным являет¬
ся то обстоятельство, что не только каркасные бревенчатые постройки,
но и полуземлянки с деревянным остовом в форме усеченной пирами¬
ды, и пирамидальные «костровые» крыши находят аналогии у населе¬
ния азиатского материка 15 Более того, даже в срубных постройках
башкир обнаруживаются некоторые черты, близкие жилым избушкам
западносибирских угров 16 В целом же тип слегка удлиненных сруб¬
ных избушек с двухскатной корьевой крышей и невысоким перекры¬
тием из нескольких пар бревен мог получить развитие в прикамских
и уральских лесах задолго до расселения здесь тюркских кочевников-
скотоводов. Об этом говорит, в частности, существование таких по¬
строек в качестве приусадебных летних жилищ и святилищ у удмур¬
тов и марийцев 17 В то же время нет оснований утверждать, что про¬
двинувшиеся в конце I тыс. н. э. на Южный Урал из Азии кочевые или
полукочевые (лесостепные) племена до прихода на эту территорию
срубной техники не знали. Характерная мелкая врубка бревен, зафик¬
сированная у ряда народов Сибири (в том числе и у тюркских) 18, про¬
слеживается в устройстве намогильных срубиков башкир. По тому же
принципу устраивались и «костровые» крыши, описанные нами у баш¬
кир и существовавшие в Сибири у хакасов, бурят 19
Еще более вероятно, что древние башкиры были знакомы с кар¬
касно-столбовой, в частности, пазовой, техникой. Описывая летние жи¬
лища тюркских народов Сибири, А. А. Попов отметил их отличитель¬
ные признаки: «Тюркские шалаши имели установленные в плане пря¬
моугольника четыре стойки, служившие опорой стен в забирку. Крыша
была костром или коническая»20 До недавнего времени пазовые жи¬
лища были характерны для Манчжурии, Монголии и некоторых запад¬
ных областей Центральной Азии21. Эта техника часто применялась ха¬
касами. Поскольку способ возведения стен «в забирку» («в паз»), как
говорилось выше, рано (по всей видимости, уже с первыми волнами
кочевников) проник в Восточную Европу, с приходом и оседанием
башкир на Южном Урале он прочно закрепился в местной практике
стационарного домостроительства.
Регион каркасно-столбовых построек с использованием плетня
около полутора тысяч лет назад захватывал обширную территорию
восточно-европейских и сибирских степей — от Северного Причерно¬
морья до Алтая. Однако внутри региона техника плетневых жилищ
распространялась не повсеместно. Областью интенсивного развития
этой техники была равнинная часть Северного Кавказа и Придонье 22.
Жилища с плетневыми стенами, принадлежавшие, как полагают ис¬
следователи, болгарам и аланам, были раскопаны здесь на памятни¬
ках второй половины I тыс. н. э. (салтово-маяцкая культура) 23. В ра¬
но

нее опубиликованной работе24 мы высказывали мысль об определен¬
ной роли переселившихся с юга болгар в распространении плетневых
построек в Приуралье. Подтверждая это положение, можно напсш-
нить, что обмазанные глиной плетневые стены были обычным явле¬
нием в жилищах одного из древнеболгарских городов и в Среднем
Поволжье 25
На территории лесостепной Азии сложились, как видно, свои тра¬
диции возведения плетневых стен — с земляной засыпкой. Такие по¬
стройки сохранялись в быту зауральских башкир, западносибирских
татар; их сооружали хакасы (кызыльцы), шорцы, телеуты 26.
Таким образом, основные строительные приемы, связанные с ис¬
пользованием древесины (сруб, скрепление бревен «в паз», плетневые
стены) могли существовать у населения Южного Урала и Приуралья
до прихода башкир. В то же время их знало и население Западной и
Южной Сибири. Башкирские племена, какое-то время обитавшие на
юге Сибири27, могли уже там познакомиться с широким использова¬
нием в строительстве лесных материалов. Об этом говорят, в част¬
ности, аналогичные способы возведения крыш у башкир и сибирских
народов. В лесах Прикамья и Урала строительные навыки башкир не
только закрепились, но и обогатились Именно этим и объясняется
сравнительно быстрый переход расселившихся здесь скотоводческих
племен к оседлости.
1	Еремеев Д. Е. Изменение типов жилищ и поселений юрюков при оседании. —
Краткие сообщения института этнографии, вып. 38. М., 1963, с. 94—99; Марков Г. Е.
Типы оседлого жилища туркмен Хорезхмского оазиса. — Там же, вып. 23. М., 1955,
с. 46—58; Шибаева Ю. А. Из истории хакасского жилища. — Там же, вып. 10. М.,
1950, с. 40—53; Лбетеков А. К. О типах жилищ у древних усуней. — В кн.: Первобыт¬
ная археология Сибири. Л., 1975, с. 137—138; Давыдова А. В. К вопросу о роли осед¬
лых поселений в кочевом обществе сюнну. — КСИА, 1978, вып. 154, с. 55—59; Нечае¬
ва Л. Г О жилище кочевников юга Восточной Европы в железном веке (I тыс. до
н. э. — первая половина II тыс. н. э.). — В кн.: Древне жилище народов Восточной
Европы. М., 1975, с. 7—49; Плетнева С. А. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая
культура. — МИА, 1967, вып. 142, с. 51—70. Типы традиционного сельского жилища
народов Юго-восточной, Восточной и Центральной Азии / Отв. ред. Н. Н. Чебоксаров.
М., 1979, (главы 9, 10) и др.
2	Кызласов Л. Р История Тувы в средние века. М., 1969, с. 33, 48, 183—184;
Абетеков А. К. О типах жилищ у древних усуней, с. 138; Вайнштейн С. И. Проблемы
истории жилища степных кочевников Евразии. — СЭ, 1976, № 4, с. 45—46 и др.
3	Дэвлет М. А. Большая Боярская писаница. — СА, 1965, •№ 3, с. 134, 136—140.
4	Хвольсон Д. А. Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах
и русах. — Журнал Министерства народного просвещения, № 12. СПб., 1868, с. 669.
~5 Харузин Н. Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских
и монгольских народностей России. — Этнографическое обозрение, 1896, вып. 1—3,
с. 124.
6	Природные ресурсы Башкирии и их охрана. Уфа, 1975, с. 125—126.
7	См. статью автора «Постройки типа землянок у башкир» в кн.: Культура и
быт башкир. Уфа, 1978, с. 37—52.
8	Небольсин П. Рассказы проезжего. СПб., 1854, с. 251.
9	Круковский М. А. Южный Урал. М., 1909, с. 56—57
10	Шитова С. Н. Постройки типа землянок у башкир..., рис. 8.
11	Руденко С. И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.; Л., 1955,
с. 208—209.
12	Шитова С. Н. Постройки типа землянок у башкир, с. 49—52л
13	Раппопорт П. А. Древнерусское жилище (VI—XIII вв. н. э.). — В кн.: Древ¬
нее жилище народов Восточной Европы. М., 1975, с. 104—155; Никольская Т. Н. К ис¬
тории домостроительства у племен бассейна верхней Оки (с середины I тыс. до н. э.
до середины I тыс. н. э.).—В кн.: Древние славяне и их соседи. М., 1970, с. 83, 90.
14	Сведения, подтверждающие это, можно найти в статьях сборника «Древнее
жилище народов Восточной Европы». М., 1975.
15	Историко-этнографический атлас Сибири. М., 1961, с. 145, 152, 160, 172, 209,
218.
16	Этот вопрос более обстоятельно освещен нами в работе «Сибирские таежные
черты в материальной культуре и хозяйстве башкир» в кн.: Этнография Башкирии.
Уфа, 1976, с. 65—67.
141

17 Крюкова Т А. Материальная культура марийцев XIX века. Йошкар-Ола,
1956, с. 113—115; Сепеев Г А. Восточные марийцы. Иошк^р-Ола, 1975, с. 120; Шуми¬
лов Е. Ф. К вопросу о древнейших формах удмуртского народного зодчества. —
В кн.: Искусство Удмуртии, вып. I. Ижевск, 1975, с. 248—254.
18	Историко-этнографический атлас Сибири, с. 164—165, 169, 174 и др.
19	Там же, с. 157. В Историко-этнографическом атласе Сибири отмечены значи¬
тельные массивы распространения срубной техники как в западных, так и в восточных
районах: у хантов, манси, западносибирских татар, шорцев, алтайцев, бурят, якутов,
удэгейцев, орочей (карта 2 в разделе «Жилище»).
20	Там же.
21	Типы традиционного сельского жилища народов Юго-восточной, Восточной
и Центральной Азии, с. 137, 196, 253—257.
22	До недавнего времени плетневые постройки сооружали черкесы, кабардинцы,
адыгейцы, абазины, кумыки, равнинные группы чечен, ингушей, осетин (Кобычев В. П.
Типы жилища у народов Северо-Западного Кавказа в середине XIX в. — В кн.: Кав¬
казский этнографический сборник, вып. 5/Труды Института этнографии, т. 99/. М.,
1972, с. 150—154; Культура и быт народов Северного Кавказа / Под ред. В. К. Гар-
данова. М., 1968, с. 99-; Гаджиева С.^Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследо¬
вание. М., 1961, с. 204—205).
23	Плетнева С. А. От кочевий к городам, с. 59.
24	Шитова С. И. Постройки типа землянок у башкир, с. 50.
25	Каховский В. Ф., Смирнов А. И. Болгарский город «Хулаш». — В кн.. Тезисы
докладов на заседаниях, посвященных итогам полевых исследований 1965 года / Отде¬
ление исторических наук. Институт археологии. Институт этнографии им. Н. Н. Миклу¬
хо-Маклая. М., 1966, с. 26.
2.6 Историко-этнографический атлас Сибири, с. 158, 177; Харузин Н. Н. История
развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей
России, с. 70—71.
27 С этой территорией связывают башкир некоторые генеалогические предания
(Башкирское народное творчество: Предания и легенды. Уфа, 1980 (на башк. яэ.),
с. 65, 340), а также этнокультурные параллели (Шитова С. И. Этнокультурные связи
башкир по данным материальной культуры и декоративно-прикладного искусства. —
АЭБ, т. 4. Уфа, 1971. с. 175).

СПИСОК СОКРАЩЕНИИ
АО
АЭБ
ВАУ
ГИМ
КСИИМК
КСИА
КГПИ*
МГУ
МИА
ОКВЭИА
СА
СЭ
ТГИМ
ТИЭ
УАС
УЗИИЯЛ
УЗПГУ
—	Археологические открытия
Археология и этнография Башкирии
—	Вопросы археологии 'Урала
—	Государственный исторический музей
—	Краткие сообщения Института истории материальной культуры
—	Краткие сообщения Института археологии АН СССР
—	Куйбышевский государственный пединститут
—	Московский государственный университет
—	Материалы и исследования по археологии СССР
—	Отчеты Камской (Боткинской) экспедиции Института археологии
—	Советская археология
—	Советская этнография
—	Труды Государственного исторического музея
—	Труды Института этнографии АН СССР
—	Уральское археологическое совещание
—	Ученые записки Института истории, языка и литературы (Махачкала)
—	Ученые записки Пермского государственного университета

СОДЕРЖАНИЕ
Г. Т. О б и д е н н о з а. Жилищный комплекс поселения Сауз I	3
Ю. А. Морозов. Тавлыкаевское поселение срубной культуры	19
B.	С. Горбунов, М. Ф. Обыденнов. Жилища Юкаликулевского
поселения (по раскопкам 1978 года)	41
C.	Я. 3 д а н о в и ч. Поселения и жилища Саргаринской культуры	59
A.	X. П ш е н н ч н ю к. Новые материалы с поселений Гафурийского райо¬
на	7Г
B.	А. Иванов, Т. И. Останина. К вопросу о бахмутинско-мазунин-
ской проблеме	(по материалам	поселений)	104
C.	Н. Шитова.	О древних	чертах	в	строительной технике башкир	128
Список сокращений	143
Св. план, 1983, поз. 1.
ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА ДРЕВНИХ
ПЛЕМЕН ЮЖНОГО УРАЛА
Редактор Я. В. Хрулева
Техн. редактор Ф. Г. Гайфуллин
Корректор Я. В. Филатова
Сдано в набор 18. 02. 83. Подписано в печать 27. 07. 83. П00168. Формат 70X108Vie.
Бумага тип. № 2. Физ. печ. л. 9,0. Уел. печ. л. 12,6. Уч.-изд. л. 10. Тир. 500 экз.
Заказ № 620. Цена 1 руб. 50 коп.
Уфимский полиграфкомбинат Госкомиздата БАССР. г. Уфа-1, проспект Октября, 2.