/
Author: Полонский В.
Tags: история биографии архивные документы архивные материалы исторические личности
Year: 1933
Text
ШШЕРИМЫ
БИОГРАФИИ
м
ИИш
ПО ДЕЛАМ
ГОСѴХ4.РСТВЕШІЫХ АРХИВОВ
ITOCSШ, иѵлтж, ДРМДЕИі. ваш
РЯЛЛЛЦЯЯ Я ВРВЖКЧЛЯЖЯ
ЯЧЧЯС&АША ПОЛОНСКОГО
ГО.ТДіѴIf1(1(dl
сиаіілио •эеояо.wвчгскоt
•
>С'M
'
!
Ss
І
11
?
КНИГИ ТОГО ЖЕ АВТОРА
ч
1. БАКУДИН. Из истории русской интеллигенции.
Исследование. Том первый. (1814—1861). Изда-
ние второе, исправленное и дополненное. Гоеуд.
ИзД-во, Москва, 1925 г. Стр. 471.
2. МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ БИОГРАФИИ М. БАКУНИ -
НА. По архивным делам III Отделения и Морск-
Мин-ва. Редакция, вступительные статьи м-при-
мечания Вяч. ПОЛОНСКОГО. Том первый. Го-,
суд. Изд-во, Москва, 1923 г. Стр. 478.
3. МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ БИОГРАФИИ И. БА
НА. Бакунин в Первом Интернационале,
ция, вступительные статьи и примечайе
ПОЛОНСКОГО. Том третий. Гс уд.
Москва, 1928 г. Стр. 600 .
4. ЖИЗНЬ МИХАИЛА БАКУНИНА. Попу;
очерк. Издание третье, «Прибой», Лен]
1926 г. Стр. 211.
МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ БИОГРАФИИ M. БАКУНИНА
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ.—
КРЕПОСТЬ КЕНИГШТЕЙН.—
БАКУНИН В АВСТРИИ.—
СИБИРЬ.—
ПОЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ 1863 г.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОЦИАЛЬНО-
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва 1933 Ленинград
m
.'2
шш
МАШЕ
РИАЛЫ
БИОГРАФИИ
шиш
ПО ДЕЛАМ
ГОСУДАРСТВЕННЫХ
АРХИВОВ
МОСКВЫ. ПРАГИ. ДРЕЗЛЯИА. ПЕНЫ
РЕДАКЦИЯ
И
ПРИМЕЧАНИЯ
ВЯЧЕСЛАВА
ПОЛОНСКОГО
ТОМ
ВТОРОЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ СОЦИАЛЬНО-
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Москва 1933 Ленинград
«
•-шт^щЩРП)
УШШтіёі*
t ïSifrimam'.-
М£ЛйС1£(.л
СССР
re.8S.1füна
к'НИ АИМЕЕТ
всо
3g
го
11s
2ч
Mо>>
m
В перепл.
един, соедин.
NoNo вып.
Sf
я
ч
ю
я
fr-
ei,
та
à
Ö
s
ч
4
5
С
л
у
ж
е
б
н
.
No
No
Ш
Ь
с
п
и
с
к
а
и
п
о
р
я
д
к
о
в
ы
й
.6
СП
й
Мъ
ода, дцд
Ь
ОГЛАВЛЕIIИК
Предисловие В. Невскою
3
Предисловие Вяч. Полонского
9
Часть порвал
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ. КРЕПОСТЬ КЕНИГШТЕЙН
I. Арест М. Бакунина и первые допросы
1. Арест
39
2. Первые показания М. Бакунина
•
39
3. Донесение
69
4. Перевод М. Бакунина в вропость Кенигштепп
70
И. Материалы и документы
5. Второе воззвание к славянам М. Бакунина
72
Предисловие
.......
72
6. Отрывки статей М. Бакунина
80
7. Паспорт на имя Леонарда ІІеглинского
82
8. Паспорт на имя М. Бакунина
•
83
9. Из бумаг, отобранных у М. Бакунина при аресте
84
III. Письма М. А . Бакунина и М. А. Бакунину
10. М. А . Бакунин — Адольфу Рейхелю
85
11. М . А . Бакунин — Шталыпмидту
86
12. М . А . Бакунин — адвокату Вернеру
87
13. Адольф Реихель—М. Бакунину . •
87
14. Адольф Ренхель —• M. Бакунину
89
15. Адольф Рейхель — М . Бакунину
91
16. Магдзинский — М . Бакунину
93
17. 1. Лукашевич — М . Бакунину
94
18. Г. Юлиус — М. Бакунину . .
94
19. Г . Юлиус —М . Бакунину
95
20. Мюллер-Штрюбинг — М . Бакунину
96
21. Мюллер-Штрюбинг — М . Бакунину
97
22. Мюллер-Штрюбинг — М . Бакунину
100
23. Сторжевский — М . Бакунину
101
24. Э . Сторжевский — M. Бакунину
104
25. Э. Сторжевский— M. Бакунину
104
26. Неизвестный —• М. Бакунину
106
IV. Допросы М. Бакунина и других участников восстания
27. Документы по расследованию, произведенному по просьбе российского
посольства
108
28. Допросы М. Бакунина, произведенные Саксонской следственной ко-
миссией
112
29. Показания д-ра Карла Циммера
184
30. Показания Карла Августа Рёкеля
187
31. Показания Густава Страка
•
190
32. Показания Карла Августа Рёкеля
193
33. Показания Карла Августа Мартина
207
34. От имперской и королевской военной следственной комиссии в
Градчине. Городскому суду в Дрездене
208
35. Новые допросы Караа А. Рёкеля
211
36. «Политическая исповедь» М. Бакунина (защит, письмо адвокату).
Предисловие
215
37. Записка защитника М. Бакунина по поводу возбужденного против
него за участие в майском восстании преследования перед городским
судом в Дрездене
287
38. Мотивы приговора по уголовному преследованию, возбужденному
против Отто Леонарда Гѳнбяера п Михаила Бакунина
303
39. Вторая записка защитника М. Бакунина по поводу возбужденного
против него преследования по обвинению его в государственной из-
мене
332
V. Бакунин в Кенигштейнѳ
40. Письма адвоката Франца Отто Михаилу Бакунину ......... 353
41. Переписка Бакунина с Матильдой и Адольфом Рейхель
364
Предисловие
364
Переписка
368
Приложение: Письмо И. Пеекантини Матильде Рейхель
404
Часть
вторая
БАКУНИН В АВСТРИИ
42. Крепость Ольмюц. Последние допросы
413
Предисловие
413,
43. Переписка по поводу «Воззвания к славянам»
469
44. Выдача М. Бакунина
479
Часть
третья
В СИБИРИ
45. Письма М. Бакунина M. Н. Каткову из Сибири
497
Предисловие .
497
46. Об одном загадочном источнике для биографии М. Бакунина ....
514
47. М. Бакунин и генерал-майор Б. К. Куколь
• ....
533
Предисловие
533
М. А . Бакунин — Б. К. Ііукелю
•
537
Рапорт Б. Кукѳля о М. Бакунине
•
-
.
.
539
48. Отъезд Антопи Бакуниной за границу
550
Предисловие
550
Материалы
551
Часть
четвертая
ПОЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ 18ВЗ г.
49. Экспедиция на пароходе «Ward Jackson»
561
Предисловие
-
•
561
Переписка и материалы
563
50. Статья М. Бакунина о России . .
•
611
Предисловие
611
Статья М. Бакунина
617
51. Полицейский памфлет на Бакунина
627
Предисловие
627
Михаил Бакунин, сам себя изображающий
629
Приложение
Бакунин и Пѳтрашевский
641
Предисловие
641
М. В. Буташевнч-Петрашевский в Сибири
641
Примечания
679
Указатель имен
713
ПРЕДИСЛОВИЯ
ч
I
1 Полонский. Материалы для биографии Бакунина
ПРЕДИСЛОВИЕ
Публикуемый второй том «Материалов для биографии
М. Бакунина», собранных и подготовленных к печати по-
койным В. II . Полонским, наряду с опубликованными еще
при его жизни работами (первый и третий тома «Материалов»,
первый том монографии о Бакунине и проч.) лишний раз
подчеркивает, какую потерю понесла наша историческая
наука в лице безвременно погибшего исследователя.
Как бы критически ни относиться к этим работам, теперь
несомненно одно, что материалы, собранные В. П . Полон-
ским,— ценнейший вклад в ту часть истории революцион-
ного движения России и Запада 40—60 -х гг., которая связана
с такими именами, как Бакунин, Герцен и Маркс, не гово-
ря уже о второстепенных деятелях русских и европейцев
той эпохи.
Нечего также распространяться об особенно важном значе-
нии публикуемых материалов для биографии М. А. Бакунина.
Разумеется, нельзя сказать, что решительно все стороны
деятельности Бакунина освещены этими материалами. Мно-
гое остается еще не выясненным и подробно не обследован-
ным: такой, напр., интересный и важный вопрос, как связь
Бакунина с действовавшими в России революционерами
начала 60-х гг. (что очень важно для истории революцион-
ных организаций этого времени). Несомненно все же, важ-
нейшие черты, характеризующие гигантскую фигуру одного
из самых выдающихся деятелей не только русской, но и
международной революции, по этим материалам установить,
можно.
Исследователь мимо них пройти не может. Мало того,
всякий исследователь, изучающий эпоху 40—60 -х гг., а не
только жизнь и деятельность Бакунина, эти материалы
изучить должен.
1*
Второі том (подготовленный автором к печати еще в
1928 г.) обнимает материалы, охватывающие период времени
от ареста Бакунина 1Q мця 1849 г. в Хемнице, пребывание
в тюрьме в Германии и Австрии и суд вад ним д > бег-
ства иі Сибири летом 1861 г. Сюда же включаются след-
ствие, протоколы допросов, приговор, выдача России,
тюремная переписка с Рейхелями и адвокатом, новые дан-
ные о побеге из Сибири, некоторые произведения, написан-
ные Бакуниным и т. п .
у
Личность Бакунина характеризуется всем этим материалом
с самых разнообразных и часто совершенно новых сторон.
В качестве примера следует отметить ту часть материалов
и соображений В. П. Полонского, которые касаются побега
.M . А. Бакунина из Сибири. Читатель найдет во втором то-
ме перепечатку воспоминаний некоего С. А. Казаринова
«Побег Бакунина из Сибири» («Исторический вестник»
1907 г. No 12) и документы, характеризующие отношения
Бакунина и генерал-майора Б. К . Кукеля, начальника шта-
ба командующего войсками Восточной Сибири. Воспомина-
ния Казаринова как-будто ,у
"с несомненностью говорят о
том, что высшая йдминистрация Сибири так или, иначе
помогала Бакунину в его побеге, а между тем никакие уси-
лия разыскать следы самого Казаринова и документы о
нем самом не привели к благоприятным результатам. По
рассказу Казаринова, Бакунин воспользовался поездкой,
снаряженной для отправки подарков Японии; когда же из-
вестие о побеге дошло до высшего начальства в Петербурге
и началось следствие, то Б. К. Кукель, по мнению Казари-
нова, помогавший Бакунину, повел дело так (вплоть до
уничтожения документов), что пострадавшим оказался толь- .
ко Казаринов, понесший большое наказание.
Из серии документов,' публикуемых ныне и озаглавлен-
ных Полонским «Михаил Бакунин и генерал-майор Б. К . Ку-
кель»,
видно, что поведение высшей администрации
Восточной Сибири было загадочно и неясно. Об этом
свидетельствует, между прочим, такой странный факт, как
безрезультатное следствие о Кукеле, сначала отстраненном
от должности и столь же быстро вновь восстановленном в
своих правах.
/
А между тем несомненно, поездка Бакунина в Николаевск .
на-Амуре произошла на глазах Кукеля и не без его ведома.
О более чем официальных отношениях Бакунина к Кукелю
свидетельствует письмо первого к последнему уже из-за
границы после побега.
Другим примером документов, проливающих новый свет
на личность Бакунина, " могут служить некоторые письма
М. Рейхель к Бакунину, сидевшему в крепости Кенигштейн.
Это вопрос5- о любви Бакунина в период его первого пре-
бывания за границей.
Полонский полагал, что на основании переписки Бакуни-
на с Рейхель можно утвердительно сказать, что Бакунин
в этот период жизни любил итальянку ІІоганну Пескани-
тини, умершую в 1856 году.
. IfДля характеристики Бакунина важно уже то, что какие-
то весьма близкие связи и отношения с этой женщин ой,
настроенц/эй мистически и глубоко верующей, у Бакунина "
бы ли.
£Само собой ясно', что протоколы показаний Бакунина во
время тюремного заключения в Германии и Австрии для
характеристики его как революционера очень важны.
Эти показания рцсуют Бакунина как непримиримого и
полного веры в свое' дело революционера. Сопоставленные
с письмами его И Рейхель, они дают представление о Баку-
нине (в противовес его поведению в русских застенках),
как о человеке, который решился на все и у которого не
было ни малейших минут слабости и колебаний даже перед
смертным приговором суда.
«... Итак вы уже знаете», — писал Бакунин Матильде
Рейхель, — «что я приговорен к смерти. Теперь я должен
сказать вам в утешение, что меня уверили, что приговор
будет смягчен, т. е . заменен пожизненной каторжной тюрь-
мой или столь же продолжительным заключением в кре-
пости. Я говорю: вам в,утешение,—потому что для меня
это не утешение. Смерть была бы мне куда милее. Право,1
без фраз, положа руку на сердце, я в тысячу раз предпо-
читаю смерть. Каково всю жизнь прясть шерсть или сидеть
в одиночестве, в бездействии, никому не нужным в кре-
пости за решоткой, просыпаясь каждый день с сознанием>
что ты заживо погребен и что впереди еще бесконечный
ряд таких безотрадных дней! Напротив, смерть—только один
неприятный момент, к тому же последний момент, которого
никому не избежать, наступает ли он с церемониями, с
законными заклинаниями, трубами или литаврами, или за-
хватывает человека неожиданно в постели. Для меня смерть
была бы истинным освобождением».
Это писалось в феврале 1850 г. в крепости Кенигштейн,
а в сентябре 1851 г. в русской тюрьме Бакунин уже писал
свою «Исповедь» царю,
«Заслужил ли я смерть?» — спрашивал себя Бакунин и
отвечал: «По законам, насколько я их понял из объясне-
ний своего адвоката, да. По совести моей — нет. Законы
редко согласуются с историей и почти всегда отстают от
нее. Поэтому-то на свете происходят и всегда будут проис-
ходить революции».
Решимостью, мужеством веет от слов Бакунина и в той
«Политической исповеди», которую написал он, сидя в ав-
стрийской тюрьме, для своего адвоката.
«Можно оспаривать право на революцию в разных стра-
нах», — писал Бакунин, «но в России это право не вызы- •
вает ни малейшего сомнения. Там, где вся жизнь является
организованной безнравственностью, там возмущение может
быть только нравственным поступком; а быть свободным—
это не только право, но и высшая обязанность каждого
человека».
Человек, так писавший, человек, столь мужественно от-
носившийся к смерти, этот человек через год с небольшим
писал свою «Исповедь» в России.
Трудно согласиться с истолкованием В. П. Полонского,
полагавшего, что здесь, в Австрии, Бакунин мог говорить
на распашку, а у себя в отечестве должен был хитрить.
И там, и здесь его ждали долгие годы тюрьмы, т. е . медлен-
ная смерть, но как различно поведение этой сложной и
своеобразной натуры там и здесь!
На основании документов второго тома в высшей степени
интересно вырисовывается мировоззрение Бакунина по не-
которым важнейшим вопросам революции, в частности по
вопросу о характере и движущих силах русской революции.
Без сомнения, мировоззрение Бакунина не стояло на ме-
сте, и взгляды его на движущие силы революции менялись;
однако по одному вопросу, и притом важнейшему, эти
взгляды и в 60-х годах были такими же, как в 40-х годах.
Как видно из «Политической исповеди», в конце 40-х го-
дов Бакунин считал, что характер русской революции
будет крестьянский.
*
Сравнивая русского крестьянина с крестьянином западно-
славянских стран, Бакунин поет буквально дифирамб сво-
ему родному крестьянину и между прочим пишет: «Русский
крестьянин не находится ни под каким официальным вли-
янием и носит в себе, как я уже выше отметил, целый
безграничный мир—безграничный мир желаний, надежд и
мести. Крестьянская революция в России нанесет прави-
тельству смертельный удар и разрушит это государство.
А революция эта неизбежна. Ничто не может отвратить ее: і
рано или поздно она прорвется, и чем позднее, тем страшнее,
тем разрушительнее».
Позднее, уже в 60-х годах,- Бакунин формулировал и ос-
нования этой веры в крестьянскую революцию и в способ-
ность русского крестьянина совершить не какую-нибудь, а
именно социальную революцию с разрушением до основа-
ния современного государства.
В 1863 году, когда уже Польша кипела огнем восстания
иногда наивная вера Бакунина ш то, что царь может стать
во_главе народной революции, исчезла как дым, он так
писал в одной из своих статей, публикуемых в этом томе:
«Он один мог бы освободить'Россию, не пролив ни капли
крови. Вместо этого он довел наб до революции и в настоя-
щее время является величайшим революционером России.
Он должен был понять, что элементы для политической
и социальной организации должны быть заимствованы у
народа.
Русский народ за два века рабства сохранил в неприкос-
новенности три принципа, которые послужат ему истори-
ческой. основой будущего развития.
Первым является общераспространенное в народе убе-
ждение, что вся земля принадлежит ему.
Второй принцип — уважение к общине, организации, ко-
торую два века рабства не могли совершенно уничтожить
и которую русский народ сохранил в виде обычая. Общин-
ное устройство составляет политическую и социальную
связь русского народа, и ему русский народ обязан той
энергией, с которой он смог сопротивляться соединенным
силам царей, бюрократии, дворянства и духовенства.
Наконец третий принцип, источник всей нашей будущей
свободы — самоуправление общины».
Так сформулированная -еще в 40-х годах вера в кресть-
янскую революцию, в 60-х
. годах-^получает обоснование в
виде трех положений о,коммунистической, социальной сущ-
ности крестьянской общицы, чтобы в 70-х годах лечь в'
основу утопической теории революционного народничества.
Нечего "говорить, что в печатаемых документах Бакунин
выступает как пламенный, глашатай освобождения, всех
угнетенных национальностей и в первую голову наций,
угнетенных Россией.
»
*
В этом отношении исследователь найдет богатейший ма-
териал для истории развития взглядов Бакунина и в насто-
ящем втором томе.
Покойный В. П . Полонский в обширном предисловии так-
же разъясняет и историю опубликования «Исповеди».
В заключение необходимо сказать, что обильный мате-
риал, собранный покойным Вячеславом Павловичем, помо-
жет читателю легко представить себе в цельности удиви-
тельный образ своеобразного, непримиримого, непреклой-
ного, решительного и пламенного борца за освобождение
^трудящегося человечества, девизом которого было «право
на революцию»: ...«в России это право не вызывает ни
малейшего сомнения».
«Там, где вся жизнь является организованной безнрав-
ственностью, там возмущение может быть только нравствен-
ным поступком, а быть свободным — это ее только право,
но и высшая обязанность каждого человека»^
*
.
*
В. Невский
$
/
ПРЕДИСЛОВИЕ,
Настоящий том «материалов» цосвящец периоду жизни
И деятельности Бакунина между 1848 и 1863 гг., т. е. охва-
тывает . восстания дрезденское 1849 г. и польское 1863 г.
Документы, вошедшие' в эту книгу, извлечены мною из госу-
дарственных архивов Праги, Дрездена и Вены, к которым
я получил доступ в 1925 и 1927 гг., Д, также из русских
архивов б. III отделения и б. Министерства иностранных дел.
Подавляющую часть настоящей книги составляют документы
и материалы указанных иностранных архивов, представляю-
щие в общем исключительную ценность для биографии;
М. Бакунина.
Истекшее десятилетие дало чрезвычайно! много богатых
материалов, тем не менее мало исследованным периодом жиз-
ни Бакунина оставался все еще первый доанархический пе-
риод. Недостаточно освещено было также участие его в дрез-
денском восстании. По причинам, о которых говорить здесь
нет надобности, историки меньше интересовались годами
участия Бакунина в славянском освободительном движе-
нии, несмотря на то, что революционно-панславистский
период в политическом развитии Бакунина тянулся ни много
ци мало, как 20 с лишним лет (включая сюда годы крепости
и Сибири). Ведь только в 1864 г. Бакунин сознательно пе-
реходит на анархическую точку зрения. До этого периода
мы видим в нем отважного революционера, отдающего своп
силы освободительной борьбе славянского крестьянства. Он
стоит в стороне от рабочего движения Европы, его теория
лишены черт интернационализма. В эту эпоху, Бакунин
стремится к освобождению всех славян, к уничтожению
Австрии и царской России, к созданию на их развалинах
могучего всеславянского государства со смутным устрой-
ством, далеким от анархизма.' Его идеология в этот период
некоторыми своими частями близка славянофильству. Его
мечты о всеславянском свободном царстве сближают его с
«обществом соединенных славян», лишь в недавнее время
исследованным М. В. Нѳчкиной. Несмотря на то, что в
годы революционных бурь (1848—1849 гг.) он вращался в
кругу французских и немецких революционеров, знаком
был с Марксом и подолгу беседовал о Прудоном, он оставался
чуждым социализму и коммунизму, весьма пренебрежительно
отзываясь о деятельности Маркса, много сил отдававшего
организации индустриальных рабочих. Бакунина нисколько
не увлекало тогдашнее пролетарское движение Европы:
делу промышленного пролетариата он был чужд, считая себя
призванным« действовать в Евро«пѳ во имя закабаленных сла-
вянских народов, т. ѳ. угнетенных крестьянских масс. По-
нимание всей дальнейшей деятельности Бакунина немыслимо
без изучения этого первого« « периода, слишком длительного,
чтобы не иметь серьезного значения. Не случайно ведь боль-
шую часть своей сознательной жизни Бакунин был сторон-
ником национальной, т. е. буржуазной формы освободитель-
ной борьбы, только последние 12 лет своей долгой и бур«ной
жизни посвятив; социальной революции. Но и позднейшая
.анархическая стадия его революционного развития оста-
лась, по существу, мелкобуржуазной.
j
Центральной проблемой биографии Бакунина, еще недо-
статочно раскрытой, является его «Исповедь», написанная
в 1851 г. в Петропавловской крепости. Ее исчерпывающее
исследование может быть произведено лишь после того, как
в распоряжении, исследователя будут находиться документы,
с помощью которых возможна была бы историческая про-
верка этого произведения. Этой цели послужат материалы
дрезденского и пражского архивов. В этих архивах хранились
не только второе воззвание в славянам, юдно из замечатель-
нейших произведений русской революционной литературы,
подробнейшие показания Бакунина нд допросах; в; Кенигштей-
нѳ и Ольмюцѳ, но также собственноручно им написанное
объемистое защитительное письмо, «Политическая исповедь»,
как называл его сам Бакунин, и ряд других документов, про-
ливающих свет на его деятельность во время дрезденского
восстания. Если до> опубликования перечисленных материа-
лов мы могли судить о роли Бакунина в Дрездене по по-
казаниям вторых лиц и некоторым судебным документам—в
настоящее время мы располагаем первоисточником исчерпы-
вающих сведений, которые, -разумеется, должны быть под-
вергнуты критической проверке. В показаниях Бакунина и
других участников восстания революционная деятельность
его встанет во весь рост. Бакунин выступает здесь как дея-
тель, стремившийся к объединению революционной борьбы
славянства с борьбой немецкой и венгерской демократий;
мы видим Бакунина-бойца, организатора, неутомимого кон-
спиратора, пытающегося осуществить смелые планы, в раз-
махе которых, при малых средствах для их осуществления,
проглядывал уже Бакунин будущего, организатор тайного
Интернационала для сокрушения всех государств и всей
буржуазной цивилизации.
Допросы восстанавливают также поведение Бакунина на
суде. Обвинялся он в государственной измене. Происходил
суд уже после спада революционной волны. Рассчитывать
на пощаду; он поэто'му не мог. Как держался он в ка-
зематах Кенигштейна H Ольмюца? Шел ли на сделки со
своей совестью так же далеко, как в царском каземате в
Петропавловке? Все это не праздные вопросы для биографии
такого большого и сложного человека, каким был Бакунин.
Допросы отвечают красноречиво и убедительно.
Мы не считаем необходимым говорить сейчас подробно
об условиях, в которых протекала деятельность Бакунина,
отразившаяся в публикуемых документах: для этого приш-
лось бы перепечатать здесь значительную часть первого тома
нашей работы, посвященной Бакунину, к которому и отсы-
лаем читателя. Некоторая часть документов, относящихся
к периоду 1849—1861 гг.,
извлеченная нами из архивов
бб. ЦІ отделения и Морского министерства, уже опубли-
кована нами в первом томе «Материалов1 длй биографии
М. Бакунина», изданном в 1923 г.
Мы не считали необходимым .публиковать весь без исклю-
чения следственный материал по процессам Бакунина1, Гейб-
нера, Ревеля и др., обвинявшихся в государственной измене.
Само собой разумеется, рядом с документами, имеющими
историческое значение—«дела» затоплены той канцелярской
водой, которая сопровождает всякое судебное производство,
с потоками 'отношений, справок, запросов, предупреждений,
напоминаний и т. п . Своей задачей мы считали: выжав эту
воду освободить материал, имеющий историческую ценность,
от неизбежных бюрократических спутников. Мы извлекаем
поэтому только документы, за которыми признаем историче-
ское значение, не желая без надобности увеличивать объем
нашего издания.
Мы отказались, кроме того, включить в настоящую
книгу материалы, не имеющие прямого отношения к Михаи-
лу Бакунину, хотя я связанные косвенно с его именем. Так,
мы оставляем в стороне допросы разных лиц, в том числе
'гейбнера и других, привлекавшихся но процессу о дрезден-
ском восстании. Допросы эти, пространные и многосложные,
ничего не прибавляют к тому, что мы знаем из допросов
самого Бакунина и тех допросов Ревеля, Густава Страна и
др., которые включены нами в настоящую книгу.
В самое последнее время бакунинские документы воен-
ного министерства в Праге изучал D-r Vaclav Сеjchart, из-
давший только что свою диссертацию «Bakunin v Cechàch»,
к которой приложены «защитительное письмо» (политическая
исповедь) Бакунина и его «Второе воззвание к славянам».
Документы там, где это необходимо, сопровождаются на-
шими вступительными статьями и примечаниями, в кото-
рых заключены соответственные пояснения и справки.
*я
*
Здесь я позволю себе отклониться в сторону и коснуться
той критики первого тома «Материалов для биография
М. Бакунина», какой в VII—VIII номере журн. «Летопи-
си марксизма» Д. Рязанов подверг, эту книгу. Насколько
утверждения Д. Рязанова покоятся па вымыслах, насколько
они противоречат требованиям научной критшщ—покажут
следующие строки.
ѣ
Прежде всего необходимо восстановить несколько фактов,
совершенно извращенных Д. Рязановым:.
Д. Рязанов пишет: Юн (т. е . Вяч. Полонский) так часто
уверял: всех, что именно он открыл и сделал
достоянием
научного исследования
«Исповедь» Бакунина, что этому пове-
рили не только заграничные исследователи, не только рус-
ские читатели, но—что всего удивительнее—и он сам».
Д. Рязанов сообщает неправду. Напротив: я поступал
как раз наоборот. В изданных мною в 1923 ,г. «Материалах
для биографии М. Бакунина» (т. I) в предисловии к «Исцо-
веци» имеются следующие стровіЛ
«Пользуюсь случаем отметить, что'участие
редактора
настоящей книги в первом издании «Исповеди»
Бакунина
ограничилось лишь таг, что он написал вступительную ста-
тью. Никакого касательства
к редактированию и подго-
товке рукописи к печати он не имел» (стр. 98).
Вступительную статью к верному изданию «Исповеди»
я написал л;о поручению центральной редколлегии Госиз-
дата.
Мне был доставлен набранный и сверстанный экзем-
пляр «Исповеди», вместе с предисловием, подписанным «ре-
дакция».
Д. Рязанов говорит об этом нервом издании следующее:
«Оно производит странное впечатление. Нет и следа по-
пытки дать критический анализ такого исторического до-
кумента, как «Исповедь». Нет никакого объяснительного
комментария. Можно было бы назвать это издание аноним-
ным, если бы на обложке не было напечатано: Редакция
журнала «Исторический архив». Имеется предисловие от
редакции, но опять-таки без всякой ріодниси. Читателю
остается предположить, что настоящим издателем—в науч-
ном смысле этого слова,—как говорят немцы Herausgeber'oM,
является названный на обложке автор вступительной статьи,
В. Полонский. И, действительно, европейские читатели сде-
лали этот вывод».
Прежде всего: если «читатель предположит», то читатель
совершит ошибку1, и автор вступительной статьи здесь бу-
дет неповинен. Но читатель не сделает такого заключения.
Д. Рязанов игнорирует весьма важное обстоятельство: на ти-
тульном листе «Исповеди» сверху набрано жирным шриф-
том: «Редакция журнала «Исторический архив». Это значит,
что, во-первых, предисловие «от редакции» не было аноним-
ным, и, во-вторых, Herausgeber'ом была именно эта ре-
дакция.
Ответственность за текст первого издания «Исповеди» не-
сет именно редакция «Исторического архива».
Кроме того мною цитировались вышеуказанные строки, ко-
торыми я рассеял всякііе «предположения» читателя, если
бы он такие предположения сделал. Эти мои строки, опу-
бликованные в 1923 г., являются фактом, пред лицом ко-
торого должны замолкнуть всякие домыслы. Особенно, если
вспомнить, что именно я, несмотря на то, что первому из-
данию было предпослано мое предисловие—первый указал,
что оно «из« рук вон плохо» и отличается «образцовой не-
ряшливостью».
Эта моя оценка вызвала негодование Д. Рязанова. Он
обзывает мои строки «постыдными строками»,
свидетель-
ствующими «о невероятно низком уровне научной, и лите-
ратурной этики».
j Его раздражение загадочно и на Первый взгляд непонятно.
.Приводя эту м:ою оценку текста первого издания, он ставит
такой вопрос:
«Изумленный читатель» не верит своим глазам. Вся «Евро-
'па считает нашего «ученого исследователя» издателем этого
«интереснейшего документа»,
все бакуниноведы взапуски
пользуются этим документом, изданием «Исповеди» вызы-
вается «обширная критическая литература», и вдруг ока-
зывается, что это издание «из рук вон плохо» и отличается
«образцовой неряшливостью».
«Кто же отвечает перед наукой и перед общественностью
за этот неслыханный скандал? Кто вводил в течение двух
лет в заблуждение весь ученый мир?»*.
Нет необходимости доказывать, что Д. Рязанов валит с
больной • головы на здоровую. Первое издание «Исповеди»
оказалось из рук вон плохим,—отсюда всему миру должно
было сделаться ясным, что, издавая новый текст «Испо-
веди», действительно научно проредактированный, я исправ-
ляю ошибку не свою, а ошибку той редакции, которая скры-
лась под вывеской «Исторический архив1» и которая един-
ственно отвечает перед читателем за это первое издание.
«Какой уважающий себя литератор,—вопрошает Д. Ря-
* Насколько здесь неправ Д. Рязанов, можно судить по тому, что писал
в английской газете Freedome к Макс Неттлау (март—апрель 1924 г.) о моем
издании:
«... недоставало только одного: чтобы помянутый документ («Исповедь»—
Вяч. JJ .) и другие были представлены в их настоящей обстановке или рамке
и этот пробел восполняется теперь. Именно так надо было во имя справедли-
вости по отношению к Бакунину еще несколько лет тому назад начать издание
документов из русских архивов».
«... «Исповедь» воспроизводится снова в более тщательной редакции, с фак-
симиле (стр. 95 —248) редакции, которая, как сообщает нам редактор (сам он
не редактировал
текста издания 1921 г., для которого только написал пре-
дисловие), примерно в 300 случаях дает более правильный текст, чем перво-
начальная редакция».
В другой своей статье в том же издании в сентябре 1925 г. тот же Макс
Неттлау писал:
j
«...Te, что в России и за границей с 1919 г. видели в «Исповеди» отре-
чение, вероотступничество, моральное падение, раскаяние и т. п ., должны быть
несколько^ удивлены, когда они увидят труд В. Полонского, который первый опу-
бликовал точный текст «Исповеди» в -1923 году...»
Макс Неттлау, который русский язык, надо думать, знает слабее, чем Д. Ря-
занов, сумел понять, что Полонский первый опубликовал первый точный текст
документа, а не документ вообще. Он сумел прочитать мое заявление, которым
я категорически заявлял, что первое издание «Ecnoèedu»
мною не редактиро-
валось. А вот Д. Рязанов игнорировал факты и приписал мне вещи, которые
ко мне относиться никак не могут.
То же приблизительно писал Макс Неттлау и в своей обширной рецензии
на мои книги о Бакунине в архив« Грюнберга (1925 г.) .
Отсюда делается ясным, что «европейские читатели», по крайней мере
«европейская наука», не были мною введены в заблуждение и не приписывали
мне заслуг, которых я не имел и которых я себе не приписывал. Все это обви-
нение представляет собой поклеп, дающий наглядное представление об уровне
«научной и литературной этики» Д. Рязанова.
заноз,—или ученый согласился бы дать свое имя, чтобы
прикрыть литературную спекуляцию или макулатуру? Какой
уважающий себя литератор или ученый согласился бы пи-
сать вступительную статью, выясняющую значение истори-
ческого документа, не потребовав предварительно, чтобы ему
дали возможность хотя бы бегло познакомиться с оригина-
лом? Какой уважающий себя литератор или ученый спо-
койно «инкассировал» бы лавры, рассыпанные в «обширной
критической литературе», вызванной опубликованием «инте-
реснейшего документа», не воспользовавшись
действительно
первым случаем, чтобы принести покаяние или снять с себя
вину соучастия в издании такой научной макулатуры?»
Странные слова! Но ведь, я й воспользовался «первым
случаем»—и снял с себя вину соучастия ! И не только снял
вину, но дал новое, более точное, более научное воспроиз-
ведение текста этого документа.
В Летописях марксизма с опозданием на 8 лег Д. Ря-
занов раскрывает нам, кто стоял за «мифической» редак-
цией «Исторического архива». Его открытие многое объяс-
няет в характере его критики и полемики. Оказывается, по
.
словам Д. Рязанова1, редакция «Исторического архива» была
вовсе не «мифической»—ею был именно Д. Рязанов. Ответ-
ственным редактором ((Исторического архива» был, оказы-
вается, он сам.
Правда, Д. Рязанов заявляет, что для него публикация
«Исповеди» была долнѳйшей неожиданностью. «Последних
корректур «Исповеди»,—пишет он,—не видел и Э. Гуревич,
который поэтому также не несет никакой ответственности за
корректурную точность опубликованного1 текста».
Тут есть невязіф. С одной стороны, выходит, что первым
издателем, т. е . подготовившим издание к печати, был жур-
нал «Исторический архив». А ответственным редактором
«Исторического архива» был Д. Рязанов.
«Весь труд ,по
расшифровке рукописи Бакунина взял на себя,—пишет
Д. Рязанов,—по моему поручению, упоминаемый в заявле-
нии от мифической редакции «Исторического архива» Э. Л .
Гуревич. В основу работы,—добавляет Д. Рязанов,—положен
»
был оригинал, но пришлось использовать и копию, пере-
писанную каллиграфически специально для Николая I, чтобы
зарегистрировать сделанные последним: заметки. Рукопись
была отправлена в набор».
«В декабре 1920 г. я ушел из Центрархива, не успев
издать «Исповедь»...— добавляет он.
По поскольку рукопись была сдана в набор 'Д. Рязановым
до его ухода из Центрархива, постольку разрешается во-
прос о том, кто ответственен за текст «Исповеди». Всем
известно, что рукописи сдаются в набор после того, как
они окончательно подготовлены к печати*.
И если рукопись
была сдана «в набор», т. ѳ . окончательно подготовлена к
печати,—почему ее выход в свет оказался для Д. Рязанова
«полнейшей неожиданностью»?
Но снимая с себя ответственность за издание, им подго-
товленное к печати, Д. Рязанов вместе с тем утверждает,
что «первое издание», т. е. его, Рязанова, издание и теперь
еще дает более точное воспроизведение текста «Исповеди»,
чем издание, проредактированное мною.
Такое категорическое заявление обязывает. Посмотрим,
имеет ли Д. Рязанов для него действительные основания.
*
*
*
Вот что писал я в предисловии к моему изданию этого
документа :
«Первое издание «Исповеди»** грешит целым рядом дефектов. Не-
доразумения начинаются с предисловия «от Редакции».
Открывается
предисловие следующим утверждением: «Исповедь» Бакунина и его
прошение Александру II найдены в архиве III Отделения «собственной
е. в . канцелярии» в деле «об отставном прапорщике Михаиле Бакунине».
Дело эта' состоит из 5 частей: ч. 1 —«О революционных действиях его
за границей»; ч. II—«О передаче его австрийским правительством в
наша пределы и заключении в крепость»; ч. III —«Об освобождении
его аз крепости и об отправлении в Сибирь на поселение»; ч. IY—
* Здесь обнаруживается курьезность одного из обвинений, которое бросает
Д. Рязанов первому изданию: нет критического анализа, кет объяснительного
комментария. Но ведь рукопись-то была сдана в набор без анализа и без ком-
ментария самим Д. Рязановым? Кого же он упрекает?
** Редакция.журнала «Исторический архив».- —М . А . Бакунин. Исповедь и
письмо Александру II. Вступительная статья «Михаил Бакунин в эпоху соро-
ковых—шестидесятых годов» Вяч. Полонского, Гос. Изд, Москва 1921 г.
2 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. H
«О побеге его из Сибири заі границу»; ч. V —«Копии с бумаг по делу
Бакунина».
Всего сто пятьдесят один перенумерованный полулист».
Далее говорится, что «кроме того к делу присоединен был «особо за-
печатанный пакет», заключавший переписанный для Николая I экзем-
пляр «Исповед'и» Бакунина с пометками Николая».
Эта копия находилась вне дела. Подлинный экземпляр, собствен-
норучно Бакуниным написанный, хранился особым порядком—в секрет-
ном шкафе управляющего III Отделением ген. -лейт. Дубельта (см.
«Дело», ч. II, л. 72).
Это первая неточность предисловия. Далее: часть V представ-
ляет собой черновик памфлета о Бакунине. «Михаил Бакунин, сам себя
изображающий», подготовлявшийся некоим гр. Мандерштремом для изда-
ния в Швеции в 1863 г. Памфлет этот составлялся по документам
четырех частей «дела» и по «Исповеди». Считать это собрание черно-
виков «пятой» частью «дела о Бакунине» нельзя. Редакция совершает,
наконец, грубую ошибку, указав число перенумерованных полулистов
151. Это количество полулистов заключает в себе только та «часть»,
которую редакц'ия «Исторического архива» считала «пятой». Первые
же 4 части, кроме пятой, имеют перенумерованных полулистов: 1 ч,—
324, II ч.— 30 3, III ч.— 9 0, IV Я-г—Ш, ft всего 993! полулиста.
Смущает затем исследователя, да и просто внимательного читателя,
такое заявление редакции: «Орфография рукописей в характерных своих
особенностях сохранена» (курсив мой.—Вяч. П.) . А не в характер-
ных? Но какие именно особенности, в таком случае редакция считала
нехарактерными? На эти вопросы мы не имеем ответа. Если редакция
первого издания «Исповеди» руководствовалась желанием сделать еѳ
доступной широкому кругу читателей без каких-либо серьезно-научных
целей, строго судить редакцию в таком случае нельзя. Кое-что исправив,
она в общем и целом дала читателю текст интереснейшего документа.
Но если отнестись к этому документу строже и потребовать в первую
очередь абсолютную точность текста, с сохранением всех особенно-
стей оригинала, тогда придется первое издание признать из рук вон
плохим.
Характерная Для современной эпохи транскрипция слов не соблю-
дена; иногда «t» сохраняется, иногда заменяется буквой «е», пона-
ставлены запятые и тире там, где в подлиннике их не имелось. Даже
коротенькие резолюции Николая воспроизведены не всегда тонне, а в
резолюции Александра II на прошении Бакунина редакция ухитрилась
вставить предлог «в», хотя э подлиннике предлога этого не было, и,,
включенный без нужды, он лрйдав-ал резолюции неграмотный вид. В не-
скольких случаях к резолюциям редакция приставляет восклицатель-
ные знаки, в подлиннике относящиеся к некоторым местам бакунинской
исповеди; изменены некоторые падежи; не показаны слова, вначале
Бакуниным написанные, а затем зачеркнутые, иной раз восстановлено
зачеркнутое слово—без оговорки, а бывает и так, что целое слово
исчезает. Таковы погрешности текста, допущенные редакцией, вольные
и невольные, которые пригладили, причесали, приутюжили шершавый
бакунинский оригинал,—и этим самым лишили его качества, каким
должен обладать печатный текст исторического документа: полного
тождества с подлинником. В общей сложности всяческих исправлений,
после сличения с подлинником, оказалось приблизительно свыше 300,
которые перечислять здесь нет надобности. Искажений смысла нет,
нет и существенных пропусков, но перечисленные мелкие недостатки
говорят об образцовой неряшливости, с какой воспроизведен был ба-
кунинский текст.
Из сделанных замечаний, полагаем, становится ясной задача, кото-
рую мы поставили себе, переиздавая «Исповедь» Бакунина. Нами она
воспроизводится в том виде, в каком была написана, без каких бы
то ни было изменений или поправок. Слова, зачеркнутые Бакуниным,
напечатаны в прямых скобках. Резолюции Николаи печатаются нами
на полях документа, около соответственных строк бакунинского текста,
как они имеются в архивном экземпляре. В соответственных местах
на полях воспроизведены и другие пометки Николая. Он ставил нота-
бене, восклицательные зщаки, подчеркивал некоторые строки горизон-
тальной .чертой под строкой или вертикальной на полях. Значки эти
и подчеркивания на своих местах нами воспроизводятся. В тех же
случаях, когда в нашем издании имеется р а з р я д в а—это значит,
ото строки, набранные, разрядкой, подчеркнуты самим Бакуниным».
Предисловие это достаточно ясно характеризует дефекты
первого издания. Д . Рязанов их отрицает.
Разрешить этот вопрос может только сличение ориги-
нала, т. е. текста исповеди, написанного рукой Бакунина,
о первым изданием и изданием вторым. Здесь придется го-
ворить о мелочах, имеющих для установления близости к
подлиннику исключительное значение. Всякое отклонение
от текста есть дефект. Идеальным воспроизведением текста
является фотомеханическое. Там же, где текст воспроизво-
дится типографским способом, приходится тщательнейше
восстанавливать все особенности оригинала, характерные и
нехарактерные, даже зачеркнутые слова и фразы,
даже
употребление крупных (прописных) или мелких (строчных)
букв. Вопрос идет о точном, по возможности буквальном вос-
произведении текста. С этой точки зрения воспроизведение
текста тем хуже, чем дальше от оригинала. Оно тем
лучше, чем ближе к оригиналу.
Работа, проделанная мною, может быть проверена вся-
ким желающим. Частичную же проверку можно проделать
без оригинала «Исповеди». В первом томе моих «Материа-
лов» приложены факсимиле первой и последней страниц
«Исповеди». Обе они, воспроизведенные фототипически, явля-
ются абсолютно точным: воспроизведением оригинала. Поэ-
тому-
, если положить перед собою этот «оригинал» и рядом
с ним печатные тексты первых страниц изданий Рязанова и
Полонского—первая страница «Исповеди» может быть про-
верена с совершенной точностью.
Вот какая картина получается при сверке этой первой
страницы.
Издание «Исторического
архива» (Рязанова)
Стр. 47.
1. Дуббельтом
2. везли
3. Вашу
4. непослушаніе
5. Вашего Император-
скаго Величества
Р. преступленін, которых
7. ни надежды,
8. я сказал себе, что
9. терпѣть до конца
10. для того, чтобы
11. чашу,
12. Вашего ІІхшератор-
скаго Величества
13. наказанію
14. и,
15. Государь
16. обхожденіем
17. все, что
18. Петропавловской
19. ожиданіям
20. тѣм, что
2.вистинѣ
21. с изум.теніем
23. пребываніе
24. в Петропавловской
25. Государь
26. возымѣд
Подлинник.
Стр. 1.
Дубельтом
вѣыа
ВАШУ
непослушанье
ВАШЕГО ИМПЕРАТОР-
СКАГО ВЕЛИЧЕСТВА,
преступлено! которых,
ни надежды
я сказал себе что
терпѣть до конца
для того чтобъ
чашу .
ВАШЕГО ИМПЕРАТОР-
СКАГО ВЕЛИЧЕСТВА
наказанью
и
ГОСУДАРЬ
обхожденьем
все что
Петро-Павловской
ожиданьям
тѣм что
в истиннѣ
с изумленьем
пребыванье
в Петро-Павловской
ГОСУДАРЬ
воизимѣл
Издание Центрархива
(Полонского)
Стр. 100.
Дубельтом
вѣзли
ВАШУ
иепослушанье
ВАПІЕТО ИМПЕРАТОР-
СКАГО ВЕЛИЧЕСТВА,
преступленій которых,
ни надежды
я сказал себе что
-терпѣть до конца
для того чтобъ
чашу
ВАШЕГО ИМПЕРАТОР-
СКАГО ВЕЛИЧЕСТВА
наказанью
ГОСУДАРЬ
обхожденьем
все что
Петро-ІІавловской
ожиданьям
тѣм что
• в истиннѣ
с изумленьем
пребыванье
в Петро-Павловской
ГОСУДАРЬ
воизи.мѣл
Итак, на первой же странице (правильнее—на1 двух тре-
тях страницы оригинала) мы имеем в издании «Историче-
ского архива» двадцать семь отклонений от подлинного ба-
кунинского текста, которые исправлены в издании Центр-
архива. Такова первая страница издания, про которое Д. Ря-
занов категорически утверждает, что он является «и теперь
еще более точным воспроизведением текста «.Исповеди».
У Но одна страница мало убедительна. Может быть именно
на первую, до несчастливой случайности, выпало двадцать
семь исправлений. Продолжаем нашу работу. Отметим лишь
здесь для начала замечание Д. Рязанова, касающееся вос-
произведения обращений Бакунина к царю. Д . Рязанов вы-
сказывается против воспроизведения этих обращений про-
писными, т. ѳ . крупными буквами. При этом он, очевидно
плохо знакомый с подлинником исповеди, ошибочно утвер-
ждает, будто в оригинале «Исповеди» слова, относящиеся к
Николаю—«Вашу, Ваше, Императорского Величества, Госу-
дарь и т. д. —написаны курсивом или разрядкой». Это утвер-
ждение можно проверить, обратившись к факсимиле, имею-
щемуся в нашем издании. Разрядкой называется написание
слов обыкновенными строчными буквами—но с большими
пробелами между буквами. Курсивом называется написание
их буквами того же размера, но поставленными косо. Доста-
точно взглянуть на оригиналы Бакунина, чтобы увидеть
ошибку Д. Рязанова: ни разряд, ни курсива Бакунин не
употреблял, в оригинале совершенно отчетливо употреблены
им прописные, крупные буквы—НЕ КУРСИВ И НЕ РАЗ-
РЯДКА. С начала «Исповеди» (первая страница—воспроиз-
веденная в нашем издании)—до ПОСЛЕДНЕЙ страницы
(также нами воспроизведена)—эти обращения к царю Баку-
ниным выделены именно ПРОПИСНЫМИ, КРУПНЫМИ бук-
вами. Только слепой или ослепленный человек будет утвер-
ждать противное. Однажды Бакунин смаху написал слово
«Государь» мелкими буквами. Он немедленно это слово испра-
вил, поверх мелких строчных букв выводя прописные буквы.
По каким мотивам он это делал—нас сейчас не интересует.
Факт тот, что он это 'ДЕЛАЛ,—а
при воспроизведе-
нии его рукописи эту особенность необходимо: сохранить.
Не сохранить ее—значит изменить характер текста его «Испо-
веди» царю. Д. Рязанов употребляет даже тот аргумент,
что-де эти обращения, которые будто бы у Бакунина напи-
саны не с прописных букв,. переписаны чиновником для
Николая прописными «с большим холопством», и Полонский
следовал не оригиналу Бакунина, где будто бы нет про-
писных букв, а копии, сделанной холопом для Николая I.
Лживость этого заявления очевидна.
Другую ошибку делает Д. Рязанов, когда пишет: «со-
здается впечатление, что Бакунин, исповедь которого про-
изводит и без того удручающее впечатление, нарочито изги-
бается в три погибели перед царственным мерзавцем».
«Создается впечатление»! Что ж делать, если Бакунин пи-
сал имдано так, что такое впечатление создавал. Разве наука,
когда задается целью дать совершенно точное воспроизве-
дение документа, занимается тем, что «подчищает» доку-
менты, чтобы изменить, ослабить или усилить «впечатление»,
вызываемое документом? Нет: наука этим не занимается.
И апеллировать к такому аргументу—значит стать на путь,
недопустимый для ученого. Вопрос разрешается не тем,
какое впечатление вызывает тот или иной способ написа-
ния слов, а тем, как они действительно, но не в фантазии
нашей, были написаны. А для этого достаточно обратиться
к оригиналу. И здесь спор разрешается фактами.
Предоставим теперь слово фактам до вопросу о воспро-
изведении текста «Исповеди» вообще.
*
*
*
Результат сличения первой страницы «Исповеди» с обоими
изданиями нам известен: 26 отклонений от оригинала. На
второй странице мы нашли их 37 (тридцать семь), на тре-
тьей странице—19 (девятнадцать), на четвертой—16 (шест-
надцать), на пятой—17 (семнадцать), на шестой—22 (два-
дцать два), на седьмой и восьмой—46 (сорок шесть), на
девятой—23 (двадцать три), на десятой—12 (двенадцать), на
, одиннадцатой—12, на двенадцатой—24, на тринадцатой—22
и т. д . До 24-й страницы включительно нами зафиксировано
четыреста сорок четыре (444) неточности и ошибки, имею-
щиеся в издании Д. Рязанова сравнительно с подлинным
бакунинским текстом и отсутствующие в издании Полонского.
Проделав труд по сличению 24 первых страниц «Испо-
веди» из общего числа 92 (по изданию Д. Рязанова) и обна-
ружив 444 ошибки и отклонения от оригинала, я счел до-
статочным для решения вопроса: действительно ли издание
'Д. Рязанова дает более точное воспроизведение
текста
«Исповеди».
Но у Меня явилось сомнение : а может быть такое изобилие
ошибок и погрешностей по какой-нибудь причине имеется
только на первых 24 страницах? Я решил продолжать про-
верку, но Не сплошь. Последней страницей по изданию
Д. Рязанова, которую я сличил, была 70-я. Я перебросил
10 страниц. 80-я страница имела 29 ошибок и погрешностей,
исправленных в моем издании. Я перебросил еще десять
страниц—на 91-й странице оказалось еще 22 ошибки и по-
грешности, исправленных в моем издании. Я перебросил еще
20 страниц—на 111-й странице «более точного» издания
Д. Рязанова я отметил 26 ошибок и погрешностей, исправ-
ленных в моем издании. Я перебросил еще 10 страниц,—и
на 121-й обнаружил 16 ошибок и погрешностей, имеющихся
в издании Д. Рязанова и исправленных в моем издании.
Наконец, видя достаточную убедительность проделанного на-
следования, я взял последнюю страницу «более точного» из-
дания Д. Рязанова,—на ней оказалось 23 ошибки и погреш-
ности, исправленных в моем издании.
Довольно ! На 29 страницах из 92 «точного издания» Д. Ря-
занова имеется 560 (пятьсот шестьдесят) ошибок, погреш-
ностей и других отклонений от оригинального бакунинского
текста, исправленных в моем издании. Это количество пре-
уменьшено, так как в виду обилия встречающихся обраще-
ний Бакунина к Николаю,—я с третьей страницы ориги-
нала прекратил отмечать эти отклонения рязановского текста
от подлинника. Для всего документа, более «точного», если
с помощью среднего вывести общее число ошибок, оно будет
подходить приблизительно к двум тысячам.
*
*
*
Обратимся теперь к самим погрешностям, ошибкам и от-
клонениям от текста. Каков их характер? В чем они заклю-
чаются? Начнем с знаков препинания. Поскольку мы говорим
о «точном воспроизведении текста», постольку не может быть
разговора о том, умел или не умел автор воспроизводимого
документа ставить значки препинания, делал он здесь ошибки
или не делал. Если редакция не ставит своей задачей «точ-
ное воспроизведение» текста, а хочет дать «читабельное.»,
исправленное, популярное издание документа, она в праве
производить и орфографические и стилистические исправле-
ния рукописи. Но такое издание не будет точным воспро-
изведением оригинала. Нас же интересует вопрос, соответ-
ствует или не соответствует истине утверждение Д. Рязанова,
будто первое издание документа и теперь еще дает «более
точное воспроизведение» подлинника. А более точное,-— это
означает более близкое к оригиналу. Несоответствие воспро-
изведенного текста оригиналу и в области знаков препинания
должно быть принято во внимание.
1. Знаки препинания. Что имеем мы в издании Д. Ряза-
нова? Знаки препинания рассыпаны там', где их нет в ори-
гинале, и, наоборот, они выброшены там, где они у Ба-
кунина имеются. Иногда в издании Д. Рязанова стоит точ-
ка, где у Бакунина; двоеточие, иногда появляется тире,
которого у Бакунина не было, и, наоборот, тире вычерки-
вается, хотя Бакунин его поставил. Точка, с запятой заме-
няется запятой и 'т. д . Если бы в этом была видна система,
т. е . если бы лицо, «выправлявшее» Бакунина, знало, чего
хотело,—оно должно было бы расставить знаки препинания
систематически, т. е. исправлять Бакунина во всех слу-
чаях, когда он либо не ставил знаков препинания там, где
они нужны, либо ставил их там, где они были излишни.
Но в том-то и дело, что никакой системы в расстановке нет,
иногда знаки препинания появляются, иногда их нет, хотя
конструкция ф|)азы требует знака, препинания, иногда знак
Препинания, поставленный Бакуниным не на месте, вычер-
кивается, иногда оставляется невычеркнутым. Здесь прихо-
дится сказать со всей решительностью: знаки препинания
в издании Д. Рязанова насыпаны случайно, без системы,
неряшливо. С этой стороны текст Бакунина оказывается ис-
порченным.
2. Буквы прописные и строчные. Относительно обращений
к царю мы уже говорили. Целый ряд. слов Бакунин писал
большими буквами. Это видно совершенно' отчетливо невоору-
женным глазом. Иногда он те же слова .писал маленькими.
Но каковы бы ошибки Бакунина ни были, «точное воспроиз-
ведение» рукописи требует, чтобы печатное издание (если
ставить себе задачу; «точного» воспроизведения) как можно
ближе подходило к оригиналу. Другими словами, издатель
рукописи не должен там, где Бакунин писал прописную
букву, ставить строчную, и наоборот. В издании Д. Рязанова
это делается постоянно.
8. Правописание и стиль. Бакунин плохо знал «тонкости»
русской грамматики. Иногда он ставил «ять», иногда ставил
«е». Точное воспроизведение рукописи требует, чтобы эти
черты его правописания были соблюдены. В издании Д. Ря-
занова в этом смысле полный хаос: мы видели, что на
первой же странице Бакунин писал «везде» через <сять»„
а наше «более точное» издание воспроизвело это слово через
«е». Бакунин писал «непослушанье», наше «точное» издание
воспроизводит «ненослушаніе»; у Бакунина «чтоб», у Ряза-
нова «чтобы»; Бакунин пишет «обхожденьем», Рязанов его
исправляет: «обхожденіем»; Бакунин пишет «Петро-Павлов-
ской», Рязанов воспроизводит «Петропавловской»; у Баку-
нина «ожиданьям», у Рязанова «ожиданіям»; Бакунин, равно
как и Николай, писал по-тогдашнему «истинна»—через два
«н»,—Рязанов воспроизводит слово через одно «н»—«истина»;
у Бакунина «с изумленьем», у Рязанова «с изумленіем»;
«пребыванье», конечно, превращено в «пребываніе»; Бакунин
по-тогдашнему пишет «воизимѣл, Рязанов выправляет «во-
зымѣл»; Бакунин не признавал иногда мягкого знака внутри
слова—Рязанов старательно с этой чертой Бакунина бо-
рется, поэтому бакунинское «надеятся» превращается в «на-
деяться»; у Бакунина «душею», «отщѳм»—у Рязанова «душою»,
«отцом»; Бакунин пишет несколько раз «от имяни»—его Ря-
занов исправляет «от имени», y Бакунина «однаго», «дру-
гаго», «болынаго», у Рязанова «одного», «другого», «боль-
шого»; «ухищренья» превращены в «ухищренія»; Бакунин
пишет «каюсь» с твердым знаком, Рязанову это нѳ нравится
и он воспроизводит «каюсь» с знаком мягким. Бакунин пишет
«опротивела» через «е», Д. Рязанов исправляет его ошибку,
меняя «ѳ» на «ять». Бакунин постоянно писал, за единствен-
ным, сколько я заметил, исключением, слово коммунизм че-
рез одно «м», Рязанов модернизирует документ, всюду одно
«м» заменяя двумя «м». Бакунин пишет «республиканцем»,
«республиканцев»—Рязанов исправляет «республиканцем»,
«республиканцев». У Бакунина «времяни»—у Рязанова «вре-
меня», у Бакунина «ѳелибъ»—у Рязанова «если бы».
Если Бакунин дважды напишет «мелким» через «ять»—
у Рязанова, тоже дважды «точно» воспроизведено «мелким»
через «е». Бакунин писал «Фробель» через смягченное «о»—
Рязайов пишет Фребель—«е». Бакунин напишет «прикор-
млен»—Рязанов исправит «прокормлен»; вместо «простаго»,
как у Бакунина, Рязанов производит «более близко к ори-
гиналу»—«простого»—через «о». Бакунин в слове «обернемся»
выбросит «мягкий знак»—Рязанов тщательно- его восстановит.
Бакунин по-своему напишет «привилигироваяный»—Рязанов
воспроизводит «привилегированный».
«Гниенья» у Бакунина превращено в «гниенія» у Рязанова.
«Сословье» у Бакунина—«сословіе» у Рязанова. Бакунин на-
пишет «с верьху»—Рязанов выбросит мягкий знак и «более
точно» воспроизведет «с верхр. «Мѣсяцов» Рязанов переде-
лает «мѣсяцев». Бакунин пишет «Белгия» без мягкого знака—
Рязанов «воспроизводит» «Бельгия» с оным знаком. Бакунин
пишет «раскрашивал» без «з»—Рязанов «з» обязательно по-
ставит На соответственное место, полагая, что это и будет
означать «более точное воспроизведение оригинала». Бакунин
пишет «Чарторижский» через- «и», Рязанов исправит в одном
месте «и» на «еры», а в других оставит «и». «Приверженцов»
он, конечно, переделает в «приверженцев».
Бакунин напишет Марает через одно «р», Рязанов поста-
вит еще одно «р», Бакунин напишет «Cavagnas», а Рязанов
исправит «Cavaignas».
Бакунин правильно пишет «Victor
Scbölcher», а редакция «Исторического архива», устанавли-
вающая более «точное воспроизведение» «Исповеди», у себя
напечатает несуществующее имя «Victor Schölöner», с боль-
шой изобразительностью поставив над несуществующим «о»
ударение.
Бакунин по-тогдашнему, по-старинному, пишет «Италі-
янца», а Рязанов выправит «Итальянца». Бакунин напишет
«изредко»,
Рязанов «исправит» «изредка». Бакунину нравит-
ся употреблять творительный падеж на «ю», и он пишет
«статистикою»—Рязанову более нравится «й», и он «воспро-
изводит» «статистикой».
Бакунин напишет «сверхъестественное»—Рязанов, разу-
меется, выправит «мягкий» знак и тем лишит бакунинскую,
транскрипцию характерной ее особенности.
«Обыкновѣнно» у Бакунина черев1 «ять»,—у Рязанова че-
рез «е». У - Бакунина «повеся» через «е»—у Рязанова через
«ять»; у Бакунина «находясь», «старались, готовясь» —у Ря-
занова «находясь», «старались», «готовясь»; у Бакунина «в По-
доли»—у Рязанова «в ІІодолии»; у Бакунина «земѣль»—у
Рязанова «земель».
Бакунин пишет «этѣ»—Рязанов «эти»;
Бакунин пишет «барикады» через одно «р», Рязанов ставит
еще одно «р». Бакунин пишет «Tiers» по-своему, а Рязанов
«...Thiers» по-своему. Бакунин пишет «изьяснял»—Рязанов
«изъяснял». Бакунин: «Кольна», Рязанов «Кельна»; Бакунин
пишет «емигрироватъ»—Рязанов воспроизводит более «точ-
но»—«эмигрировать». Бакунин пишет «сожиздется»—Рязанов
исправляет «созиждется». Бакунин пишет «Косут»—Рязанов
к имеющемуся «с» прибавляет еще одно «с»—«Коссут». Ба-
кунин пишет «эксентрического»—Рязанов вставляет на соот-
ветственное место букву «ц», модернизируя орфографию Ба-
кунина, ит. д., ит. д.
Такова одна часть отклонений от текста, наличность ко-
торых ни в коем случае не является доказательством того,
что именно текст, кишащий этими отклонениями, является
более точным воспроизведением оригинала сравнительно с
текстом, в котором эти отклонения исправлены.
4. Зачеркнутые слова. Бакунин некоторые написанные
слова, а иногда целую фразу, зачеркивал. Нет необходимости
доказывать, что если речь идет о «точном» воспроизведении
документа—эти зачеркивания должны быть в «точное» вос-
произведение внесены. В издании Д. Рязанова их пет. В из-
дании Полонского они имеются.
5. Копия его величества. Д . Рязанов писал о том, что
его издание было подготовлено до оригиналу и по копии,
которую читал Николай. Именно на, этой копии царь делал
свои пометки и надписи. По сверке оказалось, что в одних
случаях издание Рязанова воспроизводит пометки Николая,
но неверно, в других случаях не воспроизводит совсем. Ни-
колай делал следующие отметки на полях: значки нотабене,
вертикальную черту около некоторых строк; подчеркивал не-
которые строки внизу горизонтальными чертами. Ставил иног-
да знаки восклицания. В издании Рязанова иногда слова,
отмеченные Николаем сбоку с низу, воспроизведены почему-
то разрядкой,—иногда
отметки не воспроизведены совсем.
Нотабене Николая в ряде случаев не воспроизведены. Воскли-
цания—также. Замечания Николаи воспроизведены внизу,
в подстрочных примечаниях. В издании Полонского воспро-
изведены все пометки Николая, и не в подстрочных приме-
чаниях, а
:
на полях, на соответственных местах, с соблюде-
нием вертикальных и горизонтальных подчеркиваний. Какое
из изданий оказывается «ближе к подлиннику», пусть судит
научная критика. В резолюциях Николая, в издании Ряза-
нова, имеются кроме того грубые неправильности в воспро-
изведении. Здесь уместно поставить вопрос о некоторых
«странных совпадениях».
6. Странные совпадения. Не удовлетворившись произве-
денной сверкой оригинала «Исповеди» с тем фантастическим
текстом, который был сдан в набор Д. Рязановым, я решил
сверить его с тем текстом, который был приготовлен для
царя, по слову Д. Рязанова, «копиистом его величества».
Сличение обнаружило следующий результат.
Бакунин, как мы уже знаем, плохо знавший тогдашнюю
орфографию, писал «везли» через «ять». «Копиист его вели-
чества» исправляет «ять» на «е». В издании Д. Рязанова—
странное совпадение—также «е». Бакунин пишет непослу-
шание, наказанье, обхожденье, ожиданье. «Копиист его ве-
Лйчества», недовольный стилем Бакунина, указанные слова
выправляет, превращая их в церковно-казарменно-благовос-
питанные «непослушаніе», «наказаніе», «обхождѳніе», «ожи-
даю е; в издании Д. Рязанова—опять странное совпа-
дение—все эти слова имеются в той транскрипции, какую
им придал «копиист его величества». ;Меня заинтересовало
происхождение многочисленных запятых, рассыпанных в бо-
лее «точном» издании как попало. Бакунин игнорировал за-
пятые— «кодиист его величества» старательно их расставлял.
Все на той же первой странице оригинала мы имеем их после
слов «преступлений», «надежды», «себе», «того», «чашу», «об-
хожденьем». В издании Д. Рязанова—опять странное совпа-
дение—все эти запятые, изображенные «копиистом его вели-
чества», воспроизведены с пунктуальностью исключительной.
Бакунин писал «Петро-Павловской» как два слова, с тире и
с больших букв—«копиист его величества» пишет одно слово.
В тексте Д. Рязанова—странное совпадение—одно слово—•
версия «копииста, его величества» «предпочтена» версии самого
Бакунина. Бакунин, как мы знаем, писал слово, «истинна»
через два «н». «Копиист его величества» предпочитал писать
это слово с одним «и». Более точный текст Д. Рязанова,
разумеется, воспроизводит транскрипцию «копииста его вели-
чества». Бакунин, как мы знаем, вместо «имени», «именно»
писал «имяни», «имянно». Копиист его величества .писал
«имени», «именно». Издание Д. Рязанова,—странное совпаде-
ние!—воспротводдт
транскрипцию «копииста его величе-
ства». Если Бакунин пишет слово «обыкновенно» через
«ять»—копиист его величества» заботливо переправит «ять»
на «е». Издание Д. Рязанова, конечно, с «копиистом его вели-
чества» против Бакунина. Бакунин налишет слово «эти» с
«ять» на конце, копиист, вероятно гордившийся своей грамот-
ностью, разумеется, уберет «ять» и поставит вместо него «и».
Надо ли говорить, что издание Д. Рязанова рабски после-
дует за «копиистом1 ©го величества»?
Эти «совпадения» проходят по изданию Д. Рязанова гу-
стыми рядами. Более «точное» издание оказывается более
близким копии, сделанной «копиистом его величества»,
чем
оригиналу, написанному Бакуниным.
Мало этого. Более «точный» текст следует также генерал-
лейтенанту Дубельту. Последний по «долгу службы» «при-
крывал» орфографические грешки своего повелителя: Ни-
колай I (русскую грамоту знал плоховато. Несильный в пра-
вописании, царь в резолюции своей напишет «грех» через
«е». Жандарм Дубельт, заверяя тут же рядом каллиграфи-
чески переписанную резолюцию Николая, воспроизводит
«грех» через «ять». В издании Д. Рязанова:—странное совпа-
дение!—воспроизведен не малограмотный текст Николая, а
исправленный текст Дубельта. Николай пишет слово «Испо-
ведь» через «е», опять погрешая против тогдашней грам-
матики. Дубельт почтительнейше исправит «е» на «ять».
Издание Д. Рязанова—странное совпадение!—покорно сле-
дует за Дубельтом. На последней странице «Исповеди», в
заключительной резолюции Николай напишет «отцем», а Ду-
бельт исправит «отцом»; издание Д. Рязанова, разумеется,
воспроизведет не текст Николая, а текст Дубельта.
Так вот какие «странные совпадения» находим мы в изда-
нии, которое по авторитетному и категорическому заявлению
Д. Рязанова «и теперь еще дает более точное воспроизве-
дение текста «Исповеди».
В дополнение приведу еще пример, который покажет,
как опасно доверяться этому «более точному» изданию жури.
«Исторический архив».
Бакунин рассказывал о «Славянской Лине». В издании
Д. Рязанова «Славянская Липа» во всех случаях превращена
в «Славянскую Лигу». «Лига», никогда не существовавшая,
«вошла в оборот»! Ю. М . Стѳклов и в первом издании пер-
вого тома своей работы о Бакунине, вышедшем в 1920 г.,
и во втором издании, вышедшем в 1926 г., не только упо-
минает об этой «Лиге», но обстоятельно рассказывает о ее
направлении, характере деятельности и т. д., хотя в моем
Издании «Исповеди» 1923 г., которое Д. Рязанов с необычай-
ной ученостью считает менее точным, была выястна эта
ошибка и восстановлено правильное наименование: «Славян-
скал Липа». И только после того как в декабре 1926 г.
(а не в августе, как—опять-таки по ошибке—пишет Д. Ря-
занов) я эту ошибку самому 10. Стѳклову указал,—он в
в .последнем томе своей работы, на стр. 468, поместил сле-
дующее краткое, но выразительное примечание:
«Стр. 338 и 351. Исправить опечатку. Сказано: «Славян-
ская Лига»; надо читать «Славянская Липа».
Никакого комментария здесь не требуется.
7. Стиль и правописание. Отсюда делается явной еще
одна ошибка Д. Рязанова, обвиняющего меня в непонимании
разницы между «стилем» письма и «правописанием». В из-
дании Д. Рязанова извращен бакунинский подлинник, но
извращен в том именно смысле, что оказалось искаженным
«представление о подлинном бакунинском стиле». О, разу-
меется, стиль не «орфография» и не «правописание». Но когда
слово «италіянцы» изменяется на «итальянцы», «сверьху» на
«сверху», «воизимел» на «возымел», «чтоб» на «чтобы», «каюсь»
на «каюсь», когда, одним словом, модернизируется
тран-
скрипция слов, а не только меняется «правописание», тогда
можно говорить о том, что «подлинный бакунинский стиль»
оказывается извращенным. Изменено не только «правописа-
ние»—искажен характер бакунинского языка, его общий
дух, его отличительные особенности. Он модернизирован,
приглажен, выутюжен, причесан, в то самое время, когда
Д. Рязанов утверждает, что это искаженное издание «И ТЕ-
ПЕРЬ ЕЩЕ ДАЕТ БОЛЕЕ ТОЧНОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ
ТЕКСТА «ИСПОВЕДИ».
8. О типографских ошибках. В моем издании есть 'не-
сколько ошибок, вернее—опечаток. Их немного—избегнуть
их было невозможно. Так, например, на первой же строке,
после слов «ваше императорское величество» появляется вос-
клицательный знак. Его нет в оригинале. Его нет в списке,
сделанном «копиистом его величества». Его нет и в издании
Д. Рязанова. Откуда он появился? Он появился после того,
как была подписана последняя, чуть ли не шестая коррек-
тура к печати. Эта ошибка замечена и оговорена в списке
іамеченных опечаток, помещенном в конце книги. Остались
и незамеченными некоторые опечатки. Иногда у меня про-
пущена занятая. Однажды буква «о» в слове «большая» по-
лучает удвоение, которого нет в оригинале. Бакунин напи-
сал «острамлены»—у меня «осрамлены». Найдутся, вероятно,
еще несколько опечаток и неточностей, без которых не су-
ществует, или почти не существует книги, выполненной
с помощью набора. Насколько трудно обойтись без опеча-
ток или ошибок зрения, станет видно, если мы обратимся
к брошюре Д. Рязанова.
Вот что читаем мы на стр. 12 его брошюры:
«Бакунин дважды упоминает о «Merruau»—пишет Д. Ря-
занов. Копиист прочитал «Mercuran». В первом издании «из
рук вон плохой» «Исповеди» напечатано «Merrucan», в новом
издании нашего «ученого исследователя»—странное совпаде-
ние!- — тоже «Merrucan».
Можно с помощью каких угодно точных инструментов
искать в моей книге имя—«Merrucan»,
которое приводит
Д. Рязанов, этого имени у меня нет совсем. В четырех
строчках, предназначенных для того, чтобы заклеймить мою
ошибку, Д. Рязанов сам ошибается дважды. Больше того:
не только в моем издании нет имени «Merrucan», этого имени
нет и в его издании, ибо в обоих изданиях напечатано:
«Merrucan».
Это очевидная ошибка. Но вот об этом-то я и говорю:
не ошибается только тот, кто ничего ыѳ делает, или тот, за
кого другие делают. Но и этот последний случай не стра-
хует от ошибок.
Это происшествие должно показать, что к ошибкам—в
особенности мелким—следует относиться так, как они того
заслуживают: ими нельзя пользоваться как показателями
невежества, недобросовестности и т. п . Потому что тот, кто
станет в этих целях такими ошибками пользоваться, в первую
же очередь сам пострадает от такого метода : первые яге ошиб-
ки, которые без труда могут быть найдены в работах любого
такого обвинителя, послужат ©го собственным обвинением.
В этом1 смысле здесь вполне применимо евангельское изре-
чение: поднявший меч—от меча погибнет. Плохо, разумеется,
то, что «меч»—в полном смысле слова такой, за который
хвататься не следует.
9. 'Еще о «совпадениях». Д . Рязанов привел в своей бро-
шюре несколько «совпадений», которые он считает «стран-
ными». Странного в них, однако, нет ничего. 'Во всяком
случае в них не более «странного», чем в тех совпадениях,
которые мною были выше приведены. В основу экземпляра
для набора второго издания «Исповеди» было положено пер-
вое, «из рук вон плохое» издание Д. Рязанова. Но преоюде
чем посылать его в набор,—в, экземпляр были внесены все
те исправления, которые были перечислены мною выше. Вне-
сением исправлений «из1 рук вон плохое издание» Д. Ряза-
нова было приведено в состояние, годное для набора. Кроме
того в него были перенесены все пометки Николая I, сде-
ланные на копии. Корректуры нового издания держались
с оригиналом в помещении архива, во-первых, специально
для этого приглашенным архивным работником, а затем самим
мною. Одним словом, были соблюдены буквально ВСЕ, под-
черкиваю ВСЕ, требования, которые предъявляются научным
Iвоспроизведением текста. И все-таки—оказались ошибки,
Правда, мелкие, которые и в сравнение не могут итги с
ошибками, допущенными Рязановым, происшедшие от кор-
ректорского недосмотра, от корректорского утомления, от
небрежности и от неизбежных опечаток, которые иногда
появляются (это известно всякому, автору) во время последней
правки и остаются незамеченными, так как листы после этой
. правки идут в печать. Именно таким путем появился воскли-
цательный знак на первой странице «Исповеди». Все это
необходимо иметь в виду, раз- заходит речь об «опечатках».
Д. Рязанову все это, разумеется, известно. Но зная это,
он не мог отказать себе в удовольствии, собрав несколько
опечаток, сконцентрировать их в одном месте с целью со-
здать впечатление,
которое ему, отнюдь, не в интересах
науки, было Необходимо. Именно таковы и Минутоли, и
Шнейде, и Дюпра: эти имена оказались невьтравленными.
Это погрешность,, которую, разумеется, нельзя отрицать. Но
ведь рядом о Дюпра, которого ставит мне в такую жестокую
3 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. I
вину Д. Рязанов, имеется у меня Шольхер, который в его
издании оказался Шелонером. Почему Д. Рязанов ничего нѳ-
сказал об этой ошибке? А ведь это имя—Шелонер—гораздо
резче отличается от Шольхера, чем «Dupart» от «Duprat».
В последнем случае даже зрительно трудно иногда открыты-
ошибку. Недосмотром является и «Cyprica Robert». Разу-
меется—недосмотр, и здесь ничего не поделаешь ! Но ведь
он имеется также» в. издании Д. Рязанова. Сверх меры стро-
гий к чужим промахам наш «непогрешимый ученый» без
меры снисходителен к себе: это «явная опечатка», пишет од
про «Сургісо», имеющееся в его издании. При этом он язви-
тельно упрекает меня в следовании «копиисту его величе-
ства». После «странных совпадений» в издании Д. Рязанова,
с «копистом его величества» и даже с ген .- лейтенантом Ду-
бельтом, этот упрек в устах Д. Рязанова звучит особенно-
пикантно.
Отмечу также несколько «странных совпадений», открытых
ЕМ в примечаниях к «Исповеди». Он приводит одно из при-
мечаний целиком. Остальные же опускает, скрывая их от
читателя. Я эти опущенные Д. Рязановым примечания восста-
навливаю буквально:
>
1. «В оригинале пропущено слово «года».
2. «Т. е . Силезии».
1. «Конец первой тетради оригинала в пять писчих
листов (или 20 страниц)».
4. «Повидимому описка: следует читать—из Бельгии».
б. «Т. е . мадьярами».
6. «Т. е . Кошуте».
7. «Конец второй тетради оригинала в шесть писчих ли-
стов (или 24 страницы; лл. 1—20; 21—44)».
8. «Т. е . Будапешт».
9. «Конец третьей тетради оригинала в пять' писчих
листов (или 20 страниц; лл. 25—64)».
10. «Конец четвертой тетради оригинала в шесть пис-
чих листов (или 24 страницы •:і$іл. 65—88)».
Таков текст этих «примечаний», которые, будучи пере-
несены в мое издание из первого, заставляют Д. Рязанова
восклицать о «странных совпадениях». Надо ли доказывать,
.ч то эти текстологические указания не могли быть нежу вне-
сенными. Не мог же я не упомянуть о том, что в известных
местах заканчивалась одна тетрадь, или начиналась другая,
что «Пест»—это Будапешт, что слово «года» в оригинале
пропущено, что «ІНлезия»—означает «Силезия» и т. д. Ко-
нечно, я мог написать другими словами, иначе и т. д.
Но ведь в этом последнем случае Д. Рязанов о таким же
основанием обвинял бы меня в том, что я, «украв» у neço при-
мечания, умышленно изменил их текст, чтобы скрыть по-
кражу; ведь примечания в моем издании неизбежно должны
были стоять на тех же самых местах, что и у него.
В издании Д. Рязанова 30 примечаний к «Исповеди»;
из них в мое издание перенесены перечисленные выпіе и
написаны еще двадцать шесть.
Комментировать приведенное выше нет необходимости.
Факты говорят сами за себя. Они наглядно показывают «уро-
вень научной и литературной этики» Д. Рязанова.
Возвращаясь к настоящему тому, считаю долгом при-
нести здесь свою благодарность народному комиссариату по
просвещению, дважды (в 1925 и 1927 гг.) доставившему
мне возможность произвести заграничные архивные разы-
скания, и коллегии Центроархива, открывшей мне доступ
к документам архивов б.б. III отделения и Министерства
иностранных дел. Не могу не упомянуть также о пред-
упредительности и содействии, какие встретил я со стороны
директора Государственного архива в Дрездене, директора
Государственного архива в Вене и директора Военного архива
в Праге. Наконец вряд ли я смог бы успешно закончить
свою работу, если бы но встретил помощи со стороны т. Курта
Керотена (Dr. Kurt Kersten) в Берлине и в особенности
г. Е . Ранфта (Dr. Ernst Ranft) в Дрездене, П. Богатырева
в Праге и т. Блуменфельда, советника нашего полпредства
в Вене. Указанным лицам—моя горячая признательность.
Зяч. Полонскгщ.
%
ярш
у,
"
у"
• л;..
•V ,-ЩЧУ 'У,' іШ'•);!•'
г-1
-
Я-УД ЧУУУЧ ДУчуД уДуЩууу ЧЩЯуД ууу
Дячшч'
-
. ...
-
•-
Ши
-
"
-
-,
-Г
.
•
/луЧЧ;,,У
Ѵѵ; у;.
TSE'. >4уЯ" AlѴУЧЧУ t
Г; Vti
iL -Ml
•
'
'ч
;•
f yyyy дщш Чу/уул; •
;'uJ'>f
о,<л»,( rif
>:У ••••„ :: :УУ i.
гуУууо, AL .4
;Li: О4: .:
.
у;;.!г у ; уу
-
...
Дя^у-ч <<)/;?.'
чгууу
"'
уучу
АЧЧ:/: у У ,уУу
'-А -- учу мД; уДуу 'у ..ч/дущ^
Li
'
••• чч '.г
у.чтуу ,
.-Ж у .ч-чуд. у чуу
"Д •.••':'•••'.;•
Ч'УууЛУ•.
У:Уу:.
:УЧУ У, ;У-ЩУ;УЧУ'",
у'у;Ууу;•.пД
Ч
ч f уЯ •уубу.учѵ«
•
ДдД; :
*4
у*
г
еЛ-у—c/ft
аЛиу^
^Л/ fi.
*
«г арл
Л-лАгуул** ».І „4L.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ
КРЕПОСТЬ КЕНИГШТЕЙН
1. Арест M. Бакунина и первые допросы
1. Арест
^Господину генерал-майору фон Шульц, коменданту столицы
Дрезден
Получено 10/5 1849 г. вечером.
Министерству внутренних дел препровождается Военным министерством с
приложениями и списком 11/5 утром. Фон Абендрот.
Из Альтенбурга я получил сегодня утром следующее
телеграфное сообщение:
Альтѳнбург, 10 ч. утра, 10 мая 1849 г.
Только что приведены саксонским жандармом из Хемни-
ца Гейбнер, член временного правительства, Бакунин, рус-
•ский, 2 неизвестных.
Что с ними делать?'*
Полковник Блюменталъ.
Я немедленно распорядился послать в Альтенбург за
-арестованными отряд из 1 сержанта и 6 стрелков, чтоб их
доставить в Дрезден через Лейпциг. Направляю сержанта
к вашему высокоблагородию и прошу ему выдать для меня
расписку в приеме от него арестантов. Дальнейшие рас-
поряжения предоставляю Господину министру внутренних
.дел.
Королевский окружной директор фон Бройзем1
2. Первые показания М. Бакунина
2
I
Дрезден, 14 мая 1849 г., 3% ч. пополудни.
(Тюрьма.Старого города).
Сегодня заключенный господин Михаил Бакунин был допрошен:
1. О его личности. Я родился в городе Торжке, Тверекои губ., в
'России в 1814 г. Мой отец умер год тему назад и был помещиком;
моя мать еще жива; не знаю, где она, так как давно не имею от'
нее известий. Принадлежу, к греко-кафолической церкви, получил вос-
питание в артиллерийском училище в Петербурге. С 1832 по 1834 г„-
служил в Петербурге в качестве артиллерийского офицера. В 1834 г.:
был уволен от службы по прощению.
Затем я частью проживал у моего отца в деревне, частью в Мо-
скве, как частный человек, п посвятил себя литературе, а также
перевел с немецкого и сдал в печать некоторые философские сочи-
нения. В 1840 г. отправился в Берлин и там изучал философию и
историю.
В 1841 г. прожил некоторое время (почти год) в Дрездене и там
занимался научными трудами; так, например, написал несколько статей
для «Ежегодников» Руге. 1842 г. прожил в разных местах Швейца-
рии (Цюрих, Женева) 3. Там на меня, как на коммуниста, донес рус-
скому правительству советник Блунчли в Цюрихе, и в доносе указал,
что я пишу сочинение о Польше, направленное против России. Тре-
бованию русского правительства вернуться в Петербург я не подчи-
нился и отправился в Бельгию, там прожил 4 месяца в качестве ли-
тератора и затем поехал в Париж, который я покинул лишь в 1847 г.
вследствие высылки, последовавшей по требованию русского правитель-
ства, которому подчинились Гизо и Дюшатель из-за моей речи, которую-
я публично произнес на одном собрании русских и поляков в целях
объединения польских и русских патриотов. Я отправился в Брюссель
и оттуда вернулся в Париж, когда вспыхнула февральская револю-
ция. Я, однако, вновь покинул Париж в апреле 1848 г.,
чтобы с
ббльшей частью там проживавших поляков отправиться в великое гер-
цогство Познанское. В Берлине, однако, господин президент полиции.
Минутоли мне воспрепятствовал ехать в Познань; лишь давши соот-
ветственное обещание, я получил разрешение прусского правительства -
отправиться в Бреславль. Это было в мае прошлого года. В конце
мая прошлого года открылся славянский конгресс в Праге, и я полу-
чил от председателя комиссии, графа Туна, приглашение приехать туда.
Я последовал этому зову и принимал участие в работах конгресса.
До этого времени я главным образом обращал свое внимание на объеди-
нение славянских и немецких борцов за свободу, дабы воспрепятствовать,
расовой борьбе, которой я опасался. Я по этому поводу написал спе-
циальную брошюру, появившуюся в Кётене. Издатель мне неизвестен.
После роспуска конгресса, последовавшего в июне прошлого года, я
вновь отправился в Бреславль, который я покинул в конце июля,
чтоб поехать в Берлин, где я и прожил до конца сентября 1848 г.
Там я больше всего общался с поляками, надеясь на движение в
интересах Польши, и состоял корреспондентом французских газет «Re-
forme» и «National». Вернувшись из Берлина в Бреславль, я там по-
лучил от прусского правительства распоряжение покинуть Пруссию.
Причины этого мне не были сообщены. После того как было отклонено
мое желание поселиться в Саксонии, я жил несколько месяцев в Кё-
тене и Дессау; в январе же с. г. отправился в Лейпцпг, так как
министр Оберлендер обещал в Саксонии покровительство всем выслан-
ным. В Лейпциге я прожил до конца марта с. г . и занимался там.
работой о России, задача каковой была выяснить положение в России.
В начале апреля с. г. я прибыл в Дрезден и здесь проживал по сей
день.
В Лейпциге и Дрездене я жил без документов на право житель-
ства. Прошу мне разрешить не указывать места моего жительства,,
чтоб не компрометировать моих друзей.
Я не обладаю никаким собственным состоянием.
2. О его политической деятельности в Саксонии. Я отрицаю., ЧТОО
до дрезденского восстания я принимал какое-либо участие в саксон-
ских делах, t
Я не присоединился ни к какому политическому сообществу в ка-
честве члена его и не посещал никаких обществ, в том числе и Па-
триотического общества. Я только однажды высказался, возражая моему;
другу Иекелю из Лейпцига, сказавшему, что было бы хорошо произ-
нести речь на собрании Патриотического общества, с целью возбудить
среди немцев симпатии к славянам. Однако я не думаю, чтоб такая
речь была произнесена. Я, правда, знаю нескольких членов крайней
левой последнего саксонского народного представительства, но ближе)
знаком был только с Иекелем из Лейпцига и Бетхером из Хемница.
Я категорически отрицаю, что работал для водворения республикан-
ского образа правления в Саксонии, а также, что знал о каком-либо
заговоре для установления республики в Саксонии. Вся моя политича-
:
екая деятельность посвящена соглашению славянства с либералами Гер-
мании. Моя деятельность всецело выясняется из вышедших под моим
именем печатных произведений. Более широкой деятельности, чем там;
проявлено, я не развивал.
3. Об его участии в мятеже 3—9 мая и его деятельности при вре-
менном правительстве в особенности. Я собирался с проживавшим здесь
князем Гика из Молдавии в пятницу 4 мая покинуть Дрезден, чтоб от-
правиться в Швейцарию; князь же Гика хотел ехать в Мальту1.
Отправившись к знакомым, чтоб достать еще несколько денег на
дорогу, я встретил у ратуши советника Тодта, моего старого знакомого
еще с 1842 г.
Тодт мне сказал, что он хочет пройти в ратушу узнать, как обсто-
ят там дела.
Я обещал его там разыскать до окончании моих дел. Ни Тодт, на
мой взгляд, не имел никаких определенных целей, идя в ратушу, ни я.
Когда через несколько часов я пришел в ратушу, временное правитель-
ство уже было избрано. Из членов я ближе знал Тодта; Чирнера я ви-
дал 2 или 3 раза, с Гейбнером я вовсе не был знаком.
Меня, доводимому, присутствующие знали лучше, чем я их, и я 'там
пробыл некоторое время без всякого дела; вскоре я удалился; князя
Гику я уже не нашел, поэтому я решил остаться в Дрездене. С этой ми-
нуты я неоднократно посещал ратушу, а с субботы до дня подавления
восстания оставался все время в ратуше. Оставался по просьбам Тодта
и Чирнера, так как они рассчитывали меая использовать, как бывшего
артиллерийского офицера. Я, однако, отрицаю мое личное участие в
битве. На мне лежал только высший надзор за боевыми припасами, пороховым
погребом и помещением временного правительства.
Я надзирал за выдачей пороха, находившегося в ратуше в количестве
15 —16 центнеров.
Я отрицаю мое участие в совещаниях временного' правительства, отрицаю
и участие в боевых операциях, отрицаю также, что устно или письменно воз-
буждал других к бою или поджогам, отрицаю в особенности всякую свою
личную вину в приказах о поджогах и грабежах и в баррикадных боях. Я огра-
ничивал свою деятельность в ратуше исключительно вышеуказанными пределами.
В среду в четвертом часу утра, после того как я обсудил с командующим
'Борном отступление наших через площадь Дипподьдисвальда, я йокинул Дрез-
ден с Гейбнером, кажется и с Борном и некоторыми другими, которых я не
зим, и поехал в Таранд, где мы встретились с Чирнером.
Намерение наше состояло в том, чтоб перевести временное правительство
в Фрейберг. Я поехал с Гейбнером в Фрейберг (куда девался Чирнер—не знаю)
m там лег спать в квартире Гейбнера. Когда я проснулся, Геибнер мне ска-
зал, что предполагают перебраться в Хемниц, так как тамошние граждане
заявили, что они будут бороться не на жизнь, а на смерть за имперскую кон-
ституцию и против пруссаков. В Хемнице нас схватили и доставили сюда
через Альтенбург и Лейпциг. Я отрицаю, что вместе с Гейбнером работал в
•Фрѳйберге и Хемнице в видах продолжения мятежа. Я не хотел бросать Гейб-
нера в нужде и предполагал отправиться в Швейцарию, как только смогу
расстаться с Гейбнером, не подвергаясь упреку в трусости.
В заключение допрашиваемый признал три приложенные к актам бумаги,
относящимися до его деятельности в ратуше, однако заявил, что не знает,
какими судьбами бумага, помеченная В ІІГ, попала в его карман s
.
В среду и четверг 2 и 3 мая, как уверяет допрашиваемый, он проживал в
Дрездене мирно, не принимая никакого участия ни в каком совещании или
собрании.
По прочтении подтверждено допрашиваемым М. Бакуниным.
Протокол закончен в
ч, Г. Гаммер. Михаил Бакунин.
II
Дрезден, 15 мая 1849 г. Эу2 ч. утра.
Тюрьма Старого города.
Сегодня допрошен заключенный Бакунин о том, в. каких отношениях он со-
стоял к бывшему депутату прусского национального собрания Дестеру.
Он показал: Я знаю Дестера с декабря 1847 г. Я с ним тогда познакомился
в Брюсселе. После, летом прошлого года, я ближе познакомился с Дестером
в Берлине. Наконец я разговаривал с Дестером, Вальдеком и некоторыми дру-
гими депутатами крайней левой прусского национального собрания, имен ко-
торых я не знаю, приблизительно месяц тому назад в Дрездене перед дрезден-
•ским мятежей, а во время его я не видел Дестера ни в Дрездене, ни в другом
месте.
Отрицаю, что переписывался с Дестером, отрицаю также, что действовал в
политическом отношении с Дестером заодно.
Я знаком с политической деятельностью Дестера лишь постольку, поскольку
юна известна публике, и поэтому не знаю, был ли Дестѳр незадолго до дрез-
денского мятежа в Дрездене.
По прочтении подтверждено.
Окончено в 93Д ч.
Михаил Бакунин.
III
Дрезден, 18 мая 1849 г. 6 ч. вечера.
Тюрьма Старого города.
Сегодня заключенному Бакунину предъявлены показания и результаты дру-
гих расследований по вопросу о присутствии поляков в помещении времен-
ного правительства.
Допрашиваемый теперь допускает, что два ему знакомые поляка одновремен-
но с ним пребывали в ратуше; однако категорически заявляет, что имен их
он называть не будет, не желая их компрометировать. Равно он не будет
в течение этого следствия называть имен и других своих знакомых.
По прочтении подтверждено.
Г. Гаммер, асессор.
М. Бакунин.
IV
Дрезден, 4 июня 1849 г. •
До затребованным сведениям. Сегодня заключенный Михаил Бакунин был
приведен без оков в заседание комиссии, и ему были предъявлены его пока-
зания, данные им 14, 15 и 18-го прошлого месяца. Бакунин подтвердил та-
ковые, сделав к ним следующие добавления:
1. Упомянутый издатель воззвания к славянам — книгопродавец Кейль в
Лейпциге; при этом он опознал печатный экземпляр воззвания к славянам
(Кётен 1848 г.), предъявленный ему.
2. Бывший министр Оберлендер передал ему, Бакунину, через члена палаты
Вегарна при посредстве кётеяского депутата Зандера, что к его пребыванию
в Саксонии препятствии не встречается и что по этому поводу подлежащие
полицейские власти получили соответственные инструкции.
3. Тодта встретил в пятницу 4 мая текущего года между 9 и 11 ч. утра—•
•точнее определить время он не может — не в ратуше, , а на Диппольдисваль-
довской площади.
4. Решение
остаться
в
Дрездене он, Бакунин, принял лишь в
субботу, 5-го прошлого месяца; в пятницу же он еще не решил, чтог
он предпримет.
По прочтении протокола содержание его признал правильным.
Михаил Бакунин.
Верно: Густав Гаммер, асессор, судья и протоколист 6.
V
• Дрезден, 12 июня 1849 г.
По затребованным сведениям. Сегодня был подвергнут допросу со-
гласно требований берлинского уголовного суда от 21 мая и 11 июня сего
года заключеншіый Михаил Бакунин, который показал, что он знает
доктора Дестера, тайного советника Вальдека, Рейхенбаха, Якоби и
Гекзамера, но отрицает всякое знакомство с Оомом, Браклавом и Юли-
усом Якобсеном. Познакомился он, по его словам, с Дестером в
конце 1847 г. в Брюсселе, с Вальдеком летом 1848 г. в ^Берлине, с.
Рейхенбахом и Якоби весной текущего года на предпарламентском
совещании в Франкфурте-на-Майне, а с Гекзамѳром летом 1849 г. в
Берлине.
С Якоби его впервые познакомил, при его проезде из Парижа через
Франкфурт, его друг, профессор Фохт из Гиссена, с которым он в
свою очередь познакомился в Париже. Таким же случайным было его
знакомство о профессором Рейхенбахом на майском празднике во Франк-
фурте. Своим знакомством с Дестером, Вальдеком и Гекзамером он
также обязан случайной встрече в гостинице. С названными лицами
он, по его словам, не находился ни в каких политических отношениях
и отрицает какую-либо корреспонденцию с ними; не получал он также
никаких печатных сообщений. Далее Бакунин заявил, что ему ничего
не было известно о замышлявшейся против Пруссии государственной
измене и что юн решительно отвергает какое-либо свое участие в
подобного рода предприятиях. По предъявлении ему письма, адресо-
ванного" на имя Людвига Шрека, си, правда, признал, что знает ад-
ресата Шрека и упомянутых в письме Шапека (купца из Линденау
под Лейпцигом), Вернера (содержателя гостиницы «Золотой Рог»
в
Лейпциге), Грюна (брата депутата второй палаты в Берлине), Линдера
и Вейсфлога (литератора из Лейпцига), но заметил при этом, что по-
знакомился он с ними в Лейпциге совершенно случайно, автора же
письма он совершенно ие знает и не имел с названными лицами никаких
политических отношений. Наконец Бакунин, хотя и признал, что на
пасхе этого года он два раза вечером встретился в гостинице Дауха
на Большой Брюдергассе с Вальдеком, Дестером и третьим прусским
депутатом, имя которого он, впрочем, не знает, в обществе нескольких;
депутатов крайней левой саксонской палаты, из коих он припоминает
лишь Иекеля и Бетхера, но что встречи эти носили чисто частный
характер дружественного общения; при этом допрашиваемый повторно
отвергал какую-либо совместную с ними политическую, революцион-
ную деятельность. В заключение, при более подробных расспросах,
допрашиваемый отзывается запамятованием каких-либо особых обстоя-
тельств, сопровождавших знакомство с Вальдеком, и отрицает тот факт,
что при его аресте у него отняли ручную гранату.
По прочтении протокола, содержание такового подтвердил
Михаил Бакунин.
Верно: Гаммер, судья и протоколист.
VI
Дрезден, 26 июня 1849 г.
Но затребованным сведениям. Сегодня, в месте пребывания комис-
сии, согласно отношению берлинского городского суда, допрошен был
заключенный г. Михаил Бакунин. Допрашиваемый остается при своем
прежнем показании, что при его аресте у него не было ручной гранаты,
но, правда, помнит, что граната была найдена у. арестованного случайно
вместе с ним и лично ему незнакомого человека. На дальнейший вопрос
о том, какой печатью он пользовался при своей переписке, Бакуниа
заявляет, что собственной печати он никогда не имел, а запечатывал
всегда своя письма чужими печатями, какие попадались под руку. По
прочтении протокола, содержание такового подтвердил.
Михаил Бакунин.
Верно: Т. Гаммер, судья и асессор7.
VII
Дрезден, 15 июня 1849 г.
Сегодня заключенный Бакунин в помещении комиссии был допрошен,
-согласно имеющемуся требованию судебных учреждений Франкенберга.
Допрашиваемый отрицает знакомство с фабрикантом по имени Карл
Фридрих Шмидт младший из Франкенберга и какую-либо связь с ним,
а также отрицает знакомство с пастором ЛёзерОм из Лихтенау около >
Франкенберга, равно и то, что два года тому назад довольно долго
проживал у последнего, и замечает, что 2, 3, 4 и 5 .лет тому «назад
он вовсе не находился в Германии, что он может всегда доказать; так
что тут вкралась какая-то ошибка.
По прочтении подтверждено.
М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер, асессор и протоколист 8.;
VIII
Дрезден, 7 июля 1849 г.
Сегодня заключенный Бакунин допрошен об его отношениях к Ва-
силию фон Гика.
Ои показал: С Василием Гика, про которого я думал, что он
князь, я познакомился только здесь в Дрездене, через одного при-
ятеля, Юлия Андржейковича, о котором я ничего не скажу, кроме
того, что с ним я познакомился раньше, в Париже. Ничего не імогу.
также сообщить о целях, пребывания Гики. Думаю, что он хотел здесь
дождаться своей жены. Я настаиваю на своем показании о том, что
я поручил Гикѳ взять с собою мои вещи, упакованные в маленьком
сундуке, так как я хотел сопровождать Гику в его путешествии до
Швейцарии. В последнее время сказанный сундук находился у Юлия
Андржейковича, у которого я проживал в последние дни дрезденского
восстания. Андржейкович жил в доме на углу Почтовой площади и
Ostia Allee у одного ресторатора.
По прочтении подтверждено.
Михаил
Бакунин.
Верно: Г. Гаммер, асессор и судья9.
IX
' Дрезден, 11 июля 1849 г..
По затребованным сведениям. Сегодня в месте пребывания коуисстц
согласно! отношению берлинского городского суда от 6 июля с. г ., доп-
рошен заключенный господин Михаил Бакунин. Он показывает: В Ке-
тене я прожил последнюю четверть 1848 г. и квартировал там y,
придворного пекаря, фамилию которого я не припомню; в Потсдаме я
никогда не бывал, Берлина! в этом году я не посещал, также не бьіл
я в Бернау. Господина Дортена я не знаю. По поводу моего знаком-
ства с Дестером и Вальдеком ссылаюсь на свои прежние показания.
Только фон Эссебека я когда. -то видал в какой-то берлинской кофейнѳя
точно времени не припомню; его мне показал один мой знакомый, воз-
можно, что с фон Эссебеком я тогда и перебросился несколькими сло-
вами, но теперь об этом не помню. Я отрицаю, что стоял в какой-либо
связи о фон Эссебеком. Здешние купцы Иосиф Оом и Юлиус Якобсен.
мне совершенно неизвестны.
По прочтении протокола, содержание такового подтвердил.
Михаил
Бакунин.
Верно: Г. Іаммер, асессор и судья 10
X
Дрезден, 28 июля 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии последним допрошен заключенный
господин Михаил Бакунин по поводу показаний городского советника
Пфотенгауера.
Он показал: Я не хочу прямо отрицать сказанного происшествия,,
но я о нем сейчас не помню, равно и не знаю ^городского советника
Пфотенгауера; возможно, что я вспомнил бы его, если б он был мне
предъявлен и изложил бы мне точнее подробности события.
По прочтении подтверждено.
,
.
Михаил Бакунин.
Верно: Ту став Гаммер, судья и протоколист п
.
XI
Дрезден, 31 июля 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии, после ухода Гейнце, заключенному
господину Михаилу Бакунину была дана очная ставка с господином.
Пфотенгауером. После того как предварительно было предъявлено по-
казание господина бюргермейстера Пфотенгауѳра о том, что 6 мая с. г .
до полудня, когда он из так называемого зала конференций вышел в
зал заседаний Совета, Бакунин, выйдя из комнаты временного прави-
тельства без сюртука, вывел его за дверь, схватив за шиворот. Господин
Бакунин теперь вполне допускает возможность предъявленного ему факта,,
хотя он и не припоминает ни личности господина Пфотенгауера, ни
его появления в зале заседаний 6 мая с. г . ; притом он вполне при-
соединяется к тому, что Дрезденский городской совет в то время был
лишен всякого авторитета и власти, так как всякое вмешательство,
городского совета в дела, каждый раз отклонялось.
По прочтении подтверждено.
М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.,
XII
Крепость Кенигштейн, 19 сентября 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии допрошен заключенный господин Ми-
хаил Бакунин.
i
О его поведении во время его пребывания
в этом году в Лейпциге и
'Дрездене до майской революции.
Он показал: В январе с. г., как я уже и раньше показал, я поехал
из Кётена в Лейпциг, чтобы дать там перевести на польский язык
мое воззвание к славянам (Кётен, изд. автора), пущенное в продажу
у Кейля. Хотя я и знаю польский язык, однако недостаточно, чтоб
самому сделать перевод, предназначенный для печати. Это воззвание
к славянам было переведено на польский язык проживавшим тогда
в Дрездене Юлием Андржейковичем, на этом языке отпечатано и пущено
в продажу у книготорговца Кейля в Лейпциге.
Я в Лейпциге занимался главным образом литературной работой,
в интересах славянства, начал предназначенное к печати в газете «Сла-
вянская липа» (Прага, редактор Сабина) письмо в защиту моей брошю-
ры «Воззвание к славянам», однако его не окончил и потому не пустил
в иечать; до нее я подготовлял более крупное сочинение о политическом,
положении России, однако очень мало в нем подвинулся и из него
ничего не опубликовал. Категорически отрицаю, что принадлежал в
бытность в Лейпциге к какой-либо политической партии, преследовав-
шей саксонские интересы, а равно, что посещал в качестве члена
таковой ее собрания или работал в ее интересах. Я вообще не принад-
лежал ни к какому политическому клубу в Германии, потому что на-
интересовался частными делами Германии, а также потому, что
в-
качестве русского я не мог бы пользоваться особым доверием, осо-
бенно с тех пор, как летом прошлого года «Новая рейнская газета»
(Кельн, редактор Маркс) напечатала статью из Парижа, правда, по-
том опровергнутую, согласно которой известная под именем Жорж Занд
парижская писательница Дюдеван имела будто бы в своем распоряже*
нии письмо, доказывающее, что я шпион, купленный и оплачиваемый
русским правительством.
За мое пребывание в Германии я посетил лишь летом прошлого
года одно единственное собрание демократической партии в Бреславлеі
и там произнес речь в целях защиты славянской расы и в особенности
для опровержения утверждаемой писателем Бертольдом Ауербахом ди-
леммы между немцами и славянами, из которой вытекало, что между;
этими двумя расами возможна и полезна только борьба, а отнюдь нѳ
единение; победило тогда воззрение Ауербаха. Вообще целью моего
пребывания в Северной Германии было в сущности быть возможно ближе
к театру славянских дел и боев, так как я определенно опасался
тогда расовой борьбы славян под русским знаменем против немцев,
борьбы, которая, конечно, не послужила бы к благу цивилизации. В
Лейпциге я сперва проживал у ресторатора Вернера («Золотой пе-
тух») на улице Гейне, затем у книгопродавца Шрека.
К моим ближайшим знакомым там причисляю немногих: из них здесь
назову книгопродавца Шрека, профессора Гассенштейяа и бывшего куп-
ца Шапека, жившего около Лейпцига в селе, название которого я забыл;
с ними я познакомился в «Золотом петухе»,
в ресторане которого
некоторые члены Лейпцигского патриотического общества имели обык-
новение собираться по вечерам для дружеской беседы. Здесь же я
познакомился с Иекелем. Все названные лица принадлежали к демокра-
тической партии, однако мне неизвестно, чтоб они предпринимали какие-
либо практические шаги для введения в Саксонии или Германии како-
го-либо образа правления иного, чем существующий. Во всяком случае,
что касается меня лично, я совершенно отрицаю какое-либо участие
в совместных с ними действиях для достижения определенной цели
или в определенном направлении. Мое отношение к поименованным ли-
цам было исключительно приятельское. Я в Лейпциге жил очень уеди-
ненно и не посещал общественных мест; лишь на двух балах, которые
давало Патриотическое общество, и присутствовал в качестве гостя
книгопродавца- Шрека. Оба бала были публичные.
Средства к жизни получаю благодаря поддержке моих друзей, так
как не обладаю никаким состоянием, а моя писательская деятельность
дает мне очень мало. Я отказываюсь, однако, назвать имена этих дру-
зей, чтоб их не подвести, что могло бы случиться.
Ни в Лейпциге, ни позднее в Дрездене я о своем пребывании мест-
ной полиции не заявлял.
В Лейпциге я этого не сделал, так как мне сказали, что тамошний
уголовный суд намеревается, по требованию австрийского правительства,
начать следствие по поводу моего воззвания к славянам; в Дрездене я
сперва хотел переговорить с Тодтом о том, следует ли мне заявиться, но
этого я не сделал по совету моих дрезденских друзей—назову тут Люд-
вига Виггига,—h полиции я о моем местопребывании не заявлял.
Я покинул Лейпциг, не имея к этому существенного повода. Пожалуй,
на моё решение повлияла возможность угрожавшего мне уголовного след-
ствия, большая близость Дрездена к Богемии и желание повидать зна-
комых—я назову здесь Юлия Лндржейковича и графиню Чесновскую;
последняя была лишь салонной знакомой.
В Дрезден я прибыл в начале марта с. г . и там сперва прожил не-
сколько дпей на квартире редактора Людвига Виттига, затем у польского
эмигранта Дембиисісого, который здесь давал уроки языков и имел доку-
мент на право жительства, далее у заведующего музыкальной частью
Рекеля, затем у кандидата прав Наумана (в Фридрихштрассе) и, наконец,
у Юлия Лндржейковича, па Цпингерштрассе.
Я допускаю, что я так часто менял квартиру, во избежание полицей-
ского наблюдения и вследствие опасения высылки из Саксонии, так как
я не знал настроения тогдашнего министерства.
Я в Дрездене не имел случая практически работать для цели, поста-
вленной мною в жизни,—для интересов славян, и лишь по случаю имев-
шего место в Дрездене в апреле общего собрания Патриотического общества
я попросил Иекеля, Рёкеля и Шрека предложить Патриотическому обще-
ству выпустить обращение к славянам, в котором бы были высказаны
симпатии Патриотического общества к ним. Такое предложение было
внесено, и, как мне сказали, тгРк как сам я не присутствовал, оно было
принято. Однако мне неизвестно, чтоб такое обращение было обна-
родовано.
В Дрездене я часто встречался с поляками Дембинским, Крыжанов-
ским, Гельтманом (польский эмигрант), Юлием Андржейковичем из Литвы,
Гикой из Валахии, Людвигом Виттигом, заведующим музыкальной частью
Рёкелем, капельмейстером Вагнером, депутатами ландтага Иекелем из
Лейпцига и Бетхером из Хемница
С Чирнером я до дрезденского восстания был знаком лишь поверх-
ностно, мы только сделали визиты друг другу, а раньше никогда не вела
бесед между собою.
Тодта я увидал в первый раз за все время моего пребывания в
Дрездене и заговорил с ним лишь в тот день, когда было избрано вре-
менное правительство.
Гейбнера я до существования временного правительства вовсе не знал.
Дембинский, Крыжановслшй (также именовавшийся Бутилье) и Гельтман
были моими старыми знакомыми, с которыми я познакомился еще в Пари-
же; Юлия Лндржейковича я знал тоже с Парижа. С Гикой я познако-
мился здесь в Дрездене через Аидржейковича. О том, как я познако-
мился с Людвигом Виттигом, я уже сказал.
С Рёкелем я познакомился через Виттига, а с Вагнером через
Рекеля. Иекеля я знал с Лейпцига, а с Бетхером познакомился через
Иекеля.
Все означенные знакомые, за исключением Иекеля, посещали меня
на моей квартире, и я отвечал на их визиты, а также несколько раз
навещал Иекеля на его квартире.
4 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
С Крыжаловскям ц Гельтманом я главным образом беседовал о
славянских делах и стремился побороть их польские предрассудки про-
тив славян.
Гика меня интересовал, поскольку от него я мог разузнать о по-
ложении в Молдавии и Валахии. В политической связи я, однако, с
Гикой не находился.
Юлий Андржейковйч был по существу согласен с моим политическим
мировоззрением и был моим старым и интимным другом.
Я уже высказался о моем отношении к Виттигу, а также и об от-
ношении моем к Рёкелю.
Что касается Вагнера, я сразу признал в нем фантазера, и хотя
с ним беседовал много о политике, но никогда с ним не связывался для
совместных действий.
Ни Иекель, ни Рёкель не преследовали общих со мной практических
целей, хотя часто со мной беседовали о политике. Я вообще отрицаю
свою принадлежность к какой-либо дрезденской, саксонской или немецкой
революционной или демократически ' радикальной фракции ; как я уже
сказал, я не занимался такими частными вопросами, и все время имел
перед собой лишь вышеописанный план.
Бакунину было сообщено, что, по имеющемуся показанию, в доме
Наумана, в котором он жил, часто, а перед восстанием почти ежедневно,
собирались таинственным образом лица мужского пола числом от 20 до
30 и часто засиживались до ночи. На это допрашиваемый отверг всякое
участие с своей стороны в таких собраниях и заявил, что ничего не
знает о таких сборищах.
К этому он добавляет, что он решительно возражает против заявле-
ния, что в его присутствии, в доме Наумана, происходили такие собра-
ния, так как число друзей, собиравшихся в его квартире, никогда не
превышало 5, они никогда не оставались до ночи, и никогда не прини-
малось мер вроде опускания занавесов и т. п .
На предъявленное показание от 11 июня 1849 об его пребывании
и поведения в квартире Гики Бакунин заявляет, что эти показания
вполне соответствуют истине и замечает, что Гика, чтоб скрыть имя
его, Бакунина, зная, что он, Бакунин, живет инкогнито, выдавал его
за английское духовное лицо; что же касается его неоднократных посе-
щений Гики, то они отнюдь не имели политического характера, тем
более, что он абсолютно ничего не знает о какой-либо политической
миссии Гики. Он, как раньше уже показывал, собирался вместе с Гикой
и Андржейковичей покинуть Дрезден в начале революции. Но безде-
нежье помещало всем трем выехать.
По прочтении подтверждено и подписано. М . Бакунин.
Верно: Г. Гаммер, судья и протоколист1^
XIII
Крепость Кенигштейн, 19 сентября 1849 г..
Сегодня в помещении комиссии продолжался допрос заключенного
господина Михаила Бакунина, как ниже следует.
Фон Гика, продолжает допрашиваемый, должен был уехать, так как
его жена, как он говорил, ждала его в Мальте.
Андржейкович хотел ехать в Париж, он давно бы покинул Дрезден,
если бы его не привязывала к последнему любовная связь.
Я хотел покинуть Дрезден, так как после роспуска палаты не чув-
ствовал себя в Дрездене в безопасности, и боялся какого-нибудь дви-
жения, а в силу этого и усиления строгостей со стороны министерства
по отношению ко всем иностранцам; посему я и принужден был забо-
титься о своей безопасности. Я намеревался, будучи не легетимирован,
бежать сперва в Швейцарию, а оттуда отправиться во Францию.
Вновь ехать в Пруссию я не мог, так как при моем изгнании из
Пруссии и Бреславля, мне официально был предъявлен приказ, подписан-
ный «фон Путткаммер», в котором мне угрожали, в случае моего воз-
вращения в ГІруссию, выдачей меня Госсии. Я по той же причине не
мог отправиться в Кётен, так как этот город был бы для меня, как
мне там сказали, небезопасен в случае перемены министерства после
роспуска прусскоцо национального собрания.
Поэтому Швейцария являлась при тогдашних обстоятельствах наи-
ближайшим местом убежища, и к тому же у меня там были друзья и
знакомые. Я здесь назову только доктора Фохта, бернского профессора,
отца франкфуртского депутата профессора Фохта в Гиссене. Мое на-
мерение состояло в том, чтоб проводить фон Гику и Андржейковича до
Страсбурга.
Тут допрашиваемому было указано, что в находящемся среди бумаг
Гёкеля ему уже ранее предъявленном письме—«К милым и уважаемым
друзьям» в Праге—назван был один мадьярский агент. Господин Бакунин
на требование назвать этого агента допустил, что этот мадьярский агент,
проживавший здесь в «Золотом ангеле» в Виздруффергассе,—господин
фон. Бейер. Он с ним познакомился приблизительно за 14 дней до дрез-
денского восстания через Виттига, который ему представил тогда больного
Бейера в его же квартире. Из обмена обоюдными политическими взгля-
дами оп убедился,, что фон Бейер разделяет его желания и его воззрения
на соединение славян и мадьяр, хотя и сомневается в возможности осу-
ществления этого плана. Фон Бейер ему тогда же сообщил, что он в
переписке с Телеки, посланником Кошута в Париже. Допрашиваемый
продолжает далее: о содержании этой переписки я знаю лишь то, что
Телеки запрашивал фон Бейера о тогдашнем настроении славян, и фон
Бейер хотел услыхать мое мнение по этому вопросу.
Что касается до отношений фон Бейера к Кошугу и его связей о
венгерским восстанием, то я ничего не могу сказать кроме того, что
слышал от фон Бейера, что если ему нужно что-нибудь передать Кошу-
ту, ему приходится писать каждый раз через Париж; прямые сношения
с Кошутом невозможны. Я был у фон Бейера на квартире не более
одного раза и не в состоянии показать что-либо касательно целей
пребывания фон Бейера в Дрездене, его политической деятельности
и его тогдашних политических связей. Я указывал моим друзьям в
Праге на Бейера, как на мадьярского агента в Дрездене, дабы они
лично могли убедиться в симпатии друг другу славянской и мадьярской
рас. На подобное приглашение моих пражских друзей я имел полное
согласие фон Бейера. Я видел фон Бейера в последний раз приблизи-
тельно в 11 ч. утра в день, когда было избрано временное правитель-
ство. Я был в столовой «Золотого ангела», где я собирался закусить,
Бейер проходил по улице, я ему поклонился в окно, он мне сказал в
двух словах, что уезжает, но умолчал, куда направляется.
При дальнейшем допросе Бакунин продолжает: Я положительно отри-
цаю всякие подготовительные действия к дрезденскому восстанию о моей
стороны.
Я не имею никаких сведений о существовании таких приготовлений
и уверяю, что даже мои друзья и знакомые еще| в четверг 3 мая с. г.
нѳ верили в какое-либо массовое движение, главным образом потому,
что известная сильная привязанность народа к саксонскому королю
казалась существенным препятствием к этому. Здесь я должен но правде
показать, что вообще саксонская демократия мне представлялась очень
добродушной, и все лейпцигские демократы мне представлялись более
тщеславными, чем опасными *, так как они много о себе воображали
ввиду их речей в клубах и в силу презрительных воззрений на другие
немецкие страны, и тешились мыслью, что Саксония весьма демократи-
ческая страна.
ІІо прочтении одобрено и подписано. Л/. Бакунин.
Верно: Т. Гаммер, судья и протоколист.
XIV
Крепость Кенигштейн, 20 сентября 1849' г .
Сегодня в помещении комиссии допрошен заключенный Михаил Ба-
кунин.
О :мотивах его участия в восстании и бое. Он показал: Я принял
участие в саксонском восстании главным образом потому, что усматривал
в нем противодействие прусскому влиянию, а вместе с тем, так как
русская политика влияет на Пруссию, то и русскому влиянию. А так
как моя деятельность преимущественно была направлена против России,
то мне казалось, что и эта революция соответствует моему стремлению
уничтожить или, по крайней мере, ослабить влияние России на Гер-
манию. Поэтому я сочувствовал этой революции. К этому присоединя-
лось, как я позднее подробнее изложу, и то, что многие мои знакомые
принимали участие в этом восстании, а отсутствие денег препят-
ствовало моему отъезду; равно и желание быть поближе к Богемии
привязывало меня к, Саксонии. О том, как я попал в Дрезденскую
ратушу, место пребывания временного правительства, могу сказать сле-
дующее.
Четверг 3 мая с. г. я отчасти провел в обществе моих знакомых—
Андржейковича. фон Гики, Крыжановского и Гельтмана,—с
первыми
двумя из названных лиц я в тот же день вечером пил чай у графини
* При прочтении:
«более опасными на словах, чем на деле».
М. Бакунин.
Г. Гаммер, судья п протоколист.
Сэсновской,—отчасти же провел у себя на квартире без дела. Мы.
т. е. я и вышеназванные господа, были все того мнения, что следует
удалиться из Дрездена на следующий же день, только как мне, так и
Крыжановскому, Гельтману и Андржейковичу недоставало необходимых
для путешествия денег. Фон Гика имел как раз столько, сколько ему
нужно было самому. На следующее утро в пятницу 4 мая с. г. я на-
вестил фон Гику в его квартире и сообщил ему, что у нас нет денег,
спрашивая его, где можно их достать, и когда он, Гика, уезжает. Фон
Гика не знал, где можно добыть денег, но дал мне 5—6 талеров и ска-
зал мне, что он уедет или в этот же день, или на следующий, и готов
подождать нас денек в Лейпциге.
Прежде чем войти в квартиру фон Гики, я встретил на площади
Диппольдисвальда на углу большого Плауенского пер. советника Тодта.
Я шел из Вейзенгаузштрассе,
где жил Крыжановский, которого я
посетил, чтоб переговорить с ним о необходимых нам деньгах.
Тогда мне пришлось говорить с Тодтом, и, если он утверждает про-
тивное, то его показания ложны. Я последний раз видел Тодта бегло
весной п. г. за обедом в одном ресторане во Фра-нкфурте-на-Майне
«Гадость Майна», и теперь возобновил наше знакомство, обменявшись
несколькими словами. Казалось, Тодт изумлен тем серьезным характером,
который приняло движение, и он сказал мне, что идет в ратушу посмот-
реть, как обстоят дела. Когда я покинул квартиру Гики, я вновь по-
встречался с Тодтом, на Ма.риенштрассе, где он разговаривал с двумя
мне неизвестными лицами. Я здесь вновь обменялся с Тодтом несколь-
кими незначительными словами, которых я не припомню. Затем я отпра-
вился к Старому рынку, так как встретившийся мне но дороге капель-
мейстер Вагнер сказал, что он идет в ратушу, и что мне тоже туда
следует итти. Там я услыхал, как Чирнер с балкона ратуши держал
речь, в которой ои іытался сообщить народу, кричавшему внизу «взять
цёйхгауз», известие, что сейчас через Гейнце ведутся переговоры с воен-
ными властями о передаче цейхгауза, и что дела обстоят очень хорошо,
так как в Бреславле вспыхнуло восстание, которое может и должно вос-
препятствовать вступлению прусских войск в Саксонию. Я могу лишь
указать, что это происходило до полудня, и не знаю, было ли уже тогда
избрано временное правительство. Прослушав эту речь, я пошел в боль-
шой зал заседаний в ратуше. Здесь я встретил Тодта, Чирнера, Кехли,
Вагнера, доктора Гихтера, доктора Минквица и Гейнце. Тодта, Чирнера,
Кехли, Вагнера и Гихтера я уже знал; Кехли и Гихтера я увидел
впервые после 1842 г.,
когда я с ними встречался у Арнольда Гуге.
Тодт мне представил Гейнце, как главнокомандующего. Мне также 'был
представлен Минквиц, только не знаю, кем именно. Там было много
разговоров, но при мне ни разу не было говорено отчетливо о характере
н направлении движения.
Я там тоже беседовал, не обращаясь, однако, к присутствовавшим,
как к собранию. Тогда, как мне казалось, временное правительство
не было еще образовано. Гейбнера я тогда еще не знал и не помню,
чтоб видел его в то время в ратуше. Я покинул ратушу,''чтоб закусить,
для чего пошел в «Золотой ангел», где я, как вчера показал, мельком
видел фон Бейера и с ним говорил. Оттуда я отправился повидать
редактора Людвига Виттига, чтоб узнать, что он думает о движении
и что он собирается делать. Виттиг сказал мне, что он придет в ра-
тушу, и мы решили там встретиться. Я застал Виттига в типографии
«Дрезденской газеты», он как раз был занят ее редактированием. Я при-
поминаю еще, что я потешался над Вягтигом из-за того, что он в такое
время пускает в печать такие длинные статьи, как та, которая лежала
перед ним. В настоящую минуту, говорил я, требуются короткие статьи,
трактующие о движении.
Виттиг обещал последовать моему совету. Затем я направился в
кофейню на углу Брейтегассе (кафе «Националь»), где я условился
встретиться с Гельтманом и Крыжановским, чтоб сговориться о наших
личных делах и решить, уезжать ли нам или оставаться.
Однако я там не застал ии одного из них. После этого я неодно-
кратно бывал в Дрезденской ратуше, хотя не принимал еще тогда
участия в восстании.
Я теперь припоминаю, что, когда я первый раз был в ратуше,
Чирнер мне сказал, что его выберут членом временного правительства
и что дела идут хорошо. Я не присутствовал при избрании временного
правительства, но я видел, как Чирнер приводил к присяге воору-
женные отряды на площади. Я это все видел о балкона ратуши.
При этом случае я услыхал, что в правительство избраны Тодт,
Чирнер и еще третий, тогда мне незнакомый господин, с которым
я на следующий день познакомился, как с Гейбнером.
После приведения к присяге Чирнер пришел в ратушу, сказал
мне лично, что является членом временного правительства, и просил
меня оставаться. На это я обещал Чирнеру и впредь мое присутствие,
так как я уже решил тогда задержаться в Дрездене, однако удалился,
чтоб обедать у графини Чесновской.
Я действительно отобедал у графини Чесновской и там встретился
снова о фон Гикой и Андржейковичем.
і
Фон Гика и Аидржейкович остались при своем намерении уехать,
я же сказал, что остаюсь.
:
На следующий день вечером я снова встретился с Андржейковичем
у графини Чесновской, и там я его видел в последний раз.
Ф>оп Гика навестил меня только раз из любопытства -в пятницу
4 мая с. г. в ратуше. Насколько мне известно, фон Гика и Аидржей-
кович столь же мало принимали участия в восстаний, как и графиня
Чесновская.
Я снова побывал в ратуше, однако не припоминаю каких-либо от-
дельных фактов, равно отрицаю свое присутствие в комнате временного
правительства.
Виттиг не исполнил своего обещания, и я вообще не припомню,
чтобы в дальнейшем я его видел.
Лишь в пятницу (4 мая с. г.) вечером Чирнер сказал мне, что
необходимо занять цейхгауз, и спросил меня, не могу ли я ему найти
поляка, который бы мог руководить атакой на цейхгауз, так как Гейнце
были недовольны. Я прежде всего подумал о Гельтмане, который имел
военные познания, так как был сперва русским офицером, а потом офи-
цером польской революционной армии, и поэтому я хотел разыскать
Гельтмана для указанной Чирнером цели. Однако ни Гельтмана, ни Кры-
жановского я не встретил; тогда я пошел в кафе «Националь»,
где
я предполагал найти поляков.
В этом я не ошибся. На вопрос, нѳ могут ли они мне указать
дельного офицера, мне назвали одно имя, до тех пор мне неизвестное,
и дали адрес. Я отправился к этому поляку, имя которого я действи-
тельно забыл, и о месте жительства коего я могу лишь сказать, что
оно находилось вблизи картинной галлереи. Я там и нашел указанного
человека, и он согласился пойти со мной в ратушу. По этому поводу
я в первый раз в ратуше вошел в комнату временного правительства.
Поляк отказался, однако, руководить атакой на цейхгауз и, когда
спросили его совета относительно этой атаки, заявил, что, по его
мнению, благоприятная для этого минута уже упущена. Затем поляк
удалился из ратуши, не приняв на себя никаких обязанностей и не
преподав никаких советов. Поляк говорил только со мной, Чирнером
и Гейнце, и ія, согласно желанию Гейнце, сообщил его мнение временному
правительству. Это все имело место уже ночью; затем я ушел и пере-
ночевал один в моей гостинице, называвшейся, кажется, «Город Бер-
лин». Я в этот день еще не принимал лично участия в движении.
В субботу 5 мая с. г . утром я вновь пошел в ратушу, и здесь
Чирнер определенно высказал мне свое желание, чтоб я достал им
поляков, которые могли бы руководить боем в качестве специалистов.
Я опять пошел разыскивать Гельтмана и Крыжановского, их дей-
ствительно встретил в кафе «Националь», и привел обоих в ратушу к
временному правительству. С этого времени начинается мое собственное
деятельное участие в восстании и бое, которое, однако, меняло свой
характер в каждый отдельный день; о нем поэтому я желаю, насколько
у меня хватит памяти, высказаться особо.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
XV
Крепость Кенигштейн, 20 сентября 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии продолжался допрос заключенного
господина Михаила Бакунина.
Об его участии в государственной измене, восстании и бое.
Допрашиваемый продолжает: 5 мая с. г . в субботу я представил
обоих поляков Гельтмана и Крыжановского Чирнеру в большой зале
ратуши. Гельтман и Крыжановский обещали помочь временному прави-
тельству своими советами и военными познаниями на следующих усло-
виях:
1) чтоб их деятельность сохранялась в тайне, и чтоб им для нее
отвели особую комнату;
2) чтоб я являлся посредником между ними и Чирнером, а чтобы
Чирнер выполнял через Гейнце распоряжения, которые я ему сообщу;
3) чтоб Чирнер им предоставил паспорта и деньги в случае, если
дело примет плохой оборот.
> Эти условия были приняты за тем исключением, что, ввиду отсут-
ствия особого помещения, предоставлена была в распоряжение поляков
комната временного правительства, а относительно потребованных пас-
портов и денег Чирнер обещал дать те же средства, которыми восполь-
зуемся и мы в случае бегства. После этого Крыжановский, Гельтман
и я заняли место в комнате временного правительства у отдельного
стола за жестяным печным экраном.
> Я должен здесь упомянуть еще, что до того, как я привел Гельт-
мана и Крыжановского, Чирнер предложил мне принять на себя еди-
нолично верховное командование, но я от этого отказался, так как:
а.) я недостаточно доверял своим военным талантам и б) я не знал
Дрездена. Я этим не хочу сказать, что я отказался принять на себя
командование за недостатком желания, но мне, действительно, недоста-
вало необходимых качеств, чтоб быть главнокомандующим и поэтому
я, на половину по собственному почину, на половину по предложению
Чирнера, и привел поляков Гельтмана и Крыжановского, чтоб восполь-
зоваться их познаниями, и вполне признаю, что должен нести одина-
ковую ответственность с поляками за все данные последними советы
И указания.
I Мы прежде всего потребовали план Дрездена, чтоб изучить располо-
жение города и войск врага. Мы действовали и получили план города
от Чирнера, но не могли в нем как следует разобраться.
Гельтман все время говорил, что надо ожидать подкреплений, прежде
чем вырабатывать план атаки.
Этот план, однако, так и не был составлен поляками Гельтманом и
Крыжановским.
Гельтман и Крыжановский прежде всего составили проект распорядка
на баррикадах, который был переведен на немецкий язык мной и Кры-
жановским. Предполагалось его напечатать, но в действительности- он
не был напечатан, и поэтому, насколько я знаю, остался неизвестным
защитникам баррикад.
Далее моя деятельность во время боя 5 мая состояла в том, что,
как только приходили донесения, главным образом с просьбою о под-
креплениях для баррикад, они отсылались временным правительством
к нашему столу на резолюцию, а я затем сообщал наше решение вре-
менному правительству, от которого уже исходил приказ об его выпол-
нении.
В субботу 5 мая с. г. вечером было доложено, что прибыли 4 пушки
с подкреплениями.
Я с Гельтманом осмотрел пушки, из коих три оказались трехфунто-
выми, а одна четырехфунтовой, после чего я озаботился доставить
необходимые для этих пушек боевые припасы.
IIa следующее утро в воскресенье 6 мая с. г. Гельтман отметил
на планѳ место установки пушек, и я передал это распоряжение Чир-
перу для выполнения.
По прочтении подтверждено и подписано. М . Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Крепость Кенигштейн, 21 сентября 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии допрошен заключенный господин
Михаил Бакунин. »
Допрошенный продолжает свои показания: я припоминаю одно рас-
поряжение, касающееся боя, сделанное Гельтмаиом и Крыжановским,
а мной переданное для исполнения командующему Гейнце.
В пятницу 6-го утром дошел до нас слух, что войска предполагают
штурмовать Шлоссгассе. Вследствие этого Гельтман отдал приказ а-
ние 13 стянуть наши силы на площадыг в ратушу и занять ими баррикады
и улицу для отражения штурма. Слух, однако, оказался необоснованным.
Далее, я в воскресенье сопровождал Гейбнера. при посещении им
некоторых баррикад. Гейбнер сказал защитникам баррикад речь, в ко-
торой старался вдохнуть в них мужество для продолжения борьбы. II же
давал командирам баррикад наставления посылать не сразу, как имело
место до тех пор, множество баррикадных бойцов в ратушу за боевыми
припасами, а отдельных лиц с письменными полномочиями от баррикад-
ных командиров, дабы таким образом не растюачивались припасы и не
обнажались баррикады.
-
При этом,, обходе мы встретили бывшего депутата Грунера из Рох-
лица. Он нам сообщил, что Чирнер и оба поляка после получения
плохих известий из Крестовой башни быстро удалились и исчезли
бесследно, после того как перед тем Чирнер дал полякам денег. Мы
вместе пошли в ратушу и нашли здесь подтверждения этому известию.
Все присутствующие—называю тут только Иекеля и Грунера—были
того мнения, что Чирнер удалился из малодушия. Раньше в тот же
день ушел и Тодт, причем причины его ухода мне не были известны,
и он в то время еще не возвращался. Мы с Гейбнером были очень
озадачены этим исчезновением. Однако Гейбнер вскоре заявил, что
после речи, которую он держал защитникам баррикад, ему совершенно
невозможно бежать, и что он должен выдержать до конца. Я под-
держал Гейбнера в этом намерении и заявил ему, несмотря на его
предложение дать мне денег для бегства, что я останусь и выдержу
с ним до конечного исхода дела, хотя, пожалуй, мне приходилось более
других опасаться в качестве иностранца и русского. Все присут-
ствующие—имен я, однако, называть не буду—держались тех же взгля-
дов. Одно время я думал, что Иекель согласится стать на место Чир-
нера. Однако какие-либо попытки в этом духе не имели места. Гейнце
также заявил, что, если только временное правительство распадется,
он сложит о себя командование, которое он от него получил, но оста-
нется, если временное правительство не уйдет. Мне, впрочем, казалось,
что Гейнце предпочел бы лучше уйти, чем оставаться. Вскоре после
этих разговоров вернулся Тодт; однако позднее он вновь исчез; причина
его ухода мне осталась неизвестной. Нам сообщили, что баррикада в
местности около картинной галлереи дольше держаться не может, Это
очень взволновало Гейбнера, и он сказал, что при таких обстоятельствах
нам нельзя здесь сидеть спокойно, а надо итги туда. Я последовал за
Гейбнером на баррикаду. Прежде чем мы туда добрались, Гейбнер упал
и свихнул себе руку. Я принудил Гейбнера вернуться в ратушу. Чир-
нер еще не возвращался. Идя с Гейбнером в ратушу, мы встретили
Гейнце, крайне взволнованного и кричавшего: «мы идем на штурм,
артиллерия за одно с народом». Я при этом слышал, правда, усиленный
барабанный бой, но не знаю ничего ни про штурм., ни про его резуль-
таты. В десятом часу вечера появился, наконец, Чирнер. Мне стыдно
было спросить его о причине его ухода, так как я раньше предполагал,
что мотивом такового было только малодушие. На мой вопрос: «где
поляки»? Чирнер только ответил: «ушли».
До вечера понедельника 7 мая с. г . моя дальнейшая деятельность
ограничилась только тем, что я распоряжался доставкой боевых при-
пасов и отправкой подкреплений в нужные места в случаях, когда
Гейнце отсутствовал. .Что касается понедельника 7 мая с. г ., мне остается
еще упомянуть, что вследствие общего упадка духа между мной,
Гейбнером и Чирнером возникли разговоры о том, следует ли сдаваться
или держаться, как и до этого времени, в оборонительном положении
или же прорваться.
Мое мнение о том, что, на плохой конец, следует прорваться, встре-
тило сочувствие. Я об этом упоминаю, чтоб показать, что мы были
очень плохо информированы, так как Фрейбергская и Плауенская улицы,
как выяснилось впоследствии, были тогда совершенно свободны от войска.
В понедельник вечером смятение дошло до высших пределов, и мне за-
хотелось внести в дело хоть некоторый порядок.
Поэтому я призвал к себе в комнату временного правительства
командиров баррикад, записал их имена и дал им кой-какие инструк-
ции относительно распорядка на баррикадах. Распоряжений же но по-
воду боя я не давал никаких. В ночь с понедельника на вторник Гейнце
меня разбудил и сказал, что он имеет сведения об общем штурме, пред-
положенном войском на утро. Тогда, по его мнению, мы погибнем.
На это Гейбнер спросил: «что нам делать?» Я дал совет прорваться.
Присутствовавший при этом Гейнце был со мной согласен и удалился
со словами, что он пойдет на разведки, чтоб выяснить наиболее под-
ходящее место для прорыва, если вообще он еще возможен. Однако
Гейнце с своей разведки не вернулся: мы узнали, что он был взят в
плен. Тогда Чирнер, Гейбнер и я решили созвать командиров баррикад,
чтоб обсудить, что делать дальше.
Командиры баррикад собрались, и последовали разные предложения.
Командир баррикады Борн провел свое мнение—произвести генеральную
атаку и тут же единогласно был выбран главнокомандующим; этот вы-
бор был утвержден Чирнером и Гейбнером.
При прочтении добавлено : все командиры баррикад уверяли, что
бойцы требуют атаки и битвы.
Хотя Борн и составил план атаки, в обсуждении которого я тоже
принял участие и который сводился к тому, чтоб, концентрировав все
силы, напасть на войско, взяв его о двух сторон в вилку, однако этот
план не был приведен в исполнение.
В ночь со вторника на среду Бори нам сообщил, что дольше дер-
жаться мы не можем, так как прусское войско уже отчасти заняло
Вильсдруффергассе. Чирнер после этого захотел немедленно уйти, но
остался, когда мы ему указали, что прежде мы должны уведомить
наши силы об отступлении. Мы с Вориом составили план отступления,
одобренный Чирнером и Гейбнером, согласно которому мы должны были
пробиться к Фрейбергу через Дипіюльдисвальдскую площадь. Первым
ушел Чирнер один. План временного правительства состоял в том,
чтоб засесть в Фрейбергѳ, и я твердо обещал Гейбдеру его не покидать
и помогать ему своим присутствием и советом.
Я и последовал за Гейбнером в Фрейберг и позднее в Хемниц,
будучи готов исполнить все, что бы Гейбиер мне не поручил.
В Таранде мы натолкнулись на Чирнера, а по дороге из Таранде
в Фрейберг к нам присоединился капельмейстер Вагнер, который на соб-
ственный страх предпринял поездку. Вагнер нас уверил, что весь
Фойгтланд и Хемниц стоят за наше дело, и что все обстоит хорошо.
Я, однако, из замеченного мною лично, выводил как раз обратное за-
ключение, и видел, а еще более догадывался, что наступило большое
уныние.
• Вагнер сопровождал меня и Гейбнера до Фрейберга1*.
• Чирнер не сдержал данного нам в Таранде обещания, последовать
за нами в Фрейберг, и больше я его не видал.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин,
Верно: Г. Бамщер,
судья и протоколист.
XVI
Крепость Кенигштейн, 22 сентября 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии продолжался допрос заключенного
господина Михаила Бакунина.
Допрашиваемый показал далее: руководство отступлением было воз-
ложено на Борна.
Я все время находился при Гейбнере, даже когда ои говорил речи
вооруженным, сам лее я не говорил, да и не мог бы этого сделать, так
как настолько охрип, что вообще громко говорить был не в состоянии.
В Фрейберге я вместе с Вагнером последовал за Гейбнером в его квар-
тиру. Здесь мы обсуждали, должно ли временное правительство удалиться
в Фойгтланд или в Хемниц. Описанное Вагнером положение в Хемнице
побудило пас решиться в пользу Хемипца. Возможно, что шла речь
и об укреплении Фрейберга, однако я не помню, чтобы Гейбнер давал
мне поручения по этому поводу. Вскоре после вышесказанного сове-
щания я заснул и, после продолжительного сна, пошел в дом, куда
отправился раньше Гейбнер. Это был гостиный двор.
Гейбнер составил прокламацию, содержание которой я теперь точно
не припоминаю. Затем, я принял меры к дальнейшей перевозке наших
отрядов и припасов и выполнил все сюда относящееся совместно о Гейб-
паром. Я не могу, однако, припомішгь подробностей, именно, я теперь
решительно не зпа,ю, увезены ли были и военные снаряжения.
Ночью я, совместно с Гейбнером и Мерном, который, раненый, при-
соединился к нам, лишь после обеда поехал в Хемниц. Всю дорогу в
Хемниц я проспал. По недружелюбной встрече у ворот Хемница и по
вооруженной охране, которая сопровождала наш экипаж до гостиницы,
я уже догадывался, что против нас настроены враждебно, однако не
высказывался Гейбнеру по этому поводу. Я в Хемнлце ничего не де-
лал и не говорил, и только после обращения бургомистра, требовав-
апего нашего удаления, и отказа в этом ео стороны Гейбнера, я сказал:
«идем спать». Воспротивиться вскоре' затем последовавшему нашему аре-
сту и его избегнуть было совершенно невозможно при тогдашних об-
стоятельствах.
О дальнейшем я уже раньше показал. Я сказал BCQ, что я знаю,
и не припоминаю за собой никакой иной деятельности в дни восстания.
В случае, если против меня имеются еще обвинения, то я буду ждать
предъявления мне таковых.
ІІо прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
XVII
Крепость Кенигштейн, 10 октября 1849 г.
Сегодня допрошен заключенный господин Михаил Бакунин по по-
воду имеющихся и предъявленных обвинений в насильственных дей-
ствиях, угрозах и поджогах во время восстания в Дрездене -3—9 мая.
1. Относительно показаний Карла Фридриха Готтлиба Перля.
Я отрицаю, что я 'был верховным руководителем всего дела, отрицаю,
что я всем распоряжался в ратуше, и по поводу моей тамошней дея-
тельности ссылаюсь на мои прѳжіше показания.
2. Относительно показаний Эренрейха.
Я допускаю, что говорил с временным правительством в вышеука-
занном мною духе, и что иногда, как я тоже раньше показывал, получал
запросы, но мне вообще совершенно неизвестно, чтоб временное прави-
тельство делало какие-либо тайные постановления. В комнате временного
правительства всегда толкалось много народу, и поэтому не могло быть
и речи о тайных совещаниях. Еще раз отрицаю, будто я руководил
всем делом.
Я но знаю лично ни полицейского служителя Перля, ни портного
Эренрейха.
3. Относительно показаний Карла Фридриха Наумана.
Я уже высказался по поводу моего участия в руководстве боем.
Большую степень участия отрицаю. Личность Наумана припоминаю.
Я допускаю, что передавал Науману приказы Чирнера разыскать куп-
цов н во что бы то ни стало добыть боевые припасы, говоря ему при
этом: «Идите, достаньте», хотя не припоминаю отдельного случая; однако
мне было неизвестно, что Иаумаи раньше был солдатом; верно, что
я призывал Наумана оставаться," но смешно утверждать, что меня назы-
вали «Регирунгсрат». Об этом мпэ ничего неизвестно.
Науман исполнял свои обязанности добровольно и, повидимому,
охотно оставался. Возможно, что На.уман мне указал, что в разных
местах находятся свиицовые часовые гири, и запросил меня по этому
поводу, может ли он их принести, а я ему это разрешил, но я отвергаю,
что я по собственному почину приказывал производить такие реквизиции
и доставлять вещи.
4. Относительно показаний Фридриха Августа Фёлкера.
Я этого Фёлкера не знаю и отрицаю, что говорил мятежникам,
когда они высказывали жалобы на недостачу того или иного,—«только
силой».
5. Относительно показаний городского советника Карла Людвига Май-
зеля.
Городского советника Майзеля я не знаю.
Я отрицаю, что часто собственной властью разрешал вопросы Го-
родского совета., адресованные временному правительству. Я не имел ни-
какого дела с Городским советом и даже не знал, где он находится.
Что касается инцидента с переправкой пороха из ратуши в Шезен-
гауз, то дело обстояло следующим образом:
У меня был ключ к складу пороха, бывшему в нижнем этаже ра-
туши, и я распоряжался его раздачей. Однажды вечером—точно дня
я припомнить не могу—я услыхал от смотрителя ратуши, что соби-
раются переправить порох в Шезенгауз. Этому смотрителю вообще
не доверяли и утверждали про него, что он тайно увозил порох; поэтому
я, по распоряжению временного правительства, еще раньше отнял ключ
от склада у смотрителя, который до меня распоряжался им.
После такого сообщения со стороны смотрителя я немедленно по-
шел к временному правительству и доложил, что порох должен оста-
ваться в ратуше, так как переправка его должна породить страшный
беспорядок и опасность.
Чирнер и Гейбнер сразу поняли, что мое мнение правильно, и Чир-
нер сказал: «Ну, раз это так/то пускай так остается». После этого я
снова пошел в склад, и никому ни слова не сказал по поводу этого
вопроса, кроме уже сказанного мной выше.
Поэтому я отрицаю, что я, будь то в присутствии Майзеля или
в его отсутствии, произнес слова: «Что? Дома? Пускай летят на воз-
дух!» Допускаю, однако, что я сказал: «Городскому совету нечего
приказывать» в связи с сообщением, что переправку пороха приказал
городской совет; но я сомневаюсь, чтоб я мог сказать «больше нет
городского совета», так как я почти не знал о его существовании.
Совершенно верно, что я требовал часто больших пистонов и рас-
поряжался доставлением их.
Однако неправда и клевета, что я возлагал ответственность за их
доставку на городской совет под угрозой строгих мер.
6. Относительно показаний Воогка.
Я отрицаю, что в пятницу 4 мая вечером, да и вообще я издал
распоряжение поджечь -замок смоляными факелами.
В пятницу 4 мая вечером я вообще ни в ратуше, ни где-либо в
ином месте не проявлял какой-либо деятельности в пользу восстания.
Воогка не знаю.
7. Относительно показаний Фридриха Роберта Бирлинга и доктора
Флоренца Германа Шульце.
Прежде всего я не знаю ни одного из них, но припоминаю самое
событие. Дело обстояло следующим образом.
Неизвестный мне человек пришел—когда теперь не знаю—в комнату
временного правительства и спросил меня о нем.
На мой вопрос, что ему нужно, я получил ответ, что он хочет про-
сить позволения поджечь один дом. На мой взгляд это был рабочий.
Я ему ответил, что временное правительство такого позволения дать
не может. В эту минуту незнакомый мне человек схватил того, кто
спрашивал, и на мой вопрос: «что это значит», сказал, что он хочет
его арестовать.
Этот незнакомый сидел у комнаты временного правительства, и по-
вел рабочего по коридору, чтоб его запереть. Я последовал за обоими,
вступил в спор с тем, кто арестовывал, и заставил его отпустить ра-
бочего. Позднее я доложил о происшествии Чирнеру, и он одобрил
меня за то, что я воспрепятствовал самовольному аресту.
Однако я отрицаю, что угрожал незнакомцу самыми крайними по-
следствиями, если он не отпустят задержанного; отрицаю также, что я
его бил или, взбесившись, ругал его.
Я не позволил себе по отношению к нему никаких насилий.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
XVIII
Крепость Кенигштейн, 11 октября 1849 г.
Сегодня в помещении комиссии продолжался допрос заключенного
господина Михаила Бакунина, как ниже следует:
8. Относительно показаний смотрителя ратуши Фердинанда Мейера.
Я допускаю, что при указанном случае я сказал Мейеру, что ему
не доверяют, и что он должен удалиться, ио отрицаю, что при этом
произнес угрозу: «еще одно слово и тогда»... и вообще я себя отнюдь
не вел столь звероподобно, как меня здесь изображают.
9. Относительно показаний Огто Л-еонгарда Гейбнера допрашивае-
мый показывает:
Я лично не являлся верховным руководителем боя, но работал в
специальной области, как выше описал, и благодаря этому, конечно,
влиял на ход боя.
Я не хочу отрицать, что я поощрял Гейбнера, уже после отступле-
ния из Дрездена, твердо стоять на своих замыслах, и допускаю, что я
предоставлял все мои силы для осуществления его планов, Гейбнеру,
которого покинуть я ни за что не хотел.
О моих стратегических познаниях и достижениях я показывал уже
раньше.
ПЕРВЫЕ ПОКАЗАНИЯ M. БАКУНИНА
*
10. Относительно поджогов.
Я отрицаю, что давал распоряжение поджигать дома, а также и то,
что знал о каких-либо прямых приказах в этом духе, а равно о лицах
поджигателей и их средствах для выполнения задуманного.
Мне вообще известно, что в городе сгорели лишь оперный театр а
еще один дом.
Допрашиваемому был предъявлен приказ:
«Так как командиры баррикад совершенно самостоятельны в вы-
боре способов обороны, то, ввиду желания представителей здешней об-
щины спасти отдельные строения от поджога, сказанные командиры
должны действовать но зрелом обсуждении, причем, однако, временное
правительство не налагает на них каких-либо ограничений. Выполнение
сего приказа возлагается на главнокомандующего.
Временное правительство : Чирнер, Гейбнер».
Дрезден,, 7. мая 1849, г.
Я знаю этот приказ и допускаю, что участвовал в его обсуждении.
Этот приказ был необходим, так как два члена городского совета
(Рихтер и Минквиц) вошли во временное правительство с ходатайством
спасти город от поджогов, и временное правительство в общем сочув-
ствовало их просьбе. Но так как единого руководства битвой не было,
то мной было предложено, и временным правительством одобрено, озна-
ченным приказом побудить командиров баррикад в пощаде домов, но тем
не менее не лишать их прямым запрещением крайнего средства обороны-
поджога—в случае нужды.
Таким образом предоставлено было отдельным предводителям при-
знавать по собственному разумению необходимость этой меры и ее приво-
дить в исполнение. Я поэтому допускаю, что прямого распоряжения о
поджоге из комнаты временного правительства не исходило, но последний
категорически был дозволен в случае необходимости.
Я действительно слыхал, что кое-где приступали к попыткам та-
ких поджогов, но не знаю, от кого непосредственно исходили соответ-
ствующие распоряжения, кто делал эти попытки, к каким средствам
для этого прибегали и каким образом приобретались эти средства.
Я отрицаю какое-либо непосредственное распоряжение к поджогу
с моей стороны; я даже не знал о последних полсарах на Цвингер-
штрасее.
Даю честное слово, которым пользуюсь лишь в редких случаях, что
я показал лишь сущую правду относительно обвинений меня в поджо-
гах и ничего не утаил.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
XIX
Крепость Кенигштейн, 13 октября 1849 г.
Сегодня предъявлено заключенному господину Михаилу Бакунину
.
показание Роста. Допрашиваемый утверждает, что он не знает Роста
и совершенно пе помнит, чтоб он в ратуше закричал некоему фрейберж-
цу, что он тоже один из этих проклятых фрейбержцев, которые перед
воротами отговаривали подкрепления итти, однако допускает, что в оено-
ванип показания Роста о назначении фрей^ержца на баррикады и об
отправке Роста за отрядом его может лежать правда, но теперь не
может припомнить этого случая.
По прочтении подтверждено. М . Бакунин.
Верно: Г. Таммер, судья и протоколист16.
XX
Крепость Кенигштейн, 19 октября 1849 г.
Сегодня явился, согласно вызову, господин городской советник Карл
Людвиг Майзель из Дрездена на очную ставку с заключенным госпо-
дином Михаилом Бакуниным.
Господин городской советник Майзель прежде всего опознает госпо-
дина Бакунина, между тем как господин Бакунин уверяет, что он госпо-
дина городского советника Майзеля не знает.
Далее заявляет
Господин Майзель :
Бакунину в лицо, что Бакунин неоднократно самовластно давал от-
веты на запросы городского совета, не спрашивая предварительно мнения
присутствовавших членов временного правительства. Я, правда, не могу,
продолжает господин Майзель, привести здесь отдельных случаев, но
таковые в моем присутствии имели место. Конечно, я не могу сказать,
могли ли рассматриваться такие ответы как формальные резолюции, ибо
теиерь не могу припомнить ни одного индивидуального случая.
Господин Бакунин :
Я не давал членам совета ни утвердительных, ни отрицательных от-
ветов в форме решений и отвергаю обвинение ввиду его общего ха-
рактера.
Господин Майзель :
Когда я делал Чйрнеру представление о перемещении пороха, вы
были приглашены в малый зал заседаний городского совета и заявили с
своего места: «Что? дома? пускай взлетают на воздух!»
Господин Бакунин :
Я положительно отрицаю, чтобы мною было сделано такое заяв-
ление.
Господин Майзель :
Я, правда, сам этого не слыхал, но слышал от достойных веры
свидетелей, что вы возлагали на Городской совет ответственность за до-
ставку пистонов, но я но в состоянии припомнить свидетелей из массы
400—500 лиц,• которые мне тогда встречались.
Господин Бакунин :
Я'заявляю, что это показание—неправда.
По прочтении подтверждено. М . Бакунин.
Вслед за сим господии городской советник Майзель, предваривши,
что оп не может категорически утверждать, что Бакунин именно ска-
зал слова: «что? дома пускай взлетают на воздух!», однако с чистой
совестью готов поклясться, что смысл их был таков, затем, заявив,
что он с Бакуниным ни в родстве, пи в свойстве не состоит и ответив
отрицательно иа прочие вопросы, задаваемые свидетелями для проверки
достоверности их показаний, принес нижеследующую присягу:»
Я, Карл Людвиг Майзель, клянусь богом, что данное мной только
что п вновь мне прочитанное показание—чистая правда, да поможет
мне в этом бог. Аминь.
Карл Людвиг Майзель.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
3 талера 22 гр. за проезд из Дрездена в Кенигштейн^и обратно,
включая расходы по железной дороге и питание, получил : сполпа.
Ж, Л. Майзель.
XXI
Дрезден, 20 октября 1849 г.
Сегодня в помещение комиссии явплся сторож совета Фридрих Ав-
густ Фёлкер, 41 года, евангел. вероисповедания, и после того как
еще раз подтвердил свои, прочитанные ему, показания, данные 7 июня
с. г., а равно удостоверил, что с господином Бакуниным ни в родстве,
ни в свойстве не состоит, ответил- отрицательно на прочие вопросы,
задаваемые свидетелям для проверки достоверности их показаний.
Затем господин допрашиваемый заявил, что личность Бакунина
в нем не вызывает никаких сомнений, и в этом никакой ошибки быть
не может, и далее удостоверил, что он слышал, как неоднократно Ба-
кунин употреблял выражение: «только силой»,
повидимому, жалуясь
на пнеургентов за недостаток в том или ином и именно в огнестрельном
оружии и припасах, и что он готов клятвенно подтвердить свое пока-
зание, после чего Фёлкер, подтвердив прочитадное ему вышеизложен»
ное показание, принес нижеследующую присягу:
Я, Фридрих Август Фёлкер, заявляю и клянусь богом, что я, во
время здешнего восстания в мае этого года, слышал, как русский Ми-
хаил Бакунин неоднократно повторял по адресу инсургентов слова:
«только силой», по поводу недостатка в том или ипом и именно в огне-
стрельном оружии и припасах, распо, что все изложенное в моем се-
годняшнем показании, а также и во вновь прочитанном мне показании
от 7 июня,—правда. Да поможет мне в этом бог. Аминь.
Верно: Г. Гаммер, судья и протоколист16.
А Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. I:
XXII
Проект заключительного допроса Михаила Бакунина.
1
Михаил Бакунин родился в Торжке, Тверской гуо.,
в России в
1814 г.,
принадлежит к греко-кафолической церкви, холост, будучи
артиллерийским офицером, получил в 1834 г. отставку, затем изучал
в Берлине философию, а позднее посвятил себя главным образом по-
литике. Бакунин не подчинился требованию русского правительства
вернуться в Петербург и был выслан из Франции и Пруссии,
•
2
В январе с. г. Бакунин прибыл в Лейпциг из Кётена и оттуда
отправился в марте с. г . в Дрезден, где и пребывал до майского вос-
стания и во время оного.
Ни в Лейпциге, ни в Дрездене Бакунин не заявлял о себе поли-
ции, и, не имея легитимации, скрывался, часто меняя свое место-
жительство, у знакомых.
3
Политическая д'ёятельностъ Бакунина была главным образом на-
правлена против русского правительства.
4
Бакунин принял деятельное участие в имевшем место в мае с. г.
в Дрездене восстании, так как он в дрезденской майской революции
усматривал противодействие прусскому влиянию, а равно и русскому,
ввиду влияния русской политики на Пруссию, и находил, что эта ре-
волюция соответствует его стремлению подорвать или по меньшей мере
ослабить русское влияние на Германию, к тому же многие из его
знакомых принимали участие в восстании.
5
Однако Бакунин отрицает, что он подготовлял дрезденское восстание
или знал об его подготовке.
6
Далее, Бакунин отрицает, что он работал в целях ниспровержения
существующей формы правления и установления республики в Саксо-
нии, или что он знал о каком-либо заговоре для достижения этой цели.
7
Бакунин в пятницу 4 мая с. г. отправился в ратушу в Старом
городе в Дрездене и привел туда временному правительству, согласно
желанию Чирнера, одного поляка в качестве способного офицера для
предположенного нападения на цейхгауз.
8
На следующий день Бакунин, после того как он отклонил вслед-
ствие недоверия к своим военным талантам и недостаточного знаком-
ства с местностью предложенное ему Чирнером главное командование
в качестве единоличного руководителя и привел себе на подмогу зна-
комых ему, незадолго до Парижского восстания прибывших в Дрезден,
поляков Гельтмана и Крыжановского, занял с ними место в комнате
временного правительства; прежде всего составил проект распорядка
на баррикадах
и затем совместно с сказанными поляками принял
ряд мер, касавшихся боя, и сообщил эти решения врзменному прави-
тельству для выполнения.
9
После ухода Гельтмана и Крыжановского в воскресенье 6 мая с. г,
Бакунин все время продолжал действовать в качестве советника вре-
менного правительства.
10
Бакунин заведывал пороховым складом и оаспоряжалея распределе-
нием пороха и добыванием снаряжения.
11
Бакунин распоряжался подкреплениями во время боя.
12
Бакунин посещал баррикады и давал приказания командирам отно-
сительно доставки боевых припасов из ратуши.
13
Бакунин призывал командиров баррикад в комнату временного пра-
вительства и давал им инструкции относительно надлежащего распо-
рядка на баррикадах.
14
Бакунин участвовал совместно с временным правительством в сове-
щании по поводу распоряжения, данного командирам баррикад, по ко-
торому был предоставлен их усмотрению поджог отдельных зданий.
15
Бакунин, однако, отрицает какие-либо непосредственные распоря-
жения с его стороны о поджоге зданий.
16
Бакунин набросал вместе с Борном план, однако впоследствии не
приведенный в исполнение, атаки войска, по коему надо было сосре-
доточить все силы и напасть с двух сторон на войско, взяв его в вилку.
s*
17
Бакунин обсудил совместно с Борном план отступления инсур-
гентов.
18
Бакунин последовал за временным правительством из Дрездена в
Фрейберг, все время был при Гейбяере, поощряя его к устойчивости
в его намерениях и обещал ему поддержку всеми своими силами для
их осуществления.
19
»
*
Бакунин был в Гостином дворе, где помещалось временное пра-
вительство в Фрейберге, и там заботился о дальнейшем транспорте
войск и припасов.
20
Бакунин участвовал в решении Гейбнера перенести восстание в Хем-
ниц и с этой целью поехал с Гейбнером в Хемниц, но был там аре-
стован.
Примечание. Заключительный допрос не касается общей ре-
волюционной деятельности Михаила Бакунина, так как Бакунин
был по этому вопросу обстоятельно допрошен, и соответственные
ответы занесены в протокол его собственными словами.
Составлено Г. Гаммером,
аеессором 17.
XXIII.
Крепость Кѳннгштейн, 20 октября 1849 г.
Сегодня с заключенного Михаила Бакунина снят заключительный
допрос на ОСНОВІНИИ настоящего проекта.
Допрашиваемый ответил:
К1
К7
Совершен: о верно.
Неправда.
К2
)
Правильно.
*
Правильно.
КЗ
К9
_
Верно, причем добавлю, что я
Совершенно правильно,
r
,
г
„„„„„„„
г
подробности по этому вопросу
^4
уже, сообщил.
Тоже правильно.
КЮ
К5
Правильно.
Категоричести отрицаю.
К11
Кб
Не всегда, а только лишь в от*
Я это отрицаю, причем поясню,
сутствии Гейнце.
что сакс некая политика меня
К12
вніересуіт лишь постольку, по-
Только однажды,
скольку она может иметь влияние
К13
на русскую.
Тол: ко однажды.
К8
К14
Верно, что я принимал участив
на одном совещании, результатом
коего была просьба к командирам,
насколько возможно, но пользо-
ваться огнем.
К15
Ни прямого, ни косвенного нѳ
давал.
К16
Я лишь говорил об этом плане
с Борном, но его сам не составлял.
Вслед за сим господин Бакунин назначил господина судебного дирек-
тора, адвоката Франца Отто в Дрездена своим защитником и просил
о скорейшем с ним свидании.
По прочтении подтверждено М. Бакунин.
Т. Гаммер, судья и протоколист, m
3. Донесение
После того как на Бакунина в сентябре 1.848 г. вновь
было обращено внимание полиции, он отправился в Бре-
славль. 2 октября 1848 г. по приказу министерства вну-
тренних дел он был выслан из пределов Прусского государ-
ства и с тех нор проживал в Кёте-не, Лейпциге, Праге я
Дрездене. Из документов выясняются лишь эти сведения;
из иных же источников дополнительно выяснено:
После начала февральской революции в Париже Бакунин
отправился туда из .Бельгии, примкнул там к Ледрю-Рол-
лену к стал его эмиссаром:
1. В целях возмутить славянские земли и их решубли-
канизировать.
2. В целях привести к войне между Пруссией и Россией.
Кроме того он получил от польского революционного ко-
митета в ПариЖіѲ специальные поручения:
1. Относительно великого Герцогства Познанского.
2. Относительно убийства императора в России.
Прибыв в Берлин под ложным именем, Бакунин сумел
свои действия окутать тайной, имел общение лишь с Ци-
бульским и Сигизмундом, а также с неким графом Замой-
еким и занимался подготовкой позднейших событий в Вели-
ком Герцогстве Познанском, в Венгрии и вообще революцион-
ного движения на севере Европы.
Правда.
К18
Правда.
К19
-заоотплся
вместе с другими.
К20
'
Совершенно правильно.
Так как эта деятельность была окутана тайной, то точно
ее выяснить не удается. Однако едва ли Бакунин станет
отрицать такую деятельность. Во время его> второго пре-
бывания в Берлине: в 1848 г., Бакунин поддерживал интим-
нейшие отношения • с Деетером. Рейхенбахом, Шраммом,
Иоганном Яко'би, Вальдеком и был привлечен к наиболее
тайным совещаниям крайней левой; он часто видал изве-
стного Лицевого, помогал организации демократического' цен-
трального исполнительного' комитета и вообще был душой
революционного движения, развивавшегося тогда в Берлине.
Мюллер-Штрюбинг, у которого тогда Бакунин жил, от-
мечен выбывшим) в Париж: уже 4 декабря 1848 г. Штртобнпг
жил тогда на Мариенштрасое No 1 С. Может быть бумаги
Бакунина находятся у матери и сестры ІПтрюбинга в Ней-
бранденбурге, в Мекленбурге, куда Бакунин с Штрюбингом
ездили в матери и сестре последнего'.
Мне сказали, что полицейский розыск бумаг Be приве-
дет ни к какому полезному результату, скорей запутает и
затемнит дело.,Здесь ожидают обыска каждый день, и на
данную минуту ими приняты все меры; всякое распоряжение
об обыске было бы немедленно сообщено противной стороне.
Берлин, 26 нюня 1849 г.
(Подпись.) 19
4. Перевод М. Бакунина в крепость Кенигштейн
Военное ииниетерство—Министерству юстиции
Уже неоднократно до военного управления столицы, а
также до военного министерства доходили заслуживающие
внимания указания, что имеется умысел освободить заклю-
ченных в военной тюрьме при кавалерийских казармах Но-
вого города гражданских арестантов Бакунина, Гейбнера,
Рёкедя, Гейнце и др.
Несмотря на категорические инструкции, преподанные ка-
раульным постам, тем не менее, как стало известна военному
министерству, до заключенных доходили известия о собы-
тиях, каковые ни коим образом легальным путем дойти не
могли, и относительно каковых было весьма, важно, чтоб
>ни были от них скрыты. При тех многочисленных исклю-
чительных льготах, которые предоставлены обвиняемым, при
том положении, что они не подчинены исключительно» воен-
ному надзору и в связи с самим характером ареста,—не
исключена и возможность столкновений. Что партия, видя-
щая в помянутых обвиняемых своих вождей, будет стремить-
ся использовать эти обстоятельства для своих целей, вполне
правдоподобно, если принять во внимание ловкость и эиер- ,
гию, с которыми она. привыкла действовать через свои да-
леко разветвленные органы.
Всесторонне противостать этим попыткам; и с уверенностью
воспрепятствовать удаче дерзости и хитрости, как вынуж-
дено признать само военное министерство, находится при
настоящей обстановке вне власти военного управления.
Вследствие этих соображений военное министерство» пред-
ставляет на благоусмотрение уважаемого министерства юсти-
ции предложение: отправить »обвиненных в государственной
измене, против которых имеются наиболее тяжкие улики,
как можно скорее,' вплоть до исполнения над ними будущего
судебного приговора, в крепость Кенигштейн.
Внешняя безопасность, каковую представляет это место,
даст также возможность предоставить заключенным, внутри
района, большую свободу, например более частые прогулки
на свежем воздухе.
Военное министерство просит ответа.
Ребенгорст 20.
Дрезден, 23 августа 1849 г.
II* Материалы и документы
5. Второе воззвание к славянам Михаила Бакунина.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Публикуемое ниже воззвание к славянам Бакунина не во-
шло ни в одно собрание его сочинений. Оно осталось не-
известным исследователям, в том числе наиболее авторитет-
ному знатоку бакунинской биографии д-ру Максу Неттлау.
Написано оно было в дни, когда войска Николая I вступали
в австрийские прзделы для подавления революции. Первое
знаменитое воззвание Бакунина «Aufruf an die Зіаѵеп», отпе-
чатанное в Лейпциге в 1848 г. вскоре после подавления
восстания в Праге, до сего временя было единственные ли-
тературным памятником его участия в славянской револю-
ции 1848 г., если не считать двух отрывков: «Основы новой
славянской политики» и «Внутреннее устройство славян-
ских народов», вошедших в первый том лондонского издания
избранных произведений Бакунина (1915 г.) и перепечатан-
ных в русском издании его сочинений. Публикуемое нами
воззвание, которое мы будем называть «вторым воззванием
к славянам М. Бакунина», является, следовательно, очень
денным свидетельством славянского периода его деятель-
ности. По страстности топа, по зажигательной силе убежде-
ния оно едва ли не превосходит первое воззвание и в лите-
ратурном наследстве Бакунина должно быть признано весьма
яркой страницей.
Сам Бакунин в «Исповеди» сообщает Николаю некоторые
сведения об этом своем произведении 21. Оно было напеча-
тано в No 49 газеты «Dresdener Zeitung», в июне месяце
1849 г., на немецком языке, переведено затем на чешский
язык и, отпечатанное в Лейпциге, распространено в большом
количестве экземпляров. Срзди следственных материалов,
включенных в настоящую книгу, имеется и соответствен-
ный протокол допроса М. Бакунина, в котором идет речь
об этом воззвании (см. и. 9 на стр. 417). На вопрос о том,
•ему ли принадлежит _это воззвание к славянам, Бакунин
ответил утвердительно. Австрийское правительство, следив-
шее за следствием, которое производилось в. Дрездене, полу-
чало копии следственного материала. 30 мая 1849 г. резюме
этого допроса, "было послано «императорскому и королев-
скому следственному суду» в Праге, с приложением копии
«Дрезденской газеты». Вот как резюмировалась часть допроса,
относившаяся к воззванию. '
«Бакунин признается, что составителем прилагаемого в
копии воззвания к славянам был он; при этом он, однако,
категорически отрицает, чтобы он. давал печатать это воз-
звание где-либо, кроме «Дрезденской газеты», отзываясь пол-
ным незнанием того, появились ли оттиски последнего в
австрийских пределах или вообще где бы то ни было, кроме
Дрездена, а также и того, сколько экземпляров номера
«Дрезденской газеты» с напечатанным в нем воззванием бы-
ло выпущено; далее он отмечает, что воззвание было напеча-
тано редакторами ЛинДенау и Вттигом безвозмездно, он
же получил лишь несколько экземпляров для раздачи
друзьям, имена которых он отказывается назвать. Наконец,
допрашиваемый упорно стоит на том, что он не виновен в
дальнейшем распространении воззвания, кроме того, в кото-
ром он сознался, и не участвовал ни в какой мере в после-
дующей перепечатке его и Даже ничего об этом но знал.
По прочтении настоящего протокола господии Бакунин под-
твердил его содержание».
Перевод сделан нами с немецкого списка, хранящегося
в архиве дрезденском 22.
Воззвание
Вставайте, 'славяне! Русские идут. Их войска вступили
в австрийские пределы. Не русским народом посланные, а
русским царем, не ддя того-, чтоб принести вам свободу, не
для того, чтоб вместе о вами сражаться против ваших угне-
тателей, но для того, чтоб поработить вас. Не как славян-
ские братья, нет, как союзники австрийского императора. - -
Австрийские императоры были исконными врагами вашей
свободы, вашей национальности, вашего благосостояния. Уж
сколько времени австрийская династия властвует над ва-
шими землями, а что она принесла вам хорошего? Чем были
вы еще год тому назад? И что вы теперь? Год тому назад
вы были рабами, год тому назад вы были еще задавлены
податями, налогами и бесчисленными повинностями; теперь
вы вздохнули свободнее. Кто даровал вам эту свободу? Им-
ператор? О, нет, то была революция, восстание народов, ко-
торое сломило мощь вашего императора. Год тому назад пра-
вительство было сильнее народа, и народ везде стонал под
возмутительнейшим игом рабства. Он не смел проявлять ни-
каких признаков жизни; он должен был платить и служить,
служить и только. Как случилось, что это правительство,
о котором говорят вам теперь, что оно так отечески к вам
относится, и пальцем тогда не двинуло, чтобы освободить
вас? Тогда народ Чехии и Моравии был порабощен немецкими
чиновниками, а словаки, кроаты, сербы—мадьярами, всех
их тиранили и преследовали за их язык, за их веру и даже
за святыню их национального чувства. Что сделало прави-
тельство, чтобы защитить славян? Ничего. А почему оно не
сделало ничего? Потому ли, что не могло? О, не-г! тогда оно
могло все, ведь оно было всемогущим, и никто не смел
ему противоречить. Оно не сделало ничего потому, что не
хотело ничего сделать, а не хотело оно ничего сделать по-
тому, что вступило в союз с вашими господами, с вашим
дворянством, с вашим духовенством, с привилегированными
всех; сословий и вступило с ними в союз, чтоб выжать из
бедного народа последние соки, последнюю каплю крови.
_
Оно не хотело помочь славянам, ибо находило большую вы-
году в том, чтобы народы, находящиеся под его скипетром,
душили и ненавидели друг друга. С помощью одних оно
держит других в узде, и вся его мощь основана на этой
взаимной ненависти. Год тому назад, весною-, вспыхнула ре-
волюция; и что же случилось? То, что народы Австрии так
долго требовали и желали, то, чего они 'тысячу раз, колено-
преклоненно и моля, добивались от милости своего всемо-
гущего императора, к чего они, несмотря на все просьбы
и моления, никак не могли получить от его всемогущества
и милости, это было им внезапно» даро»вано. Ни малейшей
уступки не могли »о»ни от него добиться, пока он обладал
полнотою своей мощи, а теперь, когда она разбилась в его
руках, им было» обещано почти вое. Разве дело не, ясно,
и кто еще может сомневаться, что» воля и интересы импера-
торской династии противны благу наро»да. Го»д тому назад,
весною, ва»с пробудила от до»лгого сна рево»люция. Вы вос-
стали, вы во'оружились, и все ваши подати, все работы и
повинности пошли к чорту, и вое важные господа, импера-
торские чиновники и дворяне, которые до тех по»р» по»р»а-
бощали и грабили вас, внезапно сделали круто»й пово»р»от,
назвали себя вашими друзьями и начали в конце концов
заискивать у вас, бедняков. Какая причина была такой пе-
ремены? Изменившаяся воля вашего монарха, что ли? Нет,
только рево»люция, показавшая вашу мощь, мощь наро»да
императору и большим господам и вам самим. Испуганное
этой мощью, австрийское правительство сделало вам тогда
всевозможные уступки и надавало »обещаний. Но в- то же
время »оно по-мышляло» о средствах вас »ослабить, чтобы иметь
возм'ожвость взять назад все уступленное и повергнуть вас
в тем худшее рабство». Что же »оно делает? Как известно,
народы Австрии живут не в особенной др»ужбе между со-
бой; особенно славяне были возбуждены против мадьяр и
немцев. Это »отлично знало правительство, ибо оно-то с са-
мого начала и натравливало на вас эти народы. Если бы
все нации в Австрии подали друг др»угу руки, правитель-
ство бы погибло; против их соединенных сил, оно» не могло
бы выставить достаточной силы. Чтоб продержаться, оно
должно было,, следовательно, еще б»олее поссорить эти на-
роды, и внезапно во всех странах появились император-
ские креатуры: в Венгрии, в Кроации, в Чехии, в Моравии
и в Галиции; они обращались к народу от имени импера-
тора., рассказывали ему много
тех благах, которые лю-
бящий отец уготовал своим верным чадам, обещали золотое
горы! Только, говорили они, император не может еще сде-
лать теперь всего, что хочет, у него руки связаны, бунтов-
щики, демократы метают ему осчастливить- свой народ.
Такими лицемерными приемами эти бессовестные люди ста-
рались затуманить Простое и чистосердечное понимание
народа, и, мороча вас, они уверяли мадьяр, что славяне
являются единственным препятствием их счастью, а славянам
они рисовали мадьяр и немцев в самых -отвратительных кра-
сках. Слепой народ верил им, верил своим вечным, непри-
миримым врагам, верил1 императорским чиновникам, и по
их слову мадьяры и немцы поднялись против славян, н
славяне—против немцев и мадьяр, а кроатские полки не-
истовствовали в Италии. В этой проклятой, братоубийствен-
ной борьбе народы терзали свою собственную плоть, разру-
шали свою собственную силу, рубили свою собственную
свободу, и во всей Австрии не видно было ничего, кроме
крови и убийств, и не слышно было ничего, кроме стонов
закланых жертв. Вот плоды политики вашего императора.
Это ли его отеческая любовь к вам? А он тем временем со-
бирал рассеянные силы и, как только почувствовал себя
окрепшим, послал своих солдат бомбардировать Краков и
Прагу, а впоследствии и Вену и Львов; во в ;ей Австрии
было введено осадное положение, и аристократы, важные
господа, дворяне, духовенство, богатая буржуазия ликовали
и начинали верить, что время их господства снова верну-
лось, и что народ снова будет принужден нести старую по-
зорную службу и -отдавать им последний грош. Сначала
разделаемся с мадьярами,, говорили -они открыто, а там пе-
ремолвим словечко- и со славянами. Они правы, если бы
мадьяры были побеждены, вы бы уже давно почувствовали
когти вашего доброго -отца—монарха и его аристократии.
Одно только эти господа, упустили из вида в своих мудрых
расчетах, это чудодейственную силу свободолюбивого на-
рода. Вся австрийская мощь и с нею все планы реакции
совершенно неожиданно разбились об отчаянное сопротивле-
ние мадьяр. Мадьяры показывают нам сегодня, чт5 народ,
и даже маленький народ, может сделать, и как он должен
поступать, если решился завоевать себе свободу. Мадьяры
ясно показали бессилие австрийской династии; сво-ей ге-
ройсйой борьбой они спасли от порабощения себя и все
остальные народа Австрии, и кто сегодня против мадьяр,
тот враг всего человечества, враг своей собственной свободы.
Что же тогда предпринимает разбитый император? Он зовет
к себе на помощь русских. Славяне! От имени русского на-
рода., к которому я принадлежу, я предостерегаю вас от
войск русского царя. Русские—славяне, и в их груди бьет-
ся славянское сердце; но это сердце до сих пор оставалось
замкнутым, на нем была печать монгольской тирании, и
пока русские покорствуют царю, они остаются противниками,
самыми страшными и опасными противниками славянской
свободы. Горе вам, ©ели вы не отбросите войска Николая
как вражьи войска! Горе вам! Спросите наших славянских
братьев, поляков, что лет двадцать тому назад принесли
им солдаты царя? Голод, рабство и смерть! Целые области
опустошил Николай руками своих солдат, повергнув все
население в нищету, а всех, кто были молоды, кто сколько-
нибудь способен был носить оружие, он забрал в свою армию,
пользуясь ими для удушения их собственных братьев. Бра-
тья, как славян, предостерегаю я вас от русских вспомога-
тельных войск ! Как русский, я, к сожалению, знаю слитком
хорошо то зло, которое может и хочет вам нанести русский
'царь. Я знаю, вот уже много лет как он посылает к вам
своих агентов, чтобы настроить вас в свою пользу; русских!
император, говорят вам эти обманщики,—славянин и есте-
ственный защитник славян. Он теперь могущественнейший
из всех государей, он ненавидит немцев и мадьяр и хочет
освободить вас от ига последних. Ложь, ложь, отвратитель-
ная ложь ! Николай не славянин, он немец па русском троне, \
немецких! монарх из гольштейн-готторнского рода; он нена-
видит только тех немцев и мадьяр, которые сражаются за
свободу, и не только se желает свободы для всех, а хо-
чет продать вас немецким монархам, своим единственным
друзьям, как некогда его предшественники продали сла-
вянскую Польшу Австрии и Пруссии. Гусский император
спасет вас от рабства ! Какое безумие ! Какое роковое заблуж-
дение! Славяне, прислушайтесь к голосу русского, который
знает и любит свое отечество и обращается к вам в эту
минуту от имени русского народа. Хотхіге знать, чем стала
Госсия под властью своего царя? В этой великой, беспре-
дельной империи, занимающей почти шестую часть земли,
от севера до юга, от востока до запада слышен теперь толь-
ко один единственный звук, это—звук кнута, гуляющего
неутомимо с раннего утра до вечера по спинам шестидесяти
миллионов подданных царя. В этой стране крестьяне еще
в крепостной зависимости и продаются, как скот и бездуш-
ные вещи! За малейший проступок, за какой-нибудь незна-
чительный знак недовольства, за невиннейший порыв к
свободе их толпами гонят в Сибирь, и там, в холодных без-
людных степях, они гибнут с голода и горя. Россия ежегодно
опустошается рекрутским набором, на сто душ берут обыкно-
венно пять, а иногда и десять молодых, людей, и солдат-
ская служба так ужасна у нас, что многие, чтоб только
избежать ее, бегут в леса, а часто и калечат себя, всех
остальных заковывают в кандалы, и их родные со слезами,
похоронными песнями и причитаниями провожают их, как
осужденных на смерть, в губернский город. Славяне, жела-
телен ли вам кнут? Хотите ли вы, чтоб вас продавали, как
скот и как бездушные вещи? Хотите ли вы, чтоб вас гнали
в Сибирь и забирали в русскую армию? Всего этого должны
вы желать, если вы хотите русского царя, ждете от него
дружбы и помощи! Все это вы получите, если допустите,
чтоб его войско вступило в вашу страну. Уж много лет тому
назад русский император вступил в тайный заговор против
вашей свободы с императором и дворянством Австрии; те-
перь он выступает открыто. Из всех опасностей, которые
угрожают вам вот уже год, самая большая та, которой гро-
зит вам Николай. Но не бояться и: трепетать должны вы,
а восстать, как один человек, и бороться. Ваша жизнь, ваша
свобода, ваша честь, ваша будущность и будущность ва-
ших детей теперь поставлены на карту; вы стоите у пропа-
сти, и только смелое решение, только 'великая, мужествен-
ная борьба может вас спасти. Вставайте, славяне! Русские
войска вступили в австрийские пределы. Смерть или жизнь,
свобода или рабство! Выбирайте!
Хотите вы быть свободными? Тогда не теряйте времени,
вооружайтесь вое и сокрушите врагов; вашей свободы, ав-
стрийское войско и войско русского царя! Хотите вы быть
свободными? Тогда протяните руку мадьярам и примиритесь
с.ними. Правда, мадьярский народ, введенный в заблужде-
ние узко себялюбивой партией, тяжко согрешил перед вами;
но -он дорого заплатил за свой старый грех, вполне загладил
его героическими делами и своей пролитой за свободу кро-
вью; теперь он не думает о т-ом, чтоб поработить вас, теперь
он последняя оп-ора свободы в Австрии. Сербы !, Кроаты!
Словаки! Неужели вы хотите разрушить вашу собственную
опору? Неужели вы хотите сами заживо- похоронить себя?
Неужели вы хотите стать рабами русского императора? Если
нет, то вы должны бросить эту безбожную борьбу со сво-
бодным народом, соединиться с ним и дружно выступить
против вашего общего, опасн-ейшего врага, против соединен-
ных сил: Россия и Австрии. Если вы это сделаете, вы спа-
сены! Если вы это- сделаете-, вы спасете славянскую и евро-
пейскую свободу. Вставайте, славяне, один великий натиск
народов, и вы свободны! Хотите вы быть свободным? Так
прогоните предательских вождей, которые, как Еллачич, Па-
лацкий, Браунер и многие другие, все вам обещали и ни-
чего не сдержали, которые намеренно обманывали вас, про-
дали вас австрийской династии и Николаю, и призовите
других честных, преданных народу вождей.
А теперь, братья, я выступаю перед вами .с . последней
просьбой! С глубокой, несказанной болью я увидал себя
принужденным высказаться в- Імо-ем обращении к вам против
моих соотечественников, против русских войск. Я исполнил
тем священный, но в то же время- тяжелый долг. Во вся-
ком солдате, будь -он русской или другой, национальности,
нет ни чувства родины, ни чувства свободы, пока о-н, ли-
шенный железной дисциплиной мысли и воли, стоит в око-
вах строя. Большинство: постоянных армий Европы—простые
машины в руках командующих ими, страшные, дьявольские
машины, изобретенные, чтоб бить кнутами народы. Разве
чешские солдаты в июне не подняли -отцеубийственную ру-
ку против Праги? Разве польские солдаты не неистовство-
вали в Галиции и Кракове против собственных братьев?
Разве, наконец, немецкие солдаты вместе с кр-оатами не бом-
бардировали и не грабили немецкую столицу—Вену? Что
же удивительного в том, что- русские солдаты идут на бой
против славянской свободы? И еще раз с горестным и глу-
боким чувством .- обращаюсь я к вам с увещанием, славяне:
разбейте русскую армию! Огнем и мечом, всеми имеющимися
•в вашем распоряжении средствами старайтесь уничтожить
ее, пока, в ее устах роковое имя Николая, пока она подчи-
няется русским генералам, ибо такая армия может принести
вам только беду, рабство и разорение. Но не забывайте, бра-
тья, что у вас есть еще и другое средство сокрушить мощь
Николая, средство более могущественное, чем меч, _ более
могущественное даже, чем іяд и огонь, и это средство—сла-
вянское слово, когда оно звучит из глубин вашей воодуше-
вленной груди, обращаясь к заблудшим братьям. Не за-
бывайте, что русские солдаты порабощенные славяне, как
и русский ' народ великий порабощенный славянский парод.
Солдаты и народ уже давно устали от рабства, уже давно
стремятся они к освобождению. Только одно пламенное сло-
во, и ледяная вора, покрывающая их сердца, растает, и эти
угнетенные и опечаленные сердца отомкнутся, наконец, по-
знают вас своих брать-ев, своих спасителей, и великий день
русской революции настанет.
Вставайте, славяне! Спасайте нашу славянскую свободу,
спасайте свободу Европы.
Михаил Бакунин, русский и член славянского конгресса
в Праге.
6. Отрывки статей М. Бакунина.
1
Революция обойдет весь земной шар!—таков был про-
роческий возглас, раздавшийся во Франции в конце XVIII в.,
когда старый мир лжи, мир тысячелетнего рабства дал пер-
вую "трещину под напором мощных армий восставшего на-
рода. В появлении этой трещины сказалась уверенность, что
революция—общее дело всех народов, . оевобожделіе всех
угнетенных. Солидарность людей и народов как в добре, так
и в зле—вот последнее слово старой цивилизации, но вместе
с тем и начало нравственной основы нового мира.
2
Революция обойдет весь земной шар. Таков был проро-
ческий возглас, раздавшийся во Франции в конце XVIII в.,
когда, старый мир лжи, мир тысячелетнего рабства, потря-
сенный мощными армиями восставшего народа., дал первую
потрясающую трещину. В появлении этой трещины сказа-
лось, что революция—общее дело всех народов, освобожде-
ние всех угнетенных. Более того, этим устанавливался ве-
ликий принцип, принцип, который отныне должен и будет
властвовать над мировой историей: принцип солидарности
человеческого
рода.
Солидарность людей и народов в добре и зле, в счастии
и несчастии,—таково последнее слово1 старой цивилизации,
но такжіѳ и начало нравственной базы нового молодого мира.
В нем проявляется сознание, что моя свобода нѳ только нѳ
исключает свободу другого, но только через нее может стать
истиной, стать живой действительностью. Я то, что я есмь,
только в сообществе со всеми другими людьми и только бла-
годаря этому сообществу.
Низость и глупость других—моя собственная низость и
глупость, их несвобода ограничивает и утесняет мою свободу.
Никто не свободен вполне, пока в мире хоть один раб,
и освободить меня—значит освободить всех.
Отсюда вытекает для каждого право и священная обя-
занность революционной пропаганды; такая пропаганда не
более как самосохранение, именно сохранение того, что дол-
жно почитаться нами за высшее, за источник всяческой нрав-
ственности и правды, сохранение нашей собственной свободы.
Отсюда вытекает и то, что многократно прославленная
политика невмешательства—политика глупости, лицемерия
и низости. Глуп или ннзок каждый, проповедующий поли-
тику невмешательства. Всякое бытие существует лишь по-
стольку, поскольку оно действует, и не желать действовать—
значит себя обманывать, не желать существовать. Ведь глу-
по стремиться в небытию.
Свобода, которая сама от себя отрекается своим невме-
шательством, одновременно и глупа и низка, ибо, не желая
действовать для себя самой, она работает для несвободы,
она и есть несвобода,, т. е . совершенная низость, и одновре-
менно она ложь, отвратительное лицемерие, а придает себе
имя и видимость свободы.
3
Вы, друзья всех борющихся за революцию народов и пар-
тий, борющиеся за революцию и в целях ее, борющиеся
'6
Полонский, Материалы для биографии Бакунина, т. II
за свою независимость и против нашего общего врага—заго-
вора деспотов. Центром борьбы является в настоящее время
Австрия. Чего хотят деспоты? Сохранения Австрии, следо-
вательно, естественно, мы должны желать противоположно-
го, т. е . полного развала Австрии. Деспоты с своей точки
зрения правы, ибо, как Российская империя является образ-
цово крепкой опорой деспотизма в Европе, так и Австрия
является претворением его в жизнь в сердце Европы; эта
Австрия по своему назначению является естественной (слово
непонятно), преградой (пропуск в подлиннике) для свободы,
но и мы, желающие свободы, тоже правы, ибо развал Ав-
стрии оживит и подымет все порабощенные народы и таким
образом, освободит центр Европы; кто за Австрию, тот про-
тив свободы; мы должны быть против Австрии; что мы мо-
жем для этого сделать? Мы должны разрушить теперешние
планы главы ее. Кто ее главный слуга.? Виндишгрец. Куда
он идет? В Венгрию. Он туда идет после того как он бом-
бардировал Прагу и подавил свободу в Праге и бомбарди-
ровал Вену ц подавил свободу в Вене, теперь он идет в
Венгрию, чтоб и там...(прервано'.
Ред.)23.
7. Паспорт
Французская республика
Свобода, равенство, братство.
Заграничный
паспорт.
Действителен на один год.
Именем французского народа, мы, префект полиции, предлагаем гра-
жданским и военным властям королевства и просим гражданские и воен- ;
вые власти дружественных Франции или союзных с нею держав, предо-
ставить беспрепятственный проезд гражданину Неглинско.иу
Леонарду,
уроженцу Великого герцогства Познанского',
проживающему в Париже,
едущему в Польшу через Германию и оказывать ему в случае надоб-
ности содействие и покровительство.
Настоящий паспорт действителен для выезда из Франции в тече-
ние двух недель.
Париж, 29 марта 1849 г.
Префект полиции Еоссидьер.
По уполномочию префекта полиции Генеральный секретарь.
{Подпись.)
Заграничный
паспорт
Действительный на один год.
Департамент Сены.
Приметы:
Возраст-:
33 года. Рост:
метр восемьдесят шесть
сантиметров. Цвет волос: каштановый (châtain). Лоб: открытый. Глаза:
серо-голубые (gris-bleu). Нос:
приплюснутый (épasé). Рот: большой
(grand). Подбородок:
четырехугольный (carré). Лицо:
овальное. Цвет
лица: румяный.
Особые приметы :
Подпись предъявителя Леонард Неглинский
В Лейпциг и Великое герцогстве Цознапскоѳ не действителен.
Королевский полицейский президиум. У . отделение.
(Подпись).
Берлин, 23 апреля 1848 г.
8. Паспорт
Королѳвско прусское государство.
No 1269 паспортного журнала.
Заграничный
паспорт.
Действительный на 8 дней для выезда.
Так как русский подданный господин Михаил Бакунин уроженец
Торжка, Тверской губ., не имеющий определенного местожительства, нѳ
может быть долее терпимым в Королевско-прусском государстве и по-
лучил указание немедленно отправиться, с запрещением возврата,
в Бельгию через Лвгниц, Бунслау, Герлиц, Дрезден, а также признано
возможным исполнить заявленное предъявителем сего при переговорах
желание путешествовать в качестве лица не подозрительного, то со-
гласно с сим выдан настоящий паспорт и предлагается всем гражданским
и военным властям предоставить ему свободно и беспрепятственно пу-
тешествовать, а также в случае надобности оказать содействие и защиту.
Этот паспорт, однако, должен быть визирован полицейской властью
в каждом месте, будь то город или село безразлично, где предъявитель
будет оставаться более двадцати четырех часов, для чего и должен
быть предъявляем сказанной власти.
Приметы предъявителя паспорта. 1 . Вероисповедание:
греческое.
2. Возраст:
тридцать четыре. 3. Рост: 5 ф. 12 д. 4. Волосы:
темно-
каштановые (dunkelbraun). 5 . Лоб: высокий. 6 . Брови: светлые. 7 . Глаза:
серо-голубые (blaügraü). 8. Нос: толстый (stark). 9. Рот: средний (mit-
tel). 10. Города: каштановая (braun). 11. Подбородок:
круглый (rund).
12. Лицо: полное. 13. Цвет лица: эдоровый. 14 . Телосложение:
умеренно
крепкое. 15. Особые приметы:
Подпись предъявителя паспорта М. Бакунин.
Бреславль, 6 октября 1848 г. Штемпель. (Подпись.)
Королевское-прусское правительство. (Подпись.)
По поручению королевского правительства Королевский полицейский
президиум.
1031. Предъявитель сего паспорта имеет быть выслан из настоящей
страны кратчайшим путем согласно распоряжения высокого окружного
директориума от 24 мая 1844 г.
Действителен для немедленного выезда в Бельгию.
Дрезден, 9 октября 1848 г.
м. п.
Городской полицейский деп. Шредер, м
9. Из бумаг, отобранных у М. Бакунина при аресте
I
«Предъявитель сего повинуется временному правитель-
ству».
Гражданин Бакунин уполномочивается временным пра-
вительством давать все признаваемые им необходимыми рас-
поряжения по вопросам командования.
(печать) Временное правительство
Зирнер.
Мы обращаемся к временному правительству с покор-
нейшей просьбой дать нам полномочие забрать из военного
склада несколько пар высоких сапог и, если окажется воз-
можным, рубахи и, так как ходят слухи, что в нем имеется
еще оружие, то и все нужное. Вообще было бы с нашей сто-
роны неосторожным оставить войску, нашему врагу, еще на-
ходящиеся там вещи.
(печать)
Чирнер.
II
III
Эд Грейнер по поручению 4 товарищей 36.
HI. Письма M. A. Бакунина и M. A . Бакунину
10. M. A. Бакунин — Адольфу Рейхелю
Милый, почему ты не пишешь мне? Ты перестал отве-
чать на мои письма. Два письма без ответа, разве это не
стыдно? Так долго не отвечать настолько несвойственно
тебе, что мне по временам приходит в голову убийственная
мысль, что ты зол на меня; но я не могу поверить этому,
ибо не созвав за ообой никакого дурного ноступка ; я ничего не
сделал такого, что могло бы дать тебе довод быть педоволь-
ным мною, а потому должен приписать твое долгое молчание,
увы, прирожденной нам лености. Дорогой, напиши мне, мне
так страстно хочется получить от тебя хоть одно словечко,
одно единственное словечко; подумай, что сделал Мюллер:
я был недавно арестован в Берлине, и он, вместо того чтобы
спрятать мои бумаги, что в конце концов было бы совершенно
безопасно, ибо у меня не было ничего, что могло бы скомпро-
метировать кого-либо, он все их сжег и вместе о ними тет-
радь, где у меня были записаны все адреса, необходимые ад-
реса, которые я вое собрал с огромным трудом, в том числе
итвой,такчтоятеперьнезнаю,живешьдатыßNo1
или 2... Я, однако, сделаю все, чтобы и без того обширное
письмо не разрослось. Милый, мне кажется, что нас разде-
ляет целое столетие, а прошло всего лишь шесть месяцев, но
в течение их...27
,
11. М . А . Бакунин—Штальшиидту
Дорогой друг, что тебе сказать? Ты знаешь, как дело кон-
чилось в Берлине; очень грустно, что делать? Если имеешь
дело с немцами, надо иметь терпение; все тут было подготов-
лено и необычайно хорошо организовано. Силезия бесспорно
самая оживленная и практичная провинция Пруссии, если
только це всей Германии. Это все, что я могу; сказать в эту
минуту; после завтра я собираюсь в Мысловіщ; я тебе напи-
шу, как только узнаю что-нибудь интересное или новое. Но,
если ты хочешь, чтоб я тебе писал, то и ты не будь ленив и
пиши мне. Ведь право, необходимо, чтобы мы не теряли друг
друга из вида,—я поэтому рассчитываю на обещание, которое
ты мне дал,—писать мне. Ты видишь, что в этом я тебе
подаю пример. Милый, милый, если у тебя есть деньги,
пришли мне немного, очень в них нуждаюсь.
Преданный тебе М. Бакунин.
Адрес: Бреславль. Господину купцу Шталыпиидту.
Вокзальная улица, No 5.
2 октября.
Представь себе, что со мной случилось. Я более 5 дней
не мог найти твоего адреса, бог знает, куда я его дел,—это
единственная причина, почему я раньше не писал. Я только
что получил письмо от Людвига Штура (Словакия), он меня
зовет и назначает свидание в Карпатах. Признаюсь тебе, мне
очень хотелось туда отправиться, хотя бы для того, чтоб
лучше уразуметь столь запутанный славянский вопрос—впро-
чем, я уверен, что я бы помог, ему принять -более разумное
и свободомыслящее направление: эти господа мне доверяют.
Мы в Праге по веем главным пунктам переговорили; моей
обязанностью было бы туда отправиться, и вот, я сижу здесь
и не могу свободно двигаться из-за того, что мои русскт
друзья до сих пор мне вместо денег посылают лишь обещания
и хорошие слова;. Я еще не был в Мысловице, жду письма
из Кракова. Повидимому, либерализм господина Залесского,
губернатора Галиции, новый обман.
Он распорядился вооружением Краковской национальной
гвардии и ввозом в город трех тысяч ружей. Господин Шлик,
комендант Кракова, воспротивился этому, заявив, что он кон-
фискует ружья, если их привезут. Мораль этой истории
очень проста. Двор хочет выиграть время, он забавляет мир
наружным либерализмом, а тем временем готовится к войне28
12. M. Â. Бакунин—адвокату Вернѳру
Милостивый государь,
Вам должно быть известно-, что я выслал из Саксонии
дрезденской полицией но распоряжению русского правитель-
ства от 24 мая 1844 г. и что Проходное свидетельств®, с
которым я был направлен из Бреелавля в Бельгию, оставлено
в силе и саксонским правительством. Я полагал, что вам об-
легчу запрос по этому поводу министерству тем, что составил
протест для второй палаты, 'членом коей вы состоите, и пр-о-шу,
вас его поддержать. Bo- всяком случае вам будет приятно вы-
ступить против такого покушения на германскую свободу и
гостеприимство, мне же лично вы окажете большую услу-
гу, если потребуете от министерства, чтоб оно представило
палате русскую ноту от 24 мая 1844 г.; я таким образом на-
конец ознакомлюсь с ней официальным путем 2Э.
13. Адольф Рейхель —М . Бакунину
Париж, 27 мая 184 (оторвано — Ред.) .
Вот уже три дня, как я получил твое давно жданное
письмо и лишь сегодня могу ответить на него и то- очень
неудовлетворительно. Дело обстоит так, что денег, о- которых
идет речь, в эту минуту достать нельзя. Уже довольно давно
Ганенкопф мне сказал, что его друг в Италии получил для
тебя и меня 1 тыс. фр. и что я могу получать эти деньги
по частям и, согласно твоему указанию, употреблять их для
своей надобности ; так как мне в ту минуту в них не было
надобности, то я и не заботился об этом деле, только известил
тебя о прибытии денег. Однако спустя две недели, мои сред-
ства истощились, и, так как Ганенкопф меня вновь весьма
предупредительно спросил, не нуждаюсь ли я в чем, то я
принял от него 150 фр. Между тем'наш итальянец вернулся
сюда, и, когда я получил твое письмо, я тотчас пошел к
нему сообщить -о- твоем желании, но узнал от него, что дело
обстшт так: один путешественник прислал ему 1 тыс. фр.,
•из коих 910—930 фр. были предназначены для тебя и меня.
Вся эта сумма была выплачена здесь в Париже Ганенкопфу;
он же, не зная дальнейшего, назначения денег, немедленно
написал в Италию своему другу, сообщая, что, ожидая по-
лучения денег, он дока воспользуется этими деньгами и вер-
нет их ему; лри его возвращении. Узнав из ответа своего друга
о назначении этих денег, Ганенкопф немедленно мне об этом
сообщил ж сказал, что я могу получать их по частям, что
вполне естественно, принимая во внимание, что он уже не
имеет в руках всей суммы сполна.
I Теперь же, в данную минуту все наши друзья сидят без
денег и лишь ожидают их. Итальянец сказал мне, что," если,
как он надеется, он получит сумму в 4—5 тыс. фр. он немед-
ленно вручит мне недополученное, и я тогда смогу тебе послать
то, что тебе причитается. Что меня касается, то я уже истра-
тил 150 фр. и придется взять еще 200 фр., чтоб отделаться
от Паулины, которая, как ни старается, все же является эле-
ментом, несовместимым с моим семейством. Пишу1 это серьез-
но, ты меня уж поймешь. До последних двух недель я видал
от времени до времени мадемуазель Эжени. Когда я захотел
переговорить с ней по твоему поручению, то узиал от ез кузи-
ны, что уже несколько дней, как она исчезла; бог знает, кто
ее увез. Так как я ее этим путем не нашел, то я пустился на
розыски и пошел к старому отшельнику. Но добрый старый
бородач не мог или не хотел мне дать о ней обстоятельных
сведений, уверял меня лишь в том, что она в безопасности.
Естественно, что я изобразил ему твое положение и потреб-
ность его улучшить, и он мне . обещал сделать с своей сто^
роны вое возможное. Вообще он просит тебе передать, что все
твои друзья усиленно вспоминают о тебе, и чтоб ты с своей
стороны их не забывал. Право, милый, ты должен был бы,
несмотря на свои занятия, почаще писать; это необходимо
во всех отношениях, очень необходимо. Если хочешь сооб-
щить словечко своим землякам, то можешь пока это сделать
через меня.
О сообщениях через Лондон я переговорю с нужными
фирмами. Из дому я продолжаю получать очень пеуспокон-
тельные известия. В ближайшем кругу моей семьи все идет,
слава богу, хорошо. Жена моя сердечно' приветствует тебя,
равно и все наши Друзья.
»
На сегодня прощай, скоро я тебе напишу опять. Поступи
так же и люби твоего лучшего друга.
С—ф не приедет, но кланяется, что я и ожндал 30.
Для Л. Н.
14, Адольф Рейхѳль—M. Бакунину
Париж, 31 мая 48 г.
Милый друг,
Я взял такую тонкую бумагу, чтобы много и (пропуск)
писать, хотя сегодня я пожалуй и не в настроении. Да и
что сказать? В настоящее время дела идут не то, чтоб бле-
стяще, требуются твердая надежда и почти сверххристиан-
ская вера, чтоб льстить себя видами на разрешение всей этой
путаницы. Национальное собрание вот уж почти месяц рас-
суждает и все более и более обнаруживает свою слабость и
полное ничтожество. Единственная мечта всех благомысля-
щих (?) депутатов—это gouvernement fort... (сильное прави-
тельство), и никто не понимает, что для такового нужны не
только нравственно сильные личности, но и иные времена.
Между тем в (кусок из письма вырван) обществе девятисот до-
стопочтенных не находится сейчас, пожалуй, ни одной головы,
тем более ни одного сердца. Мест, освободившихся благодаря
добровольному или вынужденному уходу наших депутатов,
добиваются ревностно. Прудон в числе кандидатов и изложил
в «Représentant du Peuple» начала своего исповедания веры,
в котором он заверяет напуганную буржуазию, что он не
враг собственников, но только собственности. Но публика не
в состоянии в этом разобраться.
Его система Banque d'Echange (обменного банка), о кото-
рой я упоминал в моем предпоследнем письме, становится
известной во всех слоях и везде подвергается обсуждению.
Вообще, революция, невидимому, привела к твоему... (отор-
вано—Ред.), что в сознании масс должно укрепиться ясное
убеждение в необходимости в настоящее время не столько
политических учреждений, сколько коренной социальной ре-
формы.
Из газетных известий ты узнаешь удивительные вещи про
15 мая. Правда об них заключается в следующем:
Национальное собрание было взято штурмом, объявлено
распущенным неким Обером и учреждено временное прави-
тельство (Барбос—Бланки—назван был и Прудо-н). Часом поз-
же, однако, зал заседаний был очищен спешно прибывшей
национальной гвардией, главари авантюры арестованы, ге-
нерал Курте, который распорядился дгкрытьем решеток, схва-
чен и подвергся публичным -оскорблениям и т. д. . и т . д . Но в
сущности никто не знает толком, как все случилось. Я прочел
сегодня в «Représentant du Peuple...» следующее объяснение:
клубы сговорились между собой устроить 15 мая мирную де-
монстрацию в пользу Польши. С этой целью они собрались
рано утром в понедельник на площади Бастилии и громадной
массой, при наплыве народа, двинулись к палате. У . обелис-
ка голова шествия хотела остановиться и 5 делегатов должны
были передать национальному собранию петицию. Однако у
выхода из Rue Royale им стал п-о -перек багаль-о -н националь-
ной гвардии. С боков напирала толпа, не получившая еще
распоряжения остановиться, и таким образом народ беспоря-
дочно все более и более напирал, пока не оказался без всяко-го
умысла в палате, сам не зная как; этой минутой общего бес-
порядка, пред лицом морально слабого народного предста-
вительства, Барбѳс, Бланки и Собрие воспользовались, чтоб
пуститься на авантюру.
Это не удалось, и слишком рьяные республиканцы иску-
пают в Венсенском форте и в Конеьержери свою патриотиче-
скую, но легкомысленную смелость. Последовало' более '200
арестов. Наш добрый Бою, как я слыхал от его брата, не
имевший ничего общего- со всей этой историей," но решитель-
ное направление которого- было неудобно гражданину Мар-
ра—досажен в тюрьму; мадемуазель Эжени туда не попала,
но с тог-о дня исчезла.
Милый друг, все, что здесь можно увидеть и услышать,
не более как произносимые и печатаемые фразы, лишь нем-
ногие знают еще, что значит слово «Liberté», никто не может
понять, что свобода может быть лишь там, где она соединена
с самообладанием, и еще меньше число тех, которые способ-
ны воспринять crédo анархии до его последних выводов.
А потому нет недостатка в реакции самого- комического вида.
Наиболее решительной газетой в настоящее время является
«Représentant du Peuple», с редакцией которой теперь и я
в сношениях: Фоверти, Воар, Прудон. Фоверти поручил убе-
дительно просить тебя о присылке корреспонденции из тех
кругов, ВІ которых ты теперь вращаешься. Славянский пред-
парламент, при условии, что он проявит более решительно-
сти;, (чем прочие революционные парламенты, является но-
вой надеждой для правого дела.
АДОЛЬФ РЕЙХЕЛЬ — M. БАКУНИНУ
91
А теперь, милый друг, я требую от тебя, чтоб пы стал
более общительным, чем это имело место до сих пор. Ты
знаешь, что я не позволил бы себе- с легкой душой делать
тебе замечания, и что, более чем кто-либо другой, я склонен
извинять твою леность в писании, так как знаю, что ты к то-
му же H плохой рассказчик. Теперь тебе придется творить
чудеса, ничего не поделаешь31.
15. Адольф Рейхель—М. Бакунину
Милый друг,
Наконец • опять здесь после столь долгого времени, и
хотя я тяжело согрешил, но хочу прежде всего переменить
роли и выступить против тебя в качестве обвинителя. «Ré-
forme» и другие газеты сегодня сообщают, что ты арестован
в Берлине; 21-го, и что опасаются твоей выдачи. И лишь от
третьего лица я узнаю, что ты вновь свободен. Ну, мой гилый,
скверно так мстить; ибо если я тебе- не писал так да.вно, то
потому,, что, с одной стороны, у меня не было времени, дей-
ствительно не было времени,, а с другой стороны, потому, что
я не мог ответить ничего определенного на все твои вопросы.
Об отношениях М. к. .. (неразборчиво'—Ред.) нечего было ска-
зать, а Ьатетя я узнал после всяческих справок, что таковых
и вовсе нет. Первый почти нигде не показывался, даже у
Георга. Что касается новой клеветы, которую пустили в ход
против тебя, то ничего нельзя было по этому поводу ни еде- •
лать, ни сказать, ибо ни с людьми из «Réforme» нельзя
было ничего поделать, ни Косидьера поймать; что он вместе
с Луи Бланом удрал после последнего следствия, ты уж
знаешь. Теперь, если я тебе скажу, что масса дел мне мешает
писать, то это правда, ибо я так погрузился в сочинение мес-
сы и так с этим спешил, что я поистине за эти шесть недель
не имел свободной минуты для себя. Мессу исполнили в
Билль д'Авре 17-го в пользу безработных, и она имела боль-
шой успех. Но это занятие я теперь считаю преступлением,
ведь правда, что позор иметь теперь время и напрягать мыс-
ли для чего-либо другого, кроме постыдного настоящего. Ми-
лый, куда мы пришли и куда мы еще придем? Последняя
попытка Струве устроить республику в Бадене давала мне
еще луч надежды, и тот исчез. Нет, милый, я не-бзерю в то.
что ты говоришь и что обещаешь—я не в состоянии делать
себе иллюзий.
Правда, я хорошо знаю, что реакция не может теперь дол-
го продлиться, еіе носители пусты внутри и загнивают сна-
ружи. Они падут, но с ними и мы и все наши. Разрушение,
вот все, чем мы грозим, и что нам грозит; для творчества
нам нехватаег ни силы, ни сердца. Довольно было бы уже
и того, что мы окажемся навозом, которым, быть может, бу-
дут удобрены поля грядущих веков и народов. Дай бог, чтоб
я ошибался, но я так чувствую. Я только тем доволен, что
тебя не выдали, но то, что не произошло, может еще случить-
ся, а потому берегись. Мне кажется невозможным для тебя
оставаться дольше в Берлине. Но куда ты пойдешь? Сообщи
скорей. Я бы не советовал тебе сюда приезжать, так как
примут всяческие меры, чтобы избавиться от такой неудоб-
ной личности, как ты; да по глубокому убеждению моего
сердца, уже твоя первая посылка была не больше как улов-
кой устранить такого неудобного человека. Бокэ, который с
15 мая без всякого основания просидел в Консьержери, уже
вот три недели как на свободе, но завтра дон должен вновь
явиться к следователю, и нет ничего невероятного' в том,
что его снова заберут. Грохот, который произвели выборы
Людовика Наполеона, одно мгновение многих напугал, но
теперь поняли, что это не более как мыльный пузырь, кото-
рый лопнул.
Георг в полном упадке, гораздо большем, чем я, у него
более ясное сознание всего, что происходит. Я давно не ви-
дал Прудона и надо мне снова искать случая его поймать,
до сих пор он был моим единственным утешением. Бог, знает,
что будет в ближайшее время со мной лично и с моими. Де-
нежные средства все более и более иссякают; надежды на за-
работок все слабеют и т. д . Дела Георгов столь же плохи
в настоящую минуту. Отец сократил их получки более чем
на половину, и они понятно этим поставлены в очень затруд-
нительное положение.
Представь себе, примерно три недели тому назад приехал
сюда из Берна Адольф Фогт, он все тот же прежний славный
малый, только возмужал. Не слыхал ли ты чего о Краузене-
ке и о Лубеке? Неужели они собираются упорно молчать?
Но ведь теперь вопрос уже не в разговорах, а в деде, a sa,
последние они возьмутся столь же неохотно как и я. Достань
первые два выпуска книги ГІрудона «Solution du Probleme
Social»; ты в них найдешь несколько великолепных поще-
чин чистокровным демократам. Их действительно столько же
во Франции, сколько и в Германии.
Ах, милый, куда ушло чудное время Дрездена, Женевы,
Берна? Поистине это было чудное время ожидания, надежд,
и все же я не променяю на него ни одного мгновения настоя-
щего, хотя и вполне сознаю, что весь мир и с ним наш мир
идут к своей погибели; оно мне мило, ибо по крайней мере
в нем есть движение. Его болезненные судороги показывают,
что погибает сильная натура, и есть известное наслаждение
в мысли быть похороненным, под такими гигантскими раз-
валинами.
Я, пожалуй, хотел бы подождать с отсылкой письма, пока
на меня не найдет более радостное настроение. Но слишком
сомневаюсь в последнем, а потому пусть идет. Кланяйся мо-
ему отечеству, и скорей пишщ о нем! и о себе самом.
!
Мой Морігц, слава богу, независимо от мелких недомога-
ний, здоровый, крепкий малый и с каждым днем делается
разумней и милей. Жена кланяется тебе от всего сердца.
Ну будь здоров, милый друг, помни о твоем преданном.
I
-Ц' !
А. Р.
Не слыхал ли ты о Вернере Гаи? И как идет дело е тво-
ими двумя брошюрами. Выйдет ли их несколько? Пожалуйста
только не тяни 32.
Господину Леонарду Неглинскому.
16. Магдзинский — М. Бакунину
Дорогой друг,
Как вы знаете, мыі с нашими легионерами застряли в Сак-
сонской провинции, несмотря на это, мы, однако твердо ре-
шили не возвращаться во Францию, но двигаться вперед.
Bee мои стремления сводятся к этому; устно я вам смогу со-
общить мои планы, так как я надеюсь ^ что мы скоро увидим-
ся—вы едете в Прагу, там вы меня встретите. В новой, ныне
начавшейся эре всемирной истории дошла очередь и до нас,
славян. Мы разрешим все вопросы—сейчас на славянство я
возлагаю всю мою надежду, а некоторые идеи мы можем
прихватить из Франции и Германии: их прогресс, понятно,
нам дослужит на пользу. Подробнее об этом в Праге.
Ваш друг Магдзинский 33.
Дрезден, 25 мая 48 г.
17. Л. Лукашевич —М. Бакунину
Любезный Михаил,
В настоящую минуту ты -от меня не получишь никаких
известий, так как у меня нехватает времени, чтобы изло-
жить их на бумаге, но я слыхал, что тебе нужны деньги;
я вкладываю в это письмо 29 талеров 20 грошей, составляю-
щих .200 польских гульденов.
Я надеюсь, что я тебе этим шагом не нанесу оскорбления;
впрочем будь добр мне ответить и упомянуть о получении.
Иосиф и Владислав вместе со мною кланяются тебе. До
свидания,
Леслав и
.
Краков 14 июля 1848 г.
Госпитальный пер.
18. Г. Юлиус —М. Бакунину
Дорогой друг! Я испытываю также большое желание спо-
койно с тобою поговорить. Я также не потерял надежды и
не впал в уныние по поводу мирового' положения. Напротив.
Но мои личные обстоятельства крайне плачевны, и вот по
этому поводу я и хочу прибегнуть к твоей помощи... (не-
разборчиво—Рей.) . .. подала иск и хочет предварительно взы-
скать принудительным порядком 450 талеров, оставшихся
неуплоченныыи процентов, для чего ею уже и предприняты
шаги. Я узнал, что мой отец вел с правлением настойчивые
переговоры и добился того, что, в случае уплаты этих 450
талеров до Ю января, состоится соглашение; в противном
случае приступят ко взысканию по всей строгости закона. А
тут выпуск газеты снова запрещен; нет никакой возможности
достать 450 талеров, ибо при этих обстоятельствах почта не
может и не имеет права ничего выплачивать. Будут приняты
все меры к тому, чтобы газета снова начала выходить или в
каком-нибудь прусском городе, или в Ангальте. Но было бы
позором, если бы «Цейтунгсгалле» была1 продана с торгов,
причем еще ее акционерам, все состояние которых в нее вло-
жено, грозило бы унизительное банкротство; ибо, как только
появится это- распоряжение, естественно нагрянут все креди-
торы, которые без этого терпеливо ждали бы; и тогда конечно
рухнет все здание, опиравшееся исключительно на кредит
Дело в том, что Виганд выпустил в Лейпциге вторым
изданием мой перевод Консуэло 1847 г., за который я могу
с него получить свыше 300 талеров, кроме того он мне -еще
должен уплатить и другой гонорар, и таким образом прибли-
зительно набралась бы сумма в 450 талеров, если бы 0. Ви-
ганд расплатился. Но этого он не сделает, ведь ты его
знаешь, но крайней мере не сейчас, и пожалуй не иначе как
по суду (это конечно безусловно между нами).
I- И вот я в настоящее время в полном недоумении; ведь
дело в том, чтобы немедленно получить взаймы по меньшей
мере 1 тыс. талеров у одного- или нескольких лиц на не-
определенное время.
!
•
Я готов, если не смогу погасить этого долга иначе, по-
крыть его впоследствии литературной работой. Написать
сочинение в 30 листов -недолго и поместить его в на-
стоящее время нетрудно (или 2—3 небольших сочинения).
Прошу тебя убедительно, переговори -об этом деле при слу-
чае с -твоими друзьями, между которыми ведь есть и очень
состоятельные люди. Может быть удастся соединить не-
сколько человек для того, чтобы набрать сумму требуемого
займа. Ведь, правда, это дело чести для нашей партии, не
дать погибнуть «Zeitungshalle». Уже «Крестовая газета» с
торжеств-ом объявила, что- предстоит позорное банкротство,
клеветнически добавляя, будто я нарочито добился запре-
щения газеты, чтобы -скрыть этим банкротство. Убедитель-
но тебя прошу похлопотать по этому делу. Зачем ты велел
поставить на. своем сочинении фирму Кётен. Теперь они по-
требуют тво-ей высылки. Еще раз действуй скорее, а затем
как можно скорее приезжай сюда, чтобы мы могли обсу-
дить с тобою -общее положение дел.
Твой
33.
19. Г. Юлиус — М. Бакунину
Дорогой! Башмаки с подбитыми подошвами не прибыли
вместе с остальным. Равным образом нехватает в белье пары
чулок, которые взяла прачка для стирки и починки. По-
жалуйста, справься об этом. Пользуюсь случаем обратить
твое внимание на следующее. Кроме Шеттлера, Бера и Сан-
дера никто не знает и не должен знать о 'месте моего пре-
бывания. В Берлине посвящена в это только моя сестра,
и никто даже из членов моего семейства не должен быть
посвящен в это. Поэтому, если, например, мой отец приедет
в Кётен, что может случиться в ближайшие дни, то ему
не следует сообщать, где я, а сказать, что вам об этом ни-
чего неизвестно. Усердно прошу тебя, передай об этом Беру
и Сандеру.
>
{. і За сочинение моего памфлета о Франкфурте я все еще
не мог приняться. Я собираю пока полностью материал, изу-
чая стенографические отчеты. Необходимо в совершенстве
владеть материалом, чтобы иметь возможность аргументи-
ровать с успехом
Твой.....36
.
20. Мюллер-Штрюбинг — М . Бакунину
Берлин, 27 февраля 1849 г.
Милый, я не писал тебе по той простой причине, что
ничего не имел сказать тебе, чего ты не мог бы узнать так
же хорошо- из газет. Ты можешь понять, что по-елѳ полупо-
беды в понедельник,—или, пожалуй, если хочешь, полу-
поражения—настроение здесь слабое и подавленное, как
говорят биржевики, бумаги которых, естественно1, настолько
же высоко поднялись, насколько низко упали непосредствен-
ные виды демократии на успех. Виновниками беспорядка
в понедельник вечером перед цейхгаузом, повидимому, яв-
ляются, как кажется, реакционеры. Еще два касающихся
тебя лично замечания: в пятницу приходил ко мне полицеЩ
ский комиссар, спрашивал о тебе, успокоился, узнав от меня,
что ты уехал,' и убеждал меня, в случае твоего- возвраще-
ния заявить об этом в полицию, ибо иначе я буду оштрафо-
ван. Вещи твои прибыли из Праги и находятся пока у экс-
педитора, так как расходы составляют около- шести рейхс-
талеров. Наша старуха настойчиво просит тебя вернуться,
каковую просьбу я, со своей стоюоны, поддерживаю. При-
езжай скорей.
К понедельнику дела могут вновь стать интересными,
так как тогда последует ответ министра на запрос по поводу
распоряжения гр. Бранденбурга. Поживем—увидим. Знако-
мые и друзья все бодры, по крайней мере телесно здоровы,
как говорит Фальстаф, в остальном пожалуй несколько по-
нуры из-за понедельника. Отвечай мне скорей, если не при-
будешь сам. Дружеский привет Штальшмидту, старого Бур-
бона я еще не посетил. Письма дорогому Теодору до
вчерашнего вечера еще не прибывали. Что ты скажешь отно-
сительно взятия назад в Париже закона о разводе.
Твой Г. М. III .37
.
21. Мюллер-Штрюбинг — M . Бакунину.
Жюль Элизар, ответь мне поскорее.
Берлин, 19 октября 1848 г.
Дорогой друг! Из сегодняшней «Реформы» ты усмотришь,
что твое последнее письмо уже отчасти подействовало. Ты
прав, это дело нельзя оставить так, и сделано было бы кое-
что и большее, если бы венские, а за последние дни и здеш-
ние события не отодвинули в такой м:ере на задний план
все остальные политические вопросы. Но отчасти ты сам
виноват в этом; тем, что так долго не писал. Жак только я
прочел первое известие о твоей высылке из Бреславля, я
пошел к Штейну, который был вполне готов заинтересовать
в этом деле министерство, но не на основании простой га-
зетной статьи только; он потребовал определенных материа-
лов от тебя самого. И вот, я каждый день жду письма от
тебя, чертов сын; я не м!ог писать, ибо мне было совершенно
неизвестно, где ты находишься; в конце концов я от не-
терпения все же сделал это (по старому адресу в Бреславль).
Ты вероятно получил письмо; вместе с сим ты получишь
письмо из Парижа, которое мНѳ дала- Мад... (неразборчиво—
Ред.) и которое я, в неизвестности, где ты, не решался по-
слать. Сегодня думаю пойти к Штейну и Дѳстеру и т. д.
и поговорить с ними о дальнейшем; попробую также, не
удастся Ли мне вызвать статью для «Цейтунгсгалле» о твоем
деле (я даже предложу поручить мне написать таковую);
это, как мне кажется, будет хорошо для Парижа, где, по-
видимому, больше читают «Цейтунгсгалле», чем «Реформу».
Я хочу покончить сначала со всеми деловыми вопросами,
7 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
ÖÖ
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ, КРЕПОСТЬ КЕНИГШТЕЙН
а. затем сказать тебе, что я показал твое письмо Мад... (не-
разборчива — Ред.), по крайней мере все то, что в нем ее
касается, но этих денег пока еще у нее нет, однако она
собирается их добыть. А затем, я должен, к сожалению,
сказать тебе, что я не' знаю, выдаст ли наша старая хозяйка
Накладную на твои вещи для получения их; последняя
у нее на руках и она смотрит на нее, как на своего рода
залог ; дело в том, что меня не было дома, -когда послан-
ный пришел с ней, и, таким образом, она и 'получила ее;
я старался, однако, уломать ее, ибо- я с своей стороны кое-
как рассчитался с ней, а именно я решилОя на тяжелый
шаг и написал старому Е. в Дрезден, что в увенчалось
успехом. Теперь я ее успокаиваю и утешаю, и дело ладится,
так как она действительно имеет слабость к тебе; всякий
раз, как -она найдет что-нибудь про- тебя в газете, она при-
ходит в слезах: «ах, бедный, такой хороший человек». Сверх
того, _ разные люди, посещавшие меня, спрашивали о тебе;
кроме того- портного из театра еще не нашелся никто..., затем
Герольд (явный пропуск—Ред.), и т. д.,
«кто- назовет на-
роды, сочтет имена»? Дражайший вернулся, он шлет тебе
сердечный поклон, но и больше ничего: ничего еще не
прибыло. Ну, с делами, кажется, покончено. Что ты поедешь
в Дрезден, это я -ожидал и заранее говорил всем друзьям,
что мы получим оттуда: вести о тебе. Что центральная власть
в Это дело вмешается, этого я не думаю, и, следовательно,
ты можешь -оставаться там спокойно- до тех пор, пока—а .
что цока? Ну, п-ока здесь наступят лучшие времена, кото-
рые, как мне кажется, приближаются быстрым шагом; раз-
вязка внезапно и неожиданно настигнет нас. В понедель-
ник она чуть-чуть не наступила. Ты знаешь, что приказ
войскам двинуться на помощь гражданской милиции был
|ужѳ даін;' |есліи бы он не был отменен, то-, уверяѣ тебя,
дорогой мой, вспыхнул бы всеобщий пожар, огромное боль-
шинство гражданской милиции примкнуло бы к народу, как
только пестрые куртки показались бы. Я был с моей ча-
стью, союзом ремесленников, сначала во дворце, а затем
на Розенталерштрассе для защиты дома пекаря Шульца,
которому грозила опасность. Нам это было дело легкое, ибо,
насколько популярен союз, я сам впервые узнал как сле-
дует только по этому поводу. Куда бы мы ни двигались.
МЮЛЛЕР-ШТРЮБИІІГ— M . БАКУНИНУ
\
Haß встречали с ликованием и приветственными кликами,
народ делал все, что мы хотели, открывал даже баррикады
для наших патрулей, мы, мол,—хорошие ребята, славные
парни: на Розенталерштрассе бее нас дело дошло бы не-
сомненно до жестокого боя, но теперь мы стали между наро-
дом и городской милицией и не допустили столкновения, а
тем самым бесполезного кровопролития, которое в настоя-
щую минуту, когда мы даже еще не знаем, как сложатся
дела в Вене, могло бы подействовать крайне губительно.
Да, Вена! Можно из кожи вон вылезти от нетерпения, ког-
да приходишь каждый день в напряженном ожидании в ре-
дакцию «Цейтунгсгалле» и слышишь все ту же песню: час
развязки близится! Чорт возьми! Где же она застряла"? И
где застряли венгерцы? Волосы рвешь на голове, когда по-
думаешь, что этот благородный, величественный подъем
народа опять может быть смазан, проднпломатизирован. Пер-
вое известие из Вены зажгло здесь все, как молния, теперь
интерес к этому в народе начинает уже отмирать. Но я
надеюсь, что мужественный инстинкт венцев разглядит ди-
пломатические уловки рейхстага, и тогда у нас вырастут
крылья. Но как дурно ведут себя твои друзья—чехи! Греми
против этого, мой дорогой, ты должен это сделать; славя-
нин должен поднять свой голос за демократию и должен
заклеймить этих предательских рыцарей национализма с их
изолгавшимся роялизмом. Ты должен открыто отречься от
Них. Обратись же с воззванием к славянским демократам.
Брось хоть теперь свою лень. Ты опять мне скажешь: C'est
le diable etc. (Чорт проповедует добродетель и т. д .), но, до-
рогой мой, ленюсь ли я или действую, это имеет мало зна-
чения, я один из многих. Ведь то, что я не сделаю, не
остается тем, самым несделанным, другие могут с этим снра-
виться так же хорошо«, как и я, и даже лучше. Твое по-
ложение исключительное: что ты не сделаешь, то так и
останется несделанным, ибо ты представляешь славянскую
демократию, ты сила или можешь быть таковой. Еще никогда
я не чувствовал столь ясно, как теперь, переходный характер,
который имеют все наши текущие дела; это надо осознавать;
подумай об этом, дорогой, но чего я разглагольствую, ты все
это знаешь не хуже меня. Из Франции я получил одно за
другим два письма, хорошие, хорошие, там ждут меня в
ноябре наверняка avec une impatience joyeuse (с радостным
нетерпением). Так-то оно так, да ведь я их знаю. И все-таки,
если это электрическое напряжение наших политических дел
будет продолжаться, так что каждый день придется читать-в
газетах: Париж, а мои друзья будут здесь сражаться, это
станет неприемлемым. И по этой причине я жажду развязки.
Бедный Бург вое еще болен; его невралгия не дает ему ни
минуты покоя, он чувствует отвращение к самому себе и,
следовательно, грустен, но благодушен. Мне сдается, что в
случае решительной политической развязки дела, истинная,
другая, внешняя возможность назреет сама собой. Будь здо-
ров, мой дорогой, мы наверное скоро увидимся и тогда на
словах—еще больше. О матери моей я после ее отъезда от-
сюда еще не получал известий, что меня немного беспокоит.
Прощай, твой T. M. HL 38.
22. Мюллер-Штрюбинг — М . Бакунину
Берлин, 25 ноября 1848 г.
Михаил, дорогой друг! Ни слова сегодня о наших по-
литических делах, мне от них претит. Я отлично знаю,
что за эти две недели брошен посев, который со временем
принесет свою буйную жатву; но для настроения данной
минуты такое теоретическое утешение'—плохая помощь. По-
этому я, не долго думая, решил на следующей неделе
уехать к П.; принять решение было легко, исполнение труд-
но, но я все же надеюсь, что мне удастся »достать необхо-
димые средства. Добрый Теодор, который по счастью
выиграл немного денег в лотерее, выступит и здесь помощ-
ником. Я уже известил о моем прибытии в Париж и на-
деюсь уехать во вторник. П. купили себе дом (улица Доне,
Ла 16), там я буду жить у них. Моя комната уже две недели
как ждет меня. Вчера я получил письмо, за неделю четвер-
тое, где она пишет: «Мне не терпится услыхать голос че-
стного и смелого человека, в Париже все отсырело, каждый
дрожит за, свою жизнь, наиболее храбрые боятся потерять
свое достояние. Все предсказывают ружейные выстрелы на
10 октября, и я готова биться об заклад, что ,в этот день
все окажутся спрятавшимися под кроватью, кроме этого бла-
городного народа, этого бедного народа', невежественного и
доверчивого, которого несколько интриганов водят за нос.
Мне хотелось бы, чтобы вы были с нами ві это- время.; во
всяком случае ото будет забавным, если только но станет
ужасным. Ваша комната готова» 39, и т. д . У меня сегодня
мало времени для писания, из Парижа я пришлю тебе
обстоятельное сообщение, на это можешь рассчитывать твер-
до. Если (ты имеешь что-либо сказать мне или дать мне
какое-либо поручение, то пиши немедленно, ибо, как ска-
зано, во вторник вечером я намерен уехать. Дорогой, если
можешь послать нашей старухе денег или какое-либо уте-
шение, то сделай это. Ты понимаешь, что сейчас и я дать
ей ничего не могу. Я получил письмо из (неразборчиво'—
'Ред.), оно сулит мне деньги к декабрю; так как письмо при-
шло по почте, то тебе понятно, что оно не содержало больше
ничего. Прощай, прощай, дорогой, мне нужно написать еще
много писем 'Сегодня, а о том, что я во всяком случае мог
бы сказать тебе, писать не хочется. Кланяйся кётенским
друзьям. Мне очень жаль, что я не могу к вам приехать,
но это невозможно. Будь здоров, мой дорогой друг! С вер*
ной и неизменной любовью, твой40.
Р.
23. Э . Сторжавский — М . Бакунину
Бреслатль, 10 октября 1848 г.
Я получил ваше ( письмо из Дрездена и прочитал то,
которое вы написали моему, брату. Здесь вы среди друзей,
которые не могут лучше к вам относиться, чем мы. Ваше
прекрасное сердце побудит вас нас любить. Вы знаете нас
за, благодарных людей, благодарность так сладостна для лю-
бящего сердца . Да хранит вас бог всюду и во всем, но не
забывайте и вы об нем, о боге, творце вселенной; Думайте
о ваших друзьях, но пусть ваши мысли направят вас ,к
господу, даровавшему, нх вам. Земля наша, это маленькое
небесное тело, представляет такую маленькую частицу ма-
ленького уголка вселенной, который мы обозреваем через
огромные телескопы, что я не могу понять, как мыслящий
человек может изучать вселенную, не думая о мысли, ле-
жащей в, основе всего сущего. Ничто не идет так быстро
и так далеко, как мысль; зачем ограничивать себя, зачем
смотреть тблько на окружающее нас, когда наши мысли мо-
гут пронестись через все мироздание, могут проникнуть к
богу. Долго я был таким, как вы, и Думал, что земля—един-
ственный предмет, достойный моего изучения. Позднее я-
изменил свой взгляд и теперь убежден, что мы, и; самая
земля, лишь частичные существа, зависящие.от других, го-
раздо более великих, гораздо более могучих, гораздо бо-
лее разумных существ, чем мы, существа человеческие. Все-
ленную надо изучать, дабы привести себя в согласие со
всем миром, в который мы входим, как единичные состав-
ные части, настолько тесно связанные свойством, силой тя-
готения, что пути наши становятся кривыми, когда мы по-
ступаем в противность законам целого, малая часть которого
находится вокруг нас, внутри нас, над нами, дабы мы чи-
тали в этой великой книге природы. Возьмите космос Гум-
больдта, и вы увидите, что все что мы знаем: астрономия,
землеведение, палеонтология, все наши науки незначительны,
что возможно и в то же время всегда невозможно будет пойти
Дальше того, что бог дозволил нам: увидеть и понимать.
Но в то же время подумайте и о том, что каждое существо
должно итти вперед настолько, насколько оно может, до
тех пор, пока оно не дойдет до пределов, через которые ему
не дано переступить. Если мало что доказано, если глав-
нейшие средства для доказательства этой малой доли истины
всегда были и будут умозаключение и аналогия, основан-
ные на вероятиях, наиболее удачные приемы, которые мог
найти человеческий ум, чтобы помочь своему неведению,
то из-за этого мы не должны забывать, что индивид нѳ
перестает быть частью мира, что он может обладать свободной
волей во всем том, в чем индивид, как таковой, может проя-
вить себя мыслящим, верующим, поступающим худо или хо-
рошо, словом, заслуживающим похвалу или порицание; но
он должен знать, что хотя он и является во ;всем индиви-
дом, он не перестает оставаться частью того целого, кото-
рое мы называем вселенной, и что он должен стремиться к
тому, чтобы привести в согласие свою Душу, свое тело,
свою жизнь с целым, коего часть он составляет. Все пере-
вороты, революции, войны, реформации останутся бесплод-
ными для блага человечества до тех пор, пока вожди и вла-
стители не будут посвящены в тайны природы. Дело не в
том, чтобы разгадать тайны бога—это невозможно: но дело
в том, чтобы понять то, что нам подобает, и что может по-
служить к тому, чтобы положить основание для устройства
человеческого счастья. Все, что здесь происходит, в наши
дни, может служить предостережением, что« нас ждет жизнь
или смерть, и может вызвать перевороты, войны, революции,
которые как некогда повлекут за собою переселение, втор-
жение варваров, крепких телом, но с малым умом, в страны
народов, испорченных изнеженностью, беспечностью и безу-
мием, и тогда повторится то, что произошло при падении
римской империи.
Все опять начнется сначала. Старая песня, которую за-
поют da capo.
f
Изучение природы, глубокое, добросовестное изучение do-
гом созданной вселенной, изучение вложенного во вселен-
ную. сродства, привело людей к взаимной любви, побудило
их щадить другие существа, делаться добрыми, без чего
все их усилия добиться счастья будут напрасны. Обычно
несчастье заставляет нас глубже задуматься. Да избавит
вас бог, от этой побудительной причины; есть и другие: лю-
бовь, сильная любовь заставляет подумать, о боге, создав-
шем любовь и дружбу. Этих-то побудительных причин я
и желаю моему другу Бакунину, который одарен всем тем,
что нужно для того, чтобы хорошенько задуматься после
глубокого изучения основных начал жизни, которые и оду-
шевляют каждую частицу того маленького уголка вселен-
ной, который мы знаем. Это изучение создано для того, кто
обладает умом, каким обладаете вы; и оно вознесет вас над
мелочами этого маленького мирка, который мы называем зем-
ным шаром, и который едва представляет песчинку по срав-
нению с миллиардами солнц, заключенными в одном уголке
млечного пути.
Орел должен летать высоко, в то время как змеи лишь
пресмыкаются!
У нас нет никаких перемен с тех пор, как вы нас оста-
вили. Нашему обществу очень недостает Бакунина; мы жа-
леем, что он должен был нас покинуть; все мы его любим
от души и желаем, чтобы он навсегда сохранил свою дружбу,
к нам. Мне нечего вам сообщить нового: новое часто так бы-
вает худо, что я скорее его боюсь,, чем желаю. I
Прощайте, дорогой друт, пишите мне почаще, адресуя
письма моему брату, ибо я не знаю, долго ли еще здесь про-
буду; я бы и не задержался, если бы не надо было менять
квартиры.
От всего сердца обнимаю вас. Ваш друг и брат Элиодор 41.
24. Э. Сторжевский — М . Бакунину
Вреславль, 9 октября 1848 г.
Я радуюсь, найдя в тебе брата, твой (неразборч.) я тебѳ
скоро доставлю, а сегодня пишу в Париж, чтоб ускорить
исполнение. Привет знакомым нам кругам.
Твой друг и брат Элиодор Сторжевский.
Советую тебе усердно посещать в Германии JI. JL, чтоб .
все более и более вырабатывать из себя Мр. У тебя на .эта
хорошие данные42.
25. Э . Сторжевский—М . Бакунину
Вреславль, 8 декабря 1843 г.
Вы знаете, что мы искренне вас любим, а потому вы пе
стането сомневаться в том, что мы ждали вашего письма,
желали его получить. Но почему вы нам не пишете, что
готовы смотреть на все- происходящее поспокойнее? Кто мы
такие, увы! чтоб требовать, чтобы все шло по нашему же-
ланию.
Что же должны мы делать с этой жизнью, жизнью истин-
ного подготовления и морального совершенствования? Жизнь,
свободную от всякого зла? Но ведь для того, чтобы по-
лучить хорошее вино, разве не надо дать ему состариться;
и разве мы можем по своему произволу сделать его старым?
Справимся q природой; в ней все идет верным, но- постепен-
ным путем к развитию, и теплицы убивают деревья, которые
в них помещают для того-, чтобы получить прежде времени
плоды.
Однажды кто-то сказал, что- он создал бы все гораздо
лучше, если бы он был богом; это богохульство, а в то же
время д глуп-ость; ибо для то-го, чтобы судить обо всем,
нужно знать начало его, и знать весь ход развития до самого
конца, венчающего все творение.
Человек, видя, как рожает женщина, и не зная, какое
блаженство она испытает, когда после родов обнимет своего
ребенка1, готов кричать о несправедливости, но разве он был
бы прав? Без боли и страданий не было бы ни удовольствий,
ни блаженства., точно так же, как без ночи не было бы дня;
или день вызвал бы скуку и утомление.
Вселенная совершенствуется в тех составных частях, ко-
торые в нее входят, и через это совершенствуется и целое
и это есть жизнь! вы же хотите делать спирт без перегонки.
Губит тщеславие. Мы были бы гораздо счастливее, если бы
были справедливее и смирнее; мы бы этим лучше послужили
творцу, который наш отец! Что можем мы сделать, когда
вступаем в борьбу с божественными законами? То же, что
маленькие, слабые дети могут сделать, когда, переворачи-
ваясь с боку на бок, они стукаются и ушибаются 'и бьют
дерево своей колыбели или свою игрушку.
Сейчас я читаю книгу Тьера о собственности, сравните
ее о возражением Луи Блана. Тьер вполне прав, говоря,
что, если »отменить собственность, надо, чтоб быть после-
довательным, отменить и семью.
Здесь нет ничего нового. Вы читаете газеты, и это все;
и я уже не с такой жадностью стремлюсь узнать что-нибудь
об этом .хаосе, который по временам становится то более,
то менее хаотичным. Постепенное совершенствование меня
привлекает, но беспорядок, это—ночь, а я день предпочитаю
ночи. Вы, с вашим добрым сердцем, не дайте себя оглушить
громом литавр и барабанов; вернитесь к благозвучию неж-
ных музыкальных инструментов, »оно будет сопровождать гар-
монию звуков и мелодий. Вы будете наслаждаться совер-
шенно другим» счастьем, чем то, которое вас сейчас возбуж-
дает. Вы снова ощутите то сладостное наслаждение, которое
вы уничтожаете в своем сердце, уничтожая по»следнее. При-
езжайте сюда. Преклоните колени перед прахом Клавдии;
будем вместе молиться и надеяться. Бог все создал с благою,
целью, не будем в этом сомневаться. Он отец Клавдии,' моей
дочери, любившей меня, этой девушки, которая жила для
бедных, помогала больным, которая на вас надеялась. Она
покинула, этот мир, бог озарил ее своим светом, телом она
уже не с нами, но ее дух, ее душа1, это жизненное начало,
покинувшее ее прекрасное молодое тело, витает в других
сферах вселенной, куда наши человеческие распри веррят-
но доносятся, как резкий диссонанс! Прощайте, мой друг,
обнимаю вас от всего сердца; все мои шлют вам сердечный
привет.
Элиодор 43.
26. Неизвестный—М . Бакунину
Бреславль, 16 октября 1848 г.
Большое удовольствие доставили нам оба ваши письма
из Дрездена и Дѳссау, ибо мы из них узнали, что и вами
делается. Меня не удивило доведение дрезденской полиции,
ибо она. испокон века была всецело подчинена воле г-на
Шредера. Дрезден, невидимому, сделал первый почин в Гер-
мании и умеет уважать национальность других народов. Дай
бог, чтобы остальная Германия последовала этому примеру.
Вена в, настоящее время имеет величайшее значение, ибо
раз Вена будет побеждена, то все свободы подвергнутся на-
падению во всей Германии, а с другой стороны, это—чисто
антиславянское движение, и поступают крайне несправедли-
во по отношению к истинно свободомыслящим немцам, когда
пользуются прессой для того, чтобы возбудить умы против
•славянского движения: 'истинно свободомыслящие должны
бы понимать свободу не иначе, как в форме независимости
каждой национальности. Гарантии свободомыслящей консти-
туции заключаются именно в том, что одна национальность
в 'Общем опирается на другую. В наши дни благодаря вен-
скому движению дело клонится к тому, чтобы сделать из
всего этого ожесточенную борьбу одного языка против дру-
гого; вот те .прекрасные плоды, которые приносят решения,
принятые в Франкфурте, Берлине и Бреславле, где всей
славянской национальности пришлось быть подавленной
большинством голосов; на этом пути зашли так далеко, что
в настоящее время ни один истинный славянин не решается
предсказать счастливый исход борьбы в Вене. Дело довели
до того, что обе национальности разделились на два проти-
воположных лагеря, и что войско-, состоящее почти исклю-
чительно из славян, расположилось под стенами Вены для
борьбы с немецкой свободой. Мы видим, какие беды прино-
сит неправильное понимание истинного интереса народов те-
перь, когда славяне взялись за оружие под предводитель-
ством абсолютистов для того, чтобы вести войну с народом.
борющимся за свободу, которой он, однако, но хочет пре-
доставить другим народам. Меня совершенно не удивляет,
что чехи) оскорбленные в своих национальных правах, при-
мыкают к партии австрийского императора, который, видя
себя покинутым; немцами, отныне будет искать опоры в сла-
вянстве и, может быть, оснует своего рода славянское го-
сударство; мы доживем до того, что, как я нѳ раз говорил,
покинутые немцами, мы с отчаяния бросимся в объятия им-
ператора Николая. Прага видит теперь вещи яснее, чем Бам-
берг (польский), где партии разделились на определенные
лагери, причем одни хотят помогать венгерцам, другие...
(не разобрано—Ред.). Печальное будущее, несравнимо бла-
женно... (не разобрана—Ред.), которое служит исключитель-
но опорой абсолютизму, иго которого можно будет сбросить
лишь гораз'до. позже и притом с новыми жертвами, которых
можно было бы избегнуть, если бы немцы с самого начала
правильно поняли свое положение и свои обязанности по
отношению к другим национальностям.
В настоящую минуту долг славян выждать исхода
[Событий под Веной; если Вена будет побеждена, то славян-
ская партия окажется наверху, но под водительством абсо-
лютизма. Если же победит Вена, то долг славян организо-
вать свой собственный оркестр, и Прага может стать центром
первых выступлений в чисто славянском духе; нас будут
.поддерживать все реакционные партии, которыми можно
будет пользоваться в отношении материальных средств, не
предоставляя им, однако, господствующего положения. За
канчиваю тем, что высказываю предположение, что венское
движение послужит толчком к общеславянскому движению,
которое в настоящую минуту, может быть, и не будет носить
свободомыслящего характера, но сосредоточит все материаль-
ные и моральные силы; а эти силы в свое время тоже сбро-
сят о себя иго абсолютизма, когда они в своем объединений
почувствуют свою мощь. Верьте, дорогой мой, что все мы
в нашей семье питаем искреннюю дружбу к вам, и что вас
нам, как подлинного члена семьи, действительно недостает,
когда она в сборе.
Преданный вам...
Все мои, шлют вам сердечный привет, а также и аббат;
хотя вы и схизматик, но все же он вас любит44.
IV. Допросы Бакунина и других участников
восстания
27. Документы по расследованию, произведенному п»
просьбе императорского и королевского российского
посольства и при участии императорской и королев-
ской уголовной комиссии в Дрездене по делу, возбу-
жденному против литератора Михаила Бакунина, по
обвинению в верховной и государственной измене*
в уголовном отделении Дрезденского городского суда1'
Дрезден, 7 августа 1849 г.
Императорское И королевское русское посольство' просило
произвести допрос заключенному здесь русскому, Бакунину,
до прилагаемым при сем вопросным пунктам.
Посему здешнему городскому суду поручается предло-
жить названному заключенному дать ответы по каждому из
этих вопросных пунктов, а заверенную копию протокола до-
проса вместе с настоящим приложением препроводить при
представлении в возможно непродолжительном времени.
За министра доктор Трейчке.
Дрезденскому городскому суду по поводу русского Бакунина1.
Поступило 9 августа 1849 г.
Содержание: допрос Бакунина
и представление.
Присутствовали гг. заседатели—Боланд, Фритше и Зейфарт.
До-
кладчик Г. Гаммер,
асессор.
Дрезден, 11 августа 1849 г.,
утром.
Сегодня в помещении комиссии заключенный господин Бакунин был
приведен и подвергнут допросу, после предварительного увещания гово-
рить правду, по поводу вопросных пунктов, поставленных русским по-
сольством и препровожденных королевским министерством юстиции при
предложении от 7/X сего месяца.
1
По предъявлении письма на немецком языке, помеченного : «Дрез-
ден, 25 мал 1843 г.», адресованного гражданину Бакунину о пометкой
гостиница «Берлин»,
без указания города, и подписанного Магдзин-
ский 16.
'
Кто такой Магдзинский? Это его подлинная или вымышленная фами-
лия? В каком городе находится гостиница «Берлин», куда это письмо
было адресовано?
К1
Магдзинский—польский эмигрант, насколько мне известно, родом
из Великого герцогства Познани, которое он покинул после волнений,
имевших место в 1846 г.,
и переехал в Париж. Познакомился я с
Магдзпнским в Париже между 1846 и 1848 гг.,
точнее определить
срока не могу. Фамилия Магдзинского, насколько я знаю, подлинная,
а не вымышленная. Имя его мне неизвестно, точно так же ничего не
могу сообщить о личности
Магдзинского. Обозначенная на письме
гостиница «Берлин»—безусловно здешняя гостиница, носящая это на-
звание, ибо письмо написано из Дрездена. Адресовано письмо мне в
Бреедавль, где я проживал в 1848 г. и откуда я вскоре после этого
выехал в Прагу на славянский конгресс.
2
ІІо предъявлении письма на русском языке, помеченного «середа
вечером», без обозначения месяца и числа. Подпись не разборчива
Кем написано это письмо и напишите сами его фамилию? В каких
отношениях были вы с названным Бобровичем в Лейпциге и о Хоецким?
К2
Фамилию лица, написавшего это письмо, я не назову, дабы не
замешать его в это дело, а потому и не напишу этой фамилии. Письмо
написано мне, и получил я его во всяком случае в конце прошлого
года, в Котбусе, ибо в это время я там опубликовал свое более про-
странное воззвание к славянам, о котором упоминается в этом письме.
Вобрович-^ лично мне известный лейпцигский книгопродавец, но ни дело-
рых, ни иных каких-либо отношений с Бобровичем у меня не было.
Хоецний, по имени Эдмунд,—польский эмигрант; насколько мне известно,
он родом из польского королевства. Хоецкий проживает в Париже, в
качестве литератора, и я познакомился с ним там зимою 1846/47 г.;
впрочем, ни в каких особых отношениях, кроме простого знакомства,
я с інкм не состоял.
Насколько припоминаю, я с Хоецким не переписывался. Автор
письма был также знаком с Хоецким, поэтому вероятно он и упоми-
нает о том, что Хоецкий находится в Париже, Из какого места напи-
сано письмо или, вернее, где находился, автор его, когда он его от-
правлял, мне известно, но и об этом я отказываюсь дать какие-либо
показания.
3
По предъявлении письма на русском и французском языках, поме-
ченного: «12 ч. дня» 48.
Укажите, когда, кем и откуда написано это письмо? Что вы отве-
тили на вопрос автора письма, должен ли он вернуться в Россию, чтобы
там быть полезным?
к3
Это письмо, как и предыдущее, в чем я решил признаться, напи-
сано мне Андржейковичем. Думаю, что оно написано приблизительно
в то же время, как и предыдущее. Оба письма написаны в Дрездене.
Почему на предыдущем письме Андржейкович подписался вместо своей
фамилии чужою, которую сам я не могу разобрать, мне неизвестно.
О том дал ли я Андржейковичу какой-либо ответ на заданный мне
вопрос, я отказываюсь дать показание.
4
По предъявлении письма на русинском языке 4Э.
Кем, кому и с какой целью было написано это письмо?
К4
Это начало письма написано мною и притом не на русинском, а на
русском языке латинским шрифтом. Я начал писать это письмо вскоре
после того, как состоялся в июне прошлого года славянский конгресс
в Праге, и не помню сейчас, почему я его не окончил. Кому это письмо
адресовалось, я не скажу. Другого письма с подобным началом я не
втправлял.
5
По предъявлении письма, написанного на русинском языке, из
Вены, 12 сентября 1848 г., и подписанного Л. S. 60
.
Кому адресовано это письмо?
Кто подписавшийся буквами Л. S . автор его? В этом письме упоми-
нается о некоем князе Любомирском. Укажите имя и место жительства
этого князя Любомирского.
К5
Это письмо написано мне, и автор его—Людвиг Штур, словак по
рождению, и, насколько мне известно, студент богословского факультета.
Я познакомился с Людвигом Шгуром на упомянутом пражском кон-
грессе в прошлом году. Кроме этого письма, я от Штура не получал
никакого другого. Предъявленное мне перед этим начало письма должно
было быть ответом на него; однако я его не окончил и не отправил,
ибо я не знал адреса Штура. Имени князя Любомирского я не. знаю.
Князь Любомирский бый депутатом австрийского рейхстага от Галиции,
где и проживает.
6
По предъявлении записки о русском законодательстве м
.
Кем составлена эта записка?
К6
Эта записка, принадлежность каковой мне я признаю, составлена
одним моим знакомым, которого я не назову. С какою целью эта
записка была составлена и переслана мне, я тоже не скажу.
7
По предъявлении четырех писем на русском языке, подписанных ма-
дам Полудина 62.
Кем и кому написаны эти письма? Кто такая эта госпожа Полудина'
И в каких отношениях вы с нею состояли? Кто такие, упомянутые в
письме, господа Рейхель и Захинский? Кто такие, упомянутые в письме
No 8, Бабель и Гайяни? Кто такая, упомянутая в письме No 9, как
прибывшая из Варшавы в Париж, госпожа Весниар? Кто такой, упомя-
нутый в конце письма No 10, Николя? Напишите имена неразборчиво
подписавшихся лиц и сообщите, в каких отношениях вы с ними со-
стояли?
К7
Все четыре предъявленные мне письма, написаны мне одной и.той
же дамой, частью из Брюсселя, частью из Парижа. Я, однако, категори-
чески отказываюсь что-либо сказать об этой даме, и даже не скажу,
является ли подпись на одном из них мадам Полудина ее настоящей
фамилией. Точно так же я не скажу, кто другие упомянутые в письме
лица и верно ли написаны их фамилии. Я вообще отказываюсь дать
какие-либо показания относительно обстоятельств этих лиц и моих отно-
шений с ними. Одно я отмечу, что конверт, в который вложено это
письмо, No 9, относится не к нему, а принадлежит к письму Андржей-
ковича, написанному мне.
8
По предъявлении отрывка дневника, написанного на русском языке
и датированного: «Берлин, 11 сентября 1848 г.» 63.
Кто писал этот дневник, и для чего он писался? Кто такие упо-
,
минаемые в нем Липский, Косцельский, Шуман, Оппенгейм, Карьер и
Шейбель, и в каких отношениях состояли вы с названными лицами?
К8
Этот отрывок дневника писал я, а сделал я это потому, что решил
вести дневник, однако я ого не продолжил. Липский и Шуман оба
родом из Великого герцогства познанского и были они депутатами
берлинского национального собрания. Косцельский тож.е родом из Вели-
кого герцогства познанского и проживал он в то время, не знаю с какоій
целыо, в Берлине. Оппенгейм был редактором выходившей в то время
в Берлине газеты «Реформа».
Карьер—немецкий профессор, много пи-
савший по философии, и, как мне кажется, читающий в настоящее время
лекции в Гейдельбергском университете. Шейбель—это имя содержателя
одного берлинского ресторана. В чем заключалась моя связь или, вер-
нее сказать, мое знакомство с названными лицами, ясно усматривается
из текста дневника. Сверх этого я ничего больше не покажу.
Подпись : М. Бакунин.
По прочтении подтверждено и подписано.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Королевскому министерству юстиции в Дрездене.
От городского суда в Дрездене по делу русского, Михаила Бакунина.
, Во исполнение предписания министерства от 7/Х е. г ., мы допросили
Михаила Бакунина по вопросным пунктам, поставленным императорским
и королевским русским посольством и при сем в оригинале возвращае-
мым. Протокол же допроса в заверенной копии с подлинника при сем
имеем честь почтительнейше представить.
Дрезден, 11 августа 1849 г. Уголовное отделение городского суда
в Нейштадте.
Отослано 11 августа 1849 г. Кавалерийские казармы.
28. Допросы М. Бакунина, произведенные Саксонской
следственной комиссией
1
Присутствовали: Господин ландрат Г ох, аудитор окружного суда
!Мориц и заседатели—-Гертель, Шультце,
Зейффарт.
Докладчик Г. Гаммер,
асессор.
По затребованным
сведениям.
Дрезден, 3 августа 1849 г. Утром.
Сегодня в помещении комиссии допрошен был заключенный господин
Михаил Бакунин, в присутствии императорского и королевского лаидрата,
господина Гоха, императорского и королевского аудитора окружного суда,
господина Морица и вышепоименованных господ заседателей в напра-
влении, предуказанном господином ландратом Гохом, по предваритель-
ном увещании говорить правду, как ниже следует.
1
Когда познакомились вы с редактором «Дрезденской газеты» Витти-
гом и в каких отношениях вы находились с Виттигом?
К1
Я познакомился с редактором Виттигом во время моего первого
пребывания в Дрездене в 1841 г. Я встретился с ним тогда у Арнольда
Руге, у которого Виттиг с здешним литератором Кёхтигом и некиим
Кресслером, о котором я ничего ближайшего, кроме его имени, сообщить
не могу, а также несколькими другими господами, имена и положение
которых я теперь не припомню, зачастую бывал. С самим Руге я познако-
мился в то время в Дрездене, лично представившись ему, ибо философ-
ская репутация Руге делала желательным для меня знакомство с нпм.
С Виттигом я состоял в приятельских отношениях, однако переписы-
вался я с последним только в начале этого года, из Лейпцига, по сла^
вянским вопросам. Я указывал в моих письмах на ошибки, которые
я встретил в некоторых попавших мне на глаза статьях «Дрезденской
газеты» по славянским вопросам, статьях, которые мне представлялись
несправедливыми. Затем я прожил несколько дней у Внггига, мы по-
бывали друг у друга на квартире; моим знакомством с Виттигом я поль-
зовался главным образом для того, чтоб частью самому писать статьи
о славянских или русских делах, частью доставлять «Дрезденской га-
зете» программы таковых. Хотя мы с Виттигом и преследовали одну
и ту же цель выяснения славянского вопроса, дабы тем достигнуть при-
мирения немецкой и славянской наций, однако я никогда не входил
в союз с Виттигом для достижения какой-либо особой политической
цели.
2
Когда вы познакомились с дрезденским заведующим музыкальной
частью Карлом Августом Рёкелем, и какие отношения установились
между вами и Рёкелем?
К2
Вскоре после моего прибытия в Дрезден, кажется, в начале марта
этого года, я познакомился с заведующим музыкальной частью Рёке-
лем через Виттига в каком-то общественном месте, кафе пли ресторане.
Рёксль понравился мне и я стал поэтому искать его знакомства. Так
как Рёкель разделял мои политические взгляды, в частности мое мнение
о славянском вопросе, то вскоре после моего знакомства с Рёкелем у нас
завязались дружеские отношения. Когда последний, после роспуска сак-
сонских палат, поехал в Прагу и просил меня отрекомендовать его там,
я дал ему письмо к редактору «Славянской липы» в Праге 64 Сабине,
с которым я познакомился на пражском конгрессе в прошлом году, в тех
целях, чтобы чешская партия из очевидности, т. е. из появления Рёкеля,
убедилась, что есть и немцы, которые не расположены грызть славян,
а скорее симпатизируют последним.
Рёкель симпатизировал славянам постольку, поскольку он разделял
мое убеждение, что славяне настроены не исключительно в национальном
славянском духе, но чутки и к идее свободы. Вручил ли Рёкель Сабине
письмо, которое я ему дал, этого я не знаю, ибо после его отъезда от-
сюда в Прагу мне с Рёкелем уже больше разговаривать не пришлось.
Каких-либо дальнейших поручений, имевших в виду преследование общих
нам политических интересов, Рёкель от меня не получал.
3
В какие отношения вступили вы с упомянутым Сабиной, переписы-
вались ли вы с Сабиной, и в каком направлении шла переписка?
8 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
К3
Я познакомился с Сабиной только мимоходом на прошлогоднем кон-
грессе в Праге; я как-то обменялся несколькими письмам.і с Сабиной,
но ознакомился с ним более по его газете «Славянская лапа», чем из
устного обмена мнений. Однако Сабина знает меня по мэзі общеизвест-
ной деятельности в пользу славянского дела и даже напечатал часть
моего появившегося в Кётене воззвания к славянам в своей газете. Еще
припоминаю, что кроме данного мною Рёкелю письма к Сабине, я в ян-
варе этого года послал почтой из Лейпцига обращение к «Славянской
липе» в Праге, которое содержало защиту моей кётенекой брошюры от
открытого нападения на нее со стороны пражца Паладкого в издаваемой
Гавличеком газете «Народни новины»; однако я ни ответа от Сабины
не получил, ни вообще не узнал ничего о судьбе этого обращения, кото-
рое я сначала хотел напечатать, но затем оставил эту мыйль. Я никогда
не получал газеты Сабины. Сабина, которого я знал из его писаний
за человека свободомыслящего, внушал мне доверие, и на этом основа-
нии я и послал ему упомянутое выше обращение, а также написал Са-
бине то рекомендательное письмо, которое Рёкель просил для Праги.
/
4
В какие отношения и соприкосновения стали вы вообще к обществу
«Славянская липа» и отдельным его членам? С кем из этих членов вы
были знакомы?
'
К4
Кроме упомянутого выше, предназначавшегося для общества «Сла-
вянская липа» обращения я не приходил ни в какое соприкосновение
с этим обществом и, кроме Сабины, не знаком ни с кем из членов «Сла-
вянская липа».
5
Что вам известно о цели поездки Рёкеля в мае этого года в Прагу?
К5
Поскольку я знаю со слов самого Рёкеля, Рёкель уехал из Дрездена
потому, что он, как уже не депутат, боялся попасть здесь в тюрьму
в случае возбуждения дела о преступлении, совершенном путем печати;
почему Рёкель поехал именно в Прагу, а не куда-нибудь в другое ме-
сто, он мне не сказал, но я предполагаю, что он поступил так, чтоб
лично убедиться в Праге в том, насколько обоснован его и мой взгляд,
что имеются свободомыслящие славяне, симпатизирующие немцам.
6
А теперь сообщите подробнее содержание письма в Прагу, данного
Рёкелю.
К6
Насколько я могу припомнить, я рекомендовал в нем Рёкеля, как
человека свободомыслящего, заслуживающего доверия и знакомого е со-
ложением дел в Германии, и просил о доброжелательном приеме его.
7
После этого господину Бакунину предъявляется письмо. Сообщите,
что это за письмо. По предъявлении имеющегося среди вещественных
доказательств по делу заведующего музыкальной частью Рёкеля, отме-
ченного No 3 письма к «Милым и уважаемым друзьям»,
подписанное
«М. Бакунин» и помеченное «30 апреля 1849 г., Дрезден» 66.
~
К7
Это письмо, написанное мною собственноручно и то самое, о котором
упоминалось выше, и которое я дал Рёкешо при его отъезде в Прагу,
как рекомендацию, с тем; чтобы он вручил его Сабине.
8
Что надо понимать под обращением: «милые и уважаемые друзья»,
о которого начинается письмо? (По предъявлении письма^ помеченного
«30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
К8
Под «милыми и уважаемыми друзьями» разумеются два лица, одно из
них Сабина, а другое я, чтобы его не компрометировать, не назову.
9
В предъявленном вам письме вы характеризуете Рёкеля, как одного
из вожаков демократической партии в Саксонии, и рекомендуете его
как одного из ваших лучших друзей и как во всех отношениях на-
дежного и дельного человека. Укажите побудительные причины такой
рекомендации. (По предъявлении письма, помеченного «30 апреля 1849 г..
Дрезден».)
К9
Лично познакомившись с Рёкелем, я узнал в нем дельного и надеж-
ного человека; знал я также, что Рёкель, как редактор народной газеты,
пользовался значительным влиянием в демократической партии, а по-
тому я и ^характеризовал этого Рёкеля, как одного из вожаков демократи-
ческой партии.
Так как главное мое стремление было направлено к тому, чтобы объ-
единить славян и немцев с мадьярами, и, когда они объединятся, побе-
дить с помощью их австрийскую и русскую армии, освободить Польшу
и разрушить Австрию, разложив ее на отдельные самостоятельные нацио-
нальности, которые сами изберут себе подходящее государственное уст-
8»
ройетво, то поездка Рекеля в Прагу явилась как нельзя более кстати,
давая мне возможность при посредстве Рёкеля столковаться по поводу
моих планов с Сабиной и неназванным, ибо я имел основания надеяться,
•что Сабина и неназванный будут преследовать- одинаковые со мною
тенденции. В остальном я ссылаюсь по вопросу о моих политических
тенденциях на мою брошюру, появившуюся в Кётене, из которой можно
ближайшим образом усмотреть и мои мотивы и мои отдельные взгляды
в этом деле. Несмотря на только что высказанное предположение, что
Сабина симпатизирует моим планам, я должен остаться при моем показа-
нии об отношениях моих с Сабиной, и замечу только, что мое доверие
к Сабине я почерпнул исключительно из его свободомыслящей газеты.
Я для того упомянул в письме, данном Рёкелю, о присутствии в Дрез-
дене мадьярского агента, .чтобы Сабина и другой—неназванный, приехали
сюда в Дрезден и сговорились с нами, т. е . со мной и мадьяром, по
поводу предполагавшегося вышеупомянутого объединения. Этого мадьяр-
ского агента, о котором я знаю, что он знакомый Кошута, и который
находился уже давно в Дрездене, был там и тогда, когда я писал иисьмо>;
которое я дал вышеупомянутому Рёкелю, я также не назову, чтоб его
не компрометировать, хотя я с ним и знаком и встречался с ним. Бли-
жайшей целью желанного прибытия сюда Сабины и неназванного было,
чтобы пражцы, Сабина и неназванный путем личной встречи о мадьяром
убедились, что Кошут не настроен против славян и не преследует
враждебных славянам интересов, а мадьяр путем знакомства с свободо-
мыслящими славянами Сабиной и неназванным пришел к убеждению, что
славяне не настроены враждебно к мадьярам.
По прочтении:.
Е9
Здесь не уловлены связь и смысл того, что я говорил; Рёкель дол-
жен был прежде всего передать письмо и уговорить Сабину и неназ-
ванного приехать в Дрезден, так как здесь, ввиду присутствия мадьяр-
ского агента, должны были быть сделаны первые шаги к соглашению
между славянами, немцами и мадьярами, каковое должно было иметь
ближайшей целью объединение этих национальностей—славян, мадьяр
и немцев, направленное против союза австрийцев и русских. То, что ска-
зано в протоколе о возможных результатах этого объединения националь-
ностей, является только личным моим взглядом.
10
Подтверждаете ли вы прочтенное вам показание, не имеете ли что-
нибудь добавить или изменить, нѳ припомните ли 'чего-нибудь?
К10
Я подтверждаю правильность прочитанного мне протокола и не имею
ничего к нему добавить или изменить в нем и ничего не припоминаю.
М. Бакунин.
Верно: Т. Гаммер,
судья и протоколист 66.
11
В письме далее написано: «Он обращается к вам, чтобы сговориться
е вами и вместе с вами связать чешское движение с движением в Гер-
мании» Изложите подробно и откровенно смысл этого места. (По предъ-
явлении письма, помеченного «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
КИ
Смысл этой фразы следующий: Рёкель прибудет к вам, к Сабине
и неназванному, дабы рассеять все недоразумения, какие существуют меж-
ду немецкими и славянскими демократами, причем он разъяснит, что не-
мецкая демократия не только не противница чешского движения, т. ѳ .
восстания чехов против австрийского и русского правительств, как то,
найример, имело место в июне прошлого года, когда предполагали, что
пражское движение произошло в пользу России, но вполне солидарна,
с таким восстанием. Рёкель поехал в Прагу не специально по моему
поручению, а я лишь воспользовался случаем предстоящей его поездки
в Прагу, чтобы, снабдив его этим письмом облегчить ему исполнение
его желания, о котором мы уже раньше с ним говорили: лично удо-
стовериться в том, предстоит ли в ближайшем будущем движение в Бо-
гемии, как мы то предполагали и слыхали, и попытаться, ие удастся
ли ему привести в интересах этого движения к соглашению и совместному
действию славянскую и немецкую демократию.
12
Из какого источника черпали вы свои сведения о предстоящем дви-
жении в Чехии, в каком направлении оно должно было развернуться
и какие цели преследовать?
К12
Частью из частных писем, ни авторов, их, ни адресатов я, однако,
не назову, частью из газет мне стало известно:
1) что в Праге была открыто проявлена симпатия к мадьярам, ва
улице публично раздавались клики «Елей Кошут» при проход® венгер-
ского полка;
2) что финансовые затруднения Австрии дают повэд ожидать госу-
дарственного банкротства, всегда стоящего в связи с народным вол-
нием;
3) что рекрутский набор вызывает всеобщее недовольство в Богемии,
и что . в частности крестьяне считают себя обманутыми в отношении обе-
щанной им отмены поземельных и иных налогов;
4) что мадьяры одерживают победы, а вступление русских войек
должно вызвать всеобщее неудовольствие.
.
Из этих данных я заключал о близком восстании в Чехии, тем более,
что предвиделось примирение между богемскими немцами и чехами. От-
носительно цели этого движения я тем менее могу высказаться, что,
насколько мне известно, восстание в Богемии не имело места. Насколько
я мог заключить из вышеуказанных данных, последствием движения
могла быть только борьба против объединившихся австрийского и рус-
ского правительств.
13
Далее в письме сказано:
«Нам более нельзя терять времени, его нам остается очень мало
на подготовку этого дела. Если вскоре не начнется восстание, то придут
русские, так как реакция в Европе действует по одному плану, а опо-
рой всех реакционных предприятий является Россия».
К13
Под делом, для подготовки которого оставалось мало времени, надо
понимать дело освобождения, объединения славян, немцев и мадьяр, дело,
которым я интересовался: и в пользу которого я старался работать
своими писаниями. Под восстанием здесь разумеется в частности выше-
упомянутое чешское восстание, которое сделалось бы невозможным в
случае вступления русских войск, но для которого время было особенно
благоприятно, так как в Богемии совершенно не было войск. «Нам уже
нельзя» и т. д . значит нам, партии- свободомыслящих, противостоящих
реакции и т. д.
14
В этом письме встречается следующая фраза :
«Мы вступили здесь в сношения с одним мадьярским агентом». Кто
был этот агент, в каком направлении, с какой целью и кем завязаны
были эти сношения? (По предъявлении письма от 30 апреля 1849 г.) .
*
К14
С этим мадьярским агентом, имени которого я не назову, я позна-
комился через Виггига за неделю или за две до написания этого письма.
Под словом мы надо разуметь Витгига и меня, а сношения, в которые
мы с нпм вступили, имели целью достигнуть соглашения между славя-
нами и мадьярами; ввиду этого я сам просил агента написать Кошуту
•и разъяснить ему истинное настроение славян в вышеуказанном мною
смысле.
Написал ли такое письмо агент и ответил ли ему Кощут, мне не-
известно.
По прочтении S
15
Подтверждаете ши вы прочитанные вам показания, не имеете ли что-
игибо дополнить или изменить, не припоминаете ли вы еще чего-нибудь?
К15
Я подтверждаю прочитанную мне запись, не имею никаких добавде»
ний иди изменений и ничего более не припоминаю.
М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Iß
В письме есть следующая фраза: «через два-три дня мы, вероятно,
получим деньги из Парижа».
Для какой цеіи и кем должны были быть высланы деньги из Пари-
жа, на что предназначались эти деньги, и какую сумму ожидали вы
получить? (По предъявлении письма, помеченного «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
К16
Ожидавшиеся из Парижа деньги имели своим источником частные
отношения. Один мой знакомый, которого я не назову, получил в Праге
в прошлом году от неназванного, к которому, как и к Сабине, обра-
щено Аіло это письмо, взаймы деньги, на какой предмет, я тоже не
скажу. Я - поручился за него вместе с одиим знакомым поляком, фами-
лию которого я не назову. Между тем должник уехал в Париж и обещал
нам, мне и поляку, уплатить свой долг для пересылки его пражскому
кредитору. Об этой-то присылке денег, размер суммы я тоже не укажу,
и говорится в моем письме, которое, впрочем, написано наскоро, ибо
об отъезде Рёкеля я узнал лишь в тот самый день, когда он покинул
Дрезден,
17
Вели бы действительно денеяшая посылка предназначалась для Праги
в указанных вами целях, то должна была бы быть отослана вся сумма
полностью. Между тем в письме мы читаем далее: «тотчас же пошлем
вам некоторую сумму в зависимости от того, сколько мы получим
сами». Из этого следует, что вы намеревались отослать в Прагу лишь
часть ожидавшихся денег; а этот логический вывод противоречит ска-
занному вами. А потому изложите правдиво истинное положение дела.
(По предъявлении письма, домеченного «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
К17
По этому поводу я должен пояснить, что я намеревался отослать
всю сумму, какую только получу в Дрездене; если эта мысль плохо
выражена в письме, то приписать это приходится недостаточному мое-
му знакомству с немецким языком и спешке, е которой я писал это
Письмо. Я остаюсь дри прежнем моем показании.
18
Состоялась ли эта ожидавшаяся присылка денег, были ли они от-
правлены в Прагу?
К18
Насколько мне известно, деньги сюда из Парижа не поступили, а
потому и я не имел возможности отослать деньги в Прагу.
120
дрвзджиотог восстание. крепость еянйгштвій
19
Далее в нисьме говорится:
«Я бы очень желал вашего приезда сюда, чтобы вы условились о
нами, т. е . с вышеуказанным мадьяром, двумя поляками, прибывшими
из Парижа для работы с нами, и со мной». Кто такие упоминаемые в
этом письме два поляка, какую работу они предприняли с вами, и отно-
сительно чего у вас должно было состояться соглашение с ними? (Письмо»
помеченное «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
К19
Известно, что поляки, хотя сами они славяне, примкнули в послед-
нее время к мадьярам и через это до известной степени стали чуждыми
славянству, отвратились от него. Снова привлечь поляков к более
тесному единению с остальными славянами входит в мои задачи, так как
я стремлюсь к объединению славян, мадьяр и немцев. Когда же сюда
приехали два поляка из Парижа, имен их я тоже не назову, я ну-
ждался в их присутствии и просил их дождаться прибытия сюда Сабины
и неназванного дабы из личного знакомства с этими людьми они могли
убедиться, что и пражцы—свободомыслящие люди и готовы служить
делу свободы. Я надеялся, что поляки, убедившись в этом, будут слу-
жить посредниками между мадьярами и славянами. Однако, дело огра-
ничилось этим моим желанием, и план этот не осуществился, так как
ни Сабина, ни неназванный, насколько я знаю, сюда не приезжали и
даже мне пе ответим. Вообще, насколько мне известно, это мое письмо
не вызвало ничьего приезда сюда из Праги,
20
Следующее место этого письма гласит: «Если это еяце возможно,
приезжайте в Дрезден и обратитесь к Внттигу, редактору «Дрезденской
газеты» (Ostra-Allee, реда.кцпя «Дрезденской газеты»),
(Письмо, помеченное «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
Почему^ вы написали: «если это еще возможно», и почему
ожидавшиеся вами приезжие должны были обратиться к Ватагу?
К20
«Если еще возможно»,
означает: если вао не задержат по-
литические события, в том числе, например, вспыхнувшее в Богемии
восстание. К Виттигу я направлял ожидавшихся приезжих, так как
возможно, что сам я не мог бы оставаться в Дрездене, и я скрывал свою
квартиру от полиции, ибо опасался преследований со стороны австрий-
ской полиции из-за выпущенной мною в Кетене брошюры и слыхал,
что по этому поводу уже началось езоого рода следствие в Лейпциге;
Виттиг же во всяком случае всегда знал бы мой адрес. Я не предполагал,
чтобы Сабина мог остаться праздным в случае восстания в Богемии,
ибо, судя по его деятельности, как писателя, я должен был ожидадъ,
что он примет в таковом участие.
21
Знал ли Рёкель фамилию второго лица, которому, кроме Сабины,
это письмо было адресовано?
К21
Мне кажется, что я ее назвал Рёкелю, однако с уверенностью утвер-
ждай, этого не могу.
22
Догадался ли бы Сабина о фамилии этого второго адресата, которому
настоящее письмо предназначалось, если бы Рёкель ему таковую m
назвал?
К22
Это было бы не легко для Сабины, а потому думаю, что я назвал
Рёкелю фамилию другого лица, которому, как и Сабине, предназна-
чалось это письмо, с тем, чтобы он сообщил ее Сабине.
23
Внизу письма стоит приписка: «Сожгите письмо немедлен-
но». Зачем дали вы такое распоряжение?
(Письмо, помеченное «30 апреля 1849 г.,
Дрезден».)
К23
Дабы письмо не попало в чужие руки.
По
прочтении:
24
Подтверждаете ли вы прочитанные вам показания ваши? Не имеете
ли®ы каких-либо добавлений ила изменений: не припомните ли вы еще
что-нибудь?
К24
Я подтверждаю прочитанные мне показания МОЕ без добавлений и
изменений и ничего, больше припомнить не могу.
М. Бакунин*
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Дрезден, 6 августа 1849 г. Утром.
25
Что вам известно помимо уже указанной вами литературной дея-
тельности Сабины об иной какой-либо политической его деятельности,
об его политических отношениях и о характере таковых?
К25
О литературной деятельности Сабины мне известно лишь то, что
он состоит редактором газеты «Славянская липа», чтобы Сабина был
автором других самостоятельных сочинений и брошюр или участвовал
в какой-либо другой газете, мне не известно. О политической деятель-
ности Сабины я могу лишь сказать, что он был влиятельным членом
общества «Славянская липа»,
которое сначала защищало славянские
интересы от немцев, а впоследствии распалось -на три фракции: на кон-
сервативную, во главе которой стоял Палацкий, на либеральную, фа-
милий вождей которой я не знаю, и на демократическую, членом ко-
торой был Сабина; последняя стала теперь в оппозицию к первой из-за
симпатии, проявленной к Лебашичу и словакам. Относительно тех или
других политических связей Сабины и характера таковых я решительно
ничего сообщить не могу.
26
Господину Бакунину предъявляется записка, находящаяся среди
вѳщественнных доказательств по делу управляющего музыкаіьной частью
Рёкеля. Знаете ли вы эту записку и что вы можете сказать по ее
поводу?67
К26
Признаю, что эта записка написана мною собственноручно. С какой
целью я ее написал, в какое время, кому она предназначалась и кому
я ее отдал, я в настоящее время припомнить не могу Так как эта
эалиска, как я вижу, находится среди бумаг Рёкеля, то, вероятно, я дал
ѳѳ заведующему музыкальной частью Рёкелю в недавнее время в Дрез-
дене, ибо с Рёкелем я познакомился лишь в Дрездене в начале этого
года.
27
Заведующий музыкальной частью Рёкель показал, что записку эту
вы дали ему незадолго до его отъезда в Прагу, 30 апреля. Скажите,
для кого и с какой целыо вы ее дали Рёкелю?
К27
Припоминаю, что, дав заведующему музыкальной частью Рёкелю
первое письмо, я вручил ему и эту записку, дабы она послужила Рё-
келю рекомендацией от меня, которая могла ему быть полезной для
предполагавшегося ознакомления его с Прагой и Богемией, тамошним
положением и известными лицами. Однако лиц, к которым эта записка
была адресована, я не назову. Мне кажется, что это—та самая за-
писка, которую я тогда дал Рёкелю.
28
Была ли эта записка адресована другим лицам, чем только что
упомянутое вами письмо, которое вы также дали Рёкелю?
К28
На этот вопрос я не отвечу, ибо я не желаю называть тех лиц,
коим предназначалась эта записка.
29
Записка, заканчивается словами: «Он является к вам по моему по-
ручению». Скажите, в чем заключалось ваше поручение? (По предъяв-
лении записки, подписанной «Максимилиан».)
ТС 29
Поручение, как я уже говорил при объяснении, данном мною по
поводу письма, заключалось в том, чтобы Рёкель «разузнал о положении
дел и о настроении в Богемии».
Я же интересовался этим потому, что вообще интересуюсь освобо-
ждением славян.
30
Почему вы подписались на записке: «Максимилиан»? (По предъ-
явлении записки, подписанной «Максимилиан».)
К30
Сделал я это потому, что один из господ, которым была адресована
эта записка, не выносил моего имени Михаил, а потому в шутку на-
зывал меня Максимилианом
31
В предъявляемой вам записке стоит:
«Вам уже известен податель этой записки».
Повидимому, лица, в руки которых должна была попасть эта за-
писка, уже раньше знали Рёкеля. Скажите по этому поводу правду.
(По предъявлении записки.)
К31
Рёкель действительно знал одного из тех господ, которым пред-
назначалась эта записка. Рёкель раньше видался с этим господином.
Где, я не скажу. Но так как знакомство их я почитал поверхностным,
то я и дал записку Рёкелю, дабы он мог пользоваться полным доверием.
32
Зачем помимо вашего пребывания в Праге по случаю прошлогоднего
славянского конгресса бывали вы в этом городе, и какие у вас там
были дела?
К32
Помимо моего приезда в Прагу на прошлогодний славянский кон-
гресс, я ни разу там не был и никаких дел у меня в этом городе
не было.
33
Какие у вас есть знакомые в Богемии и в частности s Праге, кроме
уже названного Сабины?
К33
У меня много знакомых в Праге, с которыми я познакомился на
тамошнем славянском конгрессе.
Между прочим: Вруна, Палацкий, Ганка, Свобода, Шафарик. Мно-
гих других сейчас по имени не припомню. Вруна, кажется, доктор.
34
В каких, отношениях находились вы с этими другими вашими знас
комыми?
К34
С этими господами, которые в большинстве, как и я, были членами
славянского конгресса в Праге, я беседовал о славянских делах, но
после конгресса у меня с ними не было никаких отношений, и я с
ними даже не переписывался.
35
Когда вы познакомились с проживающим в Праге доктором Под-
лппским?
К35
Доктора Подлнпского я совсем не знаю; самое имя его мне не-
зпакомо.
36
Когда вы познакомились с доктором Циммером, проживающим в
Праге и бывшим сначала гувернером в доме графа Кауница, потом у
князя ЛобковЕпа и, наконец, депутатом австрийского рейхстага?
К36
Я с доктором Циммером не знаком и помшо лишь, что встречал
его фамилию в газете, как депутата австрийского рейхстага; хотя и
в этом не вполне уверен.
37
Когда вы познакомились с доктором Бруна из Праги?
К37
Если я вообще знал доктора Бруна, то сенчае не припоминаю его
как своего знакомого,- ибо самоа имя его мае звучит чем-то чуждым.
38
Когда вы познакомились с доктором Слодковским из Праги?
К38
Фамилию Слодковского я помню, и мне кажется, что в прошлом году
во Время славянского конгресса в Праге я познакомился с господином*
носившим этт фамилию; впрочем я не знаю, был ли он членом кон-
гресса, и вообще о нем ничего не знаю.
39
Какие отношения были у вас о доктором Слодковским, и какие цели
преследовало это ваше знакомство с ним?
К39
У меня с Слодковским ровно никаких отношений не было, и во
всяком случае я никогда с ним не переписывался; я даже не припо-
минаю хорошенько лица этого человека.
40
Когда вы познакомились с Арнольдом, редактором пражской газеты
«Обчанске новины» («Obçanske Noviny»)?
К4р
Я познакомился с Арнольдом, который, как мне кажется, тогда еще
не 'был редактором газеты «Обчанске новины», в июне прошлого года,
на славянском конгрессе в Праге. Не знаю, был ли Арнольд членом
конгресса; знакомство наше было лишь поверхностным.
41
Какая связь была между вами и Арнольдом, и какие дели пресле-
довала эта связь?
К41
Никакой связи с этим Арнольдом у меня не было, и я с ига также
не переписывался.
42
Когда познакомился с вами Эдуард Вюнше из Праги?
К42
Эдуарда Вюнше я совсем не знаю; я яе знаком ни с кем, кто
5ы носил эту фамилию.
43
Знаете ли вы некоего Эдуарда Вюнше из Праги?
К43
Ни в Праге, ни в другом каком-либо месте я не знаю никакого
Эдуарда Вюншѳ, самое имя мне совершенно не знакомо.
іѵб
дрёздшжое восстание, крепость кёняГштеія
44
Какие знакомые оыли у заведующего музыкальной частью Карла
Августа Рёкеля в Богемии и в частности в нраге?
К44
Я не знаю, имел ли заведующий музыкальной частью Карл Август
Рёкель знакомых в Богемии и в частности в Праге и каких именно;
а того, о котором я заметил при моих объяснениях по поводу за-
писки, что он был поверхностно знаком с Рёкелем, я не назову. Я ду-
что у Рёкеля не быто знакомых ни в Праге, ни вообще в Бо-
гемии; нз зн.ю так е, Гывал ли раньше Рёкель в Богемия.
45
Знал ли названный Рёкель доктора Циниера?
К45
Это мне не известно.
46
С кем был знаком в Богемии и в частности в Праге Людвиг Виггиг,
редактор «Дрезденской газеты»?
К46
Об этом я ничего не могу сказать; насколько мне известно, у Вит-
тига был один немецкий и один чешский корреспондент в Праге для
его газеты, однако фамилий их я не ,знаю. Возможно, что у Виттига
было и несколько корреспондентов в Праге, но я их не знаю. Припо-
минаю, что как-то я нашел в «Дрезденской газете» статью об отноше-
ниях между славянами и немцами, дававшую им неправильное освещение;
я сообщил об этом Виттигу и узнал от него, что автор этой статьи—не-
мецкий корреспондент Виттига, проживающий в Праге. Имя этого коррес-
пондента я ие узнал. Это, кажется, имело место в январе текущего года.
47
Знал (ли Виттиг доктора Циммера и в каких отношениях они нахо-
дились между собою?
К47
О какой-либо связи между Виттигом и доктором Циммером мне реши-
тельно ничего не известно, не знаю даже были ли они знакомы друг с другом.
48
Знаком ли был Виттиг с названным Арнольдом, и какая между ними
существовала связь?
К48
Не думаю, чтобы Виттиг лично был знаком с этим Арнольдом; на-
сколько мне известно, между Виттигом й Арнольдом не было и пере-
теки; однажды Виттигу захотелось послать по экземпляру своей га-
зеты Арнольду и Сабине; осуществил ли он это свое намерение или
нет, мне не известно .
49
Подтверждаете ли вы прочитанные вам ваши показания; не имеете
ли вы сделать какие-либо изменения или добавления, и не припоми-
наете ли вы еще чего-нибудь?
К49
Я подтверждаю прочитанные мне мои показания и не имею ничего
изменить или дополнить и ничего больше не припоминаю.
М. Бакунин.
Верно: Г. Баммер,
судья и протоколист.
Дрезден, 7 августа 1849 г. Утром.
50
Посещали ли вы здесь ресторан Энгельмана?
К50
Кажется, в этом ресторане я не бывал, по крайней мере имени Эн-
гельмана я не припоминаю.
51
Ресторан Энгельмана находился на Вильсдрефферштрасее, налево от
Старого рынка, в конце улицы в нижнем этаже. Припоминаете ли вы
теперь этот ресторан?
К51
Возможно, что я был в этом ресторане, но теперь точно припом-
нить этого не могу.
52
Знаете ли вы польского поэта Олизаровского, проживавшего в Дрез-
дене?
К52
Нет', даже эта фамилия мне не известна.
53
Знаете ли вы польского поэта Карла Бржозовского, проживавшего
в Дрездене?
К53
Вскоре после моего приезда в Дрезден в нынешнем году я встре-
тил в неизвестной мне пивной одного поляка Бржозовского в обществе
поляков, которых я не назову, и имел с ним мимолетный разговор
на различные темы, о чем именно—сейчас не припомню. Был ли этот
поляк поэтом, я не знаю, нэ знаю я также ira его имени, ни его здешнего
адреса. Столь же мало мне известны и его политические взгляды и
связи; видел я его всего чегыре-пягь раз, да и то мельком. Возможно,
что этого человека звали Бржозовским; написанной его фамилию я
не видал. Не знаю я также, какой части Польши этот Бржозовсішй
уроженец. Другого знакомого мне поляка, который носнл бы ту же
или схожую фамилию, я не припоминаю.
54
Знаете ли вы немецкого студента, который носит прозвіпце «братина»
ш проживает в Дрездене?
К54
Студент, который носил бы прозвище «братина», мне совершенно
не известен.
55
Знаете ли вы пражского студента1 Иосифа Фритча?
К 551
Я познакомился во время моего пребывания в Праге в шопе прош-
лого года с яекиим Фритчем. Этот Фритч, имя которого мне не извест-
но, и относительно которого я лишь предполагаю, что он был студентом,;
носил славянский национальный костюм, и был молодой человек не-
большого роста, но красивой наружности. Не могу точно указать, где
я впервые встретился с Фритчем и при каких обстоягельствах я с ним
познакомился.
56
В каких отношениях находились вы с этим Фритчем?
К 56.
Отношения мои с Фритчем носили характер поверхностного знаком-
ства, и я не преследовал с ним никаких пракги ІЭСІШХ политических
целей; не было у меня с ним и переписки. Я не думаю, чтобы Фритч
был членом славянского конгресса в Праге, да и вообще мне ничего
не известно о нем; мне только сдается, что отец Фритча жил в Праге,
однако я с ним знаком не был.
57
Что вам известно о политической деятельности Фритча и об его
политических связях? '
К57
Ровно ничего; впрочем, знай я даже что-нибудь, я бы этого не
сказал.
58
Когда и где видались вы позднее с названным Фритчем?
К58
Я Фритча не видал с июня прошлого года.
59
Оказывается, что упомянутый Фритч был в Дрездене в апреле этого
года. Что вам известно об этом пребывании его здесь и о цели его
приезда?
К59
Мне совершенно не известно, что Фритч был здесь в апреле нынеш-
него года, я не знаю цели его приезда сюда.
60
Однако названный Иосиф Фритч, ныне арестованный, показал, что
в апреле нынешнего года он был в Дрездене и остановился в этот раз
у Виттига, редактора «Дрезденской газеты». Так, как, по вашим соб-
ственным словам, вы во время вашего последнего пребывания в Дрездене
бывали у Виттига и он у вас, то пребывание Фритча в Дрездене и при-
том на квартире у Виттига не могло не быть известно вам. А потому
изложите правдиво все, что вам известно о пребывании Фритча в Дрез-
дене и об его отношениях с Виттигом и другими лицами?
К60
Я должен остаться при моем прежнем показании; пребывание Фритча
/ в Дрездене в апреле нынешнего года мне не известно, и Витгаг об этом
ничего мне не говорил.
61
Были ли Рёкель и Витгиг знакомы с Фритчем?
К61
Об этом мне решительно ничего не известно
62
Знакомы ли вы с Гаутчем в Праге?
К62'
Возможно, что я был с ним знаком, однако этого имени я не помню.
63
Какие шаги предпринимались отсюда до поездки Рёкеля в Прагу
о которой говорилось во время вашего допроса, для сближения немецкой
и Чешской демократии, кем велись по этому предмету переговоры и с
кем, и какие преследовались при этом цели?
9 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
К63
Мне совершенно нѳ известно, предпринимались ли до поездки Рёкеля
в Прагу какие-либо шаги для сближения немецкой и чешской демо-
кратии, да и предпринимались ли вообще кем-нибудь такие шаги. Но
даже если бы мне и было что-либ.о известно об этом, я бы ничего по
этому доводу не сообщил, дабы не компрометировать других.
64
Имеется письмо упомянутого Виггиг-а в Прагу к Эдуарду Вюншу.
Это письмо предъявляется вам для ознакомления, и вам предлагается
изложить все, что вам известно по поводу названного письма и относи-,
тельно той связи, которая существовала между Виттигом и адресатом.
Это, надо полагать, вам тем более, известно, что отношения ваши
с Виттигом были весьма близкие. (По предъявлении письма Л. Виттига
из Дрездена от 3 мая 1849 г.)
К64
Хотя мне почерк Виттига не так уже знаком, чтобы я мог утвер-
ждать, что это письмо написано им, однако я предполагаю, судя по под-
писи на нем, что автором этого- письма был Вигтиг, и что оно-, судя по
его содержанию, обращено и немецкому корреспонденту Виттига в Праге,
некоему Эдуарду Вюншу. Поэтому я ничего более не могу сообщить
об отношениях и связи Виттига с последним, а также ничего не могу
сказать по поводу содержания этого письма.
65
Письмо начинается словами:
«Гражданин !
Мы с радостью усмотрели из вашего любезного письма от 25-го
прошлого месяца, что сделанные нами попытки сблизить между собою
немецкую и чешскую демократию и разрушить ту неосведомленность и
те предубеждения, с которыми здесь смотрят на Богемию, нашли спра-
ведливую оценку в партии».
Вам предлагается разъяснить это место и указать, когда где и
кем были сделаны попытки, о которых упоминается в этом письме, в чем
заключались это предубеждение и эта неосведомленность, которые надо
было разрушить, в каких целях должно было быть достигнуто сближение
немецкой И чешской демократии и разрушение предубеждения и неосве-
домленности, с какими здесь смотрели на Богемию, и в какой партии
эти попытки нашли себе справедливую оценку?
К65
Я не могу давать какие-либо объяснения относительно письма, ко-
торое не я писал; я не осведомлен о содержании письма и потому при-
нужден отклонить всякие дальнейшие вопросы по поводу последнего.
.
По прочтении :
66
Подтверждаете ли вы прочитанные вам ваши показания, не имеете
ли вы каких-либо добавлений или изменений и иѳ припоминаете ли вы
чего-нибудь?
К66
Я подтверждаю правильность записи моих показаний и ничего не
имею ни добавить, ни изменить в них и ничего припомнить не могу.
»•
М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
асессор.
Дрезден, 20 августа 1849 г.
67
Оказывается, что во время восстания в Дрездене в мае месяце, в
тамошней ратуше кроме вас находились и занимались писанием два мо-
лодых человека, из коих один носил очки с темными стеклами и боко-
выми щитками из зеленого шелка. Знали ли вы этих людей и как их
звали?
Опишите их наружность.
К67
Кроме названный мною двух моих знакомых поляков Крыжановского
и Гельтмана, я не помню, чтобы видел кого-нибудь в комнате, где по-
мещалось временное правительство, а молодого человека в темных очках
с зелеными шелковыми боковыми щитками я вообще в ратуше не ви-
дал; я не знал, что под моим руководством два молодых человека
занимались писанием; в числе моих знакомых нет никого, кто бы носил
темные очки.
68
Знаете ли вы некоего Иосифа Аккорта из Кракова?
К68
,
Припоминаю, что в течение этого года я слыхал в Дрездене фамилию
Аккорт, но не могу точно указать, от кого именно и по какому поводу.
Я совершенно не помню личности Аккорта, да и имя его мне не известно,
и вообще я ничего про него сказать не могу.
69
Вам будет предъявлено описание наружности Иосифа Аккорта и
предлагается сказать, знаете ли вы человека, схожего с приметами
последнего. (По предъявлении описания наружности Иосифа Аккорта,
находящегося в документах императорской и королевской австрийской
уголовной следственной комиссии.)
9*
К69
Схожего с предъявленными мне приметами человека я не припоми-
наю, и у меня нет знакомого, наружность которого сходилась бы с
этим описанием.
7G
Знаете ли вы еврея Дёрбрцха из Лемберга, а что вам о нем известно?
К70
Нет, эта фамилия мио совершенно не известна.
71
Вам будут предъявлены приметы этого Дёрбриха и предлагается ска-
зать, знаете ли вы кого-нибудь, кто бы походил на это описание. (По
предъявлении описания наружности Дёрбриха, находящегося в докумен-
тах императорской и королевской австрийской уголовной следственной
комиссии.)
К71
Я такой личности не знаю.
72
Подтверждаете ли вы ваше показание, предъявленное вам; имеете
ли вы что-либо изменить или добавить; не припоминаете ли вы чего-
нибудь?
К72
Я подтверждаю прочитанные мне мои показания и ничего не имею
ви добавить, ни изменить, а также ничего больше не припоминаю.
М. Бакунин.
Верно: Г., Гаммер,
асессор.
Крепость Кёнигштейн, 11 октября 1849 г.
73
При допросе 6 августа 1849 г. вы показали, что кроме вашего
пребывания в Праіе во время прошлогоднего славянского конгресса вы
ни разу не были в Праге. Между тем вы, невидимому, ездили туда
впоследствии. Когда и зачем состоялась эта поездка?
К73
Я ни разу, кроме как во время конгресса, в Праге не был.
74
На допросе 3 августа 1849 г. вы показали, что Сабина поместил в
своей газете часть вашего воззвания к славянам, изданного в Кётене.
Вам предъявляется экземпляр вашего воззвания к славянам и предла-
гается сказать, из этого ли воззвания Сабина поместил отрывок в своей
газете? (По предъявлении находящегося среди документов императорской
и королевской уголовной следственной комиссии воззвания к славянам
Михаила Бакунина, Кётен 1848 г.)
К74
Это действительно экземпляр моего воззвания к славянам, часть
которого Сабина поместил в своей газете.
74
Каким образом это воззвание попало в руки названного Сабины?
К74
Это мне не известно; предполагаю, однако, что через книгопродавца.,
ибо лейпцигский книгопродавец Кейль, издатель этой брошюры, отослал
некоторое число экземпляров в Прагу.
75
Известно ли вам, кто неревел ваше воззвание для помещения его
в газете «Славянская липа»?
'
К75
Мне совершенно не известно, каким образом мое воззвание появилось
в газете Сабины. Переводчика я не знаю.
76
На каком языке написана была вами рукопись этого воззвания?
К76
Я начал его сперва по-французски, а затем закончил, его на немец-
ком языке.
77
На какие языки было переведено составленное вами воззвание и кем?
К77
Насколько мне известно, только на польский и притом Юлием
Андржейковичем.
78
Какова, судьба этого сделанного Юлием Андржейковичем перевода
вашего воззвания к славянам?
К78
Он также был издан лейпцигским книгопродавцем Кейлем и пущен
в продажу.
»f-
79
Укажите, кого кроме Сабины надо разуметь под «дорогими и ува-
жаемыми друзьями»,
призывом к которым начинается ваше письмо,
данное вами, по собственному вашему признанию, Рёкелю при отъезде
его в Прагу?
К79
Для меня это вопрос совести и скромности не называть имена этих
людей, и я буду стоять на прежнем моем показании по этому предмету,
80 ...
Как обстояло дело с присылкой денег, о которой говорится в упо-
мянутом письме, и какова была цель этой присылки?
К80
Один польский эмигрант, имя которого я умолчу, занял в Праге,
когда, я не скажу, у одного человека, называть которого я также
не хочу, известную сумму денег. Он просил меня переслать его кре-
дитору в Праге эту сумму, которую он намеревался отправить из Па-
рижа в Дрезден на мое имя. Однако денег я не получал.
81
Не назовете ли вы фамилии тех двух поляков, которые, согласно
упомянутом} вашему письму, прибыли из Парижа в Дрезден?
_
К81
Эти два поляка—Крыжановский из Галиции и Гельтман из русской
Польши, оба—польские эмигранты; с Крыжановским я раньше познако-
мился в Брюсселе, а с Гельтманом в Париже. Об их семейных об-
стоятельствах ничего рассказать не могу; оба они прибыли приблизи-
тельно за четырнадцать дней до майского восстания в Дрезден, с какой
целью, мне не известно; мне кажется они были проездом, но куда, не
знаю. Мои отношения с обоими сводились к простому знакомству. С
обоими я Сблизился потому," что они мне заявили, что не разделяют
взгляда своих .соотечественников на меня, будто я русский шпион.
Такой взгляд на меня возник на почве моего заявления, что я, как
русский, намерен держаться нейтралитета в польских делах и не желаю
высказываться ни в пользу польской аристократии, ни ' в пользу поль-
ской демократии. Имени и места рождения Крыжановского я не знаю,
и знаю лишь, что он сначала отправился из Галиции в Париж, не знаю,
я также и звания Крыжановского.'
•
.82
Не дадите ли вы описания наружности Крыжановского?
К82
Крыжановскому лет 25—35 отроду; он среднего роста, черново-
лосый; других примет указать не могу.
83
Не назовете ли вы тех лиц, которым бйла адресована записка, на-
писанная, согласно вашему показанию от 6 августа 1849 г., вами и под-
писанная '«Максимилиан»?
К83
Назвать эти имена, тоже противоречит велениям моей совести. -
84
\
Не был ли студент Иосиф Фритч, о котором вас уже допрашивали,
одним из тех лиц, к которым эта записка была обращена?
К84
Нет.
85
Однако сами вы показали, что Карл Август Рёкель знал одного
из тех господ, которым предназначалась записка, и что Рёкель раньше
видал этого господина. Как вам то было предъявлено, Иосиф Фритч
сам показал, что он в апреле этого года был в Дрездене и жил тогда
у Виттига, редактора «Дрезденской газеты».
Так как Рёкель имел
сношения с Виттигом, то не подлежит сомнению, что ои имел случай
видаться с Фритчем. Поэтому нельзя ие признать крайне вероятным,
что Иосиф Фритч был одним из тех, коим предназначалась эта за-
писка, Не пожелаете ли вы сказать по этому поводу правду?
К85
Мне не известно, знал ли Рёкель Фритча или нет; я ничего не знаю
о пребывании Фритча . в Дрездене. Я нахожу умозаключение крайне
смелым ; на таком же основании можно было. бы заключить из того,
что, как я слыхал, Ригер проездом из Праги в Париж был этими
годами в Дрездене, будто я—знакомый Ригера, которого я никогда
знакомым не был, ни разу не видал и о цели поездки которого в Париж
не имею ни малейшего представления, и даже не могу назвать то лицо,
от которого я узнал о проезде Ригера через Дрезден.
f
86
Что вам известно о существовании в Праге тайного общества, за-
давшегося целью подготовить в связи е Германией волнения в Богемии?
К86
Ничего не знаю о существовании подобного .общества.
87
С кем поддерживали вы в течение этого года переписку в Праге?
К87
Я уже давал показание по этому поводу. • Кроме письма, которое
я дал Рёкелю, и того, которое с приложением моего воззвания к сла-
вянам я послал в редакцию «Славянская липа», я не писал никому
в Драге н ни от кого из тамошних жителей писем не получал. Последнее
письмо имело уже указанный адрес.
88
Однако Эдуард Бруна, доктор философии и про^есор нейштадского
лицея, показал, что названный Рёкель заявил—и притом во время
своего пребывания в Праге в нынешнем году—что между вами, госпо-
дин Бакунин, и тайными обществами в Праге и в Лейпциге ведется
оживленная переписка, и что вы сами благодаря этому
завязали
связь с Парижем. А посему покажите правду относительно этого и
особенно изложите цели- и назовите членов этих обществ, расскажите
об их деятельности, а также и о характере корреспонденции, которую,
согласно вышеизложенному показанию, вы поддерживали?
К88
Я могу лишь повторить, что мне ничего не известно ни о каком-
либо подобном тайном обществе, ни о переписке с ним; пусть об этом
спросят Рёкеля; последний, если он это говорил, в чем я, впрочем, сомне-
ваюсь, сможет сделать дальнейшие сообщения. Вообще мне не известно,
что Рекель делал в Праге, ибо мне не пришлось с ним разговаривать
об его поездке в Прагу после его возвращении оттуда.
89
Подтверждаете ж вы ваше показание без изменений и дополнений;
не припомните ли вы чего-нибудь?
К89
Я подтверждаю верность моих показании без добавлений и изме-
нений и ничего не припоминаю.
М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Крепость Кенигштейн, 11 октября 1849 г.,
пополудни.
90
Что известно вам о личных обстоятельствах господина фон Бейера,
которого на допросе от 19 сентября 1849 г. вы охарактеризовали как
мадьярского агента? Es
.
К90
Национальное происхождение господина фон Бейера мне не известно;
кроме уже сказанного мною мне о фон Бейере известно лишь, что он
до своего прибытия в Дрезден был офицером венгерской повстанческой
армии л комендантом одной венгерской крепости.
91
Не была ли то крепость Леопольдштадт?
К91
Возможно. Достоверного по этому поводу я ничего сказать не могу.
92
Знаете от вы Густава Страна, который и в текущем году изучал
богословие в Лейпциге?
К92
Кажется <мне, что во время моего пребывания в этом году в Лейп-
циге я познакомился с некиим Страна; вернее, как я припоминаю, это
имело место в течение прошлой зимы, когда я встретился со Страна,
которого я знал еще в Богемии, в гостинице «Золотой петух» на Гейн-
штрассе. Имени этого Страна я не знаю, и самое наше знакомство было
поверхностным. Припоминаю только один разговор с ним. О политических
связях названного Страна мне ничего не известно, и у меня с ним также
никакой политической связи не было. Я не помню, чтобы мне прихо-
дилось встречаться со Страка в другом каком-либо месте, кроме Лейп-
цига, в частности в Дрездене, у Рёкеля.
93
Опишите наружность Страка.
К93
Оы ,был невысокого роста, других примет указать не могу.
94
Не казался ли Страка больным и не кашлял ли он сильно?
К94
Об этом ничего не знаю.
95
Был от Август Рёкель знаком с этим Страка?
К95
Это мне не известно.
96
Выяснилось, что в Лейпциге за эти годы учились два брата Страка,
а именно вышеупомянутый Густав Страка и его брат Адольф; знали
ли вы брата вышеупомянутой Страка?
К96
Да,ивидалобоихбратьевивтомжеместеиводноитоже
время познакомился с .ними; однако мне не известно имя и другого из
братьев, и о наших с ним отношениях могу повторить то ~ же, что
и об его брате. Возможно, что об Елачиче разговор я имел с обоими;
с кем из них по преимуществу, сказать не сумею.
Далее • пристудлено оыло к допросу господина Бакунина но поводу
найденных у него в сундуке бумаг.
Первый том вещественных доказательств по делу, возбужденному
против Михаила Бакунина, содержащий переписку на французском, поль-
ском, венгерском и русском языках. По этому поводу:
97
При вашем допросе от 18 августа 1849 г. вам под ст. 5 было
предъявлено письмо,' датированное: «Вена, 12 сентября 1848 г.» и под-
писанное Л. S 6!). Тогда вы показали, что письмо это было адресовано
вам, а (что автор его—некий Людвиг Штуф». В Этом Письме, между прочим,
говорится: «Тебя с нетерпением ожидали в Загребе». Не скажете ли вы,
кто и для какой цели вас ожидал в Аграмѳ? (По предъявлении письма.)
К97
Как из газет уже известно, в Аграме должно было произойти про-
должение пражского конгресса под руководством Елачича, и на него
пригласили также и меня, но так как самое председательетвование Ела-
чича мне внушало уверенность, что там будут проводиться антипатич-
ные для меня панславистские идеи, уверенность, которая нашла себе
подтверждение в заявлениях нескольких южных славян на пражском
конгрессе, то я и не принял приглашения. Впрочем, я должен заме-
тить, что ортодоксальная фракция славян на пражском конгрессе—назову
здесь имена—Палацкий—проявляла больше симпатий к России, чем к Ав-
стрии, и о графом Туном во главе она стояла; за славянскую Австрию о
резиденцией императора в 'Правд, а потому юна не столько стремилась вой-
ти в соглашение о австрийским правительствам, сколько непосредственно с
самим императором. Этого-то вопроса и касается письмо Людвига Штура.
По
прочтении.
К97
Я хотел сказать, что ортодоксальная, т. е. легальная, партия глав-
ным образом преследовала интересы славянской Австрии, в том числе
и Палацкий, однако среди них были и такие члены партии, которые
скорее склонялись на сторону России, чем Австрии, и готовы были
симпатизировать интересам первой, но я не говорил, что Палацкий и.
Бруна преследовали русские интересы.
98
Далее письмо, о котором идет речь, гласит: «теперь мы извещаем
тебя, что на днях мы отправляемся из Вены для известного дела в Кар-
паты, .куда мы ждем и тебя, согласно твоему обещанию».
Разъясните это место. (По предъявлении вышеуказанного письма.)
К98
Как было сказано, я обещал Штуру приехать в Аграм и вместе
с ним отправиться в Карпаты, дабы присутствовать при. готовившемся
тогда восстании словаков против мадьяр. Но так как я к тому вре-
мени уже пртерял доверие к Елачичу, под предводительством которого
должно было произойти восстание, и самое восстание уже утратило
свою славянскую тенденцию и должно было преследовать скорее рус-
ские, реакционные интересы, то я и отказался от своего намерения
отправиться в Карпаты и принять деятельное участие в тамошнем
восстании, которое и обозначено в письме словами «известное дело».
99
Вам предъявляется состоящая из двух частей рукопись и предла-
гается сказать, чьей рукой она написана. (По предъявлении рукописи60.)!
К99
Вся рукопись паписана моей рукой, и перевод ее верен, но я не
номшо, к кому она была обращена.
100
Подтверждаете ли вы ваши показания без добавлений н изменений;
не припомните ли чего-нибудь?
К 100
Подтверждаю правильность этой записи и не имею сделать никаких
добавлений или изменений, а также ничего больше не припоминаю.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Т. Таммер,
судья и протоколист.
Крепость Кѳнигштейн, 12 октября 1849 г.
I
101
Где ры написали предъявленную вам вчера рукопись?
(По вторичном предъявлении рукописи.)
К 101
Кажется, в Бреедавле, в прошлом году.
102
В первом отделе этой рукописи вы говорите, что отправляетесь в
Мысловиц и .будете писать адресату, как только узнаете что-нибудь
новое и интересное. К какому времени и с какой целью собирались
вы ехать в Мысловиц и выполнили ли вы это свое намерение?
К 102
Мысловиц—городок на силезско-прусской границе. Я рассчитывал
встретиться там с одним знакомым польским эмигрантом, имени которого
я не назову, проживавшим тогда в Кракове, и получить от него изве-
стия о том, что делается в польском королевстве. Но так. как я с тех
пор встретился с названным поляком в Бреславле, мне уже не за чем
было ехать, и я так и не попал в МыСловиц.
103
Во втором отделе рассматриваемой рукописи вы говорите, что ждете
письма из Кракова. От кого ожидали вы это письмо?
J
К 103
От того самого поляка, проживавшего в Кракове, а затем в Бре-
славле, поляка, о котором я только что говорил.
4
104
В той же части рукописи вы говорите, что ваши русские друзья
до ,сих пор вместо денег шлют вам одни хорошие слова. Кто эти друзья,
â для чего вам должны были выслать деньги?
К 104
-
Имен этих друзей я не назову; деньги асе должны были служить ис-
точником моего существования,-
105
Чьей рукой написано начатое письмо, которое вам сейчас предъ-
является, и кому оно было адресовано? (По предъявлении отрывка и
его1 перевода 61.)
К 105.
Письмо написано моей рукой, перевод—правильный, а кому письмо
должно было быть адресовано, я теперь не помню.
106
(По предъявлении листка, на котором значится адрес.) Скажите на-,
значение этого адреса?
К 106
Это адрес графа Элиодора Сторжевского. Назначение: знать его
местопребывание.
107
Во время вашего допроса 11 августа 1849 г. вам было предъяв-
лено письмо Магдзинского ; на обратной стороне этого письма имеется
приписка Дндржейковича. Вам предъявляется настоящий документ вме-
сте с переводом приписки Лндржейковича и предлагается сообщить, что
вам известно о личных обстоятельствах этого Андржейковича. (По предъ-
явлении письма.)
К 107
Я .уже высказался об этом, а также о верности перевода. Этот Андр-
жейкович тот самый Юлиус Андржейкович, который прибыл до мая сего
года в Дрезден и о котором уже неоднократно было говорено.
108
(По предъявлении письма, вместе с переводом.)
Кем и кому написано это письмо 62 ?
К 108
Автор этого письма—граф Элиодор Сторжевский, адресат—я сам,
а перевод—верен.
109
(По предъявлении письма, вместе с переводом.) Кто автор этого
письма?
К 109
Автора этого письма я не назову; впрочем, перевод его правилен.
110
(По предъявлении письма, с
- переводом.)
К 110
Письмо ааписано моей рукой, и перевод его вереи. Письмо это на-
писано в январе текущего года графу Элиодору Сторжевскому. Отправ-
лено ли было чистовое письмо, я не знаю
111
В этом письме вы говорите, что, по всей вероятности, на этих днях
вы решили поехать в Прагу. С какой целью предпринимали вы эту
поездку? Осуществили ли вы действительно свое намерение?
/С
К 111
Относительно дели этой поездки, я ссылаюсь на изложенное в письме;
самая же поездка не состоялась. Цель поездки—по мере сил воспрепят-
ствовать тому, чтобы славяне, под предводительством Виндшигр^а и
Елачича и под покровительством России, объединились против мадьяр
и інемцев.
112
В .письме вы упоминаете о манифесте, который вы составили в Праге.
Что іэто за манифест?
К 112
Прошлогодний славянский конгресс в Праге решил опубликовать в
Европе манифест, составление которого было поручено Паладкому, чле-
нам же конгресса предложено было принять участие в его составлении.
Составленный мною на французском языке проект был использован, и
весь манифест был напечатай в одной неизвестной мне пражской газете.
По предшествующей статье настоятельно прошу отметить категорически,
что в Праге я рассчитывал лишь на миролюбивое и благосклонное отно-
шение лс моим взглядам.
По
прочтении.
Я только предполагаю, что манифест был напечатан в одной из
пражских газет.
ИЗ
(По предъявлении письма, вместе с переводом его.)
Кто и кому писал это письмо и?
К 113
Цисьмо это," вполне правильно переведенное, написано мне графом
.Элиодором Сторжевским.
114
(По предъявлении рукописи, вместе с переводом.) Кем написаны
эти сочинения 66 ?
К 114
Все это написано моей рукой, и эти сочинения представляют черно-
вики выпущенного мнімо и впоследствии изданного у Кейля в Лейпциге
воззвания к славянам. Переводы, повидимому, верны.
115
На обратной стороне письма 86 находится набросок письма к не-
коему Герману. Кто этот Герман?
К 115
Гѳрман—имя одного из моих друзей в Берлине; фамилии я не
назову. Герман должен был обратиться к молодому Шуману из Великого
ДОПРОСЫ М, БАКУНИНА
143
герцогства познанского, адреса которого я не знал, чтобы тот перевел
мое воззвание на польский язык; с той же целью Герман должен был
обратиться к Линскому, Кодшацкому и Бервинскому—все они тоже- из
великого герцогства познанского и тогда предположительно находились
в Берлине. Письмо это написано из Дессау. Однако оно отравлено
не было. Я, пожалуй, назову фамилию Германа,хэто—Мюллер, он лите-
ратор и доктор философии, живет в Берлине
116
;
Вы упоминаете также в этом письме, что написали множество писем
чехам. Когда и »ому вы отправили эти письма, и какие цели оіш
преследовали?
К 116
Не отрицаю, что здесь так написано, однако я заверяю, что пе на-
писал чехам ни одного письма и сейчас не могу припомнить, что я хотел
этим сказать.
117
На обратной стороне письма No 100 с краю написана фамилия: док-
тор Витак. Откуда этот Витаю и л каких отношениях вы о ним состояли?
(ГІо предъявлении .письма.)
К 117
Не помню этого доктора Витака и не припоминаю, для какой цели
мне его назвали, и зачем я сделал эту заметку. Никаких отношений
у меня с ним не было, и я решительно ничего о нем не знаю.
118
Что означает эта сводка на обратной стороне письма. 101? (По предъ-
явлении письма.)
'*
К 118
Эта сводка написана моей рукой, но я не сумею ее объяснить в на-
стоящее время.
119.
Кто такой Лукашевич, фамилия которого находится в упомянутой
сводке? (По предъявлении вещественного доказательства.)
К 119
Не помшо никакого Лукашевича и не знаю человека, носящего ету
-фамилию.
12Ö
Вам, предъявляется письмо и предлагается сказать, знаете ли вы его?
(Но предъявлении письма, подписанного Леславом Лукашевичем ®6.)
К 120
Это письмо мне не известно; по крайне! мере я о таком письме не
помню.
121
Это письмо найдено в ваших бумагах, а потому скажите, как оно
к вам попало?
I
К 121
Мне не известно, каким образом оно оказалось среди моих бумаг.
122
Знаете ли вы адресата этого письма, Шталыимидта, Бангофигтрассе
5 в Бреславле? Когда и при каких обстоятельствах вы с ним познако-
мились?
К 122
Я Шталыимидта знаю, я жил в его доме в Бреславле в 1848 г.
123
(По предъявлений рукописи с переводом ее.)
Кем написана эта рукопись?
К 123
Она налисана мною, и перевод ее верен. Вся она, за исключением
трех верхних строк, составляющих начало позднее законченного про-
теста, который я подавал в прусские палаты на мою высылку из
Пруссии, представляет также черновик моего воззвания к славянам.
124
у'
(По предъявлении вещественного доказательства.)
Кому предназначалось письмо, начало которого усматривается на
обратной стороне этого листа и от кого оно? Что означают цифры,
стоящие под ним 67 ?
К 124
Все это написано моей рукой, слова переведены правильно; кому
письмо предназначалось, сейчас не могу припомнить; забыл я также,
почему я поместил внизу численный состав отдельных племен.
125
(По предъявлении вещественного доказательства 150, 151 с пере-
водом их.)
Кем и для какой цели налпсаны эти статьи?
К 125.
Это написано мною в качестве инструкции, без определенной цели, '
и никогда использовано не было. Перевод верен.
126
(По предъявлении вещественного доказательства 156.)
Кем и с какой целью написаны эти географические и статистические
заметки?
It 126
Мною,, без определенной цели.
127
(По предъявлении вещественных доказательств 158 и 159.)
Кем составлена эта сводка в форме таблиц»,х и с какой целью?
К 127
Мною для собственного сведения. Эта сводка представляет данные
о посевной площади у славян и во всех австрийских владениях.
128
(По предъявлении вещественных доказательств 160 и 161.)
Кем это написано б8?
К 128
Рука моя. Это перевод кз одного романа.
129
(По предъявлении стихотворения, вещественное доказательство 163.)
Знаете ли вы это стихотворение, и кто его написал?
К 129
Это стихотворение написано одним поляком с претензией, что оно
написано по-русски, и передано мне в Бреславле для просмотра автором,
фамилию которого я позабыл. -Это произошло весною прошлого года,
130
Подтверждаете ли вы ваши показания, не имеете ли что-либо доба-
вить или изменить, не припомните ли' что-нибудь?
10 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
.
К 130
Я подтверждаю правильность настоящей записи, не имею ничего ни
добавить, ни изменить, и ничего не припоминаю.
По прочтении подтверждено и подписано: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Крепость Кѳнигштейн, 16 октября 1869 г.
131
В предлежащем протоколе дознания появляется фамилия Krzyzanow-
ski, написанная нѳ верно. Верно ли она напиеана здесь, и не угод-
но ли вам собственноручно написать эту фамилию?
(ІІо предъявлении вопроса.)
К 131
Кажется, что здесь фамилия написана правильно. Произносится это
имя Krzyzanowski (собственноручно)
М. Бакунин.
132
В пятом томе найденных в вашем сундуке вещественных доказа-
тельств имеется под No XLII воззвание национального комитета в Кра-
кове (Comité National de Cracotne), подписанное, между прочим, Иоси-
фом Крыжановским. Тот ли это самый Крыжановский, о котором идет
речь?
(По предъявлении упоминаемого документа.)
К 132
Я плохо помню этот документ; мне кажется, что подписавшийся
здесь Крыжановский не тот, о котором идет речь; помнится, последний
носил имя Александр.
По предъявлении третьего тома вещественных доказательств, содер-
жащего немецкую корреспонденцию.
133
(По предъявлении рецепта, подписанного «доктор Вер».)
Каким доктором Бером и для кого был написан этот рецепт?
К 133
Дессауским депутатом ландстага, доктором Бером в Кётене для меня.
134
(По предъявлении письма без числа.)
Кем и кому написано это письмо 69 ?
К 134
Редактором газеты «Цейтунгс галле» Юлиусом в Берлине было оно
написано; это письмо я получил в Кётене ила в Лейпциге в конце прош-
лого или в начале нынешнего года.
135
В конце этого письма имеются слова: «приезжай скорее сюда, чтобы
мы имели возможность переговорить об общем положении дел».
Какие это дела? (После предъявления упомянутого письма.)
К 135
Интересы, которые я преследовал и достигал с Юлиусом, были те
же, которые я достигал с Виттигом: выяснение немецкой публике сла-
вянского вопроса и борьба с ненавистью немцев к славянам.
136
Последовали ли вы сказанному выше приглашению, работали ли
вы в указанном направлении совместно с Юлиусом, и в чем заключа-
лась работа?
К 136
Нет. Хотя я не раз толковал об этом вопросе с Юлиусом, но мне
не пришлось совместно с ним ни в литературе, ни вообще на практике
заняться этой задачей.
137
(По предъявлении документа.)
Кем и кому написано это письмо 70 ?
К 137
Это письмо писано мною в октябре прошлого года РейХелю, профес-
сору музыки в Париже, но окончанию его помешало какое-то теперь
забытое мною обстоятельство. Рейхель, к которому оно адресовано,
один из моих ближайших друзей.
138
Кто упоминаемый в этом письме Мюллер?
К 138.
Это уже упомянутый доктор Герман в Берлине. Он прозывается
еще «Штрюбинг».
139
(По предъявлении документа.)
Кто автор письма «Сандер» и кто адресат 71 ?
1П*
К 139
Это письмо депутата, доктора Е. Сандера в Кётене и адресовано мне.
Я получил это письмо в ' последней четверги прошлого года, во время
моего пребывания в Кётене.
140
Для какой цели хотели вы предпринять упоминаемое в этом письме
путешествие в Прагу, и было ли таковое действительно предпринято?
СПосле предъявления упомянутого письма.)
К 140
Это—та поездка и та цель поездки, о которых я уже ранее упоми-
нал. Но, как уже было сказано, я этой поездки не предпринял.
141
(По предъявлении документа.) Кем и кому написано это письмо78?
К 141
По содержанию этого письма я предполагаю, что оно обращено ко
мне, но сейчас я его вспомнить не могу, а также в настоящее время мне
не известно, кто автор этого письма.
142
Что за прокламация упоминается в этом письме?
(После предъявления письма.)
К 142
Я предполагаю, хотя точно не могу припомнить, что это—мое воз-
звание к славянам.
143
Кто упомянутые в письме Шетглер, Фридрих Гофман, Вер и Сан-
дер? (По предъявлении вышеупомянутого письма.)
К 143
Шегглера и Гофмана я не знаю. Вер и Сандер действительно упо-
мянутые депутаты дессауского и кётенского ландтага.
144
(По предъявлении письма.) Кем, кому и когда было написано это
письмо 73.
К 144
'
Я вспоминаю теперь автора предъявленного мне перед этим письма,
это тот же, кто написал мне это лежащее теперь передо мной письмо.
Автор этого письма во время моего пребывания в Кётене в прошлом году
скрывался там, и имени его я не назову.
145.
Оба письма написаны, повидимому, той же рукой, как и предъяв-
ленное вам под ст. 135 письмо редактора «Цейтунгегалле» Юлиуса.
Сообщите поэтому имя неизвестного автора обоих указанных писем.
(По предъявлении документов.)
'
К 145
Да, все три письма, лежащие сейчас передо мной, писаны ко мне
редактором Юлиусом, который тогда скрывался вблизи Кётеиа. Но
более о Юлиусе я ничего не скажу. Юлиус покинул Берлин.
146
(По предъявлении письма.) Кем и кому написано это письмо и как
оно попало в ваши руки
К 146
Я вижу, что письмо адресовано мне, однако я совершенно не помню
ни его, ни его автора; не могу также сказать,. когда и где я получил
это письмо.
147
На этой записке карандашная заметка: «майор Краковский».
Кто
этот Краковский? (По предъявлении письма.)
К 147
Не знаю, как и зачем это имя попало на это письмо. Я никакого
майора Краковского не знаю.
148
(По предъявлении карандашных заметок.) Кто писал эти заметки
и что они означают ,5?
К 148
Решительно ничего не могу сказать по этому поводу, ибо совсем
не помню этих заметок; не знаю, также, как они попали в мои руки.
149
(По предъявлении рукописи.) Кем написана эта рукопись, и что она
означает?
К 149
Эта рукопись содержит начало перевода стихотворения, находяще-
гося на листе 163. Пеоеводчика я не назовѵ.
150
(По предъявлении письма.) От кого и к кому обращено это пи-
сание 76?
К 150
Эта рукопись представляет копию письма, написанного мною депу-
тату саксонского ландтага, адвокату Вернеру. Кто снимал копию, не
припоминаю.
151
По предъявлении литографированного оттиска.
Знакомы! Ііш вы с этой демократической корреспплттщщей, и как
она попала к вам в руки"?
К 151
Такого рода корреспонденции рассылались в редакции всех газет.'
Не могу припомнить, как она ко мне попала.
152
По предъявлении письма.
Кем и кому написано это письмо 78?
К 152.
Это письмо написано мне из Парижа моим другом Рейхелем, о
котором я уже упоминал раньше.
153
Почему в этом письме ваш адрес обозначен словами «pour L. N.»
(для Л. Н .)?
По предъявлении письма.
К 153
Точно сейчас сказать не могу. Вероятно потому, что у меня был
Также французский паспорт па имя Леонарда Неглинского.
154
По предъявлении паспорта.
Не этот ли паспорт, о котором вы говорите, и как вы его полу-
чили 7Э?
К 154
Да, это и есть тот паспорт, о котором идет речь. Я выправил его
себе в Париже на это имя, чтобы ехать в Познанское великое герцог-
ство в целях воспрепятствовать тому, чтоб ожидавшаяся в то время
(весною прошлого года) борьба между немцами и русскими не была
направлена против русского народа, а лишь против русского правитель-
ства и русских государственных установлений. В Берлине я задержался,
ибо мне приписали миссию убить русского императора. После перего-
воров с берлинским президентом полиции Минутоли, когда я опроверг
этот слух, меня выпустили. Минутоли выдал мне паспорт на имя Симона
для поездки в Бреславль; паспорт жѳ на имя Леонарда Неглинского
оставили тоже у меня.
155
По предъявлении рукописи.
ѵ
Чьей рукой написана эта рукопись, и что она означает?
К 155
Это—копия, сооотвенноручно изготовленная мною с паспорта на
имя Симона выданного мне Минутоли; подлинник я отослал по-
следнему из Бреславля. Я изготовил эту копию для того, чтобы иметь
возможность в случае нужды доказать, что у меня был такой
паспорт.
156
Кто такой упоминаемый в письме под ст. 152, Ганѳнконф?
По предъявлении письма.
К 156
Я отказываюсь давать какие-либо показания как относительно Га-
йѳнкопфа, так и относительно содержания упомянутого письма.
157
Подтверждаете ли вы свои показания без добавлений и изменений,
не припомните ли вы чего-либо?
К 157
Да,, мне нечего ни добавить, ни изменить, и ничего больше не
припоминаю.
По прочтении подтвердил и подписал: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
судья и протоколист.
Третий том, содержащий немецкую корреспонденцию.
158
В письме, предъявленном вам под ст. 152 post, scriptum гласит:
«С-ф не приедет...»
Кого надо разуметь под С-ф?
По предъявлении письма:
К 158
Не помню.
159
По предъявлении письма.
Кем и кому написано это письмо80?
К 159
Это письмо написано мне уже упомянутым Рейхелем из Парижа.
160
По предъявлении письма.81
.
Тотжевопрос,какивп.140и159.
К 160
Это—письмо доктора Германа Мюллера-Штрюбинга из Берлина ко
мне.
161
В этом письме значится: «Вещи из Праги прибыли». Какие это
вещи? По какой причине и у кого они находилились в Праге?
К 161
Это были мои вещи, которые я привез с щобой в Прагу на прошло-
годний славянский конгресс и оставил на своей квартире у пивовара
Банки на Россмарктштрассэ; я был гостем у последнего. Эти вещи
после моего отъезда из Праги были отправлены в Берлин по адресу
Мюллера-Штрюбинга. Относительно высылки мне вещей я писал Ванкѳ
из Берлина; однако я точно не припоминаю прибыли ли вещи в Берлин
по моему адресу или по адресу Мюллера-Штрюбинга. Вещи состояли-
из одежи, и я их получил.
162
Когда познакомились вы с Банкой и как вы попали к нему .на
квартиру?
К 162
Мне отвели квартиру у Банки в качестве члена славянского кон-
гресса, как почетному гостю, и я познакомился с ним лишь по этому
случаю. Никаких других отношений у меня с Ванкой не было.
163
В предъявленном вам под ст. 141 и 160 письме значится далее:
«НашаІ старуха настойчиво просит тебя вернуться, каковую просьбу
я с своей стороны поддерживаю».
Разъясните смысл этой фразы?
К 163.
Старуха—это берлинская хозяйка Мюллера-ІПтрюбинга, у которой
я вместе с последним квартировал в сентябре или октябре прошлого
года. Не помню теперь фамилии этой хозяйки. Смысл фразы таков:
квартирная хозяйка ц Мюллер-Штрюбинг оба желают меня видеть- ..
164
Действительно вы с уверенностью припоминаете, что пересланные
вам Банкой вещи до вас дошли?
К 164
Точно припомнить я действительно не могу, но часть вещей я
наверное получил через Мюллера-Штрюбинга.
165
Кто такой Г. Шредер, о котором упоминается в письме? Предъ-
является письмо88.
К 165
Не могу припомнить.
166
По предъявлении письма.
Тот же вопрос, как в ст. 140 и 159.
К 166
Письмо написано ко мне из Парижа неоднократно упоминавшимся
Рейхелем.
167
Кто упоминаемый на первой странице этого письма М?
К 167
Не знаю.
168
В том же письме, на второй странице значится: «Я бы не советовал
тебе сюда приезжать» и т. д .
О какой посылке о вашей стороны здесь говорится?
К 168
Припоминаю, что приписываемая мне Рейхелем посылка, при чтении
етого письма, мне самому показалась загадочной, и я запросил об этом
Рейхеля; однако я не помню, что он мне ответил.
169
Вам предъявляется письмо графа Элиодора Сторжевского: разъ-
ясните его содержание.
По предъявлении письма83.
К 169
Граф) Сторжевский в качестве главы масонской ложи добился моего
приема в этот орден. Об этом и говорится в предъявляемом мне письме,
L. L.,
должно быть, знак ложи.
170
По предъявлении письма.
Тот же вопрос, как под статьей 159 81.
К 170
Это—письмо ко мне из Берлина от доктора Германа Мюллера-Штрі«-
Йинга. Возможно, что мне случилось как-то написать статью под псе-
вдонимом Жюлъ-Элизар, и Мюллер в шутку обращается ко мне, назы-
вая меня этим именем.
171
В этом письме упоминается о каком-то прилагаемом письме и о
некой мадам (неразборчиво. —Ред.). Разъясните это дело.
К 171
Вероятно здесь идет речь о каком-нибудь письме Рейхелд; о даме
же я говорить отказываюсь.
172
Кто такой упомянутый в этом письме старый Е. в Дрездене?
К 172
Яі предполагаю, что это старый англичанин, проживавший в Дрез-
дене, знакомый Мюллѳра-Штрюбинга, но фамилии которого я не знал;
Мюллер вел корректуру его сочинения и рассчитывал за это получить
с него гонорар.
173
В этом же письме есть фраза: «дражайший вернулся».
Кто это такой?
К 173
На этот вопрос я не отвечу. Я лишь скажу, что здесь говорится
о редакторе церковной газеты. Он же ранее упоминавшийся Теодор.
Фамилии я не назову.
•
174
Далее в письме говорится: «еще ничего не прибыло».
Что именно ожидалось?
К 174
Не знаю.
175
По предъявлении письма.
Тот же вопрос, что под статьей 15 9 85.
К 175
Эф - — затека по городской почтѳ только что прибывшего ко мпз
в Дессау из Бреелавля купца Штадыпмидта. •
176
По предъявлении письма
Тот же вопрос, что по п. 159. Как оказалось это письмо среди
ваших бумаг86?
К 176
Эно—письмо уже упоминавшегося доктора Э. Сандера к доктору
Альфреду Беру. Как оно оказалось среди моих бумаг, я ие знаю;
177
По предъявлении письма.
Тот же вопрос, что под статьей 15 9 87.
К 177
Это—письмо доктора Германа Мюллера-Штрюбинга из • Берлина
ко мне.
178
Подтверждаете ли вы свои показания без добавлений и изменений;
не припоминаете ли вы чего-либо?
К 178
Да, я ничего ие имею ни добавить ни изменить и ничего не при-
поминаю.
Верно: прочитано и подтверждено, а также совместно подписано
М. Бакунин.,
Г. Гаммер,
асессор и протоколист..
Крепость Кенигштейн, 17 октября 1849 г,
179,
По предъявлении письма.
Кем было написано это письмо и к кому собственно оно было ад-
ресовано 88 ?
К 179
Я сейчас не могу припомнить, кем оно было написано, но признаю,
что хотя оно и было отправлено на имя Альфреда Бера, однако пред-
назначалось оно мне.
•18 0
По предъявлении заметок.
Кем и 'для какой цели сделаны эти заметки89 ?
К 180
Мною и для себя, чтобы отметить факты.
По предъявлении четвертого тома, содержащего рукописные работы
на немецком языке.
181
По предъявлении статей на листах 1—16.
Кто писал эти статьи?
К 181
Их писал вышеупомянутый Юлиус, а содержат они корректуру воз-
звания к славянам; по этой рукописи в большинстве случаев оно и
печаталось.
183
По предъявлении листа 23.
Кто пиеал эти заметки, и что они означают?
К 183
Мне кажется, что эти строки писал Юлиус, но разобрать что
•написано, я не могу.
184
По предъявлении листа 31.
Кто писал эту статью и какое употребление было из нее сделано?
К 184
Это—начало статьи, предназначавшейся мною для берлинской «Ре-
формы». Статья эта, однако, окончена не была.
185
ІІо предъявлении листа 32.
Вопрос, как под статьей 184 90.
К 185
Верхняя половина написана мною, нижняя, готическим шрифтом,
написана Мюллером-Штрюбднгом и представляет копию с начатой, ни
неоконченной, мною статьи; также как и верхняя половина, она оста-
лась фрагментом.
186
По предъявлении листа 33.
Вопрос, как под статьей 184 91.
К 186
ЭтЪ—предназначавшийся мною для немецкой «Реформы», ко неис-
пользованный фрагмент статьи.
187
По предъявлении листа 34.
Вопрос, как под статьей 184.
К 187
Даю такой же ответ как и под статьей 186.
188
По предъявлении листа 35.
Вопрос, как под статьей 184.,
К 188
Это написано мною и представляет неоконченную статью.
189
По предъявлении листов 36 и 37.
Вопрос, как под статьей 184.
К 189
Это—неоконченные отрывки статей, написанные мною.
190
По предъявлении листа 38.
Вопрос, как под статьей 184.
К 190
Неиспользованные мною написанные отрывки.
191
По предъявлении листов 39—45 .
Вопрос, как под статьей 184.
К 191
Написанные мною и предназначавшиеся для немецкой «Реформы»,
редактируемой Арнольдом Руге, статьи, но оставшиеся у меня неисполь-
зованными.
I
192
По предъявлении листов 46 и 47.
Вопрос, как под статьей 184.
К 192
Статьи для немецкой «Реформы», написанные мною, но оставшиеся
у меня неиспользованными.
193
По предъявлении отрывка, лист 48.
Из какой статьи этот отрывок и кем он написан 92 ?
К 193
Он написан моей рукой; к какой статье он относится, я не помню.
194.
Чья фамилия подписана внизу? По предъявлении листа 48.
К 194
Земинский; с Люцианом Земинским я познакомился в Брюсселя
зимой 1847 г. у генерала Скржинецкого и находился с ним просто в дру-
жеских отношениях. Рядом с фамилией Земинского записан тогдашний
его краковский адрес. Я этим адресом не имел случая воспользоваться.
Люциан! Земинский—писатель; откуда он родом, я не знаю, вероятно
из Кракова или Галиции. С 1847 г. я с Земинским не встречался, з
также с ним не переписывался.
195:,
По предъявлении листов 49 и 50.,
Вопрос как под статьей 184 33.
К 195'
Это мною написанные начала неиспользованных отрывков.,
196
По предъявлении листов 51—54 .
Вопрос, как иод статьей 184 Э1.
К 196
Неиспользованные! мною отрівки статей для того же редактора
Руге.
197.
По предъявлении листа 55.
Вопрос, как под статьей 184 9Е.,
К 197
Это—мною написанный черновик какой-нибудь статьи.
198
Что означают сделанные на обратной стороне значки 96 ?
К 198
Эти значки сделаны моей рукой; что они означают, не припомню.
Это—стенографические сокращения.
199
Что означают также написанные имена и цифры, поставленные!
перед ними? Лист 55.
К 199
Право, теперь уже не помню.
200
По предъявлении листов 56—66.
Вопрос, как под статьей 184 9'.
К 200
Отрывок, написанный мною для «Реформы», но неиспользованный1.
201
По предъявлении листов.
Вопрос, как под статьей 184 93.
К 201
Эту»1—сделанное мною извлечение из исторического сочинения о Ва-
лахии; использовано мною нѳ было,
202
По предъявлению отрывка на французском языке, л. 68.
Вопрос, как под статьей 184.
К 202
Это—неиспользованный мною отрывок.
По предъявлении пятого тома, содержащего фамилии, заметки, удо-
стоверения и пр.
203
По предъявлении 7 карточек с адресами.
Как они попали к вам?
К 203
Не могу теперь вспомнить.
204
Кто такой М. И. Моравский, адрес которого находится под je II.
It 204
Не припоминаю этой фамилии.
205
Кто такая госпожа Колачковскал, обозначенная па обратной стороне
карточки Л» II?
It 205
Я не знаю этой дамы.
206
«
По предъявлении карточки Jtë III.
К 206
Тоже не знаю, кто это.
207,
По предъявлении VIII (IX).
Для чего у вас был этот адрес?
К 207
Не знаю.
208
По предъявлении Л? X.
Зачем сделана эта заметка?
К 208
Я не помню ни цели этой заметки, ни самого факта, что она у меня
была.
209
По предъявлении Jê XI.
Вопрос, как под статьей 208.
К 209
Тоже не помню.
210
По предъявлении Л? XII.
Вопрос, как под статьей 208.
К 210
Тоже не могу сказать.
211
Что означают карандашные заметки на обороте?
По предъявлении Jé XII.
К 211,
Они сделаны моей рукой, однако значения их теперь уже не помню.
212
По предъявлении No XIII.
Вопрос, как под статьей 208.
К 212
Припоминаю, что у меня эта карточка была, но ничего по этому
поводу сказать не могу.
213
По предъявлении No XIY.
Вопрос, как под статьей 208
К 213
Это—почерк Лндржейковича, адрес дрезденский» но больше ничего
по поводу этого сказать не могу.
214
По предъявлении
XV.
Вопрос, как под статьей 208.
К 214
Иа иередпей стороне адреса, которые мне сообщили во время моего
Пребывания прошлой весной в Франкфурте-иагМайне; то же и на об-
ратной стороне второго листа; на задней стороне первого листа мною
«деланы заметки на русском языке, в которых обозначены лишь часы
дня; почему и с какой целью я сделал эти заметки, я теперь позабыл.
215
По предъявлении No XVI.
Чьей рукой записан этот адрес, и кто эта госпожа Земинская?
К 215
Почерк мой; это жена Люциана Земинского, урожденная Потоцкая,
как мне кажется/ Я лично знаком с отой дамой, однако говорить о ней
я отказываюсь.
216
По предъявлении No XVII.
Вопрос, как под статьей 208.
К 216
Решительно ничего не могу сказать по этому поводу.
217
По предъявлении No XVIII.
С какой целью сделанны эти карандашные заметки и что они оз-
начают?
К 217
Значение их мне иеиавестно; последние пометки сделаны моей рукой!
218
По предъявлении No XIX.
Вопрос, как под статьей 208.
11 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
К 218
Это написано моей рукой, календарная шутка, смысл которой теперь
не припоминаю.
219
По предъявлении Л° XXIII.
Это ваш паспорт?
К 219
Это—паспорт, выданный мне при моей высылке из Франции на имя
Сюиза.
220
От кого получили вы этот пропуск"?
К 220
Этого сейчас не помню. Я получил это свидетельство взамен моего
паспорта в Праге после конгресса.
221
По предъявлении Л» XXIX. Вопрос, как под статьей 208.
К 221
Это написано моей рукой, но смысл этой заметки я позабыл.
222
По предъявлении Л» XXX, XXXI до XXXVI.
Вопрос, как под статьей 208ш
.
К 222
Все это написано моей рукой, но значение теперь уже припомнить
не могу.
223
По предъявлении Л» XXXVII. Вопрос как под статьей 208.
К 223
Цифры написаны моей рукой, но объяснений по этому поводу я
дать не сумею.
224
По предъявлении ~Л» XXXVIII. Вопрос, как под статьей 208.
К 224
Повторяю сказанное мною по предыдущему пункту.
225
По предъявлении Л» XI—LY. Были ли эти документы в вашем об-
ладании?
К 225.
Я предполагаю, что вое эти документы принадлежали мне. Опре-
деленно помню, что M XL, XLI, XLIV, XLIX были у меня.
226
Подтверждаете ли вы ваши показания, не имеете ли что-лиоо добавить
или изменить, не припоминаете ли чего-нибудь?
К 226
Я подтверждаю прочитанные мне показания мои и не имею ничего
к ним добавить или та них изменить, а также ничего больше не при-
поминаю.
По ррочтении подтверждено и подписано.
М. Бакунин.
ВершкГ. Гаммер, судья.
Крепость Кенигштейн, 17 октября 1849 г.
227
Были ли вам высланы" из Праги в Берлин в прошлом году другие
вещи кроме тех, которые вы указали на вашем допросе 16 сего октября,
и на какой адрес они были высланы?
К 227
Мне не известно о какой-либо посылке для меня вещей из Праги.
228
Находились ли среди вещей, высланных вам в прошлом году из
Праги) в Берлин, различные карточки с адресами и заметки. Среди
этих заметок была одна, на которой значилась фамилия и адрес
Гржибовского. Объясните смысл этой заметки.
К 228
Припоминаю, что, во время славянского конгресса в Праге, я видал
некоего Гржибовского. Кажется, он был поляк по происхождению,
имени его я не знаю. С этим Гржибовским у меня никаких отношений
не было, и видел я его только случайно один раз в Праге, где именно
не помню. Однако я не помню, познакомился ли я с ним или нет,
и если да, то через кого п где. Ничего не могу сказать о значении
этого адреса и о том, был ли он когда-либо у меня,
il*
229
Между упомянутыми карточками с адресамц и заметками нахо-
дится также заметка: Освальд Оттендорфер студент второго курса юри-
дического факультета в Вене, для передачи в Университет.
..
Объясните значение этих заметок.
По предъявлении заверенной копии
К 229.
С Освальдом Оттендорфером, австрийцем не знаю из какой провин-
ции, я познакомился в Бреславле в неизвестном мне ресторане весной
прошлого года в качестве возвращающегося из Шлезвига добровольца
дружинника. Зимой прошлого года я снова встретился о Отгеядорфером
в Лейпциге, куда он бежал с родины. С Оттендорфером у меня не
было ни политических отношений, ни переписки. Возможно, что предъ-
являемые мне адріеса и принадлежали мне, но значение их я припомнить
не могу. Позднее я Оттендорфера не видал.
230
Что вам известно о политической деятельности и связях вышеупо-
мянутого Гржибовского?
К 230
Решительно ничего.
231
Что вам известно о политической деятельности и связях вышеупо-
мянутого Оттендорфера?
К 231
Решительно ничего.
232
Среди вышеуказанных карточек с адресами и заметок имеется еще
заметка: «профессор Пуркйнич, Каролиненталь, город Гамбург».
Ска-
жите что означает эта заметка?
По предъявлении копии.
К 232
Пуркшшч профессор в Бреславле, и я с шш познакомился во
время моего пребывания в этом городе весной прошлого года. Он был
членом славянского конгресса. НИ имени, ни происхождения его я
не знаю. Ни каких-либо политических отношении, ни переписки с Пур-
кшшчем у меня не было. Значение этого адреса мне не известно.
233
Что вы знаете о политических связях и деятельности Пуркинича?
Решительно ничего.
к 233
234
Среди упомянутых карточек с адресами и заметок имеется сле-
дующая заметка: Slawianska Beseda 10, 5 48, Zofia, 8 hodie, 226, Th,
Damaly, Swoboda, Lomba, R. Yonak». Разъясните смьшл этой заметки.
К 234
Насколько! припоминаю, ото—приглашение на бал во время сла-
вянского конгресса в Праге. Помню профессора Свободу в Праге
который во время тамошнего славянского конгресса как-то пригласил
меня к себе обедайъ. Однако на обед я не пошел и даже ие помшо
наружности Свободы. Ломба и Дамали я совсем ие знаю.
235
Знаете ли вы некоего Ломба?
К 235
Нет, фамилии этой никогда не слыхал.
236
Среди упомянутых карточек и заметок имеется еще заметка: «доктор
Либельт у господина Ширнера против книжной торговли Газе».
Объясните эту заметку.
К 236
Припоминаю одного доктора Либельта из Познани, председателя
польской фракции на славянском конгрессе; я был с ним знаком, однако
ни какой-либо политической связи, ни переписки у меня с ним пѳ было
О значении этой заметки нцчего скаватъ не могу.
237
Что вам известно о политической деятаіьностц и связях доктора
Либельта?
К 237
Решительно ничего.
238
Подтверждаете ли вы свои показания без добавлений и изменений,
не припомните ли вы чего-либо?
К 238
Я подтверждаю правильность моих показаний, не имею ничего ни
добавить, ни изменить и ничего не припоминаю.
По прочтении подтверждено и подписано, причем отмечается, что
'допрос .пришлось прервать ввиду настойчивого уклонения допраши-
ваемого.
M. Бакунин,.
Верно: Т. Гаммер, судья и протоколист.
Крепость Кёнигштейн, 18 октября 1849 г.,
:
239
Знаете ли вы господина Ширнера, о котором упоминается в записке,
предъявленной вам вчера в связи с допросом о докторе Либельте?
К 239
>1не даже незнакома фамилия Ширнера.
240
Знаете ли вы некоего доктора Черняка?
К 240
Нет, самая фамилия мне незнакома.
241
Среди рассмотренных на вчерашнем вашем допросе адресных карто-
чек и.заметок имеется одна заметка, которая гласит: «Франц Банка».
Объясните, что означает эта запись?
К 241
Я предполагаю, что эта заметка есть адрес пивовара Банки, у ко-
торого я проживал в Праге во время славянского конгресса' .
Впрочем
я не знаю, звали ли этого Банку Францем. Отиоритачьпо Вашей я стою
на ^прежнем своем показании.
242
Что вам известно о политической деятельности и связях Банки?
К 242
Ничего.
243
Среди упомянутых адресных карточек и заметок имеется заметка:
«Фердинанд Миковец».
Объясните смысл этой заметки?
К 243
Про Миковеца я ничего не могу сказать кроме того, что я позна-
комился с ним на славянском конгрессе; мне кажется, что он писатель.
Никаких отношений у меня с Миковецом не было, и об его личных
обстоятельствах мне ничего неизвестно. Относительно заметки никаких
разъяснений дать не могу.
244
Что вы знаете о политических связях и деятельности Миковеда?
К 244
Ничего ровно.
245
Среди упомянутых адресных карточек и заметок имее¥ея еще заметка:
«Шарль. Луи Берпайс».
Объясните значение этой заметки.
К 245
Я был знаком в Париже в 18(47 г. с одним немецким литератором
Беірнайсом.! Мне, кажется, что он еврейского происхождения. В более
блрзких отношениях я с ним не состоял. По поводу заметки не могу
дать никаких пояснений. Профессиональные обстоятельства Бернайоа
мне не известны.
246
Что вы знаете о политических связях и деятельности Бернаііса?
К 246
Ровно ничего не знаю.
247
Среди упомянутых адресных карточек и заметок имеется еще одна
заметка: «господин профессор Памерник в Праге горячо рекомендует
подателя сего, доктора Вирхова». Разъясните смысл этой заметки.
К 247
Этой заметки
не помню и разъяснить ее смысл не могу. Ни фа-
милия доктора Гамѳрншса, ни фамилия диктора Вирхова мне незнакомы.
248
Какие у вас есть знакомые в местечке Мысловиц, о котором уже
упоминалось.
^
К 248
Знакомых у меня там нет, и я там никогда не бывал.
249
Знаете ли вы Антонина Лисовского из Мысловиц?
К 249
Нет, это имя мне совершенно незнакомо.
250
Кем и кому написано это письмо101?
К 250
Это письмо,, повидимому, напиоано мне, яо от кого оно, получил ли
я его, и кто этот подписавшийся Леелав, я не знаю. Перевод верен.
Ile помню полччил ли я упомянутые в этом письме деньги.
251
Это письмо без сомнения от Леслава Лукашевича вам. А потому
сообщите, КсІКсІЯ была между вами связь?
К 251
Никакого Леслава Лукашевича я не помню, не припоминаю даже та-
кой фамилии.
252
Кто такие упоминаемые в этом письме Иосиф и Владислав?
К 252
Ничего по этому поводу сказать не могу. Письмо» мне не известно.
По предъявлении находящегося в четвертом томе бумаг Бакунина
календаря записной кпижки вместе с переводом сделанныхі в нем заметок.
253
Кому принадлежит этот календарь?
К 253
Ничего по этому поводу сказать не могу. Никогда не держал в руках
такого календаря и не знаю, как он ко мне попал.
По предъявлении л. 8 следственных документов по делу Бакунина,
производившемуся в дрезденском уголовном суде. Этот лист содержит
воззвание к славянам.
254
Признаете ли вы себя автором этой статьи?
К 254
Да, я поместил это воззвание в «Немецкой газете» в начале этого
пода. Не я распорядился изготовлением отдельных оттисков, и таковых
я не видал.
По предъявлении заметок, найденных в бумагах Рёкеля : «купец
Фишер, Малая йезуитенгассе, спросить Николандера Арнольда,
ре-
дактора «Обчанске новицы», а также: «О. в Нейшлоесе Лейтмерццского
округа, Г. Бенеш, евангелический пастор в Праге, Тгаилергассе Ml 113.
Ч
-
.
255
\
Кто писал эти заметки, и что вы знаете об их значении?
К 255
Первые три заметки Фишер и т. д. Арнольд, О. и т. д. . я в пер-
вый раз вижу. Заметка—Бенеш и т. д. как рукой, будто написана моей,
но смысл ёе мне непонятен.
256
Кото надо разуметь под именем Николандера?
К, 256
Ile знаю.
257
Знаете ли вы вышеупомянутого пастора Бенеша?
К 257
Нет.
258
Имеет ли заметка: «Бенеш, евангелический пастор» какое-либо от-
ношение к упомянутым выше братьям Ограка?
К 258
Насколько мне известно, никакого.
По предъявлении визитной карточки, имеющейся в первом томѳ
бумаг Бакунина: Адальберт Цибульский.
259
Знаете ли вы Адальбёрта Цибульского, и что означает карандаш-
пая заметка на обороте?
К 259
Адальберт Цибульский мой знакомый; родом он из Познанского
великого герцогства; я с ним познакомился в Берлине в 1840 г. На-
сколько мне известно, Цибульский был депутатом прусского ландтага.1
Я с ним находился в дружеских отношениях. На обратной стороне
написаны следующие слова:
«Посылая вам братский привет, реко-
мендую вам, господин профессор, моего друга Бакунина, русского,
подателя сего». Я теперь не могу припомнить ни того, кто был этот
профессор, ни для чего была мне дана эта рекомендация.
260
Подтверждаете ди вы ваши показания без изменений и добавлений,
не припомните ли чего-нибудь?
К 260
Да, я ничего не имею ни добавить, ни изменить и ничего те при-
поминаю.
По прочтении подтвердил и подписал.
М. Бакунин.
Верно: Г. Таммер, судья и протоколист.
Крепость Кенигштейн, 23 февраля 1850 г. Утром.
261
Что вам известно о существовавшей в Праге организации, имено-
вавшейся «Чешско-моравское братство»?
\ К261
Ничего.
262
Знаете ли вы Максимилиана Мауну, проживавшего в Праге?
К 262
Нет, даже не слыхал никогда его имени.
263
Знаете ли вы моравца Томашека?^
К 263
Нет, хотя я смутно и припоминаю, что слыхал такое имя, однако
ни лично, ни иным каким-либо путем; я с этим человеком в сношения
не вступал.
264
Когда 20 августа прошлого года вас спросили об Иосифе Аккорте
из Кракова, вы ответили, что действительно слышали в прошлом году
в Дрездене о человеке, носившем имя Аккорта, но не можете .точно
сказать, когда и щит каких обстоятельствах это имело место. Было,
однако, установлено более близкое ваше знакомство с навванным Ак-
кортом; сообщите таким образом, каковы были ваши отношения с ним
и каково его подлинное имя?
К 264
Я сейчас могу лишь подтвердить сказанное мною на допросе 20 ав-
густа прошлого года.
265
6 августа 1849 г. вы показали, что не состояли ни в каких отноше-
ниях с издателем пражского журнала «Обчаноке новшгы», Эммануилом
АриоЛьдом ; между тем, имеются определенные показания, что вы с этим
Арнольдом имели известные отношения; а потому укажите каковы же
были ваши отношения с Эммануилом Арнольдом?
*К 265
Повторяю, что никаких отношений с Арнольдом у меня не было.
266
Эммануил Арнольд у вас бывал. Укажите же, для чего и где вас по-
сетил Арнольд.
К 266
Я впервые слышу об этом, и- никогда с Арнольдом свидания не
имел.
267
В какое время были вы в Лейпциге в 1848 и 1849 гг.?
К 267
Об этом я уже дал совершенно точные показания, и теперь уже
не припоминаю отдельных чисел. Верно то, что в 1848 и 1849 гг. в
Лейпциге я бывал.
268
У кого вы проживали во время вашего пребывания в Лейпциге?
К 268
В гостинице «Золотой петух» и у книгопродавца Шрека, как я
уже показывал, и больше ни у кого.
269
Хотя вы и признали 11 октября прошлого года, что 'были знакомы
с братьями Страка, однако назвали это знакомство поверхностным. Ме-
жду тем установлено, что ваше знакомство с ними было близким. Ука-
жите суду, каким образом вы познакомились с Густавом и Адольфом
Страка, и каков был истинный характер этого знакомства.
К 269
Я могу лишь повторить то, что говорил раньше, и ничего не имею
добавить к прежнему своему показанию.
270
Был случай, что вы в Лейпциге проживали вместе с братьями
Страка. Изложите же истинное положение вещей.
К 270
,
Однажды я действительно жил с братьями Страка.
271
Бывали ли вы в кваотирѳ братьев Страка?
К 271
Нет, я даже не знал, где они живут.
272
Вам случалось переписываться с братьями Страка? Сообщите нам
общий характер этой -переписки.
К 272
С братьями Страка я не переписывался.
273
7 августа 1849 г. вы показали, что в июне 1848 г. вы познакомились
в Праге со студентом по имени Фритч, одетым в славянский националь-
ный костюм, и что знакомство ваше о Фритчем было лишь поверхност-
ным. Выяснилось, однако, что с этим*Ч>ритчем у вас было более близкое
знакомство. Итак, сообщите характер вашего знакомства, его происхо-
ждение и общее направление ваших с ним отношений.
К 273
Я Отрицаю какую-либо свйвь с Фритчем и ничего не имею добавить
к своим прежним показаниям.
274
Студент Иосиф Фритч сознался в том, что он участвовал в рево-
люционной организации, и признал свою связь с вами, направленную
на достижения революционных целей. Поэтому предлагаем вам правдиво
изложить, какие революционные цели вы преследовали совместно с Фрит-
чем и какими средствами думали их достигнуть.
К 274
Я ничего не имею добавить к моим прежним и настоящим пока-
заниям.
275
Названный Иосиф Фритч в частности сознался, что в апреле 1849 г.
ou был у вас в Дрездене и сговаривался с вами относительно подгото-
влявшегося в Праге революционного восстания. А потому изложите прав-
диво все обстоятельства этого дела.
»
К 275
Мне ничего не известно ни о посещении меня Фритчем в Дрездене,
ни о каком-либо подготовлявшемся в Праге революционном движении,
которое будто бы замышлял Фритч.
276
Студент Иосиф Фритч рассказал и о тех отношениях, которые у
вас были с Эммануилом Арнольдом, выше упомянутым Аккортом и бра-
тьями Страка. Поэтому расскажите об этих ваших отношениях с на-
званными лицами.
>
К 276
По этому поводу я ничего не имею добавить к своим прежним
показаниям.
277
Указанный студент Фритч заявил, что названного Аккорта он впер-
вые встретил еще в марте 1849 г. в редакции Арнольда. При этом
Аккорт ему сообщил, что он прибыл в Прагу для того, чтобы принять
деятельное участие в революции, и что он, Аккорт, по просьбе Ар-
нольда, был послан в Прагу вами для организации революции. Далее
тот же Фритч сообщил, что он узнал от Аккорта, что вы находитесь
в Дрездене' в ожидании тех подготовительных действий к революции в
Праге, какие Арнольд предпримет. Итак, изложите откровенно и прав-
диво все обстоятельства дела.
К 277
(Мне решительно ничего об этом всэм нэ извззгю, и я вынужден
признать господ Аккорта и Фритча за сочинителей и фантазеров.
278
Тот же Иосиф Фритч показал далее, что, после того как он позна-
комндся с Аккортом и уже повидался у Арнольда с Адольфом Страка,
Аккорт ему сообщил, что вы послали в Прагу Адольфа Страка в целях
организации там революции.
Далее Фритч показал, что при посредстве Аккорта у него, Фритча,
произошла, в помещении редаасции Арнольда, сближение со Страка на
почве организации революции, и что он, Фритч, предложил затем Страка
встретиться на квартире у Томашека, на что Страка просил его, Фрит-
ча, привести с собою заслуживающее доверия лицо; выбор Фритча пал
на Мауна. После этого собрались: он, Фритч, Маун, Аккорт, Адольф
Страка и Томашек, и Страка изложил остальным ваш план в том
смысле, что дело идет об организации революции. У него, ' Фритча.,
возникло, по его словам, подозрение по отношению к Страка, а потому
он решил предварительно самому переговорить с вами. Признайте же
чистосердечно и правдиво вашу революционную связь с Аккортом,
Арнольдом и Страка, а также вашу общую' с Фритчем заинтересован-
ность в деле революции.
К 278
Я не состоял ми в какой революционной связи с названными ли-
цами, а показания и признания Фритча для меня непонятны.
/
279
Иосиф Фритч показал далее, что Аккорт, узнав о его, Фритча,
намерении поехать к вам в Дрезден, решил также поехать с ним из
Праги в Дрезден, и, по прибытии туда, они в тот-же вечер отправи-
лись к вам, зайдя предварительно в Витти'гу, ибо, по словам Авкорта,
вы в его отсутствии переменили квартиру, и Аккорт рассчитывал
узнать у Виттига ваш новый адрес,.
Сообщите нам содержание разговора, который вы тогда имели с
Фрнтчем.
К 279
Я не видал Фритча в Дрездене и ничего не знаю о всем том, что
вы мне сообщили.
^
280
Подтверждаете ли вы прочитанные вам ваши показания без измене-
ний и дополнений и не припомните ли еще чего-либо?
К 280
Я подтверждаю содержание прочитанной мне записи без изменений
и дополнений и ничего более не припоминаю.
По прочтении мие подтвердил и скрепил: М. Бакунин.
Верно: Г. Таммер,
асессор и протоколист.
Крепость Кенигштейн, 26 февраля 1850 г. Утром.
281
Неоднократно упоминавшийся студент Иосиф Фритч показал далее
на допросе, что во время своего пребывания в Дрездене, продолжав-
шегося несколько дней, он неоднократно заходил к вам. По его словам,
вы проживали на улице, находившейся вблизи каких-то ворог, в районе
города, называемом Фридрихштадт, дом же, в котором вы жили, был
окружен садами и находился насупротив необитаемого дворца, в кото-
ром некогда жил Наполеон.
Итак, расскажите все обстоятельства дела и изложите содержание
ваших тогдашних переговоров с Фритчем.
К 281
Хотя Фритч, повидимому, знает дом, в котором я тогда проживал
в Дрездене, гораздо лучше, чем я сам, все же я должен повторить,
что о пребывании Фритча в Дрездене я ничего не знаю. Я уже раньше
точно указал свою тогдашнюю квартиру, но не знаю, называется ли та
часть города Фридрихштадт-
и жил ли в доме, расположенном на
противоположной стороне, Наполеон.
282
Иосиф Фрктч показал далее1, что, поздоровавшись с вами, он сообщил
вам о положении дел в Праге в отношении предполагавшейся там рево-
люции, причем он, по его словам, вам передал, что там никаких приго-
товлений к революции не делается, и что вам поэтому нельзя рассчи-
тывать на Богемию. Он вам сказал, что Арнольд, насколько он, Фритч,
мог заметить, ровно ничего не предпринимает, и что, если бы Арнольд
хотел выполнить свое обещание, он должен был бы прежде всего обра-
титься к нему, Фригчу, чтобы познакомиться с настроением студенчества.
По его словам, вы выразили свое неудовольствие по этому поводу, а
затем, сговорившись с ним на счет встречи на Троицын день 1848 г.
и обменявшись воспоминаниями относительно отдельных эпизодов, вы
перешли к обсуждению вопроса о предполагавшейся революции в Праге.
Вам предлагается подтвердить вышеизложенные обстоятельства и сооб-
щить дальнейшее содержание и ход вашего разговора с Фритчем.
К 282
Обо всем этом мне ровно ничего не известно, так как Фритча
я в Дрездене не видел.
28Ф
По словам Фритча, вас привело в особенное негодование вступление
в пределы Австрии русских войск, ибо вы усматривали в этом признак
поступательного хода деспотизма. Далее он показал, что вы тут же
предложили ему, Фритчу, попытаться привлечь порядочных и надежных
людей из числа пражских студентов; далее, как можпо скорее принять
все подготовительные меры к революции, что он вам и обещал; даль-
нейшее ваше предложение, по его словам, заключалось в том, чтобы
чехи прекратили свои национальные распри с немцами; это предложение
касалось взаимоотношений и поведения чехов и немцев в области обще-
ственной жизни и тех убеждений, какие еще надлежит усвоить. Как
на цель революции, которая, согласно сделанному вами ему, Фритчу,
сообщению, должна была начаться теперь же в Богемии, а затем
распространиться и далее, вы, по его словам, указали на восстановле-
ние Польши, крушение России и независимость Богемии. Каким образом
эта цель должна была быть в дальнейшем достигнута, в частности,
какие формы правления должны были быть введены, это должно было
зависеть от состояния п хода революции и от характера отдельных
наций, конечной же целью являлся союз всех свободных народов. Из
этих подробных показаний Фритча вы могли убедиться, что последний
утверждает, что он подробно беседовал с вами обо всех обстоятель-
ствах революции, а потому расскажите и вы, с своей стороны, всю
правду, ничего не утаивая.
К 283
Что касается приписанных мне Фритчем пожеланий, то я уже раньше
высказывал таковые открыто, от своего имени, в- моих мелких статьях;
относительно же разговора, который я будто бы имел с Фритчем, то
таковой я положительно и снова отрицаю, ибо я пи разу в Дрездене
Фритча не видал.
284
Далее Фритч показал, что он изобразил вам неблагоприятные для
революции в Богемии условия, причем ои особенно подчеркнул, что
Богемия одна слишком слаба для того, чтобы осуществить таковую;
на что, по его словам, вы ему возразили, что революция может
удаться лишь с притоком новых сил, а именно: когда она вспыхнет
в Германии и как бы перекинется на Богемию,, причем вы осведомлялись
у него о возможности вступить в связь с Венгрией, в том смысле,
что вы хотели узнать, каким образом можно было бы послать людей
в эту страну; впрочем вы, по его словам, имели намерение послать не-
скольких преданных революции людей и в Прагу, дабы имеющая вспых-
нуть там революция перекатилась одним совокупным валом вместе с
саксонской революцией в Венгрию. Убежденный вашим изображением
возможного успеха революции, благодаря объединению сил, он, Фритч,
и согласился немедленно приступить к организации революции в Праге.
Итак, изложите же правдиво содержание вашего разговора с Фритчем
и результаты такового.
К 284
Мне решительно ничего не известно по этому поводу.
285
Согласно дальнейшим показаниям Фритча, вы смотрели на Боге-
мию, как на наиболее подходящее место для революции и как на важ-
ную для последней в стратегическом отношении страну, в которой сле-
дует поднять революциѳиноѳ движение, ибо оттуда оно должно было
естественным путем перекинуться в Польшу и затем распространиться
на Россию.
Скажите же по этому поводу всю правду.
К 285
Еще раз повторяю, что мне решительно ничего не известно об этом
разговоре.
286
Далее Фритч показал, что при следующей встрече с вами разговор
между вами вращался в области теории демократии. В дальнейших
своих показаниях Фритч заявил, что при выяснении стратегических усло-
вий Драги, как места Организации революционного движения, он ва-Мі
сообщил «о силе пражского гарнизона и о том, что в этом городе при-
няты весьма серьезные меры предосторожности. В 1848 г. он, Фритч,
•зарисовал и описал Лауренценберг, Мариеншанце и Клементинум и отме-
тил слабые пункты особенно на Вышеграде, по в 1849 г. он заметил,
что эти слабые пункты Вышеграда были укреплены, что приняты
были пзвесттіыо меры предосторожности
и что теперь добраться до
него не та.к уж легко. Согласно его дальнейшим показаниям, вы на
это сообщение сказали ему, что, когда революция вспыхнет, в Прагу
будут посланы поляки. Вам предлагается правдиво изложить обстоятель-
ства этого дела.
К 286
ГІи об этом разговоре, ни об изложенных революционных планах
мне решительно ничего не известно.
287
Как явствует нз дальнейших показаний Иосифа Фритча, вы пору-
чили ему и возложили на него исключительно воздействие на чешских
студентов, о немецких же студентах ему нечего было заботиться, так
как, по его словам, заботу о них вы всецело взяли на себя. Итак,
скажите но этому поводу всю правду.
К 237
Мне ничего об этом не известно.
288
Иосиф Фритч показал далее, что из вашего с ним разговора об
Арнольде можно было заключить, что вы сноситесь с последним и по-
ручили ему подготовить революцию. Далее Фритч показал, что из того,
что вы ему сообщили,, во время его пребывания в Дрездене, вытекало,
что полгода тому назад у вас был Арнольд и обещал вам подготовить
революцию в Богемии. Опишите подробно характер ваших отношений
с Арнольдом іг ркажите, когда именно Арнольд был у вас, какую роль
он должен был играть в предполагавшейся и подготовлявшейся револю-
ции, в какой мере он был посвящен в это предприятие, и в какой
мере он действовал в направлении успешного его выполнения.
К 288
Арнольд никогда у меня не бывал, и я ни в каких отношениях
с ним не состоял, а потому и не могу знать, что он хотел сделать,
и что он сделал.
289
По словам Иосифа Фритча, он от вас узнал, что вы проживали с
ранее упоминавшимися братьями Страка в Лейпциге и с тех пор их
знаете. Далее он показал, что из ваших слов для него выяснилось, что
вы переписывались с братьями Страка, и что вы даже лично ему
поручили передать старшему из двух братьев, чтоб он донес вам о
том, что они оба сделают. Сообщите о ваших отношениях с братьями
Страка, что вас с ними связывало, а также направление и содержание
вашей с ними переписки.
]2 Г! о л о п с к и й. Материалы для биографии Блкунипа, т* А
К 289
Я никогда не жил у братьев Страка, не имел с ніши никаких от-
ношений и у меня с ними не было переписки.
290
Однако, но словам Иосифа Фритча, сами Страка ему говорили, что
они, в частности старший, по имени Адольф, посылали вам донесения о
ходе дела; Фритч еще добавил, что когда о нем, Фритчѳ, упоминалось
в письмах, то обозначался он условными буквами CZ. Из этого вы мо-
жете заключить, как .обстоятельно Фритч знаком с подлинной коррес-
понденцией, о которой 'идет речь, а потому расскажите по этому по-
воду всю правду.
-г
К 290
Ничего об этом не знаю.
291
В дальнейших своих показаниях Иосиф Фритч сообщил, что вы
заверили его, что он может говорить с Адольфом Страка также от-
кровенно, как с вами. Он к этому добавил, что в первый же день
своего прибытия он застал у вас болезненного вида молодого человека,
маленького роста, с которым вы его, Фритча, познакомили, как с бра-
том Адольфа Страка. Затем вы ему, Фритчу, сказали, что на другой
день после его прибытия вы послали Густава Страка в Прагу, что
последний ему, Фритчу, не подтвердил, когда, вернувшись в Прагу,
он там застал названного Густава Страка. Итак, правдиво опишите
ваши отношения с братьями Страка и, главное, для чего вы тогда
послали Густава Страка в Прагу, кажую роль братья Страка должны
были играть в предполагавшейся и подготовлявшейся революции и ка-
кого рода и с какими целями велась тогда переписка между вами и
братьями Страка.
К 291
Я ничего обо всем этом не знаю; в Дрездене я с братьями Страка
не видался, никого из них в Прагу не посылал и также решительно не
знаю, играл ли и какую именно роль один или оба Страка в рево-
люции.
292
Как выяснилось из дальнейших показаний Фритча, вы поддерживали
при посредстве Страка постоянные сношения между Прагой и Дрезденом.
В каком направлении велись эти сношения?
К 292
Я уже дал ответ на этот вопрос, и не имею ничего добавить
к сказанному мною.
293
Упомянутый Иосиф Фритч показал далее, что в вашем кружке было
постановлено, чтоб посвященные были разделены в Дрездене на секции,
притом так, что,, например,, 'он, Фрат% должен был подобрать себо трех
товарищей, из которых лишь один состоял бы в непосредственных с
ним сношениях; из этих трех каждый должен был подобрать себе еще
трех с соблюдением тех же условий, следующие тройки набирают
дальнейшие тройки и т. д.
Фритч говорит, что инструкцию по этой организации он также полу-
чил от вас. Без оснований Фритч нэ мог бы сообщить такой подроб-
ности. Итак, скажите по этому поводу всю правду.
К 293
Я могу лишь подтвердить полное свое неведение всего этого.
294
По оловам Иосифа Фритча, во время его пребывания у вас в Дрез-
дене, вы его распрашивали о расположенных в Праге мадьярских вой-
сках, на что он вам сообщил, что часть таковых уже выступила оттуда.
При этом он заключил из ваших слов, что вы должны были полу-
чить известные обещания относительно этих воинских частей, и что вы
смотрите на все предприятие, как на заранее подготовленное, ибо вы
пришли в негодование оттого, что эти войска были уведены из Праги,
Скажите всю правду относительно этого обстоятельства,
К 294
Мне ничего об этом не известно/
295
Иосиф Фритч показал далее, что ему в Дрездене дано было вами
поручение сказать Сабине, чтобы он приехал к вам в Дрезден, причем,,
по его словам, вы хотели склонить его на свою сторону и изложить ему.
свой план. Расскажите всю правду, особенно же, был ли у вас Сабина
в Дрездене или в другом каком-либо месте.
К 295
Решительно ничего об этом всем не знаю, и не 'видал Сабины ни в
Дрездене, ни в каком бы то ни было другом месте; однако этим я не
отказываюсь от моего прежнего показания, что Сабину я видел в Пра-
гев1848г.•
296
Далее, Иосиф Фритч заявил, что сам он почувствовал, что для орга-
низации такого дела он один слишком слаб, хотя ему и было известно,
что Арнольд и Сабина сносятся с вами по этому делу. Об этом он и
сказал вам, добавив, что необходимо привлечь к участию в этом дело
эще других людей, более солидного возраста. Он сам назвал вам не-
сколько лиц, на которых по его, Фритча, мнению можно было рассчиты-
зать, например Рупперта, Гауча, Слодковского, Франца Гавличека и
Доктора Подлипского. Скажите, наконец, по этому поводу правду.
та«
К 296
Все мне только что прочитанное совершенно не известно, и я не
имею ничего сказать по этому поводу.
297
Подтверждаете ли вы прочитанные вам ваши показания, и не же-
лаете ли вы внести какие-либо дополнения, изменения или добавления
чего-либо такого, что вы теперь припоминаете.
К 297
Во всем подтверждаю прочитанные мне мои показания и ничего не
имею ни дополнить, ни изменить, ни добавить такого, что бы я припомнил.
По прочтении подтверждаю: М. Бакунин.
Верно:' Г. Гаммер,
асессор и протоколист.
Крепость Кенвгштеіго, 27 февраля 1850 г. Утром.
298
Часто упоминаемый Иосиф Фритч показал далее, что вы в стратеги-
ческих целях выпытали у него некоторые подробности, касающиеся поло-
жения Праги. Сообщите поэтому согласно истине все, что вам известно
о предполагаемом революционном восстании, о вашей связи о участвую-
щими в этом и в особенности о том, что вам передал Фритч о поло-
жении Праги в стратегическом отношении,
К 298
Мне ничего не известно о данных для революции в Богемии и ка-
ких-либо связях; у меня в этом отношении не было никаких связей,
и Фритч. который никогда меня не посещал, ничего не сообщал мне
о положении Праги в стратегическом отношении.
299
По дальнейшим показаниям Фритча, вы решили, что Фритч и его
партия должны сообщить вам, когда они будут готовы, и что тогда вы
пошлете им несколько поляков в Прагу. Сообщите, каково было в дан-
нон случае истинное положение вещей?
К 299
Так как я Фритча в Дрездене не видал, то этот вопрос отпадает
сам собой.
300
Упомянутый Фритч далее показал, что данное ему вами поручение
относительно положения чешских студентов и вашего плана использо-
вания их сводилось к тому, что студенты должны были образовать нечто
вроде личной охраны того, кому предстояло руководить революцией, и
поэтому всегда находиться вблизи последнего.
Еще раз предлагаем вам сообщить истинное положение вещей в
данном случае..
К 300
-
Я обо воем этом ничего не знаю и но вел по этому поводу с
Фритчем никаких переговоров.
301
Иосиф Фритч далее показал, что вы, по его убеждению, потому на-
правили в Прагу упомянутого Аккорта, что полагали, что ко времени
прибытия Аккорта., революция должна была вспыхнуть. Фритч полагает
поэтому, как он показал далее, что Аккорт послан был вами в Прагу
как военный и служивший, как думал Фритч, в уланах Мирославского
капитаном; когда он, Фритч, возвращался из Дрездена в Прагу, Ак-
корт опять вами дан был ему в спутники, чтобы он мог быть в рас-
поряжении у Фритча и его партии.
Сообщите всю правду об этом и в особенности скажите, кто соб-
ственно этот Аккорт и каково было его назначение в Праге, в част-
ности при упомянутом уже Арнольде.
К 301
Что касается главного вопроса, то он отпадает, так как Фритча в
Дрездене я не видал, а что касаются Аккорта, то я не знаю, кто это
и не могу поэтому сказать, что ему нужно было в Прага.
302
Но упомянутый Фритч далее показал, что вы спрашивали его, как
послать кого-либо в Венгрию из ТІда-ги, особенно ввиду затруднений на
моравской границе, причем вы указывали ему на Аккорта, как на того,
кого имеется в виду в свое время .послать.
Сообщите всю правду по этому поводу.
К 302
Так как я не видал Фритча, то я не мог нн слышать что-либо от
него, ни спрашивать его о чем-либо.
303
Далее Фритч показал, что он хотел с Аккортои вернуться в Прагу,
через Вреславль, но затем изменил путь, так как вы его уговорили
возможно скорее вернуться в Прагу. Из всего положения дела вы
могли убедиться, что Фритч дал обстоятельное показание о своих пе-
реговорах с вами; покажите поэтому и вы всю правду.
К 303
Я могу только повторить мое прежнее заявление; я ничего не
слыхал о Фритче н никакого поручения ему не давал.
304
Фритч далее показал, что вы сами сообщили ему о том, что не-
охотно появляетесь на людях и избегаете выходить. При допросе 4 ав-
густа 1849 г. вы сами под ст. 20 показали, что скрывали место своего
жительства от дрезденской полиции; из этого следует, что Фритч от-
лично знал ваши тогдашние обстоятельства, и уже по одшму этому сле-
дует доверять показаниям Фритча. Дайте поэтому откровенное показание.
К 304
Мне совершенно не известно, знал ли Фритч о моих личных об-
стоятельствах, и я могу только повторить, что я не видал Фритча,
305
Знаете ли вы А. Б. Гюнтера?
К 305
Даже самое имя мне не известно.
306
Однако- упомянутый Фритч показал, что много раньше, чем Аккорт
прибыл в Прагу, он видал у Арнольда высокого, худого поляка с очень
бледным лицом и черными волосами, примерно лет двадцати двух; звали
его «Гюнтер», и он имел обыкновение играть на скрипке у Арнольда.
Далее Фритч показывает, что этот Гюнтер был венским студентом, и
что он, Фритч, имел основание думать, что Гюнтер находится в Праге
для той же цели, как и Аккорт. Сообщите, для какой цели сказанный
Гюнтер пребывал в Праге, и кто он такой собственно.
К 306
Я о таковом Гюнтере ничего не слыхал.
307
Далее Фритч показал, что Аккорт говорил ему о сказанном Гюнтере,
что он, Аккорт, им недоволен, ибо Гюнтер портит все своим невнима-
нием и болтливостью, почему Аккорт и отправил Гюнтера из Праги н
Дрезден. Так как из показаний,Фритча явствует, что вы были близки
с Аккортом, то вы не могли не знать и Гюнтера. Расскажите поэтому
о вашем знакомстве о Гюнтероч н о его политической деятельности,
укажите также и цель, которая привела Г'юнтера в Прагу.
К 307
• Я уже высказался по поводу моего полного незнания всего, того, что
касается Аккорта, и должен повторить то ®е и но отношению к Гюнтеру.
308
Знаете лн вы некоего Лоронци?
К 303
Это имя мне совершенно не известно.
309
Знаете ли вы пражского студента Ритнга?
К 309
Я никогда не слыхал этого имени.
310
Знаете ли вы некоего Бернгарда Яначека, именуемого также Жишка?
К 310
Имя Яначека я однажды слышал, н мне кажется, что Яначек
действовал в Словакии вместе с Людвигом Штуром и Ягашиком, но
в остальном мне о Яначеке ничего не известно, я его никогда не видал
и не имел с ним никаких отношений. Под совместными действиями Яна-
чека со Штуром и Ягашиком я понимаю, что они вместе сражались
против мадьяр.
311
18 октября 1849 г. вы под ст. 243 признали, что познакомились с
Фердинандом Миковецом на славянском конгрессе. Видали ли вы этого
Миковеца прежде, где и когда, и по какому поводу вы сталкивались с ним?
К 311
Я после этого Миковеца больше не видал и не состоял с ним нп
в каких отношениях.
312
Подтверждаете лн вы прочитанное вам показание, без дополнений и
изменений, и не припомните ли чего-либо?
К 312
Я только к ответу на ст. 310 должен добавить, что не помню ^
точно, слышал ли я или читал имя Яначек, в остальном я к моему
\
правильно заппсанному показанию не имею ничего присовокупить или
изменить в нем и не припоминаю ничего более.
По прочтении подтвердил и подписал: М. Бакунин.
I. Гаммер,
асессор и протоколист.
Крепость Кенигштейн, 28 февраля 1850 г. Утром.
313
Карл Август РёкІль показал, что вы получали письма из Праги, о
чем ои, по его словам, узнал от вас асе. Каково было содержание этих
писем, и какие лица писали вам эти письма?
К 313
Думаю, что господин Рёкель ошибается, я никаких писем из Праги
не получал.
По
прочтении
314
Подтверждаете 'ли вы это показание; не имеете ли что-либо доба-
вить, 'изменить или вспомнить?
К 314
Я (Подтверждаю вполне это показание и ие имею ничего к нему при-
бавить.
По прочтении подтвердил и подписал: М. Бакунин.
Верно: Г. Гаммер,
асессор и протоколист.
Г
29. Показания д-ра Карла Циішера
Прага, 9 июня 1850 г.
Получено 13 июня 1850 г.
Находящийся здесь в тюрьме и под следствием господин доктор меди-
цины Карл Циммер при предварительном допросе показал, что он, после
состоявшейся в ноябре 1848 г. отсрочки Законодательного собрания
в Вене, отправился через Бреславль в Дрезден, оттуда в Прагу и, на-
конец, опять на возобновление рейхстага в Кремзир. После того как этот
рейхстаг был распущен, он поехал в Прагу, затем на пасхе 1849 г. в
Течей и, наконец, с целью, по его словам, познакомиться с выдающимися
членами саксонских палат,—на пароходе из Течена в Дрезден. Уже по
дорого на пароходе ои узнал, что саксонские палаты распущены; не-
смотря на то, что ему немедленно пришло в голову уже не ехать в Дрез-
ден, так как это путешествие представлялось бесцельным, он все же
совершил последнее, ибо возвращаться ему уже не представлялось воз-
можным. В Дрездене он случайно встретился с некиим Оттендорфе-
9і>ом, с которым он здесь, в Праге, познакомился в 1848 г. Этому От-
тендорферу он сказал, что не знает, что ему делать в Дрездене до своего
отъезда, ибо его путешествие потеряло смысл, на что Оттендорфер пре-
дложил ему свести его к Бакунину. Так как доктор Циммер не имел
оснований желать встречи с Бакуниным, он отклонил предложение Оттен-
дорфера. На другой день Оттендорфер посетил его в гостинице «Город
Гота», где он проживал, и предложил ему поехать с ним в сад в Ней-
нпадтѳ. Он, доктор Циммер, согласился на это; когда они прибыли туда,
весь сад был пуст, и Оттендорфер немедленно свел его в находившийся
там дом, в котором, повидимому, помещался ресторан, и там—в комнату,
которая имела вид обыкновенной жилой комнаты. Здесь находились два
незнакомых ему, доктору Циммеру, господина, которых Оттендорфер пред-
ставил- ему, назвав одного Андерсоном, а другого—доктором Франком.
Сам он, доктор Циммер, был представлен этим обоим господам, причем
была названа его настоящая фамилия. В немедленно же завязавшемся
разговоре с этими господами, он, доктор Циммер, заметил по диалекту
Андерсона, что последний не англичанин, а славянин, и так как на-
ружность Бакунина была ему известна по описаниям, то в нем немедленно
возникло убеждение, что Андерсон не кто иной, как Бакунин, что
впоследствии и подтвердил ему Оттендорфер. Также, что касается и
доктора Франка, в нем, докторе Циммере, проснулось чувство, что это
вымышленное имя, что и подтвердилось, когда доктор Франк, по прибытии
его, Циммера, в Прагу, навестил там его и открыл ему, что его зовут
Рёкель, и что он был членом распущенной второй саксонской палаты.
Разговор у Бакунина, происходивший в присутствии Оттендорфера и
Рёкеля, имел темой сначала немецкую имперскую конституцию, а затем
централизацию или федерацию в Австрии; но затем Бакунин перешел
на вопрос о том, как, в случае если бы в среде чешских обитателей
Богемии возникло движение, поступили бы там немецкие жители, на что
он, доктор Циммер, развил Бакунину свой взгляд на то, при каких об-
стоятельствах и последние могли бы быть склонны к восстанию. Тогда
Бакунин в ходе разговора высказался за необходимость проведения по
отношению к правительству системы компрометирования, т. е. системы,
но которой следует скомпрометировать возможно большее число людей,
имеющих выдающееся значение, дабы между правительством и ими воз-
никло враждебное отношение, и примирение между ними стало бы уже.
более невозможным. Далее Бакунин хотел повлиять на него в том направ-
лении, чтобы он, как принадлежащий к немецкой партии, примирился с
чехами, и, когда, наконец, Бакунин спросил его, восстанут ли в случае
чешского движения и немцы в Богемии, он ответил последнему/что он,
действительно, предполагает это, и в таком случае, конечно, примкнет
к движению и примет в нем деятельное участие. На другой день он
отправился из Дрездена назад в Прагу, но Рёкель, который еще у Баку-
нина сказал, что поедет в Прагу, прибыл туда раньше его, отыскал
его там в конторе редакции «Немецкой газеты» и затем два раза посетил
его у него на дому; при первом посещении Рёкель старался побудить
его примкнуть к образовавшейся среди чехов демократической партии,
вождями которой он называл молодого Фритча и Сабину, причем он
понял из речей Рёкеля, что эта партия имеет в виду вооруженное вос-
стание. Второе посещение Рёкеля, было весьма непродолжительным,
причем последний только сообщил, что в Дрездене революция вспыхнула
и. подавлена; также доктор Циммер припоминает, что Рёкель говорил
ему, что собирается отправиться теперь в императорский удельный
округ, где у него большие связи, и поддержать там революцию. Из
произведенного при участии императорской и королевской комиссии в
Кенигштейне допроса Михаила Бакунина и Карла Августа Рёкеля
явствует, что первый отрицает личное знакомство с доктором Циммером,
а второй отрицает, что он здесь в Праге состоял в близких отношениях
с доктором Циммером, причем признает только, что он случайно встре-
чался с ним в немецком музее и в кафе Лоренц, о положении славян-
ского ІдвлжЦшИ и а воем, стоящем1 в связи; с последним, Не говорил с ним,
a также не знает, знакомы ли друг с другом доктор Циммер и Бакунин.
При сопоставлении с изложенным выше показанием доктора Циммера,
эти заявления Бакунина и Рёкеля представляются несоответствующими
истине, и так как, в Связи о уже известным достопочтенному городскому
суду показанием доктора Бруна, дело начинает выясняться, то являет-
ся необходимость поэтому в некоторых дальнейших справках. Ввиду
сказанного имею честь покорнейше просить достопочтенный городской
суд: 1) Произвести на основании вышеприведенных показаний доктора
Циммера передопрос Карлу Августу Рёкелю о его встрече с последним
у Бакунина в присутствии и при посредстве Отгендорфера, о поводе
и цели этой очевидно преднамеренно устроенной встречи и о способе,
которым она была достигнута, о беседах, которые велись лрн этом
свидании, и о чем было тогда еговорено, о руководящих указаниях,
во всяком случае, данных тогда доктору Циммеру, затем о встрече
Рёкеля с доктором Циммером .в Праге, о местах, где они встречались
и о переговорах, которые они при этом вели; йо поставить, однако,
сначала все эти вопросы и дать указания на факты в возможно более
общей форме, и только тогда, когда полученные ответы не ' будут
давать опорных точек для дальнейших расспросов, перейти к обстоя-„
тельному предъявлению показаний доктора Циммера. При этом позво-
ляем себе почтительнейше обратить ваше внимание на то, что весьма
целесообразным явилось бы, если бы этот допрос Рёкеля вы были так
любезны поручить господину асессору Гаммеру, ибо последний как су-
дебный следователь по делу Бакунина и Рёкеля отлично посвящен
во все обстоятельства дела. 2) Быть столь любезными приказать рассле-
довать, когда доктор Циммер в ноябре 1848 г. и в апреле 1849 г.
прибыл в Дрезден, сколько времени он оба раза пробыл там, и куда он
поехал из Дрездена., а в особенности совершил ли он в бытность свою
в Дрездене в ноябре 1848 г. краткую поездку в Лейпциг. 3) Выяснить
личные обстоятельства и национальные отношения вышеупомянутого
Оттендорфера. То, что здесь известно О нем, сводится к следующему:
он был в 1848 г. здесь в Праге студентом, отправился отсюда в отряд
немецких добровольцев в Шлезвиг-Гольштейн; но, по словам доктора
Циммера, последний, во время венского рейхстага, опять видал его
в Вене, а в мае 1849 г. во Франкфурте, куда тот прибыл, когда сак-
сонские беглецы после подавления майского восстания направились во
Франкфурт; доктор Циммер утверждает также, что он позднее в ПІтут-
гарте узнал, что Оттендорфер, после того как он принял участие в
баденском восстании, отправился в Швейцарию. Ему было года двадцать
три, он бьгл стройного сложения и высокого роста, имел овальное
лицо и длинные белокурые волосы, прямой но,с и тонкий голос. По со-
ображению со всеми обстоятельствами, не подлежит ни малейшему
сомнению, что этот Оттендорфер—тот самый Освальд Оттендорфер, ко-
торый в сообщенной императорской и королевской уголовной комиссии
в Дрездене господином главным прокурором в Берлине удостоверенной
копии нескольких карточек с адресами и записей встречается 6 ниже-
следующем 'виде: «Освальд Оттендорфер, студент юридического факуль-
тета, второго курса, в Вене, передать в «Золотой ангел», около уни-
верситета, против главной комендатуры».
В особенности необходимо
было бы, наряду с выяснением происхождения этого Освальда Отген-
дорфера, узнать, находится ли последний в Дрездене и вообще в Сак-
сонии, и если нет, то куда он отправился из Дрездена, какая цель была
его пребывания в Дрездене, и чам он там занимался. О ѳго связи с
Бакуниным можно было бы получить сведения от Рёкеля, и поэтому
при допросе последнего по указанным в пункте первом вопросам сле-
дует обратить на это внимание. 4) Быть столь любезными прислать офи-
циозное удостоверение о дне роспуска саксонских палат, состоявшегося
приблизительно в конце апреля 1849 г. 5) Сообщить официалыЩ
удостоверенную .справку о том, часто ли и в какое время дня отходили
в конце апреля и в начал© мая пароходы щ почтовые кареты из
Дрездена в Прагу. 6) Было бы также крайне желательно получить
удостоверенные судом данные о том, встречались ли в судебном про-
изводстве по делу Бакунина указания на то, что он выступал под
именем .Андерсона, далее, выяснены ли квартиры, в которых он проживал
в Дрездене, и подтвердилось лн сделанное по этому вопросу указание
Иосифа Фритча, что Бакунин жил вевдатеке от каких-то ворот, как
он полагает, в Фридрихштадте, в доме, окруженном со всех сторон
садами, расположенном против нежилого дворца, в котором однажды
проживал император; при этом не следует упускать из виду, что, так
как Фритч утверждает, что был у Бакунина в середине апреля, а
доктор Циммер, что был у него примерно в конце того же месяца, то
представляется вероятным, что местом, где доктор Циммер встретился с
Бакуниным, именно и была собственная квартира последнего, в которой
и бывал Фритч.
В заключение имеем честь еще покорнейше и усерднейше просить
произвести указанный допрос и расследование возможно скорее и резуль-
таты таковых немедленно доставить сюда.
'
И. Франц,
капитан.
30. Показания Карла Августа Рёкеля
Крепость Кенигштейи, 18 июня 1850 г.-
I. По общим вопросам;
Я познакомился с неігаим Оттендорфером
в Дрездене, или у Бакунина, или в конторе редакции «Дрезденской
газеты».
Насколько мне известно, Оттендорфер принимал деятельное
участие в венской революции и оттуда, по окончании боя бежал в ноябре
1848 г. Зовут ли Оттендорфера по имени Освальдом, мне не известно,
да и вообще я о нем ничего другого не знаю, знаю лишь, что он был
студентом в Вене; мне кажется весьма вероятным, что Оттендорфер
принял участие в революционной борьбе и в Дрездене, ибо он в то
время еще находился в Дрездене, хотя я лично с ним не встречался.
Л также не знаю, в каких отношениях находился Оттендорфер с
Бакуниным, знаю лишь, что они были лично знакомы. Припоминаю, что
я видался и разговаривал в Дрездене перед своей поездкой в Прагу с
доктором Карлом Циммером из Праги. Эта моя встреча, и притом первая,
с доктором Циммером имела место в Рейсском саду в Нейштадте, в
Дрездене, вторая же состоялась перед моим отъездом в Прагу. С док-
тором Циммером нас, кажется, познакомил Оттендорфер. Меня тогда
назвали Циммеру доктором Шульцем, так как на это имя мне уже выпра-
вили паспорт, Бакунина же, если не ошибаюсь, назвали доктором Ан-
дерсоном. ,Мы с Бакуниным хотели познакомиться с доктором Цимме-
ром исключительно с той целью, чтобы узнать от него о том, что делается
в Австрии, и об ожидавшемся тогда всеми восстании в Богемии, так как
мы считали, что общественная деятельность доктора Циммера тесно
с этим связана. О подробностях разговора с доктором Циммером на
квартире Бакунина я ничего сказать не могу; припоминаю только,
что речь шла об имперской конституции и о взаимоотношениях чешской
и немецкой партий в Богемии. Во всяком случае доктор Циммѳр должен
был поехать из Дрездена в Прагу позже меня; видел я его в Дрездене
всего один раз и притом, как я сказал выше, у Бакунина. В Праге я
разыскал доктора Циммера в конторе редакции «Немецкой газеты», на-
ходящейся в музее, а затем навестил его в его квартире; название
улицы не помню, но она идет вправо от Розмаркта. Мне хотелось про-
должать свое знакомство с доктором Циммером. Теперь я хочу соз-
наться, что молодого Фритча я знаю, того самого, приметы которого
мне были предъявлены на предыдущих допросах. Последний был праж-
ским студентом, а познакомился я с ним через Бакунина. Я не знаю,
оставался ли Фритч еще в Дрездене после моего отъезда из Дрездена
в .Прагу; я этого, однако, не думаю, ибо записка, найденная у меня
с подписью «Максимилиан», которую Бакунин мне дал для доставления
в Прагу, была адресована этому Фритчу, которому я и должен был ее
передать. .Однако я не передал ни записки, ни письма, ибо мне это ка-
залось лишним; к тому же мне не но сердцу была роль эмиссара,
которую Бакунин мне в них отводил. Где Фритч проживал в Дрездене,
когда он туда прибыл и как долго он там оставался, мне не известно.
Я виделся и разговаривал с Фритчем только у Бакунина, на квартире
последнего (Фридрихштадт, в саду Фридрихштрассе у Наумана); впро-
чем возможно, что я раза дна встречался с Фритчем в конторе редакции
«Дрезденской газеты», в точности этого не припоминаю. В последний раз
видел я Фритча у Бакунина приблизительно за 14 дней до моего отъезда
в Прагу. От самого Фритча я узнал, что ои был одним из вожаков
чешской демократической партии в Богемии. Сабину я лично не знаю.
Что в мае 1849 г. предстояло восстание, я подозревал, и для того, чтобы
ближе ознакомиться с положением дел, я поехал в Прагу, ибо я дей-
ствительно желал восстания в Богемии, дабы реакция в Австрии была
окончательно сломлена, и возрождение ее сделалось невозможным. Я,
однако, не предпринимал никаких действий для сочетания богемской и
саксонской революций; ведь само собою разумеется, что победа револю-
ции в Богемии отразилась бы благоприятно и на немецких делах. Хотя
мне и сообщали о разных сторон всевозможные подробности относительно
ожидавшегося вооруженного восстания в Богемии, однако мне не пред-
ставилось случая убедиться в правильности этих сообщений, и относи-
тельно этих подробностей, дабы понапрасну не скомпрометировать кого-
нибудь, я отказываюсь что-либо говорить до тех пор, . пока
мне не
поставят по этому поводу определенных вопросов. Что касается моих раз-
говоров с доктором Циммером в Праге, то, правда, я признаю, сто
мы говорили о предстоявшем восстании в Богемии, но я никоим обра-
зом не выставлял себя перед доктором Циммером уполномоченным какой-
либо партии или вообще кого бы то ни было. Подробности наших разго-
воров я позабыл, а потому прошу ставить мне определенные вопросы.
Наконец, что касается Фритча, то я уже не стану отрицать, что я в
сопровождении болезненного Страка посетил его перед моим отъездом из
Праги на его квартире—название улицы не припомню—и допускаю
возможность, что между нами тогда и произошел тот разговор, который
мне предъявили, как показание Фритча.
,
II. По специальным
вопросам.
Я признаю, что, когда доктор Цим-
мер в сопровождении Оттендорфера посетил нас с Бакуниным в Рейс-
еком саду, наш разговор шел в направлении, указанном доктором Цим-
мером, что мы говорили об имперской конституции, о централизации
или федерации в Австрии, и что высказывалось пожелание объединения
чешской и немецкой партий в Богемии, каковое объединение признава-
лось доктором Циммером возможным. Возможно, что Бакунин реко-
мендовал предъявляемую мне систему компрометирования отдельных вы-
дающихся людей перед правительством, как прием, полезный для вос-
стания, однако этого обстоятельства я не помню, да и на практике я
не встречался с применением этого приема. Правда, что Бакунин ста-
рался воздействовать на доктора ІЦшмера в смысле примирения между
чешской и немецкой партиями в Богемии, и что последний заверил его,
что он деятельно примкнет к движению в Богемии. Дальнейших подроб-
ностей сверх того, что мне было предъявлено, я не могу указать. Я го-
тов признать, что, во время моего свидания с доктором Циммером в
Праге, я указал на молодого Фритча и на Сабину, как на вожаков
чешской демократической партии; возможно также, что я сказал, что
ожидается вооруженное восстание, но именно вождями я не называл ни
Фритча, ни Сабину. Правда, что при прощании с доктором Циммером в
Праге я сказал, что в Дрездене вспыхнула революция, и что я уезжаю,
чтобы поддержать восстание, но я не указывал на имперский удельный
округ, как на место моей будущей деятельности; возможно, однако,
что я указал на имперский удельный округ как на область, на которую
демократическая партия может рассчитывать.
На предъявление
примет Освальда Оттендорфера.
Ого, предъявлен-
ноо мно описание наружности совпадает с личностью известного мне
Оттендорфера. Однако место жительства Оттендорфера в Дрездене мне
осталось неизвестным. 1
По прочтении ему настоящего протокола, Рёкель содержание его
подтвердил и собственноручно подписался. г
Карл Август
Рёкель.
Верно: Р. Раммер,
асессор и протоколист.
31. Показания Густава Страка.
Прага, 4 октября 1850 г.
Извлечение
из протокола.
Из препровождаемого при сем в ка-
честве приложения заверенного извлечения из допроса заключенного и'
привлеченного к
следствию по обвинению в государственной измене
студента богословия, Густава Страна, достохвалышй королевский сак-
ч сонский городской суд соблаговолит усмотреть, что распространившееся
весною 1849 г. здесь, в Праге, да и вообще во всей Богемии, револю-
ционное движение состояло в самой тесной связи о затевавшейся также
и в Германии революцией. Как на людей, деятельно принимавших участие
в отом начинании, Страка, помпмо Бакунина, указывает на следующих
лиц: на известных Дѳстера и Гекзамера, которые совместно с вызванным
на сей предмет в Лейпциг редактором Эммануилом Арнольдом также
имели свидание в Лейпциге о Бакуниным, тайно проживавшим некоторое
время в этом городе в гостинице «Золотой петух» под именем Страка;
далее, тот же Густав Страка указал на лейпцигского книгопродавца
Шрека, у которого Бакунин тоже некоторое время находил приют, на
некоего Иекеля, бывшего раньше председателем лейпцигского отече-
ственного собрания, и на председателя лейпцигского демократического
гимнастического общества Киндермана, который, по его словам, был по-
слан в Богемию, дабы агитировать там в немецких кругах в пользу
революции; затем на некоего Геймбергера из Вены, который для даль-
нейшего музыкального образования поступил в лейпцигскую консерва-
торию, но под влиянием Бакунина совершенно отдался демагогической
деятельности и был послан сюда, в Прагу, для подготовки революции;
наконец в самом Дрездене—на Рёкеля, почт-секретаря Мартина, адво-
ката Эрбе, некоего Бетхера и на двух поляков, из коих одного Страка
называет Андрейковичем или Андрейковским, а имени другого не знает.
Кроме указанных лиц Густав Страка называет еще несколько человек,
стоявших в связи с Бакуниным по этому делу и проживавших частью
в Лейпциге, частью в Дрездене, а именно : некоегоі Оттендорфера, австрий-
ского подданного, вестфальца Шнаке, председателя Лейпцигского отече-
ственного собрания Виндварта, поляка Завиского, вендов Зоммера и Ент-
ша, словака Руткая и торгового приказчика Асмана Фогеля, служившего
у Феттера н К° в Лейпциге; по отношению к четырем последним Страка
говорит, что они довольно скоро порвали свою связь с Бакуниным. На-
конец Страка указал еще на Рихарда Вагнера и Чирнера, как на лю-
дей, с которыми Бакунин имел общение в Дрездене. Так как по всем
данным выясняется, что отбывающий в настоящее время наказание в
валъдгеймском смирительном доме Карл Август Рёкель должен бьггь
хорошо осведомлен о всех этих отношениях, и к тому же необходимо
через него выяснить и другие обстоятельства, то императорская и коро-
левская военная следственная комиссия имеет честь покорнейше просить
королевский саксонский суд произвести допрос Рёкелю через господина
асессора Гаммера, который в качестве следователя по делу Бакунина
и Рёкеля вполне цдсвящен во все обстоятельства этого дела, и в воз-
можно непродолжительном времени препроводить названной комиссии
показания последнего. Возможен ли и в какой мере допрос остальных
лиц, на которых указывал Страка в своих показаниях, предоставляется
благоусмотрению уважаемого королевского саксонского городского суда,
так как здесь неизвестно, кто из них еще находится в Дрездене, или
вообще в Саксонии, и кто бежал. Пункты, по которым необходимо иметь
показания Рёкеля в связи с показаниями Страка, каковые при этом
непременно надлежит иметь в виду, суть следующие:
1. Об отношениях Бакунина ко всем вышепоименованным лицам,
об их революционной деятельности, о мерах и путях, принятых для
осуществления предполагавшейся революции, которая, по показаниям
Страка, должна была иметь демократически-социально-республиканский
характер; особенно же, какие вообще были связи у немецких демократов
в австрийских имперских землях и в Богемии, и как обстояло дело с
посылкой Киндермана в немецкие округа Богемии?
2. О поездке Бакунина в конце мая 1849 г. в Прагу, о каковой
поездке Рёкель, у которого, по показаниям Страка, Бакунин тогда про-
живал, должен быть в точности осведомлен; о поводе и целях этой
поездки, о ее результатах и в частности о том, что ему сообщал Ба-
кунин относительно тех лиц, с которыми последний вступил в Праге
в сношение по поводу подготовлявшейся революции и у которых он в
Праге нашел поддержку. При этом благоволите также выяснить, на
чье имя был выдан паспорт, под охраной которого Бакунин тогда ездил
в Прагу?
3. Что ему известно об отношениях Геймбергера, об его миссии и
деятельности в Праге; обстоятельства, ему тем более известные, раз
выяснилось, что сам Рёкель находился с Геймбергером, который у него
и проживал, в самых тесных и товарищеских отношениях.
4. Что должен был представлять интернациональный комитет, ко-
торый Бакунин предполагал образовать в Дрездене из Рёкеля, Виттига,
Страка и почт-секретаря Мартина; и какую цель должен был пресле-
довать или фактически преследовал этот комитет?
5. Как звали тех двух поляков, с которыми в апреле 1849 г. в
Дрездене Бакунин находился в близких отношениях; который из них,
к кому и зачем был послан в Париж, и с чем он вернулся оттуда?
6. Какие меры приняты были или были намечены, при посредстве
адвоката Эрбе и самого Рёкеля, для добывания средств, необходимых
на покрытие расходов, связанных с подготовкой революции, в частности,
какие шаги предпринимал сам Рёкель в этом направлении во время
своего пребывания в Праге с 3 по 5 мая 1849 г.
7. В связи с показаниями Страка, согласно которым сам Рёкель
ему сообщил здесь в Праге, что Бакунин побудил его поехать в Прагу,
дабы лично ознакомиться с состоянием приготовлений к революции,
надлежит подробно допросить Рёкеля относительно всех указанных в
показании Страка от 11—13 сентября с. г. обстоятельств пребывания
его в Праге и, сообразно с высказанным им, дополнить прежние пока-
зания. данные им, Рёкелем, в 18(49 г. на следствии по возбужденному
против него уголовному делу; при этом надлежит в особенности вы-
яснить у него обстоятельства его встречи с Арнольдом за обедом в
гостинице, каковая упоминается в его заметках; в этой гостинице, как
выяснилось, часто обедал и Гауч. Желательно также выяснить, кто
был тот
господин,
с которым Рёкель
имел свидание в
кафе
«Лоренц».
8. Надлежало бы передопросить Рёкеля о заметках и адресах, най-
денных у него, о которых его уже допрашивали раньше, причем можно
рассчитывать, что Рёкель сознается, ибо дальнейшее запирательство от-
носительно обстоятельств, уже установленных открытыми и правдивыми
показаниями Страка, было бы бесполезным. В отношении адресов бла-
говолите обратить особое внимание на адрес Гауча, Жигаки, а затем
и на заметку «Отт? сюда приехать», причем адрес Гауча совпадает с
адресом заключенного здесь Гауча (Вильгельма), делопроизводителя су-
ществовавшего тогда союза, «Славянская липа». Что же касается имени
Жишка, то оказалось, что и предводитель словацких добровольческих
дружин Берягардт Яначеис тоже прозывался Жишкой, и что, в связи
с революционным выступлением, Арнольд и Бакунин указывали на
Яначека, а потому вполне правдоподобным является предположение,
что в заметке «Жишка» разумелся именно этот Яничек; относительно
обстоятельств последнего и его связи с революционной партией жела-
тельно было бы получить более подробные показания Рёкеля, а также
и относительно значения заметок: «О. в Нейшлоссе в Лейтмерицском
округе» и «Отт? сюда приехать»,
которые, невидимому, относятся к
Оттё'ндорферу, тем более, что, как то выяснилось, Оттендорфер в апреле
1849 г. действительно проживал некоторое время в Нейшлоссе.
9. Желательно также допросить Рёкеля относительно адресатов най-
денного у него письма Бакунина с обращением: «Дорогие и уважаемые
друзья», датированного: «Дрезден, 30 апреля 1849 г.», а также, по-
чему он это письмо, по содержанию своему спешное, не передал, как
ои то утверждает, по назначению и вообще почему он его взял обратно
с собою, встретился ли он и при каких обстоятельствах с Сабиной и
другими членами революционной партии; впрочем Сабина, согласно по-
казаниям Страка, должен бъгл тож^ прийти на свидание с Арнольдом
в кафе на набережной; и какие с ними велись переговоры относительно
замышлявшейся революции ?
10. Наконец, надлежало бы допросить Рёкеля относительно его
переговоров с доктором Бруна и Слодковским. а также насчет одного
разговора с последним, с предъявлением уже раньше заданных ему
существенных вопросов; далее желательно было бы иметь от него пока-
зания о его связи с доктором Циммером, о поводе и цели этой связи,
а также, зачем у П|иммера было свидание с Бакуниным в Дрездене и
о целях многократных его, Рёкеля, посещений доктора Циммера здесь,
в Праге, о содержании разговоров, которые они при этом вели и о
принятых ими тогда решениях относительно революционного предприя-
тия, да и вообще о всей его деятельности и отношениях, связанных с
этим делом. При этом, как то было отмечено в пункте 8, надо пред-
полагать, что Рёкель теперь поймет, что дальнейшее его запирательство
относительно фактов, уже установленных в существенных чертах, лишь
затянет производимое здесь следствие.
Так какГ впрочем, представляется желательным произвести допрос
в указанном в пункте 9 направлении и другим названным в нем лицам,
проживающим в Лейпциге, буде к тому не встретится препятствий, то
благоволите передать прилагаемое при сем заверенное извлечение лейп-
цигскому уголовному присутствию для дальнейшего использования.
И. Франц,
капитан.
32. Показания Карла Августа Рёкеля
I
Ваяьдгейм, 22 октября 1850 г.
Сегодня был произведен в направлении, указанном 4 сего октября
императорской и королевской военной следственной комиссией в праж-
ском Градчине, допрос осужденному арестанту Карлу Августу Рёкелю.
По пункту 1 и по общему содержанию запроса Рёкель показал: «Я
знал доктора Дестера и Гекзамера как председателей общегерманского
демократического союза. Дестера я видел, как мною раньше было
сказано, на Троицу 1840 г. в Дрездене в обществе Вальдека и не-
скольких других депутатов из Берлина,, и с ними тогда же разгова-
ривал; с Гекзамером я лично не знаком и вообще никаких отношений
с ним не имел. Были ли Дестер и Гекзамер знакомы с Бакуниным и
ь*а«пм образом, я решительно не знаю. Мне ие известно, имел ли Ба-
кунин свидание с Дестером, Гекзамером и Эммануилом Арнольдом в
Лейпциге в гостииице Золотой петух», точно так же мне ничего иѳ
известно о том, что Бакунин проживал в гостинице «Золотой петух» под
именем Страка. Лично с Бакуниным я познакомился лишь после того,
как он прибыл из Лейпцира в Дрезден, но точное время, когда Баку-
нин приехал в Дрезден, я позабыл. Относительно знакомств и отноше-
ний, какие были у Бакунина в Лейпциге, я решительно ничего сообщить
не могу. Личное мое знакомство с Бакуниным, как я сказал, состоя-
лось лишь в Дрездене и притом при следующих обстоятельствах: весной
прошлого года редактор «Дрезденской газеты» Людвиг Виттиг привел
его ко мне, после того как он меня просил найти квартиру для одного
его друга, которого он, впрочем, не назвал. Только когда он привел
ко мне этого друга, Виттиг представил мне его как Бакунина. Лишь
с этих пор началось мое знакомство с последним; раньше у меня с ним
никаких решительно отношений не было. С книгопродавцем ДІреком из
13 Пол&аский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
Лейпцига ц знаком и знаю, что он был знаком и с Бакуниным, но
квартировал ли раньше последний у Шрека, не умею сказать. Когда
Бакунин жил у меня, Шрек, узнавший от Виттига о местопребывании
Бакунина, которое, впрочем, держалось в тайне, посетил последнего,,
тогда я с ним и познакомился. Шрек посетил Бакунина, когда при-
езжал в Дрезден по случаю съезда не то Отечественного союза, не то
милиции. Что, же касается отношений между Бакуниным и Шреком, то
я решительно ничего не могу сказать об этом; в частности об их по-
литической связи я ничего не знаю. Сам я ни в каких отношениях
с Шреком не состоял; да и видел я его всего только два раза: раз у
меня на квартире, а другой раз—незадолго до роспуска палат, по
случаю собрания Отечественного союза. Я лишь знаю, что Шрек при-
надлежал к радикальной партии и притом к крайнему левому ее крылу;
о какой-либо социально-политической деятельности его мне впрочем ни-
чего не известно. Иѳкедя я хорошо знаю; он был предстателем Отече-
ственного союза в Лейпциге, тоже придерживался самых радикальных
взглядов и был одновременно со мной членом второй палаты. Были ли
Иекейь и Бакунин знакомы друг с другом—мне не известно, близкими
знакомыми они во всяком случай* не были, по крайней мере я об этом
ничего не знал.
С Вейсфлогом я также был знакэдг лично; и он принадлежал к
радикально-демократической партии; однако все мои отношения с ним
сводились к тому, что однажды я виделся с ним в Лейпциге у Иекеля,
а затем обменялся с ним несколькими словами на съРзде Отечественного
союза в Дрездене. Знал ли Бакунин Вейсфлога—мне не известно; я ни
разу не говорил о нем с Бакуниным. Человек, по имени Киыдерман,
который был председателем лейпцигской демократической партии «Впе-
ред», мне совершенно неизвестен. В первый раз слышу, будто этот
Киндерман был послан в Богемию лейпцигской демократической ради-
кальной партией, в частности Бакуниным, с тем, чтобы он агитировал
там в немецких кругах в пользу революции. Ничего я не знаю и о
том, что он должен был 'проехать через район, расположенный между
Рейхенбергом и Комотау, не знаю также и об аресте такого эмиссара
в Комотау. Не отрицаю, что .люди, принадлежавшие к нашей радикаль-
ной демократической партии в 1848 г.,
часто ездили в Богемию и
притом в пограничные местности в целях привлечения симпатий к на-
шему делу; однако, наскѳлько-мне известно, деятельность их носила
Открытый общественный характер, и выступления их имели место лишь
в общественных собраниях. Имен этих людей сейчас не могу припомнить.
То же, впрочем, делал и немецкий союз; припоминаю, что некий
доктор Зерха (Sörcha) из Лейпцига предпринимал несколько таких по-
ездок. С Геймбергером меня познакомил Бакунин, и мне известно, что
он вёнский уроженец. Мне казалось, что Геймбергер тоже принадлежит
к демократической радикальной партии и коротко знаком о Бакуниным,
который хотел помочь ему поступить в ученики к концертмейстеру Ло-
пицкому в Дрездене с помощью Одной польской дамы, фамилии кото-
рой я не знаю; откуда возникло знакомство Бакунина с Геймбергером
мне не известно; не знаю я также, выполнял ли Геймбергер по поруче-
йню Бакунина какие-либо политические миссии, в частности, действо-
вал ли оп в интересах революции в среде пражеких студентов. При-
знаюсь, что познакомился я с Геймбергером лишь незадолго перед
роспуском палат в прошлом году и притом только, как со скрипачом;
впрочем из разговоров с ним я убедился, что и он принадлежит к
одному со мною политическому направлению. Мне ничего не известно
о более близких отношениях Геймбергера с Бакуниным, и о том, под-
готовлял ли он совместно с последним какие-либо революционные пред-
приятия. Со мной Геймбергер в такого рода отношениях не состоял.
Мое знакомство с почт-секретарем Мартйном в Дрездене было лишь
поверхностным ; каких-либо отношений я с ним не имел; не припоми-
наю, чтобы Бакунин был знаком с (слово неразборчиво.— Ред.), этого
факта я не могу ни подтвердить, ни отрицать. С адвокатом Эрбе я
знаком лично; он был лидером демократов в Альтенбурге и посетил
весной 1849 г. заседание клуба, которое было организовано крайней
левой тогдашнего ландтага. Там я и познакомился с Эрбе в апреле
прошлого года; Эрбе в то время скрывался и находился в Дрездене
для того, чтоб получить легитимацию, как депутат национального собра-
ния, от саксонского министерства,—цзбран он был от города Фрейберга;
названный Эрбе прожил несколько дней у меня. Я решительно никаких
подготовленных, революционных действий совместно с Эрбе не предпри-
нимал, и мне но известно, был ли Эрбѳ знаком с Бакуниным. Сам я их
ни разу вместе не видал и не припоминаю, чтоб мне пришлось когда-либо
говорить с Эрбе про Бакунина или с Бакуниным про Эрбе. Адвокат
Теодор Бетхер из ХемницЯ/ был одновременно со мною депутатом саксон-
ского ландтага и тоже принадлежал к крайней левой. Встречался я с
Бетхером только на заседаниях клуба, а познакомился с ним лишь во
время тогдашнего ландтага; был ли Бакунин знаком с Бетхером, я
пе знаю, я никаких признаков такого знакомства не замечал. Были ли
и какие именно знакомства у Бакунина "между поляками я сказать не
могу, и вообще прошу предъявлять мне определенные показания, когда
от меня требуют назвать чьи-либо имена.
По
предъявлении
Мне известно, что Бакунин знал Андржейковича, Гельтмана и Кры-
жановского; два последних, как я узнал от Бакунина, были членами
пребывавшего в Париже Центрального комитета, и, несомненно, они-то
и являются теми двумя поляками, о которых упоминается в письме,
данном мне Бакуниным, ибо они были из Парижа. Сам я знал Андржей-
ковича, Гельтмана и Крыжановского. С Гельтманом и Крыжановским
я познакомился или через Виттига, или через Бакунина; какГ я по-
знакомился с Андржейковичем, не припомню. Более близких отношений
с этими тремя поляками у меня не было; и я ничего не могу сказать
об их личных обстоятельствах; ничего нЬ знаю я и об их связях с
Бакуниным. Смутно припоминаю, что я где-то _. сл ыхал, имя Оттендор-
фера, но кто этот Оттендорфер, имел ли я с ним какое-либо дело,
сейчас решительно себе не представляю. ПІнаке я не знаю; Виндварта
знаю только по имени и как председателя Отечественного союза в
Лейпциге; мне с ним не пришлось вступать в какие-либо отношения;
не знаю также был ли с ним знаком Бакунин. Поляка Завиского, вендов
Боммера и Енппа, словака Буткая, торгового приказчика Фогеля -я
совершенно не знаю и решительно ничего не могу сообщить об их
отношениях с Бакуниным, если таковые существовали. Рихард Вагнер,
бывший капельмейстер в Дрездене, был моим ближайшим другом, и я
сам познакомил Вагнера с Бакуниным. Это произошло в то время,
когда Бакунин жил у меня в Дрездене. До того Бакунин с Вагнером
не были знакомы. Вагнер тоже разделял мои политические взгляды,,
завязалась ли между Бакуниным и Вагнером какая-либо деятельная
политическая связь, я сказать не могу. Адвокат Чирнер из Бауцена был
моим политическим другом, он одновременно со мною был членом палаты
депутатов и клуба крайних левых; я, впрочем, сомневаюсь, чтобы
Бакунин знал Чирнера, во всяком случае мне об этом ничего не известно.
В (точности мне не известно, в какой мерз Бакунин состоял в связи с
кем-либо из названных мне людей или со всеми ими в целях объединения
стремлений австрийской и богемской демократии с стремлениями демокра-
тии саксонской; несомненно одно, что все партии объединялись в же-
лании сближения с австрийской демократией. Для скорейшего достиже-
ния такого сближения, я и сам в мае прошлого года ездил в Прагу,
но отнюдь ни у кото не было желания вести пропаганду в Пра-
ге или подготовить там революционное движение. Если к тому име-
ются доказательства, то я прошу мне предъявить такие,
которые
в (частности изобличали бы меня в соучастии и содействии этим
начинаниям.
Верно, прочитано, подтверждено и подписано:
Карл Август
Рёкель.
Густав Гамліер,
асессор и присяжный судья.
II
Смирительный дом Вальдгейм, 23 октября 1850 г.
Сегодня продолжался допрос арестанта Карла Августа Рёкеля. По
предъявлении ему необходимых данных, он по II вопросному пункту
от 4 с. м. показал нижеследующее. Я подтверждаю, что в марте
прошлого года Бакунин выехал из Дрездена и притом из моей квартиры
в Прагу. Верно также и то, что Бакунин предпринял тогда эту по-
ездку под именем АндЪрсона, с паспортом, выправленным на это имя.
Однако самого паспорта я не видал и не знаю, откуда Бакунин добыл
себе этот паспорт. Предъявленные мне показания Страка о том, как
Бакунин уезжал, вполне соответствуют истине, и Бакунин пробыл в
Праге, пожалуй, около недели. Цель поездки Бакунина заключалась в
том, чтобы лично ознакомиться с настроением, господствовавшим в Праге,,
и войти в сношения с людыш, принадлежавшими к партии движения.
В результате своей поездки Бакунин сообщпл мне, что он нашел там
все, как и ожидал, а именно, что раздражение в Праге и недовольство
правительством достигло высшей точки, и что там с уверенностью ожи-
дают восстания. Возможно, что Бакунин мне говорил, с какими людьми
он вел переговоры в Праге, но я теперь не могу припомнить их имена,
и эта моя забывчивость тем более объяснена, чго в то время я ни-
кого в Праге не знал; также мало мне известно, проявлял ли Бакунин
особливую деятельность, и в чем таковая состояла, в отношении рас-
пространения восстания. Не могу в настоящее время припомнить тех
отдельных моментов, из которых Бакунин заключал, что вскоре не-
пременно должно вспыхнуть в Праге восстание. По возвращении из
Праги, как мне кажется, Бакунин проживал на Вильедрефферштрассѳ,
вблизи моей гостиницы «Золотого оленя», у некоей вдовы Ферстер, под
именем кандидата Шварце. Припомйкаю также, что Бакунин иногда
носил имя Страка; однако я остаюсь при вчерашнем моем пяШаяши
относительно моего незнания тогоГ что происходило в «Золотом петухе»,
и вообще о деятельности Бакунина в Лейпциге; при этом вношу по-
правку, что с Густавом Страка я познакомился лишь в Дрездене и
притом через Бакунина у меня на квартире и заявляю, что прежние
мои показания по этому поводу были неверными (als falsch).
1С пункту
III,
Я, правда, знаю Геймбергера, как я уже показал вчера, как зна-
комого Бакунина и как радикального демократа, и из его слов можно
было заключить, что ои принимал участие в октябрьской революции в
Вене. Отец Геймбергера был знатный человек, занимавший высокий
служебный пост в Вене; что же касается политической связи между
Геймбергером и Бакуниным, то об этом мне ничего не известно; ничего
не знаю я и о поездке Геймбергера в Прагу, предпринятой им в ин-
тересах революции.
По предъявлении
допрашиваемому
показаний
Страка
по этому
по-
воду, он заявил.
О таком плане организации ячейки из пяти человек
для ведения революционной пропаганды я ничего не знаю. Я незнаком
с деятельностью Геймбергера в этом направлении; я, знаю, однако, что
і
квартировавший в Праге полк великого князя Михаила питал симпа-
тии к Венгрии, и что рассчитывать на него австрийское правительство
не могло. Припоминаю, что между нами об этом шел разговор, ио
кто именно об этом говорил, не умею сказать, и, хотя об этом полке
и было сообщение в корреспонденции из Праги, помещенной в «Дрез-
денской газете», но кто был автором этой корреспонденции, мне не-
известно.
1С пункту IX,
Мне не известно, чтобы Бакунин намеревался образовать междуна-
родный комитет, в который должны были войти я, Виттиг, Страка и
Мартин, причем на Страка возлагалась, будто бы миссия поддерживать
связь между революционерами Саксонии и Богемии. Так как мне о та-
ком проекте ничего не известно, то я, естественно, ничего не знаю и
о том, какую цель этот комитет должен был преследовать; что ои ни-
какой цели не преследовал, это я знаю^ ибо такого комитета, на-
сколько мне известно, вовсе не существовало.
К пункту Y.
Оба поляка, Гельгман и Крыжановский, была в Дрездене в апреле
прошлого года и были знакомыми и, следовательно, единомышленниками
Бакунина. Сам я, как выше указано, был знаком с обоими. Однако
степень близости с ними Бакунина мне не известна. Правда, я слышал
от Бакунина и притом в самом, начале моего знакомства с ним, что
один знакомый ему поляк отправился в Паріж, и что Бакунин ждет
денег из Парижа; но как этого поляка звали, я не знаю; это во вся-
ком случае не был Андржейкович, ибо последний в то время находился
в Дрездене. Я, впрочем, не знаю, ездил ли этот поляк в Париж по
специальному поручению Бакунина; не известно мне также, вернулся ли
названный поляк из Парижа, получил ли Бакунин деньги из Парижа,
и каков, вообще, был результат поездки поляка. Впрочем, я не думаю,
чтобы Бакунин получил деньги, ибо об этом я бы узнал. Хотя я и
не знаю, намеревался ли Бакунин употребить деньги, которые он
надеялся получить из Парижа, "на пражское восстание, однако не по-
длежит ни малейшему сомнению, что, если бы они там понадобились,
он бы их отдал на это дело.
По прочтении этой записи, содержание ее подтверждаю и подписываю
таковую.
Карл Август
Рёкель.
Верно: Р. Раммер,
асессор и присяжный судья.
III
Вальдгейм, 23 октября 1850 г.
Сегодня продолжен был допрос Карла Августа Рёкеля.
Ii пункту YI запроса от 4 сентября допрошенный показал: вел
ли Бакунин какие-либо переговоры с адвокатом Эрбѳ относительно
добывания денег для восстания в Богемии, и каковы были эти перего-
воры, мне не известно; я отрицаю также тот факт, будто я предложил
ему продать для этого мою мельницу ; впрочем, ес ли бы у меня были
деньги, я дал бы их Бакунину на это дело; я признаю возможным,
что я говорил Бакунину, что члены крайней левой в Саксонии не дадут
денег на революцию в Богемии. Я не отрицаю, что во время моего
пребывания в Праге я обращался к доктору Бруно с просьбой выдать
деньги находившейся под его управлением студенческой кассы для
употребления их на революцию в Богемии. Хотя Бруно сначала мне
и обещал выдать эти деньги на указанный предмет, однако мне кажется,
что он впоследствии взял назад свое обещание. Далее я готов признать,
что во время моего пребывания в Праге я говорил Страка, что хочу
переговорить с доктором Циммером, чтобы он добыл эти деньги, однако
никак не могу припомнить, говорил ли я об этом с доктором Циммером
или нет; мне также не известно, употреблены ли были в конце концов
эти деньги на цели революции.
В пункту
УII
Я признаю, что при моем свидании в Праге со Страка я ему
говорил, что один мой приятель мне советовал покинуть Саксонию после
роспуска палат, и что Бакунин меня убедил отправиться в Прагу,
дабы лично здесь ознакомиться с состоянием приготовлений к революции;
не стану отрицать и того, что я мог говорить и о недовольстве Баку-
нина сообщениями Страка, ибо последние ограничивались лишь голо-
словньш уведомлением о деятельной работе, не излагая ее результатов,
также и того, что я высказывал свое намерение войти в соглашение
с чешской демократией; признаю также, что*"я прибыл в Богемию с
намерением подготовить ожидавшуюся в Праге революцию, т. е . я хотел
сговориться со своими единомышленниками относительно тех мер, какие
надлежало принять, дабы предполагавшаяся революция увенчалась успе-
хом. Однако добровольно я не сообщу намеченных планов и мероприя-
тий, а также не назову, конечно, никаких имен, и таким образом я
ставлю вое в зависимость от данных, которые мне предъявят.
По предъявлении
показаний
Страка.
Признаю предъявленные мне
показания Страка правильными за следующими исключениями: 1) когда
я говорил об отряде волонтеров, я решительно ничего не знал о его
существовании; 2) я отрицаю, чтобы я говорил об отправке бельгийских
руководителей немецкой демократии для возбуждения восстания в Праге,
ибо я ничего не знал о предложении отправить таковых: 3) с бух-
галтером Баргером в Теплице я шворил лишь в гостинице; 4) я встре-
тился с доктором Циммером в немецком музее и уговорился с ним отно-
сительно свидания в кафе «Лоренц»; 5) я не помню, чтобы мне приш-
лось дожидаться Арнольда,, не помню также личности Клейнфга; 6) я
действительно встретил двух молодых людей в кафе «Лоренц»,
но
теперь не помшо, звали ли их Виттигом и Оргельмейстером, и 7) я дей-
ствительно при своем отъезде убеждал Страка и нескольких молодых
людей возможно скорее поднять весстание, впрочем, это могло носить
и несколько иную форму, чем та, которая имеется в предъявленном
мне показании, однако я теперь точно не припоминаю всех подробностей,
ибо тогда я находился в состоянии крайнего возбуждения. Впрочем,
то был доктор Циммер, о котором я спрашивал в . кафе «Лоренц» и о
котором мне сообщили, но о чем я тогда говорил с доктором Циммером,
я теперь не припоминаю; кроме того я однажды посетил доктора Цим-
мера, проживавшего близ Розмаркта, у него иа квартире, причем раз-
говаривал с ним о ближайше^ будущем; подробностей же разговора
я теперь припомнить не могу. С Арнольдом я также видался, частью
у него на дому, частью за обедом в гостинице «Platteis», и беседовал
с ним о предстоящей революции в Праге и Богемии. Хотя я и заме-
чал у Арнольда известную симпатию к этой революции, все же он
считал немедленное восстание преждевременным и рискованным* и ие
был расположен принять в нем непосредственное участие. Я положи-
тельно утверждаю, что с Сабиной я не встречался, ибо, насколько я
слыхал, кажется от Страка, он даже в то время не был в Праге; о
месте его пребывания я тоже ничего" ие. знал. Я снова признаю, что
с Фритчем я познакомился еще в Дрездене и притом через Бакунина.
Я знал Фритча за близкого знакомого Бакунина, вполне согласившегося
с его политическими взглядами и планами, и знаю, что Фритч принимал
деятельное участие в гражданской революции. Показание Страка по
этому поводу вполне соответствует истине, и очень возможно, что
Фритч, с которым я, конечно, видался в Праге во время моего пребы-
вания там, сам мне говорил, что он в качестве члена комитета работает
среди студентов, однако о подробностях деятельности Фритча я ничего
не помню.
По прочтении подтверждаю и подписываю.
Карл Август
Рёкель.
Верно: Т. Гаммер,
асессор и судья.
IV
Вальдгѳйм, 24 октября 1850 г.
Сегодня был продолжен допрос арестанта Карла Августа Рёкеля.
По пункту VII запроса допрашиваемый показал следующее: о том,
что в Праге существовала группа людей, принявшая твердую форму ко-
митета по революционным делам, я определенных сведений не имею, а,
потому мне не известно, входили ли в состав этого комитета братья
Фритч, Гирга, Маун, Клейнерт и Томашек. Я, впрочем, не помню вообще
о таішх личностях как Гирга, Маун, Клейнер и Томашек. Не знаю я
также экспедитора Арнольда и человека по имени Недмидчека. -
Мне
также не известно общество, именуемое Чешско-моравским братством,
хотя я допускаю, что о нем и бкло говорено. О союзе маркоманяов
действительно слыхал, и познакомился о его старшиною! в кафе «Лоренц».
Фамилию этого старшины сейчас припомнить не могу, возможно, что
его звали Рикоц; ка.к отдельные организации, в том числе и маркоманны
распределили между собой деятельность, направленную на революцию
в Богемии, я сейчас не припоминаю, слыхал я только, что в частности,
от Арнольда ожидали продуктивной деятельности в смысле распростра-
нения революционного движения в деревне. Мне не известно, обладал лн'
Арнольд личным влиянием в деревне или таковое приписывалось изда-
ваемой им газете; не помшо также, от кого я получил эти сведения;
с самим Арнольдом я не разговаривал об этом специальном вопросе. Отно-
сительно приготовлений к восстанию в Праге мне в частности известно
лишь то, что намеревались взорвать один пролет виадука в Кароли-
невтале, дабы отрезать войскам доступ в город, по крайней мере мне
кажется, что такова была цель этой меры; также слыхал я разговоры
о каком-то мосте Портяа, но не припомню, что именно хотели сделать
с этим мостом; что овладеют оружием—это я предполагал, как нечто
само собою разумеющееся, а также что захватят общественную казну,
и что уже запаслись зарядами. О том, что уже затрачено было рево-
люционной комиссией 400 флоринов, добытых из какой-то кассы, ко-
торой управлял Гирга-, на приобретение зарядов и на вербовку людей,
в что предполагалось не щадить и частного имущества, причем наме-
чено было ограбить некоторых богатых горожан, об этом я ничего не
знанх Относительно учреждения временного правительства было, конечно,
говорено, причем называли имена нескольких подходящих для этоф
людей, но эти имена я теперь позабыл. Возможно, что приготовлены
были и плакаты к моменту начала революции, 'но этой подробности я
сейчас не помню. Определенно я ие слыхал, чтобы народным ополчением
должны были руководить польские Ьфицеры; однако мне показалось,
что два польских офицера, Слодковские, которые одновременно со мной
проживали- в Саксонской гостинице, не прочь были выступить в качестве
вождей, если революция в Богемии примет благоприятный оборот, хотя
прямо мне они этого не обещали, и я скорее заключил об этом из от-
дельных их выражений. Впрочем, до нашей встречи в Саксонской го-
стинице оба эти поляка были мне совершенно незнакомы. Не припо-
минаю я/также, чтобы намеревались тогда отправить людей в Будвейсс
для овладения находящимся там артиллерийским управлением; не знаю
я также и о том, будто местность Ихлау считали благоприятным для
революции пунктом; о том, что один слесарь в Праге имел две пушки,
которые предполагалось захватить, я также не слыхал. Все, что я мог
слышать об этих подробностях, мне во всяком случае сообщал Страка
за обедом в Саксонской гостинице или может быть я об этом слыхал
от нескольких молодых людей при моем отъезде; при этом я, конечно,
высказывал свои соображения по этому поводу. Если бы революция в
Дрездене не вспыхнула раньше, чем в Праге, я' непременно остался бы
в Праге и примкнул бы к тамошнему революционному движению. В то
время мне еще не отвели определенной роли; Бакунин во всяком случае
прибыл бы в Прагу ко времени начала революции, но у нас с ним
не было определенного уговора, чтобы он приехал в Прагу. Не отрицаю,
что, расставаясь с моими пражскими друзьями, я обещал им сделать
все, что могу, для революции в Саксонии, в частности оказать влия-
ние на свой избирательный округ и добиться слияния саксонского
и богемского революционного движения. Однако кто, когда и каким
образом должен был начать революцию в Праге, об этом определенных
сведений я не имею. Не припоминаю, чтобы я говорил об этом специ-
альном вопросе подготовки революции о Арнольдом, Бруио, Слодковским
и доктором Циммером. Я готов- признать, что найденные в моей записной
книжке заметки: «9.25.40 . 8, 4 Каролиненталь, 1 фабрика, 1 Мюллер,
1 железнодорожный рабочий», сделаны мною в связи с сообщениями
относительно приготовлений к революции в Праге, и что цифры 9, 25,
40 могут касаться состава революционной комиссии; специальное значе-
ние остальных слов и чисел я сейчас не припоминаю и не могу сказать,
для чего я эти заметки сделал. Заметка: «Кто командует в Тергзиен-
штадте» тоже''имеет отношение к приготовлениям к революции, однако
я не знаю, был ли составлен план и какой специально по отношению
к крепости Терезиенштадт. Не помню также, зачем я сделал эту заметку.
Наконец я решительно отрицаю свое знакомство с некиим Вильгельмом
Гаутчем, делопроизводителем клуба «Славянская липа» и свою встречу
с ним в «Platteis» или где-нибудь в Праге, или в каком-либо ином
месте. Не стану отрицать, что адреса Гаутча и Адольфа Стража вписаны
в мою записную книжку по моей просьбе; но я уже забыл, зачем это
мае понадобилось, и во всяком случае заверяю, что іш о самом Гаутче,
ни о его обстоятельствах мне ровно ничего не известно.
По прочтении подтверждено и подписано.
Карл Август.
Рёкель.
Верно: Г. Іаммер,
асессор, судья и протоколист.
%
Y
Вальдгейм, 24 октября 1850 г.
Сегодня в комиссии продолжен был допрос Рёкеля. По пункту VII за-
проса: я, правда, признаю, что May на, Томашек, Клейнерт, Рётциг,
Оргельмейстер и Жишка—те самые люди, которые были у меня в Сак-
сонской гостинице вместе с обоими Страка, и которых я встречал в
кафе «Лоренц», однакб я теперь уже не могу настолько отчетливо при-
помнить этих лиц, чтобы дать их описание; оДно несомненно, что все
молодые люди, которые бывали у меня и с которыми я беседовал в
Праге, решительно,«стояли- за революцию и к ней готовились; подробно-
стей этих приготовлений я теперь припомнить не могу; Геймбергера я в
Праге не видал, и мне не известно', чтобы он носил другие имена; мне
также неведомо, чтобы Геймбергера прозывали Ласогорским, и чтобы
в адресе его он обозначен был именем А. Б . Гюнтера. Вообще я ничего
не знаю о существовании условного языка между союзниками, так,
например, чтобы ч Грау обозначался Тцш, Рупперг—11.5, Сабина—П;
не энал я и о псевдониме Арнольда—Ниволандер и об его адресе у
купца Фишера, а адрес этот попал случайно в мои руки вместе с той
запиской. Из остальных, предъявленных мне данных, я еще признаю,
что слыхал от Страка и от посещавших меня его друзей, что предпо-
лагалось разрушить телеграф и снять железнодорожные рельсы, однако
мне совершенно не известно, было ли поручено выполнить это дело опре-
деленному лицу; кроме того я знал, что твердо рассчитывали на железно-
дорожных рабочих и вообще на пролетариат, а на мадьярские войска
смотрели как на союзников, готовых. перейти на нашу сторону; теперь
я уже не помню, предполагалось ли встретить войска возгласами «Элей
Кошут»;- далее признаю, что мне известно было желание Бакунина
видеть у себя в Дрездене несколько главарей богемской революции,
дабы получить от них точные сведения о тамошних делах. Однако кого
именно Бакунин желал видеть, я не знаю, а из пражских знакомых
Бакунина я знал только Сабину, Фритча, братьев Страка, Арнольда и
позднее—доктора Циммера; в чем заключалась специфическая револю-
ционная связь каждого из них с Бакуниным, я не знаю.
По пункту X запроса от 4 сего октября допрашиваемый
по
предъявлении, ему соответственных,
найденных при нем заметок
показал
на предъявленный
ему адрес Францах Регачека.
Этот адрес Я получил ОТ
Страка; этого Рцгачека Страка мне рекомендовал как покупателя моих
«Народных листков». От Бакунина я этого адреса не получал и не
вступал с Регачеком ни в: какие сношения, и не посылал ему. «Народных
листков»,
На предъявленный
адрес Венеша,
еванг. пастора. Точно не помню,
получил ли я этот адрес от Бакунина или от Страка в Дрездене, цель
записи—разыскать Страка в Праге.
На предъявленную
заметку:
«О. в Нейшлоссе,
Лейтмерицский
округ».
Об этом я никаких пояснений дать-не могу, ибо, как я уже говорил,
записка попала ко мне случайно; относится ли эта записка к Оттен-
дорферу, я не знаю; впрочем как эта записка, так и заметка «Нико-
ландер» написаны рукою Людвига Виттига.
На предъявленную
заметку из записной книжки «Экспедитор
Ераузе».
По этому адресу, как мне кажется, Бакунин получал письма из Праги,
причем он мне поручил сказать экспедитору «Дрезденской газеты» Краузе,
чтобы он все такие, адресованные на его, Краузе, имя письма доставлял
ему, Бакунину, так как последний не ходил в контору экспедиции газеты.
На предъявленную
заметку ein die 3 Krapfen p.p . Militär p.p .» .
Оста-
юсь при прежнем моем показании; допрашиваемый повторяет свое по-
казание, однако он призна-ет, .что в его планы входило ознакомиться с
настроением квартирующих в Праге солдат по отношению революции,
но случая к тому не представилось.
На предъявленную
заметку,
«.обед в «Plalteis».
Вероятно Страка
дал мне этот адрес потому, что Арнольд, которого я разыскивал, обе-
дал в этой гостинице. Действительно, я_там однажды обедал с Арнольдом
в обществе одного из Страка, точно не помню которого, кажется Адольфа.
Наш разговор, естественно, вертелся вокруг пражской революции, однако
подробностей его я теперь не припоминаю. В «Platteis» я обедал только
один раз.
На предъявление
заметки
«доктор Рупперт,
Слодковский,
Подлиіі-
ский».
Думаю, что эти имена назвал мне Страка, как намечаемых кан-
дидатов в члены будущего временного правительства Богемии. Доктора
Рупперга я не знаю, но хотел разыскать его с ПОдлшіскшц однако мне
не пришлось этого сделать. Из того, что имя Рупперта вычеркнуто,
я заключаю, что от его кандидатуры в члены временного правительства
отказались.
На предъявление
заметки:
«Отт.
сюда приехать»
и
показания
Рёкеля от 18 июня 1849 г. Очень возможно, что это означает—Оттен-
дорфер сюда приедет, а именно в Прагу, так как во всяком случае я
сделал для себя эту заметку во время моего разговора со Страка и его
товарищами в Саксонской гостинице. Однако дальнейший смысл этой
заметки изгладился из моей памяти, и хотя с именем Оттендорфера у
меня и связывается какое-то смутное воспоминание, однако личность,
носящую это имя, я совсем не могу припомнить.
На предъявление
заметки
«Жишка»: я настаиваю на . прежнем моем
показании. Бернгарда Я ни чека я совершенно не знаю, и мне также не-
ведомо, что он носил прозвище «Жишки» или «Жишкры». Я не имел
с этим человеком никаких сношений. Однако я припоминаю, что слыхал
о надеждах на вторжение добровольческих отрядов из Словакии в Бо-
гемию для поддержки революции; впрочем я не помню, кто мне об
этом говорил; о плане такого вторжения я ничего не слыхал.
На предъявление
заметки
«Махадчек
в редак.»:
этот адрес дал мне
младший Страка, как адрес одного из его политических единомышленни-
ков, для какой цели, я не знаю. Впрочем, с этим Махадчеком я ни
разу не встречался и не имею о нем никаких сведений.
В.а предъявление
заметки:
«М. А. Андерсон
в купальном
заведении
е Шандау»:
это—адрес Бакунина. Мне кажется, что Бакунин намере-
вался по возвращении из Праги жить в Шандау, не считая безопасным
для себя ввиду возможности вмешательства полиции жить в Дрездене.
Однако Бакунин туда не поехал; мне помнится, что он хотел прямо
из Праги проехать в Шандау.
По IX пушту
запроса.
Письмо с обращением «моим дорогим н
добрым друзьям» .дал мне Бакунин как \открытую рекомендацию к его
пражским единомышленникам. Прежде всего оно было предназначено для
Сабины и Фритча, а может быть, и для Арнольда. Маленькая записка
с надписью «Максимилиан» предназначалась для Страка. Сабину я в
Праге не застал. По отношению к Фритчу мне письмо не понадобилось,
ибо последний оказал .мне доверие и без письма, а Арнольд доверчиво
встретил меня и без предъявления с моей стороны рекомендации; к
тому же Страка мне уже рассказал все, что касалось революции, и так
что ни в каком отношении не встретилось надобности в предъявлении
или передаче письма; впрочем дальнейшему использованию мною этой
рекомендации помешал мой отъезд. Дело в том, что Страка знал всех
знакомых Бакунина в Праге и во всяком случае представил бы меня
им, а я бы, с своей стороны, мог предъявить свои полномочия, выра-
женные в письме Бакунина. Фритч сообщил мне то же самое, что я
узнал от Страка, а Арнольд, хотя и выражал свои симпатии к праж-
ской революции, однако высказывал и свои сомнения по ее поводу.
Касательно мадьярского агента я ничего не могу сказать, кроме выска-
занного уже мною предположения, что это был Бейзр; поручение лее
Бакунина сводилось к тому, чтобы я ему доложил о положении рево-
люции в Праге. По прочтении подтвердил и подписал,
Карл Август
Рёкель.
Верно: Р. Раммер,
асессор и судья.
VI
Вальдгейм, 25 октября 1850 г.
Сегодня продолжался допрос К. Рёкеля.
По пункту X запроса от 4 октября с предъявлением ему подле-
жащих статей из документов следствия, допрашиваемый показал: я под-
тверждаю предъявленное мне показание и высказанный в нем взгляд.
Однако я не желал уничтожения единства Австрии путем национальной
группировки.
Да. При этом, я ссылаюсь на свой предыдущий ответ. Как форма,
мне представлялась -федерация, федеративное государство под единой
главой и его развитие.
Величие Кошута я видел не в его стремлении растерзать Австрию
на части, а в его мужественном сопротивлении притеснениям со стороны
Австрии.
Возможно, что я упомянул о Центральном клубе демократов в Лейп-
циге, однако членом его я не состоял; почему я упоминал об этом
клубе, я теперь забыл.
Да, пожалуй, я это говорил; настроение немецких кругов в Бо-
гемии мне было известно от моих богемских, друзей, но от кого именно,
сейчас не припоминаю. С настроением немецкой демократии я озна-
комился из «Дрезденской газеты».
Я безоговорочно признаю все предъявленные мне мои речи. Я спро-
сил Бруно, примет ли он учіісгиэ в революции, и готов ли он вместе
со мною стать во главе-ее, потому что Страка называл имя Бруно как
одного из намечаемых членов проектировавшегося временного прави-
тельства Богемии. Сейчас я не припомню возражений, которые делал
Бруно, но не отвергаю его показаний.
Я хотел убедить Бруно принять деятельное участие в революции,
а также встретиться там с Слодковскйм, которым я интересовалря, так
как его мне также называли как намеченного в члены временного пра-
вительства.
Это вполне возможно.
Такого оборота, насколько мне известно, разговор не принимал.
Правда, Бруно сначала соглашался на мои предложения; он обещал
мне также дать на дело революции деньги из управляемой им студен-
ческой кассы, однако впоследствии он изменил свои намерения и ввиду
возможной неудачи восстания взял назад ранее данное им обещание.
Я готов признать, что просил Бруно вызвать к себе на квартиру
Слодковского, Слодковскии и Подлипский интересовали меня, как на-
меченные, по словам Страка и его товарищей, члены временного прави-
тельства; а потому я и желал с ними познакомиться. С Подлипским,
однако, мне не.пришлось встретиться.
Да, я это признаю, за одним лишь исключением, что о немецко-
богемском обществе я ничего сам не знаю, все свои сведения по этому
предмету я черпал из сообщений, сделанных мне Страка и его товаг
рищами.
О влиянии, каким доктор Циммер пользовался в немецких кругах,
я заключил из его разговоров со мною и из того, что он был избрав
во Франкфурте и в венский рейхстаг. Эти сведения я получил от Ба-
кунина или от Страка.
Это, должно быть, недоразумение; Телеки я с этой точки зрения
совсем не знаю, имя его мне известно по газетам.
Я знал тогда, т. е . в день моего отъезда, что революция вспыхнула
в Саксонии, это сообщил мне упомянутый доктор-адвокат Эрбѳ из Аль-
тенбурга, тогда член парламента во Франкфурте; о влиянии его в Тю-
рингии, а также о неспокойном настроении в этой области мне было
известно.
Я отрицаю, сто произносил эти слова, и заявляю, что это смеш-
ная выдумка.
Я, вероятно, говорил лишь, что к восстанию ждут прибытия пол-
КОБ, так как это входило в намерения Бакунина, однако мне не известно,
были ли уже избраны для этого определенные офицеры и как их звали.
Да, эти сведения я получил от Страка, Фритча и их товарищей.
Да, мои сведения по этому предмету—те самые, которые были
указаны раньше.
Я вынужден это признать, однако я не знаю, исходило ли это
предложение, касавшееся Страка и Арнольда, от меня или же от
упомянутых политических друзей в Праге.
Если я высказывал нечто подобное, то я разумел переписку Баку-
нина со Страка и Фритчем в Праге, с неизвестными мне личными его
знакомыми в Лейпциге и с двумя поляками в Париже, Крыжановскнм и
Гельтманом.
Признаю ложным утверждение, будто я определил срок дрезденской
революции на среду и считал его слишком ранним, точно так же мне
ничего не известно о каком-либо подготовлявшемся всеобщем вооружен-
ном восстании в Германии.
Я отрицаю, будто я говорил о принадлежности доктора Циммера
к обществу, находящемуся в Праге, которое будто бы намеревается
распространить революционное движение по всей Германии. Об этом я
решительно ничего не знаю. Впервые я видел доктора Циммера в день
моего отъезда из Дрездена, у Бакунина, -s - Рейсском саду, я узнал в
нем тогда человека с либеральным образом мыслей; возможно, что
Бакунин посвятил его в свои планы, но это мне не известно; я также
не знаю, кто познакомил Бакунина с Циммером. Правда, во время
моих свиданий с ним в Праге я окончательно склонил доктора Цим-
мера на сторону революции, но не заметил, чтобы он состоял в особой
связи со Страка, Фритчем и их товарищами.
Не отрицаю, что я уёеждал Слодковекого стать во главе револю-
ционного движения в Праге, однако не помню, чтобы я предлагал ему
отправиться к доктору Циммеру.
Ни о каких иных приготовлениях",
кроме указанных мною, я не
знаю.
Не помню, чтобы Слодковский мне называл имена людей радикаль-
ного образа мыслей, но признаю, что спрашивал его о Гавличеке, дабы
узнать о его политических взглядах; впрочем, я не был лично знаком
с Гавличеком и вообще никакого дела с ним не имел. Слодковский,
показалось мне, вначале крайне заинтересовался делом революции, впо-
следствии лее он, повидимому, стал колебаться, так что, расставшись
с ним, я сохранил о нем неопределенное впечатление.
П© прочтении подтвердил и подписал.
Карл Август
Рёкель.
VII.
Вальдгейм, 25 октября 1850 г.
Сегодня в заседании комиссии продолжен был допрос Карла Августа
Рёкеля. Допрашиваемый показал: мне незнаком некто Самуил Шайда из
Позена, и я никогда не слыхал, чтобы Бакунин намечал его для участия
в пражском восстании. Не помню я также, чтобы когда-либо видал
Иосифа Аккорта или слыхал что-либо о нем. Не припоминаю также,
чтобы я получал письма из Праги или из другого какого-либо места по
адресу Бакунина; однако не отрицаю возможности такого случая." Порт-
ного по имени Гасселя я в Праге не знал.
Было ли имя Геймбергера Юлиус я не знаю, так как имя его мне
вообще не известно. Уезжая, я' оставил Геймбергера у себя на квартире
и просил Виттига увезти его от меня, так как Геймбергер был болен;
куда ои перебрался, я не знаю. Ничего не слыхал о графе Потоцком
в Дрездене. Ничего не знаю о том, что предполагалось возложйть на
Арнольда какую-то специальную миссий по чшитации в Riesengebirge.
О том, что для революции в Богемии предполагалось организовать на-
родное ополчение, я слыхал от Страка, Фритча н молодых людей в
Саксонской гостинице; относительно способа выполнения этого замысла
я ничего не знаю.
,
По -предъявленному
общему
заключительному
вопросу
относительно
его поездки, в Прагу, его выступлений
таль, его отношения
к
Бакунину,
к заговорщикам
и к подготовлявшейся
в Богемии
революции
вообще,
Гёкель, правда, признает, что он пытался в собственных интересах и
в интересах Бакунина разведать в Праге, каково тамошнее настроение
по отношению к революции, дабы сообщить о нем и о принятых там
подготовительных к революции мерах Бакунину с тем, чтобы последний
во-время мог прибыть в Прагу, для работы в интересах революции,
однако он продолжает утверждать, что ему ничего не известно относи-
тельно принятых в Богемии подготовительных мер к революции и отно-
сительно согласования их. с действиями повстанцев в других странах
сверх того, что им уже было сказано. Далее он отговаривается незна-
нием каких-либо иных причин знакомства доктора Циммера с Бакуниным,
кроме желания лично узнать дру г друга, а также утверждает, что,
кроме сказанного им, он Ничего не знает о деятельности доктора Цим-
мер.а . Далее он остается при своем утверждении, что ему больше ничего
не известно относительно деятельности Арнольда и ^заверяет, что во-
обще он ничего больше не знает о дальнейших планах заговорщиков
в Праге и кроме названных им лиц не познакомился ни с какими дру-
гими людьми, причастными к делу революции.
По прочтении подтвердил и подписал.
Карл Август
Рёкель.
Верно, причем господа, заседатели удостоверяют, что Рёкель во
время допроса неоднократно держал себя неподобающим ѳбразом, явно,
ссылаясь на запамятовапие, скрывал ему известное и при каждом новом
его признании вынуждал многократно предъявлять ему изобличающие
его данные, чем значительно затруднял допрос.
р
Гаммер.
33. Показания Карла Августа Мартина
Дрезден, 28 октября 1850 г.
Сегодня произведен был допрос арестанта Ка.рла Августа Мартина,
который показал:
Я познакомился с русским, Михаилом Бакуниным, как говорил уже
раньше, во время первого его пребывания в Дрездене, несколько лет
• тому назад, в одном винном погребе. Встречался я с Бакуниным не-
сколько раз и во время его пребывания здесь весною 1849 г.,
притом
всякий раз в обществе Виттига. Эти встречи всегда были случайными;
да и вообще я не был в каких-либо особо близких отношениях с Ба-
куниным и ни разу не бывал у. него на квартире. Припоминаю, как
однажды весною прошлого года я сделал более продолжительную про-
гулку с Бакуниным, Виттигом и молодым человеком, который, как
говорили, учился в лейпцигской консерватории; однако имя и другие
обстоятельства последнего я или не узнал, или успел позабыть. Во
время прогулки разговор касался самых обыкновенных предметов, а о
революционных делах не было и речи. Мне не извсстнио, звали ли этого
молодого человека Геймбергером. Я отрицаю свою принадлежность к
образованному Бакуниным международному комитету, имевшему задачей
установить или поддержать в интересах революции связь между Саксо-
нией и Богемией. Мне также не известно намерение Бакунина учредить
такой комитет. Со мной Бакунин никогда об этом не говорил. Сту-
дента или вообще лицо, носящее имя Страка, я не знаю. Вообще о
планах Бакунина и о его деятельности сведений у меня нет.
По прочтении подтвердили и подписали совместно:
Карл Август
Мартин,
4 Т. 1'аммер,
асессор и судья.
34. От имперской и королевской военной следственной
иошиссии в Градчине. Городскому суду в Дрездене
Прага, 11 апреля 1851 г.
Упорство, с которым Рёкель частью отрицает, частью старается
выставить
сомнительными или исказить обстоятельства, которые, не-
сомненно, должны быть ему известны, что задерживает ход следствия
и невыгодно для находящихся под стражей обвиняемых, принуждает
императорскую и королевскую следственную комиссию почтительнейше
просить достохвалышй городской суд еще раз допросить этого отбываю-
щего наказание заключенного через посвященного в это дело госпо-
дина асессора Гаммера. Рёкель в одном из дополнительных показаний,
сообщенных сюда при почтеннейшем отношении от 1 ноября 1850 г., •
неоднократно утверждает, что незнаком с литератором Сабиной, не
встречался с ним во время пребывания своего в Праге с 2 по 5 мая
1849 г.,
ибо Сабины, по его словам, в это время в Праге не было,
и, как следствие этого, отрицает и то, что передал Сабине письмо,
данное Бакуниным ему, Рёкелю, при поездке его в Прагу и адресован-
ное «дорогим и уважаемым друзьям». Уже из прямых и откровенных
признаний Густава Страка явствует, что Сабина ни в каком случае
ие отсутствовал из Праги, но только скрывался там. Далее, удалось
довести литератора Карла Сабину до сознания в том, что он участво-
вал в имевших место здесь весною 1849 г. махинациях, носивших
характер государственной измены, и в ходе допроса он показал, что
однажды ему сделалось известным, что перехвачено письмо Бакунина,
в котором он, Сабина, назван и тем настолько скомпрометирован, что
его хотят арестовать. Ввиду этого он несколько дней скрывался у
одного знакомого столяра на Лилиенгассе" недалеко от тогдашней квар-
тиры Арнольда. В течение этого времени совершенно неожиданно вошли
однажды в его убежище Арнольд, младший Страка и незнакомый ему
человек. Этот незнакомец йринялся сыпать словами и, обращаясь с
ним за панибрата, словно он был его старый знакомый, начал сообщать
ему, что он саксонец и депутат саксонской палаты от какой-то тамош-
ней горной местности. Незнакомец говорил что-то о том, что ему, Са-
бине, следует поехать в Дрезден, что там молено раздобыть денег и т. п. ;
однако Сабина замечает, что не может теперь вспомнить, действительно
ли все это ему незнакомец говорил или дал прочесть письмо, в кото-
ром все это было написано. Те ответы, которые Сабина давал незна-
комцу, невидимому, его не удовлетворили, ибо он предложил Сабине
безусловно довериться ему и не относиться к нему подозрительно из-за
того, что он немец, причем незнакомец присовокупил еще нижеследую-
щие слова: «Я знаком здесь только с немцами, их всех стоит рядышком
повесить». Затем незнакомец продолжал говорить в таком тоне, словно
он убежден, что все нити революционного предприятия в руках Сабины,
и настаивал на том, чтобы бой был начат как можно скорее, дабы
Саксония и Тюрингия, где дело тоже сейчас пойдет, не оставлены были
без помощи, ибо действовать надо дружно; при этом он упоминал еще,
что имеет такое влияние в Саксонии, которое дает ему возможность
выступил, против Дрездена во главе тысячи человек горцев. На предъ-
явление ему найденного у Рёкеля упомянутого выше письма Бакунина,
Сабина, оговариваясь, что твердо он сейчас припомнить этого не мо-
жет, сказал, что вез же, по знакомому ему содержанию этого письма,
ему представляется вероятным, что незнакомец прочел ему именно это
письмо. Поэтому покорнейше просим суд допросить Карла Августа
Рёкеля о его встрече с Сабиной, о сообщениях, которые он ему сделал
и вообще о содержании их переговоров, ибо совпадение обстоятельств
не оставляет ни малейшего сомнения в том, что незнакомец, посетивший
Сабину в его убежище, был он, Рёкель. При этом следует допросить
его сначала только в общих чертах со ссылкою на констатированную
собственным сознанием Сабины встречу их, и только затем, если соот-
ветствующие показания его не будут удовлетворительны, предъявить
ему детали вышеприведенных показаний Сабины. Также пекорнейше
просим поставить на вид Рёкелю, что при том обстоятельстве, что
Сабина с мая 1849 г. по сие время находится под стражей, и его
показания о сообщениях Рёкеля касательно комбинации здешней рево-
люции с восстанием в Саксонии и Тюрингии настолько совпадают в
существенном с показаниями доктора Бруна об этом предмете, что не
может быть сомнения в том, что восстание в Саксонйи было, конечно,
подготовлено заранее, и сам он, Рёкель был об этом в точности осведом-
лен; ему следовало бы сообщить, что ему ближайшим образом известно
об этом. Дальнейшая злостная двусмысленность Рёкеля выясняется при
сравнении его высказываний об Оттендорферѳ в протоколе допроса,
14 Позопокйй. Материалы для биографии Бакуниэа, т, II,
снятого 18 июня 1830 г. в Кенигпггейне, с показаниями, полученными
от него в смирительном доме в Вальдгейме 22—25 октября 1850 г.
Именно в первом п югокэдз он говорят, что знает Оттендорфера, прп-
знает описание его личности сэзп ідыодам, призодиг некоторые факіы
о нем, и даже, в согласил с показанием доктора Циммера, указывает,
что последний был представлен ему и Бакунину в Рейсском саду в
Ыейштадт—Дрездене Оггендорфером, между тем как в своем позднейшем
показании, от 22 октября, он утверждает, что ему смутно предста-
вляется, словно он слыхал имя Оттендорфер, но кто этот Оттендорфер,
имел ли он с ним дела и какие, этого он теперь не припомнит, и
далее, под 24 октября, по поводу предъявления ему заметки: «OTT. при-
ехать сюда», что он смутно припоминает имя Оттендорфер, но реши-
тельно не может вспомнить личность, носившую это имя. Так как в
этих показаниях язно имеется противоречия, то следовало бы пре-
дложить Рёкелю дать правдивое объяснение таковых. Далее, как яв-
ствует из следственного производства, доктор Бруна показал, что после
того как утром 5 мая 1849 г. он имел разговор с Рёкелем и Слод-
ковским на Стрелковом острове, последние прзлѳ полудня снова пришли
к нему на квартиру, и тут оба высказали ему желание, чтобы в случае
удачи революции здесь в Праге он занял главенствующее положение.
Это и вообще все то, что было еще доворено при этой встрече по по-
воду предполагавшейся революции, предъявлено было Карлу Августу
Рёкелю при допросе его в Кенигштейне 7 октября 1849 г.,
причем он
по своему обыкновению частью отпирался, частью отвечал уклончиво.
Но так как Рёкель на допросе его в Вальдгейме 25 октября 1850 г.
при новом предъявлении ему статьи 315 признался, что предлагал
Слодковскому стать во главе революции в Праге, то можно ожидать,
что он решится теперь показать правду о содержащихся в статьях 299,
300, 301 и 302 фактах, в особенности о поведении при этом Слодков-
ского, наконец о том, каким образом и в каких целях должно было
состояться свидание доктора Циммера со Слодковским (ст. 313), и как
и при каких обстоятельствах эта встреча была осуществлена.
Не в меньшей степени Рёкель должен иметь возможность точно
указать, каково было соглашение с доктором Циммером по поводу
подготовлявшейся революции, ибо, раз Рёкель действовал в Праге только
в интересах последней и неоднократно встречался с Циммером, прямо
невозможно, что бы он не вел переговоров при таких обстоятельствах
с человеком, ему в данном случае явно симпатизирующим. Следует за-
метить по поводу сведений о переговорах с Слодковским, что последний
только теперь решился вступить на путь сознания в том, что Рёкель
действительно предложил ему принять участие в подготовлявшемся здесь
революционном восстании, и он обещал Рёкелю примкнуть к этому
предприятию, причем он, однако, утверждает, что он встретился по
этому позоду с Рёкелем только на Стрелковом острове л только там
и шел с последним разговор, но ни на квартире Бруна, ни вообще
где бы то ни было больше с Рёкелем не встречался; Бруна же, с своей
стороны, несмотря на то, что это показание было ему предъявлено,
настаивает на своем прежнем заявлении по этому пункту. Сдодковский
ВОВНЕ ДОПРОСЫ КАРЛА А. Р0КЕЛЯ
211
указывает также, что Рёкель говорил ему относительно дели революции,
что здесь, как предлог, будет выставлена отмена дарованной конституции,
а в Германии немецкая имперская конституция в том виде, как она
была принята франкфуртским парламентом, а затем предоставят делу
итти своим чередом и посмотрят, к чему оно приведет.
Далее Слодковский показал, что Рёкель поручил ему озаботиться,
чтобы Бруна выдал находящиеся у него на руках деньги на револю-
ционные цели, и, наконец, что Рёкель дал указание, чтобы эти деньги,
как только они будут получены от Бруна, переданы была доктору
Циммеру.
Отсюда следует таким образом, что доктор Циммер должен был
знать, что ему делать с этими ожидавшимися деньгами, и что в силу
этого доктор Циммер был обстоятельно посвящен в намеченное пред-
приятие и стоял в данном случае в теснейшей связи с Рёкелем, кото-
рый, следовательно, может сообщить подробные сведения по этому делу.
Ввиду изложенного просим покорнейше суд вноаь допросить в ука-
занном направлении Карла Августа Рёкеля, после предварительного уве-
щания его не отягчать своими совершенно бесполезными изворотами
участи еще находящихся здесь под стражею лиц, и показания его воз-
можно скорее доставить сюда.
П. Франц, майор, аудитор.
35. Новые допросы Карла Ä. Рёкеля
I.
Смирительный дом Вальдгейм, 17 апреля 1851 г.
Сегодня, сФласно отношению от 11 апреля императорской и коро-
левской военной следственной комиссии в пражском Градчине, произведен
был допрос арестанта Карла Августа Рёкеля.
1. Относительно
посещения
Сабины Рёкель
показал:
теперь Я со-
знаюсь, что во время моего последнего приезда в Прагу я разыскал
Сабину и говорил с ним. Это" наше свидание состоялось в последний
день моего пребывания в Праге (в субботу), сейчас не помню, днем или
вечером. Я узнал от Арнольда или Страка, что Сабина был в Праге,
но скрывался, опасаясь ареста по причине статьи, напечатанной в
его газете; я отправился к Сабине щ квартиры Арнольда, но не могу
указать ни улицы, ни дома; помню только, что он жил неподалеку от
Арнольда. Кажется, "меня проводили Страка младший и Арнольд, впро-
чем не помню ясно, присутствовал ли при нашем свидании Страка.
Когда мы вошли, то застали у Сабины нескольких неизвестных мне
господ, с которыми я так и не познакомился. Арнольд представил меня
Сабине, и тогда я передал последнему поручение Бакунина и сообщил
ему пиормо, которое мне дал последний, обращенное к «дорогим друзьям»;
прочитай ли я его Сабине или предостави.ти ему самому его прочесть,
не припоминаю. Цель моего посещения Сабины, которого, со слов Ба-
кунина, я считал посвященным во все планы демократической партия
в Богемии, заключалась в том, чтобы переговорить с ним обо всем
дальнейшем в связи с открытием революционных действий в Богемии
Конечно я из слов Бакунина знал, что Сабина принадлежит к демокра-
тической революционной партии и всецело ей предан, и что он поль-
зуется большим авторитетом среди своих политических единомышленни-
ков. Что мы говорили с Сабиной по поводу письма Бакунина, как я
ему разъяснил некоторые темные места в нем, например, кто были
два поляка и мадьярский агент, я припомнить не могу; и теперь не
назову даже имен этих людей. Одно могу сказать с уверенностью, что
мы с Арнольдом и Сабиной говорили об ожидаемом взрыве революцион-
ного движения в Праге и о наилучших к тому мероприятиях, и что
я призывал Сабину принять в этом деле самое живое участие. Подроб-
ностей нашего разговора я припомнить не могу, одно я помню хорошо,—
что в Сабине я узнал истинного демократа и революционера. Мое по-
сещение Сабины длилось не более четверти часа. Ушел ли я от Сабины
с Арнольдом, или Страка, или же один, и куда я йотом отправился,
я также не припоминаю.
2. По предъявлении
показаний СаЗины.
Я допускаю, ЧТО предста-
вился Сабине в качестве депутата саксонского ландтага, но под своим
ли именем или под именем доктора Шульце, я не помню. Правда, также,
что я убеждал Сабину приехать в Дрездеп. Это было желание Баку-
нища, которому хотелось иметь личное свидание с Сабиной в Дрездене.
Деньги, о которых я говорил, были те самые, которых Бакунин тогда
ожидал, откуда—не знаю, чтобы употребить их на дело революции.
Допускаю также, что я мог тогда просить Сабину отнестись ко мне
с доверием и не причислять меня к тем немцам, которые возбуждают
справедливые подозрения. Фраза: «Я знаком здесь только с немцами, их
всех стоит рядышком повесить», насколько я помню, мною произнесена
не была, если же я и сказал что-нибудь подобное, то, конечно, это
была шутка. Я безусловно вынес убеждение, что Сабина хорошо знаком
со всеми планами демократической партии в Праге и Богемии, и не
отрицаю, что я настаивал на возможно скорейшем начале революцион-
ных действий, ибо считал время к тому безусловно подходящи и су-
лящим успех; не стану отрицать и сказанного мною, что сам я поль-
зуюсь большим влиянием в Саксонии, и что я располагаю тысячью
человек для целей революции. Но я никак не мог сказать, что в Сак-
сонии одновременно вспыхнет восстание; не мог я этого сказать потому,
что революция в Дрездене, как мне было известно, тогда уже вспых-
нула. Я рассчитывал также, что и в Тюрингии вспыхнет восстание в
ближайшем будущем, и в этом я был тем более убежден, что я знал
и по выборам в Франкфурте в ландтаг, и по газетам, и от тамошних
друзей, что это—демократическая страна. На этом и основывалось мое
заявление, что Тюрингия примкнет к революции. Собственно, моя беседа
с Сабиной не дала положительного результата, тем более, что Сабина
должен был тогда избегать деятельных, личных, открытых выступлений
из опасения ареста. Каких-либо дальнейших сведений о согласовании
саксонской революции с ожидавшейся богемской—у меня решительно
не имеется.
3. По предъявлении
ему противоречий
в его показаниях
относительно
Оттендорфера,
протоколы допросов в крепости Кеюігштейн от 18 июня
1850 г. и в Вальдгелме от 22 и 24 октября 1850 г.,
допрашиваемый
заявил, что в этом противоречии он не так виновен, как это может
показаться, ибо при последнем допросе он успел позабыть тэ, что знал
раньше, при этом он заверяет, что об Огтендорфзре он решительно ни-
чего больше не знает, кроме тога, что он показал на допросе в Кениг-
штейне, и снова подтверждает сказанное им на этом первом допросе.
Относительно заметки: «Отт. сюда приехать»,
он и теперь ничего
определенного сказать не может, во всяком случае пед «Orr.» надлежит
разуметь Оттендорфера. Зачем и по какому побуждению сделана им
такая- заметка, он решительно не помнит. Допрашиваемый открыто
признает, что во время этого допроса он вообще крайне осторожно
высказывается относительно определенных личностей, ибо одно призна-
ние своего знакомства с даішым лицом может иметь для такового крайне
дурные последствия, вызвать каковые он бы не желал.
По прочтении подтвердил и подписал: Карл Август
Рёкель.
Верно: Г. Гаммер,
асессор и протоколист,
II.
Смирительный дом Вальдгейм, 18 апреля 1851 г.
Сегодня продолжен был допрос арестанта Карла Августа Рёкеля.
По поводу его отношений с доктором Слодковским, Бруна и Циммером,
Рёкель показал:
С доктором Слодковским, как я и раньше говорил, я встретился
лишь в день моего отъезда из Праги, 5 мая 1849 г.,
всего, значат,
виделся я с ;ним два раза и оба раза в обществе доктора Бруна. В эту
субботу утрем мы втроем: я, Слодковский и Бруна отправились на
Стрелковый остров и пробыли там вместе в беседе около часу, не
могу сейчас сказать, ушли • ли мы оттуда вместе, или же Бруна нас
покинул раньше. В тот же день пополудни я с Слодковским снова
посетили Бруна на его- квартире, но пробыли там недолго, ибо Бруна
собирался уходить из дому. Весьма возможно, хотя я этого и ие помшо,
что мы снова, сговорились встретиться в тот же день в кафе. Если
бы такая встреча имела место, то она должна была состояться ко
моему почину, ибо я надеялся узнать от Бруна и Слодковекого послед-
ние новости из Дрездена. Однако это свидание не состоялось. Ile
отрицаю, что уговаривал Бруна и Слодковекого, ввиду популярности
их имен, стать во главе движения, если ожидаемая революция вспых-
нет и примет благоприятный оборот. Слодковский, склоняясь иа мои
убеждения, обещал мне стать во главе движения, между тем как
Бруна, если и но отказывался категорически, то давал мне уклончивые
ответы. Замечу тут же, что рассчитывал я на участие Слодковекого и
Бруна не для подготовки революция, а лишь иосле ітого как она вспых-
нет, когда вооруженное восстание станет фактом. Возможно, что) я просил
Слодковекого посетить доктора Циммера; если я действительно его про-
сил об этом, то сделал я это потому, что знал доктора Циммера за
человека одних со мною политических убеждений и взглядов и про-
исполненного живым интересом к нашему делу, и что я полагал, что
встреча и сближение таких двух людей, как Сдодковский и Циммер,
могут принести пользу нашему делу. Однако посетил ли Сдодковский
доктора Циммера и были ли они вообще между собою знакомы, этого
я не знаю. Сам я не обсуждал с доктором Циммером каких-либо пла-
нов вооруженного восстания, и вообще мне не известно, в какой
мере доктор Циммер был посвящен в планы революционной партии
в Праге.
Что касается моей встречи с Бруна и Слодковским, я должен еще
упомянуть, что при этом других свидетелей не было. Я теперь не буду
отрицать, что я просил Слодковекого позаботиться о том, чтобы нахо-
дившиеся частью у Бруна денежные взносы, собранные со студентов,
были использованы в целях революции на приобретение оружия, огне-
стрельных припасов и т, п.,
но отрицаю, чтобы я распорядился пере-
дачей этих денег Бруна доктору Циммеру для подобного назначения.
Это неправда. Деньги легионеров, хранившиеся на квартире у Бруна,
должны были быть переданы для целей вооруженного восстания тому
члену комитета союзников, в руках которого уже находилась часть
кассы. Как звали того студента, я позабыл. Но так как Бруна, как я іуіжѳ
раньше говорил, не был склонен передавать кассу, то дело на этом
вероятно так и стало. Знаком ли был доктор Циммер с теми студен-
тами. с которыми я встретился во время моего пребывания в Праге,
и знал ли он их, планы, мне не известно, однако я в этом, сомне-
ваюсь, ибо из разговора с ними я мог заключить, что доктора Циммера
они не знают, да и самое пребывание его в Праге ібыло лишь .кратко-
временным. Упоминался Циммер большей частью только мною, а так
как студенты и в частности Страка его не знали, то дальнейших раз-
говоров о нэм и быть не могло. На показание Слодковекого, будто я
сказал относительно цели революции, что поводом к революции в Праге
будет выдвинута отмена дарованной конституции, а в Германии—им -
перская конституция, но что затем .делу будет предоставлено
иттц
своим чередом, чтобы увидеть, к чему оно приведет, я должен возразить,
что о подобном поводе для Германии не могло быть и речи, ибо в
Саксонии уже вспыхнуло восстание из-за отказа признать имперскую
конституцию, между тем как в Богемии целыо подготовлявшейся рево-
люции действительно являлась отмена конституции и восстановление
рейхстага. Что лее касается заключительных слов приписываемой мне
речи, то я их не стану отрицать; я хотел этим сказать, что дальнейшему
ходу революции препятствовать не намерены и что следует выждать
ее исхода. О прямом намеке на республику в данном случае не может
быть H речи,
ибо ведь иикто нэ может наперед предугадать исхода
революции. А потому я решительно отрицаю, чтобы я со Слодковским,
Бруна или кем бы тэ ни было составлял или обсуждал определенные
планы учреждения республики в Богемии или в Германии вообще.
Наконец, на повторное категорическое предложение дать подробное по-
казание о его отношениях с Арнольдом и доктором Циммером, а также
об их совместной революционной деятельности и в частности о связи
С подготовлявшимся в Богемии вооруженным восстанием, для чего он
MTÎTMRRAQËCRAÂ ИСПОВЕДЬ» M. БАКУНИНА
215
должен был бы повторить и дополнить свои прежние показания, Рёкель
повторяет раньше высказанное им, в общем вполне согласно с тем, что
Дыло записано в протоколе, и уверяет, что особых подробностей он со-
общить теперь не в состоянии, и что вообще у него с Циммером и Ар-
нольдом не было особливого соглашения, направленного на составление
и выполнение определенных революционных планов. Далее он заверяет,
что письма Бакунина, обращенного к «дорогим друзьям»,
он никому
не сообщал, кроме Сабины, и что он не может указать какую-либо оп-
ределенную причину, почему он это письмо остазил у себя.
По прочтении протокола Рёкель таковой подтвердил, причем ко вче-1
рашнему своему показанию он счэл нужным добавить, что в точности
не знает, не были ли встреченные им у Сабины люди его домочадцами;
одно он помнит совершенно определенно,—это что ни один из них не
принял участия в их разговоре с Сабиной.
По прочтении подтвердил и подписал.
Карл Август
Рёкель.
Верно: Г. Гаммер,
асессор и судья 102.
36. «Политическая исповедь» Михаила Бакунина.
3 (Защитительное письмо адвокату)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Для анализа деятельности и воззрений Бакунина, в э-оху
1848—1849 гг. настоящая «политическая исповедь», как назы-
вает свою «защитительную записку» адвокату сам М. Баку-
нин, имеет значение, разумеется, нисколько не меньшее, чем
его «исповедь» Николаю I. В Петропавловской крепости Ба-
кунин принужден был хитрить. В Кенигштейне он не ставил
себе задачу надуть своего адвоката. Бакунин хотел раскрыть
своему защитнику ту систему воззрений, которая сделала
его участником дрезденского восстания.
«Моей главной
целью,—пишет он,—будет объяснить вам, а через ваше по-
средство и моим теперешним судьям, что именно побудило
меня, иностранца и русского, принять деятельное участие в
дрезденском восстании». Это не значит, разумеется, что ко
всем заявлениям Бакунина в этой «исповеди» можно отне-
стись с полным доверием. Это значит лишь, что перед Баку-
ниным в Кенигштейне не было тех соблазнов, которые нало-
жили свою печать на его «исповздь» в Петропавловской-
крепости.
Изучение обширного следственного материала, воспроизве-
денного в настоящем томе,- показывает с убедительностью,
что Бакунин в самом деле не скрывал ничего, что могло бы
пояснить мотивы его поведения; он не вдавался, правда, в
излишние подробности, умалчивал о том, что могло повре-
дить третьим лицам и отягчить собственное и без того
тяжелое положение. В . его показаниях саксонской следствен-
ной комиссии и позднее комиссии австрийской он говорил о
сокровенных своих замыслах (не рассказав, впрочем, о пла-
не «страшной» богемской революции), давал оценки и объ-
яснения, действительна соответствовавшие его тогдашнему
умонастроению.
В смысле правдивости настоящая записка ие может даже
итти в сравнение с «исповедью» Николаю. В Кенигштейне Ба-
кунин не ждал от суда ничего хорошего. Его письма из
Кенигштейна, его поведение во время следствия говорят о
том, что он действительно не видел в ближайшем будущем
никакой возможности изменить к лучшему свою судьбу. Дело
ему представлялось оконченным. Он боялся лишь выдачи
России, и. эта боязнь, быть может, заставляла его держать
себя на следствии еще более непримиримо и откройенно,—
уж если умирать, то не на родине, от которой он ожидал
не только возмездия, но издевательства и оскорблений.
Психологическая атмосфера, в какой писал он свою за-
щитительную записку адвокату, несравнима, разумеется, с
условиями, которые были созданы для него посещением гра-
фа Орлова с предательским предложением написать «испо-
ведь» царю, как своему «духовному отцу».
Потому-то «политическая исповедь», написанная в Кениг-
штейне, и является ценным документом. Вместе с допросами
она окажется источником, с помощью которого сможет быть
произведена историческая проверка «исповеди», написанной
в Петропавловской крепости: их отделяет друг от друга
один лишь год с небольшим. «Исповедь» была вручена ца-
рю 13 августа 1851 г. «Политическая исповедь» писалась
в феврале—марте 1850 г. Мы знаем, что на деле никакого
изошло, хотя ряд обстоятельств мог действительно ' оказать
давление на состояние духа пленника, изменить некоторые
его формулировки, повлиять на характер отдельных оценок,—
но основы его миросозерцания, выработанные в течение почти
десятилетнего пребывания в Европе, не изменились. Эти
именно основы и изложены в «политической испсвзди». С опу-
бликованием настоящего документа, критическая провер-
ка «исповеди» 1851 г. значительно облегчается.
Нам известно первое письмо Бакунина адвокату Отто, на-
писанное 17 марта 1850 г. и опубликованное в первом томе
наших «материалов для биографии Бакунина». Оно крат-
ко, сравнительно с настоящей «запиской» и является как
бы предварительным, написанным наспех. Теперь, когда
мы располагаем письмами адвоката Франца Отто Михаилу
Бакунину, мы можем выяснить обстоятельства, в каких
было написано это первое краткое письмо Бакунина, которое
мы считали единственным.
21 февраля 1850 г. Отто, составляя свою защиту Бакуни-
на, писал ему: «Может быть вы скоро пришлете мне вашу
защитительную записку, я до сих пор воздерживался от
подачи моей, чтобы по возможности воспользоваться вашими
заметками». .
Бакунин уже работал над «исповедью». Но писалась
она медленно. И! в этой работе, равно как и в других, ранних
и позднейших, сказались черты бакунинского темперамента,
помешавшие ему сделаться писателем. Бакунин не овладевал
потоком своих мыслей, но отдавался этому потоку. Планы
его письменных начинаний затоплялись обилием материала.
Смежные ассоциации, возникавшие ве время изложения основ-
ной мысли, отвлекали его в стороны, он уходил далеко от
первоначальной задачи, вспомнив о ней, вновь к ней воз-
вращался, чтобы при новом отклонении опять уйти, бросая
на ходу отдельные мысли, обещая к ним возвратиться,—
нередко о них забывая. В начале работы он ставил себе уз-
кую, но глубокую задачу,—но его увлекали широкие пер-
спективы—его писания говорят о большой экстенсивности
его мысли. У него было пристрастие к широчайшим горизон-
там, к охвату событий в грандиозных масштабах, к освеще-
нию их с разных сторон, со всеми второстепенными и
третьестепенными деталями и т. д . Богатейшая память,
при отсутствии твердой волевой установки на определенную
творческую задачу, служила ему плохую службу, обогащая
его писания количеством деталей, экскурсов, примеров, кото-
рые имели тенденцию расти вширь, бесконечно. Оттого-то
подавляющая часть его литературных начинаний оказывалась
неоконченной. Закончить Бакунин сумел лишь меньшую
часть своих работ; большинство их оказывалось оборванными
на полуслове, на полуфразе—автор не оказывался в силах
преодолеть обилие нахлынувшего в беспорядке материала,
и бросал работу неоконченной.
Такая же судьба постигла и «политическую исповедь».
В ней свыше четырех печатных листов, но трудно сказ'ать,
какую часть своего, плана выполнил Бакунин. Начав писать
о том, какие причины сделали его революционером, он пере-
шел к характеристике внутреннего положения России и ее
внешней политики, а, затем политики чуть ли не всех круп-
ных европейских государств, и национальных антагонизмов,
раздиравших австрийскую империю, и вопроса о создании
единого немецкого государства—и все это пространно,—как
если бы он говорил огромную речь без конспекта и не ограни-
ченный временем. Все это очень интересно, полно ярких мы-
слей, революционного пафоса, но не сжатая никакими рам-
ками, хотя и вращавшаяся вокруг основного вопроса, работа
разрасталась, и когда адвокат напомнил ему, что надо спе-
шить, что его, адвоката, защита ждет, Бакунин заспе-
шил и, отложив неоконченный труд, набросал коротенькое
письмо от 17 марта, которое и было нами опубликовано.
«Я намерен был прежде прислать вам мое оправдание,—
писал Бакунин в этом письме адвокату,—надеясь гораздо
раньше оное приготовить, но вижу теперь, что дето это нѳ
может итти так скоро. Записка моя, хотя больше чем в поло-
вину готова уже, но не будучи в состоянии свободно вы-
ражаться по-немецки, я боюсь, чтобы она не заняла меия
еще на неделю, а потому для выигрыша времени я решился
послать нам часть моего объяснения о том, что относится
лично ко мне,—остальное же, касающееся моральных причин
моих действий, я доставлю вам при первой возможности»...
1
В конце письма, извиняясь за плохой немецкий язык,
Бакунин высказывал надежду, что адвокат более будет дове-
ден его «следующей запиской». «Я буду стараться,—писал
он,—как можно скорее: представить вам ее»... («Материалы»,
т.I,стр.48и54).
Письмо Бакунина адвокат получил 22 марта, а 27 марта
сообщал ему, что свою защитительную записку он уже вру-
чил суду недели три тому назад. Бакунин таким образом за-
поздал даже с кратким: письмом. По адвокат обещал полу-
ченным письмом Бакунина,, а также запиской, которую Ба-
кунин предполагал послать вскоре, воспользоваться при сле-
дующем представлении суду.
Была, ли «политическая исповедь» Бакунина представлена
адвокату? На этот вопрос мы не можем ответить е досто-
верностью. Закончена она не была, судопроизводство при-
шло к концу—надобность в ней, вероятно, миновала,
и Бакунин либо прекратил ее писать сам, либо она могла
быть попросту у него отобрана крепостной администрацией.
Следов, которые осветили бы эту часть ее истории, мы не на-
шли. Не располагает ими и чешский публикатор «политиче-
ской исповеди» dr. V . Cejchan.
Но и в незаконченном виде, повторяем, она представляет
собой первоклассный по исторической ценности документ.
Основы бакунинских воззрений, определявших его деятель-
ность, представлены здесь с большой ясностью. Изучение
этого документа, которым' в этом предисловии мы, разумеется,
заниматься не будем,—укажет на обилие фактических неточ-
ностей и теоретических ошибок в исторических представле-
ниях Бакунина. Но эти ошибки, характерные для Баку-
нина, не устраняют того обстоятельства, что эта работа его_
является одним из самых замечательных русских полити-
ческих произведений первой половины XIX в. Мы не знаем
другого, после Герцена, русского автора того времени, ко-
торый с такой отчетливостью дал бы характеристику доли-
220
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ, КРЕПОСТЬ КЕНИГШТЕЙН
цейского государства, каким являлась николаевская Россия,
с мертвящим господством бюрократии, с раболепствовавшей
аристократией, с отсутствием общественных сил и с подавлен-
ными, закабаленными народными массами. В этой части «по-
литической исповеди» близка брошюра «Russische Zustände»*
принадлежность которой М. Бакунину установлена Б. Ни-
колаевским (см. «Летописи марксизма» кн. IX—X). Отно-
шение Бакунина к русскому крестьянству, характеристика
его рабского состояния и вера в его проснувшиеся силы—все
это сближает « его позднейшую «народническую» позицию с
этим политическим выступлением. Именно в этой записке Ба-
кунин отчетливо подчеркнул крестьянскую подоснову своей
революционной веры:
«Крестьянская революция несет в России правительству
смертельный удар и (разрушит это государство. А революция
ета неизбежна. Ничто не может отвратить ее: рано или поздно
она прорвется—ж чем позднее, тем страшнее, тем разруши-
тельнее».
«Записка» стремится обосновать и показать тот путь, ка-
ким «русский, любящий свое отечество», должен был возне-
навидеть русское правительство, а значит поставить своей
задачей его разрушение. А чтобы разрушить его мощь, при-
ходилось участвовать в движении европейского славянства и
в немецкой революции, с целью использовать революционные
•обстоятельства для разрушения царской империя.
«Политическая исповедь» как бы подводит итог предшест-
вовавшей деятельности Бакунина. Она не противоречит ни
одному из его прежних выступлений, но обосновывает их, мо-
тивирует их, объединяет общностью революционной нацио-
нально-демократической системы. Она отличается от прежних
выступлений Бакунина сдержанностью тона, большим реализ-
мом воззрений. Здесь нет преувеличений, какими полна
парижская речь 1847 г. Здесь ' нет также страстного па-
фоса, которым переполнены оба его воззвания к славянам.
Страсть поостыла, когда писал Бакунин в Кенигштейне свою
записку. Но это обстоятельство положительно отразилось на
ее характере.
Даже в этом защитительном письме, когда агитировать,
казалось бы, было уже некого, даже здесь Бакунин не мог от-
решиться от своей «второй натура». В «защите» заметна вто-
рая струя, связанная с первой, не только пояснить путь,
каким русский и иностранец пришел к участию в дрезден-
ском восстании,—но еще убедить, доказать, что путь этот
должен быть одобрен даже судьями Бакунина, если они
настоящие, честные, немецкие патриоты... Характеристика
раздробленной Германии, опасности, которыми грозят гер-
манскому народу Россия и Австрия,—все это не лишено
агитационного воодушевления. И в «исповеди», написанной
для Николая, явственно билась жилка агитатора—«кающийся
грешник» в великом покаянии своем не оставлял тем не менее
мечты сагитировать своего «духовного отца». Так же точно,
между прочим, пытался он агитационно воздействовать и на
своего адвоката и на своих судей—если им довелось бы чи-
тать эту защитительную записку.
Впрочем, здесь мог сказаться и некоторый политический
расчет. Нельзя сомневаться в том, что, адресуясь к «немец-
ким патриотам», Бакунин учитывал их немецкий патриотизм
и антирусскую, по тогдашнему времени, ориентацию.
Хранится «записка» в архиве военного министерства, в
Праге. Для ускорения работы, чтобы не делать второй ко-
пии с архивного оригинала, мы воспользовались 'гранками
чешского издания, любезно представленного нам пражским
редактором рукописи.
Мы публикуем «политическую исповедь» в нереводе. Это
обусловливает характер ее воспроизведения. Написана она.
по-немецки. Первоначально ее содержание было изложено
в черновике, хранящемся вместе с беловым экземпляром. Сли-
чение обоих экземпляров обнаруживает значительное количе-
ство мелких поправок, изменений, разночтений. Все они име-
ют стилистический характер. Переписывая] с черновика, Ба-
кунин заменял одни слова другими, изменял конструкцию
фразы, менял формулировки, подбирал эпитеты, лучше соот-
ветствовавшие его мысли, и т. д . Эта работа Бакунина над
текстом тщательно воспроизведена доктором V. Cejchaji. Но
она теряет смысл, если еѳ воспроизвести в русском переводе:
комментирование русского перевода указаниями на стили-
стические изменения, которые производил Бакунин в немец-
ком тексте заставил бы нас перепечатать в примечаниях
значительнейшую часть немецкого текста «политической испо-
веди». Но мы отказались от мысли включить в настоящий том
«материалов» сверх переводов еще и оригинальный текст—
это сделало- бы невозможным издание наших «материалов».
Наиболее существенные исправления, произведенные Бакуни-
ным, нами воспроизведены в квадратных скобках. Чтобы дать
представление о характере поправок, приведем несколько
примеров. Так в черновике первоначально было написано:
«durch die Bemiichungen der Jesuiten»... —в беловом экземпля-
ре: «durch die Berrtüchungen der polnischen Jesuiten»- В черно-
вике: «Ich brauche erst nicht zu sagen»—в беловике: «Ich
brauche (erst зачеркнуто) nicht erst zu sagen...» Некоторые
слова Бакунин писал с ошибками: «Brod», вместо «Brot» и т. д.
Иногда в черновике отсутствует определение, которое имеет-
ся в беловом экземпляре.
Отказавшись поэтому от воспроизведения в примечаниях
всей этой стилистической работы, мы воспроизводим полно-
стью беловой экземпляр «исповеди», который самим Баку-
ниным считался последним исправленным, а значит и пра-
вильным экземпляром.
Вяч. П..
Глубокоуважаемый г-н Отто.
Я долго колебался, прежде чем послать вам свою са-
мозащиту, да и вообще прежде чем решиться написать
таковую. Нужно ли объяснять вам причину моего колеба-
ния? Будь я принужден защищаться перед свободным пуб-
личным судом, перед присяжными заседателями, я н ѳ
задумался бы ни минуты. Но что может помочь мне само-
защита' перед закрытым судилищем, по существу своему
предназначенным скорее для того, чтобы выносить приго-
воры на основании мертвой буквы устаревшего закона, не-
жели чтоб считаться с живым духом современности, если
эта самозащита содержит, да и может содержать одни
только моральные стимулы моей деятельности в Германии.
Тем не менее я попытаюсь защищаться и перед этим су-
дом и сделаю это в сем письме, в форме обращенной к
вам политической исповеди. Как я уже сообщал вам в одном
письме, тоже написанном мною в свою защиту, я всецело
предоставляю вашей любезной заботливости все, что касается
моего участия в дрезденских событиях 103. В этом отноше-
нии мне больше нечего добавить к тому, что я высказал
перед дрезденской уголовной комиссией (Criminal Commis-
sion). Акты ее содержат одну только чистейшую правду J0i.
Я удовольствуюсь тем, что в конце этого послания затрону
несколько пунктов, которые-, по моему мнению, представлены
в обвинительном акте в неправильном освещении.
Моей главной целью будет объяснить вам,, а через ва-
ше посредство и моим теперешним судьям, что именно по-
будило меня—иностранца и русского—принять деятельнее
участие в дрезденском восстании. От поляка всегда ожи-
дают чего-нибудь в ртом роде; даже 'те, кто не слишком
благосклонно относятся к подобным движениям, признают
за поляками своего рода право фигурировать повсюду, где
вспыхивают беспорядки; в этом праве вое как-то настолько
убеждены, что полякам охотно приписывают и то, в чем они
не принимали никакого участия. Их проклинают, называют
их европейской язвой, и большинство усматривает в их
деятельности руку Немезиды," историческую м сть за со-
вершенное над ними насилье. Но русский! Это соучастие
русского во всеобщем стремлении к свободе кажется таким
странным, что многие не могут объяснить себе его иначе,
как наличием противоестественных причин. Так, в послед-
ние годы многие принимали меня за шпиона105 русского
правительства, другие же, напротив, за эмиссара, наня-
того г-ном Ледрю-Ролленом чтобы убить русского царя106.
!Я покажу вам в дальнейшем, что '-оба слуха исходят из
одного и того же источника. В числе прочих пунктов об-
винительного акта я прочел следующее:
«Согласно листу 65, акту под литерой Б, No 37, т. I, он (т. е .
Бакунин ) сделался эмиссаром Ладрю-Роллена, который поручил ему
поднять восстание в славянских странах, превратить таковые в рес-
публики и вызвать войну между Пруссией и Россиэй; кроме того он
получил от польского революционного комитета в Париже специальные
поручения в отношении Великого герцогства познанского и относительно*
убийства русского императора, а также состоял в Берлине в тесных
сношениях с крайними левыми».
Сначала я предполагал, что мне незачем выступать с
Ікакими-либо опровержениями, поскольку сама комиссия
(Criminal Commission) сообщила мне, что этот донос был пре-
провожден местным властям из Берлина тамошней полицией
без каких-либо добавлений, и к тому же был анонимен. Са-
ма комиссия, казалось, придавала ему так мало значения,
то в сущности даже не запрашивала меня относительно
ѳтого пункта. Тем ре менее я в другом случае дал ей неко-
торые разъяснения, которые еще более должны были убедить
ее в неосновательности подобного обвинения, и несмотря па
это, я нахожу его включенным слово в слово в обвинитель-
ный акт. Но меня это даже устраивает, потому, что к этому
обвинению я хочу пристегнуть всю свою защиту.
Это обвинение, как вы видите, содержит три различных
Пункта : во-первых, что я был эмиссаром г-на Ледрю-Рол-
лена; во-вторых, что польский революционный комитет
послал меня в Великое герцогство познанекое для подготовки
убийства русского императора; и наконец, что я в Бер-
лине был в близких отношениях с крайними левыми—три
пункта, из которых последний сам по себе не мог бы слу-
жить материалом для обвинения, если бы берлинский до-
носчик не связал его так же ловко, как и хигро с двумя
первыми.
Итак, я начну с г-на Ледрю-Роллена. Остальное выявит-
ся само в связи с ходом этого повествования. Имей я честь
ближе знать г-на Лѳдрю-Роллена, я, конечно, гордился бы
етим знакомством. Несомненно, что он является одним из =
лучших и выдающихся людей нашего времени и, вероятно,
займет важное место в истории своего великого отечества.
Но судьба пожелала, чтоб именно с ним мне пришлось встре-
титься всего лишь раз в жизни и говорить не более пяти
минут, срок слишком короткий, для того чтобы сделаться
его агентом.
И вообще я всячески протестую против предположения,
что я мог быть чьим-нибудь агентом, будь то одного лица,
будь то целого комитета107.
После того 'как вспыхнула
Ьрегъя французская или, вернее, первая европейская ре-
волюция, я отправился в Германию по собственной ини-
циативе. О том, что меня к атому побудило, вы узнаете,
глубокоуважаемый г-н Отто, если разрешите мне изло-
жить вам мои политические убеждения, а также мое отно-
шение к отечеству.
Совершенно отрезанный от внешнего мира, я нахожусь
в неведении относительно того, какое там сейчас царит
настроение и насколько можно себе позволить говорить прав-
ду108. Но как бы ни были велики перемены, происшедшие
в Германии с 1848 г., все же, даже, сидя в германской тюрь-
ме, разрешается сказать, что в,ы любите 'свободу и нена-
видите деспотизм. Нигде, однако, эти два чувства не
расцветают с такой силой, как в России, где свобода ка-
жется какой-то недостижимой мечтой и где гнетущая тира-
ния и грубое рабство составляют конкретную действитель-
ность.
Можно оспаривать право на революцию в разных стра-
нах, но в России это право не вызывает ни малейшего
сомнения. Там, где вся жизнь является организованной
безнравственностью, там возмущение может быть только
нравственным поступком; а быть свободным, это не только
право, но и высшая обязанность каждого человека.
Все в Германии знают, что в моем отечестве царит самый
невыносимый и гнетущий деспотизм. За последнее время
так много писалось о России, что ни один образованный
человек, сколько-нибудь претендующий на добросовестность,
не позволит себе сомневаться в этом. Известно, что в Рос-
сии не существует ни закона, ни признания человеческого
Достоинства, ни свободы мысли. Даже религия в России
Лолько один из способов управления, кнут—символ само-
державной власти, а деньги—единственное средство добить-
ся справедливости, или вернее удовлетворения; ибо о за-
конности не может быть и речи: она давно погибла в боло-
тах русского правосудия.
Значительно менее известно то в высшей степени важ-
ное обстоятельство, что монархический строй все белее и
более теряет свой ореол в глазах русского народа и что в
настоящее время народ и монархия почти ничем не связаны
между собой.. Это отчуждение началось в сущности еще
с Петра I, великого утеенителя русской нации. Некуль-
турному, патриархальному народу, деморализованному та-
15 ІІолонскнй. Материалы для биографии Бакунина, г. II
226
ДРЕЗДЕЯСКОЕ еосстание. крепость кёнигштейн
тарской тиранией и позднейшими гражданскими войнами,
раздробленному и в то же время внутренне связанному
могучим инстинктом, Петр насильно навязал европейскую
цивилизацию, не спрашивая ни о стремлениях его, ни о
желаниях; а это была та цивилизация, которая царила тогда
в Германии, и которая, как вам известно, зашла не слиш-
ком даілеко. В те времена в Германии не было речи ни
0 моральном начале, ни о человеческих правах; о самих
Народах никто и не думал: их покупали и ими торговали,
как неодушевленными предметами. Божественное право пра-
вящих династий и округление географических границ,
создание всяческими способами могущественных государств,
вот' приблизительно весь политический кодекс начала XVIII
столетия политической безнравственности и бессовестно-
сти в Европе. Эта политика превратилась в России в постоян-
ную систему; она и поныне вдохновляет русских правителей.
1 Петр превратил Госсию в настоящее государство, что
по тогдашним понятиям означало государство, всецело стре-
(мящееся в насильственному расширению, машину для под-
чинения других наций, причем на народ смотрели не как
на цель, а как на простое орудие завоевания. .В дальней-
шем русское государство продолжало развиваться, опираясь
На эти воззрения, и в течение столетия превратилось в
одну из величайших, если не в первую европейскую дер-
жаву.. Влияние его в настоящее время .простирается до
отдаленнейшего пункта европейского материка. Но чем оно
делается обширней, тем слабее становится его связь с наро-
дом, и это объясняется самым естественным образом.
.
Механическое, стремящееся исключительно к завоева-
ниям государство может требовать от1 своего населения только
трех вещей: денег, солдат и внутреннего спокойствия, при-
чем совершенно неважно, какими средствами это последнее
достигается. Такое государство обращается со своим народом
как с покоренным; оно является государством-насильником
как внутри, так и во вне. Все правительство превращается
іВ полицию. Так, Петр Великий прикрепил крестьянина;,
который был прежде гораздо свободнее, к земле вовсе не в
силу какого-либо политического принципа или чтоб поднять
могущество аристократии; аристократии он вообще не приз-
навал и если таковая когда-либо в России существовала—
бояр по' мановению царской руки и до Петра били батогами,—
то он окончательно ѳе принизил, превратив ее в заслужен-
ное, вернее—в служилое дворянство. Крестьянина же он за-
крепил исключительно в полицейских видах: для того, чтоб
возложить на помещика ответственность за внутреннее спо-
койствие, за правильность поступления налогов и за рекрут-
ский набор.
:
В том же дух© царствовали и его преемники. Чем шире
становились русские границы, тем больше требовалось сол-
дат и денег, тем сильнее делался тнет правительства. О
цивилизации, о поднятии материального благосостояния на-
рода никогда серьезно не думали, и по вполне понятной
причине: всякий прогресс в народном сознании 'являлся
для такого государства только помехой и подлежал скорее
подавлению, чем поощрению. Характерен в этом отношении
'один ответ Екатерины Великой, этой прославленной всеми
философами XVIII в. российской государыни и просвети-
тельницы. Один московский губернатор, имя коего я запа-
мятовал, жаловался ей в письме на недостаточное количество
школ в России. На это сия высокая особа отписала собствен-
норучно: «Нам в нашем государстве нужны школы для того,
чтобы общественное мнение всех цивилизованных народов
яе исключало нас из своей среды; но мы не должны рас-
сматривать как несчастье то, что эти школы у нас плохо
прививаются потому, что если бы наш народ действительно
научился когда-нибудь писать и читать, то ни вы, ии я
|нѳ были бы больше на своих местах».
Русский народ все еще не научился ни писать, ни как
следует читать, и тем не менее он сильно ушел вперед,—
правда, в нежелательном для правительства и даже враж-
дебном ему отношении. Соприкосновение с Европой, ко-
торое произошло вследствие завоевательных наклонностей
наших правителей, все же имело благотворное влияние, не-
смотря на все предохранительные средства против «мораль-
ной чумы», несмотря -на трусливый карантин, которым ограж-
дают Россию вот уже двадцать пять (тридцать) лет.
В России образовалось довольно значительное количество
просвещенных людей разных возрастов, принадлежащих к
дворянству и к буржуазии, которые нетерпеливо и даже со
стыдом выносят отвратительный гнет и не только с pa-
is»
достыо будут приветствовать всякую перемену, всякий шаг
к освобождению, но и примут в последнем деятельное уча-
стие. Что это не фантазия, не 'простое пожелание с моей
стороны, а конкретная действительность, доказывает пода-
вленное восстание дворян в 1825 г. <В Германии, да и
'вообще за границей плохо отдают себе отчет в характере
этого события; его нередко и, конечно, ошибочно смеши-
вают с дворцовыми или янычарсййми переворотами, кото-
рые, начиная со смерти Петр-а Великого, и до смерти Павла,
по большей части устраивались наследниками престолов и
стоили жизни многим русским государям. Смысл перево-
рота 1825 г. был совсем не таков. Его породили те же
обстоятельства, которым Германия обязана своим воскреше-
нием, а именно, столкновения народов между 1812 и 1816 г.
Это восстание имело целью ни более, ни менее, как раскре-
пощение крестьян с правом на владение имуществом, про-
возглашение конституции, освобождение покоренной Польши
и установление федеративной славянской республики. Оно
не удалось, быть .может, потому, что оно было романтично,
как юность, и слишком зелено. Оно было подавлено, а потому]
не признано и -оклеветано, как это всегда бывает с побежден-
ными. Но отзвук его в России остался; павшие герои раз-
бросали семена, которые не погибли. Под влиянием стро-
гостей теперешнего режима русская молодежь стала серьез-
нее, рассудительнее—усиленная же охрана вызвала в серд-
цах только еще большую любовь к свободе.
Но гораздо важнее те перемены, которые за последние
сор-ок лет можно наблюдать в самом народе. Фанатичная
преданность русского народа своему правительству стала
в Германии ходячей фразой; но представление это не имеет
(под собой никакой по-чвы. Религиозное -обожание даря, как
воплощения воли божьей на земле, давным давно отошло-в
-область предания; -об ѳто-м современность Агчего не знает:
она воодушевлена совсем другими потребностями и чув-
ствами. Большинство- религиозных сект, которые- подвизают-
ся на русской почве я продолжают, несмотря ни на какие
религиозные преследования, развивать свою губительную про-
паганду, считают царя чуть что не Антихристом, а продол-
жительность его правления—тем испытательным сроком, по-
-сле которого должно наступить обещанное тысячелетнее
царство. Царь таким образом не что ино-е, как глава мертвой
полицейской церкви; последняя же больше не имеет на на-
род никакого
влияния. Попов высмеивают1 и презирают.
Живая же церковь или, вернее, церкви, так как их в Рос-
сии бесчисленное множество, все—против
правительства.
Нет еще и двух лет, как я имел в Праге случай еще раз
убедиться в том, что даже староверы, т. е. самые смирные
•из сектантов и единственны'©, более или менее терпимые
правительством, относятся к последнему в высшей степени
'отрицательно109. Правительство отлично знает это и пре-
следует религиозных бунтарей самым беспощадным образом;
сОтни сектантов подвергаются поркѳ, тысячи ссылаются в
Сибирь и в нездоровые поселения на Кавказе. Ничего не
'Помогает. Чем больше гонений, тем больше растет фанатизм;
народ почитает поротых и сосланных, как святых мучени-
ков. На месте каждого выбывшего вырастает сотня новых
(и ничто не может подавить этой грозной пропаганды, так
как правительство не в состоянии проникнуть во внутрен-
нюю, замкнутую жизнь этих бесчисленных народных масс.
Чтобы дате вам некоторое представление о силе чувств,
вдохновляющих русских сектантов, ,я расскажу вам только
об одном случае, который имел место во время моего пре-
бывания в Петербурге в 1838 г. Один молодой крестьянин
пришел в столицу из какой-то очень отдаленной губернии
с одной только целью: дать поЩечину тамошнему митропо-
литу. Он отлично знал, какое ему грозит ужасное наказа-
ние, и, гордый свои поступком, он радостно и с воодушевле-
нием мученика умер под кнутом.
Захоти я пересказать вам все особенности сектантского
быта в России, (мне пришлось бы написать целую книгу.
Я не стал бы приводить и нижеследующих деталей, если бы
таковые не были [Мне необходимы для дальнейшего обосно-
вания моего меморандума. В России существуют коммуни-
стические секты, которые уже и теперь осуществляют общ-
ность жен' (и! имущества, да даже протестантизм не остался
без влияния на русский народ. Есть и анархические секты,
твердо убежденны© в том, что всякая власть от дьявола.
В некультурной фантазии русского сектанта все обычно пе-
ремешено самым пестрым образом: дикие представления с
гуманнейшими тенденциями и глубочайшими предчувстйия-
ци лучшей, не небесной, а земной жизни. Следует заметить,
что как раз эта часть русского населения живет богаче и в
более человеческих условиях; многие из них уже хорошо
читают и пишут и вообще отличаются от остального населе-
ния гуманным обращением, известным чувством собствен-
ного достоинства и взаимным уважением. Все это показывает,
что в русских сектах заложено живое зерно цивилизации,
которое может сыграть большую роль в дальнейшем раз-
витии этого народа. Но прежде всего я усматриваю во веем
этом доказательство того, что в жизни русского народа нѳ
наступило мертвого затишья, и что он, даже будучи совер-
шенно обездолен и всячески угнетаем своим правительством,
стремится вперед из собственных побуждений и собствен-
ными путами, и сумеет несмотря на полицию, Сибирь и
кнут пробить себе дорогу к свету и свободе. •
Политическое значение сект в России выявилось уже во
второй половине XVIII ст. Восстание Пугачева далеко еще
не получило в Европе надлежащей оценки. Это была пер-
вая крестьянская революция в России, а не последняя. В
то время как Екатерина II была занята разделом Польши.
Пугачев, простой донской казак, собрал на границе Сибири
огромные толпы крестьян, провозгласил себя царем под име-
Інем Петра III и, увлекая всех за собой, уничтожая все в
своем молниеносном шествии, довел свои все растущие пол-
чища до самой Казани, которую взял штурмом и сжег110.
Со своими недисциплинированными бандами он побил дис-
циплинированные армии; вся империя дрожала от звука это-
го имени, которое с быстротой молнии распространялось
среди народа. Нетерпеливо поджидали его в Москве уже
возбужденные массы и, доберись он до нее, кто знаѳт, не
повернулись ли бы тогда совсем иначе судьбы Польши н
России? Его банды состояли главным образом из сектантов,
его лозунгом было освобождение крестьян, а имя его и по-
ныне живет в. памяти русского народа.
1812 г. тоже остался не без влияния. Россия освободи-
лась от наполеоновского ига не столько благодаря сопротив-
лению своих армий, которые в сущности все время терпели
поражения, сколько благодаря народному противодействию.
Даже суровый климат не победил бы Бонапарта, встреть он в
Россия более покорное население, которое снабдило бы его
Пройиангом и зимними квартирами. Но народ поднялся, по-
всюду покидая и сжигая свои деревни. Он бежал в леса,,
(оставляя Наполеону пустынные поля, и вел против него
ужасную, партизанскую войну. Таким образом страна больше
чем наполовину обязана мужику своим освобождением. В
1813 и 1814 гг. имели место во всех частях империи значи-
тельные народные волнения: возмутившийся крестьянин
заявил, что он принимал участие в изгнании врага, а потому
заслужил свободу и не хочет возвращаться к подневольному
труду. Было много кровавых выступлений, о которых ма-
ло что известно в Европе, как и вообще Европа редко уз-
нает, что происходит в этом государстве. Можно даже утвер-
ждать, что, начиная с 1812 г., восстания крестьян сделались
в России постоянными явлениями; они усиливаются и рас-
пространяются самым угрожающим образом, с каждым годом
приобретая вое больше интенсивности и глубины. (Народ
уже обрел самосознание,, общую ярко выраженную волю, и он
требует прежде всего освобождения от рабского ярма и
права свободно владеть, имуществом. Требования его стали
так громки и угрожающи, что даже испугавшееся пра-
вительство начало весьма серьезно задумываться над
средствами, как удовлетворить его, хотя бы частично.
Опасность настолько очевидна и велика, что не могла ие
сосредоточить на себе всего внимания правительства. Но
последнее бессильно; все его попытки реформ только ухуд-
шают невыносимое положение мужика'.
Прямо удивительно, как это деспотическое правитель-
ство, такое могущественное во вне, оказывается таким бес-
сильным, как только берется за какие-нибудь реформы вну-
три страны. Не надо, однако,, думать, что его добрая воля
натыкается при этом на внешние препятствия, на какое-то
политическое сопротивление. К величайшему моему удивле-
нию, мне неоднократно приходилось слышать в Германии
іот весьма просвещенных лиц о некоей русской боярской
аристократии, о каком-то сенате, который якобы имеет право
и власть ограничивать волю государя. Так мало еще знают
:о России в Европе! Рассказывают даже, что существует ос-
новной закон, в силу которого' цари получают абсолютную
власть только после двадцати пяти лет царствования, и что
•обычно незадолго до этого высшая аристократия их убивает!
S России нет ни аристократии, ни какого-либо другого при-
вилегированного класса, который, как таковой, имел бы за-
конное право, власть или смелость в каком бы то ни было
Отношении воспротивиться воле государя. Он самодержец
в самом широком смысле этого слова, а так называемые рус-
ские аристократы только его всепокорнейшие слуги, кото-
рые живут ©го улыбкой, замирают, когда он поведет бровью,
и если имеют на него какое-нибудь влияние, то это обычное
влияние, слуги на хозяина, могущее быть определенно тремя
словами: обмануть, обокрасть и втереть очки. Поэтому если
все попытки русского правительства улучшить положение
Народа терпят крушение, то в этом повинно не внешнез со-
противление, Скорее, они проваливаются в силу самого вну-
треннего существа русского правительства, существа, которое
так тесно связано со всеми коренными недостатками империи,
что эти недостатки почти нельзя затронуть, не рискуя при
этом задеть само правительство и даже его окончательно по-
губить. Каждая реформа в России только новый шаг к ре-
волюции. Полицейское государство в том виде, в каком его
создал Петр I и в каком оно существует и поныне, не в
состоянии ничего исправить, ничего реформировать и никого
освободить. Оно может только угнетать и запрещать, запре-
щать до последней возможности.
Так, например, организация государственных крестьян
должна была служить (образцом для всех частных землевла-
дельцев. Что же произошло? Государственным крестьянам
приходится хуже, чем помещичьим; их еще больше утес-
няют, еще больше обкрадывают. Ими управляют русские чи-
новники, а этим все сказано. Прежде чем предпринять в
России хотя бы малейшую реформу, необходимо почистить
авгиевы конюшни русского чиновничества. Но как? Чьими
руками? Ведь это правительство не имеет, да и не может
іиметь других органов, кроме этих самых чиновников, от.
которых и нельзя ждать, чтоб они сами покончили самоубий-
ством, Года четыре тому назад царь сам хотел взяться за.
эту гераклову работу; была создана особая комиссия под его.
личным наблюдением: все воры и преступники должны были
быть прогнаны с мест, обесчещены, стерты с лица земли. Каков
же был результат? Прогнали человек двести мелких чи-'
новников, самых безвинных, которые к тому же отлично
умели заметать следы своих проделок. Всего только двести!
Капля в море! Комиссию же закрыли, так как вскоре убе-
дились, что, захоти комиссия быть последовательной, приш-
лось бы изгнать из России все чиновничество вместе с
женами и семьями. Эта язва России, этот рак, разъедающий
правительство до мозга костей, словом, это чиновничество
не является случайным злом. Это естественное и неизбежное
порождение русского режима. Правительство не может его
тронуть, не причинив себе вреда, оно должно им поль-
зоваться, должно позволить ему медленно вести себя в
гибели, потому что это правительство не может иметь
никакого другого чиновничества. Деспотизм может обслу-
живаться- только рабами, но от рабов нельзя требовать ни
честности, ни преданности, ни человечности.
Таким образом даже самые лучшие намерения этого пра-
вительства превращаются при их осуществлении в невы-
носимое бремя для населения. Страдания, недовольство,
нетерпение народа растут с каждым новым паллиативным
-средством, которое пытаются применить для улучшения его
положения. Но русское правительство только и может что
пользоваться такими паллиативными средствами, потому что
применение каких-либо других мер противоречило бы его
ирироде и конечной цели, которые направлены не на осво-
бождение, а на подавление народов. Чтоб предоставить на-
роду какое-либо существенное 'облегчение или действитель-
но дать ему свободу, оно принужден о было бы подрубить
сваи, на которых держится его могущество, а могущество
ѳто целиком держится на порабощении.
Петр, как я уже сказал, подчинил русский народ власти
дворянства вовсе не для того, чтоб оказать последнему
какую-либо милость, а для того, чтобы таким путем пре-
вратить всех владельцев поместий в бесплатных царских
полицейских чиновников, услуги которых при этой системе
незаменимы и без участия которых должна остановиться вся
государственная машина. Тут не существует, как в Австрии,
разделения чиновников и помещиков на два различных клас-
са, разделения, которое в кровавой памяти 1846 г. позво-
лило этой аристократической монархии провоцировать в Га-
лиции коммунизм и извлечь из жестокого крестьянского вос-
стания мгновенную пользу 111. В России всякий помещик,
так сказать, чиновник, и все чиновники сами помещики,
(или по меньшей мере, родственники таковых. Русский народ
'ненавидит настоящих чиновников еще больше, чем поме-
щиков, так как последние, в особенности за последнее время,
частью из страха, частью под благотворным влиянием все
расширяющегося образования,—что особенно заметно на
младшем поколении,—уже обходятся со своими крестьянами
-гораздо гуманнее и справедливее. Народная месть обратится
[прежде всего на царских чиновников, а затем уже отчасти и
на помещиков-дворян, т. е. она обезвредит все органы
правительства, Она уничтожит и само правительство. <
V Австрийская (империя могла в 1846 г. рассчитывать по
крайней мере на то, что вызванная ею буря, ограничившись
Галицией, даст ей возможность собрать, пока будет длиться
восстание, все необходимые средства защиты из других про-
винций; Совершенно иначе обстоит дело в России. Там нет
этих р-езких национальных различий, сельское население
проникнуто тем же духом почти во .всех провинциях, все
государство охвачено тем же движением. Откуда же тогда
взять необходимые суммы, где раздобыть солдат? Во всяком
слу чае не путем добровольного набора, не из среды возмущен-
ного народа, который уже и теперь сам калечит и уродует
себя лишь бы избежать ужасных мучений русской солдатской
службы. Наконец, надо заметить, что русский крестьянин
сильно отличается от галицийского. Он обнаруживает го-
раздо больше энергии, самостоятельности, даже большую
свободу; сознания нежели последний, хотя гнет, висящий
над ним гораздо тяжелее того, какой когда-либо приходилось
терпеть галичанину. В нем нет и следа тупой ограниченно-
сти, которую можно объяснить только влиянием католицизма
и- которая превратила галицийского крестьянина в слепое
орудие патеров и других королевских прислужников. Рус-
ский крестьянин не находится, ни под каким официальным
влиянием и носит в себе, как я уже выше отметил, целый
безграничный мир—безграничный мир желаний, надежд и
мести. Крестьянская революция в России нанесет прави-
тельству смертельный удар и разрушит это государство^
А революция эта неизбежна. Ничто не может отвратить
ее: рано или поздно она прорвется—и чем позднее, тем
страш-нее, тем разрушительнее.
Таково внутреннее положение моего отечества. Я по-
Еныталея очертить его здесь вкратце, так как оно так тесно
спаяно с внешней политикой России, что, не зная первого,
нельзя понять и последнюю. Я описал его, чтобы доказать,
что русский, любящий свое отечество, может, больше того—
должен ненавидеть русское правительство. Ограничившись
чем, что менее всего известно за границей я постарался
выявить современное состояние и настроение самого русско-
го народа, так как полное незнакомство с последним ведет
рри суждениях о России к величайшим промахам.
Положение это ужасно. Все утеснения, унижения и же-
стокие несправедливости, которым только мог подвергнуть
деспот подвластный ему народ, все бесчестье рабства, во-
пиющее оскорбление человіѳчяоети и человеческого достоин-
ства превратились в моем несчастном отечестве в обычное
Повседневное явление. Да, насилья этого с головы до пят
развращенного правительства стали так невероятны, так без-
граничны, что их целъзя рассказывать' в Европе, потому
что им с трудом поверят. И нет никакого мирного' выхода
(из этого лабиринта позора и бедствий; 'положение такое
отчаянное, что если бы сам Петр, некогда положивший ему
начало, мог воскреснуть, он в ужасе отступил бы и признал
ібы себя бессильным исправить его. Единичная личность
может создать механическое могущество, может поработить
целые нации, но как бы велика она ни была, она не в состоя-
нии создать свободный народ. Свобода и жизнь исходят
(от Народа, и в русском народе достаточно элементов для
создания великого и гуманного будущего.
Теперешний русский властитель—верный преемник по-
литики Петра, которую он проводит даже еще с большей
последовательностью. Его правление не что иное, как до-
стигшая зрелости и сознательности система гениального
основателя русского государства, и никогда еще это госу-
дарство не было таким угрожающим, во вне и таким тира-
ническим изнутри, как именно в наше время.
Россия—государство,
предназначенное для завоеваний.
Этого и доказывать не надо,—история налицо: Польша, Фин-
ляндия и уже часть Турции свидетельствуют об этом. Но
каким способом завоевала она эти страны? Не так, как вар-
вары.' разрушившие римскую цивилизацию, чтоб влить в
мир новые жизненные соки, новые элементы свободы. То бы-
ло народным движением, нашествием хотя и варварских, но
юных, жизнеспособных, имеющих перед собой богатое бу-
дущее масс. И не так, как магометане, которые, опираясь на
фанатизм, наводнили мир во имя пламенных религиозных
воззрений. И не как Наполеон во главе своих воодушевлен-
ных войск, которые повсюду, где бы они ни побеждали,
бессознательно служили некоей великой резолюция, унич-
тожали последние опоры феодализма и вводили везде свой
гражданский кодекс и вместе с ним гражданское равен-
ство. И, наконец, не так как североамериканцы в наши дни,
которые неудержимо распространяются по всему американ-
скому континенту на пользу цивилизации, демократии и
труда. К русским завоеваниям народ, как таковой, совер-
шенно непричастен ; его гонят на другие народы т ем же
ікнутом, каким пользуются дома, чтоб принудить его к раб-
скому труду. О религиозном фанатизме не. может быть ни-
какой речи, так же как о цивилизации, равенстве и инте-
ресе к труду. Россия завоевывает без склонности, без во-
одушевления—-она завоевывает только в интересах деспотии.
(Россия не жаждущее завоеваний, а страдающее болезнью'
'завоеваний государство, которое, будучи чуждо и враж-
дебно своему народу, пользуется им, чтоб поработить дру-
гие народы,—абстрактный принцип, которому русская на-
ция служит1 вынужденным Орудием и опорой и который уже
превратил 60 миллионов душ в рабов, чтобы при их по-
средстве потушить во всем мире свет свободы и жизни и
імалейшую искру человеческого самосознания. Я ничего не
преувеличиваю, я говорю только чистую правду и собираюсь
доказать все сказанное.
! Носило ли хоть одно русское завоевание характер на-
родного нашествия? Нигде и никогда! Все захваты были
осуществлены при посредстве дисциплинированных армий:
и еще чаще при помощи дипломатии, особая ловкость ко-
торой и выдержка и без того известны. Вела ли Россия
когда-либо религиозные войны? И этого- нет. Русский на-
ірод, вероятно, самый толерантный народ в мире: он добро-
душно и мирно уживается с татарами и евреями, католи-
ками и протестантами и даже с язычниками,—ибо все ре-
лигии представлены в моем отечестве, и !оно нисколько»
не думает об обращении инако-верующих. Секты в России
заразились фанатизмом только- благодаря гонениям, но- фана-
тизм их направлен
исключительно пр-о -тив официального
культа, т. е. против правительства. Однако, несмотря на
резкие различия, они весьма мирно сожительствуют между
собой; о каких-либ-о столкновениях м-ежду ними пока еще
'Никто не слыхал. Нетерпимость в России проявляется толь-
ко правительством и то исключительно по политическим
причинам. Еще не так давно оно само похвалялось тем,
что относится к религиозным сектам терпимее, чем осталь-
ные правительства, и в сущности говоря, оно и теперь
весьма терпимо или, вернее, равнодушно по отношению ко
всем христианским и языческим догматам, пока таковые
не начинают слишком усиленно шевелиться и не переходят
в область строго запрещенной политики. Оно допускает все
•религиозные, как христианские, так и языче-Ькие благоглу-
пости и фиглярства, поскольку таковые- служат как хоро-
шая доза опия для притупления и усыпления народа, ибо
религия для него—только средство управления, Так, на-
пример, оно никогда и не трудилось обращать в христиан-
ство магометан и многочисленных язычников, живущих в
России, что, казалось, должно было составлять самую свя-
щенную обязанность столь заботящегося о православии пра-
вительства; напротив того, русскому правительству весьма
желательно, иметь и подданных магометан, потому что че-
рез их посредство оно может влиять на магометан, населяю-
щих Турцию. Совсем иначе относится оно к христианским
сектам, которые оно старательно и энергично преследует,
так как они -обнаруживают опасные политические наклон-
ности. То же можно сказать и относительно католиков и
униатов в Польше, Литве и Белоруссии: на униатство, так
же как и на родственный ему католицизм, православное
русское правительство-,
не признающе-е папы, смотрит как
на опасные религии, являющиеся орудием поляков; за по-
следнее время, как известно, в этих местностях проповеды-
вали единоспасающую православную веру при помощи кар-
течи и резни*. Точно так же недавно была пущена в ход
* В 1832 и 1833 гг. я лично в качестве русского офицера при-
сутствовал в Минске, в Вильно и Гродно при таких кровавых религиоз-
ных обращениях—слава богу, только в качестве свидетеля. Они про-.
в Лифляндии, Курляндии и Эстляндші официальная про-
паганда и стали путем: ложных обещаний убеждать этих
бедных, темных протестантов в переходу в православие,
так как боятся что протестантизм может создать лишнее
связующее звено между Германией и Швецией, - с одной
стороны, и этими провинциями—с другой **,
Этих доказательств кажется мне вполне достаточно, чтоб
убедиться в том, что сам русский народ никогда не пред-
принимал и никогда не предпримет никаких завоеваний ни
іиз-за фанатической веры, ни по каким-либо другим причи-
нам, ві противоположность русской империи, главная жиз-
ненная цель которой завоевывать и порабощать. Что эта
должаются и теперь под руководством ренегата Симашко, бывшего
епископа униатской церкви, ныне православного архиепископа. Униант-
ство, как известно, является плодом неудавшейся попытки Флорентий-
ского собора объединить греческую церковь с римской. Оно сохранило
обряды греческого культа, признав при этом папу; впоследствии благо-
• даря стараниям польских иезуитов оно несколько приблизилось к ка-
толицизму. Униантство распространилось по всему западу России вплоть
до Киевской губ., включая сюда и Литву, и уже при своем возникно-
вении много потерпело, сначала от поляков католиков, затем от русского
правительства. Официально оно в России больше не существует, с тех
пор как оно было торжественно уничтожено постановлением Полоцкого
собора (1838 г.), на который съехались немногие подкупленные или
подвергшиеся принуждению униатские священники (большинство было
сослано в Сибирь или заключено "в тюрьмы). Но народ остался верен
своей старой религии, не хочет признавать и поныне, несмотря на пушки
и штыки, ни русских или русифицированных священников, ни новой
церкви, и таким образом, население целых округов остается без кре-
щения, без венчания и без церковного погребения. Удивительно то,
что эти униаты те же самые диссиденты, сторону которых так рьяно
приняла Екатерина II к великой радости и удивлению всего философского
мира. Вольтер писал ей по этому поводу поздравительные письма, а она
воспользовалась утеснением этих диссидентов наслушавшимся дурных'
советов польским дворянством, как предлогом, чтоб вмешаться во виу-j
тренние дела Польши и впоследствии ее разделить.
** Так, всем этим обращенным были обещаны право свободного' посе-
ления и имущества в Южной России. Движение это исходило от тамош-
него Иринарха, т. е. от самих властей. Целые общины захотели при-
нять новую веру и переселиться, так что правительство вскоре почув-
ствовало себя вынужденным пустить в ход "пушки против этих несчаст-
ных, ими же самими взбудораженных и соблазненных. Впрочем и без
того известно, как рьяно наше правительство занято русификацией
этих провинций.
последняя совершенно не думает о цивилизации покорен-
ных ею народов явствует из того, что большинство этих
рародов гораздо цивилизованнее русских. Наоборот, она
стремится из всех сил придушить всякие зачатки жизни и
цивилизации, о чем в достаточной степени свидетельствуют
события в Польше, Литве, Остзейских провинциях, а также
и в Финляндии. Во что превратились университеты варшав-
ский, виленский, дерптский? В тихое "кладбище, усеянное
трупами жертв! Русский гражданский и уголовный кодекс,
русские чиновники, бедность, рабство, мрак и запустение—
вот те подарки, которые сулит это государство еще непо-
коренным народам.
Почему это государство воюет и будет ли оно воевать
и впредь? Оно не может иначе, оно должно'. Оно принужде-
но делать это ради самосохранения. Внутри себя оно не
знает ни жизни, ни движения, ни прогресса, ни цели. Все
его существо направлено наружу и только путем этого по-
стоянного захвата вокруг; себя, этого беспрерывного стрем-
ления все больше и больше расширять свой границы, со-
храняет оно свою напряженную силу, свое неестественное,
несущее смерть существование. В мире моральном, как и
в природе, всякое существо живет ровно столько, сколько
нужно, чтоб выполнить свое внутреннее предназначение; не-
подвижность—смерть, и так как Россия может двигаться
вперед только во вне, то она умрет, как только ; прекратит
свои, завоевания. Я уже говорил, что русское государство
и русская нация не одно и то же, а что первое—абстрактный
принцип, тяготеющий над этой нацией. Это принцип абсо;-
лютистской самодовлеющей власти, принцип помрачения и
угнетения народов во имя жестокого, права. Это изгнанный
отовсюду бес деспотии, бежавший теперь в Россию и окопав-
шийся в этой стране, как в последней крепости, чтобы от-
туда при первой возможности снова распространить свою де-
ятельность над всей Европой еще мрачнее, еще ужаснее, чем
раньше. Я уже показал, что русский народ вовсе не так поко-
рен и спокоен, как это принято думать; под снегом этого не-
объятного, как бы спящего, царства кипит вулкан, действие
которого можно парализовать или, вернее, отсрочить, только
охраняя его от живого духа Европы. Эта .опасность еще воз-
росла с тех пор, как Польша стала частью России; Польша—
это страж русского- народа, живой посредник между ним и
Евройой. По прекрасному выражению Жан-Жака Руссо, Рос-
сия поглотила Польшу, но не переварила и никогда ее не
переварит. Польша—это пятно- на совести русской империи
и самое -ее больно© место, это-—рана, которую она не может
удалить, не погубив всего- организма, и которую о-пасно ос-
тавить, так как -она может заразить и разъесть остальные
части тела. Деспотичная Россия немыслима рядом со свобод-
ной Польшей, но- также немыслима и порабощенная Польша
рядом с действительно свободной, самостоятельной и объеди-
ненной Германией. Именно поэтому Россия является естест-
венным врагом немецкой силы, немецкой свободы и чести,
и также врагом объединения Германии. И по этой же причине
должна ю-на расширять свои завоевания и укреплять свое
влияние в Германии, должна ради самосохранения. Да, дело
обстоит Даже,так, что -ее точка равновесия, ее главная опора
находятся в Германии, а именно в Пруссии и Австрии, а не
в самой России, и чтоб сохранить эту опору она принужде-
на, если и не покорить, то во всяком случае подчинить
своему влиянию всю Германию.
Разве она и теперь не хозяйничает в Германии? Я не буду
говорить от себя, пусть гово-рит за Меня немецкал газета, хо-
рошо известная своими консервативными принципами и по
своему политическому, значению могущая быть названной
немецким «Journal des Débats», если б в такой раздробленной
стране как Германия вообще был бы мыслим «Journal des
Débats». В «Allgemeine Augsburger Zeitung» от 1848 г. Л» 8G,
я прочел следующее:
«Только через труп Польши может Россия добраться до
сердца Германии, только под давлением всякой свободы Гер-
мании
может быть обеспечено в Польше царство кну-
та». «Бесполезно повторять здесь злосчастную исто-рию
насилий над Польшей, о-ни у, всех в памяти; мы напомним
только один эпизод из целого ряда событий, которые стряс-
лись над этой несчастной страной за последние восемьдесят
лет. В 1790 г. Пруссия осознала грозившую ей в случае
разгрома Польши -опасность и заключила с Польшей, Гол-
ландией и Англией союз для сохранения республики в ее тог-
дашнем состоянии. Однако два года спустя она позволила Рос-
сии опутать себя, и в награду за ее политическое предательство
ей была уступлена большая часть награбленного. При треть-
ем дележе Польши Пруссия получила несравненно больше,
чем Австрия и Россия, так как тогда было важно удержать
Польшу в магическом кругу русской политики.
Последствия
итого известны : Пруссия снова потеряла большую часть на-
грабленного, а Россия достигла своей цели, не допустив обра-
зования независимой Польши. Известно, к каким грустным
результатам привела русская запретительная система, си-
стема, проведению которой Пруссия сама способствовала сво-
им соглашением о картелях, и мы не затрудняемся считать
русскую политику прусского двора истинной и почти един-
ственной причиной революции. Народ глубоко чувствовал,
что наследственный враг сидит у него на шее и что исконная
страна монархии почти беззащитна перед его нападением;
к тому же русская запретительная система вызвала обеднение
•большей части Шлезищ, а также Западной и Восточной Прус-
сии. Пока русская запретительная система будет ограждать
Польшу, нельзя и думать о здоровом расцвете этих провин-
дий и можно себе легко представить то настроение,. которое
было вызвано и продолжало поддерживаться подобным по-
ложением вещей. Стремились к свободе не в силу теорети-
ческого предпочтения, но чтобы при помощи общественного
.м нения отделаться -от предательской дружбы России, ' кото-
рая ко распространенному в народе убеждению имела своих
•сторонников даже во дворце короля».
В другой статье -от того же го-даі в M 80 напечатано- 'следу-
ющее:
«В одной из прежних статей мы, имея; в виду современное
положение, указывали, что вступление в союз с Россией
должно быть для нас гибельно при всех обстоятельствах..
.Мы исходили при этом из соображений чисто, теоретических.
Но мы можем подтвердить сказанное на основании практи-
ческого опыта. В отношении русской помощи мы имеем за со-
бой весьма поучительное прошлое»,.
«Россия почти что с самого начала отнеслась враждебно
к первой французской революции, и враждебность эта была
принципиальной. Екатерина II выслала в 1793 г. всех фран-
цузов, которые не соглашались отречься от принципов ре-.
волюционной Франции и признала графа Прованского фран-
цузским регентом.. В начале своего правления Павел, сын
Д6 Полонский. Материалы для биографии Бакуі; а, т. IÏ
Екатерины, запретил! носить французское платье, он не поз-
волил русской академии трактовать о революциях небесного
свода; в июле 1799 г. он объявил, что «беззаконное фран-
цузское правительство! отвержено богом»; наконец он запре-
тил датским кораблям и датским подданным доступ в Россию,
потому что в Копенгагене и по всей Дании имеются клубы
и общества, придерживающиеся принципов, установленных
французской революцией, и потому что датское правитель-
ство этого «не запретило». Вторая коалиция против респуб-
лики была если и не делом царя, то во всяком случае самым
горячим его желанием. Но не успела, отчасти как последствие
этой коалиции, вырасти во Франции военная монархия, как
между нашими восточными и западными соседями завяза-
лись отношения самого мирного характера. Павел вступил
с Бонапартом в дружескую переписку, в которой обсуждалось
будущее строение Германии. Убийство русского царя ничего
не изменило в этом отношении. Его наследник Александр счел
для себя выгоднее действовать вместе с французами, чем про-
тив них. В тайных пунктах соглашения от 11 октября 1801 г.
с. -петербургский и французский кабинеты договорились в
отношении ГерМгшии. 18 августа 1802 г. послы Франции и
России передали имперской депутации план,
составленный
обеими державами относительно нового
территориального
деления Германии и одновременно установили
двухмесячный
срок для окончания переговоров. План был принят, и первым
последствием того, что Россия с Германией начали против
* Франции войну из-за принципов, было следующее: три ду-
ховных курфюршества Майнцское, Трирское и Кёльнское бы-
ли уничтожены, все еще сохранившиеся епископства и аббат-
ства, все самостоятельные мелкие графства; и баронии, вое
свободные имперские- города, за исключением шести, лиши-
лись своей независимости; великий герцог Тосканский по-
лучил Зальцбург, а герцог Моденский—Бреслау. Первым
последствием войны между Россией и Германией будет унич-
тожение мелких государств: но не в интересах немецкой сво-
боды, а в пользу чужеземных правителей и абсолютистской
власти.
«Немецкие кабинеты пропустили мимо ушей громкие пре-
достережения 1802 г. Когда Австрия вновь выступила против
Наполеона, то остальная Германия не поднялась вместе с
нею. Наши князья ставили позорный нейтралитет или еще
более позорное расширение владений выше общенациональ-
ных интересов. В день битвы трех императоров (2 декабря
1805 г.) не прусское, а русское войско билось рядом с ав-
стрийским. Но потерпевший поражение Габсбург (Габсбург-
лотарингская династия) яѳ нашел в тоже побитом Романове
сильной поддержки. Русские офицеры говорили о Германии,
как о самом презренном месте на земле*; уі Гентца, который
безусловно не был сверхпатриотом, переворачивались все его
«немецкие» внутренности, когда он видел, как русские тре-
тировали австрийцев, и слышал, как великий князц Кон-
стантин вел себя по отношению к этим последним; резуль-
татом же русско-германского союза был Прессбургский мир
(21 декабря 1805 г.). По этому миру Австрия потеряла ітыс..
кв. миль земли, 3 млн. душ и 15 млн. гульденов дохода.
Ослабление одной немецкой великой державы без непосред-
ственной пользы для России было вторым последствием рус-
ско-германской борьбы против Франция.
«Нам пришлось пережить еще и третье последствие».
«УІ гроба Фридриха Великого прусский король и рус-
ский царь поклялись друг другу в вечной дружбе. Личные
отношения между, властителями, общий страх перед Напо-
леоном, казалось, нерушимо скрепляли этот союз против фран-
цузского корост. После Фридландской битвы Александр имел
достаточно сил, чтобы еще долго воевать в интересах Прус-
сии против французов, но он не счел своим долгом исполь-
зовать их. По Тшіьзитскому миру (7 и 9 июля 1807 г.) Пруе-
* В этом отношения пока ничего нѳ изменилось. Ненависть и в
особенности презрение к Германии старательно поддерживаются и воз-
буждаются свыше в русском народе. Когда русские гвардейцы вер-
нулись в Петербург с знаменитых маневров в Калише,—которые в
сущности были устроены с определенным намерением подружить рус-
скую и прусскую армии,—то они встретились с тогдашним командиром
гвардейского корпуса, ныне покойным генерал-лейтенантом фон Бистро-
мом, и тот спросил их после первых приветствий: «Иу, ребята, вы
видели немецких солдат. Дерьмо (Dreck), нё правда ли?»—«Дерьмо,,
ваше превосходительство». — «Ну, так и знал»,
ответил генерал, ко-
торый сам был немцем и даже плохо говорил по-русски. Горе тому, кто
позволил бы себе сказать, что царь Николай не Романов, а Гольштейн-
Готорп, что он не русского, а немецкого происхождения. Такому чело-
веку грозила бы по меньшей мере Сибирь.
1С*
сия потеряла половину своих земель; Россия же,
напротив,
получила белостоцкий повет, до того принадлежавший
Прус-
сии» (206 кв. миль) *, и секретный пункт соглашения устанав-
ливал, что если Порта, на земли которой Россия давно зари-
лась, не согласится на посредничество Наполеона, в ее вой-
не с царем, то Франция и Россия должны предпринять
совместные военные действия против нее и отнять у нее все
ее европейские владения, кроме Румелии и Константинополя.
Третьим последствием русско-германского
союза было то,
что ослабление второй немецкой Великой державы
пошло
непосредственно на пользу России, что Россия приобрела ви-
ды па: дунайские княжества, представляющие столь для нас
важную область **, и что Россия и Франция отныне всту-
пали в союз»,
«Если дружба с Россией чуть не причинила нам гибели,
то вражда с ней грозила нам полным уничтожением. Несмотря
на то, что до Тильзитскому миру Россия должна была вы-
вести свои войска из Молдавии и Валахии, она с согласия
Франции продолжала держать их там до Эрфуртского кон-
гресса. На этом конгрессе (18 октября 1808 г.) Наполеон со-
гласился на присоединение этих двух областей к русской им-
перии: это было вскоре осуществлено, чем была подрезана
одна из артерий нашего юго-запада, и 14 октября 1809 г. со-
стоялось новое увеличение царских владений
непосредственно
за счет Германии. По Венскому миру Австрия уступила Рос-
сии, тогда союзнику Франции, часть Восточной Галиции с
населением в 400 тыс. чел. Продлись союз Франции с Рос-
сией еще несколько лет, и Германия превратилась бы в ан-
тикварное понятие, в историческую реминисценцию. От это-
го несчастья нас, впрочем, спасла страсть Наполеона к за-
воеваниям; но прежде чем обрести спасение, нам суждено
было получить новые доказательства русских помыслов от-
носительно Германии.
«Чтоб защитить себя от Франции, Россия заключила 24
марта 1812 г. наступательно-оборонительный союз с Швецией,
третий пункт которого гласил: Швеция Получает Норвегию,
которую Дания должна ей уступить; если Дания пойдет
* И потребовала еще Данциг, чего Наполеон все-таки не одобрил.
** В настоящее время сама Австрия передает в руки России и ду-
найские княжества и Турцию.
на это добровольно, то ее компенсируют за это в Германии„
ІІо четвертому пункту Александр заставлял Швецию согла-
ситься на расширение русских границ вплоть до Вислы. В
январе 1813 г. русские войска стояли в нашем отечестве:
их прокламации были проникнуты любовью к Германии и не-
навистью к Франции. Нам говорили, «что русский народ
предлагает немцам руку помощи для освобождения», что
«цель продвижения русских войск выше всяких эгоистиче-
ских расчетов». То, что вскоре после этого русский генерал-
губернатор полновластно распоряжался
в завоеванной Сак-
сонии, что он назначал офицеров ниже полковника, в то
время как русский царь выбирал по его указаниям
штабных
офицеров, прошло почти незамеченным под давлением собы-
тий. Яснее можно было судить о русских намерениях по
дальнейшим переговорам между европейскими державами.
«Главным условием этих переговоров, закончившихся 30
мая первым парижским миром, Александр поставил сохра-
нение за Францией Эльзаса и Лотарингии *. На Венском кон-
грессе Россия потребовала себе всю Польшу и утверждала,
«что требование это есть моральная обязанность
русской
империи, что оно необходимо для улучшения
управления
польскими подданными его императорского высочества и жи-
телями Герцогства Варшавского, которые в настоящее время
в силу военной оккупации герцогства тоже подпали под
его подданство»,—все это является приблизительным
пока-
зателем того, что теперь, когда вновь проснулась идея пан-
славизма, Россия будет рассматривать как свою моральную
обязанность. Только с трудом добились протестовавшие дер-
жавы того, что Александр удовольствовался теперешним
польским королевством, которое в значительной степени состо-
яло из прусских, т. е. германских уступок по Тильзитскому ми-
ру. Когда вслед за тем Людовик ХѴПІ вторично был возведен
на французский престол, в значительной мере при помощи не-
* В этом отношении он поступил хорошо. Уменьшение великой
Франции вовсе не совпадает ни с интересами цивилизации и свобода,,
ни с интересами европейского счастья. Эльзас и Лотарингия, будучи
хотя и германского происхождения, прониклись насквозь французским -
образом мышления и симпатиями, что они неоднократно и блестяще
доказали во время революционных войн и позже, когда союзника вторг-
лись во Францию.
мецких войск, Александр заставил нового короля обещать,
что тот поддержит русские планы в отношении Польши
и Востока. В том, что Второй парижский мир (20 ноября
1815 г.) но был для Германии благоприятнее первого, вино-
вата кроме Англии прежде всего Россия.
«В течение двадцати трех лег, с 1792 но 1815 г., Россия
в качестве нашего идейного союзника против Франции
причинила нам больше вреда, чем в качестве открытого союз-
ника франции против нас. Сколько зла морального и мате-
риального сделала нам Россия опять-таки в качестве идей-
ного союзника против Франции за последующие
тридцать
три года, т. е. с 1815 по 1848, о том знает всякий ребенок
в Термании и об этом с достаточной очевидностью свиде-
тельствует положение Дунайского устья. Опасность царской
России заключается для нас не в личности того или иного
царя, но в направлении русской полмтики, в том, как она
складывается
в связи с особенностями этого
государства.
Принципиальное нерасположение Павла I к Франции кончи-
лось соглашением Франции и России против нас; принци-
пиальное нерасположение Александра к Наполеону кончи-
лось сделкой между императорами, по которой один из них
получил восток, а другой запад Европы;
принципиальная
антипатия того же Николая к Людовику-Филиппу со вре-
менем исчезла, о чем свидетельствуют русские займы по-
следних месяцев; если бы была написана тайная история
этого изгнанного французского короля, то в ней несомненно
было бы сказано, что эта новая дружба между востоком д
западом -означает союз против Германии, и как решительно
и принципиально Россия ни ненавидела теперешней респуб-
лики, все же несомненно наступит день, когда республика
и абсолютная монархия сначала тайно, а затем и открыто
начнут действовать против нас»*.
Автор этой статьи заканчивает первую часть следующими
словами :
«Мы превратимся в поляков XIX ст., если в теперешнем
* Автор судит о теперешней Франции и о теперешней французской
республике
но первой республике, которая еще была способна пре-
вратиться в военную монархию. Франция и обстоятельства с тех пор
совершенно переменились.
мировом урагане у нас не хватит силы, чтобы устоять на
собственных ногах, без посторонней помощи».
Так далеко зашла «Ausburger Allgemeine Zeitung». Мне не
к чему разъяснять, что я не согласен о духом этой статьи.
Автор ее явно принадлежит к той консервативной нацио-
нальной (deutschtümmelende) антинародной партии, которая
втайне восхищается гигантским эгоизмом русской политики
и только жалеет о том, что Германия не может занять ме-
ста России; партия же эта не только хочет удержать силой
под немецким владычеством чужие народности, стонущие
под прусским и австрийским игом, но и слезно жалеет о
том, что не все население мира германского происхождения,
к она же за последние два года1 больше всех способствовала
тому, что самые справедливые надежды Германии не оправ-
дались. Но факты остаются • фактами и последнее опасение
.-а в тора, что Германию ждет грустная ,судьба Польши, не
только является вполне обоснованным, но уже готово осу-
ществиться.
'"
,ф.
Германия, взятая как целое, находится с внутренней сто-
роны в том же, а быть может и в худшем положении, чем
Польша до первого дележа. Последняя была раздроблена
и предана в руки врагов благодаря непатриотичному че-
столюбию ее магнатов; с Германией же происходит то же
самое благодаря противоположным интересам ее [тридцати
династий, благодаря непатриотичному духу ее аристократии,
П—говорить ли об этом?—благодаря, хотя и лойяльному, яох
непатриотичному духу или ослеплению ее военных кругов.
Все эти обстоятельства хорошо известны русской дипломатии
ж используются ею самым старательным образом, так что
парафразируя выражение князя Меттерниха, которое он не-
задолго до февральской революции употребил в одном пись-
ме к лорду Пальмеретону относительно Италии, можно ска-
зать, что «Германия» для русского кабинета давно уже не
политическое понятие, а только «географический термин».
Чтоб ознакомиться с последними положениями (России
в отношении Германии, достаточно заглянуть в знаменитое
«Portofolio», которое, как известно, содержит только вполне
подлинные и официальные акты; можно почерпать интерес-
ные разъяснения также в не менее известных немецкой пуб-
лике «Pentarcbii». Политику петербургского кабинета можно
изложить в нескольких словах: держать в страхе Австрию»
и Пруссию через посредство их негерманских владений и
их взаимной зависти, а также защищать Южную Германию
от обеих держав, в -особенности от Пруссии. «Защищать» жѳ-
означает на -официальном языке Госсии: деморализировать,.
делить, управлять. Так, Госсия защищала польских дисси-
дентов -от католиков-поляков, самое Польшу от Пруссии и
Австрии. Так, она -официально- навязалась в качѳяЙВэ за-
щитника Молдавии и Валахии, взяла под свое высокое по-
кровительство турецкую Сербию, защитила самое Турцию и
Грецию—так -она теперь защищает Германию. Все русские
завоевания начинаются с такой защиты.
Защитить на ее языке означает разделить. Гусекий ка-
бинет слишком скромен, чтоб претендовать на все; обычно
он довольствуется для начала меньшей долей добычи, остав-
ляя своему соучастнику большую часть. Однако спустя не-
которое время он находит случай вознаградить себя за свою
скромность. Несмотря на свои армии русское правительство-
чувствует себя слишком слабым, чтоб одному душить свободу
и порабощать Европу. Оно отлично знает, что не может
рассчитывать на" симпатию собственного- населения и что до-
статочно решительного восстания свободных народов Евро-
пы, чтобы таковое перекинулось и к ней. Гусский кабинет-
чувствует и понимает все опасности! своего положения и
потому действует с крайней осторожностью ; но главная цель-
и весь секрет его дипломатии заключается именно в том,,
чтобы находить соучастников, чтоб соблазнять самых могу-
чих своих соперников и противников на совместный грабеж*.
На -опыте с Польшей он постиг, как выгодна может быть та-
кая политика. Тем самым -он не только уничтожает су-
ществование страны, приговоренной им к
непосредственной
смерти, но порабощает дух, свободу движений и самостоя-
тельность своих пособников, безвозвратно затягивает их в
«магический круг» своей злокозненной деятельности, уни-
чтожает враждебный ей дух справедливости, гуманности и
свободы и распространяет свое деморализующее влияние да-
леко за пределы сво-ей империи. Деморализировать же озна-
чает для этой Foc-сии—завоевывать.
Что Госсия дро-делала, начиная с 1815 г., чтобы деморали-
вировать германские страны, -об этом, говоря , языком автора
вышеприведенной статьи, знает каждое дитя, но чтобы вы-
сказать всю неприкосновенную правду, надо добавить, что
благодаря посредничеству Австрии и Пруссии, а так же той
роли, которую оно играло, как защитницы Южной Германии,
она была невидимым руководящим гением немецкого Союза.
Что Россия лелеяла и лелеет /человеколюбивое намерение
разделить Германию, это доказывает в 'достаточной мере
конкретный факт, приведенный тем же автором: незадолго
до июльской революции русский царь и Карл X задумали
ни более, ни менее как первый раздел Германии. Если тепе-
решний царь ставит что-нибудь в упрек своему предше-
ственнику, так только то, что тот недостаточно использовал
готовность Наполеона; все знают аффектированную склон-
ность этого царя к Наполеону, недаром он отдал руку своей,
старшей дочери герцогу Лейхтенбергекому ; он надеялся на
возрождение во Франции второго Наполеона. В 1848 г. па-
дение Людовика-Филиппа встревожило его гораздо меньше,
чем освободительное движение в Германии; он надеялся на
установление во Франции военной республики и на создание-
благодаря этому франко-русского альянса против Германии
и Англии. Он даже приветствовал выбор г-на де Ламартина
в качестве президента, потому что этот последний, как из-
вестно, громко высказался по своем возвращении* с востока
за подобный альянс и продолжал в своих речах и статьях
действовать в том же направлении. Все знают, какое деятель-
ное участие Россия принимала при выборах Людовика-Бо-
напарта на пост президента французской республики, кото-
* В одной брошюре, озаглавленной «L'orient», он вполне определенно
предлагает, ни более, ни менее, как раздел Турции между Францией,
и Россией, причем на долю первой приходятся Сирия и Египет, на долю
второй—Европейская Турция, включая Константинополь; Бельгия
и
рейнские провинции входили в проект для округления. Как известно,
г-н де Ламаргин принадлежал к партии Молё, которого он в 1839 г.
усердно поддерживал против коалиции. Молё, государственный деятель
школы Наполеона и рьяный сторонник русского альянса; его газета
«La presse» субсидируется или по крайней мере субсидировалась Рос-
сией. Во всех своих сочинениях, а в особенности в «Histoire des Gi-
rondins», г-н де Ламартин выступил в качестве открытого врага Польши,
чем, разумеется, только выигрывал в глазах русского кабинета; будучи
министром иностранных дел он также совершенно явно предал поляков,
интересам России. К этому пупкту я еіце вернусь.
ч
рый по неостроумным расчетам русского кабинета н многих
других должен был послужить ему ступенью к трону. Но
Россия просчиталась: никогда демократическая Франция, а
никакой другой Франции, несмотря на внешнее и внутрен-
нее давление, в настоящее время |нет,—никогда Францня
не станет1 снова ни монархией, ни военной республикой и ско-
рее она сойдется с Англией и со свободной Германией—если
таковой суждено осуществиться—против русского деспотиз-
ма, чем с этим последним против немецкой и всеобщей сво-
боды. Петербургскому кабинету придется отступиться от
французского альянса. Но он уже утешился: он нашел дру-
гого, лучшего союзника против Германии и свободы. Этот
союзник—Австрия.
Я знаю, глубокоуважаемый г-н Отто, вы не посетуете
на меня за то, что я так свободно обсуждаю обстоятельства,
касающиеся вашего отечества. Мною не руководят при этом,
как видите, никакие враждебные чувства. Но быть может,
мне следовало бы оправдаться в глазах моих судей, которым
такое, даже теоретическое вмешательство в защитительном
послании иностранца, к тому же русского, может показать-
ся излишним, даже неуместным. Но пусть мои строгие судьи
призадумаются над тем, что в настоящее время судьбы всех
европейских народов переплетены между собой самым уди-
вительным образом, и что человеческая сила не в состоянии
отделить их друг от друга. Теперь нет больше историй, а
есть только одна большая история, в которой каждая нация
играет свою роль, непосредственно обусловленную стремле-
-- гщями и деяниями всех остальных. Так, я уже заметил, что
главную опору русской монархии надо искать скорее в Гер-
мании, чем в самой России; ближайшее будущее России
всецело зависит от направления, которое примет положение
вещей в Германии, и поэтому я не могу подробно говорить
•о русском государстве и о славянах, не затронув при этом
внутренних обстоятельств вашего отечества.
Быть может, никогда еще Германия не была в таком
критическом положении, как сейчас.
Восхитительная страна! Народ, насчитывающий около
35 млн. человек,—германские националисты (Deutsch-tüm-
mler) (мечтают уже о 70 млн., но я, как славянин, не могу
им сочувствовать,—народ, восяриявщий все элементы циви-
лизации и прогресса, наделенный богатствами и всесторон-
ним глубоким образованием, какого не встретишь нигде в
мире! Вое условия благополучия и силы объединились в
этой благословенной стране, чтобы сделать ее одной из са-
мых цветущих, могущественных и счастливейших госу-
дарств! И тем не менее Германия не нация и не сила. У, нее
нет народа, а без народа не существует в настоящее время
ни могущества, ни жизни. Каким образом случилось, что
немецкий народ в сущности не стал народом, об этом вы
знаете лучше моего, а также понимаете, что я хочу этим
сказать: у него нет единообразного сознания, единообраз-
ной политической жизни и поэтому нет никакого полити-
ческого самочувствия, у него нет достаточной силы, чтоб
использовать свой гений, чтоб защитить от чужого влияния,
чужих захватов и раздела свои отделенные друг от друга,
оторванные члены.
Ибо
ни одна часть Германии в
'отдельноетй не в силах противостоять в течение дол-
гого срока становящемуся все грознее и упорнее натиску
России.
Представьте себе, к примеру, сепаратную войну между
одной только Пруссией, являющейся самым мощным из ііер-
манеких государств, и Россией. Независимо от затруднений,
которые неизбежно возникли бы для Пруссии в связи с ее
польскими владениями, она должна была бы пасть под по-
вторным натиском русского оружия несмотря на свой ландвер
и на свою прекрасную военную организацию. Я говорю это
вовсе не из патриотического тщеславия, так как я не чув-
ствую ни малейшей симпатии к завоеваниям Госсийской
империи. Госсия просто раздавила бы Пруссию численностью
населения, и последняя была бы принуждена взывать, как
И в 1813 г., к своим немецким братьям, т. е . к немецкому на-
роду, а это была бы уже немецкая революция, чего Пруссия
особенно' опасается. Но если принять во внимание, что меж-
ду Пруссией и Россией находится Польша и что Пруссия
пока владеет куском этой краденой земли и что невозможно
предположить, чтобы Польша [в случае такой войны] смот-
рела на это спокойно и не сделала вторичной попытки осво-
бодиться, то становится ясно, что такая война кончилась
бы для Пруссии либо принудительной, либо добровольной
уступкой России польских провинций: таким образом в обоих
случаях Пруссия потеряла бы эти провинции, а вместе ©
ними и свое теперешнее равновесие и все предпосылки свое-
го теперешнего состояния и теперешней мощи. Она вынуж-
дена была бы, как сказал ее коронованный властитель IF
1848 г.,
действительно раствориться в Германии. Поэтому
пока Пруссия намерена воздерживаться от радикального
преобразования политических соотношений в Германии іг
оставаться обособленным, внегерманским государством, она
должна избегать какой бы то ни было войны с Госсией,
должна терпеть ее вызывающее вмешательство в немецкие-
дела и должна оставаться в зависимости от Госсии.
Она не хочет раствориться в; Германии; напротив, она
хочет юпруссачить Германию. Она хочет,'но не может. Не
может потому, что такое усиление Пруссии через Германию,
так же кал и усиление Германии через Пруссию не соот-
ветствует русским планам относительно Германии и Пруссии,
не может потому, что Австрия противится этому изо всех
сил и наконец потому, что последние два года обстоя-
тельства едва ли много способствовали тому, чтоб уменьшить-
сильное отвращение немецких народов к Пруссии. Может
быть. Пруссия еще и справилась бы с первыми двумя пре-
пятствиями, т. е . с Госсией и Австрией, если бы она только
смогла1 привлечь к себе симпатии 'немецкого народа1,—ра-
зумеется, исходя из предположения, что, найдя в Герма-
нии новую поддержку своему могуществу, она решится; про-
тивопоставить деспотическому царизму свободную Польшу г
не исключена также возможность, что немецкие народы со-
гласились бы пожертвовать своей ненавистью к Пруссии
ради главных интересов общего отечества, так как народами
обычно руководят великие инстинкты, и они способны на
великие жертвы. Но Многочисленные династии, делящие те-
перь между собой Германию, никогда- не согласятся добро-
вольно признать гегемонию Пруссии, так как не подлежит
ни малейшему сомнению, что таковая превратила бы их
верховенство в фикцию и в конечном счете уничтожила бы
их самих. [Дипломатическая Пруссия не в состоянии пре-
одолеть легальным путем это препятствие, которым отлично
пользуются Госсия и Австрия.] В истории нет примера до-
бровольного политического самоубийства ради общего блага,
да таковое самоубийство было бы и противоестествжно. Вся»
тая власть, как бы ограничена и ничтожна она ни была,
и будь она даже самой несправедливой и вредной в мире,
•стремится удержаться как можно дольше. Вероятно немец-
кие династии не составят исключения -из этого правила,
и это служит препятствием, которым отлично пользуются
Россия и Австрия, и которое .легальным путем представ-
ляется для дипломатической Пруссии непреодолимым.
Поэтому- теперешнее положение Германии внушает серь-
езные опасения. Несмотря на вое данные для величия и
мощи она все же бессильна и беззащитна в отношении
всех внешних влияний, я даже сказал бы, всякого нападе-
ния извне. У нее есть страшный враг, который подобно
прожорливому коршуну стережет ее гибель. Чтоб померить-
ся с этим врагом, ей потребовались бы все ее объединенные
-силы, вся ее любовь к свободе, но пока еще она безрезуль-
татно стремится к этому объединению, к конституированию
«себя, как народа: она разделена іэолѳѳ .чем на тридцать
частей, и этими частями управляют столько же независи-
мых правителей, династические интересы которых диаме-
трально противоположны интересам всей Германии в целом.
•Эта последняя нуждается в единстве, чтоб противостоять
русскому давлению, она нуждается в реальной и решитель-
ной концентрации и прежде всего в живом и длительном
движении, чтоб обновить свою старческую больную крсв>,
так как только приток свежих жизненных сокові в состоянии
скрепить в одно живое, сильное целое ее разорванные, близ-
кие к омертвению члены. Напротив, [инстинкт самосохра-
нения правящих династий требует спокойствия, сохранения
или, вернее, восстановления старого: всякое изменение, пе-
реходящее границы простой видимости, было бы смер-
тельным для их самостоятельного существования. Таким
образом органическое единство Германии может быть осуще-
ствлено только немецким народом, так как только в народе
есть кровь, сок и жизнь—немецкие же князья могут в луч-
шем случае создать механическое соединение, и то таковое
-еще очень проблематично.
Быть может однако меня спросят, что же мешает не-
мецким ішязьям притти к соглашению для блага Германии?
Ответ прост: их взаимное, вполне обоснованное
соперничество.
В подозрении, а не в доверии заключается сущность ди-
дломатии, и никто лучше самих дипломатов не знает, как-
мало у них оснований доверять друг другу. Конечно это
звучит прекрасно, когда говорят о бескорыстном согласии
между германским правительством, но я спрашиваю, кто-
в это верит? Разумеется не сами правительства; они должны
были бы в таком случае (заблуждаться относительно соб-
ственного положения и совершенно забыть историю. Не одни
только Франция и Россия увеличились за счет Германии;
кто не знает истории расширения Пруссии? Может ли на-
пример, Австрия забыть, что Пруссия в конце прошлого и:
в начале текущего столетия следила с эгоистичным зло-
радством за постоянными поражениями, наносимыми ей фран-
цузским оружием, и что она воспользовалась победами На-
полеона и несчастьем австрийской монархии, чтоб' получить
от победителя Вестфалию? Может ли ганноверское правитель-
ство забыть, что Пруссия зарилась также и на Ганновер и
что она в 1806 г. завладела им, хотя и на короткое время,
с согласия Наполеона? Может ли забыть саксонская дипло-
матия, что та же самая Пруссия, воспользовавшись вели-
ким, общегерманским воодушевлением во время освободитель-
ной войны, забрала себе в 1815 г. большую часть Саксонии,
и могли ли правительства Южной Германии не поняты
предостережения, данного им в 1814 г. захватом Рейнской
провинции? Да кто же верит или может поверить, что, пред-
ставься Пруссии случай присвоить себе какой-нибудь ку-
сок Германии, она зайдет в своей скромности так далеко,
что упустит эту возможность, что ее удержат от подобного)1
шага идиллическое чувство правоты иди уважение к своим
немецким союзникам? Кто сомневается в том, что гегемо-
ния или даже короткая диктатура Пруссии 'в Германии
должна повлечь за собой постепенное \0слабление дрочих
немецких князей в пользу прусского могущества и вскоре
за тем и их медиатизацию?
'".~
; Возможно, что увеличение Пруссии за Ссчет Германии:
послужит только на пользу последней; во всяком; случае-
несомненно, что. Германия при этом могла бы держать се-
бя гораздо независимее в отношении России, но не подлежит
также сомнению, что прочие немецкие князья потеряли бы
благодаря такому изменению очень многое или даже все,.
И поэтому нельзя претендовать на них, если они смотрят
на Пруссию с подозрением. Они чувствовали бы себя, по -
крайней мере первое время," гораздо безопаснее под верхов-
ным .владычеством Австрии, так как в данный момент в
интересах этой последней защищать их и их законные пра-
ва от освободительных и объединяющих стремлений немецких
народов и от властолюбия Пруссии. Но австрийская геге-
мония—это опять особое дело: во-первых, Австрия—не гер-
манская (держава, ее теперешние притязания к Германии
прямо направлены против безопасности, мощи и свободы
немецкой нации. Все эти утверждения я намереваюсь в даль-
нейшем доказать. Австрия стала слишком зависимой от Рос-
сии; гораздо больше, чем Пруссия. Последняя все же при.
известных условиях может вырваться ив дружеских путг
с. -петербургского кабинета. Австрия этого уже не может;
к тому же она должна считаться с подавляющей массой
не немецких, в особенности же славянских, подданных, ко-
торым она дала определенные обещания. Словом, несмотря
на свои недавние победы в Италии и Венгрии, она больна,
она не двигается с обычной свободой, так как сердце ее-
ранено и она, несомненно, отведала от смертоносного яда.
русской помощи.
Кроме того Пруссия столь же (отрицательно отнеслась
бы к австрийской гегемонии в Германии, сколь охотно ЕВ зла
бы там свою собственную. С тех пор как Пруссия стала коро-
левством, т. е. уже полтораста лет, у нее не было другого
стремления, как вытеснить Австрию из Германии и занять
там ее место; все ее поступки и шаги находились в си-
стематической связи с этим неизменным планом, и, чтоб-
достичь этой цели, она не пренебрегла, как я это выше до-
казал на фактах, тогда ни глубоко антигерманским альян-
сом с Французской республикой, ни союзом с Россией; даже-
германский таможенный союз, независимо от его бесспорной
пользы для всей Германии, был заключен ею главным обра-
зом с этой целью, т. е. против Австрии. Как могла бы она1,
теперь внезапно пренебречь всеми плодами такой строго рас
считанной, тяжелой работы и всеми достигнутыми за счет
большого кровопролития и других жертв преимуществами,
чтобы дать вновь ожить отмирающему влиянию Австрии в
Германии и подчиниться его верховенству? Такой поступок :
был бы чистым самоубийством. Пруссия должна итти впе—
ред по раз намеченному ею пути, она должна окончательно
уничтожить влияние Австрии в Германии и должна сама
округлиться за счет последней; иначе ей трудно* будет зтдер-
жаться на ее теперешней высоте.
Пруссия далеко еще не достигла своей конечной цели;
она • находится еще на полпути. Правда, она возвысилась
до державы первого ранга, но удержаться в этом положении
ей стоит нееказуемых усилий. Этим положением она обя-
зала не своему естественному состоянию, а своей искусствен-
ной л, так сказать, напряженной военной организации, лов-
кости своей дипломатии и прежде всего сильной моральной
поддержке остальной Германии, которая несмотря на свою
решительную антипатию к характеру Пруссии и на многие
горькие разочарования все же ждет от Пруссии своего гря-
дущего' освобождения. Вообще же Пруссия насчитывает все-
го-навсего 16 млн. душ, в то время как Австрия—37 млн.,
Франция—35 млн., Россия—около 60 млн., не говоря j-жѳ
об Англии, которая кроме своего 25-миллионного населения
обладает и другими элементами силы и безопасности, за-
щищающими ее от внешних врагов, а именно: островным
положением, флотом, богатством и торговлей. Эта огромная
разница в численности населения не компенсируется даже
удачным географическим положением, которое, как известно,
вследствие удлиненной и узкой формы .Пруссии является
в стратегическом отношении одним из самых неблагоприят-
ных в мире. Не искупается эта разница также и спло-
ченностью ее провинций, ибо, не говоря уже о польских
владениях, связи, скрепляющие Пруссию с вновь приобре-
тенными провинциями, можно считать довольно непрочными.
Эти провинции присоединены механически при помощи воен-
ной силы, но не слились с самой Пруссией вследствие исто-
рических привычек, общности интересов и симпатий. Кто,
например, не знает, что Гейнская провинция и южная,. она
же и наибольшая часть Вѳетфалии, явно настроены против
Пруссии и тяготеют к Южной Германии и что саксонцы,
оторванные в 1815 г. силой от своего основного корня, при-
ветствовали бы с радостью восстановление прежних связей.
Никто также не обвинит меня во лжи, если я скажу, что
настроение в Бреславле и за Бреслав.тем далеко не в поль-
зу. Пруссии, чему имеются религиозные, политические, про-
мышленные, и быть может даже национальные причины,
о которых здесь не место распространяться. Таким образом
с одной только материальной стороны Пруссия по крайней
мере в три раза, слабее России и: в два раза слабее Австрии.
Сама по себе она не в силах противостоять ни французскому,
ни русскому оружию и тем более- объединенным силам Вес-
сии и Австрии. Здесь нельзя .принимать в расчет побед
великого Фридриха,, так как, во-первых, такие герои крайне
редки, а во-вторых, мощь России с тех пор значительно
возросла. Зажатая между Россией и Австрией Пруссии
находится в постоянной опасности быть раздавленной и уни-
чтоженной ими—весьма критическое положение,
которое
вызывает постоянную и чрезвычайно утомляющую напряжен-
ность, и благодаря которому Пруссия, как известно, принуж-
дена тратить треть своего ежегодного дохода на вооружение.
В случае нужды Пруссия вероятно в состоянии выставить
армию в 500 тыс. человек, -включая сюда и ландвер рбоих
.призывов. Правда, это огромная сила, но этим исчерпыва-
лись бы и ее последние средства. Такой набор совершенно
лишил бы промышленность и земледелие рабочих рук. К
тому же является еще вопросом, действительно ли Пруссия
в состоянии набрать такое войско одними административны-
ми средствами, без участия народного воодушевления и на-
родной симпатии? Между тем известно, какие нужны те®,
перь средства и жертвы, чтоб вызвать воодушевление и
симпатии народов.
Из сказанного следует, что Пруссия должна еще мно-
гое предпринять, чтобы фактически и естественно сделать-
ся державой первого ранга. До> сих пор- она держалась на
это-й высоте, во-первых, благодаря своей исключительной
военной организации, во-вторых, благодаря покровительству
России, в интересах которой было не допустить чрезмерного
усиления Австрии, в-третьих, благодаря моральной поддер-
жке -остальных германских земелц, которая впрочем стала
за последнее время значительно слабее и дальнейшее со-
хранение которой зависит от определенных, .неотвратимых •
условий. Пока что Пруссия счастливо .и с удивительной
ловкостью, (лавировала между утесами, стараясь в то же
время удовлетворить всем этим трем условиям своего суще-
ствования: -она направила все свое внимание на усовершен-
17 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. И
. ствование и укрепление военной мощи и показала этим, что
она не склонна отказаться от своего исключительного, на
военной силе построенного гоеударственного устройства; она
оказала России всяческую роддѳржку при порабощении, Поль-
ши и вообще принимала самым решительным образом уча-
стие в реакционной политике России в Европе; в то же вре-
мя она кокетничала с немецким либерализмом и немецкими
стремлениями к единству, указуя между прочим на себя,
как на будущего восстановителя немецкой свободы. Она на-
столько глубоко чувствовала необходимость привлечь к себе
симпатии всей Германии, что еще в 1845 г.,
т.е.затри
года до революции, ввела у себя видимость, конституции.
Но теперь нрошло время выжидательной политики; нет
больше возможности лавировать, и Пруссия должна на что-
нибудь решиться. Благодаря именно ее кокетству с Гер-
манией и свободой Россия еще в 1845 г. отвернулась от
нее и стоит сейчас решительно на стороне Австрии. Рос-
сия достаточно долго покровительствовала,
подготовляла,
подводила (мины и выжидала; теперь (она хочет пожать
плоды. Двинуться на Польшу она не может: плод слишком
зелен и должен еще созреть под ее незримыми заботами; но
безусловно решено напасть на Турцию, и весьма вероятно,
что Россия желает прирезать себе еще кусок от Польши;
прежде же всего она должна подавить дух свободы, кото-
рый так внезапно поднял голову в Европе и даже настолько
обнаглел, что осмелился стучаться в ворота ее собственного
царства. С другой стороны, и у немецкого народа начали
открываться глаза, он чувствует опасность своего поло-
жения и не дозволяет больше вводить себя в заблуждение
мнимыми уступками и обманами ; от друзей своих он требует
прямых, решительных действий: никакой иной ценой нель-
зя добиться его симпатии и энергичной поддержки. Та-
ким образом есть два лагеря: на одной стороне Германия
и свобода, на другой—Россия и Австрия. Пруссия должна
сделать свой выбор. Она не может больше оставаться изо-
лированной; она должна иметь союзников, должна сделать-
ся гораздо могущественнее. Ее теперешнее состояние не
соответствует категорическим требованиям времени; она дол-
жна так или иначе округлиться, и ей представляется для
этого два пути: либо- ей (надо снова войти в согласие с
Россией и Австрией, чтоб вместе с этой последней предпри-
нять раздел Германии, компенсировав для этого Россию в
Турции, Галиции и Великом герцогстве Позяанском,— либо
она должна решительно стать во главе немецкой нации про-
тив России и Австрии, подкрепив себя поддержкой всей
Германии, т. е. опруссачив таковую или растворившись в
ней, что в конце концов свелось бы к одному и тому же.
Третьего дуги для Пруссии нет, а1 о согласовании их не-
чего и думать. Оба пути возможны, но оба они не лишены
опасности.
Нет никакого сомнения в том, что и Россия и Австрия
с радостью откроют дружеские объятия отложившейся по
указанным причинам и ныне раскаявшейся Пруссии; этим
самым была бы отсечена голова у постепенно возрастающей
силы Германии и поставлены новые препятствия развитию
свободного духа. Россия ничего так не жаждет, как восста-
новления старого тройственного альянса, ибо таковой был
основной базой, на которой покоилась ж двигалась вся ео
внешняя политика. Хотя Австрию отделяет от Пруссии силь-
ная и вполне 'обоснованная антипатия, однако эта антипатия
существовала и в конце XVIII ст., когда все три северных
державы объединились, для совершения совместного зло-
деяния над Польшей,—лучшее доказательство того, что
взаимное соперничество не может помешать временному согла-
шению, когда того требует общая заинтересованность. В дан-
ный же момент Австрия так прижата дружбой! с Россией и
в ближайшее время будет принуждена заплатить за это рас-
положение такими значительными жертвами, что' ей ничего
не остается, как компенсировать себя за счет Италии и Гер-
мании; для этого же ей необходимы согласие и поддержка
Пруссии, так как в таком случае против! нее будет не толь-
ко Германия, но и Франция и Англия. Россия и Австрия
недостаточно сильны, чтобы рискнуть на идейную войну
против Европы и в особенности Против Европы, Воодушев-
ленной принципами свободы.
Для этой цели Пруссия смогла бы заключить особый до-
говор с обеими северными державами, своими естественными
соперницами, не нарушая этим ни своих принципов, ни своей
традиционной политики и не прекращая своей беспощадной
войны с Австрией. Эта война была бы просто отсрочена' на
17*
некоторое время, а обе державы, пользуясь этим перемирием,
заключенным ради временных интересов, только старались
бы обделить друг друга и ,приискать себе выгодные по-
зиции на случай возобновления их неизбежного спора. Раз-
дел Польши,—чтобы не ходить далеко за примерами—до-
казывает |нам, что такая политика возможна, что она не
противоречит ни природе, ни тенденциям, ни широкой со-
вести прусской государственности. Раздел Польши также
доказывает, что Пруссия может вступить на этот путь, не
подвергаясь никакой опасности со стороны Австрии, ни
непосредственной опасности со стороны России. Опасность
таится совсем в другом месте: она таится не только в тепе-
решнем настроении других немецких народов, но и в самом
прусском народе, который обнаруживает решительную антипа-
тию к русско-австрийским принципам, который твердо хочет
свободы и восстановления немецкой независимости и чести,—
да и как не гордиться убедительной силой штыков, все
же нельзя недооценивать настроение и волю народа. Союз
между Россией, Австрией и Пруссией неизбежно бросил: бы
в объятия Франции, т. е. революции, большую часть оейціь-
ной Германии, и даже самих германских князей, интересы
Которых явно были бы нарушены таким альянсом.
ц Второй путь был бы для Пруссии совершенно новым. Он
имеет много соблазнительного, но влечет за собой весьма
серьезные опасности. Ставши во главе Германии, Пруссия
тем самым объявляет войну России и Австрии; это обстоя-
тельство превращает и других германских князей в ее вра-
гов и заставляет их искать защиты у обеих северных держав.
Тем самым Пруссия объявляет себя сторонницей революции,
так как такой страшный переворот немыслим бее апелляции
ко всему немецкому народу, без поддержки со стороны Фран-
ции и Англии,—а, одному богу известно, как далеко может
завести революция! Мы пока' еще видеЛи только пролог и
переживаем теперь первый акт пьесы, а кто не знает, что
нынешняя Пруссия ненавидит и боиФся революции!
! Таким образом оба эти пути полны трудностей и опас-
ностей, а Пруссия может выбирать только между ними, так
как она безусловно должна округляться и укрепляться. Дру-
гого же способа:, кроме указанных, не существует. Она дол-
жна решиться; вероятно недалек уже час, когда благодаря
ч
сильной внутренней или внешней катастрофе илй, может
быть, обеим вместе германский вопрос должен быть и ока-
жется так или иначе разрешен, и горе тем, кто будет ' за-
стигнут врасплох этой новой неизбежной грозой!
Тут я остановлюсь. Как вам известно, я уже год, как не
читал никаких газет и не знаю поэтому, что происходит в
мире.. Год теперь все равно, что в другие времена десять,
и. тот, кто хотел бы строить историю a priori, рискует сильно
Лиибиться. До сих пор я исходил из природы вещей, и по-
этому думаю, что не слишком заблуждался. Я хотел только
показать, что Пруссия и Австрия, без взаимного соглашения
которых остальные немецкие князья едва ли в состоянии
создать что-либо прочное и долговечное, не могут догово-
риться между собой на благо: немецкой нации, а1 только в
ущерб ей, т. е. за счет раздела Германии. Что бы Пруссия
не предприняла;, т. о. выступит ли она! с Госсией и Австрией
против остальной Германии или во главе Германии против
Госсии и Австрии, политика ее неизбежно будет направле-
на против самостоятельности, Даже против существования
прочих династий. Мне еще представится случай остановить-
ся подробнее на особой позиции Австрии в отношении Гер-
мании, и мне, как я полагаю, нетрудно будет доказать, что
австрийская политика прямо и непосредственно обращена
против безопасности и интересов немецкой наций, а косвен-
но также и против самостоятельности немецких князей. Что-
бы закончить картину немецкого хаоса и, простите мне,
немецкого бедствия, мне хотелось добавить еще пару слов
о баварской политике,—но- это завело бы меня слишком да-
леко, и, как мне кажется, я уже имею полное право повто-
рить мое прежнее утверждение, что при наилучшем жела-
нии, всех вместе взятых, немецких правительств, таковые не
в состоянии осуществить истинное сильное, независящее от
русского влияния, объединение Германии, *
Только немецкий народ может создать его, но и ему
пришлось бы бороться с невероятными трудностями. Долго
лелеял он во сне это единство, наконец он проснулся и пере-
дал в руки своих ученейших людей в -.л икую задачу немец-
кого освобождения. Эти последние собрались во Франкфурте
и, как настоящие ученые, в конец испортили доверенное им
святое дело. Тогда вновь поднялись народы Германии, части
единого целіого, и попытались собственными силами подать
друг другу руки! Вы знаете, г-н Отто, чем им на это отве-
тили. Я не знаю, что произошло дальше, но я осмеливаюсь
сказать вам, своим судьям, что та картечь, которой расстре-
ливали Народ в Дрездене в мае 1849 г., отхватила кусок
немецкого единства и немецкой мощи.
И"' Многие задавали себе вопрос, какой интерес может иметь
иностранец, а именно русский, в возрождении Германии?
Сомневались в искренности моих добрых пожеланий в отно-
шении этой страны; а мне лично все это кажется так про-
сто, что я совершенно не понимаю, почему это неясно н
другим. Я уже однажды заметил и повторяю еще раз, что
решительно прошло то время, когда судьбы народов были
отделены друг от друга.; эти судьбы солидарны и в радо-
сти и в горе, в отношении прогресса культуры и промыш-
ленности, и прежде всего в отношении свободы. Величие
и свобода Германии,—разумеется в ее национальных гра-
ницах, а не вне их, не в романтических пределах, рисуе-
мых песнопениями ура-патриотов,—составляют -необходимое
условие всей европейской свободы и необходимую предпосыл-
ку освобождения России. Предрассудки и страстность уз-
кого патриотизма утеряли в настоящее время свой смысл и
понятны только у покоренных народов, как то: итальянцев,
венгров, поляков и других угнетенных славян. Россия, хотя
и погрязла; в глубоком рабстве, но никакой иноземный народ
ее не притесняет, наоборот, она сама является утешителем,
хотя эта гнусная и не приносящая ей никакой пользы роль
навязана ей при помощи кнута; только освобождение угне-
таемых ею народностей, только пробуждение и независимость
Находящихся под ее угрозой народов, т. е. Германии и Ав-
стрии, а также турецких славян." в состоянии сломать этот
кнут, первой, несчастной и, я должен сказать, опозоренной
жертвой которого является она сама. Мне кажется, что все
это достаточные основания, чтоб оправдать мою истинную,
искреннюю, теплую симпатию к процветанию народов, го-
ворящих по-немецки, если такие чувства вообще нуждаются
в оправдании.
Совершенно ясно, что в своем теперешнем виде Гер-
мания долго существовать ие может. Ее внутренний нарыв
созрел, а ее прежние формы настолько устарели, что о
них никто нѳ думает, кроме глупцов, которые ничему на
научились, ничего не забыли и никогда ничего на пони-
мали ; свирепствующие же вокруг нее ураганы слишком силь-
ны, чтоб она, пораженная своей опасной болезнью, могла
бы уцелеть среди них. Вообще же Германия издавна была
той ареной, на которой разрешались величайшие историче-
ские вопросы, и теперь, охваченная всеобщим движением,
она либо исцелится после счастливого кризиса, и вскоре-
превратится в великую, свободную державу, либо погибнет;
в последнем случае она сначала будет медленно чахнуть,
уступая пядь за пядью свои лучшие земли исконному
врагу и его союзникам, а затем будет окончательно унич-
тожена, как Польша, одним смелым ударом, или, пользу-
ясь более удачным, ставшим уже классическим выражением,
одной смелой хваткой. Все в Гер-мании знают, что этот искон-
ный враг—Россия; теперь я постараюсь еще показать, что
Австрия—главный союзник России против Германии,
и- Прискорбно для истинно' немецкого сердца сознание, что
Австрия перестала быть частью Германии! Великие истори-
ческие воспоминания, вся романтика Германий связана с
именем Австрии : и германский император, и минувшее в з-
ликолепиѳ Германии, когда имя -ее еще охватывало пол Ев-
ропы, и романтика будущего, в блеске которого уже весь
покоренный мир лежал у ног Германии И вторил знаменитой
песне Арндга 112 ! Очень тяжело проснуться всего только
тридцатипятимиллионным народом, когда" так долго гре-
зил о нации в семьдесят миллионов! Но не только грезы, а
интересы важного и реального значения затрагиваются от-
падением Австрии, а именно движение но Дунаю, т. е. вся
южно-германская торговля, торговля с Италией, Адриати-
ческое море и вместе с ним половина немецкого флота, вся
половина немецкого судоходства—о какое это было бы вели-
ко лепноег будущее! Более того, эта великолепная, побежда-
ющая мир Германия, будучи нещ состояний оградить себя
благодаря своей злосчастной раздробленности, привыкла с
1815 г. рассчитывать при всех внешних опасностях на Прус-
сию и Австрию, рассматривать их, при всяком вражеском
натиске, как своих единственных защитников. При распреде-
лении ролей защитников', наиболее важная и бесспорно наи-
более тяжелая роль выпала на долю Австрии. Австрия дол-
ясна ібшіа держать в страхе все растущую мощь России,
мешать (проникновению последней в Турцию, освобождать
устье Дуная от ѳѳ владычества; с другой стороны, она дол-
жна была открыть врата востока германским интересам, гер-
манскому политическому влиянию и германской торговле,
дать им возможность развернуться в этой столь важной ча-
сти мира, на которую с некоторых пор обращено главное
внимание всей европейской политики. А теперь Германия
должна отказаться от всех этих преимуществ, от этой защиты,
от этой помощи!
Достойно внимания, что помощь я защита Австрии против
России существовали не в действительности, а толко в фан-
тазии немецких мечтателей. Кто, не (считая уже участия
Австрии в ограблении Польши, способствовал завоеваниям
Екатерины II в Турции и даже подготовлял и частью осу-
ществил раздел этого государства? Австрийский император
Иосиф II. Разве не Павел I был союзником Австрии до 1800 г.- ?
Между 1800 и 1815 гг., Австрия сама находилась в очень стес-
ненном положении и это может служить для нее извинением
в том, что она; в этот период плохо защищала Турецкую
империю от русских посягательств; в 1815г. к ней вновь вер-
нулись свобода действий и все ее могущество, она могла те-
перь обратить свою политику против России и безусловно
рассчитывать при этом на деятельную поддержку Англии.
Почему же Австрия этого не сделала,? Почему она стала вер-
нейшей союзницей »России? Почему, допустила она русские
завоевания в Турции (1829) лі в Польше (1831)? И не прик-
реплена ли она теперь и душой и телом к России? Разве
она не делает все то, что хочет Россия? Разве она не поддер-
живает ее в Молдавии и Валахии? Разве она. не предает ей
и не закрепляет в ѳе руках устье Дуная, которое должно было
бы быть немецким? И кто сомневается в том, что она купила
себе русскую помощь в Венгрии обещанием слепо подчи-
ниться русской политике в Турции? Не таковы ли поступки
главной и могущественнейшей покровительницы Германии?
» • ' Австрия в сущности начала отделять свою политику от
интересов Германии уже начиная о Вестфальского мира.
А между тем 1806 и 1815 гг. она окончательно перестала быть
немецкой державой. Ее место заступила Пруссия.
Стоит только взглянуть на карту. На 38 млн. подданных
австрийская монархия едва насчитывает 8- млн . немцев,—и
эти 8 млн. должны были онемечить прочие 30 млн.? Это было
возможно, .пока австрийские короли'' были одновременно и
германскими императорами, пока чело их было окружено
блеском римской короны, пока они опирались против нена-
видящих друг, друга и беспрерывно воюющих между собой
славянских, мадьярских, валахских и итальянских племен на
хотя и не очень компактное, но все же кое-как сдерживаемое
единство в 25 млн. немцев; в те времена перевес был на стороне
немцев и разнообразные австрийские народности, соединен-
ные частью победами, ч^тью договорами и уставами об из-
брании императора, принуждены были постепенно склониться
перед подавляющим влиянием Германии. Теперь же обсто-
ятельства изменились в обратную сторону»; немцы остались в
меньшинстве, а прочие 30 млн., как всякий мог убедиться,
за последние два года, далеко &ще не онемейены. Вместо объ-
единенной мощи 25 или 30 млн. немцев имеется раздроблен-
ная, подчиненная чужим влияниям Германия, а вместо рим-
ской империи на севере возникла ужасная, угрожающая,
именующая бебя славянской держава, насчитывающая до
60 мл:н. населения, которое с непоборимой силой притягивает
к себе еще и 16 млн. живущих в Австрии славян. Может ли
иослѳ этого Германия еще надеяться онемечить эти не не-
мецкие и никогда не бывшие немецкими народности.
-
Я совершенно оставляю в стороне правовой вопрос, не
спрашиваю, поскольку такое предприятие будет соответство-
вать понятиям о свободе и справедливости, и будет ли оно слу-
жить общим интересам человечества,—я спрашиваю только о
средствах в его осуществлению. Так ли уже слабы в Австрии
все немецкие народности, настолько ли уже лишены они вся-
кой самостоятельности и личной силы, что ими можно распо-
ряжаться по своему усмотрению? И не имеет ли каждый из
них, за исключением мадьяр, могучую опору и точку при-
тяжения за пределами австрийской монархии? Ломбардо-ве-
нецианцы—Италию, славяне—Россию. Вы разрешите мне, ува-
жаемый г-н Отто, сделать краткий обзор этих народностей.
Я начну с Ломбардии.
Не к чему тратить много слов там, где история уже ска-
зала свое. Кто после происшествий последних двух лег мо-
жет еще усомниться; в том, что итальянцы домбардеко-венеци-
анского королевства ненавидят австрийское иго, что они со всей
энергией и страстностью южного темперамента стремятся к
соединению с общим итальянским отечеством, тот решился
Не видеть самых очевидных фактов, не слушать самых неот-
разимых доказательств. Ломбардцы пошли еще дальше; они
показали в марте 1848 г., что свободолюбивый, патриотиче-
ский народ может даже без оружия побить и вытеснить с
прочной позиции в сто раз, в тысячу раз более сильную
армию. Это славный подвиг в анналах свободы, это блестя-
щий факт, который нельзя опровергнуть никакой статисти-
кой, никакой самой опытной во лжи и пресмыкательстве
диалектикой. Кроме того эта победа доказала, что не одни
только города,, как утверждали некоторые консервативные га-
зеты в Германии, но и сельские жители, крестьяне, т. е. весь
ломбардский народ принимал участие в этом достославном
бою и тем самым подтвердил свое стремление к освобождению
от австрийского рабства и к воссоединению о Италией. Прав-
да., благодаря предательству итальянских «спада» (наемных
убийц) ломбарДско-венецианский народ снова; подпал под то
же иго; правда, вожди ело были снова изгнаны, повешены
или расстреляны в зависимости от ранга или, что еще хуже,
заключены в австрийские тюрьмы. Но, ей богу, это только
жалкие аргументы против пробуждающегося самосознания на-
родов. Свобода .питается кровью своих мучеников и чем
больше число павших за нее героев, тем ее будущее
будет прочнее, крепче и іцвётущей. Первый крупный шаг сде-
лан, ломбардский, итальянский народ проснулся, он действи-
тельно -ощутил свое живое единство, никакая песнь сирены
не в силах вновь усыпить его, и новые лучшие вожди поя-
вятся на его оплодотворенных кровью землях.
Чтобы удержать Ломбардию, Австрии пришлось бы унич-
тожить всю Италию, подчинить ее своему игу. Ибо пока бу-
дет существовать независимая от Австрии Италия, до тех пор
совершенно естественно будут тянуться к ней все симпатии,
интересы, чаяния и желания ломбардско-венецианского на-
рода; .пока будет существовать Италия, .ломбардеко-венецн-
анцы никогда не согласятся быть скамейкой под ногами
ненавистного австрийского могущества или краснобайства
Германии. Чтобы добиться своего, Австрия начала с 1815 г.
применять в Италии ту же самую политику, которая так уда-
чась русскому кабинету в Германии,—политику, которую легко
определить в нескольких словах: деморализовать народы, раз-
делять их, обессиливать, убаюкивать в рабстве при помощи
их собственных правительств Кто не зяа ет истории австри-
ского влияния в Турине, в мелких итальянских княжествах,
в Гиме и в Неаполе, в котором русский кабинет, как изве-
стно, поддержал это влияние самым энергичным образом.
Прошу вас, многоуважаемый г-н Отто, прошу вас, мои судьи,
разрешить мне по данному поводу маленькое замечание.
Факты, о которых я здесь говорю, о которых я просто
упоминаю, известнее и несомненнее всяких официальных ак-
тов. Всякий, независимо от того, к какой бы партии он не
принадлежал, должен до совести, если у него таковая имеет-
ся, признать их правдивость. Какие только средства не были
пущены в ход итальянским правительством под влиянием
Австрии и Госсии, чтобы удержать .итальянские народы в
состоянии вечной незрелости? Ложь, клевета:, развращение,
и жестокое убийство, расслабление воли, подкуп, страх, бед-
ность, предрассудки, религиозное ослепление, словом все,
что в состоянии изобрести на гибель и несчастье народов
хитрый и отвратительный иезуитизм, включая мода и самих
иезуитов. Мне стоит только напомнить о неаполитанских
лацарони, которые под руководством камарильи и священ-
ников, играли решающую роль во всех крупных кризисах
неаполитанского королевства. Не только по Италии, Австрии,
Польше и России, но и по всей Европе распространилась эта
гибельная политика, хорошо известная с 1815 г. под именем
реставрации и священного союза. Я не собираюсь составлять
перечня всех грехов за последние 35 лет, ни вспоминать
все позорные деяния, которые были совершены под кры-
лышком правительств во всех концах Европы; я просто
боюсь того скверного запаха, который может подняться от
такого копания в гнилом, хотя и не слишком отдаленном
прошлом, и не хочу еще больше раздражать моих и без того
раздраженных противников, подставляя им зеркало к лицу.
Я хочу только слегка осветить сущность этой реставрации.
После напряженного и лихорадочного сна средневековья
народы Европы впали в смертельную апатию, которую мойснй
назвать золотым веком абсолютизма. Совершенно погруженные
в иезуитские и пиетическне умствования, они, казалось, по-
теряли всякую силу, всякую живость, даже те-нь свободного
человеческого- сознания. В этот период укреплялись евро-
пейские монархия, безгранично властвовали князья над без-
жизненными, порабощенными массами, распоряжаясь ими по
своему произволу, деля их между собой, грабя и продавая,
как если бы народы только на то и существовали, чтоб слу-
жить низким орудием власти и чувственных вожделений
нескольким привилегированным семействам, точно гордость
и жизнь князей -обусловливалась поруганием и смертью на-
родов*. Просвещение XVIII в.,
порожденная им Великая
французская революция и поздне-е победы Наполеона нако-
нец- пробудили народы от их гибельного сна. Они проснулись
для новой жизни, для самостоятельности, для свободы, для
нравственности; повсюду стали давать себя чувствовать но-
вые притязания, новые потребности ; родился новый мир- —м ир
человеческого самосознания, человеческого достоинства, сло-
вом, сама гуманно-сть в самом священном и широком смысле,
величайшая и единственная цель великого- обобществления
и. всей истории. До этого народы были разделены; нередко
оелештенные глупыми, искусственно питаемыми предрассуд-
ками, -о-ни относились друг к другу; е враждебностью. Теперь
они почувствовали потребность в сближении; правильный
инстинкт подсказал им, что великая цель освобождения и
очеловечения, к которой они стремятся, может быть достиг-
нута только- общими силами. Таким образом мало-помалу воз-
никло всеобщее европейское движение, которое, то зарываясь
в самые глубокие слои, то обнаруживая себя в каком-нибудь
ярком поступке, безнрерывно- развивалось благодаря успе-
хам всеобщей культуры, в особенности благодаря все усили-
вающемуся росту промышленности и торговли; оно связало
незримо, но мощно все народы Европы в один большой не-
раздельный -организм и постепенно- создало между ними со-
лидарность, составляющую характерный признак, главную
черту новейшей истории. Вы угадываете, многоуважаемый
г-н Отто, ЧТО Я имею в виду либерализм,
который прошу
не смешивать с либерализмом нашего времени, так как этот
последний только отживший труп первого. В ту эпоху либе-
—:
*
* Б черновике: точно жизнь князей обусловливалась смертью на-
родов.
рализм был полон силы и жизни. Он еще не выполнил сво-
его великого назначения, будущее еще принадлежало ему;
терять ему было почти нечего, а выиграть он мог все, так
что он не боялся никакого другого политического течения
и был еще очень далек от столь же эгоистичной, сколь и
глупой мизантропии, до которой он спустился сначала бла-
годаря возрасту, а затем благодаря-выполнению всех своих
особых целей. Тогда он верил в человечество, стоял в оппози-
ции и мощно поддерживал просвещение, эмансипацию и даже
народные волнения. Чтоб противостоять этому новому пробу-
дившемуся духу и задушить еще в пеленках этот новый
мир гуманности и свободы, все правящие европейские дина-
стии заключили в 1815 г. знаменитый священный союз-, ко-
торый ставил себе целью ни более, ни менее, как возвращение
народов под ярмо рабства, к мертвечине XVII и XVIII ст., к
древнему безнравственному варварству. Союз этот был не
чем иным, как перманентной конспирацией объединившихся
дипломатов Европы против цивилизации, прогресса, блага
и чести человечества *. Эта так называемая реставрация, этот
вероятно только в шутку окрещенный ^священным»- союз,
оцарапанный, но не пораженный июльской революцией, про-
существовал до 1848г., и я вероятно не очень ошибусь,
если выскажу предположение, что теперь вновь работают над
его восстановлением.
Итак, глубокоуважаемый г-н Отто, как - вы знаете, вэ
всех цивилизованных странах есть законы, строго наказую-
іцие преступника, который совратил ребенка, будь то при-
мером, теорией или какими-либо другими средствами; но
разве губить целые народы, затемнять их сознание и втап-
тывать их в грязь, не более возмутительное и достойное нака-
зания, не в тысячу раз худшее преступление, чем то, которое
совершено против одного ребенка? Или преступление пе-
рестает быть преступлением, когда оно из- низов гражданской
жизни возвышается до просвещенных сфер официальной дея-
тельности? Или нечего искать справедливости против вели-
ких мира сего? Гнев божий, конечно, фикция; но народный
гнев не фикция. Над позитивным правом, уважаемый г-н
* В черновике «перманентной конспирацией всей европейской дипло-
иатии против цивилизации, истории и блага человечества».
Отто, стоит высшее право истории и оно страшно мстит за
попранное Достоинство народов. Принято говорить—народ еще
Не созрел для свободы! Точно он когда-либо мог. созреть
для нее при этом режиме, точно этот режим не рассчитан как
раз на то, чтоб никогда не дать ему созреть, и точно
существует иная система подготовки к свободе, чем сама
свобода? И все же, несмотря на эту систему затемнения, не-
смотря на все старания—и какие старания!—несмотря на все
ужасные и сильные средства, народы Европы показали за
последние три года;, что они хотят свободы, достойны свободы
и умеют добыть ее силой, когда им не дают ее добром. Ядо-
витый туман отмирающего мира недолго еще будет за-
волакивать новое небо; жгучее солнце свободы безусловно
рассеет эти облака.
Мое замечание оказалась длинѳе, чем я того хотел. Теперь
я вернусь к Италии и Австрии.
Природа наций оказалась сильнее того яда,
которым
ее питали в течение тридцати пяти лет. Несмотря на все ста-
рания Австрии погубить Италию, последняя еще сильна и
здорова. Энергия и пыл, с которыми она встала на ноги в
1848 г., удивили даже ее друзей И превзошли; рзякие ожи-
дания. G такой Италией Австрии никогда не справиться,
даже если бы Франция продолжала еще дольше держаться
чудовищной политики своего руссофильствующего президен-
та, что совершенно невероятно. Франция в силу серьезней-
ших |И важнейших своих интересов не может допустить чрез-
мерного роста австрийского могущества в Италии, и недолго
еще все демократизирующийся французский народ будет бе-
зучастно взирать на страдания и утеснения своей прекрасной
соседки. Очень скоро—я позволю себе это предсказание—
Италия станет независимой и свободной, а ломбардеко-ве-
нецианское королевство превратится, несмотря на австрий-
ские и русские штыки, в часть освобожденной Италии; я
сказал «русские штыки», ибо нет никакого сомнения в том,
что Россия всячески поддержит итальянскую политику Ав-
стрии. Ее главное стремление в том и заключается, чтоб
оттянуть центр тяжести австрийского могущества от Турции
и направить его в Италию и Германию.
Нет, значит, никакой надежды, чтоб Италия когда-либо
стала немецкой. Остаются мадьяры, гадицийские поляки и
прочие славяне, которые, не считая валахов, не имеющих
в Австрии большого политического значения, составляют на-
селение в 22 или 23 млн. человек, но и их тоже трудно
онемечить.
Я начну с Галиции, потому что на эту провинцию, так
же как и на Ломбардию меньше всего направлены нена-
сытные аппетиты немецких ура-патриотов (Deutschthümler).
Но такие посягательства были бы в высшей степени смешны,
так как за исключением имперских чиновников, нескольких
лавочников, но большей части немцев, да говорящих по-
польски евреев, Нет в Галиции ни одной немецкой души.
Известно, как эта провинция стала австрийской; известно
также,-к каким жестоким средствам прибегла австрийская
политика, чтоб удержать ее за собой, и потому несколько
стыдятся признать эту. политику германской. Правда, и в
Германии имелось достаточно добродушных сердец, тайно
радовавшихся «великому социальному разрыву», который
резня 1846 г. вызвала между крестьянами и дворянством.
Надеялись, что испугавшись этих кровавых демонстраций,
дворянство наконец 'откажется от своих стремлений к воссо-
единению! с Польшей; q другой же стороны полагали, что кре-
стьянство- окажется окончательно прикованным к австрий-
ской монархии, а через нее и к Германии. Но и то и другое
мнение было ошибочно: дворяне и городские жители Галиции
так же страстно мечтают -о восстановлений своего польского
отечества, как и раньше; надо совсем! не знать поляков,
чтоб усомниться в этом, на'до убить всех польских мужчин,
женщин и детей, чтоб положить конец этим стремлениям,—
и если варварская демонстрация 1846 г. принесла кому-либо
пользу, то это не Германии и не Австрии, а Госсии. Галиций-
екая аристократия, которая до этого была достаточно непат-
риотична, чтоб состоять в хороших отношениях с венские
двором, внезапно отвернулась от него и принялась делать
глазки петербургскому двору. Уже в 1846 г. появились поль-
ские брошюры, которые, не таясь, говорили, что нечего
надеяться на помощь Европы для восстановления свобод-
ной и самостоятельной Польши, что немцы большие против-
ники дольской национальности, чем даже русские, и что
поэтому надо, хотя бы на время, бросить руссофобство
и все дальнейшие планы и только стараться о том, чтобы
перешедшие к Австрии и Пруссии польские провинции сое-
динить с Польским королевством под владычеством России.
Известно также, какой различный прием был оказан в
Кракове в 1846г. русским и австрийским войскам; русских
встретили дочти что с радостью, что вызвало тогда кой-ка-
кие неприятные трения между австрийским и русским офи-
церством. Мне не к чему говорить, что такая перемена настро-
ений (Польской демократии в пользу России была в высшей
степени желательна для русского кабинета, и что он постарал-
ся использовать таковую, поскольку то позволяла ему его
деспотическая натура. Бежавшим тогда из Галиции в Коро-
левство польское дворянам была оказана защита разумеется
постольку, поскольку они не участвовали в тогдашнем вос-
стании ; напротив, тарновские крестьяне, рискнувшие перейти
польскую границу, подверглись наказанию кнутом. Я уже
пытался объяснить, почему русское правительство1 не могло
и не может последовать австрийскому примеру: крестьян-
ский 'мятеж в Польше неизбежно вызвал бы восстание в Литве
и в России, а этого вполне резонно правительство боится
больше всего. Труднее подавить возмущение крестьян против
дворянства в Королевстве польском, где мужик хотя и не
владеет имуществом, но вое же почти свободен, а кроме того
настроен патриотичнее, нежели в Галиции, еще живо помнит
революционный бой 1881 г., в котором он участвовал, и не-
навидит русское господство главным образом из-з! рекрут-
ского набора. Таким образом, ставя себе невозможность в
заслугу, Россия выступила в 1846 г. против Австрии в ка-
честве защитницы имущества и прав той части польских по-
мещиков, которые были чужды политике, и попыталась при-
влечь на свою сторону эгоизм галицийскбго дворянства. II
не только эгоизм, но и другие чувства и соображения гово-
рили со страниц вышеупомянутых брошюр.
Если бы поляки действительно когда-нибудь пришли
к убеждению, что для восстановления их отечества им нечего
больше надеяться на справедливость, разум и симпатии более
свободных народов Европы, если бы они отчаялись отсто-
ять свою свободу против русского могущества, то все они
были бы воодушевлены одним естественным желанием, это
объединиться под скипетром России, чтоб обратить против
Гермашщ всю свою вековую жажду мщения.
Это не сон, глубоко-уважаемый г-н OTTO- ,
не пустое во-
ображение, а реальная, угрожающая опасность, и я говорю
об этом с такой уверенностью, потому что я имел полную
возможность изучить польские чувства, настроения и жела-
ния. Они ненавидят русскую тиранию, они ненавидят русско-
го, как ее орудие, и громко высказывают эти чувства, так
что поляк повсюду слывет исконным врагом России ; но в [глу-
бине своих сердец -они питают еще больше отвращения к своим
немецким властителям, и. немецкое иго- им еще
нена-
вистнее; оно оскорбляет, обижает их национальную гордость
гораздо больше, чем русское.
Причина этого весьма проста: поляки—славяне. Русско-
го они ненавидят, как орудие утеснения, но натуры его они
не презирают, так как их собственная натура имеет с ней
известное сродство, несмотря на некоторые различия, па не-
сходство тенденций и образовательного уровня, а также на
все иеторико-нолитичеекис антипатии. Русский говорит на
очень цохожем, почти что на их собственном языке; они не-
редко донимают его- с полслова, так как основная краска, ос-
новной топ их обоюдно-го миросозерцания как в высших клас-
сах, так тг в народе один и тот же. Так как поляк более
склонен к религиозной мечтательности и мистицизму и обла-
дает большей силой воображения, большей фантазией, рус-
ский же, напротив, практичнее, то они нередко- расходятся
между собой по религиозным вопросам, а также в области
культурного' мышления, но в отношении их естественных,
сердечных порывов и во всем том, где непосредственно высту-
пает сила, природы, -они еле различимы. Русский и поляк вза-
имно уважают друг друга. Совсем иначе поляк относится к
немцу ; последний ему глубоко чужд, его натура ему антипа-
тична., все его существо, его образ жизни, его привычки, его
неистощимое терпение, его удовлетворенность, его космополи-
тизм, его направленный на заработок ум!, а с другой стороны,
его- невероятное, всепоглощающее трудолюбие, благодаря ко-
торому он под покровительством немецких правительств все
больше и больше укреплялся в польских владениях, словом,
даже его качества кажутся поляку либо- смешными, либо
враждебными. Иначе говоря, это-—отношение добродетельно-
го и педантичного, несколько сухого и сурового- наставника,
ибо немцы показали свою суровость в Великом герцогстве
18 Полонский, Материалы для биографии Бакунина, т. II
Позванском (1848) к сангвиническому, нетерпеливому и слег-
ка беспорядочному юноше; если же вспомнить, что в Великое
герцогство Познанское и в Галицию посылали далеко ие са-
мых добродетельных наставников и что немцы в этих провин-
циях представлены большей частью космополитическим на-
родом на земле, а именно, онемечившимися евреями, или что
еще хуже, чиновниками и их семьями, то нетрудно будет
дополнить эту картину.
Не только ненависть, но и, Мягко говоря, презрение ис-
пытывает поляк к своему немецкому властелину и в этом
отношении он чувствует, Дак настоящий славянин. Я затраги-
ваю этим, уважаемый г-н Отто, деликатный и щекотливый
пункт и охотно бы умолчал о нем, если б он не имел такого
большого серьезного политического значения: я имею в виду
ненависть и презрение к немцам, одинаково свойственные
всем славянским .племенам, как то русским, полякам, чехам,
моравам, сюіезцам и словакам, а также всем южным славянам
не только в Австрии, но и в Турции; овладев ими наподобие
могучего инстинкта, эти чувства составляют неразрывную,
хотя и негативного характера связь между ними. На этой
антипатии славян к немцам покоится весь план русского
панславизма113.
Должен ли -я говорить вам, что я в высшей степени по-
рицаю эту антипатию, поскольку она направлена на всю
немецкую нацию, а не на. одних только немецких утеените-
лей? Вы это знаете, а в судебных актах вы найдете доказа-
тельство тому, как рьяно я против этого боролся. Независимо
от несправедливости таких чувств, мне не к чему было-
учиться на событиях последних двух лет, чтоб знать, что ра-
совая ненависть между немцами и славянами приведет и дол-
жна привести к самым злосчастным последствиям для об-
щего д-ела гуманности и свободы, а также для блага обеих
рас. Но что могут сделать усилия единичного лица или
даже многих единичных лиц против столь могучего, заста-
релого, исторически оправданного чувства, охватывающего
80 млн. славян? Ибо эта ненависть—не внезапная вспыш-
ка преходящего гнева и не с неба свалилась; она порождена
историческими событиями, питалась бесконечным рядом ос-
корблений, несправедливостей, притеснений и жестоких
страданий и созрела в течение столетий, превратилась в кон-
кретный факт*; правда, факт этот при посредстве слов и
литературы всколыхнул совесть, но уничтожить его можно
только новыми историческими событиями, актами справедли-
вости и свободы. По в одном немцы должны наконец сознать-
ся : как ни гуманны они по своему мышлению, по всему своему
воспитанию, но до сих пор они являлись в отношении других
наций только утешителями; всюду, куда бы они не прихо-
дили, они несли за собой рабство. Правда, они были только
орудиями своих правительств; но те же оправдания могут
привести и русские, ибо они были и есть только орудие
деспотической, человеконенавистнической силы. И наконец
у русских не было франкфуртского парламента, который дек-
ретировал противное всяким договорам и оскорбительное для
национального' чувства соединение свободных областей в Ве-
ликое герцогство Познанское и радостно приветствовал побе-
ды Рад едкого над боровшимися за свою свободу ломбардцами:
не говоря уже об австрийских славянах, на которых он смот-
рел как на прирожденную челядь имеющей быть созданной
немецкой нации. Правда, эти вопиющие несправедливости
первого немецкого парламента были полностью уравновеше-
ны меморан;іумом, посланным одним немецким консерватив-
ным и, кажется, даже аристократическим берлинским обще-
ством бану Иелачичу, сейчас же после того, как то написал
в Slavianska Lira114 в Прагу, «что он отправился со своими
кроатами к Вене и принял участие в бомбардировке и штур-
* Эта ненависть так велика, что слово «немец», одинаково произно- Л -
Симое на всех славянских языках, считается страшным ругательством
всеми без исключения народностями этого племени. Слабее всего эта
антипатия у русских; но она существует и у этого народа, хотя он
наиболее космополитичен из всех славян и имеет меньше других основа-
ний презирать немцев; ее поддерживает, как я уже сказал, само прави-
тельство, несмотря на то, что у него на службе состоит много немцев—
обстоятельство, служащее в значительной мере для поддержания и ук-
репления германофобии. Немцы, состоящие на русской службе, безус-
ловно лучшие слуги царя; они всячески стараются скрыть свое не-
мецкое происхождение и обычно разыгрывают самых правоверных рус-
ских. Ничего не может быть комичнее, чем когда такой немецкий чи-
новник ругает немцев и клянется на сквернейшем русском языке име-
нем «великого русского бога», очень распространенное в официальных
кругах выражение, употребляемое в соответствующих случаях.
мѳ этого города но потому, что там вспыхнула революция,
но потому что там находится очаг немецкой партии»*.
Одни только немецкие демократы смотрели на свободу
других 'народов как на условие достижения собственной
свободы и поощряли таковую, поскольку это от них зависело,
а потому я думаю, что им одним суждено окончательно побе-
дить злосчастную, хотя и не совсем обоснованную ненависть
славян к немецкой нации. Последние события показали сла-
вянам, что падение немецкой • Вены и поражение мадьяр в
Венгрии не только не- принесло им никакой пользы, хотя они
сами тому способствовали, но и ускорило гибель их собствен-
ной юной свободы; с другой же стороны, эти события дали
немцам понять, что создание Великого герцогства Познан-
ского и кровавое подавление освободившейся Ломбардии бы-
ли только первыми шагами к возвращению всей немецкой
нации к прежнему режиму подчинения. Во всяком случае я
надеюсь, что эти события не пройдут1 бесследно для обеих
рас. Теперь же я опять вернусь к полякам.
Антипатия ко всему немецкому свойственна полякам не
в меньшей мере, чем остальным славянам. Она настолько раз-
вита в народных массах, не исключая при этом и галиций-
ских крестьян, и так открыто проявляется, что, только закрыв
глайа, можно' ее не заметить; стоит только сказать галиций-
скому крестьянину, что он немец, и его энергичный ответ по-
кажет, насколько он считает, такое название для себя оскор-
бительным. У образованных же классов это чувство прячется
под влиянием искусственной культуры в самую глубину серд-
ца и ютится там, часто не доходя до сознания, но редко
когда, бывает окончательно подавлено. Пока поляки наде-
ялись добиться свободы, опираясь на немецкую помощь про-
тив России, до тех пор они старались заглушить в себе
эту врожденную антипатию. Теперь же они начинают заме-
чать, что немецкое владычество опаснее для их националь-
ности, чем русское. Русские по крайней мере не денационали-
зируют Польшу, напротив того, стоя на более низком обра-
зовательном уровне, они при соприкосновении с поляками
многое от них перенимают, и все старания петербургского
* Письмо это было в то время широко известно и упоминается в
большинстве газет.
правительства ввести в Королевстве Польском русский язык
обычно приводят только к тому, что русские чиновники
сами выучиваются польскому языку и после нескольких лет
пребывания там предпочитают говорить на нем. О руси-
фикации Польши нечего думать. Оне-мечение же в том смы-
сле -опаснее, что- ему способствуют не только правительствен-
ные мероприятия, 'но и"могучее влияние развернувшейся во
все стороны культуры и прежде всего- неутомимое, в ее пре-
одолевающее немецкое трудолюбие и. немецкая промышлен-
ность. Во всяком случае поляк -,о-хо-тнее перенесет самые
тяжкие страдания, чем позволит себя -онемечить : мысль сде-
латься немцем Для него- настолько невыносима, что он ты-
сячу раз предпочтет броситься в объятия России, лишь бы
избежать этой опасности.
Немцу не легко понять этот акт отчаяния. У немца много
ума, но мало страсти; он с трудом воспринимает страст-
ность славянской натуры. Немец, в сущности, космополит,
чтсгДля ближайшего будущего безусловно калество; но- для
данного времени это- свойство является источником слабости,
так как лишает немецкий народ -одной из сильнейших пру-
жин концентрации. Только сво-бод;а, только новое, так ска-
зать, религиозное воодушевление идеей всеобщего челове-
ческого права в противовес внутреннему и внешнему, в
особенности же русскому деспотизму, только мо-гучие как
духовные-, так и материальные интересы демократии в сос-
тоянии объединить немецкий нар-од, создать ему политичес-
кое единств-о; его- национальное чувство слишком! слабо- для
этого и даже можно- сказать, что- его почти не существует.
В последнее время немец много размышляй о- своей нацио-
нальности, но: мало ее ощущал ; до сих пор он чувствовал
себя как дома, повсюду, где ему"хорошо- жилось, и даже
там, где он испытывал тяжелый гнет, но где он мог зара-
ботать свой нелегкий хлеб, т. е . не только в Америке, но
и в России. Есть немецкие колонии на юге России, даже"
в Сибири, в Италии, в Греции; весь мир покрыт теперь
немецкими колониями, нисколько при этом не онемечившись,
так как немецкий народ, обладая чуть ли не безграничной
способностью к экспансии, почти не имеет никакой кон-
центрирующей силы. Как я уже сказал, это- -одновременно
н качество и недостаток: качество для будущего, демо-
критический дух которого явно ведет нас к полному рас-
творению всех национальных противоречий в чистой среде
единого, сначала европейского, затем общечеловеческого об-
щества; и слабость для настоящего',
поскольку двигающа-
яся и связующая сила узкого патриотизма пока еще не за-
менена никакой другой.
Почти во всех отношениях, но в особенности в отношении
этого пункта славянин является антииодом германца. Для
него национальное чувство выше всего, даже выше свобо-
ды; после любви к своему своеобразному отечеству идет у
него расовое чувство: независимость и могущество своего
славянского мира в противовес чужим, в особенности немец-
ким притязаниям и посягательствам. Трудно даже себе пред-
ставить, с каким страшным упорством держится славянин
за эти чувства; он готов пожертвовать для них веем; для
них он в случае нужды согласился бы на самую ужасную
тиранию, лишь бы она не была немецкой по имени. Эти
чувства—его религия, его суеверие, так .как славянин в про-
тивоположность немцу весь чувство и инстинкт. Рассуждение
следует у него после ощущения, а иногда чувство в своей
чистой форме и вовсе отсутствует; он почти не зна,ет, что
значит размышлять, его поступки, как хорошие, так и пло-
хие, почти всегда исходят из всей его натуры. Что натура
его также несовершенна, как и натура немца, понятно само
собой, и у меня, разумеется, нет ни малейшего намерения
возвышать первую в ущерб второй. Славянин обладает все-
ми недостатками и качествами, которых нет у немца; что
он с такими задатками легко может1 превратиться, если не
примет мер, в орудие самого отвратительного абсолютизма, в
русский кнут, направленный против; Европы и его самого,
должно было бы быть ясно всякому, даже если бы события
последних двух лет не подтвердили самым грустным обра-
зом этих опасений. Я вовсе не собираюсь писать здесь апо-
логию славянству, а только констатирую резкую разницу
между натурой славянской и немецкой как в высшей сте-
пени важный и неопровержимый факт, который должен слу-
жить основанием для моих дальнейших рассуждений.
Из славян за последние два года только одни поляки вы-
ступали в рядах борцов за свободу. Я попытаюсь дальше
изложить, что парализовало свободомыслящие тенденции ос-
тальных славянских народностей и даже привлекло часть
из них под стяг абсолютизма. Здесь я только замечу, что в
отношении освободительного' движения поляки находятся в
лучшем положении, чем другие славяне; ибо в то время как
прогресс революции в Европе угрожает, или как будто угро-
жает этим последним полным уничтожением их националь-
ной самостоятельности, он же способствует восстановлению
польской национальности, как по крайней мере надеется
и думает значительное большинство поляков. «Немцы,—го-
ворят остальные славяне, т. е. чехи, моравы, силезцы, сло-
ваки и южные славяне,—немцы тем сильнее будут нас подав-
лять, чем они сами будут становиться свободнее; их свобода
будет нашим рабством, их жизнь—нашей смертью; они захо-
тят онемечить нас силой, а это для нас невыносимее самого
ужасного рабства и даже хуже смерти». « Немцы,—возража-
ют на это поляки,—будут volens noleiis принуждены освобо-
дить нас, чтобы сделать из нас живую стену против пося-
гательств России: их 'собственная безопасность диктует им
необходимость нашего освобождения». Остальные славяне то-
же могли бы утешиться этим весьма веским аргументом; но
разница в том, что положение их более запутано и его не
так легко охватить: число тех, кто может представить себе
Германию без Польши, кто рассматривает освобождение Поль-
ши как необходимое условие немецкой свободы и симпати-
зирует полякам, очень велико, напротив, очень незначитель-
но число тех, кто мыслит себе Германию без двух третей
Богемии и Моравии. Слишком привыкли смотреть на этих
славян, как на принадлежность Германии, и сюда присоеди-
няется еще и теория округления: говорят, что Богемия вре-
зается клином в сердце Германии и не думают при этом, что
опасность станет во много раз страшнее, если этот клин
станет русским клином.
Этим объясняется, что всякий поляк—приверженец ре-
волюции, И что даже такие люди среди поляков, которые
по своему рождению, богатству, образованию и привычкам
кажутся призванными быть самыми консервативными из кон-
серваторов, да и были бы таковыми, родись они в другой
стране или в независимой Польше, теперь усердствуют боль-
ше других и даже сочувствуют демократическим тенденци-
ям. Они ждут, что [революция и Демократия освободят их етра-
ру от чужого ига, и лучшие из них настолько любят свое
отечество, что они действительно готовы пожертвовать лич-
ными привилегиями и предрассудками ради его возрождения.
Я вовсс не собираюсь утверждать, что польские демократы
только потому и демократы, что они видят в демократии сред-
ство восстановления Польши; я говорю здесь только о не-
которых из них и отлично знаю, что преобладающая масса,
польской эмиграции, а также молодежи в стране, искренне
и даже со своего рода религиозным воодушевлением сочув-
ствуют демократии. Жестокая история Польши, начиная с
первого разДела до нашего времени, была суровой, но в то
же время и .отличной школой для совершенной демократи-
ческой подготовки,'равную которой не прошел, конечно, ни
один народ на земле. Очищенная столетним страданием и
огнем Польша боролась против своей трагической судьбы с
неутомимой выдержкой, с беспримерным, непоколебимым ге-
ройством, никогда не теряя веры в будущее. Это безус-
ловно самая свободомыслящая, наиболее одаренная электри-
ческой движущей силой славянская страна, и как таковая,
вероятно, призвана сыграть большую роль в жизни славян-
ства и руководить им в борьбе не против России, а вместе
с российским народом против русского деспотизма.
И если, несмотря на это, взять сотню самых свободолю-
бивых поляков и предположив, что Германия никогда не
признает 'самостоятельности Польши, спросить, что они хотят:
стать ли немцами и, как тако-вые, пользоваться самым сво-
бодным демократическим строем, разумеется, отрекшись при
этом от всякого отделения и признав себя неразрывной частью
своего немецкого отечества, как, например, Эльзас во Фран-
ции,—или подпасть под тяжелое русское иго?—то по мень-
шей мере девяносто из них, но вероятно и все сто, не задумы-
ваясь, ответят, что они предпочитают русское господство, как
бы жестоко оно ни было. Ибо даже саЬый рьяный польский
демократ всегда останется поляком и, как поляк, славянином,
а 'ни один славянин никогда не захочет сделаться немцем.
В. качестве русского подданного он по крайней мере останется
славянинбм H, так как все русское государство только ме-
ханическое, искусственное создание, которое вследствие свое-
го постоянного и неизбежно растущего напряжения должно
рано или поздно разлететься на куски, то у него есть на-
дежда со временем: снова сделаться свободным поляком,—
надежда, которая благодаря воссоединению всех польских
провинций под единым, хотя бы и жестоким русским влады-
чеством все же бесконечно выиграет в смысле прочности и
видов на будущее. Тогда Польша снова станет цельной, и
русское правительство, уже и сейчас не могущее подавить
даже в своей маленькой Польше постоянного брожения умов
и традиции восстаний, еще в меньшей степени сумеет поме-
шать могучему, не поддающемуся никакому учету возрожде-
нию польского духа, которое неизбежно явятся в результате
соединения раздробленных частей этой неумирающей страны.
Но быть может мне возразят, что личные интересы поль-
ской аристократии безусловно не позволят ей променять гу-
манное немецкое владычество на жестокую русскую тиранию.
Я далек от того, чтоб отрицать могучее влияние эгоисти-
ческих интересов в человеческих делах; но,. с другой сто-
роны со мной, вероятно, согласятся, что есть и такие чув-
ства, которые от времени до времени охватывают целый I
народ, даже заставляют его стать выше своих временных ин-
тересов, и что любовь поляков к их несчастному отечеству,
их тоска, их стремление к восстановлению родины являются
таким чувством. Я укажу на одно явление, насчитывающее
уже около столетия и которое, вместо того чтоб со временем
ослабнуть, все выигрывает в силе и величии. Оно представ-
ляется мне доказательством, способным убедить самого зако-
ренелого скептика: это с каждым годом растущая масса
польских эмигрантов, главным образом из помещиков, кото-
рые поставили таким образом на карту не только свою жизнь,
но и больше чем жизнь, все свое имущество; эта. масса жертв,
которые населяют1 австрийские, прусские...
[Вариант.
Можно было бы возразить, что эгоизм, что
личные интересы польского дворянства удержат его от за-
мены немецкого гуманного владычества жестокой русской
тиранией. Эгоизм? Я очень далек от того, чтоб отрицать его
важное значение в человеческих делах; во, с другой стороны,
со мной, наверно, согласятся, что есть мощные чувства,
которые от времени до времени охватывают целые народы,
ставят их выше временных интересов, и что любовь поляков
к их несчастному отечеству, их тоска, их неутомимое стрем-
ление к восстановлению родины является таким чувством.
Если б даже не было в исто-рии другого примера, то Польша
служила бы доказательством этой истины, доказательством,
.которому скоро сто лет и которое, вместо того, чтоб слабеть
с .каждым годом, все выигрывает в силе и величии: оно
состоит из беспрерывно- растущей массы польских эмигран-
тов, главным образом из помещиков, которые ставили и по-
ныне ставят на карту не только жизнь, но- и то, что в этом
веке ценят дороже жизни, а именно имущество;]
...Оно состонт в массе жертв, которые населяют австрий-
ские, прусские, русские тюрьмы, а также Сибирь и укр-ашают
собой русские и австрийские виселицы. Н-о к чему дальше
считать! Кт-о не знает, что Польша ежегодно поставляет ми-
ру -обйльный урожай мученико-в и тем самым доказывает,
что юна еще далеко не сдалась.
Рассматривая замену немецкого владычества русским
исключительно с точки зрения личных интересов, надо- ска-
зать, что -она причинит польской аристократии только- очень
незначительный ущерб, а, галицийской вообще никакого. «С
J.
деньгами везде хорошо», говорит одна очень старая и вер-
ная пословица, а потому галицийекие аристократы и плуто-
краты будут чувствовать себя также хорошо под властью
русского самодержца, как и под австрийским владычеством.
С конституцией, которая была обещана Галиции и другим
странам в 1S48 г., дело будет- вероятно- обстоять не слиш-
ком блестяще; да й в -самом деле, зачем этим господам кон-
ституция? Последняя редко приносит им пользу, так как
они знают другие способы удовлетворить свои личные ин-
тересы. Напротив, русское господство приносит им в из-
вестном отношении важное успокоение, а именно, пока у
России будет сила, они под ее охраной защищены от тар-
новских сюрприз-о-в и коммунистической пропаганды ав-
стрийских чиновников. Что- касается патриотической части
галицийского дворянства, то и она не останется в накладе:
как уже сказан-о, австрийская конституция, если таковая
будет существовать, может быть только нелепым миражем,
иллюзией конституции; Австрия в своем теперешнем виде
не может при наилучшем желании дать своим народам ка-
кие-нибудь серьезные права; и эта конституция едва ли
будет споспешествовать восстановлению Польши, этой един-
ртвенной цели всех польских патриотов. И я не вижу, чем
австро-германские бомбардировки, состояния осады, экзеку-
ции, военно-полевые законы,- обыкновенные и чрезвычайные
уголовные суды, тюрьмы и виселицы гуманнее русских? Со-
всем иначе обстоит дело в Великом герцогстве Познанском;
правительство там несомненно в тысячу раз гуманнее и ли-
беральнее, чем в Королевстве Польском; эта провинция не
отрезана от Европы; помещики, т. е. культурный класс,
пользуются там всеми преимуществами и удобствами евро-
пейской цивилизации, а этим многое сказано. Но ненависть
к немцам особенно сильна именно в этих провинциях, так
как опасность быть онемеченным там особенно велика. За пос-
ледние два года эта ненависть там так возросла, что немец, ие
живущий в Великом герцогстве, с трудом может себе составить
представление об этом. И знать и народ сходятся на этом: чув-
стве.
:
Апрельские( и майские события 1848 г., ^неслыханная же-
стокость немецкого и европейского населения, франкфуртский
декрет о присоединении оставили в сердцах познанеких по-
ляков непримиримое раздражение, котцрое рано или поздно
прорвется, либо при помощи немецкой революции, либо при
русском посредстве. Вскоре после этих событий, уважаемый
г-н Отто, после бомбардировки Кракова, Праги и Львова, по-
следовавших, как вы знаете, вскоре одна за другой и послу-
живших прелюдией к венской бомбардировке, я сам имел
случай спорить с разными поляками из .Польши и Галиции,
весьма страстно утверждавшими, что им ничего не остается,
как желать прихода русских сил и даже призвать их; и смею
вас заверить, что, найди тогда русский кабинет нужным под-
нять знамя панславизма, не только эти польско-немецкие
провинции, но конечно и большая часть австрийских сла-
вян присоединились бы к нему с расовым бешенством, на-
правленным иротив немцев.
Я нѳ говорю, что все поляки были того же мнения. Ко-
нечно, в обеих провинциях было много польских демокра-
тов, которым это лекарство казалось подозрительным и опас-
нее самой болезни; но их тогда перекричали, и я слышал,
как именно те, которые энергичнее всего оспаривали это
по-моему тоже весьма рискованное направление, в горьких,
почти что отчаянных выражениях жаловались на германо-
фобию и руссофильетво, овладевшие умами в Великом гер-
цогстве Познацском (в особенности же крестьянскими); ощ
говорили, что прихода: русского полка, получившего разре-
шение битъ немцев и евреев, было бы достаточно, чтоб всю
прусскую Польшу превратить в русскую Польшу.
Совсем иное, положение, а потому и настроение было у,
народа в Галиции. В 1848 г. он добился полного освобожде-
ния -от барщины и других господских повинностей и нало-
гов, не: находился под угрозой насильственного снемече-
ния и потому не имел оснований к недовольству. Известно,
как удачно австрийское правительство сумело обработать га-
лицийского крестьянина: отношение земельного дворянства
к крестьянину носило феодальный характер и было для
последнего весьма тягостным, сильно напоминая то, кото-
рое теперь царит в России; аристократия жила потом под-
властного ему населения и держала его таким образом в
вечной нищете. ЧтУбы ни говорили защитники старого, доб-
рого патриархального режима, но такое отношение было не-
естественно, в высшей степени несправедливо и гибельно
для обоих классов и не могло служить источником любви
и взаимного доверия между превращенным в вьючное жи-
вотное народом и его праздными господами. Это чувство-
вала наиболее просвещенная часть галицийского дворянства
и постепенно перетянула на свою сторону большинство по-
мещиков. С 1831 г. не проходило ни одного года, чтобы
галицийское дворянство не просило в верноподданнейшей
петиции разрешения изменить это положение и освободить
народ от тягот. Однако принять такую меру в этом абсолю-
тистском государстве без согласия монарха былоу совершенно
невозможно; подобный поступок был бы приравнен к* госу-
дарственной измене. Всем известно, что это' согласие было
в конце концов дано>. Австрийское правительство имело свои
особые цели: оно не только не собиралось смягчить нена-
висть мужика к дворянству, но, наоборот, старалось ее
усилить; причины мне нечего объяснять; намерение прави-
тельства было слишком ясно, и наДо сознаться, что оно с
удивительным умом преследовало свою цель и достигло се. В
то время как невольный утѳснитель, дворянство, принуждено
было «отягчать бедный народ барщиной, отвечал перед пра-
вительством своим имуществом за крестьянские оброки и
рекрутский набор,—чем оно, как само собой понятно, дела-
лось, народу еще ненавистнее,—правительство ставило от себя
особых чиновников, долженствовавших именем: императора
защищать права народа От дворянских посягательств * ; таким
образом все утеснения шли от дворянства, а все надежды и
свободы для блага бедного, темного, к тому же обработаішого
иезуитами крестьянина,—только от императора. Такое фаль-
шивое, вынужденное положение неизбежно должно было по-
буждать даже лучших и либеральных помещиков: к самым
злобным актам. То, что среди них были и такие, которые
утесняли народ в силу дурной привычки и эгоистических
намерений, лежит в природе вещей; ничто так не портит
человека, как возможность поработить своего ближнего. Но
главное зло, как вы видите, лежало в неудержимой поли-
тике венского кабинета, который не упустил случая пожать
в |1846 г. плоды своей долгой работы. Один отставной сол-
дат, по мнению Шелаі15, гнусный предводитель тарновекой
резни, напоминающей своей каннибальской жестокостью са-
мые мрачные и позорные страницы истории и даже превос-
ходящей столь ославленные сентябрьские дни Дантона,—
словом этот Шела, получил тогда в награду за достоинства
и верность медаль и пожизненную пенсию от австрийского
правительства, признавшего себя этой наградой перед всем
миром виновником галицийских ужасов. Темное дело, к
которому; .правительство так долго готовилось, теперь свер-
шилось; в замешательстве, созданном страхом и нечистой
совестью, в которое ввергли его краковское восстание и не-
удачные приготовления к восстанию в Галиции, оно выпу-
стило свою последнюю и самую опасную мину—опасную не
столько для тех, против кого она направлялась, сколько
для того, кто ее пускал, ибо австрийские чиновники, чтобы
поднять крестьянина,"'' не пожалели никаких обещаний; не
только освобождение от барщины, но и распределение дво-
рянских поместий были обещаны именем императора всем
* Приблизительно лет двенадцать тому назад правительство захо-
тело ввести в России такой же институт; учредили нечто вроде сель-
ской полиции для посредничества между крестьянином и помещиком.
Но так как русские условия жизни коренным образом отличались от
галицийских, то и этот институт дал совершенно противоположные ре-
зультаты. Он только увеличил ненависть народа к правительству, и
русский крестьянин ничего так пе боится, как этого варварского я
очень дорогого посредничества.
тем, кто примет участие в избиении дворянства. Ну, а кай
было сдержать такие обещания, когда правительство! не счи-
тало нужным отменить даже барщину? Усердие обманутого
народа и в 'отношении к императору и его чиновникам на-
чало заметно падать, когда весной того же рокового года
новая буря наконец принудила еще более испугавшееся пра-
вительство положить конец всем барщинам и оброкам. В
этом году галицийский крестьянин превратился в свобод-
ного, совершенно независимого помещика; однако благодаря
этому же коренным образом изменились и его отношения к
дворянству и чиновникам; у дворянства осталось только пра-
во и возможность делать ему добро, и нередко имеется на-
лицо и добрая воля к этому. Все полицейские функции,
собирание оброков и связанный за последние годы с боль-
шими затруднениями рекрутский набор падают теперь исклю-
чительно на чиновничество; все притеснения исходят от них,
т. е. от императора, представителями коего они состоят, и
уже не дворянство, а император является естественным вра-
гом народа;. Уже в конце 1848 г. стало заметным сближение
народа с дворянством и все растущее недоверие его к чи-
новникам; пройдет еще несколько лет и безусловно убедятся
в том, что тарновский эксперимент принес австрийскому пра-
вительству толькоі вред и позор. Для всякой монархии, в
особенности же для австрийской, опасно играть с демокра-
тическим оружием; легко поранить себя им с непривычки,
а раны его смертельны.
Однако, возвращаясь к моему предмету, я должен еще
заметить, что половина населения Галиции—русины, род-
ственные малороссам по языку и нравам и принадлежащие
по большей части к униатскому, но также в значительном
числе и к православному вероисповеданию; их духовенство
в течение уже многих лет обрабатывается с большой выдерж-
кой и упорством, вообще свойственным русской политике,
русскими духовными эмиссарами, т. е. попами и монахами,
и среди этого духовенства имеется уже большая русская
партия. Все это—неопровержимые факты, с очевидностью
доказывающие, если такие доказательства вообще еще ну жны,
что Россия посягает на Галицию. А теперь я расстаюсь с
Галицией, предсказывая, как мне" кажется, вполне основа-
тельно, что если австрийская и прусская Польша не по-
лучат в ближайшее время своей свободы от немцев и не
будут противопоставлены России в целях восстановления
Польши, то обе они скоро поднадут под власть России и
превратятся в русских руках в весьма опасное орудие про-
тив Германии. О том, что на этом выиграет Германия, я
предоставляю подумать самим немцам.
Та же опасность, хотя и не так непосредственно, грозит
немецкой нации со стороны остальных славян: либо они
должны получить самостоятельность и освободиться, либо
они станут русскими; в первом случае они будут бороться
против русского деспотизма в союзе с дружественной Герма-
нией, во втором случае они превратятся в рьяных врагов
этой последней. Я постараюсь доказать, что это не искус-
ственно придуманная, а конкретная, основанная на бесспор-
ных фактах дилемма116.
37. Записка защитника Михаила Бакунина по поводу
возбужденного против него за участие в майском
восстании преследования перед городским судом
в Дрездене1"
Обвиняемый, родившийся в 1814 г.,
бывший русский
•Офицер, отправился в 1840 г. в (Берлин с целью изучать там
философию, жил позднее в Дрездене, Бреславле и Лейпциге,
пробыл некоторое время в Швейцарии и в Бельгии, отпра-
вился затем в Париж, откуда в 1847 г. был выслан, и вер-
нулся опять в (Германию, где проживал в разных местах
и занимался литературными работами.
Он поставил задачей своей жизни свержение русской
деспотии и надеялся достигнуть этой цели путем братского
союза всех славянских племен и соединения их в одну вели-
кую славянскую республику.
Чтобы подойти ближе к этой цели, он должен был прежде
всего попытаться разложить австрийский союз государств
и поддерживал поэтому стремления младославянской пар-
тии в Австрии, которая задавалась целью создать славян-
скую республику. Но в то время как эта партия большей
частью относилась враждебно к немцам, обвиняемый ста-
рался всеми имеющимися в его распоряжении средствами,—
а таковые были благодаря его широким связям и тому авто-
ритету, которым он пользовался, довольно значительны,—
добиться единения славянства с германйвом и ослабления
существующей и глубоко укоренившейся взаимной антипатии
этих двух племен, ибо он справедливо боялся, что, если,
как это год тому назад казалось, возгорится расовая борь-
ба между немцами и славянами, Россия попытается привлечь
к себе симпатии последних и тем только еще больше укре-
пить свое могущество.
Цель его пребывания за границей была поэтому двойная:
во-первых, побуждение славянских племен к созданию опас-
ной для России республики, а затем предупреждение угро-
жавшей тогда борьбы между славянами и немцами.
В этом направлении обвиняемый действовал, приняв уча-
стие в славянском конгрессе в Праге и выпустив свое воз-
звание к славянам. Между тем в актах нет* нигде даже от-
даленного указания на то, чтобы обвиняемый, за исключе-
нием дрезденского восстания, поощрял революционные дви-
жения в Германии или хотя бы только принимал участие
в политических организациях.
Он хотел быть, ближе- к театру славянских движений
и переехал поэтому в январе 1849 г. из Кётена, где он пре-
бывал до тех нор, и откуда он обратился с своим воз-
званием к славянам, в Лейпциг, прожил там до марта,
отправился затем в Дрезден, принял участие в майском
восстании и был во время своего бегства с 10 на 11 мая
арестован в Хемнице.
Что же касается деятельности обвиняемого во- время
самого восстания, то он специально высказался об этом, и
для того, кто прочел соответствующие протоколы, не тре-
буется, конечно, дальнейших доказательств, что он, в том,
что касается его собственной деятельности, сообщил пол-
ностью правду.
Его показания не только вполне сходятся с показаниями
главнейших свидетелей, но имеют за собой еще и такую
высокую степень внутренней вероятности, что должны за-
служивать полнейшей веры.
Ближайшим образом, он говорит о мотивах своего уча-
стия в возмущении: что он принял, участие в саксонском
восстании потому главным образом, что видел в нем оппо-
зицию против прусского влияния, а поэтому одновременно
1ІІИ0КЛ ЗАЩИТНИКА МИХАИЛА БАКУНИНА
"28 9
и против русского влияния, ибо русская политика влияет на
Пруссию. А так как его деятельность была направлена
исключительно против России, то и эта тенденция сломить
или, но крайней мере, ослабить русское влияние на Гер-
' Манию показалась ему совпадающей с его видами, а потому
он и симпатизировал этой революции. К этому присоедини-
лось еще то, что многие его знакомые приняли участие
в этом восстании.
Еще раньше обвиняемый отмечает, что в четверг 3 мая
он решил уехать из Дрездена с князем Гикой, но только
недостаток в деньгах удержал его от этого. На следующий
день, в пятницу 4 мая, он неоднократно заходил к Гике,
который дал ему 5—6 талеров и обещал ему подождать
его одіш день в Лейпциге. Затем обвиняемый указывает,
сто, когда он ушел от Гики, он отправился на Старый ры-
йок и там вместе с другими слушал, как Чирнер с балкона
ратуши держал речь к народу. В ратуше, куда он потом
зашел на короткое время, он встретил различных знакомых,
•но ему показалось, что временное правительство тогда еще
•избрано не было. Лишь после полудня, когда последовало-
/•избрание временного правительства, он вступил в более
близкие сношения с длинами последнего, между тем как до
того он только из любопытства то приходил, то уходил..
Чирнер лично сказал ему, что он—член временного прави-
тельства, и просил -(его, обвиняемого, остаться. В пятницу
вечером Чирнер сказал ему, что надо захватить цейхгауз,
и просил достать ему для этого поляка, в качестве пред-
водителя. Он это и сделал, но поляк отказался помочь,, ибо,
по его взгляду, такое нападение не могло иметь успеха.
На другой день, в субботу 5 мая, он получил от Чирнера
поручение достать едіу польских офицеров, которые, как
специалисты, способны были бы руководить, борьбою. В си-
лу этого он разыскал поляков, Гельтмана и Крыжановского,
привел их в ратушу и представил временному, правитель-
ству. Только с этого началась собственная его деятельность
й восстании in борьбе. Оба поляка согласились оказать со-
действие под условием, что их деятельность останется тай-
вой, 'И что обвиняемый будет посредником между ними и
Чирнером. В силу этого поляки и он, обвиняемый, помести-
лись в комнате, занимаемой временным правительством, у
19 Долоцский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
•особого стола за печной ширмой из жести. Он признает,,
что несет за все советы, поданные поляками, одинаковую
с ними ответственность и являлся представителем их. По-
следние прежде всего набросали план борьбы на баррикадах,
который,и был переведен им на немецкий язык. Он был наз-
начен к напечатанию, но, насколько ему известно, это вы-
полнено не было, и поэтому он остался неизвестным на бар-
рикадах. Затем, его деятельность с этого времени состояла
главным образом в том, что, когда получались сообщения
о баррикад, в большинстве случаев о подкреплении, он, для
передачи но этому вопросу решений, играл роль посред-
ника между временным правительством и поляками. Когда
поздно вечером с подкреплениями прибыли четыре пушки,
•он первым делом озаботился доставлением припасов для этих
орудий; равным образом и на следующий день сообщил Чир-
неру о распоряжениях, отданных Гельтманом, по установ-
ке этих офудий. В воскресенье 6 мая, после того как ш
с Гейбнером посетил несколько баррикад и преподал цо-
ком ендантам последних инструкции по поводу доставки при-
пасов, он получил 'Известие,
что поляки,
вследствие
неблагоприятного сообщения, полученного с Крейцтурма, бе-
жали. Чирнер также исчез, да' и Тодт уже больше не дока-
зывался. Он и ГейбНер были очень поражены этим изве-
стием, но все же решили остаться. Его деятельность до
вечера понедельника ограничивалась главным образом том,
что он распоряжался доставлением припасов и, когда глав-
нокомандующего Гейнце не было налицо, заботился о до-
ставлении необходимого подкрепления людьми. В понедель-
ник вечером, когда замешательство достигло высшей точки,
он счел нужным созвать комендантов баррикад в комнату
временного правительства,
записал их имена и дал им
кое-какие инструкции относительно поддержания порядка
на баррикадах, но не делал никаких распоряжений по по-
воду самой борьбы. Выработанный во вторник 8 мая, пос-
ле взятия в плен Гейнце, новоизбранным командующим
Борном при содействии обвиняемого план нападения не при-
веден был в исполнение в ночь со вторника на среду, но
решено было отступить. Временное правительство предпо-
лагало утвердиться в Фрейбурге. Он дал Гейбнеру твердое
•обещание не покидать его и последовал поэтому, за ним
ЧА'ЩСКЛ ЗАЩИТНИКА МИХАИЛА БАКУНИНА
291
®о Фрейбург, а оттуда- в Хемниц; он также был готов на
т.сѳ, что Гейбнер нот бы поручить ему. Из Фрейбурга об-
виняемый еще принимал меры к переправке войск и припасов
и выполнял все, к этому относящееся, совместно с Гейбне-
ром. В связи с показаниями нескольких свидетелей, обви-
няемый отрицает, чтобы на нем лежало главное руководство
восстанием, но признает, что находился в указанных им
сношениях с временным правительством, утверждая, одна-
ко, что не принимал участия в тайных решениях послед-
него и вообще о подобных решениях осведомлен не был.
(Он не отрицает, что сообщил некоему Нейману приказ Чир-
Пера. о розыске отдельных торговцев и добытии припасов
во что бы то ни стало, но отвергает, что говорил отдель-
ным инсургентам, чтобы они то, что им нужно, не .стесняясь,
брали силой. Употреблял ли обвиняемый по отношению к
отдельным лицам грубые выражения, что утверждали о
:нем с разных сторон, об этом здесь говорить не приходится.
'Он проявил в частности по вопросу о том, должен ли ссы-
панный в ратуше порох там оставаться, большую степень
внергии, и его советы были обычно такого рода, что полу-
чали безусловное одобрение со стороны временного прави-
тельства. Вообще же из документов явствует, что он ни-
коим образом не тот, дикий и неистовый кровопийца, каким
его после подавления восстания почти везде вписывали.
Документы доказывают напротив, что он, если его поступки
и являются наказуемыми с точки зрения буквы закона,
преследовал высокую цель и его образ действия по отноше-
нию к Гейбнеру, которого он, из уважения к его личности
не захотел покинуть и в несчастии, свидетельствует о си-
ле характера и благородном образе мыслей, которые при
других обстоятельствах доставили бы ему всеобщее одобрение
и похвалу. Ближайшее знакомство с его личностью вы-
нуждало у всех, кто его знал, даже у тех, кто боялся его
политических взглядов или относился к ним с отвращением,
безусловное уважение к его качествам. Если прежде обще-
ственное мнение возлагало на Него вину, обвиняя его в том,
что именно он организовал поджоги, то расследованием не
установлено решительно ничего такого, на чем бы могло ос-
новываться подобное подозрение. Распоряжение временно-
го правительства, сообщенное комендантам баррикад после
предварительного совещания с ним о том, чтобы последние
пользовались данным им разрешением зажигать дома только
в случае крайней необходимости и когда интересы обороны
того безусловно потребуют, говорит, как будет подробнее до-
. казано ниже, скорее в его пользу, чем против него. Нако-
нец, раз обвинение не направлено на то, что обвиняемый,
как можно вывести из найденной у него переписки, оказы-
вается виновным в соучастии в заговоре против ныне суще-
ствующего австрийского и русского правительственного
строя, то, если оставить в стороне отдельные обви-
нения в угрозах и т. д .,
которые при тяжести осталь-
ных возводимых на него преступлений не могут иметь значе-
ния, на защитнике лежит обязанность ближе рассмотреть
главным образом нижеследующие вопросы:
>Ï
Какой проступок совершил обвиняемый своим поведе-
нием во время майского восстания?
II
Можно ли по поводу вышеуказанных распоряжений, об-
ращенных к комендантам баррикад, приписать ему
хотя
; бы только интеллектуальный почин в совершенных во . вре-
мя майского восстания поджогах?
III
Может ли быть подвергнут наказанию обвиняемый за^
соучастие в заговоре против ныне существующего австрий-
ского или русского правительственного строя?
Цто касается прежде всего.
Поведения обвиняемого во время восстания, то мы не
(будем в общем отрицать, что его поступки в названное
время по букве и смыслу нашего уголовного кодекса должны
рассматриваться как наказуемые. Возникает только вопрос,
может ли -обвиняемый рассматриваться, как государствен-
ный изменник или он виновен только в соучастии в вос-
стании или нарушении общего мира. Чтобы разрешить этот
вопрос следу-ет далее прежде всего рассмотреть, является
'ли все восстание предприятием, носящим характер государ-
ственной измены, или в нем но смыслу ст. 113 уголовного
кодекса следует видеть только вооруженный мятеж. С точ-
ки зрения защитника на этот вопрос можно было бы отве-
тить с некоторой уверенностью только, если бы ему дозво-
лено было ознакомиться со следственным производством по
делу, возбужденному против членов и избирателей времен-
ного правительства. Ибо образование временного правитель-
ства еще нѳ Обосновывает необходимо наличия преступле-
ния государственной измены. Скорее в этом случае налицо
по крайней мере возможность того, что в данном предприя-
тии намерения совершить государственную измену исклю-
чены. Если дело в том, рассматривать ли какой-либо по-
ступок, как государственную измену, или как мятеж, то
'вопрос сведется главным образом к тому, какие намерения
имели главы и зачинщики движения. Как у государствен-
ного изменника, так и у мятежника, внешние проявления
будут зачастую одни и те же, и будет вестись борьба,
направленная против законных властей, которая, однако,
только тогда может рассматриваться, как предпринятая го-
сударственная измена, если намерение борющихся направле-
но было на ниспровержение государственного строя в его
существенных составных частях, против самостоятельности
государства, или угрожало безопасности и верховным пра-
вам короля. Какие намерения имели члены временного пра-
вительства, когда они организовали восстание и руководили
IHM, и в чем состояла цель избрания и установления этого
правительства, имели ли руководители движения, по сво-
ему незнакомству с германской конституцией, в виду только
проведение таковой или определенное установление респу-
бликанского государственного строя, об этом без знакомства
с относящимся к сему следственным производством нельзя
притти к определенному заключению. Защитник поэтому по-
ставлен в невозможность обстоятельнее разобрать во всяком
•случае важный предварительный вопрос о том, можно ли
[рассматривать все восстание, как предприятие, носящее ха-
рактер' государственной измены. Хотя ему таким образом
>,л Отрезано одно из главнейших средств в защите, он все
же считает долгом отказаться от возможных требований о
предъявлении всех документов по возбужденному против
зачинщиков и руководителей мятежа преследованию. Так
как это при настоящих обстоятельствах, конечно не могло
,бы быть выполнено, а с другой стороны, как будет явство-
вать из дальнейшего, обвиняемому, как таковому, не мо-
жет быть вменено участие в государственной измене, да,
наконец, при неопределенности взглядов на цель восстания
защитнику' должно быть важным предоставить сначала ус-
тановление доказательств обвинения тексту решения нер-
пой инстанции, ибо* обвиняемому во всяком случае выгод-
нее опровергать обвинение, чем путем сопоставления всех
»вытекающих из документов фактов воздвигать сначала са-
мому в некотором роде обвинение, которое, возможно, будет
итти дальше, чем обвинительные доказательства учрежде-
ния, которому подлежит рассмотрение дела. Пока мы еще
не имеем обвинительного процесса, мишенью, на которую
должно быть направлено оружие защитника, должны слу-
жить доводы, положенные в основание решения первой
(инстанции. Имеющий здесь значение вопрос, следует ли
рассматривать зачинщиков и вождей восстания как госу-
дарственных изменников, и не были ли они в праве на осно-
івалии изданных законов об образовании немецкого парла-
мента и центральной власти, по собственному почину до-
биться, даже силою оружия, введения или, по крайней
мере, признания германской конституции; далее, незави-
симо от этого, может ли простое желание, чтобы германская
конституция была признана (что, как показывает пример
Ввртенберга и других стран, не имело никаких фактиче-
ских последствий), рассматриваться как нападение на госу-
дарственный строй сакоойекого королевства,—этот вопрос бо-
лее политического, чем уголовного характера и допускает
смотря по точке зрения, на которой стоишь, различные суж-
дения, так что, если пожелать исчерпать все, пришлось бы
сначала установить различнейшие взгляды, а затем опровер-
гнуть в отдельности каждый из них. При таких обстоя-
тельствах и так как у него не имеется всех необходимых
для того дашіых, защитник тем более счел возможным не
входить в ближайшее рассмотрение, является ли дрезден-
ское майское восстание предприятием, носящим характер
Государственной измены, и поэтому ему предстоит ответить
лишь на вопрос: предпринимал ли лично обвиняемый какие-
либо действия, .которые подходят под понятие государствен-
ной измены? А на этот вопрос приходится дать самым ре-
шительным образом ответ отрицательный, и притом на сле-
дующих основаниях:
1. Под понятие государственной измены согласно ст. 81
Уголовного кодекса подходит действие лица, предприняв-
шего насильственное нападение:
а) на личную безопасность или верховные права главы
государства, или
б) на самостоятельность государства, или
в) на государственный порядок с целью вполне или ча-
стично ниспровергнуть таковой.
Обвиняемому в его положении могло быть совершенно
безразличным, кто правил в Саксонии и какая в ней форма
(правления; он поддерживал восстание только потому, что
с своей точки зрения полагал, что оно по своим последствиям:
подорвет русское влияние на Германию или по крайней
мере ослабит его. Для того чтобы вступить на путь такой
(политики, совсем не Требовалось введения другой формы
/правления или ограничения верховных прав короля, ско-
рее было желательно, чтобы самостоятельность короля по
возможности была сохранена и расширена, ибо только этим
путем стала бы возможной действительно самостоятельная
политика. По существу поэтому не имеется никакого осно-
вания для предположения, что обвиняемый был в какой-либо
мере заинтересован в успехе изменнического предприятия..
Он и выступил в активной роли лишь тогда, когда восстание
уже развернулось, и борьба началась. Не все, кто" принимал
участие в борьбе ,ют поддерживал временное правитель-
ство, могут даже если смотреть на (избрание последнего
«и на действия его членов, как на предприятие, имеющее
характер государственной измены, быть равным образом на-
казаны, как государственные изменники. Если признать об-
ратное, то вое борцы на баррикадах, все входившие в со-
став подкреплений или призывавшие к этому, наконец все,
так или иначе поддерживавшие временное правительство
или борцов должны были бы считаться виновными в государ-
ственной измене. Мы могли бы таким образом ожидать
-5 —6 тыс. смертных приговоров. В самой природе дела лежит,
что здесь необходимо следует различать между преступле-
ниѳм государственной измены и мятежом. Если в намерения
членов временного правительства или тех, которые его из-
брали и подготовляли восстание, входило ниспровержение
государственного строя, то таковые, конечно, являются винов-
ными в государственной измене. Те, напротив, которые после
учреждения
временного
правительства
приняли
лишь
участие в борьбе, должны быть наказаны не как государ-
ственные изменники, но, пока они не уличены в том, что
стремились к ниспровержению государственного строя, как
мятежники, согласно ст. из Уголовного кодекса. Обвиняе-
мый, как уже было отмечено, пришел в ратушу лишь после
учреждения временного правительства и в течение всего
восстания занимался только распоряжениями, касавшимися
борьбы. Он служил посредником между временным прави-
тельством и двумя приглашенными последним поляками,
которые руководили борьбой; он набросал, совместно с по-
следними, план распорядка на баррикадах, и ему поручено
было стеречь запасы пороха и принимать меры к доставлению
* и распределению припасов. Временное правительство отда-
вало распоряжения, которые вторгались в верховные права
короля и права министерства, являвшегося его представи-
телем, и тем самым упраздняли их, отдавая, например,
(приказание, чтобы чиновники, не подчиняющиеся его -рас-
поряжениям, были отставлены и подвергнуть! заключению.
Но нигде нет даже и намека на то, чтоб обвиняемый при-
нимал участие в подобных решениях. Он решительно от-
рицает, что был руководителем всего в целом, и принимал
деятельное участие только там, где дело шло о выполнении
(распоряжений временного правительства, касавшихся про-
должения уже начатой борьбы. Защитник может ограни-
читься этими немногими указаниями, ибо:
2. Обвиняемый как иностранец никоим образом не мог
вообще стать виновным в государственной измене. Не требует
доказательств, что достоянные, личные подданные связаны
несравненно более священным личным обязательством не
предпринимать ничего против существования их собствен-
ного государства, чем подданные только временные. Если
предположить, а это является безусловно весьма естественным
взглядом, что существо государственной измены выражается
в преступном нарушении той особенной верности и предан-
носит, которую государство вправе ожидать от своих по-
стоянных личных подданных, почему враждебные действия
с их стороны являются чем-то и особенно гнусным и необык-
новенно опасным, то к иностранцам это применено быть
но может. Иностранец, правда, может подготовить или пред-
принять нападение на государство, к составу которого он
но принадлежит, и должен за это понести наказание, но
нельзя говорить, что он тем самым повинен в государст-
венной измене. Это преступление требует по самому су-
ществу своему и по основному о нем понятию, чтобы пре-
ступник принадлежал к тому государству, на которое он
нападает; оно всегда содержит в себе понятие нарушен-
ной верности, нарушенного верноподданнического долга и
имеет в основе своей изменнический акт, в чем поддан-
ный другого государства не может провиниться по от-
ношению к чужому государству, ибо на нем не лежит
долга такой верности до отношению к последнему. С
- обще-
правовой точки зрения в этом сомнений быть не может, что
признают и наиболее надежные учителя права: Фейербах
(О государственной измене, стр. 28 и сл.), Мартин (учеб-
ник, § 203—204), Роесгирт (учебник, §113).
Но и определения Саксонского уголовного кодекса не
противоречат этому взгляду. Правда, Вейсе (Уголовный ко-
декс, т. II, стр. 14 и сл.) утверждает противное, стараясь
на основании других определений Уголовного кодекса дока-
зать, что государственная измена по отношению к саксон-
скому государству может быть совершена и иностранцем,
до общий взгляд на существо преступления в данном слу-
чае противоречит ему, а ст. 3 Уголовного кодекса, на ко-
торую он главным образом ссылается, ничего' не доказывает.
Эта статья определяет, что предписания Уголовного
ко-
декса могут быть применяемы и к иностранцам, которые
за преступления, совершенные в самой стране или за гра-
ницей, могут быть привлечены к следствию и ответствен-
ности перед местными судами. Но из этого еще не следует
а не может следовать, чтобы, когда речь идет о своеобразном
преступлении, которое могло быть совершено только граж-
данином страны, а не иностранцем, в силу этой статьи и
изменено было правовое понятие, и у преступления без даль-
нейших рассуждений отнято было его специфическое свой-
ство. "Согласно вышеизложенному, действия, которые, если
Они совершены гражданином страны, рассматриваются, как
государственная измена, представляют, раз они совершены
иностранцем, преступление, правда тоже наказуемое, но со-
Ьершенно другое. Если признать, а это согласно вышеизло-
женному необходимо сделать, что вообще только гражда-
нин страны может совершить преступление государственной
измены, то это положение ввиду его специального характера
не может быть опровергнуто всеобъемлющей формой ст. 3
Уголовного кодекса. Уголовный кодекс сам признает, что
многие преступления могут быть совершены только гражда-
нами страны, и что, следовательно, и ст. 3 может быть
понимаема. только как относящаяся к таким действиям, ко-
торые по природе своей могут быть совершены, как гражда-
нами страны, так и иностранцами. В пользу этого говорит
определение ст. 87 Уголовного кодекса, гласящее, что как
государственный изменник должен быть наказан тот, кто
с нарушением долга подданного или долга службы, или дол-
га, налагаемого на его даруемой ему на срок временного
пребывания его в стране правовой охраной, подстрекает ино-
странные правительства к войне с саксонским королевством
или в случае уже начавшейся войны іпеіл с оружием против
саксонского королевства. Эта статья доказывает, во-первых,
что определения, содержащиеся в ст. 3, могут применяться
не ко всем преступлениям без изъятия, за которые Уголов-
ный кодекс угрожает наказанием, Но лйшь к таким, которые
в субъективном отношении могут совершаться только граж-
данами страны, а затем, и то, что Уголовный кодекс желал
сохранить до отношению к преступлениям, совершенным
против саксонского государства, то положение, что толь-
ко тот может провиниться в подобном преступлении, кто
в силу своего верноподданнического или служебного долга
обязан хранить особую верность и преданность государству.
.При обсуждении в палатах Уголовного кодекса, в отчете о
заседаниях второй палаты, стр. 68 актов ландтага, приложе-
ния к 3-му. отделу 1-го сборника, определенно высказан
взгляд, что факт подданства искони рассматривался, как
необходимый составной элемент понятия государственной из-
мены. Далее мы читаем на стр. 580 актов ландтага (3 отд.,
II т.), что депутат Гаазе внес к ст. 79 проекта (ст. 81 Уголов-
ного кодекса) поправку : что в начале статьи вместо «кто» сле-
дует поставить «всякий подданный, который и т. д.», ибо в
понятие государственной измены входит, что преступный
•субъект должен быть подданным, ибо на иностранце не лежит
обязательства, неисполнение которого заключало бы в себе
нарушение верности, имеющее характер государственной из-
мены. Эта поправка была, правда, отвергнута, но пред-
ставитель правительства... (слово не разобрано—Ред.) заявил,
что, если даже и исходить из положения, защищаемого мно-
гими учителями права, что только подданный может совер-
шить преступление государственной измены, то все же надо
принять в соображение, что проживающий в Саксонии ино-
странец должен рассматриваться, как временный подданный
и. на время своего пребывания становится под защиту госу-
дарства, a потому несет те же обязательства, как и гражда-
нин страны. Понятие временного подданного истолковы-
вается объяснениями докладчика второй палаты, который
(смотри сообщения ландтага, стр. 3663) высказывается в
том смысле, что палата также исходит, конечно, из того
основного .положения, что государственная измена по су-
ществу может быть совершена только подданными. Но при
этом весьма важно знать, кого следует рассматривать как
подданного. Едва ли можно сомневаться, что иностранец,
который долгое время .прожил в Саксонии, уже не может
рассматриваться как чужеземец; он через свое пребывание
в стране становится временным подданным последней и,
как таковой, пользуется защитой государства наравне со
всяким другим подданным. Если свести теперь все это
вместе, то получается, что во всяком случае сомнительно,
может ли иностранец, согласно определений Саксонского
уголовного кодекса и вопреки общим основным положениям
всякого права, совершить государственную измену, при чем,
если мы даже д признаем последнее, то во всяком случае
это возможно только при условии, что иностранец по -край-
ней мере прожил долгое время в стране и, пользуясь загци-
ѵою государства,
принял на себя и обязанности поддан-
ного. Но этих обстоятельств в данном случае не имеется
налицо. Как явствует из документов, обвиняемый был рань-
ше выслан из Саксонии. В январе 1849 г. он тайно прибыл
в Лейпциг, проживал там некоторое время, скрываясь, и
отправился затем в конце марта или в начале апреля в.
Дрезден, где равным образом он не заявил о своем прибы-
тии полицейской власти, а прятался
у различных зна-
комых и, таким образом, скрывал свое присутствие. Но
(при таких условиях не может подлежать .сомнению, что
обвиняемый и не пользовался защитой со стороны саксон-
ского государства. Правовая защита, которую государство
оказывает своим подданным, состоит в том; что последним
как в гражданских, так и в уголовных делах
подается
установленная законами правовая помощь. Претендовать на
таковую 'Обвиняемый не мог, так как властям даже нѳ следо-
вало знать, что он находится в Саксонии. Он не мог ни
предъявить каких-либо гражданских требований к третьему
лицу, ни, в случае если против него совершен был бы какой-
либо проступок, пожаловаться на то властям. Фактически
было невозможно оказывать ему необходимую защиту, ибо
его пребывание было неизвестно властям, а сам он но выше-
дриведенным основаниям ни в каком случае не мог обра-'
титься за помощью к ним. Из этого само собой следует, что
обвиняемый не мог быть ничем обязанным правительству,
почему не может быть и речи и о каком-либо нарушении
обязанностей, каковое в |елучае государственной измены все-
гда более или менее требуется, и таким образом высказан-
ный выше взгляд, что обвиняемый до смыслу нашего Уго-
ловного кодекса безусловно но может рассматриваться, как
государственный изменник, находит себе полное подтвер-
ждение. Что ему может быть поставлено в вину, это—уча-
стке в /мятеже, и посему он может, но ст. 113 Уголовного
кодекса, так как он не был ни зачинщиком, ни предводите-
лем,. а также не прибегал к оружию, быть наказан заключе-
нием в смирительном доме по второй степени на срок от
двух до четырех лет.
II
«
Как видно из дала, временное правительство обрати-
лось к командирам баррикад со следующим приказом :,
«Так как командиры баррикад совершенно самостоятельны
в выборе способов обороны, то ввиду желания представите-
лей здешней общины спасти отдельные стр. еяия от поджо-
га сказанные командиры должны действовать по зрелом об-
суждении, причем однако временное правительство не на-
лагает на них каких-либо ограничений. Выполнение сего
приказа возлагается на главнокомандующего.
Временное правительство Чирнер,
Гейбнер».
Дрезден, 7 мая 1849 г.
Обвиняемый не отрицает, что он знал этот1 приказ и при-
нял участие в совещании по поводу него, но замечает, что
последний стал необходим, так как некоторые члены город-
ского совета обратились к временному правительству с хо-
датайством пощадить город и не подвергать его поджогам,
а правительство в принципе разделяло их желание. Но так
как не было никакого руководительства боем, то он и вы-
сказал замечание, с которым временное правительство со-
гласилось ито следовало бы вышеприведенным приказом по-
будить комендантов баррикад щадить дома, однако не ли-
шая их1 прямым запрещением возможности применить л
случае неизбежности это крайнее средство обороны, огонь.
Поэтому отдельным предводителям в бою предоставлено бы-
ло право по собственному почину решать вопрос о необ-
ходимости такой меры и выполнения ее. Всякое прямое рас-
поряжение о поджогах или поощрение к ним обвиняемый
отрицает самым решительным образом, да и в документах
но имеется ни малейших указаний на то, чтобы им было
сделано подобное распоряжение. Что касается вышеупомя-
нутого приказа временного правительства, то он был из-
дан 7 мая, т. е . в то время, когда старое здание оперы и
три дома на .Малой Брюдерштрасоѳ уже сгорели. Позднее, а
йменно 9 мая утром, сгорели еще только дома на Цвингер-
штрассе. Указанный приказ, следовательно, не мог выз-
вать те два упомянутых пожара, и поэтому спрашивается
только, не является ли он причиной поджога на Цвингер-
штрассе. Во-первых, из документов не явствует, чтобы вы-
шеупомянутый приказ был сообщен тому или другому ко-
мандиру баррикад, а также чтобы поджог последовал по
приказанию
командира баррикады, и еще, менее, если
последнее даже и имело место, чтобы этот командир барри-
кады распорядился поджогом во исполнение приказа. Од-
ним словом, не имеется налицо причинной связи между при-
казом-и позднейшим поджогом, и поэтому, по правде сказать,
нельзя усмотреть, в каком отношении участие обвиняемого»
в совещании no поводу этого приказа может рассматриваться
как наказуемое действие. Другое дело было бы, если бы в
приказе имелся призыв к поджогу. Но этого нет, а скорее
имеется' в нем совет воздерживаться от поджогов. Подлежат
наказанию все, кто поощрял командиров баррикад поджи-
гать дома, когда им вздумается. Но в документах даже и не
утверждается нигде, чтоб обвиняемый давал или поддержи-
вал подобные распоряжения. Остается поэтому еще только
III
обсудить на основании найденной у обвиняемого переписки,
совершил ли он какое-либо преступление против русского
или австрийского государства. Но и это приходится со всей
решительностью отвергнуть. Пусть обвиняемый, как может,
пожалуй, показаться по переписке, которую он вел, участ-
вовал в заговоре против иностранного государства, а именно
против Австрии. Защитник не полагает, чтобы имелось на-
лицо действительное доказательство тому; но если бы и так,
то в нашем Уголовном кодексе не имеется никакой статьи,
налагающей наказание, которая бы подходила к подобному
случаю. О государственной измене, направленной против гер-
манского союза (ст. 83), здесь не может быть и речи. Статьи
же 83, 84 ;и 86 потому не могут быть здесь применены, .что,
по статье 89, действия, угрожающие государству, только
в том случае, подлежат наказанию, если могут быть под-
ведены под понятие государственной измены или измены
стране (ст. 81 и 87). Но измена стране заключается в под-
держке неприятеля во времена войны, а государственная
измена в насильственном нападении на правительство госу-
дарства. Ни того, ни другого здесь не имеется. А какой-либо
иной статьи Уголовного кодекса, под которую мог бы быть
подведен заговор против иностранного государства, если та-
ковой имеется, мы не находим.
На основании всего сказанного, обвиняемый может быть-
подвергнут наказанию только за участие в мятеже в мере,
указанной § 1.
38. Мотивы приговора по уголовному преследованию,
возбужденному против Отто Леонарда Гейбнера и
Михаила Бакунина "8
.
Вследствие апелляционных жалоб, поданных на решение
первой инстанции подсудимыми Отто Леонардом Гейбнером
и Михаилом Бакуниным, 'обоснованных представленными за-
писками защиты, а также особым представлением Гейбнера
от 25 февраля 1850 г., высший королевский апелляционный
суд подверг новому рассмотрению содержание всех доку-
ментов, как 'относящихся ко всему восстанию, имевшему ме-
сто в мае минувшего года, так и документов, в частности
касавшихся обоих названных обвиняемых. Результат тако-
вого рассмотрения оказался для обвиняемых не благоприят-
ным, ибо высший королевский апелляционный суд вынес из
него полное убеждение, что приговор первой инстанции, но
которому они присуждены к смертной казни за государ-
ственную измену, подлежит утверждению.
Что касается прежде всего фактических данных, уста-
новленных судебным следствием, то, во избежание бесцель-
ных повторений, высший апелляционный суд может сослать-
ся на содержащуюся в мотивах первого решения сводку
их, составленную на основании документов, тем,более, что
со стороны Бакунина и его защитника не было представлено
никаких возражений, а Со стороны Гейбнера и его защитни-
ка—лишь несущественные, не могущие повлиять на окон-
чательное решение дела; к тому же эти возражения вовсе
не касались фактической стороны дела, а лишь тех выводов,
какие можно было бы сделать из нее.
Ввиду сего в подтверждение правильности действий со-
ставителей прежнего приговора надлежит вкратце отметить
нижеследующее :
В возражении защитник Гейбнера упускает из виду, что
обвинение, выдвинутое против его подзащитного, ограничен-
ное добавлением «как член временного правительства», оправ-
дывается в полной мере тем, что с учреждением так назы-
ваемого временного правительства предприятие, дотоле еще
имевшее неопределенную, расплывчатую форму, решительно
приобрело характер государственной измены.
По поводу заявления Гейбнера, в его записке от 25 фев-
раля 1850 г., надлежит сказать по п. 1, что, если не считать,
что 'Об обращении группы членов распущенных палат к сак-
сонскому народу упомянуто лишь с исторической точки зре-
ния, как о событии, предшествовавшем началу восстания, то
раз отказ его величества короля признать германскую кон-
ституцию послужил поводом к восстанию, упомянутое обра-
щение имело несомненна ту с ним связь, что названные члены
палат выдали себе перед широкой публикой аттестат в том,
что они единодушно выносили' по вопросу германской кон-
ституции предложения в духе, противоположном
правитель-
ству, каковые свидетельствовали об их немецком патрио-
тическом образе мыслей.
Далее по поводу п. 2. следует сказать, что суждение,
основанное на показаниях Гейбнера относительно деятель-
ности так называемого комитета безопасности, фактически
опирается на собственные слова самого Гейбнера; самого же
его, по его словам, побудило высказать такое суждение озна-
комление с фактическими данными; замечание к п. 3, но
поводу колокольного звона, которым сопровождалось про-
возглашение временного правительства, частью не имеет зна-
чения, частью же разобрано на странице 45 и сл. напечатан-
ных общих документов, на которые и надлежит сослаться.
Соображение по поводу п. 4 касательно ссылок на заявле-
ния Гейбнера уже по тому представляются не существенны-
ми, что эти его заявления трактуются так же, как и сам об-
виняемый их определяет, а именно как выражения его лично-
го, индивидуального взгляда.
Далее, по поводу п. 5 надлежит сослаться на объяснения
Гейбнера; то же относительно н. 6, не говоря уже о проекте.,
помещенном на стр. 90 напечатанных общих документов и
на л. 18 дополнительной тетради т. V, в связи с л. 131 т. I:
и то же но поводу прокламации от 8 мая 1849 г.,
состав-
ленной самим Гейбнером под К. и M. М. в тетради доку-
ментов, подтверждающих обвинение, приложенной к делу
А1« 16 в связи с листом 107 и но т. I; наконец, по поводу
п. 7 можно возразить, что в данном случае речь идет о соб-
ственных словах Гейбнера, что начало боя в субботу 5 мая
1849 г. в час пополудни было по обсуждении) с Чирнером и
Тодтом назначено им, и что не было никакой надобности но
следовать и разрешать не относящийся к делу вопрос, было
ли и с чьей именно стороны нарушено заключенное пере-
мирие.
Что же касается правовых взглядов, которые надлежало
применить при суждении по этому делу, то
I
Оба защитника, равно как и сам Гейбнер в своем послед-
нем заявлении от 25 февраля 1850 г.,
представляют вновь
возражения против закономерности того порядка судопроиз-
водства,
в котором направлено дело, высказывая взгляд,
что процесс следовало вести по указаниям, содержащимся
в законе 18 ноября 1848 г. Можно было бы во всяком слу-
чае, как поступили составители предыдущего решения, огра-
ничиться у капанием по сему поводу на распоряжения, из-
данные по отношению к Гейбнеру; но так как и защитник
Бакунина присоединился к этим возражениям, а защитник
Гейбнера представил новые соображения, то надлежит ска-
зать здесь в оправдание примененного судебного порядка
еще нижеследующее. Закон—Временный порядок уголовно-
го судопроизводства по преступлениям, совершенным путем
печати и другими подобными способами, опубликованный
18 ноября 1848 г., —подчиняет новому порядку производ-
ства, согласно § 1, ближайшим образам только такие про-
ступки, которые совершены путем речей в открытых обще-
ственных собраниях и в обществах, а также путем печати;
а но тем преступлениям, которые предусмотрены статьями
87, 94, 96, 106, 108, 116, 118 и 169 Уголовного кодекса
и не подчинены по самому характеру их выполнения, со-
гласно § 1 сказанного закона, новому порядку производства,
королевскому министерству юстиции, по § 67 того же закона,
предоставлено, впредь до дальнейших распоряжений, право
применять в отдельных случаях новый порядок производ-
ства. Когда, после подавления майского восстания, встал
вопрос о том, воспользоваться ли этим правом по отноше-
нию к имевшим быть возбужденными тогда многочисленным
уголовным преследованиям, королевское министерство юсти-
ции в распоряжении от 19 мая 1849 г., л. 20, Ген. акт, т. I,
в общем высказалось в том смысле, что оно не намерено при-
менять к'этим преследованиям указанный в законе 18 нояб-
ря 1848 г. порядок судопроизводства, поскольку таковой
20 Похонсвив. Материалы для биографии Бакунина, т. II
не должен сам вступить в силу согласно § 1 этого закона.
Это распоряжение королевского министерства юстиции, рав-
но как второе от 27 августа 1849 г. в разрешение сомне-
ния р. толковании § 42 инструкции по выполнению закона
18 ноября 1848 г., изданной в силу § 68 этого закона и вне-
сенной в Собрание узаконений и распоряжений 1848 г.,
стр. 181, являются единственными
руководящими
основами
для разрешения поставленного вопроса, отведана каковой
не вызывает никаких заслуживающих внимания сомнений
и должен быть дан в пользу действительно примененного
здесь старейшего порядка судопроизводства. В опроверже-
ние этого выставляется, во-первых:
а) § 46 распубликованных в Саксонии, распоряжением
от 2 марта 1849 г.
-о сновных прав немецкого народа, по ко-
торым в уголовных делах должен применяться состязатель-
ный процесс и дело передаваться суду присяжных, и это
во всяком случае при наличности тяжких обвинений и по
исключительно политическим проступкам. Но в ст. 7 закона
о порйдке введения таковых содержится постановление, со-
гласно которому в тех случаях, когда для выполнения ска-
занного потребуются новые законы или имеются в виду та-
ковые, до издания их в подобных делах, должны сохранять
силу старые законы; а *в ст. 3, п. 8 к таким случаям в ча-
стности причисляется и изменение судебных порядков, пре-
дусмотренное § 46 Основных прав. В Саксонии же, если
безусловно распространить
то, что по закону 18 ноября
1848 г. зависит от полномочий, данных королевскому мини-
стерству юстиции для отдельных случаев, на все подхо-
дящие случаи, потребовались бы новые законы, а так как.
таковых еще налицо нет, то не остается ничего- другого,
как применять старые указания закона о порядке ведения
дел в подобных случаях, вызывающих судебные преследо-
вания. Правда, на это- возражают, что в Саксонии уже имел-
ся закон 18 ноября 1848 г., временно устанавливающий по-
рядок нового производства дел, и что оставалось только
его- применить, а издания нового закона не требовалось, но
этот довод, с одной стороны, опровергается ограничениями,
установленными §1 и § 67 сказанного закона, а с другой
стороны, оставляя даже без особого внимания некоторые дру-
гие обстоятельства, в частности то, что- предполагалось путем
этого закона накопить известный опыт, все же следует при-
знать, что дело не могло итги только о том, что в Саксонии
имеется вообще закон о временном порядке уголовного судо-
производства для некоторых отдельных случаев, но ведение
соответствующих дел по сказанному закону должно было
быть выполнимо, в связи с еще имеющимися и не потеряв-
шими силу распорядками закона, без слишком больших и
не соответствующих важности дела расходов к то, что было
высказано при обсуждении королевского декрета, как пра-
вительством, так и сословными представителями о невоз-
можности возложить на апелляционные суды без значитель-
ного увеличения рабочих сил в них наряду с их теперешним
кругом деятельности в целях временных еще и тяготу рас-
смотрения всех политических преступлений (см.. сообщения
ландтага от 1848 г., стр. 1454 и сл. и стр. 1800 и сл.), еще
в более высокой степени приложимо здесь, где, с одной
стороны, идет речь не только о всех политических, да и о
всех других тяжких преступлениях, для определения ка-
ковых, впрочем, и нѳ имеется еще никаких точно вырабо-
танных оснований, а с другой стороны, налицо вызванная
одним единственным; восстанием масса производств, какую
в спокойное время не доставляют и годы. Поэтому для вы-
полнения положений § 46 Основных прав немецкого народа
в Саксонии потребовались бы, конечно, не только полный
новый устав уголовного судопроизводства, но и, в особенно-
сти, полная реорганизация судебных мест, а эту-то послед-
нюю точку зрения и упускают совершенно из виду те, ко-
торые на, основании наличности закона 18 ноября 1848 г.
утверждают необходимость выполнения вышеуказанного пред-
писания, содержащегося в основных правах.
Затем б), защитник Бакунина находит, что королевское
министерство юстиции хотя и имело право по букве закона
отклонить применение к судебному преследованию, возбуж-
денному против майских обвиняемых, закона 18 ноября
1848 г., но не имело этого права по духу такового, почему
он и старается доказать, что, при обсуждении сословными
представителями сказанного задана, предполагалось, что та-
ковой будет, как правило, применяться ко> всем политическим
преступлениям. Этот взгляд, во-первых, не находит себе, если
ознакомиться с содержанием суждений сословных предста-
20*
вителей (см. сообщения ландтага от 1848 г., стр. 1454 и сл.
и 1800 и сл.), достаточного подтверждения, да и слова за-
кона «в отдельных случаях» не являются подкреплением та-
кового допущения. Но если даже и допустить, что коро-
левское министерство юстиции не воспользовалось данным
ему в § 67 закона 18 ноября 1848 г. полномочием в том
смысле, в каком 'Ожидали этого сословия, когда поднимали
этот вотум доверия,—как тогдашний министр юстиции на-
звал сказанное полномочие,—то из этого еще не следует
ничего такого, что могло бы побудить судебные места стра-
ны признать, что старый порядок уголовного судопроизвод-
ства не может быть применен к случаям, вытекающим из
майского восстания. Закон 18 ноября 1848 г. вполне ясен,
по "крайней мере, что касается § 67; он дает министерству
юстиции полномочие, которым оно может в таких случаях,
как рассматриваемый, и не воспользоваться ; это высказано
совершенно определенно'.
Только этого, и должны придержи-
ваться судебные места; если королевское министерство юсти-
ции действительно пользовалось данным ему полномочием
не в том смысле, в каком его понимали сословия, то, конеч-
но, сословия могут потребовать объяснений по поводу та-
кого поведения, но очевидно, что каждое отдельное судеб-
ное место или даже высшая судебная инстанция не могут
смотреть на свой взгляд по этому вопросу,'как на решающий,
и, под тем предлогом, что королевское министерство юсти-
ции хотя и не воспользовалось данным исключительно
ему
одному правом, но все же должно было им воспользоваться,
отказываться от исполнения закона и таким образом при-
сваивать себе право выбора того или другого порядка судо-
производства. Еще менее обвиняемый имеет право требовать,
чтобы королевское министерство юстиции
воспользовалось
предоставленным ему полномочием; ему «дано только право»,
как это определенно высказано в сообщении о заседаниях
второй палаты;
Сообщения ландтага от 1848 г., стр. 1803, «ходатайство-
вать о рассмотрении королевским министерством юстиции
данного конкретного судебного случая по отношению к тому
порядку уголовного судопроизводства, который должен быть
применен, и о- соответствующем постановлении. Если на это
ходатайство последует отказ, то вступает в силу именно тот
законный судебный порядок, который в настоящее время
является правилом при всех преступлениях, и таким обра-
зом следованно ему не может рассматриваться как наруше-
ние чьих ѵбы то вщ, было прав». Если решение в атом
случае не желали предоставить исключительно
королевско-
му министерству юстиции, то не следовало и вносить в за-
кон 18 ноября 1848 г. постановления, подобно имеющемуся
в§67.
в) Так как в ряде преступных действий Гейбнера нахо-
дятся и такие, которые, если рассматривать их по суще-
ству, влекли бы за собой применение § 1 закона 18 ноября
1848 г.,
то защитник его и сам обвиняемый напали на
мысль выставить против применим'Ости старого порядка су-
допроизводства § f закона и § 42 распоряжения о порядке
его введения. Но такая ссылка лишена всякого основания.
Во-первых, если даже и оставить в стороне распоряжение
от 27 августа 1849 г.,
из этого следовало бы только, что
Гейбнер за некоторые из своих преступных действий должен
быть предан суду присяжных, но отнюдь не за все, как на-
деется защитник, ему пришлось бы подвергнуться двум па-
раллельным судопроизводствам, одному по старому, а дру-
гому по новому порядку, и результат первого был бы, но
имеющимся в его делѳ данным, не иной, чем теперь. Поэто-
му и бросается в глаза, что в § 42 распоряжения от 23 нояб-
ря 1848 г. о порядке введения обсуждаемого закрна не обра-
щено достаточного внимания на тот случай, когда имеются
налицо несколько преступных действий, которые, рассматри-
ваемые сами до себе, представляют различные проступки, но
которые, однако, по единству цели, на которую они направ-
лены, становятся составными частями одного и того же пре-
ступления,—случай, который по отношению к Гейбнеру соб-
ственно и имеется. Ввиду недостаточности указаний в § 42
вышеупомянутого распоряжения создалась для королевского
министерства юстиции настойчивая необходимость восполь-
зоваться данным ему в § 68 закона 18 ноября 1848 г. пра-
вом разрешать возникающие сомнения, что оно и сделало
своим распоряжением от 27 августа 1849 г. А это распоря-
жение входит вполне в компетенцию указанного министер-
ства, и, если Гейбнер и его защитник возражают на это,
что тем самым нарушен точный смысл § і закона 18 ноября
1848 г., то им можно возразить, что в случаях такого рода,
как имеющийся здесь, чтоб не вести по одному преступле-
нию одного и того же лица двух различных судебных про-
изводств и не выносит двух приговоров, из которых каждому
пришлось бы опираться одновременно и на материал друго-
го судопроизводства всегда должны или передаваться новому
производству случаи, подлежащие старому, или старому слу-
чаи, подлежащие новому, что королевское министерство юсти-
ции сделало распоряжением от 27 августа 1849 г.,
причем
оно ни КОША образом не высказывалось в пользу только
старого судопроизводства. А что участие Гейбнера в май-
ском восстании было именно таково,' что, согласно распо-
ряжению от 27 августа 1849 г.,
подлежит передаче на
судебное рассмотрение исключительно в порядке старого уго-
ловного судопроизводства, это, с одной стороны, res bacti,
а, - с другой стороны, по смыслу вышеуказанного распоря-
жения, не возбуждает сомнения. Кроме того, нужно заметить
Гейбнеру но поводу имеющихся в его заявлении от 25 фев-
раля 1850 г. утверждений, что его взгляд на необходимость
подведения его преступных действий под § 1 закона 18 нояб-
ря 1848 г. совершенно ошибочен, ибо открытое обращение
к случайно собравшейся публике или к подходившим воль-
ным отрядам не может рассматриваться только как речь,
произнесенная в общественном собрании, в том смысле, как
понимает последнюю закон, и при толковании слов § 1 за-
кона 18 ноября 1848 г. «в общественных собраниях» должно
скорее принимать в соображение закон 14 ноября 1848 г.
(ср. мотивы в Актах ландтага от 1848 г. отдел 1, стр. 325
и -сл.).
По сказанным основаниям, не может быть никакой речи
о ссылке на вышеуказанный закон в целях кассации, со-
гласно жалобе, поданной на примененный инквизиционный
порядок судопроизводства, и такой порядок представляется,
напротив, во всех отношениях правомерным.
II
После того как суд, разбиравший дело в первой инстан-
ции, высказался в том смысле, что- от свободного решения
верховного главы государства зависело признать, или не
признать германскую имперскую конституцию, и что глава
государства, отклонив ее признание, воспользовался только
предоставленным ему, согласно основным законам, провэ-м
управления, защитник Гейбнера, а также и сам Гейбнер
в своем заявлении от 25 февраля 1850 г. вернулись к уже
раньше ими защищаемым взглядам, что правительство сак-
сонского государства не имело права отказывать принятой
во втором чтении, в национальном собрании во Франкфурте-
на-Майне, имперской конституции в признании; что, если
оно все же это- сделало, оно тем самым нарушило предостав-
ленное народу законами государства право, и что послед-
ний, не становясь виновным в революции, в собственном
смысле, воспротивился только, в состоянии необходимой и
законной обороны, этому вторжению, в его права. По взгляду
королевского апелляционного суда, -обсуждение только что
затронутого вопроса о законной обороне можно- оставить ео--
вершенно в сто-роне, так как суд без малейших колебаний
присоединяется к мнению составителя предшествующего при-
говора, что исключительно от свободного решения его ве-
личества короля зависело признать имперскую конституцию,
или нет, а посему и последовавшее непризнание, не нару-
шая ничьих прав, было только осуществлением права, предо-
ставленного главе государства основными правами. Для
законного образования и определения круга действий немец-
кого национального- собрания королевский апелляционный
суд не может найти и признать никакого другого правового
основания кроме решений союза от 30 марта и 7 апреля
1848 г. (ср. протоколы немецкого союзного со-брлния во Франк-
фурте-на-Майне от 1848 г., стр. 317 и стр. 353) и распоря-
жений отдельных государств о выборе представителей для
королевства Саксонии, следовательно-,
распоряжения о вы-
боре немецких национальных представителей от 10 апреля
1848 г. (собрание узаконений, стр. 25 и сл.) . В тех и других
задача имеющих быть выбранными национальных предста-
вителей определена одинаково словами: «осуществить между
правительствами и немецким народом дело- германской кон-
ституции». Эти сло-ва уже сами по- себе не мо-гут иметь дру-
гого значения, как то, что национальные представители
должны,—если только они не захотят признать своим уже
изготовленный так называемыми мужами, облеченными дове-
рием, проект—создать некий проект конституции и путем
соглашения с правительствами сделать возможным, его осу-
ществление. Можно согласиться с защитником Гейбнера, что
в слове «осуществить» содержится более чем простое изго-
товление проекта, и королевский верховный апелляционный
суд также понимает под этим, кроме начертания проекта
Имперской конституции, еще и все те меры, которые должны
были привести этот проект к его цели—соглашению. Но
никто, не предубежденный, не оекетитоя вывести из выпіе-
писанных- слов то положение, что национальное собрание
должно стоять выше правительств и предписывать им свою
волю, как недопу екающий изменений закон. Если сказанный
. з ащитник полагает, что, поскольку из слов «осуществить
между правительствами и народом» может быть выведена еще
и необходимость согласия на проект, народ мог претендо-
вать на одинаковое право с правительствами, то достаточно
указать ему, что составители проекта, как таковые,. обязаны
своим появлением исключительно
свободному избранию па-
рода, интересы которого таким образом уже при самом со-
ставлении проекта были достаточно представлены. Другое
толкование этих слов, чем вышесказанное, и не лежало в
смысле решений союза. Во-первых, вообще не мыслимо, что-
бы союзное собрание этими решениями имело в виду создать
учреждение, которое, выйдя исключительно из рядов народа
и притом во времена высшего напряжения враждебного
пра-
вительствам политического возбуждения, стало бы предпи-
сывать правительствам свою волю, как закон; правительства
созданием такого собрания поставили бы на карту все своз
существование. Вот почему правильность данного выше
истолкования с полнейшей ясностью подтверждается и док-
ладом саксонского уполномоченного в союзном совете, сде-
ланным в заседании 30 марта 1848 г., по каковому докладу
и принято было' вышеупомянутое решение. Тогда вопрос под-
нимался исключительно только о том, будет ли новое госу-
дарственное устройство
исходить из соглашения прави-
тельств и даровано всеми таковыми совместно по решению
союза, или оно получит силу путем доклада и свободного
согласия на него правительств, с одной стороны, и наро-
да—с другой. Уполномоченный, а за ним и собрание союза
высказались за второй путь, как единственно гарантирующий
устойчивость нового государетведного устройства (ср. Про-
токолы собраний немецкого союза от 1848 г., стр. 313), а из
этого совершенно ясно видно, что правительства оставляли
за собой право свободного согласия, и, если не хотели итти
путем дарования народу конституции, то столь же мало до-
пускали, чтобы народ мог даровать им самим конституцию,
и чтобы для этой цели последовал выбор народных пред-
ставителей. Правда, можно допустить, как факт из истории
того времени, что национальное собрание иначе поняло свое
положение, и что оно, следуя принципу народного сувере-
нитета, пыталось занять положение над правительствами от-
дельных ншецких государств, оно приходило также и к
решениям такого рода, как решение от. 27 мая 1848 г., но
которому «все постановления о государственном устройстве
отдельных немецких государств, не совпадающие с имею-
щим быть им созданным общим государственным порядком,
должны рассматриваться, как сохраняющие силу лишь по- /
стольку, поскольку они согласуются с последним», и ре-
шение от il апреля 1849 г.,
по которому «определяющее
государственное устройство имперское собрание сим торже-
ственно заявляет перед лицом немецкой нации, что будет
нерушимо держаться принятой во втором чтении и обнаро-
дованной имперской конституции и принятого во втором чте-
нии избирательного закона» (ср. стенографические отчеты о
заседаниях немецкого учредительного национального собра-
ния, т. I, стр. 155 и т. VIII, стр. 6/42 и сл.). Однако ясно, что
национальное собрание не могло на основании лишь своего
собственного взгляда на свойства своего положения создать
себе какое-либо право на это и могло законно вращаться лишь
в кругу предуказанной
ему деятельности; поэтому, с пра-
вовой точки зрения, все нарушения им границ возложенного
на него задания не могут иметь ни малейшего значения,
поскольку и доколе таковым не будет оказана правовая под-
держка бесспорным признанием со стороны отдельных госу-
дарств. В частности, очевидно', что утверждаемая защитни-
ком, внутренняя
необходимость для национального собра-
ния, раз вообще должно было
получиться некоторое
государственное устройство, присвоить себе задачу оконча-
тельного установления такового, не может обосновать закон-
ности его поведения, ибо, с одной стороны, если бы нацио-
нальное собрание последовало в отношении умеренности к
уступчивости неоднократно поданному ему в те времена пра-
вительствами примеру, то весьма вовможно, что могло бы
быть достигнуто соглашение по вопросу о конституции, имею-
щей быть выработанной, а, с другой стороны, в высшей
степени желательное осуществление конституции немецкого
государства могло бы быть достигнуто, однако не во что
бы то ни стало и какой бы то ни было ценой, даже с
нарушением бесспорных прав. Признание же самовольно при-
своенных себе национальным собранием прав относительно
выработки немецкой конституции и принятых на этом осно-
ваний решений вообще никогда не имело места, в частности и
со стороны правительства саксонского государства, напро-
тив, последнее, хотя и признало отдельные решения, напри-
мер об учреждении временной центральной власти и об ос-
новных правах немецкого народа, но и на этот раз и всегда
держалось вообще принципа соглашения, что и высказывало
совершенно, открыто и настойчиво (ср., напр., Стенографиче-
ские отчеты, т. IV, стр. 3076 и т. VII, стр.. 5433); это вы-
звало в среде национального собрания заявление депутата
Бидермана с товарищами о предложении саксонскому прави-
тельству взять назад свой декрет от 28 августа 1848 г. как
несовместимый с тем -основным положением, что только одно
национальное собрание может вырабатывать основы немец-
кой конституции,—заявление,
которое было передано на
(рассмотрение комиссии (ср. Стенографические отчеты, т. IV,
стр. 3076 и 3113), причем, впрочем, избранная комиссия на
последовавший тем временем запрос ответила 15 февраля
1849 г. устами одного из своих членов, что она не предпо-
лагает вносить по этому делу доклада и тем вызывать
неплодотворное обсуждение спорных принципов, что она ско-
рее держится того мнения, что лучший ответ на появляю-
щиеся за последнее время с разных сторон попытки вер-нуть
собрание к принципиальному .вопросу о соглашении может
быть дал неукдоняіощимся в сторону и незамедлительным
продолжением -обсуждения проекта конституции и неотлож-
ным переходом ко второму чтению закона о государственном
устройстве (ср. Стенографические отчеты, т. VII, стр. 5204).
Если затем национальное собрание и продолжало с своей сто-
роны итти по раз избранному пути, то и сакеонско-е прави-
тельство также никогда не отказывалось от своего взгляда.
основанного на союзных постановлениях от 30 марта и 7 ап-
реля 184S г., и в конце концов, по примеру прусского пра-
вительства, отозвало уполномоченных своей нации из со-
брания (ср. Стенографические отчеты, т. I X, стр. 6616 и сл.
и стр. 6696). Об утверждаемой защитой наличности молча-
ливого признания саксонским правительством решений нацио-
нального собрания по поводу положения, которое оно зани-
мает, pi именно по вопросу о конституции не может быть
таким образом вообще никакой речи, не говоря уже о не-
складности идеи молчаливого
признанйя при под бных об-
стоятельствах; в частности нельзя сделать никаких выводов
из прилагаемого иногда к национальному собранию эпитета
«учредительное»,
«конституирующее»,
ибо это выражает не
более не менее, как только ту задачу вообще какая поставлена
собранию вышеприведенными союзными решениями; а что
под этим ничего большего не понималось, явствует частью
из представленной к делу самим Гейбнером промемории, вне-
сенной в заседание союзного собрания от 4 мая 1848 г. ве-
ликогерцогеким гессенским уполномоченным, вперед указы-
вавшим на возможность злоупотребления
прилагательным
«учредительное», которым постоянно будут пользоваться для
рискованных .выводов и высказывавшим опасения по псво-
ду того неправильного положения, которое национальное со-
брание хочет попытаться приписать себе (ср. Протоколы со-
браний немецкого союза от 1848 г.,
стр. 546/е); а частью
это явствует из того, что наряду с заявлениями прави-
тельств, имевшими целью оградить их права., к националь-
ному собранию прилагался термин «учредительное», из чего
определенно следует, что здесь могло иметься в виду только
поручение «осуществить между правительствами и народом
конституцию», но не окончательное подчинение предстоя-
щим велениям собрания. Не имеет значения и возражение
Гейбнера, что саксонское правительство по вопросу о со-
глашении становилось преимущественно на точку зрения
§ 2 саксонских 'основных законов 4 сентября 1831 г., из чего
он хочет сделать вывод, что, раз саксонские палаты не
отвергли конституции, и правительства не имеют
права
отвергать таковую. Естественно, что саксонское правительство
должно было, в особенности в тех заявлениях его, которые
обращены были к другим правительствам,
ограждать права
сословного представительства страны (ср. Стенографические
отчеты, т. VII, стр. 5463); но ведь из этого никоим образом
не следует, чтобы само оно имело в виду отказаться
от
своих собственных,
предоставленными ему основными зако-
нами страны прав и вперед соглашалось на все, что нацио-
нальному собранию вздумается установить, а саксонским па-
латам принять.
Королевский верховный апелляционный суд не может да-
же поэтому рассматривать право его величества саксонско-
го короля отказать «в признании принятой национальным
собранием во Франкфуртѳ-на-Майне имперской конституции,
как сомнительное в каком бы то ни было отношении; поль-
зование этим прав-ом не могло, следовательно, явиться по-
сягательством на право народа, и майское восстание 1849 г.
имело поэтому своею целью—даже если, не обращая вни-
мания на возникающие по этому поводу и подтверждаю-
щиеся значительные
сомнения, считать этой целью только
признание и проведение имперской конституции—не защиту
дарованного народу права, а понуждение
его величества ко-
роля отказаться
от предоставленного ему основными за-
конами права. При таких обстоятельствах, как уже было за-
мечено выше, не представлялось необходимым входить в
дальнейшее рассмотрение выводов Гейбнера о праве народа
защищаться против предпринятого правительством незакон-
ного нападения на его права и о коллизии между отдель-
ными властями.
III
Однако и в том случае, если признать правильным этот
взгляд суда первой инстанции, а теперь и второй инстанции,
все же, по выводам 'самого Гейбнера и его защитника, а
также защитника Бакунина, в событиях, имевших место в
мае 1849 г., объективно еще нельзя усмотреть государствен-
ной измены, причем в частности оспаривается взгляд соста-
вителей прежнего приговора, что в данном случае прило-
жимы разделы 1 и 3 ст. 81 Уголовного кодекса.
Королевский верховный апелляционный суд вполне раз-
деляет, однако, взгляд первой инстанции на приложимость
приведенной статьи закона и замечает в подтверждение его
и в опровержение выдвинутых против него возражений ниже-
следующие:
По статье 81 Уголовного кодекса, виновным в преступ-
лении государственной
измены является между прочим тот,
кто предпринимает насильственнее нападение на
а) личную без опасность или право управления верховно-
го главы государства, или
б) основные законы государства, с целыо ниспровергнуть
таковые частично или во всей их совокупности.
К а). Если даже и не принимать во внимание, что> май-
ское восстание являлось посягательством на личную безопас-
ность верховного главы государства, для ограждения како-
вой он под напором обстоятельств принужден был удалиться
в крепость страны, то все же Насильственное нападение, в
наличности которого никто не сомневается, произведено бы-
ло во всяком случае на права управления
верховного главы
государства. Под употребленными в п. 1 ст. 81 словами
«право управления»
всегда понималось право верховного гла-
вы государства непрерывно свободно и беспрепятственно осу-
ществлять в пределах, предуказанных конституцией страны,
все присвоенные ему, как государю, права, и виновным в
щападении на его право управления является не только
тот, кто ставит себе целью навсегда устранить и удалить
верховного главу государства от управления, но и тот, кто
хочет е каком-либо отдельном случае на время лишить по-
следнего представленного' ему основными законами права сво-
бодно применять власть правителя и понудить верховного
главу государства совершить какое-либо действие или отка-
заться от его совершения в том случае, когда совершение
или отказ зависят от его свободного решения. Заявление
Гейбнера, что он убежден в том, что временное правитель-
ство, как только цель восстания, а именно, признание им-
перской конституции, была бы достигнута, сейчас же ушло
бы в 'Отставку,, и что он по крайней мере, что касается его
лично, может это заверить, ни малейшим образом поэтому
не изменяет дела. В подтверждение противоположного взгля-
да ссылаются на заявление докладчика собрания сословных
представителей при обсуждении ст. 19 проекта (ст. 81 Уго-
ловного кодекса) во второй палате, который (ср. Отчеты ланд-
тага, 1837 г.,
стр. 3665) на запрос одного из депутатов,
высказался в том смысле, что под нападениями на право
управления следует понимать те нападения, которые на-
правлены, например,
на то, чтоб удалить или устранить
верховного главу государства от управления, устранить цар-
ствующую семью или изменить законный порядок, престоло-
наследия. Эта ссылка, однако, лишена всякого правового
значения. Прежде всего спрашивается, имелось ли в виду
обозначить словами «удалить или устранить от правления»
только удаление или устранение навсегда,
или временное,
но если даже предположить первое, то все же придется при-
нять в соображение, что вышесказанные указания давались,
как простые примеры,.
и ни в оком случае не стремились
исчерпать весь объем возможных наказуемых действий по
поставленному вопросу, а только пояснить дело; но и во-
обще по соображениям, имеющимся у Миттермайера,
Уго-
ловное законодательство в его развитии, очерк 1, стр. 220,
и у Моля, Об использовании прений в палатах для истол-
кования законов, в Архиве уголовного права, 1842 г., стр.
352 и сл. ; приведенные во время прений в палатах примеры,
даже если они—чего в данном случае не было—даны были
правительственным комиссаром, представляют весьма незна-
чительную ценность для установления истинного смысла за-
кона. Но к тому же, если уж хотеть держаться его объясне-
ний, тот же докладчик сейчас же вслед за этим определил
«право управления», как «все те права короны, которые при-
своены верховному главе государства, как правителю в от-
ношении к его- семейству или народу» (ср. Отчеты ландтага
1837 г., стр. 3665) и тем самым с достаточной ясностью дал
понять, что по его взгляду насильственные посягательства
возм'ожны не только в целях окончателен го удаления или
устранения верховного главы государства от управления стра-
ной. Использованный, как известно, во многих случаях при
составлении Саксонского уголовного кодекса, проект уложе-
ния о наказаниях для Вюртембергского королевства содержит
в ст. 130, трактующей о государственной измене, слова:
«или сделать для него (государя) тем или другим образом
нее зможным
выполнение обязанностей управления»,
и эта
редакция перешла и в ст. 140 самого Уголовного кодекса.
По этому поводу Гони, в Комментарии к Вюртембергскому
уголовному кодексу, том И, отд. 1, стр. 74, замечает, что
саксонский кодекс выражает то асе, только короче, словом
«право управления», под каковым подразумевается свобода
управлять и возможность управлять. Тот же учитель права
в приведенном выше сочинении на стр. 87 дословно вы-
сказывается :
«что если намерение бунтовщиков простиралось лишь на
исторжение у государя отмены вызвавшего недовольство рас-
поряжения или издания нового распоряжения, то таковое
деяние вое жѳ направлено против его свободы управлять, и.
как под пленением короля подразумевается не только про-
должительное,
но и временное, сколь бы кратко оно ни было,
лишение его личной'свободы, так равным образом и подобный
мятеж должен быть подведен под понятие временного ли-
шения его свободы управлять. Ибо, тем самым регент ста-
вится или по замыслу бунтовщика должен быть поставлен
в этом -отдельном случае в невозможность пользоваться, т. е.
свободно пользоваться своей правительственной властью».
Другие, более no-вые кодексы, как велико-герцогский ба-
денский и великогер-цо-гский гессенский, приняли ту же фор-
мулировку понятия государственной измены по отношению
к главе государства, как и вюртембер-гский, великогерцог-
ский же брауншвейгский кодекс принял формулировку сак-
сонского кодекса, -однако все они пользуются ею в том жѳ
самом смысле, нашедшем "себе особенно ясное выражение в
словах баденеко-го кодекса: «и устранить последнего (вели-
кого герцога) от управления или сделать для него управле-
ние невозможным». Этим опровергается и взгляд защитника
Гейбнера, который под выражениями, приведенными у Гебер-
лина (Основы уголовного права по германскому кодексу, т. II,
стр. 4 и сл.) «или каким-либо образом лишают его возможности,
управлять», разумеет исключительно полное устранение от
управления, что, однако, столь же неверно, как и утвержде-
ние, будто слова, приведенные у Марецолля («Общее гер-
манское уголовное право», 59, стр. 188), что «под госу-
дарственной измен-ой в монархическом государстве надлежит
разуметь всякое предприятие против осо-бы законного госу-
даря, коим последний или физически уничтожается, или
лишается дееспособн сти, как глава государства», означают
лишение дееспособности навсегда, т. е. посредством полного
изгнания государя из страны. Совершенно правильно поэто-
му говорит Фейербах (Философско-іоридические исследова-
ния по вопросу, о преступлении государственной измены.
стр. 52 и >сл.): «Преступление государственной измены имеет-
ся налицо и в том случае, когда предположено неправомер-
но лишить государя отдельных его суверенных нрав; то же
подлежит сказать и про* случай, когда предположено лишь
на время приостановить осуществление государем его вер-
ховных прав; и Цирклер (0 преступлениях против особы
его величества л государственной измене, стр. 238) при-
знает безразличным, желает ли преступник лишь задеть го-
сударство, как цедое, или его уничтожить, желает ли он
свергнуть правительство или только принудить
его к изве-
стным уступкам. Когда защитник Гейбнера усматривает про-
тиворечие в словах Фейербаха (Учебник уголовного права
14-е изд., § 163 и 167), он упускает из виду, что недоволь-
ство действиями
правительства,
даже если оно дойдет до
степени мятежа, все же существенно отличается от нападе-
ния на. право управления главы государства, каковое имело
место в данном случае, когда настолько забылись, что про-
.
тивопоставшіи законному
правительству его
величества
короля революционное, так называемое временное правитель-
ство, призывавшее власти страны к повиновению его прика-
заниям, народ к насильственному принуждению последних
к таковому повиновению, войска к нарушению присяги, а
всех способных носить оружие 'их граждан к тому, чтобы
они взялись за оружие против законного правительства стра-
ны, и, следовательно', приостановившее
осуществление пра-
вительственных прав главою государства до тех пор, пока
король, как выражается сам Гейбнер, не уступит принужде-
нию, и не признает имперской конституции. Если принять
толкование защитников и самого Гейбнера, что под напа-
дением на право управления главы государства надо разу-
меть такое нападение, через которое это право было бы унич-
тожено окончательно и навсегда., —то таким, толкованием ст.
81 Уголовного кодекса был бы подвергнут опасности весь
порядок государства.
"Тем самым, исходя раз навсегда из
предположения, что не имеется намерения окончательно из-
гнать главу государства, каждой партии в стране, которая
считала бы себя достаточно сильной для того, была бы пре-
доставлена возможность, не подвергаясь наказанию за го-
сударственную измену, принуждать его величество короля
к любому действию или воздержанию от действия, хотя и
зависящему от его решения,, при помощи устранения его от
управления на время, пока будет длиться его сопротивле-
ние,—состояние, при котором вообще уже не приходится
говорить О' каком-либо праве управления главы государства.
Укажем еще в кратких словах на определения римского и
общегерманского уголовного нрава, не потому, что это было
бы нужно для истолкования ст. 81 Уголовного кодекса сак-
сонского королевства, а для того, чтобы возразить против
утверждения защитника Гейбнера, который считает совер-
шенно ненормальным и чрезмерно расширяющим понятие го-
сударственной измены, взгляд, принятый первой инстанцией
и одобренный высшим апелляционным судом, заключающий-
ся в том, что посягательство на осуществление главою госу-
дарства права управления в каждом отдельном случае остает-
ся нападением на право управления вообще. Согласно
римскому праву, характерным признаком, коим государствен-
ная измена отличается от других, подобных ей преступлений,
служит animus hosjilis adversus rem publicam vel principem.
Fr. ed. ad led. Jul : majest (48. 4) it в эту категорию попа-
дают даже такие действия, которые, хотя, будучи совершены
при иных условиях, и не подходили бы под поднятие го-
сударственной измены, но выполнены animo hostili adversus
principem vel rem publicam; сравн. Фейербах «Философско-
юридические изыскания» и т. д., стр. 6 и сл., 21 и сл.
Генке, Руководство по уголовному праву, т. III, стр.
409 и сл.
Г on ». Постановления римского права по государственной
измене. Архив уголовного нрава, новая серия, стр. 364 и сл.
А если под animus hostilis, так общее правило, надо по-
нимать намерение, направленное in exilium rei publicae seu
principis (Фейербах E. С., стр. 22), то это не следует пони-
мать дословно, но достаточно', если, как то развил Цирклер
в своем сочинении о государственной измене и преступле-
ниях против 'особы его величества1, perduellis замыслил против
государства или его главы такое состояние войны, которое,
если государство или его глава не смогут или не захотят
уступить, подвергает опасности самое существование того
и другого, или, как говорит Гопп в упомянутом сочинении,
стр. 363, задумал вести войну с существующим государ-
ством или его строем.
31 Полонский, Материалы для биографии Бахрейна, т. II
Если сопоставить со всеми вышеприведенными положени-
ями тс деяния, которые, по собственному их признанию, со-
вершили Гейбнер и Бакунин, то ни в ком не Может оставать-
ся ни малейшего сомнения в том, что и по- (римскому, и
по общегерманскому пониманию уголовного права они дол-
жны быть обвинены в государственной измене, и что, сле-
довательно-,
вышеприведенное толкование саксонского уго-
ловного кодекса, с которым согласуются в существенных
чертах положения новых сочинений по уголовному праву,
отнюдь не анормально. Однако надлежит сказать и но поводу
б, касательно определения, содержащегося в ст. 81 и 3 Уго-
ловного- кодекса, что майское восстание, направленное на
признание и проведение в жизнь имперской конституции,
представляет акт государственной измены.
Можно согласиться, что для применения названного по-
ложения закона необходимо, чтобы нападение было направле-
но на существо и на главные элементы государственного
строя (Тросс, Примечания к уголовному кодексу, часть 1,
стр. 131; В тес, Уголовный кодеке, изд. 2-е, в. 1, стр. 335).
Однако не подлежит сомнению и то, что определение,
содержащееся в § 4 -основных законов саксонского королев-
ства (ср. также Вюлау, Государственный строй и государ-
ственное право- саксонского королевства, §17; Ветке,
Лек-
сикон права, статья о верховных правах, т.Ѵ, стр. 321), со-
ставляет существенную часть государственного- строя, и мож-
но совершенно- согласиться со взглядом первых составителей
приговора, согласно которому с введением германской им-
перской конституции это определение подверглось бы су-
щественному изменению, і Возражения, » представляемые на
этому поводу Гейбнером и его защитником, не могут изме-
нить взгляда на этот предмет королевского высшего апелля-
ционного суда; замечание защитника, что саксонское коро-
левство представляет конституционно-монархическое государ-
ство и -осталось бы таковым и после введения имперской
конституции, ясно -обнаруживает ту точку зрения, на. которой
он стоит, и что существенное изменение определения, содер-
жащегося в § 4 основных законов, он, во всяком случае,
может установить лишь при этом условии, чтобы вопрос
стоял о введении или республики, или неограниченной мо-
нархии. Между тем, форма управления конституционной мо~
\
нархии может подвергнуться многообразным и весьма сущест-
венным изменениям без того, чтобы последняя через это пе-
рестала быть конституционной монархией, а такие именно
существенные изменения и должны были быть навязаны его
величеству королю принуждением его признать имперскую
конституцию. Что же касается дальнейшего положения, вы-
двигаемого защитником Гейбнера, будто имперской консти-
туцией положения, уже содержащиеся в общих чертах в за-
коне о. временной центральной власти, лишь получили даль-
нейшее развитие и окончательное определение,
и будто она
не вводит никаких дальнейших ограничений для отдельных
государств, то против этого положения достаточно будет, ес-
ли, не касаясь других возражений по материальной стороне
его утверждения, мы отметим, что оно само в себе содержит
свое опровержение, так как именно в дальнейшем развитии
и окончательном определении этих положений уже содер-
жится существенное изменение особой саксонской консти-
туции. Столь же недоказательной для взглядов Гейбнера
приходится признать ссылку его на § 1 опубликованного
по приказу от 17 ноября 1848, г. закона о введении в Герма-
нии временного центрального правительства, ибо из приме-
ненного в нем выражения «впредь до окончательного уста-
новления правительственной власти для всей Германии»
никак нельзя вывести, будто саксонский король тем самым
наперед отказался от всех своих суверенных прав, какие
только ни захочет отнять у него в /будущем односторонне
составленная национальным собранием конституция. Если уж
хотели вывести из этих слов вообіце какой-либо отказ на бу-
дущее время, то следовало по крайней мере стать на ту точку
зрения, на которую стало тогда саксонское правительство, от
которой оно и впоследствии не отказалось, а именно на точ-
ку зрения соглашения относительно окончательного утвер-.ч
ждения имперской конституции, причем в его руках было
отказаться от того, что было необходимо для осуществления
таковой. Не существенными являются также и доводы защит-
ника Бакунина. Последний прежде всего проводит различие
между признанием
имперской конституции и ее
свекнием
ц утверждает, будто содержащееся в мотивах первого приго-
вора положение, что для введения имперской конституции бы-
ли предприняты насильственные нападения, ничем не под-
81*
тверждяно. Но ведь в конце концов и то и другое но существу
сводится к тому же самому, ибо введение имперской консти-
туции составляет лишь дальнейшее последствие ее призна-
ния; к тому же "сам Гейбнер признал, что задача заключалась
в проведении имперской конституции, Бакунин же сознался,
что он -обещал Гейбнеру посвятить все свои силы на проведе-
ние его предприятия, Выдвинуто-ѳ различение между приз-
нанием и введением имперской конституции понадобилось
названному защитнику для -обоснования дальнейшего поло-
жения: будто- голое признание имперской конституции, о
котором одном и шла речь, не представляло ни для короля,
ни для саксонского государственного строя никакого ущер-
ба, оно ж, будто, уже потеряло всякое значение кроме как
выполнения* народного- желания и после заявления прусской
короны не могло вызвать никаких дальнейших потрясений.
Если бы действительно так -обстояло дело, то по- праву можно
было бы задать вопрос, зачем же- было так добиваться этого
бесплодного признания партии, поднявшей восстание—ибо,
как вполне правильно замечает Цепфль, Основы государ-
ственного права, стр. 202 §114, прим. 1., «никогда революцию
не делает весь народ в целом ; всегда бывает так, что власт-
ная, часто малочисленная, но деятельная партия присваивает
себе имя нар-ода»; спрашивается далее, почему они не ус-
трашились Совершить самые тяжкие преступления лишь
бы вырвать это признание, которое, по словам Гейбнера, тот-
час положило бы конец всему восстанию, если бы его доби-
лись. Защитник. Бакунина смешивает результат отказа в
признании имперской конституции с мотивами его; лишь
благодаря тому, что несколько немецких правительств, а. в
том числе и -саксонское, сумели провести эту односторонне на-
вязанную им имперскую конституцию и рядом с этим свой
закономерный отказ, имперская конституция потеряла вся-
кое значение; но до тех пор,
пока,—как то было в мае
1849 г. — существовала надежда, принудить соответственные
правительства против их воли признать имперскую консти-
туцию, ни с какой стороны нельзя было почитать это приз-
нание за нечто бездейственное и безрезультатное. Если бы
его величество саксонский король признал имперскую кон-
ституцию, то он выпустил бы из рук свое право; положение
других государей, отказавших в признании, стало бы затруд-
нительное, и тогда уже зависело бы лишь от их способности
к сопротивлению, вошла ли бы в силу имперская конститу-
ция и Б Саксонии или нет.
IV.
Становясь на субъективную точку зрения, защитник Ба-
кунина и сам Гейбнер' в своей записке от 25 февраля 1850 г.
отвергают возможность подвести действия обоих обвиняемых
под .понятие государственной измены .потому, что у них не бы-
ло особливого намерения совершить такое преступление и в
частности, того намерения, наличности которого требуют ста-
тьи 1 и 3 Уголовного' кодекса: ниспровергнуть в части или
в целом государственный строй. Поэтому поводу защитник
Бакунина выдвигает в пользу последнего' тот аргумент, что
для него, как иностранца, должно было быть безразличным,
состоится ли или не состоится в Саксонии признание импер-
ской конституции. Этот аргумент наводит на серьезные раз-
мышления, ибо он, наряду с содержанием имеющихся вообще
против Бакунина данных,
представляет основное доказа-
тельство' того, что Бакунин стремился к чему-то -большему,
чем к введению имперской конституции, а именно к введе-
нию республики,
которая,, согласно его желанию, должна бы-
ла, конечно, не ограничиться пределами Саксонии, а обра-
титься в республику европейскую. Если и нельзя считать
его в этом изобличенным, и если такое намерение со стороны
Гейбнера представляется еще менее доказанным, то все же
несомненно то, что Бакунину была известна ближайшая
или,
если угодно, и единственная цель Гейбнера и его' товари-
щей: силой добиться признания и проведения имперской
конституции; и достижению эщр цели Бакунин отдал все
свои силы. Зная же о таковой цели, и перед лицом того, что
совершено было для ее достижения, ни Гейбнер, ни Бакунин
не могли быть чужды намерения совершить акт государствен-
ной измены по отношению к главе государства и государ-
ственному строю Саксонии, ибо такое намерение заключалось
во всем предприятии,
руководителями
коего сами они явля-
лись; не сознавать же того, что они своими действиями на-
сильственно
выступают против прав главы государства и
против конституции, они, как люди развитые, не могли. Гей-
бнер отмечает, что сам дрезденский апелляционный суд вы-
сказал но отношению к нему убеждение, что его, Гейбнера,
действиями руководило' воодушевление идеей германского
единства и горячее желание увидеть это единство осуще-
ствленным, и добавляет, что лишь на это одно- была напра-
влена его воля, а не на изменение частных условий саксон-
ского королевства; однако на это ему можно возразить, что
без изменения частной саксонской конституции, это единство
Германии, которого желал он, да и каждый немец, не могло
быть достигнуто, и что путь насилия, на который вступил он
и его товарищи для достижения этого единства, не был путь
законный. Очевидно, и Гейбнер да и защитник Бакунина
смешивают намерение е мотивами действия; по этому пово-
ду Россгирш в своей статье о государственной измене, поме-
щенной в Архиве уголовного права, т. IX, стр. 166, справед-
ливо говорит: «даже когда никто из действующих лиц не
преследуют индивидуально личных выгод, а может быть
имеют лшпь самые возвышенные и добрые желания, все же
они являются преступниками потому, что они осуществляют
свои незрелые идеи путем насилия и тем самым угрожают
всей 'совокупности прав государства и частных лиц. В том
же смысле высказывается и Генке, Руководство уголовного
права, т.ІІІ, стр. 412, что «из какого бы источника ни воз-
никло враждебное чувство- к государству, ко-рысть ли, често-
любие, либо политический фанатизм: побудили преступника
совершить его деяние, это не меняет характера преступле-
ния».; наконец Гопп пишет в Архиве уголовного права, 1837 г.,
стр. 360, что «хотя бы данно-е лицо пыталось достигнуть лишь
предполагаемого им блага при помощи деяния, носящего
характер государственной измены, хотя бы оно, из одной
лишь преданности к какой-либо теории, признаваемой им
единственно правильной, стремилось насильственным путем
ввести какой-либо лучший государственный строй, все же
этим не устраняется animus hostilis». Поэтому королевский
верховный апелляционный суд и находит, что к образу дей-
ствий обвиняемых вполне применимо, как с объективной, так
и субъективной точки зрения, понятие государственной из-
мены. Однако
V
В целях установления ненаказуемости этого преступления,
как оба защитника, так и сам Гейбнер ссылаются еще и на
ст. 68 Уголовного кодекса, которая, по их мнению, должка
быть применена к данному случаю и исключает наказание.
Названная статья говорит о заблуждении
текстуально—
лишь о заблуждении фактическом,
между тем королевский
верховный апелляционный суд не вполне исключал и за-
блуждения
в праве при обсуждении дела в тех случаях,
ког-
да лицо, виновное в деянии, которое само по себе не нарушает
закона, но запрещено из политических
соображений (напри-
мер ростовщичество), не имело возможности получить по это-
му предмету авторитетного указания, или же когда указание,
данное лицом на то уполномоченным государством, было не-
правильно (ер. Новый ежегодник саксонского уголовного пра-
ва, т. III, стр. 478 и сл.), или наконец, когда признание пре-
ступности данного деяния всецело зависит от юридической.
оценки сложных цивильн'о-правовых отношений, а от об-
виняемого нельзя было ожидать, чтобы он понял или даже
мог понять таковые (ср. Вейес, Уголовный кодекс, '2-е изд.
в. 1, стр. 294). Ссылаясь на определение, содержащееся в
ст. 68 Уголовного кодекса, защитники говорят, что, даже
если не разделять взгляда Гейбнера на законную силу' им-
перской конституции и на незакономерность отказа саксон-
ского правительства признать таковую, все же это—случай,
допускающий разные толкования, а противоположный тому,
которого придерживается суд первой инстанции, взгляд на-
ходит многочисленных сторонников и притом из числа лиц,
пользующихся большим авторитетом. При таких обстоятель-
ствах обвиняемым не может быть вменено в вину преступле-
ние, особенно столь тяжкое, как государственная" измена,
если они, придерживаясь хотя и ошибочного, но не лишен-
ного оснований взгляда, совершили неправильный поступок:
в подкрепление своего мнения, оба защитника ссылаются
на приговор верховного' апелляционного суда от 21 декаб-
ря 1849 г. по делу профессоров Вигарда и Росмэселера, опуб-
ликованный недавно в «Аналах германского и иностранного
уголовного права» Гитцига 1-я серия, 1850 г., т. XX, в. 1,
стр. 99 и сл.,
однако признано было невозможным приме-
нить к подобного рода случаю положения, содержащиеся в
обеих частях 68-й статьи Уголовного кодекса. Дело в том, что
можно утверждать с полной несомненостью одно, а именно,
что в данном случае о фактическом заблуждении
не может
быть и речи. Правда, защитник Бакунина пытается обос-
новать возможность признания такой ошибки тем, что- он
утверждает, будто мотивы решения союзного собрания 30 мар-
та 1848 г. были опубликованы гораздо позже и притом
не официальным путем; однако не от опубликования этих
мотивов зависела наказуемость деяний обвиняемых, да и
нельзя назвать фактически заблуждением незнание мотивов
какого-нибудь постановления, которые только облегчают по-
нимание такового, и, наконец, это заблуждение нельзя приз-
нать невольным, как того требует ст. 68 Уголовного кодек-
са, ибо- более чем где-либо-
.здесь участники обязаны были
навести справки, а официальные, напечатанные протоколы
союзного собрания были доступны всякому. Таким образом
остается лишь иод вопросом, можно ли приписать обвиняе-
мым своего рода »заблуждение в праве, неправильное пони-
мание фактических обстоятельств, выразившееся в том, что
они присоединились к взгляду национального собрания на
его задачу и положение по- отношению к правительствам,
взгляду, который это- собрание себе усвоило и отстаивало,
вопреки возражениям со стороны правительств. Если приз-
нать, что такое положение и не следует -оставлять без всяко-
го рассмотрения при любых обстоятельствах, то все же оно
сводится в данном случае к тому, чтоб хорошенько- вникнуть
в положение вещей, при кото-ром обвиняемые совершили свое
преступление, и выяснить степень трудности для них соста-
вить себе правильный взгляд на дело. В подобных случаях
многое, а в том числе и применение ст. 68 Уголовного- ко-
декса должно быть предоставлено усмотрению суда (ср. Швар-
це, Вопросы уголовного права, »в ново-м «Ежегоднике сак-
сонского уголовного права», т. VI, в. 1, стр. 49). Между тем
королевский верховный апелляционный суд, под пунктом II,
подр-обн-с - выяснил, мотивы, почему он не может считать вопрос
о неправильности понимания национальным собранием своей
задачи сколько-нибудь сомнительным. Это- при спокойном об-
суждении не могло не стать ясным и обвиняемым, а к тако-
му обсуждению их должно- было побудить уже то обстоятель-
ство-,
что, ко времени совершения ими их преступления,
взгляды правительств были уже неоднократно высказаны и
достаточно общеизвестны. Если же они благодаря этому бы-
ли только приведены в состояние сомнения, то этого было бы
/
уже достаточно, чтобы сделать недействительной ссылку на
заблуждение, исключающее наказуемость их деяния, и при-
том тем более, что, с одной стороны,
в их действиях ус-
матривается рядом: с этим и какой-то злой умысел, а с другой
стороны, они пытались провести безусловно незаконным пу-
тем насилия я возбуждения
гражданской
войны, взгляд, по
меньшей мере, спорный. Подсудимые никоим образом не
могли не иметь самых серьезных сомнений относительно за-
кономерности поведения национального собрания, а когда
Гейбнер утверждает противное, говоря: «в религиозных и
политических вопросах люди живут и умирают ради своих
убеждений», то в данном случае он приближается к тому
состоянию убежденности, которое отвергает1 всякую возмож-
ность вразумления, состоянию, которое, однако, согласно по-
следнему разделу от. 68 Уголовного кодекса, не исключает
наказуемости поступка. Относительно Бакунина, после то-
го, что сказал сам защитник его, приходится сомневать-
ся, составил ли он себе какое-либо твердое убеждение отно-
сительно деятельности и положения национального собрания,
а потому и ссылка его защитника на заблуждение- с его сто-
роны представляется более, чем проблематичной. Вышепри-
веденное решение королевского верховного апелляционного
суда от 21 декабря 1849 г. нос делу профессоров Вигарда
и Росмэеслера касалось вопроса совершенно иного рода, чем
ныне рассматриваемый. Указанные обвиняемые совершили
лишь такое преступление, которое должно было оставаться
без суда и наказания согласно ст. 4 распубликованного к
Саксонии правительственным распоряжением от 17 ноября
1848 г. имперского закона от 30 сентября 1848 г., поскольку
это место закона могло быть применено к их положению,
как депутатов. Королевский верховный апелляционный суд
счещ возможным: ответить на этот вопрос в утвердительном
смысле в пользу обвиняемых. При этом суд сослался и на
ст. 68 Уголовного кодекса и отметил по этому поводу, что
неправильное представление о таких свойствах лиц, пред-
метов и действий, коими обусловлен фактический состав
предполагаемого1 преступления, хотя и не безусловно, все же
исключает вменение его тогда, когда имеется достаточно ос-
нований предполагать, что лежлще
в основании незакон-
ного деяния заблуждение не, могло быть осознано, как та-
ковоѳ, совершившим это деяние лицом; из. этого одного уже
ясно, что ни Гейбнер, пи Бакунин не могут ссылаться на
этот случай, ибо по отношению к ним отнюдь не имеется до-
статочных оснований предполагать, чтобы они не могли осоз-
нать своего заблуждения, касавшегося лишь истолкования
несомненных фактических обстоятельств.
VI
Наконец защитник Бакунина выдвинул такое основание
для неприменения наказания за государственную измену, ко-
торое .подлежит обсуждению лишь в отношении его подза-
щитного, основание, выытекаюгцее из подданства Бакунина.
Хотя и не подлежит ни малейшему сомнению, что, по обще-
принятому взгляду учителей уголовного права, субъектом
преступления государственной измены должен быть поддан-
ный подлежащего государства (ср. Титтмани,
Руководство
по государственному праву, т. II, стр. 3; Генке, Руководство
по уголовному праву, т. III, стр. 408; Абегг, Учебник уголов-
ного права, § 425 и § 427 ; Фейербах, Учебник уголовного
права § 163, стр. 280; Tonn,
в Архиве уголовного права,
1837 г., стр. 412 и сл.; Гэберлин,
Основы уголовного права,
т. II, стр. 7), и этот взгляд нашел себе отражение во многих
законодательствах, однако при составлении и обсуждении
других кодекс-о-в найдено- было- достаточно веских -оснований
для того, чтобы отказаться от такого требования (ср. мотивы
к проекту вюртембергского- уголовного кодекса, т.ІІ,?раздел
I, стр. 39 и сл.) и этого взгляда держались и при составле-
нии саксонского- уголовного кодекса, причем вопрос этот под-
вергался подробному обсуждению (ср. Отчеты ландтага.
1827 г., стр. 3658 и сл.; Веже, Уголовный кодекс," изд. 2 -е,
в. 1, стр. 331; Гельд и Зибдрат,
Уголовный кодекс, в. 1,
стр. 145). Правда, при этом, некоторые ораторы, дабы не
разойтись с общепринятым взглядом, высказали мнение, что
трудно формулировать это положение иначе, как рассматри-
вая государственного изменника, если он по рождению был
иностранцем, как временного подданного (ер. Отчеты ландтага
стр. 3668); это-то и отрицает защитник Бакунина, не сде-
лавшего заявки полиции о своем тайном пребывании в Лейп-
циге и Дрездене и поэтому не пользовавшегося, по его
словам, защитой государства. Однако, не говоря уже о том,
.можно ли придавать какую-либо цену приведенным выше
мнениям отдельных членов собрания после того, как была
принята ст. 3 Уголовного кодекса и отвергнута поправка
к ст. 79 проекта (ст. 81 Уголовного кодекса), предлагавшая
заменить слово «Кто»... словами «каждый подданный, ко-
торый...» надлежит принять во внимание и то, что Бакунин
во время совершения им его преступного деяния 'действи-
тельно был временным подданным саксонского королевства.
Ведь бывший министр Оберлендер велел передать через де-
путата ландтага Bei ар в а Бакунину, изгнанному в админи-
стративном порядке не только из свой страны, но> и из
многих других стран, что в его пребыванию в Саксонии
не встречается препятствий, и что по этому поводу уже
даны полицейским властям надлежащие инструкции. После
этого Бакунин переехал в январе 1849 г. из Кётена в Лейп-
циг, где он, правда, не прописался
в полиции,
из опасения
привлечения его, по требованию австрийского правительства,
к следствию за его воззвание к славянам, однако проживал
свободно и беспрепятственно, посещал демократические со-
брания и балы. В начале марта 1849 г. он прибыл в Дрезден,
где и проживал без заявки в полицию,
считая себя не. в
безопасности лишь со времени роспуска палат, т. е. с 30 ап-
реля 1849 г. Он заявил тогда о своем отъезде в Швейца-
рию, но, под влиянием уговоров Чирнера, остался в Дрездене
и проживал в этом городе вплоть до своего бегства совме-
стно с Гейбнером, после, чего он н был задержан в Хемнице.
Ознакомившись с этим описанием событий, основанном на
собственных показаниях Бакунина, никто не станет сомне-
ваться, что на него следует смотреть, как на временного
саксонского подданного; то, что он по собственной вине не
отметился в полиции, не могло лишить его этого свойства,
а под защитой государства, он, несмотря на это, состоял,
доколе пребывал в стране и не был из нее выслан. Из выше-
изложенного усматривается, что и этот аргумент против
применения к Бакунину наказания за государственную из-
мену является неосновательным. Раз все вышеизложенное
устанавливает применимость к действиям обвиняемых юри-
дического понятия государственной измены, то к ним должна
была быть применена и мера наказания—смертная казнь,
которой ст. 81 Уголовного кодекса безусловно грозит со-
вершившему это преступление. Возражение же защитника
Бакунина против данной меры наказания приходится откло-
нить, ибо судебные места страны могут выносить приговоры
лишь в согласии с существующими
законами,
отмена же
смертной казни и замена ее другими мерами наказания еще
не последовали. В одном обвиняемые должны быть уве-
рены, о чем говорит защитник Гейбнера, что при определе-
нии их судьбы решающим моментом являлись не полити-
ческие соображения, а лишь соответствующие
юридические
принципы-,
пусть же они и оценивают настоящий утверди-
тельный приговор с этой точки
зрения.
39. Втэрая записка защитника Бакунина по поводу
возбужденного против него преследования по обвкнз-
ниш его в государственной измена 119
ІІо возбужденному против обвиняемого в Дрезденском
городском суде преследованию последний приговором суда
первой инстанции присужден за государственную измену к
смертной казни. В сопровождающих этот приговор мотивах
после изложения обстоятельства дела приводится в подкреп-
ление сказанного приговора нижеследующее:
Во всяком случае от свободного решения главы госу-
дарства зависело признать или не признать конституцию
Германии, и король, отвергая конституцию Германии, вос-
пользовался лишь принадлежащей ему по основным законам
прерогативой правительственной
власти.
Далее следует признать, что под словами ст. 81 п. 1
Уголовного уложения: правительственная
власть главы го-
сударства, разумеется не только право управлять или право
управлять в целом, но и каждое отдельное действие, на
выполнение которого глава государства, как таковой, упол-
номочен согласно основным законам.
Если признать такой взгляд правильным, то не подлежит
сомнению, что все те, кто захотели бы принудить короля
признать конституцию Германии, должны рассматриваться
и караться как государственные изменники, ибо они пред-
приняли бы насильственное нападение на правительственную
прерогативу главы государства*
Но если даже не понимать в вышеуказанном смысле по-
лощение, содержащееся в п. 1 ст. 81, то все же надлежит
в данном случае применить положение, содержащееся в п. 3
той же статьи, согласно' которому тот, кто, в целях полного
или частичного ниспровержения государственного строя,
предпринимает насильственное действие, должен также рас-
сматриваться, как
государственный
изменник. Согласно
основным законам, король является верховной главой госу-
дарства, он объединяет в своем лице все права государствен-
ной власти и осуществляет их в согласии; с определениями,
содержащимися в основных законах.
Но, что эта часть основных законов составляет суще-
ственную их часть, это отрицать невозможно. Между тем
конституция германского государства, содержит столько опре-
делений, которые отменяют или хотя бы ограничивают су-
веренные права отдельных немецких государей, в. том числе
верховного главы саксонского королевства, права, признан-
ные основными законами отдельных союзных государств, а
также прежними 'основными законами Союза, и издавна осу-
ществленные, и что в этом отношении введение германской
конституции несомненно вызвало бы существенные из-
менения.
Отсюда следует, что насильственные действия, предпри-
нятые в целях введения германской конституции, фактиче-
ски рассчитаны" на то, чтобы ниспровергнуть в указанном
направлении прежний государственный строй.
При этом мотивы допускают, что, хотя известные при-
знаки и указывают на то, что все восстание носило характер
восстания республиканского, все же прямых доказательств
тому нет, и что во всяком случае, при судебном рассмотрении
этого вопроса надо было бы придерживаться того взгляда,
что все восстание имело целью введение германской консти-
туции.
В отношении вопроса, в какой мере мой подзащитный
принимал участие в восстании, мотивы приговора останавли-
ваются лишь на объективных данных, не входя в рассмотре-
ние намерений обвиняемого, побудивших его принять участие
в восстании, и заканчиваются лаконическим замечанием, что
при судебном рассмотрении всего вышеизложенного не могло
возникнуть сомнения, что' на Бакунина надо вместе с тем
смотреть н как на интеллектуального зачинщика восстания
и, следовательно, как на виновного в государственной измене.
То обстоятельство, что обвиняемый—иностранец, и что до
восстания он проживал в саксонском королевстве, лишь скры-
ваясь, и вообще вовсе не пользовался охраной законов, мо-
тивами приговора признается не относящимся к дел.У; вы-
двинутый же защитой протест против законности с формаль-
ной точки зрения всего производства обойден полным мол-
чанием.
Защитник, не считая вышеупомянутое решение обосно-
ванным сопровождающими его мотивами ни с формальной
точки зрения, ни по существу, имеет представить нижесле-
дующие соображения по" обстоятельствам настоящего дела:
I. Что представленный им протест против законности все-
го производства подлежит рассмотрению, и последнее в силу
него подлежало бы отмене в кассационном порядке.
II. Что вообще в данном деле нет признаков государствен-
ной измены.
III. Что обвиняемый, независимо от объективных факти-
ческих обстоятельств всего восстания, с субъективной точки
зрения пе совершил деяний, подходящих под понятие го-
сударственной измены, и
IV. Что в качестве иностранца и ввиду тех своеобразных
условий, при которых он проживал в Саксонии, он вообще
не может быть наказан, как государственный изменник.
По доводу 11. I формы производства защитник ограни-
чился при подаче своей первой записки протестом против
законности примененного в данном случае инквизиционного
порядка судебного преследования, ожидая, что в мотивах
будет сделана попытка оправдать этот порядок.
Однако и этого не произошло, хотя многие компетентные
лица и высказались, что дела обвиняемых по майским со-
бытиям могут подлежать рассмотрению лишь суда присяж-
ных, и что министерство юстиции ни в каком случае не имело
нрава вести следствие по прежнему тайному порядку про-
изводства.
По закону 18 ноября 1848 г. рассмотрению суда1 при-
сяжных, по преимуществу, подлежат (§ 1) дела по всем пре-
ступлениям, учиненным при посредстве речи в общественных
собраниях и обществах или при посредстве печати.
Однако в заключении закона (§ 67) постановлено в то же
время, что к преступлениям, предусмотренным ст. 81 —97,
96—106,
"108—116, 118—169 Уголовного кодекса, министер-
ству юстиции предоставляется впредь до- нового распоря-
жения применять в .отдельных случаях указанный в этом
законе порядок производства.
На это распоряжение закона и опирается министерство
юстиции, передавая дела обвиняемых по майским событиям
на рассмотрение старых судебных мест. По буквальному
смыслу закона, оно, правда, на это уполномочено, но- выше
буквы закона стоит его смысл и дух. Последний легче всего
познается из прений, предшествовавших изданию закона. Из
последних же без малейшего сомнения вытекает, что вовсе
не предполагалось предоставлять министерствам лишь по
их произволу применять новый порядок судопроизводства,
и, наоборот, их полномочия в этом отношении были довольно
резко ограничены.
» Когда министерство юстиции представило на' обсуждение
палат закон, о котором идет речь, оно заявило по поводу
§ 67, что распространение нового порядка судебного произ-
водства на преступления, предусмотренные ст. 81 и сл. Уго-
ловного кодекса, будет иметь место в тех случаях, когда
главным их источником является политическое возбуждение
и возбудимость настоящего времени, и когда, по субъектив-
ным и (объективным фактическим данным преступлений, след-
ствие по ним грозит разрастись до- таких размеров, что ста-
рый порядок судопроизводства мог бы воспрепятствовать его
быстрому окончанию. Далее представляется необходимым на-
правлять и в будущем в окружные или единоличные ко-
ронные суды дела по таким проступкам, которые находятся
в полном несоответствии с теміг средствами, которые приш-
лось бы привести в действие при применении нового порядка
судопроизводства, и
А по сему, при передаче политических преступлений,
предусмотренных указанными статьями, на рассмотрение в
новом порядке судопроизводства, надлежало бы допустить
некоторые изъятия. (Отчеты ландтага за 1848 г.,
II гл.,
стр. 1801, I гл., отр. 1456). При последовавшем затем об-
суждении депутаты первой палаты (Отчеты ландтага, I гл.,
стр. 1454) настаивали на том, чтобы все политические пре-
ступления подлежали рассмотрению суда присяжных, позд-
нее же они согласились на внесение дополнительного па-
раграфа ввиду заявления министерства, что отныне каждое
политическое преступление будет рассматриваться по новому
порядку судопроизводства, когда оно окажется совершенным
в период политического- возбуждения, ибо в противном слу-
чае как порядок производства, так и самый приговор-, вы-
несенный по данному делу, возбудили бы против себя об-
щее недоверие, которое сильнее чем когда-либо господствует
против инквизиционного порядка..
Депутаты II палаты (Отчеты ландтага, стр. 1802 и сл.)
высказались в смысле предложенных министерством -огра-
ничений, указав на то, что, так как понятие политического
преступления можно всегда и расширить и сузить, подводя
под него даже столь ничтожные поступки, что интерес об-
щества, в их наказании окажется в полном несоответствии
с затратой сил и средств, сопряженной с новым порядком
судопроизводства, то такое полномочие может быть дано ми-
нистерству.
Мз всего вышеизложенного вытекает, что обе законода-
тельные власти, министерство и палаты, вполне согласились
на том, что закон, как общее правило, должен быть распро-
странен на все политические преступления, и что исключение
должно иметь место лишь тогда, когда по маловажности про-
ступка. и по незначительности интереса, какой он может воз-
будить, представляется излишним производить затрату сил
и средств, сопряженную с публичным разбором данного дела.
С другой стороны, все единодушно признавали, что поли-
тические преступления должны судиться судом присяжных
во всех тех случаях, когда они совершены под влиянием об-
щего возбуждения, вызванного- обстоятельствами данного вре-
мени. Что майское «восстание» произошло в период полити-
ческого возбуждения, и что оно могло разразиться исклю-
чительно в результате такового, не станет отрицать тот, кто
сколько-нибудь знаком с тогдашними обстоятельствами. Точ-
но так же само -собой разумеется, что участие в майском
восстании не может быть отнесено к числу маловажных про-
ступков, для суждения о которых не стоило бы созывать суда
присяжных.
А если это так, то согласно смысла и духа закона, ко-
торый не может быть отменен иди изменен неправильным
толкованием одного единственного параграфа, не во власти
министра, было но своему произволу предать обвиняемых
по делу майского восстания инквизиционному суду.
Они должны были быть судимы судом присяжных и имеют
право требовать, чтобы это имело место.
Если это право существовало по основным законам стра-
ны, то -обвиняемые за участие в майских событиях могут
тем более на него притязать, что основные права немецкого
гражданина § 46 категорически устанавливают, что суду
присяжных подлежат дела по тяжким уголовным преступле-
ниям и все дела по преступлениям политическим.
Правда, противники суда присяжных ссылаются на то-,
что это определение, но- смыслу ст. 8 п. 3 закона о порядке
введения германской конституции, принадлежит к числу тех
определений Основных прав, которые вступают в силу не
непосредственно после обнародования закона, а лишь тогда,
когда необходимые для их выполнения изменения и допол-
нения местного законодательства войдут в силу.
Однако это определение не мо-жѳт служить доказатель-
ством против применения суда присяжных, ибо последний
уже существо-вал ко времени обнародования в Саксонии Ос-
новных драв, как закона. Поэтому не требовалось никакого
изменения местных законов; таковые имеются налицо и рас-
считаны законодателем на те случаи, какие принадлежат
нашему обсуждению.
Если мы -отдадим себе отчет в том, какі в 1848 и 1849 гг.
со всех сторон, не только со стороны сословных представи-
тельств и -обществ, но и со стороны самих правительств, де-
лались усилия, направленные на то, чтобы ввести суд при-
сяжных, особенно- для политических преступлений, ибо всеми
ясно сознавалось, что прежний инквизиционный порядок су-
дебного производства, благодаря своим бесчисленным дефек-
там, утратил всяко-е доверие со стороны общества, и что пр-а-
В'осознание народа мо-гло быть снова поднято гласным судо-
говорением, то, хотя бы и не было установлено, что- неодно-
кратно упомянутым нами законом суд присяжных введен для
тяжких политических проступков, все же не может быть ни
малейшего сомнения в том, что это действительно не входило
в намерения законодателей, хорошо понимавших, что рас-
22 Полонский, Материалы для биографии Бакунина, т. II
сеять всеобщее недоверие к старому порядку судебного про-
изводства. не представляется возможным.
Если же последний тем не менее был применен по отно-
шению к обвиняемым по майским событиям, то это произошло
исключительно в силу произвольного распоряжения мини-
стерства, против последствий которого защитник вынужден
заявить повторно свой торжественный
протест
по поводу II. Мотивы приговора первой инстанции пы-
таются обосновать тот взгляд, что майское восстание должно
раосматрива ься как предприятие, носящее характер госу-
дарственной измены. С этим, однако, никак нельзя согла-
ситься.
В мотивах : I. Прежде всего выдвигается положение, будто
под словами ст. 81 п. 1. Уголовного кодекса: «право управ-
ления главы государства» надо понимать не право управле-
ния в целом, т. е. право его управлять, но каждый отдельный
момент этого права.
Это—очевидно ложный взгляд.
Даже в обычном словоупотреблении, выражение «право
управления» обозначает некоторое целое, точно так же, как
под терминами «римские право», «германское право» разу-
меется не единичная правовая норма, но весь комплекс пра-
вовых норм.
Толкование слова «право управления», содержащееся в
мотивах, противоречит поэтому даже обычному словоупотреб-
лению. Еще большее противоречие содержится, однако, в
этом излюбленном истолковании первой инстанции, если мы
сравним определение, содержащееся в п. 1, с таковыми "же,
содержащимися в п. 3 ст. 81. Как известно, при обсуждении
неоднократно упоминаемой статьи, палаты и правительство
сошлись на том, что квалификация государственной изме-
ны применима лишь в тех случаях, когда насильственное
нападение направлено против существенного элемента госу-
дарственного строя.
Между тем всякому понятно, что существуют отдельные
права управления, которые сами по себе крайне не суще-
ственны и отнюдь не составляют существенной части госу-
дарственного строя.
Если же- принять, как то делают мотивы, что нападение
даже на несущественное право управления должно рассматри-
ваться как акт государственной измены, то. мы впали бы
в противоречие с ясно выраженным взглядом законодателя,
что как на государственного изменника надо смотреть на
того, кто совершит нападение на существенный элемент го-
сударственного строя.
Раз уже из этого вытекает, что законодатель не хотел,
чтобы всякое нападение на любое отдельное право управле-
ния рассматривалось, как государственная измена, то не
встречается надобности ссылаться на относящиеся к сему
предмету прения, происходившие в палатах.
'
При обсуждении во второй палате законопроекта (Отчеты
ландтага, 3664 и 366 стр.) член-докладчик на замечание, сде-
ланное. одним из депутатов, что понятие права управления
представляется неясным и неопределенным, ответил:
«Что касается сомнений по поводу выражения «право
управления»,
то в данном случае разумеются нападения,
направленные на то, чтобы устранить или удалить главу го-
сударства. от управления, изгнать царствующий дом, или
изменить законом установленный порядок престолонаследия».
Против такого толкования не было сделано никаких воз-
ражений ни со стороны представителя правительства, ни со
стороны палаты, так что не может оставаться ни малейшего
сомнения, что под выражением «право управления» законо-
датель разумел лишь совокупность нрав, иными словами:
право
управлять.
А чтобы майское восстание имело целью устранить короля
от управления, не подтверждается никакими данными, на-
против, в самих мотивах приговора признается, что если на
это и указывают некоторые отдаленные признаки, однако,
поскольку сие усматривается из документальных данных,
намерения руководителей восстания были направлены исклю-
чительно на то, чтобы силой добиться признания германской
конституции.
2. Господа составители приговора; суда первой инстанции
хорошо сознавали, что их истолкование выражения «право
управления» не вполне выдерживает критику, и потому
они выдвинули второе положение, заключавшееся в том, что,
если даже признать это истолкование неправильным, все
22* -
жѳ преступление государственной измены подтверждается
попыткой насильственного введения германской
консти-
туции.
Мотивы приговора исходят из предположения, что герг
манекая конституция от 28 марта 1849 г. содержит много
определений, отменяющих или, по крайней мере, ограни-
чивающих суверенные права отдельных немецких государей,
а следовательно-, и суверенные права верховного главы сак-
сонского- королевства, и что поѳто-му насильственное введе-
ние -ее повлекло бы за собой существенное изменение саксон-
ского государственного строя.
Защитник не входит в рассмотрение вопроса, подвергся
ли бы с введением германской конституции саксонский го-
сударственный строй тем существенным изменениям, какие
имеет в виду Уголовный кодекс. Он хочет лишь обратить
внимание на то, что утверждение, заключающееся в мотивах,
будто целью восстания было введение германской конститу-
ции, ничем не доказан-о- .
Дело шло лишь о том, чтобы до-
биться признания
таковой.
Сами мотивы признают, что треб-овали именно- признания,
но добавляют от себя, не приводя к тому никаких фактиче-
ских доказательств, что дело шло- о признании и введении
германской конституции.
На листе 194 -отмечено:
Отечественный Союз квалифицировал всякую попытку не-
признания имперского правительства, как революционное вы-
ступление.
На листе 95в мы читаем:
«Коммунальная гвардия заявила', что она протестует про-
тив всякого- мероприятия, которое ставило бы под сомнение
законность имперского правительства».
Адрес городского совета и городских депутатов, согласно
листу 196, направлен был на то, чтобы германская консти-
туция была немедленно
провозглашена.
Далее, на листе 109 отмечен-о, что на заседании город-
ских депутатов постановлено- было снова отправить к коро-
лю депутацию с просьбой признать германскую конституцию.
Затем на листе 199в
—200 мы читаем:
«В то- время как значительное число городских депута-
тов и член-о -в ратуши отправились в королевский дворец для
представления согласно принятому решению вторичного
ходатайства по поводу признания германской конститу-
ции...»
Наконец на листе 208е мотивов категорически признает-
ся, что в отказе короля и правительства1 признать герман-
скую конституцию надо видеть ближайший
повод возгорев-
шейся борьбы.
После всего вышесказанного, не встречается надобности
в дальнейших доказательствах того, что мотивы приговора,
утверждая, что борьба велась в целях введения германской
конституции, с одной стороны, противоречат сами себе, с
другой—не дают никаких доказательств в подкрепление свое-
го утверждения.
Если отдельные вожаки, что вполне возможно, и думали
о введении германской конституции, то это- может лишь слу-
жить доказательством тому, что бывают люди лишенные вся-
кого правильного разумения.
Во главу угла германская конституция ставила монархи-
ческий принцип, и во время прений по сему предмету
в Национальном собрании ясно высказан был взгляд, что
лишь самый могущественный из немецких государей, прус-
ский король, может быть наследственным императором.
Когда этот правитель отклонил от себя императорскую
корону, введение германской конституции, стало бы возмож-
ным, если об этом вообще можно еще было говорить, лишь
при условии полной переработки таковой.
Поэтому но- самой природе вещей речь могла итти лишь
о признании
германской конституции. Правда, что такое
признание тоже имело бы мало смысла1, но ведь этого в
конце концов требовала возбужденная толпа.
Если бы король признал германскую конституцию, то
этот1 акт ничего другого не означал бы, как то, что он
исполнил желание народа, ибо введение ее, которого, по-
жалуй, могли потребовать впоследствии по причине полного
незнакомства с нею, лежало, как мы отметили выше, за
пределами возможности.
Если бы король, как это от него требовали, заявил о
признании германской конституции, то через это не произо-
шло бы никаких и тем менее существенных изменений в
государственном строе Саксонии.
Такое заявление, при наличных обстоятельствах оказа-
лось бы совершенно-
безрезультатным.
Самое убедительное доказательство- правильности этого
взгляда являет пример Вюргемберга, где глава государства,
под давлением народного- волнения, но с мудрой уступчи-
востью по -отношению к безвредным желаниям, признал гер-
манскую конституцию, не нанеся этим ни малейшего ущер-
ба своим суверенным правам.
Столь же бездейственным -оказалось бы и подобное же
заявление саксонского- короля.
Если бы -он оказался вынужденным сделать подобное за-
явление, то- это точно- так же не вызвало бы никаких изме-
нений в нашем государственном строе.
Поэтому никак нельзя понять, как может приго-вор пер-
вой инстанции предполагать, что- участники восстания, до-
биваясь признания германской конституции, имели намерение
ниспровергнуть в целом или в части государственный строй.
Если бы -они и добились того, чего желали,— -з аявления ко-
роля -о- признании конституции,—то тем не менее все оста-
лось бы по-стар-ому.
Признание оказалось бы словом, брошенным на ветер;
народ, воображая, что он что-то имеет, успокоился бы и,
лишь придя в себя, убедился бы, что то, к чему он стре-
мился, оказалось миражем.
3. Статья 68 Угол-о-вного кодекса определяет:
От наказания освобождаются также и те лица, ко-торые
совершили действие, п-о- их предположению не запрещенное
по существу, но наказуемое по фактическим, оставшимся им
неведомыми, обстоятельствам.
Если защитник не ошибается, высший королевский апел- '
ляционный суд руководствовался этой статьей при разреше-
нии вопр-о'са, подлежат ли наказанию члены национального
собрания, которые переехали в Штутгарт вместе с прочими,
но не принимали участия, в решении учредить имперское
регентство, дал на него- на основании названной статьи Уго-
ловного кодекса отрицательный ответ и потому определил
не возбуждать против указанных членов национального со-
брания уголовного- преследования.
Это определение должно- быть применено и к майским
повстанцам.
•.
•
Они не думали, что майское восстание является действием
запрещенным, напротив, по воем предшествующим обстоя-
тельствам у них должно' было сложиться твердое убеждение,
что их образ действия вполне соответствует закону.
II это не было самообольщение, но, как сказано, убеж-
дение, основанное на определениях закона. Чтобы доказать
это, защитнику придется обратиться к событиям 1848 г.
30 марта 1848 г.,
накануне открытия заседаний пред-
парламентского совещания во Франкфурте, появилась из-
вестная прокламация союзного собрания, согласно которой
должен был быть созван парламент в целях создания между
правительствами и немецким народом конституции.
В последнее время возгорелось много споров о том, вы-
ражался ли этими словами принцип соглашения, или же
национальное собрание тем самым призывалось установить
самостоятельно,
без согласия отдельных правительств гер-
манскую конституцию так, чтобы она безусловно имела силу
государственного закона.
Бесполезно было бы делать новую попытку истолкования
этих слов, "после того, как по этому вопросу обеими сторо-
нами-уже так много' было написано и сказано.
Как в отношении всех законов и заверений, появляющих-
ся во времена 'Общего возбуждения, и в данном' случае важ-
но лишь установить то, как их в это время понимала га ц
другая сторона—правительство и народ.
В этом отношении совершенно ясно, что правительства.,
в лице союзного1 сейма, который соглашался и должен был
соглашаться на все, что от него требовало предпарламент-
ское совещание, не сделали в свою пользу оговорки о со-
глашении.
Правительства... (не разобрано—Ред.), что будет приня-
та монархическая конституция, безусловно признали прин-
цип народовластия, и были, если бы они и хотели чего-
нибудь другого,
. слишком»., бессильны,
чтоб
решиться
выдвинуть какую-либо оговорку в свою пользу.
И правительства и народ признавали, что Национальное
собрание является учредительным, т. е. таким, которому
предстоит составить германскую конституцию;
После того как продна рламентское совещание в своем
•заседании з апреля категорически предуказало имеющему
быть созванным Национальному собранию функции собра-
ния учредительного,
союзное собрание в заседании от 7 ап-
реля 1848 г. высказалось следующим образом (ср. прения
германского парламента, 2-й в., стр. 505 и сл.): единствен-
ным разумным и даже допустимым выходом является то,
чтобы проект новой германской конституции, исходящий от
союзного собрания был представлен на1 утверждение учре-
дительного собрания, состоящего из депутатов, избранных
от всех союзных государств.
При всех переговорах между парламентским совещанием
и союзным собранием, имевшее быть созванным: национальное
собрание именуется обеими сторонами учредительным.
Само национальное собрание и подавляющее большинство
входившей в его состав консервативной партии, строго при-
держивались того- принципа, что это собрание, в силу при-
знанного правительствами принципа народовластия, должно
рассматриваться, как чисто учредительное.
Твердо держась намеченного пути, они отстаивали свою
юридическую позицию от нападений крайней правой, от-
вергнув 517 голосами против 31 при заключительном об-
суждении закона -о временной центральной власти поправку
депутата Финке, предложившего добавить слова: «по пред-
варительному соглашению с правительствами», объявив союз-
ный съезд упраздненным и приняв предложение о сво-
бодном выборе имперского регента (ср. стенографический
отчет No 26, т. I стр. 576, 598 и No 27, стр. 611.)
В законе 28 июня 1848 г. ст. 3 определяет:
«Дело создания конституции исключается
из круга дея-
тельности центральной власти».
Таким -образом национальное собрали© оставляет за со-
бою выработку и введение имперской конституции' самым
категорическим образом, определяя в1 том же законе ст. 15
следующее:
«Как только завершится создание и введение германской
конституции, деятельность временной центральной власти
прекращается».
Невозможно- было выразить яснее мысль, что националь-
но© собрание хочет самостоятельно выработать конституцию,
и что -оно одно вправе обнародовать конституцию, как закон,
по завершении ее.
Если бы правительства заявили тогда же, что они возра-
жают против этого и должны оставить за собою право сво-
бодного согласия на конституцию, тогда, пожалуй, было бы
основание предполагать, что они ни разу не отказывались
от такой оговорки своего права.
Однако закон 28 июня был категорически признан во
всей Германии, в частности и в Саксонии, после согласия
на то сословных палат, и опубликован распоряжением от
17 ноября 1848 г.
При обсуждении этого закона докладчик (ер. стенографи-
ческий отчет No 524, стр. 24) с особенным ударением под-
черкнул:
«Третий параграф включен для того, чтобы показать, что
дело создания конституции всецело находится в руках на-
ционального собрания и, что в этом отношении не может
безусловно иметь место вето со стороны регента».
При этих условиях правительства не могли не понимать
смысла закона и, следовательно, признавали его.
В прокламации от 21 ноября 1848 г. (ср. стенографиче-
ский отчет No 22, т. V, стр. 3510) эрцегерцог—«регент ска-
зал :
«Пруссаки! Национальное собрание в Франкфурте пред-
ставляет весь немецкий народ в целом; его
решение—высший
закон для всех!»
Когда ганноверский король заявил в собрании сословных
представителей, что, из уважения к высокой личности эрц-
герцога, он в настоящее время считает возможным не оста-
навливаться. на тех сомнениях, которые должна возбуждать
форма и содержание решения, принятого по поводу централь-
ной власти, то национальное собрание приняло форму, пред-
ложенную одним из депутатов, гласившую:
Пусть центральная власть потребует от ганноверского пра-
вительства безоговорочного признания
центральной власти
и относящегося к ней закона, а ганноверский король (ср.
стенографический отчет No 39, т. II, стр. 879 и сл. ; M .61,
т. III, стр. 1624) тотчас же велел передать центральной вла-
сти: «требовавшееся безоговорочное признание центральной
власти и относящегося к ней закона».
Из всего этого, в достаточной мере выясняется, что пра-
вительства не оговорили изначала своего права признать
или отвергнуть германскую конституцию. Они, напротив,
наперед подчинились национальному собранию.
Когда позднее германская конституция была завершена
и распубликована в имперской правительственной газете,,
она через это сгал'а; законом для «всех». Правительства не
имели права отказаться признать ее.
Конституция существовала цо закону и выдвинутая позд-
нее теория соглашения и теория «оговорок» не могла быть
принята во внимание.
Предназначенная для всей Германии имперская консти-
туция стояла выше законов отдельных государств, и ее одну,
надо было прежде всего- соблюдать, ее признания надо было
добиваться.
Майские инсургенты, требуя признания германской кон-
ституции, не совершили никакого преступления, полагая,
что -они выполняют не запрещенное действие, кото-рое, одна-
ко-, было- наказуемо, благодаря фактическим1 обстоятельствам,
оставшимся им неизвестными.
Эти «оставшиеся неизвестными фактические
обстоятель-
ства» могли заключаться лишь в- том, что союзно-е - собранно
в своем заседании 30 марта 1848 г.,
в кот-оро-м о-но выне-
сло постановление о со-зыве национального собрания и при
том в мо-тивДх к этому союзному постановлению (каковые- мо-
тивы были -обнародованы лишь гораздо- позднее- и притом
неофициальным -образ-ом), высказалось в том смысле, что при-
нятие проекта конституции не может зависеть от одного
учредительного собрания, но что, во всяком случае, прави-
тельства, через посредство- союзного собрания или другого
какого-либо -органа, должны являться второй из договариваю
щйхся сторон (Манифест немецкого союзного собрания вме-
сте- с оттиском подлежащих документов, Франкфурт, изд.
Кребса, стр. 27, 28).
Или может быть эти «оставшиеся неизвестными обстоя-
тельства» заключаются в лом, чт-о правительства молчаливо
оставили за собою право по своему усмотрению -отклонить
конституцию?
Защитнику эти «обстоятельства» вплоть до сегодняш-
него дня «оставались неизвестными», и в таком же положе-
нии, вероятно-,
находятся и майские повстанцы. Ясно- од-
но, что последние- ввиду того, что- имперская конституция аа
всяком случае стоит над местной конституцией данной стра-
ны, не могли предполагать, что предпринятое в защиту им-
перского правительства восстание, является действием уго-
ловно наказуемым.
Если неизвестные им обстоятельства;, обращавшие их дей-
ствия в действия наказуемые, и существовали, то этого
нельзя им ставить в вину, тем более, что в этом случае
безусловно на их сторону становятся определения ст. 68
Уголовного кодекса.
До сих пор защитник, пытался доказать, что майское
восстание, как таковое, не может рассматриваться, как пред-
приятие носящее характер государственной изменй.
Если, однако', вопреки ожиданиям, возобладал бы проти-
воположный взгляд, все же по поводу III осталось бы в силе
то положение, что обвиняемый, в отношении субъективного
состава преступления, не может подлежать наказанию, как
государственный изменник.
Мотивы приговора исходят из предположения, что май-
ское восстание является предприятием, носящим характер
государственной измены, и делают из этого дальнейший вы-
вод, что каждый участник этого восстания совершил акт
государственной измены. Этот взгляд в такой же мере юриди-
чески не верен, в какой он не выдерживает критики с прак-
тической точки зрения,
С практической точки зрения он не выдерживает критики
потому, что в современных политических условиях невозмож-
но подвергнуть смертной казни несколько тысяч человек. Ибо
казнить пришлось бы всякого, кто принимал участие в борь-
бе Или же оказывал ей поддержку другим каким-либо спо-
собом.
Всякий, кто чистил ружье или точил саблю, чтобы поль-
зоваться этим оружием в бою, даже если он фактически не
пустил его в ход, должен был бы понести тяжкое наказание
за подготовительные к государственной измене действия.
Так как при современных обстоятельствах невозможно
привести в исполнение массовые казни, да и наш; каратель-
ный аппарат не в состоянии был. бы справиться даже с двад-
цатой частью 'Осужденных, то всякий наперед уже прекрасна
знает, что определенные судом наказания не могут быть при-
ведены в исполнение.
Но это наносит ущерб престижу закона и с практической
точки зрения было бы лучше выносить приговоры лишь в та-
кой мере, в какой они могут быть приведены в исполнение.
На это нам возразят, что судьи не могут считаться с по-
добными -обстоятельствами, и обязаны руководствоваться в
своих решениях исключительно буквой закона.•
Но и с юридической точки зрения, принцип, выдвигаемый
мотивами, по мнению защитника, не может быть оправдан.
Первая инстанция, признавая -с своей точки зрения, что
восстание является предприятием, носящим характер госу-
дарственной измены, настаивает на том, чтобы в каждом
участнике его видеть преступника, виновного в государст-
венной измене.
Однако это -очевидно'противоречит самым общеизвестным
принципам уголовного права. В предумышленном преступле-
нии, каким является государственная измена, существенное
значение имеет намерение,
которое лежало в основании дан-
ного действия. Лицо," подлежащее наказанию за государ-
ственную измену, должно было иметь заведомое намерение
ниспровергнуть в целом или частично существующий госу-
дарственный строй при помощи насильственного действия.
Через то, что некто принял участие в предприятии, кото-
рое, как впоследствии оказалось, было затеяно значительным
большинством участников в целях ниспровержения государ-
ственного строя какой-либо страны, еще не следует, чтобы
на каждого участника можно- смотреть, как на государствен-
ного изменника.
Другими словами, субъективный состав преступления го-
сударственной измены должен заключать в себе намерение
данного обвиняемого совершить со своей стороны акт го-
сударственной измены Г направленный на ниспровержение го-
сударственного1 строя. -
Можно легко представить себе человека, принимавшего
участие в майском восстании в твердом убеждении, что он
тем самым выполняет свой долг по отношению к королю.
Когда в первые дни восстания1 распространился слух,
что король и министры бежали, то другие добавляли, что
это произошло не в целях спастись от нападения повстанцев,
а потому, что аристократия хотела заставить короля отме-
нить конституцию, а солдаты стали на,сторону своих офице-
ров против короля. Как ни смешон подобный слух, все же
были отдельные люди, которые ему поверили.
Если бы кто-нибудь приехал издалека в Дрезден во вре-
мя боя и, поверив этому слуху и не зная обстоятельств дела,
принял бы участие в борьбе с войсками, полагая, чтоі в
этой борьбе народ поддерживает государственный строй и за-
щищает трон, то никто не стал бы утверждать, что этот
участник восстания оказался виновным в государственной
измене. '
Защитник хорошо знает, что подобного случая не было
во время майского восстания, и что он не легко мог иметь
место; но самая возможность имелась налицо, а потому и
надлежит признать, что нельзя прямо, без дальнейших околи-
чностей, утверждать, что всякий участник восстания подле-
жит наказанию как государственный изменник.
Все дело, как было сказано, зависит от того намерения, ко-
торое побудило каждое отдельное лицо принять участие в
восстании. В самих мотивах признается, что не все участники
преследовали одну и ту же цель. Некоторые могли стре-
миться к республике, другие к введению германской кон-
ституции, третьи же лишь к признанию ее.
Точно так же, несомненно, было немалое число людей, ко-
торые приняли участие в восстании, не помышляя ни о ре-
спублике; ни о германской конституции, и для которых все
сводилось к тому, чтобы играть известную роль; были и та-
кие, которые, побуждаемые юношеским задором или желанием
подвергнуться боевому, крещению, приняли участие в вос-
стании.
Что касается обвиняемого, то ясно, что он, как иностра-
нец, не мог не быть совершенно равнодушный к тому, вой-
дет ли в силу германская конституция или нет.
Мотивы указывают на то, что из участия в восстании не-
скольких иностранцев, можно заключить, что имелось ввиду
ввести республику.
Однако, не говоря уже о том, что такое умозаключение
лишено какого-либо прочного основания, трудно представить
себе, какой интерес мог иметь обвиняемый в том, что в Сак-
сонии, которая всегда должна плясать- под дудку могуще-
ственных соседей, будет введен республиканский строй.
Всякий разумный человек, а. обвиняемый несомненно цри-
надлежит к той категории людей, которые умеют давать пра-
вильную оценку обстоятельствам, должен был сказать себе.,
что даже в случае успеха в данную минуту саксонская ре-
спублика не просуществовала бы и четырех недель.
Цель обвиняемого, как на это уже указывалось, в первой
записке защиты, заключалась в том, чтобы воспрепятствовать
столкновению немецкого и славянского элементов, дабы тем
предоставить его единоплеменникам славянам возможность до-
стигнуть свободного развития своей государственной жизни.
В деле нет ни малейшего следа, указывающего' на то,
чтобы обвиняемый принимал какое-либо участие в революци-
онных собраниях и обществах в Германии.
Все его внимание было направлено на судьбы славянских
народов, и дабы быть поближе к подготовляющимся в Ав-
стрии событиям, он и прибыл в Саксонию.
Только недостаток денег помешал ему своевременно
уехать из Дрездена; и лишь после избрания временного пра-
вительства принял он участие в руководительстве восста-
нием, ибо он видел в нем оппозицию' прусскому влиянию и
в то же самое время, так как русская политика влияет на
прусскую, то через это и русскому.
Нигде решительно нет ни малейшего намека на то, чтоб
обвиняемый, примыкая к восстанию, преследовал цель нис-
провергнуть саксонский государственный строй в целом или
хотя бы в части; напротив того, для него было крайне.важ-
ным, чтобы саксонское правительство стало сильнее, дабы
оно могло противостоять прусскому влиянию и следователь-
но косвенным образом русскому.
Так как 'Обвиняемый принимал участие в совещаниях вре-
менного правительства лишь постольку, поскольку- они каса-
лись боевых действий, и, как выше было указано, ничем не
подтверждается, чтобы он при этом имел намерения, носив-
шие характер государственной измены, а, наоборот, многое
свидетельствует о противном, то, -если и предположить, что
вообще может быть признано в данном случае наличие на-
казуемого восстания,—па него падает лишь обвинение в уча-
стии в вооруженном мятеже.
Защитнику могут, пожалуй, возразить, что из всего вы-
шеизложенного недостаточно убедительно вытекает, что обви-
няемый действительно не имел намерения, носящего характер
ВТОРАЯ ЗАПИСКА ЗАЩИТНИКА М. БАКУНИНА
351
государственной измены ; но на это мы напомним, что сущест-
вование такого намерения должно быть доказано и -что бро-
шенное вскользь на листе 219*замечание:
«При рассмотрении с юридической точки зрения всего вышеизло-
женного, не возникает сомнения, что Бакунин вместе с прочими можо^
почитаться интеллектуальным зачинщиком восстания, а следовательно!,
и виновным в государственной измене».
никак не может почитаться достаточным для того-, чтобы оп-
равдать то утверждение, которое не так уж легко- обосновать,
а именно, что обвиняемый, принимая участие в борьбе, пре-
следовал .планы, носившие характер государственной измены.
Если жѳ далее, к IV мотивы отвергают, как ошибочный,
выдвинутый защитником взгляд, что обвиняемый не мог
совершить акта государственной измены, взгляд, опиравший-
ся на Вейсса (Уголовный кодекс, т. II, стр. 15) и на. .Хель-
да и Зибдрата (Уголовный кодекс, стр. 145), то-, хотя защит-
ник и гото-в согласиться, что- положение, по кото-рому акт
государственной измены может быть совершен и иностран-
цем, находит себе -основание в Угол-овном кодексе, -однако
он -остается при своем мнении, что это- положение, при тех
своеобразных условиях, при которых обвиняемый жил в Дрез-
дене, к нему не применимо.
Дала? указывалось, что- прения по ст. 81 Уголо-вно-го- ко-
декса -отправлялись от того- взгляда, что, правда, и. Ино-
странец может совершить акт государственной измены, но
при этом исходили из предпосылки, что он прожил довольно
долгое вре-мя в Саксонии и, как временный подданный,
поль-
зовался защитой
государства.
Не будем останавливаться на. в-о -просе, что называть бо-
лее или менее продолжительным пребыванием.
Одно установлено положительно, что- обвиняемый прибыл
в Дрезден и Лейпциг тайно-, и что в обоих городах он скры-
вался, не будучи прописан в полицейском участке, а, сле-
довательно, не пользовался защитой государства. Ибо- такая
защита может быть оказана и фактически оказывается лишь
тому, кто в. подлежащих обстоятельствах может обратиться к
властям за охраной его- драва.
Этого -обвиняемый сделать не мог, ибо пребывание его
должно было- -оставаться в тайне, и власти были лишены
возможности оказать ему помощь.
Но раз обвиняемый не мог ни ожидать, ни потребовать
себе защиты государства, отпадают, как то явствует из при-
веденных цитат, и те предпосылки, при которых он, как
иностранец, только и мог совершить акт государственной
измены.
После всего вышеизложенного защитник берет на себя
смелость надеяться, что не может быть больпіе речи о нало-
жении на обвиняемого наказания за государственную измену,
и считает своим долгом обратить внимание на то, что при
обсуждении личности обвиняемого не может не оказать изве-
стного влияния, а именно: что прежде распускаемые про него
слухи, будто он является виновником поджогов и вообще
проявил себя, как свирепый якобинец, частью оказались
не доказанными, частью же совершенно ложными.
St. Бакунин в Кенигштѳйне
40. Письма адвоката Франца Отто Михаилу Бакунину m
I
Господину М. Бакунину
При сем вы получите при любезном содействии господина
асессора Га мм бра
2 ящичка, сигар, 1 англ. словарь, 1 ..англ. грамматику,
2 англ. хрестоматии,
1 грифельную доску, 20 рейхеталеров.
Покорнейше прошу вас принять во» внимание, что я смог
выполнить все нужные поручения только теперь, так как*
только несколько дней тому назад снова получил деньги.
.Просимые вами переводы я еще пока не достал, но наде-
юсь, что скоро» смогу вам их дослать.
Зато я написал господину графу Сторжевекому и госпо-
дину профессору Рейхелю. Ответа от обоих еще нет.
Я надеюсь, что недели через 3—4 смогу вас навестить.
Пока »остаюсь вашим покорнейшим слугой
адв. Франц Отто.
Дрезден, 17 сентября 1849.
II.
Крепость Кенигштейн.
Господину М. Бакунину
Господин асессор Гаммер, с которым я беседовал о мно-
гих касающихся ва'с обстоятельствах, сообщил мне, что снова
увидится е вами в ближайшие дни и любезно предложил за-
хватить то, что мне надо вам переслать.
Я пользуюсь этим случаем и при сем пересылаю вам:
1. Ящик лучших сигар, 2. Произведения Шекспира в ne-
ts Полонский, Материалы для биографии Бакунина, т 11
рь'воде ПІдегедя и Тика. з. 10 талеров на ваши дальнейшие
нужды. '4. Письмо вашего друга, господина
профессора
Рейхеля из Парижа.
Последний без всякой просьбы прислал мне для вас век-
сель на ТОО фр.,
одновременно он просил меня передать
вам сердечный привет от фрейлен Эммы.
Я также писал графу Элиодору Сторжевскому, но по-
лучил от его бра ta Теодора весьма неудовлетворительный
ответ.
Он пишет мне, что не знает, чтобы он мог для вас сде-
лать и к кому он должен обратиться, и просит меня дать
.. указания. Я же думаю, что при доброй воле его бы это не
затруднило.
Произведения Шекспира я, правда, получил на время, но
вы можете держать их сколько пожелаете. Я прошу вас
только обращаться с ними возможно осторожнее.
Перевода Дон-Кихота я пока еще не мог достать, но на-
деюсь получить в ближайшие дни и тогда, не откладывая,
доставлю его вам.
ЕсЛи вам еще что-либо нужно-, то прошу вас поставить
меня об этом в известность, чтобы я, насколько это в моих
силах, мог исполнить ваши желания.
Так как начатое против вас следствие скоро будет за-
кончено, то я надеюсь, что в ближайшее время акты бу-
дут мне представлены,
и тогда я смогу - переговорить с
вами
Ваш покорнейший слуга адв. Франц Отто.
Дрезден, 6 октября 1849.
III
-
Господину М. Бакунину
При сем вы получите через королевскую крепостную ко-
мендатуру, к которой я по этому случаю обратился,
600 штук сигар, 3 книги математического содержания,
2 тома Дон-Кихота, 5 талеров.
При этом уведомляю, что одновременно я отослал в коро-
левскую крепостную комендатуру пакет газет с просьбой
вручить их вам по получении просимого на этот предмет
разрешения.
Газет я мог достать немного, так как их в кафе не со-хр>
шгот, а продают время от времени в качестве макулатуры,
я принужден был взять то, что было.
Может быть, лотом мне удастся доставить вам газеты
получше.
Ваши поручения, касающиеся получения необходимых
гумм, выполнил; а также написал в Париж профессору Рей-
хе лю.
Ваш покорнейший слуга адв. Франц Отто.
Дрезден, 31 октября 1849.
IV
Господину М. Бакунину
Крепость Кѳпигіптейн.
В ответ на ваше уважаемое письмо- от 15 с. м. должен
вам покорнейше сообщить, что я уже предпринял кое-какие
шаги в военном министерстве, чтобы снова отменить распоря-
жение крепостной комендатуры, не разрешающее вам чтения
газет и полагаю, что эта попытка мне удастся, так как
городскому суду как следственному органу, безусловно при-
надлежит право устанавливать все желаемые с его точки
зрения порядки, касающиеся заключенных, поскольку эти
порядки не нарушают мер безопасности, признанных необ-
ходимыми военным ведомством.
В случае если я, против ожидания, получу от военного
министерства отказ, я обращусь в совет министров (Gesamml-
ministerium); но и в этом случае все же не могу обещать
вам, что уже в ближайшие дни мы достигнем благоприят-
ного результата. Пока же я постараюсь раздобыть желаемые
вами- газеты, что мне—по крайней мере до -сих пор—не впол-
не удалось.
Я очень сожалел, что вы так поздно получили мою по-
следнюю посылку денег, книг и сигар; но это не моя вина,
так как я сдал пакет на почту еще 2-го с. м.
Оба ваши письма—Бранику (ßranigk) и графу Сто-р-жевско-
му—я, йолучил только 10-го с. м. ; -ответа на них еще не полу-
чено, так же как и письма от профессора. Рейхеля.
Сумм, обещанных мне из Лейпцига и Кётена я еще не
получил. Но я определенно надеюсь получить их на сле-
дующей неделе.
Будьте добры известить меня, если вы в чем-либо нужда-
аз»
етѳсь, я все вам доставлю,' п будьте уверены, что- делаю я
это охотно. Пока посылаю вам 5 рейхсталеров.
Конечно', это лустяк, но моя касса сейчас пуста, так как
уже четыре недели меня только обнадёживают, но не дают
денег.
Третьего дня я бы -охотно пошел в крепость с господином
асессором Гаммером, чтобы кое-о-чем с вами поговорить, но
мне помешало нездоровье.
В ближайшие дни я вручу вам вашу защитительную за-
писку, каковая, благодаря тому направлению, которое да-
но следствию, должна -ограничиться только Юридическими
вопросами..
Как я вам уже сообщал устно, первое решение во всяком
случае будет строгим; я больше надеюсь на .второе.
То, чего- вы раньше особенно опасались, по всему, что
я слышу, безусловно не будет иметь места; я полагаю в этом
отношении вы можете быть безусловно спокойны!
Ваш покорнейший слуга Ф. Отто.
Дрезден, 19 ноября 1849.
,
V
Господину Ш. Бакунину
Крепость Кенигштѳйн.
При сем вы получите 5 рейхсталеров, затем письмо от
го-сподина профессора Рейхе-ля, доставленное мне только вче-
ра, и 4 тома Consulat Тьера, 2 Guisot histoire, 2 Lamartine
histoire последние произведения получены мною от книго-
нродовца господина Кейля.
Последний просит вас, как только- вы эти книги прочита-
ете, во всяком случае не позднее 4 недель, вернуть их мне,
так как он взял их из библиотеки.
На: мою жалобу, касающуюся чтения газет, я еще не полу-
чил никакой резолюции, но во всяком случае я уже предпри-
нял необходимые шаги, чтобы достать более старые газеты.
В данный момент Я совсем без денег, но- как только
они у меня будут, я позабочусь об остальном.
С совершенным почтением ваш покорнейший слуга адв.
Франц Отто.
Дрезден, 27 ноября 1849.
\
VI
Господину М. Бакунину
Крепость Кеннгштейн
Многоуважаемый господин Бакунин, при сем вы полу-
чите Ю рейхеталеров и, чтобы ваш запас не истощался, ящи-
чек сигар.
Направленно© мною в военное министерство ходатайство
разрешить вам чтение новейших газет, оставлено» без по-
следствий; поэтому я теперь обращусь с жалобой в совет
министров (Gesammtministerium) и, в случае надобности, в
сессию ландтага.
От графа Сторжевекого я еще нѳ имею о»твета; зато вче-
ра я получил письмо» от адвоката Браника:, в кото»р»о»м он меня
просит сердечно по>благо»дарить вас от него за ваше письмо
и сказать, что» »о»н вам ответит в ближайшее время.»
Я воспользовался данным мне вами адресом, но пока не
получил еще денег.
Если вам нехватаег белья, или если вы желаете теплый
халат, то будьте добр»ы сообщить мне об этом, также прошу
вас написать мне, до»в»вдіьны ли вы сигарами, чтобы я мои
послать вам другой сорт, если вы того пожелаете.
Ваш покорнейший слуга адв. Франц Отто.
Дрезден, 5 детаСря 1849.
VII
Крепость Кеннгштейн
Господину М. Бакунину
Только сию минуту я получил ваше письмо от 24 но-
ября с. г. и сейчас же сдал на почту прило»женное к нему
письмо к профессору Рейхелю.
Третьего дня я получил вместе с вашим письмом: от 29
прош. месяца- книги Кейля, которые уже отправил в Лейпциг.
При сем вы получите 5 рейхеталеров и 2 ящика (500
штукj сигар, с почтительным предупреждением, что, если
только позволит состояние моей кассы, я пришлю Вам в те-
чение этого месяца еще новые запасы.
От Рейхеля, Сторжевекого и т. Д . я еще не имею известий;
как только» я получу письма, я, разумеется, сейчас же пош-
лю их вам.
С уважением ваш покорнейший слуга адв. Отто.
Дрезден, 2 января 1850.
353
ДРЕЗДЬНО «В toOOTAUBB. КРЕПОСТЬ КЕ.ШГШТЕЙИ
VIII
Мое ходатайство в военное министерство о разрешении вам
чтения новейших газет не достигло цели, точно так же ока-
зались бесплодными и предпринятые мною шаги" в совете
министров.
Поэтому вам придется отказаться от чтения газет, вышед-
ших досле 3 мая прошлого» года.
Пока же я постараюсь получить «Augsburges Allgemeine
Zeitung» ,за какой-либо» прежний год; сейчас пересылаю вам
один .ее том (с 1 января до 31 марта 1848) и надеюсь, что
скоро 'Смогу дослать. -следующие томы.
Пока я ие получил ни писем, ни денег для-вас, может
быть, было бы хорошо», если бы вы еще раз написали в Па-
риж господину профессору Рейхелю.
Ваш покорнейший слуга адв. Отто.
Дрезден, 11 января 1850.
IX
Господину М. Бакунину
Крепость Кеннгштейн.
При сем ёЬ получите а) 850 штук сигар (в 3 ящиках и
1 пакете), Ь) 10 талеров, с) халат.
Ваш покорнейший слуга адв. Отто.
Дрезден, 26 января I860.
X
Господину М. Бакунину
Крепость Кеннгштейн.
Я только что» получил письмо от господина профессора
Рейхеля, которое я вам при сем и пересылаю.
Деньги, о которых упоминается в этом письме, я полу-
чил, о чем уже сообщил вам устно».
Зато предыдущее, письмо господина профессора Рейхе-
ля рѳ попало в мои руки.
Я сейчас же написал ему, чтобы поставить его» об этом
в известность ,и одновременно указать ему, которого» числа
отправлены ,ему ваши последние письма.
Согласно нашему уговору я хотел заказать здесь нуж-
но. к» вам одежду.
1
/
ПИ0Ы1А АДВОКАТА ТРАНЦА OTTO МИХАИЛУ БАКУНИНУ
35ft
Но так как легко может случиться, что она не будет
вам впору, то- во всяком случае будет лучше, если вы зака-
жете ее крепостному портному.
Поэтому я прилагаю вам 10 талеров и гірошу вас, если
бы этой суммы нехватило, или, если вы нуждаетесь еще в
чем-либо, любезно сообщить мне об этом.
Ваш покорнейший слуга адв. Отпіо.
Дрезден, 7 февраля 1850.
XI
Господину М. Бакунину
Крепость Кенвгштейн.
При сем вы получите, согласно вашему желанию, несколь-
ко книг, а именно:
1) Фёрстер. Биографические очерки. 2) Путешествие по
Нидерландам Коля. Первый том (следующие гомы еще не
вышли) з) Записки графа фон Бисмарка.
Ввиду того, что- книги взяты мной из библиотеки, я дол-
жен дроепть вас, прислать мне их обратно- сейчас же, как
вы дх прочитаете. Тогда я тотчас же позабочусь о новых
книгах для чтения.
Одновременно посылаю вам для пополнения вашего си-
гарного запаса ящичек с 250 штуками настоящих сигар.
В этом ящике есть отдельно- завернутый пакет других
сигар, особенно мне рекомендованных.
Будьте добры, напишите мне, нравятся ли они вам, чтобы
Я мог время от времени вам их покупать.
Писем я не получал.
Ваши письма профессору Рейхелю в Париж и его- сестре
в Копенгаген я сдал на почту 22 с. м . как я вам уже сооб-
щал устно.
Думаю, что ответ из Копенгагена не заставит себя долго
ждать.
Я тотчас же извещу вас, как только что-либо- будет по-
лучено.
Ваш покорнейший слуга адв. Отто.
Дрезден, 29 января.
XII
Господину M. Бакунину
Крепость Ken гпітейн.
При сем вы получите доставленное вчера письмо от мадам
Линденберг 121 и одновременно полученные две маленькие
книжки (новый завет и стихотворения Байрона), кроме того,
согласно вашему желанию, пакет турецкого табака вместе
с чубуком и двумя трубками!
Несколько дней тому назад был у меня некий граф Чнев-
ский (Tzschneffsky) или Чернев (Tzschprnieff), я точно не
разобрал фамилии, и справлялся о вас.
Как кажется, он дружен с графом Сторжевским и прие-
хал сюда для продажи имений в Галиции. Ему, вероятно-,
лет 25 ; он -обещал мне передать письмо для вас, но е тех
пор -он б-ольше ко мне нѳ закладывал, хотя он должен быть
еще в Дрездене.
Он поляк, этого достаточно, чтобы объяснить мне его по-
ведение.
Может быть вы скоро пришлете мне вашу защитительную
записку 122, я до сих по-р воздерживался от подачи моей,
.ч тобы по возможности воспользоваться вашими заметками.
С совершенным почтением ваш
покорнейший
слуга
Ф. Отто.
Дрезден, 21 февраля 1850.
IVS. Я присоединяю еще три книги из библиотеки (2'
тома о Швейцарии и 1 том писем из Индии), я наспех взял,
что попалось. Посылать книги слишком часто- я все- же не
могу, так как насколько- мне известно-, Господину крепостному
адъютанту вменено в обязанность каждый раз при получке и
при -отправке пересматривать внимательно все страницы. Вы
согласитесь, что ввиду этого нам придется несколько сок-
ратить число книг, и поэтому я буду посылать вам каждые
14 дней от 2 до 3 книг. Если же вам для ваших занятий
нужна какая-либо книга, то прошу вас написать мне об.
втом ! Если я не могу ее достать на время,-я куплю ее.
Денег, сейчас достаточно. Мадам Линденберг снова при-
слала ми? 25 талеров, так что у меня в кассе теперь около
4п талеров.
ПИСЬМА АДВОКАТА ФРАНЦА ОТТО МИХАИЛУ БАКУНИНУ
361
XIII
Господину M. Бакунину
Крепость Кенигштейн,
Милостивый государь,
Ваше письмо от 17-го я получил 22-го с. м. и спешу,
послать вам согласно выраженным вами желаниям 1) Пол-
ное собрание сочинений Виланда. 2) Описание земли Унге-
виттера, 3) Большой атлас Зора. •
Все эти книги вы можете держать, сколько- пожелаете.
Получать их вы, во всяком случае, будете постепенно,
так как королевский крепостной комендатуре вменено в обя-
занность, прежде внимательно просмотреть каждый отдель-
ный том.
Кроме того прилагаю вам 4) Письмо фрау Линденберг.
5) Ящик настоящих сигар, 6) Десять талеров, с просьбой
дать мне знать, когда вам еще что-либо- понадобится.
Около з недель тому назад я вручил защитительную за-
писку по вашему делу и полагаю, что через 4—6 неде:>
последует решение высшей апелляционной инстанции.
Тем, что вы сообщили мне в вашем последнем письме,
а также вашей собственной защитительной запиской я вос-
пользуюсь при следующем представлении.
То, что упоминается как основание для последнего ре-
шения—по заметке лист 65 и сл.— он вероятно был эмиссаром
Ледрю-Роллена для подстрекательства стран со- славянским
населением—не оказало никакого- влияния на само- решение.
Сам апеляционный суд признает, что это не доказано,
и из этого тем менее может что-либо- последовать, что вся
эта заметка основана на совершенно недостоверном! по содер-
жанию и форме полицейском сообщении.
Подобные показания, даже если им не верят, все же, как
правило,
упоминаются в основаниях приговора.
-Что апеляционная инстанция в данном случае рассмат-
ривала как недоказанные, а Следовательно, и как не имеющие
значения все эти упомянутые в основаниях для решения
показания, явствует уже из того, что только сказано: «ои
вероятно и ел... населением».
Далее в основаниях для решения говорится, что вас сле-
дует рассматривать как интеллектуального
зачинщика вое-
86J
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ. KPEUOUTB КЖННГШТЬІШ
стания, а это на юридическом
языке ни в коем случае не
значит, что восстание вызвано» вами.
Интеллектуальный зачинщик, или участник вооруженно-
го восстания по юридическим понятиям тот, кто фактически
поддерживал восстание, не принимая лично участия в самой
борьбе.
Я полагаю, что должен обратить на это ваше внимание,
чтобы вы в вашей защитительной записке не исходили бы
из ложного представления, не понявши юридического выра-
жения.
В заключение еще упомяну, что мое ходатайство^ подан-
ное в военное министерство о разрешении фрау фон Линден-
берг посетить вас, »пока отклонено.
Но все же» я надеюсь, что, если фрау фон Линденберг
приедет сюда и будет лично просить об этом, то последует
благоприятный ответ.
С совершенным почтением
ваш покорнейший слуга
адв.
Отто.
Дрезден, 27 марта 1850.
XIV
Господину М. Бакунину
Крепость КенигштеПн.
Милостивый государь,
При сем вы получите 1) Письмо мадам Линденберг со
вложением. 2) Письмо господина профессора Рейхеля. 3)
Три ящика сигар. 4) Десять талеров денег. 5) Книгу. 6) Ма-
ленький бумажник. 7) Мундштук для сигар. 8) Золотую
булавку.
Предметы упомянутые под No 5, 6,7 и 8 передала мне
мадам Линденберг. .
Последняя была уже» два раза у меня, она отказалась от
намерения добиться разрешения посетить вас.
Основания к этому, которые я вам позднее сообщу, такого
рода, что я их только вполне оправдываю.
Я . ожидаю через несколько дней второе постановление
по вашему делу, которое, без сомнения, будет подобно пер-
вому.
Возможно», что я смогу присутствовать при объявлении
постановления; если бы это оказаалось для меня невозмож-
ПИСЬМА АДВОКАТА «РЛПЦѴ OTTO .МИХАИЛУ БАКУНИНУ
363
ним, то через несколько дней я зайду договорить с вами о
том что делать дальше.
С совершенным почтением ваш
покорнейший слуга
Ф. Отто.
Др;зден, 2 мая 1850.
XV
В королевскую крепостную комендатуру
КеншштеГта
Господину М. Бакунину
Крепость Кенцгпгтеііи.
МИЛОСТИВЫЙ государь,
Как я узнал по возвращении из Кенигштейна, фрау фон
Линденберг продлила свое пребывание в Дрездене и уедет
только сегодня.
Вчера она была еще у меня; и передала мне прилагаемое
письмо с просьбой его поскорее отправить.
Окончательное решение по вашему делу последует^ как
я полагаю, по- прошествии 14 дней.
С совершенным почтением ваш
покорнейший слуга
Ф. Отто.
Дрезден, 10 мая 1850.
XVI
Господину М. Бакунину.
Крепость Ктнигттѳйн.
Милостивый государь,
Вчера получил письмо от Рейхеля, которое Вам при сем
пересылаю вместе с четырьмя книгами и ящиком сигар и
прошу вас дать мне знать, не надо ли вам еще чего-нибудь,
что бы я мог вам достать.
Решения по вашему делу я ожидал со дня на день, но,
после наведенных мною справок, я теперь полагаю, что вам
придемся ожидать его еще 8 или даже 14 дней.
О совершенным почтением ваш
покорнейший слуга
ф. Отто.
Дрезден, і июня 1850.
XVII
Дрезденскому юродскому
суду
Уголовное отделение.
Выданный Австрии и в настоящее время подвергнутый
заключению в Праге господин Михаил Бакунин, по допгед-
Щ
шим до меня сведениям, крайне нуждается в белье и платье,
так как при выдаче его ему не разрешила взять с собою ни-
каких его вещей. \
Ввиду того, что на хранений в городском суде находит-
ся несколько полных костюмов и большая часть белья госпо-
дина Бакунина., я ходатайствую: -об отправлении на имя ко-
ролевеко-императорской военно-следственной комиссии, .насе-
дающей в Градчине, хотя бы части вещей господина Бакунина
для вручения таковых последнему. Произвести подробное
обследование подлежащих обстоятельств.
С глубоким почтением адв.
Отто.
Дрезден, 12 июля 1850.
41. Переписка Бакунина с Матильдой и Адольфот
Рейхель
ПРЕДИСЛОВИЕ
Публикуемая ниже переписка ОТНОСИТСЯ КО времени пре-
бывания Бакунина в креп-ости Кенигштейн. Письма Матиль-
ды и Адольфа Рейхель извлечены нами из архива военного
министерства в Праге.
Отрывки из писем Бакунина к Адольфу и Матильде Рей-
хель были ранее опубликованы Максом Неттлау в одном
мало распространенном заграничном издании и перепечатаны
нами в журнале «Печать и революция»12S. Значение этой
переписки для характеристики крепостных настроений Ба-
кунина ясно: хотя бакунинские письма подвергались жан-
дармскому просмотру, тем не менее Бакунин говорит в них
о некоторых вещах полным голосом. Очень многое из того,
что читаем мы здесь, встретим позднее в «Исповеди», в пись-
мах из русских крепостей. Встречаются даже отдельные
выражения (отчасти подмеченные М. Неттлау в примеча-
ниях, использованных нами), которые позднее будут мель-
кать в его переписке. Все это говорит о большом единстве
настроений, характерном для Бакунина на протяжении весьма
большого промежутка времени.
Особый интерес представляют письма Матильды Рейхель,
приподымающие завесу над одним из неразрешенных воиро-
\
РОВ его биографии. Загадочной страницей в жизнеописании
Бакунина остаются отношения его к женщинам. Если ис-
ключить поздний брак с Антона Квяткоцской—история его
жизни лишена любовного элемента. Лишь на заре юности от-
мечает исследователь «Молодых лет Михаила Бакунина» дет-
скую влюбленность его в шестнадцатилетнюю кузину Мари
Воейкову. «Через несколько месяцев образ Мари Воейковой
был вытеснен из сердца молодого офицера другими женскими
образами»—писал А. А. Корнилов,—но ни одного женского
имени, с которым можно было бы связать сколько-ни -
будь сильное увлечение Бакунина, мы не знаем. Лишь в
переписке его, опубликованной в книге «Годы странствий Ми-
хаила Бакунина», мы встречаемся с указаниями на серьезную
страсть. Вот что писал Бакунин брату Панчу весной 1845 г.
(письмо от 17/29 марта).
«Я не знаю, могу ли я быть любимым так, как я хотел
бы, но я не прихожу в отчаяние; я знаю, по крайней мере,
что ко мне питают большую симпатию, я должен и хочу за-
служить любовь той, которую я люблю, люблю ее свято и дея-
тельно. Она. находится в самом ужасном и позорном рабстве,—
и я должен ее освободить, борясь с ее притеснителями и за-
жигая в ее сердце чувство ее собственного' достоинства, воз-
буждая в ней любовь и потребность свободы, инстинкты воз-
мущения и независимости, призывая ее самое к чувству своей
силы и своих прав».
Вот и все, что имеем мы о сердечной истории Бакунина
в эпоху его революционных увлечений. Никаких других сви-
детельств, которые освещали бы эту историю, мы не имели.
Мы не знали даже имени этой женщины. Во всей даль-
нейшей переписке Бакунина нет упоминаний об этом ув-
лечении. Оно представлялось настолько мало вероятным,
что Ю. М - Стеклов попросту не придал никакой веры
приведенным выше строкам., «Вообще на Бакунина такая
страстная любовь к женщине не похожа», писал он. Поэтому
Ю.М. Стеклов не согласился с автором этих строк, допускав-
шим возможность такого увлечения со стороны Бакунина.
Он предложил иное толкование, сводившееся к следующему:
«Мы полагаем,—писал он,
-ч то по всему контексту этого
отрывка здесь говорится об увлечении Бакунина революцией
и о его планах революционной работа: предмет его пыл-
кой любви—угнетенный народ, в котором он хочет
пробудить чувство самоуважения и протеста.
- Изложено же
все это в аллегорической форме, повидимому, по соображе-
ниям конспирации» т
.
Серьезный читатель с первого взгляда
видит поверхностность такого толкования этого письма. Те-
перь же, после публикации писем Матильды Рейхель, на этот
счет не остается сомнений. В письмах ее много раз упоминает-
ся. имя Иоганны, говорится о любви Иоганны к Бакунину,
приводятся извлечения из писем ее к Бакунину, делается,
наконец ясным увлечение Бакунина этой женщиной. Иогапна
и есть та, самая неведомая особа, о любви к которой писал
Бакунин в вышеприведенном письме брату Павлу. Фамилия
этой дамы была Пескантини: именно у этих Пескантини
гостил М. Бакунин на Биѳнском озере. Судя по тем сведе-
ниям, какие имеются в письмах Матильды Рейхель—Иоганна
Пеекантини была несчастлива в замужестве, не любила своего
мужа, была женщиной религиозной, с большой волей и с
сильным характером, и производила обаятельное впечатление
на окружающих; муж обращался с ней деспотически. Т. - о.
письма Матильды Рейхель явно подтверждают то тяжелое,
несвободное положение, о котором писал М. Бакунин в пись-
ме брату Павлу 17/29 марта 1845 г. В одном из писем автору
этих строк М. Неттлау излагает свои попытки выяснить имя
этой дамы. В розысках, очень кропотливых и тщательных, он
пришел к заключению, что женщина, которую любил Баку-
нин в 1845 г., была именно Пеекантини. Письма Матильды
Рейхель не »оставляют теперь в пр»авшіьности этого допуще-
ния никакого сомнения. После этих писем отпадают, разу-
меется, аллегорические построения Ю. М. Стеклова, и вся
история приобретает реальные очертания, хотя облик Иоган-
ны Пескантини »остается туманным.
Возможно, что некоторые сведения о ной можно встретить
в архиве Я. М. Неверова—»он был знаком-с семьей Пескантини
в 1842 г., когда они жили в Риге. Умерла Иоганна Пеская-
тини в 1856 г., когда. Бакунин находился в Шлиссѳльбург-
еной крепости. Уже будучи в Томске, он получил письмо от
А. Рейхель, сообщавшее ему о смерти этой женщины. Свое
ответное письмо от 15/27 декабря 1858 г. Бакунин закончил
словами: «Бедная Иоганна».
Известный интерес поэтому представляет большое пись-
мо, публикуемое здесь нами, которое, можно предполагать,
написано именно ІІогаиной Пескантини и содержит довольно
пространное изложение ее религиозного умонастроения.
Письмо это хранилось в архиве военного министерства
Праги среди бумаг Бакунина, оставшихся в архиве, после
выдачи его России, вместе с письмами Адольфа и Матильды
Рейхель. Следовательно, письмо это было получено Бакуни-
ным. Но письмо начинается словами: «Дорогая Матиль-
да». Это значит—оно было адресовано Матильде Рейхель.
Написано письмо женским почерком. Как могло оно- попасть
к Бакунину? Мы полагаем, что оно было переслано ему Ма-
тильдой Рейхель. В одном из своих писем - именно от 1 мая
1850 г.— Матильда сообщает Бакунину, что она, по требова-
нию Иоганны Пескантини, изложила ей свое исповедание ве-
ры, указав при этом на «Евангелие мирянина» фон-Саллета.
Дальше мы читаем, что Иоганна «прочла это произведение
очень внимательно, но своими глазами и своим апостоль-
ским разумом» и т. д. —другими словами, Матильда Рейхель
имела возможность ознакомиться с тем, как именно оценила
Иоганна Пескантини посланную ей книгу Саллета. Письмо,
публикуемое нами, и является этой самой оценкой «своими
глазами», о которой пишет Рейхель. Иоганна ответила ей под-
робным письмом, которое и было переслано Бакунину. Ма-
тильда Рейхель знала, что доставит этим письмом Бакунину
большую радость, несмотря на то, что воззрения Бакунина
были совершенно не похожи на воззрения любимой жен-
щины.
Письмо Рейхель и духовный облик Иоганны Пескантини,
как он рисуется из публикуемой переписки, представляет
еще интерес в том смысле, что характеризуют в известной
степени среду, которой был близок Бакунин. Дополнительно
к переписке с Э. Сторжевским переписка с Матильдой Рей-
хель говорит о том, что Бакунин некоторое время находился
под духовным воздействием людей религиозно настроенных.
Это, разумеется, не могло не отразиться на той резкости по-
становки религиозной проблемы, какую она получила в его
учении в позднейшее время.
Мы не будем здесь отмечать всех драгоценных для биогра-
фа черточек и замечаний, рассыпанных по переписке. Под-
черкнем лишь черту более других значительную для по-
нимания духовного мира Бакунина. В противоположность
философу, утверждавшему: «я мыслю, значит существую»,
Бакунин бросает мимоходом: «я только мыслю, значит я ие
существую». «Теперь я ничто, т. е.
. только думающее, зна-
чит, не живущее существо». Ту же мысль, лишь другими
словами бросил он много лег назад в одном из своих юно-
шеских писем: «Die That» вот единственное осуществление
ящзцц».
Вяч.
П.
ПЕРЕПИСКА.
Адольф Рзйхель— Михаилу Бакунину.
I.
Мой Бакунин! Я, правду сказать, не знаю, зачем я тебѳ
еще пишу. Все мне говорит о твоем конце, но я не хочу
этому верить. Отто написал бы мне. Нет, ты жив и будешь
'жить, .поэтому позволь мне сказать тебе не : прости», а
«здравствуй». Правда, я ко всему готов. Есть ли какая-нибудь
гнусность, какая-нибудь бессмыслица, которые были бы не-
возможны в настоящее время t
Но, если судьба все-таки отзовет тебя рано или поздно,—
вот тебе моя рука, это- рука друга, 'который тебе многим
обязан. Я знаю, что-, если я когда-либо- задел те-бя по сла-
бости моей, по мелочности моей, то- ты давно простил меня,
и потому я не прошу тебя больше о прощении.
Мы все пойдем по пути, которым, быть может, ты те-
перь идешь, дай Бог, завершить его- и нам с такой же честью,
как и тебе. Ты же, если пойдешь, иди с чувством, что ты
заложил во мне, да и во многих других, зародыш всего
доброго; и мы не утратим его до последнего нашего изды-
хания. Ты узнал от самой Матильды, как тебе преданы и
к тебе привязаны она и Иоганна.
Милый, я тебе сегодня больше писать не стану и вообще
но буду писать, пока не получу ответа от /тебя или Отто.
Каждое слово мне кажется пустым. А потому скорей подавай-
те о себе весть.
Будь здоров. Твой Адольф.
II
Мой Бакунин!
Спасибо г. адв. Отто— -я
получил известия непосредствен-
но от тебя: правда они не говорят мнѳ о твоем положении
многим больше того, что я узнал из газет. Все же я получаю
от тебя живого привет. Спасибо за это вам обоим.
Бодрись, мой друг! Вот все, что я могу крикнуть тебѳ.
Нынче нет в мире другого утешения, кроме того, которое
мы находим в любви и уважении наших друзей. А этого у
тебя больше, чем у многих других. В настоящую минуту не
могу передать тебе привета ни от кого. Все наши общие
друзья далеко, хотя я часто получаю от них известия. Я так
одинок о тех пор, как умерла моя Иегта. Ты, пожалуй, еще
и не знаешь, что она умерла весной от холеры. Да откуда
бы тебе это и знать. Но не беспокойся обо мне, старина, я
еще крепко стою на ногах. Мой маленький Морил; жив, он
славный, крепкий мальчуган, который уже начинает бегать и
лопотать.
Если можещь мне писать, если тебе это позволено, то
пиши. Все, что в моих силах сделать для облегчения тво>-
его положения все будет сделано. Я пока что посылаю го-
сподину Отто 100 франков: для тебя и надеюсь скоро пос-
лать еще.
Будь здоров, мой милый, и будь уверен, что я но пере-
стану никогда тебя благодарить за вое то доброе, что вошло
в мою жизнь, благодаря тебе. Еще раз будь здоров и храни
бодрость и веру.
Твой искренне любящий тебя Адольф
Рейхель.
Ville d'Avray 17 сентября 49.
Мой адрес — прежний.
24 П U о а с К я і. Интервалы хлл биографии Бавуаиаа, т. H
И. Бакунин —А. Рейхелю
III
16 октября 1849 г. (Крепость Кенигштейн в Саксонии).
...
Что касается меня, то я спокоен и здоров,—много за-
нимаюсь математикой,
читаю сейчас Шекспира
и изучаю
английский язык; особенно математика хорошее средство от-
влечения, а ты знаешь, что у меня всегда! был большой
талант к отвлеченности ; теперь же я volens nolens переведен
в абстрактное положение. С тех пор как меня ''перевели в
Кенигштейн125—в тот самый Кенигштейн, которым много лет
тому назад я так любовался снаружи; я чувствую себя сов-
сем хорошо, конечно, насколько это возможно в тюрьме. Об-
ращаются
здесь со мной чрезвычайно
гуманно,
я же, с своей
стороны, стараюсь избегать всего, что могло бы дать повод
к изменению такого обращения,—и если я не прямо-таки ве-
сел, то и несчастным вовсе не чувствую себя, а спокойно
жду совершенно' неизвестного мне будущего. Вот и все, друг,
что я сейчас могу тебе сказать о себе самом; когда мне
приходится плохо, я вспоминаю свое любимое изречение:
«пред вечностью все ничто»... а затем точка...
...
И все же, что значат наши личные страдания (по срав-
нению) с великим страданием возрождения, охватившим те-
перь весь мир? Мы все еще большею частью очень одиноки,
но время велико, бесконечно велико, достаточно велико, что-
бы вдохнуть веру и. мужество в слабейшего.
Будь здоров, старый, дорогой друг. Сейчас опять при-
нимаюсь за свою математику...
А. Рейхель—М. Бакунину
IV
Господину Ж. Бакунину,
заключетому
в королевской
саксонской крепости
Еенигштейн
по обвинению в государственном
преступлении
Париж, 3 ноября 1849.
Дорогой мой Бакунин! Да, я буду тебе часто писать,
я счастлив, что мне позволено хоть путем писем иметь доступ
к тебе. Я не могу тебе выразить, как меня обрадовало по-
явление твоего письма. Вновь увидеть твой почерк, после
столь долгой полной неизвестности о твоей судьбе, мне было
как бы залогом, что можно» надеяться за тебя, хотя никакого
определенного основания к тому я и не мог. бы указать. Но
таковы уже люди сангвинического» темперамента, сегодня на-
верху, завтра внизу,—это их счастье и их несчастье.
!
Однако
меня обрадовала не только внешность твоего
письма, но »и его» содержание, ибо в нем я нашел тебя та-
ким, каким и »ожидал. Спасибо им за человеческое обращение
с тобой; хоть ты отрезан от всякогоі общения с людьми, тебе
все же предоставлена возможность, по-человечески занимать-
ся. Математика должна заменить тебе музыку. Бедный мой!
Как охотно я тебе сыграл бы что-нибудь теперь в утешение,
как некогда играл для развлечения. Да, и я часто» вспоминал
испанскую песнь, которая так радовала нас в доброе старое
время. К твоему изречению : «Пред вечностью все безразлично»»
я добавил бы словечко»: все мелочное, все ничтожное пред
ней безразлично. С великим, с благородным она не обращает-
ся так круто, ибо юна для этих качеств является мерилом.
Это я чувствую к »своему и твоему утешению, и тем глубже
это чувствую, что живу в мире полнейшего ничтожества, ко-
торый воистину идет не в счет перед вечностью.
Я здесь словно в тюрьме, хотя и не лишен свободы при-
ходить и уходить, предоставляемой Марра. Но у меня здесь
нет ни одного человека, ни одного, с которым мог бы я Де-
литься хоть сам»ой мало'й долей сердечных чувств. Это», по-
жалуй, и плохо», но что делать. Впрочем, я уж не так оди-
нок, как это кажется. Не только мой маленький Макс
Михаил Мориц занимает место в моей жизни, но, как ты
знаешь, судьба благословила меня кроме того и истинной
дружбой и любовью, хотя проявления их лишь издалека и
скудно доходят до меня. Ма,р»ия Эри пишет мне часто из
Цюриха, куда она поехала со своим маленьким глухонемым
мальчиком 126 из-за тамошнего» заведения, и ее письма явля-
ются для меня по истине усладой в »окружающем1 меня мире
трезвости.
Ты не прав, мой старый друг, когда говоришь, что нет
на свете существа, которое ты любил1 бы и ко»то»рому ты был
бы необходим. И это ты знаешь сам. Пр»авда, за последнее
время политическая жизнь тебя так поглотила, что ты не был
в состоянии отдаться личным отношениям. Но это це помеха
24*
для дружбы,.,и тем, которых ты любил, ты так же нужен,
как и прежде, и все с самым сердечным участием следят
за ходом твоей судьбы, и не перестанут желать тебе Есего
лучшего и надеяться, пока надежда не потеряет смысла.
-!
Ты спрашиваешь о моем отце, о Матильде. Оба слава
богу, живы и здоровы. Первый, не испуганный, но потрясен-
ный ходом событий, с тревогой смотрит на будущее своей
семьи, которую юн скоро, быть может, оставит ,без отца.
Его сердце иногда опечален», но не окаменело, и широты
своей души он не утратил. Его последнее письмо, которое
он мне написал, получив известие о смерти Иетты, дало мне
новое доказательство' его преданной и горячей любви. Ма-
тильда часто спрашивает о тебе с тревогой, как мать, кото-
рая бранит беспутного своего сына1, но тем не менее горячо
любит его-.
'
Об Иоганне я, к сожалению," не могу дать тебе никаких
сведений, Бонольди мне сказал недавно-, что о-на сно-ва ра-
зошлась с мужем1 и уехала к св-о -ей матери. Сегодня, одна-
ко, я прочел -случайно в «Patrie», будто она .еще в Яионе.
Как только я что-нибудь узнаю о ней, я тебе напишу. Бо-
нольди мне сказал еще, что< ее маленькая Нико-лина умер-
ла. О, мой милый, смерть зло хозяйничает в этом году.
Август Тебек, только что приглашенный на профессорскую
кафедру в Лейпцигский университет, скончался от нервной
лихорадки, а Матильда мне пишет, что две недели тому назад
умер и Ф-ейхтерслебен. Рищенберг тоже умер этой весной.
Ты видишь, как поредели ряды м-оих друзей. Кто у меня ос-
тался, кроме тебя и Мор-ица Тебека, который теперь назна-
чен в Берлин членом комиссии по- упорядочению германских
дел. Насколько те опередили нас на пути к вечности? Смо-
жем ли мы их догнать, чтобы пройти последний путь в
приличном обществе? Бог знает!
Позавчера я был у Эммы, и мы не раз вспоминали чуд-
ные вечера на улице Барбе, хотя крылья моей памяти, как
тебе известно, слабеют в ее присутствии. Она очень расстро-
ена разлукой с братом, который предпринял увеселительную
поездку в Италию, хотя ее любовь, как всегда, оправдывает
его и защищает.
Ты спрашиваешь меня! о моей музыке, о твоей симфонии.
Ты ее получишь, если только бог оставит нас .в живых,
и если не иссякнет во мне вконец музыкальная іжилка. В
прошлом году я сочинил мессу (это чудно звучит для тебя,
не правда ли?), которую уже два раза давали в Билль
д'Авре с довольно большим хором и оркестром. Там много
подходящей для тебя музыки; ты ведь любишь религиозную
музыку. Вспоминаешь ли ты еще «Veni, sancte spiritus»? Этим
летом я начал концерт для рояля, первая часть и адажио
готовы, но на финале я застрял. Ты знаешь, что это мое
всегдашнее несчастье,—но я не брошу концерта. Часто я
при этом вспоминал о тебе и рисовал себе возможность, когда
он будет готов, отравиться в художественное турне по Гер-
мании с этим концертом и другими сочинениями, и, быть
может, проникнуть к тебе. Но это—мечты, которыми я не
хочу обманывать ни тебя, "im себя.
-
1 Нет, старина, мы, пожалуй, не так скоро свидимся, но
из-за этого не меньше будем любить друг друга. И будем
держаться этой любви крепко и стойко, пока не -придет
минута сказать друг другу: прости. Я заканчиваю сегодня
это письмо отчасти потому, что поздно, -отчасти потому, чт-о
мне сейчас нечего сказать тебе, кр-о-мѳ разве того, что скоро
опять напишу.
Твой Адольф
Рейхель.
Мой адрес теперь: 97, улица St-Dominiqué.
Паулина уже два года, каік от меня уехала, Клара и Ру-
дольф у ее отца:.
21 ноября 1849.
Прости, мой старый друг, что тебе пришлось так долго
ждать этих строк. Спешные дела, из к-ото-рых в конце кон-
цов ничего не вышло, номешали мне его отослать. Ты ведь
знаешь мою давнишнюю медлительность, х-отя теперь она ме-
нее простительна, чем когда-либо. Я получил от Матильды
две недели тому назад письмо, в котором о-на- снова вспо-
минает о тебе столь лестным образом, что ты покраснел бы,
если б я передал тебе ее слова; поэтому я и молчу. У меня
нет ничего нового. Даю уроки и улуеь физике; перед тем,
чтоб ее понять, изучал алгебру; в остальном живу среди по-
лутора миллионов жителей Парижа так одиноко, как будто
они и вовсе не существуют. Подчас мне становится даже жут-
ко, но что поделаешь, но могу ни себя изменить, ни других,
и таким образом каждый остается на своем рэете.
Будь здоров, мой друг. Да пребудет любовь с тобой
И в тебе.
Твой Адольф.
М. Бакунин—А. Рѳйхелю
V
24 ноября.
Мне не надо говорить тебе, что я все '.прежний, такой,
каким ты меня и знал и любил, может быть, немного опыт-
нее, но все прежних убеждений, только они еще глубже пу-
стили корни в моем сердце и уме. Я занимаюсь теперь ис-
ключительно математикой; так как в течение многих лет я
совсем забросил ее, то и стал проходить с начала, как буд-
то совершенно' ничего не знаю, и продвинулся уже довольно
далеко...
VI
9 декабря.
.. . Дорогой друг, чтобы хорошенько оценить свободу, надо
сначала посидеть в тюрьме. Благодаря некоторым друзьям
у меня есть здесь почти все, чего только, будучи благора-
зумным, можно желать,—удобная комната, книги, сигары,
и все же я обязался бы несколько лет питаться одним чер-
ным хлебом и жить в лесу, только бы быть свободным...
...
Я ничего другого' и не жажду теперь, кроме пози-
тивного знания, которое мне поможет понять действитель-
ность и 'самому стать настоящим человеком. Мне надоели
абстракции и фантастические призраки, которыми испокон ве-
ков занимаются метафизики и теологи. Думаю, что без тош-
ноты я теперь не мог бы открыть ни одной философской кни-
ги. Что скажешь ты на это, дорогой мой шлейфермахерианец?
... Но я обращаюсь теперь к тебе с гораздо более серьезной
просьбой: денег, денег, дорогой мой. Не приди мне на по-
мощь некоторые друзья из Кёгена 127, я терпел бы все это
время величайшую нужду, будучи совершенно отрезан от
своих естественных источников128. От поляков мне нечего
ждать, большинство сами нуждаются, иные же благоразум-
но отступают—я бы мог кое-что сказать про польскую на-
дежности и благодарность; все же немцы остаются моими
вернейшими друзьями; не странно ли это, славянин, русский,
находит в Германии последних друзей! Сейчас я живу щед-
ротами г-на Отто129—я должен это тебе сказать, чтобы ты
понял вею щекотливость моего положения; и чем щедрее
становится г-н Отто, тем больше я должен страдать от того,
что он приносит жертвы мне, почти совершенно ему чужому
человеку. Разве не бессмыслица—клиент, оплачиваемый св»»-
им адвокатом? Где и как ты найдешь деньги—твое дело, но
найти деньги ты должен,—ты не можешь себе представить,
до какой степени добр и снисходителен ко мне г-н Отто,—
поблагодари его за это от себя..,
...Бога ради не дай заглохнуть своей музыкальной жил-
ке,—из всех искусств теперь у одной музыки есть в мире
права гражданства;—ибо там, где говорят пушки и сама
действительность, поэзия должна молчать, живописи приш-
лось бы изображать только безобразное; о скульптуре я да-
же не пишу, разве только г-н де. Ламартин разрешит из
ваять себя, как величайшего фразера века. Архитектура
еще не нашла нового» божества, чтобы воздвигнуть ему храм,
и ей приходится »ограничиваться постройкой теплых и удоб-
ных зал для болтливых национальных собраний. У» одной
только музыки есть место» в современном мире, именно пото-
му, что она не претендует на выражение чего-либо» о»пр»еде-
ленного, а только выявляет общее настроение, великую на-
болевшую" то'ску, царящую, в современности, поэтому-то ей
и приходится быть великим трагическим искусством... Нет
больше песен любви; представь себе какого-нибудь Петрар-
ку в наше время. Каким смешным и несносным до»лжен бы
он был всем казаться! Я вов»се не удивляюсь, что» ты увлекся
духовной музыкой. Ты знаешь мое пристрастие к этому жан-
ру. а ты по правде не можешь упрекать меня в том, что я
придерживаюсь хоть чего-нибудь в какой-либо из существую-
щих религий. Ничто мне так не ненавистно, как лицемерие
подогретой лжи. Но религия всем нам нужна,—во всех пар>-
тиях чувствуется ее недостаток ; очень немногие верят в то,
что делают,—большинство руководствуется либо отвлеченной
системой, как будто живая жизнь является только» приспо-
соблением жалких абстракций,—вследствие этого-то »они и
импотентны, либо (действуют) согласно св»о»им: материальным
интересам; эти еще в лучшем положении, потому что у них.
как им кажется, по крайней мере, в данный момент, доволь-
но твердая почва под ногами; но эта почва давно миниро-
вана и скоро поглотит реалистов вместе с рыцарями абстрак-
ции. Длинный р(яд), усыпляющий шум растущей индустрии,
и, наконец, внутреннее разложение мира старой морали и ре-
лигии, которое уже 50 лет незаметно, но неутомимо делает
свое дело, так измельчили человеческую природу, что боль-
шинство теперь, даже среди этих великих бурь, не может
себе представить, что совершающееся не кошмар или дурной
сон, а сама действительность...
Матильда Рейхель — М. Бакунину
VII
Гр. 3 января 1850 г.
Бакунин, дорогой мой, милый мой друг.
Теперь я и вас ищу, после того как я, наконец, нашла
Иоганну, нашу Иоганну. Ищу вас письменно, в других отно-
шениях я всегда была с вами, как и все ваши друзья всег-
да с вами, также и Адольф, который 'вспоминает о вас о
болью, любовью и сердечным к вам устремлением. Он одинок,
почти так же одинок, как и в те времена, когда мы расста-
лись ; его Иетга умерла; и оставила ему после себя лишь сы-
на; для него одного он еще в состоянии жить. Он погружен
в напряженную работу. Его судьбы и время наложили на
него глубокий отпечаток; он страдает; я жду его весной с
его Морицом, он хочет привезти мне ребенка и оставить его
на моем попечении, пока он не вернется Юіз своей поездки
в Англию, куда он собирается направиться из своей роди-
ны. Переживу ли я минуту свидания после такой разлуки.
Я, вероятно, свезу ему ребенка навстречу, куда-нибудь здесь
в Германии.
Мое горячее желание увидеть вас во время этого путеше-
ствия, которое прежде всего имеет вас в виду; будет ли мне
дозволено посетить вас в тюрьме, хотя бы при свидетелях?
Бакунин, я из-за вас много выстрадала, я переживала с
вами все ваши страдания. Послужит ли это вам в утешение?
и будет ли это хоть малым лучем 'света в віашей но[чи?
знайте яге: я вас никогда так не любила, как сейчас; ибо
как ни чужд мне был и есть путь, которым вы шли в поли-
тике, как я ни содрогалась от всего того, чему вы якобы
содействовали, и что послужило причиной вашего заклю-
чения,—я все жѳ чту человека,, которого ужо семь лет тому
назад я узнала как человека большого и доброго, полного
любви и чистых устремлений к правде; и я люблю человека,
ставшего в силу этого моим другом, за то, что он огненными
буквами вписал в мое сердце и в мой дух учения, которые
в них укоренились и будут вечно жить. С этими учениями,
служившими мне опорой и поддержкой, я шла верным путем,
и бог даровал мне в 'злые времена за эти семь лет нашей раз-
луки много милостей и прежде всего ту, что я жила среди
благороднейших людей, которые, как и вы, мои искренние
друзья... (неразб.) ушел к высшей свободе—к богу. Я нико-
гда не перестану его оплакивать в глубине своего сердца. А
Иоганна? Она мне написала из Копенгагена. Я ее там разы-
скала, так как услыхала, что она свободна, и сочла, что .тем
самым снят запрет ей писать. Однако она еще не свободна,
тем не менее она мне ответила со свойственной ей великой лю-
бовью.
Иоганна—благороднейшая из известных мне женщин,
сильная, правдивая и непоколебимая в своей верности. Она
вас любит, Бакунин, она наверно, отдала бы свою жизнь,
чтоб облегчить ваше положение, чтоб вас утешить. Если
вам позволят мне ответить, захотите ли Вы мне ответить?
Если вы это все же сделаете, пошлите письмо Иоганне, она
до марта 'останется в, Копенгагене ; ее адрес : Фридрихсбсрг—
Alice—gade No 3; она сумеет меня найти и немедленно пере-
шлет мне ваше письмо.
Посылая это письіго вдаль, я не унываю, я думаю, что
милосердный бог, который не свел нас с вами, донесет че-
рез все препятствия до вас мое слово и мои пожелания, и
вы мне ответите. Я на коленях возблагодарю бога за такую
милость! Иоганна похоронила1 Николину и после тяжких
испытаний поехала с дочерью Иоганной и двумя маленькими
детьми к своим родным в Копенгаген, куда ее мать выехала
ей навстречу из Риги, чтобы у нее провести зиму. К началу
весны милая, несчастная женщина ожидает господина П.,
130
который приедет, чтобы вновь увезти ее.
і От Адольфа я имею лишь редкие известия; уже( 9 недель,
как нет ничего. Он, невидимому, очень занят; что ои забыть
меня не может, это я знаю. Дай бог, чтоб я свиделась о
ним вновь, чтоб нам дано было всем свидеться! Ах, Бакунин,
когда я первый раз послала вам письмо в догонку в Швей-
царию, я предчувствовала вашу великую, тяжкую судьбу,
я чувствовала, как Мария, меч в груди, и часто за вас мо-
лилась богу; я и теперь продолжаю молиться, и надеяться
на него. Он вас защитит и сохранит. Его любовь, его дух
будет с вами и вас укрепит. Благословляю вас именем его
и именем великого друга людей и расстаюсь с вами в этом
письме, пока ;вы не потребуете от меня нового, и пока
не разрешат мне вам написать. Скажите мне, каково ваше
положение о внешней стороны, и могут ли ваши друзья
хоть чем-нибудь облегчить его. Описать ваше внутреннее со-
стояние невозможно, за недостатком слов, и мы его только
чувствуем в нашем собственном жгучем горе. Бог да хранит
вас.
Преданный вам друг Матильда.
Господину Михаилу Бакунину ВІ крепость Кеннгштейн.
И. Бакунин — Матильде Рейхель
VIII
... Что касается моей здешней жизни, то она очень проста
и может быть изображена) в немногих словах: у меня очень
чистая, теплая и уютная комната, много света и я вижу в
окно кусок неба- В семь часов утра я встаю и пью кофе:
потом сажусь за стол и до 12 занимаюсь математикой. В
12 мне приносят еду; после обеда я бросаюсь на кровать и
читаю Шекспира или же просматриваю какую-нибудь мате-
матическую книгу. В два за мной обычно приходят на про-
гулку; тут на меня надевают цепь, вероятно, чтобы я не
убежал, что, впрочем, и без того было бы невозможно, так
как я гуляю между двумя штыками, и бегство из крепости
Кенигштейн кажется мне, по крайней мере, невозможным.
Может быть, это тоже своего рода символ, чтобы напоминать
мне в моем одиночестве о тех невидимых узах, которые
свя-
зывают каждого индивидуума
со всем человечеством.
Как бы
то ни было, но украшенный сим предметом роскоши я нем-
ного гуляю и издали любуюсь красотами Саксонской Швей-
царии. Через полчаса я возвращаюсь, снимаю наряд и до
шести часов вечера занимаюсь английским. В шесть я. пью
чай и сиять принимаюсь за математику до половины десятого.
Хотя у меня нет часов, но время я знаю довольно точно,
так как башенные часы отмечают каждую четверть часа, а в
половине десятого вечера раздается меланхолическая труба,
пение которой, напоминающее горькую жалобу несчастного
влюбленного, служит знаком, что надо тушить свет и ложить-
ся спать. Понятно), л не могу сразу заснуть и обычно иѳ сплю
за полночь. Это время идет (у меня) на всевозможные раз-
мышления, особенно- о тех немногих любимых, дружбой кото-
рых я'столь дорожу. Мысли беспошлинны, не стеснены ника-
кими крепостными стенами, и вот они бродят по всему свету,
пока! я нѳ засыпаю. Каждый день повторяется та же история...
Теперь мой внутренний мир—книга за семью печатями, о
нем я не смею и не хочу говорить. Как я сказал, я споко-
ен, совершенно спокоен и готов ко всему. Я еще не знаю, что
со мной сделают; надеюсь скоро выслушать первый приго-
вор. Я равно готов как снова вступить в жизнь, так и рас-
статься с ней. Теперь я ничто, т. е. только думающее, зна-
чит, не живущее существо; ибо, как это недавно узнала
Германия, между думать и существовать все же огромная
пропасть...
Матильда Рейхель — М . Бакунину
XI
Грауденц, 26 января 1850.
Бакунин, мой дорогой, несчастный друг,
Я вам отправила уже одно письмо и посылаю следо-Ц дру-
гое, ибо время и наши сердца торопят. Ваши друзья, Ио-
ганна, Адольф и я должны услышать от Вас еще одно' слово,
быть может последнее. Мы теснимся около вас и протягиваем
вам руку для любви, утешения и веры ! Вы примете эту руку,
которая закалилась благодаря вашей силе, и вы узнаете и
примете сердце, которое созрела под влиянием вашего чи-
стого, искреннего духа, с которым оно слилось, и с которым
оно неразлучно навек. Да, Бакунин, мы будем жить вместе
и впредь, и это не малое утешение для столь бедственного
в остальных отношениях существования! И если ваше слово
любви и истины пустило корни в нас, а, несомненно-, и в
других , вам верных, то оно- вырастет, оно- должно вырасти в
могучее дерево, приносящее благородные плоды. Вот чем
для меня была ваша жизнь и ваше дело, то, что сверх
этого, я не могу достигнуть моими слабыми женскими силами.
Тут ваше прекрасное существо заволакивается черной не-
проницаемой ночью, и у меня проступают слезы, когда я
вижу того Бакунина, который якобы повинен смерти; ведь
такого я никогда не знала! Повинен смерти! Великий бо-
же! Не пред тобой, лишь пред людьми. Бакунин, мы сви-
димся дред лицом его, всепрощающего, вечного бога. Да по-
шлет он вам свою імилоеть и укрепит в те минуты, когда ваши
человеческие силы будут покидать вас; да пошлет он вам
примирение и утешение своего божественного- милосердия.
Неужели я от вас больше ие получу ни слова? Бакунин,
если это будет вам позволено-, не уклоняйтесь от нас, дайте
нам последний знак вашей любви, ваш привет и ваше бла-
гословение.
Бог да будет с вами и да укрепит вас.
Матильда;.
X
Граутѳнц, 15 февраля 1850.
Впервые после четырех лет мои глаза могут вновь созер-
цать милый, хорошо знакомый почерк Бакунина, но и то
сквозь слезы: ибо письмо пришло из тюрьмы.
Дорогой друг! Не сердитесь на меня, когда я жалуюсь:
я еще не так сильна, как вы и Иоганна, ибо я не подверга-
лась еще таким страшным испытаниям, как вы оба; я слиш-
ком свободна! Однако я хочу принудить себя подавить жгу-
чую боль; будьте снисходительны ко мне, я несколько
недель была больна, и первое, что дошло до меня, когда я
встала вчера с роотели, было—письмо от вас и Иоганны. Это
было слишком много для моих слабых сил; мне казалось,
что я умру от радости и горя. Четыре долгих недели жда-
ла я получение вашего письма, колеблемая между страхом
и надеждой. Между тем, обеспокоенная газетными изве-
стиями, я обратилась с несколькими строками к вашему,
коменданту, прося передать вам те несколько слов, которые
вырвало у меня горе .по поводу решения, последовавшего
относительно вашей участи; я уже теряла надежду на ваш
ответ и на возможность вступить с ваьЬх снова в духовное
общение, как вдруг меня пронизало, как молнией, при взгляде
на письмо Иоганны; ибо это письмо слишком скоро последо-
вало за предыдущим, чтобы я могла не угадать его содержание.
Но что я говорю о себе. Иоганна, эта благородная, чи-
стая душа получила от вашего письма утешение, великую
радость, мой добрый Бакунин; то утешение, которое я для
нее желала и из-за которого я назначила для письма такой
кружный путь. Она его, как и нужно было ожидать, прочи-
тала и некоторым образом ответила на него в письме, адресо-
ванном ко мне. Я охотно послала бы вам эти строки целиком,
но я не имею на это права; примите то, что я могу передать
вам с чистой совестью. Иоганна говорит в одном месте: «Ах
я отлично знала, что он не мог меня забыть, и все же я радо-
валась, как ребенок, услыхав это от него самого, услыхав,
что он думает обо мне без горечи».
«Б. сомневается в моем счастья—я его и не искала; когда
Добровольно расстаешься с теми, кого любишь, тогда отрека-
ешься от счастья. Он сомневается в моем спокойствии, но
в этом он отчасти ошибается. Сознание, что остаешься вер-
ной себе- в тяжелом положении, доставляет спокойствие. Я
не стану утверждать, что в моем сознании и в моих поступках
нет еще многих колебаний и блужданий; напротив, но
жизнь—борьба;, и на. борьбу осуждена каждая подлинно жи-
вая душа, нужно только не убегать от нее трусливо, и дер-
зко не искать ее. Я не делаю ни того, ни другого, я! иДу
лишь настолько далеко^ насколько меня гонит моя внутрен-
няя нравственная потребность. Наконец он не верит, чтоб я
могла сохранить мое достоинство; но разве достоинство
зависит от внешних обстоятельств? Если мы побеждаем об-
стоятельства а не обстоятельства нас, то наше достоинство
спасено. Не сияет ли нам блеск высшего человеческого до-
стоинства с высоты позорящего креста? Это не теологическое
ухищрение, это чудо высшей любви; но это и не матема-
тическая задача, ибо разум этого постигнуть не может,
надо это чувствовать сердцем.
Если б сердце Б. не было сильнее соображений его рас-
судка, то находился ли бы он там, где он сейчас? Разве
его позорят депи, которые ему приходится носить в извест-
ные часы. Благодарение богу! наше достоинство в нас самих
его никто у нас отнять не может, кроме нас самих».
Бакунин, преклоним наши колени и наши сердца перед
высокой добродетелью этой женщины. Она—моя святая, в
ней я познала наивысшую любовь и наивысшее достоин-
ство, на которые женщина способна. Теперь вы уже стоите
высоко над впечатлениями того времени, когда вами было
мне послано ваше последнее письмо» ко мне, в котором вы
выражали недовольство» мной и Иоганной, так узнайте же
теперь в более чистом свете- божественную силу сердца Ио-
ганны и удивляйтесь ей вместо того, чтоб ее бранить.
Как схожи были судьбы этих обеих дорогих нам род-
ственных женщин: Иетты и Иоганны, как тяжелы и схожи
испытания их сердец, и как различны пути, которыми они
пошли! Наша бедная Иетта пожертвовала всем своим лучшим
для любви к Адольфу и умерла, не полужив того удовлет-
ворения, которое» надеялась получить от жизни бок о бок
с ним.
Иоганна любит великой любовью, но остается верной се-
бе; высокая мысль руководит ее шагами к »одной лишь це-
ли, и эта це»лъ—бог! Милый Бакунин, да1 последует за ней
тог, у кого -есть на то силы!
Как я люблю нашу Иоганну! Благодарение богу, что я
ее вновь <о»брела, что я после четырехлетнего мучительного
лишения имею вновь пр»аво о ней слышать! Вы меня спро»-
сите, как это »случилось. Я все время в сердце св»о»ем под-
держивала »общение с вами и Ио»ганно»й, даже в течение то»го
долгого времени, когда ни »о»дного слова от вас ко мне не
доходило»; вы »оба были часто мо»ими советниками в вопросах
моей жизни, моей силой, когда я начинала слабеть от чрез-
мерного напряжения. Однако» и в тако»м единении я чув-
ств»овала с болью, что» лишена той новой пищи, которую
требует дружба», чувствовала1 глуб»о»ко»е стремление к вам обо-
им и я© имела никакой В'озм'о'жности удовлегво»р»ить его.
• Уважая желание Иоганны, я не писала ей больше ни
одной стрО'КИ, я ее »оо-вершенно потеряла: из виду, так как она
стала »одноврем»е»нно недоступно»й и для Адольфа, единствен-
ного, кто мог мне подать весть »о ней. Так дело шло до
декабря прошлого» года. И в»от получено было» письмо из Па-
рижа, в котором говорилО'сь, что Иоганна пр»ишла после
неимоверных страданий к решению сбросить с себя позорные
цеди, и что она отправилась к матери. Едва я прочла это
известие, как почувствовала себя -освобожденной от данно-
го слова, и написала ей. Долго не приходило ответа; я хо-
рошо знала, что, если только она в живых, она не заставит
жддть. Наконец пришло письмо из Копенгагена, куда мое
добралось без моего ведома долгим кружным путем; то бы-
ло письмо- полное теплой преданной любви, полное яркого
выражения ее несравненного душевного- строя. Теперь путь
уже был проложен, мы уже могли беспрепятственно- сноситься
и делали это с радостью и болью. Между тем, известие,
сообщенное Адольфом, оказалось ошибочным, ибо Иоганна
не свободна; побуждаемая многими причинами, о-на потре-
бовала лишь для себя и детей права по-еетить родину, и
зиму проводит с ними и матерью, на расстоянии получаса
езды -от Копенгагена, куда она поехала со своей старшей до-
черью с теім, чтоб- там ее конфирмировал один из ее род-
ственников. К івесне она ожидает П., который приедет с тем,
чтоб увезти ее обратно в Швейцарию.
Иоганна говорит обо веем этом, как и о своей неопреде-
ленной будущности спокойно, так же спокойно, как вы, ми-
лый Бакунин, спокойно говорите о вашем положении и о
вашей будущности; о, это такое спокойствие, которое спо-
собно раз-орвать сердце y. тех, кото-рые вас любят.
Иоганна, посылает вам две- книги и пишет об это-м следу-
ющее: «при сем получите две книги, которые про-шу перес-
лать Б. Маленький новый завет принадлежал Николине. Я
его подарила ей однажды в канун рождества, и она всегда'
его имела при Ьебе. и очень его1 любила. Часто- я сидела
вечером на краю ее постели, когда она ложилась спать, и чи-
тала ей Евангелие, которое она особенно охотно слушала.
Ее набожный, детский ум н-осил отпечаток этой книжки. По-
сле я часто со слезами читала эту книгу, и мир нисходил
на мою душу, Я хотела бы дослать ее Б. в память набож-
ного ребенка, (которого он тоже любил; это могло бы пора-
довать его-; (пусть он примет ее как дар святой и глубокой
любви. Книгу лорда Байрона я посылаю ему, так как он
занимается теперь английским языком, чему я искренне ра-
да. Я очень 'люблю этот язык: английские цоѳты впервые
разбудили во мне поэтическое чувство. Когда я об этом вспо-
минаю, я чувствую как бы дуновение весны. Я знаю хоро-
шо. что Байрон (Н© доэт правды, он не Шекспир, все же
он поэт в своих чувства; он не лицемерил, у него они были.
Да, при всем болезненном у него было благородное вдох-
новение и глубокое чувство прекрасного. Если б он не на-
писал ничего, кроме сонета на свободу, который предшеству-
ет Шильоискому узнику, то я за это одно любила бы его.
Быть может Б. заглянет вечерком в эту книгу, быть мо-
жет она хоть на минуту столкнет его с мертвой точки его
чувств и напомнит ему о жизни в природе и жизни в серд-
це человеческом».
Вот и все об Иоганне. Многое, что вы получите от ва-
шего адвоката для облегчения вашего одиночества, вы мо-
жете принять, как посылаемое ее милой рукой, а вы знаете,
что прикосновение этой руки может быть, только нежным
и исцеляющим.
Не правда ли, вы- спрашиваете, почему я вам раньше не
писала? Милый друг, позвольте мне умолчать о тех сообра-
жениях, которые ;меня удерживали; будьте лишь уверены,
что они .были не мелочны ! Но вое -они исчезли, как только я
услыхала, что- речь для нас идет о вечной разлуке; тогда
я вам написала, я иначе поступить не могла. Так мы все
вновь нашли друг друга.. Бакунин, милый, дорогой друг,—
но как? Мужайтесь! однако мы еще живы и мы счастливы,
ибо не напрасно верили в преданность наших сердец. Мы
начинаем с воссоединением новый период жизни и, конечно,
не на мгновение бог свел нас таким чудесным образом, из
такой ддли и после стольких лет разлуки; будем бодры,
в надежде, что нам суждено лучшее будущее и свидание
во плоти.
Я недавно получила письмо от Адольфа. Из его сообще-
ния ясно, что он возвращается к жизни1, и что-его примирение
с судьбою близко.
Напишите мне, знаете ли вы Марию Эрн, и как я должна
себе представлять .ее. Мне о ней когда-то с любовью говори«
ла Иетта, как об одной из своих приятельниц, и Адольф
говорит об этой девушке с воодушевлением. Он весной хочет
приехать со своим Морицом. Милый Б., неужели это действи-
тельно сбудется? О, я почти отвыкла надеяться на такое
счастье, если же это случится, и на то будет божья воля,
я поеду, ему навстречу в Дрезден, а вы знаете, то единствен-'
злое, что мне нужно там; да поможет мне в этом милосердное
провидение.
К сожалению это письмо слишком затянулось, мне часто
мешали, и я спешу его закончить, чтоб оно поскорее по-
пало в ваши руки. Но еще вопрос: не хотите ли вы послать
несколько строк Иоганне? То, что она передала вам через
меня, представляет достаточное приглашение .адресовать ей
лично несколько слов.
Будьте здоровы, здоровы настолько, насколько это воз-
можно в тюрьме, где витают вокруг вас добрые духи ми-
лых вам.
ІІІлю вам Искренний дружеский привет, ваш друг,
Матильда.
Мой адрес вам известен, это—госпоже Матильде Линденберг, ур. Рейхель
в Грауденцѳ.
M. Бакунин — Матильде Рейхель
XI
16 февраля 1850 г.
.. . Итак, вы уже знаете, что я приговорен к смерти. Теперь
я должен сказать вам в утешение, что. меня уверили, что
приговор будет смягчен, т. ѳ. заменен пожизненной катор-
жной тюрьмой или столь же продолжительным заключением
в крепости. Я говорю: вам в утешение,—потому что для
меня это не утешение. Смерть была бы мне куда милее.
Право, без фраз, нояожа руку на сердце, я в тысячу раз
предпочитаю смерть. Каково всю жизнь прясть шерсть или
сидеть в одиночестве, в бездействии, никому не нужным в
крепости за решеткой, просыпаясь каждый день) с сознанием,
что ты заживю погребен и что впереди еще бесконечный ряд
таких безотрадных дней! Напротив, смерть только .один не-
приятный момент, к тому же последний, момент, которого
никому не избежать, наступает ли он с церемониями, с за-
конными заклинаниями, трубами и литаврами, или захва-
тывает человека неожиданно, в постели. Для меня смерть бы-
ла бы истинным освобождением. Уже много лет нет у меня
большой жажды жизни. Я жил из чувства долга, смерть же
освобождает, как от всякого долга, так и от ответственности.
Я в праве желать смерти, так как ничья жизнь не связана
неразрывно с (моей.,. .
_
25 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
.. . Правда, за последние два года в Германии у меня было
мало радости. Часто я бывал в самом затруднительном поло-
жении. Один, очень часто без денег, я был вдобавок осла-
влен, как русский шпион, а в то же время, с другой сторо-
ны, на меня смотрели, 'как на неистового, безумного якобинца.
И то, что меня считали
за русского шпиона, толкнуло
меня
на некоторые
сознательно
неосторожные
шаги,
запутавшие
и скомпрометировавшие
меня. Я мог, но не хотел бежать из
Дрездена. Чего я хотел, я скажу вам, дорогой друг, по-
скольку я могу себе позволить здесь говорить свободно:
я бросился между славянами и немцами, между двумя ве-
ликими, но, к сожалению, взаимно» друг
друга ненавидя-
щими расами, бросился, чтобы предотвратить гибельную борь-
бу, и повести Их »соединенные силы против руееко»й тирании,,
не против русского народа, а для его »освобождения. Это было
гигантское предприятие. Я был один, не имея ничего, кро-
ме доброй честной воли, и, может быть, меня могли упрекнуть
в том, что с моей стороны было донкихотством думать о такой
гигантской работе. Я же рассчитывал на более продолжитель-
ный прилив в движении. Я ошибся в расчете: отлив на-
ступил раньше, чем я ожидал, и вот я засел в Кеннгштейн©
на самой высокой точке Саксонии. Собственно Дрезден был
для меня случайностью; но в нем-то как раз я и потерпел
кораблекрушение
ш
.
Заслужил ли я смерть? По законам, насколько я их
понял из объяснений »сво»его адвоката, да. ІІо совести моей—
нет. Законы редко согласуются с историей и почти всегда, от-
стают от нее. Поэтому-то на свете происходят и всегда будут
происходить революции. Я действовал согласно своему ис-
креннему убеждению и для себя не искал ничего. Я сел на
мель, как многие лучшие до меня, но то, что я желал,
не может погибнуть, не потому, что я этого желал, а потому,
что то», чего я желал, необходимо, неизбежно. Рано или
поздно, с большим» иди меньшим количеством жертв, оно-
вступит в »свои права и »осуществится;. В этом мо»е утешение,
моя сила, м»оя вера. Дорогой друг, вы мечтаете о царствии
небесном на земле, вы считаете, что» довольно только» слова,
чтобы обратить мир, чтобы вести людей] к человечности и сво-
боде. Но »откройте летописи истории, и вы увидите, что ма-
лейший прогресс человечества, каждый новый живой плод
ПЕРЕПИСКА М- ПА КУПИ РА С МАИИЛ1Д0Ё И АДОЛЬФОМ РЕЙХЕЛЬ
387
произошел из облитого человеческой кровыо—и потому: мы
можем надеяться, что и наша тоже не пропадет совсем.
.. . Примирение 132 невозможно, как между огнем и водой,
которые вечно- борются между собой и все же силой природы
принуждены жить вместе. Я знаю, вы ненавидите бури, но
правы ли вы? Вот вопрос. Бури в нравственном мира так же
нужны, как и в природе: они очищают, они молодят духов-
ную атмосферу; -они развертывают дремлющие силы, -они раз-
рушают подлежащее разрушению и придают вечно живому
новый неувядаемый блеск. В бурю легче дышится; только
в борьбе узнаешь, что человек может, что он должен,—и, по-
истине, такая буря нужна была теперешнему мир-у, который
был очень близок к тому, чтобы задохнуться в своем зачум-
ленном во-здухе. Но она далеко еще не прошла; я думаю,
я твердо убежден, что пережитое нами является только сла-
бым началом того-, что еще наступит и будет долго, долго
продолжаться... Чае его (час «этого так называемого цивили-
зованного мира») пробил; его- теперешняя жизнь не что иное,
как последний смертный бой; но- не бойтесь, дорогой друг,
за ним придет более молодой и прекрасныймир, жаль только,
что я его не увижу, д-а и вы тоже, потому что, как я ска-
зал, борьба продлится долго и переживет нас обоих...
.. . Сейчас я нахожусь в положении пятнадцатилетней де-
вочки, которая не смеет строчки написать без папино-го и
маминого просмотра; не знаю, рро-пуетят ли это- письмо- мно-
гочисленные папаши и мамаши, блюдущие теперь мою доб-
родетель,—хочу наудачу сдать (им) его завтра...
Штиль да Рейжѳль — SS. Бакунину
XII
Грауденц, 2 марта 1850.
Д-о-рого-й друг МОЙ,
Вяло и с большими затруднениями идет наша переписка:
ведь ей,приходится пробираться чер-ез многие шлюзы, кото-
рые ее задерживают; это мучительно, но- я благодарю бога,
что все же м-огу наслаждаться ею, насколько я в ней нуж-
даюсь, говорит мне жгучая потребность моего сердца; едва
ваше слово утолит эту потребность, как сердце требует еще и
еще.
-Милый Бакунин, когда я прочла ваше последнее пись-
мо, мне стало так хорошо на дуще-, как в то славное время,
когда вы нас часто посещали, и, в случае отсутствии Адоль-
фа, заглядывали на минутку и ко мне, чтоб затем, неуто-
мимо как всегда, спешить дальше. Вы не знали тогда, что вы
дарили мне в те мгновения кратких бесед, вы не подозревали,
что вы как бы второй раз крестили меня духом ваших слов,
что вы. стали моим апостолом, за которым я шла, и речь ко-
торого я всецело понимала.
Бакунин, ваш© письмо поразило- меня и сделало моим
глубоким убеждением и мо-ей личной собственностью то, к
чему до того времени, в мо-ей душе Лишь был заложен
путь—я вновь чувствую себя в большем единении с миро-м
и его требованиями, хотя я все же испытываю сильнейшее
страдание от того, что- этот мир всякий раз может быть ис-
куплен только- кровью и разрушением, что он поступает в
большом масштабе, как отдельный человек -в малом, не при-
дает, невидимому, никакого- значения примеру тысячелетий.,
но стремится все испытать сам, пройдя через собственное
страдание.
Вы меня правильно- определяете, дорогой мой друг, когда
мыслите обо мне, как о женщине, мечтающей о примирении:
но я уже давно разобралась в вопросе о том, где и когда-
возможно таковое, -и надеюсь не погибнуть в бою, в котор-ом
и я должна принять участие.
Вы говорите, что эти бури не для меня, и вы правы,—
я желала себе более кр-асивой жизни, любви и мира. Но так
как мы должны воспитывать себя на каждый случай как
для бурь, так и для солнечных дней, для всего, что про-
исходит в природе, то я и от себя требую всего возможного
и необходимого—сила сохранить свой внутренний мир в
беспокойном настоящем и в еще более грозном будущем, и
быть счастливой,
хотя бы и в слезах.
Вы говорите оі возможной близости вашей смерти спокой-
но, и это служит мне утешением, как я того и ждала. Но вы
высказываете и стремление к ней, и это-то я хотела бы уда-
лить из вашей Души, х-о -тя я искренне чувствую, что- нужно
было иметь сверхчеловеческие силы, чтоб перенести; ту жизнь,
которую вы прожили и прострадали за этот год, и которая и
далее должна продолжаться. Если же я вам скажу, да вы
и сами должны это чувствовать, что вы и теперь живете не
без пользы, что, отрезанные от мира, вы имеете больше вли-
яния, чем вы думаете, что вы не одни, хотя и видите себя
одного в тесном помещении тюрьмы, что, кроме вам зна-
комых друзей, у вас есть и такие, которых вы никогда не
видали, .но которые тем не менее влекутся к вам всей ду-
шой и вас любят, то вы поймете, что вы должны полюбить
эту тяжкую жизнь в цепях и беречь себя.
Адольф, конечно, назвал вам имя одного из этих неиз-
вестных: и первого из них (неразборч.). В этом человеке, Ба-
кунин, вы нашли бы родственную душу, и в Ней вы нашли бы
себя превознесенного. Почему вам нельзя увидеться во пло-
ти?! И мой здешний друг, в великом, чудном мире наслажда-
ясь призраком свободы, он все-таки узник—плененный глу-
бокой печалью и одиночеством, ибо он утратил самое дорогое
ему, свою жену, красу нашего пола, и с ней все свое счастье.
Однако, он стоек в .своем страдании, в своей темнице, как
и вы, Бакунин, и также
внутренно перерабатывает свою
тяжелую участь, как герой. Я опять давно ие имею известий
от Адольфа; я ему писала, что я готова сопровождать его
с ребенком, когда он поедет в Лондон, так как я чувствую
к этому ребенку больше любви, чем может дать ему наемная
парижанка; ближайшее его письмо принесет мне его реше-
ние; во всяком случае я выезжаю отсюда в Берлин уже
9 апреля под давлением потребности увидеться с моими
друзьями; там я недолго задержусь и отправлюсь в Дрезден,
в Дрезден, который для меня теперь вымер, но который меня
привлекает тем, что я та"м надеюсь добиться разрешения
повидаться с моігм другом. Получу ли я это разрешение?
Я напрасно ждала до сих пор вашего ответа на мое последнее
письмо, раньше я не могла писать, так как была болы-іа; се-
годня первая хорошая минута, и ее я отдаю вам. Три недели
тому назад я получила письмо от Иоганны; она потребовала,
чтоб я изложила ей свое исповедание веры, и ответила мне та-
ковым ж©; в нем 'высказывается ее прекрасная душа, но из не-
го же явствует и то, что Иоганна не развивалась бок о бок с
человеком сильным и 'Сознательным. Она полагает, что мы—
я и она—идем очень разными путями; я ate не думаю этого,
только, пожалуй, наш, способ выражаться разный; впрочем
если бы и было так, как она говорит, то разве мы обе не стре-
мимся к одной il той же цели; а не в этой ли цели вся суть?
Часто уже подымался в кругу моей семьи вопрос об эми-
грации в Америку—я всегда высказывалась против этого; я
чувствовала, что я слишком сильно привязана к родине и
друзьям; для меня эмиграция казалась равносильной смерти
и даже хуже : мне ведь пришлось, бы дважды умереть.
Теперь я передумала. Почва под моими ногами не так
тверда, как прежде, мне чудится, что я стою над грохочущим
вулканом, и я спрашиваю себя: та ли это земля, на которой
ты так долго счастливо- бодрствовала и грезила, и где на
твоих глазах расцвело столько "прекрасного? Она та же и не
та—и я хотела бы докинуть ее потому, что в будущем
она предвещает мне лишь страшную пустыню.
Однако я не согласна покинуть ее одна или только со
своей -семьей, все мои друзья должны были бы ехать со
мной, мы бы вместе двинулись в но-вый мир, который ведь
еще младенец и не ишо-рчен, и мы б-ы основали там коло-
нию ; то была бы хорошая радостная земля ! Не рассердится лн
серьезный, трезвый чело-век, что я рассказываю ему свои
мечты? Милый Бакунин, сколь часто становилось действи-
тельностью то, что' сперва только снилось, мерещилось ! Прав-
да, прежде чем этот сон сбудется, должно свершиться мно-
го зла, а от него- избави нас Господи !
Я заканчиваю на сегодня, у меня -еще много дела; не
заставляйте меня долго ждать вашего- письма, я ежечасно ду-
маю о том, что во-т оно придет, а уже- много- часов прошло,
и его все нет. Ваше последнее письмо я послала Иоганне;
если только -она не уехала на этих днях ц Россию, то я на-
деюсь как-нибудь- с ней встретиться во время моей поездки.
Милый друг, я надеюсь вас- увидеть, я не'могу высказать все-
го того, что чувствую при мысли, что снова увижу вас! Да
исполнит бог горячее мое желание; об| этом я молю его- .
Будь-
те здоровы.
Преданная вам Матильда.
Ä. Ренхеяь-ІУЗ. Бакунину
ХНІ
Милый, мой друг!
Бели здешние газеты говорят правду, то мое долгое мол-
йание было бы еще более жестоким no- отношению к тебе, чем
оно есть. Напиши мне, жив ли ты, и как ты живешь? Я
и теперь, как и раньше, не могу сказать тебе ничего, кроме
того, что- я прозябай, как и многие другие. О жизни больше
лет речи. Сколько ра-з я брался за перо, чтоб тебе писать,
но не мог высказать даже приветствия, мое сердце бесчув-
ственно.
Теперь .же, друг, раз мы еще дышем и можем обменивать-
ся словами, давай воспользуемся этим, чтоб вспомнить, что,
пока мы жили, мы крепко- любили друг друга и многих
других, которые нам останутся верным до последнего мгнове-
ния. Благо тебе, мой милый старик! Твоя жизнь, как была
раньте, так и теперь, не бесполезна. В этом будь крепко
уверен.
Прощай. Чтобы ты мог долучить это словечко с. сегодняш-
ней почтой, я Должен 'кончать. Еще раз прощай, обнимаю тебя
с преданной любовью.
Твой Адольф.
NB. После строк, посланных мне профессором РМхелем,
появилось во французских газетах известие, что вы в ближай-
шие дни будете расстреляны, если только это уже не совер-
шилось.
Я ему немедленно написал, что это полная бессмыслица, и
сообщаю вам это, дабы вы поняли прилагаемо© письмо
Отто.
XIV
Париж, 19 апреля 1850.
Мой дорогой Бакунин! Наконец, я собрался послать тебе
словечко, хотя бы только одно словечко. Ты был удивлен и
огорчен, что. я мог так долго молчать. Милый мой, ты зна-
ешь, как мне трудно сказать пустое слово, а у меня не
было иного, да в сущности и теперь еще иного нет.
Ты можешь и будешь меня бранить за мою малую жизне-
способность, но ничего не поделаешь, уж я таков. Мир все
менее подходит к моему вкусу, а отдельные люди еще ме-
нее; я был, я есмь, я буду один. Единственная душа, ко-
торую я хотел бы привлечь к себе как можно- ближе и
неразрывнее, прикована в другом месте, так что мо-е- желание
остается невыполнимым, и этим все сказано- .
Еслиб ты, дей-
ствительно, увидал Матильду, в чем, к сожалению, прихо-
дится сомневаться, то- попроси ее дать тебе ключ к выше-
сказанному, " я не в состоянии об этом говорить. И если во-
обще я так много говорю тебе о моем жалком состоянии, то
это только для того, чтоб, если не оправдать, то, по край-
ней мере, »объяснить мое молчание.
Что ты доделываешь, старина? Как я хотел бы погово-
рить с тобой лично. Уверен, что материала для разговоров у
нас хватило бы. Притом я вовсе не боюсь, что долгое зато-
ченьѳ сделало тебя беднее. Такие люди, как ты, растут при
буре и зреют лучше при непогоде, чем па солнце. Поэтому
мне кажется смешным внушать тебе бодрость; я знаю, что
сна у тебя есть, и что ты сохранишь ее при всяких обстоя-
тельствах как для себя, так и для других. Я только рад,,
что ты нашел себе занятие и хотел бы как можно скорее
прочесть твою защиту.
Я мало что могу рассказать теб© об наших общих друзьях.
Как ты знаешь, Прудон давно уже в тюрьме. Я редко ви-
даю Александра, которого задерживают здесь лишь .денежные
дела, невидимому, сильно запутывающиеся ; Между нами, будь
сказано, насколько я его ценю и люблю, настолько я чув-
ствую мало симпатии к окружающим его. Эмма, брат кото-
рой все еще в Швейцарии и в настоящее время у своей
матери, увеличивает их число своим присутствием и не де-
лает их этим более привлекательными. Вот и все о нашем
обществе; ты видишь, что я совершенно предоставлен самому
себе, и у меня вполне благоприятная обстановка для христи-
анского »самосозерцания. Однако после такого самосозерца-
ния я нашел себя совсем неинтересным, и потому стремлюсь
ухватиться за что-нибудь вне меня лежащее. Это»—во-первых,
мои уроки, которые идут недурно, во-вто»рых, Мориц, который
развивается с каждым днем и причиняет мне достаточно за-
бот и хлопот, в-третьих, физика, которая, хо»тя я еще дале-
ко не в состоянии ее .основательно постичь, все же сильно
интересует меня, в-четвертых, английские уроки у мистера
Куллѳн, за которые я вновь принялся после некото»рого пере-
рыва, так как кто знает, не придется ли рано или поздно
искать себе новую родину в Англии или Америке, и в-пятых,
/наконец, моя старая .подруга—музыка. Мы от времени до вре-
мени до-старому дуемся друг, на друга, но дело всегда кон-
ічается .примирением, и тогда мне становится легко на душе.
Я несколько дней тому назад кончил свой концерт и.
замышляю теперь симфонию, но, пожалуй, так при замысле-
и останусь.
Ну, покойной ночи, мой милый, вот тебе и письмо. Как бы
хотел я нослаяъ тебе что-нибудь получше, но, во-первых, у
меня ничего" лучшего нет, а если б и было, то я не смел
бы переслать.
Что касается того, что ты мне говоришь по поводу госпо-
дина Отто, то я об этом позабочусь, насколько хватит сил.
Об этом не беспокойся.
У. меня нет прямых известий от Иоганны; все, что ты
о ней говорить, возбуждает во мне искреннюю жалость, но
что поделаешь.Что старый мир рушится—это истина, кото-
рой никто теперь не отрицает. Но как из него выбраться ста-
рым людям? Даже те мужчины, которые принимают решение
ломать старые рамки и выйти на свободу, содрогаются от .пу-
стоты, в 'которую они входят. Я посему еще менее решаюсь по-
рицать женщин, когда они боятся предпринять подобный шаг.
Новый мир создаст и новых людей. Мы же погибли. Нам
нужно только работать без надежды на сбор урожая. Так бы-
ло, так будет. Не будем же из-за этого отчаиваться в себе и
в мире в том случае, когда мы не в состоянии донять ни
мир, ни ход его развития. Да сопутствует нам каждое мгно-
венье, возвышающее сознание, что мы ему все-таки нужны,
хотя бы мы были только тем крепким дверным порогом, че-
рез который новое время переступит, входя в новое здание.
Покойной ночи и будь здоров. Теперь ты можешь с уве-
ренностью рассчитывать вскоре хоть на поклон
от твоего
Адольфа.
XV
Господину Михаилу Бакунину в крепость
Кепиіштейн.
Милый друг,
Мне совершенно непонятно, почему мое последнее длинное
письмо, которое я отослал около трех недель тому назад, пе
дошло до тебя.
Сегодня ты ничего не получишь, кроме поклона и 100 фр.,
которые, к счастью, я не вложил в мое прошлое письмо, как
я сперва собирался. Я этого иѳ сделал, потому что Алек-
сандр 133 поручил молодому Зигмунду в Берлине немедленно
переслать тебе 250 фр.; последний сообщил своей сестре сюда,
что он это исполнил. Я поэтому считал тебя на некоторое вре-
мя обеспеченным, и полагал обождать со своей посылкой. Но
так как, судя до .вашим письмам, ничего из Берлина не приш-
ло, то я посылаю господину Отто цока что 100 фр., это—все,
что я могу дать в настоящую-минуту.
Я здоров, писал Матильде и уже получил от нее ответ.
Но вместе! с тем я грустен, не спрашивай -отчего. Хотя- 'я и
не склонен к мировой скорби, но -объяснить тебе причины
янемогбы.
Будь здоров, собираюсь, скоро и много написать тебе.
Твой Адольф Рейхель.
Альбрехт, в конторе которого я тебе пишу, тебе кла-
няется.
Матильда Рейхель — М . Бакунину
m
Дрэвдзн, 1 мая 1850.
Ваша до-гадка оказалась правильной, мой милый друг,
я в Дрездене, но я едва могу представить себе, что это
тот же Дрезден, который был моей вто-рой родиной, в [котором
я провела лишь х-о-рошие, счастливые часы. А этот Дрез-
ден, в котором я нахожусь сегодня, выглядит серым и Мрач-
ным, пустым и [мертвым. Друзья мои поумирали, и единствен-
ный, который еще живет призрачной жизнью, из-за которого
я приехала, чтоб- х -оть на час разбудить его, заживо похоро-
ненного, теплым дружеским приветом; он невидим для ме-
ня и останется таковым; я вынуждена довольствоваться тем,
что неустанно гляжу на скалу, увенчанную стенами; мои мыс-
ли разыскивают за ними человека, которому я так охотно
протянула б'ы руку в знак того, что но все друзья его
оставили, что верность еще не исчезла окончательно из этого
мира и что есть еще любовь, которая любит даже тогда,
когда не понимает.
Вы хотите, чтоб я писала вам так часто, как только мо-
гу. Милый друг, слишком тяжкое дело- вам писать! Во всем,
что- я хочу вам сказать, я себя чувствую стесненной, не поэ-
тому, чтоб я боялась, цензуры, каждый может слышать то, что
я способна вам написать, то, что вообще я пишу от всего
сердца. Но я б-оюсь, что не все будет соответствовать вашему
положению, и я вынуждена наложить на себя узду, а это
меня мучает. Я помню еще то значительное слово, которое
вы сказали мне семь лет тому назад, но поводу моих от-
ношений с Адольфом, о свободе мнения и о любви, и я за-
молкаю перед вами, так как я легко могла бы впасть в ис-
кушение совершить ту ошибку, от которой вы меня тогда
предостерегали.
Мы, к сожалению, не живем в таком тесном общении,
чтобы, благодаря счастливому обмену мыслями, могло бы
сгладиться различие в мнениях, которое—я все более это чув-
ствую—у нас возникло.
Как. долго я надеялась на ваше письмо не только: для се-
бя, но и для нашего друга, который ждет каждого известия
о вас,' дрожа от беспокойства. Я должна была написать тотчас
по прибытии в Дрезден—что мне ей сообщить? Я не решаюсь
переслать ей ваше последнее письмо, боясь глубоко огорчить
ее ; что это было так, явствует из ее ответа наі '.мое испове-
дание веры, которое я ей откровенно изложила по ее тре-
бованию, и вслед за которым я ей указала на «Евангелие
мирянина» Фр. фон Салетта и его «Атеистов», где я нахо-
жу высказанное другим все то-, что я сама чувствую но
отношению к религии. И. прочла это произведение очень вни-
мательно, но своими глазами и своим апоетопольским разу-
мом, и потому не могла внять простой истине; насколько же
она., с дрожью отворачивающаяся от остроты разлагающего
анализа Саллета, была; бы глубоко оскорблена вашими выра-
жениями; как ей было бы больно видеть, что вы, именно
вы, не только не признаете и не 'Оцениваете, ноі даже отверга-
ете то, что- для нее выше всего, ее религию,: а с ней и ту
чудовипщую борьбу, которую она ведет с жизнью, и из кото-
рой она выходит победительницею.
Я вновь повторяю вам, милый Бакунин: нет женщины
благороднее И
, и у вас нет на веем свете более верного
друга, чем она. Вы опять получите' книгу, я бы охотно ее
задержала, так как вы не будете ее читать, но она освящена
именем, которое в нее вписано; примите ее с тою любовью, с
какой она вам послана. Кроме того И. посылает Вам дневник,
трубку и булавку для домашнего обихода. Она мне надела на
палец такой же гордиев узел, в виде кольца; на этом симво-
лс мы вое сойдемся, милый друг, и мы охотно будем его ви-
деть на нас потому, что знаем, зачем мы должны носить его.
Я получила недавно маленькое письмо» от Адольфа; я
слышаіла. »от господина адвоката Отто», что Адольф писал
вам; поэтому я вам не буду сообщать того, что он вам уже
подробно рассказал. Конечно он вам написал и п'ро то, что он
любит »Марию 134 и отдал в ее руки счастье своей жизни. Да
поможет ему бог обрести его!
Если я и высказала вам, милый, дорогой друг, как мне-
тяжело писать вам, то это прежде всего значит, что теперь
мне тяжело браться за перо, оно ведь заменяет живое слово,
на которо'е я надеялась и »от которого я должна »отказаться.
Я от всего» сердца прошу вас, »отвечайте мне немедленно»,
чтоб я м»оглаі послать письмо Иоганне, которая давно» его
ждет, а теперь позвольте вернуть вам, когда-то вами, же
данный мне совет, не наслаждайтесь, вашим отшельничеством,
отдавайте себя вашим друзьям и через них всему миру, мы
жаждем вас и вашего »олова; доброе слово встретит добрый
прием; я так искренне его жажду от вас; не заставляйте
меня слишко»м долго томиться; оно должно» придать цену мо-
ему пребыванию в Дрездене, где я еще осталась, чтоб угото-
вить несколько счастливых часов несчастной больной сестре.
Будьте здоровы, преданный Вам друг Матильда.
XVII
Дрезден, 8 мая 1850.
Мой дорогой Друг! Я получила ваш привет, хотя, как ни
дружественно» »он был выражен, он звучал как упрек. В »сос-
тоянии ли вы были понять и одобрить мое поведение, не
подумав »обо мне с горькой улыбкой сострадания? Ах, поверь-
те мне, Бакунин, вам гораздо легче отказаться от свидания
со мной, чем мце перестать его» добиваться.
Каждая минута здесь приносит мне страдания, и тем не
менее я не могу двинуться с места; я все надеюсь, сама не
не знаю на что»,—если я не предприму шага, необходимого
для глубоко» горестного» осуществления моего желания, оно
не сможет исполниться, а этого-то шага я не могу р не смею
предпринять, не нарушив священной для меня обязанности.
Это состояние вносит в мою душу беспокойство и раздвоен-
ность, которые вообще чужды моему существу.
Как жажду я теперь увидеть Адольфа ! Он бы решил там,
тде я не имею права решать, он доказал бы вам свою Любовь
лучше, чем я.
Но довольно жалоб! Они так бесплодны!
Вы хотите писать Иоганне—как она будет вам благодар-
на!—каким это будет для нее утешением, хотя и мучитель-
ным! Не задумывайтесь ни на минуту послать ой письмо:
жизнь нашего друга, как и ее величие, растут только в
страдании; постараемся же смягчить последнее нашей лю-
бовью и полным признанием.
Вы говорите, что' письма; мои] и Адольфа напоминают вам о
жизни. Милый Друг, если вы сможете это сделать в том
смысле, как я это понимаю, прошу вас, свяжитесь снова в
жизни с нами, из любви к нам, останьтесь крепко прико-
ванными к ней и никогда не уставайте знаками, письмами
дарить нам часть вашего духа и вашего сердца, того доброго
духа, к которому так привязывала нас истинная любовь и
которого никогда мы утратить не можем. Как радостно мы от-
ветим вам, отвечу вай я.
Вот и второй приговор произнесен наД вами, мой дорогой
[друг, и снова вы мужественно выслушали его суровое со-
держание, даже хотели 'Отказаться предпринять какой-либо
шаг для смягчения судебной кары. То, что в последнюю
минуту побудило вас—быть может во-вромя—поступить иначе
да послужит это вам на пользу и благословение.
Да направит бог духом своим сердце и руку того, кто
имеет право и волю произнести над вами окончательный
приговор! И, наконец, мой милый Бакунин, да наполнит все-
цело вашу душу свет и мир великого друга человечества,
когда вам сообщат слово столь полное значения: «Жизнь»—
чудное слово, на которое вся наша надежда, хотя на него и
падает мрачная тень тюрьмы.
Иоганна Езывает к вам: «Дух не должен быть связан
никакими цепями, дух должен быть свободен в вечном цар-
стве мысли, где он может двигаться без оков». И Иоганна пра-
ва, но и вы, с (своей стороны, правы, мой усталый друг, ког-
да говорите: «нет ничего более безнадежного, как быть вы-
нужденным вечно оставаться с самим собою» и «человек толь-
ко с другими и при помощи других может стать чем-то».
Хотя это, милый Бакунин, и мой взгляд, и мое правило
жизни, но я тут осмеливаюсь возразить : «и жизнь в пустыне
служила некогда ко спасенью». Примите эти слова как сим-
вол и не сочтите их пиэтисгской фразой (это направление
мне в корне чуждо), они должны дать вам утешающий, ук-
репляющий взгляд на жизнь, прожить которую, быть может,
требует от вас судьба. И что может назвать жизнью созна-
тельный человек, как не искреннее стремление быть в сог-
ласии с самим собою, стремление к миру, который в нас
создает деятельность, согласная с нашими убеждениями. Но
самй эти убеждения—не
смогут ли они сделаться иными
и более правильными, при жизни в пустыне, при том отсут-
ствии страстей, которое нас приводит к объективному воз-
зрению на; жизнь и на мир? Милый, дорогой, друг, тут я
кончаю и -отвечу только на начало вашего письма:
«Вечно женственное влечет нас ввысь».
9 мая. Один из последних часов моего пребывания здесь
отдаю вам, мой дорогой друг! Я покидаю Дрезден с удру-
ченным сердцем, еще более удрученным, чем когда я прие-
хала, ибо я не увожу с собшо никакой надежды и ни единого
воспоминания, касающегося вашей жизни, а ведь из-за; этого
я . ехала сюда. ' Напрасно—какое злое слово'! Я теперь постиг-
ла все его значение.
Я еду завтра в Берлин через Лейпциг и к первому июня
вернусь к себе на родину. Я вам напишу еще: с Цути, а также
буду ждать ваших писем. Господин адвокат Отто, знакомство
с коим было большой радостью для меня, и которому я обя-
зана великой благодарностью, будет и впредь так добр по-
сылать их мне в догонку. Иоганна ждет пока напрасно от ме-
ня словечка, которого -она настоятельно требует. Я не су-
мела ей ничего сообщить ввиду невыясненности положения;
-обещанные вами строки облегчат и мне писание, и она по-
лучит то, чего- желает. Я не ответила до сих пор и на письмо
Адольфа: мне слишком тяжело выговорить то, чего и он
не желал и не ожидал.
К концу июля я жду -его самого; неужели и это свидание
останется лишь желанием и надеждой для меня!
Мой милый Бакунин, приходится проститься. Да хранит
ваіе бог, и Да внушит -он вашей душе мужество я »силу,
и примирит вас с самим собой.
Ваш друг,
Матильда.
М. Бакунин — к . Рейхель
XVI!!
11 мая 1850 г.
.. . Не презирай, дорогой мой, свободу, какой бы отрица-
тельной она тебе ни казалась,—она, как хлеб, который ешь
каждый день и именно поэтому часто так мало ценишь, /пока
в нем не нуждаешься. То же применимо к обществу; надо
прожить год в одиночном заключении и иметь перед собой,
как я. еще бесконечный ряд таких лет, чтобы вполне по-
нять и почувствовать, насколько для счастья, для преус-
певания, для нравственности каждого' необходимо общение
с людьми. Ибо в чем величайшая
цель человеческой
жизни?
В гуманности.
А развшпь ее в себе вне общества
то -же, что
выучиться плавать без воды. Даже общение с худшими людь-
ми лучше, облагораживает больше, чем одиночество. Хри-
стиане, особенно
протестанты думают, конечно,
совсем
иначе, по они-то и есть великие враги и разрушители гу-
манности...
.. . Участь моя скоро решится, я не жду ни в коем случае
ничего хорошего1...
Ш. Бакунин — Матильда Рейхѳль
ХІХ
11 мая 1850 г.
... Вообще у меня нет ни малейшего-- интереса к теории,,
ибо уже давно, а теперь больше, чем когда либо, я почувство-
вал, что- никакая теория, никакая готовая система, никакая
.написанная книга не спасет мира; я не держусь никакой
системы,—я искренно ищущий.— правда, теперь искания для
меня несколько' затруднены, ибо чтобы постигнуть или, вер-
нее, уловить жизнь, надо прежде всего жить, а как я вам
раз писал, не верю я больше теоретическим' умозрениям, тем
паче умозрениям одиноким, равно- как и вдохновению оди-
ночной жизни; уж слишком в. одиночестве бываешь склонен
принимать призраки за духов. В будущем, если позволит
мое еще -очень неопределенное положение, я попытаюсь со-
ставить для вас свое вероисповедание...135
А. Рейхель —И. Бакунину
XX
Дорогой мой Бакунин.
Как обрадовало меня твое письмо от 11-го, которое я по-
лучил вчера. Уже несколько дней, как я ложусь в постель
неудовлетворенный, так как все время хочу тебе написать, и
его никак не удается. Теперь меня к этому вдвойне побуж-
дает появление твоего письма и содержащееся в нем по-
учение, и вот я весь тут, какой я есть, не на вершине сча-
стья, но и не в глубинах горя, такой, какими бывают »все
люди колеблющиеся, качающиеся, висящие, болтающиеся—
выбирай, что . хоічешь, между двумя крайностями. Есть,
пожалуй, люди, которые это считают нормальным состоя-
нием вида: «homo». Быть может они правы; знаю только,
что мне в этом положении не очень по себе. Лучше всего,
как можно» меньше возиться с самим собою, не сваливать на
неумелость сапожника, когда жмут сапоги, но изучать на этом
примере соотношение сил, давления и сопротивления и т. д.
Говорю тебе, милый друг, сейчас дело не в том, чтоб
жить. Все Дело в учении, и я 'Обещаю тебе, что я стану таким
умным, что Декарт, Ньютон и Лейбниц окажутся глупыми
мальчиками по сравнению со» мной.
Да, милый друг, довольно мы уже писали и пели : «Ѵепі,
sancte spiritus» (приди, дух свягый). Я сам на это сочинил
прекрасную хоровую музыку; дух и соблаговолил заглянуть
ко мне, но не в виде печеных яблок, он 'имел 'несколько
горьковатый привкус, к которому я надеюсь, однако, при-
выкнуть.
Итак, Матильде не позволили посетить тебя? Узнаю это
только от тебя, так как не имею от нее »никаких известий
со времени ,ее отъезда из Берлина. Мне это вдвойне больно,
во-первых, потому, что это лишило вас обоих радости сви-
дания, и, во-вторых, потому, что это отнимает у меня по-
следнюю надежду на получение разрешения с тобой пого-
ворить при моем возвращении на родину.
Итак, мой Бакунин, не будем на это рассчитывать. Тебе
лучше всех знать, что ничего не поделаешь против необхо-
димости. Я, конечно, попытаюсь исхлопотать разрешение,
но не верю в успех моих домогательств.
Наш старый учитель английского языка был очень обра-
довал, что ты так сердечно о нем вспомнил, и посыілает
тебе самый искренний привет. Он женился на соотечествен-
нице, которая подходит,к нему, как кинжал к ножнам, и он
процветает.
К сожалению, я нѳ могу сказать того же о нашей учи-
теле французского языка. Из-за недостатка частных уро-
ков, он вынужден был читать лекции да клубам, а так как
приводимые им грамматические примеры стали слишком сво-
бодолюбивыми, ему, как Папашею, повесили на рот замок,
и я уже больше года] ;нѳ имею известий! ц нем.
Милый, ты мне ничего не пишешь, как тебе живется во
плоти, когда ты встаешь, каково распределение твоего дня,
каково устройство твоей комнаты, позволяют ли тебе ды-
шать свежим воздухом? Ты должен понять, что при веем
однообразии твоей жизни, меня все интересует, что тебя ка-
сается. Итак, пиши, рассказывай.
О себе могу мало что рассказать. Когда я тебе писал,
что я живу один, оовершенноі один, это была не риторическая
фигура. Истинная правда, я не видал ни одного человеческого
лица, кроме моих учеников, и я напрасно пытаюсь найти
в них человеческие черты. Нет, дорогой мой, предоставь
мне оставаться в одиночестве. Мой маленький Мориц "со-
ставляет и будет составлять мое единственное общество. Он,
действительно, милый, славный мальчуган, только этот ша-
лопай ни за что не хочет говорить по-немецки, а это мне
не по душе. Между мной и прочим миром я провел толстую
черту, мы оба этим вполне довольны, и не стесняем друг
друга. Даже мой союз с музыкой ослабел, для меня больше -
не составляет никакой радости трубить мелодии в уши, ко-
торые или глухи, или прислушиваются к совсем другим мо-
тивам.
Однако я соврал, когда сказал, что у меня нет больше
ничего в мире. Я говорил о мире Парижа, с (Которым меня
связывают лишь уроки музыки. Вдали от меня живут еще,
благодарение богу, несколько человек, которых я не переста-
вал любить и уважать, хотя я, быть может, уже несколько
лет не переписываюсь с ними.
Я только с моей невестой, Марией Эри, веду переписку,
которой да пошлет милостивая судьба скорый конец, на
что, однако, к сожалению, мало надежды; я, кажется, до
26 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. 11
сих пор не называл -ее имени, да -и сегодня ,я делаю (это
неохотно. Но я хочу, чтобы ты со мной порадовался, и я
знаю, что ты будешь радоваться, узнав об этом имени.
Ну, прощай, мой бедный друг; не могу послать тебе
ничего -утешительного. Все люди нуждаются в утешении;
в этом смысле мы все равны, узники и свободные. Ты прав,
личная свобода—насущный хлеб, который часто мы недоста-
точно ценим, он—слишком обычная дища. Но и хлцб может
заплеснеть, и какое же тогда удовольствие.
Будь здоров и покойной ночи, старина. Бумага моя кон-
чилась, и я хочу спать.
Твой Адольф Рейхель.
Бернацкому я передам твой поклон.
Матильда Рейхель — М . Бакунину.
XXI
Господину Бакунину крепость
Кенигштейн
Іейпциг, 1? ѵая 1850.
Мой милый друг! Прежде чем покинуть Лейпциг, шлю
вам еще раз сердечный привет и книгу, которая, я полагаю,
заинтересует вас, так как она написана вашим соотечест-
венником, которого вы знаете. Я ее только ререлистала, так
как мне нехватало времени ее прочесть, а цотому у меня
нет своего мнения о ней.
Из дополнения к одному из ваших писем, которое гос-
подин адвокат Отто был так добр мне сообщить, я с радостью
увидела, что вы читаете Виліаіпда, а следовательно-, не отстра-
няете -от себя окончательно Муз. (Это xopoanfo с вашей стороны,
милый Бакунин. Предоставьте им повести вас за руку через
сухую степь повседневной жизни, полной мук, к жизни ан-
тичной, очищающей ц увлекающей! И я охотно вступаю
в общение р классическими поэтами, и, насколько возможно,
предоставляю им меня воспитывать и веселить. У- Виланда,
среди его мелочей, есть любимое мое стихотворение, кото-рое
вы непременно прочтите, хотя /бы -оно было вам чуждо:
«Кратес и Гипархия». Я его еще в Дрездене прочла моей ми-
лой приятельнице Зѳбек в веселый -чаю,, и к радости моей наш-
ла в ней сочувствие.
Я имею, правда, как вам известно, ваш портрет, нарисо-
ванный бароном ф. Клок восемь лет тому назад и ско-
ПЕРЕПИСКА M. БАКУНИНА С МАТИЛЬДОЖ И АДОЛЬФОМ РЕЙХЕЛЬ
403
дарованный для меня, но он уже не может быть похожим на
вас, поэтому s. старалась достать здесь что-нибудь из послед-
него времени, и добыла, но не осталась довольна: вы не
могли так выглядеть. Второй портрет, который мне принесли,
был дагерротипі. Этот портрет, пожалуй, более похож, и я хо-
тела его забрать с собой, но художник не желал мне пере-
дать его, пока с него- не будет выполнена удачная литогра-
фия, обещал переслать мне его, если последняя удается.
Этот портрет возбудил во мне много размышлений, милый
Бакунин, и поведал мне историю вашей жизни в период
между 1847 и 1850 г., когда мы с 'вами не видались, гораздо
яснее, чем это могли бы сделать бесчисленные письма и,
глядя на него, мне стало больно.
Бог да хранит вас. Ваш преданный друт. Матильда.
Берлин, 15 мая.
На пути іиз Лейпцига в Берлин я имела время бегло
прочесть книгу, которую вам посылаю. Она содержит го-
лую, беспощадно высказанную правду о тех условиях, в
в которых проходит наша жизнь, и надо много сил чтоб,
оглянувшись и осознав все это, не почувствовать себя .'без-
гранично несчастным в этом мире, и чтоб' не впасть в отча-
яние. Однако, благодарение богу, я не из тех натур, которые
позволяют Себе впадать в безмерное горе и отчаяние; я
ищу всюду щросвета, пока не найду его; так и тут: в
то время ,как я все еще чувствую острый нож, которым суро-
вый русский режет по каждому жизненному нерву, у меня
-остается тем не менее достаточно сообразительности, чтобы
ему ответить: жизнь и особенно* жизнь современная, лишен-
ная всяких покровов поэзии, какой он ее изображает, являет-
ся приводящим в ужас отвратительным существованием, до-
стойным того, чтоб от него удалялись, как можно- скорее;
но, к счастью, есть еще сильное средство, дающее возмож-
ность жить и наслаждаться жизнью, и это единственное
средство, мы знаем его, это—любовь. А потому держитесь
крепко любви, пока глаза не 'закрылись и сердце еще бьется,
мой милый Бакунин! Любовь охраняет от отчаяния, любовь
поддерживает нашу связь с богом, с природой, о людьми
к о рашим внутренним я; и в союзе с такой любовью будем
и дальше вести тяжкую, но все же прекрасную жизнь, мой
дорогой друг, и будем сильны. Бог да хранит вас'
26*
ПРИЛОЖЕНИЕ
Письма Иоганны Пескантини (?) Матильде Рейхель
Дорогая Матильда, я прочла «Евангелие мирянина» и
убедилась, что мои предположения о нем оказались совер-
шенно правильными. Это—книга полная прекрасных прозре-
ний, полная искренних устремлений, полная отдельных про-
блесков истины, но это—не христианская книга, ввиду того,
что автор не воспринимает христианства как откровения, но
лишь рассуждает о нем. Между тем христианство, как идея
высшей любви, является, как и всякая любовь, жизнью в
нас, на основании которой, мы можем, конечно, рассуждать,
но» правильное' суждение о христианстве нам никогда не бу-
дет возможно, если мы не пережили его. Поэтому только хри-
стианин может иметь правильный взгляд на христианство.
Вы, конечно , меня »спросите как же можно стать сознательным
христианином, не будучи им уже, раз нельзя притти к верно-
му пониманию христианства, не будучи христианином? Но
на это я не» могу дать другого 'ответа, кроме имеющегося
в священном писании': «ищите и обрящете, толцыте и отвер-
зется вам, просите и дастся вам». Стреімление стать христи-
анином приводит нас ко» Христу и делает нас христианами.
Когда я говорю, что Саллет нѳ христианин, я не имею в
виду ставить ему это в упрек, и не говорю о нем ничего дур-
ного, я далека от этого, я говорю это лишь в том смысле, в
каком я сказала бы: этот человек не мусульманин, или он не
язычник, в том смысле, в каком я сказал бы это яро Сократа,
кото'рый тем не менее был одним из благороднейших людей
и лучіпе многих христиан; но раз я цт»о говорю, я хочу
представить и мои основания к тому. Чтоб иметь право наз-
вать себя христианином или исповедующим учение Христа, я
непременно должна веровать в личность Христа, в его двой-
ственную природу, как сына божия и как сына человеческого,
каковым он сам себя выставляет, а также веровать в совер-
шенное им дело искупления, и считать подлинным истори-
ческие докуме»нты, которые свидетельствуют о нем. Я же не
могла уразуметь из сочинения Саллета, приемлет ли »»он ис-
торического Христа или нет, сомневаюсь, однако, в этом,
ибо» нельзя считать подтверждением делаемое им допущение,
что когда-то жил некий человек, именовавшийся Христом,
с которым связаны мифы, изложенные в Библии.
Еще менее нуждается Саллет в искупителе, ибо он не
признает никакого грехопадения, а, напротив1, уже в своем
прологе называет счастьем непослушание первого человека:
«Теперь только я заслужил наименование человека». Истори-
ческие книги, т. е. ветхий и новый заветы, не имеют для него
никакого авторитета: о ветхом завете вообще у него нет ре-
чи, что же касается до нового завета, то он для него не ра-
достная в^щь об вочеловечившемся сыне божьем и осно-
ванном им царствии божием, но только легенды,^казка—бес-
спорно безумная,
если мы в нее должны верить. Что же в
таком случае остается от всего христианства? Миф с берегов
Понта. И что составляет суть религиозного мировоззрения
Саллета? Бог, который проявляется ві качестве бьющегося
пульса мироздания во всех лишенных разума явлениях и в
качестве мысли в его разумном творении—человеке.
Таким образом человеческое мышление оказывается ос-
новой нашей нравственности, и человечество—богом. Не есть
ли это современный идеальный пантеизм, старое язычество в
обновленном виде, которого коснулись и которого освети-
ли искры христианского познания; они-то и придают цшу
видимость истины. Этой естественной религии противостоит
откровенная религия—христианство' с ее учением об. едином
боге, творце и вседержителе неба и земли, который, вслед-
ствие своей неизреченной любви, снизошел к человеку, отпав-
шему от своего создателя, принес ему примирение кровью
'единородного сына своего Иисуса Христа—бога и человека,
умершего за, нас на кресте, который освящает возродившего-
ся человека, духом своим святым и блюдет его единение
с ним.
Это учение очень просто для того, кто чувствовал в себе
боль греха, воодушевляющую уверенность в прошении и
потребность в высшей силе для своего освящения и для со-
хранения божественной благодати; для того же, кто этого не
прочувствовал, оно всегда будет безумием или соблазном.
Повествование об этих основных истинах христианства на-
ходится в библии, ветхом и новом заветах, которые нераз-
дельны, как обетование и выполнение. Тому же, кто их чи-
тает ъ сознании собственной своей мудрости, они вечно бу-
дут закрытой книгой; бог открывается в полноте своей люби
ви лишь тому сердцу, которое ищет -его и стремится к нему.
Действительно, может ли пантеизм содержать! в себе силу,
иекушіяющую мир? Я этому не могу поверить, ибо, хотя
он в своих благородных формах, как у Саллета, и выдвигает
любовь и самопожертвование, но не учит нас, откуда они мог-
ли взяться, раз предполагается, что они имеются в нашей
природе. Но действительно ли это так? Не был ли издревле
апофеозом человека человеческий эгоизм? Если это и не
выступает столь ярко наружу у Саллета, то причина этого
кроется, пожалуй, в том, что он в своем: «Евангелии миря-
нина» держится на высотах философского миросозерцания,
а не излагает свои взгляды- на, социальную организацию мира.
Еще более ясно это- видно в системах французских социа-
листов, которые являются последовательными представите-
лями пантеизма. Правда, я знакома с ними лишь поверхност-
но, но то, что я знаю о Фурье, Пьере Л еру, Прудоне и т. д.,
кажется не способно повести человечество иа новый путь
нравственного дознания и истинной любви.
После этого введения было бы, пожалуй, бесполезно вхо-
дить в подробности п-оѳмы Саллета, так как они являются
прямым no-следствием его основного мировоззрения, а о нем я
вам уже высказала свое мнение; однако не мо-гу не обратить
вашего внимания на некоторые места," которые мне особенно
бросились в глаза своей страстностью, своим отсутствием ис-
тинной любви и своей непоследовательностью.
Обратите, например, внимание в главе «родословие». на
горячие выпады автора против царского происхождения Иису-
са, вызванные единственно желанием сделать из него' де-
мократа, и на его поверхностное суждение о Давиде, суж-
дение, достойное моралиста-филистера. Можно ли так легко
пройти мимо одного из великолепнейших характеров не толь-
ко еврейской исто-рии, но и человечества вообще. Разве это
похоже на то пластическое спокойствие, которое мы ІНмееМ
право требовать от всякого философа1, который выступает
против того- или иного принципа.
Разве в главе «дитя во храме» Не заложено основание то-
му нравственному бедствию, которое является болезнью на-
шего века и кото-рое происходит от переоценки собственных
сил.
_ Дети нашего столетия, к сожалению, слишком лег-
ко поддаются мысли, что в их юной груди таятся силы пе-
ределать весь мир; между тем как они сами себя не могут
переделать. «Иисус, сын божий, последовал за ними и был
послушен своему отцу и своей матери» (которые его не по-
няли), так говорит писание; а в другом месте: «он смирил
себя, быв послушен даже до смерти, смерти же крестной».
Старая пословица говорит, что, кто не научился послуша-
нию, не может повелевать; и, конечно, это правда; кто не
научился ломать свою волю, не может н иметь воли.
Саллет же здесь, как обыкновенно, и как делают все чита-
ющие священное питание,тая в себе дух противоречия, выр-
вал -отдельный -отрывок и приспособил его- к своему ходу
мыслей; -ему дела не было до истины вообще, а лишь до сво-
ей
истины.
В главе «пустите детей приходить ко мне» Саллет гово-
рит: «трудно подняться в высь собственными силами и од-
новременно смиренно воздымать к богу детские глаза».
Ведь тот, который верят в собственную силу, тот не
может быть смиренным. Прежде всего надо понять, что мы
ничего собственными силами сделать не можем; тогда нам
смирению и учиться не придется (ему вообще научиться
невозможно), тогда мы будем смиренными. Автор «Евангелия
мирянина» говорит, невидимому, на основании собственного
опыта, ибо я уверен, что он стремился к смирению, однако,
от его книги, нимало не веет духом смирения.
Глава «Иисус и Нафалаил» причинила мне истинную боль.
Вы найЬрнс-е помните стих: «Ты должен бы твой дух проз-
рачный и красивый...» и далее. «Тебе следовало бы вынести
на рынок твое ясно-видение, подобно больной женщине в
Прево, дабы не потерять лучшего посева». Вполне понятно,
что вечная истина могла появиться на земле, и что люди ее
не познали, но я никогда не пойму, каким образом истина
могла бы быть вынуждена прикидываться ложью, прибегать
к гнусным низменным -средствам и все-таки
- оставаться выс-
шей истиной; это противоречит моему внутреннему чувству.
Я хочу или всего Христа, какой -он есть, Христа, требующего
от нас веры, или никакого.
Естественно, что Саллет совершенно упразднил молитву.
Кому человек стал бы молиться? Ведь все заключено в нем
же, о чем же ему просить? Но верно ли, что все в нем
408
ДРЕЗДЕНСКОЕ ВОССТАНИЕ, КРЕПОСТЬ КЕННГШТЕЙН
заключено? Ах, Матильда, проследите развертывающуюся пе-
ред нашими взорами картину человеческого ничтожества, от
горестного одра болезни, на котором терпит тело», до терзаний
греха, который губит душу, и отнимите у человека утешение
молитвы, ©ознание бога искупителя! Какая пустота, какое
безутешное состояние !
Правда, Саллет может сказать, что он не упраздняет мо-
литвы, как осознания божества, но чувство связи с богом
может столь же маяіо заменять молитву, как мысль о возлюб-
ленной заменить ее личное присутствие, и никакая филосо-
фия не сможет своими воззрениями диалектически устранить
наличность блага, -получаемого верующим от молитвы. О если
бы мы всегда, могли молиться, как молились Авраамы, Да-
виды и Лютеры! Где» молитва излишня, там становится из-
лишней и церковь: «на что» вам храм из камня и дерева»,
говорит Саллет. Мы должны собираться, чтоб делиться наши-
ми радостями и горестями, чтобы устраивать наши семейные
и государственные дела, но для совместной молитвы, для
того, чтобы совместно посвятить себя высшему—созерцанию
божественного, для этого собираться не нужно!
Разве сердце. человека не нуждается в часе одиночества
для созерцания, для того», чтоб собраться с силами для жиз-
ни? И сердце человека должно, быть лишено такого часа! А
причастие, таинство вечной любви, таинство, дарованное нам,
как вещественный знак нашего духовного единения с иску-
пителем, дарованное им самим, как драгоценнейшее наследие,
как. священное »обетование его постоянного присутствия сре-
ди своих, разве это»—«форма, которая ныне» должна уступить
духу»?
Если Иисус установил формы, тогда он поистине сын
лжи, а (не истины ; формы проходят, а истина не пройдет. Или
Иисус Христос—вечная истина, тогда; каждое слово из его
уст, каждый его поступок—вечная истина., или он ею не
был, тогда зачем нам его имя.
Тогда христианство было бы лишь случайным явлением,
или ступенью в ходе. развития человеческой цивилизации,
наравне е философией Гегеля, и в таком случае зачем при-
давать ему больше важности, чем всякой другой философской
системе.
«Бессміе-ртие»- так озаглавлен один отдел; он содержит
предчувствие христианского- понятия -о - бессмертии, хотя об
этом последнем гораздо лучше и ярче сказано у. Апостола:
Павла, в его 1 послании к коринфянам. Но что должны
исчезнуть самые священные узы земной любви—это некра-
сивая мысль
и неверная. Даже на земле любовью не яв-
ляется вечная игра в отца, мать, братьев.
Нельзя играть
священнейшими чувствами, и что священно, то вечно. Чело-
век нередко принужден бывает -отказываться -от земного- сча-
стья, но отнюдь не- от земной любви, ибо она вечна. Он уно-
сит-ее —просветленную—с собой в вечную жизнь, где эта лю-
бовь сливается воедино с великой любовью к спасителю.
А теперь довольно о частностях; должна вам еще сказать
об -общем впечатлении, которое произвело- на меня «Евангелие
мирянина.» Саллета. У меня, когда я читаю «Евангелие ми-
рянина» и думаю об евангелиях, появляется, примерно, та-
кое чувство, как-будто я спускаюсь с выси гор-, где тысячи
цветов раскрывают свои душистые чашечки, где воздух так
чист и легок, небесный свод так лазурен, и из темного
елового бора звучит пение птиц, как-будто я спускаюсь из
вечного великого храма божьего в Тюльерийский сад с его
подстриженными деревьями и нарядными аллеями. У меня
делается жутко на сердце, и меня тянет из сада человече-
ского в божий сад.
Если б Саллет нападал только на христиан, то он мог бы
написать -очень хорошую книгу; по этому поводу можно
многое сказать; но он напал на христианство в его корне,
и тут я скажу, что -он его- никогда не знал или, по край-
ней мере, не познал. Вы думаете, что- по своей форме- библия
устарела и непонятна, но- ведь Саллет. выбросил со скорлупой
и зерно, ибо христианство-—не- учение о нравственности, а но-
вая жизнь, новое тво-рение. Впрочем мне думается, что- биб-
лия никогда не может устареть по своей форме. Малолетнее
дитя и глубокий мыслитель, вдохновенный поэт , и скромный
обыватель, радующийся и грустящий, каждый во-зраіст и каж-
дое столетие .находят в ней задачу своей жизни и получают
удовлетворение. Она охватывает все жизненные отношения,
освещает и просветляет их, если мы только на вопрос Иису-
са: «За кого почитаешь ты меня», -сможем ответить с Петром:
«Ты—сын божий».
А теперь простите, дорогая Матильда, за этот длинный
трактат, который прошу вас приписать исключительно же-
ланию выяснить вам мои задушевнейшие убеждения. Этим
его щель достигнута. Если вы в нем найдете что-либо невер-
ное, мелочное, ложное, скажите мне, я охотно выслушаю обо-
снованное возражение, ибо оно мне самой разъяснит меня и
сделает меня более сознательной, и, если я вернулась к той
детской вере, которая в виде предчувствия дремала в моем
юном сердце, то я этим обязана именно жаркому бою не на
жизнь, а на смерть с возраждениями против христианской
истины.
Читала я атеистов и безбожников, и это чтение пришлось
мне более по душе, чем «Евангелие мирянин;». Установив
пантеизм, как основной принцип, автор в своей критике
имеет дело больше о человеком, чем с христианским прин-
ципом, и я уступаю ему -охотно все заблуждения человече-
ской -слабости и человеческого неразумия. Тут действительно
надо вести великую бо-ръбу, но насколько легче' мог бы по-
бедить в такой борьбе человек такого ума и такой строгой
нравственности, как Саллет, -если бы он вел ее на службе
христианству,, а !не вне его.
Не буду вас. дольше утомлять разбором отдельных взгля-
дов, изложенных, в этой книге; таковыми являются, напри-
мер, безграничное неуважение к человеческой личности, за-
щита принципа добывания своего права силой, совершенно
Неверное, по моему, мнению, понимание основной идеи ре-
формации, которая у реформаторов, наверно, состояла не в
том, чтоб установить безусловную суверенность
человеческого
разула, бездушное понимание христианства., которое Саллет
рассматривал в его искажениях, а не в -его истине, смешение
церкви "«с государством, взгляд на закон, как на высшую
ступень развития человечества (если я -только правильно по-
няла).
Впрочем, вы отлично- понимаете, что я смиренно и покор-
но заняла свое место среди самых бездушных атеистов, ибо
я /твердо держусь апостольского исповедания веры, как древ-
нейшего и простейшего выражения библейской истины136.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БАКУНИН В АВСТРИИ
I
\
42. Крепость Олынкш. Последние допросы
ПРЕДИСЛОВИЕ
Следующие ниже допросы последние, которым подвер-
гался Михаил Бакунин в Австрии перед выдачей России.
Первый допрос был произведен 15 апреля 1851 г.,
послед-
ний— 14 мая того же года. 14 мая допросы были прерваны
официальным уведомлением о том, что на следующий день,
15 мая, состоится суд. Приговор, вынесенный военным су-
дом, вместе с докладом суду, опубликован нами в наших
«Материалы для биографии М. Бакунина» (Риз, т. I, Москва
1923 г.).
Именно потому, что допросы эти были последними, т. е.
производились тогда, когда следственная комиссия распо-
лагала показаниями других обвиняемых, Бакунин,
когда
убеждался, что скрывать было нечего, говорил больше того,
что им было сказано в его саксонских показаниях. Поэтому
допросы в Ольмюце являются необходимым дополнением к
тем, которые были сняты с Бакунина саксонской следствен-
ной комиссией.
Протокол каждого отдельного допроса имеет в конце соб-
ственноручную подпись Михаила Бакунина и подписи офи-
циальных лиц, производивших следствие. Кроме того, каждая
страница протоколов, при переносе на другую страницу, име-
ла также собственноручную подпись Бакунина. Эту подпись
мы воспроизводим в соответственных местах в скобках.
Оригиналы—на немецком языке. Хранятся в архиве воен-
ного министерства в Праге.
Бяч.
II.
Ольмюц, 15 апреля 1851 Г.
ДОПРОС
•учиненный по распоряжению императорского королевского област-
ного военного командования в Богемии выданному королевским саксон-
ским правительством русскому, Михаилу Бакунину, по обвинению в
государственной
измене.
В основании положены: следственное производство по сеіюдняшниі*
день, занесенное в актовый реестр, затем акты следствия над Густавом
Страка, Карлом Сабина, Эмануилом Арнольдом, Иосифом Фритчем и
Карлом фон-Циммер.
Так как Михаил Бакунин находится по высочайшему повелению
в заключении в Ольмюце под особой охраной, и аудитор, на которого
возложено ведение всего настоящего процесса, по повелению его вели-
чества спешно был командирован в Ольмюц для продолжения следствия,
то .привлекши к производству заседателей, назначенных и. - к. крепост-
ным управлением, а также командированного в качестве актуариуса
господина губерниальакцессиста Карла Шерера, аудитор прибыл для:
учинения допроса в место заключения Бакунина, где оный и был доп-
рошен, по строгом напоминании показывать рею правду, как ниже
следует.
-
%,
Как ваше имя и фамилия?
К1
Мои имя и фамилия Михаил Бакунин (как и в предварительном
дознании).
Примечание. Прежде чем начат был допрос, господин Михаил
Бакунин возбудил ходатайство о поставлеши его в известность, нахо-
дится ли он здесь в целях следствия и суда, и, когда на это после-
довал утвердительный ответ, то просил занести в протокол нижесле-
дующий протест:
Как известно, я приговорен в Саксонии за государственную измену
к смертной казни, замененной мне по помиловании пожизненным тюрем-
ным заключением. Как выясняется из мотивов этого приговора, выска-
занных королевским саксонским верховным апелляционным судом в Дрез-
дене, я в Саксонии мог быть приговорен к смерти только в .качестве
саксонского гражданина; таким образом я этим смертным приговором
признан за саксонского гражданина и помилован как таковой. Ныне же
я, осужденный саксонский гражданин, выдан Австрии. Это я признаю
лишенным всякого правового основания, поскольку меня, осужденного
саксонского гражданина, представляют в австрийский суд в качестве
обвиняемого для нового разбирательства. Хотя я знаю, что мой протест
совершенно бесполезен для меня, но я считаю себя обязанным перед
своей совестью заявить, что я отвергаю свою подсудность австрийской
юстиции в отношении к следствию и суду надо мной.
В остальном не имею никаких возражений.
2
Как вытекает из предлежащего следственного производства относи-
тельно вас, вы уже много лет назад покинули вашу родину, Россию, и с
тех пор попеременно имели жительство в разных других государствах
европейского материка. Благоволите указать, каким предметам и спе-
циальностям вы посвятили свою деятельность с тех пор и особенно
со времени начавшегося весной 1848 г. политического движения?
К2
С тех пор я главным образом посвятил себя политике, но следует
признать начальным пунктом моей политической карьеры тот момент,
когда я в 1847 г. произнес в Париже речь на собрании іюльсісдх
эмигрантов, по случаю празднования ими памяти польской революции
1831 г. Эта речь имела задачей проложить путь к взаимному пониманию
между поляками и русским народом, в целях восстановления Польши а
освобождения России. Эта речь была даже отпечатана- в Париже.
3
Так как вы, по вашим словам, считаете началом вашей политической
карьеры 1847 г.,
благоволите указать, куда вообще направлены были
с тех пор ваши политические устремления?
К3
Чрезвычайно трудно ответить на этот вопрос ввиду его общего
характера, однако я могу (Михаил Бакунин) заявить, что по суще-
ству я—демократ; однако в этом случае необходимо различать то,,
чего следует желать в теории, от того, что возможно выполнить на
практике.
Впрочем моя политическая деятельность главным образом клонилась
к тому, чтобы достичь примирения поляков с русскими в целях вос-
становления Полыни и освобождения России. Ссылаюсь по этому пово-
ду на мою брошюру, появившуюся в Кётѳнѳ «Воззвание к славянам»,
где в точности изложены мои идеи; должен к этому добавить, что я
преследовал вышеупомянутые задачи лишь гласно и никогда не был
членом какого-либо польского общества или участником какого-либо,
заговора,—доказательством этому служит то обстоятельство, что меня
со стороны поляков, а затем большей частью и в Германии до послед-
него времени принимали за русского шпиона.
4
Со времени состоявшегося в 1848 г. в Праге славянского конгресса
вы очень много занимались австрийскими делами. Каковы были ваши
политические идеи,, в частности по. отношению к Австрии?
К4
И в этом отношении могу, лишь сослаться на то, что я но этому
іповоду высказал в моей брошюре «Воззвание к славянам».
Что ка-
сается вопроса, чего я добивался для Австрии, согласно моему поли-
тическому направлению, то могу указать лишь на стремление объеди-
нить австрийских славян с мадьярами и с немцами в целях достижения
свободы.
5
Что понимаете вы под выражением «в целях достижения свободы»?
К5
Понятие свободы весьма относительно; я сказал бы, оно распа-
дается на ряд ступеней, именно от ограниченной монархии до консти-
туционной, затем до республики и т. д .,
и в этом отношении ничего
положительного утверждать нельзя.
Если же мне приходится говорить об этом специально по отношению
к Австрии, то я откровенно заявляю, что я желал полного распадения
австрийской империи, состоящей из столь различных национальностей.
Мое личное убеждение, что австрийская монархия совершенно несов-
местима. с понятием о свободе и может существовать лишь при помощи
насилия. Это приблизительно то же, что я излагал в уже упомянутой
мною Кётенскоя брошюре «Воззвание ' к славянам».
Михаил Бакунин.
Примечание.
Господину Бакунину была предъявлена отпе-
чатанная в типографии Александра Виде в Лейпциге (1848 г.,
изд. автора) брошюра «Воззвание к славянам», и ему задан был
вопрос.
6
..
Эта брошюра—та ли самая, на которую вы сегодня неоднократно
ссылались?
К6
Несомненно. —это именно та брошюра.
Вы заявляете, что вы желали распадения Австрші в целях дости-
жения свободы. Какие государственные формы вы при этом имели в
виду в отношении тех провинций и национальностей, которые обра-
зуют австрийскую- империю.
К7
Это мне и самому едва ли ясно; государственные формы зависят
от многих обстоятельств и являются результатам скорее событий, чем
предварительных решений. Как последствия распада австрийской импе-
рии, я мог только желать, чтобы национальности самостоятельно соз-
дали себе свои конституции, какого же именно рода должны быть эти
конституции и эти государственные формы отдельных национально-
стей,—это должно зависеть от потребностей наций и от их собственного
волеизъявления, и отнюдь не должно определяться мною или кем-либо
вообще; мне ясно лишь то, что такое движение должно было бы иметь
хорошие последствия.
8
Какие средства вы применяли, чтобы достичь возможного исполне-
ния этих желаний?
К8
То, что я в этом отношении сделал, состоит в сущности в Доста-
влении и издании брошюры «Воззвание к славянам», затем во втором
воззвании к славянам, напечатанном в «Дрезденской газете», в которой
редактор поместил его как обращение к чехам; наконец в беседах с
моими друзьями и знакомыми.
»•«• Примечание.
Господину Бакунину был предъявлен находя-
щийся в следственном производстве номер «Дрезденской газеты»
от 20 апреля 1849 г. и ему задан был вопрос.
9
Предъявляемая вам, вами подписанная и напечатанная под загла-
вием «Русские в Семиградии» статья в «Дрезденской газете»—та
ли
самая вторая статья, о которой вы говорили в ответе 8?
К9
Несомненно,—это то самое второе воззвание,
10
Кто были те лица, с которыми вы вступили в сношения по этому
поводу для достижения ваших желаний?
К10
Моя совесть но позволяет мне назвать лиц, с которыми я был e
сношениях по этому поводу, дабы никого не скомпрометировать; если
же имеются специальные факты или показания других лиц, то прошу
мне их предъявить, после чего я буду отвечать.
Михаил'
Бакунин.
И
Кто были те лица, с которыми вы по этому поводу вступили в
сношения в Богемии и в частности в Праге?
К11
Я вынужден дать на этот вопрос тот же отвѳт, который я только
что дал на вопрос 10.
27 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
12
Когда вы в последний раз были в Праге до того, как были достав-
лены туда в июне 1850 г. из Кешшптейна?
К12
Так как я подозреваю, что мое пребывание в Праге весной 1849 г.
известно, то я готов признать этот факт и хочу предварительно в об-
щих чертах изложить, как было дело'.
После - того как я дал отпечатать свое воззвание к славянам, для
меня, естественно, было очень важно распространить его, дабы оно про-
извело надлежащее действие.
Поэтому я во время моего пребывания в Лейпциге прилагал все
старания свести знакомство с молодыми людьми 'славянского происхо-
ждения, знакомил их затем друг с другом и с лицами немецкого про-
исхождения, дабы таким образом проложить путь к соглашению между
славянской и германской национальностями. Вследствие этого я часто
сталкивался во время моего пребывания в Лейпциге с молодыми людьми
разных славянских народностей, однако политические разговоры, кото-
рые велись при этих встречах, были чисто обыденного характера и
имели место в трактирах; касались они лишь теории, причем речь шла
только о событиях, уже имевших место, и о существующих течениях,-
и мы никогда не задумывали какого-либо конкретного предприятия.
Людей, с которыми я таким образом беседовал, было много, так что
я, при наилучшем желании, не мог бы их назвать, хотя я отнюдь не
имею основания умалчивать их имена, ибо действительно ничего не
происходило, что могло бы компрометировать кого-либо из них, и им
мог бы повредить лишь тот факт, что они были знакомы со мной.
Совершенно верно, что при этих беседах имели очень часто место
оживленные прения, но никогда за это время не имелось в виду какого-
либо предприятия. Я познакомился в Лейпциге с одним молодым по-
ляком, имя и положение коего я стесняюсь указать. Могу только со-
общить, что в то именно время, когда я еще был в Лейпциге, он .ібыд
там проездом в Прагу. Из Праги я получил от этого мляка письма,
не помню уж, в Лейпциге ли, или П Дрездене, знаю только, что
(Михаил Бакунин) это письмо меня и побудило отправиться в Прагу,
ибо в нем сообщалось, что в Праге имеются «очень живые. симпатии
к моим стремлениям, опубликованным в неоднократно упомянутой Кё-
тенской брошюре. Дабы убедиться лично в пражских настроениях, я
решил немедленно туда отправиться.
Я тогда -пробыл в Праге три или четыре дня, в течение которых
я беседовал с многими лицами о политическом положении в Богемии,
Австрии и Германии, однако я не в состоянии назвать всех тех, с кото-
рыми я вел беседы но, с-оглас-но моих принципов, не (считаю возмож-
ным назвать даже и тех, которых я помню. Впрочем я должен заметить,
что я только однажды вечером присутствовал на собрании нескольких
лиц, вообще же я разговаривал лишь с отдельными личностями. Однако,
насколько я мог в Праге осмотреться и выяснить из бесед, мне прига-
лось убедиться, что люди, с которыми я встречался, склонны болтать,
разводить турусы на колесах, рассматривать доклады в «Славянской
липе» как мировые события, но никоим образом не способны предпринять
какие-либо серьезные действия; я даже не нашел в них искреннего
к тому желания, и под этим впечатлением я покинул Прагу и вернулся
в Дрезден. Ввиду этого мне не представилось в Праге даже случая
в каком-либо отношении провиниться, ибо я не нашел там почвы для
предприятий, наказуемых с точки зрения правительства. К тому же
я тогда находился в Праге тайно, без паспорта, и это по той причине,,
что я знал о начатом против меня в Праге процессе по поводу моей
появившейся в Кётенѳ брошюре «Воззвание к славянам» и я не хотел
подвергнуться аресту.
Михаил
Бакунин.
13
Вы показываете, что письмо, полученное вами из Праги от поляка,
побудило вас туда отправиться. Каково бы ни было ваше намерение,,
было все же необходимо сговориться с людьми, от которых вы ожидали
симпатии, дабы так или иначе подготовить ваш приезд в Прагу, нѳ
явиться непрошенным гостем и знать, к кому вам обратиться.
Каким образом и через кого были налажены или подготовлены эти
сношения?
К13
Об этом я ничего не могу сообщить, дабы никого не скомпроме-
тировать .
14
При допросе в Кенигштейне И октября 1849 г. п. 92—96 вы
показали, что вы знаете братьев Страка (которые в 1849 г. изучали
в Лейпциге богословие). Благоволите объяснить, при каких обстоятель^
ствах вы познакомились с обоими братьями, из коих старший назы-
вался Густавом, а младший Адольфом, и в каких отношениях вы
состояли с обоими Страка?
К14
Я должен здесь заявить, что пускаться в подробности относительно
отдельных лиц, совершенно противоречит моему уже раз высказанному
принципу. Я допускаю, что многое узнано от допрошенных во время
следствия. Если, например, братья Страка многое рассказали, то они
взяли на свою ответственность содержание своих речей; я же могу
отвечать только на определенные вопросы, но отнюдь не на вопросы
общего характера, ибо могло случиться, что то или иное обстоятель-
ство, то или иное лицо вообще, ускользнули от следствия, и я бы ском-
прометировал кого-ливо ответами общего характера. Впрочем я признаю
безусловно, что знаю обоих братьев Страка.
15
Знаете ли вы двух вендов по имени Зоммер и Иентш, которые были
одновременно с вами в Лейпциге?
К1Э
Припоминаю, что в мою бытность в Лейпциге, там были и венды;
о некоторыми из них я встречался. Но я совершенно не знаю, (по
крайней мере, не припоминаю, звали ли их Зоммер и Иентш.
16
Знакомы ли вы с вестфальцем Шнаке и если да, то где позна-
комились?
К16
Безусловно, я его знаю, впрочем только по вышеупомянутым трак-
тирным компаниям, которые обыкновенно собирались в трактире «Золотой
петух». Однако был ли Шнаке вестфальцем, мне неизвестно.
16
Знакомы ли вы ео словаком Руцкай?
К16
Да, я познакомился с ним при тех же обстоятельствах, что и с
Шнаке; но близости у меня с ним не было.
17
Знакомы ли вы с поляками Романом Фогелем и Зависским и если
да, то откуда?
К17
С этими поляками я тоже познакомился при той же обстановке,
как и с предыдущими.
18
Знакомы ли вы с иекиим Освальдом Оттендорфером и, если да, то
откуда?
К18
Безусловно я знаю (Михаил Бакунин) его и, насколько я помню,
я познакомился с ним в Бреславле по случаю его возвращения из
Шлезвиг-Гольштейна в Вену, сщдал с ним в ресторане и затем проехал
с ним часть пути по железной дороге, так как одновременно с его
поездкой в Вену и я ехал в Прагу на славянский конгресс. Когда я
в конце 1848 г. прибыл в Лейпциг, там находилось несколько бежен-
цев из Вены, среди них я застал и упомянутого Отгендорфера, с кото-
рым я в дальнейшем нередко встречался в «Золотом петухе».
19
Знакомы ли вы также с некшм Геймбѳргером, который назывался
еще и Ласоогорским, и если да,, то откуда?
К19
Я безусловно знаю молодого человека, именовавшего себе Лассо-
горским; так его называли и другие в моем присутствии, а так как
Геймбергер лишь перевод с польского слова Лассогорекий, то верю,
что оба эти имени принадлежали одному н тому же лицу.
Я кроме того знаю, что этот Лассогорекий—воспитанник Лейпциг-
ской консерватории, что он часто приходил в ресторан «Золотой петух»
и сидел в той же компании, что и я
20
Как долго оставался этот Лассогорекий в Лейпциге и куда он от-
правился оттуда?
К 20.
Было бы против моих принципов давать показания по таким спе-
циальным вопросам.
По
прочтении.
21
Подтверждаете ли вы прочитанные вам показания, и имеете ли
что к ним добавить?
К21
Подтверждаю правильность прочтенных мне показаний, и ничего
не имею к ним добавить.
Михаил
Б а кунин.
После подписания протокола и увода обвиняемого протокол был
закончен и всесторонне оформлен.
(Подписи.)
Продолжение. 16 апреля 1851 г.
Подследственный Михаил Бакунин был вновь вызван и, по строгом
напоминании показывать правду, был допрошен, как ниже следует.
22
Благоволите сообщить, какими именами вы назывались во время
вашего пребывания в Лейпциге?
К22
Я сам никогда себя не называл другим именем, кроме моего собствен-
ного, но мои знакомые звали меня из-за моего телосложения «сильный»
Михаил
Бакунин.
23
Вы вчера показали, что вы познакомились в Лейпциге с несколь-
кими молодыми людьми славянского и немецкого происхождения и име-
ли обыкновение сходиться с ними в ресторане «Золотой петух». Бла-
говолите теперь показать, имели ли вы свидания с этими лицами и в
других не публичных местах?
К23
Конечно, случалось, хотя и редко, что мы сходились также и у
общих знакомых, но не всегда все, а лишь поскольку тот или ^другой
были знакомы с теми лацами, у которых мы собирались. Этих лиц я,
однако,, не назову.
24
Из показаний Страка явствует, что вы неоднократно собирались
у самих Страка, у упомянутого вчера Зоммера, затем в вашей квар-
тире, в гостинице «Золотой петух», наконец, что вы, дабы избегнуть
внимания полиции, перебрались из «Золотого петуха» к книгопродавцу
Шреку и принимали у него отдельных ваших знакомых. Какова была
цель этих собраний?
К24
Цель этих собраний было совместное времяпрепровождение.
25
Повидимому, это неверно, ибо установлено, что на этих собраниях
вы влияли на ваших друзей или знакомых в политическом направлении.
К25
Как известно, тогда вообще злобой дня была политика, а поэтому
И мы очень часто и даже преимущественно говорили о политике, при-
чем каждый, и я в том числе, защищали свои взгляды. Эти политиче-
ские убеждения, защищавшиеся мной, были те самые, которые я вчера
изложил; но я отрицаю, что я побуждал моих знакомых к каким-либо
практическим революционным предприятиям.
26
Однако в устройстве этих собраний и их целях было, несомненно,
что-то, тревожившее вас самих, так как установлено, что упомянутый
вчера поляк Зависский был исключен из этих собраний, так как вы
не доверяли ему из-за его болтливости. Отсюда вытекает, что вам было
важно сохранение втайне того, что творилось в вашем обществе.
К26
Формально Зависский отнюдь не был лишен права посещать паше
общество, но он, действительно, был очень тщеславный и болтливый
человек, поэтому он был мне особенно неприятен, так как я имел все
основания желать, чтоб соблюдалась скромность в отношении наших
дружеских собраний и не болтали бы лишнего, ибо я, хотя и не тайно,
жил в Лейпциге, однако довольно скрытно по той причине, что против
меня самого возбуждено было преследование в Лейпциге со стороны
австрийского правительства за мою брошюру «Воззвание к славянам».
Михаил
Бакунин,
27
Кем из членов вашего общества вы воспользовапись, чтоб завязать
сношения с Богемией?
К27
Я ссылаюсь яа свой принцип не называть никаких имен, но дейст-
вительно,—это правда, что я пользовался некоторыми лицами, дабы
вступить в сношение с Богемией,
28
По этому поводу Густав Страка показывает, что после того как-
ой познакомился с вами, 31 декабря 1848 г., посещал ваше общество
и вами был приведен к убеждению, что положение вещей требует
союза славян с немцами и мадьярами, вы потребовали от него в январе
1849 г. назвать вам тех людей в Богемии, которые принадлежат к пар-
тии прогресса, и притом вы сказали ему, что желаете -познакомиться
с этими лицами и вступить с ними в сношения. Каковы были ближай-
шие последствия полученных вами от Страка сведений?
К28
•Факты, которые согласно вашему заявлению, страка рассказал - о
людях партии прогресса в Богемии, относительно которых я ставил
ему вопросы, в том виде, как они мне предъявлены вами, изложены
правильно, что же касается ближайших последствий их, я буду ждать
предъявления конкретных вопросов, так как было бы против моих прин-
ципов самому показывать об этом.
29
Имеются сведения, что вы потребовали от Страка, после того как
он назвал известных ему лиц чешской партии прогресса, чтоб он лично
отправился в Прагу, в целях завязать с ними сношения, каковому
желанию он и подчинился. С какой целью и с какими поручениями
отправляли вы Густава Страка в Прагу?
К29
Это показание Густава Страка совершенно правильно; относительно
данных ему мною указаний и вообще относительно всех обстоятельств
его путешествия в Прагу я ничего более показать не могу согласно
моим: принципам.
30
На какие средства предпринял Густав Страка путешествие в Прагу?
К30
Помнится, я сам дал Густаву Страка- несколько талеров на эту по-
рздку.
Михаил
Бакунин,
31
Установлено, что, носле того, как Густав Страка на ваш вышеупомя-
нутый вопрос назвал вам в первую голову двух лиц, а именно литера-
тора Эммануила Арнольда и некоего фон Компелика, как выдающихся
деятелей партии прогресса в Богемии, вы ему, Густаву Страка, дали
поручение, одно к самому Эммануилу Арнольду, другое в «Славянскую
липу», т. е . к редактору .листка этого общества, Карлу Сабина. Какого
рода были эти поручения?
К31
Действительно верно, что я дал поручение Густаву Страка отпра-
виться в Прагу к Арнольду, но лишь о целью выяснить его политиче-
ский образ мыслей.
Более подробных показаний я пока дать об этом не могу.
Я совершенно не припоминаю ни личности, ни жмени фон Комнелика;
уверяю, что о нем, насколько помню, никогда не слыхал,-
Верно, что я дал Густаву Страка поручение к Карлу Сабина, со-
стоявшее в том, чтоб передать ему, как выдающемуся члену «Славянской
липы» и редактору ее листка, обращение, специально предназначенное
для «Славянской липы», с тем, чтобы Сабина вручил его «Славянской
липе» и прочел в этом обществе.
32
Каково было в основных чертах содержание этого обращения, и ка-
кова была его цель?
К32
В своем начале обращение содержало нечто вроде защиты от напа-
док пражской прессы, насколько я теперь припоминаю, исходивших от
Палацкого; затем дальнейшее развитие идей, изложенных в «Воззвании
к славянам», наконец призыв отойти от той политики Палацкого и Брау-
нера, которой «Славянская липа» придерживалась с 1848 г., и соеди-
ниться с демократией в Германии и с мадьярами, чтобы совместно с
ними действовать против реакции. Таким образом, в двух словах, цель
посылки моего обращения к «Славянской липе» заключалась в том, чтоб
настроить это политическое общество в пользу идей, которые я пропо-
ведовал в моей брошюре «Воззвание к славянам». Я не получил ника-
кого письменного ответа ни от Сабины, ни от «Славянской липы», однако
Густав Страка сообщил мне по возвращении в Лейпциг, сто Сабина,
хотя и принял это обращение, но заявил, что при господствовавшем до-
толе настроении это обращение невозможно передать «Славянской липе».
Михаил
Бакунин.
33
Установлено как показаниями Густава Страка, так равно и призна-
ниями Эммануила Арнольда, что Страка имел от вас поручение побудить
Арнольда приехать к вам в Лейпциг, чтоб с вами сговориться относитель-
но предпринятая шагов, соответствующих политическому положению.
К33
Предъявленный мне факт соответствует действительности.
34
Благоволите указать, с какого времени вы знакомы с Эммануилом
Арнольдом?
К34
Кажется, я видел Эммануила Арнольда уже на славянском конгрес-
се в Праге в 1848 г., однако с тех пор я совершенно потерял его
из виду.
35
Какой ответ передал, вам Густав Страка относительно желательного
для вас приезда Арнольда в Лейпциг?
К35
Я ничего не могу показать по этому поводу.
3t
Установлено согласными показаниями Густава Страка и Эммануила
Арнольда, что первый получил от последнего обещание приехать в Лейп-
циг, что первый выехал из Праги раньше,. а второй последовал за ним
спустя несколько дней и, прибыв в Лейпциг, посетил вас там. При
каких обстоятельствах произошла ваша встоеча в Лейпциге с Эммануи-
лом Ашольдом?
К36
Просто, я находился у себя на квартире, и Страка привел ко мне
Арнольда. ^
37
Какую задачу преследовали вы, когда домогались приезда Арнольда
к вам в Лейпциг?
К37
Я имел при этом двоякую задачу; прежде всего, выяснить из
бесед с Арнольдом положение дел и отношения в Богемии, затем свести
Арнольда с некоторыми немецкими демократами, дабы, с одной стороны,
показать последним, что не все славяне реакционеры, Арнольду же до-
казать, что не все немцы славяноеды.
38
Указанная вами задача по своей природе .тишь ближайшая задача,
и если с ее достижением: не связаны какие-либо дальнейшие задачи,
ведущие к истинной цели, то вое эти ближайшие задачи оказались бы
бесцельными. Благоволите поэтому указать конечную цель этого всту-
пления в связь с Арнольдом?
К38
Конечная цель этого была та же, что и цель моего обращения к
«Славянской липе» (Михаил Бакунин) только в другой форме, а именно
соединение немцев и мадьяр со славянами для борьбы против реакции.
Я полагаю, что я вполне исчерпывающе высказался по этому поводу,
после того как я уже неоднократно ссылался на мое «Воззвание к сла-
вянам».
У39
Далее установлено, что в ваших беседах с Арнольдом принимали уча-
стие и другие лица, главным образом Десгер и Гекза-мер. Каков был
предмет ваших разговоров с этими лицами?
К39
Что касается лиц, присутствовавших при моей беседе с Арнольдом,
то я никого называть не буду, в отношении же названных Дестера и
Гекзамера не скажу ни да, ни нет.
Что же до моих бесед о Арнольдом и немецкими демократами, ко-
торых я о ним свел, то я могу показать то, что припоминаю; а,именно:
я доложил этим господам мои, не раз- мною изложенные, стремления, но
в результате получилось одно раздражение, так как они вместо того,
чтобы во всех подробностях обсудить это дело, начали говорить о своих
газетах: Арнольд о газете, им уже редактируемой, немцы же о газете,
которую собирались издавать, и ее возможном распространении в Бо-
гемии. Другой темой их бесед было желание созвать открытый конгресс
немцев и славян, чтоб сговориться друг с другом. Это все, что оста-
лось у меня в памяти по этому поводу.
40
Невероятно, чтоб после того как вы для достижения ваших целей
специально выписали Эммануила Арнольда из Праги в Лейпциг, вы дали
ему оттуда уехать, не сговорившись окончательно о том, что вас ин-
тересовало.
К40
Верно, что я обсуждал с Арнольдом и другие темы, но по отноше-
нию к этому я жду дальнейшего предъявления мне фактов; впрочем,
я могу заметить, что я, когда Арнольд покинул Лейпциг, вынес убе-
ждение, что его приезд был совершенно, бесполезен для моих целей.
Михаил
Бакунин.
41
Сам Арнольд показывает о предмете своих бесед с вами, что самым
существенном в ваших разговорах и желаниях было стремление к со-
циализму, и что вы требовали от него, чтобы он работал в целях
привлечения народа к социализму.
К41
Я считаю долгом заявить, что эти показания Арнольда ошибочны;
я отнюдь не давал ему поручений работать в духе социализма, и он,
очевидно, в этом случае не понял меня; разумеется, я с ним говорил,
о социализме; при этом, рассматривая социализм как требование буду-
щего, я не имел в виду его осуществления, так как я не знаю ни одной
социалистической системы, которую возможно было бы провести в жизнь,
и поэтому я лишь указал Арнольду, что нельзя, при политической аги-
тации, забывать о социализме, если хочешь произвести впечатление.
Самое существенное, о чем, насколько я помню, я говорил с Арнольдом,
была необходимость организации демократической пропаганды.в «Славян-
ской липе», которая тогда, как известно, имела связи повсюду в Боге-
мии; прп этом мои взоры были направлены на молодежь, как потому,
что она большей частью входила в «Славянскую липу», так и потому,
что вообще молодежь более восприимчива и энергична. Впрочем я
должен заметить, что в этом случае Арнольд показался мие человеком
очень болтливым и мало энергичным; он мне много наобещал, но,
насколько хватает у меня памяти, ничего не исполнил, даже ни разу
не написал мне.
42
Далее имеются сведения, что между вами, Арнольдом, Десгером и
Гекзамером (причем два последние решительно стояли за революцию
в Германии) шли беседы о видах на будущее время демократии и ре-
волюции в Богемии, и в результате бесед Арнольд получил поручение
озаботиться, чтоб при вспышке революции в Германии, таковая же
вспыхнула и в Богемии.
К42
Верно, что мое желание было, действительно, таково, и что я гово-
рил об этом с Арнольдом, когда он был у меня в Лейпциге; я уже
неоднократно давал показания в этом смысле, и, так как я не возлагал
на Арнольда никаких других поручений, Кроме этого, то полагаю, что
(Михаил Бакунин)
мне больше нечего отвечать на. заданный мне вопрос.
43
Однако установлено еще и то, что Арнольд имел от вас поручение
присылать вам от времени до времени известия о положении дел в Бо-
гемии; каким путем они должны были передаваться, как вы по этому
поводу сговорились и как это осуществлялось?
К43
Я действительно припоминаю, что мы, т. е . Арнольд и я, уговори-
лись относительно адресов для корреспонденции, которая с его стороны
должна была содержать сообщения о положении дел в Богемии, но
при всем желании, я теперь не в состоянии назвать эти адреса; должен
впрочем определенно заявить, что Арнольд мне ни разу не написал ни
одной строчки; таким образом он не использовал моего адреса.
44
Имеются сведения, что вы должны были написать Арнольду по
адресу: Ниісоландѳр со вложением в конверт другого конверта с над-
писью «купцу Фишеру в Иезуитенгассе».
К44
Возможно, ио а не припоминало этого адреса.
45
•
Однако установлено, что неоднократно приходили сюда письма из
Саксонии с таким адресом; так как эти адреса были известны только
вам и наиболее близко связанным с вами лицам, то эти письма неиз-
бежно должны либо быть на,писаны вами, либо быть посланы в Прагу
с вашего ведома. Благоволите сообщить, кому эти письма были адре-
сованы?
К45
Я не считаю возможным высказаться по поводу того, аатгасаны ли
эта письма в Прагу мной или другими лицами, ни по поводу каких-
либо обстоятельств, связанных с ними.
46
Подтверждаете ли вы эти прочитанные вам показания и не имеете
ли чего добавить к ним?
К46
Я подтверждаю, что прочитанные мне показания правильно записа-
ны, и не имею ничего к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уводе допрашиваемого протокол был закон-
чен и всесторонне оформлен
(Подписи.)
Продолжение 16 апреля 1851 г.
Подследственный Михаил Бакунин был вновь вызван и, по строгом
напоминании показывать правду, допрошен, как ниже следует.
47
Далее имеются сведения, что по отъезде Арнольда вы имели постоян-
ные свидания с братьями Страка, с Геймбергером, Руткаем, Огтендор-
фером и Шнаке, на которых иногда присутствовали Дестер и Гекзамер;
далее, что вы на этих свиданиях развивали ваши революционные за-
мыслы, которые вы стремились привести в исполнение и стремились при
этом сделать из названных лиц сторонников ваших социалистических
взглядов.
К47
Я прежде всего должен заметить, что свидания между мной и моими
знакомыми происходили отнюдь не планомерно и не имели определенных
целей, но лишь случайно сходились несколько человек знакомых; при
этом, конечно, бывали разговоры и о социализме. Однако я категори-
чески отрицаю, что я каким-либо образом стремился повлиять на моих
знакомых в целях принятия и проведения той или иной социалистиче-
ской системы.
48
Однако установлено, что вы обозначали то, что было целью ваших
стремлений, термином «демократически-социальная республика», причем
никогда не упускали из виду группировки по национальностям.
К48
Относительно моей идеи о группировке по национальностям, я лишь
могу сослаться на то, что я здесь уже неоднократно показывал. Не
припоминаю, чтоб я когда-либо употребил выражение «демократически-
социальная республика» для обозначения той цели, которую я стремился
немедленно осуществить, но быть может, я определял, как цель истории,
демократически-социальную республику. Вообще, я заявляю повторно
и раз навсегда, что я никогда не имел в виду никакого принуждения
и никаких наперед определенных государственных форм, ибо их, как
я уже говорил, создают события.
49
Из показаний Страка вытекает далее, что, после нескольких не-
дель такого рода агитации, вы признали необходимым послать кого-
нибудь в целях пропаганды в Прагу. Благоволите сообщить, на кого
в этом случае пал ваш выбор.
'
К 49.
Я догадываюсь, что идет речь о лице, которое отправилось в Прагу
скоро после отъезда Арнольда из Лейпцига, но этот отъезд произошел
отшодь не по моему распоряжению, но явился последствием частных инте-
ресов .соответствующего лица.
Михаил
Бакунин.
50
Установлено, что уже упомянутый Геймбергер, он же Лассогорекий,
был тем лицом, которое вы уговорили ехать в Прагу для агитации сов-
местно с Арнольдом. В чем заключались поручения, которые Геймбер-
гер получил от вас при этом случае?
К50
Раз это имя уже известно, я не затрудняюсь подтвердить, что я
воспользовался им, как органом для информации о положении дел в Пра-
ге, но только лишь вследствие представившейся счастливой случайности;
однако совершенно не верно, что я его уговорил ехать в Прагу; он сам
выразил однажды желание помириться с своим отцом и для этого по-
ехать в Вену. Я вполне одобрил его мысль, и он поехал в Вену, откуда
он, повидимому, вернулся без успеха, но задержался в Праге, однако
совершенно без моего ведома. Наконец он вернулся в Лейпциг и сам
высказал желание вернуться в Прагу, где ему очень понравилось, так
как там в то время было много его венских знакомых. Мне не была
неприятна поездка Геймбергера в Прагу, и, как сказано, я воспользо-
вался случаем получать через него известия из Праги, а также и по-
сылать ему таковые отсюда, причем я пользовался полученным от Ар-
нольда адресом.
51
Какова была тема этой корреспонденции?
К51
Преимущественно сообщения о настроении в Праге, поскольку Гейм-
бергер имел случай узнавать о нем в общественных местах.
52
Однако имеются сведения, что Геймбергер получил, от вас особли-
вое поручение вести пропаганду среди студентов и образовывать из них
пятерки, каждый член коих имел завербовать новую пятерку и т. д .
К52
Я уверяю, что еще с. Лейпцига настолько, раскусил Геймбергера,
как. человека легкомысленного- и неспособного, что я не мог доверить
ему каких-либо важных поручений, поэтому я и не поручал ему ничего
иного, как то, что я раньше показал, именно наблюдения за настроением
в Праге и сообщения мне об этом и о том, что ему скажет по этому
поводу Арнольд. И вообще я не могу ни в чем себя упрекнуть в от-
ношении Геймбергера, разве в том, что я слишком много придавал зна-
чения и веры его сообщениям.
53
Какие сообщения вам делал Арнольд через Геймбергера?
К53
Об этом я согласно моим принципам должен умолчать.
54
Из хода настоящего следствия выяснилось еще, что вы высказывали
в январе 1849 г. намерение отправиться в Париж. С какой целью хо-
тели вы туда ехать?
К54
У меня в Париже достаточно друзей и знакомых, чтобы из-за них
туда ехать, однако я не припоминаю, чтоб в это время я имел или
высказал намерение ехать в Париж.
55
ТЗ делах имеются еще указания, что вы выставляли рричиной пред-
положенного будто бы путешествия в Париж желание возобновить и
по возможности расширить ваше знакомство с людьми социалистической
партии, причем вы упоминали ваше близкое знакомство с Ледрю-Рол-
леном и желание вступить из Парижа в сношения с Мадзини.
К55
В основе таких сведений очевидно лежит ошибка, ибо я не только
не припоминаю таких своих выражений, но по отношению, например,
Ледрю-Роллена они прямо-таки были невозможны, так как я разгова-
ривал с этим человеком только один раз в жизни и то недолго. И ни-
когда в то время мне не приходило в голову связаться с Ледрю-Ролле-
ном и Мадзини, а если б у меня такая мысль и возникла, то, конечно,
я не сообщил бы о ней никому.
56
-г
Вы переселились, примерно в начале марта, из Лейпцига в Дрезден,
где вы прочно основались. Объясните иричину этого переезда?
К56
Это имевшее, несомненно, значение для меня переселение из
Лейпцига в Дрезден последовало по двояким основаниям: во-первых, я
не чувствовал себя более в безопасности в Лейпциге, в Дрездене же
рассчитывал обеспечить себе спокойное проживание в Саксонии благо-
даря посредничеству моих друзей, затем мне было желательно влиять
на Виггига, редактора «Дрезденской газеты», так как он для своего
листка держал в Праге корреспондента из членов так называемой немец-
кой партии, который писал корреспонденция в духе, противоречившем
моим воззрения^. К этому я должен добавить, что я уже имел, хотя еще
и не вполне определенное, но предположительное намерение отправиться
в Прагу.
57
Почему было вам так важно проживать спокойно в Саксонии?
К57
Я полагаю, что я ужѳ ответил на этот вопрос при допросах,
имевших место в Саксонии. Я хотел оставаться в Саксонии именно
потому, что оттуда я легче (Михаил
Бакунин)
мог следить за поло-
жением дел в Богемии, Венгрии, Польше и России.
58
Какого рода были сношения, которые вы из Дрездена поддерживали
с оставшимися еще в Лейпциге братьями Страка?
К58
Вероятно по этому вопросу Имеются показания братьев Страка.
Я жду предъявления мне более детальных вопросов.
59
Имеются сведения, что Адольф Страка вскоре после того, как вы
покинули Лейпциг, сам тоже поехал в Дрезден и там имел сиошения
с вами. Какого рода были эти сношения?
К59
Я на основании своих принципов не могу дать ответа на этот вопрос.
60
Далее имеются сведения, что ваше второе воззвание к славянам
было переведено на чешский язык Адольфом Страка и отпечатано у
Штоссфельда в Лейпциге, что корректуру держали братья Страка и что
все издание целиком было отправлено Виттигу в Дрезден, откуда его
предполагалось распространить далее; затем известно, что Адольф Стра-
ка, отправившийся к тому времени в Богемию, забрал часть этого из-
дания с собой по случаю своей поездки в" Б/рагу через Цитгау и что
это воззвание должно было быть отвезено из Циттау в Богемию Швер-
дером.
К60
Я уже показал, что воззвание это написал я; далее же я, согласно
моим принципам, не могу ничего сказать ни относительно печатания,
ни относительно перевода и распространения этого воззвания.
Благоволите сообщить, что вам известно о цели, для которой Адольф
Страка, покинув Дрезден, отправился в Богемию и в частности в Прагу?
К61
Я уже сказал, что я не могу распространяться, о других, однако
я могу признать то, что, когда Адольф Страка поехал в Богемию, я
попросил его наблюдать за настроением в Богемии и держать меня в
курсе, а кроме того писать корреспонденции для «Дрезденской газеты»;
это последнее поручение Адольф Страка не выполнил.
Михаил
Бакунин.
62
С несомненностью установлено, что Адольф Страка отправился тогда
в Богемию для того, чтоб не только убедиться в настроении, но и
действовать в Праге в революционном духе. Как доказано бесчисленными
свидетельскими показаниями и собственными признаниями братьев Стра-
ка, они проявляли, повидимому, с этой минуты усиленную деятельность
во всех направлениях, в каких производилась работа подготовления
революции в Богемии, а так как они стояли в тесной связи главным
образом с вами, то не подлежит сомнению, что упомянутая деятель-
ность братьев Страка совершалась по вашему поручению.
К62
Я считаю себя обязанным открыто и без обиняков признать, что я
в этих делах влиял на братьев Страка, им внушил их убеждения, и
побудил их принять участие в подготовлении революции, замышленной
в Богемии, но я должен" торжественно заявить, что мне не известны
никакие подробности о том, какими способами, как, с кем, какими
средствами и при каких обстоятельствах действовали в этом направле-
нии братья Страка; даже донесения, получавшиеся мной об этом от
братьев Страка, были чрезвычайно общего характера, и я из них отнюдь
не мог выяснить себе подлинную картину агитации в Богемии и про-
изведенных приготовлений. Впрочем, я должен при этом заметить, что
и помимо моего влияния на братьев Страка, они сами пришли к реше-
нию отправиться в Богешпо для этой цели; по крайней мере это, не-
сомненно, имело место у Адольфа, мне же это очень подходило, и я
воспользовался братьями Страка в упомянутом направлении.
Примечание
при
прочтении
Прошу слова «для бтой цели» выпустить, я только хотел сказать
«вообще отправиться в Богемию». .
Михаил
Бакунин.
63
Вы вчера затруднялись высказаться откровенно о том, что привело
вас к решению отправиться в Прагу. Затрудняетесь ли вы и теперь
дать откровенное показание по этому поводу?
К63
Поводом, побудившим меня ехать в Прагу, было письмо Геймбергера,
которое, как казалось, было написано совсем толково, однако, как я
узнал впоследствии, отправлено было мне против всякого желания Ар-
нольда; оно ставило меня в известность, что я пользуюсь в Праге
болгіними симпатиями, и что как среди студентов, так и в «Славян-
ской липе» царит большое возбуждение; меня в нем приглашали лично
прибыть в Прагу; после этого едва ли есть надобность еще повторять,
почему я отправился в Прагу, ибо стремления были те же, как и
28 Полонсх ий. Материалы для биографии Бакунина, т. II
раньше в случаях, связанных с подобными вопросами, вследствие чего
я могу лишь сослаться на неоднократно уже данные мной показания.
64
Как вы распорядились или имели намерение распорядиться перед
вашим отъездом из Дрездена в Прагу относительно остававшегося еще в
Лейпциге Густава Страка?
К64
В этом отношении мне (Михаил
Бакунин)
ничего существенного
не припоминается, я знаю только то, что Густав Страка, ко времени
моего отъезда из Дрездена в Прагу, прибыл из Лейпцига в Дрезден;
но я совершенно забыл те обстоятельства, при которых это случилось.
65
Густав Страка показывает, что еще в Лейпциге вы стремились по-
влиять на него и на его брата, чтоб они окончательно бросили изуче-
ние богословия и посвятили себя всецело пропаганде; вы якобы вы-
звали его из Лейпцига в Дрезден до вашего отъезда в Прагу через
книгопродавца Шрека, и здесь вновь старались убедить его бросить
занятия и уговорили его, чтоб он остался в Дрездене с целью обра-
зовать совместно с Рёкелем, почтсекретарем Мартином и редактором
Виттигом международный комитет, в котором обязанность его, Густава
Страка, должна была состоять в поддержке связи Богемии с Саксонией.
К65
Я не припоминаю, вызывал ли я Густава Страна из Лейпцига в
Дрезден, но верно, что я прилагал усилия убедить их (братьев) бросить
изучение богословия, считая это дело бесполезным; однако должен
заявить, что выражение Густава Страка, будто я уговаривал его и брата
его совершенно посвятить себя пропаганде,
неверно, ибо, если я даже
и высказался таким образом по отношению к Страка, то это имело
лишь тот смысл, что они скорее должны посвятить себя политике,
чем богословию. Несомненно ошибочно показание Густава Страка отно-
сительно образования международного комитета, оно раздувает истин-
ное положение вещей. Доказательством этому служит то, что подобный
комитет и не состоялся. На деле верно, лишь (то, что я хотел, чтоб
Густав Страка. оставался в Дрездене в помощь редактору Виттигу
в отношении журнализма, главным образом в качестве сотрудника по
переводам из пражских журналов, а также и в целях влияния на
Виттига, дабы его «Дрезденская газета» не редактировалась в тоне,
направленном против моих стремлений к объединению национальностей;
поэтому лишь в журнальном смысле могла итти речь о поддержка
связи между Богемией и Саксонией.
Михаил Бакунин.
По
прочтении.
66
Подтверждаете ли вам прочтенные показания и имеете ли что к
ним добавить?
К66
Подтверждаю, что прочтенные мне показания правильно занесены
и не имею ничего добавить к ним.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уводе подследственного, протокол был за-
кончен и всесторонне оформлен.
(Подписи.)
Продолжение,
17 апреля 1851 г.
Подследственный Михаил Бакунин был вновь вызван и, по строгом
напоминании показывать правду, допрошен, как ниже следует.
67
Благоволите указать, при каких обстоятельствах вы приехали в
Прагу и как вы там проживали?
К67
Побуждаемый вышеизложенными стремлениями, я отправился с ан-
глийским паспортом из Дрездена до Дитгау но железной дороге, а
оттуда в Прагу иным способом, объяснить каковой я затрудняюсь.
Я разыгрывал по дороге роль англичанина, но не считаю возможным
сказать, каким способом,' uj откуда я добыл английский паспорт.
Не могу теперь припомнить имя, на которое был выписаи паспорт.
По прибытии в Прагу, я там остановился в месте, которое указывать
не буду, и тут я ожидал, пока Геймбергер и еще одно ілицо, которое
называть не буду, повели меня оттуда в другое место, которое мне
описали как чрезвычайно безопасное. Однако я чувствовал себя в этом
месте крайне неуютно, отчасти вследствие страшной грязи,
'отчасти
потому, что я, по некоторым приметам, не находил вполне обеспеченной
прославленную безопасность, приметам, которые указать я, однако,,
не считаю возможным.
Вследствие этого позаботились о приискании для меня нового при-
юта, и, после того ка,к я мимоходом пробыл в третьем месте, лицо,
которое я не назову, отвело меня в четвертое место, где я, поджидая
некоторых знакомых, пробыл немного времени один, пока, наконец,
вместо нескольких, пришло много лиц, из коих я едва ли узнал бы
хоть одного; из них, в лучшем случае, двое, трое мне были известны
по внешности и имени. С этими лицами свидание состоялось под
вечер и продолжалось самое большее четыре часа, вероятно меньше.
В этом четвертом месте я. переночевал, а на другой день попо-
лудни лицо, которое я не назову, отвело меня вновь во вторую
квартиру, хотя это и было мне неприятно; тут я переночевал н пробыл
следующий день, затем по той же причине, по коей я покинул ѳе в
первый раз, я отправился в последнюю квартиру, в которой .пробыл
один или два дня, и из которой я уехал обратно в Дрезден. Больших
подробностей я не могу привести без предъявления мне соответствен-
ных вопросов.
68
Знаете ли вы Карла Сабина и, если да, то откуда?
К68
Я уже заявил, что я но могу сообщать Никаких сведений об
отдельных лицах.
69
Несмотря на ваш отказ сообщать сведения об отдельных личностях,,
мы вынуждены вас спросить, знаете ли вы пражского пивовара, Франца
Банка?
К69
Конечно, я знаю этого пивовара, Франца Банка, так как я жил у
него во время славянского конгресса в 1848 г., но я категорически
здесь заявляю, что во время моего пребывания в Праге весной 1849 г.,
я с Францем Банка не встречался.
70
Однако имеются сведения, что вы были в сношениях с Францем
Банка, поскольку вы, как установлено, написали ему письмо и в
1849 г. Извольте рассказать подробности этого дела.
К70*
Так как я никоим образом не в состоянии этим компрометировать
Банка-, с которым я решительно никаких сношений не имел, то войду
в подробности. Я знал Банка по 1848 г. как человека, повидимому,
состоятельного, и, так как в то время, когда Густав \Страка был в
Праге в первый раз, я очень был стеснен в денежных средствах, в
которых нуждался не для. себя, а для других, то мне пришло в го-
лову обратиться к Банка и попросить у него денег. Но так как я не
знал его политических убеждений, то я и написал ему, что я нуждаюсь
в этих деньгах для агитации в России, что, откровенно говоря, было
только предлогом, в действительности же деньги были мне нужны дая
агитации в Богемии. Я отправил это письмо в Прагу через Густава
Страка, от которого я затем узнал, что письмю он передал, но Банка
на это ничего не ответил; я о своей стороны тоже не получил от
Банка никакого! ответа.
71
Кроме того подтверждается многочисленными показаниями, что вы
нашли в Праге приют также у краскотера Пауля.
К71
»
Раз это установлено личными показаниями самого Пауля, ие имею
оснований это далее «отрицать и должен это подтвердить, но вновь
заявляю, что я не укажу обстоятельств, при каких я попал к Паулю,
равно не могу обоеначтъ более точно место его жительства
(Михаил
Бакунин),
так как это была та самая квартира, которая ввиду ее
грязи и беспокойиости была мне так неприятна.
72
Далее установлено многочисленными показаниями, а именно пока-
заниями Эммануила Арнольда, Карла • Сабина, самого окончившего юри-
дический факультет, Карла Прейса и некоторых других, что вы нашли
приют у этого Прейсса, который жил в так называемом Кенигсбаде.
К72
Раз это обстоятельство удостоверено столькими лицами, то я не
могу отрицать его, поскольку я действительно проживал у какого-то
молодого человека в Кенигсбаде; я его раньше не знал, и имя его мне
стало известно лишь сейчас; это было четвертым местом, в котором я
проживал в Праге, и в котором состоялось упомянутое мной раньше
собрание.
73
По какому цоводу произошло собрание в квартире Прейсса?
К73
По прибытии в Прагу я захотел переговорить с Сабина, поэтому
я пригласил его к себе через Геймбергера. Арнольд, возможно, был
тоже извещен о моем приезде в Прагу, через Геймбергера, и ныне я
допускаю безоговорочно, чт|о Арнольд озаботился об устройстве моем
у Пауля через Геймбергера, и что тот же Геймбергер водил меня
к Прейссу и оттуда вторично к Паулю.
Вместо того, чтоб на квартиру Прейсса пришел один Сабина, как
я этого хотел и ожидал, туда явилась целая толпа людей, если я не
ошибаюсь, прямо с заседания «Славянской липы». Из присутствоваві-
ших я могу назвать лишь Сабина, пришедшего тоже Арнольда (приход
которого, с моей точки зрения, был несколько некстати, так как я хотел
говорить с Сабипа с цла-зу иа глаз, вследствие соперничества, возник-
шего между; ним иі Арнольдом), затем Геймбергера, далее хозяина
квартиры, который назывался, как я теперь узнаю, Прейсс, и енщ
одного молодого человека, который, повидимому, с ним жил.
74
Однако имеются сведения, что, кроме указанных вами лиц, при-
сутствовали еще Вильгельм Гр.уч, Винцент Вавра, журналист Иоганн
Кнедельганс-Либлинскші-— редактор «Вечернего листа» и бывший депутат
рейхстага Франц Гавличек.
К74
Полагаю, что Гауч действительно участвовал в собрании, однако
я не припоминаю его физиономии, и хотя, как это принято при таких
обстоятельствах, каждый мне был представлен по имени, я не запомнил
имен прочих лиц; должен, однако, добавить, что, по-моему, Фраиц
Гавличек не присутствовал.
Михаил
Бакунин.
75
Извольте указать, о чем говорилось на этом собрании?
К75
Я могу указать лишь в общих чертах, что речь шла прежде всего
о политическом положении вообще, затем специально о положении в
самой Праге и о возможностях практического осуществления движе-
ния; при этом я, однако, убедился, что в Праге не было сделано ника-
ких приготовлений к восстанию, и что вообще в «Славянской липе» и
не подумали об организации такового; из этого я вынес убеждение, что
в данную минуту нечего предпринимать в Праге. В конце концов было
назначено другое место для следующего собрания, но я не почувствовал
в себе призвания встречаться с этими людьми по этим делам, считая,
на основании опыта первой встречи, дальнейшие встречи бесполезными.
76
В каком смысле старались вы влиять на лиц, присутствовавших па
этом собрании?
К76
Стремления мои на этом собрании были троякого рода. Во-первых
я старался изучить каждого в отдельности и выяснить, чего он хочет;
во-вторых, убедить .присутствующих в необходимости бросить одно-
стороннюю чешскую политику и присоединиться к всеобщему демокра-
тическому движению в Европе, а в настоящую минуту в особенности
к немцам, мадьярам и полякам, и, наконец, убедить их, что необходимо
оставить отвлеченные теории, воспользоваться затруднениями австрий-
ского правительства! и выступить с практическим предприятием, т. е .
с восстанием; однако, особенно в отношении последнего вопроса, я
усмотрел, что эти люди очень склонны много говорить и хвастаться,
но не склонны к практическим предприятиям, что они вели себя очені
неопределенно, трусливо щ озабоченно, и мне было заявлено, что
вообще в данную минуту народ в Богемии еще недостаточно под
готовлен к такого ,рода; (предприятиям, обстоятельство, на которое
Арнольд обратил еще в Лейпциге мое внимание и внимание немцев.
Михаил
Бакунин.
77
Выясняется, что и в этом случае вы выступали как социалист и
что вы действительно стремились провести то, что с теоретической
точки зрення признано относительно социального вопроса.
К77
Совершенно неверно, что я имел в виду или пытался провести
какую-либо социалистическую систему на упомянутом собрании. Я лично
яе имею никакой причины скрывать что-либо в этом отношении, ;так
как о себе теперь мне не приходится уже заботиться, :и я вообще
исхожу из принципа ничего не отрицать и не скрывать из того, что
касается меня лично. Поэтому я раз навсегда протестую против обви-
нения, что- у меня было намерение практически провести в /жизнь
какую-либо социалистическую систему, хотя бы уже потому,. что л до
сих пор не знаю ни одной такой системы, проведение коей на практике
было бы желательно и возможно. С другой стороны, я не отрицаю, что
я говорил о проведении социалистических мероприятий или скорее об
использовании их в целях возбуждения движения; таю как для успеш-
ного возбуждения последнего необходимо применять подобные меры,
поскольку налицо для этого практические возможности, например, анну|-
лирование гипотек, что является хорошим практическим средством.
78
Далее выясняется, что вы говорили на этом собрании чрезвычайно
решительно о предстоящей вспышке революции в Богемии, и, главным
образом, настаивали на том, чтоб не медлить с ее началом, а действо-
вать быстро.
К78
Более чем правдоподобно, что я настаивал на том, что если что-
либо хотят предпринять, это надо делать быстро. Я и позже высказывал
то же в перехваченном у Рёкеля письме и приблизительно- в тех же
словах. Впрочем я должен повторить, что, хотя я приехал в Прагу в
надежде застать там восстание уже подготовленным, я убедился при
этой встрече в противоположном. Моя же надежда вызвана была оши-
бочными донесениями Геймбергера, которые я полагал внушенными
Арнольдом; когда же я очутился в Праге, то я, напротив, убедился,
что мой приезд в Прагу был прямо-таки неприятен Арнольду, что
Геймбергер писал за свой страх, а Арнольд мне о настроении в Боге-
мия и возможности успешного восстания говорил (Михаил Бакунин) прямо
противоположное тому, что писал Геймбергер, из этого всего я
понял, что Геймбергер меня вызывал в Прагу в надежде, что мое по-
явление там вызовет революцию.
79
Далее установлено, что на этом собрании на ваш призыв скорей
начать революцию, вам были сделаны разные возражения, но что вы
сумели их опровергнуть и твердо стояли на своем.
К79
Верно, что я твердо стоял на своих предложениях, что далее я
старался опровергнуть многочисленные возражения, посыпавшиеся со
всех сторон, и рассеять проявления неудовольствия (на которые я смо-
трел отчасти как на недоверие ко мне), и что я стремился всеми прису-
щими мне силами привлечь присутствующих к моим взглядам, но я отри-
цаю, что я сумел опровергнуть возражения, ибо к концу этого собрания
у меня осталось впечатление, что мне нимало не удалось их привлечь
на сторону моих воззрений.
Я, правда, не могу теперь припомнить отдельных выражений, кото-
рыми я пользовался для опровержения сделанных возражений, полагая
вполне достаточным, если я заявлю, что я не привык взвешивать
слова, когда дело идет о достижении какой-нибудь цели; однако я не в
состоянии ни подтвердить, ни отвергнуть какие-либо выражения, кото-
рые у меня могли вырваться.
По
прочтении.
m
Подтверждаете лц вы, что прочтенные вами показания правильно
занесены и имеете ли что к ним добавить?
К80
Подтверждаю, что прочтенные мне показания правильно занесены
и не имею ничего к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уходе протокол был закончен и всесто-
ронне оформлен.
(Подписи).
Продолжение,
17 апреля 1851 г.
Михаил Бакунин1 был вновь вызван и, по строгом напоминании
показывать правду, допрошен, как ниже следует.
81
Когда и при каких обстоятельствах вы еще встречались с Эмма-
нуилом Арнольдом! в течение вашего в прошлый раз упоминавшегося
пребывания в Праге?
К81
Я встречался с Эммануилом Арнольдом еще у Пауля и па моей
последней квартире.
82
Каков был предмет ваших дальнейших бесед при этих свиданиях?
К82
И при дальнейших свиданиях с Арнольдом в Праге разговоры
вращались с моей стороны вокруг тех же стремлений, которые я уже
неоднократно высказывал, пожалуй, еще содержали с моей стороны
упреки ему в его бездеятельности, но на все мои призывы и упреки
я получал от него почти все тот же ответ: «Ах, если бы у меня но
было подагры»; могу сказать, что я других слов от него и не слыхал.
Сам Пауль однажды присутствовал при подобных заявлениях Арнольда
и это подтвердит.
83
С какими еще лицами, кроме Арнольда, приходили вы в соприко-
сновение во время вашего пребывания в Праге? Вы ведь вчера сами
показали, что после собрания у Прейсса вы еще кое с кем встре-
чались.
К83
Я не могу согласно моим принципам дать об этом каких-либо
сведений, скажу только вообще, что меня посещали и еще ^разные
лица, однако, пожалуй, скорее из любопытства, а некоторые, может
быть, и' вследствие более серьезного интереса.
84.
Выяснено, что вы встречались во время вашего пребывания в Праге
с доктором Руішертом и с уже упоминавшимся Францом Гавличек.
К84
Так как этот факт все равно легко доказать, то я готов согласиться,
что обаі эти лица меня действительно посещали, однако, как мне
кажется, посещение обоих произошло помимо моей просьбы, и я на
них смотрел как на пришедших ісо мне из простого любопытства.
85
Благоволите теперь сообщить, где и при лсаких обстоятельствах
вы встретились с этими двумя лицами, и что составляло предмет
ваших разговоров?
К85
Думаю, что я встретился с Францем Гавличек у Пауля, а с Руп-
пертом на моей последней квартире в Праге; относительно этой послед-
ней я могу показать, так как по ходу моего допроса я усматриваю,» что
обстоятельства моего пребывания в Праге известны, что она принадле-
жала жестяных дел мастеру Менцлю в Каролинентале; при этом случае
я должен упомянуть и торжественно засвидетельствовать (Михаил Ба-
кунин), что, насколько мне известно, Менцль не имел ни малейшего
понятия ни о цели моего пребывания в Праге, ни вообще о моих
стремлениях; и я даже не представлял себе, что он этим интересуется,
скорее ои мне казался вялым и бездеятельным.
Примечание
при прочтении.
Во избежании каких-либо недоразумепий
я должен заметить, что я никогда не ожидал от Менцля никакой дея-
тельности и не требовал таковой, и что он был для меня лишь гостеі-
приимным квартирохозяином.
Михаил
Бакунин.
Что же касается моего свидания с Францем Гавличек и с Руп-
пертом, то уверяю, что совершенно не помню моего разговора с Руп-
пертом, который был совершенно незначителен; в беседе с Францем
Гавлнчек я стоял на общетеоретической почве и вступил с ним в горя-
чий спор о Палацком, на которого я сильно нападал, он же его защищал.
Мы расстались без каких-либо результатов для моих целей, и я дол-
жен при этом заметить, что эта бэсзда и из могла привести к каким-
либо результатам, да и я с своей стороны не стремился к таковым.
86
Имеются сведения, что вы выражали свои социалистические тен-
денции и Францу Гавличек.
К86
Пожалуй это возможно, но лишь с 'чисто теоретической точки
зрения.
87
Выяснилось, что, когда вы жили у жестяных дел мастера Менцля
в Каролинентале, некоторые лица посещали вас там и даже неодно-
кратно. Благоволите указать, кто были эти лица?
К87
Не могу указать на кого-либо, кроме Арнольда, Пауля, Геймбер-
гера и: Адольфа Страка, который как раз в день моего отъезда
приехал в Прагу, не считаю возможным сказать откуда. Относительно
Пауля считаю! долгом особенно отметить, что, по-моему, кроме того
раза.,, когда он меня отвел из своэй квартиры к Менцлю, он приходил
туда лишь однажды.
88
Далее установлено, что, когда эти лица приходили к вам, двери
всегда были затворены, а разговоры между присутствующими проис-
ходили настолько тихо, что это бросалось в глаза.
К88
Быть может, это правда, но я не припоминаю, чтоб какие-либо
особые меры предосторожности предпринимались на квартире Менцля,
так как содержание бесед было все то жеу что и раньше, но только
еще более ослабленное, ибо я (Михаил ''Бакунин) был разочарован
в своих ожиданиях и не чувствовал больше интереса к ведению
бесполезных разговоров.
Относительно Пауля в особенности я считаю -долгом заметить,
что он посещал меня без всякого приглашения с моей стороны; это я
объяснял лишь тщеславием с его стороны, так как я 'отнюдь не вхо»-
дил с ним в соприкосновение по вопросам, вызвавшим мое пребывание
в Праге.
89
Какие дальнейшиеі меры в пользу восстания в Богемии приняли
вы по вашем возвращении из Праги в Дрезден; особенно в том, что
касалось Густава Страка?
К89
Не припоминаю, чтоб я давал какие-либо особенные распоряжения
Густаву Страка по возвращении в Дрезден, хоть полагаю, что он
еще находился в Дрездене, или вскоре после того прибыл туда.
90
Имеются сведения, что вы выписали Густава Страка через Шпаке
из Лейпцига в Дрезден. С какой целью?
К90
Уверяю, что этого не припомню.
91
Сам Густав Страка показывает, что вы после вашего возвращения
из Праги, хотя и недовольные успехом вашей поездки, были более,
чем когда-либо ранее, убеждены, что революция должна вспыхнуть
в Праге, и были полны надежд в этом отношении. На чем вы основы-
вали эти надежды?
К91
ІГѳ отрицаю этого, хотя не припоминаю, чтоб я употреблял такие
выражения; ве< всяком случае я высказывал больше надежд, чем
питал их в душе, дабы не лишать бодрости людей, с которыми я был
в сношениях: я исхожу из убеждения, что мнение о .чем-либо, т. е .
вера, тоже сила.
92
Что касается в частности восстания в Богемии, то, повидимому,
вы основывали ваши надежды на него на каких-то положительных
обстоятельствах, так как установлено, что перед вашим отъездом в
Прагу вы неоднократно давали Геймбѳргеру и Адольфу Страка пору-
чение вести пропаганду с упомянутой целью способами, вам уже здесь
предъявленными.
К92
Пожалуй верно, что вообще я желал, чтоб создалась среди молодых
людей организация, но я не припоминаю, чтоб я давал относительно
этого какие-либо поручения Адольфу Страка и Геймбергеру перед моим
отъездом в Прагу.
Михаил
Бакунин.
93
При каких обстоятельствах и по какому поводу уехал Геймбергер
из Праги и как вы с ним встретились?
К93
Геймбергер покинул* Прагу без всякого моего воздействия, и я
полагаю, что Арнольд отослал его из Праги, во всяком случае я был
крайне озадачен его возвращением в Дрезден, и в дальнейшем 'я с
ним не имел сношений, так как он заболел, да и всеми своими прошлыми
поступками доказал свою непригодность для моих целей.
94
Какие известия привез вам Геймбергер из Праги?
К94
Известия, привезенные мне Геймбергером из Праги, были пожалуй
более благоприятны, чем собственные мои впечатления, вынесенные из,
Праги, но как эти донесения, так и все дошедшие до меня впоследст-
вии из Праги были столь общего характера, что я ничего не могу ска-
зать о них в частности.
95
Густав Страка показывает, что некий Аккорт послал в Дрезден че-
рез Геймбергера письмо, адресованное вам; в нем он требовал от вас
присылки денег в Прагу в целях революции, а равно просил позабо-
титься о подыскании польских офицеров в Познани.
К95
Я не упоминал об Аккорте на допросах, имевших место здесь, и раз
навсегда заявляю, что с Акшртом я не имел близких отношений. Вдруг
я услыхал, как раз перед моим отъездом в Прагу, от бывших в Дрез-
дене поляков, что он намеревается ехать в Прагу, так как он узнал,
будто что-то' предстоит в Праге, и ожидает, что для шего будет
работа.
На основании моих наблюдений над Аккортом, я был решительно
против того, чтоб он ехал в Прагу, и раз он все-таки туда поехал,
я заявляю, что это произошло против моей воли.
Что же касается предъявленного мне- факта, что мне из Праги
писали о присылке денег и польских офицеров, то я не отрицаю
этого, но не припоминаю, чтоб когда-либо я видел письмо Аккорта,
и я даже категорически отрицаю это, так как я в ответ па такое
письмо ничего не дал бы.
Михаил Бакунин . >
96
Густав Страка показывает, что по прибытии Геймбергера, он Страка,
тут же в вашей' квартире на Вильтдруфѳрштрассе, должен был на-
писать -й Прагу по адресу: «Николандер», сообщая, что вы позабо-
титесь о деньгах и о польских офицерах из Познани.
К96
Правда, что я обещал позаботиться о деньгах и о ^польских офи-
церах, однако пока я не желаю указывать, кому я (это обещал.
Не припоминаю, чтоб я заставлял Густава Страка писать по этому
поводу, как он это показывает, однако не считаю возможным утвер-
ждать неправильность этого последнего показания.
А
.
97
Какие меры приняли вы, чтоб добыть денег для поддержки дви-
жения в Богемии.
К97
Я ие могу ответить на этот вопрос, на основании своих принципов.
98
Имеются сведения, что вы в первую голову обратились за этим
к адвокату Эрбе.
К98
Совершенно неверно, что я обратился за деньгами к адвока/гу
Эрбе, и не припоминаю, чтоб я вообще у него просил денег; я, дей-
ствительно, обращался за деньгами к одному немецкому демократу, но
без всякого успеха.
99
Далее имеются сведения, что вы, то возвращении Геймбергера в
Дрезден, настаивали, чтоб Густав Страка сам теперь ехал в Прагу,
но сроком его отъезда назначили время возвращения поляка, послан-
ного вами в Париж за деньгами.
К99
Верно, что я обратился за деньгами в Париж, но я не скажу, к
кому я обратился; неверно, что я для этого посылал поляка в Париж,1
я лишь воспользовался случайным отъездом в Париж знакомого поляка,
которого я тоже не назову. Тут я считаю долгом .заявить, что в дей-
ствительности я никаких денег из Парижа не получил.
100
Далее Густав Страка показывает, что он находился еще в Дрездене
в ожидании денег, когда отправленный за деньгами в Париж поляк
вернулся 13 апреля 1849 г., и что вы ему, Густаву Страка, передали,
что этот поляк не только не привез денег, не и сообщил известие о
плохом положении демократий в Париже, так как она потерпела большое
поражение в июньских боях 1848 г. и совершенно истощена в мате-
риальном отношении. Правда, у графа Телеки, посланника Кошута
в Париже, есть деньги, но он выдает их только то специальным при-
казам Кошута.
К 100
Я вижу, что Густав Страка ошибочно понял связь событий и все
перепутал.
Поляк, которому я дал поручение (Михаил
Бакунин)
относительно
денег, воспользовавшись его поездкой в Париж, вовсѳ не вернулся!
в Дрезден; приехал же из Парижа в Дрезден другой знакомый поляк,
скрывать имя коего у меня нет основания, так как я ужо называл его
в моих показаниях о Дрезденском восстании. То был Крыжановский.
Дело в том, что я обратился через первого неизвестного ^поляка в
польский центральный' комитет в Париже, прося о присылке денег.
Результат был неблагоприятный, и, вследствие этого, упомянутый поляк;
обратился по собственному почину, т. е . без побуждения с моей сто-
роны, совершенно неизвестным для меня путем к графу Телеки, послан-
нику Кошута в Париже, и получил на это ответ, что, хотя Телеки,
и имеет деньги, но не может их выдавать без 'специального приказа
Кошута. Так как Крыжановский отправлялся из Парижа в Дрезден,
то ему поручено было поставить меня в известность об этих обстоятель-
ствах. Что касается сообщений Крыжановского о тяжелом материаль-
ном положении французской демократии, то таковых не припоминаю.
101
Густав Страка показал, что, по его предположению, поляк, пос-
ланный в Париж за деньгами, назывался Андржейкович или Андржей-
ковский.
К 101
Я категорически отрицаю, что Андржейкович (Андржейковского я
вовсе не знаю) был тем поляком, которым я, по 'случаю его поездки
в Париж, воспользовался, чтоб добыть денег.
102.
Густав Страка показал далее, что он получил от ваз специальные
поручения в Прагу, накануне своего отъезда из Дрездена в присут-
ствии прибывшего из Парижа, который ему при этом случае внушал
сугубую осторожность) Каковы были эти поручения?
К 102
Факты, показанные Страка, не только возможны, но и чрезвычайно
правдоподобны, однако я не могу припомнить каких-либо подробнос-
тей и прошу предъявить мне показания его.
Михаил
Бакунин.
103
Он показывает, будто вы поручили ему образовать в Праге коми-
тет, который имел заняться приготовлениями к революции и особенно
тем. чтобы подготовить и привлечь к делу студентов, рабочих, вообще
пролетариат и] даже лиц из буржуазии, причем вы считали минуту
благоприятной для революции в Богемии главным образом потому, что
там господствовало недовольство из-за рейхстага и что как раз в
это время в области было мало войск.
К 103
Хотя я и не припоминаю сейчас выражений, в коих Страка полу-
чил от меня указания по этому поводу, но по существу предъявленные
мне показания соответствуют истине.
104
Он далее показывает, что вы ему поручили образовать отдельные
группы неоднократно* уже упомянутым способом, а .также внушили,
чтоб он, дабы в качестве иностранца не быть слишком заметным в
Праге, сносился лишь с Арнольдом и с членами комитета и в дальней-
шем действовал только через этих членов, вам же доносил от времени
до времени о достигнутых успехах.
К 104
Я признаю вполне правильность этих показаний, и должен заме-
тить, что я давал вообще всем находившимся в связи со мной инструк-
цию, никогда не выделяться и не давать'себя увлечь тщеславием, тог-
да другие делались заметными, но еще более выдвигать последних:
это лучшее средство остаться самому незамеченным.
105
Далее он показывает, что получил от вас разные адреса, по ко-
торым он имел вам писать; равно он и его ,брат получали письма от
вас по адресу «Николандер» или по адресу пастора Бенеш,- в послед-
нем случае в конверт вкладывалось письмо с адресом «Адольф».
К 105
Безусловно правильно,-
что существовали адреса для (переписки
между нами; направлявшаяся мне была адресована Виттигу, про осталь-
ную не помню.
106
Дальнейшая ваша инструкция была направлена на то, чтоб выве-
дывать политическое настроение некоторых живших в Праге .лиц, соб-
ственно их политику и их стремления, и вам об этом доносить.
К 106
Это показание правильно, но я должен заметить, что поручение
это было очень плохо выполнено.
Михаил
Бакунин.
107
Густав Страка далее показывает, что он понял из ваших речей,
что вы осведомлены, будто некоторые лица в Праге, а именно: доктор
Ругтерт, Гауч, Франц Гавличек и доктор Подлипский намереваются
что-то предпринять; это и были те лица, стремления коих он должен
был выяснить, такое же поручение он имел по отношению ж Сабина
и Слодковскому; наконец по отношению к Палацкому, Браунеру и док-
тору Штробаху он должен был выведать, каковы их планы в связи
с роспуском рейхстага.
К 107
Это вполне правдоподобно, но я должен заметить, что мне ничего
не 'известно о намерении первых 4 из назвашіых лиц что-либо пред-
принять, а потому я и не мог высказываться в этом смысле, далее, что
я не .припоминаю, чтоб я интересовался Штробахом и Подлипским.
Подлипшш мне не знакам даже по имени.
108
Он показывает далее, что ему было поручено разведать, есть ли
поляки в Праге, сколько их, кто они такие и чем занимаются, затем он
показывает, что вы интересовались узнать черэз Страка, находится
ли в Праге некий генерал Дембшюкий.
К 108
Пожалуй, совершенно правильно все относительно поручения о
поляках; что же касается генерала Дѳмбинского, то Страка ошибается
в имени; я ему поручал узнать, не находится ли в Праге известный
польский генерал Диверніщкий, ибо мне пришлось слышать о тог-
дашнем пребывании Диверницкого в Праге прежде всего от Геймбер-
гера, правда, в очень таинственной форме; далее от других лиц, не
бывших ни в какой связи с Геймбергером, я (услыхал, будто Диверниц-
кий в Праге, так что я поверил возможности этого, а потому и хотел
удостовериться в этом факте. Но никаких сведений по этому" поводу
я не получил.
109
Густав Страка показывает, наконец, что он имел от вас поруче-
ние завязать сношения с вождем словаков Яиечеком и влиять в том
смысле, чтоб Янечек добился примирения между словаками и мадь-
ярами, а также разведать надлежащим образом о .настроениях и наме-
рениях других словакских вождей, Штура, Штурбана и Блудека.
К 109
Это все вполне возможно, но я этого не припоминаю, тем более
что мне ничего не известно о выполнении такого поручения.
110
Страка показывает далее, что вы передали ему в целях переписки
о находившихся в Праге лицах список букв и слогов, которыми эти
яйца должны были обозначаться.
К 110
Это безусловно верно, я передал ему некоторые условные обоз-
начения для лиц и предметов, ио теперь я их не помню.
111
Страка показывает, наконец, что вы обещали, как только все в
Праге будет готово для революции, по получении о том известия, сами
-с нужными поляками прибыть в Прагу.
К 111
Верно, что я это обещал за себя (Михаил
Бакунин),
что же ка-
сается поляков, которых я имел привезти, то я мог дать такого рода
заверения лишь постольку, поскольку желательные поляки действи-
тельно сами приехали бы.
По
прочтении
112
\
Подтверждаете ли прочтенные вам показания и имеете ли что к
ним добавить?
К 112
Подтверждаю, что прочтенные' мне показания занесены правильно
л не имею ничего к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учннении подписи и уходе протокол был закончен и всесто-
ронне оформлен.
(Подписи).,
Продолжение, 18 апреля 1851 г.
Михаил Бакунин был вновь вызван и, по строгом напоминании
показывать правду, допрошен как ниже следует.
ИЗ
Какие способы и средства употребляли вы, чтоб привлечь к себе
-поляков из Познани для поддержки восстания в Богемии?
К 113
По этому вопросу я вынужден соблюдать полное молчание, даже
в том случае, если мне будут предъявлены факты. Однако я могу пока-
зать, что я действительно делал усилия привлечь к себе „польских
офицеров, но мои приглашения, которые впрочем не были адресованы
определенным лицам,: не увенчались успхом. Пначе обстоит дело с
вопросом о том, что я заинтересовал поляков в богемском предприятии,
но только двоих, именно Гельтмана и Крыжановского.
Относительно прочих поляков, находившихся в большом числе в
Дрездене, я соблюдал большую сдержанность, ибо, хотя я некоторых
из них и знал, но считал их болтливыми и ненадежными. Это было
также причиной того, что я засадил в квартиру Гёкеля Геймбергера,
который уже так много знал о деле, и поставил его как бы под надзор,
дабы он не встречался с поляками.
29 Полонский. Материалы для биография Бакунина, т. II,
114
Есть данные, что среди лиц, вами ожидавшихся, вы называли
некоего генерала Шнейде.
К 114
Возможно, что Крыжановский и упоминал в моем присутствии о
генерале Шнейде, так как они принадлежали к одной с ним партии, но
мои виды не были направлены на него, так как ^го деятельность не
внушала мне доверия.
115.
Вы показали, что поляк Акгорт отправился в Прагу против вашего-
желания. Ныне уже установлено о достоверностью показаниями Эмма-
нуила Арнольда и сведениями из других источников, что оный прибыл
к Арнольду, представив рекомендацию от вас, и обобщил ему, что он
останется в Праге, и что вы его направили к Арнольду. После этого-
Аккорг действительно часто бывал у Арнольда. -
К 115
Если Аккорг сообщил Арнольду такие сведения, то они ложны.
Михаил
Бакунин.
/
116
Установлено, как вам уже известно, что незадолго до последней'
поездки Густава Страка из Дрездена в Прагу, Аккорт и Фритч прибыли
в Дрезден, и оба вас посетили. Что делал у вас Фритч, какие известия,
получили вы от него и Акюорта?
К 116
Я но знаю, по какому поводу пришли ко мне Фритч и Аккорт, я их
-
не звал; посещение Аккорга мн-ѳ было даже неприятно, тем более, что
мне стало известно, что он посещает польское общество в Дрездене и
хвастается, там своей деятельностью в Праге, которая, несомненно,,
была совершенно незначительна; зато я дорожил Фритчем, так как оп„
по слухам, проявил энергию при восстании в Праге в 1848 г.
Впрочем, мне уже предъявляли показания Фритча, но я тогда отри-
цал всякие с ними сношения, дабы не скомпрометировать других
замешанных в деле лиц, если же потребуются теперь мои 'показания
о нем, то прошу мне предъявлять его показания.
Примечание.
Из следственного дела о Карле Сабина извле-
чен был допрос Михаила Бакунина в Кенипнтейне с 23 по 28 фев-
раля 1850 г. и затем продолжен доігоос.
117
Предъявлен п. 282 упомянутого допроса.
К 117
Я в целом подтверждаю правильность показания Фритча, только
замечу, что мне приходится улыбаться тщеславию, проявленному Фрит-
чем, мнившим, что Арнольд должен был обратиться прежде всего в нему.
118
Предъявлен п. 283 упомянутого допроса до слов: «как можно ско-
рее принять все подготовительные меры к революции».
К 118
Все эти показания Иосифа Фритча правильны.,
^
119
Предъявлен тот же пункт, начиная от слов: «дальнейшее ваше
предложение» и до конца.
К 119
Эти показания Иосифа Фритча по существу правильны, только я
с ним говорил так, как мне казалось, наиболее подходящим :для его
психологии, однако я протестую против выражения «крушение России»,
я никогда не стремился к крушению России, как народа, а хотел кру-
шения только русского правительства.
120
Предъявлен п. 284 упомянутого допроса.
К 120
Я считаю долгом подтвердить и это показание Иосифа Фритча
вплоть до того места, в коем я будто говорил с определенностью о
революции, которая имела вспыхнуть в Саксонии. По этому поводу
я должен дать следующее разъяснение.
Нельзя отрицать, что в Саксонии и вообще в Германии говорили
в общих выражениях о предстоящей революции, о необходимости и
неизбежности таковой, как последствия реакции со стороны правительств,
и что революнця ожидалась. Однако могу уверить, что я и по сей день
убежден, что не существовало определенного, заранее подготовленного
плана относительно восстания в Дрездене, по крайней мере я о таковом
не имел ни малейших сведений. С другой стороны, я не могу отри-
цать, что в Саксонии и во всей стране шла [агитация без каких-либо
мне известных определенных революционных планов, и вследствие этого
надо было ожидать, что при первом столкновении и в Германии про-
изойдет взрыв.
Михаил
I.Бакунин
Примечание
при
прочтении
Я предпочел бы выражение: «агитация в том смысле, что пред-
посылки для революции уже были налицо в народе».
Михаил
Бакунин.
Нельзя было определить, вспыхнет ли революция сперва в Праге
и затем в Германии или наоборот; можно было лишь ожидать некоторой
совместной деятельности, и мое .стремление было направлено на то,
чтоб, если вспышка произойдет в одном месте, другие были бы доста-
точно подготовлены, и не выступили бы прямо против нее из националь-
ных соображений. Я впрочем должен тут заметить, что, если я настаи-
вал на быстроте и спешности, то это происходило главным образом с
целью возбудить энергию этим подталкиванием при тех обстоятельст-
вах, которые я застал в Богемии, где предпосылок революции, как
будто еще не имелось налицо и господстовала какая-то вялость умов.
121
Предъявлен п. 285 упомянутого допроса.
К 121
Я не отвечаю за правильность выражений, употребленных Фритчем,
но допускаю, что говорил с Фритчем в этом духе.
122
Предъявлен п. 286, начиная от слов далее «Фритч показал».,
К 122
Хотя и не могу, отрицать возможности получения от Фритча таких
сообщений и принятия их к сведению, однако я не припоминаю тех
специальных обстоятельств, при которых мной были получены подобные
известия.
123
Предъявлен п. 287.
К 123
По поводу этих показаний Фритча я не могу ничего ответить, кроме
того, что их правильность возможна.
124
Предъявлен п. 294 упомянутого допроса.
К 124
Неверно, чтоб гДо бы то ни было происходили предварительные
переговоры относительно мадьярских войск в Праге, но возможно,,:
что я говорил с Фритчем об этих войсках вообще и справлялся о них,
так как я слыхал отовсюду, что эти войска симпатизируют .студентам
и мадьярам, припоминая также, что меня очень огорчило известно
об уходе мадьярских войск.
125
Фритч еще показал, что получал от вас инструкции сорганизовать
студенчество, разбивая вступивших на секции по 3 человека в каждой
так, что, например, он, Фритч, выбирает троих, из коих только один
с ним находитсц в достоянных сношениях.
К 125
В общих чертах это правильно, но я не помню, говорил ли я об
организации по три или по пяти.
126
Предъявлен п. 295 упомянутого допроса.
К 126
Это показание (правильно, только я ,требовал, чтоб Фритч, если
это будет возможно, пригласил Сабина и Арнольда в Дрезден, и это
отчасти потому, что я с Сабиной встречался один лишь раз и, следо-
вательно, не знал его достаточно, а затем и потому, что я хотел
познакомить Сабина и Арнольда с Крыжаиовским.
127
Предъявлен п. 296 упомянутого допроса.
К 127
Возможно, что Фритч говорил со мной в этом духе, но (Михаил
Б.ащнин)
я отнюдь не давал ему поручений к лицам, (названным им
в конце, и даже - относительно Арнольда, я дал понять Фритчу, что,
правда, нѳ следует прямо отгалщвать Арнольда при таких обстоятель-
ствах, если он захочет войти в дело, но следует насколько возможно
оставлять его в стороне, ибо у меня не было никаких оснований
предполагать у Арнольда ни деятельности, ни стремления к ней.,
128.
Предъявлен п. 300 упомянутого допроса.
К 128
Я правда, не могу с определенностью подтвердить точные выражения
и мотивировку, сообщенные Фритчем, но припоминаю, что я говорил
об образовании отборного отряда (corps d'élite), остальное же наж-
жется мне правдоподобным,
/
129
Предъявлен п. 301 упомянутого допроса.
К 129
Я уже достаточно высказался насчет Аккорта; он постоянно пу-
тался с Фритчем без всякого влияния с моей стороны, так что не может
быть и речи о том, что я его прикомандировал к Фритчу; я был,
однако, рад избавиться от Аккорта. Я вместе с тем настойчиво обращал
внимание Фритча на то, чтоб он не привлекал Аккорта ни к какому
делу, и воспользовался бы йм, если он понадобится в минуту восстания,
только в эту самую минуту, и то на подчиненных ролях, а не на
самостоятельном посту.
130
Извольте указать, дали ли вы денег Фритчу при его отъезде из
Дрездена, сколько и с какой целью?
К 130
Конечно, я дал Фритчу на дорогу кое-какиѳ деиьгн, но теперь но
могу вспомнить сколько, кажется, несколько золотых монет; много дать
я не мог,, так как сам имел мало.
I
131
Выяснено, что Фритч, по возвращении из Дрездена, дал денег н
Сабине; что вам по этому поводу известно?
К 131
Ничего, ибо я не поручал Фритчу давать денег Сабине.
132
Что вам. известно о существовании особого комитета пражского сту-
денчества, который занимался подготовкой революции?
К 132
Ничего.
/
133
Из показаний Страка вьггѳкает, что он сам; поставил вае в известность
о деятельности в Праге, об успехах пропаганды: в Каролинентале и т. д.
К 133
Совершенно верно, что я получал донесения от Страка, только они
были изложены так неопределенно и туманно, что ,я из них не мог
почерпнуть точных сведений, тем более что в них употреблялись дан-
mie ему условные знаки, которые пригодны для кратких сообщений,
но неприменимы к длинным донесениям.
Михаил
Бакунин.
134
Густав Ограка показывает далее, что в то время, когда начина-
лось движение в Вюртемберие за признание немецкой конституции, on
получил от вас письмо, в котором вы призывали его ускорить ход дела
в Праге, так как в Вюртемберге и в Бадене все, даже войско, готово
к восстанию. Откуда знали вы это?
К 134
Я знал это просто потому, что говорили об этом всюду; тогда
такие известия передавались очень быстро и обсуждались совершенно
Открыто.
135
Какие получали вы сведения об агитации ио селениям, имевшей
место в Богемии, и об иных приготовлениях.
К 135
Конечно, я имел сведения о том, что в селениях шла агитация, но
они 'были столь общего характера, что ничего определенного я не узна-
вал. Что касается до иных каких-либо приготовлений (К революции,
то определенных сведений я не получал, и потому ничего не могу о них
сказать.
136
С разпых сторон поступили сведения, при производстве следствия,
что предположенная тогда революция должна была распространиться
и на Россию, где вы надеялись найти главную опору.
К 136
Бессмыеленпо думать, что я возлагал надежду главным образом на
Россию, как на опору революции; я всячески, однако, старался вне-
дрить везде и в особенности среди чехов мнение, что в России налицо
много революционных элементов, дабы их ободрить, а равно противо-
действовать партии, которая, до моему убеждению, существовала и
существует еще, и которая 'основывала свои панславистские надежды
на царской РОССИИ. ДЛЯ меня поэтому было важно показать этой
партии, что отношения в России отнюдь не таковы, как они пред-
полагают, основывая на них свои надежды. Впрочем, что касается моих
планов на революцию в России, то могу указать на мое «Воззвание к
славянам», должен, однако, признаться, что я смотрел на революцию
И России, как на весьма отдаленную цель, так как я проникнут убежде-
нием, что восстановление Польши должно предшествовать революцші
:в России.
137.
Что вам известно специально об .агитации, имевшей место в Боге-
мии в немецких округах?
К 137
Мне ничего не было известно специально об агитации в немецких:
округах (Богемии; однако в Общих чертах я слыхал, что, действительно,
агитация в немецких округах шла, но незначительная.
Я не стану высказываться об источниках моих сведений, однако
заявляю, что я, конечно, желал такой агитации и стремился настроить
в ее пользу подходящих для того лиц, когда представлялся случай
встречаться с таковыми. Таким образом, вообще говоря, когда знакомые
(ріихрил
Бакунин)
ехали из Саксонии в Богемию или к границе, или
люди приезжали от границы в Дрезден, я старался на них повлиять,
чтобы они пропагандировали в Богемии, дабы, при восстании в Праге,
немцы не выступили против него, как то было в 1848 г.
Впрочем я получал лишь неблагоприятные известия, и то очень
редко, об этой агитации в немецких округах, и первый, который «мне
сообщил о ней благоприятные сведения, был барон Беиер, описанный
мной как мадьярский агент; он мне сообщил уже во время дрезденского
восстания, именно 8 мая 1849 г. (когда я случайно встретился с ним),
что он приехал из Тетчѳна, и- что там и вообще в немецкой Богемии
все находится в крайнем возбуждении.
По
прочтении..
138
Подтверждаете ли вы эти ваши показания и имеете ли что к ним
добавить?
К 138
Я подтверждаю, что прочитанные мне показания занесены правильно
и не имею ничего к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уходе Бакунина протокол был закончен,
и всесторонне оформлен.
(Подписи)
Продолжение 18 апреля 1851 г.
Михаил Бакунин был вновь вызван и, по строгом. напоминании по-
казывать правду, допрошен как ниже следует.
139
Как вы знаете, Рёкель поехал после роспуска саксонских палат в
Драгу. По какому поводу и с какой целью он отправился именно в-
Прагу?
К 139
Уже за несколько дней до роспуска саксонских палат, это собы-
тие ожидалось. Ввиду этого Рёкель заявил, что, поскольку уже выне-
сено несколько обвинительных приговоров по делам печати, он .соби-
рается покинуть Дрезден в случае роспуска палат, так как и против
него возбуждено несколько процессов по делам печати, и ожидаются
большие строгости после роспуска. Когда последовал роспуск палат,
Рёкель пришел ко мне, на квартиру Юлия Лндржейковича, где я тогда,
рроживал. Я называю последнего, так как он был совершенно чужд
каким-либо активным политическим предприятиям, и не может быть
скомпрометирован. Рёкель тут известил меня, что он должен уехать,
и на мой вопрос куда, ответ его дал мне понять, что он сам не знает,
куда направиться. Тогда я ему предложил ехать в Прагу, заметив
при этом, что таким образом будет достигнута двойная цель
(Михаил
Бакунин):
он лично убедится в положении вещей в Праге, и чехи
познакомятся о '.представителем немецкой демократии. От этого я ожидал
сближения между национальностями. Я должен тут заметить, что я
тогда не смотрел на приезд Рёкеля в Прагу как на рычаг для дей-
ствительного поднятия революции и не считал ее вполне подготовленной.
Рёкель на это согласился, и мы назначили свидание на полдень. Тем
временем я покинул квартиру Юлия Андржейковнча и поселился в Рейс-
ском саду, где Рёкель меня посетил; я дал ему известные два письма
в Прагу, говорить о которых я теперь не затрудняюсь.
Записка с подписью «Максимилиан» была адресована братьям Стра-
ка, а письма «Милым и уважаемым друзьям» Сабине и Арнольду.
Забрав эти письма, Рёкель отправился в Прагу с паспортом, на имя
кого не припомню, причем я ему, ввиду затруднительности обстоятель-
ного обсуждения дела, дал лишь указание лично ориентироваться в
положении вещей, поговорить с людьми и побуждать их к быстроте
действия.
Примечание.
Господину Бакунину были предъявлены два пись-
ма, находящиеся среди письменных доказательств в следствен-
ном деле против капельмейстера Рёкеля, под No 3. и 8, и ему
задан был вопрос:
140
Признаете ли вы эти два письменных документа?
К 140
Безусловно, это те самые, о которых я говорил и которые я писал
и затем передал Рёкелю для Праги.
141
Выясняется из признаний, что в то время, когда Рёкель собирался
ехать в Прагу и был уже у вас с 'паспортом, выписанным на имя док-
тора Флоренца Шульцѳ, вас посетили лица из австрийской империи.
Кто такие были эти лица?
К 141
Я не могу говорить об отдельных лицах.
Знаете ли вы доктора Карла Циммера?
К 142
Я должен повторить предыдущий ответ.
143
Сам доктор Циммер Ьоказал, что он приходил к вам с знакомым
вам Оттендорфером при указанных выше обстоятельствах. Как слу-
чилось, .что это посещение имело место?
К 143
Раз это признает сам доктор Циммер, я не имею оснований скры-
вать, что он действительно был у меня с Оттендорфером. Мне не из-
вестно, как он приехал в Дрезден, и как долго он там пробыл, я знаю
лишь то, что сообщил мне Оттендорфер, а именно, что доктор Циммер,
бывший депутатом крайней левой, находится в Дрездене, вследствие
чего я выразил желание (Михаил
Бакунин)
поговорить с доктором
Циммером, на что Оттендорфер обещал мне попытаться привести Цим-
мера ко мне, и действительно в тот же день пополудни он приват
его ко мне.
144
Какова была причина вашего желания говорить с доктором Цим-
мером?
К 144
То, что доктор Циммер из Богемии и был депутатом крайней ле-
вой, было достаточным основанием желать, в интересах моих домо-
гательств по отношению к Богемии, поговорить с ним, особенно по
вопросу о возможности гармоничной деятельности славян и немцев в
Богемии.
145
В каком духе и направлении велась ваша беседа с доктором Цим-
мером?
К 145
Когда доктор Циммер пришел ко мне, я начал разговор с общих
фраз о положении в Богемии, и спросил его, как будут держать себя
немцы в Богемии, в случае, если вспыхнет революция в Праге; будут
ли они нейтральны или выступят против, нее, как в 1848 г.
Вначале доктор Циммер отрицал возможность чешского движения
в Праге, указывая, что в настоящую минуту от чехов ничего ожи-
дать нельзя. Я вообще заметил, что он говорил о последних с явной
антипатией. Я, конечно, употреблял все средства риторики, чтоб пре-
одолеть его антипатию, и побудить его к примирению и согласованной
деятельности с чехами. Под конец доктор Циммер изменил свое отно-
шение иод влиянием моих слов и выразил надежду, что, в случае
чешского восстания в Богемии, и немецкие круги присоединятся к
движению, и прибавил, что он сам будет об этом стараться. По суще-
ству это все, что я могу, сказать о докторе Циммере. Если еще о
чем говорилось, то это были лишь мимолетные разговоры, которых я
не припоминаю.
146
В какого рода отношения вступил тогда доктор Циммер с Рёкелем?
К 146
Я тогда ничего об этом не приметил, помню только, что один ска-
зал другому о своем путешествии в Прагу, но я не имею никаких
сведений, назначили ли они свидание друг другу или нет. С тех пор
я больше доктора Циммера не видал и о нем не слыхал.
147.
Что высказал доктор Циммер в упомянутой беседе о своих стремле-
ниях в связи с движением в Богемии?
К 147
Он по этому поводу совершенно не высказывался, так как время,
которое мы провели вместе (едва 3Д часа), было слишком коротко,
чтоб пускаться в подробности.
148
Что узнали вы о деятельности Рёкеля в Праге?
К 148
Я должен откровенно заявить, что об этом я ровно (Михаил
Ба-
кунин) ничего не знаю, так как вскоре после отъезда Рёкеля вспых-
нуло восстание в Дрездене, еще до того, как я мог получить от Рёке-
ля известия из Праги; лишь во время восстания, 6 или 7 мая 1849 г.,
я увидал Рёкеля в комнате временного правительства в Дрездене при
таких обстоятельствах, что я едва одним ухом мог слушать то, о
чем он мне говорил. Впрочем он мне сказал лишь несколько слов,
смысл коих, как мне помнится, был тот, что все идет хорошо.
149
Имеются данные, что Рёкель, вернувшись из Праги в Дрезден и
встретившись с вами, вам при этом крикнул: «Сегодня начнется в
Праге».
К 149
Могу только ответить, что не помню, чтоб слышал такие слова.
150
Благоволите припомнить, когда и при каких обстоятельствах вы
в последний раз отправили братьям Страка из Дрездена письменные
сообщения?
К 150
Я этого не помню.
151
Выясняется из показаний Страка, что по их адресу прибыло в Прагу
из Дрездена письмо, содержание коего было следующее:- «Милый друг,
здесь в Дрездене вспыхнула революция, король бежал, и образовано
временное правительство, спешите, насколько возможно, начать револю-
цию. Если вам нужны деньги и офицеры, пишите нам немедленно. Наш
адрес изменился, новый гласит: «Госпоже», затем французское имя и
номер дома. Это письмо не было, правда, написано вашей рукой, но
ясно, что оно могло исходить только от вас, так как только у вас и
у Рёкеля был адрес Страка, а совершенно невозможно, чтобы это письмо
было от Рёкеля, уехавшего в Дрезден лишь 5 мая вечером, письмо
же прибыло в Прагу уже 7, мая.
К 151
Правду сказать, * я не припоминаю такого письма; могло лишь
случиться, что, будучи слишком занят, я поручил Крыжановскому на-
писать Страка в этом духе; но и этого я не помню. Не может помочь
моей памяти и то обстоятельство, что мне было важно поддержать
дрезденское восстание восстанием в Праге, так как я на это не рас-
считывал, а скорее думал обратное, что дрезденское восстание пойдет
на пользу богемскому. В доказательство могу привести, что Гельтман
и Крыжановский затруднялись вмешиваться в дрезденское восстание,
смотря на него, как на дело, их не касающееся, и я обратил их
внимание, насколько восстание в Богемии необходимо для польского
дела, ввиду (Михаил
Бакунин)
возможности влияния такого восстания
на положение дел в Венгрии; для успеха же восстания в Ботеччи
весьма целесообразно было бы таковое в Саксонии;
Примечание.
' Господину Бакунину было внсвг предъявлено
письмо, помеченное: «Дрезден, 20 апреля 1849 г.», находящееся
в числе письменных доказательств по делу против капельмей-
стера Рёкеля; затем допрос продолжался.
152
Благоволите объяснить отдельные места письма.
К 152
Я полагаю, что .мои сегодняшние показания уже достаточно разъ-
яспшш это письмо и его цель.
Что касается моей встречи с мадьярским агентом и связи с ним,
я не имею ничего добавить к тому, что я показал по этому поводу
при допросе в Кенигштейне, только замечу, что связь моя с бароном
Бейером не была серьезной и скорее имела целью доказать чехам, что
доложено начало связи с мадьярами.
Что касается места, где я говорю об ожидаемой присылке денег
из Парижа, то данные мной в Кенигштейне по этому поводу показания
неверны; я действительно ожидал денег из Парижа из того же источ-
ника, о котором был разговор сегодня утром на допросе, и которого
я определенно называть не буду; вообще же скажу, что это был
польский центральный комитет в Париже; однако на этот раз при-
сылка денег была обещана не лично мне, а Гельтману и Крыжанов-
скому, которые и являются двумя поляками, упомянутыми в письме.
Кроме сказанного не имею ничего показать по поводу этого письма.
153
Вы показали, что в минуту отъезда Рёкеля в Прагу вы не счи-
тали восстание в Богемии стоящим на первой очереди. Этому, проти-
воречит то место в вашем письме, в котором вы призываете ваших
друзей, если еще возможно, приехать в Дрезден; из этого, в связи
с вашим прежним настаиванием на скорейшем начале восстания, вы-
текает, что вы считали, вспышку его настолько близкой, что ваши
друзья даже не успели бы выехать в Дрезден.
К 153
Вследствие разнообразия и частичной противоречивости донесений,
получавшихся мной из Праги, мне были совершенно неясны отношения
в Богемии и успешность подготовки к восстанию. Поэтому я не знал
ничего определенного о том, было ли оно подготовлено настолько, чтоб
считать его предстоящим в близком будущем, хотя, с другой сторо-
ны, такая перспектива и была возможна.
Михаил
Бакунин.
,
По
прочтении.
154
Подтверждаете ли, что прочитанные вам показания правильно за-
несены, и имеете ли что к ним добавить.
К 154
Подтверждаю, что прочитанные мне показания правильно занесены,
и позволяю себе лишь следующее ходатайство.
Во-первых, я оставил на квартире Юлия Лндржейковича, которая
в Дрездене известна, свой сундук с вещами, между тем те вещй, ко-
торые находились в моем прибывшем из Дрездена саквояже, составляют
лишь малую часть моего белья и платья. Мне было бы очень приятно
получить этот сундук и вещи.
Я убежден, что в этом сундуке нет никаких письменных доку-
ментов, ибо я особенно остерегался класть их туда.
Далее я имел в Кёнигштейнѳ собственные книги, например статисти-
ческую географию, атлас, английский словарь, французский перевод.
Дон-Кихота и многие другие. Я прошу распорядиться, чтоб эти книги
были обследованы и мне присланы. Возможно,, что их отправили моему
адвокату Отго.
Кроме этого не имею ничего добавить.
Михаил
Бакунин- .
По учинеиии подписи и уводе Бакунина протокол был закончен
с примечанием, что подследственный Михаил Бакунин неоднократно
в течение настоящего допроса заявлял:
1. Что он после' своей выдачи Австрии принял было твердое ре-
шение ничего не говорить и не отвечать, и лишь способ обращения
с ним допрашивающего аудитора побудил его к даче показаний, и
что при перемене аудитора он не дает никаких объяснении.
2. Что он знает, что могут применить к нему принудительные
меры, но что малейшее их применение будет иметь последствием абсо-
лютное молчание с его стороны. Впрочем, хотя он вел себя с горяч-
ностью и решительностью, но вполне прилично.
(Подписи.)
Продолжение
14 мая 1851 г.
Подследственный Михаил Бакунин был вызван и, по строгом на-
поминании показывать правду, допрошен, как ниже следует.
155
Согласно содержанию ваших прежних допросов, вы энергично ста-
рались вызвать в 1849 г. восстание в Богемии. С каких пор вы пришли
к решению вызвать восстание в Богемии, почему вы работали для вос-
стания именно в Богемии, и каков был повод к тому?
К 155
Очень трудно определить время, когда я принял решение факти-
чески побуждать к восстанию в Богемии. Когда я писал и издавал
мою брошюру «Воззвание к славянам», у меня, правда, было налицо
желание провести изложенные в ней стремления, но тогда я не сознавал
возможности практического их осуществления и ничего не делал для
этого.
Если б я хотел по этому вопросу торговаться, то я сказал бы,
что формально я никогда не принимая настоящего и определенного ре-
шения по поводу вызова восстания в Богемии; но так как ясно, что
фактически я для этого работал, то могу лишь показать, что намерение
вызвать восстание в Богемии возникло у меня лишь после моего отъезда
из Кётена и водворения в Лейпциге, т. е. уже после публикации
упомянутой брошюры; можно сказать, что оно тогда яснее выступило
в моем сознании, как реальная возможность, и постепенно созревало
в дальнейшем. Почему я направил свое внимание именно на Богешпо,
объясняется тем, что, судя по тогдашнему политическому положению
и по известным мне отношениям, существовавшим тогда в Богемии,
это была единственная славянская страна, кроме Галиции, в пределах
австрийской монархии, где успешное проведение такого предприятия
было возможно.
Я не в состоянии указать более непосредственных побудительных
причин, кроме этих отношений, а затем моих политических взглядов
и стремления итти по раз уже начатому пути.
156
Вы показали в п. 57 вашего допроса, что вы желали проживать
в Саксонии спокойно (именно, когда вы переехали из Лейпцига в Дрез-
ден), так как вы могли наблюдать оттуда более внимательно поло-
жение в Богемии, Венгрии, Польше и России. Благоволите яснее вы-
сказать, в какую сторону направлены были ваши намерения и ваши
цели.
К 156
До сих пор я умышленно давал на этот вопрос ответы общего ха-
рактера в силу высказанных мной неоднократно принципов, так как
я еще не знал, когда мне ставился вопрос, насколько осведомлены о
моих связях в Богемии. Теперь же я полагаю, имея в виду мои уже
изложенные взгляды, вполне достаточным показать, что я хотел оста-
ваться в Дрездене главным образом для того, чтоб быть поближе к
Богемии, с которой сношения были у меня уже завязаны.
Михаил
Бакунин.
157
Вы показали в п. 73 вашего допроса, что во время вашего пре-
бывания в Праге в 1849 г., когда вы жили у Прейсса, вы -намере-
вались беседовать с Сабина, но что пришел туда и Арнольд, несколько
некстати, так как вы хотели переговорить с Сабина с глазу на глаз
ввиду бывшего между ним и Арнольдом соперничества. Откуда знали
вы, что такие отношения существуют между Сабина и Арнольдом;
ведь вы уверяли, что раньше не состояли с Сабина в близких отно-
шениях?
К 157
Я и теперь это повторяю. Сабина поместил в своем листке без
всякого воздействия с моей стороны мое «Воззвание к славянам» на
чешском языке, что очень удивило меня, и это и было поводом к тому,
что я захотел ближе познакомиться с Сабина. Что же касается изве-
стного рода соперничества между ним и Арнольдом по поводу значе-
ния, которое каждый из них сабе придавал, то я узнал о нем из
разных обстоятельств, особенно из того, что, когда я добивался приезда
Сабина ко мне в Дрезден, Арнольд, насколько я припоминаю, этому
приезду помешал; затем и из выражений Арнольда о Сабина вообще,
и, наконец, из донесений Геймбергера.
158
В п. 77 вашего допроса: вы привели в качестве весьма практической
-социалистической меры при революциях аннулирование гипогек. Бла-
говолите ближе осветить сущность этого мероприятия.
К 158
Я не могу этого ближе осветить, как указав, что аннулирование
тииотек то самому существу дела приносит большое облегчение и
улучшение материального положения землевладельцам, особенно кре-
стьянам. (Вообще невозможно ближе осветить проведение в жизнь этой
меры, так как лишь особые условия, действующие в каждой отдель-
ной стране относительно гипотек, могут определить масштаб всего дела.
159
В п. 120 вашего допроса вы утверждаете, что весной 1849 г.
повсеместно в Саксонии шли разговоры о предстоящей революции, ее
необходимости и неизбежности, и что таковая ожидалась. В те же
время« вы высказали ваше убеждение, что никакого плана относи-
тельно восстания в Дрездене заранее выработано не было. Вам уже
было предъявлено показание Иосифа Фритча, из коего явствует, что
вы совершенно определенно говорили о восстании, предстоявшем в
Саксонии и вообще в Германии и согласованном с таковым же в Бо-
гемии. Гавно из показания Густава Страка вытекает,, что вы указы-
вали на такую согласованность революций в Богемии н Германии, и
даже допускали возможность связи с Францией и Госсией; наконец
выяснилось, что -однажды в Лейпциге, незадолго до роспуска рейхстага
и уже во время пребывания в Лейпциге Дестера и Гекзамера, появи-
лась в «Германской всеобщей газете», издающейся у Брокгауза, речь,
произнесенная Сабина на публичном собрании в Праге; от нее полу-
чилось впечатление, побудившее Гекзамера вам сказать, что наступила
минута столковаться с Сабина и вообще с Богемией и Австрией отно-
сительно присоединения к демократическому движению. Ввиду этих об-
стоятельств Приходится притти к убеждению, что действительно весной
1849 г. было подготовлено и скомбинировано революционное движение
во всей Германии, включая и Богемию; тем более, что вы сами ука-
зываете в ваших письмах «к милым и уважаемым друзьям» на согла-
сованность движения в Богемии с движением в Германии.
К 159
Возможно, что я говорил с Фритчем о том, что'движение в сла-
вянских землях найдет отклик в Госсии, и такие речи были средством
ободрения. Я, пожалуй, упоминал в разговоре со Страка о своих жела-
ниях и надеждах касательно Госсии, но я наверно не говорил ничего
такого, из чего он мог бы, логически рассуждая, заключить, что я
Поддерживаю какие бы то ни было фактические связи с Госсиёй.
О революционных связях с Францией я не упоминал, так как таковых
КРЕПОСТЬ ОЛЬМЮЦ. ПОСЛЕДНИЕ ДОПРОСЫ
465
не существовало, и вообще у меня связи были только в Париже, и то
лишь постольку, поскольку я обращался туда за деньгами.
Я, правда, припоминаю, что, по поводу помещенной в газете речи
Сабина, Дестер или Гекзамер указали на него, как на человека, по-
видимому, дельного; однако хотя, как я неоднократно показывал, едине-
ние демократий Богемии и Германии и соответствовало нашим жела-
ниям (прошу исправите: моим желаниям), но в этом отнюдь не кроется
соглашения или сговора в целях фактического приступа к движению,
которое могло явиться результатом и простой агитации; я раз навсегда
заявляю, что я совершенно неосведомлен о подготовлении или проек-
тировании фактического восстания в Германии или Саксонии, и что
если я говорил со своими друзьями о предстоящей революции в Гер-
мании, то лишь в смысле неизбежности таковой вследствие предпри-
нятых правительствами реакционных шагов (Михаил
Бакунин),
далее,
я говорил об этом, как о деле, в котором желательно взаимодействие
Германии и Богемии.
То же можно сказать и о моем обращении «к милым и уважаемым
друзьям», так как я понял из всех наблюдавшихся мной в Германии
событий, что революция должна по вышеизложенным причинам вспых-
нуть там и без специальных приготовлений.
Примечание
при
прочтении
Я и теперь заявляю, что я действительно не состоял в связи е
кем-либо в (России.
Михаил
Бакунин.
Примечание
при
прочтении
Именно: обращался туда за деньгами таким способом, как я уже
показывал.
Михаил
Бакунин.
160
Дальнейшим основанием считать саксонское движение заранее под-
готовленным является то, что Рёкель, как установлено, во время пре-
бывании своего в Праге, говорил о намерении саксонских демократов
перед началом революции в Богемии организовать на границе отряд
добровольцев, с той именно целью, чтоб привести к революции в Бо-
гемии; вторжением этого вольного отряда в немецкие округа; далее
он говорил, будто немецкие демократы позаботились о доставке бель-
гийских ружей на случая вспышки революции в Богемии. Эти обстоя-
тельства ведь свидетельствуют о положительных приготовлениях со сто-
роны немецких демократов.
К 160
Пожалуй возможно, что Рёкель говорил о поддержке саксонского
отряда добровольцев: либо он мог быть увлечен желанием и ожиданием,
что это случится, либо ему это было обещано во время его путешест-
вия в Прагу; но мне не известно ничего положительного об этом. Одна-
ко кажется совершенно невероятным, чтоб Рёкель договорился до того,
30 Полонский. Материалы для биографии Бакушша, т. II
чтобы рассказывать о ввозе бельгийских ружей в Богемию, ибо я не
только не слыхал ни о чем подобном, но снабжение таковыми было
прямо-таки невозможно за отсутствием необходимых для этого средств
как у меня, так и у Рёкеля.
Вообще мысль о приобретении бельгийских ружей мне совершенно
нова, и мне кажется, что Рёкель, ввиду своего сангвинического тем-
перамента, наговорил в Праге более, чем, при наличных обстоятель-
ствах, он мог взять на себя.
Имея в виду все обстоятельства дела, я могу лишь повторить,
что, сказать по чистой правде, я не верил, не верю н сейчас в суще-
ствование заговора в Дрездене в целях начать революцию.
161 "
Знаете ли вы некоего Кутцельмана и в каких были вы с ним от-
ношениях?
К 161
Я знаю этого Кутцельмана, он поляк, и часто приходил в «Золо-
той летух» в Лейпциге, а также и ко мне. У меня не была с ним
близкой связи, ' и (Михаил
Бакунин)
я могу лишь показать, что он
был человек очень ограниченный, мне надоедал, и мне стоило некоторого
труда избавиться от него.
162
Что вам известно но поводу того, что Оттендорфер и Кутцельман
участвовали в венском октябрьском мятеясе.
К 162
Я действительно знаю, что они оба были в Лейпциге в качестве
беженцев, но мне не известно, принимали ли они участие в октябрь-
ском мятеже в Вене и в какой степени.
163
То, что Оттендорфер и Кутцельман оказались замешанными в вен-
ском октябрьском восстании и затем водили знакомство с вами в Лейп-
циге, приводит к предположению о том, что вы должны близко знать
побудительные причины и стремления венского октябрьского мятежа, тем
более, что общеизвестные немецкие и особенно саксонские демократы
принимали участие в нем.
К 163
Я торжественно заявляю, что я ни в какой степени не замешан в
венских событиях, что я не был ни в каких сношениях с лицами,
выступавшими там, и тем менее мог иметь на кого-либо влияние;
я даже должен признаться, что до сей минуты не имею ясного предста-
вления о венском движении, да и сам я вообще совершенно неизве-
стен в Вене.
Я ссылаюсь при этом на высказанный мной принцип ничего не
скрывать из того, что касается меня лично, и я бы признался, если б
принимал участие в венских событиях; но тут я должен заметить,
что как раз венские октябрьские события, именно поведение бана Елла-
чича, побудили меня написать мое воззвание к славянам, и с этих-то
пор началась моя революционная деятельность по отношению в Австрии.
164
Подтверждаете ли вы, что вам прочтенные показания правильно
занесены, и имеете ли что к ним добавить?
К 164
Я подтверждаю, что прочтенные мне показания правильно занесены,
и ничего не имею к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уходе Михаила Бакунина протокол был
закончен и всесторонне оформлен с примечанием, что за сим прекра-
щается дальнейшее следствие над Михаилом Бакуниным, продолже-
ние коего все равно не дало бы ощутительных результатов; к тому
же прибыл приказ высокого императорско-королевского военного мини-
стерства, данный уважаемому императорско-королевскому крепостному
управлению в Ольмюце о том, что военный суд над Михаилом Баку-
ниным должен обязательно состояться 15 мая текущего года; об этом
ведущий дело аудитор был поставлен в известность лишь в свой вче-
рашний приезд в Ольмюц.
( Подписи.)
'Продолжение
в Ольмюце того же числа.
Подследственный Михаил Бакунин 'был вновь вызван и, по строгом
напоминании показывать правду, допрошен, как ниже следует.
165
Вы показали в п. 76—77 вашего допроса", что на свидании, имев-
шем место с Сабина и Арнольдом в Праге на квартире Прейсса, вы
прилагали старание убедить присутствующих, чтоб они бросили теории
и использовали затруднения правительства для выступления с практи-
ческим предприятием, т. е. с восстанием. Вы, однако, отрицали выяснив-
шийся факт, что при этом свидании вы подняли вопрос о социалисти-
ческой системе, которую намеревались провести. $акую же цель
указали вы в этом собрании, которая вызывала бы необходимость
такого восстания?
Е 165
Я и тогда, как и в других случаях, указал целью практического
предприятия, выставленного мною как необходимое, идеи, развитые мною
в моей брошюре «Воззвание к славянам», и как последствие их—осво-
бождение Богемии и прочих славянских земель, а затем восстановление
Польши.
166
Вам было предъявлено в п. 99 вашего допроса указанное Густа-
вом; Страка обстоятельство, что вы, после отбытия Геймбергера из
Праги и приезде его в Дрезден, настаивали иа поездке в Прагу самого
Густава Страка. Вы не ответили на этот пункт допроса, а так как
раньше дри вашем допросе, а именно в п. 62, вы показали, что братья
Страка сами пришли к решению отправиться в Прагу, то между этими
вашими обоюдными показаниями имеется противоречие, которое благово-
лите разъяснить ответом па вышеуказанный вопрос.
К 166
Вообще братья Страка сами решили отправиться в Прагу, однако
мне теперь неясно, относится ли это и к Густаву или только к
Адольфу.
Впрочем несомненно, что они предоставили себя в мое распоряжение
относительно времени их отъезда в Богемию; таким образом от меия
зависело раньше или позже назначить время их отъезда в Прагу.
. Следовательно, мое показание должно быть правильно, хотя я и
не припоминаю ближайших поводор к отъезду Густава Страка в Бо-
гемию. Я здесь должен вообще заметить, что мне приходится смотреть
на себя, как на духовного отца политической деятельности братьев Стра-
на, хотя я дочти ничего пѳ знаю о размерах этой деятельности и об
отдельных действиях их, ибо посылавшиеся ими донесения, как я уже
показывал (Михаил
Бакунин), были слишком общего характера и ча-
стью непонятны из-за употребления условных знаков; для того, чтоб
их понять, мне надо было гораздо лучше знать местные условия Праги,
чем я их знал. Я должен еще заметить, что я, когда познакомился с
братьями Страка, нашел их в политическом отношении совершенно не-
подготовленными, и именно я круто изменил все их мировоззрение;
что касается до прочих замешанных в деле, то я не принимаю на
себя ответственности за них.
167
Вы показали в..п - 96 вашего допроса, что вы обещала позаботиться
о деньгах и польских офицерах для подготовляемого в Богемии вос-
стания; но заявили, однако, что пока вы не можете сказать, кому вы
это обещали. Ныне вам предлагается дать откровенное показание об
этом, так как.^ввиду известного вам положения всего следствия, уже
никого скомпрометировать вы не можете.
-
К 167
Единственный ответ, который я могу дать,—это тот, что я дал
это обещание братьям Страка и уполномочил их передать тем лицам,
с которыми они вступят в связь, по отношению к которым они найдут
это целесообразным, и которые будут этим интересоваться, что я по-
аабочусь, насколько это будет в моих силах, как о деньгах, так и
о польских офицерах. В большие подробности я не считаю возможным
пускаться.
По
прочтении
168
Подтверждаете ли вы, что прочтенные вам показания правильно
занесены, и имеете ли что к ним добавить?
К 168
Я подтверждав, что прочтенные мне показания правильно занесены,
п не имею ничего к ним добавить.
Михаил
Бакунин.
По учинении подписи и уходе Михаила Бакунина протокол был
закончен и оформлен.
(Подписи.)
43. Переписка по поводу «Воззвания к славянам»137
1
Государственной/ прокурору по делам печати доктору
прав Амброс
Января, 15 дня 1848 г.
Прилагаемая брюшюра Михаила Бакунина «Воззвание к
славянам», приобретенная в пражской книготорговле Боррош
и Андрэ, призывает славян заключить союз для разруше-
ния Австрии.
Препровождая вашему высокородию эту брошюру, прошу
вас сообщить мне, возможно ли вообще и по какой статье
действующего законодательства о печати привлечь к ответ-
ственности автора или книгопродавца.
Далее, я обращаю ваше внимание на то, что выходя-
щая в Праге газета «Noviny Иру slowanske» («Новины славян-
ской липы») содержит в. No I и в следующих текущего года
подробные выдержки из этой брошюры в переводе на чеш-
ский язык.
Соблаговолите после тщательного рассмотрения данных
выдержек предпринять также и в этом отношении нужные
меры для привлечения к необходимой ответственности винов-
ных. Во веяном случае не откажите поставить меня в из-
вестность о ваших распоряжениях.
(Подпись.)
2
Государственному прокурору по делам печати господину
доктору прав Амброс
Января, 20 дня 1849 г.
Настоящим вы приглашаетесь спешно представить ва-
ше заключение касательно некоторых газетных статей, под-
рывающих авторитет религии, и касательно воззвания к сла-
вянам, затребованное отношением от 1 и 15-го с. м. за Лі 11296
И (318.
(Подпись. )
3
Отношение
Дело касается тачного описания личности известного вож-
дя демократов Бакунина. Поскольку, как известно, он в
прошлом году находился в Праге, и приметы этого русского
эмигранта не могут не быть известны президиуму высоко-
чтимого и.- к. 138 градоначальства, настоящим честь имею
просить президиум и.- к. градоначальства спешно сообщить
по возможности более точное и подробное описание его внеш-
ности.
(Подпись.)
Львов, апреля, 20 дня 1849 г.
От и.- к. градоначальства г. Львова за No 5451 достопочтиному пре-
видиуму и.- к . градоначальства в г. Праге.
Служебное.
Весьма срочно
•
Его превосходительству господину министру внутренних дел
Прага, января 24 дня 1849 г.
Спешно.
Ваше сиятельство!
Появившаяся в здешней книготорговле брошюра Михаила
Бакунина «Воззвание к славянам»,, призывающая славян к
союзу для разрушения Австрии, побудила меня запросить
мнение государственного прокурора по вопросу, возможно ли
вообще и но какой статье действующего закона о печати
привлечь к ответственности автора или книгопродавца Бор-
рош и Андрэ, в книготорговле коего брошюра эта была при-
обретена, К подобному обращению меня особенно побуди-
ло то обстоятельство, что- названная брошюра неоднократно
обсуждалась публично в га-зетах; поэтому, по моему мне-
нию, правительству надлежало* по меньшей мере показать,
что нельзя нападать на государство, не подвергнувшись дей-
ствию законов этого государства.
Согласно содержания доклада государственный прокурор
наложил арест на эту брошюру и возбудил в суде по делам
печати -обвинение против автора и издателя в одном лице,
одновременно с этим он ходатайствует об изменении в коро-
левском своде законов (т. I, ст. 32) закона о печати, дабы
можно было* о успехом возбудить дело по временному закону
о печати также и против распространителей подобных бро-
шюр.
Имею честь довести до* сведения вашего* сиятельства о
данных по поводу появления упомянутой брошюры распо-
ряжениях и считаю своим долгом предоставить суждению ва-
шего сиятельства, какой дать ход ходатайству о дополнении
к королевскому своду законов (т. I, ст. 32).
(Подпись.)
5
И. к. окружному упразлгнию
Президиум коллегии городского магистрата поставил ме-
ня в известность, что и. к . государственным прокурором по
делам печати возбуждено перед судом по делам печати об-
винение против брошюры Михаила Бакунина «Воззвание к
славянам», и что продажа этой в высшей степени опасной
брошюры запрещена под страхом строгого взыскания; од-
новременно* мне было* предложено дать распоряжение о не-
медленном изъятии вышеупомянутой брошюры, буде она
найдется здесь или при ввозе ее уже на границе, и о неза-
медлительном об этом донесении. Как я ни убежден во всеоб-
щей пагубности этого зловредного* памфлета', все же я по-
лагаю, что до* соответствующего полномочия или указания
со стороны компетентных политических органов мы должны
остеречься доследовать этому предложению, тем более, что
распоряжение коллегии городского магистрата об изъятии
брошюры, согласно § 4 до пункта в временного распоряжения
о судопроизводстве по делам печати, имеет силу лишь для
города Праги, и в компетенцию коллегии городского маги-
страта согласно возложенных на нее полномочий никоим
образом не может входить такого- рода, решение и понятие
мер, действие коих далеко выходит за пределы города,
Прага, января, 24 дня 1849 г.
б
Отношения
Января 23 дня 1849 г. за Л1» 26 государственным проку-
рором по делам печати возбуждено обвинение против Баку-
нина (место пребывания неизвестно) по. поводу его брошюры
«Воззвание к славянам» и признано необходимым возбудить
против него судебное следствие.
И. к. временный суд по делам печати имеет честь по-
ставить об этом в известность высокочтимое и. к . окружное
управление, ходатайствуя об установлении надлежащего над-
зора за личностью Михаила Бакунина и, буде он окажется
в,пределах Австрии, о взятии его под стражу и ввиду воз-
буждаемого против, него судебного- следствия о любезном со-
общении об этом и. к . суду по делам печати и. к .
(Подпись.)
Прага, января, 26 дня 1849 г.
7
Высокочтимому и. к . окружному управлению
Согласно- вашего запроса от 27-го- с . м . за No 628 разъяс-
няю, что предложение и. к . государственного прокурора ка-
сательно- конфискации брошюры Бакунина имеет силу в пре-
делах всего королевства Богемии уже по той причине, что
все дела о печати во всем королевстве
находятся
в ведение
только одного государственного
прокурора
и только
одного
и.к . суда по делам печати, а именно и. к . окружного
суда
г.
Праги.
Согласно существующего законодательства конфискация
производится тем -органом,
ко-ему вменена ;в обязанность
oxg-ана 'общественного порядка и безопасности (т. е . органами
коммунального управления), каковой и осуществляет ее de
facto, изымая нежелательное произведение печати и применяя
все к тому^-еобх-одимыѳ мероприятия, как то-: привлечение
других правительственных органов для содействия и пр., при-
чем со-бственноо 'обоснование, т. е, юридическое признанна
этот материальный акт получает посредством; высказывае-
мого судом по делам печати (п. 8 закона о судопроизводстве
по делам печати) мнения касательно продолжения или сня-
тия ареста; основание для возможности изъятия до постано-
вления суда заключается в опасности 'промедления, свой-
ственной подобного рода делам. Поэтому слова «магистрат
дает свое согласие на наложение ареста» надлежит понимать
не буквально, а в тем смысле, что всякий, производящий из-
вестное действие, необходимо с совершением оного должен
быть согласен. Кроме того н. 8 законодательства как бы
предусматривает, что конфискация производится органами,
коим вменена в обязанность охрана общественного порядка и
безопасности по почину административных органов, не до-
жидаясь заключения государственного! прокурора
Поскольку, согласно вышеизложенному, конфискация про-
изводится коммунальными органами не в уголовном поряд-
ке, но в виде полицейской меры, поскольку уголовная юрис-
дикция исходит от суда по делам печати, поскольку для
Богемии существует лишь один суд по делам печати, то от-
сюда явствует, что арест, испрашиваемый государственным
прокурором у коммунальных органов г. Праги, как непо-
средственно с ним связанных органов; надзора, распростра-
няется на все королевство Богемию, поскольку приговор и.к .
суда по делам печати имеет силу для всего королевства. По-
сему и. к. Cameralgefällsverwaltung весьма не право в роем
прилагаемом здесь возражении, и та точка зрения, с коей
оно рассматривает все дело, (как если бы пражским магистрату
и думе было предоставлено право ими распоряжаться, впол-
не ошибочна, хотя и весьма понятна и естественна при из-
вестной всем узости воззрений вышеназванного высокочти-
мого органа и его столь же известного всем сильного сознания
своего достоинства. Промедление, кое Cameralgefällsverwallung
создало своими сомнениями и опасениями в отношении при-
нятия энергических мер против пагубного бакунинского пи-
сания, может иметь весьма печальные последствия, * ответ-
ственность за кои всецело и исключительно ложится на него.
Государственная
прокуратура
по делам
печати.
'Д-р прав Амброс,
и. к. государственный
прокурор.
Праге, января, 28 дня 1849 г.
8
Веет окружным управлениям
Февраля, 3 дня 1849 Г.
По обвинению против Михаила Бакунина (местопребыва-
ние неизвестно), возбужденному государственным прокуро-
ром до делам печати от 23-го истекш. м . за No 26 'перед
местным судом по делам печати по поводу брошюры «Воз-
звание к славянам», вышеназванный суд признал необходимым
начать следствие и обратился одновременно 26-го истекш. ме-
сяца за No 26 с ходатайством в управление округом устано-
вить надлежащий надзор за личностью Бакунина и, будѳ
он окажется в пределах Австрии, взять его под стражу
и ввиду возбуждаемого против него судебного следствия из-
вестить об этом и. к . суд-по делам печати.
На основании моего распоряжения от сего дня за No 777
я предлагаю вам незамедлительно дать соответствующее ука-
зание находящимся в вашем распоряжении органам надзора.
О всяком значительном событии или наблюдении в этом
деле надлежит незамедлительно ставить меня в известность.
Направляя дед No 1 соответствующее указание находя-
щимся в моем распоряжении органам, честь имею просить
ваше высокородие в связи с моим отношением от сего дня
за No 777 о соответственном распоряжении соответственным ор-
ганам иметь бдительное наблюдение в том же направлении;
к чему присовокупляю лишь покорнейшую просьбу не от-
казать в любезности известить меня незамедлительно о вся-
ком значительном событии или наблюдении касательно лич-
ности Бакунина.
(Подпись.)
Февраля, 3 дня 1849 г.
9
I. Председателю Kameralgefällenswerwaltung
Спешно.
Согласно вашему уважаемому отношению от 24-го истекш.
месяца за Л1» Ю2/Ѵ, приложение коего при сем препровожда-
ется обратно, ваше высокородие затрудняетесь предложить
подчиненным вам органам взять на себя наблюдение за по-
явлением государственно опасной брошюры Бакунина «Воззва-
ние к славянам» и содействовать ее изъятию на основании од-
ного только ходатайства пражского бургомистра.
Выступление пражского бургомистра в данном деле выз-
ано, как вы могли заключить из его ходатайства, исходив-
шим от государственного прокурора по делам печати на-
стоятельным приглашением, обращенным к вышеупомянутому
магистрату, как к органу, предназначенному для сего сог-
ласно п. 5 временного постановления о судопроизводстве по
делам печати.
Осуществление мер, предуказанных
вышеупомянутым!
предписанием против названной брошюры, должно проводить-
ся во всеобщих интересах тем скорее и энергичнее, чем боль-
ше опасность и пагубность этого произведения, - признанные
и вашим высокородием. Поэтому я считаю своей обязанностью
рекомендовать вашему высокородию любезно пойти навстре-
чу прилагаемому ходатайству пражского городского маги-
страта и немедля дать необходимые указания подчиненным
вам органам на границе провинции.
(Подпись.)
10
Пражскооіу бургомистру
Из отношения председателя и. к. Kameralgefällsverwaltung
я усматриваю, что вы обращались к последнему 23-го ист тип.
м. за No 98, дабы обеспечить себе содействие здешних орга-
нов для более действительного проведения полицейского
изъятия брошюры Бакунина «Воззвание к славянам», .при-
знанного необходимым по предложению государственного
прокурора согласно п. 5 временного постановления о судо-
производстве по делам печати.
Считаю своим долгом самым энергичным образом рекомен-
довать вышеупомянутому Gefällsvorstand самое деятельное и
усердное участие в названном деле.
Вместе с тем я пользуюсь этим поводом, чтобы обязать
подчиненные мне окружные управления исполнить тот же
долг в доступных им пределах. Об этом я ставлю в извест-
ность вас, а также государственного прокурора по делам пе-
чати.
(Подпись.)
I*
Веет окружным управлениям
Государственный прокурор- по.делам печати возбудил пе-
ред и. к, судом по делам печати обвинение протіщ брошюры
«Воззвание к славянам» русского патриота Михаила Бакунина,
члена славянского конгресса в Праге, Кётен, изд. автора
1848 г. и одновременно обратился к пражскому городскому ма
гистрату с предложением согласно- п. 5 временного законо-
дательства по делам печати изъять эту государственно опас-
ную пагубную брошюру, призывающую славян заключить
союз с целью разрушения Австрии.
Я не -осведомлен, получили ли вы предложение подобного
рода или нет.
Во всяком случае, я считаю своим долгом обратить ваше
внимание на сей предмет с той целью, дабы достичь равно
энергичѳског-о и, вследствие -опасности промедлений, ускорен-
ного действия призванных к -сему органов надзора против
упомянутой брошюры, где бы последняя ни появилась в про-
даже, в .пределах, указанных приведенным выше законом.
Вместе -о нем дов-ожу до вашего сведения, что от меня по-
следовало также предложение председателю здешнего и.- к.
Kameralgefällenverwaltung побудить подчиненные ему орга-
ны на границе- провинции к бдительному надзо-ру и вящему1
с-одей-ствівд в это-м деле139.
(Подпись.)
12
Наместнику в Богемии барону Мечерн
Ваше высокородие господин барон!
С изумлением заключаю я нз донесения вашего- высокоро-
дия, что после решения привлечь к судебной ответственности
Бакунина, как автора и издателя брошюры «Воззвание к сла-
вянам», привлечение делопроизводством отложено- из-за отсут-
ствия Бакунина, и что, следовательно-, суд исходит из мне-
ния, будто дело мо-же-т вестись только против Бакунина.
20-й пункт временного закона о печати от 18 мая истек-
шего г-ода -определяет последовательность привлечения к от-
ветственности лиц, содействовавших появлению опасного пе-
чатного произведения, а именно-: в нем ясно установлено,
что, в случае невозможности задержания проживающего в
стране автора, к -ответственности привлекаются сперва ре-
дактор, п-осле н-его- издатель, далее владелец типографии,
наконец, распространитель. П -о-еле того- как успех изъятия
позволил констатировать, что названная брошюра распростра-
нялась в Праге через книготорговлю, далее, после то-го как
газета «Новости славянской липы» перепечатала всю брошюру
в форме п-ередовид, не подлежит со-мненшо, что имеются ли-
ца, против которых, согласно цитированных пар-аграфов вре-
менного закона -о печати, может вестись дело-, и я должен
поэтому просить ваше высокородно побудить государственно-
го прокурора к исполнению своих обязанностей со строжайшим
соблюдением предписаний этих параграф-о-в.
Примите, ваше высокородно, уверения в моем совершен-
ном почтении.
(Подпись.)
.
Вена, февраля, 24 дня 1819 г.
13
Бароау фон Мэчэри, наместнику в Богемии
Дрезден, мая, 11 дня 1849 г.
Ваше высокородие господин барон,
Сегодня я могу доставить вашему превосходительству
успокоительное известие о том, что серьезные меры, коим
встретили: здесь восстание, подавили его не только в Дрезде-
не, но и здесь, в провинции. В
- отношении бо-гемекой границы
не приходится ничего опасаться, кроме лишь появления куч-
ки разбитых инсургентов, коих нетрудно удержать от перехо-
да. через границу пр-и помощи незначительных • воинских
частей. В ответ на выраженное мне господином графом Кле-
венхюллером желание быть в курсе общего положения, я
извещаю его прежде всего о направлении, избранном инсур-
гентами, и о мерах к их преследованию; в общем я предо-
ставляю это усмотрению вашего- превосходительства сообщать
господину графу мои донесения в той мере, в коей зтого
требует интерес высшего военного управления. Инсургенты
в числе 3 тыс. человек направились в-о Фрейберг и, так
как -они не могли там удержаться, далее в Хемниц, пре-
следуемые саксонскими и пр-усекими войсками. Дисциплина
среди них все более надает, у них нет -организованного воен-
ного ядра; идя вразброд, они могут затронуть границу на
выступе от Себаетьянсберга до Эгера, по нет никакой опас-
ности вступления организованной массы; к тому же в най-
денных подлинных документах не оказалось никаких упоми-
наний о существующих связях с Богемией или намерениях
на это королевство. Среди взятых вчера в плен самые значи-
тельные Бакунин и Гейбнер, их арестовала городская стража
Хемница еще до прихода войск, что свидетельствует в доста-
точной степени об умонастроении в Хемнице. Из австрий-
ских эмигрантов многие остались, Фюрт взят в нлен с важ-
ными документами. Воинские части занимают всю линию
отсюда до1 Плауэна..
Примите, ваше превосходительство, выражение совершен-
ного почтения. Честь имею остаться покорнейшим слугой
вашего превосходительства.
Ьуфиітейн.
14
И. к. окружному управлению
Прага, мая, 29 дня 1849 г.
Настоящим доводится до вашего сведения, что сегодня
передано в высокочтимый и. - к . суд по делам печати дело
против Михаила Бакунина, как автора, Александра Вида,
как владельца типографии, и Эрнеста Кэйля, как распро-
странителя брошюры «Воззвание к славянам», Кётен, изд.
автора, 1848; далее против К. Августа Рёкеля, как автора
статьи «Венгры» вNoи «Народных листков», и К. Г . Герт-
нера в Дрездене, как владельца типографии.
И. к. государственная
прокуратура
по делам
печати
Богемии Д-р драв
А. В Амброс.
15
И. к. следователю7 по делам печати, секретарю окружного суда
Леопольду Ангеру
Ваше высокородие!
Прилагаемое при сем в одагом экземпляре второе воззва-
ние к славянам, русского, Михаила Бакунина, было, по-
скольку нто известно местным органам, раньше всего обна-
ружено и задержано в Гитчине вместе с No 11 «Дрезденских
народных листков» А. Рёкеля.
Подробности тогда же немедленно произведенного изъ-
ятиц этого произведения печати вашему высокородию уже из-
вестны из здешнего сообщения от 14 мая с. г. за Л1» 27424.
С тех пор в отношении второго бакунинского воззвания
сюда поступило только еще одно донесение управления ок-
руга Саац о том, что названный листок распространен во мно-
гих приходах входящей в этот округ местности Клёстеряе.
Управление округа Саац произвело расследование об ис-
точнике его поступления, но здесь до сих пор неизвестно,
увенчалось ли оно успехом.
Настоящее доводится до сведения вашего высокородия в
ответна вашепредписаниеот3 и23маяс.г. заNo230с
заверением, что в случае поступления новых данных, тре-
буемых для расследования настоящего случая, ваше высоко-
родие о сем немедленно будете поставлены в известность.
(Поопись.)
Июня, 4 дня 1849 г.
44. Выдача М. Бакунина
Австрийский посол в Саксонии граф Куфштѳйн австрийскому
министру - президенту и министру иностранных дел князю
Шварценбергу
і
Вена, 19 нюня 1849 г.
Имею честь сообщить вашей светлости, что я, после того
как королевское саксонское правительство изъявило готов-
ность передать австрийским властям содержащегося в тюрь-
ме в Дрездене русского, Бакунина, отдаю одновременно с сил
распоряжение барону фон Мечери в Праге немедленно при-
нять все необходимые меры, дабы Бакунин был встречен
на границе австрийскими полицейскими властями и под на-
дежной охраной направлен непосредственно в и. к. военно-
следственную комиссию в Кракове. Принимая во внимание
заявленное русским правительством ходатайство о выдача
ему Бакунина, я даю одновременно указание военному комен-
данту в Кракове передать названного' преступника русским
властям незамедлительно и как только он будет доставлен
в Краков.
Примите... и пр.
(Подпись.)
2
Дрезден, 27 июня 1849 г.
Ваше высокородие светлейший клязь.
Стремясь по долгу службы как можно быстрее и осно-
вательнее выполнить приказ, данный мне вашей светлостью,
я переговорил с министром Бейс-том о том, не является ли »
возможным немедленно осуществить обещанную в будущем
выдачу Бакунина следственной комиссии в Праге ; я не скры-
вал от себя тех возражений, которые будут предъявлены про-
тив этого, и которые я имел честь изложить в дипломатиче-
ском донесении No 83. Министр фон Бейс-т высказал ту же,
что и раньше, готовность передать Бакунина в Прагу, од-
нако лишь при предварительном выполнении двух условий,
а именно: что следствие над ним здесь будет закончено, и при-
говор вынесен, и что российский император дасчт свое согла-
сие на то, чтобы не выдавали ему Бакунина. Первое усло-
вие основа,НО' на том, что Саксония является для Бакунина
forum deprehensionis (местом ареста), притом за преступление,
совершенное в одной стране; второе 'условие вытекает из
того, что в России имеется уже произнесенный сенатом над
Бакуниным приговор—предполагая, что последний остается
в силе, т. е.,
что имеется res fudicata (решенное дело), и
потому для выполнения приговора требуется только иметь в
руках Бакунина; наше же требование о выдаче основывается
лишь на обвинениях и уликах в проступках по делам печа-
ти и покушении на государственную измену.
Поэтому здешнее судопроизводство и требования России
имеют больше силы с точки зрения права. Что же касается
практического вопроса, то господин фон Бейст не сомне-
вается, что предпринятые господином фон Мейендорфом в
Варшаве шаги будут иметь последствием согласие импера-
тора Николая, который в этом ,вопросе выступает лично;
поэтому здешнее следствие будет ускорено, насколько' воз-
можно, ибо желательно избавиться от этого опасного арестан-
та, и ничто больше не помешает тогда выдаче его в Прагу.
В отношении имеющих быть принятым в этом случае мер пре-
досторожности, барон фон Мечери со мной уговорился, и я
с своей стороны условился уже о возможных здесь мерах с
здешними властями и позабочусь, чтоб они были согласованы
с нашими. Выдача будет поручена непосредственно старшему
полицейскому комиссару Шиллингу, который уже во многих
случаях старался для вас, „(и которого я считаю долгом в;
ближайшем будущем поручить в мотивированном докладе
вашему милостивому благоволению, что согласуется с дей-
ствительными интересами службы.
Примите... и пр.
(Подпись.)]
3
Дрезден, 29 июня 1849 г.
Вате высокородие светлейший князь.
Ссылаясь на мое последнее донесение No 88 от 27 июня,
имею честь сегодня сообщить, что я, по прибытии утверди-
тельного ответа императора Николая, потребовал, как было
услоЕлено путем ноты, выдачи Бакунина пражской следствен-
ной комкъсии. Я сослался в ноте на действующее пота в
королевстве, несмотря на отмену так называемого исключи-
тельного союзного закона (1819, 1832 и 1834 гг.), постано-
вление Союза от 18 августа 1836 г. которое может быть па-
латы упустили из виду, и потребовал выдачи после того,
как согласно правам, предоставленным • в п. 2, Саксония
получит удовлетворение по forum debicti commissi (месДу со-
вершения преступления) чза совершенное на ее территории
преступление.
Так как в силу этих ясно высказанных в н. 2 и осно-
ванных Кроме того на законодательствах всех государств
прав, преступления, совершенные на собственной территории,
должны быть караемы в первую голову, и Бакунин имел
быть осужден здесь во всяком случае до выдачи, то мне
представилось более соответствующим нашему достоинству
заранее признать это положение. Ответ при таком ограниче-
нии будет положительным, и в нем будет оговорено, что
Бакунин, если то потребуется, будет затем выдан Германии;
однако Саксония не может предъявить этого условием sine
qua non, да и не ожидает никакого ответа на министерскую
ноту ; поэтому я и не делал дальнейших возражений после то-
го как первое мое заявление о желательности опущения
этого условия в достаточной мере во внимание принято не
было.
Примите и пр. (Подпись.)
31 П о л о н е. к я Й. Материалы для биографин Бакунина, т. II
4
Выписка из донесений графа Куфштейна
князю Шварцѳнбергу
Дрезден, 1 ноября 1849 г.
Следствие против трех главных -обвиняемых по делу о
майских днях Бакунина, Гейбнера и Рёкеля закончено, и ак-
ты его переданы защитникам, которых они сами избрали.
Ввиду того, что -они задержаны вне района военного по-
ложения, к ним вое время применяется обыкновенное судо-
производство, поэтому им принадлежит право, по вынесении
приговора, апеллировать в высшую инстанцию, а при осуж-
дении со ет-ор-оны последней, просить короля о помиловании.
Что касается Бакунина, то, когда, будут пр-ойдены все
инстанции, его судьба будет следующая:
Если его приговорят к смерти, то приговор будет при-
веден в исполнение в Саксонии. Здесь того мнения, что
императорский кабинет не будет возражать на это; согласие
России уже получено. Если приговор сведется к наказа-
занию более мягкому или Бакунин будет помилован, его
немедленно выдадут австрийскому правительству, в первом
случае с просьбой привести в исполнение пригово-р, во- вто-
ром без всякой оговорки, кроме возможной выдачи его в
дальнейшем России.
3
Дрезден, 17 декабря 1849 г.
Следственное дело Бакунина находится на рассмотрении
апелляционного, суда для произнесения приговора.. Вероятно,
приговорят к -смертной казни; но так как имеется королев-
ский указ от 3 января тек. года, п-о - которому смертные при-
говоры не должны более приводиться в исполнение, то смерт-
ную казнь заменят пожизненным заключением.
Императорский посланник возбудил перед королевским
саксонским министерством ходатайство о выдаче, немедленно
после приговора1, Бакунина императорскому правительству,
притом непосредственно из Кенигштейна, не о-тво-дя его в
саксонское место заключения, и он высказывает надежду,
что это- не встретит препятствий.
8
И.- к . областному управлению
Прага, 20 декабря 1819 г.
Из «Пражской газеты» усматривается, что саксонская
палата внесла проект амнистии для лиц, находящихся под
следствием из-за Дрезденского мятежа.
Хотя нельзя предугадать, согласится ли королевское сак-
сонское правительство на этот проект, но все же возможно,
что в отношении этих лиц амнистия будет применена; вслед-
ствие этого здесь имеется налицо' беспокойство о том, что
содержащийся в Кенигштейне русский М. Бакунин будет
включен в амнистию и выпущен на свободу. Посему след-
ственная комиссия позволяет себе покорнейше просить вы-
сокое и. к . областное управление иметь в виду почтенные
письма от 8 июня No326 и от 24 июня No388, в последнем
из коих саксонское правительство- заверило, что выдаст рус-
ского- Бакунина и. -к . австрийским властям, а равно принять
меры через посредство- и.- к. австрийского- посольства, дабы
королевские саксонские власти не упустили этой выдачи
из виду; Бакунин, как без того известно высокому и.-к .
областному управлению, существенно замешан в здешних
изменческих др-оисках, признался в своем соучастии, и по-
этому необходимо, чтобы оный после выдачи был бы достав-
лен сюда, для дальнейшего . следствия.
Поэтому, так как согласно последнему вышеупомяну-
тому сообщению, Бакунин должен быть передан и.- к. военно-
следственной комиссии в Кракове, мы ир-осим вместе с сим
высокое и. -к. военно-областное командование добиться вы-
сочайшего согласия на то, чтобы Бакунин, вместо Кракова,
был передан сюда.
Буде высокое и. - к .
- областное управление сочтет целесо-
образным, ввиду спешности и важности предстоящей выдачи
Бакунина, снестись по этому вопросу непосредственно- с вы-
соким министерством внутренних дел, позволяем себе поч-
тительнейше просить о соответствующем благо-склонном ра-
споряжении.
Ф-.
Шустер,
подполковник.
И. Франц,
капитан аудитор.
-
7
И. -к. пинистру внутренних дел доктору Александру Бах
Прага, 22 декабря 1849 г.
Ваше высокоблагородие !
На основании газетного известия, что саксонский ланд-
таг внес проект амнистии для обвиняемых в майском мятеже,
следственная комиссия военного суда в полном составе хо-
датайствует в [прилагаемом представлении, чтоб не была упу-
щена выдача Бакунина и. -к . властям, в случае, если амни-
стия действительно будет принята, в Саксонии.
Ссылаясь на почтенное ' письмо от 24 июня текущего
года, коим ваше высокоблагородие приказали, чтоб Баку-
нин, в случае выдачи, был бы доставлен в Прагу, я поз-
воляю себе просить надлежащих распоряжений относитель-
но этого ходатайства и.- к. следственной комиссии.
f
Примите... и т . д . (Подпись.)
е
Австрийскому министру президенту и министру иностранных
дел князю Шзарценбергу
Вена, б января 1850 г.
Я усматриваю из любезно мне сообщенного, при сем
возвращаемого донесения и. - к . посланника в Дрездене (от
17 декабря), что королевское саксонское правительство на-
меревается поместить русского Бакунина, который, повидимо-
му, будет приговорен к пожизненному заключению, в мест-
ную тюрьму, и уклониться от первоначального соглашения,
но коему оный должен был быть выдан и. -к . австрийскому
правительству и немедленно отвезен в Краков (в тамошнюю
и. - к . военно-следственную комиссию).
Эта выдача; представляется в настоящее время тем более
необходимой, что, из протокола; политического следствия, учи-
ненного и.- к. военной комиссией в Праге, явствует, чте Ба-
кунин существенно заметан в революционных происках,
имевших место в Богемии в прошлом году, и в них приз-
нался; сказанная комиссия, как я усматриваю из дошед-
шего до меня в последние дни письма наместника в Богемии,
считает- особенно важным, чтоб он, после выдачи император-
скому правительству,, был передан ей для дальнейшего след-
ствия.
Я не сомневаюсь, что предъявленные по этому поводу
требования и. -к . посланника в Дрездене будут удовлетворены,
особенно, -если -он будет настаивать на том, что Бакунин,
согласно первоначальному уговору, имел быть выдан и. -к .
правительству немедленно по произнесении приговора, что
с той же легкостью и безопасностью можно было бы выполнить
из крепости Кенигштейн. ѵ
Предоставляя благоусмотрению вашей светлости предпри-
нять надлежащие шаги, я позволяю себе просить вас: благо-
волите предложить и.- к. посланнику в Дрездене, чтобы в
случае, если королевское саксонское правительство пойдет
на выдачу Бакунина, он сговорился о приемке его непосред-
ственно с наместником1 в Богемии, которому я одновременно
с сим досылаю нужные, указания.
Примите... и пр. • (Подпись.)
/
9
И. - к . наместнику в Богемии барону фон Мечери
Вена.
Согласно сообщения, полученного мной из официальных
источников, следственное дело о русском Бакунине, про-
изводившееся в Кенигштейне, находится на рассмотрении
саксонского апелляционного суда для произнесения приго-
вора; приближается, следовательно, минута, когда этот пре-
ступник, на основании первоначального соглашения, имеет
-быть выдан и. -к. правительству.
Я одновременно с сим принимаю меры, чтоб и.- к . послан-
ник в Дрездене, которому приказано настаивать иа. выдаче
Бакунина, в случае, если королевское саксонское правитель-
ство пойдет на таковую, вступил в непосредственное- соглаше-
ние с вами -относительно его приемки; к се-му имею доба-
вить, в ответ на; ваш-е подробное сообщение от 22 декабря
пр. года. что . при сказанном положении дела не предста-
вится никаких затруднений к доставке Бакунина ві Прагу,
при соблюдении предосторожностей, изложенных в моих сю-
да -относящихся приказах от 18,19 и 20 июня пр. года и
к сдаче -его тамошней военной комиссии, Впредь до дальней-
ших распоряжений141. Примите... и пр.. (Подпись.)
10
Барон фон Мечери и.- к. министру внутренних дел доктору
Александру Баху
Прага, 3 марта 1851 г.
Ваше высокоблагородие!
В течение марта последует, вероятно, произнесение приго-
вора над остальными заключенными в Градчине по майскому
делу—во всяком же случае (над русским М. Бакуниным. При-
говор, невидимому, будет гласить: смертная казнь, с заме-
ной ее пожизненным заключением.
Как дальше поступать с Бакуниным—уже государствен-
ное дело, превосходящее компетенцию следственных ко-
миссаров.
Что бы с ним ни произошло, будет ли он посажен в кре-
пость или выдан России, безусловно необходимо, чтоб он был
удален -отсюда немедленно по -объявлении приговора и даже в
тот же день . вечером. Это. удаление следует осуществить
путем отправки его в отдельном железнодорожном поезде
с достаточным конвоем и в сопровождении полицейского
комиссара, причем надо принять предосторожность сказать
ему самому, что его отправляют в крепость.
При его решительн-о-м характере и согласно намерению,
изложенному; в -егоі письме, которо-e представлено вашему вы-
сокоблагородию, следует ожидать, что он с величайшей от-
вагой. ухватится за всякую возможность избегнуть выдачи
даже путем самоубийства.
Я поэтому позволяю себе просить ваше высокоблагородие
изволить мне преподать заблаговременно и как можно ско-рее
надлежащие указания относительно обращения в дальней-
шем с Бакуниным, благосклонно приняв во внимание выше-
приведенные замечания.
Сл-еду-ет заранее определить места заключения и для про-
чих подсудимых, дабы оказалось возможным их скорейшее
.удаление после приговора.
.
Примите... и т . д . (Подпись.)
11
Князю Шварценбергу
Как ваша светлб-ѳть изволите усмотреть из прилагаемого
донесения и.-к . наместника в Богемии от 3-го сйм,, каковоё
донесение благоволите вернуть, произнесение приговора над
русским Михаилом Бакуниным должно последовать в те-
чение этого месяца, и, вероятно, он будет осужден на смерт-
ную казнь, с заменой ее пожизненным1 заключением.
Докладчик указывает на необходимость отправить Баку-
нина, в случае его выдачи России, из Праги в самый день
объявления приговора, притом с соблюдением всех им указан-
ных мер предосторожности.
Так как переговоры относительно выдачи Бакунина им-
ператорскому русскому правительству уже закончены, имею
честь, ссылаясь, на ваши уважаемые письма от 10 и 14-го
пр. июля, объяснить вашей светлости, что я одновременно
уведомил, наместника в Богемии -о решении выдать Бакунина
императорскому русскому правительству и о Мерах, принятых
в связи с приемкой его в Кракове императорскими русскими
властями, и предложил ему сделать, все необходимое, чтоб
эта опасная личность была бы перевезена в самый день объ-
явления приговора под надежным конвоем и в сопровождении
полицейского комиссара, на которого возложена (передана
в Кракове, отдельным поездом до Одерберга, и оттуда, через
Течен и Вадовиче, из австрийской территории в Краков.
Одновременно я предлагаю барону фон Мечерй уведомить
меня как можно раньше и, если позволят обстоятельства,,
шифрованной телеграммой о дне объявления приговора, дабы
доставить віашей светлости возможность исполнить выражен-
ное вами желание о более точном сообщении императорскому
посольству времени выдачи Бакунина.
Вместе с сим дано указание наместникам в. Моравии, Си-
лезии и Галиции, а также председателю административного
управления в Кракове о подготовке всех мер предосторожно-
сти, необходимых для облегчения и обеспечения перевозки.
Примите... и пр. (Подпись.)
Вѳва, 6 марта 1851 г.
12
Высочайшему верховному командованию армией
Прага, 11 марта.
В целях незамедлительного, исполнения высочайшего при-
каза от 9-го е.м. M 3033/ld, президиум и. -к . областного,
военного командования спешит почтительнейше представить
нижеследующее вс-еподианнейшеэ донесение относительно рус-
ского Михаила Бакунина, состоящего под следствием, наря-
женным здешним военным судом.
После того как выявилась наличность революционных
происков в мае 1849 г.,
и начато было по этому поводу
следствие, вскоре выяснились данные, не оставлявшие сом-
нения, что задуманная здесь революция была комбинирована
с грандиозным движением, затеянным в Германии, и что
русский Михаил Бакунин, который торда тайно проживал
в Дрездене, стоял во главе этого предприятия.
Когда Бакунин, после подавления дрезденского майского
восстания, а пред тем и бывший саксонский депутат Ав-
густ Рёкель были арестованы, наряженное над ними обоими
королевским саксонским судом следствие стало обнаружи-
вать все яснее и яснее, что существовала связь между де-
мократами в Германии и партией движения в Богемии;
однако, несмотря на моральную уверенность в этом относи-
тельно личностей, находящихся в пределах области и ском-
прометированных в этом деле, все же здесь нехватало каких-
либо законных оснований, как это и вообще имело место
в начале настоящего дела по обвинению в государственной'
измене, "дела, чрезвычайно запутанного и захватывающего да-
же слой помещиков в низменной части Богемии; вследствие
этого1 при полном отсутствии фактических данных являлось
необходимым тщательнейшее собирание и неустанное рас-
следование всех фактов, которые могли бы привести к же-
лательному результату.
Необходимо признать, что русский Бакунин, повидимому,
явдяется той осью, вокруг коей ' все вертелось, однако про-
•изводетво королевского саксонского суда не могло устано-
вить с достоверностью точную связь между Бакуниным и ре-
волюционной партией в Богемии; столь лее мало оказалось
возможным выяснить этой1 вопрос и здесь. По' этой причине и
было возбуждено со стороны местного военного суда требова-
ние о выдаче Бакунина, каковая действительно и п^ледовала
13 июня 1850 г. по окончании расследования в Саксонии.
Это домогательство о выдаче Бакунина преследовало двоя-
-кую цель: с одной стороны, добиться от Бакунина, преду-
смотренным. законом путем, тех данных о соучастии мест-
ных: граждан, которые не были добыты в Саксонии, е-другой
стороны, доставить и. -к. австрийскому правительству то удо-
влетворение, которое оно вправе требовать, согласно действу-
ющим законам, даже от лиц, находящихся за границей, ви-
новных в государственной измене по отношению к Австрии.
Между тем удалось добиться от некоторых заключенных,
состоящих в '.здешнем подданстве, признаний, которые бы-
ли столь обстоятельны, что ныне искомая связь вполне вы-
яснена и юридически обоснована, и поэтому положение Баку-
нина изменилось в том смысле, что теперь нет надобности
расследовать дело при его помощи, но лишь требуется от
него подтверждение уже добытых фактов.
Сам Бакунин в общем признает свою виновность в госу-
дарственной измене по отношению к Австрии; также с досто-
верностью установлено, что он вступилі-в соглашение с члена-
ми партии движения в. Праге в целях введения демократи-
ческой социальной республики в Европе, что для этого он
сам тайно приезжал в Прагу, сюда высылал своих эмиссаров
и распоряжался подготовкой революции. Но он не желает
ничего показывать относительно своих соучастников, заяв-
ляя, что сохранение тайны в этом случае—дело совести, и
уже неоднократно подтверждал, что он будет верен этому
своему долгу даже до смерти.
Тем не менее военный суд, производящий следствие, на-
деется получить от него необходимые для восполнения свя-
занного с этим дела/о государственной измене подробные
показания относительно происков, направленных против Ав-
стрии/как только окажется возможным ему предъявить, уже
добытые многочисленные и обстоятельные показания совинов-
ных, ибо тогда отдадут его опасения скомпрометировать сво-
их друзей.
"
Предусмотрительность и глубокая тайна, с которыми вел-
ся заговор, сделали невозможным добиться цели иначе, , как
кружным путем; однако дело поведено настолько удачно,
что для полноты следствия над Бакуниным требуется лишь
допрос состоявшего с ним в ближайшей связи литератора
.Эммануила Арнольда, затем некоего Карла Прейсса-; этот
последний был скомпрометирован лищь в конце декабря
Л850 г. признаниями других заключенных и имел быть .- .аре-
стован местными городскими властями - но требованию , воен-
ного министра; к сожалению, он проведал об этом и бежал',
но был задержан в" Землйне, препровожден в Бену и нахо-
дится там под 'следствием в распоряжении центральной ко-
миссии, так как он и там замешан в изменнических проис-
ках; оттуда он будет доставлен сюда через четыре* недели,
согласно имеющимся официальным сообщениям.
К упомянутому уже допросу Арнольда будет нряступ-
лен'О на ближайшей неделе; одновременно с сим прилагаются
надлежащие старания! к передаче нам Карла Прейеса, и по-
этому можно с уверенностью сказать, что, если не произойдут
какие-либо особые и непредвиденные случайности, следствие
и суд над Бакуниным, а также его выдача императорскому
русскому правительству, могут произойти еще в течение ап-
реля с. г.
За его и. - к . высочество господину командующего вой-
сками области, состоящий при рсобе его генерал Елейнберг.
13
Наместнику в Богемии барону фон Мечери
В ответ на; почтенное письмо от 3-го с. м. имею честь
сообщить вашему высокоблагородию, что Бакунин подлежит,
в силу состоявшегося между императорским австрийским и
императорским российским правительствами- соглашения, вы-
даче этому последнему, и, в целях передачи императорским
русским властям, он имеет быть доставлен в Краков, где и
произойдет передача.
Признавая вполне обоснованными высказанные вашим вы-
сокоблагородием опасения относительно ' возможного срыва
этого распоряжения вследствие безумной дерзости Бакунина
или его друзей и приверженцев, прошу ваше высокоблагоро-
дие, имея в виду мой приказ от 20 июня 1869 г., чтоб без
задержек142... Одновременно прошу о телеграфировании дня
вынесения приговора, дабы иметь возможность выполнить же-
лание господина министра президента и еще точнее указать
императорскому российскому правительству время выдачи
Бакунина. Наконец, дабы вое меры предосторожности для
облегчения и обеспечения перевозки могли быть подгото-
влены, я одновременно с сим преподаю совершенно доверш
телънс соответственные ^указания господам наместникам, в
Моравии, Силезии и Галиции, à равно и председателю и.-к .
административного управления в Кракове, и предоставляю
затем вашему высокоблагородию своевременно их уведомить
о прибытии Бакунина к соответственным границам корон-
ных областей.
Примите... и пр. (Подпись.)
14
Еиу же. (Вскрыть собственноручно) _
17 марта 1851 г»
Согласно и вами полученного почтенного министерского
отношения -от б-го с. м . (без даты), Бакунин имеет быть
выдан в Кракове императорскому российскому правительству,
и вследствие этого должен быть доставлен из Праги в Одер-
берг особым железнодорожным поездом, из Оде-рберга же
через Течен и Сладовиц в экипаже.
Из Одерберга ведут в Течен две дороги:
а) окружная дорога через Фрейштадт,
б) окружная до-рога из Одерберга в Остраху, откуда идет
казенная дорога в Течен.
В данном случае нельзя рекомендовать первой дороги,
так как окружная дорога через Фрейштадт на Течен в пло-
хом состоянии, -особенно- в настоящее время года; так как
выступление из берего-в Ользы может создать затруднения
для проезда и так как на этой дороге нет казенных почтовых
станций; таким -обр-азом придется заготовлять лошадей, что
может привлечь внимание; нечего говорить, что при выше-
указанных -обстоятельствах беспрерывное, бесперебойное и бе-
зопасное передвижение не может быть обеспечено. Однако
и второй путь из Одерберга чер-ез Острау будет представлять
неудобство, как кружный путь, так как придется из Одер-
берга -ехать назад, и дорога до шоссе в Острау тоже .в пло-
хом-виде. Вследствие сѳго я имею честь в согласии с го-
сподином силезским наместником и по его поручению:
1. Просить о благосклонном распоряжении доставить Ба-
кунина особым поездом только до заго-родной станции ПІен-
брунн, принять его там, а нѳ в Одер-бергѳ для переотправки
экстренной почтой, а далее везти его из Шенбрунна по казеп- -
ной дороге через Остр-ау, Блудовип. Течен, Щлешау, Белиц
И Сладовиц,
Эта дорога самая прямая, так как железнодорожная стан-
ция Шенбрунн находится иа казенной дороге, там же почто-
. вая станция, между тем если держать путь на Одерберг,
то пришлось бы проехать от Шенбруіша еще две железнодо-
рожные станции, и затем ехать обратно.
Впрочем я одновременно доношу об этом и господину мини-
стру внутренних дел и прошу в. в . почтить меня скорым
ответом,
2. Путешествие должно но моему происходить в двух
экицажах, один из них—четырехместная почтовая карета—
• для Бакунина с приставленным к нему из Праги полицей-
ским комиссаром и двумя жандармами внутри кареты и од-
ним жандармом рядом с почтальоном; второй же—четырех-
местная почтовая коляска1 для местного, знакомого с мест-
ными условиями и местными языками окружного комисса-
ра и трех или четырех жандармов.
На случай, если конвой из Богемии нельзя использовать
до Кракова, о чем я прошу благоволить высказаться, я бу-
ду держать таковой на готово в Шенбрунне. Я уже при-
нял меры к тому, чтоб приготовить прочную почтовую ка-
рету, которую предварительно! осмотрят каретник, кузнец и
слесарь, и которая поедет до Кракова. Что же касается за-
готовления на отдельных станциях четырехместной коляски,
а равно и необходимых лошадей, то надо дать об этом ра-
споряжение почтосодержателям заблаговременно и немед-
ленно, как только станет известен день прибытия Бакунина в
Шенбрунн. Вследствие сего прошу
3. В . в. изволить распорядиться, чтобы о прибытии от-
дельного поезда с Бакуниным в Шенбрунн, т. ѳ. о времени
отбытия последнего, из Праги и.прибытия в Шенбрунн, бы-
ло сообщено сюда шифрованной телеграммой за 24—48 часов
до прибытия в Шенбрунн, если не раньше, дабы я мог
своевременно' распорядиться отправкой в Шенбрунн местного
окружного1 комиссара и приготовленной здесь почтовой ка-
реты, а равно заготовлением необходимых лошадей н четы-
рехместной коляски на отдельных почтовых станциях в Сн-
лезии и Галиции.
4. Я считаю весьма желательной для безопасности транс-
порта такую организацию отъезда Бакунина, чтобы поезд
прибыл в Шенбрунн между 9 и 11 ч. ночи, и таким образом
удалось бы совершить переезд из Шенбрунна в Белиц в
Силезии в ту же ночь, без ночевки, а переезд по Галиции
произошел бы днем. Основание к этому то, что, на мой
взгляд, следует менее опасаться попыток к насильственному
освобождению в Силезии, чем в Галиции ; поэтому необходимо
устранить ночной переезд, а тем более ночевку в Галиции;
с дневным нападением легче справиться.
Поэтому прошу в. в . изволить распорядиться в этом
направлении.
5. Для того же, чтоб известие о перевозке Бакунина не
дошло до его партии в Пруссии телеграфным путем, и не
могло быть подготовлено покушение на его освобождение,
мне кажется желательным прекратить передачу частных те-
леграмм перед перевозкой и во время ее; в этом отношении
в. в . да благоволит принять необходимые меры.
6. В случае болезни Бакунина, я полагаю, что его во»
всяком случае необходимо доставить до ближайшей крупной
станции, где имеются войска, и можно получить подкреп-
ление, и, наконец,
7. Я приму меры, чтоб пища для Бакунина и его конвоя
была заранее заготовлена на соответствующих станциях: Шен-
брунн и т. д.,
дабы ее можно было, подать в экипаж и
избегнуть выхода из экипажа в гостиницу..
Прошу благоволить мне сообщить о том, что в. в . на
основании вышеизложенных указаний намерены учинить, и
что имеете заметить.
Примите... и пр.
ш
.
(Подпись.)
15
Граф Куфштейн князю Шзарнзнбергу
Дрезден, 29 мая 1850 г.
Ваше высокородие светлейший князь!
Трое заключенных в Кенигштейие, приговоренные к смер-
ти—в том числе Бакунин—обратились к королю с ходатай-
ством о помиловании, и апелляционный суд передает сегодня
все производство министерству юстиции. Ныне все дело в
руках правительства, и теперь ничто не препятствует выпол-
нить данное обещание, за исчезновением оснований к той
отсрочке, на которую ваше сиятельство согласилось в депеше
от 15 мая пр. года. Примите... и пр. (Подпись.)
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В
СИБИРИ
s
к
45. Письма M. А. Бакунина M. H . Каткову из Сибири
ПРЕДИСЛОВИЕ
Печатаемые ниже три письма М. А. Бакунина редактору
«Русского вестника» относятся к периоду' его сибирской
жизни,—наиболее темному и наименее исследованному.
Письма эти являются новым материалом, рисующим си-,
бирские настроения Михаила Бакунина. Они кроме того
бросают некоторый свет на систему Бакунина уловлять че-
ловеческие души разнообразными способами. В данном слу-
чае перед нами весьма искусно составленные произведения,
с номощыо которых Бакунин пытался вновь завязать дав-
ным-давно порвавшиеся связи с человеком, к которому
вряд ли у него остались теплые чувства. Весьма неумерен-
ные комплименты, расточаемые им Каткову в первом письме,
имели, очевидно, целью вызвать в московском публи-
цисте доброе к себе расположение, которое без такой ди-
пломатической обработки Бакунин в Каткове не рассчитывал
встретить. Необходимо при этом принять во внимание, что
письмо это писалось в 1858 г., т. е . в эпоху, когда Катков
с успехом разыгрывал роль либерала, горячего поклонника
английской конституции, передового человека своего отста-
лого общества.
Значительно позднее, в реакционный период своей де-
ятельности, в 1870 г. Катков в «Московских ведомостях»
со злобной иронией вспоминал эти сибирские письма сво-
его старого знакомца.
«В 1859 г.,—вспоминал Катков, — когда еще Бакунин
проживал в Сибири и служил по откупам, мы получили
32 Полонский. Материалы для биодрафіш Бакунина, т. II
от него неожиданно письмо, в котором, он припоминал о
нашем давнем знакомстве и которое показалось нам ис-
кренним. Мы предложили ему попробовать писать в наш
журнал из его далекого захолустья, которое для ума живого
и любознательного должно представлять много новых и
интересных сторон. В течение 1861. — 1862 г. получили мы
от него еще 2 — 3 письма через ссыльных из поляков, ко-
торые, быв помилованы, возвращались на родину. Оказалось,
что он жил в Сибири не только без нужды, но и в избытке,
ничего не делал и читал французские романы, но на серь-
езный труд, хотя бы малый, его нехватало. Русскую лите-
ратуру он не обогатил своими произведениями. В письмах
же его к нам проглянул прежний Бакунин: от них веяло
хотя благонамеренным, но пустым и лживым фантазерством.
Местами он заговаривал тоном вдохновения, пророчество-
вал о будущих судьбах славянского мира и взывал к нашим
русским симпатиям в пользу польской нации. Переписки
мы с своей стороны не поддерживали. Последнее послание
получили мы от него уже в эпоху варшавских демонстра-
ций. Прежний Бакунин явился перед нами во всей полноте
своего, ничем неповрежденного существа. Он потребовал
от нашей гражданской доблести присылки ему денег, по
малой, мере 6 тыс. руб. Дабы облегчить для нас это пожер-
твование, он дозволил нам открыть в его пользу подписку
между людьми, ему сочувствующими и его чтящими, кото-
рых, по его расчету, долженствовало быть немало. Зачем
же вдруг и так экстренно понадобилась ему вышеозначен-
ная сумма? Вот зачем: однажды его осенило сознание, что
он получал даром жалованье от откупщика, у которого со-
стоял на службе, ничего не делая; он вдруг сообразил, что
откупщик выдавал ему ежегодно, в продолжение трех лет,
по 2 тыс. руб. единственно из угожденья генерал-губерна-
тору, которому Бакунин приходился сродни. Сознание это
не давало ему покоя, и он решился, во что бы то ни стало,
возвратить откупщику всю в продолжение трех лет пере-
бранную сумму. Благородный рыцарь, замечает Катков, он
хотел подаянием уплатить подаяние, и из чужих карманов
восстановить свою репутацию во мнении откупщика. Мы не
могли ему быть полезны, и -письмо его осталось втуне. Но
прошло затем несколько месяцев, и мы узнали, что Баку-
нин все-таки добыл сумму, которую требовалось возвратить
откупщику, но откупщику ее не заплатил, а бежал с полу-
ченными деньгами из Сибири» иі
.
О публикуемых нами письмах и сообщает Катков в при-
веденных выше воспоминаниях.
Письма Бакунина не дают, правда, ничего нового для
освещения его личности. Легковерие, с каким обратился
он с денежной просьбой к врагу своей юности, лишний
раз показывает недостаточно серьезное и разборчивое отно-
шение к людям и средствам, которое и ранее и позднее
не однажды проявлял Бакунин. Не следует забывать, что
друзьями Бакунин и Катков не были никогда, что первое
их знакомство закончилось столкновением, не приведшим
к дуэли только потому, что Бакунин, вызвавший Каткова,
после того как был им оскорблен действием, осуществить
свой вызов раздумал и дело с дуэлью замял
Позд-
нее они встретились в Берлине, где оба слушали лекции
в университете, ссору свою постарались забыть, но друзьями
не сделались.
Вспомнил же Бакунин Каткова в Сибири по причинам,
о которых не трудно догадаться. Освободившись из крепо-
сти и помышляя об освобождении из Сибири, Бакунин
решил постепенно завязать сношения с людьми, которые
ему могли быть полезны. Он ведь—как это видно также из
публикуемых писем—надеялся на возвращение в Россию.
Подлинники писем хранятся в Пушкинском доме Ака-
демии наук. Они сильно пострадали от огня: некоторые
части их столь сильно обгорели, что не весь текст оказа-
лось возможным воспроизвести. В каждом отдельном слу-
чае это обстоятельство показано в скобках.
Орфография подлинника нами сохранена1".
Вяч,
П.
I
21 января 1858 — Томск.
После многихъ-многихъ летъ разлуки, пишу я вамъ лю-
бесный Катковъ. Что разделяло насъ давно позабыто, оста-
лось только, до крайней мере в моемъ сердцѣ, живое и
пріятное воспоминаніе о томъ времени, когда мы оба «im
Werden waren». — Ведь нас, принадлежавшихъ къ Станке-
вическо-Белинсковскому кружку, теперь не много—и я радъ
представляющемуся мне ныне случаю возобновить съ Вами
знакомство. — Съ чего же начну? — 0 себе говорить много
не стану: поели такаго долгаго молчанія высказать себя
въ немногих:ъ словахъ невозможно, а писать целыя тетра-
ди въ видь писемъ, как делывали мы в юности, для того
только, чтобы объяснить свое внутреннее существо, нетъ
охоты.— Къ тому жъ, не совсемъ еще освобожденный отъ
внешнихъ етесненій, прикованный къ месту отъ которого
надеюсь, впрочем, скоро освободиться, я менее живу, чемъ
собираюсь жить, могъ бы писать только о надеждахъ и о
возможностяхъ, — а о нихъ писать не хочется. — Вот Вы,
другое дело,—Вы славно живете; въ продолженіе несколь-
кихъ лет, еще в крепости, с самаго освованія Вашего жур-
нала, я слежу за Вашимъ славнымъ делом с живейшимъ
интересомъ. —Называю журналы Вашъ д-вломъ, и онъ в са-
момъ деле вполне заслуживаетъ это названіе. Вы создали
действительно благородную и умную силу, вліяніе которой
на хаотическую, но жизни и права жаждущую Россію не-
измеримо. Россія, въ настоящее время, своимъ чудесъ
ожидающимъ настроеніемъ, напоминаетъ мне пору нашей
юности,—такъ и дышетъ весною.— Многое не сбудется, мно-
гое сбудется иначе чемъ ожидаютъ, но Россія воскресла и
не умретъ более. Весело въ ней теперь жить и действо-
вать. — Ведь не шутка: около 10 милліонов беземертныхъ
душъ, призванныхъ впервые къ жизни!—Какъ я былъ радъ,
когда бросивъ [нераз. слово] неуместное въ политическомъ
деланіи безпристрастіе,—неуместное, потому что въ эконо-
міи политическаго [конец страницы обгорел] одна страсть
всегда уравновешивается другою прот. [обгорело]—когда Вы
перестали [обгорело].— Когда Вы решительно подняли знамя
непримиримой, разрушенія ея жаждущей вражды къ Ав-
стрии—или, вернее, къ Австрійской Имперіи. —Радъ тякжѳ,
что громите ничтожество и постыдную пошлость настоящей
Франціи и противупоставляете ей великую и благородную
Англію, не будь которой не было бы свободы в Европн, а
можетъ быть и въ цнлом міре. —Только, любезный Катковъ,
преклоняясь передъ безсмертнымъ принщшомъ Англійской
общественной и политической жизни, не слишкомъ ли Вы
увлекаетесь своею артистически-философскою, а потому и
нисколько догматическою натурою?—Я говорю слишком, nie
pod wzçledom абсолютной истины, а въ видахъ успншнаго
практическаго днйствованія;—мннніе у насъ еще не выра-
боталось, и какъ полу-невижественное, оно гораздо болпе
доступно яркимъ краскам чнм тонкимъ оттинкамъ. — Вы
какъ артистъ по души, Вы находите особенное удовольствіе
въ изыскиваніи • тонкихъ, профанам незаметныхъ чертъ, со-
ставляющихъ какъ бы душевные нервы предмета, въ нихъ
угадываете его существо и жизнь [зачеркнуты два слова]
—какъ артистъ находите въ таковомъ разработываніи пред-
мета неизъяснимое наслажденіе, и до того увлекаетесь
своимъ тонкимъ анализомъ, удовлетворяющими эпикурейско-
эстетическія требования Вашей художнической натуры, что
не заминаете, что вокругъ Васъ Васъ перестают понимать,
потому что немногіе въ состояніи за Вами слндовать и за-
бываться въ отвлеченномъ созерцаніи тонкостей жизни и
красоты предмета. — Въ Васъ иногда художники мншает по-
литику. Къ тому жъ, Вы какъ и я, прошли черезъ ннмец-
кую школу, и любите обдумывать свои живыя убижденія
и передавать [обгорело: въ ма]тематическомъ види. — Но
эстетическая окру [обгорело: член]ность и философская си-
стематичность [обгорело] высокаго званія всегда меша[ла.—
Обгорело] вспомните Эразма [обгорело]. Мысль живущей
въ нихъ силы, какъ безсознательная необходимость при-
нуждающая ихъ днйствовать такъ, а не иначе и проявля-
ющаяся въ цндомъ ряди живыхъ, повидимому другъ отъ
друга независимыхъ, но въ сущности объективно между
собою связанныхъ фактовъ,—система остается у нихъ вну-
три, редко сознается ими самими, и никогда не проявляется
сознательно внаружу. — Это по моему мнинію, тайна ихъ
силы. —Они увлекаютъ какъ жизнь,—въ то время какъ отъ
систематической, хоть и вполнн истинной мысли, душа
ципениетъ.—Вотъ почему нимны такіе худые днятели нн
политическомъ поприще:—«Man merkt die Absicht und man
wird verstimmt». Заставьте насъ уважать высокій принципъ,
представляемый Англіею принцип личной и социальной сво-
боды, принцип политическая самоуправления,—но действуйте
такъ, чтобъ Васъ не прозвали профессоромъ Англоманіи,—а то
мненіе отделается отъ Васъ, поместивъ Васъ для собствен-
наго успокоенія в тесныя рамки категоріи, и отниметъ у Васъ
возможность, силу на него действовать.—Вы призваны
быть политическими деятелемъ, и потому берегитесь тео-
ретическаго уединенія и самоуслажденія, купайтесь чаще
въ волнахъ общественной жизни, для того, чтобы изъ нее
самой извлечь силы и уменье на нее действовать—пишите
менее для себя, а более "для публики. — Пожертвуйте
своими собственнымъ наслажденіемъ для общей пользы.—
Вы способны къ такой жертве, Вы доказали это [зачеркнуто
одно слово], отказавъ въ месте въ своемъ журнале эстети-
ческимъ и философскими этюдами, къ которыми Вы преи-
мущественно передъ другими, имеете особенное призваніе.
—Не легко Вами было отказаться от нихъ, однако, понявъ
несовременность да и относительную безполезность фило-
софы! и эстетики въ Россіи, въ наст[оягцее время. Обгорело]
Вы имели силу [обгорело] Вашимъ противниками не уда-
лось; решительными поворотами и победою надъ своими
собственными наклонностями Вы обманули их расчеты —
обманете и теперь, неправда ли? — не позволите назвать
себя Англоманомъ, почитанію своему къ англійскому бла-
городному величію не позволите перейти въ идолопоклон-
ство, зная что выше всех оседшихся формъ, какъ. бы по-
чтенны оне не были [зачеркнуто одно слово] токъ жизни
ихъ порождающій и ихъ разрушающій, и что токъ жизни всяка-
го народа [зачеркнуто: носитъ] индивидуаленъ, недостуненъ
для подражанія, и только можетъ пробудить въ другомънароде
его собственную творческую [зачеркнуто: силу] деятель-
ность. — Простите, любезный Каткове, что я по старой при-
вычке, самъ разсуждаю съ Вами такими догматическими
тономъ, какъ будто бы не протекло почти двадцати лети
со времени нашего последняго свиданія! — Радъ я также,
что въ великомъ вопросе крестьянскаго оевобожденія, вы
требуете совершенной и безотлагательной эманципаціи
крестьянъ, требуете для .нихъ земли, предлагаете устройство
посредствующихъ банковъ,—и противъ нелепаго ромаптич-
но-коммунистическаго и патріархально-гнилаго общиннаго
права, поставили право чистой и безусловной собственно-
сти—какъ краеугольный камень высшаго блага и достоин-
ства въ міре свободы. — Наконецъ есть еще одинъ воіросъ,
о которомъ мне хотелось бы много поговорить съ Вами,—
но къ несчастью рамки письма, особливо же спешнаго
письма, тесны,— ограничусь несколькими намеками. — За-
ЧѢМЪ оставляете Вы монополію Славянскаго вопроса своими
противниками, Славянофилами, которые портятъ и уродуютъ
его, [обгорело: по сво]ему образу и подобію.— Въ этомъ во-
просе есть [обгорело: безъ со]мненія много романтичнаго
вздору, миража [обгорело; не выдержи]вающаго серьезнаго
взгляда,—смесь [обгорело] ничества с неопределенностями
• [обгорело].
•
[Начало страницы обгорело] серьезной стороны (?) котор.
[обгорело] иніорировать не должен; это вопроси будущно-
сти [обгорело] и юго-восточной Европы, пробужденіе къ
жизни милліоновъ соплеменниковъ, къ которому мы, Рус-
скіе [зачеркнуто два слова], если хотимъ соблюсти собствен-
ную пользу и исполнить священный долги самопроявле-
ния—признаки ягизни—равнодушны быть не можемъ.— (Все
что живетъ вмешивается, а потому система невмешатель-
ства всегда казалась мне верхомъ нелепости или притвор-
ства)—а въ пробужденіе жизни въ Славянахъ мы вмешаться
должны, потому что это вопроси пограничный, который
долженъ разрешиться въ нашу славу или противъ насъ —
к тому яге вопроси серьезный, действительный, нисколько
не выдуманный филологами, какъ уверяютъ иные, а по-
ставленный въ настоящее время самими движениемъ исто-
рик— В Славянскомъ двиягеніи 48-го года было много ро-
мантически-детскаго— искусственно возбужденнаго и на-
правленнаго Австрійскою политикою, но оказались вместе
съ темь два огромные и несомненные факты: Во-первыхъ,
-
сознаніе всех Славянъ без исключенія, что имъ пришла
ч пора жить, сильная потребность организироваться между
собою, для того чтобы создать [зачеркнуто: Славянск] Обще-
славянскую Силу—и во-вторыхъ, общее инстинктивно'е ожи-
даніе спасенія отъ Россіи. Славянскій вопроси, это положи-
тельное выраженіе видимо предстоящаго великаго отрицанія
Австрійской и Турецкой Монархій:—Нужно же приготовить
мненіе въ Россіи, — ТѢМЪ болъе нужно, что в Славянской
среди легче всего разришается трудный Русско-Польскій
вопросъ,—а этотъ вопросъ для внешней жизни Россіи то
же что вопросъ о крестъянахъ и объ эманципаціи всихъ
классовъ, для внутренней [зачеркнуто одно слово] . Польша
наша Ирландія, мы парадировали ею во веп[хъ] нашихъ
внишнихъ начинаніяхъ, и система ея иритисненія стано-
вится необходимо системою нашего собственнаго рабства.—
Польша для насъ хуже и опаенне Ирландіи, во-первыхъ
потому что она обширние, и большая половина ея не въ на-
шихъ рукахъ, и во-вторых потому что въ насъ далеко нитъ
надъ нею того нравственнаго, умственнаго и матеріальнаго
преобладанія какими пользуется Англія в отношеніи къ
Ирландіи. — Ирландцы наивно-мифичеекій, Польша истори-
чески великій народъ, индивидуальности котораго мы не
сотремъ никогда, в этомъ было время насъ [обгорело на-
чало страницы] дшаго, сднлается мессіаническимъ народомъ
[обгорело] нашего времени, къ чему къ несчастью онъ
сталъ [обгорело: выказы]вать никоторую склонность. — Но
носить по [обгор.: добный] ядовитый камень въ своемъ ор-
ганизми въ высшей степени опасно—помните слово Jean
Jaques Rousseau къ князю Радзивилу: «Si vous ne pouvez
empêcher la Russie d'avaler la Palogne faites de tort que
jamais elle ne parvienne a la dejérer» [зачеркнуто] желудокъ
нашъ [зачеркнуто: никогда] до сихъ поръ не сварилъ и ни-
когда не сваритъ Польши.— Между нами вопросъ исторіею
поставленъ такъ тнсно, что мы будемъ всегда ихъ страш-
ными и непримиримыми врагами и будемъ есть другъ друга
до тихъ поръ пока оба нарушимся,—или должны сднлаться
тнсными друзьями и братьями на равныхъ правахъ свободы
и независимости.— Поэтому мы для собственнаго блага дол-
жны признать ихъ право и подать имъ лруже кую руку. —
Они на томъ же основаніи должны принять ее—это объ-
ективная необходимость какъ для нашей такъ и для ихъ
стороны— -и
никакія субъективный чу. ства и сюсентибель-
ности не могутъ помъшать осущеСТвленііо того что внутрен-
но необходимо. Мы должны сделать первый шагъ и потому
что въ настоящее время мы виновные, мы торжествующее,—
и потому что намъ хорошо, и голова наша свободнее—
мы должны сделать первый шагъ и не смущаться первыми
неудачами—а оне [зачеркнуто: будутъ] неминуемы — слиш-
ком много законнаго гнева и раздраженія противъ насъ съ
польской стороны—Мы, какъ свободные головою и серд-
цемъ должны нежно и почтительно помочь имъ освобо-
диться отъ польской Idée fixe которая устремляя все ихъ
помышленія на единую цель польскаго возстановленія де-
лаетъ его невозможными, должны помочь имъ избавиться
отъ этой месеіаничеекой окаменелости которая теснит ихъ
головы и души. — Ради Бога Пишите о нихъ въ своемъ
журнале, отыскивайте в Польской исторіи Вамъ не менее
известной чемъ нольскій языкъ, отрадныхъ для нихъ яв-
леній и фактовъ, не пропускайте ни одного случая сказать
имъ доброе слово, чтобъ они почувствовали что мы Русскіе
хотимъ уважать и любить ихъ;—Теперь и для Польши [на-
чало страницы обгорело] исходу. —Въ Томске въ продол-
женіе этаго [обгорело] познакомиться съ несколькими весь-
ма замечательными людьми, возвращавшимися изъ ссылки
на родину—въ нихъ всех безъ нсключенія замечалъ я рѣ-
шительную перемену—Они рѣшителъно убедились в безплод-
ности конспирацій и понимаютъ теперь что если для Поль-
ши есть возрожденіе, то на пути нормальнаго, широкаго,
основательнаго и разумнаго развитія какъ въ нравствен-
номъ такъ и въ матеріальномъ отношеніи, [вместо зачерк-
нутаго: развиті]—и что оторвавшись отъ старыхъ традицій,
убедившись въ ихъ совершенной несостоятельности, имъ
нужно создать новую жизнь и искать новыхъ путей для
достиженія любимой цели — Они поражены пробужденіемъ
новой жизни въ Россіи, см;отрятъ на нее съ поразитель-
нымъ недоуменіемъ, и хотя не находятъ еще въ себе силы
поверить въ действительность этаго явленія и чтобы по-
дойти къ нему ближе, ощупать его какъ Фома осязалъ
Спасителя, но сознаются, что фиксированный, стереотипныя
предубежденія составившіяся въихъ головах о Россіи сильно
пошатнулись — Состояніе душъ и умовъ ихъ смутно, они
все находятся какъ въ угаре,—переходе от окаменелаго въ
текучее состояніе—славное время для того чтобъ для вза-
имной пользы нашей на нихъ действовать.— У
Вас, любез-
ный Катков, подъ руками огромная возможность сближаться
съ поляками и на нихъ действовать. Всякій годъ приез-
жаютъ въ Москву и поступаютъ въ университете сотни мо-
лодыхъ людей — я познакомился и подружился съ одними
изъ такихъ, съ докторомъ [зачеркнуто одно слово] Матке-
вичемъ, учившимся подъ вліяніемъ Грановскаго, Кудряв-
дова и подъ Вашими вліяніемъ — Ваши имена для него
священны—Вотъ Вами доказательство, что поляки способны
признавать й любить Русскихъ. — Беседуя с ними, я убе-
дился также какъ благодетельно действуете Московско-
университетская [зачеркнуто: атмос] умственная атмосфера
на польскій умъ, она расширяете его, расширяя вместе съ
темъ и сердце—и это первое условіе, conditio sine qua non
польскаго возрожденія — От Васъ зависитъ расширить и
упрочить это благодетельное вліявіе на Полякове, послед-
ствія котораго для нихъ равно какъ и для насъ неисчис-
лимы — [Начало страницы обгорело] лучшими поляками,
пусть пере, [обгорело] холодность—постоянство и выдержка
въ [обгорело] з&логъ политической силы — и Вы увиди[те.
обгор.] сколько выйдетъ изъ этаго добра.— Но теперь о по-
литике и объ общихъ предметахъ довольно. — Не надое ть
ли я Вам — и какое впечатленіе производить на Васъ мое
письмо?—Я писали его съ неизъяснимыми удовольствіемъ,
съ открытыми сердцемъ, съ высокими уваженіемъ къ Вами,
и съ горячими желаніемъ, чтобы оно было началомъ новой
и крепкой дружбы—виноватъ, попядочные люди говорятъ
«пріязни»,—между нами.
—
Я женился три месяца тому назадъи вполне счастливь—
Теперь жду разрешенія оставить [зач. въ] Томски и всту-
пить въ Амурскую Компанію, где Cousin Муравьевъ-Амур-
скій—благородный, деятельный, энергическій и во всъхъ
отношеніяхъ замечательный человеке—солнце Сибири, съ
исчезновеніемъ котораго все здесь погрузилось бы въ мракъ
и неподвижность—нашелъ для меня место. — Надеюсь что
месяца черезъ два начнется для меня деятельная жизнь.
Бездействіе меня давить—и тогда я буду вполне доволенъ
своею судьбою — и если позволите, узнавъ получше край,
буду посылать Вамъ статьи о Сибире и объ Амурскомъ
Крае—А теперь пора мне сказать Вамъ несколько словъ о
молодомъ человеке, [зач. одно слово] подателе сего пись-
ма. — Он принадлежите къ казацкому сословію въ Западной
Сибире и на силу и не совсемъ освободился отъ обяза-
тельствъ налагаемыхъ этими странными Николаевскими
средневековыми а у насъ совершенно нелепыми создані-
емъ. — Григорій Николаевичи [зач. одно слово] Щтанинъ
учился въ Омскомъ Кадетскомъ корпусе, где в немъ про-
будилась редкая и благородная любознательность, и, дослу-
жившись до чина поручика въ Казачьемъ войске, съ боль-
шими трудомъ выхлопотали себе отставку—съ целью ехать
в Петербурге, и учиться тамъ при Университете — Онъ
самъ, лучше меня раскажетъ Вамъ какъ и чему онъ
хочетъ учиться. —Онъ человеке дикій, неопытенъ и наивенъ
часто до детства—но въ немъ есть умъ действительный и
оригинальный хотя и не всегда проявляющійся, благород-
ное стремленіе ко всему лучшему, жажда знанія, и редкая
между Русскими способность трудиться, редкое равнодушіе
ко всеми внешними удобствами и наслажденіям жизни —
есть также и упорное постоянство, залоги успеха. — Эти
качества заставляюсь меня думать что изъ него можетъ
что-нибудь выйти, не смотря на настоящую, впрочемъ при
неведении его довольно естественную неопределенность и
неясность стремленій — Онъ очень гордъ, и лучше согла-
ситься голодать чемъ быть кому въ тягость, — хотя и не
всегда догадывается когда онъ въ самомъ деле бывае-тъ въ
тягость. —[Зачеркнуто: Сознательное желаніе было ехать въ
Петер.] — Онъ собрали довольное количество интересныхъ
[зачеркнуто: знаній] сведеній о Сибире, которыя могутъ
служить матеріаломъ для журнальныхъ статей,—и Вы ихъ
примете у него неправда ли?—Деньги ему очень нужны —
Мы собрали для него здесь все что могли —очень немно-
го— и отправляемъ его съ серебряннымъ караваном — На-
деюсь любезный Катковъ,- -помня наше древнее Московское
участіе ко всему что [зачеркнуто: хочетъ] стремится к луч-
шему и высшему, что Вы примете в немъ участіе—и сколько
будетъ возможно [зачеркн.: можете] поможите ему советомъ,
рекомендаціями в Петербургъ, и деломъ—т. е . денежными
сборомъ, который вероятно окажется необходимыми—пото-
му что у него нетъ гроша—Или Москва очень изменилась,
или Потанинъ не пропадетъ между Вами — Онъ труда не
боится и самъ хочетъ и будетъ зарабатывать хлебъ свой —
лишь бы ему дали работу, и лишь бы эта работа оставляла
ему время на слушаніе [зач.: Петербургскихъ] Универси-
тетскихъ лекцій.— Пожалуйста обласкайте нашего Сибирскаго
Ломоносова — [конец страницы обгорел] [про]челъ мое пись-
мо, которое написано такъ [обгорело] тности чемъ бы сле-
довало— но мысли высказаны довольно ясно, а потому пе-
реправлять и переписывать его — Встарину Вы мою руку
разбирать умели, можетъ быть сумеете и теперь—Захотите
ли Вы отвечать мне, и примите ли дружескую руку, кото-
рую я Вамъ такъ искренно и съ такими истиннымъ уваже-
ніемъ къ Вамъ протягиваю—Если вздумается Вамъ писать
мне, то не называя меня, пишите прямо моему другу Гер-
ману и адресуйте Ваше письмо такъ—В г-де Томске—Его
Благор. Бертольду Ивановичу Герману—Г-ну Ветеринарному
врачу въ г-де Томске—и подчеркните фамилію Германа,—
и тогда письмо нераспечатанное получится мною. — Этотъ
путь совершенно безопасенъ, и нисколько Васъ не компро-
метируете—къ тому же у насъ обоихъ совесть чиста, — ни
Вы, ни я не предпринимаемъ ничего такаго чтобы намъ
скрывать надлежало—
Прощайте Каткове — спешу — истинно Васъ уважающій
M. [обгорело].
Ы
21-го Іюяя Иркутскъ. 1860.
[Левый край страницы обгорел] милый друг—Не пом-
ню ужъ сколько я [шфалъ тебе писемъ не получая отъ
тебя [ни] строчки — после твоего перваго письма ты [за]-
молчалъ такъ упорно, что я могъ [...] подумать что ты умеръ
еслибъ не слышалъ отъ другихъ и не находилъ въ Русск.
Вестнике следовъ твоей благородной и живой деятельно-
сти. — Или [т]ы боишся писать ко мне? — Но почте такой
страхе понятенъ. но есть другіе безопасные пути — напр.
черезъ курьеров—Отдай твое письмо, подателю сего, Евге-
нію Ивановичу Рагозину, а онъ мне перешлетъ его сь
курьером —и если хочешь, то я даю тебе честное слово,
что сожгу твое письмо сейчасъ по прочтеніи. — Рекоменд\ ю
тебе Евгенія Ивановича какъ умнаго, благороднаго, дель-
наго молодого человека, страстно желающаго съ тобою
сблизиться. Русскій Вестникъ, по его собственному прі-
знанію, много способствовали къ его политическому воспи-
танію.— Онъ знаетъ хорошо и Амуръ, особенно же Забай-
кальскую область, и можетъ передать тебе о нихъ много
интересныхъ, дѣльных а главное върныхъ свъденій.— Прими
же его и ради меня и ради его, я не пошлю к тебъ дурного
или пуетаго человека—А что братъ, чъмъ то кончатся Ваши
мирныя реформы?—Смотри чтобы дворянская [правый край
обгорел] глупость, а главное Петербургскія [обгорело] ребя-
чество, легкомыслие не вызвали [изъ] глубины народной
жизни страшнаго подзем[наго] духа, въ Россіи еще страш-
нъйшаго ч[ъмъ гдъ] бы то либо — Впротчемъ не все дво-
рянство] глупо, въ иныхъ губерніяхъ есть умн[ое] мень-
шинство, и дай Богъ чтобъ о[ао] увлекло за собою всю
массу дв[орянства]. Я прочелъ соображенія Уньковскаго,
сомнънія тебъ извъстныя и кромъ однаго пункта, и именно
того, въ которомъ Тверское дворянстйо требуетъ для себя
особенной привилегіи на службу по выборными должно-
стями; вполнъ съ нимъ согласенъ этотъ пунктъ чистая
уро[дли?]вость—Что дворянство по матеріальному и духов-
ному преобладанію своему будетъ искать и найдетъ долж-
ное вліяніе на [зачерк.: упра.] внутреннее управленіе, я
нахожу это не только натуральными, но законными, — я
желаю такаго вліянія. Но чтобъ это вліяніе перешло въ
юридическую привилегію, было приз[нано] за нимъ какъ
исключительное право вотъ гдъ я вижу вредную нелипость
аристократія никогда не привьется въ Россіи—и создавать
искусственную аристократію опасно и глупо. — Впротчемъ
мнъ кажется что Тверское либеральное большинство коми-
тета [левый край страницы обгорел] тъ единственный не
симпатичный [обгорело. с]воего положенія, нисколько не
соответ[ству]ющій духу и гармоніи цълаго, собственно [,..]ъ
уступку и для того чтобъ [зачерк. одно слово] [у] влечь за
собою большинство Тверского дворянства — и кажется что
успъло въ этомъ [нам]ъреніи — Порадовало меня особенно
[т]о, что братья и другіе единомыслящіе съ ними дворяне
приступили къ фактическому [о]свобожденію крестьянъ съ
землею и къ [лре]образованію своего хозяйства на основаніи
вольнонаемного труда, не ожидая Петербургскихъ бюрокра-
тическихъ разръшеній—и вообще, начала ихъ, за исключе-
ніемъ однако вышеозначеннаго пункта, мни безусловно
нравятся — мнъ кажется что только широкое [зачеркнуто:
примъненіе] и безотлагательное нримъненіе ихъ можетъ
спасти Россію от революціи. — Остается ръшить одинъ во-
просъ,—освободивъ общину, какъ освободить лица отъ об-
щины? А это столь же необходимо какъ и первое, без этаго
не будете жизни въ Россіи—Я радъ что ты познакомился
съ другом моимъ Гейирихомъ Краевскимъ—я уверенъ что
ты его полюбилъ; онъже вполне удовлетворенъ сближеніемъ
съ тобою, и пишете мне что нашелъ более чемъ надеялся
найти—Прими же и Рагозина не какъ моего друга, но какъ
[обгорелъ правый край] человека заслуживающаго [обго-
рело] н симпатіи — а теперь прощай, [желаю] тебе всего
лучшаго, а главное успеха Гв] святомъ деле —
Твой М. Бакунинъ.
Дай пожалуйста Рагозину рекомендательное письмо къ
Кавелину.
—
Ш
2-го января. 1861—Иркутске
Мой милый другъ — Сегодня всталъ въ первый разъ съ
постели после трехъ недельной болезни,—горячки и рожи,
и чувствую еще большую слабость и въ руках и въ голо-
ве; и потому извини, если почеркъ мой будетъ хуже обы-
кновеннаго и если не найдешь въ самомъ письме строгой
логичной последовательности. — А между теми я хочу по-
говорить съ тобой о предмете для меня весьма серьезяомъ
т. е . о моемъ будущемъ.—Графъ Н. Н . Муравьевъ-Амурскій,
старанія котораго въ мою пользу оставались до сихъ поръ
тщетными, говорить теперь съ уверенностью объ успехе,
такъ что если ожиданія [обгор.: сбуду]тся то в Мае или въ
начале Іюня мне можно будетъ еха[ть в] Россію.
15 января.
Тщетны же были старанія потому что Кн. Долгорукій,
судя по доносами [полученн]ымъ имъ противъ меня изъ
Сибири, не находилъ во мне и капли раскаянія [обгорело]
я разумеется не буду, надеюсь однако, что сила Муравьева
возьмете свое. — Пора мне въ [обгорело]ть мне нечего.—
Искали я дела у Бенардаки, по Амурскими делам (разу-
меется не [обгорело]му], но служба по частными делами
мне не только что не удалась и не принесла [ника]кой
пользы, но и вовлекла меня въ долги и совершенно раз-
строило мои финансы; два года получали я жалованіе безъ
дела и не получив окончательно никакого дела, считаю
себя обязанными возвратить Бенардаки все двухгодовое
жалованіе, около 5000 рубл., —дабы не сказали потомъ что
Бакунішъ, какъ родственники [зачерк.: Муравьева] Гене-
ралъ Губернатора Муравьева жиль у откупщика Бенардаки
на пенсіи. — Расплатятся съ ними братья и вычтутъ эти
деньги изъ части моей въ общем именіи; при ныиешнихъ
обстоятельствах, когда все помещичьи именія разстроились
и безъ сомненія упали в цене, имъ это будетъ нелегко;
но чтожъ делать, честь прежде всего. — Заплативъ эти
деньги, они безъ сомненія не будутъ въ состояніи [зачеркн.
одно слово] прислать мне что либо въ нынешній годъ.
А именно в нынешній годъ мне деньги будутъ необходимы
для того чтобы расплатившись съ некоторыми долгами, вы-
браться изъ Сибири.— Думали я думали и наконецъ ре-
шился прибегнуть къ [зачерк.: тебе] твоей личной дружбе
л къ политической симпатіи твоихъ друзей, — къ кому жъ
и прибегать въ крайнихъ случаяхъ какъ не къ политиче-
скими друзьям,—если такое выраженіе имеетъ ужъ смыслъ,
стало возможно въ Россіи— Залогомъ уплаты должны слу-
жить остатокъ моей небольшой части въ нменіи братьевъ
и моя будущая [зачерк.: деятел] деятельность; ты кажется
не потерпели веру въ последнюю, да и я чувствую себя
въ праве о ней говорить, потому что [зачерк.: чувствую]
сознаю въ себе еще много силы и охоты на дело.— Сумма
жъ мне нужна довольно значительная: 4000 р. сер. Пожа-
луй хоть и не вдругъ, но по частями, какъ будетъ можно,
съ темь однакожъ чтобъ к концу Мая собрались все 4000—
Я решился на такую просьбу, потому что не вижу для себя
другаго исхода; въ случа^невозможности съ Вашей сто-
роны исполнить ее, мне прійдется остатся въ Сибире. Если
она исполнима то посылай деньги, а также и письма на
имя Иркутскаго Гражданскаго Губернатора, Петра Алексан-
дровича Извольскаго, моего большого пріятеля, съ коро-
тенькими письмомъ къ нему съ просьбой передать деньги
и письмо Михайле Александровичу безъ фамилій.—Письма
ко мне не должны разумеется заключать въ себе ничего
слишкомъ вольнаго.— Еслижъ просьб [зачерк.] моя неиспол-
нима, то напиши прямо и просто,—такъ же какъ и я пишу
тебе теперь, [и] будь уверенъ, что принужденный отказе
твой не возбудить в душе моей ни тени сомненія насчетъ
твоей дружбы. — Только прошу тебя чтобъ въ никакомъ
случае не было огласки [обгорело] даже братья мои ничего
не знали; они решились бы на чрезмер(ныя же)ртвы, вред-
ныя для благосостоянія всего семейства, [обгорело] имянно
не хочу этехъ жертвъ. — Теперь кажется объ эт[ом] пред-
мете довольно. Буду съ тобою браниться.
Скажи, ради Бога, за что ты такъ полюбилъ Австрію.
Можетъ ли и долженъ ли русскій радоваться тому, что
Австрійское Правительство, отъявленный, коренной, необ-
ходимый врагъ Россіи поступаете умно, что Австрія хочетъ
стать Славянскою [зачерк.: дер. федр.] пожалуй хоть феде-
ративной державою? — Но если бы это сбылось, что было
бы съ Россіею?—Разве ты не признаешь, что [зачерк. одно
слово] жизненный для Россіи вопросе съ Польшею не иначе
разрешится можетъ какъ въ Славянскомъ споре?—Или ты
полагаешь, что Польша останется раздроблена?—Это не-
возможно, она возсоединится, и соберется вновь въ одно
целое подъ сенью Славянской Австріи, противъ Россіи,
она оттянете одну за другою Литву, Белорсссію У[кр]аину,
всю Малороссію. —Что жъ останется Россіи?—[Зачерк. одно
слово] Изменивъ своему коренному, фактическому демокра-
тическому характеру также бежать наконецъ подъ феодаль-
ное покровительство Габсбурго-Лотарингскаго дома и Лор-
довъ готекаго альманаха. — Нетъ, милый другъ, я крепче
стою за Россію, она, на перекоръ своей рабски-патріархаль-
ной неподвижности, [зачеркнуто: долж.] и нынешней ту-
пости ея Правителя и Правителей, она должна сделаться
средоточіемъ Славянскаго [зачерк.: фе] возрожденія, она
должна раздробиться на админйстратіівно-самостоятельныя
части, органически связанный другъ съ другомъ, и возро-
диться въ русской, славянской федерации—Или но твоему
должны быть два Славянскія міра, одинъ западный, другой
восточный;—да это неестественно, одинъ съестъ непремен-
но другой, а такъ пускай же Россію [я] есть Австрію,—
ведь право и глотокъ то небольшой: Лотариндов съ прин-
цессою Сифіею, [м]оею старою пріятельницею, включительно
да сотню две онемеченныхъ [л]ордов. — Ты надеешься на
ихъ умъ, а я, а я разчитываю йа ихъ [глу]пость, на ихъ
неисправимую, исторически, физіолигнческн [необходимую
глупость — Они способны порождать только тени да пр[и-
зраки—обгорело] живой действительности отъ мертвецовъ
не жди.—[обгорело] спимъ, гадко, грязно, постыдно спимъ,
да мы [Ил]ья [Муро]мецъ, или пожалуй хоть Ванюшка ду-
рачок: въ насъ [обгорело] чудотворная сила. — Напрасно
мне кажется также [обгорело] нападаешь такъ жестоко на
Людвига Наполеона, [обгорело] [о]нъ безъ сомненія каналья,
мерзавецъ, но уменъ, очень уменъ—и наконедъ не въ его
добродетеляхъ дело, а въ его положеніи, которое погоняетъ
его и погонитъ наконецъ туда куда и сами не хочет. Онъ
nolens volens будильники Европы, и можетъ [зачерк,: сказ.]
про себя сказать какъ Мефистофель в Фаусте:
«Jch bin ein Theil von jener Kraft
Die Stats das böse will und Stats das Güte Schaft».
Пожалуйста не ругай же его такъ безпощадно и вспомни
слова Саваофа
«... Ich habe Deines Gleichen nie gehasst
Das Menschen Tätigkeit kann allzuleicht erschlaffen
Er giebt sich bald die unbedingte Ruh
Drum geb'ieh gern ihm die
Der reizt und wirkt und muss als Teufel zu schaffen».
Графъ Муравьевъ Амурскій оставляетъ совсем Сибирь. —
Блистательный трактата, заключенный въ Пекинв молод-
цемъ Игнатьевыми, увънчалъ его двло—и ему въ Сибири
двлать болие нечего — Его мало знаютъ въ Россіи. Онъ
необыкновенный челов-вкъ и умомъ, и энергіей, и сердцемъ.
Онъ принадлежитъ къ разряду, р-вдкому и весьма немного-
численному, въ Россіи людей дѣдающих.— Умвй онъ лучше
выбирать своихъ исполнителей, онъ были бы человвкъ ге-
ніальный. —Но выборы его были большей частью несчастны,
и доверенные его часто его компрометировали.— Он чело-
в-вкъ страстный, и потому способный къ увлеченіямъ къ
ошибками, но этотъ недостатокъ вознаграждается огром-
ными, быстрыми, мвтісимъ умомъ, и въ высшей степени
благородными сердцемъ, которыя въ большей части случа-
евъ [зачерк.: попр.] исправляютъ [зачеркн. одно слово]
ошибки его страстнаго нрава, впротчемъ ужъ очень угомо-
нившагося. — Онъ человвкъ будущности Россіи,—я очень
желали бы чтобъ Вы съ нимъ познакомились, — сходи къ
31 Полонский. Материалы для биография Бакунина, т. ІГ
нему и скажи что ты пришелъ по моей просьбе. —
Только
предупреждаю тебя что онъ ненавидитъ Англичан, кам [об-
горело] Лордов,—онъ более демократъ чемъ либералъ по
[ири]нципу, впротчемъ либеральный демократъ побор[никъ]
деце[нтралпзаціи] и самостэятельнаго общиннаго [самоуп]-
рівленія, врагъ бюрократіи. —Узнай его по кр[айней] мере
к ікъ человека несомненно историческаго, если е[ще] не
въ настоящемъ, то въ будущемъ, и надеюсь въ близко[м]
будущем. — Ты увидишь у него полковника Кукеля, который
вероятно понесетъ къ тебе мое письмо, человека очень
способнаго, очень ловкаго, но несомненно принадлежащаго
къ худому и вредному разряду Поляков—фальшивый, нер-
возно-чувствительный, гладкій, холодный, онъ какъ зм-вя
обвил беднаго льва Муравьева — а впротчемъ оаъ можетъ
передать тебе много интереснаго о Вост. Сибирѣ, объ Аму-
рѣ.— Слушай его, но верь только тому что тебе покажется
вѣроятно.
Остается мне крепко обнять тебя, пожелать скорее съ
тобою увидеться и просить о скорейшемъ ответе черезъ
Губернатора Извольскаго.
Твой неизменный М. Бакунинг
46. OS однога загадечном источнике для биографии
Михаила Бакунина
9
£ Среди недостаточно еще обследованных фактов биогра-
фии Михаила Бакунина видное место занимает побег его
из Сибири. Архивные документы, опубликованные автором
этих строк в первом томе «Материалов для биографии Ба-
кунина», рисуют картину его бегства. Тем не менее кар-
тина эта не полна. Следственные и другие материалы, из-
влеченные из архивов, не дают ясного ответа на вопрос:
удался ли побег Бакунину случайно, просто потому, что
ему «повезло» или побег только потому и удался, что Баку-
нину «помогали».
Вопрос этот нельзя назвать праздным. Не следует за-
бывать, что личность Бакунина, восхищавшая его сторон-
ников и учеников, в лагере противников вызывала сильное
недоверие, питавшееся различными слухами, в том числе
й слухами о его побеге. История I Интернационала, напи-
санная Густавом Йекком, является красноречивым «истори-
ческим» свидетельством такого недоверия. Годы сибирской
ссылки Бакунина, под 'крылом родственника губернатора,
счастливый побег—все эт© фигурирует в «истории» Иекка как
материал, внушающий подозрения
Но : недоверчивость
Иекка отразила лишь подозрительное отношение к Баку-
нину той революционной среды, которая Иекка окружала:
личной вины за Иекком, пожалуй, и нет. Если даже совер-
шенно оставить в ; стороне клеветы,
распространявшиеся
Фрэнсисом Марксом в газете Д. Уркарта в 50-х годах, нель-
зя игнорировать убеждение В. Либкнехта в том, что рус-
ское правительство содействовало бегству Бакунина из Си-
бири. Указанный выше неисследованный момент биографии
Бакунина в 60—70-х годах в самом деле способен был дать'
нищу для подозрений. Противники Бакунина не могли от-
нестись безразлично к тому, бежал ли он без содействия
или при содействии сибирской администрации. Последнее
обстоятельство, если бы оно имело место, на взгляд тогдаш-
ней революционной среды, из памяти которой еще не стер-'
лись обвинения Бакунина в панславистской агитации, не
могло казаться пустым. Потому то за окончательным выясне-j
нием вопроса о бегстве Бакунина мы признаем известный;
исторический интерес. 'Да и независимо от этого интереса'
столь крупный факт в биографии такой замечательной фи-
гуры, как ,Бакунйн, не должен остаться не освещенным
до последней ясности.
Эти соображения и заставляют нас привлечь внимание
исследователей к источнику, который но справедливости мо-
жет быть назван загадочным.
В двенадцатой книге жури. «Исторический вестник» за
1907 г. были напечатаны воспоминания С. А. Казаринова
«Побег Бакунина из Сибири». К воспоминаниям был при-
ложен портрет автора. Редакция «Исторического вестника»
со своей стороны не сопроводила текст пояснениями. Ка-
ких-нибудь сомнений автор, очевидно, в редакции не воз-
будил. В доказательство достоверности сообщаемых фактов
он, так можно предположить, представил какие-нибудь до-
кументальные свидетельства, хотя бы удостоверявшие его
личность, факт его пребывания в Сибири, его прошлое, на
которое он ссылался и т. п. С этой стороны, повидимому,
автор заслуживал доверия. Обратимся же теперь к тому,
что сообщал он о побеге Михаила Бакунина. Оговариваемся:
мы воспроизводим рассказ С. А . Казаринова с сокращени-
ями, опуская события, не имеющие отношения к нашей теме.
ІІ
«На иркутском горизонте появилась в 1857 г. довольно
замечательная по своему уму личность, обратившая на себя
внимание всего иркутского аристократического общества, в
которое она была введена, по желанию генерал-губернатора
графа Николая Николаевича Муравьева-Амурского, состояв-
шим при нем по особым поручениям полковником лейб-гвар-
дии Семеновского полка Иосселваном. У графа Муравь-
ева-Амурского эта личность бывала во всякое время дня и
ночи, их часто видели гуляющими вместе, что порождало
разговоры и суждения, так как всех не мало удивляло такое
сближение Муравьева, к которому доступ был не для каж-
дого возможен. Впоследствии оказалось, что Михаил Алек-
сандрович Бакунин,—так звали эту загадочную личность—
состоял в близком родстве с Муравьевым, и поэтому все
стали заискивать его расположения, не зная, что он анар-
хист и ссыльно-каторжный.
Спустя год, у члена главного правления Восточной Си-
бири, Ксаверия Васильевича Квятковского, назначен был бал,
на который были приглашены все лица высшего иркутского
общества по случаю помолвки его дочери Антонины с
М. А. Бакуниным, причем сватом был сам Муравьев. Через
месяц состоялась и свадьба.
Полной биографии М. А . Бакунина, конечно, никто не
знал хорошо, она тщательно хранилась в кабинете Муравь-
ева, а доискиваться никто не решался, боясь попасть в опалу
Муравьева, что было равносильно гибели. Тайна обнаружи-
лась лишь в 1860 г., когда Муравьев был сделан членом
государственного совета и покинул Сибирь, а Бакунин, бла-
годаря содействию, бывшего военного губернатора Забайкаль-
ской области, генерал-майора Михаила Семеновича Корса-
кова, вступившего после Муравьева в исправление должности
генерал-губернатора Восточной Сибири, и начальника штаба
войск Восточной Сибири полковника генерального
штаба
Болеслава Казимировича Кукеля, бежал за границу из Ни-
колаевска. Подробностей же и правдивой истории побега до
сих пор никто не знал, хотя и писалось об этом побеге
в журналах, писал о нем и сам Бакунин; но во всех этих
описаниях очень мало правды (она и сейчас бы не откры-
лась, если бы не свобода печати). Бакунин почему-то не
хотел спасти того несчастного офицера, от которого он бежал,
и который за чужие грехи понес незаслуженную кару, был
исключен из службы с запрещением выезда из Сибири и
бедствовал сорок пять лет.
Этот офицер был я, здравствующий и посейчас, которого
на пороге могилы пожалела судьба. Нашелся добрый, хри-
стианской души человек в лице начальника края, который
вошел в мве несчастное положение, исходатайствовал возвра-
щение мне прав и помог с семейством выехать из Сибири в
Россию на свою родину.
Подробности всего этого, скрытого от царя и правитель-
ства дела были следующие.
В i860 г. прибыл в Иркутск груз с подарочными ве-
щами, досылаемыми через генерал-губернатора от нашего
императорского двора японскому микадо. Сопровождать груз
выпало на мою долю, тогда только что произведенному в
полковники. Мне было приказано принять этот груз и от-
правиться на Амур до Николаевска, а там сдать его нахо-
дившемуся в командировке по делам службы состоявшему
при графе Н. Н . Муравьеве-Амурском по особым пору-
чениям полковнику лейб-гвардии Семеновского полка Иос-
селиану.
Я принял пересылаемый груз и для его сопровождения
команду, состоявшую из 9 человек рядовых, при одном еф-
рейторе и унтер-офицере, которую с грузом отправил впе-
ред, а сам, получив документы и деньги, на другой день,
надев походную форму, поджидал привода почтовых лоша-
дей. В это время раздался в передней звонок; мой денщик
отпер парадную дверь и впустил пришедшего. Я в это время
был в кабинете, приводил в порядок кое-какие вещи на ка-
бинетном столе и окончив вышел из кабинета; к удивлению
моему я увидел перед собой фигуру М, А. Бакунина, ко-
торый, поздоровавшись, вдруг выпалил:
«... —
Угадайте, С. А.,
причину, моего прихода к вам?
—
Я "не могу знать ваши мысли и намерения, М. А .,—
отвечал я,—и поэтому прошу объяснить.
—
Я еду с вами до" Николаевска!»
Удивленный этим, я, в свою очередь, его спросил:
—
Зачем ~вы надумали пуститься в такую даль и глушь
с молодой вашей супругой?
—
Я еду один, из любопытства, посмотреть на истори-
ческий край, когда-то принадлежавший России с городом
Албазином и 200 лет тому назад взятый у нас манчжу-
рами, но, благодаря смелым и энергичным действиям графа
Н. Н. Муравьева, снова возвращенный и присоединенный
к России. Эта идея давно была у меня в голове, и однажды
я высказал ее графу, вскоре после того, как был заключен
Айгунский трактат. В то время он мне на это ответил: когда
представится удобный случай, то мое желание он исполнит.
Случай этот, к моему удовольствию, в настоящее время пред-
ставился хороший. Мне напомнил об этом вчера Б. К. Ку-
пель и сказал, что граф, уезжая для ревизии в Якутскую
область, поручил ему дать мне отпуск до Николаевска;
отпуск я сегодня от Кукеля получил и приехал к вам,
чтобы уговориться о нашей поездке. Как раз вижу, что вы
уже готовы в путь, поэтому считаю себя очень счастливым;
я тоже готов, багаж мой очень несложен, состоит только
из небольшого чемодана и ручного саквояжа, вот и все,
да еще разве возьму одну подушку1 с одеялом; надеюсь,
чточвы мне это разрешите, и я вас не стесню.
—
Послушайте, М. А., мне очень приятно иметь вас сво-
им спутником, но должен сказать, что дорожный мой эки-
паж—очень маленькая повозочка, в которой я едва могу по-
меститься с денщиком, и поэтому едва ли будет удобно вам,
привыкшему к комфорту, ехать со мной,—
На это Бакунин в самоуверенном тоне сказал, что если
только экипаж служит препятствием, то Кукель может дать
нам свой, просторнее. Во время этого разговора подходит
мой денщик и докладывает, что прислан вестовой от на-
чальника штаба. Я велел его позвать.
—
Здравствуй, братец, что скажешь?
—
Здравия 'желаю, ваше высокоблагородие! Его высоко-
благородие, г. Начальник штаба, просят, чтобы ваше высоко-
благородие пожаловали сейчас в квартиру, его высокобла-
городия.
Я приказал вестовому итти и сказал, что сейчас буду.
Надев шашку и приказав "денщику позвать извозчика,
я извинился перед Бакуниным, сказав, что если он желает,
то может подождать моего возвращения. С этими словами
я вышел из квартиры, сел на ожидавшего меня извозчика
и поехал к Кукелю.
Кукель, вероятно, меня ждал, потому что, когда я подъ-
ехал к парадному крыльцу, то заметил, что он стоял у
отворенного кабинетного окна. Кукель встретил меня очень
любезно; поздоровавшись, ввел меня под руку в свой каби-
нет, и, усадив в кресло, сказал:
ч — Я вижу вас в походной форме, следовательно, вы
уже совсем собрались в дорогу?
Я ответил, что лошади уже готовы, а принятый груз
вместе с командой вышел из Иркутска в 5 ч. утра, вероятно,
уже прибыл в Лиственичную и, погруженный на пароход,
ожидает меня для следования через Байкал.
—
А М. А. Бакунин "у вас был?
—
М. А . сейчас остался в моей квартире и ждет моего
возвращения.
—
Вот что, С. А.,
граф, уезжая в Якутск, поручил
мне дать отпуск Михаилу Александровичу на Амур до го-
рода Николаевска. Вы, вероятно, знали или слышали, может
быть, биографию Бакунина; но все равно, я только должен
вам сказать, что он вверяется под ваш личный надзор; вы
незаметно, не подавая виду, наблюдайте за всеми его по-
ступками и действиями и для памяти ведите дневник, ко-
торый по возвращении вашем мне покажете. А теперь желаю
вам доброго пути. Скажу еще, если вам придется остаться
зимовать в Николаевске, то попросите от меня Петра Ва-
сильевича Козакевича, чтобы он Бакунина отправил об-
ратно с одним из офицеров, находящихся в служебной ко-
мандировке, которые будут возвращаться в Иркутск, так как
срок отпуска ему дан только до^ октября месяца. До
свидания !
С этими словами он подал мне руку, и мы расстались,
і Вследствие прежней строгой дисциплины и опасаясь на-
влечь на себя неприятность, я не решился поптюсить от
Кукеля формальную на этот предмет бумагу. В то время
это сочли бы недоверчивостью к начальнику и старались
бы мне на каждом шагу вредить, а тем более на такой
далекой окраине, где главный начальник края был и бог
и царь; телеграфа и железной дороги тогда не было, и
выходила верная пословица : «до бога высоко, а до царя
далеко».
Выйдя в переднюю, я тотчас же вернулся обратно в залу
и, попросив извинения, сказал:
—
Позвольте мне, Болеслав Казимирович, выразить вам
мое сожаление в том, что я М. А. взять с собою затруд-
няюсь по той простой причине, что ему, как барину, при-
выкшему к комфорту, в особенности, когда он женился на
Антонине Ксаверьевне, неудобно и беспокойно будет ехать
в простой бричке, донельзя тесной и тряской. Это только
я могу переносить как боевой солдат, привыкший ко всяким
походам и лишениям. Думаю: «Слава богу, мысль нашлась,
авось отделаюсь».
—
Да, если только нежелание ваше взять с собой Ба-
кунина заключается в неудобстве экипажа, так возьмите мой
экипаж до Сретенска и там оставьте его у станичного ата-
мана, приказав ему отправить его немедленно ко мне обратно.
Следовательно, более никаких препятствий нет. Итак, еще
раз желаю вам счастливого пути, до свидания!
После всего, мною выслушанного, оставалось одно: скрепя
сердце, откланяться и выйти, что я и сделал.
Возвратившись домой, я приказал денщику исламу ехать
на квартиру Кукеля, перепрячь лошадей в указанный ему
экипаж и, переложив вещи, немедленно возратиться обратно.
В мое отсутствие Бакунин распорядился о своей дорож-
ной клади, послав о том записку к своей жене, которая, при-
слав ему для дороги вещи, вслед за ними приехала и сама
с своим отцом К. В . Квятковским. Они проводили нас с
Бакуниным до Лиственичной, где мы, войдя на дожидавший
нас пароход, распрощались и отправились в дальнейший
путь.
-
В Николаёвск мы прибыли на четвертый день вечером,
в 10 ч., и остановились в единственной в то время гостинице
«Россия» ш
.
Команда же с грузом была до утра оставлена
на пароходе. К моему удовольствию, я узнал от коридорного,
что рядом с нашим номером квартирует полковник /Иосселиан,
которого в этот раз не было дома, поэтому мы с Бакуниным,
напившись чаю, легли спать. На следующий день я в 10 ч.
утра сделал визит Иосселиану, который немало был удивлен
появлением моим в Николаевске, а еще более с Бакуниным.
Объяснив ему причину моего прибытия, я пригласил его
на пароход, где показал вверенный мне груз и сопровождав-
шую его команду, которые вместе с документами и деньгами
тут же и передал ему. Затем, пригласив
Бакунина, я отпра-
вился с ним * представиться военному губернатору и началь-
нику флотилии Восточного океана контр-адмиралу Петру
Васильевичу Козакевичу, которому я вручил письменный
рапорт с объяснением о моей в Николаевск командировке.
Хотя Козакевич и был с нами любезен, но все-таки показал
себя начальником и между прочим интересовался подроб-
ностями о сдаче и приеме груза с командой и спрашивал,
когда думает Иосселиан отправиться в Японию. Отпуская
от себя нас, Козакевич предложил мне познакомиться с его
моряками, сказав, что они будут очень рады видеть новых
лиц и послушать новостей, которые по дальности расстояния
не скоро доходяг до Николаевска, хотя и получаются неко-
торые газеты и периодические издания, но довольно поздно.
По выходе от Козакевича мы все втроем отправились
с
визитом к начальнику порта капитану 1-го ранга Балтину,
где были приняты очень радушно. Семья его состояла из
жены и свояченицы барышни, весьма милых и любезных; они
так были нам рады, как будто старым знакомым, уговорили
нас . остаться на обед и вечерний чай, чему, разумеется, мы
и сами были рады. Таким образом, мы пробыли у них до
11 ч. ночи и настолько им понравились, что они взяли с
нас слово бывать у них каждый день на заврак, на что мы
изъявили свое полное согласие.
На другой день делали визит еще некоторым семействам;
я и Бакунин
знакомились,
а, Иосселиан прощался»...
Мы опускаем здесь некоторые подробности, нас не интересующие,
которые касаются лично жизни Казаринова. В то время как Бакунин,
порученный его надзору, организовал своей побег, Казаринов успел, с
помощью контр-адмирала Казакевича, обручиться с сестрой Балтикой и
был крайне счастлив.
* Выделено вдѳсь и в дальнейшем мною — Вяч, П,
По случаю его обручения «в тот же день был у Валтиных
танцевальный вечер, на который был приглашен в числе
других гостей и Бакунин, а на другой день был официаль-
ный обед и также танцевальный вечер у адмирала; таким
образом, по поводу столь неожиданного события (если можно
его так назвать) каждый день пошли даваемые разными зна-
комыми обеды и вечера, на- которых бывал со мной и Бакунин.
.
В один из таких вечеров, устроенный морскими офице-
рами в военном собрании, я не заметил, когда с него ушел
Бакунин. Я возвратился в гостиницу в 5 ч. утра и, сильно
утомленный, лег спать, ничего не думая и не подозревая
относительно Бакунина.
Нужно сказать, что наш номер состоял из двух комнат,
из которых большую занимал я, а другую, меньше, Бакунин.
Каково мое было удивление, когда проснувшись в 11 ч.
утра и крикнув с постели: «Михаил Александрович, мы вста-
ем, или еще полежим», я не получил ответа. Предполагая,
что он крепко спит, я из любопытства встал и заглянул в
комнату Бакунина; в ней его не оказалось, и постель была
совсем не помята. Тотчас я позвал денщика и на вопрос:
«давно ли встал М. А . и где он?» получил ответ, что Бакунин
во Бтором часу ночи приходил, накинул на себя плащ и, ни-
чего не сказав, ушел и более не возвращался.
Предполагая,
что он у кого-либо из офицеров, я приказал себе подать чаю.
выпил два стакана и, одевшись, пошел к лейтенанту Леонтье-
ву, как к человеку холостому и любителю играть в шахматы,
с которым Бакунин нередко играл. Не найдя его здесь, я вы-
сказал Леонтьеву свое удивление и вкравшееся беспокойство
и попросил его послать своего денщика к двум-трем офицерам
узнать, нет ли там Бакунина. Денщик, возвратившись, до-
ложил, что, по словам офицеров, Бакунин у них не был,
и они его не видали, кроме как вчера в собрании. От такого
ответа денщика беспокойство мое еще более увеличилось, и
я немедля возвратился в гостиницу и, надев парадную форму,
пошел к контр-адмиралу Козакевичу, которому и доложил
обо всем подробно. Козакевич, выслушал меня, немало был
также удивлен, потребовал к себе полицеймейстера, кото-
торому и приказал тотчас же произвести по городу ро-
зыск ; так как в то время Николаевск ібыл очень небольшой, то
И приказано было это сделать в два часа, не более, Поли-
цеймейстер уехал исполнить приказание, а меня адмирал
оставил у себя завтракать.
По прошествии назначенного времени явился полицеймей-
стер и доложил, что-Бакунина нигде в городе не оказалось,
но что в три часа утра снялось с якоря коммерческое
судна
американца Петерсена,
и береговая цепь часовых видела, что
кто-то с берега садился в поданную шлюпку, которая и
отвезла его на судно; неизвестный был в сером плаще.
Когда в комнате Бакунина, был открыт им оставленный
чемодан, в нем оказалась газетная бумага с разными отброса-
ми и сверху запечатанное письмо, адресованное
на мое имя.
В письме Бакунин прощается
со мной, желает
здоровья
и просит никаких розысков
по нем не делать,
объявляя,
что они будут безуспешны,
ибо он уплывает
за
границу.
По распоряжению
адмирала,
мне был дан для погони за
Бакуниным
почтовый
пароход «Падежка»,
на котором я е
лейтенантом Леонтьевым и 10 человеками строевых матросов,
командированных ко мне в помощь, в тот же день отправились
до залива де-Еастри,
где стоял на якоре паровой фрегат
«Аскольд»,
на который
пересев
с «Надежки»,
мы
пошли
до Ситхи (российско-американская колония) и только на
два часа опоздали захватить Бакунина. Судно, на котором
он бежал, нагружалось углем и делало починку оказавшихся
на нем повреждений. Плыть далее мы находили невозможным
ввиду того, что не знали курса, взятого судном с беглецом,
крейсеровать также не могли, и поэтому я с растерзанной ду-
шой принужден был вернуться в Николаевск, откуда и пос-
лал обо всем происшедшем рапорт в штаб войск в Иркутск;
сам же я, в ожидании распоряжения, остался зимовать в
Николаевске.
Дождавшись навигации, я на первом же пароходе, от-
кланявшись контр-адмиралу Козакевичу и распрощавшись
с Балтиными и прочими знакомыми, покинул Николаевск и
прибыл в Иркутск. Графа Муравьева-Амурского я уже не
застал, он был отозван в Петербург и назначен членом госу-
дарственного совета. Вместо него вступил в отправление
должности генерал-губернатора и командующего войсками
Восточной Сибири
генерального
штаба
генерал-майор
М. С, Корсаков, которому я представился. Несмотря на то,
что он получил мой рапорт, в котором были изложены все
обстоятельства побега Бакунина и моя за ним погоня до
Ситхи, Корсаков захотел еще лично меня расспросить, для
чего и пригласил в свой кабинет, в котором находился и на-
чальник штаба, полковник Кѵкель, бывший у Корсакова с
докладом. Оба со вниманием слушали мой рассказ, наружно
выражали свое ко мне сожаление и обсуждали, как и в каком
виде послать о таком, якобы неожиданном, обстоятельстве
донесение в Петербург.
Наконец Корсаков поручил Кукелю составить об этом
происшествии всеподданнейший доклад. Затем, пригласил
меня и Кукеля в столовую к завтраку, за которым я позволил
себе выпить лишнюю рюмку и, находясь в сильном возбуж-
дении, сказал Кукелю, что не допускаю себе той мысли,
чтобы он не знал ранее о намерении Бакунина бежать; это
я заключаю из того, что, поручая моему надзору Бакунина,
что-то хотел мне сказать, и начал было его биографию, но
почему-то оборвал такими словами: «но все равно». Поэтому,
я и позволяю себе так думать.
Тут Корсаков, назвав меня по имени, сказал: «Я удив-
ляюсь такому вашему нелепому подозрению». С этими словами
мы все встали из-за стола и вышли в залу; Кукель, схватив
фуражку и портфель, откланялся Корсакову и, не прощаясь
со мной, поспешно ушел; за ним вышел и я.
Когда я прошел генерал-губернаторский дом и повернул
за угол к Амурской улице, вдруг откуда-то вывернулся Ку-
кель и, проходя мимо меня, сказал: «Слов, сказанных вами,
я не забуду и вам не прощу!» На другой день я подал рапорт
о болезни и две недели не выходил никуда, обдумывая, как
и чем это дело о побеге окончится.
В день, который я подал рапорт о моем выздоровлении,
вечером зашел ко мне капитан Б. и сказал, что надо мною
назначено следствие, которое поручено произвести дежурному
штаб-офицеру штаба майору Орлову, с которым я должен бу-
ду ехать, в Николаевск, о чем на-днях будет отдан приказ.
Приказ состоялся, и мы с Орловым отправились
в Ни-
колаевск, где пробыли месяц и по окончании следствия от-
плыли обратно. По прибытии в Благовещенск
генерал-
майор Б. уже объявил мне, что я отчислен от штаба с
откомандированием в его распоряжение, о чем и показал мне
приказ. Таким образом я неожиданно остался в Благовещен-
ске, йз чего и понял, что Кукель намеренно удалил меня из
штаба. Прощаясь с Орловым, я просил его выслать из
Иркутска моего денщика и вещи, оставленные в моей квар-
тире.
Весной 1862 г. я был вызван в Иркутск, в штаб войск.
Начальник штаба. Кукель находился где-то в отъезде, а вместо
него исправлял должность начальника топографов полков-
ник Будаговский, которому я и представился. Генерал-гу-
бернатор же Корсаков под предлогом болезни меня не принял.
Через 4 дня по моем прибытии я был вызван в штаб, где
обер-аудитор объявил мне, что я за самовольное взятие, при
моей служебной командировке, ссыльного государственного
преступника Михаила Александровича Бакунина до Никола-
евска Приморской области, с целью Дать ему случай, к побегу,
по высочайшему повелению, исключаюсь со службы без лише-
ния чинов, но с запрещением выезда из Восточной Сибири
в прочие города Западной Сибири и России,, в чем и была
отобрана от меня подписка.
От такого неожиданного удара я не помню, что со мной
было и как я вышел из штаба и очутился в госпитале.
После мне говорили, что я будто бы, придя на свою квартиру,
выпил чайный стакан водки и, взяв револьвер, хотел застре-
литься, направив его себе в грудь, но произошла осечка, а
когда я хотел сделать повторение, то был удержан вошедшим
в это время капитаном Б., который сзади схватил меня за
руку и вырвал револьвер, с помощью денщика уложил меня
на кровать, на которой я в бессознательном положении про-
лежал, не вставая, без всякой пищи, двое суток, затем был
помещен в госпиталь, в котором и пробыл два с половиной
месяца.
При выходе из госпиталя я несколько раз добивался при-
ема у генерала Корсакова, с которым хотел объясниться по
поводу случившегося со мной несчастия, но каждый раз под
различными предлогами мне в приеме отказывали. Много
раз я писал и посылал объяснения через моих добрых зна-
комых и лиц мне сочувствовавших, но также безрезультатно,
и в конце концов мне было приказано через полицеймейстера
выехать из Иркутска в другой какой-либо город Восточной
Сибири, что и был я вынужден исполнить, избрав себе местом
жительства сначала Енисейск, а затем Красноярск.
Не однократно обращался я за содействием к бывшим после
Корсакова генерал-губернаторам: Синельникову, барону Фри-
дериксу, Анучину и Горемыкину и ни от одного из них не
получил решительно ничего, и таким образом все мои мольбы
были гласом вопиющего в пустыне.
Наконец я узнал, что прибыл в Западную Сибирь, в
Омск, новый генерал-губернатор Хрущев. По собранным мною
сведениям, оказалось, что это тот самый Хрущев Александр
Петрович, командовавший бригадой в Севастополе, в Крым-
скую войну, который меня знал лично по Севастополю и
по представлению которого я был награжден Анною 4-й сте-
пени на саблю. Хотя я был обязан подпискою о невыезде из
Восточной Сибири, но все-таки рискнул инкогнито поехать
к нему, в Омск, в видах получить от него какое-нибудь облег-
чение в моем несчастном положении. Действительно, когда
я .представился, он принял меня очень любезно, выслушал
внимательно и, когда я ему рассказал о случившемся со мною
несчастья, сердечно пожалел и обещал, когда будет в Петер-
бурге, лично доложить государю и просить за меня.
Был ли генерал Хрущев в Петербурге и просил ли го-
сударя за меня, я не знаю.
Во время посещения Сибири великим князем Владимиром
Александровичем, я обращался к нему с прошением через
графа Перовского, бывшего при его высочестве. Хотя про-
шение и было принято, но результатов никаких почему-то не
последовало.
В 1889 г. я приехал снова в Иркутск, женился там на
учительнице, которая, выйдя за меня замуж, с разрешения
начальства, открыла в Иркутске частное училище. Через
пять лет, в 1895 г., по желанию приамурского генерал-губер-
натора Духовского, оно было переведено в город Хабаровск,
но, просуществовав один только год и не имея обещанной
Духовским поддержки, было закрыто, а вместо него я от-
крыл фотографию,
которая и существовала 10 лет, до моего
выезда в Россию в 1905 г.
Чтобы лучше осветить все сделанные против меня со
стороны Кукеля козни, я должен возвратиться к 1894 г.;
в этот год я неожиданно встретился и познакомился в Иркут-
ске с чиновником Красавцевым, который был ранее при Куко-
ле* старшим дисарем казачьего отделения в штабе войск Вое-
точной Сибири. От него я узнал, что Кукель со всех мест
и частей, где я служил и числился, вытребовал не копии,
а подлинные документы о моем воспитании и прохождении
службы, которые и сжег вместе с делом о побеге Бакунина
и делом о дуэли Беклемишева
с Неклюдовым. Этот жестокий
человек проделал такую шутку для того, чтобы лишить меня
возможности восстановления моих служебных прав; дело же
о побеге Бакунина сжег для того, чтобы не было никаких
улик в его подлогах, так как тут находилась и та подложная
бумага, которая в себе содержала якобы высочайшее повеле-
ние об исключении меня из службы. Это был подлог, в
чем Красавцев уверял меня клятвенно, так как некоторые
бумаги были писаны им, Красавцевым.
В заключение считаю не излишним оказать, что на другой
год после побега Бакунина за границу жена его Антонина
Ксавериевна уехала из Иркутска в Петербург, а оттуда за
границу к мужу».
Здесь воспоминания С. А, Казаринова обрываются.
Ill
На первый взгляд картина побега, нарисованная С. А. Ка-
зариновым, никакого сомнения не возбуждает. Автор воспо-
минаний свободно ориентируется среди имен и событий, в
самом деле имевших место. Так говорить может только оче-
видец. Нет поэтому ничего удивительного в том, что т. Н . Ба-
кай напечатал в Новониколаевске небольшую работу, оза-
главленную «К биографии М. А . Бакунина»149, и в работе
этой с полнейшим доверием отнесся к воспоминаниям Каза-
ринова, положил эти воспоминания в основу своего биогра-
фического этюда, ни в малой степени не усомнившись в
доброкачественности материала. В этом смысле Н. Бакай не
одинок. Насколько нам известно, никто из писавших о Баку-
нине не подвергал сомнению данные С. А . Казаринова. И
тем не менее его воспоминания в значительной степени пред-
ставляют собою загадку.
Весьма вероятно, что человек, именовавший себя С. А. Ка-
зариновым, служил в штабе войск Восточной Сибири и на
самом деле по приказу генерал-майора Кукеля, как он уве-
ряет, принужден был взять Бакунина с собой. Но вот е чем
дело: никаких документальных следов действительного су-
ществования
этого человека до сих пор обнаружить
не
удалось.
В начале 900-х годов в Иркутске появился неизвестный.
Он назвал себя Сергеем Афиногеновичем Казариновым и пот-
ребовал у судебной администрации восстановления своего дей-
ствительного звания полковника и севастопольского ветерана.
Он утверждал, что в 1856 г. служил в качестве адъютанта
при гр. Муравьеве-Амуреком, a в. 1862 г. был исключен со
службы за содействие побегу анархиста Бакунина. В Цен-
тральном архиве Восточной Сибири, среди прочих докумен-
тов, находилось «дело о сообщении сведений об именующем
себя отставным полковником Сергее Казаринове. Реестр 1-го
делопроизводства, No 55, 1912 г.»
ш
.
Но, как сообщает Б. Кубалов, по справкам оказалось, что
в период 1856—1862 гг. ни в главном управлении Восточной
Сибири, ни при генерал-губернаторе Казаринов на службе
не состоял. Полковник С. А . Казаринов исчез , без следа.
IV
В воспоминаниях его мы читаем, йто Б. К. Кукель ис-
треблял из дел всякие следы его существования. Если это
правда,—а такая возможность не исключена,—перед нами
одно из выдающихся административных злодейств, совершен-
ных ' крупным представителем власти. Возбуждает только
сомнение полное отсутствие каких бы то ни было сведений.
Ведь немыслимо было истребить все отметки, ну хотя бы в
подорожных записях, на станциях пристаней, в путевых ли-
стах пароходов, полицейские, наконец, прописки. Судебный
следователь, которому поручено было расследовать «дело» о
восстановлении действительного звания человека, «именую-
щего себя отставным полковником»,—никаких следов его су-
ществования не нашел. Достаточно ли тщательно он искал?
Это вопрос, который не мешало бы выяснить. К сожалению,
на запрос Центрархива, затребовавшего по моей просьбе ука-
занное выше «дело», был получен из Иркутска ответ, сооб-
щивший, что «дело» это не может быть доставлено в Москву
вследствие того, что оно затерялось, исчезло, завалилось
куда-то, одним словом, оказалось в таком месте, откуда из-
влечь его уже не представляется возможным. Можно лишь
пожалеть о порядках, царящих в Центральном архиве Во-
сточной Сибири, но это нам не поможет. «Дело» Казаринова
исчезло.
Я пытался разыскать следы существования С. А . Ка-
заринова другими путями. Я напечатал «письмо в редак-
цию» в журнале «Печать и революция» с просьбой, обра-
щенной ц лицам, когда-либо знавшим С. А. Казаринова
или слышавшим что-либо о нем, сообщить мне все, что им
известно. Никакого отклика это письмо не вызвало. Я при-
влек к разыскиваниям старого знатока военного архив-
ного дела, хранителя архивов Красной армия т. Вендора;
по моей просьбе он просмотрел архивы военного министер-
ства за соответственные годы: в них имени С. А. Казари-
нова не оказалось, равно как не оказалось его в списках
ветеранов севастопольской кампании. С. А. Казаринов ока-
зывается лицом мифическим, несмотря на то, что в сибир-
ском архиве имелось «дело», возбужденное по требованию
этого мифического лица о восстановлении его в
правах.
Но не этими обстоятельствами ограничивается загадочность
воспоминаний С. А . Казаринова.
V
Изучая документы архива б. морского министерства, ка-
сающиеся Михаила Бакунина, я нашел среди них путевой
лист того самого парохода, па котором прибыл в Никола-
евск Михаил Бакунин *51. В этом путевом листе записаны
имена всех пассажиров, прибывших второго июля в Нико-
лаевск. Среди них имеются Бакунин и мичман Бронзерт,
инженер механик Маюров, и какой-то прапорщик Иванов,
и какой-то капельмейстер Гоман, и какая-то неведомая чи-
новница Гусева, но Казаринова в путевом листе нет. Прав-
да, дальше именного списка в путевом листе следует: «пас-
сажиры разного звания, вестовых и солдатских имен 28
человек»,—но сюда полковник Казаринов попасть никак не
мог. Его имя должно было значиться в. списке «гг. адми-
ралам, генералам, штаб- и обер-офицерам»—как стоит1 на вер-
ху путевого листа. Вписать чиновницу Гусеву и забыть под-
34 Поло н е к и й. Материалы для биографии Бакунина, т. II
ковника Казаринова пароходная администрация вряд ли
могла.
Здесь возникает вопрос: доехал ли Казаринов с Баку-
ниным до Николаевска? Не потерял ли он его где-нибудь
по дороге? Ведь у них была пересадка в Благовещенске, куда
Бакунин прибыл на пароходе «Чита» 152. Но мы слышим
возражения читателя: почему не предположить ошибки? По
каким-нибудь случайным причинам Казаринов в путевой
лист не попал. Мыслима ведь такая случайность?
Пойдем навстречу этому предположению. В самом деле,
возможность ее не исключена. Но вот какое следует далее
обстоятельство: Казаринов уверяет, будто на другой день
по приезде, 3 июля, он, «пригласив Бакунина, отправился
с ним представляться военному губернатору и начальнику
флотилии Восточного океана контр-адмиралу Петру Василье-
вичу Козакевичу» и т. д . Он помнит даже «любезности»,
которые говорил ему Козакевич. Но Казаринов заблуждает-
ся. «Любезным» с ним адмирал Козакевич не мог быть по
той простой причине, что его в июле в Николаевске не было:
он находился в отпуску. Обязанности Козакевича исполнял
управляющий Приморской областью капитан 1-го ранга Пет-
ровский. Это второе несоответствие действительности подры-
вает правдоподобие некоторой части воспоминаний Казари-
нова. Но мы и здесь не будем придирчивы: ведь старик
вспоминал события спустя сорок с лишним лет. Память ему
могла изменить, и фигура Петровского оказалась заслоненной
(фигурой Козакевича. Допустим, что Козакевич, числив-
шийся в отпуску, оставался в Николаевске и мог действи-
тельно встречаться с Казариновым. Более серьезное разногла-
сие имеется у Казаринова с показанием самого Б. К. Кукеля.
В записке, которую мы публикуем в этой книге, Кукель
сообщает, что Бакунин бежал из Сибири до его возвраще-
ния в Иркутск. В начале 1861 г. Кукель действительно
вместе с H. Н. Муравьевым-Амуреким уехал в Петербург.
Муравьев в Сибирь больше не возвратился. Кукель
вер-
нулся. По его словам, это произошло после побега Баку-
нина. Если это так, то все мемуары Казаринова подры-
ваются в корне: они теряют всякий смысл. Но проверить
правильность показания Кукеля, т. е. узнать точную дату
его возвращения в Иркутск, мы не смогли. А пока эта дата
пе может быть документально установлена—может быть под-
вергнута сомнению правильность показания Б. К . Кукеля: его
«записка» не подвергалась никакому исследованию. Перечень
других имен, упоминаемых Казариновым, история с его по-
молвкой, закончившаяся смертью невесты, длинный ряд фак-
тов, им сообщаемых,—все это убеждает нас в том, что какое-то
зерно истины в воспоминаниях заключено, что в их основе
лежат действительные события, пережитые мемуаристом. Он
в самом деле какое-то участие в побеге Бакунина принимал.
Но какое? Ни в одном документе, какие нам пришлось изу-
чать в архивах б. III отделения и морского министерства, нет
имени Казаринова. Это говорит в его пользу: не потому
ли его имя отсутствует в следственном материале, что велось
то следствие М. А. Корсаковым, покровительствовавшим Ку-
келю и вместе с ним имевшим основания вытравлять из
следствия даже малейшие следы, которые могли привести
к Казаринову: ведь Казаринов упирался прямо в Кукеля.
В следственном материале, шаг за шагом отмечающем всю
историю бегства Бакунина и организацию за ним погони,
нет упоминаний о том, что утром 9 июля был послан вдо-
гонку за беглецом пароход «Надежка» с Казариновым и
лейтенантом Леонтьевым. Следствие • ограничилось рассказом
о том, как утром 9 июля аудитор Котюхов хлопотал об
организации погони у начальника порта лейтенанта Афа-
насьева, советуя ему немедленно послать в погоню за «Стрел-
ком», еще бывшим на виду, пароход «Амур», который раз-
водил пары, собираясь в обратный рейс на Благовещенск153.
И только. Ни звука об участии С. А . Казаринова. Мо-
жет, быть, здесь перед нами игра- его фантазии, но, может
быть, и нет: повторяем—следствие вел Корсаков, родственник
Бакунина, отпустивший его На «честное слово».
¥1
Вся эта несогласованность показаний Казаринова с офи-
циальным следственным материалом не может быть целиком
отнесена на счет его ослабевшей памяти: не занималась ли
в самом деле чисткой следственных материалов чья-то власт-
ная рука? Во всяком случае нераскрытая загадка налицо:
С. А. Казаринов кем-то был казнен гражданской смертью, о
34*
уничтожением всяких следов этой казни. Факт существова-
ния человека, требовавшего восстановления его в правах, со-
мнению не подлежит. Человек этот воспоминаниями своими до-
казывает, что он был близок начальнику штаба войск Восточ-
ной Сибири Б. К. Кукелю, Бакунину и др.; ткань воспомина-
ний убеждает в том, что писал их человек действительно уча-
ствовавший в свое время в организации побега Бакунина.
Но если ему в самом деле было дано императивное пору-
чение захватить с собой Бакунина, а по возвращении он
«брякнул» в глаза Кукелю свое мнение о причинах удачного
бегства государственного преступника,—дальнейшая судьба
Казаринова, исчезновение каких бы то ни было следов его
существования, его гражданская смерть—все это не лишено
доли правдоподобия. Не следует забывать, что события про-
исходили в 60-х годах прошлого века в Сибири, в крае,
оторванном от метрополии, администрация которого не знала
границ своему произволу. Что манера «вольно» обращаться
с документами была явлением далеко не исключительным,
можно видеть хотя бы из жалобы упомянутого уже нами
аудитора Котюхова, который доводил до сведения контр-ад-
мирала Козакевича о том, что капитан 1-го ранга Петров-
ский предлагал членам военного суда изъять и уничтожить
один из актов, подшитых к делу и заменить его другим,
принесенным им с собой. При этом Петровский говорил изу-
мленным судьям, что все их опасения—вздор, что за такое
уничтожение акта никто ответственности не подвергнется,
что высшая власть ничего не узнает и всю ответственность
он берет на себя 154. При таких административных нравах
можно поверить тому, что генерал-майор Кукель, начальник
штаба войск Восточной Сибири, с помощью своих агентов
тщательно выдирал из дел и истреблял всякие следы суще-
ствования полковника Казаринова, засланного им в глухую
сибирскую дыру по «высочайшему» будто бы, но несомненно
сфабрикованному в Иркутске, повелению. Но если это граж-
данское убийство действительно было совершено, то по ка-
ким причинам? Чем мог Казаринов угрожать всесильному
начальнику штаба? Этот вопрос и надлежит раскрыть, осве-
тив фигуру Казаринова, установив факт его существования,
найдя какие-нибудь подтверждения той роли в истории по-
бега Бакунина, которую он себе приписывает. Раскрытие
этой истории поможет нам добраться до основного вопроса,
нас интересующего: принимала ли участие администрация
края в организации побега Бакунина. До последнего вре-
мени мы располагаем лишь косвенными доказательствами.
Так например, в заключении, сделанном управляющим мор-
ским министерством Н. Краббе и начальником III отделе-
ния В. А . Долгоруковым, отмечается полное отсутствие к
следственном материале каких бы то ни было следов уча-
стия в организации побега Бакунина двух видных чинов-
ников г. Николаевска (Хитрово и Филипѳуса), имена ко-
торых, как пособников побега Бакунина, приведены в
доносе купца Гилярия Вебера. Никаких следов об иссле-
довании причастности к побегу этих крупных чиновников
Николаевска в делах нет, точно так же, как оказался вне
следствия третий видный чиновник Бодиско, имя которого
также фигурирует в числе пособников побега Бакунина155.
¥11
Сибирские историки могут разыскать и исследовать не-
обходимый материал, если заинтересуются поставленным на-
ми вопросом и попытаются произвести исследование на ме-
сте. Для этого им следует тщательно перебрать материалы,
находящиеся в Центральном архиве Восточной Сибири, ра-
зыскать в Иркутске следы того училища, которое содер-
жала жена Казаринова после 1889 г., пересмотреть записи
о браках в церковных книгах Иркутска, проверить указа-
ния Казаринова на существование в Хабаровске его пред-
приятия, разыскать людей, его знавших, а может быть и
родственников—словом, найти исчезнувшие концы той нити,
которая помогла бы нам добраться до основного клубка, до
начальника штаба войск Восточной Сибири генерал-майора
Кукеля, до его отношений к Михаилу Бакунину и чело-
-
веку, называвшему себя С. А. Казариновым.
47. Михаил Бакунин и генерал-майор Б« К. Кукѳль
ПРЕДИСЛОВИЕ
Нам уже приходилось говорить о том, что в истории по-
бега Бакунина из Сибири имеются недостаточно выясненные
подробности 156. С. А . Казаринов определенно утверждает, -
что начальник штаба командующего войсками Восточной Си-
бири генерал-майор Б. К. Кукель способствовал организации
побега. Известный интерес представляет поэтому восстано-
вление отношений, существовавших между Бакуниным и Ку-
колем. Материалом могут служить при этом, во-первых, пере-
хваченное письмо М. А. Бакунина Б. К. Кукелю из Лондона
от 14/2 июня 1862 г., послужившее для отстранения Кукеля
от занимаемой им должности и назначения над ним след-
ствия, и во-вторых, большая докладная записка, составленная
Кукелем для своего оправдания. Письмо Бакунина было .
опубликовано М. К . Лемке в журнале «Былое» за 1906 г.
(июль) с некоторыми неточностями. Доклад Кукеля не был
опубликован и извлечен нами из особого «дела», хранивше-
гося в Центральном архиве Восточной Сибири й находяще-
гося ныне в Москве в Центрархиве.
После того как письмо Бакунина оказалось перехвачен-
ным и содержание его было доведено до сведения царя, ис-
полнявшему должность генерал-губернатора Восточной Си-
бири М. С . Корсакову военным министром 10 января 186-3 г.
была послана «весьма секретная» бумага следующего содер-
жания:
«Вследствие открытой переписки начальника штаба при
вашем превосходительстве по морскому и сухопутному ведом-
ствам и члена совета главного управления Восточной Си-
бири генерал-майора Кукеля с государственным преступни-
ком Бакуниным, обнаружившей неблагонадежное направле-
ние этого генерала,- государь император высочайше повелеть
соизволил впредь до большего раскрытия дела отстранить
ныне же генерал-майора Кукеля от исполнения возложенных
на него обязанностей и должности, приказав ему находиться
в Иркутске впредь до нового повеления. Высочайшую волю
эту сообщаю для неотлагательного распоряжения вашего пре-
восходительства к исполнению оной»157.
М. С . Корсаков находился в Петербурге, и бумага была
вручена ему. Кукель был близок Корсакову. 19 января того
же года последний имел личные объяснения! с военным мини-
строи, после которых вызвал Кукеля в Иркутск, где послед-
ний должен был ожидать дальнейших распоряжений.
Сношения с государственным, преступником, обнаружив-
шие «неблагонадежное направление» генерала, прошли для
него безнаказанно. Оправдательная записка Кукеля, публи-
куемая нами, была принята на веру, и ужа 7 декабря 1863 г.
военный министр сообщал главному начальнику
III от-
деления 158 : '
«Государь император но всеподданнейшему докладу засви-
детельствования исправляющего должность командующего
войсками Восточной Сибири о постоянно добросовестной,
усердной и деятельной службе начальника штаба при нем
генерал-майора. Кукеля, который по твердому убеждению сви-
ты его величества генерал-майора Корсакова принесет пользу
отечеству своею службою и загладит необдуманный его по-
ступок, известный вашему сиятельству, высочайше соизволил
на оставление его в помянутой должности и разрешил снова
допустить к исправлению оной, надеясь, что он докажет себя
достойным этого оказываемого ему монаршего доверия. Со-
общив это высочайшее разрешение генерал-майору Корса-
кову, считаю обязанностью иметь честь уведомить о том и
ваше сиятельство».
Столь благополучный исход дело получило лишь благо-
даря горячему заступничеству М. С . Корсакова. Действуя
весьма осторожно, М. С . Корсаков всячески выгораживал
Кукеля из неприятной истории. По странной благосклонно-
сти Петербурга к Корсакову ему было поручено как ведение
следствия о побеге Бакунина (хотя в комиссии Голицына
промелькнул и исчез вопрос о том—возможно ли поручать
Корсакову ведение следствия, когда должна быть исследо-
вана прикосновенность его самого к побегу), так равно и
дело о сношении Кукеля с «государственным преступни-
ком». В обоих случаях Корсаков вел дело настолько искусно,
что центральной власти не оставалось ничего иного, как
принять его предложения.
9 мая 1863 г. Корсаков пишет военному министру сразу,
два письма: официальное и частное. В официальном огаго-
,тении *он соглашается с тем, что Кукель не может исполнять
обязанности начальника штаба, хотя высказывает уверен-
ность, что «в действиях его ио> этому предмету но было
никаких политических целей, но проявляется неуместное сни-
схождение и недостаточно строгий взгляд на свои обязан-
ности». Вместе с тем, принимая во внимание «двенадцати-
летнюю, добросовестную и впблне полезную службу его в
крае», он просил оставить Кукеля в его распоряжении с со-
хранением за ним содержания, которое он получал ранее п о
командировании его в Петербург для представления проекта
об изменении положения казачьих войск в Восточной Си-
бири. Исправляющим же должность начальника штаба про-
сил утвердить полковника Шульмана, того самого, который
искуснейшим образом составил заключительную записку
по делу о побеге Михаила Бакунина для представления в
Петербург15Э.
Во втором письме, написанном в неофициальном порядке,
Корсаков выступает горячим защитником Кукеля: «Выслушав
как личное объяснение Кукеля, так и собрав по возможности
разные дополнительные сведения о направлении слов и дей-
ствий его, я пришел к тому заключению, что Кукёль тог же
честный добросовестный человек, каким знал я его в течение .
двенадцагилетней службы его< в Восточной Сибири. Приписка
в письме жены Бакунина (о- которой упоминает Кукель) сде-
лана была, как я полагаю, не только по снисхождению к
просьбе ее, но и под впечатлением желания высказать свое
беспристрастие к поступку с ним Бакунина, чернившего
частную жизнь Кукеля: поступка, действительно известного
мне в свое время и в котором, как, впрочем, и во многих
других случаях, Бакунин выказывал себя с весьма дурной
стороны. Тем 'не менее я не могу оправдать увлечения Кукеля
не только но званию, им носимому, но и вообще как челове-
ка, знающего в подробностях недобросовестные поступки Ба-
кунина 160.
Военный министр Д. Милютин командировать Кукеля в
Петербург не разрешил. Он находил, что лучше всего оста-
вить Кукеля в Восточной Сибири, где его «все знают с
хорошей стороны». Он предлагал M. О. . Корсакову самому
решить, оставить ли Кукеля в прежней, должности началь-
ником штаба или дать ему новое назначение. Из того же
письма Милютина к Корсакову можно заключить, что он
спрашивал совета графа Ник. Ник. Муравьева-Амурского.
Последний дал о Кукеле очевидно благоприятный отзыв181.
Дело приняло для Кукеля благоприятный оборот. Этого
собственно н добивался М. С. Корсаков,
Мы не будем приводить содержание дальнейшей пере-
писки, последовавшей по этому поводу между военным ми-
нистром и М. С. Корсаковым. Последний рассыпался в бла-
годарностях и высказывал уверенность, что «бывшее с ним
(т. е . с Кукелем—Вяч. П .) послужит ему уроком на всю
жизнь» и т. д. Военный министр со своей стороны доложил.
в соответственном духе дело царю, и последний разрешил Ку-
келю оставаться в прежней должности начальника штаба162.
Пересматривая по другому поводу дела архива б. воен-'
ного министерства (б. Лефортовский архив),' я нашел здесь
особое «дело», озаглавленное:
«Министерства военного, главного штаба отделение 6, столЗ
о назначении пенсии детям умершею генерала Еукеля».
Среди документов, не имеющих интереса, находится по-
служной список Б. К. Кукеля. На вопрос XIII: «ві штрафах: но
суду или без суда, также под следствием не был ли когда,
за что именно, и чем дело кончено»—имеется короткий от-
вет: нет. Снисходительность Корсакова простиралась до то-
го, что в послужной список, в который, по закону должно
было бы быть внесено указание о следствии над Кукелем по
делу о «сношении с государственным преступником» Баку-
ниным, даже следа этого происшествия не оказалось.
Вяч. П.
Ш. Ä. Бакунин Б. К . Кукелю
14/2 іюня 1862 г., Лондонъ.
10. Paddington Green, W.
Болеславъ Казиміровичъ. На дняхъ, къ большому моему
сожалъніго, я узналъ, что длинное письмо, посланное мною
Вамъ, съ однимъ русскимъ путешественникомъ, съ прило-
женіемъ моей фотографіи, которую и здтсь прилагаю, было
истреблено имъ сь другими письмами на русской границ»
Теперь не успню написать Вамъ много—только нисколько
словъ. Я спишу выразить Вамъ мою глубокую благодар-
ность за Ваше доброе, благородное письмо. Да, я былъ
виноватъ предъ Вами, судилъ Васъ несправедливо и при-
ношу Вамъ въ томь мое полное, искреннее покаяніе. Про-
стите меня и будемте друзьями, теперь pour tout de bon,
до гроба; съ внимашемъ я прочелъ все, что Вы говорите
о себн—да, трудно Ваше положеніе—но потерпите еще не-
много, не спишите покаместь въ Польшу — дайте обри-
соваться нисколько новому направленно подъ предводи-'
тельствомъ Великаго Каязя Константина
Николаевича,
чтобъ узнать напередъ, можетъ ли добрый полякъсънами
помириться—не то пропадете, какъ пропалъ Крыжановекій,
какъ пропало тамъ много поряд ічныхъ людей. Польша
теперь страшно заидаетъ людей. Qui sait attendre sera puis-
sant. Теперь еще переходное положееіе, a такія положенія
бываютъ опасны. Кто съумнетъ потерппть да выждать, тотъ
будетъ папомъ. Впрочемъ и времени терять не надо — го-
товьте себи тамъ мисто, но вступите на него только тогда,
когда все станетъ ясние. Ннтъ сомнннія, что въ нашей
польской политики теперь совершается переломъ. Несо-
мниненъ соіозъ съ Франціею, а это значить союзъ противъ
ннмцевъ и противъ Англіи; значить славянская политика,
разумнется отравленная Наполеоновскою и Петербургскою
микстурою, а все-таки лучше, чимъ ннмецкая. Поляки, если
будутъ умны, могутъ много выиграть: Галицію, Познань,
Западную Пруссію, а со временемъ можетъ быть и Литву.
Хорошо бы было, если бъ Вы прежде пожили немного въ
Петербург». Тамъ легче высмотрить. Съ графом я иногда
переписываюсь. Онъ все будируетъ и живетъ во Франціи—
теперь кажется в Крейцнахн. Я не потерялъ моей виры
въ него, дай Богъ, чтобъ онъ только вирилъ въ себя и
искалъ бы своего пути на широкой дороги, а не въ при-
дворныхъ проискахъ16Э. Наше время страшно истъ людей.
На первый разъ довольно об общих вопросахъ; теперь къ мо-
ему дорогому частному. Да, Болеславъ Казнміровичъ, я
разсчитываю на Васъ, не только, чтобы выпроводить мою
жену изъ Иркутска, какъ можно скорие, въ июли, съ вир-
ными и приличными попутчиками, но Щадиюсь, что въ на-
шемъ отсутствіи, Бы будете другомъ, совътникомъ, а гдъ
можно помощникомъ, нашей милой семьи, нужно ли мнъ
говорить Вамъ, что все, что Бы сдълаете для жены, для
всъхъ нашихъ, будетъ принято мною какъ благодъявіе мнъ
лично и что моя благодарность никогда не умретъ в серицъ
моемъ. Когда Вы получите это письмо, жена получить
деньги 164 и такъ мъшкать нечего отправляйте ее немед-
ленно въ путь.
Въ замънъ моей фотографіи пришлите мнь непремънно
Вашу и Екатерины Васильевны и Надежды Терентьевны и
Василія Васильевича, которыми прошу передать мой дру-
жескій покйонъ.
Въ истребленномъ письмь я жалълъ о томъ, что совер-
шенно по недосмотру, вслъдствіе недостатка матеріала, въ
«Колоколъ» прошла преглупая статья о Сибири, гдъ за-
цъплены и Корсаковъ и многіе другіе. Я побранился съ
Герценомъ и съ тъхъ поръ положено, что ни одна Сибир-
ская статья не будетъ помъщена, безъ моего предварптель-
наго пересмотра. Читали ли Вы мою статью в «Колоколъ»,
подъ заглавіемъ: К Русскими, Польскими и Славянскими
друзьями? Напишите мнъ, какое она произвела на Васъ
впечатлъніе. Она имъла впрочемъ хорошій результата. На-
ши отношенія, союзъ нашъ-съ поляками становится каж-
дый день тъснъѳ н серьезнъе. Одними словомъ, всъ дъла
подвигаются впереди,—иногда медленно, но върно и твердо.
И такъ все ладно. Пришлите мнъ только мою жену и пи-
шите какъ можно чаще, будете ли въ ГІольшъ или въ Си-
бири, я буду Вамъ отвъчать аккуратно, дайте мнъ только ад-
ресъ какого-нибудь Вашаго друга в Петербургъ, чтобы могли
передавать ему мои письма. Обнимаю Васъ отъ всей души.
Ваши М. Б.
Рапорт Б. К. Кукеля о М. А . Бакунине
Исправляющему должность генерал-губернатора
Восточной
Сибири ц командующего войсками в оной расположенными.
Рапорт
На предписании от 20-го сего апреля за No 178 имею
честь доложить вашему превосходительству, чтоі с политиче-
ским преступником Бакуниным я никогда никакой пере-
шіски не имел и писем к. нему не писал. К корреспонденции
о ним не могло быть, даже у меня никаких побуждений и
по всегдашнему нерасположению моему в направлению Ба-
кунина и вследствие известных вашему превосходигельству
вѳсьма дурных отношений моих с ним. Тем более не могла
иметь места какая-либо переписка между нами политического
содержания, ибо в этом отношении я смело заявляю и могу
доказать фактами, что всегда был предан правительству и ни-
когда не нарушал присяги моей на верность службы госу-
дарю и престолу.
Обращаясь затем к содержанию прочитанного мне вашим
превосходительством письма Бакунина, которое он адресо-
вал ко мне, имею честь представить следующее :
I
Отрицание с моей стороны, близких отношений с Бакуни-
ным может показаться сомнительным правительству, имею-
щему в руках письмо его ко мне, писанное не только в
форме близкого) знакомства, но как будто,бы под влиянием
дружбы и внушенное как бы сочувствием моим к нему и его
взглядам. Между тем знакомство мое с Бакуниным и отноше-
ния. мои к нему вашему превосходительству известны. Из-
вестны они и всему иркутскому обществу. А потому я смело
могу взывать в этом случае к вашему и всеобщему свиде-
тельству и оставлю покамест в стороне доказательства, что
подобная выходка в характере Бакунина, я позволю себе объ-
яснить вкратце известные вадаему превосходительству отно-
шения мои к нему, на случай если бы вы сочли нужным дать
настоящему рапорту моему дальнейший официальный ход.
Принятый в иркутском обществе, Бакунин с женой бывал
и у меня; но по разности взглядов на вещи и вследствие
нерасположения моего, к его направлению, к его непоследо-
вательности, при которой трудно даже было определить г.
точности его убеждения,—я
никогда, не мог сблизиться с
ним и никогда не был в бДизких с ним отношениях. Вза-
имное нерасположение паше не могло скрываться с обеих сто-
рон и было всем, известно; тем более, что .при .обыкновзнии
Бакунина не затрудняться высказыванием в обществе своих
мыслей, он говорил открыто о своем нерасположении ко мне.
Понятно, что подобные отношения должны были вызвать ра-
нее или позже разрыв простого даже знакомства нашего, и
повод к этому не замедлил представиться. Месяца за два до
отъезда; моего в Петербург вместе с графом H. Н. Муравье-
вым-Амурским, кажется в ноябре i860 г., Бакунин пустил
на меня сплетню, подробности которой известны вашему пре-
восходительству. Чтобы очистить себя и избавиться на буду-
щее время от подобных выходок Бакунина, я нашелся вынуж-
денным уличить его при свидетелях во лжи и прекратить
с ним всякое знакомство. Обстоятельства это было известно
графу Н. П. Муравьеву-Амурскому, известно вашему превос-
ходительству и не осталось безызвестным в здешнем обще-
стве. Переставши даже видеться с Бакуниным,, я уехал в
январе 1861 г. вместе о графом в Петербург и когда летом
вернулся в Иркутск, Бакунин уже бежал через Амур в Аме-
рику. Вот в коротких словах очерк моего знакомства с Ба-
куниным и моих отношений к нему.
II
Что несмотря на такие отношения наши, Бакунин мог
написать ко мне и не затруднялся в том, какой тон придать
своему письму,—это может показаться странным каждому,
кроме тех только, кто знал Бакунина, кому хоть раз случа-
лось говорить: с ним или слышать его говорящим. Лучшим
доказательством слов моих есть то, что распространившиеся в
Иркутске слухи о письме Бакунина ко мне дружеского и по-
литического содержания, никого здесь не удивили, хотя
веем известно, что после выходки его со мною я прекратил
с ним всякое знакомство, перестав бывать у него и поставил
его в невозможность посещать более мой дом. Никому, кто
знал Бакунина, нѳ показалась невозможною подобная несооб-
разность действий с его стороны, потому что непоследователь-
ность его здесь всем известна. Каждый кто знал Бакунина-
помшнг, как преследуя какую-лцбо мысль он увлекался ею
как ребенок и в разговоре с другими, имея на своей стороне
преимущества, неутомимого диалектика,—первый убеждался
в неоспоримости своих дев адов, во всяком слушателе видел
тотчас же человека, разделяющего его убеждения. Под таким
обаянием собственных своих увлечений он часто забывал
%
или знать нѳ хотел, с кем имел дело и обращался с тоном
интимности не только с теми,, к которым под влиянием дру-
гой минуты питал вражду, но даже с теми, которые ни в
нем ему не симпатизировали и вовсе не желалиісближения'
с ним. Нередко в таких случаях, увлекаясь, он навязывал
даже и дружбу свою, заявляя ее с наивностью, за которою
однакоже не могли укрыться самолюбие его и высокое пони-
мание своих достоинств. Поэтому никому, кто знал Бакунина,
не показались странными и невозможными слухи о дружеском
тоне письма его ко мне, точно так, как никто из знавших
его не обращал здесь внимания на его болтовню, зная впе-
ред, как он легко противоречил себе, как опровергал се-
годня то, что поддерживал вчера, и какая вечная разладица
была между принципами, которые он всегда с увлечением
проновѳдывал и собственными его действиями. ,
Ш
Мысль—писать ко,мне, могла притти Бакунину прежде
всего по поводу участия, которое я принимал в жене его,
после его бегства из Восточной Сибири и которое, как видно из
самого письма его, ему небезызвестно. Повидимому он считал
себя обязанным благодарить меня, а при непомерном самолю-
бии своем—участие мое к жене объяснял особенным моим ра-
сположением к нему и весьма возможно, что вядед даже в
нем дань должного уважения и сочувствия моего к его лич-
ности и іего убеждениям. И это доказывает в письме Бакунина
одна фраза о благодарности за мое участие к жене его,
которое 'он (принимает как оказанное лично ему.
Бежав из Восточной Сибири, Бакунин оставил в Иркутске
жену. Женщина эта, молодая, неопытная, она возбуждала
к себе участие івсех, кто ее знал. Возвратившись летом 1861 г.
из Петербурга и не заставши уже здесь Бакунина, уехавшего
на Амур, я все-таки не бывал у жены его, вследствие прек-
ращения между мною и им всякого знакомства-,
но когда
получено было известие о бегстве Бакунина и следовательно
в общественном положении жены его не было уже ничего
с ним общего, я не видел основания переносить нерасположе-
ние мое к нему на. его жену и стал бывать у нее; тем белее,
что она обратилась во мне за содействием, как к человеку,
»
имеющему по положению своему более других возможности
быть ей полезным. Участие мое в делах ее было известно ва-
шему превосходительству и всем, и я никогда не видел ни-
чего общего между чувствами моими к Бакунину и желанием
помочь жено его, брошенной им чуть не на произвол судьбы.
Мне пришлось уладить некоторые дела ее с кредиторами
мужа, в особенности устранением слишком настойчивых домо-
гательств одного из них,—я хлопотал об устранении и других
препятствий к ее отъезду, приискивал ей попутчиков, а в
сентябре прошедшего года получил от родственников Баку-
нина 900 руб. сер. для передачи ей на поездку до Твери. О
деньгах этих я докладывал вашему превосходительству и тог-
да жѳ отдал их г-же Бакуниной. Затем в сентябре после вы-
езда вашего превосходительства в С. - Петербург, я возвратился
в .Забайкальскую область и уже более никакого участия в
делах Бакуниной Не принимал, и слышал только в Чите, что
в декабре она с разрешения правительства уехала в Тверь,
По еще за год до этого, когда положение г-жи Бакуни-
ной было наиболее затруднительно и когда нѳ получая ника-
ких сведений от родственнике в мужа, она не знала могла ли
на них рассчитывать/случилось одно обстоятельство, о кото-
ром я долгом считаю рассказать в подробности, именно по-
тому, что невидимому оно и было поводом для Бакунина дать
письму своему форму ответа на мое.
Однажды, заехавши к г-же Бакуниной, я застал ее в сле-
зах. Она действительно была в грустном положении. Продол-
жительная хроническая болезнь ослабляла ее чрезвычайно,
душевное состояние было не лучше физического : креди-
торы мужа теснили ее,—утром еще того же дня настойчи-
вость и дерзость одного1 из них довела ее до обморока. Она.
решительно не знала, что предпринять: оставаться ли здесь,
ехать ли к родственникам мужа, от которых не имела тогда
никаких известий, просить ли правительство о дозволении
отправиться ей к мужу за границу. Все это тяготило ее ужас-
но, а отсутствие денежных средств, необходимых для уплаты
долгов и на поездку, ставило ее в безвыходное положение.
Говоря об этом, она сообщила мне, что получила письмо от
мужа и что сама пишет к нему и пишет много обо мне
и моем участии в ее делах. Когда я сталі 'возражать против
этого, она. отвечала, что я более всех принимаю в ней дей-
етвительное участие, а между тем муж ее, заботясь об ее
судьбе и говоря о лицах, на содействие которых она может
рассчитывать, далеко не считал меня в числе их. При этом
она показала мне письмо его. Полстраницы в нем было
посвящено негодованию, с которым он вспоминал о том, как
я прекратил с ним знакомство, приписывал все это моему
тщеславию и распространялся о моей хитро'ети, эгоизме и пр.
Г-жа Бакунина, выражая опасения свои, что, приискивая ей
покровителей, муж ее станет предпринимать какие-нибудь
меры или корресноденции, которые могут кого-нибудь ком-
прометировать, а также, вероятно, под неприятным впечат-
лением противоречия отзыва его обо мне с моими действяя-
мя, просила меня приписать к ее письму, в подтверждение
успокоительного извещения ее, несколько слов, что во всем,
в чем она будет нуждаться, « не откажу ей в помощи и со-
действии, имея при этом, конечно, главнейшим образом в ви-
ду устранить этим всякие с его стороны хлопоты из-за
границы. По первому побуждению успокоить ее, я ие отка-
зался приписать несколько слов при письме ее, не придавая
этому ни малейшего значения и движимый единственно уча-
стием к больной и расстроенной- женщине. Эта-то приписка
и могла, быть единственным поводом для Бакунина дать
письму своему форму ответа; но я готов подтвердить самою
торжественною присягою, что в приписке этой не было ни
малейшей мысли о каком-либо политическом вопросе, ни ма-
лейшего вызова на какую-либо корреспонденцию, и что она
заключала в себе простое лишь сообщение, что жена его
вполне обеспечена относительно необходимого ей как женщи-
не содействия и покровительства, которое она, несмотря на
наши с ним отношения, найдет во мне во всякое время. Де-
лая эту приписку по- первому побуждению, не предусматривая
к сожалению, никаких последствий, я вовсе не имел в виду
к кому пишу, а помнил только для кого пишу, руко-
водимый участием лишь к грустному положению молодой,
болезненной и брошенной женщины.
К тому же,. вое это было в ноябре или декабре 1861 г.,
когда Бакунин не поднимал еще за границею голоса против
правительства, когда и не предвиделось, что он, ие ограничи-
ваясь болтовнёю, станет даже действовать враждебно против
России, как ажитатор в польских волнениях; когда напротив
J
того здесь ходили слухи, что он раскаивается уже в побеге,
что он не сошелся; с Герценом и намерен писать против него.
Конечно, в настоящую эпоху, я и подобной, не имеющей ни-
какого значения приписки не сделал бы; но тогда, приписка;
эта, не имеющая ві сущности своей никакого преступного зна-
чения, не внушала мне и мысли о преступном действии; тем
более, что в Бакунине я видел такого же политического
преступника, как и до побега его за границу, что не со-
ставляло одяакожѳ препятствия к знакомству с ним в об-
ществе, без 'всякого впрочем сочувствия к его направлению.
Но если за воем тем, приписка эта может быть поставлен!»
мне в вину, то я чистосердечно в ней сознаюсь, хотя мне
и в голову не приходило, чтобы она могла быть вменена
мне в преступление или даже в проступок.
Первая фраза письма Бакунина, заявление его, что он
ошибался во мне—благодарность за участие в судьбе же-
ны—наконец приписка в письме ко мне, обращенная уже
лично к жене, еще более убеждают меня, что он пишет все
это в ответ именно на то письмо женьг, в котором она писала
обо мне и при котором я имея по несчастью необдуманность
сделать приписку, нисколько не воображая, чтобы она могла
повлечь за собою такие последствия. Но мог ли я думать, что-
бы приписка эта могла дать повод Бакунину, увлекаясь сво-
ими замыслами, подвинуть свое сумасбродство до того, чтобы
стать рассчитывать на сочувствие міоѳ к его политическим ви-
дам в одинаковой степени, как и к судьбе его жены, и вслед-
ствие этого позволить себе писать ко мне ни чем не вызванное
письмо политического содержания, так ужасно и незаслужен-
но меня компрометирующее, ч
Кроме этого единственного случая, о котором я подробно
и откровенно рассказал, и то бывшего полтора года тому
назад, я никогда и ни малейшего повода к какой-либо кор-
респонденции Бакунину не подавал.
IV
Обращаясь затем к вопросу, что могло подать Бакунину
повод писать ко мне о политических замыслах своих в отно-
шении к Польше, когда я с своей стороны ни малейшего по-
вода и тому никогда ему не подавал,—я думаю, что и тут
35 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
как во всем, главную роль, играют у него собственные его ув-
лечения.
Бакунин, как слышно, сильно мутит1 за границею по по-
воду несчастных и безумных волнений, поднятых партией
революционеров в Польше. Как ажитатор по характеру, Ба-
кунин готов поджигать всех и каждого, а простирая свои уси-
лия из-за границы даже в пределы России, он мог вспомнить
о моем польском происхождении. В глазах его этого слишком
достаточно, чтобы считать меня (с его точки зрения) обязан-
ным следовать безумным его и других ему подобных замыс-
лам и призывать меня к деятельности в его духе. Но не го-
воря уже о том, что 12-летняя моя служба в Восточной
Сибири, которою я доказал верность и преданность свою го-
сударю и правительству, должна меня гарантировать в том,
что я не способен стать в ряды государственных преступ-
ников,—я позволю себе представить вашему превосходи-
тельству подробности, касающиеся моего польского происхож-
дения, которые укажут, насколько в натуре вещей, чтобы я
мог питать и проявить в направлении своем недоброжелатель-
ство и вражду к русскому элементу и вообще к России.
-!
Родился я в Бобруйске ; отец мой служил доі самой смерти
в русской службе и о верной, ничем незапятнанной службе,
его можно узнать в Министерстве народного просвещения. С
3-летнего возраста перевезли меня в Балоруссиіо и до 14
лет я жил, при родителях в г. Орше Могюіевской губ. С 14-тд
же лет, до выезда моего в Сибирь был я в Петербурге, где
воспитывался в Главном инженерном училище и начал
службу в Инженерном департаменте, а с 1851 г.— службу в
Восточной Сибири. В Литве последний раз я был 7-летним
-ребенком; в Царстве Польском я никогда не был. В Поль-
ше нет у меня ни родственников, ни близких знакомых; ни
с кем в Польше я даже переписки никогда не имел; незна-
ние же местных условий и интересов края делают меня, при
самых лучших желаниях стране, почти для нее чуждым.
Наконец, вашему; превосходительству известны предположе-
ния касательно дальнейшей службы моей в Восточной Сибири,
при которых не было у меня и мысли оставить здешний край
в течение! (нескольких еще лет. В глубине же Сибири могли
ли иметь смысл и какое-либо значение для Польши или для
России в польском деле все безрассудные возгласы Баку-
нина? Обращенные ко мне они могли бы компрометировать
только меня одного, если бы в. свою очередь я нѳ мог сос-
латься на свидетельство лиц, знающих меня, что всегда, ког-
да речь шла о современных событиях в Польше, я с при-
скорбием и сожалением говорил о безрассудных стремлениях
революционной партии, которая губит страну, и всегда с
негодованием восставал против революционных попыток,
враждебных благу Польши и ларализирующих постепенное
осуществление лучших желаний государя для польской
нации.
Между тем в России я получил воспитание, в России
служу, с (русскою семьею сроднился я женитьбою, между рус-
скими—лучшие мои друзья и товарищи по службе и по вос-
питанию. С Россией связывает меня неразрывно все: и служ-
ба, и воспитание, и привычки к русским обычаям, и вера
•детей моих, и семья моей жены, с которою я неразлучен
10 лет. Конечно, обстоятельства эти для Бакунина слишком
маловажны, чтобы могли остановить безрассудные увлечения,
но в моих убеждениях все это составляет святыню, от кото-
рой честному; человеку отречься невозможно. Если бы вызы-
ваемые письмом Бакунина замыслы были в убеждениях моих,
то разве направление мое не проявилось бы в течение 12-
летней службы моей, когда при доверии начальства, в руках
моих были дела и штаба войск Восточной Сибири, и совета
главного управления края, и дипломатической канцелярии,
а в последнее время я управлял обширною областью и коман-
довал казачьим войском? Наконец, если бы я действительно
сочувствовал безрассудным стремлениям революционной пар-
тии и заграничных ажитаторов, которые теперь волнуют ц
губят Польшу,—разве я мог бы оставаться на службе, раз-
ве я оставался бы вдали от театра действий, к которому мог
приблизиться два года тому назад, когда я был в Петербурге
и имел полную возможность оставить службу в Восточной Си-
бири; разве, наконец, простое чувство чести не заставило бы
меня выйти в отставку.
Ваше превосходительства знаете меня давно,—на ваш суд
представляю все эти соображения и с полным душевным
спокойствием обращаюсь в этом онтошенйи к вашему при-
говору.
V
Б письме своем Бакунин между прочим пишет: «нѳ спе-
шите покамест'в Польшу», как будто бы этому совету пред-
шествовали какие-либо соответствующие предположения мои.
Для доказательства, что фраза эта несообразна с делом и
ие могла быть вызвана мною,- —мне ближе всего сослаться на
собственные вашего превосходительства и известные вам мои
предположения, относительно дальнейшей моей службы в
Щеточной Сибири под начальством вашего превосходитель-
ства,—предположения, при которых не могло быть и мысли
не только об оставлении много Сибири ранее нескольких лет,
но даже-и об отпуске, и которые вызвали уже с моей сто-
роны некоторые домашние распоряжения (наем новой квар-
тиры на три года, переезд ко мне в Иркутск из Европей-
ской России 16-летней сестры моей и пр.) . Тем не менее
фраза Бакунина доказывает, как легко он передает на бу-
магу мысли, навертывающиеся ему на уц без малейшего ос-
нования.
VI
Не говоря в подробности о наборе слов и громких фразах
в письме Бакунина, доказывающих, до какой степени силь-
но брожение в нем, устраняющее возможность последователь-
ности в соображениях его, я не могу не указать на одно
разительное доказательство этому в письме его-; в уверен-
ности, что истину слов моих подтвердят десятки знакомых
моих в иркутском обществе, Бакунин, в письме своем по-
сылает дружеский поклон жене моей, тестю и теще
и просит об их портретах. Вое, кто только часто бывал.у
нас, не могли не заметить, до какой степени неприятное впе-
чатление делал на них Бакунин, до какой степени] все эти
три лица моей семьи не любили его и не могли переносить рав-
нодушно присутствия его в нашем доме, когда он еще бывал у
меня. Жена и теща мои до того не могли скрыть нерасположе-
ния своего к Бакунину, что никогда не говорили с ним, огра-
ничивались -отрывочными -ответами на его вопросы и большею
частью, чтобы уклониться от бесед его, уходили в свои ком-
наты. Тесть- мой положительно не мог вступить с Бакуниным
ни в один разговор, чтобьт с пятого слова ие начать оспа-
ривать егоі довода и высказывать прямо, свои нзгляды на его
мнения в такой резкой форме, что всякий раз надо было
опасаться между ними самой щекотливой размолвки. Та-
кое открытое нерасположение их к Бакунину вызвало и с
его стороны взаимное к ним нерасположение, которое он и
высказывал против всех нас и в особенности против семьи
моей. И. что же? Теперь он не задумался говорить о друже-
ских чувствах своих к этим лицам.
Такова последовательность. Бакунина во всем.
Я высказал вашему превосходительству все, что только
могу сказать в разъяснение с моей стороны обстоятельств,
представившихся соображению моему по прочтении вами пись-
ма Бакунина, так незаслуженно меня компрометирующего и
наполняющего душу мою негодованием против такого бессове-
стного посягательства на священные для меня чувства долга,
чести и присяги моей на верность службы государю и престо-
лу. Я представил вашему превосходительству с полною от-
кровенностью решительно все обстоятельства, сопровождав-
шие знакомство мое с Бакуниным, и отношения мои к нему
и все, сказанное мною, сказано- по истине и но совести: мно-
гое известно вашему превосходительству, многое, если нуж-
но будет, подтвердят знающие меня, остальное я готов под-
твердить самой торжественной присягой.
Если я позволил себе быть слишком подробным в пред-
ставляемых мною объяснениях, то это потому, что дело слиш-
ком важно для меня. В нем заключается вопрос чести моей
и судьбы моего семейства, вполне зависящей от честного
моего имени и служебного положения. Между тем подоз-
рения, так незаслуженно взведенные на меня письмом Баку-
нина, готовы заклеймить все мое прошедшее и разбить всю
мою будущность. -
Высказав все, что могу сказать в свою за-
щиту, я обращаюсь к защите Вашего превосходительства,
именем 12-летней службы моей в Восточной Сибири. Вашему
превосходительству известны и жизнь моя и моя служебная
деятельность в этот немалый период времени. Я исполнял в
это время такие должности, в которых облечен был; обширным
доверием и еще более обширными правами суждения и распо-
рядительности. Будьте, ваше превосходительство, еудьею и
свидетелем, компрометировал ли я се^я когда-либо в небла-
гонамеренности направления моего и противодействии прави-
тельству, и не выразилось ли напротив того во всей моей
служебной деятельности полное сочувствие мое к благим на-
мерениям государя и правительства и в особенности к прави-
тельственным стремлениям настоящего царствования, осуще-
ствление которых я всегда считал и считаю единым и дей-
ствительным благом для нашего отечества.
Начальник штаба войск Восточной Сибири генерал-майор
Кукель,65.
Иркутск 26 апреля 1863 г.
48. Отъезд Антонн Бакуниной за границу
ПРЕДИСЛОВИЕ ,
Ни один из биографов Бакунина, включая М. Неттлау,
не дал еще убедительной характеристики женщины, быв-
шей спутником Бакунина в годы наибольшего размаха его
революционной деятельности. Понятен поэтому интерес, ка-
кой возбуждают документы, в какой-нибудь степени к ней
относящиеся. К сожалению, их чрезвычайно мало. Нам не-
известна ее переписка, имя ее в мемуарах современников
упоминается редко и если упоминается, то вскользь, мимо-
ходом. Сама она воспоминаний не оставила. Семейный архив
Квятковских, если он вообще существовал—находится неиз-
вестно где.
Эта скудость документов, касающихся личности Ангони
Бакуниной, и заставляет нас включить в настоящее собрание
«материалов для биографии Бакунина» те, относящиеся к
Бакуниной, листы официальной .переписки, которые извле-
каются нами частью из архива б. III отделения, частью из
дел Центрального архива Восточной Сибири166;
Переписка эта касается отъезда Бакуниной из Сибири
после бегства ее мужа, ее временного пребывания в Красно-
ярске у родных с 1872 и по 1874 г., и, наконец, ее возвра-
щения в Россию после смерти М. А . Бакунина.
Намерение Антони Бакуниной выехать за границу к
мужу вызвало большую и оживленную переписку. Мы разу-
меется, публикуем лишь незначительную часть ее. Нет ни-
какой необходимости извлекать из архива всю ту массу «сек-
ретных» и «совершенно секретных» отношений и циркуляров,
которые рассылались но стране соответственными учреждени-
ями, шифрованных и нешифрованных телеграмм, которые
следовали за Бакуниной во исполнение приказа об уста-
новлении за ней полицейского надзора и т. п .
Вт,
П.
!• Свидетельство
По указу его императорского " величества и состояв-
шейся резолюции из Могилевского Дворянского Депутатского
Собрания дворянину Ксаверию Васильеву сыну Квятковско-
му в том, что род Квятковских определением здешнего Де-
путатского Собрания 1808 г. марта 20-го признан в дво-
рянстве со внесением в шестую часть дворянской родословной
книги, к которому и означенный Ксаверий Васильев при-
числен дополнительными определениями 1839 г. января 26-го
и 1840 г. января 5-го числа и таковые определения поста-
новлением Комиссии, Высочайше учрежденной для ревизий
действий сего собрания признаны законными, а Герольдия
Временного присутствия указом 30-го июня 1841 г. за
No 2285 дала знать Дворянскому Собранию об утверждении
в потомственном Дворянском достоинстве в числе прочих и
помянутого Ксаверия Васильева Квятковского о действитель-
ности того при выдаче ему настоящего свидетельства Дво-
рянское Собрание надлежащим подпиоом и печатью удо-
стоверяет в губернском г. Могилеве декабря 20-го дня
1861 года.
Подлинное подписали Могилѳвекий Губернский Предво-
дитель Дворянства Действительный Статский Советник
Кавалер Таевский.
Дворянский. Секретарь Коллежский Ассесор Еовран.
Скрепил Столоначальник
Губернский Секретарь Щихлевскийш
.
2. Ген. Потапов подп. Симановскоиу
Совершенно секретно.
16 января 1862 г.
'Корпуса жандармов
подполковнику Симановскому.
Покорнейше прошу ваше в-дие немедленно донести мне,
не уехала ли за границу (из Твери) жена Бакунина и если
выехала, то по каким бумагам и по какому виду, так как
было сделано распоряжение о невыдаче ей заграничного пас-
порта.
Управляющий отделением свиты е. в.
генерал-майор (под.) Потапов 168.
& Подп. Дувинг шефу жандаргаов
Штаб-офицера
КОРПУСА ЖАНДАРМОВ
находящегося
В ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ
12 сентября 1862 г. Иркутск.
Noб.
Секретно
Проживающая в Иркутске жена бежавшего за границу
Михаила Бакунина, Антонина Ксаверьевна, ныне осенью или
но первому зимнему пути уезжает в Тверскую губернию к
родным ее мужа и кажется предполагает оттуда ехать за гра-
Тѵ ницу к мужу; на проезд получила уже деньги от родных,
проживающих в Тверской губ.; сначала она хотела ехать в
мае месяце, но председательствующий в совете главного
управления Восточной Сибири генерал-лейтенант Жуковский
посоветовал ей дождаться приезда генерал-губернатора
с
Амура.
О чем долгом считаю почтительнейше донести вашему
сиятельству.
Подполковник Дувинг 16А
19 октября.
Пометка карандашом:
К.3.м.
«Сообщить министру внутренних дел, прося сделать рас-
поряжение о невыдаче ей заграничного паспорта й нач. . 2-го
.
округа об учреждении секретного надзора».
Шефу жандармов и главному начальнику III отделения
собственной его императорского величества
канцелярии,
господину генерал-адъютанту и кавалеру князю Долго-
рукову 1-му.
4. Г. Министр внутренних дел начальникам губерний
МИНИСТЕРСТВО
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
ОСОБЕННАЯ КАНЦЕЛЯРИЯ
23 октября 1862 г.
Совершенно секретно.
No 2917.
Циркулярно.
Господину начальнику губернии.
Получено достоверное сведение, что проживающая в Ир-
кутске жена известного злоумышленника Бакунина, Анто-
нина Ксаверьевна Бакунина, намерена нынешнею осенью или
по первому зимнему пути прибыть в Тверскую губернию,
к родным ее мужа, и затем предполагает отправиться к
нему за границу.
Сообщая об этом вашему превосходительству, имею честь
покорнейше просить, в случае поступления к вам просьбы
от г-жи Бакуниной о снабжении ее заграничным паспортом,
не выдавать ей оного, а представить немедленно на разре-
шение Министерства внутренних дел.
Подписал: за министра внутренних дел товарищ его
А. Тройницкий.
Скрепил: За правителя канцелярии И. Каталей 17°.
5. Справка
Жена бежавшего в 1861 г. за границу преступникаа
Бакунина*
нрибыла из Сибири в Тверскую губернию к род-
ным его и, желая отправиться к мужу, предполагает про-
сить местное начальство об исходатайствовании ей загранич-
ного паспорта.
Брат Бакунина отставной штабс-капитан Николай Баку-
нин желает предварительно знать, будет ли разрешена ей
выдача заграничного паспорта.
* Он женился в Томске на дочери белорусского дворянина Квят-
ковского, занимающегося в Сибири по делам золотопромышленника
Аеташева.
Справка. В октябре месяце прошедшего года ваше сия-
тельство изволили просить министра внутренних дел сделать
распоряжение о невыдаче жене Бакунина заграничного пас-
порта.
На полях пометка: Высочайше разрешено дать паспорт
г-же Бакуниной здесь; но отсюда выпроводить ее за гра-
ницу, под надзором жандармского офицера, с тем, чтобы
она более сюда не возвращалась и тщательно осмотреть ее
при выезде из России 1П.
22 января.
6- Вопросные пункты, предложенные г-же Бакуниной
Февраля, 17 дня 1863 г.
1. Вопрос. С кем вы будете ехать за границу,
куда
именно намерены направить свой путь и где вы полагаете
найти вашего мужа?
Ответ. Уезжающих никого с собою не имею, намерена
прямо ехать в Лондон к моему мужу.
2. Вопрос. Кто отец ваш, какой губернии он уроженец?
Ответ. Отец мой белорусский дворянин Квятковский,
живет в Иркутске, занимается делами Бернардаки.
3. Вопрос. Когда и по какому. случаю прибыл он в Си-
бирь, где он теперь и чем занимается?
Ответ. Прибыл в Сибирь по делам Аеташева.
4. Вопрос. Из кого состоит его семейство и где оно в
настоящее время?
Ответ. Детей не имею, сама я исповедания римско-ка-
толического.
Антона
Бакунина172.
7. Подписка
По объявлении мне высочайше данного мне разрешения
выехать за границу к мужу, с условием, чтобы я более
не возвращалась в Россию, даю сию подписку в том, что,
выезжая на. основании сего разрешения за границу, я - ли-
шаю себя Навсегда, права возвращения в Россию и обязуюсь
при этом, отъезжая отсюда, не брать с собою ни от кого
и ни к кому писем или записок и не иметь также никаких
бумаг.
;
-
Февраля, 16 дня 1863 г.
'Антона
Бакунина1".
8. Ген. Потапов управляющету Вержболовской таиожней
16 февраля 1863 г.
Секретно.
За границу отправляется жена бежавшего в прошедшем
году из России государственного преступника Бакунина.
Считаю долгом покорнейше просить вас, м. г ., о приказа-
нии подвергнуть, ее самому тщательному осмотру и если при
ней окажутся какие-либо бумаги и письма, то задер-
жать оные и доставить в III отделение ооб. его и. в . ваш
целярии
Управляющий отд. свиты его и. в . генерал-майор
Потапов174
9. А. Бакунина графу П. А . Шувалову
23 декабря.
Граф!
Мне говорят, что вы так же добры, как могущественны,
и что вы никогда не отказываетесь делать добро, когда мо-
жете. Это дает мне мужество обратиться прямо к вам в том
страшном несчастья, которое только что* поразило мою семью.
В течение менее чем двух лет мои бедные родители по-
теряли своих двух единственных сыновей—моих обоих брать-
ев. Граф, говорят, вы очень сердечный человек, вы легко
поймете ужасное горе обоих стариков. Мать пишет мне, что
она чувствует, что умирает и зовет меня; я уверена, что мой
приезд к ней с двумя маленькими детьми вернет ей жизнь
и хоть немного утешит ее на тот короткий срок, какой ей
еще осталось жить. Но я не могу поехать к ней без ^осо-
бого разрешения правительства; ибо, хотя я и совершенно
неповинна в каких-либо провокационных поступках, однако
власти разрешили мне поехать к мужу с условием подпи-
сать обязательство не возвращаться более в Госсшо.
Нужно ли мне уверять вас, граф, что я никогда нѳ
занималась политикой, ни прямо, ни косвенно, посвятив
себя исключительно семейной жизни и сторонясь от всего,
что- не имеет к ней отношения. Поэтому я считаю себя в
праве рассчитывать на вашу благородную помощь и наде-
юсь, граф, что вы мне в. ней не откажете,- Все, о „чем я
прошу, сводится в разрешению поехать с двумя моими деть-
ми повидаться с родителями и провести с ними год или
два с формально признанным нравом вернуться за границу
в сопровождении детей.
.Что касается последнего пункта, то я вполне полагаюсь,
на лойяльность вашего обещания, если вам угодно будет
мне его дать. Я была еще ребенком, когда моя семья до-
бровольно поселилась в Сибири; мой отец, Ксаверий Ва-
сильевич Евятковский*
занимается частными делами. Они,
так же как и мои покойные братья,—старший—врач, млад-
ший—студент сельскохозяйственной школы в Москве,—ни-
когда не занимались политикой. Мой отец живет в Красно-
ярске**.
Все, чего я прошу—это поехать к родителям и
дать им последнее утешение.
Смею надеяться, что мою просьбу вы найдете законной
и невинной; смею надеяться, что вы не захотите мне от-
казать; знаю также, что если вам угодно будет употребить
в мою пользу ваше благородное и могущественное предста-
тельство, то я буду вам обязана счастьем обнять еще раз
моих старых, несчастных родителей.
Примите, граф, изъявление самого глубокого почтения,
с которым имею честь пребывать вашею нижайшею и по-
корною (obéissante) слугою.
Атпонина Бакунина 175.
31/19 декабря 1871 г. Локарво.
Мой адрес.
Швейцария,
Тессинский кантон,
Локарно.
Г-же
Бакуниной.
Сверху пометка: у_нас нет никаких сведений об участии ее в поли-
тических происках и сумасбродных поступках мужа.
На полях резолюция:
Теперь можно составить полную записную со
справкою. Она просит о дозволении ей приехать в Россию с 2 детьми
m год или два, да совместного жительства с родителями в Красно-
ярске. и с правом опять возвратиться за границу.
25 декабря.
10. Прошение К. Квятковексго царю
Его императорскому величеству всвмилостиве.ймщіу госу-
дарю императору Александру II,
* Подчеркнутые слова написаны ис -русски.
** Красноярск написано по-русека.
Прошение
дворянина, русского поданного, Ксавѳрия Васильевича
КВЯТКОВСЕОГО.
Дочь моя Антонина Ксаверьевна была в замужестве с
изгнанным из России по политическим делам Михаилом
Александровичем Бакуниным, которая была с ним обвенчана
во время его пребывания в Сибири в г. Томске.
После его побега в Англию, дочь моя изъявила желание
следовать за мужем, на что последовало всемилостивейшее
согласие. В 1872 г., проживая в городе Иркутске по моим
делам золотопромышленным, я опасно заболел, вследствие
этого дочь моя ходатайствовала через посредство местного
посольства в Берне возвратиться в Иркутск для свидания
со мною и с моим семейством, на что и поступило всемило-
стивейшее соизволение. Пробыв со мною около двух лет,
она снова возвратилась к своему мужу. В 1876 г. дочь моя
лишилась мужа в Швейцарии, в Берне, оставившего ей сына
Карла 9 лет и двух дочерей 7 и 4 лет Софию и Марию.
В настоящее время дочь моя Бакунина проживает при
мне в Неаполе, где я нахожусь вріеменно по болезни, и,
желая вместе с моей дочерью обозначить ее социальное
положение и детей ее, а моих внучат, я всеподданнейше при-
падаю к стопам вашего величества и прошу уважить просьбу
80-летнего старика и отца разрешить дочери моей, Анто-
нине Бакуниной, снова принять Российское подданство с
ее детьми и возвратиться в Россию, для чего выдать ей
вид совместно с ее тремя детьми, быв совершенно непри-
частной в участии их несчастного отца и никогда не быв
замешанной в политических делах.
Ееаверий Евятковский m
.
Мест жительство: Неаполь, Posillipo Vüla Roecaromaiia.
Неаполь, 24 августа 1877 г.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПОЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ 1863 г.
49. Экспедиция на пароходе «Ward Jackson»
ПРЕДИСЛОВИЕ
Документы, публикуемые ниже, извлечены нами из бу-
маг б. министерства иностранных дел, находящихся ныне
во II ютд. Госархива РСФСР, а также из дел архива б.
III отделения (Госархив).
Экспедиция на пароходе «Ward Jackson» рассказана весь-
ма подробно самим Бакуниным в письме его Герцену и Ога-
реву от 31 марта 1863 г. из Гельсинборга (см. «Письма» М. А.
Бакунина к А. И. Герцену и Н. П . Огареву с биографиче-
ским введением и примечаниями М. П . Драгоманова, Женева
1896, переизданы в 1907 г. в С. -Петербурге В. Врублевским) ;
затем А. И . Герцен очень живописно., с злым остроумием,
рассказал о ней в статье «Ward Jackson», дав попутно бле-
стящие" характеристики некоторых ее участников (см. «Сбор-
ник посмертных статей Александра Ивановича Герцена». «Ge-
nève—Bâle—Lyon H. George, libraire éditeur 1874 г., вошла
в XIV том Собрания сочинений и писем А.' И. Герцена под
ред. М. К. Лемке). Наконец сам «начальник» экспедиции,
полковник Теофил Лапинский опубликовал в 1878 г. в «Ga-
zeta Narodowa» в No 180—227 . свои обширные воспомина-
ния, подробно изложенные Н. Бергом в «Историческом вест-
нике» (1881 г., No 1). Это—основные источники, доступные
исследователям. К сожалению ни один из них не может быть
признан настолько объективным или исчерпывающим, что-
бы поиски документального дополняющего материала можно
было счесть излишними.
Потому-то документы, следующие ниже, на наш взгляд
36 Полонский, Материалы лея биографии Бакунина, т. II
нѳ лишены значения для истории этой экспедиции. Из них
лишь незначительная часть была опубликована М. К. Лемке-
в XIV томѳ полного собрания сочинений Герцена по копиям^
найденным М. К. Лемке среди бумаг Герцена. |
В этом предисловии мы не будем знакомить читателя с
обстоятельствами, вовлекшими Бакунина в экспедицию'.
Чи-
татель может познакомиться с ними по источникам, ука-
занным выше. Мы здесь отметим лишь, что публикуемые
документы, чаще всего пристрастные в оценках личности Ба-
кунина и его выступлений, сообщают тем не менее множе-
ство ценнейших и бесспорных фактов, подтверждаемых дру-
гими источниками. Обилие фактических подробностей поз-
воляет нам, благодаря нашим документам, составить пол-
ное и отчетливое представление о характере участия Баку-
нина в экспедиции, о степени его ответственности за ее неус-
пех и, наконец, о деятельности его в Швеции в 1863 г. Осо-
бенно ценными необходимо признать прежде всего письмо-
самого М. А . Бакунина к А. Гутріг, письмо В. Миловича к
В. Марчевскому, заключающее в с©бе интереснейшие строки
для1 понимания стремлений Бакунина в эпоху 1863 г.,
а.
также отдельные места в депешах П. Я. Дашкова, передаю-
щие беседЫ Бакунина, полученные агентурным путем.
Вслед за указанными письмами и дипломатической пере-
пиской мы приводим извлечение из брошюры «Польская экс-
педиция и Стефан Поллес». Брошюра эта, изданная в 1863 г.
на шведском языке русским исследователем Бакунина, оста-
лась неизвестной. О ней мимоходом Бакунин сообщал Гер-
цену в письме своем из Стокгольма от 4 августа 1863 г.
«Поллес здесь лезет в гору—его принимает Мандерштрем,.
министр иностранных дел, а недавно представлялся он прин-
цу Оскару, которому поднес экземпляр своей брошюры об экс-
педиции, говорят, пасквильной в высшей степени и рута-
тельной против меля...»
Краткое, ничего почти не дающее изложение ее содержа-
ния имеется в комментариях М. Лемке к XIV т. Собр. соч..
А. И . Герцена, а между тем некоторая часть показаний Пол-
леса может считаться историчбским источником. Брошюра о*
дольской экспедиции была им написана с целью оправдать
себя от обвинений в шпионстве. Она включает в себе по-
этому много лирического и личного материала, не имеющего
интереса; вопрос о том, был ли действительно агентом рус-
ской охранки адъютант начальника экспедиции, как опре-
деленно сообщал Н. Берг в «Историческом вестнике», мы
сейчас разрешать не намереваемся. Но кроме лирических
излияний и реверансов по адресу шведского короля и швед-
ского общества брошюра Поллеса содержит много факти-
ческих сведений, вполне подтверждаемых другими источ-
никами. Был Полл ее шпионом или не был,—но участие в
экспедиции на пароходе «Ward Jackson» он принял, обязан-
ности адъютанта Лапинского выполнял, и, следовательно,
история всех злоключений экспедиции ему была известна.
Это не значит, конечно, что показания Поллеса должны
приниматься на веру. Подобно всякому другому и этот источ-
ник нуждается в критической проверке.
Из брошюры мы извлекаем только те ее части, которые
имеют прямое отношение к интересующему нас вопросу—к
истории экспедиции на параходе «WTard Jackson» и к участию
в ней М. Бакунина.
1
Последним документом является, наконец, письмо одного
ив участников экспедиции, студента Анри Ружемона, рисую-
щее трагический финал всей затеи. Это .письмо вносит весьма
существенную поправку в рассказ о гибели 24 участников
дохода, имеющийся в воспоминаниях Лапинского.
Вяч. П.
I. Письмо Владимира Миловича к Витольду Марчевскому
от 29 января (10 февраля) из Бреславля
Прошли уже три недели, как я покинул Лондон и объез-
жаю Германию и Пруссию с целью организовать перевозку,
оружия. Мы уезжали из Лондона полные надежд и предпо-
лагали, что немцы, если не из симпатии к нам, то хотя бы
ради денег, помогут нам. На местах я убедился в противном,
так как с самого начала восстания, лишь только пруссаки
стали принимать кое-какие меры предосторожности, немцы
до того перетрусили, что даже те из них, которые обещали
свою помощь (нам столько наобещали), не захотели ничего
предпринимать за самые крупные суммы
Предоставленный, таким образом, собственным силам, вви-
ду того, что ваши люди Гут* и Люк** также не дали мне
никаких указаний, я должен был лично объехать всю Прус-
сию, изыскивая средства перевезти 4 тыс. винтовок, столь
необходимых при восстаниях. Наконец я нашел два места
близ границы, куда может быть отправлено вышеупомяну-
тое оружие, и двух лиц, которые примут доставленное.
Пункты эти—Кролевец, откуда ружья будут отправлены
дальше через Демонтовича в Бреславль.
Половину их я отправляю в Кролевец, а другую—в Бре-
славль. В настоящее время все оружие находится уже в
Германии и на-днях будет доставлено в Кролевец и Бреславль.
Пошлите немедленно Демонтовичу подробную инструкцию от-
носительно тех пунктов королевства, куда оно должно быть
направлено. Напишите мне тотчас же с подателем этого пись-
ма, человеком верным, но ни во что не посвященным, и ука-
жите мне те пункты границы Силезии, куда бы вы хотели
направить ружья, а также и лиц, которые должны будут их
принять. !
« В то же .время я организую доставку из Бреславля до
границы, что является делом далеко не легким, так как
у пруссаков строгий надзор.
Вчера я получил из Лондона письмо от Дверца ***, кото-
рый сообщает, что расходы по пересылке поднимутся от 16
до 18 тыс. талеров, тогда как у Дверца, за покрытием неко-
торых расходов и в частности после отправки нескольких
офицеров из Италии и Англии, останется всего 40 с неболь-
шим тысяч франков.
Вследствие этого он просит меня известить вас об этом,
а вас прислать ему скорее 22 тыс. фр. и инструкции отно-
сительно его образа действий, т. е. должен ли он еще некото-
рое время оставаться за границей или вернуться на родину.
Я получил также письмо от Бакунина, у которого уже
готовы и паспорт, и необходимые для путешествия деньги,
* Гутря (Gutry).
** Неизвестный.
*** Цверцякѳвич.
»
и который предлагает немедленно ехать в Польшу. Он спра-
шивает, не находите ли вы необходимым его присутствие;
со своей стороны я прошу вас указать мне место, куда я
должен его направить. Вы, конечно, поймете, что националь-
ная честь предписывает нам принять все меры, чтобы обес-
печить ему благополучное путешествие и не дать с самого
начала попасть в руки москалей. Я по'лагаю, что его при-
сутствие может быть очень для нас полезным и что стоит
пожертвовать временем и трудом, чтобы обеспечить ему безо-
пасность путешествия. Пришлите мне также распоряжения и
поручения о том, что я должен делать по окончании пере-
правы оружия и Бак.
Мне хотелось бы, чтобы вы избавили меня от дел загра-
ничных и прислали бы мне полномочия для работы в России.
Насколько мне известно—там все спокойно, хотя эта страна
очень важный пункт, так как от восстаний в России может
зависеть успех нашего дела.
M меня там большие связи и я стал бы там охотнее
действовать, чем где-либо в другом месте. Скажите только
в своем письме, желаете ли вы, чтобы я сперва приехал в
Варшаву или чтобы прямо отправился в Россию через Мол-
давию, и в последнем случае дайте мне карточку к 3. Мильк *,
который меня лично не знает.
Проживая давно за границей и встречая лиц с самыми
разнообразными взглядами, я заметил, что нашему делу
сильно вредит то, что до сих пор временное правительство
анонимно и что вы все еще не обнародовали манифеста к
нациям, в котором бы объявили об основании и конечной
цели нашего восстания, і
Все этого ждут, и не удивительно, что, среди массы лож-
ных слухов, ни у кого до настоящего времени нет ясного
представления о нашей революции.
Это относится также к Познани, где симпатизирующие
нам лица находятся в очень затруднительном положении,
так как им приходится бороться с партией знатных иезуи-
тов, очень могущественной по своему уму и богатству, и
где невозможно., будет ничего предпринять, пока вы не
объявите себя публично временным правительством и, Kaiî
* Неизвестный.
таковое, не пошлете официального приказания Гутри начать
действовать. Имейте в виду, что нельзя всецело рассчиты-
вать на инициативу Познани, что там надо импонировать при-
казаниями, которым будут охотно следовать, что же каса-
ется ваших советов и ваших указаний, то на них не обратят
внимания из боязни навлечь на себя ответственность; сле-
довательно, они ничего не сделают по собственному почину.
Господин Александр Г. *—человек превосходный и даже го-
товый на всевозможные жертвы революционер, но он окру-
жен людьми слабыми или противоположных с нами убеж-
дений, кроме того, у него нет никакой инициативы, потому
что, как он и сам говорит, он желает повиноваться прика-
заниям.
Я во всем этом убедился в деле с транспортом, я ожидал
застать все уже подготовленным, тогда как здесь ничего не
было сделано.
Известите меня о том, что делает Сигизмунд Пад **, и от-
ветьте, не теряя времени. Если бы податель письма не мог
уехать в тот же день, отправьте кого-нибудь другого.
Податель укажет вам место, где я буду находиться. Собла-
говолите заметить, что раз происходят такие решительные
действия, как в настоящее время, невозможно оставлять ва-
ших агентов в неведении относительно происходящего в стра-
не и что это может повредить делу. Я говорю об этом
особенно в отношении г. Александра Г. и Цверца, которые
на это сильно жалуются.
Ожидаю приказаний и шлю вам братский привет.
Ваш
Владимир.
Третьего дня я видел г. Александра, и я прочитал ваше
последнее письмо. Г. А. извещает вас, что, чтобы действо-
вать, он должен иметь точный приказ и что этого письма
ему недостаточно.
Молодежь Льежского и Бреславльского университетов,
числом около ста. человек, желает отправиться на родину,
но ваши агенты удерживают их и уговаривают ждать ваших
приказаний. Если вы находите, что они должны ехать на
родину, пошлите приказы об этом Луказу и немного денег
* Александр Гутри.
** Падлевсквй.
на путевые расходы, так как некоторым из них не с чем
двинуться в путь 177.
II. Писыяо Магнуса Б. (Бакунина) из Копенгагена от я марта
1863 г. к А. Гутри
Милостивый государь! Ваше письмо убедило меня, что
еще не настало время отправления моего в Польшу. Я не
хочу и не могу оставить план, выполнение .которого состав-
ляет для меня самые дорогие надежды всей моей жизни и
к которому я приступлю не прежде, как имея убеждение,
что присутствие мое в царстве желательно. Считаю напрасным
обращаться к друзьям моим по прежнему Польскому цен-
тральному комитету, у которого занятий по горло, кроме того
я не уверен, остались ли в комитете мне знакомые члены. Но
я пишу к Лангевичу, которого я знаю и очень уважаю и
на содействие и симпатию которого я более всего надеюсь—
прошу переслать ему мое письмо как можно скорее. Между,
тем я отправляюсь в Стокгольм, чтобы дождаться там благо-
приятных известий и употреблю все мои усилия возбудить
в Финляндии движение, которого желаем не только мы, но
и наши друзья в Петербурге. Допуская, что польское вос-
стание продлится еще месяц или два, я полагаю, что тогда
все выиграно. Позвольте быть откровенным и судить по тем
сведениям, которые мы получили в Лондоне. Дипломаты ве-
ликого герцогства Познанского гораздо более доверяют по-
литике и внешней инсуррекции западных держав, нежели
собственным усилиям польской революции; но для того чтобы
политика сделала для нас что-нибудь, необходимо, чтобы
внутреннее польское восстание показало себя согласным и
серьезным, а главное, чтобы оно продлилось еще некоторое
время. Поэтому поляки всех возможных политических пар-
тий должны желать продолжения революционного движения
и содействовать к тому всеми своими средствами; я убежден,
что если оно еще продолжится один месяц, тогда все выиг-
рано, потому что русское правительство страдает внутрен-
ним расстройством, оно сомневается в самом себе и думает,
что оно в безопасности, поэтому я был бы доволен выиграть
две недели для отъезда моего в Стокгольм. Если мне только
удастся побудить славолюбивых шведских патриотов начать
восстание в Финляндии, то я буду очень доволен и счастлив.
Подобная диверсия имела бы громадное влияние на русское
правительство, на Европу и даже на самую Россию, но я
хочу и должен отправиться в Польшу. Я ие знаю, известна
ли вам ошибка, которую сделал Варшавский центральный
комитет: в тот момент, когда целые роты русской пехоты
присягали под нашим знаменем «Земля и воля» и только
выжидали польского восстания, чтобы с ним соединиться,—
в это-то время поляки их атаковали и таким образом унич-
тожили драгоценный годичный труд; теперь возвратить к
нам эти роты нет никакой возможности; но, чтобы поставить
инсуррекцию на твердом фундаменте, надобно пытаться об-
разовать русский революционный, легион, вербуя таковой из
пленных. Начало будет трудно, но, когда это начало раз
сделано, я надеюсь, что дело пойдет вперед само по себе
и окажет большую пользу как восстанию, так и нам. Чтобы
предпринять помянутую вербовку, мне необходимы симпа-
тия и содействие кого-либо из польских военноначальников,
который бы обладал и доброю волею и властью мне помогать;
поэтому я и пишу к Лангевичу. Я надеюсь, что вы упо-
требите все, что только от вас зависит, для доставления
Лангевичу моего письма, а мне ответа на оное. Мой адрес
в Стокгольме, где я остаюсь до новых приказаний, сле-
дующий: «Г. Эмиль фон... депу-тат дворянской камеры, пе-
редать Магнусу Б...» Пришлите мне верный адрес, под ко-
торым я мог бы с полным доверием к вам писать. Каждый
раз, когда- наверху письма число и адрес означены... тогда
я пишу симпатическими чернилами, рецепт котоных, соста- -
вленный Иосифом Цверц..., должен быть у вас
Еще одна просьба: если вы получите какое-либо изве-
стие от многоуважаемого нашего друга Жебровского, то ие
оставьте сообщить таковое и мне. Вы отзываетесь об нем с
известным неуважением: это доказывает, что вы его мало
знаете,—он неоцененный человек.
Не будем же падать духом. Дела идут не так худо—
будем же дружно держаться до конца и, несмотря на на-
шего противо-революционного друга Гр. Цешковского, вос-
кликнем вместе: «Да здравствует революция».
Поручите меня памяти моего милого друга Либельта 178.
Ваш покорнейший .¥. Б.
III. Шифрованная телегрампа г. Д'Убри (а Берлин)
21 февраля 1863 г.
Бакунин будто бы тайно выехал из Лондона в Брюс-
сель. Постарайтесь разузнать и осведомить нас. Телеграфи-
руйте Орлову.
IV. Секретное созбщение из Копенгагена 26 парта
(7 апреля) 1863 г.
Некто, называющий себя Анри Сулэ, прибыл сюда из
Мальме 31 марта и снова выехал в Готебург. То же лицо
было здесь с 20 февраля по 3 марта проездом из Гамбурга
в Швецию. Здесь он имел свидания лишь с редактором
«Fedreland» ревностным скандинавцем. Некоторые признаки
подтверждают мое предположение, что это лицо—Бакунин,
иначе Сулэ. Он приехал сюда из Мальме с Лапинским. По-
следний, под фамилией частного лица Штюрмера, выехал в
Готебург, с ними прибыл сюда 2 апреля, выехавший в
Германию с письмами, Пауль Беринг, курьер или секре-
тарь Штюрмера.
V. Копия секретной телегратиы Дашкова из Стокгольма
от 22 парта (3 апреля) 1863 г.
Бакунин, под именем Сулэ, возвратился сюда вчера из
Готебурга и, возможно, из Мальме, где он был на*" паро-
ходе «Ward Jackson». Он находился в сношениях с фин-
скими изгнанниками (ci-devant finlandais).
VI. Шведское официальное сообщение, опубликованное
2 апреля н. ст. 1863 г.
По телеграфу получено от властей гор.* Мальме следую-
щее сообщение:
«Пароход, который считали английским, днем 30 марта
стал на якорь на рейде Мальме, и в 7 ч. вечера, под пред-
логом дурной погоды, вошел в гавань. Согласно сделанному
заявлению, он вышел из Лондона с английской командой,
направляясь в неуказанный порт Балтийского моря. Англий-
ский капитан Роберт Ветерли и команда, за исключением
помощника и двух матросов, покинули судно в Копенга-
гене, где, как утверждают, был получен совет направиться
в Мальме. Тогда, чтобы вести судно в Мальме, наняли ка-
питана по фамилии Гренбек и датскую команду.
Согласно сделанному заявлению, на борту судна нахо-
дилось 180 венгерцев и французов, не считая 26 офицеров.
Их предводителем является, как говорят, полковник Лапин-
ский. Пароход, груженный оружием, был поставлен посреди
гавани под красным флагом в знак того, что на нем нахо-
дится порох. Вследствие бурного перехода, большинство пас-
сажиров были больны, и в провизии ощущался недоста-
'ток. Большая часть пассажиров поместилась в гостинице,
все оставили свое оружие на судне. Немедленно были при-
няты меры для удовлетворения их нужд. 31 марта паро-
ходу было предложено покинуть шведский порт, как только
он заберет необходимый запас провизии; ко времени отправ-
ки настоящего доклада еще не было известно, воспользуется
ли он этим предложением.
Из сообщений, полученных позднее, узнали, что этот па-
роход называется «Ward Jackson», вооружен тремя пушками
и нагружен 2 500 руж., с необходимыми огнестрельными при-
пасами, и что английский капитан, покидая судно, взял
с собой все суДбвые бумаги.
Вследствие сего, так как власти гор. Мальме сообщили
« прибытии вооруженного парохода с многочисленной коман-
дой, груженного ружьями и огнестрельными припасами
и без всяких судовых документов, так как кроме того име-
ются все данные предполагать, что судно, носящее название
«Ward Jackson», есть тот самый пароход, на который, со-
гласно полученным сведениям, должно быліо быть наложбно
эмбарго перед его отплытием из Англии, то его величество
предписал подлежащим властям задержать помянутое судно
и его груз впредь до нового распоряжения, предоставив вме-
сте с тем пассажирам и команде личную свободу.
Этот приказ, был отдан по телеграфу вчера днем.
VII. Секретная депеша Дашкова тин. ин. дел кн. Горчакову.
Стокгольи, 22 тарта (3 апреля) 1863 г.
Ваше сиятельство,
По наведенным мною справкам лицо, в котором бы должны
"предполагать Бакунина и котороегвыдает себя за канад-
ского профессора Сулэ, возвратился сюда вчера вечером с
готебургским noesfloW. Он внезапно выехал отсюда с не-
делю тому назад, и можно предположить, что целью его
поездки был Копенгаген или Мальме. Можно также предпо-
лагать, что она была вызвана известиями, имеющими отно-
шение к экспедиции «Ward Jackson», но какова была ее
цель, догадаться трудно, так как мы не знаем истинных
причин, приведших этот пароход на рейд Мальме. Одно
из двух: либо он хотел присоединиться к экспедиции, либо
он повез ей последние указания. Что же касается его нео-
жиданного возвращения, то, быть может, он намеревается
действовать через своих новых друзей из мира печати в
пользу освобождения задержанного судна или же возобно-
вить свои совещания с эмигрировавшими финляндцами, с
которыми он завязал сношения. Я знаю положительно, что в
числе лиц, посещавших его, были д-р Даллеретедт, а из
проживающих здесь финляндцев—д -р Порденшельд и сту-
денты Э. Ф . Квантен и Веттергоф. Правительство ничего
не знало о его пребывании в Швеции, да даже если бы оно
знало об этом, ничего бы не изменилось, так как из того,
что мне сказал сегодня граф Мандерстрем, его не имели бы
права подвергнуть какому-либо преследованию.
Если бы не неосторожность, с которой он открыл свое
имя одному спутнику, мы бы так и не знали о пребывании
Бакунина в столице. Он потребовал обещания не выдавать
его присутствия до отъезда. И действительно, его спутник
рассказал об этом лишь после того, как узнал об его отъезде,
думая, что он больше не вернется. Довольно любопытно за-
мечание, которое он сделал, видимо, незадолго до своего отъ-
езда этому лицу, и о котором я узнал, а именно, что шведы
слишком холодны, безразличны и бедны, чтобы он мог иметь
здесь успех, тем более, что ему не безызвестен образ мыслей
графа Мандерстрема.
Постараюсь узнать об этом побольше, но в окружающей
нас обстановке—это дело не легкое.
С почтением Дашков.
VIII. Секретное сообщение кн. Горчакову
23 марта (4 апреля). Ввиду того, что вчера, была страст-
ная пятница почта закрылась раньше обыкновенного, по-
этому мои донесения отправляются лишь сегодня, и я могу
добавить еще, что,' когда я сообщил графу Мандерстрему q
сделанном мною открытии, т. е. возвращении Бакунина, он
обещал мне приказать следить за столь опасным человеком,
о пребывании которого здесь он глубоко сожалеет. Его пре-
,
восходительство сказал мне, что он только что получил ответ
графа Эссена на отправленную ему телеграмму и что граф
сообщает, что английский пароход три дня крейсировал пе-
ред Зундом, прежде чем войти в пего.
Дашков.
IX. Шифрованная телеграмма из мин. ин. дел Дашкову
в Стокгольм, 21 марта 1863 г.
ІІмеем сведения, что на «Ward Jackson» находится Ба-
кунин.
X. Шифрованная телеграмма Дашкова из Стокгольма
от 22 марта (3 апреля) 1863 г.
5$. уже писал, что Бакунин проехал через Стокгольм.
Поэтому мало вероятно, что он на судне. Наведу справки 17Э-
XI. Сообщение прусскому мин. ин. дел Бисмарку фон-
Шенгаузену в Берлин из Копенгагена, 4 апреля 1863 г.
Ссылаясь на свое сообщение за No 48 и телеграммы за
Ло 50, 54 и 56, имею честь донести вашему превосходитель-
ству, что по телеграфному распоряжению шведского пра-
вительства, полученному третьего дня вечером в Мальме,
на судно «Ward Jackson» наложен в этом городе секвестр,
между тем как находящимся на нем партизанам, число коих
определяется приблизительно в 200 человек, не чинится пре-
пятствий к продолжению путешествия и возвращению в Ан-
глию. Вспыхнувший на корабле пожар был потушен прежде,
чем огонь успел дойти до запасов пороха. Полученное баро-
ном Николаи известие, что князь Чарторийекий сел здесь
на «Ward Jackson» и таким Цутем выехал в Мальме, но
затем снова вернулся сюда ж через Готебург отправился в
Стокгольм, оказалось ложным. За князя приняли некоего
поляка Мицкевича, которого, будто бы, сопровождает извест-
ный Бакунин. Во главе экспедиции, невидимому, стоит не-
кто полковник Лалинский.
Вчера прошло здесь на пути в Балтийское море русское
военное судно «Алмаз». Оно идет из Англии. Повидимому,
известие о том, что ожидается такое судно, послужило глав-
ной причиной отказа английской команды оставаться на
-судне 180.
XII. Сообщение кн. Горчакову из Берлина 23 парта (4 апреля)
1863 г.
Господин вице-канцлер.
Г. ф . Бисмарк, попросивший меня зайти к нему сегодня
утром, любезно прочел мне прилагаемое при сем донесение
барона ф. Розенберга, прусского посланника в Стокгольме.
По моей просьбе он разрешил мне снять с него копию.
Так как приметы Бакунина показались мне точными, то
я уведомил барона Николаи о пребывании этого лица, под
фамилией Сулэ в районе, где он может следить за ним.
Возможно, что Бакунин не непричастен к экспедициям,
к числу которых относится и плавание «Ward Jackson». Это
послужило лишним основанием обратить на него внимание
нашего посланника в Копенгагене 18Ч
XIII. Депеша, посланная прусскии посланникам в Стокгольме
председателю совета министров и министру ин. дел в Берлине
. от 30 парта 1863 г.
Банкет, устроенный здешним польским комитетом князю
Константину Чарторийекому, состоялся 27^го числа с. м .
в биржевом зале. Из 200 участников было, как говорят, лишь
небольшое число лиц с политическим или общественным
значением, а отдельные ораторы, как то барон Рааб, г. Таре-
меден, генерал Анселиус, пользуются скорее репутацией лю-
дей, любящих выступать во всяких националистических ма-
нифестациях, будь то в пользу Дании, Италии или Польши,
чем людей, оказывающих какое бы то ни было влияние на
настроения руководящих кругов. Истинные зачинщики всех
этих восторгов, именно демократические журналисты Бланш,
Польман и их присные, во время банкета, повидимому, сту-
шевались, быть может, для того, чтобы смягчить недоволь-
ство, вызванное их начинанием у консерваторов.
В ответ на тосты, произнесенные в честь его и его семьи,
князь Чарторийский поблагодарил за радушный прием, ока-
занный ему в Швеции и бывший, по его словам, «одинаково
сердечным в ікоролевском дворце и в крестьянской хижине».
В последующей речи, произнесенной им по-французски, он
уже не был так умерен в своих выражениях, а в ярких кра-
сках изобразил притеснения, испытываемые его народом со
стороны России.
Такое состояние, при котором в качестве оружия имеешь-
лишь свое отчаяние, в качестве поддержки—лишь сознание
своей дравоты, не может больше продолжаться, ибо Европа,
по его мнению, уже не находится в таком положении, как
в 1831 г.,
когда польское восстание потерпело поражение
скорее из-за равнодушия кабинетов, чем от русской армии.
Ныне общественное мнение сделалось силой и повергло в
прах основы старого режима. Польша не требует от ино-
странных государств, чтобы они затевали из-за нее войну
или посылали бы ей на помощь войска, но чтобы они оказали
ей нравственную поддержку. Поэтому для его народа имеют
большую ценность выражения сочувствия, особенно если они
исходят так издалека. Польша была бы связана со Швецией
общностью интересов- и взаимными симпатиями, и если бы
столь счастливая и свободная нация, монарх которой всегда
идет рука об руку со своим народом, дала бы полякам дока-
зательство своего участия, то это не преминуло бы произвести
глубокое впечатление как на берегах Вислы, так и на бере-
гахНевыит.д.
Эта речь была- принята собранием с большим одобрением.
Повидимому, князь Чарторийский, действительно имел
случай ближе познакомиться с настроениями, царящими в
«королевском дворце», так как был с особой благосклонностью
и многократно принят его величеством. Король не только
дал ему на-днях обед, на который был приглашен и граф
Мандерстрем, но высочайше соизволил лично показать ему,
свой любимый загородный, дворец Ульриксдаль. Эти при-
знаки внимания побудили принять участие в банкете не-
которых лиц, которые иначе воздержались бы от этого по
политическим и общественным соображениям.
Несмотря на все эти проявления, взгляд широких кругов
и в особенности лиц, пользующихся здесь влиянием, на
значение миссии Чарторийского, не изменился, и в неко-
торых газетах даже появляются теперь статьи, в которых иро-
нически говорится обо всех этих враждебных России мани-
фестациях.
В доказательство того, как антирусская эмиграция ста-'
ралась использовать героическое положение Швеции, ее сво-
бодные учреждения и настроение народа, я осмелюсь сооб-
щить вашему превосходительству следующий факт.
В начале текущего месяца бразильский поверенный в
делах г. Бритто, аккредитованный как здесь, так и в Ко-
пенгагене, отправился оттуда сюда. На судне, перевозившем
его из Копенгагена в Готебург, он познакомился с одним
человеком, который хотя и имел английский паспорт на имя
Сулэ, гражданина из Канады, но но своей наружности, в.
частности, но строению лица, казался принадлежащим к сла-
вянской расе. После нескольких бесед г. Бритто высказал
ему свои сомнения относительно его английской националь-
ности, после чего его спутник признался, что он действи-
тельно русский и носит фамилию Бакунин. Затем он расска-
зал, что едет из Англии и должен некоторое время пробыть
в Стокгольме. При этом он просил не говорить о его пребы-
вании в шведской столице, прежде чем он покинет ее.
Г. Бритто сдержал свое обещание и лишь на-днях упо-
мянул об этом своем знакомстве, добавив, что Бакунин уе-
хал 5—6 дней тому назад, как он предполагает, в Англию.
Однако он не знает этого в точности, так как при последних
посещениях они не заставали друг друга. Русский посланник
только теперь получил извещение об этом случае.
Г. Бритто доверительно сообщил мне еще следующие дан-
ные о личности Бакунина, а также о цели и результатах
его пребывания здесь. Продолжительное заключение и осо-
бенно пребывание в Сибири наложили на Бакунина свои
следы; как последствие цынги, он потерял все зубы. Однако
его осанка доказывает, что его физическая сила не постра-
дала. Он носит длинную бороду, и строение его лица прибли-
жается к калмыцкому типу. В разговоре он в высшей сте-
пени обаятелен. Он обладает обширными познаниями. Тем
не менее он предается иллюзиям относительно положения
дел в России. Он думает, что достаточно крестьянского вос-
стания, чтобы Петербургское правительство сошло с рельс.
В Швеции он хотел позондировать почву и узнать, можно
ли отсюда вызвать восстание в Финляндии. Эти надежды
оказались иллюзиями, и Бакунин, пробыв некоторое время
в Стокгольме, сам признался ему, что здесь сделать ничего
нельзя. Повидимому, Бакунин, больше всего имел здесь дело
с вождями прогрессивной партии, однако он посетил и не-
которых более высокопоставленных лиц. Так, г. Бритто счел
возможным уверять меня, что Бакунина видели не только
генерал Бильдт и граф Анкарсверд, но также принц Оскар
и король. На чем г. Бритто основывает это утверждение, хва-
стался ли ему этим Бакунин, он не говорит. Сначала Ба-
кунин жил в гостинице, затем в частной квартире. Впрочем,
он показывался возможно меньше. Вначале он намеревался
прожитц здесь дольше, позднее он сказал, что ждет только
приезда одного друга, который должен доставить ему новые
сведения. Г . Бритто предполагает, что это был князь Чар-
торийский, так как через два дня по прибытии князя Ба-
кунин скрылся.
Я постараюсь дополнить и проверить эти чисто
дове-
рительные
сообщения моего коллеги другим способом 182.
XIV. Секретная депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольма
25 марта (6 апреля) 1853 г.
Ваше сиятельство,
Оказывается, исчезновение отсюда Бакунина действитель-
но имело связь с экспедицией «Ward Jackson», так как он был
на судне при переходе из Копенгагена в Мальме, откуда он
немедленно вернулся в Стокгольм. По имеющимся у меня
сведениям он выражает намерение пробыть три-четыре ме-
сяца здесь, где, говорит он, жизнь дешевле, чем в Лондоне,
и куда он, как говорят, вызвал свою жену.
Относительно Мальме известно лишь, что только полков-
ник Лапинский, который в свое время принимал участие
в Крымской кампании в составе турецкой армии, поддержи-
вает дисциплину среди участников экспедиции, требующих,
как утверждают, чтобы их интернировали, под предлогом,
что у них нет необходимых средств для возвращения. Швед-
ское правительство не может пойти на такое требование.
Граф Мандерстрем повторил мне, что он сделает все воз-
можное, дабы избавиться от присутствия такого заслужен-
ного революционера, как Бакунин. Своим пребыванием здесь
он, очевидно, преследует цель установить связь с Финлян-
дией. Мне сообщили одну подробность, за точность которой
я, впрочем, не могу поручиться, а именно, что Бакунин
явился в Копенгагене с английским капитаном к британ-
©кому посланнику, который посоветовал этому последнему
уехать, так как экспедицию можно было считать оконча-
тельно неудавшейся.
«Aftonbladet» дает, между прочим, следующие подробно-
ности этого случая. В Мальме оказалось невозможно завер-
бовать новую команду, тем более, что там распространился
слух, что в море был замечен русский крейсер. Жители горо-
да оказали самый радушный прием пассажирам «Ward Jack-
son», которые, при высадке на берег, были встречены му-
зыкой и приветствиями и размещены в квартирах местных
жителей. 1
Правительство, добавляет либеральная газета, поступило
в этом случае насколько возможно деликатно. До вторника
пароходу была предоставлена возможность забрать необхо-
димую провизию и снова выйти в море. Но так как это ока-
залось невозможным, то в среду пришлось отдать распоря-
жение о наложении эмбарго на судно и его груз согласно
постановлению таможенных уставов относительно судов, вхо-
дящих в шведские порты без предписанных законом доку-
ментов, находившиеся на нем люди остаются на свободе,
и, как уверяют, гражданский комиссар, д-р Демонтович, быв-
ший на борту, едет в Стокгольм.
XV. Депеша кн. Горчакову из Берлина 29 тарта
(10 апреля) 1863 г.
Господин вице-канцлер,
Имею честь при сем препроводить вашему сиятельству
депешу прусского посланника в Копенгагене, касающуюся
«tWjard Jackson» и любезно сообщенную мне г. фон Бис-
марком.
Эта депеша не содержит ничего для нас нового. Она под-
тверждает присутствие Бакунина на судне, которого будто
бы сопровождал некий поляк по фамилии Мицкевич.
Я предполагаю, что последний никто иной, как Вла-
дислав Мицкевич, сын поэта того же имени и сотрудник
Парижской «L'Opinion nationale», который благодаря своему
положению социалиста-революционера и литератора имеет
связи с Бакуниным.
37 Полонский. Материалы для биографии Г>дсунш1Л, т. ІГ
XVI. Секретная депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольма
3/15 апреля 1863 г.
Ваше сиятельство,
Во время моего последнего свидания с министром ино-
странных дел я смог убедиться, что после переговоров с
остальными членами Совета относительно высылки Бакунина
он считает, что будет довольно трудно осуществить ее ныне,
не подвергая правительства общему порицанию всех газет
страны в момент, когда общественное мнение так озабочено
польскими делами; это утверждение не лишено правдоподоб-
ности, и некоторые газеты были бы даже способны намекнуть,
что министры продались России, но, к сожалению, слишком
справедливо то, что шведская демократическая партия нахо-
дится под сильным влиянием иностранной демагогии и что, в
свою очередь, она, угрозой потери популярности, воздействует
на высшие административные круги. 0та сравнительно немно-
гочисленная партия пользуется, тем не менее, действительной
властью ввиду того, что оружие журнализма находится все-
цело в ее руках и что речь идет о деле, в котором противной
стороной-является Россия; уже одного этого последнего об-
стоятельства достаточно, чтобы обеспечить всеобщее сочувст-
вие всякой демонстрации, направленной против нас.
Со времени появления здесь поляков можно заметить, что
шведские газеты, почти всегда несправедливые, удвоили свою
агитацию и враждебность, что ясно указывает на сотрудниче-
ство иностранцев. Это заметно по сообщенным в газетах фак-
там и усиленной клевете против нас—одна газета выставила
даже положение, что так как во время Восточной войны
Швеция упустила случай отомстить России, то она не дол-
жна упускать его ныне во второй и, быть может, последний
раз. Но патриотизм вряд ли зайдет так далеко в то время,
когда страна занята обширным железнодорожным строитель-
ством и когда нация испытывает потребность направить всю
свою деятельность на развитие своих материальных интересов.
К Бакунину только что приехала его жена, и он гово-
рит, что желает здесь провести часть лета. Быть может, за
это время представится какой-либо благоприятный случай
добиться удаления Бакунина из Швеции, ибо, что касается
его личности, то я не сомневаюсь в готовности графа Мандер-
отрема, лишь бы у властей нашлось должное мужество. По
законам этой страны опубликование произведения, враждеб-
ного дружественной державе, позволяет выслать иностранца.
Мне передавали, что Бакунин хотел занятв денег у редак-
тора газеты «Aftonbladet», но что последний, хотя и гото-
вый поддержать его, не настолько доверяет ему, чтобы дать
ему в долг. Добавляют, что Бакунин просил свести его с
здешним революционным комитетом, но, к великому его изум-
лению, ему ответили, что такого учреждения в Швеции со-
вершенно не существует.183
.
Ж VIL Секретная депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольма
от 12/24 апреля 1863 г.
Когда кто-то спросил Бакунина относительно его наме-
рений и круга деятельности, которую он рассчитывал проя-
вить в Швеции, он отвечал очень неопределенно и снова
повторил, что от шведов ожидать нечего, а что касается
поляков, то они живут иллюзиями и что он не желает связы-
ваться е ними. Итак, его главная цель состоит, невидимому,,
в том, чтобы вести пропаганду среди финляндцев, которыми
он старается себя окружить. Одно из средств, которое он,,
несомненно, употребит, это«—распространение в Великом кня-
жестве зажигательных воззваний. Сомнительно, чтобы они
имели там большой успех, но всегда найдется несколько
читателей среди экзальтированной молодежи и других недо-
вольных, которые вызовутся их распространять. Я, со своей
стороны, не преминул написать об этом генералу барону
Рокасовскому.
-
Граф Мандерстрем говорил мне, что он собирает теле-
граммы и газеты за 1848 г., чтобы распространить среди пуб-
лики биографию Бакунина и ознакомить с его прошлым.
Может быть, он не пожелает более здесь оставаться. Хотя
я не думаю, чтобы д-р Нордштрем принадлежал к числу
лиц, посещающих Бакунина, однако я начинаю думать, что
он не совсем непричастен к затевающимся против нас интри-
гам; весьма логическая причина этому та, что король, очень
не любивший его доныне, стал к нему теперь, повидимомуя
весьма милостив.
При сем посылаю вашему превосходительству краткую за-
метку о находящихся, и© моим сведениям,; в Щщр фин-
ляндцах.
Узнав нѳ лишенные интереса подробности .относительно
нескольких мнений, высказанных Бакуниным в беседах с
одним спутником по путешествию, я должен сжать в один
рассказ все его ответы ради простоты передачи.
«Когда я уезжал из Лондона, экспедиция «Ward Jackson»
еще не была готова, но я не должен был в ней участвовать.
Ни английские дамы, ни Франция не несут по ней расходов.
Эта последняя обещает, но ничего не дает, тогда как Англия
более содействует, чем обнадеживает. В Стокгольме я полу-
чил телеграмму с предложением поехать в Гельсингборг для
устранения возникших затруднений*. Шведское правитель-
ство не могло поступить иначе. Непостоянство поляков ви-
новно во всех неудачах, и я, со своей стороны, им совершен-
но не доверяю. В Стокгольме их в настоящее время трое, и
они взаимно рвут друг друга на части. Несмотря на свою
фамилию, Чарторийский совершенно незначительный чело-
век, и другие ему не доверяют; но он смог оказать некоторые
услуги. Не желая вредить его положению, я к нему не хожу.
Калинка талантлив и столь же умен, сколь и хитер. Будучи
воспитанником иезуитов, он для них писал и исполнял раз-
личные щекотливые поручения. Я полагаю, что он больше
иезуит, чем поляк. Это он здесь ведает главным образом всеми
делами, демонстрациями и пр. Демонтович также умный
человек. Он—литовский помещик, ликвидировал свое имуще-
ство и много помог только что потерпевшей неудачу экспе-
диции. Лапинский на все способен. Один член парламента
рассказывал мне, что один поляк (повидимому, Чарторий-
ский) упрекал его в том, что парламент ничего не делает для
Польши; тот отвечал ему, что опасно чересчур точно сле-
довать намерениям короля, так как он легко мог бы этим
злоупотребить и зайти слишком далеко; этот поляк, передал
эти слова королю, и е. в . сделал выговор члену парламента;
нечего и говорить, что тот в бешенстве от такой неделикат-
ности. Когда я имел случай видеть короля, я спросил, каким
образом я мог бы в случае нужды с ним сноситься, и пред-
ложил ему посредничество принца Оскара, но он ответил:
«Нет, не надо моего брата, лучше пишите мне».
К меня нет оснований сомневаться в искренаости этих
* Они были серьезны, как показал ноход дела.
слов, тем более, что они подтверждают и другие предполо-
ложения, о которых я не замедлю сообщить императорскому
министерству,184 «
XVIII. Депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольма
от 29 апреля (11 мая) 1863 г.
Ваше сиятельство,
Так как лицо, которое случай сблизил с Бакуниным на
Готебургекой железной дороге ц которое согласилось поде-
литься с нами своими разговорами с ним, только что выбыло
из Стокгольма, мне впредь будет, без сомнения, трудно полу-
чить подробные сведения о нем.
Пока что я узнал, что Бакунин снял комнаты на даче,
расположенной у, ворот города, чтобы провести там лето.
Понимая, что его хотели бы удалить отсюда, он выражает
намерение не дать себя выселить. Однако относительно его
будущих намерений удалось подметить у него некоторую'
нерешительность. В настоящее время он, как меня уверяли,
работает над произведением, касающимся его личности; быть
может, это будет опровержение его биографии, помещенной
в газете заботами графа Мандерстрема. Как и следовало
ожидать, журналисты, преданные антирусской партии, на
перепечатали этой статьи, дающей возможность публика
вполне ознакомиться с прошлыми подвигами Бакунина, и
они приложили все меры к тому,- чтобы ослабить неблаго-
приятное для героя баррикад впечатление от этой статьи,
провозгласив ее появление нарушением гостеприимства. Сам
жѳ он признает, что бблыная часть сообщения довольно точна.
Что же касается его пребывания в Сибири, то он скорее с
похвалой отзывается об обращении, испытанном им там. По
всем признакам его материальные средства весьма ограни-
чены и вряд ли вероятно, чтобы он помышлял, как гласила
молва о том, чтобы устроить здесь типографию.
Сравнивая тенденцию, проводимую в статье, появившей-
ся в одной финляндской газете, с некоторыми напечатанными
здесь рассуждениями, невольно поражаешься сходством мыс-
лей, могущим бросить свет на цель, к которой направлены
усилия небольшого революционного ядра, волнующетося в
настоящее время в Стокгольме, цель—возможно скорей отде-
лить Финляндию от России и добиться нейтрализации Фин-
мяндии под предлогом избавления Великого княжества от
действия новой войны
XIX. Депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольва 21 тал
(2 июня) 1863 г.
Ваше сиятельство,
Банкет, данный г-ну Дальману, подал мысль неутомимой
клике, работающей здесь над поддержанием возбуждения,
устроить какую-то манифестацию в пользу защищаемого ею
дела, и Бакунин снова был ее героем. В прошлую субботу
ему был дан публичный обед, дабы засвидетельствовать ему,
как гласило приглашение, сочувствие шведов страданиям, ко-
торые он потерпел из-за своей преданности родине, и с целью
доказать, что, подобно Англии, в Швеции существует сво-
бодное и полное право убежища. После многих отказов
удалось наконец собрать 140 подписчиков, главным образом
.
ремесленников и лавочников. Кроме членов общества, кото-
рое ныне называется польским комитетом, председателя кре-
стьянской палаты, нескольких крестьян, а также предста-
вителя городского сословия называют еще имена некоторых
Священников и даже военных чиновников. Почетные места
были предоставлены Бакунину, молодому Герцену и одному
поляку, секретарю Демонтовича по имени Феликс, который
был послан курьером из Мальме в Варшаву с известием о
неудаче «Ward. Jackson». Речи были такими, каких и можно
было ожидать на подобном собрании. После того как пред-
седатель крестьянской палаты, по настоятельной просьбе Ба-
кунина, провозгласил тост за здоровье короля, журналист
Бланш предложил выпить за здоровье Бакунина в очень
напыщенной речи, в которой он провозглашает хвалу и назы-
вает его апостолом света и свободы, в резких выражениях на-
падая на Россию. Было прочтено несколько стихотворений, со-
ответствующих случаю, после чего Бакунин произнес речь по-
французски. Среди присутствующих мало кто мог понять его,
но, так как перевод речи появился в «Aftonbladet», я имею
возможность при сем препроводить его. Он начинает с вос-
хваления шведского гостеприимства и характеризует устроен-
ный в честь его праздник, как проявление независимости от
петербургского кабинета, доказывающего, что его идеи на
находят отклика в Швеции. Затем он говорит о чаяниях
молодой России, о польской революции, о поведении импе-
раторского правительства, повторяя учения, уже высказан-
ные им в его предшествующих статьях, и в заключение рас-
пространяется об организации революционной партии в Рос-
сийской империи. Молодой Герцен произнес в свою очередь
речь, в которой благодарил хозяев. Он рассказал по-фран-
цузски историю своего отца и его компаньона Огарева, а
также русской .типографии в Лондоне. Целью, к которой,
но его мнению, следует стремиться, является федерация раз-
личных славянских народов и союз этой федерации с буду-
щим скандинавским союзом. В ответ на тоет в честь Польши,
г. Феликс провозгласил тост за благородных русских офице-
ров, принесших себя в жертву за польское дело.
Как мне говорили, ни д-р Нордштрем, ни д-р Норден-
шельд, хотя они и знакомы с Бакуниным, не находились в
числе обедающих. Что же касается дворянства, то было всего
четверо, пользующихся весьма сомнительной репутацией. |
В общем мы, к прискорбию своему, видим:, что присут-
ствия иностранного революционера достаточно, чтобы выз-
вать подобные манифестации, и вчера граф Мандерстрем не
мог удержаться от того, чтобы не выразить мне испытывае-
мое им отвращение.
Граф Мандерстрем недавно приказал поместить статью,
в которой указывалось на крамольные принципы, иеповеды-
ваемые Бакуниным; нашлись люди, которые догадались, от-
куда исходит нападение, и в «Dagligt Alleanda» появился по
его адесу крайне неприличный ответ, в котором автор ста-
рался оправдать Бакунина, подчеркивая,
.что организация
русской общины—явление историческое, и отнюдь не творе-
ние социализма ш
.
XX. Письмо гр. Сивврса А. Л. Потапову от 20 августа 18S3 г
Секретное.
(Милостивый государь 'Александр Львович.
Главноуправляющий государственным
коннозаводством,'
генерал от кавалерии Гринвальд, в письме от 9 сего августа
сообщил мне, что в бытность его на сих днях в Ревеле,
племянник его, возвратившийся из-за границы,
объяснил
ему, что в Стокгольме известный Бакунин ищет знакомства
с русскими путешественниками и, устроив в гостинице, где
квартирует, приемную и типографию снабжает всех приезжа-
ющих своими сочинениями; при этом генерал Гринвальд до-
ставил мне привезенную племянником его, жак образчик
сочинения Бакунина, брошюру, под названием: «Солдатские
песни». Долгом считаю сообщить о сем вашему превосходи-
тельству, с препровождением упомянутой брошюры ш„
XXI. Депѳша К. Минчиаки кн. Горчакову из Стокгольма
6/18 сентября 1863 г.
Ваше сиятельство,
От одного лица, встречающегося с Бакуниным, я узнал,,
что он принял решение покинуть Стокгольм. Он хочет прове-
сти зиму в Италии. Это лицо уверило меня, что узнало от
г-жи Бакуниной, что ѳѳ муж совершенно разочаровался на-
счет шведов, среди которых он надеялся найти активных По-
мощников в своих революционных интригах. Он считает, буд-
то бы добавила она, что дольская революция на этот раз не
удалась, вледствие равнодушия Европы, и хочет отправить-
ся в ожидании событий в Италию, где жизнь дешевле 188„
XXII. Писыпо А. Молляриуса А. Л . Потапову из Стокгольма
от 3 октября 1863 г.
Милостивый государь Александр Львович.
Я имел честь получить отношение вашего превосходи-
тельства от 5 сентября под No 3434 и вменяю себе в обязан-
ность уведомить вас, милостивый государь, что я всегда
стараюсь предостерегать русских путешественников, которые
являются во вверенное мне консульство, от сношений с Баку-
ниным. Зная притом, что он для сбыта своих сочинений при-
бегает, между прочим, к содействию служителей здешних
гостиниц, я не оставляю равным образом предупреждать на-
ших путешественников об ответственности, которой они под-
вергаются за ввоз подобных сочинений.
При сем долгом поставляю довести до сведения вашего
превосходительства, что Бакунин, убедившись наконец в не-
удаче здесь своих происков, намерен в скором времени отпра-
виться в Англию и оттуда на зиму в Италию.
Вчера возвратился в Стокгольм агент так называемого
дольского национального правительства, Демонтович, бывший
комиссар экспедиции Лапинского 18Э,
ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ
Стр. Строка:
Напечатано:
Следует
читать:
2J 6 снизу
(пропущена строка)
27. Какую-нибудь
какую яибудь
18»
какую нибудь
21
18»
разряд,
разрядки,
22
13»
26 отклонении
27 отклонений
263и4»
«Cavagnas»,
«Cavaign as».
«Cavagnac»,
«Cavaignae».
32
3 сверху- удвоение
ударение
32
ТО»
«Mercuran»
«Mereuran»
44 . 31 снизу
1849 г.
1848 г.
521и2»
M. Бакунин. Г. Гаммер, судья выбросить эти слова совсем.
19»
и протоколист.
75
19»
революция, показавшая
революция, революция пока-
завшая
77
11»
голыптейн-гогорпского
голыптейн-готорпского
87
2 сверху
*6гв я выслал
что я выслан
117
§П
Дрезден, 3 Августа 1849 г.
§П
Пополудни.
119
§16
Дрезден, 4 Августа 1849 г.
§16
Утром.
121 На страницах 121, 127, 131, 132, 136, 139, 146, 155, 163, 166, 170, 174, 180,
184 дата, поставленная в конце протокола допроса, относится к началу
следующего допроса.
149
§ 145
под ст. 135
под ст. 134
161
К§225
как рукой, будто написано
как будто, написана моей ру-
_
моей,
Яничѳк, Яничек, Яничек
кой,
192
203 и 448
моей,
Яничѳк, Яничек, Яничек
(чигай везде) Яначек.
198
198 и 205 Бруно
Бруна
216
1 снизу
(пропущена совсем).
«переворота» с Бакуниным к
Петропавловской крепости не
про-
238 2 и 7 сверху Униантство
Униатство
238
6 снизу
тамошнего Иринарха
тамошнего епископа Иринарха
274
5 сверху
большей частью
большей частью самым
275
2 снизу
как то написал в Havianska как тот написал в Havianskè
2 снизу
Lira
Lipa
285
331
344
378
384
400
410
475
434
491
500
525
555
563
569
608
608
609
628
629
632
645
655
668
686
686
695
695
695
711
712
713
719
723
15 сверху
по мнению
по имени
10»
Веара
Вегарна
10»
парламентским
предпарламевтским
20 снизу
16 Января 1850 г.
16»
начинаем с воссоединением
начинаем с нашим воссоедп-
ненникоѵі.
9 сверху
все люди
все люди в 1850 г.
9 сверху
возраждениями
возражениями
21 сверху
не затрудняюсь
затрудняюсь.
4 снизу
102/V
No 102/ѵ.
22 сверху 0страху
Остр ay
1»
21 Января 1858.
21 Января 1859.
10 снизу
При выходе
По выходе.
25»
25 Декабря
(выбросить дату совсем).
2 сверху
не "имеющего интере а
не имеющего исторического
Он находился
интер са.
2 снизу
Он находился
Он находится
21»
7/19 Мая 1763 г.
7/19 Мая 1863 г.
21»
Ваше Снят льство
3»
Ваше Сиятельство
3 сверху
источникам 250
источникам 205
18»
у'ить
морально убить
8 снизу
равностное
ревностное
17 сверху умело
смело
6»
умело
1856 г. 3 Апреля, Б. Н. Завод
19 снизу
по существу моему
по существу своему
прим. 35
см. я. 135 допроса
см. п . 134 допроса
прим. 36
в п. 146 допроса
в п. 145 допроса
10 сверху (см. стр. 696)
(см. стр. 694)
1 снизу
напечатано 3 наст, книге
на.іечатано в наст, книге
3»'
см. прим.
см. прим. 96
прим. 226 Jé 623
No 6/3
првм. 242 No 108
No 108/220.
17 снизу
Бедпнскнй 704
Белинский В.
—
702.
13 сверху
«Новая кенигсбергская га-
зета» — 690
16»
98 д-р (—) Фёнедь
д-р (Рекель)
XXIII. Письмо А. Иолляриуса А. Л. Потапову из Стокгольма
от 27 сентября 1863 г.
Милостивый государь Александр Львович.
В дополнение к отношению моему от 21 сентября (3 ок-
тября) под No 120, честь имею уведомить ваше превосхо-
дительство, что Бакунин отправился вчерашнего числа с же-
ною отсюда в Англию, Францию и Италию. Он намерен, как
говорят, провести зиму во Флоренции 190»_
XXIV. Секретная депеша Дашкова кн. Горчакову из Стокгольма
8/20 октября 1863 г.
Ваше сиятельство,
С радостью могу сообщить вашему сиятельству, что не-
делю тому назад Бакунин, наконец, уехал в Готебург и
Лондон, откуда он намеревался затем отправиться в Италию.
Члены так называемого польского комитета провожали его
на станцию железной дороги, и если правда, что, как утвер-
ждают, он докучал им своими достоянными просьбами о
займе, то, вероятно, они с некоторым удовольствием присут-
ствовали при его отъезде. Его друзья, журналисты, объявили
о его отъезде, сообщая, что многие выдающиеся лица прово-
жали его и слали свои пожелания русскому политическому
мученику. Несмотря на восторги, вызванные в свое время
его приездом, отъезд его прошел почти незамеченным, так
как вряд ли возможно его возвращение, ибо положение его
здесь значительно изменилось. Кроме проповедей, направ-
ленных против России, его фактическая деятельность здесь
ограничилась распространением небольшой брошюры, при-
сланной из Лондона и содержащей несколько революционных
песен по адресу наших солдат; имею честь при сем препро-
водить один экземпляр этой брошюры 191.
XXV. Отрывки из брошюры С. Поллѳса (Тугѳндбольда)
«Польская экспедиция и Стофан Поллес».
1. Путешествие из Лондона.
Борьба за освобождение Польши, принимавшая с каждым
днем все большие размеры, пробудила в свободных народах
симпатию и желание содействовать счастливому исходу борь-
бы. Во Франции и Англии образовались комитеты с целью
подготовить для польских эмигрантов возвращение на родину*
Французские газеты начали сбор пожертвований для Польши,
сумма которых достигла нескольких сот тысяч франков. Г -ну
Демонтовичу, его неутомимой преданности и усердию обязаны
мы средствами экспедиции, причем он, граф Браницкнй,
вместе с одним молодым поляком и народным правительством
доставил деньги для экспедиции.
Был нанят пароход, закуплены оружие, амуниция и дру-
гое снаряжение, и поляки были созваны со всех концов
Франции. В Лондоне собирались группы по 10—12 человек,
в большинстве из молодежи, которые, чтобы не возбудить
внимания в столице, распределялись до небольшим городам
в ее окрестностях. Большинство участников вышло из двух
польских школ в Париже или из французской военной
службы. Много иностранцев также добивалось участия в
экспедиции. Ввиду того, что в Лондоне находилось так много
иностранцев двусмысленного качества, была необходима ве-
личайшая осторожность при вербовке; но, несмотря на то,
что все это было принято во внимание, (экспедиций во время
ее пребывания в іМальме немало неприятностей было причи-
нено иностранцами, которых допустили к участию. Несколь-
ких из них в конце концов, как явных преступников, ото-
слали.
С тех пор иностранная часть отряда соперничала с осталь-
ными в соблюдении порядка и дисциплины, и такие люди,
как капитан Пеллегрини—итальянский офицер—и де-Шаран-
гра(д), служивший ранее в австрийской армии, могли бы
служить украшением для любой воинской части.
Всю силу составляли 160 человек. День отъезда был наз-
начен, но разные обстоятельства и особенно запаздывание
парохода обусловили отсрочку на неделю. Это время упот-
реблялось отдельными отрядами для военных упражнений.
Так, например, около Вульвича упражнялся более крупный
отряд. Это было необдуманно,—ибо следствием явилось то,
(что «Morning Post» написала о польском легионе, и орган
Герцена «Колокол», отдельное издание которого на француз-
ском языке выходит в Брюсселе, сочло себя в праве уже
25 марта, т. е. всего несколько дней спустя после нашего
отъезда из Лондона, открыто рассказать, что мы отправились
р путь, в качестве экспедиции под командой Лапинского.
Нашей целью был 'берег Самогитии да Балтийском море.
и в план входило оттуда проникнуть в Литву, по дороге
распределяя оружие, которое мы везли с собой. Наши сооте-
чественники были подготовлены к нашему прибытию. Они
должны были даже в случае нашего запоздания поднять
восстание, ядром которого мы должны были служить.
Этот удар для России должен был быть тем более чув-
ствителен, что одновременно ожидалось начало восстания в
Курляндии между Самогитией и Петербургом. Участие Ба-
кунина в поездке'имело отношение к этому; по крайней мере,
так передавали газеты. Однако мне казалось несколько риско-
ванным предположение, что Бакунин своими прокламациями
мог вызвать революцию в населенной большей частью немец-
ким дворянством (аристократией) Курляндии.
Бакунин известным образом послужил косвенной причиной
неудачи экспедиции; так как, если бы нас не задержали
около Гельсинборга, путешествие продолжалось бы своим
путем, и, несмотря на то, что наш отъезд из Лондона был
известен, русские берега все же оказались бы без охраны.
Только 29 марта отправился полк царскосельской грена-
дерской гвардии нам навстречу. 27 или самое позднее 28 мар-
та мы могли бы высадиться в Польше, и все приготовления к
нашему предприятию были столь хорошо предусмотрены, что
никакой- гвардейский полк не мог их уничтожить.
/Мы выехали из Лондона в субботу 21 марта в 10 ч.
вечера. Был заказан экстренный поезд, и билеты заранее
распределены. Запрещено было брать с собой на вокзал дру-
зей и знакомых, но, вопреки этому, все пространство вокруг
Feenchurehstreet оказалось заполненным людьми, которые на-
полняли воздух криками «ура» «Success for Poland» («успех
Польше»)—таков энтузиастический крик, которым все огла-
шалось и который мы старались подавить, так как эта пуб-
личная демонстрация могла лишь принести нам опасности.
Окружающие состязались в предупредительности, даже
холодный полицейский не мог. удержаться и не дать воли
своему чувству; уважаемые женщины выражали нам сердеч-
нейшие пожелания счастья. Мы все были тронуты этим не-
ожиданным выступлением. По всей дороге от Лондона до
G raves end'а звучал крик: «Польша будет- освобождена!»
Мы подъезжали к Соутгемптону, и в 2 часа ночи прибыл
наш пароход; мы поднялись па борт и сердечно распрощались
с друзьями, провожавшими нас, из Лондона. Наше судно
«Ward Jackson» было большим винтовым пароходом, принад-
лежащим ,West Hartlepool Steam Navigation Company и нахо-
дившимся под командой капитана Rob. Watherley. С большим
трудом были приняты меры к размещению отряда на корабле.
Все, кто были, или претендовали быть, офицерами, размести-
лись в 1-й каюте, которая имела приблизительно 30 снальных
мест, все остальные получили места под1 палубой (under däck).
Лапинский, Мазуркевич и я заняли дамский салон, в ко-
тором была устроена канцелярия. После составления списка
команды все были созваны на переднюю часть палубы, где
Демонтович, комиссар народного правительства, представил
полковника Лапинского в качестве начальника экспедиции..
Вслед за этим оба этих господина держали каждый по корот-
кой речи, которые были встречены полными энтузиазма кри-
ками в честь Польши.
23 марта. Хорошая погода продолжается. Мы занимаемся
подразделением команды. Мы имели 20 офицеров, причем
иностранцы, однако, за исключением Пеллегрини, де-Шаран-
гра(д)а и Лялянса (balance) не предъявили своих бумаг.
Между тем всем им все же было разрешено оставаться в 1-й
каюте, в чем впоследствие имели случай раскаяться,, так
как благодаря нескольким неприличным поступкам порядок
несколько раз нарушался. Немедленно после прибытия в
Мальме четверо из них были отосланы обратно в Лондон.
Условия на пароходе были не из лучших. Пароход был
нанят за высокую цену в 1 300 фунтов, но кроме того дол-
жно было уплачиваться на еду за каждого пассажира 1-го
класса 8 шилл. и каждого палубного пассажира 4 шилл.
ежедневно. Пища состояла из постоянной солонины, копченой
или жареной свинины, английского овощного супа и портера.
Вместо хорошего хлеба—скверные сухари. Было бы нетрудно
взять с собой некоторое количество хорошего хлеба. Обслу-
живание было недостаточным. На третий день мы должны
были из своей среды выбрать заведующего провиантом. Вы-
бор пал на венгерского капитана de Frygijsz (Фригец). ко-
торый отлично справлялся е своим делом.
Порядок был отличный, и несколько пожилых поляков,
которые принимали участие во французской и английской
экспедициях, заявили, что никогда не видали, чтобы царили
•большие единодушие и мир. Наша цель заставляла нас забы-
вать неудобства пути.
Корабль подвигался вперед медленно. Несмотря на обыч-
ную его скорость в 11—12 узлов в час, он шел со скоростью
лишь в 9 узлов.
25-го, в среду, мы тем временем оказались у Гельсинборга,
где в з ч. после полудня бросили якорь. Именно здесь Баку-
нин, предупрежденный из Лондона о нашем приезде, должен
был присоединиться к экспедиции. Лапинский, Мазуркевич,
еще один поляк, русский офицер, который в Польше должен
был командовать русским легионом, и я сошли здесь на берег.
В гостинице нас ожидала телеграмма, которая сообщала, что
Б-на можно было ждать на следующий день около полудня.
Сообщили нам также новость, что Ревельская гавань осво-
бодилась от льда и свободна для плавания—весть, которая
отнюдь нам не была приятной. В Гѳльсинборге стало расти
любопытство жителей, когда открыли, что мы—поляки. Все-
общее представление о нас было, что мы приехали ждать
здесь прибытия князя Чарторийского и что мы будем сопрово-
ждать его до Готеборга. Насколько было возможно, мы стара-
лись опровергнуть эти предположения, причем мы выдавали
себя за французов.
Рано, на следующее утро, мы вернулись в город, куда
около полудня прибыл Бакунин в сопровождении г-на Калин-
ка, маленького, любезного и дружелюбного человека, который,
как говорили, был секретарем князя Чарторийского. Лапин-
ский и г-н Калинка были смущены своей встречей. Мое же
внимание было обращено всецело на Бакунина.
Бакунин—человек ростом с великана. Я редко видел тако-
го большого человека. Проницательность, логика и живость—
это те его свойства, которые сразу бросаются в глаза; да-
лее можно было найти у него известное добродушие и
способность приноравливаться к другим, которая была мне
неприятна, так как она противоречила остальному его харак-
теру и применялась в случае, когда я был уверен, что его
действительные убеждения иные.
Мы хотели извлечь пользу из приезда Бакунина, и было
•созвано совещание относительно дальнейшего назначения эк-
спедиции, к чему был привлечен также английский капитан.
План состоял в том, чтобы направиться к Готланду, откуда
польское ВОССТАНИЕ 1863 г.
часть из нас должна была на рыбачьих лодках переправиться
к польскому берегу, в то время как «Ward Jacksno»: должен
был следовать на расстоянии.
После того как берег будет обследован, мы должны были
где-нибудь высадиться, поскольку нам не помешает русский
крейсер, в противном случае мы должны были вернуться к
Готланду,
....
Английский капитан на вопрос о расстоянии, на котором
можно заметить крейсер, ответил: 20 английских миль. Он
добавил, что, так как при плавании в Балтийском море ко-
рабли держатся шведского берега, и никогда не польского,
можно со всей правдоподобностью предположить, что всякий
корабль, встреченный вне обычного пути,—либо русский,
либо прусский крейсер. Так как для переезда от Готланда
до польского берега требовалось 12 часов, то решили, что
отъезд оттуда будет, предпринят, около полудня с тем, чтобы
высадка в Самогитии могла производиться приблизительно
в полночь. Капитан пробовал возражать против этого плана
и казался огорченным. Он выразил опасение встретиться с
каким-нибудь враждебным судном, которое могло потребовать
у него судовые бумаги, а он таковых не имел. Будучи спро-
шен,' почему он был без них (бумаг), он заявил, что не
успел получить. Лапинский сказал, что подозревает его в
предательстве. Капитан состроил печальную физиономию и
ответил слезами, і
Между тем поднялся около 6 ч. вечера сильный ветер,
который увеличивался с каждым мгновением: в заливе волны,
вздымались все выше и сильнее. Я получил от Лапинского
приказ—одному отправиться на пароход и отвезти приятную
новость о дриезде Бакунина. Но матросы отказались вернуть-
ся на корабль. Действительно, страшный вид представлял
собой залив, волны величиной с гору подымались и разби-
вались о берег. Я вернулся в гостиницу и нашел господина
Калинка готовым сухим путем отправиться в Готеборг. Ла-
пинский отвел его в сторону и сделал ему представления
относительно приезда Чарторийского в Швецию, на кото-
рый, по его мнению, он был не уполномочен и право на
который он, по его словам, «узурпировал». Лапинский хотел
заставить Калинку отложить на один день свою поездку и
подняться с ним на пароход. Г -н Калинка имеет, все основа-
вия считать себя счастливым, что он не принял этого пред-
ложения, потому что Лапинский говорил всем нам: «Калинка
тяжело погрешил против родины и использовал свою, ка-
жущуюся патриотической, деятельность, как средство прио-
бретения большего состояния». За все это он бы должен был
теперь разом поплатиться: как только он вступит, на корабль*
Лапинский предполагал его арестовать, а затем сунуть его
в наш легион в качестве простого солдата. Я мало верю этому
рассказу о «преступлениях» Калинки, но я видел, что Ла-
пинский был его смертельным врагом.
Между ними двумя, вероятно, раньше, что-нибудь прои-
зошло, должно быть на Востоке, во время Крымской войны*
в которой Лапинский принимал участие и где Калинка со-
провождал графа Замойского, командовавшего польским кор-
пусом, так-таки, не получившим возможности сразиться с
русскими,—Калинка обладает огромным состоянием и являег-
нревосходным историком, как меня уверяли люди этой спе-
циальности.
Калинка приехал в Гельсинборг, чтобы проводить Баку-
нина, и не знал, что Лапинский командует экспедицией.
Он и был страшно поражен, что нашел его там. Но также
и на Бакунина Лапинский смотрел с подозрением, так как тот
приехал от его врага—Чарторийского. Все же после отъезда
Калинки царило величайшее согласие. Между прочим гово-
рилось о Балтийском море и о пользе, которую Польша могла
бы извлечь из собственного бронированного судна. По этому
поводу Лапинский побудил Бакунина написать графу Кеа-
верию Браницкому (Xavier Branicki) ц постараться убедить
его купить такое судно.
С готовностью, о которой я уже говорил, Бакунин схватил
неро и составил пиеьмо приблизительно следующего содер-
жания: «Купите незамедлительно бронированное судно, во-
оруженное 4 пушками крупнейшего калибра—нечто вроде
Merrimac! Расход будет, несомненно, огромный в 1800 тыс. фр. !
Но польза, которую подобное судно может принести отече-
ству, стоит такой жертвы. Корабль такого рода признанный
и принятый—в чем нельзя сомневаться—во всех нейтральных
портах подобно тому как корабли южных штатов были рань-
ше и досѳйчае приняты, заставит себя уважать весь русский
флот. Эта жертва, которая вас достойна. Минута пришла,
когда каждый и всякий должен дать, что может. Я даю
свою жизнь. Дайте вы несколько миллионов! И затем яви-
тесь сами, чтобы лично заплатить вал: долг вашему оте-
честву».
Это письмо было выдержано в героическом тоне: оно не
могло бы быть сильнее, если бы было написано вечером
кровавого дня в Польше. К сожалению, мы были еще в
Гельсинборге. По причинам, которых я не знал, Лапинский
не хотел приписать к этому посланию, и письмо осталось
лежать, пока оно однажды пропало. Арест Бакунина, его
побег из Сибири, его писания и его деятельность, все было
мне в деталях известно, и я благодарил случай, который
дал мне познакомиться с одним из представителей «свободной
России». Благодаря вниманию с моей стороны я завоевал
себе некоторую симпатию с его стороны, но не проходило
минуты без того, чтобы он меня не превращал в цель для
-стрел своих насмешек... Я переносил это терпеливо во время
пребывания в Гельсинборге, но не так в Стокгольме, где мы
позже встретились и где я со всей определенностью Высту-
пил против этих дружеских булавочных уколоь.
Вечер мы провели в гостинице; буря все более и более
усиливалась, и гавань была ужасающей. К 10 ч. Лапинский
отправился со мной на берег, чтобы присмотреть за нашим
кораблем,—мы должны были итти, склонившись вдоль огра-
ды моста, чтобы не быть унесенными бурей.
На следующий день 27-го, буря еще продолжалась.
Капитан не показывался и лежал в кровати у себя в
комнате. Лапинский хотел заплатить 10 ф. ст. за лодку,
которая перевезла бы письмо от него на пароход,—никто
не хотел принять предложение. Тут мы совеем неожиданно
увидали второго штурмана и 4 матросов, которые прибыли с
корабля с мало радостным известием, что на борту вспыхнул
бунт среди добровольцев.. Дело в том, что они подумали,
будто Лапинский бросил экспедицию и бежал. Второй штур-
ман утверждал, что это послужило поводом для их риско-
ванной переправы, но главное дело было сообщить капитану,
что лопнула одна якорная цепь, вследствие чего были вынуж-
дены топить котлы всю ночь, чтобы в случае,, если лопнут и
остальные две цепи и судно будет угнано,—п/стить в ход пар
и этим предохранить себя от возможности быть выброшен-
ными на берег. В течение ночи с корабля подавали сигналы,
но на них не могли ответить. Я просил Лапинекого, чтобы он
сейчас же меня отправил на борт; он отказывался сначала
подвергнуть меня риску, но когда я все же настоял на
этом, и Бакунин поддержал мое желание,—меня отправили
с прокламацией (с воззванием) ко всей экспедиции. В нем
была фраза, находившаяся в прямом противоречий с образом
действий Лапинекого, а именно: «Трудно добраться до ко-
рабля, и я не вижу необходимости мне или кому-нибудь дру-
гому подвергнуться опасностям, с этим связанным».
Это были, понятно, только фразы. Каким жа,образом пись-
мо могло достигнуть корабля? По воздуху, может быть?
Мы вешли в лодку—пять англичан и я. Это было ужасно:
буря то низвергала нас вниз в водяные пропасти, то бросала
нас на гребни волн, подымавшихся до небес. Я сидел у руля,
ветер завывал, и вода обдавала меня. Каждым поворотом
руля мы избегали мчащейся вперед волны, я много раз
удивлялся тому, что водой не сносило меня. На берегу стоял
Лапинский, на передней части палубы корабля—все мой то-
варищи, и когда мы после бесчисленных трудов попали
туда, мы были встречены оживленными радостными привет-
ствиями.
Господин Демонтович повел меня сейчас же в свою каюту,
и когда я рассказал ему причину моего приезда, он необычай-
но удивился. Он не знал ни о каком бунте, и рассказ о нем
был не что иное, как выдумка капитана или его публики.
Прокламация Лапинекого осталась без всякого использова-
ния—ее даже не прочли, но Демонтович был в отчаянии!
«Три потерянных дня,—сказал он,—делают невозможной даль-
нейшую поездку, и лучше будет, если мы повернем обратно».
Не правильно ли он, к сожалению, предсказал? Лапинский
сказал мне, что он приедет на корабль, как только погода
станет немного лучше. Уже вечером того же дня было дос-
таточно легко достигнуть корабля, но и на следующее утро
в9ч.егоещенебыло.
Меня снова послали на! берег. В гостинице я нашел Лапин-
екого—было 10 ч. утра—в кровати, где он лежал и спокойно
курил трубку. Около него сидели остальные товарищи до
путешествию, за исключением Бакунина и капитана. ПосМед-
ний лежал в глубоком сне. Лапинский теперь поспешно
.48
Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
встал и сообщил мне, что капитан дал обещание поставить
человека для наблюдения у гавани, который должен был
сообщить, когда погода изменится, и даже ночью он это дол-
жен был выполнять. Это было одинаково ненужная и вздор-
ная предусмотрительность, так как при тогдашней спокойной
погоде по сравнению со вчерашней бурей всякий мог видеть,,
что было легким делом достичь корабля.
Быстро наняли небольшую лодку. Капитан не имел вре-
мени в течение этих трех дней закупить мяса, и оно было
приобретено в последнюю минуту, после чего лодка отпра-
вилась к кораблю.
Отдельную лодку наняли для перевозки вещей Бакунина.
'Это было в шутку или всерьез? Там; были пакеты, ящики
и мешки различной величины, восемь вещей в общем, и со-
всем этим собирались отправиться на войну!
В Гельсингборге о трудом справились с матросами, кото-
рые только и думали, как бы избежать скверной погоды.
Лапинский делал капитану упреки, и, действительно, все его
поведение в гостинице привлекло наше внимание благодаря;
некоторому подозрению.
Он все время усердно доказывал, что, если корабль тро-
нется с места, он пропадет.
Наконец мы были на корабле. Бакунин был представ-
лен комиссару народного правительства, а затем офицерскому
составу, который оживленно и дружественно встретил его.
После этого Лапинский пошел навестить оба отделения—поль-
ское и иностранное. В последнем со всех сторон жаловались
на скверную воду. Я обратил внимание командира на это, и
было назначено немедленное расследование, выполнение кото-
рого было возложено на артиллерийского офицера Лаланс и
меня. Мы спустились под палубу с пароходным слугой
(steward'oM), который вел себя так, будто хотел отвлечь нас
от резервуара с водой. Но мы настояли на том, чтобы увидеть
воду. Она была нами налита в ведро, которое я вынее на-
верх. Вода выглядела как молоко и казалась смешанной с из-
вестью. Это объяснило 'донесения врача, сообщавшего за по-
следние два дня болезни, причиной которой могло быть только
качество воды. Я думаю, что известь была: доложена в воду
перед нашим приездом в Гельсіщгборг, чтобы вынудить наст,
остаться там.
Когда мы прибыли в Копенгаген, приблизительно в 5 ч.
пополудни, Watherley заявил, призывая датского штурмана в
свидетели, что мы никоим образом не можем в тот же день
продолжать наш путь, так как проход в Зунде очень опасен.
Он отправился на берег, но должен был дать Лапине кому
честное слово провести ночь на корабле. Я получил приказ
последовать за ним в город, где я должен был торопить его
возвращение. Собственно говоря, он отправился туда для
закупки продуктов, которые он, как я уже говорил, в недос-
таточном количестве приобрел за время нашего трехдневного
пребывания в Гельсингборге. Много слухов носилось по по-
воду этого странного образа действий. Я думаю, что причи-
на этого была в том, что английская компания давала паро-
ходу ехать, пока она полагала, что в этом нет никакого
риска. Но когда она из газет узнала, что цель экспедиции
уже всюду известна, она стала опасаться за свое имущество
и распорядилась, чтобы ни за какую цену, ниже полной стои-
мости корабля, не ехать дальше. Если бы мы, следовательно,
не были задержаны в Гельсингборге, путешествие продолжа-
лось бы, и наша цель была бы достигнута. Капитан был не-
обычайно счастлив возможностью более не рисковать своим
благополучием. Я не могу забыть, как неприятно он себя все-
гда чувствовал в каюте Лапинекого. Он всегда сперва смо-
трел, там ли я, будто он постоянно опасался быть убитым
командиром.
Английский капитан тем временем съехал со мной на
берег. Первым делом он отправился к судовому комиссионеру,
где оставался несколько минут. Вернувшись оттуда, он
сообщил мне, что необходимо должен доехать в город, и
назначил встретиться со мной в близлежащей гостинице.
В 10 ч. я был там. Это был крайний срок, когда я обещал
командиру вернуться на корабль. Я поехал на пароход один,,
но получил приказ немедленно вернуться на берег. Только
около 12 ч. явился капитан в сопровождении оптового тор-
говца Га'нсена, с готовностью оказывавшего нам всякие услуги,
и его секретаря. Я упрекал капитана в его поведении. Но
«так как было уже слишком поздно», он не. захотел вернуться
на корабль. Господин Гансен обещал мне, что на следующий
день- в 1/2 8-го съестные припасы будут отправлены на ко-
рабль. Но так как я потерял доверие к капитану, который и
ранее не одержал своего слова, я потребовал, чтобы на сле-
дующее утро в 6. ч. он ждал меня у себя; я хотел помочь ему
при экспедировании вещей на корабль. На следующее утро,
когда я в 6 ч. разбудил капитана, он отправился со мной
прогуляться в ожидании открытия конторы господина Ган-
сена. Но внезапно он исчез и в неизвестности того, что должно
произойти, мне пришлось ждать до 10 ч. Только тогда он
явился в контору господина Гансена с физиономией, кото-
рая, не обойдись он со мной вышеупомянутым образом, выз-
вала бы у меня улыбку. Господин Гансен уведомил меня, что
капитан только что получил письмо от своего экипажа, в
котором тот заявляет, что не хочет далее следовать с кораб-
лем. Это было для меня как громовый удар, и я в первую
минуту с трудом мог поверить этому. Между тем я опять
овладел собой и потребовал от капитана записки к матро-
сам, чтобы они вместе со мной явились в контору госпо-
дина Гансена. Эту записку я получил. Поспешно я от-
правился на корабль, не говоря пока ни слова командиру,
потому что надеялся в течение получаса добром уладить
дело с народом. А также я боялся, что командир словами
«повесить» и «застрелить» испортит все. Я предложил Наз-
ванным в письме лицам последовать за мной в город. Повар,
[заведующий провиантом, первый штурман и несколько мат-
росов поехали со мной.
Из этих лиц (людей), которые особенно ко мне благово-
лили, я каж'дого в отдельности отводил в сторону и говорил
с ним сердечно и откровенно. Я обещал и просил, я грозил
разгласить положение дела, я говорил о позоре, который
о:нн на себя навлекают, но ничто их не смягчало. Было
достаточно ясно, что все было заранее условлено и что капи-
тан держал в руках все главные нити. Мы вышли из конторы.
Тут достаточно комично было видеть, как английский капи-
тан упрашивал своих матросов ехать с ним дальше. У . него
ведь в кармане лежал контракт, так что, в случае неповино-
вения, он их мог тотчас' же посадить в тюрьму. И кто мог
быть так наивен и поверить, что английский матрос, не имея
на то приказания, покинет свой корабль, тем самым рискуя
подвергнуть себя тяжелой ответственности согласно англий-
скому морскому закону? Приводимые доводы сводились к
тому, что де на корабле был такой большой беспорядок и
что кухня была всегда осаждена. Сцена увлажнялась сле-
зами капитана. Но хоть это и был трогательный ответ, он не
мог меня удовлетворить; когда я увидел, что все напрасно,
я отправился на корабль, чтобк сообщить командиру о проис-
шедшем. В эту минуту я был поражен тем, что Лапинский не
••знал, что делать. После того, как спросил совета у Бакунина
и Демонтовича, Лапинский решил поручить Мазуркевичу
вместе с Бакуниным обратиться к английскому послу с
просьбой о помощи,—чтобы он заставил капитана не поки-
дать судна. Мазуркевич и Бакунин были приняты англий-
ским послом сэром Пэгет. «Капитан,—сказал сэр Пэгет *,—
боится встретить крейсер, и он не хочет ехать дальше, так
как русское судно может захватить вас на расстоянии пу-
шечного выстрела от берега. А если они захотят, то могут
захватить вас с собой и на более близком расстоянии—ведь
вы не могли бы доказать этого? Без сомнения, вы бы про-
тестовали, это естественно. Но ваши протесты не рассмат-
ривались бы сейчас же на месте, и вы, может быть, ока-
зались бы в Сибири раньше, чем ваше требование было
бы передано суду. Я только удивляюсь,—сказал далее сэр
ІІэгет как бы по рассеянности,—что вы обратились к ком-
пании, которая служит также и русским, ибо агент, кото-
рый в данную минуту занят (работой) за ваш счет, заго-
товляет также уголь для русского фрегата, ожидаемого
ежеминутно. Если вы, между тем, дадите мне честное слово
не пытаться заставить капитана принять иной путь, чем тот,
на котором мы здесь порешим,—я думаю, что он возможно
поедет с вами».
Мазуркевич и Бакунин дали требуемое обещание и уда-
лились.
Все, что мы теперь пытались сделать, было напрасным.
Watherley еще раз выехал на корабль, но удалился, уве-
ряя, что никогда не вернется, пока хоть один поляк оста-
нется там. Я его больше не видел. Некоторые говорили,
что он уехал в Америку. Это ошибка, он живет в Англии,
в своем имении.
Самое худшее в нашем положении было то, что мы
узнали, что русский крейсер гонится за нами. Лапинский
* З/я'вление было со слов Бакунина занесено в журнал ЭЕСПѲЛГЦИИ
говорил о том, чтобы взорвать корабль, но я сомневаюсь,
решился ли бы он на это. Я не сомневаюсь в том, что
он мог исполнить свое намерение, что касйется его лично.
Но мне трудно поверить, что у него хватило бы силы та-
ким образом лишить жизни эту избранную группу моло-
дых патриотов.
Переговоры с агентурой все еще продолжались. Нам
предложили доставить датский экипаж, который мог отвез-
-
ти нас в Кальмар-предложение, которого мы принять не
могли, ибо, как сэр Пэгет выразился, «на расстоянии пу-
шечного выстрела наша жизнь выеденного яйца не стоила».
Приблизилась ночь, и все было отложено на следѵю-
ющий 'День. С корабля никто не мог уйти; таким образом
и англичане должны были остаться. Утром на следующий
день, в понедельник, различные примирительные проекты бы-
ли предложены агентурой. Мы приняли только одно, а имен-
но, чтобы нас доставили в Мальме, шведский приморский го-
род, всего па расстоянии двух часов езды от Копенгагена.
Лапинский обязывался в течение трех дней отправить ко-
рабль обратно в Копенгаген и дал следующую подписку:
«Судно «Ward Jackson», которое должно было высадить на ли-
товско-польский берег отряд поляков и выгрузить оружие и
амуницию, после того как английский экипаж покинул его
в Копенгагене, было агентурой С. К. Hansen'a снабжено дат-
скими матросами, и агентура обязалась доставить пассажиров
и груз в Мальме в Швеции. Со своей стороны нижеподпи-
савшиеся обязуются не пользоваться судном далее гавани
Мальме и в течение трех дней отправить его обратно в Ко-
пенгаген».
Это свидетельство сообщается здесь, потому что Watherley
в позднее опубликованном письме приводит его в ином виде.
Что корабль остался в Мальме—было следствием секвестра,
наложенного на него шведским правительством.
2. Мальме
Мы высадились на берег в Мальме. Каждое отделение
со своими офицерами направилось в снятое для него по-
мещение. Командиры поселились в гостинице «Svea». Эн-
тузиастическими криками: «Да здравствует- Польша!» нас
встретила толпа народа, собравшаяся на берегу. Скоро на-
«тала ночь, и мы слышали, как го дворѳ гостиницы пели
хором и кричали: «Да здравствует Польша!» Пели захва-
тывающий марш Бьернѳборгцев (Björneborgarnes marsch). По-
сле краткого совещания Бакунин был послан вниз для того,
чтобы от имени всех поляков благодарить народ за выска-
занную им симпатию. (Странно выбрать для этого русского!)
Голосом, который соответствует его физической силе, Ба-
кунин начал: «Я благодарю вас, милостивые государи и
братья,—все замолкли и стали прислушиваться к его сло-
вам. — Я благодарю вас, мои друзья, за ваш прием и сочув-
ствие, которое вы нам выразили. Мы рассчитывали на вас,
так как мы знаем, что свободная Швеция неравнодушна к
Польше, ибо оба народа всегда питали одинаковую любовь
к свободе и большую взаимную симпатию. Особенно теперь
мы рассчитывали на вас в тяжелый час нужды и опасности,
и вы не обманули наших надежд. Вы не довольствуетесь пре-
красными словами сочувствия и былыми воспоминаниями.
Вы не полагаетесь ни на дипломатию, ни на необдуманную
симпатию другого народа. Вы действуете для нас, как толь-
ко можете. Примите нашу сердечную благодарность за это.
Поляки борятся не только за свою собственную свободу. Они
борятся также за все народы, страдающие под гнетом мо-
сковского царя. Эти народы должны заключить союз для
уничтожения этого смертельного врага. Вы являетесь на-
шими первейшими, самыми естественными союзниками, и
мы рассчитываем на вас, шведов, ибо мы знаем, что при
виде страданий Польши, ее несчастий и крайнего нанря1-
жения ничто не сможет удержать голос вашего сердца, и
мы знаем, что ваши действия не будут отставать от ваших
-слов. Да здравствует Швеция!»
Еще раз пропели марш Бьернеборгцев. Поднялись кри-
ки в честь Польши, и в гостинице устроили пирушку. На
•следующий день мы стали искать более удобное помещение,
чем занимаемое отрядом в гостиницах «Ficks» и «Svea». На-
няли большой танцовальный зал в гостинице «Phoenix». Вме-
сто кроватей было постлано сено, и польский отряд разме-
стился там. «Иностранный отряд» еще на несколько дней
остался в гостинице «Ficks» до увольнения нескольких че-
ловек на основании имевших место беспорядков. В гости-
нице «Stockholm» было нанято помещение, где они и оста-
вались до своего отъезда. Цены в общем были не низкие,
особенно если принять во внимание, что они исчислялись
сразу на большое число людей. Но, как говорит Лапинский
в одном из (Своих опубликованных писем, политические сим-
патии бесполезны владельцу гостиницы, его интересует лишь
барыш.
От города мы получали всевозможные доказательства са-
мого искреннего благожелательства. Лапинский
отклонял
наиболее актуальные из них. Так, когда кто-то сказал, что
жители города хотят взять на себя расходы по расквар-
тированию,—предложение не было принято. Но в общем
шведы и поляки жили как братья. Многие из нас были
приняты в семейных домах, другие же жили замкнуто.
Французы 'были всюду; это они открыли Лунд.
В первые дни нашего пребывания в Мальме к нашему
кораблю направлялось непрерывное паломничество для того,
чтобы суметь обозреть нас всех вместе. Особенно предста-
вительницы прекрасного пола всех сословий и возрастов де-
лали «Ward Jackson» целью своих ежедневных прогулок.
Шведское правительство наложило секвестр на оружие,
и амуницию, находившиеся на корабле., В числе оружия
у нас были легкие переносные пушки,две Whithwartska двад-
цатифунтовых и одна стодвадцатифунтовая, много ружей,
сабли и большое количество разных военных принадлеж-
ностей, как то: ранцы, патронташи, свыше 100 тыс. пуль
и значительный запас пороха, часть которого, предназна-
ченная для пушек—Whithwartska, была двойной силы.
Нам было разрешено забрать после таможенного осмот-
ра с парохода все, что не было вооружением. Уі нас там
было много одежды. Это было доставлено, и весь отряд об-
мундирован.
Форма пехоты состояла из темносиней толстой шерстя-
ной рубахи, красных брюк, синего кушака, четырехугольной
красной фуражки с кантом лакированной кожи и серой сол-
датской шинели с красными отворотами.
Кавалерия имела серые брюки вместо красных, с крас-
ными кантами. M нас в отряде было шесть портных. Все
шестеро так долго работали над первой парой брюк, что нам
пришлось отказаться от мысли самообслужить себя, и мы.
передали работу шведским мастерам.
К кораблю для охраны были приставлены два шведских
гусара, четверо поляков также постоянно были или, по край-
ней мере, должны были быть там для того, чтобы держать в
порядке наше имущество и следить за ним.
Вначале Лапинский не мог или не хотел поддерживать
порядка. В течение первых четырех дней он ни разу не был
в «Phoenix'e». Единственное, что напоминало в нем обык-
новенного военного начальника — были четверо молодых
людей, день и ночь дежуривших в гостинице «Svea», в ком-
нате напротив него, и которые за счет кассы отряда зака-
зывали себе еду по меню ресторана.
«Корабль горит, он взлетит на воздух»,—услыхали мы,
однажды, со всех сторон, и все поляки бросились к берегу,,
где происходило несчастье. Черный дым подымался из глу-
бины парохода. Все спешили прочь, лишь поляки, которые
там находились, там остались. Это были де-Шарангра(д) и
три польских солдата, которые пытались тушить огонь—но
напрасно. Скоро пришли Лапинский с Пеллегрини, а так-
же большинство поляков, французов и итальянцев. Пожар
возник в запасе угля, но как он там начался—знает один
бог. Я думаю, что он был вызван негодяем, которому необ-
ходимо было, чтобы кража револьверов с корабля осталась
незамеченной.
Здесь делались чудеса храбрости и самопожертвования.
Корабль мог каждую минуту взлететь на воздух, и как
скверно отплатили бы этим городу за его гостеприимство!
Все было бы уничтожено на расстоянии 600 шагов вокруг;
господин Б. в Стокгольме написал бы трогательный рассказ
о катастрофе и одел' бы траур в знак горя Польши.
Работали все. Была поломана перегородка, добрались д©
исходной точки огня, затем весь запас угля был раскидан
и залит водой, и опасность миновала.
Правительство распорядилось, чтобы порох был увезен.
Он был перегружен на другое судно и отвезен в рейд. От-
туда позже был отослан на склад пороха в Ландскрона (Lands-
krona), где и сейчас находится на сохранении.
Генералу графу фон Эссен было правительством поручен©
находиться в Мальме в течение всего времени пребывания.
там экспедиции.
Однажды ночью поднялась ложная тревога. На следую-
щий день после моего и Лапинекого возвращения из поезд-
ки в Стокгольм, в И и. вечера ко мне пришел живущий
в Мальме француз (не принадлежавший к нашей публике)
и сообщил, что он слышал в одном трактире разговор между
матросами, из которого он узнал, что английское об-во су-
дохозяев решило увезти в полночь корабль. Лапинский тот-
час же послал меня на судно. Я отправился туда и не
нашел ничего подозрительного. В течение 10 минут, тем
временем, на судне собралось много поляков, так как Ла-
пинский одновременно передал известие в «Phoenix» с при-
казанием 20 сильным молодым людям незамедлительно
спуститься туда же. Шведский унтер-офицер—вахтенный
маяка—поспешил к нам. Мы попытались дать ему понять,
в чем дело. Он, казалось, понял нас, но поспешно послал
рапорт коменданту, что поляки хотят уехать с кораблем, в
результате чего через короткий промежуток времени яви-
лись комендант, офицеры штаба и сам генерал фон Эссен.
Караулы были удвоены, и лишь к часу ночи мы решили,
что можем спокойно отправиться спать. Полчаса спустя при-
мчался с корабля вахтенный француз и рапортовал, что три
военных фрегата полным ходом приближаются к кораблю.
Тут мы додумали, что русские нас настигли, но, как мы
позже узнали, это были норвежские корабли, которые сто-
яли на рейде, нагруженные железом, и подавали сигналы,
чтобы в темноте не сесть на мель.
Целую ночь продолжалась беготня взад и вперед, а для
меня результатом всего этого явилась лихорадка, уложив-
шая меня на три дня в больницу.
Мы много занимались теперь планами отъезда, и только
.медлительности и фатализму Лапинекого я могу приписать
причину того, что мы в течение короткого времени не су-
мели найти корабль и возможности уехать.
Проходил день за днем, а мы не решались начать какие-
нибудь переговоры.
3. Стокгольм
1 апреля, через несколько дней после нашего приезда
в Мальме, Демонтович и Бакунин уехали. Четыре дня спу-
стя. получилась телеграмма от Бакунина следующего содер-
жания :
«Одно лицо завтра выезжает с новостями. Необходим ве-
личайший порядок». Итак, обещание и поучение. Упомя-
нутое лицо не явилось. Мы не знали адреса Бакунина в
Стокгольме, мы не знали, к кому обратиться. И лишь во-
семь дней спустя после получения телеграммы пришло пись-
мо от Бакунина. Письмо было написано в таком тоне, что
в том положении, в котором мы находились, можно было
считать его насмешкой. Одно можно было легко понять (из
письма): что Бакунин в Стокгольме думает о других вещах,
а не о нашем отъезде из Мальме. Было решено, что Ла-
пинский поедет в Стокгольм, и я должен был следовать
с ним. Накануне пришло также письмо от Демонтовича,
в котором он сообщал о своем приезде в Стокгольм и пре-
бывании в Серафимовском лазарете 192.
XXVI. Финал экспедиции. Париж 29 июня 1863 г.
г
Анри Ружемон,
студент, Эрику Извар (литератор), 151,
бульвар Монпарнасс.
Вулъвяч 27 июня.
«Пишу вам под гнетом самого жестокого горя: я потерял
всех своих друзей и сам спасся благодаря лишь чуду. Вот
факты.
4 июня мы" выехали из Мальме на маленьком пароходе
«Фультон», не осведомленные о цели нашего предприятия.
Вследствие секвестра, постигшего «Ward Jackson», наше ору-
жие и наши боевые припасы остались в Швеции, мы были
поэтому уверены, что экспедиция окончена и что г-н Ла-
пинский вез нас в Лондон, чтобы там нас распустить.
Через два часа после нашего отъезда из Мальме мы
бросили якорь в виду Копенгагена возле хорошенькой шху-
ны «Христина-Лоренца», ничего не подозревая о ее буду-
щем назначении. В четыре часа вечера барка привезла на
«Фультон» правительственного делегата г-на Демонтовича,
который в нескольких словах объявил нам, что мы отпра-
вляемся сделать последнее, высшее усилие, опасную высад-
ку посреди Пруссии на перешейке Куриш-Гаф (Kurisch-Haft)
почти под мемельскими пушками. Это известие было при-
нято с величайшим энтузиазмом.
В 9 ч. вечера «Христина-Лоренца» неслась на всех па-
русах к северу Зунда, давая понять этим маневром, что она
везет нас в Англию. Вдруг, около полуночи, якорная цепь-
с шумом покатилась в море, и мы очутились борт-о -борт с
другой шхуной «Эмилия», на бортовые сети которой мы взо-
брались как настоящие пираты, при тысячу раз повторяе-
мых криках: «Да здравствует Польша». «Эмилия» была на-
гружена оружием и боевыми припасами, купленными в Ко-
пенгагене: во мгновение ока мы уложили груз в отделение
и шхуна снова прошла перед Копенгагеном, не давая ни
малейшего .довода подозревать о ее грузе. Что же касается
«Христины-Лоренцы», то она, действительно, шла в Лон-
дон, вероятно, под наблюдением русских, в то время как
мы в полной безопасности плыли в Балтийском море, про-
ходя с редким счастьем мимо неприятельских фрегатов. На-
конец вечером 11 июня мы были на берегу Куршп-Гафа;
франко-итальянцам. с двенадцатью поляками кавалеристами
была оказана честь высадиться первыми. Говорили о том,
чтобы затеять бой с прусскими таможенниками, в то время
как другие добровольцы из экспедиции, высадившись в свой
черед, взвалили бы лодки себе на плечи и добрались бы
до берега перешейка, обращенного к Пруссии. Там снова
пущенные в воду суда доставили бы нас на материк. Два
часа пути отделяли нас еще от границы, все было рассчи-
тано, чтобы она была пройдена за ночь, день должен был
застать нас в Самогитии среди ожидавших нас повстанцев.
Из этого вы видите, что мы рассчитывали произвести нечто
подобное экспедиции Гарибальди в Буэнос-Айрес.
В 10 часов большая шлюпка, которую полковник велел
купить в Гамбурге, была спущена на воду, другая шлюпка
с г. Лапинским и его офицерами должна была вести ее
на буксире до находящейся еще на расстоянии полутора
миль земли. Заметьте, между прочим, что ничто не пре-
пятствовало шхуне подойти ближе к берегу—до самого бе-
рега было глубоко.
Едва мы вошли в шлюпку, как она стала наполняться
водою, проникавшей через дно. Однако радость не покидала,
нас, наоборот, многие из молодых храбрецов, которые дол-
жны были через-ѵнесколько минут умереть, находили еще
возможным подшучивать над своевременностью устроенной
нам ножной ванны. Была глубокая ночь, и в море вода
прибыла от ветра с суши. Вода все поднималась в шлюпке.
«она доходила нам почти до колен, гребцы лодки, извещен-
ные об опасности криками ужаса самых молодых из нас
(были шестнадцатилетние), удвоили свои старания, но мы
шли против ветра, а шлюпка была почти полна. Это был
момент невыразимой тоски : тридцать два человека подии-
.
мали к небу умоляющие взоры, и бог принимал их немую
и торжественную молитву. Затем волна покрыла все, раз-
далось несколько криков, и в продолжение нескольких ми-
нут можно было видеть редких пловцов, храбро, но бесплодно
боровшихся с яростью волн. Лодка с нашими офицерами
буксировавшая нас, перерезала свой канат и убегала при
помощи весел от этой ужасной сцены. Отстегнув мой ра-
нец, я бросился одним из первых из шлюпки, но на животе
у меня было штук шестьдесят патронов, тяжесть которых
сильно мне мешала. С другой стороны, моя шинель и са-
поги увеличивали трудность, наконец, я вспомнил о своем
кинжале: гребя левой рукой, правой я разрезал пояс моей
патронницы и рукава шинели; я остался только в брюках
и в моих ужасных сапогах, но я был бодр и все еще плыл;
нас было еще человек пятнадцать в живых. Вдруг мы заме-
чаем впереди нас киль шлюпки, несшейся над волнами.
Скоро мы подплыли к ней, как к якорю спасения, но шлюп-
ка, схваченная только с одного бока отчаявшимися людьми,
опрокидывается, увлекая нас в пропасть, которая "поглощает
большую часть из нас; в этот именно момент погиб Шэн
(Chain), до того времени я плыл рядом с ним и был уве-
рен в его храбрости и силе, вероятно, он был увлечен то-
нувшим.
На поверхности воды нас держалось шестеро—отчаянно
кричавших; товарищи, оставшиеся на корабле, отвечали нам.
Темнота мешала им нас видеть. Наконец, шлюпке, о ко-
торой я говорил, управляемой двумя отважными моряками со
шхуны, удалось нас подобрать; через несколько мгновений
мы встретили еще двух пловцов; из тридцати двух человек
восемь были спасены. В общем мы держались на воде в
течение двух часов, Наши друзья встретили нас на палубе
-с диким восторгом и радостью.
Три дня спустя мы были в Готланде, где шведская на-
циональная гвардия, приняв нас за пиратов, отправила в
деревню Клинтамн (Klinthamn), до тех пор, пока военный
корвет «Окрад», вызванный телеграммой правительства, не
|додобрал нас и не отвез в Вульвич (Woo J witch), где мы
находимся.
И вот мы в Англии, буквально умирая от голода; мы
получаем 1 ш. 3 п. в день, хватающих лишь на скудный обед.
Полковник не отчаивается, но у меня нет больше веры в.
него; я могу сослаться на массу доводов против него, ко-
торые я изложу вам устно. Я без белья, без брюк, без ши-
нели. Я полковника ни гроша. Замойский советует нам сде-
латься метельщиками в Лондоне, но это недостойно нас.
Помогите мне вы, Жиро и Бомпар; я хочу погибнуть до-
стойною смертью за Польшу, а не умереть от нищеты здесь..
Вот имена погибших: Жильяр, Маршера, Доминичи, Бобер,
Луган, Ганетель, Дарсонваль, Дельвиер, Шеламберг, Гланд-
ман, Дюиро, Шэн, Тибо, Эллеро, Трафико, ди Франчески,
Квятковский, Понеский, Висьевский, Сосьевич, Зельнеров-
ский, Боровский, Пиотровский, Вьесненский; были спасены:
Шапле, Ружемон, Пеар, де-Зигенфельд, Пэю, Биллер, Па-
лачек, Холева 193.
XXVII. Из секретной переписки яинистерства иностранных;
дел194
1. Депеша Дашкова князю Горчакову
Стокгольм, 20 августа (1 сентября) 1S63 г.
Ваше сиятельство,
Один из младших членов польской шайки в Мальме,
Стефан Поллес, как кажется, ложно1 обвиненный Лапинским
в том, что он предал экспедицию, выпустил брошюру, один
экземпляр которой я имею честь при сем препроводить,
в которой он оправдывается в взводимом на него обвине-
нии. Она в то же время содержит изложенное довольно-
сантиментальным стилем подробное описание предприятия,
которое, подтверждая все, что мы о нем уже знали, добавляет
некоторые частности менее важного свойства, бывшие еще
не вполне известными.
Неудачу экспедиции, устроенной главным образом на
средства Демонтовиаа и графа Ксаверия Браницкого, автор
приписывает отчасти задержке, происшедшей в Гельсннг-
іѳрге, вследствие намерения Бакунина присоединиться
к
ней; Бакунин, говорит автор, прибыл с такой массой багажа,
которая соЕершенно не соответствовала данному случаю.
Бакунина сопровождал из Стокгольма Калинка, не знав-
ший, что предводителем шайки был его смертный враг-Ла-
пинский. Поллес, естественно, изображает этого последнего
далеко не лестными красками, но все единогласно утвер-
ждают, что они еще далеки от истины. Что касается дела,
о краже, то он не упоминает о нем, без сомнения, потому,
что оно связано с романтическим приключением и пожерт-
вованием, сделанным через посредство Поллеса в пользу
экспедиции.
С отличным почтением имею честь быть вашего сиятель-
ства покорнейший слуга
Дашков.
»
2. Из депеши Дашкова
Горчакову
Стокгольм, 7/19 августа 1863 г.
, ...Позволяю себе передать одну остроту графа Мандер-
стрема. Когда домохозяин Бакунин явился к его превосхо-
дительству с жалобой на то, что жилец его не платит и е
просьбой указать ему, в какой суд ему надлежит обратиться,
ему, как уверяют, ответили, что было бы опасно выселять
человека, который может добиться для него «смертного при-
говора», а что на случай обращения в суд, ему могли бы.
указать на «Asyl-raett» (право убежища); второе слово зна-
чит в шведском языке двойное значение: «право» и «суд».
В приложении ваше сиятельство найдет вырезку из «ЛПоп-
blad», содержащую его последнюю французскую статью, но я
должен заметить, что то, что он высказывает по поводу
участия, которое Швеция могла бы принять на
стороне
Дании в войне ее с Германией, еще далеко не доказано,
и что намеки, делаемые очевидно с коварной целью, на проис-
ходящее тайное вооружение, не имеют под собой никаких
оснований.
3. Из депеши Дашкова
Горчакову
.. . Присутствие Бакунина не льстит шведам, и они были бы.
очень рады иметь возможность избавиться от него. Он со
своей кликой, несомненно, замышляет что-то : быть может,
впоследствии какая-нибудь случайность откроет нам,
что
именно. Ведь незначительное, само до себе, обстоятельство
может быть весьма показательным. Мне рассказывают, что да-
мы семейства г. Норденшельда с большим порицанием отозва-
лись о цоіме-щѳнной в одной из газет биографической за-
метке, касающейся высоких подвигов этого революционера.
Этот признак ддет нам повод предполагать, по крайней
мере, что серьезный Норденшельд знает его, и что, следова-
тельно, он не может быть вполне чужд его проектам.
4. Дашков
Горчакову
Стокгольм, 21 марта (2 апреля) 1863 г.
Я узнал, что один путешественник, познакомившийся в
.дороге с Бакуниным, сообщил, что этот последний, прожив
здесь недели две под английской фамилией, уехал снова дней
десять тому назад вскоре после прибытия Чарторийского и
Калинки. Пока что мои сведения не идут дальше. Полиция
ничего не знала ввиду отмены паспортов.
5. Дашков
Горчакову
Стокгольм, 7/19 мая 1763 г.
«Aftonbîades» и «Nya Dagligt AUehanda»
одновременно
•опубликовали на днях статью, шведский текст которой при
сем прилагается, присланную Бакуниным в редакции обеих
газет с целью оправдаться по поводу биографической замет-
ки, напечатанной стараниями графа Мандерстрема. Он начи-
нает с восхваления шведского короля и народа, рыцарский
характер и великодушное гостеприимство которых, как он
уверяет, ничуть не умаляются в его глазах появлением враж-
дебной ему статьи, так как он узнает в ней руку, направляе-
мую С-Петѳрбургом и Берлином, поэтому Пруссии, дни кото-
рой, но его мнению, уже сочтены, достается от него не меньше,
чем России. Рассказав о своей деятельности в 1848 и 1849 гг.,
он провозглашает свои коммунистические и революционные
принципы, хвастается своей ненавистью к императорскому
правительству и заявляет о своих симпатиях к польскому
делу. Далее он пишет: «Когда Финляндия поднимется в
свою очередь, чтобы потребовать свободы и независимости,
мы протянем ей руку, как и Польше. Ибо все враги
петер-
бургской
императорской
власти—наши
друзья и друзья рус-
ского
народа, и все ее друзья —наши враги».
Далее он Заяв-
ліяет, что посвятил всю жизнь устройству революции на своей
родине, о которой он' говорит согласно теориям лондонского
«Колокола», быть может с еще болыйёй желчью и несомненно
-с большим талантом изложения. Он заканчивает обещанием
в недалеком будущем показать шведам степень упадка Рос-
сии и близкое падение ее нынешнего строя.
Так как газеты, поместившие это произведение Бакунина,
стараются вот уже несколько времени оправдать исповедуе-
мые им коммунистические убеждения, то министр иностран-
ных дел решил поместить, в «Post Tidning» новую статью
чтобы доказать им, что собственные слова Бакунина вполне
.подтверждают предъявляемое к нему обвинение.
Граф Маівдеретрем недавно высказал мне, насколько он огор-
чен нападками Бакунина на Россию. «У наших правительств,—
продолжал он,—быть может, и есть кое-какие счеты, но мне
„противны такие средства, и я могу лишь искренно сожалеть
о его пребывании среди нас, тем более, что я убежден,
что он доставит нам здесь много неприятностей и может при-
нести нам'большой вред». Это заявление несомненно искренно,
но тем не менее вполне правдоподобно, что естественные сим-
патии его превосходительства всегда склоняются на сторону
противного лагеря. Приведенные мною выражения до извест-
ной степени указывают, что несмотря на его убеждение, что
наиболее желателен для его стороны мир, Однако он нисколь-
ко не отказывается от гипотезы, что в один прекрасный день
Швеция, силой обстоятельств, окажется вынужденной при-
нять участие в коалиции, особенно, если ей посулят извест-
ные материальные выгоды, против которых всякий добрый
швед вряд ли сможет устоять. Хотя, вообще " говоря, все
•согласны, что Финляндия не хочет снова делаться шведской
и что обладание ею было бы затруднительно и даже невоз-
можно, тем нѳ менее национальное самолюбие чувствует себя
польщенным, когда возбуждается этот вопрос.
С отличным почтением имею честь быть вашего сиятель-
ства покорнейший слуга
Дашков.
6. Дашков
Горчакову
Стокгольм, 4/16 июня 1833 г,
Я воспользовался любезностью одного из моих коллег,
передавшего этот документ своему правительству, чтобы при-
39 Полонский. Материалы для биографии Бакугтна, г. H
казать снять копию с перевода речи, произнесенной Бакуни-
ным на одном обеде, который был дан здесь в его честь,
и препроводить его при сем вашему сиятельству. Однако
его учение, повидимому, перешло границы возможного, даже
в глазах его друзей журналистов, ибо их газеты так и не
помещают продолжения его знаменитого письма, как то было
неоднократно обещано.
В прошлое воскресенье он, по приглашению нескольких
своих ультра-либеральных почитателей, отправился с моло-
дым Герценом в Вестерос, маленький городок на озере Мелар
в 3 часах езды от Стокгольма, и присутствовал там на данном
в его честь импровизованном банкете, вроде того, который не-
сколько времени тому назад имел место здесь; в произнесен-
ной им речи он высказал то же теории и пожелания в назида-
ние своим провинциальным слушателям, которые по простоте
сердечной провозгласили его другом человечества. Что же ка-
сается его популярности в столице, то я должен с удовле-
творением констатировать, что она значительно уменьшилась
с тех пор, как люди научились лучше разбираться в его-
устремлениях.
С отличным почтением имею честь быть вашего сиятель-
ства докорный слуга
Дашков.
7. Донесения неизвестною из Парижа
П января 1863 г.
1
Мне сообщают следующие сведения, которые я передаю
без всякого ручательства.
Варшавский центральный комитет назначил
главными
членами иностранной комиссии г-д Цверцякевича, Годлев-
ского и Чапинского, которые были недавно арестованы в
Париже. Некий Вольский назначен корреспондентом этой ко-
миссии, а Владимир Милович, проживающий на. улице Кор-
келя, в особняке Корнеля, назначен главным агентом.
В распоряжение иностранной комиссии была предоста-
влена сумма в 160 тыс. фр., собранная в Польше посредством
принудительного обложения. Генерал Высоцкий, проживаю-
щий до улице Белыноз No 31, будто получил крупную сум-
му на покупку оружия; §0 тыс. фр. будто бы предоставлены
в распоряжение г-на Бакунина, и 4 тыс. фр. переданы в
Лондон Людвигу Булевскому.
Владимир Мил овин получил приказание отправиться _ в
Пруссию, где он должен был способствовать ввозу оружия
в Польшу из деревни Каттовиц, расположенной на границе.
Арест в Париже Цверцякевича и его Друзей помешал его
отъезду.
Г. Рущевский, проживающий по улице Мандови,
7,
избран агентом для связи между польскими и итальянскими
комитетами.
Бакунин избран для поддержания сношения с русски-
ми демагогами.,
2
27 января 1863 г.
По сообщениям, полученным из надежного источника,
Лондон будто бы хотят сделать главным центром революцион-
ной эмиграции.і
В этом городе только что образовался центральный коми-
тет, членами которого выбраны Мадзини, Герцен, Огарев и
Бакунин. Этот комитет будет издавать в Лондоне на русском
языке газету, под названием «Слово», которое будет органом
центрального комитета. Кроме того, этот комитет будет изда-
вать на итальянском, французском и польском языках про-
кламации, которые будут печататься в Лондоне у Герцена.
Последний приобрел для этой цели специальные шрифты.
В числе редакторов «Слова» будто бы фигурируют Людвиг
Булевский, Антоний Забицкий и др.
50. «Бакунин о России»
(Статья М. А. Бакунина)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Публикуемая статья М. А . Бакунина найдена нами среди
бумаг б. министерства иностранных дел (в Московском истори-
ко-революционном архиве)195.
Написанная в первых числах мая 1863 г. й тогда же на-
печатанная в шведских газетах «Aftonbladet» и «Nya Dagligt
Allehanda», статья эта дает представление о программе Баку-
нина в русских делах в дни польского восстания. Значение
се для характеристики эволюции его взглядов не подлежит
никакому сомнению, и среди других публицистических на-
бросков Бакунина она займет не последнее место.
История происхождения этой статьи такова. Польское
восстание, как известно, сильно захватило Бакунина. Герцен
весьма картинно, хотя не всегда с достаточной объективно-
стью, рассказал нам, как «волнуясь и спеша», Бакунин пы-
тался форсировать события, «шагая семимильными шагами»
через горы и моря, через годы и поколения. Направившись
в Швецию в феврале 1863 г., Бакунин принял затем участив
в экспедиции на пароходе «Ward Jackson»,
закончившейся
решительной неудачей. Оторвавшись от экспедиции и не же-
лая терять ни сил, ни времени безрезультатно, Бакунин про-
явил оживленную деятельность, 'Отчасти налаживая сбыт в
Россию революционных издании, отчасти пытаясь завязать
прочные связи о представителями шведского общества и фин-
скими революционерами.
Пребывание в Стокгольме столь крупного деятеля, хотя
и прикрывшегося на очень короткий срок именем канад-
ского профессора Анри Сулэ, не могло не вызвать присталь-
ного внимания как шведского министерства иностранных дел,
так равно и русских агентов. Общественное мнение Европы,
а вместе с ней и маленькой Швеции было на стороне вос-
ставшей Польши. Это не мешало, -однако, шведскому мини-
стерству. иностранных дел, в лиц-е министра гр. Мандер-
стрѳма, принимать всяческие меры для избежания трений
о русским правительством. Поэтому, наряду с овациями,
которыми встречали шведы «известного беглеца» Бакунина,
агенты шведского министерства иностранных дел плели тай-
ную интригу, чтобы выжить, из пределов Швеции"«дорогого
проповедника», как иронически ласково называл его Кос-
сидьер, революционный префект французской полиции
1848 г. Для этой цели гр. Мандерстрем встушіл даже В
сношения с царской охранкой и получил от нее для публи-
кации памфлет, сфабрикованный по хранившейся в III
отделении собственноручной «Исповеди» Бакунина и по ©го
покаянным письмам царям Николаю и Александру. Публи-
кацией этого памфлета гр. Мандерстрем думал навсегда лик-
видировать возможность дальнейшего- пребывания Бакунина
в Швеции198. Н-о . до того, как эта рукопись была изготовлена,
озабоченный деятельностью опасного- революционера и пол-
завший на коленях перед русским министерством иностран-
ных дел гр. Ма'ндеротрем «тиснул» анонимно- биографию Мих.
Бакунина в шведских газетах, все с той же «святою» целью—
открыть глаза шведскому обществу на опасный характер
Р5тсского беглеца1. В одной из секретных депеш из Стокгольма
князю Горчакову (от 29 апреля 11 мая 1863 г.) сообщается
о том, что Бакунин занят составлением ответа на это произ-
ведение гр. Мандеретрома. Из этой депеши можно также зак-
лючить, что Бакунин, расточавший ко-мплименты свободам
гостеприимной страны, находился в этой стране под полицей-
ским надзор-ом русского правительства.
Вот что читаем мы в этой депеше:
«Пока что, я узнал, что Бакунин снял комнаты на даче,
расположенной у ворот города, чтобы провести там лето.. По-
нимая, что его хотели бы удалить отсюда, он выражает
намерение не дать себя выселить. Однако относительно его
будущих намерений удалось подметить у него некоторую
нерешительность. В настоящее время он, как меня уверили,
работает над произведением, касающимся его личности; быть
может, это будет опровержение его биографии, помещенной
в газете заботами графа Мандерстрема. Как и следовало
ожидать, журналисты, преданные антирусской партии, не
перепечатали этой статьи, дающей возможность публике
вполне ознакомиться с прошлыми подвигами Бакунина, и
они приложили все меры к тому, чтобы ослабить неблаго-
приятное для героя баррикад впечатление от этой статьи,
провозгласив ее появление нарушением гостеприимства» 197.
Впрочем, би-ография, опубликованная «стараниями» гр.
Мандерстрема, не заключала в себе ничего выдуманного, злост-
ного-, клеветнического-.
Это была краткая, с.обычными ошиб-
ками того времени справка о деятельности Бакунина, заим-
ствованная частью из словаря Брокгауза, частью являющаяся
перепечаткой биографической заметки о Бакунине, напе-
чатанной еще в Ш9 г. в стокгольмской газете «Aftonbladet»;
В глазах современного читателя, особенно русского, пережив-
шего Великую октябрьскую. революцию, в этой «биографи-
ческой» справке нет ничего устрашающего. Но именно с ус-
тращающей целью опубликовал ее гр. Мандерстрем, спра-
ведливо учитывая впечатление, какое она должна была про-
извести на богобоязненных и лойяльных шведских либера-
лов, аплодировавших Бакунину. Называли же в свое время
саксонцы Бакунина «der russische Bluthund»—русский крово-
пийца. Показать его «кровопийцей, поджигателем, професси-
ональным бунтарем, преследующим тайные цели»,—эту имен-
но задачу и ставил себе шведский министр иностранных дел.
Чтобы дать представление об этой биографической справ-
ке., извлечем ее из записки, сообщенной (на французском язы-
ке) русским посланником в Швеции Дашковым князю Гор-
чакову 198.
I
Михаил Бакунин, известный своим революционным направлением,
сын помещика Новоторжского уезда, родился в 1814 г. и воспитывался
в петербургском кадетском корпусе.
Едва поступив прапорщиком в гвардейскую артиллерию, он подал
в отставку и возвратился домой. В 1841 г. он покинул Россию и отпра-
вился в Берлин, где стал изучать философию. В 1842 г. он уехал
в Дрезден, чтобы продолжать там свои занятия. Там, между прочим, он
написал философскую диссертацию, которая была опубликована в немец-
ких «Ежегодниках» под псевдонимом Жюля Элизара. К началу 1843 г. он
покинул Дрезден и отправился в Париж, где посещал общество поль-
ских эмигрантов. Оттуда он уехал в Швейцарию, там, именно в Цюрихе,
он принял участие в происках коммунистичесйо-социалистических обществ.
Результатом этого был приказ русского правительства возвратиться на ро-
дину, а так как он ему не подчинился, его имущество было конфисковано.
В 1847 г. в горячей речи, произнесенной в Париже на одном
банкете, он предложил полякам побрататься с русскими, чтобы сов-
местно устроить революцию в России.
Эта речь произвела сильное впечатление, вследствие чего, по просьбе
петербургского государственного совета, Бакунин в 1848 г. был выслан
из Франции. В то "время как русское правительство обещало 10 тыс.
руб. тому из своих, агентов, который захватит Бакунина, ему удалось
скрыться от их розысков в Брюсселе. После Февральской революции он
вернулся в Париж. В июне 1848 г. ой появился в Праге, где принял
участие в славянском конгрессе. Оттуда он направился в Берлин, где он
не замедлил присоединиться к немецкой демократической партии, пока
в октябре его ие выслали из Пруссии. В марте 1849 г. он возвратился
в Дрезден. Несмотря на то, что пребывание в этой столице ему было
запрещено, он там нашел убежище у своих политических друзей до Май-
ской кат^трофы.
В качестве члена революционного правительства Бакунин, как ка-
жется, руководил всем происшедшим в Дрездене. Спасшись бегством из
столицы, он был в Хемнице арестован в ноч.ы с 9 на 10 мая вместе с Гейб-
нером и Рёкелем и перевезен в Кенигштеіш. Приговоренный в 1850 г.
к смертной казни, замененной ему впоследствии пожизненным заключе-
нием, он был выдан Австрии, где его объявили виновным в государствен-
ной измене и приговорили к повешению,—приговор этот был подобно
первому впоследствии смягчен.
Часто, но несправедливо, Бакунина принимали за шпиона и за
русского агента-провокатора. Еще не доказано, что он принимал участие
в панславистских и немецких радикальных волнениях, имея исключи-
тельно в виду свои собственные намерения щцшів России.
'
••N
>
И
Бакунин, который считался всегда зачинщиком дрезденского вос-
стания, играл в течение нескольких лет роль международного революцио-
нера и принимал иногда, правда, таинственное, но всегда незначительное
участие во всех европейских волнениях. Он был для славянства тем, чем
был Мадзини для единства Италии. Хотя и различные в точках отпра-
вления, они очень сходны характерами. Вместо экзальтированной и мисти-
ческой живости Мадзини, в Бакунине преобладает скорее философское
а умозрительное начало. Цель, к которой он стремился, была, конечно,
-в ос с та ние в России, но, чтобы достигнуть этой цели, он вынужден был
принять участие в немецких, фрайцузских и славянских волнениях. Со
времени его речи, произнесенной в Париже в 1847 г. по случаю поль-
ского банкета, в которой он предложил полякам побрататься с русскими,
чтобы революционизировать Россию, он стал центром революционной
агитации.
Тот факт, что император Николай потребовал от французского пра-
вительства изгнания Бакунина, так же как и назначение цены за его
голову русским правительством, достаточно доказывает, как боялись его
в России. Со времени его пребывания в Цюрихе, после того как он
сделался коммунистом и социалистом, он навсегда порвал с русским
правительством.
Вскоре после этого он был вызван в свою страну под угрозой кон-
фискации его имущества, но, зная, что его возвращение приведет только
к приглашению совершить путешествие в Сибирь, он предпочел потерю
состояная. Его участие в Пражском конгрессе, так же как и прокламация,
в которой он на французском языке обращался к славянам, с достаточной
ясностью доказывают, что в течение всего этого времени главным пунктом
его революционной программы было славянское восстание, что он упо-
треблял всевозможные старания, чтобы произвести слияние славян с дру-
гими .революционными элементами Европы. Несмотря на все это, многие
•его считали за шпиона и русского агента- .
Его значительные издержки,
которые он мог производить только благодаря средствам, принадлежав-
шим польскому комитету, с очевидностью доказывают, что он пользо-
вался полным доверием своих единомышленников.
Во время его последнего пребывания в Берлине следующею осенью
он завязал тесные сношения с несколькими лицами, принадлежавшими
к крайней левой партии национального собрания. После изгнания из Бер-
лина он проживал, с большими, однако, предосторожностями, в Дессау
и Кетене. Предполагают, что отсюда под его руководством начала рас-
кидываться до Лейпцига и Дрездена революционная сеть, и полицейские
агенты Праги, Бреславля и Берлина до сих нор стараются выискать
какую-нибудь связь в мятежах названных городов. Если, с другой сто-
роны,—говорит газета,—славянский элемент перевешивал в этих послед-
них волнениях, это выяснится скоро из бумаг Бакунина, которые уда-
лось захватить. В данный момент важно узнать, будет ли заслуживать
доверия сообщение о них агентов немецкой полиции, особенно, если бы
открытия, которые отсюда вытекают139, подтвердили, что Бакунин не-
действовал по своей доброй воле, но что он был скорее дипломатом, чем,
демагогом.
Бакунин правильно донял умысел и происхождение этих
еаметок. Не опровергая сообщенных ими фактов, он решил,
ілищь -осветить перед шведскими питателями свои нынешние
намерения. Эту задачу и выполнила статья, публикуемая,
ниже.
Напечатана она была в три приема: первая часть в Ml OS-
от10мая,втораявNo110от15маяитретьявM112
от 18 мая 1863 г. ВІ газете «Aftonbladet». Одновременно статьи
эти печатались в газете «Nya Dagligt Allehanda». Статьи
эти закончены не были. Бакунин в конце третьей статьи
обещал четвертую. Она в печати не появилась. Можно- пред-
положить, что на редакторов и: издателей газет был сделан
соответствующий нажим, заставивший их прекратить свое-
гостеприимство. Первой прекратила печатание газета «Nya
Dagligt Allehanda», напечатавшая всего две статьи. «Повй-
дпмому,—с удовольствием сообщал князю Горчакову -его кор-
респондент Из Стокгольма,—акционеры «Dagligt Allehanda»
воспротивились дальнейшему помещению его на столбцах
последней га'зехы».
Печатались статьи без подписи, под заглавием «Бакунин,
о России». Первая статья открывалась -следующими строч-
ками, принадлежавшими редакции. «Мы получили от из-
местного беглеца Бакунина -следующую статью о просьбой-
о ее помещении». Дальше следовал текст, воспроизводимый
нами.
^
Деятельностью Бакунина сильно интересовался царь. Он,,
вероятно, неоднократно удивлялся своей прозорливости, вспо-
миная покаянное письмо Бакунина и свое заключение: «Mais,
je ne vois pas le moindre repentir dans cette lettre».
Но что было- —того не воротишь, и вместе с поздними
сожалениями обманутому венценосцу приходилось испыты-
вать жестокие уколы от «помилованного» преступника.
Александр II внимательно следил за заграничными выступ-
лениями Бакунина, читал его статью и сделал на докладе
по ее поводу обиженно-надутую надпись: «вполне достойно
этой личности». Публикуе-мая -статья Бакунина, вероятнее
всего, и вызвіала к жизни мысль—опубликовать д-окаянные
материалы о Бакунине. Автор «Исповеди» и «всеподданней-
шего» прошения Александру II обмолвился неосторожной фра-
зой: «В моей прошлой жизни нет поступка, за который мне
пришлось бы краснеть».
Люди из III отделения решили показать всему мир-у,
что это не так. Обстоятельство, нам еще неизвестное, спасло
Бакунина от моральной смерти, ибо опубликование «Испо-
веди» в 1863 г., разумеется, вычеркнуло бы Бакунина на-
всегда из списка живых..
Вяч.
П.
Статья М. Бакунина*
I
Г-н редактор:
С некоторых пор шведская пресса оказала мне честь за-
няться мной, и я спешу выразить мою живейшую благодар-
ность независимым газетам Стокгольма и провинции за бла-
городство и великодушие, с жакими они приняли участие
в моем деле и вместе с тем защитили право гостеприимства
Швеции от нападок, которые, хотя и обрушивались на меня
со стороны официозных перьев столичной прессы, но, тем
не менее, выдают свое иностранное происхождение. Это ироис-
хождение, §тот источник, никогда не устающий изливать
свои черные волны на общественное мнение мира, эти неви-
димые, но упорные и непримиримые враги всякой правды,
всякого права, всякой влраведливости и всякой свободы,—я
знаю их давно, ибо уж скоро 25 лет я борюсь против них.
Они называются Санкт-Петербург и Берлин, солидарные меж-
ду собой более чем когда-либо и болбе чем когда-либо заслу-
живающие общего порицания. Какое же мне дело до их
анонимных слуг и их презренных друзей в Швеции! В друж-
бе, как и в войне, я предпочитаю держаться учителя.
С помощью фантастических преувеличенных описаний^
с великим трудом собранных из старой немецкой газеты,
известной тем, что она продавалась всевозможным правитель-
ствам, хотели запугать шведскую общественность, выставляя
меня чем-то вроде Герострата и революционного каннибала,
мечтающего лишь о поджогах и кровопролитии. И однакож,
я никогда никого не убивал и не приговаривал к смерти,
никогда я не позволял кнуту служить цивилизации народа,
никогда не сокрушал целых народностей, никогда не сжигал
городов и деревень для их лучшего успокоения. Никогда
я также не служил в качестве палача или жандарма con
amore, или как шпион деспотического правительства и ни-
когда его страшной мести я не выдавал поляков, искавших
защиты и убежища.
Я вызываю моих противников сказать то же самое о
себе.
В моей прошлой жизни нет поступка, за который мне
пришлось бы краснеть. В 1848 и 1849 гг., как и сегодня,
.я
имел лишь одну веру—человечество, одну цель—победу
свободы. Я знал, что все народы солидарны в свободе, как
и в рабстве, и, когда, я боролся за свободу запада, я был
уверен, что тем самым борюсь за русскую свободу. Я тем
более был в этом убежден, что видел, как правительство в
Петербурге, испуганное европейской революцией, тайно сгова-
ривалось со всеми реакционными правительствами Германии,
чтобы подавить ее. Для нас, честных русских, любящих
свой народ, имеется верный знак, по которому мы находим
справедливый правильный образ действия. Внутренне убеж-
денные, что царская система в Петербурге является полней-
шим воплощением всего, что следует назвать злом, нам дос-
•лл
таточно делать противоположное тому, к чему она стремится,
чего хочет, что делает, чтобы никогда не ошибаться.
Сам славянин, я ревностно работал на освобождение сла-
вянских народов. Я считаю большой чеетыо для себя свое
.участие в славянском конгрессе 1848 г. в Праге. Я боролся
одновременно против двух тенденций, одинаково угрожающих
будущему этой расы : той, которая поддерживалась сторон-
никами Австрии, хотевшими из славянских народностей соз-
дать новый пьедестал для могущества Габсбургов, и той, ко-
торая поддерживалась петербургским панславизмом.
В 1849 г., когда царь Николай соединился- с Австрией,
чтобы подавить законное, восстание венгров, я пытался
противопоставить этому гибельному союзу священный союз
народов и прежде всего примирить славян в Богемии с не-
мецкими демократами. Мои старания не были совершенно
безуспешными, немцы и славяне подали друг другу руку
для одновременного и всеобщего революционного движения,
которое, если бы удалось, спасло бы Италию и Венгрию,
привело бы Польшу к восстанию и перекинуло бы революцию
в Россию. Но все это произошло' слишком поздно. Всеобщий
отлив уже замечался во всей Европе. Настала пора реакции.
Мы должны были потерпеть неудачу.
Восстание в Дрездене, вспыхнувшее раньше чем предпо-
лагали, вследствие государственного переворота, застало меня
в этом городе как раз в тот момент, когда я собирался ехать
в Прагу, где меня ждали. Мне б'ыло невозможно отстраниться
и уехать, и таким образом я, иностранец, не предполагая
этого и не желая этого, стал quasi-членом повстанческого
комитета в Дрездене. Раз втянутый в борьбу, я взялся за
нее серьезно. Понятно, что при этом был сожжен театр и
несколько домов, пожертвовать которыми было необходимо
для защиты. Война не детская игра, и поистине нужно быть
очень наивным, чтобы удивляться этому. Но я тороплюсь
-сказать, что в продолжение этой борьбы народ в Дрездене не
совершил ни одного варварского поступка, что он предо-
ставил эту привилегию солдатам, и что уже тогда прусские
и саксонские командиры произнесли те жестокие слова, ко-
торые сегодня, ç сожалению и к вечному стыду моего отече-
ства, повторяются высшими начальниками русской армии в
Польше: в плен не брать, раненых убивать!
Мы устояли в течение целой недели против объединен-
ных прусских и саксонских войск; после, вынужденные-
отойти, мы провели в полном порядке отступление в Фрей-
бург, где мы распустили по домам большую часть наших доб-
ровольцев. По прибытии в Хемниц ночью я был, благодаря
предательству, схвачен.
Вот видите, милостивые государи, в нескольких словах—
вся моя история. Вы не найдете в ней никакого блестящего
достопамятного поступка, но также ничего, в чем я должен
был бы раскаяться. Если я о чем-нибудь сожалею, так это
о том, ' что я не сумел еще лучше, еще сильнее послужить
святому делу свободы. Но я считаю честью для себя, что
посвятил ему всю свою жизнь.
Неужели Ж6 в Швеции мне придется краснеть за это?
Û, другое дело было бы, если бы я был ревностным и верным
исполнителем идей Петербурга и Берлина. В особенности
в пастоящий момент, когда столько жестокостей и ужасов
происходит в Польше до распоряжению одних и преступной
услужливости других—мне бы понадобилось либо больше
способностей, чтобы скрыть мой стыд, либо на много-много
больше цинизма, чтобы снести его.
А теперь, милостивые государи, позвольте мне прибавить
несколько слов о тенденциях партии, к которой я имею честь
принадлежать,—партии народного движения в России.
Надеялись запугать шведскую общественность рассказом,
что русский революционер, т. е. самый красный из красных,
с некоторых пор поселился в Стокгольме, что между прочим
никого не должно было удивить, потому что жизнь здесь так
проста и 'вместе с тем так приятна, общество так гостеприимно
и еще потому, что либеральные законы страны разрешают
каждому иностранцу приехать и жить без паспорта, требуя
взамен этого гостеприимства лишь строгое соблюдение швед-
ских законов. Если даже предположить, что я действительно
тот самый страшный и красный человек, каким мои друзья
из русской и немецкой дипломатии хотят меня представить
и изобразить, какое зло мое присутствие могло бы причинить
Швеции? Разве можно серьезно думать, что революционная
пропаганда здесь возможна? Она выполнима только в стра-
нах, где правят ваши хозяева, милостивые государи, в стра-
нах, где глупость правительства превосходится лишь цинич-
ной жестокостью их инстинктов и их делами, разрушающими
все справедливое и все свободное, и где революционизирую-
щий деспотизм монархов рано или поздно необходимо вызовет
народную революцию. Но здесь, в этой стране, такой счастли-
вой, такой спокойной и пользующейся большой свободой,
которая не является здесь, как в других местах, горячо же-
ланной целью, а чудесной привычкой—здесь, где повседнев-
ный обычай открытых собраний и свободнейшей прессы ни-
кого больше не беспокоит и где прогрессивное развитие,
•одновременно всеобъемлющее, правильное и быстрое, дает се-
бя чувствовать во всех направлениях,—в этой стране, на-
конец, которой правит один из самых популярных монархов
в Европе,—человек, попытавшийся вести революционную про-
паганду, был бы смешным дураком, которого неминуемо убила,
бы насмешка.
А в остальном, милостивые государи,—вы это хорошо знае-
те, а если не знаете, то должны были бы знать, ибо зачем бы
вы иначе содействовали тем, кто за нами шпионит,—я не
приехал сюда, чтобы пытаться устраивать революцию в
Швеции. Времена изменились, мы не вмешиваемся больше во
внутренние дела других стран. Правда, мы сохранили все
наши прежние симпатии, но опыт научил нас, что- каждый
действует хорошо лишь дома у себя, на своей земле, и у нас
право же слишком много дела в России, чтоб иметь время
и материальную возможность заниматься делами других.
Мы делаем исключение только для одной чужой стра-
йы—Польши. Ах, это происходит оттого, что Польша
прикована к той же цепи, что мы, как и мы, она является
жертвой немецкого чудовищного централизма, который назы-
вается императорской властью в Санкт-Петербурге и кото-
рый в себе не1 заключает ничего русского, кроме имени. Мы,
как и они, презираем эту так называемую императорскую
власть, потому что мы любим честь нашей родины, нашего
народа; потому1 что, подобно страшному кошмару, это жесто-
кое, деспотическое положение, основанное- исключительно на
рабстве, на брутальной циничной эксплоатации всех сил на-
рода, с единственной целью—завоеваний, в течение более двух
веков давило на жизнь народа, да, на его свободное дыхание,
потому что, с тех пор как она основалась на развалинах
нашей национальной жизни, эта императорская сласть, вна-
чале византийская и , татарская, затем немецкая, всегда
чуждая нам, обвиняла, позорила, разоряла, мучила нас,,
пользовалась нами как неблагородной мертвой материей,,
как пассивным орудием для своего величия; потому что не-
слыханными, бесчисленными злодеяниями, внешними и внут-
ренними, она навлекала на нас проклятие, ненависть и пре-
небрежение мира. Мы презираем ее за гнусности, которые
она сегодня совершает в Польше, и за все то хорошее, что-
она подавляет в России. Мы презираем ее, одним словом, со
всей силой нашего унижения и вынесенных нами страданий,
а. также со всей мЬщью нашего будущего.
Между нами и
ней война на жизнь и смерть. Поляки протянули нам ру-
ку, нам, партии национального возрождения, потому что
они убеждены, что мы, как и они, желаем .радикального
уничтожения этой немецкой коварной императорской
вла-
сти. И когда Финляндия, в свою очередь, поднимется,
чтоб отвоевать свою свободу и самостоятельность, мы протя-
нем ей руку, как мы протянули ее полякам. Ибо все
враги
императорской
власти в Петербурге—наши
друзья,
друзья
русского народа, à все ее друзья—наши
враги.
В этой по видимости неравной борьбе она на первый
взгляд имеет все шансы за собой. Она имеет против нас
окаменевшую силу, выросшую за двухсотлетнее существова-
ние. Она представляет все подобие могущественного органи-
зованного государства, распоряжающегося более чем 70 млн..
душ, с финансами, флотом, большой армией, бесчисленной
рабски повинующейся бюрократией, и с еще более бесчислен-
ным ополчением агентов и шпионов внутри и вне страны.
За границей, несмотря на опыт крымской войны, несмотря на
поразительный, сказочный успех польского восстания—опыт
и усцех, которые должны были бы открыть миру глаза,
еще не отвыкли бояться и уважать ее. Кроме того она рас-
полагает дружбой и наивнъім восхищением Берлина, кото-
рый в настоящее время ведет себя так, будто продал свою
душу Санщг-Петербургу, счастливый тем, что может пожать
руки, обагренные польской кровью, и не 'знает, как бы в
достаточной мере трусливой угодливостью заслужить его
улыбку. И все же, вопреки всему этому, вопреки даже дружбе
и любезности Берлина, я не колеблюсь, что все шансы борьбы
за нас, что годы-и
.дни царского кошмара сочтены и что-
если только польское движение продержится еще немного,
то этой царской власти не осталось прожить года.
1*1 Я намерен в ближайшем времени в серии статей выявить
причины возникновения так называемой царской власти, ее
быстрого роста и теперешнего упадка. Я докажу, что эта
царская власть Никогда не была русской и что не было ничего
между официальной Россией, единственной, которую знает
Европа, и народной, .«национальной» Россией; что вначале
Московское царство, татарское и византийское во всем своем
существе, и затем его неизбежное дополнение—Петербургская
немецкая империя основались лишь после кровавой борьбы,
длившейся более полувека; что русский народ никогда до-
бровольно не подчинялся скипетру царской власти; что он
гигантскими восстаниями дважды расшатывал государство
в самых его основаниях, что русский народ, даже по-
бежденный и угнетаемый, никогда не примирялся с властью.
Я покажу, как эта противоестественная и на вид
такая
мощная власть, "
'
< не знающая другой цели, кроме завое-
вания,—будь то хитростью или силой других средств,
кроме
рабского страха и грязного своекорыстия,—подорванная
свои-
ми собственными пороками, необходимо должна рушиться,
а также .каким образом из этого явно приближающегося па-
дения должна- вырасти торжествующая, но мирная и счастли-
вая новая свободная Россия.
IIм»
Для тех, кого удивит сила моей ненависти к петербург-
скому императорскому режиму, я скажу, что с режимом
этим я познакомился в царствование императора Николая.
А это, быть может, был наиболее мрачный период в исто-
рии наших монархов, уже самой по себе достаточно мрачной.
В .продолжение 30 лет это было систематическим от-
рицанием всякого человеческого чувства, всякой мысли,
всякой справедливости. В течение всего этого времени не
прислушивались ни к жалобам, ни к ропоту, подвергались
действию этой системы удушения, которую называли Ни-
колаевским режимом: люди страдали и умирали, не смея
вымолвить слова. ;
Император Николай был Дон-Кихотом системы, создан-
ной Петром I и Екатериной II; он был наиболее трагическим.
ео выразителем. Он считал: себя благодетелем и просвети-
телем России. Что случилось бы, если бы он не был побежден
в Крыму? Для России это было- бы большим несчастьем.
Но, к счастью для нас, его торжество оказалось уже не-
возможным.
Никто никогда не забудет трепета, пробежавшего по всей
империи при смерти императора Николая. Его можно было
бы назвать первым вздохом воскресшего.
Чиновничество оплакивало крушение своего владычества,
остальное же население содрогнулось от радостных надежд.
Россия не умерла: несмотря на все его усилия, импера-
тору Николаю не удалось згбить ее, и было ясно, что его
режим, столь ненавидимый всеми, вместе с ним сошел в мо-
гилу. Дата его смерти является днем рождения новой1 Рос-
сии. После Крымской войны все поняли, что старая си-
стема отжила свой- век и что надо создавать новую.
Это убеждение было настолько глубоким и всеобщим, что
проникло в высшие сферы, обычно мало расположенные к
реформам. Совершенно открыто стали критиковать недостат-
ки как военной, так и гражданской администрации. А не-
достаткам не было числа; всюду полное невежество, всюду
-обман, возведенный в систему, всюду, наконец, попрание
справедливости. Императорское правительство пожертвовало
всем, лишь бы показаться могущественным извне, но оно
не успело и в этом: его уже не боялись, его презирали, и
•оно было доведено до того, что начало презирать самого
себя. Положение стало невыносимым. Нужна была радикаль-
ная реформа.
С другой стороны, крестьяне начали открыто требовать
земли и свободы, в чем им не могли отказать из боязни на-
родного возмущения.
На трон вступил молодой император. Говорили, что он
добр, кроток и благожелателен. Вся Россия приветствовала
•его как своего спасителя. Может быть, ни один император
не был так восторженно встречен при своем вступлении на
престол, как Александр II. Никогда монарх не обладал до
такой степени возможностью сделать добро. Но, чтобы сделать
это в том критическом положении, в котором находилась
тогда Россия, нужен был или большой ум, или, по крайней
мере, благородное сердце. К несчастью для самого себя и
.для нас, он не обладал ни тем, ни другим. Он один мог бы
освободить Россию, не пролив ни одной капли крови. Вместо
этого он довел нас до революции и в настоящее время являет-
ся величайшим революционером России. ^
Он должен был понять,'"'что элементы для политической
и социальной организации должны быть заимствованы у,
народа.
Русский народ за два века рабства сохранил в непри-
косновенности три принципа, которые послужат ему истори-
ческой основой будущего развития.
Первым является общераспространенное в народе убеж-
дение, что вся земля принадлежит ему. •
Второй принцип—уважение к общине, организации, ко-
торую два века рабства не могли совершенно уничтожить
и которую русский народ сохранил в виде обычая. Общин-
ное устройство составляет политическую и социальную связь
русского народа, и ему русский народ обязан той энергией,
с которой он смог сопротивляться соединенным силам царей,
бюрократии, дворянства и духовенства.
Наконец третий принцип, источник всей нашей будущей
свободы,—самоуправление общины.
Эти три принципа в их наиболее широком значении со-
держат в зародыше всю будущность России. Их развитие
должно иметь своим первым следствием соединение общин в
округа, затем округов—в области, наконец, областей—в го-
сударство. Вторым следствием было бы применение выбор-
ного начала к замещению всех должностей, за исключением
монарха, власть которого должна была бы остаться наслед-
ственной,—одним словом, окончательный отказ от немецкой
системы бюрократического централизма, введенной Петром
Великим и развитой Екатериной II и Николаем I.
Император Александр должен был понять, что для про-
ведения реформ ему надо было решительно выбрать между
старым и совершенно новым режимом.
Отрекшись от деспотизма во внутренней политике, он
должен был бы отказаться от системы завоеваний по отно-
шению к иностранным державам. Надо было возвратить сво-
боду и йезависимость всем областям, которые хотят входить
в состав русского политического целого. Необходимо было
дать свободу полякам и финляндцам, открыто провозгласить
40 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т, П
освобождение славянских народов, еще томящихся под игом:
турок или немцев, и принять во внешней политике совер-
шенно новую систему, в одно и то же время свободную,
справедливую и прежде всего национальную. Этой ценой им-
ператор Александр моГОФы приобрести такой действитель-
ный и благодетельный авторитет, каким не пользовался ни
один император России. У него нехватило смелости. Он
имевший возможность сделать так много, все испортил те-
перь непоправимым образом. Для замирения Польши было
два пути: деспотизм Николая I, ведущий ни более ни менее
как к полному уничтожению польской национальности,—и
другой путь, заключающийся в предоставлении свободы и
независимости Польше—Польше всей целиком.
III2®1
К несчастью Александр II показал полное непонимание
требований эпохи, послав в Польшу маркиза Велепольского
и своего августейшего брата. Первым следствием такого ре-
жима был заговор, составленный в 1861 г. 12 молодыми:
поляками без имени, без положения, без состояния, но пол-
ными энергии и воодушевленными желанием освободить ро-
дину от русского деспотизма. В Варшаве образуется тайный
комитет русских офицеров, вступающий в сношения с ре-
дакцией «Колокола». И комитет, и редакция заключают союз
с центральным польским комитетом в Варшаве. Несколько
времени спустя этот союз был ратифицирован центральным,
комитетом тайной русской организации, существующей под
названием «Земля и воля» крупного объединения, насчиты-
вающего в настоящее время в числе своих членов часть
армии, дворянства,. бюрократии, даже духовенства, а также
большое количество лиц, принадлежавших к низшим клас-
сам населения.
Русское правительство, видя, что в Польше готовится
восстание, и опасаясь революции в собственной стране, ре-
шило его ускорить, чтобы задушить в самом начале. Для
этого оно ввело новую систему рекрутского набора, изобре-
тенную Велепольским. Боясь, как бы армия не действовала
заодно с восставшими, русское правительство не только поз-
воляло, но даже приказывало армии грабить и убивать как
инсургентов, так и мирных жителей польских городов и
деревень.
Этим император Александр покрыл русское имя позором,
бесчестием, за которые ему придется отвечать перед нами.
Покойный император Николай был более искренен: за-
вистливый, гордый и жестокий по природе, он не позволял
никому делать зла кому бы то ни было, не вмешавшись в
это сам. Это был его способ заставлять уважать себя. Алек-
сандр II более скромен. Он облекает своих должностных лиц
абсолютной властью, приказывает им совершать преступле-
ния, и сам с содроганием умывает руки.
Наконец, политика, проводимая сейчас в Польше, — не
русская политика: это—политика вполне немецкая,—немец-
кая не в смысле национальном, но в смысле Готского альма-
наха. Монархи и князья, графы и бароны, все они в настоя-
щее время особенно симпатизируют императору Александру,
которого они, нѳ без основания, считают чистейшим немцем,
как мы считаем его наиболее фатальным из русских 202.
S1. Полицейский памфлет на Бакунина
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сведения о существовании памфлета, направленного про-
тив Бакунина и подготовленного в недрах III отделения,
нами были 'опубликованы в первом томе нашего исследова-
ния 203. История памфлета такова. В 1863 г., когда Ба-
кунин жил в Стокгольме, он причинил большое беспокой-
ство шведскому министру иностранных дел. Мы не имеем
достаточных оснований предполагать, что граф Мандерстрем,
•занимая столь высокий пост в шведском королевстве, был
агентом русского- правительства. Но из доступных нам до-
кументов можно заключить, что его ориентация в сторону
русских интересов была весьма прочной204. Гр. Мандер-
стрем принимал всевозмонжыѳ меры., чтобы каким-нибудь
способом выжить неудобного гостя из пределов королевства.
Бакунин пользовался большим сочувствием шведских ради-
калов. Граф Мандерстрем прибег поэтому, к прессе, чтобы; с ее
помощью подорвать благожелательнее отношение к Баку-
40»
нину. Он опубликовал в шведской газете «Post och Jnrikes Tid-
nigar» 29/1V 1863 в No 97 биографию Бакунина, скомпилиро-
ванную по старым источникам 25°. Бакунин решил отвечать,
и в ответе своем, напечатанном в мае в трех номерах газеты
«Aftonbladet» и перепечатанном в газете «Nya Dagligt Alle-
handa», имел неосторожность выразиться: «в моей прошлой
жизни нет поступка, за который мне пришлось бы краснеть».
Смелость беглеца показалась в III отделении чрезмерной.
Нельзя предположить, чтобы именно графу Мандеретрему
после прочтения этой фразы пришла в голову мысль опу-
бликовать «Исповедь» Бакунина, хранившуюся в особом шка-
фу управляющего- III
- отделением и известную немногим ли-
цам. Нет никакого- сомнения в том, что- идея сделать «испо-
ведь» . достоянием гласности возникла в III отделении носле
получения указанной выше статьи Бакунина. Все докумен-
ты,хранившиеся в архиве. III отделения, были внимательно
подобраны и присоединены к ней. Использованными оказа-
лись и .письмо Бакунина ік Александру II, и письма его
из Сибири кн. Долгорукову, просительные письма матери
И др.2D6
.
Документы эти не были включены в брошюру
целиком, но даны в виде выдержек, наиболее компромети-
ровавших Бакунина. П-о -каянные ноты, самобичующие при-
знания, униженные мольбы, льстивые уверения,—в се это было
заботливо отобрано и действительно производило на читателя
[да и сейчас производит] потрясающее впечатление. Выдерж-
ки эти были связаны .текстом, написанным неизвестным чи-
новником III отделения. Текст этот мы и публикуем, изъяв
из него- все те цитаты, которые находятся в. соответственных
местах первого тома наших «материалов». Составлению это-
го памфлета предшествовало хождение по инстанциям со-
ответственной докладной записки, излагавшей план его
издания. На записке им-еютея п-ометки: «Высочайше разре-
шено». «Об исполнении переговорить». «Князь Горчаков на-
ходит это полезным и находит, что чем скорее осуществится
предположение, тем оно будет лучше». В чер-новом экземпля-
ре рукописи среди других бумаг мы нашли записочку, при-
надлежащую, вероятнее всего, управляющему III отделением:
t
«Самую брошюру «Михаил Бакунин, сам себя изображающий»
[взял я] в Царское Село для представления его величеству
12 июня». (В скобки взяты $Ьа неразборчивых слова, восста-
новленных мною по догадке. — Вяч. П.) После того как
царь ознакомился с рукописью, она и получила надпись:
«Высочайше разрешено». Беловой экземпляр имел титульный
лист, на котором значилось: «Михаил Бакунин, сам себя
изображающий», соч. Шведа. Стокгольм 1863 г.» .
Но в 1863 г. памфлет опубликован не был. Попытки
наши выяснить причину этого обстоятельства успехом не
увенчались. Никаких следов в архиве III отделения,
по
крайней мере в тех датах, которые были доступны нашему
изучению, мы не нашли. Отмена решенной и высочайше утвер-
жденной публикации остается загадочной. Но первой по-
пыткой дело не ограничилось. В сентябре 1870 г. в III отде-
лении вновь всплывает из архивных недр эта рукопись и
вновь III отделение пытается предать ее гласности. Предлогом
для новой попытки убить Бакунина послужили две его
прокламации, выпущенные в 1869 г. совместно с Нечаевым.
Рукопись была вновь пересмотрена, дополнена сведениями
из жизни Бакунина после 1863 г. Управляющий III отде-
лением Тимашев имел личную беседу по поводу этой руко-
писи с тр. П. А. Шуваловым, после чего 24 сентября 1870 г.
при записке своей рукопись Шувалову вернул. Но рукопись
не была напечатана и на- сей раз. Мы публикуем послед-
ний ее вариант, 1870 г., так как этот вариант включает
в себе без изменений весь текст первого варианта, дополнен-
ный позднейшими вставками 207.
Вяч.
П.
к
Михаил Бакунин, сам себя изображающий
Имя Михаила Бакунина пользуется большой известностью
в России и за границей. Для иных оно, быть может, имеет
даже некоторое обаяние, на других чтение произведений
Бакунина, исполненных крайним революционным духом и
антирелигиозностей, должно было сделать впечатление, не
совсем сочувственное автору, наконец третьи, вероятно боль-
шинство, знают Бакунина только по наелышкё или по газет-
ным статьям, слышали о побеге его из Восточной Сибири в
Лондон, о том, как он в 1863 г. прибыл в Швецию с пресло-
вутым польским флотом, наконец о новейшей агитаторской
деятельности его, посредством которой он с берегов Женев-
ского озера замыслил вызвать в России всеобщую народную
революцию и, по окончательном разрушении всего нашего го-
сударственного и общественного строя, на развалинах его соз-
дать царство вечного мира, безусловного равенства, полного
.блаженства для всех и каждого.
Вообще не принято .писать биографию общественных дея-
телей (за такого Бакунин себя считает) при жизни их. Но
в настоящем случае два соображения побуждают нас отсту-
пить от этого правила: во-первых, счастливая случайность
доставила нам вход в архив, где, между прочим, хранятся
дела русских эмигрантов разных времен, и таким образом
отдала на время в наше распоряжение материалы жизнеопи-
сания Михаила Бакунина, ,материалы тем более ценные, чтя
они пнеаны им самим или его родителями, подобные случай-
ности обыкновенно не повторяются, и, не воспользуясь ею, мы
согрешили бы перед историей, если б ей когда-нибудь взду-
малось заняться Бакуниным. Такой грех мы не хотим поло-
жить себе на душу. Во-вторых, составляя, как сказано, на-
стоящую биографию почти исключительно по собственно-
ручным материалам Бакунина, списывая ее с его писем,
прошений, записок и, наконец, с исповеди, как он сам наз-
вал рассказ о .своей жизни, написанный им в Петербургской
крепости в 1851 г., мы, собственно говоря, только, издаем
его автобиографию, и, (воздерживаясь от всяких суждений и
приговоров, которые предоставляем читателям извлечь, мы
не нарушаем внутреннего емысла вышеприведенного правила.
От себя мы прибавим только начало или вступление, без
которого приводимые ниже документы были бы лишены
связи, и конец, т. е. краткое изложение жизни и деятельности
Бакунина после того времени, до которого доходят документы.
Михаил Бакунин родился в 1814 г. и происходит из
почтенного дворянского семейства Новоторжского уезда. В
1843 г., с которого собственно начинаются похождения Ми-
хаила Бакунина, семейство Бакунина состояло из престаре-
лого и слепого отца, отставного коллежского советника Алек-
сандра Михайловича, супруги его Варвары Александровны,
урожденной Муравьевой, шести сыновей' их, из коих Михаил
был старший, и трех дочерей. Коллежский советник Баку-
нин служил в Твери в звании почетного попечителя гимна-
зии, и как он, так и супруга его умом, благородным поведе-
нием и чистотою правил заслужили общее уважение.
Старший сын Бакуниных, Михаил, воспитывался в артил-
лерийском училище, в науках успевал плохо, в поведении
-еще хуже, имел неприятную историю с карманными, часами208
(не своими) и, по благодушию начальства училища, выпу-
щен офицером в отдаленный армейский полк; но вскоре он
вышел в отставку и поселился в деревне у своих родителей,
предавшись изучению германской философии. В 1840 г., под
предлогом усовершенствовать себя в этой науке, Бакунин
поехал в Берлин, где прожил два года, но потом, бросив
'трансцендентальную германскую премудрость, отправился в
Швейцарию и там сошелся с обществом коммунистов, к кото-
ромзг его притягивало еще то обстоятельтво, что отец его,
-видя бесполезность его пребывания за границей, в мае меся-
не 1843 г. послал ему 1 тыс. руб. ассигнациями, в то же
время писал, что ,«по расстроенным делам давать ему впредь
.денежных пособий не может и долгов его, если наживет их,
платить не станет,?, что его долговременная и бесполезная
отлучка его (отца) оскорбляет, и что потому, как отец тре-
бует и как друг советует, чтобы он немедленно возвратился в
Россию.
Это письмо слепого старика отца осталось без ответа.
Когда швейцарское правительство открыло общество ком-
мунистов и приняло серьезные меры против него, Бакунин в
1844 г., после нескольких переездов с места на место под
чужими именами, скрылся ,из Швейцарии в Лондон, а йотом
приехал в Париж, где вмешался в дело польских эмигрантов.
Тут он в 1847 г. в собрании польских выходцев ироизнее
речь 209, проникнутую ненавистью к русскому правительству
и дышащую самым необузданным революционным духом, за
что, по распоряжению тогдашнего министра Гиэо, был изгнан
из Парижа и уехал в Брюссель. Потом, в 1848 г., он приехал
под ложным именем в Берлин и, изгнанный оттуда, ездил
но разным городам Германии, всюду имея одну цель—воз-
буждать революционные движения. Возвратившись в Париж
после февральской революции, Бакунин сделался ревностным
членом тайного дольского общества/ которое лучше всех ха-
рактеризуется словами собственного своего устава; в этом
уставе обществу указана следующая цель; «de souffler partout la
révolte et de prêter la main quand elle éclate; de se défaire des
gouvernements monarchiques; d'établir dans tous les états la forme
républicaine; de se débarrasser de chaque individu, protecteur ou
ami des souverains, en ne reculant devant aucun moyen, pas même
l'assassinat; de nuire de toutes les forces aux intérêts de la Russie
. et de rendre la Pologne indépendante» 21°.
Как член этого общества Бакунин до отъезде из Парижа
печатал в Лейпциге, в форме молитв на польском языке, про-
кламации, обращенные к познанским славянам, и, наконец,
Е том же 1848 г. издал в Кётене брошюру «Aufruf au die
Siaven», в которой прямо говорит славянам: «благоденствие
всех нае зависит от революции». Вот подлинные слова его:
«Волнение; крестьян в Галиции ничто ; но огонь уже вспыхнул
между массами крестьян в огромном русском царстве. Вот
демократия России, вспыхнувшее пламя которой пожирает
государство и своим кровавым заревом озарит всю Европу.
Чудеса революции возникнут из глубины этого огненного-
океана, Россия есть цель революции; величайшая сила ее
разовьется там и там же достигнет совершенства. В Москве
сокрушится рабство всех соединенных славянских народов,
состоящих под скипетром России, с ним вместе сокрушится
и европейское рабство и на вечные времена схоронится под.
собственными своими развалинами. В Москве из моря крови и
огня блистательно взойдет звезда революции н будет служить
путеводной звездой для блаженства всего освобожденного че-
ловечества...» Словом, Бакунин намеревался посредством ре-
волюции в России и во всех славянских землях освободить от
р-абства и на веки вечные осчастливить весь род человеческий.
Наконец от журнальных статей, напыщенных речей и
брошюр Бакунин перешел к делу и принял равновестное
участие в действиях австрийских и саксонских революцио-
неров в 1849 г., сперва в Праге, а потом в Дрездене, где как
мятежник арестован, посажен в крепость Кенигштейн и пре-
дан суду, который в 1850 г. приговорил его к смертной каз-
ни; но король саксонский заменил этот приговор пожизнен-
ным заключением в смирительном доме. Однакож, так как
Бакунин принимал большое участие и даже руководство-
вал в демагогических интригах в Богемии и особенно, в Праге,*
то австрийское правительство, на основании
австрийских
законов, потребовало его к суду, и он в мае 1850 г. был
переслан из Саксонии в Прагу; потом в марте 4851 г. его
перевели в Ольмюц, и там военный суд приговорил его к
смертной казни через повешение, но приговор этот также
был заменен строгим пожизненным заключением. Затем по
требованию России, против которой главнейшим образом были
направлены революционные потоки Бакунина, он в
мае
1851 г. препровожден в Петербург, где еще прежде за свои
заграничные действия против России и отказ возвратиться
в отечество он был приговорен сенатом к лишению дворян-
ства и ссылке в каторжную работу в Сибири. Но император
Николай избавил Бакунина от этого наказания и повелел,
не отправляя его в каторжную работу, заключить в крепость
впредь до нового распоряжения, предложив ему тут же рас-
сказать откровенно все, что он делал до тех пор. Тогда-то
в Петербургской крепости. Бакунин написал свою
исповедь,
которую мы ниже приводим, пропустив только места, не
имеющие никакого значения, которые поэтому только утоми-
ли бы читателя211. .В «исповеди», как бы совершенно от-
резвившись, Бакунин не только выражал полнейшее раская-
ние в прежних своих преступлениях, но и обещал отказаться
впредь от подобных действий. Из подлинных документов,
находящихся в архиве, видно, что император Николай разре-
шил Бакунину переписываться с родными и получать от
них деньги, даже видаться с родственниками, что вообще не
дозволяется лицам, содержащимся в крепости. Сам Бакунин
свидетельствует это в собственноручном письме своем, которое
приводится ниже.
По смерти императора Николая, когда в 1855 г. союзный
англо-французский флот готовился сделать нападение
на
Петербург, Бакунин переведен был из Петропавловской кре-
пости в Шлиссельбургскую. Наконец, видя постоянное об-
наруживание раскаяния и получая неотступные
просьбы
как от самого Бакунина, так и от его престарелой матери
о смягчении участи преступника, император Александр II
освободил его от заточения в крепости и позволил ему отпра-
виться в Сибирь, но не в каторжную работу, к которой он
был приговорен сенатом, а на поселение. Мы увидим ниже,
с каким благоговением Бакунин принял эту милость. Перед
отъездом в Сибирь он даже получил позволение заехать в
деревню к родным своим и провести с ними день без свиде-
телей, чего ни в одной стране не разрешили бы государ-
-ствѳнному преступнику.
Но и в самой Сибири он не был водворен в одном из
селений, в которых живут ссыльные, ему было позволено
.поселиться в губернском городе Томске, где он пользовался
полной свободой и вскоре женился на девице благородного
происхождения, г-же Квятковской. Этого мало. Раскаяние,
изъявляемое им при всяком удобном случае, сделало то, что
ему позволено было вступить в гражданскую службу, что
само собою выводило его из разряда осужденных, лишенных
прав состояния, и вновь делало гражданином, пользующимся
правами, присвоенными званию служащих чиновников. Такое
дозволение равнялось прощению, с единственным ограниче-
нием, что ему воспрещен был выезд из места служения.
Вслед за тем Бакунин предпочел заниматься делами золото-
промышленников, в чем правительство также ему не препят-
ствовало, хотя эти занятия требовали частых переездов из
одного места в другое. Этим дозволением правительство как
бы показывало, что оно не питает более сдмнениц в раскаянии
и честности Бакунина. Но Бакунин воспользовался по-сво-
ому этим доверием: взяв от некоторых сибирских купцов по-
ручения по их делам, он забрал у них до 3 500 руб. денег
будто бы для исполнения их комиссий и, оставив в Иркут-
ске жену, дав притом честное
слово и клятву не употребить
во зло данного ему позволения, отправился в Приморскую
•область; он прибыл в Николаевск на Амуре, а оттуда на
-следующий же день бежал в Японию, переправился в Север-
ные штаты Америки и 27 декабря 1861 г. был уже в Лондоне,
оставив на азиатском берегу свое честное
слово.
В Лондоне, как известно, жили тогда два русских выход-
ца, Герцен и Огарев, издававшие газету «Колокол». Бакунин,
в то время уже почти пятидесятилетний старик, поселяется
.у этих выходцев, печатает в «Колоколе» начало статьи под
заглавием «Русским, польским и всем славянским друзьям»,
не имевшей продолжения, и издает там же на русском языке
«брошюру «Народное дело».
II статья и брошюра суть не
что иное, как повторение тех же ожесточенных нападок в
ругательств на русское правительство на существующий в
-России общественный порядок и, в виде особой благодар-
ности. лично на императора Александра II; словом в этих
произведениях опять говорится то же, в чем Бакунин пос-
тоянно изъявлял раскаяние в течение десяти лет, и указывает-
ся прежняя постоянная цель его — воззвание к бунту и к
ниспровержению всего ныне существующего в России в поль-
зу учреждения республики социальной, коммунистической,
.демократической и пр. В брошюре Бакунин говорит прям»:
«Наше дело—служить революции». ;
Здесь мы пока остановимся. В этом кратком очерке жизни
и деятельности Бакунина до 1861 г. мы хотели собрать
•только главные черты, характеризующие эту личность, и
заимствовали их, как сказано выше, преимущественно из
документов, писанных собственноручно самим Бакуниным.
•Обратимся же теперь прямо к выпискам из этих любопытных
.документов и сохраним тем для потомства память о Бакунине.
Таким честным труженикам на пользу человечества умирать
не следует.
Вот главные места из «Исповеди» Бакунина императору
Николаю212.
Мы видели, что император Николай тотчас же исполнил
просьбу «кающегося грешника», и Бакунин не только пере-
писывался со своим семейством, но и видался с братьями
и сестрами. Любопытно, между прочим, письмо, которое пи-
сал он из крепости в феврале 1852 г. к родным своим. Эта
письмо, писанное наполовину1 по-русски, наполовину
по-
французски и составляющее целую тетрадь, похоже более
на отдельное сочинение, на книгу, нежели на корреспонден-
цию. В нем Бакунин, обращаясь поочередно к каждому ив
членов своего семейства и давая им советы, как должны
жить муж и жена, как русский помещик должен посту-
пать со своими крестьянами 218 и т. п., говорит между, про-
чим отцу своему:
«Что же касается до ропота, то я должен бы быть дураком
или сумасшедшим, если бы считал себя в праве роптать,
я должен бы быть совсем деревянным, иметь каменное еерд-
це, чтобы не чувствовать глубоко искренней благодарности:
к тому, который, вместо того чтобы казнить меня по зако-
нам,—а я знаю, что я заслужил по законам,—передал меня в.
руки одного из добрейших людей в России»214.
Переведенный в 1854 г. из Петропавловской крепости в„
Шлиссельбургскую, Бакунин 14 февраля 1857 г. писал к
государю императору, прося, как милости, заменить содер-
жание его в крепости поселением в Сибири. Вот подлинное-
письмо215. .
В тот же день Бакунин обратился с следующим письмом
к, шефу жандармов князю В. А. Долгорукову216.
Получив дозволение поселиться в Сибири, Бакунин в но-
вом письме к князю Долгорукову просил разрешения заехать
по пути в деревню к своим родным для свидания с ними..
Приводим это письмо217.
Свидание с родными было разрешено Бакунину, он про-
вел с ними целый день без свидетелей й йотом отправился
в сопровождении жандармского офицера далее. Как обра-
щался с ним приставленный к нему офицер, показывает сле-
дующее письмо, которое Бакунин прислал уже из Сибири
к князю Долгорукову 218.
Не прошло и пяти месяцев ' после водворения Бакунина в
Сибири, как он снова почувствовал, по его словам, желание
вести деятельную жизнь, начал просить окружного генерала
корпуса жандармов в Сибири г. Казимирского о позволении
заниматься делами сибирских золотопромышленников и
свободно разъезжать по разным местностям. Вот письмо его*
к генералу 219.
Однако правительство тогда не решалось еще дать про-
симое Бакуниным дозволение, так как кратковременное пяти-
месячное пребывание Бакунина в Сибири не могло еще пред-
ставить достаточное ручательство в том, что он не употребит,
во зло просимой им свободы. Тогда он прибегнул к другому
средству.
Спустя семь месяцев после отправления просьбы о поз-
волении заниматься золотыми промыслами и свободно разъез-
жать по Сибири сорокапятилетний Бакунин, видимо надеяв-
шийся, при оказываемой ему снисходительности, что может
достигнуть положения человека свободного, задумал жениться.
ѵ
на девице Квятковской, отец которой уже несколько лет жил
в Сибири, занимаясь делами одного богатого золотопромыш-
ленника. Приняв это намерение, Бакунин таАс писал о нем
к своей матери в марте 1858 г. :
«Благословите меня без страха: (мое желание вступить .в
брак да служит вам новым доказательством моего обращения
к исіинным началам положительной жизни и несомненным
залогом моей твердой решимости отбросить все, что в про-
шедшей моей жизни так сильно тревожило и возмущало
ваше, спокойствие... С полной верой предаюсь благодушию
правительства, которое раз .спасало меня от крепостной смер-
ти. не откажет мне теперь в средствах начать новую жизнь
и не воспрепятствует мне искать нового счастья на пути
-з аконном, правильном и полезном».
•
-
В то же время Бакунин обратился с просьбой к томскому
гражданскому губернатору о позволении ему свободно ез-
дить во всех местностях Сибири по делам золотопромышленни-
ков. Как ручательство в том, что он не употребит во зло
.доверия правительства, он представлял именно свое намерение
жениться, говоря, что это намерение может служить доказа-
тельством его твердой решимости «посвятить остальную жизнь
мирным и законным
занятиям», и, наконец, давал
честное,
•слово, что никогда не подаст повода раскаиваться в том,
что для него сделано. Это письмо любопытно, и мы приводим
•его вполне 220.
Это же честное
слово, с прибавлением к нему
клятвы,
повторил Бакунин в письме к киязю Долгорукову, к ко-
торому обратился в то-, же время, когда просил и местное
начальство. Читатели с интересом прочтут и это письмо221.
Это письмо—последний документ в деле, писанный рукою
Бакунина. Читатель знает, как сдержал он свою клятву и
-свое честное слово.
Правительство разрешило ему вступить в государствен-
ную службу в Сибири, с единственным ограничением, чтобы
за ним был сохранен надзор полиции. На основании этого
разрешения Бакунин в 1859 г. переехал из. Томска в Ир-
кутск, но в государственную службу не вступил, а принял
частную должность до откупам. В этой должности он получал
жалование, не имея определенных занятий, такое положение
•его тяготило. Настоятельными просьбами, всегда сопровож-
даемыми честным словом и клятвой, он, наконец,, в. 1861. г .
успел получить от начальника края разрешение отправиться
в Николаевск на Амуре, якобы по поручениям кяхтинекйх
купцов. Из Иркутстка он поехал в Кяхту, там действительно
получил от некоторых купцов комиссии и деньги, прибыл в
Николаевск, и оттуда, обманув местное начальство, получил
разрешение проехать на казенном пароходе до гавани де
Кастри, но, не доезжая до этой гавани, пересел на американ-
ское купеческое судно и на нем ушел в Японию.
Памфлеты, которые Бакунин стал печатать тотчас по при-
бытии в Лондон, слишком пошлы, чтоб об них говорить:
они мало кому были известны, и их давно все забыли; не-
чего, следовательно, возбуждать снова память об них. Един-
ственный интерес их заключался в свое время в том, что
они писаны тою же рукою, которая еще так недавно подпи-
сывала: «кающийся грешник»,
«молящий преступник»
и ко-
торая столь щедро раздавала «честное слово» и «клятву». И
чего только эта самая рука не писала с тех пор о Рос-
сии, об императоре Николае, о ныне царствующем импе-
раторе.
Наступил 1863 г. и польский мятеж. Одним из самых
сумасбродных эпизодов или просто-напросто смешно нелепым
эпизодом мятежа была знаменитая экспедиция в Балтийское
море. Наняли корабль, нагрузили его боевыми припасами
и посадили на него грозный десант, который должен был
вторгнуться в Россию и сокрушить ее; да вместо берегов
Курляндии попали в Швецию, после того как капитан ко-
рабля ушел еще в Копенгагене. Тем экспедиция бы и окон-
чилась, но в ней участвовал Бакунин, и ему нельзя же было
уехать, не пошумев немного, не сказав нескольких звонких
речей и не напечатав в шведских газетах полдюжины бран-
ных статей против России и ее императора, хотя бы для
того, чтобы доказать своей матери, как крепко он сдержал
свое обещание, данное ей, когда просил ее благословения
на вступление в брак: «обратиться к истинным началам по-
ложительной жизнгос и «искать нового счастия на пути за-
конном, правильном и полезном».
На двух обедах, данных в честь Бакунина и его шля-
хетных спутников в Стокгольме 28 мая и 14 июня 1863 г.,
Бакунин с изумительной храбростью громил Россию и, при-
вел в восторг редакторов газет «Aftonbladet», «Nya Dagligt
Allehanda» и сотни полторы шведских демократов, объявив
им, что общество «Земля и воля» покрывает всю Россию
густою сетью и непременно в самом непродолжительном вре-
мени сокрушит петербургское правительство; что он при-
нимает на себя вызвать возмущение в Финляндии, которая
всенепременно отложится от России и снова воссоединится
со Швецией; что он же по самым несомненным сведениям
ручается за бунт в русской армии и пр. и пр.
Все это сбылось с той же точностью, как «честное слово»-
и «клятва» Бакунина.
Однако и в Швеции мнения на счет Бакунина разде-
лились. Если одни давали ему обеды и восхваляли его в
газетах, то были и такие, которые в нем видели одного
из тех авантюристов, каких много развелось в Европе, жи-
вущих только тайными подкопами, возбуждающих повсюду
недовольство существующим общественным порядком и ста-
рающихся как можно более наловить рыбы в мутной воде.
Так, или почти так кто-то и охарактеризовал его - в сток-
гольмской газете «Nya Dagligt Allehanda». Но в той же га-
зете (No 108, 12 мая) Бакунин поспешил опровергнуть эту.
характеристику, говоря, что она происходит из иностран-
ного источника; — именно из Петербурга и Берлина, находив-
шихся тогда в союзе. Для сильнейшего убеждения в иетине
своих слов он в той же статье излил целый поток руга-
тельств на русское правительство и несколькими короткими
чертами обрисовал прежнюю свою политическую деятельность..
Вот его слова:
«В прошлой моей жизни нет ни одного факта, за ко-
торый я должен был бы краснеть. В 1848 и 1849 гг., равно
как и нынче, я верил только в человечество и имел в виду
только одну цель—торжество свободы... Когда император Ни-
колай в 1849 г. отправился в Австрию для того, чтобы
подавить. законное восстание венгерцев, я употреблял все
усилия, чтобы противопоставить этой несчастной лиге свя-
щенный союз народов и прежде всего примирить богемских,
славян с германскими демократами. Но. было уже поздно;
наступило время реакции; наше предприятие не удалось..
Когда преждевременно началось восстание в Дрездене, я был
готов выехать из этого города в Прагу, но был назначен
против моей воян членом дрезденского революционного ко—
митета. Боровшись целую неделю против прусских и сак-
сонских войск, мы должны были отступить. Приехав в Хем-
ниц, я был арестован...»
Бакунин не счел нужным сообщить о себе более под-
робные биографические данные, он не упомянул о том, что
в то время как он «верил только в человечество», русское
правительство кроме того верило еще в честное слово и
в клятву; что же касается утверждения Бакунина, что
Б прошлой жизни его нет ни одного факта, за который
он должен был бы краснеть, то он и ему подобные вообще не
краснеют, а потому утверждение, его мы считаем вполне со-
гласным с истиной.
Покрасовавшись в роли представителя революционного
общества «Земля и воля», будто бы имеющего разветвления
по всем провинциям России, во всех классах народа; пред-
ставившись шведским демократам в качестве какого-то апо-
стола, призванного осуществить на деле великие социальные
принципы, свергнуть с русского престола царствующую ныне
династию, сделать из России социальную демократическую
республику и потом протянуть руку финляндцам «sous les
mêmes garanties», если они сами того пожелают,—Бакунин
наконец уехал из Швеции обратно в Лондон, а оттуда в
Италию 222.
Несколько лет после этого эпизода о Бакунине было
мало слышно; казалось, судьба хотела сжалиться над ним
и предать его имя забвению. Но он опять не сумел вос-
пользоваться благостью судьбы.
С весны прошлого года Бакунин в сообществе с достой-
ным другом своим, 23-летним полуграмотным учителем од-
ного из петербургских приходских училищ Нечаевым, бе-
жавшим за границу, стал печатать в Женеве ряд воззваний
к русским студентам, к русским мужичкам и простым лю-
дям и пр., воззваний столько же преступных по намерению,
•сколько нелепых по содержанию. Цель этих воззваний опять-
таки—вызвать в России революцию; средства к достижению
цели—«разбой», «яд», «нож», «петля», «огонь» и «меч».
Бакунин в своей «исповеди» сравнивает себя с. Дон-Ки-
хотом. Напоминаем нашим читателям, что ламанчский ры-
царь, несмотря на свои смешные похождения, не переставал
никогда быть честным человеком,
ПРИЛОЖЕНИЕ
Бакунин и Петрашевскнй
М. В. Буташввич-Пвтрашевский в Сибири
ПРЕДИСЛОВИЕ
Покойный В. И . Семевекий достаточно подробно и с до-
кументальной обстоятельностью осветил жизнь М. В . Буташе-
вкча-Петрашевокого. Последние главы его исследования, на-
печатанные в «Голосе минувшего» за 1915 г. (январь, март
и май) и относящиеся к сибирскому периоду, исчерпали весь
известный до сего времени аѳ только печатный, но и руко-
писный материал, хранившийся как в семейном архиве Пет-
рашевских, так и в архивах Восточной Сибири. Вероятно Из
цензурных соображений В. И. Семевский яѳ делал точных
указаний и ссылок на дела сибирских архивов. Тем не ме-
нее эти дела использованы им основательно, и вряд ли даль-
нейшие изыскания прибавят что-либо новое к материалам,
изученным и опубликованным В. И . Семевским. Но один воп-
рос покойный историк оставил недостаточно, освещенным.
Речь идет об обвинении, брошенном Бакуниным по адресу
Бутащевича-Пеграшевскогю. В своем «Ответе «Колоколу», за-
щищая Муравьева-Амурского, Бакунин с решительностью за-
явил, будто Петршнѳвский сделался корреспондентом III от-
деления, «столы которого, говорят, завалены доносами Петра-
шевскюго и Завалишина».
В. И. Семевский, отвергая ряд других обвинений, неспра-
ведливо брошенных Бакуниным Петрашевскому, замечает ми-
моходом, что обвинение в «доносах» является повторением
«таких же укоров относительно Петрашевского со стороны Му-
41 Полонский. Материалы хал биографии Бакунина, т. U
равьева», который слово «донов» отождествлял со всякой жа-
лобой, /направленной против безобразий администрации. «При-
том же «доносы»,—замечает далее В. И . Семевский,—обык-
новенно бывают безымянными; анонимность является одним
из отличительных признаков доноса. Этот признак отсутству-
ет в «доносах» Петрашевского: он не только подписывает их,
но и сообщает их содержание своим знакомым, нисколько не
скрывая своего авторства. Наконец к «доносам» прибегают
люди трусливого характера, боящиеся ответственности. Пет-
рашевского никто не причислит к трусам, судя по тем сведе-
ниям, которые сохранились о нем в литературе»223.
Защита эта оказалась, однако, нисколько' не убедительной
для Б. Кубалова, автора небольшой работы о Бакунине, из-
данной в Сибири224.
Касаясь бакунинского обвинения, Б. Кубалов заявляет по
этому поводу:
«Сообщая об этом Герцену, Бакунин говорил чистую
проеду.
Неосновательные
жалобы, дышащие негодованием,
полные
злобы
и желчи доносы, составленные
в неприличных
выраоюениях,
до-
носы-прошения
как Петрашевского,
так и Завалигаина
в большом
числе мы лично встречали
в делах III
отделения
главного
управления Восточной Сибири».
Для вящшей убедительности автор этого ответственного
утверждения приводит список «дел», архивных дел, в которых
он «лично» встречал и т. д. Нет, конечно, необходимости гово-
рить о том, какое ошеломляющее впечатление производит ут-
верждение Б. Кубалова. Несправедливость Бакунина мы
склонны были объяснить его горячностью и т. ц. В . Н„
Семевский, вскользь коснувшись этого обвинения, вряд лн
придавал ему серьезное значение. Но вот в 1938 г. автор,
на основании архивных изысканий в ученых трудах Госу-
дарственного иркутского университета заявляет, что защита
Семевского—легкомысленная защита, что Буташевич-Петра-
шевский доносы в III отделение действительно писал.
Задавшись целью точным образом выяснить это обстоя-
тельство, я нроаан Центрархив выписать из Иркутска все те.
дела, на которые ссылается Б. Кубалов. Изучение их застав-
ляет меня нритти к заключению, что Б. Кубалов не имел ос-
нований для своих утверждений, приведенных выше.
Мы не станем здесь опровергать Б. Кубалова. Мы по-
просту целиком опубликовываем
те прошения и записки
Бута-
шевича-Петрашевского,
которые Б. Еубалов вслед за Бакуниным
именует «доносами». Эти прошения и записки не требуют
комментариев.
Необходимо лишь не забывать, в какой обстановке эти
бумаги были писаны и против кого они были направлены.
Автором их был «ссыльно-поседенец», лишенный всех прав
состояния, сосланный в каторжную работу, жестоко гони-
мый сибирской администрацией, бесстрашно выступивший
против всесильного «диктатора» Сибири графа H. Н. Муравь-
ева-Амурского, за что снискал себе его бешеную ненависть.
Надо вспомнить, иго за непокорство Петрашевекий был из Ир-
кутска загнан в Минусинский уезд Енисейской губ., и «сам»
Муравьев следил за тем, чтобы никаких послаблений ему не
делалось. Петрашевекий своей непреклонностью наводил
страх на администрацию. Муравьев сместил в Минусинске ок-
ружного начальника и назначил «такого, который бы не бо-
ялся Петралщвского», как сообщал он М. С . Корсакову. Бо-
рясь против местной администрации, Петрашевекий добивал-
ся законности, здесь лежала его idée fixe, почти болезненное,,
маниакальное убеждение в том, что этим путем можно до-
биться каких-то положительных результатов. Сам он выразил
эту, свою идею весьма отчетливо в письме Д. Завалишину.
«Мои личные материальные и нравственные интересы тре-
буют того же, чего требуют благо и общественные, разумно
понимаемые интересы всей страны: положитгь законом пре-
делы для безумного
самоеластительства
сибирских
пашей и
сатрапов».
Мы не будем здесь рисовать те необычайные условия, в
которых вел свою борьбу Петрашевекий. Читатель найдет их
в указанном выше исследовании В. И. Семевского. Мы отка-
тим лишь злобу, которою преследовал своего непокорного
врага Н. Н . Муравьев-Амурский. Местная власть Енисейской
AI»
губ. разрешила Петрашевевому отлучиться в Красноярск для
свидания с родными и по другим делам. Проведав об этом,
H. Н. Муравьев-Амурский сообщает управляющему Енисей-
ской губ. свою непреклонную волю:
>. «Так как Петрашѳвский должен находиться в Шушшской
волости Минусинского округа, куда переселен из Иркутска по
распоряжению главного начальника, то покорнейше прошу
ваше превосходительство ныне же сделать распоряжение о
высылке Петрашевекскго іиз Красноярска в место его поселения
И На будущее время отнюдь не увольнять его из места его
водворения без разрешения моего или заступающего в от-
сутствие мое помощника генерал-губернатора» (дело As 48,
л. 39).
I
Сибирская администрация усиленно хотела сделать Петра-
шевского сумасшедшим. В его умственных способностях
сомневались, так сказать , «официально». Его несколько раз
подвергали медицинскому освидетельствованию. В страхе и
повиновении выдрессированные чиновники просто не верили,
чтобы нормальный человек, в положении Петрашевского, мог
осмеливаться протестовать так, как это делал Пѳтрашевский.
Достаточно просмотреть вступительные строки его обраще-
ния к царю, в главное управление Восточной Сибири, его
резкие определения действий той самой администрации, кото-
рой он открыто направлял свои прошения, чтобы понять бе-
шенство и негодование, которое возбуждал в чиновниках неу-
гомонный и бесстрашный ссыльно-поселейец. И нет ничего
удивительного в том, что прошения его возвращались обрат-
но, как «написанные в неприличных выражениях».
При чтении прошений Бутатевича-П етрашонекого необ-
ходимо иметь в виду особенность его «идеи» борьбы. В его
настойчивых домогательствах не было желания добиться ча-
стичных улучшений своей участи : в его юридическом крохо-
борстве, мелочной придирчивости, в его цѳплянии за' статьи
H буквы закона проявлялась фанатическая вера в целесооб-
разность: такого пути борьбы. Нет нужды доказывать, что эта
веред была, своеобразной формой утопии, которая; могла родить-
ся только в сознании человека, начисто лишенного всяких
человеческих прав, и только в такой бесправной стране, как
царская Россия. Но эта гипертрофия идеи законности была
все же своеобразным и уродливым проявлением того револю-
ционного протеста, той непреклонной решимости нѳ сдавать-
ся, какая до последних дней, жизни осталась характерной для
этого замечательного человека.
«Можно, руководствуясь чувств&м или соображениями ме-
лочного благоразумия, винить меня за то,—писал Петрашев-
скнй родным,—что в сем случае я не высказал скромности
только что вышедшей в свет институтки или savoir faire
г. Молчалина, тогда бы, разумеется, я бы избежал многих
неприятностей. Если бы я был сослан за воровство, мошенни-
чество, измену отечеству, а не за то, что требования нрав-
ственные общества, требования общего блага понимал яснее
других, говорил, когда все молчали, также отмалчивание и
даже нахваливание явно бесчестных действий всякой вла-
сти... могло бы быть мне по сердцу. Но если я умело однажды
выступил на борьбу со всяким насилием, со всякой неправ-
дой, то теперь уже мне не сходить с этой дороги ради
приобретения мелочных выгод и удобств жизни. Мне теперь
уже поздно обучать себя «выгодному подличанью» 225.
Всеподданейшие прошения Петрашѳвского написаны на
гербовой бумаге с отпечатанным на ней бланком «Всепрѳсвет-
лейший, державнейший» и т. д . Он имел пристрастие к гер-
бовой бумаге, учитывая, вероятно, особое чувство уважения,
которое питали к ней чиновники. На той же бумаге, с тем нее
бланком «Всепресветлейший» и т. д ., написаны прошения и
губернатору Восточной Сибири.
Кроме прошений и записок Петрашевокого мы воспро-
изводим и несколько других документов. Все они были в свое
время в руках В. И . Семевекого; на них имеются указания
в упомянутой выше его работе; из некоторых сделаны извле-
чения, чаще всего незначительные. Но говорить о значитель-
ной ценности публикуемых материалов для биографии Петра-
шевского, разумеется, не приходится. После их появления
на свет окончательно и навсегда должно быть ликвидирова-
но обвинение, брошенное Бакуниным и поддержанное Б. Ку-
валовым:. Оценка бо-рьВы, которую вел Петрашевекий, умест-
ная в устах генерал-губернатора Бостонной Сибири и его чи-
новников, легкомысленно повторенная Бакуниным, должна
быть доставлена на свое место.
Все документы публикуем по новой орфографии."
Вяч.
П.
1
СЙЙЗОК с предписания г. военного иннистра генерал-губерна-
тору Западной Сибири от 22 декабря 1349 г. sa Ш 933
Высочайшею его императорского величества конфирма-
циею, в 19 день сего декабря доследовавшею на' всеподдан-
нейшем докладе генерал-аудиторната но военно-судному де-
лу, произведенному по долевому уголовному уложению над
злоумышленниками дротив правительства, между прочим,
поведено поименованных в прилагаемом у сего списке под-
судимых девять человек, за преступления, подробно в этом
списке изъясненные, лишить всех прав состояния и сослать
В каторжную работу: пятерых в рудниках, двоих в кре-
постях и двоих на заводах, на сроки, также в списке пока-
занные.
По Дишении означенных преступников, воі исполнение вы-
сочайшей конфирмации, прав состояния
Буташевич-Петра-
шевский отправлен ныне же закованным в сопровождении
одного жандарма и одного фельдъегеря в тобольский приказ
о ссыльных, а остальные восемь человек будут отосланы
туда же, равномерно закованными, в сопровождении жащ
дармов и фельдъегерей, вслед за сим, в двух партиях.
Уведомляя о сем ваше сиятельство, имею честь присово-
купить, что государю императору благоугодно, дабы упоми-
наемые преступники, по распределении их распоряжением
тобольского іприказа о ссыльных по назначению, в полном
смысле слова были арестантами, соответственно приговору.
Облегчение их участи в будущем времени должно зависеть
от их доведения ц монаршего милосердия, но отнюдь не
от снисхождения к ним ближайшего начальства1. Для не-
ослабного и строгого за ними надзора должны быть назначены
надежные чиновники, под личною ответственностью местных
гражданских губернаторов. О поведении сих ссыльных гра-
жданекие губернаторы обязаны доносить каждогодно его им-
ператорскому* велИчаеству в собственные руки.
Список этим преступникам сообщен также и тобольскому]
приказу о ссыльных.
Верно: Столоначальник Пфаффиус 226.
2
Статейный список
о злоумышленнике Буташевич-Петрашевском, который, по
высочайшей конфирмации лишен всех врав состояния и на-
значен в каторжную работу.
34 1. Какое имел звание, куда назначен и на какой срок.
Служивший в департаменте внутренних сношений ми-
нистерства иностранных дел, титулярный советник Буташе-
вич-Петрашевекий.
(В каторжную работу в рудниках без срока.)
В чем оказался но суду виновным
В преступном замысле к ниспровержению существую
щѳго в России государственного устройства, в привлечении
на бывщи© у него сходбища разноге» звания большею частью
молодых людей, в распространении между ними зловредных
идей .против религии, в возбуждении в них ненависти к пра-
вительству и, наконец, в покушении составить для этой
преступной цели тайное общество.
Верно: Столоначальник Пфаффиус 227.
3
Писыяо И. В. Буташевича-Петрашевского К. К . Вѳнцелш
Ваше превосходительство милостивый государь Карл Кар-
лович.
Есть положения, в которых смелость есть благоразумие.
В такте положении нахожусь я нын©.; Не утруждая вашего
превосходительства его разъяснением, долгом считаю объ-
яснить, что оно и заставляет меня обратиться ныне письмом;
к вашему превосходительству, как верховному блюстителю
законов в Восточной Сибири в настоящее время.
19 декабря 1855 г. подано было мною прошение в нерчин-
ское гортаое правление на высочайшее имя, в коем просил
я к нему приложенное прошение мое в V департамент Пра-
вительствующего сената от 19 декабря 1855 г. препроводить,
ио принадлежности; горное нерчинское правление оставляло
его без всякого движения до марта месяца' 1856 г., почему
я сим обстоятельством, равно как и усмотренной мною непол-
нотою в оном моем прошении в Правительствующий сенат
и был побужден в добавление к оному прошению составить
дополнительное прошение и приложить ѳще к оному для
устранения могущих по предмету моего прошения возникнуть
сомнений объяснительную
юридическую
выписку
из
законов
отечественных, и к случаю сему относиться могущих. Та-
ково© дополнительное мое прошение, вместе с вышеозна-
ченным необходимым приложением, представил я при про-
шении на высочайшее имя в нерчинское горное правление
для присовокупления к прощению моему от 19 декабря
1855 г. в правительствующий сенат, об отправлении езго
всего по принадлежности. Нерчинское горное правление ре-
шило прошение мое от 19 декабря 1855 г. в Правитель-
ствующий сенат с мнением г. исправляющего должность
начальника яерченских заводов представить на благоус-
мотрение вашему превосходительству, и как мое дополни-
тельное прошение в Правительствующий сенат вместе о вы-
шеозначенным приложением было мною в нерчинское горное
правление подано до отправления им прошения моего в сенат
от 19 декабря 1855 г. то, по обыкновенному порядку дело-
водства, надлежало дополнительное прошение и приложенное
к оному вместе о прошением моим от 19 декабря 1856 г. g
сенат отправить, но г. исправляющий должность начальника
Нерчинских заводов, вопреки установленному порядку дело-
водетва, решил, не основываясь ни на каком законе: дополни-
тельное прошение мое и необходимое к ним приложение,
мою юридическую выписку законов, резолюцйею своею—
не отправлять к вашему превосходительству. Таковое распо-
ряжение г. исправляющего должность начальника Нерчин-
ских заводов есть явный отказ в справедливости, лишающий,
меня законных способов защиты, препятствие воспользовать-
ся тем, чем пользоваться мне закон предоставляет, угнете-
ние, ни законом, ни обязанностями службы, ни высшими по-
литическими или государственными соображениями не опра-
вдываемое.
Не находя никакіого другого способа к устранению сего,
как прибежище искать проливу сего, в охранительной силе
власти, вашему превосходительству, законом предоставлен-
ной, я и нашелся вынужденным обратиться к вашему пре-
восходительству, с моею всепокорнейшей просьбой, дабы
вашим превосходительством: во-первых,
истребованы
были
от нерчинского
горного
правления
сокрытые
от вашего
пре-
восходительства
вышеозначенные,
документы,
по резолюции
г. исправляющего должность горного начальника Нерчинских
заводов, так и вся переписка, которая имеется или может
иметься в делах нерчинского горного правления но предмету
моего прошения. Во-вторых, дабы ваше превосходительство
до получения сего всего вполне не чинили но сему, предмету
окончательного распоряжения.
Сию последнюю меру я считаю, как истец, лучшим спо-
собом для охранения моих интересов самою силою закона.
В полной уверенности, что вышеозначенная просьба по-
корнейшая моя, вполне законная и справедливая, не оста-
влена будет без внимания вашего превосходительств.г и чрев
вас, как верховного блюстителя законов для здешнего края,
и получит надлежащее и законное удовлетворение.
С чувством истинного уважения честь имею быть, ваше
превосходительство, милостивый государь,
покорнейший
слуга
Михаил Васильевич
сын
Буташевич-Петрашевский,
сосланный на каторжные работы в Нерчинский завод 228„.
1856 г., 20 марта, Большой нерчинский аавод.
4
Записка S3, в. Буташевича-Пэтрашавского
Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский, сосланный
в каторжную работу в Нерчинские заводы по приговору, объ-
явленному ему в декабре месяце 1849 г. в С.- Петербурге,
желая воспользоваться неотрешимо принадлежащим каждому
нравом отыскивать справедливого и законного путями, не-
предосудительными для достоинства человеческого,—правом;
сим, положительно признаваемым отечественным положителъ-
ЕЫМ заданодательетвом для лиц, лишенных прав состояния,
но окончательном решении дела и по приведении по
оному состоявшегося в исполнение, и на основании:
подтверждения сего права, особенно выраженного в ма-
нифесте от 27 марта 1855 г. в сих словах ст. XVIII: «Рав-
ным образом, кто за деяния, до обнародования сего мани-
феста учиненные, будет впоследствии подведен под силу
оного и нѳ пожелает тем воспользоваться, тот может в
течение одного месяца со дня объявления ему состояв-
шегося о нем постановления просить о рассмотрении дела
его на законном основании. Такие лица в случае их осу-
ждения уже не могут подлежать прощению по силе сего
манифеста»—в месячный срок со дня объявления ему о нем
в силу сего манифеста состоявшегося постановления 27 сен-
тябри 1855 г. помощнику управителя Константиновской ди-
станции коллежскому регистратору Рандину представил про-
шение, писанное на высочайшее имя, по существу и пред-
мету, его содержания к иоданию надлежащее в V департа-
мент Правительствующего сената, в коѳм изложив: наруше-
ния порядка, правил, обрядов и форм, для производства' и
следствия суда законами установленных, имевшие моста нри
производстве дела, послужившего поводом к его ссылке, на
основании XV я. св. pp. рак,, изд. ,1842 г., от. 1221, гласящей:
«Приговоры и мнения признаются недействительными, когда
формы и обряды, для судопроизводства предписанные, были
нарушены», и устава 1 военно-уголовн-ого, изд. 1839 г., К. IL
P. II. Гл. VII, ст. 362 и 373, выражающих то же самое, про-
сил он, Буташевич-Петрашевский, Правительствующий се-
нат 'объявить недействительным приговор, ему объявленный
в декабре 1849 г. на основании сих законов, и в сем! его
удовлетворить по силе закона. Прошение сие представлено
было им управителю дистанции при прошении на высочай-
шее имя, в коем и просил он оное прошение в V департамент
Правительствующего сената отправить. Но г. управитель
дистанции, вместо отправления его по принадлежности,
представил в александровскую горную контору, которая
также, вместо отправления его в Правительствующий сенат,
препроводила чего в нерченскюе горное правление, кото-
рым и получено оно было 12 октября 1855 г. Нерчинское
горное правление, вместо отправления сего прошения по
принадлежности, не основываясь ни на каком законе, к тому
его уполномочивающем, самопроизвольно вошло в обсуже-
вание прошения, ему, неправильно предоставленного подчи-
ненным ему местом, вошло в обсуживание прошения по
существу его содержания, подлежащего, собственно, рассмо-
трению Правительствующего сената. Вследствие такового за-
конами недозволенного и ст. 895 XV т. Св. Гр. 3 ., изд. 1842.
X т. Св. Гр. 3. Зак. Гражд. К. VI. P. I. Гл. IV,' ст. 2225:
II т. Св. Гр. 3 . Общего Губ. Упр., ст. 259, и Уот. Воен.
Уголовного, изд. 1839 г. К . II . P. I. Гл. I, ст. 2., и возбранен-
ного под страхом ответственности ст. 317 и 370 Уголов-
ного уложения, изд. 1845 г. суждения о деле, суду его не
подлежащем, нерчинское горное правление
возвратило
Буташевичу-Петрашевскому оное его прошение с следую-
щею надписью : «Сообразив просьбу политического пре-
ступника Петрашевского о законами: т. I. Ком. Прошений,
ст. 9, 13, 40 и V т. Уст. о пошлинах, ст. 88, т. Х,ст.
2277 и 2278 и-Св. В. Пост. т . XII К. II. Гл. VIII, ст. 421, 425,
нашла, что таковая нодаяа не по принадлежности, следова-
тельно, не подлежит к принятию, а потому, сделав на оной
надпись, 24 ноября того же года, за ЗУ» 14434, обратить ему
через горную полицию», І -Таковая • надпись сделана нер-
чийским горным правлением вопреки законов. Вследствие
сего постановления, вместо отправления оного прошения в
сенат по принадлежности, нерчинское горное правление яви-
лось на основании 1т. Св. Гр. Зак. Учреж. Правит, сената,
ст. 1,3, 2,223 и указа 1802 г. от 8 сентября за'No 20405,
изъясняющего права и преимущества Правительствующего
сената, последней статьи оного, как исключившие предмет
моего иска из круга подсудности Правительствующего сената,
положило пределы новые для власти его, каковые сам себе
сенат полагать может и единая власть его императорского
величества, чрез что, до буквальному смыслу закона, оно
оказалось виновным в присвоении себе прав и власти, исклю-
чительно принадлежащих Правительствующему сенату и вер-
ховной власти его императорского величества, и поступившим
прямо вопреки желаниям ныне царствующего императора, вы-
раженным: в манифесте 27 марта 1855 г., «дабы совокупно
действовало правосудие о милосердием»—для облегчения на-
рода, ему подвластного, и в XVIII ст. то[го] же манифеста и
в манифесте 21 мая 1855 г., «дабы всеми отечественные за-
коны были исполняемы». Вместе с сим оно, лишая бывшего
дворянина, возможности воспользоваться охранительной си-
лой того суда, которому; он подлежал по праву и закону, со-
вершило нарушение привилегий дворянства, невзирая на то,
что соблюдение прав и преимуществ дворянства составляет
одно из твердых и благих желаний ныне царствующего импе-
ратора, в чем должны были удостоверить его следующие сло-
ва циркуляра министра внутренних дел от 28 августа к.
гг. губернским предводителям дворянства: «всемилостивейший
государь наш повелел мне ненарушимо охранять права, венце-
носными его предками дарованные дворянству». Все сие было
изъяснено им в докладной, записке, доданной г. исправля-
ющему должность горного начальника и гг. советникам нер-
чинского правления. Вслед за сим он, Буташевич-Петра-
шевский, подал новое прошение в нерчиневое горное пра-
вление, в коем просил приложенное к оному прошению, спи-
санное от слова до слова с прошения его от 27 сентября
1855 г. в Правительствующий сенат и туда же адресованное
от 19 декабря 1855 г., препроводить по назначению. В марте
месяце 1856 г. узнал он, что прошение его от 19 декабря
1855 г., в Правительствующий сенат к ноданию надлежащее,
остается без движения,—желая добудить, нерчинское горное
правление дать движение .прошению его от 19 декабря 1855 г.
в Правительствующий сенат и вместе с тем доставить боль-
шую определительность и полноту прошению его в сенат от
19 декабря 1855 г., подал 7 марта 1856 г. дополнительное
прошение в Правительствующий сенат. И как1 уже из над-
писи, сделанной на прошении его от 27 сентября 1855 г. в
сенат, имел достаточно оснований, чтобы предполагать, что
причина того, что 'его прошение в Нерчинском горном прав-
лении остается без надлежащего движения, заключается в
недоразумениях, которые имело оно относительно того: сле-
дует ли таковому прошению Буташевича-Пѳтрашевского в
Правительствующий сенат дать движение и предмет оного
подсуден ли Правительствующему сенату. Для устранения
сих недоразумений нерчинского горного правления, препят-
ствовавших движению его прошения, которые также могли
повториться и в тех местах, в которые эти прошения могли
поступить, следуя порядку подчиненности горного нерчин-
СКОРО правления, проситель приложил к прошению его в Пра- '
внтельствугощий сенат от 7 Марта 1856 г., в нерчинское гор-
ное правление в это же самое число представленное, приложил
объяснительную
юридическую
выписку ив отечественных
га-
конов, разрешающую силою, буквою и духом самих рус-
ских законов оба вышеозначенные вопроса утвердительно.
Нерчинское горное правление, невзирая на то, что оба
сии прошения в Правительствующий сенат и пояснитель-
ная выписка из законов в том положении, в котором дело
сие находилось, составляли одно целое, а пояснительная юри-
дическая выписка из законов была важнейшею частью оного,
вместо приложения прошения от 7 марта 1856 г. с поясни-
тельною выпискою из законов к прошению Петрашевского
в Правительствующий сенат от 19 декабря 1855 г., находив-
шегося из горного правления не отправленным и отправления
сего всего но принадлежности, как просил о том истец, воп-
реки просьбы истца и порядка, для деловодства в присут-
ственных местах установленного, чрез восемь дней по подаче
Петрашевским дополнительного прошения вместе с выпис-
кою из законов отправило одно его прошение в Правительст-
вующий сенат ©т 19 декабря 1855 г, а дополнительное про-
шение от 7 марта 1856 г. »Место с выпискою оставило не отпра-
вленным и указом своим от 23 марта 1856 г. ему объявило чрез
нерчияскую горную полицию, «что нерчинское горное прав-
ление по последнему прошению Буташекича-Петрашевского
до получения резолюции его превосходительства никакого
заключения сделать не может». При объявлении сего поста-
новления горного правления в полиции 27 марта 1856 г. истец
объявил, что он находит его неправильным и при подписке
в слушании указа выразит свое неудовольствие и оного при-
чины. К совершению сего, вопреки законов, проситель не был
допущен г. полицеймейстером Нерчинекого большого завода,
почему для заявки прав своих Бутапгевич-Петрашевский при
прошении на высочайшее имя в нерчинскую горную полицию,
выцисав в оном II т. Св. Гр. Учр. Губерн. общих, ст. 264,
к." I, обязывающую нерчинское горное правление не приводить
в действие своего постановления по прошению моему, но в си-
лу закона, имеющее представить оное незамедлительно по при-
надлежности, просил он приложенную в оному прошению
подписку с выражением неудовольствия препроводить в нер-
минское горное правление, дабы оно в сем случае удовлет-
ворило его по закону- В подписке неудовольствие на поста-
новление нерчинского горного правления состояло в следу-
ющем: «Сим постановлением нерчинского горного правления
недоволен, ибо в силу сего постановления нѳрчииеким горным
правлением совершено сокрытие двух важных актов, к пред-
мету дела его, Буташевича-Петрашевского, относящихся.:
Особенно важно сокрытие его пояснительной: выписки из за-
конов, разрешающей силою положительных законов и сло-
вами манифестов ныне царствующего императора утверди-
тельно вое сомнения в том, во-первых, надлежит ли давать
прошениям Петрашевского дальнейшее течение, во-вторых
подсуден ли предает иска его в настоящее время Правитель-
ствующему сенату. Чрез таковое непредставление но принад-
лежности вышеозначенной выписки и сокрытие оной от выс-
ших властей, до коих может дойти это прошение, таковые
власти легко могут быть введены в заблуждение но предмету
сего дела, судя до проекту, представленному об оном нерчин-
чинским горным правлением господину предсѳдательствую-
гаему в совете главного правления Восточной Сибири. В воѳм
изложено о сем мнение г. исправляющего должность гор-
ного начальника, с .приведением на оное случаю сему несоот-
ветственных законов. Таковое сокрытие сих актов при насто-
ящем положении дела Буташевича-Петршневского составляет
прямой отказ ему в справедливости. О сем подробно и обсто-
ятельно изъяснено будет им своевременно в надлежащем ме-
сте. «Но как фактически может быть лишен проситель возмож-
ности разъяснить яесоответственноеть сего постановления с
законами, своевременно, в форме прошения в нерчинское
горное правление или на основании от. 1549 XÏV т. Св. Гр.
8., изд. 1842, Устава о ссыльных, гарантирующей право его
на жалобу на таковую несправедливость, либо для него непо-
средственное представление таковой жалобы фактически пре-
сечено, хотя законом гарантировано, почему и находится вы-
нужденным сим просить, дабы в совете главного управления
Восточной Сибири или г. председательствующим в оном от
Нерчинского горного правления была истребована вполне пе-
реписка, имеющая[ея] по сему предмету в делах нерчинского
горного правления, по поводу прошеная Петрашевского от
39 декабря 1855 г. возникнувшая, так и та, какая за «нам
о том же предмете имелась, и особенно не оставлены были
без представления нерчиноким горным правлением прошения
его от 7 марта 1856 г. в Правительствующий сенат и поясни-
тельная юридическая выписка из законов, к нему приложен-
ная, как имеющие! особую важность в его деле при насто-
ящем положении оного229.,
5
Заявлений M. і . Буташавича-Пзтрашавскога
Выслушав указ нерчинского горного правления от 23 мар-
та 1856 г. по делу моему чрез нерчинскую горную нолищпо
сим объявляю, что: постановлением
нерчинского
горного
пра-
вления об оставлении
без движения
моего
дополнительного
прошения
от 7 марта
1856 г. и приложенной
к оному;
прошению
пояснительной
выписки
из отечественных
зако-
нов до получения нерчинеким горным правлением резолю-
ции на прошение мое от 19 декабря 1855 г. в Правительству-
ющий сенат от г. председательствующего в совете главного
управления Восточной Сибири я недоволен, ибо в силу
сего постановления совершено сокрытие двух важных ак-
тов, к предмету дела моего относящихся,—особенно важно не-
представление пояснительной выписки из законов, разреша-
ющей силою положительных законов и словами манифестов
ныне царствующего императора утвердительно сомнения в
том: во-первых, надлежит ли прошению моему дать течение
н, второе, подсуден ли предмет моего иска Правительству-
ющему, сенату. Чрез таковое непредставление по принадлеж-
ности вышеозначенных двух актов, власти и лица, до коих
может дойти первое мое прошение, легко могут быть по сему;
предмету введены в заблуждение, судя по проекту о сем,,
представленному г. председательствующему в совете глав-
ного управления Восточной Сибири. Таковое сокрытие сих
актов и составляет
для меня в настоящем
положении
дела прямой отказ
мне в
справедливости.
Изъявив кратко причины моего неудовольствия на выше-
означенное постановление нерчинского горного правления,,
считаю необходимым указать на ст. 264 II т. Св. Граж. 8.
Общего Губернского Учрежд.,
в коей сказано: «Никакой
суд не может приводить в действие своего решения, пере-
носу, надлежащего, когда ео стороны недовольной соблю-
дон срок, для удержания исполнения в законах о судо-
производстве предписанный», в силу коей нерчинское. гор-
ное правление обязано представить оныѳ акты, о коях после-
довало оное постановление его от 23 марта 1856 г. туда же,
куда к представлено им прощение мое от 19 декабря 1855 г.,
в Правительствующий сенат к поданию надлежащее. О сем,
если будет надобность, будет изъяснено мною своевременно
в надлежащем месте. Дал сию подписку в слушании выше-
означенного указа нѳрчинского горного правления с выра-
жением на оный неудовольствия в нѳрчинской горной ноли-
паи 28 марта 1856 г. сосланный в каторжную работу Михаил
Васильев сын Буташевин-Петрашѳвекий. К сей подписке с
изъявлением неудовольствия сосланный в каторжную работу
Михаил Васильев
сын Буташевич-Петрашевскиц
руку при-
ложил 23°.
6
Свидетельство
Вследствие отношения александровской горной конторы от
б августа 1856 г. за No 8929 свидетельствовал я 23 сего Ж
августа в присутствии конторы государственного преступника
Мнхайлу Васильева1 Буташевича-Петрашевского в состоянии
его умственных способностей, причем оказалось, что Петра-
шевсййй, имеющий 35 лет отроду, телосложения здорового,
не имеет никакого общего расстройства своих умственных сшь
слоеебностей : в удостоверение чего нодписом с приложением
моей гербовой печати свидетельствую. Александровский За-
вод, августа 23 дня 1856 г.
Бригадный лекарь 2-й конной бригады Зданович
При свидетельстве присутствовал помощник управляю-
щего коллежский регистцатов
Машуковт
.
7
Прошение М. В . Буташевича-Петрашевского
Всепресветлейшяй, дѳржавнейший, великий государь им-
ператор Александр Николаевич, самодержец всероссийский,
государь всемилостивейший.
Просит из г. Иркутска тайно
вывезенный неизвестно за что и
по чьему распоряжению в Ми-
нусинский округ Енисейской
губ. поселенец Михаил Василь-
1 ев сын Батушевич-Петрашев-
с-кий, а в чем мое прошение
состоит, тому следуют пункты.
1. По высочайшему именному повелению от августа м-ца
1856 г. освобожден я из каторжной работы на поселение..
2. Так как такое высочайшее повеление для меня в моем
положении имеет не меньшую юридическую важность, как
всякая высочайшая грамота на графское или другое высшее
достоинство в империи, ибо составляет акт, определяющий и
ограждающий известные права мои в обществе.
3. Такой акт ни для кого, а тем болев' для меня, не может
• быть предметом канцелярской тайны, и так как мне его иметь
в руках своих необходимо, то всеподданнейше прошу.
Дабы повелено было, главному управлению Восточной Си-
бири: 1-е. Выдать мне копию с вышеозначенного высочай-
шего повеления на законном основании; 2-е. Если же главное
управление почему-либо нашло нужным мне в сей просьбе
отказать, то выдать мне копию) с такового его об отказе мне
в сей просьбе моей постановления, надлежащим порядком
засвидетельственнзчо. 1860 г.,
декабря 13 дня.
К поданию надлежит в главное управление Восточной
Сибири. Прошение сие сочинял и писал сам проситель Ми-
, хайл Васильев сын Буташевич-Петрашевский. Что по чищен-
ному написано 13 декабря, тому верить.
К сему прошению поселенец Михаил
Буташевич-Петра-
гиевещй руку приложил.
Жительство имею в г. Минусинске Енисейской губ.
Верно: Столоначальник Ііфаффаус
-
32.
8
Письма No. В . Буташевича-Петрашевского M. С . Корсакову
Ваше цревосходительство, милостивый госуДарь, Ми-
хаил Семенович.
Если год тому назад сила могущественных влияний могла
вас заставить поступить со мною незаконно и несправедливо,
то не могу ныне не полагать, чтоб в настоящее время они от-
носительно вас не потеряли совершенно их властительствен-
42 Полонский, Материалы для биографии Бакунина, т. 11
ное и обязательное значение. Перемена условий, через кото-
руло из безусловного' исполнителя чужих велений, какие бы
они ни были, вы стали сами самостоятельным, нравственно
полноправным действователем и решителен дел, возлагает на
вас небтрицаемо нравственную обязанность исправить не толь-
ко то худое, в котором; вы, против воли, как исполнитель , бы-
ли участником, но и то, в котором личного участия вашего
не-было. Ни смотреть на него снисходительно, ни подвер-
живать * его заведомо вашим бездействием ныне самые обязан-
ности вашего официального положения уже безусловно не
допускают.
Не могу думать, чтоб иными понятиями о долге могли
вы руководствоваться, как и приписывать личным свойствам'
вашим того, что было только несчастием, грустным явлением
или результатом особенностей вашего прежнего положения и
непосредственных обязательных личных отношений; а потому
считаю позволительным думать: что вам по природе несвой-
ственно быть несправедливым
по капризу или прихоти, или
действовать под влиянием непохвальных страстей и по вну-
шениям самолюбия, искусно разбереженного ловкими интри-
ганками, и что не по желаниям вашим подвергаюсь тем
©фаиным преследованиям, которые меня тревожат и ныне.
Как прежде, так и теперь на моей стороне нравствен-
ность, право' и закон. Права мои, явно нарушенные 27 фев-
раля 1860 г., еще и ныне нарушаются.. Образ моего действо-
вания для защиты их определяется фактом нарушения и
законом.,
несомненность в его результате исключает всякий
помысел об употреблении для сего тех средств, к которым,
прикрываясь анонимом, любит прибегать коварная злоба и
нравственное бессилие- Факты прошедшего, как и настоящего
слишком явно свидетельствуют в мою пользу. Такими евтде-
тельствамн пренебрегать нельзя, почему значение до меня ка-
сающихся фактов и было мною заявлено прямо, как существо
их требовало. Такие новые факты, действуя на. меня столь
же понудительно, естественно4 приведут меня к изъяснению
как их взаимной связи, так и общности их значения без вся-
кой о том недомолвки. К числу таких фактов относятся неза-
конные действия г. Романовича, так ими* мотивированные
* Так в подлиниике. - РеД
предписание г. генерал-губернатора от 12 генваря 1861 г. за
Ли ill кг. исправляющему должность енисейского граждан-,
СКОРО губернатора, которого содержание, мне объявленное, за-
ставило меня г. енисейскому гражданскому губернатору пред-
ставить прошение на высочайшее имя и в нем указать те
обстоятельства и законы, которые имеют быть приняты в сем
случае в соображение и руководство, но которые были
упущены из виду пред отправлением меня из г. Иркутска.
Таковые указания, делающие для местного начальства обяза-
тельным представление моего прошения вашему превосхо-
дительству, вместе с тем образуют весьма удобный случай
вам самим по. отношению ко мне уничтожить то незаконное
распоряжение, которого вы явились исполнителем.
Опасение, что в сем случае требования закона и спра-
ведливости местным начальством не будут как следует по-
няты, уважены и соблюдены, а потому ваше превосходи-
тельство может быть подвигнуто к неправильности решения,
в сем случае представляющем наибольшие удобства к испра-
влению вами самими всего того, что по отношению ко мне с
27 февраля 1860 г. было сделано несправедливого и незакон-
ного, желание, чтоб не миновал сей случай вам проявить себя
справедливым,
чуждым тех предубеждений, которые мо-
гут оправдывать обстоятельства и боязнь антипатий, я
решился писать, чтоб о сем случае предварить ваше пре-
восходительство и изъяснить вам прямо, его. безотносительное
для вас значение.
Так как в означенном предписании г. генерал-губернатора
от 12 января 1861 г. было сказано «ие увольнять Петрашев-
ского из места его водворения в города без разрешения г. ге-
нерал-губернатора или заступающего его г. помощника гене-
рал-губернатора», то в прошении к енисейскому губернатору
и было на основании сего написано: «Распоряжение г. по-
мощника генерал-губернатора о непонуждении меня оста-
вить г. Красноярск и о непрепятетвовании проживать мне,
где пожелаю, в Енисейской губ. сделает ненужными даль-
нейшие старания мои, так и моих поверенных к разъяснению
объема прав, прав моих, установленным законами поряд-
ком»,—в том предположении, что это прошение будет пред-
ка*
ставлено вашему превосходительству, но как этого может
легко и не случиться, через что> и будет отнята у вас воз-
можность сделать по отношению ко мне должное, то для
устранения такой случайности посылается мною е сею же
почтою вашему превосходительству прошение, которого со-
держание, обусловленное положением дел моих и законностью
требований, из оного по отношению к вам проистекающих,
представляет заново' весьма достаточный повод и законное
основание, дабы вами самими было совершено самостоятельно
то же самое.
Доверенность моя к личным свойствам вашего превосхо-
дительства делает для меня обязательным вместе с сим изъяс-
нить, что Ф. Н . Львов уполномочен мною надлежащим актом
окончить примирительно
то, что без этого не обойдется
без неприятностей для иных. Он может удостоверить вас в
том, что сей последний исход также поставлен мною в совер-
шенную независимость or каких бы то ни было незаконных
случайностей, от которых где-либо и как-либо могла постра-
дать моя личность.
Ваши решения покажут, справедливы ли мои ожидания,
основывающиеся на представлений моем о свойствіх вашей
природы, или расчеты и надежды те, которым и ныне еще
не чужды в Иркутске интриганты и враги правды и добра
всех цветов и наименований.
Честь имею быть вашего превосходительства, милостивый
государь, покорнейший слуга
М. Буташевич-Петраіиевский
233.
1861 г. 11 февраля Красноярск.
9
Свидетельство
Во исполнение предписания г. исправляющего должность
енисейского гражданского губернатора от 11 февраля, полу-
ченного в управе 13 числа, настоящего месяца, был свидетель-
ствовал . сего числа членами врачебной управы поселенец
Буташевич-Петрашевекий в настоящем состоянии его здо-
ровья, по коему оказалось, что он телосложения здорового,
тучного, подверженного, впрочем, вообще более или менее
геморроидальным приливам и климатическим влияниям; от-
роду ему около 38 лет. В настоящее время он всем здоров,
и не заметны никакие явления, могущие обнаруживать от-
ступления от органического порядка. Но как он объявляет и
подтверждается лекарскими свидетельствами і) исправляв-
шего должность минусинского окружного врача доктора ме-
дицины Тимкина, произведенным над ним в Минусинске
в сентябре, и 2) исправлявшего должность красноярского
городового врача, лекаря Павлова в Красноярске в декабре
месяце прошлого 1860 г. и что он одержим ревматическими
лихорадочными припадками, зависящими от атмосферных
влияний и не менее того иногда нервных потрясений, одна-
кож в настоящем их виде, по мнению управы, легко и скоро
удобоизлечимыми; то для ускорения возможности безопасно-
го для его здоровья выезда его в Минусинский округ
следует немедленно, приступить к излечению их, которое по-
требует не более 2-недельного срока, и вместе с этим пору-
чено красноярскому городовому врачу Лѳсеингу, с обяза-
тельством о выздоровлении Буташевич-Петрашевского, или
по крайней мере о наступлении возможности ему отправиться
в путь в Минусинский округ тотчас донести управе. В чем
енисейская врачебная управа надлежащим подписям с при-
ложением казенной печати сим свидетельствует.
Февраля
14 дня 1861 г.
No 43.
Инспектор, коллежский советник
Е. Фром м ер.
За аудитора надворный советник (подпись) 234.
10
Прошение No1, В. Буташевича-Петрашевского
Всепресветлейший, державнейший, великий государь, им-
ператор Александр Николаевич, самодержец всероссийский,
государь всемилостивейший.
Просит поселенец Михаил Ва-
сильев сын Буташевич-Петра-
шевский, а, в чем мое прошение
состоит, тому следуют пункты:
1. Вследствие увоза меня из г. Иркутска в Минусинский
округ, неизвестно за что и. в силу какого закона совершен-
ного, я потерпел значительные убытки, сумма которых еще
увиличится, буде и в иркутском губернском суде последует
не в мою пользу решение дела моего с г. Пермихиным.
2. Судя по сообщениям, которые сделаны были моими
поверенными, я усмотрел, что от препятствий, законами не-
указанных, исполнение ими их обязанностей по отношению
к моим делам невозможно; желание их не подвергать из-за
себя неприятностям побудило меня уничтожить доверенность,
данную мною г. Подлесному и о сем иркутский губернский
суд поставить моим прошением в известность, как и о том,
что все последующие вызовы он имеет обращать прямо ко
мне. Иркутский губернский суд указом своим от 2-5 сентября
дал мне знать, что просьбу мою будет иметь в виду.
-
3. Имея в виду таковой указ иркутского губернского суда,
я полагал, что, присутствуя при докладе этого дела, я буду
иметь возможность исправить те упущения, которые в произ-
водстве его могли оказаться, но новый указ того же суда,
состоявшийся по предложению г. иркутского гражданского
губернатора от 8 ноября за No 2453, в котором, однако,
не означено, на каком законе основан, признано удобным
не чинить мне вывоза, а вместо сего предоставить мне
прислать поверенного, что мне без указа сего хорошо из-
вестно.
4. Таковое устранение меня от присутствия при докладе
с законами несовместно, ибо только я сам, как знающий впол-
не все обстоятельства дела могу указать на то, что в докладе
могло быть упущено или что противно существу оного в нем
представлено. Почему в сем случае мое личное присутствие
необходимо. Лишение же меня сего права в сем случае состав-
ляет прямой отказ в правосудии.
5. Так как в предписании г. генерал-губернатора В. Си-
бири от 12 января 1861' г, за No 111 к г. ^исправляющему
должность енисейского гражданского губернатора сказано,
что находиться в городах я могу с разрешения г. помощника
генерал-губернатора, и прав на сие не лишен установленным
законами порядком, почему всеподданнейше прошу.
Дабы повелено было: 1. Прошение сие по обстоятельствам
и согласно закону надлежащим порядком рассмотреть и
мне разрешить прибыть в г. Иркутск для присутствования
при докладе дела моего в иркутском губернском суде и для
объявления на решение оного суда удовольствия или неудо-
вольствия, и какое на сие прошение решение последует мне
объявить.
1861 г.,
11 февраля. К йода ни ю подлежит г. генерал-
губернатору Восточной Сибири.
Сие прошение сочинял и писал сам проситель. К сему
прошению поселенец Михаил Васильев сын Б у ташевич-Пе-
трашевекий руку приложил.
Жительство имею в г. Красноярске, в д. Пьяпикова, у
острога 235.
)И
Прошение М. В . Буташавича Петрашевекого
Всепресветлейший, державнейший, великий государь, им-
ператор Александр Николаевич, самодержец всероссийский,
государь всемилостивейший.
Просит по законному
месту
причисления Окк коіѵ волости
Иркутской губ., а но незакон-
ному Минусинского
-округа
Шушенской волости Енисей-
ской губ.,,
поселенец Михаил
Васильев сын
Буташевич-Пе-
трашевский, а в чем мое про-
шение состоит, тому следуют
пункты :
1. Судя по последовавшему ко мне уведомлению, Малоба
моя к бывшему министру внутренних дел на произвольное
удаление меня из г. Иркутска в Минусинский округ была
сообщена бывшему генерал-губернатору Восточной Сибири
графу Муравьеву-Амурскому при отношении от министра
внутренних дел, о содержании коего, согласно установлен-
ному законами порядку, по самой сущности его, мотивировав-
шего дела, так и содержания самого отношения, мне надле-
жит быть поставленным о нем в полную известность, но
.
вопреки сего означенная моя жалоба возвращена была через
минусинский земский суд без вышеозначенного министерского
отношения, подлежащего сообщению мне.
2. В 1860 г. подано было мною прошение в главное упра.
вление о выдаче мне копии- е высочайшего именного пове-
ления от 26 августа 1856 г., по которому последовало осво-
бождение меня из каторжной работы на поселение, но сие
мое прошение оставлено было без надлежащего по закону
удовлетворения по причине того, что оно «написано в непри-
личных выражениях», чего, однако же, кем следует вовсе
нѳ найдено. Хотя ныне у меня из другого официального хра-
нилища и имеется копия с означенного выше именного вы-
сочайшего повеления, но так как необходимо • с достоверно-
стью знать, нет ли в сем списке (т. е . в копии, у меня
имеющейся и подлежащим порядком засвидетельствованной)
разницы от того списка с высочайшего повеления, который
в делах 1-го отделения главного управления Восточной Си-
бири имеется.
1
К сему моему прошению прилагая один лист гербовой
бумаги 70 к. достоинства на предмет копии с высочайшего
именного повеления от 26 августа 1856 г. об освобождении
меня из каторжной работы на поселение и другой лист того
же достоинства для копии с означенного выше министер-
ского отношения к г. генерал-губернатору, при коем послана
была ему моя на него же жалоба, всеподданнейше прошу.
Дабы повелено было главному управлению Восточной Си-
бири копии с означенных актов, надлежащим порядком за-
свидетельствованные, выдать поверенному моему отставному
канцелярскому служителю Федору Николаеву сыну Львову,
живущему в г. Иркутске, в доме г-жи Сорочинской, у Вла-
димирской церкви, и о сем, как о постановлении по пред-
мету сего поставить в известность согласно ст. 193, т. II
ч. 1 Губернских учреждений. Мая 6 дня 1862. К поданшо
надлежит г. исправляющему должность генерал-губернатора
или председательствующему в совете главного управления
Восточной Сибири. Прошение сие писал и сочинял сам про-
ситель. К сему прошению поселенец Михаил
Васильев
сын
Бутаишич-Петрашевский
руку приложил.
Жительство имею в Красноярске, во II части, в доме
Кузнецова 235.
12
Прошение М. В . Буташевича-Петрашевского
Всепресветлейший, державнейший, великий государь, им-
'ператор Александр Николаевич, самодержец всероссийский,
'государь всемилостивейший.
Просит поселенец Михаил Ва-
сильев сын Буташевич-Петра-
шевский, а в чем мое проше-
ние, тому следуют пункты:
1. Имея надобность: 1) в копии с отношения г. министра
внутренних дел, при котором сообщена была г. генерал-гу-
бернатору В. Сибири графу Муравьеву-Амурскому жалоба
моя г. министру внутренних дел на увоз меня из г. Иркут-
ска в Минусинский округ, 2) в копии с высочайшего имен-
ного повеления от 26 августа об освобождении меня из ка-
торжной работы на поселение, 3) в копии с высочайшего
именного повеления, последовавшего в 1861 г. по жалобе,
лично принесенной сестрой моей его императорскому вели-
честву, на те стеснения, которым я подвергаюсь от адми-
нистрации с 1860 г. 27 февраля, сообщенного в списке или
отношении г. шефа корпуса жандармов к г. исправляющему
должность генерал-губернатора В. Сибири, к сему прилагая
три листа гербовой бумаги 40 к. достоинства на предмет
означенных выше копий, всеподданнейше прошу.
Дабы повелено было: главному управлению В. Сибири
копии с сих актов учинить и их выдать доверенному моему
отставному канцелярскому служителю Федору Николаевичу
Львову, жительство имеющему в г. Иркутске, у Владимир-
ской церкви, в доме г-жи Сорочинской. 1862 г., 25 июля дня.
К поданию подлежит г. генерал-губернатору В. Сибири.
Прошение сие сочинял и писал сам проситель. К сему про-
шению поселенец Михаил Васильев сын Бутаіиевич-Петра-
шевский руку приложил. Прошение сие верю подать отстав-
ному канцелярскому служителю Федору Николаевичу Львову.
Жительство имею в г. Красноярске, в доме Теселева,
на Острожной'площади в II квартале 237.
13
Прошение М. В. Буташевича-Пѳтрашѳвского
Всепресветлейший, державнейший, великий
государь,
император Александр Николаевич, самодержец всероссий-
ский, государь всемилостивейший.
Просит Михаил Васильев сын
Буташевич-Петрашевский, по-
селенец Енисейской губ. Шу-
шенской волости, и в чем мое
прошение состоит, тому следу-
ют пункты:
1. Высочайшим повелением, последовавшим в дополнение
и разъяснение манифеста 26 августа 1856 г.,
объявленным
чрез министра внутренних дел и сообщенным его отноше-
нием от 24 сентября за Лё 279 г. генерал-губернатору
В. Сибири, для проведения им оного в исполнение, согласно
ст. XV и XXXV манифеста 26 августа 1856 г., установлен-
ным законами порядком, веемилостивейпіе даровано мне
право: свободно проживать в России везде, где/ жить поже-
лаю, с припиской к одному из свободных податных сословий
на общем основании, а буде желаю, то и поступить и в
военную службу солдатом на Кавказ, с правом на произ-
водство в чины за отличие. Так как сим высочайшим по-
велением разрешено мне возвратиться в Россию, то 7-й пункт
и другие высочайшего указа 17 апреля 1857 г. о «дарова-
нии некоторым политическим преступникам их прежних прав
но происхождению» имеет быть и на меня распространен.
Но сего по сие время, вопреки законам, по неизвестным
причинам, не учинено. О сем обстоятельстве и его юриди-
ческом значении было заявлено мною в моих прошениях с
1862 г. местной администрации; но сии мои о таковых моих
правах предъявления, невзирая на представление самой ко-
пии с означенного выше высочайшего повеления, вопреки
моим ожиданиям, на положительном смысле относящихся
к сему делу законов основанные, имели последствием своим
неприведение вышеизъясненных прав моих в надлежащую
ясность и юридическую несомненность: но вместо сего предъ-
явления местной администрации требования: чтобы я в про-
шениях моих именовал себя поселенцем,
сопровождаемым
неправомерною угрозою, что по прошениям моим, в коих
я себя не наименую поселенцем, никакого производства чи-
нимо не будет, и что за неисполнение такого не юридиче-
ского требования я буду подвергнут взысканиям по уставу
о ссыльных. То, к чему сие обстоятельство меня обязывало,
то мною в ограждение себя учинено. Так как материальный
вред, причиненный и причиняемый мне через оставление
дел моих без производства, немалозначителен и сие по дей-
ствию своему на меня равнозначительно
действительному
физическому принуждению квалифицировать мне себя по-
селенцем, тогда как мне, согласно воле его императорского
величества, выраженной в актах, несомненно достоверных,
по закону о по происхождению моему потомственным дво-
рянином именоваться надлежит. По вышеизъясненным при-
чинам и обстоятельствам я нахожусь вынужденным, для
устранения сего не • юридического предлога и оставлению
изъясненного в сем моем прошении противузаконного про-
тиву меня поступка г. инспектора енисейской
врачебной
управы статского советника Фроммера безнаказанным, в сем
моем прошении наименовать себя поселенцем, как сие и
сделано мною, и по учинении сего в сем же моем прошении
заявить, что сей факт значения добровольного отказа моего
от прав, мне всемилостивейше дарованных, отнюдь не имеет,
и что он нисколько действительности оных не умаляет, ибо
сих прав я могу быть лишен не иначе, как за преступление
и по приговору суда, а не каллиграфически через какие-
либо административно-бюрократические манипуляции, подоб-
ные вышеизъясненным. О сем сим заявив, в пред,ведении имею-
щих из серо возникнуть новых обстоятельств, я, по добро-
душию моему, признаю для себя обязательным предупре-
дительно изъяснить, что все прочие, после сего поданные
мною прошения, в которых, вследствие неустранения надле-
жащим актом власти, в сем деле . компетентной, влияния
наменя вышеивъясненных не юридических условий понуди-
тельных, буду еще вынужденным титуловать себя поселен-
цем, должны со временем получить характер документальных
свидетельств и фактических доказательств оказанного к воле
его императорского величества неуважения теми лицами и
учреждениями, которым безусловно было обязательно при-
нять все законом указанные меры к приведению высочайших
повелений по отношению ко мне в надлежащее исполнение,
о непринятии ими таковых мер и произвольности по сему
предмету их действий, явно с законами несовместной и для
меня утеснительной.
2. Г . инспектор енисейской врачебной управы в доне-
сении своем г. начальнику губернии от 3 июня 1861 г. за
No 125 объявил меня вопреки истине одержимым монома-
нией и общим умопомешательством,—описал • мое состояние
в таких выражениях, каких обыкновенно в курсах пато-
логии и судебной медицины описываются признаки сих бо-
лезней и какими они в них определяются.
3. О сем обстоятельстве мною было с 7 августа 1861 г.
заявлено в разных прошениях, поданных мною гг. началь-
никам Енисейской губ.,
но ими не было обращено надле-
жащего внимания, а некоторые из них, в сем 1863 г. подан-
ные, были мне возвращены с надписью, без достаточных осно-
ваний к их возвращению. Отчего вред, причиняемый мне вы-
шеизъясненным противным истине донесением, не умалился,
а усилился, и так как это противозаконное действие
г.
Фроммера по отношению ко мне равнозначнтельно по своему
действию действительному истреблению им производительных
сил моего нравственного или умственного капитала, или по-
хищению им оного у меня посредством учиненного им про-
тивного истине акта, то, дабы положить конец вреду, мне
причиненного сим донесением, я 30 июля сего в енисейский
губернский совет подал прошение, в котором просил о вы-
шеизъясненном противозаконном поступке г. Фроммера опре-
делить произвести следствие и меня по предмету жалобы
по закону удовлетворить.
4. Хотя сия моя просьба на основании ст. 33, т. II, ч. II
Губ. Учр. и была по существу моему подсудна и губерн-
скому совету, но г. начальник губернии по каким-то личным
видам, присвоив себе права и власть совета, жалобу' мою
к рассмотрению в совете не допустил, а лично сам положил
оставить оную без движения потому, «что им в делах ени-
сейского общего губернского управления не усмотрено, чтобы
г. Ф ром мер признавал меня находящимся в умопомешатель-
стве». Сия резолюция, от 12 августа сего года за No 10053
последовавшая, одним начальником губернии подписанная
и скрепы начальника отделения не имевшая, мне была
объявлена через красноярскую общую городовую управу.
5. Приведенное в сей резолюции основание к оставлению
просьбы или жалобы моей без надлежащего движения за-
ставляет невольно предполагать, что от г. начальника гу-
бернии донесение г. Фроммера от 3 июня 1861 г. за A« 125
г. начальнику губернии было скрыто; и что после выдачи
. м не с оного копии, последовавшей вследствие прошения
моего от 7 августа 1861 г., из общего енисейского губерн-
ского управления оно было заменено другим.
6. Находя вышензъясненную резолюцию г.
начальника
губернии неправильной и в то же время указывающей на
новое противозаконное действие, как ' возможное для изба-
вления г. Фроммера от ответственности учиненное; имея в
виду содержание ст. 294 и 295, 296, 315, 316, 317, 319,
т. II, ч. II инструкции генерал-губернатором, всеподданнейше
прошу.
/
Дабы поведено было: г. исправляющему должность ге-
нерал-губернатора В. Сибири сделать распоряжение о про-
изводстве следствия о вьгшеизъясненном противозаконном по-
ступке г. Фроммера и о немедленном обязании его подпискою
о невыезде из г. Красноярска впредь до окончания сего дела;
а о производстве следствия или удостоверения, есть ли в дела
общего енисейского
губернского
управления
донесение
г. Фроммера начальнику -губернии от 3 июня 1861 г.. за
Ла 125, и но заменено ли оное в последнее
время другим,
и о том, какая на сие мое прошение резолюция состоится,
и о том по месту жительства моего мне объявить. Сентября
9-го дня 1863 г. Прошение сие к поданию подлежит г. гене-
рал-губернатору В. Сибири.
Прошение сие сочинял и писал сам проситель. По бо-
лезни верю оное подать красноярскому мещанину Василию
Афанасьевичу Петрову. К сему прошению Михаил
Васильев
сын Буташевич-Петрашевский
руку приложил.
Жительство имею в Красноярске, в I части, в доме Ми-
нервина.
Просьба сия вследствие неприятия просителей г. ис-
правляющим должность генерал-губернатора в г. Краснояр-
ске 10 сентября посылается по лочде. Сие считать непиеая-
ным. М . Б . Петрашевстій 238^
14
Прошение И. В Буташевича-Петрашевского
Всепресветлейший, державнейший, великий государь, им-
ператор Александр Николаевич, самодержец всероссийский,
государь всемилостивейший,
Просит Михаил Васильев сын
Буташевич-Петрашевский,
по-
селенец Енисейской губ. Шу-
шенской волости Минусинского
округа, а в чем мое прошение
состоит, тому следуют пункты:
1. Хотя факт перемещения моего из г. Иркутска, со-
вершившийся в феврале I860 г., по существу своему таков,
что им совершенно уничтожена юридическая действитель-
ность моего долга в благотворительный капитал главного
управления В. Сибири, но, вопреки сему и в противность
ст. 2231, т. X, ч. I Св. Гр. 3. губ. 1857 г.,
ипосив
время производится для пополнения сего долга удержание
трети из назначенного мне от казны пособия и уже удер-
жано 95 руб.
2. 3 июня 1861 г. инспектором енисейской врачебйой
управы было представлено донесение г. начальнику губер-
нии, вопреки истине, представляющее меня одержимым част-
ным и общим умопомешательством. О таковом качестве сего
донесения г. Фроммера, так и о том, что оно лишило меня
возможности иметь средства к существованию—от занятий,
соответствующих моим познаниям и способностям, было мною
в мае 1862 г. заявлено прошением г. начальнику губернии,
для принятия им сего моего предъявления в надлежащее
соображение и для учинения им по оному надлежащих дей-
ствий, но г. начальник губернии на сие обстоятельство не
обратил никакого внимания, ибо после 5 мая 1862 г. по-
данные мною ему прошения для побуждения его сделать
распоряжение о производстве мне пособия из казны в уве-
личенном размере, т. е. по 230 руб. в год, на основании
высочайшего повеления, до сего предмета
относящегося,
изъясненного в отношении'г. шефа корпуса жандармов от
11 марта 1861 г. за No 378 к г. исправляющему долж-
ность генерал-губернатора В. Сибири, предписания г. исправ-
ляющего должность генерал-губернатора к управляющему
Енисейской губ. от_4 мая 1861 г. за No 4 и 2 пункта предпи-
сания г. генерал-губернатора В. Сибири к г. енисейскому
гражданскому губернатору от 23 декабря 1860 ж. за No 3812,
были г. начальником губернии не только что оставлены
без удовлетворения, без всякого к тому достаточного основа-
ния, но вместо оного имели своим последствием невыдачу
мне и тех денег, которые до сего мне были выдаваемы в за-
замену пайка и одежды.
3. Таким образом, его императорского величества всеми-
лостивейшее соизволение на' улучшение материального по-
ложения неимущих политических сосланных, находящихся
в В. Сибири, чрез удвоение выдаваемого им из казны по-
собия, выраженное особым высочайшим повелением,
чрез
шефа корпуса жандармов объявленным и им его отношением,
сообщенным здешней администрации для приведения оного
его в надлежащее исполнение, увеличения средств моих к
жизни не произвело, но было поводом к уменьшению их
в весьма значительном размере. Сей факт свидетельствует
столько же о неуважении к воле его императорского вели-
чества здешней администрации, как и о ее нёблагораспо-
ложѳнии ко мне.
4. Обстоятельства сего дела заставляют меня предпола-
гать, что вышеозначенные просьбы мои имели для меня та-
кие последствия потому, что приготовление по оным резо-
люций в общем енисейском губернском управлении зависело
от г. Кандаурова, изобличенного мною вследствие подания
мною оных прошений в сокрытии от гг. начальников гу-
бернии вышеозначенного отношения шефа корпуса жандар-
мов, которого я просил как за сие, так и вообще за непра-
вильное производство моих дел подвергнуть определенной
в законах ответственности.
5. В сіЙіу означенного высочайшего повеления за 1861
и 1862 гг. мне надлежало получить из казны в пособие
460 руб. сер.,
но вместо сего в противность..означенному
высочайшему повелению мне было выдано 114 руб.,
т. е.
менее, было выдано 346 руб. сер. менее, чем выдать мне
надлежало. Неприведением сего высочайшего повеления, т. е .
невыдачею мне вдвое большего пособия из казны, я поста-
влен в весьма затруднительное положение и понес от сего
немалозначительные убытки. Сие поставляет меня в необ-
ходимость просить, что* мне ныне же,, кроме вышеозначен-
ных денег, были выданы 230 руб., следующие мне в посо-
бие на 1863 г.,
ибо значение вышеизъясненного донесения
1 Так и в подлиннике.
г. Фроммера по сие время остается по отношению ко мне
в прежней его силе.
По вышеизъяснейным причинам и на основании содер-
жания высочайшего повеления, изъясненного в отношении
шефа корпуса жандармов от 11 марта за Л» 378 к г. ис-
правляющему должность генерал-губернатора В. Сибири;
2 пункта предписания г. генерал-губернатора В. Сибири
к г. енисейскому .гражданскому губернатору от 23 декабря
1860 г. за M 3812, СТ. 2231, T. X, Ч. I, СТ. 294, 295, 296
315, т. II, ч. I, инструкции генерал-губернаторам и других
статей законов, сии статьи поясняющих и к сему делу от-
носящихся, всеподданнейше прошу.
Дабы повелено было г. исправляющему должность, ге-
нерал-губернатора В. Сибири все изъясненные в сем моем
прошении обстоятельства принять в надлежащее уважение
и сделать распоряжение: а) о возвращении мне неправильно
удержанных из моего пособия 95 руб. сер.,
Ь) о додаче
мне неправильно недоданных мне из казны 346 руб. сер.,
следующих в пособие за 1861 и 1862 г.,
и чрез то выше-
изъясненное высочайшее повеление по отношению ко мне
привести в надлежащее исполнение, с) о выдаче мне за 1863 г.
ныне же 230 руб. сер. из казны, и d) и том, какая на
сие мое прошение резолюция состоится, мне на основании
ст. 193, т. II, ч. 1 по месту жительства моего объявить.
Сентября 23 дня 1863 г. К поданию надлежит г. испра-
вляющему должность генерал-губернатора В. Сибири.
Прошение сие сочинял и писал сам проситель. К сему
прошению Михаил Васильев сын
Бутагиевич-Петрашевский
руку приложил.
Жительство имею в г. Красноярске, в доме Минервина,
на Большой улице, в 1-й части, в 1-м квартале 233.
15
Письмо Ф. Д. Петрашевекий М. С . Корсакову
Милостивый государь, Михаил Семенович.
ІІо распоряжению вашего превосходительства сын мой
Михаил Буташевич-Петрашевский удален на жительство в
Шушенскую волость Минусинского округа, с самыми тя-
желыми, как я слышала, ограничениями.
Не позволяя себе входить в рассуждения о причинах
вашего на него неудовольствия, я обращаюсь прямо к вашему
сердцу и убедительнейше прошу вас об одном: взяв во вни-
мание несчастную жизнь моего сына и то естественное раз-
дражение, в котором он находится, не только не препят-
ствовать к перемещению его в Западную Сибирь, но даже
не отказать в своем великодушном содействии.
Вы поймете, ваше превосходительство, без сомнения, за-
боту престарелой матери об участи своего сына, каким бы
он ни казался на ваши глаза, но для нее все-таки един-
ственным и несчастным, и во всяком случае извините меня,
что беспокою вас в первый раз своею покорнейшею просьбою.
С совершенным уважением имею честь быть вашего пре-
восходительства покорнейшею слугою.
6 декабря 1864 г.
Федора Петрашевская.
'Адрес мой: в С.- Петербурге, по Могилевской улице, в
собственном доме. Вдове действительного статского советника
Федоре Дмитриевне Петрашевской 24°.
16
Письяо Ф. Д . Петрашевской М. С. Корсакову
Милостивый государь, Михаил Семенович.
Ваше превосходительство были так добры, повестив меня,
что не будете препятствовать перемещению сына моего Ми-
хаила Петрашевского из Восточной Сибири в Западную. Но
не зная, уважит л« князь Василий Андреевич мое о том
ходатайство и когда состоится разрешение о просимом пере-
мещении, я решаюсь снова утруждать вас своею убедитель-
нейшею просьбою не заградить для сына моего царской
милости, вероятно, имеющей излиться ш несчастных
по
-случаю предстоящего бракосочетания государя наследника
цесаревича. В руках ваших доставить радость и утешение
.престарелой матери, которая при физических страданиях
своих не перестает скорбеть о тяжкой доле своего един-
.ственного сына.
?
По известной доброте и человеколюбию вашего превосходи-
тельства, позвольте мне надеяться, что вы сделаете это доброе
дело. Не судите сына моего строго, вспомните сколько, может
быть, незаслуженных несчастий обрушилось на его голову,
43 Полонский. Материалы для биографии Бакунина, т. II
которые при страшной натуре его могли довести его до оже-
сточения и крайнего раздражения; поверьте, что удаление его
из той среды, в которой он теперь находится, подействует на
него благодетельно и избавит ваше превосходительство отг
неприятной обязанности обуздывать строптивость моего не1-
счастного сына.
Если невозможно будет оказать большой милости, то доз-
воление жить ему в Пермской губ., где в настоящее время
находится его сестра, могущая родственною заботливостью
своею успокоить его страждуюшую душу, было, по мнению
моему, самым действительным средством к облегчению его
участи и моим успокоением.
Простите, милостивый государь, смелость, с которою я
обратилась к вам, и примите уверение в отличном моем
почтении, с которым имею честь быть вашего превосходитель-
ства покорнейшею слугою.
_
0
Федора
иетрашевская,
20 марта 1865 г.
Адрес мой: в С. -Петербург, Федоре Дмитриевне Петра-
шевской, на углу Могилевской и Канонерской улицы, No 4/2р
в1 собственном доме241.
17
Прошение И. В. Буташѳвича-Петрашевского
.
Его превосходительству господину
генерал-губернатору
Восточной Сибири.
лг
-г.
г,
-
Михаила Васильева сына Бута-
шевича-Пѳтрашевского.
Прошение.
Чрезмерность неблагообразия поступков администрации:
Енисейской губ. ео мною в течение последних полутора лет
побудила меня желать воспользоваться всемилостивейше даро-
ванным мне правом на поступление на военную службу,,
вследствие чего я прошением моим, посланным 24 июня с. г .
из т. Минусинска по почте г. начальнику , губернии, заявив
о желании моем поступить на Кавказ в военную службу,,
просил его, согласно моему желанию в силу воли монаршей,
сделать распоряжение о выдаче мне прогонных и подъемных
денег для следования моего на Кавказ. В действительности
сего моего права, так и в том, что на основании оного заяв-
ленное желание вышеизъясненное, согласно воле монаршей
и закону, подлежит немедленному удовлетворению,
ваше
превосходительство сами убедиться можете, рассмотрев содер-
жание исполнительного отношения министра внутренних дел
к г. генерал-губернатору В. Сибири от 24 сентября 1856 г.
за No 279 (в канцелярии вашей или главном управлении
в подлиннике находящееся), в котором изъяснено высочай-
шее повеление или указ, последовавший от его величества в
дополнение и изъяснение манифеста 1856 г. 26 августа (в
день коронования его величества), а именно XV пункта оного.
Так как, во-первых, по обстоятельствам моих дел, вновь
приведенных в расстройство заключением меня в тюрьму за
заявление моего убеждения в действительность милости его
императорского величества и столь же иротивузаконным уда-
лением меня из г. Красноярска, мне необходимо, дабы ума-
лить вред, от сего проистекший, и понесенные от сего убытки
пред отбытием моим на "Кавказ быть в г. Красноярске для
учинения'по имуществу щ-делам моим разных распоряжений.
Во-вторых, так как со времени отправления к г. начальнику
губернии вышеозначенного прошения прошло слишком дос-
таточно времени для учинения-но оному, согласно воле мо-
наршей надлежащего исполнения, но оного, вопреки ожида-
ниям, по сие время не последовало, вследствие чего я и
нахожусь вынужденным всепокорнейше просить ваше пре-
восходительство соизволить приказать телеграммой кому сле-
дует, во-первых, учинить мце выдачу подъемных и прогон-
ных денег и казенной подорожной для следования моего на
службу на Кавказ, во-вторых, о непрепятствовании моему
прибытию ' в Красноярск и пребыванию там моему в тече-
ние двух недель пред отбытием на Кавказ по вышеизъяснен-
ной надобности и, в-третьих, сим же способом поставить
меня в известность непосредственно
о том, какие распоряже-
ния по сему прошению от вашего превосходительства по-
следуют.
1865 г., 21 июля дня. К сему прошению Михаил
Василь-
ев сын Буташевич-Петрашевский
руку приложил.
Сие про-
шение сочинял сам проситель и его набело переписывал
Михаил
Буташевич-Петрашевский.
Жительство имею в г. Минусинске, в доме мещанина
Тропина, близ нового базара 24S.
18.
Копия с отношения министру внутренних дел свиты его
величества генерал-майора Мезенцева от 6 сентября 1865 г.
за No 2097.
В начале июля сего года., получена была государем импе-
ратором всеподданнейшая просьба находящегося на поселении
политического преступника
Буташевича-Петрашев-
ского, которую статс-секретарь князь Долгорукий препро-
водил к г. главному начальнику III отделения собственной
его императорского величества канцелярии.
В просьбе этой, изложение которой вообще крайне непри-
лично, он позволил себе весьма дерзко осуждать действия
главного начальника Восточной Сибири и жаловался, что
оно не распространяет на него всемилостивейшего повеления,
состоявшегося в 1856 г. о политических преступниках, ко-
торое, по его мнению, дает ему будто бы, согласно отноше-
нию предместника вашего превосходительства к генерал-гу-
бернатору Восточной Сибири от 24 сентября того года за
279, право свободного жительства по ого желанию и выез-
да из Сибири, и также высочайшего указа 17 апреля 1857 г.
предоставляющего ему, как он полагает, прежние права по-
томственного дворянства, затем он жалуется на невыдачу
ему пособия по усиленному окладу (на основании высочай-
шего повеления, известного вашему превосходительству из
отношения от 22 августа 1864 г. за No 2284) 230 руб. в
год и на преследования его местным начальством.
По всеподданнейшему г. генерал-адъютанта князя Дол-
горукова докладу о содержании как означенной всеподдан-
' нейшей просьбы Петрашевокого, так равно и прошения его на
высочайшее имя, поступившего в министерство внутренних
дел, имею честь по высочайшему повелению покорнейше про-
сить ваше превосходительство предложить генерал-губернато-
ру Восточной Сибири: 1) Объявить Петрашевскому, что ему
на основании всемилостивейшего повеления 26 августа 1856 г.
оказано помилование освобождением его от каторжной ра-
боты и обращением на поселение в Сибирь, и что затем он
может пользоваться только теми правами, которые предостав-
лены ссыльно-поселенцам из политических преступников;
указ же 17 апреля 1857 г., как к нему не относящийся, при-
менен к нему быть не может; 2) обязать его подпискою, что
он затем просьбами по сему предмету никого утруждать нѳ
будет, и предварить его притом, что за нарушение сей
подписки он будет подвергнут строгому взысканию, и что
нового облегчения участи он может ожидать только в таком
случае, если заслужит того скромным своим поведением и
поступками, которые могут свидетельствовать о его раскаянии
в прежнем преступлении и желании загладить настоящее
его поведение, весьма неприличное; 3) сделать ему строгое за-
мечание, что он после воспрещения ему называться дворяни-
ном, званием ему не принадлежащим, позволил себе на кон-
верте, в коем прислано было его всеподданнейшее прошение,
именоваться этим званием и сделал это, как он объяснил в
своем всеподданнейшем прошении с тою целью, дабы местные
власти знали, что их насилия были не властны над его
убеждением в том, что ему принадлежат права, дарованные
указом 17 апреля 1857 г.; 4) объявить ему, что пособие
в размере 230 руб. разрешено производить только тем из
политических преступников, которые по старости или болез-
ни не могут снискивать себе пропитание трудами или обре-
менены семейством; 5) так как получение здесь прошений
его прямо от него, а не чрез посредство местного начальства
доказывает, что в отношении его не исполняются правила,
установленные для переписки политических преступников,
то сделать распоряжение о подчинении его сим правилам.
Вместе с тем считаю долгом сообщить вашему превосхо-
дительству, что непозволительное неприличие, с каким он
изложил свою всеподданнейшую просьбу, писанную им госу-
дарю императору, доказывающее совершенное непонимание
условий отношения его к священной особе его императорского
величества, вызывает необходимость внушить Петрашевскому,
его обязанности верноподданнического долга и того чувства
благоговения, с какими верноподданный должен относиться
к государю императору.
Возвращая при сем прошение Петрашевского, препровож-
денное ко мне при отношении вашего превосходительства
sa No 1813, я имею честь препроводить при сем три бумаги,
о которых он упоминает в сем прошении.
Верно: за правителя канцелярии (подпись)
213*
ПРИМЕЧАНИЯ
1. В Государственном архиве в Дрездене пересмотрены нами 11 толстых «дел»-
и 5 тетрадей «Beweisstücke». Перечисляем их здесь по порядку:
1) Acta wider den Literat Michael Bakunin.
Ergangen
Vol. I-a.
vor der Kriminal-Abtheilung des
Stadtgerichts zu Dresden
1849.
Amtsgericht Dresden Nr. 1285-a .
2) Acta wider den Literat Michael Bakunin,
Ergangen
Yol. I-b.
vor der Kriminal-Abtheilung des
Stadtgerichts zu Dresden
185o!
Amtsgericht Dresden Nr. 1285-b .
3) Acta de von auswärtigen Behörden eingegangen u. erledigten Requisitionen-
wegen des hier in Untersuchung befindlichen Literat
Michael Bakunin.
Vol. II .
Ergangen
vor der Kriminal-Ablheiluiig des
Stadtgerichts zu Dresden.
Amtsgericht Dresden Nr. 1285-c.
1849.
4) Acta
Vol. III, Nr. 1285-d (см. фото-снимок с [обложки
этого деда на обороте титульного листа.
5—9) Beweisstücke zur Untersuchung gegen den Literat
Michael Bakunin.
Vol. I. Amtsgericht Dresden Nr. 1285-f .
Vol. II
Nr. 1285-g.
Vol. III
Nr. 1285-h .
Vol. IV
Nr. 1285-i .
Vol. V
Nr. 1285-k.
10. Fascilul Requisitionen der К. K. Oesterreichischen strafgerichtlichen
Untersuchnngs-Kqmmission aus Prag
Bakunin und Rockel betr.
I860.
Amtsgericht Dresden Nr. 1285-e .
11) Acta die auf Antrag der К. К. Österreichischen strafgerichtlichen
Kommission von Prag abgehaltenen verhöre mit
Anna verw. Fahn.
Michael Bakunin.
Karl August Rockel enthaltend.
Ergangen vor der Kriminal-Abtheilung
des Stadtgerichts zu Dresden.
1850. .
Amtsgericht Dresden Nr. 1481.
12) und 13) Entscheidungs Gründe in Untersuchungsfachen wider Otto
Xeonhardt Heübner und Michael Bakunin.
Nr. 1285-e u. Nr. 1285-m.
14) Untersuchungs Acten wider den Fabrikarbeiter Karl Friedrich
Wilhelm Billig Wegen Theilnahme am Aufruhr Ergangen vor der Stadtge-
richt zu Chemnitz.
1849.
Amtsgericht Chemnitz Nr. 203.
15) Acta in Untersuchungsfachen den Musicus
Friedrich Wilhelm Riebig aus Pegav wegen
Begünstigung des Dresdener Aufstandes, u. s. w .
1849.
Amtsgericht Königstein Nr. 9.
16) Acta wider der Zimmergesellen Karl Gottlieb Richter wegen Theil-
nahme an Volksaufstand, u. s . w .
1850.
Amtsgericht Dresden Nr. 1153-b.
Из этих «дел» нами извлечены лишь документы, имеющие прямое
или косвенное отношение к Михаилу Бакунину и к его участию в
восстании.
Документ, к которому относится настоящее примечание—в «Acta»...
Том I—а. Л! 1285-а, 1849 г., л. I. К этому отношению приложены:
а) квитанция . и б) список.
а)
Квитанция.
Королевский саксонский старший жандарм Вильгельм Людвиг Шютцѳ
в сопровождении королевского саксонского жандарма Шене, полицей-
ского служителя Винтер и доктора Бекер, регистратора Нейберт и над-
зирателя Гелльмут из Хемница сегодня утром в ЭУг' часов сдали ниже*
подписавшемуся следующих арестованных :
1) Отто Леонгарда Гейбнера, окружного начальника из Фрейберга1.
2) Карла Августа Мартина, придворного почтсекретаря из Дрездена.
3) Михаила Бакунина, не состоявшего на службе, Тверской губернии.
4) Карла Вильгельма Штиблѳра, седельщика из Радеберга. Что сим
удостоверяется.
Замок Альтенбург, 10 мая 1849.
Королевский прусский полковник и командующий германскими имперскими
войсками в Альтенбургѳ JI. С.
Блюменталь.
5) Список
вещей, отобранных у арестантов, приведенных сего дня, и соотв. сдан-
ных нижеподписавшемуся начальствующему лицу:
1) Один пакет с бумагами; запечатанные бумаги от Гейбнера.
2) Такой асе пакет с подписью: «принадлежит Мартину из Дрездена».
3) Один пакет, в коем два письма, два портсигара и одно огниво, с
надписью; «принадлежит Мартину из Дрездена».
Примечание.
В бумагах находилось 5 талеров ходячей мо-
нетой. которые были вынуты и присоединены к прочим отобранным
у арестантов деньгам.
4) Один пакетюс, содержащий печать временного
правительства
Саксонии, металлическое перо, перочинный нож. 5) Один сверток, со-
держащий начиненную ручную гранату, порох, кремень; порох и сви-
нец записаны, как принадлежащие Штиблеру. 6) Один сверток, со-
держащий порох и свинец. 7) Две записки, отобранные у русского
Бакунипа.
Пакеты с бумагами были вскрыты в присутствии подписавшихся;
•с важнейших из них, касающихся настоящего движения мятежников
в Саксонии, сняты копии, и затем они вновь запечатаны ведомственной
печатью.
Замок Альтенбург, 10 мая 1849.
Королевский прусский полковник и командующий германскими имперскими
войсками в Альтенбурге Л. С.
Блюменталь.
При личном обыске, которому подверглись арестованные, деньги
были найдены у одного лишь М. Бакунина, в количестве 13 талеров,
14 зильбергрошей и 2 пфеннигов. Был составлен акт с соблюдением
всех формальностей в присутствии Бакунина, Гейбнера, Мартина и
Штиблера, деньги были «пересчитаны перед каждым из вышепоиме-
нованных, и записанная сумма признана правильной», что подтверждено
.с обственноручной подписью Михаила Бакунина и должностными лицами.
2. Там же, лл. 5—14 .
3. Ошибка памяти. Еще 2 января 1843 г. (по нов. стилю) Бакунин
был в Лейпциге, откуда перебрался в Цюрих. См. А . Корнилов,
Годы странствий Михаила Бакунина, Гиз, Ленинград 1925. Уехал Ба-
кунин из Швейцарии лишь после ареста Вейтлинга в шоле 1843 г.
4. Опираясь на это показание, английским гражданским властям в
Мальте была послана следующая бумага:
«Находящийся иыне под следствием, ввиду его участия в имевшем
.здесь место между 3 и 9 мая прошлого месяца восстания, русский,
Михаил Бакунин, литератор, сослался на свидетельство ныне пред-
положительно пребывающего в Мальте князя Гики из Валахии:
в том, что 4-го того месяца он собирался совместно с господином
князем Гика покинуть Дрезден и сопровождать его до Швейцарии.
У господина князя будто бы находились уже вещи Бакунина для их
•упаковки вместе с его вещами. Однако господин князь уже покинул
Дрезден, когда Бакунин пришел к нему в пятницу 4-го того месяца
с целью уехать.
Вследствие этого просим:
допросить под присягой г. князя Гику, относительно правдивости по-
казаний Бакунина, и вытребовать у него, в случае, если они у нет
окажутся, вещи Бакунина, каковые возможно скорее препроводить о
ответом на настоящую просьбу.
Замещающий Брахман,
асессор».
Дрезден, 17 июня 1849 г.
Городской суд.
Когда позднее было обнаружено, что Гика находится во Франции,
саксонское правительство обратилось в Париж с просьбой о снятии
с Гики показаний и получении сундука, принадлежащего Бакунину.
Вот какой ответ был получен из Франции:
«Милостивый государь, я передал г. министру юстиции вашу прось-
бу о выполнении судебного поручения, с которой вы сделали мне честь-
обратиться ко мне 17 числа прошедшего месяца, каковая имела пред-
метом снятие показания с г. Василия Гики и получение (слово пропу-
щено. Речь идет о сундуке Бакунина, в котором хранились его вещи. —
См. показания Бакунина от 7 июля 1849 г. на стр. 45 наст, книги. —
Fed.),
который будто бы хранится у него.
С сожалением должен вам сообщить, что мой коллега не счел
возможным • дать ход этому делу. Мотивом для этого решения поелу-
нсило то, что против обвиняемого, к которому относилось показание
г. Гики, возбуждено преследование за участие в восстании, которое
имело место в Дрездене в прошлом мае месяце; а так как принцип,
Воспрещающий ие только выдачу обвиняемых, но и выполнение су-
дебных поручений по политическим делам, всегда соблюдался во Фран-
ции, то г. министр юстиции не считает возможным уклониться от его
соблюдения в деле, обстоятельства которого совершенио выходят m
сферы нормального уголовного права.
Примите... и т. д.
А. де Токвиль».
Париж, 11 августа 1849.
Г. фон Розе. Саксонскому поверенному в делах в Париже.
5. Напечатаны в настоящей книге, стр. 84.
6. Мы опускаем стоящую впереди документа стереотипную фразу?
«присутствовали...» с перечислением имен заседателей. Имена эти стоят
внизу документа, как подписи, удостоверяющие его подлинность. Эта.
стереотипная фраза опускается нами и в дальнейшем.
7. Acta, и т. д., No 1285-С, л. 56.
8. Там же, л. 53.
9. Acta, JÉ 1285-а, л. 53 .
10. Acta, M 1285-е, л. 71 . Среди отобранных у Бакунина бумаг
находилось большое количество визитных карточек с заметками и ад-
ресами лиц, с которыми ему приходилось иметь дело. Среди них: др*
ХСрашееский, Доротеенштрассе No 84; Эдуард Рейхенбах,
депутат, До-
уютеенштрассе, 88; Г. М. Герман,
Королевская университетская би-
блиотека, Унтер ден Линден, 76; Гржибоеский,
No 350, Освальд Оттен-
дорфер,
студент второго года юридического факультета в Вене, пере-
дать в университете, гост. «Золотой ангел» против генеральной коменда-
туры; проф. ІІаркине,
Каролиненталь, город Гамбург, Новая аллея,
Л» 116; Юлиус Андржейкович;
др. Чермак;
купец Ф. А . Стиль,
Ври-
.денштрассе, гост. «Город Вена», Бреелавль; Др. Либельт,
Аннаплац,
•у господина Ширнера, против книжной торговли Гааза; Фраиц Банка,
Росмаркт, 98; Фердинанд Б. Миковец; Шарль Луи Бернайс;
Владислав
Жосцельский в Спарлей около Гровиалова, провинция Познань, до вос-
требования, Королевская университетская библиотека, Унтер ден Лин-
ден, 76; Гѳрмани Мюллер,
землевладелец; Германи Мюллер,
книго-
продавец, Мюллер в Крѳйцбургѳ в Верхней Силезии около Оппельиа
и др. Среди записочек имеется одна, написанная Полиной Виардо:
«J'ai reçu de М-ше Charte deux paquets Pauline Viardot de 24/X 1848».
11. Acta, No 1285-a, л. 144 —145 .
12. Acta, No 1285-a -, л. 106—135.
13. В протоколе над словом «приказание» стоит «совет».
6 мая
было воскресенье. Здесь, очевидно, описка.
14. Описание отступления см. у Вагнера «Моя жизнь»,
мемуары,
изд. «Грядущий день», 1911, Петербург.
15. Acta, No 1285-а, л.
139—141.
16. Дата этого допроса «20» октября—не ясна. В подлиннике цифра
стерта.
17. Acta, Л» 1285-а, л. 147—150.
18. Acta, Л
г
! 1285-а, л. 151—152.
19. Acta, No 1285-а, л. 65.
20. Там же, л. 76—77. Из бумаг министерства юстиции.
21. «Материалы для биографии М. Бакунина», т. I, Гиз, 1923 г.,
•стр. 212 .
22. Дрезденский государственный архив.
Acta, Vol.— II, Nr. 1285-е, 1849, л. 7 . Б . Николаевский в статье
«Взгляды М. А. Бакунина на положение дел в России в 1849 г.»,
напечатанной в «Летописях марксизма» (кн. IX—X), называет это воз-
звание «Воззванием. к чехам»,
приписывая мне некоторый произвол
в изобретении заглавия (см. стр. 44 указ. книги). Мне думается, что
правильнее обозначать это воззвание именно как «воззвание к славянам»,
а, не «воззвание
к чехам».
В пользу такого обозначения говорит
йрежде всего содержание документа. Он начинается словами: «Вста-
вайте, славяне!..» В тексте автор обращается но к одним чехам, но
и к другим славянским племенам. Он много раз обращается к сла-
вянам вообще: «Братья, как славян, предостерегаю вас...» —и т . д . «Вста-
вайте, славяне!»...
этот призыв мы встречаем в середине воззвания,
им же воззвание и заканчивается. Другим мотивом в пользу моего
-(обозначения являются признания самого Бакунина: он называл этот
документ «вторым воззванием к славянам». В одном из ответов след-
•ственной комиссии, допрашивавшей его в Ольмютце, уже после выдачи
Австрии (см. стр. 417 наст, тома, отв. на п . 8), Бакунин сообщил, что»
это «второе воззвание к славянам» редактором; «Дрезденской газеты»
было напечатано как «обращение к чехам». В следующем пункте до*
проса он предпочитает, однако, называть это «обращение к чехам» именно
как «воззвание к славянам». Я полагаю, поэтому, что мое обозначение
этого документа совершенно правильно.
Впервые опубликовано нами в XV, т. журн. «Красный архнв» (Мо-
сква) в июле 1926 г.
23. Beweisctücke, т. IV, Л? 1285-і, л. 49, 55, 56. Другие отрывки
см. в I т. наших материалов под заголовком «Революция, Россия и.
славянство», стр. 7 —21 .
24. Там же, т. V, No 1285-в, л. XXV.
25. Там же, т. V, Л? 1285-к, л. XXVIII..
26. Acta, т. І -а, M 1285-а .
27. Beweisstücke, т. III, M 1285-h, д. 3. Оригинал на немецком;
языке. Даты нет.
28. Beweisstücke, т. I, No 1285-1, л. 9 . Оригинал на французском:
языке. Адрес по-немецки.
29. Там же, т. III, M 1285-h, л. 10.
30. Там же, т. III, No 1285-h, л. 13.
31. Там же, л. 15.
32. Там же, л. 18.
33. Там же, т. I, No 1285-1, л. 1.
34. Там же, т. III, No 1285-h, л. 28. Письмо это вместе с день-
гами было доставлено Бакунину Шталынмидгом. В деле имеется за-
писка Лукашевича:
«Господину
Шталыамидт
Вреславль, Вокзальная улица, 5.
Милостивый государь,
Прошу вас передать приложение, состоявшее из 29 талеров, 20 гро-
шей вашему гостю господину Михаилу.
С совершенным почтением
Леслав Лукашев...
(оторвано—Ред.).
Краков, 14 июля 1848 г.
Адрес. Шішталъгассе, 573.
г
Если вашего гостя нельзя будет найти, что надеюсь не случится*
будьте добры отослать мне обратно письмо и деньги.
Если вам неизвестен адрес господина» (разорвано—Ред.) .
35. Там же, л. 2. Подпись неразборчива. Принадлежность письма
Юлису, редактору «Zeitungshalle»
установлена М. Бакуниным (см-
п. 135 допроса на стр. 147 наст, книги).
36. Там же, л. 6. Даты нет. Написано письмо в конце 1848 г.
В Кетене Бакунин жил после высылки его из Бреславля, т. е . после!
октября 1848 г. (см.
«Исповедь» в первом томе наших «Материа-
лов», стр. 238—239). Принадлежность письма Юлиусу установлена Ба-
куниным в п. 146 допроса (см. 149 стр. наст, книги).
37. Там же, л. 17. См. н. 160 допроса на стр. 1э2 паст, книги:
38. Там же, л. 23. См. п. 170 допроса Бакунина на стр. 154 .
39. Вся цитата из письма на французском языке.
40. Там же, л. 26. См. п. 177 допросов Бакунина на стр. 155.
41. Acta, т. И, M 1285-с, л. 16. Ответ Бакунина на это письмо—
ем. наши «Материалы», т. I, стр. 36.
42. Там же, л. 22. См. п. 169 допроса Бакунина стр. 153.
43. Там жѳ, л. 37. См. п . 114 допроса Бакунина стр. 142.
44. Там же, л. 17.
45. Acta, No 1285-d, лит. Б.,
37, том III, 1849 г.
46. Напечатано в настоящей книге—стр. 93.
47. Извлечено нами из архива б. III отделения в 1922 г. и напе-
чатано в первом томе «Материалов для биографии М. Бакунина», стр. 27,
под Л? 12. Ряд вещественных доказательств процесса по просьбе
русского правительства был скопирован и доставлен в Петербург при
письме русского посланника в Саксонии фон Шредера от 8—20 сентября
1849 г. Оригиналы хранятся в Государственном дрезденском архиве
в первом и втором томах «вещественных доказательств» (Beweisstücke).
P. дальнейшем при ссылках на эти документы, приводимые в прото-
колах и опубликованные нами в указанной выше книге, мы будем ука-
зывать нашу книгу.
48. То же, там же, стр. 25—26 (No 10 и 11).
49. То же, там же, стр. 28 (No 13).
50. То же, там же, стр. 28 (Л? 14).
51. То же, там же, стр. 399, прим. 16.
52. То же, там же, стр. 38—42 (No 21—24). Фамилия дамы Полу-
динская. Мы опускаем перечисление
писем, имеющееся в опросном
пункте с указаниями на соответственные листы следственного дела.
См. также прим. 25 на стр. 401 первого тома «Материалов».
53. То же, там же, стр. 42 (No 25).
54. Орган общества «Славянская липа». С 1848 г. это издание было
превращено в ежедневную газету и выходило под названием «Noviny
Lipy Slovanske» (1848—1849).
55. Извлечено нами из архива б. III отделения в 1922 г. н напе-
чатано в I т. указ. выше «Материалов», стр. 87 (No 28).
56. Допросы производились в продолжение 1849 и 1850 гг. Прото-
кол каждого допроса начинался неизменно обычной формулой: «присут-
ствовали»—с перечислением имен—господина ландрата Гоха, аудитора
окружного суда Морица, заседателей—Гертеля, Шульце, Зейфата и
докладчика Г. Гаммера, асеосора. Имена иногда менялись, вместо одних
заседателей появлялись другие и т. д. Повторять па каждом протоколе
эту неизменную формулу, неимеющую для нас никакой исторической
цены, мы не будем, так же точно, как не будем повторять их в конце
каждого протокола. Не будем так же приводить имеющееся на ка-
ждом протоколе торжественное вступление:
«Сегодня, в помещении комиссии, допрошен был заключенный, госпо-
дин Михаил Бакунин, в присутствии императорского и королевского
дандрата, господина Гоха, императорского и королевского аудитора оіс-
44 Полонский
Материалы дли биографии Бакунина, т. II
pyjiffioro суда-,
господина Морица, и вышепоименованных господ засе-
дателей в направлении, предуказанной господином ландратом -Гохом, по
предварительном увещании говорить правду, как ниже следует».
Включение в нашу публикацию этих неизменно повторяющихся, ни-
чего не прибавляющих "строк, мы считаем излишним. В порядке нуме-
рации вопросов, на которые отвечал Бакунин, имеются ошибки, нару-
шающие цр&внлыюсть нумерации. Эту неправильность мы, разумеется,
сохраняем.
57. Опубликована нами в указанном I т. «Материалов», стр 38
(К 29).
58. О Бейере см. «Исповедь»—«я I т. «Материалов», стр. 220.
59. См. выше, прим. 50 .
60. Напечатано в наст, книге (см. письмо Бакунина Шталъшмидту
на стр. 85).
61. См. «Материалы», т. I, стр. 28 (Ц 13).
62. Напечатано в наст, книге (см. стр. 101).
63. Письмо Бакунина Э. Сторжевскому напечатано в I т.
«Мате-
риалов», стр. 36 (No 20).
64. Напечатано в наст, книге (стр. 104).
65. «Материалы для биографии М. Бакунина» т. I, указ. выше
изд., стр. 7 —22 (JÉ 1—8).
66. Напечатано в наст, книге (стр. 94).
67. Acta, т. II, No 1285-е, л. 155. Текст письма, написанного ру-
кой Бакунина:
«Милостивый государь !
Я—русский, славянин, серьезно предан своей стране, предан инте-
ресам моего племени, но прежде всего я революционер и думаю, что
победа революции будет благотворна для всех народов, и что все...»
(прервано—Ред.) . Далее рукой Бакунина выписаны из энциклопедиче-
ского словаря колонки цифр, содержащие сведения о населении Вала-
хии, о территориальных владениях Турции в Европе и Азии, о составе
населения Европейской Турции по национальному признаку, с выделе-
нием славянских племен. Оставляем их яевоспротзведенными. Аналогич-
ные выписки см. в первом томе наших «Материалов», стр. 22 —25,, M 9,
68. Беллетристический отрывок, переписанный рукой Бакѵнина. на -
значение которого непонятно.
69. Напечатано в наст, книге (стр. 94)
70. То же, стр. 85.
71. Acta, No 1285-h, т. III, л. 4. Текст письма:
Милый мой!
Ты собираешься в Прагу? Не будь ослом. Чего тебе там нужно
в настоящее время? Дать себя арестовать или попасть в осадное по-
ложение? Оставайся в Кетеие. Я приеду на этой неделе. Ибо если
там еще не дошло до столкновения, то дойдет.
Твой Сандер».
72. Acta, M 1285-h, т. III, л. 5. Текст письма:
«Будь так добр завернут!, в бумагу принесенное уже вероятно белье
вместе с башмаками, которым Рике отдавал набить подошвы, и вели
отнести пакет к Шеттлеру для Фридриха Гофмана; если есть какие-
нибудь особо интересные новости, то ты меня порадуешь, сообщивши
о них в нескольких кратких строках. Готова ли прокламация? Его
царское величество снова блестяще надул Гретца и Бри. (неразборчи-
во— Ред.) .
Потсдамская камарилья с треском оскандалилась в Бранденбурге.
Если наши немцы иѳ совершенные ослы, то победа решительно в их
руках.
Твой. ЛТ.
Если Бер и Сандер прибудут, как кажется, в пятницу, придешь
ли ты?
Еще одно слово. Я оставил у тебя несколько номеров «Kreuz-
seitang» и немецкую «Reform». Прошу их тоже вложить в пакет».
73. Напечатано в наст, книге стр. 95).
74. Acta, No 1285-h, т. III, л. 7 . Текст письма:
«Милый друг! Все идет плохо. Ты уже знаешь все от моих земля-
ков. Присылаю тебе два пробных номера Freischaaren. Прими участие,
если у тебя есть время, в этой газете, если не можешь, то постарайся
хоть подбить людей подписаться на нее по адресу редакции; только
так можно поддержать газету
Твой Адальберт».
75. Acta, NÎ 1285-h, т. III, л. 8. Текст заметок, писанных карандашом :
«7515 депутат округа Бѳйтен Шаффранек от имени городов Обер-
бейтен, Тарновиц, Мысловиц, Георгенберг, а также сел, колоний, руд-
ников, доменных печей и предприятий. Петиция от имени избирателей
о свободе всякого народа, печати и т. д .; затем народный язык в
прусском национальном парламенте, равноправие немецкого и польского
языка, объявление независимости славянства ввиду невозможности слия-
ния с германством и т. д. и т. д.,
употребление польского языка на
суде, в школе и государственных учреждениях в местностях, где поль-
ский язык является преобладающим».
76. Напечатано в наст, книге (стр. 87).
77. Воспроизводим этот, написанный от руки и отлитографирован-
ный оттиск.
Берлин, 19 ноября, вечером.
Фракции национальною собрания продолжают совещаться относи-
тельно мероприятий против бунтовщического правительства страны. 258
депутатов заявили в письменной форме, что национальное собрание ввиду
вѳоднократного применения по отношению к нему военной силы не
собирается в настоящее время на регулярные заседания, но что выше-
упомянутые депутаты находятся в Берлине, представляя совершенно
законный кворум, и не цокинут своего поста, дабы в любую минуту,
когда того потребует благо народа,, собраться на экстренное заседание.
Подписанное отдельными депутатами воззвание разослано в избиратель-
ные огіруга. Число поступающих сочувственных адресов и прибываю-
щих депутаций растет с каждым днем. По последнему, напечатанному
докладу комиссии петиций, уже иостуййло 478 адресоз, причем отме-
чено в конце, что после составления доклада поступило еще 105 новых
адресов и между ними—сочувственный адрес ольдОнбургекого ландтага.
Архив национального собрания, с более чем 12 тыс. петиций из раз-
ных местностей страны, частью сожжен, частью порвал. Министерство
отказалось передать его из рук солдат, где он находился, в руки пред-
седателя национального собрания. Соединенное присутствие кассаци-
онного и уголовного департаментов верховного апелляционного суда
признало третьего дня, что распоряжение о введении осадного поло-
жения в Берлине—незаконно, что национальное собрание—право, и чго
поэтому надлежит приостановить разбор всех гражданских процессов,
исполнительных действии по решениям судов и пр. в округе назван-
ного суда. Говорят, что вчера однородное решение принял верховный
суд и касательно всех политических процессов. Подобным же образом
военные судьи всех расположенных в Берлине воинских частей кате-
горически отказались судить военным судом лиц гражданского звания.
Для устранения этого затруднения генерал Врангель добился подпи-
санного всеми министрами приказа совета министров, уполномачнваю-
щего его вместо короля утверждать и приводить в исполнение приговор
военных судов даже в тех случаях, когда последние вынесли смертный
приговор. Однако это не заставило военных судей отказаться от приня-
того ими решения. Капитан фон Зоммерфельд, получивший приказание
силою привести из ПІютцеигауза комиссию национального собрания и
рицепредс-едателя Племинса, подал в отставку. Говорят, что майора
Герварта отправили в Шнандау за то, что, во время предполагавшегося
насильственного изгнания национального собрания из залы заседаний?,
он удалился к Миланцу и не применил силы. В то время как вся бво-
Родомыслящая пресса в Берлине уничтожена, удалившаяся прежняя
правая национального собрания распространяет но всей стране в ты-
сячах экземпляров отпечатанные листовки под заглавием «Парламент-
ская корреспонденция», полные самой гнусной лжи, дабы обмануть на-
род относительно положения отечества и относительно его представите-
лей. По словам «Новой кенигсбергской газеты» составитель этой кор-
респонденции—депутат Мейзебах. Извлечения из нее массами распро-
страняются военным министерством в войсках между солдатами, дабы
вызвать в них озлобление и подстрекнуть их на преступную, брато-
убийственную борьбу. Далее, реакционные круги распространяют слух
о предстоящем назначении министерства Бейлерата,, дабы усыпить бди-
тельность граждан. Волнение в провинции разрастается. Силезское опол-
чение первого и второго призыва предоставило себя в распоряжение
национального собрания и призвало последовать его примеру едино-
мышленных с ним ополченцев всей Пруссии. Почти изо всех провинций
получены многочисленные .заявления такого же содержания от. опол-
ченцев. Обер-президент
Силезии Линдер высказался открыто за нацио-
нальное собрание. Министерство уже отправило в Бреелавль чиновника
на смену ему. В Познани 28 судей, в большинстве члены тамошнего вер-
ховного краевого суда, высказались против короны и министерства Бран-
денбурга. «Податей не платить!» возглашает «Рейнская газета», орган
рейнских демократов.
«Уплата податей есть государственная измена;
отказ в уплате—первая обязанность граждадегаа». В Эрфурте собрался
конгресс тюрингских демократов. На нем национальное собрание объ-
явлено было единственным законным учреждением страны. Гражданская
милиция Мюнстера, столицы Вестфадии, постановила оказать самое ре-
шительное сопротивление министерству Бранденбурга. Она потребовала
от городского совета зарядов и обратилась ко всем гражданским ми-
лициям Вестфадии с предложением присоединиться к ее заявлению и
ее планам действий. В Мюнстере созывается народное собрание Вест-
фадии. Наконец окружной совет прусско-саксонских
демократов выпустил
прокламацию, обращенную ко всем союзам провинций и заканчиваю-
щуюся следующим призывом: «Каждый гражданин, который честно от-
носится к благу нашего прусского государства и к независимости учре-
дительного собрания в Берлине, обязан выполнять с сегодняшнего дня
нижеследующее постановление: Граждане сел и городов обязаны: 1) не
платить в королевскую казну никаких государственных
сборов и
налогов,
как-то: судебных пошлин, поземельного налога, классового или про-
мыслового налога. Всякий, кто уплатит какой-либо налог, действует
в нарушение постановлений учредительного собрания, поддерживает упло-
ченньши деньгами изменническое министерство и является сам государ-
ственным изменником ; 2) ' граждане обязаны наложить
арест
на все
королевские
кассы и принять меры к тому, чтобы подлежащие чиновники
не истратили из них одного пфеннига. С этой целью надлежит занято
помещение всех королевских касс сильными отрядами гражданской ми-
лиции и опечатать ИХ коммунальной печатью. Правительственных
чи-
новников
надлежит обязать честным словом выполнять постановления
(учредительного собрания, а в случае их отказа не смотреть на них
более, как на должностных лиц.
Граждане! Поддержите всеми силами эту крайнюю меру, но в то
же время—и это мы вам рекомендуем особенно горяча и настоятельно—
подготовляйте вооруженное сопротивление на случай крайности, дабы
мы оказались во всеоружии. Граждане! При таких условиях победа
должна быть за нами, ибо добро всегда побеждает. Да
здравствует
свобода !
В заключение мы сообщші теперь план изменнического министерства,
который, по достоверным сведениям, им составлен. В первую голову
предполагается объявить осадное положение во всех более значитель-
ных городах королевства. Затем приступят к последовательному
завое-
ванию отдельных провинций. Сначала будут стянуты все свободные
военные силы в одной провинции. После покорения таковой, призы-
вается ополчение ее; оно вливается в ряды линейных войск, и последние
направляются в другую провинцию для покорения ее и т. д . до тех
пор, пока не будет водворено «спокойствие» во всей стране, т. е. до
тех пор, пока большие города в стране не будут превращены в груды
дымящихся развалин, посевы земледельцев не будут вытоптаны, родная
почва не будет напоена кровью граждан, народное благосостояние не
будет уничтожено, а с обагренного кровью трона не раздастся победный
клич и насмешливый торжествующий хохот абсолютизма.
Вставайте
же граждане Пруссии! За дел», пока енщ не поздно!
• 78. Напечатано в наст, книге (стр. 87-).
79. То же, стр. 82.
*
80. То же, стр. 89.
81. То же, стр. 96.
• 82. То жѳ, стр. 106.
83. То же, стр., 104.
84. То же, стр. 97.
85. Acta, No 1285-h, т. HI, л. 24 . Текст письма:
«Дессау, 27 сентября 1848 г.
Я здесь и хочу переговорить с тобой, как можно скорей. Поэтому
приходи к моему зятю.
Твой Штальшмидт_
86. Acta, No 1285-h, т. III, л. 25. Текст письма:
«Дорогой Альфред!
Ты получишь второе письмо с оказией до -Магдебурга. Сегодня в
11 ч. состоялось заседание. Предложение предать суду министерство
было принято, между тем как предложение обратиться к центральной
власти не собрало и десяти голосов. Многочисленные военные патрули
обходят город. Когда отдается приказ атаковать и разгонять толпу,
некоторые отказываются повиноваться, другие нападают с штыками на
перевес. На Унтерденлинден некоторые солдаты выскочили из строя
и скрылись в толпе. Итак уже начинается дезертирство. Возможно, что
уже сегодня вечером начнется дело. Надо знать, что 800 человек под-
крепления из Штеттина задержались в Бернау на железПой дороге.
Несколько человек отправилось отсюда и привезут их. Когда они при-
едут, им придется проехать через Гамбургские ворога, где они подверг-
нутся нападению. Это может привести и, надо надеяться, приведет к
бою, к которому все подготовлено. Имеется, по меньшей мере ,Ѵз мли.
патронов. Кланяйся всем и пожелай мне разумной битвы.
.
Твой Куно.
Войско только что заняло стрелковый клуб, теперешнее место засе-
даний собрания. Депутатов налицо не было».
87. Напечатано в наст, книге (стр. 100).
88. Acta, No 1285-h, т. III, л. 27 . Текст письма:
Бреславль 15/12 .1848 г.
Милый, нишу тебе сегодня, сидя за зеленым столом членов ратушй.
Я состою в комитете безопасности и управляю городом совместно с
другими. Вероятно дело здесь скоро начнется, разве что голучатаз из
Берлина известия, пока не рекомендующие этого. Тебе еще нельзя
сюда, но своевременно получишь известия. Позаботься, чтоб началось
и там, мы тогда вздохнем. Провинция восстает.
89. Acta, M 1285-h, т. III, л. 29.
Карандашные заметки Бакуннна, настолько стертые, что крайнэ
трудно разобрать их, имея в виду притом и то, что почерк сам по себе
очень неразборчивый.
«Берн, W июля. Принятие закона, о пересмотре Союза.
Рим, 20 июля. Кризис. Папа против министерства, Н...
Палата за войну. Папа за мир с Австрией. Итальянцы в Риме
против призвания французов.
Неаполь., 21 июня. Заметки гласят:
1) Требуем удаления швейцарцев, посредничество чужеземного ору-
жия при вмешательстве за свободу—что является вражеским вмеша-
тельством.
2) Улажение всяческих раздоров ставится под охрану Франции.
3) Угроза интервенцией.
Молдавия и Валахия.
22 июня. В Валахии народное движение под руководством князя
Бвбеско. Большая свобода: Происхождение иностранного влияния там
с Румынией из-за верховенства Турции (?) Бухарест. К войскам под его
начальством находящимся в Л. у П. Они состоят, по слухам, из
250 тыс. Через молдавскую границу, из коих часть должна оставаться
в Молдавии, ожидались уже поздним вечером в... (нельзя разобрать—
Ред.) там находящийся комиссар... (нельзя разобрать—Ред.)
написал
своему правительству, чтобы добиться скорейшего вступления в кня-
жества.
Константинополь. 21 июня. Пожар в Пере. 2 500 рабочих».
90. Beweisstücke, т. ІУ, No 1285-і, л. 32, 33,
1.
«Есть обвинения, которые так неожиданны, так бессмысленны, и ими
бываешь столь огорчен, что в первую минуту не знаешь, что делать,
и как на них ответить, не унижая самого себя.
Так было и со мной, корда в одно прекрасное утро я прочел в
«Новой рейнской газете», что я русский ийшон, агент императора Ни-
колая. Есть обвинения, которые столь неожиданны, столь отврати-
тельны- и могут так огорчить "именно своей бессмысленность*)... Прави-
тельство, раз его злоба взбудоражена, действует неустанно и так, что
ничего предвидеть нельзя. И поэтому я отныне не буду давать себе
труда опровергать отдельные клеветы, более того, дабы раз навсегда
пресечь возможность подозрения у всех честных и разумных людей,
что я действую в интересах теперешнего русского правительства, я
изложу полностью и со всей откровенностью в нижеследующих строках
мою политическую позицию, а равно и цели, к которым я стремлюсь».
2.
«Революционная партия в России, именем всех молодых сил, ко-
торые восстают против старого угнетения и позорного притеснения,
именем всех элементов, которые бродят, которые сознательно или бес-
сознательно стремятся к свету и свободе, именем молодой револю-
ционной России, именем русского народа я предложил революционный
союз политической нации».
Заметки эти являются фрагментами статьи, которую Бакунин писал
после появления известной корреспонденции в «Новой рейнской газете»,
сообщавшей слух о Бакунине, как агенте русского правительства. Фраг-
менты эти частью повторяют черновики статьи, опубликованные нами в
I т. наших «Материалов» (стр. 29—33). Здесь мы воспроизводим лишь
те фрагменты, которые не вошли в указанную нашу публикацию.
ЛйJ
-л.
_,
*>ъ
—S/
t,£>-
^
AMi*>4
л'
! --Г
»«.
AI*«
'
.'.«ML-J, F F
.Ä,
»
..
i-Ю,S.
en?—-/У
t
во, ùt£
•ефй*—-
J&npT^-
И
„A>*>'~
a-*-
гt
*
•
'
_
ъ
4с.,2>£-
-ZXZ.) ч> ' V
'V
'V"
V'V
'
V'
λ
е.еî
'<
*'*
*
,/>tÎ1Г
•Л. •
Г—
-
< -.,
а•і•»
3'"'Г
'%'в
-
V
—
Б,„•%
«А /У, -fa, /3*
ЕЯ.
_
УЗ, G, YR*. Я,
—
'
Г.
«»*, /з,
-/1(Уя,/зД/Т
/3,*,
,
—
г/, г, /9° /J
л
o vat-гз,
гг-',
г/.
«•"А- *>-, Л!
Г/.
«fa.
!
'і
ск-
ок-
А4
V-
-7,Гз-/
-9,^5-,
л
-7.1,J,г,
у?,Л. ',/»уЛ
Л*-л,9-
Л*-
/?, Г, t7. /9
вх—Д,À.,/f,if
л*-л,*,я/,У?
H.
-
t] ,J, 93, /9
fi.
-ÀZ,t,ХГ,Xi
-Fr,£ .xi, гг
.
--
о•
-
Ч,Л
КГ-'J • r.^J-
А?
•в.
-
«
-
Xt, it,
ъ
Уч-—7г, а>, гЪ. я
л,A,
—
"
*
л--
f.
'
г
і
-І/ ,
л>
АЛл -г«- .
.
-V
91. См. «Материалы», т. I, стр. 31—первый абзац No 17. Об ОР
рывках той же статьи идет речь в допросных пунктах 187—192»
92. Напечатан в «Материалах», т. I, стр. 8Л No 2.
93. Напечатаны в наст, книге (стр. 80).
94. Другой фрагмент, вошедший в опубликованный нами отрывок'
под No 17 в I т. «Материалов», стр. 32.
95. Напечатан в наст, книге (стр. 81).
96. На оборотной стороне некоторых рукописей, а также на от-
дельных листках .в, бумагах Бакушіна имеются записи, изображающие
значки и, цифры, которые воспроизвести можно только фотографическим
способом. Некоторые таблички представляют собой образцы стеногра-
фических записей. Другие на них непохожи и, вероятнее всего, явля-
ются образцами шифра. Среди них тюремная таблица—азбука для пе-
рестукивания. Воспроизводим два фото-снимка (см. стр. 696).
97. Напечатаны в «Материалах», т. I, стр. 7—21.
98. Пространный незаконченный конспект, излагающий обстоятель-
ства исторического существования Валахии, начиная с начала XIV в.
до мира- в Яссах 1792 г. Конспект насыщен именами и фактами из
истории Валахии. Никаких умозаключений, принадлежащих М. Бакунину
в конспекте нет, за исключением двух строк, относящихся к XV в., когда
Валахия находилась под турецким владычеством: «Народ был почти
совершенно бесправен, и потому склонен к восстаниям и часто бывал
вынуждаем к тому жестокостями воевод и притеснениями бояр».
99. Воспроизводим фото-снимок этого пропуска:
103. Несколько
страниц со значками, о которых см.
прим.
настоящей книги, То лсо к пунктам допроса 223—224.
101. Напечатано 3 наст, книге (стр. 94).
102. Показания извлечены из дела Дрезденского архива:
Fascicul Requisitionen der К. К. Osterreichischen strafgerichtlichen
Untersuchungs-Kommission am Prag.
Bakunin und Rockel betr.
I860
Amtsgericht Dresden Nr. 1285-e.
стр. 31—35. Допрос, произведенный в Градчине «императорской и ко-
ролевской следственной комиссией» был переслан «достохвальному ко-
ролевскому саксонскому
городскому суду» в
Дітездене. В том же
деле другие показания К. Рекеля, Г. Стра-ка, К. Августа Мартина.
Мы сжимаем текст, опуская предъявлявшиеся обвиняемым пункты и
статьи. Точно так же нами опущены имена заседателей, присутство-
вавших при допросах и стереотипные формулы, неизменно повторяв-
шиеся.
103. Бакунин имеет в виду первое его «письмо адвокату Францу
Отто», о котором мы говорили в предисловии.
104. Вое эти показания напечатаны в наст, книге.
105. О «шпионстве» Бакунина см. «Щсповедь» в «Материалах для
биографии», т. I, а также отрывки из его бумаг «По поводу корреспон-
денции из Парижа- в «Neue Rheiniche Zeitung» там же. О возникновении
и развитии этого слуха см. в нашей книге «Бакунин», Из истории рус-
ской интеллигенции, т. I, изд. 2-е, Москва, Риз, 1925 г. (гл. XI и XV,
стр. 176—185 и 236, а также прим. 91 и 126 на стр. 416—422
и 443—446).
106. Никаких подробностей и никакого дскументального обоснования
этого обвинения мы не нашли в обширных папках Дрезденского архива.
Нет их также среди документов Пражского и Венского архивов. Очевид-
но—это басня, созданная полицейской фантазией. Сложнее обстоит дело
с «эмиссарством» Бакунина. В «Исповеди» он рассказывает о знаком-
стве своем с Ледрю-Ролленом,
о займе в 2 тыс. фр. у временного
правитёльства Франции. Бакунин сам сообщает о том, что Флокон со-
ветовался о поляками, дать ему денег или нет. Поляки, следовательно,
знали о займе. Деньги Бакунину были выданы после того, как поляки,
очевидно, эту выдачу одобрили. Здесь, вероятно, и находится источник
легенды о связи Бакунина как с Ледрю-Ролленом так и Флоконом,,
членами временного правительства.. Записка с просьбой о деньгах была
послана Бакуниным кроме Флсюта, Луи Плана, Альбера еще и Ледрю-
Роллену. См. «Исповедь» («Материалы», т. I, стр. 133).
'
107. Самозащита Бакунина здесь в обеих «исповедях» текстуально
совпадает. В «Исповеди» Николаю он выражается лишь более энергич-
но: «... я все-таки сохранил слишком много гордости, самостоятельности,
чувства достоинства и, наконец, любви к родине, для того, чтобы со-
гласиться быть против нее презренным агентом, слепым и грязным ору-
дием какой бы то ни было партии, какого бы то ни было человека!.,
(стр. 133, там же)... Я с Ледрю-Ролленом почти не был знаком, видел
его только раз в жизни и едва сказал с ним десять незначительных
слов» (там же).
108. Получение свежих газет Бакунину было запрещено-.
Адвокат
Отто, ведший с Бакуниным переписку (опубликована в настоящей книге)
н Снабжавший его разными необходимыми вещами, пытался доставить
ому однажды старые газеты, получив их из кафе (см. письмо его от
31 октября 1849 г. стр. 354). Газеты Бакунину переданы не были,
так как оказались слишком «свежими». Адвокат обжаловал запрещение,
но без успеха. «Я уже предпринял необходимые шаги, чтобы достать
более старые газеты», утешал он Бакунина. Из дальнейших его писем
мы узнаем, что он ходатайствовал в военном министерстве и в совете
министров : чтение новейших • газет было, однако, Бакунину не разре-
шено (письмо OTTO от И января 1850 г.) . Разрешалось лишь чтение
газет, вышедших до 3 мая 1848 г., т. е. за год до дрезденского вос-
стания. В том же письме Отто сообщает, что вышлет Бакунину «Ausbur-
ger Allgemeine Zeitung»—ту самую газету, обширная выдержка из ко-
торой приведена Бакуниным в настоящей «политической исповеди».
109. Бакунин имеет в виду, вероятнее всего, старообрядческого
монаха Олимпия Милорадова, вместе с ним принимавшего участие в
пражском съезде 1848 г. (см. воспоминания о нем Бакунина в «Испо-
веди», без указания его имени).
110. В развитии воззрений Бакунина пугачевщина занимает видное
место. Приобретает значение записочка, состоящая из (грех строк, ока-
завшаяся среди бумаг Бакунина, отобранных у него после ареста в
1849 г. «Три крупные фактора, служащие точкой отправления новой
русской жизни, суть: бунт Пугачева, сожжение Москвы и неудавшееся
восстание 1825 г.» («Материалы», т. I, стр. 9).
111. Бакунин имеет в виду польское восстание в Кракове в 1846 г.
Чтобы предотвратить возможность его распространения на Галицию,
австрийское правительство организовало в Галиции восстание
кре-
стьян русинов против польских помещиков, сопровождавшееся жестоким
истреблением поляков, сожжением усадеб и т. д. Уничтожив таким
способом опасность польского восстания, правительство усмирило затем
крестьян.
112. «Was ist des Diutsctien Vaterland»—песня, популярная среди
тогдашних революционных масс.
113. В этом убеждении заложена одна из основных предпосылок Ба-
кунинских славянских воззрений. Тезис о расовой ненависти, как пер-
вооснове славяно-немецких отношений, Бакунин в разное время выражал
с замечательным, почти текстуальным постоянством. Так, соответственные
места в «Исповеди» 1851 г. повторяют почти дословно соображения
Бакунина о славяно-немецкой ненависти (см. стр. 145—146 в «Материа-
лах», т. I).
Значительно позднее, уже после побега из Сибири, в письме к Фрйчу,
в письме Н. С . Бакуниной, в «Народном доле» и других местам, мы
находим ту 'же, почти дословную характеристику этой «расовой» под-
основы отношений славян к немцам. Для всего дальнейшего умствен-
ного развития Бакунина этот «славянский», или, как Бакунин сам на-
зывает его, «панславистский» тезис имеет огромное значение.
114. «Славянская липа» чешско-моравское общество патриотов, из-
дававшее газету под тем же названием, редактором которой был Карл
Сабина.
115. Его имя было Яков Шлея, организатор и предводитель отряда,
истреблявшего помещиков в Тарнове.
116. Рукопись обрывается.
Оригинал этой «политической исповеди»—на немецком языке, на-
писан на 26 страницах писчей бумаги. Это экземпляр-чистовик, пере-
писанный собственноручно Бакуниным. Кроме чистовика имеется еще
тетрадка с первоначальным наброском записки. Беловой экземпляр «Испо-
веди», вместе с черновиком письма к Бакунину и протоколы допросов
Бакунина в Ольмюце хранятся в общей папке: «1849. S. Corps. Acten
des General-Commando, Prag.
Prozess Michael Bakunin. (Военный архив Чехо-Словацкой респуб-
лики,
«Vojensky Archiv RCC»). На немецком яз. впервые опубликована
др. Vaclav Cejchan в Праге. Нами опубликована в журнале «Каторга
и ссылка», кн. 44.
117. Извлечено из Дрезденского государственного архива.
«Acta
wider den Literat Michael Bakunin. Ergangen vor der Kriminal-Abtheilung
des Staatsgerichts zu Dresden 1849 Amtsgerichts zu Dresden Nr. 1285-a
118. «Acta... Amtsgericht zu Dresden Nr. 1153-b 1850».
Мы приводим «мотивы приговора», утвержденные, судом после рас-
смотрения апелляционных жалоб. Мотивы приговора, утвержденные су-
дом первой инстанции, целиком, без каких бы то ни было изменений,
текстуально вошли в «мотивы приговора», напечатанные нами. Не было
поэтому необходимости приводить дважды один и тот жо документ, так
как в мотивах приговора суда первой инстанции нет ни одного утверж-
дения, которое не вошло бы в печатаемый нами текст, содержащий
сверх того соображения, какими дополнены мотивы приговора суда пер-
вой инстанции.
Мы не изолируем материала, специально относящегося к Баку-
нину, от материала, касающегося Гейбнера, так как документ этот рас-
сматривает их общую деятельность. Но мы считали излишним доку-
ментировать часть «мотивов», касающуюся Гейбнера, материалами, не-
посредственно относящимися к нему. Если бы мы пошли но этому пути,
мы принуждены были бы фактически нашу работу превратить в «Ма-
териалы для биографии Бакунина и Гейбнера». На возражения, подан-
ные Бакуниным и Гейбнером «Королевский саксонский верховный
апелля-
ционный
суд...
признал, что приговор, помещенный на л. 133, т. III,
по делу Гейбнера, JE 16, п. III, согласно коему Отто Лѳонгардг Гейб-
нер и Михаил Бакунин подлежат смертной казни за государственную
измену, и с них надлежит взыскать падающие на каждого из них
судебные и за ведение дела издержки, обратив взыскание на остав-
шееся после них имущество, подлежит утверждению. Взысканию о на-
следственного имущества осужденных подлежат также и дальнеіши®
издержки по делу в соответственных долях».
119. Acta...,
JE 1285-Ь, 1850 г.,
стр. 3-30 .
120. Первые шестнадцать писем адвоката Отто М. Бакунину из-
влечены из «военного архива» в Праге. Семнадцатое письмо—из госу-
дарственного архива в Дрездене. На письмах имеются штемпеля город-
ского суда в Дрездене, военных архивов Дрезденского и Пражского.
Мы их не воспроизводим, равно как не производим подробного внешнего
описания каждого письма.
121. Мадам Линденберг—Матильда Рейхель, письма которой, вме- )_
сте с письмами Адольфа Рейхеля, Бакунину напечатаны в настоящей
книге.
122. Речь идет о пространном защитительном письме Бакунина ад-
вокату, которое напечатано в настоящей книге. Это второе по счету
«защитительное» письмо Бакунина из крепости. Первое опубликовано
нами в первом томе наших «Материалов для биографии М. Бакунина»
(Гиз, Москва, 1923 г.).
123. Письмам этим, напечатанным за границей в Ж 7 жури. «Ыа
чужой стороне» за 1924 г.,
было предпослано следующее предисловие
М. Нетглау:
«Только недавно в «Материалах для биографии М. Бакунина» В. По-
лонского (Москва, 1923 г.,
т. I, стр. 47—53) опубликовано письмо
Бакунина в период его заключения в Германии к его дрезденскому ад-
вокату. Письмо помечено 17 марта 1850 г. (в копии же, сделанной у
адресата сестрой Рейхель Матильдой, стоит дата 23 марта). Имеется
еще восемь писем Бакунина за этот период—пять Адольфу Рейхелю
и три его сестре (с 15 октября 1849 г. по 11 мая 1850 г.); из них
только письма Рейхелю были до сих пор воспроизведены в моей био-
графии Бакунина, появившейся в немногих экземплярах на правах ру-
кописи, письма же к сестре помещены только в рукописном пока до-
бавлении к этой биографии. Здесь я беру из этих писем несколько самых
интересных мест. Сам Адольф Рейхель и бернский профессор Адольф
Фогт, старый друг его и Бакунина, познакомили меня в свое время с
этим материалом. Письма написаны по-немецки».
124. Ю. М . Стек лов, Михаил Александрович Бакунин, т. I,
Москва, 1926 г., изд. Комакадемии, стр. 176.
125. С 11 по 24 мая Бакунин был в городской тюрьме (Дрезден,
Старый город), потом в кавалерийских казармах (Дрезден, Новый го-
род), пока 28 августа его нѳ пѳрѳвѳли в крепость Кеннгштейн; пере-
возка всегда совершалась ночью.
126. Ребенок А. И. Герцена.
127. Лица радикального круга в Кетеие (Ангальт), которые много
лет поддерживали знакомство как с берлинскими радикальными группа-
ми, так и с кружком Макса Шгириера, и которые осенью 1848 г. дру-
жественно приняли Бакушша, высланного из Пруссии и Саксонии; они
образовали даже тогда ангальтское правительство и давали приют всем
беглецам.
128. От семьи—см. письмо Бакунина родным в «Материалах», т. I,
M 30.
129. Франц Отто—адвокат, защищавший Бакунина. См. его письма
Бакунину в настоящей книге.
130. П. - Фредерик Пескантини—муж Иоганны.
131. «Это мнение, высказанное в письме от 16 февраля, было тогда
Подробнее развито в еще неизвестной, но ожидающей издания защи-
тительной статье, о чем можно заключить по выдержкам в письме
(«Материалы», т. I, $6 26). к адвокату Отто (17 или 23 марта). Оно
положено в основу «Исповеди» (1851 г.) . Сравнение с Дон-Кихотом
беспокоило его тогда постоянно («потерпевший кораблекрушение Дон-
Кихот» «Материалы», т. I, стр. 268). Он лучше всех знал недостаточ-
ность своих средств (1848—1849 гг.), по сравнению с громадностью
цели, и задним числом занимался самокритикой, в чем нет беды, потому
что действовать непоколебимо во, имя идеала, хотя бЦ и о очень слабыми
силами, как раз и называется донкихотством, но оно-то и есть основное
условие позднейшего успеха» (из прим. М. Неттлау).
Защитительная записка Бакунина, о которой здесь говорит М. Нет-
тлау, напечатана в наст, книге.
132. Между реакцией й революцией.
133. Александр Герцен. Зигмунд—брат Эммы Гервег.
134. Мария Каспаровна Эрн—воспитательница детей Герцена.
135. 16 апреля был произнесен смертный приговор; в начале июня
он был «смягчен» и заменен пожизненной каторжной тюрьмой. 13 июня
в ночь Бакунин был перевезен в Австрию. В письме, которое он по-
слал Рейхелю из Томска 15/27 декабря 1858. г.,
он замечает: «Когда
меня перевозили из Ольмюца в Россию (1851 г.), я взял с сопрово-
ждавшего меня офицера честное олово, что он пошлет тебе мой последний
привет; исполнил ли он это?»
136. Автор этого письма нами устанавливается предположительно.
См. наше предисловие к письмам А. и М. Рейхель.
Письма Матильды и Адольфа Рейхель, а также письмо, предпо-
ложительно приписываемое нами И. Пескантияи, хранятся в указанном
нами выше деле в «Военном .архиве» в Праге. Письмо Пескантияи
нвдисайо готическим шрифтом; нижняя половина последней страницы,,
где дсцокна быть подпись, срезана.
137. Первое «воззвание к славянам» остается литературным памят-
ником энергичных, хотя и не удавшихся попыток Бакунина поднять сла-
вянское восстание в эпоху 1848—1849 гг. Влияние, которое оно ока-
зало, ж степень его распространенности до сих пор остались неис-
следованными. Переписка, приводимая нами, вызванная появлением и
распространением в пределах Австро-Венгрии брошюры Бакунина, по-
казывает, как много беспокойства доставила власти эта брошюра, и
как спешила она принять самые решительные меры, чтобы предотвра-
тить ее вредное действие. Понятным становится также злорадное удо-
вольствие, с каким австро-венгерское правительство требовало выдачи
головы саксонского пленника, уже приговоренного к смерти за восстание
в Дрездене.
Извлечены документы из архива военного министерства в Праге. Все
подлинники написаны по-немецки и даются нами в переводах.
Немецкое обозначение Staatsanwalt in Pressgerichtsrachen мы перево-
дим «Государственный прокурор по делам печати». При переводе наи-
менований официальных учреждений, ныне уже не существующих, воз-
можны неточности в формулировке.
138. Kaiserliche Königliche Stadthauptmannschaft—императорскю-коро-
яевское городское управление, градоначальство. В дальнейшем к. к .
ЦрМйЧлНіІіі
foi
(Kaiseiliche-Königliche—шператорсю-королевская)
мы
бѵдем
з
вять
И.-К '!
139. Интерес к брошюре Бакунина был очень велик. Среди бумаг
имеется письмо, адресованное .графу Куфштейн, австрийскому послу о
Саксонии, из которого можно видеть, что граф Куфштейн усиленно же-
лал «приобрести» брошюру, которую власти старательно изымали из
продажи. При этом письме брошюр.а Бакунина была «препровождена»
графу Куфштейн..
140. Извлечены из Государственного архива в Вене. Вена распо-
лагала большим количеством материалов и документов, касающихся
М. Бакунина, Значительная часть их хранилась в Юстиц-ІІаласте, сго-
ревшем во время июльского восстания в Вене в 1927 г. Среди других
погибли и бакунинские документы. Такие сведения я получил во время
моего пребывания в Вене в конце сентября 1927 г.
141. Желая со своей стороны посодействовать разоблачению «про-
исков» опасного агитатора, чрезвычайный австрийский посланник в Прус-,
сии обратился к министерству внутренних дед в Берлине с запросом,
не имеются ли в его распоряжении какие-нибудь «доказательства про-
исков пресловутого Бакунина в Праге» (письмо князю Шварценбергу
от 26 декабря 1849 г.). Полученный им ответ он препроводил Швар-
ценбергу. Воспроизводил! этот ответ полностью:
«Покорнейше благодарю ваше превосходительство за любезное со-
общение о поляке Григории Грегоровиче, изложенное в вашем ува-
жаемо»! письмо от 17 мая с. г.,
н за присланное мне сочинение о ка-
рантинах.
В делах министерства находится заметка от 17 июня пр. года от-
носительно происков Бакунина в Праге, а именно о том, что он из
Бреславля отправился в Прагу, где и продолжает находиться, вступил
в тамошний чешский комитет и избран председателем второй его секции,
цель которой поставить славянство в связь с Южной Россией и спло-
тить его в одну непреодолимую, независимую массу. Однако при актах
ие имеется Доказательств, подтверждающих эти сведения, и добыть по-
следние. уже нельзя. Далее сам Бакунин заявил на, допросе, имевшем
место по инициативе здешнего королевского нолицей-президиума 21 сен-
тября пр. года, что он две недоли проживал в Праге в мае пр. года..
Копия с этого допроса находится к услугам вашего превосходительства.
Добыть какие-либо дальнейшие сведения по сказанному поводу не
представляется возможном.
Прошу благосклонно извинить запоздание моем сздета, происшедшее
из-за необходимости запросить здешний полицей-президиум.
Мантейфель».
Берлин, 24 декабря 1849 г.
142. Здесь выпущено перечисление мер, приводимых в прѳдшо
ствующнх письмах и перечисленных более подробно в следующем.
143. Все эти меры, прашшавшиеся с великой предосторожностью,
были согласованы как с министром внутренних дел, так и с силезским
наместником. Переписку, .относящуюся к этому согласованию, мы нэ
приводим, так как она нѳ сообщает ничего нового к тому, что имеем
мы в публикуемых бумагах.
144. С . Неведенский, Катков и его время. С. -Петербург 1888 г.,
стр. 503-505 .
145. Об этом столкновении см. В. Белинский, Письма, под ред.
Е. Лящсого, т. II, стр. 145 —146; С. Неведенский, Катков и его
время, стр. 60—62; А. Корнилов, Молодые годы Бакунина, стр.
177—178; В. Полонский, Бакунин, т. I, 2-е изд.,
стр. 400 —402.
146. Письма сообщены нам П. Е. Щеголевым. В первом письме
дата «1858 г.» поставлена Бакуниным неправильно. Письмо было напи-
сано 21 января 1859 г. Это можно видеть, из фразы Бакунина: «Я же-
вался три месяца назад». Женился Бакунин в 1858 г.
147. См.,
напр.,
гл.
«Юрская организация и Бакунин», стр. 124
и ст.,
особенно стр. 129. Г. Иекк, Интернационал, изд. 2-е, Гиз,
1926 г.
148. Местопребывание Бакунина в Николаевеке не было известно.
Вида в прописку он не давал. Поэтому в полиции не имелось сведений,
у кого он остановился на квартире («Дело» б. морского министерства.
Отношение «Николаевской градской полиции» от 23/111 1862 г., . No 831,
л. 20).
149. Журнал «Сибирские огни»,
ноябрь—декабрь 1924 г.,
пово-
пиколаевск.
150. Б. Кубалов, Страницы из жизни М. А. Бакунина и его
семьи в Сибири, Иркутск, 1923 г., прим. на стр. 4.
151. Министерство морское. Управление флота
генерал-аудитора.
«Дело о побеге за границу политического преступника Бакунина», т. И,
л. 6.
152. Донесение лейтенанта Линдена, капитана парохода «Амур», от
1 мая 1862 г. «Дело» б. Морского министерства, т. И, л. 38.
153. См.
«Материалы для биографин М. Бакунина»,
т. I, стр.
343, 344.
154. Там же, стр. 333 —334.
155. В четвертой част «дела» о побеге Бакунина, хранившегося
в ІІІ отд., имеется краткая переписка о надворном советнике Бодиско.
26 января 1863 г. председатель Сибирского комитета В. П. Буткоь
в Петебурге обратился к В. А. Долгорукову с следующим письмом
(л. 66):
«Милостивый государь, князь Василий Андреевич!
Получив отношение вашего сиятельства от 29 декабря минувшего
года за No 4009: о том, что дело о бегстве за границу политического
преступника Бакунина находится у г. управляющего морским министер-
ством, я спрашивал его: не видно ли из этого дела прикосновенности
к оному правителя канцелярии военного губернатора Приморской обл.
надворного советика Бодиско?
В ответ на это генерал-адъютант Краббе сообщил мне, что в озна-
ченном деле не упоминается о надворном советнике Бодиско; но в
представленной прибывшим в С. -Петербург исправлявшим должность на-
чальника штаба командира Сибирской флотилии лейтенантом Афанасье-
вым записке говорится между прочим, что по прибытии Бакунина в
Николаевск он, Афанасьев, видел его в доме чиновника Бодиско и на
вопрос его: кто этот господин? получил ответ от хозяина: «Это Баку-
нин, сосланный в Иркутск. Он там давно живет, женился и был хорошо
принят у графа Муравьева, где я и познакомился с ним». По объясне-
нию генерал-адъютанта Краббе предмет сей по высочайшему государя
императора
повелению сообщен на соображение вашего сиятельства.
Вследствие сего я имею честь покорнейше просить вас, милости-
вый государь, почтить меня уведомлением, не было ли сделано вами
распоряжение к обнаружению прикосновенности надворного советника
Бодиско к делу о бегстве Бакунина за границу и если было, то не
открыто ли участие в этом деле Г. Бодиско?
Примите, ваше сиятельство, уверение в моем совершенном почтения
и преданности».
(Подпись).
1 февраля 1863 г. В . А. Долгоруков ответил генералу В. П . Бут-
кову следующее (л. 69):
«М. г. Владимир Петрович!
Вследствие отношения за No 55, имею честь уведомить ваше прево-
сходительство, что так как произведенное о побеге за границу преступ-
ника Бакунина исследование найдено недостаточным и предполагается
переследовать оное, то до положительного обнаружения всех обстоя-
тельств сего дела степень прикосновения к оному надворного советника
Бодиско не может быть определена.
Примите, м. г .,
уверение в моем совершенном почтении и предан-
ности
Кн.
Долгоруков».
Этой перепиской дело о надворном советнике Бодиско ограничи-
лось. Не имеется даже следов, по которым можно было бы судить,
подвергался ли он допросам.
В дополнение к картине целого ряда «случайностей», давших воз-
можность Бакунину благополучно бежать из Сибири, приведем еще
один документ из «дела» морского министерства (т. I, л. 180).
В главную коюпору русского общества пароходства
и торговли.
«На предъявленное мне секретное отношение штаба главного ко-
мандира Николаевского порта от 3 апреля 1864 г. за No 20, с прило-
женной к оному перепиской, имею честь объяснить, что записка исправ-
ляющего должность начальника штаба командира Сибирской флотилии
г-на Афанасьева об имении надзора за Бакуниным, чтоб он не бежал,
действительно была мною получена, но только на возвратном
пути
клипера в Николаевск, спустя около двух недель времени после пред-
писания штаба от 6 июля 1861 г. за А» 2317 о принятии путешествен-
ника Бакунина на клипер «Стрелок». Эта записка со сделанной па ней
мною падписью следующего содержания: «что как Бакунина не было
45 II о л о д € к д й. Материалы для биографии Бакунина, т. II
уже на клипере, то предупреждение о намерении Бакунина к бегству
бесполезно», была возвращена
г. Афанасьеву
с тем же посланным
ка-
заком,
которого фамилия мне неизвестна, а также не припомню не-
долговременноеTM и того, от которого числа она была писана. Записка
же эта вероятно находится или в штабе командира Сибирской флоти-
лии, или же у г. Афанасьева.
Капитан-лейтенант
Оухомлин».
Одесса, апрель, 11 дня 1864 г.
156. См. об одном «Загадочном источнике - для биографии М. Ба-
кунина» в настоящей книге.
157. «Дело по поводу письма политического преступника Михаила
Бакунина к генерал-майору Кукелю», Лг 94/36, л. 1 .
158. «Дело» б. Ш отд., ч. IV, л. 122.
159. «Дело по поводу письма политического преступника М. Баку-
нина к генерал-майору Кукелю», л. 24.
160. Там же, л. 26, 27, 28.
161. Там же, л. 29.
162.Тамже,л.32и34.
163.. У М . К . Лемке—«проселках» («Былое», 1906, VII, стр. 198).
164. «Деньги» у Лемке пропущены.
165. «Рапорт» Кукеля хранится в «деле по поводу письма полити-
ческого преступника» и т. д . (см. выше, прим. 157), л. 12 —23.
166. В Центральном архиве Восточной Сибири хранилось особое
«дело по прошению жены бывшего
государственного преступника Баку-
ниной о выезде ее в С. -Петербург», за Л° 22/23, начатое 30 мая 1862 г.
и закопченное 1862 г. 25 октября. Всего в этом деле 34 листа. Из этого
цела мы извлекаем ряд документов, наиболее существенных. Обозначать
в дальнейших примечаниях это дело мы будем: «дело А.В .С.»
(архив
Восточной Сибири). В настоящее время оно хранится в Центрархнвѳ
в Москве. Кроме этого дела часть документов имеется в IV ч. дел.»
«о побеге за границу» Михаила Бакунина. Хранится там же.
167. «Дело A.B.С.», л. 6.
168. «Дело» о побеге М. Бакунина, ч. IV, л. 63.
169. Там же, л. 31.
170. «Дело A.B.С.»,
л. 24 . Этот циркуляр отпечатан был типо-
графским способом и разослан всем губернаторам. Циркуляр рассылался
при особом «совершенно секретном» письме министра внутренних дел.
III отделение опасалось, что Бакунина сможет получить заграничный
паспорт в какой-нибудь не центральной губернии России. Она имела
паспорт, разрешавший ей свободное проживание в империи. 20 ноября
.1862 г. военный губернатор Иркутска распорядился об отобрании у ней
этого вида и о выдаче ей паспорта, по которому она могла проживать
только в Тверской губ. («дело А.В.С.», л. 21). Насколько обеспокоено
было III отделение замыслами Антони Бакуниной, можно видеть хотя
бы из того, что на рапорте подполковника Дувинга («дело о побеге»,
IV, уч.,
л. 43) о получении Бакуниной паспорта и о намерении еѳ
выехать из Иркутска в ближайшее время, имеются следы резолюции,
и пометки: 1) «Доложено его величеству»; 2) «Предупредить об этом
поди. Симановского» ; 3) «Сообщить подп. Симановскому». Рапорт Дувинга
адресовап шефу жандармов и начальнику III отделения. Точно так же
было доложено царю секретное уведомление подп. Симановского о при-
бытии Бакуниной в село Премухино 12 декабря 1862 г. («дело о по-
беге»), ч. IV, л. 46).
171. «Дело о побеге», ч. IV, л. 65. О причинах такого быстрого
разрешения на выдачу заграничного паспорта следов в документах
нет. Можно предположить, что царь в последнюю минуту не согласился
с опасениями III отделения, возражавшего против разрешения Бакуниной
ехать за границу. Самый стиль («выпроводить», с тем, «чтобы больше
не возвращалась») говорит о раздражении, какое испытывал начальник
III отделения, писавший эту резолюцию. В воскресенье 17 февраля
1863 г. Бакунина выехала из Петербурга, о чем было доложено царю.
Сопровождал ее поручик петербургского жандармского дивизиона Мед-
ведев.
172. «Дело о побеге», ч. IV, л. 69.
173. Там же, л. 75.
174. Там же, л. 76. Кроме того при выезде из Петербурга пол-
ковник К. Дурново по распоряжению шефа жандармов кн. Долгорукова
произвел у Бакуниной «осмотр» всех ее вещей. 9 марта 1863 г. было
разослано всем начальникам тюремных округов предписание не впускать
в пределы Российской империи Бакунину, если бы она появилась «из
пашей границе» («дело о побеге», ч. IV, л. 87). После ее отъезда в
III отделении вспомнили, что не записали примет Бакуниной. Среди
других бумаг имеется записочка, написанная неизвестно кем в ответ
на запрос о приметах: «Примет ее у меня нет, но я видел ее случайно.
Ей может быть лет 26 от роду, росту—среднего. Лицо—миловидное,
полное, с румянцем. Волосы—светлорусые, коротко обстриженные, сзади
завигые» («Дело о побеге», ч. IV, л. 74).
175. Письмо адресовано Графу Шувалову. Оригинал на французском
языке («Дело о побеге», ч. IV, л. 166).
ІІо прибытии Бакуниной в Красноярск
за ней было учреждено
«бдительное, но совершенно негласное» наблюдений (таи же, л. 173Ц
25 мая 1874 г. Бакунина выехала из Красноярска в обратный путь.
В донесении начальника Енисейского губернского жандармского упра-
вления от 1 июня 1874 г. сообщалось, что «в поведении Бакуниной
во все время особенного ничего не замечено» (там ЖѲ, JI • 203). В Глав-
ном управлении Восточной Сибири было заведено, разумеется, соответ-
ственное «дело» (No 254/330) «по ходатайству жены государственного пре-
ступника, бежавшего в 1861 г. за границу, М. Бакунина, Антонины,
на разрешение» и т. д.
176. «Дело о побеге», ч. IV, л. 209. 17 октября 1877 г. последо-/
вало «высочайшее» разрешение на возвращение Бакуниной в Госсшо.
В справке, приложенной к прошению Квятковского, имеется следующее
утверждение, основанное на необозначенных источниках: «В последние
годы Антонина Бакунина вовсе не жила со своим мужем, а лишь помо-
гала ему материальными средствами» (там же, л. 211),
177. Архив б. министерства иностранных дел. Копия на француз-
ском языке. Письмо это устанавливает решительную готовность Баку-
нина принять личное участие в революционной борьбе на польской
территории. В послании своем «центральному правительству польского
восстания» («Письма Бакунина А. И . Герцену и Н. П . Огареву»—Драго-
мановское изд.) Бакунин писал между прочим: «Второй способ служить
вам был бы—составить в Польше и в самом лагере польской революции
русский легион. Это мое главное дело и мое желание самое дорогое...
.. . Я вам писал в это время письмо за письмом. Умоляю вас сказать,
должен ли я итти в Польшу; я не получил слова ответа».
Письмо Миловича проливает некоторый свет на причины этого мол-
чания. Не дождавшись ответа, Бакунин бросился в Швецию.
«Цель
Бакунина состояла в том,—сообщает А. И. Герцен,—чтобы, установивши
все в Швеции, пробраться в Польшу и Литву и стать во главе кре-
стьян» («Былое и думы», Собр. соч., т. XIV, стр. 440). О целях своей
поездки в Швецию сам Бакунин говорит в следующем письме А. Гутри.
Отправляясь в Стокгольм, Бакунин ничего не знал о готовящейся мор-
ской экспедиции. Он принял в ней участие неожиданно. Бакунину во-
обще не терпелось; ему хотелось пустить себя «в рискованный оборот»,
как он выразился в одном письме. Экспедиция на пароходе «Ward Jackspn»
подвернулась кстати.
Александр Гутри—познанский
помещик, член комиссии по закупке
за границей оружия {Берг,
Польское восстание в 1863 г.,
«Гусская
старина», 1879 г., т. XXVI, стр. 503).
Ф. Демонтович—в
эпоху восстания 1863 г. комиссар временного
правительства в Литве.
Иосиф Цверцякевич—в
эпоху4 восстания 1863 г. лондонский пред-
ставитель временного народного правительства (Жонда Народового).
Сиіизмунд Падлееский—плоцкий
воевода, активный участник вос-
стания 1863 г.,
«Гусская старина», 1879 г., т. XXIV, стр. 598—604.
См. также «Из воспоминаний прошлого» Пантелеева, П. 1906 г., стр. 296.
178. АрхивНк III отделения 1-й экспедиции, No 116, «дело об от-
ставном прапорщике Михаиле Бакунине», ч. IV, л. 115. Воспроизводим
копию, имеющуюся в переводе на русский язык.
Латевич—диктатор,
руководитель восстания в марте 1863 г. После
нескольких крупных неудач бежал из Польши в Австрию.
179. III, IV, V, VI, VII, VIII, IX, X. Воспроизводим перевод
с подлинников на французском яз. из бумаг б. министерства иностранных
дел; заключительные стереотипные фразы в депешах Дашкова мы опу-
скаем.
Д'Убри—русский
посланник в Берлине.
Теофил Лапинский—начальник
экспедиции на пароходе «Ward Jack-
son». Военный авантюрист, служивший в венгерской и турецкой армиях.
«Лапинский был в полном смысле кондотьер,—говорит про него
А. И. Герцен,—твердых политических убеждений у него не было ни-
каких. Он мог итти с «белыми» и с «красными», с чистыми и грязными. ;
принадлежа
по рождению к галицийской шляхте, по воспитанию—
к австрийской армии, он сильно тянул к Вене. Госсшо и все русское
он ненавидел дико, безумно, неисправимо. Ремесло свое он знал, вел
долго войну и написал замечательную книгу о Кавказе» (Собр. соч .,
т. XIV, стр. 449).
Бакунин со своей стороны аттестует Лапинского, как «бессовестного»
или, по крайней мере, «широкосовестного» кондотьера, который, как
военный по ремеслу, ненавидит и презирает всякого, даже свой соб-
ственный народ (Письмо Герцену от 9 апреля 1863 г. «Письма»).
Я. А. Дашков—русский
посланник в Стокгольме.
Тр. Мандерстрем—шведский
министр иностранных дел.
180. Воспроизводим копию.
Константин
Чарторийский—главный
представитель временного пра-
вительства за границей.
Владислав
Мицкевич—сын
поэта Адама Мицкевича.
Барон Е. П . Николаи—русский
посланник в Копенгагене.
181. Фон Розенберг—прусский
посланник в Стокгольме.
182. Эта именно депеша упоминается в предыдущем письме. Воспро-
изводим копию.
183. Депеша эта, как и все вообще сведения о похождениях М. Ба-
кунина, была доложена царю. Он сделал на ней надпись (по-французски):
" «Все это довольно скверно, сообщите это кн. Долг, (tout sela est assez
mauvais, communiquez le au p. Dolg.) .
184. Из Архива б. III отделения «Дело о прапорщике Михаиле
Бакунине», ч. IV, л. 91. А. И . Герцен в «Былом и думах»,
расска-
зывая историю с пароходом «Ward Jackson»,
определенно
сообщает,
будто Бакунин был принят «братом короля» (Сборник посмертных статей
А. И. Герцена, изд. 2 -е, Geneve-Bale-Lion,
1874, стр. 225). Источ-
ником Герцена вернее всего послужил сам» Бакунин. Из настоящего
документа видно, что не одному Герцену Бакунин сообщал об этом
свидании. Состоялось ли оно в действительности или было плодом
дипломатических ухищрений Бакунина—нам
установить пока не
удалось.
Прямых следов, кроме ссылок на показания Бакунина, мы
не нашли.
Калинка—историк.
См. «Красный архив», т. III, ст. Б .
Пушкина„
Бакунин по отчетам III отделения, и прим. стр. 327.
185. Течь в этой депеше идет о большой статье, написанной Ба-
куниным в ответ на биографические заметки о нем, напечатанные в
шведских газетах «стараниями гр. Мандерстрема», как сообщал в одной
из своих записок Дашков. Эту статью Бакунина, равно как и вызвав-
шие ее биографические заметки, мы нашли в бумагах б. министерства!
иностранных дел.
186. Течь Бакунина напечатана в собрании М. П. Драгоманова
«Письма М. Бакунина к Герцену и Огареву».
187. Извлечепо из архива б. III отделения из упомянутого выше
«дела» о М. Бакунине (ч. IV, л. 117). На письме пометка А. Л. Пота-
пова: «Сообщить поверенному в делах в Швеции, чтобы предупреждали
путешественников, чтобы не находились с Бакуниным и остерегались
передачи им подобных брошюр».
A. JI. Потапов—управляющий
III отделением.
188. Из этой депеши нами публикуется только часть, касающаяся
Бакунина.
189. Из архива б. III отделения. Дело о Бакунине, ч. IV, л. 120.
190. Из того же дела, ч. IV, л. 121 . На обеих бумагах пометки:
«Доложено его величеству».
191. Архив б. мин . ин. дел. Извлекаем из депеши только часть,
касающуюся Бакунина.
192. Брошюра Поллеса (Тугендбольда, Тугенгольда)—в Московском
историко-революционном архиве, среди бумаг б. мин. ин. дел. Небольшого
формата книжка (в Ѵаг л.), объемом в 84 стр., издапа была в 1863 г.
на шведском языке издательством Н. Mollers в Мальме и Otto Schwarz
в Копенгагене. На следующей за титульной страницей имеется посвяще-
ние: «A mon ami Leon Piubello dédié ces pages Stephan Poles».
Граф Ксаверий Враницкий—польский
аристократ в Париже. См.
«Краспый архив», т. III, стр. 326. Также А. Погодин «История польского
народа в XIX в.», М. 1915, стр.. 202.
193. Воспроизводим копию с письма, перехваченного, очевидно, фран-
цузской полицией; оригинал на французском языке. Описание траги-
ческого конца экспедиции, сделанное автором письма, сильно отличается
от воспоминаний Лаяинского. Поправка, вносимая Анри Ружемоном, сво-
дится к/тому, что повстанцам была предоставлена шлюпка с заранее,
очевидно, пробитьві или поврежденным дном, совершенно пегодная к
пользованию. Была ли здесь налицо случайность, повлекшая гибель
24 молодых революционеров, говорящая о преступной небрежности руко-
водителей экспедиции, или, быть может, мы имеем здесь холодное и
і расчетом совершенное предательство? Приняв во внимание обстановку,
в которой развивалась драма, легкомыслие руководителей экспедиции—
не исключена ни та, ни другая возможность. Любопытнее всего, что
Лапинский, начальник и организатор этого последнего похода, желая
оправдать себя, в воспоминаниях своих рассказывает о страшной буре,
которая как-то мгновенно налетела и стала захлестывать лодки. Ружемон
такой бури не помнит. Но из письма его становится совершенно ясным,
что независимо от волнения лодка стала быстро наполняться водой,
лишь только люди в ней очутились. Историкам польского восстания
1863 г. не мешает исследовать этот не первостепенный, по весьма
мрачный эпизод.
194. Вышеизложенные документы и материалы, касающиеся экспе-
диции на пароходе «Ward Jackson», впервые были нами опубликованы
в VII т. «Красного архива». Настоящая публикация дополнена отрыв-
ками «из секретной переписки министерства иностранных дел»,
ранее
не опубликованными, извлеченными нами из того же архива.
195. Упоминания об этой статье, со слов Аугсбургской «Allgemeine
Zeitung» встречаются в полемике «Дня» с Герценом в 1863 г. по поль-
скому вопросу. Впервые опубликована нами в
«Былом» X« 27—28
[(1925 г.).
196. См. «Полицейский памфлет на Бакунина»
в
наст,
книге
ісір. 627).
197. Архив б. мин . ин . дел (Московский историко-революционный
••архив).
198. Там же. Биография эта напечатана в стокгольмской газете
«Post och Inrikes Tidningar» от 29 апреля 1863 г., No 97. Воспроизводим
с несущественным сокращением.
199. Писано в 1849 г.
200. Продолжение в X 110 от 15 мая 1863 г.
«Nya Dagligt
Allehanda».
201. Продолжение в X 112 от 18 мая—та же газета.
202. Последняя из напечатанных статей Бакунина была препро-
вождена кн. Горчакову при следующем письме.
«Стокгольм, 11/26 мая 1863 г.
Секр -тно
Ваше сиятельство!
Имею честь при сем препроводить вам третью статью сочинений
Бакунина, касающуюся главным образом польской революции. Он рас-
сказывает, как она была подготовлена двенадцатью совершенно не-
известными молодыми людьми, которые в 1861 г., не имея никакой под-
держки, кроме энергии и настойчивости, положили начало мощной поли-
тической организации, охватывающей ныне всю Польшу.
Я не буду входить здесь в рассмотрение политических благоглу-
постей, которыми полна его статья, содержащая, естественно, яростные
выпады против русского правительства. Он обещает в скором времени
четвертую, в которой речь пойдет о современном положении Госсии, о
-е е нуждах и чаяниях.
На этот раз продолжение двух первых статей печатается только
в «Aftonbladet»—повидимому, акционеры «Dagligt Allehanda» воспротиви-
лись дальнейшему помещению его на столбцах последней газеты.
Сын Герцена только что приехал сюда, намереваясь, как говорят,
основать типографию, но мне еще не удалось узнать подробностей по
этому поводу.
Хотя здесь из этого делают тайну, но я, со времени отправки моей
последней экспедиции, узнал, что небольшой практической эскадрой,
которая этим летом должна совершить короткое плавание в Океане
и вероятно посетит по этому случаю Шербург, будет командовать принц
Оскар. Сообщения об этом газет подтвердились, ио они преувеличили
ого, говоря о шведском флоте.
. С отличным почтением имею честь быть
вашего сиятельства покорнейший слуга
Дашков»
На полях этого письма кн. Долгоруков сделал пометку «Государь
уже имел перевод этой статьи».
•
203. См. «Бакунин», т. I, 2-е изд., 1924 г., Гиз, стр. 435, прим. 115 .
204. См. «Бакунин и экспедиция на пароходе «Ward Jackson». Напе-
чатано в настоящем томе «Материалов».
205. См. предисловие к статье Бакунина «О Госсни» в наст, книге
(стр. 611).
206. Все документы, использованные при составлении памфлета, всв-
шли в I т. наших «Материалов для биографии Бакунина».
207. Все черновики памфлета
вместе с многочисленными копиями
и отрывками «Исповеди» составили особую V часть «дела» о Бакунине.
Всего в этой части 151 полулист кроме белового экземпляра памфлета.
208. В чем заключалась эта «неприятная история с карманными
часами»—нам установить не удалось, хотя в наших руках были все
без исключения документы, по которым составлялся памфлет. Можно
думать, что эта «история» сочинена составителем от избытка усердия.
209. Речь Бакунина издана в Париже в 1847 г. под названием:
17 Anniversaire de la révolution polonaise. Discours prononcé à la
réunion tenue à Paris, pour célébrer cet anniversaire, le 29 novembre 1847
par M. Bakounine, réfugié russe. Напечатана была также в газете «La Ré-
forme» 14/XII 1847 г. Вошла в Драгомановское издание «Письма М. А. Бакунина»,
Женева, 1896.
210. Перевод: «всюду возбуждать бунты и подавать помощь, когда
они вспыхнут, избавиться от монархических правительств, учредить во
всех государствах республиканскую форму правления, отделаться от
каждого защитника или приверженца монархов, не останавливаясь ни
перед какими средствами, даже перед убийством, всеми силами вредить
интересам России и сделать Польшу независимою».
211. К этому месту составитель памфлета сделал следующее приме-
чание.
«Если бы вследствие такого сокращения возникло сомнение в
том, не изменен ли смысл «Исповеди» Бакунина, то мы тотчас напечатаем
все пропущенные места».
212. Далее следует наиболее компрометирующие М. Бакунина от-
рывки из «Исповеди».
Как мы указывали уже в предисловии, мы их не приводим. Чита-
тель легко может разыскать эти места, прочитав «Исповедь». Нас инте-
ресует здесь лишь материал, рисующий попытки 111 отделения разобла-
чить опасного революционера.
213. Здесь составитель памфлета делает следующее примечание:
«в этой части письма находится следующее предложение: «Хотя и я
не большой друг телесных наказаний, но я вижу, что к несчастью они
еще очень нужны,—вели же сечь, дорогой друг, вели сечь, но никогда
не секи сам"».
Это отрывок из письма Бакунина из крепости (см.
«Материалы», т. I, стр. 413).
214. Дальше следует цитата из письма Бакунина родителям; от-
рывок этот находится на 269 стр. 1 т. «Материалов» на французском
яз. и на стр. 415 —416 той же книги в переводе на русском яз. (прим.
69 с первых строк до слов: «предоставьте мне продолжать мои фанта-
стические грезы»).
215. Там же, стр. 284—88 .
216. Там же, стр. 282—3 .
217. Там же, стр. 289—290.
218. Там же, стр. 297.,
219. Там же, стр. 299..
220. Там же, стр. 303.
221. Там же, стр. 306 .
222. Здесь кончается вариант рукописи 1863 г. Следующие абзацы
добавлены в 1870 г.
223. «В. И. Буташевич-Петрашевский в Сибири», «Голос минувшего»,
1915 г., март, стр. 48.
224. Б . Кубалов,
Страница из жизни М. А . Бакунина и его семьи
в Сибири, Иркутск 1923 г., 31 стр. Труды Государственного иркутского1
университета, в. V .
225. В . И . Семевский, «Голос минувшего», 1915 г.,
май, стр. 47 .
226. JE 623 «Главного управления Вост. Сибири,.
Отделение 1,
стол 3. Дело но отношению IV отделения главного управления по жалобе
государственного
преступника Буташевича-Петрашевского на
непра-
вильное будто бы осуждение его в каторжную работу», л. 38 . Воспро-
изводится заверенная копия.
227. Там ЖѲ, JI • 40. Воспроизводится заверенная копия.
228. Там же, л. 5—6. Воспроизводится подлинник. Курсив Петра-
шевского.
229. Там ЗКѲ, JI • 14—15 . Воспроизводится подлинник, подписанный
Петчашевским.
230. Там же, л. 27 . Воспроизводится подлинник. Курсив, как и в-
предшествующей бумаге, Петрашевского.
231. Там же, л. 62. Воспроизводится подлинник.
232. Предмет 13, Главное управление Посточной Сибири. Отд. 1,.
стол. 1 . «Дело о переселении- политического преступника Буташевича-
Петрашевского из Иркутска в Минусинский округ Енисейской губ.
Тут о дозволении ему переселиться в Западную Сибирь», л. 35—36 . Вос-
производится заверенная копия.
233. Там же, л. 46. Воспроизводится подлинник. На письме резо-
люция Корсакова: «Письмо это приобщить к делу о Петрашевском.
Действия начальника края должны быть основаны на пользе края, а не
на личных отношениях с кем бы то ни было; это правило и заставляет
требовать, чтоб Петрашевский был выслан в волость».
234. Там же, л. 50. Воспроизводится подлинник.
235. Там же, л. 51 . Воспроизводится подлинник, написанный на
гербовой бумаге с отпечатанным бланком: «всепресветлейший державней-
ший великий государь император Александр Николаевич, самодержец
всероссийский, государь всемилостивейший. На прошении сверху в левом
углу резолюция карандашом: «Петрашевский должен жить там, куда
переведен из Иркутска, т. е . в Минусинском округе». На первой стра-
нице сверху пометка: «20 февраля 1861 г.».
236. Там же, л. 68 . Воспроизводится подлинник на гербовой бумаге
с печатным бланком (см. пред. примеч.) . На прошении две резолюции
карандашом: а) «доложить с законом о том, из каких мест и какие
акты в копиях выдаются просителям»; б) «на основании статьи 267
пункт 3 оставить без рассмотрения». На первой странице сверху пометка
«18 мая».
237. Там же, л. 71. Воспроизводится подлинник на гербовой бумаге
с печатным бланком. Резолюции—против п. 1: «отказать»; против п. 2:
«именное повеление находится у М. В. Д.»; против п. 3: «не имеется».
На первой странице сверху пометка «9 августа».
238. Там ЖѲ, Л. 110. Воспроизводится подлинник на гербовой бумаге
с печатным бланком.
239. Там же, л. 112. Воспроизводится подлинник на гербовой бумаге
с печатным бланком.
240. Там же, л. 136. Воспроизводится подлинник, на котором под-
пись Ф. Петрашевской. На письме резолюция Корсакова: «Если пра-
вительство найдет возможным его перевести в Западную Сибирь, то я
препятствия не имею, но сам ходатайствовать об этом не нахожу воз-
можным, так как поведением своим он не заслуживает этого».
241. Там же, л. 138. Воспроизводится подлинник,
подписанный
Ф. Петрашевской. Резолюция: «на благоусмотрение князя Вас. Андр.»
(Долгорукова).
242. X 108/. Предмет 11. Главного управления Восточной Сибири.
Отд. 1, стол 2. «Дело по представлению нач. Енисейской губ. с препро-
вождением прошения поселенца Буташевича-Петрашевского об опреде-
лении его в военную службу на Кавказе», л. 5. Воспроизводится ПОД-
ЛИННИК, написанный на гербовой бумаге. Резолюция: «к докладу гене-
рал-губернатору».
243. X 6/3 «Дело по отношению IV отд.» и т. д. Воспроизводится
заверенная коция, л. 79.
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абегг—330.
Абендрот, фон—39.
Авраам—408.
Адальберт—6S9.
Адольф—447.
Аккорт Иосиф—131, 170, 173, 174, 181,
182, 183, 207, 444, 450, 454.
Александр 1—242, 243, 245, 246.
Александр II—17, 18, 556, 612, 61?, 624,
625, 626, 627, 628, 633, 635, 656, 661,
663, 664,.665, 669, 711.
Александр (Герцен)—392, 393.
Альбер—696.
Альбрехт—391.
Альфред—692.
Амброс—469, 470, 473, 478.
Ангер Леопольд—478.
Андерсон (М. А. Бакунин) —185, 187,
188, 196, 204.
Андржейкович Юлий—45, 46, 47, 49, 50,
51, 52, 53, 54, 110, 111, 133, 141, 161,
190, 195, 198, 446, 457, 461, 685.
Анкарсверд, гр. — 576.
Апселиус, ген. — 573.
Антихрист—228.
Анучин, геп.- губ.—526.
Арпдт, поэт—263.
Арнольд Эммануил—125, 126, 127, 168,
169, 170, 171, 173, 175, 177, 179, 182,
190, 192, 193, 199, 200, 201, 202, 203,
204, 206, 207, 209, 211, 212, 214, 215,
414, 424, 425, 426, 427, 428, 429, 430,
437, 438, 439, 440, 441, 442, 443, 417,
450, 451, 453, 457, 463, 467, 489, 490,
Архив Вост. Сибири—641, 704.
Асташеп, золотопромышленник—553,554.
Ауэрбах Бертольд—48 .
«Augsburger Allgemeine Zeitung», газе-
та—240, 247, 358, 697, 708.
Афанасьев, леііт.—531, 703, 704.
«Aftonbladet», газета —577, 579, 582.
607, 608, 611, 613, 616, 628, 638, 709,
711.
Байрон—383.
Бакай—527.
Бакунина Антонина—365, 516, 520, 527,
543, 544, 550, 551, 652, 553, 554, 555,
556, 557, 584, 634, 636, 704, 705.
Бакунина В. А., ур. Муравьева,—631.
Бакунина Н. С .—697.
Бакунин А. М. —6 30, 631.
Бакунин Павел—365, 366.
Балтии, кап. — 521, 522.
Бартер, бухгалтер—199 .
Барбес—89, 90.
Бах А,—484, 486.
Бейер, фон—51, 52, 54, 136, 137, 204,
456, 461, 688.
Бейларт—690.
Бейст, гр.—4 8 0 .
Бекер д-р,—682.
Беклемишев—527.
Белинский В. — 704.
Беиеш, пастор—168, 169, 203, 447.
Беидер, храп, архива Красной армии —
529.
Бер, д-р —96, 146, 148, 155, 689.
Бервинскіш—143.
Берг Н.— 561, 563, 706.
Беринг Пауль—569.
«Берлин», гост,—109
Бернардаки, золотопромышленник — 510,
511, 554.
Борнаис Шарль Лун—167, 685.
Еетхер Теодор—41, 44, 49, 190, 195.
Бнбеско, кн.—693.
Бидерман, дед. —314.
Биллер—606.
Бильдт, ген.— 576.
Бирлинг Фридрих-Роберт—62.
Бсимарк, гр. —359, 572, 573, 577.
Бистром, ген. -майор—243.
Блай Луи—91, 105, 696.
Бланки Огюст—89, 90.
Бланш—573, 582.
Блунчли, советник—40 .
Блуменфельд—35.
Блудек—448.
Блюменталь, полк.— 39, 682, 683.
Бобрович, книгопродавец—109 .
Богатырев П. — 35.
Бодиско—533, 702, 703.
Бокэ—90, 92.
Бомпар—606.
Бонапарт (Наполеон I) —174, 230, 231,
236, 242, 243, 244, 246, 249, 254, 268,
Бонольди—372.
Борн Стефан—42, 58, 59, 67, 68, 69,
290.
Боровский—606.
Боррош и Аидре, книготорг. —469, 470.
Браклав—44.
Бранденбург, гр.— 97.
Браник (ßranigk), адвокат—355, 357.
Браницішй Ксав., гр.—5 86, 591, 606, 708.
Браунер—79, 424, 447.
Брахман—684.
Бржозовскии Карл —127, 128.
Бритто—475, 476.
Бройзем, фон—39.
Брокгауз—464, 613.
Бронзерт, мичман— -529.
Бруна Эдуард, д-р —124, 136, 138, 192,
198, 205, 209, 210, 211, 213, 214.
Будаговский, полк.— 525.
Булевский Людвиг—611.
Бург—100.
Буташевич-ГГетрагаевскин—641, 642, 643,
644, 645, 646, 647, 649, 650, 651, 652,
653, 654, 655, 656, 657, 659, 630, 66!,
663, 664, 665, 669, 670, 672, 674, 075,
676, 677, 711, 712.
Буткай—196.
Бутков В. П. —703.
«Былое», журнал—534, 704, 708.
«Былоѳ и думы» (Герцена)—706, 707.
Бюлау—322.
Вабель—111.
Вавра Винцент—437.
Вагнер Рихард—49, 50, 53, 59, 190, 196,
685.
Вальдек—42, 44, 45, 46, 70, 193.
Банка Франц—152, 153, 156, 436, 685.
Варшавский центр, комитет—610.
Вебер Гилярий, купец—533.
Вегарн—43, 331.
Вейсс—297, 322, 327, 330, 351.
Вейске—322.
Вейсфдог—44, 194.
Вейтлинг—683.
Велепольский—626.
Венцель К. К. — 647.
Вернер, адвокат—87, 150.
-
Вернер, сод. гост, «Зол. рог»—44, 48.
Весниар —111.
Вегерли Роберт, кап. Watherley—569,
588, 595, 597, 598.
Веттергоф—571.
«Вечерние листы»—437.
Влардо Полина—685.
Вигапд—95 .
Вигард—327, 329.
Виде Алекс., типограф—416, 478.
Внланд, писатель—361, 402.
Виндварт—190, 195.
Виндишгрец, гр.— 82, 142.
Винтер—682.
Внрхов, д-р —167.
Висьевскнй—606.
Витак, д-р—143.
Виттиг Людвпг—49, 50, 51, 54, 73,112,
ИЗ, 118, 120, 126, 127, 129, 130, 135,
147, 174, 191, 193, 194, 195, 197, 199,
203, 207, 208, 431, 432, 434, 447.
Владимир Александрович, вел. кн .— 526.
Владислав—94, 168.
Воар—90.
Воогк—61, 62.
Воейкова Мари—365.
«Военный архив» в Праге—35, 698,
700.
Воланд—108.
Вольский—610.
Вольтер—298.
Врангель—690.
Врублѳвскии В.— 561.
Вьеспенский— 606.
Высоцкий, ген.—610.
Вюнше Эд.— 125, 130.
Гаазѳ, депутат—298.
Габсбург—Іотарингский дом—243, 512,
619.
Гавличек Фр—114, 179, 206, 437, 438,
441, 442, 447.
Гаевский—551.
Газе, книжн. торг.— 165. 685.
«Газета народова»—561.
Гайяшг—111.
Гамерник, д-р—167.
Гаммѳр, ассесор—42, 43, 44, 45, 46...
Ган Вернер—93.
Ганенкопф—87, 88, 161.
Ганетель—606.
Ганка—121.
Гансен—595, 596, 598.
Гарибальди Дж.—604.
Гассель—207.
Гассешнтейн, проф. —4 8 .
Гаутч Вильгельм—129, 179, 192, 201,
202, 437, 447.
Гебѳрлин— 319, 330.
Гегель—408.
Гейбнер Отто Леонгард—12, 39, 41, 42,
49, 53, 54, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63,
68, 70, 290, 291, 3П3, 301, 305, 309,
310, 311, 312, 315, 316, 317, 319, 320,
. 321, 322, 323, 324, 325, 326, 327, 329,
330, 331, 332, 478, 482, 615, 682, 683,
698.
Геімбергер (—) Ласеогорский—190,191»
194, 195, 197 202, 207, 208, 420, 421.
428, 429, 430, 433, 435, 437, 439, 442,
443, 444, 445, 448, 449, 463, 468.
Гѳйнце—47, 53, 54, 55, 57, 58, 68, 70,
290.
Гекзамер—44, 190, 193, 426, 427, 428,
464, 465.
Гетъд—330.
Гельмут, надзиратель—682.
Гельтман—49, 50, 52, 53, 54, 55, 56, 57,
67, 131, 134, 195, 198,- 206, 289, 290,
449, 460, 461.
Генке—321, 326, 330.
Гентц—243.
Гѳрварт, майор—690.
Гервег Георг—91, 92.
Герман (ем. Мюллер-Штрюбинг).
Герман Бертольд—508 .
Герман Г. М .—685.
«Германская всеобщая газета»—464.
Герострат—618.
Гертель—112, 687.
Гертиер К. Г . —478.
Герцен А. И.- 219, 539, 545, 561, 562,
566, 582, 586, 610, 611, 634, 642, 699,
700, 706, 707, 708, 709.
Герцен А. А. —5 83.
Гизо—40, 356.
Гика Василии, кн.— 4 1, 45, 46, 49, 50,
51, 52, 53, 54, 289, 683, 684.
Гирг—200.
Гитциг—327.
Годлевский—610.
Голицын, кн. — 535.
Голыптейн — Готорбская династия—243.
«Голос минувшего», журнал—641, 711.
Гоман, капельмейстер—529.
Гопп-318, 321, 326, 330.
Горемыкин, ген.- губ.— 526.
Горчаков, кн.— 570, 571, 573, 576, 577,
578, 579, 581, 582, 584, 585, 606, 607,
608, 609, 613, 614, 628, 709, 711.
Государств, архив в Вене—35, 701.
Готский альманах—627.
Гофман Фридрих—148, 689.
Гох, ландрат—112, 687, 688.
Грандмап —606.
Грановский Т. Ы .— 506.
Граѵ-202.
Грейнер Эд. —8 4.
Грегорович Григорий—701.
Гренбек—569.
Гржибовскии—163, 685.
Гринвальд, ген.— 583, 584.
Гросс—322.
Грунер, депутат—57.
Гргон—44.
Грюнберг Карл, проф.— 15 .
Гумбольдт—102.
Гусева, чиновница—529.
Гутри А. — 562, 564, 566, 567, 706.
Гуревнч 9. Л .—16.
Ггонтер А. Б,—182, 183, 202.
Давид—406, 408.
Дальман—582.
Даыали—165.
Дарсонваль—606.
Даух—44 .
Дашков П. Я.— 56?, 569, 570, 571, 572,
576, 578, 579, 581, 582, 585, 606, 607,
608, 609, 610, 614, 707, 709.
Декарт—400.
Дельвиер—606.
Дембинский—49, 448.
Демонтович Феликс—564, 577, 580, 582,
' 5 84, 586, 588, 593, 597, 602, 603, 606,
706.
«День», газета—708.
Дёрбрих—132.
Дестер (Д'Естер)—42, 43, 44, 46, 70,
97, 190, 193, 426, 427, 428, 464, 465.
ДнверницкиН, ген.— 448.
Долгоруков В. А., кн. шеф жандармов—
510, 533, 553, 628, 636, 637, 676, 702,
703, 705, 7о9, 712.
Домшшчи—606.
Дон-Кихот—354, 462, 623, 640, 700.
Дортен—46.
Драгоманов М. Я . —561, 707.
«Дрезденская газета»—54, 73, 112, 113,
120, 126, 129, 135, 187, 188, 193, 197,
203, 205, 417, 431, 432, 434, 686.
Дрезденский государств, архив—35, 687.
(98.
Дубельт, гек.- лейт. —1 8, 20, 30, 34.
Д'Убри—569, 706.
Дунйг—552, 704, 705.
Дурново К. —705.
Духовской ген. губ. —526.
Дюнро—606.
Дюпра—33, 34.
Екатерина II —227, 230, 238, 241, 242,
264, 539, 623, 625.
Еллачич—79, 138, 139, 142, 275.
Жебровский—568.
Жшкка Яи—183, 19?, 202, 203.
Жильяр—606.
Жиро—60.6.
Жуковский, ген. - дейт—552.
Забицкш! Антоний — 611.
Заваливши Д. И,—641, 642, 643.
Зависский—160 196. 420. 412,
Залесский—86.
Зандор—43.
Занд Жорж (Дюдеван)—48 .
ЗамоВекий, гр,—69, 591, 606.
Захшюкші—111 .
Зданевич—656.
Зебек, г-жа—402.
Зейфарт—108, 112, 687.
Зельнеровский—606.
Зеішнскіш Люциан— -15 8, 161.
Земинская (Потоцкая)—161.
«Земля и воля»—568, 626, 638, 640.
Зерха—194.
Знбдрат—330, 351.
Знгенфельд, де—606.
Зигмунд—394, 700.
«Золотой потух»,
гост. —
48,137, 141
190, 193, 420, 421, 422, 466,
«Золотой олень», го :т.—1 97.
«Золотой ангел», го;т. — -52, 53,187,685
«Золотой рог», гост,—44 .
Зоммер—190, 196, 419, 420, 422.
Зом.мерфельд, фон кап.— 690.
Иванов, прап. — 529.
Игнатьев, гр. —513.
Иеккель—41, 44, 48, 49, 50, 57, 190
194.
ТІекк Густав—515, 702.
Иентш—190, 196, 419, 420.
ІІетта—369, 372, 376, 382, 384.
Извар Эрик—603.
Извольский П. А. — 51 1, 514.
Интернационал I—515 .
Иоганна, см. Пескантннп.
Иосселнани—516, 517, 521.
Иосиф—94, 168.
Иосиф И—264.
Ирииарх—23,8.
«Исторический архив», журнал—13, 14,
15, 16, 17, 18, 20, 26, 30.
«Исторический вестник», журнал—515
561, 563.
Кавеаьяк—26.
Кавелин К. Д.— 51 0 .
Казаринов С.'А.,Г полк. —5 1 5, 516, 518,
519, 527, 528, 529, 530, 531, 532, 533,
Казимирский, ген. —6 36 .
Калинка—580, 589, 590, 591, 607, 608,
707.
Кандауров—671.
Карл X—249.
Карл, сын Антонины Бакуниной—557.
Карьер, проф. —1 1 1, 112. !
Катков M. Н . —4 97, 498, 499, 500, 501,
502, 505,' 507, 508, 702.
Катален^И.—5 53.
«Каторга и^с.сылка», журнал—698.
Кауниц, гр. —124.
Кван'тен Э. Ф,—571.
Квятковский К. В . — 516, 520, 550, 551,
553, 554, 556, 557, 705.
Квятковский—606.
Квятковская Антонина, см. Бакунина.
Кепль, кнпгопр. — 43, 47, 133, 142, 356,
357, 478.
•
Керстен Курт, д-р —35.
Кехли—53.
Кёхтиг—112.
Кішдерман,—190, 191, 194.
Киприка Роберт—34.
Клара-373.
Клавдия—105 .
Клейнберг, ген. — 490 .
КлеКнерт—199, 209, 202.
Клсвеихюллер, гр. — 477.
Клок, фон—402.
Кнедельгане-Либдинскин—437.
Ковран—551.
Кодшадский—143.
Козакевич П. В.,
контр-адмирал—519,
521, 522, 523, 530, 532.
Константин Николаевич, вел. кн .— 243,
538.
«Колокол», Герцена—539, 559, 586, 609,
626, 634, 641.
Компелик, фон—424.
«Комитет национальный в Кракове»
(Comité National de Cracovie)—146.
Колачковская—159.
Коль—359.
Консюэло—95 .
Корнилов А,—365, (.83, 702,
Корсаков М. С , ген. -губ. —5І6, 523, 524>-
525, 526, 531, 534, 535, 536, 537, 539,
643, 657, 672, 673, 711, 712.
Коссидьер—82, 91, 612.
Косцельский Владислав—111, 685.
Котіохов, аудитор—531, 532.
Кошут, гр.— 27, 34,. 51, 116, 117, 118,
202, 204, 445, 446.
Краббе II.—533, 702, 70S.
Краевский Генрих—510 .
Красавцев—526, 527.
«Красный архив»,журнал—686,707,708,.
Краковский, майор—149.
Краѵзенек—92.
Краузе —203.
Кресслер—112.
«Крестовая газета» («Kreuzzeitung»)—
95, 689.
Крашевскпй—685.
Крыжановский Иосиф (Бѵтилье)—49, 50,..
52, 53, 54, 55, 56, 57, 67, 131, 134,
135, 146, 195, 198, 206, 289, 446, 449,
450, 453, 460, 461, 538.
Крыжановский Александр—146,
Кубалов В.— 528, 642, 643, 645, 702,711.
Кудрявцев—506.
Кузнецов, домовл.— 664.
Кукель Б. К., полк.— 51 4, 517, 518, 519
520, 524, 525, 526, 527, 528, 530, 531*
532, 533, 534, 535, 536, 537, 538, 539,'"
550, 551, 704.
Куллѳн—392.
Куно—692.
Курте, ген.—8 9 .
Кутцельман—166.
Куфштейн, гр,—478, 479, 482, 493, 701.
Лаллерстед— 571.
Ламартин—249, 356, 375.
Лангевич—567, 568, 706.
Лапинский Теофил—561, 563, 569, 570,
572, 576, 580, 584, 586, 588, 589, 590,
591, 592, 593, 591, 595, 597, 598, 600,
601, 602, 603, 604, 606, 607, 706, 707,
708.
Лассогорский (Геймбергер)—202, '420,
421, 429.
Лебашич—122.
Іедрю-Роллен—69, 223, 224, 361, 431,
696.
Лёзер, пастор—- 4 5 .
Лейбниц—400 ..
Лемке М. К. — 534, 561, 582, 704.
Леонтьев, дейт. —522, 523, 531.
Л еру Пьер—406.
Лессниг, врач—661.
'
-«Летописи марксизма», журнал—12, 16,
220, 685.
Лефортовский центр, архив (бывш. воен.
министр.)—537.
Либельт д-р —165, 166, 568, 685.
Либкнехт В.—5 1 5 .
Либлинский И. К. — 437.
Лейхтенбергсюш герцог—249.
Лияден, лейт. —702.
Линденау—73.
Лннденберг (см. Матильда Рейхель).
Линдер—44 .
Липский—70, 111, 143.
Лисовский Антонин—167.
Лобковиц, кн. —124,
Ломба—165.
Ломоносов М. — 5 08 .
Лопицкий, концертмеистер—194 .
Лоренци—183.
Лубек—92.
Луган—606.
Лукашевич Леслав (Л. Л.)—94, 104, 143,
168, 686.
Львов Ф. II. — 660, 664, 665.
Любомирсішй, кн. —11 0.
Людовик XVIII—245.
Іюдовпк-Филдип—246, 249.
Людовик-Наполеон—92, 513.
Лютер—408.
Ляланс (balance)'—5 88, 594.
Ляцкии Е.—702.
ИІагдзшіский—93, 94, 109, 141.
Магнус Б. (М. А. Бакунин)—567, 568.
Мадзини Дж.— 431, 611, 615.
Мазуркевпч—588, 589, 597.
Майзель Карл-Людвиг—61, 64, 65.
Максимилиан—123, 135, 188, 204, 457.
Мандерстрем, гр. —
18, 562, 571, 574,
576, 578, 579, 5§1, 5
(:
612, 613, 614, 627, 628, 707.
Мантейфель—701.
Марраст—26, 90, 371.
Марецолль—319.
Мария (дочь Антонины Бакуниной)—
557.
Маркс Карл—10, 48.
Маркс Френсис—515 .
Мартин Карл-Август— 190, 191, 195,
197, 207, 208, 297, 434, 682, 683,
696.
Маршер—606.
Марчевский Витольд—562, 563.
Маткевич—506.
Маѵна Максимилиан — 170, 173, 2С0,
202.
Машуков—656.
Махадчѳк—203, 204.
Маюров, инж. -мех. —529.
Медведев—705.
Мезенцев—676.
Мейендорф, фон.—4 8 0 .
Мѳйѳр Фѳрдин. — 62.
Мейзебах—690.
Мендель—441, 442.
Мерк—60.
Меттѳрних, гр. —247.
Мефистофель—513.
Мечери, фон,—476, 477, 479, 480, 485,
486, 487, 490.
Миковец, Фердинанд —166, 167, 183,
685.
Милович Вл, —562, 563, 566, 610, 611,
706.
Милорадов Олимпий—697.
Милютин Д. (воен. министр)—536, 537.
Мидьк 3.— 565.
Минервия, домовл,—669, 672.
Минквиц—53, 63.
Минутоли, презндспт полиции—33, 40,
151.
Миичиаки К. —58 4 .
Миттермайер—318.
Михаил, вел. кн .— 197.
Михлевский—551 .
Мицкевич Владислав—572, 577, 707.
Моль—318.
-
Моле—249.
Mollers Н,—708.
Молчал ин—645.
Молляриус А.—5 8 4, 585.
Моравский М. И.—159.
Мориц аудитор—112, 688.
Мориц Макс, Михаил—93, 869, 371,876,
384, 392, 401, 690.
«Morning Post», газета—586.
«Московские ведомости», газета—
497,
«Московский исторический архив», жур-
нал—611,
Муравьев-Амурский Я. Н., гр.
—
506,
510, 511, 513, 514, 516, 517, 518,
523, 528, 530, 537, 541, 641, 643,
644, 663, 665, 703.
Муромец Илья—513.
Мюлдер-Штрюбинг ( «Мюллер»,«Штрю-
бинг»,
«Герман») — 70, 85, 96, 97,
100, 101, 142, 143, 147, 152, 153,
154, 155, 156.
" Мюллер Герман, 8 ем дев д. —685.
Мюллер Герман, книгопр. —685.
Мюллер—201.
Мюллер—687.
Наполеон, см. —Бонапарт.
«Народное дело»—634, 697,
«Народный листок»—202, 478.
«Народни новины», газета—114.
Науманн—49, 50, 60, 61, 188.
Нафанаил—407.
«Национале» (National), газета—40 .
Неведенский С. — 702.
Неверов Я. М . —3 66.
Неглияский Леонард (Н. Л.) — 82, 83,
88, 93, 150, 151.
Недмидчек—200.
Нейберт, регистратор—682.
Нейман—291.
Неклюдов—527.
Немезида—223.
«Немецкая газета»—168, 185.
Неттлау Макс — 15, 72, 364, 366, 550,
699, 700.
Нѳчкина M. В.—10.
Нечаев Сергей—629, 640.
46 Полонскиб. Матеря&га гдя баягр«
«Nya Dagligt Allehanda», газета—583»
608, 611, 616, 628, 638, 639, 709.
Николаи H. П., бар.— 572, 573, 707.
Николай 1 — 17, 18, 19, 21, 22, 23, 25,
28, 30, 33, 72, 77, 78, 79, 80, 107,
215, 216, 221, 246, 480, 481, 612,
615, 619, 623, 6"4, 625, 626, 627,
633, 635, 638, 639, 693, 696.
Николаевский Б.— 220.
Николандѳр —168, 169, 202, 203, 428,
444,447.
Николина—372, 377, 383.
«Новая рейнская газета»—48, 693, 686-
«Новины славянской липы» («Noviny
Lipy Slovanske»), газета —469,477,687.
Норденшельд, д-р—571, 583.)
Нордштрем—579, 583.
Ньютон—400.
Обер—89 .
Оберлендѳр, министр—40, 43, 331.
Огарев Н. П.—5 5 1, 583, 611, 634, 706,
707.
«Обчанские новины» —125, 168, 170,
(«Obçanske Noviny»),
Олизаровский, гр. —127.
Оом И, куп. — 44, 46.
Оппенгейм—111, 112.
«L'Opinion nationale», газета—577.
Орлов, гр.—216, 569.
Орлов, майор—524, 525.
Оргельмейстер—199, 202.
Оскар, принц шведский—562, 576, 580,
709.
Оттендорфер Освальд —164, 169, 184,
185, 186, 187, 188, 189, 190, 192,
195, 203, 209, 210, 213, 420, 428,
458, 466, 685.
Отто Франц, адвокат — 69, 217, 222,
225, 250, 262, 265, 267, 268, 269,
'2 70, 273, 274, 283, 353, 354, 355,
356, 357, 358, 359, 360, 362, 363,
364, 358, 369, 375, 391, 393, 394,
396, 398, 402, 462, 696, 698,699,700.
Падлѳвский Сигизмунд—566, 703.
Навел 1—228, 241, 246, 264.
Павлов, лекарь—661.
я Вакднкея, т. IX
Палатах—606 .
Палацкий—79, 114, 122, 124, 138, 142,
424, 442, 447.
Пальм ерстон, лорд—247.
Паркине, проф. — 68 5 .
«Патриотическое общество»—41, 48, 49.
«Patrie», газета—372.
Пауль—436, 437, 440, 441, 442.
Паулина—373.
Пеар—60.
Пеллегрини, кап. —5 86, 588, 601.
Перль Карл—60 .
Пермихин, кап.— 622.
Перовский, гр.—526.
Пескантини Иоганна — 366, 367, 369,
372, 376, 377, 379, 380, 381, 382,
383, 384, 385, 389, 390, 393, 395,
396, 397, 398, 404, 700.
Пескантини Фредерик—377, 383, 699.
Петерсѳн—523.
Петр I — 225, 226, 227, 228, 232, 235,
623, 625.
Петр III—230.
Петр, апостол—409.
Петрарка—375.
Петрашевская Федора — 673, 674, 710,
711.
Петров, домовл. —6 6 9.
Петровский, кап. —5 30, 532.
«Печать и революция», журнал — 364,
529.
Пиндер—692.
Пиотровский—606.
Pmbello Leon—708.
Племинс—690.
Поддесный—662.
Подлипсвий, д-р
—124, 179, 203, 205,
447, 448.
Подлее Стефан (Тугѳндбольд)—562, 563,
585, 606, 607, 708.
Подымай—573.
Польок. центр, комитет—567, 568.
Полудина М. И . (Подудинская)—111,
687.
Понескяй—606 .
«Post. Tidning», газета—609 .
«Post, och Inrikes Tidnigar», газета —
627, 709.
Поталив Г. H. — 5 07.
Потапов А. Л ., ген.—5 52, 555, 583,
584, 585, 707.
Потоцкий—207.
«Пражская газета»—483.
Прейсс Карл — 437, 463, 467, 489, 490,.
«La Presse»—249.
Прованский, гр.— 24 1 .
Прудон П. Ж .^10, 89, 90, 92, 93, 392,
406.
Пугачев Ем. —230, 697.
Пуркинич, проф. —164.
Путткаммер, фон. —51.
Пушкин Б. — 707.
Пфаффиус, полк. —647, 657.
Пфотенгауер—46, 47.
Пьяпиков, дом.— 6 6 3
Пэгет, сэр-597, 598.
Рааб, бар. —573.
Рабенгорст, бар. —7 1 .
Рагозин Е. П.—508, 510.
Радецкий, ген.—275.
Радзивидл, кн.—504.
Рандия—650.
Ранфт Эрнст, д-р —35 .
Регачек Ф.—202.
«Рейнская газета»—690.
Рейхель Адольф —85, 87, 89, 91, 11І9
147, 150, 152, 153, 154, 353, 354,
355, 356, 357, 358, 359, 362, 363,
364, 367, 368, 369, 370, 373, 374,
376, 377, 379, 382, 383, 384, 388,
389, 390, 391, 393, 394, 395, 396,
397, 398, 399, 400, 402, 699, 700.
Рейхель Матильда (Линденберг) — 111 .
360, 361, 362, 363, 364, 366, 367,
369, 372, 373, 376, 378, 379, 380,
385, 387, 390, 391, 394, 396, 398,
399, 400, 402, 403, 404, 408, 409,
699, 700.
Рейхенбах Эдуард, гр.—4 4, 70, 685.
Рёкель Август—12, 49, 50, 51, 70, ИЗ,
114, 115, 116, 117, 119, 121, 122,
123, 126, 129, 130, 134, 135, 136,
137, 168, 184, 185, 186, 187, 190,
191, 192, 193, 196, 198, 200, 202,
203, 204, 206, 207, 208, 209, 210,
211, 213, 214, 215, 434, 439, 449,
456, 457, 459, 460, 461, 465, 466,
478, 48?, 488, 615. 681, 682, 696.
«Représentant du Peuple», газета — 89,
90.
Рётциг—202.
«La Reforme», газета — 40, 91, 97, 112,
156, 157, 159, 689, 710.
Ригер—135.
Рике—688.
Рикоц—200.
Ритаг—183.
Ритценберг—372.
Рихтер—53, 63.
Робер—604.
Розе, фон—684.
Розенберг, фон, бар. —-573, 707.
Рокасовский, бар. — 579.
Романович—658.
Романов (русск. ими,)—243.
Россгирт—297.
Роесмеллѳр—327, 329.
Роет—63, б!.
Руге Арн.— 53, 112, 113, 157, 158.
Рудольф—373.
Ружѳмон Анри—563, 603, 606, 708.
Рупперт, д-р
—179, 202, 203, 441,
447.
«Русский вестник», журнал—497, 508.
«Русская старина», журнал—706.
Руссо Ж. Ж.—240, 504.
Руткай—190, 420, 428.
Рущсвский—611.
Рязанов Д.— 12, 13, 14, 15, 16, 17, 19,
20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29,
30, 31, 32, 33, 34, 35.
Сабина Карл —47, 113, 114, 115, 116,
117, 119, 120, 121, 122, 123, 127,
132, 133, 134, 179, 185, 188, 189,
192, 199, 202, 204, 208, 209, 211,
212, 215, 414, 424, 436, 437, 447,
450, 453, 454, 457, 463, 464, 465,
467, 697.
Саваоф—513.
Саллет, фон — 367, 395, 404, 405, 406,
407, 408, 409, 410.
Сандѳр Е, —96, 147, 148, 155, 688,
689.
Свобода, проф. —124, 165.
Семевский В. И. —641, 642, 643, 645,
711.
«Сибирские огни», журнал—702.
Сигизмунд—69.
Сивѳрс—583.
Симаиовский, подполк.— 552, 705.
Симашко—238.
Симон—151.
Синельников—526.
«Славянская липа» — 30, 31, 47, 113,
114, 121, 122, 133, 136, 192, 201,
275, 419, 424, 426, 427, 433, 437,
438, 687, 697.
«Славянская беседа»—165.
«Слово», газета—611.
Слодковский, д-р —124, 125, 179, 192,
201, 203, 205, 206, 210, 211, 213,
214, 447.
Скржинецкии, ген.— 1 5 8 .
Собриѳ—90 .
Сорочинская (домовл.)—664, 665.
Сосьевич—606.
София, принцесса—512.
София (дочь Антонины Бакуниной)—557,
Страка, Густав и Адольф, братья—12,
137, 138, 169, 171, 172, 173, 177,
178, 189, 190, 191, 192, 193, 196,
197, 198, 199, 200, 201, 202, 203*
204, 205, 206, 207, 208, 209, 211,
212, 214, 414, 419, 422, 423, 424,
425, 428, 429, 432, 433, 434, 436,
442, 443, 444, 445, 446, 447, 448*
449, 450, 454, 455, 457, 460, 464*
468, 696.
Стеклов Ю. М,—30, 31, 365, 366, 699,-
Стиль Ф. А., куп,—685.
Сторжевскии Элиодор, гр. —
101, 104,
106, 141, 142, 153, 353, 354, 355
357, 360, 367, 688.
Сторжевскии Теодор—354.
Струве—91.
Суле Анри (М. А. Бакунин)—569, 570:.
573, 575, 612.
Сухомлин—704.
Сюиз (M. Бакунин)—162.
Тарсмеден—573,
Тебек—372,
Телеки, гр,—51, 205, 445, 446.
Теодор—97, 100, 154.
Теселев, дом.—6 65.
Тибо—606.
Тик—353.
Тимашев—629.
Тимкин, врач—661.
Титмани—330.
Тодт—41 . 43, 48, 53, 54, 57, 290, 304.
Токвиль, де—684.
Томашек—170, 173, 200, 202.
Тосканский, герцог—242.
Трафико—606.
Третье отделение—9, 11, 17, 18, 35,
531, 533, 550, 552, 555, 6! 2, 617,
628, 629, 641, 686, 705, 706, 707,
708.
Трейчкѳ, д-р -108 .
Тройнипкий А.— 553.
Тропин, домовл.— 675.
Тун, гр,—40, 138.
Тьер—27, 105, 356.
Ѵнгевиттер—361.
Уньковекий—509 .
Уркарт Д. — 515 .
Фальстаф—97.
Фауст—513.
Фехреяалд (Fedreland)—569.
Фейербах 297, 319, 320, 321, 830.
Фейхтерслебен 372.
Феликс—582, 583.
Фелькер Фр. Авг. —61, 65.
Фёрстер, г-жа—197.
Фёрстер, писатель—359.
Фѳтгер и К-о —190.
Фнлипеуе—533.
Финке, депутат—344.
Финіер—168, 169, 202, 428.
Флокоя—696.
Флоренц, д-р —62.
Фоверти—90 .
Фогель Р.— 420.
Фогель Астман—190 -
Фома неверный—505 .
Фохт—44, 51, 92, 699.
Франк—135.
Франческа, ди—606.
Франц И., кап—187, 193, 211, 483.
«Freedom», газета—15 .
Фредерике, бар.— 52Ѳ.
Фрёбель—26.
Фригец, дѳ, кап. —5 88 (de Frygijsz).
Фридрих Великий—243, 257.
Фритч И,—108, 128, 129, 135, 172, 173,
174, 175, 176, 177, 178, 179, 180,
181, 182, 185, 1§7, 18S, 189, 200,
202, 204, 206, 207, 414, 450, 451,
452, 453, 454, 464, 697.
Фроммер, советник—661, 667, 668,669,
670, 672.
Фурье Ш,—406.
Фюрт—478.
Хельд—351.
Хитрово—533.
Хоецкий Эд. —1 09 .
Холева—606.
Христос—404, 405, 406, 407, 408 , 409,
Хрущев А. П., гѳн. - губ,—526.
Цвѳрцякевяч И. —
564, 566, 568, 610,
611, 706.
«Цейтунгсгаллѳ», газета — 94, 95, 97,
99, 147, 149, 686, («Zeitungs huile»),
Дентрархив—17, 20, 35, 528, 534, 642,
704.
Центр, архив Вост. Сибири—528, 529.
533, 534, 550, 704.
Центр, клуб демократов в Лейпциге—205.
Центр, комитет в Париже—195 .
Цепфель—324.
Цешковский, Гр.—568.
Цибульский Ад.— 69, 169.
Циммер Карл—124, 126, 184, 185, 186,
187, 188, 189, 193, 198, 199, 201,
202, 205, 206, 207, 210, 211, 213,
214, 215, 414, 458, 459.
Цирклер—320, 321.
Чапинский—610.
Яарторийский К., кн. —
572, 573, 574,
576, 580, 589, 590, 591, 608, 707.
Чарторийекий А.— 16.
Чѳйхан Вацлав (Cejchan Vaclav)—Г2,
219, 221, 698.
Чѳрмак—685.
Чернев—360.
Черняв, д-р —166.
Чесновская, гр.— 4 9, 53, 54.
Чирнер, д-р
—
41, 42, 49, 53, 54, 56,
56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 61, 66,
67, 84,190,196, 289, 290, 291, 304,331.
Чнѳвсвий, гр. —360.
Шайда С,—206.
Шапев—44, 48.
Шарангра, де—586, 588, 601.
Шапле—606.
ІПафарик— 124.
Шафранек—689.
Шварц Отто—708.
Шварце—197,
Шварце—328.
Шварценберг, кн.— 482, 484, 486, 493,
701.
Швед—629.
Шейбель, реет.
—1 11, 112.
Шекспир—353, 351, 370, 378, 383.
Шела (Шлея) Яков—285, 698.
Шеламберг—606.
Шене—682.
Шеи—605, 606.
Шенгаузен, фон—572.
Шерѳр К.—414.
ІДеттлер—96, 148, 689.
Шиллинг, полиц.— 481 .
Ширнер—165, 166, 685.
Шлегель Фр,—353.
Шлик—86.
Шмидт К. Ф., 4 абр.—45.
Шнаке—190, 195, 420, 428, 443.
Шнейде, ген. —3 3, 450.
Шольхѳр В. —34.
Шрамм—70.
Шредер, полиц. —S 3, 106.
Шредер Г.— 1 53.
Шредер, фон. —687.
ПТрек 1. киигопр,—41, 48, 49, 171, 190,
193, 194, 422, 434.
Шталынмидт,куп. — 85, 86, 97, 144, 154,.
686, 688, 692.
Штейн—97.
Штиблер Карл-Вилы,—682, 683.
Штирнер Макс—699.
ІПтробах, д-р.—4 4 8 .
ДІроссфёльд —432.
Штур Людвиг—86, 110, 138, 139, 183,.
448.
Штурбан—448 .
Штюрмер—569.
Шувалов П. А., гр. —5 55, 629, 705.
Шультце 112, 687.
Шудьц—98.
Шульц, фон (ген. -майор)—39.
Шульце, Фл. Гер. —98 . д -р (—) Фёкель—
62,188, 212, 457.
ІПульман, полк. — 536.
Шуман, деп. — 111, 142.
Шустер Ф., подполк.—4 83.
Шютце Вильг., жанд. —682.
Щеголев П. Е,—702.
Эллеро—606.
Элизар Жюдь (М. Бакунин)—97,154, 614-
Элиодор (см. Сторжевскии).
Эмма (Гервег)—354, 372, 392, 700.
Эмиль, фон—568.
Энгельман—127.
Эразм—501 .
Эрбе, адвокат—190, 191, 195, 198, 205,.
445.
Эренрейх—60.
Эри Мария—371, 384, 393, 401, 700.
Эссебек, фон—46.
Эссен, фон, гр.— - 572, 601, 602.
Юлиус Герман—94, 95, 147, 149, 156-
686.
Ягашик—183.
Яначек Б. — 183, 192, 203, 448.
Якоби Иоганн—44, 70.
Якобсен 10., куп. —4 4, 46.
V
Отнечатано с матриц в 3-й типографии Огнза „Красный пролетариате колптч. 2 0(Ю экз. 46 п. ж
•Формах 62X94/16, 45 тыс. знаков в бум. листе. Огиз С-Э-9 No 1 Главлнт No В 27155. Заказ No 6254,
Ответственный редактор М. В. Старков, техредактор С, Ардашяикова.
МАТЕРИАЛЫ
ДЛЯ БИОГРАФИИ
М. А. БАКУНИНА
Редакция, вступительные "статьи и примечания '
ВЯЧ.
ПОЛОНСКОГО
ТОМ ПЕРВЫЙ
По архивным делам бывших III отделения и
Морского министерства
1923 г. Стр. 438.
Содержание: 1—14. Революция, Россия и славянство (черновики, за-
писки и заметки, письма Бакунина и Бакунину). 15—17. Черновики
Бакунина по поводу корреспонденции в—«Neue Rheinische Zeitung».
Письма Бакунина Арнольду Ругѳ и Э. Сторжевскому. 21—24. Письма
М. Полудинскои М. Бакунину. 25. Отрывок из дневника Бакунина.
26. Письмо Бакунина из Кенигштейиа адвокату Францу Отто. 27 —31.
Бакунин перед австрийским судом. Протоколы и документы. 32. Испо-
ведь Бакунина, 33—35, Письма Бакунина родным из крепости. 47—63 .
В Сибири, Переписка Бакунина и его родных, 64. Побег. Переписка,
протоколы и документы о побеге Бакунина нз Сибири. Примечания.
Именной указатель. Два факсимиле с. первой и последней страниц
«Исповеди».
ТОМ ТРЕТИЙ-:
Бакунин в первом Интернационале
1928 г. Стр. 602.
Содержание: Бакунин в Первом Интернационале (вступит, статья).
I—Щ. Организационные проекты Бакунина. IV. Письма Бакунина
Карлу Марксу. V . Письма Бакунина в газету «La Démocratie». VI.
Письма Бакунина в газету «La Réveil». VII—VllL Письма о револю-
ционном движении в России. Бакунин и Нечаев. IX. Глава из воспо-
минаний Н. А. Тучковой-ОгарееОй. X. Письма Бакунина Адьберу
Рйшару. XI. Письмо Бакунина Эскироет. ХИ. Рукопись Бакунина
«Мри личные отношения с Марксом». XIII—XV . Из конспиративной
переписки Бакунина (письма Людовику Набруцци, интернационали-
стам Романьи, испанским альянсистам). XVI. Письмо Бакунина в
газету «La'Liberté». XVII. Статья Бакунина «Интриги г-на Утина»,
XVIII. Письмо Бакунина о брошюре «Мнимый раскол в Интернацио-
нале». XIX. Письма^Бакунинэ. в «Journal de Gënève» и «Юрской
федерации».
•"
Приложения. I. Письма1 Ф. Энгельса к Куно. П. К.Маркс «Мнимый
раскол в Интернационале». Отрывки. III. Ф. Энгельс, П. Лафарг,
К. Маркс «Меікдувароднын Альянс, социалистической демократии».
Отрывки. Примечания. Указатель имен.
rf/ >,