РУССКИЙ
ДЕТЕКТИВ

Николай
Избранные произведения

Николай
удачи ТЕБЕ,
СЫЩИК!
Архангельск
Северо-Западное
книжное
издательство
1993

Р2
Л 476
Текст печатается по изданию:
Н. Леонов. Мент поганый. М.: СП «Квадрат», 1993.
Оформление Р. Климова
Леонов Н. И.
УДАЧИ ТЕБЕ, СЫЩИК!
ISBN 5-85560-307-5	©	Николай Леонов, 1993
© Северо-Западное книжное из¬
дательство, оформление, 1993

МЕНТ
поганый

ПРОЛОГ
огда сыщик пришел в сознание, то уви¬
дел кругленького человечка, который
расхаживал рядом с кроватью, размахи¬
вая короткими ручонками, и быстро говорил:
—	Хватит, достаточно, молодой человек! Вы долж¬
ны отлично себя чувствовать! Ну, «отлично», может
быть,; сильно сказано, несколько смахивает на старче¬
ский бред, как-никак вам прострелили грудь. Приятно¬
го тут, конечно, мало, но...
Доктор увидел, что Гуров открыл глаза и смотрит ос¬
мысленно, подхватил полы халата, уселся на табуретку
рядом с кроватью, взял руку сыщика, проверил пульс.
—	Здравствуй, Левушка! Напугал ты меня, старика.
Я, как понимаешь, доктор. Ты глаза закрой и слушай.
Ты, как выражается моя внучка, выиграл миллион по
трамвайному билету. Ты выиграл больше — жизнь. Ес¬
ли бы меня, профессионала, очень попросили изыскать
возможность так проткнуть человека, чтобы не задеть
ни один жизненно важный орган, я бы такой задачи ие
решил. Известно, пуля дура, она проскочила сквозь тебя
очень хитро. Я глазам своим не поверил. Но, по моему
разумению, ты должен был прийти в себя два дня на-
7

зад, а ты, голубчик, лежишь, посапываешь и где-то в
потустороннем мире обретаешься. Я и испугался до му¬
рашек: думаю, просмотрел старый, угробил мальца в
расцвете сил...
Голос начал стихать, удаляться, совсем пропал, и
Гуров поплыл в забытье, в туман, лишь на мгновение
увидел направленный в него черный ствол пистолета.
Гуров не спал и не бодрствовал, дремал, наслаждал¬
ся покоем, вспоминал, слушал врачей и жену, которые
приходили и уходили, разговаривали между собой, об¬
ращались к нему, и тогда он открывал глаза, отвечал
улыбкой и вновь уходил в свой мир. Лишь однажды,
когда жену в первый раз пустили к нему, он посмотрел
на нее долго и раздельно произнес:
—	Все в норме, не волнуйся,— и, закрыв глаза, до¬
бавил: — Мне хорошо.
Когда он не двигался, то боли почти не чувствовал,
при перевязках приходилось терпеть. Но уж если чему и
научился подполковник Гуров за долгие годы работы в
«угро», так это ждать и терпеть. И он лежал, наслаж¬
дался покоем, отгородился от родных, начальников и
товарищей по работе, которые приходили ежедневно,
садились рядом и рассказывали Бог знает что: о личной
жизни, о футболе-хоккее, новых фильмах, только не о
работе и политике. Так велели врачи. Они были увере¬
ны, что молчание и сонливость пациента вызваны не ра¬
нением, а общим нервным истощением, а в этом случае
требуются положительные эмоции.
На четвертый день явилась Ольга, младшая сестра
жены, и с присущей юности прямотой все ему выло¬
жила.
—	Мы все вместе тебя замордовали,— заявила она в
конце своего монолога.— Ты абсолютно прав, что не
разговариваешь с нами, валяйся, приходи в себя. Поло¬
жительные эмоции для слабаков. Если хочешь, я сяду в
коридоре у двери и вообще никого не пущу: ни профес¬
соров, ни генералов, ни нашей очаровательной родст¬
венницы. Пошли они все к чертовой матери! Захочешь
кого видеть, свистнешь, я позову. Договорились?
—	Желтый цвет не люблю, ты эту кофточку больше
не надевай,— ответил невпопад Гуров.—А теперь уби¬
райся, устал, приходи завтра.
Ольга чмокнула его в нос, выскочила из палаты, и
из-за двери донесся призывный клич команчей.
8

Отец приехал к Гурову уже в санаторий. Генерал-
полковник последние годы служил за границей. Когда
началось сокращение вооружений и вывод советских
войск из стран приказавшего долго жить социалистиче¬
ского содружества, генерала «ушли» на пенсию.
Весна уже набрала силу, парк ярко зеленел, отец с
сыном молча прогуливались по песчаным дорожкам.
Они так долго не виделись, и столько у обоих накопи¬
лось невысказанного, что слова сейчас не шли с языка.
Они лишь изредка взглядывали друг на друга и молча
шли дальше.
—	Мы с матерыо из Москвы уезжаем,— заговорил
отец.— Квартиру свою генеральскую я сдаю, тебе дадут
другую. Женщины мебель для вас отобрали, часть я
возьму на юг в свой фамильный особняк. Мне писали,
что там ни крыши, ни пола, но командующий округом
обещал помочь.
—	Ты поосторожнее,— предостерег Гуров.— Никто
потом и не вспомнит, что ты в Москве квартиру сдал, и
станешь героем фельетона.
—	Я газеты читаю,— сухо ответил генерал.— Сегодня
мое звание сродни матерной ругани. Жена—>доктор на¬
ук, сын —мент поганый, так что имею полный букет.
Меня уже ничем не удивишь, я видел все, выживу. Мне
врачи о тебе говорили, не одобряю, мужик имеет право
на полный отдых и беспробудный сон только по дороге
в крематорий. Отсюда выпишешься, возьмешь отпуск и
приезжай с семьей ко мне, будем отстраиваться, считай,
что это приказ.
Генерал остановился, взял сына за плечи, почувство¬
вал в них силу, одобрительно кивнул, провел пальцем по
седому виску Гурова и сказал:
—	Жизнь.
Когда, отбыв положенное, Гуров выписался из сана¬
тория и приехал в управление, то выяснил, что ему при¬
своено внеочередное звание полковника, а с завтрашне¬
го дня он находится в отпуске. Гуров прошелся по
кабинетам отдела. Ни непосредственного начальника —
полковника Орлова, ни генерала Турилина в управлении
не оказалось — проходил очередной съезд, и все нахо¬
дились на передовой.
Полученную вместо отцовской новую двухкомнатную
малогабаритную квартиру с крохотной кухней Гуров
оглядел равнодушно. Рита с Ольгой перебрались в
9

квартиру своих родителей, которые давно расстались, а
теперь совсем разъехались.
—	Ты здоров, милый, я не бросаю тебя, мне просто
тоже надо отдохнуть,—сказала жена. Гуров согласно
кивнул, понял, что это качало конца его семейной жиз-
ни, и остался один,
Глава первая
Полковник Гуров прогуливался по аллеям парка и
думал о том, что вполне возможно, если его соображения
правильны, в этом тихом местечке вскоре зазвучат вы¬
стрелы и прольется кровь. Но так же вполне вероятно
и то, что разумные логические построения сыщика ока-
жутся ошибочными и ничего не произойдет, а значит,
полковник приехал зря и ждет у моря погоды.
Истекал сентябрь, в кронах деревьев появилась жел¬
тизна, и под ногами шуршали первые опавшие листья.
В молодости Гуров был равнодушен к природе, а в со¬
рок— не то чтобы воспылал, но стал как-то вниматель¬
нее к ней приглядываться и принюхиваться, отличать
деревья друг от друга, и не только березу от ели. Сей¬
час он гулял по территории дома отдыха, «для других
закрытого», прикидывал, легко ли перемахнуть через
солидный забор, покусывал дубовый лист и непроизволь¬
но вспоминал прошлое, старался не думать о настоя¬
щем, остерегался заглядывать в будущее.
Последнее время у Гурова по-настоящему серьезных
розыскных дел не было. Товарищи, как говорится, па¬
хали по-черному, а он, еще вчера знаменитый сыщик,
восстанавливался после ранения, болтался по генераль¬
ским кабинетам, решал вопросы семьи, которая распа¬
лась, и быта, который, как у каждого человека не но¬
менклатурного, не желал налаживаться.
Рита с Ольгой по-прежнему жили в квартире своих
родителей. Сначала Ольга разлуку с «несравненным»
Гуровым переживала: забегала к нему ежедневно, за¬
тем каждую неделю. Прошло время, девушка заневести¬
лась, у нее появилась личная жизнь, и разговоры по
душам иссякли, становились в тягость.
С женой у Гурова было несколько встреч, в прошлом
году они даже прожили вместе неделю в захолустном
подмосковном доме отдыха и убедились, что восстанав¬
ливать нечего, это, как выражаются юристы, попытка с
10

негодными средствами, что в переводе на общечелове¬
ческий язык означает стрельбу из незаряженного ру^
жья.
Рита вела себя всю неделю как человек вполне ци¬
вилизованный, но, расставаясь, вдруг вспомнила, что она
женщина, и спросила:
—	Гуров, ты хотя бы понимаешь, кто во всем вино¬
ват?
—	Конечно,— ответил он.—=А какое это имеет зна-
чение? — И пожал плечами.
Затем он выслушал речь, подобные до него доноси¬
лись с экрана телевизора, их произносили парламента¬
рии разных уровней. Гуров в депутатском корпусе не
состоял, слушал спокойно, ногами не топал, руками не
хлопал, чем довел оратора до естественной реакции —
жена заплакала. Он, презирая себя, обнял недавно лю¬
бимую женщину, произнес затертые слова о милосер¬
дии, ее молодости, о светлом будущем, помог упаковать
чемодан и облегченно вздохнул, когда Рита уехала. Ве¬
чером он заплатил немыслимые деньги за две бутылки
водки. Последним воспоминанием о знаменательном дне
остался какой-то ушастый слюнявый мужичонка, упря¬
мо убеждавший Гурова, что в семье не без урода, и вот,
смотри, как получается, хоть и паршивый интеллигент,
а тоже оказался человеком. В общем, покорешались.
Родители восстановили, точнее, построили заново дом,
расположенный в станице Красное под Херсоном. Гу¬
ров писал им регулярно, не лгал, в ближайшее время
приехать не обещал. Однажды отец прилетел в Москву,
в министерство, дооформлял документы. Встреча про¬
шла в дружественной, немного прохладной обстановке.
И хотя Гуров чувствовал себя вполне прилично, вра¬
чи время от времени приглашали его на обследование
и настойчиво рекомендовали бег трусцой и легкую гим¬
настику. Сначала Гуров бегал неохотно, превозмогая
себя, затем втянулся. В тренажерном зале он бывал и
до ранения, но теперь, когда времени стало больше, ув¬
лекся и начал «качаться» всерьез. Рядом тренировались
молодые здоровые парни, он почувствовал азарт сорев¬
нования, увеличивал нагрузку и за несколько месяцев
оброс солидной мускулатурой, плечи раздались, нали¬
лась спина, а ноги у него были длинные и талия тонкая
от рождения. Гуров посмеивался над собой, но занятия
занимали много времени, отвлекали от невеселого бы¬
тия, да и чувствовать себя сильным и ловким доставляв
11

ло удовольствие. С год назад он начал заниматься в
секции восточных единоборств и, к немалому удивле¬
нию тренера, не бросил тренироваться через неделю,
приходил регулярно и добился определенных успехов.
А вот на работе у него все развалилось. Сменилось
высшее руководство, полковнику Орлову дали генерала
и перевели в министерство начальником управления, ге¬
нерал Турилин вышел на пенсию. Гуров работал с ними
больше пятнадцати лет и не понимал, что постоянно на¬
ходился под их опекой, скорее защитой. Как большинст¬
во талантливых людей, он был плохим дипломатом, в
личных отношениях человеком открытым и прямолиней¬
ным. Он искренне верил, что большинство коллег отно¬
сятся к нему если и не превосходно, то уж наверняка
уважительно, а о наличии недоброжелателей, завистни¬
ков задумываться сыщику было недосуг.
Когда друзья-руководители ушли, Гуров словно за¬
ново родился и походил на человека, которого долго
держали в изоляции от бытовых неурядиц и неожиданно
вытолкнули в недоброжелательный мир, полный недо¬
молвок, подтекстов, интриг и фальшивых улыбок. За¬
висть завистью, но после ухода Орлова никто из опер-
состава не сомневался, что назначение Гурова на долж¬
ность начальника отдела — дело решенное и приказ
последует незамедлительно. Жизнь показала, что ро¬
зыскники — обыкновенные люди, которым свойственно
ошибаться.
Как известно, «кадры решают все»: полковника Гу¬
рова пригласили в соответствующий кабинет управления
кадров. Сверкая улыбкой и подполковничьими погона¬
ми, которые ему выдали за неуклонную преданность
проводимой линии, вчерашний комсомольский вожак
вышел из-за стола и долго жал руку Гурова теплыми
мягкими ладошками. Вожака предупреждали, чтобы он
с Гуровым обращался осторожнее, но лишь раззадорили
добра молодца. До милиции он руководил спортом, счи¬
тал, что закалился в боях с чемпионами мира и Олим¬
пийских игр, а уж милиционера обыграть — задача дет¬
ская. Интересно, что себя свежеиспеченный подполков¬
ник милиционером не считал, а расценивал свое
назначение как вынужденный уход с передовой в резерв
главного командования. Время все лечит и расставляет
по своим местам, прозвучит команда, и тогда посмот¬
рим, кто есть кто, рассчитаемся. А может быть, он и не
так уж глуп, выкормленный и обученный партией ком¬
12

сомольский вожак? Возможно, и так. Однако пригла¬
шать к себе полковника Гурова вожаку не следовало.
Сыщику не потребовалось гадать, что за человек пе¬
ред ним, кто жмет его руку и предлагает чувствовать
себя как дома. Полковник лишь скользнул взглядом по
хозяину кабинета и почувствовал противный привкус,
словно откусил несъедобное. Он сел в кресло для гостей,
посмотрел кадровику в глаза и молча кивнул.
—	Рад познакомиться со знаменитым сыщиком. Как
здоровье, Лев Иванович? Да, забыл представиться: ме¬
ня зовут Виктор Михайлович Силаев,— подполковник
старательно улыбнулся, словно сообщил радостное из¬
вестие.
—	Очень приятно,— Гуров вновь кивнул, и не надо
было быть семи пядей во лбу, чтобы по всему его виду
понять, как полковник относится к хозяину этого каби¬
нета.
—	Кадровые перестановки, сумятица,— подполковник
развел руками и попытался пошутить: — Все смешалось
в доме Облонских.
Гуров посмотрел на часы, выражение на его лице
было как на посмертной фотографии.
—	Действительно, смешалось,— опередил Гуров со¬
бравшегося было произнести речь кадровика.— А вы к
нам какими судьбами?
—	Речь не обо мне, а о вас, товарищ полковник,—
любезная улыбка соскочила с лица Силаева.— С одной
стороны, вас надо назначать начальником отдела, с дру¬
гой...
—	Данный вопрос не в вашей компетенции,— Гуров
встал.— Что-нибудь еще?
—	Нам вместе работать, Лев Иванович.
—	Это вряд ли,— перебил Гуров и пошел к двери.
—	Минуточку, товарищ полковник,— Силаев вышел
из-за стола.— Надеюсь, вы понимаете, что я пригласил
вас не по личной инициативе, а выполняю приказ. Вы
должны трезво оценить ситуацию. Перестройка не вре¬
менная кампания, с групповщиной покончено раз и на¬
всегда. И заскоки гения никому больше прощаться не
будут...
Гуров посмотрел на подполковника внимательно, с
любопытством, словно увидел нечто диковинное, ранее
не известное, вздохнул и, пробормотав: «Боже мой, Бо*
же мой...», вышел из кабинета.
13

На следующий день Гурову позвонил Орлов, после
дежурных вопросов о здоровье перешел к делу:
—	Дураки были, есть и будут, и в твоем возрасте,
Лев Иванович, сердиться на них, мягко выражаясь, не¬
разумно. Держать тебя на прежней должности — все
равно что быть без штанов, но в шляпе. Я знаю, сколь-
ко ты стоишь, хочу использовать на максимум, однако
пока не получается. Ты чего молчишь?
—	Пытаюсь определить свою стоимость и в какой
валюте. Если оценивать в советских рублях...
—	Лева, кончай,— перебил Орлов.— Так, сегодня
четверг, пятница... суббота... Позвони мне домой в во¬
скресенье утром. Ты ко мне подъедешь или я к тебе,
решим. Надо спокойно поговорить.
—	У меня только кофе, чай, кажется, кончился,— от¬
ветил Гуров,—Так что давай на твоей территории. Все-
таки ты генерал, у тебя паек...
—	Я бы тебе сказал, что у меня,-— вспылил гене¬
рал.— Все, заболтались. В воскресенье звони и подъез¬
жай.
И через некоторое время Гуров перешел с Петровки
в министерство старшим оперуполномоченным по особо
важным делам управления по борьбе с организованной
преступностью. С альма-матер он расстался без цветов
и напутственных речей, люди жили так трудно, неустой¬
чиво и тревожно, что каждый замкнулся на себя, инте¬
рес к ближнему истончился до предела, жизненные цен¬
ности перемешались до смешного. Так, задержание
особо опасного преступника и добыча нескольких кило¬
граммов чего-то съестного расценивались человеком как
победа почти равнозначная. И была бы такая жизнь
смешной до слез, если бы не опустошала, не озлобляла
и не превращала бы человека в существо циничное и
равнодушное. Телевидение и газеты сообщали о съездах
и сессиях, которые с завидным постоянством, словно
времена года, сменяли один другую. Журналисты и пи¬
сатели наперегонки с восторгом разоблачали сотрудни¬
ков МВД и КГБ, которые сплошь оказались подлецами
и преступниками: убийцами, в лучшем случае взяточни¬
ками. А ведь еще вчера бесстрашные сыщики и чекисты
сомкнутым строем маршировали по страницам книг и
газет, верные ленинцы и дзержинцы, рыцари без страха
и упрека с экранов телевизоров смотрели мудро и уста¬
ло и лишь фактом своего присутствия гарантировали
советскому человеку сытую жизнь и спокойствие.
14

Читая очередное разоблачение, Гуров порой прихо¬
дил в бешенство. Раз настало время говорить только
правду и расставить все точки над «i», то каждый дол¬
жен начинать с себя, а не напяливать на плечи бело¬
снежную мантию и тыкать в грешников безупречным
указующим перстом. Порой раздраженного сыщика
подмывало проделать простенький эксперимент. Выбрать
парочку из особо злоязычных и изобличающих, поднять
их статьи и книги десятилетней давности и процитиро¬
вать зарвавшихся «классиков». Опубликовать избран¬
ные куски без комментариев и закончить статью при¬
мерно так: не честь мундира защищаю, честь, она либо
есть, либо ее нет, и в защите она не нуждается. Но уж
если призываем к всеобщему покаянию, то начнем с лю¬
дей, которые стоят на судейских трибунах. Пусть пока¬
жут пример, расскажут о себе, а не кричат, срывая
голос: «Ату их! Ату!»
В застойные времена Гуров всегда избегал говорить,
где работает, представлялся как юрист, жаловался на
засилие бумаг и рутинность служебного бытия. Но вско¬
ре все равно узнавалось' что он сыщик «угро», и люди
в большинстве своем смотрели на него либо с уважени¬
ем, либо настороженно, Сегодня его профессия в основ¬
ном вызывала насмешку, брезгливую улыбку, рассказы
о творящихся беззакониях, полной некомпетентности и
беспомощности правоохранительных органов.
Гуров никогда не был рубахой-парнем, заводилой и
душой общества, а сегодня, без семьи и друзей, стал еще
суше и официальнее с начальством, держал на дистан¬
ции подчиненных, с новыми людьми старался не знако¬
миться, а если судьба с кем и сводила, то не сближал¬
ся и лишь изредка встречался с Денисом Сергачевым и
его коллегами по спорту.
Жизнь полковника Гурова можно было назвать мо¬
нашеской: служба, служба и самоусовершенствование.
С той лишь разницей, что монастырские молились и об¬
щались с Богом, а сыщик в свободное время ходил в
спортзал, таскал железо, бегал, прыгал, нападал и за¬
щищался. Когда Гурова еще звали по имени и он делал
первые шажки на милицейском поприще, среди уголов¬
ников существовал железный закон: человека без край¬
ней нужды не убивать, на опера вообще руки не под¬
нимать, у каждого своя работа — я ворую, он ловит,—
мы уважаем друг друга. Исключение составляли
шедшие по расстрельным статьям да бытовики, вконец
15

ошалевшие от водки, а она тогда еще продавалась в
магазинах. И то последние практически опасности не
представляли: махнет вяло железкой либо бутылкой и
свалится в изнеможении. Сегодня жизнь изменилась
кардинально. Вместе с коммунистическими идеалами и
верой в социализм с человеческим лицом сами собой
отпали и другие, менее значительные заповеди. Если хо¬
чешь— убей, не обязательно из корысти или с пользой
для себя, можно от скуки, а ежели мент ошалел и за
руку тебя взял, такого необходимо пришить на месте,
чтобы другим неповадно было. Гуров с лейтенантов
слыл человеком осторожным и предусмотрительным, а
уж прослужив в розыске без малого двадцать лет и став
полковником, всегда стремился свести риск до миниму¬
ма. А в сегодняшней ситуации, когда поведение против¬
ника практически не просчитывалось и даже не преду¬
гадывалось, он, перефразировав известное изречение,
решил перековать орала на мечи и все свободное время
вкалывал в спортзале. Пиджак он теперь не надевал, а
иатягивал, боялся порвать, ведь купить сейчас новый
невозможно, верхнюю пуговицу на рубашках переста¬
вил в самый край, а чаще не застегивал, воротничок
подпирал галстуком. Ладони полковника стали сначала
шершавыми, а затем задубели, мозоли на ладони под
пальцами приходилось отпаривать и сдирать пемзой.
Как ни мучил себя Гуров на тренировках, как ни
оглушал в тире, а прервать мыслительный процесс все-
таки не удавалось, он постоянно вспоминал о родителях
и жене. Почему-то все время всплывали ситуации, в ко¬
торых он, Лев Гуров, был не прав, а порой и виноват,
оказывался невнимательным, черствым, хамоватым.
«Да что же это такое! — возмущался он.— Неужели я
ничего хорошего в своей жизни не сделал? Не может
такого быть!» Однако вспоминались только грубости и
пакости. Хотелось позвонить маме и отцу, сказать, что
любит, затем купить роскошные цветы и пригласить
Риту в ресторан и весь вечер танцевать и украдкой це¬
ловать в висок.
Но у родителей в доме не было телефона, а когда ма¬
ме удавалось застать Гурова дома, полковник говорил
междометиями, вздыхал и обещал писать чаще. К Рите
он раз или два в месяц наведывался, но ни в театр, ни
в ресторан не приглашал, а оставлял в прихожей сумки
с продуктами, которые добывали более современные и
энергичные коллеги, спрашивал, не нужно ли чего, пе¬
16

редавал постоянно отсутствующей Ольге привет и рети¬
ровался. Позже, сидя в разваливающемся «жигуленке»,
сыщик бормотал какие-то слова, но до слуха жены они,
конечно, не доходили.
Полковник Гуров гулял по парку и вместо того, что¬
бы готовиться к предстоящей операции,, просчитывать
возможные варианты, почему-то прикидывал, сколько
здесь соток. Сегодня даже закоренелые урбанисты на¬
чали интересоваться землей. Он был в этих вопросах
полным профаном, начал было отсчитывать шаги, ум¬
ножать, вскоре запутался и решил, что территория за¬
поведного комплекса примерно равна гектару. К такому
выводу он пришел не благодаря математике, а просто
ему нравилось слово «гектар». Забравшись в дальний
угол своего гектара, Гуров убедился, что никто его не
видит, снял плащ и пиджак и, стараясь не особо мять
брюки, занялся гимнастикой. Выполняя утомительные
упражнения, он не считал, как это делают обычно спорт¬
смены, а читал стихи, отдавая предпочтение Пушкину,
и не от того, что любил его больше других, а просто
наизусть знал лучше. И так, начиная приседать, сыщик
объявлял:
—	Песнь о вещем Олеге.
Слегка приустав и отдышавшись, Лев Иванович про¬
должил изучение территории дома отдыха. Метрах в
пятидесяти от главного корпуса было расположено од¬
ноэтажное светлого кирпича здание. Гуров зашел в по¬
луоткрытые раздвижные ворота и оказался в прекрасно
оборудованном гараже. Площадка была рассчитана на
три машины, здесь же ремонтная яма, подъемник, за
ними виднелись длинный оцинкованный стол, станки.
На яме стоял сверкающий «Мерседес-290».
—	День добрый! — громко сказал Гуров.
—	Добрый,— ответили из-под машины, и из ямы вы¬
лез мужчина в аккуратнейшем чистеньком комбинезо¬
не, какие порой можно видеть в зарубежных фильмах.
Механик был немолод, лет пятидесяти, строен и ху¬
дощав, с седыми волосами и бледным интеллигентным
лицом.
—	Здравствуйте,— он вытирал руки ветошью, смот¬
рел доброжелательно.— Какие проблемы?
—	Пустяки,— ответил Гуров, взглянул на сверкаю¬
щие туфли, затем на белоснежную рубашку механика.—
Хочу поменять роскошные восьмилетние «Жигули» на
вашу развалюху.
17

—	Можно обсудить. А доплату потребуете в валюте
или согласитесь на рубли?
Механик придирчиво осмотрел свою белую ладонь,
убедился, что она чистая, протянул руку, представился:
—	Романов, Александр Сергеевич. Местный механик
и прислуга за все.
~ Гуров. Лев Иванович. Отдыхающий.
Они пожали руки и не понравились друг другу с пер«
вого взгляда.
Фамилия императора, имя и отчество — великого поэ¬
та, руки — карточного шулера, а взгляд — завязавшего
алкоголика, думал Гуров.
Сын, племянник, скорее всего зять. Плащ и костюм
из Германии, туфли финские или шведские, определил
Романов. И угадал: Гуров был одет в вещи, привезенные
отцом. Тренажеры, сауна, массажисты, минимум спирт¬
ного. В общем, номенклатура последнего розлива, за¬
кончил свои размышления Романов и сказал:
—	Очень приятно.
Очень приятно,—кивнул Гуров, достал из одного
кармана фляжку с коньяком, а из другого — два бу¬
мажных стаканчика.
Не спрашивая согласия, он сунул стаканчик в руку
механика, разлил коньяк.
—	Со знакомством, Александр Сергеевич.
Романов взглянул на часы, время для коньяка было
неподходящее, но пожал плечами и выпил. «Я ошибся,—
думал Романов,— парень не родственник и не функцио*
нер, слишком свободен и развязен. Журналист».
Фляжка, стаканчики и темп были фирменным номе*
ром Гурова. Человек, прилюдно выпивающий с утра, да
еще с первым встречным, не воспринимается всерьез.
Хотя такая домашняя заготовка для данного индивида
может оказаться и грубоватой.
—	Давно прописались в этой дыре? — спросил Гу-<
ров.
“ Послезавтра третий день.
—	Вернулись из-за бугра спасать перестройку?
—	Сейчас каждый солдат должен вернуться в строй.
—	Как машинный парк в ООН? Безуспешно пыта*
ются достать наши двадцатьчетверки?
—	У богатых свои причуды.
Гуров разлил остатки коньяка, спрятал серебряную
фляжку, кивнул на «мерседес»:
—	Ваш?
18

Механик взглянул на свои сверкающие импортные
туфли, приподнялся на носках, усмехнулся.
Машина принадлежала Романову, но он почему-то
решил соврать:
—	Я не похож на механика? Типичное совдеповское
мышление,— он пригубил коньяк, затем быстро выпил.—
В дальнейшем прошу не угощать.
Гуров не умел обижаться, но «совдеповское мышле¬
ние» его царапнуло. Алкаш. Работал за рубежом, вы¬
гнали за пьянку. А может, он, как и я, лишь представ¬
ляется. Да уж больно тонко, импортный комбинезончик,
начищенные туфли, рубашечка белее девственного сне¬
га, реабилитируется за прошлое.
—	Мы не виновные, лишь потерпевшие,—Гуров раз¬
вел руками.— А что с иностранцем?
—	Известно, с сахаром сейчас перебои,— механик
огладил лакированное крыло «мерседеса».— Добрый че¬
ловек подкормил, подсыпал сахарку, теперь чистить,
продувать... Морока.
—• Да, мир не без добрых людей! — согласился Гу*
ров и кивнул.— Был рад, еще встретимся.
Гуров направился к выходу, успел увидеть, как Алек*
сандр Сергеевич Романов тяжело оперся на капот, дру*
гой рукой вытер испарину.
«Совсем плохой»,—грешил Гуров.
Когда гравий под его ногами перестал скрипеть, «ме¬
ханик» выпрямился, усмехнулся и закурил. «Не верь
данайцам, дары приносящим. Не верь человеку, кото¬
рый протягивает тебе пустые ладони. Он слишком прост,
этот супермен. А может, я на воду дую? В любом слу¬
чае первую встречу я выиграл, но впредь общение с
этим типом следует ограничить». А полковник о новом
знакомом забыл, начал философствовать. «Страну на¬
воднили добрые лица, то глаз ближнему выколют от
скуки, то голову проломят для разнообразия, сейчас
сахарку не пожалели, в машину сыпанули, а могли бы
самогонку на нем изготовить, и не жмотничает широкая
натура русская. А тысячи и тысячи, ЭВМ начнет счи¬
тать— сломается, мужиков в расцвете сил заседают в
парламентах, фракциях, комиссиях в Кремле и жэках
и принимают судьбоносные решения». Гурова давно
интересовало, какой процент из беспрерывно за¬
седающих «истинно верующие»? Не в Бога, а в социа¬
лизм, с лицом или без оного, в метод, в черта, дьявола,
в какой-нибудь результат. Не могут же они поголовно
19

быть прожженными циниками и лишь своим сегодняш¬
ним благополучием жить. Это с одной стороны. А с дру¬
гой, они не могут быть все дураками и не понимать:
сколько не сиди и не голосуй, ни одно зерно не прора¬
стет, ни один тюбик зубной пасты от голосования на
прилавке не появится. Однако сидят и голосуют. Фено¬
менально!
«Все только критикуют. И ты, Гуров, только крити¬
куешь. А конструктивные предложения? Но я критикую
в свободное от работы время,— оправдал себя полковник
и тут же уличил: — но выступаешь не с трибуны,
под одеялом. А если дать тебе трибуну? А я лишь сы¬
щик, свое дело исполняю. Одни на трибунах толкутся,
другие — в очередях, а в стране даже не преступность,
а вандализм, и ни края, ни решения не просматривает¬
ся. Если у нас в экономике наводят порядок такие же
партайгеноссе, что и в милиции, все кончится катаст¬
рофой. Как же мы дошли до жизни такой?»
Мысли эти преследовали Гурова постоянно. Он от¬
махивался от них, и тогда они погружались в глубину
сознания, но потом снова выскакивали на передний
план и долбили изнутри по черепу, словно пытались
вырваться, улететь и освободить его от этой непроходя¬
щей боли. Настроение было постоянно угнетенное, сос¬
тояние вялое, инертное, тянуло в дремоту и к рюмке,
чего раньше за Гуровым никогда не замечалось.
Свободный мир, буйный, богатый, жестокий, фонта¬
нировал энергией, изобилием запахов, спектром фанта¬
стических цветов, и в сознании Гурова походил на
джунгли, в которых он никогда не бывал. Здесь все
было живое, сильное, разнообразное, противоречивое и
одновременно согласованное мудрой природой. Здесь не
убивали без надобности, не лезли на чужую территорию,
во время стихийных бедствий тотчас заключали пере¬
мирие и не гадили в источник, из которого пили все — и
хищники, и травоядные. Природа селекционировала
сильных, умных, жизнеспособных. Да, слабые и больные
гибли, но весь животный мир становился год от года
сильнее, разумнее, следовательно, и добрее.
Мы же семьдесят с лишним лет жили в зоопарке,
каждый в своей клетке, мы не охотились, нас кормили,
но так, чтобы только были живы, не подохли все разом.
Первое поколение еще помнило иную жизнь, и его ре*
гулярно и планомерно отстреливали, выбирая наиболее
опасных, то есть лучших. Оставшиеся размножались,
20

вырождаясь из поколения в поколение, утрачивая на¬
выки предков жить свободно, бороться и драться, до¬
бывать пищу и защищать свое потомство. Но если ты
умел ходить на задних лапках, тебе давали лишний
кусок, если при этом ты вилял хвостом, лизал руку
дающего, то, как говорится, получал от пуза, тебя мог¬
ли временно выпустить из клетки, дать порезвиться на
свободе, но под надзором, естественно, постоянно напо¬
миная, что клетка стоит незыблемо. Однако как ни
уничтожали лучших, ни воспитывали лизоблюдов и уро¬
дов, в генах многих жителей зоопарка еще оставалась
память далеких предков, и время от времени кто-то
бросался на стальные прутья и истекал кровью. Тогда
его труп таскали между клетками, плевали в него. За
плевки к скудному рациону полагалась надбавка...
И вот свершилось! То ли стальные прутья съела
ржавчина, то ли надсмотрщики вконец обожрались и
перепились, устали от постоянного стояния на голове и
сами выродились — достоверные сведения отсутствуют.
Но факт остается фактом: в один прекрасный момент
проржавевшие клетки сломали, и власти зоопарка, сыт¬
но рыгая и отплевываясь, заявили, мол, черт с вами,
живите свободно, а мы поглядим, что у вас получится.
Началось всеобщее ликование. Заповедник, в котором
семьдесят с лишним лет стоял зоопарк, был огромный,
всего вдоволь, работай, распоряжайся, на всех хватит
с избытком. Вглядитесь в себя! Лошади и буйволы — те
просто рождены для тяжелого труда, он на свободных
землях им в радость. Так ведь отвыкли, в клетках мыш¬
цы одрябли, в клетках приучили — десять шагов сделал,
клочок сена получил и дремли до завтрашнего дня.
Отучали от свободной жизни и труда поколения, а сво¬
боду дали в одночасье, а как ею пользоваться, долго¬
жданной, как работать без кнута, известно немногим.
И те прямо на глазах жиреть начинают и вызывают
острое желание: прирезать их немедленно. И начали ре¬
зать... И жирных, и самостоятельных, от стада отбив¬
шихся. Шакалы и гиены в любом мире есть, но там они
свое место знают, за благородными хищниками, поро¬
дистыми и здоровыми, лишь остатки подбирают и не
высовываются. А у нас они за главных стали, свои по¬
рядки устанавливают, все их боятся и не знают, что
делать теперь.
И полковник Гуров не знает, мышцы накачал, хитрые
приемы драки, которые самообороной называются, ос¬
21

воил, стрелять натренировался, смех, да и только. Не
то что других защитить, сам в сегодняшней жизни живот
сохраняет, пока стае дорогу не перешел и всерьез на
него шакалье внимания не обратило. Однажды взгляну¬
ли повнимательнее, так пуля сантиметром ошиблась, а
в следующий раз куда надо угодит. А то и того проще —
сзади железом по голове, и мышцы ни к чему окажут¬
ся, и стрелять не придется, а в крематории скажут, что
идеалистом жил и дураком помер.
К главному корпусу подкатил серебристый «вольво»,
следом остановилась черная «Волга». Из каждой маши¬
ны вышли по паре. Издалека* а Гуров наблюдал за
приехавшими метров с пятидесяти, они были удивитель¬
но похожи друг на друга. Мужчины, плотные, среднего
роста, женщины высокие, в наброшенных на плечи
мехах. Хозяев жизни узнаешь сразу, для этого не надо
быть сыщиком. Они не запирают машины и не таскают
чемоданы, а уверенно следуют к цели, убежденные, что
о бытовых мелочах найдется кому побеспокоиться.
И действительно, гости не успели скрыться за дверьми,
как холуи появились. Это были водители машин. Как и
хозяева, они походили друг на друга. Оба лет тридцати,
в кожаных куртках, легкие и точные в движениях, они
действовали синхронно: открыли багажники, легко вы¬
хватили чемоданы, и не потому, что те ничего не весили,
сумки перекинули через плечо, дверцы машин захлоп¬
нули ногой и потащили вещи в здание.
Гуров, естественно, знал, кого следует ожидать, но
на таком расстоянии не разглядел, кто же именно явил¬
ся. Всего должны были приехать четверо — женщины,
разумеется, не в счет, значит, в ближайшее время при¬
будут еще двое.
По оперативным данным, здесь должны встретиться
так называемые «авторитеты» уголовного мира, «кури¬
рующие» московский регион и часть центральной Рос¬
сии. Каждый из «авторитетов» занимал в официальном
мире негромкую должность, но в действительности об*
ладал колоссальной властью, которой мог. бы позавидо¬
вать партийный функционер или народный избранник
среднего звена. Миллионы рублей и, конечно, валюта,
десятки отлично вооруженных боевиков, самая совре¬
менная техника, транспорт находились в распоряжении
каждого из четверки. У них имелись разведка и контр¬
22

разведка, бухгалтерия и отдел кадров, но лишних людей
здесь не держали, деньги были свои, кровные, считать
их умели, потому и никаких специальных комиссий,
внеочередных сессий. Понадобилось решить некоторые
вопросы, вот и собрались в узком кругу, по-семейному,
представителя от МВД сюда не приглашали, и присут¬
ствие полковника Гурова авторитетами не планирова¬
лось. Такова жизнь, и не только у правительства слу¬
чаются накладки...
Глава вторая
В главном корпусе дома отдыха было всего восемь
люксовых номеров и столько же однокомнатных для
обслуживающего персонала. Гараж, о котором уже
рассказано, современно оборудованная кухня, две сау¬
ны, бассейн, крытая оранжерея; конечно, садовник, ди¬
ректор, главный администратор, сестра-хозяйка, горнич*
ные, всех и не перечислишь.
Злые языки, критики социалистической системы, со¬
вершенно напрасно утверждают, что строить у нас не
умеют и красиво жить после переворота разучились.
Гнусная клевета, строить умеют и живут красиво, мы от
зависти видеть ничего не хотим.
Самое интересное, что в данный момент, который
длился уже второй год, дом отдыха вроде бы как ни¬
кому не принадлежал. Когда Гуров получил информа¬
цию, что встреча на высшем уровне состоится именно
здесь, и начал по официальным каналам выяснять, кому
именно хозяйство принадлежит и как туда попасть, то
ничего не выяснил. Депутаты от демократической плат¬
формы разоблачили это теплое гнездышко крупных
функционеров, потребовали его закрыть и передать..-
В результате гнездышко с одного баланса сняли, на
другой не поставили, закрыли, но не передали, а теперь
вот выясняется, что, может, и не закрывали. В общем,
МВД концов не нашло, даже не смогло выяснить, кто
же продолжает субсидировать заведение. Судя по чис¬
тоте, порядку и сытости, обслуга понятия не имела, что
лишилась места работы и заведение закрыто. Жили как
жили, справедливо полагая, мол, свято место пусто не
бывает.
И хозяева нашлись. Журналисты и даже Сам-лично
называют их мафией, дельцами теневой экономики, вся¬
23

чески оскорбляют и усиливают с ними борьбу. А это
просто люди с деньгами, нормальным мышлением и хо¬
рошей реакцией, умеющие делать свое дело, выживать
в экстремальных ситуациях. Они эгоистичны, злы и
сильны, беспощадны в борьбе, уверены, что в жизни не
просить, а отнимать надо, и протягивай руки, иначе
протянешь ноги. А кто первым встал, того и сапоги.
В общем, люди, они и есть люди, такими их создал
Господь, и тысячелетиями селекционировала природа,
отбирала лучших, убивала слабых. И жестока жизнь, и
не справедлива, но она такая. Истории можно приду¬
мать любые, но законы жизни на Земле изменить
нельзя.
Людей, которые приняли на свой баланс данный дом
отдыха, во всем мире называют бизнесменами. У нас
таких людей не признают, объявили вне закона, отодви¬
нули в тень, но от этого они не исчезли, живут. Вот они
и приехали в собственный дом отдыха.
Ну, хозяева приехали, так им сам Бог велел, а как
сюда полковник милиции пробрался? И не только про¬
брался, еще занял один из восьми люксов. Хозяева, об¬
наружив полковника, будут очень удивлены, можно ска¬
зать, шокированы, беспременно начнут выяснять, отку¬
да он взялся. Однако ничего они не выяснят, так как у
бизнесменов свои секреты, а в команде Гурова — свои,
и дураков ии здесь, ни там не держат.
В своих апартаментах Гуров расставил простейшие
ловушки и, вернувшись с прогулки, установил, что гости
здесь побывали. Люди они были либо предельно наглые,
либо неквалифицированные, и в количестве как минимум
двух персон. Что они искали или надеялись найти, яв¬
лялось для сыщика загадкой, над которой он не мучил¬
ся, лишь по,жал равнодушно плечами. Арсенал его со¬
стоял из двух пистолетов: «вальтера», изящного оружия
ближнего боя, которое Гуров всегда держал при себе, и
кольта одиннадцатого калибра, из которого со ста
метров, словно иголкой легкую ткань, можно прошить
любой автомобиль. Кольт хранился в машине, и об¬
наружить его мог только профессионал.
Гуров запер дверь, разулся и пустился гулять по
роскошному серебристому паласу, с удовольствием ог¬
лядывая апартаменты. Гостиная, метров тридцать не
меньше, на полу, как уже сказано, палас, стены затяну¬
ты тканью, два огромных окна, автомобиль может
въехать, шторы дорогие, тяжелые, с золотыми кистями.
24

Сыщик не удержался, потянул за витой шнур — ничего
не клинилось, шторы мягко сошлись. Тогда он начал
зажигать торшеры, которых оказалось четыре, присел за
письменный стол, кресло было жесткое, деловое. В про¬
тивоположном углу —два кресла, низких, плюшевых,
между ними столик, такой изящный и хрупкий, что тро¬
нуть его сыщик не решился. У правой стены — бар,
обыкновенный, с зеркальной стенкой, бутылки тоже
обычные: «Столичная», коньяк «Енисели», виски «Джон
Уокер», плитка шоколада, какие-то конфеты. Холодиль¬
ник салатного цвета, ростом чуть выше Гурова, дверца
открывается мягко, внутри светло и прохладно. Сосиски,
пиво, маслины и икра в банках, а кефир и молоко в
бутылках.
В дальнем углу телевизор и видео с дистанционным
управлением. Именно по такому телевизору в передачах
из «их» жизни каждый мог неоднократно видеть такой
вот номер: бар, холодильник с таким же содержимым.
Если человеку показывают красивую жизнь, почему бы
и не посмотреть? Они так далеко, что даже и не завид¬
но. А вот если у нас у кого-то появится нечто подобное,
значит, наверняка наворовал. А раз так — поделим или
пропьем, не сумеем завладеть — так уж разломаем на¬
верняка.
Гуров раздвинул двери и прошел в спальню, обстав¬
ленную простенько, но со вкусом. Лежбище, иначе это
низкое, размером два метра на два ложе назвать труд¬
но, было затянуто чем-то розовым, шелковым и блестя¬
щим, телефон, торшеры, бра, небольшой телевизор,
встроенный шкаф во всю стену, в котором сиротливо
болтался вечерний костюм Гурова, и дверь в ванную
комнату, о размерах и комфортабельности которой да¬
же говорить противно. В такой ванной вполне могла бы
разместиться однокомнатная квартирка, обещанная вер¬
ными поклонниками социализма каждому москвичу к
двухтысячному году.
Полковник Гуров, захвативший столь скромные
апартаменты абсолютно незаконным образом, скинул
одежду и решил принять душ.
Борис Андреевич Юдин в свои неполные шестьдесят
любил молоденьких блондинок, носил только «штатскую
форму», джинсовые куртки, вместо галстука повязывал
платки, предпочитал ковбойские сапоги либо кроссовки..
На запястье у него тускло поблескивал золотой «Рол-
25

леке», зажигалка тоже была не броская, платиновая.
Движения Юдина были легки, но неторопливы, с липа
не сходила улыбка, порой насмешливая, иногда уста¬
лая, реже — искренняя. Глаза он носил карие и умные,
честно предупреждая, с кем вы имеете дело, никогда
простачка из себя не изображал, голос использовал не¬
громкий, что вынуждало окружающих вести себя тихо,
жаргонных слов и вульгаризмов не употреблял.
Он никогда не брал в руки оружие, врагов не имел:
само собой как-то так получалось, что стоило человеку
встать у Юдина на пути даже не обязательно поперек,
а хотя бы по касательной, как с тем человеком проис¬
ходили неприятности. Один в автокатастрофу попадал,
у другого миллионная дача сгорела. А третий со шлюш¬
кой запутался и за изнасилование устроился в колонию
строгого режима лет на несколько.
В общем, у Бориса Андреевича Юдина врагов не бы¬
ло, они созреть не успевали, устранялись. Юдин имел
свой бизнес, на данную встречу приехал крайне неохот¬
но, так как с руководством Корпорации в настоящее
время деловых связей не имел, но необходимость такой
встречи отлично понимал.
Номер Юдина был точной копией вышеописанного,
лишь оформлен в другой цветовой гамме. Борис Андрее¬
вич полулежал в низком кресле, разглядывая на свет
высокий бокал с янтарной жидкостью. Очередная блон¬
динка распаковала вещи. Нина уже отметила двадцати¬
летие, имела все данные для участия в конкурсах кра¬
соты, но не участвовала. Так как два года назад приоб¬
рела покровителей, квартиру, «Жигули», дензнаки и
всю остальную атрибутику, необходимую для молодой
красивой женщины. Нинель Алексеевна Журба, а именно
так было записано в паспорте, за два года, извините за
пошлость, прошла огонь, воду и медные трубы, расста¬
лась с иллюзиями, научилась не задавать вопросов, быть
ласковой, но хозяина не утомлять, никогда не просить,
ничего не упускать, всегда находиться в хорошем наст¬
роении и не становиться рабой.
Вот и сейчас она давно уже разложила белье, пове¬
сила в шкаф одежду, но в гостиную не входила, видела,
что Борис чем-то озабочен и хочет побыть один.
А он разглядывал бокал с виски, недовольно сопел
и косился на листок бумаги, который лежал на журналь¬
ном столике. Юдин подтолкнул к себе листок, взглянул
на записку и вновь недовольно отвернулся.
26

Записка была лаконичной: «Гуров Лев Иванович,
сотрудник МВД СССР, поселился вчера вечером».
—	Борис, я на полчасика займу ванну?—спросила
Нина, не выходя из спальни.
—	Разумеется,— он махнул рукой.
Почему-то Нина решила, что Юдин хочет поговорить
по телефону, и задвинула за собой дверь. Борис Андрее¬
вич одобрительно кивнул, снял трубку, набрал номер и,
когда администратор ответил, недовольно спросил:
—	Как он поселился? Кто разрешил?
—	Борис Андреевич, я Георгию Акимовичу уже объ¬
яснял... В понедельник была телефонограмма, чтобы
приготовить четыре номера. Во вторник приезжает чело¬
век и говорит, мол, номер заказал, ждут...
—	Болван,— перебил Юдин и положил трубку. Тут
же снял вновь, позвонил в соседний номер Мельнику,
но того в номере не оказалось.
Георгий Акимович Мельник в свои сорок с неболь¬
шим обзавелся солидным брюшком и лысиной, которую
тщательно закрывал зачесанными на бок длинными
прядями иссиня-черных волос. Покрытые лаком, они де¬
лали голову похожей на шар. Образ дополняли розовые
свисающие щечки, нос клювиком, под которым шлепали
мясистые алые губы, и широко расставленные глазки,
цветом и суетливостью напоминающие шарики ртути.
Такая внешность могла бы вызвать улыбку, но у людей,
хорошо знавших Гоги, разговор с ним, как правило, ве¬
селого настроения не создавал.
Мельник постоянно носил классические костюмы,
сшитые у отличного портного, отутюженные, накрахма¬
ленные рубашки с галстуком и дорогую импортную
обувь. Ну и, безусловно, массивный перстень, который
красовался на некрупной руке Мельника, перерезая его
пухлый палец.
За несерьезной внешностью опереточного фигляра
скрывался умный, хитрый и жестокий Георгий Акимович
Мельник — человек, непрерывно мучающийся комплек¬
сом неполноценности, глубоко несчастный и обаятель¬
ный, как греющаяся на солнышке кобра.
Авторитет Гоги Мельника в Корпорации зиждился
на боевиках, числа которых, кроме него самого, никто
не знал. Он контролировал деятельность почти всех
крупных рэкетиров Москвы и области. Деньги стека¬
лись к нему по сотням тоненьких каналов, которые, слов¬
но ручейки, соединившись, образовывали могучую реку.
27

Затем деньги отмывались и направлялись в официаль¬
ный бизнес, вкладывались в совместные предприятия,
превращались в валюту. Если финансисту Корпорации
требовалось кого-то припугнуть, сжечь дачу, разгромить
кафе или офис, он обращался к Гоги Мельнику и мог
быть уверен, что все его пожелания будут выполнены
точно и в срок. Десятки, кто знает, может, и сотни без¬
жалостных вооруженных парней беспрекословно выпол¬
няли волю Гоги. Секрет его власти был довольно прост
и заключался в том, что Георгий Акимович Мельник
был талантлив, даже гениален. Вероятно, Бог задремал
и Дьявол ткнул острым пальцем наугад и угодил в на¬
родившегося Гоги. Для него не существовало в челове¬
ческой душе тайников, и чем темнее оказывалась душа,
тем легче она становилась добычей Гоги. Он знал каж¬
дого из своих десятников, безошибочно определял на¬
иболее уязвимое место человека, куда следует надавить,
с какой силой и как долго. Он верхним чутьем определял
усталость, разочарованность, возможность предательст¬
ва или срыва. Отработавших убирал. Почуяв сговор,
излишнюю, с его точки зрения, сплоченность, тасовал
свою дьявольскую колоду, отрезал, подравнивал, сдавал
и всегда был при козырях.
Когда администратор сообщил Гоги, что в гостинице
проживает полковник милиции, Мельник сгоряча распо¬
рядился, чтобы об этом уведомили Бориса Андреевича
Юдина. Загородную резиденцию «курировал» именно
Юдин, и Гоги хотел его подколоть, но затем, верно
рассудив, что за охрану спросят именно с него, Мельни¬
ка, начал действовать. Не мудрствуя лукаво, он приказал
обыскать номер незваного гостя, а сам поспешил наве¬
сти о нем справки. Полковник МВД — информация
слишком расплывчатая. Человек может служить в хо¬
зяйственном или политическом управлении. Это одно
дело. А если он оперативник?..
В распоряжении Юдина имелся компьютер с банком
данных на своих и на чужих. Следует лишь позвонить
и заказать справку. Но сложность заключалась в том,
что звонить в операторскую можно только из автомата,
а с другого аппарата даже у Мельника заказ не при¬
мут.
Он спустился в холл, пошарил в кармане, выгреб
мелочь, оглянулся в поисках автомата, но, конечно, не
нашел: мог ли быть такой примитив в шикарном уголке?
Телефон администратора не годился, еще один аппарат
28

для общих нужд стоял в углу на столике, но требовался
именно автомат. Гоги выругался и неожиданно вспом¬
нил, что имеется телефон в машине.
Оператор, работавший на компьютере, услышав зум¬
мер, снял трубку, взглянул на номер абонента.
—	Слушаю.
—	Мельник говорит. Я за городом, рядом нет авто¬
мата, говорю из машины.
—	Вижу.
—	Срочно. Гуров Лев Иванович.
—	Известен, данные имеются. Георгий Акимович, не
клади трубку.
Компьютер писал: «Гуров Лев Иванович, полковник,
в «угро» работает почти двадцать лет, пятнадцать в
МУРе, на момент заполнения данных находится в рас¬
поряжении Управления кадров МВД СССР. Живет один
в двухкомнатной квартире...» Оператор занес в блокнот
адрес, телефон и номер машины Гурова.
«Сорок лет, рост сто восемьдесят два, вес около вось¬
мидесяти, волосы русые, виски седые, глаза голубые,
одевается старомодно, предпочитает белые рубашки,
галстук, на правой руке обручальное кольцо...»
И далее пошло крупным шрифтом: «Гуров—-фигура
противоречивая, для нас крайне опасен и крайне притя¬
гателен. Пользуется авторитетом и большой популярно¬
стью среди сотрудников «угрсг». В обращении с окружаю¬
щими сдержан, прямолинеен до глупости, часто конфлик¬
тует с начальством, которое Гурова только терпит.
Мы не располагаем данными, чтобы Гуров хотя бы
раз взял у нас деньги, но существует мнение, что по¬
следнее возможно, если сумма и упаковка будут соот¬
ветствующими объекту. При обсуждении этого вопроса
обнаружились две позиции. Одна — Гуров умрет, но не
возьмет. Вторая — Гуров разочарован, устал, раздражен
политикой правительства, некомпетентностью собствен¬
ного руководства, считает свою борьбу с нами донкихот¬
ством, ведет ее уже механически, по привычке. Вывод —■
вербовка Гурова реальна. При контактах с Гуровым
надо учитывать, что он умен, опытен, честолюбив. Как
показал опыт, силовое давление вызывает у него бурную
реакцию сопротивления, доведенный до крайности спо¬
собен на убийство.
29

Пользуется успехом у женщин, но крайне осторожен
и рационален в связях, спиртное почти не употребляет,
однако при необходимости может выпить и много. Хо¬
рошо физически подготовлен, крайне опасен в рукопаш¬
ной. Застрелил Эффенди, которому была заказана лик¬
видация Гурова. Сам при этом получил пулю в грудь,
выкарабкался. От повторной попытки убрать Гурова
решено пока отказаться».
Юдин пил потихоньку виски и размышлял о том, за¬
чем и каким образом забрался в святая святых мент.
Решив наконец, что каждый должен заниматься сво¬
им делом, Юдин вновь позвонил в соседний номер.
Георгий Мельник получил справку, поругался с опе¬
ратором, вернулся к себе и сейчас занимался любовью.
Сняв лишь пиджак и ботинки и не дав раздеться парт¬
нерше, он исполнял святое дело истово, стараясь не
столько получить удовольствие, сколько унизить жен¬
щину.
В первую очередь, Мельник был профессионал и в
любой ситуации телефон всегда имел под рукой.
—	Кто говорит и что требуется? — недовольно спро¬
сил он.
—	Юдин. Надо поговорить.
—	Говори, черт бы тебя побрал! — Мельник дал
женщине пощечину и рассмеялся.
—	Ага. Давно не виделись,— Мельник вновь хохот¬
нул.— Записку о Гурове прислал я. Ребята уже шманули
его, ничего интересного. Сейчас кончу и зайду. Обсу¬
дим...
Александр Сергеевич Романов, с которым сыщик по¬
знакомился в гараже, закончил работу, повесил комби¬
незон на плечики и убрал в шкафчик. Подсобка была
небольшая, чистая и уютная, на столике — телефон и
маленький телевизор, на подоконнике — электрическая
плитка и чайник, у противоположной стены — верстак,
над ним металлические шкафчики с инструментом. Ро¬
манов вынул из кармана ключ, открыл один из шкафчи¬
ков и достал из него наплечную кобуру с «вальтером»,
родным братом пистолета, с которым не расставался
полковник Гуров. Романов попытался надеть кобуру,
долго прилаживал, остался недоволен, сунул «вальтер»
в карман, а кобуру снял и запер в шкафчик. Он оглядел
себя в зеркало, одернул пиджак, причесал седые волосы,
30

придвинулся к зеркалу вплотную, придирчиво осмотрел
зубы, глазные яблоки и остался явно недоволен. Он
отступил назад: человек в зеркале был ему несимпати¬
чен.
—	Неудачник,— произнес он вслух и состроил гри¬
масу.— Ты говоришь на двух языках, психолог и анали*
тик. Да пошел бы ты...— и Романов длинно выругался,
после чего у него на бледных скулах выступили розовые
пятна.— Как говорил Иешуа, самый омерзительный из
человеческих пороков — трусость.
Он шагнул к двери, пистолет в брючном кармане
ударил по бедру. Романов скривился, вынул «вальтер»,
сунул в задний карман, скова почувствовал неудобство
и переложил во внутренний карман пиджака. В это вре¬
мя раздался телефонный звонок. Александр Сергеевич
взглянул на аппарат с любопытством, лишь после третье¬
го звонка осторожно снял трубку.
■— Слушаю.
—	Подойдите к служебной лестнице...
~ Какие проблемы? — Романов тяжело вздохнул.-^
Что-нибудь срочное? Я собрался обедать...
Очень высокопоставленный функционер дал Юдину
телефон гаража, назвал имя и отчество механика, па¬
роль и предупредил, что в крайнем случае Борис Андрее¬
вич может обратиться к нему за помощью. Появление в
гостинице полковника Гурова произвело на Юдина впе¬
чатление серьезное. В общем-то по поводу неожиданного
гостя не у Юдина должна болеть голова, а совсем даже
у Гоги Мельника, но этому гражданину, несмотря на
весь его авторитет в подобных вопросах, Борис Андреевич
решил полностью не доверяться. Одно дело — рэкетиры
и эксы, бандиты и случайные пожары, совсем иное —i
борьба с сыщиком экстра-класса. Механика рекомендо¬
вали на высшем уровне, он был козырной картой Юди¬
на, о которой Гоги Мельник ничего не знал. И хотя, по¬
жалуй, рановато еще до начала игры вытаскивать из
рукава главный козырь, Юдин решил, не открывая Ро¬
манова, тайно встретиться с ним и посоветоваться.
—	Александр Сергеевич, мне ваш телефон дал со¬
лидный человек, наш общий знакомый...
—	Извините,— перебил Романов.— Я не понимаю,
о чем вы... Если нужна помощь с машиной, то через час
прошу...
—	Подождите,— теперь перебил Юдин.— Я вам пе¬
резвоню,— докончить он не успел, так как в дверь резко
31

постучали, из коридора донесся громкий смех и голос
Мельника:
—	Открывай, подлый трус!
Нина бесшумно выскользнула из спальни, вопроси¬
тельно взглянула. Юдин положил трубку, кивнул. Де¬
вушка открыла дверь, Мельник ворвался, словно пьяный
биндюжник в пивную, застегивая на ходу молнию брюк,
и заорал:
—	Это не девка, а тайфун! Иди, крошка, успокой
подружку,—взмахнул рукой, пытаясь шлепнуть Нину,
но та увернулась, вышла из номера, закрыла за собой
дверь.
Мельник подтянул болтающийся на шее галстук, про¬
шелся по номеру, уже спокойно, без блатного пришепе¬
тывания сказал:
—	Ладно, ладно, не буду! — он выставил перед собой
ладони.— Знаю, вы этого не любите. Но, Борис, ты гомо
сапиенс, должен понять,— у каждого свой темперамент.
Договорились, до завтра о делах ни слова. Этот мент
нам, конечно, ни к чему. Так разберемся, пусть не болит
голова у дятла.
Юдин наблюдал за Мельником, особенно не прислу¬
шивался к его болтовне, так как отлично знал, что Гоги
привычно бутафорит и никогда не скажет, что в дейст¬
вительности решил предпринять. «Старый стал,—думал
Юдин,— зачем я пригласил этого заплечных дел масте¬
ра? Надо тихо встретиться с механиком, прокачать си¬
туацию. Разваливаюсь, пароль Романову назвать забыл,
да теперь уже значения не имеет»... И мягко спросил:
—	Посторонний поселился? Кто за него платит?
—	Кого теперь это колышет? — Гоги вновь поправил
галстук и одернул пиджак.— Поселился на гоп-стоп, мы
же верительных грамот не имеем. Накладка, конечно.
Платим мы, если хочешь, я лично. Тебе бабки жалко?
Юдин потер ладонью седеющий ежик густых волос,
не ответил, да Гоги ответа и не ждал. За порядок и ох¬
рану отвечал он, прокол в его ведомстве. Позже Мель¬
ник разберется, виновные ответят, а сейчас не защи¬
щаться, а нападать следует.
—	Кто говорил, мол, обслугу здесь не менять, пусть
все останется, как при партайгеноссе? — Гоги вытер
мокрые губы.— Здесь же холуи, не люди. Видят уверен¬
ного номенклатурного деятеля. Они что, каждого в
личность знают? Их предупредили: человек требует —
значит, право имеет.
32

С улицы донесся автомобильный сигнал. Гоги под¬
скочил к окну, отдернул штору.
—	О, прибыли их святейшество, Кац Анатолий Са-
мойлович. Фамилию отхватил, только для погрома.
И Губский Эдуард Федорович нафталин отряхнул, по¬
дагрические суставчики смазал и прискрипел, теперь
поучать будут.
—	Встретить бы не мешало,— обронил Юдин.
—	Мне? — Блеклые глазки Мельника заледенели,
кожа на лице словно натянулась, проступили костяшки
скул, даже вялый животик подобрался. Комик-болтун
исчез, на Юдина смотрел убийца.
—	Твоя работа,— Юдин легко поднялся, поправил
шелковый платок, который был небрежно повязан вме¬
сто галстука, и обаятельно улыбнулся.— А нет настрое¬
ния, так я, мальчик шустрый и не гордый, сбегаю.
Гоги помягчел лицом, шлепнул губами, рассмеялся,
выскочил в коридор и чуть не налетел на Гурова. Мель¬
ник не сразу сообразил, с кем столкнулся, схватил за
рукав.
—	Кто такой? Чего здесь шляешься?
—	Ба! Георгий Акимович! Здравствуйте, какими
судьбами? — Гуров мягко отстранил руку Мельника.—
Гостей встречаете? Там Эдуард Федорович и Анатолий
Самойлович прибыли...
—	А, это ты,— Гоги понял, кого остановил, и, хотя
Гурова видел впервые, кивнул, как старому знакомо¬
му.— Привет. Я в шестом. Заходи, потолкуем.
—	Спасибо.
Мельник махнул рукой и скатился по ковровой лест¬
нице на первый этаж.
Гуров зашел в чистенькое, оформленное под русскую
избушку кафе, стены которого были декорированы под
дерево, а столы и скамейки сколочены из натуральной,
идеально отструженной сосны. Светильники изображали
слегка прикопченные керосиновые лампы, окна зашто¬
рены льном с алыми петухами, пол посыпан свежими
опилками. Пахло чистотой и уютом. На Руси богатые
издавна тяготели к простому люду и были театрально
искренни, и в эту свою искренность по-детски верили.
Сыщик оценил и веру, и краснощекую девицу в сарафа¬
не, которая встретила его поясным поклоном, одарила
улыбкой:
—	Меня Настя зовут,— девица хихикнула.— Чего
барин изволит?
2 Заказ 3114
33

—	А чего не жалко, барышня?
—	С икоркой нынче перебои, но балычок имеем,
яишенку фирменную с зеленью рекомендуем, кофе за¬
морский.
—	Яишенку и кофе,— Гуров сел в угол, лицом к две¬
ри, оглядел номенклатурную «избушку», кому-то ведь
она должна официально принадлежать. Хотя какое это
имеет значение?
Информация оказалась правильной, авторитеты при¬
были вовремя. Интересно было бы определить, какова
сегодня их действительная власть, без преувеличения.
У преступников, как и у официальных властей, нет един*
ства — грызутся. Депутаты направляют запросы, созда¬
ют комиссии, требуют отставки, эти действуют проще:
жгут, убивают. А людей охватили апатия, страх, они
озлобились, не хотят работать, никому не верят. Чем
может помочь милиция? В частности, он, сыщик уго*
ловного розыска? Практически ничем. Муравей, В каж¬
дом человеке заключена Вселенная... Слова. Перед тобой
поставлена задача, давай, мент, работай и кончай фи¬
лософствовать.
Гуров начал себя пришпоривать, накручивать, но
злость, которая в его работе необходима, не появлялась.
Он сидел холодный, ленивый и равнодушный, жевал
фирменную яишенку, пил заморский кофе, мысли пута¬
лись и приводить их в порядок не находилось ни сил, ни
желания. Раньше все было проще:	он видел жертву,
безумную мать или жену, осиротевших ребенка или
старика и понимал свою необходимость, свою обязан¬
ность защитить закон, по которому за каждое преступ¬
ление должно последовать наказание. И пусть не всегда
это удавалось, однако он боролся с конкретным пре¬
ступником, который пробуждал злость, порой ненависть,
и они являлись топливом, питали энергией, заставляли
действовать. А что сделали эти люди? Пустые прилавки,
вагоны с продовольствием, неделями простаивающие на
запасных путях, переполненные злобой очереди. Кто ви¬
новат? Чистая, пропитанная сытостью и покоем избуш¬
ка, льняные занавесочки с алыми петухами, розовоще¬
кая девица, выученная говорить на российском языке.
Так ведь построили райский уголок не авторитеты, они
лишь захватили и используют. Нет у сыщика злости на
таких преступников, ничего с этим он поделать не может,
а нет злости, нет и сил.
34

«Будешь философствовать, не сумеешь собраться,
пришлепнут»,— урезонивал себя сыщик. И будто под*
слушав его мысли, в избушку вошли двое охранников,
крепкие ребята с округленными литыми фигурами, сы¬
тыми равнодушными лицами.
—	Мир дому! — сказал один из них, мазнув по Гу¬
рову взглядом, и занял столик у окна.
—	Настя, рабочий класс прибыл! — громко объявил
второй, усаживаясь рядом с напарником.— Тащи горшки
и чего-нибудь покрепче чая!
Они были похожи: оба русопятые, ладные и опасные.
Один чуть повыше — Гуров без труда определил, что он
в паре за старшего и про себя окрестил его Большим, а
второго — Маленьким. Сыщик попытался определить,
где у них оружие, но не определил, свободные джинсо¬
вые куртки предусмотрительно расстегнуты.
Парни вели себя свободно, но не нагло, выпили по
полстакана и с аппетитом хлебали из глиняных горшоч¬
ков горячее. На Гурова они внимания не обращали,
разговаривали негромко, ели аккуратно. Сыщик не сом¬
невался, что перед ним профессиональные убийцы, но
глядел на них без ненависти, равнодушно, как смотрят
на убийц в кино.
Появился Романов, элегантный, отнюдь не современ¬
ный отечественный механик, типичный аристократ, даже
не сегодняшний, а сошедший с гравюры девятнадцатого
века. Александр Сергеевич безлично поздоровался и за¬
нял столик у двери. Столиков в кафе было восемь, а по¬
сетители расселись треугольником: в дальнем углу Гу¬
ров, у окна «водители», у двери «механик». Сыщик сло¬
жившуюся ситуацию отметил, но убедил себя, мол,
мерещится, для расправы место абсолютно неподходя¬
щее — в проходах между столиками суетится розовоще¬
кая Настя, с кухни доносятся голоса. Только сыщик
успокоил себя, как прозвучал звонок, Настя засуетилась
и вскоре покатила на выход заставленный блюдами
столик.
«Если ее опередить, я успею выйти»,— как о посто¬
роннем подумал Гуров и не двинулся с места. Настя со
столиком уехала, тут же из кухни выплыла дородная
женщина в жестко накрахмаленном стерильном белом
колпаке. Глядя завороженно прямо перед собой, словно
боясь упустить из вида что-то чрезвычайно важное, она
проследовала к дверям и скрылась. В утробе кухни
35

брякнуло, лязгнуло, и сыщик ясно увидел массивную
железную дверь и засов.
«И все равно,— упрямо думал он,— стрелять не будут.
И пододвинул ногой сосновую табуретку ближе.—А в
рукопашной мы разнесем теремок вдребезги. Здесь
собрались люди серьезные, они не позволят необдуман¬
ных поступков. Но серьезные на втором этаже,— возра¬
зил себе сыщик,— а тут исполнители, они способны
рассудить иначе. Им приказано припугнуть и выставить
постороннего, который нагло забрался, куда ему не
следует, и этот посторонний — мент, но ментов тысячи
и церемониться с каждым...»
Гурову пришлось свои размышления прервать и вер¬
нуться к действительности, так как водители-охранники
поднялись. Маленький двинулся к выходу, а Большой —
к столу Гурова. Боковым зрением сыщик видел, что
Маленький задержался около Романова, который кив¬
нул и встал. Сыщик, не поднимая головы, следил за но¬
гами подходившего шофера. Прежде чем напасть, чело¬
век всегда собьется с шага. Большой не сбился, спокойно
сел рядом. Гуров поднял голову, взглянул с любопытст¬
вом.
—	Давай, приятель, собирай вещички, двигай домой,
в твоем возрасте надо больше думать о здоровье.
—	Да я еще молодой,— Гуров улыбнулся, мягко по¬
добрал ноги.
—	Зачем спорить-то, молодой?
Миролюбивый тон мог обмануть лишь сопляка. Шо¬
фер ударил быстро, но Гуров ожидал нападения, легко
наклонился, кулак рассек пустоту, и на секунду бандит
раскрылся. Гуров вытянул руку, коротко ударил про¬
тивника в горло, под Адамово яблоко. Большой хрюкнул,
ткнулся лицом в стол, сыщик достал наручники и, при¬
стегнув его кисть к ножке стола, вынул у него из внут¬
реннего кармана пистолет.
Маленький происшедшего видеть не мог, так как, вы¬
проводив механика, стоял у двери с наружной стороны.
Гуров знал, что боль уже отпустила, человек уже при¬
шел в себя, сейчас натужно сглатывает, пытается сори¬
ентироваться в обстановке.
—	Ты знаешь, кто я? — Гуров допил остывший кофе.
—	Мент поганый,— прошептал сипло Большой и сел
прямо.
—	Допустим. Тогда ты фрайер сопливый. Гоги тебя
выгонит, он же не велел бить меня. Как зовут?
36

—	Ну, Степан.
—	А меня — Лев Иванович. А того, кто за дверями
стоит?
Гуров видел, как новый, знакомый потянул наручник,
стол качнул.
—	Чего молчишь, Степа? — Гуров поднялся, взял с
буфетной стойки стакан с соком.— Освежись, полегчает.
Так как зовут твоего приятеля?
Степан сделал натужный глоток, отставил сок, вытер
слезящиеся глаза.
—	Кореша Толиком звать.
—	Анатолий и Степан, хорошие имена,— Гуров заку¬
рил.— Позови его.
Степан откашлялся, но Толик сам заглянул в тере¬
мок:
—	Ну, чего валандаетесь? Пошли!
—	Погодь! — громко сказал Гуров.— Шагай сюда,
Толик, разговор имеется.
Толйк был прост и незатейлив, как огурец, подошел,
сверкая улыбкой, и спросил:
—	Сговорились? Я же тебе толковал, Степа, что то¬
варищ умный,— он смотрел на содельника и не обратил
внимания, что Гуров, подвигая ему табуретку, поднялся
и взял столовый нож.— Ты чего, Степ, забурел?
Гуров ударил ручкой ножа чуть пониже третьей пу¬
говицы, точно в солнечное сплетение. Толик чуть не вы¬
плюнул язык, глаза застекленели, он схватился за жи¬
вот, упал на стол. Гуров отобрал у него пистолет, при¬
грозил Степану:
—	Будь хорошим.— Отстегнул браслет наручника от
стола, защелкнул его на запястье Толика.— Теперь спо¬
койно поговорим, ребята.
Скованные наручниками Степан с Анатолием сидели
смирно, держали руки на коленях и со стороны произ¬
водили приятное впечатление.
Обслужив в номерах высокопоставленных клиентов,
вернулась в кафе розовощекая Настенька, пронесла
свою крахмальную корону шеф, на столик с новоявлен¬
ными друзьями не взглянула, давно научившись отли¬
чать хозяев от их слуг. Шефу предстояло приготовить
обед, а продовольственный кризис хотя еще резиденции
не захватил, но кладовки уже выдувал, приходилось из¬
ворачиваться. Гуров заказал коньяк и кофе, сам не пил,
сидел расслабившись, скрывая дрожь и тошноту, естест¬
венную реакцию организма на перенапряжение. Сколько
37

ни тренируешься, а супермена из него не получается.
Сыщик вздохнул, заметил, как кривится от боли Толик,
дышит осторожно, а Степан глотает коньяк и вздраги¬
вает.
—	Ты лед из морозилки выковырни и к брюху при¬
ложи,— посоветовал Гуров, и не потому, что парня по¬
жалел, а так, для завязки разговора.
—	Сегодня, Лев Иванович, прикуп твой,— сипло ска¬
зал Степан.— Так ведь замочить ты нас все равно не
можешь, а завтра тоже наступит. Раз ты Гоги знаешь,
то должен понять, он не простит.
—	Ясно дело, не простит,— согласился Гуров и при¬
стально посмотрел в глаза Степану.
—	Пушки отдай, сука,— мысли Толика были короче,
слог лаконичней.
—	Обязательно,— Гуров кивнул.
—	Ну и как полагаешь дальше?—спросил Степан.
—	Не знаю, давай решать.
—	Пушки отдай, и мы тебя отпустим,— вмешался
Толик.
—	Совсем плохой,— Гуров смотрел укоризненно.—
Степан, скажи...
—	Ты на сдаче, банкуй,— ответил Степан и отвер¬
нулся.
—	Слушай, мент, а Эффенди случаем не ты пришил?
Так слышал я о тебе...
Закончить Толик не сумел, Степан ударил его по
лбу. У нормального человека произошло бы сотрясение
мозга. Толик лишь зубами лязгнул, голова у него была
сильным местом. Он взглянул на старшого с обидой,
буркнул:
—	А я ничего,— и подлил в стакан коньяку.
—	Он как? — Гуров кивнул на Толика, шлепнул
пальцем по губам.
—	Могила,— ответил Степан.
—	Смотри, ты сам сказал, что Гоги не простит,— Гу¬
ров увидел, как метнулся взгляд Степана, понял, что
смысл сказанного дошел по назначению, и продолжал:
—	Я, Степан, человек мирный, интеллигентный, при¬
ехал отдохнуть, если Георгий Акимович Мельник поже¬
лают, обсудить некоторые вопросы. А ты сразу драться,
нехорошо. Теперь мы оба в глупом положении. Извеч¬
ный русский вопрос: что делать?
—	Ты с Гоги знаком?
—	Заочно.
38

—	Значит, бумажки о нем читал,— понял Степан.—
Так, ты его не знаешь.
—	Степан, давай столом мента придушим,— снова
возник Толик,— ключ и пушки отнимем.
Степан провел ладоныо по лицу приятеля, подвинул
ему стакан:
—	Закройся, без тебя тошно.
—	Слушай, Степан, внимательно, постарайся по¬
нять,— Гуров выдержал небольшую паузу.— Я вас сей¬
час отпущу, если вы начнете безобразничать, пристре¬
лю. Пистолеты с вашими пальчиками вот тут.— Гуров
похлопал себя по карману,— так что у меня — самоза¬
щита, у вас — крематорий. Понятно? Георгию Акимо¬
вичу Мельнику я ничего не скажу, вы будете ему слу¬
жить, словно ничего не произошло. Ему — служить, а
мне немного прислуживать. Обыкновенный шантаж в
нашей с вами жизни дело обычное. Есть контрпредло¬
жения? Вопросы? Нет. Тогда с Богом.
Гуров бросил на стол ключ от наручников.
—	Браслеты с ключиком оставьте на столе, прикрой¬
те салфеткой и топайте.
Сыщик отошел к буфетной стойке; Степан не разду¬
мывал, сейчас главное освободиться, а дальше жизнь
покажет, мент еще горько пожалеет. В машине имелись
пушки не хуже, главное — не дать менту выйти с терри¬
тории.
Степан бросил наручники на стол, прикрыл салфет¬
кой. Гуров пил сок из запотевшего стакана, с улыбкой
наблюдая за боевиками, которые, потирая ушибленные
места и натертые кисти рук, решали, что теперь делать.
—	Двинули, что ли? — буркнул Толик.
Степан был умнее, решил сделать вид, что смирился.
—	Лев Иванович, как мне с Гоги говорить? Он велел
вас отсюда выселить.
—	Передай, я с ним встретиться хочу,— Гуров тихо
рассмеялся.— Вы на улицу сейчас не выходите, подни¬
майтесь на второй этаж, а я блокирую ваш транспорт.
Ты, надеюсь, соображаешь, Степа, я же здесь не один,
и через пять минут ваши пушки уплывут в Москву. Если
со мной, не дай Бог, что случится, о вашей судьбе по¬
беспокоятся.
Никакого связника у Гурова не было, и отослать
пистолеты он никак не мог. Он блефовал, но за неимени¬
ем гербовой пишут на простой.
39

Толик переминался с ноги на ногу, натужно сопел,
ждал, когда закончат трепаться и надо будет действо¬
вать. Эти действия представлялись ему весьма просты¬
ми. Следует выйти, встать за дверью, двинуть мента по
башке, отнять свои пушки и ни о чем не думать, для
того иные люди имеются.
—	Что еще желаете?—спросила Настя, выглядывая
из кухни.
—	Благодарствуем,—ответил Гуров, кивнул боеви¬
кам: — До встречи.
Когда они вышли, сыщик взял наручники и, отдернув
льняную занавеску с алыми петухами, выпрыгнул в
окно.
Толик, шагнув за дверь, встал за косяком. Степан не
знал, что еще придумает мент, чуял, так просто тот не
дастся, и остановился в нерешительности. И в это время
из холла в коридор упала тень, раздался укоризненный
голос:
—	Степан, нехорошо, мы же договорились, вы под¬
ниметесь на второй этаж.
—	Мать твою! — выругался Толик.
Степан толкнул напарника в бок и направился к
лестнице. Гуров стоял метрах в десяти от площадки, и
схватить сыщика не представлялось возможным.
Когда боевики скрылись за лестничным пролетом,
Гуров выскочил на улицу, подбежал к «Волге», дернул
за ручку. Как и следовало ожидать, двери заперты не
были. Сыщик приподнял заднее сиденье, положил под
него пистолеты, захлопнул дверцу, оглянулся, вроде
кикто не видел.
Гуров ошибался, Александр Сергеевич Романов сто¬
ял неподалеку за сосной, якобы справляя малую нужду,
и внимательно, иронически улыбаясь, наблюдал за про¬
исходящим.
Глава третья
Авторитеты расположились в номере Эдуарда Фе¬
доровича Губского, раритета уголовного мира. Хозяину
недавно исполнилось восемьдесят, он был высок, худ и
жилист, орлиным профилем походил на де Голля, но на
этом сходство старейшины воров в законе с благород¬
ным французом и заканчивалось. Эдуард Федорович
снял пиджак, облачился в изумрудного цвета халат с
40

атласными лацканами, перехватил его витым поясом с
кистями. Из широкого выреза высовывался воротничок
белой рубашки, из которой торчала длинная жилистая
шея, поддерживающая бритую голову с тяжелой высту¬
пающей челюстью, лохматыми, закрывающими глаза
бровями и, как уже говорилось, орлиным носом. В об¬
щем, внешность Губского производила впечатление и не
вызывала любви с первого взгляда. Возможно, в
каждом человеке есть семена добра, тогда в Гу беком
эти семена либо давно сгнили, либо природа и Господь
обошли грешника и, нарушая все законы, положенного
при рождении ему не выделили. Друзьями Эдуард Фе¬
дорович за свою грешную жизнь не обзавелся, и никто
из знакомых и содельников не помнит, чтобы он беско¬
рыстно совершил даже малое добро. Губский являлся
главным авторитетом среди воров в законе старого, еще
довоенного розлива, уходящего своими корнями во вре¬
мена нэпа, который Эдуард Федорович помнил отлично,
так как именно в это золотое время отправился в свой
первый этап. Так как ЭВМ в те благословенные годы
не было, то судимости Губского подсчитать не представ¬
лялось возможным, на сегодняшний день картотека
указывала смешную цифру — пять, которая у людей
бывалых не вызывала даже улыбки. Губский провел в
местах заключения больше полувека. Лагеря нашей не¬
объятной Родины, которые он не посетил хотя бы про¬
ездом, чувствовали себя обездоленными и мучались
комплексом неполноценности. Старых воров в законе
оставались уже единицы, но и молодые хотя древних
воровских заповедей типа: «не имей семьи, не работай»
и прочее не блюл и, однако патриарха Губского чтили.
И теперешние крутые парни приглашали его на свои
разборки третейским судьей. Злые языки поговаривали,
что авторитет Губского давно съела моль, и воры верят
в него не более, чем в святые мощи, однако сегодня
великого старца пригласил лично Георгий Мельник.
А уж более авторитетного, современного, умного и рас¬
четливого человека трудно было представить.
Кац, Анатолий Самойлович был отпрыском некогда
известного семейства ювелиров и антикваров. Отца Ана¬
толия Самойловича за любовь к камешкам и золоту
отправили в ГУЛАГ, где он и погиб в неизвестном месте.
Деда, походя, без особой злобы расстреляли не то крас¬
ные, не то белые — неизвестно, свидетельства женщин,
которые в семье жили дольше, противоречивы. Прадед,
41

известный в Европе ювелир, дожил аж до шестидесяти
с хвостиком, дальше не получилось, его зарезали во
время очередного на Руси еврейского погрома.
Анатолию Самойловичу дали русское имя, крестили
в православной церкви, но с отчеством, фамилией, глав¬
ное, с внешностью Сердобольные женщины ничего по¬
делать не могли. Одного взгляда было на него доста¬
точно, чтобы человек, абсолютно чуждый антисемитиз¬
ма, если таковой на Руси остался, подумал ‘об
Ерашалаиме, Голгофе и проклятых евреях, которые
распяли «нашего» Христа.
На сегодняшний день Анатолию Самойловичу ис¬
полнилось пятьдесят пять, он выглядел на свои, ни при¬
бавить, ни отнять, был росту среднего, не толст, за со¬
бой следил, одевался модно, добротно, но, хотя зани¬
мался камнями и золотом, украшений не носил. Глядя
на него, можно было подумать, что перед вами благопо¬
лучный еврей, который, естественно, где-то подворовы¬
вает, но живет тихой, размеренной жизнью, философски
готовится к старости. Так вот, ничего подобного не бы¬
ло. За усредненной, спокойной внешностью в Анатолии
Самойловиче жил человек бешеного темперамента, ог¬
ромной работоспособности, незаурядного ума, великий
ювелир, золотых дел мастер, финансист и банкир.
Думаете, всех перестреляли, пересажали, изничто¬
жили? Должен огорчить, еще единицы сохранились, и
Анатолий Самойлович Кац тому живое доказательство.
Его связей как внутри державы, так и за ее пределами
никто не знал, сделки не фиксировались ни в каких
отчетах и бухгалтерских книгах, но Кац мог купить или
продать камней и золота на миллионы. Оговоримся, что
миллионы советских, деревянных. С валютой было слож¬
но, по этой причине Кац и приехал, по той же причине
и попадет в беду. Из присутствующих Кац являлся един¬
ственным реально богатым человеком. Его услугами не
мог пренебречь ни современный бизнесмен Юдин, ни
обиравший рэкет, проституток и мелких валютчиков
Гоги Мельник, ни патриарх воровского мира Губский.
Обед на высшем уровне проходил в тихой неофици¬
альной обстановке. Каждый из присутствующих считал
себя фигурой главной, относился к коллегам с пренебре¬
жением, словно к обслуге, мол, жизнь такая, приходится
терпеть. От спиртного воздерживались, разговор не
клеился, начинать обсуждать дела ни один не хотел,
каждый полагал, что его слово последнее. Гоги Мельник
42

рассказал несколько анекдотов, финансист Юдин эти
анекдоты знал, банкир Кац не любил пошлости, а пат*
риарх Губский их просто не понял, взглянул неодобри¬
тельно, нахмурился. Он любил вкусно поесть и в напит¬
ках толк знал, но его положение обязывало относиться
к разносолам и коньякам пренебрежительно, воровской
закон призывал к простоте и строгости.
—	Казну людскую профуфукиваете,— Губский слиз¬
нул с подагрических пальцев прозрачные черные икрин¬
ки.— Кусок мясца, картофель да капусты квашеной,
стакан самогона,— он хрустнул крылышком цыпленка
и замолчал.
Чушь собачья, хотел сказать Юдин, который отлично
знал, что из воровского общака давно уже не брали ни
копейки, но воздержался. Борис Андреевич промолчал
не из осторожности — от понимания бессмысленности
возможных пререканий. «Крышу» над этой резиденцией
поддерживал он, используя свои деловые связи среди
номенклатурных товарищей, которые в качестве кон*
сультантов и советников получали мзду в некоторых
предприятиях.
Гоги Мельник хотел сказать и имел что, но воздер¬
жался, так как два его человека недавно получили по
«червонцу», сейчас толклись по этапам и должны днями
прописаться в лагерях. Людей следовало обустроить,
«подогреть», лучше Губского никто помочь не мог.
Кац промолчал, так как никогда патриарха не слу*
шал.
Губский расценил молчание как признание вины и
продолжал:
—	Народ мельчает, а я старею, силы уже не те,—•
натужно кривясь, он пригубил марочного коньяка.— Вот
однажды, дай Бог памяти...
—	С памятью у тебя нормально,— не выдержал Го¬
ги Мельник.— Проси у Бога совести.
—	Сопляк! — Губский скомкал крахмальную сал¬
фетку.— Когда я говорю, ты должен...
—	Все верно, уважаемый Эдуард Федорович,— вме¬
шался Юдин,— я с вами абсолютно согласен.— Он под*
мигнул Гоги, постучал пальцем по виску.— У нас ма¬
ленькая накладочка, Гоги нервничает, так как у него
должность нервная. Мы хотим у вас совета попросить,
к вашей мудрости прибегнуть.
43

Кац хотя и не знал сути вопроса, но дипломатию
Юдина оценил, поднял на него агатовый взгляд, кивнул.
—	Борис, ты не прав,— Гоги выпил рюмку водки,
дернул плечиком.— Зачем человеку мозги пудрить, я
вопрос сам решу,— он взглянул на часы.— Да уже и
нет вопроса, ребята сняли его с повестки дня.
Гоги собственная шутка понравилась, он довольно
хохотнул. Но Юдин укоризненно покачал головой, по¬
стучал ногтем по зубам, указал взглядом на Губского.
Гоги понял, что Борис оценивает ситуацию более серь¬
езно, и задумался. Мыслил он быстро, иначе бы не мог
занимать свой пост.
Неожиданное появление сыщика Мельник воспринял
как факт неприятный, но не более того. Собравшиеся
здесь люди в законе, при паспортах, должностях, давно
компетентным органам известны, но на сегодняшний
день чисты, зацепиться властям не за что. Гоги даже
позабавила мысль о том, как милицейский полкаш
возвращается к начальству и говорит:	мол, выгнали
меня авторитеты, швырнули за порог, словно щенка. Что
ни говори, а свобода и гласность имеют свои преиму¬
щества. Гоги решил о милиционере Губскому и Кацу
ничего не говорить, позже разобраться, где протекло, и
залатать.
Но, серьезно задумавшись, Мельник удивился собст¬
венной глупости. Коли о происшедшем несколько чело¬
век знают, то обязательно, как круги по воде, расплы¬
вется слушок. Он будет обрастать липкими домыслами,
прикатится к Губскому, проплывет в зонах. А патриарх
на месте присутствовал и ничего не знал, и упадет хо¬
лодное слово «продали». Мельник встретился взглядом
с Юдиным, согласно кивнул, мол, договорились, излагай.
Однако Борис Андреевич был умен, он перегнулся через
стол, заменил у Губского тарелку, подложил севрюжки,
наполнил рюмку.
—	Ваше здоровье, Эдуард Федорович, долгие вам лета!
Губский благосклонно кивнул. Когда все выпили,
Юдин продолжил:
—	Георгий совета просит...
—	Ну? — Губский шевельнул лохматой бровью.
Мельник своего неудовольствия не выказал, загово¬
рил весело:
—	Менты кругом, засилье просто, продыху нет. Мы
сегодня приехали, а тут один проживает, я попросил
съехать, Одобряете?
44

Кац брякнул ножом, взглянул на Юдина укоризнен¬
но. Анатолий Самойлович отлично понимал, что никто
здесь просто так поселиться не может. Губскому это
невдомек, ему польстило внимание, да и коньяк прибыл
к месту назначения, разлился теплом, согрел ноги, голо¬
ву захмелил.
—	Не одобряю,— ответил патриарх беззлобно и хи¬
хикнул.— Чего цепного пса без нужды злить, пусть жи¬
вет. Помню, в пятидесятых посетил я Сочи, так в сосед¬
нем номере большой чин проживал. У него белявенькая
девчонка была, из наших, марафет втыкала... Так к че¬
му это я? — Он оглядел закуски, пошевеливая над ними
длинными узловатыми пальцами.— Эх, капустки бы ква¬
шеной... Да, так с тем вертухаем я вечером в картишки
перебрасывался. Он мне красиво пел, какая у него
жизнь сложная, рисковая. Так что не следует товарищей
без нужды злить, силу свою выказывать.
Мельник, Юдин и Кац переглянулись, как это дела¬
ют взрослые, слушая поучения ребенка.
—	Верно, дурак, он и есть дурак, его только могила
исправит,— зло сказал Гоги.
—	Молодой,— решив, что Гоги занимается самокри¬
тикой, Губский растянул бледные губы в улыбке.—■
Ништяк, толкач муку покажет.
Дверь приоткрылась, и в номер проскользнула пас¬
сия Гоги Мельника, высокая, прекрасно сложенная
блондинка Людмила Заслонова, проходящая в картоте¬
ке МУРа под кличкой Авария.
—	Здравствуйте, приятного аппетита,—она скольз¬
нула гибким телом, склонилась к Гоги, шепнула: —
Очень нужно, выйди.
—	Очень? — Гоги обнял ее за бедра, улыбнулся, хо¬
тя недоброе предчувствие шевельнулось где-то внутри,
тяжелым комком оттянуло в желудок.— Извините, ува¬
жаемые.
Он вышел за девушкой в коридор и, увидев стоявших
поодаль Степана и Толика, поманил пальцем.
—	Ну?
Степан приготовил речь, но при виде грозного шефа
слова забыл, кашлянул и выдавил:
—	Мент с вами говорить хочет...
Гоги обошел боевика, развернул его лицом к свету*
уперся взглядом.
—	С кем он говорить хочет?
—	Ну, с вами,— прошептал Степан.— Лично.
45

—	С кем это «с вами», мать твою! Он что, имя зна¬
ет?
—	Сказал уважительно, мол, передай Георгию Аки¬
мовичу Мельнику, хочу встретиться...
Гоги кивнул, оглядел боевиков, никаких травм не
заметил. Купить не могли, денег у ментов нет. Каким
образом этих голубков убедили идти сюда и молоть
чепуху? Запугали? «Это я позже разберусь,—решил
Мельник,— сейчас важно удивления не показывать, ли¬
ца не терять. Видно, у него крупные козыри на руках,
придется переговорить, выяснить».
—	А выехать товарищ отказался,— сказал безраз¬
лично Гоги.— Ну, а вы, люди интеллигентные, с ним,
конечно, согласились. Молодцы, уважаю.
—	Так, если что, шум будет,— вякнул Толик.
—	А два здоровых вооруженных бугая тихо выки¬
нуть его уже не могут,— согласился Гоги.— Ладно, раз¬
беремся. Передай ему, мол, Георгий Акимович будет рад
познакомиться и позже позвонит. Так дословно и пере¬
дай.
—	Понял,— Степан кивнул и попятился, он никак
не ожидал, что разговор закончится столь мирно.— По¬
нял.
—	Жизнь покажет,— задумчиво сказал Гоги и вер¬
нулся в номер.
Там ничего не изменилось, патриарх воровского мира
Губский рассказывал о былом. Юдин и Кац якобы
слушали.
—	Суета,—объясняя свое отсутствие, обронил Гоги,
опустился в кресло, выпил и жестом дал понять Юдину,
мол, все в порядке.
Кац перевел взгляд с одного на другого, безразлич¬
но отвернулся, продолжая размышлять о том, что, ко¬
нечно, приехать сюда было необходимо, но встреча носит
чисто формальный характер, ничего конкретного решить
не удастся.
А проблем у собравшихся была масса, они требова¬
ли скорейшего урегулирования, но каждый из присутст¬
вующих не хотел начинать разговор первым, чтобы не
показать свою слабость и зависимость.
Борис Андреевич Юдин имел легальный бизнес в
крупных совместных предприятиях и небольших коопе¬
ративах. За фасадом респектабельных, приносящих
реальный, официально фиксируемый, облагаемый нало¬
гом доход организаций существовала и иная деятель¬
46

ность. Борис Андреевич руководил самой сложной ее
частью, той, где коммерция соприкасается с политикой,
где необходимы личные контакты с властями, где уже
недостаточно честного слова, а необходимы решения,
приказы, бланки, печати и иная бюрократическая ка¬
нитель. К примеру, можно арендовать у магазина деся¬
тилетиями затопленный огромный подвал и превратить
его в богатое доходное предприятие. Но если гниющий,
кишащий крысами подвал никого не интересует, то как
только начнутся строительные работы, немедленно по¬
явятся и заинтересованные лица. И лишь закончат во¬
зиться с цементом и кирпичами, начнут стелить полы,
навешивать оконные и дверные рамы, на «объект» за¬
глянут ответственные товарищи из райисполкома. А к
тому времени, как кончат отделку, развернется битва с
«частным капиталом и хищниками теневой экономики».
И чтобы выиграть эту битву, а еще лучше — предотвра¬
тить ее, существовал Борис Андреевич Юдин, который
знал, в какие двери следует постучать и на чей стол и
что именно положить.
Бытует неправильное мнение, что все решает толщи¬
на конверта. Сегодня конверты берут лишь на первых
ступеньках власти, да и взяв, положительного решения
не гарантируют, а лишь обещают вопрос «проработать».
Для того, чтобы решить серьезный вопрос, необходима
личная долговременная заинтересованность соответству¬
ющего товарища, которая может выражаться и в пае¬
вом участии, и в обучении любимого чада в престижном
заведении, в перспективах служебного роста и в реше¬
нии иных многочисленных проблем, которыми богата
жизнь человека, живущего в нашем обществе.
Борис Андреевич держал в руках множество нитей,
соединявших напрямую министерства, комитеты и ве¬
домства, знал сотни людей, их силу и слабость. Исполь¬
зуя обмен услугами, деньги, в редких случаях шантаж,
он почти всегда добивался необходимых решений. Но
получить официальное добро и организовать доходное
предприятие — это даже не половина дела. Нужно за¬
страховать его от пожара и чрезмерного налогообложе¬
ния. И здесь в жизни Юдина появляется Гоги Мельник.
Когда они приходили к взаимовыгодным решениям и
предприятие начинало приносить существенный доход,
возникала необходимость превратить деревянные рубли,
которые и ничтожно мало стоили, и могли быть в любой
момент отобраны государством любым из способов, из¬
47

вестных еще Остапу Бендеру, в золото, камни, валюту.
На этом этапе требовалась помощь Анатолия Самойло-
вича Каца. С ним Юдин работать любил, проблем не
возникало, разве что грабил Анатолий просто по-черно¬
му, Так ведь и его понять можно: инфляция раскручи¬
валась, рубль уже не падал, а летел вниз согласно за¬
кону притяжения. Только никто еще не видел конечной
точки, в которой рубль разобьется вдрызг, разлетится
на атомы и перестанет существовать.
Самым сложным партнером являлся Губский. Ну
казалось бы, на кой черт сейчас нужен этот маразмати¬
ческий старик? Какое отношение имеет сегодняшний
бизнес к ворам в законе, мифическому общаку, к про¬
чим аксессуарам археологии? Ответ был прост, воры в
законе, старые либо новые, реально существовали, и в
местах заключения, от которых никто не застрахован,
эти люди, или нелюди, правили бал. Они существовали
и на воле, где воровали и убивали, мешали жить как
обычным людям, так и авторитетам. Самого Губского
можно легко убрать, но воры почему-то считались с
ним, и через патриарха удавалось хоть частично воз¬
действовать на темные неуправляемые силы. Георгий
Акимович Мельник и его люди, за исключением прости¬
туток, не делали денег, лишь отбирали часть у делате¬
лей, и неизвестно, кто от кого больше зависел. Наверное,
в каждом конкретном звене бесконечной цепи преступ¬
ного бизнеса данный вопрос имел свое конкретное ре¬
шение: побеждал более умный и сильный. В одном слу¬
чае предприниматель платил и заказывал музыку, в
другом — музыканты грабили и отбирали, сколько мог¬
ли.
В данном вопросе надо было навести порядок, уста¬
новить точный тариф за услуги. И здесь интересы Юди¬
на, Каца и Мельника пересекались. Из-за беспредела
рэкетиров несколько прибыльных предприятий переста¬
ли существовать, источники доходов иссякали. Люди
Гоги Мельника остались при ножах, цепях и пистолетах,
но без хлеба с маслом. Именно с этими козырями при¬
был на «совет в верхах» Борис Андреевич Юдин. Он
был кругом прав и собирался прижать Мельника, по¬
требовать навести порядок. Но с позиций Гоги Мельни¬
ка чистоделы, предприниматели и торгаши тоже нару¬
шали закон джунглей. Охрана не имеет права уничто¬
жать рабочую силу, но и работяги не должны
перекупать охрану, заманивать в свои липкие сети. За¬
48

манивание же осуществлялось повсеместно, и, с точки
зрения Юдина, процесс был необратим, кончина импе¬
рии Гоги Мельника не за горами.
Как все гениальное, схема заманивания была проста.
В кафе, цехе, другом доходном месте появлялись здо¬
ровые вооруженные парни и требовали у хозяев за
безопасность живота «отстегнуть» долю. Умный хозяин
соглашался, но очень скоро крутые парни становились
швейцарами, водителями, грузчиками, получали высо¬
кую зарплату, которой, естественно, не желали делиться
с эмиссарами Мельника. Изменщики, уже кровно заин¬
тересованные в благополучии хозяина, защищали его не
за страх, а за совесть, начинались стычки, драки, пере¬
растающие в вооруженные схватки. Гоги Мельник терял
людей, их убивали, сажали, перекупали, империя если
и не таяла, то уж точно мощности не набирала. А сегод¬
ня, кто не движется вперед, тот отстает, вожжи в руках
Мельника ослабли, и он этого допустить не мог. С дру¬
гого бока его, колом в ребра, подпирали воры, мигри¬
ровавшие по законным владениям Гоги Мельника. Воры
не желали признавать никаких правил, кроме своих,
коим следовали тоже не всегда. Опять схватки, стрель¬
ба, аресты, главное — убытки.
Анатолий Самойлович Кац в жизни не держал в
руках оружия опаснее столового ножа, ни разу не уда¬
рил человека. Естественно, он стремился поддерживать
контакты с Юдиным и избегал встречаться с парнями
Мельника, тем более с представителями патриарха Губ¬
ского, нуждаясь в защите, платил и тем, и другим, од¬
нако в безопасности себя не чувствовал. Эти люди не
имели чести, не держали слова, могли ради одноразовой
рублевой выгоды сорвать серьезную сделку, за порцию
марафета ткнуть ножом. Большинство деловых партне¬
ров Каца давно укатили за рубеж, и он бы уже уехал,
но обещал коллегам продержаться еще несколько лет,
закончить кое-какие дела, главное, подготовить себе
замену. «Зарежут меня,— предупреждал он коллег,— ни
делу, ни вам лично никакого профита, а мне неприят¬
но». «Оставь свой черный юмор,— отвечали друзья,— ты
самый умный и осторожный, еще немножко потерпи».
И Кац терпел, так как был человеком слова.
И наконец прозвучала команда: «Можно ехать,
ждут». Кац реализовал свое имущество, все накопленное
годами превратил в бриллианты. Община знала об
отъезде, передала Кацу свои сбережения, которые сле¬
49

довало передать доверенным лицам. Несколько лет на¬
зад Кацу подарили замшевый пиджак, изготовленный
для своих нужд итальянскими контрабандистами. Брил¬
лианты стоимостью свыше миллиона долларов Кац за¬
шил в этот пиджак и ждал выездной визы. Но чем бли¬
же был срок отъезда, тем хуже становился сон. «Все
вывозят тюки и ящики,— рассуждал Кац,— а я, такой
хитрый, предстану в таможне с семьей и двумя чемода¬
нами. Меня разберут на винтики, рентгеном просветят,
все отберут,— шептал он бессонными ночами. Мне брил¬
лианты не вывезти, нужны другие пути». И Анатолий
Самойлович после’долгих колебаний остановил свой
выбор на Юдине, который по делам совместных пред¬
приятий постоянно выезжал за рубеж.
Кац надел невидный пиджачишко, созвонился с пат¬
риархом Губским, которого никто тронуть не посмеет,
и прибыл в загородную резиденцию, где собирался до¬
говориться с Юдиным. Все проходило по плану, Анато¬
лий Самойлович рядом с Мельником и Губским впервые
за последние дни чувствовал себя спокойно. Но Кац не
знал, что его ближайший помощник уже захвачен во¬
рами и умирает под пытками и сил у него больше нет,
ведь он только человек. И Кац, вместо того, чтобы бе¬
жать, немедленно скрыться, всполошился из-за известия,
что рядом, буквально за стеной, проживает товарищ из
компетентных органов.
Эдуард Федорович Губский чувствовал себя превос¬
ходно. Он пил и закусывал, из-под лохматых бровей
поглядывал на молодых, снисходительно и без всякого
труда изображал неумного, дряхлого, уже никуда не
годного патриарха. Он тоже не верил, что они способны
о чем-то договориться, и приехал лишь развлечься и по¬
лучить от молодых «подогрев». А хочется ребятишкам
над стариком посмеяться, так Бог им судья, а от стари¬
ка не убудет. Два дня назад Губскому шепнули: мол, в
столице собрана партия камней, адресат пока неизве¬
стен, но мальчики расстараются. Но раз камни, то, воз¬
можно, они следуют к еврейчику, рассудил старый авто¬
ритет. Так побудем рядом, приглядимся, может, чего и
высветится. Да и покалякать с Мельником не мешает,
унять его мальчишек.
Дело в том, что воры сильны, когда с ножом и на
плечах безоружного повисли, напали внезапно. При
разборках и столкновениях боевики оказывались и фи¬
зически крепче, и лучше вооружены. Воры такие бои,
50

как правило, проигрывали, теряли людей, главное, во¬
ровской авторитет. Среди сегодняшних воров были свои
авторитеты, которым Губский не мог ничего приказать.
Да старику было и наплевать на дерзких мальчишек,
пусть их стреляют, как зайцев. Но неподалеку от Моск¬
вы еще остались несколько человек если не ровесников
Эдуарда Федоровича, то принадлежавших к его поко¬
лению, и Губский обязан им помочь не только как ста¬
рым товарищам, но и как людям, поддерживающим и
популяризирующим идею патриарха.
Губского не обманула небрежность, с какой Гоги
сообщил о наличии рядом полицейского чина. Патриарх
знал, у сыскарей просто так ничего не бывает: раз при¬
был, значит, по чью-то душу, чего-то разведали това¬
рищи; и один тут, а сколько их за деревьями, в маши¬
нах, у телефонов? Сегодня Эдуард Федорович встречи
с властью не боялся, за ним нет ничего, но жить под
одной крышей с сыскарем без радости. Губский твердо
решил, что жизнь закончит на воле. Человек в преклон¬
ном возрасте, словно юноша, верит в осуществление
своих планов, хотя жизнь, неоднократно ему доказывала,
что благими намерениями устлана дорога в Ад.
Итак, Гоги Мельник занял свое место за столом и
как можно безразличнее произнес:
—	Суета.
Юдин решил, что пора переходить к делу, согласно
кивнул и тихо сказал:
—	Ясное дело, девица сообщила тебе, что беремен¬
на. Мы, Гоги, родились не сегодня, а вчера. Что про¬
изошло?
—	Пустяки, Борис, не бери в голову,— Гоги взял
бутылку, наполнил всем рюмки.— Мент поганый съехать
отказался, хочет со мной потолковать.
—	Обед был прекрасный,— Кац поднялся, аккурат¬
но сложил салфетку.— Я буду у себя в номере,— кивнул
Юдину и неторопливо вышел.
—	Гоги, ты вели это...— Губский пошевелил пальца¬
ми над накрытым столом.— А я по-стариковски вздрем¬
ну часок.
—•Может, тебе девочку прислать? — хохотнул Го¬
ги.— Расслабься.
Патриарх шевельнул бровью неодобрительно, Юдин
тоже поднялся, дернул Мельника за рукав.
—	Пошли, юморист. Выясняй свои дела с властями,
а мне надо в машину заглянуть, зажигание опаздывает.
51

Когда они вышли, в номере зазвонил телефон. Губ¬
ский не любил говорить по телефону, вечно казалось,
что кто-то подслушивает. Аппарат прозвонил трижды,
умолк, затем зазвонил вновь, патриарх недовольно
вздохнул и снял трубку.
Прохаживаясь по аллеям парка, Мельник рядом с
Гуровым чувствовал себя неуютно, даже пришибленно.
И шатающиеся неподалеку фигуры охранников не ус¬
покаивали. Гоги почему-то казалось, что мент сейчас
ударит, а парни не успеют, а может, побоятся вмеши¬
ваться.
—	Да не зыркайте по сторонам, не трону я вас, не
мальчишка,— сказал Гуров раздражительно, подтолкнул
Мельника к массивной, вырубленной из цельного сосно¬
вого ствола скамье.— Присядем.
Гуров сел и достал сигареты, а Мельник остался на
ногах, сунул руки в карманы и, оказавшись выше про¬
тивника, обрел некоторую уверенность.
—	Как вы это хозяйство захватили? Я ни в одном
ХОЗу концов не нашел,—сказал Гуров, прикуривая,—
Хорошо, светские беседы на потом, давайте о деле.
—	Лев Иванович, у нас общих дел нет,— ответил
Мельник,— отдыхаем, разве что в картишки можно пе¬
реброситься.
—	Перестаньте, не валяйте дурака, Мельник. Вы че¬
ловек деловой, а я сюда тоже приехал не чай пить. Я по¬
могу вам утрясти отношения с Юдиным и подскажу
двух, возможно, трех человек Губского, через которых
вы сможете если не прекратить, то притушить резню в
Рязаии.
Мельник присвистнул и длинно сплюнул, изображая
блатного простака, произнес нараспев:
—	Ты что же меня за фрайера держишь, начальник?
На такой туфте вербануть желаешь?
Гуров стряхнул пепел, взглянул на сигарету с любо¬
пытством, пожал плечами и молча отвернулся, словно
Мельник и не говорил ничего. Гоги понял, что с опыт¬
ным сыщиком разговаривает не так, как нужно, быстро
преобразился, подтянул животик, уселся рядом.
—	Ну, извини. Ты в розыске пушку получил, когда
я еще в школу ходил. Вон как моих парней ловко скру¬
тил, уважаю.
52

Мельник выдержал паузу, стрельнув хитрым взгля¬
дом, Гуров молчал, смотрел безразлично, давая понять,
что, мол, пора кончать театр и переходить к делу.
—	Ну хорошо,—Гоги вздохнул.— Верно о вас гово¬
рят: Лев Иванович Гуров человек гордый, умный, дер¬
жится на дистанции...
«На дистанции», тут же отметил Гуров. Не его сло¬
ва. Откуда? Неужели он уже на меня справку с компью¬
тера снял? Значит, есть у них такой компьютер, точно
есть. Значит, приехал я не зря.
—	Вы, полковник, не честно сдаете,— Мельник ре¬
шил уязвить Гурова.— Уже пять человек знают, что мы
сейчас тут лялякаем, мне теперь всю жизнь не отмыть¬
ся. Какой же вы опер, спрашивается?
—	Я хочу встретиться со всеми, это во-первых. На
ваш авторитет мне наплевать, это во-вторых,— Гуров
аккуратно загасил сигарету, бросил в гипсовую урну.—
Как здоровье Ирочки?
Мельник официально женат не был, но семью имел,
двухлетняя дочка Ирочка действительно температурила.
—	Это к чему? Осведомленность показываете? —
Мельник сглотнул горькую слюну.— Угрожаете?
—	Дурак,— равнодушно обронил Гуров.— Мне пока¬
зывать тебе нечего, я и так много знаю. А здоровьем
ребенка пугать? — Он неожиданно схватил Мельника
за плечо, придавил.— А ну, скажи своему дебилу, что¬
бы не топтался у меня за спиной!. Живо!
Мельник неловко оглянулся, увидел Толика, кото¬
рый действительно стоял за деревом, метрах в пятна¬
дцати, махнул рукой и крикнул:
—	Ты что? Выйди на аллею и гуляй на виду!
Гуров оттолкнул Гоги, поднялся.
—	Мы заинтересованы, чтобы ваши драки поутихли.
Людям без вас жить тяжело. Скажи своим содельни-
кам, что полковник Гуров хочет встретиться, имеет конк¬
ретное предложение. О дочке твоей сказал, потому что
тебя обкладывают. Ну это отдельный разговор, и тебе
за него отдельно заплатить придется.
Вставая со скамейки, Гуров оперся на плечо Мель¬
ника, удерживая того на месте, и направился было к
главному корпусу, но Гоги сорвался, догнал и прегра¬
дил дорогу.
—	Как это обкладывают? Кто?
Гуров сосредоточенно, словно делая что-то важное,
поправил Мельнику галстук.
53

—	Я хочу встретиться с твоей компанией. Ты меня
представишь, побеседуем, а позже мы с тобой встретим¬
ся тет-а-тет.
—	Берете за горло?
—	А как же?
—	Представляется, на пустой номер берете?
—	А ты ныряй, здесь не глубоко.
Мельник держал полковника за рукав, не давал уй¬
ти, смотрел на телохранителей, которые топтались чуть
в стороне, и думал. Верно, в последние дни за ним кто-
то поглядывает, и телефон в квартире ему не нравится.
Сыскарь прав, да и просит немного, пусть придет в
номер Губского, поговорим. Что он здесь, это все знают,
и Мельник за него не в ответе.
Гуров терпеливо ждал, наблюдал, как мечется взгляд
Мельника, подрагивает отвисшая губа, и не сомневался,
что Гоги согласится.
—	Нет,— Мельник взглянул твердо, губы подобрал
в линию.— Коготок увяз, всей птичке пропасть.— Он
отпустил рукав Гурова, даже разгладил.— Может, ты
и прав, меня решили заменить. Так не впервой решили,
и на сделку с вами я не пойду.
—	Какая сделка? — удивился Гуров.— Я и не прошу
ничего.— Он понял, что промахнулся, теперь пытался
отступить с наименьшими потерями.— Я хотел пообе¬
дать в вашей компании, и только.
—	Мы уже отобедали. А на такие приемчики я сам
ловлю, так что со мной не проходит...
—	Вольному — воля,— Гуров зашагал по аллее, ощу¬
щая на себе недобрый взгляд.
Полковник, оказывается, руки у тебя сильнее голо¬
вы, с охраной совладал, а с хозяином умылся. Казалось
бы, и крючок упрятал надежно, и наживку насадил нуж¬
ную, а не клюнул Мельник. Учти ошибки, зайди с
другой стороны. Но Гуров прекрасно отдавал себе отчет,
что занимается самообманом. Мельник — единственный
из авторитетов, с кем был возможен контакт. Теорети¬
чески можно было бы законтачить с Юдиным, но теперь,
после неудачи с Гоги, встречаться с Юдиным бессмыс¬
ленно.
Мельник проводил взглядом высокую фигуру полков¬
ника и, подзывая охранников, махнул рукой. Степан и
Толик подбежали немедленно.
—	Мент рассказал мне все,— Мельник оглядел ох¬
ранников с ног до головы и сплюнул.— Теперь излагай
54

ты,— он ткнул Степана в грудь.— Хочу сравнить. Мать
вашу, а еще считаете себя крутыми парнями.
Мельник еще после сообщения Степана о том, что
гость выехать отказался, понял, что сыщик скрутил пар¬
ней, на чем-то он их поймал. Прием, который сейчас ис¬
пользовал Гоги, каждому знаком со школьной скамьи,
когда учительница, развивая в нас синдром доноси¬
тельства, заявляла: стервец, я знаю, кто разбил окно,
просто я хочу выяснить, насколько ты искренен и пре¬
дан школе.
Увидев, как Степан с Толиком переглядываются,
Мельник превратился в классного руководителя.
—	Ну, будет, парни, ну, вмазались, давайте, как на
духу, а потом вместе решим, как из этого дерьма вы¬
бираться.
Кто из нас не попадался на сочувствие и это «вместе
решим»? Кто затем не кусал локти и не давал клятв,
что попался в последний раз? Кто выполнял потом дан¬
ные клятвы? А если учесть, что крутым парням грозило
наказание несколько более страшное, чем вызов роди¬
телей на педсовет, то нечего удивляться, что они пона¬
чалу робко, но с каждой фразой все охотнее, даже с
облегчением выложили все. Признавшись, они с гордо¬
стью продемонстрировали запасные пистолеты и покля¬
лись, что выполнят любое задание мудрого и горячо
любимого руководителя.
Покойнички, решил Мельник и пожалел себя глубо¬
ко и искренне. Теперь новых надо подбирать. А может,
все и к лучшему? С полковником следует разобраться
жестко, до самого конца, таких исполнителей найти не
просто, а «покойнички» теперь пойдут на все.
—	Вас бы надо было... Да! — рявкнул Мельник, вы¬
держал паузу.— Раз уж по-честному, то прощаю,— и
уже совсем по-отечески продолжал:—С каждым слу¬
чается, не ошибается тот, кто ничего не делает. Ваши
пушки следует отобрать, иначе сами понимаете...
—	Георгий Акимович, пистоли уплыли, как же их
вернуть? — пробормотал Степан.
—	Закрой рот, муха залетит,— Мельник оглянулся.—
Здесь они, туточки.
—	Такая мысль была...— сказал Степан.
—	Не найти, а он не скажет,— встрял Толик.— Мо¬
жет, его поймать и бить крепко? Но я таких знаю, не
скажет.
55

—	Если бить, не скажет,—согласился Мельник. Но
если ему, менту поганому, так больно будет, что уме¬
реть побыстрее захочется, то скажет. Все говорят.
—	Пытать? — Толик враз покрылся потом.
Мельник не ответил, поддернул спадающие с округ¬
лого животика брюки и направился в номер — выпить
захотелось. «Что Бог ни делает, веек лучшему,— рассуж¬
дал он, тщательно вытирая у двери замшевые туфли.—
Сыщик прав, кто-то на меня начал охоту. А я жиром
покрылся, рот раззявил. Эти жмурики сыщика в испове¬
дальню доставят, и я узнаю, кто идет по моему следу».
В нескольких километрах'от Москвы у Гоги имелся
мыловаренный цех, в котельной которого работал глу¬
хой сифилитик-идиот. Мельник использовал подвал
дважды и вспоминать об этом не любил. Когда послед¬
ний раз, оглохший от звериных воплей, он, тяжело пья¬
ный, выбрался по осклизлым ступенькам котельной в
нормальную жизнь, то поклялся больше туда не спу¬
скаться. Но сегодня, ощутив на себе твердый взгляд
голубых глаз сыщика, Гоги понял, мента следует унич¬
тожить, а перед смертью узнать у него все, выскрести
до донышка. А до него можно добраться только там, в
стонущем и рычащем подвале, среди белого от огня же¬
леза и безумных от боли глаз.
Людмила Заслонова долго лежала в ванной, огла¬
живая любимое тело и строя планы, как отомстить во¬
нючему хорьку Мельнику. Девица была опытная и по¬
нимала, что никогда не отомстит, но человеку нравится
мечтать, даже если он и не верит в возможность осу¬
ществления своих грез.
Выбравшись из ванной, девушка закуталась в ог¬
ромное полотенце, взяла бутылку и стакан и уселась в
гостиной. После нескольких глотков решила подгово¬
рить знакомых парней и хорька кастрировать. Она ре¬
шала, чем лучше воспользоваться, ножом или бритвой,
когда зазвонил телефон. Авария отпила из стакана,
сняла трубку и, придав лицу мечтательное выражение,
сказала:
—	Хэлло-о...
—	Детка, попроси Георгия Акимовича. Скажи, сроч¬
но.
—	Ты со своей девкой так разговаривай,— ответила
Авария, поняла, что зарывается, и добавила: — Нету
их... Что передать?
—	Передать?.. Подожди...
56

Она слышала невнятные голоса, отчетливо прозвуча¬
ло лишь несколько матерных слов.
—	Алло! Здравствуйте,— произнес уже другой го¬
лос.— Я звоню по очень серьезному делу. Когда вернет¬
ся Георгий Акимович?
—	Может, сейчас, а может, ночью.
—	Понятно. Тогда постарайтесь его найти и передать
так, чтобы никто не слышал.
— Понимаю,— Авария сообразила, что разговор
серьезный, и почему-то закуталась в полотенце плот¬
нее.— Говорите.
—	У еврея в кармане больше золотого «лимона».
Повторите.
—	У еврея в кармане больше золотого «лимона»,—
повторила девушка, положила, трубку и быстро начала
одеваться.
Она уже собиралась выйти из номера, когда вспом¬
нила, что надо поправить косметику, и вернулась в
ванную.
Александр Сергеевич Романов, расхаживая по своей
комнате в гараже, старался успокоиться, решал, как
жить дальше.
Гуров не понравился ему сразу, еще утром, когда
появился здесь с коньяком. Романов вспомнил, что пер¬
вое впечатление о незваном госте было как о плейбое,
родственнике высокопоставленного лица. Конечно, это
была ошибка. «К черту! — прервал себя Романов.—Ка¬
кое имеют значение тогдашние размышления? Сейчас
ясно, что рядом оперативник, причем оперативник высо¬
кого класса. Он может мной заинтересоваться, даже на¬
верняка заинтересуется, потому что я совершенно не впи¬
сываюсь в эту среду. И одно дело воровские авторитеты,
коммерсанты и воры, и совсем другое — профессионал-
розыскник. Я хотел сыграть на контрасте, от противно¬
го, перекрашиваться поздно. С Гуровым надо решать
срочно, иначе время будет упущено». Романов вышел из
подсобки, открыл у своего «мерседеса» багажник и ус¬
лышал, как скрипнула дверь.
—	Здравствуйте, уважаемый Александр Сергеевич.
Очень рад с вами познакомиться,— произнес пароль
Юдин, переступая порог гаража.— Это я звонил и сго¬
ряча слова забыл.
Романов оглядел ладную фигуру, непроизвольно
отметил, что все вещи на госте действительно фирмен¬
57

ные, не подделка. Главное же, пароль был назван пра¬
вильно, да и внешность гостя совпадала с имеющимися
у Романова приметами.
—	Здравствуйте, Борис Андреевич,— Романов подо¬
шел, пожал протянутую руку.— Все эти пароли — чушь
собачья, но что делать, если мы живем в сумасшедшем
мире.
—	Родителей и время, в котором жить, не выбира¬
ют,— ответил Юдин, присаживаясь на станину подъем¬
ника так, чтобы видеть открытые двери.— Среди нас
оказался лишний человек...
—	Да, я в курсе. Ваши парни опростоволосились...
—	Не мои,— перебил Юдин.---Гоги вечно торопится,
не люблю работать с людьми, имеющими комплекс не¬
полноценности.
—	У каждого свой комплекс, у кого-то просто он
сильнее.
—	Так кто он и зачем приехал? — спросил Юдин.—
Как вы думаете?
—	Я лишь технарь.
—	Не скромничайте, Александр Сергеевич. Я знаю о
вас немного, но достаточно, чтобы понять: вы человек
многоопытный. А мне нужен дельный совет.
—	Гуров Лев Иванович, сыщик, среди своих в боль¬
шом авторитете. А подробности вы можете узнать.
Юдин никак не реагировал, однако спросил:
—	Мельник никуда не звонил, не наводил справки?
—	Из номера и от администратора не звонил. В хол¬
ле есть еще один аппарат, я его не слышу, не хватает
техники. Но думаю, что не звонил.
—	Вечно у нас чего-то не хватает,— Юдин недоволь¬
но поморщился.— Так ваше мнение: зачем прибыл этот
сыщик? Судя по всему, он фигура настолько крупная,
что и не пытается скрывать свою личность. Он нагло
вломился, и в анкете, которую никто не проверяет, на¬
писал, что из конторы. Зачем?
—	Возможно, никакой опасности и нет,— неуверенно
произнес Романов.— Кризис. На окраинах Империи
непрерывно стреляют, власти хотят мира, даже с вами.
—	Ас вами? — вспылил Юдин.
—	Не ловите на слове, Борис Андреевич. У вас то¬
же комплексы? Гуров наверняка хочет встретиться
вами, я имею в виду всех четверых. Пригласите его к
себе и выслушайте. Правду в полном объеме он не ска¬
58

жет, но часть правды вы узнаете. И не вздумайте его
трогать, не сходите с ума.
—	Эти вопросы решаю fie я,— Юдин соскочил с ра¬
мы подъемника, отряхнул брюки, неторопливо напра¬
вился к дверям.
Романов догнал его, преградил дорогу.
—	Если вы тронете сыщика, я сворачиваю технику
и уезжаю. Ваш Мельник дебил...
—	Глупости,— перебил Юдин.— Гоги руководит на¬
шей контрразведкой, хитрости и осторожности ему не
занимать.
—	Я тоже считаю Гурова крайне опасным, но лик¬
видировать его здесь — просто безумие. Полковник вы¬
полняет специальное задание. Если он исчезнет, мы все
окажемся под колпаком.
—	А если он сначала уедет и лишь позже исчезнет?—
Юдин улыбнулся, даже подмигнул, сжал Романову
кисть и пошел к выходу.— Я не вмешиваюсь в работу
Мельника,— добавил, обернувшись: — Желаете, погово¬
рите с ним сами.
—	Он не станет со мной разговаривать.
—	Конечно, не станет,— буркнул Юдин и зашагал
по аллее.
«Что хотел, я узнал,— рассуждал Юдин.— Хотя и ни¬
чего нового этот спец мне не сообщил. Полковник хочет
установить с нами контакт, и из этой зоны он должен
уехать живым и здоровым. Спец из гаража чистодел,
как его и рекомендовали. Хорош он только в своей спе¬
циальности4.»
Романов проводил гостя, задержался на пороге га¬
ража. Почему Юдин поинтересовался только разгово¬
рами Мельника? Много звонили девицы, обыкновенный
женский треп. С кем-то пытался соединиться Кац, но
абонент не ответил. Однажды звонили Губскому, раз¬
говор велся по-русски, но на жаргоне и было мало по¬
нятно. Старик явно всполошился, надо прокрутить
запись еще раз.
Романов вернулся в свои апартаменты, раздвинул
встроенный шкаф, включил лежавший на полке магни¬
тофон. Почувствовав, что за его спиной кто-то стоит,
сделал шаг в сторону. Мощная рука обхватила горло,
ударила под челюсть, только зубы лязгнули, вторая
рука скользнула под пиджак, выхватила пистолет. Ро¬
манов понял — сопротивляться бессмысленно, хотел
поднять руки, но его швырнули в сторону, он упал на
59

диван, перевернулся и увидел полковника Гурова. Сы¬
щик смотрел спокойно, с некоторым любопытством, су¬
нул пистолет в карман, провел пальцами по клавишам
магнитофона и спросил:
—	Музыку любите? Бардов, наверное? Или класси¬
ку? Давайте послушаем вместе.
Глава четвертая
Людмила Заслоиова, по кличке Авария, лежала в
центре гостиной, лицом прижимаясь к ковру, широко
раскинув руки. Ее длинные светло-русые волосы на¬
мокли в крови и казались черными. Чуть ниже правого
уха перестала хлестать кровь.
—	Темпераментная девка была. Тайфун,— сказал
Мельник, обходя труп и косясь на Юдина и Каца, кото¬
рые застыли в дверях номера.
Вечерело, в номере становилось сумеречно. Кац при¬
слонился к притолоке, Юдин втянул его в номер, за¬
хлопнул дверь. Мельник опустился в кресло, не сводя
взгляда с мертвой девушки, пошарил рукой по столи¬
ку, нашел сигареты и зажигалку, закурил.
—	Я пойду,— пробормотал Кац, хотел открыть дверь,
наткнулся на твердую руку Юдина.
—	Присядем,— сказал Юдин, вновь подтолкнул Ка¬
ца, сам сел у бара.
—	Кац, дверь запри,— Мельник облизнул и без того
мокрые губы.— Нам еще не хватает...
Перед тем, как войти в номер и обнаружить труп,
они втроем около часа мирно беседовали и ссорились,
сидя в номере Юдина. Кое-как договорившись, отпра¬
вились к Губскому. Когда шли по коридору, Мельник
заметил, что дверь его номера приоткрыта, заглянул...
Теперь каждый, глядя на труп, решал, что делать, как
выпутываться.
—	Интересно, кто и зачем?..— Мельник загасил си¬
гарету о полированную крышку стола.— Девка-то здесь
при чем? — Он опустился на колени, приблизился полз¬
ком к телу, тронул руку.— Теплая.
—	Ладно, подбери сопли,— сказал Юдин.— Что, по¬
койников не видел? И что значит «теплая»? Надо точно
знать, когда убили.
—	А у нас тут сыщик имеется,— Мельник криво
улыбнулся.— Может, позвать? — Он вскочил, поддернул
60

брюки, начал расхаживать по номеру.— Мы были вме¬
сте. Старик вроде бы спал. На. этаже еще мент и твоя
девка.— Мельник взглянул на Юдина.— Как ее?.. Кста¬
ти, где она?
—	Гуляет.
—	Одна? Чего это она одна гуляет?
—	Брось. Не говори ерунды,— Юдин вздохнул.— Ну
при чем тут Нинель? Ты же видишь, девчонке распоро¬
ли горло. Ясно, что убил мужчина, который носит при
себе нож.
—	Извините, но мне кажется, что мы не тем зани¬
маемся,— произнес тихо Кац.— Нам сейчас не преступ¬
ника искать надо, а думать, как это дело замять, обой¬
тись без прокуратуры и милиции. Если наш сосед узна¬
ет, он немедленно позвонит, понаедут товарищи. Возник¬
нут нежелательные вопросы, на которые нам придется
искать ответы.
—	Ну что ты зазудел? — вскинулся Мельник.— Мы
и без твоей еврейской мудрости видим, что в дерьме.
Что ты предлагаешь?
Кац смотрел печально, вздохнул и отвернулся. Он
еще не догадывался, что является невольным виновни¬
ком смерти девушки.
—	Анатолий Самойлович прав, главное, чтобы об
этом не пронюхал полковник,— сказал Юдин.— А тело
надо отсюда по-тихому убрать. Гоги, зови своих парней,
пусть завернут — ив машину.
Зазвонил телефон, и тут же кто-то постучал в дверь.
—	Гоги, сними трубку,— Юдин пошел к дверям, хо¬
тел было предупредить Мельника, чтобы не болтал по
телефону лишнего, но, естественно, промолчал, повернул
ключ, чуть приоткрыл дверь и выскользнул в коридор.
—	Извини, Борис,— сказала Нина, невольно отсту¬
пая под напором агрессивно вышедшего из номера Юди¬
на.— Ты Людмилу не видел?
—	Нет,— Юдин натужно откашлялся,— понимаешь,
Нинель, уик-энд, видимо, не получится, тебе лучше вер¬
нуться в Москву.
—	Как скажешь,— Нина дернула плечиком, улыбну¬
лась.— Я тебя, Борис, уважаю. Но я не девочка, и давай
по-хорошему. Ты мне больше не звони, угрожать мне не
надо. Договорились?
—	Добрый вечер, дамы и господа. Добрый вечер! —
Гуров подходил, широко раскинув руки, словно соби¬
рался обнять обоих.— Давайте без церемоний, иначе мы
61

Здесь подохнем со скуки.— Он щелкнул каблуками, по¬
клонился, взглянул на девушку.— Гуров Лев Иванович.
—	Нина,— девушка протянула руку и оглядела Гу¬
рова.— А вы интересный мужик, Лев Иванович! Моего
джинсового кавалера зовут Борис Андреевич. Он сию
минуту дал мне развод.
—	Очень приятно,— сказал Гуров, пожимая руку
Юдину.
—	Что приятно? Развод? — улыбнулся Юдин.— Лев
Иванович, будьте рыцарем, займите даму, я через час
освобожусь, выпьем, поговорим о жизни. Договорились?
—	Не знаю, не знаю, обещать не могу,— разыгры¬
вая ловеласа, ответил Гуров, непроизвольно отметив,
что Юдин застыл у двери и явно нервничает.— А Геор¬
гий Акимович у себя? — он постучал в номер.
Юдин чуть было не толкнул полковника, выручила
Нина, которая уверенно взяла Гурова под руку и ска¬
зала:
—	Вы в каком номере? Выпьем по рюмке и пойдем
гулять.
—	Давайте,— кивнул Гуров, переводя взгляд на
Юдина, на дверь и вновь на Юдина.— С большим удо¬
вольствием.
«Юдин не пустит меня в номер Мельника, костьми
ляжет, но не даст войти. Интересно, почему? Какой
криминал скрывается за белой лакированной дверью?» —
рассуждал Гуров, заглядывая в глаза Юдина в поисках
ответа.
—	Нинель, считай, я ничего не говорил,— Юдин
вырвался из-под взгляда Гурова, посмотрел на девуш¬
ку,— Вскружи голову этому супермену и возвращайся.
О’кэй?
—	Ну, голова у меня не из слабых,— пошутил Гу¬
ров, положил руку на плечо Юдина, почувствовал, как
тот напряжен.
Вышел из своего номера Губский. Он был великоле¬
пен. В строгой темной тройке, по жилетке золотая цепь,
белая рубашка, на жилистой шее маленькая голова с
орлиным носом, гвардейская стать, в костлявой руке
массивная трость с костяным набалдашником. Патриарх
шагал по коридору, не замечая стоявших на его пути
людей, уверенный, что дорогу уступят. И действительно,
Юдин прижался к одной cfeHe, а Нина шагнула к про¬
тивоположной, лишь Гуров остался на месте и радостно
воскликнул:
62

—	Эдуард Федорович, какими судьбами?
Ноги Губского остановились, а тело по инерции дви¬
галось вперед, казалось, он сейчас упадет, но палка
впилась в ковер и спасла положение. Патриарх поднял
лохматую бровь, впился взглядом в лицо сыщика. Губ¬
ский мгновенно понял, что парень из конторы, но кто
именно и при каких обстоятельствах встречался на длин¬
ном жизненном пути, вспомнить не мог.
—	Как здоровье? — осведомился Гуров и умышлен¬
но задал бестактный вопрос:— Давно от хозяина?
Пергаментные щеки Губского подернулись гневным
румянцем, выше поднялась лохматая бровь, пальцы
сильнее сжали костяной набалдашник, трость поднялась
в воздух.
—	Эдуард Федорович, остановитесь!—рассмеялся
Гуров и отступил, увлекая за собой Нину.— В вашем
возрасте сесть за хулиганку пошло.
Сыщик повернулся к Юдину и Губскому спиной,
словно их и не было рядом, обнял Нину за плечи, ска¬
зал:
—	Виски, коньяк? — он прошел по коридору, открыл
дверь своего номера, пропустил девушку вперед.— Нина,
вам не кажется, что‘ воры однообразны и утомительны?
Он зажег свет, указал девушке на кресло, подвинул
журнальный столик, кивнул на сигареты, зажигалку и
пепельницу, перешел к бару. Нина опустилась в кресло,
следила за сыщиком с нескрываемым любопытством.
Она заметила седину в висках и жесткость в глазах,
поняла, что новый знакомый не так уж и молод. Инте¬
ресно, кто он такой? Уверенный, легкий и точный в дви¬
жениях. Может, бывший спортсмен?
—	Так как вы не признались, что будете пить, я на¬
лил вам коньяку.— Гуров поставил перед Ниной бокал.—
За нечаянное знакомство!
Нина обхватила тонкими пальцами бокал, приподня¬
ла, молчала, решая, в каком тоне вести разговор и
стоит ли его начинать. Гуров чувствовал, что девушка
на перепутье, может встать и уйти, необходимо было
найти точные слова, как-то ее заинтересовать. Девица,
обслуживающая по вызову, тем более приглашенная
Юдиным, человеком осторожным, не может знать ниче¬
го интересного для сыщика. Однако он придерживался
неизменного правила приобретать союзников, где воз¬
можно, особенно среди людей, вхожих в лагерь против-
ника.
63

—	Если не знаете, что сказать, молчите,— сказал
Гуров, сев в кресло напротив.—Я впервые здесь. Вам
нравится?
Нина дернула плечиком, пригубила коньяк, помед¬
лила и выпила до дна.
—	Гадость. Ты сказал, воры однообразны. А сам не
воруешь? Живешь на заработанные?
Гуров на мгновение отключился, решал, что скрыва¬
лось в номере Мельника, видел, как шевелятся губы
девушки, а вопроса не услышал.
—	А вы всегда такая красивая или лишь по втор¬
никам? Извините,— он поднялся, прошел в спальню.
Нина проводила его взглядом. Непривычный мужик,
чужой, словно иностранец, хотя абсолютно русский.
Тренькнул стоявший на телевизоре телефон, Нина по¬
няла, что Гуров куда-то звонит, хотела подняться и взять
трубку, но не шелохнулась. Она кое-что повидала на
своем веку и убедилась, что чем меньше знаешь, тем
спокойнее живешь. Гуров вернулся в гостиную, наполнил
рюмку девушки, занял свое место напротив. Нина, как
всякая женщина, обычно чувствовала, нравится она или
нет, сейчас же понять ничего не могла.
—	Нет, ребята, все не так, не так, как надо! — сказал
неожиданно Гуров, взял свою рюмку, кивнул, поднес к
губам, но не выпил.— И когда это кончится?
Нина понимала, что вопрос не к ней и ответа не
требуется. Ее начинало раздражать, что мужчина не
обращает на нее внимания, думает о своем.
—	Ты не пьешь, не любишь женщин. Ты часом не
голубой? — спросила Нина, встретилась взглядом с
Гуровым, увидела в его глазах злость и одновременно
беспомощность.
—	Знаете, Нина, последние годы, длинные годы, де¬
сятилетия, я живу ради завтрашнего дня. Вот сейчас,
сейчас я решу какой-то вопрос, поступлю правильно,
сделаю, что надо, а завтра начну жить для себя, как
хочу, ни в чем себе не отказывая. Такое впечатление,
что я гонюсь за собственной тенью, которая скользит у
меня под ногами. Остался последний шаг, я переступлю
через тень и выйду на свет.— И тогда...— Он рассме¬
ялся, понюхал бокал и отставил.— Вот выпить хочется.
—	Так выпейте,— улыбнулась Нина и выпила.— Не¬
ту никакого завтра, есть только сегодня.
—	Я давно это понял, играю сам с собой, обманы¬
ваю. Как сказал кто-то из классиков, я обыкновенная
64

кляча, которая тянет свой возок и бредит просторами
аравийских пустынь.
—	Ты здоровый, красивый мужик,— Нина увидела,
что ее бокал пуст, взяла бокал Гурова и выпила.— Хо¬
чешь, чтобы я тебя пожалела? Кто, кроме паршивого
русского интеллигента, начнет исповедоваться перед
проституткой?
Гуров схватил Нину за руку, выдернул из кресла,
подхватил на' руки, сжал так, что у нее перехватило
дыхание, закружил, резко поставил на ноги.
—	Я вам отомщу, Нина. Я вам подарю роскошные
цветы. Вы вспомните свои слова,— он указал на кресло,
где только что сидела она.— И вам будет очень стыдно.
А я не прощу вас!
Гуров вздернул подбородок и застыл в театральной
позе.
—	Позер!
—	Но у меня есть и Другие недостатки,— Гуров
взглянул на часы.— Вы предложили программу: выпить
и отправиться гулять. Мы выпили. Пошли в парк?
—	Мы пахали,— Нина смутилась...
В силу своей профессии, она привыкла ко всем му¬
жикам обращаться на «ты». И то, что Гуров последова¬
тельно говорил ей «вы», обособляло его, отделяло от
остальных мужчин.
Вечерело, небо хмурилось и тяжелело, деревья стали
темнее, казались недружелюбными.
Гуров взял Нину под руку, обошел здание, погляды¬
вая на окна второго этажа.
—	У нас ведь два окна в гостиной и одно в спаль¬
не,— сказал Гуров.— Посчитаем: свет только в окнах
Гоги Мельника. Там сейчас полное собрание сочинений.
Интересно, где ваша подруга?
Он прикидывал, как легче забраться на второй этаж
и заглянуть в окно, и болтал, не задумываясь над ска¬
занным.
—	Людка? — Нина пожала плечами.— Мы с ней
днем полаялись.—Она замолчала, бросила на Гурова
быстрый взгляд и продолжала:—Ну, поругались зна¬
чит. Авария сильно выпила.
—	Понятно, понятно,— Гуров явно не слушал, снял
пиджак, накинул Нине на плечи.— Извините за вульга¬
ризм, но побудьте на шухере. Я быстро.
И он действительно очень быстро перемахнул через
газон и начал ловко подниматься по стене. Его широ-
8 Заказ 3114	65

кую мускулистую спину обхватывал кожаный ремень,
под мышкой торчала рукоятка пистолета. Над окнами
первого этажа был узкий бордюр, Гуров легко забрался
на него, двинулся вдоль, прижимаясь грудью к стене и
широко раскинув руки. Через несколько секунд он уже
был около освещенного окна, заглянул в него и тут же,
круто развернувшись, прыгнул вниз. Приземлившись на
ноги, он ткнулся руками в газон и, приседая, побежал в
сторону.
Сама не зная почему, Нина сдернула с плеч муж¬
ской пиджак, перекинула, словно плащ, через руку и,
не глядя на окна, опустив голову, спокойно пошла вдоль
здания. Боковым зрением Нина успела увидеть, что в
окне появилась высокая мужская фигура. Гуров, отря¬
хивая ладони, ждал около клумбы. Он взял пиджак,
быстро надел и заговорил, словно ничего не произошло.
—	Выпить хочется, просто сил нет,— он поцеловал
Нину в щеку.— А вы просто прелесть.
За недолгую, но бурную жизнь Нина слышала раз¬
ное, бывало и приятное, но «прелестью» ее называла
только мама.
Губский поднял голову и увидел в окне парня, кото¬
рый только что нагличал в коридоре. Патриарх прикрыл
глаза, как бы отгоняя наваждение, а когда открыл, то в
окне никого не было. Он шагнул к подоконнику, глянул
вниз — никого, лишь девка какая-то по аллее прогули¬
вается. Мерещится, подумал Губский и повернулся к
окну спиной.
—	Кто и за что девку порезал, вам виднее,— он
оперся на трость, оглядел присутствующих.— Сопляки
и есть сопляки, гонору на целковый, а ума — на грош.
На сходку бабу притащить — в черепке не умещается.
Так убирайте, что мы, жмуриков не видали?
Кац сидел на стуле, положив ладони на колени и
прикрыв глаза, размышляя о своей несчастной судьбе
и прикидывая, могут ли неразумные люди обвинить ев¬
рея в этом кровавом деле.
Юдин пытался осмыслить ситуацию. Почему убили и
кому это было выгодно? Естественно, он не помышлял
о возмездии, а думал о безопасности. Девчонку привез
Гоги, он и должен думать, кто и почему ее зарезал.
Мельник мучился над тем же вопросом. Авария была
девка темпераментная и конфликтная, иначе бы не по¬
лучила свою кличку* Но все же она не более чем мело¬
66

чевка, и никто из ее окружения не знал об этом доме
отдыха, а уж тем более не мог незаметно сюда проник¬
нуть. Ясно, девчонку убили не за прошлые грехи, а за
какие-то дела именно здесь, на месте. Что-то она увиде¬
ла, что видеть ей было не положено. Гоги не зря руко¬
водил контрразведкой Корпорации, рассуждал правиль¬
но и причину убийства определил точно.
Он посмотрел на Каца. Не он. Ударили ножом, а
еврей, окромя столового, другого ножа в жизни в руках
не держал. Борис Юдин мужик жилистый, такой удар
мог бы нанести запросто. Но не тот человек, на «мок¬
рое» никогда не пойдет, да и ножа не носит. Старикан?
Мельник взглянул на Губского, который, сидя в глубо¬
ком кресле, вытянул длинные худые ноги и, отрешив¬
шись от мирской суеты, пил коньяк. Для него нож
орудие привычное, однако в прошлом, да и положение у
него сегодня другое, не к лицу ножом размахивать. На
этаже еще одна девка есть, Юдина, но отпадает сразу.
А мент—-он и есть мент, какой бы поганый ни был, а
ножа у него нет, это уж точно. Обслуга в доме старая,
проверенная...
Размышления Мельника прервал тихий голос Ана¬
толия Самойловича Каца:
—	Я понимаю, что меня сейчас обвинят в трусости,
тем не менее я выскажусь. Событие произошло при¬
скорбное, наши взаимоотношения, которые и так нельзя
назвать хорошими, теперь усугубятся взаимными подо¬
зрениями. Свое пребывание здесь я считаю бессмыслен¬
ным, надеюсь, меня в убийстве никто не подозревает,
потому хотел бы уехать, не мешкая.
—	Никуда ты не поедешь,— ответил Мельник. Мы не
в суде, чтобы подозревать, обвинять, защищать. Я при¬
кинул, думаю, девку зарезал человек посторонний, кото¬
рый к нам лез, а она его случайно застукала.
—	Кто это посмел? — Губский выпрямился, смотрел
грозно.— Я не верю!
—	И не надо,— Юдин махнул рукой.— Не будем
изображать сановных лиц, к которым, словно к членам
политбюро, никто и приблизиться не смеет. Георгий Аки¬
мович, видимо, прав, кому-то мы интересны, человек
пробрался, может, хотел разведать...
—	Аппаратуру поставить! — перебил Мельник и вско¬
чил:— Точно! Хотели поставить аппаратуру прослуши¬
вания. А Людка вошла в это время...— Он схватил те¬
лефон, начал его трясти и дуть в трубку,
67

—	Собирались поставить или уже поставили,— рас¬
судительно произнес Кац.— Ясно, что наша встреча сор¬
вана, продолжать ее бессмысленно, и я настаиваю...
—	Да заткнись ты! — крикнул Мельник.— Я сказал,
что ты будешь сидеть здесь, и кончено! Я, Самойлович,
тебя коммерции не учу, а ты в мои дела не встревай,
если не хочешь рядом устроиться,— и он указал на
труп.— Давайте так. Вы расходитесь по номерам. На
улицу не выходить, а я остаюсь, прикажу, чтобы все
убрали.
Мельник взглянул на часы:
—	Двадцать тридцать. В двадцать два собираемся
здесь снова,— взглянул на труп и исправился:—Нет, я
все-таки перееду, встретимся у Юдина.
Кац и Юдин вышли молча, а Губский привстал на
пороге, поклонился покойнице, осенил широким крестом
и сказал: «Вели мне ужин подать».
Охранники унесли тело. Администратор, не задавая
вопросов, переселил Мельника в другой номер, ковер
сняли, отнесли в кладовку, завтра отправят в чистку,
все это заняло не более получаса, после чего Гоги ос¬
тался один.
«Так все-таки? Кто и за что убил девку?» — снова
спросил себя Гоги, подошел к двери, хотел повернуть
ключ, но не успел: дверь без стука распахнулась, Мель¬
ник отступил, увидев полковника Гурова, и облегченно
вздохнул.
—	Георгий Акимович, признавайтесь, приятно не¬
ожиданно увидеть милиционера? — Гуров вошел, огля¬
дел номер, зашел в спальню.— Или, как вы выражае¬
тесь, мента.
Сыщик говорил, на хозяина внимания не обращал,
занимался своим делом: тщательно проверял запоры на
окнах. Наблюдая за незваным гостем, Гоги неожиданно
понял то, о чем должен был догадаться мгновенно, как
только увидел труп своей любовницы. Убийца пришел
по его душу, душу Георгия Акимовича Мельника, а на¬
толкнулся на девушку.
—	Не может быть,— тонким голосом произнес Мель¬
ник.
—	Очень даже... может,— бесстрастно ответил Гуров,
прилаживая на место один из шпингалетов. Я вас уже
днем предупреждал. А вы вместо благодарности хамили
и, по моему разумению, подумывали, как от меня изба¬
виться.
68

Гоги уже взял себя в руки, трусом он никогда не
был, запер дверь, подошел к бару.
—	Что будем пить?
—	Без алкоголя, что и вам советую.
Мельник открыл банку сока, разлил по бокалам.
О том, что в номере Мельника совершено убийство,
Гуров подумал сразу, как только увидел стоявшего у
двери Юдина. Почему может нервничать серьезный че¬
ловек, да так, что готов оттолкнуть сотрудника милиции,
но не дать ему переступить порог? Что еще могло быть
за дверью, кроме трупа? Забавляются с девочками?
Чушь. Разложили на столе валюту и золото? Как раз¬
ложили, так и убрали, и не мандражирювали бы у две¬
рей. Значит, в номере находится нечто, что не должен
видеть представитель власти и что быстро убрать нель¬
зя. Применив силу, Гуров мог бы войти и выяснить все.
Но, во-первых, можно ошибиться и напрасно испортить
отношения с Юдиным, на которого у сыщика были иные
планы. Во-вторых, если сотрудник милиции обнаружит
труп, то обязан следовать закону и принимать меры,
тогда специальное задание полковника Гурова летит к
чертовой матери. И он решил отступить, но не удержал¬
ся, заглянул в номер через окно. Однако еще по дороге
к нему, на стене, сыщик увидел, что он не первый дви¬
гается столь необычным путем. Судя по оставленным'
следам, предшественник был в обуви на рифленой,
узорчатой подошве и помогал себе острым крючком.
Заглянув в окно, сыщик: увидел на полу женские во¬
лосы, темную лужу и спрыгнул. Анализ увиденного и1
выводы не представляли сложности. Ясно, не удалась
одна попытка, предпримут другую, а только живой
Мельник способен помочь в выполнении задуманного, и
вот сыщик здесь и готов охранять руководителя банды
от бандитов.
—	Конечно, можно вас упрятать в одиночную каме¬
ру и оградить таким образом,— задумчиво произнес Гу¬
ров.— Но прокуратура нынче строга, больше семидеся¬
ти двух часов вас никто держать не будет. А ведь трое
суток очень мало... Вы, думаю, хотите жить намного
дольше.
Мельник не ответил, смотрел на равнодушно улыба¬
ющегося сыщика с неприязнью. Гуров пожал плечами,
устроился в кресле удобнее, вытянул ноги, взял бокал
с соком, вспомнил, что не видел, как Мельник открывал
банку, и пить не стал: береженого Бог бережет.
69

—	А я решил, пугаешь, на пушку берешь,—сказал
наконец Мельник.— Ты что же, меня охранять собрал¬
ся? Может, сделаем проще, ты мне скажешь, кто за
мной охотится, и я сам уберегусь?
—	Не убережешься,— Гуров закурил.— Твои парни
увезли покойницу, ты остался один.
—	Я могу уехать,— быстро сказал Мельник.— Мы
можем все вместе сесть в одну машину и уехать.
—	Это вряд ли,— вздохнул Гуров.
—	Почему?
—	А я не пущу. Здесь человека убили. К утру, по¬
лагаю, прибудет прокуратура. И все должны оставаться
на местах до ее прибытия.
Мельник налил себе виски, гостю не предложил, по¬
нимая, что тот пить не станет. Кто же за мной охотит¬
ся, думал Гоги и вспоминал последние схватки, раз¬
борки, операции. Опасен и непредсказуем люберецкий
беспредел. Они могут кого угодно замочить в драке, не
признают никаких законов и авторитетов, но только они
не станут выслеживать и преследовать. Да и Гоги Мель¬
ник им поперек горла не стоит. Значит, здесь они ни при
чем. В последней разборке с Ростовом был пришит их
пахан. Но Гоги считает, что его в суматохе пришили
свои же...
Гуров прочитал о Мельнике десятки донесений и
справок, видел множество фотографий и кинокадров, но
живым имел счастье наблюдать его впервые. Днем сы¬
щик к Гоги особенно не приглядывался, не было време*
ни, сейчас же его оказалось предостаточно. Вот такой у
меня противник, рассуждал Гуров, изучая пуговицу на
жилетке Мельника и не поднимая глаз, чтобы не встре¬
чаться взглядом и не выдать своей неприязни. Необхо¬
димо найти в этом типе нечто человеческое, обыкновен¬
ное и мне понятное, тогда мне станет легче. Теорети¬
чески в каждом субъекте есть что-то хорошее, уговаривал
себя Гуров, пытаясь вспомнить, что из прочитанного о
Георгии Акимовиче Мельнике может ему помочь, но
вспоминалось лишь мерзостное. Мы сами виноваты, ду¬
мал Гуров. Расспрашивая о человеке, ищем в нем толь¬
ко дерьмо, нам его и выдают в полной мере. Ведь у
него же есть или были папа, мама, чем-то он увлекался.
Стоп. Я же знаю, что у него есть дочка, которую он
любит. А мать девочки? А может, он вообще любит де¬
тей?
70

—	Вы, кажется, хотели встретиться с моими товари¬
щами,—сказал Мельник, поперхнувшись на последнем
слове.
Гуров тоже не удержался от смешка, невольно под¬
нял взгляд. Они посмотрели друг на друга и рассмея¬
лись.
—	Товарищами,— повторил Гуров.— А действитель¬
но, Георгий Акимович, кем являются для вас эти люди?
Партнерами, содельниками?
—	Друзьями-неприятелями,— ответил Гоги.
—	Ну какой же Кац вам неприятель? — удивился
Гуров.— По-моему, Анатолий Самойлович очень полез¬
ный для вас человек. Спокойный, умный, богатый...
—	И жадный,— добавил Гоги.
—	Конечно. Если бы не был жадный, не был бы и
богатый.
—	Вы что? Приехали для социологического исследо¬
вания?
—	Я приехал, чтобы, встретиться с Георгием Акимо¬
вичем Мельником. Честно сказать, ваши товарищи меня
не интересуют.
Гоги посмотрел удивленно, и не потому, что опера¬
тивник интересовался личностью Мельника, а потому,
что сыщик признался в этом. Гуров частенько повторял
найденное для себя правило, и не только повторял, но
и придерживался его. Потому он и решил определить
свою позицию.
—	Я так днем и понял,— Мельник вытер мокрые гу¬
бы.— Ничего нового менты не придумали. Подбросили
где-то на меня компру, натравили ребятишек, а теперь
вроде бы берут под защиту.— Он натужно рассмеял¬
ся: — Хотите сделать из меня сексота? Не получится.
И не потому, что я честный и шибко принципиальный.
А потому, что умный, а сделка для меня невыгодна.
Мельник забегал по номеру, говорил, все больше
распаляясь.
—	Я тебе могу предложить миллион. А что ты мне
можешь предложить? Азефу платили золотом и давали
открытый паспорт. И он жил в Париже. Мне от вас не
надо золота, у меня его больше, чем у всех вас вместе
взятых. Выпустите меня в Париж, а я отдам вам всю
капеллу.
«Действительно,— подумал Гуров,—он из-за ус¬
ловного срока невыездной. На кой черт он нам нужен?
Сообщить Интерполу, переправить в Европу, забрать у
71

него списки боевиков. Размечтался,—урезонил себя сы¬
щик,— стоит мне о таком варианте заикнуться, как об
этом узнают десятки людей. Меня разотрут по ковру,
а его зарежут».
—	Не можешь!:—Мельник плеснул в бокал виски.—
Ты полковник, сыщик в авторитете, а на самом деле
ничего ты не можешь! Ну что молчишь?
—	А возразить нечего,— Гуров привычно пожал пле¬
чами.— Вы все правильно сказали.
—	Конечно, правильно,— Мельник понимал, что пить
не следует, однако выпил.
Гуров потянулся в кресле, довольно зевнул. «И от¬
куда ты знаешь, что я полковник и сыщик в авторите¬
те? Ты и узнал о моем существовании лишь несколько
часов назад. Значит, ты у кого-то спросил, мол, кто та¬
кой Гуров Лев Иванович. Ты кому-то позвонил, и тебе
ответили, причем сразу же. Из номера ты не звонил.
Так откуда? Может, в машине есть телефон? Что же
это я не взглянул, есть ли там аппарат, когда я спрятал
пистолеты. Сыщик называется. Накладка, но важно
другое: если он действительно навел обо мне справку,
значит, у него имеется компьютер с банком данных.
А это, значит, не слухи, не агентурный бред, значит, та¬
кая картотека у Мельника имеется, и я прибыл сюда не
напрасно. Поздравляю вас, полковник и сыщик в авто¬
ритете, вам остался сущий пустяк: выяснить, где на¬
ходится компьютер, и суметь его обезвредить».
Гуров открыл глаза, резко поднялся.
—	Есть конкретное предложение.
—	Какое?
—	Выпить кофе, Георгий Акимович. Не мечтать о
золоте Азефа, наплевать на Париж с Эйфелевой башни
и решить, как нам жить дальше.
Труп Людмилы Заслоновой завернули в плащ и уло¬
жили в багажник. Сначала хотели усадить в салоне, но
тело заваливалось и могло привлечь внимание гаишни¬
ков, а сесть рядом, обнять «даму» и изображать любовь
ни один из охранников не захотел. Так и засунули Ава¬
рию в багажник, пришлось запаску переложить в салон,
иначе не помещалась.
Степан вел «Волгу» осторожно, словно вез не коче¬
неющий труп, а нечто хрупкое. Мельник, провожая, при¬
казал избавиться от тела и быстро вернуться. Известно,
что отдавать команды легче, чем их выполнять, и непо¬
72

нятно, почему командующие получают материальных
благ больше, чем исполнители. Приказать избавиться от
трупа и от этого трупа действительно избавиться — ве¬
щи несоизмеримые. Когда у тебя на руках покойник,
то окружающий мир видится несколько иначе. Взять
хотя бы загородное шоссе в будний день около девяти
вечера. Прошелестит одинокий «жигуленок», фыркнет
непотребно кособокий автобус — и никого, и тишина.
Так-то оно так, но если ты остановился на обочине и
присел по нужде, в тот же миг откуда-то фары засвер¬
кают, освещая обочину и тебя на ней. И коли ты дейст¬
вительно по малой нужде, так что же делать, отвернулся
и стерпел. А если тебе труп из багажника надо выта¬
щить, через кювет его переправить и хотя бы метров
на тридцать отволочь?
Степан и Толик отъехали от резиденции километров
на пятнадцать, не встретив ни одной проселочной доро¬
ги. Еще немного — и пост ГАИ. Тихо на шоссе, подсле¬
повато, охранники машину остановили, вышли, огляну¬
лись, только багажник начали открывать, будто кто
команду дал — все изменилось. За поворотом загрохо¬
тал грузовик, которого здесь вообще не должно оказать¬
ся — въезд запрещен, какая-то иномарка ударила фа¬
рами метров со ста и покатила, ослепляя. Фонари, ко¬
торые только что еле тлели, открыли свои поганые
глазищи, и уже не тихая шоссейка, а прямо-таки взлет¬
но-посадочная полоса в Шереметьево-2.
Охранники матюгнулись и юркнули в «Волгу».
Инспектор ГАИ лейтенант Петр Шмаров, сидя в
патрульных «Жигулях», подозрительно разглядывал бу¬
терброд с колбасой, решая извечную проблему: съесть
сейчас, или попозже, или вообще не рисковать. Когда
лейтенант делал этот бутерброд днем, то колбаса вроде
бы была колбасой и даже нормально пахла. Сейчас же,
извлеченная из кармана плаща, она проявила свою
сущность, промочила хлеб, расползлась по газете и то¬
же пахла, но иначе и на съедобный продукт походила
мало.
Дремавший на заднем сиденье сержант открыл гла¬
за, глянул из-за плеча и правильно оценил ситуацию.
—	Ее нельзя в кармане держать, положь, старшой,
пусть проветрится, а мы как раз оголодаем в меру.
Я там в багажнике пару пива припрятал, охламундим за
милую душу.
73

Инспектор хотел спросить, где напарник добыл пи¬
во, но не успел, заработала рация.
—	Второй, второй, я первый! Как слышите?
Лейтенант отложил бутерброд, щелкнул тумблером.
—	Василий Степанович, слышу хорошо.
—	Второй! Мать твою! Как отвечаешь?—Динамик
хрюкнул возмущенно и неожиданно заговорил челове¬
ческим голосом:—Петр, это Каюмов. Давай соберись,
парень. С пятьдесят шестого километра сейчас в Моск¬
ву поедет ГАЗ 24-10, госзнак ММЛ 16-84. В «Волге»
двое мужчин, оба вооружены. Как понял?
—	Понял,— голос у лейтенанта куда-то пропал, он
натужно откашлялся и повторил: — Первый, я вас по¬
нял!
—	Чего ты понял? — Динамик вздохнул.— Значит,
«Волгу» пропусти на Москву, держи дистанцию, убери
фары и, пока на двадцать восьмом ее светофор не оста¬
новит, не приближайся.
—	А если они на тридцать седьмом на проселочную
свернут? —спросил лейтенант.
—	Мы сейчас туда подошлем! Как увидишь объект,
сообщи.
Лейтенант включил зажигание, движок, как обычно,
троил. Лейтенант нажал на газ, мотор заработал нор¬
мально.
—	А чего делать-то, чего делать? — забормотал сер¬
жант.
—	Чего делать! — передразнил инспектор.— Готовь¬
ся стать героем.
—	Или покойником,— сержант никак не мог расстег¬
нуть кобуру и достать оружие.— Я и стрелял-то два ра¬
за в жизни.
—	Стрелять не положено,— лейтенант вглядывался
в убегающую темень шоссе.— Нам разрешают только
отстреливаться.
—	Петр... Петр...— заговорил динамик.— Ты их ви¬
дишь?
—	Ни черта я не вижу,— ответил лейтенант, и в этот
момент вдалеке мазнул слабый свет фар, через не¬
сколько секунд стало ясно, что приближается «Волга».
—	Разуй глаза, номер смотри,— лейтенант чуть про¬
двинул «жигуленок», выехал с обочины на шоссе.
—	А чего делать? — вновь повторил сержант.
—	Заткнись, на номер гляди!
74

«Волга» ехала медленно, не больше шестидесяти, и
лейтенант понял, что это та самая, которую они и ждут.
—	А они дрейфят, смотри, как ползут,— обрадован¬
но сказал лейтенант.
—	Так ты скажи, скажи,— сержант схватил инспек¬
тора за плечо и указал на радию, которая, словно услы¬
ша, ожила:
—	Петр, что у тебя!
Черная «Волга» проехала мимо патрульной машины,
лейтенант рассмотрел номер и сообщил.
—	Она! Ползет на Москву.
—	Не лезь, помни, что я тебе приказал, держись
подальше.
Бандиты проехали мимо милицейских «Жигулей».
—	Пронесло,— сказал Толик.
—	Дурак. Чего они тут делают? Пьяных ловят? Тог¬
да чего они нас не проверили? — Степан, не отрываясь,
смотрел в зеркало заднего вида.— Они двинулись за
нами. Впереди пост. И чего мы на Москву поперли?
Степан принял направо, резко развернулся и, не то¬
ропясь, двинулся навстречу патрульной машине, метров
за тридцать свернул на встречную полосу. «Жигуленок»,
избегая столкновения, вильнул и съехал правым коле¬
сом в кювет.
—	На нас напали! —успел крикнуть лейтенант и вы¬
скочил из машины.
Инспектор ГАИ все сделал правильно, кроме одно¬
го,— он забыл переключить тумблер, и его никто не ус¬
лышал.
Степан нажал на газ и начал уходить от Москвы,
через несколько минут он остановился. Теперь уже было
не до оглядки. Главное — выкинуть труп. И тут преступ¬
никам повезло, в нескольких метрах зияла неизвестно
зачем выкопанная заполненная водой яма. Туда и сбро¬
сили Аварию.
Сержант, оскальзываясь, выталкивал «жигуленок»
на асфальт, наконец справился, залез в салон. Лейте¬
нант дал газу, рванулся в погоню, и только когда ди¬
намик ожил, инспектор понял, что рация все время была
включена на прием.
—	Петр, что молчишь? Где твоя «Волга»? Мы не
видим ее!
—	Объект развернулся в обратную сторону. Они
столкнули нас в кювет. Мы выбрались и начали пре¬
следование, сообщите по трассе.
75

Остается неизвестным, что именно сообщили по трас¬
се, так как эфир забил такой мат, что даже искушенные
сотрудники ГАИ на время оглохли и ничего не могли
понять.
Узкую бетонку, которая вела от шоссе к бесхозному
дому отдыха, трудно было разглядеть и ясным днем.
Эта дорога так и строилась, на ней нечего делать непо¬
священным. Степан повернул вовремя, и «Волга» нырну¬
ла в густую листву, а минутой позже по шоссе проше¬
лестели патрульные «Жигули», перед которыми прости¬
ралась Московская область, за ней громоздилась Россия
и далее — необъятаый и нерушимый Союз суверенных
республик.
Степан и Толик, выпив по стакану неплохого конья¬
ка, мыли «Волгу», механик Романов менял на ней но¬
мера, благо запасные имелись, техпаспорт, естественно,
тоже.
Полковник Гуров, устав от беседы с Георгием Аки¬
мовичем Мельником, ушел в свой номер и ожидал, когда
авторитеты уяснят, что их машина с охранниками и
трупом пропала, и начнется переполох. В чем угодно
мог сомневаться полковник, только не в том, что на
правительственной трассе, в пятидесяти километрах от
Москвы машину не смогут задержать.
Такой накладки никогда бы не произошло, если бы
операцию проводил грамотный офицер, отвечавший за
все от начала до конца. Но сигнал полковника приняла
дежурная часть министерства, а задержание должна
была осуществить область, которая Центру не то чтобы
вообще не подчинялась, но жила с ним в достаточно
сложных отношениях. Посты ГАИ и патрульные маши¬
ны выполняли приказы только непосредственных началь¬
ников. Пока команда спускалась по инстанциям, она
теряла авторитет, из информации вываливались подроб¬
ности. Такой пустяк, как наличие в разыскиваемой «Вол¬
ге» трупа, до исполнителей вообще не дошел. А чего нет,
того, естественно, никто не ищет.
Посты ГАИ переговаривались между собой все реже
и ленивее, о том, что в разыскиваемой машине воору¬
женные бандиты, уже никто не вспоминал. Кто-то ищет
какую-то «Волгу», обычное.дело, постоянно ищут, жизнь
такая. «Жигули», ведомые лейтенантом Шмаровым,
пролетели до сотого километра. Скучавший в стеклянной
будке капитан авторитетно заявил, что за последние
тридцать минут никакая черная «Волга» не проезжала.
76

Лейтенант сообщил об этом по инстанции и вскоре по¬
лучил приказ об отбое. Начальство решило неприятный
инцидент замять, а попросту говоря, сообщило наверх,
что тревога оказалась ложной: «Объект в заданном
квадрате не пояеился».
А труп красавицы Аварии плавал среди прочих от¬
бросов в неизвестно кем вырытой яме.
Лейтенант Шмаров с напарником так перенервнича¬
ли, что, не глядя, проглотили неизвестный продукт, име¬
нуемый колбасой, потом запили его дефицитным пивом
и рассудили, что в «Волге» наверняка катались пьянень¬
кие начальники, жаль, упустили, удалось бы задержать,
так после смены пили бы не пиво, а коньяк.
Старший оперуполномоченный по особо важным де¬
лам полковник Гуров стоял в своем номере у окна, смот¬
рел на сверкающую у подъезда «Волгу» и пребывал в
недоумении.
Глава пятая
Гуров отошел от окна, подвинул телефонный аппа¬
рат, вспомнил, что разговоры записываются, и решил
не звонить. Сыщик опасался не «механика» Романова, а
считал нежелательным, чтобы его разговор оказался
записанным на пленку, сегодня пленка в руках друга,
завтра она может оказаться в руках врага. Опасения
могли оказаться напрасными, но многолетний опыт при¬
учил: лучше десять раз перестраховаться, чем один —
оплошать. Он спустился в вестибюль и позвонил из хол¬
ла. Сыщик набрал номер, который дал ему генерал,
заверив, что в любое время суток ответит профессионал.
—Вас слушают, говорите,— произнес мягкий уверен*
ный баритон, и Гуров отметил, что три часа назад раз¬
говаривал с другим человеком.
—	В девятнадцать десять я передал информацию о
необходимости задержать ГАЗ 24-10...
—	Кто говорит? — перебил баритон.
И Гуров ясно представил себе чисто выбритого ще¬
кастого брюнета, обложившегося журналами и газетами,
которому мешает мирно жить «этот чертов телефон».
Гуров мог и не называть себя, но, определив породу
абонента, представился и попросил к аппарату человека,
который принимал телефонограмму, переданную в девят¬
надцать десять.
77

—	Товарищ полковник, вы можете передать свою ин¬
формацию, вас записывают,— баритон был безукориз¬
ненно вежлив и несколько укоризнен, так говорит тер¬
пеливый врач с капризным больным.
—	Я уже передал информацию,— Гуров понимал бес¬
смысленность препирательств и тоже набрался терпе¬
ния: — Я хочу знать, что сделано по моей телефоно¬
грамме.
—	Товарищ полковник, мы отчитываемся только пе¬
ред руководством. Но если вы настаиваете... Вы назва¬
ли свою фамилию, повторите, пожалуйста, и если она
соответствует фамилии человека, передавшего телефо¬
нограмму в девятнадцать десять...
—	Гуров,— сыщик представил себе, что говорит не
из уютного холла, а из автомата, под ногами вонючая
лужа, за неплотно прикрытой дверцей дождь и нетерпе¬
ливый человек.
—	Гуров,—повторил баритон довольно.—Фамилия
известная, сейчас посмотрим. Пожалуйста, товарищ пол¬
ковник. По вашему сигналу было задействовано...
—	Мне нужен только результат,— перебил Гуров.
—	Пожалуйста,— прежде чем произнести, баритон
каждое слово тщательно обсасывал.— Названный вами
объект в заданном районе не появлялся. Сожалею...
Сыщик положил трубку, так и не узнав, о чем сожа¬
леет чиновник. Взглянув на часы, хотел было позвонить
Орлову на квартиру, но понял всю жестокость и бес¬
смысленность предстоящего разговора и вышел из холла
на улицу. Значит, объект не появился. Интересно, когда
и где теперь обнаружат труп? Как Булат Окуджава пел
в давние времена, «на каждого умного по дураку? Все
поровну, все справедливо...» Может, тридцать с лишним
лет назад и было поровну, хотя сомнительно, поэт —
он и есть поэт, он добрый.
Сыщик скользнул взглядом по стоявшим неподалеку
машинам. Вот он, свежевымытый «непоявившийся объ¬
ект», между прочим, уже с другими номерами. Экспер¬
тиза, наверное, кровь в машине обнаружит, но что это
даст? Надо идти в гараж. Не хочется и опасно, могут
увидеть. И зачем, спрашивается, сыщику на ночь глядя
заходить в гараж?
Гуров вспомнил, как захватил «механика» и что из
этого получилось. Сыщик забрал у Романова пистолет,
толкнул на диван, провел пальцем по клавишам стояв¬
шего на полке магнитофона и спросил:
78

—	Музыку любите? Бардов, наверное?.. Или класси¬
ку? Давайте послушаем вместе.
Романов привстал, одернул брюки, сел и закинул но¬
гу на ногу.
—	Можно и вместе послушать, но проще, если вы,
полковник, скажете, что конкретно вас интересует.
—	Ну, хотя бы откуда вы знаете мое звание? — спро¬
сил Гуров.
—	Опустим подробности, Лев Иванович. Произошла
столь обычная в нашей жизни накладка, и мы с вами
коллеги. Или, как иногда выражаются,— соседи. Я под¬
полковник комитета. Вечная история, правая рука не
знает, что творит левая...
Гуров внимательно изучил удостоверение подполков¬
ника КГБ, вернул и упрямо сказал:
—	Мне этого мало, Александр Сергеевич. Давайте
поиграем в вопросы и ответы.
—	Ну, конечно, у кого в руках оружие, тот и спра¬
шивает,— улыбнулся Романов.
Гуров намек понял, пистолет вернул, хотел даже из¬
виниться, но передумал. Оперативник, который разре¬
шает подойти к себе сзади и отобрать оружие, извинеинй
не заслуживает.
—	Так откуда вам известно мое звание? — спросил
сыщик.
—	Мельник сказал,— Романов кивнул на аппарату¬
ру-
—	Вы слышите разговоры в номерах или только те¬
лефоны?
—	Телефоны.
—	Вы из какого главка?
—	Из второго, но пятнадцать лет работал в первом.
Гуров не знал руководителей контрразведки, но рас¬
судил, что собеседнику это неизвестно, и спросил:
—	Гавриил Петрович в отпуске или уже вышел на
работу?
Романов взглянул на потолок и ответил г
—	Не имею чести знать такого.
—	Кому же вы непосредственно подчиняетесь?
—	Полагаю, ваше руководство сумеет это выяснить.
—	Как вы представляете наше сотрудничество?
—	Каждый выполняет свое задание. При необходи¬
мости— обмен информацией.
—	Тогда я должен быть в курсе вашего задания.
—	Извольте,— Романов поднялся с дивана, спрятал
79

пистолет, взял со стола свое служебное удостоверение,
проверил, есть ли в чайнике вода и включил его в сеть.
Гуров отлично понимал, что контрразведка просто
тянет время, обдумывая ответ.
—	Вам лучше сказать правду,— Гуров взглянул на
часы, время поджимало.— И ксиву, то есть удостовере¬
ние, не следует держать в кармане, если что — зарежут...
Романов совет проигнорировал и сказал:
—	Мы располагаем данными, что эта группа имеет
компьютер с банком информации,— Романов помедлил,
поднял взгляд на Гурова,— ценной информации... Про¬
стите, а ваше задание?
—	С компьютером задумано интересно, но лично я не
верю. Уголовники и есть уголовники, не ЦРУ и не Ин¬
терпол. Моя задача скромнее — поиск личных контак¬
тов, попытка расколоть собравшийся здесь президиум.
Сыщик не то чтобы не верил контрразведчику, про¬
сто не хотел признаваться в беспомощности уголовного
розыска, у которого не было ни технических средств, ни
возможностей, которыми располагало КГБ. И еще сы¬
щик почувствовал, что Романову очень хочется, чтобы
задания у них оказались идентичными, тогда он получал
неоспоримое преимущество.
—	Конечно, я был бы рад вашему успеху,— добавил
Гуров.
—	Я тоже, вы о нем обязательно узнаете от своего
начальства.
Ответ означал, что никакого сотрудничества не пре¬
двидится, каждый за себя, и если генералы не догово¬
рились, то исполнителям следует лишь выполнять при¬
казы.
Гуров отнесся к ситуации философски: где-то был
даже доволен, так как не любил работать в паре с не¬
знакомым человеком да еще из чужого ведомства. Они
поговорили еще несколько минут, Гуров узнал, что Ро¬
манов прибыл сюда по заявке авторитета Юдина, кото¬
рый, контактируя с Внешторгом, понятия не имел, с кем
работает в действительности.
Итак, сыщик стоял на крыльце дома отдыха, в кото¬
ром недавно убили человека, старался успокоиться:
«Жизнь продолжается, работать хотя не хочется, но все
равно надо, и когда дело не ладится, надо терпеть, а не
накручивать нервы. Если картотека Мельника действи¬
тельно заложена в компьютер, то комитетчики при их
оснащенности обнаружат его быстрее нас. А мы не го¬
80

няемся наперегонки, важны результаты, а не кто именно
прибежит первым».
«Считай, сыщик, что тебе повезло,— урозонивал себя
Гуров,— ты оказался в привычной ситуации. Убийство.
Кто и с какой целью? Уже позже решишь, как доказы¬
вать. Сначала надо выяснить для себя. Даже самая
длинная дорога начинается с первого шага. Кому меша¬
ла девочка по кличке Авария? Может быть, неугодный
свидетель? Тогда свидетель чего? Версия, что убийца
пришел за Мельником, несерьезна. Она годится только
для психологического давления на нервного Георгия
Акимовича».
Рассуждения сыщика прервала сумасшедшая мысль,
но столь неожиданная, что Гуров рассмеялся вслух и
решил, что вернется к ней, когда выйдет на пенсию.
Сыщик вбежал на второй этаж, бесшумно прошел по
устланному ковром коридору, двери всех восьми номеров
были плотно закрыты, ни голосов, ни музыки, тишина.
Гуров дал бы руку на отсечение, что ни один из авто¬
ритетов не спит. Вместе они, парами, порознь? Он вер¬
нулся к своему номеру, вставил ключ и обнаружил, что
в номер либо заходили, либо вошли и ждут внутри. Гу¬
ров повернул ключ, мягко толкнул дверь, одновременно
достал пистолет, но не вошел, прислушался.
Из номера доносилась очень тихая музыка, невнят¬
ный разговор, сыщик понял, что включен телевизор.
«Это мы тоже проходили»,— подумал Гуров и порог не
переступил.
—	Добрый вечер,— негромко, но отчетливо произнес
он.— Вы вошли без разрешения, теперь я вам разрешаю
выйти, но не торопясь.
В ответ он услышал женский смех, затем узнал го¬
лос Нины.
—	Лев Иванович, я без оружия.
Гуров помедлил. Глупо стоять у открытой двери, но
и входить почему-то не хотелось, и он сухо сказал:
—	Зато я вооружен и где-то обронил чувство юмора,
не могу найти, подойдите к дверям.
Нина, босая, в длинном облегающем халате, подо¬
шла к порогу, подбоченилась, увидела пистолет, усмех¬
нулась:
—	А кто-то обещал мне цветы и праздник. Но это не
вы, тот был красивый и смелый парень.
Гуров взял девушку чуть повыше локтя, прижал к
себе, вошел в номер, огляделся, заглянул в спальню и
81

ванную, пистолетом отдернул занавески. Нина попыта¬
лась вырваться. Гуров сильнее сжал ей руку, затем
резко усадил в кресло, вернулся к двери, запер на ключ.
—	Я люблю подарки, но не такие дорогие,— он
взглянул на открытый чемодан Нины, который лежал на
стуле.— Вышли за меня замуж?
—	Хотела, но теперь передумала. Джеймс Бонд чер¬
тов! Трус несчастный! А еще прелестью называл! Сейчас
переоденусь и уйду!
Нина раскраснелась, глаза у нее блестели, волосы
растрепались, она была очень хорошенькой и злой. Гу¬
ров опустился в кресло, следил за каждым жестом и
словом девушки, понимая, что если сейчас ошибется, то
не только провалит задание, но и заплатит за ошибку
жизнью. Он не верил гостье, лишь одно оброненное ею
слово убеждало в искренности взбалмошной девушки,
что пришла она по своей инициативе и никто ее не по¬
сылал. «Прелесть», Гуров действительно три часа назад
произнес это слово, и, видимо, оно произвело впечатле¬
ние. Нина отнесла чемодан в спальню, начала переоде*
ваться.
—	Нина, вы давно видели Людмилу?—спросил Гу¬
ров, закуривая.
—	Шел бы ты...
—	Я спрашиваю не из праздного любопытства,— сы¬
щик взглянул на дверь спальни.— Пытаюсь определить
время, когда Аварию убили.
—	Кого убили? — Нина выскочила в гостиную, халат
на ней распахнулся, девушка стояла почти обнаженная.
Гуров молча смотрел на Нину, одновременно оцени¬
вая ее красоту и думая о том, что об убийстве она явно
слышит впервые. И хотя женщины от рождения лгуньи
талантливые, но такой театр Нине не изобразить, изве¬
стие ее ошеломило.
—	Людку убили? — Нина запахнула халат, опусти¬
лась в кресло напротив.— Слушайте, Лев Иванович,
разрешите, я у вас переночую? Ну куда я, на ночь гля¬
дя? Борис вызверился, теперь понятно отчего. Он скан*
далов не любит, Людка! Ах, мать вашу! — Она взгля¬
нула на Гурова, прикусила губу.— Лев Иванович, плес¬
ните мне чего-нибудь покрепче.
Гуров принес из бара бутылку коньяка и для себя
сок, поставил на столик и спросилз
—	Как думаешь, из-за чего ее могли убить?
82

—	Авария была девка скандалистая, но добрая и
закон знала, лишнего не скажет,— Нина разлила по
бокалам коньяк и сок.— Ну, помянем?
—	С удовольствием, но мне работать,— Гуров взял
бокал с соком.— Человека убили, а я сыщик, так что
сами понимаете. Нина, мы с вами расстались около трех
часов назад, расскажите мне, как вы провели это время,
кого видели, о чем разговаривали.
—	Ой, начинается,— Нина вздохнула и выпила.—
Смотришься ты мужиком, а по сути — мент обыкновен¬
ный.
Гуров согласно кивнул, прикрыл глаза.
—	Продолжайте, меня интересует, кого вы видели, о
чем разговаривали.
Ничего интересного, тем более полезного сыщик ус¬
лышать не рассчитывал и ошибся. По словам девушки,
она вернулась в номер Юдина, увидела в коридоре вы¬
сокого худого змея, которого давно забыли похоронить.
Так девушка неуважительно охарактеризовала патриар¬
ха воровского мира Губского. Бориса Юдина в номере
не было, QHa прилегла на часок и задремала. Вскоре
Борис вернулся, разбудил ее и предложил срочно уехать
в Москву. Нина потребовала машину, Юдин дал две
«кати» и сказал, мол, не маленькая, доедешь. Девушка
не сказала прямо, но дала понять, что Юдин ее ударил,
после чего она собрала вещички и перебралась в номер
Гурова. Здешнего администратора она хорошо знает, а
что девочки кочуют из номера в номер, тут дело обыч¬
ное, дверь открыли без лишних вопросов. Нехитрая
одиссея проститутки не заслуживала бы внимания, если
бы не была ложью от первого до последнего слова. Что
Нина врет, сыщик понял практически сразу и мог это
доказать элементарно, но молчал, даже согласно кивнул
и обронил:
—	Все мужики свиньи.
—	Это точно! — радостно согласилась Нина.—Так я
переночую?
—	А меня не вызовут на дуэль?
—	Отстреляешься.
Гуров вновь согласно кивнул, начал закуривать, де¬
вушка остановила:
—	Что ты куришь? — она принесла из спальня пачку
«Мальборо», бросила на стол.
—	У богатых свои привычки,— Гуров взял сигареты
и, как говорится, не поверил своим глазам.
83

Эта на первый взгляд обычная пачка сигарет одно¬
временно и проясняла ситуацию, и запутывала ее окон¬
чательно. Если карты крапленые, то будем играть крап¬
леными, решил сыщик. Зачем же тебя сюда подослали?
Самый простой ответ: чтобы я здесь задержался, не
выходил из номера.
—	Вы очень красивая, а я очень слабый,— Гуров
поднялся, поправил кобуру, одернул пиджак.— Я вас
оставлю ненадолго, отдыхайте,— и пошел к двери.
Если она позволит мне уйти, значит, говорила прав¬
ду, решил Гуров. А пачка «Мальборо»? Нина выскольз¬
нула из кресла бесшумно, но Гуров увидел движение в
полированной дверце бара, сделал шаг в сторону, по¬
вернулся и поймал девушку в объятия. Она прижалась
к нему, запрокинула голову, смотрела, улыбаясь, и про¬
шептала:
—	Какой ты быстрый и сильный.
Гуров без труда рассмеялся, поднял Нину, отнес в
кресло.
—	Я хочу тебя,— сказала Нина.
—	Мысль интересная. Я согласен, но чуть позже.
—	Ты что, генсек? Это он нас по ящику каждый день
убеждает, что жить мы начнем завтра, а сегодня следует
подождать и потерпеть.
—	Тебя привлекут за оскорбление президента,— сы¬
щик налил себе коньяк, доли л немного Нине, чтобы
сделать уровень в бокалах одинаковым, так же ровно
разлил сок и пошел в ванную.
Он почистил зубы, причесался, но ни пиджак, ни пи¬
столет не снял. Решив, что отсутствовал достаточно
долго, вернулся и весело сказал:
—	Включим телевизор и будем жить сегодня. Ты
прими душ, а я пока переоденусь.
—	Отличная мысль,— Нина скользнула взглядом по
столу.— Можешь не надевать на себя лишнего.— Де¬
вушка скрылась в ванной.
Гуров, сравнив на глазок уровни в бокалах, ничего
настораживающего не заметил, но от греха местами их
все-таки поменял, снял пиджак и отстегнул кобуру с
пистолетом, отнес в спальню. «Что, если она сыпанула
мне не снотворное, а яд? И я убью человека? Девчонку
могли обмануть: мол, усыпи, а дали яд. Вряд ли, зачем
им нужен здесь труп милиционера?»
—	Фу, противный! — Нина вышла из ванной.— Ты
чего, занимаешься любовью в штанах?
84

—	Все-то вам, женщинам, расскажи заранее,—
улыбнулся Гуров, поднял «свой» бокал.
—	Верно, давай снимем напряжение,— Нина упала
в кресло, затем вскочила, подошла к Гурову, заглянула
в глаза.— На брудершафт?
Они выпили и поцеловались.
—	Я хочу немедленно уехать! — решительно сказал
Кац и посмотрел на Юдина и Мельника с вызовом.—
Убивать меня, или, как вы выражаетесь, «убрать», глу¬
по, а ссориться вам тоже невыгодно.
Авторитеты находились в номере у Юдина и поряд¬
ком устали от препирательств.
—	Переночуй, утро вечера мудренее,— рассудитель¬
но ответил Юдин.— Давай разбежимся, хочу принять
душ и отдохнуть, ночь уже.
—	А где твоя девка? — спросил Мельник, вспомнил
свою пассию и дернул жирным плечом.
—	Одолжил полковнику,— усмехнулся Юдин и под¬
мигнул Кацу.— Мы с тобой договорились.
—	О чем это? — быстро спросил Мельник.
—	Ты же слышал,— невозмутимо ответил Юдин.—
Не будем бренчать нервами и обождем утра.
Мельник недоверчиво поглядывал на содельников,
Кац понял, что следует Юдину подыграть, вздохнул и
сказал:
—	Я человек мирный и не привык... Ну, хорошо, от¬
ложим до утра.
Эдуард Федорович Губский не признавался даже се¬
бе, что годы упрямо подминают, что он стар и лишь по
инерции играет порядком надоевшую роль авторитета
уголовного мира. Губский всю жизнь стремился к вла¬
сти, борьба напоминала партию в шахматы, где люди-
фигуры передвигались с места на место, одними жертво¬
вали, чтобы другие могли пройти в ферзи.
Эдуард Федорович, оказавшись за городом в тихом,
красивом и удобно обставленном жилище, неожиданно
понял, что на самом деле ему большего и не надо, а вот
так жить спокойно, вкусно есть и пить, гулять по тихим
аллеям, часами дремать перед телевизором. Однако он
понимал, что эта хаза — пристанище временное, а
личного дома у него нет и при сегодняшних ценах уже
и не будет. Он никогда не копил, тем более «зелень».
85

Золотишко или камни. Деньги, конечно, были, но сего¬
дня они практически ничего не стоили. Неписаный во¬
ровской закон гласил: не работай, не женись, не имей
своего дома. Сегодняшние мальчишки в законе и воро¬
вали, и убивали, и имели семьи, и не одну, главное,
многие из них сумели сколотить капиталы, да не в де¬
ревянных рублях, которые скоро пойдут на обои. Эдуард
Федорович жил иначе, и сегодня, как говорится, поезд
ушел, а он, старый авторитет, пахан воровского мира,
один остался на перроне. И тут навалились на него ус¬
талость, безразличие и, что самое парадоксальное, за^
хотелось покоя и одиночества. Но, конечно, условия
должны соответствовать, чуть не полвека на нарах
прожил и хлебал непотребное, сегодня он желает тепла,
уюта, сытно есть и сладко пить. Раньше, бывало, слово
обронил да бровь поднял, а мальчики уже несут. Да,
было время...
Губский сидел перед телевизором в низком мягком
кресле, вытянув худые ноги, и забавлялся дистанцион¬
ным управлением, нажимал на кнопочки, менял про¬
граммы, выключал и усиливал звук. Верно в народе
говорят: старый, что малый. За спиной стукнула окон¬
ная рама, Губский подтянул ноги, взял тяжелую трость
с массивным костяным набалдашником и сказал:
—	Входи.
Гость ловко впрыгнул в окно. Хозяину очень хоте¬
лось повернуться, но положение обязывало: он остался
неподвижным, спокойным, лишь шея налилась да паль-*
цы судорожно сжали костяной набалдашник трости —
что ни говори, возраст.
—	Штиблеты сними, наследишь.— Губский приглу¬
шил телевизор, поднял руку, шевельнул пальцами.—•
Явись, слово £кажи.
Гостю, который предпочитал входить через окно, бьь
ло лет тридцать, невысокий, плотный, коротко стрижен¬
ный — не успел обрасти, и кожа на лице дубленая,
темная, тоже еще не успела покрыться городской блед¬
ностью. А вот костюм на госте был уже джинсовый, фир¬
менный. Гость взглянул на старого вора со спины, ух¬
мыльнулся, снял кроссовки, обошел хозяина и то ли
поклонился, то ли кивнул.
—	Желаю здравствовать. Веселый кланяться велел
и просил передать...
—	Имя! — Губский ударил тростью в пол.— Назови
имя, огурец!
86

—	Эдуард Федорович, уважаемый... Ты наш прези¬
дент,— в голосе гостя проскальзывала насмешка.— У ме¬
ня счастья нет, а имен, как у сучки блох, зови Мальчи¬
ком. Я Веселому слово дал, что не пригублю, пока тебя
не увижу, а сейчас сил нет, извини.
Он подошел к бару, отодвинул яркие бутылки, налил
стакан водки, выпил, похлопал ладонью по губам.
Гость нарушил все правила, ему не то что пить без
приглашения, говорить было не положено, лишь отве¬
чать на вопросы. Губский натужно сглотнул, оперся на
трость, смотрел перед собой, молчал. Мальчик законы
знал, но ему велели старого пахана сразу одернуть,
иначе он потянет одеяло на себя и условия не примет.
И Мальчик продолжал нагличать.
—	Извини, Эдуард Федорович,— мы пацаны необу¬
ченные, сопливые,— Мальчик прошелся по ворсистому
паласу, оглядел гостиную.— Умеете жить, слов нет. Так
дела такие. Значит, у жиденка, что с тобой тут рядом
пристроился, при себе серьезный куш. Где камни лежат,
мы знаем. Дело несложное, ты имеешь десять процентов.
Не следовало Мальчику про камни говорить, если
бы просто деньги, то Губский бы согласился. В конце
концов его дело сторона, люди все решают и уходят, а
он позже долю получит. Но услышав, что у Каца при
себе бриллианты, Губский понял: вот он момент, не
упустить — и все вопросы решены.
—	А Мельник? —спросил Губский и начал осторож¬
но поворачивать набалдашник трости.— Он знает, в до¬
ле? Да ты выпей, не стесняйся.
—	Нет, мне еще работать,— Мальчик глянул быстро,
но внимательно. Сговорчивость Губского насторажи¬
вала.
«Девку из соседнего номера тихо вывезли и этого
шустряка утащат, не велика забота»,— думал Губский,
вынимая из трости стилет.
Мельник и Кац ушли в свои номера, а Юдин отпра¬
вился в ванную. Он мылся долго и тщательно. Во-пер¬
вых, был чистоплюем, во-вторых, под теплыми струями
душа хорошо думалось. Предложение Каца с брилли¬
антами было неожиданным, заманчивым и опасным.
Получи он такое предложение в Москве, то принял бы
его без промедления. Но сейчас, здесь, когда рядом
Мельник, внезапно объявившийся сыщик, неизвестно
кем и за что убитая девчонка? Борис Юдин не выносил
87

ситуаций, которыми не владел. Многое, практически
все, было непонятно, значит, опасно, а в таких случаях'
он от серьезных действий воздерживался. А принять то-*
вар на миллион долларов более чем серьезно.
«Ничего не предпринимать, ни с кем не ссориться,
всем все обещать и тихо отсюда уехать»,— решил Юдин
и повеселел. Он накрепко вытерся огромным махровым
полотенцем и вышел из ванной в спальню. Дверь в го¬
стиную была закрыта неплотно, и полоса света разреза¬
ла широкое ложе, словно луч прожектора, и в этом луче
плавал табачный дым. Юдин застыл с полотенцем в
руках, прислушался. Он хорошо помнил, что дверь запер
и ключ по привычке оставил в замке. Юдин отбросил
полотенце, быстро оделся, оружия он не имел, но был
физически крепок, взял с ночного столика тяжелую
пепельницу, мягко шагнул к двери и услышал спокой¬
ный, чуть насмешливый голос:
—	Борис Андреевич, не играйте в индейцев, выходи¬
те с поднятыми руками, поговорим.
Юдин вздохнул, бросил пепельницу на кровать, рас¬
пахнул дверь и шагнул в комнату.
—	А руки? — спросил Гуров, улыбаясь.
Увидев полковника милиции, который курил, сидя в
кресле, пытался пускать кольца и щурился от дыма,
Юдин облегченно вздохнул и ответил:
—	А шутки у вас дурацкие...
—	Если желаете, можете выпить, и присаживай¬
тесь,— Гуров кивнул на кресло напротив.
—	Не у вас в кабинете,— проворчал Юдин и подо¬
шел к бару.
—	Естественно, иначе бы пили лишь теплую воду.
—	Вам налить?
—	Можно.
Юдин наполнил два бокала сухим белым вином, по¬
дошел к двери, убедился, что она заперта и ключ на
месте, пожал плечами, один бокал поставил перед гос¬
тем, второй пригубил и опустился в кресло.
—	А где Нина? — неизвестно почему спросил Юдин.
—	Спит,— сыщик смотрел уже не насмешливо, а
серьезно.— Ночь. Обычно в это время люди спят.
—	Ну, хорошо. Все. Закончили болтать, давайте о
деле. Что вам нужно?
—	Вы, конечно, не знаете, кто убил Людмилу Засло-
нову?
—	Да я и фамилии ее не знал.
88

—	Как ее убили? Зарезали или разбили голову? Или
задушили?
—	А откуда вы?..— Юдин запнулся, махнул рукой.—
Зарезали.
—	Рана резаная или колотая?
—	Зачем вам? Да я и не приглядывался. Кажется, в
горло, сбоку,— Юдин дотронулся до своей шеи.
—	И как вы думаете, за что? Просто так убивают
крайне редко.
—	Вы понимаете, что я к убийству отношения не
имею?
—	Не понимаю.
—	Вы же человек умный...
—	Видимо, не дурак, и потому от категорических
суждений воздерживаюсь. Я сейчас произнесу несколь¬
ко банальных истин, вы потерпите. Этот загадочный дом
и все с ним связанное оставим в стороне. Ваше совеща¬
ние с Губским. Кацем и Мельником, охранники, попытка
насилия надо мной — тоже в сторону. Убили человека.
Факт страшный и конкретный. Я вас не пугаю, но вы
невольно становитесь если не соучастником преступле¬
ния, то уж соучастником сокрытия, что тоже наказуемо.
Вступление закончено, перехожу к сути вопроса. Какое
событие произошло или должно произойти в этом доме,
о котором узнала Людмила Заслонова, и за это знание
ее убили?
—	Понятия не имею.
—	Давайте не так быстро, подумайте.
—	Повторяю...
—	Я же вам сказал, не спешите,— перебил Гуров.—
Просто так убивают крайне редко, и у нас не тот случай.
Думайте...
Юдин был мужик не слабый, но от тона и взгляда
Гурова поежился. Бриллианты Каца! Единственное, что
здесь сегодня может толкнуть на убийство,— это брил¬
лианты, подумал Юдин и удивился, что не подумал об
этом сразу. Но при чем тут Авария?
—	А вы не ищите сразу ответ,— сказал Гуров.— Вы¬
дайте исходные, а почему убили именно девушку, по¬
пробуем отгадать вместе.
Проницательность сыщика ошарашила, Юдин расте¬
рялся, но быстро взял себя в руки и сказал:
—	Я ничего не говорил, вы не Вольф Мессииг...
—	Я сыщик-профессионал, не будем терять время,—
перебил Гуров.— Девушка что-то знала, судя по вашему
89

поведению, вы тоже это знаете. Девушку убили, я един¬
ственный человек, который способен вас защитить.
Гуров ломился вперед и походил на человека, кото¬
рый в кромешной тьме, словно играя в жмурки, движет¬
ся, угадывая направление по запаху, размахивая рука¬
ми, пытаясь схватить зрячего противника. Только это
была не игра, и сыщик мог в любой момент схватить и
нож, и пулю.
—	Сожалею, но с милицией не сотрудничаю, помочь
вам не могу,— ответил Юдин.
—	Я в помощи не нуждаюсь,— Гуров поднялся, на¬
чал расхаживать по гостиной, бывало, он так шагал в
кабинете генерала, движение помогало думать.— Вы
только что вспомнили факт, событие, ситуацию, которая
объясняет причину преступления... Борис Андреевич, вы
серьезный, умный человек.
Юдин не испугался, а разозлился, и не на сыщика, а
на себя, и потому сорвался:
—	Не умный, а нормальный делец-бизнесмен, не пу¬
тайте, пожалуйста, с уголовниками! Я не хотел сюда
ехать, черт меня побери! Идиот! Кретин! Я ничего не
знаю, а то, что знаю, не скажу! Я не могу завалить
партнера!
—	Стоп! — Гуров остановился и заговорил тихо, поч¬
ти шепотом: — Партнера? Значит, Кац. Анатолий Са¬
мойлович Кац. Не Мельник, не тем более Губский.
Так что Кац?
—	А при чем тут девка? — тоже шепотом спросил
Юдин.
—	Девушку привел Мельник,— а от него до убийства
только протянуть руку. Кто обнаружил труп?
—	Мельник и Кац были здесь, в этом номере, мы
беседовали около часа, пошли к Губскому,— вспоминал
Юдин. Мельник проходил мимо своего номера, толкнул
дверь. Она была незаперта. Девушка лежала в центре
гостиной, лицом вниз. Мне кажется, ударили в шею,
сзади, но я не приглядывался.
—	Так колотая или резаная? Не знаете,— Гуров кив¬
нул.— Почему меня не позвали? Извините,— он макнул
рукой,— заговариваюсь. Все, время беседы истекло, по¬
шли к Губскому.
—	Ночь. Старик спит.
—	Проснется,— Гуров кивнул на дверь, повернул
ключ и первым вышел в коридор.
90

Сначала стучал тихо, затем громче, но Губский не
отзывался. Гуров присел, заглянул в замочную скважи¬
ну, убедился, что она свободна, достал из кармана ключ-
универсал, который час назад взял у администратора, и
открыл дверь.
Патриарх уголовного мира полулежал в кресле, вы¬
тянув худые ноги, он мертво смотрел в потолок.
—	Мысль интересная,— спокойно произнес любимую
фразу Гуров, жестом пригласил Юдина войти и закрыть
дверь.
Сыщик поднял руку Губского, не проверяя пульс, в
чем нужды не было, а определяя температуру тела. Рука
оказалась теплая. Сыщик подошел к окну, пальцем ше¬
вельнул открытую раму, посмотрел в густую тишину
ночи и вернулся к телу. Ни крови, ни внешних повреж¬
дений видно не было, сыщик откинул полу пиджака и
увидел на левой стороне груди черное пятно.
Юдин кашлянул и хрипло произнес*
—	Застрелили, прямо в сердце.
—	Это вряд ли,— будничным тоном возразил Гуров,
вынул из кармана носовой платок, поднял валявшуюся
у ног трупа трость, прикинул на руке ее вес, согласно
кивнул и вытащил из полой трубки стилет. Кровь с
клинка даже не вытерли, она была совершенно свежей.
—	Мы разминулись минутами,— Гуров убрал клинок,
положил трость на место. Все ваше упрямство, Борис
Андреевич. Просто любопытно: Анатолий Самойлович
Кац еще жив?
Юдин рванулся к телефону, но Гуров остановил его,
кивнул на дверь.
—	Ногами быстрее, если Кац не откроет на первый
же стук, дождитесь меня. А я вызываю прокуратуру.
Сыщик снял трубку, но она была тоже мертва.
Глава шестая
Мальчик не собирался убивать старика, это получи¬
лось случайно. Решив, что десять процентов его не
устраивают и что бриллиантовый миллион Каца обеспе¬
чит тихую спокойную старость, Губский попросил гостя
налить стакан вина. Когда Мальчик отошел к бару,
Губский подкрался сзади и ударил стилетом. Но возраст,
возраст! Задняя стенка бара была зеркальной, а дви¬
жения Губского медленными. Мальчик отпрыгнул в сто¬
91

рону и ударил патриарха по руке. Костяная ручка по¬
вернулась в старческих пальцах. Губский потерял рав¬
новесие и налетел грудью на стальной клинок. Губский
умер стоя, падал уже мертвым. Мальчик усадил труп в
кресло. Стилет убрал в ножны-палку, обыскал покойни¬
ка, забрал всю наличность и ушел, как и пришел,— че¬
рез окно.
Не счесть фракций, партий и группировок в нашем
парламенте. Среди уголовников единства больше, но
плюрализм тоже в наличии. Группа, которая послала
Мальчика, не признавала верховенства Георгия Акимо¬
вича Мельника, формально принадлежала к крылу ста¬
рых воров, то есть попадала под юрисдикцию Губского.
Таким образом, Мальчик убил своего генерального сек¬
ретаря. Но тут существовал серьезный нюанс: хотя дан¬
ная группировка и придерживалась старых классических
воровских законов, но люди в ней были в основном мо¬
лодыми и Губского поддерживали лишь на сходках,
стремясь сохранить единство в рядах. Лидеры воровско¬
го союза в узком кругу над патриархом издевались, не
ставили его ни в грош, но понимали, что он пока нужен:
без знамени жить нельзя, рядовым исполнителям тре¬
буются идеалы, вера в правильность выбранного пути.
Осененные знаменем рядовые убивали, воровали, граби¬
ли, тащили добычу в общак, который хранили лидеры.
Они руководили рядовыми, из общака распределяли
«подогрев», решая, кому сколько положено. Эдуард Фе¬
дорович Губский был миф, и естественно, что никто из
лидеров в него не верил, но рядовые обязаны верить,
так как на Руси без мифа и царя никто никогда не жил.
И не важно, чем ты занят,— пашешь-сеешь или убива¬
ешь и воруешь, главное — вера.
Вор по кличке Мальчик выскочил на волю чуть боль¬
ше месяца назад, был ловок, дерзок, смел и характери¬
стику от бугров зоны привез отличную. Воры не бюро¬
краты, характеристику не писали, она передавалась
изустно, но поступала по месту назначения быстрее, чем
официальная бумага, так как не зависела от Мини¬
стерства связи, капризных секретарей и нищих почтальо¬
нов. В столице Мальчика приняли ласково, «прописали»
без проволочек, одели, налили стакан, благо талонная
система на водку к ворам-лидерам отношения не имела.
Мальчик отдохнул неделю, как человек, и начал «рабо¬
тать». Он был мастер своего дела, квартиру подсказали,
товар приняли без накладных и пятипроцентного нало¬
92

га. Человек за два часа оплатил с лихвой все получен¬
ное, дальше от Мальчика пошла чистая прибыль. Он
был удачлив, по-воровски честен, чтил власть, не караб¬
кался вверх по лестнице, его вполне устраивала полу¬
ченная площадка. Такие люди везде в цене. И все-таки
никогда бы не доверили ему экспроприацию бриллиан¬
тов, если бы не случай. Взяли квартиру подпольного
ювелира, а кубышка оказалась пуста. Хозяина вывезли
за город, развели костер и начали беседу. Человек он и
есть человек, каждому больно, и вскоре всплыло имя
Анатолия Самойловича Каца, прояснились детали, что
камни зашиты в полу пиджака и вскоре уплывут. Боль¬
ше человек ничего не знал, и его закопали. В операции
участвовал агент Мельника, потому информация о кам¬
нях прошла по двум каналам. Лидеры московского объе¬
динения знали о совещании в верхах, догадывались, что
раз Кац взял бриллианты с собой, то они в Москву не
вернутся, и понимали, что у них лишь одна ночь, а,
кроме Мальчика, стоящих людей под рукой не оказа¬
лось. Парню сказали, мол, если провернешь это дело,
то получишь за нашим столом кресло, миску и ложку.
Найди старика, обещай десять процентов, он тебе по¬
может.
Мальчик спустился со второго этажа, пересек влаж¬
ный газон и укрылся за стволами деревьев. Вор отлично
понимал, что переступил черту, но был уверен — если
принесет добычу, то старика простят. Остался пустяк,
забрать у еврея камни и свалить. Из-за густой листвы
Мальчик разглядел окна второго этажа. Прямо под ок¬
нами вдоль всего дома тянулся широченный карниз,
словно строители работали по заказу скокарей. Именно
по нему Мальчик пробрался к окну Губского. Какое ок¬
но ведет к Кацу? Снова рисковать? А если налетишь на
Мельника? Мальчик отер лицо ладонью и длинно сплю¬
нул. Надо заготовить легенду, решил он, ударил костяш¬
ками пальцев по стриженой голове, довольно хмыкнул
и вновь направился к зданию.
Юдин и Гуров стояли у номера, который занимал
Кац.
—	Борис Андреевич, я уже лег спать, отложим раз¬
говор на утро,— произнес из-за двери Кац.
—	Я не на чашку чая пришел, Анатолий Самойло¬
вич,— Юдин сердился, даже ударил ногой в дверь.—
Рядом со мной полковник милиции. Нам необходимо с
93

вами поговорить, поверьте, ради вашей .же безопас¬
ности.
—	Лев Иванович, что случилось? — не открывая две¬
ри, спросил Кац.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась, Гуров вошел
первым. Банкир стоял в глубине номера, опустив пра¬
вую руку в просторный карман махрового халата. Юдин
вошел следом, прикрыл за собой дверь, увидев напря¬
женную фигуру Каца, его руку в кармане халата, зло
сказал:
—	Ты, конечно, молодец, но театр кончай. Губского
закололи. Лев Иванович, вы беспокоились о здоровье
уважаемого Анатолия Самойловича,— Юдин театрально
взмахнул рукой.— Вот! Они здравствуют!
Кацу надоело изображать запуганного неврастеника.
Он вынул руку из кармана, в котором, конечно, ничего
не было.
—	Закололи? — Он пожал плечами.— Так я не буду
плакать. Но интересно, за что? Товарищ полковник, это
ваша головная боль.
Сыщик осматривал окна, проверял запоры и на слова
Каца не реагировал.
—	Мне кажется,— продолжал Кац,— нам следует
собраться и быстренько покинуть это жилище. Два по¬
койника в одном доме — это слишком. Нас режут два
тысячелетия, но мы еще не привыкли. Извините.
—	Правда, в этот раз зарезали русских,— усмехнул¬
ся Юдин.
—	Это по ошибке,— возразил Кац.— Они пришли по
мою душу.
—	Ну, твоя душа, положим, никому не нужна. Но я
согласен, так как и по ошибке быть зарезанным не же¬
лаю.
Гуров возился с заевшими шпингалетами и не обра¬
щал внимания на препирательства в номере.
—	Лев Иванович, я считаю предложение Анатолия
Самойловича разумным, нам следует уехать. Вы профес¬
сионал, вооружены, получаете зарплату — и не малень¬
кую...
Несмотря на напряженность ситуации, Кац фыркнул
и тут же сказал:
—	Извините. Зарплата тут ни при чем, давайте ре¬
шать.
—	Согласен,— Гуров спрыгнул с подоконника,— Ана¬
толий Самойлович, позвоните администратору.
94

Кац снял трубку, дунул, постучал по рычажку, вновь
дунул.
—	У меня аппарат сломался,
—	А он вообще-то работал? — Гуров покрутил паль¬
цем у виска.— Как выражаются ваши друзья, а мои
клиенты, «голуби вы сизокрылые, фраера голубые, кто
же вас сейчас отсюда отпустит?»
—	Что-то не очень понятно...— Юдин нахмурился.—■
Что за шутки, началась война, что ли?
Гуров рассердился, он понимал, что не имеет права
на такую роскошь, поэтому сердился еще больше. Когда
сыщик сдерживался и говорил спокойно, тихо, голос у
него становился, мягко выражаясь, неприятным:
—	Выпейте-ка, сядьте и расслабьтесь! Ну, кому го¬
ворю?
Он ждал, пока признанные авторитеты уголовного
мира не устроились у журнального столика, послушно
налили бокалы.
—	Уютно, комфортабельно? Вам хорошо? — Гуров
подошел к окну, глянул в ночь, задернул портьеры.— Вы
же собрались отдохнуть? Так отдыхайте! Согласен, вам
не дают работать нормально. С одной стороны, я вам
сочувствую, о другой — пошли вы к чертовой матери!
Я вот сейчас уеду! Меня тронуть никто не посмеет, да
и сам я себя в обиду не дам.
Сыщик выхватил пистолет так быстро, что авторите¬
ты не успели даже вздрогнуть.
—	Дельцы! Бизнесмены! Совдеповское жулье! Кля¬
нусь! — Он постучал себя пистолетом по груди: — Вас
зарежут, а мне — не жалко.— И вздохнул.— Не могу...
Как говорится, за державу обидно. Много чести для
этих,— сыщик указал на окно.— Чтобы я,— он убрал
пистолет,— отступил.
Гуровское «я» не прозвучало нескромно-хвастливо,
оно, словно гиря, упало сыщику под ноги, казалось, пол
вздрогнул.
Порой человек сам не знает, лукавит он или искрен¬
не обманывается. В данном случае сыщику было не «за
державу обидно», просто он не мог из-за внутренних
распрей уголовников отказаться от выполнения задания.
Он обязан добыть дискетку с записью картотеки, кото¬
рая, как Гуров убедился, на самом деле существует.
Кац смотрел на Гурова грустными мудрыми глазами
и решал, открыться этому человеку или попытаться вы¬
скочить из ловушки самостоятельно.
95

—	Не дури, Анатолий Самойлович,— сказал Юдин.—
Началась война между Губским и Мельником, нас тут
проглотят, не пережевывая. И что старика прихлопнули,
значения не имеет. Сдавайся.
—	Когда вы, Борис Андреевич, рекомендуете мне
сдаться, я не очень понимаю, что вы имеете в виду,—
Кац вздохнул.
—	Слушай, не валяй дурака, объясни полковнику,
из-за чего сыр-бор разгорелся, и Лев Иванович поможет
нам выбраться из полымя,— сказал раздраженно
Юдин.— Ну, я кретин, ну надо мне все это? И ты, сы¬
щик, сто раз прав, мы не финансисты, а пуганые жу¬
лики плохого розлива.
—	Не согласен,— Кац выставил ладони.— Но если и
так, то нас такими сделали они,— он кивнул на Гуро¬
ва.— Извините.
—	Вот придурок, ты не на съезде, где можно бол¬
тать до одурения! — Юдин выбросил свое плотное тело
из кресла, схватил телефонную трубку, приложил к уху,
бросил, взглянул на дверь, подошел к окну.
Гуров наблюдал за происходящим и решал, что мо¬
жет выжать из этой ситуации он, сыщик «угро».
—	Анатолий Самойлович, извини, ты умница,—
Юдин говорил ласково.— Я не такой трус, но обидно,
черт побери! Столько сделано! И пропасть не за понюх
табаку. Какие-то дебилы разобьют наши умные головы!
Я ведь и сам могу изложить суть дела, но ты это сде¬
лаешь лучше. Я тебя прошу...
—	Ну, насчет понюшки табака?..— Кац покачал го¬
ловой и вздохнул.— Хорошо, попробую. Уважаемый Лев
Иванович, я предлагаю вам сделку.
Юдин схватился за голову, застонал.
—	Спокойно. У каждого человека есть цена, сущест¬
вует она и у полковника,— Кац замолчал, причмокнул,
скосил глаза на кончик носа.— Я вас понимаю, Лев Ива¬
нович, и поэтому денег либо что другого материального
не предлагаю. Но ведь у вас есть свой профит в этом
деле? Конечно, есть. Мы можем помочь в решении ваших
проблем?
Умен, подумал Гуров, кивнул, предлагая продолжать.
— Вы поможете нам,— подвел итог Кац,— мы —
вам, как говорится, нет проблем. Итак, вы поможете нам
доехать до Москвы?
И, словно откликнувшись на сделанное предложение,
под окнами взревели автомобильные моторы, через не¬
96

сколько секунд заурчали миролюбиво и, удаляясь,
умолкли.
«Двое уехали, сколько осталось? — думал Гуров.
Мою машину они, конечно, вырубили. Остался «мерсе¬
дес» в гараже. Мельник решил устроить перестрелку?
Он хитрый и осторожный, сам оружие в руки не возь¬
мет, значит, к нему прибыло подкрепление. Если Мель¬
ник решится на открытое столкновение, я теряю свой
дипломатический иммунитет. Один-то я отсюда уйду,
здесь останутся трупы, Мельник исчезнет, и все плохо.
Уж не говоря о том, что придется писать роман с про¬
должением, объясняя происшедшее. Вся работа насмар¬
ку. Романов?.. У него должна существовать автономная
связь. Романов? Пачка «Мальборо»? Чушь, надо решить
иначе. Хорош я, интеллигент, высоконравственный чело¬
век, о жизни этих двоих даже не думаю.»
Юдин смотрел в окно, Кац себе под ноги, затикали
настенные часы, они шли не останавливаясь, только
раньше их не было слышно.
—	Жизнь прекрасна своей непредсказуемостью,—
ГурЬв нервно зевнул.— Интересно, кому пришла перво¬
му эта мысль в голову? Полагаю, приступом брать они
нас не будут, потому время у нас пока есть. Анатолий
Самойлович, изложите популярно, каковы причины про¬
исходящего. Когда человек обращается к врачу, то
обычно объясняет, что у него болит.
—	Я точно не знаю, только догадываюсь.
—	Борис Андреевич, вы пересядьте и поглядывайте
за окнами,— Гуров указал Юдину на кресло, подошел
к бару, переставил бутылку, налил себе бокал.— Почему
я хочу выпить в самый неподходящий момент? — Он
кивнул Кацу.— Ну, чего молчите? Догадывайтесь! Ес¬
тественно, вслух.
Кац перестал изучать свои туфли, поднял на Гурова
грустные черные глаза, обрамленные длинными, каза¬
лось, крашеными ресницами, смущенно улыбнулся и
сказал:
—	Люди любят деньги.
Гуров умел слушать, но тут не выдержал и обронил:
—	Свежая, интересная мысль.
Анатолий Самойлович покраснел, хотя, возможно,
сыщику лишь показалось.
—	Видите ли, любая истина, произнесенная вслух,
звучит пошло,— Кац снова вздохнул.— Странно, но
4 Заказ 3114
97

факт, я впервые разговариваю с сотрудником милиции
и чувствую себя прескверно.
Юдин глянул на окно, легко поднялся из кресла, взял
бутылку и стакан, вернулся на место и раздраженно
сказал:
—	Слушай, выкладывай! Ну куда ты денешься с
подводной лодки?
—	Инфляция, деньги превращаются в пыль, скоро
перестанут существовать. А у меня здесь больше миллио¬
на золотом. Как об этом узнали преступники, мне не¬
известно,— Кац говорил быстро, чуть заикаясь, торопил¬
ся как человек, переходящий вброд очень холодную
быструю речку.— Этот миллион не добыт преступным
путем, не принадлежит мне, я — лишь посредник. Мил¬
лион — это серьезная сумма, я умру, но не отдам чужой
собственности. Все.
—	Камни. И вы их спрятали,— после некоторой пау¬
зы сказал Гуров.— Примерно так я и представлял, ни¬
чего нового. Как же вы храните свои секреты, если две
бандитские группировки узнают их? Значит, идет охота
за вами. А так как здесь присутствует и Борис Андрее¬
вич, то Мельник, естественно, захватит и его, ибо нет
гарантии, что вы не передали камни ему. А при чем
здесь полковник Гуров? Вы, Анатолий Самойлович, так
презрительно произносите слово «преступники». А к
кому вы причисляете себя?
—	Я коммерсант,— Кац вытер платком лицо.— Хотя
с вашей точки зрения...— Он махнул рукой.— И почему
я не уехал?
—	Вы уже ответили на этот вопрос,— Гуров подошел
к двери и прислушался.— Люди любят деньги. Там вы
лишь мелкий торговец, здесь — серьезный посредник.
Вам заплатили, и вы остались. Мне все это не нравится.
Как говорится, у меня своя компания, у вас — своя.
—	Вы же не бросите нас! — Кац хотел встать, но
ноги подкосились.
—	Нелепая постановка вопроса,— ответил Гуров,
пожимая плечами.— Вы занимаетесь противоправными
делами, устраиваете совещание, убиваете людей. Да-
да! — Он жестом остановил пытавшегося вмешаться
Юдина.— Убиваете! Я не знаю вашей действительной
роли здесь. Два трупа — реальность, а ваши объясне¬
ния — только слова. Если бы я имел такую возможность,
то задержал бы вас всех и передал следствию. Там бы
и выясняли, кто убивал и почему, какие у вас мнллио-
98

ны и каково их происхождение. Доставить вас в проку¬
ратуру я обязан, но, к сожалению, возможности не имею.
За что, кстати, впоследствии с меня снимут если не
шкуру, то погоны. Но защищать вас друг от друга, тут
уж извините!
—	Я вам не верю, вы блефуете! — Кац комкал но¬
совой платок потными ладонями.— Вы ведь офицер. Вы
не можете...
—	Могу, могу,— перебил Гуров.— Я сегодня на такое
способен, чего вчера в мыслях не держал. Перестройка.
Юдин, сидя в кресле, наблюдал за окнами, в разговор
не вникал, пытался сам найти выход из положения.
Можно убедить еврея отдать Мельнику бриллианты и
разъехаться по домам. Не ясно, правда, как поведет себя
Гуров, но это его проблема. Если-он устранится, Мель¬
ник доберется до Каца и получит камни в любом случае.
Юдин слышал, что где-то под Ростовом уголовники за¬
хватили человека, который не отдавал кубышку. Чело¬
веку выкололи глаз, а за второй он отдал все. Правда,
потом его все равно зарезали. Рассказать эту историю
Кацу, и он сдастся. Но отдавать золотой миллион, хоть и
не свой, было жалко.
Юдин взглянул на Гурова. Зверь, силен полковник,
ловок и, конечно, опытен. Он может выбраться из за¬
падни и знает, что может, играет, морочит еврею голову,
чего-то хочет. А если все проще? Он обыкновенный мент
и желает получить долю? Возможно. Однако такую
сделку можно предложить лишь один на один, без
третьего лица.
—	Я не верю,— упрямо повторил Кац, глядя сыщику
в глаза.— Я разбираюсь в людях, вы не отдадите чело¬
века на смерть.
—	Послушайте, я устал! — Гуров театрально зевнул,
подошел к письменному столу, раскрыл лежавшую на
нем папку, убедился, что бумага есть.— Мельник что-то
задумал, но брать нас приступом не решится, знает, что
я вооружен. Мне надо часа два поспать, а вы оба сади¬
тесь и пишите объяснения. Зачем сюда приехали, как
обнаружили труп Людмилы Заслоновой, какие с собой
бриллианты и каково их происхождение. Вы, Борис
Андреевич,— он повернулся к Юдину,— напишите, как
мы с вами обнаружили труп Губского.
—	Правду и только правду? — улыбнулся Юдин.
—	К сожалению, правда у вас не получится,— серь¬
езно ответил Гуров,—Неважно. Мне нужна бумага,
99

чтобы начальство поняло, что я здесь не бездельничал
и не ворон считал, когда рядом людей убивали.
—	Я все напишу,— Кац вытер руки и спрятал пла¬
ток в карман. Раз объяснения для начальства, значит,
милиционер рассчитывает, что они все до Москвы до¬
берутся. А бриллианты? С милицией все проще, можно
назвать место, где спрятал, а что их там уже нет, так не
виноват, воры кругом. А на нет и суда нет.
Сыщик задержался на пороге спальни, глянул через
плечо.
—	Вы меня охраняйте и будьте внимательны, я ваша
последняя надежда.
—	Не сомневайтесь,— ответил Юдин, провожая Гу¬
рова взглядом, решая, действительно ли сыщик хочет
отдохнуть или приглашает на беседу.
Гуров лег навзничь, прикрыл глаза. Нужна ему эта
бриллиантовая вакханалия? Вязнет в ней, к своей цели
практически не продвинулся. Стоп, сыщик, не гневи
Бога, кое-что вырисовывается. Попробуем сориентиро¬
ваться во времени и пространстве. Воры режут друг
друга — явление нормальное. Если бы его, Гурова, не
было, все бы уже кончилось. Но он есть, и данный факт
Мельнику прекрасно известен. Чего бандит хочет, на
что может рассчитывать? Почему ушли две машины?
Одна увезла труп Губского, понятно. Почему две? Не¬
ясно, оставим на потом. В семь часов дом проснется,
появится администратор, горничные, повара. Значит, у
Мельника времени примерно до шести, нужен резерв,
значит, до пяти, точнее, до четырех, а сейчас два. Лезть
в окно, ломать двери? Идиотизм. Он их перестреляет,
словно в тире. Мельник это прекрасно понимает. Значит,
он просто интеллигентно постучит в дверь и начнет пере¬
говоры. Его задача? Изолировать Гурова и захватить
Каца. Юдина он убьет сразу.
«Нет, первый выстрел будет в меня,— решил сы¬
щик.— Юдин может и подождать. Я могу не открыть
дверь и не вступать ни в какие переговоры. Что я могу
иметь на руках? Два трупа, которые еще предстоит най¬
ти. И будет ли кто искать? Два финансиста, оба известны,
предъявить им нечего, бриллиантовый миллион лишь
миф, Кац его не отдаст. И что для нас миллион, пусть
и не деревянный? Рядовому райкому партии на завтрак.
А у нас этих райкомов? Фельдман предложил миллион,
так бедолагу сожрали, только кости выплюнули». Из две¬
100

ри гостиной наползла тень, Гуров открыл глаза, поднял
пистолет.
—	Юдин,— выдохнул финансист, понимая, что может
получить пулю, прежде чем сделает второй шаг.— У ме¬
ня есть предложение. Разрешите?
—	Знаю я ваше предложение...
—	И тем не менее выслушайте,— Юдин аккуратно
присел на пуфик, стоявший рядом с кроватью.— Сказать
«нет» вы всегда успеете.
—	Нет,— устало ответил Гуров.
—	Вы человек бедный,— упрямо начал Юдин,— а
вскоре станете нищим. Я вам предлагаю вперед, из рук
в руки, один на один, сумму, которой хватит на многие
годы. Что вас удерживает: партия? Россия? Бог?
—	Любовь.
—	Не понял.
—	Я тоже не очень,— Гуров потянулся, вздохнул.—
Себе ничего не объяснишь, а тут вы, словно банный
лист. Если я возьму взятку, умру. Тело останется, чело¬
век умрет, родится другой. А я сорок лет живу со Львом
Ивановичем Гуровым и очень его люблю. Я эгоист, так
что извините, выйдите вон.
Только Мальчик кончил говорить, как его удавили.
Проклятая ночь навалилась на комфортабельный дом
отдыха очень значительной номенклатуры, людей уби¬
вали и убивают. Воспитателей выселили, а воспитанни¬
ки убийцами оказались. Воистину ни одно доброе дело
не останется безнаказанным. Сколько поколений боль¬
шевиков жизни отдало, чтобы кто был ничем, стал всем!
Ну, были ошибки, миллионов несколько изничтожили в
процессе обучения. Но ведь как сказал Великий: «Не
ошибается только тот, кто ничего не делает».
Не будем грешить на учителей, за золото люди уби¬
вали испокон веков.
Мальчик, убив патриарха воровского мира Эдуарла
Федоровича Губского, понял, что мосты за спиной пого¬
рели, только выполнив задание авторитетов, он может
уцелеть. Как уже говорилось, вор был смел, ловок и
находчив. Он вновь забрался на второй этаж, пошел по
карнизу, заглядывая в окна. И в третьем окне Мальчик
прикупил лишнюю карту, а проще сказать, наткнулся
на пистолет Толика, который находился в номере своего
шефа Георгия Акимовича Мельника. Степан с .Толи-
ком, отчаянно привирая, изложили Мельнику кошмар-
101

иую историю захоронения трупа Аварии, получили новые
инструкции, и Толик подошел к окну, чтобы выбросить
окурок. И на тебе, за подоконником не воробей, а гость.
Толик был прост, как огурец, ткнул гостя пистолетом в
лоб и предложил зайти. Мальчик был ребенком сообра¬
зительным, спорить не стал, впрыгнул в комнату и
предстал пред не совсем светлые очи начальника контр¬
разведки Мельника. Мальчик никогда не видел его, но
слышал предостаточно и узнал сразу. Мельник вора то¬
же никогда не видел, только глянул, понял, кто перед
ним, и тут же просчитал, кто этого человека послал.
—	Эдуарда Федоровича ищете? — Мельник улыбнул¬
ся необаятелыю.— Обмишурились. Ну, раз зашел, при¬
саживайся. Степа, поднеси гостю. Человеку говорить
следует, а у него в горле першит.
Степан налил стакан, от широты души подвинул бу¬
тылку пепси. Мальчик благодарно кивнул, выпил, утер¬
ся ладонью и, не ожидая вопросов, рассказал свою по¬
весть от «а» до «я».
Толик и Степан, довольные, что лишились «благо¬
склонного» внимания шефа, слушали с интересом и но¬
воявленному Гомеру не верили, криво усмехались.
/Мельник же умел отличить правду от лжи, кроме того,
знал Каца и его возможности, понял, что в окно зале¬
тела золотая птица, которую он разыскивал всю жизнь.
—	Значит, Эдуард Федорович Губский погиб на бое¬
вом посту? Почтим память товарища,— Мельник встал.
Воры вскочили, Мельник перекрестился, сел и сказал
укоризненно:
—	Значит, ты, сучонок, Патриарха Всея Руси поре¬
шил?
—	Да не хотел я, старик сам наткнулся, непонятно
как...
—	Умолкни,— перебил Мельник и бросил на Степа¬
на, который сидел чуть в стороне, за спиной Мальчика,
долгий взгляд.
Степан не был Спинозой, но взгляд хозяина понял и
вынул из кармана шелковый шнур. Мельник согласно
прикрыл глаза и, упреждающе подняв палец, спросил:
—	А девку мою за что? Она тебе чем помешала?
—	Какую девку? Не знаю ничего, мне чужого не
надо, у меня своего! — Мальчик шлепнул по макушке.
—	Странно, но верю, верю,— Мельник поднял руку,
утвердительно кивнул, но он не Мальчика успокаивал,
а удерживал Степана, который уже поднялся, торопился
102

услужить, так как знал, что жизнь ночного гостя ничего
не стоит и ответа за нее никто не потребует.
—	Сопляки вы и есть сопляки,— Мельник даже
улыбнулся.— У вас что больше тыщи, то сразу милли¬
он,— он взглянул на Степана, затем на Толика, подмиг¬
нул и рассмеялся, призывая сотоварищей повеселиться.
Охранники, естественно, довольно заржали, Мельник
вытянул руку, пальцем выстрелил в Мальчика.
—	Теперь решай, парень, жить тебе или умереть!
Скажешь правду, значит, выпал «орел».
Мальчик приподнялся на стуле, у него задергалось
веко, губа отпала, он впился взглядом в Мельника, про¬
шептал:
—	Чтоб мне в параше утонуть.
—	Значит, коричневая замшевая куртка? — спросил
Мельник.
—	Точно! — Мальчик икнул.— Ношеная, подкладка
сеченая, чтобы не заподозрили.
—	Верю, твоя взяла,— Мельник кивнул Степану и
взял со стола бутылку, зная, как ни быстро удавить че¬
ловека, он все равно успеет взбрыкнуть и может стол
опрокинуть.
Двух покойников уложили в одну машину. Мельник
велел ждать, вошел в холл, решил позвонить, вызвать
еще людей, но телефон не работал. Он бросил-трубку и
решил: что Бог ни делает, все к лучшему. С Толиком и
Степаном совладать несложно, а прибудут новые люди,
прознают о бриллиантах, сговорятся за спиной... Он
вернулся к машинам.
—	Конечно, никаких миллионов у еврея нет, но мо¬
гут быть деньги серьезные,— сказал Мельник, огляды¬
вая охранников.— Будете слушаться, все нарисуем в
лучшем виде, я вам грехи отпущу и долей не обижу.
—	Не сомневайтесь,— ответил Толик, Степан лишь
молча кивнул.
—	Ты, говорун,— Мельник ткнул Толика в лоб,— вы¬
везешь жмуриков, свернешь направо, там овраг, сбро¬
сишь, прятать уже ни к чему. Ты, Степан, выгони вто¬
рую машину за ворота, оставь на стоянке у леса и быст¬
ро возвращайся. Все, двигайте.
Когда машины уехали, Мельник обошел здание —■
горели лишь окна в номере Каца. Мельник спрятался
за деревьями, рассматривал освещенные окна. «Спать
никто не должен,— думал он,— значит, собрались в ку¬
чу, договариваются, Дельцы убалтывают мента, долю
103

сулят. Как он тут, поганый, объявился и зачем? Как бы
сладко сейчас без него было! Спокойно, Георгий Акимо¬
вич, ништяк, все образуется». Мельник любил называть
себя по имени-отчеству, возможно, и потому, что в жиз¬
ни его так называли крайне редко.
«Миллион! И не деревянными, который сегодня у кого
угодно есть, а завтра им за бутылку будем расплачи¬
ваться... Мента придется замочить, иначе не завладеть.
Но он же клейменный, крученный, в десяти водах сти¬
ранный, соображает и до утра из номера не выйдет.
А поутру ложкомои, холуи, как клопы, поползут, наро¬
ду, как на распродаже тряпок по талонам. Нет, утра
ждать нельзя, мента порешить Затемно и вывезти. Как?
Думай, Георгий Акимович, ты же умный. Силой не вой¬
дешь, перестреляет влет».
Мельник достал из кармана газовый баллончик, за¬
камуфлированный под зажигалку, повернул на пальце
массивный перстень.
«Сколько у меня времени? Людишки появляются пос¬
ле шести, час про запас и час на всякий случай, зна¬
чит— четыре, сейчас два, следует поторопиться. Как
войти в номер? Открыть может только мент, значит,
разговаривать придется с ним. На что он может клю¬
нуть? Зачем он сюда явился?»
Когда Юдин, закончив неудачные переговоры с Гу¬
ровым, вернулся в гостиную, Кац лишь взглянул на не¬
го, ничего не спросил, покачал головой и тихо произ¬
нес:
—	Ну, ты совсем больной.
—	Все в этой стране не так как надо! — Юдин допил
свой бокал, плюхнулся в кресло.— За такого партнера
можно душу дьяволу заложить, а он по ту сторону, и
что защищает — неизвестно. Я убежден, что он сам не
знает.
—	Нам повезло,— произнес Кац, однако радости в
его голосе слышно не было.— Лев Иванович человек
жестокий, но порядочный и не отдаст нас...
—	Заткнись ты, ради Бога! — перебил Юдин.— Луч¬
ше скажи, мудрец, почему у нас все не как у людей?
Кац ответить не успел,' в коридоре послышались ша¬
ги, дверь дернули, затем уверенно постучали, и раздал¬
ся голос Мельника:
—	Бессонница замучила? Лев Иванович, вы что,
арестовали моих приятелей?
104

Юдин и ^ац переглянулись и одновременно повер¬
нулись в сторону спальни, как прилежные ученики по¬
ворачиваются к двери, увидев классного руководителя.
Гуров вышел неторопливо, поправил галстук и одер¬
нул пиджак, зевнул. Он, когда нервничал, порой зевал.
—	Иду, Георгий Акимович,— он подошел к двери, но
на случай шального выстрела встал сбоку, у стены.—
Я не прокурор и арестовать никого не могу. Я лишь
временно задержал ваших друзей. Желаете присоеди¬
ниться?
—	Лев Иванович, ты же умный мужик, кончай ля-ля
разводить, разговор имеется.
—	Что, пожар? — Гуров переложил пистолет из на¬
плечной кобуры в боковой карман.— А нельзя подож¬
дать до утра?
Наступила пауза, затем, чуть понизив голос, Мельник
сказал:
—	Я знаю, где находится нужная вам дискета. Сей¬
час помню, а к утру могу и забыть.
Теперь паузу держал Гуров. Да, недаром этот чело¬
век занимает высокий пост в партии уголовников, умен,
незаурядно умен.
—	Уголовный кодекс знаете,— Гуров жестом позвал
Юдина.—Статья о необходимой обороне известна. Если
мне не понравится выражение вашего лица, стреляю.
Сейчас дверь откроется, вы сделаете шаг и останови¬
тесь.
Кац ушел в спальню, Юдин повернул ключ, открыл
дверь, Мельник вошел, улыбаясь, держа руки перед
собой, демонстрируя, что они пусты. Юдин дверь тут же
захлопнул и вновь запер.
Мельник и Гуров смотрели друг на друга, преступ¬
ник улыбался, сыщик, оглядывая его, равнодушно при¬
казал:
—	Снимайте пиджак, бросьте на кресло.
—	Хороший пиджак, дорогой,— Мельник выполнил
приказ, вновь продемонстрировал пустые руки.
—	Брюки!
—	Что? — не понял Мельник.
—	Штаны сними!
—	Что ты такой пугливый! —Мельник снял ботинки,
начал стаскивать брюки,, неловко запрыгал на одной
ноге.
—	Для смелых оперативников скоро специализиро¬
ванный крематорий откроют.
105

Сыщик злился. Ему было наплевать, что о нем поду¬
мают присутствующие, но, так перестраховываясь, он
был противен сам себе. Им двигал инстинкт самосохра¬
нения. Казалось, под ложечкой подергивали туго натя¬
нутую струну, она тревожно гудела, во рту пересохло.
И хотя никто, конечно, не мог догадаться о том, как
ведут себя нервы сыщика, ему было стыдно. Та'к скверно
он чувствовал себя лишь однажды, когда из-за оплош¬
ности коллег оказался под дулом пистолета маньяка-
убийцы. Тогда сыщик был без оружия, сейчас у него в:
кармане пистолет, и перед ним не трясущийся наркоман;
с побелевшим пальцем на спусковом крючке, а хилень-
кий человечек, которого одним ударом можно переши¬
бить. Все так. Но отчего так пронзительно поет струна?
Мельник наконец выбрался из собственных штанов,
бросил их на пиджак, повернулся лицом к Гурову, под¬
хватив ладонями обвисший животик.
—	Ну, герой-оперативник, доволен?
Гуров, упрямо набычившись, толкнул Мельника в
кресло, начал обыскивать одежду, вытащил зажигалку,
спросил:
—	А это к чему, вы же не курите?
—	Необходимая самооборона, бандиты кругом шас¬
тают,— быстро ответил Мельник.— Осторожнее, отра¬
вишься.— Он повернулся к стоявшему в стороне Юди¬
ну.— Принеси мне халат, исчезни и закрой за собой
дверь.
Получив халат, Мельник облачился, плотно подпоя¬
сался, налил себе изрядную порцию коньяка, хитро гля¬
нул на продолжавшего стоять Гурова и сказал:
—	Присаживайтесь, Лев Иванович, торговаться бу¬
дем.
Глава седьмая
Высокие договаривающиеся стороны консенсуса не
достигли, зашли в тупик, переговоры велись, не в при¬
мер парламентским дебатам, вежливо, единственную
вольность, которую позволяли себе лидеры фракций, это
переходы с «вы» на «ты» да замену, порой, имен и от¬
честв на вполне литературные слова типа «мент» и «бан¬
дит».
Программа Мельника была проста и сводилась к
следующему: он забирает бриллианты, после чего они
106

с Гуровым едут в Москву и расстаются у квартиры, за
дверью которой находится необходимая сыщику диске¬
та с картотекой преступной организации и ее агентуры.
Какая гарантия, что я получу картотеку? — спра¬
шивал устало Гуров.
—	А где сегодня гарантии? — всплескивал ручонка¬
ми Мельник.— Лев Иванович, если я обману, вы шепне¬
те, сами знаете кому, и Георгия Акимовича похоронят
без оркестра. Это я должен требовать гарантии, что,
прлучив желаемое, вы опять же не обмолвитесь нена-
ррком, но я в подлости вас не подозреваю. Я ставлю
жизнь, а вы? Свои паршивые погоны?
—	Больше, чем жизнь,— я рискую именем и честью.
Гуров лишь изображал заинтересованность, торг вел¬
ся несерьезный, программа противника была слишком
уязвимой. Мельник не мог отдать картотеку и оставить
за спиной подручных, плюс Каца и Юдина. Бандит был
человек широкий, но даже для его размаха кладбище
становилось великовато. Да и чисто технически испол¬
нить такое захоронение — никаких рук не хватит. Значит,
Мельник блефует, тянет время, которого у него стано¬
вится все меньше и меньше. Сидя под дулом пистолета,
чего он ждет?
Казалось, сыщик полностью контролирует все вокруг,
но струна не умолкала, гудела тревожно, порой больно
повизгивала. Гуров устал, украдкой вытирал потные
ладони, пил мелкими глотками воду и, соблюдая прото¬
кол, излагал встречный вариант.
—	Хорошо, на свой страх и риск я вам разрешаю
забрать камни. Насилия я не потерплю, так вам их не
отдадут, но это не мои заботы. Затем мы вдвоем едем
за дискетой. Я ее прогоняю на компьютере, если она мне
нравится, забираю. После этого вы прячете чертовы
камни где хотите, и мы отправляемся в прокуратуру.
Я человек служивый, здесь убили двух человек, явиться
к начальству с двумя трупами на шее и с пустыми ру¬
ками я не могу.
Сыщик отлично понимал, что в его программе дыр
еще больше, чем в платформе противника, и срывы
Мельника воспринимал философски.
—	Даже самый умный мент остается просто ментом!
Ты что, ненормальный? Куда я дену бриллианты? И хо¬
тя я к мокрым делам отношения не имею, какой мне
резон соваться в прокуратуру. Предъявлять мне нечего,
отпустят, но мне это надо?
107

Мельник разговорился, и пусть он не верит, что они
могут договориться, его нервную болтовню можно ис¬
пользовать.
—	Мы, Георгий Акимович, изначально в неравных
условиях,— сказал Гуров, глядя в несимпатичное лицо
противника.— Бриллианты, которые вы хотите полу¬
чить,— в соседней комнате, а дискета с картотекой —
неизвестно где, и у меня нет уверенности, что вы знаете
ее местонахождение.
Глазки Мельника мигнули, он неуверенно кашлянул,
понял, что выдал себя.
—	Я знаю номер телефона. По номеру даже наша
милиция в состоянии определить адрес. Или нет?
—	А какая гарантия, что вы знаете и что это номер
компьютера?
Мельник помолчал, затем взглянул торжествующе и
спросил:
—	Я вас, Лев Иванович, вижу впервые? Так? А могу
сказать, что вы служите в розыске около двадцати лет,
полковник, среди своих в авторитете, работали в МУРе,
сейчас в распоряжения отдела кадров министерства, жи¬
вете в двухкомнатной малогабаритной квартире на
Бронной. Хватит?
—	Убедительно,— согласился Гуров.
—	Слушайте, вам эти бриллианты ни к чему,— Мель¬
ник запнулся, склонил голову набок, оглядел сыщика.—
Нет, вам лично очень даже пригодятся. Хотя менту та¬
кой кусок не проглотить. Так ты их себе и не возьмешь,
ты их оприходуешь и сдашь любимой партии. А она!..—
Он впервые рассмеялся.
Гуров согласно кивал, упрямо повторял:
—	Здесь убили двух человек, я не могу вернуться к
начальству с пустыми руками.
—	А дискета? За мою сеть тебе все простят, еще
висюльку на мундир приколют. Ты рассуди по совести,—
это слово Мельник выплюнул мокрыми губами. Неожи¬
данно для себя это слово ему понравилось, и он повто¬
рил:— По совести! Я никого не убивал, вы знаете, это
факт. Я чистенький, будто вчера из купели.
Гуров не сдержал улыбки, оглядел вынутого из ку¬
пели, отметил, что новорожденный нервно косит и жир¬
ные щечки у него мелко подрагивают, бросил взгляд на
часы,, на еще темные, но уже начавшие запотевать от
утреннего тумана окна.
108

—	А я крещеный, чего улыбаетесь, полковник? —»
Мельник распахнул халат, показал крест.
Гуров сидел в кресле, откинувшись, находясь в шаге
от стола, на котором стояли бутылки и бокалы. Сыщик
взглянул на крест — наверняка золотой, в центр которо¬
го был вправлен круглый тусклый камень,— и вспомнил
похожий крест, хранившийся в шкатулке у отца. Ма¬
ленькому Леве Гурову не разрешалось лазить в эту
шкатулку, а он лазил, осторожно трогал портретик не¬
знакомой женщины с маленьким ребенком на руках, два
кольца, цепочку с крестиком.
Гуров подвинул кресло, наклонился вперед.
—	Можно взглянуть?
Мельник беззвучно шлепнул губами, тоже нагнулся,
вытянул крестик, сколько пустила цепочка. Сыщик вни¬
мательно посмотрел на крест, струна под горлом треньк¬
нула и лопнула. Гуров выпрямился, застыл на мгнове¬
ние и упал в кресло. Отвлекшись на секунду воспоми¬
наниями детства, Гуров не заметил, как Мельник, держа
свой крест в левой руке, протянул к его лицу правую и
большим пальцем нажал на перстень, который был у
него на указательном пальце. Из перстня брызнула
невидимая струйка, коснулась лица сыщика, и прения
сторон закончились.
Мельник тихо взвизгнул, запахнул халат, опрокинул¬
ся в кресло, не веря в удачу, смотрел на бесчувственное
тело, даже пнул под столом ногу сыщика, затем быстро
глотнул из бутылки, взглянул на закрытую дверь спаль¬
ни и бросился к входной двери, дрожащей рукой повер¬
нул ключ, хотел крикнуть и не смог.
За час с лишним, которые они провели за столом
переговоров, Мельник несколько раз был на грани
нервного срыва. Перстень этот он получил в подарок
от иностранца, который прилично говорил по-русски,
очень интересовался деятельностью Корпорации и пла¬
нировал установить с ней контакт. Мельник иностранцу
не понравился, он решил с ним дел не иметь, вышел на
других людей, но, прощаясь, подарил перстень, объяс¬
нил, как им пользоваться. На перстень и сделал ставку
Мельник, явившись сюда якобы на переговоры. Он хо¬
рошо помнил, что руку необходимо поднести к лицу
жертвы на двадцать—тридцать сантиметров, и знал, куда
следует нажать. Казалось, все было очень просто: про¬
тянул руку и сорвал банк. Но мент сидел, чуть отодви¬
нувшись от стола. Да если бы он даже сидел ближе, все
109

равно под его холодным твердым взглядом Мельник не
решился бы протянуть руку к его лицу. Он был убежден,
что просто не успеет этого сделать, лишь начнет дви¬
жение, как руку перехватят, и мент заинтересуется
перстнем, на который пока внимания не обратил. И при¬
ходилось ждать, что-то говорить, выдумывать и с каж¬
дой минутой терять силы и уверенность в успехе.
Мельник отлично видел, что Гуров смеется над пе¬
реговорами, держит ситуацию в руках и ждет рассвета.
Мельник уже совсем отчаялся, когда сыщик неожиданно
заинтересовался крестом, приблизился и буквально су¬
нулся под удар. В последнее мгновение, уже протягивая
руку, нажимая пальцем на перстень и сдвигая его ка¬
мень в сторону, Мельник испугался: не сработает, брыз¬
нет без результата. Тогда мент изготовит из него отбив¬
ную и упрячет к черту за пазуху. Но перстень изготовили
не по госзаказу, и госприемку он не проходил — срабо¬
тал мгновенно.
Мельник стоял в коридоре, пытался подтянуть отпав¬
шую челюсть. Степан и Толик уже подбегали, и челюсть
сама встала на место. Мельник плотнее запахнул халат,
словно император, отдавая войскам приказ, протянул
руку и произнес:
—	Меита я обезвредил. Этих двоих вынуть из спаль¬
ни, не калечить, только связать.
Охранники рванулись в номер, чуть не сорвали дверь
в спальню, донесся возглас Каца, глухой удар. Мельник,
не обращая на такие Мелочи внимания, прошел в номер
и начал одеваться. Он прекрасно помнил, что иностра¬
нец, надевая ему на палец перстень, сказал: мол, чело¬
век, которого вы угостите, гарантированно не будет вам
докучать минут тридцать.
Гуров валялся в кресле, Кац и Юдин со связанными
за спиной руками стояли в центре гостиной, охранники,
как и положено, расположились у двери. Мельник попра¬
вил галстук, пригладил зачесанные через лысину воло¬
сы и, не глядя на бывших соратников по партии, прошел
в спальню, распахнул стенной шкаф.
На вешалке болтался замшевый коричневый потер¬
тый пиджачок. Мельник отвернул полу, подкладка у
пиджака была старая, сеченая. Видно, Мальчик перед
смертью сказал правду. Мельник не стал пиджак ощу¬
пывать, понимая, что люди, сделавшие тайник, не дура¬
ки, а бриллианты не булыжники. Он снял свой пиджак,
надел замшевый, вернулся в гостиную. Кац не упал, а
110

медленно опустился на колени. Мельник довольно ух¬
мыльнулся и сказал:
—	Ты, жидовская морда, должен благодарить судь¬
бу. Ты был обречен, но остался жив и здоров.
Юдин смотрел на Мельника с нескрываемым презре¬
нием.
—	Слушай, новоявленный фюрер, убить нас ты не
посмеешь. Люди знают, что мы поехали на встречу с
тобой. Ты взял, что хотел, кончай балаган, вели нас
развязать и убирайся.
v — Борис Андреевич, ты же умный мужик и знаешь:
на войне как на войне. Конечно, я вас не трону и раз¬
вяжу, только чуть позже.
Толик подогнул ноги лежавшего на заднем сиденье
Гурова, захлопнул дверцу «Волги» и пробормотал:
—	Труповозы.
—	Чего-чего? — не понял Степан.
—	Четвертый жмурик,— пояснил Толик.
—	Он пока живой и может начать шевелиться,—
стоявший поодаль Мельник протянул Степану наручни¬
ки, которые забрал у Гурова.— Прицепи, на всякий по¬
жарный. Уложите мента рядом с патриархом, но перед
этим,— он чиркнул пальцем по горлу.— Понял?
Степа вздрогнул и отстранился.
—	Это вышка.
—	А если я узнаю, что он живой, ты получишь про¬
грессивку? Мы в одном деле до могилы, а со мной не
пропадешь — кончите — вернетесь.— Мельник взглянул
на начавшие блекнуть звезды, затем на часы.— Успеете.
Меня здесь не будет, освободите чистоделов: ни к чему,
если прислуга найдет людей повязанными. Понял?
—	Ну,— Степан вертел наручники, глаз не поднимал.
—	Возвращайтесь в Москву, лежите на дне, отсыпай¬
тесь. Водку не пить, я приеду днем, привезу вашу долю
и раскинем карты, кому куда. Понял?
Приказ не пить согрел Степану душу. Значит, хозяин
не бросит, а он головастый. Бандит сильно трусил, нер¬
вы разыгрались. Он не обратил внимания, что Мельник
не в своем пиджаке, а в замшевом, о котором перед
смертью говорил Мальчик.
—	Еврей камни не отдаст,— Степан посмотрел на
второй этаж.
—	Отдаст, не дергайся, камни — моя проблема,—
Мельник похлопал охранника по плечу.— Двигайте.
111

Мельник стоял неподвижно, пока звук мотора не
заглох, достал из кармана ключи от «вольво», играя,
подбрасывал на ладони, хотелось петь, плясать, но он
сдерживал себя, лишь вздохнул глубоко и сказал:
—	Свободен.
Выстрела он не услышал, да и пистолет был с глу¬
шителем, хлопнуло негромко, пуля вошла в затылок.
Ноги Мельника сломались в коленях, свободный человек
упал навзничь.
Гуров задыхался, чувствовал, что силы кончились и
он не вынырнет, вода давила, кровь закипала и больно
била в виски. Он сделал последний рывок, очнулся,
мелькнул перед глазами крестик, чья-то рука. Сыщик
приходил в сознание, через несколько секунд все вспом¬
нил, понял, что находится в машине, не двигаясь, начал
напрягать и расслаблять мышцы. Пальцами ног поше¬
велить удалось, но чувствовал он ступни плохо, как пос¬
ле анестезирующего укола. Сыщик чуть двинул бедра¬
ми, вздохнул тихонечко, приподнял голову, тут же уда¬
рило в виски. Он сжал и разжал пальцы рук и понял,
что правая в наручнике, сообразил, что рука прищелк¬
нута к дверце машины.
—	Степан, давай скинем его и умотаем,— сказал
Толик, съезжая с проселочной дороги в лес и останав¬
ливаясь.— И зачем мы таскали девку по шоссе, надо
было сразу сюда.
—	Дурак, кто же оставляет покойников в двух мет¬
рах от главной хаты? — Степан обернулся, посмотрел
на неподвижно лежащего сыщика.
—	А щас? — хмыкнул Толик.
—	Щас,— передразнил Степан,— теперь дом сгорел,
одни головешки, все едино.
Они толкли разговор, оттягивая момент, когда надо
будет вынуть человека из машины и убить. Каждый из
них был убийцей, но резать неподвижное тело еще не
приходилось. И главное, конечно, пугала не эстетика
предстоящего, а тот факт, что тело принадлежало не
человечеству, а государству. А оно за уничтожение свое¬
го имущества наказывало неумолимо. Степан с Толиком
не мыслили столь витиевато, просто давно усвоили:
мента можно убить, только защищая свою жизнь. А тело,
валявшееся на заднем сиденье, ничем не угрожало.
112

—	Давай покурим и с Богом,— Степан угостил со-
дельника сигаретой, поднес спичку.— Вытащить помогу,
а кончать будешь сам.
—	Это с каких дел!
—	Я мальчонку удавил, так что на каждого по жму¬
рику — и по краям.
—	За парнишку ты от общества лишь почетную гра¬
моту получить можешь, а за товарища меня, в случае,
до кабинета не доведут, кончат при попытке.
Гуров слушал занимательную беседу и пытался рас¬
шевелить мышцы, разогнать кровь. Руки вроде бы в
порядке, ноги хуже, с головой неясно. Как бы не от¬
ключиться, когда потащат. Гуров ощущал не столько
страх, сколько стыд. Как же он, как утверждают, сыщик
Божьей милостью, допустил, чтобы один мозгляк его
отравил, а два других дебила решали, кто конкретно
перережет ему горло. Гуров чуть было не сорвался и
не зарычал. Обожгла неожиданная мысль: в суете они
могли не забрать у него пистолет. Сыщик шевельнул
левым плечом, приподнял руку, прижал локоть, писто¬
лета не было.
—	Кажись, шевельнулся,— сказал Толик.
—	Ах ты, мать твою! — Степан выскочил из машины,
рванул заднюю дверцу.
Но именно к этой дверце была прикована рука Гу¬
рова. Степан выругался, потянул сильнее, мент наполо¬
вину вывалился, и Степан для страховки что было силы
шарахнул кулаком по безвольно болтающейся голове.
Сыщик ожидал удара и мог бы уклониться, но тогда
руку не освободят, кончат прикованного, и он лишь
чуть качнул головой. Удар пришелся по касательной, на
мгновение сознание вырубилось. Гуров очнулся, лежа
на траве, увидел две пары ног и услышал:
—	Ну, держи, держи, чего отпихиваешь? Перо не
видал?
—	Ну, сука!
—	Это я?
—	Да нет! Жизнь сучья!
—	Толик, кончай, время!
Гуров следил за ногами. Чтобы ударить ножом чело¬
века, лежащего на спине, надо встать рядом на колени.
Толика он вырубит сразу, но, если ноги подведут, до
Степана не достанет, тот отпрыгнет и выхватит оружие.
Гуров не мог представить, сколько необходимо истра¬
тить сил, чтобы не шевелиться, не открыть полностью
113

глаза. Тело требовало движения, действия, борьбы за
жизнь. А мозг давал команду ждать до последнего мгно¬
вения. У сыщика начала подрагивать челюсть, стучали
зубы, и казалось, этот стук слышно окрест. На Гурова
пахнуло спиртным. Он может ткнуть ножом в горло и
в полуприсяде, понял Гуров.
Толик опустился на колени, отер правую ладонь,
плотно прихватил нож, примерился, встретился с Гуро¬
вым взглядом, вздрогнул. Сыщик ткнул пальцем в смот-
рящий на него глаз и рванулся, ноги сработали. Гуров
бросился головой вперед и врезался Степану в живот,!
а может, и пониже, это значения уже не имело.
Сыщик услышал крик. Лишь вскочив на ноги и уда¬
рив носком ботинка Степана в голову, понял, что кричит
или визжит сам, бывший интеллигент Лев Иванович Гу¬
ров.
Степан лежал неподвижно. Толик, зажав лицо ладо¬
нями, катался по траве. Гуров не нашел лучшего заня¬
тия, как отряхнуть костюм, даже поправить галстук.
Затем выругался, отхаркнул мокроту. Он неожиданно
подумал, как бы оценил происшедшее тренер по боевым
единоборствам. Где хитрые приемы, захваты, броски?
Схватка за жизнь — это бой на уничтожение.
— Ты что же сделал? — стонал Толик.— Больно!
Глаз!
Гуров достал носовой платок, поднял нож на случай,
если придется доказывать необходимую самооборону,
отобрал у Толика пистолет, обыскал Степана, у которо¬
го пистолетов оказалось два. Один Гуров узнал и сунул
под мышку в кобуру.
—	Сволочь! Палач! — крикнул Толик.
—	Ну, извини, мне жизнь дорога как память,— отве¬
тил Гуров, открыл багажник, бросил оружие.— Теперь
у меня арсенал.
Он схватил Толика за шиворот, подтащил к Степану,
сковал наручниками.
—	Жди, родненький, «скорую» пришлю, вздумаете
уходить, останешься без глаза. Гуманист, ты все понял?
Сыщик сел за руль и включил мотор.
Звезды пропали, опустились предрассветные сумерки,
и Гуров чуть не споткнулся о труп Мельника. Он лежал
навзничь, пуля застряла в голове, и сыщик не видел ра¬
нения и не мог понять причину смерти. Мельник был
одет, но вот пиджака на нем не было, и Гурову это не
понравилось.
114

—	Люди гибнут за металл,— изрек Гуров,— пора бы
объявить антракт, но, видимо, сломался звонок, и нача¬
лось третье отделение,— нервный шок еще не прошел, и
Гуров говорил вслух. Не притрагиваясь к телу, он быст¬
ро прошел в здание. За стойкой администратора никого
не было, сыщик поднялся на второй этаж, толкнул дверь
номера ногой, встал у стены.
—	Борис Андреевич, Анатолий Самойлович!
—	Лев Иванович! — отозвался Юдин.
—	Посторонних нет, шалостей не предвидится? —<
Гуров переложил пистолет в карман.
—	Нет-нет, заходите, пожалуйста,— быстро ответил
Кац.
Освободиться они не сумели и сидели связанные.
—	Устал я от вас изрядно,— Гуров прошелся по но¬
меру.— Никакого инстинкта самосохранения. Веревочки
хилые, перегрызть можно.
Он перерезал веревки, оглядел героев, прикидывая,
какую из них можно извлечь пользу. На таком деле их
можно завербовать. Но лично ему, сыщику, такие агенты
ни к чему. С ворами у них связь теперь потеряна, а ва¬
лютно-финансовые дела в ведении КГБ и БХСС, пусть
парни сами пашут.
—	Как же вы смогли? — Юдин растирал затекшие
руки.— Вы просто Феникс.
—	Убедил,— ответил Гуров.— Люди существа жа¬
лостливые.
—	А Мельник?
—	Он самый жалостливый,—Гуров машинально
снял телефонную трубку и услышал гудок — телефон
работал.
Гуров вызвал «скорую», опергруппу, дежурного сле¬
дователя прокуратуры.
—	Анатолий Самойлович, сооруди мне перекусить, я
вроде бы твой спаситель.
—	Момент, момент,— Кац засуетился.
Гуров просчитал варианты, но мысли метались, су¬
масшедшие идеи не желали выстраиваться рядком, стал¬
киваясь, опрокидывали друг друга. Он решил ненадолго
отвлечься, начал бутафорить.
—	Борис Андреевич, как полагаешь, я рюмку могу
хлопнуть?
—	Безусловно, просто обязаны,— Юдин с любопытст¬
вом наблюдал за сыщиком, пытаясь понять, что за че¬
115

ловек полковник милиции? Сожрал добычу, играет, по*
ходя может оторвать голову и не заметить.
—	Уговорили,— Гуров плеснул в бокал виски.— Про¬
куратура прибудет, а от меня пахнет. Я скажу, мол,
меня вынудили под дулом пистолета. Подтвердишь?
—	Ну? — Юдин развел руками, а сам думал, что го¬
тов отдать любую половину своих доходов за такого
партнера.
—	Слова! — Гуров заглянул в бокал, остался недо¬
волен, долил.— Продадите вы меня, родные, ни за по¬
нюшку табаку. Да Бог с вами!
Он проглотил янтарную жидкость, взял протянутый
Кацем бутерброд.
—	Так что нам прислали в оркестр?
—	А где Мельник-то? — тихо спросил Кац.— Вы
давно с ним расстались? Хотя вы неважно себя чувст¬
вовали, не помните.
—	Расстались, расстались,— Гуров принялся за вто¬
рой бутерброд.— Душевный человек был.
—	Давно видели?
—	Минуты две, шел к вам и встретил, чуть не на¬
ступил.
—	Как? — не понял Кац.
—	Как-как... Убили их, и они лежат внизу, на тро¬
пиночке, театрально ручки раскинули,— сыщик показал,
как раскинул руки Мельник.— И в небо смотрят, звезд,
правда, уже нет. Я через него перешагнул, сочувствие
выразил, он молчит, может, обиделся.
Гуров выступал перед одним Юдиным, так как Каца
словно ветром сдуло.
—	Как он близко к сердцу...— удивился сыщик, по¬
медлил и снова налил.— Мельник что, ему друг, близкий
родственник?
—	Одет-то покойный как? — поинтересовался Юдин.
—	Да небрежно как-то, рубашечка, штанишки, есте¬
ственно, пиджачка, правда, нет,—Гуров валял дурака
по инерции, понимая, что вопрос был задан неспроста.—
Я сначала-то подумал: прохладно, роса...
—	Все! — Кац вошел и упал в кресло.— Борис
Андреевич, все пропало.
—	Анатолий Самойлович, у тебя позднее зажига¬
ние,— Юдин потер ладонями лицо.— Давно пропало, а
ты за сердце хватаешься. Чудак.
—	Антракт окончен,— Гуров вытер салфеткой губы
и. руки.— До приезда моих коллег следует номер при¬
116

вести в порядок, могут неправильно понять. Я вас остав¬
лю на минуточку.
Спящих ангелов сыщик никогда не видел. Они Гуро¬
ву почему-то не попадались. Может быть, служба не
располагала? Однако когда он вошел в свою спальню,
зажег свет и взглянул на спящую Нину, то подумал
именно об ангелах. Странно, не видел ведь их никогда,
а по слухам, девушка вряд ли была из их семейства.
—	Нина! — Гуров присел на кровать.— Нина! — Он
тряхнул девушку за плечи, похлопал по щеке.— Как вы¬
ражаются в парламенте, вынужден применить шоковую
терапию.
Он взял в гостиной графин с водой и вылил ее Нине
на голову.
Первыми к особняку подкатили из райуправления и
«скорая». Гуров приказал оставить постового у тела
Мельника, а сам с оперативниками и врачами поехал на
полянку искать бывших телохранителей.
Степан и Толик сидели рядышком- на том месте, где
их сыщик оставил, на приезд милиции и врачей реаги¬
ровали безучастно. Гуров снял с них наручники, Степан
идти не мог или не хотел, его положили на носилки.
Толик забрался в рафик самостоятельно, закрывая лицо
грязным платком и постанывая. Гуров отозвал одного
из оперативников в сторону и сказал:
—	Возьмите в помощь сержанта. Они убийцы, так
что если это театр и после врачебной помощи они очу¬
хаются... Понятно?
Оперативнику было под пятьдесят, он лишь молча
кивнул, спросил равнодушно:
—. Кто же их так, товарищ полковник?
—	Понятия не имею,— ответил Гуров.
«Скорая» уехала. Гуров приказал осмотреть окрест¬
ности. Искать долго не пришлось. Метрах в десяти, за
поваленной сосной, начинался овражек, в котором на¬
шли два тела. На Губского сыщик взглянул без интере¬
са, а Мальчика разглядывал долго, примеривал по ро¬
зыскным ориентировкам, но ничего не вспомнил.
Оформление документов требует времени, Гуров ска¬
зал:
—	Работайте, а я поеду в резиденцию, машину сразу
верну,— и уехал.
На территории дома отдыха, некогда для других за¬
крытого, творилось несусветное, словно собирались сни¬
117

мать кино. Был, кстати, и человек с видеокамерой. Ма¬
шина с опергруппой, машина из прокуратуры, еще одна
с двумя незнакомыми Гурову генералами, четвертая
стояла рядом с замызганным «жигуленком» сыщика, и
около нее прохаживался мужчина в штатском, погля¬
дывая на происходящее брезгливо и не зная, чем себя
занять.
Либо комитет, либо партийный фюрер, подумал Гу¬
ров, сидя в милицейском газике и решая, что ему делать,
к. кому обращаться, и надо ли это вообще делать. Он
все-таки вышел из машины, неторопливо одернул пид¬
жак, оглянулся и услышал:
—	Полковник Гуров?
К нему подходил невысокий полноватый мужчина в
прокурорском мундире.
—	Здравствуйте, старший следователь по особо важ¬
ным делам,— свою фамилию следователь произнес не¬
внятно.— Что здесь произошло, полковник?
Бывает любовь с первого взгляда, а случается с это¬
го же взгляда и нелюбовь. Мужчины любят обвинять
женщин в том, что они завистливы, необъективны к кра¬
сивым соперницам. Возможно, возможно, но представи¬
тели сильного пола тоже порой грешат в данном во¬
просе.
Следователь прокуратуры, который не мог внятно
произнести собственную фамилию, был ниже Гурова на
голову, уже в плечах, зато шире в бедрах. Среди невы¬
соких мужиков масса умных и талантливых, они жизне¬
радостны, остроумны, пользуются успехом у женщин.
Гурову не повезло. Приехавший следователь перечислен¬
ными качествами не обладал.
—	Что произошло? — Гуров привычно пожал плеча-
ми.— Черт его знает. Думаю, нехорошие люди что-то не
поделили, началась разборка. По моим сведениям, убили
четверых. Одного вы видели, двое валяются в овраге
неподалеку. Еще зарезали женщину. Где тело, я не
знаю. Двух преступников сопроводили в медчасть, уве¬
рен, они знают, где убитая. Два человека, которые
приехали вместе с убитым,— сыщик кивнул в сторону
Мельника,— находятся в девятом номере. Кстати, вьь
ясните, что это за халупа с колоннами, кому принадле¬
жит. Полагаю, ситуацию прояснит товарищ, который
топчется у белой «Волги».
Каким бы ни был прибывший следователь, но слу¬
шать он умел.
118

—	Так-так, интересно, продолжайте.
Гуров понял, назревает скандал, сосредоточился и
подстегнул самолюбие. Сыщик чертов, паршивого чи¬
новника обольстить не можешь, гонор выказываешь.
Чуть понизив голос, Гуров сказал:
—	У меня к вам просьба.
—	Слушаю,— бровь «по особо важным делам» при¬
поднялась.
—	Присядем, пожалуйста,—Гуров чуть пригнулся,
взял следователя под локоть, шагнул к скамье.— Чего-
то я не того, ослаб малость.
Они сели. Гуров взглянул на ноги следователя, на
туфли его тридцать восьмого размера, но непомерно
широкие и оттого похожие на лапти, и ссутулился, срав¬
нивая себя с ним ростом. И вспомнилось ему, как ом
однажды сидел вот так же, скрючившись, правда, при
несколько иных обстоятельствах.
Тогда ожидали появления в Москве убийцы-нарко¬
мана. Информацией Гуров обладал обычной: «возмож¬
но, есть основания предполагать... не исключено...» и
т. д. Так вот, среди прочих «возможно» убийца мог по¬
явиться в общественном туалете, в котором наркоманы
торговали зельем, обменивались информацией о пробле¬
мах бытия и составе нового кабинета министров. Убор¬
щица туалета была обыкновенная русская женщина без
возраста и верхних зубов, от которой пахло мочой и
вчерашним дешевым портвейном. Женщину требовалось
вербануть, ненадолго, без подписки, псевдонима и лич¬
ного дела в глянцевитых «корочках», что называется,
на разовую информацию. И Гуров, вот так же ссуту¬
лившись, сидел с ней на лавочке и больше двух часов
говорил за жизнь, расставались они лучшими друзьями.
Правда, убийца в тот сортир так и не заглянул, пария
взяли совсем в ином месте, и не Гуров, а участковый
инспектор.
Воспоминания и запах французского одеколона, ко¬
торый щедро источал следователь, придали сыщику сил.
—	Да, важняк в прокуратуре, это серьезно,— бархат¬
но запел Гуров.— Я, кстати, о вас слышал, повезло, что
прибыли именно вы, дело крайне сложное, требуются
опыт и талант.
Сыщик быстро взглянул, проверяя, не перебирает ли,
но по задумчивости, появившейся на лице важняка, по¬
нял, что ноту взял правильную. Теперь узнать бы его
имя-отчество, так цены бы ему, Гурову, не было.
119

—	Работы вам предстоит! — Гуров схватился за го¬
лову.— Здесь труп, два в овражке, все осмотри, все за¬
пиши, оформи, как того закон требует, главное, выводы
сделай правильные, так сказать, диагноз поставь про¬
фессорский. Вы же юристы, это не мы, опера! — хватай
мешки, вокзал отходит.
—	Приятно, что вы это осознаете,— снисходительно
произнес следователь,— но напрасно полагаете, что я
падок на откровенную лесть. Я здесь представляю за¬
кон, и с вас взыщется по всей строгости, давайте к делу.
«Был бы не падок, не слушал бы,— думал Гуров ц
согласно кивал.— Ты крючок сожрал, будешь наживку
долго обсасывать».
—	Юдин и Кац. Финансисты. Дельцы.
—	Они к убийствам отношение имеют?
—	Оба в момент убийств находились рядом со
мной.
—	Полковник милиции, а рядом убивают! — следо¬
ватель всплеснул ручонками.— И пахнет от вас. Вы уж
на генералов хоть не дышите.
—	Спасибо,—от бесконечного кивания у сыщика за¬
болела шея.— Не обессудьте, не по своей воле, застав¬
ляли. Еще одна просьба.
—	Да уж ладно, валяйте.
—	У вас работы.часов на пять, полагаю.
—	Да, как минимум.
—	Я пойду, сосну чуток, если нужен, пошлите за
мной.— Гуров достал из кармана пачку «Уинстона», ко¬
торую стащил из номера — Вы курите? Сделайте одол¬
жение, избавьте от соблазна,— он уронил пачку на ко¬
лени следователя.— Мне врачи ну категорически,— и
постучал ладонью по груди.
—	Хорошо, взяточник, отдыхайте,— следователь за¬
брал сигареты, хлопнул сыщика по плечу и пошел к сво¬
ей действительно сложной и нудной работе.
Гуров встал, расправил плечи, потянулся, увидел од¬
ного из приехавших генералов, пошел навстречу.
—	Здравия желаю, товарищ генерал!
—	Здравствуйте, Лев Иванович,— генерал протянул
руку.— Вы в министерстве человек новый, там генералов
много, вы меня не знаете, зато я вас отлично знаю. Я тут
мотаться и мешать не собираюсь, лишь выполняю при¬
каз. У вас по главному вопросу подвижки есть?
—	Сожалею, товарищ генерал...
—	Ну, совсем? Ну, ничего?..
120

—	Практически нет.
—	А теоретически? — генерал улыбнулся.— Знаю я
вас, сыщиков,4 два пишем, пять в уме.
—	И теоретически,— Гуров развел руками.
—	Жаль, сильно интересуются,— генерал посмотрел
в заголубевшее небо.— Что-нибудь для рапорта...
—	Буду работать, товарищ генерал,— Гуров тоже
улыбнулся.— К вечеру вернусь в контору, надеюсь в
клюве принести малость.
При слове «контора» генерал поморщился, сухо сказал:
—	Желаю успеха,— руки не протянул, зашагал к
машине.
—	«Для рапорта»,— усмехнулся Гуров, выждал, по¬
ка машина с генералами отъедет, пошел к главному
входу и увидел Романова. В импортном рабочем костю-.
ме, который сегодня можно запросто купить за каких-
нибудь три тысячи рублей, и кроссовках, об их цене и
говорить неприлично, он стоял на обочине аллеи и на¬
блюдал за происходящим. Гуров подошел, пожал ему
руку и сказал:
—	Человек предполагает, а Бог располагает. Так бес¬
славно закончил свою непотребную жизнь всемогущий
Георгий Акимович Мельник.
—	Он решил вас захватить? — худое бледное лицо
Романова было совершенно бесстрастно, но сыщик по¬
чувствовал, что «механик» нервничает.— У вас будут
неприятности.
—	Неприятности — постоянная функция нашей жиз¬
ни, уважаемый Александр Сергеевич. Лично у меня али¬
би, в момент, когда прикончили сего деятеля, вашего
покорного слугу убивали в другом месте.
—	Вывезли? И вы не могли позвать меня?
—	Да постеснялся будить, пять утра—самый сон...
Шутка,— Гуров быстро обнял Романова за плечи, огля¬
нулся и тут же убрал руку.— Расскажу как-нибудь по¬
позже. Знаете, коллега, у меня просьба.
—	Ради Бога, пожалуйста, чем могу.
—Прокуратура дала мне увольнительную на не¬
сколько часов, и я хочу выспаться. Вы понимаете, вече¬
ром мне кувыркаться на генеральских коврах, необхо¬
димо обрести форму.— Гуров провел ладонью по
небритой щеке.— Добрые люди наверняка вывели из
строя мой лимузин. Вам заниматься им опасно, впереди
жизнь, и ни к чему, чтобы прокуратура связывала нас
друг с другом.
121

—	Разумно,— ответил Романов и отошел в глубь
кустарника.— Не будем светиться.
—	Как я понимаю, вы сейчас начнете сворачивать¬
ся?
—	Нет, я выжду до завтра.
—	Когда вся катавасия закончится, подбросьте меня
на «мерседесе» в Москву.
—	Да ради Бога.
—	Прекрасно. Ничего интересного услышать не уда¬
лось?
—	К сожалению. К тому же ночью станция выруби¬
ла нашу линию на несколько часов.
—	Думаете, что вырубила именно станция?
—	Точно. Я тоже заподозрил неладное, позвонил и
проверил.
—	Мне еще понадобится ваша техника, думаю, мы с
вами сварим отличную кашу,— Гуров кивнул и напра¬
вился в главный корпус, но по дороге остановил одного
из прибывших оперативников, спросил:
—	Вы меня знаете?
—	Конечно, Лев Иванович.
—	Тогда у меня к вам просьба, делать вам сейчас
практически нечего, так расстарайтесь ради старого
сыщика.
И Гуров быстро, но подробно объяснил, что следует
сделать, не забыв упомянуть, что в багажнике и под
задним сиденьем «Волги» четыре пистолета и нож, кото¬
рые следует оформить и сдать следователю.
Юдин и Кац стояли у окна. Когда Гуров вошел в
номер, они резко повернулись к двери.
—	Вольно, бизнесмены,— Гуров махнул рукой и сва¬
лился в кресло.— Прокуратура рвет и мечет, скоро, до¬
берется до вас, готовьте свои легенды. Кстати, с вас
причитается. Прокуратура интересовалась: за что вы
убили Георгия Акимовича Мельника?
—	Я? Убил? — возмутился Кац.
—	А нет? — Гуров поднялся из кресла.— Я так\и
сказал, мол, Анатолий Самойлович Кац не убийца. Так
что с вас причитается, бизнесмены, а долги следует пла¬
тить.
Сыщик кивнул Юдину на дверь и вышел в коридор.
Юдин все время внимательно следил за Гуровым, его
не обманывали шутливый тон и легкость разговора, и
что рано или поздно придется платить — он не сомне¬
вался. Когда Юдин вышел из номера и встретился
122

взглядом с голубыми жесткими глазами сыщика, то
окончательно понял, что цена будет высокой. Но этот
человек вновь удивил: простодушно улыбнулся, глаза
прикрыл, словно бросил острый клинок в ножны.
—	Борис Андреевич, мне ваша девушка очень нра¬
вится, но вы ее из моего номера заберите. Коллеги мо¬
гут неправильно меня понять,— Гуров взял Юдина под
руку и продолжал доверительно: — Проследите, чтобы
он а не сбежала и встретилась со следователем, иначе я
попаду в неловкое положение. Она, ваша девушка, ес¬
тественно, ночевала в вашем номере. И последнее: у
меня к вам просьба.
«Вот сейчас он мне и перережет горло»,— подумал
Юдин и опять не угадал.
—	Сейчас ваш «вольво» стоит за воротами. Я хотел
бы, чтобы, начиная с семнадцати часов, вы находились
за рулем этой машины по адресу...— Сыщик назвал ад¬
рес.— Договорились?
—	Не понимаю, но буду ждать обязательно.
—	Всему свое время, Борис Андреевич. Мне кажет¬
ся, мы с вами сработаемся.
Глава восьмая
Гуров выспался, побрился, надел свежую рубашку,
изящно завязал галстук. Сыщик посмотрел на себя в
зеркало, остался доволен, даже подмигнул: мол, ничего,
старина, еще не вечер.
Труп Мельника, конечно, увезли, в парке наступила
привычная тишина, Гуров прошелся по посыпанной гра¬
вием дорожке, решая, где сейчас может находиться
следователь. Он либо еще не вернулся из леса, либо где-
то в доме допрашивает прислугу. Подошел оперативник,
которому сыщик давал задание перед тем, как отпра¬
виться спать.
—	Нашли, Лев Иванович,—сказал оперативник, от¬
крыл целлофановый пакет, который держал в руке,
вытряхнул содержимое на траву.— Как вы и подсказа¬
ли, в пруду, за сосенками.
На газоне лежал мокрый бесформенный темно-ко¬
ричневый комок, который некогда был пиджаком Каца,
а снят был с трупа Мельника.
—	Подкладка отпорота, в карманах кирпичи,— по¬
яснил оперативник.
123

Гуров посмотрел оперативнику в глаза и подумал,
что не перевелись еще настоящие розыскники. Сыщик
прекрасно знал, что стоит за этим безличным словом
«нашли». Пруд невелик, если в нем купаться, а начнешь
по дну шарить, так морем покажется. Гурову хотелось
похвалить коллегу, но теплые слова не попадались, на
языке вертелись ржавые штампы.
—	Молодец,— после долгой паузы пробормотал Гу¬
ров.— Ты большой молодец, коллега. И большое тебе
спасибо,— он компенсировал бедность слов крепким
рукопожатием.— Ты поставил точку в очень серьезном
деле.
Гуров хотел уйти, оперативник остановил.
—	А это куда, Лев Иванович? — Он кивнул на свой
улов.
—	А черт его знает, может, если высушить и под¬
кладку пришить, то и носить можно...
К особняку подъехала заляпанная грязью «Волга».
Из нее выбрался изрядно помятый следователь и, уви¬
дев Гурова, закричал:
—	Полковник!
—	Ну, еще раз! — Гуров вновь пожал оперативнику
руку и направился к машине.
«Ну вот, опять нехорошо,— рассуждал Гуров, глядя
на уставшего следователя, на его помятый мундир.^-Он
извозился, нажрался дерьма, а я сверкаю, как новый
пятиалтынный, сейчас мне достанется. А может, послать
важняка по конкретному адресу и заняться делом? Нет,
здесь надо закончить миром».
Следователь прокуратуры оккупировал кабинет ди¬
ректора, на столе уже скопились бумаги, чиновник бро¬
сил на них еще одну папку. Гуров сел без приглашения,
занялся изучением ковра.
—	Так-с, Лев Иванович,— следователь потер пухлые
ладошки.— Вы отдыхали, прекрасно выглядите, а мы, с
вашего позволения, работали. Частично ваш рассказ
подтвердился. Однако! — Он хлопнул по столу и упал
в кресло.— У гражданина Прохорова тяжелейшее со¬
трясение мозга, гражданин Курков, возможно, на всю
жизнь останется без глаза. Как вас понять, товарищ
полковник?
Следователь так проскрипел «товарищ», что оно про¬
звучало ругательством.
—	Товарищ,— Гуров не выдержал и улыбнулся,—
следователь по особо важным делам, хочу обратить ва¬
124

ше внимание, что указанные граждане имели намерения
меня убить и были вооружены. Если я несколько не
рассчитал, извините.
—	«Вооружены», «намеревались» — это слова, кото¬
рые к делу не подошьешь. А два изувеченных челове¬
ка — реальная действительность. В ваших действиях,
полковник, усматривается явное превышение пределов
необходимой самообороны.
—	А пределы кто устанавливал?
—	Закон! — Следователь поднял палец.
—	А как закон оценивает пистолеты и нож, изъятые
у преступников?
—	Закон не убежден, что данные предметы принад¬
лежали конкретным людям. Протокола изъятия нет...
—	Понятые отсутствуют,— вставил Гуров.
Следователь был не простой — по особо важным де¬
лам, на грубость не реагировал, а спокойно продолжал:
—	Следствие опирается на факты, а не на эмоции.
Возможно, вам и удастся доказать свою невиновность.
На пальцевые отпечатки, которые могут обнаружить на
представленных вами предметах, особо не рассчитывай¬
те. Они свидетельствуют лишь о том, что человек держал
предмет в руках, и только, а где, когда, при каких об¬
стоятельствах— неизвестно. Закон гласит: все, что не
доказано, толкуется в пользу обвиняемого.
—	Вы абсолютно правы,— согласился Гуров.— Впол¬
не можно предположить, что граждане хранили писто¬
леты и нож в своих квартирах для домашних нужд.
А полковник Гуров незаконно проник в квартиры, похи¬
тил невинную утварь, затем вывез добропорядочных
граждан за город, где и изувечил. Запомнили? Я вам
это дарю как рабочую версию.
Гуров встал, взял со стола пачку «Уинстона», кото¬
рую подарил утром, и, прежде чем следователь успел
открыть рот, покинул помещение.
«Мерседес» катился мягко, лишь слегка удивленно
вздрагивая на ухабах и выбоинах социалистических до¬
рог, мотор чуть слышно урчал.
—	Что ни говорите, Александр Сергеевич, а некото¬
рые достижения есть и в капиталистическом мире,—
сказал Гуров.— Автомобильчик не так уж и плох.
Сидевший за рулем Романов согласно кивнул:
—	Машина приличная, но для наших дорог хлипко-
вата, проходимости никакой, чуть канава — жди беды.
125

—	Ясное дело, на бэтээре кататься сподручнее.
—	Вам хохмочки, Лев Иванович, а держать такую
машину — сплошное разорение. Масло сменить, не го¬
ворю, если фару разобьют, за все плати валютой. А где
ее взять? Мои загранки кончились, на черном рынке
цены космические, а завтра будет еще хуже.
—	Умный человек о завтрашнем дне обязан думать,
перестраховаться.
Лица Романова коснулась тень, а может, сыщику и
показалось, по крайней мере голос Александра Сергее¬
вича звучал, как всегда, спокойно:
—	Скоро Москва. Нам по окружной или в центр?
—	Сверните на просеку, встаньте и решим,— ответил
Гуров.
Когда «Мерседес» свернул на полянку и остановился,
сыщик выскочил на траву, обошел машину, махнул ру¬
кой.
—	Александр Сергеевич, на минуточку!
Романов выбрался из-за руля, вышел, посмотрел
удивленно. Сыщик ловко вынул у него из кобуры писто¬
лет, кивнул на поваленное дерево.
—	Присядем и решим.
—	Что решим? — лицо Романова исказила гримаса,
он поспешно стер ее ладонью.
—	Вы сказали: мол, скоро Москва и как ехать — по
окружной или в центр? А я не знаю, где у вас компью¬
тер и дискета с картотекой. Я и хочу, чтобы вы мне от¬
ветили, как мы поедем: по окружной или через центр?
Александр Сергеевич Романов был махровым мер¬
завцем. Махровая гвоздика, махровый халат — понятны
каждому, а откуда появилось выражение «махровый
мерзавец» — не знает никто.
Дебилы рождаются у алкоголиков. Если женщина
активно не хочет ребенка, он тоже может появиться на
свет неполноценным. Родители Романова спиртного не
употребляли, мать ждала первенца с нетерпением, и он
родился в срок, здоровым и крикливым. Советская шко¬
ла парня изувечить не сумела, он получил аттестат, как
и все сверстники, ничем среди них не выделяясь. Не
добрый, не злой, среднего роста, приятной внешности,
он пользовался умеренным успехом у женского пола и
на этой почве тоже свихнуться не мог. Так в чем же де¬
ло: когда, в какой именно момент жизни невидимый
126

стрелочник дернул за рычаг, рельсы передвинулись, и
Саша Романов покатился по пути мерзопакостному?
Мама Романова преподавала английский язык, и в
семье все говорили по-английски. Мальчик особыми спо¬
собностями не блистал, но мама упорно гнула свою ли¬
нию, и Саша привык и владел английским если не как
русским, то, по нашим меркам, превосходно. Парень
увлекался машинами и поступил не в иняз, как все
ожидали, а в автодорожный. В пятьдесят седьмом в
Москве проходил Международный фестиваль молодежи
и студентов, переводчиков не хватало, и Романов стал
переводчиком. На московских улицах улыбались белые,
желтые, коричневые и черные лица, но встречались и
лица без лишних улыбок, спокойные. Лето случилось
жаркое, молодежь одевалась небрежно, пестро, разно¬
образно, но попадались и люди, обмундированные в
штатское. С делегацией, которую обслуживал Саша
Романов, работал, не очень понятно кем, человек в
штатском и со спокойным лицом. Он помогал Романову
решать мелкие бытовые проблемы, и, хотя он был зна¬
чительно старше Саши, они подружились.
Однажды в гостинице Романов нашел бумажник с
пятьюдесятью долларами, документов в нем не было, хо¬
зяина обнаружить не удалось. Саша хотел отдать на¬
ходку администратору, но рядом оказался его новый
приятель: «Не глупи, парень,— сказал он, профессио¬
нально улыбаясь —Дежурная валюту прикарманит,
лучше мы с тобой ее пропьем».
Такая банальная история, но жизнь вообще баналь¬
на, ничего не поделаешь, она у каждого лишь одна. Че¬
ловек в штатском, чтобы не называть его так сложно,
присвоим ему псевдоним Иванов, после этого случая
стал улыбаться Романову все чаще и на правах содель-
ника стал обращаться к переводчику с различными
просьбами. Они были невинны: что-то узнать или спро¬
сить, присутствовать при чьем-то разговоре и переска¬
зать — ничего серьезного.
Фестиваль отгремел, разноцветные юноши и девуш¬
ки разлетелись по белу свету, а Романов остался в
Москве. Вскоре его пригласили в райком комсомола, где
в тихом кабинете безымянный человек предложил най¬
денный Романовым бумажник сдать вместе с пятьюстами
долларами, так как объявился его владелец, и стране
победившего социализма стыдно за своего гражданина,
прикарманившего чужое добро. Тем более комсомольца.
127

Не пятьсот, а пятьдесят, вякнул было Романов, но его
слушать не стали, лишь укоризненно качали головой. Не¬
ожиданно разговор приобрел миролюбивый хар.актер,
штатский гражданин обмолвился, мол, все не без греха,
и, помнится, даже он однажды в молодости... Прозвуча¬
ли комплименты в адрес английского, которым свободно
владеет Романов. Беседа закончилась просьбой. В Моск¬
ву приезжает группа иностранцев, переводчиков не хва¬
тает, возможно, молодой человек, комсомолец, не отка¬
жется помочь и немного заработать, заодно и разобрать¬
ся в мировоззрении одного из гостей, так как последний
вызывает беспокойство у компетентных органов. Рома¬
нов не стал спрашивать, какие именно органы называют
компетентными, согласился.
Так умелые, действительно компетентные руки нача¬
ли лепить из Романова «разведчика», в простонародье
обзываемого «стукачом», или «сексотом». Он закончил
институт, работал то переводчиком, то гидом, обучался
задавать нужные вопросы, внимательно слушать, в нуж¬
ный момент улыбаться, вновь спрашивать и запоминать
ответы, а затем писать многостраничные отчеты.
После защиты диплома все сокурсники получили на¬
значение, а Романова почему-то оставили на кафедре.
Он и удивиться не успел, как его пригласили в безымян¬
ное учреждение, и уже другой человек, но такой же
внимательный и обходительный, с такой же благородной
сединой, спросил, не пожелает ли комсомолец Романов
поехать в загнивающую капиталистическую страну, где
в нашем посольстве настоятельно требуется механик.
Романов пожелал, началось оформление, бесконечные
встречи с разнообразными лицами в штатском, разгово¬
ры за жизнь, о трудностях бытия в капиталистическом
окружении и ценности любой информации.
Романова давно не обманывали серые пиджаки но¬
вых педагогов, он даже пытался угадывать, сколько
просветов и звездочек на погонах его штатских руково¬
дителей. А однажды за рюмкой спросил:
—	Товарищ майор, вы из меня готовите разведчика?
Педагог улыбнулся, чуть помедлил и задал встреч¬
ный вопрос:
—	А почему майор?
Романов объяснил: мол, учитывая возраст, манеру
обращения с коллегами и т. д., пришел вот к такому
выводу и спросил:
—	Я ошибся?
128

В компетентных органах отвечать на вопросы не при¬
нято, разговор соскочил на специфику страны, где рас¬
положен гараж, в котором вскоре будет трудиться Ро¬
манов.
Все когда-нибудь кончается, и оформление для рабо¬
ты за рубежом не исключение. Наконец Романова
пригласили для последнего напутственного слова. При¬
гласили не в то солидное массивное здание, которое
сохранившие способность шутить москвичи называют
самым высоким в столице: из его подвалов видно Колы¬
му, а снова в домик без вывески и в кабинет без таблич¬
ки с именем хозяина на двери. По сильно прореженной
седине, заторможенности движений и тяжелому слогу
инструктора, по тому, как присутствующие педагоги не
столько сидели, сколько над стульями висели, Романов
понял, что удостоен великой чести. Вступлений не было,
последний инструктор страдал косноязычием, которое в
стране становилось модным. Если отбросить вводные
слова, равнодушные пожелания и предупреждения о
бдительности, останется три фразы: «Не верим мы дву¬
ликим дипломатам. Мы должны знать о них все, даже
когда ходят в сортир и что видят во сне. Без крайней
необходимости с территории посольства не выходить».
Романов опешил и неуверенно спросил:
—	А английский? Зачем же мне знание языка, если
из гаража не вылезать?
Инструктор, который о парне уже успел забыть, в
дверях притормозил, хотел повернуться, но лишь хмык¬
нул невнятно и удалился. Штатские репетиторы, гото¬
вившие Романова к экзамену, бросились его поздрав¬
лять, а один, которого отъезжающий за рубеж сексот
однажды обозвал майором, укоризненно произнес: «Ты,
Александр, парень умный, а насчет английского сморо¬
зил. Ты что же, полагаешь, первая командировка — и
сразу звание полковника и псевдоним Зорге? Ты доверие
оправдай, а уж Родина не забудет».
Романов поселился в далеком заграничном гараже,
начал писать отчеты, кто когда уехал и приехал. Скуд¬
ная информация вызывала у педагогов недовольство.
Он начал писать подробнее, сообщал, кто что привез,
к го какие курит сигареты, от кого и чем по утрам пах¬
нет. Сидя в гараже, многого не узнаешь, и Романов
начал шататься по территории. Но в посольстве это
не принято, здесь каждый человек закреплен на своем
участке. Какому-то советнику поведение Романова не
б Заказ 3114
129

понравилось, он сделал любопытному механику замеча¬
ние. Романов обиделся, написал, что советник пьянству¬
ет и сожительствует с машинисткой. Вскоре советник
упаковал чемоданы, забрал жену и двинул на Родину,
а любознательный механик получил благодарность и
щепотку валюты. Кроме того, его снабдили подслуши¬
вающими устройствами и научили ими пользоваться.
Александр Сергеевич Романов начал восхождение по
паскудной лестнице. Вдруг, словно проснувшись, он по¬
чувствовал власть. Казалось, только вчера его руки были
пусты и беспомощны, и вот как в сказке: звякнуло, бряк¬
нуло — ив руках у него карающий меч. Романов вы¬
пятил грудь колесом, не стал мечом размахивать, начал
улыбаться слаще, кланяться ниже, приглядываться,
прислушиваться, принюхиваться. Чекисты, не сводив¬
шие глаз со своего ученика, оценили скромность и усер¬
дие оного, прибавили хлебные, а там, за забором, они
золотые.
Двадцать с лишним лет человек сочинял доносы,
властвовал над людьми, упивался их наивностью и бес¬
помощностью. Случалось, он выбирал жертву, сближал¬
ся с ней, насколько возможно, выведывал ее планы на
будущее, отмывал с пальцев мазут, садился за стол,
писал и хихикал: «Новая машина, говоришь?» «Дочка
замуж выходит, приданое требуется?» Или: «Сына сюда
вызовешь, говоришь? Ну-ну, разберемся, кто сюда, а
кто и в другую сторону».
Случалось, он горел. Советские люди вообще чуткие,
а за рубежом — так совсем без кожи обходятся. И они
тоже грамотные, и бумага у них тоже есть, а терпения
уже нет, и люди пишут, защищаются. Романова трижды
вышвыривали из посольств. Ну и что же? За одного
битого двух небитых дают, а в столице своих стукачей
хватает, и Романов получал новое назначение и присту¬
пал к своим старым обязанностям. Он уже давно не
мечтал о серьезных заданиях, посмеивался над наив¬
ными «зорге», писал и на них, жил крайне собою до¬
вольный. Но, как уже говорилось выше, все кончается.
Однажды Романов промахнулся, стрельнул не в ту ми¬
шень. Не разобрался, кто чей родственник. А тут еще
перестройка нагрянула. Разразился скандал, и Романов
оказался в Москве. Как раз в это время в газетах на¬
чали высказывать мысль, что стукачество за семьдесят
с лишним лет не оправдало себя, и даже сам Павлик
Морозов, заложив родного батю, был слегка не прав.
130

Романов лишился хозяина, затосковал. Материально
он был в полном порядке, как сегодня говорится, упа¬
кован до гробовой доски. В машинах он понимал, а тут
как раз люди начали тащить из-за бугра иномарки,
пробив головой асфальт, стали появляться кооперативы.
Но ведь не хлебом единым жив человек. Алкоголику
нужен стакан, наркоману — шприц, Романову необхо¬
димо было чувство власти, собственной значимости. Он
стал плохо спать, решил отвлечься, взял партнершу,
уехал на курорт, а когда вернулся, то выяснил, что ему
нанесли визит неизвестные доброжелатели, из квартиры
вынесли все, даже пытались содрать обои, правда,
безуспешно. Кубышка с валютой у Романова осталась,
однако ущерб был нанесен значительный. Милицейский
протокол с перечнем похищенного занял несколько
страниц. Романова спас Его Величество Случай. В ва¬
лютном магазине, где Романов покупал видеотехнику,
он встретил одного из своих бывших педагогов. Человек
уже находился на заслуженном отдыхе, но клубнику не
выращивал и не торговал гладиолусами, а работал в
только что образовавшемся совместном предприятии.
Верные люди всегда нужны, старая дружба не ржавеет.
Романов был представлен одному из руководителей
Корпорации и сразу ему понравился. Образованный,
технически грамотный, абсолютно беспринципный, глав¬
ное же — выученный при любых условиях молчать. Та¬
кой человек всегда нужен. Романову помогли восстано¬
вить квартиру, даже вернули кое-что из похищенного, и
он начал трудиться на новом поприще курьером. «Мер¬
седес», хозяин весь в заграничном, свободно говорит
по-английски, может объясниться с любым иностранцем.
Хозяева были Романовым довольны, только они не зна¬
ли, что фирменный курьер с первого дня начал на
каждого из них собирать компромат, привычка — вторая
натура. Теперь он не писал доносы, а вечерами, попивая
виски с содовой, вспоминал прожитый день, людей, с
которыми встречался, выделяя «интересненькое», и за¬
кладывал в память своего компьютера, уверенный, что
наступит момент, и его труд принесет золотые плоды.
Вскоре Романов понял, что подпольный бизнес можно
легализовать и не ждать, пока плоды созреют, а полу¬
чать доходы немедленно. Он сделал предложение в вер¬
хах: создать картотеку своих и чужих. Руководитель
определенного ранга в любое время суток может полу¬
чить справку о человеке, сведения о котором заложены
131

в компьютер. Так начала осуществляться великая идея.
Сначала справка стоила сто рублей, на сегодняшний
день — уже пятьсот. Романов стал владельцем неболь¬
шой нефтяной скважины. Наивные руководители не зна¬
ли, что, наряду с общей картотекой, Романов создает и
собственную, для личного пользования, которая содер¬
жит компромат на самих руководителей, так сказать,
членов политбюро.
Более чем двадцатилетнее сотрудничество с компе¬
тентными органами не пропало даром, дерево было по¬
сажено и продолжало расти, цвести и давать плоды.
Гуров покусывал травинку и умиротворенно смотрел
на зеленое поле и видневшийся за ним темный частокол
леса.
—	Я вас что-то не понимаю,— произнес Романов
после долгой паузы.
Еще две минуты назад Гуров нервничал. Он не сом¬
невался, что Романов принадлежит к преступному син¬
дикату и именно он убил Мельника. Но, что Романов
владелец компьютера, главное, дискеты с картотекой,
было лишь предположением. Уверенный тон сыщика
был обычным блефом. Но когда Гуров увидел, как мет¬
нулся взгляд противника, а затем повисла пауза, он
убедился, что попал в точку, держит Романова за гор¬
ло, и дальнейшее — лишь дело техники.
—	Вы что, оглохли? Я же сказал, что не понимаю
вас! Какую чушь вы несете?
Романов хотел вскочить, но сыщик небрежным жес¬
том удержал его на месте.
—	Поздно, Маша, пить боржоми, когда почка отва¬
лилась. Актерству обучаются сызмальства, Александр
Сергеевич. Какое имя испоганил, паршивец!
—	Не понимаю! —упорствовал Романов.— Я офицер
контрразведки!
—	Ах, это,— Гуров взял «офицера» за отвороты мод¬
ной куртки, встряхнул, словно куклу, вынул у него из
кармана удостоверение, не глядя положил в свой кар¬
ман.— Спасибо, что напомнили.
—	Объяснитесь!
—	Тебя ударить? — спросил Гуров.
—	Не надо,— Романов съежился.
—	Тогда сиди смирно и слушай. Твой провал начался
с пачки «Мальборо», которую ты по глупости подарил
дебушке.
132

Романов скривился, словно от зубной боли.
—	Ну, ладно, не дарил, она сигареты взяла без
спроса,— уточнил Гуров.— Эту пачку я приметил на
твоем столе, на ней пятно было приметное от кофе. Ког¬
да Нина угостила меня сигаретами, я пачку узнал, за¬
думался, стал тебя просчитывать, и все непонятные де¬
тальки начали становиться на свои места. Например,
кто и с какой целью убил Людмилу Заслонову по кличке
Авария? Я понял, что некто позвонил по телефону и
передал для Мельника сообщение о бриллиантах. Ты
разговор услышал, и девчонка умерла.
—	Чушь собачья! — сорвался Романов.— Я никого
не убивал! А сигареты? Объясняю. Я трахнул девку, она
у меня сперла пачку сигарет!
—	Конечно,— согласился Гуров.— Заодно она у тебя
сперла снотворное, которое всыпала в мой бокал, но
выпила его почему-то сама. Отключенные телефоны —
тоже твоя работа, ты решил лишить меня связи.
—	Ага. И убил Раджива Ганди.
—	Мы же не в суде, даже не на следствии, я ничего
не обязан тебе доказывать, хотя Нина призналась, сле¬
дователь может ее допросить. На подоконнике имеется
след рифленой подошвы, думаю, от вот этих самых крос-
совочек.— Гуров взглянул на ноги Романова.
—	Кроссовки — не пальцы,— возразил Романов.
—	И след смоет первый дождь,— согласился Гуров.—
У меня еще были кое-какие сомнения, но когда в пруду,
что за елками, нашли пиджак Каца, который ты снял с
застреленного тобой Мельника, на каждый шурупчик
навинтилась персональная гаечка. Согласитесь, гражда¬
нин контрразведчик, если бы Мельника убил человек со
стороны, то, сняв с трупа бриллиантовый пиджак, быст¬
ренько убрался бы восвояси, а не стал бы его потрошить,
напихивать в карманы кирпичи и закидывать в пруд.
Разумно? Нравится?
—	Мне очень, а прокурору не понравится,— ответил
Романов.
—	Всю жизнь у сыщика с прокуратурой взаимоотно¬
шения натянутые, настоящих доказательств у меня нет,
потому мы и сидим на поляночке, а не в кабинете,—
Гуров поднял голову и улыбнулся.— Есть только пока¬
зания Нинель Александровны по факту снотворного,
пленочка с записью телефонных разговоров, фальшивое
удостоверение сотрудника КГБ, наличие оружия — в об¬
щем, если поскрести по сусекам, то наберется.
133

—	Никаких пленок не существует, пистолет я нашел
вчера вечером, один из бандитов, видимо, обронил, я
сдать хотел, да не успел. Девка-проститутка какую-то
чушь несет, я знать ничего не знаю.— Романов тоже
улыбнулся.— В отношении удостоверения? Виноват.
С детства мечтал работать в ЧК. Летом в Сочи какой-то
незнакомец предложил изготовить, а я, старый дурак,
согласился. На женщин завораживающе действует. За
глупость готов нести наказание. Поехали?
Романов вновь хотел встать, Гуров снова его удер¬
жал и спросил:
—	По окружной или через центр?
—	Слушайте, полковник, вам уже сорок, почти два¬
дцать вы провели в розыске! — закричал Романов.— Не¬
ужели вам непонятно: вы никогда ничего не докажете!
Их нет в природе, этих доказательств! — Он протянул
свои бледные пустые ладони и хихикнул.
Гуров произнес тихо, словно обращаясь не к Рома¬
нову, а к самому себе:
—	То ли дурак, то ли умело актерствует,— затем
взглянул на Романова и, четко выговаривая каждое сло¬
во, сказал:— Не валяйте дурака и отдайте дискету с
картотекой. Ясно?
—	Бред воспаленной фантазии, никакой картотеки
не существует.
—	Серьезно? А откуда вы знаете, сколько мне лет
и как давно я работаю в розыске? Все, мне надоело.
У меня действительно нет доказательств, что вы убили
девушку и Мельника. Я пока не собираюсь обращаться
в прокуратуру. Но главарям Корпорации доказательства
не нужны. На девочку им наплевать, но вы убили Мель¬
ника и украли бриллианты. Когда они об этом узнают,
они вас найдут, после чего вы умрете плохой мучитель¬
ной смертью, отдадите бриллианты и все равно умрете,
проклиная день, когда родились. Вам ясно?
У Романова была белая кожа, видно, он и загорал
плохо. Лицо бывшего сексота стало серым, губы истон¬
чились, казалось, он уже умер.
—	Шантаж? Вы этого не сделаете...
—	Поехали. В дороге обдумаете ситуацию, я человек
опытный, но выхода для вас не вижу. Вперед!
«Мерседес» мирно урчал и быстро катился по ок¬
ружной. Сыщик и преступник молчали, каждый думал
р: своем. Они, конечно, были очень разными людьми, но
134

в данный момент мысли их были схожи: и тот и другой
клял свою судьбу»
«Надо всегда слушать старших,— думал Гуров.—
Когда-то отец сказал: «Ты выбрал свой путь, сын. Эту
дорогу может осилить только настоящий мужчина, од¬
нако учти, ты не успеешь состариться, как окажешься
в дерьме и крови по самую маковку. Ты можешь воз¬
разить: мол, кто-то должен идти и этим путем. Мне
нечего тебе возразцть, я лишь предупреждаю».
Сегодня я изувечил двух людей, а третьего под уг¬
розой смерти принуждаю выполнить свою волю. Можно,
конечно, оправдать это тем, что люди эти — убийцы и
подонки. В первом случае я защищал свою жизнь, во
втором — защищаю покой и жизнь множества людей,
порядочных и невинных. Все эти оправдания—только
слова, я в дерьме и крови. У меня нет семьи, почти не
осталось друзей. Будь я проклят, если, прихлопнув это
гадючее гнездо, не уволюсь, не зашвырну наручники и
пистолет к чертовой матери. Да, кто-то должен делать
эту работу, но я свое прошагал, пусть на эту дорогу вы¬
ходят другие».
Романов понял сыщика мгновенно и ясно представил
красочную картинку. Он, конечно, отдаст чертовы брил-
лиаиты, прежде чем они тронут его пальцем. Но ведь
убьют, все равно убьют. А компьютер, его гениальная
идея с картотекой? Глупости, идея осуществлена, они
прекрасно обойдутся и без него.
И припугнуть нельзя, что, дескать, кое-что кое на
кого имеется. Лучше самому застрелиться:	узнают	о
втором дне, повесят мгновенно.
«Как же я мог так грубо промахнуться? — думал
Романов.— И так жидко? От меня воняет, и не дерьмом,
а трупом».
Когда девка в номере Мельника сняла трубку и Ро¬
манов услышал о золотом миллионе, то потерял ориен¬
тацию в пространстве и времени. Миллион, та сумма,
которую он, Александр Сергеевич Романов, заслужива¬
ет. С Кацем справиться несложно, главное, чтобы ин¬
формация не достигла Мельника. Забраться через окно
в номер и зарезать девчонку было делом нескольких
минут.
Дело в том, что бывший сексот не только записывал
телефонные разговоры, он прекрасно слышал все, что
говорилось в люксовых номерах, японская электроника
была совершенна и недорога. Таким образом, он на¬
135

ходился полностью в курсе всего происходящего. Трево¬
жило, что сыщик не спит, но с ним спр>авились и увезли.
Настал момент, когда между Романовым и миллионом
остался лишь дебил Мельник.
Кроме табельного, положенного каждому «контрраз¬
ведчику» «вальтера», у Романова имелся еще пистолет
с глушителем. Когда Мельник, получив пулю в затылок,
опрокинулся навзничь, обратившись дебильной мордой
к звездам, и Романов снял с него заветный пиджак, то
первым делом разобрал пистолет и разбросал его части
по пруду. Он чувствовал себя в абсолютной безопасно¬
сти — теперь ему не страшна не только милиция, его не
сможет изобличить и могущественный Интерпол.
—	Вы за кого болеете в футбол, за «Спартак»? —
спросил Гуров.
—	Что? Футбол? При чем тут футбол?—ошарашен¬
но потряс головой Романов.
—	Вернитесь на грешную землю, наверное, уже про¬
ехали нужный поворот.
—	Допустим, я отдам дискету, какая гарантия...
—	Две дискеты,— перебил Гуров.— Я знаю, что су¬
ществуют две дискеты.
Сыщик опять блефовал, но чутье и логика подсказы¬
вали, что такой человек не сложит все яйца в одну кор¬
зину.
Сыщик не ошибся: у Романова было две картотеки,
одна содержала данные на каждого члена преступной
организации, который попадал в его поле зрения. Тут
могла быть и развернутая характеристика человека, и
только кличка, и просто фамилия или имя и род заня¬
тий. Что Романов узнавал, то и записывал. В этой же
картотеке находились и сотрудники милиции, прокура¬
туры и суда, никаких связей с преступниками не имев¬
шие, но сталкивавшиеся с ними по роду службы. Так в
картотеку попал полковник Гуров. Были здесь и мелкие
взяточники, люди, принимавшие за свои услуги подарки,
те, кто оказывал помощь, что называется, втемную, то
есть не зная истинного лица своего протеже. По предло¬
жению руководства Романов недавно внес в эту карто¬
теку имена известного депутата и популярного журна¬
листа, пишущего на криминальные темы. Якобы они
приняли крупные взятки и с ними установлен постоян¬
ный контакт.
Вторая картотека была записана на другую дискету
и хранилась в тайнике сейфа. Знал о ней один лишь
136

Романов. Здесь содержался компромат на известное ему
руководство Корпорации.
Обе дискеты были надежно защищены. Первая на¬
ходилась в компьютере и предназначалась для ежеднев¬
ного пользования, но никто, кроме Романова, не мог
дискету из компьютера вынуть, она мгновенно размаг¬
ничивалась. Вторая тоже имела секрет, и использовать
ее посторонний человек не мог.
Сколько трудов, изобретательности было затрачено,
и теперь хотят всем завладеть, просто, элементарно,
руками самого Романова. Он тряхнул головой: может,
наваждение, может, снится? Но рядом сидел чертов
сыщик, смотрел усмешливо, предлагал вернуться на
грешную землю, и Романов, облизнув пересохшие губы,
сказал:
—	Я хочу иметь гарантии, что, получив мою карто¬
теку, вы не шепнете своей агентуре, а она не донесет на
меня.
—	Всяк мерит по себе, кончайте торговаться, лучше
подумайте, как отдать дискеты и не сгореть. Ведь на
компьютере сидит дежурный телефонист, вы не можете
забрать у него дискеты и уйти. Или вы решили дежур¬
ного убить и имитировать ограбление?
—	Мы говорили о гарантиях,— упрямо повторил Ро¬
манов.
—	Сейчас мы подъедем к вашей конспиративной
квартире, вы отправляетесь к компьютеру, я остаюсь в
машине: меня не должен видеть дежурный, иначе вы
обречены. Видите, я иду вам навстречу, хотя не верю и,
отпуская одного, рискую. Я даю вам ровно пять минут,
опоздаете — пеняйте на себя. Вы передаете мне дискеты,
я ухожу, через несколько дней мы встретимся и обсу¬
дим, как жить дальше. Конец связи, как говаривал бес¬
смертный Остап Бендер: «Торг здесь неуместен».
Романов свернул на Киевское шоссе и помчался в
центр. Неужели конец и нет другого выхода? А если
дискеты размагнитить, избавиться от мента хотя бы на
час и скрыться? По следу пойдет милиция и, главное,
Корпорация.-Улететь за Урал, спрятаться в глушь,
отсидеться... В глухой деревне ни к чему деньги, тем
более камни. И как жить? После цивилизованного мира
он и в Москве адаптировался с трудом. Как он будет
жить в Мухосранске? Сыщик сказал: «Встретимся через
несколько дней». Он не будет меня убивать, предложит
работать, значит, никакой катастрофы, я просто меняю
137

хозяина. Классный специалист везде нужен. Сексот, а
теперь и убийца, считал себя личностью незаурядной.
А кто себя оценивает иначе?
На Ленинском проспекте Романов остановил машину
у наземного перехода, кивнул на другую сторону.
—	Я принял ваши условия и пошел.
-— Ты все обдумал и просчитал,— сказал утверди¬
тельно Гуров.— Ты не дурак, не сумасшедший,— и быст¬
ро спросил: — Этаж, квартира?
Романов также быстро ответил, выключил зажига¬
ние, хотел забрать ключи с собой, но Гуров остановил:
—	Оставь. Иди. У тебя пять минут.
В три часа дня на Ленинском проспекте, в стороне
от больших магазинов, людей не много и не мало, они
деловиты, прогуливающихся практически нет, если толь¬
ко одинокая женщина с детской коляской. А машины
идут сплошным потоком, изредка разрезаемым свето¬
форами.
Когда Гуров ведет машину, то, поглядывая в зерка¬
ло, непроизвольно отмечает, не вяжется ли кто следом.
В «мерседесе» сыщик сидел сбоку, зеркала перед ним
не было, черную, заляпанную грязью «Волгу» Гуров
проглядел.
Глава девятая
Романову повезло: работавший в эти сутки сменный
телефонист был наркоманом. Хозяин, подкармливая слу¬
жащего зельем, давно решил от больного избавиться и
несколько дней назад приготовил смертельную дозу, но
тянул с выполнением приговора, искал замену. Романов
знал, что сегодня у компьютера дежурит именно Костик,
так звали наркомана, и радовался, что хоть в чем-то
легло в масть.
Когда Романов вошел, Костик бросился навстречу,
потирая высохшие ладошки, заглядывая в глаза, быст¬
ро шевелил бескровными губами, рассказывал, кто зво¬
нил, чем интересовался. Костику можно было дать и
тридцать, и шестьдесят, в зависимости от того, как дав¬
но он кольнулся. Сейчас у Костика начиналась ломка, и
он был совсем плох.
Романов, как обычно, лишь кивнул, подошел к сто¬
лу, просмотрел регистрационный журнал и покрови¬
тельственно произнес?
138

—	Вижу, вижу, сейчас получишь,— он прошел в
спальню, отпер вмонтированный в стену сейф, вынул за¬
готовленный шприц, протянул Костику.— Ширнись и
приляг, я тебя подменю.
Наркоман сделал укол прямо через брюки, сел на
кровать и тихо повалился на бок. Не претендуя на ори¬
гинальность, Романов пробормотал:
—	Каждому свое,— и вытащил из потайного отделе¬
ния сейфа дискету с компроматом на свое руководство.
Еще в машине Романов решил, что эту дискету от¬
давать сыщику нельзя, господ заберут, кто-то даст сок,
и очень быстро Александр Сергеевич Романов лично
окажется на нарах. Не отдать дискету тоже нельзя, сы¬
щик — мужик серьезный. Романов нашел Соломоноио
решение, вынул из компьютера дискету с общей карто¬
текой, сунул на ее место новую, стер ее так, чтобы часть
текста осталась, но восстановить его и понять возмож¬
ности не было. Получив картотеку с кличками, приме¬
тами и характеристиками воров, убийц, агентуры из
милицейской среды, чиновничьего люда, партаппарата,
сыщик так обрадуется, что на испорченную дискету осо¬
бого внимания не обратит.
Имей мозги, выход всегда найдется, самодовольно
подумал Романов и взглянул на часы. Отпущенные пять
минут истекли, он выскочил из квартиры, захлопнул
дверь, кинулся к лифту.
—	Не спеши!—сказал Гуров, стоя на лестничной
клетке пролетом выше.— Не поворачивайся, положи
дискеты на пол, вернись в квартиру, захлопни за собой
дверь.
Романов присел, положил плотный конверт, поднял
брошенные Гуровым ключи от машины и вернулся в
квартиру.
Выйдя на улицу, сыщик глянул вдоль широкого не¬
сущегося проспекта, равнодушно скользнул взглядом по
прохожим, ничего подозрительного не заметил и сел в
троллейбус. Какие дискеты в кармане, успех или пора¬
жение — время покажет. В данный момент необходимо
провериться, нет ли за ним хвоста. Гуров вышел из трол¬
лейбуса, остановил такси, после очередного повышения
цен за проезд они появились. Сыщик проехал мимо
кинотеатра «Ударник» по Каменному мосту, свернул на
улицу Фрунзе, проскочил туннель под Калининским
проспектом, у Никитских ворот попросил свернуть на¬
лево и вышел на Малой Бронной, ближе к Садовому
139

кольцу. Машин здесь было мало, и черную грязную
«Волгу», которая выскочила из-за угла и быстренько
нырнула в переулок, не увидел бы только слепой. Гуров
не верил, что за ним могут наблюдать, проверялся для
перестраховки и, обнаружив за собой слежку, удивился.
Но факт остается фактом, его «вели». Теперь следовало
выяснить, сколько ведущих и каковы их намерения.
Сыщик вышел на Садовое, двинулся к площади Маяков¬
ского, неторопливо пересек ее, прошел несколько квар¬
талов по Брестской, решив перекусить и поразмыслить,
зашел в небольшое кооперативное кафе, расположенное
напротив Дома кинематографистов. «Волга» с наблю¬
дателями припарковалась неподалеку, сыщик успел за¬
метить, что в машине, кроме водителя, двое мужчин.
В кафе было чистенько и уютно, Гуров заглянул в
меню, увидел цены и, прежде чем заказать, пересчитал
наличность. Поскольку за свой короткий «отдых» в
загородной резиденции он не заплатил ни копейки, то
денег было достаточно. Он съел крохотную тарелку
борща, кусочек мяса с затейливым гарниром, пригубил
довольно скверный кофе и начал рассуждать.
Романов успеть не мог, и это люди не его. Они не
могли прицепиться от штаб-квартиры Корпорации, сле¬
довательно, «вели» «мерседес» от дома отдыха, значит,
либо комитет, либо родная милиция. Контрразведка от¬
падает. Слишком топорно работают. Сыщик не был вы¬
сокого мнения о профессионализме кагэбистов, но сле¬
дить они умели. Почему-то вспомнилась байка: однажды
у англичанина спросили, каким образом удается вы¬
растить такие роскошные газоны. И он ответил, что
очень просто, надо только выращивать траву и стричь,
выращивать и стричь, и через сто лет будет уже при¬
личный газон.
Организация называлась по-разному: ВЧК, НКВД,
МГБ, КГБ, но последовательно семьдесят с лишним лет
занималась одним и тем же: обучала и сажала, в ре¬
зультате вырастила профессиональных «наблюдателей»
и «следопытов». Нет, к кагэбистам можно относиться
по-разному, но следить они умеют. Парни, которые си¬
дят в черной «Волге», даже не удосужились закамуф¬
лировать машину под частника или такси, они из род¬
ной конюшни Гурова. Придя к такому печальному вы¬
воду, сыщик расстроился и заказал вторую чашку кофе.
Что означают эти игры на лужайке? Вспомнился мо¬
лодой генерал, который приехал ночью неизвестно зачем
140

и просил «что-нибудь для рапорта». Обычная ведомст¬
венная возня? А кто эти генералы, из какого управле¬
ния? Старая площадь пристраивала своих людей на
теплые местечки. Раньше МВД было для них любимым
отстойником, но сегодня милиция место не теплое, а
горячее, сгоришь без дыма и огня. Можно предполо¬
жить, что от Гурова ждут результата и хотят принести
добычу своими руками. Позвонить Орлову, пусть приш<
лет за ним машину?
Гуров взглянул на буфетную стойку, на которой сто<
ял белый аппарат. Но он не знал, какова ценность
дискет, лежащих у него в кармане, поднимет шум и
выложит на стол пустышку, а возможно, и кусок дерь¬
ма. Главное другое, почему генералы чужого управления
знают о его задании? В конторе не принято на доске
объявлений, рядом с приглашением получить талончики
на табак, сообщать о секретных заданиях.
Все не так просто, думал сыщик, оглядывая кафешку
и прикидывая, есть ли тут черный ход. От утренних ге¬
нералов и грязной наглой «Волги» сильно воняет. «Вы,
коллеги, ничего от меня не получите, пока я не рассмот¬
рю, что добыл».
Пока сыщик беседовал сам с собой, «охотники» вели
переговоры с руководством.
—	Что-то он валяет дурака, товарищ генерал, бол¬
тается по городу, никому не звонит.
—	Может, он вас засек?—генерал помедлил.— Не¬
важно, суньте ему в зубы какую-нибудь легенду и до¬
ставьте сюда. Я для молодчика не авторитет, сошлитесь
на распоряжение министра.
—	Товарищ генерал, товарищ генерал,— торопливо
заговорили из машины,— а чего там, по адресу? Блед*
нолицего взяли?
—	Дерьмо, оказал сопротивление, получил пулю,—
раздраженно ответил генерал.— Какое тебе-то дело?
Выполняй!
Гуров расплатился, зашел в туалет, запасной двери
не попадалось, если даже она и существует, видимо,
надо пройти через кухню. Много чести для этих щенков,
чтобы я от них убегал и прятался,— решил сыщик. Он
вышел на улицу, улыбаясь, так как представил себе
ситуацию, в которой окажутся чуть погодя его пресле¬
дователи: он решил дойти до площади Белорусского
вокзала и свернуть налево, к метро, а у «Волги» будет
поворот только направо. Сыщик не успел досмотреть
141

юморную картинку, как, пронзительно сигналя, нарушая
правила, задом, так как движение по Брестской было
односторонним, к тротуару подлетела знакомая «Волга»,
и из нее выскочил широкоплечий парень лет тридцати.
—	Нарушаем, хорошо гаишник отсутствует,—он
улыбался, казалось, за ушами треснет.— Товарищ пол¬
ковник, мы, ваши ангелы-телохранители, только что
получили приказ доставить вас в министерство. Вас
ждет министр.
—	Ну, если сам министр, лично,— Гуров оглядывал
парня с любопытством, отметил, что коллега стоит пло¬
хо, непрофессионально, его легко вырубить, против дви*
жения «Волга» не пойдет, подумал сыщик, но избрал
другое продолжение и рявкнул:
—	А ты кто такой?
—	Товарищ полковник, я старший...
—	Не брызгай слюной, старший,— перебил Гуров,—
предъяви документы.
Парень явно обиделся, вынул удостоверение, показал,
сыщик выхватил вишневую книжечку.
—	Так ты дворнику будешь представляться,—Гуров
заметил, что из машины хочет вылезти напарник, ногой
захлопнул дверцу, брякнул: — Сидеть! — И внаглую пе¬
реложил пистолет в наружный карман пиджака.
Из кафе никто не выходил, люди толкались на дру¬
гой стороне улицы, у Дома кино, так что спектакль про¬
ходил без зрителей, разве кто мельком глянул из про¬
езжавшей машины.
—	Так, Карякин, значит? — Гуров смотрел на пар¬
ня, сравнивал с фотографией в удостоверении, даже
помял корочки, пытаясь удостовериться в их подлин¬
ности. Сыщик, разыгрывая пролог к задуманному спек¬
таклю, вернул удостоверение нехотя, постучал в стекло
«Волги», распахнул дверцу, так же тщательно проверил
документы напарника, оказавшегося капитаном Дроло-
вым, затем упал на заднее сиденье и облегченно сказал:
—	Ну, здравствуйте, парни. Извините, коли обидел,
но береженого Бог бережет.
Оперативников предупредили, что полковник мужик
с норовом, может заартачиться, и они обрадовались, что
вопрос разрешился столь быстро.
—	Товарищ полковник, мы понимаем,—сказал Дро-
лов, сидевший на переднем сиденье.
—	Сейчас такие фармазоны встречаются,— поддер¬
жал товарища сидевший рядом с Гуровым Карякин.—•
142

Любую ксиву изготовят. Так что вы нам, Лев Иванович,
не обиду нанесли, а урок преподали,— оперативник
устроился поудобнее и скомандовал: — Володя, домой!
Водитель свернул на Васильевскую, выехал на улицу
Горького. Гуров быстро сказал:
—	У меня, парни, просьба. Сугубо мужская: ты, Во¬
лодя, тоже ничего не слышишь.— Он хлопнул водителя
по плечу.— Надо на секунду к ЦУМу подскочить.
—	Не положено, приказали...
—	Парни! — Гуров всплеснул руками.— Мужики вы
или нет? У меня в ЦУМе телка,— он чуть было не пода¬
вился этим словом,— работает. Она сейчас сменится, а
я вечерком свободный. А телефона у нее нет. Привста¬
нем с капитаном,— сыщик толкнул в спину впереди си¬
дящего,— заскочим на минутку. У моей подруги ноги из
подмышек растут... Я же мог и на пять минут дольше
обедать?
Оперативники колебались, но водитель на МаякоЕ-
ской перестроился в левый ряд, свернул на Садовое и
поехал в сторону ЦУМа, чем и разрешил ситуацию.
Все верно, подумал Гуров, у кого руль, тот и управ¬
ляет, и, не давая оперативникам времени на размыш¬
ление, быстро заговорил:
—	Болтают, мол, молодые работать не умеют, а вы
классно за мной проехали и «сняли» меня профессио¬
нально! Молодцы! Сыщики! А вы, что же, меня на Ле¬
нинском зацепили?
—	Раньше, значительно раньше, товарищ полков¬
ник,— ответил Дролов, повернулся лицом к Гурову, под*
мигнул.
—	А на Ленинском прокол,— сказал Карякин и
вздохнул.— Наши товарищи к этой бледнолицей гниде,
что вас на «мерседесе» катала, заглянули, а он, падла...
Подробности, как говорится, письмом, пришили, в об¬
щем...
—	Баба с возу,—пробормотал Гуров и откинулся на
сиденье.
«Романова застрелили. Почему? Он сопротивление
оказать не мог. И зачем в квартиру полезли? Его мож¬
но было у машины подождать и вежливо взять под
руку. Какого агента загубили, а на дискете есть что или
нет — неизвестно. Кто-то жжет мосты, теперь, парни,
мне с вами уже совсем не по дороге».
«Волга» прокатилась вниз по Петровке, миновала
дом тридцать восемь, в котором Гуров прослужил боле^
143

пятнадцати лет, пугнув окружающих сиреной, вильнула
налево и встала у ЦУМа.
—	Ну, век не забуду, пошли, капитан,— сказал Гу¬
ров и выскочил из машины.
Сыщик взял оперативника под руку, горячо зашеп¬
тал:
—	Только ты об этом деле молчок, пусть я и холо¬
стой, но у нас не поощряется.
—	Обижаете! — от возмущения Дролов даже приос¬
тановился.
—	Ладно, извини...
Шагая рядом, плечом к плечу, они проталкивались
сквозь толпу гостей столицы, которые не верили, что и
тут, можно сказать, в самом сердце Родины, тоже ни¬
чего нет. Гуров взглянул на часы — уже семнадцать
двадцать.
Если хотите потерять человека и безнадежно утра¬
тить его на энное количество времени, приходите с ним
в ЦУМ. Когда Гурову требовалось оторваться от на¬
зойливого соглядатая, он приходил в большой магазин.
В круговерти обезумевших покупателей, шустрых мо¬
шенников и орущих детей расстаться с недалеким ка¬
питаном было так же просто, как проглотить рюмку
водки. Гуров даже стеснялся прямолинейности своей
операции, вернее, элементарности трюка, удивлявшего
лишь ребятишек-дошколят. Пока они продирались через
людскую чащобу, капитан дважды терялся по собствен¬
ной инициативе, но Гуров, не доверяя случайности,
поджидал охранника, чем окончательно усыпил его
бдительность. Напротив прилавка, у которого то ли
что-то покупали, то ли давили друг друга из чисто спор¬
тивного азарта, сыщик остановился, указал на продав¬
щицу, блондинку, лениво шевелившую яркими губами.
—	Видишь? Это Тося, подруга моей телки,— про¬
шептал Гуров.— Спроси у нее, где Роксана. Если она
уже ушла, назначь им обеим свидание часиков на девять
у телеграфа.
—	Понял,— выдохнул капитан и ввинтился в толпу.
Гуров проводил его взглядом—так смотрят на уто¬
пающего, которого накрыла последняя волна, и начал
пробираться к выходу в сторону Пушечной улицы.
Сверкая лакированными боками, «вольво» стоял на
условленном месте. Гуров сел рядом с Юдиным и ска¬
зал:
144

—	Поехали отсюда к чертовой матери! Будь все
проклято, носков паршивых купить невозможно.
Юдин лишь пожал плечами, хотел поинтересоваться,
по какому адресу конкретно обитает мать черта, сдер¬
жал любопытство и повернул ключ зажигания.
Они стояли на Воробьевых горах, смотрели на Моск¬
ву, молчали, каждый думал о своем.
Бизнесмен подсчитывал убытки, которыми для него
могут обернуться события последних суток. Губский и
Мельник ушли, туда им и дорога. Каца жалко, ему пос¬
ле такого удара не оправиться. Юдин повернулся к
Гурову, но сыщик смотрел прямо перед собой, хотя дви¬
жение Юдина, конечно, ощутил, но никак не реагировал.
Думает, решает, с какого бока его ухватить. Юдин
вновь уставился на бескрайний каменный разлив горо¬
да. Сыщик очень интересен, играя с ним, можно не при¬
жимать карты к груди, он не подглядывает, не передер¬
гивает, чертов сын, просто очень сильный игрок. Как
бы его заполучить в свою лодку?
Сыщик не думал ни о бизнесмене, ни о том, кто в
чьей лодке, его мучали другие проблемы. На решение
их требовалось время, а с этим у Гурова было совсем
плохо. Министр даже не знает о его существовании, яс¬
но как день, думал он. Кто, интересно, прикрывается его
именем? И почему убили Романова? Из какого подраз¬
деления орлы, что пытались увезти его неизвестно
куда? Кто и почему так торопится? Необходимо посмот¬
реть дискеты. Дома появляться нельзя. Где спрятаться
и где раздобыть компьютер? Главное, не спешить. Кому
можно довериться?
—	Кац может покончить с собой,— сказал Юдин.
Сыщик взглянул на него недоуменно и промолчал.
— Бриллианты принадлежат	общине,— пояснил
Юдин.— Миллион долларов, где-то это, возможно, не
деньги, а для Анатолия Самойловича — петля.
—	А я-то все думал, чего мне не хватает... Вы с Ро¬
мановым давно знакомы?
—	Совсем не знакомы,— Юдин помялся.— Мне его
рекомендовали...
—	Кто? Борис Андреевич, это очень важно.
—	Я не могу сказать, да вы этого человека и не
знаете.
—	Тогда мыльте для Каца петлю. Поехали, мне нуж¬
но срочно позвонить.
145

Гуров взглянул на город, резко повернулся и заша¬
гал к машине. Когда они сели в «вольво», он сказал:
—	К ближайшему автомату.
—	Я вам не шофер, черт побери! — сорвался Юдин.—
Или вы собираетесь сделать из меня осведомителя?
Романова мне рекомендовал крупный чиновник МИДа.
Фамилии я вам не назову,— он включил мотор.
—	Вы будете меня возить столько, сколько мне нуж¬
но, и фамилию назовете,— тихо ответил Гуров.— Дайте
закурить, все бросаю, бросаю... Совсем безвольный стал.
Юдин открыл отделение для перчаток, достал пачку
сигарет «Мальборо», вытряхнул сигарету, дал сыщику
прикурить.
—	Я все думал, как коротко определить вашу сущ¬
ность, теперь понял — слабый.
—	Точно,— сыщик согласно кивнул, затянулся, по¬
нюхал сигарету.— Никакой гадости не подмешано? —
Вытянул ноги, откинулся на спинку сиденья.
Он решил было позвонить старому приятелю, укрыть¬
ся временно у него, вспомнил, что приятель недавно
женился, и вариант отпал.
—	У вас большая семья?
Юдин взглянул недоуменно, затем нахмурился:
—	Это угроза?
—	Не дуйте на воду, Борис Андреевич,— Гуров дав¬
но не курил, и у него слегка закружилась голова.—
Просто вы мне подсказали идею вербовки, и меня
заинтересовало ваше семейное положение.
—	Если не считать сиамского кота, одинокий. А ра¬
ботать на вас не буду.
«Уже работаешь,— подумал сыщик,— а дальше —
жизнь покажет».
—	Пригласите в гости, выпьем кофе.
Юдин колебался, Гуров чувствовал, что может полу¬
чить отказ, и козырнул:
—	Из дома позвоните Кацу, пусть не торопится.
—	Опасный вы человек,— Юдин громко и искренне
рассмеялся.— Сказанул! Сообщи волку: мол, учти, дру¬
жище, у тебя острые зубы и ты питаешься мясом своих
жертв.— Он включил передачу и мягко тронул машину
с места.
—	У вас, как я понимаю, большие связи,—сказал
через некоторое время Гуров.— Вы можете выяснить,
куда поступают изъятые нашим ведомством вещи?
—	Наверно, вам это сделать легче.
146

—	Возможно, только вам нужнее.
—	Какая конкретно вещь?
—	Со временем узнаете, в обмен на фамилию чинов¬
ника МИДа.
—	Дался вам этот Романов,— раздраженно сказал
Юдин, проезжая на «кирпич» и припарковываясь у вы¬
сокого дома, любовно сложенного из светлого камня.
—	С час назад Романова застрелили,— Гуров при¬
курил вторую сигарету.— И меня интересует все, что о
ним связано.
Жизнь продолжается, прошел вечер, наступила ночь,
которая тоже истекала, и за окном кабинета, в котором
работал все время Гуров, начало светлеть, сыщик сидел
перед компьютером, на столе стояла «турка», несколько
чашек с кофейной гущей, лежали страницы исписанной
бумаги.
С жильем в Москве плохо, поэтому квартира у Юди¬
на была лишь трехкомнатная, с небольшим холлом, с
маленьким бассейном, крохотной баней и состояла из
гостиной, кабинета и спальни. Ковры и хрусталь, как
заметил Гуров, вообще отсутствовали, пол закрывал
скромный однотонный палас, стены были белые, но ни¬
чего общего с больничными не имеющие, и производили
впечатление чистоты и свежести. Мебель была матовая,
из вощеного дорогого дерева и не сверкала нахально
полированными боками, каждый предмет был функцио¬
нален, предназначался для конкретного использования.
Для форсу были разве что картины, так в живописи
Гуров ничего не понимал. В общем, квартира как квар¬
тира, какой-нибудь зачуханный финн так не нашел бы
в ней ничего интересного. Сыщик тоже не стал таращить
глаза, бесцеремонно оккупировал кабинет. Компьютер,
как и следовало ожидать, нашелся. Гуров выставил хо¬
зяина за дверь, начал работать, выяснил, что одна дис¬
кета безнадежно испорчена, а другая вроде бы ничего
себе, но в то же время и ничего особенного, из-за нее
не стоило и огород городить. Часть героев, чьи имена и
клички проявлялись на экране компьютера, была Гуро¬
ву известна, другую часть можно было отыскать в кар¬
тотеке либо в отделах кадров. Ну, было, было кое-что,
в основном поганые взяточники, одни — в погонах, дру¬
гие — при галстуках и партбилетах. На них можно было
вполне наплевать, хотя, конечно, не забыть. Но решать
с ними неторопливо. Куда они денутся!
147

Почти в самом конце картотеки друг за другом шли
довольно подробные характеристики двух человек, ко¬
торых даже аполитичный сыщик знал не по милицей¬
ским сводкам, ориентировкам или агентурным сообще¬
ниям. Один — депутат Верховного Совета России Чер¬
касов, из «так называемых демократов», человек из пар¬
тии Ельцина — часто появлялся на экране телевизора.
Второй, Кудин, был журналистом, несколько раз высту¬
пал на страницах газет в рубрике «мораль и право»,
рассуждая о плохой работе милиции, коррумпированно¬
сти и безнравственности ее сотрудников. Оказывается, и
депутат, и журналист были тесно связаны с Корпораци¬
ей и брали взятки, указывались даже суммы и даты,
жена депутата приняла в подарок бриллиантовую брошь,
которую дарители не поленились подробно описать.
Гуров выругался вслух, отключил компьютер и за¬
курил. Он не симпатизировал депутату, который, по
мнению сыщика, уж больно быстро и легко сменил ок¬
раску. С младых ногтей сначала комсомольский вожак,
потом партийный функционер, теперь перестройщик,
ярый приверженец рыночной экономики. Гуров полно¬
стью соглашался со всеми доводами депутата, завидовал
человеку, который так легко сменил кожу, и злился на
него, так как сам был консервативен, понимал, что не
прав, но сделать с собой ничего не мог.
Журналиста Гуров никогда в глаза не видел, но тер¬
петь не мог. Читая его хлесткие, злые материалы о без¬
наказанности преступников, кретинизме и бездушии ра¬
ботников милиции, покрывался гусиной кожей и мате¬
рился. Пижон и краснобай играючи расправлялся с
проблемами, которые не мог разрешить Гуров почти два
десятка лет.
Сыщик смотрел на бледно-молочный экран компью¬
тера и бормотал:
—	Ах ты, бархатная жопка, шелковые ушки, значит,
мы все в дерьме, а вы в белых перчатках? Ну, погоди!
Гуров отмотал назад, прочитал материал второй раз
и стал прикидывать, как полученной информацией мож¬
но распорядиться, с чего начать. Выявить источник и
всех свидетелей, провести разведывательные допросы,
найти вещественные доказательства.
—	Можно? — в дверях появился Юдин с очередной
чашкой кофе.
Их было много, этих чашек, информацию о депутате
и журналисте сыщик получил около полуночи.
148

—	Лев Иванович, может, перекусим и по рюмке при¬
мем?— Юдин поставил перед Гуровым кофе, глянул на
погасший экран.
—	Может быть, может быть,—рассеянно сказал Гу¬
ров и подумал, что следует действительно прерваться.
Он взял чашку, и они прошли на кухню. Гуров рас¬
положился у окна, лицом к двери — наверное, и в бане
сыщик не сядет к двери спиной — и все старался и не
мог переключиться, хоть ненадолго забыть о депутате и
журналисте.
Юдин включил микроволновую электропечь, пока
несбывшуюся мечту советских домохозяек, поставил в
нее тарелки, бесцельно слонялся по кухне, размышляя,
как подступиться к задумчивому гостю, изловчиться,
перетащить на свою сторону. И пришел к выводу, что
перетащить сыщика никогда не удастся — в лучшем
случае они могут встретиться на нейтральной полосе.
—	Вы сильно чем-то озабочены, Лев Иванович. Мо¬
жет быть, я смогу быть вам полезен? — Юдин решил
прервать тягостное молчание.
Гуров взглянул недоуменно, перевел взгляд на за¬
граничные агрегаты и спросил:
—	Сколько же все это стоит?
—	Да черт его знает, по-разному. Много,— раздра¬
женно ответил Юдин.— Модно, ну и удобно... Думаете,
я от хорошей жизни связался с Губским, Мельником и
компанией? Вы же шагу не даете ступить, в микрофоны
трубите о свободе, а слезете с трибуны и бьете по голо¬
ве и все в висок норовите.
Гуров вспомнил упавшего на траву бандита, его тя¬
нувшуюся к пистолету руку и свой удар ногой и сказал:
—	Оправдать можно все, абсолютно.
—	Как вы легко судите!
—	Это точно, но в данном случае я о себе. Вы на¬
кормить обещали.
Юдин взял полотенце, вынул из печи тарелки с ра¬
зогретой едой и сковородку с яичницей, поставил на стол
и спросил:
—	Коньяк, водку?
—	Рад бы в рай, да грехи не пускают.
Ужинали молча. Юдин выпил, Гуров взял чашку ос¬
тавшегося кофе и встал.
—	Спасибо, очень вкусно, я пошел.
—	Я вам постелю на диване,— Юдин прошел за
Гуровым в кабинет, достал из тумбочки подушку, одея¬
149

ло и белье. Взглянул на отчужденное лицо сыщика, бро¬
сил все на диван и молча удалился.
Гуров снова включил компьютер, еще раз перечитал
данные на депутата и журналиста, уже не злорадство¬
вал, а чувствовал непонятное беспокойство. Начали
возникать вопросы, чем дольше сыщик думал, тем воп¬
росов становилось больше, а ответов меньше.
Совершенно ясно, что материал в компьютер закла¬
дывался по мере его поступления, так как не имел ника¬
кой системы. Взяточник из вневедомственной охраны,
следом боевик-убийца, после него директор магазина.
И такая чересполосица от начала и до конца. И под са¬
мый финал — рядом депутат и журналист, следователь¬
но, информацию на них получили одновременно. Поче¬
му? Дела, в которых они увязли, различны, сроки тоже
разные. Депутат способствует хищениям, и в тексте
упоминается восемьдесят седьмой год. А в компьютер
они попали одновременно и в девяносто первом. Явные
нескладушки.
«А если это деза? — подумал он и тяжело перевел
дух,— Ну, не любишь ты, сыщик, разговорчивого де¬
путата, а писаку-максималиста просто терпеть не мо¬
жешь. Так ведь можно заменить слово в крылатой фразе
и получится: «Ты мне враг, но истина дороже». Сыщик,
будь объективен, расколи этот орех и вытряхни на Бо¬
жий свет ядрышко истины. А уж горькое оно или слад¬
кое, тебя, сыщик, волновать не должно».
Можно предположить, что некто, человек дально¬
видный, полагает, что, мол, картотека преступников
рано или поздно, но вполне вероятно может попасть в
руки власть предержащих, и закладывает в нее дезу,
порочащую депутата и журналиста, «так называемых
демократов». Плюрализм, демократия, гласность — жур¬
налисты выпрыгивают из штанов, только дай им жаре¬
ного. Депутата и журналиста рвут на куски, поливают
их нечистотами, сдабривают помоями, и все это вывали¬
вают на голову президента России.
Гуров поднялся, забрал со стола пепельницу с окур¬
ками и грязную чашку, пошел на кухню, все вымыл.
Когда он в своих рассуждениях заходил в тупик, тре¬
бовалось отвлечься на какое-то физическое действие.
Вновь усевшись за стол, сыщик начал чертить на листе
бумаги геометрические фигуры и продолжал рассуж¬
дать.
Если горячий материал является дезой, то ее ини*
150

циатор должен знать, куда заложил мину, и не зависеть
от успеха илй неуспеха какого-то Гурова. А Гурова
могли зарезать в лесу, он мог не выйти на Романова или
не суметь его сломать. Слишком много случайностей.
Если проводится запланированная провокация, она
должна быть проста и надежна, А откуда на заре по¬
явились генералы? А «Волга» с оперативниками? Глав¬
ное, почему убили Романова?
Гуров вскочил, прошелся по кабинету, начал делать
гимнастику.
Человека убили. Пусть дерьмового, но ведь жизни
лишили, а ты, якобы интеллигент, не потрясен смертью,
а лишь мучаешься, что не можешь пристроить покойни¬
ка в свою логическую схему.
Попытки сыщика пристыдить себя, ужаснуться
смертью не увенчались успехом. Он перестал отжимать¬
ся от пола, вернулся к столу, и начал чертить паралле¬
лепипед в проекции.
Романов не мог оказать сопротивление, его убили,
потому что мертвые молчат. А что он такого знал? Все
упирается в картотеку. А может, ответ в испорченной
дискете? Хозяева не знали, что Романов стер запись?
Организаторы убийства и слежки за Гуровым не могут
быть хозяевами Романова. Совершенно ясно, что они
вышли на липового кагэбешника через самого Гурова.
Выходит, что человек закладывает в компьютер дезу и
не знает, где этот компьютер находится? Так быть не
может...
Почему? Сыщик нарисовал крестик. Некто узнает,
что в преступной корпорации центрального региона
России имеется компьютер с картотекой. Информация
могла просочиться из нашего управления. Через свою
агентуру некто посылает компроматериал на «так назы¬
ваемых демократов». Гуров повел от крестика линию.
Что-то у него ничего не получалось. Путь следования
материала не прослеживался. Точнее сказать, начало
его угадывалось, но вскоре он терялся.
Сыщик дернул карандаш в сторону, линия причуд¬
ливо скривилась.
Из того же источника некто узнает о полковнике Гу¬
рове и его задании и сосредоточивает на нем внимание.
Сыщик отправляется за город, за ним приглядывают
издалека. После вызова опергруппы, прокуратуры и
«скорой» сначала появляются генералы, которые пыта¬
ются получить «что-нибудь для рапорта», а после не¬
151

удачи за Гуровым устанавливают наблюдение, которое
приводит сначала к Романову, а затем и к компьютеру.
Сыщик продолжил кривую и замкнулся на крестике,
полюбовался на свои каракули и вслух подвел итог:
—	Такой грязной работы я еще никогда не делал.
Гуров смял бумагу, швырнул в угол. Спокойно, сы¬
щик, спокойно, урезонивал он себя. Никто не знает, что
дискета у тебя. Они могут только предполагать, и осно¬
вания для этих предположений у них имеются. Пред¬
ставь, что ты руководишь операцией. Наружка докла¬
дывает, что объект сел в машину к неизвестному, ко¬
торый последние сутки, самые горячие, находился от
объекта в непосредственной близости. «Мерседес» на¬
правляется в Москву. Остановка перед въездом в город,
выходят из машины, минут пятнадцать беседуют, воз¬
вращаются в машину, движутся по окружной и, наконец,
въезжают в Москву. На Ленинском проспекте машина
останавливается, неизвестный уходит, объект некоторое
время выжидает, затем следует за неизвестным. Види¬
мо, на лестничной клетке между ними происходит
мгновенный контакт, после чего объект выходит из подъ¬
езда и садится в троллейбус.
Конечно, продолжал рассуждать Гуров, получи я
такую сводку наблюдения, то не сомневался бы — объ¬
ект у незнакомца что-то взял. Дальнейшее поведение
объекта лишь подтверждает это. Объект не возвра¬
щается в министерство, не едет домой, а начинает бол¬
таться по городу. В данном случае не важно, почувство¬
вал он слежку или нет, важно, что он мечется, растерян,
не знает, что предпринять.
А уж гуровская легенда с телкой и дешевенький
трюк в ЦУМе вообще в комментариях не нуждаются.
Сыщик улыбнулся и покачал головой, даже вздохнул.
Нехорошо, полковник, ведете себя, словно мальчишка.
Вас министр ждет, а вы непотребства вытворяете. Инте¬
ресно, как пацаны, которые играют в оперативников,
объяснили начальству его исчезновение? А ведь сейчас
некто тоже не спит, думает, просчитывает. От таких
мыслей сыщик повеселел. Эйфория была недолгой, он
вернулся к печке, от которой начал, и вновь двинулся
в дорогу. И снова не прошел, уперся в тупик. Стереть
дискету он не мог, отдать ее — тоже не мог, для приня¬
тия точного безошибочного решения информации не
хватает. Против генералов нужны неопровержимые
улики.
152

Гуров долго сидел в кресле, курил, варил кофе, сно¬
ва курил, тасовал колоду и так и сяк, сдавал карты
себе и противнику — и каждый раз проигрывал. Лишь
когда начало светать, сыщику удалось вытащить джо¬
кер. Гуров ударил кулаком по столу, обозвал себя
дураком, еще минут тридцать работал, потом упал на
диван и заснул.
Юдин жил холостяком, но утюг в доме нашелся, и
около десяти утра Гуров, стоя в одних трусах, гладил
брюки. Хозяин готовил завтрак, поглядывал на муску¬
листую фигуру гостя и говорил:
—	У вас фигура тридцатилетнего атлета, можете
работать натурщиком, хотя для классики, пожалуй,
мышц многовато. И на груди шрамик почти не виден, а
вот спину вам конопатил халтурщик.
Гуров закончил гладить, убрал утюг и доску, принял¬
ся чистить туфли.
—	Рубашечка ваша никуда не годится, мог бы по¬
дарить новую, так вы наверняка не возьмете...
—	Отчего же? — удивился Гуров.— Я нормальный
человек и обожаю подарки.
Юдин принес белую рубашку и строгий однотонный
галстук. Гуров взял, поблагодарил сдержанно и быстро
оделся. Потом они завтракали, разговаривали на отвле¬
ченные темы: о погоде, футболе, политике. Когда собра¬
лись уходить, Юдин спросил:
—	Вам действительно нужен человек, который под¬
бросил мне Романова?
Гуров кивнул, и Юдин назвал фамилию и должность.
Сыщик снова кивнул, взглянул, прищурившись, и заго¬
ворил медленно, произносил слова осторожно, словно
брел в темноте, на ощупь:
—	Я бы на месте Каца не лез в петлю, а раздобыл
бы «мерседес», принадлежащий покойнику Романову.
При ваших возможностях — дело несложное. В «мер¬
седесе» я не стал бы ничего искать, а велел бы разоб¬
рать его на части, до последнего винтика, слил бензин,
масло, размонтировал колеса. Мы не способны угнаться
за передовой мыслью Запада и не надо пробовать,— он
заговорил даже веселее.— Разберите этот аппарат на
молекулы, и, если в ваших руках ничего не останется,
я брошу свою работу и наймусь к вам водителем.
—	Ловлю на слове, Лев Иванович,— сказал Юдин,
отпирая массивные запоры входной двери.
153

—	А пока не я вас вожу, а вы меня,, подбросьте,
пожалуйста, на Октябрьскую площадь, к министерст¬
ву,— ответил Гуров, переступая порог.
Глава десятая и последняя
Шеф Гурова, начальник главка Петр Николаевич
Орлов, как обычно, в штатском скромном костюме, с
плохо повязанным галстуком, который всегда раздра-
жал Гурова (уже семнадцать лет у него чесались руки
перевязать галстук по-человечески), сидел в своем ка¬
бинете за столом, вертел в руках дискету, и, казалось,
нимало не интересовался проходившим здесь разгово¬
ром.
Моложавый генерал, которого Гуров впервые увидел
накануне ранним утром у загородной резиденции, в от¬
личие от хозяина кабинета, был крайне активен. Он
пытался расхаживать перед столом Орлова, но кабинет
был невелик, и генерал, сделав три-четыре шага, наты¬
кался то на книжный шкаф, то, развернувшись и про¬
бежав в обратную сторону, налетал на сейф. В общем,
генерал суетился. Гуров сидел сбоку от стола начальни¬
ка, спиной к окну, терпеливо ждал, когда кончится игра
в слова и начнется дело. Сыщик не понимал роли гене¬
рала, широты его полномочий, хотя по отсутствующему
выражению на лице шефа — а за долгие годы он изучил
это лицо как свое собственное — следовало понимать,
что этот, явно из новых, генерал полномочиями облечен
и является персоной, приближенной к императору.
—	Я всегда полагал, что мы люди военные и дис¬
циплинированные! И вы, Лев Иванович,— полковник
милиции, а не анархист с маузером за поясом и бомбой
в кармане! — изрек генерал, в очередной раз натыкаясь
на сейф.— Черт побери, мы можем перейти ко мне, все-
таки просторнее, и хоть кофе дадут...
Шеф нажал на кнопку и тихо сказал:
—	Света, кофе, пожалуйста...
—	Петр Николаевич, вы своим молчанием поддер¬
живаете полковника, будто одобряете его безобразное
поведение, которое граничит со служебным преступле¬
нием,— генерал неловко присел на краешек стула.— Ма¬
ло того, в прокуратуре решают вопрос о возбуждении
против полковника уголовного дела за превышение пре¬
делов необходимой самообороны, нанесение тяжких
телесных повреждений с расстройством здоровья.
154

—	Тяжких без расстройств не бывает, генерал,—
флегматично заметил Орлов.— А никакого дела не сле¬
пится — нет потерпевших.
—	Не понял! — генерал вскочил.
Орлов заглянул в лежавшую на столе папку и от¬
ветил:
—	Сегодня около шести утра содержавшиеся в сан¬
части Прохоров и Курков убили постового милиционера
и скрылись.
—	Прекрасно! Великолепно! — генерал вновь начал
тыркаться по кабинету.— Просто гора с плеч? Я циник?
Возможно. Но на нашей работе порой убивают... Сейчас
главное — это полковник,— он ткнул пальцем в Гурова,
хотел то ли пригвоздить, то ли возвысить.— Он должен
быть в белом, без единого пятнышка. Сколько вы рабо¬
таете в милиции? И что, кроме отборной ругани, слы¬
шали? Надо не только, как вы выражаетесь, пахать, но
и подать результат. Старо? Согласен, так ведь и мир
стар. Сегодня в семнадцать — пресс-конференция, будут
наши писаки, депутаты, сами понимаете, иностранцы.
Мы им такой товар подаем, а главный герой — в грязи,
увечит людей... Ну, слава Богу, хоть с этим пронесло!
Генерал поднял руку, хотел, видно, перекреститься,
но сдержался, неопределенно помахал ладошкой.
«Так... Ларчик просто открывался,— подумал Гу¬
ров.— Пресс-конференция, иностранцы, потому-то ты не
спишь. И гоняешься ты не за мной, грешным, а за сен¬
сацией».
—	Я выполняю приказ министра! — произнеся эту
фразу, генерал, словно прикоснувшийся к земле Антей,
ринулся в бой с новыми силами.— Я вас подам на всю
страну и дальше, за пределы! Я должен быть уверен в
вас, полковник! А я не уверен! Где вы болтались почти
сутки? Почему вы скрылись от своих товарищей?
—	Разберемся,— Орлов с интересом разглядывал
свои ладони.— Полковник Гуров напишет рапорт. Мы
разберемся.
—	Нет у меня времени! — генерал в конце почти
каждой фразы ставил восклицательный знак, если толь¬
ко не ставил знак вопроса.— Перестройка! Мы боремся
с бюрократией, а вы все вопросы хотите свести к бумаж¬
ке! Ну, рапорт со временем, пожалуйста, почему сейчас
нельзя русскими словами объяснить?
Орлов перестал любоваться ладонями, взглянул на
Гурова и кивнул.
155

—	Товарищ генерал!,Я выполнял специальное зада¬
ние, о котором, в принципе, никто не должен был знать.
Неожиданно меня останавливают незнакомые люди,
представляются как мои телохранители. У меня тело од¬
но, я не могу доверить его охрану чужим людям.
—	Не паясничайте, полковник! Вам предъявили до¬
кументы, сослались на министра!
—	Документы я могу такие предъявить, что вы, то¬
варищ генерал, в моем присутствии сидеть не посмеете.
Генерал покраснел, затем пошел белыми пятнами.
Орлов довольно заурчал, сказал миролюбиво:
—	Ну, ладно, ладно, Лев Иванович, давай по су¬
ществу.
—	А по существу, товарищ генерал,— сыщик взгля¬
нул на начальника обиженно,— ни о какой охране не
договаривались. Парни наглые, это факт, а почему они
висят на хвосте, что им нужно, неизвестно. Министр, го¬
ворите? Так я могу сослаться на президента или на
Господа Бога... Слова — они все выдержат.
—	Допустим, допустим,— неожиданно выяснилось,
что генерал умеет говорить и миролюбиво.— Ну, не пон¬
равились вам мои парни, тем более что у вас есть такой
горячий материал,— он указал на лежавшую на столе
дискету.— Вы ушли, надо сказать, мастерски, провели
моих вислоухих.
Генерал сделал паузу, улыбнулся, призывая заклю¬
чить перемирие. Гуров еле сдерживал смех, Орлов вновь
вызвал секретаря.
—	Светок, как дела с кофе?
—	Петр Николаевич, чайник перегорел, я ребятам
позвонила, не несут, черти,— радостно сообщила секре¬
тарша, которая отлично знала, когда нужен кофе, а ког¬
да чайник должен «перегореть».
—	Хорошо, хорошо, отставить,— сказал Орлов и
развел руками.
—	Ну, великие сыщики, вы и даете! — генерал выдал
еще одну улыбку, повернулся к Гурову и посерьезнел.—
Так куда вы пропали, почему не явились к начальству?
Где вы ночевали?
Сыщик знал, что такой вопрос зададут. Времени,
чтобы приготовить ответ, было достаточно, однако он
его не приготовил. Гуров рассчитывал переговорить с
Орловым один на один и вместе сочинить легенду. Но
когда сыщик переступил порог министерства, его уже
156

ждали и повели к чужому генералу. Гуров еле отбился
и сумел проскочить в этот кабинет.
Орлов покусывал нижнюю губу, взгляда на Гурова
не поднимал. Сыщик понял: никакой защиты, только
нападение. Ему не пришлось искусственно возбуждать
себя — человек, сидевший напротив, появился из ниот¬
куда, надел генеральские погоны, допрашивает. Лицо
Гурова осунулось, кожа задубела, глаза стали ярко-го¬
лубыми, от нахлынувшей злости голос почти пропал:
—	Может, вы хотите знать, с кем я ночевал и как
именно? От меня жена ушла...
Из всех троих больше всех такому сообщению уди¬
вился сам сыщик. Орлов знал, что семья Гурова распа¬
лась, но это произошло отнюдь не вчера. Генерал не
понял, какое отношение к происходящему имеет жена
полковника. А Гуров совершенно не собирался произно¬
сить подобную фразу, но она прозвучала, и сыщик бро¬
сился в атаку.
—	У вас, генерал, пресс-конференция, а у меня жена
ушла. Как раз вчера, такая незадача. Вам не позвони¬
ла, не согласовала. Извините. А вот генерал Орлов,
тогда полковник Орлов,— сыщик взглянул на друга и
начальника осуждающе,— у меня на свадьбе гулял.
Ведь было, уважаемый Петр Николаевич, признайтесь.
—	Ну, Лев Иванович,— Орлов бросил взгляд на ге¬
нерала, недоуменно пожал плечами.
—	И водку пил, и «горько» кричал! А вчера жена
ушла! Сто лет прожили дружно, любили...
—	Все! — Орлов хлопнул ладонью по столу, под¬
нялся.— Объявляется перерыв.
Генерал встал, растерянно оглянулся, не зная, что
предпринять.
—	А вас, генерал, на той свадьбе не было, поэтому
вы и спрашиваете, где я провел ночь! — Гуров вскочил,
резко повернулся, прижался лбом к оконному стеклу.
Генерал хотел взять со стола дискету, Орлов сделал
отрицательный жест, подмигнул, указал взглядом на
дверь. Генерал возмущенно фыркнул и вышел. Знаме¬
нитый сыщик! Истеричка! Баба у него сбежала, так он
дела забросил! Генерал вышагивал по длинному кори¬
дору и пребывал в возмущении.
—	Ты, Лева, свой талант закопал,— сказал Орлов,—
с искренним удивлением глядя на Гурова.— Семнадцать
лет с тобой бок о бок — и не подозревал даже.
157

---Сам удивляюсь,— признался Гуров.— Последний
поворот к окну, пожалуй, перебор. Но я физиономию его
уже видеть не мог: либо лицо ладонями закрывай, либо
отворачивайся.
Дверь открылась, секретарша принесла кофе, заго¬
ворщицки подмигнула и удалилась.
—	И что здесь? — Орлов постучал пальцем по дис¬
кете.
—	Разное,— неопределенно ответил сыщик.— Откуда
явился сей муж? И почему ты разрешаешь с собой так
разговаривать?
—	Потому, Лева, все потому же,— Орлов убрал дис¬
кету в сейф.— Если меня не будет, кто останется? Ты,
гений, куда служить пойдешь? Ты почему не звонил?
—	Статью за соучастие не отменили, Петр Нико¬
лаевич. Что позволено оперативнику, не позволено ге¬
нералу.
—	Я твой друг.
—	Я могу исповедоваться за рюмкой чая, а сейчас
ты начальник.
—	Я волновался,— Орлов сунул ладонь под пиджак,
потер грудь.— Бог тебе судья. Ну, Лев Иванович, как
будем жить дальше?
К семнадцати часам перед конференц-залом начали
собираться как сотрудники министерства, так и посте*-
пенно прибывавшие гости. Атмосфера ожидания была
немного нервная и одновременно праздничная, как в
фойе театра перед началом премьеры. Случайных лю¬
дей нет, только свои и приглашенные, которых все вре¬
мя бегают встречать, теряют, вновь находят, просят
извинить за вынужденную задержку: вот-вот начнется.
Поведение собравшихся было различным. Молодым
сотрудникам было поручено встречать и рассаживать
гостей. Милиционеры со стажем, кто в форме и при ор¬
денах, кто в штатском, преимущественно в сером, а
многие так и в белых рубашках — знай наших, погляды¬
вали на происходящее снисходительно, мол, чего только
нынче не придумают. Вот и в святая святых неизвестно
кого пустили, скоро и кооператорам разрешат здесь
шляться. Иностранцы, привычно улыбаясь, не скрывали
любопытства, оглядывались, один даже подошел к сте¬
не, колупнул пальцем облицовку. Несколько депутатов,
как и надлежит народным избранникам, держались
158

солидно и слегка покровительственно, мол, не такие за¬
лы видели, мягко стелете, но нас, умудренных, на кривой
не объедешь, мы в корень смотрим, в самую суть. Ну и,
естественно, журналисты, которых профессия обязывает
в любую щель пролезть, а тут двери открыли, так даже и
неинтересно. Они знали всех, а кого не знали, то здорова¬
лись с таким видом, что человек, досадуя на свою па¬
мять, начинал чувствовать себя неловко.*
Орлов и Гуров сидели в полупустом зале, у прохода,
над ними нависал генерал, которого неожиданное заяв¬
ление сыщика о личном горе вынудило покинуть поле
боя. Сейчас генерал пытался наверстать упущенное.
—	Петр Николаевич, я категорически требую отдать
мне дискету. Мы планируем показать кое-какую кино¬
хронику, а ваш материал запустим на скорости, прочи¬
тать его будет нельзя, но объем добытой информации,
безусловно, произведет впечатление,— он указал на стол
президиума, рядом с которым стояли телевизор и
компьютер.
—	Классное решение,— Орлов одобрительно кив¬
нул.— Зарядите компьютер любой информацией и го¬
няйте, а конферанс — дело несложной техники...
При слове «конферанс» генерал скривился, тут же
набычился и повторил:
—	Я категорически требую...
Орлов, который сидел расслабившись, несколько
мешковато, выпрямился, вздернул подбородок и резко
перебил:
—	Вы, генерал, требуйте с подчиненных, меня вы мо¬
жете только просить. Совершенно секретный материал
из моего сейфа никуда не выйдет, тем более на эстраду.
—	Ах, так? Сейчас прибудет министр...
—	Хоть президент,— вновь перебил Орлов.
—	Ну, посмотрим,— пробормотал генерал и отошел.
—	У нас министры меняются быстрее, чем времена
года,—невесело пошутил Гуров.
—	Министр не профессия, а средство для личности
самоутвердиться в окружающей среде.
—	Не скажи, убежден, что есть и глубоко порядоч¬
ные люди, которым за державу обидно. Дачи, пайки,
машины—для семьи, а сам света белого не видит.
—	За идею?—хитро прищурился Орлов.
—	Есть, которые и за идею,— ответил Гуров.
—	Так и вороны встречаются белые, но редко,—-ус¬
мехнулся Орлов.
159

Зал начал наполняться, по проходу двинулась группа
товарищей, которым полагалось сидеть в президиуме, то
есть на расстоянии от остальных и повыше. Засверкали
блицы.
—	Лева, объясни старику, что такое презентация? —
зашептал Орлов.
—	Представление,—ответил Гуров.— Вот ты сейчас
тоже кое-что представляешь, но это не презентация.
Рядом с министром сыщик увидел депутата, который
фигурировал в картотеке уголовников. Прав я или не
прав?—думал Гуров, глядя на массивную фигуру с се¬
дой шевелюрой — лица на таком расстоянии рассмот¬
реть было невозможно. Задумана провокация, скандал
с разоблачением или мне привиделось? По крайней ме¬
ре, сегодня у них сорвалось. Петр дискету не отдаст, да
и обнародовать секретный материал прилюдно никто не
рискнет.
Кому положено сидеть выше, солидно занимали свои
места, улыбаясь, переговаривались, галантно уступали
друг другу место. Они были сообщники, люди, привык¬
шие к подобным процедурам и считавшие такое поло¬
жение естественным. Среди вышестоящих были три ге¬
нерала, но один, недавний собеседник сыщиков, из зала
смотрелся лучше всех, был подчеркнуто статен. Он
склонился к уже занявшему свое место министру, что-то
быстро говорил и поглядывал в зал.
—	Я, пожалуй* пойду,— Орлов встал й, благо сидел
с краю, пошел к выходу.
Микрофон щелкнул, и спокойный уверенный голос
произнес:
—	Петр Николаевич, подождите, пожалуйста,— ге¬
нерал призывно махнул рукой.
Орлов остановился, взглянул на эстраду, почесал за
ухом, пошел обратно, недовольно бормоча:
—	Старый дурак.
Проходя мимо Гурова, Орлов дал ему подзатыльник,
одернул пиджак и зашагал решительнее. Генерал встре¬
тил его у стуггенечек, чуть не подхватил под локоток,
подвел к министру, который, слегка повернув голову,
сказал:
—	Какой-то сенсационный материал раздобыли и
прячете. Нехорошо, Петр Николаевич,— министр улыб¬
нулся сидевшему рядом депутату.— Принесите и пере¬
дайте генералу.
160

Орлов наклонился и, понимая, что выглядит смешно,
а препирательство бесполезно, ответил:
—	Товарищ министр, материал доставлен лишь се¬
годня, я его не смотрел, но он, безусловно, совершенно
секретный.
Министр огладил ладонью мягкое сукно стола, на¬
тужно, словно жал воротничок, повернул голову и ска¬
зал:
—	Я вас прошу, Петр Николаевич.
Гуров видел, как Орлов и генерал быстро вышли из
зала, все понял, философски подумал, чему быть, того
не миновать, и занялся совершенно бессмысленным де¬
лом. Он начал разглядывать макушки сидевших в пер¬
вых рядах журналистов, пытаясь опознать затылок че¬
ловека, из-за которого не спал ночь.
Заместитель министра вышел к микрофону и сооб¬
щил, что сегодня пойдет разговор о криминогенной об¬
становке в стране, работе уголовного розыска, будут
показаны несколько эпизодов из работы розыскников,
снятых самими сотрудниками на видео, после чего же¬
лающие могут задать вопросы. Окончив короткое вы¬
ступление, оратор углубился в статистику. Зарегистри¬
ровано, раскрыто, арестовано, возвращено на сумму,
изъято оружия.
Данные эти были уже обнародованы в газетах, зал
слушал равнодушно, шелестел разговорами, все дожи¬
дались последней части, когда можно будет задавать
вопросы, которые у многих имелись. Гуров ждал возвра¬
щения Орлова и думал о своем. Процент раскрытых
убийств довольно высок, действительно производит впе¬
чатление. Только кто знает, из чего данный процент
складывается? Муж ударил жену утюгом, утром про¬
трезвел, прибежал в милицию. Раскрыто... Алкаши под¬
рались, один другого порешил, заснул рядом, патрульная
машина подобрала. Раскрыто... Конечно, мы разыски¬
ваем и настоящих убийц, рассуждал сыщик, ребята
пашут не за страх, сам не последний человек, однако и
наиболее удачливому такого процента не вывести. Вро¬
де и правда в таблицах, а приглядишься — мистифика¬
ция.
Гуров вновь увидел своего друга и начальника уже
на сцене: генерал усадил Орлова, сам подошел к ком¬
пьютеру, вставил дискету, напряженно уставился на эк¬
ран, через некоторое время заулыбался, глянул в сторо¬
ну Гурова победно.
6 Заказ 3114
161

—	Там они, там, куда им деться,— прошептал Гу¬
ров. Значит, не померещилось, и не так он глуп, как
полагают некоторые. Петр совладать не смог:	куда
плотник супротив столяра? Хотя здесь и все наоборот,
Петр столяр-искусник, а министр еле-еле плотник. Од¬
нако президенту виднее, оттого он нашими министрами
в подкидного играет.
Генерал явно отвечал за проведение мероприятия.
Когда кончили считать проценты, деньги и стволы, он
включил телевизор, начал комментарий. Огромный те¬
леэкран в актовом зале плохо смотрелся, да и снято
было скрытой камерой, одна мельтешня: машины, пого¬
ни, пистолеты, трупы. Генерал был лаконичен: «безжа¬
лостные, циничные бандиты и убийцы», «безутешные
матери и несчастные дети», «неминуемость наказания и
беспристрастность суда» — в общем, полный джентль¬
менский набор.
«Что же, генерал, дальше? — думал Гуров.— Куда
едем, где остановимся?»
—	Уважаемые гости и коллеги, как раз сегодня у
нас большое событие: сотрудниками уголовного розыс¬
ка завершена сложнейшая операция, ликвидирована
группа так называемых авторитетов уголовного мира.
Главарь, к сожалению, убит во время перестрелки, но
герой жив и здоров!
Гуров застонал, ноги у него почему-то ослабели, во
рту пересохло, поняв, какое испытание его ожидает, он
выругался.
—	Так бывает не только на экране, хотя человек,
которого я вам сейчас представлю, и похож на кино¬
героя. Жизнь закручивает сюжеты почище драматур¬
гов.— Генерал поднял руку, выдержал паузу и с пафо¬
сом произнес: — Полковник милиции, старший оперупол¬
номоченный по особо важным делам Лев Николаевич
Гуров! Прошу!
Так представляют звезд эстрады, после объявления
следует шквал аплодисментов, а герой выбегает с под¬
нятыми руками и раскланивается. Сейчас же пафос то¬
на в сочетании со словом «оперуполномоченный» вызвал
у людей недоумение, чувство неловкости, кто-то рассме¬
ялся, послышалась быстрая иностранная речь, повисла
пауза и, заполняя ее, генерал продолжал говорить:
—	Полковник — смелый, опытный, талантливый
сыщик. Он сумел не только разгромить преступную
группировку, но и захватить картотеку преступников,
162

которая содержит имена, клички боевиков, осведомите¬
лей и полные данные на тех уродов-перевертышей, ко¬
торые, что греха таить, все еще существуют в нашей
среде.
Никогда в жизни Гурову не было так стыдно, но не
выйти было невозможно: начнут искать, тыкать паль¬
цем, подталкивать. Он шел по проходу, поднимался на
сцену, стараясь не слушать заливавшегося соловьем ге¬
нерала.
—	По своим политическим убеждениям полковник —■
ярый сторонник демократической платформы,— генерал
указал на свободный стул.— Присядьте, Лев Иванович.
А сейчас, товарищи и господа, мы постараемся ответить
на ваши вопросы.
На большинство вопросов отвечал заместитель, ми¬
нистр лишь подал несколько реплик и даже сравнитель¬
но удачно пошутил. Генерал представил залу Орлова.
Узнав, что просто одетый немолодой человек — главный
сыщик страны, журналисты, особенно иностранцы, ожи¬
вились, начали задавать более конкретные и профес¬
сиональные вопросы. Орлов отвечал нудно и однослож¬
но, пытаясь погасить интерес к своей персоне. И он, и
Гуров напряженно ждали подвоха, ведь дискета была в
компьютере, а висевшее на стене ружье обязательно
должно выстрелить.
Иностранцы о чем-то переговаривались между собой,
а потом один из них на чистом русском языке спросил:
—	Господин Орлов, как мы понимаем, захват пол¬
ковником списков агентуры уголовников для вас боль¬
шая удача?
—	Безусловно,— Орлов кивнул.— Хотя я не могу су¬
дить о степени удачи, так как еще не успел ознакомить¬
ся с материалами.
—	Мы поздравляем вас, господин Орлов. Мы не хо¬
тим вас обидеть, но не боитесь ли вы, что среди членов
мафии могут оказаться и ваши люди?
Вот оно, началось, понял Гуров. Что бы про меня ни
болтали, но я обыкновенный гений.
—	А вы, господин, не боитесь узнать, что ваш друг
предатель? Конечно, страшно. Но уж если он преда¬
тель, то лучше об этом узнать раньше, чем позже,—
ответил Орлов.
—	Мы полностью исключаем возможность сотрудни¬
чества с преступниками наших ответственных товари¬
щей,— вмешался в разговор министр.— Это исключено.
163

А среди рядовых могут быть и двурушники. А мелкие
чиновники в вашей стране не продаются мафии?
—	О, сожалею, господин министр, к сожалению,
продаются,— иностранец всплеснул руками.— Это наша
беда!
—	Петр Николаевич, разрешите вопрос,— журна¬
лист представился, и Гуров услышал знакомую фами¬
лию, которая была на дискете Романова.
—	Да, конечно,— ответил Орлов.
—	Приятно, что наш министр такой оптимист,— ска¬
зал Кудин.— Но вы, опытный сыщик, не исключаете, что
среди осведомителей и других пособников нашей родной
мафии окажутся лица крупного калибра?
—	Я уже давно ничего не исключаю,— сказал Ор¬
лов.— Наш разговор уходит в область предположений,
а я поклонник фактов.
—	Простите, господин Орлов,— вмешался иностра¬
нец,— вы впервые пошли на открытый разговор с прес¬
сой, данный факт мы приветствуем от всей души. Но
если, как заметил мой русский коллега, вы столкнетесь
с людьми большого масштаба, то не боитесь ли, что до¬
бычу у вас просто отнимут?
—	Лично мне бояться поздно, отбоялся. А отни¬
мут — не отнимут, это решать не мне. Я не политик, я
сыщик.
—	Удобная позиция,— усмехнулся Кудин.— Мы не
были политиками в тридцать седьмом, сорок девятом, в
застойные годы, теперь имеем то, что имеем. Может
быть, есть смысл передать добытые материалы в специ¬
альную комиссию Верховного Совета?
Министр многозначительно взглянул на генерала, тот
мигнул своим подручным, которые неслышно спустились
в зал, прошелестела команда: «Товарищи! Просьба ра¬
зойтись по рабочим местам!»
Сотрудники неохотно потянулись к выходу. Лишь
группа советских и иностранных журналистов, ощерив¬
шись микрофонами, осталась перед столом президиума,
за которым восседали руководители и депутаты. Гуров
вглядывался то в лицо Кудина, который специализиро¬
вался на разоблачениях беззаконий, творимых органа¬
ми милиции, и был негласно выдвинут своими коллега¬
ми в лидеры, то переводил взгляд на чеканный тяжелый
профиль депутата Черкасова, обменивавшегося с мини¬
стром короткими репликами.
164

—	Этого я не позволю,— Орлов хотел лишь поду¬
мать, но произнес вслух и, поняв, что проговорился, бро¬
сился в бой.— Какова бы ни была заложенная в карто¬
теку информация, она совершенно секретная и оглаше¬
нию не подлежит.
—	Обожаю секреты! — воскликнул журналист.— Вы
распоряжаетесь секретами по своему усмотрению, на¬
родным избранникам знать правду неположено.
—	Демагогия,— отрезал Орлов и взглянул на ми¬
нистра.—* Спецслужбы любого, самого демократическо¬
го государства хранят свои секреты.
Иностранцы залопотали по-своему, согласно закива¬
ли, кто-то из них сказал:
—	Конечно, так есть.
—	А не тайна, что представляет собой столь секрет¬
ная картотека? Это карточки, списки? — последовал
очередной вопрос.
—	Дискета, она заложена в этот компьютер,— выст¬
релил подручный генерал и кивнул на стоявшую на
приставном столике аппаратуру.
—	Прекрасно, значит, если вам что-то в тайнах ма¬
фии не понравится...
—	Почему именно нам не понравится? — перебил
журналиста генерал.— Может быть, вам не понравится?
—	Извините,— вмешался сидевший за столом депу¬
тат,— давайте откажемся от деления на «наших» и «ва¬
ших».
—	Нет уже, извините,— генерал задрал подборо¬
док.— Прозвучал недвусмысленный намек: честь мун¬
дира обязывает. Стреляться!
Иностранцы, люди более раскованные и органичные,
рассмеялись, захлопали, советские улыбались насторо¬
женно.
—	Вы, генерал, смельчак и вызываете на дуэль без¬
оружного. Знакомая картинка! — съязвил Кудин.
—	С ваших губ капает яд, поберегитесь. У нас бу¬
дет одно оружие и один секундант.
Гуров все понял: он одинаково не любил ни генера¬
ла, ни журналиста, но отдал должное первому, который
был умнее и коварнее.
—	Объяснитесь,— сказал Кудин и непроизвольно вы¬
тер губы.— Какое оружие?
—	Компьютер.
—	Согласен. А секундант?
165

—	Пресса,— генерал поклонился журналистам.—Вы
же поклонники гласности.
—	Какие условия? — Кудин чувствовал, его замани¬
вают в ловушку, но не мог понять, в чем она заключа¬
ется.
—	Мы спросим у компьютера о вас и, скажем,— ге¬
нерал, актерствуя, обвел взглядом присутствующих, ос¬
тановился на депутате Черкасове, улыбнулся.— И о вас.
Согласны? Чтобы вам проверка не показалась обидной,
мы сначала зададим вопрос, что известно мафии о ге¬
нерале Орлове и обо мне. Согласны?
—	Конечно, нет — взорвался Кудин.— Это ваш
компьютер, в нем заложена ваша информация... Я ка*
тегорически протестую, это чистой воды провокация!
—	Проверьте, пожалуйста, меня, товарищ генерал,—<
сказал иностранный журналист.— Эрнест Гартнер. По¬
жалуйста.
Иностранцы захлопали, кто-то сказал:
—	Тест на СПИД!
Генерал кивнул возмущенному Кудину.
—	Я вас понимаю: знает кошка, чье мясо съела.
Вынудить не могу, давайте взглянем, чем мафия распо¬
лагает на генералов милиции,— он подошел к компью¬
теру, журналисты поднялись на сцену, сгрудились у не¬
большого экрана.
Генерал набрал свою фамилию, имя и отчество, на
экране появилась надпись: «Сведениями не распола¬
гаем».
—	Видно, я недостаточно знаменит. Теперь Орлов,
Петр Николаевич. Не возражаете?
Орлов махнул рукой, мол, отстань и делай, что хо¬
чешь. Генерал потыкал пальцем в клавиши, появился
текст: «Орлов Петр Николаевич, 1928 г. р., работает в
«угро» более сорока лет, генерал, среди своих пользу¬
ется авторитетом, фанатик, подходов не имеем».
—	Ясно, какие компрометирующие материалы мо¬
гут быть на генерала милиции? — саркастически улыб¬
нулся Кудин.— Да еще в стенах этого здания.
—	Дискета доставлена сегодня полковником Гуро¬
вым, кстати, вашим единомышленником.
Присутствующие невольно посмотрели на Гурова.
«Так вот зачем ты расхваливал меня,— понял сы¬
щик.— Если хочешь протолкнуть дезу, рекламируй источ¬
ник информации. А ты не дурак, генерал, мерзавец, ко¬
нечно, но не дурак».
166

—	А мне даже любопытно,— неожиданно произнес
депутат Черкасов,— удостоили меня уголовнички своим
вниманием или нет? Валяйте, генерал!
Подручный глубоко вздохнул, промокнул платком
лоб, бросил на министра словно случайный взгляд,
скомкав платок, вытер руки, будто готовился к прыжку
и боялся промахнуться. И хотя генерал старался дер¬
жаться спокойно, его напряжение почувствовали все.
Журналисты придвинулись плотнее, разговоры смолкли.
—	А отчего вы так нервничаете, товарищ милицио¬
нер?— срывающимся голосом воскликнул Кудин.— Да¬
вайте, вытаскивайте на Божий свет заготовленную га¬
дость!
—	А может, не стоит?— генерал оглядел присутст¬
вующих.— Господа, я прошу извинения, все это несерь¬
езно и достаточно грязно. Уголовники! Ведь о любом
человеке могут написать, что угодно. Правда, свои запи¬
си они прячут, а не тиражируют миллионными экземп¬
лярами. Товарищ Черкасов — депутат парламента, луч¬
ше не надо.
Генерал выжимал из ситуации максимум, накалял
обстановку до предела.
—	Господин депутат согласился,— сказал иностра¬
нец,— я уверен, наш депутат никогда бы не согласился.
Вы, русские, странные люди.
Народный избранник не был абсолютным дураком,
почувствовал недоброе, решил отступиться, взять свои
слова назад, но на сомнительный комплимент иностран¬
ца попался, словно мальчишка, и четко произнес:
—	Депутат, как жена Цезаря, должен быть выше
всяких подозрений, прошу, генерал.
—	Я считаю, что напрасно, но если желаете,— гене¬
рал начал выстукивать буквы.
На экране появилась надпись: «Сведениями не рас¬
полагаем».
—	Не удостоили,— облегченно вздохнул Черкасов.—
Значит, плохо работаю.
Журналисты начали фотографировать, чиркать в
блокнотах, о своем коллеге Кудине забыли. Раздались
восхищенные реплики.
—	Русские долго запрягают, но быстро ездят! Поста¬
вить под угрозу всю карьеру!..
А генерал все играл на компьютере, вновь набрал
фамилию депутата, затем фамилию журналиста, на эк¬
ране вновь появилась надпись: «Сведениями не распо¬
167

лагаем». Журналисты народ дошлый, манипуляции ге¬
нерала заметили, кто-то ехидно спросил:
—	Что-нибудь не так? Может, машинка испортилась?
Генерал не ответил, смотрел на Гурова, сыщик от¬
лично знал, что взглядом встречаться нельзя, он выдаст
себя, но поднял голову, ответил спокойной улыбкой. Эту
опасную игру заметил Орлов, сказал министру, что
вынужден вернуться в кабинет, подошел к компьютеру,
забрал дискету, взял Гурова под руку и быстро поволок
к выходу. За спинами сыщиков звучал уверенный голос
министра:
—	Мы еще не достигли абсолютного консенсуса, но
в наших взаимоотношениях безусловно произошли под¬
вижки...
Гуров перешагнул порог, привалился к двери, отгоро¬
дился от зала.
—	Подвижки-херишки! Когда генсек «хакал», так
вся рать букву увечила, если следующий будет мате¬
риться, свита запоет на фене...
Орлов шел по коридору так быстро, что длинноно¬
гий Гуров еле поспевал. Начальник влетел в свою при¬
емную и закричал:
—	Меня нет! Нет меня! Ни для кого! Ясно? — И рас¬
пахнул дверь кабинета.
Секретарша взглянула обиженно, Орлов втолкнул
сыщика в кабинет, вбежал сам, путаясь с ключами, от¬
крыл сейф, запер в него дискету, упал в кресло, рявк¬
нул:
—	Ну?
Гуров, который во время серьезного разговора пред¬
почитал оставаться на ногах, сейчас опустился на стул
и миролюбиво сказал:
—	Не серчай, Петр Николаевич. Раз пуля просвисте¬
ла, значит, не твоя.
—	Они там были? — Орлов не пояснял, кто «они» и
где «там».
—	Оба,— ответил сыщик.— И представляешь, в ка¬
ком виде.
—	Ты как посмел?
—	Но ты же сам видел, я угадал. Их замазали и
подставляли.
—	А если бы не угадал? Ты же уничтожил вещест¬
венные доказательства!
—	Обижаешь,—Гуров достал из кармана дискету,
положил перед начальником: — Вот она, оригинал так
168

сказать, а генерал баловался копией моего изготовле¬
ния.
Орлов откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза.
Гуров, зная, что сейчас последует, улыбнулся. Генерал,
начальник грозного управления вытянул губы трубоч¬
кой, приоткрыл один глаз, потом второй, скосил их на
кончик носа — это означало, что старый сыщик думает.
«Прав Лева или не прав, он совершил поступок, на
который я уже не способен,— рассудил Орлов.— И при
этой власти нам обоим теперь жизни не будет».
—	У меня выслуги сто лет и генеральская пенсия.
На что ты рассчитываешь? — Орлов вызвал секретаршу
и заискивающе сказал: — Девочка, где наш кофе?
—	Минуточку, Петр Николаевич,— ответила девушка.
—	Петр, а чего мне было делать? — спросил Гу¬
ров.— Мне эти мужики несимпатичны, но они из коман¬
ды президента России. И какой бы он ни был, мы его
выбрали и должны защищать.
—	А тебя кто защитит?
Секретарша принесла кофе, оставила поднос, взгля¬
нула на шефа снисходительно и величаво удалилась.
Орлов взглянул на закрывшуюся дверь, состроил гри¬
масу, достал из нижнего ящика стола початую бутылку
коньяка и стаканы, налил пальца на два, кивнул.
—	Так если просвистела, значит, не твоя?
—	Так точно, Петр, наши еще не отлили.
Орлов знал, что друг ошибается, но ничего не сказал,
они молча выпили.
Депутат Черкасов был высок и грузен, журналист
Кудин наоборот — фигурой мелкой. Положение Черка¬
сова в обществе было весомее и солиднее, но в личных
отношениях верховодил, порой тиранствовал Кудин.
Выйдя из министерства, приятели остановились у маши¬
ны, журналист тыкал пальцем в грудь депутата и выго¬
варивал:
—	Смелость и глупость суть вещи разные, я ментов
знаю как облупленных. Сто против рубля, нас хотели
спалить, но, как обычно, у них что-то не сработало.
Черкасов благодушно улыбался, смотрел поверх го¬
ловы приятеля, увидел вышедшего из подъезда Гурова
и сказал:
—	А мы сейчас спросим. Взгляни, их знаменитость.
Как его?.. Одевается, будто проездом из Парижа...
Журналист повернулся, взглянул на проходившего
мимо Гурова и возразил:
169

—	Да в жизни он правду не скажет. А костюмчик
на нем действительно отличный. Однако как сыскаря ни
одевай, суть одна — мент поганый.
Эпилог
Из трудовой книжки Льва Ивановича Гурова:
«...служил в органах МВД СССР девятнадцать лет,
восемь месяцев и двадцать шесть дней... Уволен в связи
с утерей доверия...»
Гуров не дослужил до пенсии три месяца и четыре
дня.

удачи ТЕБЕ,
СЫЩИК!

ПРОЛОГ
олковник Лев Иванович Гуров работал в
органах МВД СССР девятнадцать лет,
восемь месяцев и двадцать шесть дней,
был уволен «в связи с утерей доверия», не дослужив до
пенсии три месяца и четыре дня.
Время такое — премьер-министры сменяются, словно
постояльцы в привокзальной гостинице, только успел
белье испачкать, пора на поезд и в какую-нибудь замше¬
лую Францию обниматься с вчерашним неприятелем, а
нынешним кормильцем.
И нечего удивляться, что в такое время мента-пол¬
ковника в четверг уволили с волчьим билетом, а в по¬
недельник пригласили вернуться, не извинились, лишь
обмолвились второпях, что накладка произошла, фами¬
лию перепутали: вас внизу много, а мы наверху — одни.
Нынче поезда быстро ходят, если, конечно, колеса по
бартеру на яйца не поменяли. В общем, за время отстав¬
ки сыщик успел лишь холостяцкую квартиру прибрать,
в баню сходить, бутылку выпить да выспаться, как друг-
генерал по телефону недовольно бурчит — криминальная
обстановка в стране... и другие слова из телевизионных
передач.
173

Полковник Лев Иванович Гуров и генерал Петр
Николаевич Орлов работали в уголовном розыске пер¬
вый около двадцати, второй неполные сорок лет. Пол¬
ковник высок, строен, в любой одежде изящен, глядя на
пего, любой бы подумал, что у большевиков в свое вре¬
мя патронов не хватило и дворян на Руси отстреляли
не до конца, и они, окаянные, семя свое разбросать
успели. Генерал внешностью был-в точности наоборот —
роста среднего, полноват, неуклюж, на лицо — без слез
не взглянешь, к тому же генерал короткопалой ладонью
трет порой его так, словно хочет вылепить новое, по¬
приличнее. Когда генерал и полковник бывали рядом,
что случалось довольно часто, появлялось предположе¬
ние, что отец Орлова в свое время не успел застрелить
деда Гурова. И чего не привидится в наше смутное
время?
Вы уже, конечно, поняли, что они были друзьями,
хотя и имели характеры абсолютно несхожие.
Сегодня они потоптались на начальственных коврах,
выслушали слова о долге и Отечестве и теперь сидели в
кабинете Орлова недовольные друг другом, жизнью во¬
обще и своей собственной в частности.
—	Лева, ты второй сыщик в стране,— произнес Ор¬
лов, сделал паузу, давая возможность спросить: а кто же
первый? Но Гуров не клюнул, лишь снисходительно
улыбнулся.— А сыщик это не только розыскник...
—	И скорохват,—перебил Гуров,—и дипломат, и
жополиз. Вот они меня в дерьме вымазали, я им дол¬
жен еще и сочувствие выказать. Мол, понимаю, какое у
вас сложное руководящее положение, стрессы, перегруз¬
ка, всякое бывает, забудем старое...
—	Кажется, вчера ты был худенький голубоглазый,
наивный, правда, талантливый мальчик...
—	Далеко? — спросил Гуров.
—	Что далеко?
—	Ехать или лететь? Далеко посылаешь?
—	В цирк.
—	Ну до цирка рукой подать,—усмехнулся Гуров—
Минут десять отшагал — и на арене.
Орлов покосился на кончик носа, недовольно хмык¬
нул, вытащил из папки загодя приготовленную бумагу,
протянул Гурову, На несвежей помятой бумаге было
всего несколько строк, большие корявые буквы свиде¬
тельствовали, что автор не увлекается эпистолярным
жанром. «Здравствуй, Петр. Если ты здоров, подъедь
174

быстренько ко мне, есть разговор. Дело по твоей части,
да и должок пора бы погасить. Михаил».
Гуров повертел листок, глянул его на просвет, даже
понюхал, положил на стол и сказал:
—	Зоной пахнет, а ты говоришь — цирк.
—	Медведем пахнет, а не зоной, Михаил Рогожин —1
артист цирка. Раньше был акробатом, потом швырялся
на арене железом, последние лет пятнадцать работает с
медведями. Объездил наш шарик вдоль и поперек, ми¬
ровая знаменитость. Но дело не в этом. Ты, когда его
увидишь, сразу поймешь. Он сделан из цельного мате¬
риала, никаких заусенцев, трещин, пустых мест в Ми¬
хаиле нет, раз пишет надо, значит, надо. Я не могу, мне
такой командировки начальству не объяснить, а тебе я
поручаю обычную инспекцию, для проформы. Понял?
—	Не понял, но раз надо,— Гуров пожал плечами.—
Если не секрет, что за должок?
—	Секрет,—Орлов протянул через стол командиро¬
вочное удостоверение и задание редакции популярного
журнала, в котором предписывалось корреспонденту
Гурову Льву Ивановичу собрать материал и написать
очерк о заслуженном артисте Михаиле Семеновиче Ро¬
гожине.
Гуров улыбнулся и сказал!
—	Ну вот. Все возвращается на круги своя. В моло¬
дости я уже был корреспондентом, только не в цирке,
а на ипподроме. И конюха звали Михаилом, и фамилия
была схожая — Рогозин.
—	Так шарик-то крутится,— пробормотал генерал,
рассердился на себя за пошлость, покраснел и быстрень¬
ко переключил разговор: — Я тебе не советую связывать¬
ся с самолетом, поездом меньше суток.
—	Интересно, как я на суточные проживу? — Гуров
убрал документы, но не встал, а, закинув ногу на ногу,
уселся удобнее.— Петр, ты мне свой секрет-то приот*
крой, иначе несерьезно получается. Человек, пусть и
заслуженный, пишет генералу — приезжай, и генерал
немедля посылает полковника — опера-важняка, словно
мы от сна и безделья места себе не находим.
—	Нечего мне объяснять,— Орлов прижал ладонь к
груди.— История, как Михаил отбил меня у бандитов,
никакого отношения к сегодняшнему дню не имеет. Но
раз Миша о ней напоминает, значит, дело серьезное.
Я тебя прошу, поезжай и разберись.
175

Генерал встал, протянул короткопалую руку, Гуров
пожал ее, кивнул, пошел из кабинета.
—	Звони ежедневно, чувствую, хлебнешь ты горя¬
чего до слез.
Гуров уже открыл первую дверь, повернулся, взгля¬
нул на друга удивленно, хотел что-то сказать, но Орлов
махнул рукой и сказал, добив окончательно:
•— Удачи тебе, сыщик.
Глава первая
«РУССКИЕ МЕДВЕДИ»
Подобные афиши обошли многие страны мира и кон¬
тиненты, лишь в Австралии они пока не были, и надо
же было такому случиться, что, когда условия контракта
обговорили окончательно, до мелочей, осталось лишь
подписи поставить, старший «медведь», Михаил Семе¬
нович Рогожин, от поездки отказался.
Было их двое, Михаил Семенович Рогожин, без года
шестьдесят, рост около двух, вес за сто двадцать, и его
воспитанник и друг Гоша, которому недавно исполни¬
лось пятнадцать. Когда он поднимался на задние лапы,
то был выше своего друга на голову, да не на какую-ни¬
будь мелкую головенку, а на свою — медвежью, огром¬
ную. От рождения и Миша, и Гоша были бурой масти,
но старший рано поседел, и со стороны казалось, что
он носит белый парик, так что получалось, работают на
арене блондин и брюнет. А в общем, они были похожи,
быстрые и ловкие, казались увальнями, оба обладали
колоссальной физической силой, житейской мудростью
и хитростью, любили поесть и поспать, не пили, не ку¬
рили, на службу не напрашивались, но от службы не
увиливали, раз надо, так надо, ясное дело, за просто
так не проживешь, мужик должен работать. Строго от¬
репетированного номера у Миши и Гоши не было, они
многое умели и походили на коверных: конечно, есть
заготовленные репризы и сценки, но их более чем доста¬
точно для одного выступления, а так можно это, можно
и то, зависит от настроения и самочувствия. Миша и
Гоша умели бороться и боксировать, кататься на гигант¬
ских велосипедах, передразнивая друг друга, бегать на
передних и задних конечностях, играть в футбол, подни¬
мать гири, порой прыгать через одну скакалку, правда,
последнее получалось не всегда. Запутавшись в резино¬
176

вом жгуте, Миша и Гоша раскланивались, виновато
потирая затылки.
«Русские медведи» покоряли публику не столько
сложностью трюков, сколько неожиданностью вроде бы
и незамысловатого номера. Человек, ожидая дрессиров¬
щика с медведями, порой настроен саркастически: сколь¬
ко уж их было — и снова! Что еще придумали и заста¬
вили делать несчастное животное? Знаем мы ваши фо¬
кусы, политику кнута и пряника. И вдруг на арену
вываливаются два гиганта, человек и медведь, как и
ожидалось, но нет дрессировщика, и зверя нет, есть
артисты, которые не летают под куполом, не жонглиру¬
ют горящими факелами, они катаются на велосипедах,
боксируют, кувыркаются, в общем-то валяют дурака,
ничего особенного. И лишь некоторое время спустя зри¬
тель понимает, что один из артистов огромный опасный
хищник. Публике помогли это осознать простеньким
способом: на арене появился клоун, якобы вышел не
вовремя, и тогда Миша вздымал над головой руки, под¬
нимался на носки, замахивался, шутливо спрашивал:
—	А ты куда?
Зритель видел, насколько мал и беспомощен нор¬
мальный человек рядом с резвящимися гигантами. Все
остальное выступление Миши и Гоши проходило под
бурю аплодисментов. Особенным успехом «Русские мед¬
веди» пользовались в цивилизованных странах, где
сравнительно недавно поверили, что в России в некото¬
рых местах есть электричество и уже не носят медвежьи
шкуры, меховые шапки в основном у начальников, а
шубы у их жен и путан.
Сразу после выступления Михаил Рогожин запи¬
рался с Гошей в отдельном помещении, где медведь по¬
лучал лакомства, а дрессировщик много пил, приводя
себя в норму, так как один из них все-таки был хищник,
а второй лишь человек, а за любой обман надо распла¬
чиваться. Миша Гошу любил и уважал, когти ему не
подрезал, и они походили на ножи. Ошибались артисты
крайне редко, но выступали на гастролях ежедневно,
порой и два, и три раза, так что сами понимаете... Двери
после выступления должны быть плотно закрыты, так
как, пока один хрупал яблоки, другой решал, как зашто¬
пать трико, либо извлекал на свет Божий бутыль с йо¬
дом и лейкопластырь. Это, как уже говорилось, проис¬
ходило крайне редко, но за пятнадцать лет всякое слу¬
чалось. Любой работающий в цирке человек знает, что
177

наибольшее количество несчастных случаев, травм —»
царапины и синяки не считаются — бывает не при рабо¬
те с грозными рычащими львами и тиграми, а именно с
добродушными, казалось бы, неуклюжими медведями.
Человек и зверь любили и уважали друг друга, жили
дружно. На родной земле Михаил, урезая бюджет, под¬
кармливал друга, на чужбине, наоборот, Гоша делился
своим барским столом для экономии валюты, чтобы до¬
ма, поменяв ее на рубли, ходить вольготно на рынок,
чинить реквизиты, реконструировать клетку. В общем,
Миша и Гоша были русские ребята, сызмальства при¬
выкшие к жизненному принципу: хочешь жить — умей
вертеться.
И тут им подфартило: предложили турне по Австра¬
лии. Они обрадовались: и взглянуть на кенгуру интерес¬
но, и подработать можно, а то в родном доме такое
творится, что «хватай мешки, вокзал отходит», не ус¬
пеешь— с голоду помрешь. Однако врач, не обзывайте
серьезного доктора «ветеринаром», наблюдавший Гошу
со дня рождения, задрав голову и тыкая пальчиком в
покрытую шрамами и седой шерстью грудь Миши, ска¬
зал:
—	Слушай, ты своего кормильца побереги... Дорога,
жара, переезды, работали вы много. Гоша уже не маль*
чик. Ему в средней полосе месячишка два отдохнуть
требуется. Хоть Гоша и богатырь силы неимоверной, а
сердчишко у него самое обыкновенное.
Михаил Семенович Рогожин даже переспрашивать
не стал, никаких консилиумов и обсуждений не устраи¬
вал, просто контракт не подписал. Хотя скарб и нема¬
лый, собрался быстро и прибыл в родной город, на
цирковой арене которого кувыркался еще мальцом
сопливым. Но прежде чем Миша и Гоша из столицы
уехали да в провинцию прибыли, произошли события,
которые вынудили Рогожина вспомнить о давнем долге
лейтенанта милиции. Лейтенант за эти годы стал гене¬
ралом, но память не потерял, потому...
В слякотный промозглый понедельник, на который
легко наткнуться в первых числах марта на любом ки¬
лометре России, полковник милиции, сыщик Божьей
милостью Лев Иванович Гуров пил затхлый чай в задри¬
панном номере провинциальной гостиницы, с неприязнью
смотрел на сползающую по оконному стеклу серую жи¬
жу и рассуждал о бренности всего земного, о том, что
в жизни за все приходится платить и самые дорогие
178

счета нам подсовывают близкие друзья. И Петр, будь
маршалом, не сумел бы заставить Гурова работать по
высосанному из пальца материалу. Генерал может за¬
слать полковника не то что в глухомань, а к черту в
зубы, но вынудить работать, когда все опротивело и бе¬
лый свет не мил, может только друг. Петр, чтобы ему
икалось и не глоталось, этим пользуется.
Гуров работать даже еще и не начал, не знал, будет
ли работа и какая, но уже злился и жалел себя. В поезде
к чему ни притронься, руки прилипают, белье пахнет бо¬
лотом, а приехал на место — с неба сыплется не поймешь
что, попросил «люкс» — девица за стойкой от удоволь¬
ствия даже хрюкнула, попросил чай...
Сыщик поднялся из-за -стола, выплеснул теплое мут¬
ное пойло в покрытую лишаями раковину и начал рас¬
паковывать чемодан. Гуров был профессионалом и
независимо от настроения все делал последовательно и
внимательно. Внешность для сыщика дело немаловаж¬
ное, и где бы он ни появился: в бане, на рынке или в
дорогом ресторане, он должен смотреться так, словно
был здесь и час назад, и третьего дня, и всегда. Еще в
Москве сыщик представлял, как зашастыбает по осклиз¬
лой мостовой и найдет облезлое здание с колоннами,
кособокой афишей, на которой розовая гимнастка пыта¬
ется сломать свою гипсовую ногу, рядом отравившийся
алкоголик, уныло повесив нос, изображает клоуна —«
как войдет сыщик в этот храм веселья и найдет дирек¬
тора либо администратора и в очередной раз соврет,
представляясь. И выглядеть в этот момент сыщик дол¬
жен соответственно.
Гуров сделал гимнастику, через «не могу» нагрузил¬
ся больше, чем обычно, так как ощущение собственного
тела, силы всегда повышало настроение, обтерся мок¬
рым полотенцем, надел свежую рубашку и, отчаянно
фальшивя, начал насвистывать «миллион алых роз». Он
любил цветы, любил их дарить, и, когда жена еще тер¬
пела и Гуров был солидным женатым человеком, а не
одиноким волком, как сегодня, «алые розы» Пугачевой
были гимном некогда счастливой семьи. Известно, что
все проходит, а терпение женщины тем более. Песня
осталась —жена ушла.
Гуров, отгоняя воспоминания, сменил пластинку, те¬
перь калеча другую мелодию, натянул джинсовый кос¬
тюм, который получил в подарок от отца несколько лет
179

назад. Сегодня полковник за месячную зарплату вместе
со всеми надбавками и компенсациями ничего похожего
приобрести был не в силах. Хотелось обуться в кеды, но
консерватизм оказался сильнее, надел черные туфли на
толстой подошве, тоже подарок отца. Интересно, в чем
будет ходить сыщик, когда подарки износятся? Папа
уже не многозвездный генерал, не командует на Западе,
а копает грядки в деревне под Херсоном. Правда, как
жил за границей, так и остался: переехал из Германии
на Украину. Сыну всегда любил делать подарки, да и
сегодня с удовольствием подбросит то тыкву, то арбуз
или ведро персиков.
В общем, дела семейные пошли у полковника напе¬
рекосяк. Жена отбыла по собственному желанию, ма¬
ма — профессор, папа — генерал-полковник ушли на
пенсию, копают огород. Лишь сыщик с колеи не сходит,
с пистолетом и наручниками в кармане летит вперед,
ищет свою пулю. Красиво звучит, только уж больно
безысходная жизнь у Льва Ивановича Гурова, рассуж¬
дал он с изрядной долей иронии, разглядывая себя в
зеркале, проверяя, не выпирает ли из-под джинсовой
куртки пистолет. Убедившись, что выглядит цивилизо¬
ванно, но скромно, Гуров прихватил плащ, запер номер,
направился к лестнице и услышал, как за спиной рас¬
пахнулась дверь. Сработал инстинкт: сыщик сделал бы¬
стрый шаг в сторону и развернулся на сто восемьдесят
градусов.
—	Ого! Вы что, из цирка? — спросила стоявшая на
пороге своего номера женщина и несколько раз безре¬
зультатно щелкнула зажигалкой.— Огонь есть?
—	День добрый,— Гуров достал из кармана зажи¬
галку.
Женщина посторонилась, приглашая войти, и сыщик,
почувствовав запах французских духов, вошел в номер
«люкс», который, казалось, находился в другой гости¬
нице и не в этом городе. Женщина взяла у Гурова за¬
жигалку, прикурила, возвращая, пожала руку.
—	Ольга Дмитриевна,— она затянулась вкусно, по-
мужски, внимательно оглядела Гурова.— А вы не из
цирка. А я не профессионалка, поджидающая доверчи¬
вых мужчин. Как вас зовут? Составите компанию или,
как всякий командировочный, торопитесь?
Гуров, хотя и был сыщиком, плохо определял возраст
женщин. Ольге Дмитриевне, видимо, было где-то от
тридцати пяти до сорока пяти, искусный макияж мог и
180

скрыть, и прибавить годы. Она принадлежала к катего¬
рии женщин, пользующихся успехом у мужчин и пре¬
красно знающих об этом, женщин, которых Гуров тер¬
петь не мог, они это мгновенно чувствовали и начинали
ему и себе доказывать, что он обыкновенный мужик,
а она само совершенство. Гуров все понял, находясь в
магнитном поле новой знакомой, изучал ее изящные
туфельки, не поднимал взгляда, так как не имело ни¬
какого значения, какого цвета у нее глаза и волосы.
—	Приехали сегодня московским? — Ольга Дмитри¬
евна отошла к заставленному бутылками столу, плесну¬
ла в два бокала коньяку и, не предлагая Гурову, сдела¬
ла изрядный глоток.
—	Меня зовут Лев Иванович, приехал сегодня мос¬
ковским, выпью с удовольствием, спасибо,— сказал Гу¬
ров на одном дыхании. Выпил коньяк и запоздало про¬
изнес: — Со знакомством!
—	Вы кто? Мы раньше не' встречались?
—	К сожалению...— Гуров улыбнулся.— А может, к
моему счастью?
Он не умел говорить комплименты, да и ие особенно
старался.
—	Мужлан! — женщина кокетливо наклонила голо¬
ву, протянула свой бокал.— Ухаживайте, но учтите, я
здесь с мужем и вообще не из вашей команды.
Гуров вспомнил старый анекдот: «Учтите, что я де¬
вушка и вообще у меня после этого голова болит», вслух
сказал:
—	Конечно, конечно, я из низшей лиги,—он налил
хозяйке коньяку, свой бокал отставил, поклонился.—
Большое спасибо, но мне действительно пора.
Сыщик руку даме не поцеловал, ограничился сдер¬
жанным поклоном и вышел. Еще в Москве он изучил
карту города, дорогу из гостиницы к цирку знал, идти
было всего ничего. Ни подозрительностью, ни манией
преследования Гуров не страдал, но, сталкиваясь с чем-
то необычным, с фактом, выпадающим из повседневной
череды4 серых будней, всегда задумывался, отчего да
почему произошло то или иное событие.
Люксовский номер в центральной гостинице, дело
обычное, держат для именитых гостей. Бутылки и за¬
куски, ясное дело, привезены из Москвы, и дама, кото¬
рая пьет в одиночестве, тоже из столицы. Она упомяну¬
ла слова «цирк» и «муж». Все очень просто: хозяин
181

номера и супруг скучающей прелестницы — крупный
функционер из Гос- или Росцирка.
Гуров услышал за спиной звук приближающейся ма¬
шины, предусмотрительно отошел от края тротуара, и
грязь из-под колес пролетевшей «тойоты» обрызгала
менее расторопных аборигенов. Благородная машина
была к людской брани равнодушна, проскочив два квар¬
тала, она остановилась у здания городского цирка.
В пессимистических рассуждениях о цели своего ви¬
зита сыщик угадал и колонны, и афишу, но абсолютно
не угадал духа праздничности и вкуса хозяев. На ко¬
лоннах не осыпалась штукатурка, ступеньки парадного
крыльца были чисто выметены, рекламный щит не об¬
лез, не скособочился, и рисовал его безусловно худож¬
ник, обладавший если не талантом, то уж, конечно,,
способностями и вкусом. Среди призрачных, лишь обо¬
значенных фигур акробатов, жонглеров, изящных, даже
сексуальных гимнасток красовался длинный худой клоун
с умным и грустным лицом. И надпись была в духе вре¬
мени: «Дорогие ребята! Уважаемые дамы и господа, мы
всегда рады вас видеть!».
Гуров долго разглядывал афишу, взглянул на мос¬
ковский номер чумазой «тойоты». Не сомневаясь, что
центральные двери закрыты, он тем не менее упрямо
поднялся по чистым ступенькам, толкнул тяжелую дверь.
Неожиданно для него она открылась, и сыщик вошел в
сумеречный вестибюль, пахнущий свежестью. Впереди,
сквозь раздвинутые шторы светилась арена, доносился
разноголосый шум, сыщик понял, что идет репетиция,
подошел, смотрел с любопытством. Неожиданно сыщик
понял, что еще и в Москве, затем в поезде, а позже в
гостинице, в неожиданных гостях, на улице, у афиши и
вот теперь, уже в здании цирка, ему не хочется думать
о предстоящей встрече. Гурову изначально не нравилось
задание друга-генерала, его соскальзывающий взгляд,
неуверенный тон. Ему казалось, что и надобности в
поездке нет, придумал ее Петр спонтанно, желая сыщи¬
ка сослать подальше от начальства, пока оно перестраи¬
вается и реконструируется, и получилось все неубеди¬
тельно, даже комично, вроде стрельбы из пушки по во¬
робьям.
Тонюсенькая девушка с бледным личиком в темном
трико натирала чем-то ладошки и слушала гимнаста,
видимо партнера, который, казалось, ее успокаивал. Ря¬
дом два молодых парня не очень ловко жонглировали
182

кольцами. Неожиданно мимо Гурова, словно заяц, про¬
скакал пудель. Прыгал он на задних лапах, передние
держал сомкнутыми перед собой. Не успел Гуров поду¬
мать, что передние лапы пса, вероятно, связаны, как
донесся женский звонкий голос, пудель встряхнулся и
на всех четырех опрометью бросился в боковой проход.
—	Ну? Журналист. Из Москвы. Ищете Мишу и Го¬
шу,— произнес появившийся рядом с сыщиком мужчи¬
на, оглядел гостя и громко позвал: — Сильвер!
—	Здравствуйте,— сказал Гуров, неловко пожав пле¬
чами,— Гуров. Вы угадали...
—	Тоже мне — фокус! Колесников. Алексей Ивано¬
вич,— мужчина пожал Гурову руку,- почувствовал мо¬
золи, задержал в своей, повернул ладонью вверх, хмык¬
нул и неожиданно быстро и ловко ощупал плечи и спи¬
ну.— Неплохо, совсем неплохо,— и снова крикнул: —
Сильвер, черт тебя побери!
—	Не кричи, здесь я, — отозвался мягкий мужской
голос, и из бокового прохода появилась слегка прихра¬
мывающая фигура.— Слушаю, Капитан.
—	Проводи к медведям,— Колесников чуть склонил
голову, недовольно поморщился, казалось, у него болит
шея либо давит тугой воротничок.
Гуров разглядывал «капитана» Колесникова, хромо¬
ногого Сильвера, который отвечал хитрым косящим
взглядом, и не двигался с места. Колесников хлопнул
его по плечу.
—	Чего окопался? Иди, сразу не съедят,— Колесни¬
ков погладил выпирающий из-под фирменной куртки
тугой живот.— Как медведи прибыли, понял, жди гос¬
тей. Ох, не любит Москва терять... Будешь уговаривать
вернуться? Ну-ну! — он довольно хохотнул.— Ты с Го¬
ши начинай! Его уговорить легче!
Довольный своей шуткой, он махнул на Сильвера
рукой, вновь рассмеялся.
—	Сказал же, проводи гостя, а потом ко мне,— и
легко зашагал в темный боковой проход, и его бесшум¬
ная быстрая походка совершенно не вязалась с коре¬
настой пузатой фигурой.
На железной коричневой двери было написано: «Ос¬
торожно! Хищники!»
Сильвер ударил несколько раз кулаком, железо гул¬
ко ухнуло, и из-за двери донеслось:
—	Можно!
183

—	Можно,—пробормотал Сильвер,— войдешь, а Го¬
ша на пороге лежит,— он хитро улыбнулся, сверкнул
золотым зубом, с натугой потянул тяжелую дверь и
крикнул: — Михалыч, к тебе гость из престольной!
—	Пусть войдет!
—	Входи,— Сильвер пропустил Гурова в полуоткры¬
тую дверь, сам остался в коридоре.
Гуров переступил порог и оказался в довольно про¬
сторной, прямоугольной, хорошо освещенной комнате
без окон. У дальней стены сидел седой мужчина, справа
стояла огромная клетка, в которой громоздилась бурая
гора. Гуров понял, что перед ним Миша, а справа.—
Гоша, а вместе — они всемирно известная пара «Русские
медведи».
—	Ну я пошел,— крикнул из-за двери Сильвер и со
скрипом ее притворил.
—	Смазать все руки не доходят,— пробурчал Миха¬
ил Рогожин, скрипнул топчаном, поднялся, шагнул на¬
встречу, вытирая подолом кимоно мокрые ладони. Это
черное с золотом кимоно, поблескивающая седая шерсть
груди, массивная фигура, рядом клетка с медведем, же¬
лезная дверь за спиной даже на видавшего разное сы¬
щика произвели должное впечатление. Гуров поднял
голову, посмотрел хозяину в глаза, которые оказались
светлыми — то ли голубыми, то ли серыми — и очень на¬
стороженными, улыбнулся, протянул руку:
—	Полковник Гуров прибыл по вашему приказу,
Михаил Семенович.
Как недавно Колесников, хозяин почувствовал на ла¬
дони Гурова мозоли, ощупал плечи. Сыщик сначала
расслабился, затем напрягся, как выражаются профес¬
сионалы, «выдал мышцу». Рогожин шевельнул лохматой
бровыо, довольно хмыкнул, кивнул, быстро и ловко за¬
двинул в угол огромное ведро, в котором- он перед при¬
ходом гостя чистил овощи, вытащил рубленый само¬
дельный табурет, протер стол, начал накрывать, выстав¬
ляя посуду, открывая банки с яркими этикетками, не¬
спешно говорил:
—	Значит, сам Петька не соизволил: служба загрыз¬
ла либо гордым стал? — голос у него был густой, но
мягкий.— Ты документик-то положь, взглянуть хочу,—
и ткнул пальцем в стол.— Я сам чай с травками, тебе
могу предложить иное, коли настроение имеешь. Хотя в
доме с этим строго, Капитан порядок блюдет, но сюда
никто не посмеет, тут мы командуем.
184

Обычно милицейское удостоверение смотрят мель¬
ком, как бы извиняясь, торопятся вернуть хозяину, но
Рогожин изучал «верительную грамоту» внимательно,
сверяя фото с оригиналом.
—	Молодой, а уже полковник, по-нашему значит со¬
лист, свой номер исполняешь... Уважаю,— и неожиданно
спросил:—А Петр все еще жердь или с годами мясом
оброс?
Гуров знал Орлова не сорок, лишь двадцать лет, но
был уверен, что генерал и будучи лейтенантом дистро¬
фией не страдал, комплекция не та, понял, что прове¬
ряют, и улыбнулся. Сначала сыщик хотел разыграть
артиста, но решил не рисковать и ответил серьезно:
—	Я знаю Петра Николаевича не один десяток лет,
он все вес гонит, так что вы, уважаемый Михаил Семе¬
нович, мне чайку налейте и переходите к делу.
—	К делу, к делу,— Рогожин явно смутился.— Знал
бы я, к какому делу и с какого конца.
—	С конца не надо, лучше с начала.
—	Знаете, как говорится, неспокойно в королевстве.
Датском и все смешалось в доме Облонских,— задум¬
чиво произнес Рогожин, засыпая в чайник из разных
пакетиков.
Чувствуя, что хозяин следит за его реакцией, сыщик
взгляда не поднял, но лицом невольно затвердел: ус¬
лышать от Рогожина такие слова было, мягко выра¬
жаясь, неожиданностью.
Рогожин колдовал с заваркой, молчал, наступила
пауза. Артист заварил свое колдовское снадобье, сыщик
подошел к клетке и стал рассматривать бурую мохна¬
тую гору.
—	Ты не думай, что Григорий спит, как ты вошел,
он проснулся, отправит на пенсию в момент.
Зверь понял, что хозяин говорит, повернулся с бока
на спину, потянулся, зевнул, лизнул лапу. От вида этой
мощи, желтоватых клыков и тускло поблескивающих
лезвий когтей, которые были много опасней воровского
ножа, у сыщика вспотели ладони, а ноги ослабли. Гуров
знал, что это последний звонок, предупреждающий о
смертельной опасности.
Лет восемнадцать назад, когда он впервые так испу¬
гался, то признался в этом своей матери — врачу-пси-
хиатру и спросил: «Мама, я что, патологический трус?»
Мама внимательно выслушала, показала сына невропа¬
тологам и вскоре сообщила, что, видимо, этим свойст-
185

вом обладали наши далекие предки, потому и выжили
в тяжелой борьбе за жизнь. Веками, с развитием циви¬
лизации, человек постепенно утрачивал это качество.
У современного человека чувство опасности обострено
различно, в большей или меньшей степени, он, Левушка,
в некоторой степени уникален, вроде пещерного чело¬
века. А трус он или нет, зависит не от сигнала, который
ему подает мозг, а от его реакции: можно кричать, бе¬
жать, столбенеть, падать в обморок, наконец, защи¬
щаться.
За многие годы оперативной работы Гуров получал
такой сигнал не единожды и выработал приемы защи¬
ты, первый и непреложный: начать быстро двигаться и
определить источник опасности.
Сыщик стоял в метре от клетки, но на всякий случай
сделал шаг назад, повернулся лицом к Рогожину и
расстегнул пиджак, причем все это он проделал одно¬
временно и мгновенно. Артист разливал чай, кустистые
брови на смуглом лице шевельнулись, густой голос про¬
изнес:
—	Присядь, попьем, я употребляю только горячий.
Гуров вернулся к столу, но предложенную чашку не
взял, боялся, что рука дрогнет и выдаст. Сыщику было
стыдно, он испугался неизвестно чего, взглянул на Ро¬
гожина, проверяя, понял ли артист, что произошло, уви¬
дел в его глазах глубоко запрятанные огоньки, лукавые,
одобрительные, и вспомнил, как Орлов сказал, что Ми¬
хаил сделан из цельного материала... «Раз пишет, на¬
до— значит, надо». Михаил сыщику понравился, однако
Гуров сердился, чувствовал, что его вроде бы экзамену¬
ют, приглядываются, решают, доверять или только чаем
напоить да передать привет старому другу. И еще сы¬
щик понимал, что ничего от него не зависит, решает
седой гигант в кимоно, следует молчать, ни в коем слу¬
чае не торопить, терпеть и ждать. А уж что настоящий
оперативник умеет, так это терпеть и ждать. Он взял
пиалу, понюхал, пригубил, вкус был так же незнаком,
как и запах, обжигаясь, выпил с удовольствием.
—	Мужик, вижу, настоящий, давно не встречал, ду¬
мал, что перевелись. Медведя ты не понимаешь, а от
клетки мигом убрался, значит, чувствуешь. Люди по¬
лагают, что медведь коротколап, и ошибаются. Григорий
тебя бы достал, как кот мышь. Но ты ему понравился,
я понимаю, но как понимаю, этого не объяснишь. Ты
смерть чуешь, и я чую, а уж Григорий, как мы оба
186

вместе. Тут она, рядышком бродит, косой помахивает,
не знает, с какого боку ударить.
Рогожин распахнул роскошное кимоно, твердыми
пальцами прочесал серебристую шерсть груди, неожи¬
данно сказал:
—	Ты кури, кури, нам не помеха, а хуже нет, когда
человек себя непрестанно окорачивает. Я буду долго
говорить, может, и лишнее, но ведь тебе лучше больше,
чем меньше.
Артист вопросов не задавал, говорил утвердительно,
потому сыщик ничего не ответил, лишь согласно кивнул,
закурил и с удовольствием затянулся.
—	Должны мы в Австралию отбыть, нормальная
работа. Я на том берегу не бывал, согласился. Страна
богатая, думаю, людей поглядим, кенгуру, подкормимся,
хотя не думай, мы не только за деньги работаем, у нас
запасец есть. Я там, в ихнем банке, держу. Конечно,
стыдоба, однако мы мужики здоровые, нам требуется
порядочно, а на Руси давно уже воруют, лет семьдесят
с лишним, а если попросту, так грабят безбожно. Ко¬
роче, мы согласились. И тут доктор, который за нами
приглядывает, говорит: «Григорий в возрасте, да и ты
не мальчик, мол, Австралия, конечно, разные там мар¬
тышки, бананы, доллары, только не советую тебе по
старой дружбе».
Историю эту сыщик знал, уже о враче и справки на¬
вел и сам с ним беседовал, но слушал внимательно, по¬
нимал, что человеку, прежде чем в кресле у зубного
врача рот открыть, нужно настроить себя, приготовить¬
ся, ведь известно, что ничего хорошего не ждет.
—	Гоше дорогу, жару тамошнюю не пережить,—
продолжал мягко урчать седоголовый гигант.— Есть и
другие мнения: мол, здоровый зверь, все переживет, вер¬
нется живой. Решай, Михалыч, так меня цирковые зо¬
вут, ты хозяин-барин. Там суета, эти маленькие, которые
по нашей шее бегают, питаются, торопятся, шлют фак¬
сы, телексы, подписывают контракты.
Рогожин провел ладонью по шее, поднялся, кастрю¬
лей из бачка зачерпнул, подошел к клетке. Медведь в
рост в ней подняться не мог, сел, подпер огромной баш¬
кой верхнюю стенку и просунул лапу между прутьев.
И тут сыщик понял, о чем ему говорил артист, лапа
вытягивалась и вытягивалась, казалось, иллюзионист
показывает фокус. Гуров взглянул на лезвие когтей,
187

прикинул, где минуту назад стоял, и поправил на своей
голове прическу.
Рогожин шлепнул ладонью по могучей лапе, что-то
проурчал, продвинул овощи в клетку, почесал медведя
за ухом, еще поурчал и, вернувшись к столу, продолжал,
словно не отходил:
—	Я с этими попугаями, хотя чего умную птицу оби¬
жают, неизвестно... Я ни с кем объясняться не стал,
бумагу порвал, сказал, мол, заболели мы, оба —враз.
Тут началось! Нарушение контракта — пакостное дело,
но не в первый раз, номер всегда заменить можно. Мы с
Григорием ребята штучные, но у цирка в запасе есть не
хуже. Заболтался я, скажу короче. Наверху поругались
и замолкли, начали искать замену, сам понимаешь,
Австралия не Тамбов, желающие найдутся. Я родом
отсюда,— артист постучал пальцем по столу,— позвонил
Лешке Колесникову, я ему сопли недавно вытирал,
говорю, приеду вскоре. Собираюсь неспешно. Неожидан¬
но звонят. То ли мужик, то ли баба, голос скользкий:
— Мы вам, уважаемый, очень советуем ехать на
гастроли.
—	Кто мы-то, говорю, вроде бы большевиков уво¬
лили.
—	Не занимайтесь политикой, берегите здоровье, от¬
правляйтесь в Австралию.
—	Спасибо, отвечаю. Ты, сынок, загляни ко мне для
беседы, я тебе про здоровье детально растолкую, ты
потом всю жизнь эти детальки будешь складывать.
Рогожин продрал седые заросли на груди, посопел,
видимо, вспоминал, пытаясь восстановить прошедшие
события.
—	Часа не прошло, вновь тренькают. Голос другой,
солидный, спокойный. Извинился, начал чего-то про но¬
вые структуры объяснять, про коммерцию, я не понял
толком, а в конце выступления выдал трюк— если по¬
едете, выплатим десять тысяч долларов. Пять после
подписания контракта, пять по прибытии в Мельбурн.
Ну тут уж я закусил удила, на дыбы поднялся,—теперь
Рогожин почесал в затылке.— Плохо я ответил. Мне бы
не сегодня, а тогда Петру позвонить. Но ты пойми, па¬
рень, он мне за жизнь Григория деньги предложил.
Прибыл сюда, приняли, как должно, я обустроился,—
он указал на топчан и стол.— А чуть погодя заскаки¬
вает Иван Иванович, пацан, которого ко мне без надоб¬
ности приставили, и тащит пакет с мясом и костями,
188

килограмм пять, не меньше. Вы заказывали, вот при¬
слали. Я спрашиваю: кто прислал-то? Пацан отвечает,
что какой-то мужик незнакомый, вроде грузчик у Мит¬
рофановны — так зовут хозяйку магазина за углом.
Иван Иванович мясо положил и не уходит, помялся и
спросил:
—	Мастер, может, вы мне.выделите чуток, мы мяса
в этом году не видели.
Рогожин помолчал, глотнул остывшего чая, взглянул
сурово.
—	Ты вот смерть чуешь, я видел. У меня тут му¬
рашки по плечам побежали, я отвечаю, непременно вы¬
делю, не сомневайся, иди пока. Он убег, а я думаю:
мясо я никому не заказывал, и Лешка Колесников по¬
заботиться об нас никак не мог, знает, что ни Григорий,
ни я мясо не употребляем. Я отучился — вес растет, у
Григория и вес на пределе, да он и без мяса мужик
серьезный, начнет употреблять, сладу не будет. Случа¬
ется, поклонники подбрасывают, но они обязательно
лично являются, оно и понятно, на артистов поглядеть,
ну и добротой похвастаться. А тут, по нынешним вре¬
менам, такое богатство — и через посыльного. Не скла¬
дывается, ну и, конечно, болтовня телефонная вспомни¬
лась. В общем, прихватил кусочек мясца, сунул пода¬
рочек в дальний угол, выбрался во двор, где псина
отощавшая шастает, выбрал самого замухрыщчатого и
подкормил.
Сыщик так долго молчал, что посчитал возможным
спросить:
—	И как? Сразу или на другой день?
—	К вечеру,— ответил артист,— а сотоварищи его
порвали и тоже все полегли. Но то был только парад-
алле, номер показывали на следующий день. Иду по
городу, темно, фонарей у нас на всю Россию дюжина,
из них десяток в престольной, сам знаешь. Ну я шагаю,
такой порядок завел, перед сном хотя бы с пяток верст
отмахать, вдруг чую, кто-то приглядывает за мной и не
с любопытством, а зло и как бы перед ударом приме¬
ривается. Удар — это я так сказал, понимаешь. Меня в
рукопашной завалить — надо бригаду ОМОНа вызывать,
а подстрелить и один мерзавец способен. В общем, как
мураши по плечам побежали. Я шаг придержал, башка
седая, а дурная, привстал как раз у подслеповатого
окна, оно тут же и тренькнуло. Ну и бежал, скажу тебе,
189

как молодой конь, шаг-то у меня широкий. Все. Марш.
Поклон. Артисты покидают арену... Ну как номер?
Не то чтобы сыщик разволновался, скорее обрадо¬
вался. Ничего еще не просчитав, не поняв ничего тол¬
ком, он почувствовал — история завязывается крутая,
приехал не зря.
Теперь молчал и ждал артист, удивления не выказы¬
вал, лишь шевельнул лохматой бровью, прошел к свое¬
му другу-напарнику, заговорил с ним ворчливо, почесы¬
вая загривок.
—	Михалыч, вы говорили, что у вас, кроме чудесного
чая, и напитки имеются?
Глава вторая
СМЕРТЬ ПЕРВАЯ
Гуров налил в стакан на два пальца, пригубил и в
который уже раз подумал, что мир набит не дураками,
поэтому люди предпочитают виски, а рассказы о попу¬
лярности русской водки — утешение для нищих.
—	Из каждой поездки ящик привожу,— Рогожин
колдовал над свежей заваркой чая,— мы-то не употреб¬
ляем, а для жизни абсолютно необходимо, жидкая ва¬
люта. В России лучшая взятка и самая лучшая оплата.
Выложив суть своего дела и поняв, что людей бес¬
покоил не зря, артист повеселел, лицом разгладился,
заговорил легче, и его слова, мол, мы с напарником
молчуны, были лишь нехитрым кокетством.
—	Эту валюту и министры, и мастеровые берут, и
дела решают быстро, сноровисто, как положено. А про¬
везти пару ящиков нам легче, чем фигу показать: сунул
в угол Гришиной клетки, тряпками прикрыл, соломки
бросил, вопрос решен. Пограничники, таможенники
глянут — и ходу. Лет несколько назад, еще при боль¬
шевиках, конфуз приключился. Молодой шустрый та¬
моженник мне говорит: «Выведите зверя, желаю клетку
осмотреть, в таких объемах вы можете любую контра¬
банду провозить». Я отвечаю, что, мол, стар, воспитан
иначе, а Григорий не зверь, а очень даже большая ум¬
ница, а в данный момент не в настроении и из дома не
пойдет. А мальчонка губу отвалил, гнет свое, что он при
исполнении, его долг блюсти, чтоб мы ему лапшу не
вешали, иначе мы не соответствуем и все тут сплошной
190

обман и провозим мы в клетке наркотики, золото либо
иконы.
Гуров лишь пригубил, боялся расслабиться и что-
нибудь упустить, он старллся только слушать и запоми¬
нать, но не получалось. Сыщик слушал, непроизвольно
уже просчитывая ситуацию. «Человек отказывается от
зарубежных гастролей. Возможно, за выступление «Рус¬
ских медведей» в Австралии некто получил взятку и
ему отказ поперек горла. Возможно. Но десять тысяч
долларов? Ради чего платить такие деньги? Каков же
размер взятки? Положим, я в этих делах дилетант,—
рассуждал Гуров.—Возможно, там оперируют такими
суммами. Из чувства мести, за потерю «навара» попы¬
тались отравить медведя. Допускаю. А вот покушение
уже даже не двадцать два, а тридцать восемь. В дан¬
ном вопросе, извините покорно, я профессионал и знаю,
за что могут убить человека, а за что — нет. А вот если
в твоей клетке собирались провезти серьезную контра¬
банду, а вы, уважаемый и заслуженный, в последний
момент передумали, тогда дело иное». Ехал правильно,
а прибыл не туда, одернул себя сыщик.
—	А история происходила при выезде, у меня ну
ничегошеньки запретного, только грубости и дурости не
терплю, потому закусил и на дыбки,— продолжал Ро¬
гожин.— Спокойно так отвечаю, мол, я заслуженного
артиста из-за твоей сопливой фанаберии нервировать не
стану. У меня есть начальство, а у тебя так его до чер¬
товой матери, соберите съезд, пленум и решайте. Не
наводи на грех, а то я тебя по попке вытяну и устроишь¬
ся ты в лазарете для малолетних. Ну, понимаешь, слова
я употребил попроще, но смысл передаю точно. Я тебе
не надоел, полковник? Я ля-ля, а тебе работать.
—	Почему же, очень интересно,— ответил сыщик.
Мысли мелькали, сбивались, затем разлетались, он
пытался только слушать, не анализировать. Позже, ког¬
да сыщик Гуров и человек Гуров останутся один на
один, они спокойненько разберутся, профильтруют, рас¬
сортируют и попытаются сложить мозаичное панно.
А сейчас главное, чтобы артист Рогожин заинтересован¬
ности милиционера не почувствовал, и Гуров беспечным
тоном ответил:
—	К сегодняшнему ваша история никаким краем, но
продолжайте, я любознательный.
—	Ты, я вижу, не пьешь, а так, для форсу,— Рого¬
жин кивнул на стакан, который держал сыщик.
191

Гуров вновь пригубил и поощрительно улыбнулся.
—	Да, история занятная,— Рогожин чуть помедлил
и продолжал: — Ну, мальчонка губу подобрал, вытянул
рацию и бу-бу-бу, бу-бу-бу, однако дистанцию принял,
ждет, наблюдает, чтобы я какую крамолу из клетки не
утащил. Григорий лежит, лапой морду прикрыл, вроде
спит, но я-то понимаю, прикидывается хитрец. Подгля¬
дывает, интересно ему, смысла, может, и не понимает,
а скандал точно чувствует, слышит, как я вздыбился.
Надо пояснить, что в той поездке, уж куда мы тогда
двигали, запамятовал, нам администратора со стороны
подсунули. Уж сколько звезд у него на погонах было,
либо партбилет особенный, не знаю, но мужчинка был
не наш, не цирковой. Тогда за эти поездки глотку рвали,
видно, он кому-то перекусил и устроился. Я Григорию
корма подкинул, он лапой пригреб, жует, но из засады
не вылазит, любопытный, вроде тебя. Он и сейчас слу¬
шает и подглядывает.
Первым прибежал наш, этот горлогрыз, и ко мне.
Поначалу в голос: «Чего вы себе позволяете? Вы весь
коллектив задерживаете. Вам так не пройдет!» Ну, а
я повернулся и пошел к водителям трайлера чай пить.
А с нами ехал коверный, классный мужик. Ему, конеч¬
но, самолет полагался, но он сказал, что желает со
зверями прокатиться, но, полагаю, трепался, у него про¬
сто огромный перегруз был. Но мужик, говорю, класс¬
ный, заслуженный и умнющий. Он этого бегунка-горло-
грыза прихватил и шепнул ему пару слов неласковых.
Тут начальник таможни подплыл, глаз с прищуром,
щеки на воротнике разложил, дух от него, словно душ
из первача принял.
—	Кто тут от досмотра увиливает?
—	Вот они,— отвечаю и указываю на Григория.
—	А вы, как понимаю, дрессировщик? — самогонщик
совсем глазки прикрыл, ухмыляется.— И как же вы
прославлять Родину собираетесь, если медведя из клет¬
ки вывести не способны?
—	Он артист и понимает, где работа, а где просто
дурью народ мучается,— я чай допил, из кабины вы¬
шел.
Тут администратор мне под мышку забрался, шепчет:
—	Михаил Семенович, родненький наш, не губите...
Я ему локтем поддал, рассказывают, что он сутки
слова вымолвить не мог, повернулся к самогонщику и
говорю:
192

—	Не верите, пожалуйста, я попробую. Только вы
лично отойдите, Григорий ваш дух не принимает, может
меня отпихнуть, выскочить, а тогда не только от вас,—
помню, я тогда на небо посмотрел, в нем беленькие ба¬
рашки кудрявились,— от всей вашей таможни мало че¬
го останется. А Григорий стоит куда дороже вашего са¬
рая, так что стрелять в него не посмеете.
Ну, правда, позже выяснилось, что я этого мордово¬
рота недооценил, а тогда он ухмыльнулся широко и
отошел спокойненько. Я к Григорию забрался, чую,
неспокойный, поднимается, я уж думаю, не заигрался
ли, саданет он мне, действительно выскочит и быть бе¬
де. Оглаживаю, слова ласковые урчу, амуницию поло¬
женную одеваю. Гоша и обмягчал, решил, что работать
будем. А у нас номер есть, когда я его якобы с арены
увожу, а он меня с ног сбивает, перед этим номером я
ему определенный сигнал подаю. Ну я сигнал подал,
тяну его из клетки, а он меня лапой по ногам. У меня
второй пары нет, ноги я, понятно, заранее приподнимаю,
только этого не видно. Грохнулся на пол клетки, гулко
получилось, выскочил из клетки, запер, руками развел,
говорю:
—	Если начальство желает, может само попробо¬
вать.
Таможенник ощерился и отвечает:
—	Начальство желает блюсти интересы Родины,—
повернулся и махнул рукой.
Рогожин выдержал паузу, огладил седую голову,
улыбнулся, вспоминая, и продолжал:
—	Подозвал мордоворот нашего ветеринара. Тут я
допер, чего так долго таможня не появлялась, он мозги
еще не пропил, ко встрече со мной приготовился. Понял,
сейчас Григория усыпят. Кляну себя, что в бутылку по¬
лез. Ты же видишь, какой я здоровый, коли залез, так
мне уж назад никак... Я встал перед клеткой, руки на
груди скрестил, молчу. Поверишь, полковник, вспоми¬
наю, ну стыдоба, ведь мне тогда уже полтинник мину¬
ло... Тут этот, видно мать его против воли родила, и
преподнес:
—	Либо немедля медведя усыпят и клетку тщательно
досмотрят, либо я дам приказ все ваше хозяйство пол¬
ностью обыскать и решу соответственно. Ясно? Думаете,
не знаем, чего везете и где прячете? Выполняйте! — и
лошел вразвалочку.
7	Заказ 3114	193

А надо сказать, к тому времени уж весь наш народ:
водители, обслуга, много кого — подтянулись, наблюда¬
ют. Поначалу-то ребята забавлялись, все на моей сторо*
не, а как услышали, враз потускнели. Каждый считает,
сколько у него водки либо икры, у кого хохлома, кото¬
рую таможня враз может национальным достоянием
посчитать. Глянул я в лица сотоварищей, уж на заслу¬
женного коверного и глаз не поднял, понял:	спекся
Михаил Рогожин, кивнул ветеринару, пошел в кабину
трайлера, вытянул из-под сиденья пузырек водитель¬
ский, размотал и проглотил разом.
Горькая история, тяжело вспоминать, думал сыщик,
разглядывая янтарную жидкость в своем стакане. И к
чему же ты ее вспомнил и зачем рассказал? Разрывая
нависающую паузу, Гуров как можно беспечнее спросил:
—	Как же такого гиганта без вас усыпить можно?
Он что же, ветеринара подпускает?
—	Зачем? — удивился Рогожин.— Техника отрабо¬
тана, шприц заряжают, чем положено, вставляют в спе¬
циальную трубку и выдувают, как выстреливают. Куда
попасть, ветеринар знает, Григорий на полчасика и от¬
рубается.
Артист неожиданно рассмеялся, медведь в ответ ух¬
нул, завозился, тряхнул клетку.
—	Но программа на том не кончилась,— объяснил
свой смех Рогожин.— Григорий прилег, таможенник по¬
нятых пригласил, клетку обшарил, там, кроме медвежье¬
го говна, прибрать в дороге не успели, ничегошеньки.
Мальчишка каблуком по доскам стучит, пищит, мол,
под полом желает осмотреть. Ну желать-то чего угодно
позволено, только как триста с лишним килограммов
живого веса с места сдвинуть? Да ежели они проснутся?
Когда в клетке ничего не нашли, люди повеселели, на
меня уж не скалятся, озорно подмигивают. Я же не
употребляю, поэтому водка к тому моменту до места
прибежала, меня размагнитила, стою расслабленный,
вдруг за спиной как рявкнут, что мой ротный старшина:
—	Кончай цирк! Дорогу артистам!
Я повернулся, начальника таможни не узнаю, щеки
на положенном месте, глаза открылись, умные, с хит¬
ринкой, снизу на меня смотрят, не мигают. Народ весело
забегал, клетку в трайлер покатили, моторы ожили.
А начальник приятным баритоном говорит:
—	Вы, уважаемый Михаил Семенович, своему на¬
парнику шалить не позволяете, иначе он вас слопал бы.
194

Так и я спускать неповиновение права не имею. Сегодня
медведь не вышел, завтра груз нет возможности разо¬
брать либо дверь заклинило, да и вообще, вертухай,
пошел бы ты по известному адресу. Так что мы с вами,
считаю, по краям, желаю удачи, всего вам наилучшего.
А что клеточка пустая и под полом у вас ничего нет,
я и не сомневался. И последнее,— он мне подмигнул,—
к сожалению, на горьком опыте испытал, водка ни черта
не помогает.
—	Ну как, полковник? — Рогожин взглянул на Гуро¬
ва снисходительно.— В человека не залезешь, никак его
не поймешь. Потому я твоей работе не только не зави¬
дую, ну просто не приведи Господь.
Сыщик согласно кивнул и сказал:
—	Человек — это звучит гордо? Человек — это зву¬
чит загадочно. Так, Михалыч, значит, вас все-таки та¬
можня не досматривает.
—	Слух быстрее звука,— улыбнулся Рогожин.—
К тому же звук величина постоянная, а слух, как лави¬
на с гор, чем дольше летит, тем страшнее. Сначала
прошелестело, что Григорий таможенника покалечил,
вскоре, что задрал, потом окровавленные трупы начали,
не считая, выносить. Сегодня на таможню прибываешь,
сразу объявляют: «Миша и Гоша? Проходи!»
—	Значит, нет худа без добра, и я пью контрабанд¬
ное виски,— подвел итог сыщик и быстро сменил тему: —
Вы с тем мясом как поступили?
—	В канализацию спустил.
—	Значит, Ивану Ивановичу рассказали?
—	Зачем? Я на базаре пару килограммов купил,
парню отдал.
—	А дохлые собаки?
—	Ветеринарка увезла.
—	Значит, концов не найти,— сказал сыщик.— Пло¬
хо. Мне хотелось бы знать, чем конкретно травили.
—	Обижаете, полковник,— артист подошел к стояв¬
шему в углу холодильнику, вынул из заморозки заинде¬
вевший комок фольги, положил на стол.
—	Вы умница, Михалыч,— сыщик тронул фольгу
пальцем, спросил: —Тогда вы и треснувшее в тот вечер
перед вашим носом окно тоже найти можете?
—	Обязательно. Пулю искать будете?
—	Все-то вы знаете,— Гуров на Рогожина не смот¬
рел, потому что артист с каждой минутой нравился ему
все меньше.— А выстрела не слышали?
195

—	Не слышал,— Рогожин пожал могучими плеча¬
ми.—Так, я полагаю, в таких случаях глушителем поль*
зуются...
—	Да, случается,— ответил неопределенно сыщик,
пытаясь найти ответ, почему странный приятель гене¬
рала Орлова, такой сильный и, казалось бы, открытый,
так внезапно разонравился?
Гуров хотел затянувшийся разговор закончить, пе¬
редумал и, допив виски, спросил:
—	Не торопитесь? Тогда по чашечке чая на дорогу.
Рогожин взглянул на часы и начал возиться со свои¬
ми баночками и пакетиками, а Гуров отошел к клетке,
только встал уже у противоположной стены. Сыщик не
разглядывал знаменитого Гошу, хотел побыть от арти¬
ста в отдалении, скрыть свое напряжение и сориентиро¬
ваться.
«Так что все-таки произошло? Что* насторожило?
Держится человек уверенно, раскованно, что часто при¬
суще артистам. Но какая-то в нем двойственность есть,
точнее раздвоенность. Человека во многом определяет
речь, манера говорить, словарный запас; Рогожин же
говорил как бы на двух языках. В основном он объяс¬
нялся на простецком, даже мягко-блатном и тут же
произнесет несколько фраз на литературном, с претен¬
зией на изысканность. Орлов познакомился с Рогожиным
около сорока лет назад, виделись они крайне редко, так
что характеристики, данные генералом, следует забыть.
Я запутался, необходимо сосредоточиться, все отбросить
и попытаться выяснить лично для себя, как в детстве,
хороший перед тобой человек или плохой?»
Сыщик давно изобрел нехитрый тест, помогающий
почти безошибочно получить ответ на столь сложный
вопрос. Гуров подозревал, что изобрел велосипед, на
котором катались еще несколько веков назад, но сыщик
на свое детище и не пытался приобрести патент, приме¬
нял при необходимости, не мучаясь вопросом: придумал
он новое или использует давно забытое старое.
Свежий чай имел иной букет и понравился Гурову
еще больше, о чем он и сообщил Рогожину.
—	Спасибо. Я кофе не отрицаю, но чай значительно
богаче, разнообразнее, если так можно выразиться —
палитра шире. Искусство заварить невелико, необходи¬
мы настоящий чай и дополнительные компоненты. Я ез¬
жу, имею эту возможность, а не будет, значит, не будет,
196

такова жизнь,— Рогожин поставил пустую пиалу и
спросил: —Так что еще тебя интересует, полковник?
—	Из работников цирка либо артистов сегодняшней
программы вы никого не подозреваете в чем-либо дур¬
ном?
—	Нет,— решительно ответил артист, и было понят¬
но, что он над этим вопросом уже ломал голову.
—	Кто здесь директор?
—	Так ясно же, Лешка Колесников.
—	Что он за человек?
—	Нормальный, иначе я бы сюда не приехал. В мо¬
лодости кувыркался на арене, акробат, нижний. Однаж¬
ды ему в плечо неудачно пришли, какой-то нерв прида¬
вили и с позвоночником чего-то, заметил, он слегка
подбородком дергает, словно ему воротник жмет. С аре¬
ной Лешке пришлось расстаться, переживал шибко и
заболел,— Рогожин щелкнул себя по горлу.— В России
болезнь популярная, уже совсем доходил, но выбрался,
причем сам, без врачей и химии, с тех пор ни грамма.
Был администратором, шестой-седьмой год, как дирек¬
тор. С виду Лешка простак, но не верь, мужик серьез¬
ный, держит всех! — артист сжал пальцы в кулак.— По
старым меркам, а уж по нынешним тем более, Лешка
мужик деловой, но порядочный.
—	Ну, а Сильвер?
—	Та же история, под копирку. Выступал, сломался,
охромел, заболел тем же, на дно опустился. Лешка его,
считай, из канализации вытащил. Сегодня в цирке та¬
кой закон, выкурил сигарету — сто рублей, выпил —ты¬
сяча. Так что ты, полковник, здесь навыступал,— Рого¬
жин указал на стакан и окурки,— соответственно. Од¬
нако Михаил Рогожин некоторым образом государство
в государстве, и находишься ты под моей защитой.
Сильвер хитер, оборотист, торгует, подворовывает по¬
малу, да и не помалу тоже, но парень верный, слово
держит, патриот цирка. Как мне доложили, когда цены
отпустили, рубль изничтожился и надвинулся голод,
Сильвер многодетную семью собой подпер, практически
содержит.
Отвечая на вопросы Гурова, артист не ведал, что’
проходит тест: не столько рассказывает об окружающих
людях, сколько дает возможность разобраться сыщику
в сути Михаила Рогожина, хороший он или плохой.
Сыщику было важно понять, какие черты выделяет в
человеке Рогожин, как он относится к добру и злу,
197

очень важна интонация. Можно назвать человека мер¬
завцем с удовольствием, а можно с сожалением. Оцени¬
вая услышанное, сыщик всегда помнил, что человеку
присуще лицедейство, он придумал самого себя, вжился
в образ и играет не только перед собеседником, но и
перед самим собой, поэтому может быть абсолютно
искренним, но отнюдь не правдивым, слова его нельзя
принимать за чистую монету. Такому ролевому самоуп¬
равлению особенно подвержены люди закомплексован¬
ные. Сыщик давно убедился, что Михаил Рогожин
комплексами не мучается. Тщеславен сверх меры и по¬
тому Гурова все время называет полковник, не отдавая
себе отчета, что этим постоянно подчеркивает: раз
прислали полковника, то, значит, он, Рогожин,— гене¬
рал. А так артист — человек в себе уверенный, сильный,
к лицедейству не склонный, видимо, врет только при
необходимости, а в обыденной ситуации не только ис¬
кренен, но и правдив.
—	Лешка коллектив в цирке собрал подходящий,
каждый на своем месте. Аристы сюда едут с удоволь¬
ствием,— Рогожин снова взглянул на часы, но сыщик
не шелохнулся, знал, когда время наступит, хозяин
скажет без обиняков.— Программа у Колесникова всег¬
да сильная, проходных номеров мало. И совершенно
уникальный коверный, я таких в стране не видел. А в
книжке Никулина вычитал, что в тридцатые—сороковые
годы был в расцвете клоун Мусля. Судя по тому, что
Юрий "Владимирович пишет о Мусле, местный клоун по
кличке Классик такого же мирового класса.
—	Михаил Семенович, а почему вы не попытались
выяснить у парнишки, который принес отравленное мя¬
со, кто ему это мясо передал? — спросил Гуров, забирая
со стола комочек фольги.
—	Ивана Ивановича? — Рогожин растерялся.— По¬
чему у него не спросил?
Гуров молчал, смотрел на хозяина со спокойным
любопытством.
—	Я спросил... Нет, не спрашивал... А что ты, собст¬
венно?..— Рогожин начал медленно подниматься.
Гуров сидел, ему снизу показалось, что гигант сей¬
час подопрет потолок. Сыщик знал, что если он хочет
этому человеку помочь, то артиста сразу же следует
осадить и поставить на место.
—	Вы не на арене, Михаил Семенович, и даже не
на таможне. «Я закусил», «я вздыбился», об этом вы
198

мне рассказывали, теперь же вот и показали. И хва¬
тит,— тон у сыщика был спокойный, нейтральный.
Рогожин опустился на стул, смотрел удивленно, буд¬
то увидел полковника Гурова только сейчас.
—	Так почему не спросили?
—	Иван Иванович...— заворчал Рогожин, махнул ру-
кой.— Это долгая история, а нам пора на работу.
—	Хорошо,— Гуров поднялся.— Во сколько мне зай¬
ти? Мы пройдемся по городу, вы расскажете мне другую
историю и покажете простреленное окно.
Миша и Гоша разминаться отправились во внутрен¬
ний двор цирка, Гуров прошел кулисами в полутемное
фойе, остановился в раздумье, решая, что следует пред¬
принять. «Ты, главное, сыщик, не торопись с анали¬
зом»,— уговаривал себя Гуров.
Так. Отдать мясо в лабораторию, найти треснувшее
окно, попытаться разыскать пулю. Начальника местного
уголовного розыска Гуров знал и еще в Москве решил,
что в крайнем случае обратится к нему за помощью.
Сыщик предпочитал работать один, но нужен был хи¬
мический анализ и обыск квартиры, в которой простре¬
лено окно, если такое окно вообще существует. Поэтому
без. помощи не обойтись. «Все надо сделать сегодня,
можно чуть позже, а сейчас надо познакомиться с Ива¬
ном Ивановичем»,— решил Гуров и пошел сумрачным
коридором вокруг арены.
Утренние репетиции закончились, служащие занима¬
лись уборкой, на сыщика никто внимания не обращал,
здоровались и продолжали заниматься своим делом.
Как же его разыскать, прикидывал сыщик. Зайти к
директору? Как объяснить интерес московского коррес¬
пондента к рабочему?
—	Ищете кого?
Гуров услышал чуть хрипловатый голос, повернулся
и увидел парня, который единственной рукой опирался
на метлу, пустой рукав рабочего комбинезона был ак¬
куратно заправлен под поясной ремень.
—	Добрый день,— сказал Гуров.— Ивана Ивановича
не видели?
—	Добрый, добрый,— парень кивнул, посмотрел Гу¬
рову в глаза.
Сыщику и преступнику либо человеку, недавно от¬
бывшему срок, при встрече визитные карточки не нуж¬
ны, достаточно внимательно посмотреть друг на друга.
199

—	Журналист, значит? Так я и полагал, что из ва¬
шей газеты должны вскоре прибыть.
Рогожин от разговора об Иване Ивановиче уклонял¬
ся, теперь понятно почему: у парня руки нет, а судимость
есть. Сыщик понял, с кем встретился, и ответил:
—	Так не по своей воле, Иван Иванович, и не от
безделья, так что извини.
Иван Иванович был среднего роста, в жилистой фи¬
гуре чувствовалась сила, белобрысая пацанья голова,
глаза взрослого, умудренного человека, жесткие морщи¬
ны от угла рта. Такого парня Ванюшкой никак не на¬
зовешь, потому и звали его в цирке по имени и отчеству.
—	Чет уж,— Иван Иванович поставил метлу в угол,
присел на лежавший вдоль стены свернутый ковер, до¬
стал было сигарету, вздохнул тяжело и спрятал в кар¬
ман.
Гуров сел рядом, тоже вздохнул, не решаясь начать
разговор. Сыщик точно знал, что нельзя сочувствовать
и спрашивать, как там, за что и когда. А с чего начать,
не знал, потому молчал.
—	Слушай* начальник, может, у Бога только один
молоток, гвоздей нет, лишь моя голова?
—	Не греши, Иван. Вижу, досталось, но многим
выдано и поболе.
—	Вот мать твою, коль не самый крайний, считай,
что первый,— Иван Иванович сплюнул, но тут же плевок
затер.— Потащите на допрос?
—	А если без протокола просто потолкуем?
Иван Иванович провел на зоне для несовершенно¬
летних около двух лет, успел усвоить, что оперу никогда
не верь, вдвойне не верь, когда он тебе что-либо дарит.
—	Не, без протокола только о девках,— ответил па¬
рень, набычившись, натужно соображая, какую корысть
хочет иметь этот залетный. А может, вербует? От та¬
кой мысли аж в горле запершило. Он помнил изрезан¬
ный труп парня, которого заподозрили в стукачестве.
Гуров был не просто опер, а сыщик Божьей мило¬
стью, и сомнения Ивана Ивановича не являлись для
него секретом.
—	Официально допрашивать я тебя пока не могу,
нет дела, нет свидетелей. Хочешь — поговорим, не же¬
лаешь — бери метлу. А малолетку вербовать я не со¬
бираюсь, да и толку от тебя, извини, никакого.
—	Точно,— радостно согласился Иван Иванович,—
сел по глупости, связей у меня никаких. Я из цирка-то
200

выхожу, если в кино боевик показывают,— он взглянул
на Гурова и осторожно улыбнулся.
Сыщик тоже улыбнулся, он верил парню, однако
отраву передали именно через него, человека судимого,
такое совпадение настораживало.
Гуров молчал, зная, что от милиции ждут вопросов,
ко пока доверие не установилось, следует выждать.
Ободренный доброжелательной улыбкой Иван Ива¬
нович чуть расслабился, не таясь разглядывал «журна¬
листа». Мужик прибыл из Москвы, в годах (известно,
что в шестнадцать сорокалетние чуть ли не стариками
видятся), наверняка в больших чинах, уверенный, сила
чувствуется, но он ее не выказывает, даже прикрывает.
Для своего возраста Иван Иванович обладал незауряд¬
ной наблюдательностью и умом. «Волкодав,— продол¬
жал рассуждать парень, — стелет мягко, но меня не от¬
пустит, надо вырываться самому».
—	Когда дело возбудите, будет допрос,— Иван Ива¬
нович облизнул сухие губы.— Я вам сейчас правду ска¬
жу и другого ни в кабинете, ни в изоляторе от меня не
услышите. Я того мужика, что сумку с мясом для мед¬
ведя передал, раньше не видел и опосля тоже. Мужик,
полагаю, битый, не из наших краев, скорее из ваших.
—	Я тоже так полагаю,— Гуров, поднялся, отряхнув
брюки, посмотрел в глубь коридора, оглянулся, никого
не заметил, сказал:
—	Если спросят, о чем с москвичом беседовал, ска¬
жи, что журналист о быте цирка расспрашивал. Даже
лучше, если ты сам среди своих обмолвишься, мол,
настырный москвич подловил и дурацкие вопросы за¬
давал.
—	Будет сделано! — Иван Иванович вскочил, схва¬
тил метлу.
—	Иван, а как тот битый мужик выглядел? Возраст,
рост, каков окрас?
Иван Иванович заговорил легко и быстро, чувство¬
валось, что к вопросу давно подготовился:
—	Лет тридцати, росту моего, в джинсовом костюме
и кроссовках, волосы темноватые, но не кавказ, глаза
такие, не разберешь, мутноватые, наколок, рыжих зубов
не видел.
—	Вор, мошенник, катала, какой окраски? — спро¬
сил сыщик.
—	Не, командир, мужик в зоне не был, да и не ма¬
жет под делового, говорит вежливо, культурно, слов не
201

употребляет,— Иван Иванович топтался, нетерпеливо
помахивая метлой.
Гуров отлично сознавал, что мучает парня, но своего
главного вопроса еще не задал и, словно вот только его
вспомнил, шлепнул себя по лбу, опустился на место.
■— А, черт! Как я раныие-то не допер? — и начал
быстро спрашивать:—Тебе Рогожин говорил, что мясо
отравленное?
—	Нет.
—	Как же узнал?
Иван Иванович потускнел, оперся на метлу, шепотом
выругался, а вслух сказал:
—	Опер, он из Москвы или с Марса прибудет, суть
одна — подловить.
—	Ну извини, потерпи чуток, пойми, мне необходи¬
мо знать,—говорил Гуров просительно, даже прижал
ладонь к груди,— я тебе верю, не подлавливаю.
Искренность и неожиданная открытость москвича,
человека явно сдержанного, удивили и обескуражили.
Оперу полагалось стучать кулаком, грозить, начальник
же сочувствовал, даже просил.
—	Секрет не велик,— Иван Иванович тоже сел на
место.— Ну, по-первых# я мясо в сумке видел. Хорошее
мясо, но старое. А Михалыч мне другое дал, светлую
мякоть, явно с базару. Раз! Все собаки передохли в од¬
ночасье. Два! И Михалыч раньше меня привечал, а тут
сторониться начал. Три! Он письмо в ящик опускает, я
мимо иду, Михалыч меня притормозил, загудел, начал
объяснять, кому письмо шлет. Я все сложил. Вот и по¬
лучилось.
—	Хорошо, Иван, получилось,— сказал Гуров.— Твое
счастье, что ты кусок из той сумки себе не взял. Все,
я пошел, спасибо за помощь. Лишних слов не говорю,
ученого учить только портить. Как к директору пройти?
—	В ту дверь,— указал Иван Иванович,— на второй
этаж, по коридору направо.
Сыщик зашагал в указанном направлении, услышал
за спиной, как парень насвистывает веселенький мо¬
тивчик.
Гуров к Колесникову не пошел, подождал, пока Ро¬
гожин освободится. Они молча шагали несколько квар¬
талов, артист показал сыщику окно, в которое якобы
неделю назад залетела пуля. Сейчас стекло было целое.
Гуров проводил Рогожина назад к цирку, попросил
202

временно от прогулок воздержаться и позвонил в уп¬
равление милиции.
Начальник уголовного розыска, майор милиции Се¬
мен Григорьевич Фрищенко был лет пятидесяти, невы¬
сок, сутул, плешив, походил на человека, которого
жизнь так замордовала, что он уже давно сдался, бол¬
тается в ней лишь по инерции, плохо слышит и видит,
ничем не интересуется. Частично так все и было: и за¬
мордовала, и не интересуется, его зрение и слух зави¬
сели от ситуации, но розыскник Фрищенко был умелый,
при необходимости старательный.
Сыщики встретились на улице. Гуров не хотел пока¬
зываться в конторе и поостерегся приглашать майора в
гостиницу, где его, естественно, знали.
—	Здравия желаю, товарищ полковник,— сказал
Фрищенко, вяло пожимая протянутую Гуровым руку.
— Здравствуй, Семен Григорьевич,— ответил Гу¬
ров.— Не гляди волком, никто тебя обкладывать не со¬
бирается.
—	Ага. Ты мне приглашение на «Поле чудес» привез.
Они прошли в пустынный сквер, присели на кособо¬
кую сырую скамейку. Гуров сказал о деле то, что счи¬
тал нужным, передал фольгу с кусочком мяса. «Если
окно действительно прострелено и пулю найдешь, дело
пока не возбуждай»,— сказал, прощаясь, Гуров.
—	Нет, я сейчас все брошу и начну пристраивать
себе на шею еще один висяк,— ответил майор и с щемя¬
щей тоской в голосе спросил:—А ты не мог в другой
город податься? Россея большая,— не доставая платка,
шумно высморкался, махнул рукой и зашагал в грязные
сумерки.
В гостинице, несмотря на ее затрапезность, после
промозглой, хлюпающей улицы показалось как в род¬
ном доме. Гуров купил три талона для междугородных
телефонных переговоров, узнал, что буфет закрыт, а в
ресторане нет мест, поднялся в номер, начал звонить в
Москву. Орлова сыщик нашел быстро, в служебном
кабинете, где, видимо, генерал и ждал звонка.
—	Что скажешь, какие новости? — опуская приветст¬
вие, спросил Орлов.
—	Сыро, грязно, голодно, мой друг генерал Орлов —>
человек сложный...
—	Зато ты простой,— встрял Орлов.
203

—	Чиновник, не перебивай трудягу. Прежде чем по¬
казать мне письмо своего друга-медвежатника, ты на¬
водил справки. Быстро, у меня лишь пять минут. Что
ты выяснил и кто еще знает о действительной цели мо¬
ей поездки?
—	Добытую мной информацию — не дам, она будет
тебе только мешать,— ответил Орлов.— А кто знает? —
он помолчал.— Два человека. Что-нибудь не так?
—	Ты мне не скажешь — я тебе не скажу, мы будем
работать дружно. А пока, товарищ генерал, выясните,
пожалуйста, нет ли у наших подопечных каких-либо
профессиональных устремлений на Австралию? Только
не спрашивайте, каких устремлений. Я понятия не имею.
В нашем хозяйстве последнее время упоминалась Авст¬
ралия? Гражданин, груз, кенгуру в конце концов!
—	Понял,— ответил Орлов.— Мне не нравится твой
вопрос о том, кто знал.
—	Мне тоже.
—	Ладно, молчи. Как тебе Рогожин?
—	Все такой же плюгавый.
—	Горбатого...
Что там с горбатым, Гуров не узнал, женский голос
прочирикал нечленораздельное и прихлопнул разговор
частыми гудками.
—	Так тебе и надо,— произнес вслух Гуров и начал
вновь дозваниваться в Москву, но уже по другому но¬
меру.
Второй разговор состоял из коротких фраз и длинных
пауз, сыщик это предвидел и оплатил заранее десять
минут.
—	Добрый вечер, Борис Андреевич, вас беспокоит
некто Гуров.
Как сыщик и ожидал, аплодисментов не последова¬
ло, даже послышался тяжелый вздох.
—	Давно жду звонка, думаю, куда это пропал Лев
Иванович?
—	Я хотел бы с вами увидеться.
—	Так я по звонку понял, вы вроде бы не в Москве.
—	К сожалению,— Гуров тоже вздохнул и назвал
город.— Гостиница «Центральная». Завтра.
—	Да... Простенько, но со вкусом,— ответил абонент
и умолк, вновь вздохнул и ответил: — Хорошо.
—	Возьмите ручку и запишите,— сказал Гуров.—
Я просил бы вас прихватить с собой...— и сыщик про¬
диктовал, что конкретно ему требуется.
204

—	Так откуда же у меня?
—	Вместо Мельника кого избрали? К тому человеку
и обратитесь, у него есть.
Десять минут истекли. Гуров выслушал невнятный
голос телефонистки и положил трубку.
Гуров весь день не ел, понял, что если хоть чего-ни¬
будь не перекусит, не выпьет горячего чая, то не уснет,
решил спуститься в ресторан и проверить, ^насколько
тот переполнен. Сначала пришла в голову мысль, что
следует переодеться. Сыщик глянул в мутное зеркало,
оценил свой поношенный джинсовый костюм положи¬
тельно, заглянул в ванную, причесался, протер лицо и
руки одеколоном. Начал искать ключ от номера, когда
в дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в
комнату вошел мужчина лет тридцати пяти.
—	Добрый вечер, Лев Иванович,— незваный гость
поклонился, и сыщику показалось, что он прикрыл
поклоном улыбку.— Я ваш сосед — Соснин Сергей Пет¬
рович, конечно, просто — Сергей. С моей женой вы по¬
знакомились утром.
—	Здравствуйте, Сергей. У вас отличная «тойота»,
проходите,— сказал Гуров.
—	Наоборот, Лев Иванович, это мы вас приглашаем
в наш номер. Услышали, что вы вернулись, подумали,
человек мотался по этому кошмарному городу, наверня¬
ка голодный, нынче это проблема, а супруга у меня —
дама предусмотрительная. Так как?
—	Спасибо, я действительно оголодал. Сейчас позво¬
ню администратору, скажу, что я у вас.
—	Пойдемте, не стесняйтесь, от нас позвоните,—
Сергей посторонился, взял Гурова под руку.
Ольга Дмитриевна оказалась дамой не только пре¬
дусмотрительной, но и не ограничивавшей себя в рас¬
ходах, что, впрочем, Гуров понял еще утром, лишь
взглянул на бутылки.
Что ведет себя уж слишком по-простецки, сыщик по¬
думал тогда, когда доедал последнюю чешскую сосиску.
Пока гость насыщался, супруги болтали между собой.
Женщину сыщик рассмотрел еще утром, сейчас пригля¬
дывался к мужчине. Хорошего роста, худощавый, чуть
сутулый, в импортном, наверняка дорогом костюме, ли¬
цо вытянутое, щурится близоруко, в общем, типичный
интеллигентный преподаватель либо ученый. Не только
сыщику, сегодня любому обывателю ясно, что таких
денег и подобной женщины ни в большевистском прош¬
205

лом, ни в неизвестном будущем у интеллигента не было
и быть не может.
Гуров вообще ел мало, даже очень голодный насы¬
щался быстро, а сейчас увлекся, уж больно интересно
наблюдать за супругами. Бывает театр одного актера, а
тут случился театр одного зрителя.
Утром Ольге Дмитриевне понадобилось прикурить,
вечером она обеспокоилась, не оголодал ли сосед. Ду¬
шевные люди на Руси всегда жили, надо думать, не
перевелись и сейчас. Поживем — разберемся, широта ли
души побудила людей так вкусно накормить голодного
человека либо ими движут более современные и корыст¬
ные цели.
Супруги говорили о житейских делах и общих зна¬
комых, деликатно подчеркивая, что сосед может не
стесняться и есть в свое удовольствие. Вырез на платье
женщины начинался чуть выше пояса, и когда она по¬
дошла и наклонилась к Гурову, чтобы наполнить стакан,
то тяжелые атласные груди заколыхались у лица сы¬
щика. Он поднял взгляд выше, посмотрел ей в лицо,
женщина, лукаво улыбаясь, показала ему язык, как бы
говоря: знаю, знаю, но не твое. Гуров решил игру при¬
нять и театральным жестом прикрыл ладонью лицо.
—	Сергей, мужчина наелся и начинает меня соблаз¬
нять,— вильнув бедрами, она быстро отошла к мужу,
прося защиты.
—	Здоровые инстинкты,— рассмеялся Соснин.— Сей¬
час мы со Львом Ивановичем со скуки выпьем, еще не
то будет.
—	Фи, мужлан,— Ольга Дмитриевна дернула плечи¬
ком.— В присутствии красивой женщины вы собираетесь
пить со скуки.
—	Красивой? Дорогая, тебя подло обманули. Ты
сексапильная.
—	На мой вкус, это на порядок выше,— подал реп¬
лику Гуров.
Зазвонил телефон, и ни пьянки, ни древнейшей игры
не состоялось. Соснин снял трубку, ответил, протянул
Гурову.
*— Лев Иванович, вас просит малоинтеллигентный
мужчина.
—	Слушаю,— сказал Гуров.
—	Фрищенко говорит,—голос у майора был дейст¬
вительно простоват.— Там отводной трубки нет?
—	Я слушаю,—ответил Гуров.
206

—	Началось. Приезжай, креста на тебе нет, полков*
ник.
—	Куда?
—	В цирк. Знал, коли прибывает важняк, значит,
руби доски на гробы! Но не сей же момент!
Гуров положил трубку, взял бокал с коньяком, ко«
торый так и не попробовал, сначала отставил, потом по«
жал плечами, выпил.
—	Что-то случилось? — женщина смотрела участли¬
во, искренне, без кокетства.
—	Игры,— ответил Гуров.—Игры на лужайке. Есть
такая профессия — репортер, Спасибо, извините,— по¬
клонился и быстро вышел,
—	Удар ножом под левую лопатку, прямо в серд¬
це — смерть наступила мгновенно пять-шесть часов на¬
зад,— врач говорил уверенно, обмолвился, что вскрытие
ничего не добавит. Труп нашли в деннике, обнаружили
благодаря рыжей кобыле, которая к вечеру стала вести
себя неспокойно, позже начала биться. Конюх вывел ее
на прогулку, кобыла успокоилась, а вернуться в стойло
отказалась. Конюх стал искать причину, отбросил
складированное в углу сено, там он и лежал, обхватив
единственной рукой поджатые к груди коленки, походя
на уснувшего мальчишку.
Конюх позвал живущего в соседнем доме Александра
Аверкова, то бишь Сильвера. Следом заторопился сосед,
клоун Куприн, который позвонил сначала директору, а
уж потом в милицию. Такую последовательность собы¬
тий установят позже, на допросах, а сейчас дирекция,
милиция, живущие при цирке артисты тыркались бес¬
толково, подходили к трупу, некоторые заглядывали в
спокойное лицо Ивана Ивановича.
Даже будучи лицом официально старшим, находясь
на месте преступления, полковник Гуров пережидал эту
сцену, стоял в стороне. Отработал фотограф, закончил
осмотр врач, криминалисту тут делать нечего, кобыла
перепахала пол, а на неструганых досках пальцевые
отпечатки не остаются. Собаку сразу увели, она сущест¬
во умное, самолюбивое, ни один проводник издеваться
над другом не позволит.
Гуров стоял во дворе, курил, непроизвольно, совер¬
шенно бессмысленно отмечал присутствующих.
Седой головой возвышался над всеми Рогожин. Хоть
и темно, а сыщик видит, как задубело лицо ветерана.
Колесников, по кличке Капитан, стоит набычившись*
207

опустив плечи, выставив тугой живот. Вокруг директора
движение, люди подходят узнать, нет ли каких указа¬
ний. Капитан голову поворачивает тяжело, будто через
силу, дергает подбородком, кривит в ответ губы. Силь¬
вер на месте не стоит, хромает от группы к группе, в
свете одинокого фонаря сверкнет золотым зубом.
«А ведь Сильвер, похоже, сидел,— лениво думает
сыщик.— А может, и удержался, но ходил по краю. Это
точно».
Высокий худой мужчина с огромными, словно под¬
веденными глазами, ломкий и беззащитный, видимо,
клоун Куприн, по кличке Классик. Он стоит неподвиж¬
но, сжимает и разжимает пальцы. Сыщик, конечно, не
слышал, но почему-то был уверен, что пальцы хрустят.
И еще сыщик полагал, что клоун и зарезанный парень
молчаливо дружили.
Еще один цирковой, но о нем сыщик ничего пока не
знает. Среднего возраста и роста, с красивым медаль¬
ным профилем а-ля Ален Делон. Он в костюме, бело¬
снежной рубашке и при галстуке, видимо, так одевается
повседневно.
Служащие отдельной группой, они стремятся быть
вместе. Сыщик почему-то решил, что убийцы среди них
нет. Сознание шарахается в сторону, формируется в со¬
вершенно непотребную мысль о том, что соседи, когда
он вернется, будут, конечно, спать, и выпить, оглушить
себя и заснуть не удастся.
Милицейские держатся спокойно. Они к трупам при¬
выкшие, покойника не знали. Для коллег полковника
Гурова одна беда — мокрый висяк, значит, ломаются
планы, отменяются отпуска, намеченные субботние бани
и рыбалка.
«Наверно, я так по старинке рассуждаю,— одерги¬
вает себя сыщик.— Это в моей молодости убийство ста¬
вило всех на голову, сегодня убийство просто лишняя
неприятность. Наговариваю». Сыщик оглянулся, увидел
майора Фрищенко, неторопливо подошел, достал блок¬
нот и сказал:
—	Товарищ майор, несколько слов для прессы,— и
отвел в сторону.
—	А откуда ты, конспиратор, знаешь, что я тут стар¬
ший, да еще и майор?
—	Люди подсказали,— Гуров ткнул в темноту.—■
Видишь, сколько людей?
208

—	Ну, доволен, значит, прибыл не зря? Черт тебя
принес, Лев Иванович!
—	Побойся Бога, Семен Григорьевич,— миролюбиво
ответил Гуров.— Будто я убийцу из Москвы привез.
—	Может, и нет, но не толкался бы тут, парня бы
не зарезали, факт. Окно прострелили, и пулю мы из
стены ковырнули, тоже факт. Но стреляли — уж неделя
прошла, а ты прибыл...— Фрищенко замолчал, махнул
рукой.— Иди спать, кого надо, мы допросим, позже по¬
знакомишься.
Гуров согласно кивнул и отошел, чуть не налетел на
Колесникова.
—	Писать будете? — Капитан воинственно задирал
подбородок, но глаза у него былй больные, растерянные.
—	Это не по моей части,— ответил Гуров.— А блок¬
нот я рефлекторно вытянул, вот ничего и не написал.
Спокойной ночи. Извините, совсем плохой.
Так закончился первый день.
Глава третья
БЕССОННИЦА
Он лежал на спине, скрестив руки, спрятав ладони
под мышки, согреваясь. Поначалу было холодно, топить
в гостинице перестали. Видимо, отцы города полагают,
что раз март по календарю месяц весенний, то не важ¬
но, какая погода на дворе, следует беречь энергию.
Стараясь заснуть, Гуров обычно заставлял себя ду¬
мать о море, ритмично накатывающих волнах, о загадоч¬
ном сумраке под волнами, призрачных растениях, ры¬
бах. Сегодня он таких попыток даже не предпринимал,
вглядывался в сухой профиль Ивана Ивановича, допы¬
тывался, о чем же парень промолчал. «Что вообще он
мог знать? В пьяной драке, при неудачной попытке ог¬
рабления могут убить случайно, с испугу. Ивана зарезал
профессионал, который хотя и плевал на чужую жизнь,
к собственной относился бережно и на такое убийство
пойдет только в крайнем случае. Парня зарезали при¬
мерно через час после нашего разговора, значит, нас
видели. В цирке находился либо убийца, либо соучаст¬
ник-осведомитель, последовала передача информации,
затем приказ и исполнение. Да, мой маскарад годится
только для посторонних, а действующие лица отлично
209

знают, кто я такой. И дунули из Москвы, опережая ме¬
ня, и потекло из кабинета Петра.
В цирке разговаривать с парнем было нельзя. И ты,
сыщик, виноват, и не в первый раз, тут ошибочка, там
просчет. Сколько их было? Вспоминать страшно. Вино¬
ват... Виноват...
В партии двенадцать лет состоял? Виноват. Покайся!
Когда ты впервые услышал, что все бывшие члены быв¬
шей партии должны покаяться, то даже не рассмеялся,
настолько абсурдным посчитал подобное заявление.
Можёт, кому и есть в чем каяться, только не ему — сы¬
щику Гурову. Он в партию добровольно не вступал и
не выходил из нее. Его желания никто не спрашивал,
сначала включили, так же, не спрашивая, и выключили,
как штепсель из розетки».
Он отлично помнит, как сидел в кабинете на Петров¬
ке, отписывал эти чертовые бумаги, когда раздался те¬
лефонный звонок.
—	Лева, это Пискунов. Зайди на минуточку.
Пискунов был старшим опером, недавно стал секре¬
тарем партбюро. Когда Гуров пришел, Пискунов указал
на стул, придвинул к себе тоненькую папочку, раскрыл
и сказал:
—	Тебе месяц назад двадцать семь стукнуло, пора
расстаться с комсомолом, вступай в партию.
И никакого вопроса в тоне секретаря не звучало,
просто констатация обыденного факта: мол, прошел май,
наступил июнь.
И не оттого, что не хотел вступать в партию, для
опера МУРа — операция обязательная, как для еврея
обрезание, а от неожиданности Гуров ответил:
—	Хорошо, Федя, я подумаю, поговорю со старика¬
ми, ведь нужны рекомендации.
—	А думать тут нечего, вот образец, пиши заявле¬
ние,— Пискунов протянул через стол два листка, один
чистый, другой с образцом.
Заявление Гуров мог бы и сочинить, но легче было
переписать, он переписал и встал.
—	Я пошел, Федя, через недельку сообщу о рекомен¬
дациях.
—	А рекомендации уже здесь,— Пискунов ткнул в
папку и назвал фамилии уважаемых в МУРе полковни¬
ков.— А партбюро сегодня в семнадцать.
Ни на партбюро, ни на собрании, ни при вступлении
в кандидаты, ни через год в члены всемогущей партии
210

Гурову не задали ни одного вопроса, даже слова не
дали молвить, бумажки зачитали, руки подняли, чуть
позже похлопали по плечу. Двенадцать лет он платил
взносы, если не удавалось увернуться, отсиживал на
партсобрании. Надо сказать, что они проходили специ*
фически, лозунги проговаривались скороговоркой, быст¬
ро переходили к оперативной работе. Конечно, он голо¬
совал, чаще даже не вникая в суть вопроса, порой за¬
думавшись о своем, не успевал поднять руку, что не
имело никакого значения. Риторические вопросы: «Кто
против?», «Кто воздержался?» — так же никого не ка¬
сались, на них просто не обращали внимания.
Один год в управление нахлынули комсомольские
вожди, хоть и не высокого ранга, они сразу получали
майоров, назначались начальниками отделов. Вожди
пытались руководить и воспитывать, но оперативная
работа — не кукурузу сеять, можно сгореть без дыма, и
выдвиженцы исчезали так же незаметно, как и появля¬
лись, лишь некоторые застревали, но только в управле¬
нии кадров. Он этих лизоблюдов терпеть не мог, никогда
не скрывал своего отношения, имел от этого неприятно¬
сти. За все его мучения и нечеловеческое терпение теперь
призывают покаяться?.. Он имел от членства в партии
лишь ошейник и лишний кнут за спиной. А президент,
который именно в партии добрался до высоты, сам же
ее объявил вне закона. А все Председатели Президиу¬
мов, Премьеры и Вице-Премьеры, которые карабкались
наверх, подставляя, продавая и заплевывая конкурентов?
Они что — ползли не по партийной лестнице, лизали не
ее ковер? «Так ведь другой лестницы, уважаемые госпо¬
да, не существовало. Так вот вы и кайтесь, а я ни в чем
не виноват».
Убедившись таким образом в полной невиновности
Льва Ивановича Гурова, он успокаивался, даже гор¬
дился этим порядочным мужиком и отличным сыщиком.
Он действительно был умен, поэтому эйфория продол¬
жалась недолго, появлялись мысли иные, окутывали,
мешали жить.
А что повторяет убежденно твой клиент, работода¬
тель, вор и убийца? Он украл меньше, чем главные во¬
ры, убил по неосторожности, защищаясь, либо водка
довела. А водкой он заливал обиду, унижения и прочая,
и прочая. Ты его слушаешь? Так, вполуха, неизменно
возражая, что каждый отвечает за себя, не существует
воров и убийц больших и маленьких, есть преступники.
211

Его ты не слушаешь, а себя очень даже внимательно, с
любовью и пониманием. Оправдываешь: мол, не верхо¬
лаз, по партийным ступенькам не карабкался, ложку
не выпрашивал, миску с дополнительной порцией по¬
хлебки не просил. Но если бы ты взносы не платил, ру¬
ку не тянул, той лестницы бы вообще не существовало.
Ты не восстал, не поднялся супротив, а люди шли в ла¬
геря. А ты не только судьбами, их именами не интересо¬
вался, словно они не земляне, а с далекого Марса.
У тебя работа конкретная, мужская, ты всегда гордился,
что у тебя мужская работа и ты рискуешь, и не трус, и
тебя уважают коллеги. Но сегодня ясно — ты виноват,
виноват...
Гуров сел, опустил ноги на холодный пол, взглянул
на часы, стрелок не увидел, бросил их на тумбочку.
Сейчас бы стакан водки и тарелку горячего супа, иначе
не заснуть. Парня зарезали, ты, сыщик, должен разыс¬
кать убийцу. А ты, как всякий интеллигент, занят само¬
копанием, завел себя до дрожи, не спишь, а нужны си¬
лы, поспать бы часа два-три... А если толкнуться к со¬
седям, извиниться, попросить таблетку. У них есть
плитка, можно выпить горячего и холодного тоже мож¬
но выпить. Ты не сыщик, обыкновенный пьяница, ни
один алкаш в этом себе не признается, ты и здесь не
исключение.
Гуров натянул тренировочный костюм, забрался в
остывшую неуютную койку.
Соседи. Интересная пара, как же она попала в глу¬
хую провинцию, почему им интересуется? Они приехали
до тебя. И мы уже такое проходили. Года три назад и
тоже в непогоду на берег Черного моря приехал инте¬
ресный мужик с красавицей и тоже до тебя, разница
лишь в том, что у тех была «Волга», а у этих «тойота».
И тогда, сыщик, ты чуть было не зевнул и не распла¬
тился за ротозейство жизнью. А расплатился твой прия¬
тель и коллега, хороший человек, которого прижали на
семье и вынудили...
«Ну почему я не могу думать о море, волнах? Или я
ничего толкового в жизни не сделал? Только плохое
вспоминается. Все виноват да виноват. Нет. Нет, все-
таки соседи люди любопытные, их следует иметь в виду.
Если не ошибаюсь, я им нужен, и они проявятся. Они
вынуждены сделать ход, ты будешь выжидать. Какие
дела завтра, то есть уже сегодня? Майор Фрищенко.
Возможно, у него появилась дополнительная информа¬
212

ция. Сегодня должен прибыть Борис Андреевич Юдин.
Он мог просто положить трубку, матюгнуться и забыть.
Нет, не мог, иначе я не сыщик».
Гуров встретился с Борисом- Андреевичем Юдиным
осенью прошлого года в загородной резиденции ЦК
КПСС. И партию, и резиденцию закрыли, роскошный
особняк, как бывает в России, остался бесхозным, но
свято место пусто не бывает, его негласно оккупировала
Корпорация — преступная организация, курировавшая
центральную часть России. В особняке собрались авто¬
ритеты Корпорации. Любая банда время от времени
собирается на пленум, чтобы утрясти вопросы:	кому,
сколько причитается, кто за что отвечает, а в какую об¬
ласть не вмешиваться. Корпорация не претендовала на
роль Единственной, Ведущей и Направляющей, потому
собралась не тысячными отрядами, а скромненько: на
совещание прибыли всего четыре человека. Одним из
них и был Борис Андреевич Юдин. Оказался в резиден¬
ции и пятый, никем не приглашенный полковник Гу¬
ров — сыщики всегда лезут куда не надо. Авторитеты
передрались между собой, история произошла кровавая,
Гуров и Юдин выбрались из нее весьма потрепанными.
Но так как Борис Андреевич был умница и чистодел и
лично никаких преступлений не совершал, то претензии
у органов к нему не оказалось. История, до слез знако¬
мая: чем выше пост занимает человек в банде, тем
меньше у правоохранительных органов к нему претен¬
зий. Юдин, человек умный и обязательный, после кро¬
вавых разборок, в финале истории оказал Гурову серь¬
езную услугу, ради справедливости следует отметить,
что чуть раньше полковник спас авторитету жизнь. Та¬
ким образом, расставаясь после двухдневного знакомст¬
ва, сыщик и авторитет оказались взаимосвязанными.
В процессе кровавой междоусобицы переходили из рук
в руки бриллианты громадной ценности. Сыщик их ни¬
когда не видел, но о месте их нахождения в момент,
когда убрали трупы и упал занавес, знал. Гуров был
убежден, что если расстаешься с противником не на
пороге тюремной камеры, то последний должен чувство¬
вать себя должником.
Сейчас, ворочаясь без сна в неуютной постели, вспо¬
миная прошлогоднюю историю, сыщик самодовольно
улыбнулся. Крючок он забросил классно — авторитет
схватил на лету. Прощаясь, сыщик сказал:
213

—	Разберите «мерседес» покойного на молекулы, и,
если в ваших руках ничего не останется, я брошу свою
работу и наймусь к вам водителем.
С того дня они не встречались, по телефону впервые
переговорили вчера вечером. «Юдин сегодня приедет,
или я не сыщик»,— переворачиваясь на другой бок, ду¬
мал Гуров.
Константин Васильевич Роговой обладал отменным
аппетитом и здоровьем, железными нервами и год назад
даже не подозревал о существовании бессонницы. Толь¬
ко слышал, что кто-то почему-то не может заснуть, но
относился к слухам насмешливо, убежденный, что по¬
добная аномалия может происходить лишь с неврасте¬
никами и душевнобольными. Банально звучит, но вода
действительно камень точит. А заботы Константина Ва¬
сильевича отнюдь не вода, да и сам он здоров, конечно,
однако не камень.
Сами посудите: депутат Верховного Совета, началь¬
ник управления союзного министерства, хозяин Корпо¬
рации— для одного человека многовато получается.
Справедливости ради следует отметить, что на место
хозяина Корпорации постоянно претендовали несколько
человек. Нынешний преступник измельчал: вот больше¬
вики изберут Генерального, так до самой смерти осталь¬
ные долу гнутся, голову поднимают лишь для поцелуя
в то место, куда дотянутся. В общем, в Корпорации
Роговой был не единоличным правителем, а сопредседа¬
телем.
Верховный Совет разбежался, значок с лацкана
пиджака просили снять, официальных привилегий не¬
сколько уменьшилось. Министерство переформировалось,
Роговой в кабинете остался, руководить стало сложнее,
появились молодые голодные конкуренты, каждый хочет
себе кусок отхватить, а пирог больше не стал, на всех
не хватает. Корпорация разрастается, дробится на удель¬
ные княжества, рядовые называют себя лейтенантами,
последние лезут в полковники. А от полковников, из¬
вестно, кроме путча или военного переворота, и ждать
нечего.
От происшедших катаклизмов здоровье Константина
Васильевича дрогнуло, он сильно похудел, почти дистро¬
фиком стал, весу осталось центнер с небольшим, и в эту
ночь не спал, мучаясь сомнениями. Художественный ру¬
ководитель огромного коллектива сейчас зависел от
214

мышиной возни, которая происходила в уездном горо¬
дишке, который Роговой никогда не видел и знать не
желал. Исполнители непонятно кто, личный эмиссар
там в одиночестве. Он сегодня и сообщил, что в про¬
стенькую, как кукиш, комбинацию неожиданно ввалился
полковник Гуров. В прошлом году Роговой впервые в
жизни приказал ликвидировать человека. Константин
Васильевич всегда с гордостью утверждал:	мол, мы,
коммерсанты, выше уголовщины и руки в крови не за¬
мараем. Но когда чертов сыщик все-таки вцепился
мертвой хваткой и все ближе к горлу подбирался, при¬
шлось о белых перчатках забыть. Для выполнения при¬
говора был выбран опытнейший боевик по кличке Эф-
фенди — исполнитель высочайшего класса. Встреча
состоялась. Убийца и полковник обменялись визитными
карточками. Но Бога нет, и Эффенди устроился в кре¬
маторий, а сыщик отлежался в реанимации, теперь
снова объявился на пути, дергает стрелку, желает пус¬
тить под откос. Никогда Россия не станет цивилизован¬
ной. В зачуханной стране неизвестно какого мира чело¬
век может позвонить по телефону, заплатить деньги, и
мешающая человеку личность перестанет существовать.
В эту бессонную ночь Патрон, так звали между сво¬
их Рогового, имел перед полковником ряд существенных
преимуществ: постель была теплая и уютная, главное
же — бар, полный разнокалиберных бутылок. Патрон
выпил пива, потянулся все еще могучим телом и не¬
вольно начал вспоминать, как удачно начиналась, затем
проходила операция, которую он называл «Последний
раунд».
Прошлой весной, будучи при всех званиях, неприка¬
саемым депутатом, Константин Васильевич Роговой
прилетел в Берлин якобы в служебную командировку.
Изящные фигуры манекенов, застыв в прозрачных
витринах, демонстрировали меха и кружева, драгоцен¬
ности и последние достижения модельеров. Сверкала
реклама, отражаясь тысячами огней в сверкающих те¬
лах катящихся плотными рядами лимузинов,— беско¬
нечный поток света, благополучия и роскоши. И музыка,
музыка...
«БМВ» последней модели бесшумно выкатился на
площадь и остановился напротив Бранденбургских во¬
рот.
Из-за руля легко выскочил Ким Наумович Суслов,
а вот сидевший рядом с ним Константин Васильевич
215

Роговой выбрался из машины тяжело, так как был не*
померно грузен. Суслов жестом подозвал Рогового. Ког¬
да тот обошел машину, захлопнул свою дверцу, сказал:
—	И все двери автоматически заперлись.
Роговой понимающе кивнул. Он, привыкший гово¬
рить, наставлять, делать замечания, здесь чувствовал
себя дискомфортно, потому молчал, лишь сердито сопел.
Суслов, лет сорока, фигурой легок, в дорогом костю¬
ме, белоснежной рубашке с галстуком, смотрелся на
этой торговой площади опереточным артистом, но чувст¬
вовалось, что это его нимало не смущает, даже забав¬
ляет. Он знакомил Рогового с городом, как человек по¬
казывает собственную квартиру.
—	Бранденбургские ворота. Здесь была стена... Сла¬
ва вашему Горби, теперь мы едины.
—	Мы,— проворчал Роговой.— Ты хоть немного
шпрехаешь?
—	Константин Васильевич, обижаешь. За девять лет
китайскому обучишься.
—	Девять? — Роговой нахмурился.— Да. Жизнь! —
он вздохнул и посмотрел на площадь, заполненную тор¬
говым разноплеменным людом.— Будто вчера.
—	Здесь можно купить все. От зубочистки до тан¬
ка,— сообщил Суслов голосом зазывалы.
—	Как в Одессе, видели,— проворчал Роговой:
Неожиданно шутовская улыбочка соскочила с лица
Суслова, оно строго одернулось, глаза остекленели, го¬
лос упал до шепота:
—	Не «как» и не «видели»,— Суслов застыл перед
Роговым.— И ты забудь совдеповские мерки, девять лет
и то, кем был тогда ты и кем — я. Мы с тобой встрети¬
лись не по старой памяти, а по новому интересу.
—	Ладно, ладно,— проворчал Роговой.— Чего ты.
—	Не ладно! — Суслов ткнул тонким пальцем в бо¬
гатырскую грудь Рогового.—Я знаю твои возможности
там, но здесь ты только полупоц.
Суслов продолжал тыкать пальцем и шипеть:
—	Я прокачал тебя через Интерпол, ты у них не
проходишь, потому мы и говорим.
Лицо Суслова вновь неожиданно изменилось, он
вновь легко заулыбался, схватил Рогового за рукав,
попытался сдвинуть с места.
—	Все, все, пошли... Как говорится, нет друзей и
врагов, есть деловые партнеры...
216

Роговой шел тяжело, смотрел перед собой, окружаю¬
щим, казалось, не интересовался. А вокруг торговали
всем, много было советской военной атрибутики: фураж¬
ки, шапки, погоны и мундиры, ордена, медали и не¬
брежно прикрытое оружие.
—	Купить тебе пистолет? — улыбнулся Суслов, де¬
лая кому-то знак, чтобы не подходил.— Шутка. Я знаю,
что у тебя есть. Кокаин, марихуана, героин... Пожалуй¬
ста... Нет проблем. Зелье, которое идет с Востока через
вас, лишь сырье. Нет, товар, конечно, но дешевка, мы
можем обработать и превратить в золото.
Торговцы были заняты своим делом, но некоторые
провожали Суслова почтительными взглядами, нереши¬
тельно кланялись.
Они вернулись к машине, Суслов повернул ключ, и
все дверцы автоматически открылись. Роговой не вы¬
разил восхищения, сопя, забрался в машину. Когда Сус¬
лов тоже сел, сказал:
—	Ты мог мне все это и не демонстрировать. Я и
без Интерпола знаю, что ты здесь в порядке и в законе.
Позже они обедали в дорогом ресторане для деловых
людей. Тишина. Официанты скользят бесшумными те¬
нями.
—	Товар через вас проходит, но потери велики,— го¬
ворил Суслов.— Поставщик не хочет рисковать, да и мы
серьезные партии заказывать остерегаемся.
Роговой понимающе кивнул, но промолчал.
—	Если ты возьмешь под контроль продвижение
груза от границы до границы, мы сможем увеличить
оборот.
—	Можно попробовать,— Роговой пригубил вино и
недовольно отставил бокал.
—	Внеси залог миллион долларов и пробуй,— Сус¬
лов смотрел испытующе.
—	Проложить тропу нужно время,— Роговой вновь
понюхал вино.
—	Хоть год, только деньги вперед,— быстро сказал
Суслов.— Иначе мы найдем...
—	Не пугай,— перебил Роговой, ткнул пальцем в
бокал: — Вели принести чего-нибудь.
Только он договорил, рядом уже стоял столик с раз¬
нокалиберными бутылками. Роговой указал на «Смир¬
новскую», официант налил в бокал несколько граммов.
Роговой отобрал у него бутылку, поставил на стол. Офи¬
циант исчез, а Суслов сказал:
217

—	Ты меня компрометируешь.
Роговой выпил фужер водки, взял из вазы банан,
ободрал с него шкурку, проглотил его и сказал:
—	Мне надо позвонить в Москву.
Суслов не выдержал, рассмеялся, поднял руку, что-то
шепнул официанту.
Мгновенно перед Роговым появился телефонный ап¬
парат с короткой антенной...
Роговой откинул одеяло и сел. Может, включить свет,
музыку и напиться по-настоящему? Кому нужны бес¬
плодные сожаления о совершенных ошибках? Да, имен¬
но в тот вечер из берлинского ресторана он дал команду
вступить в контакт с сыщиком Гуровым. Будь проклят
тот час, но он прошел, что сделано, то сделано, и нечего
себя мучить. И сыщику он, Патрон, в конце концов не
проиграл. Хотя много людей потерял, но в главном не
проиграл, потому что у милиционера, даже самого та¬
лантливого, против депутата руки коротки. Он тогда
провел блестящую операцию, собрал с деловых людей
сотни миллионов рублей, якобы для обмена на долла¬
ры. А потом через Гурова руками оперативников МУРа
всех поставщиков упрятал за решетку. И у лидеров
Корпорации выходов на Рогового не было, деньги испа¬
рились без осадка. Вот только Эффенди стрелял хуже
Гурова. То ли Эффенди где-то оставил записку, то ли
полковник, выбравшись из реанимации и сообразив, что
депутата законным образом не одолеть, шепнул через
свою агентуру: мол, нужный вам человек, господа не¬
приятели, не кто иной, как ваш же Патрон. В данном
вопросе ясности нет, но факт остается фактом: три ме¬
сяца назад в кабинете появился — как пробрался, не¬
известно — небрежно одетый улыбчивый пацан, эдакий
шнурок от стоптанного ботинка. И ни уважения, ни
верительных грамот, без вступительных слов объяснил:
«Дело вы провернули здорово, партнер аплодирует, но
в ложе недовольны и требуют долги».
Такие пошлые, вульгарные слова, но Роговой их
запомнил.
—	Ты старик, твое время прошло, не вздумай тре¬
паться о доказательствах,— продолжал шнурок, улыба¬
ясь.— Отдай миллион зеленых, иначе тебя снимут с
улицы либо заберут из дома, отвезут в сторонку, и па¬
яльная лампа докажет тебе все, что пожелаешь. Тебе
позвонят. Надеюсь, ты не окончательно выжил из ума
и понимаешь, что меня послали серьезные люди. Чао1—
218

взмахнул ручонкой и, неслышно ступая модными крос¬
совками, удалился.
Проиграл — плати. С этим он, Константин Василье¬
вич Роговой, согласен, но следует правилам уважитель¬
но, да и миллион долларов под кроватью никто не дер¬
жит, они же в обороте.
На Кавказе война, страну перегородили таможни,
только что проложенный путь разрезан, надо искать об¬
ходные тропинки. А тебе ультиматум: либо плати, ли¬
бо...
Надо признать, что следующая встреча с молодыми
волками прошла в иной обстановке. Хотя начало было
такое же бандитское. Подсели в машину, приставили к
горлу что-то острое, отвезли в грязный двор, втолкнули
в облупленную дверь, за которой оказалась не пыточ¬
ная, а маленькое, но очень уютное прекрасно оборудо¬
ванное кафе: и хрусталь, и фарфор, и девочка в наколоч¬
ке. И представитель стаи выглядел прилично и держал¬
ся должным образом, внимательно выслушал, сказал,
что сложности понимает, предложил либо взять в долю,
либо выложить наличные.
В таком разговоре Патрон, словно Антей, обрел сно¬
ва силу. Он согласился взять молодых в долю, выплатив
пятьдесят тысяч долларов аванса, оговорил проценты и,
как ему казалось, был убедителен:
—	Я понимаю, что вы способны разрезать меня на
кусочки, и я умру в мучениях. Подписать чеки я не мо¬
гу, наличных и бриллиантов у меня нет, у вас на руках
останется изуродованный труп и только. Так что не на¬
до больше запугивать. Договорились?
—	Возможно,— молодой снял дымчатые очки, взгля¬
нул внимательно.— Только, вы ошибаетесь, что, уничто¬
жив вас, мы ничего не приобретем. Мы запишем ваши
последние слова на магнитофон. Ваши вопли не будут
содержать смысла: поверьте, когда человек так умира¬
ет, то кричит непонятно. Но вы у нас не единственный,
ваше исчезновение и запись последних пожеланий об¬
легчат мне дальнейшие переговоры, и ваши, последова¬
тели будут умнее. Договорились?
После этой встречи он начал катастрофически ху¬
деть. Ему запретили выезд за рубеж, предупредили, что
снимут с трапа самолета, а нет, так достанут в любой
стране. Его не подгоняли, понимая, что решить столь
серьезный вопрос в одночасье невозможно. И когда все
уже было практически продумано и решено, вдруг из
219

длинной сложной цепи вылетело важное звено. А любая
цепь без одного звена уже не цепь, а груда обломков.
Только занялись ремонтом, уже казалось, что вот-вот
все наладится, как вламывается знакомый — сыщик
Гуров. За ег'о длинную жизнь у Патрона было много
врагов, и уж коли так распорядилась судьба, что один
из них должен встать на пути, то менее всего Патрон
хотел бы, чтобы это был полковник.
Роговой отбросил подушку, вновь сел и проклял
ночь, которая, казалось, не имела конца.
Работники цирка, начиная от билетеров и кончая
директором, не ворочались в постелях, а находились в
управлении внутренних дел. Одни писали объяснитель¬
ные, другие отвечали на вопросы оперативников, третьи,
ожидая своей очереди, маялись в коридорах. Уголовное
дело возбудила прокуратура, но опрос такого количест¬
ва людей следователю был, естественно, не под силу, он
дал соответствующее поручение, и работали оператив¬
ники.
Вопросы всем задавались одни и те же, так как ни¬
чего нового в данной ситуации придумать еще никому не
удавалось. Где вы находились в такое-то время? Не ви¬
дели ли в служебных коридорах посторонних? Не за¬
метили ли чего-нибудь подозрительного либо необычно¬
го? Когда, где, при каких обстоятельствах видели по¬
следний раз Ивана Ивановича Мухина?
Майор Фрищенко беседовал с людьми, имеющими
непосредственное отношение к конюшне. Майор понимал,
что ни черта они этим бреднем не вытащат и вскоре
останется он с кипой исписанной бумаги. В городе же
поговорят-поговорят и забудут. На дворе март, а виснет
третье убийство, совсем же недавно такой тихий был
город... Гурова майор знал давно, дважды сталкивался
по работе, порой доходили слухи. Фрищенко москвича
не любил, признавал, что оперативник он классный, но
человек абсолютно чужой, высокомерный и холодный,
а что простаком держится, так это от профессии, умеет
перекраситься. И хотя Гуров был значительно старше
и по званию, и по должности, Фрищенко обращался к
нему на «ты». Полковник же и бровью не вел, держал¬
ся как с равным, спокойно и уважительно, чем вызывал
еще большее раздражение Фрищенко.
Майор переходил из кабинета в кабинет, словно
сомнамбула. Вид отрешенного глухонемого начальника
220

«угро» мог обмануть кого угодно, только не оператив¬
ников, которые отлично знали:	майор все прекрасно
видит и слышит, ничего не забывает. Когда Фрищенко
неожиданно материализовывался в кабинете и, прива¬
лившись плечом к стене, почему-то он никогда не са¬
дился, застывал в привычной позе, ведущий беседу опе¬
ративник невольно напрягался, начинал говорить гром¬
че, вопросы задавал жестче. Начальник мог простоять
минуту, а мог и десять, неслышно исчезал, из прокурен¬
ного кабинета перемещался в еще более прокуренный
коридор, прохаживался, снимая своим появлением ес¬
тественные сейчас разговоры, которые за его спиной тут
же возобновлялись с еще большим накалом.
И понятно, люди к убийствам еще не привыкли, не
дай Бог, если такая привычка появится.
Во время очередного обхода Фрищенко отыскал ди¬
ректора, которого давно допросил лично и отпустил. Но
Капитан не считал возможным оставить свою команду,
распорядился принести из своего кабинета чай, выта¬
щить из холодильника торт. В коридоре чаевничали,
облизывали липкие пальцы и, поглядывая на директора
с благодарностью, но и с вызовом, курили. Плюшки, пи¬
рожные, различные печенья являлись слабостью Капи¬
тана, и у него была своя маленькая пекарня, которая
существовала задолго до появления приватизации. До¬
носить в милицию, прокуратуру, в горком и Советы об
этом факте не стали: люди и город гордились, что вот
еще ни у кого нет, а у них, в цирке, есть. И даже Пер¬
вый, когда-то назначенный, потом всенародно избран¬
ный, предпочитал не выписывать засохшие лакомства из
столицы, а обращался к Капитану и получал прямо
к столу свежую выпечку. И в городе доподлинно знали,
что именно с Первого Капитан берет двойную цену, и
подобная дерзость радовала людей, согревала души,
создавала иллюзию демократии и свободы.
Майор завел Капитана в свой кабинет, указал на
стул, уселся напротив, даже приоткрыл глаза.
—	Чего будем делать-то, Капитан? Хреновые наши
дела, надо сказать. И чудится мне, что это — только
цветочки.
Семен Фрищенко и Лешка Колесников родились в
этом городе, тут учились, гоняли в футбол, беседовали
и веселились, женились, рожали детей, в общем, жили.
И хотя особо не приятельствовали, всегда помнили, что
растут от одного корня.
221

Верно, хреново, коли ты, милицейский, меня,
циркового, о своих делах спрашиваешь,— ответил Колес¬
ников, дернул подбородком, глянул сердито.— Я тебя
не пытаю, чем артистов кормить и где новую лонжу за¬
казать.
—	Ты умный, тебе легче,— смиренно пробормотал
Фрищенко и, хотя все уже было оговорено, продол¬
жал: — Давай по новой, Капитан. Значит, начинаете вы
в девятнадцать и первый номер у вас с лошадьми.
—	Амазонки. Примерно с шести в конюшне не про¬
толкнись, а около того Ваньку видели живым.
—	В семнадцать сорок пять,—уточнил Фрищенко.—
Потом лошадей прибрали, вывели, и конюшня опустела.
—	Ясное дело, конюх с помощниками идут к мане¬
жу, смотрят представление и принимают горячих, обти¬
рают, ведут во двор, прогуливают.
—	Ведут через конюшню, ворота запираются изнут¬
ри,— майор обреченно вздохнул.
—	Непременно запираются, иначе пацаны пролезут,
спасенья нет. Я тебе говорил, и другого ты не услышишь:
ворота заперты на все сто. После выступления их от¬
крывают лишь летом, сейчас нельзя, горячая лошадь
простудится.
—	Значит, после выступления в конюшне опять су¬
толока?
—	Ну какая сутолока? Лошади же не люди, чего
им толкаться?
—	А людей много?
—	Только свои: конюх, помощники, девчонки заско¬
чат любимца огладить, угостить, только их и видели.
Любой посторонний тут будет торчать, словно памятник
на площади.
—	Вот-вот, согласен,— Фрищенко кивнул.— На па¬
мятник никто внимания не обращает: стоит, а может,
убежал, глаз обвыкся, не видит. Кто может зайти в ко¬
нюшню и не привлечь ничьего внимания?
— Уборщица, Сильвер, Классик,— начал загибать
пальцы Колесников, подумав, сказал: — Больше никто.
Что прилип? Ясно же, Ивана в то время в конюшне не
было, его нашли позднее и уже...— он махнул рукой.
—	И ты за последнее время новых людей на работу
не брал?
—	У меня цирк, а не проходной двор.
—	Сколько же времени длится номер «Амазонки»?—
спросил Фрищенко и сам же ответил: — Около десяти
222

минут. Ворота во двор были заперты, со стороны кулис
стояли люди, въезжали и возвращались с манежа ло¬
шади. Никого нового ты на работу не брал. Значит,
кто-то из твоих родимых сотрудников либо артистов,—
он поднял палец и повторил: — Либо артистов в эти
десять минут и зарезал парня.
—	Слушай, Сеня, не надо заправлять,— Колесников
покрутил пальцем у виска,— я своих людей знаю лучше,
чем собственную жопу, и за каждого могу ответить. Это
тебя одни подонки окружают.
Фрищенко на злые слова земляка никакого внимания
не обратил, даже кивнул согласно, но это относилось на
к высказыванию Колесникова, а к мыслям майора Фри¬
щенко.
—	Днем у цирка видели иномарку с московскими
номерами.
—	Я для дочки нашей Аннушки — метлами у меня
командует — в Москве лекарство заказывал. Человек
приехал, передал, уехал, торопился, даже чай пить не
стал.
—	Понятно,— Фрищенко снова закивал и, чтобы не
привлекать к полковнику внимания, спросил: — А откуда
журналист объявился?
—	Из златоглавой, откуда еще,— Колесников дернул
подбородком.— Не пойму, как он тут ночью объявился?
Кто ему сказал?
—	Я тебя не в сыщики вербую, не зову стучать на
соратников,— Фрищенко тяжело поднялся.— Но ты, Ле¬
ша, оглянись вокруг себя, вроде трахают тебя.
Колесников набрал в легкие воздух, покраснел от
натуги. Пока он выбирал слова покрепче, Фрищенко
проскользнул мимо, распахнул дверь и объявил:
—	Всем спать! Оперсоставу задержаться!
Глава четвертая
БЕССОННИЦА (продолжение)
На бывшей обкомовской даче, расположенной кило¬
метрах в двадцати от Города, в эту же ночь сидел за
столом и читал газеты Кирилл Владимирович Трунин —
человек молодой, но очень серьезный. Ему недавно ис¬
полнилось тридцать два, но по имени-отчеству Трунина
называли уже несколько лет, сначала вроде бы шутливо.
Довольно быстро привыкли и сверстники* которые в
223

свои двадцать пять были для всех Сережки и Петьки,
многие из них без упоминания отчества счастливо до¬
живут и до шестидесяти. Они признали, что Кирилл
Владимирович Трунин — человек иного замеса. На пер¬
вый взгляд, он не производил впечатления:	среднего
роста, фигурой не примечателен, одевается по усреднен¬
ной моде, когда-то носил костюм, рубашку с галстуком,
теперь в джинсовой одежде и куртке с молниями, ниче¬
го броского, дорогого, глазу не зацепиться. Обычная
советская семья, родители-инженеры, жили скромно, как
все, от зарплаты до зарплаты. Трунин и школу, и юрфак
университета окончил середнячком, как любили тогда
выражаться: рядовой товарищ, обыкновенный советский
человек. Но он родился лидером, очень быстро это осо¬
знал, легко подчинял сверстников, но уже в школе по¬
нял, что общество, в котором он живет, любит лишь
серый цвет, средний рост, не умных, а хитрых, не спо¬
собных, а приспосабливающихся. И тогда еще без от¬
чества, просто Кирилл, Трунин запрятал свое лидерство
глубоко вовнутрь, начал присматриваться к окружаю¬
щим, в основном к людям, успешно продвигающимся
вверх. Он быстро и без особого труда определил, что
лестница, ведущая наверх, практически одна — комсо¬
мол, затем партия, далее со всеми остановками, сколько
пролетов осилишь, так высоко и заберешься. Принцип
подъема по этой лестнице, как он понял, был достаточ¬
но прост. Необходимо постоянно угождать вышестояще¬
му, казаться не шибко умным, лишь сообразительным и
очень расторопным, выжидать и либо подловить, когда
шеф сам оступится, либо в нужный момент ножку под¬
ставить, сбросить вниз, быстренько занять место и гром¬
ко кричать, как умен и неповторим проходимец, караб¬
кающийся на пролет выше. Итак, еще в школе Кирилл
Труним сообразил, что лестница лишь одна и нечего
изобретать .велосипед; как и все вступил в комсомол,
стал секретарем, райком помог поступить в университет,
где Кирилла уже ждали, тут же «избрали» комсоргом
курса. А как же иначе. Разве без подсказки райкома
собравшиеся в кучу девочки и мальчики с первого взгля¬
да могут определить, кто есть кто? У ребят различные
увлечения, спорт, бесконечные романы, гори этот комсо¬
мол голубым огнем: одни заседания да головная боль.
И предложенная кандидатура всем понравилась: пар¬
ням — тем, что на женском фронте не конкурент, дев¬
чонкам он импонировал своим спокойствием, простотой
224

обращения, нос не задирал, ни за кем не ухлесты¬
вал.
Учился он на первом курсе прилежно, комсомольские
обязанности выполнял аккуратно, но без излишнего
вдохновения, чтобы раньше времени не привлечь к себе
ревнивого внимания уже формирующихся старшекурс-
ников-функционеров. Через два года, когда он уже при¬
меривался, каким образом войдет в комитет, в универ¬
ситет прибыл с визитом первый секретарь райкома. Ви¬
димо, сам Господь Бог уберег неразумного, Кирилл
Трунин стал свидетелем разговора высокого гостя с
секретарем комитета комсомола, которые неизвестного
парня и за человека не считали, потому не стеснялись.
—	Ты куда лезешь? — кричал гость.— У тебя кто —
папа, мама, дядя, в конце концов? У тебя кто за спиной?
Ты полагаешь, каждый жополиз может ползком к кор¬
мушке подобраться? Ты сосешь? Ты сосешь старатель¬
но, когда сочтем достойным, тогда позовем.
Услышанное потрясло Кирилла не цинизмом, а обна¬
женной простотой самого факта, что, не имея родослов¬
ной, человек обречен на многолетнее холуйство, даже
рабство. Он выбрался на улицу ошарашенный не столь¬
ко услышанным, сколько собственной глупостью. «Раз
я это вовремя понял, значит, не дурак»,— решил он, уса¬
живаясь на скамейку. Задрав голову и глядя на небо,
прикидывал, какое кресло там, наверху, он считает для
себя подходящим. Уж, конечно, не райком комсомола,
даже не райком партии, как минимум подошло бы место
в горкоме. Даже если туда заберешься, к тому времени
самый сладкий кусок в горло не полезет, унижения —
чушь интеллигентская, годы жалко. «Я должен захватить
власть молодым, — решил он, перестал разглядывать не¬
босвод, поднялся со скамьи.— Мы двинем иным путем.
Власть человеку дают деньги. Не удается сразу захва¬
тить власть, значит, следует начать с денег, которые
охраняет государство, конкретно милиция. Если я не
хочу быстренько, как фрайер, устроиться в лагере, и
коли я собираюсь против ментов выступить, следует
узнать, как они живут, чем дышат». Не от одного под¬
слушанного разговора прозрел Кирилл Трунин и не за
час, сидя на скамеечке, перерешил он свою судьбу. Про¬
шло не менее полугода сомнений и колебаний, он при¬
меривался, как схватить удачу за шиворот, как не про¬
махнуться и оказаться в седле. Понял, что быстро ничего
не получится, придется терпеть.
8	Заказ 3114
225

Всякий лидер человек волевой и последовательный.
Получив диплом, Кирилл Трунин пошел работать в ми¬
лицию, и не дознавателем, который не вылезает из ка¬
бинета, исписывает тонны бумаги, а опером. Через год
он трудился уже на Петровке, где впервые и увидел уже
легендарного Льва Гурова. Поначалу Трунин решил с
известным сыщиком сблизиться, подучиться из первых
рук, так сказать. Но вовремя вспомнил бабочку и огонь,
остерегся и недолгое время, что служил, главное — ус¬
ваивал методы оперативной розыскной работы, старался
ни в какие громкие дела не влезать и на глаза Гурову
не попадаться..
Он уволился, закосил по здоровью. В восемьдесят
пятом, когда подул ветер перемен и начали образовы¬
ваться кооперативы, подпольные дельцы осторожно на¬
чали высовываться, оглядываться, подыскивать умных,
ни в чем не запятнанных помощников. В такой ситуации
Кириллу Трунину просто цены не было: юрист, с опытом
работы в органах, с оружием, которое он предусмотри¬
тельно на одном из обысков в протокол изъятия не за*
нес, а тихо положил в карман. Какой еще вам нужен
помощник, товарищи? Господами, как известно, все мы
станем несколько позже.
Кирилл Владимирович Трунин сидел за небольшим
старинной работы письменным столом, ждал телефон¬
ного звонка, просматривал газеты последних дней. Он
не любил вспоминать прошлое, решал неотложные дела,
старался предвидеть завтрашний день. Он достиг мно¬
гого, очень многого, но, становясь богаче и могуществен¬
нее, все больше был недоволен своим положением: он
стремился к власти и независимости, а получалось, что,
чем большей он обладал властью, тем меньше станови¬
лась его независимость. «Я Гулливер в стране лилипу¬
тов,— думал Трунин. — Они хилыми лапками хватают
меня за каждый волосок. А без лилипутов не прожить,
без лилипутов я не Гулливер. Создается порочный круг...»
Еще работая в личной охране крупного дельца те¬
невой экономики, Трунин отбирал для себя верных
людей, готовился создать собственный бизнес, не эко¬
номический, полулегальный, а чисто криминальный,
следовательно, крайне опасный. Он не был авантюрис¬
том, просто трезво оценивал свои способности. Торговый,
финансовый бизнес ему не по зубам, не хватало знаний
и опыта. Соберет небольшую группу, максимум человек
десять, и создаст собственную фирму. Рэкет. Но не
226

дислоцироваться в одном районе или городе, не обкла¬
дывать данью, выбивая у дельцов грошик, ежедневно
людей запугивая, такой бизнес заранее обречен. Либо
кончатся деньги и терпение у налогоплательщиков и они
наведут на след оперативников, либо конкуренты объе¬
динятся, устроят разборку. Группа должна быть мо¬
бильная, быстро меняющая регион и направление уда¬
ра. Можно принимать заказы на устранение конкурен¬
тов. Только разовые, не оставляя в руках заказчиков
никаких ниточек, которые бы вели к исполнителю. Но
бесконечно такая деятельность продолжаться не может,
информация начнет просачиваться, капля за каплей она
будет собираться, в один прекрасный момент масса ста¬
нет критической и взорвется. Обыватель убежден, что
милиция вовсе мышей не ловит, но он, Кирилл Влади¬
мирович Трунин, знает, оперативники еще остались и
недооценивать их — полный идиотизм.
Трунин взглянул на часы, на телефон, отшвырнул
газеты, отправился на кухню варить кофе.
Не ловит? А кто набил зоны и тюрьмы? Или люди
там собрались в охотку, из любви друг к другу, стремясь
повеселее провести время?
Он поставил на плиту чайник, начал молоть кофе,
оглядел просторную, оборудованную самой современной
техникой кухню. Как жил человек? Все отняли, как в
семнадцатом. Тогда произошла трагедия, сегодня —
фарс. Сюда нельзя пускать диких фанатиков, здесь жила
элита, теперь, хоть и временно, живу я, человек отнюдь
не рядовой. Я завтра уеду, прибудет другой, рассуждал
Трунин, заваривая ароматный кофе, наверное, уже не
моей окраски, скорее всего депутат либо полномочный
представитель верхов, для рядовых тут места нет, для
них существуют казармы.
Команда Трунина рыскала по России, слава Богу
просторной, часто возвращалась в Москву, где намечала
очередные жертвы, принимая или отвергая заказы. Ре¬
бята обросли мускулами, набрались опыта, главное,
уверовали в талант своего художественного руководи¬
теля. Еще важнее, что ближайшее окружение Трунина,
гвардейцы, так сказать, утолили голод, обзавелись квар¬
тирами, машинами, хорошим оружием, специальной тех¬
никой: радиотелефонами, подслушивающей аппаратурой.
Конечно, у Трунина существовала и агентура, но в очень
ограниченном количестве, так как бывший опер отлично
знал, что это очень мощное оружие — обоюдоострое. Ни
227

с одним агентом он лично на связь не выходил, даже не
все его люди знали Кирилла Владимировича в лицо, а
уж кто он на самом деле и где находится в конкретный
момент, ведали лишь двое, оба были неоднократно про¬
верены, главное, точно знали, что в случае провала их
ничего, кроме высшей меры, не ждет, а конец веревки,
которая заканчивается петлей, в руках у Трунина.
Известно, Остап Бендер желал получить миллион,
мечтал о белых штанах и Рио-де-Жанейро. Кирилл Вла¬
димирович ничего не имел против белых штанов и Рио,
но инфляция, черт возьми, поэтому ему требовалось
пять миллионов и только долларов. С последним дело
по сей день обстояло неважно, валюта как поступала,
так и уходила, очень велики были затраты на техничес¬
кое оснащение, которому Трунин уделял первостепенное
значение. Он понимал, что его деятельность опасно за¬
тягивается. Приобретать агентуру среди сотрудников
органов не рисковал, те, что светились и подставлялись,
были не нужны, а начать активные поиски источников
информации среди бывших коллег, тем более среди сот¬
рудников соседнего ведомства, так просто страшно. Биз¬
несмены— это одна стать, оперативники — совсем иная,
среди них масса двурушников, алкоголиков и рвачей,
начнешь с ними играть, и не заметишь, как колоду уже
сменили, и карты крапленые, и ход не твой, вот оии
браслеты и засовы. В результате Трунин не знал, по¬
чувствовали его присутствие спецслужбы, ориентируют
ли на поиски неизвестного свою агентуру. Но через де¬
ловых людей дважды прошел сигнал тревоги: мол, кого*
то опасаются и ищут. Кого конкретно, узнать не удалось,
может, существует неизвестный конкурент, который
засветился. Все может быть, но одно совершенно ясно,
что необходимо выбрать жертву, взять последний куш
и затаиться. Трунин искал, но золотой теленок где-то
тщательно прятался.
Жизнь полна неожиданностей, и не всегда неприят¬
ных. Фигура Константина Васильевича Рогового выплы¬
ла перед Кириллом Владимировичем совершенно не¬
ожиданно. Он раз и навсегда категорически запретил
своим людям встречаться, пить водку, поддерживать
какие-либо отношения с ворами в законе, рэкетирами,
преступниками других мастей. Учтите, что среди самых,
казалось бы, крутых ребят каждый десятый чей-нибудь
агент, неустанно повторял Трунин. Даже если на твоих
глазах человек обворовал или зарезал, отнюдь не зна*
228

чит, что он человек верный, а следует лишь, что он вор
и убийца и тем быстрее, вымаливая снисхождение,
продаст. Если уж так случилось, что попал в компанию,
ведь не в консерваторию же ходить, завязался разговор,
рядом бахвалятся подвигами, запоминай и молчи. А ес¬
ли молчать становится опасно, жалуйся на жизнь, при¬
родную трусость, терпи унижения, только не выступай.
И вот однажды, три месяца назад, ближайший спод¬
вижник Трунина пришел и рассказал, что накануне ве¬
чером был в компании солидных кооператоров. Все
было пристойно: пили, ели, трепались о женщинах.
Тогда-то к столу и подсел мужик лет сорока, сильно
поддавший, кого-то из присутствующих он знал. Судя
по манерам и речи, мужик битый, явно посещал «хозяи¬
на». Незваный гость говорил много, жаловался на судь¬
бу, на деловых людей, мол, сегодня у них ни совести,
ни чести. Недавно один из главных авторитетов объя¬
вил, что продает миллионы зеленых, собрал сотни мил¬
лионов деревянных, а всех носильщиков сдал ментам.
Ну этого гнилого авторитета вмиг зарезали, но деньги
не нашли. А вот недавно этот мужик узнал, что провер¬
нул операцию не покойник, зарезали исполнителя, а
главный — жирует и веселится, над деловыми потеша¬
ется.
Это человек, который мне нужен, понял Трунин.
У человека есть валюта, его не защитит государство и
мафия. Золотой теленок, только как его найти? Доволь¬
но быстро удалось установить, что зарезан был некто
Лебедев Юрий Петрович, который последний год на¬
ходился в тесных деловых контактах с Волиным Рус¬
ланом Алексеевичем — директором советско-австрийско¬
го совместного предприятия. В прошлом году Волин
уехал в Вену, где в настоящее время и проживает.
Возможно, Волин? Трунин нанес визит в офис москов¬
ского отделения совместного предприятия, представился
коммерсантом, который хотел бы поместить некоторую
сумму и хотел бы в связи с этим ознакомиться с поло¬
жением дел. Он провел в офисе два дня, ничего не по¬
нимая, просматривал документацию, познакомился с
секретаршей и бухгалтером, как и положено, подарил
цветы и французские духи. За обедом Трунин жало¬
вался, что деньги у него есть, но делец он начинающий,
если девушки помогут ему советом, он в долгу не оста¬
нется. Прошел один обед, назавтра второй, вечером,
естественно, вместе поужинали, Кирилл Владимирович
229

был щедр, корректен, сыпал комплиментами, обронил,
что у него есть друг — холостяк и миллионер, если
«красавицы» не возражают, то они вчетвером могут
прокатиться на пароходе вокруг Европы. «Красавицы»,
естественно, были девушки битые, уже давно никому не
верили и поначалу хотя держались просто, но лишнего
не болтали. Они никак не могли понять, что нужно этому
проходимцу, так они между собой называли любого
мужчину, который в первый же день дарил подарки и
угощал обедом. «Красавицы» пребывали в недоумении:
новый знакомый вопросов не задавал, шутил, сыпал
комплименты, щедро платил, в койку не тащил. В от¬
ношении последнего девушки не обманывались, конку¬
ренцию на рынке знали, с такими деньгами мужик мог
купить товар и получше. И если секретарша вечером,
при соответствующем освещении, еще как-то годилась,
то бухгалтерша и в кромешной тьме, даже боком ни в
какие ворота не проходила. Трунин все отлично пони¬
мал, внешне был все так же любезен, но про себя по¬
смеивался. Женщина существо любопытное, известно,
что эта слабость сгубила даже хитрую и осторожную
кошку. И долготерпение Кирилла Владимировича на
второй день, вечером, после обильного ужина, когда они
зашли в валютный бар гостиницы «Космос», было воз¬
награждено сторицей. Трунину и в голову не могло
прийти, что последней каплей, которая переполнила
чашу девичьего терпения, были его дымчатые очки. По¬
хожие носил Руслан Волин, и, глядя на них, секретарша
постоянно вспоминала исчезнувшего шефа. Сравнение
было отнюдь не в пользу нового знакомого. Русланчик
интереснее и ростом выше, а уж про костюм — и гово¬
рить нечего. Перед расставанием, когда шеф раз, на¬
верное, в десятый повторял, что будет платить зарплату
с учетом инфляции за безделье и молчание, он неожи¬
данно расчувствовался и трахнул свою ненаглядную
прямо на письменном столе. В принципе, ничего нового
не произошло, но шеф, даже занимаясь любовью, очки
не снял, а новый знакомый снимал их каждый раз, как
присаживался к столу и начинал разговаривать с да¬
мой. Женщина пригубила оплаченный валютой коньяк,
взглянула на очки и не к месту заявила, что бывший
шеф — проходимец, офис их днями закроется, и лучше
деньги пропить, чем вкладывать в эту лавочку. Бухгал¬
терша возмутилась, затрясла бюстом, обозвала подругу
сучкой, в общем, «красавицы» сцепились. Тут впервые
230

Трунин услышал о каком-то депутате, здоровенном
мужике по кличке Патрон, выяснилось, что молодой
шеф был фигурой подставной, заправлял всем именно
Патрон, которого от тюрьмы спасла лишь депутатская
неприкосновенность.
Много интересного услышал Кирилл Владимирович
в валютном баре: не спрашивая, узнал фамилию, имя и
отчество Патрона, министерство, где он служит, и долж¬
ность, даже служебный телефон. В конце вечера дамы
напились и помирились. Трунин стал молчалив и рассе¬
ян, по домам развез, распрощался холодно, больше
«красавицы» его не видели.
Сутки он не выходил из квартиры, обдумывал ситуа¬
цию. Депутат, начальник управления союзного министер¬
ства, негласный хозяин СП, под которым ходил бухгал¬
тер Корпорации Лебедев. Именно он поддерживал связь
с регионами, собирал деньги многомиллионной валютной
операции. Старика впопыхах зарезали, деньги исчезли.
Трунин чувствовал, что вышел в цвет и нужен ему
именно Константин Васильевич Роговой. Теперь как к
нему подступиться? Около месяца Трунин прослушивал
телефонные разговоры Патрона, техникой оборудовали
как служебный, так и домашний аппарат. И как ни был
старик осторожен — беседы с Берлином и Веной носи¬
ли, казалось бы, самый невинный характер,— сообрази¬
тельный Трунин без особого труда уловил криминал. Ну
зачем, спрашивается, нужно чуть ли не через день
разговаривать по международному, который стоит бе¬
шеных денег, о здоровье, болезнях и сложностях бытия.
Слишком часто в разговорах употребляются слова
«дорога», «лекарства» и «время». Сложив все вместе,
Трунин понял окончательно, что Роговой именно тот
человек, который захватил миллионы Корпорации, и
сейчас он, видихмо, занимается наркотиками, то есть
ворочает миллионами долларов.
Потом произошло то, что и должно было произой¬
ти—старый хищник и молодой охотник встретились.
Сначала молодой одержал, казалось быг полную побе¬
ду, но сразу же допустил стратегическую ошибку. Сле¬
довало взять одноразово сколько можно, оборвать связь
и уйти. Физически беззащитный, ошарашенный напором
и беспределом Роговой изыскал бы наличность. Но Тру¬
нин посчитал, что схватить даже очень крупный слиток,
но оставить в земле золотую жилу неразумно, решил
стать партнером, войти в долю. Молодость имеет колос¬
231

сальные преимущества при атаке, штурме, кровавой
драке — в позиционной же, затяжной борьбе начинает
брать верх опыт. Начнем с того, что главный козырь
Кирилла Владимировича Трунина — угроза физической
расправы над Роговым как назидание для потомков
был блефом. Захватить Патрона, замучить и уничтожить
действительно не представляло труда. Но, во-первых,
такую акцию Трунин никогда не стал бы афишировать:
такое сотворить равносильно тому, что спустить с цепи
свору хорошо обученных собак, которые тут же бросятся
на охоту. Пусть они долго будут искать след, но жить
и знать, что твой след ищут, Трунина отнюдь не прель¬
щало. Во-вторых, и главное, совершить рискованную
акцию в назидание кому? Есть люди, хотя бы один че¬
ловек, могущий заменить Патрона? Значит, убить мож¬
но, но толку от этого ни на грамм, а блеф проходит
лишь сиюминутно, при умелой игре можно продержать¬
ся несколько дней, максимум недель. Не более. Уже
через месяц Трунин понял, что Патрон его раскусил, с
каждым днем боится все меньше, власть забирает все
больше. Еще некоторое время Патрон при встречах,
обсуждая дела, лишь ухмылялся, а последний раз, по¬
ложив тяжелую ладонь молодому содельнику на плечо,
сказал:
—	Слушай, Трунин Кирилл Владимирович. Ты ра¬
ботаешь на меня со своей бандой из десяти процентов
чистой прибыли. Я плачу вам значительно больше, чем
вы стоите, но к старости я становлюсь сентиментальнее.
Ты все понял? Обращаться ко мне либо — Патрон, либо
по имени и отчеству, по пустякам прошу не беспокоить.
«Каким же образом старая сука установил меня?» —
думал Трунин. Он хоть и работал в розыске, но сыщи¬
ком так и не стал. Как и многие молодые, он недооце¬
нивал людей зрелых и многоопытных, записывая в раз¬
ряд «стариков» людей, отживших свое, потерявших по¬
тенцию. Роговой, много лет прослуживший народным
депутатом, номенклатурный товарищ, имел обширные
связи, были у^него приятели и должники и среди на¬
чальников московской милиции. Отношения руководите¬
лей различных ведомств между собой в большинстве
случаев основаны не на взятках, а на взаимных услугах,
оказываются они элегантно, услугу не обещают, обра¬
щаются за помощью: мол, ноша тяжела, мы должны
помогать друг другу. И хотя Константин Васильевич
Роговой и сошел со столбовой дороги, так сейчас многие
232

сошли, а связи остались. Он полистал свой поминаль¬
ник, отыскал в нем полковника милиции, которому по¬
могли строить дачу, и коротко рассказал, что работает
теперь в новых коммерческих структурах, связался со
скользкими партнерами и просит старого приятеля по¬
мочь ему установить личность последнего. У полковника
как раз дочка замуж выходила, возникли новые бытовые
проблемы, и укрепить дружбу с таким мощным хозяйст¬
венником, как Роговой, было отнюдь не лишним. Когда
Патрон по звонку выехал на очередную встречу, за ним
последовала машина с наружкой, позже переключилась
на Трунина, дальнейшее было делом несложной техники.
Пауза затягивалась, Трунин вздохнул, невольно на¬
клонил голову.
—	Я с радостью отмечаю, молодой человек, что вы
быстро и правильно оцениваете ситуацию,— Патрон
толстым пальцем почесал за ухом.— Все данные о тебе,
фотографии, пальцевые отпечатки находятся в сейфе.
Если я исчезну, случайно попаду под машину, действи¬
тельно случайно мне на голову свалится кирпич, я тебе
уже ничем помочь не смогу,— без всякого перехода
продолжал: — У меня в Москве застряла партия товара
на миллионы долларов, ты мне поможешь, получишь
свою долю, и мы расстанемся.
Они распрощались. Патрон не собирался отдавать
долю, а Трунина не устраивали десять процентов, каж¬
дый решил выждать, сегодня друг без друга не обой¬
тись. С тех пор прошло два месяца, стечение обстоя¬
тельств мешало Патрону переправить двадцать кило¬
граммов чистого героина за пределы страны. Сначала
Трунин не знал, где находится товар, когда же выяснил,
решил товар из страны не выпускать, захватить здесь,
за кордоном он, Трунин, окончательно потеряет инициа¬
тиву...
Он сварил кофе, налил чашку, вернулся к телефону,
не хотелось ни о чем думать, но мозг работал автономно,
волевому усилию не подчинялся.
Надо признать, что он, такой умный, в решающий
момент лопухнулся, дело казалось таким простым, не
хотелось привлекать умных гвардейцев, они быстро бы
разобрались что к чему и запросили бы солидную долю.
Как говорится, жадность фрайера сгубила, он решил
обойтись услугами шестерок, но те напортачили, и те¬
перь приходится разгребать. Тогда он призвал на по¬
мощь самого лучшего исполнителя, тут сказочно повез¬
233

ло, официальная крыша у исполнителя была именно в
этом цирке. Но не может долго сиять солнце, его обя¬
зательно сменит непогода, жизнь человека словно пи¬
жама: полосочка светлая, рядом темная. Лучший ис¬
полнитель оказался в самом нужном месте, но здесь же,
непонятно почему и с каким заданием, объявился и сы¬
щик Гуров. Трунин не знал, зачем сюда прибыл пол*
ковник, однако был убежден, из такого калибра по во¬
робьям не стреляют.
Телефон вздрогнул, тренькнул, зазвонил уверенно,
Трунин снял трубку.
—	Ну?
—	Все в порядке, ложись спать.
—	Если бы в порядке, не надо было мальчишку
убивать,— раздраженно ответил Трунин.— Тебя водкой
не пои, дай человека зарезать. Расскажи подробнее, как
и что, о чем спрашивали?
—	Ясный день, менты новых путей не прокладыва¬
ют, двигают по нахоженной дорожке. Собрали в конто¬
ру, растащили по кабинетам, пытали каждого, кто когда
пришел, ушел, где в какое время находился, не видели
ли посторонних.
—	Надеюсь, ты не начал наводить тень на плетень:
мол, кто-то толкался и прочая?
—	Я всегда правду говорю,— убийца говорил абсо¬
лютно серьезно.— Я никого не видел. Все нормально, у
них ничего нет, ложись спать.
—	А москвич, он принимал участие в допросах?
—	Нет, потолкался с полчаса у трупа и ушел. Слу¬
шай, а ты уверен, что он...
— Да. Абсолютно,— перебил Трунин.— И не дай
Бог тебе тоже убедиться. Если он тобой займется, то
тебе до камеры окажется ближе, чем груднику до мате¬
ринской сиськи...
—	Так, может, его.,,
— Не может,— вновь перебил Трунин.— Все, иди
спать, не пей, мать твою, понял? А я буду думать. Все,
до завтра.
—	Все ты перепутал, шеф, завтра уже давно насту¬
пило.
Трунин отодвинул кофе, вытащил из бара бутылку
водки, налил тонкий стакан, выпил залпом, раскинулся
в низком кожаном кресле. «Одно хорошо,—успокаивал
он себя,— раз они такого волка прислали, значит, у них
агентурных подходов к нам нет, шарят в кромешной
234

тьме. А парень хорош, отчаянный»,— переключился Тру¬
нин на своего исполнителя-убийцу. Гурова предлагает
убрать... Следует парню в глупую башку вбить прочно,
что, если Гурова было бы так легко убрать, он бы не
стал полковником, умер бы давно. Главное, если даже
изловчиться и прихлопнуть, то завтра в городе на каж¬
дом углу встанет по оперу. Придется быстро из города
смотаться, о деле забыть навсегда.
Если существовал на свете человек, которому бы
Трунин доверял, то это был, конечно, Ленька Федосеев,
патологический убийца, жестокий, хитрый, живущий в
двух различных мирах. Сегодня ему катило к полтиннику,
первое убийство он совершил в шестнадцать, засветился,
но взять не успели, Ленька исчез, сменил документы и
окраску, появился совершенно в другом обличье. О его
истинной профессии в разные периоды жизни знал порой
лишь один человек — заказчик. Никому не ведомыми
путями Ленька узнавал, кому из людей богатых срочно
понадобился гробовщик, выходил на связь, договари¬
вался, выполнял работу, брал деньги и растворялся в
бестолковом мире нормальных людей. Он обладал фе¬
номенальной способностью мимикрировать. Ему было
вполне достаточно знать, что он обладает состоянием,
может лишить жизни любого, признание и уважение
окружающих ему совершенно не требовались. Люди
годами, десятилетиями жили рядом с обаятельным,
беспомощным смешным человеком, который не скрывал
слабостей и посмеивался над собой вместе с приятеля¬
ми, а последних у Леньки было много. Он великолепно
стрелял, в совершенстве владел ножом, удавкой, раз¬
бирался в ядах.
Шесть лет назад, когда Трунин только собирал свою
гвардию, стоял на ногах непрочно, у него на хвосте
повис шантажист, начал отравлять жизнь. Вскоре раз¬
дался телефонный звонок, Трунин услышал тихий веж¬
ливый голос:
—	Молодой человек, я слышал, что некто мешает
вам спать?
—	Допустим, кто говорит? — поинтересовался Трунин.
—	Филантроп, люблю оказывать помощь.
—	И сколько ваша филантропия стоит?
—	Пустяки, у меня установлен порядок: сначала ус¬
луги, потом паршивые деньги.
—	Странно,— Трунин задумался.—Попробуйте, толь¬
ко ведь могу и не заплатить.
235

—	Сомневаюсь,— ответил неизвестный и положил
трубку.
Через несколько дней шантажист напился и повесил¬
ся в своей квартире, а вскоре Трунин вновь услышал
мягкий вкрадчивый голос:
—	Кирилл Владимирович, слышал, вас можно по¬
здравить, все уладилось.
— Верно,— ответил Трунин.— Как говорится, не бы¬
ло бы счастья, да несчастье помогло.
—	Ну и дай Бог,— убийца хихикнул.—Переведите
ему десять тысяч,— и продиктовал фамилию, имя, от¬
чество и почтамт, до востребования.
В те годы десять тысяч были серьезные деньги, Тру¬
нин возмутился.
—	Я знаю Бога, который подобные услуги оказыва¬
ет за одну штуку.
—	Прекрасно, в следующий раз к нему и обратитесь,
а сегодня переведите десять,— в голосе убийцы отчет¬
ливо слышались смешки.
Трунин сам любил повторять: дешево, значит, плохо,
потому замялся лишь на мгновение и спросил:
—	Может, мы встретимся, ведь жизнь сегодня не
кончается?
—	Вероятно, я тоже консервативен, предпочитаю
иметь клиентов постоянных. Вы переводите деньги, я вас
позже найду.
Трунин, конечно, заплатил, и через месяц они встре¬
тились, насколько такие люди способны дружить, сбли¬
зились, многое узнали друг о друге. Любому человеку
порой требуется высказаться, сбросить фальшивую
шкурку, остаться голеньким, как мама родила. За про¬
фессиональными услугами к убийце Трунин обращался
лишь дважды, а виделись они раз в два-три месяца, а
то и чаще. Как люди, приговоренные к пожизненной
каторге, скованные одной цепью, они не могли обхо¬
диться друг без друга, приезжали порой без предупреж¬
дения, большинство встреч проводили на рыбалке. Оба
не уважали сети, кружки, всякие спиннинги, зимой и
летом ловили только на удочку, говорили мало, лишь
напиваясь.
Трунин вновь выпил, но алкоголь не действовал, сон
цеплялся на мгновение, тут же улетал, наваливались
воспоминания. В такие ночи, а они случались довольно
часто, он признавался себе, что порой побаивается парт¬
нера. Однажды, когда после сильной поддачи они про¬
236

снулись около пяти утра, опохмелились, почувствовали
ни с чем не сравнимую легкость, эйфорию свободы, Тру¬
нин сказал:
—	Признайся, меня ты тоже можешь?
Убийца, послюнявив пальцы, привязал крючок,
поднял голову, взглянул своими ясными глазами, заду¬
мался, после долгой паузы ответил:
—	Нет, наверное... Невыгодно,—снова взглянул,—
ну если только за очень большие деньги,— мило улыб¬
нулся.— Никто за тебя таких денег не даст. Извини, ты
же нищий, а миллионы платят только за миллионеров.
И потом, я уже связи растерял, без тебя останусь без
работы, скучно, кровь стынет, сопьюсь.
—	Ну, спасибо,— растерянно пробормотал Трунин.
—	Не за что, свои люди,— убийца смотал удочку и
направился к двери.
Ненормальный он человек, безусловно больной, ни¬
чего святого. Себя Трунин считал абсолютно нормаль¬
ным, здоровым человеком, имеющим свои принципы и
идеалы.
Не спали в эту ночь и соседи Гурова — супруги Сос-
нины. Обычно и Ольга, и Сергей на сон не жаловались,
но в ситуации экстремальной нервишки у них сдали.
Накапливалось взаимное раздражение, рвалось наружу.
Но беседовали они тихо, употребляли слова ласковые,
так как каждый считал себя интеллигентом.
—	Мне казалось, дорогой, что ты человек более от¬
ветственный,— холодными бесчувственными пальцами
Ольга почесала мужа за ухом.— Я всегда вела себя
честно, вступая с тобой в брак, слова о любви не го¬
ворила. Ты гарантировал мне определенный, честно
сказать, невысокий уровень жизни, я согласилась. Катя
со своим благоверным сейчас отдыхает на Багамах.
Ольга говорила одно, а думала совсем другое, види¬
мо, женщина жить иначе не может. Какая фигура у это¬
го журналиста! А может, он совсем и не журналист?
Она не любила голубоглазых мужчин, они либо мямли,
либо нарциссы, а мужик должен обожать женщин, а не
самого себя. Но сосед был настоящим мужчиной, она
почувствовала это мгновенно, так же как и сигнал, ко¬
торый передали' голубые глаза Гурова, передали и
тут же зашторились. Она оставила в покое ухо супруга,
провела ладонями по плоскому животу, полным, еще
не рыхлым бедрам и продолжала шептать:
237

■— Ты обещал, будем жить в цветах и улыбках. Ды¬
ра, не приведи Господь, выйти на улицу невозможно.
Ты постоянно занят, окутан тайной, словно граф Монте-
Кристо.
—	В моей коммерции ничего таинственного,— не
сдержался Сергей.— Здесь недалеко звероферма, пы¬
таюсь подешевле купить мех. А про Катю и ее недонос¬
ка ты мне лучше не напоминай. Он обыкновенный спе¬
кулянт, только в крупных размерах.
—	Человек, укравший миллион, не вор, а бизнесмен.
—	Извини, дорогая, ты живешь лучше, чем подавля¬
ющее большинство людей. Многие и мечтать не могут о
такой жизни.
—	Большинство меня не интересует,— перебила Оль¬
га, сжимая груди, неожиданно представила соседа, ве¬
селые искорки в его глазах,— и мечты у них совковые,
убогие, нищие, ничтожные! — она откинула одеяло и
села.— Какие дела у тебя в местном цирке? Мы вечером
идем в цирк.
—	Хорошо,— ответил муж.
Он с отъезда из Москвы недоумевал, почему благо¬
верная, которая, кроме столицы и Петербурга, других
городов России не признавала, увязалась с ним в эту
поездку. Он пытался жену отговорить, не сгущая крас¬
ки, нарисовал картину местного бытия, но она уперлась,
теперь от скуки будет пилить денно и нощно. Может,
сосед отвлечет, примет огонь на себя? Несравненная
Ольга Дмитриевна никак не может понять, что прошли
ее звездные дни, когда мужики, отталкивая друг друга,
падали к ее ногам. Дел невпроворот, операция предсто¬
ит опаснейшая, следует выспаться, быть в форме, а тут
нервничаешь по пустякам, размениваешься.
—	А мне кажется, дорогой,— женщина встала, про¬
топала по ковру в ванную. Когда-то привычка жены
интригующе прерывать фразу, отвлекаясь, вроде бы за¬
бывая, что именно хотела сказать, приводила Сергея
Соснина в восторг. Он бросался за красавицей, тормо¬
шил, целовал, требовал закончить гениальную мысль.
За пятнадцать лет он убедился, что, кроме глупостей и
пошлостей, ничего больше красивой женщине не кажет¬
ся. Сейчас он дурацких вопросов не задавал, заснуть
даже не пытался, зная предстоящую программу, как
хороший суфлер. Жена появится в халате, который ку¬
пила за сумасшедшие деньги у прыщавой Кати, накапа¬
ет в бокал спиртного, закурит, усядется в кресле неес¬
238

тественно прямо, словно на пресс-конференции, сообщит,
что не прочь поохотиться летом на львов.
Супруг угадал все — и халат, и бокал, и сигарету,
даже позу жены в кресле, а вот текст выступления ока¬
зался неожиданным.
—	Мне кажется, дорогой,— повторила она, закури¬
вая,— наш сосед, твой новый приятель, никакой не
журналист, а даже совсем наоборот,— замолчала, вновь
повесила паузу.
Соснин чуть было не вспылил, хотел сказать, что
сосед не его новый знакомый, а именно ее, а что именно
«наоборот» от журналиста, может знать лишь гениаль¬
ная женщина.
—	Журналисты, в частности корреспонденты, люди
общительные, разговорчивые, иначе им никакого мате¬
риала не добыть. Этот же супермен за стеной как раз
наоборот. Молчаливый, нелюбопытный, глаза со штор¬
ками. Лев Иванович Гуров либо мафиози, либо наобо¬
рот. В чужом городе позвонили ночью, разыскали в
нашем номере, человек сорвался, улетел, через час вер¬
нулся, я слышала, как у него дверь скрипнула. А что
за час успеешь? Значит, не срочное интервью, чего-то
ему просто сообщили.
—	Сообщают по телефону,— возразил муж, поежи¬
ваясь.
—	Уж не по твою ли душу прибыл сюда голубогла¬
зый супермен! Не удивлюсь, если у него под мышкой
кольт сорок пятого калибра.
Так женщина, злясь на мужа, желая его напугать,
стреляла словами, практически не промахиваясь. Прав¬
да, она не знала, что сыщик привлекал к себе внимание
умышленно. Супружеская пара показалась любопытной,
и он хотел подогреть ее интерес к себе, продолжить
знакомство.
—	Скромный бизнесмен не представляет никакого
интереса для мафии, тем более для спецслужб,— отве¬
тил Соснин, удивляясь, что пятнадцать лет считал жену
дурой, а она чертовски наблюдательна и очень даже
здраво рассуждает. Но если она права и он попал в поле
зрения противника, то ему конец. И неизвестно, что
сейчас хуже, мафия или спецслужбы.
—	Ну тебе виднее, дорогой,— женщина чувствовала,
что попала в цель, голос ее стал ласковым беспредель¬
но.— Но на свою скромность ссылайся только тогда,
239

когда отказываешь мне в самом необходимом. Боюсь,
проницательные люди тебе не поверят.
Соснин вскочил, натянул тренировочный костюм,
схватил бутылку, глотнул прямо из горлышка.
—	Мужлан,— прошептала жена.— Таким ты мне
нравишься.
Он выпил еще, тоже закурил.
—	Мы с тобой в одной лодке, пусть чувства поосты¬
ли, но многое осталось. У нас общие финансовые инте¬
ресы в конце концов.
«Если я сделаю все, как задумано, стану полностью
самостоятельной, а пока он мне действительно ну¬
жен»,— рассудила женщина и спросила:
—	Я могу помочь?
—	Можешь. Займись соседом, выясни, кто он в дейст¬
вительности, я сейчас поставил слишком крупно, мы не
можем рисковать, станем нищими, если не хуже.
—	Хуже не бывает.
—	Бывает, бывает,—Соснин разнервничался —Все,
ты меня достала окончательно, теперь уже не заснуть.
А черт с ним, живем единожды, и чему быть, того не
миновать!
—	Я лишь предупредила,— женщина следила за му¬
жем с любопытством, некоторым страхом, даже восхи¬
щением.
«Какой темперамент! Плечи развернул, поднял голо¬
ву, мужик! Чего я ищу на стороне, зачем рискую? Охо¬
лонись, красавица, запал пройдет,— подумала она.—
Тебе осталось год-два, максимум пять, ты должна стать
хозяйкой, ни от кого не зависеть».
Соснин открыл чемодан, вынул зажигалку и протя¬
нул жене.
—	Подари ему эту безделицу, через сутки возьмешь
обратно, сошлешься на мою ревность.
—	Отобрать я сумею и проще,— разглядывая зажи¬
галку, ответила женщина.— Как подарить?
Глава пятая
ОБМЕН СУВЕНИРАМИ
Полковник Гуров и майор Фрищенко были сыщика¬
ми, и старшинство Гурова в звании и должности не
давало ему права приказывать. Вернее, право такое бы¬
ло, только на оперативной работе толку от приказов
240

мало, чаще один вред. Сыщики поют либо в унисон, ли¬
бо каждый свое, приказами тут не поможешь. Гуров
уговаривал, доказывал, даже просил, все без толку, Фри¬
щенко уперся, угрюмо молчал, лишь изредка повторял:
«Не могу, товарищ полковник», «У нас свои интересы,
товарищ полковник».
—	Ты можешь обращаться ко мне на «вы», сто раз
обзывать меня полковником,— сказал в заключение Гу¬
ров,— жизнь докажет, что я был прав. Я самолюбие не
тешу, мне моя правота даром не нужна, многое бы дал,
чтобы ошибиться. Действуй, Семен Григорьевич, как
считаешь нужным.
—	Благодарствую,— Фрищенко поднялся из-за сто¬
ла, давая понять, что разговор закончен, но сам же не
выдержал и добавил:
—	А приказывать ты мне можешь только через ге¬
нерала, к которому ты обращаться не желаешь.
—	Ну совсем плохой, а еще сыщик. Стыдно,— сказал
Гуров и вышел из кабинета.
Полковник приехал в управление рано утром, пока
майор дремал на диване, Гуров прочитал все собранные
за ночь документы. Поначалу, прокачивая ситуацию,
сыщики шли в ногу, понимали друг друга, лишь уточня¬
ли детали. Однако вскоре начались разногласия, они
расходились в главном, как вести гласное расследова¬
ние. Фрищенко считал, что главным звеном, за которое
следует уцепиться, является медвежатник Рогожин, и
его необходимо подробнее допросить в прокуратуре, во
что бы то ни стало расколоть, так как он, по мнению
майора, темнит, и наверняка если не связан с преступ¬
никами напрямую, то знает значительно больше, чем
говорит. Гуров считал, что Рогожина используют втем¬
ную, допрашивать его бессмысленно, даже опасно, в
маленьком городе секретов не бывает, о долгих допро¬
сах вскоре станет известно и попытку ликвидировать
артиста повторят, но более успешно. Разошлись сыщики
и в оценке личности убийцы. Майор убежден, что пре¬
ступник пришел со стороны и никто из местных, тем
более цирковых, с ним не связан. Гуров утверждал об¬
ратное: если не самого убийцу, то его прямого сообщни¬
ка следует искать именно в цирке.- Главное, настаивал
полковник, в цирк необходимо послать оперативника,
который бы пусть и без результата расхаживал в ко¬
ридорах, совался куда ни попадя, своим назойливым
присутствием держал бы преступника в напряжении.
241

Преступный замысел нам неизвестен, продолжал Гу¬
ров, мы лишь предполагаем, что готовилась транспорти¬
ровка наркотиков за рубеж, она сорвалась, часть ин¬
формации ушла на сторону, сейчас организаторы зала-
тывают дыры и убирают людей, которых считают опас¬
ными. Кого еще они испугаются — неизвестно, надо не
дать им совершить еще одно убийство.
Фрищенко выслушал полковника внимательно, пере¬
шел с коллегой на «вы» и ответил: мол, действительно,
наш городок не столица, тут вы, товарищ полковник, аб¬
солютно правы, но он не может поселить в цирке опера,
пугать артистов, поднимать против милиции обществен¬
ное мнение.
«Из двух зол выбирают меньшее, я тебя прошу, Се¬
мен Григорьевич,— уговаривал Гуров,— лучше напугать,
но уберечь». «Я не могу из-за ваших фантазий риско¬
вать,— уперся Фрищенко.— Что я кого-то якобы уберег,
не узнает никто, а вот-о том, что пугаю и творю безза¬
коние, будет говорить весь город». Гуров оглядел набы¬
чившегося Фрищенко, словно примериваясь, с какого
бока его легче взять, и терпеливо, будто объяснял уче-
нику-тугодуму простую задачу, спросил:
—	Экспертиза яд в мясе обнаружила? Окно было
прострелено, и пулю в стене вы нашли?
—	Ну? — майор согласно кивнул.— Медведя хотели
отравить, чтобы хозяина напугать. А не вышло, так и
стрельнули. Потому и надо трясти вашего Рогожина.
Он замазан в этом деле по самую маковку.
—	Медведя убивать бессмысленно, зверь никому не
мешает, яд послали Рогожину. И направил его цирко¬
вой, человек, знающий, что артист своего напарника
мясом не кормит и сам съест. Почему пытаются убить
Рогожина, пока не знаю, но, что он сегодня абсолютно
ни в чем не замешан, уверен. Уважаемый Семен Гри¬
горьевич, очнись, дорогой, я ведь прибыл сюда по сигна¬
лу именно Рогожина.
—	Удивили, а то мы не видели, как человек сначала
залазит в петлю, потом орет «помогите».
—	Случалось,—согласился Гуров.— Однако Михаил
Семенович Рогожин не тот человек.
—	А в нашем цирке работают не те люди, которые
могут иметь связи с профессиональной преступностью.
Я не собираюсь покрывать Рогожина только потому,
что он заслуженный и приехал из Москвы...
—	Да он ваш, местный,— перебил Гуров.
242

—	Был, теперь он чужой. Извините, товарищ пол¬
ковник, никаких исключений ни для кого делаться не
будет. Согласно закону дело возбуждено прокуратурой,
я доложу весь имеющийся материал в полном объеме,
следователь решит, кого, где он будет допрашивать.
Как уже было сказано выше, полковник и майор
расстались крайне недовольные друг другом.
Из милиции в цирк Гуров шел неторопливо, оттяги¬
вая встречу с действующими лицами, пытался опреде¬
лить, с чего следует начать, как себя вести с Рогожи-
ным и с остальными людьми маленького замкнутого,
очень специфического мирка, называемого цирком. Ни¬
чего интересного и оригинального сыщику придумать не
удавалось. Он не мог себе простить, что не уговорил
Фрищенко. Самого упрямого человека можно переубе¬
дить, надо найти ход-ключ, он, сыщик, не нашел, зна¬
чит, он плохой профессионал. Бессонная ночь плюс
уязвленное самолюбие мешали сосредоточиться. «Опре¬
делю хотя бы основные болевые точки,— решил он,—
позже решу, в каком порядке их лечить. Самое скверное,
что не могу понять замысел противника. Элементарно
можно построить такую версию: в клетке медведя хо¬
тели переправить контрабанду, предположительно нар¬
котики, гастроли сорвались, безуспешно пытались купить
артиста. Зачем же его убивать? Может, я попал под
обаяние Рогожина? Может, майор Фрищенко прав: ар¬
тист замазан в деле, сначала согласился, потом отказал¬
ся? Если я так ошибаюсь в человеке, мне следует не¬
медленно увольняться за профнепригодностью. И в
покойном мальчике я ошибся, решил, что он ничего
больше не знает, а он знал. Или ошибся убийца, убил,
перестраховываясь, убил человека безопасного. А почему
убийца испугался? Не вызывает сомнения, что человек,
передавший отраву, никуда привести не мог. Использо¬
вать в таком деле человека абсолютно стороннего не
только профессионалу, придурку ума хватит. Значит,
парня испугались не из-за посылки. Преступник жил
рядом с Иваном, парнишка заподозрил неладное, начал
к окружающим приглядываться, что-то увидел, почувст¬
вовал, нервишки у него были обнаженные. Преступник
увидел, как мы беседуем, и решил не рисковать. Для
этого человека убить легче, чем ждать, он профессионал
и, безусловно, находится рядом, на расстоянии вытяну¬
той руки. Такова центральная группа вопросов, но мне
в них не разобраться, пока мало информации. Значит,
243

временно отложим в сторону, двинемся с периферий.
Соседи. Крайне интересные люди, внимательные, за¬
ботливые. Может, они верующие и помогать ближнему
для них естественная потребность? С соседями он встре¬
тится вечером, сейчас надо подготовиться к встрече с
цирковыми, убийцей, который, безусловно, из местных
и не артист, а сотрудник.
Неладно у меня с майором Фрищенко сложилось,
вроде и мужик он подходящий, и сыщик неплохой, а
уперся. Если прокуратура вцепится в медвежатника,
взбаламутится не только цирк, весь город. Надо срочно
звонить в Москву, пусть притормозят хотя бы на сутки,
мне сейчас здесь только прессы не хватает, коллег, так
сказать. Журналисты народ дошлый, многие друг друга
знают, тотчас выяснится моя липа, поднимется шум, но
дело даже и не во мне — работать станет практически
невозможно».
Так рассуждая, сыщик, крайне недовольный собой,
вышел к цирку. Удивительно, несмотря на дождь афиша
не поблекла, гимнастка по-прежнему была женственная
и даже сексуальная, а клоун смотрел огромными голу¬
быми глазами насмешливо и грустно, хотя его ярко-ма¬
линовые губы растянулись от уха до уха.
Гуров засмотрелся на клоуна, хотелось по-мальчише¬
ски ему подмигнуть, сказать, мол, не грусти, приятель,
все образуется, и не заметил, как из центральных две¬
рей вышли женщина и мужчина, причем женщина тянула
мужчину за рукав, и не только сыщику было ясно, что
жена ведет провинившегося мужа. Закрыв тяжелую
дверь, женщина подбоченилась, подняла тонкую выщи¬
панную бровь, причем даже с расстояния в несколько
шагов, на котором находился Гуров, было отчетливо
видно, что бровь, данная от природы, выщипана, тонкая
полоса туши проведена выше и трагической стрелой
устремлена к виску.
—	Ну? Ты, кобель, снова за свое?—спросила дама
звенящим фальцетом.
Гуров понял: собрат сейчас получит пощечину —и с
привычной мужчинам солидарностью бросился на по¬
мощь.
—	День добрый! —громко сказал он, поднимаясь по
ступенькам, и несвойственным для него развязным жес¬
том протянул руку.— Артистам цирка от представителя
второй древнейшей профессии. Вчера не успел предста*
виться. Гуров. Журналист.
244

Взметнувшаяся было длань повисла в воздухе, бровь
опустилась, глаза Немезиды сверкнули и мгновенно
подернулись поволокой, стали романтическими и зага¬
дочными. Гуров давно привык, что нравится женщинам,
особенно тем, кто хочет казаться лет на двадцать мо¬
ложе.
—	Очень приятно,— дама протянула руку, казалось,
с ее пальцев капает кровь.— Матильда.
Сыщик понимал, протянутую руку необходимо поце¬
ловать, но посчитал, что сделал для соплеменника до¬
статочно, окровавленные лаком пальцы лишь пожал,
зато театрально наклонил голову так резко, что чуть не
свернул шею.
Матильда — понятно, что это было сценическое имя,
а клиенты сыщика Гурова сказали бы кликуха — кивну¬
ла на своего спутника.
—	А это местный администратор и, к величайшему
сожалению, мой муж. В молодости был красив, а я дев¬
чонкой вертелась под куполом и... вполне банальная
история.
—	Жуков Александр Валентинович,— его рукопожа¬
тие оказалось сильным, взгляд благодарным, понимаю¬
щим, со смешинкой, в отличие от женщины мужчина
был умен и красив.
Гуров вспомнил, что видел Жукова ночью у трупа
Ивана, обратил внимание, так как администратор выде¬
лялся среди окружающих, одетых кое-как, тем, что был
в костюме и при галстуке, к тому же он не суетился,
держался спокойно, как бы отстраненно, словно посто¬
ронний. Среднего роста, с военной выправкой, в пре¬
красно сидящем костюме, из нагрудного кармана пид¬
жака кокетливо выглядывал платочек того же материа¬
ла, что и галстук. Жуков прекрасно смотрелся бы не
только в захолустном городишке, но и на любом верни¬
саже в столице. Брюнет, с орлиным носом, с резким рос¬
черком бровей, с безукоризненным пробором, он походил
на героя-любовника из кинофильмов тридцатых — соро¬
ковых годов, лишь глаза у администратора были как бы
не его, а совершенно другого человека—темнее, каза¬
лось, без зрачков, умные и одновременно беспомощные
глаза человека, который постоянно ждет, что его сейчас
ударят, и извиняется за свою беспомощность.
Интересно, почему он здесь, женат на этой вульгар¬
ной женщине, работает администратором в глухой про¬
винции? — подумал сыщик. В нем все не так, будто
245

шутник собрал его из разных конструкторов, соединил
детали совсем несовместимые. Администратором необ¬
ходимо заинтересоваться. Осмотр нового знакомого и
проскочившие мысли заняли у сыщика несколько секунд,
которые необходимы для рукопожатия.
—	Гуров Лев Иванович,— сказал он и понимающе
улыбнулся.
—	Знаю, весь цирк взбудоражен, только о вас и го¬
ворят,— голос у администратора был глуховатый, с тре¬
щинкой.— Журналист из Москвы здесь, сами понимаете,'
сенсация.
—	Ванюшку зарезали! — вспылила супруга.— А для
него журналист главное! И уже с этой шлюшкой из ама¬
зонок сговаривается!
—	Милочка, ты со своей бесконечной ревностью...
—	Я ревную? Тебя? — супруга вновь подбоченилась,
взглянула на Гурова, поправила действительно роскош¬
ные волосы.— Ничтожество. Лев Иванович, вы, как
настоящий мужчина, понимаете...
Сыщику семейная ссора изрядно надоела, и он со¬
брался откланяться и бросить собрата на произвол
судьбы и жены, но вновь распахнулись широкие парад¬
ные двери, и на лестницу вышла Ольга Дмитриевна,
роскошная женщина и гостеприимная соседка Гурова.
Ее сопровождал знаменитый коверный Николай Куприн
по кличке Классик, чей портрет украшал афишу цирка.
В жизни Классик оказался значительно старше — при¬
мерно лет пятидесяти, хотя высокая очень худая фигура
сохраняла юношескую стройность, но лицо в глубоких
складках, особенно жилистая шея выдавали истинный
возраст. Есть такое выражение: глаза в пол-лица, имен¬
но такими глазами обладал коверный. Он остановился
чуть позади Ольги, церемонно поклонился Гурову, ад¬
министратору, мигнул, причем один глаз у него закрылся
полностью, другой даже не дрогнул.
—	Наш сосед, супермен, который таинственно исче¬
зает среди ночи, бесшумно скрывается ни свет ни за¬
ря,— Ольга протянула руку Гурову, на супругов глянула
мельком, чуть кивнула.— А утром не заглянули напрас¬
но, мы ждали вас к завтраку.
Сыщик собрался ответить, но неожиданно почувство¬
вал знакомый предупреждающий холодок опасности.
Пожимая руку женщины, сделал шаг в сторону, повер¬
нулся, но на лестнице никого не было. Но, кроме аро¬
246

мата великолепных духов, сыщик отчетливо ощущал
неприятный запах пота, давно немытого тела.
«Хватит. Закончу это дело, вернусь в Москву, найду
среди приятелей психиатра. Я же цивилизованный че¬
ловек, черт побери. Раз меня, словно Полкана, запахи
мучают, значит, какая-то гайка с резьбы слетела, следу¬
ет поправить». Внутреннее состояние никак не отража¬
лось на лице сыщика, он лишь рассеянно улыбался,
скользил взглядом по окружающим, небрежно спросил:
—	А вам не кажется, уважаемые дамы и господа,
что мы похожи на актеров, которых режиссер расставил
на ступеньках сцены и заставил вести пустые разгово¬
ры? Убили человека, а мы несем околесицу,—он пере¬
стал улыбаться.
«Пусть я ненормальный, а все равно здесь воняет,
кто-то из этих людей меня ненавидит или боится, скорее
и то, и другое. И на мое напоминание об убийстве никто
не среагировал. Не прав, сыщик»,— одернул себя Гуров.
Коверный собрал свое гуттаперчевое лицо в гримасу,
довольно смешно, Матильда дернула плечиком, взяла
супруга под руку и сказала:
—	Не желаю изображать, мне этот бандит всегда не
нравился. Идем, Саня, или ты кого-нибудь ждешь?
—	Что ты, что ты,— забормотал администратор.—
Но, дорогая, о покойниках плохо не говорят...
Они раскланялись и ушли, Гурову показалось, что
администратор отнюдь не боится жены, просто валяет
дурака.
—	Николай Иванович, спасибо,—сказала Ольга,—
надеюсь, мужчина проводит меня до дома.
Сыщик собирался встретиться с Рогожиным, пере¬
говорить с директором и вообще потолкаться в цирке,
приглядеться к людям. Но ведь хочешь не хочешь, с да¬
мочкой тоже необходимо разобраться, сейчас инициатива
исходит от нее, тем лучше, но, прикрывая заинтересо¬
ванность, сказал:
—	Ольга Дмитриевна, вы познакомьте меня с Ни¬
колаем Ивановичем, человека так просто классиком не
назовут, а я профессионал, мне любопытно.
—	Классик — шуточки молодых,— сказал коверный,
пожимая сыщику руку.— А м-ы, Лев Иванович, ночью
познакомились. Запамятовали? Ничего странного, я, к
примеру, такую смерть, нелепую и страшную, лицезрею
впервые.
Сыщик все отлично помнил, но не возразил,
247

—	Цирк для человека моей профессии — поездка на
курорт, праздник. Наши будни проходят в борьбе, кро¬
вавых схватках за урожай, тонны да копанье в бюро¬
кратических бумагах. И вот попал, надо же,— Гуров
вздохнул.— Я с покойным знаком не был, однако...
—	Не лгите! Грех! —перебил Классик, поднял длин¬
ный тонкий палец.— Известно, вы с Ваней беседовали.
—	Беседа — не знакомство,— парировал сыщик, за¬
глянул в глаза коверного, удивился детской беззащит¬
ности ответного взгляда.
—	Так вы скажете, что со мной тоже незнакомы,—
коверный легко подхватил руку Ольги Дмитриевны,
изящно поцеловал, обращаясь лишь к ней и не взглянув
на Гурова, попрощался, взбежал по ступенькам и скрыл¬
ся за дверью.
—	Клоун на вас за что-то сердит,— глубокомыслен¬
но заметила Ольга, взяла Гурова под руку и продол¬
жала, резко сменив тему и тон разговора, как это умеют
делать только женщины.— Ох, Лев Иванович, вы боль¬
шой хитрец, надо сказать. Хитрец большой, но актер
отвратительный. Даже для самого захудалого театра
никуда не годитесь.
Они шли по разбитому тротуару, пытаясь обходить
лужи, порой Ольга опиралась на руку спутника и через
очередное препятствие перепрыгивала.
—	В прошлом, а возможно, и в настоящем — вы от¬
личный спортсмен-сердцеед, тут вы крайне самоуверен¬
ный!— Ольга обняла Гурова за шею, подняла лицо,
кокетливо приоткрыла губы, но дотянуться даже до под¬
бородка не смогла.
Сыщик придержал ее за талию, перенес через кана¬
ву, поставил на землю, удержал на дистанции. Он не
на шутку разозлился. Дело в том, что подобные вещи,
в разных выражениях, ему говорили неоднократно.
И если в юности он старался казаться мужественным, а
его в ответ обзывали Левушкой, даже Лева из Могиле¬
ва, то последние годы сыщик постоянно следил за собой,
пытался выглядеть как можно мягче, невзрачнее, точнее,
незначительнее. А в ответ слышал, что волк и овечьи
атрибуты надо отбросить, обмануть он никого не спо¬
собен и выглядит только смешным. Нет, с мужчинами
номер чаще проходил, мужик хочет быть сильным, ему
только подставься, он уже карабкается на шею, коман¬
дует, учит жить, как минимум дает советы. А вот с
женщинами у Гурова ни черта не получалось. Тут снова
248

-возникали нюансы. Женщины, в постоянной борьбе за
существование потерявшие свое происхождение, в хит¬
ром подходе не нуждались. Внимание, умение слушать,
элементарное сочувствие, и она готова поверить во все,
даже в то, во что поверить невозможно. Но ведь с бро¬
дяжками, мелкими воровками полковник Гуров дела
давно не имел. А если и сталкивался, то лишь как с
второстепенными свидетелями. Но были и другие: жены,
подруги, партнерши, т. е. женщины главных противни¬
ков. Женщины, сытые, ухоженные, отлично выспавшие¬
ся, томящиеся бездельем, которые охотились как за
бриллиантами, гарнитурами, шубами, так и за мужски¬
ми скальпами. Охотницы в подавляющем большинстве
случаев были не в курсе дел своих мужчин, но все равно
порой представляли оперативный интерес. Но именно
здесь Гуров обычно терпел поражение, обмануть этих
женщин ему не удавалось.
Сейчас повторилась все та же история. Ольга раз¬
гадала его мгновенно, следовало перестраиваться, изо¬
бражать повесу, начинать ухаживать, а настроение бы¬
ло абсолютно неподходящее.
—	Лев Иванович, вам сколько годочков? — щебета¬
ла спутница, прижимаясь к его руке.— Сорок уже ми¬
нуло. Вам трудно женщину поцеловать? Нравится, не
нравится, как говорится, плюнь, да поцелуй. А вы,
словно мальчишка, характер выказываете и наживаете
врага. Нет страшнее врага, чем отвергнутая женщина.
«А вот тут ты и заигралась, милочка,— подумал сы¬
щик и сказал:— Может, я и самоуверенный, но, как вы
верно определили, сорок мне уже минуло, может, муд¬
рость не наступила, но юношеская наивность, надеюсь,
прошла. Вам нужен мальчик для битья? Вы ошиблись
адресом».
Коли нечем прикрыться, прикинься дураком, решил
Гуров. Нет лучше щита, чем колпак с бубенцами. Если
дама мной интересуется, то пусть выпутывается, любо¬
пытно взглянуть. А если мне мерещится, то мы холодно
расстанемся, и, как говорится, каждый останется при
своих.
Хотя Гуров и был сыщик Божьей милостью, а с
красивыми уверенными женщинами, как уже говори¬
лось, вечно попадал не в масть. Ольга не стала выпуты¬
ваться, разрубила мгновенно. Она остановилась, взяла
Гурова за лацканы плаща, открыто посмотрела в глаза.
249

—	Простите меня, пожалуйста, я больше не буду,-
Вы меня прощаете? — и не отпускала, ждала ответа.
—	Ну? — сыщик растерялся.
—	Что «ну»? — Ольга тряхнула его что было сил.—
Отвечайте! Прощаете?
Одинокий прохожий приостановился, видимо, решил
досмотреть до конца. Ольга, не отпуская сыщика, по¬
вернулась к любопытному и громко объявила:
—	Я могу у мужа попросить прощения без свидете¬
лей?
—	Конечно, конечно,— мужчина зашмурыгал по лу¬
жам.
—	Я и не знал, что мы женаты,— улыбнулся Гуров.
—	Вот теперь знаешь,— серьезно ответила Ольга.—
Целуй и проси прощения,— и чертенята плясали в ее
широко открытых глазах.— Немедля, иначе сейчас на
колени встану, прямо вот в эту лужу.
И Гуров понял, что она действительно опустится на
колени, поэтому он перестанет прикидываться, а будет
настоящим полным идиотом. Он наклонился, хотел по¬
целовать Ольгу в лоб, но она обхватила его за шею,
подпрыгнула, и сыщик был вынужден подхватить ее на
руки. Ольга прижалась к нему, словно ребенок, и про¬
шептала.
—	Отнеси меня домой, дорогой.
Он донес ее до конца квартала, за углом которого
находилась гостиница, поставил на ноги и сказал:
—	Извини, но такси нынче очень дорого, боюсь, тебе
не расплатиться.
—	Ой, мужлан,— Ольга взяла Гурова под руку.—
Только деньги на уме,— увидела у подъезда гостиницы
машину и воскликнула: — Ого! Вот это аппарат! Инте¬
ресно, кто такой прибыл к нам в гости?
«Вольво-740», даже заляпанный грязью, смотрелся
благородно. Гуров догадался, чья это машина, и если
действительно приехал Юдин, то следовало быстренько
избавиться от прелестной спутницы и переключиться на
работу. Сыщик на время забыл, что Ольга тоже была
частью его работы.
Они вошли в вестибюль, у стойки администратора
стоял мужчина, и Гуров, хотя видел его со спины, мгно¬
венно понял, что прибыл Борис Андреевич Юдин, кото¬
рому сыщик звонил вчера вечером. Приехал человек на
машине, и путь не такой уж близкий, дорога не авто¬
бан, особенно не разгонишься.
250

—	Уважаемая Ольга Дмитриевна,— сказал Гуров
чуть громче, чем следовало.— Разрешите вас проводить,
а мне нужно переобуться — и на работу.
Ольга ничего не ответила, посмотрела на Юдина,
который, подхватив чемодан и кейс, кивнул администра¬
тору и пошел через холл к лифту, взглянул на сыщика
и его спутницу безразлично. Гуров почему-то понял, что
Юдин и Ольга знакомы. Когда дверь лифта закрылась
и гость отбыл, Ольга топнула и сказала:
—	Нахал! Даже не поздоровался! Ну, миллионерам
все дозволено! Идемте! — и направилась к лестнице.
Они жили на втором этаже, и лифт не требовался.
—	Конечно, он занял апартаменты, которые нам не
дали,— рассуждала Ольга.— Интересно, на кой черт он
притащился в эту дыру?
«Я попросил»,— хотел ответить сыщик, но, естест¬
венно, промолчал.
—	Заходите, супермен,— распахивая дверь своего
номера, пригласила Ольга, скинула промокшие туфли и
направилась к столу с бутылками.— Выпьем по грамм
несколько.
Гуров пить не хотел, но следовало выяснить, откуда
и насколько близко были знакомы Ольга и Юдин. Дан¬
ный факт являлся неожиданностью, возможно удачной,
возможно совсем наоборот.
—	Я видел миллионеров только в кино,— беспечно
сказал Гуров, один бокал наполнил, а другой налил
символически.— Что они за люди и откуда вам известен
прибывший?
—	А ты излишне любопытен.
—	Я любознательный, такова моя профессия.
«Журналист или сыскарь?» — думала Ольга, вертела
зажигалку, которую передал муж, не зная, каким об¬
разом передать ее Гурову. Зажигалку легко подложить
в его номер, но лучше, чтобы она находилась у любо¬
пытного соседа в кармане.
Проблема разрешилась просто. Гуров сам взял у
Ольги зажигалку, прикурил и, разглядывая изящную
вещичку, сказал:
—	Умеют делать, простите за пошлость, продайте
мне, днями у друга юбилей, подарить нечего.
—	Да ради Бога,— скрывая радость, ответила Оль¬
га,— не знаю, сколько эта ерунда стоит, спрошу у мужа,
уверена, что сущие пустяки.
251

—	Ну спасибо,— Гуров положил зажигалку в кар¬
ман.—Так кто сегодня приехал и почему вы назвали его
миллионером? Ольга Дмитриевна, информация хлеб
мой насущный.
—	Кажется, мы перешли на «ты»? — Ольга явно жа¬
лела, что проговорилась о знакомстве с Юдиным.— Од¬
нажды в ресторане муж указал на этого типа и обозвал
миллионером.
Сыщик смотрел Ольге в глаза, молчал и улыбался,
он прекрасно помнил, как она возмутилась, что Юдин
не поздоровался. Известно, гордиев узел нельзя распу¬
тать, и Ольга его разрубила:
—	Я даже мужу не разрешаю меня допрашивать.
Ты пока даже не любовник. Адью, мужлан, до вечера!
Сыщик поклонился и вышел из номера.
Апартаменты Юдина состояли из необъятных раз¬
меров гостиной, застланной роскошным паласом, бес¬
численного множества торшеров, кресел, полукруглого
дивана, встроенного бара и витой лестницы, ведущей на
второй этаж. В подобных номерах сыщик никогда не
жил, но бывал, как то произошло в Ленинграде, нынеш¬
нем Санкт-Петербурге.
—	А вы, уважаемый Лев Иванович, спрашиваете,
зачем деньги,— Юдин шел навстречу, протянул руку.—
Нет, такого дурацкого вопроса вы, конечно, не задаете,
но думаете, признайтесь, вы считаете, что деньги нужны
лишь для удовлетворения элементарных потребностей.
Сыщик и коммерсант обменялись рукопожатием и
разместились в низких креслах, уютных, распола¬
гающих к спокойной беседе и философским рассужде¬
ниям. Юдин явно нервничал, говорил без остановки, а
сыщик ждал, пока запал у хозяина кончится, и думал,
что кресло превосходное, но своего рода ловушка, если,
не дай Бог, что случится, не успеешь подняться, и мо¬
жет, плюнуть на самолюбие, пойти запереть дверь, а
сесть на жесткий стул, что стоит у стола?
—	Вы прагматик и аскет, типичный продукт нашего
общества,— Юдин запнулся, чуть склонил голову и рас¬
смеялся.— Нервничаю, потому говорю чушь. В вас нет
ничего типичного, вы абсолютное исключение из правил.
Становлюсь косноязычным. Давайте начистоту, вы меня
вербуете?
Сыщик смотрел на Юдина и серьезно, и насмешливо.
—	С нашей последней встречи, Борис Андреевич, вы
несколько изменились,— сказал Гуров.— Носили джин¬
252

совую униформу, шелковым платочком подвязывались,
сейчас — в строгом костюме, белоснежной рубашке,
словно на официальном приеме.
—	Сменил род войск, соответственно и мундир. Я с
Корпорацией и уголовщиной расстался, создал солидную
фирму, плачу налоги, так что ваша зарплата, господин
полковник, складывается и из моих копеечек.
—	Расстаться можно с женщиной,— усмехнулся Гу¬
ров,— а с Корпорацией, извините, не верю.
—	Не лгите, Лев Иванович,— спокойно ответил
Юдин.— Вы опытный сыщик, отлично знаете, я в жизни
рубля не украл, человека ни разу не ударил, всегда был
посредником, а последнего невозможно вынудить, за¬
ставить работать. Зарезать в назидание другим или из
мести? Такими делами занимаются сопляки, а я всегда
имел дело с людьми серьезными. От мертвеца никакого
толку, а живой Юдин может при случае и сгодиться.
Человек с преступной организацией порвал, а вы, гос¬
подин полковник, человека обратно толкаете.
Юдин подошел к письменному столу, поднял с пола
кейс, поколдовал над шифровым замком, открыл. Гуров
тоже поднялся, встал рядом с Юдиным, взглянул на
содержимое кейса. Его дно было испещрено множеством
углублений различной формы и размера, в каждой вы¬
емке находился предмет соответствующей формы.
—	Разберетесь? — спросил Юдин.
—	Вряд ли, образования не хватает, лучше поясните.
■— Ну это элементарно и, как все гениальное, очень
просто. Две пары,— Юдин указывал пальцем на футля¬
ры.— Передатчик, под ним его приемник. Радиус дейст¬
вия до десяти километров, срок — сутки, после чего за¬
пись следует прослушать и перемотать. Ну, а это,— он
взял из кейса маленький пистолет «беретта»,— вообще,
не пойму, зачем вам.
Сыщик взял пистолет, выщелкнул обойму, передер¬
нул затвор, заглянул в канал ствола, вставил обойму на
место, опустил пистолет в карман, сказал:
—	Дорогой Борис Андреевич, береженого Бог бере¬
жет. За технику большое спасибо. Интересно, сколько вы
заплатили?
—	Вас больше интересует, где я это взял. Так это у
вас ничего нет, а у нас все есть. Забирайте,— Юдин за¬
хлопнул кейс,— и мы с вами в расчете.
—	Скажите, кого поставили на место покойного
Мельника? — спросил Гуров.
253

Разговор велся более чем странно, собеседники на
вопросы практически не отвечали, каждый вел свою ли¬
нию. Но на последний вопрос сыщика коммерсант от¬
ветил:
—	Я же сказал, что с Корпорацией расстался, и кто
у них сейчас командует контрразведкой, не знаю,— и
слегка повысив голос: — А если бы и знал, то никогда
не сказал бы! Запомните, полковник, вам из меня агента
не сделать!
—	Господин полковник,— поправил Гуров.— Я сы¬
щик, а не опер-дворняжка и знаю, что таких людей, как
вы, Борис Андреевич, не вербуют.
Да успокойся ты, успокойся, дорогой, рассуждал Гу¬
ров, забирая кейс со стола и перенося к креслу. Ты не
агент, не сексот, как любят выражаться журналисты, ты
знаком с полковником Гуровым, кое-чем ему обязан, мы
почти приятели и должны помогать друг другу. Произ¬
нося этот внутренний монолог, сыщик беспечно улыбнул¬
ся, оглядел роскошные апартаменты и неожиданно
спросил:
—	Кстати, почему вы не поздоровались с Ольгой
Дмитриевной? Дама обиделась, можно сказать, оскор¬
билась.
—	Я просто не знал, что она Дмитриевна и дама,—>
ответил Юдин.— Наша нечаянная встреча для меня
неприятна, даже опасна. Надеюсь, вы не сказали, что
знаете меня?
Гуров лишь пожал плечами, закурил.
—	Мы живем в соседних номерах, очень сексапиль¬
ная женщина. Вы знаете ее супруга?
—	Я не хочу говорить об этих людях. Вы не маль¬
чик, разберетесь, с кем можно поддерживать отношения,
с кем воздержаться.
—	Вы собираетесь навестить знакомую?
—	Теперь придется,— Юдин вздохнул.— Только как,
черт возьми, я объясню, что не поздоровался с ней в
зсолле? Она умна и подозрительна, как говорится, ее на
мякине не проведешь.
—	А вы скажите правду, человек, особенно женщина,
всегда чувствует, когда говорят правду.
—	Не понял! — Юдин взглянул удивленно.
—	Скажите, что знаете меня, кто я есть на самом
деле и потому решили не останавливаться. И кстати,—;
Гуров положил кейс на колени, открыл, вынул из фут¬
254

ляра изящную пудреницу, протянул Юдину,— подарите
ей эту вещь. Женщины любят подарки.
—	Даже так? — удивленно произнес Юдин.— Значит,
весь сыр-бор из-за четы Сосниных?
—	Не совсем так, но они меня интересуют.
—	Напрасно. Сергей — мелкий грязный деляга, не
более того.
—	Люди меняются, простите, не провожу паралле¬
лей, но вы же сменили амплуа.
—	Ваше дело,—Юдин положил пудреницу в кар¬
ман.—Я вас знаю, а вы меня знаете?
—	Безусловно. Полковник Гуров разрабатывал Кор¬
порацию, конкретно руководителя контрразведки Мель¬
ника, и тогда Борис Андреевич Юдин попал в поле
зрения уголовного розыска. И дальше правду, одну
только правду, естественно, не в полном объеме. Вы
приехали сюда по своим делам, которые никого не ка¬
саются, но раз в гостинице проживает полковник Гуров,
значит, здесь серьезный криминал, вы не желаете иметь
к происходящему никакого отношения и вынуждены
срочно уехать.
После длинной паузы, во время которой Юдин до¬
ставал бутылки, расставлял бокалы, резал лимон, ком*
мерсант произнес:
—	Мне скоро шестьдесят, я чист перед законом! Так
какого черта я не послал вас вчера в места не столь
отдаленные, словно нашкодивший мальчишка бросился
выполнять ваши указания?
—	Это была просьба, Борис Андреевич, всего лишь
просьба,— сказал Гуров, улыбаясь.
—	Не валяйте дурака и не считайте меня идиотом!—-
вспылил Юдин.— Вы же были убеждены, что я не от¬
кажусь! Почему?
—	Просто вы настоящий мужчина, и я тоже настоя¬
щий мужчина, мы всегда платим долги.
—	Я вам тогда предложил миллион, вы не взяли.
Позже вы мне его дали, и я взял. Так?
—	Я становлюсь пьяницей, а вы собирались уго¬
стить,— Гуров взглянул осуждающе.
—	Потрясающий лгун, который всегда говорит прав¬
ду! — Юдин наполнил бокалы.— Вы словно виртуоз-
импровизатор: играет, что хочет, не заглядывая в ноты,
не обращая внимания на клавиатуру, и ведет партию
безукоризненно. Вы будете говорить серьезно или вы
255

заставили меня приехать только для того, чтобы я при¬
вез технику?
—	Серьезно? — Гуров пригубил из бокала.— Мужчи¬
на, который относится к себе абсолютно серьезно, просто
смешон. Ваше здоровье, спасибо, что приехали, я ис¬
кренне рад вас видеть.
Они выпили и замолчали.
Юдин смотрел на открытое, но жесткое лицо сыщика,
которое смягчали голубые, искрящиеся смешинками
глаза, и думал, что было бы замечательно иметь такого
друга, что такой человек никогда не продаст, всегда
выручит, поможет, а понадобится — спасет. Почему он
занимается такой грязной работой? Настоящий сыщик,
видимо, не профессия, а образ жизни. Он постоянно
рискует, часто лицемерит, лезет к людям в душу, пы¬
тается отыскать непотребное. Какой же он к чёрту
порядочный человек? Но он спас ему жизнь, не взял,
можно сказать, просто подарил почти миллион долла¬
ров. И это факт, от которого никуда не денешься.
Сыщик курил, поглядывал на загорелое лицо ком¬
мерсанта, думал, разумеется о своем. «У большинства
богатых людей отличный цвет лица, они загорелые и
моложавые. Ну сколько ему можно дать? Сорок пять,
максимум полтинник. Мне лишь сорок один, я уже пеп¬
лом подернулся. Однако эту фигуру я вербанул, но
обращаться с ним следует, как с вазой тончайшего фар¬
фора, неосторожное движение — и у меня в руках не
останется даже осколков, только пустота. Умный, често¬
любивый, порядочный, в свое время в криминал его
загнала система, партия, в том числе член КПСС Лев
Иванович .Гуров, который исправно платил взносы и по
свистку поднимал руку. Агент, по милицейским законам
у него следует взять подписку о сотрудничестве, заво¬
дить личное и рабочее дело, заставлять писать донесе¬
ния. И бесполезно твердить, что при такой канцелярии
с нами соглашаются работать либо подонки, пытающие¬
ся сдать мешающих конкурентов, либо человек, подве¬
шенный в петле, который тебя ненавидит, постоянно
обманывает, пытается из петли выскочить и вцепиться
тебе в горло. А подавляющее большинство просто опу¬
стившиеся люди, алкоголики, наркоманы, обладающие
мелочевной информацией, готовые за стакан, шприц,
пригоршню таблеток продать родную мать и Господа
Бога. Агентов считают на штуки, их донесения взвеши¬
вают на тонны, как макулатуру. Настоящие оператив¬
256

ники нужных людей не только не оформляют, даже не
заикаются об их существовании, числятся в отстающих,
так как работа оценивается не по фактическому резуль¬
тату, а по отчетам. Ведь сказано было, что социализм
это учет. Может, где-то социализм и отменили, а в
спецслужбах как был учет, так и есть, и будет, потому
как талантливых оперативников мало, а ловкачей и пи¬
сак до и больше, им так сподручнее, они своего не от¬
дадут. А что в результате способные люди с оперативной
работы уходят, преступники наглеют, так верхи это не
волнует, расплачиваются люди. Они негодуют, им наши
внутренние сложности ни к чему, важен результат, ко¬
торый налицо и на улице, и в доме».
Когда волкодав Гуров был еще опером Левой, то
мог зайти в любой двор и, не представляясь, кто он —
каждому ясно, поговорить с дворником, в домоуправле¬
нии с всезнающими пенсионерами и узнать многое,
очень многое. Сегодня дело иное, на любой вопрос люди
злобно ощериваются. «Я тебе сексот? А ты, ищейка,
убирайся, пока цел!» «Да, я ищейка, уважаемый! — по¬
рой хочет крикнуть полковник.— Если вы хотите от
волков уберечься, ищеек следует беречь, даже охранять,
след им показывать, а не палкой гнать и обливать
помоями. Иначе вы останетесь с волками нос к носу,
только волки сильнее, держатся стаями, и результат
ясен. Уважаемые! Господа журналисты, не восстанав¬
ливайте обывателя против полицейского, в любой
цивилизованной стране он признан человеком необходи¬
мым и обладает властью. А что в истории России про¬
цветали стукачество и доносительство, что имя малолет¬
него доносчика стало символом многомиллионной орга¬
низации, так к агентурной работе данные факты
никакого отношения не имеют. Господа журналисты, ну
почему вы не обучаете ремеслу нейрохирургов либо
какого-нибудь очкастого физика! Дались вам эти опера¬
тивники! Да еще в таком сложном и тонком вопросе,
как агентура. Без агентуры оперативник, что хирург без
ренгеновского снимка:	хочет	человека спасти, а где
резать неизвестно».
—	Так и будем молчать? — спросил Юдин.— Я тоже
рад вас видеть, но согласитесь, что инструмент я мог
вам прислать с нарочным. Так зачем пригласили?
—	Есть у меня несколько вопросов, но, прежде чем
йх задать, я хотел бы прояснить наши отношения, по-
9	Заказ 3114	257

тому что они для меня дороже, чем даже ваши искрен¬
ние ответы.
—	Смахивает на объяснение в любви,— Юдин под¬
лил в бокалы.— А если красивую обертку снять, выра¬
зиться проще, то вы считаете, что Борис Андреевич
Юдин — не шприц для одноразового использования?
Коммерсант разгадал сыщика. Гуров несколько рас¬
терялся, но он давно убедился: ничто так не усыпляет
бдительность человека, как откровенное признание его
правоты.
—	Грубо, но в принципе абсолютно верно,— сказал
Гуров.—Мне нужен консультант, и я крайне заинтере¬
сован в нашем сотрудничестве. Об этом несколько поз¬
же. Вы заговорили грубо и цинично, я тоже себе позво¬
лю называть вещи своими именами. Прошлой осенью в
загородной резиденции, если бы не я, то...
—	То Мельник и меня, и Каца зарезал бы,— перебил
Юдин.— Потому я здесь и все ждал, когда...
—	Я никогда не напоминаю о долгах,— перебил Гу¬
ров.— Вы меня вынудили. Я вам подсказал, где спрята¬
ны ваши бриллианты?
—	Не мои, хотя это, конечно, не имеет никакого
значения,— Юдин махнул рукой.— Сначала я вам не
поверил, но когда мы их нашли, то понял, что вы человек
больной. Извините.
—	Ничего. Я привык. Так о какой вербовке вы тут
бормочете, уважаемый? Тогда, в тот самый момент, я
мог получить с вас любую подписку о сотрудничестве.
И с вас, и с Каца. Кстати, как он?
—	Уехал.
—	И слава Богу, тут его бы зарезали неминуемо.
Вернемся к нашим баранам. Я благоприятным моментом
не воспользовался. Отдал вам всю информацию и рас¬
кланялся. Так?
—	И потому я здесь,—упрямо повторил Юдин.—
И вы такую ситуацию предвидели.
—	Возможно, и что в том плохого?
—	Теперь вы берете меня за горло й требуете, что¬
бы я платил по старым счетам.
—	Пошли бы вы к чертовой матери! — Гуров опо¬
рожнил стакан и поднялся.— Передайте пудреницу этой,
как ее... Ольге Сосниной, убирайтесь на все четыре сто¬
роны, считайте, что мы с вами даже незнакомы.
Гнев сыщика был искренним, однако он мог бы и
сдержаться, не захотел, так как понял, либо он сейчас
258

Юдина сломает, заставит идти на попятный, либо он,
Гуров, ошибся, и с этим человеком каши не сваришь.
—	Ну, ладно, ладно, извините, Лев Иванович, я не
прав.
Юдин подошел, взял Гурова за плечи, усадил в крес¬
ло.
—	Я обыкновенный человек и не верю людям, кото¬
рых не понимаю. А ваше поведение ни в какие ворота
не лезет. Вы отдаете колоссальные деньги за просто
так? Ну, естественно, я жду, каждый день жду, что вы
появитесь и потребуете, чтобы я расплатился и по самую
макушку в крови выкупался. И не надо говорить, что
вот тогда вы могли потребовать, а сегодня не можете,
это сказочки для детей. Стоит вам по своим каналам
шепнуть, что Юдин и Кац имели, хотя и косвенное, от¬
ношение к убийству Мельника, а бриллианты ушли
именно через этих людей, как нам обоим конец. Здесь,
в Европе ли, в Америке нас найдут, и лучший для нас
вариант, если мы умрем быстро.
—	Я уже сказал: заткнитесь, устал.
—	Хорошо, хорошо, больше не буду, я вам верю,
Лев Иванович,— Юдин вновь налил в бокалы.— Ну,
сделайте милость, сойдите с Олимпа и объясните греш¬
ному, почему вы, нищий, за просто так...
—	За просто так даже воробьи не чирикают,— пере¬
бил Гуров.— Воробьев такими Господь создал — чири¬
кающими. Вы однажды пытались меня купить, я вам
объяснил толково. У меня, кроме имени, ничего нет. Ни
денег, ни жены, сейчас даже любовницы нет, только имя.
Я взять не могу, для меня это смерть. Те чертовы камни
я мог бы сдать государству, так я его не люблю. Камни
бы растащили по дубовым кабинетам, в каждом из
которых чесали бы затылки и мучились лишь одним
вопросом, сколько же этот полкаш Гуров сгбе за щеку
засунул, если он столько сдал. А поверил бы мне лишь
один человек, и тот обозвал бы меня кретином, и не за
то, что сдал, а что в дерьмо залез. Ясно? Вот —Гуров
пнул ногой кейс.— У нас даже такого барахла нет.
А если где и есть, так тонну бумаги испишешь, пока по¬
лучишь. Так уже тогда и не надо. Техники нет, хороших
машин и нормального оружия нет. Я сто раз говорил:
отдайте оперативникам пятьдесят процентов изымаемо¬
го — технику, транспорт, оружие, валюту, даже дере¬
вянные рубли. И отдайте не в министерское ХОЗу, где
все сгинет без следа, оставьте конкретным подразделе¬
259

ниям, которые у преступников ценности отобрали. Мы
бы за год вооружились, оснастились по высшему клас¬
су. Как можно, на каждого хорошего оперативника по
генералу, по депутату, а чиновников, так по паре. А, все
равно! — Гуров махнул рукой, взял бокал, выпил зал¬
пом.—Я сейчас не работник. Ночь не спал, с тобой все
нервы измотал, пойду высплюсь, к вечернему представ¬
лению буду как огурчик.
—	Какому представлению?—удивился Юдин.
—	Цирковому,— ответил Гуров.— Я сейчас в цирке
работаю.
—	А вопросы?
—	Ну да, совсем плохой,— огорчение и хмельная
растерянность сыщика были настолько искренними, что
Юдин смотрел на него с сочувствием.
—	Далась вам эта работа?
—	А кому далась? Кто-то должен... Все! — Гуров
тряхнул головой, взглянул трезво. Первый вопрос возник
случайно.— Кто есть супруги Соснины?—увидав, как
вытянулось лицо коммерсанта, сыщик торопливо пояс¬
нил: — Да я не спрашиваю об их махинациях, это я сам
выясню. Меня интересует их человеческая характеристи¬
ка, масштаб личности, стоит мне на них тратить время?
—	Отдам Ольге пудреницу, остальное выясняйте са¬
ми,— сухо ответил Юдин.
—	Отлично,— кивнул Гуров.— Знаете ли вы коммер¬
сантов, связанных с Австралией?
—	Австралия? — удивился Юдин.— А что там для
нас интересного? Я про Австралию и знаю только, что
там много овец да кенгуру.
—	В отношении кенгуру вы не оригинальны,— съяз¬
вил Гуров.— Вы знаете Константина Васильевича Рого¬
вого?
—	Конечно, но о нем разговаривать не собираюсь.
—	Не собираетесь,— повторил Гуров, согласно кив¬
нул и подумал: значит, Роговой не ушел на покой, и
фигура он по-прежнему грозная.— Хорошо, тогда вопрос
на общую тему. В ваших кругах не прошел слушок о
том, что кто-то попал под пресс?
—	Под пресс? — недоуменно переспросил Юдин.—
Рэкетиры? Да их как котов недавленых, одних под¬
кармливаем, других просто гоняем.
—	Нет, я имею в виду другое. С месяц назад, до
того, как я занялся настоящим делом...
—	Цирком,— не удержался Юдин.
260

—	Цирком,— улыбнулся сыщик,— до меня дошла
информация, что объявилась крупная акула, которая
прихватывает людей действительно богатых и либо
уничтожает, либо обдирает мясо до костей. Среди ва¬
ших никто неожиданно не разорялся?
Юдин долго молчал, затем спросил:
—	Вы хотите нас защитить?
Гуров разозлился по-настоящему, почувствовал, что
хмель пропал, заснуть теперь не удастся, разве что на¬
питься до одури, а этого сыщик позволить себе не мог.
Как он ни владел собой, видимо, выдал свои чувства,
так как Юдин вздрогнул, отодвинул кресло и быстро
произнес:
—	Ну, снова виноват, так горбатого лишь могила
исправит.( Лев Иванович, дорогой мой, всю жизнь мне
доказывали: человек не творит добро, лишь преследует
свою корыстную цель. И вдруг появляетесь вы, как го¬
ворится, весь в белом. Да не могу я вот так сразу по¬
верить! Не способен!
—	Не в белом я, как все — в серо-буро-малиновом
в полосочку. К сожалению, Борис, во мне зла и дерьма
предостаточно, и, что самое неприятное, зло и жестог
кость с годами прибывают, а идеалы испаряются. Это,—
он вновь пнул ногой кейс,— нравственно? Я стреляю в
людей, калечу руками! Конечно, можно сказать, что
защищаюсь, они пытаются меня убить, я лишь быстрее,
умнее, сильнее. Но я же человек, должен сожалеть о
содеянном, каяться! Так нет этого во мне, лишь холод¬
ный расчет, душа пустая и твердая. Может быть у че¬
ловека твердая душа?
«Черт побери,— думал Юдин, он же несчастный че¬
ловек. Очень сильный, очень умный, абсолютно честный
и несчастный».
—	Жена от меня ушла. Правильно сделала, невоз¬
можно жить с роботом. Ладно, исповедь сыщика окон¬
чена,— Гуров лицом помягчел, в голубых глазах за*
мелькали смешинки —Говорил же, мужчина, который
относится к себе слишком серьезно, просто смешон. Так
вот, я не в белом, а сыщик-профессионал, когда слышу
о неизвестном крупном хищнике, шерсть на загривке
становится дыбом.
—	Понял,— ответил Юдин и невольно подумал:
слава Богу, что этот профессионал охотится не за мной,
С ним следует дружить, наплевать на содельников, на
всякие принципы. Хотя на кой я ему нужен? Он не ин¬
261

тересуется коммерцией. Не интересуется, а разозлится
и прихлопнет мимоходом, сказал же, что у него душа
затвердела.— Я знаю о двух случаях,— продолжал
Юдин.— Года два назад одного бизнесмена на его даче
изрезали на куски. Жена деньгами дело замяла, офор¬
мили, как смерть от инфаркта, и быстренько кремиро¬
вали. А в прошлом году один очень солидный человек
свернул дела, все превратил в наличность, даже быто¬
вую технику продал, работает в задрипанном СП и
молчит. Я знаю, коллеги пытались его разговорить, но
безуспешно, он даже от встреч с приятелями отказыва¬
ется. Вам интересно?
—	Безусловно. Вы знаете этого человека?
—	Знаю.
—	Значит, так,— Гуров налил себе воды, выпил
залпом,— вы передаете даме пудреницу, раскрываете
меня и не уезжаете, а придумываете легенду своего здесь
пребывания. У меня есть некоторые соображения. Если
они в течение двух суток не подтвердятся, мы расста¬
емся. А коли подтвердятся, тогда извините...
—	А если я на ваше «извините» не соглашусь?
—	Тогда и договорим,— Гуров поднялся.— Иду при¬
нимать душ, приводить себя в форму. У вас ничего нет
от этого? — он постучал пальцем по виску.
—	Бедная Россия,— вздохнул Юдин.— Все у нас
есть, мы же цивилизованные люди.
Он принес из ванной два флакона, вытряхнул таб¬
летки, две бросил в бокал, налил воды, которая тут же
зашипела и вспенилась. Гуров молча выпил.
—	Эту выпейте отдельно,— Юдин положил на стол
таблетку, секунду помялся, протянул флакон.— В случае
упадка сил принимайте по одной, это очень сильный
стимулятор.
— Спасибо. Вы хороший парень, Борис,— весело
сказал Гуров.— А вы говорили, что я вам помог просто
так! А я утверждаю, что просто так даже воробьи не
чирикают!
Глава шестая
УБИЙСТВО ВТОРОЕ
Начальник уголовного розыска майор Фрищенко си¬
дел в своем кабинете и безразлично смотрел на небреж¬
но сложенные в канцелярскую папку рапорты и допросы,
которые скопились за ночь и минувшее утро. Майор
262

простудился, шмыгал носом, часто вытирал мятое лицо
несвежим мокрым платком. После бессонной ночи, от
прокисшего, пропитанного табаком воздуха болела го¬
лова, следовало идти к начальству, потом в прокурату¬
ру, но докладывать было практически нечего, кроме
горы макулатуры, он ничего предъявить не мог.
У майора не было даже приличной версии, по которой
можно продолжить работу. Слава Богу, упразднили
горком партии, а бывший первый, ныне председатель
горисполкома в милицейские дела особо не вмешива¬
ется.
Фрищенко, хлюпая носом и почесывая в затылке,
пытался себя успокоить. Ну что особенного произошло?
Время от времени в городе убивали, одним покойником
больше, подумаешь, делов. Пойти, сдать эту бумагу,
пусть читают либо используют как-то иначе, взять
больничный, поесть чего горячего и завалиться спать.
Кажется, дома жрать нечего, он еще вчера обещал ку¬
пить курицу, но в гастроном не завезли, а может, и
завезли, да ему по чину не досталось. Позвонить в
БХСС, там ребята жирнее живут.
Звонить майор не стал, а от безысходности еще
больше скукожился и начал сидя дремать. Но мысли все
равно толкались, хоть и бестолково, но упрямо не ос¬
тавляли в покое, налезали друг на друга.
Главная беда, что убили в цирке, которым в городе
гордились. Сейчас уже все от малого до старого в курсе,
идут суды-пересуды. Второй паршивый момент, что в
городе полковник Гуров. Майору наплевать, что полков¬
ник доложит в Москве, как говорят, на войне дальше
фронта не пошлют. Гуров не просто полковник, их в
любом управлении как котов недавленых, он настоящий
сыщик. Фрищенко себя тоже считает сыщиком, значит,
они в одной команде, а утром поцапались. И уж совсем
зазря майор брякнул, что приказывать Гуров может
только через генерала. Совсем не по совести сказал,
москвич и сам способен Фрищенко для просушки подве¬
сить, однако грубость молча проглотил, задрал свою
гордую башку и удалился, чем еще больше унизил. «Что
он, холеный чистодел, в нашей жизни понимает,— рас¬
палял себя Фрищенко.— Твердит: свой убил, цирковой,
пошли туда опера. Мне не хватает разговоров, что убий¬
цу ищут среди своих любимцев. Будто тут Москва, где
в одном доме не знают, что у соседей покойник под
кровать завалился». И хотя ночью сам Фрищенко втолко¬
263

вывал нечто подобное директору Колесникову по кличке
Капитан, так то иное дело, земляки чего угодно друг
другу сказать могут. И говорил-то майор тогда, не веря
себе, так, чтобы как-то защититься, вину с Капитаном
поделить. И тут заморский гость в их семью на полном
серьезе грязью швыряется. Остудись, майор, остудись,
одернул себя Фрищенко. Москвич хоть и смотрится за¬
морским графом, сыщик настоящий, уж никак не слабее
тебя, а поболе, могуче значительно.
Он разлепил глаза, вытянул из папки список сотруд¬
ников цирка, начал проглядывать знакомые имена, за
каждым именем стоял хорошо знакомый человек, и ни¬
кто из этих человеков засадить нож под лопатку не
сдособен. А Гуров утверждает... Как он говорит? Убийца
физически силен, быстр и ловок, живет скромно, имеет
скрытую страсть. Не изобретай, Семен Григорьевич, ве¬
лосипед, говорил этот чертов гость. Вино. Женщины.
Карты либо другая игра. Может, до вас добрался нар¬
котик? Загляни в глаза, наркоманов выдают сильно
расширенные зрачки. Майор вдруг покрылся гусиной
кожей, задрожали руки. «Силен, быстр, ловок, главное —
глаза. Да я десятки раз восхищался этими удивитель¬
но красивыми, по-детски наивными глазами! Классик!
Но этого не может быть! Никогда!»
Тем не менее майор швырнул папку в сейф, лязгнул
ключом, буркнул секретарше, мол, скоро вернусь и вы¬
шел под моросящий дождь. Машины, конечно, не было,
она либо в ремонте, либо, прыгая по ямам, разбрызги¬
вая грязь, рыщет по магазинам в поисках съестного по
хоть как-то доступной цене. Пустяки, решил майор, тут
пёхом всего ничего, поднял воротник потрепанного пла¬
ща, надвинул шляпу и затрусил по лужам.
Гуров принял душ, надел свежую рубашку, тща¬
тельно повязал галстук и вывел пробор. Снадобье Юди¬
на действовало безотказно, сыщик чувствовал себя от¬
лично, словно и ночь спал, и не пил ни капли, и тяжелого
разговора не вел, казалось, даже за грязным окном
просветлело. Он слышал, как пришел и вскоре ушел из
соседнего номера Юдин, достал из кейса магнитофон,
закамуфлированный под изящный, обтянутый кожей
портсигар, положил в шкаф, взял с тумбочки подарен¬
ную недавно зажигалку, прикурил, положил зажигалку
на место и решил нанести визит.
264

Ольга встретила его радостно, смотрела кокетливо,
и, если бы сыщик не знал, что несколько минут назад
она узнала, что ее сосед отнюдь не журналист, то ни¬
когда бы не догадался, что отношение к нему очень из¬
менилось. У женщин есть некоторые недостатки, и кое
в чем они, возможно, уступают мужчинам, но в умении
лицемерить дадут им сто очков вперед и выйдут побе¬
дительницами.
Гуров чувствовал себя неловко, как чувствует себя
человек, произведший неприличный звук, и хотя дама и
бровью не повела, однако стыдно. Вскоре сыщик собрал¬
ся, улыбался непринужденно, выпить категорически от¬
казался и достаточно естественным тоном спросил:
—	Так мы вечером идем в цирк?
j— Мы подумаем, сейчас прибудут мой супруг и по¬
велитель, они решат.
Здесь Ольга Дмитриевна переиграла, ведь совсем не¬
давно она ясно дала понять, что мужа своего ни во что
не ставит.
Ольга подошла к сыщику, не обняла, лишь положила
ладони на его плечи, прижалась, запрокинула голову.
Он увидел жилку, пульсирующую под атласной кожей
на шее, приоткрытые влажные губы, розовый кончик
языка, глаза, которые смеялись, звали, обещали, ощутил
ее прижавшееся тело от крутых бедер до пышной упру¬
гой груди и почувствовал, что в данный момент ему на
все наплевать, ему лишь необходима эта женщина.
И она это мгновенно поняла, в глазах блеснуло тор¬
жество.
—	Уверена, ты великолепный любовник. Мы будем
с тобой счастливы, супермен.
В коридоре послышались шаги, Ольга скользнула к
столу, взяла свой бокал, а Гуров, как всякий мужчина
в секунды замешательства, закурил.
—А где же мой подарок? — удивилась Ольга.
Гуров не успел ответить, в номер быстро вошел Сер¬
гей Соснин, походя бросил:
—	Лев Иванович, привет! — и обратился к жене: —
Налей, дорогая, и ради Бога, не разбавляй!
—	Сергей, я сегодня не партнер, так что извини,—
Гуров открыл дверь, обронил с порога:—До вечера,—
и вышел.
В своем номере он шарахался от окна к двери, тер
ладонями лицо. Мужик! Супер! Дерьмо! Сопливый
щенок! Тут же опомнился, сел на койку, открыл порт¬
265

сигар. С одной стороны, разговор супругов можно было
прослушать и позже, с другой — чем скорее он узнает
новости, тем лучше.
—	Крутит,— раздался голос Сергея так чисто и от¬
четливо, словно рядом стоял приемник или телевизор.—
Почему мне так не везет с партнерами. Алкаш, бездель¬
ник, теперь — жулик. Когда в России появятся честные
купцы?
—	А ты честный? — спросила Ольга.
—	Честный.
Так расскажи об этом нашему соседу.
—	Зачем? И какое его собачье дело? Ты решила за¬
крутить с ним? Извини, запамятовал. Все дела, дела, ты
что-нибудь узнала?
—	Он полковник милиции, известный сыщик, зани¬
мается розыском особо опасных и сам опасен крайне.
Ты помнишь, нам рассказывали у Першиных, что в
Москве среди бела дня угрохали на Грузинской Эф¬
фенди?
—	Ну? Так Эффенди того мента тоже грохнул.
—	Значит, нет, потому что Эффенди застрелил
именно наш милый сосед. Руслан Волин дело ликвиди¬
ровал, умотал в Вену. Прошлым летом около двадцати
боевиков, кавказцев, взяли в одну ночь. Тоже соседа ра¬
бота...
—	Надо сброситься на памятник.
—	У нас при жизни памятников не ставят, только
покойникам.
Гуров перевел дух и слегка уменьшил звук.
—	Что ты имеешь в виду? — спросил муж.
—	Ничего. Констатирую факт, я в этого убийцу
влюблена, и не вздумай...
—	За кого ты меня принимаешь? Я к таким делам
никаким краем.
—	Расскажи это морским пехотинцам.
—	Дура!
—	Ладно, передохни,— голос женщины стал вуль¬
гарным, и сыщик понял, что ему это неприятно. Неуже¬
ли он действительно влюбился? И в кого? Видно, слиш¬
ком долго искал, думал он. И вообще, раз он начал
подслушивать супружеские разговоры, то далеко пойдет:
до подлеца так несколько шагов, а до идиота просто
лишь рукой подать.
—	Естественно, милый, к мокрым делам ты отноше¬
ния не имеешь, кишка тонка. Шевельни единственной
266

извилиной, дорогой, попытайся понять, по чью душу в
эту дыру забрался столь крупный зверь?
—	Не по мою, точно. Я подумаю, сначала скажи,
откуда ты все разузнала? Он что, исповедовался?
—	Ты тачку у подъезда видел?
—	Ну!
—	Юдина помнишь?
—	Бориса? Что ты несешь, дорогая, как я могу его
забыть?
Зазвонил телефон, сыщик прикрыл портсигар, снял
трубку.
—	Полковник? — услышал Гуров густой голос и не
сразу признал Рогожина, потому ответил, помедлив:
—	Здравствуйте, Михаил Семенович. Что-нибудь
случилось?
—	Приезжайте немедля,— сказал Рогожин.
Сыщик перезвонил Юдину, попросил не отлучаться,
портсигар оставил на тумбочке, пусть записывает, схва¬
тил плащ и выскочил из номера.
У здания цирка стоял милицейский газик, на сту¬
пеньках толкались несколько любопытных, в дверях
топтался сержант. Гуров взбежал по ступенькам, отстра¬
нил сержанта, бросив на ходу:
—	К майору Фрищенко!
В коридоре, окольцовывающем арену, стояла толпа,
сыщик бросился в сторону, где находилась комната мед¬
ведей, кого-то толкнул, увидел высокую фигуру ковер¬
ного, его гуттаперчевое лицо, как всегда, безукоризненно
одетого администратора, прижимающегося к воинствен¬
но раскрашенной супруге, курчавого золотозубого Силь¬
вера, хотел пройти дальше, но налетел на директора
Колесникова. Капитан преградил сыщику дорогу, от¬
толкнул его и решительно сказал:
—	Представление окончено. Антракт! Мотай отсюда,
журналист.
—	Кого? — спросил тихо Гуров, понял, что спешить
некуда, его журналистская деятельность закончилась.
Хотел взять Капитана под руку.— Пойдем потолкуем,
Алексей Иванович.
Капитан руку отстранил, с места не двинулся, дернул
подбородком и повторил:
—	Мотай отсюда, чтобы я тебя тут больше не видел!
Иначе я ребятам прикажу, так тебя на шрифты разбе¬
рут!
267

Они стояли друг против друга, глаза в глаза, непод¬
вижно, Капитан гонял на скулах желваки, лицо сыщика
было неестественно бесстрастным. Гуров чувствовал,
что за ними внимательно наблюдают и одна пара глаз
принадлежит убийце, что легенда все равно испарилась,
но объясняться с Капитаном на зрителях ему не хоте¬
лось.
—	Уважаемый Алексей Иванович, вам лучше отойти
со мной в сторонку,— тихо, очень жестко, как он умел
при необходимости говорить, произнес Гуров, повернул¬
ся к Колесникову спиной и пошел в полутемный пустой
коридор. Когда он дошел до поворота, то остановился и
обернулся.
—	Ну? — Капитан подошел, смотрел даже не не¬
приязненно, а просто с ненавистью.— Ты меня не угово¬
ришь, тем более не запугаешь. Уматывай!
Гуров выдержал паузу, почесал седеющий висок и
молча протянул служебное удостоверение. Капитан, уп¬
рямо набычившись, удостоверение отстранил.
—	Не интересует, хоть из ЦК, тут я хозяин!
—	А вы поинтересуйтесь, может, выяснится, что в
данном случае хозяин не вы, а я?
—	Ну? — Колесников взял удостоверение, глянул
небрежно, раскрыл, нахмурившись, поднял взгляд на
сыщика, снова уткнулся в документ, даже пошевелил
губами, читая, тяжело выдохнул, и плечи его опусти¬
лись, литая фигура обмякла, он сунул удостоверение
Гурову и невнятно произнес:
—	Ну коли полковник да по особо важным, валяй,
конечно, командуй. Так вы, значит, знали, что у меня
тут убивать будут. Молодцы, конечно, что и говорить,—
и пошел по кругу в обратную сторону.
—	Где Фрищенко? — спросил Гуров, следуя за Капи¬
таном.
—	Там, у медведей, где ж ему быть?
—	Говорил ему, упрямцу, выстави в цирке опера,
чтобы фонарем светился.
—	Он не опера, майора выставил,— буркнул Колес¬
ников через плечо.
—	Сейчас я ему башку оторву, тугодуму!
—	Вот это не выйдет,— обронил Колесников, подходя
к своим сотрудникам, которые расступились, пропуская
директора и Гурова.
Сыщик увидел милицейский, затем прокурорский
мундир, белый халат, тело на полу и опустился на коле¬
268

но, заглянув в лицо. Майор Фрищенко смотрел на пол¬
ковника Гурова спокойно. Уж сколько перевидел сыщик
покойников, но впервые увидел мертвого человека с
таким спокойным лицом и широко открытыми глазами.
—	Я и до вскрытия могу сказать,— произнес муж¬
ской голос над головой Гурова,— проникающее ранение
прямо в сердце, умер мгновенно.
Гуров сел на пол, провел рукой по лицу покойного,
закрыл ему глаза, тяжело откашливаясь, сказал укориз¬
ненно:
—	Как же ты позволил, Семен? Ты же был сыщик.
—	А вы кто будете? — спросил стоявший над Гуро¬
вым подполковник.
Сыщик поднял голову, взглянул на коллегу, поднял¬
ся, машинально отряхнул плащ, и ответил:
—	А черт его знает, кем я буду? Скорее всего покой¬
ником. Вот устану до крайности и позволю себя заре¬
зать, как Семен,— он жестом подозвал коллегу, отвел
в сторону, предъявил удостоверение.
—	Давно приехали, почему не представились? — на¬
чал было выговаривать подполковник, но смешался.—
Ну, вам виднее... Только вот видите, что получается, я
обязан доложить.
—	Докладывайте,—вздохнул Гуров.— Видно, боль¬
ше ничего не умеете,— махнул рукой и направился к
железной двери, на которой висела табличка: «Осторож¬
но, хищники».
Рогожин пил чай, увидев вошедшего Гурова, ногой
выдвинул из-под стола табурет, кивнул седой головой.
Гуров молча сел, подвинул хозяину пиалу, сказал:
—	Налейте чайку, что ли.
—	Может, чего другого?
—	Чайку. Кто нашел?
—	Не знаю,— Рогожин пожал широкими плечами.-—
Услышал голоса, шум, вышел, уже народ толпится, по¬
звонил.
—	Он к вам не заходил?
—	Нет.
—	Вы его знали?
—	А то! Семен же местный, я его пацаном помню.
—	Почему его убили? — спросил Гуров, поняв идио*
тизм своего вопроса, зло добавил: —Вы, Михаил Семе¬
нович, не до конца искренни, что-то умалчиваете. Двух
человек убили, будем ждать продолжения?
269

—	Ты бы ехал, сынок, в Москву, не болтался бы тут,
словно клоун-помеха,— Рогожин начал было наливать
чай, передумал, пиалу отставил в сторону.
—	Мысль хорошая, чуть запоздала только,—спокой¬
но ответил Гуров, который уже взял себя в руки, начал
работать.— К вам перед убийством никто не заходил?
Рогожин не ответил, начал убирать со стола посуду.
—	После убийства Ивана к вам никто ни с какими
предложениями не обращался?
Рогожин вновь не ответил, было ясно, что он разго¬
варивать не будет. Сыщик понял, что старый артист
неожиданно стал противником, и, проверяя мелькнув¬
шую мысль, спросил:
—	Полученное письмо от руки написано или на ма*
шинке?
Огромная лапища артиста дрогнула, чуть не выро¬
нила пиалу, он шагнул к Гурову. «Врежет он мне сейчас
по башке, и врача звать не надо»,— подумал сыщик, но
сидел неподвижно и упрямо продолжал:
—	А письмо вы сразу сожгли и вон в то ведро пепел
выбросили,— он указал на стоящее в углу ведро.
Рогожин наконец сообразил, что молчанием выдает
себя больше, чем любыми словами, и глухо заворчал:
—	Сказано тебе, вертайся в Москву, свет гаснет,
публика — по домам.
Гуров встал, поднял голову, посмотрел Рогожину в
глаза.
—	Знаете, что Петр Николаевич, посылая меня к вам,
сказал? Рогожин из цельного куска сделан, ни сучка, ни
зазубринки. А оказывается: был дуб, да стал трухлявый
пень!..
—	Да я тебя! — Рогожин сжал пудовые кулаки.
Гуров был на голову ниже, но ухитрился посмотреть
на артиста сверху вниз.
—	На чем же вас, такого здорового, поймали? За
свою штопаную шкуру вы не испугаетесь. Купить вас
уже пытались. Так на чем?—сыщик повернулся, взгля¬
нул на клетку, на громоздящуюся за решеткой бурую
гору.
—	Конечно,—Гуров кивнул.— Тоже мне, бином
Ньютона. Видно, они не больно умны, что так поздно
сообразили. Им с этого следовало начать, а не пытаться
отравить, тем более стрелять.
Рогожин опустился на скамью, свесил между колен
тяжелые руки.
270

—	Уйди от греха, ей-Богу, зашибу.
Сыщик не верил, что добьется признания, но отсту¬
пать не хотел.
—	Пригрозили убить медведя, ясно. Что потребова¬
ли? Я понимаю, Григорий вам — брат, но двух людей
убили, Рогожин.
—	Их не вернешь,— артист склонил седую голову.—
Уходи, я ничего не скажу.
Сыщик понял, что артист действительно ничего не
скажет. Однако у дверей укоризненно произнес:
—	Грех на душу берете, Михаил Семенович. А ведь
вам до встречи с Ним,— он глянул вверх,— не так долго
ждать осталась.
Гуров пил чай в кабинете Колесникова, на серебря¬
ном подносе стоял огромный торт, от которого сыщик
отрезал тоненький ломтик. Несколько минут назад ди¬
ректор, пригласив в кабинет ведущих артистов, ковер¬
ного, по кличке Классик, главного администратора Жу*
кова, дернул подбородком, сказал:
—	Вечернее представление должно пройти на обыч¬
ном уровне. Люди приходят к нам посмеяться и отдох¬
нуть, наши проблемы никого не касаются. Классик, если
ты выпьешь, я тебя убью,— тут Капитан поперхнулся,
потому что расхожая угроза, которую никто серьезно не
воспринимает, была недавно осуществлена, и только что
увезли труп.
—	Николай Иванович, дорогой, я тебя прошу, умо¬
ляю, не пей ты до вечера,— тихо сказал Капитан, глядя
на клоуна.
Классик стоял потупившись, сцепив перед собой длин¬
ные худые пальцы, и Гурову казалось, что слышно, как
они хрустят.
—	Зачем так, Алеша? — бормотал Классик.— За¬
чем? Я не совсем конченый, понимаю...
—	Верю. Пошли готовиться и работать,— Колесни¬
ков широко раздвинул руки и начал теснить артистов
к дверям.— Все разговоры после вечернего представле¬
ния.
Гуров отметил, что никто, кроме жены Жукова Ма¬
тильды, на него, сидевшего в директорском кресле, не
посмотрел, что в принципе было противоестественно.
Теперь сыщик и Колесников остались в кабинете одни.
Гость пил чай и ел торт, хозяин стоял у окна и водил
пальцем по запотевшему стеклу.
271

Зачем майор пришел в цирк? Новой информации
поступить не могло, а в материалах, которые прочитал
Гуров утром, ничего конкретного не было. Я давил на
него в отношении цирка, но майор уперся, потом переду¬
мал и пришел. Он мог заявиться сюда от безысходности,
больше идти некуда, решил вернуться «к печке». В ко¬
ридоре, в нескольких шагах от комнаты Рогожина, май¬
ор столкнулся с убийцей. Встретились люди, поздорова¬
лись и разошлись. Преступник понял, что чем-то выдал
себя и молниеносно нанес удар. Чем выдал? Что-либо
нес в руках? Абсурд! Совершал какое-то действие? Что
он мог делать криминального в нескольких шагах от
комнаты медведя? Неправдоподобно. Да, майора убили
на этом месте, но убийца мог находиться непосредствен¬
но у дверей комнаты или даже выходить из нее. Но это
не криминал. А если человек вышел от Рогожина,
встретился с Фрищенко, и последний что-то спросил?
Майор мог заподозрить человека, еще находясь в своем
кабинете, отправился проверить свои подозрения и
столкнулся с преступником и задал какой-то вопрос. Он
мог быть случайным, ничего не значащим для майора, но
страшным для преступника. Тот решил, что разоблачен,
и ударил.
—	Спасибо за чай, торт изумительный,— Гуров под¬
нялся из-за стола.— Пойдемте со мной, буквально на
несколько минут.
Колесников дернул подбородком, видимо, когда
нервничал, движение происходило чаще, и молча напра¬
вился за Гуровым.
—	Подойдите, пожалуйста, к дверям Рогожина, стой¬
те, смотрите в мою сторону и отметьте: вы сначала
услышите мои шаги, а потом увидите меня, выходящим
из-за поворота, или наоборот,— сказал Гуров, выждал,
пока Колесников обогнет арену, и неторопливо пошел
следом.
Пол был мягкий, присыпан опилками. Сыщик понял,
что преступник не мог услышать приближающегося че¬
ловека. Гуров миновал очередную колонну, увидел
Колесникова, который стоял у дверей, махнул рукой и
позвал:
—	Идите навстречу.
—	Я ничего не слышал,— сказал Колесников.
Гуров кивнул, посмотрел под ноги, здесь уже убрали,
подмели, но это было точно то место, где убили майора
Фрищенко. Преступник не выходил из дверей, а только
272

собирался войти, решил сыщик. Если бы убийца побывал
у Рогожина, то старый артист не стал бы его покрывать.
Рогожин убийцу не знает, точнее, артист знает человека,
но не предполагает, что тот убийца. Значит, он собирал¬
ся войти, оглянулся, неожиданно увидел майора, пошел
навстречу. Фрищенко видел, как человек отошел от
двери, и сказал что-нибудь вроде того, мол, на ловца и
зверь бежит, пойдем заглянем к медведям, у меня есть
пара вопросов. И вопросы у майора были не конкретные,
не опасные, но убийца испугался. Эх, как же ты, Семен,
оплошал! Гуров вспомнил спокойное усталое лицо Фри¬
щенко, широко открытые глаза.
—	Так и будем стоять? — недовольно спросил Колес¬
ников.
Задумавшись, Гуров забыл о Капитане,— очнувшись,
поднял на него взгляд, спросил:
—	Кто из ваших сотрудников время от времени вы¬
езжает из города?
Они пошли назад, в кабинет. После небольшой паузы
Колесников сказал:
—	Вы моих ребят не трогайте, зазря время не те¬
ряйте,—он открыл дверь, пропустил вперед Гурова, во¬
шел следом.
—	Я вам задал вопрос,— устало сказал Гуров.
—	Кто выезжает? — Колесников дернул подбород¬
ком.— Сильвер мотается по хозяйствам, зверей кормить
надо, они не люди — голодать непривычны. Сашка Жу¬
ков ездит, он администратор. Ну еще Классик порой
отъезжает. У него сестра с детьми без мужа где-то под
Москвой мается. Он навещать ездит. И что?
—	Ничего,— Гуров пожал плечами.— Вы сказали
своим, кто я такой?
—	Обязательно, у нас врать не принято.
—	Ясное дело, у вас принято просто убивать.
Гуров был к нападению готов, потому легко ушел от
удара, подсек Колесникову опорную ногу, и тот тяжело
рухнул на пол.
—	А в следующий раз еще и добавлю,— спокойно
сказал сыщик, обошел поднимающегося с ковра Капитал
на стороной, сел за стол.— Убийца из ваших, но ты не
вздумай заняться самодеятельностью, зарежет, как ку¬
ренка. Узнав, кто я такой, он, полагаю, будет осторож¬
нее.
В данном вопросе сыщик ошибался. Как известно,
Кирилл Трунин, организатор происходящего, знал Гу¬
273

рова в лицо и предупредил своего содельника. Но при¬
сутствие известного сыщика не остудило убийцу, а лишь
подбросило в кровь адреналина. Столько лет убиваешь,
ах, тебя никто не ищет, противника нет. Актер не может
играть, блистать талантом, если в зале ни единого зри¬
теля. Выполню последнее задание, возьму куш, зарежу
этого гения сыска, уйду на покой писать мемуары. Еще
книжку издам, вот вам, господа-товарищи, детективный
роман. И мой портрет на титульном листе, ну там ин¬
тервью газетчикам, может, на телевидение пригласят,
вот смеху-то будет.
Ничего этого Гуров не знал, сидел в кабинете Ко¬
лесникова, безучастно разглядывал собственные ладони,
думал. В основе контрабанды наркотики. Идейный вдох¬
новитель — скорее всего Константин Васильевич Рого¬
вой. Убийца лишь исполнитель. Между Роговым и убий¬
цей должен быть еще один человек. Мой сосед? Нет,
эту пару вообще следует выбросить, они из другой ко¬
лоды, участники другой игры. Неожиданно сыщик увидел
Ольгу, даже провел ладонью по лицу, как бы стирая
изображение, и произнес вслух несколько грубых слов
в свой адрес.
—	Кого так не любишь? — спросил Колесников, ко¬
торый после происшедшего инцидента тихо сидел в
уголке.
—	Себя, кого же еще? Я посторонних людей непот¬
ребными словами не обзываю. А ты не мешай, сходи
лучше в зал, там уже программа началась.
— Это мой кабинет,— Колесников хотел сказать
властно, а получилось обиженно.
—	Твой, твой,— Гуров улыбнулся.— И ты Капитан—
хороший мужик, и люди у тебя замечательные, а что
один урод, так это даже нормально. Без урода и семьи
не бывает. Я сейчас уйду, вот только решу, куда именно,
и потопаю.
—	Вы хоть что-нибудь можете объяснить? — спросил
Колесников.
—	Не могу, и не оттого, что секрет, а потому, что не
знаю.
—	Это связано с «медведями»?
—	Возможно.
-- Так я их выселю к чертовой матери!
—	Не надо.
—	Здесь я командую. Заявился, беду привез, актеры
«медведи» классные, вопроса нет. Но мы тихо жили,
274

красиво. Нам это надо? — Колесников распалялся.— Те¬
перь клетку решил переделывать, Григория на время в
конюшню переселить. Так он мне лошадей с ума сведет.
Не позволю!
—	А чего с клеткой и когда Рогожин сказал, что
будет ее переделывать? — безразлично спросил Гуров.
—	Сказал сегодня, поутру. Это важно?
■— Нет, конечно, любопытствую без дела. А надо пе¬
ределать, пусть мастерит, не мешайте.
—	Это приказ?
—	Просьба, однако настойчивая.
—	Понятно,— Колесников смотрел недоуменно, и
было видно, что ему ничего не понятно. Почему полков¬
ник милиции из Москвы интересуется медвежьей клет¬
кой? — Пожалуй, раз вам требуется, разрешу. Григория,
конечно, я не в конюшню, в другое место помещу, еще
умом не двинулся.
Зазвонил телефон, и Колесников снял трубку.
—	Слушаю, да, у меня,— он протянул трубку Гуро¬
ву.— Началось.
—	Гуров,— сказал сыщик.
—	Здравия желаю, товарищ полковник,— бодро про¬
изнес молодой служивый голос.— С вами хочет говорить
начальник управления генерал Фомин Илья Николаевич.
—	Соедините,— вздохнул Гуров и пробормотал не¬
довольно: — Ну раз генерал хочет, вроде отказывать
неудобно.
—	Здравствуйте, полковник. Я хочу вас видеть.
—	Здравствуйте, Илья Николаевич. Меня зовут Лев
Иванович, дайте ваш телефон, я вам завтра утром по¬
звоню.
—	Никаких завтра, сейчас подошлю машину.
—	Извините, Илья Николаевич, сейчас я занят.
—	Вы что себе позволяете, полковник? Вас к теще
на блины приглашают?
—	Мы даже незнакомы, Илья Николаевич, зачем нам
ссориться?
—	Я-то вас знаю, наслышан,— перебил генерал.—?
И прошу немедленно приехать.
—	Илья Николаевич, если бы я располагал инфор¬
мацией, то побывал бы уже и у вас, и в прокуратуре.
—	Не врите, так не бывает! Раз вы приехали и тут
начали убивать, значит...
р— Извините,— перебил Гуров,— позвоните в Москву,
начальнику главка генералу Орлову. Всего вам добро¬
275

го,— и положил трубку.— Мне надо сматываться, Капи¬
тан, иначе меня могут взять под белы руки.
—	Мотай, предупреждаю, Илья мужик хреновый,
бывший секретарь горкома, дурак и с норовом.
—	Спасибо, я все уже понял. Он позвонит в Москву,
охолонится. Запиши свой домашний телефон. А где жи¬
вет ваш Классик?
Колесников вырвал из настольного календаря лис¬
ток, записал телефон.
—	Николаша живет в одном доме с Сильвером. На¬
право, за углом, желтый одноэтажный домишка, квар¬
тира слева.
—	Спасибо, скоро увидимся,— Гуров взял листок с
телефоном и вышел.
Сыщик быстро добрался до гостиницы, заглянул в
свой номер, забрал портсигар, позвонил Юдину, убедив¬
шись, что коммерсант на месте, сдал ключ администра¬
тору, предупредил, что если будут спрашивать, так
пусть отвечают, что отъехал в область.
—	Послушайте, Лев Иванович, я бизнесмен, и для
меня непозволительная роскошь бросить дела, умчаться
за тысячи верст и сидеть в номере,— сказал раздра¬
женно Юдин, увидев вошедшего Гурова.
—	Взялся за гуж...
—	Я ни за что не брался! — перебил Юдин.-—Вы
попросили, я приехал, доставил, что требуется, мне не¬
обходимо вернуться в Москву.
Гуров взглянул на часы, спросил:
—	Сейчас семь, вы погоните ночью?
—	Ночью по нашим дорогам? — Юдин задумался.—
Вы правы, ночью не поеду.
Коммерсант успокоился, не так уж ему и нужно в
Москву, но томили безделье и неизвестность своего по¬
ложения, зависимость от Гурова, который опутал об¬
стоятельствами, вроде ничего не просил, но и свободы
не давал, заставлял подчиняться добровольно.
—	Борис, вы человек всемогущий,—сказал Гуров,
заметил, как насторожился Юдин, и рассмеялся.— Да
не ждите вы постоянно подвоха,, у меня лишь очередная
просьба, а нет так нет.
—	Уже проходили,— ответил Юдин.— Только не
помню, чтобы вы дали мне возможность ответить отка¬
зом.
—	Не я, совесть вас принуждает.
276

—	Короче, господин сыщик.
—	Мне нужна машина.
—	У подъезда, берите ключи...
—	Ваша не годится,— перебил сыщик.— Мне нужна
скромная машина с местными номерами.
—	Где же я ее возьму? — возмутился Юдин и не¬
вольно задумался, вспоминая имя знакомого дельца,
живущего в этом городе.
—	Вот видите, я предчувствовал, существуют вари¬
анты. Вы позвоните, а я пройду в ваш кабинет,— сыщик
указал на винтовую лестницу,— мне надо подумать.
Мною могут интересоваться, так вы меня с утра не
видели. Не важно, кто спросит, милиция, прокуратура,
отвечайте: утром виделись, полковник ушел и пропал.
—: Даже так? — Юдин взглянул удивленно, затем
хитро прищурился.— Так ведь врать грешно, господин
полковник, а врать властям еще и опасно.
—	Вы на себя возьмите грех, я на себя — защиту от
опасности,—Гуров начал было подниматься на второй
этаж, прошел лишь несколько ступенек, вернулся.—
Плохой стал, мозги заклинивает, не сказал вам, что
убили начальника уголовного розыска. Вы об этом, ес^
тественно, ничего не знаете, а я вам сообщил, чтобы вы
поняли: я не дурью маюсь, а пытаюсь выбраться на
след крайне жестокого человека. Майора убили случай¬
но, эти люди охотятся за такими, как вы, и они про¬
фессионалы.
—	Пугаете? Значит, вам нужна не только машина,
что-то еще.
—	Верно, только я вас не пугаю, мы не дети, говорю
лишнее, что вам знать не положено, хочу, чтобы вы уяс¬
нили серьезность положения.
—	Хорошо, уяснил,— Юдин тяжело вздохнул и
опустился в кресло.— Вываливайте до конца, как гово¬
рится, до кучи.
—	Прекрасно, вы умница,— Гуров прошел через
холл, запер входную дверь.— Береженого Бог бережет.
Вернулся, начал прохаживаться по номеру. Когда тре¬
бовалось быстро соображать, говорить без лишних слов,
сыщик любил оставаться на ногах.
—	Утром вы сказали, что знаете в Москве крупного
дельца, который неожиданно разорился, даже ближай¬
шему окружению ничего не объяснил, добро распродал,
ушел из делового мира. Я хочу, чтобы этот человек не¬
медленно прибыл,—Гуров указал себе под ноги.—Мне
277

необходимо с ним переговорить. Молчите! — Он махнул
рукой на Юдина, который собрался заговорить.— Мол¬
чите. Я иду работать,— сыщик кивнул на второй этаж,
затем постучал пальцем по виску.— Вы достаете мне
машину, затем связываетесь с разорившимся коллегой,
объясняете ему, кто я такой, заверяете своим именем,
что ни единая крупица информации не уйдет на сторону.
Даже вы содержание нашего с ним разговора знать не
будете. Все! Я пошел, а вы решайте.
Кабинет был обставлен шикарно: большой темного
дерева письменный стол, два низких кожаных кресла и
огромный диван, тоже обтянутый натуральной кожей.
Но сыщику такая обстановка мешала сосредоточиться.
Он привык сидеть на жестком, опираясь руками на
стол, не расслабляясь, тем более не разваливаясь на
составные части. Здесь не работать, даму уговаривать,
злился сыщик. Всплыло лицо Ольги, он чертыхнулся,
достал портсигар, перемотал пленку, включил воспроиз¬
ведение, уменьшив звук до предела.
—	Борис Андреевич Юдин оказался старым знако¬
мым нашего обаятельного соседа,— шелестел голос Оль¬
ги.— Лев Иванович, имя и отчество правильные, но это
единственное, что в этом человеке соответствует действи¬
тельности.
И Ольга продолжала рассказывать мужу о замеча¬
тельном соседе. Сыщик часть пленки промотал — выслу¬
шивать в свой адрес комплименты и брань не было вре¬
мени.
—	Его интересуют убийцы и разбойники, он тут по
своим делам,— произнес мужчина.— Дорогая, к нам это
не имеет ни малейшего отношения.
—	Если ты говоришь правду,— ответила Ольга.—
Я не знаю, зачем ты приехал в эту дыру?
—	Почему приехал я, понятно, а вот зачем ты увя¬
залась— вопрос. Ты, которая и в Москве посещаешь
лишь избранные места...
—	Хочу уберечь тебя от глупостей. Женская интуи¬
ция, если хочешь.
—	Стоп! Вспомнил! Дорогая, ты врешь, запуталась
окончательно. Ведь именно ты с неделю назад спросила,
какие дела у меня в этом городе, и объявила, что не
прочь посмотреть местные монастыри. Откуда у тебя
интерес к архитектуре и старине? Ты подбила меня
поехать и увязалась следом...
278

—	Дурак, и таким помрешь...
—	Хотела что-то смотреть, а сидишь безвылазно в
номере, хлещешь виски. Вдруг заинтересовалась цир¬
ком...
—	В цирк первым отправился ты, а там, между про¬
чим, убили человека...
—	Я и убил! Я убийца, ты раньше не знала? И твой
супермен-полковник выслеживает именно меня. Ты ус¬
пела затащить его в койку?
—	Мужлан! Боже, за кого я вышла замуж?
—	За Сергея Петровича Соснина, черт побери! За
человека пусть не гениального, но сообразительного!
Человека, который обеспечивает тебя всем необходимым
и чуть больше! Я не компрометирую тебя перед друзья¬
ми.
—	Пошел вон!
—	Я пошел по делам, а ты об этом разговоре по¬
жалеешь.
Ольга рассмеялась, раздались шаги, стук двери,
сьйцик собрался выключить магнитофон, отвлекся, за¬
курил, начал обдумывать услышанное, часть разговора
супругов представляла безусловный интерес. Он отло¬
вил сигарету, собрался перемотать пленку, прослушать
заинтересовавший его кусок заново, как услышал:
—	Девушка, я хочу срочно переговорить с Москвой.
Какой талон? Я живу в люксе и имею право заказывать
в кредит. Срочно! Милая, меня не интересует цена! Нет.
Кто подойдет,— Ольга продиктовала номер, сказала: —
Милая, за мной бутылка коньяка. Жду.
Сыщик промотал пленку до конца, но магнитофон-
чик не был рассчитан на долгое ожидание, щелкнул и
отключился.
«Самого интересного я не узнал»,— подумал сыщик.
Убирая портсигар в карман, вспомнил номер, который
Ольга заказала, и понял, что абонент расположен в са¬
мом центре. Тверская. Манеж. Калининский...
Глава седьмая
КРУТОЙ ПОВОРОТ
Приближалась полночь. Гуров сидел в «Жигулях»,
терпение — одно из главных качеств, которыми должен
обладать сыщик. Машину он поставил в ста метрах от
здания цирка, темень была непроглядная, но располо¬
279

житься ближе сыщик не рискнул. «Возможно, я тяну
пустышку,— рассуждал он, напряженно вглядываясь в
темноту,— но, думается, кто-то должен сюда явиться
либо некто выйдет из цирка. Надо терпеть».
Около девяти вечера, когда Гуров в номере Юдина
вышел из кабинета в холл, хозяин бросил ему ключи от
машины и сказал:
—	Голубая .«шестерка» стоит у подъезда. Я не знаю,
зачем мне все это надо, видно, пришла пора, и я сдви¬
нулся по фазе.
—	Спасибо,— поймав ключи, ответил Гуров.— Нику¬
да ваша «крыша» не поехала, наоборот, срабатывают
здоровые инстинкты.
—	О вас спрашивали по телефону, затем двое яви¬
лись, пытались-меня запугать,— Юдин самодовольно
улыбнулся.— Почему в органах работает так много ду¬
раков?
—	Полагаю, обычный процент, нормальный для об¬
щества в целом,— Гуров чуть помедлил и добавил: —
Просто у нас власти чуть больше, потому глупость све¬
тится ярче.
—	И чего вы не уходите?
—	Из упрямства, да я больше ничего и делать не
умею.
—	Врете, вам сорок, можно сказать, молодой сов¬
сем. Сегодня человек с головой да еще с принципами
прошлого века...
—	Спасибо, Борис Андреевич, вы говорили с прия¬
телем? — перебил Гуров.
Не мог Юдин привыкнуть к подчинению, бесила ма¬
нера сыщика вести разговор и его убежденность в своем
превосходстве.
—	Я и не думал звонить,— ответил Юдин раздра¬
женно, но вспомнил, что в кабинете стоит параллельный
телефон.— Вы подслушивали?
—	Ага. Каюсь, подслушивал,— Гуров искренне
вздохнул.— Омерзительно, только я подслушивал не
вас. Аппарат долго тренькал, потом звякнул междуго¬
родный, каков результат?
—	Он вылетит завтра утром, к полудню будет здесь
и позвонит. Оказалось, что он о вас знает, потому и
согласился.
—	Кто-то сказал: человек половину жизни работает
на имя, затем имя работает на него. Возможно, мне
придется у вас переночевать. Не возражаете?
280

—	Пошли вы к черту! Вас мое мнение абсолютно
не интересует!
—	Не адекватно вы ко мне относитесь, Борис Андрее¬
вич: если бы я вас не ценил, то не просил бы приехать
и сейчас бы меня здесь не было.
—	Ладно, ладно,— миролюбиво, даже смущенно про¬
бормотал Юдин.— Мы, словно мальчишки, препираемся.
Чувствую, вы крепко насолили местным властям. Не
мне вас учить, сами отлично знаете, область на местах
самолюбива, местная милиция еще дальше от закона,
чем московская. Вы своими званиями не обольщайтесь,
поберегитесь.
—	Спасибо, Борис Андреевич,— Гуров поклонился,
понял, что получилось по-шутовски, с издевкой, подошел
к Юдину, взял за плечи.— Самая искренняя благодар¬
ность. Не за предупреждение, за работу.
Юдин смутился, ответить не успел, зазвонил теле¬
фон.
—	Слушаю,— ответил Юдин, помолчал, продолжал
раздраженно.— Не понимаю, почему Льва Ивановича
ищут именно у меня? Так, так, к сожалению, ничем не
могу помочь. Хорошо, минуточку,— он бросил быстрый
взгляд на Гурова, достал авторучку, хотел записать, но
не нашел на чем, вытянул из кармана денежную купю¬
ру,— диктуйте, увижу, передам обязательно.
—	Неужели кого еще? — пробормотал Гуров, подо¬
шел, взял у Юдина тысячерублевую ассигнацию, взгля¬
нул. на запись, вернул.— Я знаю этот, номер.
—	Все вы знаете,— Юдин сунул деньги Гурову в кар¬
ман.— Возьмите на память. Значит, так: трижды звони¬
ла Москва. Вас срочно требуют по этому номеру.
—	Этот человек зря не требует.— Гуров взглянул на
часы.— Придется звонить. Только разговор закажете вы,
когда соединят, начнете говорить, я подключусь с дру¬
гого аппарата, тогда положите трубку.
Юдин хотел было снова возмутиться, лишь махнул
рукой, соединился с междугородной. Телефонистка отве¬
тила, что предупреждена, можно не вешать трубку.
Москва будет немедленно. Гуров взлетел на второй
этаж. Когда связь установилась, сыщик услышал ровный
с хрипотцой голос:
—	Орлов слушает.
—	Здравствуй,— сказал Гуров и, услышав, что Юдин
трубку положил, спросил:
—' Где горит?
281

—	У тебя,— ответил Орлов, и сыщик как бы увидел,
как генерал мнет короткопалой ладонью лицо.—Я вино¬
ват, Лева, да об этом потом. Когда мы расставались, ты
почувствовал, что недоговариваю, да еще удачи поже¬
лал. Ты подумал, что я придерживаю информацию по
делу, а вопрос в ином. Я старый сентиментальный иди¬
от, мне друга беречь надо, а я о чести мундира пекусь.
Есть данные, что в милиции города, где ты сейчас,
творится беспредел. Министров меняют, ни у кого руки
не доходят, мать их так. Мне звонил этот говенный ге¬
нерал...
—	Да. Илья Николаевич Фомин,— подсказал Гуров.
-— Вот-вот, имечко папаня с маманей ему дали доб¬
рое, а с сутью неувязочка случилась. Сука он и подонок
редкостный. Нет, со мной он говорил нормально и о тебе
худого не сказал, но голос тухлый, из трубки сортиром
несло. Говорит мне, что в городе криминогенная обста¬
новка, партию убрали, в милиции коррупция, а ваш
товарищ, ты то-есть, в одиночку по улицам шастает.
А нас, случаем, не слушают?
—	Не должно, техники у них нет, а посадить опера¬
тивника на телефонный узел ума не хватит, однако да¬
вай закругляться,— ответил Гуров.— Я вас понял.
У меня дурная мыслишка появилась, проверь сразу по¬
утру: в какой стране на последних гастролях находился
цирковой номер «Русские медведи», в какой стране
последние гастроли.
Полковник Гуров ошибся — оперативник на телефон¬
ном узле был. Но он был службист и дурак. Вместо того
чтобы сразу сообщить своему начальству, что Гуров из
гостиницы разговаривает с Москвой, опер решил выслу¬
житься и разговор корявым почерком заносил в блокнот,
затем перечитывал, дополнял по памяти, только после
этого бросился к машине, не терпелось доложить лично.
Выбегая с телеграфа, он опомнился и позвонил. Генерал
дал команду, потом кого-то не оказалось на месте, газик
стоял во дворе, но водитель отошел то ли в буфет, то
ли в сортир. Прискакал опер с телеграфа, кинулся в
главный кабинет.
Гуров вышел из дверей гостиницы, но не стал спус¬
каться по центральной лестнице, а двинулся вдоль кор¬
пуса, мимо традиционных колонн. За последней остано¬
вился, оглядел автомобильную стоянку, где ютились
пять машин. Гнутый фонарь высвечивал лишь силуэты,
цвет разобрать было невозможно. Две иномарки, «Вол¬
282

га», «Москвич» и «Жигули» — определил сыщик и начал
спускаться по боковой лестнице, когда услышал нара¬
стающий звук автомобильного мотора. Через несколько
секунд милицейский газик остановился, захлопали две¬
ри, три фигуры кинулись к центральным дверям.
«Беспредел», вспомнил Гуров Орлова, самодовольно
подумал про себя, что все-таки он мужик умный. Перед
уходом сыщик увел Юдина из номера, велел сдать клю¬
чи, сказать, что отправился прогуляться, и сесть на вре¬
мя в ресторане, желательно, присоединившись к какой-
нибудь компании.
«Жигули» оказались в прекрасном состоянии, движок
завелся с полуоборота, урчал мягко, ритмично, сыщик
выкатился со стоянки, направился к цирку, проехал ми¬
мо, сделал круг, наконец выбрал место.
Теперь стоит уже третий час, ждет, неизвестно кого.
Но сыщик не томился, наоборот получал от покоя удо¬
вольствие, уж очень во многом необходимо было разоб¬
раться, отделить сиротливые факты от многочисленных
предположений, разложить по кучкам, рассовать по по¬
лочкам.
Гуров курил, определил себе одну сигарету на три¬
дцать минут, чтобы не задохнуться, опустил стекло,
продуло отлично, сталр мерзко, пришлось включить дви¬
гатель и печку. Сыщик взглянул на приборный щиток,
увидел, что ба<к полон, и это при том, что бензина нет и
после скачка цен. За большие деньги все есть, поправил
себя сыщик. Машина? Пожалуйста, новехонькая и стоит
у подъезда, бензин под пробку, ключи в аккуратном
кожаном чехольчике. Гуров был опытный сыщик и ум«
ный мужик, однако, рассуждая так, ошибался.
Серьезные коммерсанты оказывают друг другу услу¬
ги не только за деньги, хотя последние незримо всегда
присутствуют. Местному бизнесмену польстило, что к
нему обратился лично Борис Андреевич Юдин. Просьба
ерундовая, выполнить легко, а при случае среди своих
можно обронить, мол, мы с Борисом дружны. А хлестнет
петля, так не грех и с ответной просьбой обратиться.
Юдин, известно, мужик памятливый и обязательный.
Гуров одернул себя: нельзя рассуждать о посторон¬
нем, надо сосредоточиться. Начнем от печки. Почему
некая сила обрушилась на «медведей»? Клетка, которая
проходит таможню без досмотра... Собрались вывезти
серьезную контрабанду, предположительно наркотики.
283

Выдвинув такую рабочую версию, сыщик остался собой
доволен.
Гуров вообще относился к себе хотя и с определен¬
ной иронией, но с большим уважением. В самоуверен¬
ности и самоуважении сыщика была огромная сила, но
одновременно таилась и серьезная опасность. И прибли¬
жался момент, когда жизнь напомнит ему некоторые
достаточно тривиальные истины.
Хотели вывезти — сорвалось. «На первый взгляд
выглядит убедительно, однако при ближайшем рассмот¬
рении,— рассуждал сыщик, вглядываясь в темноту,— ни
черта не складывается. Почему начали преследовать
«медведей», с какой целью? Бессмыслица. Оставлю, как
есть, переключусь»,— решил Гуров, закурил, опустил
стекло. Сырой воздух ворвался в салон машины, освежил
лицо. «Кажется, я ошибся, и никто ни к кому на встречу
не пойдет. Итак, переключусь,— подстегнул себя сы¬
щик.— Кто дает команду? Кто убивает? Где-то сущест¬
вуют мозг и капитал. Далеко, почти наверняка в Мо¬
скве. Я полагаю, что это мой старинный приятель Ро¬
говой. Возможно, иной человек, но такого же масштаба
и солидности. Здесь, рядом, убийца-профессионал. Меж¬
ду ними находится еще одна фигура, которая меня инте¬
ресует, пожалуй, больше всего. Убийцу я в конце концов
просчитаю либо выманю, а генерального директора мне
отсюда не достать. А вот этого, среднего, как нащупать?
Он руководил боевиками, здешний убийца лишь один из
них. Если встреча с приятелем Юдина состоится, то я
смогу приблизиться к среднему, для меня главному зве¬
ну. Если я этого человека захвачу, то от него тянутся
ниточки как вверх, так и вниз».
В промозглой темноте что-то шевельнулось, сыщик
напрягся, протер боковое стекло и увидел очень высокую
фигуру, которая выскользнула из-за здания цирка и
быстро зашагала в сторону Гурова. Он прилег на си¬
денье, хотя в темноте, через мокрое стекло человек рас¬
смотреть ничего не мог. Когда, по расчету сыщика, чело¬
век миновал машину, Гуров приподнялся и без труда
распознал в незнакомце Михаила Рогожина. Гигант
широко шагал в сторону центра города. Сыщик выж¬
дал, развернулся, продвинулся следом и решил, что,
видимо, машину придется оставить. Впереди блеснул
свет фар, из боковой улицы выкатился милицейский га¬
зик, развернулся в сторону Гурова, ослепил дальним
284

светом, рванулся и встал перед «Жигулями». Сыщик
едва успел нажать на тормоз.
Если Рогожин с улицы свернет, я его через несколько
секунд потеряю, подумал сыщик, выскакивая из маши¬
ны и доставая удостоверение.
—	Ребята, свои. Я полковник милиции, дайте про¬
ехать, тороплюсь! — Гуров одной рукой прикрыл глаза
от слепящего света фонаря, другой протягивал удосто¬
верение.
«Почему из газика вышли трое?» — подумал сыщик.
Патрульная машина. Почему двое в штатском? Он ощу¬
тил знакомое чувство опасности, но не мог переключить¬
ся с уходящего Рогожина на окружающий его мужчин.
—	Извините,— спокойно сказал лейтенант, взял удо¬
стоверение,— коли действительно свой, сейчас поедете.
Техпаспорт, права, пожалуйста.
—	Я тороплюсь, лейтенант.
—	Вы торопитесь, это понятно,— добродушно отве¬
тил лейтенант.— А у нас заявление об угоне,— он мазнул
лучом фонаря по номеру «Жигулей».— А угонять маши¬
ны не дозволено ни полковникам, ни маршалам.
Гуров понял, что Рогожин ушел, что перед ним ло¬
мают комедию и придется ехать в управление, объяс¬
няться с генералом. Сыщик ощущал опасность нервами,
кожей, всем нутром, но сознательно гнал ее прочь. Ма¬
шина, мундир... Главное, генерал звонил Орлову, гово¬
рил с ним. Они не посмеют тронуть меня.
Если бы Гуров напал первым, то, вероятно, сумел бы
вырваться, но самоуверенность подвела, он промедлил.
Один из штатских оказался у сыщика за спиной, чего
последний в подобной ситуации позволить не мог, понял,
пригнулся, рванул в сторону, но опоздал. Штатский
ударил рукояткой пистолета, целил в затылок, но так
как сыщик дернулся, удар пришелся сбоку, чуть выше
уха. Он мог бы устоять, но понял, что несколько секунд
все равно не боец, и тяжело рухнул на асфальт.
—	Отпрыгался,— усмехнулся лейтенант.
—	Надень на него браслеты,— сказал штатский, ко¬
торый ударил.
Судя по тону и по тому, что ударил именно он, сыщик
понял, что говорит старший.
—	Чего возиться? Пришьем, закинем, доставим,—■
возразил третий.
Можно ударить по ногам, одного я вырублю сразу,
но, если они готовы стрелять, я не успею, подумал сы¬
285

щик, застонал и завалился на спину. Сделал он это для
того, чтобы наручники надели спереди, а не завернули
руки.
—	Мудак, ты слышал? Надень браслеты. Ты тут па¬
лить собрался? Завтра здесь от московских сыскарей не
протолкнешься. Где нашли? Что? Как? Все облазят, всех
расспросят.
Сыщик лежал неподвижно, почувствовал, как кисти
сжал металл, как быстрые руки шарят по карманам,
вытаскивают из подмышки пистолет.
—	Вот это пушка!
—	Надо отсюда подаваться, очухается, заорет!
—	Добавим,— усмехнулся старший.— Кто и увидит,
подумает, с пьяным возимся. Дай подумать, куда его
отвезти и прикончить. Мы должны место подходящее
определить, где нашли, следы оставить, мы это место
зкаешь сколько раз будем показывать? Сколько раз
придется объяснять, как сами туда топали.
— Товарищ капитан,— лейтенант поперхнулся,—
Я не понял, вы что же, собираетесь его убить?
—	Не «вы», а «мы»! Ты совсем сопливый, лейтенант.
—	Генерал приказал задержать и доставить,— голос
у лейтенанта сел.— Я убивать не согласен. Я никогда,
тем более своего!
—	Заткнись, ты уже по уши в этом дерьме. Тебя
дважды видели в гостинице.
—	Капитан, капитан! Они найдут десяток свидете¬
лей, которые видели, что мы разыскиваем полковника!
Витька сидел на телеграфе. Они выяснят, что мы про¬
слушивали его разговоры. И мы привозим его мертвым!
Нам петля! Я лично не хочу!
—	А я к бабе в постель хочу! Хватайте его, волоките
в газон!
—	Не буду, под вышку не пойду! — настаивал лейте¬
нант.
Сыщик чуть приоткрыл глаза, увидел, как старший
схватил лейтенанта за грудки.
—	Стой, сука! Какая вышка? Ты что, малый, умнее
всех?
—	Так свидетели есть...
—	Свидетели чего? — зашептал старший.— Люди ви¬
дели, как мы мечемся по городу, разыскиваем дорогого
гостя, уберечь желаем! На телефоне человека держим,
может, дорогой полковник в Москву захочет позвонить,
мы его засечем, перехватим и защитим. Генерал его к
286

себе приглашает, а он, упрямый, в чужом городе, где се¬
годня бандит на бандите, героя изображает! Ну, не
успели. Ну, виноваты! Ты понял, щенок? Гостиница,
телеграф, все, кто нас видел, это наши свидетели! Наши!
Гуров застонал, перекатился на живот, встал на ко¬
лени, тяжело выдохнул и сказал:
—	Вы что, ребята? Я сам пойду, вот поднимусь и
пойду.
—	Конечно, пойдешь! — старший схватил Гурова под
мышки, поставил на ноги.— Ты чуешь, какая у меня
рука? Не наводи на грех, волокись в машину, поедем к
генералу.
—	Поедем, поедем,— бормотал Гуров, скованные ру¬
ки сунул за пояс, нащупал теплую рукоятку «беретты»,
которую ему привез Юдин.
—	Хилый ты мужик,— сказал миролюбиво старший,
он решил вывезти жертву на место предполагаемого
убийства без эксцессов.— Я и ударил-то вполруки, а ты
уже чуть живой. Ты уж на меня генералу не жалуйся...
—	Свои люди, сочтемся! — Гуров пружинисто выпря¬
мился, выхватил пистолет, выстрелил старшему в лицо,
мгновенно выстрелил в голову второго штатского, напра¬
вил пистолет на опешившего лейтенанта.— Спокойно,
лейтенант. Я слышал, что вы были против убийства, и
обязательно подтвержу это руководству.
Сыщик говорил быстро, четко выговаривая слова,
требовалось успокоить лейтенанта, который ошарашен¬
но смотрел на скорчившиеся тела оперативников.
—	Возьми из кармана этого ключ,— Гуров ударил
штатского, который надевал наручники, ногой в живот,—
сними железки! Быстро!
Лейтенант смотрел на пистолет, шарил в карманах
своего содельника вслепую.
—	Спокойно, лейтенант, спокойно, я без нужды не
выстрелю, соберись, смотри на свои руки, а не в дырку
пистолета,—говорил сыщик, внимательно наблюдая за
старшим, так как понятия не имел о силе парализующе¬
го газа, которым были заряжены патроны «беретты».
Но лейтенант действовать спокойно и обстоятельно
не мог, дрожащими руками шарил по карманам.
— В заднем брючном проверь,— приказал Гуров,
увидев, что старший пытается подняться.
Сыщик хотел выстрелить вторично, передумал, шаг¬
нул и ударил ногой в голову.
—	Я ничего не скажу генералу.
287

—	Нашел! Я нашел ключи, товарищ полковник! —
радостно воскликнул лейтенант.
—	Стоп! Опусти руки! Подойди! — командовал сы¬
щик, понимая, что лейтенант на сопротивление не спо¬
собен, но рисковать не хотел.
Лейтенант встал по стойке смирно. Гуров уперся пис¬
толетом ему в грудь.
—	Сними наручники!
Сыщик забрал у лейтенанта его пистолет Макаро¬
ва, дослал патрон, газовую пукалку убрал в карман.
Заморская игрушка сработала отлично, но все равно
увереннее себя чувствуешь, когда в руке боевое оружие.
—	Теперь соедини руки этих людей, защелкни на¬
ручники и отойди на два шага.
Шок прошел, лейтенант действовал ловко, все вы¬
полнил и отошел в сторону. Гуров нагнулся, начал обы¬
скивать лежавших, когда один зашевелился, добавил
ему пистолетом по затылку. Гуров отобрал у старшего
свой пистолет и удостоверение, забрал личное оружие и
документы, обнаружил вторую пару наручников.
—	Что теперь будет? — пробормотал лейтенант.
—	Обычно после гулянки наступает похмелье,— от¬
ветил Гуров, жестом подозвал лейтенанта, пристегнул
его запястье к руке одного из лежавших.
Молодой парень был полностью деморализован и не
сопротивлялся. Сыщик вынул из-за пояса собственные
наручники и пристегнул вторую руку лейтенанта к руч¬
ке милицейского газика, отошел на несколько шагов и
оглядел общую картину, словно художник, который за¬
кончил работу и оценивает результат, не требуется ли
где добавить штришок.
—	Старею,— сыщик осуждающе покачал головой, за¬
лез в карман лейтенанта, будто тот и не был живым
человеком, забрал документы, вынул из замка зажига¬
ния ключи от газика, документы рассовал по карманам,
а пистолеты, как дрова, бросил на пол «Жигулей».
—	Пора прощаться, лейтенант,— сказал Гуров, в по¬
следний раз оглядывая прикованных друг к другу и к
машине людей, которые собирались стать убийцами.—
Мерзопакостно,— он подошел к лейтенанту вплотную,
ткнул пальцем в грудь,— я подтвержу, что ты старался
их остановить.
Лейтенант хлюпал носом, кивал и пытался утереть
слезу. Гуров оглядел пустынную улицу, слепые дома,
288

подумал, что выстрелы наверняка слышали, могли по¬
звонить, сел в машину и уехал.
Гуров прижимал к голове бутылку со льдом, кото¬
рый вытащил из своего холодильника Юдин, в другой
руке держал телефонную трубку.
Ты должен вылететь первым рейсом, возьми с со¬
бой прокурорского и служаку из инспекции чином по¬
выше. Я прихватил местного командующего.
—	Ты все просчитал? — сиплым голосом, явно со сна,
спросил Орлов,— Сейчас ночь, мне надо всех поднять,
осечки не будет?
—	Обижаешь., Петр.
«т- Смотри, ты умный, боюсь, ты слишком умный,—
сердито проворчал Орлов.—Вырастил на свою голову.
—	Ну что выросло, то выросло.
—	Тебя не убьют до нашего прибытия?
—	Это вряд ли,— усмехнулся Гуров, взглянул на
валявшиеся в кресле пистолеты.—Если только вызовут
ОМОН.
—	Зря шутишь, если так серьезно, никто не поме¬
шает и ОМОН пригласить. Лева, прошу как друга, не
играй в героя, уйди на дно, всплывешь, когда увидишь,
что мы прибыли.
—	Слушаюсь, товарищ генерал,— Гуров не удержал¬
ся и ехидно добавил: — Удачи тебе, сыщик.
Юдин полулежал в кресле, изображая спокойствие
и безразличие, получалось неплохо, но пальцы руки, вы¬
бивавшие на подлокотнике дробь, свидетельствовали,
что хозяин человек нормальный.
—	Вы ограбили военный склад? — спросил Юдин как
мЬжно безразличнее.
—	Нет, всего лишь разоружил патруль.
—	Хреновый патруль, отдали оружие, а вам поста¬
вили лишь одну шишку.
—	Я ловкий,— с присущей ему «скромностью» отве¬
тил сыщик и начал собираться.
—	Предложил бы вам остаться, но у меня нет ника¬
кого желания идти с вами по одному делу.
—	Как партнер по делу я совсем неплох,— обиженно
ответил сыщик, надел плащ, рассовал пистолеты, про¬
глотил тонизирующую таблетку.
—	Партнер-то подходящий, не нравится, как разви¬
ваются события. Я позвоню в Москву и отменю прилет
знакомого?
10	Заказ 3114
289

—	Ни в коем случае,— Гуров ощупал плащ, прове¬
рил, все ли уложено удобно.— Тем же самолетом при¬
летят генералы, которые займутся всей этой ерундой,
а у нас с вами дела серьезнее.
—	У нас серьезные, а это ерунда? — Юдин поднялся.
—	Слушай, Борис, не придирайся к словам,— пере¬
шел на «ты» Гуров.— Ты же видишь, я вздернутый, хо¬
чу казаться спокойным.
—	Ну извини,— Юдин развел руками.
—	К тебе могут прийти...
■— Я и не раздеваюсь,— перебил Юдин.
—	И абсолютно напрасно, ты как раз ложись спать
спокойно, как человек. Могут прийти, могут звонить,
милиции следует отвечать правдиво. Мол, да. Этот тип
приходил, звонил в Москву. Чтобы звонить из его номе¬
ра, нужно иметь талончик, а из люкса можно в кредит.
Как ты понял, этот тип звонил своему начальству, про¬
сил немедленно прилететь, а больше ты ничего не понял.
—	Все верно, а пистолеты?—улыбнулся Юдин.
—	Не видел.
—	А правда?
—	Она бывает в усеченном виде. Машину я снова
забираю.
—	Она же в розыске.
—	Ребята блефовали,—Гуров шагнул было к две¬
рям, остановился, взглянул на часы.— Думаю, что их
еще не нашли, однако...— он бросил ключи на стол.
—	Ну,— Юдин улыбнулся.— Как вы говорите, уда¬
чи...
—	Тс-с! — Гуров приложил палец к губам, открыл
дверь, повернулся и сказал: — Пошел к черту!
Сыщик лишь тронул звонок, как дверь распахнулась.
Директор Колесников по кличке Капитан встретил спо¬
койно, даже радушно, словно каждую ночь к нему за¬
являются без предупреждения.
—	Пройди на кухню,— он указал на дверь,—за со¬
бой притвори, дети спят, я сейчас.
Гуров прошел, стянул тяжеленный плащ, огляделся.
Кухня была маленькая, скромный белый гарнитур, хлип¬
кий столик, маленькие табуреточки. Сыщик свернул
плащ, осторожно присел. На Капитане был адидасовский
тренировочный костюм, который обтягивал его литую
фигуру, подчеркивая арбузный животик и слегка криво*
ватые ноги. Он вошел бесшумно, плотно прикрыл дверь,
290

зажег конфорки, поставил чайник, будничным тоном
спросил:
—	Есть хочешь? Имеется торт, мечта!
Гуров попытался вспомнить, когда последний раз ел
горячее, не вспомнил и спросил:
—	А если тарелку супа?
—	Можно,— Капитан достал из холодильника каст¬
рюльку, поставил перед Гуровым тарелку, положил вил¬
ку, ложку, сел напротив.— А я полагал, что ты заско¬
чишь.
—	Полагал? — искренне удивился сыщик.— Это по¬
чему?
—	Так в гостинице тебе нельзя, в цирке тоже нехо¬
рошо. А в городе у тебя кто? Думаю, либо к Сильве;ру
с Классиком, ты ведь про желтый домик спрашивал, ли¬
бо ко мне.— Капитан привычно дернул подбородком,
глядел хитро, явно ждал вопроса.
Сыщик сделал вид, что ловушки не заметил;
—	Это почему мне в гостинице нельзя?
—	Говорят, недавно стреляли.
—	Бывает, а я при чем?
— У нас не Москва, уважаемый полковник,— ус¬
мехнулся Капитан.— Сын Митрофановны в ментах слу¬
жит, вечером позвонил, говорит, домой не жди, нас тут
заезжий москвич на уши поставил. Митрофановна знает,
что в цирке убивали и москвич без дела болтается, по¬
звонила. А через два часа из другого дома звонят, жа¬
луются, что под окнами пальба. Я хоть на голову и не
раз падал, однако не все отшиб.
—	Из директоров выгонят, приходи, в оперы возь¬
му,— сказал Гуров.
—	Обязательно,— буркнул Капитан, обернулся к
плите, переставил кастрюльку, налил полную тарелку
пахучих щей, плюхнул огромный кусок мяса.
Гуров сглотнул слюну, взял ложку, сожалея, что
нельзя накинуться немедля, так как щи только вскипе¬
ли. Он переложил с колен тяжеленный плащ, с писто¬
летами, начал ложкой остужать щи, ждал вопросов.
—	Я человек гостеприимный, за тарелку харчей ни¬
чего не требую, если можешь, скажи, что творится.
—	Мои клиенты порой говорят: знал бы прикуп, жил
бы в Сочи. Старая присказка,— Гуров подул на ложку,
,попробовал,— Вкусно, но горячо.
тт Так всегда: коли вкусно, обязательно горячо,
: Т7Г А ТОРТ?
291

—	Не юли, полковник..
—	У вас два, может, и три дела в городе смеша¬
лись. Стрельба и ночная суетня к твоему цирку отно¬
шения не имеют. А вот смерть Ивана и вчерашнее убий¬
ство Семена Григорьевича... К сожалению.
—	А если бы ты не приехал, то ничего бы не было,—
убежденно произнес Капитан.
—	Возможно,— кивнул сыщик,— в цирке и не было
бы,— подумал и добавил: — хотя вряд ли, чугунок-то на
огонь уже поставили. Убили бы не одного, так обяза¬
тельно другого, без крови не обошлось бы никак.
—	И убийца среди моих? Ты спрашивал, где Клас*
сик живет. Перекрестись, полковник.
—	Я сыщик, Алексей Иванович,— ответил Гуров.—
А у нас, сыщиков, такая болезнь, все спрашивать, любо¬
пытно очень. А ты, Капитан, в чужой номер не лезь, мо¬
гут покалечить, если не хуже. У тебя своя делянка, у
меня своя, давай каждый будет делать, что умеет.
—	Мне сказать нечего,— Капитан подвинул горчи¬
цу,— выступай по своему усмотрению, уже доложили,
что ты артист огромадный.
—	Ну вы даете, ребята! — Гуров рассмеялся, доел
щи, принялся за мясо.— Позвонили, доложили, брякну¬
ли, тренькнули — не город, а коммунальная квартира.
—	Так оно и есть,— Капитан согласно улыбнулся.—
Ты только учти, наш Илья Муромец не просто главный
мент, он в городе хозяин. Поберегись. Но если ты нашей
паскудине хвост прижмешь, мы тебе от всего города
поклон отвесим и в церкви большую свечу поставим.
—	Вам пора начать скидываться,— Гуров доел мя¬
со, горчица была хоть и домашняя, но злая, он с ло-
следним куском горчицы переложил, закашлялся, утер
слезы.— Большое спасибо. Скажите, у вашего Классика
телефон есть?
—	Имеется в половине Сильвера, так все одно, мож¬
но позвонить.
—	Так ведь ночь,— фальшиво застеснялся Гуров.
Капитан подвинул телефон, набрал номер, начал
ждать.
—	Бросьте, люди спят,— уже искренне сказал сыщик.
—	Ничего, снова заснут,— Капитан кивнул, мол,
ответили.— Елена, это я, куда мужика девала? Ничего
не случилось, просто анекдот вспомнил, позови,— он
Прикрыл трубку, пояснил: — Сашка спать здоров, до
ужаса. Сильвер, это я. Расскажи, какой сон видел. Ты
292

не хами, с начальством разговариваешь. Какое дело?
Соскучился. Ну ладно, шмыгни к Классику, передай,—
Капйтан прикрыл трубку: — Чего передать?
—	Можно зайти? ответил Гуров.
—	Можно к нему в гости? — сказал в трубку Капи¬
тан, улыбнувшись.— Самое время? Не ложился и на
гитаре играет? Ну передай, чтобы гостя ждал, они в два
голоса споют.
Начальник УВД генерал-майор Илья Николаевич
Фомин из кабинета не уходил, ждал возвращения груп¬
пы, которой было 'поручено разделаться с москвичом
Кабинет был обычный’, генеральский, они все на одно
лицо, тбчнее, лица не имеют: пол, как правило, покрыт
ковром, много полированной мебели, много телефонов
и других аппаратов связи, половина из которых не ра¬
ботает. На стене обязательно портрет либо Ленина, либо
Дзержинского, в последние годы в некоторых кабинетах
появился Горбачев, но не прижился.
Илья Николаевич был внешностью импозантен, вы¬
сок, статен, генеральский мундир как влитой, брюне¬
тистые волосы густо напомажены, прочерчены пробором,
который ввели в моду кинолюбовники 40—50-х годов.
Лицо, волевое, даже красивое, без признаков пьянства
и порока, совершенно не отражало суть этого человека.
Он был молод, лишь готовился отметить сорокалетие,
быстро продвигался по комсомольско-партийной одноко¬
лейке, два года назад; стал секретарем горкома, при¬
щурился на первого, но тут известный конфуз произошёл':
партия оказалась не честью и не совестью, а совсем
даже наоборот. Известно, что Остап Бендер, не став
графом Монте-Кристо, решил переквалифицироваться в
управдомы. Секретарь горкома жил в другую эпоху,
обладал другим размахом, чем юморист Бендер: увидев,
что партийная одноколейка ведет в тупик, быстро пере¬
квалифицировался в милиционеры, конечно, в первого
милиционера и, конечно, сразу генерала. О России девя¬
ностых годов будет написано много интересного, о гёне-
ралах милиции создадут бестселлеры. Наша же история
маленькая, локальная, потому" скажем только, что Илья
Николаевич высок, статен, власть любит и абсолютно
беспринципен.
Когда он надел генеральский мундир и сел в кресло,
вожаки преступного мйра переглянулись, повели носом’
принШались и вынесли вердикт — это наш парень. Oil
Ш

быстро взял город за горло, что абсолютно естественно.
Если в борьбе за город с одной стороны борется россыпь
партий, лозунгов и микрофонов, а с другой — хорошо
организованная, сплоченная и вооруженная стая битых
хищников, то смешно спрашивать, кто победит.
Примерно полгода назад нашему генералу в Москве
кто-то из единомышленников указал на Гурова и пре¬
дупредил: мол, старайся с этим парнем не сталкиваться,
а коли случится, перейди на другую сторону. Ты, Илья,
волк, слов нет, но Гуров волкодав. Тогда еще Фомин
ответил, мол, не шизик, драки не ищет, но коли жизнь
сведет, разберемся, кто по какой стороне прогуляется.
Содельник довольно хохотнул, глянул насмешливо и
сказал, что в случае такой разборки даже при нынешних
ценах не даст за генеральскую шкуру больше рубля.
Тогдашний собеседник генерала был человек умный, не
хотел натравливать вновь испеченного мента на мате¬
рого сыщика, но в результате короткой беседы добился
именно этого результата. Тот разговор генералом в
суете и заботах быстро забылся, но когда вчера донесли,
что полковник Гуров в городе, прибыл и не доложил, не
получив лицензии на отстрел, ведет свою охоту, а в
результате уже два трупа, к тому же среди убитых един¬
ственный в городе профессионал-розыскник, генерал тот
разговор вспомнил. Я хитростям оперативным не обучен,
играть не стану, прикажу убить без затей, решил ге¬
нерал, благо бандитов в городе хватает. Однако, прежде
чем дать команду, он подстраховался и протокол соблюл.
Генерал при свидетелях пригласил к себе гостя, получив
отказ, опять же при свидетелях позвонил в Москву,
предупредил. Ну, а на нет и суда нет.
Гурова должны были ликвидировать около полуночи,
скоро три, а людей нет, и, сидя в своем кабинете, Илья
Николаевич начал нервничать.
«Герои»— исполнители генеральской воли, прико¬
панные друг к другу и к машине, полностью очуха¬
лись. Однако оторвать ручку машины они не смогли,
мерзли под моросящим дождем и не знали, что пред¬
принять. Выручил Артошка.
Симпатичный коричневый карликовый пудель прожи¬
вал в доме, у которого происходила трагедия, которую
Гуров превратил в трагикомедию. Артошка вырос вос¬
питанным, можно сказать интеллигентным: живот болел
давно, но пес отлично знал, что хозяин спит, будить его
и вести гулять — непозволительное хамство. Артошка
294

терпел, когда же понял, что сил больше нет, он из двух
неизбежных хамств выбрал, на его собачий вкус, на¬
именьшее, подошел к хозяйской койке и деликатно
гавкнул. Хозяин своего меньшого друга знал отлично:
раз зовет, надевай штаны. Конечно, будь Артошка чело¬
веком, хозяин сказал бы: «Вали, друг, в туалет, мне лег¬
че за тобой прибрать, чем тащиться в дождливую
хмарь». Но Артошка был чистюлей-пуделем, для него
нагадить на пол — сплошное унижение, человек это
знал, друга уважал, потому быстренько оделся, отпер
дверь, выскочил на улицу и увидел... Он был счастли¬
вым владельцем не только пуделя, но и телефона.
Генерал выслушал невнятный, конечно, лживый ра¬
порт, понял лишь, что грозный противник жив, здоров,
скрылся в неизвестном направлении.
—	Всех в камеру, с арестованными не разговаривать.
Оставшись один, генерал, естественно, вспомнил
Москву, содельника, довольный хохоток и слова: «Если
такая разборка состоится, я за твою шкуру, Илья, рубля
не дам». Не дословно вспомнил, но довольно точно.
Обозвав себя разными словами, он попытался сосредо¬
точиться. Ничего путного не складывалось, решил лишь,
что сейчас сам за собственную шкуру даст немного, остро
почувствовал, какая она теплая и любимая, и распоря¬
дился привести старшего группы Стаднюка.
Капитан Стаднюк был умен, жесток и хитер, рабо¬
тал в розыске давно, последние годы особенно успешно,
так как сотрудничал с уголовниками по старинному
принципу и вашим, и нашим. Уголовные сотоварищи
платили неизмеримо больше милицейской бухгалтерии,
но Стаднюк на их сторону полностью не сваливал, под¬
держивал определенный паритет, точно рассчитав, что,
окажись он на стороне мафии полностью, цена его
упадет.
Хотя колени подрагивали, забинтованная голова гу¬
дела, Стаднюк вошел в генеральский кабинет с досто¬
инством и, несмотря на конвой, достаточно твердо про¬
изнес:
—	Товарищ генерал, старший оперуполномоченный
капитан Стаднюк по вашему приказанию явился.
Наглость подчиненного и возмутила, и обрадовала
генерала. Он жестом отпустил охрану, кивнул Стадию-
ку на стул и спросил:
-— Ну и как думаешь спасти свою шкуру?
295

—	Человек без шкуры жить не способен, потому,
Илья Николаевич, каждый имеет свою. Шкуры даже1 с
цветущие времена социализма общими не сделали.
До чего дожил? Генерал, отодвинув «Плейбой», изу¬
чал собственные ладони. Такая гнида таким тоном с
ним разговаривает. И хотя знал, что собирается дурака
свалять, не сдержался:
—	Я велю тебя убить.
—	Не,— Стаднюк мотнул головой,— не велишь, Илья
Николаевич, ты мужик горячий, но разумный, башкови¬
тый. Никак не велишь.
Генерал мгновенно отметил, что сидевшая перед ним
«гнида» сначала в обращении опустила звание, теперь
на «ты» перешла. Так он, гаденыш, скоро его без от¬
чества оставит. Илюшкой начнет называть. Стаднюк
понял, что, защищаясь, палку перегнул, встал, вытянул¬
ся.
-г- Товарищ генерал, прошу прощения, но я человек,
офицер, мне обидно. Вы, извините, наш рассказ о про¬
исшедшем полностью не выслушали, разрешите доложу,
как было, затем выскажу свои собственные соображения,
что делать.
Генерал имел на руках результат, поэтому «как
было» его не интересовало, но он кивнул.
—	Начну с того, что признаю — я жидко обосрался.
Но есть ситуация и ситуация: если тебя велосипедист
сбил — одно, коли танк переехал, согласитесь, совсем
другое.
«Волкодав,— вспомнил генерал.— А я на него трех
дворняжек спустил, он лишь полакомился».
—	Ну говори, говори, не тяни!
—	Я москвича без разговоров рукояткой по затылку
приговорил! — воскликнул Стаднюк, хватая себя за
грудь, хотя отлично помнил, что по отдаче удара почув¬
ствовал — вышло не очень.— Он рухнул, я думал, готов,
разом порешил. Тут я и того,, опростоволосился, начал
прикидывать, куда свезти, как понагляднее для прове¬
ряющих устроить. Не подумайте, товарищ генерал, я
чин-чинарем шмон сделал, пистолет и ксиву у полков¬
ника забрал. Я успокоился, товарищ лежит отдыхает,
хотя вижу, живой, но ведь человек в таком виде ни на
что не способен, ну если только на четвереньки под¬
няться. Я стою, думаю, куда везти, ведь команда быстрая
была, не готовились. Думаю, значит.
.Генерал не выдержал, матюгнулся и закричал:
296

—	Так что же он,, раненый, безоружный, троих обе¬
зоружил и б браслеты заковал?
—	Вдруг он как прыгнет! У меня в глазах сверкну¬
ло и померкло. Очнулся в железе, и вот! — Стаднюк
повернулся, показал на расплывающийся из-под повязки
кровоподтек.--- Полагаю, он мне, лежачему, ногой доба¬
вил. А еще полковник!
—	Действительно! — настолько искренне было воз¬
мущение этой недобитый «гниды», что генерал даже
рассмеялся.
—	Лейтенант Щукин говорит, что у москвича газо¬
вый пистолет был. Не знаю, какие газовые бывают, но
этот бьет наповал. А чего хотите: с двух метров прямо
в лицо.
—	Опер называется, обыскал, вырубил, а человек
вскакивает с оружием в руках!
—	Да, с обыском лопухнулись, признаю, как пушку
из наплечника вынул, успокоился. А вот как он вскочил,
не пойму. Что я, не бил или не видел, как падают? Ноги
в коленях сломались, обвалился трупом.
—	Трупы не прыгают и не стреляют!
—	Знаю,— Стаднюк поник и искренне произнес: —
Может, заговоренный? Я не верю, товарищ генерал, но,
с другой стороны, сейчас всякой чертовщины развелось,
тарелки над головой летают, по телевизору заговарива¬
ют, животы без наркоза режут. Ведь не вру, ведь так,
товарищ генерал! Может, и этот того? Я же видел, как
он упал!
—	Все! Хватит! — генерал хлопнул по столу.—Ты
же сам сказал: у каждого по шкуре, и замену не дают!
Что ты предлагаешь?
Найти, отобрать наши ксивы и пушки.
Он наверняка уже позвонил и рассказал.
—	Илья Николаевич, рассказ к делу не подошьешь,—
Стаднюк, морщаясь, тронул затылок.— И уверен, что он
по телефону рассказывать ничего не стал. Сказал, сроч¬
но прилетайте, и конец связи. Первый самолет из
Москвы прибывает в девять утра. Столько у нас времени
и есть.
Город большой,— генерал смотрел на Стаднюка
с ненавистью и думал, что если он из этой истории вы¬
путается, то Стаднюк долго не проживет.
г- Наш город лишь большая деревня, ему спря¬
таться мало мест. В гостиницу он;не вернется, приятелей,
нам не -известных,, уверен* ty него тут нет^ Остается цирк,
297

квартира директора Колесникова, дом, где живут Авер;-
ков, по кличке Сильвер, и клоун Куприн, по кличке
Классик, пожалуй, все, больше ему деваться некуда,—
рассуждал опер, поглядывая на генерала. «Полага¬
ешь,— думал он,— моими руками жар убрать, а меня
вскоре спалить? Умный ты, недаром генерал».
—	Возможно, возможно, но как ты это представля¬
ешь? — генерал замялся, пытаясь вспомнить имя и от¬
чество оперативника, не вспомнил, потому как никогда
не знал.— Вы его находите, он дверь не открывает, тре¬
бует прокурора, кругом десятки свидетелей.
—	Главное — найти, остальное — не берите на ум,
товарищ генерал,— Стаднюк вновь схватился за голову.
Вот саданул, подлюга, ну, достану я тебя, посчитаем¬
ся.— Мы же в дом официально не полезем, людей по¬
дошлем.
—	Каких людей?
Стаднюк взглянул на генерала с сожалением, пере¬
вел взгляд на часы, вздохнул: надо делом заниматься,
а тут приходится золотопогонному дураку таблицу ум¬
ножения объяснять.
—	И люди — забота не ваша, товарищ генерал. Вац
надо готовиться к встрече высоких гостей. Чем выше
начальство, тем больше значения имеет бумага, она все
и решает. Слова, эмоции улетают, слезы высыхают,
трупы хоронят, остается только'бумага.
—	А вы философ,— иронически сказал генерал, не
замечая, что перешел с подчиненным на «вы».
Данный факт мгновенно отметил Стаднюк. «Ты,
сука,—подумал он,— меня по имени-отчеству величать
будешь. Если москвича хлопнем, поможем тебе в крес¬
ле усидеть, мы новую жизнь начнем, по большому счету».
—	Полагаю, так, полковник прибыл к нам по ихним
оперативным делам. Прикрыли его командировочкой с
липовым заданием типа: проверь личные и рабочие дела
агентов, находящихся на связи у оперативного состава
города. Он должен был явиться к вам, доложиться. Он
был? Нет. Человек поселился по-тихому и занялся свои¬
ми делами. В городе происходят два убийства, главное,
убивают сотрудника, майора милиции, начальника уго¬
ловного розыска. А это — ЧП! Мы все становимся на
уши, узнаем, что какой-то неизвестный человек болтает¬
ся в зоне убийств, представляется полковником. Вы зво¬
ните в Москву, главк своего человека признает, мы
е;го начинаем разыскивать, но полковник почему-то .от
298

нас скрывается. Это одна линия, вы ее пишете подроб¬
но. Больше возмущения и восклицательных знаков. Вто¬
рая линия — наши документы и оружие. Полагаю, что
он их спрячет, нам не найти. Объяснение просто. Пат¬
рульной машиной во столько-то часов был задержан не¬
известный, который предъявил документы на имя...
Ясно? Ваши сотрудники поверили, ослабили бдитель¬
ность, но пригласили гостя к вам, зная, что вы его
ищете, так как у вас появились сомнения, что он явля¬
ется сотрудником и документы подлинные. Неизвестный,
воспользовавшись почтением ваших людей, напал на
них, оглушил из газового пистолета, забрал документы,
Личное оружие и скрылся. Надо подготовить заключение
врача о нашем состояний. Интересно, откуда у сотруд¬
ника милиции газовый пистолет? Вы, уже уверенный,
что имеете дело с особо опасным преступником, объяви¬
ли общегородской розыск. Заготовьте приказ, проставь¬
те время. Бумага, бумага и еще раз бумага. Вы пишете
До этого места, мы ищем человека. Когда мы его лик-
вйднем, йы допишете, я вам подскажу.
—	Извини, капитан, как твои имя и отчество? —
спросил генерал.
Гуров сидел за старинным бюро из красного дерева
и тоже писал подробный рапорт о происшедших собы¬
тиях.
В допотопном кресле с высоченной спинкой дремал
Классик, на овальном столе, инкрустированную крышку
которого изувечили пятна, оставленные рюмками, ко¬
фейными чашками и ожогами сигарет, стояли бутылка
и стакан.
Вообще комната походила на запасник старинной
мебели и различной утвари. Ширма, видимо китайского
происхождения, обтянута блеклым шелком, на котором
еще можно было разглядеть косоглазые лица. За шир¬
мой виднелось низкое массивное ложе на витых ножках,
с потолка свисала люстра, если ее отмыть, она, навер¬
ное; засверкала бы хрусталем, из пяти ламп-свечей го¬
рели только две. У стены громоздился солидный шкаф
черного резного дерева, а рядом с ним стоял манекен,
одетый в парадный костюм хозяина, вместо головы
торчала палка, с которой кособоко свисало соломенное
канотье.
Сыщик писал подробный рапорт, стараясь придержи¬
ваться только фактов и не делать выводов, убежденный,
299

что Орлов прекрасно и сам справится с простой табли¬
цей умножения и на ее основе напишет свой рапорт,
который и ляжет на стол министра. Сыщик пришел в эту
экзотическую обитель, желая проверить свой подозре¬
ния. Не то чтобы он упирался лбом в клоуна Куприна
по кличке Классик, но считал вполне вероятным, что
обаятельный, смешной и внешне абсолютно безобидный
человек имеет и второе лицо, беспощадное и кровавое:
За свою жизнь сыщик не опасался, не потому, что считал
себя сильнее и быстрее, а просто убийца не станет
раскрываться перед всеми:	ведь	Гуров	позаботился;
чтобы о его неожиданном ночном визите были осведо'м-
лены и Сильвер, и Капитан.
Гуров решил посетить всех, кого занес в круг подо^
зреваемых, начал с Капитана, перекочевал сюда, к
Классику, собирался разбудить Сильвера, который, воз¬
можно, и не спит совсем. Потом на очереди были адми¬
нистратор Жуков, которого якобы терроризировала
жена Матильда, старший конюх, мужик лет сорока пяти,
расхаживающий по своему хозяйству в майке, чтобы
все видели его мускулистый торс, густо разрисованный
искусной татуировкой. Представив конюха, сыщик сдер?
жал улыбку и отставил его в сторону как человека не¬
серьезного, а поразмыслив, вернул в замкнутый круг.
Сыщик знал много случаев, когда преступник умышлен¬
но выпячивал себя, засвечивался, убежденный, что та¬
кую открытую фигуру отметут в сторону автоматичес¬
ки. И затем, если ничего конкретного не высветится,
сыщик решил, что вернется к печке, то есть придет пить
чай к Михаилу Рогожину.
Гуров закончил писать, сложил листки, сунул в кон¬
верт, который взял из бюро артиста. Потом подобрал в
углу- тряпку, фанерный ящичек из-под посылки. Три
пистолета он завернул в тряпку, уложил аккуратно, ря¬
дом пристроил милицейские удостоверения и конверт с
рапортом, нашелся и обрывок шелкового шнура, кото¬
рым ящик плотно перевязал.. Сыщика не интересовало,
спит артист или наблюдает за ним. Если Классик чело*
век порядочный, значит, порядочный, если убийца, зна¬
чит, убийца, которого только забавляет схватка москов¬
ского сыскаря с местными ментами. Убийца сыщика
может и выдать, пусть власти уберут от греха, но уж
компромат на местных ментов убийца сбережет лучше,
чем кто-либо.
300

Классик иронически улыбался, спал или наблюдал и
улыбался, длинное веснушчатое лицо было спокойно,
если не красиво, то безусловно интересно, неординарно,
сейчас, когда глаза закрыты, видно,-какие у него длин¬
ные и густые ресницы. Руки артиста лежали на подло¬
котнике, длинные с ярко выраженными суставами паль¬
цы не дрожали, фигура дышала покоем, умиротворени¬
ем. Сейчас Классик походил на владыку, сидящего на
троне и прикрывшего глаза перед: принятием судьбонос¬
ного решения. Худоба, даже костлявость артиста не
вводила сыщика в заблуждение, он прекрасно знал, лю¬
ди такой комплекции бывают неимоверно сильны, а уж
как Классик быстр и ловок, Гуров видел, наблюдая
представление на арене цирка.
Гуров вернулся к бюро, сел, закурил. «Не поднял
ли я больше, чем могу снести? Война на два фронта
всегда тяжелая, как правило, безнадежная. Может, до
прибытия Орлова, пока он не защитит меня от прессин¬
га генерала, следует от главного задания отказаться?»
Сыщик взглянул на часы, уже пятый, машину и скован¬
ных содельников местные власти могли найти. Какое-то
время ушло на доставку, ругань, выяснение отношений
и взаимные угрозы, но перед опасностью они, безуслов¬
но, объединились. «Уж один-то настоящий оперативник
у них имеется, а профессионал меня просчитает за не¬
сколько минут. Минус гостиница, минус цирк, остается
Колесников, далее дом, в котором я и нахожусь».
Почему полковник Гуров ушел из номера Юдина,
где, казалось бы, ему ничего не угрожало? Мы не ус¬
таем повторять, что в России власть коррумпирована,
правит бал мафия, уже догнали всех и вся. Мы догоня¬
ли и перегоняли Америку по всем статьям, не перечесть,
результат на прилавках и наших лицах. На самом же
деле мы впереди лишь по части болтовни, где мы дейст¬
вительно короли, наши парламент и правительство в
полном составе можем смело занести в книгу Гиннесса.
Мы похожи на бегуна, который отстает на тысячу миль
и передвигается медленнее соперника, а все плюется и
бормочет, мал, я тебя догоню и тогда...
Короче, мы в преступности, слава Богу, отстаем, как
и во всем остальном. И закройся полковник с оружием
в руках в номере, расстреливать замки, бросать бомбы
не посмели бы. Однако Гуров втянул в историю Юдина,
человека постороннего, согласившегося помочь, и не мог
рисковать его жизнью. Пока жив сыщик, свидетель в
301

безопасности, когда они рядом, то и мишень одна.
И полковник был вынужден из гостиницы уйти, да и что
греха таить, червячок самолюбия подтачивал, не давал
бросить дело «Русских медведей».
Гуров вновь взглянул на Классика: может, бросить,
дождаться Орлова, свалить на него разборку с местны¬
ми? Может, и осталось всего лишь руку протянуть
и маску сдернуть? Роговой далеко, убийца рядбм, его
взять удастся, а среднее звено, которое больше
всего интересует, не вытянуть, цепь оборвется. На сви<
дание с кем ходил Рогожин? Кто такие супруги Соснит
ны, мои милые соседи? Гуров вспомнил Ольгу, она уп¬
лыла, чары рассеялись, исчез дурманящий аромат:
И слава Богу, хотя и жаль: не так много радостей в
этой жизни.
—	Господин полковник, коньячка отведайте, прика¬
жете чайку разогреть? — спросил Классик, глядя на
сыщика огромными, несколько загадочными глазами.
Гуров понял, в чем их секрет. Ресницы. Глаза обыч¬
ные. Но ресницы, необыкновенно длинные и густые,
придавали им загадочность и необыкновенную красоту.
—	Как спалось? — спросил Гуров.
—	Я не спал, дремал, немного путешествовал,—> за¬
стенчиво улыбнулся артист.— Я и горький пьяница лишь
оттого, что люблю фантазировать, улетать в мечту. Меня
алкоголь не глушит, а приподнимает, уносит, конечно,
потом расплачиваюсь,— он вытянул руки, растопырил
пальцы, показал, как они порой трясутся, и рассмеял¬
ся.— Так в жизни за все приходится платить. У вас не¬
приятности,— он не спрашивал, сказал утвердительно.
—	Можно сказать и так, в принципе, пустяки, меня
решили убить,— Гуров внимательно следил за лицом
артиста.
Классик пожал узкими плечами, глазом не моргнул,
лицом не дрогнул. Сыщик удивился: на подобное заяв¬
ление должна быть реакция, у нормального человека —■
естественная, у убийцы — наигранная. А у артиста ни¬
какой, словно услышал, что дождь во дворе.
—	Сдается мне, что наши доморощенные бандиты
определили себе срубить деревце не по плечу,—спокой¬
но произнес Классик, взглянул на темные окна, легко
поднялся, погасил верхний свет, зажег стоявший в углу
причудливой формы торшер.— Я мимо рта и так не про¬
несу,— и плеснул в стакан,—Признаюсь, вы мне сразу
и активно не понравились. Наверное, нормальным лк>
302

дям не видно, а я, человек остро чувствующий, знаете,
как вас воспринял? Боюсь, я витиевато выражусь, на¬
пыщенно, но достаточно точно. Я с вами познакомился
и ощутил: обман творится. Булатный клинок под видом
столового ножа, пантера дворовым котом прикидывается.
—	Большего оскорбления в жизни не слышал,— оби¬
делся сыщик.
—	А вы что хотите? — возмутился Классик.— Да из
известных актеров один из ста способен внутренне пе¬
ревоплотиться, только гениям дано. А вы сыщик, гово¬
рят, очень талантливый, так ведь сыщик, а не артист,
существа своего изменить не способен, и ток от вас
идет...
—	Я тоже токи и запах чувствую,—обронил Гуров,—
не всегда, но довольно часто.
Артист на выпад снова не среагировал.
—	Так это обязательно, иначе вы не сыщик, а участ¬
ковый. Вам этот ящичек припрятать нужно, так пони¬
маю? У меня негде, не думайте, что боюсь, только пря¬
тать у меня — пустое. А вот у Сильвера,— он указал на
дверь,— можно. Саша — человек верный, у него подвал
с овощами и припасами, перебрать — рота солдатиков
потребуется.
—	Спасибо,— ответил Гуров.— К вам в такое время
прийти кто может?
Классик взглянул на часы.
—	Очень даже обычно, около шести. Девочки-бабоч¬
ки, их опасливые мужики из номеров выставляют, де¬
вочки своих родичей либо хозяек беспокоить не хотят,
сюда и заскакивают. Обогреваются, вздремнут часок-
другой, перышки почистят, ну и кто на службу, кто к
детям, по-разному.
—	Значит, если зайдут, то остаются, сразу не уходят?
—	Остаются. Занять у меня трудно, сам в долгах
существую. Чай, рюмка, койка, больше от меня никако¬
го профиту.
-г- А к Сильверу в такую пору кто может заглянуть?
—	Там жена, дети, девочки и порога не переступят,—
ответил Классик, задумался.— Один человек может
явиться. Случалось. Семен, брат жены. Он, как и я,—
артист поднял стакан.— Употребляет. Только я пью и в
этом кресле летаю, Семен же шатун, ему необходимо
движение, потому может заявиться в любой час.
—	Спасибо,— Гуров Поднялся, надел плащ, взял
ящик.— Семен фигурой высок, низок, широкий, худой?
303

—'Маленький и горбатый,— ответил Классик и впер-:
вые за весь вечер удивился.
Человеку говорили об убийстве, намекали на опас¬
ность разоблачения, он бровью не вел, а спросили, как
выглядит брат соседки,— удивился. И сыщик удивил¬
ся, впервые в жизни он провел в обществе человека не¬
сколько часов и ничего в нем не понял.
—	Спасибо за приют, надеюсь, вечером увидимся,—
сказал сыщик и вышел в темень и дождь.
Глава восьмая
ТУМАН
Прежде чем зайти в гости к Классику, сыщик обо¬
шел дом, посмотрел имеющиеся к нему подходы, огля¬
дел соседние строения и выяснил, что примыкающий
дом пустует. Готовили домишко то ли к сносу, то ли к
капитальному ремонту, внутренности вытряхнули, а
кирпичный остов бросили. Люди, верные социалистиче¬
скому выбору, всегда отличаются широкой натурой, сто¬
ит ли о пустяках думать, ну собирались, теперь переду¬
мали, денег не хватило, возможно, просто забыли.
Гуров вышел от Классика, проскочил под дождем
два десятка метров и нырнул в проем, который некогда
закрывала дверь, последнюю, естественно, украл алчный
частник. Позиция у сыщика получилась очень удобная:
подъезд дома, где жили Сильвер с семьей и одинокий
Классик, находился буквально рядом и даже в такой
темноте и ненастье просматривался отлично. Крыша, ко¬
нечно, протекала, но имелся просторный сухой угол,
отгороженный остовом кровати. Судя по газетным об¬
рывкам, банкам, даже целому стакану, в этом углу не¬
давно проживали. Из остова дома имелось три выхода в
разные стороны. В общем, место было замечательное, и
сыщик там быстро обустроился, даже соорудил сиденье
из двух ящиков. Он закурил, огонек увидеть не могли,
а дым сквозь дождь не выползет. Гуров довольно ус¬
мехнулся, он здесь и до прибытия самолета может от¬
сидеться.
Транквилизатор сильный, а в сон все равно клонит,
вторые сутки заканчиваются, а он уже не мальчик, рас¬
суждал Гуров, неотрывно наблюдая за подъездом. Вот
познакомился он с артистом Куприным, по кличке Клас¬
сик. Умен, образован, талантлив; острый* с хорошей ре-
304

акцией, пьяница, но не алкоголик, самоуправляем пол¬
ностью. Подобными качествами может обладать и про¬
фессиональный убийца, и нормальный, нравственный
человек. Практически.: не ^выяснил ничего, не продви¬
нулся ни на шаг. Неверно,— не прояснил с Классиком,
но отчасти высветил Сильвера. Его разбудил Капитан,
сообщил, что к соседу среди ночи пожалует гость. Убий¬
ца должен был бы зайти на огонек. И дело не в нервах,
они могут быть стальные либо отсутствовать за ненадоб¬
ностью. Зайти к соседу следовало бы в поисках инфор¬
мации, благо и предлога не требуется, заглянуть в
подобной ситуации даж6 естественно. Сильвер не при¬
шел, поднялся, предупредил коллегу о предстоящем
визите и лег спать. Семейный, тоже в его пользу. И дело
не в том, что люди, имеющие семью, не становятся
убийцами, подобных, как говорится, хватает. Взять хотя
бы сексуальных маньяков, жестоких нелюдей, но чуть
не половина вурдалаков имеет нормальные семьи. Но
убийца, думал сыщик, профессионал по вызову.
Он качнул ящик и увидел подбежавшую к подъезду
фигуру. Зонтик, семенящая походка, явно женщина.
Ночная бабочка, выпорхнула из гостиницы, ищет покоя
и тепла? Или оперативник выдернул из дома знакомую
проститутку и сказал, мол, хочешь спокойно работать,
смотайся к артисту цирка, взгляни, как он живет. По¬
дождем, останется, значит, случайно залетела, выскочит
сразу, значит, за ним, Гуровым, началась охота.
Не прошло и нескольких минут, с другой стороны к
подъезду приковыляла сгорбленная мужская фигура.
Алкаш и братец пожаловал, в жизни случаются совпа¬
дения и почище, Гуров закурил новую сигарету, вынул
из кармана фляжку коньяку, которую прихватил из но¬
мера Юдина, вытряхнул на ладонь таблетку транквили¬
затора, глотнул спиртного, таблетку сунул под язык.
Первой из подъезда выскочила женщина, прикрыва¬
ясь зонтиком, побежала сквозь дождь, через несколько
секунд пропала в темноте. Сыщик напряженно вгляды¬
вался, должны мелькнуть автомобильные фары, ничего
не увидел. «Они не дураки, отнюдь, машина за углом,
фары потушены или машину развернули в обратную
сторону. Фрищенко у них нет, кто командует? Возможно,
оперг который руководил моим задержанием, на такое
дело генерал должен был послать лучшего и наиболее
верного. Я врезал .ему ногой, следовало добавить, выг-
рубить серьезно». Сыщик осуждающе покачал головой.,
305

не признаваясь даже себе, что рад, значит, еще человек,
хотя и стал жестоким, но добивать лежачего пока не
способен.
А вот и горбун появился, не засиделся у сестренки,
выполнил задание — и ходу, двинулся не в сторону,
откуда пришел, а в обратную, следом за девицей. Ясное
дело, машина-то одна, хоть и мафия, а совдеповская,
нищая. Что же ты теперь предпримешь, неприятель?
Оперативник ты приличный, знаешь, где искать, кого и
к кому послать на разведку. Что бы делал я? Сыщик,
поднялся, опрокинул ящик, нагнувшись, чуть не носом,
елозил по сырым доскам, оглядел пол, не оставил ли,
следы, сигареты он гасил о подошвы, окурки выщелкнул
в замусоренный угол. Этот домик я бы осмотрел навер¬
няка, решил Гуров, прихватил ящичек с вещдоками,
направился к проему, где некогда были двери, ведущие,
во двор, услышал стук приближающегося мотора, не¬
вольно похвалил противника, словно речь шла не о
жизни, а оценивалось изящество шахматного хода. Раз
ом считает встречу со мной возможной, то дом окружит,
собаки быть не должно. Сыщик выскользнул из дома-
скелета, свернул за дворовые постройки, далеко уходить
не стал, так как собирался вернуться. Он прислушивал¬
ся. Если есть собака, она завизжит, и тогда все плохо.
Пса из «беретты» обесточить несложно, но услышат,
начнется погоня, где шансы противника, который отлич*
но знает город, предпочтительнее. Если я начну их пре¬
следовать, то тюрьма на все сто. Пресса возликует:
«Полковник из Москвы отстреливает милиционеров пе¬
риферии». Не отмыться, ничего не доказать, мои вещ¬
доки возьмет прокурор как оружие обвинения. Мой
звонок в Москву, который подтвердит Орлов, вывернут
наизнанку: сначала совершил преступление, затем по¬
просил помощи. Юдин не свидетель. Фрищенко убит,
цирковые могут подтвердить лишь то, что я скрывался.
Стрелять нельзя, но, в крайнем случае, подранить одно-
го-двух, а они откроют огонь на поражение. Собака?
Есть или нет?
Хлопнула дверца машины, послышались шаги, со¬
бачий визг и знакомый голос опера, который недавно,
стоя над Гуровым, рассуждал, где удобнее прикончить
зарвавшегося москвича:
—	Товарищ полковник, вы окружены, выходите по-
хорошему, неловко получается, но нам разрешено стре¬
лять.
306

Гуров не очень твердой рукой опустил ящичек с
вещдоками в стоявшую рядом бочку, кинул сверху ве¬
тошь, достал «беретту». Стрелял дважды, сколько в ней'
патронов?
—	Поедем в контору, потолкуем, к чему до крайно¬
сти доводить? Я знаю, вы недавно были в доме, сейчас
здесь, спрятаться вам больше некуда!—опер говорил
уверенно.
Гуров отдавал ему должное. «Тебя я подстрелю пер¬
вым. Если Классик убийца, то мог и сообщить обо мне,
почему бы и не убрать мента руками коллег? Ошиба¬
юсь, если бы артист меня выдал, то опер бы сказал, что
я был у артиста, а он сказал, что в доме. Опер точно
не знает, значит, Классик не убийца. Надо думать о
жизни, а я — черт о чем». Сыщик оттянул затвор, про¬
верил патронник — сейчас только осечки и не хватает.
Пса надо глушить, когда он выскочит из-за угла, до
Прыжка, иначе можно опоздать.
—	Не желаете? Я при свидетелях вас предупредил!
Пускай собаку.
—	Мухтар, след! Ищи!
После популярного фильма половина ищеек стали
мухтарами. Откуда след? Они взяли мои ботинки из но¬
мера. Сыщик услышал визг, замелькали лучики карман¬
ных фонарей, сыщик расслабился и поднял пистолет.
Собака метнулась к дому, выскочила во двор, боко¬
вым зрением сыщик наметил путь отхода. Вот пес уже
рядом, за углом, в двух шагах, слышно напряженное
дыхание, которое неожиданно сорвалось на лай, высо¬
кий, пронзительный. Собака метнулась куда-то в сто¬
рону, опрокидывая домашнюю утварь, громко лая, нача¬
ла преследование, явно удаляясь.
—	Кошка, мать твою! — сказал громко проводник и
Длинно выругался.— Уж и бил я сукиного сына смерт¬
ным боем, чего не делал только. Без смысла! Как крта
почует, конец, никакой работы.
—	Но след он взял? — спросил опер.
—	Взял, только чей след, кошачий или человечий?
Судя по голосу — кощка, у него на человека голос ниже,
—	Мы с тобой дома уясним! — сказал опер:— Всем
светить на пол, нужен свежий окурок, кто найдет, полу¬
чит бутылку.
—	Мухтар! Мухтар! Ко мне! — надрывался провод¬
ник.
307

Гуров положил пистолет в карман, вытер платком
лицо и ладони. Бардак, он везде бардак, от министра
до собаки никто ремеслом не владеет, вроде и обучен,
даже старается, но моя кошка важнее всех ваших дел.
Да здравствует бардак! Сыщик перевел дух. Значит,
гонка со стрельбой отменяется. Правильно ищешь, но
окурка не найдешь и отсюда уберешься. Куда же ты
теперь, недобитый? «Судя по времени, ты не был в цир¬
ке, полагая, что я туда не сунусь, теперь от безысход¬
ности направишься туда, затем вернешься в гостиницу.
Нет, в гостиницу пойдут только подчиненные, ты кинешь¬
ся к сотоварищам-уголовникам, велишь обставить под¬
ходы, зарезать меня на улице, когда я около десяти
вылезу на свет Божий. Вот тут ты и мордой в дерьмо,
потому что не я пойду к Орлову, а генерал поедет ко
мне. А техники для прослушивания телефонных разго¬
воров у тебя нет и где я жду, ты не узнаешь».
—	Все, поехали! Ты останься здесь, вот ящик под¬
ставь и сиди, может, он заявится,— сказал опер, но в
голосе его звучала безнадежность.— Если придет, под¬
пусти и стреляй без предупреждения. Не высовывайся,
иначе он уложит тебя.
—	Да я его в жизни не видел! — возразил молодой
голос.
—	Узнаешь сразу по походке, у нас так никто не
ходит,— рассмеялся опер, добавил серьезно:—Ты в
очереди на жилье стоишь? Считай, что выстреливаешь
себе квартиру в центре.
Взревел мотор и застучал, удаляясь.
Пристанище тебе, пацан, определили бы персональ¬
ное, обтянутое тряпочкой и сверху венок. Но я позабо¬
чусь, чтобы ты жил дольше. Сыщик представил, как
мальчик устраивается на ящиках, только у него нет ни
глотка коньяка, ни таблетки, плохо ему. Из него мог бы
вырасти хороший оперативник, а его либо выгонят, либо
превратят в преступника, возможно, убьют. Коли я вы¬
еду из этой истории на белом коне, зайду в розыск, най¬
ду парня, узнаю по голосу, скажу несколько слов. Гуров
снял ветошь, вынул свой ящичек из бочки, тихо вздох¬
нул, зная, как бы история ни закончилась, никуда он не
пойдет, никого искать не будет. Жизнь.
Он подошел к дому ео стороны двора, определил
окна Классика, толкнул одно, второе поддалось, откры¬
лось без скрипа. Сыщик легко впрыгнул в комнату,
прикрыл ставень. Артист сидел в прежней позе, только.
308

в бутылке: слегка поубавилось, Гуров тоже занял~свое
место за бюро, собрался кашлянуть и приготовил улыб¬
ку, во Классик неожиданно спросил:
А вы, господин полковник, абсолютно уверены?
Сыщик смешался, потому ответил через паузу:
—	Естественно, никогда не рискую чужой жизнью,
мне для этой цели хватает своей. Вы увидели меня во
сне?
—	Мои глаза сплошной обман, лишь прикрою, рес¬
ницы сомкнутся, со стороны будто глаза закрыты, а я
все-все вижу, порой больше, чем мне бы хотелось.
•-*- Неприятно, по себе знаю,— ответил сыщик и ре¬
шил атаковать.— Еслй вы много видите, подскажите,
кто из цирковых может жить двойной жизнью?
—	Николай Иванович Куприн по кличке Классик,—
тонко улыбнулся артист.— Я, как и вы, поставил бы
этого человека на первое место. Вы ищете убийцу. Как
я представляю, преступник физически силен, быст, ло¬
вок, не вызывает у окружающих никакого подозрения.
—	Все верно.
—	Значит, Классик фигура вполне подходящая,— ар¬
тист говорил о себе в третьем лице и очень спокойно.—
Куприн пьет, уходит в потусторонний мир, что он там
видит, никому не известно. Вполне возможно, что у него
какая-то гайка соскочила с резьбы, и он решил, что во¬
лен распоряжаться человеческими жизнями по своему
усмотрению.
—	Но сыщик приехал до убийства мальчика,— Гуров1
решил подыграть артисту,—Значит, Классик убил не из
любви к искусству, а убирал опасного свидетеля. А уж
убийство майора милиции, начальника уголовного ро¬
зыска, вообще ни в какие ворота не лезет.
Так, может, у розыска десятки немотивированных
убийств, след привел в эту обитель, явился сыщик й на¬
чалось.
—	Все случается, но в данном случае убийца не че¬
ловек, сдвинутый по фазе, он преследует определенную
цел^ —деньги, большие деньги,—сыщик сидел в темно¬
те, в то время как артист был освещен, хоть и не ярко,
но достаточно, чтобы за его лицом можно было наблю¬
дать, но данное преимущество не помогало Гурову.
Вытянутое лицо Классика походило на гуттаперче¬
вую маску, из-под лохматых ресниц поблескивали глаза,
легкая' улыбка кривила тонкие губы, но понять, что
скрывала: маска, сыщику не удавалось.
309

i— Деньги? — казалось, артист разочарован.— Какая
пошлость. Если деньги, то Классик вам абсолютно не
подходит,— он широким жестом длинной рукй указал на
обстановку, взял бутылку, посмотрел, сколько осталось,
и налил в стакан несколько капель.— Какая похабщи¬
на, убивать людей из-за денег.
—	А из-за чего можно убивать?
—	Мне трудно ответить — не убивал. Упаси Боже, я
вас не уговариваю, и вы вправе не верить, профессия
такая, понимаю. Однако я абсолютно не меркантилен,
это факт. У меня один костюм,— Классик указал на ма^
некен.— Кстати, вас такая манера хранения не удиви1
ла? Так должен сообщить, данный Велосипед придумал
не я. В фильме Михаила Ромма «Мечта» персонаж
Астангова нищий аристократ подобным образом сохра¬
нял свой более чем скромный гардероб, вот я и по¬
заимствовал.
—	Очень интересно,— сыщик тонул в бессмысленной
болтовне и начал злиться.— Напомню: убивают люден,
вы что-то знаете, и вместо того, чтобы помочь, делаете
небольшой экскурс в историю кино. Вам не кажется
подобная позиция безнравственной?
—	Нравственность? — Классик открыл глаза, смот¬
рел недоуменно.— Вы и нравственность, что же общего?
Я лишь говорю на вашем языке, господин полковник. Не
перебивайте и терпите, сейчас я вам отмассирую копчик.
Я же про вас все знаю. Вы поссорились с местными
бандитами, разделали их и трех человек приковали на¬
ручниками к машине, предварительно забрав у них
оружие и документы,— он указал пальцем на деревян¬
ный ящичек, стоявший у ног Гурова.— Вас преследуют,
хотят убить, а улики отобрать. Следует отметить, что
подобное желание бандитов вполне естественно. Согла¬
ситесь. А как поступаете вы, нравственный человек?
—	Нормально поступаю, бегу,— огрызнулся Гуров.
—	Вы тут молвили, что рискуете лишь своей жизнью,
пустое, господин полковник. Ванюшку убили по вашей
вине. Раз. Не знаю, как Семен Григорьевич погиб, сим¬
патичный мужчина был, думаю, тоже не без вашего уча¬
стия. Два. Теперь вы взбесили волчью стаю, бежите, они
следом и зубами щелкают. Куда же вы ведете эту стаю?
К Лешке Колесникову, бескорыстному труженику.
У Лешки наследили, бросились сюда. Волки сильны в
стае, а вы хищник покрупнее и в одиночку трупов нава¬
лите гору. Классика узрели, добычей пахнет, Так вы
310

решили все разом: и от стаи укроюсь, и человечка на
зуб попробую, коли угадал, слопаю, промахнулся — вы¬
плюну. А вы полагаете, что они в дом бабочку и бра¬
тишку Елены прислали, вас не нашли и забыли? Вы,
господин полковник, уйдете своей кровавой тропой, а
мы останемся рядом с взбешенной стаей.
—	Я ее уничтожу,— голос сыщика сорвался.
—	Это ваша война, уничтожите, так прекрасно, а
коли промахнетесь? Что будет с нами? — спросил ар¬
тист.— Кто вам дал право втягивать в кровавую драку
необученных, безоружных людей? Отец народов в сорок
первом бросил под танки патриотов, и стальные гусени¬
цы увязли в человеческих телах!..
—	Прекратите! Выпейте и успокойтесь, у вас исте¬
рика, и вы несете чушь! Выпейте!
Классик послушно допил остатки, опустил пустую
бутылку под стол и жалобно сказал:
—	Кончилась, больше нету, а я засыпаю только в
девять, а уже через полчаса ломать начнет,— артист
блаженно улыбнулся, алкоголь теплом разливался по
всему телу.— Ну ничего, дело обычное, к Сильверу пой¬
ду, он божий человек, спасет,—он вновь открыл глаза,
взглянул на сидевшего в темном углу сыщика.— Но
Сдша меня ругать будет, а я стыжусь, переживаю.
Уверенный, что Классик не видит, сыщик внима¬
тельно следил за его движениями. Артист, может, он и
классный, но такое не сыграть, он абсолютно искренен.
«Я промахнулся. Отрицательный результат тоже резуль¬
тат, и Классик мне определенно нравится».
—	Извините покорно, господин полковник, сравнение
я неэтичное употребил. Вы, конечно, не палач, просто
холодный профессионал,— спиртное достало окончатель¬
но, артист заговорил быстрее и легче.— Я обыкновенный
русский артист, говорят, что гениальный, значит, пьяни¬
ца. Я же каждый вечер на арене смеюсь, плачу и уми¬
раю. Я же не прикидываюсь, натурально веселюсь,
плачу и умираю. Вам понятно? Нет, вы классный про¬
фессионал, холодный и расчетливый. Вы, извините* ис¬
полняете свой номер, который доводите до «продажи»,
так мы называем финал, любой ценой. Кто-то упал под
ногами, другой человек случайно на пути оказался* все
прочь, только вперед!
—	Прошу вас, перестаньте,— сказал Гуров.
Артист услышал в голосе полковника боль, замол¬
кал, посмотрел удивленно. Сыщик вынул из кармана
311

фляжку коньяка, взглянул на Классика и пить не. стал.
Артист ударил больно, в самое незащищенное место;
Другими словами, но по смыслу то же говорила жена*
когда собирала вещи.
—	Хорошо, хорошо, я холодный профессионал, про¬
глотил и двинулся к своей цели. А вы, нравственный
человек, ответьте, что за человек Александр Аверков?
—	Человек — существо сложное, чужая душа —пол
темки.
—	А конкретнее,— перебил сыщик, что делал крайне
редко, сейчас не сдержался и продолжал: — И не счи¬
тайте, что закладываете приятеля» вы помогаете найти
и обезвредить жестокого убийцу, спрямляете путь розыс¬
ка. Ваше мнение, Сильвер способен убивать за деньги?
—	Ваш вопрос смешон!
—	Отвечайте аргументированно. Восклицательных
знаков мне хватает в газетах и в «ящике». Слушаю.
—	Александр Аверков по кличке Сильвер обыкно¬
венный русский мужик: одной рукой ворует, другой раз¬
дает.
—	Но себе оставляет.
—	Обязательно. Однако факт, содержит совершенно
чужую семью, себе оставляет на пропитание,— Классик
задумался.— В подвале он припрятал на черный день.
Так русский же мужик, коль возможность есть, значит,
непременно. Жизнь напугала, он иначе не может. Саша
способен убить, только защищая семью. А за деньги —
нет, головой отвечаю.
—	Спасибо,— Гуров хотел коньяк отдать, но, взгля¬
нув в умиротворенное лицо артиста, решил, что еще ра¬
но.— Разрешите прилечь на часок, дверь заприте, если
явятся, я отобьюсь и уйду. А вы заявите, держал под
угрозой оружия.
—	Ложитесь, только учтите, там много людей спало.
А что ответить, я сам соображу.
Гуров улегся за китайской ширмой на широченную
низкую кровать, и сон, ничего не зная о транквилизато¬
рах, поднялся изнутри и опустился сверху, запеленал,
Последнее, что сыщик слышал, был вкрадчивый, укориз¬
ненный голос артиста, который доверительно беседовал
сам с собой:
—	Нехорошо, Классик, нехорошо, обидел человека.
—	Разве можно обидеть танк?
—	Чего ты говоришь, Классик. Твой греть—человек,
только очень несчастный...
312

Он проснулся, выскочил из кровати, как из окопа,
непроизвольно выхватил пистолет, бросил взгляд на свой
ящичек. Не выходя из-за ширмы, прислушался. Тиши¬
на. Окна залепил утренний туман, они смотрели слепо,
словно сквозь бельма. Сыщик вышел на середину ком¬
наты. Артист все также сидел в КресЛе, только руки его
не лежали спокойно на подлокотниках, а судорожно
обхватили плечи. Гуров посмотрел на стенные ходики,
на свои часы, было начало девятого, до прилета Орлова
оставался час. Сыщик проспал около трех часов, чувст¬
вовал себя превосходно.
—	Доброе утро, Николай Иванович.
Артист приоткрыл глаза, кивнул, челюсти мелко дро¬
жали, через силу он улыбнулся и спросил:
—	Как спали?
—	Отлично, у вас превосходная кровать, понимаю
девочек, которые заскакивают к вам отдохнуть,— сыщик
подошел к раковине, взял стакан, начал его мыть.
—	Вы не стесняйтесь, я бы все равно лечь не смог,
мне сейчас только сидеть.
—	А я знаю и не стесняюсь,— сыщик вынул фляжку
с коньяком, фляжка была заморская, изогнутая, чтобы
удобней улечься в кармане, вмещала 0,7 литра. Гуров
умел обращаться с больными алкоголем, налил граммов
шестьдесят, зная, артисту сразу больше не выпить.
—	Это что? — Классик взял поставленный перед ним
стакан, поднял, поставил, виновато улыбнулся.
—	Отличный напиток,—ответил сыщик, отошел к
окну.
Когда артист с этим номером справился, Гуров тут
же налил ему вторую порцию. После третьей дозы и
небольшой паузы Классик легко поднялся, вытянулся
тонким сильным телом.
—	Случалось, что незваные гости меня обворовыва¬
ли, допивали неприкосновенный запас,—сказал он и
рассмеялся.— Редко кто принесет с собой.;. И вдруг —
французский коньяк!
Он внезапно притих, смахнул с лица выступивший
пот, спросил: — И что дальше?
—	Мне нужен телефон,— ответил Гуров.
—	Понятно. Можно позвонить от Сильвера. Конспи¬
рация бессмысленна, после звонка Капитана они по¬
нимают, что здесь именно вы, но если желаете... Мину¬
точку.
313

Артист вышел, тут же вернулся, принес телефонный
аппарат, подключил в свою розетку.
—	У нас параллельный, но мой сперли, я все со¬
бирался купить, а теперь цены, сами понимаете. Могу
я чем помочь?
Сыщик задумался, ответил таким тоном, будто его
долго уговаривали, наконец уговорили.
—	Ну если так хочется, зайдите в цирк, осмотритесь
по дороге и в самом здании. Если увидите хоть одного
постороннего человека, позвоните сюда, выждите два
гудка и положите трубку.
Артист кивнул и вышел. Гуров позвонил Юдину, ус¬
лышав ответ, спросил:
—	Ты один?
—	Да. А ты живой?
—	Абсолютно.
—	Лев Иванович, подробности при встрече, а сейчас
должен вас огорчить. Туман, наш аэропорт не принима¬
ет. У моего знакомого нервишки не очень, может по¬
садки не дождаться и вернуться в город.
—	Понял,— Гуров растерялся. Что не прилетит воз¬
можный свидетель, конечно, плохо. А вот что в ближай¬
ший час здесь не появится генерал Орлов, так это про¬
сто беда.
—	Извини, Борис Андреевич, тебе придется В гости¬
нице задержаться, иначе меня убьют. Правда, если ты
и останешься, шансов у меня тоже немного, но все-таки.
—	Что мне делать?
—	Ждать. Придумай себе какое-нибудь занятие, из
номера не уходи.
—	Хочешь, я вывезу тебя из города?
—	Возможно. Я обдумаю. Жди.
Сыщик прошелся по комнате. Тревожно вздыхали
рассохшиеся половицы. Уехать заманчиво, хотя и не так
просто, как полагает Юдин, уж его роскошная машина
для такой цели абсолютно не годится. Как бы дороги
ни контролировали, выехать из города он сумеет. Все
бросить? Обождем, решил сыщик, обождем прибытия
московского рейса.
День не складывался изначально. После звонка Левы
уснуть не удалось, повертевшись с боку на бок, Орлов
поднялся. Тут же на кухне появилась жена. Она при¬
выкла, тридцать два года кого угодно приучат. Ничего
не спрашивая, не смотря укоризненно, даже улыбаясь,
314

приглаживала короткие седые волосы. Орлов тщательно
выбрился, наодеколонился, состроил в зеркале рожу,
начал конструировать легенду для начальства. Нет на
свете такого генерала, у которого не было бы началь¬
ника. Лева тоже хорош, пора бы к нему привыкнуть, ан
нет — не получается. Срочно прилетай да еще возьми с
собой прокуратуру и старшего офицера из инспекции!
Можно подумать, что Лева вырос не под боком, между
рядами колючей проволоки, где любой шаг в сторону
расценивается как побег, а на грядке у рачительного
хозяина, где его растили, холили, прикрывали пленкой
от дождя, заботливо оберегая даже от легкого майского
ветерка. Надо раз и навсегда зарубить на этой «карто¬
фелине», Орлов, продолжая смотреть в зеркало, дернул
себя за нос. Ты" Гурова не поймешь никогда, живи спо¬
койно, уверенный, что левая рука — слева, а правая —■
справа, а на мнение Левы тебе начхать. Он человек не¬
нормальный. Ты же, генерал, не объясняешь больному,
что он не Наполеон Бонапарт. Нет? Так чего к Леве
пристаешь? Нет, ну хорошее дело: прилетай, возьми с
собой, я гарантирую... Чушь собачья...
Орлов вышел из ванной расстроенный и сердитый,
жена поняла, но спросила буднично:
—	Яйцо сварить или лучше яичницу?
—	Без разницы, малыш,— буркнул Орлов.— Мне на*
до отъехать на пару дней, подскажи, что начальству
наврать?
— Левины штучки,— убежденно сказала жена.—
У него всегда не как у людей,— и забеспокоилась: — Он
нездоров?
—	Раз звонит, значит, в порядке.
—	Ничего не значит, может лежать простреленный.
—	Тьфу на тебя! — раздраженно сказал Орлов.— Так
что начальству сказать?
—	На здоровье внуков сослаться? Грех,— начала
рассуждать жена, обжаривая на сковородке хлеб и за¬
ливая его яйцами.— Скажешь, приболел, начнут тре¬
звонить, могут и явиться. Вот! У нас нет дачи. Тебе
предложили участок, пятнадцать соток, километров за
восемьдесят, ты поехал взглянуть, обсудить.
—	Не поверят...
—	А это дело ихнее, Петр. Ты сказал, а они как по¬
желают. У тебя отпуск за прошлый год негуляный.
—	Да... Среди ночи на участок — мысль интерес¬
ная,— усмехнулся Орлов и позвонил своему заму.
315

Трубку не снимали, но Орлов был челОйек последо¬
вательный, трубку положил на стол рядом с тарелкой
и занялся яичницей. Наконец трубка забормотала, Ор¬
лов прижал ее плечом и услышал:
—	Ну чего молчите? Кто это?
—	Некто Орлов, зовут Петр Николаевич. Неужто
разбудил?
—	Петр Николаевич, извините, но креста на вас нетТ
Где горит?
—	Это на вас, полковник, креста нет,— уже серьезно
заговорил Орлов.—Врач, пожарник и оперативник
должны держать аппарат у подушки и отвечать по пер¬
вому треньканью.
—	Оперативник,— недовольно пробормотал зам.—
Я давно чиновник, товарищ генерал.
—	Хорошо, что напомнили, полковник, учту. Я вы¬
нужден на пару-тройку дней отъехать, вернусь и с ру¬
ководством этот вопрос утрясу. А вы, пожалуйста, не
сочтите за труд, загляните около девяти к генерал-лей¬
тенанту, скажите, что звонил, что у генерала Орлова
неделя за прошлый год пропала. Вам это удобнее сде¬
лать, чем мне самому. Договорились?
—	Конечно, товарищ генерал! Все выполню, товарищ
генерал! А насчет чиновника...
—	Досыпайте,— перебил Орлов и положил трубку.
—	Грубый ты человек, Петр — жена подвинула чаш¬
ку.— Кофе, чай? Ну не любишь ты его, так терпи, тьг
же генерал.
—	Понимаешь, маленькая, вот я начальника не люб¬
лю, так я ведь его и не выбираю! — Орлов прижал руки
к груди.— Но подчиненного я могу, подобрать толкового
и по душе? Ни при коммунистах, ни при демократах!
Бери, что дают! Того надо пристроить, другого пригреть.
Этот однокашник племянника, другой сосед по даче!
—	А ты, Петр, либо не бери, либо не плачь! — жена
забрала пустую тарелку.—Твой любимый Гуров в жиз¬
ни не жалился.
—	Я не жалуюсь, подвожу итоги! — Орлов попытал¬
ся взглянуть на жену строго, не получилось, потому что
жену любил, и, кроме жены и Льва Гурова, у него дру¬
зей не было.
Звонить ночью в прокуратуру и начальнику управ¬
ления кадров Орлов, естественно, не собирался. И не
оттого, что страховался, просто объяснить свою просьбу
о немедленном вылете было совершенно невозможно.
316

Я послал полковника в командировку, думал генерал,
город известен своей коррумпированностью* есть осно¬
вания полагать, что начальник УВД — преступник. Гу¬
ров — мой друг, я ему верю, как себе, раз он говорит
«немедленно», значит, надо вылетать. Даже несмешно.
Лева, я; тебя туда послал, я тебя и вытащу, больше ни¬
чего сделать не могу, и какой бы компромат ты на Илью
Фомина ни добыл, не мы его назначали и не нам его
снимать, вернемся в Москву, доложим, а наше дело те¬
лячье. А мой молодой заместитель — натуральный чи¬
новник, надо от него как-то избавиться. В министерстве
кабинетов, как дырок в сотах. Найдут местечко. Нехо¬
роший парень мой зам, нехороший.
За двадцать лет работы и дружбы с Гуровым Орлов
и не заметил, что заразился от сыщика простотой в
оценке человека. Заместитель Орлова был не хороший и
не плохой, он проработал на партийной работе свыше
десяти лет, последние годы трудился в аппарате ЦК.
Когда партия рассыпалась, сотрудники ЦК заняли ру¬
ководящие посты в новых структурах, он временно
пристроился в милицию. Он был не умен и не глуп, знал
правила игры и неукоснительно им следовал. Булат
Окуджава поет: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не
пропасть поодиночке», аппаратчикам не надо браться за
руки* люди, «не поступающиеся принципами», руки сце¬
пили давным-давно и сегодня держат их крепко, как
вчера и много лет назад. Это демократы рассыпались
на группировки, как горох на столе, кидаются друг на
друга, выясняют, кто выше на стенку писает. Бывший
коммунист-руководитель может ненавидеть сотоварища,
но твердо знает: главное — не пропасть поодиночке.
Когда полковник Гуров прищемил генералу Фомину
хвост и начал тянуться к горлу, генерал открыл свя¬
щенный поминальник и стал искать, на кого можно
опираться, кто там, в министерстве из НАШИХ? Очень
быстро установил,, что зам. начальника Гурова проис¬
хождением из гнезда генсеков. Последовал звонок, об¬
мен дежурными приветствиями, после чего Илья Нико¬
лаевич сказал;
—	Ваш Гуров творит на моей земле самоуправство.
Он подставился местным авторитетам, его -могут при¬
бить, я не хочу попасть в молотилку нынешней команды
и распустившейся прессы.
Естественно,— осторожно ответил содельник.—г
Чем могу помочь?
317

—	Твой шеф, ведь он не из НАШИХ?
—	Абсолютно.
—	Он не собирается ко мне в гости?
—	Мне ничего неизвестно, я попробую взять дело
под контроль. Что выясню, позвоню.
—	Договорились, ты раз с меня имеешь.
Когда Орлов среди ночи сообщил, что исчезает на
несколько дней, заместитель все понял и начал набирать
номер Фомина.
После того, как капитан Стаднюк с подручными прр,-
верил место, где надеялся взять Гурова, он вернулся и
доложил о неудаче. Генерал собрал экстренное сове¬
щание и объявил:
—	В городе находится полковник Гуров, который
выполняет специальное задание. Москвы. Полковник мне
не представился, в нашей обстановке не разобрался,
схлестнулся с доморощенными авторитетами, и, по име¬
ющимся оперативным данным, Крещеный (так звали
местного крестного отца) дал команду москвича ликви¬
дировать. Несмываемый позор и соответствующие санк¬
ции падут на наши головы, если мы позволим бандитам
пролить кровь нашего гостя и коллеги. Место нахожде¬
ния полковника в настоящее время неизвестно, может,
он уже и захвачен либо убит,— Илья Николаевич ис¬
кренне перекрестился.— Мы должны сделать все от нас
зависящее и спасти товарища. Центр поиска мой каби¬
нет, и я не выйду из него до конца операции. Докажем
Москве, что мы умеем работать и не надо действовать
за нашей спиной. Майор Фрищенко по вине самонадеян¬
ного москвича уже убит, непосредственный розыск воз¬
главляет капитан Стаднюк. Участковым проверить свои
территории, оперативникам вытащить агентуру, проинст¬
руктировать, сотрудникам ГАИ перекрыть шоссе, прове¬
рять каждую машину. Возможно, дай Бог, полковник
жив и здоров и захочет из города тихонечко смотаться,
нагадил нам и убыл в свою столицу. Я полагаю, что
нам, товарищи, это не годится, потому приказываю: при
обнаружении полковника Гурова вежливо, но настойчи¬
во предложить проследовать сюда, в мой кабинет.
Генерал тяжело выдохнул, оглядел собравшихся и
как бы через «не могу» веско произнес:
—	В случае неповиновения применить силу.
Скрипнули стульями, заговорили, кто-то громко
спросил:
318

—	Вплоть до оружия? Раз он важняк, руками с
москвичом не совладать.
—	Такой команды дать права не имею. Решайте, то¬
варищи, по обстановке, нельзя всю ответственность на
одну шею, каждый решает самостоятельно. Все свобод¬
ны. Капитан Стаднюк, задержитесь.
Сценарий действа сотворил оперативник, действиями
генерала остался доволен. Когда все вышли, показал
начальству большой палец и сказал:
~ — Восемь человек у меня в руках, они готовы на
йсе. Я повидал Крещеного...
—	Стоп, капитан,— генерал поднял руку.— Ваши
агентурные дела меня не интересуют.
—	Не смешите, генерал. В бардаке девки тоже носят
кресты, даже порой заглядывают в храм. Но они про¬
ститутки. Мы с вами такие, как есть, и не стоит пред¬
ставляться.
Генерал вытер лицо ладонью, словно умылся, и про¬
молчал. Сейчас без этого блатняка не обойтись, значит,
надо терпеть. Стаднюк согласно кивнул и сказал:
—	Се ля ви, генерал, приходится терпеть. Значит,
Крещеный согласился помочь, уже дал указания, потом
мы ему кое-что отстегнем, не обеднеем. Раз деловые
заговорят, агентура и доносчики всех мастей услышат,
наши порядочные,— он усмехнулся,— напишут рапорты.
К утру на вашем столе, генерал, вырастет гора бумаги,
в которой черным по белому будет зафиксировано, что
действительно на полковника Гурова объявлена охота, и
мы делаем все, что можем. А от чьей пули или ножа
погиб полковник, значения не имеет.
—	А ваши удостоверения, личное номерное оружие,
главное, подробный рапорт? Гуров наверняка спрятал,
вы его прикончите, а мина всплывет.
—	Какая мина, генерал? — удивился Стаднюк.—Мы
и не будем скрывать, что пытались его доставить в кон¬
тору, а полковник офицеров оглушил и скрылся. По¬
следовательность событий восстановить нельзя, неизвест¬
но, когда были получены сигналы о нависшей над ним
опасности. Когда его пытались спасти, а он оказал
сопротивление. Даже комиссию по расследованию на*
значать не будут, полистают бумаги, выразят сожале¬
ние. А и назначат расследование? Да ни одна комиссия
ни разу ничего толком не расследовала. Приедут, надуют
"щеки, испишут еще гору бумаги и убудут восвояси.
Раньше банкетом провожали, подарки дарили, нынче
319

обойдутся, я в гостинице шепну, им такие номера обеспе¬
чат — долго не задержатся.
—	Умен,— генерал одобрительно покачал головой.—
Почему же ты только капитан?
—	А мы по разным лестницам карабкаемся, Илья
Николаевич,— ответил Стаднюк.— Вы по парадной, а я
по пожарной, и я не тщеславный, были бы деньги на¬
стоящие, а звезды, погоны — мишура.
—	Тоже верно,—генерал пожевал губами, обдумы¬
вал, прикидывал, где может проступить слабина.— Все
ты рассудил верно, одно плохо. Начальник Гурова ге¬
нерал Орлов из сыщиков, если он.,.
—	Стоп, генерал,— дерзко перебил Стаднюк.— На¬
стоящих сыщиков нам тут не надо. Генералы, любые
руководители, хоть весь Верховный Совет, это пожа¬
луйста, а настоящих сыщиков не надо!
—	Он большой начальник, не прикажешь...
—	Бросьте, генерал, нет начальника, у которого над
головой лишь небо да звезды!
Зазвонил телефон, заместитель Орлова наконец про¬
рвался к однокашнику, сообщил, что шеф вылетает
первым рейсом.
—	Что присоветуешь? — спросил генерал, кивая
Стаднюку и жестом объясняя, что дело плохо.
—	Шеф умный, но неуправляемый. Встретишься, не
верь глазам своим. У него физия, будто он только от
сохи либо сменился с вахты, но все сплошной обман. Он
хитрый, коварный, взяток не берет. Все чего-то ищет,
говорит, что правду.
—	Как остановить?
—	У тебя на столе «вертушка». Верти, приятель. Уч¬
ти, я тебе не звонил, братские могилы хороши только
для неизвестных солдат. А живой я тебе, может, еще
пригожусь. Удачи!
—	Стой! Кто. из начальников Орлова из НАШИХ?
—	Пожалуй, Бабурин.- Да не оратор с бородкой, дру¬
гой, у нас в министерстве свой имеется. Запомни, Фрол
Кузьмич Бабурин. Он, конечно, рядится современно, но
кровей точно наших. Удачи!
Генерал положил трубку, долго молчал, листал спра¬
вочник, отбросил. Нужен домашний, начинать надо с
дежурного.
-г- Что задумался, генерал, хреновые у нас дела? —
спросил Стаднюк.
320

—	Иди работай, капитан, и время у тебя — до при¬
бытия московского рейса,— сказал генерал.— Я сделаю,
что могу, но ты особо не надейся.
—	Валяй, генерал,— Стаднюк поднялся.— Мы уже
выяснили, у каждого по одной шкуре и дубликатов не
дают.
Генерал переставил «вертушку» с приставного сто¬
лика на свой, снял трубку и неожиданно почувствовал
прилив сил. Нет, нас голыми руками не возьмешь, по¬
боремся, еще посмотрим, кто кого.
Глава девятая
ОБЛАВА
Вылет самолета по метеоусловиям порта назначения
задерживается. Пассажиров просят из здания аэропор¬
та не отлучаться, о времени будет сообщено дополни¬
тельно.
Орлов данного объявления не слышал, так как на¬
ходился не в аэропорту, а в кабинете своего начальника.
Фрол Кузьмич Бабурин позвонил Орлову в пять утра и
недовольно произнес:
—	Здравствуйте, Петр Николаевич, мне только что
сообщили, что вы собрались отлучиться. Так я вас убе¬
дительно прошу этого не делать.
—	Фрол Кузьмич, я не сержант срочной службы, вы
не ротный старшина,— ответил несколько ошарашенный
столь неожиданным звонком Орлов.— Я генерал, черт
вас подери, и за свои поступки отвечаю.
—	Мне позвонил начальник городского управления
Фомин, кстати тоже генерал, и сообщил о художествах,
которые вытворяет ваш Гуров. Полнейший беспредел!
— Согласен,— Орлов успокоился, в его тоне зазву¬
чала ирония.— Конечно, беспредел. Я слетаю, разбе¬
русь и доложу.
—	А я сказал, вы никуда не полетите! Или вы же¬
лаете, чтобы я сейчас, в пять утра, разбудил министра,
и он лично попросил вас воздержаться от выезда? —
Голос Бабурина дрожал от напряжения. Больше всего
он боялся, что этот бывший опер сейчас шмыгнет носом
и заявит, что с удовольствием перебросится с министром
парой слов. Эти выбившиеся из низов, грубые и неоте¬
санные люди, от них можно всего ожидать.
11	Заказ 3114
321

Нехитрые мысли Бабурина опытному сыщику были
абсолютно ясны, он не боялся министра, если надо,
можно и разбудить, ничего страшного. Но для этого
должен существовать повод серьезный, а не склока меж¬
ду подчиненными. Черт с тобой, молокосос, известно,
кто умнее, тот и уступит. «Ну так я вылечу к Леве не
утренним, а вечерним рейсом, потерпит»,— решил Ор¬
лов и ответил:
—	Я поболтаю с министром чуть позже, а к вам за¬
гляну около девяти, обсудим поступивший донос,—он
умышленно употреблял простонародные слова.— Дого¬
ворились? — И, не ожидая ответа, положил трубку.
Бабурина перебросили в милицию два месяца назад,
и Орлов не сомневался, что «товарищ» в министерстве
не задержится. Приятели быстренько пересадят парня
в более уютное кресло.
Сейчас они сидели друг против друга, их разделяли
стол, цели и задачи, мировоззрения и объединяла взаим¬
ная неприязнь.
Бабурин был опытным царедворцем, политиком, дип¬
ломатом, служба в номенклатурных войсках научила
многому, в том числе и общению с малокультурными
хамами. Но в прошлой жизни подобными людьми могли
быть только начальники, подчиненные в независимости
от культурного уровня смотрели подобострастно и от¬
крывали рот лишь в том случае, если их спрашивали.
Сегодняшняя ситуация даже для многоопытного Бабу¬
рина оказалось внове, и он перекладывал на столе бу¬
маги, не зная, с какого боку начать. Он понимал, что
мужик в мятом костюме, что сидит напротив, трет и без
того бесформенный нос, хлопает белесыми глазами,
умен, хитер, главное, плохо управляем. Бабурин пришел
к такому выводу еще месяц назад, когда на совещании
раздавал указания. Присутствующие молча их записа¬
ли, а Орлов, шмыгнув носом, неторопливо произнес, мол,
прежде, чем проглотить, следует тщательно разжевать.
Еще тогда Бабурин подумал: от этого мужика надо из¬
бавиться. Сегодняшний разговор по телефону «побол¬
таю с министром», «обсудим и договоримся» доказал,
что мужик ничего не понимает и его следует опасаться.
Орлов был политик никакой, дипломат и того хуже,
опытный оперативник перевидал на своем веку столько
начальников, что приобрел иммунитет буквально на все
виды болезней. Он прекрасно видел, что Бабурин его
боится, не знает, с чего начать, не хочет ссориться, так
322

как опасается потерять лицо. Конечно, можно было на
этого хлыща наплевать и улететь, Лева зря не позовет,
значит, будет серьезный результат, и никто нам ничего
не сделает. Орлова удержали в Москве и привели в этот
кабинет два соображения: первое, вечерний самолет в
девятнадцать, а двенадцать часов такой волк, как Лева,
наверняка продержится. Второе, здесь можно получить
дополнительную информацию, которой Гуров не распо¬
лагает.
—	Так вот,— Бабурин понял, что молчание становит¬
ся неприличным.— Я хотел бы знать, с каким заданием
вы послали полковника Гурова.
—	Сугубо оперативным,— Орлов пожал плечами.—■
Полковник Гуров старший оперуполномоченный по осо¬
бо важным делам, задание, соответствующее его долж¬
ности. Вернется, напишет отчет, я приложу свой рапорт,
вы ознакомитесь с деталями операции.
—	Хорошо,— Бабурин начал раздражаться, что не¬
позволительная роскошь для человека его ранга и поло¬
жения.— Ну, а его задача в общих чертах?
—	Задача оперативника одна — защищать человека,
а общих черт в нашей работе не бывает, у нас все очень
конкретно.
—	Вы не желаете отвечать?
—	Я отвечаю,— Орлов вновь пожал плечами.— Одна¬
ко известно, каков вопрос, таков ответ. У Гурова возник¬
ли непредвиденные обстоятельства, он попросил меня
прилететь,— он демонстративно посмотрел на часы.
—	Никуда вы не полетите! — Бабурин шлепнул ла¬
донью по столу. Он решил, что нечего беречь мосты, тем
более что их и не существует.— Мне звонил генерал
Фомин, сообщил, что после прибытия вашего опера в го¬
роде начались убийства!
—	К сожалению, в нашей работе такое случается,—
констатировал Орлов и в этот раз не пожал плечами, а
вытянул губы, постарался на них взглянуть, отчего лицо
его приобрело идиотское выражение.
—	Ведите себя прилично, генерал!
—	Извините, непроизвольно... Жена тоже говорит,
что нельзя. Я пытаюсь следить. Непроизвольно,— забор¬
мотал Орлов. Он расстроился не от крика начальства, а
оттого, что вспомнил неоднократные предупреждения
жены, что когд;а он, забываясь, гримасничает, то стано¬
вится похож на макаку.
323

—	Слушайте внимательно,— уверенно произнес Ба¬
бурин. Увидев идиотскую гримасу Орлова, он успокоил¬
ся: такой кретин не может быть опасен.
И Фрол Кузьмич Бабурин насколько мог подробно
нарисовал обстановку в городе: по агентурным данным,
уголовники охотятся за Гуровым, а последний скрыл¬
ся и на связь с правоохранительными органами не вы¬
ходит. С особым удовольствием Бабурин произносил сло¬
ва «криминогенный», «связь», «агентура», не замечая,
как бледнеет и вытягивается лицо Орлова, что над
бровями у него заблестели капельки пота.
—	Вы поняли, что вам следует сидеть тихо, иначе
эта история вышвырнет вас на пенсию. И скажите мне
спасибо...
—	Значит, Леву сейчас убивают,— спокойно, даже
безразлично произнес Орлов, взглянув на часы.
—	Если он выйдет на связь...
—	Иу это вряд ли,— Орлов не обращал на началь¬
ника внимания, говорил сам с собой.— Убить Леву дело
сложное, волчара. Однако генерал милиции в союзе с
авторитетами...— он взглянул на Бабурина пустыми,
казалось, бездумными глазами.— Я много чегох видел,
меня удивить сложно. Ты молись, Фрол Кузьмич, молись
за Левино здоровье. Если его убьют, я тебе не только
погоны, я тебе уши поотрываю!
Орлов быстро вышел, аккуратно прикрыв за собой
дверь, а Бабурин застыл в кресле, словно парализован¬
ный. Фрол Кузьмич за время пути наверх пережил
разное. Случалось, на него кричали, топали ногами, гро¬
зили изничтожить, даже отобрать партбилет, что было
равносильно смерти. Но, во-первых, грозили только
руководители, а начальникам все можно, во-вторых,
Бабурин всегда знал, что это лишь игра по правилам.
А этот мужик... Страшный. Если не дай Бог что —так
явится и просто изобьет. Он может. Бабурин по белым
мертвым глазам подчиненного понял, что тот все мо¬
жет.
Узнав, что самолет задерживается, Гуров взгрустнул.
И не потому, что опасался за свою жизнь, а потому,
что хотел как можно быстрее спихнуть местную мафию
на плечи Орлова, а самому вплотную заняться цирковой
историей. Гуров отнюдь не был храбрецом, бесстрашным
героем, наоборот, он скорее был человеком осторожным,
порой чрезмерно расчетливым и рациональным. Если бы
324

он знал масштаб осуществляющейся против него опе¬
рации, то мгновенно все бросил, сумел бы выскользнуть
из города. Сыщик ситуацию оценивал неверно. Сам
генерал, как каждый генерал, ничего не может, нужны
исполнители. Опер, недобитый капитан, опасен, но у него
верных людей не больше пяти-шести человек, максимум
десять. Другое дело, если он оперативник настоящий,
у него есть выходы на местных авторитетов-уголовников.
Серьезные цеховики, белые воротнички помочь откажут¬
ся и денег не дадут: им шум, комиссии, приезд в город
разнокалиберного начальства ни к чему. С другой сто¬
роны, если капитан пригрозит, что москвич способен
коррумпированную милицейскую верхушку города раз¬
рушить, то бизнесменам, которые еще не отмылись и
полностью не легализовались, замена милицейских вла¬
стей тоже крайне нежелательна. Новая метла, пока не
измочалится, всегда метет чисто. В общем, капитан
деньги на его ликвидацию может получить. А деньги —
это люди, пусть половина из них наркоманы и алкаши.
Но за серьезные деньги за дело могут взяться и серьез¬
ные исполнители. Только времени у капитана в обрез:
сейчас туман, а через час ведро, и самолет приземлится,
и Петр, шмыгая носом, войдет в главный кабинет.
Гуров тихо рассмеялся, потирая руки, оглядел жи¬
лище Классика — экзотическую мебель, манекен в го¬
роховом пиджаке с соломенным канотье вместо головы.
История завернулась неожиданная и крутая. Петр при¬
будет и разберется, а мне надо вернуться к Рогожину
и разобраться с ним.
Сыщик вытянулся на кровати, положил рядом писто¬
лет, закрыл глаза, анализировал.
«Рогожин. Медведь. Клетка, в которой транзитный
груз. Я изначально допустил ошибку, полагая, что в
клетку собираются положить контрабанду. Груз уже на
месте, видимо, давно, его поместили где-то за рубежом,
рассчитывая, что он беспрепятственно проследует через
наши просторы к месту назначения. Спутала карты
Австралия, наверняка она возникла на пути «медве¬
дей» в последний момент, первоначально планировались
гастроли в Европе, возможно, Канаде. Я торопился, в
Москве недоработал: надо было выяснить, где гастро¬
лировали «Русские медведи», куда собирались. Выяснив
это, я поумнел бы раньше, не терял бы времени. Если
в клетке груз на миллион долларов, то охотиться за
325

ними могут противоборствующие силы. Отсюда противо¬
речивость действий, путаница.
Убийца? Он лишь пуля, в чьих руках пистолет? Ско«
рее всего владельца пистолета знает лишь убийца.
И может знать застрявший в тумане приятель Юдина.
Прилетит он или нет? Один человек раздевает подполь¬
ных миллионеров и застрял в клетке у медведя, или это
разные люди? Я могу ошибаться и подгонять ответ под
условия задачи. Роговой? Он обобрал авторитетов
Корпорации, ликвидировал боевиков. Как он установил
связь с Иксом, который собрал группу и шарашит тща¬
тельно выбранные жертвы? А если наоборот? Икс вы¬
числил Рогового, они сцепились, подошли друг другу,
теперь действуют сообща. А может, Рогового я тоже
сюда подгоняю, а его тут совсем и нет? Наркотики, не
мешки дешевки, небольшой объем, миллионная прибыль.
Роговой? Похоже, но не факт. Но если он, то наверняка
двойная игра. Патрон иначе не может, ему неинтересно,
и добычей он никогда не делится. Использовать клетку
как контейнер, путешествующий без границ и таможни
по всему миру — для этого требуется голова. Роговой?
Похоже, но не факт. Не упирайся, сыщик, сделай шаг
в сторону.
А мои соседи? Люди Рогового? Нет. Парень просто¬
ват, суть не та, мелок. Ольга? Красивая, волевая, себе
на уме, с мужем неоткровенна, преследует явно свои
цели, похоже, криминальные. Не годится. Роговой не
станет пользоваться услугами женщины, не доверится.
Роговой серьезный финансист, а не пустоголовый сыщик.
Глаза, губы, атласная грудь, пьянящий аромат и дро¬
жащие руки —это для психов-романтиков, людей ни¬
кчемных, потенциальных клиентов морга. Понимаю, но
все равно хочу. Если она не в деле — найду обязательно.
А если в деле? Тогда на войне как на войне, и я не
Андрей, она не Паненка, и проза жизни не проза, напи¬
санная гениальными сумасшедшими. Но Ольга звонила
в Москву. Кому? Здесь тупик, позже я проложу дорогу,
но пока тупик; значит, не биться головой, отступить,
свернуть в сторону.
Снова Рогожин. Гиганта прихватили, видимо, элет
ментарным шантажом. У артиста на руках малый ре¬
бенок, весу в нем пудов двадцать и в рукопашной нет
равных, а для преступника просто большая мишень*
Родитель в случае опасности закрывает свое дитя, ес¬
тественно, что Рогржин прикрывает собой беззащитного
326

друга. И я не имею права его осуждать, человеку наши
проблемы чужды, он решил однозначно: мертвых хоро¬
нят, живых защищают. Он чувствовал опасность, не
понимал происходящего и обратился за помощью. Те¬
перь ему прочистили мозги, и он клянет себя, Петра и
больше всего настырного сыщика. Рогожин—не помощ¬
ник. Он собирается переделывать клетку. Разговор,
вероятно, был прост предельно:	«Друзья	из	далекого
далека в твоей клетке нам кое-что прислали. Ты отда¬
ешь нам это кое-что, и мы оставляем тебя и медведя в
покое. В любом другом случае первым умрет медведь».
Просто, как попка новорожденного. На что уж просто
колесо, а людям понадобились века, прежде чем они
колесо придумали. И все-таки здесь что-то не склады¬
вается. Сначала отравленное мясо, выстрел, а через
некоторое время ультиматум, мол, отдай по-хорошему.
Сыщик, ты прав, действуют две силы. Одна хочет от-
нять-украсть, вторая «просит» отдать. И вступила в
борьбу сначала грубая сила, и потому я здесь, а чуть
позже подоспела сила ума. Снова тупик, хотя я и мо¬
лодец, что пробрался до самого конца. Что бы сейчас
сказал Петр? «Ты самонадеянный, хотя и не без способ¬
ностей. Если хотя бы одна из посылок ошибка, фан¬
тазия, значит ты, Левушка, построил воздушный замок.
Опустись на землю, взгляни проще». Так бы и сказал
и вытянул бы губы, скосил глаза, потом взглянул бы
насмешливо, но с гордостью, мол, глядите, какого чуд«
ного сыщика воспитали! Ни у кого нет, а у меня есть.
Почему Петр считает, что вырастил меня? Он смешной
парень: любой ежик знает, что нельзя вырастить ни
писателя, ни композитора, ни сыщика. Если в человеке
есть зерно, так вырастет, а если нет, так можешь по¬
ливать и окучивать До самой смерти...
О чем это я? Опять о себе, дорогом и любимом. Ин¬
тересный человек, вроде не дурак, а время от времени
заклиниваюсь на собственной персоне. Ничего страшно¬
го, я всего лишь человек»,— быстро оправдал себя Гу¬
ров и заставил переключиться на дела.
«Цирк полон прокурорских и других нежелательных
Рогожину людей, поэтому в ближайшие сутки артист
клетку не вскроет, груз не вынесет. И торопить его ни¬
кто не будет, слишком ставка велика, чтобы рисковать.
К тому же шантажист должен опасаться и убийцу, как
боевую фигуру противника. Эх, знать бы, с кем ветре*
327

чался ночью Рогожин? Бодливой корове. Бог рог не
дает, потому тебя и остановили, что очень шустрый
парнишка.
Шантажиста не определить, а к убийце подобраться
можно, а от него дорога к Иксу. Но, чтобы он меня при¬
вел к хозяину, убийца должен быть убежден, что я его
не раскрыл. Если я его выявлю, соберу улики и арестую,
он будет молчать как рыба. Одно дело спонтанное
убийство, которое исполнитель может объяснить помут-
нившимся рассудком либо никак не объяснить: мол, са¬
ми расстарайтесь в мотивировках, у меня голова болит,
а вам за работу деньги платят. Совсем иное дело на¬
звать руководителя, практически признаться в заранее
спланированном убийстве с корыстными целями. Даже
обсуждать такой вариант — сплошной идиотизм. К убий¬
це следует подойти тихо, интеллигентно, чтобы у него
ни в одном ухе, ни в одной ноздре не защекотало, и он
спокойно отправился бы к Иксу за инструкциями, сове¬
том, деньгами, черт его знает зачем, но отправился бы.
Начать следует с пустяка — всего-навсего выяснить, кто
убийца.
Икс! Выявить и взять этого человека для меня зна¬
чительно интереснее и важнее, чем посадить генерала
Фомина голой задницей на раскаленную сковородку.
Конечно, я не прав, неизвестный уголовник менее опа¬
сен, чем коррумпированный генерал, но он уже клиент
Петра и прокуратуры, а Икс еще не установлен, а я
сыщик, и мой долг... Я, как все, заштамповался, даже
мыслю штампами. Я хочу его выявить и обезвредить,
надоело слышать, что мы ничего не можем. Кто он? Кто?
Думай, сыщик, думай, просчитывай.
Лет ему примерно тридцать с небольшим, он преступ¬
ник новой формации, но не сопляк. Образование имеет
высшее, возможно, закончил инфизкульт. Вряд ли, такие
больше тяготеют к действию, а он скорее психолог и
аналитик. Юрист? Учился на юрфаке или в ВЮЗи? Так,
теплее, может, он из наших, из спецслужб? Милицей¬
ский или комитетский? Знаком с оперативной работой?
Или он комсомольско-партийного происхождения? Как
же он собрал свою команду, откуда такие связи? Он
крысолов. Естественный отбор: выживает сильнейший,
знает повадки сородичей и уничтожает поодиночке. Нет,
он не пахан, не авторитет уголовного мира, иначе ин¬
формация о нем прошла бы по кровеносной системе, и
мы бы услышали. А сейчас парадокс: о жертвах гово-,
328

рят — один пропал, другой внезапно .разорился, а о па¬
лаче никто ничего, не знает, даже не слышал. Нет, Икс
не из уголовного мира, человек пришел со стороны, но
лес, в котором ведет охоту, отлично знает, иначе бы
давно прокололся. Он из спецслужб, не из комитета, он
наш доморощенный, милицейский, скорее всего бывший
розыскник. Он знает полковника Гурова в лицо? Вот
оно! Я же сразу почувствовал, что моя журналистская
легенда не работает, решил, что протекло из Москвы, из
окружения Петра. А меня просто узнали здесь, на месте.
Значит, Икс заходил в цирк или гостиницу? Нет, если
у него на плечах голова, он так близко не подойдет.
А как узнал? Идиот, у преступника голова, а у сыщика
лишняя часть тела. Я же под своим именем, а убийца
в цирке узнал, что приехал журналист, сообщил шефу,
так и так, некто Гуров Лев Иванович собирает материал
для журнала. Для убийцы что Гуров, что Иванов и
Рабинович, а для бывшего розыскника мое имя звучит
очень неприятно. И наверняка Икс приказал затаиться
и не дергаться, выждать. Убийца ослушался, значит, у
него не было выхода, майор Фрищенко преступника
расколол. Эх, Семен, как же ты позволил нанести удар,
да еще спереди, когда убийца стоял перед тобой? Хва¬
тит горевать о мертвых, надо беречь живых. Допустим,
я рассуждаю верно. Что мне это дает? Очень даже не¬
мало. Если убийца знает, кто я есть, то из кругов по¬
дозреваемых автоматически и бесповоротно выпадает
Александр Аверков по кличке Сильвер. У него под рукой
был телефон, убийца не преминул бы разделаться с
опасным противником руками местных властей. Второе,
у убийцы с Иксом постоянная связь, почти наверняка
телефон, опытный человек воздержится от встреч,
предпочтет держаться в стороне. Где он укрылся?
В гостиницу он не пойдет, снимать квартиру тоже не
годится, так как придется разговаривать с хозяином,
оставлять свидетеля. Загородная резиденция с городским
телефоном? Как он на резиденцию вышел? Имеет при¬
ятеля среди местных авторитетов либо опять же в
верхнем эшелоне милиции. Эх, Семен Петрович, был бы
ты жив...»
Сыщик взглянул на часы, хозяин отсутствовал около
часа, многовато. В цирке сейчас делать нечего, репети¬
ровать Классик не в состоянии, опохмелился, сейчас в
состоянии эйфории, может сболтнуть лишнего, прогово¬
риться.
329

В своем, кабинете Колесников распивал чай со своей
командой, обсуждал замену номера в вечерней програм¬
ме — травмировался один из акробатов, и говорили, что
пора менять программу. Зритель еще терпел, но земля¬
ков следует уважать, многие побывали два-три раза,
надо и совесть иметь, ведь цену на билеты, как ни дер¬
жи, а приходится поднимать.
Капитан, сидя за столом, помалкивал. Разрезав сто¬
явший перед ним торт, ножом передвигал куски, сим¬
метрично заполняя образовавшиеся пустоты. Теперь
круглый торт походил на рулевое колесо.
Присутствовали лишь руководители. Главный адми¬
нистратор, как всегда в элегантном костюме. Если бы он
не был тщательно отутюжен, можно было подумать, что
Александр Валентинович Жуков даже спит в костюме,
белой рубашке и галстуке. За его плечом примостилась
Матильда: хотя женщины в кабинете отсутствовали, но
могли и заглянуть, и необходимо быть начеку.
Сильвер, сверкая золотыми зубами, крутил коротко
стриженной курчавой головой, сидел на стуле верхом,
засунув под него кривую ногу, изо всех сил старался не
ухмыляться. Хитрый косящий взгляд и постоянная ух¬
мылка были для Сильвера естественны, как штаны, но
сейчас атмосфера была совсем не подходящая, и он по
мере сил пытался соответствовать.
Классик сидел в обычной позе, откинувшись, вытянув
худые ноги, якобы закрыв глаза, наблюдал за всеми
внимательно и блаженствовал. Что ни говори, патрио¬
тизм—это хорошо, но французский коньяк —не порт¬
вейн и даже не столичная.
Рыжий конюх Вася, ему катило под полтинник, но
иначе как Вася и на ты его в цирке никто не звал, из
уважения к Капитану прикрыл татуировки рваной ков¬
бойкой, но заправить ее в штаны сил не хватило. Вася
знал, что лучше его конюха в городе нет, и кстати, был
абсолютно прав, без лошадей цирку не обойтись, так
что, мол, терпите мой вид и навозный дух.
Присутствовали еще жонглер, руководитель группы
акробатов и хозяйка кошек-виртуозов. Заглянула на
минуту разобиженная амазонка, она располнела, и Ка¬
питан отлучил ее от чаепития, пригрозил, что, если она
не приведет в порядок свою задницу, снимем номер с
программы.
С делами уже покончили, все знали, Капитан слуша¬
ет присутствующих внимательно, решение примет, позже
330

объявит. Наступил момент, когда можно говорить не по
делу, а чего захочется, но сегодня больше поглядывали
на дверь. О чем трепаться, если зарезали Ванюшку?
Вчера прикончили постороннего, так все одно — покой¬
ник в доме.
—	Николай Иванович, ты вечером в манеже или мне
замену искать? — спросил Капитан.
Классик прекрасно знал, что обращение к нему по
имени и отчеству означает высшую степень недовольст¬
ва, широко открыл глаза и обиженно забормотал:
—	Незаслуженно, Алексей, абсолютно беспричинно
подозреваете артистов.
—	Товарищ начальник, вопрос не по делу1 — сорвал¬
ся Сильвер, молчать было уже невмоготу.— Вы что, не
видите, они опохмелившись, им сейчас море по колено, а
вечер далеко.
—	Самые высоконравственные люди — это раскаяв¬
шиеся бляди и завязавшие алкоголики,—изрек адми¬
нистратор и сник, так как супруга вцепилась ему в пле¬
чо и зашептала так, что можно было услышать за
дверью.
—	Молчи! В твоей компетенции по вопросу о прости¬
тутках никто не сомневается.
А Сильвер ничуть не обиделся, подцепив стул ногой-
клюшкой, выдвинулся к центру.
—	Вопрос, где они раздобыли горючее? Надеюсь,
подозревать артиста, что они оставили хоть каплю про
запас, никто не посмеет? Я их поутру ждал, даже при¬
готовил стопарь, они не соизволили даже заглянуть.
Сильвер встретился взглядом с Капитаном, вспомнил
о ночном звонке, о том, как утром друг-сосед забрал
телефон, вспомнил, что о ночном госте приказано мол¬
чать, театрально хлопнул себя по лбу и фальшивым
голосом произнес:
—	Прошу пардону, Классик! С больной головы да
на здоровую1 Я же сам ночью к вам заглянул, вижу
дремлете, думаю, они проснутся, тяжко будет, я на
комоде и оставил маленькую.
Если кто и не вникал ранее в треп Сильвера, то
сейчас обратил внимание, как человек азартно врет.
Убийца же слушал внимательно с самого начала и
сейчас, скрывая радость открытия, на всякий случай
отвернулся.
331

В дежурной части УВД менялась смена. Седоголо¬
вый .капитан, явно пенсионного возраста, с красными*
как у кролика глазами, сменялся с суточного дежурст¬
ва. Принимавший дежурство лейтенант облизывал пе¬
ресохшие с перепоя губы, с отвращением листая журнал
регистрации происшествий, спросил:
—	Нападение на капитана Стаднюка и его шайку не
регистрировали?
—	Не было никакого нападения, а если и было, так
то военная тайна,— ответил капитан, засовывая в сумку
пустые пакеты, ложки, кружку, которые приносил из
дома на дежурство.
—	Весь город говорит, а у нас тайна,— усмехнулся
криво лейтенант, жестами объясняя лохматому сержан¬
ту, что срочно требуется опохмелиться.
—	Деревня ты, вчера от сохи,— добродушно сказал
капитан, впереди маячили трое суток отдыха, хотелось
быть великодушным, и он пояснил: — Стратегия! Гене¬
рал розыск москвича объявил, а о сраме Стаднюка не
сказал, и так все знают. Стрелять не разрешил, но и
дураку ясно: коли человек цельный наряд обесточил, то
человек вне закона, и, защищаясь, делай, что хошь.
—	Слыхал, что кто задержит басурмана, тому квар¬
тира вне очереди,— лейтенант отбросил журнал регист¬
рации, заглянул в грязный бокал, вновь глянул на длин¬
новолосого сержанта, который стоял по другую сторону
барьера, как истукан.—У Митрофановны, что на углу,
вчера пиво давали.
— Держи карман,— хохотнул капитан, подхватил
свою сумку, но выйти за барьер не успел, зазвонил те¬
лефон, и капитан автоматически снял трубку: — Дежур¬
ный.
—	Ты, ментяра, отряхни пыль с ушей, подтяни штаны
и двигай к цирку. Человек, которого вы ищите, в желтой
одноэтажке, в комнате клоуна,— произнес низкий муж¬
ской голос и скрылся за частыми гудками.
—	Какой человек? — не понял сразу капитан, он уже
сидел дома, хлопнул стакан самогончика, хлебал горя¬
чие щи, решал, добавить стаканчик или завалиться в
койку, а стакан оставить на пробуждение.
—	Какой человек?—дернул ушами лейтенант.— Че¬
го передали?
Капитан вернулся в суровый мир реальности, прики¬
нул, что все оперативники в разгоне. Взять сержанта,
снять постового у дверей и срочно бежать... Мне завтра
332

на пенсию, квартиры не видать как своих ушей, а тут
шанс. Если сразу стрелять, то никакой опасности, ведь
на мне милицейский мундир, и москвич первым стре¬
лять не посмеет. А если я промахнусь и схвачу пулю, то
мне ни пенсия, ни квартира не понадобятся.
Дверь распахнулась, и в дежурку тяжело вошел ка¬
питан Стаднюк, за ним ввалились оперы.
—	Я У себя,— бросил на ходу Стаднюк и, хотя лишь
мазнул взглядом по лицу сменившегося капитана, сна¬
чала приостановился, затем подошел к барьеру, нава¬
лился и спросил:
—	Что? Где? Говори, паскуда1
—	На Ленина, в желтой одноэтажке...
В кровь ударил адреналин — ни сонливости, ни ус¬
талости, Стаднюк буквально катапультировал из де¬
журки, молодые оперы еле поспевали. Опергруппа
влетела в опоясанные галстуком «Жигули» и исчезла.
—	И слава Богу! — сменившийся с дежурства капи¬
тан, хотя и не был верующим, широко перекрестился.
Константин Васильевич Роговой, обжора и жизне¬
люб, налитый жиром и силой, некогда походил на Гар-
гантюа, как уже говорилось, сильно сдал, даже похудел.
На недавно лоснящемся, крепкой лепки лице кожа на¬
чала подвисать, проложили дорогу морщины. В опера¬
цию он вложил практически всю наличность, и хотя
кризис и инфляция личной жизни Рогового не коснулись,
кушал уже без прежнего аппетита. Последнее время
Рогового назойливо преследовала одна и та же фраза:
«Рассчитали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним
ходить...» С головной болью и бьющими в голову идиот¬
скими словами он вечером ложился, а поутру, плохо
отдохнувший, поднимался, бреясь, бормотал: «Рассчита¬
ли на бумаге...»
И хотя возвращение многомиллионного груза Рого¬
вой связывал не только с деятельностью Кирилла Тру¬
нина, но, чтобы последний не заподозрил подвоха,
Патрон решил ему позвонить. Роговой не любил тратить
собственные деньги, но использовать служебный телефон
посчитал опасным и начал звонить из дома, вернее,
загородной дачи — избы-бунгало, можно было это мас¬
сивное сложенное из толстенных бревен жилище назы¬
вать как угодно.
Но одно дело попросить секретаршу соединить с но¬
мером и совсем другое — дозваниваться лично. Частые
333

гудки врывались в трубку после первой, второй и любой
другой цифры, порой гудков удавалось избежать, тогда
трубка, видимо, оскорблялась и хранила гордое молча¬
ние.
Кирилл Трунин, как известно, тоже жил за городом,
тоже пребывал в скверном расположении духа и поня¬
тия не имел, что к нему на связь прорывается Патрон.
Честно сказать, молодой хищник уже и забыл старого
руководителя. Оно по-житейски и понятно. Трунин вы¬
яснил, где можно взять драгоценный груз, делить добы¬
чу не собирался, даже ребенок знает, что целое яблоко
больше половины, и любому грамотному человеку из¬
вестно, что «Боливар не вынесет двоих». А если еще
проще, то на хрена козе баян?
Трунин ждал, в бытность оперативником он этому
искусству научиться не успел, и сейчас переживал,
нервничал, Ну зачем этот маньяк убрал мента, уложил
труп рядом с миллионами долларов. Теперь там людей,
как на базаре в воскресный день, придется выждать.
Правда, есть и хорошая новость, самоуверенный гений
сыска Гуров сцепился с местными ментами, и это пре¬
красно. Тутошние пинкертоны звезд с неба не хватают,
на стороне официальной власти закон, к тому же ментов
много, а Гуров один. Теперь ему не до «медведей», своих
забот хватает. Судя по тому, что Трунин слышал о ге¬
нерале, он мужик своенравный, за власть и место у
корыта глотку перервет. Сод ельник сообщил Трунину:
весь город поставлен в ружье, Гуров пропал, найти не
могут. Может, он попросту сбежал, понял, что попал не
в масть, и уехал до начала охоты. Трунин, как известно,
с Гуровым знаком не был, но по разговорам на Петров¬
ке понял, что полковник упрям, как танк, и вряд ли
отступил перед провинциальным генералом. Да черт с
ними обоими, самое лучшее, если они лбами столкну¬
лись и в одной могиле устроились.
Трунин от ожидания устал, пить себе запретил, от
кофе совсем ошалел, расхаживал по барским хоромам,
пинал мебель, радовался, если на полированных нож¬
ках оставались следы. Надо что-то придумать, отказать¬
ся от первоначального плана и найти другое решение.
Ну, если не выкрасть, как предЦолагалось, то остается
грабеж и разбой. Ограбить такого здоровенного детину
невозможно, его не повязать. Зарезать или подстрелить?
Так это убийство и разбой и такой шум, что сбежится
334

вся округа. И что делать с медведем? Если его убить,
так потом из клетки не вытащить. Казалось бы, чего
проще: отравить медведя, хозяин его захоронит и уедет,
ведь пустую клетку с собой не поволочет, здесь оставит.
Сорвалось. Решили подстрелить Рогожина во время
прогулки, без охраны зоркого хозяина отравить медве¬
дя— дело пустяковое. Так стрелок первый раз в жизни
промахнулся. Как говорится, не везет так не везет. По¬
вторно стрелять Трунин запретил, так как прогуливаться
артист перестал, а вскоре прибыл чертов сыщик. Господь
не мог другого выбрать, мало лохов в розыске толкутся,
так нет, выбрал Гурова.
Ожил телефон, дважды прозвонил и умолк. Трунин
подошел к аппарату, когда он снова тренькнул, Трунин
снял трубку.
—	Слушаю.
—	База? — спросил знакомый голос.
—	Ты мне так и не объяснил, какого черта ты заре¬
зал мента? Ты все-таки ненормальный.
—	Естественно,— радостно согласился убийца.— Ва¬
ши нормы мне чужды, потому ты сидишь в тепле и
безопасности, а я бегаю по горячим углям.
—	Извини, такова жизнь,— миролюбиво произнес
Трунин, испугавшись, что убийца с его неуравновешен¬
ной психикой выйдет из-под контроля.— Извини, Леня,—
он назвал убийцу именем, какое ему дали мама с папой,
которое человек сменил и давно забыл.— Каждый дела¬
ет, что умеет. Надеюсь, ты понимаешь, что если мы это
дело закончим удачно, то сможем ловить рыбу на Кубе,
где ее ловил Эрнест Хэмингуэй, либо в любом другом
месте земного шарика.
—	Красиво, Кирилл, ты умеешь говорить. И убеди¬
тельно. Только меня не надо уговаривать, я устал, хочу
на покой. Я никогда никого не боялся, но этот сыщик
напугал меня, и я только что сдал его ментам.
—	Как? — обрадовался Трунин.— Гуров задержан?
—	Надеюсь, что его пришили. Не станут его задер¬
живать, твой приятель местному начальству все люби¬
мые мозоли отдавил.
—	Молодец, и ты очень большая умница, извини, не
ожидал. Как тебе удалось?
—	Все-то тебе расскажи, объясню при встрече,
Я придумал, как можно забрать товар. Но хочу дого¬
вориться, что получаю не жалкую долю, а половину,
335

—	Ты слышал байку о шкуре неубитого медведя? —
спросил Трунин, понял, что получился прекрасный ка¬
ламбур, искренне рассмеялся.— Если мы шкуру полу¬
чим, как ни дели, до конца жизни хватит. Хочу предуп¬
редить...
—	Не люблю предупреждений, но тебе можно, ва¬
ляй.
—	Без меня тебе товар не реализовать.
—	Знаю. Выпей за удачу, вечером позвоню.
Трунин услышал гудки, положил трубку, вытер вспо¬
тевший лоб и довольно улыбнулся. Вот тебе и Гуров,
гордость и слава МУРа, самовлюбленный супермен, его
убили свои. Ну, может, и не убили, остуди свои востор¬
ги, Трунин, лишь задержали, пусть прокурор санкции
на арест не даст, так все равно инспекция затаскает.
Кадры, как им и положено, примут меры, и в любом
случае знаменитому сыщику кранты. Трунин достал из
холодильника бутылку «Посольской», такое событие
грех не отметить. Он уже налил, начал готовить закус¬
ку, как вновь проснулся телефон, звонок был настой¬
чивый, явно междугородный. Старый боров, больше не¬
кому, решил Трунин и снял трубку.
—	Слушаю.
—	Здравствуй, как здоровье? — спросил Патрон.
—	Здравствуй, Константин Васильевич, спасибо за
заботу,— радостно откликнулся Трунин.— Как вы, дав¬
ление не беспокоит?
—	И тебе спасибо, слышу, у тебя отличное настрое¬
ние. Неужто победил?
—	Еще нет, но, как выражаются спортсмены, выиг¬
рал промежуточный этап.
—	Поясни.
—	Сошел с дистанции наш общий друг.
Роговой так обрадовался, что даже затаил дыхание.
—	Убежден, проверил?
—	Как я могу проверить? Съездить в морг?
—	Значит, слухи,— разочарованно произнес Рого¬
вой.— Тогда не радуйся, нашего друга видели и в реани¬
мации, и я на венок деньги давал. Ну раз он тебя за
горло не держит, уже радуйся. А что еще нового?
—	Пусть страсти поутихнут, я пока взял тайм-аут.
Можете не волноваться, как только будут новости, сразу
сообщу.
Трунин, хотя и списал Патрона в глубокий запас, от¬
нюдь не хотел с ним раньше времени ссориться; Кто
336

знает, какие скрытые резервы имеются у старого авто¬
ритета? Если заподозрит неладное, может прислать сю¬
да крутых ребят, только разборки сейчас и не хватает.
Роговой слушал молодого содельника и грустно улы¬
бался: мысли и намерения пащенка видны отчетливо, до
мельчайших деталей, словно на экране фирменного те¬
левизора. Пошло повторять избитые истины, однако
никуда не денешься, человек сложен и противоречив.
Роговой с.ам обманывал партнера. Когда же убедился,
что Трунин также ведет двойную игру, расстроился, ис¬
кренне загрустил. Как жить, если никому нельзя верить?
—	Патрон, вы подготовили запасные каналы транс¬
портировки? — пел Трунин.— Если мы получим груз, в
чем я не сомневаюсь, это только полдела.
—	Я вложил миллионы, связи, мозги, каков твой
вклад? — спросил Роговой. Следовало разговаривать
серьезно, чтобы пащенок ничего не заподозрил.— За
десять процентов прибыли я мог бы нанять подразде¬
ление ОМОНа, которое разнесло бы на атомы поганый
цирк за несколько минут...
—	И забрало бы все, а финансиста и организатора
прикончило,— перебил Трунин и почему-то довольно хо¬
хотнул.
После длинной паузы Роговой сказал:
—	Хороший у нас разговор, доверительный. Звони,
желаю тебе удачи, сынок.
Обжаривая в камине нанизанные на шампур колбас¬
ки, глядя на капающий шипящий жир, Роговой заду¬
мался. Обезвредили Гурова, или это лишь сопливые из¬
мышления мальчишки? Если сыщика ликвидировали,
то, в принципе, это прекрасно, но на сегодня может и
лишнее. Живой Гуров — значит, мертвый либо аресто¬
ванный Кирилл Трунин. Даже если последний на до¬
просах заговорит, что маловероятно, но пусть и загово¬
рит, никаких вещественных улик против Рогового ни
Гуров, ни кто-либо другой не получит.
Зазвонил телефон. Все постоянно звонят друг другу,
прямо болезнь какая-то, вроде эпидемии. А если еще
изобретут, конечно японцы, видеотелефон, то жизнь
замрет, движение остановится, все закостенеют в крес¬
лах, а некоторые женщины начнут пользоваться раз¬
движными креслами, ведь от неподвижного сидения
бедра начнут раздаваться.
337

В хижине Рогового пока телефонного экрана не бы¬
ло, но на аппарате зажигался номер абонента, кото¬
рый выходит на связь. Патрон взглянул на табло, зво¬
нили из Города, с которым Роговой только что разгова¬
ривал, но не Трунин. Патрон снял трубку, почти прикрыл
ладонью, глухо сказал:
—	Дежурный администратор.
—	Константин Васильевич?—спросил напряженный
женский голос.
—	Ну? — ответил он с сомнением.
—	Константин Васильевич, это я,-г- женщина пере¬
стала кричать, и Роговой узнал своего агента.
—	Слышу, ты откуда говоришь? Я же тебе запре¬
тил...
—	Я звоню с чужого телефона, нужен ваш совет.
У меня неприятности!
—	Слышу. Говори,— обреченно ответил Роговой и
терпеливо слушал хотя и сбивчивый, но толковый доклад
агента.
Глава десятая
ОХОТА
Капитан Стаднюк решил машину в стороне не остав¬
лять, подкатить прямо к дому, полковник наверняка
услышит, выскочит через окно во двор и начнет ухо¬
дить дворами, тут его и кончат. И пристрелит москвича
юн, капитан Стаднюк, чтобы все прошло наверняка, без
накладок. Он оглядел команду, двое ребят верные, уже
по уши в крови и деньги получают давно: один дом стро¬
ит, второй только машину купил, в долги влез, у них
обратной дороги нет. А вот лейтенант Щукин — парень
гнилой, напрасно его вчера с собой взяли, теперь он в
курсе дела, если припечет, может поплыть и расколоть¬
ся. Только Москва узнает, что Гуров убит, сюда по¬
наедут, начнут мотать, Щукин окажется крайним.
—	Стой! — скомандовал капитан перед въездом на
улицу Ленина.— Проверить оружие, снять с предохра¬
нителя, патрон дослать, я здесь выйду, через десять
минут трогайтесь. Дом знаете, действуйте, как при обыч¬
ном задержании, то, что он представляется полковником,
Бас не интересует. Человек напал на сотрудников мили¬
ции, генерал приказал задержать и доставить в конто¬
ру. Вопросы?
338

—	Товарищ капитан, вы же его знаете, он не даст¬
ся,— чуть заикаясь, сказал лейтенант.
—	Преступник обычно не дается,— усмехнулся ка¬
питан.— Никто в тюрьму идти добровольно не желает.
Лейтенант сжался, покраснел, хотел что-то сказать,
два других оперативника безучастно и спокойно вынули
пистолеты и передернули затворы.
—	Взять желательно без стрельбы, но, если преступ¬
ник схватится за оружие, сами понимаете,— многозна¬
чительно произнес Стаднюк.— Если в доме никого не
окажется, двигайтесь во двор, услышите стрельбу, беги¬
те на выстрелы. Вопросы? Нет? Прекрасно, значит, че¬
рез десять минут двигайтесь.
Стаднюк подходил к дому задними дворами, по до¬
роге он все продумал. Стрелять без предупреждения,
для верности дважды, забрать у покойника пистолет и
застрелить Щукина, всадить две, даже три, пули, это
произведет на прокуратуру и на жителей города впечат¬
ление. Кажется, у лейтенанта недавно родился потомок,
тем лучше. Пистолет вытереть и вложить в руку покой¬
ника. И пусть приезжает сто комиссий, и дело забирает
Прокуратура России, никогда не установить, кто выст¬
релил первым, а кто защищался.
Капитан Стаднюк пристроился за сараем, до окон не
более десяти метров, только достал оружие, как услы¬
шал шум автомобильного мотора, скрип тормозов. Ус¬
лышал и москвич, значит, сейчас. Какое окно? Створка
одного из них приоткрыта, значит, подготовился, подлю-
га. Ну, давай, прыгай! Рама скрипнула. Стаднюк чуть
было не нажал курок, но в оконном проеме никого, вид¬
но, ветер, шевельнул раму.
Стаднюк ждал, время растянулось. Уже непонятно,
сколько прошло: минута или пять? Неужели полковник
подчинился и сейчас садится в машину? Плохо. Выве¬
зем за город, пришьем, повесим убийство на уголовни¬
ков. Однако хреново! Наверняка кто-то видел, как
москвич садился в нашу машину. Центровые вскоре
быстро определят, что полковник укрывался здесь, про¬
чешут улицу и свидетелей найдут. Капитан не успел
дорисовать мрачную картину до конца, как из окна вы¬
глянул оперативник и тихо позвал:
—	Товарищ капитан!
Стаднюк вышел из укрытия.
—	Взяли?
339

—	Нет никого, отперто и ни души, и Классик куда-
то запропастился.
Гуров сидел у окна в доме напротив, пил чай без
сахара, наблюдал за происходящим, улица была узкая,
сыщик мог в своих преследователей если не плюнуть,
то без труда швырнуть камнем.
Из машины вышли трое, капитана среди них не бы¬
ло, и сыщик удивился. Когда через несколько минут из
дома появились четверо, стало ясно, что капитан пришел
со двора, через окно. Совещание не проводили, сели в
машину и укатили.
Перед тем, как Классик ушел на разведку и пропал,
сыщик спросил у него, кто из соседей с ним дружен.
Клоун смущенно улыбнулся и ответил, что его й городе
все знают и любят и, вообще, люди кругом хоть и не¬
счастные, но хорошие. Аннушка, вон домишко напротив,
окна с занавесочками в горошек, исключительно душев¬
ная, прибирается у него, а денег не берет, будто святая.
Когда сыщик отметил, что Классик по неясным при¬
чинам задерживается, то оправил смятую постель, под¬
хватил бесценный ящичек с вещдоками, вышел на ули¬
цу, осмотрелся и пересек улицу. Святая Аннушка объ¬
яснений незнакомца, что он приехал к Николаю
Ивановичу Куприну, да вот дома нет, слушать не стала,
махнула мокрой ладошкой, объяснила, мол, стирка и
болтать недосуг и ушла на кухню. Хитрущие цепкие
глазки Аннушки абсолютно не соответствовали ее лег¬
кому беззаботному тону, сыщик понял, что хозяйка не
поверила ни единому слову, но раз Николай Иванович
человека послал, значит, надо. Сложившаяся ситуация
Гурова вполне устраивала, он приставил стул, приот¬
крыл окно, уселся и, прихлебывая кипяток, наблюдал
за происходящим.
Милицейский «Москвич», разбрызгивая грязь, ука¬
тил восвояси, в комнату бесшумно проскользнула Ан¬
нушка и простодушно сказала:
—	Что-то все Николашу ищут! Вы поджидаете, вла¬
сти подкатывались. Я Николашу поболе часу назад
видела, веселый шагал, слава Господи.
Гуров вскочил, схватил ящичек, швырнул под кро¬
вать.
—	Никому! В этом ящичке жизнь вашего Никола-
ши! — соврал сыщик, вылетел на улицу, чуть не вышиб
дверь в комнату Классика, схватил телефонную трубку.
340

Повезло,. Капитан оказался на месте и сразу ответил.
—	Классик у тебя? — спросил Гуров.
—	Только вышел.
—	Немедленно верни, запри дверь и возьми трубку,—
Гуров смотрел на часы, прикидывая, сколько времени
понадобится Стаднюку, чтобы очухаться, вернуться в
цирк. Он хоть опер, а придурок, что укатил.
Капитан к телефону не возвращался, Гуров взял
аппарат, подошел к окну, взглянул на цирк, не идет ли
клоун? Из-за угла вылетела милицейская машина, за¬
визжала тормозами, проехала юзом, Стаднюк выпрыг¬
нул, взбежал по ступенькам цирка.
—	Он у меня, что дальше? — голос у Колесникова
был ровный, будто он работал не в цирке, а был стар¬
шим опергруппы.
—	Сейчас явится милиция, захочет увезти Куприна.
—	Уже стучат,— перебил Колесников.
—	У тебя сейчас кто репетирует?
—	А зачем?
—	Не перебивай, слушай и выполняй! Клоуна мили¬
ции не отдавай, костьми ляг, не отдавай. Я знаю, у тебя
есть громкая связь, вызови к своему кабинету мужиков.
Если есть твои геркулесы, зови!
—	Не ломайте дверь, сейчас открою! — крикнул Ко¬
лесников, через секунду Гуров услышал: — Внимание!
Говорю я! Всех мужчин немедленно прошу подойти к
моему кабинету. Вася, если ты на арене и слышишь,
подойди с мальчиками. Мою дверь ломают какие-то
бандиты, разберись с ними. Они кричат, что милиция, я
не верю, а у меня в столе выручка за весь месяц.
—	Молодец, Капитан! Ты большая умница, Алексей
Иванович! — закричал Гуров.
—	Я себя, любимого, давно знаю,— ответил поль¬
щенный Колесников.— Что дальше?
—	За дверью утихли? — спросил Гуров.
—	Ясное дело.
—	Верно, им такая толпа свидетелей ни к чему. Они
хотели Классика забрать, обвинить, что он укрывал
особо опасного преступника, разузнать, когда я от него
ушел, куда и прочее, могли изувечить, мол, оказал
сопротивление.
—	Моего Классика изувечить? — возмутился Колес¬
ников.
—	Все. Теперь они ничего не сделают. Постарайся
надолго не отходить от телефона...
341

—	Ты сам-то в безопасности?
—	Как в теплой ванне,— ответил сыщик и положил
трубку.
Гуров взглянул на часы, начало десятого, туман
растянуло около часа назад, и аэропорт открыли, зна¬
чит, московский рейс прибудет около одиннадцати.
Сыщик позвонил Юдину и спросил:
—	Ты один?
—	В номере один, а в вестибюле толкутся,— ответил
Юдин.— Рейс из Москвы ожидается в десять пятьдесят.
—	Борис Андреевич, признайся, я тебе сильно надо¬
ел?— стараясь говорить как можно мягче, спросил
сыщик.
Юдин искренне рассмеялся.
—	Лев Иванович, у тебя эдакая интеллигентная
участливость не получается, выкладывай, что требуется
сделать.
—	Вот обижаешь, а я от всей души,— гнул свою ли¬
нию Гуров.— Мне даже неловко. Но если настаиваешь,
пожалуйста, подскочи в аэропорт, встреть своего
приятеля, заодно прихвати еще трех человек,— он за¬
пнулся и поправился: хотя, возможно, лишь одного,—• и
подробно описал внешность Орлова, даже сообщил, ка¬
кого цвета у него плащ. Сыщик знал, что форму генерал
не наденет, а плащ у него единственный.
Съестного в доме Классика сыщик не нашел, зато
отыскал бритву «Жиллетт», наверняка кто-то подарил,
такая дорогая бритва была актеру не по карману. Ро¬
гожин? Скорее всего он. Эх, встретиться бы с ним, по¬
толковать спокойно, объяснить, в какую историю он
ввязался. А что Рогожин знает? Сегодня лишь связного,
но если артиста перетащить на свою сторону, то можно
размотать весь клубочек, до самого кончика. Но для
этого нужны опытные люди, транспорт, техника. «Это
дело будущего, если оно у меня будет»,— философски
рассудил сыщик, чисто выбрился, убрал за собой.
Разговаривая по телефону, позже, во время бритья,
сыщик все время находился в глубине комнаты, через
окно наблюдал за улицей, не забывая поглядывать и за
окнами, ведущими во двор. Оперативники находятся в
цирке, но существуют и уголовники, вполне возможно,
что к ним обратились за помощью.
Классик шел бодро, разговаривая сам с собой, даже
жестикулировал. Как Гуров и ожидал, опер не стал
«приглашать» артиста на допрос:	такое	количество
342

свидетелей, скандал местные власти никак не устраива-
Iлй; Классик — любимец Города, на общественное мне¬
ние можно и наплевать, а вот с прессой, так называемой
четвертой властью, считаться приходится.
Артист вошел, увидел сыщика и буквально остолбе¬
нел:
—	Вы здесь? Товарищи мечутся как ошпаренные,
вас ищут,— артист положил на стол сверток, который
держал в руках.— Леша прислал с барского стола.
Дар Колесникова оказался царским: домашняя кол¬
баса, хлеб, несколько отварных картофелин и соленые
огурцы.
—	А они не вернутся? — спросил Классик, раскла¬
дывая еду по щербатым тарелкам.— А мне Алексей на
сегодня выходной предоставил,— он достал граненый
стакан, взглянул виновато и, скрывая смущение, быстро
продолжал: — Вы не думайте, что наш директор сенти¬
ментален, он парень жесткий, деловой, за сегодняшний
день я должен буду сольный концерт в доме культуры
отработать.
Сыщик запер дверь, задернул на окнах занавесочки,
оперативники вернуться не должны, но, как уже говори¬
лось, появления третьей силы Гуров не исключал. Из
этого дома надо уходить, нельзя подвергать человека
смертельной опасности. Но прежде следует выяснить,
где и при каких обстоятельствах протекла информация,
почему налетели оперативники. Оправдывая себя тем,
что перевоспитывать хозяина дело безнадежное, сыщик
достал из кармана фляжку, налил граммов сто, прикрыл
стакан ладонью и сказал:
—	Сначала расскажите мне, с кем вы виделись и о
чем говорили после того, как ушли из дома.
—	Не бойтесь, меня не развезет,— Классик отстранил
руку сыщика, сделал глоток и продолжал: — Я знаю,
что вам требуется. Как всегда, сгубила выпивка, но я не
проговорился, так уж случилось.
Артист подробно рассказал, какой разговор состоял¬
ся в кабинете директора Колесникова, перечислил при*
сутствующих, даже кто и где сидел.
—	Молодец, Николай Иванович,— произнес задумчи¬
во сыщик. «Почему я уперся в служащих цирка и
начисто исключил артистов? Программа постоянно ме¬
няется* и подобное совпадение кажется невероятным?
Так жизнь порой изобилует самыми невероятными сов¬
ладениями. Сыщик, не шарахайся из стороны в сторону,
343

выбери выревку до конца, еще успеешь расширить крр
подозреваемых».
Гуров выставил на стол фляжку с остатками конья¬
ка, хотел пояснить, что это не плата за информацию,
встретился с артистом взглядом и сказал другое:
—	Перелейте в другую посуду, фляжку я унесу. Ан¬
нушка, что живет через дорогу, человек, верный?
—	Без комментариев,— ответил Классик, сливая
коньяк в кружку, которая в далекой молодости была
антиквариатом.
—	Я сейчас уйду, а вы загляните к ней, скажите,
что я ваш друг, о моем визите следует молчать, а ящи¬
чек, что у нее под кроватью, сберечь.
—	Хорошо,— Классик протер фляжку тряпкой и не
вернул сыщику, а поставил в угол среди разнокалибер¬
ной посуды.— В таком виде, господин полковник, я вас
никуда не пущу. Здесь не Москва: вышел из дома и
затерялся в толпе. При вашей внешности будете на на¬
ших улицах, как рыжий на арене, хочешь не хочешь, а
на рыжего глядишь.
Гуров сидел на сырой лавочке, которая примости¬
лась на крохотном травянистом клинышке, который
местные называли сквером. На единственной, блестев¬
шей лужами дорожке кособочились еще три скамейки,
на одной даже в такое хмурое утро играли в домино, на
другой сидела женщина с коляской, так что сыщик был
не одинок и не привлекал внимания. До дверей гостини¬
цы «Центральная» шагов пятьдесят, не более, и вести
наблюдение было удобно, лучше места не придумаешь.
Грязную замусоренную площадь окольцовывали серые
облупившиеся дома, первые этажи которых стеклили
немытые витрины магазинов, на витрины смотреть не
хотелось, а уж заходить в магазины и тем более, да и
наверняка бессмысленно. Ярким пятном на площади
выделялась коммерческая палатка, желтая с голубыми
прозрачными окнами, через которые смотрели на оди¬
ноких угрюмых прохожих разноцветные и разнокалибер¬
ные бутылки, коробки, трех-, четырех- и пятизнач¬
ные цифры, В верхнем небольшом окошечке палатки
красовались обнаженные женские груди, такие воинст¬
венные и тугие, что казалось, вот-вот брызнут молоком,
возможно, и кровью. В общем, площадь,, которую внима¬
тельно осмотрел сыщик, была страшноватая, статичный
кадр из фильма Тарковского «Сталкер». Неискушенно?
344

му-человеку, попавшему сюда, захотелось бы выйти на
середину площади, опустить голову и завыть. Но, во-
первых, Гуров был человек прекрасно тренированный,
во-вторых, площадь сыщику очень нравилась, так как
совсем недавно, всего минут тридцать назад, он не мог
и мечтать, что будет сидеть на удобной скамейке в не¬
скольких шагах от гостиницы и спокойно осматривать
площадь старинного русского города.
Несколько раньше Классик, обозвав сыщика Рыжим,
который собирается остаться незаметным на арене цир¬
ка, полез в необъятный, покрытый резьбой, изгрызенный
временем комод, обронил через плечо:
—	Раздевайтесь, господин полковник,— и начал вы¬
нимать из темного чрева комода пиджаки и брюки, ха¬
латы и комбинезоны. Вытаскивал артист вещи охапка¬
ми, сваливал в кучу, затем длинными ловкими пальцами
брал поштучно, оценивал, поглядывал на гостя, словно
примеривая.
Буквально через несколько минут полковник Гуров
был экипирован с ног до головы. Ботинки крепкие, на
толстой подошве, правда, разного цвета и фасона, что
не бросалось в глаза, так как на них гармошкой опуска¬
лись широкие засаленные штаны, бесформенный бала¬
хон заменил пиджак, поверх которого было предложено
надеть то ли плащ, то ли пальто. Глядя на цвет этого
одеяния, сыщик почему-то вспомнил коня, на котором
Д’Артаньян въехал в Париж. С внутренней стороны пла-
ща-пальто был пришит толстый кусок ваты, что превра¬
щало человека в горбуна. Вершиной своего мастерства
Классик посчитал парик, седые лохмы которого закры¬
вали лоб, уши и шею, и пенсне со шнурком.
—	Можете идти, господин полковник, и если вас
хоть один человек узнает, я, Куприн Николай Иванович,
по кличке Классик, больше никогда не выйду на арену
цирка.
Сыщик остановился около трюмо, повернулся и спро¬
сил:
—	А меня не упрячут в дурдом?
—	Если половину России упрячут, так и до 'вас до¬
берутся,— Классик поманил Гурова, указал на подокон¬
ник,— потрите ладони.
Сыщик взглянул на пыльный, с обрывками паутины
подоконник, понимая, что артист прав, протер руками,
сцепил и расцепил пальцы, затем, как бы умываясь,
потер лицо.
345

—	Последний штрих!, — сказал Классик.— Ходите в
половину вашего Обычного шага. Вам будет очень не¬
удобно, и вы поневоле начнете шаркать. Да! И руки
обязательно в карманах, это и в характере персонажа,
и для внимательного человека никакая грязь силу ва¬
ших ладоней не прикроет.
Новая одежда имела совершенно необъятные внут¬
ренние карманы, в коих некогда прятались живые ку¬
рицы и полированные рояли. Сейчас сыщик опустил туда
два пистолета, подаренную Ольгой зажигалку и кое-
какую электронику из кейса, что привез Юдин. Шагнул
было к двери, остановился.
—	А если у вас проведут обыск и найдут мою одеж-
ду?
—	Не найдут,— Классик лукаво улыбнулся и указал
на манекен, одетый в светлый парадный костюм артис¬
та.— Я сейчас его переодену, в жизни не найдут.
—	Если хочешь спрятать вещь, положи ее на самом
видном месте. Великий Эдгар По, мы это тоже прохо¬
дили. Не найдут,— согласился Гуров.— Спасибо!
—	С Богом,— ответил артист.
Гуров вышел на улицу и, следуя совету Классика,
сильно укорачивая шаг, двинулся к центральной площа¬
ди. За долгие годы работы в розыске сыщик ни разу не
гримировался и чувствовал себя неловко, наверное, так
ощущает себя студент театрального училища, впервые
вышедший на сцену. Положение облегчало отсутствие
публики, сыщик привычно расслабился, представил, что
Крайне устал, у него болят ноги и поясница и очень хо¬
чется выпить, кстати,, последнее соответствовало дейст¬
вительности. Сейчас, сидя на лавочке, сыщик так вошел
в образ, что чуть не начал дремать. Стекла пенсне были
простые, но Гуров приспустил пенсне на кончик носа и
взирал на мир поверх мутного стекла. Очень много ин¬
тересного видел сыщик.
Свой опорный пункт оперативники устроили в жел¬
той, блестевшей, как облупленное яйцо, коммерческой
палатке. Один человек там сидел безвылазно, трое хо¬
дили по периметру площади, заскакивали в палатку
погреться, передохнуть, принять вовнутрь. Ясно, они то¬
же ждут прибытия московского рейса. Полагают, раз
самолет задержался, начальство устанет, сначала обуст¬
роится, а тут и московский сыщик должен появиться.
Резон в таких рассуждениях, конечно, присутствует:
ведь люди все ещё ходят по земле, перемещаться в про¬
346

странстве пока не научились. Фланеры быстро подуста-
ли, маскировались уже небрежно, пустые сумки и че¬
моданы, которые должны были придавать наблюдателям
вид людей, спешащих по делам, стали обременительны,
и неумехи начали своей бутафорией чуть не размахи¬
вать. Вскоре торопливая походка перешла в прогулоч¬
ный шаг, а затем фланеры встали свечками: один под¬
пер водосточную трубу, другой присел на ступеньки
высокого крыльца. Интересно смотрится человек в при-
личном плаще и шляпе, который подстелил газетку,
уселся на мокрый камень и поставил солидный чемодан
у ног. Вот уж веселятся пенсионеры, которые с утра до
вечера сидят у окон и не только каждого прохожего,
любую бродячую собаку в лицо знают. От таких мыслей
сыщик поежился. Сколько же глаз рассматривают седого
горбатого старика в сползающем на кончик носа пенс¬
не? Но старик долго привлекать внимания не должен,
подумаешь, появился чудак, опустившийся интеллигент.
Но сыщик также знал, что многие пенсионеры-наблюда¬
тели прекрасные психологи: особо хитрый может принять
незнакомого старика за переодетого опера. Особо пу¬
ганая ворона куста боится, одернул себя сыщик.
Так, с наблюдением разобрались. А где боевики? Кто
исполнять собирается? И тут справа, в плечо и щеку
будто сквозняком потянуло, знакомые мурашки дерну¬
лись по коже, предупреждая об опасности. Сыщик не
повернулся, руку лишь в карман опустил еще ниже*
подхватил лежавший у колена пистолет. Гуров скосил
глаза на соседнюю лавочку, где молодые крепкие парни
бросили костяшки, разливали водку. Тот самый случай,
когда говорят, что на всякого мудреца довольно просто¬
ты. Сыщик вспомнил, что засек «доминошников» мгно¬
венно, однако отложил знакомство на потом, торопился
сесть, затем увлекся наблюдением за топтунами, палат¬
кой, собственными мыслями и забыл. Просто «гениаль¬
ный» сыщик, как это у него под лопаткой еще не торчит
заточка. Сурков писал: «А до смерти четыре шага», тут
чуть больше, шагов шесть, наверное. Как и ожидалось,
«коллеги» взяли в долю уголовников. Они ждут услов¬
ного сигнала. Но если машина остановится у гостини¬
цы, и человек быстро поднимется к дверям, этим ребя¬
там не успеть. Значит, в вестибюле у них кто-то есть и
наверняка не один.
—	Главный В1ертухай прибыл,— сказал один из пар?
ней, вытирая губы ладонью.
347

—	Мороз-воевода дозором обходит владенья свои,—
отозвался второй, видно, был любителем русской словес¬
ности.
У палатки остановилось такси, из машины выскочил
знакомый сыщику опер, скрылся за дверью. Видно, из
аэропорта прибыл, значит, сейчас и «вольво» появится.
—	И на хер мы влезли в это дело? Мусора дерутся,
пусть глотки друг другу перережут. Я думаю...
—	Ты! Падла задумчивая! — перебил говорившего
уверенный голос.—Ты знаешь, сколько за дохлого мен¬
та нам отстегнуть обещают?
—	Обещанного три года ждут, да и нищие очень
наши начальнички. Нюрка, жена участкового, к моей
бабе пришла, стольник на хлеб занять. Смехота!
Сыщик продолжал сидеть боком к разговаривающим
рядом бандитам, напряженно вспоминая, где и когда
он слышал этот уверенный, с чуть заметным присвистом,
голос. Гурову казалось, что он видит тонкие, в постоян¬
ной улыбке губы, черную дырку на месте правого пе¬
реднего зуба, но не рисковал повернуться и взглянуть:
встретишься взглядом и конец, никакой маскарад не
спасет, потому как суть каждого человека в его зрачках.
—	Нищие, согласен, хотя не все, есть и с монетой,—
говоривший выпил и смачно сплюнул.— Тот, который
вместо убитого Фрищенко, капитан Стаднюк, мужик
крутой, головастый и при солидных деньгах.
Двое выпивали, закусывали и помалкивали, а двое
продолжали беседовать. Который со знакомым свистом,
лет сорока, определил сыщик, а второй — лет двадцати
с небольшим. Старший в авторитете и с самомнением,
младший в шестерках, в компании недавно, самоут¬
верждается. И как бы подтверждая предположения сы¬
щика, молодой сказал:
—	Клык, ты все знаешь, скажи, кто Фрищенку по¬
резал?
И прежде чем прозвучал ответ, сыщик вспомнил.
Лялин Трофим Федорович, пятьдесят второго года рож¬
дения, родился в Ростове, кличка Клык, Могила, Сви¬
стун, в девяностом был задержан за разбой, получил
семь лет особого режима. В прошлом году прошла
ориентировка, что Лялин бежал, группу настигли, пе¬
рестреляли...
—	Кто да кто? Дело не наше. Тут какие-то москов¬
ские разборки. Потому и Гуров прибыл. Лев Иванович.
Довелось как-то беседовать, век не забуду.
348

—	Бил сильно?
—	Кто же в МУРе не бьет? Там порядок, комната
без окон, изоляция, чтобы крик не услышали, наденут
браслеты и вдвоем-втроем лупят, пока не устанут,— про¬
свещал Клык молодого содельника.
Гуров слушал без интереса и эмоций, следил за па¬
латкой, в которую вошел приехавший опер, отметил, что
наблюдатели по прибытии начальства оживились, изоб¬
ражали старание. Сыщик чувствовал, произошло что-то
непредвиденное. Почему нет «вольво»? Скоростная ма¬
шина не могла так отстать от «Волги», даже если по¬
следняя выехала аз аэропорта значительно раньше. Ни
у знакомого Юдина, ни у Орлова с его сопровождающи¬
ми вещей нет, багаж ждать не надо. Наконец опер вы¬
шел из палатки, неторопливо, вразвалочку направился к
лавочкам, сыщик подвинул пенсне, закрыл глаза, не¬
вольно напрягся. Капитан прошел в метре от полков¬
ника, который не отвернулся, но и не поднял головы и
не мог видеть, обратил на него опер внимание или нет.
—	Распивать в общественных местах запрещено,—
сказал капитан и, чтобы парни поняли шутку, громко
расхохотался.
—	Налить? — спросил Клык.
—	Плесни чуток, замаялся. Где же эта сука укры¬
лась?
К гостинице подкатил «вольво», вышел незнакомый
сыщику мужчина, вылез из-за руля Юдин, запер маши¬
ну. Значит, Орлов не прилетел. .Этого не может быть,
однако факт. Сыщику очень хотелось курить, но выни¬
мать дорогие сигареты, тем более зажигалку было нель¬
зя, да и вообще каким-либо движением привлекать к
себе внимание крайне опасно. Не прилетел, значит, ка¬
кое-то ЧП, видно, у местного генерала рука такая длин¬
ная, что дотянулась до Москвы, нажала кнопку, и Орло¬
ва перехватили.
Капитан проглотил полстакана водки, взял корочку
хлеба, бросил в рот. Уголовники смотрели на него с
одобрением, как на своего. Клык спросил:
—	И долго нам тут?
—	Не знаю, Трофим, я ни хера не знаю, побудьте
часок и мотайте, а начнет темнеть, возвращайтёсь.
Сыщик отметил, что капитан назвал уголовника не
по кличке, а по имени. Хороший опер, безусловно хоро¬
ший, а человек гнилой, так тоже.случается.
349

—г Я не на службе, капитан, бабки в вашей конторе
не получаю,— в голосе Клыка уверенности не было,
чувствовалось, что он лишь старается не уронить себя
в глазах подчиненных.
И капитан понял, потому не огрызнулся, сказал ми¬
ролюбиво:
—	Ты бы не светился, Трофим, присел на скамеечку.
Среди своих ты — в законе, а среди моих — в розыске.
Какой-нибудь ретивый опознает, стрелять начнет, нам
шум ни к чему, да мент случайно и попасть может.
—	За заботу поклон, капитан,— Клык хотел отве¬
тить ехидно, а получилось достаточно искренне.— Если
знать, что полкаш заявится, так и сутки, и поболе ждать
согласен, но я нутром чую, мы тут пустышку тянем.
—	Всякое бывает,— капитан усмехнулся.— Как го¬
ворится, знал бы прикуп — жил бы в Сочи. Да, что за
гриб у вас под боком устроился?
Сыщик снял пистолет с предохранителя. «Первым
капитана, затем Клыка, пока молодые трехнутся, можно
до гостиницы добежать. По городу не уйти,— решил
он.— Закрыться в номере Юдина. Стрельба в центре
города: вызовут прокуратуру, если не открою, прибудет
ОМОН, возьмут, арестуют, в номере повесят, объяснят,
мол, двинулся ваш полковник. А уж какие потом прибу¬
дут, комиссии! Что Петр раскопает, и докажет, и думать
неинтересно».
Ноги у сыщика ослабли, во рту. пересохло, он знал,
стоит лишь начать действовать, все встанет на свои
места, начнут работать рефлексы.
—	Местный, я узнавал,— соврал Клык.— Дремлет,
наверное, с голодухи доходит. Я решил его не гнать.
—	Умный, потому ц на свободе,— сказал капитан.—
Ты с этим делом,— он щелкнул по стакану,— осторож¬
нее.
—	Не сомневайся, капитан,— Клык был явно собой
доволен, хотя ребята и знали, что он старика не прове¬
рял, но лапшу навесил ловко — старшой, он и есть стар¬
шой.
Капитан зашагал к гостинице, Клык подмигнул пар¬
ням, которые довольно улыбались, а самый младший и
разговорчивый даже светился от восторга. Сыщик пони¬
мал, что Клык сейчас подойдет, заговорит, возможно,
ударит. Если так, завалюсь на бок, левой прикрою го¬
лову, ндчну бессвязно причитать. Сыщик ошибся. Уго¬
ловник подошел, сел рядом, сказал миролюбиво:
350

—	Здорово, отец. Как жизнь, на хлеб хватает?
Гуров попался на простейший трюк, следовало отки¬
нуться на спинку скамейки, тогда бы уголовник про¬
махнулся, но сыщик поверил, что последует разговор,
не двинулся. Клык быстро провел ладонью по лицу
«старика», скинул очки, твердо взял за подбородок, по¬
смотрел в глаза. И наступил момент истины. Теперь
сыщик опередил уголовника, уперся пистолетом в бок
и зашептал:
—	Убью сразу! Сиди! — и продолжал громко и пре¬
рывисто:— Я старый человек! Не надо, прошу!
Уголовники находились за спиной Клыка, видеть
пистолет и лицо сгорбленного «старика» не могли, да и
не приглядывались, открывали вторую бутылку, гото¬
вили закуску, занимались делом.
—	Ты убийца и в розыске, убью мгновенно,— шептал
сыщик и громко продолжал:— Такой здоровый и на
старика! — Гуров поднял голову, уперся равнодушным
взглядом в мечущиеся глаза уголовника.— Ты меня
знаешь, Клык? Один жест, слово — подавишься собст¬
венным языком. Твоих щенков я перестреляю мигом.
А уж как я отсюда уйду, тебе будет совсем не интерес¬
но.
—	Брось рыдать, отец, я пошутил,— громко сказал
Клык, хотел отклониться, но сыщик левой рукой обнял
его за плечи, прижал к себе.
—	Прикажи уйти, скажи, что догонишь! Ну? — Гуров
вдавил ствол пистолета под ребро уголовника.
—	Братва, закрывай обед, топайте,— начал неуве¬
ренно Клык, затем голос его окреп.— Отец тут интерес¬
ные вещи толкует, послушаю и догоню.
—	Тебе налили, старшой! — радостно сообщил моло¬
дой и разговорчивый.
Пистолет так давил, что Клык еле сдерживал стон,
рука сыщика сковывала плечи. Стрелять он без край¬
ности не будет, решил уголовник, отведет меня за угол,
выдаст рукояткой по лбу и уйдет, надо вытерпеть.
—	Слушай, сука! Тебе сказано! — сорвался Клык.—
Чтобы через секунду духу вашего не было.
—	Не пыли, Клык,— сказал уголовник, до этого не
произнесший ни слова.— Видать, ты старика вербуешь,
но, окромя песка, из него ничего не посыпется.
Когда уголовники собрали манатки и ушли, сыщик
разомкнул объятия, отобрал у Клыка нож и пистолет,
нацепил пенсне и спросил:
351

—	Значит, я тебя на допросах бил, и ты со мной
посчитаешься? Кажется, момент самый подходящий!
Клык оправился, перевел дух и ответил:
—	Сейчас банкуешь ты, будет и мой черед. Ты чело¬
век совестливый, значит, слабый, ножом зарезать не
можешь, а стрелять тебе не с руки. Да в безоружного
ты и стрельнуть-то не способен, одно слово — интелли¬
гент. Куда пойдем? — Он ощерился, дыхнул перегаром.
—	Ты прав, но у меня есть и другие недостатки,—
сыщик так же, как недавно Клык, взял соседа за под¬
бородок, поднял ему голову, посмотрел в глаза.— По¬
лагаю, о моих недостатках слышал?
—	Ну,— Клык хотел отстраниться, но сыщик бура¬
вил пистолетом бок, взгляда не опускал.— Чего надо?
Слышал. Кто тебя, волкодава, не знает! Но и на тебя
пуля найдется.
Клык не был трусом, умирать не хотел, но огрыз¬
нулся, сыщик хотел сломать волю уголовника.
—	Пуля дура, отыщется и моя,— согласился Гуров.—
Но сейчас она где-то заблудилась, а твоя, парень,
здесь,— и надавил пистолетом сильнее.— Чувствуешь?
Отвечай!
—	Больно же, сука!
—	Будет значительно больнее, пуля в животе — очень
больно! Ты это знаешь? Отвечай!
Человек с детства знает, что он умрет обязательно,
иногда думает о смерти, а через секунду забывает. Ког¬
да человек о своей смерти говорит вслух, и не болтает,
а говорит серьезно, то реальнее представляет неизбеж¬
ность смерти. Сыщик требовал ответа, пытаясь разда¬
вить волю уголовника, подчинить, сделать его полностью
управляемым.
—	Знаю, что больно, не дурак,— прохрипел с при¬
свистом Клык.
—	Вставай,— Гуров вновь обхватил Клыка за пле¬
чи.—Я старый больной человек, ты помогаешь мне,
идем не торопясь, пуля уже прилипла к твоему животу.
Ты знаешь, что твоя смерть на кончике твоего языка.
Юдин вернулся из аэропорта, поселил своего зна¬
комого в гостинице, заплатил за него, дал несколько
тысяч па карманные расходы, велел из номера не вы¬
ходить и прошел в свой люкс. «Вот я и стал оперативни¬
ком,— думал Юдин, развалившись в кресле,— полков¬
ник заставил меня работать. К нему никто не прилетел,
352

значит, у Гурова произошла осечка, и его могут здесь
убить. А сегодня от Гурова до Юдина — только руку
протяни. Я порвал с Корпорацией, респектабельный и
небедный человек, так чего мне нужно, куда я лезу? Не
обманывайся, Борис Андреевич, ты не лезешь, уже увяз
по горло. Собрать вещички, сесть в машину и умчаться
к чертовой матери. Но я пригласил сюда человека,
раздавленного, нищего человека. Видимо, я сошел с ума,
полковник околдовал, действует как наркотик, парали¬
зовал волю. Будь я проклят, если, выпутавшись из этой
истории, хоть раз встречусь с проклятым сыщиком. Он
ненормальный, псих, гладиатор, ну так я же вполне
здравомыслящий человек».
Борис Андреевич Юдин себя переоценил, так как,
войдя в номер, дверь не запер. Сейчас она неожиданно
распахнулась. В гостиную влетел незнакомый мужчииа,
не удержался на ногах, упал. Следом вошел высокий
горбатый старик, запер дверь, взглянул на хозяина по¬
верх пенсне.
—	Что вам нужно? — тихо, севшим голосом спросил
Юдин.— Вы ошиблись номером. Я сейчас...
—	Налей выпить,— перебил Гуров, стянул парик,
скинул горбатый балахон, который тяжело шмякнулся
на палас.— Извини, Борис,— он указал пистолетом на
лежавшего неподвижно человека,— что я вваливался к
тебе один, теперь гостя приволок.
Юдин понимал, что от него ничего не зависит, опу¬
стился в кресло, стараясь говорить как можно спокой¬
нее, произнес:
—	Пустяки, даже приятно, располагайтесь, как до¬
ма. Но если вы, господин полковник, желаете выпить,
обслужите себя сами.
—	Я бы рад, руки заняты,— сыщик, глядя на свой
пистолет, с отвращением кивнул на лежавшего непод¬
вижно Клыка.— Он здоровехонек, просто задумался о
бренности всего земного. Борис Андреевич, не откажи
в любезности, возьми нож, срежь с портьеры шнур, хо¬
рошенько намочи его водой и дай сюда.
Юдин не двинулся с места, смотрел с ненавистью:
—	Ты абсолютно прав, но, пока мы господина убий¬
цу не обесточим, ты не сможешь мне высказать свои
чувства.
—	Да гореть мне в вечном огне, если когда-ни¬
будь...— бормотал Юдин, поднимаясь из кресла и выпол¬
няя указание сыщика.
12	Заказ 3114	353

Мокрым шнуром Гуров связал Клыку руки за спи¬
ной, согнул ногу, притянул к связанным кистям, облег*
ченно вздохнул.
—	Если вздумаешь кричать, ударю железом по го¬
лове и воткну кляп,— сыщик ухватил Клыка за шиво¬
рот, отволок в ванную, вернулся, молча налил себе
коньяку, выпил залпом, прикурил, сел напротив Юди¬
на.— Так на чем мы остановились? То, что ты обо мне
думаешь, можешь пропустить. Знакомого ты привез, а
генерала не встретил, тоже известно. Вот свежий воп¬
рос: что делать? Понимаешь, Борис Андреевич, наша
беда в том, что мы следуем за событиями, а не направ¬
ляем их, пока удачно работаем в контратаке. Но удаче
доверять нельзя, она дама капризная, может и отвер¬
нуться. И потому, что? Правильно! Пора перехватить
инициативу!
Юдин знал, что глаза у сыщика голубые, сейчас же
то ли свет так падал, то ли по иной причине, но на
коммерсанта смотрели глаза темные, мрачные, своим
выражением абсолютно не соответствующие легкому,
даже ироничному тону. Почему-то вспомнилась песня
Высоцкого о человеке, которому осталось пройти четыре
четверти пути. Но Юдин не поддался сентиментальному
порыву и ответил:
—	Вы абсолютно правы, господин полковник, ини¬
циатива — составляющая победы, но я сегодня отбываю
в Москву.
Юдин ожидал, что сыщик начнет отговаривать, пред¬
примет другой маневр, но попытается задержать, и в
который раз не угадал.
—	Я тебя понимаю, ты, безусловно, прав,— ответил
спокойно Гуров.— В каком номере твой гость и как его
зовут?
—	В триста восьмом, он сам представится,— ответил
Юдин.
—	Конспирация? — Гуров улыбнулся.— Существует
масса способов установить его личность...
—	Ну и пользуйся ими! — перебил раздраженно
Юдин.— А от меня ты больше ничего не узнаешь.
—	Интересно, недавно мы были почти друзья,— Гу¬
ров закурил новую сигарету, взглянул на огонек, реши¬
тельно продолжал:—Ты пожалеешь, что смалодушни¬
чал, это не угроза, а, как говорится, реплика в зал. За
ломощь я тебе искренне благодарен, считай, что мы в
расчете, последние мои просьбы тебе будет выполнить
354

легко и совершенно безопасно. Я на полчасика загляну
в триста восьмой, побеседую. А ты, пожалуйста, спустись
к администратору, оплати номер за двое суток вперед,
скажи, что будешь работать и просишь не беспокоить.
После этого мы пожмем друг другу руки, я пойду своей
тропой, а ты заберешь своего приятеля, сядешь в шикар¬
ный лимузин и с чистой совестью — на свободу.
—	Договорились,— Юдин поднялся.— Ты умный и
хитрый, но я тоже не мальчик, меня на «слабо» не пой¬
маешь. Я действительно сяду за руль шикарного лиму¬
зина и с абсолютно чистой совестью отправлюсь отсюда
на свободу. А что с этим? — он указал на дверь ванной.
—	А что? — Гуров уже отсутствовал, словно мгновен¬
но переместился в пространстве, о хозяине номера забыл,
разговаривал сам с собой.— С этим я разберусь.
Сыщик поднял подаренную Классиком хламиду, ору¬
жие тяжело оттягивало полы, сунул в карман парик и
пенсне, свернул, сунул под мышку и быстро вышел. Он
не стал пользоваться лифтом, спустился на второй этаж,
ключ от своего номера сыщик предусмотрительно не
сдавал. Он проверил простенькие метки, которые оста¬
вил перед уходом, выяснил, что в номер заходили, но в
чемодан не лазили, кейс не трогали, значит, была лишь
уборщица. Гуров быстро умылся, переоделся, бутафорс¬
кую одежду, которая блестяще послужила, но больше
не годилась, забросил под кровать.
Исчезновение Клыка, конечно, вызвало переполох как
среди оперативников, так и в команде Крещеного. След
седого горбуна обнаружить еще не успели, но нащупают
в течение ближайшего часа, а может, и раньше. В оди¬
ночку из гостиницы, как ее ни окружай, сыщик ушел бы
без проблем, но надо увести с собой Клыка, живого
свидетеля, который, если такое время наступит, сработа¬
ет против местной коррупции не хуже оставленных у
благословенной Аннушки вещдоков. Как уйти из гости¬
ницы вместе с уголовником, сыщик пока не знал, но
придерживался правила решать вопросы последователь¬
но, не перескакивая, ведь невозможно преодолеть барь¬
ер» если не взял предыдущий. Гуров подхватил чемодан,
кейс, оглядел номер, в который больше никогда не
вернется, вышел в коридор. У двери номера Сосниных
сыщик приостановился. Все перепуталось, и сыщик не
мог разобраться в своих чувствах. Ольга притягивала
Льва Гурова как женщина? Безусловно. Женщина, жи¬
вущая в соседнем’ номере, интересует сыщика? Тоже
355

безусловно. Но сейчас Ольга Дмитриевна на вторых
ролях, есть дела поважнее, требующие быстрого разре¬
шения. Гуров обозвал себя «сопляком» и иными более
крутыми словами, повернул в боковой проход, взбежал
на третий этаж. Сыщик находился в цейтноте, предстоял
еще очень серьезный разговор с человеком, которого
привез Юдин из аэропорта.
—	Вы что? — кричать генерал уже не мог, голос сел,
Илья Николаевич махнул рукой на сидевшего за при¬
ставным столиком капитана Стаднюка и просипел: —
Вели чаю принести.
Пока готовили чай, генерал подошел к книжной пол¬
ке, заставленной несчетными томами основоположников
и «учителей», повернул полку: «учителя» уплыли в сте¬
ну, а на их место выдвинулся бар. Генерал выпил, взял
горсть миндаля и вернулся к столу.
—	Хорошо, согласен, я в вашей работе не разбира¬
юсь,— тихо и спокойно говорил генерал, пил чай и ста¬
рался смотреть на Стаднюка без ненависти,— так ты
мне объясни. Каким это образом один человек успешно
бьется против машины?
—	Машину я уже не застал, так, лишь отдельные
шестеренки,— ответил Стаднюк.— Партия рассыпалась,
что говорить о нас, грешных.
Бывшему секретарю захотелось закричать...
—	Мне рассказывали, была некогда машина. Чего
говорить, Илья Николаевич? — Стаднюк видел, что на¬
чальник держится на пределе, и решил ему потра¬
фить,— Вы самую трудную задачу решили здорово и
отсекли Гурова от Москвы, Мы его изловим, дайте срок.
—	Уже слышал,— лесть смягчила генерала, даже
голос вернулся.— Но пока он выкрал вашего уголовни¬
ка. Не понимаю, как можно здорового мужика утаншть
из-под носа стаи ищеек? Не кошелек, даже не курппд!
Не понимаю! Вы хотя бы осознаете, чем это вам гро¬
зит? Связь с преступниками, коррупция, тут уж Москва
вцепится мертвой хваткой.
—	Генерал, ты абсолютно верно признал, что наших
дел не понимаешь. Генералу и не надо вникать, не его
уровень,— Стаднюк взглянул на часы, ему следовало
разыскивать Гурова и Клыка, а он только зря время
теряет.— Даже если полковник совершит невозможное—
уйдет от нас, доставит Лялина, так фамилия похищен¬
ного, в прокуратуру, ни за какие посулы смягчения
,356

приговора Клык рта не раскроет. Клык — битый уголов¬
ник, знает, если он начнет говорить, его убьют в камере,
не достанут в камере — зарежут, повесят, либо утопят
в сортире в зоне. Илья Николаевич, покончим с этим
вопросом, он вас не касается, я пришел по другому
делу.
—	Сейчас нет другого дела! —голос генерала вновь
набрал силу.— Я хочу видеть Гурова. Живого или мерт¬
вого, лучше мертвого!
—	Верно! Но прежде необходимо решить другой
вопрос.
—	Какой?
—	Авторитеты,— Стаднюк запнулся.— Скажем ина¬
че, некоторые очень влиятельные лица в городе хотят
открыть завод по производству вина.
—	Я не законник, но, кажется; сейчас разрешено,
какие проблемы?
—	В России многое разрешили, да только нельзя,—
усмехнулся Стаднюк.— Так вот, люди хотят быть уве¬
рены, что можно. И, выражаясь по-научному, люди хотят
получить гарантию, что им будет предоставлен режим
наибольшего благоприятствования.
—	Это решают мэр и горсовет.
—	Горсовет разговаривает и ничего не решает, а с
мэром у людей отношения не сложились. Начальник
УВД обладает реальной властью, люди хотят получить
его гарантии.
—	Ну, допустим,— генералу польстило, что кто-то
считает его столь могущественным.— А что твои люди
предлагают взамен?
—	Все. Тело Гурова — пустяк, аванс, в дальнейшем
вы получите поддержку, какую вам не сможет оказать
никто. В области и городе люди контролируют все, а
разные министры, спикеры и президенты слишком да¬
леко.
Генерал задумался. Ясно, предлагают вступить в ма¬
фию, в принципе, ничего нового. В главную мафию он
вступал еще будучи лейтенантом. И неплохо жил, надо
сказать. В одиночку человек ничего добиться не может,
в бесчисленные партии, которые вырастали быстрее
грибов, генерал не верил. Он принял решение и ответил:
—	Передайте, я согласен. Надеюсь, заявление и рё-
комендаций не требуется?
—	И билет не выдадут, и взносы будешь не платить,
а получать. Однако,-^ Стаднюк задумался, йод бирал
357

слова помягче. Хотя ясно, генерал сломался, но мужик
он своенравный, к власти привык, и сейчас я у него в
кабинете.— Я вас соединю, товарищ генерал. Вы пред¬
ставитесь и скажете лишь одно елово «согласен».
—	Я столько слов в своей жизни говорил! — рас¬
смеялся генерал.— Одним больше! Сегодня сказал,
завтра забыл, слово к делу не подошьешь.
—	Да и не требуется, у людей память отличная, по¬
тому, генерал, прежде, чем говорить, поразмысли,—
Стаднюк обращался к начальству то почтительно, то
фамильярно, в зависимости от ситуации.— Люди личное
дело не заводят, билет не дают, все на слове держится.
И нарушителю выговор не объявят, отнимут не билет, а
жизнь.
—	Не заговаривайся!
Стаднюк смотрел в окно, главное сказал, можно и
потерпеть, не гордые. Предупреждая начальника, Стад¬
нюк беспокоился не о генеральской жизни, о своей. Если
золотопогонник с ума сбрендит и начнет с авторитетами
крутить привычную для партайгеноссе волынку, его
пришьют. А позже вспомнят, кто неверного присовето¬
вал. Нет уж, пусть, родненький, все знает наперед и
поостережется.
Генерал кричал, капитан не слушал. Когда началь¬
ник выдохся, подчиненный спросил:
—	Будем звонить, товарищ генерал, или как?
—	Так что же, вы мне прикажете с Крещеным раз¬
говаривать?
И как такой идиот в секретари выбился, подумал
Стаднюк, областью командовал, потому мы без порток
и ходим.
—	Крещеный уголовник, авторитет, конечно, но лишь
уголовник,— спокойно ответил капитан.— Я вас сейчас
соединю с человеком, который, если пожелает, то Кре¬
щеного зарежут в одночасье.
Глава одиннадцатая
НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ
Некоронованный хозяин города Лев Ильич Бунич
выслушал генерала, ответил коротко:
—	Я вас понял,— и, морщась, словно проглотил
горькое лекарство, положил трубку.
358

Лев Ильич, спокойный, медлительный, лет пятидеся*
ти, в строгом английском костюме, белой рубашке, безу¬
коризненно повязанном клубном галстуке, пребывал в
скверном настроении. Он мечтал быть честным бизнес»
меном и был им, не желал иметь дел с криминалом, но
жизнь заставляла. Свою широкомасштабную деятель¬
ность Бунич осуществлял под вывеской скромного СП,
не имел даже отдельного офиса, осуществлял руковод¬
ство из собственной квартиры, обходился лишь одним
секретарем да двумя охранниками. Правда, секретарь
свободно владел тремя языками: английским, немецким,
французским, мог объясниться на испанском и порту¬
гальском, стенографировал и печатал на машинке аб¬
солютно профессионально. Телохранителей Бунич при¬
гласил из Москвы, где имел квартиру, но не переезжал
окончательно, предпочитая быть первым «в деревне»,
чем вторым «в городе». Телохранители, братья-близнецы,
высококлассные профессионалы рукопашного боя, стрел¬
ки, водители, не пили, не курили, но любили деньги так
самозабвенно, что полностью уравновешивали свои не¬
земные достоинства. Последнее качество близнецов очень
устраивало Бунича, придавало уверенность, так как он
платил братьям в валюте и столько, что об измене не
могло быть и речи.
Бунич тяжело вздохнул, вызвал секретаря, кивнул на
кресло и после длинной паузы огорченно сказал;
—	Ну, генерал, естественно, согласился.
Секретарь знал, что поздравлять не следует, лишь
кивнул и обронил:
—	Известный мерзавец.
—	А мы с тобой в белом,— Бунич снова тяжело
вздохнул.— Может, уехать отсюда? Только не говори
ничего про Москву и Питер! Как мне надоела уголов¬
щина, Боже мой! Хочу в тихую цивилизованную страну.
Далее следовал монолог, который секретарь слышал
несчетное количество раз. Молчание и терпение, наряду
со стенографией, переводами и машинкой, входили в
прямые обязанности секретаря. За нарушение Бунич
удерживал из; зарплаты, которую по западному образцу
выплачивал каждую пятницу. Порой секретарь не вы¬
держивал и объявлял:
—	Извините, шеф, но я выскажусь на несколько бак¬
сов.
На что Бунич неизменно отвечал:
359

—- Говори, у богатых свои привычки,—закрыв гла¬
за, выслушивал возражения или совет, после чего вы¬
носил приговор: — Ты наговорил на столько-то долларов.
Надо отдать Буничу должное, случалось, он лишь
коротко кивал: мол, учту, дважды сказал:
—	Ты порой думаешь, что с меня причитается.
Сегодня секретарь молча выслушал стенания, жало¬
бы и проклятия.
—	Где Гуров? — неожиданно спросил Бунич.
-— Засел в «Центральной»,— ответил секретарь.
«— И на что он рассчитывает?
Вопрос был риторический, следовало промолчать, но
секретарь ответил:
—	Что вы не станете лезть в уголовщину.
—	С тебя...— Бунич в который раз вздохнул.— Позо¬
ви мальчиков.
Когда братья вошли, Бунич оглядел их сильные, лов¬
кие фигуры, как собачник профессионал оглядывает сво¬
их дорогих четвероногих любимцев, и сказал:
—	Надо одного человека изъять из «Центральной»,
доставить ко мне.
И тут произошел беспрецедентный случай: один из
братьев, кто из них кто, не знал ни Бунич, ни секретарь,
возразил:
—	Этого человека лучше убить, шеф.
Бунич ошарашенно взглянул на секретаря, затем от¬
кинулся на спинку кресла, закрыл глаза.
—	С ним справится любой из нас, а уж вдвоем мы
спеленаем его, как ребенка, но к нему трудно подойти.
Бунич глаз не открыл, сидел неподвижно, застыл
секретарь, молча стояли братья, они походили на оло¬
вянных солдатиков.
Немного стоят его деньги и власть. Буничу было себя
жалко. Он никогда не видел Гурова, но в прошлом году
очень серьезный человек сказал ему, что есть такой Гу¬
ров Лев Иванович, если ваши пути пересекутся, ты тихо
перейди на другую сторону: сам Роговой об этого парня
расшибся, учти. Бунич ненавидел Рогового и не попался
на его фокус с предложением купить по дешевке валю¬
ту. Никто из авторитетов не знал, что за многомиллион¬
ной аферой стоит именно Роговой, Бунич это знал, точ¬
нее подозревал, потому что в таком деле точно нельзя
знать, можно лишь чувствовать. Он запомнил имя Гу¬
рова, тем более, что сыщик был тезкой, ему даже
хотелось встретиться с легендарным сыщиком, погово¬
360

рить за жизнь. Когда Буничу донесли, что полковник
TypqB в городе, подумалось, как бы организовать обед,
посидеть за одним столом, заглянуть в глаза, понять,
почему талантливый человек посвятил жизнь такой
грязной работе. Но события понеслись вскачь. Бунич
со стороны наблюдал, размышлял, он ничего не знал ни
о «медведях», ни о наркотиках, не понимал, с какой
целью в тихий провинциальный город ввалился старший
опер по особо важным делам. Когда зарезали в цирке
мальчишку, Бунич лишь пожал плечами, но после убий¬
ства начальника уголовного розыска призадумался, а
узнав, что незваный гость схлестнулся с местной вла¬
стью и началась борьба на уничтожение, решил, что
такой шанс упускать нельзя, на чужом костре можно
сварить для себя отличный обед. Бунич давно понимал,
что генерал УВД — человек гнилой, не хотел с ним свя¬
зываться: кто продает, тот обязательно предаст, но,
увидев, что генерала можно взять голыми руками, не
удержался и сделал ему предложение.
—	Вы еще здесь? — Бунич открыл глаза, взглянул
на братьев удивленно.
Охранники молча вышли, Бунич повернулся к секре¬
тарю и сказал:
—	Через сорок минут мы уезжаем.
Гуров провел в номере гостя, прибывшего по звонку
Юдина, около получаса. Человек был вял, инертен, на
вопросы отвечал неохотно, и сыщик удивлялся, зачем
вообще этот человек прилетел. И все-таки Гурову уда¬
лось выяснить, что существует группа преступников, за¬
нимающихся вымогательством под угрозой применения
изощренных пыток. Во главе группы стоит мужчина лет
тридцати с небольшим, среднего роста и телосложения,
одет в неприметный костюм, носит дымчатые очки, ви¬
димо, накладные усы, говорит тихо, интеллигентно.
Имя свое гость назвать отказался, но установить его
было несложно, и Гуров не настаивал, подозревал, что
человек этот с неустойчивой психикой, полностью слом¬
лен и, даже если преступников удастся задержать, сви¬
детелем на следствии и в суде быть не способен. Как
он рассказал, его взяли на улице, ударили по голове,
посадили в машину и отвезли куда-то под Москву, вре¬
мя в пути он не помнит. В большой комнате его при¬
вязали к креслу, рядом горел камин, в огне которого
лежали щипцы, перед креслом стоял телевизор. Мужчи¬
361

на, который разговаривал с пленником, находился почти
все время за его спиной, лишь дважды подошел к ка¬
мину подбросить угля. Преступник знал характер биз¬
неса пленника, размер оборачиваемого капитала и даже
способы изъятия наличных денег. Условия были просты:
отдать все и тогда его оставят в покое. Если он обманет,
его захватят, может, через год, не будут же его охра¬
нять вечно, привезут сюда и тогда...
В этом месте у гостя начала прыгать челюсть, он
долго не мог справиться со стаканом воды, сыщик дал
ему сигареты, отвлек посторонним разговором, позже
выяснилось, что человеку показали видеозапись страш¬
ных пыток, которые совершались в этой комнате.
—	Качество записи было плохое, так ведь любите¬
ли,— закончил гость.— Но что надо, я разглядел, ни¬
когда не забуду.
Сыщик очень жалел сидевшего напротив человека и
злился на его слабость и глупость. Смотрел он, конеч¬
но, отрывок из фильма ужасов, какую-нибудь пятую или
шестую копию, что придавало съемкам достоверность,
рядом камин с раскаленным железом, тихий голос за
спиной — и вот результат.
—	А вы не обращались?
—	Я псих? — перебил гость — Меня запустили бы в
вашу машину, привлекли по какой-нибудь статье, был
бы человек, статья найдется, а в лагере...
—	Извините, вы меня не поняли,— очень спокойно
сказал Гуров.— Вам следует обратиться к врачу, при¬
вести себя в порядок. Я найду этих людей, не назову
вашего имени, не буду вас допрашивать, помогу найти
хорошего врача, вам подвинтят гаечки, снимут страх,
будете жить, как человек. Большое спасибо, что приеха¬
ли, посидите, успокойтесь. Борис Андреевич отвезет вас
в Москву.
—	Ну, получил, что требовалось? — спросил воинст¬
венно Юдин, отпирая сыщику дверь своего «люкса»,—
наверняка добил несчастного, он и так-то чуть живой.
—	Вижу, уже собрался,— Гуров кивнул на чемодан,
лежавший на кресле плащ.— Перейди в номер своего
протеже, я останусь здесь.
Сыщик заглянул в ванную. Клык отполз к стене,
пристроился боком, водка испарилась, унесла злость и
гонор.
—	Слушай, будь человеком, отвяжи ногу, затекло,
сил нет.
362

Гуров сходил за ножом, перерезал веревку, притя¬
гивающую щиколотку преступника к связанным за спи¬
ной рукам, схватил за шиворот, рывком поставил на
ноги, но Клык не удержался, отвалился на край ванной.
—	Охолонулся, герой? — сказал Гуров, подрезал
шелковый шнур на руках,— разотри и давай спереди
завяжем,— сыщик знал, что никакого сопротивления
преступник сейчас оказать не способен, он еле шевелил
скрюченными пальцами.
—	Интеллигент,— просипел Клык.
—	Другого ругательства не знаешь? — усмехнулся
сыщик.— Боюсь, в штаны наложишь, будешь вонять, а
у нас впереди дорога...
Клык оправился, покорно протянул руки, устало
сказал:
—	Какая дорога, полковник? Люди видели, как я в
гостиницу вошел, доложат Стаднюку. А тот вмиг со¬
образит, какой горбатый старик со мной сюда притопал.
Нам с тобой и на улицу выйти не дадут, в крайнем разе
до ступенек. Две пули тебе, две мне, в мою лапу пушку
пристроят. Картина! Рецидивист убивает героя-полков-
ника, убийцу настигает возмездие! Местные менты еще
награды получат...
—	Скажи, Трофим, ну где ты отыскал слова «насти¬
гает возмездие»? — сыщик связал Клыку руки, любовал¬
ся работой.
—	Откуда? — опешил Клык.— Из ящика, наверное,
а что?
—	Красивые слова, сиди тихо,—сыщик указал на
унитаз.— Постараемся, чтобы возмездие настигло, кого
следует.
—	Дурак! А еще важняк и полковник!
—	Тебя ударить? — Гуров уже открыл дверь, повер¬
нулся.
—	Лев Иванович,— позвал Юдин,— если гостиница
окружена, то не только вас, но и нас не выпустят.
—	Штыком и гранатой пробились ребята...— ответил
Гуров,— Меня давно интересовал вопрос, как можно,
идя на Одессу, выбраться к Херсону?
Братья-охранники былй похожи, как две капли, две
монеты, два призыва нашего правительства, в общем —
одинаковые абсолютно. У них имелись имена, фамилии,
как положено, но И хозяин, и окружающие называли их
Левый и Правый. Они редко ходили поодиночке, были
363

крайне молчаливы, даже между собой объяснялись
лишь взглядами, жестами, изредка отдельными словами.
Они приехали в город три года назад, однажды столкну¬
лись с милицией и однажды с парнями Крещеного.
Одного парня тихо похоронили, милиционер отлежался
в госпитале, больше инцидентов не происходило.
Братья ни с кем не общались, никого не трогали,
жители на них не обращали внимания, двойняшки и
двойняшки, а менты и уголовники обходили стороной.
Получив приказ захватить Гурова, братья пришли на
известную площадь, увидели уже описанную выше кар¬
тину: так же дефилировали менты, а вот уголовников
прибавилось, они не маскировались под доминошников
и выпивох, а торчали одиночками и парами, похожие на
облезлых псов, терпеливо караулили добычу. Братья
шли неторопливо, не оглядывались, но, все замечая,
обменялись улыбками и начали подниматься к централь¬
ным дверям, где их догнал капитан Стаднюк, негромко
сказал:
—	Он в гостинице точно, в каком номере неизвестно.
Братья ничего не ответили, на капитана даже не
взглянули и оглядели холл, отметили двух мужчин, си¬
девших за канцелярским столом, еще одного у проти¬
воположной стены, изучавшего план эвакуации в случае
пожара.
—	Эти люди вам не помешают,— сказал Стаднюк.—
Что вы думаете делать? Думаю, что он заперся...
Братья не слушали, повернулись, словно по коман¬
де, и вышли на улицу.
Откуда-то издалека доносился шум, музыка, разно¬
голосые крики, даже цокот копыт. Братья перегляну¬
лись, продолжали стоять неподвижно и вскоре увидели,
как из боковой улицы, которая вела к цирку, на пло¬
щадь начала выливаться яркая, пестрая река веселья
и музыки.
Возглавлял шествие оркестр, вокруг оркестра, сдер¬
живая лошадей, гарцевали амазонки, над ними возвы¬
шались два клоуна на ходулях, изображая дирижеров,
смешно, абсолютно не в такт размахивали длиннющими
рукавами своих балахонов. Степенно выступали «Рус¬
ские медведи», седая голова Миши и бурая Гоши были
величественны, как и положено артистам мирового
класса. Группа акробатов то собиралась в колонну, то
рассыпалась, и артисты крутили сальто, бегали на ру¬
ках. Классик в ярком гриме, но не в артистическом, а
364

обычном костюме, с галстуком-бабочкой жонглировал
канотье и тростью, подмигивал бегущим рядом маль¬
чишкам. Следом четверка коней с султанами везла ог¬
ромную фуру, на которой висело, сидело, стояло на ру¬
ках и даже плясало несметное число людей, начиная
от детей артистов, которые не очень умело, но стара¬
тельно демонстрировали свое искусство, и заканчивая
директором Колесниковым, знаменитым Капитаном, ко-
торый, восседая на высоких козлах, управлял лошадь¬
ми, приветствуя публику.
Артисты и сопровождающий их народ в несколько
минут запрудили площадь, закрыв своей массой как
милиционеров, так и уголовников, превратив их из охот¬
ников в зрителей и участников то ли циркового пред¬
ставления, то ли митинга.
Близнецы оценили тысячную толпу, переглянулись и
отошли в сторону от дверей, а на верхнюю ступеньку
легко взбежал Капитан, приковылял Сильвер, поднялись
Классик, администратор Жуков с Матильдой, соскочили
с ходулей клоуны в балахонах.
—	Друзья! Товарищи! Господа! Сограждане! — крик¬
нул Капитан, поднимая руку и призывая к вниманию.
Площадь колыхнулась и притихла.
—	Сейчас все бастуют! Мы, артисты, как и многие
из вас, больше трех месяцев не получаем зарплату! У вас
дети, у нас дети и звери! Они не черта не понимают ни
в перестройке, ни в шоковой терапии, они хотят кушать!
Толпа зашумела, одобрительно заворчала. Колесни¬
ков вновь поднял руку.
—	Мы, артисты, понимаем, человека можно лишить
последнего куска хлеба, но нельзя Лишить зрелищ. Мы
бастовать не будем. Здесь! — Капитан указал на дверь
гостиницы.— Здесь остановился безвестный чиновник, и
мы пришли, чтобы лишь спросить у него, на сколько
дырок нам еще следует затянуть пояса? Мы пойдем я
потолкуем, а желающие могут посмотреть небольшое
представление. Классик, твой выход! Музыка, туш!
Колесников, Сильвер, клоуны в балахонах, группа
акробатов, еще несколько человек ушли в гостиницу.
Оркестр грянул туш. Классик взмахнул тростью, крик¬
нул:
—	Красота спасет мир!
Толпа раздалась, и на площадку перед гостиницей
вылетели амазонки.
365

Мальчишки отпихивали капитана Стаднюка все
дальше от центральных дверей. Он и не сопротивлялся,
понял, что снова проиграл, пятился под напором любо¬
пытных, искал взглядом братьев-близнецов, лишь они
сохраняли шансы перехватить Гурова и Клыка, мили¬
ционеры и уголовники в этой фантасмагории раствори¬
лись и потеряли всякую инициативу. Но как Стаднюк
ни поднимался на носки, как ни крутил головой, охран¬
ников Бунича видно не было.
Гуров и Юдин стояли у окна, смотрели на запружен¬
ную людьми площадь, гарцующих амазонок.
—	Ну вот, Борис Андреевич, как и было обещано,
вы можете уходить, уезжать и большое вам спасибо,—
сказал Гуров.
Юдин посмотрел на сыщика, на ликующую площадь,
вновь на сыщика, не выдержал и спросил:
—	Что же, они все ваши должники?
—	Вы слышали, что сказал Классик? Красота спа¬
сет мир!
—	Ну, предположим, это не он сказал!
—	Да и неважно, кто сказал первым, важен жизнен¬
ный принцип. А я всегда ставлю на белое.
—	Удачи,— Юдин руки не подал, кивнул и пошел к
дверям, открыл, шагнул, остановился, бессвязно выру¬
гался и уже отчетливо сказал: — Звони, черт бы тебя
побрал!
Коммерсант вышел, а в номер ввалились артисты,
ряженые скинули балахоны и маски, акробаты прикры¬
ли двери. По той слаженности, с какой все действовали,
можно было подумать, что номер многократно репети¬
ровали. Сыщик вывел из ванной Клыка, разрезал ве¬
ревки, накинул на него балахон, нацепил маску, оделся
сам, все вышли из номера, два молодых артиста пошли
по коридору в одну сторону, акробаты — в другую.
В вестибюле разразился скандал, директор цирка
кричал на директора гостиницы:
—	Как это никто из Росцирка не приезжал? Ты
мне, Витя, не заправляй, я тебя сызмальства знаю!
—	Леша, мы же друзья! Ты что? — директор гости¬
ницы прижимал к груди руки, смотрел жалостливо.
—	Виктор Кузьмич, грех на душу берете,—говорил
укоризненно администратор Жуков, поправляя свой
•безукоризненно повязанный галстук — Нам ссориться ни
к чему.
366

—	Александр Валентинович, как можно? — бормотал
директор гостиницы.
—	Витька! — Сильвер взял его за лацкан пиджа¬
ка,— я тебя не люблю!
В вестибюль вышли ряженые и акробаты, присоеди¬
нились к группе администраторов гостиницы и цирка,
общей толпой вываливались на улицу.
Внизу, у гранитных ступенек важно расхаживали
Миша и Гоша.
—	Господин депутат,— ластился Рогожин к медве*
дю,— я за вас голосовал.
Медведь громко заурчал, положил могучую лапу на
плечо артиста, кивал согласно.
—	Я всем говорю, что господин депутат — человек
совестливый! — крикнул Рогожин.— И нашу землю нам
вернет непременно.
Медведь, стоя на задних лапах, опустив голову, не¬
ожиданно вздыбился, поднял передние лапы, оскалился,
грозно зарычал, двинулся" на дрессировщика. Рогожин
при своем двухметровом росте оказался маленьким и
беззащитным. Сначала публика разразилась, хохотом
затем испуганно шарахнулась.
Сыщик стоял рядом с Клыком, сквозь прорези маски
внимательно наблюдал за окружающими. Милиция и
уголовники могут не понять, кто мы, рассуждал сыщик,
но убийца цирковой, он не обманется, может ударить, не
сейчас, а когда двинемся к фуре, люди смешаются, и в
толкотне заточка в опытной руке страшнее пистолета.
—	Очнись, депутат! — кричал Рогожин, успокаивая
медведя.— Кто чей слуга, мы давно разобрались,— и
вложил сквозь намордник кусок сахара.—Так ведь не
отдашь землю, подохнем оба с голодухи,— артист по¬
хлопал медведя по мощным бокам.— Ну, ты жирку на¬
копил, продержишься подольше...
Через головы людей, стоявших у ступенек, сыщик
увидел капитана Стаднюка, который оглядывался, явно
кого-то разыскивая. Опер сейчас не опасен: во-первых,
ему сюда не пробиться, во-вторых, и протолкается, а
сделать ничего не сможет. Сыщик взглянул на богатыр¬
ские фигуры стоявших за спиной гимнастов.
—	Люди, чего делать с депутатом? — вопрошал Ро¬
гожин.
—	Не корми его! — крикнули из толпы.
—	Верно! — Рогожин вытянул руку.—И я говорю:
не корми! А ты кормишь. Так что делать? — артист
367

повернулся к медведю, который сосал лапу.— Лапу со¬
сать? Спасибо, но этому мы сызмальства и так обучены!
«Медведи», провожаемые аплодисментами, трону¬
лись в сторону фуры, сыщик вновь огляделся. Гимнасты.
Капитан, Сильвер, Классик, администратор Жуков с
неизменной Матильдой. А если один из этих ловких
гимнастов и есть убийца? Сыщик толкнул стоявшего
рядом Клыка, прошептал:
—	Когда пойдем, обними меня за плечи.
—	Ну ты мозга, полковник, ну ты мозга,— прохри¬
пел в ответ Клык.
Капитан поблагодарил почтеннейшую публику за
внимание, заверил, что каждый вечер цирк зажигает ог¬
ни, артисты пока стоят на ногах и ждут дорогих гостей.
Амазонки тронули нетерпеливых скакунов, раздвинули
толпу, цирковой кортеж развернулся в сторону дома,
оркестр грянул марш.
Клык обхватил Гурова за плечи, они прошли с деся¬
ток шагов рядом, но публика не расходилась, наоборот
придвинулась, напирала, в одиночестве шествовали
лишь Миша и Гоша.
—	Мальчики, в фуруI — скомандовал Колесников.
Тут произошла заминка, преступник и сыщик разде¬
лились, чья-то мощная рука помогла Гурову вскочить в
фуру, следом Сильвер, Жуков с Матильдой, Классик.
Когда сыщик увидел, что гимнасты забросили в повозку
Клыка, который путался в длинном балахоне, он вздох¬
нул облегченно и снял маску. Рядом матюгались, тут же
раздался смех, и фура, сопровождаемая криками, сви¬
стом и аплодисментами, скрипя и раскачиваясь, покати¬
лась с площади.
Рецидивист и убийца Трофим Федорович Лялин по
кличке Клык лежал на войлочной подстилке, полосатый
балахон и хохочущая маска валялись рядом. Под левой
грудью Клыка темнело небольшое пятно, даже не вери¬
лось, что такая пустяковая рана может оказаться смер¬
тельной.
Клык сидел в фуре между гимнастами, было тесно
и темно, человек сидел нормально, на него не обращали
внимания. Когда приехали и, толкаясь, с шутками и
прибаутками начали выскакивать из крытой повозки, то
Клык завалился на бок. Никто, кроме сыщика, и вни¬
мания не обратил, что один человек не вышел, так бы
и увезли труп во внутренний двор. Гуров выждал не¬
368

сколько секунд, Клык не появлялся, сыщик решил, что
преступник пытается выбраться из фуры другим путем,
и, впрыгнув в повозку, бросился к телу, которое, конеч¬
но, было еще теплым.
Сыщик метнулся обратно, схватил раскрасневшегося
Капитана за руку.
—	Алексей Иванович!
—	Ну что еще?—директор рассмеялся,— ребята,
цирк закончен, начинается повседневная работа! Всем
по местам, кто вечером занят, готовятся, штабу собрать¬
ся у меня! — и повернулся к Гурову.— Ну? С тебя вроде
бы причитается?
Директор и сыщик стояли в сарае, в котором храни¬
лась различная цирковая утварь, смотрели на труп, каж¬
дый думал о своем, но оба решали один извечный воп¬
рос «что делать?».
—	Как же это? — выдохнул через силу Капитан.—
Значит, ты, полковник, прав, убийца из наших... моих
ребят. Что теперь? Прокуратура, допросы, могут в ка¬
меру упрятать, а там продажные менты с палками...
—	Ты большой молодец, Алексей Иванович,— пере¬
бил Гуров.— Я тебя в грязную историю втянул, я и
вытяну. В жизни не склонял человека к ложным пока¬
заниям, однако бывает ситуация... К черту, не желаю
оправдываться! Я за все в ответе! Этот мужик — убийца,
находился в розыске, но закон есть закон, и допраши¬
вать будут. Думаю, что ситуацию я сумею переломить,
но на всякий случай... Ваша версия одна, приехали к
«Центральной», побалагурили и уехали. Ни полковника
Гурова, ни рецидивиста Клыка в гостинице не видели.
Я сейчас пойду с тобой в кабинет, скажем, что я сей ми¬
нут и прибыл, у тебя работают не дураки, сообразят.
—	И убийца!—Капитан расправил плечи, дернул
подбородком.— Собственными руками...
—	Алеша, не надо мелодрам,— перебил Гуров.—
«Шестерку» от гостиницы сюда перегнали?
—	Во дворе у Аннушки стоит,— Капитан протянул
ключи.— А этот? — он кивнул на труп.
—	Моя забота,— пусть полежит, сарай запри. Когда
прибывает московский вечерний рейс?
—	В девятнадцать,— Капитан взглянул на часы,—
не скоро, только четырнадцать. Чего же они своего? — он
снова взглянул на Клыка, прикрыл попоной.
—	Этот нож был для меня, обознались, балахоны и
маски одинаковые,— сыщик отвернулся.
13	Зак. 3114
369

Гуров не нашел в себе мужества признаться, что
практически отвел удар убийцы, когда вынудил Клыка
обнять его за плечи. Сыщик только рассудил, что убийца
ищет момент для удара, но не в силах решить, кто под
каким балахоном. Сыщик умышленно чуть сутулился,
роста они с Клыком были примерно одинакового, а бес¬
форменные балахоны и маски превращали их в абсо¬
лютных двойников. Убийца с них не сводит взгляда,
разгадывает, когда они пойдут, суть проявится, сыщик
преступника придержит. Гуров не был уверен, что убий¬
ца, используя толчею, нанесет удар, но не исключал
такой возможности и подстраховался. И получается, что
он, Лев Иванович Гуров, оберегая свою жизнь, подста¬
вил человека под нож. И можно найти массу оправда¬
ний, но факт остается фактом: сыщик не знал, как за¬
щититься, и подставил вместо себя другого человека.
Колесников почувствовал замешательство Гурова,
спросил:
—	Что-то не так?
—	Жизнь... Один жив, другой мертв,— ответил сы¬
щик и пожал плечами.— Кто-то занимается философи¬
ей, а я разыскиваю преступников.
Когда Капитан и Гуров прошли в директорский ка¬
бинет, весь штаб был уже в сборе, и самовар вскипел,
и торт раскрыт, только не разрезан.
—	Вот, ребята, знакомый вам полковник Гуров Лев
Иванович, столкнулся у дверей, зазвал на чай.
Кто-то хмыкнул, кашлянул, наступившую паузу
прервал Гуров:
—	Здравствуйте, слышал, вы представление у гости¬
ницы устроили?
Откликнулся, конечно, Сильвер:
—	Здравствуйте, Лев Иванович, давно не виделись!
Ну, ясное дело, идет человек мимо, почему не заглянуть
на чашку чая.
Классик чуть приоткрыл глаза, вытянул ноги, сказал:
■— Всегда рады, Лев Иванович.
—	Здравствуйте,— ответил администратор Жуков,
потерся о руку жены и лукаво улыбнулся.
Гимнаст и акробат переглянулись, пожали плечами
и ничего не ответили.
Капитан резал торт, довольно поглядывал на свою
команду*
370

—	Я, конечно, от чая не откажусь,—сказал Гуров,
усаживаясь на стул верхом,— но вообще-то зашел по¬
прощаться. А что-то Рогожина я никогда на ваших
чаепитиях не видел?
—	А он, известно, медведь,— сверкнул золотым зу¬
бом Сильвер.— К тому же мы — лапотная провинция, а
они...
—	Сильвер! — сказал Капитан.— Сейчас останешься
без торта.
—	Ясное дело, хромого Сильвера обидеть легко, тем
более лично Капитану...
—	Саша, прошу — администратор снял с плеча руку
жены и пошел за тарелкой с тортом.
—	Александр прав, в цирке должно быть всегда хо¬
рошее настроение,— сказал Гуров.— Я рад, что встретил
таких замечательных людей, и должен всех вас побла¬
годарить и принести свои извинения. Я кругом перед
вами виноват: и прибыл обманом, и дальше опростово¬
лосился. Я попытаюсь объяснить,— и замолчал.
Ну, сейчас или никогда! Сыщик напряг мышцы, за¬
тем расслабился. Либо я разыграю единственный козырь,
либо проиграюсь в пух. Гуров видел, что присутствую¬
щие ждут, наблюдают за ним внимательно и верить ему
здесь никто особенно не собирается. Действительно, с
чего бы вдруг полковник милиции начнет оправдывать¬
ся перед артистами цирка? Его молчание было вполне
естественным, сыщик взглянул на Классика и сказал:
—	Прошлой ночью мы беседовали с Николаем Ива¬
новичем, и он сказал, что я артист скверный.
—	Классик может, он такой!—сорвался Сильвер и
быстро добавил: —Молчу! Навеки!
—	Нет, Александр, валяйте и дальше, ваши реп¬
лики снимают с моих выступлений театральность. Я не
артист, сыщик, перед людьми говорить не привык. При¬
знаться, я даже фотографироваться не умею. В жизни у
меня физиономия обыкновенная, а на карточке — ка¬
менная.
«Уговорить всех, отвлечь, вместе со всеми расслабит¬
ся и убийца. Он должен мне поверить». Атмосферу до¬
верия чуть не взорвал человек, которого сыщик опасал¬
ся меньше всего.
—	Разбег хорош, посмотрим на прыжок,— сказал
руководитель акробатов-прыгунов.
—	А я и прыгать не буду,— быстро парировал сы¬
щик.— Пробегу под планкой, на публику плевать.
371

—	Лев Иванович, не заводись,— сказал Капитан.—
Наш Костя столько раз на голову приходил, что на него
сердиться грех.
—	Алексей Иванович, я вам говорил, мол, уверен,
что убийца цирковой? Говорил?
—	Ну? — Капитан растерялся, сыщик ни о чем не
предупреждал, и вопрос застал врасплох.— Говорил,
только я не верил.
—	И правильно делали, я ошибался,— Гуров развел
руками.— А за ошибки платят, а сыщик за свои ошибки
платит чужими жизнями,— он встал, подошел к акроба¬
ту, заглянул в глаза.— Ну как прыжок?
Артист смутился и не ответил, сыщик пошел к две¬
рям, говорил, не оборачиваясь:
—	Пейте чай, лопайте торт, а я пойду к «медведям»,
стакан приму. А за- подозрения уже извинился, хотел
чего-то сказать, так не скажу,— Гуров вышел. За дверью
громко говорили, перебивали, даже ругались.
Пусть выговорятся, чем больше слов, тем больше
убийца запутается. Надо, чтобы деза прошла не отдель¬
ным номером, а в сумятице противоречий. Сыщик быст¬
ро прошел в администраторскую. Как и следовало ожи¬
дать, дверь была открыта, Гуров снял трубку, набрал
номер, услышав ответ Капитана, сказал:
—	Ты их не отпускай, я скоро вернусь,— он положил
трубку, прошел к «медведям».
Рогожин тоже пил чай, увидев сыщика, не удивился,
двинул рубленый табурет, спросил:
—	Как мы сегодня смотрелись?
—	Отлично,— Гуров присел.— Завтра землю отда¬
дут, и номер пропал. Михалыч, налей мне контрабанды
граммов несколько.
—	Ну, завтра тебе не землю отдадут, а по жопе вы¬
дадут,— Рогожин выудил из-под стола заморскую бу¬
тылку, налил граненый стакан.— А когда у них отнимут
землю, они другую подлость сотворят.
Сыщик взял стакан, слегка пригубил, прополоскал
рот, сплюнул в стоявшее неподалеку ведро, остатки
вылил на ладонь, словно одеколоном, протер шею и
пиджак. Если Рогожин и удивился, то виду не подал,
смотрел из-под лохматых бровей, ждал, когда гость
заговорит о главном.
—	Все я уже знаю, и ни о чем спрашивать не буду,—
сказал Гуров.— Товар лежит в поддоне клетки, его
можно изъять хоть сейчас. Только это ничего не даст,
372

мне нужен убийца, организатор и истинный владелец
наркотика. Тебе, Михаил Семенович, предложили пол
вскрыть, наркотик отдать, обещали оставить в покое.
Рогожин не выдержал напряжения и отвернулся.
—	Тебя обманут на сто процентов,— спокойно и рав¬
нодушно, словно о чем-то мало значащем, говорил сы¬
щик.— Люди, занимающиеся наркобизнесом, свидетелей
не оставляют. А что к тебе подослали женщину, и
поэтому ты решил, что опасность невелика,— так это
лишь ловкий ход. И женщина лишь игрушка и будущая
жертва. А ты здоровенный старый дурак. И спасти тебя
может лишь полковник Гуров.
Сыщик встал и легкой, даже танцующей походкой
вышел в коридор. Гуров отлично понимал, что сильного
и упрямого Рогожина враз к откровенности и сотрудни¬
честву не склонить, добивался лишь, чтобы артист за¬
думался, остановился, и наркотик-крючок, на который и
ловилась вся зубастая стая, не ушел бы из поля зреиия.
Сейчас Рогожин задумался и до следующей нашей
встречи с места не двинется, а без его помощи преступ¬
ники в клетку, охраняемую Гошей, не заберутся.
Гуров задержался перед кабинетом Колесникова,
одернул пиджак, словно собирался выходить на ковер
высокого начальства, уговаривал себя, одновременно
расслабляясь. Легче, сыщик, легче, болтливее, пусть
Классик и утверждает, что ты актер бездарный, но кое-
что и ты можешь.
—	Чаепитие продолжается? — спросил он, входя в
кабинет.— Когда вы только репетируете? — сыщик про¬
шел мимо предполагаемого убийцы, чтобы тот почувст¬
вовал запах алкоголя, и занял свое место.
—	Мы пьем чай и работаем, а некоторые пьют ханку
и вынуждают работать на себя,— огрызнулся Капитан.
—	Лишь прошу, Алексей Иванович,— возразил сы¬
щик.— А услугой попрекать грешно,
—	Слушайте, полковник, вы можете толком объяс¬
нить, что у нас творится? — спросил Колесников. Этот
вопрос попросил его задать сыщик, а Капитан все не
мог найти подходящего момента.
—	В пределах допустимого могу,— Гуров закинул
ногу на ногу, откинулся на спинку стула, потерял рав¬
новесие и чуть не упал.
А так как получилось это случайно, а потому очень
естественно, кто-то из артистов хмыкнул, а Сильвер не
преминул заметить:
373

—	Согласно действующего устава с товарища пола¬
гается штраф.
—	Друзья, шутки в сторону, двух человек убили,—
Гуров уселся плотнее.— В первом случае есть и моя
вина, во втором моей вины нет. Почему убийца заявился
к вам, сказать не могу. Я уже признался, что грешил на
человека циркового. Ошибался. Извините. Дела с ва¬
шими местными властями будут разрешать, как гово¬
рится, компетентные органы, виновных накажут.
—	Выключите телевизор,— сказал неожиданно
Классик и зевнул.— Как себя помню, так все время и
слышу, что завтра будет лучше, а виновные понесут
наказание.
—	Они не несут, а тащат и не наказания, а мешки,—
встрял Сильвер.
—	Не на манеже! — Капитан хлопнул ладонью по
столу.— Вы объяснитесь, полковник...
—	Либо господин полковник, либо Лев Иванович,
будьте любезны,— перебил Гуров, стремясь подчерк¬
нуть, что никаких приятельских отношений между ними
нет.
—	Вы пришли в дом,— Капитан дернул подбород¬
ком,— начали среди хозяев искать преступника, теперь
заявили, мол, обознался, извините. И чао? Вы убудете,
мы останемся, будем друг на дружку глядеть и неволь¬
но думать. Раз сыскарь, господин полковник, обмишу¬
рился, может, он и в другой раз вляпался? А убийца
средь нас так и разгуливает?
—	Час назад зарезали не в вашем доме и не цир¬
кового, а чистой воды уголовника,— ответил Гуров.—
Я убийцу не установил, но ясно, он из чисто уголовного
мира. У убийцы хозяин неподалеку осел, имел неосто¬
рожность говорить по междугородному телефону с
Москвой. Сегодня же, думаю, к вечеру мы номер уста¬
новим, хозяина возьмем, .он своего исполнителя нам с
потрохами отдаст,— сыщик словно запнулся.— Ну, тут
дела чисто оперативные, цирк к ним отношения не имеет.
Вы артисты...
—	И наше место в буфете,— вновь сорвался Силь¬
вер.
Капитан вновь шлепнул ладонью по столу, хотел на
Сильвера прикрикнуть, но присутствующие засмеялись,
начали вставать, разговаривать, и Сильвер под шумок
захромал к двери и тихо выскользнул из кабинета.
374

Глава двенадцатая
НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ (продолжение)
—	Михаил Семенович, вы должны понять... я оди¬
нока, мне страшно,— женский голос звучал напряженно,
раздалось всхлипывание, затем мягкий щелчок, пленка
кончилась.
Гуров сидел в «Жигулях», портсигар-магнитофон
лежал на приборном щитке.
Запись эту сыщик обнаружил утром, когда сидел в
засаде у Аннушки. Вступив в борьбу с местной мафией,
он напрочь забыл о пудренице, которую Юдин подарил
очаровательной Ольге Дмитриевне, и о портсигаре.
Сыщик вынул портсигар из кармана, машинально вклю¬
чил воспроизведение, хотел вновь прослушать разговор
Ольги с мужем, а услышал эту фразу. С тех пор, если
представлялась возможность, сыщик прослушивал ее
вновь и вновь, и не мог понять: Ольга говорит или нет,
где и в какое время состоялась встреча с Рогожиным.
Пудреница подарена Ольге, но это ничего не значит,
она могла перекочевать в сумку другой женщины.
Запись была очень слабая, забивалась шумами, значит,
велась с расстояния, близкого к критическому.
Ольга? Возможно, и не она. Главное, что в деле за¬
мешана женщина. Гуров забрал портсигар, сунул в
карман. Значит, я ошибаюсь, и Рогового в деле нет: он
никогда женщине не доверится.
Мигнул красным глазом и запищал лежавший на со¬
седнем сиденье передатчик. Значит, я не во всем оши¬
баюсь, кое-что угадываю, самодовольно подумал сыщик
и повернул ключ зажигания. Убийца поверил и двинулся
на встречу с руководителем.
У двух работников цирка были машины, и к обеим
сыщик прикрепил «клопы», находившиеся в дипломате.
Операция, которую задумал и теперь проводил Гуров,
изобиловала многочисленными «если», «может быть»,
да и в принципе была достаточна наивна. Однако при
всем рационализме сыщик работал по принципу: делай,
чт;о можешь, главное — шагай, не стой на месте.
Гуров был убежден, что существует убийца и его ру¬
ководитель. Оба неизвестны. Один рядом, второй — на
некотором отдалении, и установить их можно только во
время встречи, которую надо спровоцировать. Конечно,
убийца поедет к руководителю, а не наоборот, и у него
должна быть машина, человек такого масштаба не мо¬
375

жет обойтись без транспорта. В цирке машин было
три: «Москвич» Колесникова исключается, остаются
две, их сыщик и «пометил», благо располагал современ¬
ной аппаратурой. Затем, как известно, Гуров продвинул
дезу: мол, руководителя нащупал и вечером его будут
задерживать. Тут и возникали многочисленные «если»
н «может быть». Если сыщик не ошибался и убийца
действительно находился в кабинете. Если находился,
то поверил ли? Поедет на встречу или просто предупре¬
дит по телефону? Может быть, сыщик ошибается, и у
убийцы нет машины или она есть, но зарегистрирована
на другое лицо и находится в ином месте. Полемизируя
сам с собой, сыщик стремился быть как можно более
критичным и объективным и слегка кокетничал. Кон¬
кретные подозрения у Гурова появились после убийства
капитана Фрищенко, а сегодня, когда убили Клыка,
подозрения переросли в уверенность, но сыщик был
достаточно опытен и знал, что девяносто процентов не
сто, потому оценивал свои действия критически.
Машина с «клопом» двинулась, но это ничего не зна¬
чит, возможно, абсолютно невиновный человек едет по
делам или в гости. Сыщик взглянул на прибор слеже¬
ния, расстояние три километра, можно приблизиться.
Он прибавил скорость, но не приблизился, значит, в той
машине тоже поддали газу. Миновали центр, проскочили
окраины, выехали на шоссейку — все как и предпола¬
галось...
Когда цирк загремел оркестром и двинулся восвояси,
Стаднюк понял, что Гуров и Клык отбывали в фуре, но
не испугался, проводил артистов равнодушным взгля¬
дом, милиции дал отбой, сказал парням Крещеного, что
они могут расходиться и спокойно пить водку, и отпра¬
вился в управление на ковер.
Выслушав доклад подчиненного, генерал начал за¬
кипать, но опытный опер, опередив взрыв, сказал:
—	А чего нам волноваться, товарищ генерал? Вам
же по телефону дали согласие, значит, мы как бы пере¬
дали эстафетную палочку, и полковник уже не наша
головная боль.
—	А чья боль? — тоном ниже, чем собирался, спро¬
сил генерал.— В случае провала...
—	Простите, Илья Николаевич, такого быть не мо¬
жет,— перебил Стаднюк.— Коли они сказали «да», зна¬
чит, уверены.
376

—	Сейчас уверены, потом передумают.
—	Частник слово держит, не директор и даже, изви¬
ните, не секретарь,— Стаднюк прикрыл ладонью улыб¬
ку.— Они люди солидные.
—	Солидные,— генерал вышел из-за стола, начал
расхаживать по кабинету, взглянул на книжную полку
с томами основоположников, за которыми прятались бу¬
тылки, решил воздержаться.— Не понимаю, ты, опыт¬
ный сыскарь, имеешь людей, власть и ничего не мо¬
жешь, а они...— генерал хлопнул по телефону,— могут!
—	У них деньги,— вздохнул Стаднюк.— Они за ин¬
формацию могут заплатить столько, сколько мы с вами,
товарищ генерал, получаем за год. Город небольшой,
прослушивается полностью, людям нужны деньги. Да
что объяснять, я своей шкурой дорожу не меньше ваше¬
го, сказано, успокойтесь. Я ихних ребят у гостиницы
видел, значит, они распорядились. Значит, через час-
другой, максимум к вечеру вам сообщат, что вопрос
улажен, а мне передадут документы и оружие.
—	Так кто городом правит? Когда у власти стояли
мы, партия решала все.
—	Верно, КПСС была организация серьезная,— со¬
гласился Стаднюк, подошел к полке, развернул и спро¬
сил: — Не возражаете? Вам чего, Илья Николаевич? —
не глядя на опешившего генерала и не ожидая ответа,
оперативник плеснул в два бокала коньяку и продол¬
жил: — Но и при большевиках правили деньги, и сегодня
они командуют.
—	А при Сталине? — выдохнул генерал.
—	Я не историк,— Стаднюк выпил.— Полагаю, что
на верхнем этаже, в Кремле, правили Сталин и Берия,
а в России все те же деньги. Илья Николаевич, выпейте
и лягте, вздремните. Мы живем сегодня, а что было во
времена татаро-монгольского ига, пусть книжники ве¬
дают.
Утром этого дня, как известно, генерал Орлов был
приглашен начальством, беседа была прервана маль¬
чишеской, даже хулиганской выходкой подчиненного.
Он прибежал в свой кабинет, сказал, что «его нет»,
«он болен», «уехал», что, возможно, «его уже хоронят».
Секретарша, работавшая с Орловым третий год, никогда
шефа в таком состоянии не видела, но как девушка
рассудительная, включила чайник, даже положила перед
377

собой нож для разрезания бумаг, доказывая, что будет
защищать любимого шефа с оружием в руках.
Орлов сидел, навалившись на стол, и бормотал:
—	Сопляк! Пижон! Кулема!
Начали звонить телефоны, за дверью Верочка при¬
няла огонь на себя.
Теперь уж точно выгонят на пенсию, а у него, кре¬
тина, даже дачи нет! Идиот! Чистоплюй! Орлов смял
лежавший на столе лист, швырнул в корзину, почесал
в затылке, пытаясь вспомнить, какой документ он вы¬
швырнул, и, старчески кряхтя, нагнулся, выудил бумаж¬
ный комок, распрямил, рукой Верочки было написано:
«Связь в городе через Алексея Ивановича Колесникова»
и номер телефона.
Хорош гусь, подумал Орлов, мыслишь о пенсии, а
Леву сейчас убивают. Когда начальник сказал о звонке
из областного УВД, сыщик понял все то, что никак не
мог понять партаппаратчик. Значит, Лева насадил та¬
мошнего генерала на такой крюк, что, кроме убийства,
не оставил мерзавцу иного выхода. Звонок совсем в
неурочное время, сказки, что Гуров пропал, что за ним
охотятся местные уголовники — наживка для сопляков.
Задание сыщика не касалось местных, уголовники не
охотятся за полковниками из Москвы, могут убить спон¬
танно, но авторитеты такой команды дать не могут.
Даже если рухнула крыша, произошло непредсказуемое
и такая охота началась, то сыщик, человек не местный,
сразу бы нырнул под крыло УВД, а никак не скрылся.
Чушь. Местный генерал не только преступник, но и пол¬
ный идиот, предложенная им легенда воняет, за тысячу
верст дышать невозможно.
Мягко заурчал аппарат прямой связи, Орлов лишь
крутанул головой и сказал:
—	Мне уже без разницы, господин министр,— и труб¬
ку не снял.
Фрол Бабурин, последний поганец, не постыдился
явиться к министру с обосранными подштанниками. Ни¬
чего, его выгонят, но Бабурина теперь тоже терпеть не
станут. Министры копаться в чужом дерьме не любят,
им своего хватает. Рассуждения Орлова были прерваны
появлением Верочки, которая поставила перед ним чаш¬
ку кофе и безразлично снросила:
—	А если позвонят от министра?
—	Верочка, радость моя,— Орлов обретал спокойст¬
вие,— покойники не беседуют даже с президентами.
378

—	Я в этой организации ни с кем, кроме вас, рабо¬
тать не буду,— Верочка хлюпнула носом.— Значит, мне
работу искать?
—	Отстань, хитрованка! — Орлов уже начинал про¬
считывать ситуацию. — Я двужильный, меня реаними¬
руют.
В это же время в своем номере выясняли отношения
супруги Соснины. Муж крутил в руках зажигалку, ко¬
торую недавно передал жене, она же «продала» зажи¬
галку Гурову.
—	Как тебя понять, дорогая? — Сергей старался го¬
ворить спокойно, не повышая голоса, но это стоило та¬
ких усилий, что он слегка заикался: — Сначала скажи,
каким образом к тебе попала данная вещь, хотя сосед
уже вторые сутки отсутствует?
—	Элементарно,— Ольга пыталась держаться уве¬
ренно и надменно, но за истекшие сутки явно сдала,
даже не сделала утренний макияж; под глазами просту¬
пили круги, а к вискам пролегли морщинки.— Слышу,
соседнюю дверь открывают, я выглянула, вижу, убор¬
щица и какой-то тип, явно милицейский или уголовный.
Он через минуту ушел, а уборщица осталась. Я и зашла
в номер, спросила, куда сосед пропал. Тетка бурчит
недовольно, тряпкой шваркает, а я смотрю, на тумбочке
у кровати моя зажигалка лежит. Будут еще вопросы?
—	Будут,— Сергей снял с зажигалки верхнюю крыш¬
ку, раздался щелчок, затем звук крутящегося телефон¬
ного диска, пауза и голос Гурова:
—	Борис Андреевич, извини, забыл спросить, каким
бизнесом занимается мой сосед? — небольшая пауза.—
Спасибо. А красавица-жена участвует? Точно? Брось, я
же сыщик. Я чувствую, мадам не на отдыхе, а занята
каким-то делом. Я сыщик, а не Вольф Мессинг, мысли
читать не умею, девушка очень озабочена, нервничает...
А почему красивую женщину должна волновать моя
профессия? Ладно, при встрече договорим, но у меня
впечатление, что Ольга Дмитриевна собралась в тюрь¬
му. Пока!
Сергей собрал зажигалку, на жену не смотрел.
—	Ну и что ты хочешь сказать? — Ольга пыталась
возмутиться, но получилось у нее жалобно, даже про¬
сительно.
—	Я хочу не говорить, а слушать,— ответил Сергей.
—	А мне нечего тебе сказать! Он мент, и мозги у
379

него настроены на одну волну! А мне, дуре, почуди¬
лось...
—	Ольга! — перебил Сергей, подошел, обнял жену
за плечи.— Оленька, женщина хочет нравиться, кружить
головы мужикам, я понимаю,— он говорил мягко, ис¬
кренне.— Ты еще в полном порядке, когда в форме, так
просто неотразима. Так ведь головы кружатся у мужи¬
ков беспечных, а у нас проблемы. У меня — свои, у
полковника — свои. Я верю, ты ни во что серьезное не
вмажешься, однако... Может, я тебя и не люблю по-
прежнему, однако привык...
—	Не боись,— Ольга отстранилась, глянула зло.—
Никуда твоя привычка от тебя не денется. А полковнику
сейчас не до нас, совсем не до нас. В это время за ок¬
нами и зазвучал оркестр, к гостинице приближались
артисты цирка.
Гуров сидел в машине, которая стояла на обочине
шоссе. Машина, которую преследовал сыщик, останови¬
лась и, судя по показанию прибора слежения, находи¬
лась на расстоянии восьмисот пятидесяти метров. Сум¬
рак давно опустился и густел, на таком расстоянии
ничего рассмотреть было нельзя. Сыщик тщательно
изучил карту, на данном килохметре шоссе никаких
строений не было. Конечно, могла подойти машина с
другой стороны, и встреча проходила прямо на шоссе,
но сыщик чувствовал, что убийца остановился и прове¬
ряется. А в том, что он сел на хвост убийце, уже не
было сомнений, ведь любым случайностям и совпадени¬
ям тоже есть предел.
Стоявшая впереди машина тронулась, быстро наби¬
рая скорость, начала уходить, но «Жигули» у сыщика
были мощнее и легко удерживали дистанцию. Сейчас
он свернет на проселок, понял сыщик, там всего пара
километров — и госдачи. Этот деятель должен жить
одиноко, охраны быть не должно. Я окажусь один про¬
тив двоих, безусловно, вооруженных, хорошо подготов¬
ленных, на моей стороне преимущество внезапного на¬
падения. В доме возможна сигнализация, почти навер¬
няка сигнализация, так что тихо не войти. А если не
лезть! Установить дом, ждать, когда совещание закон¬
чится, и встретить убийцу у машины? Не годится...
Впереди сверкнули фары, донесся удар. Гуров вклю¬
чил дальний свет, увидел съехавшую в кювет машину
«скорой», белый халат, выдвигаемые носилки. Сыщик
380

остановился в нескольких метрах, выскочил, надо уви¬
деть лицо, убедиться.
—	Помощь не нужца? — спросил Гуров, чуть отодви¬
нув санитара.
Сильные руки схватили сыщика за голову, залепили
лицо мокрой маской. Он ударил ногой, попал в пустоту,
качнулся и, хотя дал себе команду не дышать, невольно
глубоко вздохнул. Закружилась голова, тело обмякло.
Он никогда не дышал хлороформом, не знал, что можно
отчетливо понимать, что теряешь сознание, но ничего не
можешь поделать.
Бунич снимал скромную дачу, три комнаты, кухня и
веранда, почти ничего здесь не переделывал, лишь рас¬
порядился оборудовать туалет, душ, кухню, привезти
письменный стол и пару кресел. А в остальном дачка
была скромненькая и совершенно не походила на ши¬
карную виллу, какую занимал Кирилл Трунин. Так ведь
Бунич был человеком богатым, обладал властью, а
Трунин лишь пытался стать таковым. И последний по¬
нятия не имел, что виллу ему предоставили с согласия
Бунича, который, не зная, чем промышляет приезжий,
велел присмотреть за ним, установил, что гость имеет
какое-то отношение к цирку. В город прилетает полков¬
ник Гуров, и снова цирк, убийства. Бунич — крупный
финансист, стремился держаться от уголовщины по¬
дальше, но время такое, что все переплелось.
Бунич сидел за письменнььм столом, раскладывал
пасьянс, обдумывал происходящее, изредка поглядывая
на сидевшего напротив секретаря, хотел поделиться за¬
ботами, снова перекладывал карты, молчал. Наконец
пасьянс сложился, Бунич довольно оглядел карточные
ряды, как полководец свои войска, хотел карты сме¬
шать, стало жалко.
—	Так где сейчас близнята и знаменитый полков¬
ник? — Бунич откинулся в кресле, взглянул строго, но
секретарь прекрасно изучил шефа, знал, что вопрос
риторический, ответа не требует, свидетельствует о
начале диалога.
Бунич чуть выждал, довольно кивнул и продолжал:
—	Чую я запах наркотиков, нам такой криминал
абсолютно не нужен. А знаешь, почему наркотики? — он
уже ответа и не ждал.— Наш гость несколько раз раз¬
говаривал с Москвой, один абонент удалось засечь,
оказалось, что это не кто иной, как старьщ пират Рого¬
381

вой Константин Васильевич, скверный человек, плохо
кончит. Либо его зарежут блатные мальчики, либо вла¬
сти доберутся и определят в «Матросскую тишину».
Секретарь слушал внимательно, хотя вся информа¬
ция шла к шефу именно через секретаря. Но одно дело—i
информация, другое — обобщение и анализ.
—	Вот ты меня осуждал, что я разрешил незнаком¬
цу занять обкомовскую виллу.
Секретарь изобразил на лице недоумение, даже по¬
зволил себе махнуть рукой.
—	Осуждал, знаю,— Бунич смешал карты, начал
тасовать.— Конечно, незнакомец, даже с хорошими ре¬
комендациями, нам не нужен. Но если бы я его не при¬
нял, не знал бы о притяжении к городу Рогового, не
знал бы и почему ворвался в наш мирный быт полков¬
ник Гуров.
—	Ас генералом вы связались напрасно,— неожи¬
данно сказал секретарь.
Бунич отложил колоду, взглянул на потолок, словно
сверху вдруг потекло, затем на секретаря, прищурился,
решая, как реагировать. Что связь с генералом ошибка,
причем грубая, Бунич понял практически сразу. Но он
не желал выслушивать замечания от секретаря, хотел
ответить резко, сдержался. Он сам неоднократно обра¬
щал внимание, что самая популярная ошибка руководи¬
теля — нежелание иметь рядом людей равных. И уж
совсем как красная тряпка на быка действует дельное
замечание подчиненного.
—	Вот наглец! Думаешь, я сам не знаю? Однако! —
Бунич поднял палец, затем достал из кармана бумажник,
вынул из него пятьдесят долларов, положил на стол.
—	Спасибо,— секретарь взял купюру.— Но я и так
вас уважаю, шеф.
К даче подъехала машина, за ней вторая, секретарь
отдернул занавеску, посмотрел в темноту и сказал.
—	Рафик и «Жигули». Видимо, близнята, раз на
двух машинах, значит, успешно.
Бунич не ответил, он раскладывал пасьянс.
Гуров очнулся от удара по лицу, вторая пощечина
окончательно вернула его к реальности, к тому же под
нос сунули пузырек с нашатырем. Он глубоко вздохнул*
с удивлением отметил, что руки свободны, потер лицо,
оглядел салон рафика. Сидевший рядом «санитар» мол¬
ча указал на дверь. Сыщик на ходу проверил карманы,
пистолет забрали, а документы не тронули, странно. Он
382

выскочил из машины, увидел свои «Жигули», неболь¬
шой дачный дом, взглянул на часы. Девять. Значит, в
отрубе был всего ничего, однако убийца ушел и вся
операция провалилась. Кроме «санитара», который тоже
вышел из машины, никого не видно. Вырубить парня,
сесть в машину... «Санитар» стоял в двух шагах, смот¬
рел в землю. Неожиданно сыщик почувствовал, что ему
с этим спокойным парнем не справиться, и он смотрит
отнюдь не в землю, а следит за моими ногами, значит,
профессионал. Не уголовник, не оперативник, кто же
он? Интересно, а если попробовать.
—	Не надо,— сказал «санитар» и сделал шаг в сто¬
рону.
—	Не надо так не надо,— миролюбиво ответил сы¬
щик.
Но испытанный прием не сработал, «санитар» снова
переместился и тихо рассмеялся. Распахнулась дверь, и
в освещенном проеме появился второй «санитар», точная
копия первого, махнул рукой, приглашая войти. Теперь
сыщик оказался между противниками, шансы уменьши¬
лись. Они меня моложе и в беге быстро достанут, в
машине ключей, конечно, нет, могут и подстрелить.
—	Ну? — «санитар», стоявший на крыльце, снял ха¬
лат.
—	Он упрямый и опасный,— сказал «санитар», сто¬
явший у рафика.
—	Вижу,— ответили с крыльца.
Мальчишеский, совершенно неоправданный задор
подталкивал сыщика к сопротивлению, пусть жестоко
изобьют и свяжут, но он тоже сумеет парням, явно
братьям, кое-что объяснить.
—	Пройдите в дом, господин полковник,— братец на
крыльце шире распахнул дверь и отошел в сторону.
Сыщик молча поднялся на крыльцо, прошел малень¬
кую прихожую и перешагнул порог комнаты, дверь в
которую была открыта.
—	Здравствуйте, Лев Иванович, проходите, сади¬
тесь,— сказал Бунич, смешал пасьянс, разглядывал гос¬
тя с явным интересом.— Давно хотел с вами встретить¬
ся и поговорить.
Секретарь вкатил столик с кофейником, бутылками,
чашками, рюмками, молча вышел, закрыл за собой
дверь.
—	Все это похоже на кино,— Гуров налил чашку ко¬
фе и сел в кресло.— Хотели поговорить, не отказывайте
383

себе ни в чем. Манера приглашения у вас несколько
странная, но, как известно, у богатых свои привычки.
Бунич удивился осведомленности гостя, но виду не
показал и спросил:
—	Лев Иванович, зачем вы служите властям, на кой
черт вам это нужно?
Перед выездом из Москвы успел переговорить с
людьми, навести справки о городе, фамилию Бунича
назвал,и первой, и сыщик узнал его сразу. Сейчас решал,
сообщить о своей осведомленности или воздержаться.
—	Как выражается нынешняя молодежь, меня с дан¬
ным вопросом просто «достали»! Я никому не служу,
живу так, как считаю нужным и правильным,— сыщик
решил идти напролом.— Насколько мне известно, вы,
Лев Ильич, серьезный финансист, представитель новой
волны. Выражаясь вашими же словами, какого черта вы
вяжетесь в уголовщину?
—	О ля-ля! — Бунич почесал бровь, вышел из-за сто¬
ла, тоже налил себе кофе.— Предупреждали меня,
предупреждали, а я вас все-таки недооценил. Значит,
недостаточно серьезный финансист, и мне придется пе¬
рестраиваться в процессе беседы. Скверно. Экспромт
хорош лишь в том случае, если хорошо подготовлен.
—	У меня одна просьба.
—	Пожалуйста, если в моих силах, буду только рад.
—	Не предлагайте мне деньги.
—	Знаю, порой я ошибаюсь, но не настолько. Я пред¬
лагаю не деньги, а бартерную сделку.
—	Можно обсудить, хотя начали вы неудачно, можно
было позвонить, встретиться и обсудить, как цивилизо¬
ванные люди. Хорошо,— сыщик допил кофе, взглянул
на бутылки, но не налил, а достал из кармана таблетку,
полученную от Юдина, положил под язык.— Ни один
человек не любит, когда ему указывают на ошибки.
Сделка? Вы хотите получить документы и оружие мест¬
ных бандитов? Что вы предлагаете взамен?
—	Человека, который обосновался неподалеку, по¬
лагаю, что он вас интересует,— ответил Бунич, скрывая
раздражение.
Он давно, возможно и никогда, не разговаривал с
человеком, который считает быстрее его самого. Бунич
был умен, понимал: следует принимать ситуацию, как
она есть, раз сейчас ты слабее, так не надувайся, будь
проще, естественнее.
384

—	Черт бы вас побрал, господин полковник! — он в
отличие от сыщика сдерживать себя не стал, налил
коньяку.— Вы глотаете химию, я могу просто выпить.
Чего молчите, вас интересует этот человек?
—	Интересует, а молчу потому, что думаю.
—	О чем, если не секрет?
—	Зачем мне вам что-то отдавать, когда я могу по¬
лучить этого человека бесплатно.
—	Вы переоцениваете свои возможности,— Бунич ни¬
чего не мог с собой поделать, начинал злиться вполне
серьезно.
—	Есть такой грех, со мной случается,— согласился
миролюбиво Гуров.— Однако вы просто обладаете не
полной информацией,— он посмотрел на часы.— Сей¬
час в городе уже находится человек, который вытряхнет
ублюдка генерала не только из кресла...
—	Не находится! — перебил Бунич.— Генерала Ор¬
лова задержали в Москве.
Гуров рассмеялся, покачал головой.
—	Теперь вы переоцениваете возможности корруп¬
ции. Петра можно убить, так как он только человек, а
задержать нельзя.
—	Но он не прилетел утром.
—	Не будем спорить, давайте проверим. Если он
прилетел, у нас один разговор, если нет, то другой.
—	Куда вы будете звонить и кто поручится, что вы
получите правдивый ответ?
—	Звонить я буду директору цирка, а вот никаких
поручительств не будет. Вы человек умный, решите
сами.
—	Звоните,— Бунич поставил перед сыщиком теле¬
фон, себе подвинул параллельный, протянул руку к ро¬
зетке.— Вопрос — ответ, одно лишнее слово, я отклю¬
чаю телефон.
Гуров кивнул, снял трубку, набрал номер, после пер¬
вого гудка Колесников ответил:
—	Слушаю.
—	Гуров,— сказал сыщик.
■— Они прибыли...
— Хорошо,— сыщик положил трубку.— Теперь слу¬
шайте внимательно, уважаемый господин Бунич. Суще¬
ствует байка, что в Америке в основе каждого большого
состояния лежит преступление. Не знаю, но убежден,
что лично вам следует не пытаться реанимировать по¬
койника, а немедленно уезжать из этого дома. От горо¬
385

да до дачи тридцать минут, оперативные машины прой¬
дут за двадцать, вот эти минуты у вас и есть. Наша
бартерная сделка будет выглядеть так: вы мне отдаете
человека, который прячется неподалеку, я молчу о «са*
нитарах» и вашей роли в происходящем.
—	А как они узнают, откуда вы звонили? В цирке
нет аппарата, который высветил бы номер абонента.
Гуров пожал плечами, взглянул на часы. После не*
которой паузы Бунич спросил:
—	Допустим, я соглашусь, какие гарантии, что вы
будете молчать?
—	Мое слово,— ответил сыщик.
—	Что ты вытворяешь? — кричал Кирилл Трунин,
схватив убийцу за лацкан пиджака.— Ты сумасшедший?
Конечно, сумасшедший,— он оттолкнул незваного го¬
стя.— Я должен был это понять давно. Хотел убить сы¬
щика, а зарезал уголовника!
—	Ну, очень хотелось,— сказал убийца и мягко
улыбнулся.— Ну, ошибся, с кем не случается? Все рав¬
но красиво получилось. Убрать свидетеля под носом зна¬
менитого сыщика. В этом что-то есть! Скажи?
Трунин смотрел на содельника с недоумением и стра¬
хом.
—	А Гуров тебя не того... не расколол?
—	Да нет, он вообще в другую сторону попер, пола¬
гает, что Клыка зарезали сотоварищи,— убийца начал
переставлять бутылки, выбирая, из которой налить.—
Он же умный, везде логику ищет: «Кому мешал, кто за«
интересован»... — он словно ненароком взглянул на ча¬
сы.— Ну, что я существую, он, конечно, догадывается,
хочет ко мне подобраться с другого бока.
— Ну-ну,— нетерпеливо сказал Трунин,— с какого
бока?
—	Через тебя,— флегматично ответил убийца, налил
себе водки и, смакуя, выпил.
—	Не понял,— Трунин тряхнул головой.—Гуров по¬
нятия не имеет, что я в природе существую.
—	Это ты так считаешь, а у сыщика свой резон. Ты
же сам говорил, что он,— убийца постучал пальцем по
виску, вновь налил.
—	Не напивайся!
—	Нельзя. Понимаю,—5 вздохнул убийца, но вы«
пил,— А как было бы сладко.
386

—	Подожди, давай спокойно, с самого начала,—
Трунин переставил стул, сел напротив содельника.—
Почему через меня, как тебе это стало известно?
— Полковник сам заявил,	прилюдно,— убийца
взглянул на Трунина ласково.— Ты ведь, Кирюша, счи¬
тал себя самым умным на шарике? Ан, промашка вы¬
шла, сыщик тебя высчитал и скоро сюда прибудет. Ты
с Москвой разговаривал?
—	Ну? —Трунин напрягся —Так не я звонил, сюда
звонили, такой звонок здесь засечь нельзя.
—	Тут я не специалист, сыщик сказал, мол, органи¬
затор всех безобразий живет за городом, разговаривал
с Москвой, мы этот звонок засекли, сегодня товарища,
то есть тебя, Кирюша, возьмем, он, отмываясь, нам убий¬
цу и отдаст. Стало быть, ты меня и отдашь. А ведь если
прищучат, отдашь? Скажи?
—	Ты что? Ты понимаешь? —Трунин вскочил, убий¬
ца улыбнулся.
—	Я теперь кайф ловлю, глядя на тебя, умника.
Трунин выхватил пистолет, передернул затвор. Убий¬
ца вытянул руку, тыкая в Трунина пальцем, расхохо¬
тался.
—	Умора! —он вытер выступившие слезы.—Не ме¬
шай! Такой кайф, может, раз в жизни случается! Сядь,
я сейчас граммулечку еще выпью и поедем.
—	Извини,— Трунин вытер лоб, опустил пистолет.—
Ну и нервы у тебя!
—	В нашем деле надо нервы в порядке содержать,—
согласился убийца, налил в стакан чуть-чуть, смочил
водкой губы, облизнулся.— Иначе пропадешь. Собирай
вещи,— он откинулся в кресле, положил ноги на стул,
прикрыл глаза, мечтательно улыбнулся, зевнул.
Один из охранников вскочил в рафик и укатил в тем¬
ноту, второй вернул Гурову пистолет и с флегматичным
видом отошел в сторону, присел на крыльце.
—	У вас дисциплина,—сказал Гуров.
—	У меня деньги,— ответил Бунич, кивнул секрета¬
рю на стоявшую поодаль «Волгу».— Не торжествуйте,
Лев Иванович, вот мол, схватили, привезли, а в резуль*
тате лишь отдали разыскиваемого мной человека. Это
не ваша победа, а мое поражение, моя грубая ошибка.
—	Жизнь, как она есть, не больше и не меньше,—*
сказал сыщик.— Я столько раз ошибался, уже перестал
надеяться, что поумнею.
387

Но Бунич желал высказаться, объясниться и не
столько перед Гуровым, сколько перед самим собой.
—	Вы полагаете, я поверил, что через тридцать ми*
нут сюда прибудут оперативники, и испугался? Доволь*
но дешевый блеф, господин полковник.
—	А напрасно не поверили,—■ Гуров понял, что убий-
цу упустил и торопиться некуда.— Я лишь поторопил
события, вашу дачу найдут к утру, но найдут обяза*
тельно.
—	Я еще год назад твердо решил не иметь никаких
дел с нашим генералом, так нет — соблазнился! Идиот!
Я не желаю иметь дело с уголовщиной! Вам понятно? —
Бунич шагнул к сыщику, охранник соскользнул с крыль¬
ца и мгновенно оказался рядом,— вернитесь на место,
Лев Иванович — человек интеллигентный.
Охранник бесшумно отошел, а сыщик пробормотал:
—	Лично я в интеллигентности Льва Ивановича
сильно сомневаюсь.
—	Бросьте кокетничать! — Бунич махнул рукой.—
Я хочу честно жить и работать, платить налоги, по¬
строить дом инвалидов, либо другую пользу принести.
Думаете, мне дают возможность? Вот! — он сделал не¬
пристойный жест.—Указы! Постановления! Ничего не
работает! Я хотел посадить генерала на цепь. Пусть
охраняет. На меня затмение нашло, я же знал, что он
давно не сторожевой пес, а беззубая шелудивая шавка,
шастает по дворам и хватает куски.
—	Вы пообещали меня убрать?
—	Да,—Бунич слегка улыбнулся.—Только он под¬
разумевал вашу смерть, а я тихий отъезд. Я понимал,
за кем вы сюда прибыли, думал совершить обмен и от¬
казался не потому, что испугался, просто понял, раз Мо¬
сква генерала не поддерживает, его дни сочтены, такой
пес мне даром не нужен. И этот, что затаился неподале¬
ку, мне тоже не нужен. И вообще, если вы почистите
город, я вам памятник поставлю.
—	Памятник рано,—возразил Гуров.—Надеюсь, что
рано. Кто он такой, ваш сосед?
—	Понятия не имею, в жизни не видел. Позвонил де¬
ловой партнер из Москвы, попросил пустить человека.
Я несколько дач купил за бесценок, мне не жалко.
А мой партнер и говорит: «Ты, Ильич,— Бунич рассме¬
ялся и пояснил: — Так в наших кругах надо мной под¬
шучивают. Ты с этим человеком не встречайся и ника¬
кой связи не поддерживай». Тут и дурак сообразит —
388

значит, криминал. Приезжает полковник Гуров, совер¬
шаются убийства, далее со всеми остановками.
—	Если я вашего постояльца сегодня не задержу,
вам придется имя своего делового партнера назвать.
—	Не под протокол.
— Естественно,— согласился Гуров.— И поехали, ду¬
маю, я опоздал, однако взглянуть и на пустую нору лю¬
бопытно.
Гуров вел «Жигули» следом за «Волгой», прибор
слежения погас, значит, машина убийцы ушла за деся¬
тикилометровый диапазон, сыщик другого и не ожидал.
На лесной дороге «Волга» остановилась, подбежал ох¬
ранник, указал на двухэтажную виллу и бесшумно
исчез. Надо этими близнятами поинтересоваться, где-то
они серьезную подготовку прошли, подумал сыщик, вы¬
ходя из машины. Он переложил пистолет в боковой кар¬
ман, хотя и был уверен, что оружие уже не понадобит¬
ся, и направился к темнеющему за деревьями зданию.
Дорожка была покрыта гравием, поскрипывала, и сьь
щик сошел на газон, такие предосторожности он прини¬
мал и по привычке, и из-за упрямства. Обогнув виллу,
сыщик остановился. Два окна были освещены. Логика
хороша, а жизнь еще лучше, главное — непредсказуема.
Не влететь бы в засаду, Гуров внимательно огляделся,
отметил следы протекторов. Уже кое-что, слабенькое, но
доказательство, что данная машина тут была. Больше
ничего заметить не удалось, сыщик с сомнением, даже
неприязнью смотрел на дверь. Хочешь не хочешь, а
придется входить, хотя интуиция подсказывала, что это¬
го делать не следует. Можно обойти здание, выставить
стекло, проникнуть с обратной стороны. Если меня ждут,
то там, в темноте, в незнакомой обстановке, прихлоп¬
нуть проще, чем здесь, где я готов к драке и ориенти¬
руюсь в пространстве. Самое интересное, если там ни¬
кого нет, и я тщательно готовлюсь схватить пустоту.
Сыщик решительно подошел к крыльцу, взял при¬
слоненную к стене лопату и резко толкнул дверь. Она
распахнулась, из дома ударил выстрел. Сыщик даже
услышал, как пуля шмякнулась в сосну, и удивился, что
поймались на такой простой номер, не выждали, пока
войду.
—	Будете держать круговую оборону? — громко спро¬
сил он.— И много у вас патронов?
389

Через открытую дверь на крыльцо проникал туск¬
лый свет, который горел не в прихожей, а в комнате.
Сыщик прислушивался, тихо. Ясно, что преступник в
доме. Ведь не соорудили же допотопный самострел, от¬
кроешь дверь, он и стрельнет? Странно. Убийца приез-
жал, точно, сыщика перехватили неподалеку от виллы,
да и следы на гравии свежие. Раз человек здесь был и
предупредил, почему руководитель не скрылся? СыЩик
почти нашел ответ, когда в доме раздался выстрел, за*
тем второй, третий, всего шесть. Гуров был убежден,
что палят в потолок, стрельба закончилась, вновь насту¬
пила тишина. Сыщик подошел к двери и громко ска¬
зал:
—	Я спросил, сколько у вас патронов, теперь вы их
отстреляли. Если вы не можете выйти и не можете го¬
ворить, издайте какой-нибудь звук, двиньте мебель,
ударьте по чему-либо,— он внимательно прислушался.
Казалось, что-то стукнуло.
Это не ловушка, что-то иное, уговаривал себя сыщик,
но входить в светлый проем двери не хотелось. Значит,
так, направо от входной двери комната, где горит свет,
там и стреляли, налево от входа, судя по всему, тоже
комната, там света нет. Он прыгнул с крыльца, проско¬
чил светлый квадрат, упал в темноту, на лету успел уви¬
деть: в освещенной комнате на полу лежит человек, ка¬
жется, около его руки пистолет. Лежит человек, умирает,
возможно, не преступник, а хороший человек, он же в
индейцев играет. Но в дверь «хороший» человек стрелял,
это факт. Закончив короткое совещание, сыщик заглянул
в комнату, сосредоточив внимание на положении руки и
пистолета, понял, что опасности нет, вошел, все-таки
пистолет ногой отшвырнул, присел, заглянул незнаком¬
цу в лицо. Он был еще жив, хотя на губах пузырилась
кровавая пена.
Кирилл Владимирович Трунин умирал, убийца про¬
махнулся, клинок не пронзил сердце, прошел рядом, про¬
бил легкое, и кровь разлилась, мешала дышать, пузыри¬
лась на губах. Трунин не лежал, как показалось Гурову,
а сидел, привалившись к стене, что и давало возмож¬
ность дышать.
Сыщик взглянул на рану в груди, две такие он уже
видел, на груди Фрищенко и Клыка, Иван Иванович был
убит ударом под лопатку. И этот труп виснет на мне,
думал сыщик, носовым платком вытирая Трунину губы.
Кто бы он ни был, а человек. Почему я решил, что убий¬
390

ца будет предупреждать, спасать своего шефа? Я под¬
толкнул убийцу, он сделал то, что умеет.
—	Я не врач, думаю, что пить вам нельзя, у вас про¬
бито легкое, дышите спокойнее,— сказал Гуров, взял с
кресла подушку, заложил Трунину под затылок.— Дер¬
житесь, сейчас я вызову врача, вас спасут. Сосредоточь¬
тесь, боритесь, мне тоже прострелили легкое, и я вы¬
жил. Терпение, не сдавайтесь. Я здесь, отойду лишь на
минуту, держитесь.
Трунин боли почти не чувствовал, лишь жгло в гру¬
ди, да кровь скапливалась во рту. Вот он, великий сы¬
щик Гуров, гуманист, защитник убогих и сирых, якобы
борется за мою жизнь. Плевать ему на мою жизнь, он
лишь хочет выведать имя. Трунин не знал, кого больше
ненавидит, убийцу Ленечку или сыщика, сумел бы, убил
обоих. Как же я проморгал? Я же давно понял, что Ле¬
нечке верить нельзя, и один из нас в решающий момент
обязательно убьет другого. Когда он фиглярничал, при¬
губливал водку, рассказывал о Гурове, который ищет
путь ко мне, я ведь понял, что это звонок. Почему я не
выстрелил? Без Ленечки я не мог бы взять героин, а он
без меня не сумел бы его реализовать... Я сказал об
этом, Ленечка хихикнул и согласился. Мы должны бы¬
ли схватиться при дележе денег, а не сейчас, это на¬
столько ясно, что я потерял бдительность. Тупой удар в
грудь, Ленечкина ухмылка и слова:	«Кайф, вот это
кайф».
Мысли ползли медленно, спотыкаясь, кружились, по¬
вторялись. Сумасшедший убийца Ленечка. Как его те¬
перешняя фамилия? Что-то очень русское, расхожее, пол¬
зучее...
Сыщик где-то разговаривал по телефону. Торопится.
Хочет спасти. Надо было его подстрелить, не палить в
потолок, взывая о помощи, а выждать и подстрелить. Не
обманывайся, Кирилл Трунин, этот зверь не по твоим
зубам, если бы он сразу вошел, был бы шанс, а когда ты
пальнул в пустой проем и услышал его голос, то по¬
нял — конец.
Гуров позвонил в цирк, сообщил, где находится, по¬
просил срочно прислать «скорую», сам соединился с не¬
отложкой, описал симптомы, спросил, что делать, чем
можно помочь. Равнодушный бесполый голос ответил,
что справок по телефону не дают, а в принципе, надо
меньше пить.
391

Лицо Трунина было бледно, покрыто потом. Гуров
смочил полотенце, вытер его осторожно, сел рядом на
пол и, стараясь быть как можно доброжелательнее, за¬
говорил:
—	Надо выкарабкаться, вы человек молодой, силь¬
ный, захотите жить — справитесь. Я понимаю, вам труд¬
но, кровь в груди и во рту, мысли черные. Врач скоро
будет, а с мыслями надо справиться самому. Я пытаюсь
вам помочь не оттого, что мне нужно имя, я вычислю и
задержу убийцу без вашей помощи. Вы думаете, раз
мент, так обязательно врет. Мне кажется, вы сами слу¬
жили, недолго, но служили. Статья у вас тяжелая, но
сегодня от высшей меры вы, наверняка, уйдете, а жизнь,
она везде жизнь и в лагере тоже. Я говорю это лишь с
той целью, чтобы вы боролись.
«Сестры милосердия из меня не получится,— думал
сыщик, глядя на бледный профиль с пульсирующей жил¬
кой на виске.— Ты людей пытками пугал, а может, и ог¬
нем жег, убийцу выпестовал и направлял, но оружие
стреляет иногда куда надо, а порой — в обратную сто¬
рону. Конечно, я убийцу дожму и возьму, но лучше, что¬
бы ты сказал. И работать легче, и на совести легче. Я не
суд, а смертный приговор тебе вынес. Сто лет в сыске,
а недоумок: почему-то решил, что убийца будет преду¬
преждать и спасать содельника, когда ему проще убить?
Ну если бы чертов финансист не преградил дорогу, я
успел бы сюда вовремя. Оправдываешься, сыщик, зна¬
ешь, что не прав. Скоро из людей, которых убили по
твоей вине, можно будет если не очередь в Мавзолей вы¬
строить, то уж наверняка набрать суд присяжных».
Трунин вздохнул, в горле у него булькнуло, на губах
вздулся розовый пузырь, а жилка на виске замерла.
Глава тринадцатая
ОПЛАТА СЧЕТОВ
В генеральском мундире Орлов выглядел стройнее,
выше, даже интеллигентнее. Он разгуливал по гостиной
люкса, который оставил в наследство уехавший Юдин,
разглядывал все с мальчишеским любопытством, зажи¬
гал и гасил торшеры, щупал шелковые портьеры, помял
ладонью кожаное кресло.
Гуров наблюдал за другом с улыбкой: так смотрит
старший брат на младшего, принимая его, прибывшего
из деревни в столицу.
392

—	Веди себя прилично, на тебе генеральский мун¬
дир,— сказал наконец Гуров.
Друзья не знали, с чего начать разговор и как бы
пристраивались друг к другу, словно не виделись мно¬
гие годы.
—	Тебя, значит, не убили,— сказал задумчиво Ор¬
лов и тяжело опустился в кресло.
—	Ну извини,— несколько растерянно ответил сы¬
щик.
—	М-да,— Орлов достал белоснежный платок, кото¬
рым его снабдила заботливая жена, вытер лицо.— Дай
попить, что ли.
—	Попить или выпить? — Гуров открыл холодиль¬
ник.
—	И то, и другое. Сколько же стоит такой номер?
Значит, ты начал брать взятки,— Орлов кивнул утверди¬
тельно.
—	В определенном смысле,— согласился Гуров, вы¬
ставляя на стол бутылки, стаканы, ведерко со льдом.—
Борзыми щенками,— он налил виски.
Они выпили, не чокаясь, молча, даже не глядя друг
на друга, после чего сыщик закурил, а генерал потер нос
и тяжело вздохнул.
Победа оказалась такой быстрой и легкой, что дру¬
зья, готовившиеся к тяжелейшей схватке, несколько ра¬
стерялись, чувствовали себя неловко. Они походили на
военачальников, которые ворвались в город, где их
встретили не орудийными залпами, а почетным карау¬
лом и приветственным маршем.
В городской прокуратуре Гуров сдал оружие и доку¬
менты, отобранные у местных оперативников, приложил
к ним список лиц, которых требовалось допросить. Ока¬
залось, что прокурор уже обо всем осведомлен, сообщил,
что генерал, к сожалению, исчез, есть сведения, что он
отбыл в Москву. Заместитель начальника УВД, по выра¬
жению прокурора, человек высоконравственный, уже на¬
чал служебное расследование. При задержании подо¬
зреваемых было оказано вооруженное сопротивление,
и три человека погибли. Сообщив об этом, прокурор по¬
смотрел на лежавшие на столе офицерские удостовере¬
ния, которых тоже было три. Сейчас уже поздно, пора
отдыхать, прокурор слащаво улыбался. Полковника Гу¬
рова завтра коротко допросят, прокурор рад познако¬
миться с генералом Орловым, для Города такой гость —
большая честь. Но, право, не стоило беспокоиться. Пол¬
393

ковнику следовало сразу обратиться в прокуратуру, и
закон уже давно бы восторжествовал.
Гурову очень хотелось задать несколько вопросов.
Например, где находился высоконравственный замнач
последние трое суток? Или как прокурор себе представ¬
ляет визит сюда человека, на которого ведется облава
всеми силами УВД? Как такому человеку дойти до две¬
рей прокуратуры?
У сыщика были и другие вопросы, но он взглянул в
строгое, далее суровое лицо своего начальника и друга и
от вопросов воздержался. Генерал встал, поблагодарил
прокурора за внимание, сказал, что не сомневался в
объективности и профессиональном мастерстве город¬
ских правоохранительных органов, прибыл сюда, как и
полковник Гуров, по другому вопросу, а сейчас пришел
лишь с визитом вежливости.
Когда друзья вышли на улицу, сыщик сказал:
—	Никогда мне не быть генералом.
—	Ясное дело,— ответил Орлов.
Теперь они сидели в номере, было уже начало пер¬
вого, следовало ложиться спать, но друзья понимали,
что не выговорятся — не заснут.
—	Не тяни, скажи, как в Москве? — спросил Гуров.
—	Тебя что конкретно интересует? — Орлов поднял¬
ся, снял мундир.— Кремль? Мавзолей?
—	Петр, не валяй дурака! — рассердился сыщик.—
Меня интересует генерал Орлов. Под каким предлогом
тебе удалось вылететь?
—	Ты думаешь о подобных мелочах? Удивил,— Ор¬
лов усмехнулся.— Я переговорил с Бабуриным — и по¬
рядок. Разговор был неинтересный, теперь один из нас
должен из министерства уходить. Ты не знаешь, почему
у меня нет дачи? И еще... Ты такой умный, ответь, пожа¬
луйста, существует ли в России человек, который пове¬
рит, что у генерала МВД нет дачи?
—	У тебя нет дачи потому, что ты напахался в дет¬
стве и у тебя на грядки аллергия,— ответил сыщик.— И
в России есть человек, который тебе верит.
—	Два человека, мы забыли мою половину,— попра¬
вил Орлов, налил в бокал минералки, полюбовался пу¬
зырьками.— Рассказывай, коротко, но подробно.
Гуров молча протянул свой рапорт, в котором в хро¬
нологической последовательности были изложены собы¬
тия двух последних суток. Орлов просмотрел рапорт, от¬
ложил и вздохнул.
394

—	Горбатого могила исправит. Ты в одиночку у ма¬
фии города войну выиграл, а в рапорте «захватил»,
«уехал», «вошел», «вышел».
—	Я не писатель,— ответил сыщик.— И ничего мы с
тобой не выиграли. Тутошний генерал в Москве отмоет¬
ся, основных свидетелей, которые могли его изобличить,
убили, прокурора ты видел. Как было, так все и оста¬
нется, попритихнут на месячишко — не более того.
—	Так уж и ничего? — обиженно сказал Орлов.— Ты
живой и здоровый, люди в городе увидели, что беспре¬
дел беспределом, однако и нормальные менты не пере¬
велись. Думаешь, это мало? Ну и я товарищу Бабурину
объяснил, что жить и служить следует по совести. Мы с
тобой еще ничего, мышей ловим, так что не прибедняйся.
Теперь обрисуй мне ситуацию с «медведями» и наркоти¬
ками, кого на обкомовской даче зарезали?
Сыщик рассказал о своих предположениях и закон¬
чил довольно пессимистично:
—	Убийцу я установлю, но с доказательствами тя¬
жело, если не совсем безнадежно. А тебе завтра следует
с приятелем боевой молодости поговорить. Ты его, уве¬
рен, дожмешь, а толку? Ну сдаст он человека, с кото¬
рым связан! Что за человек? Сошка. Связи с боссом у
него либо нет, либо одностороняя.
—	Что-то ты у меня совсем плохой,— Орлов выбрал¬
ся из низкого кресла, потянулся.— Давай спать, утро
вечера мудренее.
Утром в гостиницу прибыл «высоконравственный»
полковник, заместитель исчезнувшего генерала. Полков¬
ник был свежевыбрит, благоухал французским одеколо¬
ном, перед Орловым стоял по стойке смирно, что в мили¬
ции, в принципе, не принято, смотрел на генерала подо¬
бострастно, а на Гурова грустно, даже укоризненно.
Петр Орлов брился в ванной, полковник, пытаясь
объясниться, начал нести какую-то ахинею.
—	Лев Иванович, мы незнакомы, но я о вас наслы¬
шан... Удивлен, прибыли как неизвестный, подняли в Го¬
роде стрельбу.
Сыщик разглядывал полковника с искренним любо¬
пытством, даже улыбался, что ввело визитера в заблуж-;
дение, и он продолжал увереннее:
—	Да, в наши ряды проникают люди нечистые. А в
московской милиции таких нет?. Я приказал виновных
395

задержать, они оказали бешеное сопротивление, откры¬
ли огонь на поражение, результат, увы, известен. Вижу,
вы настроены саркастически, а напрасно.
Орлов вышел из ванной без мундира, оглаживая ли¬
цо ладонью, подмигнул сыщику. Полковник вытянулся,
смотрел не в лицо Орлова, а на генеральские лампасы.
—	Крайне неприятная история, товарищ генерал.
Убежден, что мой шеф все объяснит министру, я, со
своей стороны, ознакомлю вас с ситуацией на месте.
—	Ситуация хреновая, полковник,— Орлов надел
мундир.— Как же это вы скопом одного убить не суме¬
ли?— и кивнул на Гурова.
—	Клевета! Оговор! Я обращусь напрямую в ЦК! —
лицо полковника пылало, он еще не сообразил, какую
сморозил чушь.
Гуров не выдержал и расхохотался, так громко и
искренне сыщик не смеялся много лет.
—	Обратитесь, полковник, и непосредственно в «Мат¬
росскую тишину», надеюсь, вам выделят там кабинет! —
Гуров платком вытер слезы.
Орлов отошел к окну, подчеркивая, что к происходя¬
щему отношения не имеет.
—	Извините... Рефлекс... Но доказательства? — лицо
полковника из пунцового стало бледным.— Мы юри¬
сты. Существует презумпция невиновности! Я категори¬
чески утверждаю, что лично я не имею никакого отно¬
шения к происшедшим событиям. Я узнал лишь вчера и
приказал виновных задержать.
—	Полковник, кого>и за что вы приказали задер¬
жать?— ласково спросил Гуров, цонимая, что полковник
глуп, защиту не продумал, и если его прищучить, то за¬
меститель закопает своего шефа по самую маковку.
Понял это и Орлов, напрягся, ожидал продолжения.
Доказательств, что Гурова пытались ликвидировать, по¬
сле смерти троих главных действующих лиц действитель¬
но не было, но если этот полковник сейчас запутается и
«поплывет», то следом начнут «колоться» и подчинен¬
ные.
—	Как кого задержать? — полковник растерялся.—
Виновных, конечно.
Гуров видел, что Орлов отдает инициативу, хочет
услышать продолжение и занялся гостем основательно.
—	Отдавая приказ, вы назвали фамилии,— Гуров
жестом предложил полковнику сесть в кресло. Тот опу¬
стился в низкое кресло, сыщик продолжал стоять.
396

Орлов чуть было не хмыкнул, уж больно детской бы¬
ла уловка, однако сработала. Положение полковника и
без того было незавидным, теперь же, глядя на против¬
ника снизу вверх, он терял инициативу окончательно.
—	Естественно. Странно вы ставите вопрос,— уди¬
вился полковник.
—	Чтобы назвать фамилии, их надо знать,— Гуров
понизил голос, вынуждая полковника не только задирать
голову, но еще и напряженно прислушиваться.— Как же
вы их узнали?
—	Как узнали? — полковник пожал плечами и, ре¬
шив, что нашел блестящий ответ, брякнул: — Они же
рапорты написали. Утеря личного оружия и служебных
удостоверений.
Орлов не знал, радоваться или грустить. Лева, ко¬
нечно, умелец, 'может из топора суп сварить, но полков¬
ник-то клинический идиот. Полковник! Кого с такими мы
можем победить?
—	Рапорты написали? — Гуров снова развеселился,
начал расхаживать по номеру.— Тогда все ясно. Пол¬
ный порядок! Рапорты вы генералу Орлову, естествен¬
но, предъявите. А если рапортов не окажется, вы сошле¬
тесь на российское разгильдяйство, мол, утеряны и нака¬
жете делопроизводителя. Как я за вас стараюсь, полков¬
ник, видно, полюбил с первого взгляда. Товарищ гене¬
рал, разрешите подбросить полковнику еще несколько
вопросов? А то вы его ошарашите, а он, несчастный, не
знает, что и ответить.
—	Валяй,— Орлов махнул рукой, направился к лест¬
нице, ведущей на второй этаж.— Поезд уже ушел. Вра¬
зуми и дай бумагу, пусть пишет, я должен в Москву по¬
звонить.
Не понимая, что происходит, полковник потел, кру¬
тил головой, проводил генеральские лампасы растерян¬
ным взглядом, повернулся к Гурову, спросил:
—	Какую бумагу? Что писать?
—	Чуть позже. Слушайте внимательно, пытайтесь
понять.
—	Не дурак.
—	Нет слов, умница, быстро сообразите, что ваша
шкура ничем не дешевле шкуры вашего сбежавшего
шефа.
Гуров прошелся по номеру, начал говорить, загибать
пальцы.
397

—	Опергруппа из трех человек враз теряет личное
оружие и служебные удостоверения. Уже интересно.
—	Нет, мы позже выяснили, что это ваша работа,—
пробормотал полковник.
—	Провинившиеся офицеры пишут рапорты,—на ле¬
пет полковника сыщик просто не обратил внимания.—
Вы, полковник, обязаны назначить служебное расследо¬
вание. Рапортов офицеров и вашего приказа о служеб¬
ном расследовании в природе не существует. Раз! — сы¬
щик загнул палец.— Вы приказали доставить провинив¬
шихся...
—	Преступников,— перебил полковник.
—	Пока из ваших слов в действиях оперативников
уголовного преступления не усматривается,— Гуров за¬
гнул второй палец, взглянул на полковника с сожале¬
нием.— Вы серьезно не понимаете, что несете чушь и,
пытаясь прикрыть беглеца, лезете в петлю? Какая схват¬
ка? Где она происходила? Ведь будет произведен осмотр
места схватки. А такого места не существует. Генерал
приказал застрелить неугодных свидетелей, и конец аб¬
заца. Не лезьте в чужое дерьмо, не становитесь прямым
соучастником тягчайших преступлений. В ваших показа¬
ниях нет ни капли логики.
—	Уже и показания? — полковник пытался улыб¬
нуться.
—	Пока объяснения, но по тому, что вы городите,
мгновенно окажетесь в прокуратуре и будете давать по¬
казания. Или вы полагаете, что ваш слащавый проку¬
рор— последний прокурор России? У вас же ничего не
складывается. Ну, почему оперативников брали скопом,
а не поодиночке? Почему открыли огонь на поражение?
И наконец как могло получиться, что три опытных, во¬
оруженных преступника не ухлопали никого из напа¬
давших? При такой операции у вас должны быть значи¬
тельные потери. Вы перестреляли оперативников, как
домашних уток. Почему? Отвечу. Потому, что никто за¬
держивать их не собирался, их просто перестреляли.
Я видел капитана Стаднюка, покойник был плохим че¬
ловеком, но оперативником приличным. Он один уложил
бы двоих, как минимум. Вы видели генерала Орлова?
Вы знаете, сколько лет он на оперативной работе? Он
наверняка захочет побеседовать с людьми, которые про¬
водили задержание и перестреляли своих коллег. Как
вы полагаете, чем закончатся эти беседы? Вы в детстве
.читали сказку «Волк и семеро козлят»?
398

Сыщик видел, что бьет лежачего, но жалости не бы¬
ло, напряжение последних суток, страх за свою жизнь,
который удалось загнать вовнутрь и держать плотно,
гнев, обида за честь облеванного прилюдно мундира —
все вырвалось наружу и хлестало, хлестало...
—	Наши клиенты говорят, что чистосердеч-ное при¬
знание облегчает душу, но удлиняет срок. Возможно, в
отдельных случаях они и правы. Но вы же пока не уго*
ловник? Я не знаю, насколько вы замазаны в деле, но
убежден, раз генерал Орлов здесь, вы ответите за все
содеянное, так не усугубляйте своего положения. Гене¬
рал знал, чем кончится наша беседа, и сказал мне;
«Дай бумагу, пусть пишет».
Сыщик подошел к стоявшему у стены бюро, вынул
стопку бумаги, положил перед полковником.
—	Что писать? — полковник дрожащими пальцами
выравнивал бумагу.
—■ Что угодно, хоть стихи, сейчас даже модно, когда
арестованные пишут стихи.
Полковник писал медленно, с таким выражением со¬
средоточенности, будто осваивал незнакомую профес¬
сию, останавливался, подолгу смотрел перед собой.
Злость в Гурове улеглась, он поглядывал на «писате¬
ля» с некоторым сожалением. Зачем же ты прибыл сю¬
да, мудрец? Ясно, хотел выслужиться. И признал, что
неугодных прикончила милиция, тоже желал показаться
краше. Мол, признаем, есть среди нас паршивые овцы,
но мы их сами и выявили, хотели под суд отдать, опло¬
шали, да с кем не бывает. Ты, полковник, мягко выра¬
жаясь, недоумок. Заявил бы, что убили трех оператив¬
ников неизвестные бандиты, по факту возбуждено уго¬
ловное дело, следствие ведет прокуратура, мы создали
специальную группу, ведем активный розыск, и с конца¬
ми! Попробуй опровергнуть и что-то доказать. Одна была
бы надежда, что нервы у одного из исполнителей не вы¬
держат и он явится с повинной. Исполнители? Ведь на¬
шлись же люди, которые получили преступный приказ,
отправились выполнять и убили офицеров, своих това¬
рищей.
—	Лев Иванович,— позвал Орлов, стоя на втором
этаже, у перил.
Сыщик направился к лестнице, обронил на ходу:
—	Полковник, вы уж пишите так, чтобы у вас с пер¬
вого раза правда получилась. Я генерала Орлова давно
знаю, буквоед и зануда, каждое слово будет разгляды¬
399

вать да обнюхивать,— с этими словами Гуров поднялся
на второй этаж и вошел в кабинет.
—	Зануда и буквоед? — Орлов покачал головой.—
Я святой, никто другой не мог бы тебя терпеть долгие
годы.
И тут произошло совершенно невероятное; генерал и
полковник обнялись, даже похлопали друг друга по
спине.
Орлов с «высоконравственным» полковником поехали
в прокуратуру, сыщик собрался в цирк, направился к
«Жигулям», когда услышал женский голос:
—	Лев Иванович, подождите!
По ступенькам быстро спускалась Ольга Дмитриевна.
Сыщик с недоумением смотрел на чужую, почти незна¬
комую женщину и удивлялся, какое же на него затмение
нашло, что он чуть не влюбился.
—	Здравствуйте,— Ольга протянула руку.— Что у
вас с лицом?
—	С лицом? — сыщик пожал женщине руку и непро¬
извольно провел ладонью по лицу.
—	Да нет, вы не испачкались,— Ольга старалась
улыбаться.— Такие лица бывают у памятников. Да вы
вроде и не узнаете меня, забыли, что носили на руках,
целовали?
—	Почему вы не уехали? Я же предупредил вас: за¬
бирайте мужа и уезжайте.
—	Вы меня предупредили? В первый раз слышу. Что
с вами, полковник?
—	Со мной ничего, я в порядке,— сыщик кивнул.—
Извините, спешу,— и направился к машине*
Что зажигалка является портативным магнитофоном,
сыщик понял с первого взгляда и взял ее у Ольги на
всякий случай, может, потребуется протолкнуть супру¬
гам какую-нибудь дезу. Сыщик не мог разобраться, ка¬
кая роль в происходящем отведена Ольге, пожалел жен¬
щину и наговорил в магнитофон несколько предупреж¬
дающих фраз. Ну если ты совета не поняла, я больше
ничего сделать для тебя, милочка, не могу, подумал сы¬
щик, выезжая со стоянки.
Гуров приехал в цирк, ни к кому не заглянув, про¬
шел в зал, уселся в верхнем ряду, смотрел на репети¬
рующих актеров, но ничего не видел: занимался самой
любимой, самой трудной работой — сыщик думал.
400

Убийца. Наркотик. И главный руководитель, который
в Москве, скорее всего старый знакомый Константин
Васильевич Роговой. На даче убит Кирилл Владимиро¬
вич Трунин, данные в Москву переданы, проверяются, но
через покойника на Рогового выйти не удастся. На него
можно выйти через наркотик, когда Патрон захочет его
получить. Все это дело будущего, не стоит далеко за¬
глядывать, следует решать вопросы первостепенные, а
их два: убийца и связная. Неужели Ольга? Заговорит
Рогожин, установится и связная, тут нет проблем. Убий¬
ца. Как доказать? След протектора у дачи, где найден
труп? След характерный, слепок сделан, но он доказы¬
вает лишь факт, что машина в данном месте была, и бо¬
лее ничего. Владелец машины заявит, что никуда не
ездил, машина стоит у дома, любой может воспользо¬
ваться. Единственная возможность доказать вину —
заставить убийцу броситься с ножом на человека и
взять в момент броска, с ножом в руке. Сыщик знал,
рано или поздно он придет именно к этому решению,
всячески оттягивал, не хотел к нему приходить,, искал
другие пути. Кроме Льва Ивановича Гурова, сыщик ни¬
кого подставлять не имел права, а к данному человеку
он относился с большой симпатией, даже, можно ска¬
зать, любовью и рисковать не хотел. Да если я каждому
маньяку, вину которого не могу доказать, начну себя
подставлять, сколько мне жить осталось?
А то, что убийца сильно двинулся по фазе, у сыщика
сомнений не вызывало. Он достаточно перевидал на
своем веку, казалось бы, абсолютно нормальных людей,
нормальных в жизни, но абсолютных психов, когда они
совершают убийства, порой никак не мотивированные.
Много лет назад, когда Гуров только начал работать в
МУРе, он помогал следователю прокуратуры закреплять
доказательства по одному делу. Инженер-строитель, че¬
ловек непьющий, тихий, ни в быту, ни на работе о нем
плохого слова не сказали, застрелил приятеля. Они кол¬
лекционировали магнитофонные записи, когда один до¬
ставал редкую запись, давал другому, в общем, обмени¬
вались пленками. Однажды ныне покойный раздобыл
редкую запись, а переписать инженеру не дал. Тот при¬
шел к приятелю в дом и без долгих слов выстрелил хо¬
зяину в глаз из самодельного пистолета. Стрелял тихий
человек сантиметров с двадцати, мозги из дырки в за¬
тылке оказались на стене. Молодой сыщик десятки раз
повторял вопрос: «Так за что вы убили человека?», и де-
14 Зак, 3114	401

сятки раз спокойно и рассудительно инженер отвечал:
«Он же не дал мне переписать пленку». Врачи признали
инженера абсолютно нормальным. И в том случае, и во
многих других у сыщика по вопросу вменяемости неко¬
торых убийц было свое, отличное от врачей мнение.
Дела исключительно уголовные, не политические, никто
никакого давления на медиков не оказывал. Сыщик ра*
ботает с арестованным изо дня в день, видит — человек
больной, врачи же покопаются с ним минут тридцать и
говорят — абсолютно здоров. В прошлом Гуров несколь¬
ко раз просил провести повторную экспертизу, доказы¬
вал комиссии, ругался, ни разу переубедить не смог и
сдался. Сегодня никогда не спорит.
Сегодняшний убийца по фазе сдвинут, ему человека
убить — плевое дело, нет проблем, возможно, он в мо¬
мент убийства удовольствие получает, вроде оргазма.
Ни однорукий парнишка, ни майор Фрищенко опасности
для убийцы не представляли, ему лишь показалось, что
они опасны, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы
убить. А уж убийство руководителя Трунина просто
алогично. Пусть убийца мою наживку о предстоящем
задержании Трунина проглотил. Так чего проще: при¬
ехал, забрал начальника в машину и уехал, город боль¬
шой. Он не захотел делить добычу? Глупости. Там, судя
по всему, и на двоих, и на десятерых хватит. Невозмож¬
но самому реализовать? Видимо, так Трунин и рассудил,
потому не поберегся, а ведь пистолет в кармане имел.
Но как же Трунин, работая с человеком, не разобрался,
что у исполнителя крыша совсем не держится, только
дунь, и она едет?.
Сыщик сидел в полумраке, смотрел на освещенную
арену. Репетировали акробаты, виделись они размыто, в
желтом мареве. Он закрыл ладонями лицо, подумал, что
тоже клиент психушки, потому что готов рассуждать о
чем угодно, только не о том, как заставить убийцу про¬
явить свою суть. Он меня, конечно, боится, но ведь за¬
резать полковника-мента так сладко, только дай повод
и предоставь возможность, враз бросится. Я не люблю
корриду, даже на экране телевизора, и психология мата¬
дора мне чужда. Но человек убил моего коллегу, уста¬
лого сыщика, убил просто так, на всякий случай. Все
равно не хочу, просчитывать варианты, как ловчее за¬
браться под нож, я не желаю. Можно посоветоваться с
Орловым, который подобный трюк, безусловно, запретит,
и тогда я с совестью договорюсь окончательно, ведь про¬
402

тив приказа генерала не попрешь. Ты, сыщик, может, и
хитер, но и одновременно наивен. Петр разрешить по¬
добный эксперимент не может, но раскусит меня сразу,
влет и сделает зарубку на память: Лева, хоть и сыщик
Божьей милостью, но ничто человеческое ему не чуждо,
струсил, обратился ко мне якобы за советом и прикрыл¬
ся генеральским приказом. Полковник Гуров, с его-то
самомнением, решения принять не может и просит со¬
вета, хотя прекрасно понимает, что решение друга-гене-
рала может быть лишь однозначным. Чушь! Сопли! Ты
уже решил, не рассусоливай, думай конструктивно. Он
профессионал, и ты профессионал, он играет белыми, его
ход первый, только тогда, когда он бросится с ножом в
руках, и проявится его суть. Нож всегда при нем. Если
парня он искал и мог приготовиться, то Фрищенко убий¬
ца встретил случайно. Нож всегда при нем. Сам нож не
улика, индентифицировать характер ранения с ножом
нельзя. Точнее, можно, но лишь в случае, если на экспер¬
тизу будет представлен не такой же нож, а именно тот
самый. В противном случае заключение будет общим, не
уличающим: «Данным ножом могло быть нанесено
смертельное ранение». Можно этим, а можно и тысячью
похожих ножей.
Не крути, сыщик, задерживать убийцу с ножом в
кармане нельзя, бессмысленно, человек заявит, мол, вре¬
мя такое, ношу для самообороны — и умоешься. Важно,
какой нож и где держит. Судя по характеру ран, лез¬
вие— типа стилета, колющее и обоюдоострое, возмож¬
но, лагерное производство. Лезвие выскакивает из ру¬
кояти, длиной не менее двадцати сантиметров, нож не
игрушечный, солидный. Где может держать? Удобно при¬
стегнуть к щиколотке, но так далеко и неудобно доста¬
вать. Брюки вообще не годятся: в кармане тяжело, а за
поясом слишком явно, так как движение к ножу руки
настораживает. Где? Пиджак, левая пола, там бывает
кармашек для зажигалки, можно вдоль полы сделать
кармашек побольше. Достал зажигалку, прикурил, по¬
ложил зажигалку на место и...
Возможно. Не факт, но очень похоже. Когда ты, сы¬
щик, перестаешь фиглярничать и начинаешь думать, у
тебя порой получается. Значит, какой нож и где он —
знаем. Если замахнуться времени нет, то удар наносится
от пояса, то есть снизу. Перехватывать его следует ле¬
вым предплечьем, одновременно левой ногой в голень,
тут же правой рукой... Если до правой руки дойдет, ты,
403

сыщик, победил. Вообще-то, ты мужик последователь¬
ный, потому начал считать с конца. И правильно, сле¬
дует сначала убедиться, как ты атаку отобьешь, потом
решать, как атаку вызвать. При каких условиях убийца,
человек легко возбудимый, схватится за нож? Если
поймет, что я могу его разоблачить. Что его сейчас мо¬
жет беспокоить? След протектора у дачи? Мало. Когда
я пришел, Трунин был жив и назвал убийцу? Хорошо,
но не достаточно. Кроме того, Трунин имя не назвал, а
сыщик Гуров в жизни не давал ложных показаний.
Убедить убийцу, что он оставил на месте преступления
улику. Она в кармане полковника, он сейчас идет в про¬
куратуру. Хорошо и достаточно. Вопрос: почему не пере¬
дал улику приехавшему на место следователю? Ответ:
ночью власть в городе принадлежала мафии. Недурст¬
венно и достаточно правдоподобно. Убийца к мафии не
принадлежит, но уверен, что полковник Гуров считает
убийцу человеком мафии. Теперь улика. Что она может
собой представлять? Оброненный на месте преступле¬
ния предмет? Какой предмет? Что у человека в карма¬
нах? Что он может обронить и не заметить пропажу?
Пачку сигарет? Неплохо, но убийца не курит. Оставить
пальцы на стакане или бутылке? Плохо, так как убийца
всю посуду со стола сложил в раковину, тщательно вы¬
мыл, для верности залил водой. Ручки кресел и дверей
вытерты, и это убийца отлично помнит. За что он мог
схватиться и забыть? Окно? Плохо. Так, попробуем вос¬
становить действия преступника после убийства.
У человека в руке нож, с которого капает кровь.
Значит, первым делом вымыть нож и руки. Так, он про¬
шел в ванную, вымыл нож и руки, взял полотенце, пе¬
ренес посуду, протер мебель, все ручки, налил ведро
воды, залил пол комнаты, заткнул сток в раковине, где
лежит посуда, пустил воду, вытер кран, полотенце бро¬
сил в раковину. Все, можно уходить.
Трунин был жив. Чтобы не добили, лежал неподвиж¬
но, только когда убийца ушел, жертва доползла до сте¬
ны. Трунину даже удалось сесть и вынуть из кармана
пистолет.
Как убийца выходил на крыльцо? На дверных ручках
отпечатков не нашли. Перчатки? Нет, в случае обнару¬
жения они вызовут ненужные вопросы. Носовой платок?
Скорее всего. Он достал платок, открыл дверь, вышел,
закрыл дверь, либо держа в руке носовой платок, либо
захлопнув дверь ногой. Все. Никаких отпечатков, обро¬
404

ненных предметов. Совершенно напрасно порой бытует
мнение, что преступник всегда оставляет следы. Ни
черта, часто следов нет, есть только почерк, свидетельст¬
вующий об опыте, спокойствии, некоторых чертах ха¬
рактера.
Стоп, одернул себя сыщик, отвлекаюсь, хотя о спо¬
койствии и характере подумал верно. Убийца очень
быстр в момент нападения, в повседневной жизни его
движения неторопливы, расчетливы, последовательны.
Он человек обстоятельный. Значит, когда он вышел на
крыльцо, захлопнул за собой дверь, убрал платок, то
вполне мог дверь ладонью прихлопнуть, для верности,
так сказать, в знак того, что дело, этап жизни законче¬
ны. Такое движение естественно, оно в характере убий¬
цы. Главное, он никогда не вспомнит, прижал он дверь
рукой или нет. Если заявить, что он оставил на внеш¬
ней стороне двери отпечатки, он не сумеет вспомнить,
делал он такое движение или не делал.
—	Ну, сыщик, вперед!—сказал Гуров, встал и сбе¬
жал по проходу к арене.
Прибыл в цирк Орлов, сверкнул генеральским пого¬
ном, исчез за железной дверью медвежьей обители.
Гуров в кабинете Колесникова взглянул с отвраще¬
нием на торт, взял кружку с чаем и сказал:
—	Оттого у тебя такое пузо, Капитан, что лопаешь
торты,— и сел у стола.
Присутствующий в кабинете Сильвер скосил хитрый
глаз, сверкнул золотым зубом и сказал:
—	Директор должен обладать весом,— и рассмеялся.
Капитан подписывал какие-то накладные, видимо, их
принес Сильвер, дернул подбородком и сердито сказал:
—	Ты, полковник, не знаю, из чего сделан. Слышал,
ночью еще одного порешили, а тебе все хрен по дерев¬
не. Ты когда убийцу поймаешь? Вчера, вроде, обещал,—
и, не подписав, швырнул Сильверу одну из бумаг.— Ты
меня придурком считаешь? Перепиши по-людски, воруй,
но меру знай!
—	Труженика обидеть, что два пальца обмочить,—
Сильвер забрал свои бумаги и захромал к двери.
—	Ну? — Капитан навалился на стол.— Ты большой
молодец, нашего говенного генерала прихлопнул. Я слы¬
шал, он в Москве парится и отмывается. Не вернется?
—	Это вряд ли,— Гуров взглянул на часы.—Думаю,
генерала уже задержали, и вскоре он будет арестован.
405

—	Я тебе памятник обещал? В городе поставить не
разрешат, а в своем дворе я хозяин. Поймай убийцу,
полковник, и будешь стоять в бронзе!
—	Ловят бабочек, Капитан. Убийц устанавливают и
задерживают,—сыщик закинул ногу на ногу, улыбнул¬
ся.— А в бронзе меня сваяют в рост или по грудки? Еще
интересуюсь, я буду в мундире или в цивильном?
—	Что-то ты больно веселый. Слышал, из Москвы
большой генерал прибыл?
—	Большой? — Гуров скорчил гримасу.—Росту
среднего, мне вот так,— он провел ладонью под ухом.—■
Но вот с такой головой,— и сомкнул руки в кольцо.
—	Значит, урод,— сказал Капитан.— Выйдет на пен¬
сию, пусть приезжает, мы ему номер поставим, будет
народ веселить.
—	Передам,— сыщик посерьезнел,— у меня к тебе
просьба.
—	Не надо,— быстро ответил Капитан, выставив пе¬
ред собой ладони.
—	Стерпишь,— сказал Гуров и изложил свою прось¬
бу:— Сейчас сюда генерал заявится, так ты о нашем
разговоре помалкивай, ему пока ничего знать не сле¬
дует.
—	Это почему, раз у него такая голова?..
—	А в огромной голове огромное количество мыслей
помещается, порой лишние,— перебил Гуров.— Догово¬
рились?
Как на сцене театра, точно на реплику, в дверь по¬
стучали, и, не ожидая ответа, в кабинет вошел генерал
Орлов, обменялся с Колесниковым рукопожатием и за¬
говорил так, будто они знакомы многие годы.
—	Алексей Иванович, вы один из отцов города, не¬
формальный лидер, используйте ситуацию, наведите по¬
рядок в милиции. Соберите в мэрии авторитетных, ува¬
жаемых людей и помогите кадрам УВД подобрать лю¬
дей на должности участковых.
—	А генерал? — спросил Колесников.
—	Вашего генерала его подчиненные да и прокура¬
тура продали с потрохами, он в Москве задержан. Когда
я привезу документы, его арестуют, пришлют другого.
Но не обольщайтесь: генерал, даже распрекрасный, на¬
вести в городе порядок не может, а участковые могут.
Я вам попозже расскажу, как и где подобрать нужных
парней, а пока я забираю своего сыщика, нам надо по¬
толковать.
406

—	Толкуйте здесь, Петр Николаевич,— Колесников
вышел из-за стола,— я пойду на конюшню, дела.
Когда он вышел, Орлов повернулся к Гурову, взгля¬
нул, словно прицеливался, и сказал:
—	Чую, у тебя новости. Выкладывай.
—	Какие новости? — удивился сыщик.— Ты был в
прокуратуре, говорил с Москвой, затем с Рогожиным.
А я лишь беседовал с сыщиком Гуровым, да в затылке
чесал.
—	Лева, ты врать не умеешь, вижу, что-то придумал,
принял решение. Рассказывай.
—	Петр, не изображай Вольфа Мессинга, как дела
в прокуратуре — понятно, выкладывай, что рассказал
Рогожин?
Орлов чувствовал, Лева темнит, что-то задумал, но
генерал знал упрямство своего друга:	не	хочет	гово¬
рить— уговаривать бесполезно. Он потер лицо, погри¬
масничал и сказал:
—	Как ты и предполагал. Шантаж. Угрожают убить
медведя, требуют достать из-под пола посылку, кому
передать, пока не сообщили. Михаил пол вскрыл, выта¬
щил довольно увесистый тючок, килограммов двадцать,
на ощупь мягкий. Вскрывать я не стал, так как нужен
специалист. Говорила с Михаилом женщина, он убежден,
что она к уголовщине непричастна.
—	Что ты решил? — спросил Гуров.
—	Решение простое, боюсь, выполнить его будет
сложно. Содержимое посылки вытряхнуть, изготовить
«куклу», вложить в нее грамм сто наркотика, проследить
путь следования, задержать получателя.
—	Константин Васильевич Роговой,— сказал Гуров.
—	Заклинило тебя на этом толстяке, ты ему прошло¬
годний номер с крахмалом простить не можешь. Дело
не в получателе, а в исполнителях транспортировки. Ес¬
ли это героин, то, значит, стоимость около двадцати
миллионов долларов, следовательно, исполнители будут
высококлассные. А у нас кто? Эх, нам бы сюда опер¬
группу МУРа, того же Станислава Крячко с ребятами.
—	Можно позвонить, но не успеют,— Гуров взглянул
на часы.— Сейчас пятнадцать, на вечерний рейс не ус¬
пеют. Наркотик заберут этой ночью, а скорее всего
завтра поутру.
—	Значит, ты да я, да мы с тобой,—усмехнулся Ор¬
лов.— Признаться, из меня помощничек весьма хрено¬
вый.
407

—	Не прибедняйся.
—	Нужна засада, а генерал, известно, говорить-руко-
водить горазд, а сидеть-терпеть, бежать-драться,— Ор¬
лов вздохнул,— был конь, да изъездился.
—	Бежать и драться — операцию провалить, а на¬
блюдать— я людей найду.
—	Местных ментов брать нельзя, там чистых и не¬
чистых пятьдесят на пятьдесят, не угадаешь, хоть один,
да затешется, тогда провал.
—	Нам Колесников своих ребят даст,— ответил Гу¬
ров.— Парни ловкие, сильные, выносливые.
—	Артисты? Зачем им ввязываться?
—	Во-первых, они уже ввязались, во-вторых, они мне
сегодня еще больше задолжают, а люди они — гордые,
самолюбивые, долги всегда отдают.
—	Ты сумеешь им выдать убийцу?
—	Нет, убийцей начнем заниматься завтра,— ответил
Гуров, открыто посмотрел другу в глаза, опровергая
суждения генерала, что сыщик Гуров врать не умеет.—
Ты возвращайся в прокуратуру, а то при тебе они так
решают, а без тебя могут решить иначе, я же зани¬
маюсь подготовкой группы наблюдения, инструктажем.
Встречаемся в гостинице часиков в десять-одиннадцать.
—	Ты никаких глупостей не задумал?
—	Обижаешь, генерал, мне уже пятый десяток.
Орлов взглянул на друга с сомнением, пробурчал
невнятно, разобрать можно было лишь «известный аван¬
тюрист» и ушел. Сыщик с довольным видом уселся в
кресло Капитана, вытащил из правого нижнего ящика
стола хлеб и колбасу и начал сооружать бутерброд.
Первым, конечно, явился Сильвер, сказал, что нынче
колбасу едят только начальники, включил электрический
самовар, достал из кармана краюшку ржаного хлеба с
салом. Естественно, что вторым в кабинет пришел
Классик, от него слегка попахивало, но он был, как сам
выразился, «трезв до неприличия». Потом дверь уже
практически не закрывалась. Приходили руководители
номеров, прибыл и администратор Жуков в сопровож¬
дении неизменной Матильды, через несколько минут в
кабинете собрались все, кто был и вчера, когда сыщик
сказал, что готовится арест убийцы и его руководителя.
Последним пришел хозяин, принес огромную коробку с
тортом. Гуров, уступая место, вышел из-за стола, но
Колесников махнул рукой.
408

—	Сидите уж, как-никак вы полковник, а я только
Капитан. Сидите и рассказывайте, кого вы вчера схва*
тили и как наша доблестная милиция в очередной раз
лопухнулась?
—	Рассказывать нечего, а что есть, то пока нельзя.
—	Не положено,— изрек Сильвер.
—	Совершенно секретно,— добавил Классик.
—	Вы, извините, изволите мою колбаску кушать,т—
сказал Колесников.— Хозяин, гость, дело житейское.
А вот что люди налоги платят, вам огромную зарплату
выдают, а вы мышей не ловите, в секреты играете, то
это не житейское дело, а просто безобразие!
—	Вот так мы вам со всей прямотой и объявляем! —
заявил Сильвер.
Колесников собрал людей и направлял разговор по
просьбе сыщика. Директор также по просьбе полковника
объявил сегодня выходной, а вечернее представление
перенес на утро воскресенья, приписав в афише, что
желающие могут билеты сдать, а пришедшие в воскре¬
сенье дети получат гостинцы.
—	Друзья, не берите за горло,— миролюбиво отве¬
тил Гуров.— Вы мне у гостиницы помогли, я тоже кое-
что для города сделал, как выражаются в определенных
кругах — мы по краям-.
—	Ну что-то нельзя сказать, а что-то и можно,—
сказал кто-то из гимнастов.
—	Ну, что можно? — Гуров развел руками.— Моя
накладка, я опоздал. Не хотел я раньше убийцы приез¬
жать, машину не спрятать, можно спугнуть, потому тя¬
нул. Уж что они не поделили? Только.когда я приехал,
хозяин был уже...
—	Мертвец! — сказал Сильвер.
—	Живой, даже разговаривал, но до приезда «ско¬
рой» не дотянул.
—	Если говорил, то имя убийцы должен был на¬
звать,— убежденно произнес Капитан.
— Назвал,— неохотно ответил сыщик.— Только не
имя, а кличку.
—	Значит, махровый! — изрек Сильвер.
—	Сильвер, Классик, Капитан,— улыбнулся Гуров.—
Вы все махровые?
—	Я точно махровый, только пьяница,— сказал Клас¬
сик,— а какая кличка? Может, мы знаем?
—	Возможно, только этот вопрос вам зададут в про¬
куратуре.
409

По заданию сыщика Колесников начал активно на¬
ступать:
—	А следы? Как ни читаешь о доблестных сыщиках,
они всегда находят следы. Какой-нибудь крохотный во¬
лосок обнаружат — и преступнику конец.
—	Бумага все терпит,— Гуров оглядел собравшихся,
мазнул взглядом по предполагаемому убийце.— След
машины у крыльца, одна покрышка с дефектом, экспер¬
ты сняли слепок. Мы машину, конечно, найдем. Но хо¬
зяин ведь может заявить, что был дома и не знает, кто
и куда ночью на его машине ездил.
—	А пальцевые отпечатки? — гнул свое Колесников.
—	Преступник — не сопливый пацан, опытный, про¬
фессиональный убийца,— ответил Гуров.— Он всю посу¬
ду вымыл, поверхности стола, стульев протер, ручки
дверей не забыл. Нашел я один пальчик,— сыщик до-
стал из нагрудного кармана квадратик пленки, взглянул
на свет.— Только чей он?
Присутствующие слушали затаив дыхание, многие
непроизвольно стали разглядывать свои пальцы. Выска¬
зался, конечно, Сильвер:
—	Вы же его смажете!
—	Невозможно, пленка двойная, отпечаток на внут¬
ренней стороне. Вот если этот пальчик совпадет с отпе¬
чатками владельца машины, тогда петля,— Гуров убрал
пленку, погладил нагрудный карман.— Если совпадет.
—	Как же он все вым-ыл, а отпечаток все равно ос¬
тавил? — спросил Колесников.
—	Как говорится, на всякого мудреца довольно
простоты,— улыбнулся Гуров.— Убийца на крыльцо вы¬
шел, думаю, дверь ногой закрыл, а тут расслабился и
рефлекторно дверь рукой прихлопнул. Ну это я так
предполагаю, может, все иначе, жизнь покажет.
—	Странно, Лев Иванович, у вас одна прямая улика,
а вы ее в кармане таскаете? — сказал Колесников и про¬
должал:— Ведь ночью на месте следователь прокура¬
туры присутствовал, чего же ему эту пленочку не пере¬
дали?
Вопросы эти подготовил сыщик, боялся, что их задаст
себе убийца и не найдет ответа. А если нет ответа, то
полковник просто врет, ничего у него нет, внимание на
себя провоцирует.
—	Почему? — сыщик изобразил смущение.— Потому!
В городе часть милиции и прокуратуры коррумпирована,
отдашь кому попало, там пленку подменят, и с концами.
410

Сейчас власть прибыла, местные в сознанку пошли, кто
не сильно увяз, перекрестился. Я сейчас в прокурату¬
ру,— Гуров взглянул на часы,— там в присутствии ге¬
нерала оформим, копию сделаем.
Сыщик словно опомнился, что слишком много болта¬
ет, и резко сменил тон:
—	Все, пресс-конференция окончена, доживем до
завтра. Алексей Иванович, у меня колесо спустило, за¬
паски нет, так я пешком пойду, тут ведь недалеко.
Объясни, как побыстрее добраться.
—	Не Москва, у нас все недалеко,— Колесников
взял лист бумаги, начал чертить и объяснять.
Артисты начали расходиться, заговорили о своих
профессиональных делах, лишь Сильвер пытался Капи¬
тана поправить, давал советы и все талдычил про какой-
то проходной двор, да Классик ткнул длинным пальцем
в чертеж, сказав, что в этом месте яма.
—	Стоп, господа артисты! — крикнул Колесников.—
Минуточку! Кто там убег, вернитесь! Я вам дал выход¬
ной не для того, чтобы вы бросились к ящику и смотрели
на рыдания «Богатых»! Сегодня генеральная уборка.
Привести в порядок свои помещения, проверить рекви¬
зит, что надо чинить, тащить сюда. Я все проверю, кто
схалтурит, намылю холку!
Когда все разошлись, Колесников спросил:
—	Как я смотрелся?
—	Класс! — сыщик показал большой палец.
—	Не скажешь, кто?
—	Остерегусь, скажу лишь, что не твой служащий,—
Гуров помедлил и добавил: —Думаю, что не твой.
—	Артист? — Колесников посмотрел в потолок, дер¬
нул подбородком.— Легче, но все равно дерьмо. А он
тебя не зашибет? Может, подстраховать?
—	От удара ножа не подстрахуешь, а вот подождать
меня в определенном месте было бы совсем неплохо.
Я для того и попросил тебя людей от выступлений ос¬
вободить, а из цирка не выпускать.
Все работали, сыщик болтался без дела, ждал на¬
ступления темноты, чтобы создать для убийцы условия
наибольшего благоприятствования. Болтался-то он без
дела, но был предельно внимателен, не давал никому
оказываться у него за спиной, выкладки выкладками,
психология вещь хорошая, но чем черт не шутит, а
жизнь одна, другой не выдадут. Он не проходил близко
411

от портьер, боковых проходов, старался держаться среди
людей, хотя и помнил, что Клыка зарезали в толпе.
—	Господин полковник, сказали, что торопитесь, а
сами бродите, словно тень отца Гамлета,— сказал подо¬
шедший Классик, подмигивая, и чуть вытащил из кар¬
мана фляжку коньяка.
—	Может, по глоточку?
—	Можно, а штрафные санкции? — улыбнулся сы¬
щик.
Уж Классика-то он исключал полностью, однако
фляжку отклонил.
—	После вас.
Артист понял, лицо у него вытянулось еще больше,
хлебнув из фляжки, сказал:
•— Ну да, а то у меня иной возможности не было.
—	Извини, рефлекс, профессия. Извините,— сыщик
сделал несколько глотков, спохватился.— Хотите, я у
Капитана займу? Мне он не откажет.
—	Спасибо за заботу, но у меня сегодня есть запас.
—	И вам спасибо и всего наилучшего, мне пора,—
сыщик ощутил, как тепло разлилось по телу. Он напряг
мышцы, расслабился, кивнул артисту и направился к
выходу.
Сыщик шел по улице, не по тротуару, чтобы не про¬
ходить мимо дворов и подъездов, а по проезжей части.
В начале седьмого наползла мартовская хмарь, выра¬
жаясь по-научному, видимость была ограниченная. Сы¬
щик старался ни о чем постороннем не думать, лишь
смотреть, слушать, ощущать. Где мои рефлексы пращу¬
ров? Человек чует опасность, потому выжил. Так пред¬
ставь, что на тебе шкура, в руке дубина, кругом затаи¬
лись враги, готовятся к прыжку, ты тоже готов. На
улице ни души, где-то за домами прогрохотал грузовик,
из-за тускло светящегося окна донеслась музыка, тут
же пропала. Справа на тротуаре человеческая фигура.
Мужчина. Сыщик вытер ладони. Почему я уверен, что
убийца подойдет и ударит ножом? У человека имеется
пистолет с глушителем. Нет, из пистолета не интересно
и опасно, выстрелил, подбежал, ведь надо забрать плен^.
ку с отпечатком, а тут, как назло, люди из дома вышли,
машина из-за угла вырулила, всего не учтешь. Нож вер¬
нее и совсем другое удовольствие. Знаменитый сыщик,
а ты ему сердце проткнул и в глаза смотришь. Кайф!
А появится кто неожиданно, так два человека, обняв¬
412

шись, стоят, знакомая картина, трезвым в такую погоду
на улице делать нечего.
—	Я тебя ненавижу! Иди куда хочешь! Можешь до¬
мой не возвращаться! — кричала женщина визгливо.
Сыщик шел, не останавливаясь, на тротуаре видне¬
лись две фигуры, мужская и женская. Сыщик обрадо¬
вался, стыдно признаться, но обрадовался, на какое-то
время опасность отступила, свидетели убийце ни к чему.
—	Матильда, дорогая моя,— ответил мягкий баритон,
в голосе звучала ирония.— Твоя ревность даже не смеш¬
на. Ну что подумает о нас человек?
—	Ничего плохого,—ответил Гуров, подходя к Жу¬
кову с супругой.— Ревность — составляющая любви.
А любовь во все времена — явление прекрасное и до¬
вольно редкое.
—	Лев Иванович, вы настоящий мужчина и джентль¬
мен,— Матильда поправила прическу, подняла накра¬
шенную бровь, от чего лицо не стало кокетливее, просто
перекосилось,— Александр утверждает, что идет за бу¬
тылкой, а я убеждена, что это предлог. Заявится часа
через три пьяный, будет говорить, что встретил друзей,
и от него будет вонять дешевыми духами этой профес¬
сионалки.
Жуков держался, как всегда, спокойно. Гуров давно
отметил, что в администраторе непонятным образом со¬
четались достоинство, ирония и некоторая пришиблен¬
ность. Сыщик это объяснял просто: человек стеснялся
своей вульгарной, глупой супруги, изо всех сил старался
нести крест достойно, отсюда подчеркнутая элегантность
и ироническая улыбка: ну, тащу я свой горб, что поде¬
лаешь, извините, могила исправит.
—	Матильда, дорогая, одно из двух,— Жуков достал
сигареты, угостил Гурова, щелкнул зажигалкой, мужчи¬
ны закурили.— Либо ты идешь со мной в магазин и об¬
ратно, либо возвращаешься домой, я приду через два¬
дцать минут.
—	В магазин? — фыркнула Матильда.— Там эти му¬
жики, они хлопают тебя по плечу, зовут Сашкой, и ты
пьешь с ними из одного стакана.
Сыщик жадно закурил, он остерегался курить, пока
был один, боялся спровоцировать выстрел, смотрел ули¬
цу, прокладывал дальнейший маршрут, пытался пред¬
угадать, какое место выберет убийца.
—	Такова се ля ви, дорогая, у нас плохо с посудой,—
Жуков взглянул на Гурова.— Извините, Лев Иванович,
413

вы идите, нашим интеллигентным беседам много лет, и
окончания не предвидится.
—	Да-да, конечно, я пошел,— рассеянно ответил сы¬
щик, жадно затянулся, в ближайшее время курить не
придется, а нервы свое требовали.
—	Проваливай! — Матильда оттолкнула мужа.— Ес¬
ли через тридцать минут тебя не будет, я запираю дверь.
С вашего позволения,— она кивнула Гурову, застучала
каблучками по асфальту и свернула в ближайший двор.
— Так и живем,— усмехнулся Жуков.— Каждому
свое. Вы женаты?
—	Был,— сыщик перестал осматривать улицу, взгля¬
нул на администратора, увидел в его руке зажигалку,
по плечам и бедрам побежали мурашки, рядом запела
струна.
Как просто! Они в паре! Женщина! Зажигалка! И он
обошел меня, встал справа... Сейчас он опустит зажи¬
галку под полу пиджака... Я так и представлял. Я гений!
Не поднимать взгляда, смотреть на его руки и ноги.
Кури, думай о своем, тебе есть о чем думать.
—	Идемте, до угла нам по пути,— Жуков левой ру¬
кой взял сыщика под руку, щелкнул зажигалкой.
Он на секунду оказался чуть позади сыщика, за его
правым плечом. Гуров не видел правой руки убийцы,
понял, что опаздывает, и подсек спутнику ноги. Убийца
был ловок и быстр, и нож уже в руке, осталось развер¬
нуть жертву на себя и ударить. Сыщик опередил убийцу
лишь на мгновение, подсечка оказалась столь неожи¬
данной, что Жуков не устоял, упал на колени. Можно
ударить ногой в голову, отпрыгнуть и выхватить писто¬
лет, но сыщик решил доиграть спектакль до конца и
бросился бежать. Он бегал хорошо, но, что может бе¬
жать так быстро, даже не подозревал и все-таки слышал,
как убийца приближается. Достать пистолет не может
пи он, ни я, для этого надо остановиться, хотя бы за¬
медлить бег. Бежать мне еще два квартала, если не
успею, брошусь в ноги, собью. Он не сможет удержать
нож, выронит. Хотя черт его знает, цирковой, и не из¬
вестно, что он может. Только не поскользнуться, не
упасть. Почему сердце лезет к горлу! Топот и тяжелое
дыхание приближались, неожиданно сбились с ритма,
чуть отдалились. Он достал пистолет, понял сыщик, мет¬
нулся в сторону, услышал хлопок выстрела, увидел
силуэты стоявших по обеим сторонам улицы машин.
Цирк так цирк! Было бы здоровье, так сыщик крикнул
414

бы победные слова. Но сил и дыхания у Гурова хватило
лишь на то, чтобы издать вопль. Возможно, так крича¬
ли его далекие предки.
Вспыхнули фары, распахнулись дверцы машин, вы¬
скочили люди, они бежали и из дворов, людей было мно¬
го, но Гуров видел только белую голову Рогожина,
прыгнул и упал в руки гиганта.
Жуков, ослепленный светом, пытался свернуть,
споткнулся, упал на колени, задыхался. Убийцу окружа¬
ла толпа.
—	Брось пистолет, паскуда, у тебя на всех патронов
не хватит! — кричал Капитан.
—	Сейчас я эту сучку на свет выдерну,— шептал Ро¬
гожин, обнимая могучей рукой сыщика за плечи.— Ну
ты, парень, солист, нет слов. Солист!
Гуров отплевывался, вытирая пот, еле прошептал:
—	Даму не трогать! Молчи, ты ничего не знаешь!
Орлов сидел в кресле, изучал пузырьки в своем бо¬
кале, переводил взгляд на сидевшего напротив Гурова,
качал головой. Сыщик чувствовал себя плохо и физиче¬
ски, и морально, неожиданно вспомнил название боеви¬
ка «Победитель не получает ничего» и сказал!
—	Тот самый случай.
Орлов понял, что друг беседует сам с собой и спро¬
сил:
—	А может, тебе у них остаться?
—	У кого? — рассеянно спросил сыщик,
Орлов, довольный, что Лева попался, хохотнул.
—	У цирковых. У тебя очень эффектно получается.
А может, в каскадеры податься? Слышал, они свою лигу
создали.
—	Надо подумать,— серьезно ответил сыщик,— по¬
тому как преступники и генерал Орлов лично мне надое¬
ли до смерти...
Роговой и Бунич не обменивались колкостями и
остротами, разговаривая по телефону, старались не
употреблять непарламентских выражений, хотя ныне в
нашем парламенте загибают достаточно круто.
—	Доставить ваш груз в Москву и получить десять
процентов? — спросил Бунич.— Мысль интересная...
—	Два миллиона зеленых за простую транспортиров¬
ку,— от переполнявшей его злости Роговой слегка за¬
икался.
415

—	Десять и, как говорил классик, «торг здесь не¬
уместен».
—	Вы здоровы? Покажитесь врачу.
—	Кто мне мешает забрать все?
—	Не блефуйте, я знаю, вы не занимаетесь этим
товаром.
—	Верно,— согласился Бунич.— Видимо, не стоит и
начинать.
—	Три,— сказал Роговой.
—	Известно, мы не любим друг друга, но коммерция
есть коммерция. Вы не понимаете сложившейся у нас
обстановки. Практически вы на девяносто процентов
потеряли уже все. Я могу попытаться утерянное вернуть,
хотя не знаю, как и подступиться к делу. У вас связь с
товаром через женщину, чей муж взят два часа назад
при попытке совершить убийство,— Бунич выдержал
паузу.— Рядом прогуливаются, просто изнывают от
безделья два лучших сыщика России. Прилетайте. Бе¬
рите свой товар, за скромные деньги я помогу вам тран¬
спортом и людьми.
—	Не говорите глупостей, меня знают в лицо.
—	Так пришлите кого-нибудь,— подсказал Бунич.—
Одного убили, второго арестовали, и вы остались без
людей? Вопрос риторический. Я знаю, что у вас людей
нет. Вы старый, жирный, подлый боров. Вы обманули
всех и остались один. Вы меня слушаете и трубку по¬
ложить не смеете, потому как я — ваш последний шанс.
Вы задумали хорошо, даже гениально, но поскупились,
наняли дерьмовых исполнителей и практически разори¬
лись.
—	Хорошо, вы получите десять миллионов,— проси¬
пел Роговой.
—	Предупреждаю...
— Не надо, знаю,— перебил Роговой.— В этот раз я
расплачусь полностью,— и положил трубку.
Бунич услышал гудки, тоже положил трубку, вызвал
секретаря. Тот явился мгновенно, сел напротив. Хозяин
получал информацию через секретаря, потому начал без
предисловий.
—	Тебе ситуация в городе и цирке известна. Стоит
нам ввязываться?
—	Нет, я считаю партию законченной.
—	Твой гонорар два миллиона долларов.
У секретаря были отличные нервы, но, услышав
сумму, он закашлялся, ослабил узел галстука.
416

—	Я понимаю, что, получив такие деньги, ты от меня
уйдешь, захочешь самостоятельности. Мне жаль, я ценю
тебя. Если все пройдет удачно, мы можем стать парт¬
нерами.
—	Я благодарен, хозяин, надо подумать.
—	Думай, пока пригласи близнят.
Когда братья явились, Бунич впервые предложил им
сесть. Такое удивит хоть кого, и на бесстрастных мон¬
голоидных физиономиях братьев появилось замеша¬
тельство. Охранники молча сели, они многое знали,
поняли хозяина с полуслова и синхронно покачали голо¬
вами.
—	Извините, хозяин, но покойнику деньги ни к че¬
му,— ответил один, другой согласно кивнул.
— Наркотики — не расстрельная статья,— сказал
Бунич.
—	Если начинать, то с убийства полковника, а это
верная вышка.
—	Согласен, риск велик, но в случае удачи каждый
получает миллион долларов, сегодня это двести миллио-.
нов рублей, завтра — половина миллиарда. Даю два
часа, думайте.
Братья поднялись, бесшумно направились к дверям,
но секретарь их остановил:
—	Стойте, у меня есть идея.
В люксе, оплаченном Юдиным и незаконно оккупи¬
рованном сыщиками, в одиннадцать вечера появились
супруги Соснины. Пригласил их Гуров, беседу вел ге¬
нерал Орлов, а сыщик, чтобы не присутствовать при
унижении строптивой Ольги Дмитриевны, поднялся на
второй этаж, открыл старый «Огонек», начал решать
кроссворд.
Примерно через час Орлов крикнул:
—	Вылезай, твоя Дульцинея удалилась!
Гуров спустился, не глядя другу в глаза, начал го¬
товить коктейль, хотя терпеть не мог смеси, предпочитал
напитки в чистом виде. Такой профессионал, как Петр,
конечно, понял, что между ним, сыщиком Гуровым, и
этой женщиной что-то было. Хотя на самом деле ничего
и не было. Но Гуров стыдился и объясняться не хотел.
—	Перестань, Лева, ты ставишь меня в неловкое
положение,— сказал Орлов, хотел друга обнять, но лишь
похлопал по спине.— Ты сделал большое дело, я приехал
практически пожинать плоды и укорять тебя в ерунде
417

мне, право, стыдно. Ну заморочил бабенке голову, сам
слегка заморочился, наплевать и забыть. Давай о деле.
—	Слушай, Петр, выпей,— Гуров сунул другу бо¬
кал.— А то я себя чувствую, как последний алкаш, хле¬
щу напропалую, а ты все пузырьками любуешься.
Орлов взял бокал, пригубил.
—	Значится, так. Мужик к делу отношения не имеет,
у него в области меховой интерес. Мадам же знакома с
нашей Матильдой давно, полагаю, у них и общие му¬
жики имелись, но это к делу отношения не имеет. Ма-*
тильда собиралась использовать Ольгу втемную, пере¬
слать с ней в Москву наркотик, обещала щедро запла¬
тить в валюте. Твою пудреницу Ольга подруге продала.
Вот и все, конечно. Ольга понимала, что повезет кри¬
минал, но считаю, что нас это интересовать не должно.
Орлов подошел к сыщику, чокнулся и сказал:
—	За тебя, сыщик!
Эпилог
Наркотики изъяли, эксперты установили, что в паке¬
тиках находился героин, изготовить «куклу» не состав-*
ляло труда и по «просьбе» Матильды Рогожин принео
ее к гостинице и спокойно положил в багажник «тойо¬
ты» Сосниных.
Напрасно близнецы-охранники готовились к схватке,
им позволили сесть в машину и уехать, Гуров лишь про¬
водил их взглядом, отметив, что Бунич все-таки оскоро¬
мился и ввязался в наркотический бизнес.
Орлов позвонил в Москву и приказал взять под
наблюдение Константина Васильевича Рогового, и, если
когда-нибудь после многократных проверок, он посылку
получит, то один пакетик героина в ней все-таки обна¬
ружат, а этого и для следствия, и для суда достаточно.
Прощальный банкет состоялся и, конечно, в кабинете
Колесникова и, конечно, с огромным тортом.
Генерал Орлов порадовал хозяев отменным аппети¬
том, Сильвер привычно косил хитрым глазом, сверкал
Золотым зубом и постоянно встревал в разговор, место
администратора Жукова занимал Рогожин, а рядом,
заменяя Матильду, громоздился гигант Гоша, который
проглотил свою порцию торта и теперь мирно сосал
лапу.
418

Классик мигнул Гурову, щелкнул по горлу и кивнул
на дверь, но сыщик отрицательно покачал головой, до¬
стал из кармана носовой платок и завязал узел. В ответ
Классик уронил совершенно натуральную слезу.
Генерал заранее подговорил Капитана, и тот под¬
нялся, выждал, пока разговоры утихнут, и сказал;
—	Удачи тебе, сыщик!
Москва, 1992 год

СОДЕРЖАНИЕ
МЕНТ ПОГАНЫЙ		7
УДАЧИ ТЕБЕ, СЫЩИК!	173

Леонов Н. И.
Л476 Избранные произведения:	В 3-х т.— Архан¬
гельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1993.— (Сер. «Русский
детектив»). Т. 3.— 1993.— 420 с.
В повести «Мент поганый» полковник милиции Гуров по¬
лучает приказ добраться до святая святых мафии — банка
данных о преступном мире и его осведомителях. Не раз рис¬
куя жизнью, сыщик выполняет задание. На этом его приклю¬
чения не кончаются. В повести «Удачи тебе, сышик!» полков¬
ник Гуров вступает в бой с коррумпированным УВД област¬
ного российского города...
„	4702010201
Л М 157(03)—93 Без °бъявления
Р2
ББК 84 Р 7

Литературно-художественное издание
Леонов Николай Иванович
УДАЧИ ТЕБЕ, СЫЩИК!
Повести
Избранные произведения
Художественный редактор Р. С. Климов
Технический редактор В. М. Личутина
Корректоры В. В. Аверина, В. А. Фокина

ИБ № 1098
Сдано в набор 14.05.93. Подписано в печать
5.08.93. Формат 84 X 108 1/32. Гарнитура литера¬
турная. Высокая печать. Усл. печ. л. 22,68. Уч.-
изд. л. 23,791. Тираж 50000. Заказ № 3114.
Цена договорная.
Северо-Западное книжное издательство
163061, Архангельск, пр. П. Виноградова, 61
Издательско-полиграфическое предприятие
«Правда Севера»
163002, Архангельск, пр. Новгородский, 32

Издание
трехтомника Н. ЛЕОНОВА
«ОБРЕЧЕН НА ПОБЕДУ»
«БЕСПЛАТНЫХ ПИРОЖНЫХ
НЕ БЫВАЕТ»
«УДАЧИ ТЕБЕ, СЫЩИК!»
осуществлено при содействии
ГАНДВИКБАНКА

Гандвикбанк -
банк достаточно
сильный,
чтобы предложить Вам
хороший доход
и спокойствие...
163061, гАрхангельск,
прЛомоносова, 181,
тея.(81800)49-21-70,
факс:43-43-48.
с любовью...

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Трехтомником Н. И. ЛЕОНОВА
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ОТКРЫВАЕТ СЕРИЮ
«РУССКИЙ ДЕТЕКТИВ»,
куда войдут лучшие произведения
одного из популярнейших
жанров литературы

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ВЫПУСТИЛО В СВЕТ РОМАН
ИВАНА ЕФРЕМОВА
«ТАИС АФИНСКАЯ»
Книга И. А. Ефремова (1907—1972),
известного ученого и писателя-гуманиста,
основана на подлинном историческом
эпизоде времен захватнических войн
Александра Македонского — сожжении
Персеполиса знаменитой афинской гете¬
рой Таис.
Романтические отношения мудрой и
очаровательной «жрицы любви» и вели¬
кого полководца, таинственные, а порой
ужасающие обряды древних культов, фи¬
лософские размышления о духовном мо¬
гуществе и душевной красоте Человека
Совершенного несомненно привлекут вни¬
мание читателей всех возрастов.
«Тайс Афинская» — первая книга в се¬
рии «Исторический роман:	Древний
Мир».

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ВЫПУСТИТ В СВЕТ РОМАН
РАФАЭЛЛО ДЖОВАНЬОЛИ
«СПАРТАК»
Известный итальянский писатель
Р. Джованьоли (1832—1915) рассказы¬
вает в романе об одном из самых траги¬
ческих моментов в римской истории —
восстании рабов и гладиаторов в I веке
до н. э.
Яркие образы вождя восстания, его
соратников, романтической возлюблен¬
ной гордой римлянки Валерии, осязае¬
мый колорит и дух времени — противоре¬
чивой и жестокой эпохи рабов и патри¬
циев, тонко переданные автором, уже бо¬
лее ста лет обеспечивают непреходящий
успех романа у многих поколений чита¬
телей.
Книга продолжит серию «Исторический
роман: Древний Мир».

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ВЫПУСТИЛО В СВЕТ
романы В. ИВАНОВА
«РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ» кн. 1
«РУСЬ ИЗНАЧАЛЬНАЯ» кн. 2
«РУСЬ великая»
В романах В. Иванова почти физиче¬
ски ощущаешь дух времени, воплощен¬
ный в событиях далекого прошлого и как
бы отвечающий на вопрос: кто мы, рус¬
ские, и откуда?
В «Руси изначальной» (две книги) ав¬
тор обратился к древнейшей истории на¬
ших предков-славян, к событиям дале¬
кого VI века н. э.
В «Руси Великой» речь идет уже о том
времени, когда Киевская Русь — одна из
самых богатых и культурных стран Евро¬
пы— «ведома и слышима» во многих
землях.
Сильные характеры героев, сюжетные
перипетии делают романы не только по¬
знавательными, но и необычайно увлека¬
тельными.

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ВЫПУСТИТ В ДВУХ КНИГАХ
«СКАЗКИ И ИСТОРИИ»
Г. X. АНДЕРСЕНА
Веселые и грустные, волшебные, а мо¬
жет быть, и не совсем волшебные, но все¬
гда добрые и человечные сказки и исто¬
рии великого сказочника Ганса Христиа¬
на Андерсена были и будут желанным
подарком для детей и взрослых.
За основу настоящего двухтомника взя¬
то наиболее полное издание сказок и
историй Андерсена в нашей стране.
Книги оформлены известными худож¬
никами Александром и Валерием Трау¬
готами.

В 1993 году
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
ВЫПУСТИЛО В СВЕТ
«РУССКИЕ ИМЕНА.
НАРОДНЫЙ КАЛЕНДАРЬ»
А.	А. УГРЮМОВА
Книга — подарок. Небольшого карман¬
ного формата, нарядно внешне и внут¬
ренне оформленная, она объясняет смысл
и происхождение популярных русских
женских и мужских имен, а также рас¬
сказывает о веками складывавшихся в
связи с некоторыми из этих имен обы¬
чаях наших предков и природных при¬
метах. Вряд ли сыщется человек, кото¬
рый не нашел бы в книге нескольких
интересных и полезных для себя строк.

СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ГОТОВИТ К ВЫХОДУ В СВЕТ
литературно-художественный альманах
«Сполохи»,
третий выпуск
В альманахе публикуются новые про¬
изведения северных поэтов и прозаиков.
Любители поэзии познакомятся с под¬
борками стихотворений В. Беднова,
М. Сопина, с переводами стихов Рильке,
сделанными М. Пиккель.
В прозаических разделах альманаха
представлены новые повести и рассказы
В.	Степанова, М. Попова, М. Жарави¬
на, А. Рулева-Хачатряна и многих дру¬
гих.
В разделе «Соловецкий мемориал»
продолжена публикация материалов о
Соловецком лагере особого назначения
и его узниках. Читатель познакомится с
главами из трехтомного труда М. М. Ро¬
занова «Советский концлагерь в мона¬
стыре».