О чем поют ракушки - Буруковский Р.Н.

Author: Буруковский Р.Н.

Tags: биология гидробиология моллюски

Year: 1977

Similar

Зоология беспозвоночных

Атлас-определитель амфипод (Crustacea, Amphipoda) юго-восточной Балтики и эстуариев Калининградской области

Мир Океана

Морские раковины на знаках почтовой оплаты

Text

РУДОЛЬФ ГЛ ТТ Т7 -К к
БУРУКОВСКИЙ vy ~ 1V1
поют
РАКУ ШКИ
И В НЕБЕ, И В ЗЕМЛЕ СОКРЫТО БОЛЬШЕ, ЧЕМ СНИТСЯ ВАШЕЙ
МУДРОСТИ, ГОРАЦИО.
В. Шекспир Гамлет
МЫ ЖИВЕМ В ГРОМАДНОМ, ПЛОХО РАЗГАДАННОМ МИРЕ И
ТОПЧЕМ КАМНИ, ЦВЕТЫ И ТРАВЫ, НЕ ПОДОЗРЕВАЯ О СОВЕР
ШЕНСТВЕ ИХ СТРОЕНИЯ, НЕ ПОДОЗРЕВАЯ, ЧТО ЗНАКОМСТВО
С НИМИ ОБОГАТИЛО БЫ НАМ ОПЫТ ВО ВСЕХ ОБЛАСТЯХ
ЖИЗНИ...
\ КГ. Паустовский Черное море
ЕСТЬ ЧТО-ТО НЕОПИСУЕМО ВОЛНУЮЩЕЕ В НЕУМОЛЧНОМ РО-
КОТЕ. КОТОРЫЙ ДОНОСИТСЯ ИЗ ГЛУБИН ПРИЛОЖЕННОЙ К УХУ
МОРСКОЙ РАКОВИНЫ. ОН СУЛИТ ТАЙНЫ...
Поль Зал. Скульпторы моря

РУДОЛЬФ
БУРУКОВСКИЙ
О ЧЕМ
ПОЮТ
РАКУШКИ
Фото
Николая МАРКОВА
Художник
Юрий ПАНЮШЕВ
Калининградское
книжное
издательство 1977
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
Кажется, мне было лет семь, когда
мы с приятелем Вовкой Чиковым ре-
шили узнать, где Казанка впадает в
Волгу. Для этого одним прекрасным
летним утром мы отправились вдоль
берега реки вниз по течению. Казанка
в те времена была узенькой и сильно
заросшей тиной. Мы вытаскивали пу-
ки тины на берег и ловили в них вью-
нов. Двигались мы то вдоль левого,
обрывистого берега, то по противо-
положному отлогому, где отступив-
шая вода обнажила илистое дно и оно,
высохнув, растрескалось на много-
угольные плотные плитки. Заходя
в воду, мы нащупывали пальцами ног
и доставали беззубок. И я до сих пор
помню чувство изумления, когда обна-
ружил, что это нечто, похожее на*
скользкий зеленый голыш,— живое!
Солнце уже покатилось с горки, ког-
да мы добрались до памятника вои-
нам Ивана Грозного. Он находился то-
гда не на острове, как сейчас, а на бе-
регу Казанки. Наши животы заметно
подтянуло. Вот тогда-то у Вовки и воз-
никла гениальная идея — попробовать
мясо беззубок. Мы разожгли костер и
покидали свою добычу. В огне ракови-
ны раскрывались, и мы, выхватывая
их из костра, отдирали от створок го-
рячие, полусырые или полуобугленные
куски мяса и отправляли их в рот. Это
изысканное блюдо получило у нас на-
звание «пельмени».
Сидя тогда у костра, полуголые, пере-
мазанные сажей, мы были очень до-
вольны собой и наслаждались жизнью,
не подозревая о многом. Я, например,
не подозревал (как ни странно), какая
взбучка ожидает меня дома. И мы не
догадывались, что воспроизводим сце-
ну из седой древности — первобытные
люди у костра. Не знали мы, что через
десять лёт, независимо друг от друга,
придем* в биологию. И, наконец, я вов-
се не думал, что в будущем раковины
займут такое место в моей душе.
7

«ПРОПИСНЫЕ
ИСТИНЫ»
Как яблонь лепестки, как блики
зорь,
Валяются на берегу ракушки,
У каждой — свой особенный
узор,
По завитку у каждой на макушке.
Е. Шевелева. Ракушки
Откуда они взялись?
Давайте попробуем заглянуть на 500—600
миллионов лет назад, в доисторическое
прошлое Земли. Тогда в древнем Океане на
мелководьях жили самые разнообразные чер-
ви, тело которых было поделено на членики-
колечки (их многочисленные потомки и сей-
час живут в морях, пресных водах и даже
в почве, как, например, всем хорошо знако-
мый дождевой червь). Среди этих кольчатых
червей, или кольчецов, как их еще называют,
были пожиратели водорослей и хищники,
фильтраторы — добывающие себе пищу из
воды, пропуская ее через себя, — и те, что пи-
тались органическими остатками, находящи-
мися в грунте. Одни нападали, другие защи-
щались всеми доступными им способами.
И вот внутри этого мирка выделилась группа
червеобразных существ, у которых на наруж-
ных покровах тела появились сначала извест-
ковые иглы, потом пластинки и, наконец, —
персональная броня-щит. Она стала служить
им и органом пассивной обороны, и наружным
скелетом одновременно (ведь опорой тела
у кольчатых червей был так называемый
«жидкий скелет» — находящаяся между внут-
ренними органами жидкость). Так возникла
у моллюсков раковина, доставляющая столько
радости коллекционерам. За прошедшие сот-
ни миллионов лет моллюски завоевали всю
Землю. Вот что пишет о них профессор
Д. М. Федотов: «Моллюски — это многочис-
ленные, разнообразные, преимущественно мор-
ские, распространенные от литорали до сверх-
абиссальных глубин (10710 метров), придон-
ные, грунтовые, реже планктические, порой
экто- и эндопаразитические, пресноводные,
наземные, растительноядные, реже хищные,
крайне разнообразные по величине, форме,
окраске, строению и экологии животные, днев-
ные, сумеречные или ночные. Живя нередко
огромными сообществами и быстро размно-
жаясь, моллюски дают яркие примеры взаимо-
зависимости организма и среды, выступая
мощными биофакторами, преобразующими
среду, и одновременно дают прекрасные при-
меры формирующего воздействия на организм
условий жизни».
Как сами моллюски, так и их раковины, ока-
зались тесно связанными и с нашей, челове-
ческой историей, по-разному в разные времена
и в разных районах земного шара влияя (ино-
гда самым неожиданным образом) на эконо-
мику и культуру.
13
Сплошные цифры
Несмотря на то, что «инвентаризация» жи-
вотного мира идет на протяжении вот уже
двухсот лет, и сегодня мы еще не можем
утверждать, что знаем все виды живых орга-
низмов.
Сведения об их количестве на нашей планете
очень разноречивы. В одних книгах пишут,
что на Земле их полтора миллиона, в других
утверждается, что одних только насекомых
полтора-два миллиона видов. Насекомые дей-
ствительно по количеству видов являются
чемпионами. А вот «серебряные призеры» —
моллюски, хотя они и значительно уступили
насекомым. Нам известно сейчас около
126 тысяч видов современных моллюсков и
45—50 тысяч вымерших.
Подразделяются моллюски на восемь классов.
Прежде всего, это соленогастры (что бук-
вально значит «бороздчатобрюхие») и близкий
им класс каудофореаты. У тех и других нет
раковины, но есть тесно сидящие известковые
иголочки, покрывающие тело. Соленогастры
обитают буквально во всех морях. Но всего
их известно 170 видов.
Около тысячи видов насчитывают панцирные
моллюски — хитоны. Их раковина состоит из
восьми отдельных пластинок, как черепицы на-
легающих друг на друга, благодаря чему
моллюски могут сворачиваться в шарик. Хи-
тоны живут, как правило, неглубоко в воде,
на камнях, с которых соскребают тонкую
пленку вфдорослей.
Лопатоногие моллюски — группа, включающая
350 видов. Большинство из них имеют ра-
ковину, по форме напоминающую слоновый
бивень, широким концом погруженный в грунт,
а узким едва-едва выступающий из него.
Размеры этих раковин от трех миллиметров
до десяти сантиметров, в зависимости от ви-
дов. Питаются они живущими в грунте про-
стейшими животными — фораминиферами.
Известные всем осьминоги, каракатицы и каль-
мары тоже составляют отдельный класс —
головоногих моллюсков. Этих животных не
так уж много, примерно 600—650 видов. Тех,
кто интересуется ими, я отправляю к замеча-
тельным книгам — И. И. Акимушкина «Прима-
14
ты моря» и «Живые ракеты» Г. В. Зуева.
Самая маленькая группа моллюсков, также
выделяемая в отдельный класс, — это моно-
плакофоры. Сейчас известно лишь около де-
сятка их видов. Первый был обнаружен в
1952 году датской экспедицией, работавшей
на судне «Галатея», почему моллюск и был
назван Неопилина галатея. Он был поднят
с глубины 3950 метров и произвел среди уче-
ных настоящий переполох. Ведь до этого уче-
ные знали ископаемых родственников Неопи-
лины — моллюсков Триблидий, отпечатки и
окаменелые остатки которых находили в слоях
возрастом в 450 миллионов лет. А тут ока-
залось, что они дожили до наших дней!
Всем хорошо знакомые улитки и их много-
численная родня представляют класс брюхо-
ногих моллюсков. Он насчитывает 105 тысяч
видов. Самые мелкие представители этого
класса размером всего полмиллиметра, сайые
крупные достигают 60 сантиметров, а один
сильно видоизмененный брюхоногий моллюск—
Ва гинула швельга, паразитирующий внутри
морского огурца — голотурии Парэнтероксенос,
имеет длину 128 сантиметров.
Последний класс, который выделяют в типе
моллюсков, это двустворчатые. Примерно 25—
30 тысяч видов объединяет он. Размеры дву-
створок— от одного миллиметра до 140 сан-
тиметров. Крупнее всех знаменитая Тридак-
на, у которой и вес достигает 220—250 кило-
граммов.
Брюхоногие и двустворчатые моллюски и яв-
ляются основными героями этой книжки. Сре-
ди них есть и красивые, и так себе, и про-
сто противные, полезные и вредные, безобид-
ные и смертельно опасные, а многие, между
прочим, даже вкусные! Достаточно часто мол-
люски имеют отношение и к нашей тепереш-
ней, сугубо индустриализованной жизни.
Только мы обычно не подозреваем или не за-
мечаем этого. Увы, далеко не о каждом можно
рассказать — многие изучены очень слабо. Но
даже чтобы рассказать все интересное об изу-
ченных видах, мне понадобилась бы вся жизнь
и еще немного!
Одноногие «звериэ
В научно-фантастической повести братьев
Л. и Б. Стругацких «Стажеры» есть вставная
новелла, которая называется «Одноногий при-
шелец». Ее рассказывает один из главных ге-
роев повести, и начинается она так: «На ост-
рове Хонсю, недалеко от бухты Данноура,
в ущелье между Сираминэ и Титигатакэ,
в непроходимом лесу археологи обнаружили
систему пещер. В этих пещерах нашли множе-
ство первобытной утвари и, что самое инте-
ресное, много окаменевших следов первобыт-
ных людей. Археологи считают, что в пеще-
рах двести веков назад обитали первояпонцы,
потомки коих были впоследствии вырезаны
племенами Ямато, ведомыми императором
Дзимму-тэнно, божественным внуком небобли-
стающей Аматерасу».
Я опускаю подробности этой увлекательной
истории и отправляю заинтересовавшихся не-
посредственно к книге. Обращаю только вни-
мание на то, что особое изумление у героев
новеллы вызвал обнаруженный посреди пе-
щеры след единственного... ботинка(!!!), пе-
рекрытого следами первобытных людей, жив-
ших две тысячи лет назад. Это породило
у героев гипотезу об «одноногом пришельце».
Даже если оставить в стороне проблему кон-
тактов цивилизаций, предполагаемое сущест-
вование одноногого живого существа — само
по себе поразительно! Правда, как оказалось,
это была мистификация-экспромт — там же,
в пещере, обнаружился след и второй ноги...
на потолке!
А одноногие животные все-таки есть. И за
ними не надо лететь к звездам. Это — мол-
люски! Роль ноги у них выполняет вырост
брюшной поверхности тела, очень богатый
мускулатурой и снабженный плоской полза-
тельной подошвой. Особенно хорошо нога вы-
ражена у гастропод, или брюхоногих, как их
еще называют. У примитивных малоподвиж-
ных моллюсков нога служит скорее присоской.
Эти моллюски (Пателлы, Фнссуреллы) обита-
ют в прибойной зоне, присасываясь к камням
с такой силой, что никакой шторм не может
их оторвать.
Когда брюхоногий моллюск ползет по твер-
Прунум цингулятум (Prunum cingulatum
Dillwyn)
дой поверхности, например, по стеклу аква-
риума, заметны пробегающие по его ноге
волнообразные сокращения мышц. Волна этих
сокращений и передвигает моллюска. А мно-
гие брюхоногие, имеющие на спинной стороне
ноги своеобразную крышечку, еще и закры-
вают ею вход в раковину, когда при воз-
никшей опасности испуганный хозяин втянет
в нее свое тело. У Трохусов она как мощный
щит, а у чилийского моллюска Конхолепаса
устье раковины так велико по сравнению
с крышечкой, что становится ясно, почему чи-
лийцы называют его «1осо» — сумасшедший.
Строение ноги в зависимости от условий жиз-
ни может усложняться. У одних моллюсков
по бокам ее образуются выросты, служащие
для осязания, у других (как у зарывающихся
в песок олив) выросты ноги приобретают
крыловидную форму и загибаются наверх,
прикрывая раковину. Некоторые из брюхоно-
гих моллюсков могут даже плавать, махая
этими своеобразными лопастями. Словом,
у роющих, прыгающих, плавающих в толще
воды и сидячих моллюсков нога видоизмени-
лась в соответствии с выполняемой функцией.
15
Зачем улитке рожки
Думаю, каждый из нас в детстве, посадив на
ладонь улитку, напевал ей песенку:
Улитка, улитка, высунь-ка рога.
Дам тебе хлеба, кусок пирога!
Если будет мало.
Дам кусочек сала!
Поразительно, но факт: заклинание действует
совершенно неотразимо — улитка вылезает из
раковины и выпускает рожки!
Пресноводные и многие морские улитки име-
ют одну пару рожек, наземные — две. Обычно
у основания вторых рожек или на irx. концах
находятся глаза улитки. Если вы рассмотрите
с помощью лупы место, откуда появляются
рожки, то увидите там маленькие дырочки.
Из них-то, подобно тому как появляются
пальцы вывернутых наизнанку резиновых пер-
чаток, надуваемых воздухом, и вылезают
рожки. Внутри они полые, к ним подходит
кровеносный сосуд, с помощью которого дав-
лением крови рожки выворачиваются, а втя-
гиваются с помощью специальных мышц-рет-
ракторов.
Строго говоря, это вовсе не рожки, а органы
осязания, а иногда... вкуса. Да, да, и вкуса!
Язык, или, вернее, то образование, которое
есть в глотке брюхоногих, для этого не годит-
ся— он усажен поперечными рядами зубов,
образующих терку, радулу. Число рядов в не-
которых случаях очень велико (до 500), а все-
го в радуле может быть до 750 тысяч зубов,
часто зазубренных. В зависимости от типа пи-
тания количество и форма зубов разные.
У растительноядных моллюсков терка состоит
из мелких и мало отличающихся друг от дру-
га зубчиков, у хищников строение радулы
очень разнообразно.
Мантия, не подбитая горностаем
Если хотят сказать про человека, что он
счастливчик, говорят «родился в сорочке».
С этой точки зрения моллюскам повезло. Еще
бы! Они рождаются в мантии. Правда, горно-
стаем она не подбита, да и вообще представ-
ляет собою просто-напросто кожную складку,
которая прилегает к внутренней стороне рако-
вины и производит саму раковину. А рако-
вина прикрывает своеобразный мешок, содер-
жащий внутренние органы моллюска. Он об-
разован * выпячиванием спинной стороны его
тела и повторяет форму раковины. Между
внутренностным мешком и мантией находится
мантийная полость, где также расположены
важнейшие органы: анальное отверстие, жаб-
ры, отверстия гипобранхиальных желез (о них
мы еще поговорим, а пока просто запомните,
что есть такие), органы выделения, органы
чувств, определяющие качество окружающей
воды, — осфрадии. Все это составляет так на-
зываемый мантийный комплекс, значение ко-
торого в жизни брюхоногих моллюсков чрез-
вычайно велико. Он так тесно связан с рако-
виной, что на приспособление моллюсков
к разным условиям существования отвечает
Галиотис (Hal lot is sp.)
изменением своего положения и даже разви-
тия. История этих изменений столь многооб-
разна и удивительна, что ее впору назвать
как хороший детективный роман.
16
Приключения мантийного
комплекса, или нервы крест-накрест
В этой истории действительно есть нечто от
детектива. Ведь в чем суть последнего? Жгу-
чая тайна происшествия, чуть-чуть косвенных
улик и извилистый путь — от ошибки к ошиб-
ке— до истины.
Давайте посмотрим под этим углом зрения
на брюхоногих моллюсков. Что, прежде все-
го, в них таинственного? Да хотя бы то, что
большинство гастропод имеют несимметричную
закрученную раковину, в то время как для
подавляющего большинства животных харак-
терна именно симметричность строения тела.
Спойте улитке заветную песенку. А когда она,
послушавшись, поползет по ладони, присмот-
ритесь. Все, что не в раковине: голова, рож-
ки, нога — симметрично. А раковина — не сим-
метрична. Странно, не правда ли? С чего бы
это? Вот вам и жгучая тайна!
«Расследование» ее длилось чуть ли не сто
лет. Первая «улика» была обнаружена в
1859 году французским ученым Г. Лаказ-
Дютье. Он, анатомируя моллюска «морское
ушко» (или Галиотиса), обнаружил, что глав-
ные нервные стволы в его теле... перекре-
щиваются!
Чтобы изложить всю историю дознания — от
первого удивления ученого через поиски и
страстные дискуссии до сегодняшнего дня,—
понадобится целая книга. Но и сегодня вряд
ли можно утверждать, что проблема уже ре-
шена. Было предложено много гипотез, объ-
яснявших причины этого перекрещивания и его
механизма. Каждая из гипотез имела и имеет
свои недостатки. Вряд ли есть смысл мне
в этой книге заниматься их сравнением. По-
этому я выбрал ту, что мне нравится больше
остальных, — гипотезу А. Нефа.
Она исходит из того, что у брюхоногих мол-
люсков были предки, обитавшие в толще воды.
У них уже была скрученная в форме двусто-
ронне-симметричной спирали раковина, нави-
савшая над головой. Ось ее симметрии совпа-
дала с осью симметрии выступавшей из рако-
вины части тела. Почему возникла именно
спиральная раковина — тоже понятно; если
сравнить ее с раковиной конической формы
2 «О чем поюг ракушки»
такого же объема, то очевидно, что спираль-
ная значительно компактнее.
Когда плававшие в толще воды животные
перешли к ползанию по дну, прежняя раковина
оказалась неудобной: она давила на тело, ме-
шала движению. Жабры, входящие в ман-
тийный комплекс, были позади, и это затруд-
няло дыхание. Последнее явилось причиной
того, что в результате естественного отбора,
длившегося, может быть, миллионы лет, про-
изошло постепенное поворачивание раковины
на 180 градусов. Мантийный комплекс ока-
зался направленным вперед. В целом ^моллюск
сохранил симметрию, так как плоскость дву-
сторонней симметрии его раковины при пово-
роте опять совпала с плоскостью симметрии
головы и ноги моллюска. Однако поворот
повлек за собой перекрест нервных стволов,
или хиастоневрию, как называют это удиви-
тельное явление ученые.
До наших дней подобные моллюски не со-
хранились. Но в руки ученых попали ископае-
мые остатки, по которым была реконструи-
рована такая гастропода. Как оказалось, она
имела, кроме всего прочего, пунктирную про-
резь в раковине, совпадающую по своему рас-
положению с осью симметрии. В нее мол-
люск мог выставить сифон— специальную
складку или трубку, образованную мантией,—
и свободно дышать даже тогда, когда все
тело спрятано в раковине. Ученые назвали
этого ископаемого моллюска Беллерофоном.
Плоская спиральная раковина постепенно пре-
вратилась в несимметричную турбоспиральную,
ту самую, которую мы называем улиточным
домиком. При этом мантийный комплекс со-
хранил свое переднее положение и симметрич-
ность относительно головы моллюска, как
у самых примитивных современных передне-
жаберных двупредсердных гастропод. К ним
относятся в числе многих других видов гор-
дые Плевротомарии (название которых бук-
вально значит в переводе «разрезаннобо-
кие» — из-за сифонального разреза, подобного
тому, что был у Беллерофона, но располо-
женного на «боку» раковины) и славящиеся
17

своим роскошным перламутром «морские
ушки»—Галиотисы, не менее ценимые также
за свой нежный вкус, а также «морские волч-
ки» — Трохусы.
По мере того как асимметрия раковины воз-
растала, это сказывалось на мантийном ком-
плексе — правая сторона его постепенно ис-
чезала. Асимметрия становилась полной:
у моллюсков осталась одна жабра, одно пред-
сердие и прочее. Возникла группа переднежа-
берных однопредсердных моллюсков. Среди
них многочисленные свободноживущие и па-
разитические, морские и пресноводные, в том
числе такие знаменитые, как Ципреи, Стром-
бусы, Мурексы, Кассисы, Арфы, Цимбиумы,
Оливы, Конусы и многие другие. У заднежа-
берных моллюсков раковину имеют лишь са-
мые примитивные, у многих же отсутствует
не только она, но и мантийная полость.
А вот наши сухопутные улитки составили
группу Гастропод, у которых, в связи с пе-
реходом к наземному образу жизни, мантия
превратилась в своеобразное легкое.
Так прозаично заканчивается эта «детектив-
ная» история (впрочем, как и некоторые на-
стоящие детективы). Зато вы, надеюсь, поня-
ли, что раковина — это настоящий скелет
моллюска. Отделаться от нее без риска для
жизни моллюск не может. Не может он по-
кинуть свою раковину, как это бывает в не-
которых мультфильмах, или передать по на-
следству своим потомкам. Поэтому, взяв
в руки прекрасную раковину, подобную той,
которую К. Г. Паустовский сравнивал с ока-
меневшей пеной нежнейшего розовогр цвета,
не забывайте, что досталась она вам ценой
гибели ее создателя и исконного обладателя.
Закон многоликих спиралей
Обратимся еще раз к необычному сочетанию
зеркально-симметричной ноги и головы мол-
люска со спирально-симметричной раковиной
(да, да! Оказывается, раковина симметрична,
но по-своему, и сочетание двух типов симмет-
рии дает уникальную асимметричность всего
животного). По отдельности и зеркальная, и
спиральная симметрии имеют широчайшее рас-
пространение в животном и растительном ми-
рах. Еще Гете говорил о стремлении природы
к спирали. Она прослеживается всюду — от
изгиба слоновьего бивня, чередования побегов
на стебле до шаловливого локона на девичьей
головке.
Формы спиралей очень различны, но подчиня-
ются строгим законам. Наиболее широко рас-
пространены два типа: архимедова, или рав-
номерная, и логарифмическая, или равноуголь-
ная. Архимедову спираль можно легко полу-
чить в домашних условиях: взять веревку и,
закрепив один ее конец на полу, начать акку-
ратно укладывать ее витками вокруг места
прикрепления. Этот способ хорошо знаком мо-
рякам, которым приходится таким способом
укладывать тросы на палубе.
Плевротомария (Pleurotomaria sp.)
Бу сикон (Busicon contrarium)
В живой природе архимедова спираль встре-
чается не часто. У моллюсков ее можно най-
ти на крышечке у «морских волчков» Троху-
сов да в раковине всем знакомой пресновод-
ной катушки. Характерным для этой спирали
является то, что радиус каждого из последу-
ющих ее витков увеличивается на одну и ту
19
же величину, то есть подчиняется закону
арифметической прогрессии.
Спираль второго типа, более обычная для ра-
ковин моллюсков и самая красивая из всех
спиралей, образуется таким образом, что ши-
рина каждого последующего витка увеличи-
вается с постоянным коэффициентом. Рене
Декарт в 1638 году называл ее равноугольной,
Якоб Бернулли в 1691 году — логарифмиче-
ской, а еще ее называют геометрической или
декартовой. Выдающийся современный мате-
матик Г. Вейль, говоря о раковине Туррител-
лы, восклицает: «Поистине замечательно, на-
сколько точно ширина следующих один за
другим витков этой раковины подчиняется
закону геометрической прогрессии!»
В зависимости от коэффициента прогрессии,
управляющей этой спиралью, образуется фор-
ма раковины. У «морских ушек» — Галиотисов
спираль увеличивается очень быстро: первые
кольца маленькие, а последующие очень боль-
шие. А у Архитектоники она приближается
к архимедовой спирали.
И еще одна особенность. У раковин разных
размеров, но одного вида, формы и пропор-
ции сохраняются (за исключением тех слу-
чаев, когда у взрослой раковины образуется
вырост устья, как, например, у Стромбусов).
Этим чудесным свойством раковины также
обязаны равноугольной спирали. Ее еще назы-
вают «Spira mirabilis» — чудесная спираль.
Я. Бернулли даже попросил перед смертью,
чтобы его надгробие украсили изображениями
этой спирали со словами: «Eadem mutato
resurgo»— «Измененная, я воскресаю той же».
Между прочим, это свойство у раковин мол-
люсков первым обнаружил еще Аристотель.
Греки называли совокупность фигур, не меня-
ющих пропорций при увеличении размеров,
«гномонами», поэтому тип роста спирально за-
витых раковин называют гномоническим.
Как видите, можно «поверить алгеброй гар-
монию» и, не разрушив при этом ее очаро-
вания, лишний раз изумиться тому, как за
бесконечной изменчивостью форм живой при-
роды скрываются строгие законы.
Как устроена раковина
Для начала познакомимся с научным опре-
делением строения раковин брюхоногих мол-
люсков профессором А. В. Ивановым, кото-
рому и предоставляю слово. «Раковина... пред-
ставляет собою длинную коническую, замкну-
тую на узком конце трубку, свернутую
в спираль, причем обороты последней лежат
в разных плоскостях (турбоспираль, или кон-
хоспираль). Будучи столь же объемистой, как
и прямая коническая трубка, спиральная рако-
вина гораздо более компактна и не мешает
животному при ползании.
В редких случаях... внутренние стенки оборо-
тов не соприкасаются по оси спирали, но обыч-
но они спаиваются, образуя осевой стол-
бик (колумелла) с центральным каналом,
или, сливаясь, образуют сплошной столбик без
полости. В раковинах с осевым каналом стол-
бика этот последний нередко открывается
у основания завитка более или менее широким
отверстием, пупком.
Типичная раковина имеет следующие элемен-
Строение раковины брюхоногого моллюска: 1—
вершина; 2 —колумелла; 3 — шов; 4 —задний
канал устья; 5 — устье; 6 — сифональный вы-
рост; 7 — завиток
20
ты: завиток раковины, то есть вся совокуп-
ность оборотов спирали, начинается верши-
ной и на противоположном конце открывается
широким устьем, края которого носят на-
звание перистома. Соседние обороты со-
прикасаются друг с другом; внешняя линия их
соприкосновения называется швом рако-
вины».
Приведенное определение, однако, верно лишь
для типичного случая. Разнообразие же га-
стропод так велико, что правилом является не
столько описанное строение, сколько отклоне-
ние от него. Может быть другим все: форма
спирали, высота завитка, форма и размеры
устья, перистома, может отсутствовать пу-
пок. Как правило, у раковины просматрива-
ются все обороты спирали завитка от самой
вершины до устья, такие раковины называ-
ются эволютными. Но бывает, что каждый
новый оборот спирали скрывает собою пре-
дыдущие, как у Ципрей, и снаружи можно
видеть только этот, самый поздний, оборот.
Это инволютные раковины.
Если положить раковину в руку вершиной
вверх и устьем к себе, то, как правило, устье
будет находиться справа от завитка. Такие
раковины называются правозакрученными, или
дексиотропными. Раковины с устьем, располо-
женным слева от завитка, называют левоза-
крученными, или леотропными, они встречают-
ся довольно редко и очень ценятся коллекцио-
Можно ли связать несвязуемое?
Вопрос не совсем понятен? Позвольте тогда
задать его по-другому: что общего между
Карловыми Варами и мантией моллюсков? На
первый взгляд — абсолютно ничего! Карловы
Вары — всемирно известный курорт, знамени-
тый своими минеральными источниками. Ман-
тия моллюсков вырабатывает раковины. Какое
отношение может иметь одно к другому?
А дело в том, что Карловы Вары славятся
не только целебными источниками. Минерало-
гами чрезвычайно ценятся их известковые
туфы, так называемые «гороховые камни» —
разновидности минерала арагонита. Химически
этот минерал определяется как углекислый
кальций и поэтому попадает в компанию всем
нерами (или конхиломанами, как коллекцио-
неры себя называют). В журнале «Гаваиан
Шелл Ньюс» (это орган Гавайского Общества
Любителей раковин, и его название перево-
дится как «Гавайские Ракушечные Новости»)
в седьмом номере за 1974 год было опублико-
вано сообщение о выпущенной серии марок
Новой Каледонии «Конусы новокаледонских
вод». Три из четырех марок изображают лео-
тропные раковины! Авторы заметки недоуме-
вали: что это, ошибка художника или изобра-
жение редчайших, ранее неизвестных особей?
Если первое, то налицо очередной филатели-
стический казус, если второе, то... Что гово-
рить! Для меня вероятность заполучить эти
экземпляры в коллекцию почти равна нулю!
У одних гастропод раковина блестящая и по-
лированная, у других шероховатая, у третьих
покрыта причудливыми выростами и шипами.
А Ксенофоры, маскируясь на дне от врагов,
прикрепляют к своей раковине посторонние
предметы: камешки, ракушки.
У переднежаберных имеется еще крышечка,
которой моллюск, втягиваясь в раковину, за-
мыкает устье. Она тоже имеет спиральное
строение, причем направление ее спирали об-
ратно направлению спирали раковины. Обычно
крышечка тонкая, плоская, одноцветная, но
может быть и толстой, выпуклой, с выростами,
ярко окрашенной.
известных кальцитов (мел, известняк, мра-
мор), но отличается от них своеобразными
ромбическими кристаллами. И вот мантия
моллюсков вырабатывает не просто углекис-
лый кальций, а кристаллы арагонита.
Вообще-то раковина устроена еще сложнее,
состав ее не ограничивается одним арагони-
том: туда входит также органическое веще-
ство, по составу близкое к рогу, из которого
состоят волосы у млекопитающих, и назы-
вается оно конхиолином. Арагонит и кон-
хиолин распределены в раковине вполне за-
кономерно. Если рассмотреть микроскопиче-
скую структуру раковины, мы обнаружим
в стенках ее три слоя: наружный — периостра-
21
Строение стенки раковины:
А — срез через мантию и раковину; Б — мик-
роскопическое строение стенки раковины (пе-
риосгракум удален).
1—периост раку м (конхиолиновый слой); 2—
остракум (призматический слой); 3 — гипо-
кум, средний — остракум и внутренний — ги-
постракум.
Периостракум состоит целиком из конхиоли-
на. В большинстве случаев он развит очень
слабо, иногда почти отсутствует, но у предста-
вителей некоторых семейств (Циматиид и дру-
гих) образует на раковине войлокоподобный
чехол.
Остракум, или, как его еще называют, фар-
форовый, призматический слой, сам состоит
из слоев, число которых доходит до трех.
Каждый сложен из многочисленных известко-
вых пластинок — совокупностей кристалликов
арагонита. Плоскости пластинок перпендику-
лярны к поверхности раковины. В наружном и
внутреннем слоях кристаллы расположены
вдоль завитка, а в среднем слое они парал-
лельны свободному краю раковины, совпадая
с линиями ее нарастания. Отдельные тончай-
шие кристаллики имеют вид призмочек или во-
локон, направленных под углом 45 градусов
к поверхности раковины. При этом в двух
соседних пластинках направление их взаимно
перпендикулярно.
стракум (перламутровый слой); 4 — жидкость
между мантией и раковиной; 5 — мантия; 6 —
мантийный желоб; 7 — чувствительная кайма
мантии; 8 — лишенный мышц край мантии;
9—10 — остракум; 11—12 — перламутровый
слой
Гнпостракум непосредственно примыкает
к мантии. При образовании гипостракума
клетки мантии выделяют микрокристаллики
арагонита в виде мельчайших овальных или
многоугольных табличек, которые называют
перламутровыми листочками. Некоторые из
них плоские, другие как бы покоробленные.
Они перемежаются тонкими слоями конхио-
лина толщиною в микрон и менее, образуя
так называемые элементарные пластинки.
Каждая из них в разрезе похожа на кирпич-
ную кладку. Пластинки нарастают на края ги-
постракума, на них ложатся новые, как чере-
пица на крыше. Лучи света, падая на внутрен-
нюю поверхность раковины, по-разному пре-
ломляются в пластинках и образуют <игру
перламутра». Красные и зеленые переливы
создаются пластинками толщиной 0,004—0,006
миллиметра, при более толстых игра значи-
тельно ослабевает.
А знаете, как переводится слово перламутр
на русский язык? <Мать жемчуга». Но об
этом позднее.
22
Как обойтись без головы
Предупреждаю сразу, это нс пособие для не-
радивых учеников и не инструкция для неко-
торых администраторов. Тех же, кто надеется
найти здесь приключенческую историю, я от-
сылаю к известному роману Майн Рида.
А у нас речь пойдет об устройстве тела дву-
створчатых моллюсков. Интригующий заголо-
вок подсказан тем, что именно эти животные
благополучно обходятся без такого, казалось
бы абсолютно необходимого органа!
Еще раз процитирую Д. М. Федотова: <Жизнь
в толще ила или песка на дне моря в тече-
ние геологической истории с верхов кембрия
вызвала у двустворчатых появление специфи-
ческих черт, характерных для этого класса.
Тело сдавливается с боков, мантия становится
двулопастной, а раковина двустворчатой, нога
сдавливается с боков и теряет ползательную
подошву... Скрытый, малоподвижный, нередко
прикрепленный образ жизни и пассивный спо-
соб питания донным детритом и мелкими ор-
ганизмами ведут к редукции головы и органов
чувств, глотки с радулой и железами. Несмот-
ря на такой образ жизни... эти моллюски, бла-
годаря очень высокой плодовитости, широко
распространились... и заселили Мировой океан
от прибрежной, береговой зоны до сверхабис-
сальных глубин в 10 415—10 687 метров».
Вы еще не забыли примитивных гастропод,
у которых на раковине имелась продольная
щель? Считают, что это остаток разделения
раковины на правую и левую половины. Дву-
створчатые, у которых это разделение выра-
жено предельно, как видите, с гастроподами
имеют общих предков. Между прочим, на мел-
ководьях Японии, у побережья Индии, Кали-
форнии и в Карибском море в водорослях
обитают интересные брюхоногие моллюски
Бертелинии. У них все, как у нормальных
брюхоногих: нога, голова, дышат они с по-
мощью одной, типичной для гастропод жаб-
ры, имеют радулу. И в то же время раковина
у Бертелиний двустворчатая, очень похожая
на раковину настоящих двустворчатых! Как
Строение раковины двустворчатого моллюска:
А — вид изнутри; Б — вид сверху.
1 — верхний край; 2 — центральные зубцы;
3 — макушка; 4 — передний лигамент; 5 — пе-
редний край раковины; 6 — отпечаток перед-
него мускула-замыкателя; 7 — мантийный от-
печаток; 8 — нижний край; 9 — краевые зубцы
раковины; 10 — передние зубцы замка; 11 —
задний край; 12 — отпечаток заднего мускула-
замыкателя; 13 — задние зубцы замка; 14 —
задний лигамент.
23
видите, опять исключение из правила! Ну,
как тут не вспомнить Эли Гамазина из книги
С. Снегова «Люди как боги»: «Если исключе-
ния возникают стихийно, то, значит, правилом
является возникновение исключения».
Для двустворчатых моллюсков типична рако-
вина из двух одинаковых и симметричных по-
ловин-створок: правой и левой. У каждой
створки имеется макушка — своеобразное воз-
вышение, как правило, расположенное симмет-
рично относительно переднего и заднего кон-
цов створки. От нее концентрически отлагаются
слои нарастания раковины. Эта половина ра-
ковины называется спинной, а противополож-
ная — брюшной. Створки соединяются на спин-
ной стороне эластичным тяжом — лигаментом.
Он образован из конхиолина и состоит из двух
частей — внутреннего и внешнего лигаментов.
Внешний тесно связан с периостракумом. Ли-
гамент действует как пружина, стремящаяся
открыть раковину. Поэтому у двустворчатых
имеется пара специальных очень сильных мус-
кулов-замыкателей. Они расположены ближе
к спинной стороне, спереди и сзади, и для их
крепления на створках имеются специальные
углубления, хорошо заметные на раковине.
Когда мышцы находятся в состоянии покоя,
раковина раскрывается. Это же происходит,
когда моллюск погибает. Свойство, как мы
еще увидим, очень ловко используемое неко-
торыми врагами двустворчатых.
Для того чтобы створки закрывались плотно
и у захлопнутой раковины не сдвигались от-
носительно друг друга, на утолщенной спинной
стороне их есть своеобразное приспособление
для замыкания — разной формы и размеров
зубцы с ямками между ними. Расположены
они так, что зубцы одной створки точно вхо-
дят в ямки или промежутки между зубцами
другой. В результате створки скрепляются,
как сказал бы столяр, «в шип».
Все перечисленное — полный набор того, что
должно быть у «порядочного» двустворчатого
моллюска. В действительности чаще можно
встретить различные разновидности такого его
строения. Так, у многих, особенно прикрепля-
ющихся, моллюсков макушки створок смеща-
ются вперед или назад, или часто бывает, что
несимметричны передний и задний концы ра-
24
ковин. У устриц и гребешков, например, створ-
ки вообще одинаковы, из правой и левой
они превращаются в верхнюю и нижнюю.
У некоторых гребешков нижняя створка очень
выпуклая (глубокая), а верхняя — плоская,
иногда даже вогнутая — точно как миска
с крышкой. У устриц нижняя створка часто
превращается в пьедестал для верхней. Мно-
гие глубоко зарывающиеся в грунт двуствор-
чатые на заднем конце раковины имеют ино-
гда огромные по сравнению с самой раковиной
мускулистые выросты-сифоны, через которые
моллюски, прячущиеся глубоко в ил (у не-
которых видов на глубину до 60 сантиметров),
фильтруют воду, добывая из нее кислород для
дыхания и мельчайшие организмы, взвешенные
в воде, — для пропитания. А некоторые, уж
вовсе изощренные, вообще используют свою
раковину, свой скелет «не по назначению»,
как, например, «корабельный червь», превра-
тивший ее в сверло.
По микроскопическому строению раковины
двустворчатых очень похожи на раковины
брюхоногих и состоят из тех же трех слоев.
Хочу только заметить, что далеко не у всех
моллюсков — как брюхоногих, так и двуствор-
чатых, — имеется перламутр. У целого ряда
видов вместо арагонита мантия вырабатывает
минерал кальцит — тот же углекислый каль-
ций, но в кристаллах другой формы, с более
«рыхло» лежащими атомами. У определенного
числа двустворчатых вообще нет призматиче-
ского слоя, кальцитовый слой непосредственно
прикрыт периостракумом.
Перламутровая структура встречается у мол-
люсков относительно редко, и, как правило,
в более древних группах. А испытание на
разрыв и на разлом раковин с разной струк-
турой показало, что перламутровые прочнее
остальных.
Двустворчатые моллюски обособились от дру-
гих в процессе приспособления к жизни
в грунтах и в песке, на камнях, на скалах
и внутри скал, некоторые просто лежат на дне.
У тех, что живут, прикрепляясь к грунту, на
ноге есть железа, вырабатывающая специаль-
ные нити — биссус, которым моллюски при-
крепляются к камням и к другим предметам.
По-настоящему ползать двустворчатые не уме-
ют, но выходят из этого положения с успехом.
Возьмем хотя бы «морской черенок», раковина
которого похожа на длинный и несколько
сплющенный цилиндр. Он втыкает свою за-
остренную ногу в песок и нагнетает в нее
кровь, отчего она набухает и, раздвигая пе-
сок, превращается в своеобразный якорь. За-
тем, сокращая мускулатуру ноги, моллюск
подтягивает к ней свою раковину. Повторяя
этот процесс многократно, он зарывается в пе-
сок на ваших глазах с необычайной быстро-
той, вряд ли вы даже с лопатой его догоните!
Весьма проворны и маленькие донаксы, округ-
ло-треугольные, с будто полированной ракови-
ной, от вершины которой к краям расходятся
яркие лучи. Зарывающиеся малютки (около
сантиметра длиной) живут у уреза воды, во
влажном песке. Но поскольку в течение су-
ток уровень воды дважды сильно меняется —
в прилив он очень высок, а в отлив море
отступает, — донаксы должны то заливаться
водой, то обсыхать вместе с песком. Что же
происходит с ними на самом деле?
Во время отлива моллюски в момент прохода
над ними гребня волны стремительно выска-
кивают из песка, вода подхватывает их и не-
сет. Как только волна иссякает и собирается
откатиться назад, донаксы спешно зарываются
в песок. По своему принципу такое движение
напоминает серфинг — вид спорта, возникший
на Гавайских островах: любители покататься
на гребне прибойной волны со специальной
доской заплывают далеко в море, затем по-
ворачивают к берегу, догоняют гребень вол-
ны, а когда она подхватывает их, встают на
доску и вместе с прибоем несутся к берегу.
Это и есть серфинг. Кроме смелости и силы,
здесь нужен точный расчет! Тем более уди-
Яхтсмены поневоле
Медлительность улиток вошла в поговорку.
Двустворчатые моллюски — вообще никудыш-
ные ходоки. А те из них, что прирастают
к камням, и подавно на всю жизнь обречены
обитать в одном месте. И тем не менее, как
правило, область распространения многих мол-
люсков, в том числе прикрепляющихся, очень
велика. Чтобы объяснить это, нам не обойтись
вителен он у наших маленьких хитрецов-мол-
люсков, всю свою жизнь проводящих в клу-
бящемся вихре разжиженного песка, то спе-
ша за уходящей в отлив водой, то торопясь
впереди наступающего прилива.
Нечто подобное проделывают и черноморские
донаксы. Но, поскольку приливы и отливы на
Черном море почти незаметны, они исполь-
зуют прибой.
Гребешки, у которых от ноги остался ма-
ленький крючковидный отросток, «изобрели»
не менее интересный способ передвижения.
Они непрерывно хлопают створками своей ра-
ковины. Если животное спокойно, оно дви-
жется открытыми створками вперед, вы-
брасывая двумя струйками воду сзади через
щели около замка. Потревоженный моллюск
начинает выбрасывать воду с силой через
сами створки, двигаясь замком раковины впе-
ред. Ну, чем не гидродвигатель?
Некоторые гребешки, особенно маленькие, жи-
вут как бы стаями, передвигаясь по дну моря
одновременными прыжками. Только самые
крупные старые гребешки слишком тяжелы
для этого.
Кстати, как пи парадоксально, но прираста-
ющая своими биссусными нитями к субстрату
мидия тоже может двигаться! И тоже на свой
манер: она выбрасывает биссусные нити в сто-
рону движения, закрепляется ими и постепенно
подтягивает в ту же сторону всю раковину,
отрывая нити, тянущиеся назад. Как говорит-
ся, медленно, но верно.
Ох как много еще хочется рассказать! Многим
еще знамениты двустворчатые моллюски. Ну
хотя бы тем, что их сердце насквозь пронзе-
но... задней кишкой.
без разговора об их размножении, поскольку
у морских животных этот процесс самым тес-
ным образом связан с процессом расселения.
По-разному происходит у брюхоногих и дву-
створчатых это извечное таинство. Подавля-
ющее большинство гастропод откладывают яйца
в разнообразные коконы. Внутри каждого
кокона может быть самое различное количе-
25
ство яиц — от одного до нескольких сотен.
Иногда коконы располагаются поодиночке, но
чаще они образуют сложные кладки. Форма
кладок очень разнообразна — от плоских на-
шлепок до фантастически закрученных лент,
шнуров, длинных цепей, составленных из при-
чудливых дискоидальных звеньев; некоторые
кладки похожи на еловую шишку, початок
кукурузы и др. Одни моллюски носят коконы
прямо на раковине, иные — в мантийной по-
лости, а есть и живородящие. Большинство
двустворчатых моллюсков откладывают яйца
прямо в воду, и они плавают там поодиночке.
У брюхоногих и у двустворчатых моллюсков
личинка проходит специальную стадию, когда
у нее образуется орган передвижения — так
называемый «велум», что в переводе на рус-
ский язык означает парус. Личинку поэтому
называют велигер, или парусник, хотя она
Странности старой знакомой
Д вот у беззубки, с которой началось мое
знакомство с миром ракушек, способ рассе-
ления, я бы сказал, неожиданно экстраваган-
тен. Дело в том, что у нее вместо велигера
образуется личинка-глохидий. Она заключена
в треугольную двустворчатую раковину, кото-
рая может закрываться особым сильным мус-
кулом-замыкателем. У некоторых на створках
имеется также по мощному зазубренному
крючку. Есть у глохидия и нога, правда, не-
доразвитая, но выделяющая длинную и клей-
кую биссусную пить.
Личинки формируются еще осенью и в тече-
ние всей зимы остаются в жаберной полости
матери. А весной происходит следующее: мол-
люск, дождавшись, когда рядом окажется про-
плывающая рыба, мгновенно как бы «обстре-
ливает» ее, выбрасывая своих глохидий в воду
через сифон. Глохидии прилипают нитями к те-
вовсе не использует свой парус в соответствии
с его названием. Но все же он, увеличивая
поверхность тела личинки, помогает ей уплыть
подальше от места обитания предков, чтобы
поискать счастья на чужбине. Пока суть да
дело, у малышей развивается эмбриональная
раковина, и приходит время садиться на грунт.
Так и происходит расселение этих моллюсков.
В Дакаре, выискивая между камнями ракуш-
ки, я не раз обнаруживал Пурпур, отклады-
вающих яйца. Яйца были заключены в коко-
ны, по форме напоминающие кукурузное зерно,
только белого цвета. Но вовсе не это изуми-
ло меня тогда, а то, что Пурпуры оказались
компанейскими существами! Где бы я не на-
ходил их за этим почтенным занятием, их все-
гда было множество. Подставляй ведерко — и
в коллекцию (если, конечно, поднимется рука).
лу рыбы, а потом впиваются в нее с помощью
зазубренных крючков. Раздраженные ими тка-
ни рыбы разрастаются вокруг нахальных на-
ездников, образуя мешочек. Таким образом
глохидий становится паразитом, питающимся
тканями рыбы. Но этого мало — рыба превра-
щается для него еще и в персональный транс-
порт! За время их совместного путешествия,
которое длится два-три месяца, из глохидия
формируется молодой моллюск, со временем
покидающий хозяина.
Между прочим, есть рыбка, которая не оста-
ется в долгу у беззубки. Это горчак. Она,
пока беззубка обстреливает ее глохидиями,
в ответ запускает внутрь раковины длинную
трубку — яйцеклад и откладывает икру, после
чего и моллюск, и рыба расстаются, доволь-
ные друг другом.
«Крылья ангела» (Циртоплевра костата) —
(Cyrtopleura costata Linni)

РАССКАЗЫ
О РАКУШКАХ
Вот раковина... Если ты долго бу-
дешь смотреть на нее, то вдруг
тебе придет в голову, что как-то
утром солнечный свет упал на эту
раковину и так на ней и остался
на вечные времена.
К. Г. Паустовский. Бег времени
Что-то вроде преамбулы
Теперь, когда вы немного познакомились
с тем, как устроены моллюски и их раковины,
может быть, вам будет интересно прочесть
эти несколько из многих известных мне исто-
рий, которые я бы объединил общим названи-
ем: «Ракушки и человечество». Я догадываюсь,
что некоторые из вас уже готовы на это за-
явить: автор пристрастен и постарается нам
доказать, что не будь раковин, и земля бы
не вертелась, и люди до сих пор в звериных
шкурах за мамонтами бегали бы. Хочу ска-
зать сразу: да, я пристрастен, и не вижу
в этом ничего дурного. Во-первых, живой че-
ловек беспристрастным быть не может — иное
противоестественно. Во-вторых, я уверен, что
уже первая история, которую я расскажу,
не оставит никакой надежды моим пред-
полагаемым критикам. И, наконец, я надеюсь,
что читатели, учитывая сказанное «во-первых»
и «во-вторых», а также действительно мою
большую любовь к раковинам и всему, что
с ними связано, не слишком меня осудят, если
я даже и допущу кое-где небольшое преуве-
личение. Да и возможны ли преувеличения
в рассказах о ракушках? Посмотрите, что
я встретил у знаменитого чешского писателя
Карела Чапека: «Чудесна и величественна
природа, и я, неутомимый паломник по кар-
28
тинным галереям и музеям изящных искусств,
должен признаться, что наибольшее наслажде-
ние я получил от созерцания раковин и кри-
сталлов в Естественно-историческом музее.
Конечно, и мамонты, и праящеры очень сим-
патичны, а также рыбы, бабочки, антилопы
и прочие звери лесные, но раковины лучше
всего, потому что вид у них такой, будто
игривый дух божий, вдохновленный собствен-
ным всемогуществом, сотворил их для своего
развлечения. Розовые и пухлые, как девичьи
губы, пурпурные, янтарные, перламутровые,
черные, белые, пестрые, тяжелые, как поковка,
изящно-филигранные, как пудреница королевы
Мэб, гладко обточенные, покрытые бороздка-
ми, колючие, округлые, похожие на почки, на
глаза, на губы, стрелы, шлемы, и ни на что
не похожие, они просвечивают, переливаются
красками, как опалы, нежные, страшные, не
поддающиеся описанию... Когда я проходил
затем по сокровищницам искусства, осматри-
вал коллекции мебели, оружия, одежды, резь-
бы, фарфора... я снова видел: чудесна и ве-
личественна природа. Все это те же раковины,
но возникшие по иной божественной и необхо-
димой прихоти. Все это создал нагой мягкоте-
лый слизняк, трепещущий в творческом бе-
зумии... Так будьте же подобны природе: тво-
рите, творите прекрасные, удивительные вещи
с бороздками или витками, пестрые, прозрач-
ные. Чем больше вы будете творить, тем бли-
Предыстория,
или «Миннесотская Минни»
Я не могу вам точно указать время первой
встречи человека и раковины моллюска, но со-
вершенно убежден, что для последнего встреча
эта закончилась печально, поскольку им на-
верняка утолили голод. Когда это произошло,
никто не знает и не узнает — письменности
тогда не было, а устные предания не сохра-
нились. Единственный источник, откуда можно
почерпнуть информацию, — это следы деятель-
ности древнего человека, сохранившиеся с тех
давних времен.
Обнаружение таких следов — событие в уче-
ном мире. Одно из них произошло в 1867 году
во Франции, когда рабочие при постройке же-
лезной дороги нашли захоронение первобыт-
ных людей. В раскопе находились скелеты трех
мужчин, женщины и ребенка. Ученые опреде-
лили, что захоронены были эти люди 30 ты-
сяч лет назад. Похоронены с большими поче-
стями: с ними лежало оружие, инструменты,
одежда была украшена орнаментом из зубов
животных, останки густо посыпаны красной
охрой. И абсолютно неожиданным оказалось
то, что здесь, вдали от моря, среди прочих
украшений были обнаружены бусы... из мор-
ских раковин. Естественно предположить, что
попали они к этим людям, совершив длитель-
ное путешествие от морского побережья, воз-
можно, переходя из рук в руки.
В Северной Америке, в штате Миннесота
(США), тоже при строительстве дороги было
найдено захоронение — скелет девочки ледни-
кового времени (студенты, участвовавшие в
раскопках, назвали ее «Миннесотской Минни»).
Так вот на шее этой девочки висела раковинка
из далеких южных морей!
Остатки раковин в значительном удалении от
моря неоднократно находили во многих про-
винциях Китая. Например, в провинции Гань-
су (Северо-Западный Китай) обнаружены ра-
ковины таких типично морских моллюсков, как
Ципреи (или каури). В Ганьсу каури найдены
же вы будете к природе... Нет ничего вели-
чественнее природы!»
и в местах древних поселений, и в более по-
здних могильниках вместе с медными пред-
метами и бусами из мрамора и полудраго-
ценных камней (например, бирюзы). Встреча-
лись каури в таких количествах, что можно
утвержать существование проторенных тор-
говых путей из Ганьсу к морскому побережью,
где обитают эти моллюски. Раковины каури
были чрезвычайно популярны в Ки,тае, о чем
говорит и тот факт, что в Ганьсу их исполь-
зовали вплоть до недавнего времени, и то, что
они еще с бронзового века стали получать
свое воплощение в искусстве. Изготовлялись,
например, целые ожерелья каури в натураль-
ную величину из золота. Изображениями этих
раковин украшали головки осей у телег. Они,
наконец, в течение нескольких тысяч лет со-
ставляли непременную деталь в орнаменталь-
ной росписи на керамической посуде Ганьсу.
Вот что об этом пишет археолог Б. Л. Бо-
гаевский: «Нельзя не удивляться необычной
тщательности, с какою на многих сосудах
выполнены тончайшей кисточкой все эти бес-
численные зубчики излюбленного мотива.
Нельзя также не удивляться постоянству, с ко-
торым мастер вновь и вновь обращался к
основной композиции и разрабатывал шаг за
шагом, создав целую «азбуку» раковистого
зубчатого мотива каури».
А теперь обратимся к знаменитой, во многом
и сейчас таинственной, Минойской культуре,
что была в свое время обнаружена в Среди-
земноморье, на острове Крит. Помните леген-
ду о Лабиринте — дворце критского царя Ми-
носа? Легенда рассказывает о страшном чу-
довище, получеловеке-полубыке Минотавре,
обитавшем в Лабиринте, и о герое Тезее, ко-
торый убил Минотавра и вышел из Лабирин-
та благодаря дочери Миноса Ариадне (она
полюбила Тезея и, по совету Дедала, дала ему
клубок ниток, разматывая который герой на-
шел обратный путь).
29
Ципрея маврициана (Cypraea mauritiana
1Лппё)
Так вот, раскопки в Кносе, где, по преданию,
находился Лабиринт, доказали, что легенда
имела под собою реальное основание: дворец
действительно существовал. Костей Минотавра
при раскопках, естественно, не обнаружили,
зато нашли огромное количество раковин.
Здесь были багрянки-Мурексы, трубянки-Бук-
цинумы, волчки-Трохусы, двустворчатые Гли-
цимерисы. Ученые пришли к выводу, что жи-
тели Крита в течение примерно пяти тысяч
лет широко пользовались морскими раковина-
ми. Б. Л. Богаевский пишет, что среди со-
бранных «целыми бушелями» раковин, обра-
зующих как бы своеобразный конхиологиче-
ский музей, можно было определить не ме-
нее девяти родов съедобных брюхоногих и
двустворчатых моллюсков, из которых часть
известна уже с неолита.
То, что особенно много их было обнаружено
в святилище, где они покрывали пол и края
знаменитого алтаря «Богиня со змеями»,
свидетельствовало о том, что из объекта пи-
тания раковины превратились в предмет
культа. Затем они стали излюбленным мо-
тивом в искусстве Крита. Обратимся снова
к Б. Л. Богаевскому: «Подвески из золота
и хрусталя в виде раковин, морские карти-
ны, составленные из пестрых, знакомых каж-
дому, родов раковин, фрески, драгоценные
и редкие сосуды из глины, фаянса и камня,
бронзы, украшенные накладными «гребешка-
ми» (имеются в виду двустворчатые моллюски
гребешки Пектены.—Прим, авт.), шашечницы,
выложенные белыми раковистыми пластинка-
ми, вырезанные из липарита крупные ракови-
ны Долиум, украшавшие нарядные помещения
Кносского дворца... наконец, пестрые веселые
и многокрасочные росписи сосудов — всюду
глаз встречал раковины и раковины...»
На территории нынешнего Ирака примерно
тогда же, когда на Крите расцветала Миной-
ская культура, существовало государство Шу-
мер, одна из величайших цивилизаций древ-
ности. И здесь знали и ценили раковины. Прав-
да, судить об этом можно лишь по косвен-
ным признакам. Во время раскопок царских
усыпальниц среди развалин древнего Ура на-
ходили множество золотых предметов (меж-
ду прочим, общим весом 200 тонн). И среди
них — золотые изображения раковин. Напри-
мер, в гробнице царя Мескаламдуга, трагиче-
скую историю о котором я прочитал в статье
А. Кифишина («Техника — молодежи», № 5,
1974), обнаружили золотой светильник в фор-
ме раковины. Он стоял у локтя скелета. А в
усыпальнице мачехи царя, легендарной цари-
цы Шубад, стояли раковины, заполненные зе-
леной краской.
В пещерах на берегу Бискайского залива были
найдены средиземноморские раковины, что
весьма удивительно — ведь под боком был,
так сказать, «свой» Атлантический океан. При
раскопках стоянок человека каменного века
в Германии, в Линзенберге около Майнца,
тоже были найдены просверленные раковины,
по определению специалистов, средиземномор-
ского происхождения.
Морские раковины находили при раскопках
многих стоянок каменного века и на Украи-
не—в Межириче, в Юдиновке, в Тимоновке
и других. Одним из наиболее выдающихся
памятников древнекаменного века стала обна-
руженная в 1908 году Мезинская стоянка
(село Мезин Черниговской области), которая
Каури (Cypraea monetarla Иппё, С. annulus
Иппё, С. obvelata Иппё)
30

была объектом многочисленных исследований.
На этой стоянке, расположенной по крайней
мере в 1800 километрах от ближайшего моря,
найдено множество морских раковин. За мно-
гие годы раскопок их число достигло 829 эк-
земпляров. Преобладали раковины брюхоногих
моллюсков — Насс и Церициумов. Многие
были специально просверлены или надпилены,
чтобы можно было из них сделать бусы.
Находки раковин с побережий далеких мо-
рей известны и во многих других местах Вос-
точной и Западной Европы, в Закавказье. На
стоянки Западной и Средней Европы, в част-
ности Франции, раковины попадали с бере-
гов Атлантического океана и Средиземного
моря; Восточной Европы — с Черного и Азов-
ского морей, в Закавказье — из Индийского
океана.
В древнем Египте неоднократно находили при
раскопках формы для отливки различных ви-
дов искусственных раковин. В Киеве в архео-
логическом музее мне показали осколок ра-
ковины, найденный при раскопках в Крыму,
и я без труда узнал в нем пантеровую Цип-
рею, встречающуюся только в Красном море
и прилегающих к нему районах Индийского
океана. Трудно даже вообразить, через сколь-
ко рук опа прошла, чтобы попасть в Крым
или Среднюю Азию (где ее также обнаружили
при раскопках города Мерва).
В США, в штате Иллинойс, обнаружили за-
хоронения одного из самых интересных и за-
гадочных индийских племен — кахоков. В кур-
гане были найдены останки вождя племени на
ложе, изготовленном из десяти тысяч морских
раковин. И так далее, и так далее...
Все раковины, найденные при раскопках, мож-
но отнести к двум группам. Одни из них
представляли для человека художественную,
эстетическую ценность (именно они встреча-
ются в самых древних раскопках), содержи-
мое других служило пищей, как это было на
Крите.
Скопления раковин, подобные обнаруженным
на Крите и известные под названием «кухон-
ные кучи», встречались на побережьях Дании,
Швеции, Бретани, Португалии, Северной Аф-
рики, Южной Азии, в культурных слоях ка-
менного века Японии, северо-запада Америки.
И не только на побережьях — почти во всех
древних поселениях по Среднему Днепру,
в Киеве и в Триполье встречаются громадные
скопления раковин двустворчатых моллюсков,
также образующие своего рода «кухонные
кучи» мощностью до полуметра. А в Киеве
найдены ямы, заполненные раковинами на
глубину даже более метра.
Как отмечает Б. Л. Богаевский, в результате
одинаковых условий жизни в каменном веке,
когда моллюски заняли место мясной пищи
в рационе человека, охота, представлявшая
тогда для людей основной источник белковой
пищи, отошла на второй план. Охотничий ко-
чевой уклад под влиянием пищи сменился
оседлым. Поселения на берегу моря, рек и
озер обеспечивали этой легко добываемой
питательной едой. Таким образом, новый вид
пищи человека произвел в свое время перево-
рот в питании (подобный тому, что пережила
Европа в XVIII веке, когда повсюду в быт
вошел картофель) и явился одним из многих
факторов, облегчивших тяжелый для людей
переход к оседлому образу жизни, к земледе-
лию. Естественно, этот переворот нашел свое
отражение и в материальной культуре, в ма-
гии и религии, а также в искусстве на заре
человеческой истории.
Я думаю, после этого вряд ли кто-нибудь
сможет обвинить меня в том, будто я преуве-
личиваю значение раковин в судьбе человече-
ства. Неудивительно, что издавна любят и
используют раковины приморские народы. Но
я не перестаю удивляться, воображая себе
те извилистые пути, по которым морские ра-
ковины проникали в глубины континентов.
Ведь те же каури находили в могилах Афа-
насьевской культуры в Минусинском крае (две
тысячи лет до нашей эры), в курганах ски-
фов из Причерноморья (VII—III века до на-
шей эры) и поздней бронзы Тувы (раковины и
сейчас используются тувинцами в некоторых
национальных играх), в могиле скандинавской
принцессы раннего средневековья, на шапках
алтайских шаманов. Их можно видеть и на
современных свадебных нарядах мордовских,
удмуртских и хакасских женщин. Поистине —
великие путешественники!
32
Вокруг света на одной ноге
Случилось это в 1963 году. Мы стояли
в порту Конакри, столице республики Гви-
нея — это был мой первый тропический порт.
Каждый день с утра шел проливной дождь,
стихавший только к полудню. Все для меня
здесь было внове: красная влажная почва-
латерит и «живые» кокосовые пальмы, и яще-
рицы на стенах домов, и цесарки, бродящие по
окраинным улицам, как простые курицы. На
площади — огромное дерево с досковидными
корнями. Кипень цветов буггенвилеи из-за
оград. Тряпка на проводах, при рассмотрении
оказавшаяся летучей собакой. Звон огромных
черных сверчков по ночам. А своеобразный
слабоуловимый пряный запах с тех пор стал
для меня каким-то символом тропиков. Как,
помните, у А. Блока:
Случайно на ноже карманном
Найдешь пылинку дальних стран.
И мир опять предстанет странным.
Закутанным в цветной туман.
Экзотика обрушивалась на меня лавиной,
я буквально купался в ней и даже в самом
прямом смысле, — не сумев отказать себе в
удовольствии совершить прогулку под настоя-
щим тропическим ливнем.
На второй день стоянки мы уговорили капи-
тана сходить на шлюпке на недалекие от Ко-
накри острова Л ос, почти целиком заросшие
лесом. Нам сказали, что на этих островах жи-
вут дикие обезьяны, как было на них не по-
смотреть!
Высадку мы совершили вплавь, так как шлюп-
ка не могла подойти к берегу из-за прибоя,
что само по себе было сильным впечатле-
нием. Исходив заросли, исцарапавшись о ли-
аны и колючки, обезьян мы не обнаружили. Но
сколько оказалось там интересного для био-
лога! Прежде всего, я чуть не врезался но-
сом в гнездо древесных муравьев, о которых
читал еще в детстве. Как завороженный, смот-
рел я на их работу! Потом мне попался ма-
ленький грибообразный термитник. Я не вы-
держал и сломал его. Он переломился очень
удачно, прямо по маточной камере, и я долго
сидел на корточках, следя, как ухаживали
Ахатина (Ac hat Ina fullca)
рабочие термиты за своей царицей. Столько
чудес сразу! А меня еще ожидала встреча
с главной героиней этой истории...
Я увидел ее, оторвавшись от созерцания тер-
митника. Честное слово, в первый момент
даже не поверил своим глазам: на жестком
фикусоподобном листе какого-то растения си-
дела улитка величиной... чуть ли не с мой
кулак! О том, что это — знаменитая Ахатина,
я узнал много позже. Тогда же на фоне про-
чих чудес после первого удивления я воспри-
нял эту встречу как должное. А между тем
история Ахатины чрезвычайно интересна.
Испокон веков эта улитка жила в африкан-
ских и мадагаскарских лесах, питаясь лист-
вой растений. А ее с удовольствием кушали
африканцы и раковину использовали для из-
готовления денег. В середине XVIII века уче-
ные обнаружили и описали ее. Когда и кто —
неизвестно, но кто-то наверняка соблазнился
размерами раковины (или вкусом моллюска?)
и взял ее с собой на корабль. Во всяком
случае, через сто лет Ахатина была обнару-
жена в Индийском океане на Сейшельских
островах, на Маврикии и Реюньоне. Примерно
тогда же она оказалась в Индии, откуда ее
распространение на восток задержалось.
3
«О чем поют ракушки»
33
Но то, что Ахатина вкусна и к тому же не-
прихотлива, сыграло роль в ее дальнейшем
широком распространении. В 1910 году она
попала в Малайю, а уже в 1925 объявилась
в Японии, в 1928 — ее обнаружили на ост-
рове Калимантан, в 1931 —в Южном Китае.
Когда она появилась на Гавайских островах,
я точно не выяснил: в одной работе прочел,
что в 1936 году, а в другой — во время вто-
рой мировой войны. Видимо, кто-то из япон-
ских солдат, участвовавших в завоевании дру-
гих тихоокеанских островов, положил в свой
ранец парочку-другую Ахатин. Так она и со-
вершила бросок через западную часть Тихого
океана на острова. Завоевателей оттуда изгна-
ли в 1944—1945 годах, а Ахатины остались,
и освоение ими американского континента
стало только вопросом времени. Это произо-
шло в 1966 году, благодаря одному молодому
человеку, проходившему воинскую службу на
Гаваях. Он прихватил с собой три (всего три!)
Ахатины, уезжая в отпуск, и выпустил их в
саду во Флориде. Представьте себе удивление
хозяйки сада, когда она обнаружила громад-
ных прожорливых улиток на своих любимых
клумбах! В течение трех лет миссис Бесси
Безбилетник, ставший сувениром
Герой этого рассказа за пределами нашей
страны пока не имеет такой известности, как
Ахатина. Во всяком случае, когда я прислал
во Флориду его раковину, она произвела там
среди коллекционеров фурор. Но у нас этот
моллюск известен почти каждому. Его рако-
вины продают в качестве сувенира во всех
черноморских городах. Я, конечно же, говорю
о Рапане.
Мы все настолько привыкли к ней, что счи-
таем исконным обитателем Черного моря, хотя
впервые она появилась там всего тридцать
лет назад.
Рапана в Черном море была обнаружена
в 1947 году в Новороссийской бухте. В 1950
году ее нашли у Батуми, в 1952 — у побе-
режья Крыма вблизи Балаклавы, Мисхора
и Ялты. В 1959 году Рапана достигла Румы-
нии, Болгарии и Турции. Наконец, в 1961 го-
ду ее обнаружили в северо-западной части
34
Паркхерст молча боролась с ними, и весьма
своеобразным способом — она собирала ули-
ток и... съедала. Но борьба была явно не-
равной! Оставшиеся Ахатины отвечали на это
усиленным размножением. Каждая из Ахатин
ежегодно откладывает около шестисот яиц.
Если бы выживал каждый моллюск, вылуп-
ляющийся из яйца, то через три года их ко-
личество достигло бы одиннадцати миллиар-
дов! Миссис Паркхерст еще повезло, что в
природе никогда не встречается полной выжи-
ваемости потомства. Тем не менее, когда она
в 1969 году решила подсчитать, сколько же
Ахатин осталось, то обнаружила не много-не
мало... 200 тысяч! Вот тогда-то она забила
тревогу. А за нею — целая группа сельскохо-
зяйственных экспертов: еще бы, опасность
быть съеденными Ахатиной грозила кофейным
плантациям Флориды! Дошло до того, что
улитку стали называть чумой растений.
Так и совершилось кругосветное путешествие
африканской Ахатины, из жительницы афри-
канских лесов и любимого лакомства местного
населения превратившейся в мировую знамени-
тость.
Черного моря. Итак, все море было ею об-
жито. В Азовское она проникла в 1956 году,
но не прижилась.
Несколько позднее стало известно о проникно-
вении Рапаны в Мраморное море, а в 1976 го-
ду появилось сообщение о нахождении ее в
Адриатическом море. Воистину, такое упорство
достойно высшей похвалы! Не исключено, что
этак лет за 100—200 она вернется к родным
пенатам. Но узнают ли ее там? Ведь до
1947 года Рапана была известна только в
Японском и Желтом морях и у Тихоокеан-
ского побережья Японии. Не в пример Ахати-
не, которая расселялась по тропикам, «захва-
тывая» плацдарм за плацдармом, Рапана,
освоившись в Черном море, этим и ограничи-
лась. Не правда ли, удивительно? Объясняет-
ся же это довольно просто: в Японском море
Рапана томазиана (Rapana thomaslana Crosse)

Рапана живет в несколько опресненных зали-
вах и бухтах, то есть приблизительно в тех же
условиях, что в Черном море (изменения тем-
пературы в течение года там и здесь сход-
ные).
Но как Рапана могла пересечь больше де-
сятка морей, перебираясь из Японского моря
в Черное?
Есть мнение, что несколько Рапан попали в
Черное море в балластных цистернах каких-то
судов. Но я представляю себе это по-другому.
Откладываемые Рапаной яйца снабжены свое-
образным скафандром (как у космонавтов!),
роль которого выполняет яйцевая капсула. Она
имеет вид вертикально стоящего цилиндриче-
ского стручка, прикрепляющегося плоской по-
дошвой к субстрату. Вверху капсула несколько
расширяется, и от этого выглядит вроде сапож-
ка. Стенки ее довольно плотные, производят
впечатление кожистых. Прикрепляет Рапана
капсулы одну за другой, ровными рядами, об-
разуя из сотен их яйцевую кладку. А в каж-
дой капсуле содержится от двухсот до тысячи
яиц размером примерно полмиллиметра.
На боковой поверхности ноги Рапаны справа
есть глубокая трубкообразная бороздка. По
ней к подошве подводится «полуфабрикат»
яйцевой капсулы. Сокращениями подошвы
он передается прямо к расположенной на ниж-
ней поверхности ноги педальной железе и
попадает внутрь железы. Снаружи остает-
ся задний конец капсулы. Нога Рапаны об-
жимает кольцом основание капсулы, плотно
приклеивая ее к субстрату. Остальную же
часть капсулы, находящуюся внутри желе-
зы, она освобождает тогда, когда та приоб-
ретает окончательную форму н затвердевает.
После этого Рапана передвигает ногу на не-
большое расстояние и повторяет операцию.
Так она делает несколько сот раз. В капсуле-
скафандре зародыши развиваются почти ме-
сяц, потом из нее выходят личинки-велигеры.
Они имеют светло-коричневую эмбриональную
раковинку, покрытую мелкими бугорками, и
двулопастной парус-велум.
А теперь представьте себе следующее. Во
Владивостокском порту стоит судно, а по его
днищу ползет Рапана и откладывает свои
капсулы. Через месяц судно швартуется в Но-
вороссийском порту, а к этому времени из
капсул Рапаны выходят многочисленные ли-
чинки. Капитан и не подозревает, что он про-
вез 180 тысяч «безбилетников».
Вот так, вероятнее всего, и переселилась Ра-
пана в Черное море. Здесь из-за меньшей, чем
в Японском море, солености, она измельчала,
но выжила и даже распространилась вдоль
всего побережья.
Рапана — хищник. Она и ее родственники из
семейства Мурицид нападают на двустворча-
тых моллюсков. И при этом справляются с од-
ной сложной, я бы сказал, стратегической за-
дачей: как «взломать» броню жертвы? Ведь
эту броню—тесно сомкнутые створки—порою
и человеку не открыть.
У Мурицид есть для этого разные способы.
Крупные особи силой собственных мускулов
преодолевают действие мускулов-замыкателей
жертвы, открывая ее раковину. Мелкие имеют
на ноге специальный сверлящий орган, кото-
рым они проделывают в створке жертвы ма-
ленькую дырочку. У некоторых Мурицид на
устье есть специальный шип, которым они про-
давливают створки своей добычи.
Проделать в раковине хоть маленькую дыроч-
ку — главное. Тогда хищники могут пустить
в ход еще одно грозное оружие — химиче-
ское. У большинства брюхоногих моллюсков
в мантийной полости имеется гипобранхиаль-
ная железа, она вырабатывает слизь, которая
служит для очищения мантийной полости от
попавших туда посторонних частиц. У Мури-
цид в слизи имеются два ядовитых вещест-
ва— энтероамин и мурекеин. Через пробитое
или просверленное в раковине двустворчатых
моллюсков отверстие слизь в большом коли-
честве попадает внутрь и парализует муску-
лы-замыкатели. Устрица, мидия или гребешок
становятся жертвой хищника.
На Дальнем Востоке Рапаны нападали только
на устриц. В Черном море, полностью унич-
тожив устриц на Гудаутской промысловой уст-
ричной банке, они перешли на других мелких
моллюсков.
Гипобранхиальная железа Мурицид — не толь-
ко оружие этих моллюсков. И об этом — сле-
дующий рассказ.
36
Краска древнего мира
Мы привыкли к многокрасочности окружа-
ющего нас мира и стараемся подражать ей,
в частности, многокрасочностью нашей одеж-
цы. А было время, когда человеку это не было
доступно. Даже научившись извлекать краски
из листьев и корней растений, люди никак не
могли получить краску глубоких тонов. И вот
три с половиной тысячи лет тому назад было
сделано открытие, которое изменило положе-
ние вещей.
Легенды говорят, что принадлежит оно фи-
никийцам. Судя по тому, что древний народ,
живший на побережье Средиземного моря,
в свое время сыграл важную роль в истории
человечества (считается, между прочим, что
именно финикийцы придумали первый алфа-
вит), вполне возможно, что действительно он
открыл свойство гипобранхиальных желез мол-
люсков Мурицид.
Легенда рассказывает об этом примерно так.
В один прекрасный день царь финикийского
города Тира по имени Феникс прогуливался по
берегу моря со своей любимой собакой. Та, в
восторге от прогулки, носилась взад и вперед
по берегу, трепала водоросли, выброшенные на
берег штормом, рылась в песке, находя что-то,
на свой собачий вкус, заманчивое, — словом,
вела себя со всей собачьей непосредственно-
стью. Как бы в оправдание своего легкомыс-
ленного поведения, время от времени она при-
носила хозяину всякую всячину. Царь, рас-
сеянно наблюдая за привычной игрой любимо-
го пса, вдруг, принимая от него очередное под-
ношение, обратил внимание, что морда собаки
покрыта пятнами кровавого цвета. Царь был
человеком любознательным и задался целью
выяснить причину появления пятен. Это ему
удалось. Так был открыт пурпур.
Что же такое пурпур? Гипобранхиальная же-
леза Мурицид состоит из трех отделений.
Клетки двух боковых выделяют слизь, а в
клетках среднего содержатся очень мелкие,
меньше одного микрона в диаметре, гранулы,
придающие клеткам молочно-белый цвет. Это
и есть пурпур. Достаточно им соприкоснуться
с воздухом, как начинаются чудесные превра-
щения. У Рапаны, например, белый или слег-

Му реке б ранда рис (Murex (Bolinus) brandaris
Linnt)
ка желтоватый, мутный на просвет водный
экстракт пурпурного отдела гипобранхиальной
железы через час-два становится зеленым, че-
рез следующие два-три часа — синим, а спу-
стя еще два-три часа, цвет переходит в фио-
летовый. Дело в том, что внутри клеток пур-
пур находится в виде бесцветного основания,
прохромогена, содержащего соединение индо-
ксила или броминдоксила. При окислении воз-
духом и воздействии ультрафиолетовых лучей
оно расщепляется, что сопровождается изме-
нениями цвета. При этом выделяется очень
неприятно пахнущее органическое вещество
меркаптан. О неприятном запахе, исходившем
от работников пурпурных красилен, упомина-
ется в папирусе Салье, относящемся ко вре-
мени фараона Рамзеса II (1300 лет до нашей
эры). В древнем Риме любители пурпурных
одеяний должны были усиленно пользоваться
парфюмерией.
Зачем нужен пурпур самим моллюскам, не
совсем понятно. Считается, что он непосред-
ственно связан с ядовитыми секретами гипо-
бранхиальной железы, что в него превращает-
ся яд энтероамин при распаде.
В древнем мире пурпуром называли всю со-
37
вокупность красок, получаемых из моллюсков.
Это и «несозревший» пурпур (желтого, зеле-
ного и синего цветов), и зрелый пурпур раз-
ных мурицид. Краску получали от Мурекса
брандариса, Мурекса трункулюса и Пурпуры
(или Таиса) гемостомы (название которой с
латинского языка переводится как Пурпура
кроваворотая). Пурпур брандариса имел крас-
но-фиолетовый цвет, трункулюса — голубова-
то-фиолетовый, а Пурпуры гемостомы — тем-
но-красный. У нашей знакомой Рапаны пур-
пур чисто фиолетового цвета. Финикийцы, про-
живавшие в разных колониях, специализиро-
вались на переработке разных видов. Шире
всего использовался брандарис. Но в Сидоне
предпочитали трункулюс, на побережье ны-
нешнего Алжира — Пурпуру гемостому.
Процесс получения пурпура был очень трудо-
емким. Сначала собирали буквально сотни
тысяч, миллионы раковин. В Южной Италии,
у Таранто, сохранилась «ракушечная гора»
Монте Тестацео, состоящая почти целиком из
раковин брандариса.
Из раковин извлекали тела моллюсков и по-
мещали в соленую воду. В одних случаях мол-
люсков затем три-четыре дня вялили на солн-
це, потом варили, в других — с помощью со-
леной воды экстрагировали пурпурное содер-
жимое гипобранхиальной железы. А в ре-
зультате из каждых десяти тысяч моллюсков
получали... всего один грамм краски! Шерстя-
ные и льняные ткани погружали в жидкость
с краской, там они становились весьма неопре-
деленного тона и лишь при высыхании на
солнце приобретали окончательный цвет.
Сложная технология получения краски и вы-
сокое ее качество (говорят, что окрашенные
пурпуром ткани не выцветали по 200 лет)
обусловливали исключительную дороговизну
пурпурных красок. В древнем Риме женское
платье, окрашенное пурпуром, стоило, в пере-
счете на современные деньги, 12 тысяч дол-
ларов. Однако, несмотря на дороговизну, пур-
пур пользовался огромным спросом. В Египте
в те времена мумии фараонов, например, запе-
ленывали именно в пурпурные ткани.
В VIII веке до нашей эры, когда финикийское
государство рухнуло под ударами ассирийцев,
к ним перешло и производство пурпура. За-
тем его монополизировали греки, а после
них — римляне. Александр Македонский, раз-
громивший империю персов, захватил в городе
Сусе сокровищницу персидских царей. И в ней,
кроме золота, драгоценностей, он нашел де-
сять тонн пурпура. Для того чтобы получить
такое количество краски, надо было перера-
ботать миллиарды моллюсков!
Пурпур был достоянием только высшей зна-
ти. В древнем Риме пурпурную тогу имел пра-
во носить лишь один император, сенаторы
могли иметь только пурпурную полосу на сво-
их одеждах-ангустиклавиях. Постепенно и его
производство перешло под эгиду император-
ской власти. В III веке нашей эры за рабо-
той изготовителей пурпура следили специаль-
но приставленные чиновники. Тогда-то и воз-
никло выражение «рожденный для пурпура»,
«багрянородный». Примерно в это же время
из Восточной Азии в Средиземноморье про-
никает новый, ранее не известный здесь вид
ткани, — шелк, окрашенный пурпуром. Смеши-
вая пурпур с порошком из слоновой кости,
стали приготовлять косметику, художники из
пурпура и мела делали краску. Появились
пурпурные чернила, специально для импера-
тора (интересно, что регент, опекун несовер-
шеннолетнего императора, тоже подписывался
Пурпура (Purpura sp.)
38
пурпурными чернилами, только... из несозрев-
шего, зеленого пурпура).
Но со временем круг применения пурпура су-
жался. Последний удар по нему нанесло от-
крытие краски шарлах, которую стали полу-
чать из насекомого щитовки (или кермеса),
обитающего на дубе. Какое-то время пурпур
еще использовался для окраски врачебных и
кардинальских мантий, но в 1467 году папа
римский Павел II специальным постановле-
нием обязал использовать для окраски мантий
не пурпур, а шарлах. После этого производ-
ство пурпура сошло на нет, и лишь кое-где
в Средиземноморье (например, на Балеарских
островах) сохранился обычай получать и при-
менять его для окраски тканей.
Секрет пурпура был известен и за пределами
Средиземноморья, хотя нигде больше он не
сыграл такой роли. Из англосаксонской хро-
ники VII века известно о самом раннем ис-
пользовании для получения пурпура Нуцеллы
лапиллиса народами, жившими на побережье
Северного моря. Пурпур изготовляли также
жители Бретани, Нормандии, Ирландии, Юж-
ной Англии и Норвегии. В Исландии этот про-
мысел сохранился до XIX века. Еще один
район, где, независимо от финикийцев, откры-
ли секрет пурпура, — это тихоокеанское побе-
режье Центральной Америки. Здесь индейцы
использовали моллюск Пурпуру патулу. Поль-
зовались пурпуром индейцы, жившие на по-
бережье от Мексики до Перу.
Му реке бру неус (Murex (Chicoreus) brunneus
Link)
В некоторых местах центральноамериканского
побережья индейцы и сейчас продолжают кра-
сить пурпуром свои хлопчатобумажные
одежды.
На островах Океании и в Индонезии обна-
ружили, что гипобранхиальная железа мол-
люска Вазум церамикус из семейства Вазид
тоже содержит пурпур, причем чисто крас-
ного цвета. Его используют женщины для
окраски ногтей.
Откуда взялось слово «паника»
Среди мифов древней Греции есть легенда
про Пана — козлоподобного бога лесов и рощ.
Он был сыном козы Амалтеи, вскормившей
Зевса. Мать чудом спасла Зевса от отца-ти-
тана Крона, пожиравшего своих детей (Кро-
ну было предсказано, что когда-нибудь он
падет от руки одного из своих сыновей). Пан
оказался молочным братом Зевса.
Когда Зевс вырос и, исполняя предсказанное,
низверг с престола жестокого отца-титана, он
наградил своего молочного брата рогом Три-
тона. Рог обладал чудесным свойством: он
издавал настолько жуткие звуки, что все —
и смертные, и бессмертные — в страшном
ужасе, потеряв рассудок, обращались в бег-
ство. По имени Пана, трубившего в рог, это
бегство было названо паническим, а состояние
безрассудного страха — паникой.
Пан погубил себя тем, что восстал против бо-
гов. Он прокрался на Олимп со своим рогом,
желая привести богов в паническое состояние.
Но его перехитрили, подменив рог, и, лишен-
ный своего страшного оружия, он погиб. Дочь
Зевса, Афина Паллада, содрала с него шкуру
и натянула ее на свой щит. Это был символ
ее могущества и власти, так же как симво-
лом власти Зевса была шкура его кормилицы
козы Амалтеи. По-гречески козья шкура на-
39
Харония тритонис (Charonla tritonis 1лппё)
зывается эгидой. Отсюда и ведет свое проис-
хождение выражение «эгида власти».
Все это чрезвычайно интересно, скажете, ве-
роятно, вы, дорогой читатель. — Но причем
тут раковины? А при том, что рогом Тритона
могла быть раковина одного из крупнейших
средиземноморских моллюсков — Харонии но-
диферы. Известно, что именно она использо-
валась когда-то в качестве сигнальной или
боевой трубы. Еще у Гомера и Феокрита упо-
минается об этом. С древнейших времен ры-
баки Эгейского моря, когда па море ложился
туман, подавали друг другу сигналы, трубя
в раковину. И не только, видимо, рыбаки.
В самом центре Европы, в Брауншвейге, при
раскопках ранненеолитического поселения, най-
дена раковина Харонии, у которой отпилен
кончик, — значит, ее применяли в качестве
трубы.
На острове Крит, в святилищах, находили не
только Харонии, но и их многочисленные изоб-
ражения. Раковина служила «священным ро-
гом», вызывающим божество и созывающим
верующих. То же самое относится и к древ-
нейшему, додинастическому Египту. В древ-
нем Риме их называли букцинами. Хриплым
ревом они подавали сигнал к началу битвы.
Между прочим, еще в начале нашего века
гулкие и внушительные звуки Хароний
слышал Б. Л. Богаевский на улицах Афин во
время греческого карнавала. Он же описывает
«дудение» в Харонию, украшенную лентами,
перед началом богослужения... в ламаистском
храме у калмыков под Астраханью.
Кто же такие Харонии? Это крупные мол-
люски-хищники, раковины которых достигают
шестидесяти сантиметров. Глоточная железа
Хароний вырабатывает аспарагиновую кисло-
ту, которая отпугивает врагов и служит ору-
жием при нападении на добычу. Питаются
они в основном иглокожими: морскими огур-
цами-голотуриями и особенно морскими звез-
дами. Морская звезда — очень живучее суще-
ство. Достаточно сказать, что, разрубив ее
на части, мы не убьем ее, а размножим, так
как из каждого кусочка регенерирует снова
целая звезда. Но звезда очень чувствительна
к кислоте из-за своего известкового скелета.
А Харония, воздействуя кислотой и радулой,
прорезает в луче звезды щель и выедает че-
рез нее часть внутренних органов, отчего та
погибает.
Благодаря своим размерам и красоте, Харо-
нии— желанное приобретение для любителей
раковин. Это привело к тому, что на остро-
вах Тихого и Индийского океанов, в Австра-
лии коллекционеры почти выловили Харонию
тритонис. А она охотится, как правило, на мор-
скую звезду акантастер — «терновый венец»,
которая в последнее время приобрела печаль-
ную известность тем, что, питаясь мягкими ча-
стями кораллов, внезапно размножилась в не-
вероятных количествах и буквально сожрала
обширные участки Большого Барьерного рифа,
рифов Гуама, Красного моря и др. Считают,
что одной из причин, приведших к этому, яви-
лось уничтожение Хароний, поэтому в настоя-
щее время вылов их запрещен во многих рай-
онах Индийского и Тихого океанов.
Кстати, вы помните, я пересказывал вам ле-
генду о Минотавре? А ведь у нее есть про-
должение, имеющее некоторое отношение
к Харонии нодифере. Минос разгневался на
Дедала за то, что тот помог Ариадне. Дедал
был вынужден бежать. Но как? Он сделал
из воска н перьев крылья себе и своему сыну
Икару. Когда Минос узнал, что Икар погиб,
а Дедал укрылся в Силиции, во что бы то ни
40
стало он решил вернуть его (гнев гневом,
а второго такого мастера вряд ли можно было
найти во всем тогдашнем мире). Для того
чтобы обнаружить убежище Дедала, он
замыслил хитрость, в основе которой лежал
психологический расчет. Во все концы Ойку-
мены (так называли греки всю известную
им часть Земли) были разосланы посланцы
Миноса. Каждый вез с собою боевой рог, то
есть, попросту говоря, раковину Харонии с от-
пиленным кончиком. Куда бы ни приезжали
послы Миноса, они от имени царя предлагали
огромную награду тому, кто ухитрится про-
деть тонкую нить сквозь все извивы раковины,
насквозь. Прельстившись наградой, правитель
Сицилии, у которого скрывался Дедал, обра-
тился к нему за советом. И тогда мастер
«смоделировал» Кносский лабиринт и Тезея
в нем: взял муравья, привязал к нему тон-
кую нить и запустил в раковину. Муравей
пробежал ее насквозь и протянул за собою
нить. Минос сразу догадался, чьих это рук
дело, но, когда, явившись к берегам Сицилии
с огромным флотом, потребовал выдачи масте-
ра, его заманили на пир и убили.
Кстати, отпиливали кончик у Хароний только
в бассейне Средиземного моря. Жители ост-
ровов и побережий Индийского и Тихого оке-
анов пробивали дырочку сбоку одного из при-
вершинных оборотов раковины. Это позволяло
модулировать звук.
Священная раковина
Она стала известна в Европе после того,
как была «открыта» Индия. Ее название —
панчаянья санкья, или чанк, — трансформиро-
валось затем в латинское научное название
Ксанкус (правда, сейчас ее называют Турби-
неллой).
Эта красивая веретеновидной формы раковина
заняла очень заметное место в системе веро-
ваний индийцев. И вот каким образом.
Верховный бог индуистов, носящий сразу три
имени — Ишвара, Нараяна и Махашакти, — со-
гласно индийскому поверью, имеет трех про-
должателей в сфере земной жизни: Брахму —
творца всего сущего, Шиву — разрушителя,
и Вишну — защитника. Вишну изображают
в виде четырехрукого человекоподобного суще-
ства, держащего в каждой руке определенный
символ: молнию, палку, цветок лотоса и... ра-
ковину-Турбннеллу. Да не обыкновенную, а ле-
возавернутую. Трудно сказать, случайно ли
тысячи лет назад изобразил неизвестный ху-
дожник эту редчайшую разновидность обык-
новенного моллюска, но именно эта раковина
оказалась связанной с событиями, которые
описаны в великом эпосе индийского народа
«Бхагавадгите».
Вишну, согласно преданиям, живет в своем
собственном мире — Вайкунтхе. Всякий раз,
когда силы зла грозят миру уничтожением, он
в облике какого-либо животного или человека
Чанк — Турбинелла пирум (Turbinella
pyrum Linnt)
(такие воплощения Вишну называются ава-
тарами) спускается иа Землю и спасает людей
от гибели. В индийской мифологии описыва-
ются девять аватар Вишну. Одна из них —
явление в образе героя Кришны. Среди его
многочисленных подвигов предания описывают
борьбу с морским демоном Панчаяньей, жив-
шим на морском дне, в раковине. После дол-
гой борьбы Кришна убил его. Имя демона
41

сохранилось в одном из названий раковины.
Изображение ее стало символом бога Вишну.
Левозавернутый чанк так и остался бы мифи-
ческой раковиной, курьезом, если бы среди
большого количества правозавернутых раковин
этого вида действительно не встречались, прав-
да, исключительно редко, левозавернутые. Это
казалось подтверждением ее причастности
к описанным в мифах событиям, и левозавер-
нутая раковина стала священной. Ее так и
называли — священный чанк.
Считалось, что эти раковины имеют власть над
морем, заставляя стихать морские волны и
суля безопасность путешественнику. Позднее
они стали атрибутами индуистских храмов.
В них трубили во время торжественных цере-
моний.
Индийских раджей благословляли на царст-
вование, изливая на них из священных рако-
вин священное масло. Панчаянья даже попала
в герб индийского государства Траванкор.
У правителей Бирмы священный чанк, верх-
няя часть завитка которого была целиком
оправлена в золото и драгоценные камни, слу-
жил скипетром.
Левозавсрнутая Турбинелла столь редка, что
нашедший ее счастливый рыбак мог надеять-
ся на большую прибыль от ее продажи. Но
отблески славы пали и на правозавернутое
большинство этих раковин. Считалось, что
украшения из чанка: амулеты, браслеты —
приносят успех и счастье их обладателю.
Из Индии культ панчаяньи проник в Индо-
незию, а затем в Китай. Через Тибет, где
От пилигримов до нефтяной компании
Помните сцену сумасшествия Офелии из тра-
гедии В. Шекспира «Гамлет»? Офелия напе-
вает обрывки разных песенок, и среди них
такую:
Как узнать, кто милый мой?
Он идет с жезлом.
Перловица на тулье.
Поршни с ремешком.
Это песня о пилигриме. И поет ее Офелия не
случайно. Известно, что в качестве сюжета для
«Куин конк» — королевская раковина
Ст ромб ус гигас (Strombus gigas Linn£)
сформировалась ламаистская религия, причуд-
ливо совмещающая в себе черты брахманизма
(с культом раковины) и буддизма, священные
раковины проникали всюду, куда проникала
эта религия. А. Е. Ферсман в одном из своих
рассказов упоминает о священных раковинах,
звучащих в дацанах (ламаистских монасты-
рях) Тувы. И калмыки в Астраханской обла-
сти использовали раковины во время богослу-
жений (правда, я не уверен, что всегда это
были Турбинеллы, да еще левозавернутые).
Предприимчивые европейцы, добравшись до
Индии, сразу сообразили, что из культа рако-
вины можно сделать источник прибыли. Они
стали ввозить в Индию и на Цейлон из Ка-
рибского моря раковины Бусйкона, некоторые
виды которого левозавернутые, что для них
норма. По форме Бусикон похож на панчая-
нью, правда, у него не столь плавные и изящ-
ные обводы. Индийцы долгое время, пока не
разобрались, что к чему, покупали эти рако-
вины, считая их священными. А разоблачение
обмана привело к некоторому падению спроса
на левозавернутые раковины.
Поистине удивительно, каким неожиданным
образом самая простая раковина может воз-
действовать на человеческие умы, отражаясь
в истории, фольклоре, искусстве, речи. И сре-
ди тех бесчисленных ниточек, тянущихся из
глубин веков, что сплетают вокруг драматиче-
ской истории человечества тонкое кружево
сказок, найдется не одна, связанная с рако-
винами.
трагедии Шекспир выбрал сагу о Гамлете из
хроник датского историка Саксона Грамматика
(1140—1206 гг.). События же, описываемые
в хронике, происходили где-то в XI веке.
А в это время в Европе очень широко рас-
пространился обычай паломничества в Палес-
тину к святым местам христианской религии.
Дело это было трудное, опасное для здоровья
и жизни. Паломников называли пилигримами.
Они шли пешком через всю Европу, до самой
цели. Страннический жезл и раковина на
тулье шляпы пилигримов были как бы их
43
Пектен максиму с (Pectan maximus Linn£)
«фирменным» знаком. Но перловица — жемчу-
жница наших северных рек, название которой
происходит от слова «перл» — жемчуг, здесь
ни при чем (так же, как и звучащее в под-
линнике песни слово «кокль» — так называется
по-английски съедобная сердцевидка). Ис-
пользовалась пилигримами раковина гребешка
Пектен якобеус.
Это двустворчатый моллюск. Он и сейчас хо-
рошо известен в Европе под названием «мол-
люск для рагу», его с удовольствием едят
в Голландии, Франции, Англии и скандинав-
ских странах. Раковина якобеуса имеет неоди-
наковые створки: верхняя — ребристая, совер-
шенно плоская или слегка вогнутая, нижняя —
вогнута сильно и образует своеобразную ча-
шечку.
В средние века нижняя глубокая створка при-
менялась в качестве сосуда для питья. Пе-
шеходы-пилигримы особенно использовали ее
для этой цели. В Палестине, перед возвра-
щением домой, они выходили на берег моря,
собирали на песке выброшенные штормом
створки гребешка и прикрепляли на свою
одежду. Так и стала раковина своего рода
символом пилигрима, возвращающегося на ро-
дину после поклонения «гробу господню».
В XII веке паломничество сменилось кресто-
выми походами, и Палестина стала недоступ-
на для бедняг-пилигримов. Заменителем «гро-
ба господня» стали служить другие христиан-
ские святыни, например, собор Сант-Яго де
Компостела в испанской провинции Галисия.
А для того, чтобы привлечь именно сюда па-
ломников, лишенных возможности попасть в
Палестину, епископ Сант-Яго де Компостела
добился разрешения папы римского на про-
дажу около собора раковин гребешка. Спе-
циально для этого на побережье Атлантиче-
ского океана собирали вогнутые створки. Пи-
лигримы, возвращающиеся домой, снова могли
украшать свои лохмотья знаком паломниче-
ства. А гребешок в результате приобрел еще
большую популярность в Европе. В Италии
он назывался «святая раковина» или рако-
вина Сан-Джиакомо, в Испании — раковина
Сант-Яго, во Франции — раковина Сен-Жак.
На востоке Средиземного моря и у побережья
Испании водились различные виды этого мол-
люска, похожие внешне. Их описал великий
Карл Линней, но, по странной ошибке, назва-
ние Пектен якобеус (то есть гребешок Свя-
юго Якова) он дал вовсе не атлантическому
гребешку, а моллюску из Палестины. Тот вид,
что продавался у стен собора Сант-Яго де
Компостела, он описал под названием Пектен
максимус — «гребешок большущий».
Между тем, рыцари-крестоносцы, совершая
в Палестину «паломничество» с мечом и копь-
ем, тоже не были чужды тщеславия и цепля-
ли раковины гребешка на свои доспехи. По-
лучалось что-то вроде наклейки на чемодане
туриста. Привезенные домой, эти раковины
благоговейно хранились и передавались из по-
коления в поколение. Так они попали в гербы
некоторых родовитых семей, ведущих свое
происхождение от участников крестовых по-
ходов.
А затем произошло с раковинами еще одно
внезапное превращение. Из символа исполне-
ния высшего, по мнению церкви, долга хрис-
тианина — паломничества к святым местам —
раковина превратилась в символ... нищенства.
Да, да! Среди нищих распространился обычай
выдавать себя за пилигримов и протягивать
к прохожим зажатую в руке створку гребеш-
ка, чтобы туда бросили монетку.
Когда наступила эпоха Возрождения, стало
44
вновь волновать души людей и будить их
воображение забытое на тысячу лет искусство
античных времен. При раскопках выжжен-
ных холмов Анатолии и руин Греции часто
находили статуэтки Афродиты, выходящей из
раковины гребешка, его можно было увидеть
на стенах садов Помпеи, в мозаиках Геркула-
нума, в нишах древних храмов. Особенно ча-
сто встречался гребешок на погребальных па-
мятниках. Он украшал свинцовые гробы рим-
ской Британии и мраморные саркофаги в
Малой Азии, присутствовал в орнаментах на
византийских гробницах. Вновь ожил распро-
страненный в древней Греции миф о богине
любви Афродите (или Венере — в римской ми-
фологии), которая родилась из морской пены
в раковине гребешка. Изображение Пектена
якобеуса стало непременной частью картин на
этот распространенный мифологический сюжет.
Достаточно вспомнить хотя бы картину Ботти-
челли «Рождение Венеры».
В конце XVII века произошла еще одна транс-
формация отношения к гребешку. В это вре-
мя, в связи с выходом на сцену буржуазии,
торжественное искусство академического клас-
сицизма (так называемого «большого стиля»,
господствовавшего во времена Людовика XIV),
сменяется изысканным стилем рококо. А слово
«рококо» произошло от французского «ро-
кайль», что в переводе означает «орнамент из
Золотой шелк морей
Вряд ли найдется человек, не читавший кни-
гу Жюля Верна «Двадцать тысяч лье под во-
дой». Тогда вспомните первую беседу фран-
цузского ученого Аронакса, одного из главных
героев книги, с капитаном Немо. Капитан тог-
да сказал профессору: «Море, господин Аро-
накс... не только кормит меня, но и одевает.
Ткань на вашем костюме соткана из биссуса
некоторых двустворчатых моллюсков».
Известно, что биссусные нити, вырабатывае-
мые специальной железой, расположенной в
ноге некоторых двустворчатых моллюсков, слу-
жат им для прикрепления к субстрату. Но,
скажете вы, причем здесь ткань? Мало ли что
может придумать фантаст?
В данном же случае Жюль Верн был пре-
раковин». Именно причудливые орнаменты,
основой которых вместе с другими «дарами
моря» и камнями была несколько стилизован-
ная раковина Пектена якобеуса, легли в осно-
ву этого стиля, достигшего своего расцвета
в первой трети XVIII века.
И, наконец, последние превращения. В XIX ве-
ке нашелся еще один «паломник ко гробу
господню». Но этот «пилигрим» отправился
не за святыми мощами, а за только что от-
крытой там нефтью. И была это англо-гол-
ландская нефтяная компания «Шелл». Разница
в целях не помешала предприимчивым хозяе-
вам по примеру рыцарей крестовых походов,
нацепить на свой герб изображение гре-
бешка святого Якова, заставить его блистать
неоновым светом над всеми бензоколонками
в разных концах земного шара. «Шелл», меж-
ду прочим, в переводе с английского, и озна-
чает — «раковина».
А для большинства жителей Европы он так
и остался просто «моллюском для рагу»... Су-
ществует старинное латинское изречение: «На-
bent sua fata libelli» — «Книги имеют свою
судьбу». Не правда ли, будет справедливым,
если мы, перефразируя его, скажем «Habent
sua fata conchi»? Вы же сами толь-
ко что убедились, что раковины тоже ее
имеют.
дельно реалистичен. Виссон — так называется
ткань, получаемая из биссусных нитей мол-
люсков — известна уже более трех тысячеле-
тий. Делают ее из биссусных нитей двух видов
моллюсков, обитающих в Средиземном море:
Пинны нобилис (Пинны благородной) и Атри-
ны пектината (Атрины гребенчатой). Причем
в Италии, например, почти единственном месте,
где еще сохранилось производство виссона,
используют исключительно Пинну и очень ред-
ко— Атрину, во Франции, на ее средиземно-
морском побережье, в дело идут оба вида,
а в Нормандии перерабатывали биссус только
Атрины.
Биссусные нити имеют белковый состав, хими-
чески близкий к конхиолину раковины. А это
45
значит, что они нерастворимы в кипящей
воде, спирте, эфире, в разбавленных кислотах
и щелочах. Биссус уступает только кипячению
в едком кали или уксусной кислоте, сдается
также перед концентрированными минераль-
ными кислотамй.
В момент выделения из железы биссусный сек-
крет бесцветен. Цвет появляется в результате
его контакта с водой и варьирует от светло-
золотистого до темно-коричневого, а у старых
особей — до черного. С размерами моллюска
связаны размеры и прочность биссусных нитей.
Длина их обычно от трех до десяти, изредка
до двадцати сантиметров. Толщина волокна
может быть от десяти до семидесяти микрон.
На воздухе биссусные нити быстро усыхают,
но легко разбухают, если их положить в жид-
кость.
В поперечном сечении они эллипсовидные и
слегка скручены вокруг своей оси в спираль.
Процесс приготовления виссона длителен и
трудоемок. Пучок биссусных нитей распутыва-
ют, обрезая все, что невозможно расплести.
Затем, перебирая нити, многократно промыва-
ют их в тепловатой воде, чтобы очистить от
песка, камешков и посторонних органических
остатков. Затем расстилают ровным слоем на
столе или специальных досках в тени и вы-
сушивают до полусухого состояния. Влажный
полуфабрикат теребят и мнут руками, расти-
рая между пальцами и отделяя нити одна от
другой. После этого биссус окончательно вы-
сушивают и расчесывают, используя целую
коллекцию гребней: сначала с широкими и
прямыми зубцами, затем все более тонкие
и частые. Чем больше расчесывают биссус, тем
сильнее потом блестит ткань.
История виссона, как и история пурпура, ухо-
дит в седую древность. Легенд или каких-ли-
бо письменных документов о том, когда и где
впервые стали его изготовлять, не сохрани-
лось. Правда, ученые считают, что корень гре-
ческого слова биссус находится в каком-то
из семитских языков Малой Азии.
Употребляли виссон в Азии на довольно боль-
шой территории, от Средиземного моря до Ин-
дии, и все же в основном его изготовление и
применение было сосредоточено в Средизем-
номорье. Его хорошо знали и греки, и римляне
46
(о том, что из «волос» раковин можно де-
лать ткани и шить одежду, упоминает рим-
ский автор Квинт Септимий Флор Тертулли-
ан). Знали про виссон и в более западных
местностях. В районе Смирны, где его изго-
товлением занимались малоазиатские греки,
промысел дожил до первой мировой войны.
После войны греки покинули Турцию, и древ-
нее производство заглохло.
Сырьевыми ресурсами для производства вис-
сона славился в Средиземноморье и Тарант-
ский залив на юге Италии (примерно там, где
находится упоминавшаяся в одной из преды-
дущих историй гора Монте Тестацео), где им
занимались (да и сейчас потихоньку зани-
маются) также с античных времен. И это не
единственное такое в Италии место — можно
назвать еще и Неаполитанский залив, и Ка-
лабрию, и побережье Сицилии с центрами
в Палермо и Мессине.
В средние века виссон в Италии изготовляли
в довольно больших количествах. Затем,
когда в Тарантском заливе из-за усиленной
добычи количество моллюсков резко уменьши-
лось, первое место по производству и сбыту
этой ткани на некоторое время захватили ост-
рова Сардиния и Корсика. В средневековой
Италии из виссона шили камзолы, галстуки,
шляпы, чулки, перчатки, кошельки, иногда це-
лые платья и даже искусственные волосы. До
сих пор в музеях хранятся вещи из виссона.
Их сбыт не испытывал никаких затруднений,
ибо они были легки, красивы и хорошо со-
храняли тепло. Пара дамских перчаток, гово-
рят, помещалась внутри скорлупы грецкого
ореха. Перчатки особенно были распростране-
ны. И еще — чулки, а их тогда носили не толь-
ко женщины. Врачи настоятельно рекомендо-
вали носить вещи, изготовленные из чистейше-
го виссона, без каких-либо примесей, людям,
страдающим от ревматизма, подагры, даже
простуды. В век, когда не было аспирина,
чулки из виссона считались сильнодейству-
ющим средством.
История виссона знала времена и подъема,
и упадка, и почти полного забвения. Так, в се-
редине XVIII века утраченный было интерес
Пинна с Кубы (Pinna sp.)

к виссону вдруг возродился вновь, ткань из
него как бы пережила свое второе рождение,
и не как предмет обихода, а как художествен-
ная ценность. Виссоновые нити стали широко
применяться для вышивки, для изготовления
предметов роскоши. Из него плели кружева
ручной работы, вязали сумочки. Особенно это
искусство было развито во Франции, на юге
страны, и в Нормандии. Впоследствии же про-
изводство виссона во Франции полностью
угасло. Да и в Италии сейчас изготовляются
из него лишь сувениры для иностранных ту-
ристов. Причин утраты интереса к виссону
много, но главная — появление дешевых меди-
цинских средств против простуды и ревматиз-
ма, в результате чего в нем отпала необхо-
димость как в лечебном средстве, тем более
что изделия из виссона были не дешевы. Ведь
биссус крупной Пинны весит два грамма,
а готовые нити — еще меньше. Сколько же
надо времени и материала, чтобы изготовить
даже маленькую сумочку!
Теперь только в некоторых арабских странах
применяется виссон, и лишь в качестве апте-
карского товара. Как-то жалко, что перестали
выделывать золотой шелк морей, хотя я по-
нимаю, такой конец истории виссона неизбе-
Несколько историй про Тридакну
Я чувствую, что не смогу обойтись без оче-
редной легенды. Но разве моя вина, что люди
так охотно сплетают причудливую вязь прав-
дивых, полуправдивых, а то и вовсе вымыш-
ленных историй вокруг моллюсков?
Этот трагический сюжет в различных вариа-
циях довольно распространен на Востоке. Рас-
сказывает он о следующем: в утро своей
свадьбы юноша (как правило, принц), желая
сделать подарок своей невесте (конечно, осле-
пительно прекрасной принцессе), отправляется
на берег моря. В заветном месте, там, где жи-
вут жемчужницы, он ныряет, чтобы добыть
жемчужину, достойную красоты его любимой.
Проходит время, приближается начало сва-
дебной церемонии, а жениха все нет и нет.
Невеста в горе, родственники в тревоге, все
мечутся по берегу моря, тщетно пытаясь пе-
рекричать прибой и хоть что-то услышать
48
жен, да и сами Пинны от этого только вы-
играли. И все-таки жалко. Даже испытываешь
обиду за Пинн, когда встречаешь, например,
о них строки, вроде тех, что я нашел в книге
Р. Вэсьера «Человек и подводный мир».
«На краю травяного ковра, в тех местах, где
узкие ленты Посидоний разрежаются и укора-
чиваются, водолазы с удивлением замечают
торчащих из грунта Пинн. Расположившись
в слегка помутневшей воде поодиночке или
группами, они напоминают проступающие
сквозь туман фигуры окаменевших гигантов.
Едва приоткрытые створки этих раковин за-
крываются, сначала медленно, затем быстрее,
словно отвечая на какой-то таинственный и
тревожный сигнал...
Огромные моллюски похожи на окорока, и по-
этому в некоторых средиземноморских районах
их иногда называют «морская ветчина». Но
большинству подводных туристов они извест-
ны как знаменитые «перламутры», сувенир,
который привозят из отпуска, чтобы забросить
затем в дальний угол...»
Мне кажется, что Пинны заслуживают боль-
шего уважения. Увы: «Sic transit gloria mun-
di!» — «Так проходит слава мира».
в ответ. Наконец, смельчаки начинают обша-
ривать дно и на коралловом рифе — о, го-
ре! — находят тело утонувшего принца, нога
(или рука) которого зажата створками гигант-
ской Тридакны.
Вот такая история. В свое время она порази-
ла мое воображение: что это за живой капкан,
ставший причиной гибели героя? И есть ли ре-
альная почва у этой легенды?
Двустворчатый моллюск Тридакна — чемпион
среди моллюсков по размерам. Она может до-
стигать почти полутора метров длины и веса
в четверть тонны. Ее створки у вершины
утолщены, имеют вытянуто-треугольную фор-
му, выпуклые ребра радиально расходятся
от вершины к краям. У некоторых видов на
радиальных ребрах сидят поперечные полу-
круглые чешуи, придавая раковине причудли-
во-кружевной облик. Около вершины створки
раковины не смыкаются плотно, а имеют про-
долговатую щель (для биссуса, который, прав-
да, бывает не у всех видов Трпдакн). Обычное
положение Тридакпы (в противоположность
нашей беззубке, которая сидит в иле верши-
ной кверху) — створками вверх, то есть она
как бы лежит на спине. От этого у нее не-
сколько смещены все внутренние органы. Нога
у моллюска очень маленькая, выходит наружу
через отверстие у вершины. В ней расположе-
на биссусная железа.
Вероятно, Тридакна выделяет какие-то веще-
ства, постепенно растворяющие известняк ри-
фа, так как каждая раковина лежит в углуб-
лении, как будто специально для нее приго-
товленном, края мантии у нее срослись, оста-
вив только два отверстия для воды — входное
и выходное. Через них моллюск прокачивает
воду, отфильтровывая из нее себе пищу и
получая растворенный в воде кислород. Ман-
тия выглядывает между створками эдаким
ярким кружевным жабо, цвет которого разли-
чен у разных особей.
Замыкательные мускулы у Тридакпы сближе-
ны и образуют как бы одну мышцу, поэтому
сила их настолько велика, что захлопнувшиеся
створки раковины невозможно открыть даже
большим ломом, нужно ввести для этого через
отверстие нож и перерезать мускул. Вот и
возникает вопрос: а легенда ли это — история
про принца?
Обратимся к научным авторитетам — лю-
дям, так сказать, рационально смотрящим на
мир и не склонным к приукрашиванию дейст-
вительности. И здесь не всегда можно полу-
чить точный ответ. Предоставляю слово про-
фессору В. П. Зенковичу, крупнейшему специа-
листу по динамике морских берегов. Вот что
он пишет в своей книге «На рубежах земли
и моря» о встрече с Тридакной на коралло-
вых фирах острова Хайнань: «Что это за щель
в одной из глыб? Ее края имеют очертания
фестонов с зубцами до трех сантиметров и
окаймлены мерцающей лиловой мякотью. До-
гадываюсь, что это зловещая пасть гигант-
ского моллюска Тридакны. Осторожно дотра-
гиваюсь пальцем до края. Она величаво смы-
кается, выбросив ток воды, ощущаемый
ладонью. А вон еще одна! Но кончается
4 «О чем поют ракушки»
воздух. Нужно вынырнуть, вдохнуть и затем
попытаться испытать мощность створки ра-
ковины. Вынырнув, машу рукой друзьям и
снова иду на дно. Отламываю ветку коралла
и втыкаю в «пасть» Тридакны. Слышится
хруст — ветка перекушена. Да, нужно быть
осторожнее и смотреть в оба, чтобы не по-
пасть в такую штуковину ногой!»
Как видите, был проделан эксперимент и по-
лучен недвусмысленный итог.
Р. Вэсьер пишет о том, что некоторые австра-
лийские водолазы видели экземпляры, дости-
гающие четырех метров: «...понятна осторож-
ность ловцов жемчуга, внимательно следящих,
чтобы не задеть эти чудовищные челюсти, ко-
торые, по слухам (по слухам, не более! —
Р. Б.), мгновенно смыкаются над своей добы-
чей».
А вот что пишет Ф. Квиличи, известный
итальянский кинооператор, в своей книге
«Приключения на шестом континенте», в гла-
ве, которая называется «Оклеветанная Три-
дакна»: «...Впрочем, помедлим еще немного,
чтобы взглянуть на черные клубки морских
ежей с чрезвычайно ядовитыми длинными иг-
лами, а также вон на ту гигантскую ра-
кушку.
Это Тридакна, украшенная многочисленными
легендами; она лежит на дне моря, приоткрыв
створки, подобно капкану. Тело ее снабжено
сильным мускулом; между зубчатыми краями
раковины высовываются концы мантии, слов-
но две яркие мясистые губы.
При малейшей опасности Тридакна немедлен-
но закрывается. Так родились предания
о «бедном охотнике за жемчугом» и «неосто-
рожном водолазе», которые «попали в запад-
ню и задохнулись, не в состоянии преодолеть
силу мускула этой гигантской ракушки».
На деле ничего подобного случиться не
могло. Мы пытались быстро просовывать руки
между створками самых крупных Тридакн и,
когда створки захлопывались, имели возмож-
ность убедиться в том, что руку действитель-
но нельзя высвободить на месте, но зато ни-
чего не стоит оторвать ракушку ото дна и
подняться вместе с нею на поверхность, где се
легко открыть с помощью ножа».
Вывод диаметрально противоположный! Хочу,
49
однако, отмстить, что в Красном море, где
работал Ф. Квиличи, водится мелкая Три-
дакна элонгата (буквально — «продолгова-
тая»), а па острове Хайнань — Тридакна ги-
гас (Тридакна гигантская), но даже с «ма-
ленькой» Тридакной без ножа лучше не
связываться. Из биографии А. О. Ковалев-
ского известно, что, когда он работал на
Красном море в районе Эль-Тора («просла-
вившегося» порождением холерного вибриона
с тем же названием), его жена за неимением
ванночки, купала годовалую дочку в створке
Тридакны. Стало быть, Квиличи явно по-
палась не та Тридакна.
Надо сказать, что, подобно тому, как в
детстве я был потрясен трагедией невольного
пленника Тридакны, сейчас меня не переста-
ет удивлять и восхищать другой, совершенно
достоверный, факт из жизни этой обитатель-
ницы коралловых рифов.
Гигантские Тридакны живут на отмелях
Индийского и Тихого океанов. А в толще воды
над ними обитает масса микроскопических
существ, взвешенных в воде. Среди них вы-
деляются своими изящными панцирями из
клетчатки перидиниевые водоросли. Казалось
бы, что общего с ними у Тридакны? Оказы-
вается, ткани наружного края мантии Три-
дакны заполнены разновидностью перидиней,
лишенных панциря, — зооксантеллами: онк
встречаются в специальных полостях-лакунах
мантии, в мускуле-замыкателе и некоторое ко-
личество — даже в крови моллюска. Именно
из-за них края мантии ярко окрашены. Зоо-
ксантеллы, оказывается, находят приют в теле
Тридакны, защищаясь таким образом от своих
врагов. И, представьте, словно для их «удоб-
ства», в мантии развиваются своеобразные
линзообразные прозрачные клетки, облегча-
ющие доступ солнечного света к водорослям,
которые без него жить не могут.
Но не думайте, что Тридакна настолько «бес-
корыстна»! Дело в том, что она «берет кварт-
плату» с зооксантелл... самими зооксантелла-
ми: кроме той пищи, которую отфильтровы-
вает из воды, питается и ими.
Так они и сосуществуют, ко взаимной выгоде
друг друга: моллюск предоставляет убежище
водорослям в своих тканях (и это явно вы-
50
годно водорослям), а время от времени «сни-
мает урожай», что явно выгодно ей. Явления
такого «сотрудничества» — симбиоза широко
распространены в природе (интересующихся
могу отправить к увлекательной книге
И. И. Акимушкина «И у крокодила есть дру-
зья»), но они не перестают удивлять, и лично
для меня, например, куда интереснее, чем,
пусть и не лишенные оснований, легенды про
Тридакпу — роковой капкан.
Кстати, человек использовал Тридакну в
повседневной жизни, и довольно разнообраз-
но. Например, в Суэце ее раковинами выкла-
дывают бордюры для садовых дорожек, ино-
гда пережигают их на известь. Наибольшим
успехом пользовалась, да и сейчас пользуется,
Тридакна в Океании, на коралловых ост-
ровах, где камни — редкость. Обнаружив ее,
островитяне длинным ножом перерезали мыш-
цу-замыкатель, затем извлекали тело моллю-
ска (оно шло в пищу), а раковину сообща
выволакивали на берег. Для обработки ра-
ковин существовала целая «индустрия», осно-
вывающаяся на технологии каменного века,
сохранившаяся и сейчас в некоторых районах
Новой Гвинеи. Раковину распиливали... бам-
буковой пилой, добавляя по мере работы пе-
сок и воду. На Соломоновых островах работу
начинали с того, что пробивали каменным мо-
лотком дыру, а затем ее увеличивали для
браслета нужного диаметра. Это требовало
много времени и терпения. Выпиливание ди-
ска диаметром 30 сантиметров отнимало месяц
работы. Однако ассортимент изделий был до-
вольно большим: браслеты, нагрудные коль-
ца, серьги, круглые диски, палочки для носа,
и даже... монеты.
Европейцы, проникшие сюда, быстро оценили
значение Тридакны в жизни туземцев. Некото-
рые предприимчивые и неразборчивые в сред-
ствах деятели стали ввозить на острова изде-
лия из фаянса, выдавая их за украшения из
раковин. В то же время настоящие раковины
стали вывозить в Европу, где им быстро на-
шли применение в качестве экзотических купе-
лей для крещения новорожденных.
Тридакна сквамоза Tridacna squamosa
Lamarck)

Тайна эликсира Клеопатры
Рассказывают, что египетская царица Клео-
патра как-то выпила растворенную в винном
уксусе драгоценную жемчужину. В древности
считалось, что это — верное средство сохра-
нить красоту и вечную молодость. Осталось
неизвестным, удалось ли ей сохранить таким
образом вечную молодость (потерпев пора-
жение в борьбе с Римом и желая избежать
позора, Клеопатра покончила с собой, дав уку-
сить себя ядовитой змее). Но, в самом деле,
что же такое — этот жемчуг, которому при-
писывали столь чудесные свойства?
Существует множество легенд о его про-
исхождении. По одной из них, жемчуг — это
попавшая в раковину и застывшая в ней
утренняя роса. Упоминание об этом мы нахо-
дим, например, у знаменитого древнего поэта
Индии Калидасы в поэме «Малявика и Агни-
митра»:
Достигнет совершенства мастерство.
Когда учитель передаст его
Ученику, все тайны раскрывая.
Скажи —не так ли капля дождевая
Преобразится в жемчуг дорогой.
Лишь в раковине заблестит морской!
По другой легенде, жемчужины — слезы
сказочной красавицы, вырванной злодеями из
рук суженого. В Карелии ходит предание
о том, что искра жемчужная зарождается
в жабрах у семги. Три года семга носит ее,
плавая в море, а когда снова приходит
в реку, в солнечный день ищет раскрытые ра-
ковины и опускает в самую подходящую из
них искру жемчуга.
Согласно индийскому минералогическому
сочинению «Ратнапарикша», жемчужины про-
исходят от слона, облака, кабана, раковины,
рыбы, змеи, устрицы. Вероятно, именно от
этой книги отталкивался багдадский знаток
минералов Наср ибн Якуб ад-Динавари ал
Катиб, утверждавший, что жемчуг зарождает-
ся дождем, а выращивает его раковина. Он
же сообщал, что есть специальная порода
слонов «темно-серого цвета с запахом жас-
мина», у которых в мясистых частях лба на-
ходят жемчужины желтого цвета.
Это было написано в X веке. А за 1500 лет
до этого греческий философ Теофраст уже
Пинктада маргаритифера (Pinctada
margaritifera Linnt)
знал, что жемчуг находят в раковинах. Пи-
шет об этом и современник Якуба великий
ученый средневековья Абу-р-Райхан Мухам-
мед ибн Ахмед ал Бируни.
Для полной ясности должно сказать, что
существует целая группа образований, кото-
рые иногда объединяют общим названием
«жемчуг». Так, в Индии известны известковые
конкреции, находимые в междоузлиях бам-
бука (Бируни называет их табашир), ко-
торые иногда использовались как бусы и
ошибочно объединялись некоторыми автора-
ми (тем же Якубом) с жемчугом раковин.
Настоящий жемчуг, встречающийся в ра-
ковинах, известен людям с древних времен и
обнаружен был сначала в Красном море и
Индийском океане. Именно оттуда он попал
в античную Европу. Недаром греческое на-
звание жемчуга «маргарон» происходит от
широко распространенного в восточных язы-
ках названия одного из сортов жемчуга
«марджан», имеющего санскритский корень.
В русском языке вплоть до XI—XII веков
он был известен под названием «бурмитское
зерно» (или «гурмыжское», как происходя-
щее из города Ормудза), а слово жемчуг
52
принесли с далекого востока монгольские за-
хватчики, которые сами позаимствовали его
от китайского слова «гончу», в их произно-
шении звучавшее как «чженьчжу».
Л вот при выяснении, откуда взялось в
русском языке слово «перл» — синоним жем-
чуга,— произошла следующая история. Я по-
лез в этимологический словарь, откуда узнал,
что «перл» попало в русский язык лишь в
XVIII веке, что по происхождению оно ста-
рофранцузское и пришло в французский язык
из латинского в виде измененной формы сло-
ва «перна». А на языке древних римлян это
означает разновидность раковины. Когда мой
друг Кир Несис читал первый вариант ру-
кописи, он резонно заявил, что «перна» по-
латыни вовсе не раковина, а ... «ляжка». Я не
поверил. Уж больно далеки по смыслу друг
от друга жемчуг и ляжка. Да и этимологи-
ческий словарь — штука, внушающая дове-
рие... Я заглянул в латино-русский словарь.
Увы, Кир был прав, черным по белому напи-
сано: именно ляжка, или окорок (что тоже
не жемчуг!). Пришлось, скрепя сердце, менять
абзац, делать его обтекаемым. Хотя при каж-
дом перечитывании этой страницы настроение
у меня портилось...
И вот в рейсе, на борту судна, мне попадает
в руки книга Р. Вэсьера «Человек и подвод-
ный мир», и я узнаю, что окорок может
иметь отношение к раковинам! Ведь окоро
ком, или морской ветчиной, жители Средизем-
номорья называют... Пинну нобилис. Для меня
все стало на свои места! Это Пинна яв-
ляется той «разновидностью раковины», ко-
торую римляне звали «перна» — окорок. И от
псе происходит название жемчуга «перл».
Л жемчуг в Пиннах, кстати, бывает. Я даже
сам находил его. В Дакаре, нырнув с ма-
ской с мола, проплывая в очередной раз над
самым дном, я увидел, что около одного из
обросших всякой всячиной камней медленно
разверзлась черная щель. Я торопливо выныр-
нул, глотнул воздуха и устремился обратно,
прямо к камню. Пинна! Я вцепился в нее дву-
мя руками, вырвал из грунта и поплыл к бе-
регу. Это была Пинна побилис, примерно со-
рокасаптиметровая! Какое замечательное по-
полнение моей коллекции!
Но представьте мой восторг, когда вече-
ром, препарируя Пинну, я услышал, как о кю-
вету что-то звякнуло. Не веря сбоим глазам,
я обнаружил... жемчужину. Да, да! Именно
она лежала передо мною! Крупная, примерно
в пять-шесть миллиметров, неправильной фор-
мы, вся в каких-то наплывах, коричневато-се-
рого цвета. Между нами говоря, в ней не
было ничего из качеств, присущих ювелирному
жемчугу, кроме химического состава. Но ведь
это была жемчужина!
Для того чтобы возникла жемчужина, не-
обходима целая совокупность случайностей.
Прежде всего, нужно, чтобы в раковину по-
пал посторонний предмет. Это может быть
песчинка или еще что-нибудь. Так в цейлон-
ской жемчужнице, например, образование жем-
чуга чаще всего вызывает личинка паразити-
ческого ленточного червя. Жемчужница, по-
крывая личинку слоями перламутра, превра-
щает жемчужину в ее могилу.
Мало того, необходимо, чтобы будущее
ядро жемчужины захватило при проникнове-
нии в раковину кусочек мантии. Она создает
вокруг ядра жемчужный мешочек, клетки ко-
торого откладывают концентрические слои пер-
ламутра, в конечном итоге и образующие лу-
чистую жемчужину. От положения жемчуж-
ного мешочка зависит форма жемчужины:
если мешочек лежит в середине мантийной
полости, не касаясь стенки раковины, внутри
него образуется свободно лежащая жемчужи-
на примерно шаровидной формы. Если же он
возник вблизи стенки раковины или примы-
кает к ней, образуется прирастающая к ра-
ковине жемчужина, иногда довольно крупная,
но неправильной формы — так называемый
раковинный жемчуг, или блистер. Мешочек
может внедриться в любую часть тела мол-
люска, например, в мускул-замыкатель, и то-
гда получается жемчуг зачастую каплевидной
или грушевидной формы, иногда и самой
причудливой. Например, в 1886 году на ин-
дийской выставке в Лондоне демонстрирова-
лась жемчужина, состоявшая из девяти срос-
шихся вместе зерен. Опа была похожа на
крест, п получила название «Южный крест».
Как правило, в раковине (разумеется, да-
леко не в каждой) находят одну-единствен-
53
ную, иногда две жемчужины, шесть, семь —
это уже редкость. О совершенно уникальной
находке жемчуга в мидии, найденной им у Фео-
досии на борту затонувшего судна, пишет
М. Коваленко: «На берегу я раскрыл створки
мидии. Все тело моллюска было буквально
набито жемчугом и напоминало полупрозрач-
ный мешок, заполненный отливающими перла-
мутром шариками... В ней оказалось 133 жем-
чужины разных размеров — от 3,2 до 5,2 мил-
лиметра и весом от 70 до 130 миллиграммов».
Размеры жемчужин бывают самыми различ-
ными. Арабы (они называют жемчуг «лулу»)
четко выделяют две разновидности: дурр —
крупный и марджан — мелкий жемчуг. Как
описывал Бируни, «...мелкие жемчужины по
своему размеру подобны горчичным зернам,
а когда они нанизаны, то похожи на седой
волосок». Не правда ли, образное сравнение.
Но бывает и еще более мелкий жемчуг. Он хо-
рошо известен специалистам по разведению
мидий. Этот жемчуг, скрипя на зубах, как
песок, портит настроение гурманам.
Наиболее обычные размеры жемчуга — от 3
до 9 миллиметров. Более крупные очень редки,
и ценность их с размерами возрастает много-
кратно. Некоторые жемчужины получали все-
мирную известность. Так, найденная в 1917 го-
ду у одного из западноавстралийских остро-
вов жемчужина размером с воробьиное яйцо
п весом десять граммов получила даже соб-
ственное имя «Звезда Запада». Оцепили ее
в четырнадцать тысяч фунтов.
А вот какую красавицу описывает Джек
Лондон в своем рассказе «Дом Мапуи»:
«...Жемчужина поразила его. Она была с го-
лубиное яйцо, безупречной формы, и белизна
ее отражала все краски матовыми огнями.
Она была, как живая... Когда Мапуи положил
жемчужину ему на ладонь, он удивился ее
тяжести. Это подтверждало ценность жемчу-
жины (среди крупного жемчуга, особенно
среди блистеров, обычны пустые внутри — и,
значит, легкие экземпляры, быстро чернеющие
и портящиеся. Об этом знал еще Бируни. —
Прим. авт.).
Он внимательно рассмотрел ее через уве-
личительное стекло и пе нашел ни малейшего
порока или изъяна: она была такая чистая,
54
что, казалось, вот-вот растворится в воздухе.
В тени она мягко светилась переливчатым
лунным светом. И так прозрачна была эта
белизна, что, бросив жемчужину в стакан
с водой, Рауль едва мог различить ее. Так
быстро она опустилась на дно, что он сразу
оценил ее вес».
А помните, как в книге Жюля Верна
«Двадцать тысяч лье под водой» капитан
Немо, показывая профессору Аронаксу свою
подводную сокровищницу, приводит его в под-
водный грот и показывает чудо-раковину?..
«Это была раковина необыкновенной величины,
гигантская Тридакна диаметром в два метра
(Тридакны таких размеров неизвестны —
Прим. авт.)... Я подошел поближе к этому
чудесному моллюску. Он прикрепился своим
биссусом к гранитному пласту и рос в оди-
ночестве в спокойных водах грота. По моим
соображениям, эта Тридакна весила килограм-
мов 300... Обе створки моллюска были при-
открыты. Капитан Немо, подойдя к раковине,
вложил кинжал между створками, чтобы не
дать им сомкнуться, затем он поднял рукой
бахромчатый край мантии.
Там, между листовидными складками ман-
тии, свободно покоилась жемчужина величи-
ной с кокосовый орех. Жемчужина безупреч-
ной сферической формы, чистейшей воды, бес-
подобного отлива».
Основываясь на фактах, можно предъявить
целый ряд претензий к этой цитате. Напри-
мер, вряд ли возможно, чтобы Тридакна —
типичный мелководный обитатель кораллового
рифа, привязанный к нему необходимостью
«заботы» о сожителях-зооксантеллах, без сол-
нечного света погибающих, — могла жить в
темном подводном гроте. Кроме того, у ги-
гантских Тридакн нет биссуса, а раковина
размерами в два метра весила бы полторы
тонны. Но не будем об этом. Самая крупная
жемчужина, описанная в научной литературе,
была найдена все же в Тридакне, около ост-
рова Палван в Южно-Китайском море. Ве-
сила она 6,35 килограмма, имела длину 24,
а толщину—14 сантиметров. Это больше, чем
кокосовый орех! Ее назвали «Жемчужиной
Аллаха». Ходили упорные слухи, что именно
из-за этой жемчужины погиб сын местного
Галиотис «морское ухо» (Haliotis sp.)
шейха. Таким образом, фантазия Жюля Вер-
на в данном случае чуть-чуть уступила дейст-
вительности. К сожалению, такая жемчужина
имеет только научное значение, ведь вряд ли
найдется женщина, которая захочет надеть
на шею украшение почти в полпуда весом.
Это уже не украшение, а вериги, вроде тех,
что носили юродивые на Руси.
Жемчуг встречается практически во всех
моллюсках, имеющих раковину: и в брюхо-
ногих, и в двустворчатых, и даже в некото-
рых головоногих (Наутилусах). А поскольку
цвет жемчуга зависит от того, каков перла-
мутр раковины-хозяина, точнее конхиолин,
перемежающий полупрозрачные бесцветные
пластинки арагонита, он может быть самым
разным. Наиболее ценимый, так называемый
восточный жемчуг дают родственники уст-
риц — Пинктады. В нем сосредоточены все
наилучшие качества жемчуга.
А оценивают жемчуг специалисты по мно-
гим качествам. Прежде всего, по ориенту —
игре цветов, их переливам, что зависит от
степени прозрачности и отражения света по-
верхностями слагающих жемчужину слоев.
У высококачественных жемчужин преоблада-
ют розовые и голубые топа.
Ценится также сверкание (блик в виде
светлого пятнышка отраженного света) и
блеск, который должен быть чуть бархати-
стым. Его обусловливает видимое под микро-
скопом как бы ступенчатое строение жемчу-
жины, образованное нарастающими слоями
перламутра, преломляющими свет.
В знакомом нам Стромбусе тоже находят
жемчуг, он имеет уникальный розовый цвет.
А в некоторых видах Пинн Индийского океана
встречается черно-фиолетовый жемчуг. Почти
полуметровые Пинны с раковиной интенсив-
но-красного цвета, обитающие в Красном
море, иногда образуют такого же цвета жем-
чужины.
Молочно-белые и розовые жемчужины —
клям находят в Тридакнах, а тускловатый
жемчуг зеленого и сиреневого оттенков — в
мидиях в Черном море. Последний издавна
был известен на Руси под названием «каф-
ского» — по имени генуэзской колонии Кафы,
располагавшейся на месте современного го-
рода Феодосия (правда, есть мнение, что так
называли восточный жемчуг из Ормудза, по-
падавший на Русь через Кафу).
В раковинах «морского молотка» — Мале-
уса жемчуг встречается очень редко, но зато
он отличается оттенками бронзы. Фиолетовый
жемчуг бывает в ракушках — Венусах, а Пла-
куны создают жемчужины самых неожидан-
ных цветов — от свинцово-серого до красно-
вато-черного.
Жемчуг фантастических зеленовато-синих
оттенков, переливающийся, как оперение на
груди павлина, встречается, хотя и очень
редко, в раковинах брюхоногих моллюсков,
«морских ушек»—Галиотисов.
Наряду с лучшими образцами морского
жемчуга славился и полупрозрачный, молочно-
дымчатый, нежно светящийся «окатный» или
«скатный» жемчуг, добываемый еще 500 лет
назад на Руси в карельских лесах. Его по-
лучали от нашей северной перловицы — Мар-
гаританы маргаритиферы (Жемчужницы жем-
чугоносной). Жители русского севера издавна
знали, что жемчуг водится во всех реках,
куда заходит семга. До сих пор в музеях со-
хранились украшенные жемчужинами одеж-
ды царей п князей церкви. Пресноводные
жемчужницы распространены также в много-
55
численных реках бассейна Миссисипи в США,
где и в настоящее время их отлов имеет
организованный характер.
Не только происхождение, но и многие
свойства жемчуга издавна окружены всевоз-
можными былями и небылицами. Люди дав-
но заметили, что он может вести себя как
живой: на юге очень быстро «умирает», то
есть тускнеет, если его не носить непосред-
ственно на теле. В то же время «умерший»
жемчуг можно было «оживить», дав склевать
его курам: извлеченные затем из курицы
жемчужины опять сверкали первозданной
красотой. Это казалось удивительным. Но,
если вдуматься, большой тайны здесь нет.
Арагонит — углекислый кальций — легко под-
дается выветриванию, а когда жемчужины
носят на обнаженной коже, пот, имеющий
кислую реакцию, стравливает тончайшие, мик-
роскопические выветренные слои, обнажая
лежащие под ними нетронутые поверхности.
Примерно то же самое делает с «мертвым»
жемчугом желудочный сок курицы.
Считается, что жемчуг недолговечен, осо-
бенно на воздухе: теряет блеск, сморщивает-
ся и в конце концов превращается в пыль.
Средняя продолжительность его жизни 250—
300 лет, но иногда жемчужины начинают раз-
рушаться уже через 80 лет.
А известны жемчужные украшения и ши-
тье, возраст которых превышает 500 лет! Так,
в 1544 году в Риме была вскрыта гробница
умерших в 397 году нашей эры дочерей зна-
менитого римского полководца Флавия Сти-
ликона, среди украшений которых нашли 53
жемчужины. Они сохранили форму, но поте-
ряли блеск и легко растирались пальцами.
Без доступа воздуха жемчуг может сохра-
няться и еще дольше — в развалинах Пом-
пеи, погребенной под пеплом в 79 году на-
шей эры, был раскопан скелет женщины с
почти не изменившимися жемчужными серьга-
ми. В коллекциях Государственного Эрмитажа
имеются образцы не менее древнего и хорошо
сохранившегося ювелирного жемчуга, среди
них двенадцать жемчужин в золотых подве-
сках из раскопок в Прикубанье, датирован-
ных первым веком нашей эры. Но и это еще
не все. Английский палеонтолог Дж. Смит
56
нашел в отложениях возраста около 400 мил-
лионов лет ископаемые морские жемчужины.
Они были желтого и коричневого цвета, с
перламутровым блеском. Известен и ископае-
мый пресноводный жемчуг. В 1970—1971 го-
дах сотрудники советско-монгольской экспе-
диции обнаружили его в пустыне Гоби. Он
имел желтовато-кремовый цвет с розовым
оттенком и, как утверждают специалисты,
когда-то не уступал по красоте современным
ювелирным жемчужинам.
История добычи жемчуга несомненно началась
с находок его в раковинах на берегу моря.
Еще в XI веке Бируни писал, что в море
Шер-Гур (у северного побережья Тайваня)
жемчуг находят внутри мертвых раковин, вы-
брошенных на берег и высушенных песком и
ветрами, и что «в этом причина мутности
китайского жемчуга, его схожести с гипсом
и отсутствия у него воды». Между прочим,
Бируни явился первым из средневековых ав-
торов, кто сообщил о китайском жемчуге. Са-
мым красивым и благородным жемчугом в
его времена славились промыслы Персид-
ского залива—Бахрейн, Катар, Масира. В ки-
тайском сочинении тех времен «Чжау-Жу-Чуа»
сообщается, что «лучший жемчуг тот, кото-
рый привозят с некоторых островов страны
Та-ши (арабов). Привозят его также из стран
Си-пан (Цейлон) и Киен-Пи (западный берег
Суматры). Когда отправляются на жемчуж-
ный промысел, снаряжают от 30 до 40 су-
дов, причем на каждом находится по не-
скольку ловцов. Ловец жемчуга обвязывает
вокруг тела веревку, уши и нос затыкает
желтым воском, опускается на глубину от
20 до 30 или более футов (семи, десяти и бо-
лее метров). Веревка прикреплена к борту.
Когда ловец дает знак, натягивая веревку, его
вытаскивают наверх и тут же окутывают
разогретым к этому времени в кипящей воде
одеялом. Иначе оп подвергается сильному
ознобу и умирает». Затем весьма живописно
рассказывается о всяких опасностях, поджи-
дающих ловцов в воде. И вот что идет да-
лее: «То, что ловцы называют «матерью жем-
чуга» (раковины с жемчугами), находится
Черная Пинна (Pinna sp-)

под контролем чиновника, который, по мере
добычи, записывает их по порядку под име-
нем нашедшего раковину ловца. Их вначале
оставляют в кладовых. Через месяц, когда
животное сгнивает, жемчуг извлекается и
очищается».
Это было почти тысячу лет тому назад.
А вот как выглядит добыча его в наше вре-
мя: «Промысел жемчуга ведется во многих
районах мира. Красивейшие жемчужины до-
бывают в водах, омывающих столь удаленные
друг от друга места, как Таити, Борнео,
Калифорния, Венесуэла, Новая Гвинея и Мек-
сика. Самые известные промыслы располага-
ются в Персидском заливе, где находятся
месторождения красивейших, так называемых
«восточных» жемчужин из вида Птерия мар-
гаритифера (имеется в виду Пинктада марга-
ритифера — Прим. авт.). С мая по сентябрь
сотни арабских лодок сосредоточиваются
у берегов островов Бахрейн для разработки
жемчужных отмелей.
Даже сейчас только некоторые ныряльщики
опускаются на дно с маской и кислородным
баллоном, большинство же, как и прежде,
оснащены только зажимом для носа, кожа-
ными колпачками для пальцев рук и ног,
предохраняющими их от острых створок ра-
ковин, и подвешенным на шее мешком, в ко-
торый складываются добытые жемчужницы.
Жемчужные поля находятся на глубине 18—
27 метров, и каждое погружение длится при-
мерно полторы минуты. Чтобы достигнуть дна,
ныряльщик берет с собой привязанный к ве-
ревке груз; другая веревка служит ему для
страховки — с ее помощью в случае необхо-
димости его можно вытащить наверх. Рабо-
та эта неимоверно изнурительная, тридцать
погружений в день обычно составляет предел
среднего ныряльщика».
К этому описанию Р. Кэррингтона можно
добавить несколько слов английского писате-
ля-фантаста Артура Кларка, наблюдавшего
промысел жемчуга на Цейлоне: «Настоящий
азарт начинался, когда жемчужницы достав-
ляли па берег н сложенные груды раковин
становились предметом торга. Арабские куп-
цы платили огромные деньги — платили на-
угад, ведь ценность покупки выяснялась по-
58
том. Выставив надежную охрану, покупатель
ждал, пока раковины сгниют и высохнут.
После этого их вскрывали — процесс, с кото-
рым лучше знакомиться по книгам, если
у вас нежное обоняние».
Как видите, почти ничто не изменилось за
тысячу лет! Почти. За исключением того, что
хищническая добыча жемчуга, а также за-
грязнение прибрежных вод нефтью, а наших
северных рек — щепой от лесосплава, приво-
дят к истощению жемчужных полей.
Правда, не все потеряно для прекрасных
жемчужниц: открывается перспектива превра-
щения их в своего рода домашних животных,
вырабатывающих жемчуг. Первые опыты по
искусственному выращиванию жемчуга дела-
ли в Китае еще тысячу лет тому назад. Фи-
гурки Будды из перламутра, олова или свин-
ца вкладывали внутрь моллюсков, которых
выпускали потом в водоем, и ждали три-семь
лет, пока фигурки не покрывались в них пер-
ламутром, превращаясь в блистер. О масшта-
бах этого промысла можно судить хотя бы
по тому, что во второй половине XIX века
в Хучефу им занималось более пяти тысяч
человек.
Выдающийся шведский ученый Карл Лин-
ней в 1761 году получил жемчуг, повреждая
внутренние ткани пресноводной жемчужницы.
В 1904 году жемчужины размерами три-пять
миллиметра, на образование которых уходило
до пяти лет, стал получать Ч. Хелемский,
однако он никому не открывал своего метода.
Позднее немецкий ученый Ф. Альвердес до-
бился успеха, введя в ткань мантии клетку
мантийного эпителия.
Подлинным же основателем жемчуговод-
ства стал японец Кокити Микимото, добив-
шийся первого успеха в 1907 году, а впослед-
ствии усовершенствовавший свой метод.
О технологии и особенностях выращивания
жемчуга в Японии прекрасно рассказано в
книге «Рождение жемчуга» ее автором, жур-
налистом Всеволодом Овчинниковым («Дет-
ская литература», 1971 г.). Могу порекомендо-
вать также отличную небольшую, но чрезвы-
чайно интересную книгу И. П. Зориной «Жем-
чуг»
Осторожно — Конусы!
Однажды некоему рыбаку вместе с рыбой
попали в сеть две очень красивые ракушки
темно-коричневого, почти черного, цвета, по-
крытые многочисленными крупными, хорошо
очерченными светло-кремовыми пятнами. Кар-
манов у рыбака не было, и он положил ра-
ковины за пазуху. Через некоторое время он
ощутил боль и обнаружил, расстегнув ру-
баху, что участок живота покраснел и при-
пух. Поняв, что виновники этого — моллюски,
рыбак выбросил их. До врача он добрался,
еле держась на ногах, но врач уже не в си-
лах был что-либо сделать — через некоторое
время рыбак потерял сознание и умер.
Виновники этого печального события относят-
ся к семейству Конусов, форма их раковин
вполне соответствует такому названию. В се-
мейство входит около четырехсот видов, и
многие из них благодаря своей красоте не
могут оставить равнодушным никого, не го-
воря уже о любителях и коллекционерах ра-
ковин. Но насколько верна история, с кото-
рой я начал рассказ? Не кроется ли здесь
«Тридакна номер два»? В таблице приведены
данные о «нападениях» Конусов. Их я по-
черпнул из «Ежегодника ракушечной выстав-
ки» за 1971 год, который издает Ракушечный
клуб города Санкт Питерсберг во Флориде
(США).
Вид конуса Количество нападений на человека Из них со смертельным исходом
Географус 15 8
Обскурус 7 2
Текстиле 5 2
Тулипа 5 —
Пеннацеус 1 —
Мармореус 1 —
Спонсалиг 2 1
Кверцинус 1 1
Ауликус 1 1
Литтератус 1 1
Империалис 1 1
Ливидус 1 1
Катус 1 1
Пуликариус 1 1
Конус географу с (Conus geographus Linne)
Таков далеко не полный список. Некото-
рые авторы заявляют, что Конусы опаснее
акул, так как от акул в бассейне Тихого оке-
ана погибает в среднем один человек в год,
а жертвами опасных красавцев становятся
ежегодно два-три человека, неосторожно по-
льстившихся па красоту раковин или просто
наступивших на них босой ногой.
А вот отрывок из статьи «Ядовитые мол-
люски Новой Каледонии»: «В октябре 1962
года Пастеровский институт провел в Нумеа
исследования ядов моллюсков, явившихся
причиной смерти нескольких лиц на Новой
Каледонии. Следует отметить, что ядовитые
свойства раковин были издавна известны ко-
ренным жителям островов южной части Ти-
хого океана. Точный перечень смертных слу-
чаев установить трудно, поскольку на многих
островах нет врачей». И перечисляется целый
ряд случаев, подтвержденных документально,
начиная с 1705 года. Заканчивается документ
следующими словами: «Собирая раковины,
помните: вы шагаете по минному полю. Если
какая-то «мина» отсутствует в вашей коллек-
ции, ее следует брать с превеликой осторож-
ностью».
Ядовитость Конусов легко объяснима. Де-
59
Конус мармореус (Conus marmoreus Linne)
ло в том, что они хищники. Хищник должен
нападать. А как нападать, если жертва зна-
чительно маневреннее тебя? Ясно, что из за-
сады. Но, напав, как, не имея специальных
органов, удержать добычу, которая совсем не
жаждет оказаться в чьем-либо желудке? Ко-
нусы это делают, парализуя жертву.
Обитают они среди кораллов и водорослей,
на мелководьях, некоторые из них зарыва-
ются в песок, другие прячутся в укромных
местечках между коралловыми глыбами. Как
правило, эти тропические животные ведут
ночной образ жизни. Пищей им служат мно-
гощетинковые черви-полихеты и другие черви,
брюхоногие или двустворчатые моллюски,
а три вида Конусов: стриатус, кошачий и
темный — поедают только рыбу.
Поскольку зрение у Конусов слабое, огром-
ную роль в поиске пищи играет мантийный
орган чувств — осфрадий. Он служит у мол-
люсков в основном для определения свойств
и качеств окружающей воды, а у Конусов
еще и для информации о возможной добыче.
Как все брюхоногие, Конусы имеют радулу
в виде мышечной пластинки, лежащей
внутри вытянутого хоботка. Но зубцы ее
располагаются не сплошными поперечными,
а двумя продольными рядами — по одному
с каждой стороны радулы. Зубцы необычные,
они очень сильно вытянуты, на заостренном
конце несут направленные назад острые шипы,
отчего напоминают длинный гарпун. Внутри
этих зубцов идет продольный канал, по кото-
рому стекает секрет ядовитых желез. Когда
возникает необходимость, зубец радулы отде-
ляется, выходит через глотку, одновременно
заполняясь ядом под давлением мускула ядо-
витой железы, и через хоботок вонзается
в тело жертвы. Считается, что яд Конусов
имеет паралитическое действие, подобное яду
кураре, применяемому на охоте индейцами
Южной Америки.
И все-таки Конусы славятся среди коллек-
ционеров. Показывая свою коллекцию, я даже
с некоторой гордостью демонстрирую рако-
вины, владельцы которых при жизни были
так грозны.
Именно среди Конусов имеются редчай-
шие и желаннейшие для коллекционеров виды.
Один из них носит многозначительное на-
звание Конус Глория марис — «Слава морей».
До 1837 года во всем мире было известно
только полдюжины таких раковин. Утверж-
дают, что ради них совершались даже убий-
ства. Американский биолог Поль Зал расска-
зывает: «В этот год знаменитый английский
коллекционер Хью Каминг посетил риф вбли-
зи Филиппин. Он отвернул небольшой камень
и нашел под ним две сидящие рядом рако-
вины. Он вспоминает, что от восторга
чуть не упал в обморок. Потом этот риф
исчез после землетрясения, и мир решил, что
погибло единственное место обитания «Сла-
вы морей». Эта раковина стала столь знаме-
нитой, что писатель Фени Стиль построил
сюжет своего романа вокруг ее кражи».
Рассказывают, что некий фанатик, заполучив
в свои руки три (!) экземпляра «Славы мо-
рей», два из них разбил, чтобы оставшийся
поднялся в цене. А в 1951 году какой-то не-
известный разбил витрину в Американском
музее естественной истории (Вашингтон) и
украл прекрасный экземпляр этой редчайшей
раковины.
Долгое время находки «Славы морей» были
«Слава Индии» — Конус Мильн-Эдвардса
(Conus milneedwardsi Jousseaume)
60

очень редки. Но вот шесть-семь лет тому
назад произошла сенсация: на одном рифе
(опять-таки в районе Филиппин) обнаружили
сразу несколько десятков Конусов этого вида,
и их общее количество, которым стал
располагать человек, достигло 70—75 экземп-
ляров.
А недавно журнал «Гавайские ракушечные
новости» сообщил о некоем А. Гауэре, люби-
теле раковин с острова Гуадалканал (Соло-
моновы острова), счастливом обладателе че-
тырех раковин этого вида. Он нашел на бе-
регу молодого Глория марис длиной 18 мил-
лиметров и вырастил его в помещенной на
Камнееды
Все, видимо, знают, что с помощью раку-
шек (ископаемых, конечно) в свое время было
доказано, что суша и море нередко меня-
лись местами. Но многие ли знают, что имен-
но современные моллюски дали геологам в
руки неопровержимые доказательства сущест-
вования вертикальных движений суши, про-
исходящих, что называется, на глазах у лю-
дей?
Вот как об этом писал профессор К. Кел-
лер в 1902 году. «...Если направиться из Неа-
поля через живописный грот Посилиппо к
классическим Флегрейским полям, то в глу-
бине залива увидишь небольшой городок
Поццуоли... На северо-северо-запад от города,
невдалеке от него, лежат развалины храма
Сераписа, где некогда встречались ищущие
отдохновения римляне, и где жил также Пли-
ний Старший незадолго до того памятного
извержения Везувия, когда были засыпаны
Геркуланум и Помпея. Почва здесь распола-
гается теперь неколько ниже уровня моря;
три большие колонны стоят и по настоя-
щее время прямо и оказываются до высоты
243 сантиметра гладкими, далее же следует
до высоты 6 метров охватывающая их поясом
шероховатая полоса,—она образована бесчис-
ленными высверленными дырами, из которых
мне удалось без труда извлечь несколько по-
блекших створок «морского финика».
Далее К. Келлер вполне резонно пишет:
«...В них мы должны видеть свидетелей,
62
дно клетке до размера 91 миллиметр. Гауэр
рассчитывал дорастить своего Конуса до ре-
кордных 150 миллиметров.
Благодаря последним находкам число ра-
ковин «Славы морей» в коллекциях увели-
чилось настолько, что на первое место по
редкости вышел другой вид — Конус Мильн-
Эдвардса, или, как его называют коллекцио-
неры, «Слава Индии». В связи с этим, даже
памятуя о том, что скромность украшает че-
ловека, не могу не похвастаться: у меня в
коллекции этот вид есть (именно он изображен
на предыдущей странице).
оставленных морем, после того, как берег
поднялся». Вполне понятно, что в свое время
храм строили на берегу моря. Чтобы морские
моллюски добрались до его колонн, он дол-
жен был погрузиться в море, а потом опять
подняться.
С тех пор колонны храма Сераписа и Поц-
цуоли начали свое «триумфальное шествие»
по страницам геологических монографий, учеб-
ников и популярных книжек, не обошлись без
этих свидетелей и мы. Но не само это до-
казательство вертикальных движений земной
коры хотелось мне представить читателю,
а обратить внимание на моллюска «морской
финик», или Литофагу (камнееда, в перево-
де), обнаруженного в колоннах. Относится он
к сравнительно небольшой, но эксцентричной
по поведению группе морских моллюсков-
сверлильщиков.
Наибольшей известностью среди двуствор-
чатой, сверлящих камни, пользуются буравчик
(Фолас) и «морской финик» (Литофага).
Несомненная знаменитость среди них, конеч-
но, — «морской финик». Кстати, он находится
в ближайшем родстве с обыкновенной ми-
дией, его даже находят чрезвычайно вкусным
и считают большим лакомством. Правда,
чтобы добраться до этого деликатеса, надо
хорошо поработать молотком, иначе его не
добыть из известковых глыб, в которых он
сидит. Встречается же моллюск иногда в ог-
ромных количествах. У берегов Югославии
насчитывают до четырех тысяч нор на один
квадратный метр. Свое название «морской
финик» получил за сходство со спелыми фи-
никами: у него блестящие коричневые створ-
ки, вытянутая овальная форма.
Долго спорили, как же Литофаги ухитряются
проделывать в камне такие глубокие ходы.
Итальянец Караманья наблюдал за ними
в 1868 году у Кастелламаре и описывал
якобы слышанный им шум, который про-
изводили эти животные. Моллюски, по его
словам, с силой ударяли в стенки ходов, со-
скабливая с них каменную крошку. Если
учесть, что раковина «морского финика» очень
хрупкая и не имеет ни шипов, ни зубцов,
заявление Караманьи звучит странно, и про-
фессор Келлер резонно подверг его сомне-
нию. Сейчас считается доказанным, что «мор-
ской финик» использует для своих целей кис-
лоту, вырабатываемую специальной железой.
Кислота растворяет известняк, но не дейст-
вует на раковину моллюска, так как она за-
щищена плотным конхиолиновым покровом.
Наиболее изощрен в сверлении камня бу-
равчик — Фолас, который находят в извест-
няке, песчанике, глинистом и слюдяном слан-
це, торфе, иногда в дереве и даже, что до-
ставляет наибольшие неприятности, — в бето-
не. На крупной, достигающей пятнадцати сан-
тиметров белой раковине имеется множество
мелких зубчиков.
Первые наблюдения над работой Фоласов
провел почти триста лет назад итальянский
иезуит Филиппо Бонани. Он обнаружил, что
Фолас пользуется своим телом как сверлом,
лроизводя вращательные движения. Моллюск
прижимает часть раковины, вооруженную ши-
нами, к камню. Затем начинает поворачивать-
ся вокруг точки прикрепления с помощью
правого и левого мускулов-замыкателей. По
достижении пяти-семи сантиметров Фолас
разворачивается и начинает протачивать гори-
зонтальный ход: опираясь ногой о стенку
хода, раскачивается и поворачивается вокруг
своей оси, соединяя и разъединяя створки
раковины с шипами, которые царапают ка-
мень. Интересно, что задняя часть хода тоже
расширяется, и это дает основание предполо-
жить, что Фоласы используют и химию.
Еще одно. Этот прячущийся в норе мол-
люск, как ни странно, одно из наиболее силь-
но светящихся животных и чуть ли не един-
ственный светящийся двустворчатый моллюск.
Специальных органов он не имеет, свет (очень
сильный, зеленовато-голубой) испускают мел-
кие железы, расположенные в пяти областях
его кожных покровов.
Моллюски-сверлильщики не могут извлечь
из камня никаких питательных веществ, они
«вгрызаются» в него исключительно ради сво-
ей безопасности. Ходы их бывают всегда ко-
роткими, поэтому животное сохраняет посто-
янный контакт с водой. Он засасывает ее
сифоном и, отфильтровав мельчайшие органи-
ческие частицы, водоросли и микроскопиче-
ских животных, выбрасывает обратно.
Несмотря на свои относительно маленькие
размеры, Фоласы проделывают огромную ра-
боту. В районе Белой горы (Севастополь), где
в море были брошены камни, оставшиеся от
рытья погребов, не более чем за два года они
высверлили норы глубиною до 24 сантимет-
ров, а шириною в один сантиметр у входа и
до двух с половиной сантиметров в «забое».
Таким образом они могут превращать в пе-
сок целые скалы, ведь количество ракушек
внутри скалы иногда огромно. У берегов
Англии от уреза воды до глубины 50 метров
отмечали по 100 экземпляров сверлильщиков
на квадратный метр грунта. Фоласы могут
ежегодно понижать уровень грунта почти на
полтора сантиметра, и, стачивая плотные
породы берегов и дна моря, лежащего под
основаниями дамб, плотин, свай и других
искусственных сооружений, даже не повреж-
дая самих сооружений, вызвать сильнейшие
оползни.
Если расколоть камень и освободить мол-
люска из его добровольного заточения, он
способен построить себе новую «камеру».
Обычно же камнеточцы находятся в своей
норе пожизненно. А есть среди морских свер-
лильщиков и такие, что всю жизнь посвяща-
ют сверлению длинного извилистого хода —
единственного творения их жизни. Извлечен-
ные из него, они погибают, не в силах по-
строить себе новый.
Сверлильщики способны нанести огромный
63
ущерб. Так, еще совсем подавно они полно-
стью разрушили пристань в Бенисси (США,
штат Калифорния). Мореплавателям эти мол-
Шашень, или «корабельный червь»
Предлагаю вам отрывок из повести К. Г. Па-
устовского «Черное море».
«...Вы слыхали за корабельного червя? —
ответил мне вопросом Димченко. — Такая есть
гадючка белая. Она деревянный корпус, та-
кой, как у «Перекопа», источит за полгода
в труху. Ходы она в дереве роет, да так
густо — один около одного. Нигде на всем
Черном море нет такой силы корабельного
червя, как у нас в Севастополе. До кампании
пятьдесят четвертого года его тут не было,
а в кампанию лихой адмирал Нахимов по-
топил в бухте Черноморский флот, загородил
бухту от англичан, и с той поры червя раз-
велось гибель. Старинный корабль — линей-
ный, или, скажем, фрегат, или шлюп — все
были деревянные. И на пропасть того дерева
под водой собрался в Севастополь червь со
всего берега — от Евпатории до самой Керчи.
Сваи точит, ялики точит, где какое судно най-
дет — тут же точит. Вот и хоронятся от
него моряки и рыбаки, как могут. То красят
ядовитой краской, то обшивают подводную
часть медным листом, разное делают. Однако
у нас, стариков, свое верное средство —
обивать кузов гвоздями. Червь тот боится
ржавчины хуже смерти».
Можно дополнить рассказ старого моряка
многими примерами, так как корабельные
черви известны с древнейших времен — с тех
пор, как люди занялись мореплаванием.
Сколько неприятностей он причинил им, мож-
но заключить хотя бы из того, что о нем
упоминали еще такие знаменитости древно-
сти, как Витрувий, Колумелла, Плиний, Тео-
фраст, Полибий, Цицерон, Овидий, Аристо-
фан.
В 1200 году флот крестоносцев еле до-
брался до острова Мальта, настолько был
источен корабельным червем. Шашень, что
называется, «сидел в печенках» у древних ко-
раблестроителей и портостроителей. Недаром
его называли «Summa calamitas navia» —
64
люски известны под именем, которое стало
названием следующей истории.
«Наивысшее бедствие кораблей». Первые
средства борьбы с ним появились тогда же.
И аргонавты, и герои Гомера регулярно вы-
таскивали суда на берег, чтобы уморить чер-
вя в его норах. Кроме того, они смолили
днища судов или заводили их надолго в пре-
сные воды.
Марко Поло в описании своего путешест-
вия упоминает об арабских судах с деревян-
ными обшивками днища. По мере разрушения
шашнем, обшивки накладывались одна поверх
другой и так до шести слоев.
А в 1731—1732 годах в Нидерландах —
стране, лежащей ниже уровня моря и отго-
раживающейся от него плотинами, жителей
обуяло страшное волнение, даже ужас: вне-
запно обнаружилось, что деревянные сваи
плотин Зеландии и Фрисландии настолько
источены корабельным червем, что сквозь них
сочится вода. Насосы, приводимые в движе-
ние ветряными мельницами, не справлялись
с притоком воды. Стране грозило затопление.
Населению едва удалось справиться с надви-
гающейся катастрофой.
До тех пор, пока не стали обшивать дни-
ща судов медными листами, были невозмож-
ны и кругосветные путешествия. Недаром же
среди моряков ходили легенды о погрузив-
шихся в пучину кораблях, днища которых
предательски проточил шашень.
Корабельный червь и сейчас не перестал
быть проблемой. Он приносит огромные
убытки, не говоря уже о неприятностях дру-
гих. Неожиданные течи в днищах деревян-
ных судов, проваливающаяся под каблуком
палуба, новый деревянный мост в устье реки,
обрушившийся в день, когда по нему впервые
должно было быть открыто движение, обва-
лы деревянных эстакад — словом, «несть чис-
ла» прегрешениям корабельного червя! Опу-
стите в море деревяшку — и он там непре-
менно поселится. Известны случаи, когда ша-
шень поселялся даже в манильских и пень-
Кусок дерева, источенный шашнем
новых канатах, долго находившихся в воде.
И только лишь иногда он служит добрую
службу — очищая фарватеры от затонувшей
древесины. А в Таиланде шашня Наузитору
разводят, и он с давних времен используется
там в пище под названием «присяг». Правда,
это не помешало Наузиторе (вот «неблаго-
дарность»!) подточить и обрушить сваи, на
которых держался королевский дворец.
Кто же он такой, этот таинственный червь?
Там же, у К. Г. Паустовского, находим:
«...Это даже не червь. Это морская улитка,
двустворчатая крошечная ракушка, не боль-
ше булавочной головки.
Опа вгрызается в дерево острыми створ-
ками и все время вращается вокруг своей
оси. Ходы, просверленные тередо (один
из видов шашня. — Тередо навалис. — Прим,
авт.). — безукоризненно круглы и отполирова-
ны. Ни одно из животных и ни один из ме-
ханизмов не могут проделать такой совер-
шенной и тонкой работы.
Когда моллюск входит в дерево, то остав-
ляет отверстие, едва заметное глазу. Он вы-
пускает конец своего слизистого тела, наглу-
хо прикрепляет его к отверстию и высовы-
вает наружу две тонкие трубки. По ним те-
рсдо всасывает воду и выбрасывает изжеван-
ную древесную труху.
Тередо, вгрызаясь в дерево, быстро растет
и толстеет. Поэтому ход делается все шире
и длиннее, а тело моллюска, прикрепленное
к входному отверстию, вытягивается, как ре-
зина. Вот тогда-то моллюск и становится по-
хожим на червя.
Через несколько дней тередо уже не мо-
жет вылезти обратно из своей норы. Достиг-
нув старости, он умирает внутри дерева.
В тропиках тередо растягивается на два
метра, а толщиной бывает в человеческую
руку. На Черном море он не длиннее полу-
метра.
Любопытно, что, сколько бы червей ни
сверлило один и тот же кусок дерева, их
ходы никогда не пересекаются. Каким-то осо-
бым образом тередо узнает о близости чу-
жого хода и сворачивает в сторону. Ходы
переплетаются в причудливые и тесные узоры,
но всегда между ними остается хотя бы тон-
чайшая прослойка дерева.
Я видел рентгеновские снимки корабель-
ных корпусов, изъеденных тередо. Рисунок
ходов напоминал непролазную чащу вьющих-
ся растений или клубок безнадежно запутан-
ных ниток».
Мне, как биологу, дополнить осталось не-
многое. Все внутренние органы тередо вытя-
нуты вследствие удлинения всего тела жи-
вотного. Важнейшие органы расположены
у переднего конца, а по всей длине проходит
внутренняя полость, разделенная посередине
тонкой решеткой из нежной ткани. Вода вхо-
дит в тело животного по одной из трубочек-
сифонов, фильтруется через решетку, оставляя
на ней частицы пищи, которые проходят че-
рез рот; затем вода попадает во вторую ка-
меру, откуда выходит через другой сифон.
Все количество высверленного дерева дол-
жно пройти через кишечник животного для
того, чтобы быть выброшенным в море вто-
рым сифоном. При этом тередо извлекает из
него значительное количество питательных ве-
ществ. Достигнув одного—двух лет, кора-
бельный червь покрывает известковой скор-
лупой передний конец хода и «уходит на пен-
сию», питаясь только тем, что получает из
воды, пока не погибнет.
•> «О чем поют ракушки»
65

Денежные истории
Каких только денег не придумали люди
за всю свою историю! Законодатель древ-
ней Спарты Ликург придумал железные день-
ги, и такие громоздкие, что для их хранения
надо было строить специальные сараи, а даже
небольшую сумму перевозить на телеге.
Я не говорю уж про остальные металличе-
ские деньги — золотые и серебряные, медные
н никелевые, и даже оловянные. Кроме того,
были деньги из камня (хозяева не боялись,
что их украдут, так как вес каменных «мо-
нет» диаметром до двух с половиной метров
вполне гарантировал их сохранность), деньги
из птичьих перьев, копченых (!) циновок, и
из соли...
11о даже среди такого огромного разно-
образия далеко не последнее место занимают
монеты из раковин. Они появились куда рань-
ше, чем многие другие виды денег, в такой
глубине веков, куда заглянуть просто не
представляется возможным (считают даже,
что именно они были вообще первыми день-
гами). Распространение ракушечных денег
было исключительно велико, а по своему раз-
нообразию они лишь немногим уступают ме-
таллическим. Достаточно сказать, что специ-
алисты-этнографы насчитывают 150—200 ви-
дов раковин, служащих деньгами. Деньгами
они, вероятнее всего, стали в результате со-
вершенствования меновой торговли. Особенно
в тех районах, где веками сохранялся посто-
янным «курс цен» на различные продукты,
служащие объектом обмена.
Большинство этих экзотических денег при-
шли в упадок и обесценились, в мире оста-
лось буквально несколько мест, где они со-
хранились.
Вот несколько историй раковин-денег. За
каждой из них стоит история народа, и я
могу только пожалеть, что коснусь этого
лишь повеохностно.
Деньги каури
Каури. Под этим староиндийским назва-
нием известны раковины двух видов брю-
хоногих моллюсков: Ципреи (Монетарии) мо-
неты и Ципреи (Монетарии) аннулюс. Оба
вида очень широко распространены в Индий-
ском и Тихом океанах. Всеми своими качест-
вами: прочностью, прекрасной естественной
полировкой, фарфоровидной внешностью — йх
раковины словно самой природой предназна-
чены для выполнения функции денег. Они не
требовали дополнительной обработки. Их
можно было легко хранить в мешочках из ра-
стительного волокна или кожи, нанизывать на
шнуры, считать поштучно и измерять в боль-
шом количестве с помощью объемных мер.
Приоритет в использовании каури в ка-
честве денег принадлежал Китаю, где для
этой цели стали употреблять Монетарию мо-
нету еще полторы тысячи лет до нашей эры.
Каури добывали на островах Рю-Кю и через
море везли в Китай, позднее они проникли
Литофага «морской финик» (Lithophaga sp.)
Каури (Cypraea monetaria Linn£y СУ annulus)
в Корею и Японию. О том, какое значение
играли каури в повседневной жизни Китая на
протяжении двух с лишним тысяч лет, го-
67
ворит, например, наличие в письменности этой
страны двух специальных иероглифов. Они
возникли еще в старокитайской письменности,
во времена династии Шан, и назывались
«пей». В современном китайском языке эти
иероглифы являются корнями более чем
двухсот слов, охватывающих круг понятий,
связанных с деньгами, куплей, продажей и
другими терминами торговли и денежного
хозяйства.
Каури стали вытесняться медными деньга-
ми в большей части Китая уже к началу на-
шей эры. Однако кое-где они еще сохрани-
лись. Так, упоминает о них Марко Поло,
а это был уже конец XIII века. Он писал
о провинции Юньнань: «Вместо денег у них
в ходу белые морские раковины, те самые, что
вешают собакам на шею. Восемьдесят таких
раковин равняются одному серебряному сайе
или двум венецианским грошам». Кстати, в
провинции Юньнань каури в качестве сред-
ства оплаты просуществовали до конца
XIX века.
Из Китая использование каури перешло в
Индию. Вот что мы встречаем у Бируни
(напомню, это X век): «...Вад (арабское на-
звание каури) — вид раковин, которые соби-
рают зинджи на своих островах во время
отлива. Они складывают их в ямы, засыпают
и оставляют, пока улитки не умрут и их мясо
не разложится. То же делают жители Ди-
баджата, применяя для ловли этих раковин
ветви кокосовых пальм. Они втыкают ветви
в дно моря, и во время прилива раковины
застревают в них; когда же при отливе вода
спадает, они собирают раковины и затем де-
лают то же, что и зинджи. Дибаджат — это
две группы островов. Те острова... с кото-
рых привозят раковины Вад, называются Ку-
ра (Мальдивские острова. — Прим. авт.). Ин-
дийцы у себя в стране пользуются ими в сдел-
ках вместо мелких денег и играют на них
в азартные игры, как играют в кости и
фишки».
Европейцы, появившиеся в Индии спустя пол-
века, обнаружили, что Каури (Монетария мо-
нета) поступают в страну не только с Маль-
дивских островов, но и из Персидского зали-
ва. Продвигаясь дальше на восток, европейцы
встретили эти раковины также в странах Бен-
гальского залива, в Сиаме (Таиланд), на Фи-
липпинах. Здесь в качестве средства оплаты
вступила в обращение и Монетария аннулюс.
Литературные источники указывают, что в Ин-
дии и прилегающих к ней районах каури по-
явились еще до начала нашего летоисчисле-
ния, наибольшего распространения достигли
между IV и VI веками и даже сохранились
до середины XIX века, хотя к этому времени
несколько тысяч каури стали равняться всего
одной рупии. На побережье их стоимость упа-
ла значительно раньше. На Филиппинах каури
были вытеснены медной монетой к 1800 году.
Обесцениваясь как деньги, каури однако пе-
реходили в сферу художественного промыс-
ла — для изготовления украшений, в частно-
сти, сбруи слонов, верблюдов, лошадей и ос-
лов (помните, «ослиные ракушки»?). Вместе
с арабскими караванами они проделывали
путь через Персию, Аравийский полуостров и
Египет до Судана, а затем в крупный торго-
вый центр на реке Нигер — город Томбукту.
Сначала каури с охотой брали на украшения,
а в конце концов удобные и красивые рако-
вины Монетарии монеты стали опять сред-
ством платежа, «валютой».
В XIII веке приняла активное участие в по-
ставках каури в Африку Венецианская рес-
публика (вернее, ее купцы). Из Персидского
залива они везли раковины через несколько
стран к Средиземному морю, там грузили на
суда и переправляли в Марокко, а оттуда
по знаменитому караванному пути — в Том-
букту и страны Нигера.
Быстрое распространение каури в Африке на-
чалось с XVI века, после открытия Америки,
когда там на сахарных плантациях понадо-
бились рабы. Португальские, голландские и ан-
глийские купцы начали усиленно пользоваться
каури в своих сделках на побережье Гвиней-
ского залива. Особенно когда был открыт путь
в Индию, купцы словно обезумели: они стали
по дешевке скупать там мальдивские каури,
везли их в Гвинею, продавали за двойную или
тройную цену, а на вырученные деньги ску-
пали рабов и везли в Америку.
В то время как в Центральной и Западной
Африке имела хождение Монетария моне-
68
та, на восточном побережье Африки была
в ходу Монетария аннулюс, правда не как
средство оплаты, а как украшение. В сере-
дине XIX века французские и гамбургские
купцы ввезли Монетарию аннулюс в Гвинею,
и с неожиданным успехом. Это им было вы-
годно, поскольку добывали этот вид каури
несколько южнее Занзибара, у острова Ма-
фия, и путь до места сбыта сокращался
почти вдвое. О том, какого размаха достигли
операции с каури, можно судить по количест-
ву ввезенных в Африку раковин, что отра-
жено в старых торговых книгах купцов. До-
статочно сказать, что в течение XIX века в за-
падную Африку ввезли по меньшей мере
75 миллиардов раковин общим весом 115 ты-
сяч тонн. Если бы можно было уложить эти
раковины вдоль экватора рядом, он бы три-
дцать семь раз обогнул Землю!
Непрерывный ввоз раковин в районы запад-
ного побережья Африки не смог не сказаться
па «курсе» каури. Он постепенно падал, и со
временем раковины полностью потеряли зна-
чение денег. Сейчас лишь в отдельных местах
ранее столь обширных областей западной и
центральной Африки (страна Хауса в Ниге-
рии, некоторые места Конго и Анголы) каури
сохранили слабую тень своего значения.
Деньги симбо
Эти деньги тоже были распространены в Аф-
рике, только к югу от области, где царство-
вали Каури. Считают, что их ввезли в Афри-
ку португальцы, но как это произошло на
самом деле, не установлено.
Под названием симбо имели хождение рако-
вины моллюска Оливанциллярия. Они имеют
форму винтовочной пули, узкое устье, полиро-
ванную поверхность и обладают большой
прочностью. Заостренный кончик раковины
легко стачивается о камень, открывая малень-
кую аккуратную дырочку. Бери и нанизывай
па шнур. Все это делало раковины чрезвычай-
но удобными для использования в роли де-
нег. Туземцы называли их «н’зимбу», превра-
щенное португальцами в «симбо». Особенно
они имели хождение в Конголезском государ-
стве. Сырье для денег собирали на побе-
Фольклор да сохранившиеся ритуальные и
танцевальные маски, украшенные орнаментом
из каури, — вот все, что напоминает о былом
их значении в жизни африканских народов.
Интересно, что каури в качестве денег, хотя
и в незначительных количествах, проникали
в процессе развития торговли в Среднюю
Азию и даже в Европу. Более того, они до-
стигли Руси и были хорошо известны там под
названием ужовок, жерновков или просто змеи-
ных головок. В так называемый безмонетный
период (XII—XIV века), когда бывшие в ходу
на Руси в основном арабские серебряные дир-
хемы, или куфические монеты, как их еще на-
зывали, стал исчезать из обращения в связи
с истощением серебряных рудников на родине
дирхемов, в торговле наряду с шиферными
пряслицами приобрели значение монеты... ка-
ури. Они надолго заменили деньги на Северо-
Западной Руси. Их и сейчас находят в по-
гребениях Новгородской и Псковской земель,
а также в виде своеобразных кладов, иногда
вместе с куфическими монетами.
Так продолжалось до XIV века, до возвраще-
ния в денежное обращение монет. А в Азер-
байджане каури как деньги использовались
еще вплоть до XVII века.
режье, в тихих бухточках вблизи Луанды,
где обитала Оливанциллярия нана («нана» по
латыни — карликовая); наибольшее количе-
ство — у острова Илья-ду-Динейру. Промыс-
лы находились в ведении самого конголезско-
го короля: представители его строго следили
за тем, чтобы в оборот поступали раковины
только одного вида и чтобы не было их «пе-
репроизводства».
После свержения короля в 1619 году бразды
управления экономикой страны взяли порту-
гальцы. Торопясь извлечь побольше прибыли,
они наводнили ее фальшивыми симбо, исполь-
зовав для этого близкие виды раковин из Га-
бона, Занзибара, Мозамбика и даже из Бра-
зилии. Результатом было падение денег симбо
и затем — полная потеря их значения.
69
Деньги там б у
Перенесемся на Новую Гвинею, где по сей
день папуасские племена пользуются раку-
шечными деньгами, возникшими совершенно
независимо от всех прочих. Европейцы назы-
вали их «тамбу», что собственно, на языке
папуасов и означает «деньги», «богатство».
Кроме Новой Гвинеи, ими пользуются на ост-
ровах архипелага Бисмарка. В литературе
тамбу часто называют деньги Насса, по на-
званию рода моллюсков, к которому они от-
носятся. Виды этого моллюска имеют симпа-
тичную пузатенькую раковину и очень широ-
ко распространены в морях и океанах. Одна-
ко для папуасов излюбленным видом является
Деньги коп-коп
Под этим названием ходили деньги из ра-
ковин Денталиума, относящегося к маленькой
группе лопатоногих моллюсков. Они живут в
иле, зарываясь в него расширенным нижним
концом и чуть-чуть высовываясь узким верх-
ним.
В двух местах земного шара, независимо друг
от друга, раковины этих моллюсков использо-
вались в качестве средства оплаты. Одно из
этих мест — тихоокеанское побережье Север-
ной Америки — от Калифорнии до Ванкувера.
Раковины Денталиума добывались индейцами
прибрежной полосы и нанизывались на шну-
ры, причем не однотипно. На одних шнурах
эти раковины перемежались другими или даже
Вампум
В целом история денег вампум похожа на
историю других ракушечных денег: они воз-
никли как украшение, а постепенно, в про-
цессе обменных операций, превратились в
средство оплаты. Однако вампум — очень
своеобразное явление, встречавшееся только
в Северной Америке. Название происходит из
языка индейцев алгонкинов. Означает оно —
«белые бусы». И не случайно: в отличие от
всех других типов раковинных денег, вампум
представлял собою вышивку из маленьких про-
дырявленных и тщательно обработанных ку-
70
только раковина моллюска Аркуллярия каллоза.
Изготовление денег тамбу не простое дело.
Туземцы собирают раковины на берегу в спо-
койную погоду, раскладывают на песке и су-
шат. Затем укладывают в бамбуковые стволы
или запаковывают в листья и продают на
рынке.
В некоторых районах многочисленные опера-
ции по изготовлению тамбу (очистка, сушка,
сверление отверстия, отбеливание, нанизыва-
ние на шнуры) вызвали появление своеобраз-
ной специализации. Кое-где этим занимались
даже целые деревни.
зубами зверей. На другие нанизывали по
одиннадцать-четырнадцать штук только одних
Депталиумов. Считается, что первые служили
украшениями, а вторые — деньгами коп-коп
«Денежные» шнуры обычно клали в могилу
вместе с умершими.
Другой район использования раковин Дента-
лиума в качестве денег — Новая Зеландия.
Там их обнаружил в 1643 году у аборигенов
первооткрыватель этого острова, где жили
маори, голландец А. Тасман. Раковинные
деньги имели хождение почти до 1800 года,
когда были вытеснены валютой европейских
переселенцев.
сочков раковин. Монополия на их изготовле-
ние принадлежала индейцам атлантического
побережья. Но что удивительно, вышивка Вам-
пумом на полосках оленьей кожи являлась
также и разновидностью письменности. Ин-
формация передавалась цветом кусочков этого
своеобразного бисера. Красный означал войну,
черный — угрозу, белый — мир, счастье. Ком-
бинации цветов составляли символические ри-
сунки. Например, красный топор на черном
фоне — объявление войны; скрещенные руки
на белом фоне — мирный договор. Но и абст-
рактные, геометрически правильные орнамен-
тальные рисунки тоже имели свой смысл —
с их помощью записывали исторические све-
дения. По вечерам собирались у костра хра-
нители вампумов, которые были в каждом
племени, и, перебирая вампумы, повторяли
нараспев события, запечатленные кусочками
раковин. Молодежь слушала их. Так истори-
ческие сведения передавались из поколения
в поколение. Некоторые вампумы считались
священными.
Даже в качестве деловой документации ис-
пользовался вампум, одновременно служа
средством оплаты. Сохранился вампум-распис-
ка, удостоверяющая, что индейское племя про-
дало остров Манхеттен некоему Уильяму Пенну
(имя которого потом получил целый штат
США—Пенсильвания). В зависимости от того,
для каких целей предназначался вампум, он
изготавливался по-разному. Для использова-
ния только в качестве денег его делали до-
вольно простым, в виде бус. Стоимость его
колебалась в зависимости от окраски кусоч-
ков, из которых он состоял. Снизка из 180 бус
составляла меновую единицу. Дешевле всего
был белый вампум, самым дорогим — крас-
ный.
Роль вампума в жизни индейцев была исклю-
чительна (украшение, письменность, деньги),
достаточно сказать, что, не имея его, даже
нельзя было жениться.
Вампум делали из нескольких видов брюхо-
Дисковидные деньги
Пожалуй, самыми удивительными из диско-
видных денег, наиболее широко распростра-
ненных в Океании (а изготовлялись они из
раковин и брюхоногих, и двустворчатых мол-
люсков), были деньги, которые делали из на-
ружных стенок верхних завитков Конусов. При
росте раковины у этих моллюсков кальций
из внутренних оборотов переносится в толстые
внешние, в результате чего внутренние стенки
становятся иногда тонкими, как бумага. Для
изготовления денег отламывали боковые стен-
ки, оставляя верхнюю часть раковины, име-
ющую форму, близкую к дисковидной. Ее от-
шлифовывали со всех сторон, придавая окон-
погих и двустворчатых моллюсков, но основ-
ным был один — Мерценария мерценария (из-
вестный в США как квахог — по названию
вымершего индейского племени, славившегося
своими вампумами). Бисер для вампума имел
вид цилиндрических, реже дисковидных или
жемчужипоподобпых бус размерами два—
пять миллиметров. Для их получения ракови-
ны разбивали на мелкие кусочки и затем тща-
тельно обрабатывали, придавая форму. Потом
просверливали в них костяным сверлом отвер-
стие для шнура. Стоимость бусин зависела от
особенностей сырья, в частности, от цвета. На
раковине квахог, в основном белой, имелся
лишь маленький участок, окрашенный в пур-
пурный цвет. Поэтому бусы пурпурного цвета
получались в значительно меньшем количест-
ве и ценились значительно выше.
Европейские колонисты одно время хотели
взяться за изготовление вампума, чтобы навя-
зывать свою волю индейцам, имея в руках
рычаги их экономики. При владении производ-
ством основной меновой единицы, это было
бы нетрудно сделать. Однако процесс изго-
товления вампума оказался таким трудоем-
ким, что им пришлось отказаться от своей
идеи. Но и без этого судьба вампума печаль-
на — он исчез вместе с исчезновением своих
изобретателей и хозяев. А остался лишь в му-
зеях да в книгах о временах колонизации
Америки.
нательную форму, а в центре просверливали
отверстие.
Этот сорт денег применялся на островах Ад-
миралтейства, архипелаге Бисмарка, Соломо-
новых островах, а также на островах Новых
Гебрид и Новой Гвинеи. Встречаются они
также на островах Гилберта и, как украше-
ние, на Маршалловых островах.
В Океании для изготовления денег чаще все-
го используют Конус спонсалис. Изготовляе-
мые из него денежные диски отличаются не-
превзойденной, прямо-таки, ослепительной бе-
лизной. На островах архипелага Бисмарка,
Новых Гебридах и Соломоновых островах ис-
71
пользуют также черно-белый полосато-пятни-
стый Конус эбреус. Любят также деньги из
грозного Конуса географуса (вспомните стати-
стику убийств, приходящихся на его долю),
деньги из него имели неотразимую голубова-
то-фиолетовую окраску и пользовались особым
успехом на острове Лавангай (архипелаг Бис-
марка). В заливе Тонга на Новой Гвинее ис-
пользовали Конус ливидус, а на островах Гил-
берта, кроме Конуса спонсалиса, также Кону-
сы эбурнеа, миллепунктата, стриатум и ту-
липа.
Отшлифованные диски нанизывали на волок-
но древесного происхождения: из гибискуса,
кокосовой пальмы или чего-либо подобного.
Так, в плотной связке, их легче было обраба-
тывать дальше — полировать внешние края
с помощью песка и воды. Одновременно в
этом процессе дискам придавались одинако-
вые размеры. А в общем размеры зависели
от формы верхушки раковины: из Конусов
с плоской верхушкой делали более крупные
диски, чем из раковин с коническим завитком.
Диаметром диски могли быть от двух до
двадцати миллиметров, а толщиной — от тол-
щины листа бумаги до трех миллиметров.
Изготовление денег требовало большой сно-
ровки, физической силы и терпения. Это вы-
зывало появление своеобразной специализа-
ции. Появились «монетные дворы», а в них —
свои эксперты. Ведь различные сорта денег
отличались не только исходным сырьем, вели-
чиной и толщиной диска, но и расположением
их в ожерелье.
Главный «монетный двор» находился на ост-
ровах Адмиралтейства. Деньги, изготовляемые
там, отличались нежной белой краской, были
особенно изящны и тщательно обработаны, на-
низаны на мочальные шнуры. На этих островах
и сейчас изготовляют деньги (с применением
уже современной технологии) и вывозят на
Соломоновы острова и острова архипелага
Бисмарка. Но в большинстве этих районов
они перестали играть роль монеты и перешли
в разряд украшений.
Интересно, что, независимо от этого района
Океании, деньги из Конусов изготовляли и
в двух местах тропической Африки: на ост-
рове Массиас-Нгема-Бьёго (бывший Фернандо-
По) и в Южной Анголе. Использовались рако-
вины обитающего там Конуса папилионацеуса
Океания вообще богата примерами примене-
ния ракушечных денег. Здесь можно было
встретить в качестве денег даже крышечки
Трохусов и Мурексов, черные деньги из Пинн,
перламутровые кружки из жемчугоносных ра-
ковин. На островах Палау и Яп делали день-
ги из Тридакн длиной в десять и толщиной
более двух сантиметров. И так далее, и так
далее.
Поставим на этом точку в нашей затянув-
шейся истории раковин-денег. Я сознаю, что
далеко не все рассказал из того, что мог
бы. Как мы ни ругаем, ни клянем, ни пре-
зираем деньги, невозможно отрицать, что наи-
большее количество драм в человеческой исто-
рии происходило именно из-за них. И здесь
не обошлось без ракушек.
1. Ископаемый головоногий моллюск
(аммонит)
2. Африволюта принглей (Afrivoluta
р ringlei)
3. Динокардиум робустум (Dinocardium
robustum Vanhinigi)
4. Круцибулюм (Crucibulum scutellatum
Gray)
5. Хламис флабеллум (Chlamys flabellum)
6. Лиропектен нодозус (Lyropecten
nodosus Linne)
7. «Лиропектен (фрагмент)
8. Морское блюдечко. Лукапинелла
(Lucapinella sp.)
9. Архитектоника (Architectonica sp.)
10. Кланкулюс фараониум (Clanculus
pharaonium Ыппё)
11. Янтина (Janthina sp.)
12. Ангария дельфи ну л a (Angaria
delphinula Linne)
13. Турбо марморатус (Turbo marmoratus
Ыппё)
14. Канцелярия Хризостома (Cancellaria
chrysostoma Sby.)
15. Дисторсио (Distorcio sp.)
16. Верметус фаргои (Vermetus fargoi
Olsson)
17. Фрагмент раковины
18. Скафелла юнония (Scaphella junonia
Lamarck)
19. Вольва (Volva volva Lin^)
20. Фузинус (Fusinus sp.)
21. Фузинус (фрагмент)
22. Биплекс перка (Biplex perca Perry)
23. «Пеликанья нога» Апорраис (Aporrhais
sp-)
24. Тибия инсулэ-хораб (Tibia
insulae-chorab Roding)
25. Стромбус урцеус (Strombus urceus
Ттпё)
26. Стромбус л истери (Strombus lister i)
27. Стромбус трикорнис (Strombus
tricornis Humphrey
28. Друпа морум (Drupa morum)
29. Друпа рицина (Drupa ricina)
30. Хама (Chama sp.)
31. Ксенофора (Xenophora sp.)
32. Латиаксис (Latiaxis sp.)
33. Мурекс рамозус (Murex (Chicoreus)
ramosus Ыппё)
34. Мурекс флорифер (Murex florifer Rv?)
35. Мурекс помум (Murex pomum Gmelin)
36. Мурекс рамозус (фрагмент)
37. Мурекс флорифер (фрагмент)
38. Птероцера хирагра (Pterocera chiragra
Тигпё)
39. Мурекс трапа (Murex trapa Roding)
40. Устрица Л оф а криста-галли (Lof ha
crista-galli)
41. Птероцера ламбис (Pterocera lambis
LinM)

2
3
5

12
13

14
15
16 17

34
35
36
37

41
Послесловие
Если у вас, читатель, хватило терпе-
ния не отложить книжку до этих стро-
чек, прочитайте и их, ведь я так и не
объяснил, о чем все-таки поют ракуш-
ки. «...Если ты прижмешь раковину
к уху... то услышишь гул. Я не могу
тебе объяснить, почему это происхо-
дит. И никто тебе этого не объяснит.
Это тайна. Все, что человек нс может
понять, называется тайной». Это —
у К. Г. Паустовского. Представляете,
сколько тайн скопилось в моей коллек-
109
ции, насчитывающей около двух тысяч
видов раковин? И каждая ракушка о
чем-то поет... Однако, хоть соблазн и
велик, я не буду утверждать, что имен-
но они сообщили мне те истории, кото-
рые я передал вам на страницах этой
книги. Тем более что с тайнами сейчас
дело обстоит не так, как раньше.
Многое можно объяснить в наше вре-
мя довольно легко и просто, в том
числе и природу пения раковин. Могу
это сделать, но стоит ли? Пусть каж-
дый, прикладывая раковину к уху,
слышит в ее голосе только свое, самое
сокровенное.
Прежде чем взяться за эту книгу, мне
пришлось не однажды показывать свою
коллекцию самым разным людям. Это
были мои родные и близкие, коллеги
по работе и друзья, порою приезжав-
шие из дальних концов страны. К нам
домой приходили школьники и студен-
ты, ученые и журналисты — словом,
люди разных возрастов, специально-
стей и увлечений. Иных, бывало, при-
водил к нам просто случай или любо-
пытство, а иногда в нашу дверь звони-
ли те, кто специально приехал посмот-
реть на ракушки. Мы никогда никому
не отказывали. Нам хотелось, чтобы к
красоте, которой поражают ракушки,
приобщилось как можно больше лю-
дей. Многие из тех вопросов, что обыч-
но мне задавали во время таких «экс-
курсий», а также истории, которые я
при этом рассказывал о ракушках,
очертили границы книги, ее содержа-
ние.
Моя книга—это не научное исследо-
вание. А в таких изданиях не принято
ссылаться на использованную литера-
туру. Но я научный работник, и этот
профессиональный навык во мне очень
силен. Поэтому, чтобы не испытывать
разлада с самим собой, я все-таки хо-
чу отдать дань своего уважения лю-
дям, чьими трудами пользовался. И
вот что я в связи с этим скажу!
Все, что вы прочли в этой книге, мною
не выдумано. Это рассказы про мол-
люсков и их раковины, в которых сме-
шаны факты, сказки, легенды, всякие
истории и вполне авторитетные науч-
ные сведения, почерпнутые мною из
самых разных источников. Здесь были
учебники и зоологические руководст-
ва, справочники и энциклопедии, на-
учные работы и популярные книжки.
Из некоторых я брал буквально два-
три слова, другие цитировал целыми
страницами. Их исторический диапа-
зон тоже очень велик: от «Минерало-
гии» Бируни, величайшего ученого
средневековья, до последних книг
Т. Эббота, одного из известнейших со-
временных ученых-малакологов (спе-
циалистов по моллюскам), страстного
любителя раковин (который, помимо
строго научных работ, написал о них
и много замечательных популярных
книг). Я благодарен всем этим авто-
рам, а также и моим друзьям, кото-
рые с неожиданной серьезностью от-
неслись к моей идее написать эту кни-
гу и оказали мне советами и литера-
турой помощь, размеры которой я про-
сто не могу оценить.
Так и получилась эта книга, в которой
я пытался выразить свое отношение
к раковинам. Я их очень люблю и
старался хоть часть моих чувств вло-
жить в книгу.
Содержание
Первая
встреча
7
«Прописные
истины»
13 Откуда они взялись?
14 Сплошные цифры
15 Одноногие «звери»
16 Зачем улитке рожки
16 Мантия, не подбитая горностаем
17 Приключения мантийного комплекса, или нервы крест-накрест
19 Закон многоликих спиралей
20 Как устроена раковина
21 Можно ли связать несвязуемос?
23 Как обойтись без головы
25 Яхтсмены поневоле
26 Странности старой знакомой
Рассказы
о ракушках
28 Что-то вроде преамбулы
29 Предыстория, или «Миннесотская Минни»
33 Вокруг света на одной ноге
34 Безбилетник, ставший сувениром
37 Краска древнего мира
39 Откуда взялось слово «паника»
41 Священная раковина
43 От пилигримов до нефтяной компании
45 Золотой шелк морей
48 Несколько историй про Тридакну
52 Тайна эликсира Клеопатры
59 Осторожно — Конусы!
62 Камнееды
64 Шашень, или «корабельный червь»
67 Денежные истории
67 Деньги каури
69 Деньги симбо
70 Деньги тамбу
70 Деньги коп-коп
70 Вампум
71 Дисковидные деньги
Послесловие
109
Рудольф Николаевич
Буруковский
О чем поют ракушки
ИБ № 101
Редактор
А. П. Михайлова
Фото
Н. Ф. Маркова
Художник
Ю. И. Панюшев
Художественный
редактор
В. Н. Рыжов
Технический
редактор
М. С. Гайдукова
Корректор
Е. И. Фадеева
Сдано в набор
24.08.77 г.
Подписано к печати
16.11.77 г.
Формат бумаги
70 X 90716
Сорт бумаги мелов.
120 г/м2.
Усл. печ л. 8,19
Уч.-изд. л. 9,54
КУ-01657
Заказ 305
Тираж 90 000, 2-й завод:
30 001—60 000.
Цена 2 руб.
Калининградское
книжное издательство,
236000, Калининград, обл.,
Советский пр., 13.
Ордена Трудового Красного Знамени
типография
им. Володарского,
191023, Ленинград, Набережная
Фонтанки, 57.