?>о
м
ПОЛИТИКА
Франции

В ИНДОКИТАЕ
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
Ю. П. ДЕМЕНТЬЕВ
ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ
В ИНДОКИТАЕ
И ОБРАЗОВАНИЕ
ИНДОКИТАЙСКОГО
СОЮЗА
(1858—1907)
8
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
МОСКВА 1975
9(М)31
ДЗО
Ответственный редактор
С. А. МХИТАРЯН
В монографии автор исследует цели и методы фран-
цузской колониальной экспансии в Индокитае, характер англо-
французских противоречий в этом регионе, показывает станов-
ление колониальной администрации и системы эксплуатации в
.индокитайских владениях Франции.
п 10605-162
Д 013(02)-75
74-75
Юрий Петрович Дементьев
ПОЛИТИКА ФРАНЦИИ В ИНДОКИТАЕ
И ОБРАЗОВАНИЕ ИНДОКИТАЙСКОГО СОЮЗА
(1858 - 1907)
Утверждено к печати Институтом востоковедения
Академии наук СССР
Редактор О. М. Гармсен. Младший редактор Н. И. Иванова. Худож-
ник Е. В. Бекетов. Художественный редактор Э. Л. Эрман. Технический ре-
дактор М. В. Погоскина. Корректор В. В. Воловик
Сдано в набор 6/II—1975 г. Подписано к печати 26/VIII—1975г. А-10147. Фор-
мат 84Х108’/з2. Бумага № 2. Печ. л. 7,0. Усл. печ. л. 11,76. Уч.-изд. л. 12,34
Тираж 1800 экз. Изд. № 3636. Зак. № 94. Цена 1 р. 24 к.
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
Москва. Центр, Армянский пер., 2
3-я типография издательства «Наука». Москва Б-143, Открытое шоссе, д. 28
© Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1975.
ВВЕДЕНИЕ
Начало 70-х годов XX в. в Индокитае было омраче-
но кровопролитной войной, которую американский им-
периализм развязал на Индокитайском полуострове.
Народы Вьетнама, Камбоджи, Лаоса развернули герои-
ческую и успешную борьбу против агрессии. Их борьбу
поддержали страны социализма, все прогрессивное че-
ловечество.
Корни совместной борьбы народов Вьетнама, Кам-
боджи и Лаоса уходят глубоко в прошлое. Большое
значение имели экономические, социальные и политиче-
ские изменения в жизни Вьетнама, Камбоджи и Лаоса,
вызванные захватом Францией этих стран Индокитая в
середине XIX в. и последующим хозяйничаньем в этом
районе французских империалистов, т. е. ограблением и
угнетением французскими колонизаторами местного на-
селения. Не последнюю, разумеется, роль сыграло и пе-
реплетение исторических судеб этих народов, наметив-
шееся еще задолго до французской экспансии в Индо-
китае.
Политика Франции в Индокитае заслуживает особо-
го внимания. Франция была единственной республикан-
ской страной среди колониальных держав, столкнув-
шихся с ней в этом районе в борьбе за колонии и сферы
влияния. Военные и экономические ресурсы Франций
были недостаточны, чтобы обеспечить осуществление ее
захватнических планов. Это вынуждало французскую
дипломатию вырабатывать особый, весьма сложный по-
литический курс для достижения намеченной цели —
создания в Индокитае колониальной империи.
После образования Индокитайского союза у Фран-
ции появляются в этом районе весьма значительные
интересы, связанные уже главным образом с проблема*
ми ее индокитайских колоний.
3
В предлагаемой работе автор исследует империали-
стические противоречия, возникшие в результате англо-
французского соперничества в Юго-Восточной Азии и
на Дальнем Востоке, историю французских завоеваний
в Индокитае, растянувшихся почти на пятьдесят лет и
приведших к возникновению французских колониальных
владений в этом районе и образованию Индокитайского
союза и, наконец, в связи с этим к появлению специфи-
ческих «тихоокеанских» интересов во внешней политике
Франции. Большое внимание в работе уделяется поло-
жению населения стран Индокитая накануне француз-
ского завоевания, образованию новых социальных свя-
зей, возникших между правящей феодальной верхуш-
кой Вьетнама, Камбоджи и Лаоса и французскими ко-
лонизаторами, борьбе народов этих стран против фран-
цузского господства.
Автор попытался вскрыть характер англо-француз-
ского сотрудничества и противоречий в Индокитае, про-
следить, как осуществление колониальных захватов
‘Франции в Индокитае сочеталось с ее агрессией в Ки-
тае.
Вместе с тем автор стремился показать роль Фран-
ции в подавлении народных движений в захваченных ею
странах Индокитая.
Большое внимание в работе обращено на исследова-
ние формы и методов управления французских колони-
заторов. В современную эпоху распада колониальной
системы и борьбы народов за свое освобождение поли-
тика неоколониализма характеризуется сочетанием но-
вых форм колониального угнетения со старыми. В этой
связи изучение колониальной политики одной из круп-
нейших колониальных держав — Франции является
весьма актуальным и представляет политический инте-
рес.
Кроме того, изучение этих проблем дает возмож-
ность на конкретном материале углубить наше знание
закономерностей социально-экономического развития
стран Востока, что, в свою очередь, непосредственно
связано с правильной оценкой политических и социаль-
но-экономических изменений, происходящих в странах,
которые некогда были объектом колониальных захва-
тов, а также и в тех, которые и поныне борются за свое
политическое освобождение.
4
Попытка осветить в рамках данной работы весь
сложный комплекс указанных вопросов предпринимает-
ся в советской исторической литературе впервые.
Французские торговцы и миссионеры появились в
Юго-Восточной Азии позже представителей других ев-
ропейских народов, приступивших здесь к созданию
своих колониальных империй. Общая отсталость фео-
дальной Франции по сравнению с буржуазными и про-
тестантскими Голландией и Англией обусловила и ха-
рактерные для французского колониализма методы ко-
лониальной экспансии.
Стремление использовать католических миссионеров,
провозгласить широковещательные политические лозун-
ги было одной из главных особенностей колониальной
политики Франции времен абсолютизма (XVII—
XVIII вв.). За этим скрывалось то важнейшее обстоя-
тельство, что по сравнению, например, с той «базой»
для колониальной экспансии, которая имелась у Англии,
материальные возможности Франции были слишком ма-
лы, не говоря уже о том, что в ряде случаев ее коло-
ниальная экспансия не вызывалась непосредственной
экономической необходимостью, потребностями разви-
тия страны и т. д. Характерно, что вплоть до Вто-
рой империи (1852) задачи колониальной экспансии
Франции ограничивались преимущественно поисками
мест, которые можно было использовать в качестве баз
и стоянок для военно-морского флота, торговых факто-
рий и т. д. Лишь позднее, начиная с 1852 г., колониаль-
ную политику Франции все более определяют факторы,
связанные с ее промышленным развитием.
В годы Третьей республики Франция вступает в но-
вый этап своего развития — период империализма — с
характерным для него засильем банковского капитала.
Этот этап в развитии французского колониализма ха-
рактерен завершением создания колониальных империй
и приступом к организационному «оформлению» захва-
ченных территорий в соответствии с требованиями фи-
нансового капитала.
Начало XIX в. отмечено значительным усилением
колониальной экспансии европейских капиталистических
держав в Юго-Восточной Азии. Среди стран, особенно
активизировавшихся в этом районе, первое место бес-
спорно принадлежало Англии. Второе место занимала
к
буржуазная Франция, стремившаяся приобрести обшир-
ные владения в Юго-Восточной Азии.
На первом этапе французской колониальной экспан-
сии во Франции говорили о проникновении в страны
Восточной Азии в целом, понимая под этим территории,
которые сейчас называются странами Юго-Восточной
Азии и Дальнего Востока. Это было вызвано как неос-
ведомленностью французского правительства о том, куда
конкретно выгоднее всего направить свои усилия, так и
тем, что вопрос о территориальных захватах не стоял
еще на повестке дня.
В годы Второй империи Франция решила главные
свои усилия сосредоточить в Индокитае, уступив Анг-
лии первенство в Китае. В Индокитае основной задачей
стал захват Южного Вьетнама и Камбоджи, которые
на этом этапе рассматривались все же с точки зрения
возможностей будущего проникновения в Китай.
Хронологически работа охватывает период 1858—
1907 гг. Именно в этот период складывалась территория
Индокитайского союза: правительство Второй империи
переходит от экспансии к открытой вооруженной агрес-
сии в Индокитае, начав с захвата Южного Вьетнама
(1858), а при Третьей республике, в 1907 г., после
франко-сиамского договора, были окончательно уста-
новлены территориальные границы Индокитайского
союза в том виде, в каком они просуществовали вплоть
до изгнания французских колонизаторов из Индокитая
и возникновения на территории бывшего Индокитайско-
го союза независимых Вьетнама, Камбоджи и Лаоса.
Теоретической основой настоящей работы явились
труды основоположников марксизма-ленинизма, особен-
но произведение В. И. Ленина «Империализм, как выс-
шая стадия капитализма», «Тетради по империализму»,
статьи и речи, посвященные проблемам колониальной
политики империалистических держав, войн и нацио-
нально-освободительного движения в эпоху империализ-
ма. В них имеются не только важные для исследования
настоящей темы выводы и обобщения, но и весьма цен-
ный фактический материал.
Источниковедческую базу исследования составляют
как опубликованные, так и неопубликованные докумен-
ты и материалы. Из неопубликованных материалов на
первое место следует поставить богатейшие фонды Ар-
6
хива внешней политики России: фонд Канцелярии, Ки-
тайского стола. В них содержатся интересные сведения
о деятельности русской дипломатии во время второй и
третьей «опиумных» войн, раскрываются важные аспек-
ты англо-французских и англо-русских противоречий в
районе Тихого океана, а также приводятся интересные
данные о русско-французских отношениях в этот период.
Важным дополнением к ним являются документы Цент-
рального государственного архива Военно-Морского
Флота СССР в Ленинграде, а также документы руко-
писного отдела Государственной публичной библиотеки
имени В. И. Ленина (фонд М. С. Корсакова, фонд
А. Д. Милютина, фонд К. Скачкова). Автор использо-
вал также отдельные документы французского мини-
стерства иностранных дел, любезно предоставленные ему
проф. С. А. Мхитаряном. В них имеются интересные
данные об англо-французских противоречиях, о пробле-
ме отношений с Китаем, о вопросах, связанных с обо-
роной владений Франции в Индокитае, возникших пос-
ле образования Индокитайского союза.
Учитывая особую роль, которую играла на Дальнем
Востоке Россия, вначале (1857—1860) пытавшаяся
пробить брешь в системе сложившегося англо-француз-
ского сотрудничества, а затем выступившая в роли по-
тенциального партнера Франции и действовавшая в Ин-
докитае, особенно в 90-х годах, как якобы незаинтере-
сованная сторона, следует указать, что документы рос-
сийских архивов имеют большую ценность, так как
позволяют оценить политику Франций в Индокитае гла-
зами российских дипломатических представителей, по-
нимавших, как важно для государственных интересов
России франко-русское сотрудничество в противовес
англо-русскому соперничеству в Азии.
В работе использованы публикации документов, пе-
реписка, воспоминания современников, официальные
отчеты об экспедициях и т. д. Важным источником для
изучения политики Франции в Юго-Восточной Азии яв-
ляются договоры Франции с Китаем, Сиамом, Камбод-
жей и с Англией по вопросам раздела «сфер влия-
ния» в этом районе [103], а также официальные статисти-
ческие материалы о французской торговле в странах
этого района.
Большой фактический материал об экспансионист-
7
ских действиях Франции в Индокитае опубликован в
«желтых книгах» — серии правительственных публика-
ций периода Третьей республики, где с помощью весьма
тенденциозно подобранных документов делается попыт-
ка обелить агрессию Франции в Индокитае. В них
много говорится о «цивилизаторской миссии» Франции
в Юго-Восточной Азии, защите христианской религии,
жизни и безопасности миссионеров и других иностран-
цев, которым якобы угрожают действия правительств
стран Юго-Восточной Азии. Все это делалось с целью
завуалировать подлинные причины французской агрес-
сии в этом районе и скрыть прямую заинтересованность
в этой агрессии крупной финансовой и торгово-промыш-
ленной буржуазии.
Правительство Ферри предприняло публикацию
этих документов, чтобы по возможности скрыть агрес-
сивный характер французской политики в Индокитае и
представить действия Франции (вторжение в Аннам,
интервенция в Сиаме и т. д.) как вынужденный ответ
на «коварство» и «двуличие» правительств стран Индо-
китайского полуострова и нежелание с их стороны вы-
полнять международные договоры и соглашения.
К «желтым книгам» по принципу подбора материала
примыкает и другая публикация — серия «Французские
дипломатические документы» [64; 65]. Это значительно
более серьезное издание как по содержанию, так и по
количеству опубликованных документов, несмотря на то
что они, так же как и «желтые книги», имеют цель
обелить агрессию французского империализма в Юго-
Восточной Азии. В то же время само обилие этих до-
кументов позволяет исследователю, анализируя их,
вскрыть причины и движущие силы французской агрес-
сии в этом районе, а особенно дипломатическую подго-
товку акций французского правительства. Эти докумен-
ты содержат весьма важные сведения о «сиамском уз-
ле» международных противоречий и о действиях фран-
цузских колонизаторов по подготовке захвата Лаоса.
В них проливается свет и на французскую политику в
районе Тихого океана после образования Индокитайско-
го союза.
Важными дополнениями к этим документам являют-
ся английские «синие книги» [44], в которых освещается
позиция Англии. В советских документальных публика-
8
циях из Архива МИД СССР помимо материалов, ри-
сующих сложную систему международных отношений
того времени и роль в них царской России, содержатся
также важные сведения о внутреннем положении и
международных связях Сиама, находившегося в
XIX в. в центре империалистических противоречий
в Индокитае.
Много документов по вопросам французской колони-
альной политики в Юго-Восточной Азии было система-
тизировано и издано известным французским востоко-
ведом Анри Кордье (50—55]. Его публикации особенно
интересны в связи с изучением французской колониаль-
ной политики в Китае и Вьетнаме.
Интересы французской торгово-промышленной бур-
жуазии к торговле с Китаем хорошо прослеживаются на
материалах миссии Лионской торговой палаты 1895—
1897 гг. (92].
Сравнительный анализ архивных документов позво-
ляет составить достаточно полное представление о поли-
тике Франции в Индокитае в изучаемый период,
вскрыть подлинные ее задачи, а также методы, которы-
ми она осуществлялась.
Значительный интерес для изучения подлинных це-
лей французской колониальной агрессии в Юго-Восточ-
ной Азии представляют книги и статьи французских
политических деятелей того времени, крупных чиновни-
ков колониальной администрации. Так, в книге Ж. Фер-
ри, премьер-министра Франции и лидера либеральных
республиканцев, «Тонкин и метрополия» (61], прямо
связывается колониальная политика Франции с интере-
сами торгово-промышленной и финансовой буржуазии.
Подобного же рода высказывания содержатся в его
многочисленных статьях и выступлениях. Важный ма-
териал об установлении в Индокитае режима колони-
ального гнета содержится в книгах бывших губернато-
ров Индокитайского союза — Ж. Ланессана и особенно
П. Думера [81; 82; 83; 56].
Совершенно особую группу источников представляет
собой переписка, воспоминания, отчеты непосредствен-
ных участников событий. Эти публикации позволяют
нам не только судить о противоречиях среди руководи-
телей французской внешней политики по ряду конкрет-
ных вопросов колониальной политики, но и содержат
9
богатейшие сведения о странах Индокитайского полу-
острова того времени. Среди работ этой группы необхо-
димо прежде всего выделить переписку Дудара де Лаг-
ре (до настоящего времени не использовавшуюся совет-
скими исследователями) (112], отчеты Ф. Гарнье об
экспедиции в районы верхнего Меконга [72], работы
Э. Эмонье, Э. Пави и многих других.
Разумеется, пользуясь этими работами, следует учи-
тывать позицию их авторов в освещении тех или иных
вопросов, их классовую принадлежность и т. д. Как
правило, они выступают в качестве апологетов колони-
альной политики Франции, защитников колониальных
захватов, но, как мы отмечали, будучи людьми, руками
которых создавалась колониальная империя Франции,
они часто выходят за рамки своей классово-ограничен-
ной позиции, нередко вскрывая подоплеку тех или иных
событий.
Очень полезна публикация статей в «Этюд кам-
боджьен» в 1967—1969 гг., написанных Ш. Мейером, хра-
нителем архивов камбоджийского королевского дома в
Пномпене, или опубликованных под его руководством.
В этих статьях имеются весьма важные материалы
для исследования народных восстаний 1884—1886 гг., в
частности опубликованный полностью текст отчета
французского чиновника в Кампоте А. Леклера. В то
же время анализ этих публикаций, а также само со-
держание статей Ш. Мейера в достаточной степени тен-
денциозны и содержат попытки обелить правившего в
то время в Камбодже короля Нородома, представить в
выгодном свете его отношения с французской админи-
страцией, с вождями восставших и т. д.
Изучение движения народных масс стран Индоки-
тайского полуострова, значительно замедлившего фран-
цузскую экспансию в Индокитае, представляется весьма
важным. Для освещения этого вопроса автор использо-
вал помимо уже названных источников также данные
французской печати, в частности «Ревю эндошинуаз»
[251]. В отличие от «колониальной» прессы это ханой-
ское издание довольно часто публиковало сведения об
индокитайских колониях Франции, идущие вразрез с
официальными, а также помещало сообщения с мест,
переводы материалов с местных языков и т. д. Здесь,
как правило, печатались авторы, серьезно интересую-
10
щиеся обстановкой в индокитайских колониях и хорошо
знавшие положение на местах.
Существенным дополнением к материалам, содержа-
щимся в документальных публикациях, явились для ав-
тора данные прессы того времени, прежде всего фран-
цузской. Из прессы, наиболее полно отображавшей эко-
номические цели французской буржуазии в Юго-Восточ-
ной Азии, англо-французское соперничество в этом
районе, а также франко-русские отношения, прежде все-
го следует упомянуть журналы «Ревю де де монд», «Ре-
вю де л’Орьан» и «Ази Франсез», а также газету «Ла
депеш колониаль». Были использованы также материа-
лы из русской и иностранной прессы, хранящиеся в Го-
сударственной публичной исторической библиотеке (так
называемые портфели М. Д. Хмырова).
Перейдем к краткому обзору историографии иссле-
дуемой темы.
Вторая мировая война и последовавший за ней
подъем национально-освободительного движения в ко-
лониальных и зависимых странах вызвали большой ин-
терес к изучению колониальной политики капиталисти-
ческих держав, прежде всего Англии и Франции, соз-
давших мощные колониальные империи в новое время.
В 1947 г. появилась работа крупного французского
историка Анри Бле «История французской колониза-
ции» (183]. Стараясь поднять на щит колониальную по-
литику Франции в условиях распада колониальной си-
стемы империализма, Бле продолжает традиции довоен-
ной французской историографии (А. Гарди, А. Томази
и др.), стоявшей на крайних националистических и ко-
лониалистских позициях.
Как известно, это направление буржуазной француз-
ской историографии рассматривало колониальную поли-
тику Франции со своих классовых позиций, сводивших-
ся в конечном итоге к оправданию колониальных захва-
тов. Колониальная агрессия в работах этих историков
изображалась как некая цивилизаторская миссия, осу-
ществлявшаяся в интересах всего человечества, в том
числе в интересах народов Индокитая. Антифранцуз-
скне выступления этих народов, если верить француз-
ским историкам, наносили ущерб прежде всего самим
этим народам, а их вожди и сами восставшие были
всего лишь «бандитами».
II
Анри Бле в своей работе уделяет мало внимания
дипломатической истории французской экспансии в
Индокитае, в частности изучению всего комплекса меж-
империалистических противоречий, вызванных усилени-
ем в конце XIX—начале XX в. колониальной экспансии
империалистических государств. Причины колониаль-
ной агрессии Франции А. Бле видит не в сфере эконо-
мики и политики. Он говорит, что созданием колониаль-
ной империи Франция обязана прежде всего «скромно-
му упорству, возведенному иногда в степень самопо-
жертвования, со стороны представителей целой плеяды
исследователей, офицеров и администраторов» [183,
III, 7].
В работе А. Бле французская агрессия в Индоки-
тае рассматривается как эпизод в развитии мировой
колониальной экспансии Франции, тем не менее Бле
подчеркивает, что создание колониальной империи
Франции в Индокитае принесло странам Индокитайско-
го полуострова мир и благоденствие.
Характеризуя особенности французской колониаль-
ной политики, представители этого направления фран-
цузской историографии стараются затушевать ее эконо-
мические причины. Так, в книге А. Бруншвига, вышед-
шей в Париже в 1960 г. [186], подчеркивается, что дви-
жущими мотивами французской колониальной агрессии
были прежде всего мотивы политические, порожденные
взрывом национализма, последовавшего за поражением
Франции во франко-прусской войне. Однако это обстоя-
тельство, хотя и существенное, может играть, с нашей
точки зрения, лишь второстепенную роль при изучении
причин французской колониальной агрессии в период
Третьей республики. На первое место следует ставить,
как указывал В. И. Ленин, фактор экономический —
заинтересованность французских монополий в разделе
мира.
Другим важным аргументом в пользу тезиса о чисто
политических причинах французской колониальной по-
литики является утверждение А. Бруншвига (встречаю-
щееся и во многих работах других французских иссле-
дователей) о том, что колонизация, по крайней мере до
1914 г., стоила Франции больше, чем были доходы, ко-
торые она извлекала из колоний. Это было действитель-
но так, но французские исследователи забывают при
12
этом, что колониальные экспедиции оплачивались фран-
цузскими налогоплательщиками, тогда как прибыли от
них получали империалистические монополии. Это во-
первых.
Во-вторых, то обстоятельство, что частный француз-
ский капитал, как правило, неохотно шел в колонии и
что туда направлялись капиталовложения главным об-
разом по линии государственной, также ни в какой ме-
ре не является доказательством тезиса о чисто полити-
ческих причинах французской колониальной экспансии.
В данном случае лишь подтверждается известное поло-
жение В. И. Ленина о том, что империализм обычно
имеет тенденцию захватывать все, что можно захватить
впрок, из боязни остаться позади в борьбе за раздел
мира.
Таким образом, все попытки французской буржуаз-
ной историографии выставить на первый план полити-
ческие, патриотические и всякие иные «высокие» моти-
вы французской колониальной агрессии, сводятся в ко-
нечном итоге к стремлению затушевать заинтересован-
ность в этом деле французских империалистических мо-
нополий.
После второй мировой войны общими проблемами
французской колониальной политики стали интересо-
ваться американские и английские историки. В 1954 г.
появилось обстоятельное исследование американского
буржуазного историка Дж. Кэйди «Корни французского
империализма в Восточной Азии» [187], а через десять
лет вышла его работа, посвященная специально пробле-
мам исторического развития стран Юго-Восточной
Азии. В 1963 г. вышла в свет вторым изданием обстоя-
тельная работа английского историка С. Робертса [230],
содержащая историю французской колониальной поли-
тики в 1870—1925 гг. Так же как и работы Кэйди, кни-
га Робертса является исследованием, посвященным об-
щим проблемам французского колониализма.
В отличие от французских исследователей в работах
американских и английских авторов французская коло-
ниальная политика изучается с иных позиций. Их преж-
де всего интересует вопрос об итогах французского гос-
подства в Индокитае, о том, какое место занял период
французского господства в общем ходе исторического
развития этих народов, и отсюда они пытаются делать
J3
выводы о месте колониализма в истории человечества.
Естественно, что их мало интересовал дипломатический
аспект исследуемой проблемы, они не касались отноше-
ния прогрессивных сил французского народа к колони-
альной агрессии Франции и очень мало затрагивали
экономические причины французской колониальной экс-
пансии. Во многом, конечно, они повторяют концепции
французской буржуазной историографии, рисуя фран-
цузское колониальное господство в этих странах как
«благо», а деятельность французских колонизаторов
как необходимое условие процветания экономики этих
стран, как условие, способствовавшее возникновению
национальной буржуазии в этих странах и в конечном
итоге содействовавшее их политическому освобождению.
Для темы настоящего исследования гораздо важ-
нее появившиеся в последнее время монографии, по-
священные отдельным ее аспектам. Таковы, в частности,
работы Барбары Эли (ФРГ) о генерал-губернаторе
Индокитая Поле Думере [200] и Анри Миго (Франция)
«Кхмеры. История Камбоджи с древнейших времен»
[146]. Работа Эли (ее диссертация) интересна тем, что
автором были использованы еще не бывшие в научном
обороте источники, в частности архивы французского
министерства иностранных дел. Эли, к сожалению, не
удалось отойти от установившейся традиции француз-
ских буржуазных исследователей в оценке колониальной
политики Франции. Автор явно идеализирует образ По-
ля Думера. Восхваляя его организаторский талант,
Б. Эли отмечает, что этот идеальный, с точки зрения
европейца-колонизатора, чиновник оценивал свою мис-
сию по отношению к народам Индокитая как «цивили-
заторскую». В то же время автор подчеркивает, что Ду-
мер так и «не нашел путей к аннамской и камбоджий-
ской культуре». Он, отмечает Б. Эли, восхищался ею,
но воспринимал ее «лишь как декоративный элемент»
[200, 148—149}.
Анри Миго удалось отойти от традиционных концеп-
ций французской историографии. Автор дает верную
картину режима колониального гнета в Камбодже,
справедливо отмечая, что камбоджийский народ может
представить большой «счет» Франции как итог ее уп-
равления страной.
В то же время в книге А. Миго, так же как и в
14
статьях уже упоминавшегося нами Ш. Мейера, появ-
ляется новая в буржуазной историографии тенденция,
связанная с попыткой обелить, представить в выгодном
свете деятельность короля Нородома: тщательно за-
малчивается его сотрудничество с французскими войска-
ми и администрацией при подавлении антифранцузских
выступлений в Камбодже, поскольку они направлялись
и против самого Нородома, замалчиваются по этой же
причине восстания По Камбау и Атяр Суа, смещаются
акценты при освещении восстания Си Ватхи и т. д.
В то же время Миго вслед за другими буржуазными
французскими, английскими и американскими исследо-
вателями утверждает, будто установление французского
протектората над Камбоджей спасло страну от погло-
щения соседями — Сиамом либо Вьетнамом — и содей-
ствовало сохранению ее политической самостоятель-
ности, а затем принесло ей процветание.
В ходе изложения мы показываем несостоятель-
ность этой концепции, подчеркиваем, что политиче-
скую независимость Камбоджа могла сохранить и без
вмешательства Франции, так как именно к середине
XIX в. на Индокитайском полуострове установилась от-
носительная политическая стабильность, динамизм
Сиамом и Вьетнамом был утрачен, они были поглоще-
ны преимущественно решением своих внутренних проб-
лем, а не стремлением захватить Камбоджу, долгое вре-
мя действительно бывшую для них яблоком раздора.
В нашей работе показано, что реальной силой, залогом
сохранения политической независимости и возможности
самостоятельной линии развития страны были народ-
ные массы, что, в частности, видно из изучения народ-
ных движений в Камбодже конца XIX в.
Серьезное внимание проблеме французского коло-
ниализма уделяют прогрессивные историки зарубежных
стран. Политика Франции в Юго-Восточной Азии крат-
ко характеризуется в работе французского историка Ле
Тхань Кхоя, а также историков ДРВ Чан Хюи Лиеу,
Чан Ван Зяу и др. Однако все они лишь бегло касают-
ся темы настоящей работы — процесса, связанного с
образованием Индокитайского союза и становлением
Франции как тихоокеанской державы.
В советской исторической науке имеется большое
число серьезных научных исследований в области меж-
16
дународных отношений в Юго-Восточной Азии и бассей-
не Тихого океана. Важной вехой в изучении этих воп-
росов явился выход в свет «Истории дипломатии» (под
редакцией акад. В. П. Потемкина), содержащей общий
анализ международных отношений периода, изучаемого
в настоящем исследовании (соответствующие главы на-
писаны акад. В. М. Хвостовым), а также работы груп-
пы советских историков «Международные отношения на
Дальнем Востоке в 1871—1945 гг.» под редакцией
акад. Е. М. Жукова.
Эти работы, а также труды известных советских
историков А. А. Губера, Е. М. Жукова, А. Л. Нароч-
ницкого и других оказали весьма существенное влияние
на освещение общих проблем международных отноше-
ний на Дальнем Востоке. В то же время они сравни-
тельно мало внимания уделяли вопросам, связанным с
темой настоящего исследования.
Автор опирался на исследования советских истори-
ков-специалистов по странам Индокитая, много сделав-
ших для изучения этого региона. В этих работах особую
ценность для автора представили разделы о социально-
экономическом развитии стран Индокитая накануне
французских захватов, колониальной агрессии Франции
и национально-освободительном движении. Следует вы-
делить труды по Вьетнаму И. Д. Бакшт, А. И. Мухлино-
ва, С. А. Мхитаряна, О. В. Новаковой, М. А. Чешкова,
по Таиланду — Э. О. Берзина, Н. В. Ребриковой, по Лао-
су— С. И. Иоанесян, В. А. Кожевникова, Р. А. Попов-
киной, по Бирме — В. Ф. Васильева, М. Г. Козловой,
А. Н. Узянова.
Автор касается темы колониальной политики Фран-
ции в Юго-Восточной Азии в двух своих работах «Коло-
ниальная политика Франции в Китае и Индокитае (1844—
1862)» [126] и «Политика Франции в Камбодже и Лао-
се (1852—1907)» [127], а также в ряде статей.
В советской исторической литературе все еще нет
исследования, в котором изучался бы весь комплекс
вопросов, связанных с политикой Франции в Индокитае
и образованием Индокитайского союза (1858—1907).
Между тем этот период в истории колониальной поли-
тики Франции представляется весьма важным, посколь-
ку в эти годы колониальная агрессия Франции в Индо-
китае завершается образованием Индокитайского сою-
16
за и становлением Франции как тихоокеанской держа-
вы и возникают качественно новые отношения Франции
со странами этого региона. Изучение этого процесса
поможет понять цели и методы колониальной агрессии
империалистических государств, глубже проникнуть в
сущность политики неоколониализма, поскольку она
представляет собой сочетание новых форм колониально-
го угнетения со старыми.
Это обстоятельство тем более важно, что колониза-
торы всеми силами до самого последнего времени тор-
мозили распад колониальной системы, а теперь пытают-
ся сохранить былое влияние в колониях «новыми» ме-
тодами. Так, в 1943 г. американский историк А. Вайтон
писал: «Подавляющее большинство народов Азии по-
просту не готово к политической независимости» — и
призывал к тому, чтобы США сменили в Азии англий-
ских, французских, голландских и других колонизато-
ров [236, 49, 53].
Несколько позднее, в 1956 г., американский исследо-
ватель Ц. Р. Бэском подчеркивал, что заинтересован-
ность монополий (в сырье, рынках сбыта и т. д.) тако-
ва, что предоставление независимости колониям нужно
оттягивать как можно дольше, «если только не наступит
такой момент, когда независимость станет неизбежной,
а дальнейшая задержка может лишить нас доброжела-
тельности и поставить под угрозу дальнейшие отноше-
ния» [175, 68].
Своей работой автор стремился до некоторой степени
восполнить пробел в изучении политики Франции в Ин-
докитае и дать материал для более глубокого понимания
проблем колониальной политики в современную эпоху.
* * *
Автор выражает глубокую благодарность советским
историкам, специалистам по странам Индокитая:
Э. О. Берзину, А. И. Мухлинову, О. В. Новаковой,
Н. В. Ребриковой, а также исследователям-востоковедам
акад. А. Л. Нарочницкому, д-рам наук В. П. Илюшечки-
ну, А. И. Левковскому, В. Н. Никифорову, Б. Г. Сапожни-
кову, А. М. Хазанову, А. Н. Хейфецу за ценные советы и
замечания, сделанные при подготовке рукописи к печати.
2 Зак. 94
17
Глава I
ИНДОКИТАЙ НАКАНУНЕ
ФРАНЦУЗСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ
Вьетнам, Камбоджа и Луанпрабанг.
Социально-экономическая характеристика
К началу французских завоеваний в Индокитае
Вьетнам, Камбоджа и Луанпрабанг представляли собой
феодальные монархии восточного типа I В то же время
во Вьетнаме уже зарождались отдельные элементы ка-
питалистических отношений [154, 98]. В значительно
меньшей степени об этом процессе можно говорить при-
менительно к Камбодже (см. 127]. В королевстве Луан-
прабанг социальная организация находилась еще на
раннефеодальной стадии [133, 12].
В привилегированное сословие в этих странах вхо-
дили прежде всего родственники короля до пятой
степени родства, они считались в составе королев-
ской семьи и имели право жить во дворце. Лица
более отдаленных степеней родства составляли нечто
вроде наследственного дворянства. Они были освобож-
дены от всех налогов и повинностей и получали пенсию
от короля.
В состав привилегированного сословия включались
также чиновники и духовенство.
Власть короля, абсолютная формально, была огра-
ничена влиянием многочисленного сословия чиновников,
организация которого во многом была перенята из Ки-
тая. При короле имелся королевский совет из пяти выс-
ших сановников. Самым влиятельным из них был ман-
дарин «Центра», остальные носили титулы «четырех
столпов Империи».
Следующую ступень феодальной иерархии занимали
1 Население Вьетнама составляло 14 млн., Камбоджи—1,1 млн.,
Луанпрабанга —3,4 млн. [211, 14].
18
правители провинций. При них имелся штат местной
администрации — заместитель, два помощника «правой
и левой руки», правители округов (областей) и уездов.
На нижней ступени этой иерархии находился дере-
венский староста, который избирался населением дерев-
ни и утверждался правителем округа 2.
Управление страной было централизовано в наиболь-
шей степени во Вьетнаме. В Камбодже крупные чинов-
ники обладали большой долей самостоятельности, зача-
стую действовали как независимые правители и могли
сами решать вопрос о присоединении своей провинции
к тому или иному государству. Королевская власть,
стремясь ограничить эти сепаратистские тенден-
ции, посылала своих представителей на места. В Луан-
прабанге в целях ограничения местного сепаратизма
губернаторы провинций лишь короткое время проводили
в своей провинции. Остальное же время они находились
при дворе 3.
Чиновники, хотя и не получали за свою службу оп-
ределенной платы, тем не менее имели довольно значи-
тельные доходы. На содержание чиновников шла деся-
тая часть собираемых налогов. Кроме того, они получа-
ли различные подношения от населения, а также отчис-
ления от штрафов и плату за отправляемые ими
судебные функции.
Феодально-бюрократический аппарат трех госу-
дарств Индокитая представлял собой в целом налажен-
ный механизм, с помощью которого государственная
власть держала в подчинении население и осуществляла
одну из своих главных функций — взимание налогов.
Низшими сословиями являлись ремесленники, тор-
говцы, крестьяне. Эти три категории четко оформились
только во Вьетнаме. В Камбодже и Луанпрабанге к
концу XIX в. ремесло еще не отделилось от земледелия.
Прослойки местных торговцев фактически не было.
Налоги платили все члены крестьянской общины. Во
Вьетнаме и Луанпрабанге с 18 до 60 лет, в Камбодже
с 18 до 50 лет. Самым обременительным был земель-
2 В Луанпрабанге губернаторы провинций и областей нередко
избирались представителями местного населения, включая и просто-
людинов. Должность начальника уезда обычно была выборной
[133, 12].
3 Вьетнам был разделен на 31, Камбоджа — на 57 провинций.
2*
19
ный налог, который во Вьетнаме и Камбодже составлял
десятую часть урожая. В Луанпрабанге каждый третий
год крестьянин должен был выплачивать налог в раз-
мере половины урожая. Кроме земельного существовал
подушный налог, а также сборы в пользу духовенства
и др. Как правило, налоги вносились натурой, лишь во
Вьетнаме больше распространялась выплата налога
деньгами [172, 89].
Помимо уплаты налогов крестьяне несли многочис-
ленные повинности в пользу феодального государства.
По трудовой повинности крестьяне и ремесленники при-
влекались к строительству и ремонту дорог, каналов,
храмов и т. д. Во Вьетнаме после 1840 г. срок трудовой
повинности составлял 60 дней [154, 102]. В Камбодже
внесенные в списки крестьяне должны были выполнять
ее в течение 90 дней в году, питаясь за свой счет. Муж-
чины в возрасте от 50 до 70 лет, а также молодежь от
15 до 18 лет были освобождены от трудовой повин-
ности и выполняли работы лишь внутри общины — по
поддержанию в порядке дорог и дамб, прорытию кана-
лов, строительству джонок, рубке леса, резке бамбука
и др. В Луанпрабанге трудовая повинность длилась
10—14 дней. Крестьяне работали на ремонте дорог,
строительстве ирригационной сети и т. п. [133, 21].
Налоги и поборы, особенно во Вьетнаме и Камбодже,
где государственная власть была более централизован-
ной, чем в Луанпрабанге, были очень обременительны.
В Камбодже, например, по данным французских источ-
ников, склонных сгущать краски, кхмерский крестьянин
отдавал до трех четвертей урожая в виде налогов, по-
боров и различного рода «подарков».
В Камбодже и Луанпрабанге существовала также
прослойка рабов. В рабство обращались военнопленные,
совершившие преступление и несостоятельные должни-
ки. Последнее, в частности, указывает на развитие иму-
щественного неравенства. Рабовладение не представля-
ло собой одного из основных экономических укладов,
хотя и накладывало определенный отпечаток на соци-
альную структуру в этих странах. В Камбодже и осо-
бенно во Вьетнаме с конца XVIII в. все большее рас-
пространение стал получать наемный труд (172, 95].
Вьетнам, Камбоджа и Луанпрабанг были многона-
циональными государствами. На их территории жили
20
многочисленные племена, находившиеся на более низ-
кой стадии общественного развития, чем господствую-
щая в этих странах народность. В основном это были
населяющие горные районы племена, находившиеся на
разных стадиях разложения родо-племенных отношений.
Бюрократический аппарат господствующей народности
взимал налог с селения, или подушный налог, а также
требовал выполнения различных повинностей.
Основной экономической единицей трех индокитай-
ских государств была сельская соседская община. Зем-
ля находилась в индивидуальном пользовании, угодья —
в общественном. Общинные земли во Вьетнаме и Кам-
бодже перераспределялись между внесенными в списки
общинниками раз в три года.
Вьетнамская община управлялась старостами —
личыонгами, кхмерская — ме сроками, лаосская —
по банами, или найбанами. Староста, как правило, про-
исходил из наиболее состоятельных жителей деревни.
При старостах имелись общинные советы, в которые
входили наиболее уважаемые и состоятельные жители.
Во Вьетнаме в их составе встречаются торговцы и ро-
стовщики. Эти советы были выборными органами, но их
значение было различным в трех рассматриваемых го-
сударствах. Во Вьетнаме, где староста приобрел наибо-
лее четко выраженные черты государственного чинов-
ника, это были чисто совещательные органы, хотя члены
их, так же как в Камбодже и Луанпрабанге, избира-
лись местным населением. Староста во Вьетнаме изби-
рался ежегодно членами общины и утверждался государ-
ственным чиновником.
Старосты взимали налоги, выделяли крестьян на
трудовую повинность, перераспределяли общинные
земли, разбирали мелкие судебные дела, сдава-
ли в аренду паромы, пруды, находящиеся на террито-
рии общины, поставляли рекрутов и т. д. В Луанпра-
банге староста сохранил еще многие «патриархальные»
функции, связанные с коллективным трудом общинни-
ков.
Накануне французского завоевания общины во
Вьетнаме и Камбодже переживали процесс имуществен-
ной дифференциации 4. Между членами общины уже су-
4 В Луанпрабанге этот процесс был выражен весьма слабо
[133, 19].
21
ществовало значительное имущественное неравенство.
Усиливался процесс захвата общинных земель состоя-
тельными членами общины. Многие крестьяне утратили
право на периодически перераспределяемые земельные
наделы. Важным показателем роста имущественной
дифференциации, например, среди кхмерских крестьян,
явился изданный в 1852 г. Анг Дуонгом указ, облегчав-
ший положение крестьян, попавших за долги в рабство.
По этому указу долговой раб мог быть выкуплен или
передан другому хозяину, если последний уплатил за
него долг.
Захват общинных земель и классовое расслоение де-
ревни сопровождались ростом частной собственности на
землю, подрывавшей общинное землевладение. Во Вьет-
наме и Камбодже власти неоднократно делали безус-
пешные попытки приостановить этот процесс. Так, в на-
чале XIX в. вьетнамский император Зя Лонг издал
указ, запрещавший продажу общинных земель и ликви-
дировавший крупные феодальные владения, которые
появились во время правления двух феодальных домов
Чинь и Нгуен.
Стремясь уменьшить в стране число недовольных и
избавиться от пауперов — участников восстаний и вол-
нений, правительство пыталось использовать их на об-
работке пустующих земель. Начиная с 1817 г. по при-
казу Зя Лонга безземельных селили на неудобных — за-
брошенных и целинных землях; Минь Манг указом от
1831 г. предоставлял «каждому, кто попросит об этом»,
любой участок пустующих земель. Освоение пустошей
происходило и в централизованном порядке, путем ор-
ганизации военных поселений и колоний заключенных.
Однако все эти меры лишь в незначительной степени
облегчали положение безземельного крестьянства.
С целью наделения беднейшего крестьянства землей
Минь Манг попытался расширить общинные земли за
счет целинных, в частности в провинции Биньдинь, где
положение крестьянства было наиболее тяжелым
[239, 38].
По древнему праву земля во Вьетнаме, Камбодже и
Луанпрабанге принадлежала королю, но фактически
тем, кто на ней жил и ее обрабатывал. Считалось, что
земля принадлежит богу и находится под охраной ко-
роля, который передает ее тем, кто в ней нуждается.
22
Тем не менее накануне французского завоевания в Кам-
бодже появилась уже прослойка землевладельцев из
числа придворной аристократии и чиновников. Во Вьет-
наме частное землевладение составляло весьма значи-
тельный процент земельных угодий, а в некоторых про-
винциях даже преобладало над общинным. Так, в про-
винции Биньтхуан в правление Минь Манга общая пло-
щадь частных земель увеличилась вдвое. За 1820—
1839 гг. в провинции Биньдинь эта категория земель
возросла в десять раз [154, 101].
Таким образом, процесс разложения общины в Кам-
бодже и Луанпрабанге не привел к образованию много-
численной прослойки феодальных землевладельцев. Во
Вьетнаме этот процесс проходил гораздо интенсивнее и
привел к значительному расширению частных феодаль-
ных и единоличных крестьянских владений, хотя юриди-
чески эти частные владения не были еще оформлены.
Социально-экономическая характеристика Вьетнама,
Камбоджи и Луанпрабанга будет неполной, если не
остановиться, хотя бы кратко, на состоянии ремесла и
торговли в этих странах накануне французского завое-
вания.
Во Вьетнаме уже в XVIII в. городское и деревенское
ремесло отделилось от сельского хозяйства и стало осо-
бой отраслью производства, приобретя черты мелкого
товарного производства [172, 65]. Все большее распро-
странение получают мануфактуры. К середине XIX в. во
Вьетнаме начинают складываться условия для образо-
вания общенационального рынка. Можно уже говорить
о существовании во Вьетнаме накануне колониального
завоевания массы мелких товаропроизводителей и тор-
гово-ростовщических групп феодального типа. Внутри
этих слоев появляются элементы «предбуржуазии» в
связи с возникновением отдельных «очагов» капитализ-
ма [173, 20}.
Во Вьетнаме из ремесел наибольшее развитие полу-
чило ткачество, гончарное и красильное дело, очистка
риса, резьба по слоновой кости, производство лака и ла-
ковых изделий. Ремесло было развито как в городе, так
и в деревне [154, 109}.
В Камбодже большое развитие получило ткачество,
обработка золота и серебра, резьба по дереву и слоно-
вой кости, гончарное производство, строительство сампа-
23
нов и джонок. Так же как во Вьетнаме, в Камбодже ре-
месло было развито в деревне и в городе.
В Луанпрабанге ремесло накануне французского за-
воевания еще не отделилось от земледелия [133, 45]. Ре-
месло было представлено гончарным промыслом, изго-
товлением железных и медных изделий. Кроме того, бы-
ли ткачи, мастера по изготовлению изделий из лака, зо-
лотых и серебряных дел мастера.
Во всех трех государствах было развито, хотя и в
разной степени, горнорудное дело. Так, во Вьетнаме во
время правления императора Минь Манга насчитыва-
лось 34 золотых прииска, 29 рудников по добыче же-
лезной руды, 14 — по добыче серебра, 9 — меди, 7 —
цинка, 3 — свинца и 1—олова (168, 92]. В Камбодже
велась добыча и обработка драгоценных камней, кустар-
ная добыча некоторых полезных ископаемых и строи-
тельных материалов, производство древесного угля.
В Луанпрабанге добывали железную и медную руду,
свинец, олово, золото (91, II, 2—3].
К периоду французского завоевания во Вьетнаме и
Камбодже уже давно определилась специализация де-
ревень и отдельных районов на производстве тех или
иных видов товаров. Развивалась внутренняя торговля.
Многие города уже в начале XIX в. были торговыми и
ремесленными центрами.
Во Вьетнаме такими городами были Ханой, Хюэ, Ха-
донг, Файфо, Сайгон, Митхо и др. В Камбодже — Пном-
пень, в котором к середине XIX в. было около 10 тыс.
жителей, Кампот — морской порт с населением около
3 тыс., Удонг— с населением около 12 тыс. В Луан-
прабанге самыми крупными городами были Убон
(21 тыс. жителей), Нонкай (11,5 тыс.), Бассак (10 тыс.),
Корат и Аттопё (по 2—3 тыс. каждый). Крупнейшим го-
родом Луанпрабанга была столица Луанпрабанг, на-
селение которой достигало 23 тыс. [91, II, 75].
Объем внутренней торговли в этих странах устано-
вить трудно. Отметим только, что в Камбодже он был
невелик из-за бездорожья и отсутствия единой денеж-
ной системы, введенной только при Анг Дуонге, не го-
воря уж о беспрерывных войнах, которые проходили на
ее территории. В Луанпрабанге по этим же причинам
объем торговли был еще меньшим (91, II, 3, 5, 72—73].
Наибольшего развития внутренняя торговля получила во
24
Вьетнаме. Вьетнамское правительство в целях ее разви-
тия приняло специальные меры по упорядочению де-
нежной и налоговой системы. На всей территории стра-
ны была введена в качестве денежной единицы медная
монета сапек. В начале XIX в. широкое распростране-
ние получила чеканка золотой и серебряной монеты.
Все три страны Индокитайского полуострова вели
оживленную внешнюю торговлю как внутри региона,
так и вне его. Местные торговцы (вьетнамцы, кхмеры)
имели весьма слабые позиции во внешней, да и во внут-
ренней торговле. Главную роль в ней играли китайские,
индийские, японские купцы. Все страны Индокитая вели
торговлю с Филиппинами, Китаем, Японией, Сиамом,
Индонезией, Индией.
Вьетнам ввозил из Сиама лак, перламутр, олово, сви-
нец, рис; из Индонезии — серебро, сандал, бетель; из
Сингапура — индийскую хлопчатобумажную пряжу; с
Филиппин — серебро, серу, табак, воск, лак и др. Кроме
того, Вьетнам закупал за границей изделия из металла,
чугун, а также ткани и фарфор.
Вьетнамские порты издавна посещали суда европей-
ских стран — Португалии, Голландии, Англии, Франции,
а также США.
Вьетнам вывозил за границу главным образом рис,
черный перец, шелк-сырец. О росте внешней торговли
Вьетнама свидетельствует создание многочисленных та-
можен. В XVIII в. их уже было учреждено 23 (от Хын-
гхоа до Нгеана) [154, 118]. Ежегодный официальный до-
ход от таможенных пошлин составлял 3 млн. фр.
[168, 97].
Камбоджа вела торговлю в XIX в. и с западными
странами — Англией, Францией, США. Одно время кам-
боджийский порт Кампот, когда внешняя торговля че-
рез Южный Вьетнам из-за проходивших на его террито-
рии военных действий почти полностью прекратилась,
оставался единственным «окном», через которое в Ев-
ропу поступали товары из Индокитая. Камбоджа
экспортировала крупный рогатый скот, рыбу, рис, шелк-
сырец, хлопчатобумажные и шелковые ткани, бамбук,
перец, сахар, лаки, красители, слоновую кость и т. д.
В Камбоджу ввозили из Китая селитру, оружие, по-
рох, обувь, изделия из цветного шелка, посуду, лекар-
ства. бумагу и т. д. Сингапур являлся поставщиком до-
25
сок, хлопчатобумажных тканей, Индия — чая, опиума и
высококачественных шелковых тканей. Из стран Запад-
ной Европы Камбоджа ввозила железо, оружие, порох,
свинец, сукна, хлопчатобумажные ткани, вина, парфюме-
рию.
Накануне французского завоевания на первое место
во внешней торговле Луанпрабанга вышел Сиам.
Из Сиама и Китая в Луанпрабанг шли шелковые и
хлопчатобумажные ткани, гончарные изделия, лекарст-
ва, предметы роскоши, порох, селитра, оружие, обувь,
посуда и т. д. Луанпрабанг отправлял в соседние стра-
ны кардамон, слонов, крупный рогатый скот, слоно-
вую кость, золотой песок, воск, кожи [41, I, 263, 300;
92, I, 222].
Таким образом, уровень экономического развития
стран Индокитая накануне французского завоевания
свидетельствовал о замедленных темпах развития. В
странах Индокитая складывались товарно-денежные от-
ношения, формировались элементы капиталистического
уклада.
Политическое положение в Индокитае
Политическое положение в Индокитае накануне
французского завоевания отличалось относительной ста-
бильностью. К этому времени здесь сложились два мощ-
ных централизованных государства — Сиам и Вьетнам.
В течение долгого времени яблоком раздора между ни-
ми была Камбоджа, борьба из-за которой особенно обо-
стрилась в первой половине XIX в.
Вьетнамское влияние в Камбодже стало преобла-
дающим во время правления Анг Мея (1835—1841) 5,
когда во Вьетнаме правил Минь Манг (1820—1841).
Сторонники сиамской ориентации при камбоджийском
дворе бежали или были уничтожены. Камбоджа была
поставлена под прямое управление вьетнамских чинов-
ников и разделена на 33 административные единицы
с вьетнамскими названиями. Даже название столи-
цы — Пномпень было переделано на вьетнамский
манер — Нам Вьянг.
5 Даты правления кхмерских королей мы даем по хронологии,
опубликованной в [246, 1955, XII].
26
Сиам не мог, разумеется, смириться с таким положе-
нием дел. Ему удалось, используя просиамские настрое-
ния части кхмерской знати и чиновников, а также играя
на национальных чувствах камбоджийцев, восстановить
свое влияние. Для этого сиамские правители воспользо-
вались обращением части камбоджийских сановников за
помощью к Сиаму, с тем чтобы возвести на камбоджий-
ский трон Анг Дуонга 6. Поддержанный национальным
движением кхмерского народа, Анг Дуонг сумел утвер-
диться в качестве короля Камбоджи. В декабре 1845 г.
состоялась встреча сиамского военачальника Пья Боди-
на с вьетнамским главнокомандующим, завершившаяся
мирным договором между борющимися сторонами.
По договору 1845 г. Сиам и Вьетнам признавали Анг
Дуонга королем Камбоджи и вассалом одновременно
Сиама и Вьетнама. Эмблемы кхмерского королевства,
находившиеся частью в Сиаме, частью во Вьетнаме, бы-
ли возвращены в Камбоджу. Но укрепления Пномпеня
были срыты, и Камбоджа вынуждена была уступить
Сиаму провинции Мелупрей и Тонлерепу, а также совсем
расстаться с надеждой вернуть себе Кохинхину.
Анг Дуонг был последним королем Камбоджи, пра-
вившим до установления французского протектората.
Источники рисуют его справедливым и доброжелатель-
ным человеком, умевшим, несмотря на то что он полу-
чил трон при поддержке просиамской партии, ловко ла-
вировать между просиамской и провьетнамской группи-
ровками при дворе, задабривая попеременно то Сиам,
то Вьетнам.
Проводя политику лавирования между соперничаю-
щими за обладание Камбоджей силами, Анг Дуонг по
наущению французских католических мйссионеров обра-
тился за покровительством к Франции. В 1854 г. через
португальских католиков он переправил французскому
консулу в Сингапуре письмо для Наполеона III, в кото-
ром «выражал ему свою дружбу и нижайшее почтение»,
и богатые подарки (146, 284]. Однако эта попытка нала-
дить отношения окончилась неудачей: Франция не была
готова перейти к прямой агрессии в Камбодже.
6 Анг Дуонг, брат Анг Чана (1794—1834), бежал, спасаясь от
преследований врагов, к сиамскому королю >и отдал себя под его
покровительство.
27
Таким образом, внешнеполитическое положение
Камбоджи к середине XIX в. нормализовалось. На
Индокитайском полуострове сложилось известное равно-
весие сил, которое не позволяло ни Сиаму, ни Вьетнаму
возобладать в борьбе за Камбоджу. Динамизм этих го-
сударств был в значительной степени уже утрачен, и они
были поглощены главным образом решением своих внут-
ренних проблем.
К началу французских завоеваний на Индокитай-
ском полуострове во Вьетнаме шел процесс разложения
общества, основанного на государственно-феодальной
собственности, и усиления частнофеодальной собствен-
ности. Сложилось централизованное феодальное государ-
ство. Усилился переход земли в руки отдельных феода-
лов: исчезли государственные земли, свертывались госу-
дарственные ирригационные работы, усиливалось рас-
слоение и обезземеление крестьянства, разложение общи-
ны, развивались ремесло и торговля.
Мероприятия правительства Минь Манга в области
аграрных отношений не изменили положения в стране.
Земли, предназначенные для распределения среди кре-
стьян, большей частью захватывались деревенской вер-
хушкой. Основная же масса вьетнамского крестьянства
продолжала голодать. Так, в 1856 г., незадолго до вторже-
ния французов, от голода умерло более 600 тыс. крестьян
[239, 38}.
Недовольство крестьян выливалось в восстания, воз-
главлявшиеся, как правило, чиновниками или феодала-
ми. Часто эти восстания поднимались под флагом борь-
бы за свергнутую Нгуенами династию Ле. Участие в
них принимали и национальные меньшинства. В 1821 —
1827 гг. произошло крестьянское восстание под руковод-
ством недовольного правительством мандарина Фам Ба
Вана; в 1826—1827 гг. — восстание в Тонкине, явившее-
ся отголоском крестьянского движения тэйшонов; в
1831—1837 гг. в Тонкине же восстали крестьяне под ру-
ководством одного из потомков династии Ле — Лей Зюй
Лыонга; в 1833—1835 гг. восстание крестьян на юге
Вьетнама возглавил Ле Ван Кхой; в это же время на
севере восстали племена нунгов и таев под руководством
Нунг Ван Вана. В 1854 г. был раскрыт заговор про-
тив императора Ты Дыка. Заговорщики хотели посадить
на престол его старшего брата Хонг Бао. Сторонники
28
Хонг Бао были связаны с миссионерами и стремились
через них добиться помощи европейских стран {220,
I, 366].
В 1855 г. волнения в стране вспыхнули с новой си-
лой. Они охватили многие районы в северных провинци-
ях Вьетнама. В числе восставших были крестьяне рав-
нины, недовольные притеснениями чиновников и тяже-
лыми поборами; горные племена, которые по мере ук-
репления центральной власти все больше теряли свою
независимость; разжалованные или не имевшие места
чиновники; сторонники прежней династии Ле и разные
случайные элементы [258, 1910, 422]. Повстанцы собрали
армию численностью до 50 тыс. Правда, после первых
успехов они потерпели поражение от правительственных
войск у селения Фу Лу, однако их основные силы были
сохранены, и, укрывшись в недоступных горах, восстав-
шие продолжали борьбу. Ты Дык пытался жестокими
мерами усмирить повстанцев. Деревни, в которых эти
люди находили приют, сжигались дотла, родственников
повстанцев уничтожали на месте. Усилились преследова-
ния христиан, которых считали пособниками восстав-
ших (254, 1910, 427]. Репрессии против христиан имели
целью ослабить влияние миссионеров как агентуры
иностранных колонизаторов и в то же время отвлечь
внимание народа от борьбы против феодального
гнета.
Положение Вьетнама осложнялось напряженными
отношениями с Сиамом из-за Камбоджи. И хотя, соглас-
но договору 1845 г., Камбоджа признавала себя васса-
лом двух сюзеренов — Вьетнама и Сиама, в 50-х годах
влияние Сиама преобладало. Начиная с 1850 г. король
Камбоджи регулярно отправлял своих сыновей в каче-
стве заложников в Бангкок, а король Сиама официаль-
но принял титул короля кхмеров [223, 369]. Однако
Ты Дык не оставлял надежды на усиление вьетнамского
влияния в Камбодже и даже рассчитывал полностью
подчинить эту страну Вьетнаму. Естественно, претензии
на Камбоджу были чреваты новыми конфликтами с
Сиамом, и Ты Дык очень внимательно присматривался
к складывавшейся на юге Индокитая обстановке, на-
деясь использовать ее для осуществления своих замыс-
лов.
Во второй половине XIX в. единственным полунеза-
29
висимым лаосским королевством оставался Луанпра-
банг. Ему удалось сохранить свою самостоятельность,
лавируя между крупными государствами Индокитая —
Сиамом и Вьетнамом.
В то же время развитие экспансии Англии и Фран-
ции в Индокитае сильно затрудняло положение Луан-
прабанга, поскольку это давало возможность Сиаму уси-
лить свой нажим на Луанпрабанг, так как Вьетнам,
ослабленный войной с Францией, не мог уже, как преж-
де, отстаивать здесь свои интересы.
Сиамскому нажиму на район Луанпрабанга содейст-
вовало появление там отрядов беженцев из Западного
Китая, называемых населением «хо» или «хау». Король
Луанпрабанга Ун Кхам обратился за помощью в Банг-
кок, оттуда были присланы войска; угроза со стороны
хо была устранена.
Луанпрабанг не представлял собой крупной полити-
ческой силы, которая могла бы оказать существенное
влияние на обстановку в Индокитае. Накануне фран-
цузского завоевания перед народами, населявшими тер-
риторию современного Лаоса, стояла проблема государ-
ственного объединения. Ф. Гарнье писал, что королев-
ство Луанпрабанг «является самым значительным лаос-
ским центром в Индокитае, прибежищем и естественной
опорой для всего населения внутреннего Индокитая, ко-
торое желает избежать деспотизма сиамцев или бирман-
цев» [72, I, 322}. Но королевство Луанпрабанг было
слишком слабо, чтобы взяться за решение этой зада-
чи. Оно было, так же как и Камбоджа, озабочено
скорее тем, как сохранить остатки своей самостоятель-
ности.
Таким образом, тезис, выдвигаемый буржуазной
исторической наукой о том, что будто накануне прихода
Франции Индокитай находился в состоянии анархии, яв-
но не соответствует действительности. Скорее наоборот,
приход Франции в Индокитай нарушил сложившуюся
там к середине XIX в. относительную стабильность и
привел вначале к изменению соотношения сил в пользу
Сиама, а в конечном счете к потере Вьетнамом, Камбод-
жей и Луанпрабангом своей политической самостоятель-
ности.
30
Экспансия Франции в Индокитае до 1858 г.7
Французские торговцы и миссионеры появились в
Юго-Восточной Азии позже представителей других евро-
пейских народов, создавших здесь свои колониальные
империи. Особенности социально-экономического разви-
тия Франции по сравнению с буржуазными и проте-
стантскими Голландией и Англией обусловили и харак-
терные для французского колониализма методы колони-
альной экспансии.
В XVII—XVIII вв. политика французского прави-
тельства в Юго-Восточной Азии не определялась инте-
ресами лишь французской торгово-промышленной бур-
жуазии. Уже в этот период характерно стремление
французского правительства для прикрытия своих пре-
тензий на роль мировой державы использовать католи-
ческие миссии, которые давали, так сказать, идеологи-
ческое обоснование колониальной экспансии Франции.
Стремление использовать католических миссионеров,
провозгласить широковещательные политические лозун-
ги — защита религии, прогресс и т. д. — было одной из
главных особенностей французской колониальной поли-
тики времен французского абсолютизма. За этим скры-
валось то важнейшее обстоятельство, что по сравнению,
например, с той «базой» для колониальной экспансии,
которая имелась у Англии, материальные возможности
Франции, а в ряде случаев и ее действительные потреб-
ности были, во-первых, слишком малы, а во-вторых, не
вызывались непосредственной необходимостью (не было,
например, такого избытка людских ресурсов и т. д.).
Первый французский миссионер Александр де Род
появился в Индокитае в начале XVII в. После того как
его изгнали из Японии, он высадился в 1627 г. в Тонки-
не вместе с груцпой миссионеров-иезуитов, но в 1630 г.
был изгнан и оттуда. В 1664 г. другой французский мис-
сионер, Шеврей, побывал в Камбодже. В XVIII в. в
Индокитае появляются и первые торговцы, в том числе
торговец пряностями и путешественник Пьер Пуавр.
В 1774 г. в Хатинь прибыл миссионер Пиньо де Беэн,
назначенный туда викарием. В это время Франция уста-
7 Материал для этого раздела взят частично из монографии ав-
тора [126].
31
повила первые официальные контакты с правителями
Индокитая. Так, Нгуен Ань обратился к Пиньо де Беэну
с просьбой помочь ему в переговорах с французским
правительством о военной помощи и отправил вместе с
ним своего сына, принца Каня. Франция* 28 ноября
1787 г. подписала с Пиньо де Беэном, в качестве пред-
ставителя Нгуен Аня, договор, по которому она обязы-
валась послать ему четыре фрегата и 1650 солдат, а вза-
мен получить Туран (Дананг) и остров Пуло-Кондор, а
также монопольное право торговли. Благодаря этой по-
мощи Нгуен Ань сумел утвердиться на троне и был в
1802 г. коронован императором под именем Зя Лонга.
В 1817 г. первое французское торговое судно прибы-
ло в Туран, открыв новый район торговой деятельности
для группы судовладельцев из Бордо.
В октябре 1820 г. находившийся при дворе Зя Лонга
бывший французский офицер Шеньо был назначен
французским дипломатическим представителем в Хюэ.
Он должен был передать Зя Лонгу письмо Людови-
ка XVIII и заключить с Вьетнамом торговый договор.
Однако Зя Лонг умер в 1820 г., и страной стал править
его сын, принявший на престоле имя Минь Манга. Он
занял по отношению к французам гораздо более сдер-
жанную позицию, чем его отец; французский представи-
тель, направленный в 1821 г. во Вьетнам, так ничего и
не добился и в 1824 г. покинул страну.
После заключения Англией в 1842 г. Нанкинского
договора с Китаем французское правительство решило
постоянно держать на Тихом океане военную эскадру из
двух фрегатов и трех корветов. Учитывая растущие ин-
тересы Франции к этому району и отражая интересы
крупной торгово-промышленной буржуазии, французский
министр иностранных дел Гизо во время прений в пала-
те говорил: «Неужели вы не хотите иметь базы ни в Ат-
лантическом океане, ни в Тихом, ни на великих архипе-
лагах Дальнего Востока? И это перед лицом новых и
громадной важности событий, когда Китай открылся для
мировой торговли» [126, 18].
Уступая нажиму со стороны торгово-промышленной
буржуазии, французское правительство отправило в Ки-
тай миссию Теодоза де Лагрене и включило в ее со-
став наряду с дипломатами экспертов по торговле и
промышленности, а также назначенных министерством
32
торговли представителей различных французских фирм
и двух чиновников от министерства финансов.
Лагрене было предписано предъявить Китаю полити-
ческие требования, выполнение которых должно было
служить гарантией торговых привилегий. Он получил и
секретные инструкции. Ему предлагалось обследовать
остров Басилан из группы Сулу, расположенной к югу
от Филиппин. Считалось, что основанная здесь колония
могла бы успешно конкурировать по своему торговому
значению с Сингапуром, так как Басилан находится на
пути кораблей, направляющихся в порты Китая из Ти-
хого океана, от берегов Америки и Австралии. Лагрене
предписывалось изучить и другие места, подходящие
для основания колоний и баз. В инструкциях указыва-
лось, что это будут одновременно военные и торговые
базы и что их следует обязательно располагать возмож-
но ближе к Китаю.
В договоре, подписанном в 1844 г. Лагрене с Китаем,
привилегии, которые были ранее вырваны у Китая пред-
ставителями Англии и США, распространялись и на
Францию. Это было серьезным успехом Франции, кото-
рая получила таким образом возможность в будущем
обеспечить в Китае интересы своей торгово-промышлен-
ной буржуазии.
Франко-китайский договор, как и договоры с Англи-
ей и США, являлся неравноправным, навязанным Китаю
в результате первой «опиумной» войны с Англией и гру-
бого дипломатического нажима в тяжелых для него об-
стоятельствах. Этот договор не только нарушал суверен-
ные права Китая, но и давал возможность в случае не-
обходимости легко найти предлог для дальнейшего вме-
шательства в его внутренние дела. Договор налагал
обязательства только на Китай. Французское правитель-
ство не считало себя связанным статьями этого соглаше-
ния, поскольку формально через 12 лет, а фактически —
как только позволит обстановка — договор мог быть
пересмотрен Францией в интересах французской торгов-
ли и промышленности.
26 ноября 1844 г. Лагрене отплыл из Макао и с
12 февраля по 2 марта 1845 г. находился у острова Ба-
силан. Определив, что остров действительно отвечает
всем необходимым условиям, Лагрене рекомендовал
своему правительству положительно решить вопрос о
3 Зак. 94
33
его захвате. Правда, испанские власти считали этот
остров своим, но Лагрене в донесении Гизо подробно
обосновал всю беспочвенность испанских притязаний.
Правительство Луи-Филиппа все же отказалось от мыс-
ли захватить Басилан. Основной причиной послужило
нежелание портить отношения с Испанией, с которой в
это время намечался союз.
После возвращения Лагрене во Францию (1846)
правительство Луи-Филиппа решило учредить в Китае
должность постоянного дипломатического представителя
в ранге посланника с резиденцией в Макао. Кроме то-
го, намечалось создать консульство в Шанхае, направив
туда Шарля Монтиньи, бывшего советника Лагрене.
Консульства в Маниле и Гонконге были ликвидированы
«из экономии средств» (в Гонконге оно вновь открылось
в 1858 г.). В январе 1847 г. на должность посланника в
Китае был назначен секретарь посольства в Лиссабоне
Ф. Фор-Руан.
В 1847 г. французское правительство предприняло
попытки расширить свое влияние во Вьетнаме. В Туран
были направлены два военных корабля, чтобы силой
подкрепить эти домогательства. Вьетнам, однако, отка-
зался уступить. Французская эскадра потопила вьетнам-
ский военный флот, состоявший из джонок, но, не имея
возможности высадить десант, способный проникнуть в
глубь страны, вынуждена была покинуть бухту. После
этого император Тхиеу Чи (1841—1848) издал указ, по
которому каждого европейца, встреченного на террито-
рии страны, приговаривали к смерти.
Франко-китайский договор 1844 г. и указ о свободе
деятельности католических миссионеров, а также общая
политика правительства Луи-Филиппа на Тихом океа-
не — захват новых баз, организация торговых факто-
рий и т. д. — явились попыткой разрешить внешнеполи-
тическую задачу, которая встала еще в эпоху Реставра-
ции, в 1829—1830 гг.: укрепить позиции Франции на
Дальнем Востоке, особенно в Китае, и французское
влияние в Южном Вьетнаме. Такое направление коло-
ниальной политики Франции усиливало трения с Анг-
лией и завязывало новый узел англо-французских про-
тиворечий в Юго-Восточной Азии, получивших свое
дальнейшее развитие в 50—60-х годах XIX в.
Прямой вооруженной агрессии Франции в Китае и
34
Индокитае (1858) предшествовали длительный сбор све-
дений и тщательная дипломатическая подготовка.
В 1852 г. от представителя Франции в Китае Бур-
булона были затребованы сведения относительно
средств, «которые необходимы для военной экспедиции
в Кохинхину» [258, 1909, 27]. Однако отсутствие войск
на Дальнем Востоке и необходимость сосредоточить все
силы для войны против царской России (Крымская вой-
на) вынудили французское правительство временно от-
казаться от активной политики в этом районе. Кроме
того, правительство Наполеона III выжидало, так как в
этот момент в Китае развернулось восстание тайпинов,
и с точки зрения возможности осуществления планов
французских колонизаторов обстановка была неопреде-
ленной [187, 101].
Ослаблением активности Франции немедленно вос-
пользовались в Лондоне: уже в 1852 г. английские
войска захватили Южную Бирму. В 1855 г. английский
посланник Боуринг заключил с Сиамом неравноправный
договор. Несколько позже подобный договор заключили
и США.
В конце 1855 г., стремясь не опоздать к дележу бо-
гатой добычи, французское правительство направило в
Сиам своего консула в Шанхае Монтаньи. Ему было
также поручено заключить договоры с Камбоджей и
Вьетнамом. В инструкциях Монтаньи подчеркивалась
необходимость добиться от правительства Сиама при-
знания принципа «наибольшего благоприятствования»
для французских подданных и собрать детальные сведе-
ния о торговле [258, 1909, 53]. Монтаньи получил специ-
альные указания о необходимости поддержки католиче-
ских миссионеров. В инструкциях ему предписывалось
закрепить в статьях будущего соглашения свободу дея-
тельности миссионеров (т. е. открытую проповедь като-
лицизма) и добиться для них разрешения строить хра-
мы [258, 1.909, 67].
15 августа 1856 г. договор был подписан. При этом
Сиам рассчитывал, что Франция поддержит его претен-
зии на протекторат над Камбоджей (Монтаньи вся-
чески укреплял это убеждение). На исход переговоров
повлияла также надежда правительства Сиама найти у
Франции поддержку против Англии и США [232, 116—
117]. Договор состоял из 24 статей [текст см. 258, 1909,
3*
35
324—332]. Франции были предоставлены все привилегии,
приобретенные ранее Англией и США.
Этого, однако, было недостаточно, чтобы успешно
бороться с английским влиянием в этом районе. Сла-
бость французского флота на Тихом океане и нежела-
ние правительства Наполеона III обострять отношения
с Англией не позволили Франции энергично бороться с
Англией за влияние в Юго-Восточной Азии. Убедившись
в этом, правительство Сиама стало ориентироваться на
Англию. Когда в декабре 1857 г. в Бангкок прибыл
французский консул Эртье, король принял его лишь как
частное лицо. В январе 1857 г. Монтаньи прибыл в бух-
ту Туран (в Хюэ его не пустили). Ему было поручено
сделать «энергичные, но в то же время умеренные пред-
ставления», тон которых дал бы понять, что в случае
отказа Франция не ручается за последствия, т. е. попы-
таться запугать Вьетнам. При этом в его инструкциях
подчеркивалось, что в настоящее время Франция не в
состоянии выделить достаточные силы для вооруженно-
го давления на Вьетнам [258, 1909, 69—70].
Попытки французского представителя принудить
Вьетнам подписать договор, подобный договору с Сиа-
мом, окончились неудачей, несмотря на то что Монтаньи
в ходе переговоров прибегал к открытым угрозам, заяв-
ляя, будто «силы Франции достаточно велики, чтобы
стереть само название Аннамской империи с карты ми-
ра» [258, 1910, 369]. Это, в частности, объяснялось тем,
что «при дворе Ты Дыка возросло влияние партии вой-
ны с западными государствами» [258, 1910, 432]. На не-
удачу Монтаньи повлияло и то, что в переговорах с пра-
вительством Вьетнама он признавал права короля Сиа-
ма на Камбоджу (258, 1909, 673]. После отъезда Мон-
тиньи вьетнамское правительство окончательно решило
всеми мерами сопротивляться вторжению европейцев в
страну.
Большое значение в решении направить военную
экспедицию во Вьетнам сыграла записка [текст см. 126,
192—193] побывавшего в Юго-Восточной Азии миссио-
нера Гюка. Обращаясь к Наполеону III, он писал о пра-
ве Франции на захваты во Вьетнаме. Гюк заявлял, что
во Вьетнаме еще сохранилось французское влияние и
население чрезвычайно склонно принять христианство,
но не может этого сделать потому, что живет под гне-
36
том «ужасной тирании». Население встретит французов
как избавителей, утверждал Гюк. Перечислив все вы-
годы захватов во Вьетнаме, Гюк подчеркивал, что на-
стал благоприятный момент для их осуществления.
«Оккупация Кохинхины, — заявлял он, — является са-
мым легким делом в мире. Она принесет громадные вы-
годы»8, Наполеон III дал указания создать комиссию,
включавшую представителей ряда заинтересованных ми-
нистерств, которая должна была изыскать пути для осу-
ществления захватов во Вьетнаме. Правители Второй
империи, таким образом, ждали удобного случая, чтобы
начать агрессию. Они рассчитывали при этом исполь-
зовать союз с Англией, так как Франция не располага-
ла на Дальнем Востоке достаточными вооруженными си-
лами, а также базами для флота.
После окончания Крымской войны у Франции высво-
бодились значительные сухопутные и морские силы, а
Англия вследствие обострения англо-русских противоре-
чий на Дальнем Востоке особенно нуждалась в ее воен-
ной и дипломатической поддержке. Французское прави-
тельство со своей стороны, в случае если Англия попы-
талась бы в ущерб Франции слишком расширить свое
влияние в Китае, рассчитывало противопоставить ей
блок с царской Россией. Но в этот период французское
правительство еще не пришло к окончательному реше-
нию о том, куда направить свои главные усилия. Так, в
министерстве иностранных дел и в военном министерст-
ве выступали за проведение захватов одновременно в
Китае и Вьетнаме, причем Китаю Валевский придавал
даже большее значение. А по мнению руководителей ми-
нистерства военно-морского флота и колоний, Франция
должна была отказаться от самостоятельной агрессив-
ной политики в Китае и, получив согласие Англии, це-
ликом сосредоточить свои усилия на Вьетнаме (258,
1911, 168—169].
В 1857—1860 гг. отношения между Англией, Фран-
цией и Россией были весьма сложными, часто чрезвы-
чайно напряженными, иногда на грани разрыва. Весьма
существенное влияние на эти отношения оказала пози-
8 В записке Гюка выдвигались обоснования для захвата юга
Вьетнама. Но в то время во Франции не придавали значения этим
«тонкостям».
37
ция этих держав по отношению к цинскому правитель-
ству в Китае и тайпинскому восстанию 9.
Часто эти отношения складывались как сотрудниче-
ство Франции и России против Англии, которая подозре-
валась в стремлении свергнуть правящую в Китае ди-
настию и, протянув руку тайпинам, среди которых осо-
бенно успешно подвизались протестантские миссионеры,
получить в этой стране преобладающее влияние (24,
папка 70, д. 14].
Однако, как мы видим, в вопросах колониальной по-
литики во Франции возобладала в конечном счете точ-
ка зрения министерства военно-морского флота, которая
сводилась к стремлению, заручившись поддержкой Анг-
лии и предоставив ей главную роль в Китае, все усилия,
сосредоточить на захватах во Вьетнаме.
9 О тайнинском восстании имеется монография В. П. Илюшеч-
кина [132]. Об отношении западных держав к тайпинам см. [126].
Глава II
ЗАХВАТ ФРАНЦИЕЙ
ВЬЕТНАМА И КАМБОДЖИ
В целях создания для своей торгово-промышленной
буржуазии новых возможностей обогащения Франция
перешла к прямой вооруженной агрессии в странах Во-
сточной Азии.
Решив сосредоточить свои главные усилия в Индоки-
тае, в частности в Южном Вьетнаме, правительство На-
полеона III не оставляло мысли и о Китае. Однако во-
прос о торговых базах и стоянках в Китае в связи с на-
чавшейся агрессией в Южном Вьетнаме приобрел теперь
несколько иное значение. По мысли Валевского, выска-
занной им в докладе Наполеону III о новой войне в Во-
сточной Азии, города или базы, захваченные на терри-
тории Китая, должны были стать центрами торговли
между Китаем и будущими французскими владениями
в Индокитае (54, 106]. Таким образом, французское пра-
вительство по-прежнему стремилось помочь своей тор-
гово-промышленной буржуазии в борьбе с Англией за
китайские рынки, но теперь в Париже считали, что ис-
ход этой борьбы в значительной степени будет обуслов-
лен результатами захватов во Вьетнаме.
Поддерживая французскую буржуазию в ее конку-
рентной борьбе против английской, правительство На-
полеона III в то же время отдавало себе отчет в необ-
ходимости укрепления англо-французского сотрудниче-
ства. Ему было ясно, что только своими силами нельзя
добиться укрепления французских позиций на Дальнем
Востоке [38, I, 399], так как Франция, не располагая в
этом районе базами для развертывания агрессии, была
к тому же связана необходимостью решать проблемы
своей политики в Европе.
Следовательно, захваты во Вьетнаме, по мысли руко-
водителей Второй империи, не должны были мешать ве-
39
дущейся совместно с Англией войне в Китае, так как
поддержка действий Англии в Китае обеспечивала
Франции благожелательное отношение Англии к ее за-
хватам во Вьетнаме, так сказать «спокойный тыл». В то
же время Франция не хотела, чтобы Англия слишком
далеко зашла в своих требованиях к Китаю. В этой свя-
зи перед Францией возникла перспектива сотрудничест-
ва с Россией для противодействия английским аппети-
там. Не случайно в беседе с Балабиным, российским
дипломатическим представителем в Париже, француз-
ский министр иностранных дел заявил, что, если Англия
«обнаружит упорное стремление зайти слишком далеко
в своих требованиях по отношению к Китаю, Франция
оставит ее в одиночестве и займется Кохинхиной» (19,
1857, д. 143, л. 281].
Захват Южного Вьетнама
К непосредственному осуществлению своих захват-
нических планов во Вьетнаме французские колонизато-
ры смогли перейти лишь с середины 50-х годов XIX в.,
когда на Дальнем Востоке сложилось довольно тесное
англо-французское сотрудничество, связанное прежде
всего с их совместной агрессией в Китае. Английские
захватчики были заинтересованы в дипломатической и
особенно в военной поддержке Франции против Китая,
Франция же нуждалась в английских базах в Юго-Во-
сточной Азии и в благожелательном отношении англий-
ской дипломатии к ее экспансии во Вьетнаме. Таким об-
разом, агрессия Франции во Вьетнаме была в значи-
тельной мере обусловлена ее сотрудничеством с Анг-
лией.
Во время англо-французских переговоров в сентябре
1856—марте 1857 г. уточнялись детали, связанные с со-
трудничеством Англии и Франции в войне с Китаем.
«Лорд Мальмсбори, — доносил об этих переговорах рус-
ский посол в Лондоне, — придавал большое значение
солидарности действий, которую необходимо было со-
хранить между двумя правительствами, чтобы Франция
(в Китае. — Ю. Д.) не пошла дальше того, что бы Анг-
лия считала необходимым для охраны своих интересов»
[19, 1858, д. 97, л. 37]. Англия претендовала на Фучжоу,
40
Амой и Чифу на побережье Китая; Франция — на бухту
Туран (Дананг) и какой-нибудь пункт в Китае, удоб-
ный для военно-морской базы; для США, которые так-
же предполагалось привлечь к военным действиям про-
тив Китая, Англия и Франция оставляли возможность
оккупировать Тайвань [19, 1857, д. 144, л. 326—327].
Однако окончательная договоренность о том, что
Франция уступает Англии главную роль в агрессивных
действиях против Китая, получив взамен свободу рук
во Вьетнаме, была достигнута лишь к концу 1859 г.
Объяснялось это тем, что у Франции не было достаточ-
но сил для осуществления больших колониальных за-
хватов одновременно в Китае и в Индокитае, а также
соперничеством Англии, которая ревниво следила за по-
пытками Франции утвердиться в Китае.
Французскому правительству важно было также за-
ручиться поддержкой Испании, чтобы использовать в
качестве военной силы привычных к местному климату
солдат из испанской колонии — Филиппин, которые на-
ходились вблизи будущего театра военных действий. Пе-
реговоры проходили в конце 1857 — начале 1858 г., и
испанское правительство согласилось на совместное с
Францией выступление [258, 1911, № 2, 162]. Военные
действия во Вьетнаме отвлекали внимание Франции от
Филиппинских островов, куда она пыталась проникнуть
еще со времен Луи-Филиппа, что, несомненно, устраи-
вало испанских колонизаторов. Их сговорчивость объяс-
нялась также и тем, что правительство Наполеона III в
этот период сохраняло благожелательный нейтралитет
по отношению к действиям Испании в Африке. Кроме
того, испанское правительство рассчитывало приобрести
новую колонию на севере Вьетнама. 1 января 1858 г.
испанский министр иностранных дел сообщил француз-
скому послу в Мадриде Тюрго, что его правительство
уже отдало приказ на Филиппины выделить для дейст-
вий во Вьетнаме 1400 человек пехоты, артиллерийскую
батарею и два корабля [там же, 163].
Командующим франко-испанскими силами во Вьет-
наме был назначен адмирал Риго де Женуйи. Ему пред-
писывалось тотчас занять порт Туран, а затем до-
биться протектората над Южным Вьетнамом. 27 июня
1858 г. был подписан Тяньцзиньский договор с Китаем,
а 30 августа соединенные франко-испанские силы из
41
Гонконга направились во Вьетнам. Предлогом для нача-
ла военных действий во Вьетнаме послужило преследо-
вание вьетнамскими властями французских и испанских
католических миссионеров L
1 сентября франко-испанские войска прибыли в бух-
ту Туран. На следующий день им удалось овладеть
устьем реки Туран (Сонг Кам Ле), открывавшей путь
в город Туран, который был сдан без боя. Продвиже-
нию французских захватчиков к столице Вьетнама Хюэ,
расположенной в 100 км от Турана, помешали начав-
шийся муссон и заграждения, воздвигнутые на реке
вьетнамскими войсками. Риго де Женуйи не мог решить-
ся начать наступление на столицу в незнакомой мест-
ности, при губительном для европейских солдат клима-
те, без поддержки флота. Малочисленность войск не да-
вала возможности также создать в Туране укрепленную
базу и сделать ее центром операций против Хюэ, тем
более что рассчитывать на подкрепления из Франции не
приходилось, ибо в Европе назревала война Франции и
Италии с Австрией. Лихорадка, холера, дизентерия уно-
сили больше жизней французских солдат, чем схватки с
вьетнамской армией. Все это заставило Риго де Женуйи
отказаться от захвата Хюэ, чтобы не поставить войска
под угрозу полного разгрома. Он решил попытаться за-
хватить Сайгон, который по торговому и военному зна-
чению не уступал Турану и к укреплениям которого лег-
че было подойти с моря, что давало возможность ис-
пользовать военный флот.
В результате усиленной бомбардировки города с мо-
ря и последовавшего затем штурма франко-испанским
войскам удалось занять Сайгон. При этом они захвати-
ли богатые трофеи: оружие, 85 тыс. кг пороха, огромные
запасы риса и значительные денежные суммы.
Однако бедственное положение окруженных в фортах
Турана французских войск вынудило Риго де Женуйи
взорвать укрепления Сайгона и, оставив в одном из фор-
тов часть своих войск, поспешить на выручку осажден-
ным.
Осада была снята лишь после упорных боев. Фран-
цузские войска оказались в очень тяжелом положении.
1 В частности, казнь испанского католического миссионера
Диаса.
42
Прежний уверенный тон Риго де Женуйи в донесениях
во Францию сменился жалобами на трудности и прось-
бами о подкреплениях. «Правительство было обмануто
относительно характера этого предприятия в Кохинхи-
не», — доносил он в министерство военно-морского фло-
та 29 января 1859 г. (цит. по: 42, I, 297], имея в виду
заверения католических миссионеров, что вьетнамские
христиане якобы только и ждут, чтобы выступить на
стороне Франции. Население ненавидело захватчиков, и
даже христиане, на которых так рассчитывали миссио-
неры, выступили против оккупантов. При каждом удоб-
ном случае местные жители уничтожали отдельных сол-
дат и офицеров франко-испанских войск [42, II, 338].
Французское правительство ничем не могло помочь
своему экспедиционному корпусу. В Европе Франция ве-
ла войну с Австрией. В Китае в результате провокации
Англии и Франции (у Дагу) были возобновлены воен-
ные действия. Сменивший Риго де Женуйи 1 ноября
1859 г. контр-адмирал Паж получил новые инструкции.
Ему надлежало подписать с Вьетнамом договор, кото-
рый не содержал бы требований военной контрибуции и
уступок территории, а включал бы статьи о свободе про-
поведи христианства, пребывании трех консулов в пор-
тах Вьетнама и французского поверенного в делах в
Хюэ.
Тем временем окончилась война в Китае (октябрь
1860 г.). Французское правительство получило возмож-
ность значительно усилить свои войска во Вьетнаме и
поспешило перейти к решительным действиям. Такая по-
спешность была связана с опасением, что Англия, поль-
зуясь своим военным превосходством, сама предпримет
попытку захватить Сайгон [220, 368]. Испанское прави-
тельство в этот период уже не поддерживало француз-
скую экспедицию с прежней готовностью. К 1861 г. чис-
ло испанских солдат в Сайгоне сократилось до 230, и,
несмотря на настойчивые просьбы, испанское правитель-
ство не посылало новых подкреплений, опасаясь, что все
выгоды от захватов во Вьетнаме достанутся Франции
[100, 16—17].
Главнокомандующим войсками во Вьетнаме был на-
значен адмирал Шарне, сменивший Пажа. В его рас-
поряжение из Китая была направлена большая часть
французского экспедиционного корпуса: 1000 солдат и
43
офицеров, 68 военных кораблей, оснащенных 474 ору-
диями, с экипажем в 8500 человек [42, II, 336; 100, 10].
Всего французская армия во Вьетнаме насчитывала
3500—4000 человек в сухопутных войсках [220, 368].
Военно-морские силы должны были обеспечить окку-
пантам господство в верховьях реки Сайгон и на ее бе-
регах, а экспедиционный корпус — взять штурмом форт
Кихоа. Таким образом, весной 1861 г. французское
командование ограничивало свою задачу расширением
контролируемой французскими войсками территории
вокруг Сайгона [42, II, 337—338]. Кихоа был взят
25 февраля после упорного сопротивления вьетнамской
армии. Следующим пунктом, куда направили свой удар
франко-испанские войска, был Тонгкеу — продовольст-
венная база вьетнамской армии.
Одновременно военно-морские силы колонизаторов
поднялись вверх по реке Донгнай и захватили все укреп-
ленные пункты, расположенные по ее течению. Под их
контролем оказались важные пути сообщения богатей-
ших районов Южного Вьетнама.
Овладев крепостью Тайнинь, адмирал Шарне полу-
чил возможность войти в непосредственные сношения с
правительством Камбоджи. Тесный контакт с этим ко-
ролевством в период войны во Вьетнаме имел для Фран-
ции особое значение: французское командование рас-
считывало использовать позицию Камбоджи для давле-
ния на правительство Хюэ. Не случайно Шарне усилен-
но подчеркивал свое расположение к недавно вступив-
шему на престол Нородому, который тем более нуждал-
ся в поддержке, что против него готовился выступить
младший брат Си Ватха (100, 108]2.
10 марта 1861 г. основная часть франко-испанских
войск возвратилась в Сайгон для отдыха и перегруппи-
ровки. После тщательной разведки было решено до се-
зона дождей, когда нельзя будет продолжать операции,
захватить крепость Митхо. В результате Шарне рассчи-
тывал овладеть всей территорией между реками Меконг
и Западная Вайко.
27 марта начались военные действия. Силы колони-
2 Еще в 1859 г. Сиам, объявив Вьетнаму войну, вел переговоры
с французским правительством относительно прохода своих войск
через Камбоджу для нападения на Вьетнам. Но Франция, опасаясь
захвата Камбоджи Сиамом, не согласилась на это.
44
заторов состояли из трех канонерок, роты десантников,
200 человек французской морской пехоты, 30 испанских
солдат и одной горной гаубицы [100, 121]. Расчищая
проходы на реке, французские солдаты работали по
пояс в воде, под палящими лучами солнца. За время
расчистки одного из заграждений пришлось эвакуиро-
вать в Сайгон 150 заболевших солдат и офицеров. По-
явилась холера. «Почти все, кто не заболел этой бо-
лезнью, — пишет Л. Паллю, — страдали лихорадкой и
дизентерией» [100, 124]. Главный врач французской ар-
мии Ф. Кастано отмечал, что число больных лихорад-
кой в сайгонском госпитале во много раз превышало
число раненых [48, 259]. Тропический климат оказался
для европейцев страшнее устаревшего вооружения вьет-
намской армии. Французские войска таяли, и очень ско-
ро правительство было вынуждено послать им подкреп-
ление — около 450 солдат и офицеров.
После того как численность отряда была доведена до
900 человек (при 18 орудиях), французский командую-
щий решил приступить к операциям непосредственно
против Митхо. Однако, приблизившись к укреплениям,
французы увидели, что над ними развевается трехцвет-
ный флаг. В Митхо уже находились солдаты француз-
ской морской пехоты, которые по Меконгу раньше по-
дошли к крепости, оставленной защитниками.
Победы французских войск при Кихоа и захват ими
Митхо значительно усилили при дворе Ты Дыка пози-
ции и без того влиятельных сторонников переговоров с
Францией. В эту группу входили мандарины Чыонг
Данг Куе, Фан Тхань Зян, Лыу Лыонг и др. «Враги
сильны, у них современные корабли, и поэтому нам
трудно победить их», — считали представители этой
придворной группы. Они полагали, что после подписа-
ния мира с Францией в стране наступят благоденствие
и спокойствие. Самая лучшая тактика, по их мнению,
состояла в обороне и заключении мира [239, 94].
Другую позицию занимала группа патриотов — ман-
дарины То Чан, Фан Хыу Нги, Чан Ван Ви, Ле Хиен
Гыу, Нгуен Данг Дыу и др. К этой же группе примыка-
ли и командующие вьетнамской армией Нгуен Чи Фы-
онг и Фам Тхе Хиен. Эта группировка считала, что стра-
на располагает значительными возможностями для со-
противления захватчикам, и выступала против перегово-
45
ров с врагами, предлагая «сражаться, чтобы сначала
остановить захватчиков, а затем уничтожить их» [239,
96]. Нгуен Чи Фыонг подчеркивал коварство французов и
предупреждал Ты Дыка, что после подписания мира
страна придет в упадок (238, 31].
Однако Ты Дык согласился с мнением наиболее
влиятельной группировки Чыонг Данг Куе и пошел на
переговоры с Францией. Ты Дыком в данном случае
руководили не только страх перед сильным врагом и
надежда на выкуп в дальнейшем трех провинций, уступ-
ки которых требовала Франция, но и боязнь крестьян-
ских восстаний. Некий Та Ван Фунг, воспитывавшийся
католическими миссионерами, выдал себя за потомка
династии Ле и, претендуя на вьетнамский престол, в
1861 г. поднял в Тонкине восстание, активно поддер-
жанное крестьянами северных районов. Та Ван Фунг
установил связь с французскими и испанскими миссио-
нерами, однако французское командование, опасаясь,
как бы Тонкин не попал в руки Испании в случае успе-
ха восстания, не поддержало его. Дав согласие на фран-
цузские требования, Ты Дык получил возможность все
усилия направить на борьбу против Та Ван Фунга.
Переговоры начались в Сайгоне в конце апреля
1861 г.
4 августа переговоры был^ прерваны вьетнамским
правительством, не согласившимся на требования Фран-
ции. Однако в конечном итоге вьетнамскому правитель-
ству пришлось согласиться на условия, предложенные
Францией. Это было вызвано затруднениями, связанны-
ми с восстанием Та Ван Фунга в Тонкине, а также бло-
кадой Центрального и Северного Вьетнама, объявлен-
ной Шарне в 1861 г. и сильно затруднившей снабжение
вьетнамской армии.
5 июня 1862 г. уполномоченный вьетнамского прави-
тельства Фан Тхань Зян подписал Сайгонский договор
[текст см. 103, I, 94—98], по которому Франция получа-
ла остров Пуло-Кондор и три провинции Южного Вьет-
нама (Бьенхоа, Зядинь и Диньтуонг). Французским
торговым и военным кораблям разрешалось плавать по
реке Меконг до границ Камбоджи. Французским и ис-
панским католическим миссионерам гарантировалась
неприкосновенность и свобода деятельности на террито-
рии Вьетнама. Три порта объявлялись открытыми. Кро-
46
ме того, Вьетнам обязывался не уступать своей терри-
тории какому-либо другому иностранному государству
без согласия Франции и должен был выплатить Фран-
ции и Испании громадную контрибуцию в размере
4 млн. серебряных долларов.
При оценке деятельности Ты Дыка и связанной с
ним феодальной верхушки необходимо в полной мере
учитывать стремление вьетнамского двора, хотя и про-
водившего реакционную политику внутри страны, сохра-
нить «лицо» и не идти на утрату государственной само-
стоятельности. Ты Дык и его правительство сопротивля-
лись кабальному договору, который навязывала ему
Франция. В надежде на помощь Цинов Ты Дык прини-
мал меры к упрочению связей с Китаем и даже пытал-
ся в известной степени опереться на народ — единствен-
ную силу, способную до конца бороться с французски-
ми колонизаторами [149, 293].
Подписание неравноправного, кабального договора с
Францией вызвало большое недовольство среди народа
и части чиновников и усилило во Вьетнаме реформатор-
ское движение, сторонники которого стремились продви-
нуть Вьетнам по пути прогресса, заимствовать техниче-
ские достижения Запада и т. д. Одним из ярких его
представителей был Нгуен Чыонг То (1828—1871). Он
предлагал изменить систему образования во Вьетнаме,
шире заимствовать технические достижения Запада, ук-
реплять связи с европейскими государствами, чтобы сде-
лать Вьетнам сильным государством, способным проти-
востоять 3 а п аду [ 131, 480].
С середины 70-х годов преобладающим при дворе
вновь становится стремление сохранить в неизменном
виде социальную структуру Вьетнама, его отсталую тех-
нику, в виде своеобразного антипода «западному вар-
варству».
Стремясь смягчить впечатление от подписания до-
говора 1862 г., обнаружившего слабость страны, Ты
Дык неоднократно делал заявления о том, что прави-
тельство Вьетнама не считает его окончательным [239,
136]. Подписывая договор, Ты Дык рассчитывал, что ему
еще удастся выкупить захваченные провинции. С этой
целью он направил в 1863 г. в Париж влиятельного
сторонника мирных переговоров с Францией, к тому же
выступавшего за реформы, Фан Тхань Зяна, подписав-
47
шего договор 1862 г. Внутриполитическая обстановка во
Франции, равно как и международное положение, бла-
гоприятствовала планам вьетнамского правительства.
Неудачная авантюра Наполеона III в Мексике подорва-
ла престиж империи и вызвала очередное обострение
англо-французских отношений, что было крайне невы-
годно для политики Франции в Юго-Восточной Азии.
Затяжная война во Вьетнаме, вынуждавшая правитель-
ство слать туда новые подкрепления, вызывала расту-
щие требования, в том числе и в самом правительстве,
отказаться от этой дорогостоящей войны.
Провал мексиканской экспедиции способствовал рез-
кому усилению антиправительственной оппозиции во
Франции. Трудящиеся массы, ремесленники и рабочие,
окончательно потеряв веру в обещания правительства
улучшить их положение, все охотнее прислушивались к
агитации республиканцев и социалистов, требовавших
установления республики. На выборах 1863 г. победила
либеральная оппозиция, которая в Законодательном
собрании выступала с осуждением политики дорогостоя-
щих войн и колониальных экспедиций. Против расходов
на войну выступала также и часть деловых кругов, глав-
ным образом промышленных.
Все это повлияло на правительство Наполеона III.
Было принято решение направить во Вьетнам миссию
Обаре для подписания соглашения о возвращении Вьет-
наму трех провинций.
Соглашение, подписанное Обаре 15 июля 1864 г., вы-
звало резкое недовольство сторонников колониальных
захватов. Высшие офицеры военно-морского флота
Франции во главе с министром военно-морского флота
Шаслу-Лоба — Шарне и другие, а также влиятельные
представители военного министерства, депутаты от пор-
товых городов, значительная часть торгово-промышлен-
ных кругов и финансовой аристократии — все, в чьей
поддержке при сложившихся обстоятельствах был осо-
бенно заинтересован Наполеон III, повели яростную кам-
панию сначала против миссии Обаре, а затем — за от-
мену подписанного им соглашения. В конечном счете
Наполеон III уступил, и соглашение ратифицировано не
было. Толкая правительство на путь расширения агрес-
сии во Вьетнаме, главнокомандующий французскими
войсками в Южном Вьетнаме Ла Грандьер в июне
48
1867 г. под предлогом борьбы с партизанским движени-
ем захватил оставшиеся под властью Ты Дыка провин-
ции Южного Вьетнама.
Как уже отмечалось, одной из целей французских
колониальных захватов было стремление овладеть под-
ходами к южным провинциям Китая. Предполагалось,
что Меконг, устье которого после захвата Южного
Вьетнама перешло под контроль французских колониза-
торов, является естественным и удобным путем в Юнь-
нань.
В 1866 г. была предпринята экспедиция под руковод-
ством Дудара де Лагре3 с целью узнать, возможно ли
ее использовать в качестве водного пути в Южный Ки-
тай. Во время экспедиции выяснилось совершенно не-
ожиданно для самих исследователей, что, во-первых,
река Меконг несудоходна и что, во-вторых, в провинции
Юньнань берет начало еще одна крупная река, которая
течет в юго-восточном направлении по территории Тон-
кина и впадает в Тонкинский залив, — река Красная.
Эта река оказалась судоходной от самых границ Китая.
Таким образом, после экспедиции Дудара де Ла-
гре— Гарнье перед Францией проблема продвижения в
Китай ставилась по-другому: нужно было утвердиться в
Тонкине, использовать для торговли с Китаем реку
Красную и принудить Аннамскую империю и Китай при-
знать права Франции на Тонкин.
Колониальная экспансия Франции была временно
прекращена из-за франко-прусской войны (1870—1871),
но уже в 1873 г. Франция предпринимает попытку ут-
вердиться в Тонкине.
Поводом для развязывания новой агрессии против
Вьетнама явилась деятельность французского торговца
оружием Жана Дюпюи, который в 1868 г. пробрался в
Юньнань и заключил контракт с местными китайскими
властями на поставку французского нарезного оружия.
Не надеясь получить разрешение от вьетнамских
3 Э. М. Дудар де Лагре (1823—1868) —один из видных иссле-
дователей Индокитая. Окончил Политехническую школу и посту-
пил на военно-морскую службу. В 1863—1866 гг. находился в Кам-
бодже в качестве агента французского правительства, а затем рези-
дента. Во время экспедиции Дудар де Лагре умер от тропической
лихорадки. После него руководство экспедицией перешло к Фран-
сису Гарнье, его помощнику.
4 Зак. 94
49
властей на проезд через Тонкин, Дюпюи обратился за
помощью к французскому правительству. В 1872 г. он
прибыл в Париж, где встретил сочувственное отношение
к своим планам. Однако, учитывая сложность положе-
ния в Европе, французское правительство не смогло ока-
зать ему официальной поддержки, хотя губернатору Ко-
хинхины было отправлено письмо с указанием предоста-
вить в распоряжение Дюпюи военное судно при условии
оплаты им издержек.
Ободренный поддержкой французских властей и имея
контракт с китайскими властями, Дюпюи стал держать
себя в Тонкине крайне вызывающе, не спрашивал раз-
решения на передвижение по территории и т. д. В конце
декабря 1872 г. Дюпюи прибыл в Ханой, а в начале
1873 г., пренебрегая запрещением вьетнамских властей,
повел свой караван в Юньнань. Там он получил в обмен
на оружие олово и медь и в сопровождении 150 чело-
век охраны вернулся в Ханой.
Вьетнамское правительство сделало представление
французскому губернатору в Кохинхине с просьбой за-
ставить Дюпюи покинуть страну. Губернатор Кохинхи-
ны контр-адмирал Дюпре для успокоения вьетнамского’
правительства официально посоветовал Дюпюи отплыть
из Ханоя. На самом же деле ему был устроен заем в
30 тыс. пиастров, который был получен его компаньо-
ном в сайгонском отделении Гонконг-Шанхайского-
банка.
Контр-адмирал Дюпре придавал большое значение
захвату Тонкина и считал, что вышеупомянутое пред-
ставление Вьетнама может явиться удобным предлогом
для овладения Тонкином. Он настаивал на том, чтобы
французское правительство разрешило ему направить в
Ханой вооруженную экспедицию якобы для расследова-
ний действий Дюпюи. В донесении от 28 июля 1873 г.
в Париж Дюпре телеграфировал: «Тонкин фактически
открыт успехами предприятия Дюпюи... Абсолютно не-
обходимо захватить Тонкин и обеспечить Франции этот
единственный в своем роде путь. Не требую никакой
помощи, осуществлю собственными средствами. Успех
обеспечен» [цит. по: 73, 118}.
Как видно из приведенного документа, Дюпре счи-
тал захват Северного Вьетнама делом весьма легким и
к тому же сулящим заманчивые перспективы. При этом
50
он рассчитывал обойтись собственными средствами, по-
нимая, что французское правительство сейчас не сможет
выделить какие-либо дополнительные средства для это-
го предприятия.
Дюпре решил направить в Ханой отряд под руковод-
ством Ф. Гарнье, одного из ярых сторонников колони-
альных захватов, заслуженно прозванного «молодым
конкистадором». Инструкции Гарнье не были опублико-
ваны. В депеше вьетнамскому правительству Дюпре ука-
зывал, что Гарнье послан для урегулирования торговых
вопросов.
Прибыв к Ханою 19 ноября 1873 г., Гарнье предъ-
явил Нгуен Чи Фыонгу ультиматум и, не ожидая на не-
го ответа, 20 ноября 1873 г. в шесть часов утра отдал
приказ взять крепость Ханоя штурмом. Гарнизон Ханоя
был захвачен врасплох и не смог оказать серьезного со-
противления. К вечеру весь Ханой был в руках отряда
Гарнье. Развивая свой успех, Гарнье разделил отряд на
небольшие группы и за две недели овладел самыми
важными участками по реке Красной.
После первого шока, вызванного внезапностью на-
падения, вьетнамские войска при поддержке населения,
а также используя отряд «Черных флагов»4, выступили
против французов. Борьба против французских колони-
заторов развернулась на всей территории Северного
Вьетнама. Особенно ожесточенный характер приняла
она в районе Ханоя, где как раз и действовали «Черные
флаги».
Видя, что особых надежд укрепиться в Тонкине нет,
контр-адмирал Дюпре решил использовать то обстоя-
тельство, что часть территории Северного Вьетнама все
еще была оккупирована французскими войсками, и при-
нудить вьетнамское правительство заключить выгодный
для Франции договор. С этой целью в Хюэ был направ-
лен чиновник французской колониальной администра-
ции в Сайгоне Филястр.
4 «Черные флаги» — остатки тайпинской армии, укрывшейся на
территории Северного Вьетнама. Их руководителем был талантли-
вый и смелый предводитель Лю Юн-фу. Они контролировали район
Лаокая по течению Красной реки вверх от Сонтэя. Но основные
силы сопротивления французам составляли не «Черные флаги», как
об этом пишут французские буржуазные историки, а вьетнамские
регулярные войска и партизаны, выступившие против захватчиков.
4*
51
Расчеты Дюпре оправдались. 6 февраля 1874 г. Фи-
лястр заключил с правительством Хюэ конвенцию, по
которой реки Тонкина объявлялись открытыми для
французской торговли. Франция получила право учре-
дить в Ханое и Хайфоне свои консульства с вооружен-
ной охраной (до 100 человек). Взамен французские от-
ряды должны были очистить занятые ими пункты в Тон-
кине и удалить Дюпюи из Ханоя.
В дальнейшем, используя колебания и нерешитель-
ность правительства Хюэ, Франции удалось навязать
Вьетнаму несравненно более тяжелый договор, подпи-
санный в Сайгоне 15 марта 1874 г. Правительство
Вьетнама признавало захваты Франции в Южном Вьет-
наме и открывало Красную реку для торгового судоход-
ства от самого моря до границы с Юньнанью. Три пор-
та — Хайфон, Ханой и Куиньон — объявлялись открыты-
ми для иностранной торговли (условия ее были опреде-
лены дополнительным торговым договором от 31 авгус-
та 1874 г.).
Правительство Вьетнама обязывалось не уступать
своей территории другой иностранной державе без со-
гласия Франции — по существу, это означало, что оно
должно было согласовывать свою внешнюю политику с
Францией. Иностранцам предоставлялось право экстер-
риториальности. Предусматривалось расширение при-
вилегий католических миссионеров.
Во французских колониалистских кругах пытались
представить этот договор как «протекторат» над всем
Вьетнамом5. Действительно, Сайгонский договор стал
важной ступенью на пути установления полного господ-
ства Франции над Вьетнамом, стремившейся устранить
своих возможных конкурентов.
Принятие такого договора в момент, когда в Европе
возникла угроза германского нападения на Францию,
объясняется слабой осведомленностью Ты Дыка в евро-
пейских делах. Главной же причиной была его антина-
родная, реакционная политика, поскольку, подписав
мирный договор, он рассчитывал укрепить положение
своей династии на вьетнамском престоле.
5 Чтобы избавиться от возможных претензий со стороны Испа-
нии, французская сторона приняла на себя выплату за счет Вьетна-
ма испанской доли контрибуции по договору 1862 г.
52
Установление французского протектората
над Камбоджей6
Первые попытки французского правительства утвер-
диться в Камбодже объяснялись общими мотивами ко-
лониальной экспансии Второй империи в Восточной
Азии, так как во Франции до миссии Монтиньи (1855—
1856) имели слабое представление об этой стране.
Первый, сравнительно мирный период (1852—1858)
проникновения Франции в Индокитай характеризуется
попытками преимущественно дипломатическим путем
утвердить там свое господство. Правительство Второй
империи не использовало даже такого удобного предло-
га для проникновения в Индокитай, как написанное в
результате интриг католического миссионера Миша
письмо короля Камбоджи Анг Дуонга Наполеону III,
полное заверений в дружбе.
Пропагандой христианства в странах Индокитая за-
нималось французское Общество заграничных миссий,
ордена иезуитов и лазаритов, которым удалось к
1856 г. обратить в свою веру около тысячи человек [43,
124]. Их деятельность направлялась из Рима «Конгре-
гацией пропаганды веры». В 1852 г. Камбоджа и Лаос
были выделены в самостоятельный викариат, во главе
которого был поставлен аббат Миш. Активно выступая
за колониальные захваты в Камбодже, он подчеркивал
симпатии короля Камбоджи к Франции, которые тот
якобы «никогда не осмеливается высказать» [223, 357]
из-за враждебного влияния Сиама. Миш придавал боль-
шое значение миссии Монтиньи, полагая, что она укре-
пит влияние французских миссионеров.
В конце 1855 г. французское правительство направи-
ло в страны Индокитая — Сиам, Вьетнам и Камбод-
жу— своего консула в Шанхае — Монтиньи. Монтиньи
поехал сначала в Сиам, где к его миссии отнеслись с
большим вниманием. Главную роль здесь сыграло стрем-
ление Сиама использовать Францию для ослабления
влияния Англии, а также расчеты на то, что Франция
поддержит претензии Сиама на протекторат над Кам-
боджей. Такие расчеты казались вполне основательны-
6 Настоящий раздел является сокращенным вариантом брошю-
ры автора [127].
53
ми, так как Монтиньи, стремясь добиться уступок, по-
стоянно подчеркивал, что признает это «право» сиам-
ского короля (258, 1909, 673; 232, 116—117].
Касаясь целей своей миссии в Камбоджу, Монтиньи
в ходе переговоров с Сиамом подчеркивал лишь стрем-
ление Франции обеспечить там свободу деятельности
католическим миссионерам (233, 316]. После того как
был подписан французский договор с Сиамом, подоб-
ный английскому и американскому, и Монтиньи выяс-
нил значение, которое могут иметь страны Индокитая
для французской торговли 7, он направился в Камбоджу,
где предполагал начать переговоры о заключении тор-
гового соглашения.
Проект этого соглашения состоял из 14 статей и
приложения (см. 223, 403—409]. В нем говорилось о пра-
ве Франции назначать своих консулов или агентов в
любые населенные пункты королевства Камбоджи. Пра-
вительство Камбоджи обязывалось оказывать покрови-
тельство французским гражданам и их собственности.
Провозглашалось право французских подданных свобод-
но передвигаться по территории королевства, строить
храмы, дома, открыто исповедовать свою религию и —
что имело особенно большое значение — право на по-
купку земли, которая находилась в исключительной
собственности короля и до этого не была объектом куп-
ли-продажи.
Проектом предусматривалось также право француз-
ских военных кораблей свободно заходить в порты
Камбоджи, где они должны были содержаться так, как
если бы это были корабли королевского флота. Провоз-
глашалась полная свобода торговли для французских
подданных. Специально оговаривалась свобода деятель-
ности католических миссионеров. Приложение закрепля-
ло за французскими колонизаторами «право» на владе-
ние островом Фукуок у входа в порт Кампот.
Таким образом, это было неравноправное, кабальное со-
глашение, которое раскрывало далеко идущие замыслы
французских колонизаторов относительно Камбоджи.
По мнению Франции, решающее влияние при заклю-
7 См. доклад Монтиньи о торговле Сиама, Лаоса и Камбоджи:
Монтиньи указывал, что здесь имеется сырье для текстильной про-
мышленности — красители и лаки, производится много табака, риса,
хлопка и т. д. [223, 480].
54
чении соглашения должна была иметь позиция Сиама,
по отношению к которому Камбоджа в соответствии с
договором 1845 г. находилась в вассальной зависимости.
Однако именно из-за противодействия Сиама это согла-
шение так и не было подписано, потому что правитель-
ство Сиама справедливо усматривало в этом попытку
подорвать его влияние в Камбодже.
Одновременно с Монтиньи в Камбоджу поехал сиам-
ский сановник, который обязан был «следить за Мон-
тиньи и камбоджийским королем» (цит. по: 109, I, 389].
После прибытия Монтиньи в Кампот сиамский сановник
немедленно направился ко двору Анг Дуонга и угрожал
ему, если тот согласится на встречу с французским
представителем и вступит с ним в переговоры. Одновре-
менно Анг Дуонг получил письмо из Сиама, в котором
король Камбоджи обвинялся в государственной измене
и попытках обратиться к Франции, «чтобы добиться не-
зависимости» [там же].
Сторонники сиамской ориентации были довольно
сильны. «Все чиновники воспротивились отъезду Его
Величества в Кампот из страха вызвать подозрения в
Сиаме», — доносил Миш [цит. по: 109, I, 388]. Анг Дуонг
под предлогом нездоровья отказался от свидания с Мон-
тиньи, тем более что последний не захотел сам при-
ехать в Удонг ко двору Анг Дуонга.
Монтиньи перед отъездом оставил в Кампоте мис-
сионера Эстре с поручением представить на рассмотре-
ние Анг Дуонга проект торгового договора. Но это шло
вразрез со всеми надеждами Анг Дуонга. Он надеялся,
что политическое соглашение с Францией даст ему воз-
можность рассчитывать в случае необходимости на под-
держку этой европейской страны против Сиама и Вьет-
нама. Ему же предлагали лишь торговый договор, не
дававший ему гарантий и ставивший его в очень щекот-
ливое положение по отношению к Сиаму и Вьетнаму.
После отъезда Монтиньи во Вьетнам Анг Дуонг ка-
тегорически отказался подписать соглашение. В после-
дующей переписке с Монтиньи он прямо указал, что
пойдет на это лишь с разрешения Сиама (223, 428].
Миссия Монтиньи в Камбоджу в целом закончилась
неудачей, и руководители французской внешней поли-
тики приписывали это тому обстоятельству, что их пред-
ставитель поставил Сиам в известность относительно
55>
своей миссии в Камбоджу. Сиам имел полную возмож-
ность оказать на Камбоджу давление и в случае необ-
ходимости просто оккупировать ее территорию, тогда
как Франция в то время еще не располагала вооружен-
ными силами в Восточной Азии и вынуждена была дей-
ствовать в основном дипломатическим путем.
В дальнейшем (1858—1862), по мере проникновения
Франции в Индокитай, Камбоджа стала занимать все
большее место в экспансионистских замыслах француз-
ских колонизаторов. Решающую роль сыграло, конечно,
географическое положение страны. Обладание Камбод-
жей увеличивало значение захваченных Францией трех
провинций Южного Вьетнама в экономике Индокитая,
подготавливало базу для дальнейшего проникновения
французских колонизаторов на север и на запад и соз-
давало барьер между основным французским владением
в Индокитае — Южным Вьетнамом и территориями, к
захвату которых стремилась Англия.
Этот этап французского проникновения в Камбоджу
тесно связан с завоеванием Францией Южного Вьетна-
ма.
Французское командование в Южном Вьетнаме пос-
ле заключения мира с Вьетнамом в 1862 г. получает
возможность начать, как выражались французские ко-
лонизаторы, «мирное» проникновение в эту страну. За-
дачи французской политики в Камбодже в этот период
заключались в том, чтобы сдержать стремление Сиама
к захватам в Камбодже, так как Франция опасалась,
что Англия сможет выйти непосредственно к границам
Южного Вьетнама. Кроме того, для Франции важно бы-
ло ввиду тяжелого положения французского экспедици-
онного корпуса в Южном Вьетнаме обеспечить хотя бы
благожелательный нейтралитет Камбоджи. В этот мо-
мент на престоле Камбоджи находился король Нородом
(1860—1904). По мере продвижения в глубь Южного
Вьетнама французское командование получило возмож-
ность вступить в непосредственные сношения с Нородо-
мом. Французский главнокомандующий Шарне усиленно
подчеркивал свое расположение к недавно вступивше-
му на престол Нородому.
От имени французского правительства Нородому
24 марта 1861 г. было направлено специальное послание
с выражением самых дружеских чувств. В нем адмирал
56
Шарне писал: «До Вас, Ваше Величество, дошли сведе-
ния о последних событиях в Кохинхине. Как Вам изве-
стно, франко-испанские войска изгнали вьетнамцев,
Сайгон освобожден, и побежденная вражеская армия
рассеяна. Окрестное население со всей почтительностью
прибыло заявить о своей покорности и готовности при-
нять покровительство, которое ему предложено. В наме-
рения Франции входит сохранить за собой плоды побе-
ды, основать в Нижней Кохинхине колонию и принести
туда все блага европейской цивилизации. Камбоджа
всегда состояла с Францией в дружеских отношениях.
Я надеюсь, что наши связи, став более тесными, станут
одновременно еще более дружескими. Как командую-
щий сухопутными и морскими силами в Кохинхине и
представитель Франции, я заверяю Ваше Величество в
наших самых лучших намерениях в отношении Камбод-
жи и соглашаюсь на предложения мира и дружбы, ко-
торые король, Ваш отец, часто делал представителю
благородного императора французов в Сайгоне. Имею
честь также поставить в известность Ваше Величество
о том, что я рассчитываю в ближайшем будущем пере-
бросить наши войска в Митхо и завладеть этим пунк-
том, последним оплотом вьетнамцев против Камбоджи»
[цит. по: 146, 288—289J.
Нородом в ответ снарядил большое посольство в
Сайгон, которое заверило французское правительство в
дружеском расположении короля. Нородому важно бы-
ло заручиться поддержкой Франции, которая пришла в
Южный Вьетнам на смену вьетнамским императорам.
Кроме того, ослабление Вьетнамской империи значи-
тельно усиливало угрозу захвата Камбоджи Сиамом, что
также вызывало у Нородома стремление опереться на
Францию, которая в то время, как он считал, была для
Камбоджи менее опасна. Оловом, Нородом был очень
склонен, подобно Анг Дуонгу, к заключению политиче-
ского соглашения с Францией.
Уже в это время во Франции сторонники колониаль-
ных захватов нащупывали почву для расширения фран-
цузских владений в Индокитае, в том числе за счет
Камбоджи. В августе и октябре 1861 г. вверх по Мекон-
гу поднималась французская канонерка якобы с целью
защиты христиан. В сентябре 1862 г. французский гу-
бернатор Южного Вьетнама адмирал Бонар посетил
57
Камбоджу и по возвращении подготовил экспедицию
для исследования Меконга и озера Тонлесап.
Период прямого вмешательства в дела Камбоджи
(1862—1864) начался после подписания мира с Вьетна-
мом. Этот период характеризуется острой борьбой в
правительственных сферах Второй империи между сто-
ронниками мексиканской авантюры, которых поддержи-
вал сам Наполеон III, и группой, связавшей себя с за-
хватами в Индокитае. Было решено все усилия сосредо-
точить на Мексике. В значительной степени это было
связано также с нежеланием обострять отношения с
Англией.
Расчеты французского правительства были, однако,
нарушены авантюристическими действиями сменившего
Бонара губернатора французского Южного Вьетнама
Ла Грандьера. Он явно превысил свои полномочия в на-
дежде на поддержку влиятельной группы сторонников
колониальных захватов в Индокитае, которая существо-
вала в Париже.
Действительно, несмотря на то что в инструкциях Да
Грандьеру, в частности от 17 февраля 1863 г., министр
морского флота говорит о важности Камбоджи для обо-
роны французской колонии в Южном Вьетнаме «в слу-
чае войны с европейской державой», он предостерегает
Ла Грандьера против какого-либо «нового предприятия»
[109, 623]. Такие же уклончивые и осторожные указания
содержатся и в его инструкциях от 18 августа 1863 г.,
хотя в депеше от 18 апреля, например, рекомендовалось
«провести зондаж у короля Камбоджи, послать к нему
офицеров, которые могли бы проехать по стране, озна-
комиться с ее ресурсами» [цит. по: 109, 629].
Подготавливая захват Камбоджи, Ла Грандьер по-
сылал вверх по Меконгу своих доверенных агентов с
целью изучить обстановку в стране, снабжая их специ-
альными инструкциями. В апреле 1863 г. в Удонге, в
частности, побывал французский офицер Бриер де Лиль,
в переговорах которого с королем Камбоджи был под-
нят вопрос о протекторате Франции над Камбоджей.
Воспользовавшись относительным спокойствием, в
Южном Вьетнаме и обострением англо-сиамских отно-
шений, Ла Грандьер решил предпринять, по выражению
Дудара де Лагре, «мирное завоевание» Камбоджи [112,
404]. В июне 1863 г. Дудару де Лагре было предписано
58
представлять в Камбодже политические, торговые и во-
енные интересы Франции, имея конечной целью установ-
ление над ней французского протектората. Вместе с
ним был послан хирург Аннекар с заданием лечить ко-
роля Камбоджи и его семью. Оба они знали кхмерский
язык.
Захват Камбоджи обеспечивал французским колони-
заторам возможность дальнейшего наступления на
Вьетнам. Так, один из французских офицеров,
Ф. Гарнье, отмечал, что процветание французской коло-
нии в Южном Вьетнаме было бы невозможным без за-
хвата Камбоджи, иначе нельзя было бы превратить Сай-
гон в крупный торговый центр Индокитая. В случае ес-
ли бы Камбоджу захватил Сиам, вся торговля Лаоса и
Камбоджи велась бы через Бангкок [72, I, 151].
К приезду Дудара де Лагре при дворе Нородома бы-
ло сильно влияние сиамской партии, но благодаря ак-
тивной деятельности миссионеров Миша и Жанена, ко-
торые имели среди окружения Нородома значительное
влияние, часть представителей придворной верхушки
высказалась за французскую ориентацию.
Дудар де Лагре удачно использовал стремление Но-
родома избавиться от слишком назойливой опеки Сиа-
ма, который в этот период представлял наиболее реаль-
ную угрозу независимости Камбоджи. Дудар де Лагре
стал внушать Нородому, что истинным его другом яв-
ляется Франция и что якобы только при ее поддержке
тот сможет в дальнейшем сохранить свой престол [112,
105]. В конечном итоге Нородом дал согласие на визит
Ла Грандьера и подписание договора о протекторате.
3 августа 1863 г. Ла Грандьер прибыл в Пномпень. Ис-
пользуя услуги миссионера Миша, а также ситуацию,
подготовленную усилиями Дудара де Лагре, Ла Грандь-
еру удалось окончательно убедить Нородома в преиму-
ществе союза с Францией и необходимости ее протекто-
рата над Камбоджей. К тому же аргументам Ла
Грандьера придавала особый вес французская канонер-
ка, ставшая на якорь на рейде Пномпеня под самыми
окнами королевского дворца.
После непродолжительных переговоров И августа
1863 г. был подписан секретный франко-камбоджийский
договор о протекторате. Впоследствии, когда дело рас-
крылось и Сиам заявил протест французскому прави-
5»
тельству, Ла Грандьер категорически отрицал примене-
ние каких-либо форм давления с его стороны, в то вре-
мя как Нородом в своих объяснениях Сиаму именно
этим мотивировал свое поведение [233, 330—331]. Любо-
пытно, что люди, близко знавшие закулисную сторону
«подготовки» нового договора, считали, что на Нородо-
ма не только было оказано давление, но его к тому же
и просто обманули. «Король, — писал близкий Ла
Грандьеру дипломат Л. Карне,— едва ли понимал
истинный смысл слова „протекторат"» [47, 865].
Договор с Камбоджей состоял из 19 статей (текст
ом. 127, 61—64]. Ст. 1 договора гласила, что француз-
ский император соглашается принять Камбоджу под
свой протекторат. Франция получала право назначать
своего представителя, которому в королевстве должны
были воздаваться такие же почести, как и важнейшим
сановникам Камбоджи. Ст. 4 гласила, что ни один пред-
ставитель иностранного государства (в том числе Анг-
лии и Сиама) не имеет права находиться на территории
страны без предварительного согласия губернатора
Южного Вьетнама и договоренности с правительством
Камбоджи. Договор лишал правительство Камбоджи
права проводить самостоятельную торговую политику:
все порты страны открывались для торговли француз-
ских кораблей, и французские подданные получали воз-
можность свободно передвигаться и торговать по всей ее
территории (ст. 10).
Судопроизводство в отношении камбоджийцев оста-
валось в компетенции кхмерских судебных органов.
В случае конфликта между французским подданным и
камбоджийским дело передавалось на рассмотрение
французского представителя в присутствии камбоджий-
ского чиновника.
Ст. 15 устанавливала свободу деятельности католи-
ческих миссионеров и давала им право строить храмы,
семинарии, школы и т. д. Согласно ст. 16, Франция при-
нимала на себя обязательство поддерживать в Камбод-
же «порядок и спокойствие и охранять ее от всякого
рода внешних нападений». Для обеспечения этого фран-
цузское правительство получало разрешение на устрой-
ство угольной базы и складов для кораблей француз-
ского флота. Кроме того, правительство Камбоджи пре-
доставляло Франции право на разработки корабельного
60
леса (ст. 17 и 18). Несмотря на настойчивые требова-
ния Дудара де Лагре, в договор не была включена
статья, предоставлявшая французским подданным право
покупать и продавать землю в Камбодже.
Этот неравноправный договор имел для Франции
большое значение не только в смысле непосредственных
материальных выгод, но и как важный юридический до-
кумент, подтверждавший «право» французского импера-
ратора на захват Камбоджи.
В Париже в правительственных сферах известие о
подписании договора вызвало волнение. Если сторонни-
ки захватов в Индокитае открыто радовались, то пред-
ставители кругов, заинтересованных в мексиканской
экспедиции, выражали резкое недовольство. Особенно
возмущен был министр иностранных дел Друэн де
Люис, который находил невозможным при сложившейся
международной обстановке обострять отношения с Анг-
лией, а тем более ввязываться в новые авантюры в Ин-
докитае.
Действительно, французский министр иностранных
дел имел основания для беспокойства. В английской пе-
чати началась ожесточенная антифранцузская кампания
в связи с заключением франко-камбоджийского догово-
ра. Особенное возмущение вызвали статьи договора, ста-
вившие Францию в положение наиболее благоприятст-
вуемой державы в Камбодже. Английское правительст-
во сделало официальные представления правительству
Франции, и французскому министру иностранных дел
дважды (в марте 1864 и в июне 1865 г.) пришлось вы-
ступать с заявлениями, что он «не придает значения»
этому договору, который является делом министерства
военно-морского флота {109, 629].
Среди французской администрации в Индокитае ко-
лебания правительства вызвали раздражение и беспо-
койство. Действия в Камбодже, предпринятые без кон-
сультации с руководящими деятелями в правительстве,
могли кончиться весьма плачевно для их инициаторов.
В инструкциях Дудару де Лагре прежний уверенный
тон Ла Грандьера меняется. «В своих депешах, — пишет
он, — министр ставит меня в несколько затруднительное
положение. Если бы во Франции знали эту страну так
же, как мы, дела пошли бы по-другому. К несчастью,
там слишком считаются с Сиамом и теми, кто стоит за
61
ним» (цит. по: 112, 398]. Более конкретных указаний,
кроме советов держаться по-прежнему, Дудар де Лагре
от своего руководства не получал, что, естественно, все-
ляло в него беспокойство и тревогу. «Страх рассердить
Альбион может нас остановить, — пишет он. — Из это-
го следует, что мое положение часто бывает щекотли-
вым, в зависимости от того, какой ветер дует в Пари-
же» (цит. по: 112, 404].
Между тем в Париже круги, заинтересованные в за-
хватах в Индокитае, энергично защищали Ла Грандье-
ра и убеждали Наполеона III дать согласие на ратифи-
кацию договора. Речь шла, по существу, об окончатель-
ном разделе Камбоджи, так как претензии Сиама, после
того как французские войска появились на границах
Камбоджи, сводились к желанию присоединить к себе
провинции Ангкор, Баттамбанг, Пурсат и Компонгспе, а
также некоторые территории тайских княжеств.
Правительство Сиама стремилось использовать коле-
бания Франции относительно ратификации договора с
Камбоджей, чтобы укрепить свое влияние на Нородома.
Сиамские сановники при дворе Нородома в своих бе-
седах с королем обращали внимание на неопределен-
ность позиции Франции, убеждая его, что французское
правительство — ненадежный союзник и собирается в
скором времени вообще уйти из Южного Вьетнама. Кро-
ме того, они угрожали, что Сиам выставит в качестве
претендентов на престол Камбоджи братьев Нородома,
находившихся в Бангкоке в качестве заложников. Эти
аргументы произвели сильное впечатление на Нородома,
тем более что в Бангкоке по-прежнему хранились знаки
его королевского достоинства и вопрос о коронации, а
следовательно, и о законном утверждении его на пре-
столе, влиял на его политику.
1 декабря 1863 г. Камбоджа заключила с Сиамом
секретный договор из 11 статей [текст см. 112, 95—101].
Нородом в нем именовался правителем Камбоджи, а ко-
ролевство рассматривалось как данник Сиама. Договор
устанавливал, что правитель Камбоджи назначается
только по приказу из Бангкока. В случае возмущения
против Сиама в провинциях, которые ранее принадле-
жали Камбодже, камбоджийские власти обязывались не
оказывать ни малейшей поддержки мятежникам. По
этому договору Нородом терял все права на провинции
62
Баттамбанг, Ангкор и принадлежавшие Камбодже тай-
ские провинции. Кроме того, Сиам оставлял за собой
право захватить Пурсат и Компонгспе, в случае если
«правитель Камбоджи не будет вести себя хорошо».
Французскому правительству договор Сиама с Кам-
боджей стал известен только в сентябре 1864 г. (из
текста, напечатанного в английской газете, которая вы-
ходила в Сингапуре). Этот дипломатический просчет
Дудара де Лагре, о котором обычно глухо говорят
французские историки, значительно усиливал позиции
Сиама в последующих переговорах с Францией.
После подписания договора с Сиамом переговоры о
коронации Нородома продолжались. Правительство
Сиама, рассчитывая еще более утвердить свое влияние
в Камбодже и окончательно похоронить договор с
Францией от 11 августа 1863 г., стремилось к тому, что-
бы Нородом получил корону из рук либо короля Сиа-
ма, либо одного из его сановников, причем в отсутствие
представителя Франции.
Дудар де Лагре, выражая интересы наиболее агрес-
сивной группы французских колонизаторов, со своей
стороны употребил все усилия, чтобы не дать осуще-
ствиться этому. В переписке с Нородомом он заявлял,
будто французское правительство исходит исключитель-
но из интересов Камбоджи, не советуя ему делать это.
В письме Нородому он ставит вопрос: будет ли король
после коронации его Сиамом рассматриваться в каче-
стве независимого правителя? Если да — Франция со-
гласна, если нет — французское правительство никогда
не пойдет на это [112, 106).
На случай отказа короля подчиниться его советам
Дудар де Лагре готовил государственный переворот.
Обстановка в стране складывалась чрезвычайно благо-
приятно для его замыслов. В Камбодже боролись за
влияние две партии. Одна выступала против французов,
за присоединение к Сиаму, и во главе ее находились
правители Компонгтхома и Баттамбанга. Другая влия-
тельная группировка стояла за французскую ориента-
цию. Каждая из группировок стремилась использовать
для усиления своих позиций местное население, недо-
вольство которого феодальным гнетом в обстановке
ожесточенной борьбы Сиама и Франции за влияние в
Камбодже принимало часто антисиамскую или анти-
63
французскую окраску. Для подготовки переворота в
стране Дудар де Лагре опирался не только на влия-
тельных сторонников французской ориентации при дво-
ре Нородома. В помощь ему были выделены и воору-
женные силы.
3 марта, после отъезда Нородома в Кампот, Дудар
де Лагре с отрядом вооруженных матросов занял ко-
ролевский дворец. Перед дворцом был водружен фран-
цузский флаг, который должен был означать, как за-
явил Дудар де Лагре премьер-министру Нородома, что
Франция не уступит никому своих «прав» и «будет все-
ми средствами обеспечивать спокойствие Камбоджи»
[112, ПО]. Реальная угроза потерять королевство заста-
вила Нородома вернуться. После того как были полу-
чены подкрепления из Сайгона, в распоряжении Дудара
де Лагре находилось уже 5 канонерских лодок. Фран-
цузские солдаты заняли Удонг и Пномпень. Сиамские
войска, которые находились в стране, никакого сопро-
тивления французам не оказали.
Между тем правительство Второй империи ратифи-
цировало договор с Камбоджей о протекторате, и 8 ап-
реля 1864 г. Ла Грандьер известил об этом Нородома.
Обмен ратификационными грамотами состоялся 12 апре-
ля 1864 г. Одновременно французское правительство,
уступив Сиаму часть территории Камбоджи, договори-
лось с ним о коронации Нородома в присутствии пред-
ставителей Франции и Сиама. Коронация состоя-
лась 3 июня в Удонге. «После этого,— писал де Лаг-
ре,— на нас смотрят здесь, как на хозяев» [112, 124].
19 июня последний отряд сиамских войск покинул Кам-
боджу.
Франция праздновала победу, Нородом радовался,
что сохранил за собой и своими потомками королевский
трон. Радовался он этому в тот момент, когда договор,
подписанный с Францией, вызвал серьезное недоволь-
ство среди камбоджийской верхушки. Многие из окру-
жения Нородома считали, что этот договор не дает ре-
альных выгод, в частности не укрепляет позиции Кам-
боджи по отношению к Сиаму, тогда как Франция,
будучи сильнее Сиама, представляет для Камбоджи
большую угрозу.
Период 1864—1867 гг., который завершился оконча-
тельным соглашением Франции с Сиамом о разделе
64
Камбоджи, является весьма бурным в истории этого
королевства. Сложные и запутанные переговоры, кото-
рые велись в Бангкоке, бесконечные сплетения англо-
французских противоречий в Индокитае, внутренние
смуты, которые часто происходили не без вмешатель-
ства извне — в зависимости от хода переговоров Сиама
и Вьетнама с Францией, — все это необычайно ослож-
няло положение Камбоджи.
Одновременно с «умиротворением» страны француз-
ские колонизаторы предпринимали энергичные попытки
договориться с Сиамом об окончательном признании
французских прав на Камбоджу. Сложные переговоры
были завершены только в 1867 г.
В ходе этих переговоров выявились чрезвычайно
резкие разногласия в правительственных сферах Вто-
рой империи по вопросу о дальнейших действиях в Ин-
докитае. В конечном итоге победила точка зрения фран-
цузского министерства иностранных дел, которое счита-
ло необходимым добиться формального отказа Сиама
от претензий на Камбоджу, пусть даже ценой довольно
значительных уступок. Правительство Второй империи
пошло на уступки Сиаму при заключении договора
1867 г. [текст см. 127, 65—66].
Во время предварительных переговоров в Бангкоке
о заключении договора 1867 г. правительство Сиама
добивалось помимо присоединения провинции Баттам-
банг и Ангкор признания своих прав на всю террито-
рию Луанпрабанга, и французский консул Обаре, кото-
рый вел переговоры, дал было на это согласие с усло-
вием, однако, чтобы границы Луанпрабанга были опре-
делены под контролем французских представителей. Но
Шаслу-Лоба выразил протест и настоял на том, чтобы
вопросы о бассейне Меконга, о путях в Китай и о Луан-
прабанге не ставились в переговорах.
По условиям договора 1867 г. соглашение между
Камбоджей и Сиамом от 1 декабря 1863 г. аннулирова-
лось. Права Франции на протекторат над Камбоджей
были официально признаны Сиамом, за что Сиам полу-
чил две провинции Камбоджи — Баттамбанг и Ангкор.
Фактически это был раздел Камбоджи между Францией
и Сиамом.
14 июня 1870 г. в Сайгоне была подписана дополни-
тельная статья договора. Она объявляла нейтральными
6 Зак. 94
65
воды озера Тонлесап, как имеющего важное экономи-
ческое значение для Сиама и Камбоджи.
Договор 1867 г. не удовлетворил сторонников коло-
ниальных захватов, которые считали его ошибкой фран-
цузской дипломатии и обвиняли правительство в уступ-
ках Англии в ущерб интересам страны. Гарнье писал:
«К несчастью, до настоящего времени мы подчиняли
нашу политику политике Англии. Привыкнув торговать
интересами Франции в отдаленных частях света, наша
дипломатия всегда жертвовала ими для сохранения сер-
дечного согласия» [72, II, 558]. Представители этой при-
обретавшей все большее влияние в правительстве груп-
пировки требовали возвращения Камбодже провинций
Баттамбанг и Ангкор, так как, утверждали они, без
обладания этими провинциями невозможно направить
экспорт товаров из бассейна Меконга через Сайгон8.
Разумеется, все это прикрывалось рассуждениями о не-
обходимости сохранить «единство» Камбоджи, о ее бла-
ге и т. п.
Важным шагом по пути дальнейшего укрепления
французской администрации в Камбодже явились со-
глашения от 26 марта 1882 г. и 17 июня 1884 г. Соглас-
но первому, оружие в Камбоджу могло ввозиться толь-
ко через Сайгон. Второе было подписано буквально под
угрозой штыков. Оно лишало страну остатков самостоя-
тельности [текст см. 127, 67—68].
По этому соглашению (ст. 1) король заранее одоб-
рял все реформы, которые французское правительство
сочтет необходимым ввести в Камбодже. Камбоджий-
ские чиновники ставились под контроль французских
чиновников. Вопросы установления и взимания налогов,
таможенных сборов, косвенного обложения, обществен-
ных работ переходили целиком в ведение французской
администрации. Резиденты или лица, исполняющие эту
должность, назначались по договору в провинции и всю-
ду, где их присутствие было сочтено необходимым
(ст. 4). Они подчинялись генеральному резиденту, ко-
торый, в свою очередь, подчинялся губернатору Кохин-
хины. Резидент получал свободный доступ к королю
Камбоджи (ст. 5). Устанавливался цивильный лист для
8 Эта мысль повторяется почти во всех работах современников
этих событий (см. А. Мора, Ф. Гарнье, Л. Эдебер и др.).
66
содержания короля (300 тыс. пиастров) и принцев
(ст. 7).
Современники, оценивая значение этого договора,
отмечали, что проще было бы совсем сместить Норо-
дома, выслать его на остров Пуло-Кондор, а Камбоджу
поставить под прямое управление французской колони-
альной администрации [194, 71—72}. Эта критика со-
глашения, заключенного под нажимом Ш. Томпсона,
была вызвана восстанием, поднявшимся по всей стране,
которое задержало осуществление планов окончатель-
ного подчинения страны колонизаторам. Имея в виду
Томпсона, Л. Детруая писал: «Он думал, что служит
интересам своей страны. Но он жестоко ошибался. За-
ставляя старого Нородома расписаться в своем собст-
венном позоре и унижении, он не учел обстановки в
стране» [194, 77}.
И только по соглашению 1897 г. Франция полностью
установила свой контроль над Камбоджей, фактически
превратив страну в свою колонию.
Установление вопреки интересам кхмерского народа
протектората над Камбоджей явилось лишь одним из
этапов французских колониальных захватов в Индоки-
тае.
Захват Северного и Центрального Вьетнама
и франко-китайская война 1884—1885 гг. 9
Подписание Сайгонского договора (1874) явилось
важным этапом на пути дальнейшего проникновения
французских колонизаторов в Центральный и Северный
Вьетнам. Вьетнамское правительство все же не собира-
лось легко примириться с французским протекторатом.
Лавируя между Китаем и Францией, оно пыталось со-
хранить остатки самостоятельности.
Так, вьетнамское правительство попыталось устано-
вить дипломатические отношения с Сиамом. В 1877 г.
Ты Дык направил посольство с традиционной данью в
Пекин, чтобы продемонстрировать свою вассальную за-
висимость от Китая. Он не хотел согласиться с захва-
9 Тема этого раздела подробно исследована в советской лите-
ратуре [149; 170; 148].
5*	67
том французами западных провинций Кохинхины и за-
держивал выплату контрибуции по договору 1862 г.
Французские консулы во Вьетнаме находились под
строгим надзором, а вьетнамские власти спешно закупа-
ли английское оружие у английских и китайских тор-
говцев.
В 1881 г. Ты Дык вновь направил китайскому импе-
ратору традиционную дань, но направил ее не в Нан-
кин, город, расположенный неподалеку от вьетнамо-ки-
тайской границы, как это делалось обычно, а прямо в
Пекин. Он хотел не только передать китайскому импе-
ратору обычные дары, но и просить его помощи против
Франции. Французский посол в Китае доносил в Па-
риж по поводу этого посольства Ты Дыка: «Оно имеет
цель не только передать обычные дары, но должно
также попросить поддержки Китая против нас» [76,175].
Однако китайское правительство не могло ничем по-
мочь Ты Дыку, оно боялось новых осложнений. На за-
падных границах Китая по-прежнему не утихали вос-
стания, а кроме того, внимание Китая было отвлечено
экспансией Японии и требованием европейских госу-
дарств и США пересмотра договоров. Сверх того, в
1878—1880 гг. у Китая возник конфликт с Россией
из-за Кульджи [149, 294].
Но Китай не признал этого франко-вьетнамского
договора, считая, что он затрагивает важные инте-
ресы Китая. В своей переписке с Францией китай-
ская сторона подчеркивала, что Вьетнам является ста-
рым вассалом Китая и что от положения во Вьетнаме во
многом зависят безопасность южных границ и торговые
интересы китайского государства.
Попытки Ты Дыка уклониться от выполнения до-
говора 1874 г., как его понимали французские колони-
заторы, и укрепить феодальные связи с Пекином были
использованы в качестве предлога для новой вооружен-
ной агрессии против Вьетнама в 1882—1883 гг. К тому
же если в 1875 г. над Францией висела угроза герман-
ского нападения, то с конца 70-х годов, когда к власти
пришли либеральные республиканцы, и особенно после
Берлинского конгресса, когда правительство Бисмарка
стало поощрять колониальные авантюры Франции, что-
бы отвлечь ее от европейских дел, руки у французского
правительства были развязаны.
68
Не последнюю роль в решении правительства Фран-
ции сыграл и затяжной экономический кризис, разраг
зившийся в начале 1882 г. и затянувшийся более чем
на четыре года. В палате депутатов и в прессе выска-
зывались решительные требования добиваться новых
рынков как главной цели колониальной политики.
Ф. Энгельс квалифицировал колониальную политику
Франции в этот период как «колонизацию в интересах
биржевых афер, которую Франция теперь прямо и не-
прикрыто проводит в Тунисе и Тонкине» [4, 53]. Обо-
роты Индокитайского банка выросли за 1880—1885 гг.
в пять раз.
В апреле 1882 г. в Ханой был направлен француз-
ский отряд из 600 солдат под командованием Ривьера.
Между тем по договору 1874 г. в Ханое не могло на-
ходиться более 100 французских солдат, поэтому Ривье-
ру вьетнамское правительство заявило протест.
Представив дело так, будто бы он был вынужден
ответить на вьетнамские угрозы, Ривьер 25 апреля
1882 г. штурмом овладел крепостью Ханоя. Там 6н
остался, не предпринимая решительных действий, до
прибытия подкреплений в начале 1883 г., после чего
приступил к овладению дельтой Красной реки.
В феврале французскими войсками был оккупирован
район угольных шахт у бухты Хонгая, который пред-
ставлял большой интерес в качестве базы для француз-
ского военно-морского флота как единственное место,
где можно было пополнять запасы угля.
Однако дальнейшему продвижению французских
войск помешало растущее сопротивление вьетнамских
войск и отрядов «Черных флагов», которые обложили
Ханой со всех сторон. 19 мая 1883 г. во время вылазки
из ханойской крепости отряд Ривьера понес сильные по-
тери, а сам Ривьер был убит.
При известии о разгроме отряда Ривьера француз-
ское правительство направило своему губернатору в
Южном Вьетнаме телеграмму: «Палата депутатов еди-
ногласно проголосовала за предоставление кредитов для
Тонкина. Франция отомстит за своих славных сынов»
(цит. по: 76, 180].
Французское правительство спешно направило во
Вьетнам крупный экспедиционный корпус, который при-
был туда в августе 1883 г. Это были 4 тыс. солдат под
69
командованием генерала Буэ. Новая франко-вьетнам-
-ская война началась.
После смерти Ты Дыка 17 июля 1883 г. вьетнамское
правительство оказалось в трудном положении. В Хюэ
был учрежден регентский совет, в состав которого во-
шли Нгуен Тунг Хиеп, Нгуен Ван Тыонг и Тон Тхат
Тхюйет. Только за два года сменились на престоле че-
тыре императора: Дык Дык, Хиен Хоа (был отравлен),
Киен Фук, которого в 1885 г. регентский совет заменил
его младшим братом Хам Нги. Пользуясь этим, фран-
цузские войска направили свой удар против вьетнам-
ской столицы. 18—20 августа военно-морские силы
Франции под командованием адмирала Курбе после
бомбардировки и десанта захватили форты Тхуанана,
прикрывавшие путь к Хюэ. После этого дорога к вьет-
намской столице была открыта.
Не дожидаясь подхода французских войск, вьетнам-
ское правительство решило капитулировать, и 25 ав-
густа 1883 г. был подписан новый франко-вьетнамский
договор. Первая статья договора провозглашала уста-
новление французского протектората над Вьетнамом.
Франция получала право держать при дворе императо-
ра в Хюэ своего резидента, оккупировать ряд пунктов
на территории Вьетнама, для французской торговли до-
полнительно открывался ряд вьетнамских портов.
Несмотря на подписание договора, положение фран-
цузских войск во Вьетнаме было не из легких. Росло
сопротивление оккупантам со стороны не только вьет-
намского населения, но и китайских регулярных войск
и отрядов «Черных флагов».
Дело в том, что приближение военных действий к
южным границам Китая создавало непосредственную
угрозу китайской территории, не говоря уже о том, что
захват Тонкина наносил прямой ущерб китайской тор-
говле. В ноябре 1883 г. цинское правительство, поддер-
жанное Англией, заявило, что оккупация Францией
Тонкина расценивается Китаем как нарушение мира со
стороны Франции, что Китай не признает франко-вьет-
намского договора, поскольку Вьетнам является васса-
лом Китая, и отказывается вывести свои войска из
Тонкина.
Тем временем численность французского экспедици-
онного корпуса в Тонкине была доведена до 7 тыс. сол-
70
дат и захват территории Северного Вьетнама продол-
жался. 16 декабря 1883 г. был взят Сонтэй, 12 марта
1884 г. — Баннинь, 10 апреля — Хынгхоа, 1 июня —
Тюенкуанг.
В мае 1884 г. Ли Хун-чжан самостоятельно пошел
на переговоры с Францией. Он считал, что Китаю «сле-
дует устраниться из Тонкина, чтобы сосредоточить все
силы в направлении Кореи». Более того, он видел во
французском проникновении в Тонкин средство уравно-
весить и отвлечь к югу Англию, усилившую в Корее
свое влияние. С французской стороны в переговорах
принял участие капитан Фурнье, который в этот мо-
мент находился в Тяньцзине и был связан с Ли Хун-
чжаном. 11 мая 1884 г. они подписали предварительную
конвенцию о дружбе и добрососедских отношениях.
Франция обязывалась соблюдать неприкосновенность
южных границ Китая и защищать их от посягательств
любой другой державы. Китай взамен признавал фран-
ко-вьетнамские договоры, обязывался вывести свои
войска из Северного Вьетнама и открыть свои южные
границы для французской торговли. Таким образом,
эта конвенция лишала Вьетнам поддержки Китая.
После того как Вьетнам остался в одиночестве,
французский уполномоченный Патенотр вступил в пе-
реговоры с правительством Хюэ и потребовал от имени
французского правительства подписания нового догово-
ра, текст которого был уже выработан в Париже без
каких-либо консультаций с вьетнамской стороной. Бу-
дучи в трудном положении, правительство Хюэ согласи-
лось, и новый договор был подписан 6 июня 1884 г.
По условиям договора Вьетнам соглашался на фран-
цузский протекторат, т. е. чтобы Франция представляла
Вьетнам во внешних сношениях. Сюзеренитет Китая
над Вьетнамом упразднялся. Франция получала право
держать свои вооруженные силы в фортах на подступах
к Хюэ, что ставило столицу под постоянную угрозу воен-
ного нападения.
Франко-китайская конвенция 1884 г. оказалась не-
долговечной. Использовав столкновение франко-китай-
ских войск у Лангсона, французское правительство за-
говорило о нападении со стороны Китая. Китайское
правительство, где сторонники решительных действий
против западных стран одержали верх, выступило с
71
протестом, усмотрев в этом столкновении нарушение
конвенции.
Правительство Ферри, убежденное, что иностранные
державы, и прежде всего Англия, не помешают воен-
ным действиям, если не будут затронуты их торговые
интересы, решило начать войну с Китаем. Палата воти-
ровала новые громадные ассигнования на захваты в
Тонкине.
Французский флот под командованием адмирала
Курбе бомбардировал китайский порт Фучжоу. Фран-
цузские суда блокировали остров Тайвань и захватили
острова Пенхуледао, принадлежавшие Китаю, чтобы
нарушить каботажное морское судоходство в этом райо-
не и помешать доставке морем риса на север Китая.
В ответ на это китайские регулярные части вместе
с вьетнамскими войсками и «Черными флагами» пред-
приняли наступление в Северном Вьетнаме и нанесли
ряд чувствительных ударов французским войскам. Осо-
бенно тяжелое поражение французские войска потер-
пели при Лангсоне. Четырехтысячный французский от-
ряд под командованием генерала Негрие вынужден был
оставить Лангсон и, бросив орудия, боеприпасы и кас-
су со 120 тыс. пиастров, начал беспорядочное отступ-
ление. При известии об этом поражении во француз-
ской печати заговорили о «колониальном Седане» и да-
же о «Ватерлоо».
Правительство Ферри немедленно начало переговоры
о мире, которые были продолжены уже новым кабине-
том — Бриссона, сменившим кабинет Ферри. 9 июня
1885 г. в Тяньцзине был подписан франко-китайский
мирный договор. Не имея возможности продолжать вой-
ну, цинское правительство решило пойти на уступки,
отказаться от сюзеренитета над Вьетнамом, а также
признать франко-вьетнамские договоры. Кроме того,
Китай обязывался открыть на китайско-вьетнамской
границе два пункта для иностранной торговли — в
районе Лаокая и Лангсона, а также установить льгот-
ный торговый тариф на границе Тонкина с провинцией
Юньнань и Гуаней. В случае постройки железных дорог
в этом районе Китай должен был обратиться к фран-
цузскому капиталу.
Используя экономическую отсталость страны, ценой
кровавых экспедиций, не только причинивших тяжелые
72
страдания вьетнамскому народу, «о и стоивших боль-
ших жертв народу Франции, был захвачен сначала Юж-
ный Вьетнам, а затем Центральный и Северный. Но
вьетнамский народ продолжал сопротивление и борьбу
за свою свободу и национальную независимость, в то
время как феодальная верхушка страны все более шла
на сближение с колонизаторами. Это в конечном счете и
явилось одной из важнейших причин поражения Вьетна-
ма в ходе франко-вьетнамских войн. Кроме того, Вьет-
нам, находясь на стадии разложения феодальных отно-
шений, не мог устоять против высокоразвитой капитали-
стической страны.
Глава III
ХАРАКТЕР АНГЛО-ФРАНЦУЗСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
В СИАМЕ
Сиам в планах английских
и французских колонизаторов
Еще на заре капиталистического развития Европы
Сиам привлекал взоры европейских торговцев и море-
плавателей. Это объяснялось его выгодным географи-
ческим положением, важной ролью, которую он играл
в транзитной торговле, и, наконец, наличием довольно
значительного количества товаров местного происхож-
дения, пользовавшихся спросом на мировом рынке.
Благодаря расположению на пути между Индией и
странами Дальнего Востока — Китаем и Японией, то-
вары которых были главной приманкой для купцов и
мореплавателей того времени, Сиам всегда имел боль-
шое значение в качестве важного перевалочного пункта.
Особенно эта его роль возросла в XVI в., когда порту-
гальцы после захвата Малакки обеспечили себе конт-
роль над кратчайшим путем из Индии на Дальний Во-
сток.
В связи с этим, чтобы избежать грабежа со сторо-
ны португальских захватчиков, купцы и мореплаватели
из стран Азии, да и не только из стран Азии, вынуж-
дены были идти в обход Малаккского пролива, причем
многие из них выбирали путь через территорию Сиама.
Они либо перетаскивали свои суда волоком через пере-
шеек полуострова Малакка (Кра) !, либо двигались по
пути Тенассерим — Аютия [118, 17].
1 Здесь в 1880—1881 гг. французские колонизаторы вынашивали
планы строительства судоходного канала, чтобы снизить стоимость
морских перевозок и иметь возможность конкурировать с англий-
скими судами. Особое беспокойство эти планы вызвали среди пред-
ставителей английской буржуазии Сингапура, так как тогда Синга-
пур во многом потерял бы свое значение крупнейшего перевалочного
пункта в торговле между Западом и Востоком. Проект, однако, не
был осуществлен из-за технических трудностей.
74
Большое значение в международной торговле имели
и такие товары, производимые непосредственно в Сиа-
ме, как олово, свинец, селитра, которые находили сбыт
во всех странах Юго-Восточной Азии. Славились также
его слоновая кость, ценные сорта дерева, кожи оленей
и буйволов. В более позднее время, к середине XIX в.,
когда европейские купцы лучше познакомились с осо-
бенностями сиамского рынка, среди важнейших экспорт-
ных товаров Сиама назывались рис, перец, сушеная ры-
ба, соль, скот, морские моллюски. Кроме того, европей-
ских торговцев интересовали табак, хлопок, кофе и воз-
можность наладить в Сиаме производство чая, индиго,
фруктов, овощей, камеди, лака.
Ввозились в Сиам хлопчатобумажные ткани, керо-
син, шелк, сахар, опиум, стекло и стеклянная посуда,
джутовые мешки [32, II, 147], а также шерстяные тка-
ни и ряд других товаров европейского происхождения
[215, 612].
Одним из наиболее крупных торговых центров, где
сосредоточивалась внутренняя, сухопутная торговля
Сиама со странами Индокитая, был Корат. Его геогра-
фическое положение в дуге реки Меконг было особенно
удобным. Здесь торговцами были главным образом ки-
тайцы, прибывшие из Бангкока [194, 61]. Французский
путешественник Муо, пересекший плоскогорье Корат,
отмечал, что каждый день он встречал караваны по
80—100 буйволов, которые везли шкуры оленей, анти-
лоп и пантер, шелк-сырец, скупленный в лаосских де-
ревнях, хлопок, слоновую кость, павлиньи перья и т. д.
[96, 108].
Сиам, используя выгоды своего географического и
внутриполитического положения, становился как бы
естественным портом для стран Индокитайского полу-
острова.
Особенно значение Сиама в этом смысле возросло
после захватов Англии в Бирме, а Франции — в Южном
Вьетнаме и Камбодже.
Первое место в торговле Сиама с европейскими
странами во второй половине XIX в. занимала Англия.
Торговля Франции, а также других капиталистических
держав, в том числе и России, с Сиамом была незна-
чительна, прямо-таки ничтожна, хотя представители
французских торгово-промышленных кругов были заин-
75
тересованы в ее развитии 2. Выражая их точку зрения,
современник описываемых событий, сподвижник
Ф. Гарнье в его путешествиях по Индокитаю Л. Детруая
писал с негодованием, что французское правительство
даже не удосужилось направить в Корат своего консу-
ла, который бы информировал правительство, а через
него торгово-промышленные круги о состоянии рынка в
этом важнейшем центре внутренней торговли Индоки-
тайского полуострова [194, 67}.
Все остальные капиталистические державы пытались
выступать здесь единым фронтом против своего главно-
го торгового конкурента — Англии. «В торговом отноше-
нии преобладание Франции на юге для нас выгоднее
английского уже потому, — писал российский генераль-
ный консул в Нью-Йорке А. Е. Оларовский, — что даст
нам возможность открыть новые рынки для сбыта на-
шего керосина и нефти, избавив его от конкуренции аме-
риканской нефти и керосина, сбываемой в тех краях
Англией, а при ближайшем изучении сиамского и юж-
нокитайских рынков мы, может быть, найдем сбыт и
для других наших сырых продуктов» [32, II, 148].
Корабли Сиама регулярно появлялись в портах Япо-
нии и Китая, заходили в Персию и Аравию. Главными
торговыми контрагентами Сиама до прихода европейцев
были Китай, Япония, Индия, из стран Индокитайского
полуострова — Бирма, Камбоджа, наконец, Индонезия
и ряд других государств Юго-Восточной Азии.
Контакты с европейскими странами, быстро идущи-
ми по пути капиталистического развития, а в последней
трети XIX и начале XX в. перешедшими в стадию импе-
риализма, в конечном итоге содействовали превращению
Сиама в полуколонию.
Сам термин «полуколония», или «зависимая страна»,
носит условный характер. Тем не менее вполне можно
выделить некоторые общие, характерные для полуколо-
нии черты. Полуколония — это формально независимое,
но фактически находящееся в разнообразных формах
2 Для сравнения приведем данные о внешнеторговых оборотах
Тонкина, захваченного Францией. Из них особенно хорошо видна
слабость французской торговли. В 1889 г. ввоз в Тонкин товаровиз
Франции составил 6579 тыс. фр., ввоз же из других стран —
17 174 тыс. Вывоз во Францию и Кохинхину составил всего 447 тыс.,
а в другие страны — 10 162 тыс. фр. [см. 215, 541].
76
зависимости от развитых в промышленном отношении
государств — дипломатической, финансовой, экономиче-
ской и др. В отличие от колоний полуколонии всегда
являлись субъектами международного права, имели сво-
его суверенного главу государства, свои армии, дипло-
матические представительства за границей и т. д., часто
принимали участие в качестве партнеров, пусть ничего
не решавших, в различных дипломатических комбинаци-
ях крупных империалистических держав.
Полуколонии юридически были в неравноправном
положении — они были опутаны навязанными им до-
говорами, существенно ограничивавшими их суверени-
тет в области внешней политики и экономики. К этому
следует добавить в ряде случаев прямое вмешательство,
вплоть до вооруженной интервенции, дипломатического
и военного давления и т. д., в их внутренние дела со
стороны развитых в капиталистическом отношении го-
сударств.
Следует заметить, что появление такого социально-
экономического явления, как полуколония, характерно
именно для периода империализма. В период империа-
лизма, отмечал В. И. Ленин, «к многочисленным «ста-
рым» мотивам колониальной политики финансовый ка-
питал прибавил борьбу за источники сырья, за вывоз
капитала, за «сферы влияния» — т. е. сферы выгодных
сделок, концессий, монополистических прибылей и пр.—
наконец за хозяйственную территорию вообще» [10,
421-422].
Действительно, несмотря на то что контакты Сиама
с европейскими купцами и мореплавателями восходят
еще к XVI—XVII вв., превращение этой страны в полу-
колонию началось в середине XIX в., а завершилось к
концу XIX — началу XX в. В ходе этого процесса Сиам
постепенно утрачивал суверенитет в ряде важнейших
областей политической и экономической жизни: импе-
риалистические державы постепенно добивались от него
признания за их подданными права наиболее благопри-
ятствуемой нации, Сиам вынужден был предоставлять
иностранцам торговые и финансовые привилегии, право
экстерриториальности, концессии. Наконец, потеряв
один за другим значительные участки своей территории,
Сиам был разделен- империалистическими державами
на сферы влияния. Характеризуя процесс превращения
77
Сиама в полуколонию, российский дипломат А. Е. Ола-
ровский писал: «К сожалению, Сиаму благодаря интри-
гам и соревнованию за первенство в торговле, не столь-
ко с самим Сиамом, сколько с провинциями Китая Юн-
нань и Сычуань, двух могущественных его соседей —
Франции и Англии, приходится переносить много не-
взгод» [32, II, 147}.
К концу XIX в. политическое положение в Индокитае
было весьма сложным. В области международных отно-
шений последняя треть XIX в. отмечена также чрезвы-
чайным обострением борьбы капиталистических держав
за раздел мира. Предвещая возникновение большого по-
жара — первой мировой войны, в различных частях на-
шей планеты возникали «горячие точки». Индия и
Афганистан, Китай и Индокитай оказались тесно связан-
ными между собой не только из-за того, что расположе-
ны на одном территориальном массиве, но еще и пото-
му, что сюда упорно стремились соперничающие держа-
вы. Изменение на одном из самых дальних участков
громадного Азиатского материка неизбежно вызывало
реакцию на всем его пространстве. Действительно, вы-
нашивая планы захвата Индокитая, Англия лелеяла
мечту связать индокитайские владения со своими вла-
дениями в Индии и далее проникнуть в южные провин-
ции Китая. «Открытие этих провинций Китая для анг-
лийского ввоза, — писал „Журналь де деба“, — является
одним из самых главных вопросов, возникающих при
обсуждении проблемы б»удущего английского влияния в
Китае» [цит. по: 194, 31—32]. Франция со своей стороны
стремилась туда же. Выгоды проникновения на юг Ки-
тая и далее в Тибет «обеспечат нашей торговле и про-
мышленности самые богатые рынки Небесной империи,
где сто миллионов жителей ведут уже с Англией и Аме-
рикой торговлю на миллиард франков в год, из которой
мы можем две трети пропустить через Хайфон и Мар-
сель», — писал французский ученый и публицист Ф. Лео
[215, стр. II]. Для правящих кругов царской России Юж-
ный Китай являлся сферой жизненно важных интересов,
но уже с другой точки зрения. «Южно-центральную
часть Китая, ввиду ее смежности с нашими централь-
ноазиатскими владениями, другими владениями, нахо-
дящимися от нас в зависимости или подлежащими сфе-
ре нашего влияния, нельзя отдавать ни под влияние
78
Англии, ни даже других, менее нам враждебных на-
ций»,—писал российский дипломат А. Е. Оларовский,
представлявший интересы России в Сиаме в конце
XIX в. [32, II, 167}.
Главными соперниками на Азиатском материке со-
временники считали Англию и Россию. Франция играла
здесь второстепенную роль, которая стала возрастать
лишь в процессе ее захватов в Индокитае. Но Россия
не строила в отношении Индокитая никаких захватни-
ческих планов. Оценивая позиции соперничавших дер-
жав в Азии, современники отмечали, что в пограничных
с Россией областях Россия благодаря близости ее цент-
ральных областей имела перед Англией несомненные
преимущества. В Индокитае же из-за близости Индии
преимущества имела Англия, в том числе и с военной
точки зрения. Это обстоятельство, в частности, и яви-
лось одной из причин, косвенно повлиявших на франко-
русское сотрудничество. В Индокитае Франция стреми-
лась опереться на Россию, а Россия, поддерживая
Францию, пыталась связать Англию, чтобы ослабить ее
нажим в других районах Азиатского континента.
Завоевывая узкую полоску побережья на востоке
Индокитая и стремясь к Юньнани, Франция одновре-
менно захватила Камбоджу и старалась проникнуть в
Сиам. С другой, западной стороны Индокитая к Юнь-
нани рвалась Англия. Захватив Бирму и получив ре-
шающее влияние на дела Сиама, она вышла к долине
Меконга, ставя под угрозу французские владения в Ин-
докитае. «Разве Индии и части Индокитая недостаточно
нашим ненасытным соседям?» — с негодованием вопро-
шал Лео [215, 370}.
В процессе захватов в Индокитае — историки их на-
звали позднее «бегом к Юньнани» — великие державы
беззастенчиво попирали права и суверенитет малых го-
сударств Индокитая, используя их в качестве размен-
ной монеты в отношениях между собой. С циничной от-
кровенностью французский министр иностранных дел
Девель заявил, например, А. П. Моренгейму, русскому
послу во Франции, «что он не думает, что нормы евро-
пейского международного права могли быть строго
приложимы в подобных случаях ко всем без различия
частям света и что там решающим является право пер-
вого захвата» [32, II, 110].
79
Тем не менее самые крупные государства Индоки-
тая — Вьетнам, Бирма, Сиам — с какой-то трагической
обреченностью направляли посольства в Европу в на-
дежде отстоять свою независимость, использовать про-
тиворечия между колонизаторами, о которых страны
Индокитайского полуострова в конце XIX в. уже полу-
чили некоторое представление.
Единственной страной, которой удалось сохранить
призрачную независимость, оставшись полуколонией,
был Сиам. Но это было лишь в малой степени резуль-
татом его усилий, а главным образом следствием про-
тиворечий между тремя главными колониальными дер-
жавами того времени — Англией, Францией и Россией.
Но мы не можем не отдать должное усилиям Сиама
в борьбе за сохранение политической независимости.
Пристальное изучение внешней политики Сиама и дея-
тельности руководителей сиамского государства, несом-
ненно, говорит о том, что внешнеполитическая линия
этой страны была не только правильной, но, пожалуй,
единственно возможной при сложившихся обстоятель-
ствах. И кроме того, выбор этой линии и ее проведение
свидетельствовали о недюжинных как дипломатических,
так и государственных талантах лиц, направлявших по-
литику Сиама.
Драматические эпизоды борьбы за Индокитай раз-
вертывались всюду, где сталкивались французские и
английские дипломаты и военные: в долине Меконга,
Луанпрабанге, Сиаме. Особенного напряжения эти про-
тиворечия достигли именно в Сиаме, по отношению к
которому многие племена и княжества по среднему и
верхнему Меконгу находились в вассальной зависи-
мости. В служебной записке российского МИД так оце-
нивалась политическая обстановка Индокитая и поло-
жение Сиама: «Обе названные державы (Англия и
Франция. — Ю. Д.) не перестают властно предъявлять
свои права на преобладающее в стране положение... и,
постепенно тесня Сиам с запада, с севера и востока,
окружают его наконец непрерывною цепью своих вла-
дений» [30, 119].
Действительно, со второй половины XIX в. с запада
Индокитайского полуострова Англия, с востока Франция
захватывали одно за другим государства Индокитая —
Бирму, Камбоджу, Вьетнам, Луанпрабанг, отрывая от
80
Сиама не только земли, за обладание которыми он спо-
рил с другими государствами этого района, но и части
его собственной территории. В то же время контакты
Сиама с капиталистическими государствами Запада
приводили в конечном счете к тому, что отсталый Сиам
опутывался сетью кабальных договоров и соглашений,
которые превращали его в полуколонию империалисти-
ческих государств.
Первой страной, которой удалось подписать с Сиа-
мом неравноправный договор, «открывший» страну для
европейской торговли, была Англия. Завоевав Бирму,
навязав неравноправные договоры Китаю, воспользовав-
шись разгромом национального восстания в Индии, Анг-
лия решила и здесь добиться преобладающего влияния.
Под угрозой силы Сиам вынужден был подписать
18 апреля 1855 г. неравноправный договор, ратифициро-
ванный 5 апреля 1856 г. Он был дополнен соглашением
от 13 мая 1856 г., заключенным английским представи-
телем Гарри Парксом [текст см. 105, 81—84, 86].
В ст. 1 договора, Как обычно, говорится о мире и
дружбе, существующих между Великобританией и Сиа-
мом, и утверждается принцип свободной торговли между
ними. В то же время в ст. 2 и в соглашении Паркса
впервые в истории Сиама устанавливался режим
экстерриториальности. В Бангкоке учреждалось англий-
ское консульство для защиты интересов подданных Ве-
ликобритании. Англичане в Сиаме становились подсуд-
ными лишь английскому консулу и судились только по
английским законам.
Договор 1855 г. также значительно подрывал сувере-
нитет Сиама в отношении права устанавливать тамо-
женный тариф. Пошлины на товары, ввозимые Англией
в Сиам и вывозимые ею оттуда, не могли превышать
3% их рыночной цены. Пошлины уплачивались натурой
или деньгами. Сиамское правительство вынуждено было
разрешить беспошлинный ввоз опиума, который затем
продавался населению самим правительством.
В то же время при заключении договора сиамскому
правительству удалось несколько ограничить права анг-
лийских подданных на покупку земли и их право се-
литься на территории Сиама. В частности, им было за-
прещено постоянно проживать в Бангкоке (ст. 4) и в
районах, где им не было дано разрешение на приобрете-
6 Зак. 94
81
ние земельных владений. Так, им запрещалось приобре-
тать землю в пределах 6,5 км от столицы, если они до
этого прожили в Сиаме менее 10 лет и не получили
специального разрешения. Они могли приобретать зем-
ли или плантации в районах, отстоящих в 24 часах пу-
ти от столицы на местных транспортных средствах.
Британские подданные получили право свободного пе-
редвижения по стране, хотя это и оговаривалось полу-
чением для них паспортов и других специальных разре-
шений.
Несколько позднее подобный же договор с Сиамом
заключили и США — 29 мая 1856 г. Вслед за Англией
и США французское правительство направило в страны
Индокитая своего консула в Шанхае Монтиньи, кото-
рый и подписал французский договор с Сиамом, подоб-
ный английскому и американскому3. Монтиньи также
выяснил значение, которое могут иметь страны Индо-
китая для французской торговли.
Таким образом, внешнеполитическое положение Сиа-
ма во второй половине XIX в. становилось все сложнее.
Однако еще современники отмечали, что окончательно-
му превращению Сиама в колонию помешало быстрое
продвижение Франции на Индокитайском полуострове.
«Сиам... смог остаться независимым только благодаря
нашему участию в борьбе на Дальнем Востоке», — отме-
чал И. Арман [77, 88]. Это утверждение Армана не со-
всем точно. Действительно, уже во время посольства
Монтиньи Сиам стремился использовать англо-француз-
ские противоречия, идя на уступки Франции, так как ви-
дел своего главного врага в Англии. Этим, в частности,
объясняются уступки Сиама Франции и в последующих
соглашениях, например 1867 г. Подтверждают это и со-
временники. Подписывая соглашение 1867 г. с Франци-
ей, писал Л. Детруая, «король Сиама вынашивал тай-
ную надежду, что наше соседство сможет когда-нибудь
быть ему полезным для борьбы против посягательств
британских завоевателей» [194, 78].
Однако позднее, в конце 80-х — начале 90-х годов,
когда Франция явно стала представлять большую угро-
3 Аналогичные соглашения с Сиамом были подписаны Данией —
в 1858 г., Португалией — в 1859 г., Голландией — в 1860 г., Шве-
цией— в 1868 г., Австро-Венгрией — в 1869 г., Испанией — в 1870 г.»
Японией — в 1898 г.
82
зу Сиаму, постоянно тесня его с востока, Сиам стал
ориентироваться на Англию, а позднее на Россию. Здесь
сыграли роль не только англо-французские противоре-
чия. Не меньшее значение имела позиция России.
Роль России, ее влияние на положение в Индокитае
в конце 80-х годов постоянно росли, особенно если
учесть франко-русское сближение и заключение франко-
русского союза в 1891—1893 гг., который, хотя и касал-
ся только европейских дел, не мог не сказаться и на
русско-французских отношениях в сфере колониальной
политики. Чрезвычайно важное значение имело при этом
обострение англо-русских противоречий, особенно в
Азии. «В интересах наших, мне кажется... — доносил
А. Е. Оларовский М. Н. Муравьеву, — сохранить неза-
висимость Сиама. Для нас выгоднее иметь дружествен-
ное государство на юге Китая, которое в случае надоб-
ности и при удобном случае может быть усилено за счет
того же Китая, чем усиление Англии и Франции, стре-
мящихся при первой возможности поделить Сиамское
королевство и тем усилить еще более свое собственное
положение в южной части Китая. Не только сиамское
правительство, но и большинство интеллигентного Сиа-
ма смотрят на нас, как на единственное государство, мо-
гущее благодаря нашим дружественным отношениям к
Франции (курсив наш. — Ю. Д.) вывесть их из того за-
труднительного положения, в которое они поставлены
произвольными действиями французских пограничных
властей» [32, II, 160].
В 1898 г. в Сиаме было учреждено постоянное дип-
ломатическое представительство России. Интересы Рос-
сии в Сиаме определялись тем, что, как писал
А. Е. Оларовский в одном из своих донесений, «забы-
вать о существовании Юннаня, Тибета и Сычуаня нель-
зя. Сиам почти что смежен с Юннанем, и во всяком
случае, настолько близок, что сообщение между ними
может быть устроено с небольшими затруднениями» [32,
II, 167]. Перед глазами российской дипломатии стояла
угроза английского проникновения в южные провинции
Китая, где Англия могла бы создать «процветающую
европейскую колонию, некую центральноазиатскую
Австралию, что обеспечит вскоре ей безраздельное гос-
подство над Китаем» [32, II, 49]. Именно этим пыталась
напугать российских представителей заинтересованная в
6*
83
их поддержке французская дипломатия. В России пре-
красно понимали — и к этому, в частности, сводилась
российская политика во второй и третьей «опиумных»
войнах,— что гораздо лучше на своих границах иметь
слабый Китай, чем сильную и враждебную Англию. Но
дело было не только в Китае.
Не забыли в России и о бомбардировке в 1854 г. Пет-
ропавловска-на-Камчатке во время Крымской войны.
Поэтому возможность дополнительного укрепления пози-
ций английского флота на Тихом океане вызывала опа-
сения. Представитель России в Сингапуре А. М. Вывод-
цев отмечал, что в случае захвата Англией Сиама
«Сиамский залив стал бы главным убежищем и опера-
ционным базисом английского флота в Тихом океане»
[32, II, 127}. Следует заметить, что как в России, так и
во Франции возможность захвата Сиама Англией явно
преувеличивалась.
В правящих кругах Англии в то время господствова-
ло убеждение, что высокая конкурентоспособность ее
промышленности и мощь ее торгового флота в достаточ-
ной степени обеспечивают экономические позиции Анг-
лии в Сиаме и не нуждаются в подкреплении захвата-
ми его территории с помощью военной силы.
Таким образом, царская Россия не была непосредст-
венно заинтересована в захватах в Индокитае. Ее ин-
тересы, так же как и в Китае во время второй и треть-
ей «опиумных» войн, сводились к поддержанию в этом
районе политической стабильности. Позиция царского
правительства заключалась в стремлении играть роль
арбитра между двумя враждующими сторонами — Анг-
лией и Францией, но вместе с тем не допускать усиле-
ния враждебного ей английского влияния, помогая
Франции. Поэтому Россия ставила цель ликвидировать
могущие возникнуть конфликты в Индокитае и содей-
ствовать сохранению добрососедских отношений Фран-
ции с Сиамом, чтобы «Англия не могла воспользоваться
какими-либо осложнениями в этой части Азии для
своекорыстных видов», — подчеркивалось в письме МИД
от 2 июля 1898 г. русскому послу во Франции
Л. П. Урусову [30, 123}.
По отношению к Сиаму российскому дипломатиче-
скому представителю предписывалась политика, нося-
щая «на себе отпечаток благожелательного внимания»
84
[30, 120]. Отсюда вытекала поддержка Россией незави-
симости Сиама, т. е. стремление уменьшить давление
Франции на Сиам, чтобы не толкнуть последний в объя-
тия Англии.
Для Франции вопрос о нейтральном Сиаме имел
жизненно важное значение, и борьба за такое решение
«сиамского вопроса» сталкивала Францию прежде всего
с Англией. Франция опасалась, что Англия превратит
Сиам в свою колонию, хотя Англия в общем была дале-
ка от этого намерения. Не случайно Девель, министр
иностранных дел Франции, в беседе с послом России в
Париже А. П. Моренгеймом горячо защищал эту идею.
«У нас нет никаких враждебных намерений по отноше-
нию к Сиаму, — говорил он, — мы не имеем желания
покушаться на его независимость и целостность; но мы
не допустим, чтобы это королевство попало в зависи-
мость, более или менее прикрытую, от другой державы...
Мы не допустим никакой степени вассальной зависи-
мости в какой бы то ни было форме — ни как у Афга-
нистана, ни как у Египта. Этот опыт мы используем!»
[32, II, ПО]. Девель имел тем больше оснований для
беспокойства, что прекрасно понимал слабость француз-
ских позиций в Индокитае в военном отношении: бли-
зость индийских владений позволяла Англии черпать
оттуда почти неограниченные людские ресурсы для ее
сухопутной армии. К тому же английский флот количе-
ственно и качественно был сильнее французского. Фран-
ция же могла рассчитывать лишь на подкрепления, ко-
торые должны были сначала проделать громадный путь
от Марселя до Индокитая. Вопрос об использовании
вьетнамских солдат для обороны ее индокитайских вла-
дений начал изучаться только в 1903 г. [27].
Определяя позицию французского правительства в
вопросе о Сиаме, французский посол в Лондоне Курсель
отмечал, что Франция жизненно заинтересована в том,
чтобы Англия не мешала развитию торговых связей не-
давно захваченного Францией Тонкина с Юньнанью, и
что Франции очень важно обеспечить безопасность ее
новой колонии — Аннама, узкой полоски земли вдоль
морского побережья. Во Франции понимали, что эта
безопасность может быть гарантирована лишь сущест-
вованием «дружественного Франции Сиама» (64, XI,
642]. «Мы не можем жить, — излагал Курсель Солсбери
85
позиции Франции, — под постоянной угрозой, что наших
аннамитов сбросят в море или что коммуникации меж-
ду Кохинхиной и Тонкином будут перерезаны. У нас нет
намерения поглотить Сиам или нарушить его права, но
мы должны быть уверены в том, что он никогда не бу-
дет нам враждебен» (64, XII, 168]. Но не только эти
цели преследовала Франция, борясь за нейтралитет
Сиама. Для Франции нейтральный Сиам означал воз-
можность, правда весьма сомнительную, помешать Сиа-
му окончательно подпасть под влияние Англии.
При оценке позиции Франции в вопросе о нейтрали-
тете Сиама необходимо учитывать влияние колониали-
стских кругов, интересы которых были представлены во
Франции министерством колоний. Если представители
французского МИД отстаивали идею нейтрализации
Сиама, опасаясь общего обострения международной об-
становки, и поэтому проявляли сдержанность и умерен-
ность, то деятели из министерства колоний, напротив,
призывали к принятию решительных мер и требовали
прямого захвата Сиама (64, XII, 28] или в крайнем слу-
чае усиления французского влияния в Индокитае «без
лишнего шума» [64, XV, 167—168]. Позиция министер-
ства колоний находила широкую поддержку в печати.
Не случайно французский МИД больше всего боялся,
что сведения об умеренной позиции его представителей
попадут в прессу и министерство окажется под огнем
ее безжалостной критики. Во Франции в это время по-
явились карты Индокитая, например в вышедшей в
1891 г. книге Ф. Лео, в которых были обозначены сфе-
ры политических и экономических интересов Франции,
простиравшиеся почти до бассейна реки Салуин.
Безусловно, точка зрения колониалистских кругов
была более последовательной, так как Франция могла
получить «дружественный Сиам», лишь подчинив его
военной силой: в борьбе за мирное проникновение в эту
страну она безусловно уступила бы Англии, намного
превосходившей ее в торгово-промышленном отношении.
МИД же хотел избежать риска войны с Англией
из-за Сиама, тем более что на международном горизон-
те все время существовала опасность гораздо более
серьезных конфликтов. При этом всем было ясно, что
и в военном отношении Франция в Индокитае слабее
Англии.
86
Сотрудничая прежде всего с представителями фран-
цузского МИД, российский МИД всячески стремился
умерить пыл министерства колоний, стараясь смягчить
остроту франко-сиамских пограничных конфликтов, ко-
торые зачастую намеренно провоцировались с санкции
французского генерал-губернатора Индокитая. В смыс-
ле содействия смягчению конфликтов давались инструк-
ции российским представителям в Сиаме, для этого
было оказано всемерное содействие визиту Думера в
Сиам и т. д. Российская дипломатия выдвигала идею
совместной русско-французской гарантии независимо-
сти Сиама,
Французская дипломатия была чрезвычайно заинте-
ресована в поддержке России, так как понимала, что ей
одной трудно будет справиться с английским влиянием
в этом районе. Во французском МИД боялись, что Анг-
лии удастся договориться с Россией за спиной Франции.
Посол Франции в Лондоне Камбон доносил своему
министру Делькассе, что английское правительство
«стремится сепаратно договориться с Россией и Герма-
нией, уступив им часть на Севере (речь шла о разделе
Китая на сферы влияния.— Ю. Д.). Затем, оставшись с
нами один на один, оно сможет решить в свою пользу
вопрос о Среднем Китае, действуя таким же образом,
как ранее в Африке» [64, XV, 233—234].
Англия считала со своей стороны идею нейтрального
Сиама весьма плодотворной, поскольку ее влияние там
было преобладающим и в ее руках находилось 90%
внешней торговли Сиама. Тем более что прямая аннек-
сия этой страны вызвала бы слишком резкое противо-
действие сотрудничавших в Индокитае Франции и Рос-
сии. В то же время нейтрализация Сиама ставила пре-
граду дальнейшему расширению индокитайских владе-
ний Франции за счет Сиама.
В Англии, так же как и во Франции, была сильна
позиция сторонников колониальных захватов, их инте-
ресы выражали многочисленные торговые палаты, ко-
торые требовали «ввести короля Сиама в состав боль-
шой английской семьи» [215, 16] с целью окончательно
подорвать влияние Франции в Индокитае. Умеренная
позиция в вопросах колониальной политики была ха-
рактерна для английского министерства иностранных
дел, считавшего, как и большинство английского прави-
87
тельства, что, как писал Ш. Норман, один из сторонни-
ков этой концепции, «колонии, основанные силой, далеко
не всегда являются самыми процветающими» (224, 113].
На умеренность позиции английского министерства ино-
странных дел обращали внимание в своих донесениях и
дипломатические представители российского министер-
ства иностранных дел (32, 11.110]. В английском МИД
считали, что для Англии важны не военная оккупация
Сиама, а сохранение преобладающих позиций в торгов-
ле этой страны, проникновение туда английского капи-
тала, поскольку, по мнению части английских правящих
кругов, промышленное и торговое преобладание Англии
обеспечивало ей достаточно прочные экономические по-
зиции во всех уголках земного шара. Ради этого руко-
водители английской политики готовы были на все.
В одном из писем английского министра иностранных
дел Солсбери послу Англии в Париже Дафферину от-
мечались, в частности, большие возможности промыш-
ленного развития района реки Менам и подчеркива-
лось, что здесь имеются прекрасные условия для поме-
щения капитала. «Мы ведем с Сиамом торговлю в весь-
ма значительных размерах, — писал он, — которая почти
целиком идет через этот район (район реки Менам. —
Ю. Д.), и всякое изменение его суверенитета, могущее
повлечь изменение таможенных пошлин, будет тяже-
лым ударом для нашей торговли в этой части земного
шара» [цит. по: 198, 916].
Отдавая себе отчет во всех выгодах военного поло-
жения Англии в Индокитае, современники считали, что
Англия легко могла бы захватить Сиам и угрожать
французским владениям в Индокитае. Однако они отме-
чали сдержанность позиции английского правительства.
«Я без колебаний признаю, что наши соседи проявили
высшую мудрость и замечательную сдержанность в
том, что не поддались соблазну протянуть руки за такой
богатой добычей», — писал уже цитировавшийся нами
французский публицист И. Арман [77, 88].
Переплетение интересов Англии, Франции и России
в Индокитае потребовало длительных и сложных пере-
говоров, которые хотя и велись только между Англией
и Францией, но проходили как бы при незримом уча-
стии России. Они закончились разделом Сиама на сфе-
ры влияния, не приведя к разрыву и даже войне между
88
ними, хотя участники переговоров неоднократно были
на грани этого.
Договор, заключенный в октябре 1893 г. между Сиа-
мом и Францией и приведший к захвату Францией
Луанпрабанга, ни в коей мере не содействовал разряд-
ке в Индокитае. Скорее наоборот. В районе верхнего
Меконга, там, где раньше Англия и Франция пытались
создать буферное государство между своими владения-
ми, они стали соседями, увеличив тем самым возмож-
ность обострения обстановки. «В Сиаме несогласие
обоих правительств, — доносил в МИД российский дип-
ломатический представитель в Лондоне А. Н. Крупен-
ский, — также принимает все большие размеры. Идея
нейтральной полосы (etat tampon) уже давно не при-
знается применимой за отсутствием достаточно сильного
государства, которое могло бы разделять английские и
французские владения» [32, II, 128).
В соответствии с договором 1893 г. Франция в каче-
стве гарантии его выполнения Сиамом удерживала за
собой крупный сиамский город и речной порт Чантабу-
ри, внушая тем самым Сиаму и стоящей за ним Англии
большие подозрения. Это еще более накаляло обстанов-
ку. Поэтому среди руководителей внешней политики как
в Англии, так и во Франции росло стремление избежать
дальнейшего обострения в этом районе, для чего создать
между английскими и французскими владениями в Ин-
докитае буферное или нейтральное государство. В дип-
ломатических кругах обеих государств возникла идея
нейтрализации Сиама.
Вопрос о разграничении
в районе верхнего Меконга
«Бег к Юньнани», о котором мы говорили выше, а
еще более «бег» навстречу друг другу в Индокитае ста-
вили английское и французское правительство в щекот-
ливое положение, во многом аналогичное положению
при разделе Африки, как известно, приведшему к фа-
шодскому конфликту.
При разделе Индокитая также возникла ситуация
«на грани войны», и вопрос о разграничении в районе
верхнего Меконга — один из примеров того, как прави-
89
тельства обеих стран все время балансировали на этой
грани, стараясь ее избежать и в то же время постоянно
ища путей обострения конфликта.
По мере приближения Англии и Франции к районам
верхнего Меконга вопрос о разграничении в этом райо-
не становился все более острым. Захват Англией Верх-
ней Бирмы в 1885 г. фактически аннулировал согла-
шение 1884 г. о «буферном государстве»4. Поэтому уже
в 1885 г. французскому посольству в Лондоне было по-
ручено «предложить английскому правительству соз-
дать... нейтральную зону, достаточно протяженную, что-
бы предотвратить не только соприкосновение террито-
рий, но и столкновение влияний» [цит по: 198, 917].
В 1888—1889 гг. французское правительство вновь
поднимает вопрос о разграничении в верхнем Меконге
и о создании там буферного государства. В 1889 г. в
беседе с Солсбери французский посол Баддингтон по-
ставил вопрос о том, чтобы Сиам служил границей
между английскими и французскими владениями. Он
предлагал, чтобы английские владения не простирались
на западе Индокитая восточнее реки Салуин, а грани-
цей французских владений на западе Индокитая служи-
ла бы река Нам У (приток Меконга).
Поскольку Англия владела устьем Салуина, фран-
цузская сторона предлагала, чтобы эта река на всем
ее протяжении служила границей между владениями
Англии и Сиамом. Восточной же границей Сиама Фран-
ция предлагала сделать Меконг, начиная от границы
Камбоджи до точки, расположенной выше Луанпрабан-
га, которую в дальнейшем предполагалось уточнить.
Город Луанпрабанг с прилегающей к нему территорией,
размеры которой необходимо было определить в даль-
нейшем, должен был составлять часть Сиама. Затем,
согласно предложениям Франции, граница шла бы по
течению реки Нам У, левого притока Меконга, к северу,
4 16 июля 11884 г. в Париже была подписана англо-французская
декларация, согласно которой Англия признавала шанские государ-
ства на верхнем Меконге сферой влияния Франции. Англия отказы-
валась от претензий на шанские княжества в этом районе. Из вас-
сальных бирманских княжеств предполагалось создать в этом райо-
не буферное государство со столицей в Бамо [см. 198, 897; 190, 55].
Мы не касаемся здесь вопроса об англо-французских противоречиях
в Бирме, отсылая читателя к монографии М. Г. Козловой *[1351.
90
вплоть до китайской границы. Англия на эти предложе-
ния не ответила [64, VII, № 452; 198, 918].
В конце апреля 1889 г. между Англией и Францией
было достигнуто соглашение (190, 56]. Сиам мог расши-
рить свои владения к востоку от Меконга вплоть до
Мыонгпу или Мыонгха, по 21 параллели до границы с
Китаем. Англия выговорила себе право захватить шан-
ские княжества Кенгтунг и Кенгченг, расположенные к
востоку от Салуина, причем наиболее спорной частью
являлось его владение Монгсинг на восточном берегу Ме-
конга 5. В 1891 г. в этих княжествах обосновался рези-
дент Англии.
Одновременно Англия вела переговоры о разграни-
чении с Китаем и заключила с Францией соглашение о
том, что ни та, ни другая сторона не будут в этом райо-
не добиваться для себя специальных привилегий 6.
В 1892 г. французская сторона предложила в каче-
стве западной границы своих владений реку Меконг, на
что Солсбери, не желая связывать английское прави-
тельство какими-либо обязательствами, ответил уклон-
чиво [64, X, 351]. Близкий к французскому МИД Лео
писал: «Нейтралитет Сиама... кажется единственным
средством избежать осложнений в этом районе и столк-
новений интересов» [215, 35]. В инструкциях Девеля, ми-
нистра иностранных дел Франции, французскому послу
в Лондоне Баддингтону подчеркивалось: «Необходимо...
настаивать самым решительным образом на заключении
соглашения о разграничении сфер влияния и заявить
официальный протест против всяких попыток Англии
проникнуть на левый берег Меконга» [64, X, 201].
Относительно нейтралитета Сиама. Девель вновь вы-
сказывался положительно и требовал, чтобы Баддинг-
тон проводил эту линию в переговорах с Англией. Солс-
бери в принципе не возражал против проекта разграни-
чения по Меконгу, предложенного французской сторо-
ной. Но, не желая связывать свое правительство, он
5 Кенгченг был сравнительно небольшим полусамостоятельным
шанским княжеством, которое признавало вассальную зависимость
от Бирмы и платило дань другому сильному соседу — Сиаму. После
захвата Бирмы англичанами статус его некоторое время оставался
неопределенным, пока на него не стал претендовать Сиам.
6 Подробнее см. статью М. Г. Козловой [136].
91
ответил, что ни Англия, ни Франция еще до Меконга не
дошли [там же, 199}.
Между тем по англо-сиамскому пограничному согла-
шению 1893 г. княжество Кенгченг было уступлено Анг-
лией Сиаму в обмен на богатый тисовыми лесами Ка-
ренн (за Салуином) при условии, что Сиам не передаст
Кенгченг третьей державе, под которой, конечно, подра-
зумевалась Франция [136, 185].
С новой силой необходимость разграничения сфер
влияния возникла после заключения франко-сиамского
соглашения 1893 г.
Розбери выдвинул идею образования буферного го-
сударства между владениями Англии и Франции [64, XI,
570]. 31 июля 1893 г. к Девелю прибыл английский по-
сол в Париже лорд Дафферин. В результате их встречи
было заключено соглашение «о необходимости создать
между их владениями за счет взаимных уступок нейт-
ральную зону, границы которой будут определены в
дальнейшем» [64, X, 477].
Для определения границ нейтральной зоны решени-
ем от 23 ноября 1893 г. была создана специальная дву-
сторонняя комиссия. Предварительную работу она за-
кончила в декабре 1893 г., решено было создать ней-
тральную полосу шириной 50—80 км. Эту нейтральную
территорию предполагалось образовать из шанского кня-
жества Кенгченг и территорий, на которые претендовал
Китай. Позднее, в результате англо-китайского согла-
шения 1894 г., эта нейтральная территория была рас-
ширена за счет княжества Кенгхунг, которое было пе-
редано Англией Китаю без права уступки третьей дер-
жаве [136, 185—186]. В октябре 1893 г. Девель писал
Д’Этурнелю, что английское правительство «требует от
нас уступок, которые были бы равноценны расчленению
Луанпрабанга» [64, X, 587], т. е. захвату его террито-
рии на левом берегу Меконга Англией. Франция на это
пойти не могла.
Захват территорий, которые должны были образо-
вать буферное государство, или нейтральную полосу,
продолжался, так как ни та, ни другая сторона не мог-
ли прийти к соглашению, за счет чьей территории долж-
но быть создано это государство. В протоколе от 25 но-
ября 1894 г. Франция полностью отказывалась от своей
прежней позиции — границы по реке Нам У [198, 918].
92
В феврале 1895 г. французский министр иностранных
дел Ганото писал представителю Франции в Лондоне:
«Кое-что навело меня на мысль, что в Англии эту ком-
бинацию (образование буферного государства. — Ю. Д.)
больше не считают единственной, которая может дать
удовлетворительные результаты». Далее он пишет, что
в беседе с английским послом Дафферином он просто
предложил разделить княжества, которые намеревались
включить в состав буферного государства [64, XI, 570].
Прибытие смешанной англо-французской комиссии в
Монгсинг было намечено на конец 1894 — начало 1895 г.
Первыми здесь появились англичане во главе со Скот-
том, позднее французы, возглавляемые Пави. Как Скотт,
так и Пави были ярыми сторонниками колониальных
захватов. Англичане, увидев над домом собвы Монгсин-
га Мом Сири французский флаг, потребовали его опу-
стить. Испуганный собва бежал.
Инцидент в Монгсинге, подогретый соответствующи-
ми кругами в Париже и Лондоне, мог превратиться в
международный конфликт: газеты прямо писали в кон-
це 1894 — начале 1895 г. о возможной войне [64, XII,
219]. Дипломаты также опасались войны между Англи-
ей и Францией. «Раздаются предостережения возмож-
ности разрыва между Франциею и Англиею. Англий-
ское правительство немало озабочено подобным положе-
нием дел, затронувших и интересы и самолюбие обеих
держав; оно готово принести значительные жертвы для
улажения взаимных отношений, внушающих столь серь-
езные опасения», — доносил в МИД российский пред-
ставитель в Лондоне А. Н. Крупенский (32, II, 129].
С опозданием прибыв на место, Пави резко воспро-
тивился решению английской стороны оставить Монг-
синг за собой. Вскоре выяснились и другие расхожде-
ния по вопросу о том, какие именно территории должны
войти в создаваемую нейтральную зону. Английская сто-
рона предлагала включить в эту зону шанские княже-
ства— весь Кенгтунг и часть Кенгченга (за Меконгом).
Французская сторона утверждала, что территория Кенг-
тунга и Кенгченга на левом берегу Меконга является
французским владением и что поэтому англичане
должны передать буферному государству правобереж-
ные районы Кенгченга [136, 188].
Наконец стороны договорились, что вопрос о Монг-
93
синге они оставят на рассмотрение своих правительств,
и 2 апреля 1895 г. встречи были прекращены.
Правительство Англии, желая иметь контршансы в
связи с тем, что Франция по-прежнему удерживала в
своих руках Чантабури, не одобрило действий Скотта.
13 мая 1895 г. помощник Скотта Стирлинг с отрядом из
150 гуркхов захватил Монгсинг и остался в нем. Фран-
цузский посол в Лондоне доносил, что Англия считает
княжество Кенгченг сферой влияния Англии, поэтому
английские войска не уйдут из Монгсинга [64, XII, 29].
Французскому послу это представление было сделано
уже после того, как французский МИД заявил, что ок-
купация Англией Монгсинга ставит правительство
Франции «перед новой ситуацией» в этом районе
[там же, 24].
20 июня 1895 г. Франция и Китай подписали согла-
шение, по которому к французским владениям в Индо-
китае отходило княжество Кенгхунг на левом берегу Ме-
конга. Это вызвало большое недовольство в Англии, так
как по англо-китайскому соглашению 1894 г. эта тер-
ритория не могла быть передана «третьей державе».
В июне 1895 г. английское правительство дало ука-
зание своим войскам занять все спорные территории по
правому берегу Меконга, что и было исполнено [198,
913]. Идея создания нейтрального государства была
окончательно похоронена. Неразделенным оставался
лишь Сиам.
Между тем правительство Сиама, поощряемое Анг-
лией, очень неохотно уступало притязаниям Франции на
левый берег Меконга, чиня ей всяческие препятствия,
устраивая всякого рода инциденты и т. д. [190, 94—95].
Пользуясь этим, а также захватом англичанами Монг-
синга, что вызвало шовинистический угар в колониали-
стских кругах Франции, представители министерства
колоний предложили оккупировать Сиам. В письме ге-
нерал-губернатора Индокитая Руссо к министру коло-
ний Шотану прямо говорилось о «немедленном уста-
новлении протектората над Сиамом» и применении си-
лы против Бангкока [64, XII, 28—29]. Выражавший
настроение этих же кругов Пави писал: «Действия на
море против Сиама, который вместе с Англией стремит-
ся обмануть нас в вопросе о Монгсинге и урегулирова-
нии границ по правому берегу (Меконга. — Ю. Д.), ка-
91
жутся мне единственной практической мерой, которая
будет выходом из положения» (64, XII, 46].
Такие действия Франции, несомненно, только еще
более усложнили бы обстановку и могли бы привести
к войне. Поэтому Ганото в письме Пави отверг этот
проект и предложил занять один-два пункта по берегу
Меконга вокруг Монгсинга для того, чтобы отвести
от себя обвинение в нерешительности со стороны побор-
ников колониальных захватов [64, XII, 63]. Но к тому
времени весь правый берег Меконга (25-километро-
вая полоса) был уже оккупирован английскими вой-
сками.
Одновременно французский МИД направил по дип-
ломатическим каналам в Англию предложение о необ-
ходимости договориться, указывая на главное условие
будущего соглашения — признание Англией границы по
Меконгу [64, XII, 32—33]. Взамен Франция предлагала
признать права Англии на шанские княжества на пра-
вом берегу Меконга [там же, 198].
Англия боялась, что удержание Францией 25-кило-
метровой зоны по правому берегу Меконга, которое вы-
двигалось французской стороной как необходимое усло-
вие для французского судоходства по Меконгу, может
повлечь постоянное вмешательство с ее стороны в дела
Сиама. Поэтому Солсбери в переговорах сразу выдви-
нул идею совместной англо-французской гарантии неза-
висимости и нейтралитета Сиама. Поясняя свою пози-
цию, в беседе с французским послом он заявил: «Мы
ищем не территорий, мы ищем рынки» [там же, 169].
Кроме того, английская сторона требовала: заявления
Франции о том, что она не присоединит к своим владе-
ниям 25-километровую зону по правому берегу Мекон-
га; установления даты эвакуации французских войск из
Чантабури и, наконец, включения в будущее соглаше-
ние статьи, согласно которой привилегии, полученные
Францией в Юньнани, автоматически распространились
бы на Англию.
Так за счет Сиама было установлено относительное
согласие Англии и Франции в Индокитае. Это явилось
определенным этапом в устранении противоречий меж-
ду ними, без чего невозможно было прийти к союзу
этих стран в первой мировой войне.
По англо-французскому соглашению от 15 января
95
1896 г. Сиам был разделен на три зоны (текст см. 103,
1, 338—340]. Первая зона — бассейн реки Менам, или
собственно Сиам, самая богатая и населенная часть
страны, — объявлялась нейтральной, причем Англия и
Франция гарантировали ее независимость. Вторая зо-
на — северные и восточные районы по правому берегу
Меконга, старые камбоджийские провинции и лаос-
ские территории, захваченные в разное время Сиа-
мом, — объявлялась сферой французского влияния.
Третья зона — полуостров Малакка — становилась сфе-
рой английского влияния. Кроме того, соглашение уста-
навливало границу между Французским Лаосом и Верх-
ней Бирмой. Это было типичное соглашение великих
держав за счет слабого феодального Сиама, превращен-
ного в полуколонию.
В Англии соглашение 1896 г. с Францией расценили
как поощрение французских притязаний в Индокитае.
В частности, с резкой критикой его выступил в палате
лордов Розбери, который считал это слишком большой
уступкой Франции [см. 122, 32].
Декларация о Сиаме, включенная в англо-француз-
ское соглашение 1904 г., урегулировала все еще суще-
ствовавшие англо-французские противоречия в Сиаме
[текст см. 103, I, 102]. В ней, в частности, говорилось,
что территории, расположенные к западу от Менама,
признаются зоной английского влияния, тогда как тер-
ритории к востоку от него являются зоной французско-
го влияния. В то же время в декларации подчеркива-
лось, что договаривающиеся стороны воздержатся
от захватов каких-либо частей территории собствен-
но Сиама, тогда как в зонах влияния каждой из них
гарантировалось право «наиболее благоприятствуе-
мой нации».
Эта декларация явилась важным дополнением к со-
глашению 1896 г. и представляла собой новый шаг по
пути превращения Сиама в полуколонию.
После подписания договора 1896 г. франко-сиамские
отношения оставались по-прежнему напряженными. Гу-
бернатор французского Индокитая Думер в своих доне-
сениях жаловался на постоянные пограничные конф-
ликты с Сиамом [64, XIII, 445]. На растущие антифран-
цузские настроения в Сиаме указывал и французский
резидент в Бангкоке Дефранс, подчеркивая, что это
96
связано и с тем, что Франция продолжает удерживать
Чантабури [64, XIII, 26, 50].
Французские власти в Индокитае и вслед за ними
французские исследователи связывали ухудшение фран-
ко-сиамских отношений с влиянием Англии, подстрекав-
шей Сиам. На самом же деле, как и многие представи-
тели Франции в Индокитае, Думер в своих донесениях
постоянно говорит о желании «без шума» расширить
французские владения в Индокитае за счет Сиама.
Русские дипломаты внимательно наблюдали за по-
ложением в Индокитае, прекрасно понимая, что усиле-
ние давления на Сиам со стороны Франции может толк-
нуть Сиам на более тесное сближение с Англией, чего
Россия не хотела [см. 32, II, 167]. Российский диплома-
тический представитель в Бангкоке А. Е. Оларовский
посетил Сайгон, с тем чтобы завязать непосредственные
контакты с Думером. В своем донесении в МИД он из-
лагает проект визитов сиамских представителей в Сай-
гон и Думера в Бангкок для устранения конфликтов
между ними и делает вывод: «Ввиду неоднократно пов-
торявшихся недоразумений на франко-сиамской границе
и других местах вне Бангкока я пришел к заключению,
что сближением и полным знакомством с французскими
колониальными и сиамскими властями недоразумения
эти, возникавшие почти всегда от чрезмерного усердия
разных мелких французских агентов, в большинстве слу-
чаев могут быть предупреждены и даже совсем уничто-
жены» [32, II, 172].
Действительно, 15 апреля 1899 г. Думер посетил
Бангкок в ответ на визит сиамских представителей в
Сайгон. Итогом этого обмена визитами было согласие
Сиама на некоторые территориальные уступки, взамен
чего Франция обязывалась эвакуировать Чантабури.
Однако французское правительство не продолжило
начавшиеся переговоры, так как у него были другие
планы в отношении Сиама. В мае 1902 г. президент
Франции Лубе во время визита в Петербург проводил
зондаж с целью добиться поддержки России в осуще-
ствлении проекта овладения Сиамом. Россия не поддер-
жала Францию в этом вопросе, и последней пришлось
умерить свои притязания.
Летом 1902 г. в Париж для переговоров с француз-
ским правительством был направлен сиамский предста-
7 Зак. 94
97
витель Пья Си Сахадеб. В это же время российский
МИД дал указание своему послу в Париже оказать
Сиаму дипломатическую поддержку. Там было подписа-
но франко-сиамское соглашение, но под давлением ко-
лониалистских кругов, рассчитывавших на большие
уступки со стороны Сиама, если не на полный его за-
хват, французский парламент это соглашение не рати-
фицировал.
Чантабури был эвакуирован французскими властя-
ми лишь по франко-сиамскому соглашению 13 февраля
1904 г. (ст. 5), взамен предусматривались некоторые
территориальные уступки со стороны Сиама, расширяв-
шие индокитайские владения Франции.
По условиям соглашения предполагалось организо-
вать смешанную комиссию по уточнению границы меж-
ду Сиамом и индокитайскими владениями Франции. Но
в главных своих частях эти границы уже были уточне-
ны: пограничная линия должна была проходить от за-
падного побережья озера Тонлесап и выходить к морю
гевернее Кратта.
Ст, 7 предусматривала помощь Сиаму со стороны
Франции в строительстве на Меконге портов, что пред-
полагало уступки Франции ряда территорий на правом
берегу Меконга, разрешение на строительство железных
дорог и каналов и давало возможность Франции сво-
бодно пользоваться Меконгом в качестве средства сооб-
щения.
Подготавливая дальнейший захват провинций Сием-
реап, Баттамбанг и Сисофон, Франция навязала Сиа-
му ст. 6 договора, по которой Сиам обязывался содер-
жать в этих провинциях не армию, а только полицию,
набранную из местных жителей, в количестве, необхо-
димом лишь для поддержания порядка. По условиям
специального соглашения командование этой полицией
и обучение ее осуществляли офицеры французской ар-
мии. Ст. 9 предусматривала сооружение железной до-
роги Баттамбанг — Пномпень.
Ст. 12 ограничивала права французских подданных
и лиц, находящихся под покровительством Франции, в
случаях судебного разбирательства на территории Сиа-
ма. Кроме того, как устанавливала ст. 13, к покрови-
тельству Франции могли обращаться только те «лица
азиатского происхождения», которые «родились на тер-
98
ритории, непосредственно находящейся под француз-
ским протекторатом или французским управлением»;
Таким образом, ставилась известная преграда попыт-
кам Франции вмешаться во внутренние дела Сиама, без
конца увеличивая среди подданных Сиама число лиц,
находящихся под ее покровительством [текст см. 103, II,
69—74).
Окончательно все требования Франции в отношении
расширения подвластных ей территорий в Индокитае
были удовлетворены Сиамом по франко-сиамскому до-
говору 1907 г. Этот договор был подписан 23 марта в
Бангкоке и в июне ратифицирован французским парла-
ментом [текст см. 103, II, 124—126].
Согласно договору, Франция получала провинции
Баттамбанг, Сиемреап и Сисофон (ст. 1). Взамен этого
Франция передавала Сиаму территории Дансай и
Кратт, расположенные на побережье Сиамского залива
(ст. 2).
Право экстерриториальности для лиц азиатского
происхождения, являющихся подданными и «находящи-
мися под покровительством Франции», было отменено;
они становились подсудными обычным судам, действую-
щим в Сиаме (ст. 5). В то же время по ст. 6 за ними на
всей территории Сиамского королевства сохранялись те
же права, что и за подданными Сиамского королевства
(право приобретения собственности, свобода передвиже-
ния и поселения). Однако они освобождались от воен-
ной службы, а также от обложения всякого рода чрез-
вычайными налогами и сборами.
Французская печать и представители колониальных
кругов с удовлетворением встретили подписание догово-
ра. Они отмечали, что он обеспечил безопасность фран-
цузским колониальным владениям в Индокитае с запада
и что отныне наступила новая эра во франко-сиамских
отношениях, эра, когда Франция заинтересована в «ма-
териальном и моральном» прогрессе Сиама, в обеспече-
нии его независимости и нейтралитета [77, 87].
Договор 1907 г. в сочетании с франко-японским до-
говором от 10 июня 1902 г. (текст см. 103, II, 135} от-
носительно взаимной гарантии колониальных владений
обеих держав в Азии значительно усиливал позиции
Франции в Индокитае.
Таким образом, проблема безопасности французских
7*	99
владений в Индокитае в значительной степени была
успешно решена. В то же время во Франции прекрасно
понимали, что дальнейшее обеспечение безопасности за-
висит не только от хороших отношений с Англией, но и
от политической стабильности в регионе Индокитая. Те-
перь во Франции считали, что договор 1907 г. с Сиамом
положит начало новой эре франко-сиамских отноше-
ний — эре добрососедства. В то же время ясна была
необходимость дружеских отношений с Китаем.
Бурная история борьбы империалистических держав
за влияние закончилась их соглашением за счет Сиама.
История этой борьбы полна сложных интриг, перепле-
тений взаимных интересов, противоречий. Она настоль-
ко сложна и запутанна, что трудно с полной определен-
ностью сказать, в какие именно периоды истории
Сиама преобладало влияние той или иной империали-
стической державы, на какую из них пытался ориенти-
роваться Сиам, пытаясь отстоять свою независимость.
Но наметить какие-то вехи все же представляется воз-
можным.
Вначале в Сиаме преобладало английское влияние.
Первым свидетельством этого явился англо-сиамский
договор 1826 г., который, как мы отмечали, даже по
мнению таиландских исследователей, не носил граби-
тельского характера. Отношение к Англии изменилось
после подписания навязанного ею Сиаму неравноправно-
го договора 1855 г. С этого периода Сиам пытается
опереться на Францию.
«Французская» ориентация во внешней политике Сиа-
ма продолжалась примерно до конца 80-х — начала 90-х
годов XIX в. Затем, обеспокоенный растущим нажимом
Франции, Сиам вновь начинает ориентироваться на
Англию. «Англофильский» период во внешней политике
Сиама достиг кульминации к 1893 г., когда Сиам явно
рассчитывал на вооруженную поддержку Англии про-
тив Франции. Затем проанглийские настроения сменя-
ются у Сиама растущим разочарованием. Окончательная
утрата веры в поддержку Англии против француз-
ских притязаний наступает после 1896 г., т. е. после
заключения англо-французского соглашения по Сиа-
му. С конца 90-х годов Сиам в своей внешней
политике начинает ориентироваться на Россию, исполь-
зуя ее в качестве противовеса при давлении со стороны
100
Англии или Франции. Политика России в этом районе
объективно была направлена на сохранение политиче-
ской стабильности в Индокитае, что давало возмож-
ность Сиаму искусно лавировать между Англией и
Францией и бороться за сохранение остатков своей тер-
ритории. В конечном итоге это позволило Сиаму, кото-
рый использовал как противоречия между империали-
стическими державами, так и общий подъем националь-
но-освободительного движения в Азии, постепенно лик-
видировать кабальные обязательства, ранее вырванные
у него Англией.
В 1909 г. Англия заключила новое соглашение с Сиа-
мом, по которому она получила ряд территорий в Ма-
лайе, но была вынуждена отказаться от права экстер-
риториальности для английских подданных. В 1909 г.
было заключено также англо-сиамское соглашение о
займе Сиаму для строительства железной дороги через
полуостров Малакку. Это должно было способствовать
укреплению в Сиаме экономического влияния Англии.
В 1907—1909 гг. была отменена консульская юрис-
дикция в Сиаме и для других держав. Это в известной
мере восстанавливало политическую независимость стра-
ны и было несомненным успехом сиамской дипломатии.
Тем не менее Сиам по-прежнему оставался полуко-
лонией империалистических держав. Продолжали дей-
ствовать статьи неравноправных договоров, устанавли-
вавшие для Сиама низкий таможенный тариф, а также
англо-французское соглашение 1896 г. о разделе Сиама
на сферы влияния.
Глава IV
АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ НА ГРАНИ ВОЙНЫ.
ЗАХВАТ ФРАНЦИЕЙ ЛАОСА 1
Только после решения проблемы франко-сиамских
отношений и разграничения с Англией сфер влияния на
Индокитайском полуострове Франция смогла приступить
к захвату Лаоса, с которым связывались ее далеко иду-
щие планы, в том числе планы проникновения в Юж-
ный Китай.
Торгово-промышленная буржуазия Франции еще в
годы Второй империи вынашивала планы захвата всей
долины Меконга целиком, чтобы обеспечить процвета-
ние французской колонии в Южном Вьетнаме. Пробле-
ма заключалась в том, чтобы изменить поток товаров
из Южного Китая, направлявшихся на экспорт через
Бангкок, в направлении Сайгона. При этом всегда под-
черкивалось, что торговля Бангкока находится в руках
английских дельцов, а в Сиаме преобладает влияние
Англии. Представитель французского МИД в экспеди-
ции Дудара де Лагре Л. Карне писал: «Мы не можем
допустить, чтобы процветание нашего Сайгона, призван-
ного в будущем стать портом для вывоза всех продук-
тов полуострова, полностью зависело от другой нации,
которая к тому же, — добавлял он, — часто настроена
по отношению к нам враждебно» (47, 863].
В инструкциях Дудару де Лагре (1866 г.) указыва-
лось, что ему необходимо определить богатства стран,
через которые пройдет его экспедиция, и выяснить, «ка-
кими эффективными средствами можно было бы объ-
единить в торговом отношении верхнюю долину Мекон-
га с Камбоджей и Кохинхиной» (72, I, 15].
1 Под Лаосом здесь понимаются те территории, которые были
населены лао и зависели как от Сиама, так и от Вьетнама, а также
полузависимое лаосское княжество Луанпрабанг. Государства
Лаос в то время не существовало.
102
Торговое значение Лаоса для Камбоджи неоднократ-
но подчеркивалось и позднее. В годы Третьей респуб-
лики представители французской буржуазии, выступав-
шие за колониальные захваты, говорили о том, что на-
селение Лаоса с удовольствием будет покупать
французские хлопчатобумажные ткани и другие про-
мышленные изделия Франции {см. 180, 569], которые
легко будет туда доставить, имея базу в Камбодже.
Однако не только этим определялись причины стрем-
ления Франции к захвату Лаоса. На это ее толкали
также весьма важные политические соображения, а
именно желание обеспечить себе доступ к южным про-
винциям Китая, на пути к которым находилось коро-
левство Луанпрабанг, а также стремление возможно
дальше отодвинуть границу от основных владений
Франции в Индокитае (Вьетнама и Камбоджи).
Французские историки обычно пишут, что захват
Францией Лаоса был якобы вызван действиями Сиама,
не всегда указывая, что эти действия зачастую поддер-
живались и инспирировались Англией. Они забывают
при этом отметить, что королевство Луанпрабанг было
расположено так, что обеспечивало ее обладателю воз-
можность дальнейших захватов в долине Меконга.
Французские колонизаторы недаром считали, что, если
Франция утвердится в Луанпрабанге, ей нечего будет
бояться захватнических планов Англии (215, 575]. Уча-
стник экспедиции Дудара де Лагре Ф. Гарнье отмечал,
что в случае захвата королевства Луанпрабанг Фран-
ция сможет приостановить рост влияния Англии в Ин-
докитае [72, I, 322]. Сам Дудар де Лагре во время пре-
бывания в Луанпрабанге вел с королем Тианте Кумане
переговоры, целью которых было облегчить дальней-
шее усиление французского влияния.
Значение Луанпрабанга прекрасно понимали и в
Англии. В докладе, представленном английскому прави-
тельству комиссией по изучению возможностей желез-
нодорожного строительства в Бирме, отмечалось: «Опас-
но оставлять Луанпрабанг Франции. Этот чрезвычайно
важный в стратегическом отношении пункт является
ключевым для территории Сиама. Если Франция утвер-
дится там, она его не оставит» [215, 574—575].
Захват Францией Лаоса был тесно связан с общим
изменением обстановки и соотношения сил на Индо-
103
китайском полуострове. Захват Францией Южного
Вьетнама, Камбоджи, а затем и дальнейшее продви-
жение к северу полуострова изменили соотношение сил
в районе Индокитая на первых порах в пользу Сиама.
Поэтому влияние Сиама в Луанпрабанге сильно воз-
росло.
Между тем по мере расширения французских захва-
тов в Индокитае соотношение сил все более менялось
в пользу Франции. Французские захваты во Вьетнаме и
признание последним в 1883 г. французского протекто-
рата над ним вызвали большие опасения у Сиама.
Сиамское правительство, за спиной которого стояла Анг-
лия, считавшая, что проникновение Франции в Север-
ный Вьетнам угрожает ее собственным планам установ-
ления контроля над торговыми путями в Южный Ки-
тай, предприняло оккупацию районов на северных и
восточных границах Луанпрабанга (октябрь 1885 г.).
Одновременно с целью непосредственного надзора за
положением в Луанпрабанге к Ун Кхаму были назна-
чены два сиамских резидента 2.
Эти действия Сиама вызвали резкую реакцию во
Франции. Французские официальные лица выступили с
утверждением, что Франция является правовой воспре-
емницей захваченных ею Вьетнама и Камбоджи и
должна защищать их права на территории, из-за кото-
рых у них издавна шли споры с Сиамом. Эта версия
широко пропагандировалась в печати. В этом предста-
вители французских правительственных кругов стреми-
лись, часто не без успеха, убедить общественное мне-
ние во Франции.
Общая международная обстановка и обстановка в
Индокитае в 80—90-е годы XIX в. складывалась бла-
гоприятно для осуществления планов французских ко-
лонизаторов. Заключенный в 1891 —1893 гг. союз меж-
ду Францией и Россией Франция стремилась использо-
вать прежде всего против Германии в Европе и против
Англии в Азии и Африке. Кроме того, для Франции
большое значение имело сотрудничество с Россией в
2 Это противоречит утверждениям Холла, будто угрозы захвата
Луанпрабанга со стороны Англии в,действительности не существо-
вало, тогда как Франция, напротив, стремилась приписать ей эти на-
мерения, чтобы оправдать свои агрессивные действия [см. 174, 461,
472—473].
104
сфере колониальной политики, в частности в Индоки-
тае, которое, хотя и не оговаривалось статьями согла-
шения, фактически существовало и в ряде случаев значи-
тельно укрепляло позиции Франции в Индокитае.
Положение в Индокитае также благоприятствовало
замыслам Франции. У северных и восточных границ
Луанпрабанга находились беспокойные отряды «хо»,
которые угрожали границам этого королевства, усили-
вая его зависимость от Сиама.
Встревоженный захватами Франции в Северном
Вьетнаме и ее нажимом на территории, которые Сиам
считал находящимися в сфере своих интересов, Сиам,
естественно, стремился укрепить свои позиции в районе
Луанпрабанга и по просьбе Ун Кхама послал туда свои
войска, чтобы защитить королевство от отрядов «хо».
Несмотря на права, которые имел Вьетнам на этот
район, Франция, боясь осложнений с Англией, не ста-
вила вопрос о признании этих прав. Она обратилась
к Сиаму с предложением создать смешанную комиссию,
чтобы на месте уточнить границы Луанпрабанга. В мае
1886 г. было заключено предварительное соглашение о
создании в Луанпрабанге французского вице-консуль-
ства якобы для того, чтобы изучить вопрос на месте.
Консулом в Луанпрабанге в 1887 г. был назначен Огюсг
Пави. Ему было предписано, в частности, «изыскать пу-
ти сообщения между Аннамом и Тонкином и странами,
на владение которыми мы претендуем» [182, 256]. Пави
был ярым сторонником колониальных захватов. После-
дующий захват Францией Луанпрабанга и лаотянских
земель по Меконгу во многом связан с его деятель-
ностью.
Ввиду того что сиамский главнокомандующий Пья
Сурьясак объявил Пави, что страна очищена от отря-
дов «хо», и представил ему карту с обозначением границ
Луанпрабанга, надобность в комиссии отпала. Пави
занялся выполнением другой части своей миссии —
изысканием путей сообщения. Этой цели служили и пу-
тешествия Пави по Индокитаю (1887—1895), которые
облегчили французским колонизаторам захваты в этом
районе.
Через несколько месяцев после прибытия Пави в
Луанпрабанг королевство 'подверглось нападению ки-
тайских и вьетнамских повстанцев — отряда «Черных
105
флагов» в 600 человек, во главе которого стоял Део
Ван Чи. Пользуясь тем, что сиамские войска покинули
столицу королевства, Део Ван Чи занял Луанпрабанг
(июнь 1887 г.). Пави убедил короля покинуть вместе с
ним город и предложил ему «дружбу и защиту» Фран-
ции [91, VII, 91]. В 1888 г. Пави вернулся в Луанпра-
банг с французскими войсками, посланными из Ханоя
для «защиты» короля Ун Кхама от повстанцев, кото-
рый вынужден был, спасаясь от «Черных флагов»,
бежать в расположение сиамских войск.
Удобный предлог для вмешательства Франции был
найден. Пави связался с отрядом полковника Перно,
который был направлен из Ханоя, чтобы установить
сообщение с Луанпрабангом и найти путь далее к
Юньнани.
Встреча Пави с Перно состоялась в середине фев-
раля 1888 г. Они договорились относительно присоеди-
нения к владениям Франции в Индокитае тайских кня-
жеств на северной границе Луанпрабанга. После этого
Пави вернулся в Луанпрабанг и объявил сиамскому
главнокомандующему, войска которого тем временем
вновь заняли столицу, о присоединении к Франции две-
надцати тайских княжеств на реке Черной. Пави объ-
яснял эту оккупацию необходимостью обороны фран-
цузских владений во Вьетнаме от возможных вторже-
ний «Черных флагов», а также тем, что эти территории
были когда-то зависимы от Вьетнама, правовой воспре-
емницей которого теперь является Франция.
Сиамское правительство, разумеется, попыталось на-
чать переговоры с французскими властями о выводе их
войск из захваченного района. Однако, не поддержан-
ное Англией, оно натолкнулось на решительное проти-
водействие французских властей и, не имея возмож-
ности действовать силой, вынуждено было уступить.
Сиам признал новую границу между Вьетнамом и Луан-
прабангом.
Тем не менее, опасаясь не без основания дальнейше-
го нажима Франции на свои восточные границы, прави-
тельство Сиама, используя франко-английские противо-
речия, добилось создания смешанной сиамо-французской
комиссии для установления восточной границы Сиама.
Итогом работы этой комиссии было заключение в
1890 г. соглашения, по которому левый берег Меконга
106
признавался Францией владением Сиама, за исключе-
нием захваченного французскими войсками района тай-
ских княжеств на реке Черной, признанных владением
Франции [166, 213].
Франция с самого начала не считала себя связанной
этим соглашением с Сиамом. Понимая, что ситуация в
Индокитае в значительной степени определяется пози-
цией Англии, французская дипломатия попыталась до-
говориться с Англией за спиной и за счет Сиама. При
этом французская сторона с самого начала выдвигала
Меконг в качестве границы французских владений в
Индокитае. В письме Баддингтону, послу Франции в
Лондоне, Девель подчеркивал (речь шла о шанском
княжестве Кенгченг, расположенном на правом и левом
берегах Меконга, и городе Луанпрабанге, стоявшем на
левом берегу этой реки): «Территории, о которых идет
речь, первая частично, а вторая целиком, находятся в
зоне, относительно которой мы считаем, что ни одна ев-
ропейская держава, кроме Франции, не может предпри-
нимать там никаких действий. Следовательно, мы не
можем согласиться на появление представителей англий-
ского правительства в этом районе, где мьг рассчитыва-
ем на полную свободу действий, подобно Великобрита-
нии, которая пользуется такой же свободой на противо-
положном берегу Меконга» [64, X, 201].
Вопрос о разграничении по Меконгу французская
дипломатия ставила перед Англией давно. И уже тогда
Англия возражала против претензий Франции на терри-
торию шанских княжеств на левом берегу верхнего Ме-
конга.
Английский министр иностранных дел, сменивший
Солсбери, лорд Розбери, который продолжил перегово-
ры с Францией, придерживался той же линии, что и его
предшественник. С декабря 1892 по май 1893 г. проис-
ходили оживленные дипломатические переговоры между
Англией и Францией, в ходе которых французская дип-
ломатия выяснила, как далеко можно заходить в ее
требованиях к Сиаму, поскольку княжество Кенгченг
находилось в сфере сиамских интересов.
В марте 1892 г. Баддингтон доносил в Париж, что
Розбери фактически согласен на разграничение по Ме-
конгу. Розбери передал свой ответ представителям
Сиама, которые жаловались на стремление Франции
107
овладеть территориями Сиама по левому берегу Ме-
конга в районе между Луанпрабангом и Камбоджей,
что английское правительство не собирается вмешивать-
ся в это дело [64, X, 262}.
Но совершенно иную позицию занимала Англия в
отношении земель по верхнему Меконгу, которые от-
крывали путь для английских торговцев в южные про-
винции Китая. Еще в феврале 1892 г. Баддингтон пред-
ложил английскому правительству заключить соглаше-
ние о разграничении сфер влияния в районе верхнего
Меконга. Английское правительство долго тянуло с от-
ветом, и только в декабре Баддингтону была вручена
нота, подписанная Розбери. В ней сообщалось, что Анг-
лия недавно пришла к соглашению с Сиамом о его
границах с Бирмой. По этому соглашению Сиам осуще-
ствляет юрисдикцию на территории шанского княжества
Кенгченг, часть которого находится на левом берегу Ме-
конга. Далее говорилось, что Англия начала также
переговоры с Китаем о разграничении на китайско-бир-
манской границе, и давалось понять, что Англия сама
решит вопрос о разграничении в верхнем Меконге [64,
X, 123].
Одновременно французское правительство проводило
дипломатический нажим на Бангкок. Пави, представляв-
ший интересы Франции в Бангкоке, получил указание
в марте 1893 г. потребовать у сиамского правительства
признать левый берег Меконга за Францией, вернее, за
находящимся под французским протекторатом Вьетна-
мом. Министр иностранных дел Сиама принц Девавонг-
се расценил это как попытку аннексировать сиамские
территории [108, 52].
Сиамское правительство обратилось за помощью в
Лондон. Несмотря на то что Англия не поддержала
Сиам в отношении границы по среднему Меконгу, в от-
ношении территорий по верхнему Меконгу такая под-
держка Сиаму была оказана, поскольку это отвечало
интересам самой Англии.
В апреле 1893 г. в ответ на очередную французскую
ноту лорд Розбери писал: «Если Сиам уступит в отно-
шении территорий по верхнему Меконгу, то Англия со-
хранит за собой права на шанское княжество Кенгченг,
расположенное на обоих берегах Меконга» [64, Хг 289].
Далее Розбери по-прежнему настаивает на исключитель-
108
ном праве Англии заниматься разграничением террито-
рий Сиама, Бирмы и Китая.
Сиам не только старался использовать англо-фран-
цузские противоречия в Индокитае, но через Англию по-
пытался организовать посредничество европейских дер-
жав для решения вопроса о судьбе шанских княжеств,
Луанпрабанга и провинций Баттамбанг и Ангкор, кото-
рые Франция хотела присоединить к ставшей француз-
ским протекторатом Камбодже. В этом вопросе Англия,
однако, не поддержала Сиам, понимая, что европейское
посредничество может только помешать ее планам. Лорд
Розбери ответил представителям Сиама, что английское
правительство не считает возможным связывать себя
какими-либо обязательствами [там же, 344]. Во всяком
случае, именно так изложил его позицию официальный
представитель английского МИД в беседе с француз-
ским послом.
Уклончивую позицию заняло и правительство США,
к которому Сиам обратился с просьбой о защите [108,
55-56].
Между тем, используя благоприятную международ-
ную обстановку и понимая, что Англия вряд ли пойдет
на обострение, французское правительство решило по-
ставить мир перед свершившимся фактом.
В апреле — мае 1893 г. якобы в ответ на провокаци-
онные действия Сиама Франция предприняла оккупа-
цию Луанпрабанга. Это было отнюдь не мирное
проникновение. Наступление французских отрядов нача-
лось с трех сторон. Ланессан, генерал-губернатор фран-
цузского Индокитая, по приказанию которого выступи-
ли эти войска, прямо предписывал не останавливаться
перед применением силы [182, 397].
Один из отрядов двинулся из Камбоджи вверх по
Меконгу, чтобы захватить южную часть; второй отряд
вышел из Ханоя с целью занять северные районы; а
третья колонна, выйдя из Виня, должна была обеспе-
чить захват лаосских земель, расположенных в цент-
ральных районах. 4 апреля французы заняли населен-
ный пункт Стунгтренг на Меконге, а также расположен-
ный выше по течению реки остров Конг, рассчитывая
сделать их своими опорными пунктами.
10 апреля принц Девавонгсе направил Розбери те-
леграмму, где информировал его о положении дел [225,
109
475}. Одновременно, рассчитывая на поддержку Англии,
правительство Сиама решило оказать сопротивление
французским войскам. В Сиаме началась подготовка к
войне. Проводилась мобилизация, закупалось оружие,
устье Менама спешно укреплялось.
3 мая 1893 г. сиамские войска вновь заняли остров
Конг и захватили в плен командира французского отря-
да капитана Торо. Одновременно сиамские войска на-
чали вытеснять с левого берега Меконга французов, в
результате, по французской версии, один из француз-
ских представителей был «изменнически» убит [64, X,
406], убиты были и сопровождавшие его солдаты
(13 июля), было нанесено оскорбление французскому
флагу и т. д. — словом, Франция получила полный на-
бор предлогов для дальнейшего развязывания конф-
ликта.
30 июня французский представитель в Бангкоке вру-
чил сиамскому правительству ноту с обычным требова-
нием возмещения издержек, выплаты денег семьям уби-
тых французских- подданных и т. д. Франция явно на-
гнетала напряжение.
В этих условиях французскому правительству чрез-
вычайно важно было знать, не поощряется ли Сиам в
своих действиях Англией. Французский посол в Англии
Д’Этурнель, получив указания выяснить это, сообщает
своему правительству, что лорд Розбери «с сожалени-
ем» узнал о захвате Сиамом острова Конг и что вооб-
ще он занимает «самую корректную» позицию [там же,
343—344].
С начала июля Франция начала готовить рейд своих
кораблей к Бангкоку. Слухи об этом дошли до англий-
ского правительства, и оно сочло нужным поставить
предел действиям Франции. Поверенный в делах Анг-
лии в Париже Фиппс заявил Девелю, что правительство
Англии не толкает Сиам на сопротивление Франции, что
«представитель Англии в Бангкоке получил точные ин-
струкции содействовать мирному урегулированию отно-
шений между Сиамом и Францией». Однако на случай,
если при приближении французских военных кораблей
в Бангкоке произойдут волнения, он предупредил Деве-
ля, что английское правительство пошлет туда свои
войска, чтобы «обеспечить безопасность своих поддан-
ных и их значительные торговые интересы». Далее
НО
Фиппс поставил Девеля в известность, что слова послед-
него о том, что французское правительство будет ин-
формировать Лондон о всех передвижениях своих су-
дов, он довел до сведения своего правительства [там
же, 410].
Посылка английских судов в Бангкок была чрезвы-
чайно нежелательной для Франции, и французский по-
сол в Лондоне попытался прибегнуть к неприкрытому
шантажу с целью помешать этому. В беседе с лордом
Розбери он заявил, что посылка английских кораблей
«может иметь совершенно обратное действие — стиму-
лировать могущее иметь опасные последствия сопротив-
ление сиамцев вместо того, чтобы его прекратить» [64,
X, 412]3.
К этому времени возбуждение среди представителей
колониальной буржуазии и связанной с ними прессы в
Париже и Лондоне достигло необычайных размеров.
Д’Этурнель доносил Девелю: «Парижская пресса и
пресса Лондона извратили и запутали сиамский вопрос:
крики г-на Керзона „Индия уже находится между двух
огней“ имели большой резонанс» [64, X, 512]. Представ-
лявший консервативную партию, бывшую в оппозиции,
лорд Керзон активно выступал за экспансионистскую
политику, требуя, в частности, приостановить продвиже-
ние Франции на запад Индокитайского полуострова.
Говоря об угрозе Индии, он имел в виду, что к этой
«жемчужине британской короны» приближаются заклю-
чившие союз Россия и Франция [149, 417]. Точку зре-
ния колониальных кругов разделял и посол Англии в
Париже лорд Дафферин, бывший вице-король Индии.
В этом смысле его позиция была противоположна го-
раздо более умеренной позиции Розбери [64, X, 469].
29 июня 1893 г., отвечая в палате на запрос оппози-
ции, заместитель министра иностранных дел Англии
Э. Грей заявил, что английское правительство решило
направить три военных корабля в Бангкок для защиты
английских граждан [там же, 405].
Во французской прессе и среди депутатов парламен-
та настроения были не менее воинственными. Француз-
3 До этого в Сиамском заливе пять стран — Франция, Англия,
Германия, Голландия, Португалия — имели по одному кораблю для
защиты интересов своих граждан. Сиамское правительство всеми ме-
рами противилось увеличению числа военных кораблей [91, VII, 336].
111
ская колониальная буржуазия готова была пойти на все
ради получения новых колоний в Индокитае. О степени
накала страстей в то время говорит тот, например,
факт, что такие ярые защитники интересов француз-
ской империалистической буржуазии, как Ж. Клемансо
и его единомышленники, за умеренную позицию в во-
просе о колониальных захватах были обвинены на од-
ном из заседаний палаты депутатов в том, что они плат-
ные агенты Англии [там же, 398—399]. Девель и сам
стоял на крайних колониалистских позициях, и его под-
держивало парламентское большинство. 18 июля 1893 г.
на основании его информации палата приняла резолю-
цию: «Палата считает, что правительство должно при-
нять необходимые меры, чтобы заставить уважать права
Франции в Индокитае и обеспечить гарантии, на кото-
рые она имеет право» [там же, 446].
После заявления Грея в английском парламенте
29 июня французское правительство 8 июля 1893 г. по-
ставило в известность Сиам о своем намерении напра-
вить в Бангкок и свои корабли, «чтобы обеспечить ох-
рану интересов своих сограждан» [там же, 435], и, ссы-
лаясь на франко-сиамский договор 1856 г., потребовало
свободного пропуска кораблей в Бангкок.
Игнорируя протесты Сиама и его запрещение фран-
цузским и другим кораблям входить в устье Менама,
французское правительство решилось на провокацию.
Зная, что к берегам Сиама направились английские
военные корабли и германская канонерка, которые не
собираются игнорировать требование сиамского прави-
тельства, т. е. входить в устье Менама, французское
правительство, согласно официальной версии, тоже от-
дало приказ своим кораблям «Энконстан» и «Комет»
не входить в устье Менама, но адмирал Юман получил
этот приказ... с опозданием на один день.
13 июля французские канонерки вошли в устье Ме-
нама. С форта Пакнам немедленно открыли огонь. По-
скольку французские корабли продолжали двигаться
дальше, они были атакованы шестью сиамскими суда-
ми. В этом бою французы потеряли убитыми двух мат-
росов и после непродолжительного плавания стали на
рейде у Бангкока. Пави отправился к сиамским вла-
стям с протестом.
Появление французских канонерок на рейде Бангко-
112
ка вызвало бурю в Англии. Корреспондент «Таймс» из
Бангкока передавал, что Франция обманула Англию
[там же, 436]. Обстановка настолько накалилась, что
Д’Этурнель в личном письме Девелю высказался про-
тив демонстрации силы в Бангкоке, справедливо пола-
гая, что, если Сиам не пойдет на немедленное удовлет-
ворение требований Франции, положение французских
канонерок станет весьма затруднительным, а Франция
окажется вовлеченной в конфликт «больше, чем мы бы
этого хотели» [там же, 438], т. е. намекал на возмож-
ность войны. Д’Этурнель предлагал воспользоваться
молчаливым согласием лорда Розбери на приобретения
по левому берегу Меконга (до Луанпрабанга), на за-
нятие провинций Баттамбанг и Ангкор, но не идти на
риск войны с Англией. Однако Девель продолжал уси-
ливать давление.
20 июля 1893 г. Франция предъявила Сиаму ульти-
матум. Она требовала: признания прав Камбоджи и Вьет-
нама (т. е. Франции. — Ю. Д.) на левый берег Меконга
и острова на реке; эвакуации сиамских войск в течение
месяца с указанной территории; удовлетворения за раз-
личный ущерб, причиненный французским кораблям и
матросам на Менаме и французским подданным в Сиа-
ме; денежного вознаграждения семьям, убитых и
наказания виновных; компенсации в сумме 2 млн. фр. за
«различный ущерб», причиненный французским поддан-
ным; депонирования в банк 3 млн. фр. в долларах в
качестве гарантии выполнения этих требований или в
случае отсутствия указанной суммы передачи в руки
Франции откупов на сбор налогов с провинций Сием-
реап и Баттамбанг [66, 4]. В случае отказа Сиаму угро-
жали блокадой побережья и разрывом дипломатических
отношений.
«Впечатление, произведенное на сиамцев этим энер-
гическим шагом (движением канонерок к Бангкоку и
ультиматумом. — Ю. Д.), было чрезвычайно сильно;
если только Сиам будет предоставлен собственным си-
лам, то, я полагаю, он оставит всякие поползновения
оказать серьезное сопротивление», — доносил в МИД
русский посланник в Китае А. П. Кассини [30, 116].
Однако вопрос, останется ли Сиам в одиночестве пе-
ред лицом требований Франции, оставался открытым.
Реакция в Англии на французский ультиматум была
8 Зак. 94
113
самая неблагоприятная. Французские требования обес-
покоили Англию, так как ими предусматривалась ок-
купация Францией Луанпрабанга и районов верхнего
Меконга. Кроме того, угроза блокады Сиама подрыва-
ла английскую торговлю не только непосредственно с
Сиамом, но в конечном счете и с Южным Китаем.
В беседе с Д’Этурнелем лорд Розбери очень четко
выразил позицию английского правительства. «Эта бло-
када, — сказал он, — нанесет ущерб прежде всего на-
шей торговле, и это еще не все. Вы что же, хотите за-
хватить еще и Луанпрабанг? Это уж слишком; мы не
можем этого допустить». Далее, не желая идти на даль-
нейшее обострение отношений, предложил нейтрализа-
цию Луанпрабанга [там же, 456—457]. В последующих
встречах с Д’Этурнелем Розбери вновь высказывался
против блокады, подчеркивал право английских судов
проникнуть на рейд Бангкока, чтобы обеспечить охрану
интересов своих сограждан и их снабжение. В то же
время, стараясь избежать окончательного разрыва,
Д’Этурнель предложил Розбери проект соглашения,
оправдывая позицию Франции тем, что Девель «не мо-
жет сдержать» накала страстей французской общест-
венности, которая «требует Баттамбанга и Ангкора»
[там же, 459]. После того как Д’Этурнель доложил в
Париже о возможностях мирного разрешения конфлик-
та с Англией, не прибегая к блокаде, Девель сделал ему
выговор, приказав усилить давление. «Невозможно, —
писал он, — в данный момент говорить о соглашении с
Англией. Все сочтут, что нас обманули... Нам необхо-
димо учитывать патриотические чувства во Франции»
[там же, 461]. Далее он объявлял о твердом решении
установить блокаду Сиама.
Одновременно с переговорами между Розбери и
Д’Этурнелем энергичную деятельность развернул и
Дафферин, вернувшийся 20 июля в Париж. Он заявил
Девелю формальный протест по поводу намерений
Франции завладеть Луанпрабангом, подчеркнув, что в
случае осуществления этих планов Франция сделается
соседом Бирмы. Особенно резко он высказывался про-
тив блокады: «Эта блокада направлена против англий-
ской торговли и вызывает в Англии самое сильное воз-
буждение... Эта странная мера затрагивает важные
проблемы международных отношений» [там же, 466].
114
22 июля Сиам согласился частично удовлетворить
требования Франции, оставив за собой сюзеренитет над
Луанпрабангом [108,70]. Но Франция настаивала на вы-
полнении всех требований ультиматума. 24 июля Пави
спустил флаг над зданием миссии и вместе с француз-
скими судами направился к острову Косичанг (Чанг) в
Сиамском заливе. Сюда же подошли французские суда
под командованием Юмана, который должен был руко-
водить блокадой побережья Сиама. В телеграмме из
Лондона Д’Этурнель информировал свое правительство
о реакции в Англии: «По тону газет, и более того, по
моим личным впечатлениям ясно — Сиам становится
все более одиноким: сильное возбуждение вызывает
блокада... Никто не осмеливается посоветовать англий-
скому правительству вмешаться» [64, X, 456].
Блокада была объявлена 26 июля в 5 часов вечера.
Три дня было дано судам «дружественных наций», что-
бы покинуть рейд Бангкока.
Между тем английское правительство все же соби-
ралось вмешаться. Только сложная ситуация в Европе,
в частности угроза конфликта с Германией, а также не-
давнее заключение франко-русского союза, удержала
Англию от военных действий. По донесениям итальян-
ского посла в Лондоне графа Торниелли, английский
премьер-министр «решился на войну и хотел ее». Тор-
ниелли сообщал, что Розбери даже консультировался по
этому вопросу с королевой Викторией, которая выска-
залась против войны. Посол добавляет, что, по-видимо-
му, на решение королевы повлияло происшедшее как раз
в это время резкое охлаждение в отношениях между
Англией и Германией [там же, 410].
Перемена позиции Англии подтверждается и други-
ми данными. Так, российский дипломат А. П. Кассини,
анализируя сложившуюся обстановку, отмечает стрем-
ление Англии избежать «серьезных и весьма неудобных
для нее политических осложнений с Францией» [30,
116]4.
4 По данным, которые имеются в работе А. Гардинера, следует,
что весной 1895 г. Розбери писал вице-королю Индии лорду Элгину,
что нужно временно воздержаться от оккупации Читрапа на севере
Индии, так как туда потребуется дополнительно направить войска,
что могло вызвать затруднения, ибо Розбери собирался направить
в район верхнего Меконга дополнительные контингенты войск [см.
149, 723].
8*
115
Поэтому Англия через своих представителей сове-
товала Сиаму согласиться на требования Франции,
пока эти требования еще более не расширены [225,
497—498].
28 июля принц Девавонгсе известил Пави, что Сиам
безоговорочно принимает требования Франции. Однако
Франция не удовлетворилась этим. В ноте от 30 июля
французская сторона потребовала согласия на оккупа-
цию французскими войсками речного порта и форта
Чантабури как гарантии выполнения Сиамом француз-
ского ультиматума; запрещения Сиаму держать войска
в провинциях Баттамбанг и Ангкор, а также в 25-кило-
метровой зоне по правому берегу Меконга, на границе
с Камбоджей; запрещения военным судам Сиама пла-
вать по Меконгу и озеру Тонлесап; сохранения за Фран-
цией права открыть консульства в сиамских городах
Нане и Корате [66, 10].
Англия продолжала отступать перед французскими
требованиями. Английский представитель в Бангкоке
получил указание от Розбери склонить Сиам к уступ-
кам. Оставшись в одиночестве, Сиам вынужден был
уступить, удовлетворившись заверениями Франции ува-
жать независимость «Центрального Сиама». Сиамское
правительство согласилось на все требования Франции
[182, 314].
Со своей стороны Франция боялась слишком дале-
ко заходить, чтобы не очень раздражать Англию.
В письме Д’Этурнелю Девель дает указание больше не
поднимать с Розбери вопроса о присоединении к Кам-
бодже провинций Баттамбанг и Ангкор. Он пишет, что
важно, учитывая предстоящие мирные переговоры с
Сиамом, «избежать всяких действий, которые могли бы
быть использованы для возбуждения подозрений у
сиамского правительства» [64, X, 488].
5 августа Пави возвратился в Бангкок и поднял
флаг над зданием французской миссии. Французские
войска заняли город и порт Чантабури и округ Кратт
[225, 498].
16 августа в Бангкок прибыл полномочный посол
Франции Ле Мир де Вилер. Сиам, исчерпав все возмож-
ности сопротивления французским требованиям, пони-
мая, что в одиночестве ему невозможно им противосто-
ять, согласился подписать новый договор с Францией.
116
Он был подписан 3 октября 1893 г.5 и состоял из де-
сяти статей. По условиям договора Сиам отказывался
от своих притязаний на все территории по левому бе-
регу Меконга и на острова на этой реке, которые пере-
ходили под протекторат Франции. Провинции Баттам-
банг и Ангкор превращались в территории с особым
режимом: Сиаму не разрешалось держать там войска
(так же, как и в 25-километровой зоне по правому бе-
регу Меконга у границ Камбоджи); военным судам
Сиама запрещалось заходить в Меконг и озеро Тонле-
сап. Франции было предоставлено право учредить кон-
сульства в городах Корате и Нане. В течение шести
месяцев с момента подписания договора сиамское пра-
вительство обязано было начать переговоры с Франци-
ей о таможенном и торговом режиме на территориях с
особым режимом и о пересмотре договора 1856 г.
В соглашении, приложенном к договору, рассматри-
вались вопросы эвакуации сиамских военных постов с
левого берега Меконга, Франция удерживала за собой
Чантабури в качестве гарантии выполнения Сиамом
нового договора.
Английская пресса оценивала новый франко-сиам-
ский договор как серьезную победу Франции и соответ-
ственно поражение Англии. Так, например, газета
«Стандард» писала, что Розбери «является прямым ви-
новником поражения английской дипломатии в Бангко-
ке» [64, X, 516]. Выражавший интересы колониальных
кругов английской буржуазии Керзон выступил в газе-
те «Таймс» со статьей «Между двух огней», где писал
об угрозе, которая нависла над Британской Индией со
стороны заключивших союз Франции и России [там же,
512]. Либеральным правительствам Гладстона и Розбе-
ри (1892—1895) вызванный дипломатическим пораже-
нием взрыв шовинизма в Англии обошелся дорого: на
выборах 1895 г. под ударами оппозиции, использовав-
шей эти неудачи английской дипломатии, они вынуж-
дены были уступить власть консерваторам.
Для Франции договор 1893 г. означал значительное
расширение ее колониальных владений в Восточном
Индокитае. Сиам же терял территорию почти в
135 тыс. кв. км [232, 150].
5 Текст см.: [127, 69—70]. Обмен ратификационными грамотами
состоялся в Париже 3 февраля 1894 г.
117
Удачно использовав англо-русские и англо-герман-
ские противоречия, а также благоприятно сложившуюся
международную обстановку, Франция приобрела новое
колониальное владение, эксплуатация которого сулила
значительные выгоды ее торгово-промышленной бур-
жуазии. 5 июля 1894 г. в Луанпрабанг был направлен
французский резидент, который стал фактическим хо-
зяином нового колониального владения Франции —
Французского Лаоса.
После завершения французских захватов в Луанпра-
банге сложились в основном географические границы
Французского Индокитая, которые в ходе дальнейших
событий лишь уточнялись и частично менялись.
Образование Французского Индокитая явилось од-
ним из звеньев в общем наступлении капиталистиче-
ских держав на страны Юго-Восточной Азии и Дальне-
го Востока, имевшем целью захватить там рынки сбыта
и источники сырья и подготовить дальнейшее закабале-
ние этих стран. В XIX в. потеряли независимость Кам-
боджа, Луанпрабанг, Вьетнам, Бирма. В значительной
мере попали в зависимость от капиталистических дер-
жав Китай, Сиам и другие страны.
Успех наступления капиталистических держав в
Индокитае был в значительной мере предопределен их
более высоким экономическим развитием, а также не-
устойчивым внутренним положением в странах Индо-
китая, их взаимными раздорами.
Особенно широкий размах французская политика
колониальных захватов приняла в годы Третьей респуб-
лики, что было связано с обострением в конце XIX в.
борьбы капиталистических держав за раздел мира.
Превращение индокитайских владений Франции в
рынки сбыта и поставщиков сырья для французской
метрополии осуществлялось постепенно, по мере завер-
шения французских завоеваний в Индокитае, которые
растянулись почти на пятьдесят лет. При этом сыграли
роль узость внутреннего рынка индокитайских колоний,
отсутствие дорог и — самое главное — особый, ростов-
щический характер французского капитала. Француз-
ская буржуазия стремилась вкладывать капиталы
прежде всего в экономически отсталые европейские
страны, что обеспечивало ей наибольшие прибыли, и
сравнительно мало капиталов помещала в колонии.
Глава V
ОБРАЗОВАНИЕ ИНДОКИТАЙСКОГО СОЮЗА
Особенности «французского» метода
колониального управления. Органы управления
колониями в метрополии
Захватом Луанпрабанга и разграничением в районе
верхнего Меконга закончился определенный этап в исто-
рии французского колониализма — период захвата ко-
лониальных владений в Индокитае. Несмотря на то что
вооруженная агрессия в Индокитае была определяющей
в характеристике направления колониальной политики
Франции в 1858—1893 гг., уже в этот период началась
деятельность французского правительства по линии ор-
ганизации своих колониальных владений. Эта органи-
заторская деятельность стала главным содержанием
последующего периода истории французского колониа-
лизма— периода 1893—1907 гг.
Характер и методы организации французской коло-
ниальной империи в Индокитае во многом определялись
особенностями социально-экономического развития
Франции второй половины XIX в. Отмечая особенности
развития Франции, К- Маркс писал, что в Англии пре-
обладает промышленность, а во Франции — земледелие.
В Англии промышленность нуждается в свободе торгов-
ли, во Франции — в покровительственных пошлинах, в
национальной монополии, наряду с другими монополия-
ми. Французская промышленность не господствует во
французской экономике, поэтому французские фаб-
риканты не господствуют над французской буржуазией.
Французская промышленность «даже внутренний рынок
удерживает за собой в значительной мере только бла-
годаря более или менее модифицированной системе за-
претительных пошлин» [3, 17]. Во Франции над фран-
119
цузской буржуазией господствовали французские бан-
киры.
Со второй трети XIX в. во Франции наблюдается
рост ссудного капитала, банков и их концентрация при
некотором замедлении темпов промышленного разви-
тия. Но если Франция и отставала от Англии с точки
зрения концентрации производства, то с точки зрения
концентрации банковского капитала она шла на одном
уровне, если не впереди. Колониальная политика
Франции содействовала укреплению в стране финансо-
вой аристократии. «Во Франции, — отмечал В. И. Ле-
нин,— как раз особо быстрое развитие финансового
капитала, при ослаблении промышленного, вызвало с
80-х годов прошлого века крайнее обострение аннексио-
нистской (колониальной) политики» [10, 389].
Как известно, французский финансовый капитал
имел широкое поле деятельности в Европе, поэтому до
80-х годов XIX в. не проявлял особой заинтересован-
ности в колониальных захватах, т. е. не выступал сам
с подобной инициативой, но инициативу правительства
поощрял, ибо это давало ему дополнительную возмож-
ность для проведения биржевых операций.
В захваченных колониях создавались возможности
для спекуляции землей, шла борьба за концессии на
поставку сырья, строительство железных дорог, портов
и т. д. Это в свою очередь требовало выпуска государ-
ственных займов, акций колониальных предприятий, уч-
реждения новых банков, расходов на колониальный
аппарат и снова государственных займов. А это приноси-
ло больше прибыли, чем вложения капиталов в про-
мышленность. И за все платил французский налогопла-
тельщик.
И еще другое обстоятельство было характерно для
французской колониальной политики — кажущееся от-
сутствие «грубых», экономических интересов, во всяком
случае внешне меньшая ее заинтересованность, чем при
колониальных захватах, осуществлявшихся Англией.
Чаще всего при осуществлении колониальных захватов
французское правительство стремилось выставить в ка-
честве мотива «благородные» цели: гуманизм, цивили-
зацию, защиту свободы религии и т. д., за что и возда-
вали Франции хвалу многочисленные буржуазные исто-
рики, апологеты французской колониальной политики.
120
Иногда при этом французская колониальная экспансия
вызывалась главным образом стремлением решить вну-
триполитические проблемы (отвлечь внимание от внут-
ренних неурядиц, «сплотить нацию»), учитывались при
этом — для Франции этот мотив был весьма суще-
ствен — и соображения престижного характера (тради-
ции французской монархии, величие нации и т. д.). Для
колониальных захватов Франции особенно подходит из-
вестное высказывание В. И. Ленина о стремлении им-
периалистических государств захватывать территории
впрок [10, 381]1.
Иное дело Англия. Промышленность и техника этой
страны, намного превосходившие французские, ставили
Англию совсем в иное положение как при осуществле-
нии самих колониальных захватов, так и при эксплуа-
тации новых территорий. Англия была связана с коло-
ниями гораздо прочнее экономически. У Англии основ-
ной формой экономического проникновения в колонии
был экспорт капитала, Франция же, особенно на пер-
вых порах, осуществляла ограбление колоний главным
образом за счет внешней торговли. С этим связаны по-
литика фритредерства в Англии и протекционизм во
Франции, при помощи которого Франция пыталась бо-
роться с превосходившей ее в промышленном и техни-
ческом отношении Англией; с этим же связаны и раз-
личия во французском и английском методах управле-
ния колониями.
В английской прессе того времени привычным стало
обвинять Францию в том, что она захватывает колонии
«для себя одной», отгораживая их от остальных евро-
пейских наций системой запретительных пошлин. Этим
целям отвечала и вся система организации и управле-
ния французскими колониями, созданный Францией ко-
лониальный административный аппарат.
К тому времени, когда были завершены колониаль-
ные захваты в Индокитае и Франция приступила к их
организационному оформлению, в мире, главным обра-
зом за счет большего опыта колониальных захватов,
уже накопленного британским империализмом, были
выработаны разнообразные формы колониальной зави-
симости. Колонией с точки зрения английского права
считалась всякая территория, принадлежащая британ-
ской короне в результате поселения, завоевания или
121
аннексии. Самоуправляющаяся колония — колония, в
которой имеется законодательное собрание, избираемое
местным населением. При этом колониальное законо-
дательство могло затрагивать лишь некоторые сферы и
не должно было противоречить законам метрополии.
Избрание в законодательное собрание часто осуществ-
лялось в нарушение элементарных демократических сво-
бод. Губернатор располагал правом вето по отношению
к решениям законодательного собрания. В таких коло-
ниях в качестве дальнейшего шага на пути усиления
самостоятельности колонии по отношению к метрополии
являлось учреждение в ней исполнительного совета при
губернаторе, причем члены совета или часть их несли
политическую ответственность перед законодательным
собранием колонии. Такими самоуправляющимися коло-
ниями были Канада и Австралия.
Если колонии являлись примером прямого управле-
ния, то протекторат — косвенного. Под протекторатом
понималась установленная неравноправным договором
такая форма зависимости, при которой государство-мет-
рополия определяло внешнюю политику зависимого го-
сударства. Кроме того, метрополия имела право посы-
лать в протекторат своего представителя-резидента, ко-
торый контролировал деятельность правительства стра-
ны. Тем самым протекторат лишал попавшее в
зависимость государство самостоятельности и в области
внутренней политики.
Помимо этих форм колониальной зависимости к се-
редине XIX в. появилась и такая форма, как полуколо-
ния, не связанная с лишением национального суверени-
тета. В. И. Ленин указывал, что для периода империа-
лизма типичны «разнообразные формы зависимых стран,
политически, формально самостоятельных, на деле же
опутанных сетями финансовой и дипломатической зави-
симости» [10, 383].
Еще в середине XIX в. современники отмечали опыт
английской буржуазии по части всякого рода политиче-
ских компромиссов и гибкость в выборе и применении
средств для поддержания своего господства в колони-
ях. Современники связывали это с промышленным пре-
восходством Англии и с тем политическим уроком, кото-
рый английская буржуазия извлекла из войны за неза-
висимость Соединенных Штатов [217, 389]. В работах
122
современников, публицистике того времени постоянно
подчеркивается большая демократичность в организа-
ции английской колониальной империи и самих англий-
ских колоний. Англия, подчеркивал Ланессан, «проде-
монстрировала в течение этого века большой либера-
лизм в построении своих политических и экономических
отношений с колониями» [83, 48]. В 1815 г. английским
парламентом был принят закон, по которому англий-
ские законы не распространялись на всю империю, если
в них специально это не оговаривалось. Следующим
шагом явилось предоставление колониям конституций.
Наконец, третьим этапом на пути к самостоятельности
колоний было решение о передаче в ведение колоний
вопросов, которые ранее исключались из их компетен-
ции (оборона и т. д.). Подчеркивая разницу между
французской и английской колониальной системой, чи-
новник английской колониальной службы Ч. Джеффис
писал: «Французский парламент издает законы для ко-
лоний и французская разновидность колониального ве-
домства осуществляет непосредственный контроль над
администрацией колоний» [208, 40].
Методы французского администрирования в колони-
ях современниками критиковались за стремление к
«униформизму, ассимиляции» [231, 295]. Во французских
колониях проводилась политика ассимиляции, которая
одним из публицистов того времени определялась так:
«Политика ассимиляции не предполагает развития мест-
ного населения; она имеет целью навязать ему фран-
цузский язык, институты, политические идеи и религию,
обычаи и дух». Она исходит из следующей предпосылки:
что «хорошо для французов, одинаково хорошо и для
всех других народов» [231, 295].
В то же время в своей основе политика ассимиля-
ции несла в себе прогрессивное начало, поскольку она
в известной степени выражала идеи французской бур-
жуазной революции 1789 г., провозгласившей равенство
жителей колоний и метрополии, и имела целью распро-
странить в колониях (но не протекторатах!) республи-
канское законодательство и систему просвещения. Одна-
ко осуществление этой политики во времена Третьей
республики натолкнулось на растущее сопротивление
колониалистских кругов французской буржуазии. В ко-
нечном счете идея ассимиляции в том виде, в каком
123
она была провозглашена в период революции XVIII в.,
была похоронена.
Позднее под «ассимиляцией» стали понимать не то
офранцуживание всех коренных жителей колоний, не то
распространение части законов метрополии на некото-
рые колонии или на их части. Однако даже и в таком
виде идея ассимиляции претила представителям реак-
ционной французской буржуазии. С начала XX в. во
Франции все чаще стали раздаваться голоса, что поли-
тика ассимиляции нереалистична, что она якобы слиш-
ком много дает населению колоний. С этого времени во
Франции получает распространение новая колониаль-
ная доктрина — доктрина ассоциации. Предполагалось,
что проведение политики ассоциации предусматривает
развитие в колониях производительных сил, местных об-
щественных институтов, подготовку коренного населения
для участия в административном управлении. Однако в
конечном счете все разговоры об ассимиляции и ассо-
циации свелись к усилению во французских колониях
прямого управления, так как ввиду экономической сла-
бости французской буржуазии это был наилучший спо-
соб приспособить эти колонии для нужд метрополии.
Политика Франции в отношении своих колоний сво-
дилась к так называемому колониальному абсолютиз-
му, когда вся полнота власти сосредоточивалась в ру-
ках губернатора, а законы для колоний издавались мет-
рополией. В этом смысле организация французского
колониального управления ближе стоит к голландской с
ее полным отсутствием демократизма и бюрократиче-
ской косностью. Французское правительство все же не-
сколько модифицировало эту систему. Так, имея дело с
исторически сложившимися в Индокитае государствами,
оно предпочитало не брать в свои руки управление эти-
ми странами. В марте 1882 г. французский министр
иностранных дел (и премьер-министр) Фрейсине писал
министру военно-морского флота и колоний, что «если
мы подорвем авторитет аннамского правительства и чи-
новников», то тем самым создадим опасность повстан-
ческого движения и поставим себя перед лицом анар-
хии [149, 305—306}.
Таким образом, французская колониальная система
характеризовалась, с одной стороны, колониальным аб-
солютизмом, с другой — системой протектората, пред-
124
ставляющей не что иное, как консервацию феодальной
системы и приспособление ее для нужд французского
колониального ведомства. Действительно, французская
колониальная политика была менее гибкой, последова-
тельной и дальновидной, чем английская. Французские
колонизаторы рассматривали внеэкономическое принуж-
дение и прямое насилие как главные методы решения
проблем организации колоний и колониального управ-
ления.
Стремление прибегнуть к административному вмеша-
тельству там, где Великобритания применяла меры
экономического воздействия, определялось слабостью
французского империализма, его экономической отста-
лостью. В английских колониях, например, чтобы заста-
вить местное население производить экспортные культу-
ры, принимать участие в общественных работах (глав-
ным образом по созданию инфраструктуры), прибегали
преимущественно к капиталистическим формам эксплуа-
тации, механизму рыночных цен и т. д. Французская
же администрация предпочитала прямое налогообложе-
ние и трудовую повинность.
При этом отмеченные особенности во французской и
английской системе колониального управления лишь
подчеркивают преобладание тех или иных черт в коло-
ниальной политике Англии и Франции. Но они не исклю-
чают других, менее характерных черт: неоднократно
Англия самыми варварскими методами подавляла на-
ционально-освободительное движение в своих колониях,
Франция же в ряде случаев прибегала к реформам ко-
лониального управления, стремясь сделать их более про-
грессивными.
Завоевание Индокитая Францией растянулось почти
на пятьдесят лет, естественно поэтому, что и такой но-
вый для французского колониализма тип организации,
как Индокитайский союз, возник не вдруг. В 1858—
1860 гг. французские колонии находились в ведении
министерства Алжира и колоний. Затем в составе ми-
нистерства военно-морского флота было образовано уп-
равление колониями, просуществовавшее в таком виде
до 1874 г. В ноябре 1881 г. управление колониями во-
шло во вновь образованное министерство торговли и
колоний. В январе 1889 г. это управление перешло в ве-
дение министерства военно-морского флота, затем в том
125
же году оно вновь вошло в состав министерства тор-
говли и колоний, а в 1893 г. опять перешло в министер-
ство военно-морского флота (183, III, 48—49].
Министерство колоний (вначале в составе трех уп-
равлений) было создано лишь в мае 1894 г. [204, 10; 183,
III, 49]. В качестве совещательного органа при нем
имелся созданный в 1883 г. высший совет колоний1,
сменивший существовавшую с 1878 г. высшую колони-
альную комиссию. Высший совет колоний состоял из
верховного колониального совета, экономического сове-
та колоний и совета колониального законодательства.
В верховный колониальный совет входили бывшие ми-
нистры колоний, иностранных дел, военный, военно-мор-
ского флота. Члены совета обсуждали вопросы общего
управления колониями, их политической и военной ор-
ганизации, а также другие вопросы колониальной по-
литики. В экономический совет колоний входили сена-
торы и депутаты от колоний, делегаты, избранные в
колониях, не имеющих представительства в парламенте,
главы региональных экономических объединений, а так-
же специалисты. Этот орган обсуждал различные эко-
номические проекты, предназначенные для колоний,
вопросы экономического проникновения Франции в ко-
лонии. Он имел пять секций, где конкретно разбирались
вопросы сельского хозяйства, торговли, промышлен-
ности, таможен и т. д. В совет колониального законо-
дательства входили представители метрополии и коло-
ний.
В перерывах между заседаниями высшего совета
колоний его функции выполняла назначенная минист-
ром колоний специальная группа в составе 20 высших
чиновников.
Кроме того, в метрополии при министерстве коло-
ний, но с самостоятельным бюджетом существовало ко-
лониальное бюро, которое имело своих представителей
на местах. Во главе бюро стоял директор, избиравший-
ся административным советом, члены которого назнача-
лись министром колоний сроком на три года. Колони-
альное бюро занималось вопросами экономической
эксплуатации колоний, изучением условий, в наиболь-
1 В советской литературе название этого учреждения перево-
дится иногда как высший колониальный совет.
126
шей степени способствующих деятельности там француз-
ского капитала.
При министерстве колоний существовал? созданная
в 1883 г. О. Пави колониальная школа, которая, так
же как Институт живых восточных языков и некоторые
факультеты Парижского университета, поставляла кад-
ры чиновничьей элиты для французских колоний [104,
63]. С 1889 по 1899 г. в этой школе обучались вьетнам-
цы [150, 93—94]2.
В парламенте и правительстве метрополии француз-
ские владения в Индокитае были представлены от Ко-
хинхины одним депутатом парламента, от Камбоджи,
Аннама и Тонкина — по одному делегату в высший
совет колоний (его экономическую комиссию).
В то же время следует учитывать, что поскольку
Франция имела юридически оформленные договорные
отношения со своими протекторатами, то всеми вопро-
сами, с ними связанными, занималось министерство
иностранных дел. Безусловно, для местного населения,
бесправного и эксплуатируемого, юридический статус
различных частей Индокитая по отношению к Франции
был совершенно безразличен. Но это имело значение
для формирования Индокитайского союза как админи-
стративно-бюрократической системы.
Образование Индокитайского союза.
Его центральный аппарат
К 1887 г., когда было принято решение об образова-
нии Индокитайского союза, индокитайские владения
Франции находились: Аннам и Тонкин — в ведении ми-
нистерства иностранных дел; Кохинхина и Камбоджа —
в ведении министерства торговли и колоний 3. Декретом
от 17 октября 1887 г. с таким положением дел было по-
кончено [204, 42].
По декрету 1887 г. все французские владения в Ин-
докитае были объединены в единое колониальное вла-
дение Франции в Индокитае — Индокитайский союз,
который переходил в ведение министерства торговли и
2 О. В. Новакова ошибочно датирует время образования коло-
ниальной школы 1886 годом [150].
3 Ранее это было министерство военно-морского флота. Захват
Камбоджи был осуществлен из Кохинхины, находившейся в ведении
этого министерства.
127
колоний. Главой Индокитайского союза был назначен
генерал-губернатор4. Вначале генерал-губернатор был
всего лишь чиновником, всецело зависевшим от своего
министерства. Индокитайские владения Франции управ-
лялись, как это было определено еще постановлением
сената от 3 мая 1854 г., посредством обычных декретов.
Раздел III (ст. 18) этого постановления гласил, что «ко-
лонии, кроме Мартиники, Гваделупы и Реюньона, будут
управляться декретами Императора» [104, 45]. Это по-
становление осталось в силе и при Третьей республике.
Парламент Франции вмешивался во все вопросы уп-
равления индокитайскими колониями: бюджет, тамо-
женные вопросы, экономическая политика и т. д. Во-
прос, например, о строительстве в Индокитае железной
дороги решался во французском парламенте в присут-
ствии министра и генерал-губернатора Индокитая, ко-
торый туда специально выезжал. Генерал-губернатор по
сравнению со своими подчиненными — губернатором Ко-
хинхины, верховными резидентами Аннама и Тонкина —
обладал очень малой реальной властью.
Положение стало меняться, после того как были
приняты декреты 1891 и 1898 гг., а позднее декрет от
20 октября 1911 г. окончательно закрепил права и обя-
занности генерал-губернатора Индокитая.
Декрет 1891 г. положил начало автономии Индоки-
тайского союза, наделив его генерал-губернатора боль-
шой долей самостоятельности по отношению к мини-
стерству и парламенту. В декрете говорилось, что ге-
нерал-губернатор «представляет в Индокитае власть
Республики» и имеет право издавать любые декреты,
имеющие силу закона (режим декретирования). Зако-
ны, принятые французским парламентом относительно
Индокитая, получали силу лишь после их опубликова-
ния в Индокитае с санкции генерал-губернатора. Ему
одному было дано право официальных контактов с пра-
вительствам, а также предоставлялось право вести офи-
циальную* переписку с дипломатическими представите-
лями Франции на Дальнем Востоке, создавать новые
4 Декретом от 9 мая 1889 г. была уничтожена должность гене-
рального резидента Аннама и Тонкина и обе эти части французских
владений перешли в непосредственное подчинение генерал-губерна-
тора. После этого в Аннаме и Тонкине французскую администрацию
возглавляли верховные резиденты.
128
административные службы и определять их компетен-
цию. В его деятельность мог вмешаться только непо-
средственно министр, в ведении которого находились ко-
лонии.
Генерал-губернатор считался верховным главно-
командующим вооруженными силами Индокитайского
союза, но непосредственное руководство ими принадле-
жало военным властям. В подчинении генерал-губерна-
тора находилась вся гражданская администрация. Та-
ким образом, за исключением положений, определенных
законами метрополии или уже установленных декрета-
ми, генерал-губернатор получал полную свободу в во-
просах управления Индокитаем.
Однако, для того чтобы сделать его власть реаль-
ной, необходимо было решить очень важный вопрос о
бюджете Индокитайского союза. В соответствии с дек-
ретом 1887 г. единственные суммы, непосредственно
поступавшие в центральную кассу Союза, были отчис-
ления из бюджетов Кохинхины 5 и протекторатов, опре-
деленные указаниями министерства как обязательные, а
также субсидии, получаемые из метрополии. Расходная
часть бюджета шла на содержание воинских подразде-
лений, центрального административного аппарата. Бюд-
жет Индокитая составлялся в соответствии с указания-
ми генерал-губернатора, обсуждался высшим советом
Индокитая и одобрялся решением совета министров
Франции по представлению министра колоний.
Декретом 1898 г. это положение было существенно
изменено [104, 124]. Были определены статьи дохода,
идущие в генеральный и местные бюджеты Индокитай-
ского союза. В сеответствии с этим перестроена вся
административная структура — перегруппированы и соз-
даны новые органы и т. д. В 1899 г. генеральный бюд-
жет Индокитайского союза был впервые сведен без де-
фицита — с превышением доходов над расходами в
2500 пиастров6 [211, 50]. Таким образом, декрет 1898 г.
завершал создание Индокитайского союза в структуре,
отвечавшей задачам, стоявшим перед французской бур-
жуазией.
5 Единственная колония в Индокитае, вносившая в кассу
министерства колоний ежегодно (с 1862 г.) крупную сумму —
2200 тыс. фр., была Кохинхина [см. 216, 23].
6 1 пиастр=2,5 фр.; здесь — 2,4 фр.
9 Зак. 94
129
Как уже отмечалось, во главе Индокитайского сою-
за стоял генерал-губернатор. Заместителем генерал-гу-
бернатора в случае его отсутствия и лицом, непосредст-
венно возглавлявшим административный аппарат Сою-
за, был генеральный секретарь [204, 85]. Он ведал со-
ставлением генерального бюджета Союза; в его непо-
средственном ведении находилась полиция.
Следующим по значению органом центрального ап-
парата являлось управление финансового контроля (с
1894 г.). Начальник этого управления имел право не-
посредственно сноситься с министрами финансов и ко-
лоний, которым был обязан регулярно докладывать о
состоянии финансов и деятельности финансовых орга-
нов в Союзе. Вместе со своим заместителем он контро-
лировал деятельность Индокитайского банка [104, 56].
Управление финансов было создано декретом от
8 декабря 1906 г. Начальник этого управления непо-
средственно занимался составлением и исполнением ге-
нерального бюджета, а также контролировал расходы
органов центрального аппарата.
При генерал-губернаторе имелась юридическая
служба Индокитая, возглавлявшаяся генеральным про-
курором [104, 57]. Ей были подведомственны все судеб-
ные органы Индокитая, их аппарат, бюджет, распоря-
док работы и т. д.
Французские власти вначале ввели раздельное судо-
производство: по французским законам — для францу-
зов и других европейцев, По местным законам — для ко-
ренного населения. Затем в Кохинхине, а позднее и
в остальных частях Союза стали вводить для местного
населения кодексы уголовного и гражданского права,
составленные на основе французского законодательства,
но с учетом местных правовых норм.
Важную роль в деятельности центрального аппарата
играло управление таможен и государственных моно-
полий. Через аппарат этого управления происходило по-
ступление денежных средств, питавших генеральный
бюджет. Это управление располагало наиболее развет-
вленным аппаратом по сравнению с другими админи-
стративными службами [104, 58]7.
7 Декретом от 10 июня 1905 г. это управление было подчинено
управлению финансов [204, 467J.
130
Большую роль среди центральных управлений Сою-
за играло созданное в 1898 г. управление общественных
работ. Начальник этого управления являлся организа-
тором работ по строительству дорожной сети. Управле-
ние руководило железнодорожным строительством, вело
наблюдение за работами в шахтах, за мелиоративны-
ми работами и т. д.
Центральным учреждением Союза было также и уп-
равление сельского хозяйства и торговли, созданное в
1898 г. [104, 59]. В его задачу входила помощь фран-
цузским колонистам в устройстве их хозяйств на зем-
лях в Индокитае, изучение особенностей экономики в
новых французских колониях и наилучших условий
внедрения туда французских дельцов и торговцев.
В сферу деятельности этого управления входил конт-
роль за налоговыми органами и рекомендации генерал-
губернатору по проведению политики в области сель-
ского хозяйства. Управление занималось исследования-
ми по агрикультуре, чтобы рекомендовать для возделы-
вания лучшие сорта риса и наиболее благоприятные
условия для его обработки, лучшие породы домашнего
скота и т. д.
В непосредственном подчинении генерал-губернато-
ра находилось и управление почт и телеграфа, создан-
ное в 1901 г. [204, 502].
Все вышеперечисленные управления имели отделе-
ния на местах, которые помимо подчинения централь-
ным учреждениям были связаны и с местным админи-
стративным аппаратом. Кроме того, существовал много-
численный аппарат чиновников местных административ-
ных органов. Громадный бюрократический аппарат
вместе с армией и полицией был важным средством по-
давления местного населения. Число чиновников, нахо-
дившихся на административной службе в Индокитае в
соответствии с французскими бюрократическими тради-
циями, было очень велико. Так, в 20-е годы XX в. в
Индокитае на 25 млн. населения приходилось 4700 фран-
цузских чиновников, почти столько же, сколько в Ин-
дии с ее 350 миллионным населением [220, 407].
Однако уже с 1898 г. французская администрация
вынуждена была привлекать местное население, пре-
имущественно вьетнамцев, в административный аппа-
рат. Это особенно важно было для функционирования
9*
131
управления таможен и монополий, при сборе и опреде-
лении налогов, где необходимо было знание местных
условий. Кроме того, местное население использовалось
в качестве среднего технического персонала. В дальней-
шем это открыло ему доступ к европейскому среднему
и даже высшему образованию.
Разумеется, французский чиновничий аппарат погло-
щал львиную долю бюджета Индокитайского союза. Со-
держание французского чиновника в Индокитае обхо-
дилось в три раза дороже, чем в Европе, и, разумеется,
ему платили намного больше, чем государственным слу-
жащим из местного населения. Так, средний техниче-
ский персонал из вьетнамцев получал от 450 до
2000 пиастров в год. Чиновники низших ступеней адми-
нистрации, куда только и допускались представители
вьетнамской «элиты», получали 3700—4000 фр. в год,
тогда как инспектора, набиравшиеся только из дипломи-
рованных французов,—от 18 до 20 тыс. фр. [104, 67].
Средствами подавления местного населения были ар-
мия, полиция, служба безопасности, суды и тюрьмы.
В период, когда были заложены основы организации
Индокитайского союза (1897—1902) и когда во главе
Индокитайского союза стоял Поль Думер, главной си-
лой для подавления местного населения была армия,
только недавно закончившая в основном «умиротворе-
ние» Индокитая. Она выполняла часто функции поли-
ции, службы безопасности, даже таможенной и погра-
ничной службы8. Однако ни армия, ни военно-морской
флот непосредственно генерал-губернатору не подчиня-
лись. Во главе французских оккупационных сил и воен-
но-морского флота стояли военные соответствующих
рангов9. Французские вооруженные силы в Индокитае
состояли из двух дивизий, одной отдельной бригады и
артиллерийского дивизиона 10.
Одна пехотная дивизия дислоцировалась на террито-
рии Тонкина и Аннама. Штаб этой дивизии находился
в Ханое. Вторая дивизия размещалась на территории
8 Вдоль границы с Китаем, например рядом с таможенными по-
стами, размещались войска.
9 В Тонкине были образованы четыре военных округа, где ко-
мандующий французскими сухопутными войсками выполнял функции
верховного резидента. Такой же округ был образован и в Лаосе.
10 В составе дивизии числилось около 18 тыс. человек.
132
Кохинхины и Камбоджи со штабом в Сайгоне. Отдель-
ная бригада дислоцировалась в Тонкине и на севере
Лаоса со штабом в Ханое. В Ханое располагался и
штаб артиллерийского дивизиона.
Таким образом, главные силы сухопутных войск со-
средоточивались на севере французских колониальных
владений. Они включали не только французские войска,
но и части, составленные из местного населения: вьет-
намцев, кхмеров, моев. Их, по нашим подсчетам, всего
было около 20 тыс. [204, 324—325].
Штаб военно-морских сил располагался в Сайгоне.
Кроме того, для поддержания порядка в армии имелся
и корпус жандармов, разделенный на два независимых
подразделения: подразделение Аннама — Тонкина и под-
разделение Кохинхины — Камбоджи.
Подразделение Аннама — Тонкина было распределе-
но по 43 постам, из них 32 было в Тонкине, 7 — на се-
вере и в центре Аннама, 3 — в Лаосе, 1—в Гуанчжоу-
ване. Подразделение Кохинхины — Камбоджи было рас-
пределено по 72 постам, из которых 41 был в Кохинхи-
не, 24 — в Камбодже, 6 — на юге Аннама и 1 — в
Лаосе.
В соответствии с декретом генерал-губернатора от
5 мая 1901 г. служащие жандармерии выполняли и ад-
министративные функции — начальника тюрьмы, граж-
данской полиции и др. [204, 339—340].
Кроме того, имелись специальные местные войска,
выполнявшие функции военизированной полиции. Они
были созданы с первых же дней оккупации Индокитая
и оказывали помощь французским войскам в «умиро-
творении» страны.
Служба безопасности до 1917 г. существовала в рам-
ках французских вооруженных сил, занимаясь специ-
ально полицейскими задачами наряду с выполнением
•функций военной разведки, поскольку армия выполняла
в основном задачи подавления партизанского движения.
Полиция существовала во всех частях Индокитай-
ского союза и находилась в подчинении местной адми-
нистрации.
Все вышеперечисленные административные службы
состояли непосредственно при генерал-губернаторе. Кро-
ме того, при генерал-губернаторе имелся ряд совеща-
тельных органов, созданных в соответствии с общим
133
французским законодательством по вопросам колони-
ального управления, а также образованных декретами
генерал-губернатора.
Главным из них был Высший совет Индокитая,
созданный в 1887 г. По декрету от 3 июля 1897 г. в него
были допущены два представителя местного населения
[104, 73). Указом от 8 августа 1898 г. из состава Выс-
шего совета была выделена постоянная комиссия, кото-
рая заседала регулярно раз в две недели. В ее состав
входили высшие чиновники колонии.
Высший совет Индокитая был совещательным орга-
ном, собиравшимся обычно раз в год, в октябре, хотя
бывали и чрезвычайные заседания. Несмотря на то что
это был всего лишь совещательный орган, его автори-
тет был достаточно высок, чтобы генерал-губернатор не
мог не считаться с его мнением. Председательствовал
на заседаниях Высшего совета генерал-губернатор
или — в случае его отсутствия — генеральный секретарь.
Высший совет Индокитая состоял из главнокоман-
дующих сухопутными и военно-морскими силами Индо-
китая, высших чиновников Союза, наиболее влиятель-
ных представителей экономических интересов Франции
и французских колонистов в Индокитае: делегатов тор-
говых палат Сайгона, Ханоя и Хайфона, сельскохозяй-
ственных палат Кохинхины и Тонкина, смешанных па-
лат по делам торговли и сельского хозяйства Аннама и
Камбоджи; пяти представителей «элиты» — по одному
от каждой страны Союза, которые назначались генерал-
губернатором по представлению местной французской
администрации. Кроме того, в состав совета входили с
совещательным голосом и представители Индокитая в
органах метрополии.
При генерал-губернаторе имелось также значитель-
ное число технических советов, назначение которых со-
стояло в том, чтобы обеспечивать необходимую консуль-
тацию специалистов, в случаях когда возникала такая
необходимость. Из них раньше всего были созданы Совет
обороны (1902) и Комитет общественных работ (1905). В
дальнейшем были созданы еще несколько различного
назначения советов. В эти советы входили высшие граж-
данские и военные чины французской администрации.
Только в некоторых из них имелись отдельные пред-
ставители местного населения.
134
Политика французской администрации
в различных частях Индокитайского союза
Анализ колониального административного аппарата,
направленного на угнетение местного населения и созда-
ние наиболее благоприятных условий для деятельности
французской буржуазии, был бы неполным без данных
о местных органах управления. Рассматривая централь-
ные органы, мы отмечали, что с 1891 г. начался процесс
децентрализации, т. е. процесс усиления власти генерал-
губернатора как по отношению к правительству метро-
полии, так и по отношению к колониальной админист-
рации Индокитайского союза. Вместе с генерал-губер-
натором руководители служб центрального аппарата
стали приобретать все больше влияния на деятельность
местного административного аппарата.
Во главе местной администрации стояли: в Кохин-
хине — губернатор, в Аннаме, Тонкине, Камбодже и
Лаосе — верховные резиденты.
Декретом от 13 февраля 1899 г. были определены их
функции и отношения как с центральной администра-
цией Союза, так и с местным административным аппа-
ратом. Декрет 1911 г. лишь уточнил и расширил их
полномочия.
Кохинхина (Южный Вьетнам) была на положении
колонии с 1862 г. ". До 1879 г. здесь управляли губер-
наторы, непосредственно подчиненные военно-морскому
министерству, — адмиралы, осуществлявшие режим
военной диктатуры в стране. Лишь с 1879 г. сюда был
назначен первый гражданский губернатор Ле Мир де
Вилер, сторонник политики ассимиляции.
Во главе колонии стоял губернатор, который в от-
личие от генерал-губернатора не имел законодательных
прав. В то же время он обладал по сравнению с главой
Союза большей полнотой власти, так как ему были под-
чинены все административные и технические службы,
находившиеся на территории колонии, он решал вопро-
сы о предоставлении земельных участков размером до
1 тыс. га, вопросы строительства дорог и т. д.
При губернаторе имелись соответствующие службы,
которые непосредственно осуществляли управление ко-
11 Декретом от 25 июня 1862 г. сюда был назначен губернатор.
135
лонией. В качестве совещательного органа при губер-
наторе с 1869 г. существовал совет, в котором (под его
председательством) заседали высшие чиновники коло-
нии; кроме того, в совет входили два представителя
французского и два представителя местного населения,
назначаемые генерал-губернатором по представлению
губернатора сроком на два года 12.
Особую роль при губернаторе играл, тоже в качестве
совещательного органа, колониальный совет 13, посколь-
ку он представлял в какой-то мере местное население.
Он состоял из 10 членов, избранных французским насе-
лением, и 6 членов, избранных местным населением.
[201, 235]. Заседания его проходили раз в год под пред-
седательством губернатора.
Французское население избирало своих представи-
телей в совет на основе всеобщих и прямых выборов
(после достижения 21 года). В то же время право из-
бирать представителей для местного населения было
обставлено множеством препятствий. Исключение со-
ставляли так называемые «натурализованные» предста-
вители местной элиты, которые приравнивались в пра-
вах к французам. Местное население могло принимать
участие в выборе своих представителей, лишь достигнув
25 лет, на основе ограниченного избирательного права,
в зависимости от размеров вносимых налогов и рода
деятельности.
Функции совета были аналогичны функциям Высше-
го совета Индокитайского союза.
Кроме того, в Кохинхине существовала торговая па-
лата, созданная по постановлению губернатора 30 сен-
тября 1868 г., и палата сельского хозяйства, образован-
ная декретом генерал-губернатора от 30 апреля 1897 г.
[204, 186, 192]. Эти палаты избирались представителями
французских и вьетнамских промышленных, торговых
кругов и аграриев. Они имели право выносить свое суж-
дение по вопросам промышленности, торговли и сельско-
го хозяйства.
С 1871 г. от Кохинхины во французский парламент
избирался 1 депутат.
По декрету от 5 января 1876 г. [201, 236] Кохинхина.
12 Декрет от 21 августа 1869 г. {см. 204, 158].
13 Декрет от 7 февраля 1880 г. [см. 204, 165].
136
была разделена на 20 провинций, позднее их число
было увеличено до 21.
Во главе каждой провинции стоял французский чинов-
ник — глава всех административных служб в округе.
Кроме того, в соответствии с декретом от 12 мая 1882 г.
(228, 489] он был председателем совета провинции, изби-
равшегося местной верхушкой 14.
В значительной степени это было вынужденным ме-
роприятием. Дело в том, что большая чвсть высшей
вьетнамской администрации отказалась от сотрудниче-
ства с французскими властями. Действуя по приказу
вьетнамского императора из Хюэ, многие из них просто
покинули территорию, занятую французами, а те, кто
остался, были настроены враждебно по отношению к
оккупантам, тем более что последние лишили их суще-
ственных привилегий.
Уничтожив центральную вьетнамскую администра-
цию, французские власти ввели в Кохинхине право на-
следования земли для невьетнамского населения, что
было вызвано их стремлением привлечь в колонию ки-
тайское население и в известной степени опереться на
него, противопоставив враждебной французским властям
вьетнамской элите [216, 134]. Китайцы рассматривались
по законам вьетнамской империи как иммигранты и бы-
ли лишены этого права.
В то же время, стремясь опереться на китайское на-
селение, французская администрация не забывала и о
том, чтобы обеспечить своей буржуазии более выгодные
позиции по сравнению с китайскими купцами, в част-
ности в торговле рисом, поскольку именно эту отрасль
торговли французские дельцы стремились вырвать из
рук китайцев. Поэтому при Ла Грандьере в Сайгоне
была основана ссудная касса, которая давала ссуды
вьетнамским землевладельцам под меньший процент, чем
китайские и индийские ростовщики (5% вместо 12%)
[216, 145].
Вьетнамская администрация была сохранена только
в уездах и волостях; действовала она в соответствии с
традиционным правом [201, 247].
Важным обстоятельством, улучшавшим положение
14 Галамбер дает другую, более позднюю дату учреждения со-
ветов провинций — 5 марта 1889 г. [204, 228].
137
местного населения Кохинхины по сравнению с другими
частями Союза, был уменьшенный земельный налог.
Так, в Тонкине налог на рисовое поле в 1 мау (0,36 га)
составлял 0,8—1,5 пиастра, примерно такой же налог
был и в Аннаме. В Кохинхине же налог на 1 га земли
колебался от 0,5 до 1,5 пиастра (104, 127; 216, 25}.
Кроме того, население Кохинхины было освобождено
от общественных работ без выкупа, тогда как в Тонки-
не и Аннаме население должно было платить за это вы-
куп. В Кохинхине ниже было и подушный налог — 1 пи-
астр, а в Тонкине и Аннаме — 2,5 и 2,2 пиастра соот-
ветственно.
Введение в колонии прогрессивного для того времени
французского законодательства, являвшегося одним из
завоеваний французской буржуазной революции, тоже
сыграло известную роль в развитии Кохинхины. Все
местные жители (вьетнамцы, кхмеры, китайцы, сиамцы
и ’др.) подпадали под действие вьетнамского граждан-
ского законодательства, которое, однако, старалось учи-
тывать и положения французского гражданского права
[201, 248; 228, 491}. За уголовные преступления их су-
дили в соответствии с французскими законами, но с уче-
том особенностей местного, обычного и вьетнамского
уголовного права, как было зафиксировано декретом от
16 марта 1880 г. [201, 248}. Европейцев же судили в со-
ответствии с французскими законами.
Все эти обстоятельства, безусловно, ставили населе-
ние Кохинхины в лучшее положение по сравнению с на-
селением других частей Индокитайского союза. Это
объясняется политикой противопоставления друг другу
частей Союза, проводившейся французской администра-
цией. Особенно это видно на примере системы «эндиже-
ната» (кодекса для местных жителей), которая вводила
ряд дополнительных ограничений для населения Союза:
например, запрещалось вьетнамцу переезжать из Анна-
ма в Кохинхину без специального разрешения, тогда как
французы могли это делать беспрепятственно (204,
116J15.
15 Таким способом французская администрация стремилась за-
крепить на месте рабочую силу, в которой остро нуждалось европей-
ское плантационное хозяйство. Эта мера была выгодна и китайским
торговцам, имевшим возможность в отличие от их вьетнамских кон-
курентов свободно передвигаться в пределах всего Союза.
138
Города Сайгон и Шолон, остров Пуло-Кондор и мыс
Сен-Жак находились на особом положении.
Превращение Кохинхины в колонию, где колонизато-
рам была обеспечена полная свобода действий, а также
стремление превратить эту колонию в «витрину процве-
тания» было вызвано рядом причин. Французские коло-
низаторы рассматривали Кохинхину как важный опор-
ный пункт для организации дальнейших захватов в
Индокитае. Поэтому здесь им особенно важно было со-
хранить всю полноту власти. Стремление использовать
Кохинхину в качестве козыря в политической игре (про-
тивопоставление Вьетнама Камбодже) появилось уже
позднее.
Важное значение имело намерение «замирить» мест-
ное население, чтобы, во-первых, покончить с выступле-
ниями против французов и, во-вторых, чтобы создать
спокойную обстановку для функционирования централь-
ных органов Индокитайского союза, сосредоточенных в
Сайгоне. Особенно большую роль в этом сыграла заме-
на центрального вьетнамского административного аппа-
рата французским, которому удалось использовать часть
вьетнамских низших чиновников (216, 130].
Наконец, политика колониальной администрации оп-
ределялась тем, что в первые годы французского гос-
подства в Кохинхине французские колонисты не были
заинтересованы в создании рисоводческих хозяйств ка-
питалистического типа. Европейцы в Кохинхине, по
свидетельству современников, работали в основном в
портовом хозяйстве, в сфере управления, банковских
операций, промышленности [216, 116]. Поэтому число
заявок от европейского населения на земли было в пер-
вое время относительно невелико. Положение в корне
изменилось, когда началась широкая организация евро-
пейского плантационного хозяйства в период создания
рисовых плантаций и «каучукового бума», что было
связано с развертыванием в 1895 г. ирригационных ра-
бот.
Тонкин (Северный Вьетнам) был важной погранич-
ной зоной, которая прикрывала с севера владения Индо-
китайского союза и была хорошим плацдармом, с кото-
рого можно было начать дальнейшую экспансию Фран-
ции в Китай. Именно поэтому здесь с самого начала
было создано четыре военных округа, а также властям
139
было желательно раздать французам как можно боль-
ше земельных владений. Не менее существенным фак-
тором была и заинтересованность европейцев в эксплуа-
тации естественных ресурсов горных районов Тонкина.
Поэтому число удовлетворенных заявок на земли в
Тонкине непрерывно росло, о чем говорят следующие
данные [211, 191]:
Число	Земельная
заявок	площадь
1890 г»	35	4 376
1894 г.	17	32290
1896 г.	20	1305
1897 г.	36	38 795
Завоевывая Центральный и Северный Вьетнам,
французская дипломатия с самого начала стремилась
отделить Тонкин от Аннама, чтобы ослабить Аннам-
скую империю.
Во время переговоров о мире и подготовки предва-
рительного соглашения от 25 августа 1883 г. с целью
расчленения вьетнамского государства французская сто-
рона потребовала согласия вьетнамской монархии на
установление в Тонкине протектората Франции и пере-
дачу трех провинций Аннама Тонкину. Однако по окон-
чательному договору 1884 г. эти три провинции остались
за Аннамом [204, 34] и было условлено, что император
Аннама имеет право на налоги с жителей всего Тонкина
за вычетом суммы на содержание французской админи-
страции. В 1886 г., чтобы окончательно изъять Тонкин
из подчинения вьетнамскому императору, наместнику
вьетнамского императора в Тонкине кинь-лыоку были
предоставлены более широкие полномочия и во фран-
цузской официальной переписке его стали именовать
вице-королем 16. Но указом от 26 июля 1897 г. долж-
ность вице-короля в Тонкине была ликвидирована, а
его функции переданы французскому верховному рези-
денту. Напомним, что до образования Индокитайского
союза Аннам и Тонкин находились под управлением ге-
нерального резидента, которому были подчинены вер-
ховные резиденты Аннама и Тонкина. До 1886 г. гене-
ральным резидентом Аннама — Тонкина был предста-
16 Указ вьетнамского императора от 3 июня 1886 г. [204, 35].
140
витель военного министерства, которого затем заменили
гражданским чиновником [204, 34].
Таким образом, во главе администрации в Тонкине с
1884 г. стоял чиновник, именуемый верховным резиден-
том, функции которого были в общем аналогичны
функциям губернатора Кохинхины. Его функции были
определены декретами 1899 и 1911 гг. [204, 130]. Он
являлся главой всего административного аппарата Тон-
кина. В качестве совещательного органа при нем в
1898 г. был образован совет протектората 17. В этот со-
вет входили все высшие чиновники, начальник войск,
размещенных на его территории, генеральный прокурор
и т. д.— словом, все те же должностные лица, что вхо-
дили и в совет при губернаторе. Функции этих двух
советов были одинаковы.
При верховном резиденте имелись две торговые па-
латы — в Ханое и Хайфоне, созданные по постановле-
нию генерального резидента 3 июня 1886 г. [204, 186].
Состав этих палат не мог быть менее 11 и более 21 че-
ловека. Две трети палаты состояло из представителей
французских торгово-промышленных кругов.
Сельскохозяйственная палата в Тонкине была обра-
зована постановлением генерал-губернатора от 30 апре-
ля 1897 г. [204, 192]. Местом ее пребывания был Ханой.
Торговые и сельскохозяйственные палаты Тонкина
имели те же функции при верховном резиденте, что и
палаты Кохинхины.
Тонкин вначале был разделен на 13 провинций [228,
495], позднее на 23 провинции [204, 50]. Во главе каждой
провинции стоял французский резидент-администратор,
который контролировал всю деятельность вьетнамских
чиновников. Вьетнамская администрация провинции в от-
личие от Кохинхины сохранялась. Вьетнамские чиновни-
ки осуществляли непосредственное управление провин-
цией. В уездах и волостях, так же как в Кохинхине, управ-
ление было оставлено в руках вьетнамцев; осуществля-
лось оно в соответствии с вьетнамским традиционным
правом. В то же время таможенная служба, финансы, об-
щественные работы находились под контролем француз-
ских чиновников.
17 Декретом от 21 сентября 1894 г. учрежден аналогичный совет
для Аннама и Тонкина вместе 1[204, 158].
141
Города Ханой, Хайфон и Туран по декрету Вьетнам-
ского императора от 3 сентября 1888 г. были переданы
в собственность Франции и образовали самостоятельные
административные единицы.
Протекторатами, где хотя бы формально, но сохрани-
лось местное правительство, в Индокитайском союзе
были Аннам, Камбоджа и Лаос.
Во главе Аннама стоял император. Император полу-
чал ежегодное содержание от французского правитель-
ства и превратился в покорного исполнителя воли коло-
ниальной администрации, поскольку его бюджет утверж-
дался верховным резидентом. При нем имелся совет
Короны, а также тайный совет (коматвиен). Указом от
27 сентября 1897 г, [204, 199] совет Короны был заме-
нен советом министров под председательством француз-
ского верховного резидента. Тайный совет при импера-
торе состоял из шести министров и нескольких высших
чиновников. Кроме того, при императоре имелся секре-
тариат из четырех человек и специальная служба по со-
ставлению хроник. Для поддержания порядка при дворе
имелось около 300 солдат личной гвардии императора.
Местное управление находилось в руках чиновников 1,
2 и 3-го класса. Эти чиновники стояли во главе админи-
страции провинции. Их ранг определялся в зависимости
от значения провинции, который находился у них в под-
чинении. В общем же вся местная администрация вклю-
чала чиновников 18 классов.
Аннам был разделен на 12 провинций [228, 495], число
которых позднее было увеличено до 166 [204, 50].
Фактическим главой Аннама был находившийся с
1884 г. в Хюэ верховный резидент, подчинявшийся не-
посредственно генерал-губернатору Индокитайского сою-
за. Он осуществлял внешние сношения с иностранными
консульствами, которые находились на территории Ан-
нама, имел право в любое время на личную аудиенцию
у императора, контролировал всю деятельность адми-
нистрации на территории Аннама, определял бюджет
страны.
Управление провинциями также было поставлено под
контроль французского резидента. Кроме того, фи-
нансы, общественные работы, таможенная служба на-
ходились под прямым контролем французской админи-
страции.
142
При верховном резиденте в качестве совещательного
органа имелся совет, созданный постановлением гене-
рал-губернатора от 8 июня 1900 г. [204, 158] и состояв-
ший, подобно аналогичным органам в Кохинхине и Тон-
кине, из представителей высшей администрации протек-
тората.
Камбоджа была организована в протекторат в соот-
ветствии с договором 1884 г., а также указами 1889—
1898 гг. Во главе страны стоял король. Он издавал зако-
ны, которые приобретали силу только после утверждения
их французским верховным резидентом.
Финансы, налоги, таможни, государственные моно-
полии находились полностью в руках Франции, которая
за счет средств камбоджийского населения оплачивала
административные расходы и расходы на содержание
короля и его двора. Король стал чем-то вроде чиновни-
ка, получавшего свое жалованье от французских вла-
стей.
При короле имелся совет министров, состоявший из
пяти человек, председателем которого, в соответствии с
указом от 11 июля 1897 г. являлся верховный резидент.
При верховном президенте имелся в качестве совеща-
тельного органа совет, состоявший из высших чиновни-
ков протектората 18.
Административный аппарат находился в непосредст-
венном подчинении верховного резидента, который, в
свою очередь, подчинялся генерал-губернатору Индоки-
тая. Верховный резидент контролировал все действия
камбоджийского правительства. Кроме того, на его обя-
занности лежало исполнение всех решений, законов и
декретов, принятых генерал-губернатором. Он имел пра-
во принимать меры полицейского порядка и был ответ-
ствен за все перемещения во французском и местном
административном аппарате. Другими словами, рези-
дент был всемогущим, подлинным властелином Кам-
боджи, от которого зависела жизнь и смерть его под-
данных. В его руках король Камбоджи был простой
пешкой, которую он двигал, как того требовали фран-
цузские интересы [146, 306—307].
Камбоджа была разделена вначале на шесть, затем
на восемь и, наконец, на четырнадцать административ-
18 Образован декретом от 26 августа 1899 г. [204, 158].
143
ных провинций [180, 23}. Во главе каждой из них стоял
резидент, глава местной гражданской администрации,
состоявшей из большого числа чиновников. Он следил
за соблюдением законов в своей провинции, контролиро-
вал действия местных властей, устанавливал налоги, сле-
дил за их поступлением, разбирал судебные дела фран-
цузов или лиц, находившихся под их покровитель-
ством.
В провинциях и других более мелких административ-
ных подразделениях управление было сосредоточено в
руках местной администрации, действия которой контро-
лировались французскими чиновниками. Кроме того, в
руках французской администрации находилось непосред-
ственное управление финансами, таможнями, обществен-
ными работами 19.
Территория Лаоса была составлена в результате
уступок, сделанных под нажимом Франции Аннамом
(6 июля 1884 г.) и Сиамом (3 октября 1893 г.). При
этом территориальные уступки Франция требовала от
Сиама, опираясь на исторические права Камбоджи на
эти территории (по среднему течению Меконга).
Территории, составившие Лаос, были разделены на
три части: Луанпрабанг находился в административном
подчинении у резидента Тонкина; район верхнего Мекон-
га (между Кеммаратом и Луанпрабангом) — у властей
Аннама; район среднего Меконга (от Стунгтренга до
Пакмуна)—у губернатора Кохинхины. Такое админи-
стративное деление было принято при Ланессане 2 де-
кабря 1893 г. По замыслу французских властей подоб-
ное деление призвано было улучшить управление этими
территориями, ибо таким способом легче всего осуще-
ствлялась связь между ними. Но такое деление было
явно неудачным: между Луанпрабангом и Тонкином
лежали малонаселенные районы, где не было дорог,
между верхним Меконгом и Аннамом — труднопреодо-
лимая горная цепь, а между средним Меконгом и Ко-
хинхиной — территория Камбоджи.
В Луанпрабанге по-прежнему оставался король, но
с ним формально не было заключено никакого согла-
19 С 1901 г. деревенский староста должен был вручать налоговые
поступления непосредственно представителям французской админи-
страции [104, 130].
144
тения, определявшего характер французского управле-
ния страной [183, III, 228}20.
При короле имелся упахат, или вице-король, и ко-
ролевский совет. Королевский совет состоял из трех
членов, которые назначались королем с согласия фран-
цузского верховного резидента. Эти три члена совета
были: министр внутренних дел (он же председатель со-
вета), министр юстиции, просвещения и культов и ми-
нистр финансов, общественных работ, торговли и сель-
ского хозяйства. Для охраны короля и поддержания
порядка имелась гвардия из 99 гвардейцев-таханов.
Так же как и в Камбодже, король Луанпрабанга цар-
ствовал, но не управлял. Все его указы получали за-
конную силу только после их утверждения французским
верховным резидентом.
Своеобразие политического статута Лаоса при фран-
цузской администрации заключалось в том, что только
в Луанпрабанге, да и то лишь номинально, сохранялась
власть короля. Остальная часть Лаоса в отличие от ко-
ролевства Луанпрабанг официально подчинялась фран-
цузскому верховному резиденту. Там было сохранено
среднее и низшее звено местной администрации, кото-
рая была поставлена под контроль французских чинов-
ников.
Однако ввиду трудностей управления этими терри-
ториями французские власти стали подготавливать «но-
вую организацию» Лаоса. В 1895 г. в Луанпрабанг был
направлен генеральный резидент Аннама, чтобы создать
в Лаосе французскую администрацию. Территория Лао-
са была разделена на два автономных района — Верх-
ний и Нижний Лаос (со столицами в Луанпрабанге и
Кхонге). Во главе каждого из них стоял верховный ре-
зидент. Такое деление просуществовало до 1899 г., ког-
да обе части были объединены под главенством фран-
цузского генерального резидента, которому были предо-
ставлены равные права с резидентами Аннама, Камбод-
жи и Тонкина [198, 891]. Местом пребывания гене-
рального резидента становится Саваннакет, а позд-
20 Только в 1917 г. между королем Сисаванг Вонгом и генерал-
губернатором Индокитая была заключена конвенция о внутреннем
административном режиме королевства Луанпрабанг, определившая
отношения короля с французским верховным резидентом в Лаосе
[134, 62].
Ю Зак. 94
145
нее Вьентьян. Чиновники в Луанпрабанге и Кхонге бы-
ли подчинены генеральному резиденту [207, 282]. После
этого Лаос вошел в состав Индокитайского союза
(1899 г.) (182, 339} и был разделен на десять провин-
ций (в том числе одну военную территорию) 21.
Таким образом, в состав Индокитайского союза вхо-
дили: одна колония — Кохинхина; одна страна, близкая
по своему режиму к колонии, хотя и не считавшаяся
таковой, поскольку во главе страны формально стоял
представитель местного королевского дома, — Лаос; два
протектората — Камбоджа и Аннам; Тонкин, страна, ко-
торую юридически нельзя считать колонией, поскольку
она сохраняла местную администрацию, но в то же вре-
мя нельзя считать и протекторатом, поскольку пост ви-
це-короля Тонкина по решению французской админист-
рации был упразднен; китайская территория Гуанчжоу-
вань, арендованная Францией у Китая по соглашению
от 16 ноября 1898 г. на 99 лет 22.
Французская администрация стремилась посеять раз-
доры, разъединить членов только что созданного Индо-
китайского союза, чтобы играть на противоречиях меж-
ду ними: для нее это имело тем большее значение, что
здесь колонизаторы столкнулись с древними, давно сфор-
мировавшимися государствами, накопившими большой
опыт государственного управления.
Политика «разделяй и властвуй», проводившаяся
французскими колонизаторами в Индокитае, характери-
зовалась двумя чертами: во-первых, стремлением макси-
мально расчленить созданный Индокитайский союз в
административном отношении и, во-вторых, так провести
это расчленение, чтобы создать повод для бесконечных
споров и взаимных претензий между членами этого-
союза.
Следуя этой политике, французская администрация
создала на территории Кохинхины колонию, чтобы вы-
зывать трения между Аннамом, который претендовал на
Кохинхину, и Камбоджей, считавшей, что Кохинхина
исторически является ее неотъемлемой частью. Этим же
целям служили создание Лаоса и последующие дробле-
21 В советской литературе принято, по данным Ф. Ише, считать
11 провинций, добавляя сюда верхний Меконг. В данном случае мьп
придерживаемся сведений Галамбера [204, 50].
22 В 1945 г. она была возвращена Китаю.
146
ния его территории. Наконец, национальная политика
французских колонизаторов в Индокитайском союзе
была подчинена тем же политическим задачам.
Границы между отдельными частями Индокитая про-
водились без учета этнической карты района, истори-
ческих и географических особенностей и т. д. Приме-
ром может служить камбоджийская провинция Стунг-
тренг, которая вначале была передана Лаосу, но нахо-
дилась в административном подчинении у губернатора
Кохинхины, а затем, когда часть ее передали в состав
комиссариата Дарлак, поставлена под контроль фран-
цузского резидента Аннама. Исходя из этих же поли-
тических соображений проводилась граница между Бас-
саком (Лаос) и старой камбоджийской провинцией
Компонгтхом. Граница по решению французской адми-
нистрации была проведена по реке Тонлерепу (право-
му притоку Меконга, впадающему в него несколько
южнее Кхонга). При этом французская администрация
исходила исключительно из административных и фис-
кальных соображений.
Между тем в условиях Индокитая характерно, что
реки не являются препятствием для общения между на-
селением, это скорее горы. Кроме того, население как
правого, так и левого берега Тонлерепу этнически од-
нородно и, наконец, исторически граница проходила се-
вернее этой реки, как видно, например, на картах, со-
ставленных миссией Дудара де Лагре.
В задачу нашего исследования не входит детальное
изучение взаимных территориальных претензий, кото-
рые существуют у стран бывшего французского Индо-
китая в результате администрирования колониальных
чиновников. Несомненно, что в Индокитае эти претензии
могут возникнуть и уже возникали. Как они будут раз-
решены — вопрос будущего, вопрос, который во многом
зависит от политического решения проблем Индокитай-
ского полуострова.
10*
Глава VI
ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
ФРАНЦИИ в индокитайских колониях
С установлением французского колониального гос-
подства страны Индокитая помимо своей воли оказа-
лись втянутыми в систему мирового капиталистическо-
го рынка. Это происходило на основе разграбления их
природных богатств и жестокой эксплуатации населения.
Структура экономики этих стран была нарушена, и они
обречены на положение второстепенных партнеров в си-
стеме капиталистического международного разделения
труда.
Характерной особенностью французской колониаль-
ной политики в новое время в большей степени, чем
английской было то, что во Франции государство брало
на себя основные расходы на ее проведение: именно оно
из карманов французских налогоплательщиков оплачи-
вало расходы на колониальные войны, проводило
изыскательские и другие работы по «освоению» захва-
ченных территорий, предоставляло многочисленные
льготы различным французским компаниям, пожелав-
шим вложить свои капиталы в индокитайские колонии.
Такая особая роль государства в развитии француз-
ской колониальной экспансии определялась тем, что
развитие колониальной экспансии Франции в новое вре-
мя почти совпало с наступлением эпохи империализма,
приведшей к ожесточенной борьбе за рынки сбыта и
источники сырья, когда речь шла именно о стремлении
закрепить за собой «право» на монопольное владение
ими. Это, наконец, определялось особенностями эконо-
мического развития Франции, когда государство вы-
нуждено было вводить протекционистские пошлины для
защиты национальной промышленности от губительной
конкуренции Англии.
148
В борьбе за превращение индокитайских колоний в
рынки сбыта и источники сырья, в образовании системы
закабаления и эксплуатации индокитайского населения,
наконец, в создании наиболее благоприятных возмож-
ностей для экспорта французского капитала в индоки-
тайские колонии — во всем колоссальную роль сыграл
колониальный аппарат. При помощи этого аппарата
французский финансовый капитал осуществлял эксплуа-
тацию колониальных владений Франции.
Для Франции был характерен торгово-ростовщиче-
ский способ эксплуатации колонии, в основном прямое и
косвенное налогообложение, незначительные инвестиции
в промышленность Индокитая, тесная связь с капиталом
метрополии, сохранение докапиталистических форм эко-
номики. Это объясняется стремлением сохранить в эпоху
империализма традиционные, докапиталистические отно-
шения, избежать их коренной ломки, а также слабостью
экономики Франции.
Характер экономического развития Франции.
Роль финансового капитала в эксплуатации
индокитайских колоний
Середина XIX в. во Франции характеризуется бур-
ным развитием промышленности. Торгово-промышлен-
ная буржуазия оказывает растущее влияние на полити-
ку Второй империи.
Вывоз за 1847—1857 гг. увеличился по сравнению с
1837—1846 гг. на 113%. Среди предметов экспорта проч-
ное место заняла промышленная продукция, главным
образом текстильных фабрик, тогда как в импорте пре-
обладало промышленное сырье. Так, в 1857 г. 69,8% вы-
воза составила продукция текстильных фабрик, а
70,7% ввоза — сырье [184, 257].
Большого развития достиг и экспорт французского
капитала. Из 30 864 млн. франков, вложенных в ценные
бумаги на 1869 г., приблизительно треть приходилась на
капиталовложения за границей. Только в 1868 г. к ус-
лугам французской биржи обратились 14 государств;
[160, 313]. Во времена Второй империи, вплоть до пос-
ледней трети XIX в., французские капиталы направля-
лись в основном в Европу.
149*
Это вызывало среди торгово-промышленной буржуа-
зии большие раздумья о возможностях сотрудничества
с Англией. Стремясь к колониальным захватам, пред-
ставители французской торгово-промышленной буржуа-
зии понимали, что только своими силами Франция осу-
ществить их не сможет. Поэтому многие выступали за
союз с Англией. Вместе с тем уступки, которые делало
правительство Наполеона III, желавшее сохранить свое
«согласие» с Англией, вызывали яростные нападки со
стороны многочисленных противников англо-француз-
ского сотрудничества. «Журналь де деба» писал, на-
пример: «Будучи известными сторонниками союза с
Англией, мы не считаем, что этот союз может сущест-
вовать, если одна из этих держав будет находиться в
подчиненном положении» [247, 17.IX.1859]. Английское
правительство обвиняли в стремлении использовать
французскую армию для укрепления английского влия-
ния на Дальнем Востоке (79, 164].
Представители торгово-промышленной буржуазии
настойчиво выступали за активную колониальную поли-
тику. Они надеялись обеспечить себе таким способом
рынки сбыта и источники сырья во всех частях земного
шара.
В то же время между представителями торговой и
промышленной буржуазии имелись определенные разно-
гласия. Промышленники, предприятия которых работали
на французском сырье, боясь конкуренции более деше-
вых английских товаров, были против этой меры. Они
стояли за укрепление таможенных барьеров в метропо-
лии и колониях, за приобретение новых колоний в ка-
честве монопольных рынков сбыта и источников сырья.
Однако текстильные фабриканты Севера, чьи предприя-
тия работали на привозном хлопке, склонны были под-
держивать ту часть торговой буржуазии, которая высту-
пала за отмену ввозных пошлин. Основная же масса
торговой буржуазии, подобно промышленникам, стреми-
лась оградить себя от английской конкуренции и поэто-
му выступала за приобретение новых колоний, куда не
могли бы проникнуть англичане и американцы. Рассчи-
тывая получить именно от колониальных захватов наи-
большие прибыли, влиятельные финансовые круги так-
же поддерживали колониальную политику правитель-
ства.
150
Уже при империализме, в период Третьей республи-
ки к многочисленным старым мотивам колониальной по-
литики, которая, как известно, сопровождалась грабе-
жом, работорговлей, истреблением целых народов, при-
бавилась борьба за источники сырья, за вывоз капи-
тала, за «сферы влияния», т. е. за возможности
выгодных сделок, концессий, монополистических прибы-
лей, за хозяйственную территорию вообще. Новые мо-
тивы колониальной политики, как отмечал В. И. Ленин,
зародились в связи с бурным ростом капиталистических
монополий.
В то же время, подчеркивал В. И. Ленин, к эконо-
мическим причинам колониальной политики присоеди-
няются и весьма важные социальные мотивы: «Внешне-
экономическая надстройка, вырастающая на основе
финансового капитала, его политика, его идеология уси-
ливают стремление к колониальным завоеваниям»
[10, 382).
Ратовавшие за колониальные захваты руководители
французской политики в годы Третьей республики при-
давали все большее значение этим мотивам. Жюль Фер-
ри, например, писал, что нужно накормить за счет дру-
гих частей земного шара французских потребителей, «в
противном случае современное общество окажется в
начале XX в. под угрозой краха, под угрозой возмож-
ного банкротства, которое произойдет в результате соци-
альных катаклизмов, последствия которых невозможно
предвидеть» [198, 408]. Другой сторонник колониальных
захватов, Л. Карне, представлявший в свое время фран-
цузское министерство иностранных дел в экспедиции
Ф. Гарнье, писал: «Мы стремимся защититься от со-
циалистов идеями, законами и штыками. Это хорошо.
Однако голодный желудок не рассуждает и не слушает,
а идеи не утоляют голода, особенно если те, кто голо-
дает, могут пользоваться избирательным правом» [46,
11]. Из этого Л. Карне делает вывод о необходимости
накормить избирателей за счет ограбления колоний.
В 1873 г. разразился мировой экономический кризис,
за которым последовали годы депрессии и новые кризи-
сы 1882, 1890 и 1900 гг. Это еще более усилило борьбу
за передел мира и вывоз капитала. «Погоня за коло-
ниями в конце XIX века, особенно с 1880 годов, со сто-
роны всех капиталистических государств, — указывал
151
В. И. Ленин, — представляет из себя общеизвестный
факт истории дипломатии и внешней политики» (10,
375}.
Поэтому для Франции период громадного расшире-
ния колониальных захватов и завершения в основном
создания колониальной империи падает на 1880—
1900 гг. Если к 1871 г. колониальные владения Фран-
ции составляли менее 1 млн. кв. км с населением менее
5 млн. (198, 373}, то за 20 лет (с 1880 по 1899) фран-
дузские колониальные владения достигли общей пло-
щади 3,7 млн. кв. км с населением 56,4 млн. Ч
Бурный рост колониальной империи Франции был
непосредственно связан с особо быстрым развитием фи-
нансового капитала при ослаблении промышленного.
При этом участие французского финансового капитала
в захвате колоний в отличие от английского и немец-
кого было не очень значительным. Большинство фран-
цузских колоний было захвачено в результате мероприя-
тий правительства, путем чисто военных экспедиций, а
сами захваченные колонии зачастую представляли —
особенно вначале — прежде всего военно-стратегическую
ценность и служили лишь политическим целям. Даже в
-более позднее время экономическая эксплуатация коло-
ний подготовлялась скорее военно-бюрократическими
методами, нежели методами, характерными для разви-
той капиталистической страны, т. е. при помощи «пря-
мых действий» колониальной администрации.
По всей вероятности, причину недостаточного уча-
стия французского финансового капитала в колониаль-
ных захватах следует искать в его структуре. Француз-
ский финансовый капитал представлял собой преимуще-
ственно банковский капитал, успешно проводивший свои
операции главным образом в Европе. Имея там широ-
кое поле деятельности, французский финансовый капи-
тал не проявлял особого интереса к захватам колоний,
хотя и поощрял инициативу своего правительства в этом
направлении, предвидя возможность новых биржевых
операций.
После 1870 г. Франция начинает отставать в своем
промышленном развитии. В годы Третьей республики
1 Эти цифры, взятые из книги американского писателя Морриса,
приводит В. И. Ленин [10, 374].
152
по общему объему промышленной продукции она пере^
шла на четвертое место, а доля ее в мировом произ-
водстве неуклонно шла на убыль: в 1870 г. она состав-
ляла 10%, в 1880 г. — 9, в 1890 г. — 8, а в 1900 г. — 7%.
Соответственно упала и ее доля в мировой торговле —
с 10% в 1870 г. до 9% в 1900 г. За последнюю треть
XIX в. французский торговый флот не изменился по
своему тоннажу, а тоннаж английского торгового флота
возрос более чем на 50%, германского же удвоился
[137, 158—159], Французский торговый флот еще в
1875 г. был третьим в мире, но в 1900 г. он отступил
на пятое место.
Отставание Франции в промышленном развитии от
ее главного конкурента Англии сказывалось во всем и
наносило серьезный ущерб французской торговле и
промышленности. Французские хлопчатобумажные тка-
ни и шерсть были в Европе на 4% дороже английских
[185, 46], поэтому не могло быть и речи о серьезной кон-
куренции с английскими изделиями. Уголь и железо
Франция ввозила из Англии, даже ее корабли строи-
лись там. Стоимость фрахта на французских судах была
гораздо выше, чем на английских или немецких. В
результате этого (что выводило из себя сторонников
колониальных захватов) почти вся торговля Фран-
ции с колониями велась на судах под иностранным,
главным образом английским флагом. Так, в 1883 г..
почти 75% перевозок из французских колоний приходи-
лось на долю Англии [198, 425]. Не случайно в 1877 г.
Франция вновь начинает таможенную войну с Англией
и переходит опять к политике протекционизма 2, увели-
чивая, в частности, пошлины на товары, ввозимые во
Францию не на французских судах и не на судах из
французских колоний. В 1897 г. из 514 млн. фр. внеш-
неторгового оборота французских колоний 263 млн. фр.
все еще приходилось яа долю других государств [там
же, 432].
Несмотря на промышленное отставание, по размерам
вывоза своего капитала Франция в несколько раз
превосходила Германию и США и стояла на втором
месте после Англии, как и по размерам своих колони-
? В 1872 г. протекционистские законы, принятые в 1860 г., были
отменены.
153
альных владений. В 1880—1902 гг. происходил усилен-
ный вывоз французского финансового капитала, вложе-
ния которого за границей за этот период возросли с
12—15 до 25—30 млрд. фр. [222, 323]. Это и понятно,
так как средства, вложенные внутри страны, приносили
3,47 и 3,21% дохода, ценности же, вложенные за грани-
цей,— до 4,28% (160, 314]. Характерно при этом, что с
80-х годов до начала XX в. средний доход от инвести-
ций, направлявшихся, как отмечалось ранее, главным
образом в Европу, постоянно уменьшался. Так, в
1880—1885 гг. он составлял 5,5%, а в 1896—1902 гг.—
только 4% [160, 326].
В значительной степени этим обстоятельством и объ-
ясняется стремление владельцев капиталов вкладывать
свои деньги не в Европе, а в предприятия в других кон-
цах света, связанные зачастую с риском, с колониаль-
ными захватами и войнами. На экспорте капиталов вы-
игрывала вся прослойка рантье в целом. Отсюда бурная
•агитация, развернувшаяся во Франции, особенно в пос-
ледней трети XIX в., за активную колониальную поли-
тику, за колониальные захваты.
Крупные французские капиталы направлялись и в
страны Дальнего Востока, главным образом в Китай.
Так, если в 1902 г. общая сумма капиталовложений в
Китай составляла 650 млн. фр., то за 1902—1914 гг.
они возросли на треть и составили почти половину ка-
питалов, вывозимых Францией в страны Дальнего Во-
стока [229, 136].
Как уже отмечалось, французская буржуазия рас-
сматривала Индокитай как удобный плацдарм для ко-
лониальной экспансии в южные провинции Китая. Зна-
чительный интерес к изучению возможностей проникно-
вения в Юньнань проявляло крупное кредитное учреж-
дение «Контуар насиональ д’эсконт».
Особенно усилилась французская экспансия в эти
районы после образования Индокитайского банка в
1875 г. Банк имел свои филиалы в Китае и постоянно
стремился расширить их сеть3. За Индокитайским бан-
ком стояли крупнейшие кредитные учреждения Фран-
ции: уже упомянутое «Контуар насиональ д’эсконт»,
3 Гонконг (1894), Шанхай (1898), Кантон, Ханькоу (1901), Тянь-
цзинь, Пекин (1910).
154
«Креди эндюстриель э коммерсиаль», «Сосьете жене-
раль», «Креди лионне», «Креди фонсье франсе». Пред-
ставители этих крупнейших банковских организаций
Франции входили в правление Индокитайского банка.
Кроме того, в его правление входил представитель ми-
нистерства колоний, представитель торговых кругов,
бывший генерал-губернатор Индокитайского союза, быв-
ший посол Франции в одной из стран Дальнего Восто-
ка, как правило, в Китае (227, 60, 75}. Главная контора
банка находилась в Сайгоне, капитал составлял
8 млн. фр., разделенных на 1600 акций по 500 фр.
К концу 1878 г. банк уже имел в обороте на 7 млн. фр.
банковских билетов.
В Китае деятельность Индокитайского банка развер-
тывалась главным образом в его южных провинциях и
в Шанхае. В 1899 г. Индокитайский банк и Русско-Ки-
тайский банк договорились о разделе влияния, причем
территории к югу от Шанхая признавались преимуще-
ственной сферой деятельности Индокитайского банка.
В 1897—1898 гг. Франция приняла активное участие
в общем империалистическом наступлении на Китай,
которое закончилось разделом его на «сферы влияния».
Французская буржуазия превратила провинции Гуандун,
Гуаней и Юньнань в сферу своего влияния, получив
там преимущественное право на разработки полезных
ископаемых. В мае 1898 г. Франция заключила с Ки-
таем конвенцию об аренде территории Гуанчжоувань,
имевшей важное стратегическое и торговое значение.
Важную роль в развитии французской торговли с
Индокитаем сыграли организованные французской ком-
панией «Мессажери маритим» регулярные рейсы между
Сайгоном и портами Центрального и Северного Вьетна-
ма. Торговля велась главным образом через компании
«Сосьете марсейез д’утр-мер» (основана в 1887 г.),
«Этаблисман Бургуен Мейфр» (1894), «Дени фрер
д’Эндошин», «Этаблисман Демаре д’Эндошин» (1887),
«Колониаль д’экспортасьон» (1896) и др. В 1890 г. в
Хайфоне было создано получившее известность общест-
во «Пуансар э Эйре». Оно занималось ввозом изделий
металлообрабатывающей промышленности, алкогольных
напитков и других товаров, а вывозило различные сель-
скохозяйственные продукты. Посредниками между по-
требителями и этими компаниями являлись китайские,
155
индийские и реже вьетнамские торговцы, скупавшие у
французских торговых фирм их товары оптом и затем
развозившие их по всей стране.
Цели колониальной политики Франции заключались
не только в обогащении французской буржуазии за счет
эксплуатации колониальных народов, но также в ис-
пользовании населения колоний для формирования
соединений «цветных войск», в овладении новыми стра-
тегическими базами и плацдармами, необходимыми для
дальнейшего расширения колониальных захватов.
Правительство республиканской Франции видело в
колониальных войнах возможность создания себе пре-
стижа среди влиятельных слоев французской буржуазии
и придавало колониальной политике важное значение
как средству укрепления политического режима респуб-
лики.
Для колониальной экспансии Франции на Дальнем
Востоке характерно в этот период уже не стремление
закрепить систему неравноправных договоров, как это
было в годы Июльской монархии, а желание обеспечить
своей буржуазии дальнейшее проникновение на рынки
закабаленных стран, с тем чтобы превратить их в свои
колонии. Одновременно с этим французская буржуазия
стремилась к захвату и других оставшихся «свободны-
ми» территорий, часто не ставя перед собой задачу не-
медленного использования их ресурсов, а приберегая их
в качестве резерва.
Индокитайские колонии Франции
как рынки сбыта и источники сырья
Определяя задачи французской колониальной поли-
тики в странах Индокитая и в Китае, французский ми-
нистр иностранных дел Валевский заявил дипломатиче-
скому представителю России в Париже Балабину: «Им-
ператора все более увлекает перспектива громадного
рынка сбыта, которая открывается для европейской тор-
говли» [19, 1857, д. 143, л. 281}. Это и понятно, так как
в связи с промышленным подъемом в годы Второй им-
перии влияние французской торгово-промышленной
буржуазии на политику правительства Наполеона III
непрерывно росло.
156
В начальный период колониальной агрессии Фран-
ции для ее промышленной буржуазии важнее всего бы-
ло получение из колоний дешевого промышленного
сырья. Большое значение приобрел для французских
промышленников китайский шелк не только потому, что
он был дешев и имел широкий сбыт на европейских
рынках, но и потому, что в сочетании с французским
употреблялся для изготовления многих предметов роско-
ши. В 1856 г. из общей суммы ввоза сырья во Францию
(1203 млн. фр.) шестая часть (200 млн. фр.) приходилась
на долю шелка-сырца [86, 989].
Тем не менее основными поставщиками китайского
шелка во Францию оставались английские купцы. Из
этой суммы в 200 млн. фр. на долю Англии пришлось
95 млн. фр. [62, 116]. В 1856 г. Англия вывезла из Ки-
тая шелка-сырца на сумму 4106 тыс. ф. ст., т. е. на
103,5 млн. фр. [249, октябрь 1859, 408]. Торговля шелко-
выми тканями, вывозившимися из Китая, также нахо-
дилась в руках английских купцов.
Французской промышленности нужен был также хло-
пок, которого Франция в 1856 г. ввезла главным обра-
зом из Америки на сумму 189 млн. фр. (62, 112]. Про-
мышленники Франции надеялись найти хлопок также и
в Китае, и Индокитае, ибо попытки выращивать его в
Алжире не увенчались успехом, а специалисты считали,
что хлопок Южного Вьетнама по своим качествам мо-
жет выдержать сравнение с хлопком Луизианы. Фран-
цузская буржуазия намеревалась, осуществив новые ко-
лониальные захваты, избавиться также от ввоза на анг-
лийских кораблях риса и индиго из Индии.
Однако объем французской торговли на Дальнем Во-
стоке продолжал оставаться незначительным. Торговлю
с Китаем вело лишь несколько фирм Бордо, Нанта и
Марселя. Конкуренты французских купцов — англий-
ские и американские торговцы — запрещали даже вы-
вешивать французский флаг на территории иностран-
ных факторий в Гонконге, мотивируя запрещение тем,
что никто в этом городе не представляет французскую
торговлю [75, 926].
В 1850 г. в китайских водах побывало только
4 французских корабля, но 374 английских, 183 амери-
канских, 29 голландских, 13 испанских и 22 корабля
под другими флагами [126, 47]. К середине 50-х годов
157
число французских кораблей, посещавших порты Китая,
не превышало в среднем десяти в год. Объем торговли
Франции с Китаем, Южным Вьетнамом и Океанией со-
ставлял в эти годы 6—8 млн. фр. в год (62, 44] против
535 млн. фр. оборота английских торговцев с теми же
странами [36, 895]. Французское кораблестроение по-
прежнему отставало от английского и американского.
С 1842 по 1856 г. число французских торговых кораблей
увеличилось на 33%, а их тоннаж — на 70%, тогда как
число английских судов за тот же период возросло на
108%, а тоннаж — на 153%. Перевозки на французских
судах обходились очень дорого. За тонну груза, переве-
зенного на французском корабле, в середине 50-х годов
платили 240 фр., а за тонну груза, перевезенного на
американском, — всего 70 фр. (252, март—апрель 1861,
162].
В годы Третьей республики, в 1870—1907 гг., опреде-
лилось общее направление экономической политики
Франции в сторону превращения индокитайских коло-
ний в аграрно-сырьевой придаток метрополии. Если ра-
нее, в 1852—1870 гг., Индокитай интересовал француз-
ских промышленников главным образом с точки зрения
источника сырья, то в 80-е годы XIX в. перед француз-
ской буржуазией стала проблема превращения Индоки-
тая прежде всего в монопольный рынок сбыта промыш-
ленных изделий.
Общий объем ввоза французских товаров по сравне-
нию с 1855—1865 гг. в общем возрос, но был по-преж-
нему ничтожно мал по сравнению с импортом других
стран, и прежде всего Англии. Так, в 1886 г. через сай-
гонский порт было ввезено на других судах (главным
образом из Англии через Сингапур и из Китая) товаров
на общую сумму 10 421 тыс. пиастров [74, прил. № 2].
Ввозили из Франции главным образом винно-водочные
изделия, некоторые промышленные товары (в статистике
они именуются «изделиями из металла») и ткани4.
В 1858—1887 гг. французские товары облагались
пошлиной в 2,5% их стоимости, тогда как товары дру-
гих стран — в 5%. Тем не менее в 1886 г. французские
4 В 1901 г. ввоз из Франции в Индокитай составлял: вино —
4762 тыс. фр., пиво и лимонад— 1429 тыс., водка—1125 тыс., рель-
сы — 3799 тыс., металлические конструкции — 9510 тыс., ткани —
29637 тыс. фр. [104, 295—296].
158
хлопчатобумажные изделия продавались в Индокитае
на 25% дороже, чем изделия других стран (74, 3], что
не могло не сказаться на прибылях французских торгов-
цев. По оборотам своей внешней торговли Франция от-
ставала от своих конкурентов. В 1886 г. через сайгон-
ский порт из Франции было ввезено товаров на общую
сумму 2392 тыс. пиастров, вывезено же на сумму
227 тыс. пиастров (не считая риса) [74, прилож. № 2).
В 1901 г., после того как были введены покровительст-
венные тарифы, которые должны были обеспечить пре-
обладание французским торговцам, положение несколь-
ко изменилось: ввоз составил 202 478 тыс. фр., а вы-
воз— 160 608 тыс. фр. [104, 294}. Все же к 1906 г. Фран-
ция оказалась лишь на четвертом месте по своему
внешнеторговому обороту — позади Англии, Германии и
США [250, 1907 г„ VI, 874]. В 1912 г. на долю Индо-
китая приходилось лишь 1,5% французского экспорта
[173, 22]. Франции так и не удалось сделать Индокитай
рынком сбыта своей промышленной продукции.
Промышленное отставание Франции не давало ей
также возможности полностью «освоить» сырье, произ-
водимое в Индокитае. Мешало это и в налаживании
производства местного сырья, потребность в котором
ощущалась во Франции.
Важнейшей экспортной культурой Индокитая для
Франции стал рис — основная продукция страны и ее
древнейшая сельскохозяйственная культура. Так, из
Индокитая за 1-й семестр 1902 г. было вывезено
664,8 тыс. т риса, а за 1-й семестр 1903 г. —
446,6 тыс. т (снижение произошло из-за плохого уро-
жая), в том числе из Кохинхины соответственно
567,3 тыс. т и 389,7 тыс. т; из Тонкина — 92,6 тыс. т и
50,3 тыс. т [240, 1904, 32]. В 1906 г. вывоз из Кохинхи-
ны достиг суммы 106 млн. фр., из Тонкина — 30 млн.,
из Аннама — 6 млн. фр. [251, 1907, VIII, 1374].
Риса во Францию ввозилось около 16—25% от всего
вывозившегося из Индокитая. Остальное количество шло
в Китай, Японию, Филиппины, на Зондские острова5;
5 В 1886 г., например, во Францию было вывезено риса на
2,1 тыс. пиастров, а в Китай только через Гонконг — на 11 507,1 тыс.
пиастров [74, прил. № 2]. Французские торговцы получали значи-
тельные барыши от торговли рисом. Так, если в Индокитае рис ску-
пался по 160 фр. за тонну, то в Западной Африке, например, его
продавали по 350 фр. [см. 127, 56].
159
кукурузы из Тонкина до первой мировой войны во
Францию шло приблизительно 75 тыс. т в год, тогда как
весь французский ввоз составил 600 тыс. т; кофе Фран-
ция до первой мировой войны ввозила 150—200 тыс. т,
причем из Индокитая поступало только 957 т этого
продукта; такое же положение было с чаем [226, 33].
Так же обстояло дело и с такими важными техниче-
скими культурами, как хлопок и шелк. В 1913 г. Фран-
ция ввезла 270 тыс. т хлопка, в том числе из колоний
4,5 тыс. т, тогда как в Индокитае производилось около
6 тыс. т хлопка. Французские торговцы не могли даже
вывезти весь хлопок из своих владений в Индокитае.
Часть его закупалась англичанами и вывозилась на
английских кораблях [226, 45].
В 1895 г. в Китай была направлена миссия торговой
палаты Лиона с целью изучения экономических ресур-
сов китайских провинций, граничащих с индокитайски-
ми владениями Франции. Интерес торговой палаты
Лиона к этому району Китая был вызван поисками
источников дешевого шелка-сырца для лионских фаб-
рик: в 1897 г. более половины экспорта шелка-сырца из
Шанхая направлялось во Францию, в Лион [92, VI]. Во
Франции до первой мировой войны потребляли 5—
6 млн. кг шелка-сырца. 50% этого количества шло во
Францию из Китая.
Индокитай давал незначительное количество шелка-
сырца, и во Франции все время ставился вопрос о не-
обходимости развивать там его производство. Но даже
из того, что производилось в Индокитае, лишь неболь-
шая часть шла во Францию. В 1896 г., например, во
Францию было вывезено на 6,7 тыс. пиастров шелка-
сырца, тогда как через Сингапур из Индокитая было
всего вывезено этого сырья на 88 тыс. пиастров (74,
прил. № 2].
Французским колонизаторам трудно было налажи-
вать производство шелка, кофе, хлопчатника, так как
эти культуры требовали больших затрат и значительной
рабочей силы, нехватка которой давала себя сильно чув-
ствовать в Индокитае.
Значительные прибыли французские торговцы могли
бы извлекать, забрав в свои руки внутреннюю торгов-
лю своих индокитайских колоний. Однако здесь они
столкнулись с конкуренцией местной, прежде всего ки-
160
тайской буржуазии* Китайские, индийские, реже вьет-
намские торговцы перекупали у французских хлопчато-
бумажные изделия в Сайгоне, а в Тонкине продавали
их на 200—300% дороже [104, 258]. Французская адми-
нистрация, разрабатывая проекты улучшения дорожной
сети в Индокитае, думала и о том, чтобы подорвать
доходы местных конкурентов 6.
В руках китайских торговцев находилась и очень
значительная торговля рисом (почти три четверти всего
индокитайского риса). Эту торговлю французские дель-
цы тоже хотели бы забрать в свои руки, но связь ки-
тайских торговцев с местным населением, их знание
местных условий, наконец, то, что крестьянство находи-
лось в долгу у китайских торговцев, бравших до 12%'
годовых, обрекало все попытки французов на неудачу.
Не принесло успеха и создание в 1862 г. ссудной кассы
в Сайгоне и открытая Индокитайским банком в 1898 г.
в Тонкине ссудная касса, дававшая займы из 8% [104,
259].
В руках китайских дельцов сосредоточивалось про-
изводство местной водки (из риса) и торговля местной
и китайской водкой, опиумом, различными китайскими
предметами роскоши и т. д. Введение французской ад-
министрацией монополии на алкогольные напитки и
опиум было вызвано, в частности, стремлением подор-
вать китайскую конкуренцию.
Для более успешной борьбы с иностранной конку-
ренцией было решено 1 июля 1887 г. объединить терри-
тории стран Французского Индокитая в единый тамо-
женный союз. Принятые меры в конечном итоге отра-
зились с точки зрения французской буржуазии поло-
жительно на балансе внешнеторгового оборота Франции
с ее индокитайскими колониями. Выступая в палате де-
путатов 9 декабря 1899 г., Э. Этьен заявил: «Еще в
1882 г. нам говорили, что у нас ничего не выйдет с ко-
лониальной империей; что мы не сможем ее использо-
вать; что у нас нет ни колонистов, ни капиталов. Сей-
час мы можем ответить на это, что весь торговый обо-
рот французских колоний в 1898 г. составил сумму в
6 Конкуренция с китайскими оптовыми торговцами не исключа-
ла сотрудничества с мелкими торговцами-посредниками, так как без
них французским купцам было бы сложно проникнуть на внутренний
рынок Индокитая.
П Зак. 94
161
1154 млн. фр. и из нее на долю Франции приходилось
860 млн. фр., т. е. более половины» [198, 413—414}.
Это явилось результатом ряда мероприятий, прове-
денных французским правительством. В 1892 г. фран-
цузские товары, ввозимые в индокитайские колонии, бы-
ли полностью освобождены от пошлин, а пошлины на
товары других стран еще более возросли. В результате
если до 1892 г. доля французских товаров в общем
объеме вьетнамского импорта составляла 16—30%, то
через несколько лет она выросла до 37—47% [148, 28].
И в дальнейшем рынок метрополии не поглощал всего
индокитайского сырья [226, 35], но в то же врем я про извод-
ство сырья в Индокитае так и не достигло уровня потреб-
ностей метрополии.
В результате таможенной политики французских ко-
лонизаторов торговля индокитайских колоний с Фран-
цией носила неэквивалентный характер. Французские
промышленные товары продавались в Индокитае в сред-
нем на 15% дороже, чем на мировом рынке, а сырье
покупалось дешевле [178, 38—39]. Анализ таможенных
тарифов, введенных декретами от 11 января 1892 г.,
29 ноября 1892 г. и 29 декабря 1898 г., лучше всего по-
казывает механизм отношений между индокитайскими
колониями и метрополией и раскрывает это явление.
В соответствии с декретами индокитайские колонии
входили в группу тех заморских владений Франции, ко-
торые были объединены с метрополией единым тамо-
женным тарифом. Продукция сельского хозяйства и об-
рабатывающей промышленности индокитайских колоний
действительно была поставлена в привилегированное
положение по сравнению с продукцией стран, которые
находились за рамками этого тарифа. Следует иметь в
виду, что это имело отношение только к сбыту данных то-
варов на местном индокитайском рынке, так как сбыт
товаров в метрополии обусловливался рядом весьма су-
щественных ограничений, связанных с конкурентной
борьбой различных кругов французской буржуазии, за-
интересованных в эксплуатации различных частей фран-
цузской колониальной империи.
Промышленные товары из других стран облагались
пошлиной, в три раза превышавшей пошлины на това-
ры из Франции, но это не облегчало положения индоки-
тайских колоний. В ответ в этих государствах тоже об-
162
лагали продукцию французских колоний громадными
пошлинами, что мешало экономическому развитию индо-
китайских колоний, поскольку Франция была не в со-
стоянии поглотить всю их сельскохозяйственную про-
дукцию, а внутренний индокитайский рынок сам по себе
был довольно узок и не представлял большого интереса
с точки зрения сбыта. Особенно тяжело это положение
отразилось на сбыте риса, так как только около чет-
верти индокитайского риса потреблялось во Франции
(104, 225].
Кофе, чай, перец, ввозившиеся во Францию из Индо-
китая, облагались все же пошлиной, хотя и вдвое мень-
шей по сравнению с аналогичными товарами из других
стран. Кроме того, индокитайский чай и кофе вынужде-
ны были конкурировать с цейлонским чаем и бразиль-
ским кофе, и это сильно затрудняло их сбыт. Декреты,
принятые во Франции, ограничивали количество индоки-
тайского перца 3100 т, которое пользовалось покрови-
тельственным тарифом [104, 289], из боязни, что через
индокитайские порты во Францию может проникнуть
перец «иностранного» происхождения. Сахар из Аннама
испытывал жестокую конкуренцию сахара с Мартиники
и Реюньона. О производстве рома из него и говорить
было нечего, так как еще ранее по требованию произ-
водителей коньяка во Франции был ограничен ввоз в
метрополию дешевого рома с Мартиники и Реюньона
[226, 35].
Товарами из индокитайских колоний, которые нахо-
дили беспрепятственный сбыт во Франции, кроме риса
были лес, шелк, хлопок, джут, минеральное сырье, ио
их экспорт играл очень малую роль в экономике индо*
китайских колоний Франции. Таким образом, с уста*
новлением протекционистских тарифов у индокитайских
колоний Франции сузились иностранные — азиатские и
европейские — рынки и не прибавилось взамен рынка
метрополии.
Ввоз европейских промышленных товаров в Индоки-
тай не вызвал социальных последствий такого масшта-
ба, как в Индии. В Индокитае были затронуты лишь от-
дельные категории торговцев — торговцы опиумом, ли-
ца, занимавшиеся изготовлением и продажей алкоголь-
ных напитков, производством соли. На наш взгляд, это
объясняется слабым развитием по сравнению, например,
11*
168
с Индией ремесла и торговли и гораздо более сильной
связью вьетнамского, кхмерского и лаосского ремес-
ленника с общиной. Благодаря этому в случае разоре-
ния ремесленник просто становился крестьянином. Са-
мой же главной причиной этого было слабое развитие
французской экономики, оказавшейся не в состоянии
«переработать» рынок сбыта и источник сырья, захва-
ченный в Индокитае. В частности, именно этим объяс-
няется то, что французской торговой буржуазии так и
не удалось избавиться от конкуренции крупных китай-
ских купцов и вытеснить их с индокитайского рынка.
Н алогообложение
Колониальный административный аппарат, создан-
ный Францией в Индокитае, был главным инструментом
по выкачиванию богатств из Индокитая, главным инст-
рументом, при помощи которого вся тяжесть «организа-
ции» и приспособления Индокитая для эксплуатации
страны финансовым капиталом перекладывалась на пле-
чи индокитайского населения. Одним из основных по-
ступлений в бюджет Индокитайского союза были дохо-
ды от прямых и косвенных налогов. Так, в бюджете
1899 г. они составляли почти две трети всех поступле-
ний (211, 50J.
Генерал-губернатор Индокитая в 1897—1902 гг.
Поль Думер французской «колониальной» историогра-
фией именуется великим организатором Индокитая,
творцом его процветания и экономического прогресса.
Будучи сторонником проведения активной колониальной
политики, он стремился доказать экономическую жизне-
способность колоний в Индокитае, чтобы привлечь сюда
французские капиталы. Именно он создал администра-
тивную систему Индокитайского союза и упорядочил си-
стемы налогообложения индокитайских колоний Фран-
ции. При нем, по выражению современников, налоги в
Индокитае платили все и за все. В 1889 г. поступления
от сбора налогов по всему Индокитаю составили
19 680 тыс. пиастров, в 1912 г. 38 362 тыс. (148, 34].
В инструкциях министра колоний генерал-губернато-
ру Индокитая, опубликованных в 1906 г., указывалось
на необходимость лишь одного усовершенствования си-
стемы Думера — изменения земельного налога, ибо
164
«кадастровые списки были составлены очень неполно и
система администрирования дает слишком большую сво-
боду для произвола» [245, 1.1.1906]. Относительно же со-
ли, алкогольных напитков и опиума указывалось только
на необходимость, чтобы они были всегда в достаточ-
ном количестве и хорошего качества.
Основными прямыми налогами в Индокитае были
подушный и земельный. Подушный налог уплачивали
все внесенные в списки общинники в возрасте от 18 до
60 лет. Не решаясь сразу порвать с установившейся
традицией, французская администрация ввела в ряде
случаев различное обложение для лиц, внесенных в
списки, и тех, кто по традиции был освобожден от на-
логов. По традиционному праву от налогов освобожда-
лись лица королевской крови или входящие в состав
королевской семьи, чиновники и их сыновья, служители
культа.
Подушный налог платили раз в год. В Кохинхине он
равнялся 1 пиастру, кроме лиц, проживающих в Сайго-
не, для которых он был установлен в 2 пиастра; в Тон-
кине он равнялся 2,5 пиастра для внесенных в списки
и 0,3 пиастра для лиц, не состоящих в списках; в Анна-
ме — 2,2 пиастра, а для лиц, не состоящих в списках, —
0,4 пиастра; в Камбодже внесенные в списки лица в
возрасте от 21 до 50 лет платили 2,5 пиастра, от 51 до
60 лет — 0,8 пиастра; в Лаосе — для лао — 2 пиастра,
для других этнических групп — 1 пиастр 7.
Кроме того, внесенные в списки должны были пла-
тить и за освобождение от участия в общественных ра-
ботах. Французская администрация освободила населе-
ние от этой феодальной повинности, обязав уплачивать
соответствующую сумму, которая прибавлялась к подуш-
ному налогу. Так, за 20 дней надлежало уплатить
2 пиастра — по 0,1 пиастра за день8.
7 Денежная выплата в ряде случаев заменялась взносом на-
турой.
8 Как известно, до завоевания количество дней, в течение кото-
рых население обязано было бесплатно работать на государство,
составляло по закону от 60 (Вьетнам) до 90 (Камбоджа) и 10—12
(Лаос). Французская администрация установила плату за 20 дней,
учитывая, что местная администрация может испытывать потребность
в бесплатной рабочей силе по поддержанию в порядке плотин, на
работах в деревнях, строительстве общественных зданий и т. д. Все
это были работы, производившиеся вблизи от дома.
165
Однако французская администрация нуждалась в
участии населения в общественных работах. Особенно
необходимость в этом стала ощущаться при Думере,
когда развернулись большие строительные работы.
В 1898 г. (указом вьетнамского императора) эти обще-
ственные работы для Аннама и Тонкина были введены
вновь, но французская администрация оплачивала
проведенные на работе дни из расчета 0,1 пиастра
в день. Разумеется, это оставляло широкие возмож-
ности для всякого рода ущемлений прав местного насе-
ления.
Налог на местное китайское население был иным.
В Кохинхине он колебался от 4 до 400 пиастров, а
Тонкине — от 1,5 до 88 пиастров, в зависимости от до-
ходов того или иного лица.
Племена мыонгов и манов, проживавших в Тонкине,
платили подушный налог от 1,5 до 3,5 пиастра на
семью, примерно такие же ставки были установлены и,
для ряда других племен. Некоторым племенам (в кон-
це 1900 г.) было разрешено вносить налог натурой (104,
137—138].
Земля была главным богатством Индокитая, поэто-
му она и стала прежде всего объектом наживы фран-
цузской администрации. Французские чиновники, воен-
ные коммерсанты получали преимущественное право на
владение землей. Раздавались земли феодалам, лояль-
ным по отношению к французским колонизаторам. Но-
вые собственники ввели в странах Индокитая систему
аренды. Имелись участки, на территории которых про-
живали до 300 вьетнамских семей. Владелец земли по-
лучал треть урожая риса [148, 36].
К началу 1902 г. число земельных участков, полу-
ченных французскими колонистами в Индокитае, соста-
вило 717, а их площадь — около 357,5 тыс. ад [104, 268}.
Отдельные французские плантаторы были собственника-
ми крупных земельных площадей. Так, некий Гобер вла-
дел 11 720 га земли в провинции Бакнинь; другой план-
татор— Тартарен имел 5 тыс. га в провинции Бакзянг
[148, 36].
Французские колонизаторы, католическая церковь и
вьетнамские помещики, составлявшие не более 5% на-
селения страны, владели почти 70% рисовых полей, а
вьетнамские крестьяне владели только 30% рисовых по-
166
лей, причем 58% сельского населения совсем не имело
земли [170, 78].
По старинному феодальному праву все земли в Индо-
китае являлись королевскими владениями. Фактиче-
ски же они составляли собственность общины, которая
пользовалась ими бесплатно, выделяя сравнительно
небольшую часть урожая в пользу королевской
семьи 9.
Французские власти все это изменили. Была введе-
на частная собственность на землю, составлен частич-
но (где это удалось сделать) земельный кадастр и уста-
новлен земельный налог. Новый порядок земельно-на-
логового законодательства нарушал систему феодаль-
ного землевладения в Индокитае и представлял собой
определенный шаг вперед с точки зрения развития капи-
талистических отношений во французских колониальных
владениях.
Земельный налог выплачивался раз в год. В Тонки-
не налог на рисовое поле колебался от 0,1 до 2 пиаст-
ров за мау (0,36 га); в Аннаме ставки колебались от
0,1 до 1,5 пиастра за мау; в Кохинхине от 0,48 до
2,76 пиастра за 1 га.
В Лаосе, а фактически и в Камбодже не было прове-
дено земельного кадастра. Здесь это было связано со
слабым развитием частной собственности на землю
[158, 68].
Главными статьями дохода в бюджетах стран Индо-
китая были прибыли от косвенных налогов — монополии
колониальных властей на продажу опиума, алкогольных
напитков и соли. Введение этих монополий представля-
ло собой удачную попытку отобрать торговлю этими
товарами у китайских купцов, с тем чтобы прибыли по-
текли в карманы французской администрации. Сделано
это было при помощи организованного колонизаторами
мощного административного аппарата. Только таким об-
разом можно было покончить с контрабандой и навя-
зать населению установленную колонизаторами монопо-
лию.
О том, как велики были прибыли китайских торгов-
цев от продажи опиума, говорит хотя бы тот факт, что
9 Во Вьетнаме и Камбодже к середине XIX в. значительных раз-
меров достигло частное землевладение [см. 154, 101].
167
только за право монопольной торговли этим товаром
(до установления французской монополии) они выпла-
чивали в Кохинхине французской администрации еже-
годно сумму в 3250 тыс. фР- (216, 105}. В Индокитай
ввозился опиум индийского и китайского происхожде-
ния, причем индийский считался более высокого каче-
ства. Значительное количество индийского опиума по-
ступало в Индокитай и через Юньнань.
В 1886 г. в сайгонский порт было ввезено почти на
503 тыс. пиастров опиума [74, прил. № 2]. Всего же в
Индокитай поступало около 120 тыс. кг опиума в год,
из которых 73 тыс. кг шло через Юньнань (по данным
1898 г.) [104, 143]. Значительное количество опиума вво-
зилось и контрабандой, главным образом китайскими
купцами.
Для борьбы с контрабандой опиума французская ад-
министрация в 1902 г. на границе Тонкина с Китаем
установила 12 таможенных постов по линии в 1 тыс. о,
усиленных военными постами. Приходилось прибегать
и к своеобразному «демпингу», продавая в ряде погра-
ничных с Китаем районах «государственный» опиум де-
шевле, чем даже контрабандный.
Некоторое представление о том, какие прибыли из-
влекала французская администрация от торговли опиу-
мом, говорят следующие цифры. В Индокитае 1 кг опиу-
ма стоил 100—180 фр. [104, 145], тогда как в Китай его
ввозили из Индии по цене около 66 фр. за 1 кг [216,
105}.
В целом же доходы от монополии на опиум давали
французской администрации больше четверти поступле-
ний в доходную часть бюджета 10, т. е. около 15 млн. фр.
ежегодно [56, 312].
Население заставляли покупать французские напит-
ки. После того как в 1902—1903 гг. французские компа-
нии получили монополию на производство и продажу
алкогольных напитков, каждый житель Индокитая дол-
жен был купить семь литров в год. Деревня, не купив-
шая установленного количества алкогольных напитков,
рассматривалась как связанная с контрабандистами, и
ее жители подвергались наказанию. Монополия на алко-
гольные напитки приносила французской администрации
10 7 млн. пиастров из 27 млн. в бюджете 1902 г. [104, 1471.
168
8 млн. фр. ежегодно [56, 312]. Заметим, что напитки
местного производства, которые рассматривались как
контрабанда, стоили в пять-шесть раз дешевле «моно-
польных» [56, 148].
Монополия на соль вынуждала местных производи-
телей продавать ее французской администрации по низ-
ким ценам. Затем эта же соль перепродавалась по цене
гораздо более высокой. Монополия на соль давала
5 млн. фр. дохода в год [56, 312]. Годовое потребление
соли в Индокитае, особенно во Вьетнаме и Камбодже,
составляло около 8 кг на душу населения.
Другими источниками косвенных доходов были мо-
нополии на продажу нефтепродуктов, спичек и табака,
которые хотя и не приносили таких больших доходов,
как другие монополии, но также ложились тяжелым
бременем на индокитайское население.
Непрерывно растущие бюджеты Индокитайского сою-
за, большая часть которых (более 50%) уходила на со-
держание колониальной администрации, лучше всего
говорит о том, насколько тяжела была созданная
колонизаторами в Индокитае система налогообложения.
Так, бюджет Кохинхины с 1882 по 1887 г. вырос с
20 млн. до 30 млн. фр. Поступления от налогов по Тон-
кину возросли с 3760 тыс. пиастров в 1890 г. до
6600 тыс. пиастров в 1894 г. (202, 45]. Если сравнить
бюджеты генеральный и местные — это увеличение еще
более разительно.
Железнодорожное строительство
Проблема экономического «освоения» индокитайских
колоний, военно-бюрократические задачи (замирение
местного населения, контроль над ним, оборона индоки-
тайских владений и т. д.) все более остро ставили за-
дачу создания в Индокитайском союзе хороших дорог
и налаживания сообщения между метрополией и стра-
нами Индокитая. Поэтому начинают усиленно изучаться
проекты сооружения канала через перешеек Кра Малак-
кского полуострова, налаживаются регулярное морское
судоходство, телеграфная связь с метрополией и т. д.
Важным источником наживы для французского капи-
тала было развернувшееся, особенно при генерал-губер-
наторе Думере, строительство дорог, портов, военных
169
укреплений и т. п. Это строительство, а также многочис-
ленные поставки и подряды благодаря эксплуатации и
сравнительной дешевизне рабочей силы во Французском
Индокитае стали источником колониальных прибылей
для французской буржуазии. В тех же случаях, когда
колониальная администрация шла из политических со-
ображений на заведомую убыточность того или иного
мероприятия (как, например, это было с железными
дорогами), «убытки» в значительной мере покрывались,
государством.
Французские власти прекрасно понимали политиче-
ское и экономическое значение коммуникаций и вклады-
вали в них огромные средства, которые поступали как
за счет налогов на местное население, так и за счет го-
сударственных займов. Из налогов и других поступле-
ний от индокитайского населения ежегодно «доплачива-
лись» суммы, необходимые для проведения железнодо-
рожного строительства, оплачивались проценты по зай-
мам.
Это хорошо видно из бюджетов Индокитайского сою-
за. Так, по бюджету 1899 г. железные дороги Индоки-
тая принесли 201 тыс. пиастров дохода, тогда как рас-
ходы на них составили 724 тыс. пиастров [211, 51}.
В бюджете 1902 г. наблюдается примерно та же кар-
тина: 283 тыс. пиастров составил доход от эксплуатации
железных дорог, а расходы на них — 455 тыс. пиастров
[104, 169—170}.
На строительство путей сообщения в Индокитае,
усовершенствование портов и т. д. в 1896 г. был полу-
чен заем от французских банков в 80 млн. фр., который
был гарантирован правительством Франции, а в
1898 г.— заем в 200 млн. фр. Этот заем благодаря усо-
вершенствованной системе административного аппарата,
новой налоговой политике и другим мероприятиям, вве-
денным при Думере, гарантировался теперь уже дохода-
ми Индокитайского союза. Таким образом, французский
финансовый капитал, действуя через государство, по-
лучал солидные прибыли.
Первой железной дорогой в Индокитае была линия
Сайгон — Митхо, построенная в 1881—1885 гг., протя-
женностью 70 км. Она пересекала три реки Южного
Вьетнама и связывала Сайгон с крупным портом Митхо
[201, 19}.
170
В 1889—1894 гг. была построена линия Фулянг-
тхыонг — Лангсон и запроектировано ее продление до
Ханоя и далее до Лаокая, с тем чтобы приблизиться к
границам Китая.
После того как было завершено образование Индо-
китайского союза, в 1897—1898 гг. Думером был выдви-
нут план создания трансиндокитайской дороги протя-
женностью 3200 км, которая должна была соединить
все части Союза, связав между собой железные дороги
в Кохинхине и Тонкине. В 1905 г. была завершена ли-
ния Ханой — Дананг — Хюэ (1906 г.), в 1910 г. Хай-
фон — Ханой — Лаокай.
Сооружение дорог в странах Индокитая не только
создавало условия для наиболее успешного извлечения
прибылей из этих стран, но, как отмечалось и самой
французской колониальной администрацией, помогало
«умиротворять» эти страны, создавая дополнительные
возможности для контроля и посылки карательных
экспедиций в различные районы.
В 1898 г. Думер добился соглашения с правитель-
ством Китая о предоставлении Франции концессии на
строительство Юньнаньской железной дороги. Это было
тесно связано с широким развитием железнодорожного
и дорожного строительства в Индокитае, в частности с
планом строительства трансиндокитайской дороги. Во
французских правительственных сферах большое значе-
ние придавали сооружению Юньнаньской дороги, кото-
рая должна была соединить Лаокай с Юньнаньфу
(Куньмином). «Наблюдение за районом верхнего Ме-
конга все более становится первоочередной пробле-
мой, — доносил во французский МИД дипломат Ле-
февр-Понталис.— Администрация в этом отношении
ориентирована правильно, что, в частности, проявляется
в ее стремлении обеспечить прямое сообщение между
районами Верхнего Лаоса и Тонкином. Когда Юньнань-
ская железная дорога начнет строиться и когда строи-
тели... пойдут вдоль Красной реки, хорошо бы исполь-
зовать их присутствие в Тонкине, чтобы... изучить во-
прос о строительстве прямой линии железной дороги,
которая соединит Ханой с Луанпрабангом» [28].
С помощью Юньнаньской дороги французским коло-
низаторам удалось увеличить торговое значение порта
Хайфон и установить довольно прочные экономические
171
связи Юньнани с индокитайскими владениями Франции.
Французская буржуазия вынашивала также планы
строительства других железнодорожных линий, в част-
ности линии Лангсон — Кантон, от чего пришлось отка-
заться из-за противодействия Англии, которая особенно
ревниво относилась к любым попыткам проникновения
Франции в южные районы Китая. По мнению сторонни-
ков колониальных захватов, эти линии должны были
помочь Франции достичь преобладающего влияния в
Юньнани и Гуаней и подорвать растущую конкуренцию
со стороны Англии [221, 117—118].
Англия со своей стороны предполагала построить ли-
нию Бирма — Юньнань — Сычуань и добивалась кон-
цессии на строительство дороги Нанкин — Пакхой. Эти
проекты имели целью поставить предел французской
экспансии в Китае. Во Франции прекрасно сознавали
эту угрозу и предпринимали энергичные усилия с целью
скорейшего завершения Юньнаньской дороги.
Французская колониальная администрация по мере
окончания строительства железных дорог передавала их
в руки частнокапиталистических фирм. Так, эксплуата-
ция дороги Хайфон — Лаокай была передана «Компани
франсез де шмен де фер д’Эндошин э Юньнань»,
эксплуатация линии Сайгон — Митхо — «Сосьете жене-
раль де трамвей де Кошиншин». Линии, которые прино-
сили еще незначительный доход или имели преимуще-
ственно стратегическое значение, оставались в ведении
индокитайской администрации (линия Ханой — Ланг-
сон) [104, 246].
В 1902 г. в течение первого семестра железные до-
роги Индокитайского союза перевезли 450 тыс. пасса-
жиров, из которых 423 тыс. были местными жителями^
или, как их называли в отчетах, лицами «азиатского
происхождения» [104, 247].
Строительство дорог, переоборудование портов,
строительство мостов и паромов заложили основу раз-
ветвленной сети дорог, которая связывала между собой
части Индокитайского союза, где раньше единственны-
ми средствами сообщения были повозки, запряженные
буйволами, или прирученные слоны.
Это не могло не содействовать экономическому раз-
витию Индокитая.
В 1874 г. в Сайгоне была построена первая рисоочи-
172
стительная фабрика, позднее стали создаваться и дру-
гие предприятия по первичной обработке сельскохозяй-
ственного сырья, лесопильни и т. д. В конце XIX — на-
чале XX в. начали возникать французские компании по
эксплуатации полезных ископаемых Индокитая (уголь,
олово, медь). Этот процесс развивался там, где макси-
мальную прибыль можно было извлечь с минимальными
капиталовложениями. Впрочем, в период, который рас-
сматривается в настоящей работе, промышленность в
странах Французского Индокитая развивалась очень
медленно.
Таким образом, экономическая политика Франции в
Индокитайском союзе в первые годы после его образо-
вания определялась стремлением «привязать» админи-
стративно-бюрократическими методами индокитайские
колонии к метрополии, превратив их в свой аграрно-
сырьевой придаток; в Индокитае был создан разветвлен-
ный административный аппарат, одной из главных функ-
ций которого было обеспечение неукоснительного по-
ступления налогов, благодаря которым в основном и
удалось добиться «самоокупаемости» индокитайских ко-
лоний.
Французская промышленность была экономически
слишком слаба, чтобы привязать к метрополии и вклю-
чить в систему своего хозяйства колонии в Индокитае.
К тому же, учитывая слабость французской экономики
вообще, «прямые» методы ограбления при сохранении
традиционных докапиталистических форм хозяйства с
точки зрения французской буржуазии были наиболее
приемлемыми.
Отсюда вытекает характерное для французского ко-
лониализма гипертрофированное развитие бюрократиче-
ского аппарата в своих колониях, в частности в Индо-
китае. Административно-бюрократический метод оказал-
ся в конечном итоге наиболее приемлемым для француз-
ского колониализма при управлении колониями.
Глава VII
БОРЬБА НАРОДОВ ИНДОКИТАЯ
ПРОТИВ ФРАНЦУЗСКОЙ АГРЕССИИ
И КОЛОНИАЛЬНОГО ГНЕТА
Европейская колонизация в Азии определила одну
из характерных для народных движений этого региона
черт — их антиевропейскую направленность. Причем
вначале (XVI в.) эта черта не проявлялась, затем, по
мере перехода европейских держав к созданию в стра-
нах Азии колониальных империй, она начинает высту-
пать более явственно и наконец в XIX в., накануне и во
время окончательной ликвидации независимости ряда
стран Азии, вырисовывается с наибольшей силой.
Характерно и то, что народные движения либо пря-
мо инспирировались, либо в той или иной степени ис-
пользовались национальными правительствами стран,
против которых была направлена агрессия европейских
держав.
Выступления масс возглавляли представители пат-
риотически настроенных образованных слоев и феодаль-
ной знати. Борьба против иноземного господства
была исторически оправдана и прогрессивна, хотя ее
идеалом и был отживающий общественный строй — фео-
дализм.
Помимо двух главных названных выше характерных
черт массовых движений в Индокитае второй половины
XIX в. отмечаются и антифеодальные тенденции, когда
народное «содержание» движений выходило за узкие
рамки идеологии феодально-монархического национа-
лизма. Выступая в поддержку того или иного претен-
дента на престол, крестьянство стихийно выражало не-
довольство голодом, разрухой, наконец, феодальной
эксплуатацией вообще.
174
Исследование народных движений в период француз-
ской агрессии в страны Индокитая и во время образо-
вания Индокитайского союза представляет большой ин-
терес для изучения истории этих стран.
Сила и размах народных движений в Индокитае в
конце XIX в. позволяют опровергнуть тезис, выдвигае-
мый буржуазной, в частности французской, историогра-
фией, будто приход колонизаторов содействовал сохра-
нению государственности некоторых стран Индокитая,
например Камбоджи.
Народные движения конца XIX в. в отдельных стра-
нах Индокитая (особенно четко это прослеживается в
отношении Вьетнама и Камбоджи, гораздо менее в от-
ношении Лаоса) развивались в тесной связи, может
быть даже во взаимодействии. Однако отсутствие доста-
точных данных не позволяет нам подробно осветить эту
сторону проблемы.
Идеологией массовых движений был феодально-мо-
нархический национализм, поскольку в руководстве дви-
жением часто находились феодалы, монахи и т. д. Чисто
крестьянские чаяния представителей этого движения в
общем почти не получили выражения в документах то-
го времени.
Установление режима колониального гнета, налоги,
разнообразные поборы, но больше всего утрата полити-
ческой самостоятельности вызывали резкое недовольст-
во действиями колонизаторов во всех захваченных
Францией странах Индокитая. Антифранцузские вы-
ступления с особенной силой развернулись в 1885—
1896 гг.
Для антифранцузских выступлений в Индокитае бы-
ло характерно то, что движение развивалось одновре-
менно почти во всех странах Индокитайского полуостро-
ва. Отряды восставших переходили с территории Кам-
боджи на территорию Вьетнама и обратно, чтобы уйти
от преследующих их французских войск. Намечалось со-
трудничество и между руководством повстанцами в
Камбодже и Вьетнаме.
При характеристике народных движений следует
учитывать и многонациональный состав населения Индо-
китайского полуострова, национальную и религиозную
рознь, что, как правило, удачно использовалось фран-
цузами для борьбы с повстанцами.
176
Во главе восставших, как правило, стояли предста-
вители привилегированных сословий: чиновники, феода-
лы, чаще всего мелкие и средние, буддийские монахи.
Побудительной причиной было не только стремление за-
хватить трон, выдав себя за потомка той или иной ди-
настии, добиться повышения по службе и т. д. Анти-
французские выступления чиновников, например, были
связаны с совершенно реальной утратой ими при фран-
цузах не только прежнего влияния, но и доходов. Так,
после введения в действие договора 1884 г. в Камбодже
число местных чиновников должно было быть значитель-
но сокращено, а их действия поставлены под контроль
французской администрации.
По мере того как французы знакомились с положе-
нием в Индокитае, им удавалось подкупами и угроза-
ми привлекать на свою сторону часть руководителей
повстанцев, умело натравляя одних феодалов на других.
Так, в подавлении восстания Си Ватхи активное участие
принимали министры Нородома [251, 1906, V, 382].
А после того как французские власти, испугавшись раз-
маха этого восстания, пошли на уступки и согласились
передать управление страной в руки Нородома, король
направил во все провинции чиновников, чтобы они до-
бились прекращения военных действий, раздав крупным
руководителям повстанцев почетные и прибыльные
должности 1 [242, 1969, № 18, 35].
В Южном Вьетнаме с первых дней военных действий
против французов (1858) начало расти движение сопро-
тивления. В нем принимали участие не только народ-
ные массы, но и части вьетнамских регулярных войск,
оставленные на занятой врагом территории, и прави-
тельственные чиновники, которым было поручено наби-
рать и возглавлять партизанские отряды. Поставленные
французами во главе занятых ими районов чиновники
в большинстве также поддерживали повстанцев, снаб-
жая их рисом и одеждой [239, 153—154].
1 Это хорошо видно на примере таких руководителей кхмерски-
ми повстанцами, как Конг и Чхук, из которых последний был пра-
вительственным чиновником, действовавшим по поручению Нородо-
ма. Для них отказ подчиниться указаниям короля и прекратить со-
противление французам окончился трагически. Также как и в Кам-
бодже, во Вьетнаме в 1858—1862 гг., и в 80—90-е годы были антико-
лониальные движения, как инспирированные двором, так и возникав-
шие стихийно.
176
Уже на первом этапе антиколониальной борьбы
{1858—1862) заметен большой патриотический подъем,
проявившийся в массовых выступлениях населения.
Идеология освободительного движения сочетала в себе
элементы общенациональные и классовые, характерные
для идеологии феодального национализма. Множество
написанных в то время песен и стихотворений призы-
вало ненавидеть иноземных пришельцев, воспевало лю-
бовь к родному краю [131, 477—478].
Не прекращались стычки между войсками француз-
ских агрессоров и местными жителями, которые при
приближении войск захватчиков уходили от них и на-
падали затем из засады. Французский военный историк
Базанкур подчеркивает, что вьетнамские войска в это
время, избегая больших сражений, стали применять
тактику непрерывных нападений («булавочных уколов»)
на французские войска [42, II, 338].
В декабре 1861 г. партизанами была потоплена ка-
нонерка «Эсперанс», причем погибло 17 французов.
В январе 1862 г. подверглись нападению французские
войска, направлявшиеся из Сайгона в Бьенхоа. 10 мар-
та 1862 г. была взорвана стоявшая в порту Митхо фран-
цузская канонерка, погибло 25 солдат. Почти непрерыв-
но совершались нападения на французские посты. Все
это значительно ухудшало положение французских
войск во Вьетнаме. В работах вьетнамских историков
среди вождей партизанского движения упоминаются До
Чинь Тхоай, Нгуен Хыу Хуан. В провинции Диньтуонг
действовал Чан Суан Хоа; в 1861—1868 гг. в провинци-
ях Танан и Ратьза партизанами руководил Нгуен Чунг
Чык [238, 47].
Наиболее видным вождем партизанских отрядов, сра-
жавшихся в 1860—1864 гг. против французских захват-
чиков, был офицер вьетнамской армии, сын крупного
военного чиновника Чыонг Динь, который вначале дей-
ствовал в районе Тханьхоа и Гоконга, а затем, подчи-
нив себе более мелкие партизанские отряды, распро-
странил свои действия на районы Танан, Митхо, Зядинь
и Шолон. Отряд Диня состоял вначале из 6 тыс. чело-
век, главным образом крестьян-бедняков [239, 151].
Динь, как и многие другие руководители партизанского
движения из офицеров и чиновников, оставаясь на по-
зициях «феодальной верности» и желая сохранить в
12 Зак. 94	177
глазах народа «лицо» двора, не называл себя команди-
ром и формально подчинялся пользовавшемуся довери-
ем двора бездарному и трусливому чиновнику Тюк Чын-
гу [239, 152]. Наиболее крупной операцией партизанско-
го отряда Диня было нападение в ночь с 21 на 22 июня
1861 г. на Гоконг с целью его захвата.
После подписания мирного договора с Францией Тюк
Чынг и Чыонг Динь были вызваны ко двору, где им
было приказано расформировать отряды и прекратить
борьбу с захватчиками. Придворный Фан Тхань Зян
трижды обращался к Диню с требованием прекратить
сопротивление оккупантам. Однако, поддерживаемый
своими отрядами, Динь категорически отказался сде-
лать это. 16 декабря 1862 г. его отряды предприняли
новое наступление на французов. Партизаны полностью
освободили от захватчиков провинции Бьенхоа, Зядинь,
Митхо и блокировали оккупантов в их укрепленных
пунктах. Такое положение продолжалось три месяца.
Лишь 25 февраля 1863 г. в результате контрнаступ-
ления французов эти провинции вновь были ими
захвачены. Но и после отступления отряд Диня
сохранил значительные силы (выше 10 тыс. бойцов)
[239, 162].
Отважный вьетнамский патриот Чыонг Динь погиб
в бою с оккупантами. Преданный одним из своих офи-
церов, оказавшимся агентом врагов, он 20 августа
1864 г. попал с отрядом в засаду, был ранен в бою и, не
желая сдаваться, покончил жизнь самоубийством.
После гибели Диня наиболее крупной фигурой пар-
тизанского движения стал Нгуен Зюи Зыонг (он же Тхи-
ен Зыонг, Лань Бинь Зыонг), также бывший офицер вьет-
намской армии. Центром операций его отряда был район
Донгтханмыои [239, 167].
Партизанская борьба в Южном Вьетнаме продолжа-
лась вплоть до 1885 г., когда колонизаторы захватили
весь Вьетнам. После 1885 г. партизанское движение в
Южном Вьетнаме слилось с освободительной борьбой
всего вьетнамского народа.
Помимо Чыонг Диня и Нгуен Зюи Зыонга в 1867 г.
в районе Бенче, Виньлонга, Садека и Чавиня сража-
лись партизанские отряды под руководством братьев
Фан Там и Фан Нгу. В 1868 г. в районах Танана и Мит-
хо действовали отряды Нгуен Хыу Хуана; в 1869—
178
1870 гг. в районе Бенче и Зонгчать — отряды Фан Тон-
га; в 1872 г. в Виньлонге, Лонгсуене и Кантхо — отряды
Ле Конг Тханя, Фам Ван Донга, Ау Зыонг Лана; в
1875 г. в Чавине — отряды Нгуен Суан Фунга, Доан
Конг Быу; в Бадонге — отряды Ле Тан Ке и Чан Биня.
Партизанская война в Кохинхине отличалась широ-
ким народным характером движения — основную силу
восставших отрядов составили крестьяне, причем в ряде
случаев это были и руководители отрядов. Вместе с ни-
ми выступали и патриотически настроенные феодалы.
Особенностью партизанских действий было то, что ру-
ководство ими осуществлялось вначале централизованно
и в соответствии с указаниями правительства. В широких
же масштабах народное партизанское движение развер-
нулось после позорной капитуляции перед оккупантами
дома Нгуенов.
Не ставя перед собой задачи специального изучения
антифранцузских выступлений во Вьетнаме в 1884—
1907 гг., автор тем не менее не может не отметить Ха-
рактерные черты веьтнамского освободительного движе-
ния в этот период2.
Вьетнамский народ уже с первых дней французского
завоевания не признал захвата Южного Вьетнама и
превращения его в колонию Франции, а Центрального
и Северного Вьетнама — в ее протектораты. После
1884 г. в Северном и Центральном Вьетнаме разверну-
лось широкое освободительное движение, получив-
шее во вьетнамской исторической литературе название
«Кан выонг» («Преданность императору»). Оно было
направлено против французов, за восстановление вьет-
намской феодальной монархии. Во главе движения вста-
ли патриотически настроенные представители класса
феодалов. Движение «Кан выонг» провозглашало лю-
бовь к родине и сохранение старых традиций вьетнам-
ской империи, связывая это с верностью императору и
защитой его власти [237, I, 17].
В документах «Кан выонга» главная ставка дела-
лась на поддержку чиновников, ученого сословия, реже
деревенской верхушки. И только с течением времени во
взглядах некоторых руководителей повстанческого дви-
жения начинают проявляться более демократические
тенденции, связанные с пониманием огромной роли масс
2 На эту тему есть специальные исследования: (148; '170].
12*
179
в развернувшейся антиколониальной борьбе [131, 482].
Само крестьянство в этой антиколониальной борьбе ру-
ководилось не столько монархическими лозунгами и
идеями восстановления старых порядков, сколько нена-
вистью к захватчикам родной земли. Так, в послании
Де Тхама французским властям было сказано: «За-
мышляющий захватить чужую землю с помощью наси-
лия... сталкивается с ростом непокорности со стороны
народа и армии. Конечный же результат — только бунт
и всеобщее восстание» [131, 482—483).
Движение «Кан выонг» было положительно встрече-
но частью феодалов из ближайшего окружения импера-
тора и членов регентского совета (Ты Дык умер в
1883 г.). Два регента — военный Тон Тхат Тхюйет и
гражданский Нгуен Ван Тыонг — стояли за сопротивле-
ние захватчикам. Третий — Нгуен Тунг Хиеп стремился
к соглашению с ними. Главной его поддержкой были
придворные сановники (куаны), стремившиеся сотрудни-
чать с захватчиками из боязни потерять свое высокое
положение в центральном государственном аппарате.
Провинциальные чиновники стояли на патриотиче-
ских позициях и требовали продолжения борьбы с окку-
пантами. Их точку зрения разделяло большинство насе-
ления, а также патриотически настроенные чиновники
из числа мелких феодалов — так называемые ван тха-
ны 3, провозгласившие лозунг: «Лучше смерть, чем раб-
ство» [148, 59).
В 1885 г. Тон Тхат Тхюйет, регент молодого импера-
тора Хам Нги и ярый противник франко-вьетнамского
договора о протекторате, сумел убедить императора в
необходимости борьбы против французов.
В июле 1885 г. командующий французским экспеди-
ционным корпусом, который также имел полномочия от
французского МИД, прибыл в Хюэ и потребовал от
вьетнамского правительства выполнения условий тянь-
цзиньского договора. В то же время адмирал Курси
имел предписание подавить, вплоть до физического
уничтожения, антифранцузскую группировку, существо-
вавшую при дворе вьетнамского императора. Так,
21 мая 1885 г. он получил от министра иностранных дел
Фрейсине инструкции следующего содержания: «Подоб*
3 Ван тхан — так во Вьетнаме называли чиновников, сдавших
экзамен на чин по старой экзаменационной системе.
180
но Вам, я считаю, что невозможно оставлять без нака-
зания поведение аннамского военного министра (речь
шла о Тон Тхат Тхюйете. — Ю, Д.). Когда прибудут
подкрепления, Вы, прежде чем выступать, дадите знать
двору, что мы не собираемся более терпеть присутствие
Тхюйета в регентском совете». И далее Фрейсине добав-
ляет: «Если Вы не получите удовлетворительного отве-
та, следует начать предлагаемое Вами военное выступ-
ление» [168, 152}.
Готовясь к борьбе с Францией и догадываясь о на-
мерениях Курси, Тон Тхат Тхюйет отдал тайный приказ
вывезти семью императора, архивы и казну в провинцию
Куангчи, где стояли преданные императору войска и
были построены укрепления.
В ответ на угрозы Курси в ночь с 4 на 5 июля
1885 г. вьетнамцы открыли военные действия. Однако
силы оказались неравными. Французским войскам после
трудного сражения удалось овладеть крепостью Хюэ.
Императорский двор во главе с Хам Нги и Тон Тхат
Тхюйетом, укрывшиеся в провинции Куангчи, обрати-
лись к народу с призывом бороться против французов.
Французские войска во главе с Курси оказались в
трудном положении. «В городе (Хюэ. — Ю. Д.) не оста-
лось ни правительства, ни властей, с которыми можно
было бы вести переговоры о выполнении условий дого-
вора, подписанного с Аннамом», — отмечает француз-
ский историк Ш. Госселен [цит. по: 148, 60}.
Только за четыре летних месяца 1885 г. французский
экспедиционный корпус потерял 4 тыс. человек, а
3200 лежали — больные или раненые — в ожидании
эвакуации на родину.
В ноябре 1885 г. французам, подкупив охрану, уда-
лось взять в плен императора Хам Нги, который затем
был сослан в Алжир. Однако это не ослабило силы
движения.
В декабре 1885 г. между французскими войсками и
силами повстанцев произошло крупное сражение, в ре-
зультате которого французы отступили к городу Винь.
После этого повстанческое движение в стране приняло
еще больший размах.
Тон Тхат Тхюйет в начале 1886 г. обратился к Ки-
таю за помощью. В работе С. А. Мхитаряна совершенно
справедливо оцениваются его действия как действия вы-
181
дающегося полководца и патриота, который и после
возвращения из Китая не прекратил борьбы с францу-
зами [148, 61], тогда как французские историки пытаются
представить действия этого выдающегося человека как
стремление уйти от трудностей борьбы.
Французские власти стремились внести раскол в
ряды движения «Кан выонг». Они действовали подку-
пом, старались внести разногласия в руководство дви-
жением.
Главные силы восставших в первый период движе-
ния «Кан выонг» боролись против французов три го-
да (1885—1888). С особой силой движением были
охвачены провинции Тханьхоа, Нгеан и Хатинь.
В 1885 г. в провинциях Нгеан и Хатинь возглавлял
повстанческую борьбу ученый и государственный дея-
тель Нгуен Суан Он, сторонник укрепления государства
перед угрозой нового французского вторжения. В 1887 г.
он попал в плен, через два года был амнистирован и
вскоре умер [131, 480—481].
В первый период движение пошло на убыль, после
того как в 1887 г. в провинции Куангбинь во время
праздника Нового года был окружен и разбит отряд
одного из крупных руководителей движения — Нгуен
«Фан Туана. Сам он погиб в бою. В июне того же года
потерпел поражение и отряд другого военачальника —
Ле Чыка, которому, правда, удалось скрыться.
Однако 1888 год был только концом первого перио-
да движения «Кан выонг». В дальнейшем движение это
продолжало шириться, охватывая все новые районы, и
только ценой большого напряжения сил в конце XIX в.
французскому командованию удалось окончательно «уми-
ротворить» страну.
Наиболее крупными выступлениями в Центральном
Вьетнаме были восстание 1886—1892 гг. в Хуанглине
(пров. Тханьхоа) во главе с Тон Зюй Таном и Као Дие-
ном; восстание в Бадине (пров. Тханьхоа) в 1886—
1887 гг., во главе которого стояли Фам Бань и Динь
Конг Чанг; восстание в Хыонгкхе (пров. Нгеан) во гла-
ве с видным вьетнамским ученым и чиновником Фан
Динь Фунгом и Као Тхангом, которое продолжалось с
1885 по 1896 г.
В Северном Вьетнаме наиболее крупным было вос-
стание в Байшае (пров. Хынгиен) во главе с Нгуен Тхиен
Тхуатом (1885—1889). Немаловажное значение для раз-
вертывания освободительной борьбы вьетнамского наро*
да против французского колониализма имело крестьян-
ское движение Де Тхама, бывшего ранее участником бай-
шайского восстания. Французское командование не
могло справиться с восстанием силой и дважды вынуж-
дено было вступать в переговоры с Де Тхамом (в 1894 и
1897 г.), надеясь уговорить его прекратить сопротивле-
ние.
Движение Де Тхама продолжалось до 1913 г.
С 1909 г. отряды Де Тхама все более оттеснялись в
горы. В феврале 1913 г. этот замечательный вождь
освободительного движения был предательски убит
агентом французов, и только тогда движение было по-
давлено.
Движение «Кан выонг» потерпело поражение, потому
что в его руководстве, как уже отмечалось, находился
класс феодалов, который не мог выполнить задачу
объединения всех патриотических сил страны вследствие
самой своей природы: в ходе исторического раз-
вития Вьетнама этот класс разлагался, его представи-
тели все чаще переходили к сотрудничеству с француз-
скими колонизаторами.
В конце XIX — начале XX в. национально-освободи-
тельное движение во Вьетнаме вступило в новый этап —
период возникновения буржуазного национализма. Это
было связано с зарождением капитализма во Вьетнаме,
формированием национальной буржуазии и пролетари-
ата. Огромное влияние на развитие вьетнамского освобо-
дительного движения в этот период оказала победа
Японии над царской Россией в войне 1904—1905 гг. На
этом новом этапе освободительной борьбы вьетнамского
народа во главе движения стали представители вьетнам-
ской феодальной интеллигенции, которые выступили в
качестве идеологов формирующейся национальной бур-
жуазии.
В Камбодже в отличие от Вьетнама возникали
движения, направленные против правившей в стране
династии. Не следует забывать также и о честолюби-
вых планах наиболее крупных феодалов, хотя и высту-
павших на стороне короля, но бывших в большой степе-
ни независимыми от его власти и часто угрожавши-
ми ей. Это позднее обусловило переход части феода-
183
лов на позиции сотрудничества с французской админи-
страцией.
Волнения местного населения в начальный период
французских захватов происходили во многих провин-
циях королевства. Эти выступления носили стихийный
характер и были обращены не только против феодаль-
ных порядков в стране, но и против части феодалов, а
также Нородома, который все более шел на сговор с
чужеземными захватчиками. По мере проникновения в
страну французские колонизаторы все чаще сталкива-
лись с растущим народным сопротивлением. Восстания
крестьян и городского населения происходили на юге,
в провинциях Бассак, на границе с вьетнамской про-
винцией Тяудок и в других местах. Вместе с кхмера-
ми против феодальных порядков выступали китайцы,
вьетнамцы, малайцы, тямпы. Анализируя положение в
стране, миссионер Миш писал: «Я думаю... что мы на-
кануне серьезных изменений», — и советовал француз-
скому представителю показать, что у Франции имеются
«когти и зубы» [112, 410, 413—414].
Крупным антифранцузским восстанием в 1864—
1866 гг. было восстание Атяр Суа 4.
Атяр Суа в 1861 г. примкнул к Си Ватхе, после по-
ражения которого бежал в Сиам. Вернувшись оттуда в
1864 г., он выступил в качестве претендента на престол,
выдав себя за Анг Пхима, племянника бывшего короля
Камбоджи Анг Чана. Во главе нескольких сот кхмеров,
малайцев, вьетнамцев и тямпов он укрепился на юге
Камбоджи в районе канала Хатьен при поддержке вьет-
намских чиновников из провинции Тяудок, которые рас-
считывали таким образом причинить затруднения фран-
цузам и камбоджийскому королю. Число сторонников
Атяр Суа росло, и движение все больше принимало
антифранцузскую окраску.
Король Нородом вначале занял выжидательную по-
зицию, считая, что восстание поможет ему ослабить на-
тиск Франции. Однако претензии Атяр Суа на престол
и его связи с Сиамом и Вьетнамом заставили короля
изменить свою точку зрения. После того как восстав-
4 Атяр (кхмерск.) — священнослужитель, организатор религиоз-
ных церемоний, посредник между буддийским духовенством и массой
верующих.
184
шие вторглись в южную провинцию Камбоджи Треанг,
убили ее правителя, крупного камбоджийского сановни-
ка Кепа, захватили Кампот и двинулись на Пномпень,
король выслал против них свои войска. Восставшие по-
терпели поражение, и Атяр Суа отступил в район ка-
нала Хатьен, где его не могли преследовать5.
В 1865 г. Атяр Суа снова начал наступление на юге
Камбоджи. Тогда Дудар де Лагре под угрозой примене-
ния военной силы и торговой блокады заставил вьет-
намских сановников отказаться от поддержки Атяр Суа
[112, 138—140}. 19 августа 1866 г. Атяр Суа был ранен
в бою, а затем выдан вьетнамским правителем провин-
ции Тяудок французам. Позднее он был сослан на
о-в Пуло-Кондор, а затем на Реюньон.
Другим крупным выступлением в этот период было
восстание крестьян под руководством буддийского свя-
щенника По Камбау 6.
По Камбау, подобно Атяр Суа, выдавал себя за ли-
цо королевской крови, внука короля Анг Чана. Восста-
ние По Камбау началось в 1865 г., когда еще Атяр Суа
не был разгромлен. Это обстоятельство затрудняло
борьбу с По Камбау, который сумел привлечь гораздо
больше сторонников, чем Атяр Суа.
Главной силой По Камбау было крестьянство, поло-
жение которого во второй половине XIX в. ухудшилось
из-за большого количества дополнительных налогов,
частых войн, общего разорения страны. По Камбау под-
держали не только кхмерские крестьяне, которых он
обещал избавить от налоговых тягот, но и народности,
жившие в горных районах Камбоджи.
В мае 1865 г. По Камбау обратился к Ла Грандьеру
с просьбой признать его права на камбоджийский пре-
стол. Для переговоров он прибыл в Сайгон, где был
взят под арест французской администрацией. Однако в
мае 1866 г. ему удалось бежать и добраться до погра-
ничной провинции Тайнинь, где он собрал отряд в 2 тыс.
человек.
В июне По Камбау разгромил отряды французских
5 Район канала Хатьен был спорной территорией — на него пре-
тендовали и Камбоджа, и Вьетнам.
6 В советской литературе дается иногда ошибочная транскрип-
ция его имени — Пакомбо. По Камбау—(кхмерск. «потхи камбау»,
что означает «мудрый повстанец».
185
войск в провинции Тайнинь, затем двинулся в Камбод-
жу, где нанес несколько поражений королевским вой-
скам (август и октябрь 1866 г.). После этих побед по-
пулярность По Камбау сильно возросла. Его отряд уве-
личился до 10 тыс. человек* Восставшие действовали
в самых различных местах — на границе с Лаосом, по
обоим берегам Меконга, в районе между Удонгом и
Пномпенем, причем они совершили несколько нападений
на Удонг, в частности 17 декабря 1866 г., когда только
вмешательство французских войск помешало им захва-
тить столицу.
По данным вьетнамского историка ДРВ Чан Хюи
Лиеу, во время восстания По Камбау намечалось со-
трудничество между вьетнамскими и кхмерскими по-
встанческими силами, что, несомненно, укрепляло их по-
ложение [239, 43}.
Положение Нородома сильно пошатнулось. По сви-
детельству современников, он не хотел посылать войска
против повстанцев из опасения вызвать недовольство
своего окружения. В середине 1866 г. Нородом перенес
столицу в Пномпень, считая это место для двора более
безопасным.
Вмешательство французских войск изменило положе-
ние. 7 января 1867 г. в ожесточенном бою под Пномпе-
нем войска По Камбау были разгромлены, а сам он ра-
нен. С остатками своего отряда он отступил в провин-
цию Компонгтхом, где в декабре 1867 г. был убит
заговорщиками.
За эту победу французы заплатили недешево. Нема-
ло французских солдат и офицеров погибло в сражени-
ях против повстанцев, а также от болезней, полученных
ими на заболоченных равнинах Камбоджи и Южного
Вьетнама. Поэтому французским колонизаторам приш-
лось помедлить с осуществлением их планов захвата
Лаоса и продвижения к южным границам Китая.
Наиболее крупным восстанием, направленным как
против французов, так и против Нородома, было вос-
стание Си Ватхи. Будучи младшим братом Нородома,
Си Ватха, умный человек и хороший оратор, как отме-
чают источники, сумевший снискать популярность в на-
роде и среди феодальной знати, был недоволен назна-
чением королем Нородома. Он поднял восстание против
Нородома в 1861 г. в провинции Компонгчам, но был
186
разбит и отступил в восточные районы страны. Здесь
ему удалось объединить под своими знаменами кресть-
ян, буддийских монахов, часть феодалов и остатки
повстанческих отрядов Атяр Суа и По Камбау.
В 1876 г. он выступил снова. В борьбе против Си
Ватхи принимали участие выступившие на стороне Но-
родома французские войска. В 1877 г. Си Ватха был
взят в плен, но отпущен, после того как он обещал уда-
литься в леса Мелупрей и жить, как монах, отказавшись
от участия в политической жизни [251, 1906, V, 378—
379].
В 1885 г. Си Ватха вновь поднял восстание против
короля. Он воспользовался недовольством населения и
обвинил Нородома в сотрудничестве с французами. Цент-
ром его деятельности стала провинция Компонгчам, но у
него были сторонники и в северных, и в восточных рай-
онах страны.
О числе повстанцев в отрядах Си Ватхи судить труд-
но— по-видимому, их было не менее 3—5 тыс.
Главной силой Си Ватхи было крестьянство.
Французские войска, действовавшие против Си Ват-
хи, за все время восстания, в сущности, безуспешно
гонялись за его отрядами, которые разбегались
при их приближении, а в удачный момент нападали
снова.
Борясь с французами и Нородомом, Си Ватха стре-
мился найти поддержку у Англии. Современники-фран-
цузы, знакомые с положением дел в Камбодже, отме-
чают, что Си Ватха писал английскому консулу в Банг-
кок с просьбой поддержать его деньгами и оружием, а
также, что через провинции Баттамбанг и Ангкор полу-
чал из Сиама необходимое для своих войск снаряжение
(194, 76].
Восстание Си Ватхи представлялось Нородому и
французскому командованию настолько опасным, что в
1885 г. глава буддийского духовенства Камбоджи по по-
ручению французских властей Кохинхины и самого Но-
родома вступил в переговоры с Си Ватхой, которые не
имели успеха.
Восстание пошло на убыль с августа 1886 г., когда
министры Нородома вступили в переговоры с вождями
восставших и переманили их на сторону короля [251,
1906, V, 382]. Последние наиболее крупные сторонники
187
Си Ватхи перешли на сторону Нородома в сентябре-
октябре 1886 г. [90, 35]. Однако Си Ватха продолжал со-
противление до самой смерти в 1891 г.
Одновременно с восстанием Си Ватхи в Камбодже
началось широкое народное движение, инспирированное
королем и чиновниками и направленное против навязан-
ных Нородому соглашений 1884 г. с французами. В рас-
сказе французского чиновника из провинции Кампот
А. Леклера говорится, что до определенного момента в
провинции все было спокойно, «однако в конце февраля
1885 г. через эмиссаров из Пномпеня и Треанга многим
были переданы письма и проведены тайные сборища
чиновников» [87, 24].
По приказу камбоджийских властей люди, при-
годные для военной службы, были призваны в армию и
составили отряды регулярных войск, выступивших про-
тив оккупантов, чтобы помешать установлению в стра-
не французской администрации. Войска пользовались
поддержкой буддийских общин. Французские власти
смотрели на пагоды как на своего рода очаги народно-
го сопротивления, поэтому неоднократно солдаты зани-
мали пагоды под постой, разрушали их, что вызывало
среди населения новую волну ненависти к врагу. В ко-
нечном итоге в Камбодже широко развернулось парти-
занское движение, которое переросло довольно узкие
задачи, поставленные королем, — бороться с введением
в стране французской администрации. Оно вылилось в
движение против французского господства в целом, а
также приняло антифеодальный, даже антидинастиче-
ский характер, что предопределило союз короля с окку-
пантами и их совместные усилия по подавлению дви-
жения.
Восстание с особенной силой охватило южные, юго-
восточные и восточные районы страны. Восставшие
были вооружены холодным оружием, луками, кремневы-
ми ружьями. В 1886 г. к восставшим примкнуло много
представителей буддийского духовенства, возглавивших
отряды из местных жителей.
Силы восставших делились на три категории: части
регулярной армии под командованием королевских чи-
новников, партизанские отряды и отряды, набранные из
местного китайского населения.
Французские войска были блокированы в городах и
188
укрепленных пунктах. Восставшие, скрываясь в лесах и
горах, облагали население налогами, проводили моби-
лизацию и т. д. — словом, чувствовали себя хозяевами
страны.
Восставшие продолжали борьбу в течение двух лет,
выдерживая подчас тяжелые бои с французскими вой-
сками. Терпя поражения, отряды восставших перегруп-
пировывались, пополнялись новыми бойцами и вновь
устраивали засады французским войскам, высланным
для их подавления. Сами сражения не были кровопро-
литными, но французские войска изматывал тяжелый
климат, изнурительные переходы, различные болезни,
особенно малярия и дизентерия.
Вообще наши сведения о военной организации по-
встанцев, о том, насколько были концентрированы их
действия, об их способах ведения партизанской борьбы
очень еще не полны. В этом отношении представляет
большой интерес публикация документов в «Этюд кам-
боджьен» в 1967—1969 гг. под руководством Ш. Мейера
о двух популярных героях этого восстания: кралахоме
Конге и писнулоке Чхуке7 [242]. Конг был руководителем
буддийской общины в Кох крабей, расположенной на
Бассаке, недалеко от Пномпеня, к югу. К восставшим
он примкнул после того, как в руководимую им пагоду
ворвался отряд французских войск в поисках «мятеж-
ников» и в оскорбительной форме потребовал от него
и монахов указать, куда они скрылись.
Деятельность его развернулась к югу от Пномпеня,
в районе Тонлебати. Вначале он пытается вести пра-
вильные военные действия против французов — строит
форт в Кромтафо и т. д. Однако превосходство францу-
зов в вооружении вынуждает его перейти к тактике
«булавочных уколов» — к партизанской войне.
К этому времени он располагал уже значительным
отрядом. У него были слоны, чтобы передвигаться по
заболоченным местам и переходить реки, отряд кавале-
рии для связи с другими повстанцами, запряженные
буйволами повозки и, наконец, пехота. К этому времени
относится его попытка объединить под своим командо-
ванием все девять повстанческих отрядов, действовав-
7Кралахом и писнулок — чины кхмерской гражданской
администрации..
189
ших к югу от Пномпеня. Однако к нему присоединился
только писнулок Чхук, который возглавлял отряд регу-
лярных войск.
Чхук был довольно крупным правительственным чи-
новником из провинции Треанг: под его властью нахо-
дилось семь районов. Когда в страну вторглись францу-
зы, он с разрешения короля оставил свой пост и стал
возбуждать чиновников и население провинции против
французов.
Применяя засады, неожиданные нападения и т.
отряды Конга и Чхука тревожили французов, наносили
им ущерб. Наиболее крупным сражением, которое они
дали французским войскам совместно с другими вож-
дями повстанцев, была попытка захватить Пномпень
6 мая 1885 г. Это нападение окончилось неудачей, так
как повстанцы не сумели вовремя объединить свои
силы.
После того как французы вынуждены были пойти на
уступки и Нородом дал приказ прекратить с ними
борьбу, Конг и Чхук были приглашены ко двору, где
их ждали награды и высокое положение. Однако фран-
цузы, желая расправиться со своими наиболее актив-
ными противниками, через предателя-чиновника зама-
нили Конга к себе на военное судно и там убили. Чхук,
по камбоджийским преданиям, был также убит агента-
ми французов. По данным французской литературы,
Чхук был убит по приказанию самого Нородома за то,
что не захотел подчиниться приказу прекратить сопро-
тивление французам [191, 120].
Французы, испугавшись силы народного восстания,
подписали, в июне 1886 г. с Нородомом соглашение, по
которому королю и камбоджийским чиновникам возвра-
щалась административная власть. За французскими чи-
новниками сохранялся лишь надзор за таможней и тор-
говлей опиумом. Французский консул имел право нахо-
диться только в Кампоте [194, 73]. Среди камбоджий-
ского населения распространился слух, что французы
покидают страну.
Несмотря на скудость наших сведений о сотрудни-
честве между патриотическим движением в Камбодже
и движением «Кан выонг» во Вьетнаме, можно отме-
тить, что действия вьетнамских повстанцев помещали
французам использовать в полной мере вьетнамские
190
войска, которые направлялись для подавления кхмер-
ских повстанцев.
Кроме того, между вождями движения в Камбодже
и Вьетнаме намечалось и гораздо более тесное сотруд-
ничество. Так, в перехваченном французами письме вы-
сокопоставленного чиновника из вьетнамской провинции
Тяудок к кхмерским повстанцам провинции Треанг го-
ворилось: «Аннам и Камбоджа являются дружественны-
ми государствами, сердечные отношения которых
имеют давнюю историю, а французы — это дикари и
жестокие варвары-иноземцы. Они не соблюдают заклю-
ченных с ними соглашений и повсюду сеют раздоры; они
сродни собаке и лошади. Правительство Аннама, зару-
чившись поддержкой многих иностранных государств,
послало в Камбоджу высокопоставленного чиновника с
секретной миссией. Ему стало известно, что Пномпень
находится в руках французов. Мы обращаемся с этим
письмом, чтобы поставить в известность защитников ко-
роля Камбоджи, что представители двух народов соби-
раются встретиться, чтобы обсудить план совместных
действий» (242, 1967, № 12, 36].
Французскому резиденту Томпсону восстание 1884—
1886 гг. стоило должности. В 1886 г. его сменил Фил-
липини, который вместе с Нородомом начал умиротво-
рять страну, поскольку далеко не все руководители по-
встанцев согласились выполнить приказ Нородома о
прекращении военных действий.
Для французов соглашение 1886 г. было лишь вре-
менным отступлением — они его и не думали выполнять.
Для Нородома же это была единственная возможность
«спасти лицо» и, опираясь на французские войска, за-
няться укреплением своей власти. Военные вожди вос-
ставших думали о борьбе с французами не столько ради
укрепления положения Нородома, сколько ради своих
собственных честолюбивых планов. Волнения в отдель-
ных провинциях страны продолжались до 1892—1893 гг.
(242, 1967, № 10, 34]. Однако Нородом остался в сторо-
не. Он предпочел вести диалог с французскими властя-
ми один на один, без поддержки со стороны народа.
Кончилось это тем, что Нородому пришлось в 1897 г.
издать указ, покончивший с независимостью Кам-
боджи.
Движение кхмерского крестьянства, сопротивлявше-
191
гося колониальной администрации, развивалось дальше
без участия Нородома и представителей кхмерской фео-
дальней верхушки. Так, в 1907 г. в Камбодже вспыхну-
ло восстание, о котором еще и сейчас сохранились вос-
поминания у кхмерских крестьян, — восстание Визес
Нхиеу.
Сопротивление горных племен во Вьетнаме и Кам-
бодже, по существу, так никогда и не было сломлено
французскими колонизаторами.
В Лаосе первые антифранцузские выступления, так
же как в Камбодже и Вьетнаме, выражали идеологию
феодально-монархического национализма. Но в Лаосе
характерным было то, что против французского господ-
ства выступали не только представители бывшей коро-
левской администрации на местах, местные князья, но и
ряд народностей, населявших страну.
В марте 1901 г. в южных провинциях Лаоса (Саван-
накет, Такек и Сараван) вспыхнуло восстание крестьян
народностей лаулум и лаотхынг, недовольных проводив-
шимися французской администрацией реквизициями, а
также многочисленными налогами и поборами, введен-
ными после установления французского колониального
режима. Восставшие были поддержаны и местными чи-
новниками [182, 345].
Во главе восстания в южных провинциях встал Пока-
доут из народности лаолум, получивший в народе про-
звище Пумибун («Добродетельный») [134, 71]. Как пи-
сали французские авторы, восставшие считали Пумибу-
на колдуном, человеком, наделенным сверхъестествен-
ной силой, который не только сам был неуязвим для
пуль врагов, но и обладал способностью делать неуязви-
мыми своих сторонников.
Восстание под руководством Пумибуна было связа-
но с крестьянским движением, начавшимся в феврале
1902 г. в сиамской провинции Убон под руководством
Пибуна. После поражения восставших у города Убон
оставшиеся в живых повстанцы спешно бежали в Лаос
[166, 249—250].
Отряд Пумибуна в полторы тысячи человек осадил
французов в Сараване на плато Боловен, а затем вос-
стание, после того как к нему присоединились крестья-
не народности лаолум, распространилось на более об-
ширную территорию.
192
19 апреля 1902 г. повстанцы предприняли нападение
на Саваннакет. В 8 часов утра толпы повстанцев, воору-
женных самым разнообразным оружием, под музыку
кхенов, уверенные в своей неуязвимости, двинулись к
городу. Французские войска открыли огонь. Сто пятьде-
сят повстанцев были убиты и столько же ранены. Вос-
ставшие отступили.
Французская администрация приняла спешные
меры. Против повстанцев, вооруженных ножами, лука-
ми, копьями и кремневыми ружьями, были брошены от-
ряды регулярной французской армии с артиллерией.
На равнинах французским войскам удалось доволь-
но быстро рассеять отряды повстанцев, но в горных
районах положение оккупантов часто бывало критиче-
ским из-за необходимости вести борьбу в тяжелых усло-
виях и на незнакомой местности. Восстание продолжа-
лось до 1907 г. и было подавлено только тогда, когда
в руки французского командования попали многие ру-
ководители повстанцев, а также когда восставшие, от*
тесненные в отдаленные горные районы, будучи доведе-
ны до отчаяния и умирая от голода, были вынуждены
сдаться французам. Историки отмечают, что повстан-
цам помогали оружием из Сиама и что часто руководи-
тели повстанцев делали вид, будто они прекращают
борьбу, используя передышку, чтобы пополнить свои
запасы оружия, отдохнуть и вновь начать боевые дей-
ствия.
В 1910 г. на плато Боловен началось новое восста-
ние племен лавель и алек, принадлежащих к народ-
ности лаотхынг. Они возмутились действиями сборщиков
налогов и выступили против колонизаторов. Колониаль-
ные чиновники возвратились из районов этих племен с
пустыми руками. Карательные экспедиции, направляв-
шиеся в эти районы, несли большие потери и не могли
усмирить повстанцев. Руководителями повстанцев были
два представителя народности лаотхынг — Онг Кео и
Онг Коммадан. Восстание в районе плато Боловен про-
должалось с небольшими перерывами около двадцати
семи лет.
Одно из наиболее крупных восстаний среди народ-
ности лаосунг вспыхнуло в 1918 г. Оно было вызвано
чрезмерно высоким налогом на производство опиума и
увеличением сроков общественных работ.
13 Зак. 94
193
Таким образом, почти с первых дней установления
в стране колониального режима народы Лаоса начали
борьбу за свое освобождение.
Антифранцузские выступления в Индокитае носили
глубоко народный характер. Эти движения явились за-
родышем будущей совместной борьбы народов Вьетна-
ма, Лаоса и Камбоджи за освобождение от гнета фран-
цузского колониализма, за политическую независимость.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В 1858—1907 гг. завершаются колониальные захваты
Франции в Индокитае и создается Индокитайский союз.
Франция становится тихоокеанской державой, вступая
в качественно новые отношения со странами региона.
Отныне ее отношения со странами тихоокеанского бас-
сейна диктуются не только экспансионистскими устрем-
лениями французской буржуазии, направленными на
приобретение новых колоний и рынков, но и непосредст-
венными интересами индокитайской колонии Франции:
развитием ее торговли и экономических связей с сосед-
ними странами, прежде всего с Китаем, и вопросами обо-
роны. А это вынуждало Францию вступать в сложные от-
ношения с Японией, Россией, Англией и Китаем, которые
после захвата Францией Тонкина приблизились к грани-
цам французского Индокитая.
Вопрос о защите Индокитая в конце XIX — начале
XX в. в правительственных кругах Третьей республики
стоял очень остро. «Средств для защиты Индокитая не
имеется, — доносил в январе 1903 г. Лефевр-Понталис
министру Делькассе. — В настоящий момент колония
представляет собой легкую добычу. Тому, кто захочет
ею завладеть, достаточно лишь протянуть руку» (27].
Автор этой записки считал, что на море Франция мо-
жет быть поставлена перед необходимостью воевать с
Японией или с Англией, «а может быть, и с обеими
этими державами одновременно». На суше автор видел
угрозу со стороны Сиама и бирманских шанов, «тайно
инспирируемых Англией», а также со стороны Тонкина,
где «действуют банды китайцев».
В то же время политика Франции в районе Тихого
океана определялась не только стремлением решить
вопрос об обороне ее новых индокитайских владений.
Здесь существовал целый комплекс вопросов, над раз-
13*	195
решением которых тщательно работала французская
дипломатия в конце XIX — начале XX в. Необходимо
было сохранить стабильность в этом районе, ибо перед
лицом германской угрозы Франции важно было укре-
пить свое «сердечное согласие» с Англией и союз с Рос-
сией, и любое изменение соотношения сил в районе Ти-
хого океана грозило подорвать эти внешнеполитические
устремления французского империализма в Европе. В то
же время, как мы уже отмечали, Франции важно было
укрепить положение своей индокитайской колонии и
обеспечить дальнейшее политическое и экономическое
проникновение в Китай. Все эти задачи были настолько
тесно связаны и переплетены между собой, что порой
исследователю трудно проследить все стороны этого
сложного процесса. Но несомненно, что главной пробле-
мой, стоявшей перед французской дипломатией того
времени, было стремление сохранить статус-кво в районе
Тихого океана, ибо в конечном итоге это определяло и
успешное решение других задач французской диплома-
тии в этом регионе.
Район Тихого океана в расчетах французской дипло-
матии приобретал тем большее значение, что конец и
особенно начало XX в. ознаменовались здесь выходом
на арену новой империалистической державы — Японии,
уже в то время заявившей претензии на участие в ре-
шении вопросов мировой политики: японо-китайская и
русско-японская войны были весьма важными вехами
в определении нового соотношения сил. Один из фран-
цузских ученых и публицистов того времени писал:
«С появлением новой великой державы (в Тихом океа-
не.— Ю. Д.) наша европейская политика теряет всю
свою самостоятельность и попадает полностью в зави-
симость от политики в Азии» [196, IX].
Первой попыткой решить эти задачи был выдвину-
тый в 1906 г. французским министром иностранных дел
Пишоном проект создания коалиции «трех держав» —
Англии, Франции и Японии [65, X, 472]. Идея этого сою-
за возникла в связи с возможностью франко-японского
соглашения, так как именно в этот момент французские
банкиры дали согласие японскому правительству на уча-
стие в займе (10 млн. ф. ст.), которого домогалось япон-
ское правительство сначала в Лондоне, затем, найдя
условия невыгодными, в Париже. Посещение Парижа
196
представителем японского правительста Такахаси было
использовано Пишоном для зондажа вопроса о заклю-
чении политического и экономического соглашения с
Японией.
Французское правительство стремилось использовать
финансовую зависимость Японии, чтобы найти в ней
партнера для усиления политического и экономического
проникновения в Китай, которое она предполагала осу-
ществлять по-прежнему в сотрудничестве с другими им-
периалистическими державами, и одновременно гаранта
безопасности своих индокитайских владений. Обосновы-
вая идею франко-японского соглашения, Пишон в пись-
ме Камбону отмечал, что отношения с Японией можно
было бы использовать для укрепления экономических
позиций Франции в Китае, но главное заключалось в
том положении, которое создавалось у Франции в ре-
зультате обладания «обширной, густонаселенной и бога-
той империей в Индокитае» [там же, 479].
Французское правительство, исходя из изменившейся
международной обстановки в районе Тихого океана,
стремилось решить вопрос, укреплять ли, как и прежде,
союз с Россией, пойти ли на сближение с Германией или
же идти на еще более тесный контакт с Англией.
В письме французскому послу в Токио Жерару Пи-
шон следующим образом оценивал обстановку: «Главное
здесь — англо-японское сотрудничество... С другой сто-
роны, мы видим Россию, ошеломленную внезапностью
происшедших изменений, и, очевидно, пройдет некоторое
время, прежде чем она сделает все необходимые выво-
ды» (там же, 478].
Таким образом, Пишон считал, что Франции не сле-
дует более, во всяком случае в ближайшем будущем,
строить свои расчеты на сотрудничестве с Россией на
Тихом океане. Главной реальностью, определяющей по-
ложение, он считал существование тесного англо-япон-
ского сотрудничества, к которому Франция и должна
была бы присоединиться, несмотря на то что это угро-
жало серьезными осложнениями с царской Россией.
Противником политической линии Пишона, который
уж слишком сильно смещал политические интересы
французов в район Тихого океана, с одной стороны, а
с другой — пытался нарушить ставшее традиционным
франко-русское сотрудничество в этом районе, высту-
197
пил французский посол в Лондоне Поль Камбон. От-
вечая Пишону, он писал: «Политическое соглашение с
Японией могло бы гарантировать нам безопасность на-
ших владений в Индокитае, но мы и без того можем
быть уверены, что нашей азиатской империи нечего опа-
саться до тех пор, пока существует наше соглашение с
Англией (1904 г. — Ю. Д.) и пока Япония будет связа-
на с нами деловыми интересами. Когда же придет ко-
нец англо-французскому соглашению, когда Япония
найдет финансовую помощь в другом месте, когда изме-
нятся ее отношения с Китаем и она найдет нужным
создать нам затруднения в Тонкине (что случится не
скоро), когда она будет уверена в помощи всей желтой
расы и возглавит союз азиатов против европейцев —
тогда ее гарантии обратятся в дым» [там же, 488].
Возражения Камбона диктовались прежде всего со-
ображениями о задачах внешней политики Франции в
Европе, для которых он считал главным сохранение тра-
диционного франко-русского союза. «Политическое со-
глашение с Японией будет расценено в Петербурге как
действия, направленные, в случае необходимости, про-
тив России», — писал он и добавлял, что Францию в
Петербурге будут обвинять в том, что она разрушает
франко-русское согласие, чтобы угодить Англии [там
же, 488]. На позицию Камбона существенное влияние
оказала возможность создания в Европе антифранцуз-
ского союза «трех императоров», что само по себе было
не исключено из-за весьма сильных германофильских
настроений при петербургском дворе, поэтому Камбон
оставался твердым сторонником антигерманского курса
французской дипломатии, считая, что франко-германские
противоречия в Европе и опасность германского нападе-
ния должны находиться в центре внимания внешнепо-
литической деятельности французского правительства.
Точка зрения Камбона в сочетании с целым рядом
демаршей правительства царской России, выражавших
недовольство внешнеполитическими «шатаниями» фран-
цузского правительства, привела к тому, что Франция
взяла твердый курс на создание Тройственного согласия
и решила не сбрасывать со счетов Россию. Французское
правительство решило прежде всего добиться урегули-
рования русско-японских отношений, взяв на себя роль
посредника.
198
По поручению русского правительства Пишон сооб-
щил японскому послу в Париже Курино о русских пред-
ложениях в январе 1907 г. Правительство Японии отве-
тило положительно, дав, таким образом, согласие на за-
ключение русско-японского общеполитического соглаше-
ния по Дальнему Востоку. После того как начались эти
переговоры, взгляды в России на франко-японские от-
ношения изменились и Россия уже не возражала про-
тив предоставления Францией займа Японии [там же,
647].
После русско-французского «урегулирования» фран-
цузская дипломатия в лице Камбона вновь решила по-
ставить вопрос о создании общеполитического соглаше-
ния по Дальнему Востоку. На этот раз Камбон выдви-
гал идею союза четырех держав — Англии, Франции,
России и Японии. Вплотную к обсуждению этой пробле-
мы французское правительство пришло после заключе-
ния в марте 1907 г. соглашения с Японией о займе.
В ходе англо-французских переговоров выяснились
весьма существенные расхождения в подходе к затрону-
тым проблемам. Франция рассчитывала, что подготав-
ливаемое соглашение усилит ее позиции по отношению
к Германии, и поэтому не могла согласиться на при-
соединение к союзу Германии. Англия же настаивала
на ее включении. Грей в беседе с Камбоном заявил, что
Германия тоже имеет интересы на Дальнем Востоке;
отстранение ее от участия в союзе означало бы, что он
содержит «агрессивные намерения в отношении Герма-
нии» [там же, 695]. В конечном итоге английская дип-
ломатия отвергла французский проект. Грей высказался
в пользу заключения сепаратных соглашений между
государствами, заинтересованными в делах Дальнего
Востока. Так, он приветствовал заключение рус-
ско-японского и русско-английского соглашений, а
также готовившееся франко-японское соглашение.
Позицию английского правительства можно было
расценить только как поражение замыслов французской
дипломатии. Французская идея «Дальневосточной ак-
танты» потерпела неудачу. Не располагая достаточными
вооруженными силами в районе Дальнего Востока,
Франция свои расчеты на сохранение статус-кво на
Дальнем Востоке стала строить на создании системы се-
паратных соглашений между Англией, Францией, Росси-
199
ей и Японией. По мнению Камбона, если бы удалось
добиться взаимных консультаций по дальневосточным
проблемам между четырьмя странами, это уже носило
бы характер «общего соглашения» [там же, 691].
Франция заключила с Японией договор 10 июня
1907 г., по которому каждая из стран гарантировала
целостность колониальных владений обеих держав в
Азии. Этот договор значительно усиливал позиции Фран-
ции в Индокитае. Благодаря ему Французский Индоки-
тай мог сократить военные расходы, уменьшить контин-
гент оккупационных войск, военно-морской флот и т. д.
Франко-японское соглашение было достигнуто за
счет Китая, ибо стороны договорились о том, что Фран-
ция признает Южную Маньчжурию, часть Монголии и
провинцию Фуцзян японскими зонами влияния, а Япо-
ния, помимо обещания не посягать на безопасность
Индокитая, признает за Францией особые интересы в
трех провинциях Южного Китая.
В то же время в договоре подчеркивалась необхо-
димость сохранения «независимости и целостности» Ки-
тая, что, конечно, не было связано с заботой о его на-
циональных интересах. Поскольку Китай стал грани-
чить с французскими владениями в Индокитае, Франция
была жизненно заинтересована в том, чтобы на этих
границах находился слабый, лучше всего дружествен-
ный, по возможности нейтральный и находящийся в
изоляции Китай, чем, например, какая-нибудь сильная
и, в случае неблагоприятных обстоятельств, враждебная
держава. В служебной записке французского чиновника
в МИД подчеркивалось: «Мы должны приложить все
усилия, чтобы избежать нападения на наши владения
со стороны Китая совместно с другой державой» [27].
Именно в связи с подобными опасениями французского
правительства Камбон писал Пишону, что считает рис-
кованным возрождать «идеи раздела Китая на сферы
влияния, против чего мы всегда выступали и должны
выступать» [65, X, 789].
Но представители французской буржуазии, непосред-
ственно связанные с эксплуатацией богатств индокитай-
ских владений Франции, не разделяли несколько казен-
ного оптимизма руководителей французского МИД, за-
верявших, что этим договором решены все проблемы ти-
хоокеанской политики Франции. Особое недовольства
200
вызвало среди представителей этих кругов заключение
франко-японского договора 1907 г., по которому японцы
в Индокитае, равно как жители Индокитая в Японии,
пользовались правами наиболее благоприятствуемой на-
ции. Представители французской колониальной буржуа-
зии боялись японской конкуренции и возможного уси-
ления антифранцузских выступлений в этом районе, не
без основания опасаясь, что и без того «неспокойные»
народы Индокитая под воздействием Японии усилят
свою борьбу против французского колониализма.
Но не только вопросы обороны занимали в связи с
этим умы французской буржуазии, экономические ин-
тересы которой были связаны с колониальными захва-
тами в Азии. Она понимала, что перед Францией, став-
шей тихоокеанской державой, раскрываются блестящие
перспективы новых колониальных захватов в Азии,
расширения ее политического и экономического влияния
в этом районе. И ее индокитайская колония должна
была сыграть в этом роль важной опорной базы.
Индокитайский союз как административно-бюрокра-
тическая система, объединяющая индокитайские коло-
нии Франции, сложился в основном в период, который
рассматривается в настоящей работе, и просуществовал
почти в неизменном виде до второй мировой войны.
В годы второй мировой войны население француз-
ских колоний в Индокитае с особой силой стало ощущать
гнет политического бесправия, на которое оно было об-
речено в годы французского господства. На развитие
национально-освободительного движения в Индокитае
огромное влияние оказал разгром самых агрессивных
отрядов мировой реакции — гитлеровского фашизма и
японского милитаризма — силами СССР и его союзни-
ков. После разгрома советскими войсками Квантунской
армии, положившего начало окончательному уничтоже-
нию японской военной машины, японские оккупанты
стали покидать захваченные ими страны Индокитая:
Вьетнам, Камбоджу и Лаос. В то время француз-
ские войска еще не успели вернуться в Индокитай.
Благоприятная международная обстановка, а также
социально-экономические изменения в странах Индоки-
тая, вызванные войной и японской оккупацией, содей-
ствовали в Индокитае расширению базы национально-
освободительного движения. Во Вьетнаме в результате
201
победы Августовской революции была образована Де-
мократическая Республика Вьетнам.
Учитывая новую обстановку, сложившуюся после
второй мировой войны, французские империалисты по-
старались прикрыть возрождение колониального режи-
ма в Индокитае новыми «демократическими» формами.
В декларации Временного правительства Франции о по-
литике в Индокитае от 24 марта 1946 г. появляется но-
вое название французской колониальной империи —
Французский Союз, в который на правах ассоциирован-
ных территорий входят колониальные владения Фран-
ции, в том числе и в Индокитае. Бывшие колонии и про-
тектораты, ныне ассоциированные территории, сущест-
венно ограничивались в правах в области внешней поли-
тики страны, ряда сторон внутреннего управления.
Индокитайские колонии Франции оказались первыми,
с которых начался послевоенный распад французской
колониальной системы. В 1945 г. была образована ДРВ,
в 1953 г. Франция пошла на предоставление независи-
мости Камбодже и Лаосу.
Завоевания национально-освободительного движения
народов Вьетнама, Камбоджи и Лаоса были закрепле-
ны на Женевской конференции 26 апреля 1954 г., кото-
рая гарантировала национальную независимость вновь
образованных индокитайских государств. В заключи-
тельной декларации совещания подчеркивалось, что в
своих отношениях с Камбоджей, Лаосом и Вьетнамом
каждый из участников Женевского совещания обязуется
уважать суверенитет, единство и территориальную це-
лостность вышеупомянутых государств и воздерживать-
ся от всякого вмешательства в их внутренние дела.
Женевское совещание знаменовало начало следую-
щего этапа национально-освободительного движения
в Индокитае — периода борьбы его народов за дальней-
шую демократизацию политической жизни государств
Индокитая, за их развитие по пути экономического и
социального прогресса.
Эти события явились лишь первым этапом в разви-
тии революционного процесса в Индокитае. 1975 год
знаменовался дальнейшим углублением индокитайской
революции. Отныне судьбы народов Индокитая перепле-
лись между собой теснейшим образом, и развитие их вне
этой связи более невозможно.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Работы основоположников марксизма-ленинизма.
Документы КПСС
1.	Маркс К., Капитал, т. I—III,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Со-
чинения, изд. 2, т. 23—25.
2.	Маркс К., 18 брюмера Луи-Бонапарта,—К. Маркс и Ф. Эн-
гельс, Сочинения, изд. 2, т. 8.
3.	М а р к с К., Классовая борьба во Франции,— К. Маркс и Ф. Эн-
гельс, Сочинения, изд. 2, т. 7.
4.	Энгельс Ф.—Каутскому К-, Лондон, 18 сентября 1883 г.,—
К- Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 36.
5.	Ленин В. И., Китайская война,—<Пол>ное собрание сочинений,
т. 4.
6.	Ленин В. И., Рецензия. Гобсон. Эволюция современного капи-
тализма. Пер. с английского, СПб., 1898, Изд. О. Н. Поповой,—
Полное собрание сочинений, т. 4.
7.	Л е н и н В. И., Заседание международного социалистического
бюро,— Полное собрание сочинений, т. 17.
8.	Ленин В. И., Гайндман о Марксе,— Полное собрание сочи-
нений, т. 20.
9.	Ленин В. И., Социализм и война,— Полное собрание сочи-
нений, т. 26.
10.	Ленин В. И., Империализм, как высшая стадия капитализма,—
Полное собрание сочинений, т. 27.
11.	Ленин В. И., Тетради по империализму,— Полное собрание
сочинений, т. 28.
12.	Ленин В. И., Империализм и раскол социализма,— Полное со-
брание сочинений, т. 30.
13.	Ленин В. И., О карикатуре на марксизм и об «империалисти-
ческом экономизме»,— Полное собрание сочинений, т. 30.
14.	Ленин В. И., Открытое письмо Борису Суворину,— Полное
собрание сочинений, т. 32.
15.	Ленин В. И., Война и революция,— Полное собрание сочи-
нений, т. 32.
16.	Материалы и решения XX, XXII, XXIII, XXIV съездов КПСС.
17.	Программа Коммунистической партии Советского Союза, М.,
1968.
Источники
48. Архив внешней политики России (АВПР). Главный Архив.
19. АВПР. Канцелярия.
‘20. АВПР. Китайский стол.
203
21.	АВПР. Японский стол.
22.	Центральный государственный архив военно-морского флота
СССР (ЦГАВМФ СССР). Канцелярия морского министерства
(КММ).
23.	ЦГАВМФ СССР. Главный морской штаб.
24.	Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки
им. В. И. Ленина, фонд М. С. Корсакова.
25.	Отдел рукописей	Государственной	публичной библиотеки
им. В. И. Ленина, фонд Д. А. Милютина.
26.	Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки
им. В. И. Ленина. Фонд К. Скачкова.
27.	France. Ministere des affaires etrangeres, Indochine, AOO (38).
28.	France. Ministere des affaires etrangeres, Indochine, N. F. 269.
29.	Гримм Э. Д., Сборник договоров и других документов по ис-
тории международных отношений на Дальнем Востоке, М.,
1927.
30.	Из истории русско-таиландских отношений (конец XIX — нача-
ло XX в.),— «Исторический архив», 1957, № 6.
31.	Ключников Ю. В. и Сабанин А., Международная поли-
тика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях,
ч. I, М., 1925.
32.	Политика капиталистических держав и национально-освободи-
тельное движение в Юго-Восточной Азии. Документы и мате-
риалы, ч. I—II, М., 1965—'1967.
33.	Попов А. Л., Царская дипломатия в эпоху тайнинского вос-
стания,— «Красный Архив», т. II (21), 1927.
34.	Affaires etrangeres. Documents diplomatiques frangais, Paris,
1861.
35.	Algood G., China War 1860. Letters and Journals, London —
New York, 1901.
36.	Annuaire des Deux Mondes, 1855—11856, Paris, 1856.
37.	A r c h i m b a u d L., La politique frangaise en Extreme-Orient,—
«Revue du Pacifique», 1929, t. 10.
38.	Archives diplomatiques. Recueil de diplomatie et d’histoire, pubL
par G. Fardis et L. Renault, annees I—XII, Paris, 1861—1872.
39.	A у m о n i e r E., Cambodge, vol. I—III, Paris, 1900.
40.	A у m о n i e r E., Dictionnaire frangais — cambodgienne, Saigon,
874.
41.	Aymonier E., Voyage dans le Laos, vol. I—II, Paris, 1895—
1897.
42.	В a z a n с о u г t, Les expeditions de Chine et de Cochinchine,
p. I—II, Paris, 1860—1861.
43.	Bouillevaux С. E., L’Annam et le Cambodge, Paris, 1874.
44.	British Parliamentary Documents (British Blue Books), 1857—
1860.
45.	C a i x R. de, France et Siam,— «Bulletin du Comite de 1’Asie
Frangaise», 1904, t. 1.
46.	Carne L. de, Voyage en Indo-Chine et dans 1’Empire Chinoise,
Paris, 1872.
47.	Carne L. de, Le Royaume de Cambodge et le protectorat fran-
?ais,— «Revue des deux mondes», 1869, t. 2.
48.	Ca st ano F., L’expedition de Chine, Paris, 1864.
204
49.	Cordier H., Histoire des relations de la Chine avec les puis-
sances occidentals, 1860—1902, vol. I—III, Paris, 1901—1902.
50.	Cordier H., Histoire generale de la Chine et de ses relations
avec les pays etrangers, vol. I—-III, Paris, 1920.
51.	Cordier H., La France et la Cochinchine, 1852—1858. Mission
du Catinat a Touran (1856),— «T’oung-Pao», 1906.
52.	Cordier H., La politique coloniale de la France au debut du
Second Empire (Indo-Chine, 1852—1858),— «T’oung-Pao», 1909—
1911.
53.	Cordier H., L’expedition de Chine de 1857—1858. Notes et do-
cuments, Paris, il905.
54.	Cordier H., L’expedition de Chine de 1860. Notes et documents,
Paris, 1906.
55.	Cordier H., Bibliotheca indo-sinica, vol. 1—5, Paris, 1912—
1932.
56.	Doumer P., L’Indochine Fran$aise (Souvenirs), Paris, 1903.
57.	I>upuis J., Les origines de la question du Tong-Kin, t. I—II,
Paris, 1896.
58.	Dupuis J., Tonkin et 1’intervention fran^aise, Paris, 1896.
59.	Enjoy P., La colonisation de la Cochin-Chine, Paris, 1898.
60.	E i t e 1 E. J., Europe in China, London, 1895.
61.	F e г г у J., Le Tonkin et la mere-patrie, Paris, 1890.
62.	France. Direction generale des douanes et des contributions ihdi-
rectes. Tableau decennal du commerce de la France avec ses co-
lonies et les puissances etrangeres, 1847—1857, Paris, 1858.
63.	France. Direction generale des douanes. Tableau general du com-
merce de la France 1856, Paris, U857.
64.	France, Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques fran^ais, 1871—1914, I serie, t. I—XVI, Paris, 1929—1959.
65.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques frangais, II serie, t. I—XIV, Paris, 1930—1955.
66.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques. Affaires de Siam. 1893, Paris, <1893.
67.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques. Affaires du Tonkin, p. I, 1874—1882, Paris, 1883.
68.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diploma-
tiques. Affaires du Tonkin, p. II, 1882—1883, Paris, 1883.
69.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques. Affaires du Tonkin. Expose de la situation. Octobre 1883,
Paris, 1883.
70.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diplomati-
ques. Affaires du Tonkin. Convention de Tien-Tsin du 11 mai 1884.
Incident de Langson, Paris, 1884.
71.	France. Ministere des affaires etrangeres. Documents diploma-
tiques. Affaires de Chine et du Tonkin, 1884—1885, Paris, 1885.
72.	[Garnier F.], Voyage d’exploration en Indochine effectue pendant
les annees 1866, 1867 et 1868 par une commission fran^aise ргё-
sidee par M. le Capitaine de fregate Doudart de L agree et publie
par les ordres du Ministre de la Marine sous la direction de
M. le Lieutenant de vaisseau Francis Garnier, vol. I—II, Paris,
1873.
73.	Gautier H., Les Fran$ais au Tonkin (1787—1884), Paris, 1884
74.	Gerbie F., Rapport sur la mission en Indochine (1887—1888),
Paris. 1888
205
75.	G i q u е 1 P., La France en Chine,— «Revue des deux mondes»,
1864, t. 16.
76.	Gosselin Ch., L’Empire d’Annam, Paris, 1904.
77.	H a r m a n d J., Le traite franco-siamois et le Cambodge,— «Revue
des deux mondes», 1907, t. 7.
78.	Heri sson M., Journal d’un interprete en Chine, Paris, 1886.
79.	Hervey Saint-Denys, La Chine devant 1’Europe, Paris,
1859.
80.	Knollys H., Incidents in the China War of 1860, Compiled
from the Private Journals of General Sir Hope Grant, London,
1875.
81.	Lanessan J. L. de, Expansion coloniale de la France. Paris,
1886.
82.	Lanessan J. L. de, La colonisation fran^aise en Indo-Chine,
Paris, 1895.
83.	Lanessan J. L., de, Principes de la colonisation, Paris, 1897.
84.	L a t о u r e 11 e K. S., A History of Christian Missions in China,
London, 1929.
85.	L a v о 11 e e Ch., France et Chine, Paris, 1900.
86.	L a v о 11 e e Ch., Le commerce exterieur de la France,— «Revue
des deux mondes», 1859, t. 4.
87.	Led ere A., L’insurrection de Kampote de 1885,— «Etudes cam-
bodgiennes», 1965, № 9.
88.	L о c h H. B., Personal Narrative of Occurences during Lord El-
gin’s Second Embassy to China in 1860, London, 1900.
89.	Mas S., La Chine et les puissances chretiennes, vol. I—II, Paris,
1861.
90.	Meyer Ch., Le roi Norodom confirme son autorite,— «Etudes
cambodgiennes», 1968, № 14.
91.	Mission Pavie. Indochine, 1879-^1895, vol. И—VII, Paris, 1901.
92.	Mission lyonnaise d’exploration commerciale en Chine 1895—
'1897, Lyon, 1893.
93.	M о g e s, Souvenirs d’une ambassade en Chine et au Japon en
1857 et 1858, Paris, 1860.
94.	Montingny Ch., Manuel d’un negotiant fran^ais en Chine,
Paris, 1846.
95.	M о r s e H. B., The International Relations of the Chinese Empire,
vol. I, London, 1910.
96.	M о u h о t H., Voyage dans les royaumes de Siam, de Cambodge
et de Laos et autres parties centrales de 1’Indochine, Paris, 1868.
97.	Mutrecu Ch., Journal de la campagne de Chine 1859—1861,
vol. I—II, Paris, 1861.
98.	Negroni J. L., Souvenirs de la campagne de Chine, Paris, 1864.
99.	Oliphant L., La Chine et le Japon. Mission de compte d’Elgin
pendant les annees 1857, 1858 et il859, vol. I—II, Paris, 1860.
100.	Pallu L., L’histoire de 1’expedition de Cochinchine en 1861,
Paris, 1888.
101.	Pauthier G., Histoire de relations politiques de la Chine avec
les puissances occidentales, Paris, 1859.
102.	Raymond X., Les marines de France et d’Angleterre,— «Revue
des deux mondes», 1862, t. 6.
103.	R e i n a c h L., Recueil des traites conclus par la France en Ex-
treme-Orient (1684—1902), vol. I—II, Paris, 1902.
104.	S a 1 a u n L., L’Indochine, Paris, 1903.
206
105.	State Papers of the Kingdom of Siam. 1644—1886, Comp, by the
Siamese Legation in Paris, London, 1886.
106.	S win hoe K., Narrative of the North China Campaign of 1860,
London, 1861.
107.	Swisher E., China’s Menagement of the American Barbarians.
A Study of Sino-American Relations, 1841—1861. With Documents,
New Haven, 1953.
108.	Territorial Conflicts between Thailand and French Indochina. A
Study of Thailand’s Role in the Colonial Expansion of France in
the Indochinese Peninsula from 1863 to 1941, with Data on Geo-
graphic, Economic and Ethnic Factors in the Disputed Areas,
Washington, 1945.
109.	T a b о u 1 e t G., La geste frangaise en Indo-Chine, t. I, Paris,
1955
110.	V a r i n P., L’expedition de Chine, Paris, 1862.
111.	V i e 1 - C a s t e 1 H., Memoires (1851—1864), vol. I—VI, Berne,
1881—1884.
Г12.	[V i 11 e m e r e u i 1 A. B.], Doudart de Lagree. Explorations et
missions, papiers et documents, mis en ordre et publies par
M. de Villemereuil, Paris, 1883.
113.	Wagnouville compte de, L’etat actuel et 1’avenir de la Chi-
ne,— «Revue politique et parlementaire», 1896, t. 7, № 19.
114.	W о 1 s e 1 e у G. J., Narrative of the War with China in I860, Lon-
don, 1862.
Литература
115.	Антюхина-Московченко В. И., История Франции.
1870—1918, М., 1960.
116.	Васильев В. Ф., Очерки истории Бирмы, 1885—1947, М., 1962.
117.	Барсуков И., Граф Муравьев-Амурский, М., 1891.
118.	Берзин Э. О., Борьба европейских держав за сиамский рынок
(30—80-е годы XVIII в.), М., 1962.
119.	Берзин Э. О., Католическая церковь в Юго-Восточной Азии,
М., 1966.
120.	Б е р е з н ы й Л. А., Начало колониальной экспансии в Китае и
современная американская историография, М., 1972.
121.	Бутаков и Тизенгаузен, Войны европейцев с Китаем,
СПб., 1884.
122.	Галеви Э., Англия в эпоху империализма, М., 1937.
123.	Губер А. А., Международные отношения на Дальнем Востоке
(1894—1904),— «Ученые записки Тихоокеанского института»,
т. I, М., 1947.
124.	Губер А. А., Миллер А. Ф., Политические и экономические
изменения в странах Азии в XX в.,— «Народы Азии и Африки»,
1965, № 6.
125.	Данциг А., Индокитай, М., 1931.
126.	Дементьев Ю. П., Колониальная политика Франции в Ки-
тае и Индокитае (1844—18612), М., 1958.
127.	Дементьев Ю. П., Политика Франции в Камбодже и Лаосе
(1852-1907), М., 1960.
128.	Дементьев Ю. П. и Май Тхук Лаон, Из истории за-
хвата Францией Южного Вьетнама,— «Советское востоковеде-
ние», 1958, № 6.
207
129.	Дементьев Ю. П., Массовые движения в Камбодже (вторая
половина XIX в.),—«Народы Азии и Африки», 1975, № 1.
130.	Ж е л у б о в с к а я Э. А., Крушение Второй империи и возник-
новение Третьей республики во Франции, М., 1956.
131.	Зарождение идеологии национально-освободительного движе-
ния (XIX — начало XX в.), М., 1973 (И. Д. Б а к ш т, С. А. М х и-
т а р я н, Вьетнам).
132.	Илюшечкин В. П., Крестьянская война тайпинов, М., 1965.
133.	Иоанесян С. И., Лаос, социально-экономическое развитие,
М., 1972.
134.	Кожевников В. И., П о п о в к и н а Р. А., Современный Лаос,
М., 1967.
135.	Козлова М. Г., Английское завоевание Бирмы, М., 1972.
136.	Колониализм и национально-освободительное движение в стра-
нах Юго-Восточной Азии, М., 1972.
137.	Кучинский Ю., История условий труда во Франции, М.,
1950.
138.	Лависс А. и РамбоА., История XIX века, т. 6, М., 1939.
139.	Левковский А. И., Некоторые особенности развития капи-
тализма в Индии до 1947 г., М., 1956.
141.	Манфред А. 3., Внешняя политика Франции, 1871—4891, М.,
1952.
142.	Матусовский 3., Полное географическое описание Китай-
ской империи, СПб., 1888.
143.	Международные отношения на Дальнем Востоке (1870—1945),
М., 1956.
144.	Мен дел ьс он Б., Экономические кризисы и циклы XIX в.,
М., 1949.
145.	Мертваго Д., Очерк морских сношений и войны европейцев
с Китаем по 1860 г., СПб., 1884.
146.	М и г о А., Кхмеры, М., 1973.
147.	Мижуев П. Г., История колониальной империи, СПб., 1909.
148.	М х и т а р я н С. А., Рабочий класс и национально-освободитель-
ное движение во Вьетнаме (1885—1930 гг.), М., 1967.
149.	Нарочницкий А. Л., Колониальная политика капиталисти-
ческих держав на Дальнем Востоке, 1860—1895, М., 1956.
150.	Но в а ко в а О. В., Система образования в колониальном Вьет-
наме,— «Страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии», М.,
1969.
151.	Новая история Китая, М., 1972.
152.	Общее и особенное в историческом развитии стран Востока, М.,
1966.
153.	О гнетов И. А., Восстание тэй-шонов во Вьетнаме, М., 1960.
154.	О генезисе капитализма в странах Востока (XV—XIX вв.), М.,
1962 (С. А. Мхитарян, Об уровне социально-экономического
развития Вьетнама накануне французского завоевания).
155.	Павлов В. И., Формирование индийской буржуазии, М., 1958.
156.	Панов В. П., Эволюция экономических форм колониализма,
М., 1969.
157.	Поповкина Р. А., Французские монополии в Индокитае, М.,
1960.
158.	Поповкина Р. А., Земельные отношения в Лаосе,— «Аграр-
ные отношения в Юго-Восточной Азии», М., 1968.
208
159.	Проблемы докапиталистических обществ в странах Востока.
М., 1971.
160.	Проблемы истории международных отношений, Л., 1972.
161.	Симония Н. А., Торгово-ростовщический капитал в Азии, М.,
1973.
162.	Т а р л е Е. В., Очерки истории колониальной политики, М.,
1965.
163.	Тан Ким Хуон, География Камбоджи, М., 1959.
164.	Тумаркин Д., Гавайский народ и американские колонизато-
ры, М., 1971.
165.	Тюрин В. А., Завоевание Малайи Англией, М., 1962.
166.	Ребрикова Н. В., Очерки новой истории Таиланда, М., 1966.
167.	Розенталь Э. М., Дипломатическая история русско-француз-
ского союза в начале XX в., М., 1960.
168.	Ш е н о Ж., Очерк истории вьетнамского народа, М., 1957.
169.	Шефер И., История колоний, СПб., 1913.
170.	Ш и л т о в а А. П. и Мор двинов В. Ф., История националь-
но-освободительного движения во Вьетнаме, М., 1958.
171.	Шнеерсон А. И., Финансовый капитал во Франции, М., 1937.
172.	Четко в М. А., Очерки истории феодального Вьетнама, М.,
1967.
173.	Четко в М. А., Особенности формирования вьетнамской бур-
жуазии, М., 1968.
174.	Холл Д., История Юго-Восточной Азии, М., 1958.
175.	Annals of the American Academy of Political Science, 11 July,
New York, 1956.
176.	Baudoin H., La Banque de ITndo-Chine, Paris, 1903.
177.	Betts R., Assimilation and Association on Funch Colonial Theo-
ry, New York, 1961.
178.	Bernard P., Le probleme economique indochinois, Paris, 1934.
179.	Boudet P. et Bourgeois R., Bibliographic de 1’Indochine
Fran^aise, t. I—II, Hanoi, 1927—1929.
180.	В о u i n a i s A. et P a u 1 u s A., Le Royaume de Cambodge, Paris,
1884.
181.	Bouinais A. et Paulus A., L’Indo-Chine Fran^aise contem-
poraine, Paris, 1885.
182.	Boulenger Le P., L’histoire de Laos Fran^ais, Paris, 1931.
183.	В let H., Histoire de la colonisation, vol. I—III, Grenoble — Pa-
ris, 1947-4950.
184.	Bloc M., Statistique de la France, vol. I—III, Paris, 1875.
185.	Bloch Ch., Les relations entre la France et Grande Bretagne
(1871—1878), Paris, 1955.
186.	Brunschwig H., Mythes et realites de I’imperialisme colonial
fran^ais 1871—1914, Paris, 1960.
187.	Cady J. F., The Roots of French Imperialism in Eastern Asia,
New York, 1954.
188.	Cady J. F., Southeast Asia: Its Historical Development, New
York, 1964.
189.	Chesneaux J., L’Asie Orientale aux XIX et XX siecles, Paris,
1966.
190.	Clech G., Le Siam et ses relations avec la France, Paris, 1949.
191.	С о 11 a r d P., Cambodge et cambodgiens, Paris, 1925.
192.	Cultru P., Histoire de la Cochinchine Fran^aise, Paris, 1910.
14 Зак. 94
209
193.	Darcy I., Cent annees de rivalite coloniale, Paris, 1908.
194.	Detroy at L., La France dans 1’Indochine, Paris, 1886.
195.	D e v i 11 i e r s P., Histoire du Vietnam, Paris, 1952.
196.	Dori ent R., Le Japon et la politique fran^aise, Paris, 1906.
197.	D u b о c, L’Indo-Chine contemporaine, Paris, 1932.
198.	Dubois M., T h e r r i e r A., Les colonies fran^aises, Paris, 1902.
199.	Duval I., Les colonies et la politique coloniale de la France,
Paris, 1864.
200.	Eli B., Paul Doumer in Indochina (1897—1902), Heidelberg, 1967.
201.	Enjoy P. de, La colonisation de la Cochinchine, Paris, 1898.
202.	Etienne E., Son oeuvre coloniale (1884—1906), Paris, 1908.
203.	G a i s m a n H., L’oeuvre de la France au Tonkin, Paris, 1906.
204.	G a 1 e m b e r t J. de, Les administrations et les services publiques
indochinois, Hanoi, 1931.
205.	H ar ma nd J., Domination et colonisation, Paris, 1919.
206.	Histoire militaire de 1’Indo-Chine Fran^aise, vol. I—II, Hanoi*
1931.
207.	Heudebert L., L’Indo-Chine Fran^aise, Paris, 1909.
208.	Jeffrie Ch., The Colonial Office, London, 1956.
209.	Jumper R., Nguyen Thi Hue, Notes on the Political and
Administrative History of Viet Nam, 1802—1962, Saigon, 1962.
210.	Laboulaye E., Les chemins de fer de Chine, Paris, 1911.
211.	Lagrilliere-Beauclerc E., A travers ITndo-Chine, Paris,.
1900.
212.	Latourette K. S., A History of Christian Missions in China,
London, 4929.
213.	L a u n a у A., Histoire des missions de Chine. Mission de Kouang-
Si, Paris, 1903.
214.	L a u r e n t A., La Banque de 1’Indochine, Paris, 1959.
215.	Lehault Ph., La France et 1’Angleterre en Asie, vol. I, Indo-
Chine, Paris — Nancy, 1892.
216.	Lemire Ch., L’Indo-Chine, Paris, 1884.
217.	Leroy-Beaulieux P., De la colonisation chez les peuples
modernes, Paris, 1874.
218.	Levasseur E., Histoire du commerce de la France, vol. 1—2,
Paris 1912
219.	Le Thanh-Khoi, Histoire de 1’Asie du Sud-Est, Paris, 1959.
220.	Le Thanh-Khoi, Le Viet-Nam. Histoire et civilisation, Paris,
1955.
221.	May Hard R., De 1’influence fran^aise en Chine au point de
vue historique et economique, Paris, 1900.
222.	Moulton H. G. and Lewis C., The French Debt Problem, Lon-
don, 1925.
223.	Meyniard Ch., Le Second Empire en Indo-Chine, Paris, 189L
224.	Norman Ch., Le Tonkin, Paris, 1884.
225.	Norman H., The Peoples and Politics of the Far East, New
York, 1895.
226.	Politique coloniale de la France. Conferences, Paris, 1924.
227.	Qu a 1 i d W., Le privilege de la Banque de 1’Indochine et la ques-
tion des banques coloniales, Paris, 1925.
228.	R a m b a u d A., La France coloniale, Paris, 1886.
229.	Remer C. F., Foreign Investments in China, New York, 1933.
230.	Roberts St. H., The History of French Colonial Policy, 1870—
1925, London, 1963.
210
231.	Saussure L. de, Psychologie de la colonisation frangaise, Pa-
ris, 1899.
232.	Subamonkala K., La Thailande et ses relations avec la Fran-
ce, Paris, 1940.
233.	Thompson S., The French Protectorate over Cambodia,— «Far
Eastern Quarterly», 1945, № 8.
234.	Thompson S., France and Siam (1863—1870),— «Far Eastern
Quarterly», 1945, № 1.
235.	T h о m a z i A., La conquete de 1’Indo-Chine, Paris, 1834.
236.	Viton A., American Empire in Asia, New York, 1943.
237.	«C£ch mang can d?i Viet-nam», tap I—II, Ha-n6i, 1955—1956.
238.	Tran-huy-Liau, Lich sir tarn mu-oi пйш chong Phfip, quySn I,
Ha-n$i, 1956.
239.	Tran-van-Giau, Nam-Ку Khang Phap, quyan I, Ha-noi, 1956.
Периодические издания
240.	«Bulletin du Comite de 1’Asie Frangaise» (c 1909 r.— «Asie Fran-
gaise»), Paris.
241.	«Bulletin de la Societe academique indochinoise», Paris.
242.	«Etudes cambodgiennes», Pnom-Penh.
243.	«Constitutionnel», Paris.
244.	«Courrier du dimanche», Paris.
245.	«Depeche coloniale», Paris.
246.	«France—Asie», Saigon.
247.	«Journal des debats», Paris.
248.	«Moniteur», Paris.
249.	«Revue britannique», Paris.
250.	«Revue des deux mondes», Paris.
251.	«Revue indochinoise», Hanoi.
252.	«Revue de 1’Orient», Paris.
253.	«Revue du Pacifique», Paris.
254.	«Revue politique et parlementaire», Paris.
255.	«Siecle», Paris.
256.	«Temps», Paris.
257.	«Times», London.
258.	«T’ong-Рао», Leiden — Brille.
14*
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Анг Дуонг 22, 24, 27, 53, 55, 57
Анг Мей 26
Анг Пхим 184
Анг Чан 27, 184, 185
Аннекар 59
Аното (Ганото) Г. 93, 95
Арман Ф. Ж. 82, 88
Атяр Суа 15, 184, 185, 187
Ау Зыонг Лан 179
Бакшт И. Д. 176
Балабин 40, 156
Бисмарк О. Э. Л. 68
Бле А. 11, 12
Бонар Ш. 57, 58
Боурннг Дж. 35
Бриер де Лиль 58
Бриссон А. 72
Бруншвиг А. 12
Бурбулон 35
Буэ 70
Бэском Ц. Р. 17
Баддингтон У. Г. 90, 91, 107,
108
Вайтон А. 17
Валевский А. Ф. Ж. 37, 39, 156
Визес Нхиеу 192
Виктория 115
Выводцев А. М. 84
Галамбер Ж. 146
Ганото Г. см. Аното Г.
Гарди А. 11
Гардинер А. 115
Гарнье Ф. 10, 30, 49, 51, 59, 66,
76, 103
Г изо Ф. П. Г. 32
Гладстон У. Ю. 117
Гобер 166
Госселен Ш. 181
Грей Э. 111, 112, 199
Губер А. А. 16
Гюк 36, 37
Дафферин Ф. Т. 88, 92, 93, 111,
114
Девавонгсе 108, 109, 116
Девель Ж. 79, 85, 91, 92, 107,
110—114
Делькассе Т. 87, 195
Део Ван Чи 106
Детруая Л. 67, 76, 82
Де Тхам 180, '183
Дефранс А. 96
Джеффрис Ч. 123
Диас 42
Динь Конг Чанг 182
Доан Конг Быу 179
До Чинь Тхоай 177
Друэн де Люис Э. 61
Дудар де Лагре Э. М. 10, 49,
58, 59, 61—64, 102, 103, 147,
185
Думер П. 9, 14, 87, 96, 97, 133,
164, 166, 169—171
Дык Дык 70
Д’Этурнель 92, НО, 111, 113—
116
Дюпре М. Ж. 52
Дюпюи М. 49—52
Жанен 59
Жуков Е. М. 16
Зя Лонг 22, 32
Ише Ф. 146
Камбон П. 87, 197—200
Кань 32
212
Као Диен 182
Kao Тханг 182
Карне Л. 60, 102, 151
Кассини А. П. 113, 115
Кастано Ф. 45
Кеп 185
Керзон Дж. Н. 111, 117
Киен Фук 70
Клемансо Ж. Б. 112
Козлова М. Г. 90, 91
Конг 189, 190
Кордье А. 9
Корсаков М. С. 7
Крупенский А. Н. 89, 93
Курбе А. 70, 72
Курино Шинигиро 199
Курсель А. Ш. 85
Курси Ф. М. 180, 181
Кэйди Дж. 13
Ла Грандьер 48, 58—62, 64, 137
185
Лагрене Т. де 32—84
Ланессан Ж. Л. 9, 109, 123, 144
Ле 28, 29, 46
Ле Ван Кхой 28
Лей Зюй Лыонг 28
Леклер А. 10, 188
Ле Конг Тхань 179
Ле Мир де Вилер Ш. М. 116,
135
Ленин В. И. 6, 7, 12, 13, 77,
120—122, 151, 152
Лео Ф. 78, 79, 86, 91
Ле Тан Ке 179
Ле Тхань Кхой 15
Лефевр-Понталис П. А. 171, 195
Ле Хиен Гыу 45
Ле Чык 182
Ли Хун-чжан 71
Лубе Э. 97
Луи-Филипп 34, 411
Лыу Лыонг 45
Лю Юн-фу 6F
Людовик XVIII 32
Миш 53, 55, 59, 184
Мом Сири 93
Монтиньи Ш. 34—36, 53—55, 82
Мора А. 66
Моренгейм А. П. 79, 85
Моррис 152
Муо А. 75
Муравьев М. Н. 83
Мхитарян С. А. 7, 176, 181
Наполеон III 27, 35—37, 39, 41,
48, 53, 58, 62, 150, 156
Нарочницкий А. Л. 16
Нгуен 22, 28, 179
Нгуен Ань 32
Нгуен Ван Тыонг 70, 180
Нгуен Данг Дыу 45
Нгуен Зюи Зыонг (Тхиен
Зыонг, Лань Бинь Зыонг)
178
Нгуен Суан Он 182
Нгуен Суан Фунг 179
Нгуен Тан Тханг 183
Нгуен Тунг Хиеп 70, 180
Нгуен Тхиен Тхуат 182—183
Нгуен Фан Туан 182
Нгуен Хыу Хуан 177, 178
Нгуен Чи Фыонг 45, 46, 51
Нгуен Чунг Чык 177
Нгуен Чыонг То 47
Негрие Ф. О. де 72
Новакова О. В. 127
Норман Ш. 88
Нородом 10, 15, 56, 57, 59, 60,
62—64, 67, 176, 184—188,
190—192
Нунг Ван Ван 28
Обаре 48, 65
Оларовский А. Е. 76, 78, 79, 83,
97
Онг Кео '193
Онг Коммадан 193
Мальмсбори 40
Маркс К. 119
Мейер Ш. 10, 15, 189
Миго А. 14, 15
Милютин Д. А. 7
Минь Манг '22—24, 26, 28, 82
Пави О. 10, 93—95, 105, 106,
112, 115, 116, 127
Паж 43
Паллю Л. 45
Паркс Г. 81
Патенотр Ж. 71
Перно 106
213
Пибун 192 Пиньо де Беэн П. Ж. 31, 32 Пишон С. Ж. М. 195—200 Покадоут (Пумибун) 192 По Камбау (Пакомбо) 15, 185—187 Потемкин В. П. 16 Пуавр П. 31 Пья Бодин 2(7 Пья Си Сахадеб 98 Пья Сурьясак 105	Фам Тхе Хиен 45 Фан Динь Фунг 182 Фан Нгу 178 Фан Там (178 Фан Тонг 178 Фан Тхань Зян 45—47, 178 Фан Хыу Нги 45 Ферри Ж. 8, 9, 72, 151 Филлипини '191 Филястр 51, 52 Фиппс 110, 111' Фор-Руан Ф. 34
Ривьер А. Л. 69 Риго де Женуйи 41—43 Робертс Ф. С. 13 Род А. де 31 Розбери А. Ф. П. 92, 96, 107— 111, ПЗ—117 Руссо А. 94	Фрейсине Ш. Л. 124, 180, 181 Фурнье Ф. Э. 71 Хам Нги 70, 181 Хвостов В. М. 16 Хиен Хоа 70 Хмыров М. Д. 11 Холл Д. Дж. 104
Си Ватха 15, 176, 184, 186—188 Сисаванг Вонг 145 <Скачков К. 7 Скотт 93, 94 Солсбери Р. А. 85, 88, 90, 91, 95, 107 Стирлинг 94	Хонг Бао 28, 29 Цин 47 Чан Бинь 179 Чан Ван Ви 45 Чан Ван Зяу 15
Та Ван Фунг 46 Такахаси К. 197 Тартарен 166 Тианте Кумане 103 Томази А. 11 Томпсон Ш. 67, 191 Тон Зюй Тан 182 Тон Тхат Тхюйет 70, 180, 181 Торниелли 115 Торо НО То Чан 45 Тхиеу Чи 34 Ты Дык 28, 29, 36, 45—47, 52, 67, 68, 70, 180 Тюк Чынг 178 Тюрго А. 41	Чан Суан Хоа 177 Чан Хюн Лиеу 15, 186 Чинь 22 Чхук 189, 190 Чыонг Данг Куе 45, 46 Чыонг Динь 177, 178 Шарне 43, 44, 48, 56 Шасслу-Лоба Ф. 48, 65 Шеврей А. 31 Шеньо Ф. 32 Шотан Э. 94 Эдебер Л. 66 Элгин 115 Эли Б. 14
Ун Кхам 30, 104—106 Урусов Л. П. 84	Эмонье Э. 10 Энгельс Ф. 69 Эртье 36
Фам Ба Ван 28 Фам Бань 182 Фам Ван Донг 179	Этьен Э. 161 Юманн Э. 112, 115
214
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИИ
Австралия 33, 83, 122
Австрия 42, 43
Австро-Венгрия 82
Алжир 126, 157, 181
Америка 33, 78, 157
Амой 41
Ангкор 62, 63, 65, 66, 109, ИЗ,
114, 116, 117, 187
Англия 5—8, 11, 25, 30—41, 43,
52, 53, 56, 58, 60, 61, 66,
70—72, 75, 76, 78—97, 100—
117, 119—123, 125, 148, 150,
153, 157—<159, 172, 187,
195—199
Аннам см. Центральный Вьет-
нам
Аравия 76
Атлантический океан 32
Аттопё 24
Афганистан 78, 85
Африка 41, 87, 89, 104, 159
Аютия 73
Бадинъ 182
Бадонг 179
Байшай 182
Бакзянг 166
Бакнинь 166
Бамо 90
Бангкок 30, 36, 59, 65, 75, 81,
94, 96—99, 102, 108, 110—
117, 187
Баннинь 71
Басилан 33, 34
Бассак 24, 147, 184, 189'
Баттамбанг 62, 63, 65, 66, 98,
99, 109, 113, 114, 116, 117,
187
Бенче 178
Биньдинь 22
Биньтхуан 23
Бирма 35, 75, 76, 79—81, 90, 91,
96, 103, 108, 109, 1’14, 118,
172
Боловен 192, 193
Бордо 32, 157
Бьенхоа 46, 177, 178
Вайко Западная 44
Ватерлоо 72
Великобритания см. Англия
Винь 181
Виньлонг 178
Вьентьян 146
Вьетнам 3, 4, 6, 9, 15, 18—80,
32, 34—44, 46—50, 52, 53,
55, 56, 58, 59, 65, 68—72, 80,
102—106, 108, 109, 118, 139,
165, 167, 169, 175—180,
182—185, 190—192, 194, 201,
202
Гваделупа 128
Германия 87, 104, 111, 115, 153,
159, 197, 199*
Гоконг 177, 178
Голландия 5, 25, 31, 82, 111
Гонконг 34, 42, 154, 157, 159
Гуандун 155
Гуаней 72, 155, 172
Гуанчжоувань 133, 146, 155
Дагу 43
Дананг (Туран) 32, 41, 42, 142,
171
Дания 82
Дансай 99
Дарлак 147
Демократическая Республика
Вьетнам (ДРВ) 15, 186
Диньтуонг 46, 177
Донгнай 44
Донгтханмыои 178
Европа 120, 132, 149, 152—154
Египет 85
215
Зонгчать 178
Зондские острова 159
Зядинь 46, 177, 178
Куангчи 181
Куиньон 52
Кульджа 68
Кхонг 145—147
Индия 25, 26, 74, 76, 78, 79, 81,
111, 115, 117, 157, 163, 164,
168
Индонезия 25, 76
Испания 34, 41, 46, 47, 52, 82
Италия 42
Камбоджа 3, 4, 6, 7, 10, 14—16,
18—31, 35, 36, 44, 46, 49,
52—67, 75, 76, 79, 80, 90,
102—104, 108, 109, 113,
116—118, 425, 133—135, 139,
142—146, 165, 167, 169, 175,
176, 183—188, 190—192, 194,
201, 202
Кампот 10, 24, 25, 54, 55, 64,
185, 188, 190
Канада 122
Кантон 154, 172
Кантхо 178
Карейн 92
Кем марат 144
Кенгту-нг 91, 93
Кенгхунг 92, 94
Кенгченг 91—94, 107, 108
Китай 4, 6, 7, 9, 16, 25, 26, 32—
35, 37—41, 43, 47, 40, 65,
67, 68, 70—72, 74, 76, 78,
81, 83, 84, 87, 90-92, 94,
100, 102—104, 108, 109, 113,
114, 118, 132, 139, 146, 154—
160, 168, 171, 172, 181, 182,
186, 195—198, 200
Кихоа 44, 45
Компонгспе 62, 63
Компонгтхом 63, 147, 186
Компонгчам 186.
Конг 109, 110
Корат 24, 75, 76, 116, 117
Корея 71
Косичанг (Чанг), 11'5
Кохинхина см. Южный Вьет-
нам
Кох крабей 189
Кра 169
Красная см. Сонгкой
Кратт 98, 99, 116
Кромтафо 189
Куангбинь 182
Лангсон 71, 72, 171, 172
Лаокай 51, 72, 171, 172
Лаос 3, 4, 6, 8, 16, 30, 53, 54,
59, 96, 102, 103, 118, 132,
133, 135, 142, 144—147, 165,
167, 171, 175, 186, 192, 194,
201, 202
Ленинград 7
Лион 160
Лонгсуень 178
Лондон 05, 40, 85, 87, 89—91,
93, 94, 107, .111, 115, 196,
198
Луанпрабанг 18—^26, 30, 65, 80,
89, 90, 92, 402—109, ИЗ-
115, 118, 119, 144—146, 171
Луизиана 157
Мадрид 41
Макао 33, 34
Малайя 101
Малакка, п-ов 74, 96, 101, 169
Малаккский пролив 74
Манила 34
Маньчжурия 200
Марсель 78, 85, 157
Мартиника 128,163
Меконг 10, 44—46, 49, 57, 58,
65, 66, 75, 79, 80, 89—96,
98, 102, 103, 105—ПО, ИЗ-
117, 119, 144, 146, 147, 171,
186
Мексика 48, 58
Мелуггрей 27, 187
Менам 88, 96, 110, 412, ИЗ
Митхо 24, 44, 45, -57, 17Q, 172,
177, 178
Монголия 200
Монгсинг 91, 93—95
Мыонгпу 91
Мыонгха 91
Намвьянг см. Пномпень
Нам У 90, 92
Нан ,116, 117
Нанкин 68, 172
Нант 157
216
Нгеан 25, 182
Нонкай 24
Нью-Йорк 76
Окап см. Сен-Жак
Океания 158
Пакмун 144
Пакнам 112
Пакхой 172
Париж 12, 39, 40, 47, 50, 52, 58,
61, 62, 68, 71, 85, 88, 90, 92,
93, 97, 98, 107, 110, 111, 114,
»Г17, 156, 196, 199
Пекин 67, 68, 154
Персия 76
Петербург 97, 198
Петропавловск-на-Камчатке 84
Пномпень 10, 24, 26, 27, 59, 64,
98, 185, 186, 188—191
Португалия 25, 82, 111
Пуло-Кондор 32, 67, 139, 185
Пенхуледао 72
Пурсат 62, 63
Ратьза 177
Реюньон 128, Г63, 185
Рим 53
Россия 7, 9, 35, 37, 38, 40, 68,
75, 78—80, 83—85, 87, 88,
97, 100, 404, 411, 117, 156,
183, 195—«200
Саваннакет 145, 192, 193
Садек 178
Сайгон, г. 24, 42—46, 51, 52, 57,
59, 64—66, 97, 102, 133, 134,
137, 139, 155, 161, 165, 170,
172, 177, 185
Сайгон, р. 44
Салуин 86, 90—92
Северный Вьетнам (Тонкин) 9,
16, 28, 31, 46, 49, 50—52,
69—73, 76, 85, 86, 104, 105,
127, 128, 132—135, 138-441,
143—146,	155, 159—161,
165—169, 171, 179, 182, 195,
198
Сен-Жак (Окап) 139
Сиам (Таиланд) 7—9, 15, 25—
30, 35, 36, 44, 52—57, 59—
67, 74—92, 94—1110, 112—
118, 144, 146, 184, 187, 193,
195
Сиамский залив 84, 99, 111, 115
Сиемреап 98, 99
Сингапур 25, 27, 33, 63, 74, 84,
158, <160
Сисофон 98, 99
Соединенные Штаты Америки
(США) 17, 25, 33, 35, 36,
68, 72, 109, 122, 153, 159
Сонг Кам Ле см. Туран, р.
Сонгкой (Красная река) 49, 51г
52, 171
Сонтэй 51, 71
Стунгтренг 109, 144, 147
Сулу 33
Сычуань 78, 83, 172
Таиланд см. Сиам
Тайвань 41, 72
Тайнинь 44, 185, 186
Такек 192
Танан 177, 178
Тенассерим 74
Тибет 78, 83
Тихий океан 7, 8, 16, 32—34, 36,
84, 195—197
Токио 197
Тонгкеу 44
Тонкин см. Северный Вьетнам
Тонкинский залив 49
Тонлебати 189
Тонлерепу 27, 147
Тонлесап 58, 66, 98, 116, 117
Треанг 185, 188, 190, 191
Тунис 69
Туран, г. см. Дананг
Туран, бухта 32, 34, 36, 42
Туран, п-ов 41
Туран, р. (Сонг Кам Ле) 42
Тханьхоа 177, 182
Тхуанан 70
Тюенкуанг 71
Тяньцзинь 71, 72, 154
Тяудок 184, 185, 191
Убон 24, 192
Удонг 24, 55, 58, 64, 186
Файфо 24
Филиппины 25, 33, 41, 159
217
Фуку ок 54
Фулу 29
Фулянгтхыонг 171
Фуцзян 200
Фучжоу 40, 72
Чавинь 178, 179
Чантабури 89, 94, 95, 97, 98,
1'16, 117
Черная, река 106, 107
Читрап 115
Чифу 41
Хадонг 24
Хайфон 52, 78, 134, 141, 142,
155, 171, 172
Ханой 24, 50—52, 69, 109, 132—
484, 141, .142, 171, 172
Ханькоу 154
Хатынь 31, 182
Хатьен 184, 186
Хонгай 69
Хуанглинь 182
Хынгиен 182
Хынгхоа 25, 71
Хыонгкхе 1812
Хюэ 24, 32, 36, 42—44, 51, 52,
70, 71, 137, 142, 171, 180,
181
Центральный Вьетнам (Аннам)
8, 16, 46, 73, 85, 105, 113,
127, 128, 132—135, 138,
140—142,	144—147, 155,
159, 163, 165—167, 179, 181,
191
Шанхай 34, 35, 53, 82, 154, 155,
160
Швеция 82
Шолон 139, 177
Южный Вьетнам (Кохинхина)
6, 25, 27, 34, 35, 37, 39, 40,
43, 48—50, 52, 56—60, 62,
66, 68, 69, 73, 75, 76, 86,
102, 104, 127—130, 133-
139, 141, 143, 144, 146, 147,
Г57—159. 165—171, 176, 178,
179, 186, 187
Юньнанфу (Куньмин) 171
Юньнань 49, 50, 52, 72, 78, 79,
83, 85, 89, 95, 106, 154, 155,
168, 171, 172
Япония 25, 31, 68, 74, 76, 82,
159, 183, 195—201
R$SUM&
Le milieu du XIX siecle fut marque par le renforce-
ment considerable de 1’expansion des etats capitalistes co-
loniaux europeens en Asie Orientale. Parmi les gouverne-
ments, les plus actifs dans cette region, c’etait 1’Angleter-
re qui reprends la premiere place, la seconde a la France.
Etant une rivale aussi bien qu’une collaboratrice des colo-
nisateurs anglais, la bourgeoisie frangaise faisait tout son
possible pour obtenir de vastes domaines en Asie Orien-
tale.
En caracterisant des particularites de la politique colo-
niale frangaise, les representants de 1’historiographie con-
temporaine de ce pays cherchent a voiler les raisons eco-
nomiques de 1’agression coloniale frangaise. Par exemple,
dans le livre d’H. Brunschwig, qui est paru a Paris en
1960 1’auteur souligne que les forces motrices de regres-
sion coloniale frangaise etaient tout d’abort des motifs
politiques, sortis de 1’explosion du nationalisme frangais,
consequence du desastre de la France dans la guerre
franco-prussienne. Cependant, a notre avis, cette circon-
stance bien que valable, ne peut jouer qu’un r61e secon-
daire compte tenu des raisons de 1’agression coloniale
frangaise sous la Troisieme Republique. Selon V. I. Lenine
la premiere place doit etre attribute au facteur economi-
que, c’est-a-dire a I’interet des monopoles frangais pour
le partage du monde.
L’autre argument important concernant les raisons
soi-disant «purement politiques» de la politique frangai-
se coloniale est la confirmation d’H. Brunschwig, que 1’on
retrouve dans de multiples travaux des chercheurs fran-
gais: c’est que la colonisation au moins avant 1914 cou-
tait a la Franse plus cher que les benefices. C’est juste,
mais il ne faut pas oublier que les expeditions coloniales
etaient payees par les contribuables frangais tandis que
des monopoles imperialistes empochaient les revenus.
21»
Le fait qu’habituellement les capitaux prives frarujais
s’investissaient dans les colonies a contre-coeur et qu’elles
obtenaient surtout des investissements de 1’Etat, ne peut
plus prouver les soi-disant «motivations» purement politi-
ques de 4’expansion coloniale framjaise. Dans ce cas-la on
voit la these de V. I. Lenine sur la tendance de I’imperia-
lisme a s’approprier le plus possible en vue d’un «profit
futur» est encore une fois prouvee.
Apres la fin de la guerre de Crimee (1856) une nou-
velle etape importante dans le developpement de 1’expan-
•sion coloniale fran^aise en Extreme Orient et en Asie Sud-
Est a commence. Des forces considerables se sont trouvees
liberees pour prendre part aux hostilites, et la nouvelle si-
tuation diplomatique commence de se former, favorable
aux intensions de la France. L’Union anglo-frangaise, qui
avait ete conclue pour mener la guerre de Crimee, etait
encore en vigueur, mais en meme temps la possibilite du
rapprochement franco-russe, ayant pour but 1’opposition a
1’elargissement de 1’influence anglaise en Extreme Orient
et en Asie Sud-Est est apparue. Plus tard, 1’Angleterre, la
France et la Russie ont ete rejoints par les USA.
L’agression coloniale fran^aise s’est developpee le plus
activement sous la Troisieme Republique, quand le capi-
talisme a aborde son etape supreme — 1’imperialisme. Le
France s’interesse vivement aux affaires du monde entier,
de plus en plus elle devient une puissance mondiale. Et
s’il faut parler de ses acquisitions les plus proches concer-
nant notre recherche il faut absolument fixer 1’attention
sur sa politique a 1’egard de la Chine et sur ses conqu£tes
en Indochine. La France est devenue 1’Etat du Pacifique.
L’auteur se dresse contre la these proposee par certains
chercheurs fran^ais (A. Migot et d’autres), qui croient que
1’apparition de la France en Indochine a aide a conserver
1’independance politique des Etats indochinois en general,
et notamment du Cambodge. Au contraire 1’apparition de
la France en Indochine Orientale a desequilibre les rap-
ports formes entre la Thailande, Viet-Nam et le Cambod-
ge vers le milieu du XX siecle et a ainsi mene 1’Indochine
a la perte de son independance. La victoire de la France
dans son conflit avec les pays indochinois a ete determi-
nee par son etat social avance et sa cooperation avec
d’autres puissances imperialistes qui agissaient a 1’epoque
dans cette region et par la cooperation des colonisateurs
220
avec certains milieux feodaux.
Une politique coloniale active forfait a contribuer plus
fermement a la detente dans ses rapports avec 1’Allema-
gne. Mais 1’Angleterre restait toujours le plus dangereux
rival de la France dans le domaine de 1’industrie et du
commerce ainsi que dans la domaine de la politique colo-
niale sous la Troisieme Republique. A la fin du XIX siecle
les interets anglo-fran?ais se heurtaient partout. Les vas-
tes etendues de 1’Afrique, de 1’Indochine et d’autres ter-
ritoires preparaient le terrain pour des conflits plus aigus.
Les conflits entre 1’Angleterre et la France en Indo-
chine etaient exprimees par la tendance qu’ouvraient les
pays a acquerir des voies menant vers la province chinoi-
se du Junan («la course vers Junan»). En outre les riva-
lites entre la France et 1’Angleterre menaient a la lutte
pour de nouveaux domaines coloniaux en Indochine. Les
partisans de 1’agression coloniale exigeaient 1’occupation
de la Birmanie, de la Thailande sans parler du Laos, qui
a ete le sujet de la lutte acharnee entre ces deux grandes
puissances, qui les a amenee, en 1898, a la guerre, analo-
gue au celebre incident de Fachaude.
Le territoire de 1’Union Indochinoise s’est forme en
1858—1907. Pendant cette periode le nouvel Empire colo-
nial framjais a fait de la France une puissance du Paci-
fique. Desormais, ses rapports avec les pays du bassin pa-
cifique devenaient qualitativement differents. Leur carac-
tere etait dicte par les visees expansionnistes de la bour-
geoisie fran^aise, orientees vers 1’acquisition de nouvelles
colonies et de nouveaux marches d’ecoulement des mer-
chandises et par les interets immediate de la colonie indo-
chinoise frangaise: par le developpement de son commerce
et des liens economiques avec les pays voisins (surtout
avec la Chine) et par les problemes de defense, qui la
for?aient a entrer dans les rapports compliques avec le
Japon, la Russie, 1’Angleterre et la Chine, confinan a 1’In-
dochine Framjaise apres 1’occupation de Tonkin. Le me-
canisme administratif aussi bien que farmee, la police,
le tribunal et d’autres institutions, crees par les colonisa-
teurs en Union Indochinoise, ont joue le role d’instrument
a 1’aide duquel la volonte du capital financier fran^ais a
ete imposee a la population de 1’Indochine exploitee.
La politique coloniale fran^aise des temps nouveau
etait caracterisee par la politique d’initiative de 1’Etat. Il
221
assumait les depenses principales, il payait des guerres
coloniales avec 1’argent tire des poches des contribuables
frangais. L’Etat menait des travaux de prospection des
territoires occupes, puis il reservait des privileges conside-
rables au compagnies frangaises privees qui avaient desi-
re placer leurs capitaux dans les colonies indochinoises.
Le role d’Etat dans le developpement de 1’expansion
coloniale frangaise ne peut pas etre fortuit. Il a ete deter-
mine par la coincidence du developpement de 1’expansion
coloniale frangaise avec 1’arrivee de 1’imperialisme, ce qui
a conduit a une lutte acharnee pour les marches d’ecoule-
ment des marchandises et pour les sources des matieres
premieres, au moment ou il s’agissait de les monopoliser.
Le r61e d’Etat etait determine aussi par les particularites
du developpement economique frangais. En ce temps-la
1’Etat etait force d’utiliser des droits protecteurs pour de-
fendre 1’industrie nationale contre la concurrence etran-
gere. A vrai dire, le point faible de 1’economie frangaise,
caracterisee par le developpement du capital financier,
a ete sa tendance a faire reposer tous les risques de rea-
lisation de la politique coloniale sur les epaules de la po-
pulation frangaise d’abord et sur celles des peuples de
1’Indochine ensuite. Les monopolistes ne se reservaient
que les droits aux benefices.
Le mecanisme administratif colonial cree a 1’Indochine
et 1’Etat frangais en general n’etaient que les instruments
a 1’aide desquels le capital financier frangais amenageait
I’economie des pays d’Indochine pour ses besoins, en les
transformant en reserves de matieres premieres et de pro-
duits agricoles.
En meme temps la faiblesse de I’economie frangaise en
generale a amene la France a 1’emploi de metodes admi-
nistratives et buraucratiques de gerance de ses colonies
indochinoises. L’economie des pays de 1’Indochine a ete
condamne au developpement difforme et etroit.
Les colonisateurs frangais n’ont pas reussi a creer une
Industrie dans ses colonies indochinoises, 1’industrie qui
devait servir de «base» pour les invasions ulterieures en
Asie et en particulier en Chine, ce qui est caracteristique
de la periode 1858—1907. A cause de sa faiblesse econo-
mique, la France n’a pas su transformer ses domaines
indochinois en marches d’ecoulement des marchandises
et en sources de matieres premieres sur une grande echel-
222
le. Forcee d’utiliser en general des methodes bureaucrati-
ques la France a condamne ses colonies indochinoises a la
stagnation. De plus 1’epoque de 1’imperialisme dans la-
quelle se developpait 1’expansion coloniale est caracteri-
see par la tendance a conserver les formes traditionnelles
et precapitalistes, et d’eviter toute transformation fonda-
mentale.
Grace aux methodes bureaucratiques et fiscales de rad-
ministration, caracteristiques aux colonies indochinoises
frangaises, les colonisateurs frangais ont ete forces de
donner la possibilite aux dirigeants indigenes d’obtenir
1’instruction europeenne у compris 1’instruction superieure.
Les colonisateurs avaient besoin d’un personnel specialise
dans 1’appareil colonial, en тёте temps cela repondait aux
exigeances des dirigeants indigenes, qui se sont manifestos
au cours du developpement social et economique des pays
de 1’Indochine — du Viet-Nam, du Cambodge et du Laos.
D’ici sort un trait «culturel» de 1’organisation coloniale a
1’Indochine.
Mais en general 1’administration coloniale frangaise en
Indochine etait orientee vers la repression de la popula-
tion indochinoise. Cette repression avait pour but d’etouf-
fer toute resistance au regime colonial.
Mais le mecontentement vis-a-vis du regime colonial se
manifestait par des eclats isoles, meme par des revoltes
qui parfois durerent plusieurs annees. L’auteur note la liai-
son du mouvement d’insurrection au Viet-Nam avec le
mouvement populaire du Cambodge de 1858—1862 et de
la periode de «Сап-Viong». Finalement, la lutte des peu-
ples vietnamien, cambodgien et laotien fut couronnee de
succes. L’essor du mouvement de liberation nationale en
Indochine, le changement du rapport des forces a 1’eche-
lon monclial dans l’inter£t du socialisme et de la democra-
tic ont contribues a la liberation des peuples vietnamien,
khmerien et laotien de 1’oppression coloniale.
223
содержание
Введение .	.......................г .	.	3
Глава I. Индокитай накануне французского завоевания .	. 18
Вьетнам, Камбоджа и Луанпрабанг. Социально-эко-
номическая характеристика ....................... 18
Политическое положение в Индокитае .... 26
Экспансия Франции в Индокитае до 1858 г. .	.	.31
Глава II. Захват Францией Вьетнама и Камбоджи .	.	.	39
Захват Южного Вьетнама .	. '...............40
Установление французского протектората над Кам-
боджей ...........................................53
Захват Северного и Центрального Вьетнама и фран-
ко-китайская война 1884—1885 гг...................67
Глава III. Характер англо-французских противоречий в Сиаме 74
Сиам в планах английских и французских колониза-
торов ........................................... 74
Вопрос о разграничении в районе верхнего Меконга 89
Глава IV. Англия и Франция на грани войны. Захват Фран-
цией Лаоса .............................................,102
Глава V. Образование Индокитайского союза	.	119
Особенности «французского» метода	колониального
управления. Органы управления колониями в метро-
полии ...........................................119
Образование Индокитайского союза. Его центральный
аппарат .......................................  127
Политика французской администрации в различных
частях Индокитайского союза......................135
Глава VI. Особенности экономической политики Франции в
индокитайских колониях................................. 148
Характер экономического развития Франции. Роль
финансового капитала в эксплуатации индокитайских
колоний ........................................149
Индокитайские колонии Франции как рынки сбыта
и источники сырья...............................156
Налогообложение.................................164
Железнодорожное строительство...................169
Глава VII. Борьба народов Индокитая против французской
агрессии и колониального гнета..........................174
Заключение..............................................195
Список использованной литературы ...................... 203
Указатель имен..........................................212
Указатель географических названий.......................215
Resume .................................................219