Панамериканизм: идеология и политика - Антясов М.В.

«Доктрина Никсона» и межамериканская система

Межамериканские отношения и политика правительства Картера

Теории энвайронменталистов на службе политики

Доктрины «национального интереса» США и межамериканская «общность»

Мир в западном полушарии: его действительные и мнимые защитники

Глава IV. ТЕОРИИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ПАНАМЕРИКАНСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИЧЕСТВА

Сущность экономического «партнёрства» американских стран

Проблемы панамериканской экономической интеграции

От теории «стадий экономического роста» к концепциям «технотронного века»

Глава V. ТЕОРИИ «ДУХОВНОГО БРАТСТВА» АМЕРИКАНСКИХ СТРАН

Расистские «обоснования» гегемонии США в западном полушарии

Панамериканский вариант кампании в «защиту прав человека»

Author: Антясов М.В.

Tags: международные отношения внешняя политика дипломатия политика история сша сша

Year: 1981

Similar

Современная мировая политика. Прикладной анализ

Имперская политика США. Истоки и современность

СССР и США. 50 лет дипломатических отношений

История международных отношений. Том III. Ялтинско-Потсдамская система

Text

М. В. Антясов
Панамериканизм:
идеология
и политика
Москва «Мысль» 1981

бб.4(7США)
А 72
РЕДАКЦИИ
ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
A S1,, 48-81. 0506000000
© Издательство «Мысль*. 1981

ВВЕДЕНИЕ
Генри Киссинджер в своих недавно вышедших мемуа¬
рах в качестве одной из традиционных черт американ¬
ской дипломатии обращает внимание на «инстинктивную
склонность к шумовым эффектам», к громогласным за¬
явлениям, составленным в «легалистской и идеализиро¬
ванной» манере1. Высказанная бывшим государственным
секретарем США оценка, хотя и носит печать его извест¬
ных симпатий к иному, «европейскому» стилю диплома¬
тии в духе Талейрана и Меттерниха, в общем справед¬
ливо отмечает определенное пристрастие американских
руководителей к броским внешнеполитическим лозун¬
гам.
Причины этого связаны, естественно, с особенностя¬
ми исторического развития Соединенных Штатов. Можно
указать, например, на традиции миссионерских пропове¬
дей, присущие пуритански настроенным первым амери¬
канским поселенцам. Пожалуй, еще важнее своеобразие
географического положения США, отделенных океана¬
ми от Европы и Азии и граничащих с гораздо более сла¬
быми соседями на юге и севере, что позволяло им в
течение длительного времени, особенно в XIX в., пользо¬
ваться известной свободой действий в области внешней
политики. Можно сказать, что география и история были
благосклонны к Соединенным Штатам, избавляя их от
чередования опустошительных войн и трудных диплома¬
тических переговоров и позволяя, наоборот, позировать
перед зеркалом мирового общественного мнения с раз¬
ного рода поучениями и наставлениями, которые призва¬
ны были «осчастливить» те или иные страны, а то и весь
мир в целом. Наконец, экономическая и политическая
мощь американского империализма, его претензии в
XX в. на мировую гегемонию обусловили стремление, так
сказать, задавать тон в общей идеологии капиталисти¬
ческого мира, выдвигая установки, которым должны сле¬
довать другие страны.
В результате арсенал американской внешнеполитиче¬
ской идеологии, накопленный за более чем 200 лет су¬
з

ществования Америки, в количественном отношении,
действительно, весьма обширен. Многое в нем, естест¬
венно, в настоящее время является лишь достоянием исто¬
рических исследований. Однако в этом арсенале есть
концепции, которые на протяжении многих десятилетий
неизменно входят в программные заявления американ¬
ских президентов, составляя как бы их обязательный
компонент. Среди таких концепций заметное место за¬
нимает идея панамериканизма, континентальной «соли¬
дарности», «единства» стран западного полушария, кото¬
рое определяется будто бы их географической близостью,
экономической взаимозависимостью, духовной общно¬
стью. При этом подразумевается (хотя по понятным при¬
чинам не всегда говорится открыто), что в силу своего
положения во главе этого американского сообщества
должны стоять США.
Уникальное место, которое занимают идеи панамери¬
канизма в общей системе американской идеологии, объ¬
ясняется рядом факторов. Их развитие тесно связано с
развитием самого американского капитализма, становле¬
нием и эволюцией империализма США. Концепции пан¬
американизма влияли на мышление и политику государ¬
ственных деятелей США на протяжении длительного
исторического периода. Многие из них перешли и в дру¬
гие внешнеполитические доктрины США. Иначе говоря,
панамериканизм играл и играет роль своего рода творче¬
ской лаборатории для разработки внешнеполитической
идеологии американского империализма.
Другой особенностью концепций панамериканизма
является их «официальный» характер. Тема континен¬
тального единства звучит в выступлениях практически
всех американских президентов, вплоть до Рейгана, за¬
нимает видное место в выступлениях государственных
секретарей США, резолюциях американского конгресса
и других официальных документах США.
Наконец, отличительная черта идей панамериканиз¬
ма состоит в том, что они послужили основой для созда¬
ния под эгидой США объединения американских стран —
сначала Панамериканского союза, затем Организации
американских государств (ОАГ). Эти концепции являют¬
ся связующим идеологическим звеном широкой и развет¬
вленной межамериканской системы, охватывающей прак¬
тически весь спектр взаимоотношений США и Латинской
4

Америки. Они находят свое выражение в конкретных по¬
литических акциях США, проводимых через Организа¬
цию американских государств и направленных на обе¬
спечение гегемонии США в западном полушарии.
Суммируя эти черты идеологии панамериканизма,
американский внешнеполитический официоз журнал
«Форин афферс» писал в 1976 г.: «Панамериканизм — не
просто лозунг, повторяемый ораторами по церемони¬
альным случаям, а идея, приведшая к созданию много¬
численных региональных, экономических, военных, поли¬
тических и культурных институтов... Эта идея влияла на
мышление и политику американских государственных
деятелей от Клея до Киссинджера, подчеркивавших общ¬
ность интересов американских стран»2.
Разумеется, за длительный период своего существо¬
вания концепции панамериканизма не могли не эволю¬
ционировать, отражая общие изменения во внешней
политике Соединенных Штатов. В ранний период панаме¬
риканизм являлся своеобразным дополнением изоляци¬
онистской линии США; он использовался позднее, во вре¬
мя первой и второй мировых войн, в целях мобилизации
ресурсов западного полушария для нужд военной маши¬
ны США; в послевоенные годы панамериканизм наряду
с идеями атлантической солидарности служит одной из
основ создания цепи военных союзов, противопоставляе¬
мых социалистическому миру. В последнее десятилетие
особое значение имеют попытки сделать концепции
панамериканского единства орудием влияния США на
развивающиеся страны, изображая межамериканские
отношения как своего рода «модель» для взаимосвязей
с этими странами ведущей державы западного мира *.
Идеология и политика панамериканизма, естествен¬
но, в большой мере испытывают также воздействие все¬
го комплекса внешнеполитических и социально-экономи¬
ческих концепций США. На различных ступенях эволю¬
ции идей американской «общности» в них находят свое
выражение и преломление и концепции «явного предна¬
* В известной мере меняется и сама терминология теорий кон¬
тинентального единства: стремясь внешне «обновить» свои концеп¬
ции, США после создания ОАГ реже употребляют термин «панамери¬
канизм», чаще оперируя формулировками: «межамериканская систе¬
ма», «сообщество западного полушария», «континентальная солидар¬
ность» и т. д.
5

чертания», и доктрины «баланса сил», и политико-эко¬
номические схемы «стадий роста», и «технотронного ве¬
ка», выдвигаемые У. Ростоу и 36. Бжезинским.
Особый интерес представляет современный этап эво¬
люции панамериканизма — в период борьбы социалисти¬
ческих стран за международную разрядку, а также серь¬
езных изменений на самом Американском континенте:
появление социалистической Кубы и других государств,
активно выступающих против американского империа¬
лизма, общее усиление тенденции латиноамериканских
стран к единству друг с другом. Кризис панамериканиз¬
ма признается руководящими деятелями США; отсюда
появление идей и концепций, призванных за счет уступок
в частностях сохранить главное: гегемонию США в за¬
падном полушарии.
Государственные деятели США выдвигают различные
рецепты решения этой проблемы, прибегают к раз¬
ного рода политическим маневрам. Здесь и социал-ре¬
формистский «Союз ради прогресса», провозглашенный
президентом Кеннеди, и возвоат к политике «большой
дубинки», отличавшей курс Джонсона, и латиноамери¬
канский вариант доктрины Никсона. Видная роль в
попытках приспособить идеологию американской «общ¬
ности» и межамериканскую систему к новым условиям
70-х годов принадлежит Киссинджеру, неоднократно под¬
черкивавшему, что США «рассматривают дела западного
полушария как имеющие высший приоритет», что этот
район является «областью особых уз и особых интересов
США»3.
Идеи «континентальной солидарности» нашли замет¬
ное место и во внешнеполитическом курсе президента
Картера, утверждавшего в специальном обращении по
случаю празднования Панамериканского дня 14 апре¬
ля 1977 г.: «Народы западного полушария разделяют
общее прошлое и общее будущее... Вот уже почти три
десятилетия Организация американских государств вы¬
ступает поборником взаимоуважения, мира, законности
и порядка в нашем полушарии... Я хочу сегодня еще раз
сказать о нашей верности идее достижения всех этих
целей»4. О необходимости для США «предпринять все
усилия» с целью «объединить народы Американского
континента» заявил в первом же публичном выступлении
после своего избрания и новый президент США Р. Рейган.
6

б месте с тем следует Отметить, что в подходе Соеди¬
ненных Штатов к проблемам межамериканских отно¬
шений заметны противоречивые тенденции. Укрепление
латиноамериканских стран, рост сопротивления с их сто¬
роны диктату США порождают у части американских
правящих кругов сомнения относительно пригодности
дальнейшего использования для своих целей панамери¬
канской идеологии и межамериканской системы, стрем¬
ление решать проблемы отношений с латиноамерикан¬
скими государствами в общем комплексе диалога «Се¬
вер — Юг» либо на основе развития двусторонних связей
с отдельными, тщательно выбранными странами. Однако
ослабление позиций американского империализма, его
поражения в Азии и Африке, растущая военно-стра¬
тегическая уязвимость США ведут к повышению ве¬
са и роли (экономической, стратегической, политиче¬
ской) стран западного полушария в общих американских
геополитических концепциях. Это определяет сохране¬
ние, а в перспективе и возрастание в США интереса к
проблемам континентального блока, межамериканской
«общности».
Реакционная сущность идеологии капитализма, его
последней стадии — империализма ярко и убедительно
показана в трудах Маркса, Энгельса, Ленина. Особенно¬
сти нынешнего политического курса США, направление
и характер национально-освободительного движения на¬
родов против возглавляемых США империалистических
сил раскрываются в решениях съездов и пленумов ЦК
Коммунистической партии Советского Союза, выступле¬
ниях ее руководителей, и прежде всего товарища
Л. И. Брежнева, по вопросам внешней политики, доку¬
ментах международных совещаний коммунистических и
рабочих партий. Важную роль при анализе специфиче¬
ских черт политики США в западном полушарии, осво¬
бодительной борьбы народов Латинской Америки игра¬
ют работы американских и латиноамериканских ученых-
марксистов, руководителей коммунистических партий
США и Латинской Америки У. Фостера, X. К. Мариате-
ги, Р. Арисменди и др.
Проблемам американской внешней политики и внеш¬
неполитической идеологии США посвящен ряд вышедших
в последние годы монографий советских исследователей,
коллективных работ Института США и Канады АН
7

СССР. Актуальные вопросы внешней и внутренней по¬
литики латиноамериканских стран, развития националь¬
но-освободительного движения в этом районе мира осве¬
щаются в работах советских латиноамериканистов, пуб¬
ликациях Института Латинской Америки АН СССР *.
В задачу предлагаемой монографии не входит, есте¬
ственно, раскрытие всей многоплановой системы взаимо¬
отношений США со странами Латинской Америки. Ее
цель — попытаться проанализировать идеологию и по¬
литику панамериканизма в их эволюции, во взаимосвя¬
зи с общим внешнеполитическим курсом, с конкретными
действиями США в рамках межамериканской системы,
проследить развитие некоторых отдельных идеологиче¬
ских концепций, входящих в общий арсенал панамери¬
канизма.
Работа состоит из двух частей. В первой из них про¬
слеживаются последовательные этапы развития концеп¬
ций панамериканизма и межамериканской системы, во
второй — раскрываются «в разрезе» основные идеологи¬
ческие тезисы, подкрепляющие установку США на геге¬
монию в западном полушарии. При этом значительное
место уделено как проблеме генезиса рассматриваемых
концепций, поскольку для их пропаганды характерна
апелляция к «общим истокам» истории американских
стран, так и периоду эволюции панамериканизма в 60—
70-х годах, который, без сомнения, можно назвать перио¬
дом все более углубляющегося кризиса идеологии пан¬
американизма и межамериканской системы.
* См. Мельников Ю. М. Внешнеполитические доктрины США. М.,
1970; Петровский В. Ф. Американская внешнеполитическая мысль.
М., 1976; его же. Доктрина «национальной безопасности» в глобаль¬
ной стратегии США. М., 1980; Каренин А. Философия политического
насилия. М., 1971; Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопро¬
сам экспансии на рубеже XIX—XX вв. М., 1973; Коваль Б. И., Семе-
нов С. И., Шульговский А. Ф. Революционные процессы в Латинской
Америке. М., 1974; коллективные работы Института США и Канады,
Института Латинской Америки АН СССР — США: Политическая
мысль и история. М., 1976; «Доктрина Никсона». М., 1971; Неоколо¬
ниализм США в Латинской Америке. М., 1970; Межгосударственные
отношения в Латинской Америке. М., 1977, и др.

Часть I
От Гамильтона
до Рейгана

Глава I
ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
ПАНАМЕРИКАНСКОЙ «ОБЩНОСТИ»
Вопрос о происхождении и развитии идей панамерика¬
низма представляет исключительный интерес для выяс¬
нения сущности панамериканской «общности». Идеоло¬
ги панамериканизма утверждают, что его происхождение
неразрывно связано с «общей» историей американских
стран, и особенно их борьбой против европейских дер¬
жав в начале XIX в. Этот тезис является краеугольным
камнем панамериканизма. «Чувство американского един¬
ства возникло еще в те далекие дни, когда американские
нации завоевывали свою независимость от колониально¬
го господства» 1,—утверждал, например, на десятой пан¬
американской конференции в 1954 г. Джон Фостер Дал¬
лес.
Тезис общего «революционного» наследия американ¬
ских стран открывает устав созданного в 60-х годах пре¬
зидентом Кеннеди в рамках Организации американских
государств так называемого Союза ради прогресса2.
«У американских стран особые взаимоотношения, ко¬
торые длятся 150 лет и более»3,— доказывал в своих вы¬
ступлениях по межамериканским проблемам в 70-х го¬
дах государственный секретарь США Киссинджер.
«Народы западного полушария объединяет общее
прошлое»,— указывалось в первом же заявлении прези¬
дента США Картера в Совете Организации американ¬
ских государств в апреле 1977 г.4
Образование панамериканского союза в конце XIX в.,
так же как и дальнейшая эволюция панамериканизма,
провозглашается следствием развития этих тенденций.
Причем авторство идей панамериканской «солидарно¬
сти» приписывается прежде всего лидерам борьбы за
освобождение Латинской Америки от испано-португаль¬
ского ига.
В связи с этим подчеркивается роль героя освободц-
W

feJibtfofo двйжения Симона боливара. Франклин Руз¬
вельт, особенно много сделавший для пропаганды пан¬
американизма, официально санкционировал легенду о
«первом провозвестнике» панамериканской «общно¬
сти»— Симоне Боливаре. Рузвельт утверждал, что пан¬
американизм есть продолжение «великой американской
концепции... Эта идея принадлежит Боливару»5.
С тех пор попытки подкрепить авторитетом Боливара
здание панамериканского «единства» становятся одним
из неотъемлемых элементов панамериканизма, особен¬
но в дни, когда это «единство» переживает очевидный
кризис. О «мечте Боливара — объединить наше полуша¬
рие» говорил, в частности, и Картер в своем заявлении в
связи с празднованием Панамериканского дня в 1977 г.,
призывая превратить «мечту в действительность»6.
В соответствии с указанными «теориями» началом
существования панамериканской организации считается
1826 год, когда в Панаме по инициативе Боливара впер¬
вые собрался конгресс американских стран.
В ознаменование этой даты в 1956 г. также в Панаме
была созвана (формально по инициативе правительства
Панамы, а фактически по указанию США) специальная
конференция президентов всех американских стран. Кон¬
ференция приняла торжественную декларацию, посвя¬
щенную 130-летию существования панамериканской «об¬
щности». В пространных речах, произнесенных на конфе¬
ренции Эйзенхауэром и Даллесом, доказывалась необхо¬
димость дальнейшего укрепления «не только старейшей,
но и наилучше организованной региональной ассоциации
во всем мире»7.
Торжественно, хотя и со значительно меньшей пом¬
пой, чем в прошлом, было отмечено в 1976 г. 150-летие
Панамского конгресса. По поводу юбилея в Панаме со¬
стоялось специальное заседание Совета Организации
американских государств, вновь призвавшее все амери¬
канские страны к «единству», «интеграции», «союзу».
Смысл тезиса о латиноамериканском происхождении
панамериканизма совершенно очевиден. Если панамери¬
канская «солидарность» возникла в ходе общей борьбы
против угнетения, если предтечей ее был Боливар, то,
следовательно, долгом латиноамериканских стран в на¬
стоящее время является ее дальнейшее развитие. Важно
также то, что, объявляя панамериканизм продуктом
латиноамериканского политического мышления, удается
11

обойти вопрос о связи панамериканизма с империализ¬
мом США, отделив панамериканизм от его экономиче¬
ской основы — экспансии американских монополий.
Вопрос о происхождении и развитии панамериканиз¬
ма довольно сложен и в большей мере запутан усилиями
американских официальных историографов, так же как
и латиноамериканских сторонников панамериканизма.
Попытаемся, рассмотрев эволюцию идей панамери¬
канизма, проанализировать причины их возникновения, а
также содержание и использование этих идей американ¬
ским империализмом в своих экспансионистских целях.
ДВЕ КОНЦЕПЦИИ
АМЕРИКАНСКОГО ЕДИНСТВА
Еще в начальный период войны за освобождение (1810—
1825) возникают две тенденции, два плана объединения
континента. Один исходил из среды латиноамериканских
революционеров, поднявших знамя борьбы против Испа¬
нии, и предусматривал объединение испано-американ¬
ских республик. Наиболее ярким, убежденным и последо¬
вательным поборником такой идеи был руководитель
борьбы за освобождение Латинской Америки Симон Бо¬
ливар. В 1815 г. после временных неудач революции Бо¬
ливар указывал в знаменитом «Письме с Ямайки»: «Кон¬
солидация Нового Света в единую нацию — великая
идея. Наши страны имеют один и тот же язык, одни и те
же нравы и религию, они должны конфедерировать-
ся»8.
Из текста письма ясно, что, говоря о Новом Свете,
«Боливар имел в виду только испано-американские стра¬
ны, об этом говорят указания на общий язык и религию.
Боливар неизменно возражал против участия Соединен¬
ных Штатов в испано-американском союзе. Основа по¬
стоянного недоверия к североамериканской политике,
столь характерного для Боливара, заключалась в экспан¬
сионистских планах и действиях Соединенных Штатов, в
их недружественной позиции по отношению к латиноаме¬
риканским революционерам.
Уже в 1815 г. Боливар с горечью писал: «Наши бра¬
тья на севере оказались апатичными зрителями нашей
борьбы»9.
Несколькими годами позднее Боливар отмечал, что
12

Соединенные Штаты «в соответствии с деляческой манё"
рой ведения своих дел дожидаются возможности взять
Флориду и обеспечить широкое поле для своих дей¬
ствий» 10.
В 1822 г. после аннексии Флориды Боливар характе¬
ризует Соединенные Штаты как страну «очень богатой и
сильной нации, весьма воинственной и способной на лю¬
бые действия» п.
Как только стала близиться к концу война за осво¬
бождение, Боливар вместе с другими руководителями ре¬
волюционного движения начал претворять в жизнь идеи
организации латиноамериканского союза. Тактика Боли¬
вара заключалась в том, чтобы до созыва общей конфе¬
ренции заключить специальное соглашение с каждым из
испано-американских государств с целью облегчения со¬
здания союза. В результате его энергичных действий к
1825 г. почти вся Испанская Америка оказалась объеди¬
ненной союзными отношениями, причем центром союза
являлась Новая Гренада, где президентом был Боливар.
В то же время в молодых Соединенных Штатах воз¬
никают идеи панамериканизма — объединения всего
Американского континента. Первым провозвестником
единой американской системы явился известный амери¬
канский государственный и общественный деятель кон¬
сервативного направления Гамильтон. Уже на рубеже
XIX в. он предсказывал создание «огромной американ¬
ской системы, которая будет не подвластна контролю и
влиянию всех заатлантических сил и сможет диктовать
условия отношений между Старым и Новым Светом» 12.
Гамильтон выступал за «руководство» Соединенных
Штатов этой системой. Он указывал, что положение его
страны обязывает ее «встать на вершине американской
системы»13. Таким образом, уже здесь видны основные
положения панамериканской доктрины: Американский
континент должен иметь единую отдельную политиче¬
скую систему, и главой этой системы должны быть, по
«праву положения», Соединенные Штаты. Профессор
Вейнберг, исследователь американских экспансионист¬
ских доктрин XIX в., совершенно справедливо усматрива¬
ет во взглядах Гамильтона начало концепций континен¬
тальной гегемонии США14. Гамильтон умер в 1804 г., не¬
задолго до начала революции в испанских колониях.
С началом этой революции в США появляются и
детально разработанные планы образования панамери¬
13

канской федерации или союза. В 1815 г. в Вашинг¬
тоне был опубликован памфлет Торнтона «Основы кон¬
ституции объединенной Северной и Южной Колумбии»
(под Северной Колумбией подразумевались Соединен¬
ные Штаты). В памфлете предусматривалось образова¬
ние в Америке государственной федерации с единым
правительством и общим гражданством. На террито¬
рии нового государственного образования должна бы¬
ла по замыслу автора действовать конституция Соеди¬
ненных Штатов 15.
В 1817 г. вышла в свет брошюра Брекенриджа под
названием «Письмо к Монро о современном положении
в Южной Америке». В ней развивалась мысль о наличии
неких общих интересов, связывающих народы Нового
Света. Стержнем утверждений автора была идея о том,
что Соединенные Штаты являются «естественным» гла¬
вой Американского континента.
Значительный интерес представляет вопрос о том, в
каких именно кругах Соединенных Штатов зародились
панамериканские «идеалы». Торнтон, о котором говори¬
лось выше, был судовладельцем и специальным уполно¬
моченным правительства по патентам. Брекенридж, се¬
кретарь миссии, отправленной в 1817 г. правительством в
Южную Америку для «изучения» обстановки, имел тес¬
ные связи с кругами промышленников и судовладельцев
Балтимора 16.
Однако наиболее яркого и последовательного защит¬
ника идея панамериканского объединения обрела в лице
Генри Клея, государственного секретаря США. В 1820 г.
Клей призвал, выступая в палате представителей, «со¬
здать систему, в которой мы должны стать центром, а
вся Южная Америка будет с нами... Давайте разобьем
эти (европейские) политические и экономические узы...
Поставим нашу страну во главе американской систе¬
мы» 17. Из выступлений Клея, а также из брошюр других
проповедников создания панамериканской системы со¬
вершенно ясно видно, что они были движимы отнюдь не
альтруистическими побуждениями. «Мы окажемся,— го¬
ворил Клей в конгрессе,— в наиболее выгодном положе¬
нии, и наша страна станет центром сосредоточения тор¬
говли всего мира. В отношении Южной Америки народ
Соединенных Штатов займет то же положение, какое за¬
нимают жители Новой Англии в отношении жителей ос¬
тальных американских штатов. Наша предприимчивость,
14

изобретательность и экономические навыки дадут нам
преимущество в любой конкуренции с Южной Амери¬
кой» 18. Точка зрения Клея и других сторонников созда¬
ния панамериканской системы отражала интересы моло¬
дой американской буржуазии. Она не опасалась конку¬
ренции южноамериканских стран и выступала за тесное
экономическое объединение континента. Балтиморская
«Ивнинг пост» писала в период войны за независимость,
что «южноамериканский рынок дополняет экономику Со¬
единенных Штатов, а не конкурирует с ней», так как «се¬
вероамериканская торговля состоит из промышленных
изделий, а южноамериканская — из аграрных»19. Газе¬
та явно приукрашивала действительность. Экспорт США
носил в основном аграрный характер, он состоял из хлоп¬
ка, табака, сахарного тростника, хлеба, шедших в Евро¬
пу. Но торговля Балтимора и других промышленных
центров атлантического побережья Соединенных Штатов
действительно основывалась на экспорте промышленных
товаров в Южную Америку и Вест-Индию и импорте
сельскохозяйственных продуктов из этих районов.
Характерно, что Клей являлся одним из наиболее энер¬
гичных сторонников протекционистских тарифов на про¬
мышленные товары с целью поощрения развития амери¬
канской промышленности. Панамериканизм и быстрое
развитие промышленности в Соединенных Штатах были
для Клея взаимосвязаны: именно быстрый рост промыш¬
ленности мог обеспечить эффективное использование воз¬
можностей, открывавшихся для США при создании пан¬
американского «сообщества».
х Однако рабовладельческие круги США, заинтересо¬
ванные в экспорте сельскохозяйственных продуктов,
прежде всего хлопка, опасались возможной конкуренции
латиноамериканских государств. Представители рабо¬
владельческих штатов в конгрессе Рэнкин (Миссисипи),
Мак Диффин (Южная Каролина) указывали в 20-х го¬
дах XIX в., что страны Латинской Америки уже начали
выступать в качестве экономических конкурентов рабо¬
владельческого Юга по таким товарам, как хлопок и та¬
бак20.
Естественно, что для американских аграриев не мог¬
ло быть и речи о каком-либо объединении с латиноамери¬
канскими странами. Отражая взгляды рабовладельцев,
сенатор Роберт Юнг Хэйнс (Южная Каролина) заявил в
конгрессе в 1826 г.: «Я надеюсь, что мы не будем иметь
15

ничего общего с этой «великой американской конфеде-
7 Кроме того, рабовладельческие круги отделяла от
^латиноамериканцев проблема сохранения рабства. Этот
^вопрос играл чрезвычайно важную роль в отношениях
между Соединенными Штатами и Латинской Америкой.
^Первые шаги к освобождению рабов и прекращению ра-
иботорговли были предприняты в странах Испанской Аме¬
рики на другой же день после начала революции. Это вы¬
звало серьезное опасение у плантаторов в Соединенных
Штатах. Пример Испанской Америки мог оказать боль¬
шое влияние на развитие аболиционистского движения.
Создание панамериканской системы при условии ликви¬
дации рабства в испанских колониях могло привести к
краху экономической и политической основы существо¬
вания класса рабовладел^щеа^ в самих Соединенных
Штатах. -
Наконец, свою особую линию в отношении панамери¬
канской общности имела еще одна социальная группи¬
ровка Соединенных Штатов—консервативная торговая
буржуазия Новой Англии, лидерами которой были Джон
Куинси Адамс и Эверетт, издатель влиятельного «Севе¬
роамериканского обозрения», позднее один из руководи¬
телей партии вигов. Возглавляемые ими круги выступали
под флагом умеренного аболиционизма. В то же время
их интересы во многом переплетались с интересами ра¬
бовладельческих штатов, так как они являлись торговы¬
ми посредниками между этими штатами и Европой.
Первоначально и Адамс и Эверетт были категориче¬
скими противниками создания какой-либо американской
системы. «Что касается американской системы,— подчер¬
кивал Адамс в 1820 г.,— то мы являемся ею, мы состав¬
ляем эту систему: между Северной и Южной Америкой
нет общности интересов, нет основы для создания обще-
американской системы»22. Точно так же и Эверетт в
1821 г. заявлял: «Нам нет дела до Южной Америки, мы
не имеем сколько-нибудь обоснованной симпатии к южно¬
американцам. Мы отпрыски разных рас, говорим на раз¬
ных языках, по-разному воспитаны в социальном и мо¬
ральном отношениях»23.
Однако в дальнейшем произошло «обращение» Адам¬
са в панамериканскую веру. Причины такой эволюции
носили сугубо «земной» характер. В этой связи чрезвы¬
чайно интересны инструкции Адамса американским по-
1§

сланникам в.странах Латинской Америки в период под¬
готовки Панамского конгресса.
«В настоящее время,— указывал Адамс,— стремле¬
ние к объединению обнаруживает намерение Новой Гре¬
нады стать лидером этого полушария»24. Подобное по¬
ложение, по его мнению, представляло для Соединенных
Штатов крайнюю опасность. В целях ее нейтрализации
Адамс начал искать возможность создания такой систе¬
мы, в которой Соединенные Штаты смогли бы «взять на
себя ведущую роль». В этом случае «политика Юга дол¬
жна стать похожей на политику Севера, а Соединенные
Штаты должны председательствовать на совещаниях
американских стран»25.
В то же время созданная система, по мнению Адам¬
са, не должна быть связана какими-либо договорными
узами, не должна обязывать Соединенные Штаты участ¬
вовать в войне с Испанией, гарантировать неприкосно¬
венность траниц других государств и т. д. Никоим обра¬
зом в «панамериканские идеалы» Адамса не входило
вступление\Соединенных Штатов в ту конфедерацию или
союз, которой именно в тот период создавал Боливар.
В 1825 г. Адамс писал по этому поводу: «Мы проигрыва¬
ем от такого союза, ибо что останется от независимости,
кроме самого слова, если вопросы мира и войны будут
определяться не конгрессом Соединенных Штатов, а ог¬
ромной конфедерацией, в которой Соединенные Штаты
имеют лишь один голос»26.
Специфические панамериканские концепции Адамса
имели особо важное, значение, поскольку автор их был
президентом Соединенных Штатов, а сами они представ¬
ляли собой известный компромисс между политическими
взглядами рабовладельческих кругов и промышленной
буржуазии.
Таким образом, по вопросу о создании панамерикан¬
ского «единства» взгляды различных социальных групп
в Соединенных Штатах расходились. В то же время сре¬
ди американских правящих кругов существовало опреде¬
ленное единство относительно необходимости экспансии
и даже относительно притязаний Соединенных Штатов на
гегемонию в западном полушарии.
Эта заявка на континентальное «руководство» была
выражена в «доктрине Монро», принятой в 1823 г.27
Американские историки сводят различие панамериканиз¬
ма и «доктрины Монро» к формальным, чисто внешним
17

признакам, утверждая, что доктрина носит «однострон-
ний» характер, в то время как идеи панамериканизма
отличаются «многосторонностью». В действительности
«доктрина Монро» и идеи панамериканизма имеют
общую направленность — установление гегемонии Соеди¬
ненных Штатов на Американском континенте. Но «док¬
трина Монро» не раскрывала конкретного метода реали¬
зации намеченной цели, в то время как концепции
панамериканизма устанавливали определенный политиче¬
ский метод для осуществления претензий на континен¬
тальную гегемонию. Этот метод заключался в создании
панамериканской «общности», «единства», «союза», где
Соединенные Штаты играли бы роль лидера.
♦ * ♦
Завершив предварительные переговоры, Боливар в кон¬
це 1824 г. обратился ко всем латиноамериканским рес¬
публикам с приглашением прислать представителей на
конгресс в Панаме. Боливар указывал на основную цель
конгресса — выявить на базе договорных отношений «ин¬
тересы, объединяющие американские республики, быв¬
шие ранее колониями Испании»28. Правительству Соеди¬
ненных Штатов первоначально приглашения направлено
не было. Однако правительство Колумбии, возглав¬
лявшееся вице-президентом страны Сантандером, дало
инструкции посланнику в Вашингтоне Салазару выяс¬
нить «конфиденциальным и частным образом мнение
правительства США в отношении предполагаемой аме¬
риканской конфедерации»29. Зондаж Салазара показал,
что в Вашингтоне не возражают против участия в когрес-
се. После этого Сантандер пригласил Соединенные Шта¬
ты участвовать в конгрессе.
Приводимый факт используется американскими исто¬
риками для того, чтобы доказать эволюцию взглядов ру¬
ководителей движения за независимость Испанской Аме¬
рики в отношении создания панамериканской «общно¬
сти» с участием США, приписывая эту эволюцию влия¬
нию «доктрины Монро». По утверждению Уайтекера,
«послание Монро приблизило планировавшуюся в Пана¬
ме конференцию к континентальной идее американской
системы»30.
На деле, однако, «доктрина Монро» не привела к су¬
щественным изменениям в позиции латиноамериканских
13

Стран. Сразу же стало ясно, 4to эта доктрина отнюдь не
означает возможности установления в какой бы то ни
было форме оборонительного союза латиноамериканских
стран с Соединенными Штатами для борьбы против воз¬
можных попыток европейской интервенции. В 1824 г.
Адамс ответил категорическим отказом на предложение
о подобном союзе, сделанное министром иностранных дел
Чили Эганья. В следующем году не менее категорично
отклонил такое же предложение со стороны Бразилии
новый государственный секретарь — Клей31. Таким обра¬
зом, на протяжении примерно года, истекшего со време¬
ни ее провозглашения, «доктрина Монро» была, так ска¬
зать, соответствующим образом «разъяснена» латино¬
американским странам. В результате тот же Сантандер
в 1825 г. писал Боливару, что, по его мнению, в случае
угрозы вторжения реакционных европейских армий «Со-
едининенные Штаты ничего не сделают» для оказания по¬
мощи Латинской Америке32.
Факты показывают, что наиболее серьезной причиной
приглашения США на конгресс в Панаму явился кубин¬
ский вопрос. К 1825 г. Куба и Пуэрто-Рико оставались
почти единственными территориями Латинской Амери¬
ки, еще находившимися под властью Испании. Руково¬
дители движения за независимость при сохранении за
испанцами этих островов считали освобождение Латин¬
ской Америки неполным. Новая Гренада и Мексика фор¬
мировали экспедиционные силы для высадки на Кубе,
население самого острова было готово к восстанию.
Однако план освобождения Кубы встретил решитель¬
ное противодействие Соединенных Штатов, правящие
круги которых рассматривали Кубу как «законный» объ¬
ект американской экспансии. Президент Монро писал,
что он надеется на присоединение Кубы к Соединенным
Штатам «в наиболее подходящий для этого момент»33.
В ожидании такого момента США стремились сохранить
господство слабеющей Испании на Кубе.
В целях предотвращения освобождения Кубы амери¬
канское правительство пошло на прямое вмешательство
в этот вопрос. В 1825 г. оно направило специальные но¬
ты правительствам Мексики и Новой Гренады, потребо¬
вав от них прекращения подготовки экспедиции на Кубу.
В ноте правительству Новой Гренады указывалось, что
Соединенные Штаты «не желают изменений во владении
и политическом положении острова Куба... Также не
19

ХбТят, чтобы [Куба] была присоединена к ндвкМ амери¬
канским государствам»34.
Разумеется, такая позиция Соединенных Штатов не
могла ни в какой мере способствовать развитию идей
панамериканизма в Латинской Америке. Но в то же вре¬
мя естественное желание освободить Кубу от испанского
ига, ликвидировать последний очаг испанского владыче¬
ства сыграло свою роль в решении латиноамериканских
стран пригласить представителей США в Панаму. На¬
дежды латиноамериканских стран были ясны. Перед ли¬
цом всех испано-американских делегаций представители
Вашингтона, официально заверявшие латиноамерикан¬
ские страны в «симпатиях» к их борьбе, вынуждены будут
либо поддержать экспедицию на Кубу, либо по крайней
мере обязаться сохранять нейтралитет.
Получив официальное приглашение, правительство
Соединенных Штатов представило вопрос об участии
в Панамском конгрессе на рассмотрение конгресса. Всю
зиму и весну 1826 г. в обеих палатах конгресса шла упор¬
ная борьба между стронниками и противниками отправ¬
ки американской делегации в Панаму. В январе 1826 г.
комиссия по иностранным делам сената решила, что «не¬
целесообразно в данное время для Соединенных Шта¬
тов посылать представителей на конгресс американских
наций в Панаме». Однако в марте 1826 г. после упорной
борьбы сенат 24 голосами против 19 принял решение, от¬
клонявшее резолюцию своей комиссии по иностранным
делам и предусматривавшее отправку двух представите¬
лей в Панаму.
Значительный интерес представляет рассмотрение
вопроса о противниках и сторонниках участия Соединен¬
ных Штатов в Панамском конгрессе. Из 19 сенаторов,
выступавших за отказ от поездки в Панаму, 12 представ¬
ляли рабовладельческие штаты. Из 24 сенаторов, под¬
державших предложение об отправке делегации, 16 пред¬
ставляли северные промышленные штаты. Таким
образом, промышленный Север выступил против рабо¬
владельческого Юга.
Представляет интерес также рассмотрение голосова¬
ния по вопросу об отправке делегации в палате предста¬
вителей. Там к резолюции о принятии участия в работе
Панамского конгресса была предложена поправка, со¬
гласно которой правительству предлагалось послать мис¬
сию лишь наблюдательного характера.
20

Борьба вокруг йоправкй отняла немало времени, й
лишь в конце апреля 1826 г. она была провалена 143 го¬
лосами против 54 35. Наиболее активными защитниками
поправки выступили представители Юга, в частности ее
автор — конгрессмен от рабовладельческого штата Дела¬
вэр Маклейн. Наоборот, активными пропагандистами
предложения об участии в конгрессе были делегаты шта¬
тов Севера, например Майнер, конгрессмен от промыш¬
ленного штата Пенсильвания36.
Итак, американский конгресс принял решение об
участии в Панамском конгрессе. Однако означало ли это
победу в США кругов, заинтересованных в создании
панамериканского объединения с участием Соединенных
Штатов? Анализ материалов не дает возможности ут¬
вердительно ответить на поставленный вопрос. Прежде
чем конгресс вынес свое решение по вопросу о Панам¬
ском конгрессе, президент Адамс должен был заверить
американских законодателей, что в намерения прави¬
тельства при направлении делегации в Панаму не вхо¬
дит ни «заключение каких-либо союзов, ни принятие ка¬
ких бы то ни было обязательств или планов, означающих
враждебные действия против любой другой нации»37.
Такое обязательство склонило чашу весов в конгрес¬
се в пользу сторонников участия в Панамском конгрес¬
се. В то же время подобное заявление президента Адам¬
са означало, что Соединенные Штаты против участия в
союзе или конфедерации, создание которой было основ¬
ной целью Панамского конгресса.
Чего должны были добиваться делегаты Вашингто¬
на? Наибольшее значение в инструкциях придавалось
принятию конгрессом в Панаме решения о проведении
некой «общей», «американской» политики. Приведем эту
выдержку из инструкции полностью. «Более удобного
времени, чем сейчас, для того чтобы всерьез попытаться
установить справедливые и просвещенные принципы, ко¬
торыми будут руководствоваться правительства в дни
мира и в дни войны, не может быть. Американские нации
не имеют старых предрассудков, с которыми надо бороть¬
ся, установившихся тенденций, которые надо менять, ме¬
шающих им связей, которые надо рвать. Не связанные
обязательствами придерживаться какой-либо определен¬
ной системы торговли или каких-либо эгоистических,
проникнутых воинственным духом законов, они могут
использовать опыт человечества и установить без помех
21

СВОЙ принципы, полностью соответствующие йХ положе¬
нию. Удаленные от Европы, они, по всей вероятности,
не должны вовлекаться в войны, на которые обречена та
часть света. В этих войнах политика всей Америки долж¬
на быть единой — политикой мира и нейтралитета, кото¬
рую Соединенные Штаты постоянно стремились поддер¬
живать»38.
Таким образом, в инструкциях предлагалось стре¬
миться к тому, чтобы внешняя политика Соединенных
Штатов была взята в качестве некоего эталона, образца
для латиноамериканских стран. Соответственно подкреп¬
ленная мощью других американских стран, она станови¬
лась общей «американской» политикой.
В качестве одной из наиболее важных конкретных
целей всех стран Американского континента при проведе¬
нии общей политики выдвигалась идея «запрещения во¬
енных действий против частной собственности... на мо¬
ре». Частная собственность на море, кому бы она ни при¬
надлежала, не должна была захватываться в качестве
трофея39.
Внешне это выглядело весьма благовидно, однако на
деле означало прямой вызов Англии, политика которой с
давних пор заключалась в подавлении сопротивления со¬
перничающих держав путем установления беспощадной
морской блокады- Такая политика всегда была альфой
и омегой военной стратегии Англии. Поэтому в случае
принятия всеми странами Американского континента
предложений Соединенных Штатов они в любых военных
конфликтах автоматически становились в ряды против¬
ников Англии, вовлекались в антианглийский блок под
эгидой Вашингтона^ ' * *
Инструкции также предусматривали действия Соеди¬
ненных Штатов в качестве арбитра при спорах между
испано-американскими странами. В частности, Вашинг¬
тон мог выступить в этой роли в территориальном кон¬
фликте между Мексикой и Федерацией Центральной
Америки из-за района Чиапас. Таким образом, политиче¬
ское влияние Соединенных Штатов предполагалось ис¬
пользовать в Латинской Америке для того, чтобы, «раз¬
деляя, властвовать», вознаграждая своих «друзей» и
ущемляя интересы врагов.
Американская делегация должна была «объяснять и
показывать те многочисленные блага, которые народ
США получил и продолжает получать» от действующих в
22

его стране законов40. Пропаганда американской консти¬
туции, американских форм государственного устройства
(включая, кстати сказать, и рабство) являлась неотъем¬
лемой частью той политической линии, которую собира¬
лись предложить Соединенные Штаты Испанской Аме¬
рике. Далее в инструкциях делегатам вменялось в
обязанность в качестве одной из самых важных задач
добиваться установления общих «американских» прин¬
ципов торговли и навигации.
В качестве основы инструкция предлагала следующий
принцип: ни одна из стран континента не должна доби¬
ваться каких-либо особых коммерческих привилегий, ко¬
торые не предоставлялись бы всем другим нациям Аме¬
рики, и ни одна из стран Америки не должна давать не¬
американской стране каких-либо привилегий, которые
не получили бы другие американские страны.
В отношении навигации в инструкциях выдвигался
принцип, согласно которому все, что могло быть импор¬
тировано в какую-либо страну континента или экспорти¬
ровано из нее на ее собственных судах, равным образом
могло импортироваться или экспортироваться на судах
других стран Америки, причем при условии, что плата за
фрахт и пошлины не будут более высокими41.
Если учесть то положение, в котором находились в
этот период разоренные 15-летней войной латиноамери¬
канские страны, и сопоставить его с относительно бы¬
стрым ростом промышленности в Соединенных Штатах,
то станет совершенно очевидно, что пункт о «равенстве»
в торговле означал узаконение фактического неравенства
в пользу Вашингтона.
Столь же выразителен пункт относительно «амери¬
канской» навигаций. Латиноамериканские страны почти
совершенно не имели торгового флота — Испания запре¬
щала строительство судов в своих колониях. Наоборот,
Соединенные Штаты обладали большим торговым фло¬
том, уступавшим лишь английскому (торговый флот
Франции был почти уничтожен в ходе 25-летних войн).
Естественно, что принятие Панамским конгрессом
решения в духе предложений Вашингтона неизбежно
привело бы к господству американского флота в лати¬
ноамериканской торговле. Оно явно направлялось про¬
тив Англии. *
Но экономические положения инструкций Клея имели
НС только ацтианглцйскую направленность. Они по су¬
23

ществу создавали для промышленности Соединенных
Штатов, начинавшей становиться на ноги, особые теплич¬
ные условия изоляции от Европы, в которых она могла
бы беспрепятственно осуществлять экономическую геге¬
монию над разрушенным (в результате длительной вой¬
ны за освобождение) хозяйством Латинской Америки.
Далее, американские предложения означали нанесе¬
ние удара по начинавшемуся тогда процессу экономиче¬
ского сближения между только что освободившимися
испано-американскими странами. Лишь экономическое
взаимодействие могло заложить достаточно прочную
основу для политической испано-американской конфеде¬
рации. Условия, сложившиеся в тот период, благоприят¬
ствовали достижению единства: никаких таможенных
ограничений еще не существовало и первые меры рево¬
люционных правительств были направлены на закреп¬
ление этого положения. В соглашениях, заключенных от
имени Новой Гренады с другими испано-американскими
странами в 1823 г., как раз специально предусматрива¬
лась ликвидация экономических границ между латино¬
американскими странами.
Еще до конгресса в Панаме Соединенные Штаты по¬
пытались взорвать намечавшееся латиноамериканское
экономическое сближение. Им удалось заключить в ок¬
тябре 1824 г. торговое соглашение с Новой Гренадой,
согласно которому обе стороны «обязывались взаимно не
предоставлять каких-либо специальных привилегий в от¬
ношении торговли и судоходства другим нациям без рас;
пространения этих привилегий и на другую договориваю-
щуюся сторону»42. Таким образом, Новая Гренада не
могла вступать в особые экономические отношения с
другими латиноамериканскими странами.
В итоге можно сказать, что все предложения, кото¬
рые должны были выдвинуть американские делегаты в
Панаме, направлялись, с одной стороны, против союза
или конфедерации испано-американских стран, с дру¬
гой— на установление гегемонии Соединенных Штатов
в Латинской Америке. Именно так расценила инструкции
для делегатов Вашингтона в Панаме европейская печать,
когда они впервые были опубликованы в 1829 г., три
года спустя после Панамского конгресса. Лондонская
«Таймс» писала: «В каждой фразе этого длинного доку¬
мента чувствуется стремление доказать как установлен¬
ный факт, что все американские страны должны создать
?4

свою собственную систему, установить общие принцйпй
в том, что касается их взаимоотношений и их отношений
с другими нациями. Первые последствия такой схемы, в
случае ее принятия Мексикой и другими странами Юж¬
ной Америки, выразятся в установлении господства Со¬
единенных Штатов над новой федерацией в силу их боль¬
шей мощи, зрелости, больших экономических и полити¬
ческих ресурсов»43.
Вместе с тем, как уже отмечалось, Вашингтон катего¬
рически отклонил всякую мысль о вступлении в какой-
либо союз, блок, лигу, федерацию с южноамериканскими
странами, не хотел заключать никаких конкретных поли¬
тических соглашений, которые могли бы в какой-то сте¬
пени связать ему руки. В инструкциях содержались тре¬
бования к делегатам «воздержаться от участия в дискус¬
сии относительно вопросов ведения войны с Испанией»,
указание об отказе Соединенных Штатов от заключения
оборонительного союза с новыми республиками против
возможных угроз извне, в том числе и со стороны Свя¬
щенного союза. В инструкциях отмечалось, что «союз
Соединенных Штатов с новыми республиками будет не
только бесполезным, но и пагубным, ибо он может вос¬
становить против них императора Россин и его союзни¬
ков, которых не нужно затрагивать или провоциро¬
вать»44.
Далее в инструкциях Панамский конгресс рассматри¬
вался как дипломатический, а не как законодательный
орган. Делегатам предписывалось отклонять всякую
идею создания какого-либо высшего совета или другого
органа, наделенного правами разрешать противоречия,
возникающие между государствами Американского кон¬
тинента, или определять в каком-либо отношении их по¬
ведение. «Сложные и разнообразные интересы наций на¬
шего обширного континента не могут быть переданы под
наблюдение какого-либо одного законодательного орга¬
на»45,— указывалось в инструкциях.
Что касается вопроса о Кубе и Пуэрто-Рико, так мно¬
го значившего для латиноамериканских стран, то здесь
Вашингтон намеревался придерживаться своей старой по¬
литики, т. е. категорически отвергать право Кубы на ос¬
вобождение и право других испано-американских стран
оказывать ей помощь.
Таким образом в качестве официальной политической
линии Соединенных Штатов в отношении идеи континен-
25

тальйоГо союза была фактически принята компромис¬
сная точка зрения Джона Куинси Адамса — панамери¬
канская «общность» под эгидой Вашингтона, но без ка¬
ких-либо обязательств с его стороны.
Подобная позиция могла показаться нереальной и
противоречивой. В действительности ее противоречивость
явилась результатом политического компромисса между
рабовладельцами и представителями промышленных
кругов.
Для уяснения причин такого компромисса следует
иметь в виду, что американская политическая жизнь в
целом в тот период проходила под знаком так называемо¬
го Миссурийского соглашения 1820 г. между представи¬
телями рабовладельческих и «свободных» штатов. Со¬
глашение сохранило на время политическое единство
страны, так как буржуазия еще не чувствовала себя до¬
статочно сильной, чтобы решиться на открытый разрыв
с рабовладельцами, и соглашалась на уступки. Реше¬
ние, достигнутое по вопросу об участии Соединенных
Штатов в Панамском конгрессе, в определенной мере
явилось повторением в миниатюре миссурийского ком¬
промисса 1820 г. (Характерно, что автором Миссурий¬
ского соглашения был Генри Клей.)
Общая обстановка в стране наложила свой отпечаток
на ход политических дебатов по вопросу о Панамском
конгрессе. Представители рабовладельцев использовали
оружие угрозы раскола союза. Сенатор Хейнс от имени
южных штатов прямо предупредил, что, если вследствие
заключения каких-либо панамериканских соглашений
окажутся затронутыми их интересы, они «будут считать
себя вышедшими из союза»46. Естественно, что в этих
условиях представители буржуазии не хотели рисковать
и серьезно обострять положение.
Длительные дебаты в сенате и палате представите¬
лей привели не только к тому, что американским делега¬
там было предписано не брать обязательств от имени
страны относительно вступления в союзные отношения с
латиноамериканскими республиками. Они явились также
причиной опоздания американских делегатов на Панам¬
ский конгресс.
Один из них, Андерсон, умер в дороге в июле 1826 г.
другой, Серджент, выехал из Вашингтона лишь в конце
1826 г., т. е. тогда, когда конгресс уже закончился. Со¬
26

единенные Штаты, таким образом, лишились возможно¬
сти участвовать в заседаниях конгресса.
Панамский конгресс открылся 22 июня 1826 г. и за¬
кончился в июле этого же года. Состав его участников —
Новая Гренада, Перу, Мексика и Федерация Централь¬
ной Америки — означал, что там было представлено
3/4 населения Испанской Америки. Приглашения участво¬
вать в работе конгресса получили также Ла-Плата, Бра¬
зилия и Чили. Они приняли приглашение, однако вслед¬
ствие крайне плохих средств сообщения их делегаты не
смогли приехать вовремя. Кроме того, специальное при¬
глашение было направлено правительству Великобрита¬
нии. Представитель Англии Доукинс присутствовал на
заседаниях конгресса.
Итогом работы конгресса явилось принятие несколь-
ских конвенций. Первая из них устанавливала вечный
союз, лигу и конфедерацию испано-американских респуб¬
лик, представленных на Панамском конгрессе. Наиболее
важные статьи конвенции предусматривали организацию
общей обороны, мирное разрешение споров, гарантию
территориальной целостности государств-членов, отмену
работорговли47. Вторая конвенция определяла контин¬
генты вооруженных сил, выделяемые каждой из респуб¬
лик для общего постоянного флота и армии.
Третья конвенция касалась регламента будущих сес¬
сий конгресса, которым надлежало решать важнейшие
вопросы деятельности испано-американской конфедера¬
ции. Эти сессии должны были собираться в мирное вре¬
мя раз в два года, а в военное—раз в год. Местом со¬
зыва их предлагалась Такубайя, местечко близ столицы
Мексики. Несомненно, эта деталь отражала доминирую¬
щую роль Мексики на конгрессе.
Важно еще раз подчеркнуть, что независимо от фак¬
та опоздания американских представителей на конгресс
и от характера их инструкций, фактически запрещавших
вступление Соединенных Штатов в какой-либо союз с
латиноамериканскими странами, последние в свою оче¬
редь не намеревались приглашать Вашингтон участво¬
вать в конфедерации, в создании которой заключалась
основная задача Панамского конгресса.
В инструкциях правительств Перу, Федерации Цен¬
тральной Америки, Новой Гренады, Мексики относитель¬
но заключения договора о конфедерации нет ни одного
указания на возможность участия в ней Соединенных
27

Штатов. Правительства этих стран в общем следовали
советам Боливара, писавшего накануне конгресса:
«Американцы Севера, поскольку они чужестранцы, яв¬
ляются для нас инородным телом, поэтому я никогда не
соглашусь пригласить их участвовать в нашем амери¬
канском согласии»48.
Единственный документ конгресса, где содержится
упоминание о Соединенных Штатах,— это письмо ми¬
нистра иностранных дел Новой Гренады Ревенги делега¬
там этой страны в Панаме. В письме, написанном уже
после начала работ конгресса, Соединенные Штаты упо¬
минаются именно в связи с рассмотрением кубинского
вопроса. «Оппозиция внутри Соединенных Штатов от¬
правке представителей на Панамский конгресс исходит
главным образом от штатов Юга,— пишет Ревенга.—
Цель этой оппозиции состоит в том, чтобы предотвратить
заключение соглашения между странами относительно
освобождения Испанских Антилл (Куба и Пуэрто-Ри¬
ко) , ПОСКОДЬКУ В ЮЖ44ЫХ раЙнняу СпРптлнеНН^Х ТТТтятпн
могут начаться волнения»49.
—Манамский конгресс явился логическим продолжени¬
ем стремлений Латинской Америки к единству перед ли¬
цом угрозы со стороны европейских монархий и Соеди¬
ненных Штатов. Эти мысли прослеживаются в целом
ряде работ латиноамериканских авторов, вышедших в
последние годы. Так, в выпущенной в Каракасе в 1976 г.
книге венесуэльского политического деятеля и историка
Педро Ортега Диаса «Конгресс в Панаме и латиноаме¬
риканское единство» убедительно доказывается неоправ-
данность попыток выхваченными из контекста обрывка¬
ми фраз из выступлений Боливара приписать ему «пан¬
американские идеалы». «Мотивами Боливара, — пишет
Ортега Диас, — при созыве конгресса было стремление
противостоять возможному реваншу Испании, обеспе¬
чить завоевание независимости Кубы и Пуэрто-Рико и,
наконец, добиться того, чтобы Испанская Америка была
сильной по отношению к Соединенным Штатам»50. Соот¬
ветственно Ортега Диас предлагает день открытия Па¬
намского конгресса — 22 июня отмечать как День един¬
ства стран Латинской Америки.
* ♦ ♦
Однако создать союз испано-американских стран не уда¬
лось. Сказались ожесточенная внутренняя борьба, начав¬
28

шаяся в испано-американских странах, феодальный сепа¬
ратизм креольских помещиков, отсутствие развитых эко¬
номических связей.
Вашингтон в свою очередь приложил немало усилий
для того, чтобы провалить план создания испано-амери¬
канского объединения. В этом вопросе политических раз¬
ногласий в Соединенных Штатах не существовало. При¬
мером таких действий США служит «работа» американ¬
ского посланника в Мексике Пойнсетта. МекЙТЬа была
основным участникОм^конфёдерации, и ее выход из сою¬
за предопределял его провал. В 1826 г, при участии Пойн¬
сетта была организована «Йоркская масонская ложа»,
занявшая ключевые позиции^в прдвитёл^ псг-
мощи Пойнсетту удалось провести заключение торгового
соглашения с Мексикой, дававшего Соединенным Шта¬
там право на наибольшее благоприятствование и запре¬
щавшего Мексике предоставление каких-либо особых
экономических привилегий испано-американским стра¬
нам51.
Далее Пойнсетт с помощью своих сторонников добил¬
ся того, что ратификация Мексикой панамских конвенций
затянулась. Другие страны Испанской Америки — Перу
и Федерация Центральной Америки, учитывая позицию
Мексики, также стали откладывать ратификацию, что в
свою очередь использовалось Пойнсеттом для убеждения
мексиканских властей в провале самой идеи конфедери-
рования. Характерно, что министр иностранных дел Но¬
вой Гренады Гуаль, находившийся в это время в Мексике
и день за днем добивавшийся от мексиканского прави¬
тельства ратификации договора, в своих сообщениях пря¬
мо указывал, что провал ратификации «связан с тем па¬
губным влиянием, которое Пойнсетт оказывал на мекси¬
канское правительство»52.
В результате Мексика и другие латиноамериканские
участники Панамского конгресса, за исключением Новой
Гренады, так и не ратифицировали соглашение о конфе¬
дерации.
Вместе с тем при определенно негативном отношении
к планам создания латиноамериканского союза в США в
последующее десятилетие падает интерес и к проектам
панамериканского единства. К. Маркс следующим обра¬
зом характеризует американскую внешнюю политику в
этот период: «Как во внутренней, так и во внешней поли¬
тике Соединенных Штатов интересы рабовладельцев
29

служили путеводной звездой. Фактически Бьюкенен до¬
бился поста президента благодаря изданию Остендского
манифеста, в котором приобретение Кубы, будь то путем
покупки или силой оружия, провозглашалось великой
задачей национальной политики. Во время его правления
Северная Мексика была уже поделена между американ-
скими земельными спекулянтами, которые нетерпеливо
ждали сигнала, чтобы наброситься на Чиуауа, Коауилу
и Сонору. Непрерывные пиратские экспедиции флибусть¬
еров против государств Центральной Америки подобным
же образом направлялись Белым домом в Вашинг¬
тоне» 53.
Естественно, что для рабовладельца не могло быть и
речи о каком-либо «братстве», «солидарности» с латино¬
американскими нациями, большинство которых состояло
из «цветного» населения. Так, американский посланник
в Мексике в 40-х годах XIX в. Корвин заявлял, что
«США — единственная цивилизованная страна этого кон¬
тинента» 54.
В последнее время наметилась попытка некоторых
американских историков объявить именно латиноамери¬
канские страны «хранителями» идеалов панамериканской
«солидарности» в период, когда они были преданы отно¬
сительному «забвению» в США55. Это полностью соот¬
ветствует общей тенденции современных адвокатов пан¬
американизма— объявить его авторами (или по крайней
мере соавторами) латиноамериканских общественно-по¬
литических деятелей.
Факты, однако, не дают оснований для подобных ут¬
верждений. Действительно, латиноамериканские страны
в эти годы многократно выступали с идеями создания
своего союза, но они предлагали проекты латиноамери¬
канского объединения, ничего общего не имевшие с пан¬
американизмом. Более того, в середине века тенденция
к латиноамериканскому единству приобрела совершенно
отчетливо антиамериканский характер, поскольку в 30 —
50-х годах XIX в. Соединенные Штаты становятся факти¬
чески основным противником независимости многих ис¬
пано-американских стран. Характерно, что первой стра¬
ной, вновь попытавшейся создать латиноамериканскую
лигу, была Мексика, в наибольшей степени находившая¬
ся под угрозой американской экспансии. С 1831 по 1842 г.
Мексика предприняла пять попыток вновь собрать испа-
30

но-американский конгресс, закончившихся, однако, не¬
удачей.
Лишь в 1847—1848 гг. в Лиме (столица Перу) собрал¬
ся конгресс республик Южной Америки. Документы по¬
казывают, что Лимский конгресс был также задуман и
проведен исключительно с целью создания южноамери¬
канской конфедерации. Достаточно указать на текст но¬
ты, разосланной министром иностранных дел Перу Пас
Сольданом правительствам всех стран Латинской Амери¬
ки в конце 1846 г., где он следующим образом обосновы¬
вал необходимость созыва конгресса: «Последние собы¬
тия. .. показали, что народы Южной Америки должны
объединиться и.образовать союз с целью оградить себя
от иностранных притязаний... Конгресс сможет зало¬
жить основы для будущего спокойствия и безопасности
южноамериканских народов»56.
На конгрессе был заключен договор пяти южноамери¬
канских стран о создании оборонительной лиги для со¬
вместной борьбы против иностранных агрессий. Однако
и на этот раз вследствие внутриполитической борьбы,
экономической раздробленности, интриг американских
и европейских посланников пакт не был ратифициро¬
ван 57.
В связи с усилением американской экспансии страны
Латинской Америки предприняли новую попытку созда¬
ния своего союза. В 1856 г. в Сант-Яго под председатель¬
ством представителя чилийского правительства состоя¬
лась конференция Перу, Эквадора и Чили — стран тихо¬
океанского побережья Южной Америки, завершившаяся
подписанием так называемого Континентального пакта58.
Сфера действия пакта не ограничивалась этими тремя
странами. Правительство Перу обязалось предпринять
необходимые шаги для присоединения к пакту других
государств Латинской Америки. Действительно, вскоре
к нему примкнули Колумбия, Гватемала, Сальвадор, Мек¬
сика, Коста-Рика, Венесуэла, Никарагуа, Гондурас, Бо¬
ливия— иначе говоря, подавляющее большинство лати¬
ноамериканских стран. Континентальный пакт также но¬
сил очевидный антиамериканский характер. Непосред¬
ственным толчком к его заключению явилась пиратская
экспедиция Уильяма Уокера в Центральную Америку,
субсидируемая американскими финансистами Морганом
и Вандербильдом59.
31

Но и эта попытка объединения латиноамериканских
стран закончилась в конечном счете неудачей.
Следующим серьезным усилием в направлении созда¬
ния латиноамериканского единства в XIX в. был созыв
зимой 1864 г. второго Лимского конгресса. Непосредствен¬
ным толчком к его созыву вновь явилось нарастание угро¬
зы извне. В Мексике находились французские войска, ис¬
панцы вновь оккупировали Доминиканскую Республику
и острова Чинчес у побережья Перу. Лимский конгресс
1864 г. был одним из наиболее представительных: на нем
присутствовали делегаты семи стран Южной Америки и
неофициальный наблюдатель от Аргентины. Конгресс
принял решение о создании латиноамериканского союза,
а также резолюцию относительно общей обороны гра¬
ниц60. Характерно, что даже в этот период Соединенные
Штаты не значились в списке приглашенных на конгресс,
хотя имя Авраама Линкольна пользовалось большим
престижем во всей Испанской Америке. Представители
из Вашингтона не были приглашены на конгресс потому,
что проблема единства рассматривалась в Латинской
Америке именно как латиноамериканская проблема, к
которой Соединенные Штаты не имели никакого отноше¬
ния. Кроме того, еще в 1862 г. правительство Коста-Рики,
выражая, по-видимому, господствовавшее в Латинской
Америке мнение, заявило: «Умеренные, справедливые и
искренние люди, подобные тем, что входят в правитель¬
ство Линкольна, не всегда будут управлять этой великой
республикой; там есть круги, политика которых может
стать фатальной для наших слабо защищенных стран...
Мы не должны забывать уроков прошлого»61.
Попытки установить латиноамериканское единство
закончились в середине XIX в. неудачей (договор, заклю¬
ченный на Лимском конгрессе 1864 г., также не был ра¬
тифицирован) . Они не смогли создать прочную преграду
американской экспансии. Но в то же время эти попытки
служили убедительным доказательством того, что основ¬
ное направление развития внешнеполитической мысли в
Латинской Америке было прямо противоположно идеям
панамериканизма.
Взгляды господствующих классов латиноамерикан¬
ских стран определялись не только опасениями экспансии
со стороны Соединенных Штатов, но и тесными связями
этих стран с европейскими державами, прежде всего с
Англией. Проблема континентального союза в XIX в.,
32

так же как и в XX в., вообще неотделима от вопроса о
противоречиях США с ведущими державами Европы, осо¬
бенно с Великобританией.
У. Фостер, характеризуя развитие Латинской Америки
в XIX в., отмечал, что «Англия сумела закрепиться в
большинстве стран Латинской Америки. Оставаясь на
положении иностранной державы, она, в сущности, без¬
раздельно господствовала там около 75 лет, вплоть до
кануна XX века...»62.
Это вполне естественно, так как именно Англия (и в
меньшей мере Франция) была в первой половине XIX в.
наиболее развитой капиталистической страной, в то вре¬
мя как Соединенные Штаты в 1840 г. по уровню промыш¬
ленного производства занимали лишь пятое место в мире.
Более того, они в экономическом отношении значительно
зависели от Европы, и прежде всего от Англии. Даже в
1866 г. К. Маркс писал: «Соединенные Штаты в их совре¬
менном виде... все еще следует рассматривать как коло¬
нию Европы»63.
Политика территориального ограбления Латинской
Америки, которую проводили в это время США, по суще¬
ству лишь благоприятствовала Англии в реализации эко¬
номической экспансии в латиноамериканских странах.
Латиноамериканские республики, вынужденные вести
борьбу с Испанией, а позднее сопротивляться американ¬
ской экспансии, обращались к английской помощи. Им
приходилось влезать в долги, связывать себя кабальными
соглашениями, предоставлять Англии коммерческие при¬
вилегии. К 1876 г. английскими должниками были все
страны Латинской Америки, кроме Никарагуа и Гаити64.
Экономическое господство Великобритании определяло
доминирующее политическое влияние этой страны в Ла¬
тинской Америке.
СТАНОВЛЕНИЕ
ПАНАМЕРИКАНСКОЙ СИСТЕМЫ
Победа буржуазного капиталистического Севера в Граж¬
данской войне над рабовладельческим Югом означала
существенный перелом во внутренней и внешней полити¬
ке Соединенных Штатов. Началась новая эпоха в истории
США, когда власть в стране безраздельно оказалась в
руках крупной буржуазии.
2 Антясов М. В.
33

Ближайшие десятилетия после Гражданской войны
явились свидетелями широкого развития экспансионист¬
ской идеологии. С одной стороны, победа в четырехлет¬
ней Гражданской войне придала американской буржуа¬
зии большую, чем когда бы то ни было, уверенность в сво¬
их силах и возможностях, с другой — новая эпоха обусло¬
вила активные поиски новых форм и методов экспансии.
В 1870 г. с заявлением о «приоритете» Соединенных
Штатов в делах западного полушария выступил государ¬
ственный секретарь Гамильтон Фиш. В официальном до¬
кладе президенту Гранту он указывал: «Вследствие сво¬
его приоритета в деле достижения независимости, ста¬
бильного характера своих государственных институтов,
уважения народом правовых норм, величины средств,
находящихся в руках правительства, мощи своего флота,
широты своих коммерческих интересов... по причине
изумительного развития своих внутренних ресурсов и
богатств и высоких интеллектуальных качеств населения
Соединенные Штаты неизбежно занимают выдающуюся
позицию на Американском континенте, позицию, от кото¬
рой они не могут и не должны отказываться, позицию,
дающую им право первого голоса и возлагающую на них
почетные обязанности решать все американские пробле¬
мы независимо от того, затрагивают ли они освобожден¬
ные колонии или колонии, еще подчиненные европейско¬
му господству...»65
«Доктрина» Фиша возвещала об американской геге¬
монии на континенте, «теоретически» обосновывала ее и
указывала на развитие флота и торговли как на матери¬
альный залог такой гегемонии. Весьма важно, что Фиш
подчеркивал заинтересованность Вашингтона именно в
экономической экспансии. Характерно в связи с этим, что
в том же 1870 г., когда Фиш выступил со своим тезисом,
американский сенат принял резолюцию о сборе информа¬
ции, касающейся торговых отношений Соединенных Шта¬
тов со странами Латинской Америки. В соответствии с
резолюцией эта мера намечалась в качестве одного из
(первых шагов для обеспечения за США «такой роли в
торговле континента, которая соответствовала бы терри¬
ториальной близости» Соединенных Штатов к Латинской
Америке66.
Однако в рассуждениях Фиша оставался открытым
вопрос о методах установления политической и экономи¬
ческой гегемонии на континенте, о том, как практически
34

создать такие условия, при которых Соединенные Штаты
действительно «решали бы все американские проблемы».
Пути решения этого вопроса были намечены частично
в конце 70-х годов XIX в. государственным секретарем
Эвартсом. Важное значение для будущего направления
политики Соединенных Штатов в западном полушарии
имело провозглашение Эвартсом «посреднической» мис¬
сии Вашингтона в делах Американского континента.
Эвартс утверждал, что Соединенные Штаты должны яв¬
ляться постоянным посредником стран Американского
континента в их связях с зарубежными государствами и
друг с другом. Последствия применения подобной «докт¬
рины» ясны — они означали контроль Вашингтона над
внешней политикой латиноамериканских стран, над их
связями с Европой и друг с другом. Итак, концепции
Эвартса развивали дальше идеи о гегемонии Соединен¬
ных Штатов на континенте. В то же время Эвартс не
имел в виду создания какого-либо общеамериканского
объединения под эгидой Вашингтона. Он стремился реа¬
лизовать свои планы посредством двусторонних соглаше¬
ний каждой из латиноамериканских стран с Соединенны¬
ми Штатами67.
«Честь» возрождения идей панамериканской «соли¬
дарности» американские историки приписывают Джейм¬
су Блэйну — государственному секретарю в 1881—1882
и 1889—1893 гг., «американскому Бисмарку», как его на¬
зывали в Соединенных Штатах.
Возрождение это было ускорено двумя обстоятель¬
ствами, сыгравшими важную роль в латиноамериканской
политике США того периода. Первым из них был вопрос
о строительстве межокеанского канала.
В 1872 г. конгресс Соединенных Штатов создал комис¬
сию по сооружению канала, а в 1879 г. крупнейшие аме¬
риканские промышленники образовали Общество по
строительству межокеанского канала. В это же время во
Франции были создана во главе с Лессепсом Всеобщая
компания межокеанского канала, получившая в Колум¬
бии концессию на проведение строительных работ. Угроза
сооружения канала европейским капиталом крайне бес¬
покоила американские правящие круги. Выражением это¬
го явилось известное заявление президента Хэйса. В по¬
слании к конгрессу 8 марта 1880 г. Хэйс писал: «Наша
страна стремится построить канал под американским
контролем, Соединенные Штаты не могут согласиться на
35

то, чтобы уступить этот контроль какой-либо одной или
нескольким европейским странам»68.
Вставал вопрос, каким образом Соединенные Штаты
могут воспрепятствовать предоставлению европейским
державам той или иной латиноамериканской страной
концессии на постройку канала. Панамериканизм с его
проповедью «солидарности» всех американских стран,
с лозунгом проведения некой общей американской поли¬
тики, противопоставляемой политике европейских дер¬
жав, явился весьма желанной находкой для правящих
кругов Вашингтона. Уже в 1880 г. во время обсуждения
вопроса о межокеанском канале в палате представителей
Соединенных Штатов было решено создать комитет для
изучения возможностей созыва конференции американ¬
ских государств69.
19 ноября 1881 г. государственный секретарь Блэйн
направил послу США в Англии инструкции, где указыва¬
лось, что вопрос о канале есть «чисто американский во¬
прос, который будет решаться американскими держа¬
вами» 70.
Другим фактором, ускорившим «возрождение» пан¬
американских концепций, стала тихоокеанская война
Чили против Перу и Боливии, начавшаяся в 1879 г. Цели
войны сводились к борьбе за богатые запасами селитры
провинции Перу и Боливии — Тарапака и Антофагаста.
В то время как за спиной Чили стояла Англия, Перу и
Боливия пользовались поддержкой Соединенных Штатов
Америки. В ходе войны вооруженные и обученные англи¬
чанами войска Чили овладели районами добычи селитры.
Американские компании, имевшие экономические инте¬
ресы в Перу и Боливии, настаивали на энергичных дей¬
ствиях, и перед Вашингтоном со всей остротой встал
вопрос о том, какой политической линии должны придер¬
живаться Соединенные Штаты при сложившихся обстоя¬
тельствах. Выход из положения Блэйн видел в использо¬
вании лозунгов панамериканизма. В конце 1881 г. он на¬
правил в воюющие страны специальную миссию Треско,
которая должна была предложить правительству Чили
«добрые услуги» США для заключения мира на основе
территориального статус-кво. В случае отказа Чили ин¬
струкции, данные Блэйном Треско, предусматривали, что
Вашингтон «будет считать себя свободным от любых
обязательств в отношении Чили и будет апеллировать
к другим республикам континента»71. Таким образом,
36

идея панамериканской «солидарности» и в этом вопросе
ставилась на службу целям дипломатии Вашингтона, це¬
лям борьбы с главным конкурентом США — Англией.
29 ноября 1881 г. (через десять дней после отправки
ноты английскому правительству относительно межоке¬
анского канала и почти одновременно с направлением в
Чили и Перу миссии Треско) Блэйн обратился к прези¬
дентам всех американских стран с предложением при¬
слать представителей в Вашингтощна первый панамери¬
канский конгресс. Мотивы созыва конгресса были в ноте
Блэйна изложены весьма неясно, в общих выражениях.
Блэйн писал о том, что целью конгресса является «актив¬
ное сотрудничество всех государств западного полушария
в интересах гуманности и общего блага наций»72. Такая
неясность давала Блэйну возможность политического
маневрирования и скрывала подлинные цели инициато¬
ров созыва конгресса.
Однако первая попытка реализации идей панамерика¬
низма окончилась неудачей. Причины этого носят двоя¬
кий характер. С одной стороны, лишь половина латино¬
американских стран отозвалась на призыв Блэйна, в то
время как остальные, и в том числе некоторые важней¬
шие страны Южной Америки, хранили молчание. С дру¬
гой стороны, идеи панамериканизма и план их реализа¬
ции еще не получили поддержки значительной части наи¬
более влиятельных деловых и политических кругов Сое¬
диненных Штатов. Даже в республиканской партии на¬
метились два крыла. Одно из них — группировка так
называемых ортодоксальных республиканцев, возглав¬
ляемых вице-президентом Артуром, сенатором Конклин¬
гом и видным деятелем партии Фрелингхьюзеном, возра¬
жала против политики, которой придерживались Блэйн и
президент Гарфильд. Сдержанно относилось к идеям
Блэйна и руководство демократической партии. Против¬
ники Блэйна опасались, что слишком резкий курс в отно¬
шении Англии и неумеренно активная политика в Южной
Америке могут иметь серьезные международные послед¬
ствия.
Убийство президента Барфильда, разделявшего поли¬
тические взгляды Блэйна, и приход к власти вице-прези¬
дента Артура послужили последним толчком, приведшим
к удалению Блэйна с поста государственного секретаря и
замене его более осторожным Фрелингхьюзеном.
Новый государственный секретарь заявил о «несвое¬
37

временности» созыва панамериканской конференции,
подчеркнув, что без предварительной подготовки меры по
созданию общеамериканского союза могут «скорее осла¬
бить, чем усилить наше влияние», поскольку Соединен¬
ные Штаты могут оказаться в этом союзе в меньшин¬
стве 73.
Вместе с тем годы, прошедшие после отставки Блэйна,
явились периодом быстрого распространения идей пан¬
американизма среди бизнесменов и политиков Соединен¬
ных Штатов. Дело здесь, конечно, не в магической силе
этих идей, а прежде всего в быстром росте заинтересован¬
ности деловых кругов США в латиноамериканских рын¬
ках сбыта и сферах приложения капитала.
Особенно заметно росли экономические интересы
США в странах Центральной Америки, где США уже
серьезно подрывали английские позиции. В 1883 г. впер¬
вые объем экспорта из Соединенных Штатов в Мексику
превысил экспорт в эту страну из Англии. Консул Вели¬
кобритании в Мексике сообщал в 1885 г., что «позиции
Соединенных Штатов становятся все более прочными и
недалек день, когда их предприятия станут монополи¬
стами» 74.
Отражением быстрого роста популярности идей пан¬
американизма в США явился поток предложений в кон¬
гресс относительно реализации тех или иных проектов
панамериканского «единства». По характеристике амери¬
канского историка Мак-Ганна, «конгресс США после
1880 г. уделял Латинской Америке больше внимания, чем
когда бы то ни было ранее... Каждая палата конгресса
как бы старалась превзойти другую в нахождении наибо¬
лее эффективных методов укрепления политических и
экономических отношений с латиноамериканскими рес¬
публиками»75. Выдвигаемые проекты имели сугубо кон¬
кретное содержание.
Среди них выделялись план строительства континен¬
тальной железной дороги, предложенный сенатором Шер¬
маном из Огайо (1883 г.), билль о создании всеамерикан¬
ского таможенного союза (внесен Таунсендом из Илли¬
нойса в 1884 г.), проект созыва конференции по органи¬
зации панамериканской системы арбитража (внесен Уор¬
тингтоном из Иллинойса в 1886 г.), предложение о созыве
конгресса американских стран по вопросам коммерции
(1886 г.), билль о введении единой валютной единицы во
всех странах Америки и т. д.76 Американское правитель¬
38

ство, прислушиваясь к голосу хозяев страны, приняло
решение о создании специальной миссии с целью «выяс¬
нить лучшие методы установления более тесных полити¬
ческих и торговых связей между Соединенными Штатами
и странами Центральной и Южной Америки» (так фор¬
мулировал задачи миссии президент Артур). Миссия по¬
сетила крупнейшие страны Латинской Америки. Сумми¬
руя свои выводы, в отчете правительству она подчерки¬
вала: «Панамериканская конференция будет как раз тем,
что нужно для сближения этих стран с Соединенными
Штатами».
После опубликования выводов миссии идеи панамери¬
канской общности в американских деловых и политиче¬
ских кругах получили еще большее распространение.
Государственный секретарь Фрелингхьюзен отмечал:
«Никогда еще со времени создания Соединенных Штатов
не было более глубокого убеждения в желательности тес¬
ного единства... большой семьи независимых наций, вы¬
росших на Американском континенте». По его мнению,
правительство «должно • быть даже готово рассмотреть
вопрос о целесообразности создания консультативного
совета из представителей всех стран континента»77.
В результате уже в 1888 г. палата представителей, а
затем и сенат приняли закон о созыве в Вашингтоне пер¬
вой панамериканской конференции, подписанный в мае
президентом Кливлендом. В июле государственный сек¬
ретарь Баярд разослал приглашения всем латиноамери¬
канским правительствам.
Конференция открылась в Вашингтоне осенью 1889 г.
Утвержденная конгрессом программа конференции была
весьма обширной. Наряду с такой общей формулой, как
«меры по поддержанию и увеличению благосостояния
американских государств» (пункт первый повестки дня),
она включала весьма конкретные предложения: создание
американского таможенного союза (пункт второй), вве¬
дение общей серебряной валюты (пункт шестой) *, уста¬
новление единообразной системы таможенных пошлин и
портовых сборов (пункт четвертый). Кроме того, пункт
третий программы предусматривал изучение вопросов о
* Указание на то, что общеамериканской валютой должно быть
серебро, было внесено в программу в целях обеспечения поддержки
фермерских кругов США, создававших в это время так называемую
популистскую партию, одним из главных лозунгов которой являлась
свободная чеканка серебряной монеты.
39

транспорте и коммуникациях78. Реализация конкретных
политических и экономических мер в духе панамерикан¬
ских идей полностью одобрялась капиталистическими
магнатами Соединенных Штатов. Эндрю Карнеджи,
стальной король США, писал в 1889 г.: «В приглашении
указываются шесть точных предложений; все они пре¬
красно рассчитаны»79.
По настояниям американских деловых кругов делега¬
ция США на первую панамериканскую конференцию бы¬
ла составлена почти исключительно из промышленников
и финансистов. Ее членами были Чарльз Флинт — делец,
тесно связанный с фирмой Грейса; владелец текстильных
фабрик, председатель протекционистской лиги США Кор¬
нелиус Блисс; банкир, владелец железных дорог и шахт
Генри Дэвис; Джон Хэнсон и Томас Джефферсон Ку¬
лидж— владельцы текстильных фабрик и банкиры из
Новой Англии. Наконец, в состав делегации входили
миллионеры Эндрю Карнеджи и Клемент Студебеккер.
Итак, через восемь лет после первой неудачной попыт¬
ки Блэйна реализовать идеи панамериканизма они полу¬
чили признание могущественных финансово-промышлен¬
ных групп США*. Газета «Нью-Йорк трибюн» писала
в связи с этим 1 октября 1889 г.: «Поучительно вспомнить
резкую критику и ядовитые обвинения, с которыми было
отброшено первоначальное предложение в 1881 г. Враги
м-ра Блэйна осудили как джингоизм и дипломатическую
авантюру это достойное начинание, имеющее целью уста¬
новление тесных, гармоничных связей между нациями
континента. Теперь конференция созвана для тех же це¬
лей, для которых хотел ее созвать Блэйн, и нет ни крити¬
ки, ни высмеивания... Просвещенное общественное мне¬
ние теперь принимает и санкционирует этот шаг как во¬
площение лучших традиций американской диплома¬
тии»80.
Прежде чем перейти к самой панамериканской конфе¬
ренции, необходимо остановиться на вопросе об отноше¬
нии латиноамериканских стран к идеям панамериканской
«солидарности» в этот период. Американские исследова¬
тели утверждают, что наиболее влиятельные политиче¬
ские круги Латинской Америки поддержали идеи панаме¬
* Характерно, что государственным секретарем США (и, следо¬
вательно, председателем панамериканской конференции) к этому вре¬
мени вновь стал Блэйн.
40

риканской «солидарности». Уайтекер считает, что «пово¬
ротным пунктом» в политике латиноамериканских стран
явился Лимский конгресс 1864 г., провал которого пред¬
определил прекращение попыток создания латиноамери¬
канского единства и означал развитие новой тенденции,
«уводящей от янкофобии 40-х и 50-х годов к межамери¬
канской солидарности континентального типа и означав¬
шей готовность принять руководство США»81. По суще¬
ству к таким же выводам приходит американский историк
Сэмюэль Гай Инман. Он лишь относит время радикаль¬
ного поворота в политике латиноамериканских стран на
15 лет позднее, к 1881 г., когда даже «наиболее утопиче¬
ски настроенные испаноамериканцы» якобы убедились в
невозможности создания союза своих стран и согласились
с «лидерством» Вашингтона82.
В действительности 80-е годы XIX в. наряду с разви¬
тием идеологии панамериканизма в США являются сви¬
детелями новых настойчивых попыток латиноамерикан¬
ских стран создать свое собственное единство без и про¬
тив Соединенных Штатов. Уже в 1880 г. Колумбия при¬
гласила все страны Латинской Америки собраться на
конференцию в Панаме, с тем чтобы выработать договор
о системе арбитража и установлении постоянного мира
на континенте83. Почти все латиноамериканские страны
положительно встретили инициативу Колумбии, а прави¬
тельство Аргентины предложило даже «расширить сфе¬
ру» обсуждения, включив в повестку и другие политиче¬
ские вопросы. Предложение создать латиноамериканскую
арбитражную систему и стремление установить своими
силами мир на континенте по существу были направлены
против угрозы гегемонии США в ее новых формах. Лати¬
ноамериканские страны пытались предотвратить возмож¬
ность использования своих внутренних конфликтов Сое¬
диненными Штатами в целях дальнейшей экспансии, воз¬
можность, превращавшуюся в реальность вследствие
посреднической политики Эвартса и Блэйна.
Тихоокеанская война сорвала подготовку конферен¬
ции, но уже в 1884 г. министр иностранных дел Аргентины
Викторино де Ла-Пласа в официальной ноте вновь выра¬
зил надежду на создание «братского латиноамериканско¬
го союза»84. Двумя годами позднее Колумбия снова
предприняла попытку организации латиноамериканского
политического объединения. Действуя по инструкции
президента, посланник этой страны в Париже конфиден¬
41

циально предложил представителям Аргентины, Боливии,
Уругвая, Мексики, Гватемалы и Чили выяснить мнение
своих правительств о созыве в Панаме конгресса стран
Испанской Америки, приуроченного к шестидесятилетию
со дня созыва первого Панамского конгресса. В качестве
основных целей этого плана представитель Колумбии
указал на: а) «обеспечение посредством создания испано¬
американской лиги нейтралитета Панамского перешей¬
ка», которому сейчас угрожают «тенденции к господству,
преобладающие в американском правительстве», и б) «со¬
здание основ испано-американского международного пра¬
ва»85. Колумбия в заключение предлагала, чтобы, «сле¬
дуя старым заветам Боливара, делегаты латиноамери¬
канских стран заложили на этом конгрессе основы для
заключения... оборонительного и наступательного союза
против захватнических тенденций других государств»86.
Хотя этот план остался также не реализованным, в
1888 г. Аргентина и Уругвай подхватили идею Колумбии
о создании системы латиноамериканского международно¬
го права. В августе 1888 г. в Монтевидео для этих целей
был созван специальный конгресс с участием представи¬
телей Бразилии, Боливии, Перу, Парагвая, Чили, Арген¬
тины и Уругвая. Министр иностранных дел Аргентины
Кирно Коста подчеркивал, что в список приглашенных
сознательно не включили Соединенные Штаты, поскольку
они «заняли бы чрезвычайно неприятную позицию гос¬
подства». Конференция обсуждала не только чисто пра¬
вовые вопросы, но и проблемы развития торговли между
странами Южной Америки. Вообще значение конферен¬
ции выходило за рамки ее программы. Характерно, что
Кирно Коста обратился к делегатам с призывом устано¬
вить тесные коммерческие и политические отношения
между латиноамериканскими странами. Выступая на за¬
ключительном заседании конференции (где присутство¬
вал президент Аргентины, впервые в истории этой страны
выехавший за ее пределы с целью участия в международ¬
ном совещании), Кирно Коста напомнил об идеалах Бо¬
ливара и Сан-Мартина. «Южноамериканские нации...—
заявил он, — покидают XIX столетие с надеждой стать
великими и сильными в XX. С этой верой в великое буду¬
щее, ожидающее каждую из стран Южной Америки...
они будут строить свою судьбу. Они объединятся в целях
защиты этого будущего Южной Америки... чтобы всегда
42

говорили о странах, составляющих ее: одна за всех и все
за одну»87.
Таким образом, и в конце XIX в. имелись налицо две
тенденции в вопросе о создании межамериканского сою¬
за. Одной из них придерживались правящие круги
США — это линия на образование панамериканского «со¬
юза» под эгидой Вашингтона; другой — большинство
латиноамериканских стран, добивавшихся организации
своего союза с отчетливо выраженной антиамериканской
направленностью. Характеризуя конференцию в Монте¬
видео, американский историк Мак-Ганн признает: «Новая
панамериканская доктрина была только что провозгла¬
шена в США, и приглашения на первую панамерикан¬
скую конференцию уже разосланы. Однако в Монтевидео
делегаты набрасывали первые контуры совершенно иной
картины международного порядка, такой, которая пред¬
усматривала создание сильной Латинской Америки, не¬
зависимой от иностранного господства, разрешающей
по-своему свои внутренние проблемы» 88.
Разумеется, определенные группы правящих кругов
Латинской Америки уже стали проявлять себя как про¬
водники американской политики, приветствуя идеи пан¬
американизма. К ним относились, например, президент
Гватемалы Руфино Барриос и его ближайшее окружение.
Характерно, что посол Гватемалы в США Убико заявил
в 1881г. Блэйну, что правительство этой страны рассмат¬
ривает Соединенные Штаты как «естественного покрови¬
теля» стран Центральной Америки89.
Однако среди правящих классов Латинской Америки
сторонники панамериканизма были еще в меньшинстве.
В большинстве своем эти классы продолжали оставаться
связанными с европейскими странами, и прежде всего
с Англией, которая оставалась для них основным рынком
сбыта товаров и источником займов.
Все это предопределило отношение значительной ча¬
сти латиноамериканских стран к инициативе США, к
первой серьезной попытке реализации далеко идущих
планов панамериканского «сотрудничества». Почти все
государства Южной и Центральной Америки согласились
участвовать в конференции (кроме Доминиканской Рес¬
публики), однако это не означало их согласия на осуще¬
ствление проектов Вашингтона, изложенных в программе
конференции. Так, президент Аргентины в инструкциях
делегатам на конференцию указывал, что предложение
43

о создании таможенного союза принять нельзя, что оно
«не может быть выгодно правительству Аргентины» и,
следовательно, введение единообразных таможенных та¬
рифов «должно быть отклонено». Далее, он отмечал, что
Аргентина не получит «реальных выгод» от установления
межамериканских пароходных линий. Наконец, план со¬
здания панамериканской системы арбитража президент
квалифицировал как «самую серьезную опасность, гро¬
зящую независимости и суверенитету государств»90.
Естественно, что при таких обстоятельствах конферен¬
ция превратилась в поле битвы между Соединенными
Штатами и ведущими странами Латинской Америки. По
признанию американского историка Локки, «разногласия
возникли как раз относительно тех вопросов, о которых
больше всего беспокоился Блэйн»91. Действительно, Ва¬
шингтону не удалось реализовать план таможенного пан¬
американского союза. Страны Латинской Америки после
долгих дебатов согласились принять лишь программу
двусторонних торговых соглашений с частичным сниже¬
нием таможенных тарифов92. Более того, Аргентина, Чи¬
ли и Боливия отказались подписать даже такое соглаше¬
ние, заявив, что они против каких-либо решений по тамо¬
женным вопросам. При рассмотрении вопроса о введении
единой американской валюты Соединенным Штатам, для
того чтобы спасти от полного провала свой проект, при¬
шлось согласиться на создание комиссии, которая должна
была после конференции специально заняться этой проб¬
лемой93. Латиноамериканские страны отклонили требо¬
вание Вашингтона о создании постоянного межамерикан¬
ского трибунала по арбитражу, так же как и вообще
принцип обязательности подчинения решениям арбитра.
Аргентинский представитель Кинтана следующим обра¬
зом сформулировал позицию латиноамериканских госу¬
дарств в этом вопросе: «Как перед, так и после арбит¬
ражного решения каждая нация сохраняет полное право
распоряжаться своими политическими делами, отвергая
вмешательство других стран»94. Итогом обсуждения во¬
проса об установлении единообразных портовых сборов
было принятие 14 голосами против 1 (Соединенные Шта¬
ты) решения о праве каждой нации устанавливать любые
портовые сборы95. Единственно, чего добилась делегация
США, — это создания коммерческого бюро американских
стран в Вашингтоне с целью сбора торговой информа¬
ции96, а также принятия решения о строительстве конти¬
44

нентальной железной дороги, пересекающей с севера на
юг все американские страны.
Американская пресса по-разному оценивала резуль¬
таты конференции. «Нэйшн» писала 24 апреля 1890 г.:
«Заключительные сцены панамериканской конференции
были исключительно трогательны. Мистер Блэйн почти
прослезился... Если эти эмоции вызваны незначитель¬
ностью достигнутых результатов, то они вполне понятны».
Иначе оценивала итоги конференции «Нью-Йорк три-
бюн». В номере от 20 апреля 1890 г. газета отмечала:
«Конгресс кончился, но дело объединения Америки толь¬
ко начато. Почва расчищена, и теперь для США остается
лишь взять в свои руки инициативу и завершить великое
дело...»97
Однако «завершить великое дело» оказалось далеко
не так просто. Два-три года, последовавшие за конферен¬
цией, показали, что даже те довольно скромные резуль¬
таты, которых добилась делегация США, в значительной
мере оказались сведенными к нулю. Межамериканская
комиссия по введению единой валюты начала свою работу
в январе 1891 г., а в апреле решением латиноамерикан¬
ских делегатов была навсегда распущена. Комиссия по
строительству континентальной железной дороги просу¬
ществовала до 1923 г., однако уже первые годы ее суще¬
ствования показали, что ее деятельность бесплодна98.
Соглашение об арбитраже так и осталось нератифициро-
ванным, а через несколько лет после конференции было
похоронено также и компромиссное решение о двусторон¬
них тарифных соглашениях. В итоге единственным прак¬
тическим последствием конференции осталось лишь со¬
здание коммерческого бюро американских стран во главе
с представителем США Куртисом. Но положение этого
органа «было довольно непрочным, поскольку Аргентина,
Боливия, Перу, Парагвай и Никарагуа не платили своей
доли взносов на поддержание бюро, да и вообще игнори¬
ровали его.
Поэтому в последние годы XIX в. в Соединенных
Штатах начало преобладать мнение о поражении США
на первой панамериканской конференции, о провале по¬
литики Блэйна. Характерно, что в 1893 г. после смерти
Блэйна издатели специальной мемориальной работы, по¬
священной его жизни и деятельности, не сочли возмож¬
ным включить туда материалы, посвященные первой
панамериканской конференции.
45

Однако для более правильной оценки этого началь¬
ного периода панамериканизма следует иметь в виду, что
он заложил основы континентальной политики США на
несколько десятилетий вперед. Тайлер, оценивая ее воз¬
действие на международные отношения, отмечал: «На¬
следники Блэйна на его посту часто дезавуировали его
политическую концепцию, но они вновь и вновь возвра¬
щались к ней, пока сегодня принципы, которых он так
горячо придерживался, не оказались принятыми в каче¬
стве основ американской политики» ".
ПЕРВЫЕ ШАГИ
ПАНАМЕРИКАНСКОЙ «ОБЩНОСТИ»
Провал идей «объединения» континента под эгидой Ва¬
шингтона, со всей силой сказавшийся в годы, последо¬
вавшие за конференцией, вызвал некоторое разочаро¬
вание правящих кругов Соединенных Штатов в воз¬
можности использования в своих интересах концепций
панамериканского «братства». Основные внешнеполити¬
ческие акции правительства США в конце XIX — начале
XX в. лишь отчасти проводились под лозунгами панаме¬
риканской «солидарности». На первый план выдвинулись
политические доктрины, открыто провозглашавшие «пра¬
во» США на неограниченное одностороннее вмешатель¬
ство в Латинской Америке, типа, например, известной
политики «большой дубинки». Прикрываясь ими, амери¬
канские империалисты захватили Пуэрто-Рико и Филип¬
пины, установили фактический протекторат над Кубой,
Гаити, Доминиканской Республикой, Никарагуа, отторг¬
ли от Колумбии Панамский перешеек, аннексировали
Гавайские острова и т. д.
В историографии США усиленно подчеркивается не¬
совместимость идей панамериканизма и откровенно экс¬
пансионистских доктрин начала XX в. Тайлер, рассматри¬
вая взгляды Блэйна, писал: «У него была концепция по¬
длинного панамериканизма, основанного на дружбе и
общих интересах, концепция, забытая в последующие
годы...»100
Эта характеристика — одна из наиболее утонченных
фальсификаций панамериканизма, провозглашаемого ка¬
чественно иной политической концепцией, чем экспанси¬
онистские теории, основанной в отличие от последних
46

якобы на «равенстве» государств, «невмешательстве»,
«уважении права вместо апологии силы» 101.
В действительности и панамериканизм, и теории, про¬
поведовавшие применение «полицейских» мер против ла¬
тиноамериканских стран, открытое вмешательство в их
внутреннюю и внешнюю политику, служили интересам
одних и тех же кругов — крупной монополистической бур¬
жуазии Соединенных Штатов. Изменение идеологиче¬
ского оружия объясняется не различием классовых сил,
а теми перспективами, которые сулило использование
того или иного вида этого оружия одному и тому же
классу.
Общность социальных сил, стоявших за различными
экспансионистскими доктринами, объясняет и тот факт,
что идеология панамериканизма после 1890 г. хотя и оста¬
валась на втором плане, но не была отброшена амери¬
канским империализмом. Через десять лет после первой
панамериканской конференции истекал срок существова¬
ния международного коммерческого бюро американских
стран — единственного «позитивного» итога конферен¬
ций. Вставал вопрос: допустить ли ликвидацию бюро, или
же постараться гальванизировать панамериканизм? По¬
следнее мнение восторжествовало. Президент Мак-Кинли
в 1899 г. предложил созвать вторую панамериканскую
конференцию. На конференции, состоявшейся в 1901 г.
в Мексике, Соединенные Штаты добились сохранения
международного коммерческого бюро американских
стран, превращения его в постоянный орган — Между¬
народное бюро американских республик во главе с адми¬
нистративным советом под председательством государ¬
ственного секретаря США. Пятью годами позднее в Рио-
де-Жанейро была созвана третья, а в 1910 г. в Буэнос-
Айресе— четвертая панамериканские конференции.
Вместе с тем Соединенные Штаты избегали выдви¬
гать на обсуждение конференций проблемы, которые
могли бы поставить под угрозу с трудом сохраненный
Панамериканский союз. Так, государственный секретарь
США Элиу Рут в инструкциях делегатам на третью пан¬
американскую конференцию писал, что последняя долж¬
на «иметь дело с проблемами, представляющими общий
интерес и в то же время не вызывающими противоре¬
чий» 102. Соединенные Штаты использовали конференции
прежде всего для маскировки своей агрессивной поли¬
тики. «Конференции давали американским дипломатам
47

возможность для пропагандистских заявлений о благо¬
детельных намерениях правительства США, чтобы от¬
влечь внимание латиноамериканцев от некоторых непри¬
ятных вопросов, связанных со стремлением США играть
доминирующую роль в западном полушарии» 103 — так
оценивает значение конференций американский историк
Риппи. Чрезвычайно характерны в этом отношении ин¬
струкции, составленные для делегатов США на вторую
панамериканскую конференцию президентом Теодором
Рузвельтом, откровенным «теоретиком» и практиком
экспансии Соединенных Штатов. В инструкциях подчер¬
кивалось, что «нет ничего более важного с политической
точки зрения, чем то, чтобы на США смотрели как на
друга латиноамериканских республик», и в этой связи
предлагалось доказывать на конференции, что «если
влияние США будет распространяться к югу, то это бу¬
дет мирная, а не враждебная экспансия» 104.
Панамериканизм использовался также для предот¬
вращения или по крайней мере смягчения любой акции
стран Латинской Америки, враждебной США. Так, на
третьей панамериканской конференции, происходившей
непосредственно перед Гаагской международной конфе¬
ренцией, Соединенные Штаты добивались и отчасти до¬
бились изменения «доктрины Драго», согласно которой
запрещалось применение силы при взимании долгов —
традиционного средства, используемого империалистиче¬
скими державами в тот период для подчинения малых
стран. «Доктрина Драго» единодушно поддерживалась
странами Латинской Америки, требовавшими предста¬
вить ее на Гаагскую конференцию от имени Панамери¬
канского союза, с тем чтобы признать доктрину в каче¬
стве нормы международного права. Но Соединенные
Штаты добились более приемлемой для себя редакции
«доктрины Драго», в соответствии с которой запрещение
интервенции было далеко не абсолютным: она по суще¬
ству разрешалась в случае отказа страны-должника от
подчинения решениям арбитра 105. Если учесть, что в ка¬
честве арбитра, как правило, выступала одна из «вели¬
ких» держав, то новый вариант «доктрины Драго»^ (на¬
званный по имени американского делегата в Гааге «док¬
триной Драго — Портера») вряд ли мог служить весьма
надежным прикрытием от агрессии империалистических
держав. Характерно, что 14 латиноамериканских госу¬
дарств не ратифицировали конвенцию, которая включа¬
48

ла «доктрину Драго — Портера». Ее резко осудил и сам
автор — министр иностранных дел Аргентины Драго.
Таким образом, задача политической маскировки экс¬
пансионистских действий США и «амортизации» враж¬
дебных Вашингтону политических акций латиноамери¬
канских стран являлась главной целью панамериканской
идеологии в тот период.
В то же время идеи панамериканской «общности» по¬
лучили в США дальнейшее развитие. Значительный
интерес в этой связи представляет изданная в 1909 г.
книга Герберта Кроли «Будущее Америки». Кроли отме¬
чал необходимость создания «стабильной американской
международной системы». По мнению автора, важней¬
шим ее качеством должно было стать «насильственное
умиротворение... центров беспорядка» в Латинской Аме¬
рике, иначе говоря, признание права США на интервен¬
цию в любой «непокорной» стране 106. Кроли фактически
предлагал сделать основой панамериканизма «доктрину
Теодора Рузвельта», утверждающую, за Соединенными
Штатами право «полисмена» и «судьи» на всем Амери¬
канском континенте. Кроли так и писал: «Международ¬
ная американская политическая система должна пред¬
принимать такие действия, какие США сейчас осуще¬
ствляют на Кубе... США уже начали эффективно выпол¬
нять эту большую работу, проводя умиротворение Кубы
и наводя порядок в восьми беспокойных республиках
Центральной Америки». Кроли откровенно признавал, что
«согласие на постоянную американскую международную
систему будет, конечно, означать некоторое ущемление
независимости ряда примкнувших государств» 107. Кон¬
цепция Кроли, по свидетельству американских истори¬
ков, оказала серьезное влияние на привилегированные
слои Соединенных Штатов. В 1910 г. с предложениями
в духе идей Кроли выступил коммерческий съезд амери¬
канских западных штатов. В следующем году один из
участников съезда, член палаты представителей Джеймс
Слайден, внес в конгресс резолюцию о «желательности
заключения соглашений между США и другими прави¬
тельствами Америки о взаимной гарантии суверенитета
и территориальной целостности» 108. США, согласно этой
резолюции, превращались в гаранта международного
«порядка» в Латинской Америке.
В 1913 г. новый президент Вильсон и государственный
49

секретарь Брайан нашли проект Слайдена «произво¬
дящим глубокое впечатление» 109.
Возможности реализации планов Кроли и Слайдена,
казалось, благоприятствовала и начавшаяся мировая
война. Ресурсы и внимание европейских держав были
поглощены войной, каждая из них искала поддержки Со¬
единенных Штатов. Соотношение сил в Латинской Аме¬
рике резко изменилось в пользу США. Положение оправ¬
дывало самые «смелые» планы. Соединенные Штаты
оккупировали Гаити, Доминиканскую Республику, пыта¬
лись захватить Мексику. Но все это было лишь прелю¬
дией к более активным действиям.
На новые перспективы, открывшиеся перед американ¬
ским империализмом, указали правительству США фи¬
нансовые круги. Миллиардер Карнеджи в сентябре
1914 г. в письме Вильсону настаивал на попытке «созда¬
ния американской лиги из 21 республики»110.
Указания финансовых магнатов были должным обра¬
зом восприняты в Вашингтоне. В специальном меморан¬
думе, составленном по просьбе Вильсона, советник госу¬
дарственного департамента Лансинг предложил выдви¬
нуть новую внешнеполитическую концепцию. «Не следует
ли сформулировать новую доктрину, — писал он, — ука¬
зывающую, что задачей США является не только защита
своей национальной безопасности... но и установление и
поддержание республиканских конституционных прави¬
тельств во всех американских государствах, наблюдение
за свободным отправлением народами своих обществен¬
ных и гражданских прав, руководство правосудием...» 1Н.
Американские историки характеризуют предложения
Лансинга как «панамериканизацию» «доктрины Монро».
Проект Лансинга весьма точно совпадал с идеями Кроли.
Это было развитие идеи панамериканизма по линии
дальнейшего углубления ее агрессивной, экспансионист¬
ской сущности.
В конце 1914 г. правящие круги США попытались
начать реализацию «обновленной» идеи панамерикан¬
ской «общности». В декабре 1914 г. Вильсон, восприняв¬
ший, по словам его ближайшего советника полковника
Хауза, «идею объединения западного полушария... с эн¬
тузиазмом», составил первый набросок нового панамери¬
канского пакта112. Важнейшими положениями его были
«взаимная гарантия политической независимости при рес¬
50

публиканской форме правления и взаимная гарантия
территориальной целостности» из.
«Гарантия» независимости и республиканской формы
правления практически давала Соединенным Штатам
«законное» право на постоянную интервенцию, ибо все¬
гда можно было указать на «угрозу» независимости и
республиканским институтам. Уточняя смысл пакта, Лан¬
синг, ставший к этому времени государственным секре¬
тарем, писал в 1915 г. Вильсону: «США должны интер-
венировать, помогая установлению и поддержанию ста¬
бильных правительств» 114.
В январе 1916 г. Вильсон публично объявил об идее
панамериканского пакта и его основных положениях
в специальном приветствии панамериканскому научному
конгрессу115. Одновременно правящие круги США пред¬
приняли попытку сколотить под своей эгидой экономиче¬
ский блок американских стран, восстановив тем самым
старую идею Блэйна.
Однако эти претенциозные замыслы оказалось нелег¬
ко осуществить, несмотря на благоприятную для США
обстановку, создавшуюся в ходе мировой войны. Если
вначале крупнейшие латиноамериканские страны заняли
осторожную позицию в отношении панамериканского
пакта Вильсона, то позднее, в значительной мере под
влиянием развертывания империалистической агрессии
США в Мексике и Вест-Индии, их позиция становилась
все более отрицательной. Летом 1916 г. посол Аргентины
Наон заявил Лансингу, что он воздержится от подписания
пакта, и в качестве причины указал на «напряженность
американо-мексиканских отношений»116. Рупор чилий¬
ского правительства газета «Меркурио» в июле 1916 г.
характеризовала проект Вильсона как «конвенцию, ко¬
торая означает предоставление не имеющего ясных гра¬
ниц права на интервенцию в пределах целого континен¬
та»117. Даже правящие круги Бразилии, первоначально
одобрившие идею пакта, позднее, учитывая непопуляр¬
ность пакта в Латинской Америке, опасались открыто
поддерживать его. В конечном счете лишь шесть неболь¬
ших государств Центральной Америки и Вест-Индии,
фактически находившихся под полным контролем США,
согласились с пактом Вильсона 118.
В отрицательном отношении латиноамериканских го¬
сударств к панамериканскому пакту сказалась и скрытая
поддержка их позиции Англией и Францией. Несмотря
51

на войну, они не склонны были допустить, чтобы Соеди¬
ненные Штаты «проглотили» весь Американский конти¬
нент, в особенности Южную Америку, где интересы этих
держав были особенно сильны. Когда полковник Хауз во
время своего визита в Великобританию в 1916 г. поставил
вопрос об официальном одобрении последней идеи пан¬
американского пакта, с тем чтобы сломить сопротивле¬
ние латиноамериканских стран, английский министр ино¬
странных дел Грей занял по существу отрицательную
позицию в отношении просьбы Хауза. Грей отказался
выступить с каким-либо заявлением, сославшись при этом
ради формы на «опасность» задеть созданием пакта ин¬
тересы Японии (?) в Латинской Америке. Премьер-
министр Бонар-Лоу также заявил Хаузу, что еще «пре¬
ждевременно выступать с какими-либо официальными
заявлениями в палате общин относительно панамери¬
канского пакта» 119.
В результате идея Вильсона не была реализована.
После трех лет бесплодных усилий правящие круги США
отложили ее осуществление до «лучших времен». На Па¬
рижской мирной конференции, на которой развернулась
острая дипломатическая борьба за передел мира, проект
панамериканского пакта не обсуждался, хотя «доктрина
Монро» была внесена в текст устава Лиги наций.
* * *
Мировая война с ее бедствиями, появление первой в мире
социалистической страны, рост национального самосо¬
знания в колониях и угнетенных странах не могли не ска¬
заться на положении в Латинской Америке. Возникают
первые коммунистические партии, резко усиливается
антиимпериалистическое движение. В этих условиях ряд
правительств Латинской Америки стремятся использо¬
вать панамериканизм... против США, дать такое толко¬
вание идеям панамериканской «общности», которое бы
ограничивало агрессивные действия США на континенте.
Симпатии многих латиноамериканских стран привлек,
в частности, выдвинутый президентом Уругвая Брумом
в 1920 г. проект лиги американских государств. В основу
его был положен принцип «абсолютного равенства» и не¬
вмешательства во внутренние дела, что, по мнению Бру¬
ма, «защитило бы страны Америки от каких-либо импе¬
риалистических тенденций в их собственной среде»,
52

Проект предусматривал также, чтобы страны, «кото¬
рые лишились своих владений, получили их обратно на
законном основании»120. В несколько завуалированной
форме это являлось намеком на захват Соединенными
Штатами территорий Мексики, Панамы и др.
На пятой панамериканской конференции в Сант-Яго
(1923 г.) вопрос о лиге был включен в повестку дня.
Однако США выступили против проекта Брума и ценой
больших усилий добились того, что обсуждение проекта
было отложено впредь до дальнейшего его «изучения».
В обсуждении проекта лиги американских государств
отчетливо проявились две концепции панамериканизма.
Одна из них, которой следовали империалистические
круги США, ориентировала на господство Соединенных
Штатов в «семье» американских наций, на контроль над
ними Вашингтона, на признание «права» США на вме¬
шательство во внутренние дела стран Латинской Амери¬
ки. Смысл другой концепции заключался в попытках
создать известные преграды на пути американской экс¬
пансии. Этой концепции придерживались латиноамери¬
канские страны.
С еще большей силой различие двух концепций пан¬
американизма проявилось на следующей, шестой пан¬
американской конференции, созванной в Гаване в 1928 г.
Основным вопросом на конференции, естественно, была
проблема интервенции: должна ли панамериканская
«общность» основываться на «праве» интервенции, со¬
гласно «доктрине Теодора Рузвельта», или же ее крае¬
угольным камнем станет невмешательство? Вопрос не
носил абстрактный характер, поскольку американская
морская пехота вела военные операции в Никарагуа,
оккупировала Гаити, Доминиканскую Республику. Фак¬
тическими протекторатами США были Панама и Куба,
агрессия угрожала Мексике. В Гаване представители
ряда стран Латинской Америки выдвинули на обсужде¬
ние проект договора, согласно которому в качестве основ¬
ной нормы межамериканских отношений принималось по¬
ложение о том, что «ни одно государство не имеет права
вмешиваться во внутренние дела другого государства» *21.
Выдвижение такого предложения в ситуации, сложив¬
шейся в отношениях между США и Латинской Америкой,
означало вызов Соединенным Штатам, осуждение кон¬
цепции панамериканской «общности»,, удобной и выгод¬
ной для Вашингтона.
53

Американская делегация на шестой панамериканской
конференции выступила в защиту права Соединенных
Штатов на интервенцию. Государственный секретарь
Келлог в инструкциях делегации специально подчерки¬
вал: «Наше правительство не может ограничивать себя
или связывать свои действия... в отношении правитель¬
ственных мер, которые оно сочтет необходимым предпри¬
нять для защиты американских граждан и их имущества
в случае, если им угрожала бы революция или другие
внутренние беспорядки в иностранном государстве» 122.
В соответствии с инструкциями делегация США во
главе с бывшим государственным секретарем Юзом пред¬
ставила свое толкование основных норм межамерикан¬
ских отношений. Юз готов был «согласиться» с осужде¬
нием интервенции, но взамен требовал признания права
Соединенных Штатов на «интерпозицию». Разъясняя
этот термин, Юз пытался доказать, что «интерпозиция»,
носящая «временный» характер, не является интервен¬
цией. Он апеллировал к принципам международного пра¬
ва, утверждая, что они не позволяют «игнорировать
обязанности государств, устанавливать недопустимое
господство самоуправства без всякого признания за госу¬
дарством его обязанностей по отношению к его сосе¬
дям» 123. Юз доказывал, что это якобы противоречило бы
основам панамериканизма — «независимости, порядку и
политической стабильности» стран, поскольку именно
благодаря «интерпозициям» обеспечивается стабиль¬
ность, что в свою очередь «гарантирует независи¬
мость» 124.
Подобная словесная эквилибристика понадобилась
представителям Вашингтона для того, чтобы доказать не¬
совместимость идей панамериканизма и невмешательства
во внутренние дела государств. Однако, несмотря на все
усилия, делегации США не удалось похоронить предло¬
жение о запрещении интервенции, и оно было отложено
для дальнейшего обсуждения на следующей, седьмой
панамериканской конференции.
Победа Вашингтона была пирровой. По оценке аме¬
риканского историка и публициста Лоренса Даггена, по¬
мощника государственного секретаря США в 40-х годах,
после Гаванской конференции панамериканизм находил¬
ся в состоянии небывалого кризиса 125. Вновь появились
проекты латиноамериканского объединения. Например,
председатель уругвайской палаты депутатов Терра пред¬
54

ложил создать лигу латиноамериканских стран. В 1931 г.
с предложением о создании таможенного и финансового
союза стран Южной Америки вне рамок панамерикан¬
ской «общности» выступил министр иностранных дел Чи¬
ли Антонио Планета.
Наконец, в 1932 г. инициативу создания южноамери¬
канского союза выдвинула аргентинская дипломатия.
Министр иностранных дел Аргентины Сааведра Ламас
разработал проект «антивоенного» пакта. В отличие от
концепции панамериканизма, которой придерживались
США, проект Ламаса в качестве важнейшего элемента
провозглашал отказ от какого бы то ни было вмешатель¬
ства во внутренние дела государств. В 1933 г. Ламасу
удалось добиться подписания пакта шестью странами
Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Чили, Мек¬
сика, Парагвай и Уругвай). Характерно, что среди них
были три крупнейших государства этого района.
К началу 30-х годов, таким образом, Соединенные
Штаты вполне реально столкнулись с фактом провала
панамериканизма, кризиса всей панамериканской поли¬
тики. «После Гаваны, — писал в своих мемуарах государ¬
ственный секретарь США в 1933—1944 гг. Корделл
Хэлл, — Латинская Америка представляла собой порохо¬
вой погреб, который легко мог взлететь на воздух» 126.
Однако понадобился мировой экономический кризис,
сильнее всего потрясший цитадель капитализма— Соеди¬
ненные Штаты, для того, чтобы американские правящие
круги пришли к выводу о необходимости определенного
пересмотра методов своей политики. В результате кри¬
зиса впервые американские инвестиции в Латинской Аме¬
рике резко уменьшились. В 1929 г. они оценивались
в 5 587 млн. долл., а в 1936 г. — лишь в 2 803 млн. долл.127
Слабее стали позиции США и во внешней торговле,
стран Латинской Америки. Если в 1929 г. импорт Соеди¬
ненных Штатов из стран Латинской Америки составлял
около 1 млрд, долл., а экспорт — несколько меньше, то
в 1932/33 финансовом году импорт составил лишь
212 млн. долл., а экспорт —221 млн. долл. Иными сло¬
вами, оборот внешней торговли сократился более чем
в 4 раза 128.
В этих условиях правящие круги США начали прибе¬
гать к политическому маневрированию, переходу к иным,
более гибким формам поддержания своего господства
в Латинской Америке. Этим задачам отвечала поездка
55

в конце 1928 г. нового президента США—Гувера на
линкоре «Мэриленд» по странам Южной Америки (Гувер
посетил десять стран), разрекламированная как «миссия
доброй воли», демонстрация «дружбы», США и латино¬
американских государств 129.
В декабре 1928 г. в Вашингтоне открылась панамери¬
канская конференция по арбитражу и примирительной
процедуре, где в торжественной обстановке по инициа¬
тиве делегации США состоялось подписание генеральной
конвенции по процедуре примирения и межамериканско¬
го договора о третейском разбирательстве.
Наконец, в 1930 г. был опубликован так называемый
меморандум Кларка, названный так по имени замести¬
теля госсекретаря США. Основной вывод меморандума
заключался в отрицании какой-либо связи между «док¬
триной Теодора Рузвельта», провозглашавшей «правом и
обязанностью» США наведение «порядка» в Латинской
Америке, и «доктриной Монро» (тезис Теодора Рузвель¬
та, являвшийся краеугольным камнем латиноамерикан¬
ской политики США в течение первых десятилетий XX в.,
преподносился в качестве «вывода» из «доктрины Мон¬
ро») 13°. «Реабилитация» «доктрины Монро» понадоби¬
лась, в частности, для того, чтобы попытаться убедить
латиноамериканские страны в том, что она не противо¬
речит идеалам «дружбы и взаимопонимания», превозно¬
симым в качестве основ панамериканизма.
В апреле 1930 г. с большой торжественностью была
отпразднована сороковая годовщина со дня образования
Панамериканского союза. Административный совет Пан¬
американского союза принял резолюцию о ежегодном
праздновании Панамериканского дня (праздничной да¬
той избрали 14 апреля — день окончания первой панаме¬
риканской конференции) как «символа... союза всех
американских нацйй в одном континентальном сообще¬
стве» 131.
Все это говорило о том, что американские империа¬
листы, стремясь замаскировать свои действия, больше,
чем когда-либо ранее, начали использовать лозунги пан¬
американского «братства». Разумеется, гак и раньше,
эти лозунги прикрывали стремление к экспансии и гос¬
подству. Так, панамериканская конференция по арби¬
тражу, по оценке «Дейли уоркер», имела целью «созда¬
ние механизма», который обеспечил бы империалистам
США возможность вмешиваться в конфликты между
56

латиноамериканскими странами... Это была попытка
американского правительства усилить свои позиции в Ла¬
тинской Америке за счет своего главного соперника —
империализма Англии» 132.
ЗЕНИТ
ПАНАМЕРИКАНИЗМА
Задача «обновления» латиноамериканской политики Со¬
единенных Штатов в целом и идей панамериканизма
в частности со всей остротой предстала перед новым пре¬
зидентом — Франклином Рузвельтом, избранным и 1932 г.
Панамериканская политика Рузвельта была изложена им
еще в 1928 г. под впечатлением дипломатических неудач
США на Гаванской конференции. В июле 1928 г. Руз¬
вельт со страниц «Форин афферс» заявил: Соединенные
Штаты должны «навсегда отказаться от практики про¬
извольных интервенций во внутренние дела наших сосе¬
дей». Вместо «произвольных» интервенций он предлагал
такую альтернативу, которая не отличалась от них по
содержанию, но отличалась по форме. «Возможно, — пи¬
сал Рузвельт, — что в будущем для какой-либо из наших
братских республик настанут черные дни; анархия и пло¬
хое управление могут потребовать, чтобы рука помощи
была протянута ее гражданам как временно необходи¬
мая мера для восстановления порядка и стабильности.
В этих условиях односторонняя интервенция США ни
в коем случае не является их долгом и обязанностью.
Долг США заключается скорее в том, чтобы, объединив¬
шись с другими американскими республиками, совместно
изучить вопрос и, если обстоятельства того требуют, про¬
тянуть руку или руки помощи от имени всей Америки.
Наше одностороннее вмешательство во внутренние дела
других наций должно кончиться. Сотрудничая с другими
странами, мы сможем установить больший порядок в за¬
падном полушарии и вызовем меньше недовольства» 133.
В декабре 1933 г. Франклин Рузвельт, теперь уже
в качестве президента США, вновь изложил свои идеи.
«В тех случаях, когда нарушение нормального государ¬
ственного правопорядка задевает другие нации конти¬
нента,— заявил Франклин Рузвельт в «Вильсоновском
обществе», — его восстановление становится предметом
заботы этих наций, и необходимо подчеркнуть, что в этом
57

случае восстановление порядка есть общее дело всего
континента...»134
В 1934 г. в книге «Наш путь» Франклин Рузвельт ха¬
рактеризовал свои идеи как новую американскую внеш¬
неполитическую «доктрину» 135.
Итак, Франклин Рузвельт так же, как ранее Теодор
Рузвельт, провозглашал «необходимость» интервенции
для поддержания «порядка» в Латинской Америке. От¬
личие же состояло в том, что если последний объявлял
это право монопольной «привилегией» США, то Франк¬
лин Рузвельт делал упор на панамериканском «сотрудни¬
честве» для подавления непокорных стран.
Характерно, что, по свидетельству Бемиса, факти¬
чески являвшегося официальным историографом государ¬
ственного департамента, концепция Франклина Рузвель¬
та означала «совместную» интервенцию «возможно лишь
в номинальном значении», поскольку «основной силой
любой коллективной интервенции, особенно в Карибском
районе, будут Соединенные Штаты». Главное в этой кон¬
цепции заключалось в предоставлении США «панамери¬
канского мандата для будущих интервенций» 136.
Появление такого рода идей не являлось случайным,
произвольным актом, а было исторически обусловлено.
Их реализация могла начаться только тогда, когда по
крайней мере часть латиноамериканских стран имела бы
правительства, «душой и телом» преданные Вашингтону.
В этом смысле предшествующая политика служила под¬
готовкой, создавала основу для появления концепций
Франклина Рузвельта, поскольку экономическая экспан¬
сия Соединенных Штатов и их интервенции в Латинской
Америке превратили многие страны этого района в фак¬
тические протектораты США, хотя и пользовавшиеся
формальной независимостью.
Идеи Франклина Рузвельта ориентировали не только
на обоснование панамериканского интервенционизма, но
и на создание такого панамериканского блока, который
бы служил эффективным орудием Соединенных Штатов
в «большой» международной политике. Франклин Руз¬
вельт пришел к власти, когда на горизонте начала ясно
вырисовываться угроза американским монополиям не
только со стороны старого конкурента — Великобрита¬
нии, но и со стороны более молодых хищников — Японии
и Германии. Япония развертывала широкую экспансию
в Азии, захватив в 1931 г. Маньчжурию, в Германии при¬
58

шло к власти правительство Гитлера — правительство
реванша и войны.
Сложившуюся обстановку, несомненно, учитывали
правящие круги Вашингтона при провозглашении «но¬
вых» политических доктрин. По свидетельству С. Уэлле-
са, Франклин Рузвельт «отчетливо видел, что, если раз¬
разится всеобщий мировой конфликт, межамериканские
связи могут оказаться недостаточно прочными, чтобы
выдержать напряжение новой мировой войны. Ему каза¬
лось, что следует направить все усилия на укрепление
межамериканских отношений» 137.
Эта двойная задача — обеспечить методами «коллек¬
тивной» интервенции повиновение латиноамериканских
стран и создать единый фронт, который служил бы для
борьбы с соперниками на мировой арене, — определяла
выдвижение идей панамериканской «общности» на пер¬
вый план в латиноамериканской политике США.
В то же время реализация этих задач требовала боль¬
шего «внимания» к господствующим классам латиноаме¬
риканских государств со стороны Соединенных Штатов.
В классовом отношении для их осуществления необходим
был блок американского империализма с буржуазией
Латинской Америки.
Начиная с 1933 г. основным в латиноамериканской
политике Соединенных Штатов являлась борьба за реа¬
лизацию под флагом панамериканской «солидарности»
намеченных Ф. Рузвельтом задач. Уже на седьмой пан¬
американской конференции, состоявшейся в конце 1933 г.
в Монтевидео, глава делегации США Хэлл, торжественно
заявив об отказе Соединенных Штатов от политики вме¬
шательства, потребовал коллективной «охраны порядка»
в западном полушарии и проведения интервенций «в ин¬
тересах всего американского содружества» 138.
Однако никаких реальных шагов в этом направлении
добиться не удалось, хотя Хэлл и смог нейтрализовать
направленный против США латиноамериканский пакт
Ламаса путем его «панамериканизации», т. е. вступле¬
нием в пакт Соединенных Штатов.
В этих условиях Хэлл сделал весьма существенную
оговорку, фактически сводившую на нет «отказ» США от
политики интервенции. Он заявил, что, давая согласие
придерживаться политики невмешательства, Соединен¬
ные Штаты сохраняют все «общепризнанные» права 139.
Правительство США могло, разумеется, как ему за¬
59

благорассудится толковать вопрос относительно неких
«общепризнанных» прав. Оно, таким образом, до созда¬
ния системы «коллективной» интервенции не хотело от¬
казываться от старых установок, провозглашавших «пра¬
во» США на одностороннюю интервенцию.
В то же время правительство Соединенных Штатов
пыталось постепенно создать условия для осуществления
широких панамериканских планов. В мае 1934 г. Соеди¬
ненные Штаты отменили так называемую поправку
Платта, предоставлявшую им особое «право» интервен¬
ции на Кубе, хотя и сохранили фактический контроль над
страной. В январе 1933 г. были выведены американские
войска из Никарагуа, а власть в стране передана в руки
созданной США национальной гвардии и ее главы гене¬
рала Сомосы. В конце 1934 г. США отозвали своих моря¬
ков с Гаити.
Наконец, в марте 1936 г. Соединенные Штаты заклю¬
чили новый договор с Панамой, отменявший так назы¬
ваемую панамскую поправку Платта — положение пер¬
вой статьи пакта Хэй — Бюно-Варилья (1903 г.), да¬
вавшее США право на интервенцию в Панаме для «под¬
держания порядка». Зона Панамского канала, разумеет¬
ся, оставалась и при новом договоре под монопольным
контролем США.
Все эти акты создали возможность для новой попыт¬
ки США добиться реализации своих целей под прикры¬
тием лозунгов панамериканизма. В декабре 1936 г. по
предложению вашингтонского правительства в Буэнос-
Айресе состоялась чрезвычайная конференция американ¬
ских стран. Какое значение придавалось ей в Вашингто¬
не, видно из того факта, что впервые за всю историю
панамериканизма делегацию США возглавлял президент
страны. Ставший к этому времени специальным замести¬
телем государственного секретаря по проблемам Латин¬
ской Америки, С. Уэллес отмечал, что Буэнос-Айресская
конференция была «самым важным из всех панамерикан¬
ских конгрессов, когда-либо имевших место» 14°.
Чего же добивались Соединенные Штаты на конфе¬
ренции?
Государственный департамент подготовил программу
«поддержания мира», важнейший пункт которой требо¬
вал на случай войны «проведения общей политики ней¬
тралитета» американскими странами141. Следует учесть,
что к этому времени в США был принят закон о нейтра¬
60

литете (1935 г.), определявший политику Вашингтона в
случае возникновения войны и объективно являвшийся
американской вариацией политики «невмешательства»,
проводимой западными державами. Проект госдепарта¬
мента имел в виду, по словам Бемиса, «панамериканиза¬
цию законов о нейтралитете, принятых в США, и реали¬
зацию их с помощью межамериканского дипломатиче¬
ского комитета» 142.
Важное значение имело предложение США о провоз¬
глашении в качестве «основы» панамериканизма поло¬
жения о том, что «угроза безопасности одного американ¬
ского государства означает угрозу безопасности осталь¬
ных стран Америки». Это положение, широко разре¬
кламированное как «панамериканизация» «доктрины
Монро», означало, что все страны Латинской Америки
должны рассматривать угрозу интересам США как угро¬
зу своим собственным интересам. Предложения Соеди¬
ненных Штатов предусматривали далее обязательные
консультации американских стран в случае любой
угрозы миру (как внутри, так и вне континента) и со¬
здание постоянного панамериканского консультативного
комитета из министров иностранных дел стран Аме¬
рики 143.
Эти «консультации» и постоянный панамериканский
консультативный комитет легко могли стать также ору¬
дием «коллективной» интервенции, поскольку всегда су¬
ществовала возможность объявить об «угрозе миру» на
континенте.
Однако сопротивление Аргентины и ряда других ла¬
тиноамериканских стран привело к тому, что пришлось
ограничиться принятием положения «о необходимости
консультации» всякий раз, когда американским странам
«угрожает какая-либо опасность» независимо оттого,
исходит ли она от американского или не американского
государства 144.
Тем не менее даже в таком виде решения конфе¬
ренции представляли серьезные выгоды для империализ¬
ма США — создавалась возможность использовать пан¬
американскую «общность» против империалистических
соперников и против национально-освободительного дви¬
жения.
В качестве «платы» американская делегация подпи¬
сала (на этот раз без оговорок) так называемый допол¬
нительный протокол о политике невмешательства, объ¬
61

являвший недопустимым любое вмешательство, «косвен¬
ное или прямое, по какой бы то ни было причине, во вну¬
треннюю и внешнюю политику любой другой договари¬
вающейся стороны» 145.
Дальнейший шаг к созданию политического блока под
эгидой США был сделан на восьмой панамериканской
конференции в Лиме в декабре 1938 г. Конференция про¬
ходила на фоне усиливавшейся опасности мировой вой¬
ны, продолжавшейся агрессии Японии в Китае, мюнхен¬
ского сговора в Европе. Эта обстановка, вызывавшая
естественную тревогу в Латинской Америке, была ис¬
пользована Соединенными Штатами для своих целей.
Делегация США, возглавляемая Хэллом, предложила ре¬
гулярно созывать совещания министров иностранных дел
для решения всех политических вопросов. Созыв такого
совещания предусматривался и в случае требования об
этом любого американского государства. Предложения
Соединенных Штатов предусматривали, далее, провоз¬
глашение в качестве одного из принципов панамерика¬
низма положения о том, что «американские республики
не позволят любому неамериканскому государству помо¬
гать внутренней анархии или насаждать ее в любой аме¬
риканской стране». Смысл этой идеи стал особенно ясен
после отказа Хэлла принять поправку Аргентины о рас¬
пространении запрещения и на действия американских
государств в том случае, если они «подрывают» порядок
в соседних странах. Хэлл отказался принять поправку,
ссылаясь на то, что с точки зрения панамериканской
«общности» должна быть разница в обращении и мето¬
дах подхода к американским и неамериканским государ¬
ствам 146.
Предложение Соединенных Штатов, внесенное под
флагом панамериканизма и «защиты» Америки, наме¬
чало проведение совместных «панамериканских» мер для
борьбы против империалистических соперников, в то же
время позволяя США вмешиваться во внутренние дела
латиноамериканских государств, решать вопрос о том,
есть ли там «анархия», что является ее причиной и т. д.
Одновременно руки Соединенных Штатов оставались сво¬
бодными, они как «американская нация» пользовались
особыми привилегиями.
В то же время в Лиме, так же как и двумя годами
ранее в Буэнос-Айресе, была выдвинута иная концепция
панамериканизма, наиболее горячим защитником кото¬
62

рой выступала Аргентина, поддерживаемая некоторыми
другими латиноамериканскими странами, в частности
Перу, Чили, Парагваем и Боливией.
Министр иностранных дел Аргентины Ламас выдви¬
нул отличный от предложений США проект, предусма¬
тривавший консультации американских стран в случае
нарушения любой из них обязательств, вытекающих из
межамериканских соглашений. Согласно проекту Лама¬
са, иностранцы не должны были пользоваться какими-
либо привилегиями и их действия подлежали юрисдик¬
ции страны пребывания. Наконец, план Ламаса провоз¬
глашал «абсолютное невмешательство», запрещая, в част¬
ности, дипломатический нажим147. Ламасу не удалось
осуществить свой проект ввиду противодействия вашинг¬
тонских представителей. В связи с этим Аргентина вы¬
ступила против политических соглашений регионального
характера. Ее представитель подчеркнул различие в куль¬
туре, религии, экономическом строе Соединенных Шта¬
тов и латиноамериканских стран. Если он и не высказы¬
вался открыто против континентальной «солидарности»,
то в то же время выступал противником каких-либо пан¬
американских пактов. В результате сопротивления ряда
латиноамериканских делегаций США не удалось добить¬
ся реализации своего плана в полном объеме. Тем не ме¬
нее в Лиме было принято решение о созыве совещания
министров иностранных дел по инициативе любой из аме¬
риканских стран для принятия политических мер 148. Та¬
ким образом, Вашингтон получил возможность в выгод¬
ный для себя момент собрать совещание министров
иностранных дел для того, чтобы, используя своих сател¬
литов — карибских диктаторов, добиться нужных ему
решений.
Так постепенно, шаг за шагом вашингтонская дипло¬
матия шла к реализации основной идеи Рузвельта — со¬
зданию политического блока во главе с Соединенными
Штатами, который мог бы служить эффективным ору¬
дием в борьбе против противников США внутри и вне
континента.
В реализации этих целей огромную роль играла про¬
паганда панамериканской «солидарности». Сама сущ¬
ность концепции Франклина Рузвельта определяла в не¬
виданных размерах необходимость широкой социально-
политической пропаганды для того, чтобы заставить ла-
63

тиноамериканские страны быть «союзниками» США, свя¬
зать их судьбу с США под флагом «единства». Уже
в первом публичном выступлении Франклин Рузвельт
провозгласил наступление «новой эры» в отношениях со
странами Латинской Америки — эры «политики доброго
соседа». Сам Франклин Рузвельт и его ближайшее окру¬
жение уверяли, что впервые панамериканское «братство»
стало подлинным братством. Они не щадили в выступле¬
ниях своих предшественников, взваливая на них бремя
интервенционистских грехов, дабы на этом фоне резче
показать «благодетельный» характер «новой» политики.
С. Уэллес, например, писал: «Впервые в истории Нового
Света мечта, завещанная Боливаром американским на¬
родам сто лет назад, превратилась в реальность благо¬
даря решимости и мудрости президента США... Многие
поколения народов Латинской Америки слушали пустые
фразы о панамериканизме... Теперь появился совершен¬
но новый дух сотрудничества. Впервые за сто лет конти¬
нентальная солидарность действительно существует» 149.
С особым размахом пропаганда панамериканской
«общности» стала проводиться после Буэнос-Айресской
конференции 1936 г. На конференции по инициативе
США была принята конвенция об активизации межаме¬
риканских культурных связей. Она предусматривала,
в частности, расширение культурных связей между груп¬
пами, «выражающими общественное мнение» (проф¬
союзы, молодежные организации, женские клубы и т. д.)*
Кроме того, конференция приняла 31 резолюцию, затра¬
гивавшую практически все сферы духовной жизни аме¬
риканских государств.
Успеху пропаганды панамериканской «общности»
объективно способствовало обострение международной
обстановки в Европе и Азии. В этих условиях идеология
панамериканизма рисовала западное полушарие как
«континент мира», спасенный от войны развитием идеа¬
лов континентальной «общности». Так, выступая в адми¬
нистративном совете Панамериканского союза 14 апреля
1939 г., Франклин Рузвельт заявил: «Что спасло нас от
тех трагических событий, которые сделали сейчас Ста¬
рый Свет новой ареной старой борьбы? Новый могучий
идеал — идеал сообщества наций, возникший в то самое
время, когда Америка стала свободной и независимой. Он
на протяжении десятилетий поддерживался государ¬
64

ственными деятелями, мыслителями и простыми людьми.
Постепенно этот идеал привел к созданию панамерикан¬
ского единства — американской семьи наций» 150.
* * *
В 1939 г. началась вторая мировая война. Руки основных
соперников США — Англии и Германии — оказались свя¬
занными; латиноамериканские страны попали в тяжелое
положение вследствие потери из-за блокады европейских
рынков и поставщиков. Для американской экспансии со¬
здались исключительные условия. На этот период при¬
ходится значительный рост американских инвестиций и
торговли США со странами Латинской Америки. Война
позволила Соединенным Штатам добиться также серьез¬
ных политических успехов в Латинской Америке.
Правящие круги США еще более усилили пропаганду
панамериканской «общности» как «очага мира», который
необходимо всемерно оберегать и укреплять. «Судьба
предназначает нам задачу создания в западном полуша¬
рии цитадели, где еще может сохраняться цивилиза¬
ция»151,— утверждал Франклин Рузвельт в сентябре
1939 г., выступая в конгрессе.
В сентябре 1939 г. по инициативе Соединенных Шта¬
тов в Панаме была созвана первая панамериканская кон¬
ференция министров иностранных дел. На конференции
под лозунгами укрепления панамериканской «солидар¬
ности» в условиях войны Вашингтон навязал латино¬
американским странам ряд важных для США решений.
Была, в частности, принята резолюция о проведении об¬
щей политики нейтралитета. Таким образом, Соединен¬
ные Штаты добились того, что все страны Америки
в отношении европейской войны следовали их линии. Для
наблюдения за реализацией решения создавался посто¬
янный комитет.
Это решение выходило за рамки межамериканских
отношений. Оно означало, что в дополнение к двум вою¬
ющим группировкам США пытались создать под своим
главенством третий блок — блок «нейтральных» стран.
Соединенные Штаты намеревались его использовать как
орудие своего влияния на мировую политику. По свиде¬
тельству С. Уэллеса, органы, созданные Панамской кон¬
ференцией, должны были разрабатывать вопрос об усло¬
виях мира и «роли Америки в мирном урегулирова¬
3 Антясов М. В.
65

нии» 152. Характерно, что после Панамской конференци.
в начале 1940 г., С. Уэллес отправился со специальной
миссией в Европу. Фактически он должен был от имени
панамериканского блока попытаться навязать воюющим
странам «американский» мир. Захват гитлеровцами За¬
падной Европы положил конец подобным попыткам.
Позднее, когда Соединенные Штаты начали 1 втяги¬
ваться во вторую мировую войну, их важнейшие меро¬
приятия, такие, как создание системы ленд-лиза, оказа¬
ние военной помощи Великобритании, в значительной
мере оправдывались в конгрессе именно ссылками на
«континентальную» безопасность, необходимостью за¬
щиты американской «семьи наций». Военный министр
США Стимсон, например, настаивая на необходимости
поддержки Англии, доказывал, что «линия защиты кон¬
тинента проходит теперь на восточных берегах Атлан¬
тики» 153.
Идеи панамериканской «общности» и ее «защиты»
применяются в этот период вашингтонскими правящими
кругами для установления контроля над европейскими
владениями в западном полушарии, а также развития
экспансии за пределы континента. Первым шагом в этом
направлении явилось решение Панамской конференции
о создании так называемой «зоны безопасности вокруг
берегов Северной и Южной Америки» 154.
Границы зоны по предложению Франклина Рузвельта
были установлены на расстоянии от 300 до 1000’миль от
американских берегов. Это огромное пространство, охва¬
тившее значительную часть Атлантики и Тихого океана,
становилось районом, где американские страны (а фак¬
тически США) получали право контроля. Характерно, что
Хэлл предлагал установить вообще «нелимитированную»
зону, которая могла расширяться по мере создания «со¬
ответствующих условий» 155.
Следующий шаг был сделан на второй конференции
министров иностранных дел американских стран, состо¬
явшейся летом 1940 г. в Гаване. Гаванская конференция
приняла решение о создании панамериканской комиссии,
посредством которой американские страны должны были
осуществлять «коллективную опеку над колониями евро¬
пейских держав в Америке» 156.
Разумеется, и в этом случае панамериканизм лишь
прикрывал экспансионистские планы Соединенных Шта¬
тов. В этой связи характерно признание Бемиса. «Хотя
66

формула декларации, — отмечал он, — указывала на кол¬
лективность действий, Гаванский акт обеспечивал как
раз то, что США желали иметь основой своей политики
в Латинской Америке — панамериканский мандат... для
случаев, когда необходимы быстрые действия» 157.
Решения Гаванской конференции были практически
применены Соединенными Штатами в 1941 г. при окку¬
пации Гренландии и Голландской Гвианы. В Вашингтоне
ссылались на положения Гаванского акта и при заклю¬
чении соглашения с Великобританией об обмене устарев¬
ших эсминцев на военные базы в Британской Вест-Индии
(сентябрь 1940 г.).
Характерно, что США при этом сделали ничего не
стоивший им «панамериканский» жест, объявив все при¬
обретенные базы находящимися в распоряжении каждой
американской республики158. Государственный департа¬
мент попытался даже Исландию выдать за часть запад¬
ного полушария и таким образом распространить на нее
положения Гаванского акта, предусматривавшего «пан¬
американизацию» (а фактически «американизацию»)
европейских владений в Америке159. Так панамерика¬
низм служил США орудием для вытеснения из западного
полушария империалистических конкурентов.
В 1941 г., когда Соединенные Штаты оказались втяну¬
тыми во вторую мировую войну, большинство стран
Латинской Америки последовали политике США. В на¬
чале 1942 г. в Рио-де-Жанейро была созвана третья пан¬
американская конференция министров иностранных дел.
В специальных резолюциях, принятых участниками кон¬
ференции, рекомендовался разрыв дипломатических, тор¬
говых и (Ъипяпсовых отношений с Японией, Италией и
Германией 16°. Важнейшим итогом конференции было так¬
же создание существующего и поныне межамериканско¬
го совета обороны во главе с американским генералом —
совета, ставшего с тех пор основным органом контроля
Пентагона над армиями американских стран.
Используя панамериканскую «общность» как орудие
своей политики, империализм США ставил перед собой
более широкие цели, далеко выходящие за пределы аме¬
риканского континента. С. Уэллес, возглавлявший аме¬
риканскую делегацию на конференции в Рио-де-Жанейро,
в одном из своих выступлений специально подчеркивал:
«Я призываю установить единство не только в осуще¬
ствлении тех мер, которые необходимо реализовать в на¬
67

стоящее время для защиты нашего западного полушария,
но и для того, чтобы американские республики стали
могучим фактором, определяющим характер будущего
мира»161.
Характерно, что вашингтонская дипломатия пыталась
представить идеи панамериканской «общности» в каче¬
стве основы будущего мирового порядка. Конференция
в Рио-де-Жанейро в одной из своих резолюций подчерк¬
нула, что международный мир и коллективная безопас¬
ность должны строиться на тех же принципах, которыми
«руководствуется межамериканская система».
Идеология панамериканизма начала также практи¬
чески применяться для подавления противников господ¬
ства США в Латинской Америке. Важное значение в этой
связи имело решение конференции в Рио-де-Жанейро
о создании чрезвычайного консультативного комитета по¬
литической обороны с целью подавления «подрывной»
деятельности, координации судебных и полицейских ме¬
роприятий. Этот комитет, образованный весной 1942 г.
в Монтевидео из представителей семи американских
стран (включая США) и формально предназначенный
для борьбы с нацизмом, перенес в Латинскую Америку
методы реакционной американской комиссии Дайса —
прообраза позднейшей Комиссии по расследованию анти¬
американской деятельности.
Особой задачей комитета была борьба во имя пан¬
американской «солидарности» с правительствами, не
подчинявшимися диктату Вашингтона. Этой цели слу¬
жила так называемая доктрина Гуани (по имени пред¬
седателя комитета уругвайца Гуани), согласно которой
американские страны не должны были признавать на
время войны никаких правительств в Америке до тех пор,
«пока они не убедятся, что эти правительства носят чи¬
сто национальный характер и готовы выполнить межаме¬
риканские военные соглашения» 162.
В 1943—1944 гг. среди правящих кругов США в связи
с приближением окончания мировой войны и планирова¬
нием послевоенного порядка начались дебаты по вопросу
о дальнейших судьбах доктрин панамериканской «соли¬
дарности». По этому вопросу наметились два течения,
одно из которых (представителями его были Стеттиниус,
Стимсон) выступало за ликвидацию планов укрепления
регионального панамериканского объединения как «уста¬
ревших» на фоне новой «глобальной» политики Соеди¬
63

ненных Штатов. Представители другого течения настаи¬
вали на сохранении панамериканской «общности». Среди
них наибольшей активностью отличались С. Уэллес, а
также сенаторы Ванденберг и Коннэли.
Эти разногласия, конечно, не имели принципиального
характера. Речь шла по существу о тактике, которой
должны были придерживаться США для обеспечения
наибольшего влияния на ход мировых событий. Те, кто
выступал против панамериканского «единства», считали,
что регионализм при сложившихся обстоятельствах не
выгоден для Соединенных Штатов, поскольку он создает
возможность для создания таких же региональных объ¬
единений в других районах мира под руководством дру¬
гих стран, в частности Великобритании. Они полагали,
что для США гораздо выгоднее выступать в качестве по¬
борника «всемирного» единства, против региональных
объединений, поскольку такая позиция соответствует
мощи Соединенных Штатов.
Наоборот, их противники считали, что панамерика¬
низм и в послевоенной обстановке может явиться если
не главным, то весьма важным орудием вашингтонской
политики. Наиболее убежденный сторонник этих взгля¬
дов, С. Уэллес писал в 1944 г.: «Я считаю, что региональ¬
ная американская система должна быть необходимой
частью любой международной организации, созданной
после войны. Идеалы континентального сообщества...
будут играть жизненно важную роль в новом мировом
порядке» 163.
Исключительно важное значение для решения проб¬
лемы панамериканизма имел «русский вопрос». По сви¬
детельству Уайтекера, на позицию сторонников и против¬
ников регионализма «мысль о Советском Союзе оказы¬
вала решающее влияние»1б4. Именно с точки зрения
перспектив борьбы против СССР воинствующими мили¬
таристскими кругами США в значительной мере оцени¬
валась и проблема панамериканизма.
Правящие круги США в конечном счете сочли неце¬
лесообразным пренебрегать американской региональной
системой. Это нашло свое выражение в созыве в марте
1945 г. Чапультепекской конференции стран Америки,
принявшей решение о дальнейших шагах по созданию
постоянной межамериканской военно-политической орга¬
низации.
«Чапультепекская декларация» предусматривала
69

оказание взаимной помощи, включая применение во¬
оруженной силы, против любой агрессии извне 165.
В том же 1945 г. сразу по окончании войны при под¬
держке Вашингтона был выдвинут так называемый план
Ларрета (министр иностранных дел Уругвая), предусма¬
тривавший возможность многосторонней панамерикан¬
ской интервенции против той страны, которая «нарушит»
идеалы панамериканизма. По словам С. Уэллеса, «пред¬
ложение Уругвая повсюду рассматривалось как инспири¬
рованное США»166. Характерно, что государственный
департамент публично заявил о поддержке плана Лар¬
рета еще до того, как его изучили правительства других
стран. Эта спешка неудивительна, поскольку план Лар¬
рета в наиболее полной форме воплощал идею коллек¬
тивной панамериканской интервенции, борьбу за реали¬
зацию которой Соединенные Штаты вели начиная с 30-х
годов. Однако предложение Ларрета было резко отрица¬
тельно встречено в Латинской Америке. Девять прави¬
тельств, в том числе правительства Мексики, Бразилии,
Колумбии, Чили, официально заявили о том, что они не
поддержат план Ларрета. Лишь малые карибские стра¬
ны, всецело зависящие от США, поспешили заявить
о своем согласии с идеями плана. Первоначально ва¬
шингтонские правящие круги, не желая упускать драго¬
ценную возможность, решили любой ценой реализовать
предложение Ларрета. Государственный департамент за¬
явил, что «такая мера, как предложение Уругвая, должна
быть принята, если значительное число американских
республик считают это необходимым» 167. Однако позднее
перед лицом полной бесперспективности надежд на реа¬
лизацию плана Вашингтон вынужден был отступить.
Неудача с планом Ларрета не остановила усилий Ва¬
шингтона по созданию военно-политического блока. Сле¬
дующим шагом на этом пути было обращение президента
Г. Трумэна к конгрессу в мае 1946 г. об установлении
военного сотрудничества с другими американскими стра¬
нами. Законопроект предусматривал стандартизацию
«материальной части всех подразделений различных ро¬
дов войск, а также военного оборудования», принятие
мер для введения единой системы обязательной военной
службы, подготовки командного состава, обмена офице¬
рами 168. Обучением латиноамериканских армий должны
были руководить военные миссии США. Фактически речь
шла о создании единой панамериканской армии, находя¬
70

щейся в подчинении Вашингтона. По характеристике
руководителя Компартии Уругвая Р. Арисменди, воору¬
женные силы 20 стран Центральной и Южной Америки
утратили бы свой национальный характер и преврати¬
лись бы в часть огромной армии и мощного флота США.
Нужды национальной обороны были бы подчинены внеш¬
неполитическим целям проводимой Соединенными Шта¬
тами стратегии силы 169.
В феврале 1947 г. Межамериканский совет обороны
фактически одобрил план Ларрета, конкретизировав его.
Совет рекомендовал создать в рамках панамериканской
системы постоянный военный орган из представителей
штабов, организовать обмен оперативными планами и
военными миссиями, продлить соглашения о военных ба¬
зах и т. д.
Заключительным итогом усиленной «работы» США
по созданию панамериканского военного блока явился
созыв в Рио-де-Жанейро в августе 1947 г. специальной
межамериканской конференции для заключения пакта
«Об обороне континента». По договору, заключенному
в Рио-де-Жанейро, создавался военный союз американ¬
ских стран в мирное время. Создавалась также тысяче¬
мильная «зона безопасности» западного полушария, куда
входили не только американские страны, но и все остро¬
ва, в том числе владения европейских держав, располо¬
женные в водах континента. Любое нападение на амери¬
канскую страну в пределах зоны рассматривалось как
агрессия против всех американских стран. Мало того,
пакт в Рио-де-Жанейро устанавливал, что такой агрес¬
сией считается и любой конфликт с американской стра¬
ной вне зоны. Только Соединенные Штаты имели свои
воинские части вне Американского континента, и, следо¬
вательно, любой конфликт, спровоцированный империа¬
лизмом США, мог рассматриваться как «агрессия» про¬
тив всех американских стран 17°. Важно, что в договор
были включены положения, дающие возможность Соеди¬
ненным Штатам использовать их для подавления «непо¬
корных» стран Латинской Америки. Договор предусма¬
тривал применение военных санкций против агрессии как
неконтинентальной, так и континентальной державы. Осо¬
бенно зловещее значение в этой связи имело положение
о том, что агрессией считается и «угроза вооруженного
нападения» и даже такие акты (ст. 6 пакта), которые
«не являются вооруженным нападением». Последнее
71

означало возможность интерпретировать как агрессию
не только военный конфликт, но и любое национально-
освободительное движение, представив его как угрозу
агрессии против той или иной американской страны.
Наконец, по-видимому считая все это* недостаточным,
делегация США настояла на внесении в договор пункта,
согласно которому вся система союза приводилась в дей¬
ствие в случае возникновения любой «ситуации, могущей
подвергнуть опасности мир в западном полушарии» 171.
Таким образом создавались почти неограниченные воз¬
можности использования военно-политического блока
в целях подавления национально-освободительного дви¬
жения. В то же время, когда кубинская делегация пред¬
ложила внести пункт о том, чтобы рассматривать как
нападение и «экономическую агрессию» против той или
иной американской страны, США отказались принять
этот пункт, так как при случае он мог быть использован
против Соединенных Штатов, применяющих в своей эко¬
номической политике метод демпинга.
Для юридического оформления всего здания панаме¬
риканизма правящие круги США выступили после войны
с идеей создания Организации американских государств
(ОАГ). Эта по существу не новая идея должна была
лишь закрепить формулами устава все здание панаме¬
риканизма. В то же время вашингтонская дипломатия
рассчитывала создать некоторые новые органы панаме¬
риканской системы, облегчавшие проведение экспансии
во всех областях политической, экономической и куль¬
турной жизни.
Девятая панамериканская конференция, проходившая
в апреле 1948 г. в Боготе, приняла устав Организации
американских государств. Имея широкие полномочия,
организация позволяла Соединенным Штатам контроли¬
ровать самые различные сферы общественной жизни Ла¬
тинской Америки 172.
Правда, в устав Организации американских госу¬
дарств был внесен принцип невмешательства. Устав за¬
прещал интервенцию «независимо от причин» со стороны
любой «группы государств», т. е., казалось бы, исключал
возможность и так называемой коллективной интервен¬
ции. Генеральный секретарь ОАГ Льерас Камарго в до¬
кладе об итогах конференции специально отметил, что
ст. 15 (о невмешательстве) «рассеивает сомнения, кото¬
рые возникли в последнее время, относительно возмож¬
72

ности не считать интервенцией такое вмешательство, ко¬
торое осуществляется коллективно... Кто тот судья, ко¬
торый может установить, справедливо ли вмешатель¬
ство. .. или, напротив, преследует империалистические
цели?» 173.
Эти положения, принятые под давлением латиноаме¬
риканских делегаций, казалось, в определенной мере
способствовали защите стран Латинской Америки от вме¬
шательства США. Однако на той же девятой панамери¬
канской конференции (сразу же после подписания устава
ОАГ) США добились принятия резолюции «О сохране¬
нии и защите демократии в Америке». Она обязывала
все американские страны «обмениваться информацией»
о «коммунистической деятельности» в западном полу¬
шарии и предоставляла ОАГ право вмешиваться во вну¬
тренние дела стран под предлогом борьбы против «ком¬
мунистической опасности» 174.
Позднее, в 1951 г. в период войны в Корее и разгула
маккартизма в США, на IV консультативном совещании
министров иностранных дел американских стран в Ва¬
шингтоне была принята еще одна антикоммунистическая
резолюция — «Об укреплении внутренней безопасности».
В ней рекомендовалось ввести в законодательство стран
положения об ограничении деятельности коммунистиче¬
ских партий, а также об ограничении передвижения лиц,
подозреваемых в «симпатиях» к коммунизму175. Ясно,
что принятие этой резолюции ограничивало суверенитет
латиноамериканских стран.
Выборы в США в 1952 г. привели к власти впервые
за 20 лет республиканскую партию. Возглавляемое Эй¬
зенхауэром новое правительство США, в котором веду¬
щая роль принадлежала Даллесу, возвестило о «начале
нового периода тесного конструктивного сотрудничества,
соответствующего традиционной дружбе» 176. На заседа¬
нии правительства новый президент счел целесообраз¬
ным подвергнуть критике прошлую политику США в от¬
ношении Латинской Америки, охарактеризовав ее как
«неудовлетворительную» 177. Американская администра¬
ция выдвинула новую формулу панамериканской соли¬
дарности — «доброе партнерство». Активным глашатаем
«нового» тезиса был брат президента — Мильтон Эйзен¬
хауэр, фактически ставший полуофициальным «чрезвы¬
чайным» представителем США в Латинской Америке.
В феврале 1955 г. он дал развернутую характеристику
73

этой формулы. По его словам, она отражала «новый под¬
ход», являвшийся «логической эволюцией добрососед¬
ских отношений». «Как добрые соседи, каждая из аме¬
риканских республик стремилась в экономической обла¬
сти следовать тому курсу, который не ущемлял бы инте¬
ресов других членов всего американского сообщества.
Каждая нация стремилась делом отвечать на просьбы
о сотрудничестве и помощи со стороны других... В на¬
стоящее же время наши судьбы столь взаимозависимы,
что каждая американская республика должна считать
своим собственным, даже эгоистическим интересом раз¬
решение ключевых проблем развития всех других членов
американской семьи» 178.
Наиболее характерной чертой политики администра¬
ции Эйзенхауэра — Даллеса в области межамериканских
отношений вообще и панамериканской системы в част¬
ности явилось дальнейшее усиление ультрареакционных,
антикоммунистических тенденций. Это, собственно, вы¬
текало из общего курса Даллеса, центром которого была
агрессивная доктрина «отбрасывания», а в военно-стра¬
тегических вопросах — концепция так называемого мас¬
сированного возмездия, иначе говоря, установка на то¬
тальную ядерную войну. Конкретное воплощение внеш¬
неполитическая линия Даллеса в Латинской Америке
нашла в действиях США на десятой панамериканской
конференции, состоявшейся в Каракасе в 1954 г. Хотя
повестка дня ее охватывала 113 вопросов, интерес аме¬
риканской делегации, возглавлявшейся Даллесом, сосре¬
доточивался на одном пункте: «вмешательство между¬
народного коммунизма в дела американских республик».
Опасность американских планов была очевидна для
многих латиноамериканских стран. Представитель Гва¬
темалы — а против прогрессивного режима этой страны и
был прежде всего направлен этот пункт — выразил про¬
тест по поводу «перенесения маккартизма на междуна¬
родную арену». Делегат Мексики Кордоба указывал, что
резолюция содержит положения, «могущие вызвать ин¬
тервенцию против правительства, которое будет обви¬
нено в коммунизме просто потому, что эта страна пытает¬
ся с полным правом завоевать экономическую независи¬
мость». Делегат Аргентины также заявил, что его страна
отвергает политику вмешательства как «от своего лица,
так и от лица братских республик».
Тем не менее, действуя методами нажима и обещаний
74

помощи, США добились того, что 17 голосами проект
Даллеса был одобрен. Принятая на конференции так
называемая резолюция 93 по существу предусматривала
осуществление права на вмешательство в виде «коллек¬
тивной интервенции». Резолюция указывала на необхо¬
димость созыва консультативных совещаний американ¬
ских стран «для принятия решений о мерах, предусмо¬
тренных существующими договорами», в случае «гос¬
подства или контроля над политическими институтами
любого американского государства со стороны между¬
народного коммунистического движения». Такой случай
в резолюции расценивался как «угроза суверенитету
и политической независимости американских госу¬
дарств» 179. Это указание весьма красноречиво, ибо «угро¬
за суверенитету и политической независимости» подпа¬
дает под действие договора о взаимной помощи в Рио-
де-Жанейро, предусматривающего немедленные «совме¬
стные» действия против нарушителя суверенитета.
В данном случае таким «нарушителем», по совершен¬
но точному тексту статьи, оказывалась страна, которая
никаким образом не нарушала суверенитет какой-либо
другой страны, не совершила каких-либо действий про¬
тив мира, но лишь оказалась неугодной вследствие своего
политического устройства.
Практическое значение резолюции было убедитель¬
но продемонстрировано во время событий в Гватема¬
ле в том же 1954 г. 18 июня отряды мятежников, обу¬
ченные и вооруженные с помощью США, вторглись на
территорию Гватемалы. Правительство этой страны об¬
ратилось в Совет Безопасности ООН. Однако в резуль¬
тате обструкционистских действий США, добивавшихся,
чтобы дело разрешения конфликта было передано Орга¬
низации американских государств, Совет Безопасности
практически не смог принять действенных и эффективных
мер.
В то же время — 26 июня — Никарагуа, Перу, Куба,
Гондурас, США, Панама, Гаити, Доминиканская Рес¬
публика, Коста-Рика и Бразилия представили совместное
заявление о необходимости созыва консультативного со¬
вещания ОАГ. Оно было намечено на 7 июля в Рио-де-
Жанейро 18°. Падение правительства Арбенса в Гватема¬
ле в результате вооруженной интервенции, проводив¬
шейся под руководством американского посла в Гвате¬
мале Пэрифуа, сделало излишним созыв совещания и
75

применение «коллективной интервенции». Тем не менее
этот факт достаточно ясно показывал, в каких случаях
США намеревались применять «коллективную интервен¬
цию» под предлогом установления «коммунистического»
контроля над той или иной страной. Естественным след¬
ствием такого курса было продолжение линии на блок
с диктаторскими полицейскими режимами, которые США
рассматривали как свою самую надежную опору.
Своеобразной «вершиной» развития панамериканско¬
го «единства» явилась Панамская «юбилейная» конфе¬
ренция президентов американских стран в 1956 г., при¬
нявшая специальную торжественную декларацию, посвя¬
щенную 130-летию панамериканской «общности». Водном
из ее решений говорилось о создании специального ко¬
митета представителей президентов американских стран,
задачей которого было укрепление панамериканизма.
Первым же планом, разработанным комитетом в 1957 г.,
стал проект усиления «духовного» сотрудничества стран
Американского континента в рамках ОАГ181.
Однако в эти же годы в казавшемся внешне столь
прочном здании панамериканизма появились ощутимые
трещины.

Глава II
В ПЛЕНУ
ПРОТИВОРЕЧИЙ
Рубеж 50—60-х годов — период первого острого после¬
военного кризиса панамериканской системы. Причины его
носили различный характер. Прежде всего он был ча¬
стью четко обозначившегося тогда общего кризиса внеш¬
ней политики США. Действительно, конец 50-х годов —
это время появления первых советских спутников, зримо
показавших всему миру, что лобовая антисоветская поли¬
тика, проводимая США после второй мировой войны,
потерпела явное поражение. Впервые оказался подорван¬
ным в глазах всего мира, в том числе и Латинской Аме¬
рики, миф о всемогуществе Соединенных Штатов, о их
решающем военно-техническом превосходстве.
Конец 50-х годов принес-в то же время и первую отте¬
пель в международных отношениях послевоенного перио¬
да. Встречи советских и американских государственных
деятелей, начало серьезных переговоров по проблемам
разоружения, расширяющееся понимание необходимости
мирного сосуществования как единственного реалисти¬
ческого курса внешней политики в ядерный век — все это
не могло не колебать устои панамериканизма, тесно свя¬
занного с общей атмосферой «холодной войны».
Наконец, именно в эти годы ускорился процесс бур¬
ного распада колониальной системы. Образуются десят¬
ки новых государств, в особенности в Африке, государств,
на которые страны Латинской Америки начинают смо¬
треть как на своих естественных союзников вопреки офи¬
циальной линии панамериканизма, обрекавшей Латин¬
скую Америку на политическую изоляцию от Азии и'
Африки.
Вместе с тем в межамериканских отношениях к этим
факторам общего порядка добавились и свои проблемы,
особенно обострившие здесь кризисную ситуацию. В эко¬
номической области латиноамериканские страны оказа¬
1Т

лись глубоко затронутыми процессом резкого падения
цен на сырьевые товары, начавшимся после короткого
бума, вызванного корейской войной. Экономическая кон¬
ференция, проведенная в рамках ОАГ в. Буэнос-Айресе
в 1957 г., на которую латиноамериканские государства
возлагали определенные надежды, показала, что США
отнюдь не готовы даже на йоту поступаться своими эко¬
номическими интересами. На все претензии министр фи¬
нансов США Андерсен отвечал одним рецептом — пропо¬
ведью усиления роли частного предпринимательства.
Более того, обострение аграрного кризиса в США за¬
ставило Вашингтон активнее искать выхода из него за
счет стран Латинской Америки. В этом состоял смысл
принятого в 1957 г. так называемого закона 480, преду¬
сматривавшего демпинг сельскохозяйственных товаров и
рекламируемого в США как «новый вид помощи» L В до¬
полнение правительство США односторонним актом уста¬
новило в 1958 г. квоты на ввоз ряда латиноамериканских
товаров.
Экономический кризис обострил и политическую об¬
становку в Латинской Америке. Одна за другой под на¬
пором народных масс падают военные диктатуры Химе¬
неса в Венесуэле, Одриа в Перу, Пинильи в Колумбии,
пользовавшиеся благоволением и поддержкой Вашинг¬
тона.
«СОЮЗ РАДИ ПРОГРЕССА»
До поры до времени США закрывали глаза на резкий
рост антиамериканских настроений в Латинской Амери¬
ке. Тем более неприятным пробуждением оказался рез¬
кий их взрыв, открыто обнаружившийся во время поездки
по странам этого района вице-президента Никсона с мис¬
сией «доброй воли». «Развитие событий в западном полу¬
шарии в 1958 г., — писал американский историк Стеб¬
бинс, — оказалось для США наиболее неожиданным сюр¬
призом со времени спутника. Неистово враждебные де¬
монстрации, которые встретили Никсона в Перу и Вене¬
суэле, были только наиболее острыми симптомами
глубоко укоренившегося и всеобщего недовольства поли¬
тикой США»2. «Нью-Йорк тайме», оценивая положение
в Латинской Америке в тот период, писала, что «угро¬
жающие признаки социального недовольства скаплива¬
ются подобно черным тучам»3,
78

Встревоженное американское правительство пыталось
поставить диагноз этим процессам и определить свои
дальнейшие действия. Самое «простое» решение в духе
традиционных концепций предлагал Даллес, утверждав¬
ший, что-де вся беда в том, что после свержения военных
диктатур в странах Латинской Америки «возникли поли¬
тический вакуум и отсутствие власти, что всегда поощ¬
ряет анархию». Следовательно, настаивал Даллес, надо
создать правительства, равноценные этим режимам, уси¬
лить полицейские формирования, которые теперь «недо¬
статочны и не умеют справиться с организованными экс¬
тремистами»4. Соображения самого Никсона были в це¬
лом более серьезными и реалистичными. «Было бы по¬
истине большой ошибкой, — говорил Никсон, — приписы¬
вать то, что случилось в Венесуэле, коммунизму». Никсон
делал вывод о необходимости внесения некоторых изме¬
нений в политику США: «Мы больше не можем обхо¬
диться разукрашенными фразами и малыми делами в
разрешении проблем наших соседей на Юге». Помимо
советов установить контакты с общественными лиде¬
рами, проводить «моральное» различие между диктато¬
рами и демократическими государственными руководите¬
лями Никсон обратил внимание и на важность экономи¬
ческих факторов, на необходимость «экономического
прогресса, который повысит стандарт жизни нищенски
бедных народов во всей Латинской Америке». Он провоз¬
гласил, что «не существует в мире другого района, кото¬
рый был бы важнее для Соединенных Штатов, чем Ла¬
тинская Америка». Однако опять-таки, развивая все эти
мысли, Никсон не шел дальше провозглашения ключевой
роли «просвещенного типа частного предприниматель¬
ства» 5.
С целью изучения положения на месте президент Эй¬
зенхауэр направил в 1958 г. в Латинскую Америку со
специальной миссией своего брата — Мильтона. К концу
года Мильтон представил доклад, в котором достаточно
пессимистически оценивал обстановку. «Район находится
в состоянии брожения», — указывалось в докладе и под¬
черкивалось, что при существующем положении «нет аб¬
солютно никакого сомнения, что революция в Латинской
Америке неизбежна».
Однако выводы Мильтона Эйзенхауэра были доволь¬
но скромны. Он предлагал создать в каждой американ¬
ской стране «комиссию по поддержке панамериканизма».
79

образовать Межамериканский институт по развитию с це¬
лью совместного экономического планирования, Меж¬
американский банк для финансирования такого развития,
хотя в основе по-прежнему должно было, оставаться по¬
ощрение частного предпринимательства. ‘Довольно фор¬
мальные изменения Мильтон предлагал внести в отно¬
шение к диктаторским режимам, воздерживаясь лишь от
таких публичных актов, как награждение или похвалы
в их адрес, и продолжая оказывать им экономическую и
военную помощь6.
В программе Мильтона Эйзенхауэра, хотя и далеко не
в полной мере, просматриваются некоторые из черт, поз¬
днее нашедших воплощение в политике Кеннеди. Эти
идеи получили поддержку в Латинской Америке у ряда
правительств, в целом занимавших проамериканские по¬
зиции. Необходимость внесения определенных корректив
в курс США была, в частности, высказана президентом
Бразилии Кубичеком Даллесу, посетившему Рио-де-Жа¬
нейро в мае 1958 г. в надежде получить поддержку своей
идеи расширения полицейских мер борьбы против «ком¬
мунистического заговора». Кубичек выступил за то, чтобы
в целях устранения революционной ситуации в Латин¬
ской Америке начать осуществление крупной программы
экономического развития — «Операции Пан-Америка»,
как он ее называл 7.
Совместное давление латиноамериканских прави¬
тельств и тех сил внутри США, которые считали неиз¬
бежным новый подход к экономическим проблемам, при¬
вело к согласию США с идеей Кубичека. На встрече ми¬
нистров иностранных дел американских стран в Вашинг¬
тоне в сентябре 1958 г. США впервые дали согласие на
создание Межамериканского банка для финансирования
экономического развития, на участие в международном
соглашении по стабилизации цен и т. д. Конференция со¬
здала в рамках межамериканской системы «Комитет
21 представителя» для решения конкретных проблем,
связанных с осуществлением «Операции Пан-Америка».
Возможно, что подобными шагами, при всей их огра¬
ниченности, США удалось бы на время смягчить откры¬
тый кризис в межамериканских отношениях. Однако
принципиально новая глава в этих отношениях откры¬
лась победой кубинской революции в январе 1959 г.,
свержением пользовавшегося полной поддержкой США
диктатора Батисты. Каждый шаг нового революционно¬
80

го правительства Кастро на Кубе, в районе, где власть
США считалась ранее неоспоримой, являлся открытым
вызовом господству США в Латинской Америке, оказы¬
вал огромное политическое влияние на все страны этого
района. По сути дела с тех пор кубинский вопрос ста¬
новится на долгое время центром латиноамериканской
политики США. На свержение прогрессивного режима
на Кубе США направляют основные усилия в рамках
межамериканской системы.
Уже 1 июля 1959 г. Эйзенхауэр заявил на пресс-кон¬
ференции, что он «обеспокоен положением, сложившимся
в районе Карибского моря в связи с политикой, прово¬
димой правительством Кубы», и высказал пожелание,
чтобы ОАГ выступила с инициативой, способствующей
ликвидации такого положения8. Почти немедленно вслед
за этим диктатор Доминиканской Республики Трухильо
обвинил Кубу в подготовке агрессии против его страны и
потребовал «коллективной помощи ОАГ». Хотя в таком
виде его жалоба и не нашла поддержки в Совете орга¬
низации, США добились принятия Советом решения о со¬
зыве в августе 1959 г. V консультативного совещания
министров иностранных дел стран — членов ОАГ. В по¬
вестке дня совещания стоял вопрос о «политической на¬
пряженности в районе Карибского моря». Однако попыт¬
ки США добиться на совещании осуждения Кубы окон¬
чились провалом. Кубинская делегация, возглавляемая
Раулем Роа, раскрыла на совещании факты, показываю¬
щие, что в действительности напряженность в Карибском
районе является результатом действия диктаторских ре¬
жимов, что «все нити заговора тайно разрабатываются
в Вашингтоне». В недвусмысленной форме за строгое
соблюдение принципов невмешательства выступили на
совещании Мексика, Аргентина и ряд других стран. При¬
нятая на совещании «Декларация Сант-Яго» ограничи¬
валась повторением общих принципов панамериканиз¬
ма 9.
По свидетельству американского политического дея¬
теля и историка А. Шлезингера, 17 марта 1960 г. прави¬
тельство Эйзенхауэра отдало распоряжение ЦРУ о под¬
готовке к вооруженной агрессии против Кубы с помощью
кубинских эмигрантов-наемников 10. Приняв такое реше¬
ние, американская администрация удвоила усилия в рам¬
ках ОАГ с целью обеспечения поддержки антикубинских
акций Вашингтона. Весной того же года состоялся визит
81

в Латинскую Америку самого президента Эйзенхауэра-
Во время пребывания в Аргентине и Бразилии, в Чили и
Уругвае Эйзенхауэр, с одной стороны, проповедовал даль¬
нейшее укрепление панамериканизма, основанного на
«духовном единстве» и экономической «взаимозависимо¬
сти» американских стран, с другой — неустанно подчерки¬
вал необходимость «коллективных действий» против под¬
рывной деятельности «международного коммунизма»,
против «тирании», якобы навязываемой извне.
В июле 1960 г. Эйзенхауэр с целью создания благо¬
приятной обстановки в Латинской Америке для антику-
бинских действий пообещал предоставить в ближайшее
время латиноамериканским странам 500 млн. долл, в ви¬
де займов на экономическое развитие, оговорившись, что
эта помощь не будет предоставляться Кубе, с которой
США разорвали к этому времени торговые связи11. Пра¬
вительство США, шумно разрекламировав свое обеща¬
ние о помощи как некий новый «план Маршалла» на этот
раз для Латинской Америки, предложило провести в Бо¬
готе специальную экономическую конференцию.
Параллельно в рамках ОАГ начался новый этап дей¬
ствий, прямо направленных против Кубы. Прежде всего
ссылкой на необходимость рассмотрения кубинского во¬
проса в ОАГ американское правительство торпедировало
в июле 1960 г. обсуждение заявления Кубы в Совете Без¬
опасности ООН относительно агрессивных акций США.
Совет Безопасности вопреки позиции социалистических
стран отложил рассмотрение заявления Кубы «до полу¬
чения доклада ОАГ». Затем правительство Перу обрати¬
лось в Совет ОАГ с требованием вновь созвать консуль¬
тативный орган панамериканской системы для изучения
вопроса о «напряженности в районе Карйбского моря».
В то же самое время в Совет ОАГ с жалобой, но уже не
на Кубу, а на доминиканского диктатора Трухильо обра¬
тилось правительство Венесуэлы, президент которой Бе¬
танкур был ранен в результате террористического акта,
организованного Трухильо.
В ответ на это в августе 1960 г. в столице Коста-Рики —
Сан-Хосе состоялись одно за другим VI и VII консульта¬
тивные совещания министров иностранных дел американ¬
ских стран, на которых разбирались соответственно жа¬
лобы Венесуэлы и Перу. На первом из них американская
дипломатия прибегла к тактическому маневру, выступив
в пользу венесуэльской резолюции, предлагавшей амери¬
82

канским странам разорвать с режимом Трухильо дипло¬
матические отношения и применить против него экономи¬
ческие санкции. Тем самым как бы создавался прецедент,
ссылаясь на который США рассчитывали добиться затем
принятия мер и против Кубы. Резолюция, осуждавшая
режим Трухильо, была принята 12.
Спустя 48 часов после этого на VII консультативном
совещании ОАГ США представили специальный мемо¬
рандум, утверждавший, что Куба занимается «подготов¬
кой агрессии» против других латиноамериканских стран,
стремится «распространить коммунистические революции
во всей Латинской Америке» 13. Сменивший Даллеса но¬
вый государственный секретарь США — Гертер в течение
нескольких дней пытался добиться принятия резолюции,
прямо осуждавшей Кубу, а также — с намеком на Совет¬
ский Союз — предупреждавшей об «угрозе вмешатель¬
ства неконтинентальной державы в дела американских
государств». Связанные с США латиноамериканские пра¬
вительства утверждали, что сам факт принятия Кубой со¬
ветской помощи является-де нарушением с ее стороны
межамериканских договоров и соглашений, противоречит
принципам панамериканизма.
В конце концов, хотя Гертеру и не удалось провести
такого рода резолюцию, где прямо упоминалась бы Куба,
совещание закончилось принятием так называемой Де¬
кларации Сан-Хосе. В декларации осуждалось якобы
имеющее место «вмешательство» социалистических стран
в дела западного полушария. Содержалось предупрежде¬
ние о необходимости соблюдения всеми американскими
странами «межамериканской дисциплины» 14. В США де¬
кларация трактовалась по-разному. Сам Гертер расцени¬
вал ее как успех американской дипломатии, однако кон¬
сервативно настроенные сенаторы находили ее слишком
«слабой». Такие «ястребы», как сенатор Смазерс и дру¬
гие, требовали большего, выступали за создание межаме¬
риканских вооруженных сил с целью антикубинских дей¬
ствий 15.
Последним актом правительства Эйзенхауэра в меж¬
американских делах было проведение давно обещанной
экономической конференции в Боготе. Конференция, со¬
стоявшаяся в сентябре 1960 г., должна была рассмотреть
детали осуществления «плана Эйзенхауэра», выделивше¬
го 500 млн. долл, на цели экономического развития лати¬
ноамериканских стран. Надо сказать, что и на этом этапе,
83

несмотря на все действия ОАГ против Кубы, кубинское
правительство еще раз. выступило с конструктивными
предложениями относительно мер по экономическому раз¬
витию в рамках организации. Оно предложило создать
Фонд развития Латинской Америки, который мог бы рас¬
полагать средствами, позволявшими выделять латино¬
американским странам 3 млрд. долл, ежегодно в течение
десятилетнего периода. США наотрез отклонили предло¬
жение Кубы 16. Принятая в Боготе декларация, не под¬
держанная Кубой, одобряла идеи «плана Эйзенхауэра»,
содержала лишь глухое упоминание о реформах, которые
целесообразно провести в Латинской Америке. Цинизм
действий США становится особенно отчетлив, если при¬
нять во внимание, что, выделяя одной рукой средства
«послушным» латиноамериканским странам, другой они
в то же самое время предоставляли 13 млн. долл, для под¬
готовки вторжения на Кубу, для свержения правитель¬
ства, которое на деле, а не на словах осуществляло ши¬
рокую программу социальных реформ.
* * *
Естественно, что в сложившихся условиях латиноамери¬
канские проблемы занимали одно из главных мест в из¬
бирательной кампании в США в 1960 г. Все «промахи»
администрации Эйзенхауэра в этом вопросе давали бла¬
годатную пищу для ее критики со стороны кандидата от
демократической партии, сенатора от штата Массачусетс
Джона Кеннеди. В ходе избирательной кампании, про¬
водившейся под впечатлением политических поражений
США в Латинской Америке, у Кеннеди и выкристаллизо¬
вались те идеи, которые позднее составили основу его
политики в области межамериканских отношений. «Мы
нуждаемся в новом подходе к странам Латинской Аме¬
рики» 17,— утверждал Кеннеди вовремя предвыборной
кампании. Он говорил о своей приверженности идеям
Франклина Рузвельта, но подчеркивал, что просто воз¬
вратиться к политике «доброго соседа» в настоящее время
уже недостаточно.
По свидетельству одного из ближайших его помощни¬
ков— Шлезингера, уже 18 ноября, через несколько дней
после победы на выборах, Кеннеди продиктовал пер¬
вые наброски своего будущего внешнеполитического кур¬
са, поставив Латинскую Америку на первое место и отме¬
84

тив, что нужны «драматические предложения, способные
захватить воображение» 18. В эти же дни Кеннеди создает
своего рода «мозговой центр» по разработке «нового под¬
хода» к межамериканским отношениям, главой которого
стал американский дипломат Адольф Берли, бывший еще
сотрудником Вильсона, а позднее работавший в государ¬
ственном департаменте при Франклине Рузвельте. В со¬
зданную группу, состоявшую из экономистов, историков,
юристов, практически не вошло ни одного человека, ко¬
торый бы находился на дипломатической службе в период
президентств Трумэна и Эйзенхауэра. И это тоже было
характерно — Кеннеди хотел подчеркнуть, что он не счи¬
тает себя связанным тем курсом, который проводился в
последние годы, а как бы возвращается к политике Руз¬
вельта, беря ее в качестве отправной точки.
В начале 1961 г. группа представила доклад. Однако,
прежде чем окончательно сформулировать свою линию
в межамериканских делах, Кеннеди постарался выяснить
мнение тех латиноамериканских руководителей, на со¬
трудничество с которыми он рассчитывал. С этой целью
в Латинскую Америку был направлен Шлезингер. Его
встречи с Фрондиси в Аргентине, Пас Эстенсоро в Боли¬
вии, Бетанкуром в Венесуэле, Айя де ла Торре в Перу
подтвердили, что все названные лидеры, которых Кен¬
неди рассматривал как опору своей будущей политики
в Латинской Америке, считали необходимым проведе¬
ние в данный момент со стороны США определенных
социальных реформ, направленных на предотвраще¬
ние роста «коммунистического влияния» 19. Мнение лати¬
ноамериканских деловых кругов было в свою очередь
высказано в переданном Кеннеди (по его просьбе) в мар¬
те 1961 г. специальном меморандуме, подписанном пред¬
седателем Экономической комиссии ООН для Латинской
Америки Пребишем, директором Межамериканского бан¬
ка Эррера, а также генеральным секретарем ОАГ Мора20.
Таким образом с целью определения своей позиции по
проблемам межамериканских отношений Кеннеди провел
довольно основательную подготовку по выяснению поло¬
жения в Латинской Америке.
Однако, прежде чем рассмотреть эту позицию, стоит
коснуться некоторых черт общей политико-философской
концепции. Кеннеди, нашедших свое отражение в его
взглядах на место и роль панамериканизма. Кеннеди счи¬
тал «решающим фактором нашей эпохи — революцию,
85

ставящую целью национальную независимость стран»21,
иначе говоря, развитие национально-освободительного
движения в развивающихся странах и колониях. Исходя
из сказанного, он определял и роль США, утверждая, что
в силу своих традиций США могут и должны «возгла¬
вить» революционные процессы в мире, для чего надо
лишь отказаться от «порочной» политики, которую прово¬
дили предшествующие американские правительства. Но¬
вый курс должен был обеспечить такой союз США с раз¬
вивающимися странами, который вел бы к прочной ассо¬
циации их с Западом, к тому, чтобы они «базировали свои
революции на Локке, а не на Марксе»22, иначе говоря,
шли по линии капиталистического развития. Соответствен¬
но в межамериканских отношениях Кеннеди, высказы¬
ваясь за жесткие меры против «коммунистического влия¬
ния» Кубы, подчеркивал, что «одни военные действия не
могут остановить коммунизм», что бесполезно пытаться
«стабилизировать вымирающую реакцию»23. «Если для
народов Латинской Америки единственной альтернативой
будет выбор между нынешним положением и коммуниз¬
мом,— отмечал Кеннеди, — они неизбежно выберут ком¬
мунизм». Следовательно, задача заключалась в том, что¬
бы найти в Латинской Америке, в межамериканских от¬
ношениях третью альтернативу, причем такую, которая
оказала бы затем решающее влияние на все развиваю¬
щиеся страны, на мировую ситуацию в целом. В этом
Кеннеди и видел назначение панамериканской политики
США.
Свою позицию Кеннеди изложил в программной речи
13 марта 1961 г. Главное, что отличало ее от многочис¬
ленных предыдущих заявлений американских президен¬
тов,— это упор на необходимость социальных реформ.
«Я призываю все народы полушария, — заявил Кенне¬
ди, — объединиться в новом «Союзе ради прогресса»,
огромном совместном усилии, беспрецедентном по своему
размаху, чтобы удовлетворить основные нужды амери¬
канских народов в работе, земле, кровле, здравоохране¬
нии и образовании... США со своей стороны помогут сво¬
ими ресурсами, чтобы принести успех этому смелому
плану развития»24. В речи, далее, содержалось десять
пунктов, излагавших в общих чертах социально-экономи¬
ческую программу Кеннеди, и предлагалось с этой целью
созвать на министерском уровне совещание Межамери¬
канского экономического и социального совета ОАГ. В ре-
86

чи вместе с тем не указывались какие-то конкретные
цифры американского вклада, за исключением сообще¬
ния о том, что Кеннеди подписал наконец законопроект
о выделении 500 млн. долл., обещанных еще Эйзенхауэ¬
ром. «Позвольте нам, — заключал свое выступление Кен¬
неди,— еще раз превратить Американский континент в
огромный тигель революционных идей и усилий... в при¬
мер для всего мира, показывающий, как свобода и про¬
гресс идут рука об руку. Давайте вновь разбудим дух
нашей американской революции, и пусть он повсюду ве¬
дет народы в их борьбе»25.
Выдвинутая Кеннеди программа, составленная в тща¬
тельных и умело подобранных выражениях, естественно,
не могла не произвести определенное впечатление как в
США, так и в Латинской Америке. Прошел, однако, всего
лишь месяц, и эти впечатления оказались в значительной
мере развеянными сокрушительным политическим скан¬
далом, связанным с неудавшейся попыткой военной ин¬
тервенции против Кубы. Правда, не правительство Кен¬
неди выступило инициатором этого плана; как уже отме¬
чалось выше, распоряжение о подготовке к вторжению
было отдано еще администрацией Эйзенхауэра. В своих
воспоминаниях Никсон, бывший в то время вице-прези¬
дентом США, откровенно признает: подготовка к вторже¬
нию кубинских контрреволюционеров была «в значитель¬
ной степени результатом моих усилий»26. Однако все это
не меняло существа дела. Именно Кеннеди в конечном
счете санкционировал попытку вторжения, именно Кен¬
неди одобрил провокационное обращение государствен¬
ного департамента США 3 апреля 1961 г., содержавшее
прямую угрозу действий против кубинского правитель¬
ства, если Куба не «разорвет свои связи с международ¬
ным коммунизмом»27.
Разгром сил вторжения кубинскими войсками произ¬
вел огромное впечатление на Латинскую Америку; впер¬
вые в истории народ небольшой страны, расположенной
в непосредственной близости от США, смог отбить их
вооруженную агрессию. Американские правые требовали,
чтобы США начали открытое вооруженное вторжение на
Кубу уже не с помощью обученных и вооруженных США
кубинских эмигрантов, а путем непосредственного ис¬
пользования американских вооруженных сил. Однако
Кеннеди не решился на такой шаг. 18 апреля он заявил,
что США «не намереваются осуществлять военную ин¬
87

тервенцию на Кубе»28. Как пишет биограф Кеннеди —
Сайди, в окружении президента понимали, что в случае
такого нападения «США оказались бы вовлеченными в
кровавую битву, а дело Кастро и коммунизма могло бы
в конечном счете неизмеримо выиграть»*29. Несомненно
отрезвляющее влияние на такого рода намерения оказало
и заявление Советского Союза 19 апреля 1961 г. о том,
что СССР «окажет всю необходимую помощь в отраже¬
нии вооруженного нападения на Кубу»30.
Кеннеди пришлось на время отложить планы прямых
действий против кубинской революции, уволив директора
ЦРУ Аллена Даллеса, на «оптимистических» расчетах
которого базировался план нападения на Кубу. Тем не
менее Кеннеди счел целесообразным заявить, что США
сохраняют за собой право военной интервенции: «Если
когда-либо окажется, что государства полушария не су¬
меют соблюсти своего обязательства против внешнего
коммунистического проникновения, — заявил он, — тогда
наше правительство не поколеблется выполнить свои пер¬
востепенные обязательства обеспечения безопасности на¬
шей страны» 3l.
В июне 1961 г. с целью выяснения настроений латино¬
американских правительств в поездку по странам конти¬
нента направился представитель США в ООН Адлай Сти¬
венсон. Консультации Стивенсона со всей определенно¬
стью показали не только, что данный момент не подходящ
для каких-либо коллективных действий против Кубы в
рамках ОАГ, но и что США должны значительно расши¬
рить программу «Союза ради прогресса», принять более
твердые и определенные обязательства экономической по¬
мощи для того, чтобы попытаться залатать тот «ущерб,
который они причинили сами себе в глазах латиноамери¬
канцев».
4 августа 1961 г. в курортном уругвайском городке
Пунта-дель-Эсте открылась конференция Межамерикан¬
ского экономического и социального совета ОАГ, которая
должна была разработать программу «Союза ради про¬
гресса». Конференция открылась посланием Кеннеди,
объявлявшим, что США на нужды Латинской Америки
только во время первого года деятельности «Союза» обя¬
зуются предоставить 1 млрд, долл., т. е. вдвое больше,
чем ранее называвшаяся цифра американского вклада32.
Однако американская делегация, прибывшая на конфе¬
ренцию и возглавлявшаяся министром финансов Дилло¬
88

ном, почувствовала, что в той обстановке, которая царила
в Латинской Америке, этого недостаточно. Внимание ла¬
тиноамериканских представителей концентрировалось на
кубинской делегации, возглавляемой Че Геварой. В своем
выступлении Гевара отметил, что новая эра в Латинской
Америке действительно наступает, но не под знаком
«Союза ради прогресса», а под знаком кубинской рево¬
люции33. Сама конференция принимала характер острого
идеологического сражения между делегациями США и
Кубы. В сложившихся условиях‘Диллон прибег к испы¬
танному средству — возместить недостаток аргументов
блеском долларов. Не имея на этот счет конкретных ин¬
струкций, он решился пообещать, что латиноамерикан¬
ские страны могут рассчитывать на получение в течение
десятилетия 20 млрд. долл, в качестве внешней помощи,
большую часть из них в форме государственных креди¬
тов из Соединенных Штатов. Эта цифра, в 10 раз превы¬
шавшая всю американскую помощь Латинской Америке
за предыдущие 10—12 лет, и вошла в документы конфе¬
ренции, получив постфактум подтверждение правитель¬
ства США.
Конференция приняла «Обращение к народам Аме¬
рики», а также устав «Союза ради прогресса». Среди
целей «Союза», записанных в уставе, значились следую¬
щие:
— добиться общего роста национального дохода, не
менее чем 2,5 % на душу населения в год;
— осуществить «в соответствии с условиями каждой
страны» программы широкой аграрной реформы с целью
замены латифундий «справедливой системой землеполь¬
зования»;
— искоренить неграмотность взрослого населения и
к 1970 г. обеспечить как минимум 6-летнее образование
для каждого ребенка школьного возраста в Латинской
Америке;
— расширить действия в области здравоохранения,
с тем чтобы добиться увеличения средней продолжитель¬
ности жизни за десятилетие в среднем не менее чем на
пять лет и уменьшения вдвое детской смертности;
— обеспечить предоставление «справедливой зара¬
ботной платы и удовлетворительных условий труда»;
— пересмотреть законодательство о налогах с целью
перераспределения национального дохода, «чтобы помочь
нуждающимся»;
89

— увеличить строительство жилищ для семей с низ¬
ким уровнем дохода.
Предусматривалось, что каждая из стран подготовит
свою программу экономического и социального развития
по возможности в течение следующих 18‘месяцев34.
В экономической и исторической науке США и Латин¬
ской Америки даются различные оценки этого документа.
Справедливо указывается на его «рекламный характер»,
на то, что он заведомо содержал пункты, которые невоз¬
можно было осуществить без полной трансформации всей
общественной жизни латиноамериканских стран. Обра¬
щалось внимание и на то, что многие его положения были
так составлены, что давали возможность трактовать их
каждой из стран на свой лад в соответствии с взглядами
их правительств, а последние, как правило, отражали по¬
зиции групп, ни в коем случае не заинтересованных в ка¬
ких-либо реальных реформах.
Однако при всем том бесспорно, что принятая про¬
грамма не имела прецедентов за всю предыдущую исто¬
рию панамериканизма. Ряд ее положений действительно
впервые затрагивал социальные проблемы и был раз¬
работан с участием многих латиноамериканских деле¬
гаций. Например, решение по пункту, касавшемуся аграр¬
ной реформы, участники конференции приняли единодуш¬
но, включая и голос кубинской делегации. Тот факт, что
США да и консервативные латиноамериканские режимы
пошли на такую программу, объясняется только специ¬
фическими условиями, сложившимися в Латинской Аме¬
рике после провала агрессии против Кубы, страхом перед
дальнейшими революционными потрясениями. Атмосферу
тех месяцев передает приводимое Сайди сообщение, что
в Белом доме всерьез считались с возможностью «того,
что по крайней мере еще 12 латиноамериканских стран
могут пойти по коммунистическому пути в течение бли¬
жайших шести недель»35.
Вся программа «Союза ради прогресса» и предназна¬
чалась для того, чтобы самим провозглашением реформ
предотвратить революционный взрыв в Латинской Аме¬
рике, а вместе с тем «купить» правящие круги латино¬
американских стран для совместных действий в рамках
ОАГ против Кубы. При оценке программы «Союза ради
поогресса» весьма важны ленинские указания о том, что
«бывают исторические ситуации, когда реформы, в осо¬
бенности же обещания реформ, преследуют исключителъ-
90

но одну цель: приостановить брожение народа, заставить
революционный класс прекратить или по крайней мере
ослабить борьбу»36.
Кубинская делегация, отклонившая в целом устав
«Союза ради прогресса», подчеркнула, что обещанные ре¬
формы останутся на бумаге, а на деле «Союз» явится
инструментом политики империализма США37.
Эта антиреволюционная направленность «Союза» про¬
явилась сразу же, едва успели просохнуть чернила в Пун-
та-дель-Эсте. В обстановке эйфории, воцарившейся в свя¬
зи с щедрыми обещаниями американских капиталов,
США в последних числах 1961 г. начали оказывать дав¬
ление в пользу созыва совещания министров иностранных
дел американских стран для принятия антикубинских ак¬
ций. В январе 1962 г. 14 голосами против 2 при 5 воздер¬
жавшихся Совет ОАГ принял решение о созыве такого
совещания, причем опять-таки в Пунта-дель-Эсте. Тем не
менее уже сам факт того, что представители таких стран,
как Мексика, Аргентина, Эквадор, Чили, Боливия, ока¬
зались среди выступавших против или воздержавшихся,
не предвещал легкой победы американским дипломатам.
Руководители внешней политики США провели непо¬
средственно перед совещанием дополнительную тщатель¬
ную подготовку. С целью обсуждения совместной такти¬
ческой линии сам Кеннеди перед началом совещания
предпринял визиты в Колумбию и Венесуэлу. На состояв¬
шемся в феврале 1962 г. VIII консультативном совещании
министров иностранных дел американских стран США
стремились добиться принятия в ОАГ решения об эконо¬
мических и политических санкциях против Кубы. Однако
произведенные подсчеты показали, что идею санкций го¬
товы поддержать лишь 12 стран, и даже при максималь¬
ном нажиме основные государства Латинской Америки
останутся в стороне. В этих условиях Кеннеди занял бо¬
лее осторожную позицию, чем антикубински настроенные
лидеры республиканцев и демократов в американском
конгрессе и даже чем большинство членов делегации
США на совещании. «Наша цель, — подчеркивал он,—
изолировать правительство Кастро, а не самих себя. Если
мы даже и одержим на совещании победу, но лишь не¬
значительным большинством и с помощью только малых
стран при сопротивлении основных государств Латин¬
ской Америки, это будет победа для Кастро»38.
91

В такой обстановке и родилась промежуточная идея,
в неофициальной форме предложенная аргентинцами,—
вести дело к исключению Кубы из всех органов ОАГ и
установлению на первых порах частичных санкций, ка¬
сающихся запрещения продажи оружия. Эта линия легла
в основу действий американской делегации, возглавляе¬
мой государственным секретарем Раском. Однако требо¬
вание исключения Кубы из ОАГ, несмотря на все усилия
США, набрало только 14 голосов. Ведущие страны Ла¬
тинской Америки — Мексика, Бразилия, Аргентина, Чи¬
ли — его не поддержали. Более того, они сразу же после
совещания еще раз сделали'заявление в поддержку прин¬
ципа невмешательства. Правительство Мексики, в частно¬
сти, официально расценило такой акт как нарушение
устава ОАГ уже потому, что в уставе вообще не содер¬
жится положений, позволяющих исключать какое-либо
государство, и, следовательно, прежде чем это сделать,
надо изменить сам устав. 19 голосами на совещании был
решен вопрос о создании специального комитета по во¬
просам безопасности западного полушария, 17-ю — о пре¬
кращении торговли оружием с Кубой, 16-ю — об изучении
в дальнейшем вопроса о расширении торгового эмбар¬
го39.
В принципиальном плане следует отметить принятие
на совещании так называемой доктрины «несовместимо¬
сти» идеологии марксизма-ленинизма с принципами меж¬
американской системы. Доктрина эта, ставшая затем
основой для всех последующих антикубинских акций, сво¬
дилась к следующей формуле: «Приверженность какого-
либо члена ОАГ идеям марксизма-ленинизма несовме¬
стима с пребыванием в межамериканской системе»40.
В противовес этой линии на совещании была четко
изложена позиция Кубы, позиция прогрессивных кругов
всей Латинской Америки. Кубинская делегация подчерк¬
нула, что «существует неотъемлемое право каждой стра¬
ны избирать такой социально-экономический строй, кото¬
рый предпочитает народ данной страны», что «различия
в социальном строе не могут служить препятствием для
мирного сосуществования в рамках межамериканской си¬
стемы41. В свою очередь Советское правительство в за¬
явлении по поводу принятых решений указывало: «США,
чьей властью и силой были приняты решения в Пунта-
дель-Эсте, еще раз расписались в том, что они выступают
против движения народов за их национальную свободу и
92

независимость, которое шагает победной поступью в Азии,
Африке и Латинской Америке»42.
Решения двух совещаний ОАГ, состоявшихся — и это
символично — в одном и том же месте, Пунта-дель-Эсте,
определили дальнейшее направление политики админи¬
страции Кеннеди в вопросах межамериканских отноше¬
ний. Эта политика развивалась как бы в двух измерени¬
ях— действий в рамках программы «Союза ради про¬
гресса», с одной стороны, и дальнейших мер против
Кубы — с другой, направлений, внешне различных, но
единых по своей цели.
Надо сказать, что сам Кеннеди до конца свою; дней
стремился проводить в жизнь программу «Союза ради
прогресса». Значительно возросла доля Латинской Аме¬
рики в общих размерах экономической помощи, оказы¬
ваемой Соединенными Штатами Америки, поднявшись
с 2% в 40-х годах до 22% в 60-х. На средства, выделен¬
ные по планам «Союза ради прогресса», к концу 1966 г.
было построено 1200 больниц и медпунктов, подготовлено
160 тыс, учителей, построены школы с общим количеством
28 тыс. классных комнат и т. д.43
Однако всего этого было чрезвычайно недостаточно
для осуществления целей «Союза». Еще более скромными
оказались результаты, касающиеся социальных реформ.
Правда, 14 стран провели аграрные реформы, однако они
носили, как правило, символический характер и своди¬
лись в основном к планам освоения новых земель, а не
к пересмотру существующей системы владения. Да и не
могло быть иначе. Руководитель Коммунистической пар¬
тии Уругвая Р. Арисменди подчеркивал: «Американские
империалисты первые же призовут к оружию, если в ка¬
ком-либо районе Латинской Америки начнется проведе¬
ние в жизнь настоящей аграрной реформы»44.
Одновременно в рамках «Союза ради прогресса» Кен¬
неди продолжал и наращивание антикубинских действий.
В сентябре 1962 г. конгресс США принял совместную
резолюцию о решимости США «воспрепятствовать всеми
необходимыми средствами, включая применение оружия,
марксистско-ленинскому режиму на Кубе, расширить
свои агрессивные или подрывные действия»45. В октябре
того же года разразился вошедший в историю междуна¬
родных отношений кубинский кризис, поставивший мир
на грань термоядерной войны. В задачи данной работы
93

не входит его анализ. Важно лишь отметить, что в этом
кризисе правительство Кеннеди усиленно стремилось за-
-ручиться поддержкой ОАГ, санкционировать свои дей¬
ствия авторитетом межамериканской системы. 23 октяб¬
ря 1962 г. на заседании Совета ОАГ США удалось до¬
биться одобрения Советом объявления блокады Кубы.
В то же время кубинский кризис показал Кеннеди, как
тесно переплетаются проблемы межамериканских отно¬
шений с вопросами обеспечения общей международной
безопасности, какое влияние могут оказать те или иные
действия США в этом районе на решение кардинальных
вопросов войны и мира. Кеннеди не рискнул поддаться
на уговоры воинственных руководителей Пентагона, тре¬
бовавших воспользоваться кризисом для ликвидации пра¬
вительства Кастро, а, наоборот, в письме Председателю
Совета Министров СССР от 27 октября дал заверение
«об отказе от вторжения на Кубу» в интересах уменьше¬
ния международной напряженности46.
Это обязательство стало важным элементом дальней¬
шей политики Кеннеди. Разумеется, он не считал возмож¬
ным для себя отказаться от борьбы против революции,
речь шла об изменении методов этой борьбы. Центр тя¬
жести ее теперь наряду с продолжением социально-эко¬
номической программы «Союза ради прогресса» ложился
на создание, опять-таки в рамках ОАГ, таких вооружен¬
ных сил, которые без риска глобальной войны могли бы
действовать против революционного движения в Латин¬
ской Америке. В период администрации Кеннеди на 800%
выросли части, предназначенные для «специальных опе¬
раций» такого рода; по проектам Межамериканского со¬
вета обороны в ряде стран Латинской Америки были
созданы батальоны «специального назначения» для борь¬
бы против партизанского движения. В 1962 г. Кеннеди
создал Межамериканскую военную академию для обуче¬
ния латиноамериканских военных руководителей; в марте
1963 г. в штате Джорджия соединения 17 латиноамери¬
канских стран вместе с войсками США провели маневры,
преследовавшие цель проверки боевой готовности частей,
прошедших курс антипартизанской борьбы. Наконец,
в том же году была создана и Межамериканская поли¬
цейская школа, рассматриваемая в качестве ядра меж¬
американских полицейских сил.
94

* * *
Оценивать итоги панамериканской политики Кеннеди,
так же как и внешнеполитического курса его в целом, не¬
легко. И не только потому, что эта политика не уклады¬
вается в какую-либо однозначную формулу, но и потому,
что само ее проведение было прервано выстрелами в Дал¬
ласе в ноябре 1963 г., оставив последующим поколениям
возможность лишь предполагать, что сделал или чего не
сделал бы Кеннеди в последующие годы. В частности,
остается неясным, какие шаги могли бы быть предприняты
Кеннеди в дальнейшем в отношении Кубы. Один из бли¬
жайших его помощников, Шлезингер, отмечал в этой
связи сложившееся у него впечатление, что «осенью 1963 г«
президент переосмысливал проблему отношений с Каст¬
ро»47. Во всяком случае симптоматично, что в своем по¬
следнем публичном выступлении в Майами 18 ноября
1963 г., своего рода политическом завещании, Кеннеди
подчеркнул, что «наибольшую опасность в Латинской
Америке представляют проблемы, не относящиеся к Ку¬
бе,— неграмотность, плохие жилищные условия, неравно¬
мерное распределение богатств. Эти проблемы не будут
разрешены просто жалобами на Кастро или на комму¬
низм» 48.
В целом, пожалуй, нельзя не согласиться с исследова¬
телями панамериканской политики США при Кеннеди,
авторами книги «Союз, который сбился с пути» Левин¬
соном и де Онисом, отмечавшими, что «Союз ради про¬
гресса» сыграл определенную роль в замедлении темпов
революционных процессов, что «без него события в Ла¬
тинской Америке могли бы стать более бурными»49. Дей¬
ствительно, характерно, например, что число участников
стачек в Латинской Америке в 1962—1967 гг. было на
5—7 млн. человек меньше, чем в предыдущие годы. Дей¬
ствия Кеннеди сыграли некоторую роль и в ослаблении
широкого размаха аграрного революционного движения,
что позднее сказалось на развитии партизанской кресть¬
янской борьбы в Латинской Америке, в частности на
неудаче попыток Че Гевары поднять широкую партизан¬
скую войну в Боливии.
Существенное значение имел курс Кеннеди и для
укрепления — хотя и временного — всего здания панаме¬
риканизма. Все крупные акции в Латинской Америке Кен¬
неди стремился проводить в рамках межамериканской
95

системы. Провал антикубинской авантюры в заливе Ко-
чинос, которая была предпринята США без консультация
с латиноамериканскими странами, лишь укрепил эти тен¬
денции правительства Кеннеди. В итоге примерно в 5 раз
выросли бюджет и штаты Организации американских го¬
сударств. Даже рабочее движение в Латинской Америке
Кеннеди стремился «панамериканизировать», ввести его
через межамериканскую систему в русло своей социал-
реформистской политики. За время его президентства на
курсах в рамках «Союза ради прогресса» прошли обуче¬
ние 6500 профсоюзных руководителей из стран Латинской
Америки; в 1962 г. был создан Межамериканский инсти¬
тут «свободного» рабочего движения, а в 1963 г. состоя¬
лась межамериканская конференция по вопросам труда 50.
Американский журнал «Форин афферс» с полным осно¬
ванием писал в 1976 г., что «время Кеннеди — период
максимального вовлечения США в межамериканские
дела»51.
Вместе с тем естественно, что Кеннеди не мог решить
той задачи, которую он ставил — повернуть развитие Ла¬
тинской Америки, а с ней и всех развивающихся стран
в сторону устойчивого стабильного капиталистического
развития. Радикальное противоречие между империализ¬
мом США, с одной стороны, и социальными процессами
в Латинской Америке — с другой, нельзя было ликвиди¬
ровать при помощи каких-либо мостов, построенных даже
таким крупным политическим архитектором, как Кенне¬
ди. «Мы не хотели по существу, чтобы реформы были про¬
ведены...— заметил сенатор Черч. — Как бы сильно мы
ни желали этих реформ и экономического развития в Ла¬
тинской Америке, еще сильнее мы стремились к стабиль¬
ности, антикоммунизму и благоприятному климату для
американских капиталовложений»52.
Более того, осуществление программы «Союза ради
прогресса» с течением времени все в большей степени
порождало усиление политической борьбы вокруг нее как
внутри США, так и в Латинской Америке. Постепенно
в самих США и среди латиноамериканских олигархий
росло сопротивление этому курсу. Оно стало особенно
заметным после кубинского кризиса 1962 г., когда линия
Кеннеди в целом приняла более заметную ориентацию
на международную разрядку. Это сопротивление вырази¬
лось, в частности, в решении конгресса США об умень¬
шении финансового вклада США в осуществление про¬
96

граммы «Союза», несмотря на резкие возражения Кен¬
неди, заявлявшего: «Бессмысленно выступать против
коммунизма и одновременно голосовать за сокращение
расходов на «Союз»»53.
Недовольство капитанов американского бизнеса вы¬
зывала и недостаточная, по их мнению, энергия, с которой
Кеннеди отстаивал интересы американских инвесторов.
В 1963 г. американские бизнесмены, капиталы которых
находились в Латинской Америке, по инициативе Дэвида
Рокфеллера направили президенту США меморандум,
где указывали, что целью политики США должно быть
создание более прочных и обширных гарантий американ¬
ским вкладчикам и соответственно американская помощь
должна оказываться странам, проявляющим «наиболь¬
шую готовность принять меры к созданию благоприятной
обстановки для капиталовложений»54.
Главное же — во влиятельных американских кругах
усиливались тенденции к тому, чтобы вернуться в Латин¬
ской Америке к политике опоры на «испытанных дру¬
зей» — правые круги, враждебно относившиеся к каким-
либо серьезным реформам. Такая линия, подчеркивал
Шлезингер, поддерживалась и в госдепартаменте США,
где рассматривали «Союз ради прогресса» как «лозунг,
оставшийся от президентской выборной кампании», и тя¬
готели «к концепциям 50-х годов —: консервативным ре¬
жимам в политике и частной инициативе в экономике»55.
В практическом плане указанные тенденции прояви¬
лись в политике Вашингтона в отношении переворотов,
осуществляемых реакционно-милитаристскими кликами,
обучаемыми, финансируемыми и вооружаемыми США.
Идеалистические попытки Кеннеди организовать нечто
вроде «карантина» в ОАГ вокруг этих режимов, опираясь
на латиноамериканские правительства либерального тол¬
ка, оказались в целом иллюзорными. Парадокс положе¬
ния и самого Кеннеди заключался в том, что, выступая
против революционной Кубы, он должен был опираться
прежде всего именно на реакционные военные режимы,
именно на олигархию, настроенную определенно против
социально-экономических реформ, провозглашенных Кен¬
неди в программе «Союза ради прогресса». Трудно ска¬
зать, как в дальнейшем разрешился бы этот парадокс.
В некоторых наиболее одиозных случаях, например в от¬
ношении Доминиканской Республики, Кеннеди старался
придерживаться до конца дней негативного подхода к во¬
4 Антясов М. В.
97

енным диктатурам, отказываясь признать режим, при-
шедший к власти в результате свержения буржуазно¬
демократического правительства Боша. Вместе с тем, еще
при жизни Кеннеди, 6 октября 1963 г. в. «Нью-Йорк ге¬
ральд трибюн» появилась одобренная Кеннеди и при¬
влекшая значительное внимание статья помощника гос¬
секретаря США по латиноамериканским делам Мартина,
где подчеркивалось, что США «должны признавать тради¬
ционную важность военных кругов в латиноамериканской
политической жизни»56.
За годы президентства Кеннеди, таким образом, не
произошло каких-то радикальных социальных трансфор¬
маций в Латинской Америке. Как отмечалось в 1964 г.
в докладе ЭКЛА (Экономической комиссии ООН для
Латинской Америки) относительно результатов осуще¬
ствления программы «Союза ради прогресса», «итоги до
сих пор не соответствовали ни преследуемым целям, ни
надеждам, которые возлагались на эту программу»57.
Равным образом не изменились существенно и политиче¬
ские структуры в латиноамериканских странах, у власти
в большинстве из них остались те же круги, что и раньше.
Вместе с тем вокруг идей Кеннеди, относящихся
к межамериканским проблемам, так же как и вокруг его
идейно-политических концепций в целом, не прекращает¬
ся острая политическая борьба, начавшаяся еще при его
жизни. С одной стороны, этот американский президент,
больше, чем кто-либо другой, сделавший для того, чтобы
вывести Соединенные Штаты из внешнеполитического ту¬
пика в мире в целом и в Латинской Америке в частности,
и всю свою жизнь посвятивший борьбе против коммуниз¬
ма, оказался неугодным для многих представителей ка¬
питалистического профита, не способных разглядеть об¬
щий смысл курса Кеннеди, направленного на спасение
капиталистической системы. С другой — к идеям Кенне¬
ди, к его попытке, единственной за всю историю панаме¬
риканизма, сделать межамериканскую систему инстру¬
ментом «мирной регулируемой революции», орудием со¬
циал-реформистских преобразований и повлиять тем
самым на развивающиеся страны в целом вновь и вновь
обращаются мысли реформистских политических деяте¬
лей в США и Латинской Америке, руководителей Соц-
интерна, особенно в моменты нарастания кризиса в меж¬
американских отношениях, в поисках выхода из этого
кризиса.
98

«БОЛЬШАЯ ДУБИНКА»
ДЖОНСОНА
Выстрелы в Далласе привели в Белый дом нового аме¬
риканского президента — Линдона Джонсона. Хотя этот
техасский скотопромышленник всем стилем поведения
отличался от своего предшественника, сами обстоятель¬
ства прихода к власти вынуждали его на первых порах
заверять о своих намерениях следовать курсу Кеннеди.
С именем Кеннеди шел Джонсон на выборы в 1964 г.,
под его знаменем он победил на них. В стиле Кеннеди
был и основной выдвинутый им перед выборами лозунг —
создать в Америке «великое общество», не знающее по¬
литической и социальной несправедливости.
В этом же духе, верном «заветам» Кеннеди, звучали
и первые заявления Джонсона по межамериканским про¬
блемам. И мая 1964 г. он провозгласил, что правитель¬
ство США намерено продолжать «мирную демократиче¬
скую и социальную революцию в западном полушарии»58.
Однако почти с первых же дней пребывания у власти
нового президента его практические шаги показали, что
в общую программу «Союза ради прогресса» Джонсон
намеревается влить несколько иное содержание. Прежде
всего из штаба, созданного Кеннеди для практического
осуществления «Союза», оказались вынужденными уйти
те люди, которые стояли у истоков этой политики и про¬
водили ее в жизнь при Кеннеди: помощник государствен¬
ного секретаря по межамериканским делам Мартин,
главный координатор «Союза» Москосо, руководитель
Агентства межамериканского развития Белл. Газета
«Нью-Йорк тайме» уже в январе 1964 г. отмечала: «Про¬
изведенные правительством Джонсона перемещения в
группе, занимающейся проблемами Латинской Америки,
свидетельствуют о явной тенденции возвратиться к жест¬
кому курсу»59.
Эта тенденция получила свое подтверждение в назна¬
чении на пост помощника государственного секретаря по
межамериканским делам и одновременно координатора
«Союза ради прогресса» бывшего чиновника администра¬
ции Эйзенхауэра, близкого к деловым кругам США, То¬
маса Манна. В марте 1964 г. новый руководитель латино¬
американской политики США выступил на совещании
американских послов с заявлением, которое вошло в исто¬
рию под названием «доктрина Манна», Смысл доктрины
* 99

заключался в следующих рекомендациях США в меж¬
американских делах:
— поощряя экономическое развитие в Латинской Аме¬
рике, занимать «нейтральную» позицию в вопросах про-
ведения там социальных реформ;
— защищать частные вложения США в Латинской
Америке;
— не проводить различий при проведении политики,
включая и вопросы оказания помощи, между военно-дик¬
таторскими режимами и правительствами, избранными
демократическим путем;
— бороться против коммунизма 60.
Если сопоставить этот рецепт с теми принципами, ко¬
торых придерживался Кеннеди, то, пожалуй, кроме еди¬
ной антикоммунистической направленности в них отчет¬
ливо просматриваются и существенные различия.
Начать с того, что несколько по-иному был поставлен
вопрос о роли частного американского бизнеса в Латин¬
ской Америке. Если при Кеннеди упор делался на госу¬
дарственные вложения со стороны США, то Манн отчет¬
ливо предоставил приоритет во всей экономической поли¬
тике США в Латинской Америке частным корпорациям.
Это было тесно связано с общим курсом Джонсона, кото¬
рый даже в таких деталях, как, например, организация
впервые за всю историю Белого дома званых обедов для
руководителей американских компаний, старался под¬
черкнуть свою близость к капитанам большого бизнеса.
В преломлении к латиноамериканским делам единство
правительства и монополий выразилось в создании в
1965 г. Совета по Латинской Америке, возглавлявше¬
гося Дэвидом Рокфеллером и включавшего представи¬
телей 224 корпораций, которые представляли 85% всех
американских компаний, действовавших в этом районе.
Была установлена практика систематических встреч
руководителей Совета с высшими правительственными
чиновниками. В ходе встреч происходили взаимный об¬
мен информацией и консультации относительно прак¬
тических шагов, предпринимаемых США в Латинской
Америке. Латиноамериканским государствам были навя¬
заны соглашения, гарантирующие американские инве¬
стиции. За период пребывания у власти правительства
Джонсона соглашениями подобного рода оказались свя¬
занными 19 стран Латинской Америки61.
Итогом всех этих действий был резкий рост частных
100

американских вложений в Латинской Америке. Если в
последний год правительства Кеннеди сумма новых вло¬
жений США составила 69 млн. долл., то в 1964 г. она
выросла до 143 млн., в 1965 г. — до 176 млн., в 1966 г.—
до 191 млн., а в 1968-г. — до 481 млн. долл.62 Не случайно
в приливе благодарности директор крупнейшей амери¬
канской нефтяной компании — «Стандарт ойл оф Нью-
Джерси» Альфонсо де Росо заявил: «Лишь когда Томас
Манн стал у руля, деловой мир почувствовал, что он сно¬
ва заодно.с правительством США»63.
Другим краеугольным камнем нового американского
курса было определенное изменение отношения к реак¬
ционным милитаристским кругам в Латинской Америке.
Пожалуй, наиболее ощутимо сказалось это на событиях
в крупнейшей южноамериканской стране — Бразилии. Не
прошло и двух недель со времени появления новой аме¬
риканской доктрины, как в Бразилии начался военный
мятеж против законного президента страны Гуларта под
лозунгом «защиты от коммунизма». Посол США Гордон
был заранее информирован о планах мятежа, а предста¬
вители американских деловых кругов в контакте с ЦРУ
помогли, по утверждению американских исследователей
этих событий, организовать и финансировать антиправи¬
тельственные силы. Через 12 часов после того, как в ре¬
зультате давления на него Гуларт был вынужден поки¬
нуть Бразилию, правительство Джонсона послало руко¬
водителям мятежа «самые сердечные поздравления»
наряду с обещанием «усиления сотрудничества»64. Как
отмечала «Нью-Йорк тайме», «судя по официальным за¬
явлениям, трудно сказать, кто в большей степени доволен
свержением президента Гуларта — бразильцы или госде¬
партамент США»65.
Исход переворота в Бразилии и отношение к нему
США послужили сигналом для правых сил и в других
странах. В ноябре 1964 г. боливийская армия/офицеры
которой прошли военную подготовку в США, свергла пра¬
вительство Пас Эстенсоро, пользовавшееся при Кеннеди
подчеркнутой поддержкой. Вслед за тем в 1966 г. был
свергнут конституционный режим в Аргентине и к власти
пришел генерал Онганиа. Как бы суммируя позицию
американских властей по отношению к этим процессам,
сенат США в июле 1966 г. принял специальную поправку,
гарантировавшую, что любой американской стране, где
конституционное правительство будет свергнуто военной
101

хунтой, США будут продолжать оказывать помощь, если
президент США подтвердит, что это отвечает американ-
ским национальным интересам.
Естественно, такой курс предполагал усиление внима¬
ния со стороны США к военным кликам в Латинской
Америке. Культивирование связей с генералитетом и офи¬
церством латиноамериканских стран играло видную роль
во всех действиях администрации Джонсона. В 1967 г.
в армиях Латинской Америки находилось 800 американ¬
ских советников; военная помощь Латинской Америке со¬
ставила 75 млн. долл, в 1965 г. и 80 млн. долл, в 1966 г.
В 17 странах США осуществляли обучение военного пер¬
сонала, И государствам Латинской Америки поставля¬
лось оружие и военные материалы66. Важны, однако, не
только эти цифры, но и сама направленность военного
сотрудничества, характеризовавшаяся тем, что половина
всех средств, которые предоставляли США, шла на про¬
граммы обеспечения внутренней безопасности, иначе го¬
воря, на полицейские цели.
Какую же роль во всех этих акциях США играла меж¬
американская система? Именно через Организацию аме¬
риканских государств США пытались протащить типовое
соглашение, которое гарантировало бы инвестиции аме¬
риканских компаний в Латинской Америке; в рамках
организации американские представители блокировались
с представителями милитаристских режимов, в особен¬
ности Бразилии, ставшей фаворитом США среди латино¬
американских стран. Через межамериканскую систему
осуществлялась координация действий военно-полицей¬
ского характера.
Однако безусловно главным, с точки зрения США,
являлась роль межамериканской системы в действиях по
подавлению национально-освободительного движения в
странах Латинской Америки, и прежде всего в проведении
антикубинских действий. Как подчеркивал государствен¬
ный секретарь Раск, «вопрос о том, какие меры могут
быть приняты против Кубы, — это главный вопрос, стоя¬
щий перед Организацией американских государств»67.
В свою очередь вице-президент США Хэмфри отмечал,
что, если механизм ОАГ окажется недостаточно эффек¬
тивным в борьбе против Кубы, «этот механизм, возможно,
следует изменить»68. Осуществление новой антикубин-
ской акции в рамках ОАГ началось через неделю после
убийства Кеннеди. 22 ноября 1963 г, представитель Вене¬
102

суэлы потребовал созыва консультативного совещания
министров иностранных дел для принятия мер по проти¬
водействию «агрессии» со стороны Кубы. Основой для
этого обвинения была информация венесуэльской служ¬
бы безопасности о найденном в Венесуэле складе «кубин¬
ского оружия», которое будто бы предназначалось для
«подрывных действий» против правительства Бетанкура,
Совет ОАГ уже 3 декабря создал комитет по рассмотре¬
нию заявления Венесуэлы.
Однако понадобилось немало времени для того, чтобы
США получили уверенность в надлежащей поддержке об¬
винения против Кубы на совещании министров иностран¬
ных дел американских стран. По разработанному сцена¬
рию на этом совещании, состоявшемся в июле 1964 г.,
созданный ОАГ комитет подтвердил жалобу Венесуэлы.
Государственный секретарь США Раск в резкой форме
потребовал принятия санкций против Кубы. Эта линия
получила поддержку реакционных проамериканских ре¬
жимов, и 25 июля консультативное совещание министров
иностранных дел стран ОАГ 15 голосами против 4 приня¬
ло антикубинскую резолюцию. Резолюция рекомендовала
всем членам ОАГ прекратить всякую торговлю с Кубой,
прервать морские и воздушные связи, разорвать дипло¬
матические и консульские отношения с кубинским пра¬
вительством. Четыре страны — Мексика, Чили, Уругвай
и Боливия — не поддержали резолюцию, а Аргентина воз¬
держалась при голосовании пункта относительно прекра¬
щения торговых связей и дипломатических отношений.
Тем не менее США продолжали нажим на эти страны.
И августа дипломатические отношения с Кубой порвала
Чили, президент которой объяснил свой шаг тем, что по
положениям договора в Рио-де-Жанейро подобная резо¬
люция, будучи принятой, носит обязательный характер
даже и для тех, которые голосовали против нее69. Вслед
за Чили разорвал дипломатические отношения с Кубой и
Уругвай. Таким образом к осени 1964 г. все страны Ла¬
тинской Америки, кроме Мексики, порвали какие бы то
ни было отношения с Кубой. Казалось, американская
дипломатия одержала почти полную победу.
Впечатление «послушности» ОАГ было в США, види¬
мо, к этому времени настолько полным, что администра¬
ция Джонсона сочла возможным, не особенно церемо¬
нясь с организацией, рассматривать поддержку ею своих
акций как гарантированную. Такая бесцеремонность на¬
103

глядно проявилась в действиях США в Панаме и в До¬
миниканской Республике. Причем если, начиная с Франк¬
лина Рузвельта, американская администрация стреми¬
лась тщательно, по крайней мере внешне, координировать
свои действия с Организацией американских государств,
то правительство Джонсона готово было идти и на нару¬
шение традиционных правил приличия.
Так, в январе 1964 г. без каких-либо консультаций
с ОАГ армия США в зоне Панамского канала не оста¬
новилась перед подавлением силой, сопровождавшимся
сотнями жертв, манифестаций широких народных масс
Панамы, требовавших поднять в зоне панамский нацио¬
нальный флаг. Дело дошло до разрыва Панамой дипло¬
матических отношений с США и внесения в Совет ОАГ
официального обвинения США в агрессии. Тем не менее
президент Джонсон счел возможным в резкой форме от¬
клонить посредничество, которое было предложено ОАГ
для урегулирования конфликта, заявив, что «не суще¬
ствует какого-либо совпадения точек зрения между Пана¬
мой и США»70, и вынудил Совет ОАГ констатировать,
что организация «не в состоянии устранить конфликт
между Панамой и США»71.
Еще более бесцеремонными были действия США в
отношении Доминиканской Республики. Они получили
столь широкую и скандальную известность во всем мире,
что стали наряду с вьетнамской агрессией своего рода
международной визитной карточкой правительства Джон¬
сона. В определенной мере и эти действия не совпадали
с политикой Кеннеди в отношении данной страны.
Правительство Кеннеди с подчеркнутым вниманием
относилось к процессу восстановления в стране режима
буржуазной демократии после падения многолетней дик¬
татуры Трухильо. В начале 1963 г. в Доминиканской Рес¬
публике были впервые проведены выборы, давшие боль¬
шинство голосов представителю либеральных кругов про¬
фессору Бошу. Для участия в церемонии по случаю вступ¬
ления Боша в должность Кеннеди в целях популяризации
своей политики направил в Доминиканскую Республику
вице-президента и лидера демократов в сенате США.
В сентябре того же года после того, как правые вновь
произвели переворот в этой стране, Кеннеди до конца
своих дней отказывался признавать новый режим, и акт
признания был совершен уже Джонсоном.
Политические волнения в республике продолжались,
104

и 24 апреля 1965 г. группа молодых офицеров при широ¬
кой поддержке народа свергла диктатуру, заявив о сво¬
ем намерении восстановить конституционное правление.
На следующий день американское посольство было взбу¬
доражено телеграммой Томаса Манна, высказывавшего
опасения, что власть могут захватить экстремисты «каст¬
ровского толка», и напоминавшего посольству, что оно
еще до сих пор не сообщило, имеется ли угроза для жиз¬
ни американских граждан72. Сигнал был понят, и посоль¬
ство немедленно сообщило о наличии такой опасности.
28 апреля без консультации с какими бы то ни было
правительствами Джонсон отдал распоряжение амери¬
канским войскам высадиться на острове и начать воору¬
женную интервенцию. Лишь после этого, спохватившись
о необходимости соблюдения декорума, американское
правительство дало инструкции своему представителю в
ОАГ информировать латиноамериканские страны о слу¬
чившемся и призвать их оказать содействие в спасении
Доминиканской Республики от «коммунистической угро¬
зы». 1 мая туда была послана комиссия ОАГ, а 6 мая
специально созванное X консультативное совещание ми¬
нистров иностранных дел стран — членов ОАГ приняло
решение о создании межамериканских вооруженных сил
и направлении их в Доминиканскую Республику73. Летом
1966 г. под дулами оккупантов в стране проходили выбо¬
ры, приведшие к власти удобное для американцев прави¬
тельство, и в сентябре этого года войска были наконец
выведены.
Казалось бы, США достигли своих целей и в то же
время подкрепили, пусть даже и постфактум, свои дей¬
ствия престижем ОАГ. Однако, как это потом расценива¬
лось и в самих США, победа была пирровой. Известный
обозреватель Дрю Пирсон отмечал, что «за . 30 минут
Джонсон принял решение, зачеркнувшее двадцатипяти¬
летние традиции невмешательства. Это обошлось нам в
ПО млн. долл, и оттолкнуло от нас лучших латиноамери¬
канских друзей»74. Еще резче оценил происшедшие собы¬
тия председатель комиссии сената по иностранным де¬
лам Фулбрайт. Действия прогрессивных кругов Домини¬
канской Республики, подчеркнул Фулбрайт, выступая в
сенате, имели «законный характер», и до начала интер¬
венции США «ни один американец в Доминиканской Рес¬
публике не пострадал». Действия же США в этой стране,
заявил он, продемонстрировали перед всей Латинской
105

Америкой, что США выступают там как «союзник про¬
дажных олигархий... к горькому разочарованию тех, кто
возлагал надежды на «Союз ради прогресса»»75. В свое¬
образной форме признал политический ущерб, который
нанесли США сами себе такого рода действиями, и пред¬
седатель подкомиссии сената по латиноамериканским де¬
лам Морзе, заявивший, что, осуществив интервенцию в
Доминиканской Республике, США «снова сыграли на руку
коммунизму»:
Понятно, что дело заключалось не только в конкрет¬
ных акциях США в Доминиканской Республике. Пред¬
принятые акции свидетельствовали о намерениях США
осуществлять политику неограниченного вооруженного
вмешательства в дела любой американской страны с по¬
мощью или без помощи ОАГ. Сам Джонсон четко разъ¬
яснил линию США в заявлении, которое получило извест¬
ность как «новая» американская доктрина. «Мы не наме¬
рены, — сказал он, — сидеть сложа руки в кресле-качалке
и позволять коммунистам создавать угодные им прави¬
тельства в странах западного полушария»76. «Американ¬
ские страны не могут, не должны и не допустят создания
в западном полушарии еще одного коммунистического
правительства. У нас есть сила, и мы намерены ее исполь¬
зовать»77— так на специфическом грубоватом солдат¬
ском жаргоне была провозглашена «новая» доктрина,
получившая название по имени ее автора.
Значение заявления Джонсона было еще более под¬
черкнуто принятием 20 сентября 1965 г. палатой пред¬
ставителей США так называемой резолюции 560. Соглас¬
но ее тексту, «одна или несколько американских стран
имеют право принимать меры вплоть до применения во¬
енной силы для предотвращения или противодействия ин¬
тервенции, господства, контроля и колонизации в любой
форме со стороны подрывных сил, известных как между¬
народный коммунизм, и их агентов в западном полуша¬
рии» 78.
Следует сразу обратить внимание на два обстоятель¬
ства. Во-первых, эти заявления утверждали право США
в случае необходимости и на одностороннюю интервен¬
цию, даже без камуфляжа ОАГ, во-вторых, они провоз¬
глашали, что США могут осуществить такую интервен¬
цию в качестве своего рода превентивной меры. Собствен¬
но, они и были разъяснены как «стратегия превентивной
обороны».
106

Интервенция в Доминиканской Республике, выдвиже¬
ние «доктрины Джонсона» — а надо учесть, что все это со¬
впало по времени, с решением правительства Джонсона
начать бомбардировку Северного Вьетнама, — недвусмыс¬
ленно говорили о том, что США имеют в виду на прак¬
тике осуществлять роль жандарма в самых неприкрытых
и грубых формах, аналогичных методам политики «боль¬
шой дубинки». Так это и было расценено в Латинской
Америке. С протестом против выработанных в-Вашинг¬
тоне доктрин выступили палата депутатов Перу, сенат
Колумбии, широкие круги общественности во всех лати¬
ноамериканских государствах.
Находясь в состоянии эйфории после «побед» в рам¬
ках ОАГ над Кубой и Доминиканской Республикой, пра¬
вительство Джонсона переоценило свои возможности. Не¬
гативные для США последствия американских действий
не замедлили сказаться в фиаско, которое потерпели
США в своих попытках добиться создания постоянных
межамериканских военных сил. Идея эта особенно широ¬
ко стала пропагандироваться в США в обстановке взлета
агрессивных настроений в период доминиканской интер¬
венции. Тон ей задал сам Джонсон, заявивший, что факт
направления в Доминиканскую Республику «впервые в
истории ОАГ» межамериканских вооруженных сил «мо¬
жет стать величайшим достижением» американских го¬
сударств 79. Как отмечал государственный секретарь США
Раск, цель создания таких сил в рамках ОАГ в том, чтобы
«реагировать на быструю смену событий в Латинской
Америке»80. Палата представителей США в 1965 г. при¬
няла так называемую резолюцию 312, призвавшую ОАГ
к созданию «подлинной военной организации, которая бу¬
дет известна как военное командование ОАГ и сможет
обеспечить, чтобы каждое государство-член выделило во¬
енные соединения различной численности»81. Конгресс
США ассигновал 25 млн. долл, для «содействия межаме¬
риканским вооруженным силам, находящимся под кон¬
тролем ОАГ»82.
В ноябре 1965 г. на второй сессии Чрезвычайной меж¬
американской конференции по пересмотру устава ОАГ,
состоявшейся в Рио-де-Жанейро, США попытались лобо¬
вой атакой добиться внесения соответствующей поправки
в устав. Это, однако, не удалось. Целый ряд латиноаме¬
риканских стран, включая Чили и Мексику, Боливию и
Уругвай, выступили против. Тем не менее весной 1966 г«
107

военный министр США Макнамара заявил в конгрессе,
что США будут продолжать поиски приемлемой для Ла¬
тинской Америки формулы межамериканских сил. Смысл
их, подчеркнул он, заключается в создании в рамках меж¬
американской системы военной структуры по типу НАТО.
Последовали и конкретные шаги по координации «на ра¬
бочем уровне» действий военно-полицейского характера.
В 1966 г. в Лиме было созвано совещание начальников
служб безопасности и полиции континента, в Каракасе —
командующих военно-морскими силами, в Буэнос-Айресе
состоялась встреча глав вооруженных сил.
Выполнение деликатной миссии обработки прави¬
тельств латиноамериканских стран США возлагали те¬
перь на бразильское руководство. С этой целью в октябре
1966 г. министр иностранных дел Бразилии Магальяэс
совершил турне по Латинской Америке. В практическом
плане он предлагал включить в Совет ОАГ Межамери¬
канский совет обороны, с тем чтобы решения последнего
имели обязательный характер и автоматически создавали
в каждом конкретном случае необходимые межамерикан¬
ские военные силы. Однако подобные попытки натолкну¬
лись на негативное отношение латиноамериканских стран.
США даже не рискнули поставить формально это пред¬
ложение на рассмотрение заключительной сессии Меж¬
американской конференции по пересмотру устава ОАГ,
которая состоялась в 1967 г. в Буэнос-Айресе. Не было
принято там и «более скромное» предложение Аргентины,
касавшееся усиления существующих положений для во¬
енного сотрудничества в рамках ОАГ. За это предложе¬
ние, несмотря на нажим США, выступило лишь шесть де¬
легаций 83.
Равным образом потерпела неудачу и попытка США
усилить полномочия Совета ОАГ, превратив его по сути
в решающий орган межамериканской системы. Против
такой попытки выступили на заседаниях специального
комитета по пересмотру устава в 1966 г. Чили, Колумбия,
Мексика, Аргентина, Венесуэла, Уругвай, Перу, Бразилия,
Сальвадор84. «Мы не хотим, — подчеркнул представитель
Колумбии, — чтобы Совет превращался в наднациональ¬
ный орган». В результате широкий проект выгодной для
США реформы устава межамериканской организации,
получивший по имени представителя США в ОАГ назва¬
ние «план Дрейера», пришлось положить под сукно. За
основу реорганизации ОАГ были взяты предложения пре¬
108

зидента Чили Фрея, а результат реорганизации весьма
отличался от американских планов.
В конкретном виде реформа ОАГ свелась к следую¬
щему:
— в устав организации были включены принципы
«Союза ради прогресса», провозглашенные Кеннеди;
— в общем виде в устав также вошли некоторые эко¬
номические обязательства—оказание помощи развиваю¬
щимся странам, установление справедливых цен, устра¬
нение ограничений в торговле;
— высшим органом признавалась созываемая ежегод¬
но Генеральная ассамблея ОАГ вместо собиравшейся раз
в пять лет межамериканской конференции;
— создавалось'три совета ОАГ на равных правах —
по политическим, экономическим и культурным вопро¬
сам;
— в устав включались отсутствовавшие ранее положе¬
ния по приему новых членов с учетом процесса получения
независимости государствами Карибского бассейна;
— устанавливалась довольно сложная трехступенча¬
тая процедура мирного разрешения споров85.
Таким образом, если суммировать сказанное, то мож¬
но сделать вывод, что вся реорганизация в реальном пла¬
не скорее ослабляла власть и полномочия находившегося
в Вашингтоне Совета ОАГ, через который США, как пра¬
вило, и проводили свою политику в рамках межамери¬
канской системы. Значительная часть его полномочий
переходила к ежегодным сессиям Генеральной ассам¬
блеи ОАГ, а другая часть — к советам ОАГ по экономиче¬
ским и культурным вопросам. Важно также и то, что в
новом уставе были, хотя и в весьма общей форме, отра¬
жены экономические требования латиноамериканских
стран.
Все это дало основание для весьма прохладного отно¬
шения США к реформе ОАГ, поскольку цели США за¬
ключались, по признанию помощника госсекретаря Ман¬
на, в том, чтобы позволить ОАГ эффективно осуществлять
«коллективное вмешательство»86. Проведенная рефор¬
ма же, как подчеркивал представитель США в ОАГ Дрей¬
ер, «не продвинула вперед дело обеспечения безопасности
континента. Центр ее лежал в экономической области,
т. е. в том, в чем были заинтересованы страны Латинской
Америки»87. Как подчеркивал другой американский дип¬
ломат, Слэтер, «доминиканский кризис убил возможность
109

серьезной реорганизации ОАГ»88. В свою очередь, види¬
мо, не случайно, что латиноамериканским странам пона¬
добилось сравнительно небольшое время для ратифика¬
ции нового устава, который и вступил в сЦлу в 1970 г.
В результате и в самих США популярность латино¬
американского курса Джонсона стала падать. Если в
1965 г. знаменитая резолюция палаты представителей,
провозгласившая «право» США на интервенцию в Ла¬
тинской Америке, была принята 312 голосами против 53,
то уже в следующем году началась волна критики дейст¬
вий Джонсона как в палате, так и в сенате США. Эта
критика стала составной частью общих широких дебатов
в США по проблемам внешней политики, в центре кото¬
рых был, естественно, Вьетнам.
В отношении к межамериканским делам определилось
довольно резкое размежевание как среди конгрессменов,
так и в интеллектуальной элите США. Если американские
правые поддерживали курс Джонсона, а некоторые из
них (вроде сенатора Хикенлупера) даже составляли сво¬
его рода оппозицию справа, хотя и весьма благожела¬
тельную, то круг людей, являвшихся интеллектуальной
опорой в США политики «Союза ради прогресса», высту¬
пил теперь против Джонсона. Из них лишь Бэрли выска¬
зал мнение о «правильности» деятельности Джонсона,
все же другие — Шлезингер, Александер, Горовиц —
осудили курс Джонсона. Как подчеркнул в своей книге
«Горькое наследство», вышедшей в 1967 г., один из бли¬
жайших сотрудников Кеннеди — Шлезингер, Джонсон
действует, «нагромождая друг на друга все имеющиеся
в его распоряжении виды мощи безотносительно к харак¬
теру опасности»89. К числу критиков примкнул в 1966 г.
и известный обозреватель Уолтер Липман, заявивший:
«С некоторых пор очевидно, что наши отношения с Латин¬
ской Америкой ухудшаются» 90. 10 мая 1966 г. с резкой ан-
тиджонсоновской речью в сенате США выступил Роберт
Кеннеди, потребовавший отказа от проведения военных
интервенций, от поддержки диктаторских режимов, на¬
стаивавший на проведении гибкой социально-экономи¬
ческой политики.
В результате Джонсон оказался вынужденным лави¬
ровать. 22 апреля 1966 г., ровно через год после начала
интервенции в Доминиканской Республике, он дал отстав¬
ку Томасу Манну, сделав его своего рода козлом отпуще¬
но

ния в глазах латиноамериканских либералов за жесткий
курс своего правительства.
В сентябре 1966 г. Джонсон выступил с развернутым
заявлением по вопросам межамериканских отношений,
с новыми заверениями в преданности идеям «Союза ради
прогресса»91. Будучи достаточно искушенным политиком,
он решил прибегнуть для поддержания пошатнувшегося
авторитета к гигантскому политическому представлению,
предложив провести в Пунта-дель-Эсте встречу глав го¬
сударств Американского континента. Само место встречи
должно было как бы наводить на мысль о том, что речь
идет об акции, непосредственно связанной с продолже¬
нием политики «Союза ради прогресса». С помощью оре¬
ола вокруг имени Кеннеди, еще сохранившегося в Латин¬
ской Америке, Джонсон рассчитывал выбраться из поли¬
тической трясины.
В принятой на состоявшейся в 1967 г. встрече прези¬
дентов декларации не было недостатка в пышных фразах
насчет единства американских стран, верности принци¬
пам «Союза ради прогресса», намерения укреплять меж¬
американскую систему. Среди конкретных пунктов декла¬
рации значились рекомендации относительно латиноаме¬
риканской интеграции, обязательство способствовать
развитию инфраструктуры в Латинской Америке через
Межамериканский банк развития, добиваться установле¬
ния во всемирном масштабе системы преференций для
экспорта развивающихся стран и т. д. Последний — ше¬
стой— пункт декларации призывал «к устранению из¬
лишних военных расходов»92.
Во всяком случае, несмотря на то что сенат США не
разрешил Джонсону принять какие-либо конкретные до¬
полнительные обязательства по оказанию финансовой по¬
мощи Латинской Америке, панамериканская пропаганда
разрекламировала встречу как «историческую», чуть ли
не «поворотную». Лидер демократического большинства
в сенате Мэнсфилд, например, счел возможным утвер¬
ждать, что решения совещания являются «самым круп¬
ным поворотным пунктом в истории полушария»93. Надо
сказать, что «смелость» в постановке таких проблем, как
латиноамериканская интеграция, установление системы
преференций для развивающихся стран произвели опре¬
деленное впечатление и в Латинской Америке. Как заяв¬
лял, например, министр иностранных дел Чили, «впервые
111

стереотипный и пустой панамериканизм стал человечным,
принял осязаемые формы»94.
Прошло, однако, не больше года, и конференция в
Пунта-дель-Эсте оказалась довольно прочно забытой как
в США, так и в Латинской Америке. Причины этого оче¬
видны: риторика встречи в Пунта-дель-Эсте радикально
отличалась от реальных действий администрации Джон¬
сона в Латинской Америке, широковещательные обеща¬
ния отнюдь не были подкреплены какими-либо делами.
В свою очередь и США не получили политических ком¬
пенсаций, ожидаемых ими в обмен на свои обещания.
Характерно, что повторная попытка Венесуэлы поставить
в конце 1967 г., с согласия США, вопрос в ОАГ о новых
«кознях» Кубы, с тем чтобы добиться дополнительных
санкций, окончилась полным провалом: латиноамерикан¬
ские страны отказались обсуждать этот вопрос.
Не смягчились ощутимо и дебаты в США вокруг кур¬
са Джонсона в Латинской Америке. В 1967 г. значитель¬
ные отклики в США вызвало появление направленной
против курса Джонсона статьи президента Чили Фрея —
лидера христианско-демократической партии95. Статья,
автор которой в либеральных кругах США пользовался
большим респектом и рассматривался в качестве одной
из опор «Союза ради прогресса», еще более обострила
дебаты в сенате США. При этом сенаторы Черч и Грюе-
нинг в своих заявлениях утверждали, что США на деле
помогают лишь местным олигархиям96. Еще более резко
против курса Джонсона выступил сенатор Фулбрайт.
«США должны прекратить свои попытки использовать
ОАГ в качестве антикоммунистической силы, — заявил он
в сенате. — Наша политика вызвала глубокое разочаро¬
вание в Латинской Америке... Она фактически подтвер¬
дила мысль о том, что США — враг социальной револю¬
ции в Латинской Америке и, следовательно, латиноаме¬
риканцы могут выбирать лишь между коммунизмом и
реакцией».
Таким образом, при анализе политического курса
Джонсона в межамериканских делах видно, что резуль¬
таты этого курса для США были довольно различны в
первые и последние годы пребывания Джонсона у власти.
В начальный период — в 1964—1965 гг. — Джонсону
удавалось в целом держать в руках рули управления меж¬
американской системы, использовать ее в своих полити¬
ческих целях — изоляция Кубы, подавление национально¬
112

освободительного движения. В американской политиче¬
ской литературе проводится мысль о том, что Джонсон
тогда смог достигнуть таких результатов за счет «поли¬
тического капитала», нажитого в Латинской Америке пра¬
вительством Кеннеди. Когда же этот капитал вследствие
действий Джонсона оказался растраченным, определи¬
лась и неудача его политики, хотя сам Джонсон до по¬
следних дней пребывания у власти ставил в заслугу своей
администрации сохранение «особых отношений между
США и Латинской Америкой»97.
Определенное значение имело и то, что в начальный
период своего пребывания у власти Джонсон выступал
в глазах политических кругов не только в США, но и в
Латинской Америке как своего рода антитеза сопернику
Джонсона на выборах 1964 г. — республиканцу Голдуо¬
теру с его открыто реакционной программой. В после¬
дующие годы все более четко обозначалось, что именно
вокруг Джонсона группируется американская реакция,
в частности интервенция в Доминиканской Республике
получила полное одобрение Голдуотера. В этих условиях
противники Джонсона в его собственной партии начали
концентрироваться вокруг сенатора Роберта Кеннеди, вы¬
ступавшего под знаменем американского либерализма и
использовавшего немалый в США и Латинской Америке
престиж своего старшего брата. Разумеется, эта смена
ориентиров в США не осталась незамеченной в латино¬
американских странах и усугубляла недовольство поли¬
тикой Джонсона.
Американские исследователи, в частности руководи¬
тель исследовательского центра Совета по внешней поли¬
тике США Лоуэнталь, выделяют именно середину 60-х
годов как период своего рода водораздела, период, когда
гегемония США в межамериканской системе, на какое-то
время (после отпадения от нее Кубы) восстановленная
усилиями Кеннеди, начинает вновь постепенно идти на
убыль, причем процесс этот убыстряется и углубляется
в дальнейшем98. В «неподходящих» личных качествах
Джонсона, отсутствии понимания им межамериканских
проблем, так же как и положения в мире в целом, усма¬
тривают американские историки ключ к неудачам США
в делах западного полушария в конце 60-х годов, а также
и к более глобальному по своему значению поражению
во Вьетнаме.
Настойчиво внушается мысль о том, что именно в
113

Джонсоне и кроется суть провала, постигшего политиче¬
ский курс, начатый Кеннеди в Латинской Америке, про¬
вала, в частности, «Союза ради прогресса». «Программа
«Союза ради прогресса» остановилась в ту .минуту, когда
моряки США высадились в Доминиканской Республи¬
ке,— заявлял, например, сенатор Черч, — и мы никогда
не узнаем, могла ли она окончиться успехом»99.
Конечно, противопоставление Джонсона Кеннеди как
будто напрашивается. И дело не только в довольно рази¬
тельном несходстве их личностей. Важнее то, что Кенне¬
ди стремился защищать стратегические интересы амери¬
канского капитализма в западном полушарии, как он их
понимал, в то время как Джонсон со всей решительно¬
стью отстаивал непосредственно интересы конкретных
американских монополий в Латинской Америке, с кото¬
рыми он был связан. А это не всегда одно и то же.
Однако в конечном счете цели обоих президентов были
аналогичны: и тот и другой выступали решительными
противниками коммунизма; и тот и другой проводили ак¬
тивную политику, направленную против свободной Кубы;
и тот и другой стремились к укреплению панамериканской
системы. Потому-то и неудача линии на укрепление этой
системы, обозначившаяся в последние годы пребывания
у власти Джонсона, связана прежде всего не с его лич¬
ными качествами, а с поражениями общей политики США,
нашедшими наиболее яркое выражение в провале агрес¬
сии во Вьетнаме и отчетливо выразившимися и в запад¬
ном полушарии. Предпринимаемые на основе прежних
представлений о мире (без учета реального положения
дел) попытки Джонсона в обнаженно-грубой форме уста¬
навливать диктат США в конечном счете способствовали
ослаблению влияния американского империализма. Но
не только они лежат в основе неудач США, будь то во
Вьетнаме или Латинской Америке. Здесь действовали и
действуют более серьезные экономические и политические
факторы, связанные с углублением кризиса империализ¬
ма в целом, изменением общего соотношения сил в мире.
«ДОКТРИНА НИКСОНА»
И МЕЖАМЕРИКАНСКАЯ СИСТЕМА
В истории Соединенных Штатов второй половины XX сто¬
летия избирательная кампания 1968 г. весьма примеча¬
114

тельна. Многотысячные де-лонстрации протеста против
продолжения войны во Вьетнаме, студенческие и негри¬
тянские волнения, бурные дебаты по внешней политике,
наконец, серия политических убийств — под этот акком¬
панемент проходили предвыборные выступления. От пули
убийцы погиб и один из наиболее вероятных кандидатов
в президенты, бывший министр юстиции США Роберт
Кеннеди.
В этой сложной политической обстановке победу на
выборах одержал кандидат республиканской партии Ри¬
чард Никсон, занимавший в 50-х годах при Эйзенхауэре
пост вице-президента США. Еще в тот период он впервые
познакомился с латиноамериканскими проблемами, при¬
чем знакомство было достаточно неприятное. Его визит
«доброй воли» в Латинскую Америку в 1958 г. наглядно
продемонстрировал Никсону степень накаленности анти¬
американских настроений среди широкой латиноамери¬
канской общественности. Инциденты во время визита,
когда Никсона пришлось выручать чуть ли не с помощью
десанта морской пехоты, видимо, были восприняты но¬
вым президентом как подтверждение необходимости со¬
блюдения сугубой осторожности в латиноамериканских
делах. Поэтому характерно, что в своем первом официаль¬
ном заявлении при вступлении на пост президента Ник¬
сон практически не касался проблем взаимоотношений
США с Латинской Америкой. Он не отвергал политику
«Союза ради прогресса», но и не призывал ее продолжать,
не поддерживал интервенционистского курса Джонсона и
не отклонял его. Диктовалась эта осторожность, разу¬
меется, не только личным опытом, но и тем, что сами
итоги американской политики в латиноамериканских
странах за минувшее десятилетие оценивались в США
весьма различно.
В либеральных кругах США остроту политической си¬
туации в Латинской Америке связывали с провалом по¬
литики «Союза ради прогресса». Это мнение разделялось,
в частности, и влиятельным крылом демократической пар¬
тии США, включавшим сенатора Э. Кеннеди, сенаторов
Морзе, Фулбрайта, председателя подкомитета по делам
западного полушария Комиссии по иностранным делам
американского сената сенатора Черча.
Действительно, объективные цифры свидетельствова¬
ли о том, что цели, поставленные при провозглашении по¬
литики «Союза ради прогресса», остались нереализован-
115

ними. Так, выдвигался лозунг обеспечить ежегодный при¬
рост валового национального продукта на душу населения
не менее чем на 2,5%, что с учетом роста населения озна¬
чало общий ежегодный прирост производства более чем
на 5%. В действительности же в 1961—1967 гг. этот при¬
рост составлял лишь 1,5% и только в 1968 г. превысил
пятипроцентную норму 10°. Еще более разительным было
отсутствие значительного прогресса в социальных про¬
блемах, на которые, как известно, при провозглашении
«Союза» обращалось особое внимание. По данным 1968 г.,
так же как и восемь лет назад, 10% населения Латинской
Америки получали почти половину национального дохо¬
да, в то время как на долю половины населения континен¬
та приходилось лишь 15—20% этого дохода. Число без¬
работных, составлявших в 1960 г. 18 млн., выросло к кон¬
цу десятилетия до 25 млн. человек. В области просвеще¬
ния программа «Союза ради прогресса» ставила цель —
к 1970 г. добиться полного охвата школой всех детей
школьного возраста. Действительно, за десятилетие число
детей, посещавших школу, возросло с 24 млн. до 36 млн.,
что составляло соответственно 49,8 и 56,8%. Однако по-
прежнему огромное число детей оставалось вне школы.
Более того, в связи с большим приростом населения это
число даже выросло почти на 1 млн. человек (при 66%
неграмотности среди взрослого населения).
В области здравоохранения достигнутые результаты
также были меньше ожидаемых: общая продолжитель¬
ность жизни увеличилась на два года вместо планируе¬
мых пяти, детская смертность сократилась на 12% вза¬
мен проектируемых 25%. Оставалась нерешенной и жи¬
лищная проблема: как указывалось в докладе конгрессу
США Администрации промышленного развития, для ее
решения необходимо было построить 15—20 млн. жилых
домов, что «в обозримом будущем, — отмечалось в докла¬
де, — недостижимо». В том же докладе пессимистически
оценивалось и положение дел с аграрной реформой, так¬
же являвшейся одной из главных целей программы «Сою¬
за». Согласно докладу, получили землю около 1 млн. се¬
мей, требовалось же наделить землей еще 10—14 млн.
семей 101.
Весьма своеобразно выглядела картина получения
«экономической» помощи за десятилетие действия про¬
граммы «Союза». В то время как в 1960 г. задолженность
Латинской Америки составляла 10 млрд, долл., в 1966 гв
116

она уже равнялась 12,9 млрд. долл. В последние годы
Латинская Америка выплачивала за долги и проценты
90% от общей суммы получаемых новых займов; на упла¬
ту долгов уходила почти !/з всех валютных поступлений
от латиноамериканского экспорта. В целом за период дей¬
ствия программы «Союза» ежегодные платежи по долгам
увеличились с 1,3 млрд, до 2 млрд. долл.102
Наконец, говорить о развитии демократических инсти¬
тутов в Латинской Америке — а это также провозглаша¬
лось в качестве одной из главных целей «Союза» — мож¬
но было лишь с иронией. Ведь за десятилетие в странах
Латинской Америки произошло 16 военных переворотов,
и в большинстве из них к началу 70-х годов установились
диктаторские режимы.
Либеральное крыло демократической партии США,
обеспокоенное положением дел в Латинской Америке,
выступило с программой мер, сводившихся к отказу от
всего, что было сделано правительством Джонсона, к воз¬
врату к идеализированным «истокам» политики «Союза
ради прогресса», к «очищению» и обновлению этой поли¬
тики. Так, сенаторы Черч и Морзе в своих выступлениях
предлагали:
— полностью отказаться от предоставления экономи¬
ческой помощи на двусторонней основе, поскольку это
лишь ведет к росту антиамериканских настроений, а осу¬
ществлять такую помощь только через международные
организации;
— полностью прекратить осуществление программ
военной помощи в Латинской Америке, отозвать военные
миссии, прекратить обучение латиноамериканского воен¬
ного персонала и вообще «порвать» с военными группами
в Латинской Америке, поскольку такие связи дискредити¬
руют политику США в этом районе;
— не вмешиваться в дела латиноамериканских стран
в любой ситуации, кроме прямой угрозы США;
— установить систему торговых преференций для Ла¬
тинской Америки;
— вести линию на создание совместных предприятий
как «единственного пути, следуя которому американский
бизнес может выжить в Латинской Америке» 103.
Важно отметить, что, выступая с этими радикальны¬
ми предложениями, либеральные сенаторы вовсе не наме¬
ревались ослаблять межамериканскую систему. Более
того, они были сторонниками значительного расширения
117

полномочий ОАГ в экономической области, включая пре¬
доставление ей права разбирать споры по экспроприации
имущества американских компаний. Предполагалось даже
создать под контролем ОАГ общий рынок, в который
входили бы все страны Американского континента.
В целом программа либеральных сенаторов включала
ряд довольно важных мероприятий, в ряде моментов шед¬
ших значительно дальше программы «Союза ради про¬
гресса». Другой вопрос: были ли эти мероприятия дей¬
ствительно предложены с твердым намерением их осуще¬
ствлять или сводились опять-таки к широковещательным
декларациям, далеким от реальной политики?
Вместе с тем, с точки зрения большинства американ¬
ских конгрессменов, так же как и значительной части
представителей делового мира США, ситуация в Латин¬
ской Америке в то время складывалась благоприятно.
И для такой оценки имелись немалые основания. Ведь
к 1969 г. частные вложения США на этом континенте
достигли 12 млрд. долл.; темп их прироста был выше, чем
в любых других районах мира, а полученная от них при¬
быль не меньше, чем в старые добрые времена. За 1961 —
1968 гг. американцы вложили в Латинскую Америку
1,4 млрд, долл., реинвестировали 1,9 млрд, долл., а при¬
былей вывезли на 5,7 млрд. долл.104 Равным образом
вырос за указанные годы и экспорт США в Латинскую
Америку с 3,8 млрд, до 5,3 млрд. долл. Правда, за то же
время возрос и импорт, но в целом в 1968 г. США полу¬
чили в торговле с Латинской Америкой положительное
сальдо, достигавшее 1,7 млрд, долл., что с лихвой пере¬
крывало дефицит, который образовался в экономических
взаимоотношениях США с европейскими союзниками 105.
Равным образом положение в области политических
дел также, казалось, давало некоторым основания для
успокоенности. Эти впечатления, иллюзорные и обманчи¬
вые, тем не менее имели весьма широкое распространение
в США. С помощью американского оружия подавлялись
попытки развития широкого партизанского движения в
ряде районов Латинской Америки: в Боливии был убит
Че Гевара; господство реакционных режимов представля¬
лось достаточно прочным. Как свидетельствовал в «Фо-
рин афферс» в апреле 1970 г. директор исследователь¬
ского центра Совета по вопросам внешней политики США
Лоуэнталь, общие настроения в США к началу 70-х годов
существенно отличались от настроений, господствовав¬
118

ших десять лет назад. Тогда было ощущение, внушенное
прежде всего событиями на Кубе, что осталась «минута
до полуночи», до широкой континентальной революции.
Теперь же, хотя реформы, провозглашенные программой
«Союза ради прогресса», остались в основном на бумаге,
перспективы такой революции казались по крайней мере
отодвинутыми 106. Общее состояние относительного бла¬
годушия и породило тот скептицизм в отношении каких
бы то ни было «смелых» новых планов в Латинской Аме¬
рике, который пронизывал настроение конгрессменов во
время специальных слушаний вопроса о положении на
этом континенте в американском конгрессе весной 1969 г.
В сложившихся условиях первым шагом нового пре¬
зидента США в области латиноамериканских дел явилось
направление в Латинскую Америку (после консультации
с генеральным секретарем ОАГ Гало Пласа) губернатора
Нельсона Рокфеллера в качестве своего специального
представителя. Группа Рокфеллера, весьма внушительная
по своему составу (в нее входило 23эксперта), побывала в
Латинской Америке в мае — июне 1969 г., посетила около
20 стран континента и провела более 3 тыс. встреч с раз¬
личными политическими и общественными деятелями ла¬
тиноамериканских стран. Однако даже из приема, ока¬
занного ему в этих странах, Рокфеллер вынес впечатле¬
ние, что Черч и Фулбрайт гораздо ближе к истине в своей
тревожной оценке ситуации в Латинской Америке, чем
большинство американских конгрессменов. Поездка мис¬
сии во многих странах сопровождалась волнениями, по¬
литическими выступлениями, репрессиями. В Аргентине
и Уругвае демонстранты жгли американские фирмы и
магазины, в том числе и непосредственно принадлежавшие
династии Рокфеллеров; в Гондурасе, Эквадоре и Боливии
миссию встретили враждебными манифестациями; в Пе¬
ру, Венесуэле и Чили правительства вообще отказали ей
во въезде. 28 убитых, 800 раненых, 3 тыс. арестованных —
таков был итог миссии в цифровом выражении.
Не случайно основной вывод, который был сделан
Рокфеллером в своем докладе, представленном осенью
1969 г. президенту США, звучит достаточно тревожно:
«Растущее во всем западном полушарии отчаяние, поро¬
ждаемое нищетой и политической нестабильностью, при¬
вело к тому, что возрастающее число людей избирает
Соединенные Штаты предметом нападок и ищет мар¬
ксистских путей решения своих социально-экономических
119

проблем... Если сохранятся существующие антиамери¬
канские настроения, то можно предвидеть время, когда
Соединенные Штаты окажутся в политической и мораль¬
ной изоляции от некоторых или даже большинства стран
западного полушария» 107.
Однако выводы из оценки положения, сделанные Рок¬
феллером в его докладе, во многом отличались от реко¬
мендаций Черча — Кеннеди — Морзе. Правда, так же как
и они, Рокфеллер рекомендовал ввести систему префе¬
ренций, даже в одностороннем' порядке. Он предлагал
также объявить мораторий на долги латиноамериканских
стран, шире использовать многосторонние каналы оказа¬
ния экономической помощи 108. Однако главное состояло
не в этом; основной пункт доклада Нельсона Рокфеллера
заключался в требовании коренного усиления военно-по¬
литического аппарата панамериканской системы. Рокфел¬
лер утверждал, что ни одна из стран Латинской Америки
не в состоянии защищать свою «внутреннюю» безопас¬
ность против коммунистических идей, и соответственно
выдвигал конкретное предложение о создании Совета
безопасности западного полушария, который обеспечи¬
вал бы «сотрудничество в вопросах обеспечения внутрен¬
ней безопасности американских стран», держа под кон¬
тролем «все формы подрывной деятельности». В дополне¬
ние к этрму Рокфеллер требовал увеличить ассигнования
на вооружение, обучение и подготовку полицейских сил
Латинской Америки, сетуя на то, что «в США не оцени¬
вают важной роли полиции». Равным образом Рокфеллер
настаивал на расширении военной «помощи» странам Ла¬
тинской Америки. «Надо научиться работать с военными
группами в Латинской Америке, — утверждал Рокфел¬
лер, — не обижать их отказом в предоставлении совре¬
менных, видов оружия»109. Короче говоря, Рокфеллер в
своем докладе ориентировался на дальнейший рост влия¬
ния правых военных режимов в Латинской Америке и за¬
ранее требовал подходить к этому «прагматически», от¬
казаться от «произвольных идеологических стереотипов»,
в соответствии с которыми США считали «нормальными»
правительства, действующие на основе «представитель¬
ной демократии». Изложенная Рокфеллером концепция
представляла собой рекомендацию, направленную на то,
чтобы откровенно взять курс на поощрение военно-поли¬
цейских диктатур и создание на Американском континен¬
те в рамках межамериканской системы военно-полицей¬
120

ского механизма при одновременном предоставлении пра¬
вящим группам Латинской Америки дополнительных
экономических привилегий.
Таким образом к началу 70-х годов в США выдви¬
гается несколько планов реорганизации межамерикан¬
ских отношений. Однако еще прежде, чем Никсон смог на
основе представленных предложений изложить собствен¬
ный подход к этим отношениям, был выдвинут еще один
план, предложенный самими латиноамериканскими стра¬
нами. Летом 1969 г. представители 21 страны Латинской
Америки, собравшись в чилийском курортном местечке
Винья-дель-Мар, выработали программу, получившую
название «Латиноамериканская хартия согласия». Что же
она провозглашала? В ней указывалось, что сотрудниче¬
ство США и Латинской Америки должно осуществляться
лишь на основе экономической и политической независи¬
мости при строгом запрещении вмешательства во вну¬
тренние дела в какой бы то ни было форме. Весьма важно
было то, что программа утверждала суверенное право
государств распоряжаться своими природными ресурса¬
ми. В программе, далее, указывалось, что помощь должна
оказываться через многосторонние органы, выдвигалось
требование снижения процентных ставок,'ликвидации си¬
стемы так называемых связанных займов, обусловленных
определенными требованиями, в частности предусматри¬
вающими, что все закупки на эти средства должны про¬
изводиться в США. Программа содержала предложения
о введении системы преференций на латиноамериканские
товары, об установлении «справедливых цен», отказе от
практики демпинга американских товаров на рынки Ла¬
тинской Америки и об отмене ограничительных квот на
импорт из стран этого района 110.
Программа, как видим, не содержала радикальных
идей, хотя ряд латиноамериканских стран поддерживал
более далеко идущие предложения Перу, сформулирован¬
ные по имени перуанского министра иностранных дел в
так называемой доктрине Меркадо Харрина, утверждав¬
шей, что любые принудительные меры экономического
характера, направленные на подавление суверенной вла¬
сти государств, являются экономической агрессией111.
Положения декларации Винья-дель-Мар носят характер
компромисса между различными латиноамериканскими
странами. Тем не менее ее значение в том, что это первая
121

коллективная латиноамериканская платформа межаме¬
риканских взаимоотношений.
11 июля 1969 г. министр иностранных дел Чили Валь¬
дес, действуя по поручению всех латиноамериканских
стран, вручил Никсону хартию, выработанную в Винья-
д ель-Мар.
Почти целый год понадобился Никсону для того, что¬
бы в сложной обстановке разноречивых мнений выдви¬
нуть свою панамериканскую программу. Эта программа
была изложена им 31 октября 1969 г. в выступлении перед
Межамериканской ассоциацией прессы и дополнена в по¬
слании конгрессу 18 февраля 1970 г. Никсон начинает
с того, что критикует прежний подход США к Латинской
Америке как «директивный и наставнический», указывает
на необходимость отказаться от иллюзий относительно
возможности США «переделывать континенты». Никсон
обещает, далее, создание нового типа отношений, когда
«слышны все голоса и ни один не преобладает». Заявляя
с намеком на «Союз ради прогресса», что он не предла¬
гает никаких «грандиозных» схем, Никсон утверждал, что
его политика будет основываться на «уважении к меж¬
американской системе и уставу ОАГ», обязательстве про¬
должать оказывать помощь для целей развития, причем
в основном по каналам межамериканской системы112.
Особое внимание привлекают два пункта в программе
Никсона. Один из них четко свидетельствует о том, что
главную роль в развитии латиноамериканских стран при¬
зван играть частный капитал. При этом Никсон призы¬
вает не только к расширению иностранных частных вло¬
жений, но и к тому, чтобы программы помощи по го¬
сударственной линии ориентировались прежде всего на
поддержку частных владельцев. Другой примечательный
пункт его программы — призыв, к связям с правительства¬
ми «самого широкого профиля», заявление о готовности
вести переговоры и иметь дело с «любыми режимами».
Такова была вкратце выдвинутая Никсоном програм¬
ма, которую он сам назвал «программой зрелого партнер¬
ства». Как видим, она представляет собой сплав отдель¬
ных предложений, выдвигавшихся различными кругами
в США. Никсон утверждал, что она включает и опреде¬
ленные положения хартии Винья-дель-Мар. Ближе всего
она, пожалуй, к программе Рокфеллера, однако наиболее
далеко идущие рекомендации его доклада вроде создания
122

в рамках ОАГ Совета безопасности западного полушария
Никсон не принял.
Рассматривать межамериканскую программу Никсона
следует, конечно, не только в свете политики США в Ла¬
тинской Америке. Эта программа теснейшим образом вы¬
текает из общего курса Никсона, из общих международ¬
ных концепций его правительства. Укрепление влияния
стран социализма, выход на мировую арену широкого
круга новых молодых государств Азии и Африки, восста¬
новление Западной Европы и Японии в качестве мощных
империалистических конкурентов США — все это не мог¬
ло не вызвать общей переоценки американскими правя¬
щими кругами состояния дел в мире. США были выну¬
ждены признать объективный факт сокращения своих
внешнеполитических возможностей. Как подчеркнул сам
Никсон, «Америка не может и не будет разрабатывать все
планы, все программы, выполнять все решения и брать
на себя во всем объеме оборону государств, связанных
с США союзническими узами»113. Исходя из этого, Ник¬
сон и провозгласил в качестве «стержня новой внешней
политики партнерство, отражающее основной принцип
международной структуры, к которой мы стремимся»114.
Иначе говоря, в новых условиях США сочли целесообраз¬
ным отказаться от той роли, которую они присваивали
себе на протяжении всех послевоенных лет, — единолич¬
ного опекуна капиталистической системы во всем мире,
сделав упор на разделении «ответственности» с американ¬
скими союзниками при сохранении, разумеется, «руково¬
дящей роли США».
Политические концепции, выдвинутые Никсоном в от¬
ношении отдельных районов мира, соответствуют этой
общей линии. Так, Гуамская доктрина провозглашала
«вьетнамизацию» войны во Вьетнаме, т. е. проведение ее
руками вьетнамских наемников США. Точно так же в Ла¬
тинской Америке политика США, по выражению самого
Никсона, должна была «латинизироваться»: бремя под¬
держания «стабильности и порядка» в этом районе осуще¬
ствляться прежде всего руками, самих латиноамерикан¬
ских правящих групп при поддержке США, а не путем
открытых американских интервенций, подобных предпри¬
нятой Джонсоном в Доминиканской Республике. Указан¬
ная тенденция заметна была и в «неофициальном» назва¬
нии курса Никсона в Латинской Америке как политика
«малого присутствия» или «благодетельного забвения»<
123

Разъясняя смысл этого термина, известный американский
публицист Сульцбергер писал в «Нью-Йорк тайме» в
1971 г.: «Если США не хотят потерять Латинскую Аме¬
рику, они должны сделать свое присутствие там менее
заметным»115.
Каковы же были конкретные направления выработан¬
ной Никсоном межамериканской политики?
Прежде всего, учитывая недовольство, вызванное в
Латинской Америке военной помощью США, Никсон, не
идя на ее полную ликвидацию, как советовали американ¬
ские либералы, несколько сократил объем этой помощи.
Было уменьшено число американских военных советников
в латиноамериканских странах, с 16 до 6 сокращено за
тот же период число специальных исследовательских цен¬
тров США, занимающихся проблемами Латинской Аме¬
рики, и соответственно число всякого рода миссий и де¬
легаций, посещающих Латинскую Америку.
В экономических делах Никсон значительно увеличил
американскую помощь через международные финансовые
организации; к середине 70-х годов 2/3 экономической
помощи США направлялось через такие организации.
В частности, до 1 млрд. долл, увеличился к 1972 г. капи¬
тал Межамериканского банка развития 116. Кое-какие ша¬
ги были сделаны Никсоном и в плане торговых взаимо¬
отношений с Латинской Америкой: в феврале 1970 г. США
дали согласие на введение в действие в рамках ОАГ по¬
стоянного консультативного механизма по вопросам тор¬
говых взаимоотношений, в частности цен на латиноамери¬
канские продукты117. Сознательную политику «малого
присутствия» проводили Соединенные Штаты и на гене¬
ральных ассамблеях ОАГ, созывавшихся ежегодно в соот¬
ветствии с вступившим в силу в 1970 г. новым уставом
организации. Первая сессия Генеральной ассамблеи ОАГ,
состоявшаяся в 1971 г., была посвящена не вызывавшему
особых прений вопросу взаимоотношений организации
с Канадой, вторая сессия — проблемам борьбы с терро¬
ризмом.
Однако несомненно главным аспектом всей межаме¬
риканской политики Никсона являлась линия на блоки¬
рование с наиболее консервативными силами в Латин¬
ской Америке. Одним из существенных ее элементов была
всемерная поддержка и, в известной степени, даже «уха¬
живание» со стороны США за милитаристским режимом
в Бразилии. Сам Никсон тщательно подчеркивал в своих
124

выступлениях роль Бразилиив Латинской Америке, утвер¬
ждая, что, «куда пойдет Бразилия, туда пойдут и осталь¬
ные страны Латинской Америки». Бразилии фактически
выдавался вексель на звание мировой державы, есте¬
ственно, при условии тесного союза с США. Но пожалуй,
наиболее громкую известность получили действия аме¬
риканского правительства в отношении Чили, направ¬
ленные на союз с реакционной милитаристской кликой
в этой стране, на свержение пришедшего к власти в ре¬
зультате свободных выборов в сентябре 1970 г. прави¬
тельства Альенде.
Уже 15 сентября 1970 г. Генри Киссинджер, занимав¬
ший тогда пост специального помощника Никсона, за¬
явил, что «избрание Альенде имеет серьезные послед¬
ствия для американских интересов в Чили, а также для
интересов безопасности США» 118.
Позднее в своих свидетельских показаниях сенатской
комиссии по расследованию деятельности разведыватель¬
ных органов Никсон, в ту пору уже покинувший пост пре¬
зидента США, рассказывал о шагах, предпринятых им
для противодействия правительству Альенде. Сенатская
комиссия установила, что именно Белый дом отдал рас¬
поряжение об организации военного переворота. Как со¬
общало Агентство Рейтер, Никсон был информирован
о нем за 48 часов до его свершения. И разумеется, не
случайно тогда же американские военно-морские силы
проводили маневры у берегов Чили, а их отряд находился
в порту Вальпараисо 119.
Все это дало американскому исследователю политики
Никсона в Латинской Америке Уайтхеду основания позд¬
нее утверждать, что «политика «малого присутствия» —
кодовое название» таких действий, с помощью которых
никому не дающая отчета элита в США «получила воз¬
можность по своему усмотрению оказывать широкое во¬
енное, экономическое и политическое влияние на сосед¬
ние с США страны» 12°. Эти факты во всей их полноте,
в частности действия ЦРУ, были раскрыты уже позднее,
после ухода президента Никсона *. Пока же, в первые
годы его президентства, выработанная им политика, ка¬
залось, оправдывала себя. В рамках межамериканской
* Характерно, что в январе 1981 г. новый госсекретарь Хейг вы¬
нужден был признать, что администрация Никсона нарушила устав
ОАГ, добиваясь тайными средствами свержения правительства Аль¬
енде в Чили.
125

системы в этот период сложилось своеобразное положе¬
ние, когда ни США не стремились выдвигать сколько-
нибудь серьезных проблем, предпочитая действовать
скрытыми каналами, ни латиноамериканские страны не
чувствовали себя достаточно сильными, чтобы поднять во
всей остроте проблемы, намеченные в Винья-дель-Мар.
Развитие межамериканских отношений в эти годы срав¬
нимо с движением айсберга, основная часть которого
скрыта от глаз широкой публики и лишь выходящие из во¬
ды очертания позволяют угадывать его истинные размеры.
Одним из таких заметных для наблюдателя факторов
явилась новая роль представителей латиноамериканского
офицерства в ходе военных переворотов 1968 г. в Перу и
Панаме. Вместо своей традиционной консервативной роли
они стали опорой проведения прогрессивных преобразова¬
ний в этих странах — национализации иностранных ком¬
паний, аграрной реформы, создания государственного сек¬
тора в экономике. Другим обстоятельством, свидетель¬
ствовавшим о росте самосознания латиноамериканских
стран, явилась тенденция к их объединению. Картахен¬
ский договор 1969 г. оформил создание Андского блока
в составе Чили, Перу, Боливии, Колумбии, Эквадора и
Венесуэлы, а два года спустя входящие в него страны
приняли решение о том, что не менее 51% акций любой
иностранной компании должно принадлежать гражданам
латиноамериканских государств, что иностранным моно¬
полиям запрещается доступ в сферу общественного
пользования, на транспорт, в связь, банковское дело,
средства массовой информации.
Огромную роль в создании нового политического клима¬
та в Латинской Америке сыграл Сальвадор Альенде. Его
правительство открыто призвало к созданию латиноаме¬
риканской политической организации без США, восстано¬
вило отношения с Кубой. В ходе своих встреч с президен¬
тами Аргентины, Перу, Эквадора, Колумбии, Мексики
Альенде неустанно проводил идею экономического и поли¬
тического освобождения Латинской Америки. В резуль¬
тате состоявшихся встреч была выработана концепция
«идеологического плюрализма», закрепленная в 1972 г.
в Лимской декларации стран — участниц Андского пакта.
Позитивное значение этой концепции несомненно — во¬
преки официальной идеологии панамериканизма, утвер¬
ждавшей «несовместимость» марксистских идей с духов¬
126

ной жизнью американских народов, концепция «идеоло¬
гического плюрализма» утверждала право любой страны
Американского континента избирать ту идеологию, ту со¬
циально-экономическую систему, в пользу которой высту¬
пает ее народ. В соответствии с этой концепцией в 1972 г.
Перу впервые поставила в Организации американских
государств вопрос об отмене блокады Кубы. И пусть то¬
гда предложение Перу не получило поддержку, оно яви¬
лось прямым вызовом решениям, принятым ОАГ в 1961—
1964 гг., и открыло дорогу для начавшейся полосы при¬
знания Кубы.
Постепенно развивался процесс объединения Латин¬
ской Америки с развивающимися странами Азии и Аф¬
рики в общей борьбе за свои права. Уже в 1971 г. в Лиме
состоялась вторая конференция стран Азии, Африки и
Латинской Америки по проблемам торговли и развития,
принявшая Лимскую декларацию и программу действий.
Шел процесс постепенного подключения латиноамерикан¬
ских стран к движению неприсоединения. Если на Бел¬
градской конференции этого движения в 1961 г. Латин¬
ская Америка была представлена лишь Кубой, то на кон¬
ференции неприсоединившихся стран в Алжире, состояв¬
шейся в 1973 г., участвовали в качестве ее полноправных
участников уже семь стран Латинской Америки, а девять
государств присутствовали со статусом наблюдателей. Не
менее важным было все более частое обращение латино¬
американских стран к авторитету ООН вопреки панаме¬
риканской доктрине, обрекавшей их на международную
изоляцию в прокрустовом ложе межамериканской систе¬
мы. Эта тенденция проявилась в коллективном выступле¬
нии 23 стран Южной и Центральной Америки на XXV сес¬
сии Генеральной Ассамблеи ООН в 1970 г. с резолюцией,
утверждавшей приоритет обязательств по Уставу ООН
над обязательствами по всем другим соглашениям.
О стремлении латиноамериканских стран использовать
авторитет ООН для борьбы за свои права свидетельство¬
вало и выступление в ООН в 1972 г. президента Мексики
Эчеверрия, внесшего предложение о принятии Хартии
экономических прав и обязанностей государств, одобрен¬
ное государствами — членами ООН.
Все это указывало на углубление противоречий меж¬
ду латиноамериканскими странами и США и неизбеж¬
ность нового кризиса непосредственно в рамках ОАГ.
127

«НОВЫЙ ДИАЛОГ»
КИССИНДЖЕРА
В рамках единого исторического процесса не всегда про¬
сто выделить различные фазы, четко обозначить оконча¬
ние одного периода и начало другого. Это в полной мере
относится и к постепенному нарастанию кризиса панаме¬
риканской системы — процессу длительному, многопла¬
новому, сложному. Тем не менее, пожалуй, можно ска¬
зать, что новый этап этого кризиса, продолжающегося и
до настоящего времени, открылся в начале 70-х годов.
Весна 1973 г. в политической жизни США ознамено¬
валась вступлением Никсона после внушительной побе¬
ды на выборах во второй срок своего президентства.
Американская политическая атмосфера казалась отно¬
сительно. спокойной; тучи Уотергейта находились еще
где-то на горизонте. И как раз в это время в межамери¬
канских делах произошел ряд событий, ясно и недвус¬
мысленно продемонстрировавших, что Вашингтону боль¬
ше не удастся прикрывать свою политику в Латинской
Америке ширмой «малого присутствия».
Первым таким событием явилась VIII сессия Меж¬
американского экономического и социального совета, со¬
стоявшаяся в Боготе в феврале 1973 г., где, несмотря на
сопротивление США, была принята декларация (США
отказались ее подписать), подчеркивавшая большое зна¬
чение разрядки напряженности, указывавшая на необхо¬
димость развития отношений со всеми странами, включая
социалистические государства. В декларации содержа¬
лось требование пересмотра неравноправных соглаше¬
ний латиноамериканских стран с иностранными компа¬
ниями и пресечения их вмешательства в дела этих
стран 121.
Еще более серьезное значение имело специальное
рассмотрение в Совете Безопасности ООН в марте
1973 г. вопроса о положении в Латинской Америке. Здесь
все было беспрецедентно — и тот факт, что латиноаме¬
риканские страны обратились в ООН, а не в ОАГ с жа¬
лобой на действия США, и то, что Совет Безопасности
провел впервые свою специальную выездную сессию на
латиноамериканской земле — в Панаме. Вопрос о поло¬
жении в Латинской Америке выдвинули Панама и Перу,
являвшиеся в то время членами Совета Безопасности, и
первопричиной его было стремление воздействовать на
128

политику США в отношении пересмотра договора о Па¬
намском канале. Однако обсуждение в Совете затронуло
весь спектр взаимоотношений между США и Латинской
Америкой, что соответствовало самой формулировке
данного пункта в повестке дня Совета: «Рассмотрение
мер по поддержанию и укреплению международного
мира в Латинской Америке в соответствии с положения¬
ми и принципами Устава ООН».
Особая значимость обсуждения подчеркивалась тем
обстоятельством, что в нем приняли участие помимо Па¬
намы и Перу еще 18 латиноамериканских стран в каче¬
стве наблюдателей, причем почти все они активно вы¬
ступили в ходе заседания Совета. Практически здесь
были представлены все государства Центральной и Юж¬
ной Америки, кроме Бразилии, Парагвая и Барбадоса.
На заседании Совета Безопасности ООН латиноаме¬
риканские страны поддержали позицию Панамы, осудив
США. Некоторые из них пошли дальше. В частности,
представители Перу, Чили, Панамы, Гайаны, Тринидада
и Тобаго потребовали покончить с политикой дискрими¬
нации и блокады Кубы. Глава правительства Панамы
Торрихос заявил в Совете: «Каждый час изоляции, ко¬
торый переживает братский народ Кубы, — это 60 минут
позора для нашего континента»122. Представители Ар¬
гентины и Перу выступили в Совете в поддержку осуще¬
ствления принципа сосуществования государств с раз¬
личными социальными системами на Американском кон¬
тиненте, причем это требование они прямо связывали с
разрядкой международной напряженности 123.
Признание латиноамериканских стран получила по¬
зиция Советского Союза, занятая им по обсуждавшимся
в Совете Безопасности ООН вопросам. Советский Союз
выступил за суверенитет Панамы над зоной канала, сво¬
боду международного судоходства по каналу, поддержал
требования о защите суверенных прав латиноамерикан¬
ских стран на свои природные богатства, об осуждении
колониализма и неоколониализма в Латинской Амери¬
ке 124.
Бесспорным морально-политическим поражением
США явились и итоги обсуждения. Лишь применение
вето со стороны США помешало принятию проекта ре¬
золюции о восстановлении суверенитета Панамы над
зоной канала, подготовленного Панамой и Перу, «кото¬
рый отвечал бы законным интересам Панамы». Все дру¬
5 Днтясов М. В.
129

гие члены Совета Безопасности, за исключением воздер-*
жавшейся Англии, а также и все присутствовавшие в
качестве наблюдателей представители латиноамерикан¬
ских стран поддержали этот проект. Несмотря на сопро¬
тивление США, сессия Совета Безопасности ООН при¬
няла резолюцию о суверенитете латиноамериканских
стран над своими природными ресурсами и недопустимо¬
сти империалистического давления на них. США, а также
Англия и Франция воздержались при голосовании этой
резолюции. Подводя итоги обсуждению, министр ино¬
странных дел Панамы мог с определенным основанием
сказать, выступая в Совете Безопасности 21 марта:
«США применили право вето, однако мир в целом нало¬
жил моральное вето на политику США» 125.
Следующий чувствительный укол США получили не¬
посредственно в рамках панамериканской системы. Аре¬
ной политической борьбы стала III сессия Генеральной
ассамблеи Организации американских государств, состо¬
явшаяся в апреле 1973 г. Тон на ней с самого начала
задал министр иностранных дел Барбадоса, открывший
сессию в качестве председателя предыдущей, второй сес¬
сии Генеральной ассамблеи ОАГ. Отметив значительные
изменения, которые произошли в мире, он заявил: «В на¬
стоящее время должно быть общепризнанным, что поли¬
тическая обстановка в Латинской Америке допускает
плюрализм в идеологии в той мере, когда марксизм-
ленинизм не рассматривается более как доктрина, несо¬
вместимая с принципами межамериканской системы» 126.
Такое заявление явилось прямым ударом по самым ос¬
новам идеологии панамериканизма. Соответственно ла¬
тиноамериканские страны развернули дискуссию вокруг
этой проблемы в ходе обсуждения девятого пункта по¬
вестки дня, предложенного Венесуэлой, — «Конечная
цель и миссия ОАГ и пути достижения этой цели в свете
обстановки, складывающейся в мире», а также пункта
десятого, предложенного генеральным секретарем ОАГ
Гало Пласа, — «Обзор системы межамериканского со¬
трудничества».
На сессии Колумбия, Коста-Рика и Венесуэла внес¬
ли проект резолюции, в котором провозглашался поли¬
тический и идеологический плюрализм в качестве прин¬
ципа межамериканских отношений. Несмотря на то что
некоторые из стран с правыми диктаторскими режима¬
ми— Бразилия, Парагвай, Боливия — в той или иной
130

форме выступали против проекта, а также несмотря на
скрытую оппозицию США, формула признания плюра¬
лизма идеологии была принята 127. Делегация Колумбии
охарактеризовала ее как новый фундаментальный прин¬
цип межамериканских отношений. И хотя, конечно, не
следует переоценивать значение такого рода словесных
формул, однако принятие резолюции означало опреде¬
ленный разрыв с традициями панамериканизма, с основ¬
ной его догмой, утвержденной в целом ряде резолюций,
принятых в период «холодной войны», смысл которых
сводился именно к тому, чтобы объявить доктрины науч¬
ного социализма чуждыми для американских стран, а
следовательно, подлежащими запрещению, полицейским
преследованиям и наказанию. В практическом плане
признание нового принципа создавало идеологическую
основу для отмены санкций против Кубы.
Под ударом участников сессии оказались и органи¬
зационные принципы межамериканской системы, несмо¬
тря на то что новый устав ОАГ вступил в силу лишь за
три года до этого. В вопросах, поднятых на сессии, опре¬
делились три тенденции. Одной из них — наиболее ради¬
кальной— придерживались Чили и Перу. Министр ино¬
странных дел Чили Альмейда заявил: «Корень недугов
ОАГ кроется в первую очередь в фикции существования
единства интересов, целей и идеалов, в то время как это¬
го единства нет, и в фикции так называемого равенства,
которое лишь юридически закрепляет неравенство».
Альмейда прямо предложил создать новую политическую
организацию, состоящую только из латиноамериканских
стран, включая Кубу. Эта новая организация и должна
была вести диалог с США о «необходимости полного из¬
менения межамериканской системы, поскольку частич¬
ная ее реорганизация не сможет решить существующих
проблем», — заявил на сессии и представитель Перу.
В практическом плане он предложил разделить меж¬
американскую систему на две: одну — для рассмотрения
политических вопросов и другую — для обсуждения про¬
блем экономического развития, а также перевести штаб-
квартиру ОАГ из Вашингтона в какую-либо из латино¬
американских стран.
Противоположную позицию заняли на сессии пред¬
ставители Бразилии, Парагвая, Никарагуа, Боливии,
утверждавшие, что «ОАГ не подлежит изменениям в том,
что касается принципов ее деятельности». Остальные
131

страны Латинской Америки занимали промежуточные
позиции, важным элементом которых, однако, было тре¬
бование серьезного пересмотра структуры и работы ор¬
ганизации. К дипломатическому маневрированию ока¬
зался вынужден прибегнуть и Вашингтон. Не отрицая
возможности новой реформы ОАГ, США стремились све¬
сти дело к изменениям рутинного, непринципиального
порядка. По предложению Перу, Чили и Уругвая на
сессии была создана специальная комиссия из всех чле¬
нов ОАГ для изучения состояния межамериканской си¬
стемы и необходимых мер по ее реорганизации. Преду¬
сматривалось, что комиссия должна к 30 ноября пред¬
ставить свой доклад «с учетом изменений в мировой
политике, включая налаживание отношений между
СССР и США» 128. Сессия, наконец, приняла и две анти¬
американские по характеру резолюции по экономическим
вопросам. Одна из них осуждала «интервенционистскую»
деятельность многонациональных корпораций, другая
предлагала США отказаться от практики демпинга на
мировой рынок запасов стратегических материалов.
Естественно, что в Вашингтоне решения сессии были
восприняты с тревогой. В мае 1973 г. с целью как-то под¬
править создавшееся положение государственный секре¬
тарь Роджерс совершил поездку по 8 странам Латинской
Америки. Во время пребывания в Боготе Роджерс изло¬
жил слегка подновленную версию «зрелого партнерства»,
одобренную Никсоном. Здесь фигурировали и отказ от
политики гегемонии, и поощрение интеграционных про¬
цессов в Латинской Америке, и решение спорных вопро¬
сов путем переговоров, и проведение совместной эконо¬
мической политики. Однако, хотя Роджерс и выступил
за укрепление единства американских государств, акцент
он сделал на проведении «индивидуальной» политики в
отношении каждой из стран Латинской Америки.
«В Южной и Центральной Америке, — заявил Род¬
жерс, — есть 23 страны, и мы должны иметь 23 различных
подхода к ним» 129. Таким путем США теперь стремились
противодействовать созданию блока латиноамериканских
стран, проведению ими единой антиамериканской поли¬
тики.
Основная задача выведения межамериканской систе¬
мы из кризиса выпала на долю нового государственного
секретаря США, который, впрочем, и до этого играл ве¬
дущую роль в формировании американской внешней поли¬
132

тики, — Генри Киссинджера. 5 октября 1973 г. во время
очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН Киссин¬
джер, собрав представителей латиноамериканских стран,
возвестил о том, что США приступают к «новому диа¬
логу» с латиноамериканскими странами130. Этот шаг,
как и другие политические ходы Киссинджера, был тща¬
тельно продуман в тактическом плане.
Прежде всего он счел необходимым в отличие от
прежних деклараций Никсона не просто подчеркнуть
важность панамериканской системы, но и заявить, что
США придают ей первенствующее значение над всеми
остальными направлениями своей политики. Утвержде¬
ние о том, что «дела Американского континента США
рассматривают как имеющие высший приоритет», а за¬
падное полушарие «в качестве одной из центральных
опор мирового порядка», неоднократно подчеркивалось
Киссинджером в течение всего периода его руководства
внешнеполитическими делами США. Другой краеуголь¬
ный камень «нового диалога», возвещенного Киссиндже¬
ром, заключался в обещании впредь согласовывать все
действия США в западном полушарии с латиноамери¬
канскими странами. Собственно, само по себе такое обе¬
щание не было новым. Киссинджер просто придал ему
максимально категоричную и «убедительную» форму.
«Не должно быть политики, предписанной в Вашингтоне
для Латинской Америки, — утверждал он, — должна
быть политика, разработанная совместно с Северной и
Южной Америкой для всех американцев». Третьим стол¬
пом программы Киссинджера было утверждение «взаи¬
мозависимости» стран западного полушария. Наконец,
в-четвертых, и здесь действительно присутствовало не¬
что новое, Киссинджер предлагал пересмотреть структу¬
ру и основные принципы взаимоотношений между аме¬
риканскими странами, однако сделать это вне рамок
ОАГ.
Будучи опытным политиком, Киссинджер хорошо
чувствовал ту атмосферу, которая установилась в ОАГ,
атмосферу, явно враждебную США. Потому-то он и на¬
деялся гибким политическим маневрированием, путем
индивидуальных переговоров с отдельными странами,
вне рамок межамериканской организации с ее определен¬
ными правилами коллективного обсуждения проблем,
постепенно вывести межамериканские отношения из ту¬
пика за счет непринципиальных уступок, создать новый
133

климат этих отношений, более благоприятный для США,
а потом уже вернуть их в русло слегка реформирован¬
ной Организации американских государств.
Определенное значение имеет и момент, выбранный
Киссинджером для выступления. За полмесяца до этого в
результате кровавого переворота было свергнуто прави¬
тельство Альенде. Убийство Альенде, террор, воцарив¬
шийся в Чили, обоснованное подозрение о роли здесь
США произвели впечатление шока на все латиноамери¬
канские страны, даже на те, которые отнюдь нельзя
было причислить к левым. «Новый диалог» призван был
как-то снять или по крайней мере смягчить это подозре¬
ние, придать роли США «конструктивный» характер.
Важно и то, что провозглашение «нового диалога» по¬
следовало за 25 дней до намеченной даты представления
специальным комитетом ОАГ своего заключения относи¬
тельно реорганизации межамериканской системы.
В США отчетливо понимали, что в той политической
обстановке заключения комитета не могут быть благо¬
приятными для американской политики. Своим «ходом»
Киссинджер надеялся перевести весь вопрос в иную пло¬
скость и добиться таким образом лучших результатов.
Для этого Киссинджер предпринял ряд шагов в об¬
ласти двусторонних отношений. 7 февраля 1974 г. он
подписал Декларацию о принципах взаимоотношений с
Панамой, предусматривавшую в теории восстановление
юрисдикции Панамы над территорией зоны канала131.
В том же году во время визита в Мексику он урегули¬
ровал старый спор об использовании ресурсов реки Ко¬
лорадо. С Перу он постарался разрешить конфликт от¬
носительно выплаты компенсации за национализирован¬
ную американскую собственность. Киссинджер даже
обещал разработать «кодекс поведения» многонацио¬
нальных корпораций, гарантировавший, что корпорации
не будут вмешиваться в дела тех стран, где они функцио¬
нируют 132.
Однако тем-то и отличался кризис в межамерикан¬
ских отношениях в 70-х годах, что подобными маневрами
его нельзя было не только разрешить, но даже и серь¬
езно смягчить. Более того, латиноамериканские страны,
несмотря на различия в их политике, постарались обес¬
печить коллективный фронт перед лицом новых шагов
Вашингтона. Уже в ноябре 1973 г. их представители
встретились в Боготе для того, чтобы в отсутствие США
134

выработать общую платформу для «нового диалога» с
Вашингтоном. В декларации, единодушно принятой ла¬
тиноамериканскими странами, содержались требования
пересмотра торговых отношений, участия Латинской
Америки в урегулировании мировой валютной системы,
оказания помощи наименее развитым странам Латин¬
ской Америки, запрещения применения экономических
репрессий и вмешательства иностранных компаний во
внутренние дела, признания прав Панамы, отказа от
практики предоставления обусловленных различными
условиями займов и, наконец, перестройки межамери¬
канской системы. Авторы декларации в Боготе связы¬
вали необходимость изменения отношений между амери¬
канскими странами с разрядкой международной напря¬
женности, указывая, что она «должна проявляться и во
взаимоотношениях в западном полушарии».
На основе положений декларации латиноамерикан¬
ские страны провели два тура консультаций с Киссин¬
джером— в феврале 1974 г. в Тлателолко (Мексика) и
в апреле того же года в Вашингтоне. Характерно, что
на консультации не был приглашен генеральный секре¬
тарь ОАГ. В Тлателолко латиноамериканские страны не
только подтвердили принципы декларации Боготы, но и
дополнительно потребовали не применять новых ограни¬
чений к экспорту своих стран, не уменьшать уровня по¬
мощи, осуществлять практику таможенных преферен¬
ций. Самым же главным в декларации, принятой участ¬
никами встречи в Тлателолко, явились выдвинутые в ней
политические принципы, на которых мыслилось реорга¬
низовать панамериканскую систему. Согласно деклара¬
ции, новая концепция региональной безопасности долж¬
на была основываться не на военно-политических
критериях, а на осуществлении принципов мирного сосу¬
ществования, на праве стран на выбор политической,
экономической и социальной системы, на отказе от при¬
менения силы и принудительных мер в рамках систе¬
мы 133.
На встрече в Вашингтоне Киссинджер пытался све¬
сти все дело к экономическим вопросам: обещал не вво¬
дить новых торговых ограничений, высказался за разра¬
ботку «кодекса поведения» многонациональных корпо¬
раций. Вместе с тем Киссинджер требовал, чтобы лати¬
ноамериканские страны, основываясь на принципах
«взаимозависимости», отказались от повышения цен на
135

нефть. Однако удержать вопрос в «экономических» рам¬
ках не удавалось. Латиноамериканские страны потребо¬
вали отмены санкций против Кубы, а Мексика предло¬
жила пригласить Кубу для участия в продолжении диа¬
лога на следующей сессии, которая должна была со¬
стояться в 1975 г. в Буэнос-Айресе134. Вопрос об отмене
санкций против Кубы поставили делегации более поло¬
вины латиноамериканских стран и непосредственно в
рамках ОАГ на IV сессии Генеральной ассамблеи этой
организации, состоявшейся в Атланте в апреле 1974 г.
На сессии четко прозвучало требование внесения изме¬
нений в пакт Рио-де-Жанейро, в соответствии с положе¬
ниями которого были приняты антикубинские санкции.
Соглашаясь с необходимостью его модернизации, Кис¬
синджер вместе с тем настойчиво доказывал необходи¬
мость «упрочения договора», «сохранения его основных
черт», угрожая латиноамериканским странам тем, что
«если не будет обеспечена безопасность, то окажется не¬
возможным и какое-либо экономическое развитие»135.
В этой обстановке в сентябре 1974 г. Венесуэла, Ко¬
лумбия и Коста-Рика внесли в Совет ОАГ резолюцию об
отмене антикубинских решений, принятых организацией.
В ноябре того же года в Кито по инициативе Коста-Рики
было созвано XV консультативное совещание министров
иностранных дел американских стран с целью решения
вопроса о санкциях против Кубы. 12 государств высту¬
пили на совещании за отмену санкций и только 3 — про¬
тив— Парагвай, Уругвай и Чили. США вместе с Брази¬
лией, Гватемалой, Никарагуа, Боливией и Гаити воздер¬
жались. Для отмены санкций требовалось, согласно по¬
ложениям договора Рио-де-Жанейро, получить 2/3 голо¬
сов. В данном случае не хватало двух голосов. Это вы¬
звало новый взрыв недовольства в Латинской Америке
структурой межамериканской системы.
12 государств, требовавших на совещании отмены
санкций, выступили с отдельной декларацией, объявляв¬
шей антикубинские санкции бесплодным и нецелесооб¬
разным «анахронизмом». Они заявили, что будут доби¬
ваться пересмотра положений договора Рио-де-Жанейро.
Как подчеркивала по окончании совещания «Нью-Йорк
тайме», «самое большое поражение потерпела на этом
совещании Организация американских государств, чье
право на существование ставится под сомнение многими
государствами» 136.
136

В самом конце 1974 г. появилось еще одно обстоя¬
тельство, послужившее последней каплей, прервавшей
игру Киссинджера вокруг «нового диалога», — принятие
в США закона о торговле, предусматривавшего санкции
против тех стран, которые объединяются для защиты цен
на свои сырьевые ресурсы. Закон был направлен против
государств, входящих в ОПЕК, и являлся своего рода
карой за повышение цен на нефть. Он прямо касался
двух латиноамериканских стран, входивших в ОПЕК,—
Венесуэлы и Эквадора. В накаленной атмосфере сло¬
жившихся к тому времени межамериканских отношений
закон о торговле вызвал быструю и острую реакцию в
Латинской Америке. 20 января 1975 г. на заседании По¬
стоянного совета ОАГ латиноамериканские государства
единодушно выступили против закона, охарактеризовав
его как противоречащий уставу ОАГ. Более того, они
приняли решение о прекращении дальнейшей дискуссии
с США в рамках «нового диалога», и в частности об от¬
мене следующего тура этих консультаций, который дол¬
жен был состояться в Буэнос-Айресе 137.
Вместе с тем латиноамериканцы вновь подняли во¬
прос о ревизии заключенного в 1947 г. в Рио-де-Жанейро
Договора о безопасности западного полушария. По их
предложению в июле 1975 г. в Сан-Хосе состоялось спе¬
циальное совещание американских стран с целью выра¬
ботки поправок к этому договору. Президент Коста-
Рики, открывая заседание, отметил, что договор был за¬
ключен почти 25 лет назад, а международная обстановка
за это время существенно изменилась. 19 государств
Латинской Америки против двух высказались за то, что¬
бы отмена санкции по договору производилась простым
большинством голосов, что в практическом плане пред¬
вещало вопрос об отмене санкций против Кубы.
Но изменения коснулись не только этой статьи дого¬
вора. Перу и Панама выступали за ограничения сферы
действия договора, чтоб он имел силу лишь в случае аг¬
рессии со стороны одной из американских стран против
другой. Тогда договор приобретал бы четко выраженный
антиамериканский оттенок. Большинство латиноамери¬
канских стран, однако, не готово было идти столь далеко.
Министр иностранных дел Коста-Рики, председатель¬
ствовавший на совещании, осудив, с одной стороны, воз¬
можные планы превращения пакта Рио-де-Жанейро в
межамериканский военный альянс, выступил также и
137

против тенденции к полному его упразднению — с дру¬
гой, мотивируя это тем, что в Совете Безопасности ООН
любая из пяти великих держав может блокировать меры
по защите Американского континента. За «ограниченные
изменения высказался и новый генеральный секретарь
ОАГ, аргентинец Орфила. Крайняя позиция Перу и Па¬
намы была отвергнута. Тем не менее рекомендованные
совещанием изменения несколько сужали возможности
использования договора Соединенными Штатами в сво¬
их интересах. Прежде всего в договор вводилось приня¬
тое ООН в 1974 г. четкое определение агрессии. Далее
сужалась географическая зона действия договора — из
нее исключались Гренландия и полоса открытого моря
за пределами двухсотмильной зоны. Предусматривалось
также, что ОАГ не может вмешиваться, если против ее
вмешательства возражает сама страна, ставшая жерт¬
вой агрессии. Ни одно государство, подчеркивалось в по¬
правках, не обязано предоставлять свои вооруженные
силы по решениям межамериканских органов без соб¬
ственного на то согласия.
Весьма существенным явилось включение в договор
специальной статьи 11 о коллективной гарантии эконо¬
мической безопасности. За статью проголосовали все ла¬
тиноамериканские страны. Против выступили только
США, сделавшие оговорку о том, что они «не принимают
никаких обязательств заключить, подписать или ратифи¬
цировать договор или конвенцию относительно коллек¬
тивной экономической безопасности» 138.
Первым результатом принятых решений была немед¬
ленная отмена на состоявшемся там же, в Сан-Хосе,
XVI консультативном совещании министров иностран¬
ных дел стран — членов ОАГ всех санкций против Кубы.
16 голосами против 3 (Чили, Уругвай и Парагвай) при
двух воздержавшихся (Бразилия и Никарагуа) участ¬
ники совещания приняли резолюцию, разрешающую «го¬
сударствам — участникам Межамериканского договора
о взаимной помощи в соответствии с национальной по¬
литикой и интересами каждой из них нормализовать или
осуществлять свои отношения с Республикой Куба на
уровне и в форме, которые каждое государство сочтет
для себя подходящими». Показательно, что США при¬
шлось голосовать за эту резолюцию, хотя ее принятие
четко обозначало бесславный конец пятнадцатилетней
политики изоляции и блокады Кубы.
138

Таким образом в 1975 г. ситуация в Латинской Аме¬
рике внушала американским руководителям еще больше
оснований для пессимизма, чем два года назад. «Новый
диалог» Киссинджера оказался практически дискреди¬
тированным, антикубинские действия получили внуши¬
тельное осуждение, США с трудом сохраняли созданное
после второй мировой войны здание межамериканской
системы от полного развала. Возрастала политическая
активность латиноамериканских стран вне рамок ОАГ.
Особенно важным в этом плане явилось принятие в де¬
кабре 1974 г. президентами восьми стран по инициативе
Перу «Декларации Аякучо». Поводом к ее подписанию
послужило стопятидесятилетие битвы при Аякучо, поло¬
жившей конец испанскому колониальному игу. В декла¬
рации подчеркивалось, что главная задача Латиноаме¬
риканского континента — объединение усилий для эко¬
номического и социального освобождения, провозглаша¬
лась задача ликвидации остатков колониализма, право
на контроль над природными богатствами, на регулиро¬
вание иностранных капиталовложений, на ограничение
действий международных монополий, отказ от примене¬
ния силы или угрозы силой. Особую важность имели по¬
ложения «Декларации Аякучо», в соответствии с кото¬
рыми страны, ее подписавшие, выступали за прочный
мир, за прекращение гонки вооружения, а в конкретном
плане — за запрещение в рамках Латинской Америки при¬
обретать оружие в наступательных целях. Средства, вы¬
свободившиеся в результате ограничения гонки воору¬
жения, предусматривалось направлять на социальное и
экономическое развитие латиноамериканских стран. Не¬
сомненна связь этой декларации с общей тенденцией к
международной разрядке.
Большое значение имели и новые акции латиноамери¬
канских стран в плане дальнейшего развития экономиче¬
ской интеграции опять-таки вне рамок ОАГ. XVI сессия
Экономической комиссии ООН для Латинской Америки
(ЭКЛА), состоявшаяся в мае 1975 г. в Тринидаде, при¬
звала создать орган по контролю за деятельностью ме¬
ждународных монополий. В сентябре того же года в Га¬
ване в рамках ЭКЛА с участием Кубы был образован
Комитет по развитию и сотрудничеству стран Карибско-
го бассейна «на базе исторической, географической и
культурной общности Карибских стран» 139.
Однако, несомненно, самым значительным событием
139

в деле объединения усилий латиноамериканских стран
в защиту национальных интересов явилось образование
в октябре 1975 г. Латиноамериканской экономической
системы (ЛАЭС). Принципиальное значение имел тот
факт, что в этой организации с самого начала активно
участвовала Куба. Более того, само создание ее подго¬
тавливалось в ходе визита на Кубу в 1974 г. министра
национальных богатств Мексики, и по инициативе Кубы
в устав системы был внесен пункт о координации дей¬
ствий в отношении международных монополий. Как под¬
черкнул в своем заявлении кубинский министр внешней
торговли Фернандес, «Куба видит будущий путь разви¬
тия в рамках региона на путях экономической интегра¬
ции с другими латиноамериканскими странами» 140.
Естественно, что в силу резкой разницы в политиче¬
ских позициях правительств стран, входящих в эту ассо¬
циацию, ее возможности оставались серьезно ограничен¬
ными. Однако сам факт образования организации, вклю¬
чающей все страны Центральной и Южной Америки вме¬
сте с Кубой и в то же время не связанной какими-либо-
договорными отношениями с США, являлся еще одним
показателем ослабления американских позиций в этом
районе. Характерно, что уже летом 1976 г., сразу же
после вступления договора о создании ЛАЭС в силу, ее
вторая сессия осудила торговый закон США, принятый
в 1975 г. Существенно и то, что ЛАЭС с самого начала
придерживается линии на установление связей с эконо¬
мическими группировками других стран, в частности с
СЭВ.
Расширялось и участие латиноамериканских стран в
движении неприсоединения, несмотря на выступление
Киссинджера с предостережениями против такого уча¬
стия. В августе 1975 г. в Лиме прошло пятое совещание
министров'иностранных дел неприсоединившихся стран,
а в следующем году на конференции в Коломбо прини¬
мали участие в качестве членов и наблюдателей уже
19 стран Латинской Америки. В свою очередь в ООН
латиноамериканские страны все чаще выступали с са¬
мостоятельных позиций. На XXX сессии Генеральной Ас¬
самблеи ООН в 1975 г. Перу, Аргентина, Венесуэла, Мек¬
сика, Коста-Рика, Панама, одобрив разрядку, подчерк¬
нули необходимость ее распространения на западное
полушарие; Мексика выступила в ООН инициатором
принятия Хартии экономических и социальных прав;
140

Бразилия и Мексика вопреки самым категорическим
призывам США голосовали за резолюцию, осуждающую
сионизм как разновидность расизма.
В этой обстановке в многочисленных высказываниях
американских политических и общественных деятелей
относительно положения в межамериканской системе на¬
блюдается определенная растерянность. Она сказывает¬
ся и в различного рода рецептах, которые содержались
в специальном докладе комиссии, созданной под опекой
Центра по межамериканским отношениям во главе с
бывшим представителем США в ОАГ Линовицем.
В опубликованном в 1974 г. докладе «Американские
страны в изменяющемся мире» излагались соображения
23 специалистов, входивших в комиссию, выдвигались
разные рекомендации относительно исправления поло¬
жения в ОАГ141. Здесь и предложение об образовании
новой организации по типу созданной в Европе в соот¬
ветствии с «планом Маршалла», и план разделения ОАГ.
Однако, пожалуй, преобладающей тенденцией доклада
является стремление положить во главу угла в политике
США в Латинской Америке развитие двусторонних от¬
ношений с теми или иными латиноамериканскими стра¬
нами.
Такую линию все более отчетливо начал проводить
и Киссинджер после краха его инициативы «нового диа¬
лога». Особенно ясно она изложена в его выступлении в
Нью-Йорке 30 сентября 1975 г.: «Не может быть единой
политики в отношении богатых разнообразием стран
Латинской Америки. Региональная концепция в конце
концов абстракция. Мы имеем отношение с различными
странами». В сущности к этому же сводилась и латино¬
американская доктрина нового американского президен¬
та — Форда, пришедшего к власти после уотергейтского
скандала. Согласно заявлению Форда, сделанному в
Панамериканский день 14 апреля 1975 г., США должны
«сохранять свое присутствие» в Латинской Америке и
продолжать экономическую и военную помощь странам
этого района на «выборочной основе».
Что означало сказанное Фордом на практике, убеди¬
тельно показал визит Киссинджера в Латинскую Амери¬
ку в феврале — марте 1976 г. В ходе визита не было
недостатка в заявлениях по поводу важности межаме¬
риканской системы, которую Киссинджер вопреки оче¬
видным фактам рекламировал как модель для подража¬
141

ния всем другим континентам. По подсчетам журнали¬
стов, только во время пребывания в Венесуэле
Киссинджер 11 раз упомянул о межамериканском сооб¬
ществе, об особых отношениях США и Латинской Аме¬
рики. Суть его поездки, однако, состояла в другом:
Киссинджер выделил основные страны, на которые США
должны были нацеливать свое внимание, в известной
мере противопоставляя их другим государствам. И здесь,
безусловно, объектом номер один стала Бразилия. Сво¬
им визитом в эту страну в 1976 г. он хотел подчеркнуть
ее привилегированное положение в глазах США. Киссин¬
джер не поскупился на лесть бразильскому руководству,
заявив, что «нигде нельзя чувствовать больше созида¬
тельный дух Америки, чем в Бразилии» 142.
В ходе визита было подписано соглашение с Брази¬
лией, включавшее среди других пунктов положение о
проведении консультаций на высоком уровне между
США и Бразилией по основным политическим и эконо¬
мическим вопросам. Киссинджера не смущало то обстоя¬
тельство, что речь идет о правом консервативном режиме,
который даже в американской печати критиковался за
проведение политики репрессий. Да это и понятно, ведь
и сам курс Киссинджера предполагал прежде всего опо¬
ру именно на режимы консервативного толка. С помощью
такого рода правительств Киссинджер торпедировал
инициативу проведения в 1976 г. встречи глав государств
и правительств Латинской Америки, с тем чтобы отме¬
тить 150-летие Панамского конгресса как событие лати¬
ноамериканской истории в противовес официальной
панамериканской версии. Другим методом Киссинджер
избрал противопоставление относительно развитым лати¬
ноамериканским странам наиболее бедных государств
региона. Оказывая последним предпочтительную финан¬
совую помощь, он рассчитывал использовать их зависи¬
мость от США. Так, в ходе своего визита Киссинджер
обещал специально для этих стран выделять ежегодно
300 млн. долл.
Вместе с тем проведение подобной линии натолкну¬
лось на серьезную критику как в Латинской Америке,
так и в самих Соединенных Штатах. Откровенная ори¬
ентация на союз с бразильским правительством вызвала,
в частности, достаточно резкую оппозицию в сенате США
и в американской печати. «Нью-Йорк тайме» 21 февраля
142

1976 г. осудила политику Киссинджера в отношении Бра¬
зилии и ее реакционного режима 143.
Особенно серьезная политическая борьба в межаме¬
риканской системе развернулась вокруг отношения к но¬
вому режиму Пиночета в Чили. Следует отметить, что
к этому времени в результате работы Комиссии сената
США по деятельности ЦРУ вскрылись неприглядные
факты американского участия в свержении правитель¬
ства Альенде. Факты эти произвели огромное впечатле¬
ние и в Латинской Америке и в самих США. В такой
обстановке даже американские сенаторы вынуждены
были 48 голосами против 39 принять решение о прекра¬
щении военной помощи Чили, правда с оговоркой о со¬
хранении в силе контрактов, заключенных ранее. Влия¬
тельные в демократической партии сенаторы Кеннеди и
Хэмфри прямо требовали «не поддерживать бандитов».
Чилийский вопрос занял главное место в работе V и
VI сессий Генеральной ассамблеи ОАГ.
На V сессии в 1975 г. Межамериканская комиссия по
правам человека представила свой доклад о положении
в Чили. Усилиями секретариата ОАГ, не желавшего вы¬
носить сор из избы, вопрос о Чили, однако, отложили до
следующего года. Парадокс положения заключался в
том, что следующая, VI сессия Генеральной ассамблеи
ОАГ должна была состояться именно в столице Чили —
Сант-Яго. В сложившихся условиях Киссинджер пред¬
принял серию тактических ходов, направленных на то,
чтобы, с одной стороны, как-то вывести чилийскую хунту
из-под огня критики, не допустить открытого раскола
ОАГ, а с другой стороны, сохранить видимость «беспри¬
страстности» позиции США, их «заботы» о нарушениях
прав человека в Чили, что имело особое значение и с точ¬
ки зрения развертывающейся кампании в США по вы¬
борам нового президента.
Первым из намеченных «ходов» была поездка в Чили
в марте 1976 г. генерального секретаря ОАГ аргентинца
Орфила. Трудно сказать, что увидел он за два дня пре¬
бывания в Чили, но, вернувшись оттуда, он похвалил
хунту за смягчение режима. Тем не менее, несмотря на
такие заявления, Мексика отказалась участвовать в ра¬
боте сессии, а законодательное собрание Коста-Рики и
сенат Венесуэлы высказали свою тревогу по поводу ее
проведения в столице Чили.
Заседания начавшей свою работу 8 июля 1976 г.
143

VI сессии Генеральной ассамблеи ОАГ открыл руково¬
дитель чилийской хунты Пиночет. Он произнес очеред¬
ную антикоммунистическую тираду, призвав сплотиться
вокруг США в идеологической войне против коммунизма,
выступил против создания независимых от США эконо¬
мических группировок в Латинской Америке. Пиночет
отверг принятие политики мирного сосуществования и
даже заявил, что в странах Американского континента
не может быть места «нейтрализму». Чувствуя поддерж¬
ку США, Пиночет даже пригрозил ОАГ, что он «не по¬
терпит вмешательства во внутренние дела». Ту же тему
развил дальше и председатель сессии, которым по тра¬
диции стал министр иностранных дел страны пребыва¬
ния Карвахалы Коснувшись столь щекотливой для пра¬
вительства Чили темы, как соблюдение прав человека,
Карвахаль заявил о невозможности отделения этой про¬
блемы от «идеологического наступления тоталитаризма»,
которое будто бы и заставляет Чили принимать меры
репрессивного порядка;
Желая смягчить обстановку, создавшуюся на сессии
после такого рода вступления, с тщательно сбалансиро¬
ванной речью выступил генеральный секретарь ОАГ Ор-
фила. Он упрекнул Вашингтон в том, что тот не соблю¬
дает обязательств по «новому диалогу», проводит дискри¬
минационную политику в торговых отношениях, что
продолжается вмешательство иностранных монополий
во внутреннюю жизнь латиноамериканских стран. Вместе
с тем Орфила со всей определенностью высказался за
«континентальное единство».
При поддержке консервативных режимов США по¬
старались свести к нулю и сам вопрос о правах человека
в Чили. Доклад Межамериканской комиссии по правам
человека, содержавший более ста страниц, достаточно
определенно, хотя и не в полной мере, свидетельствовал
о царстве террора, установленного хунтой. Тактический
ход руководства ОАГ в этих условиях заключался в том,
чтобы потребовать одновременного рассмотрения вместе
с докладом о правах человека в Чили доклада о поло¬
жении на Кубе, а заодно и общего доклада комиссии об
обстановке в Латинской Америке с критикой Гаити,
Гватемалы, Боливии. Этот ход, получивший поддержку
15 делегаций, привел к тому, что чилийский вопрос ока¬
зался как бы растворенным среди других проблем.
В принятой резолюции содержался лишь призыв к
144

хунте «продолжать принимать необходимые меры в це¬
лях защиты прав человека». Однако и против такой ре¬
золюции возражали Бразилия и Чили, хотя неофициаль¬
но чилийский представитель и выразил свое удовлетво¬
рение. Одновременно усилиями реакционных режимов
была принята рзолюция по Кубе, указывающая, что там-
де «положение не улучшилось». Наконец, чтобы успо¬
коить участников сессии председатель Межамериканской
комиссии по правам человека венесуэлец Агиляр за¬
явил, что в целом по Латинской Америке «положение с
соблюдением прав человека не хуже, чем в другие годы».
В таких условиях чилийской хунте не причинили осо¬
бого беспокойства требования Венесуэлы и Ямайки об
освобождении всех политзаключенных, тем более что
представитель Перу, на поддержку которой рассчитыва¬
ли эти страны, наоборот, заявил о «сердечном и друже¬
ственном» характере своих встреч с Пиночетом.
Теперь наступил черед следующего акта — выступле¬
ния самого Киссинджера. Государственный секретарь
США — и это тоже было его тактическим приемом — при¬
ехал в Сант-Яго три дня спустя после выступления Пи¬
ночета. Речь Киссинджера на сессии ОАГ (в сущности
последнее из его больших публичных выступлений по
проблемам межамериканских отношений) можно на¬
звать программной. Ее прежде всего отличает широкая
панамериканская риторика. Здесь и заверения относи¬
тельно особых «уз дружбы» между американскими рес¬
публиками, «не имеющих себе равных в современном
мире», и заявление, что Американский континент — это
«материк мира», и утверждения о присущем якобы всем
американским странам «уважении к человеческому до¬
стоинству». Далее Киссинджер коснулся проблемы прав
человека. Выделив при этом Чили и Кубу и поставив их
на одну доску, он обвинил обеих «в плохом отношении
к своим политическим заключенным». В том же ключе
он предложил, чтобы Межамериканская комиссия по
правам человека не сосредоточивала свое внимание на
одних странах, а объективно «рассматривала положе¬
ние в целом». Киссинджер затронул и экономические
проблемы — предложил идею созыва сырьевого банка,
образования экономической комиссии ОАГ, пообещал
рассмотреть проблему межамериканских преференций, а
также одобрил в принципе идею Панамы о проведении
специальной сессии ОАГ по вопросам развития.
145

Значительное место Киссинджер отвел вопросам меж¬
дународной разрядки и роли в связи с этим межамери¬
канской системы. Учитывая широкую поддержку, кото¬
рую приобрела идея разрядки среди латиноамерикан¬
ских стран, Киссинджер подчеркнул, что разрядка — это
историческая необходимость. Вместе с тем он постарался
внушить латиноамериканским делегатам, что именно
США выступают за разрядку во всем мире, в то время
как СССР-де за «выборочную» разрядку. Приведя в ка¬
честве примера события в Анголе и заявив, что «мы ни¬
когда не примиримся с новой Анголой», он заверил ми¬
нистров иностранных дел американских стран, что США
будут оказывать отпор «нажиму» со стороны СССР 144.
Если воздействие на латиноамериканские страны в
плане обеспечения поддержки ими курса США во взаимо¬
отношениях с СССР было одной из целей Киссинджера
на сессии, то другая цель состояла в попытке найти
выход из того затруднительного положения, в котором
оказались США в вопросе о реформе ОАГ. Действи¬
тельно, в ходе своей работы специальная комиссия
ОАГ подготовила такой проект документа, который аме¬
риканское правительство считало опасным. В частно¬
сти, в качестве неприемлемого оно рассматривало
включение положения об экономической агрессии. Кис¬
синджер был вынужден прямо сказать, что США не
могут подписать новый устав, и высказался за продол¬
жение работы в этой области. Конкретные его предло¬
жения были довольно скромные — указать цели органи¬
зации, предоставить возможность Генеральной ассамблее
собираться дважды в год, ликвидировать три совета
ОАГ — по политическим, экономическим и культурным
делам, «улучшить» механизм поддержки прав человека.
В его рекомендациях — и это весьма характерно — скво¬
зит желание, сохраняя ОАГ, сделать ее «более простой»,
в частности устранив ряд постоянных органов. Подоб¬
ная позиция явилась следствием болезненных уколов,
ощущаемых США в последние годы в рамках организа¬
ции 145.
По завершении сессии Киссинджер охарактеризовал
ее как самую «лучшую» из тех, на которых он присут¬
ствовал, утверждая, что там отсутствовала «атмосфера
озлобленности и мстительности, которая наблюдалась
раньше»146. Такое заявление Киссинджера следует вос¬
принимать с учетом того, что делалось оно в разгар пред¬
146

выборной кампании в США, когда было важно показать,
что в области латиноамериканских дел если и не все лад¬
но, то по крайней мере постепенно идет на лад. Киссин¬
джер игнорировал при этом такие принятые сессией
резолюции, как осуждение американского торгового за¬
конодательства, резолюция по Панамскому каналу, вы¬
ражавшая надежду на справедливый и равноправный
договор. Главное же, на сессии отчетливо обнаружился
столь беспрецедентный для истории межамериканских
отношений факт, когда США не смогли подготовить «за
кулисами» поправки к уставу ОАГ, которые бы их устра¬
ивали, и оказались вынужденными публично отклонить
новый устав организации, принимаемый латиноамери¬
канскими странами.
Не случайно поэтому диаметрально противоположное
мнение об итогах сессии высказал президент Колумбии
Лопес, заявивший, что нежелание США принять положе¬
ние об экономической безопасности американских стран
превращает ОАГ в «простую говорильню». Еще более ка¬
тегорично выразился представитель Венесуэлы, заявив¬
ший в июле 1976 г., что ОАГ терпит неизбежный крах, по¬
скольку разваливается сама система «господства вели¬
кой державы», на которой основывались геополитические
отношения США и Латинской Америки.
Трудно сказать, какие дальнейшие формы приняла
бы политика Форда — Киссинджера в Латинской Амери¬
ке. С отчетливой ясностью в последние месяцы пребыва¬
ния республиканского правительства у власти выявилось
одно — эта политика встречала сочувствие и поддержку
со стороны консервативных режимов в Латинской Аме¬
рике, она, собственно, и была направлена на усиление
их влияния. Вместе с тем такая политика встречала все
большее осуждение в прогрессивных и даже умеренно-
либральных кругах Латинской Америки и, что в практи¬
ческом плане имело не менее важное значение, растущую
критику в самих Соединенных Штатах.
МЕЖАМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
И ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА КАРТЕРА
Период проведения очередных президентских выборов
в США, первые месяцы вслед за избранием нового пре¬
зидента, как правило, являются временем представления
147

со стороны официальных и неофициальных политических
кругов различного рода докладов, рекомендаций, запи¬
сок с предложениями относительно программы будущего
правительства. Предвыборная борьба 1976 г. особенно
изобиловала такого рода рекомендациями, охватившими
весь спектр внешней политики США; это была первая
избирательная кампания после завершения позорной
эпопеи в Индокитае и уотергейтского скандала. Есте¬
ственно, определенное место в попытках переоценки и'
переосмысления внешней политики США занимали и
предложения, касавшиеся перспектив дальнейшего раз¬
вития межамериканских отношений.
Среди этих предложений следует выделить второй
доклад уже упоминавшейся специальной комиссии, воз¬
главлявшейся Линовицем, представленный в Белый дом
в декабре 1976 г., т. е. месяц спустя после избрания Кар¬
тера, но еще до его официального вступления на пост
президента. Характерно, что председатель комиссии Ли-
новиц был позднее назначен представителем Картера на
переговорах о Панамском канале, а один из ее членов —
Блюменталь — занял пост министра финансов в новом
правительстве. Авторы начали свой доклад, официально
названный «США и Латинская Америка: неотложные
меры», с констатации того, что за прошедший период,
несмотря на усилия Киссинджера, «отношения между
США и Латинской Америкой не улучшились». Для ис¬
правления такого положения они рекомендовали прави¬
тельству Картера принять ряд срочных мер, в частности
начать процесс постепенной нормализации отношений с
Кубой, добиться аннулирования конгрессом США дис¬
криминационной поправки к закону о торговле 1974 г.,
непосредственно затрагивавшей интересы Венесуэлы и
Эквадора, подписать протокол номер один к Договору
о безъядерной зоне в Латинской Америке, распростра¬
няющий положения договора на владения США в запад¬
ном полушарии. В качестве самого срочного вопроса,
с которым, по мнению авторов доклада, неизбежно
столкнется новая администрация, будет вопрос о Панам¬
ском канале. Они подчеркивали, что в отношении этой
проблемы «США находятся в изоляции даже от своих
ближайших союзников», что здесь «для США важно
избежать гибельной конфронтации», что решение вопро¬
са о канале явится для всей Латинской Америки «про¬
веркой объявленного США намерения строить отноше*
148

ния с Латинской Америкой на базе взаимного уваже¬
ния» 147.
Однако наиболее примечательным в докладе с точки
зрения общих перспектив панамериканской политики
США было предложение о «новом политическом под¬
ходе» к проблемам отношений с американскими страна¬
ми. Смысл такого подхода состоял в том, чтобы решать
вопросы межамериканских отношений не в региональ¬
ном плане, не в рамках панамериканского единства, а
на глобальном уровне, поскольку, согласно докладу,
большинство этих вопросов аналогично общим пробле¬
мам, разделяющим развитые и развивающиеся страны.
По утверждению авторов доклада, заключение согла¬
шений в рамках панамериканской общности грозило бы
США потерей их влияния в других развивающихся стра¬
нах. С этих позиций комиссия приходила к «кощунствен¬
ному» с точки зрения традиций внешней политики США
выводу о том, чтобы новая администрация категорически
отказалась «от искушения разглагольствовать о регио¬
нальном сообществе или особых отношениях с Латинской
Амеоикой» 148.
Комиссия рекомендовала одновременно укреплять
двусторонние отношения с отдельными выборочными
странами Латинской Америки, что, по ее мнению, позво¬
ляло бы избежать ненужного обострения отношений в
рамках межамериканской системы.
Несомненный интерес в этой связи представляет и
своего рода программная статья, опубликованная в ве¬
дущем американском внешнеполитическом журнале
«Форин афферс» в октябре 1976 г., директора исследова¬
тельского центра весьма влиятельного Совета по внеш¬
ней политике США Лоуэнталя. В статье, носившей ха¬
рактерное название «США и Латинская Америка: конец
концепции гегемонии», пространно анализировалась вся
история появления и развития идей «континентальной
солидарности». На основе произведенного анализа роста
экономики латиноамериканских стран, усиления влия¬
ния в этом районе других государств, политической по¬
зиции, занимаемой странами Латинской Америки, автор
приходил к выводу, что эпоха «особых отношений» ме¬
жду США и Латинской Америкой, являвшихся «домини¬
рующим взглядом во внешней политике американских
государственных деятелей — от Клея до Киссинджера»,
исчерпала себя.
149

Ставя такой диагноз, Лоуэнталь предлагает и ре-
цепт— «отказаться от особой политики, от особых меж¬
американских отношений», сфокусировать внимание на
глобальных проблемах, региональный же подход сохра¬
нить лишь в отношении отдельных вопросов. При этом
автор подчеркивает, что сейчас Латинская Америка яв¬
ляется «самой мощной процветающей частью третьего
мира и, следовательно, от нее зависит в огромной степе¬
ни, каким будет новый экономический порядок, как бу¬
дут решаться продовольственные проблемы, вопросы
мировой торговли, проблемы, связанные с гонкой воору¬
жений, вопросы морского права». Следовательно, отно¬
шения с этими странами приобретают для США еще
большее значение, но решать их надо на двусторонней
основе. В конкретном плане Лоуэнталь предлагает со¬
средоточить внимание на тех странах, где имеются важ¬
ные экономические интересы США, на странах, особенно
влиятельных в международных делах, таких, как Мекси¬
ка, Венесуэла, Бразилия 149.
За выборочный подход к латиноамериканским стра¬
нам, выделяя наиболее развитые из них — Мексику и
Бразилию, ратовал в своей книге «Политика привлече¬
ния», вышедшей в 1977 г., и американский профессор
Фокс. Он подчеркивал, что отношения США должны
строиться не на региональной основе, а на принципе при¬
влечения отдельных конкретных стран 15°.
Аналогичный в своей основе характер носили и ре¬
комендации официальных американских лиц, занимав¬
шихся межамериканскими отношениями. Так, помощник
госсекретаря США по межамериканским делам Люэрс,
выступая 24 марта 1977 г. в комиссии по иностранным
делам палаты представителей, отмечал, что «народы за¬
падного полушария больше не испытывают к нам уваже¬
ния. .. наши интересы сталкиваются с их интересами», и
отсюда делал вывод — полагаться впредь не только на
ОАГ, но использовать прежде всего двусторонние отно¬
шения 151.
При всем диапазоне указанных выше рекомендаций
в них четко звучала одна мысль—дальнейшее продол¬
жение политики, основанной на концепции панамерикан¬
ской «общности», на использовании в качестве основно¬
го орудия США в Латинской Америке межамериканской
системы, невозможно и опасно.
Концепции, высказанные в рекомендациях, и легли
150

в основу курса Картера в межамериканских делах, про¬
возглашенного им в выступлении 14 апреля 1977 г. в Со¬
вете Организации американских государств по случаю
празднования Панамериканского дня и получившего ши¬
рокую известность. В этом выступлении, естественно,
Картер отдал дань традиционным догмам панамерика¬
низма: как и в выступлениях предшествующих президен¬
тов США по проблемам западного полушария, он утвер¬
ждал, что американские страны «связаны воедино куль¬
турой, историей, общими целями и идеалами», высказал
похвалу в адрес ОАГ, которая «вот уже почти три деся¬
тилетия выступает поборником взаимоуважения между
суверенными странами, мира, законности и порядка в
западном полушарии» 152.
Но главное в программном заявлении Картера за¬
ключается в другом. Ссылаясь на изменившийся мир, на
разнообразие экономических показателей, методов уп¬
равления государствами Латинской Америки, Картер
заявил: «В свете этих изменений в общем нецелесооб¬
разно разрабатывать одну какую-либо политику США в
отношении стран Латинской Америки и Карибского бас¬
сейна». Одновременно он подчеркнул, что, поскольку ос¬
новные экономические и политические проблемы носят
глобальный характер, их нельзя решать на региональной
основе. Президент даже пообещал «не допускать» со сто¬
роны США «попыток отрывать страны Латинской Аме¬
рики от остального мира».
Какой же курс намечал Картер в отношении Орга¬
низации американских государств в свете «нового» под¬
хода? Если внимательно проанализировать его выступ¬
ление, то нельзя не прийти к выводу, что прежде всего
он уделял ОАГ консультативную роль. «Генеральная
ассамблея ОАГ, — отмечал Картер, — является важным
форумом для прямого обмена мнениями между нашими
правительствами. Такие консультации на уровне мини¬
стров чрезвычайно полезны». Вместе с тем Картер под¬
черкнул, что ОАГ должна «активно и эффективно уча¬
ствовать в поисках мирных решений для споров в нашем
полушарии». Самое же большое место в перечне функ¬
ций ОАГ Картер отвел вопросу о «защите прав челове¬
ка», подчеркнув роль Межамериканской комиссии по
правам человека и заявив о намерении США и впредь
добиваться в этой области «координированных и много¬
сторонних действий». Характерно, что Картер в отличие
151

от традиций своих предшественников не упомянул среди
функций ОАГ решения экономических проблем. Он по¬
старался как бы противопоставить в области экономики
одни латиноамериканские страны другим, противопоста¬
вить, в частности, «богатые» государства этого района
«бедным», в отношении помощи которым на США лежит
«особая ответственность».
В той или иной форме линия на «индивидуальный»
подход к различным странам, а по сути дела на разделе¬
ние и противопоставление их друг другу подчеркивалась
Картером неоднократно и позднее. «Нам не следует от¬
носиться к странам Латинской Америки как к однород¬
ному району, — заявлял, например, Картер в интервью
журналу «Ридерс дайджест» в сентябре 1977 г., — а под¬
ходить к ним индивидуально».
Равным образом и в послании Картера «О положе¬
нии в стране», с которым он выступил 21 января 1978 г.,
отмечая первую годовщину своего пребывания у власти,
подчеркивалось: «Подход правительства к Латинской
Америке и к странам Карибского бассейна строится на
признании разнообразия стран этого района. Мы при¬
даем большое значение делу защиты прав человека, по¬
пыткам помешать распространению способности произ¬
водства ядерного оружия, ограничению продаж обычных
видов оружия, содействию урегулирования конфликтов
и привлечению правительств латиноамериканских стран
к глобальным экономическим переговорам» 153.
В практическом плане правительство Картера сде¬
лало некоторые шаги, направленные на ослабление на¬
пряжения в отношениях между США и латиноамерикан¬
скими странами. Был заключен новый договор о Панам¬
ском канале, в определенной степени идущий навстречу
законным стремлениям Панамы обеспечить суверенитет
над зоной канала, хотя сделанные к договору дополнения
и разъяснения (в результате обсуждения его в сенате
США) весьма ограничивали этот суверенитет. США ра¬
тифицировали протокол номер один к «Договору Тлате-
лолко», включив в безъядерную зону свои владения в за¬
падном полушарии. Некоторые шаги были сделаны и в
направлении восстановления отношений с Кубой. В со¬
ответствии со своей линией на развитие двусторонних
контактов Картер совершил визит в Мексику, Венесуэлу,
и Бразилию, рассматривая их как государства наиболее
важные с точки зрения Вашингтона.
152

Газета «Нью-Йорк тайме» 28 сентября 1977 г. сле¬
дующим образом характеризовала этот курс Картера:
«В политике Картера в отношении к Латинской Америке
нет традиционной риторики и громких обещаний, зато
присутствуют сильный акцент на права человека и доста¬
точная гибкость... Это политика, где делается ставка на
личные контакты, но отсутствуют перспективы щедрой
экономической помощи, вызвавшие к жизни «Союз ради
прогресса» в 1961 г., а также и громкая фразеология пан¬
американизма, которая характеризовала, как правило,
прежде подход Вашингтона к делам западного полуша¬
рия» 154.
Видимо, приводимая характеристика нуждается в
комментариях. Во-первых, Картеру, как свидетельствуют
его выступления, отнюдь не были чужды заявления на¬
счет общеамериканских «идеалов», «единства» стран
западного полушария и т. п. Картер в ходе своих поездок
в Латинскую Америку и в последующем не переставал
подчеркивать значение ^панамериканской «общности»,
утверждая, например, во время визита в Венесуэлу в
марте 1977 г., что «наши континенты связаны так же, как
связаны судьбы наших правительств» 155. Иначе говоря,
для Картера, как и для предшествующих президентов
США, характерно было желание использовать в своих це¬
лях лозунги панамериканского единства. Суть отличий
его политики заключалась, видимо, в другом: она состоя¬
ла в опасениях в отношении надежности Организации
американских государств как конкретного инструмента
проведения политики США в западном полушарии.
И эти опасения действительно оправданы: изменилось
соотношение сил в ОАГ. Если раньше США с уверенно¬
стью могли рассчитывать, что их диктат над подавляю¬
щим большинством стран — членов ОАГ будет достаточ¬
но сильным для проведения через ее каналы в рамках
«демократических» процедур и формального равенства
государств решений, устраивающих США, то теперь на
такое послушное большинство США рассчитывать не
могут. Более того, очередные сессии тех или иных орга¬
нов ОАГ приносят США, как правило, лишь очередные
«неприятности», особенна в отношении экономических
проблем, так как в рамках организации латиноамерикан¬
ские страны, несмотря на различие их режимов, высту¬
пают по экономическим проблемам часто с общих анти¬
153

американских позиций. Это с новой силой подтвердилось
и в первые годы президентства Картера.
Примером может служить созыв по настоянию лати¬
ноамериканских стран специального заседания Совета
ОАГ в декабре 1977 г., когда они поставили на обсужде¬
ние Совета требование пересмотра принятого США ре¬
шения о повышении на 50% пошлины на импортируемый
из Латинской Америки сахар. На заседании было отме¬
чено, что такое решение США означает удар по экономи¬
ке 13 латиноамериканских стран — производителей са¬
хара. Представители латиноамериканских стран подчер¬
кивали, что Вашингтон, вводя этот закон, грубо нарушил
свои обязательства — консультироваться с членами ОАГ
перед принятием решений, затрагивающих их интересы.
Даже генеральный секретарь ОАГ Орфила выступил с
резкой критикой США, указав, что решение Вашингтона
означает потерю для Латинской Америки около 500 млн.
долл. Несмотря на возражения США, Совет ОАГ принял
решение, подчеркивающее, что подобный шаг американ¬
ского правительства «наносит серьезный ущерб эконо¬
мическому развитию государств — членов ОАГ», и выра¬
жающее «серьезную озабоченность протекционистскими
тенденциями в США». В резолюции содержится требова¬
ние к США — отменить данный закон и «соблюдать обя¬
зательства, принятые по уставу ОАГ». Равным образом
на заседании органов ОАГ в апреле 1978 г. с критикой
действий США в области экономических взаимоотноше¬
ний выступили не только делегаты латиноамериканских
стран, но и генеральный секретарь организации, а также
и председатель Межамериканского экономического и со¬
циального совета. Таможенные барьеры, сокращение им¬
портных квот, дискриминационное торговое законода¬
тельство, деятельность многонациональных корпора¬
ций— все это вновь и вновь вызывает резкую критику
латиноамериканских стран. И ареной критики, к которой
присоединяются и официальные руководители межаме¬
риканской системы, все чаще становятся органы ОАГ.
На VII сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в июне
1977 г. США практически сорвали рассмотрение пробле¬
мы создания системы коллективной экономической без¬
опасности, включающей вопрос о контроле латиноаме¬
риканских стран над своими ресурсами. Такую же пози¬
цию заняли США и на VIII сессии Генеральной ассамб¬
леи ОАГ, состоявшейся 21 июня—1 июля 1978 г. в Ва¬
154

шингтоне, согласившись лишь на компромиссное реше¬
ние— передать эту проблему на рассмотрение Совета
ОАГ. На сессии вопреки США были приняты решения,
в которых осуждались протекционистские барьеры, вы¬
двигаемые США в отношении латиноамериканского экс¬
порта, а также содержались предложения об отмене
ограничений на импорт сахара, пересмотре дискримина¬
ционного в отношении Эквадора и Венесуэлы как членов
ОПЕК закона 1974 г. Наконец, также при сопротивлении
США участники сессии приняли резолюцию о срочных
консультациях в случае возникновения сложных и угро¬
жающих экономических ситуаций.
Большое беспокойство вызывают у США и разрабо¬
танные в комитетах ОАГ, поддерживаемые латиноамери¬
канскими странами предложения о реформе организации.
Одобренный Советом ОАГ еще в 1976 г., несмотря на
возражения США, проект реформ устава организации
предусматривает:
— «право каждого государства выбирать без ино¬
странного вмешательства и организовывать собственное
устройство в соответствии со своей суверенной волей, не
вмешиваясь во внутренние дела других государств»;
— обязательство по экономическому сотрудничеству,
которое «должно способствовать выполнению целей, вы¬
двигаемых перед собой в области экономического разви¬
тия каждым государством. Сотрудничество должно быть
многосторонним, не содержать условий, навязанных в
одностороннем порядке, охватывать экономическую и
социальную области, а также проблемы науки и культу¬
ры, образования и передачи технологии» (США в Сове¬
те ОАГ голосовали против);
— закрепление суверенитета государств-членов над
своими природными ресурсами и неотъемлемое право на
использование этих ресурсов;
— «установление гарантий коллективной экономиче¬
ской безопасности в целях развития государств-членов.
Для поддержания коллективной экономической безопас¬
ности государства — члены ОАГ обязуются принять меры
и процедуры, которые будут установлены специальным
договором, касающимся этого вопроса» (США воздер¬
жались) 156.
Комиссия ОАГ подготовила и сам проект Конвенции
о коллективной экономической безопасности. Согласно
проекту, страны обязуются воздерживаться от действий,
155

затрагивающих экономическое или социальное развитие
другого государства или государств — членов ОАГ.
В случае серьезных нарушений предусмотрен созыв кон¬
сультативного совещания министров иностранных дел
ОАГ, которое 2/з голосов может вынести обязательное
для всех стран решение по оценке ущерба и определению
ответственности государства, его причинившего.
Несомненно, преобразование ОАГ в духе предлагае¬
мых реформ способствовало бы тому, что организация
могла стать в определенной мере органом защиты инте¬
ресов латиноамериканских стран. Потому-то США и за¬
нимают упорную обструкционистскую позицию в отно¬
шении этих проектов реформ. Как подчеркивают амери¬
канские исследователи Тебердж и Фонтейн, «речь идет
о том, чтобы не допустить превращения ОАГ в антиаме¬
риканскую организацию» 157.
На VII сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в июне
1977 г. латиноамериканские государства вновь выступи¬
ли за принятие указанных реформ. Министр иностранных
дел Мексики Роэль особо подчеркнул их важность с точ¬
ки зрения обеспечения равноправного межамериканско¬
го экономического сотрудничества, ликвидации наследия
«холодной войны», утверждения принципов сосущество¬
вания государств с различными социальными система¬
ми158. Тем не менее США еще раз подтвердили свою не¬
гативную позицию в отношении этих реформ. Государ¬
ственный секретарь Вэнс выступил на сессии с проектами
«упрощения» всей системы органов межамериканской
общности. Он, в частности, как и ранее Киссинджер,
предложил «объединить» три совета организации в один,
дать больше полномочий секретариату ОАГ159. Здесь
отчетливо заметно желание сузить возможности органи¬
зации в обсуждении экономических проблем путем, в ча¬
стности, ликвидации Межамериканского экономического
и социального совета. Одновременно США объявили об
уменьшении своего взноса в бюджет ОАГ с 60 до 49%.
Однако особенно характерным было предложение
Вэнса на сессии о том, чтобы закрепить возможность
проведения время от времени «не формальных» встреч
глав американских государств. В известной мере можно
говорить о тенденции администрации Картера к разви¬
тию панамериканской «общности» вне конкретных рамок
ОАГ. Это отчетливо проявилось, например, во время
проведенной по рекомендации Бжезинского 8 сентября
156

1977 г. встречи президентов всех американских стран по
случаю подписания нового договора о Панамском кана¬
ле. Картер использовал встречу для рекламирования в
своем заявлении «нового партнерства», «новой главы»,
«нового взаимопонимания» в отношениях между страна¬
ми Американского континента. Эта мысль проводилась
и в совместной Вашингтонской декларации президентов
американских стран, где выражалась поддержка догово¬
ру о Панамском канале и подчеркивалась возможность
«усиления связей между странами западного полуша¬
рия» 160. Одновременно Картер в ходе встречи предпринял
и определенные конкретные шаги по укреплению влия¬
ния США в Латинской Америке. В частности, он высту¬
пил в качестве своего рода «посредника-миротворца»,
проведя при своем участии переговоры президентов Бо¬
ливии, Перу, Чили по вопросам выхода Боливии к океа¬
ну, переговоры Сальвадора и Гондураса по восстановле¬
нию отношений между ними. Кроме того, встреча яви¬
лась удобным форумом для бесед и контактов американ¬
ского президента с руководителями реакционных латино¬
американских режимов, в частности с Пиночетом.
Такого рода не связанное рамками ОАГ, «не формаль¬
ное» развитие панамериканской «общности» имело, оче¬
видно, по мнению администрации Картера, определенные
выгоды для США, позволяя выдвигать «в свободной об¬
становке» те проблемы, которые они считают нужными, и
в то же время не допускать постановки вопросов, а тем
более принятия решений, особенно в экономической об¬
ласти, ставящих США в трудное положение.
Что же касается Организации американских госу¬
дарств, то США считали целесообразным для себя акти¬
визацию лишь отдельных определенных направлений ее
деятельности, которые могли принести им определенные
дивиденды. В сущности направления эти указаны были
уже в программном выступлении Картера по проблемам
межамериканских отношений 14 апреля 1977 г.
Одним из таких направлений являются действия че¬
рез ОАГ в целях урегулирования конфликтов между ла¬
тиноамериканскими странами, иначе говоря, регулирова¬
ние Вашингтоном через ОАГ отношений между латино¬
американскими странами. Таким образом США надеются
получить определенную гарантию, что латиноамерикан¬
ские страны будут выступать в ОАГ не единым фронтом
против Вашингтона, а, наборот, сталкиваться друг с дру¬
157

гом, предоставляя США роль арбитра, возможность при¬
нимать решения в своих интересах. Для США важно в
этом случае и то, чтобы американские страны, как уже
говорилось, не выносили «семейные» межамериканские
конфликты на рассмотрение ООН, а разрешали их под
наблюдением и контролем Вашингтона в рамках ОАГ.
Выступая 27 сентября 1978 г. в Ассоциации внешней
политики США, государственный секретарь Вэнс назвал
«региональные усилия по урегулированию региональных
конфликтов» в западном полушарии одним из важней¬
ших элементов стратегии США в странах региона. В со¬
ответствии с этой линией в октябре 1979 г. на IX сессии
Генеральной ассамблеи ОАГ США выступили в поддерж¬
ку деятельности ОАГ по мирным переговорам между
Чили и Боливией в связи с требованием последней о пре¬
доставлении ей выхода к океану.
Осенью 1980 г. при посредничестве ОАГ был заключен
в интересах консолидации реакционных сил в Централь¬
ной Америке договор между конфликтовавшими в течение
10 лет Гондурасом и Сальвадором. В рамках межамери¬
канской системы продолжается деятельность военных
органов; функционирует Межамериканский совет оборо¬
ны. В ноябре 1979 г. в Боготе состоялось тринадцатое
совещание командующих вооруженными силами амери¬
канских государств, которое рассмотрело согласованное
с США предложение Аргентины о разработке совместного
плана борьбы против «подрывной деятельности», иначе
говоря, против деятельности революционных организа¬
ций.
Администрация Картера использовала межамерикан¬
скую систему и для того, чтобы попытаться противосто¬
ять тенденциям к независимости тех народов западного
полушария, которые еще остаются под колониальным
господством. Так, в 1979 г. Межамериканский юридиче¬
ский комитет рекомендовал решить вопрос о будущем
английской колонии — Белиза путем переговоров между
Англией и реакционным правительством Гватемалы. Это
решение, естественно, вызвало резкую критику ряда ла¬
тиноамериканских стран, указавших, что действия ОАГ
направлены на «подавление стремления народов к само¬
определению».
Наконец, США не оставляли попыток использовать
межамериканскую систему и для совместных акций в
международных делах. На VIII сессии Генеральной ас¬
158

самблеи ОАГ, например, США пытались поставить во¬
прос об осуждении действий Кубы в Африке. И хотя от
этого намерения пришлось отказаться ввиду явного от¬
сутствия должной поддержки латиноамериканских стран,
видимо, при подходящих обстоятельствах США будут
готовы использовать ОАГ для подкрепления тех или иных
своих шагов на международной арене.
Однако, пожалуй, наиболее важным направлением в
деятельности ОАГ во время президентства Картера яв¬
лялось использование ее в качестве инструмента поли¬
тики Картера в области «защиты прав человека». «Удоб¬
ство» проведения действий в этом направлении через
ОАГ определялось рядом обстоятельств. Прежде всего
в ее нынешнем виде ОАГ представляет собой организа¬
цию, в составе которой немало стран с реакционными
милитаристскими режимами. В таких условиях постанов¬
ка в Организации американских государств вопроса о
«нарушении прав человека» в той или иной латиноаме¬
риканской стране может самое большее привести к ре¬
золюциям общего характера в пользу «демократии и сво¬
боды». Тем самым США, с одной стороны, сохраняли
облик «поборника» прав человека, а с другой, могли рас¬
считывать на то, что организация не предпримет каких-
либо шагов, которые действительно привели бы к паде¬
нию реакционных режимов, являющихся действительны¬
ми нарушителями прав человека в Латинской Америке.
Есть и другая сторона у этой проблемы. Прикрываясь ав¬
торитетом ОАГ, США под предлогом «наблюдения» за
осуществлением прав человека имеют возможность кон¬
тролировать внутриполитическое развитие той или иной
страны, в частности, государств, предпринимающих шаги
прогрессивного характера, или санкционировать прести¬
жем ОАГ господство реакционного режима.
Эти вопросы занимали доминирующее место в дей¬
ствиях США на последних сессиях Генеральной ассамб¬
леи ОАГ. На VII сессии США выдвинули предложения
о расширении полномочий Межамериканской комиссии
по правам человека, увеличении ее штатов, бюджета, а
главное — предоставлении права расследовать положе¬
ние дел непосредственно на территориях стран161. Поли¬
тический смысл подобных акций раскрылся, прежде все¬
го, в предложении США на той же сессии принять специ¬
альную резолюцию, обвиняющую в «нарушении прав
человека» Кубу, хотя даже с чисто юридической точки
159

зрения было нелепо выдвигать претензии к стране, не
являющейся членом ОАГ. Предложение не прошло: США
смогли набрать в его поддержку лишь 12 голосов.
Зато весьма «скромный» характер, носила специаль¬
ная резолюция по проблеме «прав человека» в Чили. Не
осуждая чилийский режим, она призывала хунту «про¬
должать принимать меры по защите прав человека», со¬
трудничая с Межамериканской комиссией. При этом
было решено в дальнейшем в ОАГ вопрос о Чили специ¬
ально не ставить. Сессия приняла (14 голосами из 25)
и общую резолюцию о правах человека, которая усили¬
вала полномочия Межамериканской комиссии, но не ка¬
салась вопроса о предоставлении ей права «проводить
инспекции на местах». Многие латиноамериканские стра¬
ны— и не только правой ориентации — усмотрели в ней
нарушение принципа невмешательства. Характерно, что
к резолюции, несмотря на сопротивление США, была
добавлена поправка Колумбии, предусматривающая ува¬
жение социально-экономических прав и в этом плане от¬
мену дискриминационных мер.
Оценив политическую ситуацию, США несколько пе¬
реориентировали свои действия на следующей, VIII сес¬
сии Генеральной ассамблеи ОАГ. На открытии ассамблеи
выступил сам Картер, в речи которого вопреки фактам
уже содержалось утверждение о «прогрессе» в области
защиты прав человека в западном полушарии. В равной
мере в розовых тонах был составлен и доклад Межаме¬
риканской комиссии по правам человека, так что даже
делегация Чили поддержала соответствующий проект.
Примером конкретных действий ОАГ в вопросах по
защите прав человека, тесно связанных со всей внутри¬
политической жизнью государств, может служить на¬
правление комиссий по наблюдению за выборами в До¬
миниканской Республике и Панаме в 1978 г., расследо¬
вание, проведенное Межамериканской комиссией по
правам человека в Аргентине в 1979 г., создание в рам¬
ках ОАГ специального трибунала по правам человека
и т. д.
В целом наиболее отчетливое выражение нашло ис¬
пользование системы ОАГ в действиях США в отношении
событий в Никарагуа, развернувшихся в 1978—1979 гг.
и занявших центральное место в межамериканских отно¬
шениях.
Ранее администрация Картера хотя и высказывала
160

сожаление по поводу «нарушения прав человека» в этой
центральноамериканской стране, управляемой диктатор¬
ским режимом Сомосы, однако не переставала предо¬
ставлять ему военную и экономическую помощь. На
средства США была создана и вооружена национальная
гвардия Сомосы; в 1977 г. конгресс США вновь выделил
3,1 млн. долл, для помощи режиму Сомосы. В 1978 г.
предусматривалось выделение ему новых ассигнований
в сумме 8 млн. долл., включая 150-тысячную субсидию
непосредственно на содержание национальной гвардии.
С целью облегчения этой процедуры Картер в середине
июля направил, как утверждает американская печать,
вопреки возражениям госдепартамента личное письмо
Сомосе, приветствуя его за «обещание улучшить поло¬
жение в области прав человека» 162.
Однако события в Никарагуа нарушили планы аме¬
риканской администрации.
22 августа 1978 г. оппозиционные группы в Никара¬
гуа— Национальный фронт освобождения имени Саиди¬
но— начали вооруженные действия, освободив политза¬
ключенных и подняв одновременно восстание в пяти
основных городах страны. Никарагуа оказалась объята
пламенем гражданской войны, причем на стороне по¬
встанцев выступили не только левые силы, но и широкие
оппозиционные круги, включая представителей местной
буржуазии. Пока у США была надежда на то, что Со-
моса справится с положением, дело ограничилось направ¬
лением в конце августа заявления госдепартамента от¬
носительно обеспокоенности «эскалацией насилия» и
выражением надежды на то, что «Никарагуа найдет мир¬
ное решение». Однако размах военных действий в Ника¬
рагуа и угроза свержения диктатуры Сомосы революци¬
онным путем заставили США проявить большую актив¬
ность. И в этой ситуации США прибегли к ОАГ. Как
писала 14 сентября 1978 г. «Нью-Йорк тайме», «на про¬
шлой неделе позиция США в отношении Никарагуа из¬
менилась, ибо США пришли к заключению, что санди¬
нисты способны удержаться и являются серьезными
претендентами на власть в стране»163. США через
межамериканскую систему постарались выступить в ка¬
честве «посредника-миротворца» в отношениях между
Сомосой и оппозицией. Внезапно проявившееся стремле¬
ние со стороны США к «гражданскому миру» в Никара¬
гуа американская «Крисчен сайенс монитор» объясняла
6 Антясов М. В.
161

следующим образом: «Чем дальше будет идти борьба
против Сомосы, тем с большей вероятностью вместо уме¬
ренного правительства появится марксистская диктату¬
ра». Вместе с тем, выступив ради успокоения обществен¬
ного мнения с обращением к Сомосе «избегать эксцес¬
сов», американская администрация вновь повторила, что
она не пытается добиваться его отставки. Как подчерки¬
вала газета «Монд», США «тянут время, не покидая Со-
мосу, пока не найдут подходящей кандидатуры на за¬
мену» 164.
Результатом всех этих маневров, к которым теперь
США подключили Организацию американских госу¬
дарств, было решение Совета ОАГ о направлении в Ни¬
карагуа посреднической группы в составе представителей
США, Доминиканской Республики и Гватемалы. Кроме
того, в Никарагуа выехали члены Межамериканской ко¬
миссии по правам человека. Вместе с тем решение Совета
ОАГ не содержало какого-либо осуждения режима Со¬
мосы, хотя Коста-Рика при поддержке Венесуэлы ста¬
вила даже вопрос об исключении Никарагуа из Органи¬
зации американских государств.
Более того, правительство Картера отказалось при¬
нять представителей никарагуанской оппозиции и оказа¬
ло на них нажим, с тем чтобы они не выдвигали требо¬
вания отставки Сомосы в качестве условия принятия
посредничества ОАГ. Подводя итоги всей этой межаме¬
риканской «операции», президент Венесуэлы Перес, ак¬
тивно выступавший за созыв совещания ОАГ по вопросу
о положении в Никарагуа, констатировал, что «действия
ОАГ означают отрицание права народа защищать свою
свободу».
Характерно, что, осуществляя в рамках ОАГ такую
политику, США ссылались на принцип «невмешатель¬
ства», который-де не позволяет предпринимать активных
действий против Сомосы. Более того, госдепартамент об¬
винил в декабре 1978 г. Венесуэлу и Панаму в том, что
они якобы наряду с Кубой «вмешиваются» во внутренние
дела Никарагуа в пользу оппозиции.
Однако попытки путем посредничества ОАГ решить
никарагуанский кризис потерпели неудачу, причем кам¬
нем преткновения стал сам диктатор Сомоса, сознавав¬
ший, что США подыскивают для него подходящую заме¬
ну и не желавший «облегчить» эту задачу. В январе
1979 г. Сомоса, будучи в достаточной степени уверен в
162

безнаказанности своей обструкционистской тактики, ка¬
тегорически отверг предложенный ОАГ план проведения
в Никарагуа плебисцита под контролем организации.
Что же сделали США в условиях, когда, казалось бы,
продемонстрировано было открытое пренебрежение ни¬
карагуанского диктатора к вердикту Межамериканской
организации? США ограничились подтверждением заяв¬
ления о прекращении военной помощи Сомосе, что с лих¬
вой компенсировалось его пятимиллионной сделкой с
Аргентиной и Израилем, обеспечивавшей, понятно, не
без ведома США поступление оружия из этих стран.
В остальном США продолжали занимать позицию «бла¬
гожелательного» наблюдателя.
Однако революционное движение в Никарагуа раз¬
расталось, угрожая опрокинуть и самого диктатора, и
расчеты США на то, чтобы сохранить «сомосизм без Со-
мосы». Летом 1979 г. в Никарагуа было создано Времен¬
ное демократическое правительство национального воз¬
рождения, опиравшееся на широкий Фронт националь¬
ного освобождения. Ряд стран Латинской Америки объ¬
явил о поддержке этого правительства и разрыве отно¬
шений с режимом Сомосы.
В создавшихся условиях США вновь попытались ис¬
пользовать механизм ОАГ. На созванном в июне 1979 г.
в Вашингтоне XVII консультативном совещании мини¬
стров иностранных дел стран — членов организации в
выступлении Вэнса не было недостатка в резких словах
в адрес Сомосы. Суть позиции США заключалась, одна¬
ко, не в этом. На рассмотрение делегатов ОАГ Вэнс
представил план урегулирования кризиса в Никарагуа,
включавший прекращение огня в стране, прекращение
поставок оружия как Сомосе, так и партизанам, на¬
правление в Никарагуа специальной делегации ОАГ
и т. д.
Однако, бесспорно, ключевое значение в предложен¬
ном Вэнсом плане имел пункт, предусматривающий со¬
здание совместных экспедиционных сил ОАГ для направ¬
ления в Никарагуа. Не удивительно, что это предложение
(как утверждала американская печать, оно было внесено
по прямому настоянию Бжезинского вопреки Вэнсу, вы¬
сказывавшему сомнения насчет его «проходимости»),
означавшее американскую интервенцию под флагом ОАГ
и напомнившее об акции Джонсона против Доминикан¬
ской Республики, вызвало довольно холодный прием на
163

совещании, хотя правительство Сомосы отнеслось к нему
«с интересом».
Напряженные дебаты на совещании ОАГ продолжа¬
лись три дня. Итогом их явилось принятие резолюции
латиноамериканских стран, существенно отличавшейся
от американского проекта. В резолюции, внесенной
12 странами (Боливией, Колумбией, Эквадором, Перу,
Венесуэлой, Барбадосом, Коста-Рикой, Гренадой, Ямай¬
кой, Мексикой, Панамой и Доминиканской Республи¬
кой), указывалось, что гражданская война в Никарагуа
должна быть прекращена на основе немедленной и опре¬
деленной замены режима Сомосы и создания демократи¬
ческого правительства. После немалых колебаний к этой
резолюции вынуждены были присоединиться и США, а
вместе с ними Бразилия и Аргентина. Резолюцию под¬
держали также Гаити и Суринам. Только Никарагуа и
Парагвай голосовали против, а Гондурас, Гватемала,
Сальвадор, Чили и Уругвай воздержались.
Итоги работы совещания вызвали большой резонанс
во всей Латинской Америке. Министр иностранных дел
Перу, например, охарактеризовав совещание как «исто¬
рическое», особо отметил, что Латинская Америка, от¬
вергнув идею военной интервенции, показала тем самым
США, что не допустит такого рода действий на конти¬
ненте, подтвердила право никарагуанского народа само¬
му решать свои проблемы. Важное значение принятой
резолюции, «не оставляющей лазеек для интервенции
под флагом ОАГ», подчеркнул и министр иностранных
дел Мексики Кастиньеда.
Положительно оценило принятое в ОАГ решение ре¬
волюционное правительство Никарагуа, направившее на
это совещание своего министра иностранных дел Эското.
В специальном заявлении правительства подчеркива¬
лось, что «резолюция XVII консультативного совещания
ОАГ. .. исключает возможность любого вмешательства,
будь то индивидуальное или коллективное, и признает
за нашим народом священное право свергнуть тиранию
и добиться окончательного освобождения... означает по¬
литическую и моральную изоляцию человеконенавистни¬
ческой диктатуры».
«Правительство национального возрождения Респуб¬
лики Никарагуа, — отмечалось в заявлении, — благода¬
рит за солидарность с делом нашего народа, выраженную
во время дебатов на XVII консультативном совещании
164

Организации американских государств, и считает, что
принятая резолюция приблизит конец 45-летней тирании
и диктатуры семейства Сомосы».
Поражение, понесенное американской дипломатией,
не привело к отказу США от дальнейших попыток по¬
влиять на события в Никарагуа, используя механизм
ОАГ. Министр обороны США Браун на следующий же
день после завершения работы совещания вновь подтвер¬
дил готовность США «помогать в создании межамери¬
канских сил по поддержанию мира». Однако главным
методом США стало теперь — и это было подчеркнуто
Брауном — «оказание добрых услуг» Никарагуа, иначе
говоря, посредничество со ссылкой на авторитет ОАГ.
«Согласившись» на уход Сомосы, США в течение после¬
дующих недель энергично, хотя и безуспешно, пытались
навязать революционному правительству план включе¬
ния в его состав скомпрометированных представителей
из окружения диктатора, сохранить национальную гвар¬
дию — основное его орудие.
Не удивительно, что революционное правительство
отвергло этот, как оно его охарактеризовало, «абсурд¬
ный» план США. Американская пресса должна была
вновь констатировать «неудачу» американской и меж¬
американской дипломатии. В июле 1979 г. антинародный
режим Сомосы пал, к власти в стране пришли подлинно
демократические силы.
В новых условиях орудием воздействия США стано¬
вится вопрос о предоставлении экономической помощи
Никарагуа, потерявшей в результате войны свыше
200 тыс. убитыми и ранеными, 90% своего небольшого
промышленного потенциала, оказавшейся под угрозой
голода и эпидемий. «Никарагуа требуется, по подсчетам
экономистов, до 800 млн. долл. Это сулит наилучшие
шансы на выживание умеренного режима», — довольно
откровенно констатировала «Нью-Йорк тайме». И опять-
таки в этих расчетах использовать в политических целях
США «царь-голод» ключевая роль отводится органам
межамериканской системы. Межамериканский банк раз¬
вития выделил Никарагуа в августе — сентябре 1979 г.
170 млн. долл., или в 10 раз больше, чем непосредственно
США.
Упорное стремление в «горячих» вопросах действовать
через ОАГ вполне объяснимо: в политическом плане оно
отражает линию на блокирование с классово близкими
165

США буржуазными правительствами Латинской Амери¬
ки против революционных сил. Как отмечала «Вашинг¬
тон пост», касаясь никарагуанского кризиса, «наилучшее,
что могут сделать США, — это работать .вместе с други¬
ми государствами западного полушария. Беспокойство
этих государств по поводу возможного прихода к власти
марксистского режима вполне реально».
Понятно, что такого рода курс находит понимание в
кругах латиноамериканской буржуазии. Как писала
бразильская «Глобу», «может ли Никарагуа сама вос¬
становить свою страну? Конечно, нет. Это задача и от¬
ветственность всего американского сообщества. Важно
не допустить повторения Кубы».
Анализ действий США вокруг проблемы Никарагуа
показывает достаточно убедительно все методы и формы
использования ими межамериканской системы, смысл и
цели этих действий. Вместе с тем он подтверждает и
ограниченные возможности США для маневрирования
в рамках системы в связи с серьезным изменением об¬
щего политического климата в Латинской Америке*.
В сложном положении оказались США в ОАГ летом
1980 г., когда произошел военный переворот в Боливии.
С одной стороны, американская реакция не могла не со¬
чувствовать антикоммунистическим мерам, которые пред¬
принял новый военный режим; с другой — налицо было
насильственное свержение законно избранного президен¬
та, попрание всех прав человека. Латиноамериканские
страны потребовали, чтобы ОАГ решительно выступила
против переворота. Представитель Никарагуа на чрез¬
вычайном заседании Постоянного совета ОАГ, созванном
в связи с событиями в Боливии в конце июля 1980 г.,
заявил: «Если ОАГ не предпримет энергичных действий,
народ Боливии будет иметь достаточно оснований, чтобы
заклеймить данную организацию». Резко осудили воен¬
ный переворот на заседании Совета представители Ямай¬
ки, Мексики, Колумбии, Венесуэлы. В сложившихся
условиях США не могли не поддержать внесенную груп¬
пой латиноамериканских стран резолюцию Совета ОАГ,
которая выражала «сожаление» в связи с военным
переворотом, хотя и не шла дальше этого. Резолюция
была принята голосами 15 стран при трех против
* Настороженное отношение в Латинской Америке встретил
и новый вариант создания межамериканских сил, выдвинутый США
в 1980 г., на этот раз с целью «успокоения» Сальвадора.
166

СТРУКТУРА
Организации Американских Государств
(в соответствии с поправками к уставу.вступившими в силу в 1970 году)
167

(Чили, Парагвай, Боливия) и четырех воздержав¬
шихся.
Подводя итоги, можно сказать, что в целом курсу
Картера в межамериканских делах, как> впрочем, и в
других вопросах, в большей мере, чем при других пре¬
зидентах, были свойственны колебания, зигзаги, извест¬
ная «непредсказуемость». И здесь дело не только в лич¬
ных качествах этого американского президента, хотя
и их не стоит сбрасывать со счетов. Указанные явления
усугублялись внутриполитическими противоречиями в
США, затрагивавшими среди прочих других проблем и
оценку положения в Латинской Америке. Как отмечал в
июле 1978 г. журнал «Юнайтед Стэйтс ньюс энд Уорлд
рипорт», внутри правительства США идет ожесточенный
спор между защитниками различных направлений внеш¬
неполитической активности США, а соответственно и раз¬
личных направлений оказания экономической помощи,
спор между сторонниками приоритета Латинской Амери¬
ки и сторонниками ориентации на другие районы мира 165.
Здесь, несомненно, сказываются противоречия между раз¬
личными группами монополистического капитала США.
Проявлением таких противоречий явилась и отставка в
1978 г. помощника государственного секретаря США по
межамериканским делам Тодмена, который, как отме¬
чается в американской прессе, выступал за более «вни¬
мательное» отношение к государствам «южного конуса»
Латинской Америки — к правительствам Аргентины,
Уругвая, Чили, Бразилии.
* * *
По мере того, как определялись неудачи политики Кар¬
тера в межамериканских делах, в США росла волна
критики в отношении этой политики, так же, впрочем,
как и других сторон его внешнеполитического курса. Та¬
кая критика заняла заметное место и в ходе предвы¬
борной кампании 1980 г. Ведущие деятели республикан¬
ской партии выступали с нападками на «безответствен¬
ные» действия президента в Латинской Америке. В свою
очередь в прессе, выражавшей интересы республикан¬
ской партии, не было недостатка в статьях, указывав¬
ших на грозящую политическую катастрофу для США
в Латинской Америке, особенно в Карибском районе, и
168

даже обвинявших Картера в «умышленном» сокрытии
этой опасности в свете предстоящих президентских вы¬
боров.
Сам кандидат республиканцев Рейган накануне выбо¬
ров утверждал: «За четыре года администрация Картера
ухитрилась оттолкнуть наших друзей в западном полу¬
шарии. Мы должны принять меры к тому, чтобы изменить
столь печальные итоги деятельности его администрации:
колебания, отчуждение и пренебрежение к этому райо¬
ну». Рейган, как и все республиканцы в своих пред¬
выборных установках, подчеркивал, что дела западного
полушария должны иметь для США первостепенное зна¬
чение.
Та же линия была подтверждена Рейганом и после
избрания его на пост президента. Выступая 7 ноября в
Лос-Анджелесе, Рейган подчеркивал: «Что касается
стран Южной, Центральной и Северной Америки, в по¬
следние годы мы допустили ухудшение наших отношений
с ними. Этого не должно быть. Мы предпримем все уси¬
лия. ., чтобы объединить народы Америки, чтобы Север¬
ная, Центральная и Южная Америка были едины...»
Характерно, что еще до своего вступления на пост
президента Рейган постарался встретиться с президен¬
том Мексики, а первым руководителем иностранного го¬
сударства, которого он принял уже в качестве президен¬
та, был премьер-министр Ямайки Сига.
С учетом заявлений Рейгана и его окружения амери¬
канская печать констатирует, что курс новой админи¬
страции в межамериканских делах может иметь опреде¬
ленные отличия от политики Картера. Если последний
стремился как бы «не выделять» межамериканские свя¬
зи из общего комплекса отношений США со странами
«третьего мира», то нынешнее правительство смотрит на
дело иначе. По утверждениям «Вашингтон пост», осно¬
ванным, в частности, на высказываниях нового госсекре¬
таря Хейга в сенатской комиссии по иностранным делам
в январе 1981 г., нынешняя администрация «будет поощ¬
рять, так сказать, региональное разделение труда. На
США, например, лежит особая ответственность в Латин¬
ской Америке, на Японии — в Азии и на Франции — в
Африке». Ближний Восток и Персидский залив должны
быть общей зоной интересов.
Иначе говоря, предусматривается что-то вроде нового
варианта старой концепции раздела мира на сферы влия¬
169

ния, при котором Американский континент должен оста¬
ваться зоной исключительных интересов США.
В свою очередь в Латинской Америке различные круги
по-разному воспринимают перспективы развития отно¬
шений с США и соответственно будущего* межамерикан¬
ской системы в связи с приходом к власти администрации
Рейгана. Консервативные круги поспешили засвидетель¬
ствовать свое «одобрение» усилению активности США
в Латинской Америке, признаки которого они усмотрели
в первых заявлениях Рейгана. В этом плане возра¬
стает и интерес правых кругов к возможности по¬
вышения роли Организации американских государств.
Сальвадорская хунта, в частности, выступила за то,
чтобы в целях противодействия народному движению
выборы в этой стране были проведены под контро¬
лем ОАГ.
С другой стороны; среди части буржуазных кругов
Латинской Америки существует, видимо, мнение о целе¬
сообразности использования прихода новой администра¬
ции для активизации программ межамериканского эконо¬
мического сотрудничества. Такую надежду, например,
высказал после выборов в США президент Колумбии
Турбай Айяла. При этом подразумевается опять-таки
возможная активизация действий ОАГ. Генеральный се¬
кретарь этой организации Орфила даже призвал США
осуществить новую программу экономического сотрудни¬
чества через ОАГ, подобную «Союзу ради прогресса».
Вместе с тем в Латинской Америке проявляется и бес¬
покойство по поводу возможных акций США, так же как
и скептическое отношение к перспективам радикального
улучшения межамериканских отношений. «Не было и
нет признаков того, что может произойти в будущем
диалог между США и Латинской Америкой», — отмечал
после выборов в США мексиканский президент Пор¬
тильо.
Резюмируя те перемены в межамериканских отноше¬
ниях, которые может сулить избрание Рейгана, «Нью-
Йорк тайме» писала в ноябре 1980 г., что оно «ускорило
поляризацию левых и правых сил» в Латинской Амери¬
ке, а следовательно, предвещает усиление там револю¬
ционной борьбы.

Часть II
Кризис
идеологии

Глава III
ГЕОПОЛИТИКА И ТЕОРИИ
панамериканской «ОБЩНОСТИ»
Ссылки на географические факторы при объяснении об¬
щественных явлений, концепции географического детер¬
минизма сами по себе разумеется не новы. Еще в XVIII в.
эти положения развивались известным французским про¬
светителем Шарлем Монтескье. В тот период учение,
объяснявшее вопреки господствовавшим тогда теологи¬
ческим взглядам общественное развитие природными,
материальными условиями, было несомненным шагом
вперед. Однако уже в XIX в. старые, отставшие от раз¬
вития науки положения географического детерминизма
становятся идеологическим оправданием капиталистиче¬
ской эксплуатации, колониальных захватов, социального
и национального неравенства.
Наибольшее распространение получил географиче¬
ский детерминизм в эпоху империализма. Создается но¬
вая «научная» дисциплина — геополитика. Геополитиче¬
ские доктрины возникают в Германии, в Англии, в США.
Их существо аналогично, несмотря на различную нацио¬
нальную окраску. Оно сводится к провозглашению выво¬
димого из географических факторов «права» империали¬
стической державы на захват слабых стран и колоний,
на вытеснение своих конкурентов.
В идеологии панамериканизма аргументы географиче¬
ского, а точнее, геополитического порядка используются
в различных вариациях, требующих отдельного рассмо¬
трения.
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО
ЗАПАДНОГО ПОЛУШАРИЯ
В официальных заявлениях государственных деятелей
США по проблеме панамериканизма, как правило, при¬
водятся ссылки на изолированность Американского кон¬
172

тинента от других районов мира, что якобы и может слу¬
жить основанием для некой особой общности стран этого
континента. Аргументация такого рода имеет свою исто¬
рию, тесно связанную с историей самих Соединенных
Штатов. Первоначально она использовалась для того,
чтобы доказать право Соединенных Штатов на независи¬
мость, на необходимость проведения своей самостоятель¬
ной, не связанной с действиями европейских держав по¬
литики. Томас Пейн в книге «Здравый смысл» указывал
на географическую удаленность Северной Америки от
Англии как на убедительное, «естественное» доказатель¬
ство в пользу независимости североамериканских англий¬
ских колоний !. Первый президент Соединенных Штатов
Дж. Вашингтон подчеркивал «удаленное и изолирован¬
ное» положение своей страны в качестве одного из обо¬
снований проведения политики «неучастия» в европей¬
ских делах2.
Однако уже в первые годы XIX в. ссылки на геогра¬
фию начинают служить целям оправдания внешнеполи¬
тической экспансии Соединенных Штатов. Они, как пока¬
зывают заявления Джефферсона, Гамильтона и Клея,
явились одним из основных положений идеологии ран¬
него панамериканизма. «Европейские нации образуют
отдельный от нас район земного шара, — писал в 1813 г.
Джефферсон, — местонахождение делает их частью иной
системы; у них есть свои собственные интересы, в кото¬
рые мы никогда не должны вмешиваться. Америка имеет
свое собственное полушарие, она должна иметь отдель¬
ную систему»3.
Характеризуя развитие концепции географического
«единства» американских стран, современные американ¬
ские историки стремятся придать ей возможно более
«безобидный» характер. Уайтекер, например, объясняет
развитие этой идеи результатом «специфического взгля¬
да на карту, обусловливаемого методом составления карт
в XVIII и XIX вв. В соответствии с этим методом мир
делится пополам на два полушария, западное и восточ¬
ное, что придавало Америке видимость континентального
единства»4. Итак, своим появлением идея географиче¬
ского «единства» американских стран обязана, оказы¬
вается, меркаторской проекции карт того времени. В луч¬
шем случае подобное объяснение может быть попыткой
выявить гносеологические причины возникновения тео¬
рии, но попыткой, в то же время полностью игнорирую¬
173

щей социально-политические факторы, определившие ее
появление.
Эти факторы вскрываются при рассмотрении тесных
связей данной теории с идеологией американского экс¬
пансионизма в тот период. Географический фатализм,
географическая «предопределенность» были одним из
наиболее часто применяемых тогда доводов в пользу
американской экспансии. «Мир должен ознакомиться
с идеей, что зоной нашего господства является... конти¬
нент», это «закон природы» — так «объяснял» необходи¬
мость захвата прилегающих стран президент США Джон
Куинси Адамс5.
Характерно, что Адамс на географической основе
очень четко делил сферы господства европейских стран,
в частности Англии и Соединенных Штатов. В 1819 г. он
заявлял: Соединенные Штаты «оставляют ей (Англии.—
М. А.) в полное пользование все ее владения в Европе,
Азии и Африке», но взамен Великобритания должна не
возмущаться по поводу «расширения нашего естествен¬
ного господства» в Америке6. Именно в этом контексте
следует рассматривать концепцию географического
«единства» Американского континента.
Дальнейшее развитие идеи географического «един¬
ства» получают в «теориях» панамериканской солидар¬
ности на рубеже XIX—XX вв. В 1889 г., обращаясь к пер¬
вой панамериканской конференции, Джеймс Блэйн под¬
черкнул, что именно общее географическое положение,
диктует необходимость панамериканского «единства».
«Общность нашего положения вызывает общие симпатии
и налагает общие обязанности»7, — отмечал Блэйн.
Еще более категорична «теория» государственного се¬
кретаря США Олни, выдвинутая в 90-х годах XIX в.
Согласно Олни, «три тысячи миль океана делают любой
политический союз между европейскими и американски¬
ми государствами неестественным», в то время как «гео¬
графическая близость» превращает страны Американ¬
ского континента в естественных «союзников» 8.
Правда, в отличие от экспансионистов начала XIX в.,
считавших «природными» рубежами экспансии Соеди¬
ненных Штатов границы западного полушария, амери¬
канские политики империалистического периода ссыл¬
ками на географические условия стремятся доказать
необходимость распространения влияния США и за пре¬
делы континента. В частности, доминирующее место
174

в американской геополитике занимает так называемая
морская школа, глава которой — адмирал Мэхэн пропо¬
ведовал необходимость установления господства Соеди¬
ненных Штатов на Тихом и Атлантическом океанах9.
Это отнюдь не противоречило идеям географического
«единства» американских стран — одной из основ пан¬
американизма, поскольку Американский континент, по
мысли Мэхэна и его последователей, продолжал оста¬
ваться «географическим центром» владычества США,
откуда в направлении Азии, Африки, Океании должны
были расходиться волны империалистической экспансии.
Настоящий «расцвет» американской геополитической
школы наступает позднее, в период второй мировой вой¬
ны и после нее. Призванным главой геополитиков в этот
период является директор Иэльского института между¬
народных исследований Николас Спайкмен. В «трудах»,
вышедших во время второй мировой войны, он ссылками
на «безопасность» западного полушария обосновывал не¬
обходимость не допустить «лидерства» какой-либо дер¬
жавы в Европе или Азии (кроме США, естественно). В то
же время в пределах самого западного полушария Спайк¬
мен с помощью географических факторов стремился до¬
казать фатальную неизбежность господства Соединенных
Штатов 10.
Теории американских геополитиков фиксировались и
в официальных документах. Межамериканская конфе¬
ренция по вопросам мира и войны, проходившая в Ча-
пультепеке в 1945 г., специально отметила в своей резо¬
люции, что «американские республики образуют особое
единство вследствие географических условий, в которых
они находятся» н.
Тезис о решающем влиянии географической близости
американских стран друг к другу на развитие отношений
между ними обычно не доказывается. Он преподносится
как уже всем известная и признанная аксиома, как некий
символ веры. В лучшем случае в качестве доказательства
просто предлагается посмотреть на карту. «Взгляд на
карту показывает, как взаимозависимы США и 20 других
американских республик... — доказывал, например, в па¬
лате представителей помощник государственного секре¬
таря США Рой Руботтом. — Мы образуем отчетливую
географическую общность, относительно удаленную от
остального мира» !2.
Настойчивое повторение данного тезиса в качестве
175

самоочевидной, не нуждающейся в доказательстве исти¬
ны необходимо его защитникам потому, что он оказы¬
вается далеко не столь убедительным при более внима¬
тельном рассмотрении.
Географический фактор расстояния, как и географи¬
ческая среда в целом, не может играть определяющей
роли в развитии человеческого общества. Марксизм-
ленинизм учит, что географическая среда может лишь
тормозить или ускорять ход общественного развития. То,
что остается почти неизменным в течение десятков тысяч
лет, не может служить причиной развития того, что пере¬
живает коренные изменения в продолжение сотен лет.
Развитие производительных сил резко уменьшает значе¬
ние географических факторов. Великий русский револю¬
ционный демократ Н. Г. Чернышевский с полным осно¬
ванием утверждал: «.. .в начале народной жизни геогра¬
фическая обстановка обнаруживает всю свою силу над
народными занятиями. Но впоследствии является даже
в этих занятиях, не говоря уж об обычаях народа, пере¬
мена, не объяснимая ни природою страны, ни географи¬
ческим ее положением» 13.
В прошлом моря и океаны служили большим, иногда
даже непреодолимым препятствием для общения между
различными национальными группами, населявшими
землю, поэтому была объективная возможность сравни¬
тельно изолированного развития тех или иных цивилиза¬
ций. Именно таким путем шло развитие народов Америки.
Государства инков, майя и ацтеков в Южной Америке
развивались вне непосредственной связи с историческим
прогрессом Европы или Азии. Однако характерно, что и
в этих условиях относительной изоляции народы амери¬
канского материка в своем развитии, как свидетельству¬
ют историки и археологи, повторяли в основном те же
этапы, что и народы Европы и Азии. Крупнейший амери¬
канский этнолог Морган указывал, что индейские народы
западного полушария шли в основном тем же путем эко¬
номического и политического развития, какой проходили
и другие народы в других частях света 14.
Это служит убедительным подтверждением правиль¬
ности положений исторического материализма относи¬
тельно общности закономерностей процесса историческо¬
го развития всего человечества, о невозможности какого-
либо абсолютно «особого» пути той или иной страны или
целого континента.
176

С развитием производительных сил пространственный
географический фактор все более и более теряет свое
значение. Каравеллы Колумба впервые связали воедино
историческое развитие Америки и Европы. Американский
континент начиная с XVI в. становится объектом экс¬
плуатации европейских держав: Южная Америка — Ис¬
пании и Португалии, Северная — Англии, Голландии,
Франции. Экономическое и политическое развитие Юж¬
ной и Северной Америки оказывается, несмотря на гео¬
графическую близость, разъединенным и подчиненным
диктату соответствующих метрополий.
После освобождения от колониального господства
Испании и Португалии в XIX в. Латинская Америка (во¬
преки утверждениям о роли географической близости)
становится сферой влияния Великобритании и, в мень¬
шей мере, других европейских держав.
Лишь в XX в. страны Латинской Америки действи¬
тельно оказываются в значительной мере «связаны» с Со¬
единенными Штатами, превращаясь в аграрно-сырьевые
придатки американского империализма. Однако эта связь
есть следствие закона неравномерности развития при ка¬
питализме, быстрого выдвижения США в качестве основ¬
ной империалистической державы и упадка Англии и
Франции, а еще ранее Испании и Португалии, которым
первоначально принадлежала та роль, на которую теперь
претендуют Соединенные Штаты.
Естественно, что географическая близость стран Ла¬
тинской Америки (и прежде всего Центральной Амери¬
ки) к США и отдаленность их от Европы облегчали
Соединенным Штатам превращение этих стран в свои
полуколонии.
В частности, определенную роль сыграла удаленность
Американского континента от центров конфликтов первой
и второй мировых войн. Это способствовало развитию
экономического потенциала США и одновременно об¬
легчало им проведение экспансии в латиноамерикан¬
ских странах. «Американские миллиардеры, — писал
В. И. Ленин, характеризуя положение США во время
первой мировой войны, — были едва ли не всех богаче и
находились в самом безопасном географическом положе¬
нии. Они нажились больше всех. Они сделали своими
данниками все, даже самые богатые, страны» 15.
Но само действие географических факторов сыграло
подчиненную роль по отношению к процессу историче¬
177

ского развития, выдвинувшему Соединенные Штаты на
вершину капиталистического мира. Только по мере раз¬
вития американского капитализма США смогли восполь¬
зоваться географической близостью для закабаления
стран Южной и Центральной Америки.
С другой стороны, совершенно ясно, что и тогда от¬
нюдь не географическая удаленность или близость была
основной причиной больших либо меньших успехов экс¬
пансии доллара в тех или иных странах Латинской Аме¬
рики, а прежде всего фактор сопротивления обществен¬
ных и социальных сил этих стран политике американской
экспансии. Мексика, например, сосед Соединенных Шта¬
тов как в XIX, так и в XX в. Но если в XIX в. вследствие
близорукой предательской политики мексиканских гос¬
подствующих классов Соединенным Штатам удалось не
только аннексировать половину этой страны в итоге вой¬
ны 1847—1848 гг., но и стать почти полным ее хозяином
при диктатуре Порфирио Диаса, то в XX в. положение
изменилось. Развивающаяся мексиканская буржуазно¬
демократическая революция оказалась в состоянии не
только отразить прямую агрессию США в Вера-Крусе
в 1914 г. или экспедицию Першинга в 1916 г., но и вы¬
рвать из рук монополистического капитала Соединенных
Штатов важные участки национальной экономики, такие,
как нефтяная промышленность.
Утверждать сегодня, что тот или иной континент дол¬
жен на основании географических факторов иметь свою
собственную цивилизацию, свою собственную политиче¬
скую и экономическую систему, — значит помимо всего
остального закрыть глаза на тот огромный путь матери¬
ально-технического прогресса, который прошло человече¬
ство. Развитие производительных сил ломает барьеры
природы. Оно соединяет ранее обособленные районы в
единое целое.
При капитализме указанный процесс противоречив.
Общественному характеру производства, сближающему
различные районы мира, создающему международное
разделение труда, противостоит частный характер при¬
своения— источник классовых и национальных антаго¬
низмов. Это противоречие находит свое отражение в ме¬
ждународных отношениях. Капитализм создает обшир¬
ные единые хозяйственные комплексы, втягивает в их
орбиту ранее обособленные районы, но в форме создания
173

колониальных империй, сфер влияния, используя методы
подчинения и эксплуатации.
Образуются разбросанные по всему свету «объедине¬
ния», подобные Британской империи, Французскому сою¬
зу и т. д. Такова же и американская «империя»: Пуэрто-
Рико в Карибском море, Гавайские острова на Тихом
океане, Аляска в Арктике и, наконец, ядро американской
«сферы влияния» — латиноамериканские государства.
Эти государства находятся на одном континенте
с США, но отсюда, однако, не следует, что их политика
и экономика должны быть вечно подчинены Соединен¬
ным Штатам. Успехи национально-освободительного дви¬
жения в странах Латинской Америки служат практиче¬
ским опровержением географического фатализма. Особое
значение в этом плане имеет, конечно, кубинская рево¬
люция, процесс построения на Кубе социалистического
общества вопреки враждебной политике США. Такие
процессы, естественно, осложняют для идеологов пан¬
американизма оперирование аргументами «географиче¬
ской предопределенности». Показательно, что в уже упо¬
минавшейся программной статье Лоуэнталя в «Форин
афферс» (1976 г.) прямо признается, что «выживание»
правительства Кастро на Кубе показывает необходимость
«пересмотра географического детерминизма» 16.
Однако есть тенденции и иного рода — упорно отстаи¬
вать устаревшие догмы, не признавать реальностей, объ¬
являть «нетипичными исключениями» из правила те фак¬
ты, которые идут вразрез с этими догмами. Уже после
победы кубинской революции сенат и палата предста¬
вителей США сочли возможным, например, вновь в спе¬
циальной декларации, излагавшей основы политики США
в Латинской Америке, повторить, что «географические
факторы во взаимоотношениях между американскими
республиками имеют уникальное значение...» 17. Указа¬
ние на «особые отношения» американских стран, осно¬
ванные на географических факторах, содержится в офи¬
циальном докладе Н. Рокфеллера, представленном пре¬
зиденту Никсону для определения общих направлений
политики США в Латинской Америке 18. Даже в 70-х го¬
дах, когда достаточно ясно обозначилось, что общее
направление событий в Латинской Америке отнюдь не
идет в русле географического фатализма, диктующего
панамериканскую общность, аргументы «географическо¬
го» порядка все еще выдвигаются. Так, известный амери¬
179

канский публицист Рестон в 1975 г. при рассмотрении
ситуации в мире в целом и в западном полушарии в част¬
ности пишет: «География — это постоянный фактор и не¬
посредственная проблема в наших отношениях с осталь¬
ной частью западного полушария» 19. Да и в выступле¬
ниях официальных руководителей внешней политики
США, Киссинджера например, подобным аргументам от¬
водится по-прежнему довольно заметное место.
ТЕОРИИ ЭНВАЙРОНМЕНТАЛИСТОВ
НА СЛУЖБЕ ПОЛИТИКИ
Адвокаты панамериканской «солидарности» прибегают
не только к ссылкам на географическую близость амери¬
канских стран. Они используют и другие средства из гео¬
политического арсенала.
Заметное место среди них занимают указания на фа¬
тальную невозможность самостоятельного развития ла¬
тиноамериканских стран из-за отрицательного действия
географических факторов и в связи с этим столь же фа¬
тальную необходимость для них «союза» и «руководства»
США. Таким образом, здесь налицо определенное отли¬
чие в методе доказательств от теорий, обосновывающих
необходимость панамериканской «общности» географи¬
ческой близостью американских стран. В то же время
философская основа и тех и других «доктрин» едина —
географический детерминизм, едина также и цель — «на¬
учно» обосновать господство Соединенных Штатов в Ла¬
тинской Америке, доказать его неизбежность для латино¬
американских народов.
Среди «теорий», обосновывающих необходимость пан¬
американской «солидарности» «невозможностью» само¬
стоятельного развития Латинской Америки, видная роль
принадлежит доводам, почерпнутым из доктрин так на¬
зываемой энвайронменталистской школы, признанным
лидером которой в США является профессор Хэнтинг-
тон.
Для выяснения положений этой школы обратимся
к «трудам» самого Хэнтингтона, в частности к одной из
его основных работ «Принципы географии человечества»,
написанной в период второй мировой войны. Стержнем
«учения» энвайронменталистов является деление мира
на зоны в соответствии с климатическими особенностями.
180

Необходимо сразу же оговориться: Хэнтингтон делит мир
не в соответствии с количеством выпадаемых осадков или
температурными условиями, но на основе собственной
субъективной оценки большей или меньшей пригодности
того или иного типа климатических условий для жизне¬
деятельности человека. В результате только США, а так¬
же Западная Европа оказываются в двух «оптимальных
климатических зонах». Основная часть Южной Америки
так же, как Африка, Ближний Восток, почти вся Азия,
включая Индию, относится им к двум зонам с «наихуд¬
шим климатом». В промежуточном положении (зона
№ 3) находятся, по Хэнтингтону, часть Аргентины, Юж¬
ная Африка, Турция, большая часть Советского Союза,
Япония20.
Уже по одному тому, какие страны наделены боль¬
шими или меньшими щедротами природы, виден явный
субъективизм лидера энвайронменталистов. В Южной
Америке пустыня Атакама и Амазонский район тропи¬
ческих ливней вкупе с горными областями Анд оказыва¬
ются в одной зоне с районами самых больших в мире
кофейных плантаций в штатах Минас-Жерайс и Сан-
Паулу в Бразилии, причем вся эта зона объявляется не¬
пригодной для жизни человека.
Однако «теория» Хэнтингтона и его последователей
не привлекла бы особого внимания апологетов панамери¬
канизма, если бы не те уже отнюдь не географические,
а социологические выводы, которые делает Хэнтингтон
из своих «климатологических» построений.
Эти выводы сводятся к провозглашению невозмож¬
ности успешного самостоятельного развития стран, отно¬
сящихся к зонам, менее пригодным, по мнению Хэнтинг¬
тона, для человека. Причем не следует забывать, что,
по его схеме, такие зоны занимают большую часть суши
и их население составляет более 70% всего человечества.
Для этих народов, по словам Хэнтингтона, характерны
якобы «низкая энергия», «отсутствие склонности к тру¬
ду», «люди здесь уже рождаются усталыми». Хэнтингтон
не отрицает влияния социальных факторов на развитие
наций, живущих в «менее пригодных зонах», но утвер¬
ждает, что сама социальная система приспосабливается
к их «тропической инертности»21.
Итак, «теория» Хэнтингтона обрекает народы боль¬
шинства стран мира на вечную материальную и духов¬
ную нищету, доказывая неизбежность этих бедствий, «не
181

зависящих» от воли человека, и, следовательно, тщет¬
ность бврьбы за улучшение своего положения. Наконец,
логическим выводом из «теорий» эйвайронменталистов
является положение о том, что именно «привилегирован¬
ные» нации, занимающие «оптимальные» климатические
зоны, должны руководить миром.
Если такой вывод отсутствовал в трудах Хэнтингтона,
изданньВ: во время второй мировой войны, то после вой¬
ны в своей книге «Основные факторы цивилизации» он
без церемоний заявляет, что именно американцы наделе¬
ны «в необычайно высокой мере качествами активности
и способности к руководству, силой самоконтроля, спо¬
собностью со^ВЬия новых идей и реализации их», так
как США обЦ^от «самым активизирующим климатом
в мире»22.
Хотя Хэнтингтон претендует на объяснение историче¬
ского развития всего человечества, он все время уделяет
особое внимание Латинской Америке, тщательно дока¬
зывая невозможность ее развития без «руководства»
Соединенных Штатов. Одна из работ Хэнтингтона —
«Континент индейской расы» — специально посвящена
Латинской Америке.
Теории энвайронменталистов являются одним из «тео¬
ретических» устоев большинства книг геополитиков, исто¬
риков, социологов, пропагандирующих панамериканскую
«общность».
В частности, Риппи для объяснения исторического
развития Латинской Америки ссылается именно на
взгляды Хэнтингтона, считая, что физические факторы
в отличие от США, для которых характерны «созида¬
тельная активность» и «энергия», повергают Латинскую
Америку в состояние «стагнации»23.
Уильямс в книге «Народ и политическое развитие
Латинской Америки» также следует теориям о решаю¬
щем влиянии «энвайронментальных факторов». «Геогра¬
фическая среда, — пишет он, — играет ведущую роль в
человеческой истории, и ее влияние особенно заметно
в Латинской Америке». Влияние климата, оказывается,
приводит здесь к «непреодолимым трудностям» для об¬
щественного развития24.
Наконец, Бемис, официальный историк госдепарта¬
мента США, пропагандист панамериканизма, так сказать,
«по должности», в своем несколько раз переиздававшем¬
ся труде «Латиноамериканская политика Соединенных
182

Штатов» также ссылается на Хэнтингтона. «Научно уста¬
новленной истиной в политической, экономической и соци¬
альной географии, — пишет Бемис, — является тот факт,
что районы лучшей климатической энергии совпадают
географически с зонами наиболее выдающихся успехов
человеческой цивилизации... Все это ведет к социаль¬
ному прогрессу и стабильности». Опираясь на такую
«истину», Бемис провозглашает, что Латинская Америка
«абсолютно не имеет зон, климатологически оптималь¬
ных». Отсюда он делает вывод, что в Латинской Америке
существует непреодолимый барьер на пути «развития ци¬
вилизации»25. Поэтому она и «обречена» на роль хин¬
терланда Соединенных Штатов, придатка их капитали¬
стической машины.
Даже если те или иные американские историки избе¬
гают прямо говорить о «необходимости» гегемонии США
в странах Латинской Америки, сам тезис о невозможно¬
сти вследствие географических факторов успешного само¬
стоятельного развития этих стран ставит вопрос об аме¬
риканском «руководстве» как единственном «выходе».
В совершенно открытой форме тот же вывод (который,
кстати сказать, делает и сам Хэнтингтон) провозглашают
американские геополитики.
Николас Спайкмен объявляет большую часть Ла¬
тинской Америки районом, «не имеющим решительно ни¬
какой возможности» стать «зоной силы» по причине
климатических условий. Единственный «реальный центр
силы западного полушария» лежит, по мнению Спайкме-
на, на атлантическом побережье Северной Америки, т. е.
в Соединенных Штатах26. Следовательно, природные ус¬
ловия, по Спайкмену, определяют «неизбежное» подчине¬
ние Латинской Америки «силовому центру» западного
полушария — США.
Другой известный американский геополитик, Киффер,
утверждает в своем широко разрекламированном в Со¬
единенных Штатах «труде» «Реальности мирового могу¬
щества», что развитие стран Латинской Америки тормо¬
зится климатом, и делает следующий вывод: «Районы
с неблагоприятным климатом могут иметь большое стра¬
тегическое значение и, естественно, становятся районами
эксплуатации со стороны держав, расположенных в зо¬
нах наиболее благоприятного климата.
Народы северного полушария могут за сравнительно
короткое пребывание в районах с неблагоприятным
183

климатом обратить на пользу своих государств ресурсы,
которые местное население никогда бы не использо¬
вало. ..»27
Развернутую программу разделения мира на геопо¬
литические «силовые сферы» дают американские геопо¬
литики Страус-Хюпе и Поссони в книге «Международные
отношения». Они проповедуют необходимость отказа от
суверенитета, мотивируя это опять-таки «географическим
фактором». Разумеется, от суверенитета должны отка¬
заться лишь слабые страны, подобные латиноамерикан¬
ским государствам, — их суверенитет будет передан тем
или иным «великим» державам, а сами страны войдут
в «силовую сферу» этих держав.
Политика малых стран «должна проводиться в соот¬
ветствии с политикой великой державы — центра орби¬
ты». Малые нации не могут даже самостоятельно выбрать
орбиту, их вступление в ту или иную сферу господства
есть «географическая проблема»28. Поэтому Латинская
Америка может находиться только в сфере Соединенных
Штатов. Определив судьбу Латинской Америки, Страус-
Хюпе и Поссони предупреждают, что такое положение
«вечно» и «неизменно», ибо могущество и слабость опре¬
деляются географическими условиями, а «географическое
распределение мощи на поверхности земли не изменяет¬
ся» 29, т. е. США всегда будут «силовым центром» сферы
западного полушария, а Латинская Америка привязана
к ним.
Таким образом, весь этот поток «научной» аргумента¬
ции призван доказать на основании географических фак¬
торов «неизбежность» подчинения Латинской Америки
гегемонии Соединенных Штатов, «неизбежность» всту¬
пления ее в панамериканскую орбиту, центром которой
являются США, внушить, по очень меткому определению
Викторио Кодовилья, философию «фатальной неизбеж¬
ности империалистического проникновения и бесполез¬
ности сопротивления ему.. .»30.
Судьба Латинской Америки действительно была бы
печальной, если бы «теории» энвайронменталистов и гео¬
политиков оказались справедливыми. Но их взгляды не
выдерживают проверки фактами.
Действительно, если климатические и иные географи¬
ческие факторы являются определяющими, то как можно
объяснить тот факт, что не в Северной, а в Южной и
184

Центральной Америке возникли большие индейские госу¬
дарства, причем их создание было не случайным эпизо¬
дом, а результатом многовекового исторического процес¬
са, который, очевидно, мог бы продолжаться и далее,
если бы не приход европейских захватчиков.
В действительности зависимость латиноамериканских
стран от Соединенных Штатов является прежде всего
результатом действия социально-экономических факто¬
ров. Великий русский революционер-демократ Н. Г. Чер¬
нышевский писал: «Никакими географическими условия¬
ми невозможно объяснить, почему бы Бразильская стра¬
на могла так далеко отстать от Северо-американской: чем
хуже северо-американских бразильские берега? чем ама¬
зонская река хуже, нежели Миссисипи?»31
Латинская Америка обладает всеми необходимыми
природными условиями для успешного развития. Климат
ее в силу большого разнообразия благоприятствует раз¬
витию различных сельскохозяйственных культур.
На долю Латинской Америки приходится значитель¬
ный процент мирового сбора пшеницы, маиса, сахара,
хлопка, шерсти, не говоря уже о продуктах тропического
земледелия. Ее доля в целом ряде основных продуктов
сельского хозяйства выше Западной Европы, зачисленной
энвайронменталистами в разряд привилегированных рай¬
онов. А ведь нынешний уровень производства не вскры¬
вает подлинных возможностей Латинской Америки, ибо
господство латифундизма и иностранных монополий тор¬
мозит освоение огромных площадей земли, пригодной для
обработки *.
По своим ископаемым богатствам Латинская Амери¬
ка— один из богатейших районов мира. Она имеет 22%
мировых разведанных запасов железной руды (по сравне¬
нию с 12% в США), 37%—мировых запасов меди,
23% —бокситов, 10% —свинца и цинка, 25% —олова32.
Одно из первых мест в мире занимает Латинская Аме¬
рика по запасам таких энергоресурсов, как нефть и вод¬
ная энергия. Ее доля в разведанных мировых запасах
нефти равна 6,5%, в «потенциальных» — гораздо больше.
Водная энергия Латинской Америки составляла 23% ми¬
ровых гидроресурсов, что равно всем гидроресурсам США
и Европы33. Важно также то, что запасы водной энергии
* В Аргентине, например, обрабатывается лишь 10% пригодной
земли.
185

в основном находились в наиболее развитых экономи¬
чески латиноамериканских странах. Все это может слу¬
жить основой широких планов индустриализации. Нако¬
нец, следует отметить, что Латинская Америка, особенно
Бразилия, обладает огромными запасами атомного сы¬
рья. Использование атомной энергии для мирных целей
открывает новые перспективы перед Латинской Амери¬
кой.
Конечно, в Латинской Америке так же, как в других
районах мира, есть и отрицательно влияющие на обще¬
ственное развитие географические факторы, но они ста¬
новятся все в большей мере преодолимыми, что зависит,
с одной стороны, от уровня развития техники, с другой —
от социально-экономических условий.
Тропический влажный климат, например, совершенно
очевидно мешает освоению бассейна Амазонки. Но в рав¬
ной мере очевиден временный, преходящий характер это¬
го препятствия, и оно, несомненно, будет преодолено
с дальнейшим развитием производительных сил.
Географические факторы, совершенно очевидно, не мо¬
гут являться непреодолимым препятствием для обще¬
ственного развития Латинской Америки, так же как и для
развития любого другого района. «...Человек... — гово¬
рил Ф. Энгельс,— вносимыми им изменениями заставляет
ее (природу. — М. А.) служить своим целям, господствует
над ней»34.
Теории энвайронменталистов и построенные на их
базе выводы американских геополитиков ложны в своей
основе, они опровергаются историей общественного про¬
гресса.
КОНЦЕПЦИЯ
«ОТКРЫТОЙ ГРАНИЦЫ»
Наконец, еще одним вариантом использования ссылок
на географические факторы как якобы определяющие
наличие «общности» американских стран являются по¬
пытки вытащить на свет в наши дни в тех же целях изве¬
стную «концепцию границы» видного американского уче¬
ного, экономиста и историка Тернера. Смысл теории, вы¬
двинутой им еще на рубеже XIX и XX в., заключался, как
известно, в том, что важнейшей чертой исторического раз¬
вития США, определявшей все развитие американской
186

цивилизации, объявлялось наличие пространства свобод¬
ных земель, иначе говоря, «открытой границы»35.
Идеи Тернера двояким образом были использованы
во внешнеполитической идеологии США. Прежде всего
они послужили дополнительной мотивировкой для оправ¬
дания необходимости экспансии. Как отмечал американ¬
ский историк Вильямс, «Теодор Рузвельт и Вильсон при¬
менили тезис о продвижении границы к проблемам аме¬
риканской дипломатии... Они рассматривали отношения
Америки с остальным миром, исходя из постоянной необ¬
ходимости проводить экспансию для поддержания дина¬
мического соответствия между экспансией, процветанием,
демократией, благополучием (и порядком) внутри стра¬
ны. .. По их мнению, новая граница возникает в резуль¬
тате непрерывного расширения американского рынка, и
они формулировали свою внешнюю политику таким об¬
разом, чтобы создать движение, обладающее необходи¬
мой силой для достижения этой главной цели»36.
Для нашего времени, однако, характерно более «тон¬
кое» использование идей Тернера во внешнеполитических
доктринах — в виде тезиса о том, что-де наличие «откры¬
той границы», колонизация «свободных» земель являют¬
ся одним из важнейших факторов, объединявших амери¬
канские народы. И такие утверждения — не просто гипо¬
тезы американских ученых; эта концепция высказывается
руководящими работниками государственного аппарата
США. Так, помощник госсекретаря США Руботтом утвер¬
ждал: «Первые американцы были жителями границы.
Это верно как для тех, кто жил к северу от Рио-Гранде,
так и для тех, кто селился к югу от этой реки. Факт этот
имел принципиально важное значение, поскольку черты,
присущие жителям пограничных территорий, — энергия,
сила, стремление к сотрудничеству — стали националь¬
ными детерминантами, общими для всего континента.
Эти качества дали нам наше единство, они привели
к успешному созданию межамериканской системы.. .»37
Красноречивым защитником тезиса «открытой грани¬
цы» был президент Кеннеди. «Наши континенты, — заяв¬
лял он при создании «Союза ради прогресса», — связаны
общей историей, бесконечным открытием новых гра¬
ниц» 38.
Аналогичные утверждения характерны и для высту¬
плений Киссинджера. «Мы прошли через одинаковые
испытания народов-пионеров, открывающих ресурсы кон¬
187

тинента»39, — подчеркивал он, в частности, в своей речи
в Каракасе в феврале 1976 г.
Однако, не произвольно ли построение далеко идущих
аналогий на основе лишь самого по себе, разумеется, бес¬
спорного факта завоевания и колонизации как Северной,
так и Южной Америки европейскими государствами?
Ведь прежде всего до прихода европейских колонизато¬
ров в XVI в. территории Северной и Южной Америки
заселяли индейские народности, стоявшие на самых раз¬
личных ступенях общественного и культурного развития.
В то время как в Северной Америке существовал родовой
строй, в Южной Америке появились уже первые государ¬
ства, возникли классовые общества. Майя, ацтеки в Цен¬
тральной Америке и инки на территории Перу имели свои
города, развитое земледелие, сложные оросительные си¬
стемы, прекрасные дороги.
Естественно, что европейские колонизаторы, высадив¬
шиеся на территориях Северной и Южной Америки,
встретили весьма различную общественную и культур¬
ную среду. В свою очередь сами колонизаторы суще¬
ственно отличались друг от друга. Завоевание Северной
Америки было делом рук англичан и голландцев — на¬
ций, уже находившихся в процессе капиталистического
развития.
Основную массу нового населения Северной Америки
составляли ремесленники, торговцы, крестьяне, хотя сре¬
ди них находились и представители английской аристо¬
кратии. Ф. Энгельс отмечал, что Соединенные Штаты
«были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежав¬
шими от европейского феодализма»40. Законы об «огора¬
живании», обезземеливание массы сельского йоменри,
религиозные преследования — все это вызвало немалый
(по тем временам) поток переселенцев за океан.
Совершенно иной характер носила испанская и пор¬
тугальская колонизация. Испания и Португалия после
многовековой борьбы за освобождение от арабов стали
крепостью феодализма и католической реакции. Несмо¬
тря на то что эти государства, и прежде всего Испания,
находились тогда в зените политического господства, их
экономика была подточена неограниченным могуществом
феодализма.
Феодальная Испания с крестьянством, привязанным
к своему клочку земли, опутанным цепями крепостниче¬
ской зависимости, не могла дать большой массы пересе¬
188

ленцев. Испанские колонизаторы состояли из разорив¬
шихся дворян-идальго, из профессиональных наемников-
солдат. Блестящую характеристику испанской вариации
колониста дал Шарль-Луи Монтескье: «Ни одна султан¬
ша в гареме... никогда так не кичилась своей красотой,
как гордится оливковым цветом лица какой-нибудь ста¬
рый, безобразный грубиян, вечно сидящий сложа руки на
пороге своего домика в каком-нибудь мексиканском горо¬
дишке. Такой важный человек, такое совершенное созда¬
ние ни за какие сокровища мира не станет работать и
никогда не решится умалить честь и достоинство своей
кожи каким-нибудь низким, грубым ремеслом»41.
Итак, два отличных по своему составу колонизатор¬
ских потока попали в различную социально-культурную
среду.
Первоначально отношение как английских поселен¬
цев, так и испанских конкистадоров к коренному насе¬
лению было одинаковым — оно выражалось в истребле¬
нии аборигенов. В Северной Америке слабые разрознен¬
ные племена оказались постепенно уничтоженными, а
остатки их вытесненными в горные и степные районы.
В Южной Америке, по оценке Лас Касаса, конкистадоры
уничтожили в течение первых деятилетий не меньше
12 млн. человек, вследствие чего в Вест-Индии и Вене¬
суэле почти не осталось коренного населения.
Затем отношение к индейцам Южной Америки изме¬
нилось: вместо истребления их стали превращать в кре¬
постных. Это было не следствием гуманизма испанской
администрации, а результатом экономической необходи¬
мости; конкистадор нуждался в рабочей силе для добычи
золота, для своего личного обслуживания.
Все эти предпосылки определили различную соци¬
ально-экономическую структуру английской и испано¬
португальской колонизации. В Новой Англии на захва¬
ченных у истребленных индейцев землях закладывались
основы буржуазных отношений, организация же испано¬
португальских колоний отражала феодальные порядки.
«В то время как в Северной Америке колонизация зало¬
жила семена экономики и идеологии, которым принадле¬
жало будущее, в Испанской Америке она приняла черты
и методы экономики и идеологии, которые клонились уже
к упадку и которым принадлежало лишь прошлое»42,—г
пишет известный перуанский социолог-марксист Мариа-
теги.
189

Произвольные концепции американских политиков и
дипломатов не выдерживают проверки анализом действи¬
тельных исторических фактов. «Граница» на севере и юге
была так же различна, как отличались условия англий¬
ской и испанской колонизации.
Равным образом и после создания на Американском
континенте независимых государств социальные условия
привели к тому, что в Латинской Америке не возникло
широкого колонизационного потока; в США же волна
колонизации в XIX в. стала одной из определяющих черт
всей национальной жизни. Нельзя не отметить при этом,
что американская колонизация шла как за счет вытес¬
нения со своих земель индейских племен, так и путем
захвата прилегающих к США районов соседней Мексики.
Обширные области Калифорнии, Невады, Техаса, коло¬
низируемые США, отнюдь не были «открытой границей»,
«ничейными» землями, а составляли территорию, закон¬
но принадлежащую иностранному государству и граби¬
тельским путем от него отторгнутую. Американская ко¬
лонизация, осуществляемая методами экспансии, есте¬
ственно замедляла нормальное развитие Мексики, в то
время самого крупного и сильного из государств Испан¬
ской Америки, наносила ущерб прогрессу этого района
в целом.
ДОКТРИНЫ
«НАЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕРЕСА» США
И МЕЖАМЕРИКАНСКАЯ «ОБЩНОСТЬ»
В значительной степени связаны с геополитическими кон¬
цепциями и теории «национального интереса», которые
играют видную роль в американской внешнеполитиче¬
ской идеологии последних десятилетий. В сущности аме¬
риканские авторитеты, выдвигающие эти теории, разви¬
вают мысли американских геополитиков — Спайкмена и
его школы. Как и геополитики, они исходят из наличия
различных «силовых центров», взаимоотношения между
которыми и определяют положение дел в мире. И точно
так же как для американских геополитиков, западное
полушарие и для представителей доктрины «националь¬
ного интереса» является стержнем той системы, к созда¬
нию которой должны стремиться США в своей мировой
политике. Поэтому хотя для данного направления аме¬
190

риканской политической мысли и чужды сантименты по
поводу панамериканского «братства», но важность сохра¬
нения континентального единства западного полушария
полностью признается.
Видимо, наиболее четко все эти положения изложены
у признанного руководителя школы «национального ин¬
тереса» профессора Моргентау. «В западном полуша¬
рии, — пишет Моргентау, — мы всегда стремились к со¬
хранению уникальной позиции США в качестве домини¬
рующей державы, у которой нет соперников... Столь
своеобразное положение заставляет США стремиться
к изоляции западного полушария от политического и во¬
енного влияния со стороны неамериканских государств...
«Доктрина Монро» и политика, направленная на ее осу¬
ществление, выражают постоянный национальный инте¬
рес США в западном полушарии»48. Именно с точки зре¬
ния обеспечения безусловной гегемонии США в западном
полушарии теоретики школы «национального интереса»
рассматривали вопрос о тех действиях, которые США
должны проводить в Европе и Азии. «Поскольку, как
о том свидетельствует история, угроза нашему нацио¬
нальному интересу в западном полушарии может проис¬
текать только из пределов противоположного полушария,
а именно из Европы, — пишет Моргентау, — мы всегда
старались помешать возникновению таких условий на
этом континенте, которые могли бы содействовать вме¬
шательству европейской державы в дела западного полу¬
шария» 44.
О том же пишет и другая последовательница школы
«национального интереса»—Дорис Грейбер. «Говоря про¬
стейшим языком, — заявляет она, — национальный инте¬
рес США... требует, чтобы Соединенные Штаты занима¬
ли положение политического господства в западном полу¬
шарии. Это господствующее положение было бы постав¬
лено под угрозу, если бы Европа или Азия попали под
контроль одной державы или группы держав, которые
оказались бы достаточно могущественными, чтобы соб¬
ственными силами или с помощью других стран запад¬
ного полушария напасть на США. Отсюда для безопас¬
ности Америки вытекает необходимость сохранения в
Европе и Азии баланса сил, при котором две или больше
силовые группы уравновешивают друг друга, не допуская
взаимного увеличения своей мощи за счет военных или
политических завоеваний в западном полушарии»45,
191

Примерно такие же аргументы выдвигает и амери¬
канский историк Мэйзер, пытающийся доказать, что бу¬
дущее стран западного полушария может быть связано
только с США, поскольку они не могут, «выжить» даже и
под «прикрытием нейтралитета», ибо все это полушарие
в случае международных конфликтов «отдано на милость
военного могущества Соединенных Штатов»46.
Если в первые послевоенные годы, и в частности в пе¬
риод, когда американской дипломатией руководил Дал¬
лес, на передний план в США выступали облаченные
в высокоморальные формулы доктрины «мировой ответ¬
ственности» США, то в 60-е годы из кабинетов амери¬
канских ученых в официальные заявления государствен¬
ных деятелей США начинают проникать идеи «на¬
ционального интереса», «баланса сил». Своеобразно
преломлялись эти концепции в отношении западного по¬
лушария у президента Кеннеди. Как писал один из бли¬
жайших его помощников — Шлезингер, «режим Кастро
вызывал у Кеннеди возражения не потому, что он изгнал
американские монополии, а потому, что он дал комму¬
низму базу в западном полушарии... Соединенные Шта¬
ты не возражали против марксистских правительств
в Гвинее или Мали. Если правительства управляют в ин¬
тересах богатого меньшинства, то, конечно, они обрече¬
ны; но социальные изменения не должны опрокидывать
баланс мировой силы»47.
Таким образом, для Кеннеди речь шла не столько
о том, чтобы полностью сохранить статус-кво в мире
(Кеннеди понимал, что это нереально), сколько о том,
чтобы в условиях происходящих изменений обеспечить
США «позиции силы» в отношении социалистических
стран, а это, в частности, требовало безусловной гегемо¬
нии США в своей «внутренней крепости» — западном
полушарии.
С точки зрения «национального» интереса США за
укрепление межамериканской системы в весьма катего¬
рической форме высказался Нельсон Рокфеллер в докла¬
де Никсону в 1969 г. «Наш национальный интерес,—
утверждал Рокфеллер, — требует признания особых от¬
ношений с Латинской Америкой, иначе образуется ваку¬
ум, который заполнят враждебные иностранные держа¬
вы» 48.
Однако, пожалуй, наиболее убежденным защитником
теорий «национального интереса» выступал сначала в ка¬
192

честве специального помощника президента Никсона, а
затем государственного секретаря Генри Киссинджер.
Конечно, Киссинджер, будучи крупным политиком и весь¬
ма эрудированным историком, излагал свои взгляды не
в прямой форме, а при помощи достаточно прозрачных
исторических аналогий. Концепции его наиболее ярко
отразились в известной монографии «Восстановленный
мировой порядок», посвященной довольно отдаленному
историческому периоду — Венскому конгрессу и между¬
народным отношениям в Европе в первую половину
XIX в.
Смысл внешней политики, по Киссинджеру, заклю¬
чается в том, чтобы посредством тонко разыгрываемых
комбинаций и союзов поддерживать мир в состоянии рав¬
новесия, не позволяя ни одной из стран добиваться в нем
доминирующего положения. Нетрудно видеть, что взгля¬
ды Киссинджера отражают определенные изменения в
позиции США периода 70-х годов по сравнению, скажем,
с первыми послевоенными годами. Соответственно отли¬
чаются они и от конструкций американских геополити¬
ков того времени, утверждавших, например, устами Спай-
кмена, что «целью государства является не равновесие,
а существенное превосходство».
Концепции Киссинджера исходят из ‘сложившихся для
США условий, когда они, вынужденные признавать нали¬
чие других не подвластных им сил, уже не могут претен¬
довать на абсолютно доминирующее положение в мире.
Однако цель США в этой обстановке должна, по Кис¬
синджеру, заключаться в том, чтобы сохранить за США
положение страны, которая поддерживала бы свое влия¬
ние в мире, играя на противоречиях своих потенциальных
соперников. Такого рода идеал воплощался для Киссинд¬
жера в образе австрийского канцлера Меттерниха, играв¬
шего на противоречиях противостоящих держав.
Какова же роль западного полушария в планах Кис¬
синджера? Здесь так же, как и у других представителей
школы «национального интереса», позиция Киссинджера
однозначна — западное полушарие есть сфера единолич¬
ного влияния США, сфера, куда США не должны пускать
никакую другую державу. С этой точки зрения Киссинд¬
жер, проводя в международных делах в целом политику
разрядки, ограничения опасности возникновения ядерной
войны, в западном полушарии вел четкую и определен¬
ную линию на то, чтобы не допускать появления у прави¬
7 Антясов М. В.
193

тельств этого района тенденций к отклонению от преж¬
него курса Вашингтона. Киссинджер поддерживал пере¬
ворот в Чили, активно проводил линию на укрепление
«особых отношений» с консервативным военным режимом
в Бразилии, выступал противником ослабления амери¬
канской блокады Кубы.
В публичных заявлениях Киссинджера сквозь тради¬
ционную панамериканскую риторику неоднократно про¬
ходит четкая мысль о западном полушарии как «сфере
американских интересов». Даже в 1976 г. в своих послед¬
них выступлениях по проблемам стран западного полу¬
шария, являющихся своего рода политическим завеща¬
нием Киссинджера, он вновь и вновь возвращается к этой
теме, говоря о «фундаментальной важности этих стран
для мировых интересов США», утверждая, что «западное
полушарие — область особых уз и особых интересов
США»49.
Естественно, практические выводы, которые делали
приверженцы теории «национального интереса» о разви¬
тии межамериканских отношений, носили различный ха¬
рактер. В 60-х годах профессор Рейди, например, в книге
«Стратегия для Америки», основываясь на национальных
интересах США, утверждал, что в случае необходимости
США имеют «право» даже на «одностороннее вмеша¬
тельство» в дела американских стран50. Равным образом
с тех же позиций журнал «Форин афферс» доказывал
позитивное значение, которое могут иметь в нынешних
условиях действия, подобные откровенно агрессивной по¬
литике «большой дубинки» начала века51.
С другой стороны, в 70-х годах сенатор Макговерн,
например, с позиций «национального интереса» США тре¬
бовал пересмотра американского подхода к Кубе, с тем
чтобы «не увеличивать бессмысленную враждебность»
между двумя странами52. На «национальный интерес»
ссылались и авторы доклада комиссии Линовица в
1976 г., настаивая на более «гибкой» линии США в меж¬
американских делах 53.
В советской научной литературе дается критика кон¬
цепций «национального интереса». Здесь поэтому хоте¬
лось бы ограничиться лишь несколькими замечаниями-
Эти теории, в том числе и в применении к западному по¬
лушарию, при всем старательном подчеркивании их «реа¬
лизма» не учитывают главного — социально-экономиче¬
ских процессов. Они, как правило, рисуют положение
194

дел в мире как результат взаимодействия, балансирова¬
ния неких «силовых центров». Возможно, подобная кар¬
тина мира могла быть в определенной мере понятна
в отдельные периоды истории, например в первой поло¬
вине XIX в., после Венского конгресса. Делами в Европе
заправлял «концерт» великих держав, руководители ко¬
торых, зачастую связанные и родственными узами, стре¬
мились в качестве главной цели к тому, чтобы «заморо¬
зить», увековечить существующее положение. Что же ка¬
сается современного периода, то такие схемы междуна¬
родных отношений являются совершенно иллюзорными.
Могучее развитие народного движения, углубление все¬
мирного кризиса капиталистической системы, революци¬
онные процессы невиданного ранее размаха — все это
опрокидывает как карточный домик абстрактные схемы
мировой политики, как бы тщательно они ни были со¬
ставлены и какой бы «реалистической» аргументацией ни
подкреплялись.
МИР В ЗАПАДНОМ ПОЛУШАРИИ:
ЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ
И МНИМЫЕ ЗАЩИТНИКИ
Среди постулатов панамериканизма, причем сравнитель¬
но новых, стоит обратить внимание на концепцию запад¬
ного полушария как «континента мира». В последние годы
наиболее активным ее проводником был государствен¬
ный секретарь США Киссинджер. Эта мысль неодно¬
кратно подчеркивалась им в его публичных выступлениях
во время визитов в латиноамериканские страны. Так, вы¬
ступая в Перу в 1976 г., Киссинджер заявлял: «В отличие
от большинства других районов мира цивилизация аме¬
риканских стран — это цивилизация мира и взаимного
уважения». Точно так же, выступая на VI сессии Гене¬
ральной ассамблеи ОАГ в Сант-Яго, Киссинджер утвер¬
ждал: «Наше полушарие — это полушарие мира. Ни в од¬
ном другом районе международные конфликты не были
столь редкими, а мирное сотрудничество столь естествен¬
ным» 54.
Отсюда делается вывод об уникальности характера
межамериканских отношений, о благодетельном влия¬
нии на них панамериканской политики США, о том, что
*
195

они должны служить «моделью и примером» для подра¬
жания всем остальным континентам.
Реальное положение дел, однако, гораздо сложнее,
чем его стремятся представить идеологи панамериканиз¬
ма. Если взять латиноамериканские страны, то действи¬
тельно военные конфликты между ними за прошедшие со
времени освобождения полтора столетия были сравни¬
тельно редким явлением. (К числу крупных военных
столкновений можно, пожалуй, лишь отнести войну с Па¬
рагваем Аргентины и Бразилии, а также тихоокеанскую
войну в XIX в. и боливийско-парагвайскую войну в 30-х
годах XX в.) Здесь сыграли роль различные факторы.
В частности, немалое значение имело то обстоятельство,
что латиноамериканские народы, несмотря на неудачу
Боливара создать прочное объединение или конфедера¬
цию стран этого района, в известной мере продолжали
рассматривать себя как части единого целого, как на¬
роды, связанные братскими узами. Здесь сказалась в
большой степени заслуга героев освободительной борьбы,
основателей латиноамериканских стран — Боливара и
Сан-Мартина, О’Хиггинса и Сантандера. Эту тради¬
цию — наследие совместной эпопеи освобождения от ко¬
лониального ига — продолжают в настоящее время про¬
грессивные силы Латинской Америки, выступающие про¬
тив разжигания конфликтов между латиноамерикански¬
ми странами, справедливо рассматривая эти конфликты
как угрозу для их дальнейшего развития. Так, в октябре
'1978 г. коммунистические партии Чили и Аргентины вы¬
ступили с требованием мирным путем преодолеть разно¬
гласия, возникшие между этими странами по поводу
принадлежности нескольких островов в проливе Бигл.
В совместном заявлении обеих партий подчеркивается,
что любой вооруженный конфликт является выгодным
делом для империалистических монополий, а для наро¬
дов означает «кровь и нищету, разрушение и беспределье
ное горе», содержится призыв «хранить и крепить брат¬
ство», объединяющее латиноамериканские страны со
времени их зарождения.
Вместе с тем для истории Американского континен¬
та — что, конечно, прекрасно знают идеологи панамери¬
канизма— характерны военные конфликты между лати¬
ноамериканскими странами, с одной стороны, и Соеди¬
ненными Штатами — с другой. Иначе говоря, объявлен¬
ные и необъявленные войны в истории западного полу¬
196

шария— это в основном конфликты, прямо или косвенно
развязанные США против тех или иных латиноамерикан¬
ских стран. По подсчетам историков, уже в XIX в. 43 раза
США посылали свои войска в Латинскую Америку и
страны Карибского бассейна55. В XX в. только в течение
его первой четверти вооруженные силы США более 30 раз
вторгались на территорию различных латиноамерикан¬
ских государств56. Даже после создания Организации
американских государств, согласно уставу которой США
обязались не применять силу и не угрожать ее примене¬
нием в отношении латиноамериканских стран, именно
американский империализм явился непосредственным
инициатором интервенции против Гватемалы в 1954 г.,
нападения на Кубу в 1961 г., агрессии против Домини¬
канской Республики в 1965 г.
Не менее важно и другое. Как известно, в 1947 г.,
в мирное время, под давлением США был заключен меж¬
американский договор о «защите» западного полушария,
привязавший Латинскую Америку к колеснице амери¬
канского милитаризма, — первый военный блок в после¬
военном мире, ставший в известной мере прототипом для
создания целой сети военных союзов, с помощью которых
США хотели обеспечить себе господство. Пакт 1947 г.
(договор Рио-де-Жанейро) наряду с системой двусторон¬
них военных соглашений США со странами Латинской
Америки, цепью американских военных баз в западном
полушарии объективно вовлекал Латинскую Америку в
военные конфликты, которые развязывали США. Амери¬
канское правительство и прямо требовало от латиноаме¬
риканских государств участия в своих военных авантю¬
рах в Корее и Индокитае — за тысячи миль от Американ¬
ского континента. По существу действия США ставили
под угрозу мир в западном полушарии, мирное развитие
латиноамериканских народов. И в последние годы, не без
поощрения Пентагона, разрабатываются планы создания
САТО — Южноатлантического военного блока, который
практически вовлекал бы страны так называемого южно¬
го конуса западного полушария — Бразилию, Аргентину,
Уругвай — в авантюры НАТО в Африке, направленные
на оказание военной помощи расистским режимам, про¬
тиводействие национально-освободительному движению
африканских народов.
Этой линии противостоит позиция большинства лати¬
ноамериканских стран, выступающих против участия
197

в военно-политических акциях США, против создания на
Американском континенте в рамках ОАГ военной струк¬
туры, подобной структуре НАТО, против образования
межамериканских вооруженных сил. Латиноамерикан¬
ские страны являются в своем большинстве активными
участниками действий, предпринимаемых в рамках ООН
в пользу ограничения вооружений и разоружения. Они
выступили инициаторами превращения своего района в
безъядерную зону, заключения «Договора Тлателолко».
Несмотря на имеющиеся в договоре недостатки, отмечен¬
ные в заявлении Советского правительства при подписа¬
нии в 1978 г. протокола, гарантирующего соблюдение
Советским Союзом статуса этой зоны, «Договор Тлате¬
лолко», бесспорно, имеет серьезное положительное значе¬
ние как первое соглашение в современном мире о созда¬
нии безъядерной зоны, вступившее в силу и признанное
всеми ядерными державами57.
Латиноамериканские страны ставят вопрос и о сокра¬
щении обычных вооружений на региональном уровне.
Здесь инициатором выступило прогрессивное правитель¬
ство Перу. Ее президент Альварадо в январе 1974 г. обра¬
тился к соседним государствам с предложением о замо¬
раживании на десять лет закупок оружия и передаче на
нужды экономического развития средств, используемых
ранее для военных целей. Как уже говорилось выше,
в подписанной в декабре 1974 г. «Декларации Аякучо»
президенты Перу, Боливии, Венесуэлы, глава правитель¬
ства Панамы и представители Аргентины и Эквадора
призвали к сокращению вооружений, к тому, чтобы «не
приобретать оружия в военных наступательных целях».
В развитие этих инициатив в августе 1978 г. по предложе¬
нию Мексики в ее столице было проведено совещание
представителей всех стран Латинской Америки, обсудив¬
шее проблемы ограничения обычных вооружений.
Американские исследователи утверждают, что в на¬
стоящее время доля расходов на вооружение в Латин¬
ской Америке сравнительно низка и составляет в среднем
около 2% валового национального продукта. Это озна¬
чает, что на душу населения расходы стран Латинской
Америки на вооружение равняются примерно 8—12 долл,
в год при общемировом показателе 62 долл.58 Однако
существует и другая тенденция. Правые милитаристские
режимы в ряде стран Латинской Америки наращивают
вооружения. Так, военные расходы в бюджете Парагвая
19В

достигают 20%, а в бюджете Гаити — 25%. Что же ка->
сается такой страны, как Бразилия, то она не только про¬
изводит, но и активно экспортирует вооружение, в том
числе и за пределы западного полушария. В результате
общий объем военных расходов латиноамериканских
стран заметно растет. В 1977 г. эти страны в целом ассиг¬
новали на военные цели более 5 млрд, долл., на 72%
больше, чем десять лет назад.
Вопрос об ограничении вооружений в Латинской Аме¬
рике встречает в США неоднозначное отношение. С одной
стороны, в решениях панамериканских конференций, на¬
чиная с совещания президентов американских государств
в Пунта-дель-Эсте в 1967 г., как правило, содержатся
положения, как бы дающие панамериканское «благосло¬
вение» стремлению к устранению «излишних военных
расходов»59. Линия на известное сокращение поставок
современных видов вооружений просматривалась и в во¬
енной помощи США.
Но дело здесь отнюдь не в гуманных соображениях.
Действительный смысл этой линии США раскрывается
в том факте, что основная доля американской помощи
идет для вооружения и снабжения полицейских сил в Ла¬
тинской Америке. Так, в 1972 г. США ассигновали на их
вооружение 285 млн. долл., что почти вдвое превышало
ассигнования США для регулярных вооруженных сил ла¬
тиноамериканских стран. Например, только полиции Бра¬
зилии США ежегодно предоставляли 8 млн. долл, на обу¬
чение и снаряжение60.
Иначе говоря, США не заинтересованы в создании не¬
зависимого военного потенциала стран Латинской Аме¬
рики, но являются материальной опорой тех действий,
которые проводят их правительства для подавления сво¬
их народов. Это еще раз подтвердилось в ходе событий
в 1978 г. в Никарагуа, где против народа действовала
гвардия, обученная и вооруженная США. И хотя адми¬
нистрация Картера оказалась вынуждена под давлением
общественности прекратить продажу оружия Сомосе, тот
нашел с санкции США, как отметила «Нью-Йорк тайме»,
поставщика в лице Израиля61.
Поэтому весьма характерно, что на совещании ла¬
тиноамериканских стран по вопросам ограничения обыч¬
ных вооружений, проводившемся в Мексике в августе
1978 г., его председатель министр иностранных дел Мек¬
сики Роэль специально указал на опасность наращива¬
199

ния вооружений в странах района «для целей внутренних
репрессий».
В последнее время в США наблюдается стремление
к пересмотру утвердившихся еще в 60-х годах концепций
оказания военной помощи Латинской Америке. Речь,
разумеется, идет не о сокращении ассигнований на поли¬
цейские силы, а об увеличении средств, выделяемых на
развитие армии, флота и авиации латиноамериканских
стран. Такая тенденция четко просматривается, в част¬
ности, в докладе комиссии Линовица по проблемам меж¬
американских отношений, представленном президенту
США в 1975 г. В докладе критикуются шаги, предпри¬
нятые со стороны США по ограничению поставок в Ла¬
тинскую Америку современных видов оружия, в част¬
ности поправка, принятая конгрессом США в 60-х годах,
предусматривающая прекращение не только военной, но
и экономической помощи тем странам Латинской Амери¬
ки, которые будут стремиться приобретать где-либо со¬
временные виды оружия. В докладе отмечается, что та¬
кого рода меры, принятые с целью противодействия
созданию независимого военного потенциала в странах
Латинской Америки и направленные на укрепление гос¬
подства США в этих странах, создали дополнительные
осложнения в отношениях США с военными кругами ла¬
тиноамериканских государств. Расширение поставок во¬
оружений в Латинскую Америку, подчеркивается в до¬
кладе, будет способствовать установлению более тесных
связей с военными режимами в этом районе и противо¬
действовать тенденции латиноамериканских стран заку¬
пать военную технику в Европе, а также и создавать
собственную военную индустрию62.
Таким образом, борьба внутри США обеих этих тен¬
денций в области военной помощи Латинской Америке
продиктована отнюдь не заботами обеспечения там мира,
а соображениями политического характера, стремлением
наиболее эффективно обеспечить подавление националь¬
но-освободительного движения в этих странах, сохране¬
ние и укрепление военно-политического господства США
в западном полушарии.

Глава IV
ТЕОРИИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
ПАНАМЕРИКАНСКОГО
ЭКОНОМИЧЕСКОГО
СОТРУДНИЧЕСТВА
Весьма заметное место в идеологии панамериканизма
занимает пропаганда «благодетельного» характера эко¬
номического сотрудничества США со странами Латин¬
ской Америки. Эта пропаганда проходит красной нитью
через все выступления государственных деятелей Соеди¬
ненных Штатов, начиная от Клея и Блэйна. Положе¬
ние об «экономическом сотрудничестве» американских
стран как «основе всеобщего благополучия и процвета¬
ния народов континента» содержится и в уставе Органи¬
зации американских государств. Естественно, что на про¬
тяжении долгого периода истории панамериканизма
пропаганда этого сотрудничества видоизменялась, при¬
спосабливаясь каждый раз к конкретным нуждам аме¬
риканского империализма.
КОНЦЕПЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
«ВЗАИМОЗАВИСИМОСТИ»
Теоретической основой пропаганды панамериканского
экономического сотрудничества является тезис о «взаимо¬
зависимости» экономики стран Американского континен¬
та, неизменно повторяемый на протяжении десятилетий.
«Корни экономического сотрудничества лежат в эконо¬
мической взаимозависимости американских стран»1,—
доказывалось, например, в бюллетене государственного
департамента США при создании Организации амери¬
канских государств. Утверждения относительно «эконо¬
мической взаимозависимости» и «взаимодополняемости»
США и Латинской Америки занимали центральное место
201

в речах государственного секретаря США Киссинджера
во время его поездок в Латинскую Америку в 1976 г.2
Присмотримся поближе к этому тезису. Действи¬
тельно стержнем экономики многих латиноамериканских
стран являются производство и переработка идущего в
Соединенные Штаты минерального и сельскохозяйствен¬
ного сырья. Но разве именно такой тип экономики яв¬
ляется их естественным призванием? Еще в XIX в. Маркс
писал: «Вы, может быть, полагаете, господа, что произ¬
водство кофе и сахара является природным призванием
Вест-Индии.
Двести лет тому назад природа, которой нет никакого
дела до торговли, совсем не выращивала там ни кофей¬
ных деревьев, ни сахарного тростника»3. Однобокое эко¬
номическое развитие — последствие «работы» колониза¬
торов. Начало деформации латиноамериканской эконо¬
мики было положено феодально-абсолютистскими Испа¬
нией и Португалией; позднее на смену конкистадорам
пришли английские колонизаторы, а затем и американ¬
ские монополисты,
Результаты же такого характера развития экономики
отнюдь не являются благом для стран Латинской Аме¬
рики. Гипертрофированная роль узкого круга экспорт¬
ных отраслей определяет в условиях капиталистического
мира крайнюю уязвимость и неустойчивость их экономи¬
ки. Даже в середине 70-х годов, несмотря на рост про¬
мышленного производства, 80% экспорта латиноамери¬
канских стран по-прежнему составляли минеральное
сырье и сельскохозяйственная продукция. В результате
благосостояние каждой страны зависит от испытываю¬
щих серьезные колебания мировых цен на один-два вида
Экспортируемого сырья. К тому же, за исключением
сравнительно недолгих периодов сырьевого бума, цены
Эти, как правило, отстают от цен на импортируемые про¬
мышленные товары. Особенно ощутимо пагубность та¬
кого положения сказывалась в период экономических
спадов, всей своей тяжестью обрушивающихся в первую
очередь на страны — поставщики сырья.
Кроме того, когда говорят о «взаимозависимости» эко¬
номики латиноамериканских стран и Соединенных Шта¬
тов, очевидно, закрывают глаза на то обстоятельство, что
США — это не только заводы Нью-Йорка, Питтсбурга и
Чикаго, но а штаты Среднего Запада и Юга — крупней¬
шие поставщики пшеницы, кукурузы, мяса, хлопка, важ¬
202

ным экспортером которых является и Латинская Аме¬
рика. Так, Аргентина и Уругвай — серьезные конкуренты
США по вывозу важнейших зерновых; пшеницы и маиса,
а также таких статей экспорта, как просо, ячмень, овес
и в особенности мясо и мясопродукты. Латинская Аме¬
рика в 70-х годах, по подсчетам американских исследо¬
вателей Теберджа и Фонтейна, вывозила ежегодно
5,5 млн. т зерна, 1 млн. т мяса 4.
Конкурентами Соединенных Штатов выступают так¬
же Парагвай, Перу, Мексика, отчасти Бразилия, специа¬
лизирующиеся на производстве хлопка. Кроме того, Со¬
единенные Штаты и Латинская Америка ведут конку¬
рентную борьбу и в области сбыта таких сельскохозяй¬
ственных культур, как табак и рис. Все это не уклады¬
вается в прокрустово ложе тезиса об экономической
«взаимодополняемости».
Наконец, самое важное заключается в том, что Ла¬
тинская Америка за последние десятилетия прошла зна¬
чительный путь экономической трансформации, превра¬
тившись из преимущественно аграрного района в аграр¬
но-индустриальный. За четверть века с 1950 по 1975 г.
доля обрабатывающей промышленности в общей струк¬
туре валового внутреннего продукта латиноамериканских
стран выросла на 50%, в то время как удельный вес сель¬
ского хозяйства упал примерно вдвое. В структуре самой
обрабатывающей промышленности возросла роль тяже¬
лой индустрии, на которую в середине 70-х годов прихо¬
дилось примерно V4 общей стоимости промышленной про¬
дукции района5. Естественно, что такое положение вно¬
сит определенные коррективы в традиционную картину
«взаимодополняемости» экономики Латинской Америки и
США.
Поэтому в нынешнем его виде данный тезис несколько
видоизменен. Как подчеркивал Бжезинский накануне
поездки Картера в Латинскую Америку весной 1978 г.,
«передовые страны должны обращать особое внимание
на отрасли экономики, интенсивно применяющие дости¬
жения науки и техники, предоставляя более традицион¬
ные отрасли промышленности в распоряжение тех, кото¬
рые стали развиваться недавно». Иначе говоря, «взаимо¬
зависимость» понимается таким образом, что в западном
полушарии, скажем, США должны сохранять за со¬
бой положение научно-технического «мозга», в то времй
как страны Латинской Америки играть роль «рабо*
203

чих рук», развивая не столь привлекательные по сво¬
ему характеру отрасли экономики. Однако выгодно ли
такое положение для Латинской Америки? Прежде
всего, это означает необходимость значительных расхо¬
дов на получение технологии, на приобретение патентов
и лицензий, причем платежи такого рода возрастают.
Но дело не только в этом. В результате подобного
положения не получают существенного развития нацио¬
нальные исследования и разработки, искусственно тор¬
мозится формирование собственной технологической
базы. В настоящее время страны Латинской Америки
импортируют около 95% всей необходимой им техноло¬
гии, в то время как расходы на проведение собственных
научно-исследовательских работ в расчете на душу на¬
селения в среднем в 160 раз меньше, чем соответствующие
расходы США.
Сюда следует добавить и пагубные для Латинской
Америки последствия «встречного» импорта США из
латиноамериканских стран, импорта специалистов, под¬
готовленных в этих странах. По произведенным оценкам,
только чисто экономические потери Латинской Америки
от такого рода экспорта достигают примерно 1 млрд,
долл, в год. -Но еще важнее, что происходящий экспорт
умов как бы программирует на будущее продолжение
технической отсталости.
В середине 70-х годов концепция «взаимозависимо¬
сти», как и другие идеи из арсенала панамериканизма,
нашла широкое применение в глобальной политике США.
Активным ее пропагандистом стал, в частности, государ¬
ственный секретарь США Г. Киссинджер. «Все мы —
союзники и соперники, новые нации и старые, богатые и
бедные — входим в состав всемирной общины, — утвер¬
ждал он в своем выступлении в июле 1975 г. в Вискон¬
синском университете. — Наша взаимозависимость на
нашей планете становится центральным фактором нашей
дипломатии».
Причины обострения интереса США к проблеме «вза¬
имозависимости» очевидны. Во-первых, начиная с 1973 г.
экономика капитализма оказалась вновь пораженной
кризисом, серьезно затронувшим и цитадель капитализ¬
ма — США. Во-вторых, в эти же годы оформляется блок
развивающихся стран, включавший латиноамериканские
государства и требовавший установления новых, справед¬
ливых экономических взаимоотношений. Наконец, в-тре¬
204

тьих, кризис вызвал обострение экономической борьбы
между самими капиталистическими странами за рынки
сбыта и сырья.
В сложившихся условиях концепции «взаимозависи¬
мости» нацелены были прежде всего на объединение ве¬
дущих капиталистических стран вокруг США, создание
блока этих стран, что и нашло, в частности, свое кон¬
кретное воплощение в практике периодических встреч
глав ведущих стран капитализма для обсуждения общих
мировых проблем.
Не менее важен и другой аспект концепции «взаимо¬
зависимости», отражающий стремление побудить разви¬
вающиеся страны пойти на компромисс с империализ¬
мом, на сделку, разумеется, в основном за счет их инте¬
ресов. При этом концепция «взаимозависимости» в том
виде, в каком она преподносится в США, определенно
исходит из предпосылки сохранения главенствующей ро¬
ли американского империализма. Как подчеркивал в
1976 г. Г. Киссинджер, США «взяли на себя обязанности
руководителя», призвав развитые страны координировать
свою экономическую стратегию и избегать конкуренции
между собой в отношениях с развивающимися государ¬
ствами, с тем чтобы не создавать у них «искушения дви¬
гаться в нереалистическом направлении»6.
Таким образом, формулы «взаимозависимости» в по¬
нимании правящих кругов США отнюдь не сводятся
к. признанию очевидного в век научно-технической рево¬
люции факта усиления связи между экономикой отдель¬
ных стран. Та «взаимозависимость», на которую ориенти¬
руют эти концепции, далеко не равнозначна для различ¬
ных государств, и прежде всего для капиталистических
держав, с одной стороны, и развивающихся стран —
с другой. Для развивающихся стран, включая и страны
Латинской Америки, она означает ориентацию на сохра¬
нение их экономической и политической зависимости от
империалистических монополий.
СУЩНОСТЬ ЭКОНОМИЧЕСКОГО
«ПАРТНЕРСТВА» АМЕРИКАНСКИХ СТРАН
Тезис об экономическом «партнерстве» американских
стран, фразы насчет «доброго», «нового», «зрелого» парт¬
нерства практически не сходят с языка американских
205

государственных деятелей, когда они говорят о пробле¬
мах экономических взаимоотношений между США и Ла¬
тинской Америкой. Если раскрыть эту формулу, то ста¬
новится очевидным, что ключевое значение в ней имеет
вопрос о роли американского капитала для экономики
латиноамериканских стран. Конечно, за последние деся¬
тилетия в постановке этого вопроса также произошли
определенные изменения. В первые послевоенные десяти¬
летия утверждения насчет «благодетельной» роли част¬
ного предпринимательства занимали по существу основ¬
ное место в заявлениях США на панамериканских эко¬
номических конференциях. «Защита наших частных вло¬
жений является нашей важной задачей и долгом... мы
полагаем, что еще более важная задача братских амери¬
канских республик — культивировать справедливое обра¬
щение с иностранным капиталом»7, — подчеркивал, на¬
пример, перед началом десятой панамериканской конфе¬
ренции помощник государственного секретаря США
Кэбот, сравнивая экспроприацию американских вложе¬
ний с актом объявления войны.
Частные вложения США постоянно изображались
в качестве панацеи от всех экономических бед. Особую
активность в этом направлении развивал президент Эй¬
зенхауэр, объявивший во время своего визита в'Латин¬
скую Америку в 1960 г. «частное предпринимательство
благом для всех народов», чуть ли не стержнем межаме¬
риканской системы8.
При Кеннеди эта линия была несколько трансформи¬
рована в соответствии с его общими концепциями, значи¬
тельным усилением государственно-капиталистических
Тенденций.
Как подчеркивал руководитель созданной Кеннеди
группы по подготовке «Союза ради прогресса» Адольф
Берли, «экономическое развитие Латинской Америки
должно базироваться во многих случаях на сочетании
государственных и частных предприятий или же во
всяком случае на регулирующей роли государства»9.
Такой подход соответствовал и общему желанию прави¬
тельства Кеннеди «подкрасить» фасад американского
общества, желанию, доходившему у президента до курь¬
езов вроде запрещения характеризовать это общество
в официальных публикациях как «капиталистическое».
Соответственно тема частного предпринимательства за¬
206

нимает довольно скромное место в документах того пе¬
риода, в частности в уставе «Союза ради прогресса».
Но указанные тенденции в общем не получили одоб¬
рения американского бизнеса. В дальнейшем, как уже
упоминалось, американская пропаганда вновь вернулась
на привычный путь превознесения добродетелей частного
капитала.
Вместе с тем все эти годы продолжалась и усугубля¬
лась борьба латиноамериканских стран против господ¬
ства иностранных монополий, нашедшая выражение не
только в принятии заявлений и деклараций в ООН, на
межамериканских конференциях против политики моно¬
полий, но и в конкретных действиях. Помимо Кубы, где
в ходе революции была национализирована собствен¬
ность иностранных компаний на общую сумму 1,8 млрд,
долл., в 60-х годах в Аргентине, Боливии, Бразилии, Ко¬
лумбии, Коста-Рике, Мексике, Перу, Чили подверглись
национализации иностранные предприятия на сумму
1,6 млрд. долл. Еще больший размах приняла волна на¬
ционализации в 70-х годах. С конца 60-х годов до начала
1977 г. в Латинской Америке была национализирована
собственность более 50 иностранных компаний стоимо¬
стью свыше 7 млрд. долл. Наиболее значительным актом
в этом направлении явилась национализация нефтяной
промышленности Венесуэлы — самая крупная в истории
Латинской Америки. Кроме того, ряд латиноамерикан¬
ских стран принял определенные ограничительные меры
в отношении иностранных монополий.
В такой обстановке нынешние выступления американ¬
ских руководителей по поводу вложений США в Латин¬
ской Америке, как правило, сопровождаются вынужден¬
ными оговорками насчет «взаимных» обязательств моно¬
полий и латиноамериканских стран, важности нахож¬
дения «взаимоприемлемых» решений и т. д. В этом
плане можно указать на заявления Картера. В про¬
граммной речи по проблемам межамериканских отноше¬
ний 14 апреля 1977 г. он, обращаясь в Совете ОАГ к пред¬
ставителям латиноамериканских стран, пространно гово¬
рил о значении частных иностранных вложений, о необ¬
ходимости «установления правил, которые будут поощ¬
рять частных вкладчиков играть важную роль в вашем
развитии». При этом Картер счел уместным подчеркнуть
важность взаимной «гибкости и приспособляемости»,
«Мы внесем, — сказал он, — в это дело свою лепту, дабы
207

избежать разногласий и недоразумений между нашими
правительствами» 10.
Каковы же в действительности в настоящее время по¬
ложение и роль американского капитала в Латинской
Америке? Прямые частные вложения США в этом районе
достигли к 1975 г. 22,2 млрд, долл., что означает увели¬
чение за четверть века примерно в 6 раз н. Вместе с тем
произошли определенные изменения и в направлении вло¬
жений. Если в первые послевоенные годы на обрабаты¬
вающую промышленность' приходилось лишь 10—12%’
вложений США, то теперь их доля поднялась до 40%,
а в таких ведущих странах,как Мексика, — до75%, Бра¬
зилия— до 67, Аргентина — до 65% 12. Из новых же вло¬
жений США вообще около 80% идет в обрабатывающую
промышленность. Конечно, ослабление, а в ряде стран и
полная ликвидация позиций иностранного капитала в до¬
бывающей промышленности, где его роль сводилась
к хищнической эксплуатации природных ресурсов, — зна¬
чительный шаг в деле освобождения латиноамериканских
стран от экономической зависимости.
Вместе с тем появились и новые опасности. Раньше
американские вложения, направлявшиеся в основном
в добывающую промышленность, были как бы изолиро¬
ваны от всей остальной экономики латиноамериканских
стран, будучи непосредственно связаны с метрополией,
куда вывозились природные богатства. Теперь же эти
вложения, главное место среди которых занимают вло¬
жения в обрабатывающую промышленность, непосред¬
ственно вплетены в ткань национальной экономики Ла¬
тинской Америки, занимают в ней ключевые позиции.
В Аргентине, например, из 150 крупнейших компаний
83 принадлежат иностранному капиталу, причем в ме¬
таллообрабатывающей промышленности из 8 основных
компаний 6 компаний иностранных, в химической и тек¬
стильной из 22— 18, в продовольственной из 16 — бит.д.
Кроме того, иностранный капитал представлен теперь не
отдельными фирмами, а мощными многонациональными
корпорациями, владеющими примерно 40% всей про¬
мышленной продукции Латинской Америки. В результате
национальный капитал оказывается под контролем ино¬
странного, становится по сути дела его младшим парт¬
нером.
Но дело не только в этом. Доля прибыли на вложен¬
ный иностранный капитал составляет примерно 12%, при¬
208

чем около 80% общего объема прибылей вывозится.
В результате если, например, за 1960—1972 гг. США ин¬
вестировали в Латинскую Америку 4,2 млрд, долл., то
вывезли в виде прибыли 13,3 млрд. долл. Происходит по
существу постоянная выкачка капиталов из Латинской
Америки, столь нужных для ее национального развития.
Поэтому в последнее время борьба народов Латин¬
ской Америки за экономическую независимость сосредо¬
точивается прежде всего на проблемах ограничения дея¬
тельности многонациональных корпораций. Как отме¬
чалось в вышедшей в 1975 г. коллективной работе
американских специалистов «Латинская Америка: поиски
новой международной роли», «латиноамериканские стра¬
ны начали совместно принимать меры к тому, чтобы по¬
ставить под контроль международные монополии» 13.
Ареной таких действий наряду с ООН и ЮНКТАД
(Конференция ООН по торговле и развитию) становят¬
ся, как уже говорилось, также органы межамериканской
системы. Так, еще на VIII сессии Межамериканского
экономического и социального совета в итоговом доку¬
менте, который отказался подписать представитель
США, были зафиксированы положения, предусматриваю¬
щие пересмотр неравноправных соглашений между стра¬
нами Латинской Америки и частными корпорациями, а
также недопущение вмешательства их во внутренние
дела государств.
Ключевое место заняли эти вопросы в ходе конферен¬
ций в Мехико и Вашингтоне в 1974 г. по программе «но¬
вого диалога». Киссинджеру пришлось дать обещание
о невмешательстве монополий США во внутреннюю
жизнь Латинской Америки, оговорив, однако, свое обе¬
щание тем, что в условиях американской системы «сво¬
бодного предпринимательства» принять какие-либо за¬
коны о контроле за деятельностью американских компа¬
ний «весьма сложно» 14.
На конференции в Вашингтоне страны Латинской
Америки добились создания специальной рабочей груп¬
пы для изучения всего комплекса вопросов, связанных
с деятельностью международных монополий, и разра¬
ботки принципов их поведения 15.
Вопрос этот до последнего времени продолжает оста¬
ваться одним из наиболее острых в рамках ОАГ. Так, на
VIII сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в Вашингтоне
в 1978 г. вновь вопреки США была принята резолюция
209

о многонациональных корпорациях, запрещающая вме¬
шательство корпораций во внутренние дела стран, где
вложены их капиталы, а также устанавливающая подчи¬
нение их юрисдикции этих стран.
Требования, направленные на установление контроля
над деятельностью международных монополий, пользу¬
ются поддержкой прогрессивных кругов Латинской Аме¬
рики. В решениях Совещания коммунистических партий
стран Латинской Америки и Карибского бассейна (Га¬
вана 1975 г.) подчеркивалось, что коммунисты «готовы
поддерживать и поощрять позиции тех латиноамерикан¬
ских правительств, которые выступают в защиту наших
естественных богатств или намерены положить конец
стремлению межнациональных компаний сохранять и все
больше расширять господство над экономикой наших
стран» 16.
ПРОБЛЕМЫ ПАНАМЕРИКАНСКОЙ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
В общем плане политики и идеологии панамериканизма
значительный интерес представляет вопрос о панамери¬
канской экономической интеграции, иначе говоря, отно¬
сительно образования регионального экономического
блока в западном полушарии. Проблема эта по-разному
ставилась американскими правящими кругами на протя¬
жении долгой истории панамериканизма.
После неудачной попытки Блэйна создать панамери¬
канское экономическое объединение в конце XIX в. США
некоторое время осторожно относились к этой идее. «Во¬
влечение Панамериканского союза в обсуждение самой
деликатной из всех проблем, касающейся прав независи¬
мых и суверенных государств относительно экспорта и
импорта, — доказывал делегат США Юз на шестой пан¬
американской конференции, — приведет лишь к разру¬
шению союза, сделав его фокусом противоречий, которые
он не сможет разрешить, и восстановив против него пар¬
ламенты и конгрессы ряда государств» 17.
«Ревизия» панамериканских концепций, предприня¬
тая в период проведения рузвельтовской политики «доб¬
рого соседа», коснулась и тезиса об экономической «ин¬
теграции». Уже в 1933 г. Корделл Хэлл перед отъездом
на седьмую панамериканскую конференцию в Монтеви¬
210

део (он был главой делегации США) заявил: «На кон¬
ференции в Монтевидео будет сделан более существен¬
ный шаг в направлении панамериканского единства, чем
на любых конференциях за последние 20 лет. Я говорю
о совместном международном экономическом планирова¬
нии» 18.
На конференции Соединенные Штаты добились при¬
нятая плана Хэлла, направленного на постепенную лик¬
видацию таможенных барьеров. Там же была принята
резолюция, рекомендовавшая созыв специальной конфе¬
ренции по финансовым вопросам для создания постоян¬
ной Межамериканской организации по экономическому
и финансовому сотрудничеству. Центром этой организа¬
ции должен был стать Межамериканский банк, в задачи
которого входило установление системы межамерикан¬
ского кредитования, поощрение капиталовложений, ре¬
конструкция финансов. Такие полномочия превращали
организацию и банк в хозяев экономической жизни кон¬
тинента.
Правда, конкретные возможности для реализации
этих далеко идущих целей возникли лишь с началом вто¬
рой мировой войны. В частности, в 1940 г. была создана во
главе с Нельсоном Рокфеллером Межамериканская ко¬
миссия по развитию. 50% ее голосов принадлежало Со¬
единенным Штатам. Комиссия организовала в 40-х годах
целый ряд «корпораций по развитию» в Боливии, Гаити
и других странах, стремясь придать им специализацию,
отвечавшую нуждам военной экономики США 19.
Тогда же Соединенные Штаты выдвинули лозунг уста¬
новления в рамках Панамериканского союза такой реги¬
ональной экономической организации, которая на деле
означала бы полную экономическую автаркию западного
полушария.
Эта идея нашла в 1940 г. свое выражение в проекте
панамериканского картеля, разработанном Нельсоном
Рокфеллером и провозглашенном Франклином Рузвель¬
том 21 июня 1940 г. Согласно выдвигаемому проекту,
создавалась панамериканская торговая корпорация. В ее
функции входило закупать всю экспортируемую Латин¬
ской Америкой продукцию не за доллары, а за особые
купоны, на которые, естественно, покупать товары мож¬
но было лишь в Соединенных Штатах. Предполагалось,
что корпорацию возглавит представитель США. О мас¬
штабах ее будущих операций красноречиво свидетель¬
211

ствовало уже то, что вашингтонское казначейство наме¬
ревалось отпустить 2 млрд. долл, на ее организацию.
(Все прямые вложения США в Латинской Америке в
1939 г. составляли около 2,9 млрд, долл.) Таким обра¬
зом, с созданием корпорации по форме панамериканской,
а по существу американской все экономические связи
Латинской Америки со странами Европы и Азии оказа¬
лись бы прерванными.
Разумеется, Соединенные Штаты отнюдь не собира¬
лись ограничиться лишь простой ежегодной закупкой
латиноамериканских экспортных товаров. План панаме¬
риканского картеля, по свидетельству Мак-Кэллоча, пред¬
полагал установление «строгой» регламентации латино¬
американской экономики20. Иными словами, Латинской
Америке навязывалась схема иной, отличной от той, ко¬
торую она имела, «интегрированной» экономики, унич¬
тожение отраслей хозяйства, не дополняющих экономику
США.
Конечно, далеко не все проекты, выдвинутые вашинг¬
тонскими правящими кругами в 30—40-х годах, удалось
реализовать. В частности, не был создан Межамерикан¬
ский банк, так как за годы, истекшие со времени разра¬
ботки конвенции о его учреждении, ее подписали лишь
восемь государств. В число их не входили Аргентина,
Чили, Перу, Куба и ряд других стран Латинской Аме¬
рики.
Не удалось осуществить и план панамериканского
экономического картеля. Американские историки Лэн-
жер и Глизон считают, что причины этого «еще неизвест¬
ны»21. По мнению Уайтекера, основной причиной прова¬
ла плана было сопротивление Хэлла, «враждебно отно¬
сившегося к вмешательству государства в экономиче¬
ские дела»22. Подобный довод, однако, вызывает сомне¬
ние. Хэлл, если и относился отрицательно к некоторым
проектам государственно-капиталистического типа внут¬
ри США, все же активно выступал за использование
государства при проведении внешнеэкономических меро¬
приятий. В своих мемуарах Хэлл подчеркивает, что под¬
держивал идею создания панамериканского картеля,
настаивая лишь на уменьшении начальных расходов до
1 млрд.23
В действительности, по-видимому, решающее значе¬
ние имела негативная позиция в отношении плана ряда
ведущих латиноамериканских стран. Так, во время Га¬
2Г2

ванской конференции министров иностранных дел аме¬
риканских стран в июле Д940 г. некоторые представите¬
ли латиноамериканских государств указывали, что, по
их мнению, проект картеля означает большую угрозу для
экономики Латинской Америки, чем любая из существу¬
ющих.
Впоследствии и вашингтонские правящие круги от¬
казались от идеи панамериканского картеля, прибегнув
взамен к созданию отдельных корпораций по тому или ино¬
му виду товаров, а также к двусторонним соглашениям
с 16 латиноамериканскими странами о снятии на вре¬
мя войны торговых ограничений и тарифных барьеров.
В первые годы после второй мировой войны США в
общем выступали против экономического регионализма.
Американский империализм имел господствующее, а в
ряде случаев и монопольное положение на рынках лати¬
ноамериканских стран. Основные империалистические
конкуренты США либо выбыли из игры, либо были силь¬
но обескровлены. В таких условиях интересам амери¬
канских монополий в наибольшей степени соответство¬
вал лозунг «экономической свободы», нацеленный на то,
чтобы пробить стену в имперских преференциях Англии,
сломать рогатки, воздвигнутые вокруг своих владений
Францией.
Все это определило специфический характер после¬
военной американской экономической доктрины. Ее пан¬
американский вариант нашел свое выражение в так на¬
зываемом плане Клейтона (помощника государственно¬
го секретаря США), представленном Чапультепекской
конференции американских стран в 1945 г. и принятом
на конференции в качестве «Экономической хартии аме¬
риканских государств». В нем были выдвинуты принци¬
пы «свободы экономики», «свободы предприниматель¬
ства» и «свободы торговли».
Выдвинутые принципы означали «право» беспрепят¬
ственного экспорта товаров и капиталов из США в лю¬
бую из стран Американского континента и одновременно
лишение их «права» оградить свои интересы установ¬
лением барьеров для проникновения иностранного капи¬
тала. В этом, в частности, состоял смысл положения
«Хартии», осуждавшего «экономический национализм в
любой его форме». Одновременно указанные принципы
отражали стремление ослабить государственно-капита¬
листические тенденции в экономической экспансии США
213

в странах Латинской Америки. Речь шла, разумеется,
не об отказе американских монополий от государствен¬
ной поддержки. Государство, как и раньше, должно было
стоять на страже интересов монополий и помогать их
экспансии. Однако теперь, когда государственная маши¬
на сыграла в годы войны роль тарана для американско¬
го бизнеса в Латинской Америке, позиции, завоеванные
усилием государственных организаций, предполагалось
отдать непосредственно в руки монополий. Это вырази¬
лось, в частности, и в ликвидации Межамериканской ко¬
миссии по развитию. Роль межамериканской системы в
новых условиях сводилась к обеспечению частных вло¬
жений США, недопущению ее собственного «излишнего»
вмешательства в дела бизнеса. В том же духе было со¬
ставлено и экономическое соглашение, принятое на де¬
вятой межамериканской конференции в Боготе, да и сам
устав ОАГ, утвержденный конференцией.
Но в 50-е годы позиция США в отношении идей эко¬
номической интеграции начинает претерпевать опреде¬
ленную эволюцию. В этом плане характерна резолюция
об «экономической солидарности» Америки, принятая на
десятой панамериканской конференции 1954 г. В ней
указывалось, что «страны — члены Организации амери¬
канских государств должны установить в качестве одной
из основ континентальной солидарности тесную коорди¬
нацию экономической жизни в направлении единства»24.
Определенную роль здесь играла усилившаяся конкурен¬
ция других капиталистических стран, особенно появле¬
ние «Общего рынка» в Европе.
Другая, пожалуй, не менее весомая причина — по¬
пытки латиноамериканских стран создать свои собствен¬
ные торговые и финансовые объединения. Для достижения
этих целей они стремятся использовать панамериканские
конференции. Так, на межамериканской экономической
конференции в Рио-де-Жанейро в 1954 г. делегация
Чили подняла вопрос о создании финансовой корпора¬
ции. Участниками корпорации с капиталом ориентиро¬
вочно 3,5 млрд, долл., состоящим из резервов централь¬
ных банков стран Латинской Америки и долларовых
авуаров этих стран в США, должны были стать только
латиноамериканские государства. Целью корпораций яв¬
лялось финансирование программ экономического разви¬
тия.
В таких условиях США постарались не ограничиться
214

только отклонением предложения латиноамериканских
стран, а торпедировать его выдвижением «позитивных»
панамериканских экономических проектов. Голосами по^
слушных Вашингтону делегаций предложение Чили
было перенесено в комиссии конференции и видоизмене¬
но там до неузнаваемости; проект латиноамериканской
финансовой корпорации превратился в план создания
Межамериканского банка, половину капиталов которо¬
го составляли бы вложения США25.
Аналогичные действия в иной и более широкой фор¬
ме— на этот раз в отношении проекта создания общего
рынка — предприняли США на межамериканской эконо¬
мической конференции в Буэнос-Айресе в 1957 г. В про¬
тивовес впервые выдвинутой на конференции странами
Латинской Америки идее регионального латиноамери¬
канского общего рынка США выступили с призывом к
созданию общеамериканского рынка. Накануне конфе¬
ренции началась широкая кампания в этом направлении.
В пользу создания общеамериканского рынка выступил
помощник государственного секретаря США по меж¬
американским вопросам Руботтом, доказывавший, что
«общий рынок объединит все возможности, которые име¬
ет каждая страна для улучшения жизненного уровня».
На самой конференции с планом общеамериканско¬
го рынка выступила делегация Перу. Ее глава Барреда
Лаос утверждал, что «посредством создания континен¬
тального рынка с участием США» можно будет прийти
к «реальным решениям» экономических проблем. «Мир
организуется в рамках континентов, — заявил Барреда
Лаос, — и мы не можем быть исключением»26. За спиной
перуанских представителей стояли политические деяте¬
ли Вашингтона. Мексиканский официоз газета «Насио-
наль» с полным основанием писала, что проект общего
рынка пользуется поддержкой США27.
В Буэнос-Айресе США не удалось реализовать свою
идею создания общего рынка. По свидетельству «Насио-
наль», «большинство латиноамериканских стран сопротив¬
лялось американскому проекту»28. Не последовало ника¬
кого решения и в пользу регионального рынка в Латинской
Америке. Конференция рекомендовала лишь изучить
проблему.
Так начался в рамках межамериканской системы про¬
цесс своеобразной конкуренции двух концепций — лати¬
ноамериканской экономической интеграции, с одной сто¬
215

роны, и панамериканского экономического объедине¬
ния— с другой. При этом следует отметить, что идеи ла¬
тиноамериканских стран относительно своей региональ¬
ной интеграции в течение определенного .периода служи¬
ли дополнительным катализатором для панамерикан¬
ских экономических проектов. Так, предложения насчет
образования латиноамериканской финансовой корпора¬
ции в какой-то мере повлияли на решение США о созда¬
нии Межамериканского банка экономического развития.
Со своей стороны латиноамериканские страны после
неудачных попыток продвинуть идею образования свое¬
го регионального объединения на конференциях, прово¬
димых в рамках ОАГ, использовали в этих целях аппа¬
рат Экономической комиссии ООН для Латинской Аме¬
рики. В результате был разработан и 18 февраля 1960 г.
подписан в Монтевидео представителями семи латино¬
американских стран, в том числе Мексики, Аргентины,
Бразилии, Чили, Договор о Латиноамериканской ассо¬
циации свободной торговли (ЛАСТ). Договор, вступив¬
ший в силу 2 июля 1961 г., оформил создание первого
крупного экономического объединения латиноамерикан¬
ских стран.
В свою очередь в начале 60-х годов в США вновь
активизируются попытки создать общеамериканский ры¬
нок в противовес латиноамериканскому проекту. В част¬
ности, губернатор штата, Нью-Йорк Н. Рокфеллер вы¬
двинул проект создания «Конфедерации западного полу¬
шария», что позволило бы «учредить своего рода «план
Маршалла» для Латинской Америки и провести работу
по стимулированию промышленного развития на долго¬
срочной основе, а также создать зону свободной торгов¬
ли, где осуществлялся бы свободный перелив товаров,
капитала и рабочей силы от Пойнт Барроу до Огненной
Земли»29. В определенной мере эти идеи нашли отклик
в правительстве Кеннеди: заместитель министра торгов¬
ли США выступил за создание рынка «в пределах запад¬
ного полушария», где «не будет тарифов, квот, дискри¬
минации и других ограничений на пути товаров, услуг,
рабочей силы и инвестируемого капитала»30.
Однако позиция, занятая в этом вопросе самим Кен¬
неди, была несколько иной. Кеннеди не поддержал пред¬
ложения о выступлении США со своим проектом эконо¬
мической интеграции; не высказался он прямо и против
латиноамериканской идеи региональной интеграции. Он
216

был сторонником включения плана латиноамериканской
интеграции в программу «Союза ради прогресса». Соот¬
ветственно на конференции в Пунта-дель-Эсте в каче¬
стве отдельной третьей главы в устав «Союза» вошли
положения, посвященные экономической интеграции в
Латинской Америке.
В уставе давалась положительная оценка Договору о
создании ЛАСТ, а также и Центральноамериканскому
договору об экономической интеграции и далее в 15 па¬
раграфах излагались принципы, на основе которых дол¬
жен строиться интеграционный процесс, его связи с
«Союзом ради прогресса», с Межамериканским банком
и Международным валютным фондом. Существенное
значение имел параграф 14 третьей главы, где указыва¬
лось, что «активное участие частного сектора важно для
экономической интеграции и развития и... соответству¬
ющие планирующие органы должны не только не препят¬
ствовать такому участию, но, наоборот, облегчать его,
тем самым открывая новые перспективы для блага со¬
общества» 31.
Таким образом, весь план латиноамериканской инте¬
грации получал, во-первых, как бы «панамериканское»
благословение, становясь частью более широкой пан¬
американской операции, предусматриваемой программой
«Союза ради прогресса». Во-вторых, фиксировались
важные для американского капитала условия для осуще¬
ствления этой интеграции, и, наконец, в-третьих, США
получали возможность через «Союз ради прогресса»
участвовать в латиноамериканском плане и руководить
его осуществлением. Кроме того, процесс латиноамери¬
канской интеграции подключался к международным и
межамериканским финансовым институтам, где США,
естественно, имели преобладающее влияние.
Возможно, именно в слишком явном стремлении США
к «опеке» и заключалась одна из основных причин того,
что Договор о Латиноамериканской ассоциации свобод¬
ной торговли (после первоначальных успехов, несмотря
на то что его участниками стали 11 государств) не оправ¬
дал возлагавшихся на него ожиданий. Неудачи с дого¬
вором привели к тому, что во второй половине 60-х го¬
дов в Латинской Америке вновь усиливаются тенденции
к активизации планов региональной экономической ин¬
теграции. В пользу этого, в частности, выступили в
1966 г. президенты Чили, Венесуэлы и Колумбии.
217

Одновременно оживляется интерес в США к идеям
панамериканской интеграции. Как писал английский ис¬
следователь этой проблемы Делл в 1966 г., «за послед¬
нее время идея создания экономического союза западно¬
го полушария становится, по-видимому, все более по¬
пулярной в Соединенных Штатах»32. Определенную роль
здесь сыграла поездка в декабре 1965 г. по странам Ла¬
тинской Америки известного американского обозревате¬
ля Уолтера Липпмана. В серии статей, опубликованных
в «Нью-Йорк геральд трибюн», Липпман связал с вопро¬
сом об интеграции перспективы успеха или неудачи всей
политики США в Латинской Америке, поскольку пробле¬
мы этого района, считал он, «не могут быть решены в
узких пределах существующих экономических границ»33.
«Открытие южноамериканского хинтерланда» в резуль¬
тате интеграции, освоение новых земель обеспечили бы,
по его мнению, достижение таких результатов в эконо¬
мическом развитии, каких не могли дать куцые аграр¬
ные реформы, проведенные в период функционирования
«Союза ради прогресса». В целом идеи интеграции, да
еще изложенные Липпманом в «убедительной», красноре¬
чивой форме, казалось, обещали осуществление большо¬
го стратегического замысла, который мог бы разом ре¬
шить все проблемы, стоящие перед США в Латинской
Америке. В пользу интеграции выступил вице-президент
США Хэмфри, заявивший, что «ускорение экономической
интеграции в западном полушарии-—самый важный шаг
в дополнение программ, уже функционирующих в рам¬
ках «Союза ради прогресса»»34.
В конце 1966 г. президент Джонсон провел специаль¬
ное совещание экономистов и работников различных
органов администрации США для определения практиче¬
ских перспектив интеграции. В первые месяцы следую¬
щего 1967 г. помощник госсекретаря США Гордон и пред¬
ставитель США при ОАГ Линовиц посетили латиноаме¬
риканские страны с целью выяснения их позиций.
Однако со всей определенностью выяснилось, что ла¬
тиноамериканские страны не пойдут на создание обще¬
го рынка с включением в него Соединенных Штатов. Да¬
же такие близкие к США латиноамериканские государ¬
ственные деятели, как председатель Межамериканского
банка Эррера и председатель Межамериканского коми¬
тета «Союза ради прогресса» Сантамарина, присоедини¬
лись к обращению, с которым выступили председатель
218

ЭКЛА Пребиш и ее исполнительный секретарь Майобре
в пользу создания латиноамериканского общего рынка.
Обращение по просьбе чилийского президента Фрея бы¬
ло разослано главам всех латиноамериканских госу¬
дарств. Оно шло гораздо дальше, чем Договор о созда¬
нии ЛАСТ, предусматривая образование общего рынка
во всей Латинской Америке в течение десятилетнего пе¬
риода, создание платежного союза, образование цен¬
трального планирующего органа.
В таких условиях Джонсон в сущности прибег к тому
же маневру, что и несколькими годами ранее Кеннеди.
В 1967 г. он созвал совещание — вновь в Пунта-дель-Эс-
те — президентов всех американских государств, провоз¬
гласив готовность США помочь созданию общего рынка
в Латинской Америке. Джонсон обязался обеспечить со¬
действие США через Межамериканский банк развития
этому «великому многонациональному проекту, который
откроет внутренние границы Латинской Америки», ука¬
зал на готовность США сотрудничать в региональных
планах мирного использования атомной энергии, в про¬
ектах расширения средств массовой информации, в со¬
здании Межамериканского фонда науки и техники35.
В результате работы совещания было вынесено ре¬
шение о создании латиноамериканского общего рынка
«при поддержке США». Имелось в виду, что процесс
этот должен начаться в 1970 г. и завершиться через
15 лет, к 1985 г.36 Принятое решение поддержали веду¬
щие монополии США, хотя, как подчеркивалось в иссле¬
довании ЭКЛА, «официальные документы и высказыва¬
ния ведущих экспертов США по вопросам Латинской
Америки дают многочисленные свидетельства того, что
до середины 60-х годов Соединенные Штаты рассматри¬
вали процесс интеграции с глубоким недоверием...»37.
Чем же была вызвана трансформация в позиции
США? Прежде всего изменением характера американ¬
ских капиталовложений в Латинской Америке. Как уже
указывалось ранее, в эти годы происходит перенос цент¬
ра тяжести в американских вложениях с горнодобываю¬
щей промышленности на обрабатывающую, и для моно¬
полий США теперь наибольшее значение приобретали воз¬
можности экспорта внутри латиноамериканских стран.
Сумма продаж американских компаний в Латинской
Америке росла гораздо быстрее, чем экспорт США в
Латинскую Америку, увеличившись с 1955 по 1974 г. в
219

6,5 раза, с 5,1 до 33,2 млрд. долл. Возможности эти рас¬
ширялись с созданием общего рынка при условии, разу¬
меется, что последний будет гарантировать американ¬
ским компаниям неприкосновенность их положения. Не
случайно, уже в 1967 г. журнал «Форчун» писал, что
«для частных предпринимателей США общий рынок вле¬
чет за собой новые соблазнительные возможности»38.
В подобных условиях, естественно, они одобрили ма¬
невр Джонсона, в результате которого США как бы
«возглавили» латиноамериканскую программу интегра¬
ции, имея в виду ее адаптацию применительно к соб¬
ственным интересам. В этой связи характерно, что осо¬
бое внимание в рамках намеченной программы было
обращено на те проекты, которые давно находились в
центре заботы американских монополий. В частности, спе¬
циальным решением предусматривалось завершение пан¬
американской автострады, а также других средств ком¬
муникации, создание инфраструктуры для экономическо¬
го развития в целом. Характерно также, что в принятых
документах подтверждалось значение «частных ресур¬
сов» для развития процесса интеграции и, наоборот, в
отличие даже от программы «Союза ради прогресса»
отсутствовали указания на важность индустриализации
и аграрных реформ в Латинской Америке.
Что же касается самой Латинской Америки, то даже
в первые дни после конференции сквозь выражения
одобрения, которыми сопровождались «исторические»
решения конференции, в официальных кругах латиноаме¬
риканских столиц прорывались и заметные пессимисти¬
ческие нотки в связи с появившимися у американских мо¬
нополий возможностями использовать принятую про¬
грамму в своих интересах. Сальвадор Альенде отмечал:
«Экономическая интеграция — давнее желание многих
слоев и народных партий на континенте. Однако эту ин¬
теграцию, которую провозгласили в Пунта-дель-Эсте, мы
не принимаем, поскольку на ней видны отпечатки паль¬
цев США» 39.
Сказанное подтвердилось последовавшей эволюцией
ЛАСТ, где корпорации США получили возможность
свободы действий. В результате протеста латиноамери¬
канских стран осуществление принятой в Пунта-дель-
Эсте пятнадцатилетней программы экономической инте¬
грации практически так и не началось. Наоборот, со
стороны Латинской Америки с конца 60-х годов четко
220

определилась линия на создание таких экономических
объединений, которые не позволяли бы иностранному ка¬
питалу бесконтрольно хозяйничать в ее странах. Наибо¬
лее ярким подтверждением этому явилось образование в
1968 г. Андской группы, включающей андские страны —
Чили, Боливию, Перу, Эквадор, Колумбию и Венесуэлу,
и принятие ею в 1971 г. решения о едином режиме для
иностранных компаний. Единый режим не только препят¬
ствовал проникновению иностранного капитала в ряд
важных отраслей экономической жизни, но и ограничи¬
вал вывоз прибылей за границу, а также предусматри¬
вал, что в течение определенного срока все иностранные
компании должны превратиться либо в национальные,
либо компании со смешанным капиталом.
Своеобразно стоял вопрос о роли ОАГ и межамери¬
канской системы в целом в экономических взаимоотно¬
шениях США и Латинской Америки в 70-х годах. Наряду
с созданием в 1975 г. Латиноамериканской экономической
системы страны Латинской Америки, учитывая усиление
своих позиций в ОАГ, все чаще начинают использовать
ее механизм для оказания давления на США. Заинтере¬
сованность латиноамериканских стран в таком использо¬
вании ОАГ определяется в значительной мере и тем
обстоятельством, что США продолжают оставаться глав¬
ным торговым партнером Латинской Америки и вкладчи¬
ком капитала. Попытки латиноамериканских стран дого¬
вориться в 1972 г. с ЕЭС относительно ликвидации уста¬
новленной там системы специальных преференций или
распространения этих преференций на все развивающие¬
ся страны, включая Латинскую Америку, окончились
неудачей. Более того, по соглашению, заключенному в
Ломе, как известно, был создан практически экономиче¬
ский блок ЕЭС и ряда африканских стран, что, естествен¬
но, не могло не сказаться отрицательно на торговых свя¬
зях Латинской Америки с Европой.
Тенденция к утверждению в рамках ОАГ новых меж¬
американских экономических отношений — необычное
для этой организации явление, отражающее обстановку,
складывающуюся сейчас как в странах континента, так
и в мире в целом. Свое наиболее полное выражение ука¬
занная тенденция находит в разработке по инициативе
латиноамериканских стран региональной конвенции об
экономической безопасности, которая должна стать ин¬
221

тегральной частью нового устава ОАГ, утвержденного ее
Советом, но отвергаемого США40.
В свою очередь в США во второй половине 70-х го¬
дов различались две тенденции в отношении проблемы
континентального экономического регионализма. Для од¬
ной характерно возрастание интереса к данной пробле¬
ме, но, естественно, на иной основе, чем у латиноамери¬
канских стран. Для развития этой тенденции весьма
важное значение имело усиление национально-освободи¬
тельного движения в странах Азии и Африки и особенно
сырьевой кризис, последовавший вслед за арабо-изра¬
ильской войной 1973 г. В Вашингтоне было обращено
внимание на то, что в сложившихся условиях резко по¬
вышается «ценность» Латинской Америки для США.
Как подчеркивают в своих работах, посвященных проблем
ме сырьевого кризиса, американские экономисты, зна¬
чение Латинской Америки в этом плане для США
определяется не только чисто количественными показа¬
телями, но и прежде всего тем, что географическое по¬
ложение латиноамериканских стран делает их более на¬
дежным источником сырья, чем страны Азии и Африки,
которые могут оказаться отрезанными от США в случае
международных конфликтов. Возрастающее значение
Латинской Америки было со всей определенностью под¬
черкнуто и в коллективной работе возглавлявшейся
Линовицем специальной комиссии во вопросам межаме¬
риканских отношений, представившей в 1975 г. доклад
государственному секретарю Киссинджеру41.
В США возникают и конкретные проекты региональ¬
ных экономических объединений. В частности, подобные
взгляды получили отражение в концепции «нового эко¬
номического партнерства» с Латинской Америкой, вы¬
двинутой в 1976 г. влиятельным, американским сенато¬
ром Джавитсом. По замыслу автора эта концепция в
случае ее осуществления может способствовать и нала¬
живанию деятельности Организации американских го¬
сударств 42.
В известной мере выражением подобных настроений
в США явилась и программа развития экономического
сотрудничества с Латинской Америкой в рамках ОАГ,
выдвинутая в 1976 г. Киссинджером. Выступив с концеп¬
цией «взаимозависимости и взаимодополняемости» аме¬
риканских стран, Киссинджер в конкретном плане пред¬
ложил создать межамериканскую комиссию по торговому
222

сотрудничеству, межамериканский орган по пробле¬
мам сырья, региональный межамериканский центр по
обмену технологией и, наконец, установить межамери¬
канскую систему невзаимных преференций в США для
товаров латиноамериканских стран. В своей совокупно¬
сти намеченная Киссинджером программа (а для ее
практической реализации он предложил созвать специ¬
альную сессию Генеральной ассамблеи ОАГ) фактиче¬
ски означала бы в случае ее осуществления шаг к созда¬
нию экономического блока в западном полушарии43.
Программа отвечала общим концепциям Киссинджера,
рассматривавшего западное полушарие как одну из важ¬
нейших опор американского влияния в международных
делах в целом. «Только лишь наше полушарие заключа¬
ет в себе ростки постиндустриальных обществ, тех, кто
начинает испытывать выгоды модернизации, и тех, кто
прошел половину этого пути,— подчеркивал Киссинд¬
жер, аргументируя необходимость развития «особой»
системы экономических взаимоотношений в рамках кон¬
тинента.— Западное полушарие должно явиться одной
из центральных опор мирового сообщества, которое мы
пытаемся построить»44.
Трудно сказать, насколько далеко была готова на де¬
ле пойти администрация Форда в данном вопросе — раз¬
витие указанных концепций прервала смена президентов.
Для выступлений Картера по межамериканским проб¬
лемам в большей мере характерна другая тенденция —
глобальный подход к экономическим вопросам либо упор
на развитие выборочных двусторонних отношений с от¬
дельными латиноамериканскими странами.
Будучи в Венесуэле в 1978 г., Картер еще раз выска¬
зал свою концепцию, выдвинув в качестве рецепта эко¬
номических взаимоотношений идею «открытой системы
мировой торговли» и «открытых дверей для иностран¬
ного капитала»45. Иначе говоря, Картер предлагал не¬
что подобное тому, что более 30 лет назад содержалось
в послевоенном плане Клейтона, разрывая с традиция¬
ми последних лет, когда американские президенты, на¬
чиная с Эйзенхауэра, считали необходимым выдвигать
те или иные межамериканские экономические проекты,
с традицией, нашедшей наиболее полное воплощение в
«Союзе ради прогресса».
Естественно, что подобная линия (да еще в сочетании
с поучениями насчет «прав человека») воспринималась в
223

Латинской Америке резко критически. Даже президент
Венесуэлы Перес, в целом позитивно относившийся к по¬
литике Картера, подчеркивал, что «в экономической
области он до сих пор не сделал ничего практически
ценного»46. Равным образом и генеральный секретарь
ОАГ Орфила, характеризуя политику Картера, подчерки¬
вал, что Латинская Америка не видит в ней «понимания
своих экономических проблем... желания принимать
решения, направленные на сотрудничество в этой обла¬
сти».
Администрация Картера вместе с тем довольно сдер¬
жанно относилась и к идеям латиноамериканской эконо¬
мической интеграции. Так же как и в политических взаи¬
моотношениях, она фактически вела здесь линию на
противопоставление одних латиноамериканских стран
другим, включая и противопоставление друг другу груп¬
пировок этих стран, вопреки тенденции к их общему объ¬
единению. Особым вниманием в последнее время поль¬
зуются в США идеи относительно «отдельного» Кариб-
ского сообщества, противопоставляемого остальной Ла¬
тинской Америке. В этом плане характерно, что в своем
послании о положении в стране (январь 1978 г.) Кар¬
тер специально сделал акцент на намерении США ока¬
зать поддержку программе карибской интеграции47.
Как подчеркивал, развивая мысли президента, помощ¬
ник госсекретаря США Тодмен, «слишком долго США
пытались подходить к карибскому району с его уникаль¬
ной культурой и системой интересов как к одной из ча¬
стей Латинской Америки. Админстрация Картера на¬
меревается изменить этот подход. Мы видим в карибском
районе особую, очень важную область мира, проблемы
которой носят специфический характер, требующий по¬
стоянного внимания»48.
Соответственно разрабатываются и планы специаль¬
ной финансовой помощи карибскому району, создания
международного консорциума для его развития.
Другим региональным проектом администрации Кар¬
тера являлся план создания североамериканского эко¬
номического сообщества, включающего США, Мексику и
Канаду. Этот вопрос обсуждался во время поездки ви¬
це-президента США Мондейла в Канаду и Мексику в
начале 1978 г.49
Таким образом в настоящее время складывается по¬
ложение, и оно рельефно отражается в Организации аме¬
224

риканских государств, когда латиноамериканские стра¬
ны предлагают и настойчиво добиваются принятия оп¬
ределенной коллективной программы межамериканских
экономических отношений, в рамках которой на основе,
удовлетворяющей эти страны, могли бы развиваться их
экономические связи с США*. С другой стороны, США,
занимая негативную позицию в отношении латиноамери¬
канских проектов, ведут дело в сущности к тому, чтобы
межамериканская система не занималась экономиче¬
скими проблемами, а отдала бы их на откуп американ¬
скому бизнесу. США выступают и против установления
преференций в торговых отношениях с Латинской Аме¬
рикой, ограждая себя стеной протекционизма, особенно
в области сельского хозяйства.
Такая направленность межамериканской политики
США вызывает острое недовольство, в том числе и тех
кругов в Латинской Америке, которые являются опорой
Вашингтона и выступают за политическое и экономиче¬
ское сотрудничество с США.
ОТ ТЕОРИИ
«СТАДИЙ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА»
К КОНЦЕПЦИЯМ «ТЕХНОТРОННОГО ВЕКА»
На идеологию панамериканизма, на практическое осу¬
ществление политики США в вопросах межамериканских
отношений оказывают немалое влияние американские
политэкономические теории последних десятилетий.
В 60-х годах наиболее весомым было воздействие
теории «стадий экономического роста», в 70-х — концеп¬
ций «технотронного века». Воздействие указанных тео¬
рий было связано с «привлекательностью» их содержа¬
ния для правящих кругов США, а также с положением
их авторов в американской элите, где они принадлежали
* При этом латиноамериканские страны выступают с критикой
существующих экономических органов межамериканской системы,
требуя их преобразования. Такой критике подвергается, в частности,
Межамериканский банк развития. По заявлению министра экономики
и финансов Перу, за 19 лет своего функционирования банк из выдан¬
ных им 14 млрд, кредитов лишь 57% предоставил на продуктивные
цели, связанные с развитием Латинской Америки. Правила проведе¬
ния операций банка превращают это учреждение в «инструмент ны¬
нешнего международного экономического порядка, несправедливость
которого общепризнана».
*/2$ Антясов М. В.
225

к числу ближайших доверенных лиц президентов. В дан¬
ной работе раскрываются лишь те аспекты названных
теорий, которые связаны с панамериканской идеологией
и политикой США.
Концепция «стадий экономического ‘ роста», выдви¬
нутая в начале 60-х годов У. Ростоу, несомненно оказала
заметное влияние на идеологию США этого периода. Она
пронизывает многие официальные заявления президен¬
тов Кеннеди и Джонсона. Руководителей американской
политики привлекали во вглядах Ростоу и убежденность
в «прогрессивности» капитализма, и мысль о создании
в конечном счете единого «индустриального» общества,
где, конечно же, в силу своей мощи будут лидерствовать
США, и «простота», с которой Ростоу решал сложные
проблемы социально-экономических преобразований.
Самое же главное — и это непосредственно относится к
политике США в Латинской Америке — Ростоу, каза¬
лось, нашел тот путь, который поможет развивающимся
странам избежать «опасности» развития их по пути со¬
здания социалистического общества.
«Мы должны показать,— утверждал Ростоу,— что
слаборазвитые народы, являющиеся в настоящее время
главным объектом надежд коммунистов, могут успеш¬
но перейти от создания предварительных условий к
хорошо организованному периоду сдвига в рамках демо¬
кратической орбиты, устояв против уговоров и соблаз¬
нов коммунистов, я полагаю, что это... наиболее важ¬
ный пункт повестки дня для Запада»50. Ростоу не толь¬
ко провозглашал общие принципы политики капитализ¬
ма в отношении развивающихся стран, но и указывал
конкретные пути для их привлечения на сторону капита¬
листических держав. По Ростоу, главное заключалось в
механическом увеличении доли капиталовложений от¬
носительно национального дохода, благодаря чему и со¬
вершался переход страны в новую, более высокую ста¬
дию экономического развития. При этом у него не вызы¬
вало сомнений, что, будучи «правильно» организован,
такой переход обязательно приведет страну в капита¬
листический лагерь, поскольку коммунизм, по его мне¬
нию, «представляет собой лишь нечто вроде болезни, мо¬
гущей постигнуть переходное общество, если оно не су¬
меет эффективно организовать внутри себя те элементы,
которые готовы провести его модернизацию»51. Согласно
Ростоу, одной из главных движущих сил такой модер¬
226

низации являлся, естественно, «приток иностранного ка¬
питала». Обращало на себя внимание и указание Ростоу
на необходимость создания в развивающихся странах
«новой элиты, нового руководства, которому должна быть
предоставлена свобода действий, чтобы приступить к
созданию индустриального общества»52.
Идеи Ростоу, как уже отмечалось, были замечены на
американском политическом Олимпе. Малоизвестный ра¬
нее профессор истории экономики Массачусетского тех¬
нологического института был приглашен (после выхода
в 1960 г. его книги «Стадии экономического роста. Не¬
коммунистический манифест») в Вашингтон, где стал
сначала специальным помощником президента Кеннеди,
а затем и председателем Совета планирования политики
при государственном департаменте США. Теории Ростоу
легли в основу концепции «мирной регулируемой рево¬
люции», которая явилась сердцевиной программы «Сою¬
за ради прогресса».
Ростоу в дальнейшем приложил свои силы и на по¬
прище практического претворения в жизнь политики пан¬
американизма. В 1963 г. он в качестве представителя
США вошел в межамериканский комитет «Союза ради
прогресса». Характерно то, что в отличие от большин¬
ства других сподвижников Кеннеди он не ушел в от¬
ставку после прихода к власти администрации Джон¬
сона и не был забыт. Более того, в 1966 г. Ростоу занял
пост специального помощника нового президента США и
известен не только как один из энергичных сторонников
продолжения агрессивной войны во Вьетнаме, но и как
активный проводник панамериканской политики Джон¬
сона.
Именно Ростоу принадлежит «заслуга» подведения
теоретической базы под характерную для политики
Джонсона тенденцию к блоку с латиноамериканской во¬
енной кастой. Он немало сделал для того, чтобы под¬
черкнуть «конструктивный» характер деятельности в
экономическом развитии своих стран правых латиноаме¬
риканских режимов, руководствуясь стремлением «обла¬
городить» курс Джонсона на сближение с ними. В этом
смысле программный характер имело выступление Ро¬
стоу перед представителями армий стран западного по¬
лушария в американской военной академии Вест-Пойнт
в 1964 г. с лекцией, носившей характерное название
«Армия и прогресс». В своем выступлении Ростоу вы¬
227

двинул идеи «гражданской» роли латиноамериканских во¬
енных клик, иначе говоря, непосредственного участия их
в управлении экономикой своих стран53. После выступ¬
ления Ростоу темы «гражданского строительства» были
включены в программу обязательных дисциплин, кото¬
рые преподавались в США латиноамериканским офи¬
церам. По насмешливому замечанию либерального
профессора Чикагского университета Флореса, прави¬
тельство США не без влияния теоретических концепций
Ростоу ухватилось за «идиотскую мысль о том, что имен¬
но военные являются единственной группой, на которую
могут опереться США, поскольку они дисциплинирован¬
ны, знакомы с техникой и настроены резко антикомму¬
нистически»54. Было бы неправильным преувеличивать
роль Ростоу в осуществлении этого курса, но его актив¬
ное участие в его проведении несомненно.
Путь, который прошел Ростоу, — от идеолога «Союза
ради прогресса» до адвоката политики «большой дубин¬
ки» при Джонсоне — привел его в конце концов в лагерь
крайней американской реакции. В известной мере такой
путь был предопределен самой логикой его концепции, с
точки зрения которой развивающиеся страны и народы
рассматривались лишь как объекты приложения капи¬
талов, стимулирующих их развитие. Внешне как будто
. признавая основополагающее значение развития произ¬
водительных сил, Ростоу подходил к ним грубо меха¬
нистически, игнорировал главное — то, что важнейшей
производительной силой общества является сам трудя¬
щийся, игнорировал социально-экономические факторы,
определяющие общественное развитие.
В 70-х годах американская политэкономическая
мысль претерпевает определенную эволюцию, сказав¬
шуюся и на панамериканской идеологии. Получают рас¬
пространение теории так называемого «постиндустри¬
ального» общества, «технотронного века», авторами ко¬
торых выступают американские экономисты и полито¬
логи Винер, Кан, Белл, а также и Збигнев Бжезинский,
возглавлявший Институт по проблемам коммунизма, а
затем Институт международных изменений при Колум¬
бийском университете, а при президенте Картере заняв¬
ший пост советника по вопросам национальной безопас¬
ности.
Не касаясь всех сторон этих концепций, отметим,
что в отличие от взглядов Ростоу, для которого было
228

свойственно утверждение принципиальной возможности
чуть ли не автоматического вступления в стадию разви¬
того индустриального общества всех развивающихся
стран, новые теории такие возможности отрицают. В под¬
крепление приводятся расчеты, призванные доказать, что
разрыв в экономике между развитыми и развивающи¬
мися странами будет все более возрастать. Отсюда де¬
лается вывод, что развивающиеся страны, включая и
латиноамериканские государства, всегда останутся свое¬
го рода «деревней» по отношению к капиталистическо¬
му «городу». В экономическом плане это означает ли¬
нию на увековечивание за развивающимися странами
функции обслуживания капиталистической метрополии.
Что касается политической стороны дела, то развиваю¬
щиеся страны, считают авторы новых концепций, в си¬
лу обреченности своего положения всегда будут настрое¬
ны враждебно к странам развитым и, следовательно, с
этой враждебностью надо считаться как с постоянным
явлением, которое можно смягчить, нейтрализовать, но
не устранить. Как подчеркивает Бжезинский, «агрессив¬
ность третьего мира — необходимый атрибут низкого
уровня развития», нечто вроде систематических «взрывов
гнева в городских гетто»55.
Какова роль этих теорий в плане межамериканских
отношений, учитывая то влияние, которое оказывал дли¬
тельное время их автор на практическое осуществле¬
ние политики Картера, в том числе и в Латинской Аме¬
рике? Во-первых, если для предыдущего периода «опти¬
мистическая» идеологическая схема «стадий роста» тео¬
ретически обосновывала целесообразность выдвижения
крупномасштабных экономических проектов в отношении
Латинской Америки вроде программы «Союза ради
прогресса» с целью приобщения стран этого района к
миру капитализма, то теоретические формулы Бжезин¬
ского как бы заранее предопределяли «нерентабель¬
ность» такого рода программ для США. Смысл рекомен¬
дуемых Бжезинским рецептов заключается скорее в том,
чтобы ослабить общий нажим на ведущие капиталисти¬
ческие страны со стороны развивающихся государств пу¬
тем противопоставления этих государств друг другу, раз¬
деления их на разные категории, дифференцируя соот¬
ветственно и оказание им помощи. Этой линии, как мы
видим, придерживалась в целом администрация Карте¬
8 Антясов М. В.
229

ра в экономических взаимоотношениях со странами Ла¬
тинской Америки.
Во-вторых, в соответствии со своими теоретическими
построениями Бжезинский на первый план выдвигал
достижение единства между ведущими капиталистиче¬
скими державами в рамках треугольника США — За¬
падная Европа — Япония. В координации действий этих
стран заключалась основная идея трехсторонней комис¬
сии, созданной в 1973 г. в США с филиалами в Западной
Европе и Японии. Как известно, Бжезинский до своего
назначения на высокий пост в администрации Кар¬
тера был председателем трехсторонней комиссии, а сам
Картер — одним из активных ее участников. Теоретиче¬
ская схема международных отношений, которая легла
в основу создания этой комиссии, в известной мере от¬
личалась от концепций сфер влияния в том виде, как их,
в частности, проповедовал Киссинджер. Для последнего
был характерен упор на «единство» западного полуша¬
рия как сугубо американской сферы влияния, как опло¬
та политики США в глобальных мировых делах. Отсюда
вытекали и попытки Киссинджера изыскать пути для
оформления в том или ином виде экономического блока
стран западного полушария. В концепциях Бжезинско¬
го идеи создания такого блока отсутствуют. Еще в 1974 г.
в официальных документах трехсторонней комиссии ука¬
зывалось: «Мы отвергаем мысль, что должна проводить¬
ся специальная политика в торговле и предоставлении по¬
мощи, которая привязывала бы Латинскую Америку к
США, Африку — к Европе, Юго-Восточную Азию — к
Японии, предусматривала бы исключительный обмен та¬
рифными преференциями или предоставление военной и
экономической помощи, получая взамен первоочеред¬
ность доступа к сырью»56.
В основе расхождения в теоретических построениях
лежит прежде всего различие интересов тех или иных
группировок монополистического капитала США. Из¬
вестно, в частности, что патроном трехсторонней комис¬
сии в деловом мире США являлся Дэвид Рокфеллер,
возглавлявший группировку, связанную с «Чейз Ман¬
хэттен бэнк». Вместе с тем, видимо, концепции Бжезин¬
ского отражали и стремление американского руководства
в условиях общего ослабления господства капитализ¬
ма, эрозии капиталистической системы сплотить воедино
основные силовые центры этой системы, не допускать
230

распадения ее на отдельные политические или экономи¬
ческие блоки. Понятно, что такое сплочение мыслилось
лишь на основе сохранения американским империализ¬
мом позиций лидерства. Собственно, через всю концеп¬
цию «технотронного века» красной нитью проходит идея
о том, что именно США в силу своего развития и призва¬
ны указывать другим странам пути к обетованной земле
будущего. 3. Бжезинский без обиняков заявлял, что
«США являются основным глобальным катализатором
технотронной революции. В настоящее время именно
американское общество оказывает наибольшее воздей¬
ствие на все остальные»57.
По существу перед нами новый вариант старых тео¬
рий об американской «исключительности», о «великом
обществе» в США, о «великой» миссии Америки в сов¬
ременном мире, хотя история является убедительным до¬
казательством ложности подобных тщеславных мифов.

Глава V
ТЕОРИИ «ДУХОВНОГО БРАТСТВА»
АМЕРИКАНСКИХ СТРАН
Пожалуй, центральное место во всей идеологии панаме¬
риканизма занимают доказательства наличия некой
«духовной общности» американских стран. Этот тезис
четко прослеживается почти во всех выступлениях го¬
сударственных деятелей США по проблемам западного
полушария в послевоенные годы.
Так, в 50-х годах, выступая на десятой панамерикан¬
ской конференции в Каракасе, Даллес заявлял: «В на¬
шем единстве... нет ничего искусственного. Неверно бы¬
ло бы говорить, что его основной причиной являются
географические факторы. Оно существует вследствие
гармонии духа. На основе моего опыта я пришел к убеж¬
дению, что действия правительства американских рес¬
публик в Международных вопросах, как правило, анало¬
гичны, ибо их народы исповедуют те же самые идеа¬
лы» L
Государственный секретарь США Раск в 60-х годах в
свою очередь утверждал: «У стран нашего полушария
особые отношения, проистекающие из общего наследия
революции и глубокого уважения личной свободы»2.
Наконец, в 70-х годах государственный секретарь Кис¬
синджер доказывал: «Страны западного полушария...
объединены общими идеалами, разделяют общие гуман¬
ные и моральные принципы»3.
Выдвижение на первый план «духовной гармонии»
вполне естественно. Оно в наибольшей мере отвечает
задачам антикоммунистической пропаганды, поскольку
наличием неких общих «американских идеалов» можно
попытаться обосновать «антиамериканизм» коммунисти¬
ческого учения. Этим оправдывалось принятие антиком¬
мунистических резолюций на десятой панамериканской
конференции в Каракасе, на VIII и IX консультативных
совещаниях американских стран в Пунта-дель-Эсте и
232

Вашингтоне. Усиленная пропаганда «духовного един¬
ства» американских стран позволяет также отвлекать
внимание от противоречий между США и Латинской
Америкой, проявляющихся наиболее остро в экономиче¬
ской области и разоблачающих миф о панамериканском
экономическом сотрудничестве. Поэтому для проповед¬
ников панамериканизма довольно типичны рассуждения
о том, что особенно-де важны для американских наро¬
дов «духовные связи», а не «материальные проблемы»4.
К концепциям «духовной общности» примыкают в
определенной мере и тезисы, основывающиеся на аргу¬
ментах «психорасизма», хотя, естественно, они имеют
свои отличия, вытекающие из характера и метода дока¬
зательств. Их задача — оправдать необходимость «брат¬
ской» опеки латиноамериканских народов со стороны
США. Особое место в теориях «духовной общности» за¬
нимает обращение к идеалам религии в качестве источ¬
ника «гармонии» американских народов. Наконец, в по¬
следнее время акцент в общей теме «духовного единства»
делается на проблеме прав человека. Это соответствует
общей идеологической кампании, развернутой админи¬
страцией Картера, и вместе с тем имеет свою «панаме¬
риканскую» специфику.
ОТ ЛОЗУНГОВ СВОБОДЫ
К ИДЕОЛОГИИ РЕАКЦИИ
Для теорий «духовной общности» весьма характерны
апелляция к истории Америки, стремление опереться на
наследие прошлого и доказать, что «общие идеалы»
американских народов возникли в ходе исторического
развития.
Истоки «духовной общности» ищут прежде всего в
идеалах американской революции или даже раньше.
В частности, Уайтекер относит создание «духовного
единства» к XVIII в., на первый план выдвигая эпоху
Просвещения. «Просвещение, — пишет он, — имело ре¬
шающее значение для возникновения мысли об отдель¬
ном, обособленном, взаимосвязанном Американском
континенте, оно явилось стимулом для развития амери¬
канизма. .. Просвещение привело к образованию идей¬
ного родства между двумя частями Америки»5.
Действительно, XVIII век, распространение передо¬
233

вой идеологии просветителей внесли значительные
коррективы в условия жизни на всем Американском
континенте. Эта идеология подрывала теологическое
мировоззрение, прокладывала дорогу изменениям соци¬
ально-экономического и политического характера.
Естественно также, что идеи передовых мыслителей
Соединенных Штатов этого периода — Томаса Пэна,
Джефферсона, Франклина, так же как начавшаяся в
1776 г. американская революция, находили живой от¬
клик среди латиноамериканских общественных кругов.
Но правомерно ли на основе этих бесспорных фактов
ставить вопрос о создании некой особой американской
духовной общности? Следует иметь в виду, что идеоло¬
гические воззрения передовых американских и латино¬
американских мыслителей того времени были неразрыв¬
но связаны не с какой-то абстрактной «американской»
идеологией, а являлись составной частью общей всемир¬
ной идеологии буржуазии, наступавшей на феодализм.
Речь шла вовсе не о какой-то специфической борьбе
Америки против Европы, не о борьбе некой абстрактной
«американской» идеологии против европейской. «Рево¬
люция в западном полушарии, — пишет Фостер, — была
частью развивавшейся в то время.,. мировой капитали¬
стической революции... Одинаковые по своей природе,
эти капиталистические революции в Старом и Новом
Свете оказывали друг на друга мощное и благотворное
воздействие. Они заимствовали одна у другой револю¬
ционные принципы и программы...»6
Естественно, что в ходе общей борьбы появилась и
общая идеология — идеология прогрессивной буржуа¬
зии, ядром которой были доктрины французских просве¬
тителей, идеи французской буржуазной революции. По
свидетельству историка латиноамериканской культуры
Педро Энрикес Уренья, в городах Испанской Америки в
XVIII в. широко циркулировали книги энциклопедистов,
архивы испанской инквизиции изобиловали донесениями
о распространении запрещенных книг Монтескье, Конди¬
льяка, Рейналя, Д’Аламбера, Мабли, Дидро, Гассенди и
чаще всего Вольтера и Руссо7.
В испанских колониях возникали философские шко¬
лы, занимавшиеся распространением идей просветите¬
лей. В Чили, например, была создана тайная организа¬
ция, один из руководителей которой, Рохас, находивший*
234

ся в 1772—1777 гг. в Европе, привез в Чили французскую
«Энциклопедию»8.
Да и идеология североамериканской революции тоже
в значительной мере явилась результатом развития ев¬
ропейской общественной мысли. Среди восставшего на¬
селения английских колоний были широко распростра¬
нены книги Локка и «Общественный договор» Руссо.
Именно на Руссо ссылался Джефферсон в обоснование
идеи народного суверенитета при составлении «Декла¬
рации независимости» в 1776 г.
Искусственным является и вывод о создании некоего
особого «духовного единства» американских стран в на¬
чале XIX в. Действительно, такие идеи зародились у пред¬
ставителей молодой буржуазии Соединенных Штатов.
Основным качеством этого единства провозглашались
стремление к свободе и равенству, республиканские тради¬
ции. В 1821 г. Клей, например, подчеркивал, что амери¬
канская система, создания которой он добивался, станет
«тем местом, где будет сосредоточен разум человечества
против деспотизма Старого Света», что она будет «про¬
тивостоять Священному союзу... защищая национальную
независимость и свободу»9.
Но эти идеи, так же как и мысль о панамериканском
союзе в целом, встречались в Латинской Америке с из¬
вестным скептицизмом. И этот скептицизм был вполне
оправдан. Испано-американские революционеры, разу¬
меется, ничего не имели против доктрин свободы и ра¬
венства, не являлись сторонниками абсолютистских
принципов. Однако вследствие того, что реальная поли¬
тика Соединенных Штатов была направлена на терри¬
ториальное ограбление их стран, они справедливо опаса¬
лись, что идеи «свободы» станут прикрытием действий,
не соответствующих национальным интересам латино¬
американских государств. Сохранение рабства в Соеди¬
ненных Штатах также являлось глубокой идеологиче¬
ской пропастью, отделявшей латиноамериканских рево¬
люционеров от вашингтонских правящих кругов. Кроме
того, господство денежных отношений, установившееся в
американской республике, вызывало резкую критику со
стороны руководителей борьбы за освобождение Латин¬
ской Америки, так как оно не соответствовало идеалам
«царства разума и справедливости», начертанным Руссо
и Дидро — их духовными учителями. Посетивший Соеди¬
ненные Штаты в конце XVIII в. лидер латиноамерикан¬
235

ских революционеров Миранда указывал, например, что
«там... деньги занимают место, которое соответствует
добродетелям и разуму» 10.
Уже в тот период идеи «духовного братства» амери¬
канских народов имели по меньшей мере двойственное
содержание. С одной стороны, они, бесспорно, отражали
враждебное отношение представителей североамерикан¬
ской буржуазии к феодальным порядкам, еще сохраняв¬
шимся в Европе, их естественное желание видеть сосед¬
ние латиноамериканские страны придерживающимися
тех же буржуазных идеологических принципов.
С другой стороны, идеи «свободы» начали использо¬
ваться для прикрытия вашингтонской экспансионист¬
ской политики. Уже в 1812 г. Джефферсон именно необ¬
ходимостью создания «империи свободы» обосновывал
требование присоединения к Соединенным Штатам Ка¬
нады, Кубы и Флориды. В 1824 г. издатель «Североаме¬
риканского обозрения» Эверетт, Ъдин из лидеров буржу¬
азии Новой Англии, утверждал, что «мудрые» принципы
американской конституции обеспечивают «возможное
расширение территории нашей страны, ограничиваемое
лишь рамками континента» и.
По мере развития американского экспансионизма
использование идей свободы, равенства, республиканиз¬
ма становилось все более циничным. Конгрессмен Дункан
заявлял в 30-х годах XIX в.: «Наша страна — убежище
угнетенных. Следовательно, мы должны расширять ее
территорию как в меридиональном, так и в широтном на¬
правлениях» 12. В 40-х годах XIX в. в конгрессе начали
раздаваться голоса, откровенно требовавшие установ¬
ления во имя «республиканских принципов» господства
Соединенных Штатов во всем западном полушарии. Так,
член палаты представителей Кэри утверждал: «Провиде¬
ние предназначило этот континент быть обширной аре¬
ной для реализации великого республиканского экспе¬
римента под верховенством англосаксов» 13.
Естественно, что подобное использование основных
принципов буржуазной идеологии не могло вызывать в
Латинской Америке чувства «духовной общности» с
Соединенными Штатами.
Вряд ли правильны такие утверждения некоторых
современных защитников панамериканизма относитель¬
но важности распространения в XIX в. идей позитивиз¬
ма для создания или укрепления «духовной общности»
236

американских стран. В качестве примера можно приве¬
сти доводы Уайтекера о том, что «течение позитивизма
означало новое сближение между Латинской Америкой и
США», «породив идею американизма» и «враждебность
к Европе» 14.
Действительно, по оценке видного современного мек¬
сиканского социолога Леопольдо Зеа, после освобожде¬
ния от колониального господства до конца XIX в. Ла¬
тинская Америка не имела ни одного философского те¬
чения, равного по значению позитивизму. Но разве
«позитивизм» содержал в себе что-то специфическое
«американское» или «антиевропейское»15. Само это те¬
чение, основанное на учении Огюста Конта, было «вве¬
зено» из Европы, которая оставалась духовной Меккой
для латиноамериканских высших классов.
Очень метко своеобразную обстановку того времени
охарактеризовал мексиканский политический деятель и
дипломат Луис Кинтанилья: «Париж стал интеллекту¬
альной столицей Латинской Америки. Французский «эс-
при» заменил тяжелые копья конкистадоров. Если ноги
наши были в Америке, то сердца — во Франции. На про¬
тяжении века высшим желанием преуспевающего куль¬
турного латиноамериканца было посетить Париж и
оставаться там как можно дольше. Без Парижа не стои¬
ло жить. Дома мы читали и говорили по-французски, ели
и одевались по-французски, жили и думали по-француз¬
ски» 16.
Было бы ошибкой недооценивать позитивное влия¬
ние прогрессивных идей в США в XIX в. на политическое
мышление Латинской Америки, в частности идей Авра¬
ама Линкольна. Но опять-таки они доходили до Латин¬
ской Америки в сочетании с гораздо менее привлекатель¬
ными заявлениями руководства той же республиканской
партии, к которой принадлежал Линкольн. Один из ее
лидеров Самнер утверждал, например, в конгрессе:
«Идеалы республиканизма надо превозносить до тех
пор, пока наши соседи, уступая непреодолимому вле¬
чению их, не станут частью единого целого»17. Такое
причудливое, если не сказать противоестественное, со¬
четание идей свободы с наивно откровенными требо¬
ваниями экспансии во имя той же «свободы» и было од¬
ной из важных причин, почему лозунги, шедшие с се¬
вера, воспринимались к югу от Рио-Гранде по меньшей
мере настороженно.
237

* * *
В период становления американского империализма
идея «духовного единства» американских, стран, проти¬
вопоставляемого Европе, на время исчезла из идеологии
панамериканизма, так как лишилась какого-либо смыс¬
ла. Если в начале и середине XIX в. можно было в ка¬
кой-то мере изобразить американские страны как некую
противоположность Европе, где царил Священный союз,
то на рубеже XX в. такое противопоставление представ¬
лялось чрезвычайно трудным.
Господствующей силой как в странах Европы, так и
в Соединенных Штатах стал один и тот же класс — им¬
периалистическая буржуазия. Это определило стирание,
постепенное уничтожение тех политических граней, ко¬
торые ранее отделяли республиканские Соединенные
Штаты от монархической Европы. В. И. Ленин писал:
«.. .сравнение хотя бы республиканской американской
буржуазии с монархической японской или германской
показывает, что крупнейшее политическое различие в
высшей степени ослабляется в эпоху империализма...
потому, что речь идет во всех этих случаях о буржуазии
с определенными чертами паразитизма» 18.
Сказалось и еще одно обстоятельство. До последних
десятилетий XIX в. странами-кредиторами Латинской
Америки были Великобритания и, в меньшей степени,
Франция. В конце XIX в. к ним добавляются и Соеди¬
ненные Штаты, отвоевывая у европейских держав одну
позицию за другой. Это, конечно, означало еще более
резкое столкновение англо-американских, франко-аме¬
риканских и германо-американских интересов, но в то
же время укрепляло у деловых и политических кругов
США чувство классовой общности с другими империа¬
листическими державами против Латинской Америки,
чувство единства стран-ростовщиков против эксплуа¬
тируемых ими народов.
Эти «новые» веяния нашли свое отражение, в частно¬
сти, в идеях, изложенных в известной книге Герберта
Кроли. Американские внешнеполитические идеи, указы¬
вает он, были основаны раньше на «безусловной несовме¬
стимости политических институтов Америки и Европы..,
Утверждение такой несовместимости в настоящее вре¬
мя может быть лишь плодом тупого или злонамеренно¬
го американского демократического бурбонства» 19ш
£38

Лишь Вильсон вновь на время подхватил идею «ду¬
ховного братства» американских стран. Попытка создать
панамериканскую лигу сопровождалась неоднократными
заявлениями Вильсона и Лансинга относительно «общих
демократических идеалов» и традиций, присущих амери¬
канским странам. Так, в декабре 1915 г. Лансинг, обра¬
щаясь к делегатам Второго панамериканского научного
конгресса, подчеркнул, что американские страны отли¬
чает «тождественность политических учреждений» и что
они «разделяют общую концепцию прав человека»20.
Выдвижение этих идей было неразрывно связано
с псевдодемократической фразеологией вильсоновского
периода. На практике они, как и политика Вильсона в
целом, использовались против борьбы за свободу латино¬
американских стран. «Идеализированная демократиче¬
ская республика Вильсона, — писал В. И. Ленин,—
оказалась на деле формой самого бешеного империализ¬
ма, самого бесстыдного угнетения и удушения слабых и
малых народов»21.
Настоящий расцвет идеи «духовного единства» аме¬
риканских стран начинается в период проведения поли¬
тики «доброго соседа». Уже в известном выступлении
Франклина Рузвельта в административном совете Пан¬
американского союза 14 апреля 1933 г. в числе других
факторов особо выделяется указание на некие «общие
идеалы», на основе которых «построен панамериканизм».
«Я смотрю на Панамериканский союз, — заявил Фран¬
клин Рузвельт, — как на выражение духовного единства
американских стран»22. Несколькими годами позднее
эта идея была зафиксирована в основном документе
восьмой панамериканской конференции — Лимской де¬
кларации. «Народы Америки, — указывается в деклара¬
ции,— установили духовное единство вследствие тожде¬
ственности своих республиканских институтов, гуманизма
и терпимости, присущих американским народам, бла¬
годаря полной приверженности принципам... личной
свободы без религиозных и расовых предрассудков»23.
Надо сказать, что для выдвижения на первый план этой
доктрины в 30—40-х годах XX в. созрели особо благо¬
приятные условия.
Во-первых, внутренняя политика Франклина Руз¬
вельта была проникнута принципами «нового курса». Он
выступал в качестве «защитника» простого народа и
«противника» монополий. Окружавший Рузвельта ореол
239

«народного» президента тщательно поддерживался его
сторонниками. Нападки на президента, исходившие из
лагеря крайней реакции, изображавшей его чуть ли не
социалистом, лишь помогали созданию .такого ореола.
Еще более способствовали этому факторы междуна¬
родной обстановки. 30-е годы XX в. явились периодом
расцвета фашистской идеологии. Германия, Италия, Япо¬
ния выступили с откровенными доктринами расизма,
отказа от буржуазной демократии, отрицания прав че¬
ловека. В таких условиях выдвижение лозунгов буржу¬
азной демократии, старых идей свободы, равенства и
братства, которое было характерно для внешнеполитиче¬
ской доктрины Франклина Рузвельта, имело немалый
успех в странах западного полушария. Провозглашение
«свободной» объединенной Америки в качестве контра¬
ста захваченной нацистами Европе не могло не оказать
влияние на широкие общественные круги Латинской
Америки.
Деятельность Франклина Рузвельта несколько рас¬
ширила социальную базу, на которую опирались США
в проведении своей политики, но ни в коем случае не мог¬
ла привести к созданию какого бы то ни было единства
между американским капиталом и латиноамериканскими
трудящимися. «Духовными» собратьями американских
монополистов выступали в основном латифундисты,
торговцы и банкиры Латинской Америки. Соединенные
Штаты и в период проведения политики «доброго сосе¬
да» на деле оставались опорой реакционных сил в стра¬
нах западного полушария.
* * *
После второй мировой войны концепция «духовного
единства» американских стран претерпела значительные
изменения. Реакционный характер империализма в Со¬
единенных Штатах усиливается вследствие дальнейшего
обострения общего кризиса капитализма.
Параллельно с усилением реакции внутри США ва¬
шингтонские правящие круги перешли в Датинской
Америке от более или менее скрытой поддержки реакцион¬
ных сил к широкому насаждению диктаторских милита¬
ристских режимов. Волна реакции выразилась в актив¬
ной поддержке военной диктатуры генерала Одриа в
Перу, военном перевороте 1948 г. в Венесуэле, главным
240

организатором которого, по официальному заявлению ве¬
несуэльского президента Гальегоса, был американский
атташе полковник Адамс, содействии приходу к власти
в Колумбии генерала Рохаса Пинильи, поощрении дик¬
татора Батисты на Кубе.
Самой характерной чертой официальной панамерикан¬
ской идеологии в этот период становится лобовой, пря¬
молинейный, если можно так выразиться, «зоологиче¬
ский» антикоммунизм. Яркую характеристику ему дает
американский сенатор Фулбрайт: «Антикоммунизм...
стал основным, определяющим элементом американской
внешней политики со времени второй мировой войны.
Мы обнаруживали «руку московского коммунизма» во
всех беспорядках, происходивших где бы то ни было, мы
создали представление о коммунизме как о междуна¬
родном заговоре... Антикоммунистическая идеология
избавляла нас от необходимости принимать во внимание
конкретные факты и конкретные ситуации. Наша «вера»
освобождала нас так же, как верующих в старину, от
необходимости трезвого мышления, от необходимости
наблюдать и оценивать действительное поведение стран
и руководителей, с которыми мы имели дело. Словно
средневековые богословы, мы выработали философию,
'которая объясняла нам’все заранее, а все, что не умеща¬
лось в ее рамках, клеймилось как обман, ложь и иллю¬
зия» 24.
Одна за другой на панамериканских конференциях
(девятой — в 1948 г., десятой — в 1954 г., IV консульта¬
тивном совещании министров иностранных дел амери¬
канских стран в 1951 г.) принимаются резолюции, «осу¬
ждающие» коммунистическую идеологию как «чуждую»,
«враждебную» американским идеалам и рекомендующие
конкретные организационно-полицейские меры борьбы с
«коммунистической опасностью».
Наивысшего звучания антикоммунистическая нота в
проповеди «духовного единства» американских стран до¬
стигает в 60-е годы. И это не случайно: именно тогда
становятся очевидными экономические достижения со¬
циалистического мира, терпит наглядный провал миф о
научно-техническом и военно-стратегическом превосход¬
стве Америки. Следовательно, возникает особая необхо¬
димость в аргументации «духовного» порядка, которую
можно было бы противопоставить воздействию на умы
латиноамериканских народов крепнущей мощи мира со¬
241

циализма. В весьма откровенной и, может быть, несколь¬
ко наивной форме эту мысль выразил президент Эйзенхау¬
эр, совершивший в 1960 г. (в последний год его пребыва¬
ния у власти) обширную поездку по Латинской Амери¬
ке с целью укрепления панамериканского «единства».
«Достижения материального богатства, — убеждал сво¬
их слушателей Эйзенхауэр в Латинской Америке, — не
самоцель. Такое богатство дают и авторитарные режи¬
мы... самое важное — достоинство и права человека,
представительная демократия, духовное единство-стран
нашего континента»25.
В более «утонченной» форме эта идея преподноси¬
лась Кеннеди, обновившим духовный арсенал панамери¬
канизма. В качестве примера приведем выдержку из пре¬
амбулы «Декларации Пунта-дель-Эсте», в соответствии
с положениями которой был создан «Союз ради прогрес¬
са». В декларации утверждается, что «основой американ¬
ской цивилизации» являются «достоинство личности»,
принципы «представительной демократии», и подчерки¬
вается, что именно посредством применения этих прин¬
ципов «могут быть в наилучшей мере удовлетворены
стремления человека к труду, крову, земле, просвещению
и охране здоровья»26. Иначе говоря, не отрицая закон¬
ности требований масс относительно обеспечения соци¬
ально-экономических прав, в декларации утверждалось,
что названные права могут быть «в наилучшей мере» га¬
рантированы лишь в рамках буржуазного строя.
Другая характерная черта антикоммунистических
концепций Кеннеди заключалась в попытке провести ка¬
кую-то параллель между идеологией коммунизма и идея¬
ми тех реакционных сил, которые противостояли осво¬
бодительному движению в Северной и Южной Америке
в XVIII и XIX вв. Говоря о мечте Боливара превратить
Америку в оплот «свободы и прогресса», Кеннеди утверж¬
дал: «В момент, когда существуют максимальные воз¬
можности для ее осуществления, мы сталкиваемся с те¬
ми же силами, которые наносили ущерб Америке на про¬
тяжении всей ее истории, враждебными силами, которые
вновь стремятся установить иго деспотизма Старого
Света над народами Нового»27. Наконец, пожалуй, ни
один американский президент столь широко не спеку¬
лировал на идеях американской революции, объявляя
национально-освободительные движения XX в. чуть ли
не прямым результатом этих идей. «Революция, которая
242

дала начало нашему развитию, — доказывал Кеннеди,—
зажгла искру, которая, по словам Томаса Пэна, никог¬
да не угаснет. И на обширном, находящемся в брожении
континенте эти американские идеалы все еще побуждают
человека к борьбе за независимость и свободу»28.
Итак, провозгласить современные революционные про¬
цессы в Латинской Америке да и во всем мире плодом
развития идей американской буржуазной революции, при¬
звать к тому, чтобы современные процессы шли по тем
рецептам, которые предписывались буржуазной револю¬
цией XVIII в., объявить, что именно они могут обеспечить
народам достижение социально-экономических целей, а
коммунизму приписать характер «враждебной» амери¬
канским народам идеологии — вот смысл концепций Кен¬
неди. Крайний антиисторизм их очевиден. Именно комму¬
нисты являются настоящими наследниками всего ценного,
всего прогрессивного, что было в учениях просветителей,
в буржуазно-демократических революциях Европы и
Америки, и, наоборот, буржуазия в период импе¬
риализма предает если не на словах, то на деле великие
принципы этих революций.
При Кеннеди на VIII консультативном совещании
американских стран в 1962 г, законченные формы при¬
нял и тезис о «несовместимости» коммунистической идео¬
логии с принципами межамериканской системы. Он был
закреплен по инициативе Джонсона в решениях IX кон¬
сультативного совещания американских стран, объявив¬
шего блокаду Кубы, в совместной резолюции конгресса
США, принятой в 1967 г. и связавшей осуществление
«представительной демократии» на Американском конти¬
ненте с «усилением внутренней безопасности латиноаме¬
риканских республик против коммунистической подрыв¬
ной деятельности»29. Откровенная антикоммунистическая
направленность пронизывала все основные заявления
Джонсона по межамериканским делам, включая и его
оценку проводимой в рамках ОАГ программы «Союза ра¬
ди прогресса», — смысл последнего, по его словам, заклю¬
чался в том, чтобы «лишить коммунизм будущего в на¬
шем полушарии, разбить мцф марксизма»
Однако процесс разрядки в Европе и развитие анти¬
империалистических процессов в Латинской Америке раз¬
мывали эти идеологические устои панамериканизма. Как
уже указывалось выше, принятая на III сессии Гене¬
ральной ассамблеи ОАГ в 1973 г. декларация о принципах
243

межамериканских отношений утверждала свободное
право каждой страны избирать форму правления, эко¬
номическое и социальное устройство. 3 декабря 1975 г.
на заседании Постоянного совета ОАГ по предложению
Перу была упразднена и Специальная консультативная
комиссия ОАГ по вопросам безопасности, созданная в
1962 г. для борьбы с «подрывной деятельностью между¬
народного коммунизма».
В сложившихся условиях антикоммунистическая на¬
правленность панамериканизма определенным образом
видоизменяется: прямолинейный, «лобовой» антикомму¬
низм исчезает из официальных решений панамерикан¬
ских конференций. С проповедями в откровенно анти¬
коммунистическом духе на этих конференциях теперь
выступают в основном представители диктаторских по¬
луфашистских режимов. Так, на VI сессии Генеральной
ассамблеи ОАГ в 1976 г. делегаты Уругвая^ Никарагуа,
Парагвая «предостерегали» об «опасности» действий
«международного марксизма в западном полушарии».
Глава же чилийской хунты Пиночет, выступая на правах
«хозяина» сессии, происходившей в Сант-Яго, счел воз¬
можным прямо заявить о «недопустимости мирного со¬
существования» с коммунистическими странами. На со¬
вещании руководителей вооруженных сил стран ОАГ в
1975 г. представитель Уругвая договорился даже до то¬
го, что назвал «борьбу против международного марксиз¬
ма второй войной за независимость Америки».
Что касается разрядки международной напряженно¬
сти, то антикоммунистические выступления США на меж¬
американских конференциях преподносятся в виде «за¬
боты» о ее сохранении, поскольку-де разрядке «угрожа¬
ют» действия СССР и Кубы, в частности, на Африкан¬
ском континенте, что в свою очередь угрожает и запад¬
ному полушарию. В таком же духе были выдержаны и
нападки на СССР Киссинджера на VI сессии Генераль¬
ной ассамблеи ОАГ, а также выступления американских
представителей на VIII сессии ОАГ в Вашингтоне.
Изобретаются «новые» методы борьбы против идео¬
логии коммунизма. К ним, в частности, относятся попыт¬
ки некоторых американских и латиноамериканских фи¬
лософов и социологов выдвинуть некую «третью» идео¬
логию, которая была бы по своему характеру и не капи¬
талистической, и не социалистической.
В применении к межамериканским отношениям в этом
244

плане представляют определенный интерес выступления
тогдашнего представителя США в ООН Янга. Так, в мае
1977 г. он заявил: «История межамериканского сотруд¬
ничества показывает, что тогда, когда страны полушария
договаривались об основных- целях и программах, рожда¬
лись надежды и осуществлялись значительные социаль¬
ные изменения. Мы в западном полушарии можем догово¬
риться об общем идеале, общем наборе целей, которые
превосходили бы наши старые разногласия и различия.
Мы должны объединить концепцию развития с кон¬
цепт: тми свободы. Это поможет преодолеть бесплодный
тупик между социализмом и капитализмом»31.
Естественно, что подобные социал-реформистские
идеи «третьего» пути не выдерживают проверки факта¬
ми. Как ясно показывает весь совокупный опыт истории,
или власть рабочего класса, выступающего в союзе со
всем трудовым народом, или власть буржуазии. Третье¬
го не дано32. Вместе с тем выдвигаемые идеи о «третьем»
пути показательны как попытки и в межамериканских
отношениях, отвергая социалистический путь развития,
отмежеваться одновременно и от ненавистного народу
капитализма, искать каких-то «новых» горизонтов. В этом
также знамение времени.
Для целей антикоммунизма в нынешних условиях
используется и национализм. В этой связи особое значе¬
ние имеют в Латинской Америке идеи апризма, оживив¬
шиеся в результате относительного успеха возглавляе¬
мой «духовным отцом» апризма Айя де ла Торре поли¬
тической партии на выборах Конституционной ассамблеи
Перу. Не касаясь всех сторон идеологии апризма, влия¬
ние которой не ограничивается пределами Перу, отме¬
тим лишь некоторые ее моменты, существенные с точки
зрения идеологии панамериканизма. Во-первых, заим¬
ствованные у Шпенглера и Тойнби теории «заката» Ев¬
ропы и перемещения «центра цивилизации» в Америку;
во-вторых, концепция апристов о так называемом исто¬
рическом пространстве и времени, согласно которой в
Латинской Америке в отличие от Европы империализм
является не последней, а первой и, следовательно, про¬
грессивной стадией капитализма. Наконец, принципи¬
альное значение имеет выдвинутый апристами тезис
ликвидации национального суверенитета латиноамери¬
канских стран, санкционирование «коллективных» интер¬
венций в порядке укрепления «демократии» и «межаме-
245

риканизма». Этот тезис возводится Айя де ла Торре на
уровень «межамериканской философии»33.
Теоретические фокусы апристов, хотя они и объявля¬
ют свои концепции диалектическими, на» деле являются
образцом крайнего субъективизма, поскольку не учиты¬
вают основного качества диалектического подхода к
действительности — рассмотрения мира в его взаимосвя¬
зи. Империализм есть мировая система, и, будучи по¬
следней стадией капитализма в развитых странах мира,
он не может быть прогрессивным в странах развиваю¬
щихся. О такого рода «теоретических» построениях
В. И. Ленин писал: «Философ этот чисто метафизически
смотрит на общественные отношения, как на простой
механический агрегат тех или других институтов, про¬
стое механическое сцепление тех или других явлений.
Он вырывает одно из таких явлений... и думает, что его
можно точно так же пересадить во всякие другие фор¬
мы, как кирпич переложить из одного здания в другое.
Но ведь это же значит не изучать общественные отноше¬
ния, а уродовать подлежащий изучению материал...»34.
ПАНАМЕРИКАНИЗМ И РЕЛИГИЯ
Как это ни парадоксально, но выступления руководите¬
лей США по такому светскому, казалось бы, вопросу,
как пропаганда панамериканской «общности», нередко
сопровождаются ссылками на авторитет провидения.
Апелляция к его «воле», которая как бы освящает «един¬
ство» стран западного полушария, в той или иной сте¬
пени характерна для заявлений руководителей амери¬
канской внешней политики.
Настойчивое обращение к религиозной морали, к
иррациональным началам имеет свои социологические,
исторические и даже, в определенной мере, психологиче¬
ские корни. Прежде всего здесь довольно явственно про¬
сматриваются мессианские догмы, столь свойственные
политическому мышлению США и тесно связанные с
традициями первых американских поселенцев — пурц-
тан. Проповеди об Америке — обетованной земле были
излюбленной темой выступлений американских пуритан,
в основе идеологии которых лежала, как известно, вера в
предопределение, вытекавшая из учения Кальвина. Пас¬
сажирам «Мэйфлауэра» Америка представлялась новым
246

Эдемом, а сами они народом, избранным волей самого
провидения для спасения погрязшего в грехах Старого
Света. Идея особой, предначертанной свыше судьбы
Америки звучала и в выступлениях американских поли¬
тических деятелей времен войны за независимость, и в
посланиях президентов США.
Для нас особенно важно отметить, что эта идея не¬
отъемлемо связывалась с программой экспансии. Соб¬
ственно говоря, сама экспансия объявлялась своего ро¬
да выполнением замысла провидения, возложившего на
американский народ особую миссию. Конечно, у первых
американских президентов эти идеи причудливо пере¬
плетались с искренним убеждением в том, что долг Аме¬
рики— нести по миру факел просвещения и освобожде¬
ния народов. Джон Адамс — второй президент США,
например, в колонизации Американского континента
усматривал воплощение грандиозного божественного за¬
мысла в деле просвещения и освобождения порабощен¬
ного человечества на всей планете35.
Однако постепенно эти убеждения становились все
более подчиненными по отношению к центральной мыс¬
ли— требованию дальнейшего развития экспансии. Так
в 1845 г. родилась прочно вошедшая в американский по¬
литический лексикон идея «явного предначертания». Ав¬
тор ее американский издатель и журналист О’Салливан
нашел действительно удачное оформление тому ком¬
плексу представлений, которые были духовной питатель¬
ной средой американского экспансионизма. Смысл ее за¬
ключался в провозглашении некой сверху предначертан¬
ной воли, предопределявшей якобы судьбу примыкающих
к США территорий как неминуемо предназначенных на¬
ходиться под господством США. Следует подчеркнуть,
что в идее «явного предначертания» уже не оставалось ни
грана, может быть, наивной веры в то, что место Амери¬
ки на стороне народов, борющихся за свободу, веры, ко¬
торая отличала первых государственных деятелей США,
еще опаленных огнем войны за независимость.
Пышным цветом расцвели эти идеи в период перехо¬
да США в империалистическую стадию. Уже в 1892 г.
республиканская партия США публично выразила свою
уверенность в «достижении явного предначертания рес¬
публики»36. «Мы — опекуны мирового прогресса, стражи
справедливого мира», — вещал с трибуны конгресса се¬
натор Беверидж, разъясняя, что «предначертание судь¬
247

бы — это божественная миссия Америки, сохраняющая
за нами все выгоды, всю славу и счастье, возможные для
человека»37. Ссылками на «указание свыше» оправдывал
необходимость руководства миром и президент Вильсон.
Американский философ и историк Нибур, комменти¬
руя довольно бесцеремонные апелляции американских
государственных деятелей к воле небес, подчеркивает:
«Мы всегда рассматривали себя в качестве поводырей
человечества на его паломническом пути к совершен¬
ству» 38.
Разумеется, в панамериканской идеологии концепция
«предначертания судьбы» претерпевает определенную
трансформацию. Прежде всего благодать провидения
распространяется теперь на все американские народы.
Их союз, их общность должны показать миру пример. На
первое место среди тех уз, которые объединяют «народы
западного полушария», ставит «христианскую религию»
помощник государственного секретаря США Кэбот, вы¬
ступая по случаю празднования Панамериканского дня в
1953 г.39 «Самым большим достоянием» американских
стран объявляет «духовную веру» другой помощник госу¬
дарственного секретаря США — Руботтом, выступая в
Латинской Америке в 1957 г.40 Основой единства амери¬
канских стран провозглашает «нашу общую религиозную
философию» президент США Эйзенхауэр в ходе своего
турне по латиноамериканским странам в 1960 г.41
Вместе с тем в провозглашаемом «союзе равных»
США, опять-таки по велению свыше, должны занимать
особое место. В этой связи характерно, что и в последние
десятилетия руководящие государственные деятели США
продолжают черпать свои аргументы об особой роли
Америки из комплекса старых представлений американ¬
ского пуританизма. Об «избранном» американском наро¬
де, по воле провидения взявшем на себя бремя мировой
ответственности, неоднократно говорил президент Кенне¬
ди. «Мы в США, наше поколение, скорее волей судьбы,
чем по собственному выбору, являемся сторожевыми на
крепостных стенах всемирной свободы», — подчеркива¬
лось в последней непроизнесенной речи Кеннеди, с кото¬
рой он должен был выступить в Далласе в день, когда
пуля убийцы оборвала его жизнь42. Идеи «духовной мис¬
сии» Америки усиленно пропагандировались и президен¬
том Картером43.
Конечно, было бы неверно приписывать указанную
248

тенденцию лишь историческим традициям США, как бы
ни были они глубоки. Обращение к религии, к мистике
вообще чрезвычайно характерно для цивилизаций в пе¬
риод их заката; не является исключением и буржуазная
американская цивилизация. Что же касается панамери¬
канизма, то его поборники рассчитывают с помощью ре¬
лигиозных устоев укрепить эту систему, создать проти¬
вовес лозунгам борьбы за национальное освобождение,
идеалам социализма, распространяющимся в Латинской
Америке. На «христианские традиции» Латинской Аме¬
рики в борьбе против коммунизма возлагает, например,
надежды один из руководителей демократической пар¬
тии США — сенатор Фрэнк Черч44. За необходимость
тесного союза с церковными кругами Латинской Амери¬
ки в борьбе против революционных идей ратует в жур¬
нале «Форин афферс» республиканец Лодж, предупреж¬
дающий, что «секуляризм западной культуры» беспло¬
ден в этой борьбе45.
Вопрос, однако, не так прост. Прежде всего с историче¬
ской точки зрения религиозные традиции США и Латин¬
ской Америки весьма различны. Духовная жизнь Испан¬
ской Америки до освобождения была пронизана идеями
католицизма, окружавшего, по словам Энгельса, «фео¬
дальный строй ореолом божественной благодати».
В США же господствовал протестантизм, не просто отли¬
чавшийся от католицизма теми или иными догмами, но
имевший в то время иное социально-идеологическое содер¬
жание. Протестантизм, и особенно его крайние направле¬
ния— кальвинизм и пуританизм, был тесно связан с раз¬
витием буржуазных отношений, являясь идеологическим
оружием буржуазии *. Догма Кальвина, писал Ф. Эн¬
гельс, «отвечала требованиям самой смелой части тог¬
дашней буржуазии»46.
Эти различия отчетливо сказываются и после того,
как США, с одной стороны, и Латинская Америка — с
другой, вступили на путь независимого развития. Като¬
лическая церковь продолжала оставаться в значитель¬
ной мере руководящей силой в духовной жизни латино¬
* Это не значит, разумеется, что культура и идеология англий¬
ских колоний были проникнуты принципами гуманизма. Типичной
для них являлась атмосфера религиозного фанатизма и нетерпимо¬
сти. Так, в результате так называемых салемских процессов в Север¬
ной Америке в XVII в. за «ереси» было казнено более десятка муж¬
чин и женщин.
249

американских стран. А ориентировалась она на протяже¬
нии всего XIX в. отнюдь не на США. Идеологическим
знаменем кругов, связанных с католической церковью в
Латинской Америке, были «паниспанизм», «паниберизм»
и «панлатинизм», иначе говоря, ориентация на единство
с католическими странами Европы. Все эти идеи, выдви¬
нутые в конце XIX в., пронизывала настороженность
в отношении США и панамериканизма. Характерно, что
первый паниспанский конгресс собрался в Мадриде в
1900 г., т. е. как раз в тот период, когда США захвати¬
ли Кубу, Пуэрто-Рико и в наиболее откровенной форме
провозглашали право на захват чужих территорий. На
всем протяжении первых десятилетий XX в. паниспанизм
оставался идеологическим девизом католической церк¬
ви и связанной с ней замлевладельческой олигархии.
Американские миссионеры, проникавшие в Латинскую
Америку, как правило, встречали со стороны католиче¬
ской церкви враждебное отношение.
Далеко не все просто в позиции католической церк¬
ви Латинской Америки и в настоящее время. Как под¬
черкивалось в декларации, принятой на Совещании
коммунистических партий стран Латинской Америки и
Карибского бассейна в Гаване (июнь 1975 г.), в религи¬
озных кругах стран этого района происходят серьезные
сдвиги: «Христиане, особенно католики, рядовые свя¬
щенники и даже некоторые представители высшей цер¬
ковной иерархии все более активно участвуют в народной
борьбе за национальный и социальный прогресс. Их во¬
одушевляет идея о церкви, стоящей на стороне народа,
как в Бразилии и некоторых других странах, и отверга¬
ющей компромисс с реакцией и империализмом. Видные
представители церкви выступают против фашистского
террора, за демократические права и социальный про¬
гресс» 47.
Эту новую роль церкви, ослабление влияния в ней
консервативных кругов вынуждены отмечать и амери¬
канские исследователи. Авторы книги, посвященной ито¬
гам «Союза ради прогресса», Левинсон и де Онис пишут:
«Католическая церковь, являвшаяся бастионом консер¬
ватизма еще в начале 60-х годов, теперь стала прибежи¬
щем для деятельности студенческих активистов и воин¬
ствующих молодых священников»48. Действительно, ка¬
толическая церковь, например, активно выступала против
военно-фашистской хунты в Чили; чилийский епи¬
250

скопат осудил шовинистический национализм хунты.
В начале 1978 г. католическая церковь Чили объявила
особой энцикликой «год прав человека» в Чили, что объ¬
ективно опять-таки направлено против режима Пиноче¬
та. В Венесуэле социал-христианская партия (КОПЕЙ),
находясь у власти в 1969—1973 гг., провозгласила вопре¬
ки официальным тезисам панамериканизма лозунг «по¬
литического и идеологического плюрализма в Латинской
Америке», приняла решение о вступлении Венесуэлы в
движение неприсоединения, что также означало вызов
.официальной доктрине панамериканизма. В Бразилии
католическая церковь, включая даже ее высших иерар¬
хов, занимает критические позиции в отношении право¬
го режима. Национальная епископальная конференция
Бразилии выступила против господства латифундий,
как «социальных структур, несправедливых в самой
основе».
Такая позиция церкви проявилась и во время собы¬
тий в Никарагуа в 1978—1979 гг. Архиепископ Манагуа
Мигель Овандо и Браво, а также шесть епископов этой
страны потребовали отставки диктатора Сомосы, цер¬
ковный совет при архиепископе направил послу США
заявление с требованием прекращения всех видов помо¬
щи правительству Никарагуа, ибо она «в конечном сче¬
те служит для угнетения народа».
Наблюдающиеся позитивные сдвиги в церковных
кругах, конечно, не случайны. Католицизм стремится
быть на уровне политических реальностей Латинской
Америки, с тем чтобы сохранить там свое влияние. Зна¬
чительным этапом в этой эволюции явились проведение в
1968 г. в Медельине (Колумбия) второй Генеральной
конференции епископов Латинской Америки и визит в
Колумбию тогда же папы Павла VI, выступившего с при¬
зывом ускорить проведение социальных преобразований
в латиноамериканских странах49. Состоявшаяся в Мек¬
сике в 1979 г. третья сессия Латиноамериканского еписко¬
пального совета подчеркнула опасность усугубления
социального неравенства в странах Латинской Америки,
осудила милитаристские режимы, нарушение прав чело¬
века правительствами многих из них.
Латиноамериканская церковь порой поддерживает ло¬
зунги борьбы с империалистическими монополиями, вы¬
ступает за независимое национальное развитие, за единст¬
во латиноамериканских стран. Она даже видит в «неоколо¬
251

ниализме» причину «голода, нищеты, угнетения и иного
рода социальных несправедливостей», взывает к транс¬
формации общественной культуры и освобождению людей
от рабства. Однако — и это имеет принципиальное значе¬
ние— церковь призывает внутри самого латиноамерикан¬
ского общества к гармонии, классовому миру, консолида¬
ции и стремится, чтоб настроения священнослужителей не
выходили за рамки буржуазного реформизма *.
Каково же отношение к этой новой позиции латино¬
американской церкви руководителей американской по¬
литики в Латинской Америке? Каким образом можно со¬
отнести наблюдающиеся в церкви перемены с лозунгами
«духовного единства» американских стран? Одна из наи¬
более примечательных черт курса Картера в Латинской
Америке, по-видимому, и заключалась в попытках, не¬
смотря на определенный антиамериканизм католической
церкви, найти точки соприкосновения с ней. С этой целью
Картер шел и на то, чтобы подчеркнуть свои симпатии
тем представителям латиноамериканской церкви, кото¬
рые за свои выступления подвергались преследованиям
правых режимов. Еще в 1977 г. жена президента — Роза¬
лин Картер в ходе своей широко разрекламированной
поездки в Латинскую Америку сочла уместным встре¬
титься с миссионерами, которые отбыли тюремное заклю¬
чение по приказанию бразильских властей. В 1978 г. сам
Картер во время визита в Бразилию специально встре¬
тился с двумя бразильскими кардиналами, выступающи¬
ми против военного правительства страны. Американские
политические деятели всячески подчеркивают свою под¬
держку христианско-демократической партии Чили, ее
руководителей, находящихся в эмиграции, давая понять,
что видят в них желанную альтернативу режиму Пино¬
чета.
Таким образом, для американских правящих кругов
при Картере лозунг «единства» латиноамериканских
стран на практике трансформировался в стремление
опереться на круги, связанные с католической церковью
в Латинской Америке и ее программой среднего пути,
* Конечно, среди представителей латиноамериканского духовен¬
ства есть и такие, как колумбийский священник Торрес, участвовав¬
ший в партизанском движении, провозгласивший, что «долг каждого
христианина — быть революционером», и погибший с оружием в ру¬
ках. Однако все-таки не эти круги играют определяющую роль в по¬
зиции латиноамериканской церкви.
252

реформистского варианта развития этого континента, ко¬
торое отвергало бы и крайности фашистских диктатур, и
перспективы революционного освобождения от господ¬
ства монополий.
РАСИСТСКИЕ «ОБОСНОВАНИЯ»
ГЕГЕМОНИИ США
В ЗАПАДНОМ ПОЛУШАРИИ
Исторические особенности развития американского капи¬
тализма, связанные с истребительными войнами против
индейцев, с существованием рабства, дискриминацией
иммигрантов не англосаксонского происхождения, обус¬
ловили особую устойчивость расистских концепций в
США. Они отнюдь не исчезли с войной и победой капита¬
листического Севера над рабовладельческим Югом. Бо¬
лее того, в период, когда Соединенные Штаты вступили
в империалистическую стадию, расовые теории в стране
получили особенно бурное развитие.
Гносеологической питательной средой этих теорий
стал так называемый социал-дарвинизм, иначе говоря,
произвольное перенесение идей Дарвина о борьбе за су¬
ществование на общественные процессы. Характерной
чертой расистских концепций периода перехода США в
стадию империализма являются их четкая ориентация на
экспансию, неразрывная связь с идеями американского
господства над другими странами и народами. Естествен¬
но, что апологетов американского расизма в числе пер¬
вых объектов направления американской экспансии при¬
влекали именно страны, лежащие «по соседству» к югу от
Рио-Гранде, страны Латинской Америки. К установлению
«американской системы сначала на одном великом кон¬
тиненте» призывал на рубеже XX в. профессор. Гарвард¬
ского университета Фиске; утверждения «протектората
США над Южной Америкой» требовал в Колумбийском
университете Барджес50. Эти «теории» разделяли и госу¬
дарственные деятели США. «В интересах цивилизации
Соединенных Штатов могучая ветвь англосаксонской
расы должна господствовать в западном полуша¬
рии»51,— писал Теодор Рузвельт в начале XX в.
Разумеется, сейчас, во второй половине XX в., после
сокрушительного разгрома тех, кто пытался претворить
в жизнь бредовые идеи превосходства арийской расы, не¬
253

возможно открыто выступать в духе, если так можно вы¬
разиться, «классического» расизма. Однако это не значит,
что расистские концепции исчезли полностью из буржу¬
азной политической науки, в том числе и из американской.
Они по-прежнему используются в идеологическом арсе¬
нале американского экспансионизма. Естественно, речь
идет о гораздо более тонких их вариациях, о том, чтобы
теми или иными психологическими особенностями от¬
дельных народов объяснить, скажем, их отсталость, «не¬
избежность» подчинения одного народа другому и т. д.
Разумеется, тема эта имеет особое значение, и здесь она
затрагивается лишь в связи с доводами расистского ха¬
рактера, призванными обосновать гегемонию США в Ла¬
тинской Америке.
Опорой этих концепций применительно к Латинской
Америке служат в настоящее время, с одной стороны,
идеи немецкого философа Освальда Шпенглера, а с дру¬
гой— работы американских антропологов. Известно, что
Шпенглер в своем нашумевшем «Закате Европы» весьма
четко разделял культуру Запада и культуру Востока, ут¬
верждая, что последняя основана якобы на некой «маги¬
ческой душе» восточных народов, не способной к рацио¬
нальному мышлению, характерному для стран Запада.
Эти-то утверждения Шпенглера развиваются буржуазны¬
ми учеными в последующие десятилетия и берутся снова
и снова на вооружение в попытках установить принципи¬
альную «несовместимость» национальных культур, нацио¬
нальных особенностей индейского населения Латинской
Америки, с одной стороны, и народов европейских стран
и США — с другой.
Одновременно используются и псевдонаучные выклад¬
ки отдельных американских антропологов для доказа¬
тельства того, будто бы индейский и метисский характер
населения Латинской Америки обусловливают его «более
низкий» культурный уровень, меньшую способность к раз¬
витию производительных сил. Так, американцы Бодли и
Серстон пишут: «Индейцы, метисы и негры, составляю¬
щие, как известно, большинство населения в трех четвер¬
тях латиноамериканских стран, способны лишь на неква¬
лифицированный труд», они, оказывается, «лишены энер¬
гии»52. На расовые качества населения Латинской Аме¬
рики ссылается и американский историк Риппи в под¬
тверждение невозможности его самостоятельного разви¬
тия. Расовый фактор, заявляет он, «уже сам по себе дает
254

чрезвычайно много для объяснения экономической отста¬
лости этого района»53. В «психологии» видит корень ла¬
тиноамериканских проблем и американский исследова¬
тель Уайт, утверждающий в своей работе «США и меж¬
американские отношения», что «никакая экономическая
программа, сколь бы обширной и благоприятной она ни
была, не может вызвать настоящего энтузиазма в Латин¬
ской Америке»54.
Расистские тезисы, хотя об этом прямо и не говорится,
преследуют, естественно, одну цель — доказать, что Ла¬
тинская Америка не может существовать без Соединен¬
ных Штатов, что ее «спасение» в руководстве США.
Однако теории эти не выдерживают проверки факта¬
ми. Население Латинской Америки состоит, как известно,
из самых различных расовых групп. В Гаити преобладают
негры и мулаты, в Мексике, Боливии, Перу — индейцы и
метисы, в Коста-Рике, Уругвае, Аргентине — потомки ев¬
ропейских переселенцев. Сделать на основании расового
состава населения какие-либо выводы относительно эко¬
номического прогресса той или иной страны в Латинской
Америке — задача совершенно абсурдная. Аргентина и
Уругвай, например, имеют белое население, однако эко¬
номическое развитие их переживает период стагнации,
в то время как наиболее быстрый прогресс отличает в
настоящее время, как известно, страны Андской группы,
где преобладает индейское и метисское население. И при¬
чины их прогресса, естественно, не этнографические, а
сугубо социальные — политический и социально-экономи¬
ческий курс, проводимый правительствами этих стран.
Равным образом нельзя принять всерьез ссылки на
расовый фактор при объяснении причин недостаточной
производительности труда латиноамериканских рабочих.
Ведь нельзя забывать, что среднесуточное потребление
калорий на душу населения в Латинской Америке состав¬
ляет даже в 70-х годах лишь 2542 единицы, в то время
как в США это число достигает 3542 единиц, иначе гово¬
ря, потребление калорий на душу населения в Латинской
Америке составляет примерно 2/3 от американского уров¬
ня. Но такая усредненная картина не дает полного пред*
ставления о положении дел, поскольку не учитывает рез¬
кую разницу между группами населения. По данным
ЭКЛА, за тот же период 50% населения стран Латинской
Америки имело уровень потребления калорий ниже ми¬
нимальной нормы. На Всемирной продовольственной кон-
255

ференции в Риме, состоявшейся в 1974 г., приводились
данные, указывающие на то, что 36 млн. человек в Ла¬
тинской Америке буквально голодают55. Истощение, от¬
сутствие санитарных условий, недостаток медицинской
помощи ведут к тому, что значительная часть населения
Латинской Америки больна инфекционными и другими
заболеваниями. Сенатор Эдвард Кеннеди в книге «Реше¬
ния грядущего десятилетия» пишет о своих впечатлениях
после поездки в Латинскую Америку: «Я видел результа¬
ты медицинского осмотра промышленных рабочих, живу¬
щих в современном жилищном комплексе. По меньшей
мере 40% из них были признаны опасно больными»56.
Естественно, что труд больного, плохо питающегося рабо¬
чего и крестьянина Латинской Америки является недо¬
статочно эффективным.
Для овладения современным производством требуется
также и высокая квалификация, немыслимая без опреде¬
ленного уровня грамотности. Между тем неграмотность
до сих пор остается бичом Латинской Америки. Несмотря
на значительное развитие образования в последние годы,
даже и сейчас, в начале 80-х годов XX в., почти четверть
взрослого населения Латинской Америки остается негра¬
мотным..
С проблемой просвещения связаны вопросы техниче¬
ских кадров. В латиноамериканских странах ощущается
резкий недостаток технической интеллигенции, что, ко¬
нечно, служит одним из препятствий на пути их экономи¬
ческого развития.
Подобные проблемы существуют и в других развива¬
ющихся странах мира. Но разве они могут быть свиде¬
тельством какой-либо врожденной неспособности к овла¬
дению современной техникой? Лучшим опровержением
тому может служить, например, опыт советских средне¬
азиатских республик, для которых было характерно от¬
сутствие инженерно-технических кадров, а сейчас до¬
стигших неоспоримых успехов в деле подготовки таких
кадров.
В действительности истоки этой проблемы в Латин¬
ской Америке следует искать в продолжавшемся господ¬
стве феодальных отношений после освобождения от ис¬
панского ига, в засилье клерикализма. Известный арген¬
тинский социолог-демократ XIX в. Эчеверриа писал, что
система образования «служила лишь подготовкой свя¬
щенников и военных»57.
256

Эта тенденция сохраняется и сейчас. Студентов, спе¬
циализирующихся в области естественных, математиче¬
ских наук, технических и сельскохозяйственных дисцип¬
лин, в университетах Латинской Америки в настоящее
время примерно 24% от общего контингента выпускников
вузов. Приводимая цифра, естественно, явно недостаточ¬
на для Латинской Америки, особенно если учесть отме¬
ченную выше тенденцию США «забирать» из Латинской
Америки квалифицированных специалистов, еще более
обескровливая тем самым латиноамериканскую научную
техническую мысль58.
Действия иностранных монополий, а не какие-то мни¬
мые расовые факторы являются причиной слабости про¬
мышленного развития Латинской Америки. В этой связи
характерно, что сырьевые запасы в Латинской Америке
обнаруживались латиноамериканскими географами и
геологами, а их разработку начинали в целом ряде слу¬
чаев национальные компании. Однако слабость послед¬
них обусловила захват сырьевых запасов иностранными
монополиями. В Венесуэле, например, нефть была откры¬
та венесуэльским ученым д-ром Карлосом Гонсалесом
Боно в 1870 г. Восемь лет спустя было создано нацио¬
нальное акционерное общество, и в 1886 г. начали дейст¬
вовать первые скважины. Но затем местная олигархия
предпочла продать богатства страны иностранцам59.
Предвзятые концепции не выдерживают проверки
фактами. Любые попытки обосновать временную отста¬
лость той или иной страны некими извечными свойства¬
ми населяющих ее народов в конечном счете всегда лишь
ставили в смешное положение авторов подобных попыток.
Может быть, уместно в этой связи напомнить о том, что
в свое время римляне считали неполноценным народом
и британцев — предков нынешних проповедников превос¬
ходства англосаксонской расы. Цицерон писал Аттику:
«Не берите рабов из британцев, так как они настолько
тупы и до такой степени не способны научиться чему-
либо, что не годятся даже для домашней работы в Афи¬
нах».
Причины тяжелого положения Латинской Америки
«не в личных особенностях латиноамериканцев, — под¬
черкивал Фидель Кастро, указывая на фальшивость ра¬
систских теорий, — не в их способностях к управлению
или интеллектуальных качествах, а в экономических ус¬
ловиях, в которых мы оказались»60.
257

# * *
Идеологи американского экспансионизма прибегают и к
другому тезису, заимствованному из арсенала психора¬
сизма. Смысл его заключается в том, что* якобы латино¬
американским народам в силу их национальной психоло¬
гии присущи специфические черты, делающие их «неспо¬
собными» к какому-либо иному виду правления, кроме
реакционных диктатур, господства «каудильо» — вожа¬
ков военных клик. Отсюда, естественно, делается вывод
(хотя он по тактическим соображениям, как правило,
лишь подразумевается) о том, что эти народы нуждаются
в благодетельной «опеке» Соединенных Штатов.
В качестве примера сказанному можно привести ра¬
боту профессоров католического университета в Сан-Луи
Бэннона и Дьюна «Латинская Америка. Исторический
обзор». Авторы пытаются доказать, что такие свойства
латиноамериканского характера, как «индивидуализм» и
«эмоционализм», ведут к отсутствию «духа компромисса»,
«сотрудничества», необходимого для «нормального» пра¬
вопорядка61. Равным образом профессор Макдональд в
своей книге «Политика и управление в Латинской Амери¬
ке» безапелляционно утверждает, что «с давних пор лати¬
ноамериканцы. .. были склонны следовать за колоритны¬
ми вожаками. Они больше интересовались своими госу¬
дарственными деятелями, чем своей государственной по¬
литикой»62. Другой американский исследователь — Уайт,
также ссылаясь на «психологические» факторы, объяв¬
ляет, что «демократия» в Латинской Америке имеет «со¬
вершенно иное значение, чем в США»63. На том же осно¬
вании наряду с «испанскими» традициями рассматривают
в качестве «закономерного» и «жизнеспособного» «авто¬
ритарный» тип государства в Латинской Америке авторы
книги «Авторитаризм и корпоративизм в Латинской Аме¬
рике», вышедшей в 1977 г. в Питтсбургском университете
США64.
В более «тонкой» форме эта концепция находит свое
отражение порой и в официальных американских доку¬
ментах, касающихся Латинской Америки, в высказыва¬
ниях американских политических деятелей. В коренном
«различии психологии» населения США, с одной стороны,
и населения латиноамериканских стран — с другой, видит
суть сложностей, возникающих в межамериканских отно¬
шениях, бывший помощник госсекретаря США (при пра¬
258

вительстве Джонсона) Кови Оливер65. Мысль о том, что
политическая обстановка в Латинской Америке объяс¬
няется в значительной мере специфическими чертами
«психологии» латиноамериканских народов, нашла за¬
метное отражение и в известном докладе Нельсона Рок¬
феллера «О положении в Латинской Америке», представ¬
ленном президенту Никсону. «Для латиноамериканского
темперамента характерна в большей мере вера в людей,
чем в политические институты, — утверждает Н. Рокфел¬
лер. — В латиноамериканских республиках исключитель¬
но интенсивные формы принимает индивидуализм»66. На
основе этих заключений делаются выводы о «привержен¬
ности» народов Латинской Америки к диктаторским ре¬
жимам.
История, однако, опровергает вывод о взаимозависи¬
мости между государственными формами правления, с
одной стороны, и национальным характером народа—•
с другой. Если первое представляет собой явление прехо¬
дящее, обусловливаемое прежде всего социально-эконо¬
мическими факторами, то национальный характер — ка¬
тегория гораздо более постоянная. Он складывается под
воздействием факторов, оказывающих влияние на протя¬
жении всей истории данного народа.
Потому-то если взять факты даже из недавнего про¬
шлого, например возникновение фашизма в таких стра¬
нах, как Италия, Германия, Испания, то станет совер¬
шенно очевидно, что речь идет о странах, народы которых
принадлежат к различным этническим и языковым груп¬
пам, имеют различные культурно-психологические черты.
Равным образом, если мы обратимся к Латинской Аме¬
рике, то увидим, что в последнее время реакционные
милитаристские диктатуры возникали в тех странах, ко¬
торые ранее на протяжении многих десятилетий служили
образцом буржуазно-демократического правопорядка,
странах, подобных Чили и Уругваю. Разве такое положе¬
ние можно объяснить изменениями в национальном ха¬
рактере, в национальной психологии народов этих стран,
кстати сказать по своему этническому составу состоящих
исключительно из выходцев из европейских государств
и не имеющих значительных групп индейского или метис-
ского населения? С другой стороны, было бы неправильно
по формальным признакам зачислять, скажем, в одну
категорию военные правительства в Уругвае и Перу —
259

они различны по своему характеру и по силам, которые
за ними стоят.
Наличие в Латинской Америке военных диктаторских
режимов — явление сложное. Здесь играют роль и насле¬
дие прошлого, и факторы социально-экономического по¬
рядка, и, в немалой степени, внешнеполитические обстоя¬
тельства — воздействие империализма, американского в
частности. «Глупо объяснять «каудиллизм», как это де¬
лают многие буржуазные авторы... — писал У. Фостер, —
«пылким темпераментом» жителей Латинской Америки».
«Латиноамериканские диктаторы после 1900 года, — от¬
мечал он, — резко отличаются от своих предшественни¬
ков. .. большинство... диктаторов... являются в той или
иной степени марионетками империалистов США...»67
Чудовищно звучат в наши дни заявления о «прирож¬
денной» неспособности тех или иных народов к какому-
либо иному правопорядку, кроме рабства под пятой оче¬
редной марионетки империалистов и латифундистской
олигархии. Нарастающее движение латиноамериканских
народов, сметающее карликовых подражателей Муссоли¬
ни или Франко, — лучшее опровержение теорий амери¬
канских расистов.
Сопротивление наступлению фашизма сегодня состав¬
ляет одну из важнейших черт латиноамериканской поли¬
тической жизни. И естественно, что в первом эшелоне
этой борьбы идут коммунистические партии, выдвигаю¬
щие задачу ликвидации фашизма как проблему, тесно
связанную с борьбой за мир, за разрядку международной
напряженности. Первый секретарь Коммунистической
партии Уругвая Р. Арисменди подчеркивал, что для упро¬
чения разрядки международной напряженности необхо¬
димо изолировать и полностью ликвидировать фашизм,
а решение этой задачи «тесно связано с борьбой против
империализма США, вдохновителя фашистских диктатур,
главного врага народов Латинской Америки»68.
ПАНАМЕРИКАНСКИЙ ВАРИАНТ КАМПАНИИ
В «ЗАЩИТУ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА»
В официальной панамериканской идеологии среди прочих
направлений главное место в последние годы занимала
кампания в «защиту прав человека». Собственно утвер¬
ждения насчет «объединяющих» американские страны
260

традиций «уважения к достоинству и правам человека»
содержались и ранее в многочисленных резолюциях, при¬
нятых на межамериканских конференциях, в выступле¬
ниях по проблемам западного полушария государствен¬
ных деятелей США. «Основные права человека» провоз¬
глашены и в уставе Организации американских госу¬
дарств. Однако ранее вокруг этих вопросов в США не
поднималось столь широкой кампании; с американской
стороны, кстати, оставалась не ратифицированной и Меж¬
американская конвенция по правам человека, разрабо¬
танная в рамках панамериканской системы.
Каковы причины особого акцента в США на вопросах,
касающихся «защиты прав человека»? Прежде всего,
естественно, кампания вокруг этих проблем в межамери¬
канских отношениях являлась интегральной частью об¬
щего крестового антикоммунистического похода, предпри¬
нятого правящими кругами США под флагом «защиты
прав человека». Этот поход носил глобальный характер
и своим острием был направлен прежде всего против со¬
циалистических стран, против идеологии социализма.
Антикоммунистическую направленность имела в своей
основе и кампания «защиты прав человека» применитель¬
но к положению в Латинской Америке. Направленная
против принципов разрядки международной напряжен¬
ности она была призвана в более утонченной, внешне
якобы «объективной» и «беспристрастной» форме выпол¬
нять ту же роль, что и более откровенная антикоммуни¬
стическая пропаганда в годы «холодной войны».
Вместе с тем применительно к межамериканской по¬
литике США кампания «защиты прав человека» имела
свою специфику. Своеобразие положения в Латинской
Америке с точки зрения проводимой кампании опреде¬
лялось тем обстоятельством, что значительная часть
стран, в том числе и весьма близких к США в политиче¬
ском отношении, находится под властью военно-полицей¬
ских режимов. Более того, слушания в комиссиях конгрес¬
са США после уотергейтского скандала вскрыли непри¬
глядную картину того, как американские власти помогали
этим режимам, например военной хунте в Чили, прийти
и удержаться у власти, помогали по сути дела самому
откровенному и грубому произволу, попранию всех прав
человека, созданию системы тюрем, концлагерей, совер¬
шен -’ю явных и тайных политических убийств.
В таких условиях уже Киссинджер почувствовал по¬
261

требность какой-то перекраски идеологического фасада
действий США в западном полушарии. В последних его
выступлениях по межамериканским проблемам тема «за¬
щиты прав человека» как «общего достояния» американ¬
ских республик занимала весьма значительное место.
На VI сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в 1976 г. он
выступил за укрепление органов защиты прав человека.
Впрочем, сугубо декларативный характер этого выступ¬
ления был вполне очевиден. Как писала «Нью-Йорк
тайме» относительно проведения сессии Генеральной ас¬
самблеи ОАГ под председательством Пиночета в столице
Чили, «благословение, данное Киссинджером своим при¬
сутствием здесь, с лихвой искупило издержки от несколь¬
ких критических замечаний его по поводу нарушения прав
человека»69.
Особенно широкого размаха пропаганда «защиты
прав человека» достигла при Картере. В первом же своем
заявлении по проблемам западного полушария Картер
подчеркнул: «В уставе ОАГ мы дали обещание поддержи¬
вать свободу личности... Наши и ваши идеалы обязы¬
вают нас вести борьбу с нарушениями свободы человека,
обязывают поддерживать уважение к правам человека,
которые в такой же мере принадлежат к числу ваших
собственных традиций». Картер указал на необходимость
поддерживать Межамериканскую комиссию по правам
человека, пообещал ратифицировать межамериканский
пакт защиты прав человека, заявил, что США будут до¬
биваться в этой области «координированных и многосто¬
ронних действий»70. Те же идеи неоднократно звучали
у Картера и в его позднейших выступлениях по межаме¬
риканским проблемам. Например, находясь в Бразилии
в 1978 г., он утверждал, что «забота о поддержании прав
человека в западном полушарии — основное обязатель¬
ство США» в этом районе.
В подкрепление своих заявлений Картер предпринял
и некоторые акции, носившие, как правило, демонстра¬
тивный характер. Так, в 1978 г. США вместе с Панамой
и Венесуэлой выступили в Совете ОАГ против проведе¬
ния очередной сессии ее Генеральной ассамблеи в Мон¬
тевидео, ссылаясь на то, что это может быть рассмотрено
как поддержка ОАГ милитаристского режима в Уругвае,
нарушившего права человека. Некоторые шаги были
предприняты с целью показать, что США «не одобряют»
эксцессов режима Пиночета в Чили. Так, спустя полтора
262

года после убийства чилийской охранкой в США бывшего
министра в правительстве Альенде — Летельера США
потребовали выдачи убийц, а также и привлечения к от¬
ветственности некоторых высших офицеров чилийской
охранки — ДИНА, являвшихся организаторами покуше¬
ния. Осенью 1980 г. Картер наложил вето на участие Чи¬
ли в межамериканских военно-морских учениях, несмотря
на возражения руководства ВМС США.
В отношении Доминиканской Республики (в ответ на
попытку ее военных руководителей в 1978 г. прервать
процесс президентских выборов, дававших победу канди¬
дату оппозиционных сил Гусману) США пригрозили при¬
менением экономических санкций в виде прекращения
американской помощи. 6 августа 1978 г. Картер направил
в Доминиканскую Республику подчеркнуто представи¬
тельную делегацию в составе Вэнса и Янга на церемонию
передачи власти Гусману, одновременно отказавшись
направить своих представителей на очередной фарс
вступления в новый президентский срок парагвайского
диктатора Стреснера71.
Примечательно вместе с тем, что почти каждый шаг
такого рода в большинстве случаев сопровождался контр¬
шагом со стороны той же администрации Картера, выра¬
жавшей «благоволение» США к данному режиму. Напри¬
мер, выступив с обвинением в адрес режима Пиночета,
Картер в то же время в сентябре 1977 г. имел с ним
встречу и выразил «глубокое удовлетворение» ее резуль¬
татами, а Пиночет заверил, что они «пришли к полному
согласию по вопросам прав человека»72. В январе 1979 г.
по инициативе президента АФТ — КПП Мини Межамери¬
канская региональная организация трудящихся, связан¬
ная с ОАГ, приняла решение не проводить экономическо¬
го бойкота Чили вопреки требованиям профцентров ряда
латиноамериканских стран.
Равным образом обвинения США в адрес Бразилии,
например, сочетались с уже упомянутым визитом туда
президента Картера в 1978 г., в ходе которого он подчерк¬
нул, что в отношениях США с Бразилией «превалирует
гармония»73.
Точно так же предпринятое Межамериканской комис¬
сией в 1979 г. расследование нарушений прав человека в
Аргентине в значительной мере компенсировалось под¬
держкой ее правительства, продемонстрированной в ходе
поездки в Аргентину Дэвида Рокфеллера, играющего ве¬
263

дущую роль в американском деловом мире и в «трехсто¬
ронней комиссии», где он сотрудничал с Картером и
Бжезинским.
Очевидная противоречивость курса американской ад¬
министрации отнюдь не была результатом’лишь личного
характера президента США. По оценке Генерального се¬
кретаря ЦК партии Народный авангард Коста-Рики Ма¬
нуэля Мора Вальверде, речь шла о линии, определяемой
политическими причинами, а не соображениями гуманиз¬
ма или философскими и религиозными убеждениями
Картера. Наиболее очевидная ее цель в Латинской Аме¬
рике состояла в том, чтобы «изменить негативное мнение
о политике империализма» в этом районе74. Для этого-то
и предпринимались широко рекламируемые шаги, при¬
званные показать определенное дистанцирование США от
диктаторских полуфашистских режимов.
Вместе с тем лозунг «защитылтрав человека» в Латин¬
ской Америке использовался в качестве благовидного
предлога для давления на правительства, которые прово¬
дят антиимпериалистический курс. Примером может
служить кампания, развернутая против прогрессивного
правительства Никарагуа с целью заставить его войти в
русло политики, отвечающей интересам империализма.
Руководство Бразильской коммунистической партии
следующим образом характеризовало попытки Картера
предстать в образе защитника прав человека: «.. .он про¬
водит в отношении латиноамериканских государств...
политику, учитывающую положение в каждой стране кон¬
тинента, а также общественное мнение США, осуждаю¬
щее вопиющие нарушения прав человека откровенно тер¬
рористическими диктатурами наподобие чилийской или
бразильской... Однако природа американского империа¬
лизма не изменилась. Картер находится в полной зависи¬
мости от монополий, а это служит причиной все более
очевидных противоречий в его политике»75.
Каковы же результаты столь широко рекламируемой
кампании в «защиту прав человека» в Латинской Амери¬
ке? С одной стороны, Соединенные Штаты в какой-то
мере придали более благовидный фасад своему внешне¬
политическому курсу. Выступая в конгрессе Венесуэлы,
президент Перес с изрядной долей лести в адрес Кар¬
тера подчеркивал: «Американский президент обрисовал
новую перспективу отношений между странами западно¬
го полушария, основанную на этических принципах»76.
264

Однако сама противоречивость курса американской
администрации не могла не принести и дополнительные
сложности для США. Как подчеркивалось в журнале
«Юнайтед Стейтс нью энд Уорлд рипорт», «отношения
многих латиноамериканских стран к Картеру характери¬
зуют смесь замешательства и разочарования в результа¬
те неспособности правительства разработать четкую и
последовательную политику»77.
Прежде всего кампания Картера вызвала резкую ре¬
акцию со стороны тех правых режимов, которые считают
себя достаточно сильными, чтобы обойтись и без прямой
поддержки Вашингтона. Правительства Бразилии, Арген¬
тины и Уругвая демонстративно заявили, что упреки Ва¬
шингтона относительно нарушения ими прав человека
представляют собой «вмешательство в их внутренние де¬
ла», и отказались от дальнейшего получения американ¬
ской военной помощи, денонсировав заключенные в этой
области с США соглашения и выслав из своих стран аме¬
риканские военные миссии. Надо сказать, что и те пра¬
вительства, которые по положению своему не решились
на такие шаги, отнюдь не испытывали особой благодар¬
ности за поучения и наставления Вашингтона, даже если
за ними не скрывалось каких-либо реальных акций про¬
тив этих правительств. Пиночет, например, время от вре¬
мени позволял себе отвечать колкостями на увещевания
США, заявляя, что Чили «не изменит своего суверенного
курса, чтобы ублажить какую-либо страну», или что «ин¬
тервенционистские тенденции, доминирующие сегодня во
влиятельных кругах правительства США и у североаме¬
риканской общественности, не идут на пользу отношени¬
ям между суверенными государствами». Как подчерки¬
вал Генеральный секретарь ЦК Коммунистической пар¬
тии Сальвадора Хорхе Хандаль, в ответ на политическую
линию Картера в Латинской Америке «возник... правый
национализм, ранее невиданный...»78. Правые режимы
апеллируют к идеям суверенитета и невмешательства,
которым-де «угрожают» США.
Руководители названных стран, естественно, хорошо
понимают, на каких струнах правящих кругов США им
следует играть. Тот же Пиночет заявляет, что выступле¬
ния против правительств, подобных чилийской хунте, от¬
крывают брешь «для проникновения коммунистической
9 Антясов М. В.
265

идеологии на Американский континент», что военные ре*
жимы — «единственный форпост, защищающий от ком¬
мунистического влияния».
С другой стороны, понятно, что бьющие в глаза про¬
тиворечия и лицемерие кампании в «защиту прав челове¬
ка» Картера не могли не вызывать серьезные сомнения
даже в кругах латиноамериканской буржуазии, в целом
позитивно откликнувшихся на «новые» веяния из Вашинг¬
тона.
Так, президент Венесуэлы Перес в августе 1978 г.
отмечал, что «Картер, выступая в защиту прав человека,
по-видимому, игнорирует тот факт, что первое право—.
это право на жизнь и благосостояние». Президент Колум¬
бии Турбай в свою очередь в интервью «Монд» в июне
1979 г. подчеркнул: «Можно ли отделять права человека
от тех экономических прав, которыми должны были бы
пользоваться развивающиеся страны. Нам кажется, что
все это взаимосвязано».
Неудача действий США в Никарагуа, направленных
на установление «сомосизма без Сомосы» и внешне при¬
крывавшихся именно лозунгами «защиты прав человека»,
породила и в самих США усиление сомнений в целесооб¬
разности продолжения такого курса. Как подчеркивалось
в «Нью рипаблик», «крестовый поход президента Карте¬
ра за права человека приводит в Никарагуа к моральной
и политической катастрофе». «Частичная демократиза¬
ция — всегда рискованное дело, — отметил в свою очередь
бывший посол США в Никарагуа Солаун. — Вместо мир¬
ного демократического развития политика США в защиту
прав человека оказывает воздействие, обратное желаемо¬
му, причем возрастает риск прихода к власти прави¬
тельств, враждебных США».
К хору этих голосов присоединился и близкий к дело¬
вым кругам журнал «Бизнес уик», опубликовавший
в сентябре 1979 г. статью под характерным заголовком;
«Латинская Америка: больше прав человека, меньше аме¬
риканского влияния». В статье содержится призыв к воз¬
рождению линии опоры на «могущественную военную
касту латиноамериканских стран», что поддерживается
Пентагоном и ЦРУ *,
* С учетом неудач правительства Картера весьма резко высту¬
пил против его «либеральной» линии ряд ведущих деятелей республи-
266

Провал картеровского крестового похода в «защиту
прав человека», в том числе и в его латиноамериканском
варианте, был должным образом учтен республиканской
партией в ходе кампании по выборам президента в 1980 г.
Кандидат республиканцев Рейган неоднократно подчер¬
кивал необходимость определенной модификации этой
политики. «Я не считаю, — заявил он в одном из первых
выступлений после своего избрания президентом, — что
целесообразна наша практика отворачиваться от стран,
которые в общем дружественны по отношению к нам,
из-за разногласий по каким-либо аспектам прав чело¬
века», явно намекая на желание новой администрации
покончить с пререканиями по поводу «прав человека»,
вносившими при Картере определенную дисгармонию в
отношения США с правыми диктаторскими режимами.
Этот курс получил разъяснение и в заявлении Алле¬
на — одного из ближайших помощников нового президент
та. На состоявшейся после выборов пресс-конференции,
отвечая на вопрос об отношениях будущей администра¬
ции с диктаторскими режимами в Латинской Аме^
рике, Аллен подчеркнул важность для США «стабиль¬
ной» Латинской Америки, в контактах с которой США
должны руководствоваться своими «фундаментальными
интересами». Что же касается процессов демократиза¬
ции в этих странах, то США должны проявлять «осмот¬
рительность и еще раз осмотрительность».
Несмотря на волну критики, вызванную кампанией
«в защиту прав человека», Картер до последних дней
своего пребывания у власти упорно держался за пропа¬
гандируемые им в этой кампании лозунги. Даже после
поражения на выборах в ноябре 1980 г., на очередной
X сессии Генеральной ассамблеи ОАГ в Вашингтоне он
вновь повторил, что именно в кампании «в защиту прав
человека» его администрация видит центр тяжести своих
действий в межамериканских делах.
Диалектика развития обстановки в Латинской Аме¬
рике такова, что фальшь и противоречия кампании «в за¬
щиту прав человека» содействуют саморазоблачению ее
канской партии. Киссинджер, например, подверг критике Картера за
его попытки как-то отмежеваться в ходе никарагуанского кризиса от
Сомосы, поскольку-де в итоге к власти пришло правительство «с
внешнеполитической ориентацией, направленной против США» («Fo¬
reign Affairs», Fall 1979, р. 7).
*
267

империалистической сущности. А это в свою очередь спо¬
собствует борьбе прогрессивных кругов латиноамери¬
канских стран за подлинные права человека, борьбе,
реальное значение которой особенно велико в обстановке
господства на большей части континента реакционных и
полуфашистских режимов. Решение этих вопросов требу¬
ет среди других условий разоблачения духовной пропа¬
ганды панамериканизма, стремящейся замаскировать
антидемократическую политику империализма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Б 1980 г. исполнилось 90 лет с того времени, когда за¬
кончилась первая панамериканская конференция, нача¬
лась практическая реализация концепций «континенталь¬
ной солидарности». За это время панамериканизм прошел
немалый путь, в целом отражая этапы и повороты во
внешней политике США. Как уже отмечалось ранее, пан¬
американская идеология и межамериканская система ис¬
пользовались не только для экспансии США в запад¬
ном полушарии, но и для целей «большой» полити¬
ки при осуществлении общего внешнеполитического кур¬
са США.
Так, в послевоенные годы «Договор Рио-де-Жанейро»
стал прообразом для других блоков, включая НАТО, что,
кстати, специально подчеркивалось государственным
секретарем США Ачесоном при ратификации последнего.
Панамериканская система являлась одной из опор поли¬
тики «холодной войны», проводимой США. «Американ¬
ские страны, — подчеркивал в конце 50-х годов Дал¬
лес,— были застрельщиками в деле реализации принци¬
пов взаимозависимости и организации коллективной обо¬
роны. Они также были инициаторами в выступлениях
против коммунизма... На совещаниях других региональ¬
ных организаций я часто привожу ОАГ как образец, ко¬
торому надо следовать» L В последующем, по мере раз¬
вития национально-освободительного движения в Азии и
Африке, выхода на мировую арену десятков новых госу¬
дарств, демонстрация панамериканского «единства»,
«общности» США и латиноамериканских стран призвана
была обеспечивать влияние США на развивающиеся
страны в целом. Латинской Америке в упряжке межаме¬
риканской системы предназначалась роль своего рода
троянского коня среди остальных развивающихся стран,
с тем чтобы влиять на их ориентацию в сторону капита¬
листического пути развития, союза с империалистически¬
ми державами. Это, собственно, и составляло одну из
269

важных сторон функционирования в рамках ОАГ «Союза
ради прогресса», который, по словам Кеннеди, должен
был «превратить Американский континент... в пример
для всего мира»2.
Данный аспект межамериканских отношений приоб¬
ретает весьма важное значение в последние годы, в пе¬
риод борьбы развивающихся стран за установление спра¬
ведливого международного экономического порядка, раз¬
вертывания диалога «Север — Юг». Как откровенно от¬
мечал Киссинджер, «новая эра межамериканского со¬
трудничества» должна «послужить мостом между разви¬
тыми и развивающимися странами во всем мире»3. Эта
же мысль подчеркивалась и администрацией Картера.
В 1977 г. тогдашний представитель США в ООН Янг в
своем выступлении призывал к «созидательному региона¬
лизму», утверждая, что западное полушарие «во мно¬
гих отношениях является лабораторией для всего
мира»4.
Рубеж 50—60-х годов ознаменовался победой кубин¬
ской революции, приведшей к появлению на Американ¬
ском континенте первого социалистического государства.
Это был серьезный и глубокий кризис межамериканской
системы. Выдвинутые президентом Кеннеди широкие про¬
граммы «Союза ради прогресса», осуществляемые в рам¬
ках Организации американских государств, способство¬
вали тому, что на какое-то время удалось залатать бреши
в здании панамериканизма, не сняв, однако, радикальных
противоречий, разделявших США и латиноамериканские
страны. Тем сильнее и шире развернулся в 70-х годах но¬
вый кризис панамериканской системы, выхода из кото¬
рого США до настоящего времени не нашли.
В отличие от первого этот кризис прежде всего захва¬
тывает в той или иной мере взаимоотношения подавля¬
ющего большинства стран Латинской Америки с США.
Причем выступления против политики США теперь не
ограничиваются лишь протестами со стороны прогрес¬
сивных кругов латиноамериканских стран, а распростра¬
няются среди самых различных социальных групп этих
стран. Важно также и то, что нынешний кризис в меж¬
американских отношениях тесно связан с общим прова¬
лом политики США, направленной на подавление нацио¬
нально-освободительного движения в мире, нашедшим
наиболее яркое выражение в поражении агрессии США
в Индокитае. Кроме того, к нему добавился крупнейший
270

в американской истории внутриполитический уотергейт¬
ский скандал, дискредитировавший всю политическую
систему США и вызвавший широкую волну критики вну¬
три США в отношении американской политики за рубе¬
жом, в том числе и в Латинской Америке.
Особое значение для развития политических процес¬
сов в межамериканских отношениях имели изменения в
общем международном климате в направлении разрядки
в результате политического курса, проводимого СССР
совместно с другими социалистическими странами. Как
подчеркивал член ЦК Компартии Уругвая Серхио Сьер¬
ра, «.. .провал политики «холодной войны» и ослабление
международной напряженности содействовали срыву им¬
периалистических планов в Латинской Америке, разви¬
тию революционного процесса»5. Действительно, атмо¬
сфера «холодной войны» есть та питательная среда, кото¬
рая наилучшим образом соответствует всей идеологии
панамериканизма, отвечает целям и задачам создания
военно-политического блока в западном полушарии под
эгидой США.
Политика разрядки получает поддержку не только
прогрессивной общественности, но и значительной части
правительств Латинской Америки. Важность разрядки,
необходимость ее углубления и расширения подчеркива¬
лись, в частности, в советско-венесуэльском и советско-
мексиканском коммюнике в связи с визитами в СССР
президента Венесуэлы Переса в 1976 г. и президента Мек¬
сики Портильо в 1978 г.
Процесс международной разрядки способствовал про¬
должающемуся развитию Взаимоотношений между соци¬
алистическими странами и государствами Латинской
Америки. В настоящее время большинство латиноамери¬
канских стран пробили воздвигнутую в годы «холодной
войны» стену политической изоляции западного полуша¬
рия от социалистического содружества, установили ди¬
пломатические отношения с СССР и другими социалисти¬
ческими странами. Почти в 12 раз возрос в течение 70-х
годов объем торговли между СССР и странами Латин¬
ской Америки. Регулярный характер принимают визиты
видных государственных и общественных деятелей Ла¬
тинской Америки в Советский Союз. Важнейшим между¬
народным событием, имевшим большое значение для всех
государств этого района, был визит в социалистическую
Кубу Л. И. Брежнева (январь — февраль 1974 г.), в ходе
271

которого была подтверждена солидарность Советского
Союза с народами Латинской Америки, «ведущими спра¬
ведливую борьбу за национальное освобождение, за ук¬
репление политической и экономической независимости и
социальный прогресс»6.
Важное значение имеет и постепенно, но неуклонно
идущий процесс включения латиноамериканских стран в
общее антиимпериалистическое движение. Латиноамери¬
канские государства выступают в целом ряде случаев
инициаторами борьбы народов Азии, Африки и Латин¬
ской Америки за справедливые международные экономи¬
ческие отношения, многие из них активно участвуют в
движении неприсоединения. Важным этапом на этом пути
явилось проведение в 1979 г. в столице социалистической
Кубы — Гаване (впервые на латиноамериканской земле)
конференции глав государств и правительств неприсоеди-
нившихся стран. В работе конференции участвовали в
качестве членов и наблюдателей делегации 21 латино¬
американской страны, т. е. подавляющего большинства
государств региона. Пять латиноамериканских стран —
Куба, Гайана, Ямайка, Панама, а также по принци¬
пу ротации Перу и Гренада — вошли в центральный
орган движения неприсоединения — Координационный
комитет.
В последнее время в Латинской Америке происходит
новый подъем национально-освободительного движения,
охватывающего район Карибского бассейна, традицион¬
но считавшийся своего рода международными «задвор¬
ками» США, вотчиной послушных Вашингтону диктатор¬
ских режимов. Бесспорно, первостепенное значение здесь
имеет победа антиимпериалистической революции в Ни¬
карагуа. Это признают и в США. По оценке «Нью-Йорк
тайме», «падение Сомосы стало крупнейшим поражением
американской мощи, руководства и интересов в западном
полушарии... Ни одно политическое событие со времени
триумфа Кастро не привлекло в столь значительной мере
внимание стран, расположенных южнее США».
Между тем в отличие от начала 60-х годов в нынеш¬
них условиях у США нет тех крупных экономических и
политических резервов, которые вызвали к жизни в свое
время «Союз ради прогресса». Американский империа¬
лизм маневрирует, не будучи а состоянии оказывать до¬
минирующее влияние на межамериканскую систему и в
полной мере использовать ее для целей своей политики
272

в западном полушарии. Политический курс США приоб¬
ретает неустойчивый, неровный, колеблющийся характер:
то с упором на расширение двусторонних отношений с
консервативными латиноамериканскими режимами, то на
развитие кампании в «защиту прав человека» с целью
укрепления своей социальной базы на континенте, то сно¬
ва на использование механизма ОАГ для того, чтобы
добиться выхода из наиболее острых ситуаций, как это
имело место в Никарагуа.
В свою очередь в Латинской Америке растет тенден¬
ция к созданию своей собственной системы межгосудар¬
ственных отношений. Как подчеркивал Фидель Кастро,
в Латинской Америке создаются «различные формы
объединений со всевозможными оттенками, начиная с
явно реакционных и кончая такими, которые вдохновля¬
ются прогрессивными целями и задачами защиты от
алчности международных монополий»7. Важным собы¬
тием в этом плане явилось образование Латиноамерикан¬
ской экономической системы, в которой активно участ¬
вует Куба и куда закрыт доступ США. Все это способ¬
ствует размыванию устоев панамериканизма, содействует
его эрозии.
О возрастании напряженности в отношениях между
США и странами Латинской Америки свидетельствуют и
итоги последних сессий ОАГ. Так, на IX сессии, прохо¬
дившей осенью 1979 г. в Ла-Пасе (Боливия), США, хотя
и не сочли возможным вернуться к вопросу о создании
коллективных вооруженных сил ОАГ, потребовали «по¬
высить бдительность в отношении любой угрозы вмеша¬
тельства со стороны иностранных держав» в западном
полушарии. Государственный секретарь Вэнс информи¬
ровал делегации о тех шагах, которые были предприняты
в обстановке антикубинской истерии правительством
Картера в Карибском районе осенью 1979 г. в расчете на
подкрепление этих действий Вашингтона авторитетом
ОАГ. Однако министр иностранных дел Венесуэлы
X. Альберто Самбрано, а также представители Панамы,
Гренады и других государств подвергли резкому осужде¬
нию попытки США создать очаг напряженности в регионе
путем наращивания американского военного присутствия
в Карибском бассейне. Они расценили проведение круп¬
номасштабных военных маневров в этом районе и на базе
Гуантанамо, оккупированной Соединенными Штатами на
кубинской территории, как еще одно проявление полити¬
273

ки грубого шантажа, осуществляемой США в отношении
суверенных государств, как стремление запугать народы
Центральной и Южной Америки. В итоге в «Декларации
Ла-Пас», принятой на сессии, подчеркивалась важность
разрядки в районе Карибского бассейна. Такое решение,
понятно, далеко не совпадало с первоначальными наме¬
рениями США.
Вместе с тем было бы, видимо, неверно полностью
сбрасывать со счетов политику и идеологию панамерика¬
низма, межамериканскую систему. Прежде всего следует
иметь в виду, что по мере того, как американский импе¬
риализм силами национально-освободительного движе¬
ния вытесняется из Латинской Америки, растет и будет
расти в дальнейшем ее значение для США как, может
быть, одного из последних бастионов господства амери¬
канского империализма. А это, естественно, не может
не вызывать и усиление в США тенденций к развитию
«особых» отношений с латиноамериканскими странами,
к укреплению межамериканской системы в качестве
военно-политического и экономического регионального
блока во главе с США *. Нельзя также исключать и по¬
явления новых, более «гибких» вариантов панамерикан¬
ской общности, поскольку ОАГ в ее нынешнем виде вы¬
зывает критику в США как «организация, отличающаяся
излишне жесткой структурой, излишней формальностью
процедур»8. В этом направлении шли действия Киссинд¬
жера в рамках «нового диалога», а также и некоторые
акции Картера.
* Характерна в этой связи намечающаяся в США тенденция
вновь оживить фантом «доктрины Монро». 12 сентября 1979 г., на¬
пример, палата представителей американского конгресса приняла ре¬
шение, ограничивающее торговлю США с любой страной (подразу¬
меваются прежде всего социалистические страны), «нарушающей
принципы «доктрины Монро»». Это решение кажется в наши дни
анахронизмом, тем не менее оно определенно свидетельствует о том,
что стремление «закрыть» Латинскую Америку, изолировать ее от
остального мира в качестве монопольного владения США отнюдь не
угасло в умах американской правящей элиты.
Что касается экономической области, то здесь представляют ин¬
терес появившиеся сообщения о том, что по мере развития энерге¬
тического кризиса США все более внимательно изучают возможность
создания миллиардного Межамериканского фонда энергетики и при¬
родных ресурсов. Переговоры на этот счет, по информации «Нью-
Йорк тайме», состоялись в июне 1979 г. между заместителем мини¬
стра финансов США Соломоном и президентом Межамериканского
банка развития Ортисом.
274

С другой стороны, в самой Латинской Америке разви¬
тие революционного движения толкает правящие круги,
буржуазию этих стран к тому, чтобы, несмотря на их
противоречия с США, сохранить политический союз с
Вашингтоном, т. е. сохранить американский щит, служа¬
щий им прикрытием от напора революционных масс.
К тому же США были и остаются крупнейшим торгово-
экономическим партнером Латинской Америки, что еще
более усиливается протекционистскими тенденциями
западноевропейских государств *.
Отсюда определенная заинтересованность правящих
кругов, весьма влиятельных групп в Латинской Америке
в продолжении существования всего здания панамерика¬
низма, межамериканской общности, возможно при неко¬
торой ее модификации.
В этой связи характерно, что на Гаванской конферен¬
ции неприсоединившихся государств значительное число
латиноамериканских стран, выступив против политики
Соединенных Штатов Америки, вместе с тем не поддер¬
жало предложения о включении в Заключительный акт
конференции осуждения Межамериканского договора о
взаимной помощи.
Борьба против политики и идеологии панамериканиз¬
ма была и остается одной из важнейших задач, стоящих
перед прогрессивными кругами Латинской Америки. Как
подчеркивалось в решениях Гаванского совещания ком¬
мунистических партий стран Латинской Америки и Ка-
рибского бассейна в 1975 г., «вместо прогнившей ОАГ
Латинской Америке необходим ее собственный континен¬
тальный форум, который позволит ей организовать защи¬
ту своих общих интересов и добиться ликвидации так на¬
зываемого Межамериканского договора о взаимной по¬
мощи — военного инструмента, созданного американским
империализмом в целях проведения политики «холодной
* Недовольство этими тенденциями, четко проявляющимися в
политике «девятки», было высказано, в частности, президентом Ко¬
лумбии Турбаем, охарактеризовавшим их в ходе своей поездки в
Европу в 1979 г. как политику, «нацеленную на создание в мире ре¬
гиональных и обособленных блоков».
В этих условиях Турбай подчеркнул заинтересованность в том,
чтобы по аналогии с конвенцией в Ломе (между ЕЭС и странами
Африки) США и Латинская Америка также были связаны системой
преференций.
275

войны» и превратившегося в орудие борьбы против неза¬
висимости народов Латинской Америки»9.
Преодоление панамериканской идеологии, устранение
панамериканской системы — одно из важных условий ос¬
вобождения Латинской Америки от гнета империалисти¬
ческих монополий, упрочения экономической независимо¬
сти и политической самостоятельности стран этого
района.

ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
1 Kissinger Н. White House Years. Boston — Toronto, 1979, p. 59.
2 «Foreign Affairs», October 1976.
3 «The Department of State Bulletin», 22.III.1976.
4 «The Department of State Bulletin», 9.V.1977.
Часть I
Глава I
1 «The Department of State Bulletin», 25.VIII.1958.
2 Alliance for Progress. OEA/Ser., H/XII. I. rev. Washington, 1961.
3 «The Department of State Bulletin», 8.VIII.1976.
4 «The Department of State Bulletin». 9.V.1977.
5 Roosevelt F. D. United Speeches and Messages. New York, 1943,
p. 230.
6 «The Department of State Bulletin», 9.V.1977.
7 «The Department of State Bulletin», 6.VIII.1956.
8 Selected Writings of Simon Bolivar, vol. I. New York, 1951, p. 108.
9 Ibidem.
10 Ibid., p. 224.
11 Ibid., p. 307.
12 The Works of Alexander Hamilton, vol. XI. New York, 1903, p. 88.
13 Ibid., p. 87,.
14 Weinberg A. Manifest Destiny; a Study of Nationalist Expan¬
sionism in American History. Baltimore, 1935, p. 63.
15 Whitaker A. The United States and the Independence of Latin
America. Baltimore, 1941, p. 184.
16 Bornholdt L. Baltimore and Early Pan-Americanism, Northamp¬
ton (Massachusets), 1949, p. 45.
17 Rippy G. F. The Western Hemisphere Concept: Permanent or Flee¬
ting.— «Inter-American Economic Affairs», 1957, N 4, p. 7.
18 Whitaker A. The United States and the Independence of Latin
America, p. 346.
19 Bornholdt L. Op. cit, p. 25.
20 «The Americas», 1956, N 7, p. 6.
21 Whitaker A. The United States and the Independence of Latin
America, p. 550.
22 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline.
Ithaca, 1954, p. 32.
23 Ibid.
24 American State Papers. Foreign Relations, vol. V. Washington,
1837—1854, p. 918.
25 Ibid., p. 895.
26 Lockey J, B. Pan-Americanism, its Beginnings. New York, 1920,
p. 250.
27 Болховитинов H. H. Доктрина Монро (происхождение и харак¬
тер). М., 1959.
28 Documents on Inter-American Cooperation, vol. I. Philadelphia,
1955, p. 35—36.
277

29 Memorias del General O’Leary, publicadas por su hijo, Simon B.
O’Leary, vol. XXII. Caracas, 1879—1888, p. 615.
30 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 26.
31 The Memoirs of J. Q. Adams, vol'. VI. Philadelphia, 1874—1877,
p. 484.
32 Memorias del General O’Leary..., vol. Ill, p. 184.
33 The Writings of James Monroe, vol. VI. New York, 1898—1902,
p. 312—313.
34 Moore J. B. A Digest of International Law as Embodied in Dip¬
lomats, Discussions Treaties and other International' Agreements...
and Especially in Documents, Published and Unpublished, Issued by
Presidents and Secretaries of State of the United States, vol. VI. Wa¬
shington, 1906, p. 243.
35 Lockey J. B. Pan-Americanism, its Beginnings, p. 396—399.
36 Ibid, p. 398.
37 «The Americas», 1956, N 7, p. 5.
38 International American Conference. 1889—1890. Reports of
Committees and Discussions thereon, vol. IV. Washington, 1890,
p. 124.
39 Ibid, p. 125, 127.
40 Ibid, p. 148—149.
41 Ibid, p. 129—135.
42 Treaties and Conventions Concluded between the United States
of America and other Powers. Washington, 1873, p. 108.
43 «The Times», 18.V.1829. Цит. no: Rippy J. F. Latin America in
World Politics. New York, 1938, p. 64.
44 International' American Conference, 1889—1890, vol. IV, p. 120—
123.
45 Ibid, p. 115—116.
46 «The Americas», 1956, N 7, p. 6.
47 International American Conference, 1889—1890, vol. IV, p. 184—
190.
48 Selected Writings of Simon Bolivar, vol. II, p. 507—508.
49 Memorias del General O’Leary..., vol. XXIV, p. 323.
50 Ortega Dias P. El Congreso de Panams у la Unidad Latinoame-
ricana. Caracas, 1976, p. 14.
51 Manning W. R. Early Diplomatic Relations between the United
States and Mexico. Baltimore, 1916, p. 205—251.
52 Memorias del General O’Leary..., vol. XXIV, p. 385, 394, 403.
53 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч, т. 15, с. 342.
54 Weinberg А. Op. cit, р. 418.
55 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 70—71.
56 Documents on Inter-American Cooperation, vol'. I, p. 97.
57 Ibid, p. 102—108.
68 Ibid, p. 135—136.
59 Fabela I. Los Estados Unidos contra la libertad. Barcelona, 1920,
p. 143.
60 Documents on Inter-American Cooperation, vol. I, p. 159—161.
p. 297.
61 Latane Jt The United States and Latin America. New York, 1920,
p. 297*
278

62 Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1955,
с. 212.
63 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 462.
64 Hanson S. G. The Economic Development in Latin America. Wa¬
shington, 1951, p. 373.
65 Lockey J. B. Essays in Pan-Americanism. Berkeley, 1939, p. 5.
66 Perkins D. The Monroe Doctrine 1867—1907. Baltimore, 1937,
p. 22.
67 The American Secretaries of State and their Diplomacy, vol. VII.
New York, 1928, p. 234.
68 A compilation of the Messages and Papers of the Presidents
1789—1897, vol. VII. Washington, 1896—1899, p. 385.
69 Keasby L. The Nicaragua Canal and the Monroe Doctrine. New
York, 1896, p. 390.
70 The Life and Work of James Blaine. New York, 1893, p. 320.
71 Moore J. B. A Digest of International Law..., vol. VI, p. 40.
72 The Life and Work of James Blaine, p. 360.
73 The American Secretaries of State and their Diplomacy, vol. VIII.
New York, 1928, p. 22.
74 «Inter-American Economic Affairs», 1957, N 1, p. 90.
75 McGann T. Argentina, the United States and the Inter-American
System. 1880—1914.-Cambridge, 1957, p. 108.
76 International American Conference. 1889—1890, vol. IV, p. 309—
375
77 McGann T. Op. cit, p. 100.
78 International American Conference. 1889—1890, vol. IV, p. 380.
79 McGann T. Op. cit., p. 128.
80 Цит. no: Tyler A. The Foreign Policy of James G. Blaine. Minne¬
apolis, 1927, p. 177.
81 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 56—57.
82 Inman S. Guy. Problems in Pan-Americanism. New York, 1925,
p. 195.
83 Documents on Inter-American Cooperation, vol. I, p. 168—170.
84 McGann T. Op. cit., p. 74.
85 Archivo Historico Diplomatic© Mexicano. El Congreso de Pana¬
ma у algunos otros proyectos de la Union Hispano-Americana. Mexico,
1926, p. 217.
86 Ibid., p. 217.
87 International American Conference. 1889—1890, vol. IV, p. 282—
283
88 McGann T. Op. cit., p. 77.
89 Tuler A. Op. cit., p. 59.
90 Saenz Pena R. Escritos у discursos, vol. III. Buenos Aires, 1934,
p. 369.
91 The American Secretaries of State and their Diplomacy, vol. VIII,
p. 170.
92 International American Conference, 1889—1890, vol. I. Washing¬
ton, 1890, p. 103—105.
93 International American Conference, 1889—1890, vol. II. Wa¬
shington, 1890, p. 815—816.
94 Ibid., p. 961—964.
95 International American Conference, 1889—1890, vol. I, p. 477.
96 International' Conferences of American States 1889—1928. New
York, 1931, p. 36,
279

97 Tyler A. Op. cit., p. 181—182.
98 «The Hispanic-American Historical Review». Durham, 1951, No¬
vember, p. 120.
99 Tyler A. Op. cit., p. 190.
100 Ibid., p. 190.
101 Lockey J. B. Essays in Pan-Americanism, p. 21—22.
102 International Conference of American States (3d). Report of
the Delegates of the United States. Washington, 1907, p. 38—40.
103 Hippy J. E. Latin America in World Politics, p. 242.
104 McGann T. Op. cit., p. 204.
105 Bemis S. F. The Latin American Policy of the United States.
New York, 1943, p. 228.
106 Croly H. The Promise of American Life. New York, 1914, p. 302.
107 Ibid., p. 301, 303.
108 Bemis S. F. Op. cit., p. 144—145.
109 Baker R. S. Woodrow Wilson, Life and Letters, vol. IV. New
York, 1927—1939, p. 285.
110 Ibid., p. 83.
111 The Lansing Papers. 1914—1920. Foreign Relations of the Uni¬
ted States, vol. II. Washington, 1940, p. 464.
112 The Intimate Papers of Colonel House, vol. I. New York, 1926,
p. 209.
Iby., p. 209—210.
114 The Lansing Papers, vol. II, p. 467.
116 The Public Papers of Woodrow Wilson, vol. II. New York, 1926,
p. 144.
116 The Lansing Papers, vol. II, p. 496.
117 Ibid., p. 497.
118 Link A. Woodrow Wilson and the Progressive Era. 1910—1917.
New York, 1954, p. 197.
119 The Intimate Papers of Colonel' House, vol. I, p. 298.
120 Documents on Inter-American Cooperation, vol. II. Philadelp¬
hia, 1955, p. 78.
121 International Conference of American States (6th). Report of
the Delegates of the United States. Washington, 1928, p. 13.
122 Papers Relating to the Foreign Relations of the United States
1928—1933, vol. I. Washington, 1942, p. 534—585.
123 International Conference of American States (6th), p. 14—15.
124 Bemis S. F. Op. cit., p. 252.
125 Duggan L. The Americas. A Search for Hemispheric Security.
New York, 1949, p. 52.
126 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I. New York, 1948, p. 308.
127 Olson P., Hickman C. Pan-American Economics. New York, 1943,
p. 420—421.
128 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 308.
129 Konde A. de. Herbert Hoover’s Latin American Policy. Stanford,
1951, p. 16.
130 Gantenbein I. W. The Evolution of our Latin American Policy.
A Documentary Record. New York, 1950, p. 406.
131 Bemis S. F. Op. cit., p. 430.
Ф «The Daily Worker», February 11, 1928.
133 Roosevelt F^D. Our Foreign Policy. — «Foreign Affairs», July
1928.
134 Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt, vol. II.
New York, 1938, p. 545—546.
280

135 Roosevelt F. D. On our Way. New York, 1934, p. 133—134.
136 Bemis S. F. Op. cit., p. 277.
137 Welles S. The Time for Decision. New York, 1944, p. 204.
138 Davila C. The Montevideo Conference. Antecedents and Accom¬
plishments. Worchester, 1934, p. 141.
139 International Conference of American States (7th). Report of
the Delegation of the United States. Washington, 1934, p. 170—172.
140 Welles S. The Time for Decision, p. 206.
141 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 498.
142 Bemis S. F. Op. cit., p. 284—285.
143 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 498—499.
144 The International Conferences of American States. First Supple¬
ment. 1933—1940. Washington, 1940, p. 188—190.
145 The Inter-American Conference for Maintenance of Peace. Re¬
port of the Delegation of the USA. Washington, 1937, p. 127.
146 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 603—606.
147 Bemis S. F. Op. cit., p. 285.
148 The International Conferences of American States. First Supple¬
ment. 1933—1940, p. 308—309.
149 Welles S. Where are we Heading. New York, 1946, p. 183, 185.
150 Addresses and Messages of F. D. Roosevelt. London, 1943, p. 37.
151 Ibid., p. 45.
152 Welles S. The Time for Decision, p. 213.
153 Stimson H. L. and Bundy McGeorge. On Active Service in Peace
and War. New York, 1948, p. 325—326.
154 The International Conferences of American States. First Supp¬
lement. 1933—1940, p. 334—337.
155 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 690.
156 The International Conferences of American States. First Supple¬
ment. 1933—1940, p. 364—365.
157 Bemis S. F. Op. cit., p. 371—372.
158 Documents on American Foreign Relations, vol. Ill, July 1940—
June 1941. Boston, 1941, p. 214—215.
159 Rauch R. Roosevelt from Munich to Pearl-Harbor. New York,
1950, p. 194—196.
160 «The Department of State Bulletin», 7.II.1942.
161 Welles S. The Time for Decision, p. 227.
162 Welles S. Where are we Heading, p. 196.
163 Welles S. The Time for Decision, p. 240.
164 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 168—169.
165 The Inter-American Conference on Problems of War and Peace.
Report of the Delegates of the U. S. A. Washington, 1946, p. 72—75.
166 Welles S. Where are we Heading, p. 226.
167 Ibid., p. 277
168 Duggan L. Op. cit., p. 186. 1
M 1948^M* Арисменди P. Вторжение доллара в Латинскую Америку.
170 Documents on Inter-American Cooperation, vol. II, n. 171—176.
171 Ibid, p. 172—176.
172 Анализ устава ОАГ дан в кн.: Гвоздарев Б. И. Организация
американских государств. М, 1960.
173 Цит. по: Ториэльо Г. Битва за Гватемалу. М, 1956, с. 117.
74 Final Act of the Nineth International Conference of American
States. Washington, 1948, p. 46—47.
281

175 Fourth Meeting of Consultation of Ministers of Foreign Affairs
of American States. Report to the Secretary of State. Washington, 1953,
p. 144.
176 Cabot I. M. Toward our Common American Destiny. New York,
1954, p. 11.
17' Donovan R. Eisenhower: The Inside Story. New York, 1956,
p. 138—139.
178 «Inter-American Economic Affairs», 1956, 2, p. 47.
179 The Inter-American Conference (10th). Report of the Delegation
of the U. S. А. Арр. «В». Washington, 1955, p. 157.
180 См. Ториэльо Г. Указ, соч., с. 164—165.
181 «The Department ot State Bulletin», 31.IV. 1958.
Глава II
1 «The Department of State Bulletin», 14.VI.1958.
2 Stebbins R. P. The United States in World Affairs, 1958. New
York, 1959, p. 350.
3 «The New York Times», 9.XI.1958.
4 «The Department of State Bulletin, 9.VI.1958.
5 Nixon R. Six Crisis. Garden City, 1962, p. 229—230; «The Depart¬
ment of State Bulletin», 9.VII.1958.
6 «The Department of State Bulletin», 9.1.1959.
7 «The Department of State Bulletin», 30.VI.1958.
8 «The New York Times», 2.VII.1958.
9 «The Department of State Bulletin», 7.IX.1958.
10 Schlesinger A. A Thousand Days. Cambridge, 1965, p. 144.
11 «The Department of State Bulletin», l.VIII, 1960.
12 Meeting of Consultation of Ministers of Foreign Affairs of
American States (6th). Washington, 1961.
13 «The Department of State Bulletin», 18.VII, 1960.
14 Meeting of Consultation of Ministers of Foreign Affairs of Ame¬
rican States (7th). Washington, 1962.
15 Congressional Record. 86th Congress. 2d Session. Washington,
1960, p. 18561.
16 Lewinson J. and Onis J. de. The Alliance that lost its way. Chi¬
cago, 1970, p. 58—59.
17 Ibid., p. 52.
18 Schlesinger A. Op. cit., p. 268.
19 Ibid., p. 153, 161.
20 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 56—57.
21 Schlesinger A. Op. cit., p. 490.
22 Ibid., p. 589.
23 Ibid., p. 239.
24 Public Papers of the Presidents of the U. S. 1961. Washington,
1962, p. 173.
25 Ibid., p. 177.
26 Nixon R. Six crisis, p. 354.
27 Stebbins R. P. The United States in World Affairs. 1961. New
York, 1962, p. 313.
28 Schlesinger A. Op. cit., p. 243.
29 Sidey H. John F. Kennedy. New York, 1964, p. 143.
30 «Известия», 19 апреля 1961 г.
31 Schlesinger A. Op. cit., p. 243.
282

32 Reunion extraordinaria del Consejo Interamericano Economic© у
Social. OEA/Ser., H/XI. Washington, Pan-American Union, 1961, p. 77.
33 Ibid., p. 222—224.
34 Alliance for Progress. OEA/Ser., H/XII. I. rev. p. 3—16.
35 Sidey H. Op. cit., p. 59.
36 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 320.
37 Reunion extraordinaria..., р. 260.
38 Schlesinger А. Op. cit., р. 606—607.
39 «The Department of State Bulletin», 19.11.1962.
40 Ibidem.
41 Meeting of Consultation of Ministers of Foreign Affairs of Ame¬
rican States (7th). Washington, 1962, Doc. 35, 47.
42 «Известия», 19 февраля 1962 г.
43 Hearings before the Committee on Foreign Relations U. S. Se¬
nate, 90th Congress, 1st Session. Washington, 1967, p. 2—3.
44 Арисменди P, Проблемы латиноамериканской революции. M.,
1964, с. 67.
45 Stebbins R. Р. The United States in World Affairs. 1962. New
York, 1963, p. 42.
46 См. Внешняя политика Советского Союза и международные от¬
ношения. Сб. документов, 1962 год. М., 1963, с. 418.
47 Schlesinger А. Op. cit, р. 765.
48 Sorensen Т. S. Kennedy. New York, 1965, р. 536.
49 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 307.
50 «The Department of State Bulletin», 14.XII. 164.
51 «Foreign Affairs», October 1976.
' 52 Latin America and the United States in the 1970’s. New York,
1970.
53 «The Department of State Bulletin», 18.X.1962.
54 «U. S. News and World Report», 25.11.1963.
65 Schlesinger A. Op. cit., p. 759—760.
56 «The New York Herald Tribune», 6.X.1963.
57 Estudio Economic© de America Latina, 1963. New York, 1964,
p. 2.
58 «The Department of State Bulletin», l.VI. 1964.
69 «The New York Times», 5.1.1964.
60 «The New York Times», 19.III.1964.
61 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 159.
62 U. S. Department of Commerce. «Survey of Current Business»,
October 1968.
63 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 73.
64 «The New York Times», 3.IV. 1964.
65 «The New York Times», 7.IV.1965.
66 «The Department of State Bulletin», 4.VIII.1969.
67 «The New York Times», 7.III.1964.
68 Congressional Record, 88th Congress, 2nd Session, 1964, p. 4822.
69 «The New York Times», 12.VIII, 1964.
70 «The Department of State Bulletin», 3.II. 1964.
71 «The New York Times», 20.III. 1964.
72 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 94.
73 «The Department of State Bulletin», 31.V. 1965.
74 «The New York Post», 7.VII. 1966.
75 «The New York Times», 27, V. 1965.
76 «The New York Times», 5.V.1965.
77 «The Department of State Bulletin», 17.V.1965.
283

78 Congressional Record, 89th Congress, 1st Session, 1965, p. 24347,
79 «The Department of State Bulletin», 21.VI. 1965.
80 «The Department of State Bulletin», 14.VI.1965.
81 Congressional Record, 89th Congress, 1st Session, 1965, p. 11431.
82 Ibid., p. 9916.
83 Dreier Y. New Wine and old Bottles. — In: Latin America and
the United States in the 1970’s, p. 148.
84 Slater J. The Decline of the OAS. — In: Latin America and the
United States in the 1970’s, p. 160.
85 «The Americas», 22.1 V. 1970.
86 «The Department of State Bulletin», 29.VI.1964.
87 Dreier У. Op. cit., p. 147—148.
88 Slater J. Op. cit., p. 160.
89 Schlesinger A. The Bitter Heritage. New York, 1967, p. 265.
90 «The New York Herald Tribune», 20.1.1966.
91 «The Department of State Bulletin», 5.IX.1966.
92 Meeting of American Chiefs of State, OEA/Ser. C/IX, I. Wa¬
shington, 1967.
93 Hearings before the Committee on Foreign Relations U. S. Se¬
nate, 90th Congress, 1st Session. Washington, 1967, p. 30.
94 Dreier Y. Op. cit., p. 149.
95 «Foreign Affairs», April 1967.
96 Hearings before the Committee on Foreign Relations. U. S. Se¬
nate, 90th Congress, 1st Session, p. 129, 140.
97 «The Department of State Bulletin», 27.1.1969.
98 «Foreign Affairs», October 1976.
99 Congressional Record, 91st Congress, 2nd Session. Washington,
1970, p. 5538—42.
100 New Directions for the 1970*s: Hearings, 91 st Congress, 1 st
Session. Washington, 1969, p. 668.
101 Ibid., p. 676, 699, 701—705, 710, 715.
102 Economic Survey of Latin America. New York, 1968, p. 134.
103 См. выступление Черча: Congressional Record, 91 st Congress,
2nd Session. Washington, 1970, p. 5938—42; выступление Морзе: «Vi¬
tal Speeches of the Day», XXXVI, November 15, 1969, p. 86—90.
104 U. S. Department of Commerce. «Survey of Current Business»,
October 1968.
105 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 134.
106 «Foreign Affairs», April 1970.
107 Rockfeller Report on the Americas. Chicago, 1969, p. 21.
108 Ibid., p. 38.
109 Ibid., p. 32—33.
110 Comision Especial de Coordinacion Latinoamericana. Reunion
Exraordinaria de CECLA. Vina del Mar, 1969.
111 El Peru у su politica exterior. Lima, 1971, p. 39—40.
112 «The Department of State Bulletin», 17.XI.1969; 9.III.1970.
113 «The Department of State Bulletin», 9.III.1970.
,11 4 U. S. Foreign Policy for the 1970’s. A Report by President to
the Congress, February 25, 1971. Washington, 1971, p. 4.
115 «The New York Times», 16.IV.1971.
116 «The Department of State Bulletin», 23.IV.1973.
117 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 184.
118 Цит. по: Кудачкин M., Борисов А., Ткаченко В. Чилийская
революция: опыт и значение. М., 1977, с. 146.
284

119 См. «Правда», 14 марта 1976 г.
120 «Journal of Inter-American Studies», August 1975.
121 Informe Anual CIE S/res. 5.VIII.1973.
122 Dok. OOH S/PV 1695, 15.III.1973.
123 Dok. OOH S/PV 1696, 15.III.1973.
124 Dok. OOH S/PV 1700, 19.III.1973.
125 Dok. OOH S/PV 1704, 21.III.1973.
126 «The Washington Post», 5.IV.1973.
127 OEA/Ser. G, CP/ACTA, 11574, enero 1974.
128 Ibidem.
129 «The Department of State Bulletin», 25.VI.1973.
130 «The Department of State Bulletin», 29.X.1973.
131 «The Department of State Bulletin», 25.11.1974.
132 «The Department of State Bulletin», 24.III.1975.
133 «The Department of State Bulletin», 28.III.1974.
134 «The Department of State Bulletin», 13.V.1974.
135 Ibidem.
136 «The New York Times», 14.XI.1974.
137 U. S. Relations with Latin America. Hearings before the Sub¬
committee on Western Hemisphere Affairs of the Committee on Foreign
Relations. U. S. Senate. Washington, 1975, p. 167.
138 «The Department of State Bulletin», 29.XI.1975; «The Ameri¬
cas», 1975, N 9.
139 «Granma», 5.XI.1975.
140 «Granma», 16.X.1975.
141 The Americas in a Changing World. New York, 1975.
142 «The Department of State Bulletin», 15.1 II. 1976.
143 «The New York Times», 21.11.1976.
144 «The Department of State Bulletin», 5.VII.1976.
145 Ibidem.
146 «The Department of State Bulletin», 12.VII.1976.
147 The United States and Latin America. Next Steps. New York,
1976, p. 12.
148 Ibid., p. 7.
149 «Foreign Affairs», October 1976.
150 Fox A. The Politics of Attraction. New York, 1977.
151 «The Department of State Bulletin», 11.IV.1977.
1 152 «The Department of State Bulletin», 9.V.1977.
153 «The Department of State Bulletin», February 1978, p. 20.
154 «The New York Times», 28.IX.1978.
155 «The Department of State Bulletin», May 1978, p. 1—2.
156 «The Americas», 1976, N 5, p. 28—29.
157 Theberge Y., Fontaine R. Latin America: Struggle for Progress.
Lexington, 1977, p. 59.
158 OEA/Ser., AG/inf. 96/77, 15.VI.1977.
159 «The Department of State Bulletin», 18.VII.1977.
160 «The Department of State Bulletin», 17.X.1977.
161 «The Department of State Bulletin», 18.VII.1977.
162 «Washington Post», 1. VI11.1978.
163 «The New York Times», 14.IX.1978.
164 «Le Monde», 23.IX.1978.
165 «U. S. News and World Report», 3.VII.1978.
285

Часть II
Глава III
1 См. Пейн Томас. Избранные сочинения. М, 1959, с. 40.
2 A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents.
1789—1897, vol. I. Washington, 1896—1899, p. 222.
3 «The Hispanie-American Historical Review», 1944, vol'. XXIV,
p. 201—202.
4 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 161.
5 The Memoirs of J. Q. Adams, vol. IV. Philadelphia, 1874—1877,
p. 438—439.
6 Weinberg A. Op. cit, p. 60.
7 International American Conference. 1889—1890. Reports of Com¬
mittees and Discussions thereon, vol. I, p. 42.
8 Moore J. B. Op. cit, vol. VI, p. 551—552.
9 Mahan A. The Interest of America in Sea Power. New York, 1898,
p. 102—103.
10 Spykman N. America’s Strategy in World Politics. New York,
1942.
11 The Inter-American Conference on Problems of War and Peace.
Final Act. Washington, 1945, p. 36.
12 «The Department of State Bulletin», 30.VII.1958.
13 Чернышевский H. Г. Избранные философские сочинения, т. II.
М, 1950, с. 187.
14 См. Фостер У. 3. Указ, соч, с. 31—32.
15 Ленин В. И. Поли. собр. соч, т. 37, с. 50.
16 «Foreign Affairs», October 1976.
17 Latin American Summit Conference. Hearings before the Com¬
mittee on Foreign Relations. U. S. Senate, 90th Congress, 1st Session.
Washington, 1967, p. 35.
18 The Rockfeller Report on the Americas, p. 10.
19 «The New York Times», 17.VIII.1975.
20 Huntington E, Principles of Human Geography. New York, 1940,
p. 340.
21 Ibid, p. 327, 347, 348, 349.
22 Huntington E. The Mainsprings of Civilizations. New York, 1945,
p. 129, 132.
23 Rippy J. Historical Evolution of Hispanic America. New York,
1946, p. 312—313.
24 Williams M. The People and Politics of Latin America. New
York, 1945, p. 13—14.
25 Bemis S. F. Op. cit, p. 6—7.
26 Spykman N. The Geography of Peace. New York, 1944, p. 24—28.
27 Kieffer J. Realities of World Power. New York, 1952, p. 21—22.
28 Strausz-Hupe R., Possony S. International Relations. New York,
p. 667.
29 Ibid, p. 719.
30 Кодовилья В. Статьи и речи. М, 1957, с. 51.
81 Чернышевский Н. Г. Указ, соч, т. II, с. 187—188.
32 См. Минеральные ресурсы капиталистических стран. Л, 1976.
33 См. Некоторые проблемы национально-освободительной борьбы
в Латинской Америке. Прага, 1977, с. 102.
286

84 Маркс К. и Энгельс Ф. Избранные произведения в трех томах,
т. 3. М., 1979, с. 78.
35 Turner F. The Frontier in the American History. New York, 1921.
36 Williams W. W. The Roots of the Modern American Empire. New
York, 1969, p. XIV.
37 «The Department of State Bulletin», 9.XII.1957.
38 Public Papers of the Presidents of the U. S. Washington, 1961,
p. 171.
39 «The Department of State Bulletin», 8.III.1976.
40 См. Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политиче¬
скими деятелями. М., 1951, с. 177.
41 Монтескье. Персидские письма. М., 1956, с. 192.
42 Mariategui J. С. Los siete ensayos de interpretacion de la real!-
dad peruana. Santiago de Chile, 1955, p. 42.
43 Morgenthau H. In Defense of the National Interest. New York,
1952, p. 5.
44 Ibid., p. 6.
45 Graber D. A. Crisis Diplomacy. Washington, 1959, p. XIV.
46 Masur G. Nationalism in Latin America. New York, 1967, p. 243.
47 Schlesinger A. The Bitter Heritage, p. 363.
48 Rockfeller Report on the Americas, p. 39.
49 «The Department of State Bulletin», 23.III.1976.
50 Reidy A. Strategy for the Americas. New York, 1966, p. 2.
51 «Foreign Affairs», April 1964.
52 A Report by Senator G. S. McGovern to the Committee on Fo¬
reign Relations. U. S. Senate. Washington, 1975, p. 15.
53 The United States and Latin America. Next Steps. New York,
1970.
54 «The Department of State Bulletin», 12.VII.1976.
65 «Foreign Affairs», October 1976.
56 Latin America and the United States in the 1970’s, p. 341*
57 См. «Правда», 19 мая 1978 г.
58 Theberge J., Fontaine R. Op. cit., p. 24.
69 Meeting of American Chiefs of State. OEA/Ser. C/IX, 1. Wa¬
shington, April 1967.
60 Congressional Record, 92st Congress, 1st Session. Washington,
1971, p. 9, 32, 85.
61 «The New York Times», 13.XI.1978.
62 The United States and Latin America. Next Steps, p. 33—34.
Глава IV
1 «The Department of State Bulletin», 14.XI.1948.
2 «The Department of State Bulletin», 22.III.1976.
3 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 417.
4 Theberge J., Fontaine R. Op. cit., p. 17.
5 U. N. (CEPAL) 1024, 15.111.1977, p. 36, 153.
6 «The Department of State Bulletin», VII.1976, p. 112—115.
7 Cabot J. M. Op. cit., p. 159—160.
8 «The Department of State Publication», 6974. April 1960.
9 «Foreign Affairs», October 1960.
10 «The Department of State Bulletin», 9.V.1977,
11 «The Journal of Commerce», August 26,\1976.
12 «Survey of Current Business», August 1976.
287

13 Latin America: The Search for a New International Role. New
York, 1975, p. 161.
14 «The Department of State Bulletin», 18.Ш.1974.
15 «The Department of State Bulletin», 13.V.1974.
16 Латинская Америка в борьбе против империализма, за нацио¬
нальную независимость, демократию, народное благосостояние, мир и
социализм. М., 1975, с. 38.
17 Bemis S. F. Op. cit., р. 299.
18 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 320.
19 The International Conferences of American States. First Supple¬
ment. 1933—1940, p. 472.
20 McCulloch. The Challenge to the Americas. New York, 1940, p. 46.
21 Langer W., Gleason S. The Challenge to Isolation. New York,
1952, p. 634.
22 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 149.
23 The Memoirs of Cordell Hull, vol. I, p. 828.
24 The Inter-American Conference (10th). Report of the Delegation
of the U. S. A. p. 133.
25 Arevalo J. J. Fabula del tiburon у las sardinas. Mexico, 1956,
p. 180.
26 «Е1 Nacional» (Mexico), 27.VIII.1957.
27 Ibidem.
28 Ibidem.
29 Dell S. A Latin American Common Market. London, 1966, p. 30.
30 Ibid., p. 32.
31 Alliance for Progress. OEA/Ser., H/XII. I. rev. Washington, 1961.
32 Dell S. Op. cit., p. 29.
33 «The New York Herald Tribune», 14.XII.1965.
34 «The New York Times», 15.IV. 1965.
35 Meeting of American Chiefs of State. Punta del Este. OEA/Ser.
C/IX. I. Washington. Pan-American Union, 1967.
36 Ibidem.
37 Цит. по: Зайцев H. Г. Латинская Америка: региональное со¬
трудничество и борьба за экономическую самостоятельность. М., 1977,
с. 108.
38 «Fortune», June 1967, р. 56.
39 Цит. по: Романова 3. И. Латиноамериканская интеграция: тен¬
денции развития. М., 1970, с. 89—90.
40 Organization of American States. Special Committee to study
the Inter-American System and to propose Measures for Reconstructing
it. Final Report. Washington, 1975, p. 70—78.
41 The Americas in a Changing World. New York, 1975.
42 Javits K. A new economic partnership with Latin America. Wa¬
shington, 1976, p. 2—9.
43 «The Department of State Bulletin», 5.VII.1976.
44 «The Department of State Bulletin», 18.III.1974.
45 «The Department of State Bulletin», May 1978, p. 2—3.
46 «Washington Post», 27.III.1978.
47 «The Department of State Bulletin», February 1978, p. 20.
48 «The Department of State Bulletin», 15.VIII.1977.
49 «The Department of State Bulletin», March 1978, p. 12—13.
50 Rostow W. The Stages of Economic Growth. Cambridge, I960,
p. 134.
51 Ibid., p. 164.
288

52 Ibid., p. 26.
33 «The Department of State Bulletin», 31.VIII.1964.
64 «Nation», 21.VI. 1965.
56 Brzezinsky L. Between Two Ages. America in the Technotronic
Era. New York, 1970, p. 6.
56 Triangle Papers. A Turning Point in North South Economic Re¬
lations, 1974, p. 20—21.
57 Brzezinsky Z. Op. cit, p. 24.
Глава V
1 The Inter-American Conference (10th). Report of the Delegation
of the U. S. A., p. 50.
2 Hearings before the Committee on Foreign Relations. U. S. Se¬
nate 90 st Congress, 1 st Session, p. 9.
3 «The Department of State Bulletin», 12.VII.1976.
4 «The Department of State Bulletin», 9.XII.1957.
6 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 11, 14.
6 Фостер У. 3. Указ, соч., с. 161.
7 Henriques Urena Р. Historia de la cultura en la America Hispa-
nica. Mexico, 1949, p. 53.
8 Moses B. The Intelectual Background of the Revolution in South
America. New York, 1926, p. 29—30.
9 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 32.
10 Galvez M. Don Francisco de Miranda. Buenos Aires, 1946, p. 70.
11 Weinberg A. Op. cit., p. 106.
12 Ibid., p. 123—124.
13 Ibid., p. III.
14 Whitaker A. The Western Hemisphere Idea, its Rise and Decline,
p. 62, 64.
15 Zea Y. Las etapas del pensamiento en Hispano-America. Mexico,
1949, p. 43.
16 Quintanilla L. A Latin American Speaks. New York, 1943, p. 9.
17 Weinberg A. Op. cit., p. 240.
18 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 423.
19 Croly Н. Op. cit., р. 297.
20 Moore Y. The Principles of American Diplomacy. New York, 1918,
p. 406.
21 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 192—193.
22 Adresses and Messages of F. D. Roosevelt, p. 5—6.
23 The International Conferences of American States. First Supple¬
ment, 1933—1940, p. 308.
24 Цит. по: Петровский В. Ф. Американская внешнеполитическая
мысль, с. 185—186.
25 Department of State Publication 6974. Inter-American Series 59,
April 1960.
26 Alliance for Progress. ОАЕ/Ser., H/XII. I. rev. Washington, 1961,
p. 3.
27 Public Papers of the Presidents of the U. S., 1961. Washington,
1962, p. 170.
28 Ibid.
29 Hearings before the Committee on Foreign Relations U. S. Se¬
nate, 90 Congress, 1st Session. Washington, 1967, p. 6.
289

80 «The Department of State Bulletin», 5.X.1966.
31 «The Department of State Bulletin», 30.V.1977.
32 См. Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 6. М.,
1978, с. 588.
33 Hay a la Torre V. R. de. Treinta anos del apris^mo. Mexico, 1956,
p. 83, 228.
34 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 191.
35 Curtis М. The Growth of American thought. New York, 1943,
p. 49.
36 Pratt J. Expansionists of 1898. New York, 1951, p. 2.
37 Weinberg A. Op. cit., p. 278.
88 Niebur R. The Irony of American History. New York, 1952, p. 61.
39 Cabot L. M. Towaixl our Common American Destiny. New York,
1954, p. 24.
40 «The Department of State Bulletin», 9.XII.1957.
41 The Department of State Publication 6974. Inter-American Se¬
ries 59. Washington, April 1960.
42 Kennedy J. The Burden and the Glory. London, 1964, p. 217.
43 Carter J. Why not the best? New York, 1976.
44 Latin America and the United States in the 1970’s, p. 340.
45 «Foreign Affairs», January 1966.
46 См. Маркс К. и Энгельс Ф. Избранные произведения, т. 3, с.
114.
47 Латинская Америка в борьбе против империализма, за нацио¬
нальную независимость, демократию, народное благосостояние, мир и
социализм, с. 44—45.
48 Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 106—107.
49 См. Национализм в Латинской Америке: политические и идео¬
логические течения. М., 1976, с. 157.
50 Цит. по: Pratt J. Expansionists of 1898. New York, 1951, p. 5, 91.
51 The Letters of Theodore Roosevelt, vol. I. Cambridge, 1951, p. 523.
52 Bodley G., Thurston E. North America and South America. New
York, 1946, p. 225.
53 Rippy J. F. Historical Evolution of Hispanic America. New York,
1946, p. 104.
54 Wythe G. The United States and Inter-American Relations.
Gainesville, 1964, p. 45.
55 См. «Латинская Америка», 1978, № 3, с. 26—28.
66 Kennedy E. Decisions for a decade. London, 1968, p. 127.
57 Ingenieros J. La sociologia Argentina. Buenos Aires, 1946, p. 306.
68 См. «Латинская Америка», 1978, Кг 1, с. 71.
39 Betancourt R. Petroleo у politica. Mexico, 1956, p. 14.
60 Цит. no: Lewinson J. and Onis J. de. Op. cit., p. 47.
61 Bannon J., Dunne P. Latin America. Milwaukee, 1950, p. 432, 434.
62 Macdonald A. Latin American Politics and Goverment. New
York, 1954, p. 2.
63 Wythe G. Op. cit.
64 Autoritarianism and corporativism in Latin Amerika. Pittsburg,
1977, p. 3, 81.
65 «Foreign Affairs», April 1969.
66 Rockfeller. Report on the Americas, p. 25.
67 Фостер У. 3. Указ, соч., с. 411, 403.
68 См. Коммунисты в борьбе за демократическое единство. Прага,
1975 с 31 32
89 «The New York Times», 11.VI. 1978.
290

70 «The Department of State Bulletin», 9.V.1977.
71 «The Washington Post», 16.VIII.1978.
72 «The Department of State Bulletin», 17.X.1977.
73 «The Department of State Bulletin», May 1978, p. 7.
74 См. «Латинская Америка», 1978, № 3, с. 151.
75 См. «Латинская Америка», 1978, № 4, с. 13.
76 «The Washington Post», 27.III.1978.
77 «U. S. News and World Report», 3.VII.1978.
78 «Латинская Америка», 1978, № 3, с. 163.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1 «The Department of State Bulletin», 25.VIII.1958.
2 Public Papers of the Presidents of the U. S., 1961, p. 174.
3 «The Department of State Bulletin», 2.VIII.1976.
4 «The Department of State Bulletin», 30.V.1977.
5 Некоторые проблемы национально-освободительной борьбы в
Латинской Америке, с. 46.
6 Визит Леонида Ильича Брежнева в Республику Куба. Речи и
документы. М., 1974, с. 94.
7 «Granma», 19.1.1977.
8 Из выступления Г. Киссинджера на IV сессии Генеральной ас¬
самблеи ОАГ («The Department of State Bulletin», 13.V.1974).
9 Латинская Америка в борьбе против империализма, за нацио¬
нальную независимость, демократию, народное благосостояние, мир и
социализм, с. 61.
291

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Часть I
От Гамильтона до Рейгана
Глава I. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ПАНАМЕ¬
РИКАНСКОЙ «ОБЩНОСТИ» 10
Две концепции американского единства 12
Становление панамериканской системы 33
Первые шаги панамериканской «общности» 46
Зенит панамериканизма 57
Глава II. В ПЛЕНУ ПРОТИВОРЕЧИЙ 77
«Союз ради прогресса» 78
«Большая дубинка» Джонсона 99
«Доктрина Никсона» и межамериканская система 114
«Новый диалог» Киссинджера 128
Межамериканские отношения и политика правительства
Картера 147
Часть II
Кризис идеологии
Глава III. ГЕОПОЛИТИКА И ТЕОРИИ ПАНАМЕ¬
РИКАНСКОЙ «ОБЩНОСТИ» 172
Географическое единство западного полушария —
Теории энвайронменталистов на службе политики 180
Концепция «открытой границы» 186
Доктрины «национального интереса» США и межаме¬
риканская «общность» 190
Мир в западном полушарии: его действительные и
мнимые защитники 195
Глава IV. ТЕОРИИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ПАН¬
АМЕРИКАНСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОТРУДНИ¬
ЧЕСТВА 201
Концепции экономической «взаимозависимости» —
Сущность экономического «партнерства» американских
стран 205
Проблемы панамериканской экономической интеграции 210
От теории «стадий экономического роста» к концепциям
«технотронного века» 225
292

Глава V. ТЕОРИИ «ДУХОВНОГО БРАТСТВА» АМЕ¬
РИКАНСКИХ СТРАН 232
От лозунгов свободы к идеологии реакции 233
Панамериканизм и религия 246
Расистские «обоснования» гегемонии США в западном
Панамериканский вариант кампании
полушарии 253
в «защиту прав че¬
ловека» 260
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 269
ПРИМЕЧАНИЯ 277

Антясов М. В.
А 72 Панамериканизм: идеология и политика. — М.:
Мысль, 1981. — 293 с.
В пер.: 1 р. 10 к.
В монографии анализируется одна из самых старых и устойчивых
внешнеполитических концепций США — панамериканизм. Прослежи¬
вая общую эволюцию панамериканизма на различных исторических
этапах, автор анализирует основные положения этой идеологии — гео¬
политические концепции, расовые теории, идеи «духовной общности»
американских стран, концепции экономической «взаимозависимости»
и другие, призванные обосновать гегемонистские притязания США в
отношении Латинской Америки. На конкретных примерах в книге по¬
казано, что преодоление панамериканизма и устранение его системы —
важнейшее условие освобождения латиноамериканских стран от гне¬
та империализма, упрочения их экономической независимости и поли¬
тической самостоятельности.
10605-013
А 004(01)-81 48’81
ББК 66.4(7 США)
32 И

ИБ № 1347
Антясов Марат Васильевич
ПАНАМЕРИКАНИЗМ?
ИДЕОЛОГИЯ И ПОЛИТИКА
Заведующий редакцией А. Л. Ларионов
Редактор В. В. Станковская
Младший редактор А. П. Овсепян
Оформление художника В. В. Голикова
Художественный редактор И. А. Дутов
Технический редактор Ж. М. Голубева
Корректор В. С. Матвеева
Сдано в набор 30.05.80. Подписано в печать 12.02.81, А 10317. Формат
84Х1087з2. Бумага типогр. № 2. Литерат. гарн. Высокая печать. Усл. печатных
листов 15,54. Учетно-издательских листов 16,4. 15,54 усл. кр.-отт. Тираж
12 000 экз. Заказ № 1861. Цена 1 р. 10 к.
Издательство <Мысль». 117071. Москва, В-71, Ленинский проспект, 15«
Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградская типография № 5 Союз*
полиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств,
полиграфии и книжной торговли. 190000. Ленинград, центр, Красная ул., 1/3.

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Предварительные заказы на книги из¬
дательства «Мысль» принимают книжные
магазины, распространяющие общест¬
венно-политическую литературу.
Если вышедшей книги в магазине не
оказалось, посылайте заказы в отдел
«Книга — почтой» местного Книготорга.