В честь съезда партии родной
Готовят рапорт трудовой
Все наши папы, мамы.
Они во всём пример для нас,
Они у нас — рабочий класс.
И мы от них не отстаём.
Прилежно учимся, растём,
Чтобы продолжить смело
Их доблестное дело.
Рис. В. ЧИЖИКОВА
Опять хорошим будет год!
А может, лучшим самым!
с новым
годом!
В ночь на первое января планета Земля завершила очередной
виток вокруг Солнца. Год 1975-й кончился, начался год 1976-й.
В эту минуту люди зажгли на праздничных ёлках огни и тор-
жественно сказали друг другу:
— С Новым годом! С новым счастьем!
...Двенадцать несхожих месяцев в году. Такой-то знаменит
цветами на лугах, такой-то метелями, такой-то улетающими
журавлями. Но будут они и схожи —каждый из двенадцати лю-
ди прославляют своей работой. В нашей общей работе заклю-
чается наше общее счастье. А все так желают счастья друг другу!
1976 год начинается самой важной из всех работ, какие только
есть у страны. В феврале в Москве будет работать XXV съезд
Коммунистической партии Советского Союза. С ленинской муд-
ростью, с ленинской заботой о народе он разработает планы
нашей жизни на будущее.
Люди ждут открытия съезда. Люди готовят ему подарки —
самые дорогие подарки, такие, в которых ударная работа: выра-
ботанные сверх нормы ткани, точно сработавший на Венере
космический аппарат, пущенный до срока новый завод.
Работа. Работа. Работа. Разве есть что-нибудь нужнее её? Раз-
ве может быть что-нибудь сильнее её? Всё ей подвластно. Всё
она может. В общей работе —наше общее счастье.
Ты, октябрёнок, маленький. А и от тебя зависит общее сча-
стье. Чтобы оно до конца было полным, учись получше в шко-
ле—получше делай свою работу.
С Новым годом, маленький работник Советской страны!
С новым счастьем!
С новым
счастьем!
ВОТ КАК ЭТО БЫЛО
Главы из повести
Юрий ГЕРМАН
Рис. В. ЧАПЛИ
Я ЗАБОЛЕЛ!
Ну и штука, я заболел скарлати-
ной.
Вылезаю я из ванны, а мама говорит:
— Ну-ка, ну-ка, что это у тебя такое?
А у меня на груди, и на ногах, и на
животе сыпь. Мама говорит:
— Садись обратно в ванну, я быстро
в книжке посмотрю.
Убежала и возвращается с книгой.
Прочитала, потом говорит:
— Сыпь малинового цвета. Так. Щё-
ки красные — так. Нос белый — совер-
шенно верно.
И как заплачет! Завернула меня в
простыню, потом в одеяло, потом ещё
в одеяло, положила на кровать, суёт
мне градусник. А слёзы по щекам так
и льются. И спрашивает меня:
— Горло болит? Глотать больно? Го-
вори скорее, я с ума схожу.
Я принялся глотать — болит. Она мне
ложку в рот:
— Говори: а-а-а.
— А-а-а!
— Так и есть. Давно горло болит?
— Утром болело, а потом прошло,
а потом опять заболело.
— Почему же ты мне раньше не ска-
зал? Что за мальчишка такой, я тебя
больного в ванне мыла...
Сразу доктор пришёл и сказал, что
меня заберут в больницу. Мне это не по-
нравилось, но он объяснил, что там мно-
го ребят и скучно мне не будет. Утром,
я как раз какао пил, входят два челове-
ка в белых халатах, и один, молодой,
спрашивает:
— У кого тут воспаление лени?
Я отвечаю:
— Воспаления лени у меня нету,
я учусь хорошо, а скарлатина у меня
есть. Вы на машине приехали? Сейчас
какао допью, и, если хотите, поедем.
За девочкой Лошадкиной вы тоже при-
езжали? Вот, наверное, ревела?
А мама у них спрашивает:
— Скажите, это не опасно, что он так
много говорит? Как сорока, а темпера-
тура всего тридцать семь и шесть.
Постарше отвечает:
— Все они как сороки.
Меня положили на носилки, закутали
в одеяла и понесли. Потом в машину
носилки засунули, и который помоложе
сел рядом. Как раз в эту минуту папа
к дому подбежал.
— Не робей, — кричит, — Мишка,
и в больнице люди живут!
Вот уж не думал, что мне удастся
прокатиться в «скорой помощи».
НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ
Положили меня в больницу и
говорят:
— Очень у Мишки лёгкий случай
скарлатины. Вот бы всем такую скарла-
тину. Это очень милая скарлатина.
Надоело мне всё это слушать. Один
доктор придёт посмотрит, другой придёт
посмотрит — даже в глазах мелькает.
А мама моя под окошком стоит и смот-
рит. Мама уйдёт, папа придёт.
И очень шумно вокруг. Как в школь-
ной раздевалке. Кроватей много, везде
ребята, все выздоравливают. Один
кричит: «Пить давайте!», другой кри-
чит, что горшок ему надо, третий домой
хочет, четвёртый в пододеяльнике ногой
запутался — ужас...
Вот день я пролежал, другой проле-
жал, вдруг смотрю — несут к нам в па-
лату взрослого дядю. И кладут его на
большую взрослую кровать. А он весь
красный — и спит. «Что, — думаю, —
такое? Это же больница для детей.
И скарлатина — детская болезнь. Отку-
да тут взрослый?»
На другой день нянечка нам объяс-
нила: ну и штука — это лётчик, можете
себе представить. Настоящий лётчик.
У него дочка заболела скарлатиной,
и за нею он заболел. А теперь лежит и
бредит, говорит какие-то непонятные
слова, и всё время рядом с ним спе-
циальная нянечка сидит.
Очень долго он спал.
Всё утро, и день, и вечер, и всю ночь
спал, и ещё день, и я сам слышал, как
главный наш доктор про него сказал:
— Плохо. Чрезвычайно плохо. Хуже
не бывает.
Весь следующий день под моим ок-
ном стояла какая-то женщина, загля-
дывала к нам и плакала. И спрашива-
ла у меня, прижав руки к стеклу:
— Как там Алексей Павлович?
— Плохо, — говорил я, — очень
плохо. Хуже не бывает.
А вышло всё наоборот. Алексей Пав-
лович в это время уже поправлялся и
вечером громко спросил:
— Как это понять? Почему так мно-
го детей? Что я тут делаю?
Специальная нянечка сразу просну-
лась и захлопотала вокруг лётчика,
принесла ему чаю в чашке, на которой
был нарисован цыплёнок, и позвала
к нему главного доктора. И главный
доктор объяснил.
— Видите ли, — сказал он, — у вас
скарлатина. Взрослые редко болеют
этой болезнью, и потому вас положили
к детям. Но кровать у вас взрослая,
а что чашка с цыплёнком, то вы уж нас
извините, у нас есть ещё с коровками,
с собачками и с кошечками.
— Тогда уж дайте мне чашку с со-
бачкой, — сказал Алексей Павлович.—
А тарелку с коровкой. Насчёт того, что
тут много детей, я не возражаю. Если
же они всё время будут трещать как
сороки, то я со своей кроватью уйду
в коридор,вы позволите?
Мы все сразу замолчали.
И с этой минуты в палате стало по-
тише, потому что никто из нас не хотел,
чтобы военный лётчик Алексей Павло-
вич уехал от нас в коридор.
— Так-то, ребята, — сказал лётчик,
когда главный доктор ушёл, — видите,
какая история. Ничем я в жизни не бо-
лел, и вдруг хлоп — скарлатина. Даже
неудобно будет товарищам расска-
зывать.
— А товарищи у вас тоже лётчи-
ки? — спросил я.
— Есть и лётчики, — сказал он, —
всякие есть у меня товарищи...
Тут мы все загалдели и стали про-
сить Алексея Павловича, чтобы он нам
рассказал про самолёты, про воздуш-
ную войну и про лётчиков. Но он отка-
зался, потому что был ещё слабый и
хотел спать. И тут мы все сразу за-
тихли, потому что он ведь мог уехать
в коридор.
— Начну поправляться, тогда всё
расскажу, — сказал Алексей Павло-
вич, — и про истребителей, и про штур-
мовиков, и про бомбардировщиков.
А сейчас команда вам всем: спать!
УШИ БОЛЯТ
Лёгкая-лёгкая была у меня скарла-
тина, да вдруг сделалось осложнение
на уши. Это да, это больно. Лежу и
плачу, вот как больно, и никакая нянеч-
ка не может меня утешить. И никакое
варенье из клубники не хочу есть, и ни-
какую пастилу, и никакие картинки
в книжках не рассматриваю. Очень это
плохо, когда такая болезнь привяжется.
Вот ночью однажды проснулся и
вскочил прямо — так больно. А тут от-
куда ни возьмись Алексей Павлович.
— Худо тебе? — спрашивает.
— Худо, — говорю.
— Плачешь? — спрашивает.
— Нет, — говорю, — это просто вам
так кажется. Жарко тут, наверное,
вспотел я.
— Тогда, — говорит, — оботри пот и
раскройся немножко. Да слушай. Рас-
сказывать стану. Можешь слушать?
Про лётчиков-истребителей и про всё,
что хочешь.
Можете себе представить? Все спят,
даже нянечка дежурная спит, тишина
в палате, а мы вдвоём с военным лёт-
чиком сидим, и он мне рассказывает.
Ох и рассказывал он здорово! Как его
самолёт загорелся в воздухе и как он
стал падать. И какие у него были ожо-
ги по всему телу. Вот привезли его
в военный госпиталь, положили на кро-
вать, лежит он и думает: плакать или
не плакать? Уж очень больно, а если
слишком больно, то взрослые тоже ино-
гда плачут. Но он не заплакал. И не за-
стонал даже. Закусил зубами подушку
и, пока боль не прошла, тихонько ле-
жал. Потому что врага победить — это
ещё полдела, а вот свою боль побе-
дить и не заплакать — это главное
дело.
Потом рисовать мы с ним стали, вот
это да, вот это рисунки. Все самолёты
он мне нарисовал, и когда какой строй
у самолётов бывает — всё нарисовал,
и как здорово: строй парой, и строй пе-
ленга, и строй фронта, и строй клина,
и строй колонны звеньев, а потом што-
пор мне нарисовал и скольжение ли-
стом — это такие фигуры, которые са-
молёты выделывают. И воздушное сра-
жение мне цветными карандашами рас-
красил — небо, и самолёты, и взрывы,
и разное другое — военное.
Проголодались мы с ним и давай его
бутерброды уплетать. Съели, за мою
пастилу взялись. После пастилы варе-
нье прикончили. И тут только я про
свои уши вспомнил. Даже руками по-
трогал.
Алексей Павлович спрашивает:
— На месте?
— На месте, — говорю.
— Не болят?
— Чуть-чуть болят, — отвечаю.
— Выспишься — и вовсе пройдут.
Спокойной ночи тебе, Мишка.
— — И вам, — отвечаю, — спокойной
ночи, Алексей Павлович. Спасибо вам
за ваши рассказы и картинки. Завтра,
если вы хотите, я вам буду расска-
зывать.
Ты прочитал три главы из повести писателя
Юрия Германа. Она — о детях, которые во
время Великой Отечественной войны остава-
лись в Ленинграде и пережили трудное время
блокады. Полностью повесть напечатана в
журнале «Звезда».
Даниил ХАРМС
моряка,
макушке,
хвосты.
только кошки,
ррьттик®

По реке плывёт кораблик,
Он плывёт издалека.
На кораблике четыре
Очень храбрых
У них ушки на
У них длинные
И страшны им
Только кошки да коты!
Несчастная кошка порезала лапу,
Сидит и ни шагу не может ступить.
Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу,
Воздушные шарики надо купить!
И сразу столпился народ на дороге,
Шумит, и кричит, и на кошку глядит.
А кошка отчасти идёт по дороге,
Отчасти по воздуху плавно летит!
Рис. Б. КЫШТЫМОВА

огда Гога начал хо-
дить в первый класс, он
знал только две буквы:
О — кружочек и Т —
молоточек. И всё.
Других букв не знал.
И читать не умел.
Бабушка пыталась его учить, но он
сейчас же придумывал уловку:
— Сейчас, сейчас, бабуся, я тебе вы-
мою посуду.
И он тут же бежал на кухню мыть
посуду. И старенькая бабушка забыва-
ла про учёбу и даже покупала ему по-
дарки за помощь в хозяйстве. А Гоги-
ны родители были в длительной коман-
дировке и надеялись на бабушку.
И, конечно, не знали, что сын их до сих
пор читать не научился. Зато Гога ча-
сто мыл пол и посуду, ходил за хлебом,
и бабушка всячески хвалила его в пись-
мах родителям. И читала ему вслух.
А Гога, устроившись поудобней на ди-
ване, слушал с закрытыми глазами.
«А зачем мне учиться читать, — рас-
суждал он, — если бабушка мне вслух
читает». Он и не старался.
И в классе он увиливал как мог.
Учительница ему говорит:
— Прочти-ка вот здесь.
Он делал вид, что читает, а сам рас-
сказывал по памяти, что ему бабушка
читала.
Учительница его останавливала.
Под смех класса он говорил:
— Хотите, я лучше закрою форточ-
ку, чтобы не дуло.
Или:
— У меня так кружится голова, что
я сейчас, наверное, упаду...
Он так искусно притворялся, что од-
нажды его учительница к врачу по-
слала.
Врач спросил:
— Как здоровье?
— Плохо, — сказал Гога.
— Что болит?
— Всё.
— Ну, иди тогда в класс.
— Почему?
— Потому что у тебя ничего не
болит.
— А вы откуда знаете?
— А ты откуда знаешь? — засмеял-
ся врач.
И он слегка подтолкнул Гогу к вы-
ходу, раз он попался.
Больным больше Гога никогда не
притворялся, но увиливать продолжал.
И старания одноклассников ни к че-
му не привели. Сначала к нему Машу-
отличницу прикрепили.
— Давай будем серьёзно учиться,—
сказала ему Маша.
— Когда? — спросил Гога.
— Да хоть сейчас.
— Сейчас я приду, — сказал Гога.
И он ушёл и не вернулся.
Потом к нему Гришу-отличника при-
крепили. Они остались в классе. Но как
только Гриша открыл букварь, Гога
полез под парту.
— Ты куда? — спросил Гриша.
— Иди сюда, — позвал Гога.
— Зачем?
— А здесь нам никто мешать не
будет.
— Да ну тебя. — Гриша, конечно,
обиделся и сейчас же ушёл.
Больше к нему никого не прикреп-
ляли.
Время шло. Приехали Гогины роди-
тели и обнаружили, что их сын не мо-
жет прочесть ни строчки. Отец схватил-
ся за голову, а мать за книжку, кото-
рую она привезла своему ребёнку.
— Теперь я каждый вечер, — сказа-
ла она, — буду читать эту замечатель-
ную книжку своему сыночку.
Бабушка сказала:
— Да, да, я тоже каждый вечер чи-
тала вслух Гогочке интересные книжки.
Но отец сказал:
— Очень даже напрасно вы это дела-
ли. Наш Гогочка разленился до такой
13
степени, что не может прочесть ни строч-
ки. Прошу всех удалиться в мою ком-
нату на совещание.
И папа вместе с бабушкой и мамой
удалились на совещание. А Гога сна-
чала заволновался по поводу совеща-
ния, а потом успокоился, когда мама
стала ему читать из этой книжки. И да-
же заболтал ногами от удовольствия.
Но он не знал, что это было за со-
вещание! Что там постановили!
И так мама прочла ему полторы стра-
ницы после совещания. А он, болтая но-
гами, воображал наивно, что так и бу-
дет дальше продолжаться. Но когда
мама остановилась на самом интерес-
ном месте, он опять заволновался.
А когда она протянула ему книгу,
он ещё больше заволновался.
— А дальше читай сам, — сказала
ему мама.
Он сразу предложил:
— Давай я тебе, мамочка, вымою
посуду.
И он побежал мыть посуду.
Но и после этого мама отказывалась
читать.
Он побежал к отцу.
Отец строго сказал, чтобы он нико-
гда не обращался к нему с такими
просьбами.
Он сунул книгу бабушке, но она зев-
нула и выронила её из рук. Он поднял
с пола книгу и опять отдал бабушке.
Но она опять выронила её из рук. Нет,
раньше она так быстро не засыпала
в своём кресле! «Действительно ли, —
думал Гога, — она спит или ей на сове-
щании поручили притворяться?» Гога
дёргал её, тормошил, но бабушка и не
думала просыпаться.
А ему так хотелось узнать, что даль-
ше происходит в этой книге!
В отчаянии он сел на пол и стал рас-
сматривать картинки. Но по картин-
кам трудно было понять, что там даль-
ше происходит.
Он принёс книгу в класс. Но одно-
классники отказывались ему читать.
Даже мало того: Маша тут же ушла,
а Гриша вызывающе полез под парту.
Он пристал к старшекласснику, но
тот щёлкнул его по носу и засмеялся.
Как дальше быть?
Ведь он никогда не узнает, что даль-
ше в книге, пока не прочтёт её.
Оставалось учиться.
Читать самому.
Вот что значит домашнее совещание!
Вот что значит общественность!
Он вскорости прочёл всю книгу и
много других книг, но по привычке
не забывал сходить за хлебом, вымыть
пол или посуду.
Вот что интересно!
Рис. В. ПЕРЦОВА
14


ПолеГРАНЫ по &0ДЕ.
ЗДРАВСТВУЙ, милая 1
'ка Р Тош к. A f
Мастера па Все
руки.
Мурзи.лця за
— Беги, Мурзилка, в каюту,
собирай чемоданчик! Наш бы-
строходный теплоход причалива-
ет к берегу. Мы на Каме-реке, в
Пермской области, в Приуралье.
— Ой, как здорово! Ещё не-
давно были в Химкинском порту,
в столице, а теперь уже в При-
уралье. Выходит, мы полстраны
прошли по воде?
— Выходит, что полстраны.
Глянь, какое раздолье вокруг!
Над высоким берегом столетние
сосны шумят, ромашковые луга
раскинулись, далёкие холмы за
лугами синеют. По холмам тени
от облаков бегут, новенькие по-
сёлки пестреют крышами, буро-
вые вышки да заводские трубы в
небо смотрят... Сразу видно, что
этот край — рабочий. Верно,
Мурзилка?
— Верно. А мы тоже на завод
пойдём? Ведь наш теплоход уже
причалил.
— Мы тоже пойдём на завод.
Только не на тот, где дым да
трубы, а на завод солнечный, по-
левой.
— На полевой? Как так?
— А вот так... Смотри, куда
нас привела тропинка. Видишь
поле? А по всему полю кустики
зеленеют рядами, на кустиках
цветы словно белые бабочки.
Их солнце греет, ветер колышет,
и они вот-вот полетят... А ряды
такие ровные, такие длинные, как
будто кто их провёл по тугой зе-
лёной нитке до самого дальнего
леса, до горизонта.
— Так это же картошка рас-
тёт! На завод здесь ни капельки
не похоже.
— Правильно. Это картошка.
Но про завод не спорь, потом
поймёшь... Ты любишь кар-
тошку?
— Ещё как люблю! Картош-
ка — второй хлеб. Я про неё да-
же песню знаю. «Здравствуй, ми-
лая картошка, пионеров идеал!*
Давай вытянем кустик, разведём
костёр да и попробуем испечь
две-три штучки.
— Так, Мурзилка, нельзя. На-
до сначала у хозяина спросить.
— А кто хозяин?
— Хозяин поля — совхоз «Лу-
говской», а ухаживает за кар-
тошкой Мерзляков Виктор Дани-
лович с товарищами. Их звено
прямо так и называется — кар-
тофелеводческое. За одно лето
звено выращивает столько вкус-
ной картошки, что её хватит на
завтрак, на обед и на ужин це-
лой Москве. Если собрать этот
картофель в одну горушку, то
горушка будет весить восемь ты-
сяч тонн. А если погрузить её в
поезд, то понадобится не один
электровоз и больше сотни ог-
ромных вагонов.
— Ничего себе горушечка!
А сколько у Виктора Данилови-
ча товарищей? Тоже сто? И все,
наверное, сильные-пресильные,
как богатыри?
— Вот и нет. В звене их всего
пятеро. Комсомольцы Саша Зе-
ленин, Женя Григорьев, молодые
коммунисты Василий Ефремов,
Леонид Аликин и сам Виктор
Данилович. И никакие они не бо-
гатыри, просто мастера на все
руки.
— Ну чем же их поле похоже
на завод?
— Поле не похоже, да зато са-
ма работа у них идёт как на за-
воде. Всегда по часам и точно в
срок. Они сосчитали, что на вы-
ращивание, посадку и уборку од-
ного центнера картошки у них
уходит всего 38 рабочих минут.
И всю работу, Мурзилка, они де-
лают, как на заводе, машинами.
— Всю, всю?
— Всю, всю. В звене есть и
красивые, на резиновых колёсах
тракторы «Беларусь», и навес-
ные плуги, и культиваторы, и
сажалки, и поливалки, и машины
19
для разбрасывания удобрений, и
уборочные комбайны «Дружба».
На какую когда надо, на такую
машину картофелеводы за руль
и садятся.
— Ух ты! Вот бы мне к ним в
звено поступить!
— Поступить, Мурзилка, не
просто. Надо многому сперва на-
учиться. Надо знать, как землю
правильно пахать, как за кар-
тошкой ухаживать: когда са-
жать, когда поливать, чем под-
— Верно, Мурзилка. За от-
личную, дружную работу звено
не раз получало награды, имеет
бронзовую медаль ВДНХ, а у
Виктора Даниловича орден Тру-
дового Красного Знамени.
— Вот бы с ним повидать-
ся, а?
— Пожалуйста... Он сам к
нам вдоль поля трактор с куль-
тиватором ведёт.
— Ой, и верно! Он и трактор
ведёт, и нам рукой машет. А вс-
кармливать, как от сорняков да
болезней сберечь... Чтобы кар-
тошки вырастить ещё больше,
все в звене и сейчас не переста-
ют учиться, а сам Виктор Дани-
лович недавно получил диплом
агронома, да еще и книгу про
своих друзей-товарищей напи-
сал. Называется «Опыт и уро-
жай».
— Значит, он сам хороший то-
варищ и совсем как настоящий
учёный.
лосы у него от солнышка свет-
лые-светлые, а лицо загорелое,
молодое и очень весёлое. Можно,
я к нему в кабину попрошусь?
— Можно.
— Дядя Витя! Виктор Дани-
лович! Прокатите... Дайте пору-
лить хоть одну минуточку.
— Садись, Мурзилка, рули.
Только зелёные рядки не задень.
Руль держи крепко... По-ехали!
Рис. в. гошко
Григоре ВИЕРУ
В зонтик постучался дождь:
— Тук-тук-тук,
можно к вам?
Перевел с молдавского Я. АКИМ
Рис. В. ДМ И ТРЮК А
— Нет, обождёшь,
уходи-ка, друг! —
В крышу постучался дождь:
— Тук-тук-тук,
можно к вам?
— Нет, обождёшь,
убирайся, друг!
В пашню постучался дождь:
— Тук-тук-тук,
можно?
— Здравствуй, как живёшь?
Жду тебя, мой друг!
На стене сверкает кран,
Серебристый кран.
Поверну — вода польётся,
Колокольчиком зальётся:
Дзинь,
Дзинь,
Дзинь!
Просыпаясь по утрам,
Мама открывает кран,
И меня торопит в школу
Колокольчик мой весёлый:
Дзинь,
Дзинь,
Дзинь!
Что ни утро, рано-рано
Слышу чистый голос крана.
— В школу, в школу! — он поёт,
Опоздать мне не даёт.
Дзинь,
Дзинь,
Дзинь!

С Самой Умной Лошадью я рабо-
тал некоторое время в одном
казахском колхозе, в бескрайней
степи, под горою Семиз-Бугу. По-казах-
ски это значит — Жирный Олень. Бы-
ло это во время войны, в трудные годы.
Всем тогда было нелегко, мне тоже,
тем более что был я ещё почти маль-
чишкой, вырос в городе, а в колхоз по-
пал случайно, без отца и без матери.
Много я там перепробовал профессий—
был и трактористом, и пахал на быках,
и возил зерно, и скирдовал сено. Порою
тяжёлый физический труд был мне
с непривычки не под силу, и я от этого
очень страдал.
Но бывали там в моей жизни и пре-
красные мгновения, даже дни, когда я
наслаждался свободой и одиночеством,
правда, в границах горизонта и всё под
тем же неусыпным взглядом горы Се-
миз-Бугу, но всё-таки. Было это на от-
гонной животноводческой ферме, где я
год работал пастухом. Доярки меня жа-
лели и ценили — от меня зависел на-
дой — и подкармливали молоком. Пас
я скотину зимой с утра до вечера, а
летом круглые сутки. Летом мне было
особенно хорошо! Дело в том, что я был
тогда плохо одет и на людях стеснялся,
а в степи мне стесняться было некого.
Смотрели на меня быки, коровы да ов-
цы, но они смотрели добродушно, безо
всякой насмешки. Во всяком случае, так
мне казалось. И когда я говорю: на-
слаждался свободой и одиночеством, я
имею в виду именно те часы, которые я
провёл со стадом. Общался я там с
быками и коровами, изредка с овцами
переругивался — уж очень они бестол-
ковы! — но более всего я разговаривал
со своей лошадью. Людей на ферме
было немного, и видел я их не так ча-
сто — когда отсиживался там зимой в
буран или когда пригонял стадо. А в
основном я пропадал в степи и был
там призрачным хозяином самому се-
бе и своей скотине.
САМАЯ
Юрий KOPHHEU.
УМНАЯ
Рис. В. ЛОСИНА

ЛОШАДЬ
Я мало что понимал в пастушестве.
Но другого просто некого было назна-
чить, и это меня спасло: в том смысле,
что я остался в степи. К счастью, на-
шёлся и мне прекрасный учитель — во-
роная кобыла. Недаром я называю её
Самой Умной Лошадью, сокращённо
СУЛ. Она, можно сказать, сделала из
меня настоящего пастуха. Но внача-
ле, как я говорю, не обошлось без
недоразумений...
Одно такое недоразумение было
очень грустным, и связано оно с самой
СУЛ, с нашим первым выездом в степь.
Случилось это ранней весной, в апреле,
когда повсюду в степи ещё блестели
острова снега и рябые от ветра сизые
лужи, похожие на озёра. Несколько са-
манных домиков, кошара и конюшня на
пологом сером холме утопали в растоп-
танной людьми и скотиной грязи.
По этому месиву мне приходилось про-
бираться в казённых валенках, потому
что сапог у меня не было.
В тот день я проснулся поздно, ибо
не знал, что мне, собственно, делать —
должны были перевести меня на дру-
гую работу.
Спал я на соломе, возле печки с вма-
занным казаном, в котором варили и
23
похлёбку, и чай из пригорелых корочек
хлеба. Когда я открыл глаза, сумрач-
ные облака уже щурились в маленькое
серое окошко.
Тут меня позвал Касу — возчик се-
на. Он спал в соседнем домике в казах-
ской семье и столовался там.
— Пастухом будешь! — объявил мне
Касу потрясающую новость, и мы вы-
шли.
Над раскисшей степью носился ве-
тер. Он налетал на наше сиротливое
жильё, теребил на плоских крышах се-
но, которым казашки подкармливали
своих коз и овец, рвал с верёвок разве-
шанное для просушки разноцветное бе-
льё, сбивал с деревянных карнизов зве-
нящие сосульки.
У подножия холма, где высился коло-
дезный журавель, толпились вокруг де-
ревянных корыт быки и коровы. Они
тыкались мордами в желоба, мычали,
задирая хвосты и роняя в грязь дымя-
щиеся лепешки. В стороне — на скло-
не — стояла кучка людей, среди кото-
рых я заметил и заведующего фер-
мой, — все они смотрели поверх стада,
в степь. Там пастух гонялся за какой-
то лошадью, пытаясь поймать её арка-
ном.
— Пешком больше не будешь хо-
дить, — говорил Касу, пока мы шли с
холма к людям. — Верхом будешь ез-
дить. Вон тебе новую кобылу ловят.
На старой пастух в армию уезжает...
Я ничего не сказал, но было мне не-
весело, потому что я никогда ещё вер-
хом не ездил. Когда-то, в детстве, на да-
че под Москвой, я ходил с колхозными
ребятами в ночное и раза два взбирал-
ся на лошадь — но что это была за
езда!
Я думал об этом, с трудом выдирая
ноги из грязи, поспевая за Касу, кото-
рому было легче, потому что он был в
сапогах. А мои валенки размокли, к
ним прилипала глина комьями, ногам
стало мокро и холодно.
Когда мы подошли к людям, кобылу
уже вели из степи. Она задрала морду,
взбрыкивала. Её держал под уздцы мой
предшественник, брат заведующего
фермой, сидя в седле на своем пегом, с
которым он сегодня же отправлялся в
посёлок, а потом в район и далее — на
фронт...
Я смотрел на кобылу, которую он
вёл, а все смотрели на меня, русские
доярки и казашки, ухаживавшие за
овцами, и казахи — возчики сена, и сам
заведующий фермой Айтчан — кто с
улыбкой, кто с неожиданным для меня
интересом: ещё бы — новый пастух,
это всегда событие!
Заведующий Айтчан был крепким ка-
захом с тонкими мышиными усиками на
смуглом лице, он недавно вернулся ра-
неный с фронта, хорошо говорил по-
русски, даже любил щегольнуть русски-
ми словечками, правда, не без акцента
и порой невпопад.
— Принимай кобылу! — сказал
он. — Смотри, чтоб не укусила!
Моя кобыла оказалась чёрной как
смоль молодой лошадью с белой звез-
24
дой на лбу. Красивой я в тот момент не
мог её назвать: уж очень худа она бы-
ла, с отвисшим животом и кривыми но-
гами. Я шагнул вперёд с замирающим
сердцем... Кобыла дёрнула повод в ру-
ке пастуха и повернулась ко мне за-
дом... Я невозмутимо сделал второй
шаг, и тут все закричали, а Касу бро-
сился вперёд и отдёрнул меня в сто-
рону...
— Ты что — никогда на лошадь не
садился? — сердито крикнул Айтчан.—
Спереди подходить надо! Покажите
ему, посадите!
Все уже смеялись, предвкушая по-
следующее, но никто не предугадал со-
бытий. Я тоже.
С мрачным отчаянием повернулся я
к лошадиной морде. Касу стоял рядом.
Я протянул левую руку и схватил дро-
жащими пальцами повод, глядя в
огромные ультрамариновые глаза... Ло-
шадь оттопырила чёрные замшевые гу-
бы с большими редкими волосами на
них, оскалилась и, раздув дрожащие
огромные ноздри, дохнула мне в лицо
тёплой волной воздуха...
— Давай садись... хватай за хол-
ку, — сказал, тоже волнуясь, Касу.
Он набросил на спину кобылы ста-
рую, замасленную ватную фуфайку —
седла мне не полагалось, я обнял тёп-
лую гривастую шею, лошадиная кожа
под моими пальцами вздрогнула, Касу
подсадил меня, перевалив на широкую
вогнутую спину, и я очутился верхом.
Я сразу почувствовал себя в высшей
степени неуверенно. Мышцы всего тела
напряглись, будто я не на лошади си-
дел, а стоял на канате под куполом цир-
ка. Глядя в улыбающиеся подо мной
лица, я боялся пошевельнуться, со
страхом думая о том, как вся эта махи-
на сейчас двинется.
— Чапаев! — сказал Айтчан. — По-
гонишь стадо вон туда, — он протянул
руку на восток, — где в скирдах сено
с Касу брали... да ты знаешь... ну, па-
няй!
Так он выговаривал слово «погоняй».
Я тронул поводья — едва-едва, осто-
рожно, — и лошадь подо мной двину-
лась по склону холма к стаду — чёрт
возьми! — она шла всё быстрей, норо-
23
сущности, была ещё ребёнком. Оттого
она спотыкалась даже на ровном ме-
сте. Мы с ней и после постоянно пада-
ли. Со временем я к этому привык и
только старался упасть половчее. Мне
её всегда было очень жаль. Да и она
меня жалела: только что вы сами в
этом убедились. Никто не знал, что Са-
мая Умная Лошадь умела говорить.Ия
никому об этом не сказал.
Я сам объясняю эту её способность
тем, что она сильно болела и страдала и
оттого стала намного умнее других ло-
шадей.
Отчего же она заговорила именно со
мной? Объясняю я это своим тогдаш-
ним особенным состоянием, развившим
мои собственные способности, отчего я
и научился её понимать...
Так я стал пастухом. Выгонял я ско-
тину ещё затемно, когда гора Семиз-
Бугу пряталась в сумерках, а ветер на
ощупь шарил вокруг саманных стен
с маленькими окошками, за которыми
слабо колебалось пламя коптилок. Ста-
до спускалось с холма, шумно дыша,
спеша и толкаясь: всем хотелось по-
жевать подснежной травы.
Солнечные дни становились всё ча-
ще и длинней. Всё позже возвращались
мы домой к обеду, всё позже к ужину.
Но и тут не обошлось вначале без недо-
разумений.
Дело в том, что возвращаться надо
было к определённому часу, когда дои-
ли коров и когда я пЪил стадо возле
колодца. Но часов-то у меня не бы-
ло — какие там часы в те голодные
годы! — свои московские я давно про-
менял на буханку хлеба, съел их. Да ни
у кого не было часов, разве что у Айт-
чана. На них все на ферме смотрели как
на ненужное чудо, потому что чувство-
вали время безо всяких часов. Все, кро-
ме меня. И тут меня опять спасла моя
лошадь.
Продолжение в третьем номере
26
вя побежать, а я, трясясь на её спине,
на дурацкой скользкой фуфайке, стал
сползать на один бок. Стоящие позади
внимательно наблюдали — я это чув-
ствовал спиной, — я натянул поводья,
пытаясь приостановить лошадь, но она
шла всё быстрей, а я сползал всё ни-
же. Тогда я перевесился на другой бок,
чтобы выровняться, и пополз в другую
сторону — лошадь побежала! Но вдруг
как-то странно упала на передние ноги,
перелетев через голову, я через неё —
произошло всё в одно мгновение, и вот
я уже лежал в грязи на спине...
— Держи! Убежит! — крикнули
сзади.
Я вскочил и увидел, что она молча
стоит передо мной в двух шагах — чу-
деса! — не думая о предосторожности,
я подошёл к ней сзади и взял повод —
она виновато смотрела на меня, за мо-
ей спиной раздался вздох удивления,и
тут лошадь жарко шепнула мне в са-
мое ухо:
— Не бойся! Я не убегу... и не укушу
тебя...
Но этого никто не услышал — даю
вам честное слово! Я и сам тогда поду-
мал, что это мне только кажется...
— Ты смотри: точно Чапаев! — ска-
зал Айтчан.
Другие тоже что-то заговорили —их
голоса звучали как в тумане, — я по-
нял только, что они не знали: смеяться
им или восторгаться, один лишь Касу
искренне радовался.
— Молодец! — подбодрил он меня, и
я, осмелев, уже сам взобрался на ло-
шадь и потрусил дальше, боясь снова
упасть и размышляя про себя об
удивительных лошадиных словах и о
том, почему она так странно упала...
Забегая вперёд, объясню это гру-
стное недоразумение: моя бедная ло-
шадь была больна, у неё были ревмати-
ческие ноги, которые плохо сгибались —
так называемый шпат, — на ней слиш-
ком рано начали ездить, когда она, в

НОВЫЙ КОНКУРС „МУРЗИЛКИ"
Многие читатели просили в наступившем 1976 году объявить
новый конкурс. Мурзилка согласен. Мурзилка принимает предло-
жение октябрят из 36, 46 и 71-й школ города Свердловска.
НУ И СМЕШНАЯ~ ВЫШЛА ИСТОРИЯ!
Так он называется, этот новый конкурс. Принимаются истории,
если они смешные, если они произошли на самом деле, а не были
вычитаны где-нибудь. Лучшие будут напечатаны. А художники
журнала обещали нарисовать к ним весёлые рисунки.

Рас. В. КУДРЯВЦЕВОЙ
ЖУРНАЛ ЦК ВЛКСМ И ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИМЕНИ В. И. ЛЕНИНА ДЛЯ ОКТЯБРЯТ
ОКТЯБРЯТА
ВСЕЙ СТРАНЫ
ШЛЮТ
ГОРЯЧИЙ
ПРИВЕТ
ДЕЛЕГАТАМ
СЪЕЗДА
КОММУНИ-
СТИЧЕСКОЙ
ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО
СОЮЗА!
Сергей МИХАЛКОВ
ДЕНЬ
РОДИНЫ
Чистый лист бумаги снова
На столе передо мной.
Я пишу на нём три слова:
«Слава партии родной!»
Новой былью начинаю
Я для школьников рассказ.
День Победы вспоминаю,
Чем он в жизни стал для нас.
Не забыть мне этой даты,
Что покончила с войной
Той великою весной.
Победител ю-солдату
Сотни раз поклон земной!
Тридцать лет, как миновало
С незапамятного дня,
А в Берлине с пьедестала
Он, отлитый из металла,
Так и смотрит на меня...
Молодое наше племя!
Грозных лет лихое время
Пережили мы давно,
А для вас, ребят, оно
Только в книжках и в кино,
Да ещё в рассказах дедов
И в отцовских орденах.
Что задолго до победы
Заработаны в боях.
Ленинградская блокада,
Дни и ночи Сталинграда,
Дон и Курская дуга,
И уже назад —ни шагу!
Всё вперёд, вперёд к рейхстагу,
Чтобы там добить врага...
И в любом подразделенье,
От Генштаба ДО полка.
И на каждом направленье,
В обороне, в наступленье —
Нашей партии рука!
Повсеместно, ежечасно
Там, где трудно и опасно —
На отважных погляди! —
Коммунисты -впереди!
¥
Бьют часы на Спасской башне,
Провожая день вчерашний.
Говорит стране Москва:
— Новый день вступил в права!
От Карпат и до Памира,
В Приамурье, на Двине,
На алмазной трубке Мира —
Новый день по всей стране.
День открытий, день свершений,
Покорения преград,
Выполнения решений
И вручения наград.
Но нельзя мне в этой были,
Славя день советский свой,
Не сказать, что и над Чили
Тоже день. Но день другой!
В тёмных камерах зловонных
День как ночь среди ночей
Для невинно осуждённых,
Обречённых заключённых
В государстве палачей.
Нелегко и неспокойно
Жить в иных чужих краях.
Сколько там людей достойных
Гибнет в тюрьмах и в боях!
Кто заботится о детях
В горемычных странах этих,
Где ни хлеба нет, ни школ
Для того, кто бос и гол?
О волнениях в столицах.
Перестрелках на границах
Сообщают нам страницы
Наших утренних газет.
Тут —замучили студента,
Там—убили президента...
В мире том законов нет!
Велико же наше счастье!
Мы живём с тобой в стране,
Где народ стоит у власти,
Преграждая путь войне.
Молодое наше племя!
В наш тревожный, бурный век
В рост поднялся перед всеми
Доброй воли человек—
Скромный труженик и воин, /
Патриот и гражданин.
Он уверен, он спокоен,
Потому что не один!
¥
Пятилетка! Слово это
Всем теплом страны согрето.
Как в насущный хлеб зерно,
В нашу жизнь вошло оно.
Это значит: год за годом
От завода до села
Труд советского на.рода
Воплощается в дела:
В миллионы тонн металла,
Чтоб страна сильнее стала.
В миллионы тонн зерна,
Чтоб сыта была она.
Это —уголь, это —руды
И цистерны молока,
Покоренная река,
Ясли, школы, и повсюду —
Нашей партии рука!
В добрый час!
Мы смотрим смело
И уверенно вперёд.
Что касается до дела,
То его невпроворот!
ТО и ЭТО нужно строить.
Каждым часом дорожить,
Равнодушных беспокоить,
С беспокойными дружить!
И, о многом вспоминая,
Что осталось за спиной,
Казахстану и Алтаю
Шлю я свой поклон земной!
И нефтяников Тюмени
Я в стихах благодарю,
Всем рабочим —каждой смене
Я «Спасибо!» говорю.
Всем знакомым, незнакомым
Коммунистам рядовым,
Их обкомам и райкомам.
И парткомам боевым.
Повсеместно, ежечасно
Там, где трудно и опасно,—
На отважных погляди! —
Коммунисты — впереди!
¥
Знают в школах все ребята,
Что в столице в феврале
Соберётся Двадцать пятый
Наш партийный съезд в Кремле.
Соберутся делегаты,
Нашей партии солдаты—
Совесть Родины твоей,
Что несут сегодня знамя
В авангарде, перед нами.—
Знамя ленинских идей.
Те, кто пашет, те, кто строит.
Ищет нефть, каналы роет,
Службу в армии несёт—
От глубин и до высот,
Кто алмазы добывает,
За телятами глядит,
Путь к планетам пробивает
И стратой руководит.
С ними нас объединило
То, что цель у несходна.
А в единстве—наша сила,
Что в борьбе закалена.
Повсеместно, ежечасно
Там. где трудно и опасно,—
Оформление художника Ю. КОПЕЙКО
и ребят: Толи Хакимова, Лены Хохуля,
Игоря Григорьева, Элле Пихельгас,
Вивики Вескиоя, Эне Кайнте.
Будут гости-иностранцы,
Партий дружеских посланцы:
Финн, ф|
Перечне;
К нам
Г роз
Из
Обездо.
р болгарин, чех...
краев
На отважных погляди! —
Коммунисты — впереди!
Ленин с нами и сейчас!
Геннадий МАСЛЕННИКОВ,
Герой Социалистического Труда,
заслуженный строитель РСФСР

пятого
взрос-
варят
Мой маленький друг, получше за-
помни эти дни.
На нашу землю пришёл февраль.
На его календаре — чудесная дата:
день открытия Двадцать
съезда партии.
Это праздничный день для
лых и детей. Люди, которые
сталь и строят дома, сеют пшеницу и
ткут полотно, учат школьников и до-
бывают нефть, пришлют в Москву
делегатов, лучших своих представи-
телей. Народ поручил им утвердить
новый пятилетний план, десятую пя-
тилетку. А пятилетка — это ещё
один большой шаг вперёд для всей
страны. Нас ждёт упорная работа.
Нет ничего радостнее, чем дарить
Мы — страна настоящих масте-
ров. И мы не можем мириться с пло-
хой работой.
Новую, десятую пятилетку назы-
вают пятилеткой качества. Всё, что
мы делаем, должно быть сделано на
«отлично».
Больше и лучше — вот что гово-
рит десятая пятилетка.
Мы с честью справимся с новыми
задачами. Сделаем ещё один боль-
шой, трудный и счастливый шаг в
будущее.
И пересечёт тайгу крупнейшая же-
лезнодорожная ветка — Байкало-
Амурская магистраль.
И на реке Ангаре и на Енисее да-
дут свет новые электростанции.
И в самых дальних уголках нашей
Родины появятся новые города, по-
сёлки, заводы, фабрики.
людям то, что ты сделал своими ру-
ками. Каравай хлеба — кушайте на
здоровье! Тёплую шубу — надевайте
и не мёрзните! Новый дом — живи-
те весело и сча^аиЯЯ^*
Я
со^юуаю
ня на счет
поставить
ЭТО знаф.
МОЩ^^КИ^
домов
Ррядом, один
1щая улица
.по со(
tex окнах. Смот-
Приятно пройтись
улице. Огоньки во
р и ink "и радуешься.
ггверть века
Дома. У ме-
многр. Если
I в^ле дру-
ггся.
[НОЙ
Мне было восемнадцать лет, когда
я впервые пришёл на московскую
стройку. Молоденький был, мало что
умел. Старый опытный каменщик
Аггей Артамонович Иванов взял ме-
ня к себе на выучку. Он научил ис-
кусству каменной кладки.
Сам он был удивительный мастер:
кирпичи в его руках, как у фокусни-
ка, быстро и ловко превращались в
стенку будущей квартиры. Я глядел
на него и думал: это легко — сам
так сумею. Главное, думал, быстрее
всё надо делать. И начал класть кир-
пичи быстро-быстро.
Пришёл дядя Аггей, смотрит.
Я улыбаюсь: вот сейчас похвалит,
какой я замечательный умелец. А он
хмурится. «Стенка-то косая, — гово-
рит, — поспешил и людей насме-
шил...» Так я огорчился, что и слова
не сказать.
Но прошло время, и я понял: де-
лать быстро — это ещё полдела. На-
до так работать, чтобы любо-дорого
посмотреть было.
зна-
работа
знак
ИЬ^и:
, уме-
И больше зерна, картофеля, ово-
щей будут давать наши поля.
Хорошо!
Ну а твоя пятилетка, мой малень-
кий друг? Ты и сам, конечно,
ешь — это учёба на coj
на совесть, на твой cofl
качества. Что(
вот растётч^_____________
лый, надежный, растёт на j?
нам, старшим, и на смену.
:е кр;
Владислав БАХРЕВСКИЙ
На десятый день учёбы
первоклассник Ваня учил-
ся писать цифру пять.
Единицу, двойку, трой-
ку, четвёрку Ваня писал
старательно, но без любви,
а вот пятёрку он писал
любовно.
— Ваня, смотри, язык
откусишь! — сказала мама. — Что-то
очень уж стараешься сегодня.
— Стараюсь, — признался Ваня, —
как же не стараться — пятёрку учусь
писать.
И вздохнул.
— Отметок нам не ставят, програм-
ма теперь другая. А как будут отметки
ставить, я тебе пятёрки буду носить.
— Так уж всегда и пятёрки? — не-
множко засомневалась мама.
— Надо бы, чтоб всегда, — серьёзно
сказал сын. -— Пошёл учиться, так че-
го ж... Нужно всё знать. А когда всё
знаешь, пятёрки ставят.
Ваня был человек серьёзный. Он уже
многому научился. Читал с пяти лет.
Толстую книжку сказок два раза про-
читал, а ещё любил про космос. Фан-
тастику и научное... Считать тоже умел,
складывал и вычитал в уме. Для него
к 17 прибавить 19 всё равно что к
10 прибавить 5. А вот писал Ваня толь-
ко по-печатному, прописными буквами
не умел, этому и учился.
Дыша над каждой циферкой, напи-
сал Ваня две строчки пятёрок и стал
ждать отца с работы.
Очень он отца ждал — вечер ясный,
значит, вызвездит, .значит, пойдут они
с отцом на пустырь — звёзды глядеть.
Стал Ваня город из кубиков
строить — не достроил: кубики — дет-
ское дело. Телевизор включил. А в те-
левизоре — учёный. Говорит, что нашу
Землю очень беречь надо, пока не позд-
но. Многие леса на Земле вырублены.
Рис. в. ДУВИДОВА
Небо люди дымом закоп-
тили, реки загрязнили от-
ходами, моря и океаны —
нефтью. И как бы не слу-
чилась беда. Одни учёные
говорят, что от всего
этого загрязнения Земля
может оледенеть, дру-
гие, наоборот, потепления
ждут. А если на Земле станет теплее
на один градус, пойдут таять ледники,
и тогда быть потопу. Все долины и рав-
нины под воду уйдут.
«Вот те раз! — перепугался Ваня.—
Чего же это мы на равнине-то живём?
Чего же это отец-то думает? На Памир
нужно ехать! Самое высокое место».
Подумал так и покраснел. Соседку
свою по парте Лену Балину вспомнил и
Мишку-второклассника. Они вместе в
школу ходят. И Нину Михайловну —
учительницу. Он с папой-мамой на Па-
мир, а они? Как же их всех бросишь?
Крепко Ваня призадумался, но тут
отец с работы пришёл. Помылся, пере-
оделся и Ване на окно показывает.
За окном темно. Мама хотела ужин со-
бирать, а отец говорит:
— Подожди! Мы с Ваней погуляем.
— На пустырь, что ли, свой? —
спрашивает мама.
Ну, они ей ничего не ответили, пото-
му что и вправду на пустырь шли.
А почему на пустырь-то? Там тем-
но, свет электрический, земной, не ме-
шает звёздам. Да и не такой уж он пу-
стырь. Там дуб растёт. Хороший дуб,
старый, с корнями наружу.
На небе нового чего ж высмотришь?
Звёзды на небе вечные. Но отцу с сы-
ном в радость было на знакомые звёз-
ды глядеть. Вон оранжевый Арктур на
звёздном парашютике повис, а вон в
ручке Большого ковша — хитрая двой-
ная звезда: пониже Мицар — конь,
повыше Алькор — всадник. У кого хо-
10

рошие глаза, тот обе звезды видит: и
коня и всадника.
Нырнул в ковш спутник, пробил дон-
це и ушёл, светлячок летучий, весёлая
человеческая звёздочка.
— Как знать, — сказал отец, — мо-
жет, на этом спутнике автоматика, а
может, космонавты полетели... Лет че-
рез двадцать, смотришь, и ты вот этак,
звёздочкой, людям на радость...
— Я?! — удивился Ваня.
— А почему не ты? Это старенькие
книзу растут, а маленькие — кверху.
Кто-то из вас будет дома строить, кто-
то хлеб выращивать, а кому-то в кос-
мос отправляться.
Тут Ваня и спросил про главное.
— Папа, скажи, Земля, если её те-
перь не пожалеть, не поберечь, — во
рту у Вани пересохло даже, — может
Земля заледенеть или?..
Ваня не договорил, не хотелось ему
договаривать, не хотелось и подумать
даже, что Земля может погибнуть, если
её не поберечь.
— Не-ет! — Отец снял кепку, надел
и опять снял, разволновался, зна-
чит. — Нет! Такого люди не могут до-
пустить... Ты пойми, человек такой си-
лой владеет!.. А главное, ведь все мы
любим Землю-то. У кого — горы, у ко-
го — море. А у нас с тобой — наш ста-
рый дуб.
Такой уж получился у них разговор.
А тут ещё прожёг небо,
да как-то снизу вверх,
большой метеорит. Сгорел,
даже дым было видно.
Не обрадовал их звёзд-
ный путешественник.
А вдруг это обломок по-
гибшей планеты?
Взгрустнули они и по-
шли домой.
Ночью Ваня плакал во
сне. От слёз и проснулся.
Проснулся и сразу вспо-
мнил, почему плакал.
Земля во сне озябла и стала покры-
ваться корочкой льда, как лужа. Ваня
её в тёплый платок завернул, чтоб убе-
речь. Завернул и сам похолодел, давай
узел зубами растягивать. Ведь коли
растают льды, пойдёт гулять вода, за-
топит равнины...
Ваня не знал во сне, как спасти Зем-
лю, а проснулся — вспомнил: нужно
деревья сажать. «Если каждый человек
посадит дерево — это четыре миллиар-
да деревьев. Четыре миллиарда! А ес-
ли по два дерева посадить? Ничего се-
бе будет рощица! — Ваня даже сел на
постели. — Вот для чего пятёрочки-то
надо получать! Чтоб наука тебе подда-
лась! Чтоб, если надо, и свою планету
умел подлечить, и другие! Планетным
доктором стать!»
Решил эту задачку Ваня и заснул.
Утром чуть свет поднялся и пошёл
на пустырь, к дубу. Так ранец желудя-
ми набил, что учебники не уместились.
Пришёл Ваня в класс и положил
свой ранец на учительский стол.
— Зачем столько желудей? — уди-
вилась Нина Михайловна. -— Я проси-
ла принести на урок овощи и фрукты.
— Если каждый человек посадит од-
но дерево, — сказал Ваня, — это же
будет четыре миллиарда деревьев.
Но ведь не все же посадят по дереву.
И это Ваня знал: не все сажают де-
ревья. На Земле есть пустыни, где жи-
вут люди, а деревьев нет,
и есть огромные города,
а деревьев тоже нет, зем-
ля под асфальтом. И ещё
есть на свете плохие лю-
ди. Они не посадили ни
одного дерева.
— Ты хочешь, чтобы
мы посадили дубовую ро-
щу? — улыбнулась Нина
Михайловна. — Только
вот где нам её посадить?
-- Подумать надо, —
сказал Ваня.
12
ТВОИ ДРУЗЬЯ
НА
Раим ФАРХАДИ 1 12 Ж
СЕВЕРЕ
Не бывает дня без ночи —
Это верно,
Это точно!
Но бывает длинный день...
В тундре день бывает длинный,
Белый-белый,
Лебединый,
Необычный летний день.
Высоко восходит солнце.
Светит ласково,
Смеётся.
И ему
Спускаться лень,
Оттого и долог день!
День полярный чист и ярок,
Детям Севера в подарок.
Вот тогда-то,
Вот тогда-то
Целый день идёт игра.
Мамы говорят ребятам:
— Отдохните. Спать пора.
Над Норильском, Салехардом
Незакатная пора!
День погожий,
День хороший...
А ребята за морошкой,
За брусникою спешат.
Целый день трубят горнисты,
Мчатся в поле футболисты,
А болельщики кричат!
В день, что длится много дней,
И каникулы длинней.
День становится короче.
Постепенно гаснет день.
А потом приходят ночи,
Чёрных туч ложится тень...
Лишь слегка светлеет небо,
Хмур и низок небосвод.
И растут сугробы снега.
День и ночь метель метёт.
Наступает мгла такая —
Над землёю мгла без края.
Поутру глядишь в окно:
Ночь полярная. Темно
Над Норильском, Салехардом.
Как же быть тогда ребятам —
По-медвежьи спать да спать?
В час, когда гудят метели,
Сладко нежиться в постели,
Так легко лентяем стать!..
Вот тогда-то,
Вот тогда-то
Поднимаются ребята,
Надевают шумно, скоро
Шубы, шапки и пимы.
Мчатся,
Мчатся на просторы
Лютой северной зимы.
К огонькам любимой школы,
Прорываясь сквозь снега...
У оленей бег весёлый,
Серебристые рога.
Ночь. Ни шороха. Ни теней.
Только слышен бег оленей...
Где-то за Полярным кругом
Посреди снегов и льда
Люди добывают уголь,
Строят чудо-города.
В белопенном море
Сейнер
Смело движется в ночи.
Крайний Север,
Крайний Север,
Оседлай пургу —
И мчи!
Расстоянья,
Расстоянья,
Километры стужи злой...
Вдруг —
Полярное сиянье
Над глубокой синей мглой!
Вот тогда-то,
Вот тогда-то
Начинают ждать ребята...
Ждать,
Когда ж наступит это,
Наконец произойдёт, —
Тонкая полоска света
Обозначит небосвод.
Первый луч лица коснётся,
И взойдёт
Большое солнце,
Миг один ещё —
И вот
Мгла растает... А короче,
Не бывает
Дня без ночи.
Ночь отступит. День придёт!
Рис. Н. ВОРОНКОВА
СЛАВА ЗАЩИТНИКАМ РОДИНЫ!
В зимнем месяце феврале,
когда дуют ветры и метут ме-
тели, мы празднуем день рож-
дения Советской Армии.
Почему для военного празд-
ника выбрали этот месяц? По-
тому что 23 февраля 1918 года
первые полки нашей армии
вступили в первое сражение и
одержали первую победу.
Бойцы ходили в атаки с
красными знамёнами. И пер-
вый орден нашей страны на-
звали орденом Красного Зна-
мени. Герои носили такие на-
грады на красных бантах.
Шапка не велит
Отец с сыном пришли в магазин
пить шапку.
— Купи мне эту, — показал маль-
чик на шапку с острым верхом и крас-
ной звездой. — Будёновку!
— Куплю, — сказал отец. — Но та-
кая шапка не любит, когда хнычут или
трусят. Она тут же слетает с головы.
— А если руками держать? Не сле-
тит шапка?
дет твой подарок к военному праздни-
ку. А марку на конверт не наклеивай.
Почта доставит письмо бесплатно.
В феврале
Послышался нежный свист, и с неба
на белый снег словно розы упали —
опустились снегири. Даже не верится,
что птичье перо такое алое.
По старинной солдатской примете
снегирь поёт к победе. Кому снегирь
спел свою песенку, тот непременно по-
бедит врага.
Дует ветер, метёт метель. А ты не
бойся ветра и метели, оденься да выне-
си снегирям зёрнышек. Покорми воен-
ных птичек.
Рис. ю. МОЛОКАНОВА
— Нет. Но все сразу догадаются,
что идёт трус и капризуля.
— Покупай! — сказал сын, подумав.
Отец с сыном шли домой. Люди
смотрели на мальчика.
— Почему они смотрят? — спросил
сын. — Проверяют, не трус ли я?
— Люди смотрят, — ответил отец,—
потому что такие шапки носили первые
бойцы нашей армии. А то, что твоя
шапка слетает сама с головы, я по-
шутил.
— Ты и пошутил, и правду сказал,—
проговорил мальчик. — Пусть шапка
не слетает, но она не велит трусить.
Письмо без марки
В армию посылают письма без ма-
рок.
Нарисуй рисунок и пошли его знако-
мому солдату или командиру. Это бу-
Человек, летящий в самолёте из
далёкой страны, говорит:
— Лечу домой.
И человек, едущий в поезде в
свой город, говорит:
— Еду домой.
И человек, шагающий вечером с
работы, говорит:
— Иду домой.
Дом — это и Родина, и город,
и село, и улица. А ещё это просто
твой дом с детства памятным
подъездом, со знакомыми выщер-
бинками на ступенях, с привычным
голосом дверного звонка.
Но есть в нашей стране город,
который каждый советский чело-
век может назвать своим домом.
Все дороги сходятся в этом горо-
де. По земле, по воде, по воздуху
стремятся в этот город люди, что-
бы побывать в его театрах и музе-
ях, побродить по его проспектам и
площадям. Это самый главный го-
род СССР, его столица. Это город,
о котором мы говорим: «Наша
Москва».
ПИСАТЕЛЬ

хюи
Красная площадь.
Рис. Е. МОНИНА
Кремль
Кремль — это старинное название
крепости. В центре многих древних го-
родов на высоком берегу реки или на
холме возвышаются стены кремлей.
Но всё-таки, когда говорят «Кремль»,
то непременно представляешь себе сте-
ны Московского Кремля и словно бы
слышишь звучный бой курантов.
В дни октябрьских сражений 1917го-
да часы на Спасской башне были по-
вреждены снарядом. По предложению
Владимира Ильича Ленина их отремон-
тировали. Искусный слесарь Николай
Васильевич Беренс вместе с художни-
ком и музыкантом Михаилом Михай-
ловичем Черемных не только исправи-
ли часы, но и научили их исполнять
мелодию Коммунистического Гимна —
«Интернационала». Кремлёвские часы
стали отсчитывать время нового госу-
дарства — Республики Советов.
Спасская башня Кремля. Фото И. РАЧЁВА
Мавзолей Владимира Ильича Ленина.
12 марта 1918 года в Кремль пере-
ехало правительство республики, и Мо-
сква была объявлена столицей нашей
страны. А в 1937 году на пяти главных
башнях Кремля — Спасской, Троиц-
кой, Никольской, Боровицкой и Водо-
взводной — загорелись пятиконечные
рубиновые звёзды.
Кремль не только древний центр
Москвы, но и центр жизни всей страны.
Сюда с разных концов нашей Родины
собираются депутаты народа на сессии
Верховного Совета. Здесь работает
правительство Советского Союза.
В Кремлёвском Дворце съездов прохо-
дят съезды нашей партии, а в феврале
соберётся Двадцать пятый съезд.
Московский Кремль очень похож на
небольшой город. Можно здесь, как в
самом настоящем городе, побродить
по улицам, очутиться на просторной
площади или посидеть в зелёном скве-
ре. Весной в садах Кремля цветут яб-
лони и вишни, а летом на клумбах рас-
пускаются розы и тюльпаны.
Как в любом городе, в Кремле есть
памятники. Памятники мастерству рус-
ских литейщиков и пушкарей — Царь-
колокол и Царь-пушка. Гранитный па-
мятник красным командирам, павшим
в боях за Советскую республику. Па-
мятник основателю нашего государ-
ства Владимиру Ильичу Ленину.
Красная площадь
а Мавзолей
Красная — значит красивая. Так и
называли красивую площадь у Крем-
. ля —Красная.
А после Великой Октябрьской рево-
люции название Красная площадь для
нас слилось с красным цветом револю-
20
I
ционных знамён. Красная — значит
советская.
Красная площадь удивительна по
своей архитектуре. Она кажется ог-
ромной и просторной. На самом деле
она немногим шире обычного проспек-
та. И каждый, кто попадает на пло-
щадь, сразу чувствует, что самое глав-
ное здание здесь — Мавзолей Ленина.
Как же так получилось? Ведь Мав-
золей совсем невысок и стоит не посре-
дине Красной площади, а в самой её
глубине? И даже цветом он не выде-
ляется— красный гранит на фоне крас-
ного кирпича кремлёвской стены.
Но архитектор Алексей Викторович
Щусев, который по поручению Совет-
ского правительства проектировал
Мавзолей, совсем не случайно сделал
его именно таким и поставил на том
месте, где он сейчас стоит.
Каким он должен быть, Мавзолей?
Высоким? Но на Красной площади уже
есть высокие сооружения — Спасская
башня, собор Василия Блаженного.
Значит, надо, наоборот, сделать Мав-
золей невысоким, но поставить его по-
средине площади, чтобы он стал цент-
ром* ее? Нет. Тогда Мавзолей перегоро-
дит и без того узкую Красную площадь.
Кремлёвский Дворец съездов.
Московский городской Дворец пионеров и школьников.
И Щусев поставил Мавзолей у крем-
лёвской стены, чтобы перед ним оста-
валось большое пространство. А мосто-
вую площади у Мавзолея приподнял.
Чуть-чуть. Всего на один метр. И полу-
чилось, что Мавзолей стоит как бы на
горке, на самой её вершине. А вся пло-
щадь будто стремится к Мавзолею.
Как Москва
строилась
Если спилить дерево, то на пне мы
увидим кольца, разбегающиеся от серд-
цевинки. Москва, подобно дереву, то-
же росла кольцами. Сначала вся Мо-
сква умещалась за стенами Кремля.
Но проходило время. Город рос, и при-
Проспект Калинина.
ходилось окружать его новыми стена-
ми — Китай-города, Белого города,
Скородома. Давно уже на месте древ-
них стен появилось зелёное Бульварное
кольцо, широкое Садовое кольцо.
Москве больше 800 лет. Когда-то
Москва росла без заранее составленно-
го плана. Сегодня советские архитекто-
ры знают, какой она будет даже в двух-
тысячном году, — составлен Генераль-
ный план строительства Москвы: каж-
дая новая улица, каждый будущий
дом на нём отмечены.
Наша столица постепенно становится
городом коммунистического будущего.
Уже есть в Москве такие прекрасные
проспекты, как проспект Калинина,
и такие удивительные дворцы, как
Дворец пионеров на Ленинских горах.
В класс пришла новая
учительница. Она ска-
зала, что её зовут На-
дежда Владимировна и
что она будет препо-
давать русский язык.
Хасану казалось, что
русский язык выучить
очень легко, ведь он та-
кой простой. Да и кто
же у них в селе не знает
Эльдар ГУТТУЕВ
ЭТОТ
«ПРОСТОЙ»
РУССКИЙ
язык
И правильно решили
учить русский. По-рус-
ски можно говорить со
всеми, все поймут.
И всем он нравится.
И Хасану тоже.
Поэтому, когда в шко-
лу пришла учительница
русского языка, все об-
радовались. И Хасан
обрадовался. Он хоро-
русского языка? Только малыши, ко-
торые и по-балкарски-то еле лепечут.
Да ещё, может быть, очень-очень ста-
рые бабушки.
А вообще без русского языка было
бы туго. Ещё бы! У них в селе живут и
кабардинцы, и осетины, и грузины, и
армяне. Если бы не русский, люди не
понимали бы друг друга. Пришлось бы
учить и кабардинский, и осетинский, и
грузинский, и армянский. Поди-ка по-
пробуй, выучи!
шо говорит по-русски и, конечно, будет
получать одни пятёрки.
Только насчёт пятёрок он решил
слишком рано. Очень скоро случилась
та самая неприятность, которую он на-
долго запомнил.
Однажды им задали на дом выучить
басню Крылова «Ворона и Лисица».
Басня весёлая, смешная — про хитрую
Лисицу и глупую Ворону.
«Вороне где-то бог послал кусочек
сыру...» и так далее.
23
Хасан довольно быстро выучил ба-
сню. Вечером попросил бабушку про-
верить — он будет говорить, а бабуш-
ка пусть следит по книге. Но бабушка
куда-то девала очки, а без очков чи-
тать не могла. Пришлось ждать маму.
Мама, оказывается, знала эту басню
наизусть. Чуть Хасан запнётся — она
тут же подсказывает.
Утром Хасан прочитал всю басню пе-
ред зеркалом, с выражением. Потом
начал читать её, усевшись завтракать.
Но тут отец прервал его:
— Уж и надоел ты со своей глупой
вороной и с этим дурацким сыром!
Урок русского языка был третьим.
— Здравствуйте, ребята! — поздо-
ровалась, войдя в класс, Надежда Вла-
димировна.
— Драсть! — вразнобой выкрикну-
ли ребята.
— Садитесь. Ну что ж, посмотрим,
как вы выучили урок. Кто хочет прочи-
тать басню «Ворона и Лисица»?
— Я! — сразу вызвался Хасан.
Он так и вытянулся вместе с рукой и
даже привстал с места.
Подняли руку и другие. Но учитель-
ница сказала:
— Послушаем тебя, Хасан.
Хасан быстро, почти бегом, вышел к
доске. Встал руки по швам и начал:
— Ворона и Лисица!
Получилось с хрипотцой, видно от
волнения. Пришлось повторить:
— Ворона и Лисица!
«Вороне где-то бог послал кусочек
сыру.
На ель ворона взгромоздясь...»
Слово было трудное. Он это «взгро-
моздясь» повторил дома, наверное, раз
двести. Но здесь у него получилось
очень хорошо.
И дальше пошло гладко. Хасан чи-
тал выразительно, менял голос. Ребята
в классе так и замерли. Скорей всего
от зависти, что он так замечательно
читает басню.
Хасан прямо-таки превратился в Ли-
сицу, когда сладким голосом произно-
сил:
— «Ну что за шейка, что за глазки,
Рассказывать, так прямо сказки,
Какие пёрышки, какой носок!
И верно... И верно... И верно...»
Вот досада! Хасану жар бросился в
лицо. Всё так гладко шло, а тут это
слово пропало! Пропало и никак не
вспоминается, непонятное оно ка-
кое-то!..
В классе начали шушукаться. Учи-
тельница ждала.
— «Какие пёрышки, какой носок!
И верно... верно...»
Хасан опять замолчал. Какой же это
голосок у неё должен быть?
— Английский!.. —подсказал кто-то.
Хасан подхватил:
— И, верно, английский...
По классу пролетел смех.
— Немецкий! — подсказали опять.
— И, верно, немецкий... — уже по-
чти шёпотом повторил Хасан.
Тут уж класс так и взорвался сме-
хом. Не смеялась только одна Надеж-
да Владимировна.
— «И, верно, ангельский быть дол-
жен голосок», — поправила она Ха-
сана.
Хасан не знал, какую отметку поста-
вила ему учительница. Да разве в этом
дело? Ему от стыда хотелось прова-
литься. Будь он неладен, этот ангель-
ский голосок. И почему он дома не
спросил, что это за слово — «ангель-
ский»?
— А эти, тоже мне, — «английский»,
«немецкий». Только сбили с толку.
Однако Хасан кое-что понял. Понял,
что этот «простой» русский язык совсем
не прост. Его изучай да изучай. Неда-
ром же говорят, что русский язык как
море — безбрежный и глубокий.
Перевела с балкарского Л. ВОРОНКОВА
Рис. В. ЛОСИНА
24

40*
Когда-то твоим папе и маме было
столько же лет, сколько тебе сейчас.
Если им покупали тогда книжки или
выписывали «Мурзилку», то навер-
няка они тоже радовались картин-
кам, которые рисует Евгений Ми-
хайлович Рачёв. Ведь первый свой
рисунок он напечатал в 1930 году.
Больше всего любит он рисовать
для детей. А дети больше всего лю-
бят читать сказки.
А в сказках чаще всего рассказы-
вается про зверей. И Евгений Ми-
хайлович больше всего рисует ска-
зочных зверей.
Но как рисует их художник. Он ри-
сует их необыкновенно! Необыкновен-
но смешно! Необыкновенно похоже на
зверей и на... людей. Медвежата у
него непослушные и проказливые,
как маленькие мальчишки. А петух
может выглядеть отважным и бра-
вым воякой. Мишка хоть и добрый,
да немножко глуповатый. Лисица,
как сварливая баба, лапу в бок и
давай скандалить.
Художник рассказывает нам не
меньше, чем сама сказка.
У большого мастера каждая иллю-
страция к тексту становится произве-
дением искусства. Е. М. Рачёв —
превосходный мастер. Нам не видно,
как он работает. Мы видим рисунок
и говорим: чудо как хорошо! А он,
как настоящий чародей, умеет тру-
диться горячо, упорно и радостно.
В феврале у Евгения Михайлови-
ча день рождения. Ему исполняется
70 лет.
Редакция «Мурзилки» поздравля-
ет мудрого и доброго мастера от
имени журнала и его читателей.
Редактор журнала „Мурзилка" В. МА ТВЕЕВ

КАК МЫ
ГОТОВИМ УРОКИ
Учебный год в разгаре, и любо-
знательный Мурзилка решил по-
смотреть, как ребята, читатели
журнала, учатся, сколько времени
готовят уроки. Ведь для школьника
учёба — самое главное. И чтобы
получать чет-
вёрки и пятёр-
ки, надо хоро-
шо потрудить-
ся: держать в
порядке учеб-
ники, тетради,
заправить руч-
ки и внима-
тельно слу-
шать на уроке
объя с н е н и е
учителя.
Hg.	tux ny-
И вот однажды вместе с сотруд-
никами редакции Мурзилка на-
правился в школу-интернат. Ин-
тернат был выбран потому, что ре-
бята там делают домашние зада-
ния в школе. И за ними можно по-
наблюдать.
Учительница объясняла ребятам
задание, чтобы им было легче
справиться с работой. КОЛЯ тем
временем положил под тетрадку
по русскому языку тетрадь по ма-
тематике и украдкой решал при-
меры. Цифры получались неров-
ные, потому что Коля боялся, что
учительница увидит и рассердится.
ПАВЛИК вертелся как флюгер.
То у соседа поглядит, как у него
идут дела, то к учительнице на
стол посмотрит, какую отметку она
поставила Тане, Коле и Серёже.
А его тетрадка по русскому лежа-
ла вверх ногами, потому Что Пав-
лик в неё ещё ни разу не заглянул.
КАТЯ раскрыла учебник, доста-
ла подставку для книги, послуша-
ла объяснение. На столе у неё ле-
жали две ручки: одна с чёрной па-
стой, другая — с синей, чтобы
подчёркивать окончания.
Первым сдал тетрадку Коля.
Он сделал упражнение за 12 ми-
нут. Получил единицу. Переписы-
вал ещё 20 минут. Коля делал два
дела сразу, в результате и с упраж-
нением не справился.
Катя сдала свою тетрадку через
15 минут. Когда писала последнее
предложение, засомневалась, пра-
вильно ли пишет. Полистала учеб-
ник, перечитала правило, подума-
ла и всё написала правильно.
Павлика учительница не стала
заставлять переписывать работу.
Она решила, что Павлик тогда во-
обще уроки не успеет сделать.
Над заданием он сидел 40 минут,
EES
а получилось оно короче, чем
у других. Учительница ему всё
время говорила: «Павлик, не вер-
тись! Павлик, не мешай Диме!»
А теперь составим вот такую
табличку:
Катя — 15 минут; Коля —
32 минуты; Павлик — 40 минут.
Вы, ребята, и без нашей под-
сказки всё увидели. Катя Мурзил-
ку порадовала: она умеет делать
всё не торопясь, но и не теряя вре-
мени попусту. Коля и Павлик к вы-
полнению домашнего задания не
подготовились, поэтому и времени
потратили больше, чем Катя. Они
огорчили Мурзилку, и он подумал:
может, такие ребята есть и в дру-
гих классах? И чтобы все читате-
ли «Мурзилки» научились добросо-
вестно относиться к учёбе, Мурзил-
ка предлагает собраться в кружок
и поговорить всем вместе о том,
как надо учиться, как готовить до-
машнее зада-
ние, с чего луч-
ше начинать.
Где странич-
ка из Катиной
тетрадки, вы и
сами догадае-
тесь. Другая —
Павлика.
Г. БЕЛОВА,
Л. МУРАШОВА
Примечание Конструктора:
Конечно, такого медвежонка хорошо выре-
зать из картона, кружочек с ногами закре-
пить на проволочке.
ПОМОГИТЕ
МЕДВЕЖОНКУ
Медвежонок огорчён,
Он но ёлку приглашён,
Скоро будет пять часов,
А бедняжка не готов!
Медвежонка смастерите
И на ёлку проводите.
МУРЗИЛКА
ЗЕРКАЛО
ВЕЗДЕХОД
— Мяу, мяу, что за зверь!
Не удрать пи мне за дверь!
Ух и страшный зверь, усатый,
В рыжей майке полосатой. —
Смотрит в зеркало наш кот
И себя не узнаёт.
М. СОЛДАТЕНКО
Рис. В. ЗУЙКОВА,
Н. ХОЛЕНДРО
Мне друзья под Новый год
Подарили вездеход,
Но не едет вездеход
Ни назад и ни вперёд.
Где-то что-то вдруг заело.
Интересно, в чём же дело?
Белый Заяц крикнул мне:
Дело в лишней
Я прошу прислать ответ,
Прав ли Заяц или нет.
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
ЖУРНАЛ ИЗДАЕТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
9
На снегу, как на страничке,
Пишут голуби, синички,
Пишет стая снегирей,
Пишет серый воробей,
Пишут Пете и Андрюшке,
Чтобы сделали кормушки.
9
1
АВАРИЯ
Шёл на ёлку Дед Мороз
И в мешке подарки нёс,
На пригорке поскользнулся
И свалился под откос.
Вы, конечно, догадались,
Что подарки поломались.
Очень грустная картина:
Не подарки — мешанина.
Раз-два-три-четыре-пять,
Помогите их собрать,
Срочно склеить, починить
И ребятам подарить.
МАТРЁШКА
Ба- ра-ла-лэ.' Л
/ та-Ч’Е- кон-трх(
(ки-кгас-кииж!
|ка- -кото-1
) ЛИН-сте-ПЛ8>»\
ка-то р- кои-атрУКу
\ БУС-ГЛ ®-ка/ <
Технический
Йедантор
. Петрова
Сдано в набор
12/XII 1978 г.
Подписано к печати
31/ХП 1975 г.
Формат 84х108|/и.
Печ. л. 2 (усл. 3.36).
Уч.-изд. л. 4.
Тираж 5 600 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 2145.
издательства
и типографии
ЦК влйслГ
ж«оЗК™,:
К-30. ГСП-4.
Сугцввская. 21.
Телефон 250-45-08.
Рисунок на обложке
Э. БЕНЬЯМИНСОНА,
Б. КЫШТЫМОВА
Какая кружевница
какое кружево
сплела?

заболевших детишек
Для женщин таких
• Мурзилиа», 1976 г.
платят меньше. Там
в больнице только за плату. Там в школы
лишь дети богатых.
8 Марта не праздник, а день борьбы.
Рис. В. ДМИТРЮКЛ
МЕЖДУНАРОДНЫЙ
ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
Этот праздник такой, словно у всех мам 8 Марта
общий день рождения. Мамы получают подарки,
поздравления. Нарядные и весёлые встречают го-
стей или сами идут в гости.
Есть страны, где жизнь не такая, как у нас.
Там женщинам за одинаковую работу с мужчинами
денег
лечат
ходят
стран
РОК
Все мамы любят
получать подарки
от своих детей.
Подари маме кра-
сивую цифру 8.
Вырежь из бело-
кими стежками к
нарядному кусочку
ткани. А потом
положи шёлковый
шнурочек так, что-
бы получилась циф-
ра 8. Шнурочек в
нескольких местах
закрепи ниткой.
А можно сделать
и такой подарок.
Поставь в воду
веточку тополя. Ве-
точка постоит в те-
ней зелёные ли-
сточки.
Мама обрадуется
ЗА ЧТО ЛЮБЛЮ МАМУ
Учительница спросила:
— За что вы, дети, любите
свою маму?
У Пети мама строитель.
Он хотел сказать: «За то, что
мама дома строит», но про-
молчал. Разве не любил бы он
её, если была бы она ткачи-
хой, продавцом или доктором?
Зина хотела сказать: «Зато,
что мама вкусные кушанья го-
товит», и тоже промолчала.
Мама однажды уехала в ко-
мандировку, вкусную еду го-
товил папа, но девочка и тогда
не разлюбила маму.
Тут встала Галя:
— Когда мне больно, мама
меня пожалеет, и мне уже не
больно. Я люблю маму за это.
— И я за это! — закричал
Петя.
— И я... — сказала Зина.
В МАРТЕ
С крыши свисают сосульки.
Как солнце пригреет, начи-
нается капель.
С тонких сосулек капли па-
дают и выговаривают: плик!
плик! плик! Со средних: плюк!
плюк! плюк! С толстых: пляк!
пляк! пляк!
Целый день вокруг дома ве-
сенний концерт. Плик, плюк,
пляк! Пляк, плюк, плик!
Вечером солнце опустится,
похолодает. Пляк! — упадёт
последняя капля с самой тол-
стой сосульки. Концерт окон-
чен. До нового утра.
РОЗОВЫЙ
СНЕГ
Юрий КОВАЛЬ
Рис. М. БАСМАНОВОЙ
Очень неважная была зима — сы-
рая, квёлая.
Снег, бывало, шёл с утра до вечера,
но какой это был снег — мокрый да
кислый. Он таял, падая, а иногда слеп-
ливался в воздухе в какие-то блюдца,
не снег — лепень. Или ещё хлеще гово-
рят про такой снег — ляпа. Но из этой
ляпы и снежки лепить не хотелось.
В лесу было скучно. Ветки чернели
под снежным дождём, а то и обламыва-
лись под тяжёлым снегом. Казалось, в
лесу нет никого — ни лисы, ни белки —
пуст он, чёрен, и так было от этого то-
скливо.
Мартовским вечером начался ветер.
Вначале он гнул голые ветки, которые
секли воздух. Потом появились снежин-
ки, их становилось больше, и вот к по-
луночи разошлась настоящая весенняя
метель.
Ночь напролёт выла она, и страшно
скрипел дом. Метельные плети закру-
чивались вокруг него, старались ото-
рвать от земли.
С рассветом метель затихла. Я вы-
шел на улицу, радуясь, что дом пока
стоял на месте.
Розовый весенний снег лежал во-
круг — на земле, на крышах, а за де-
ревней, как из розовой пены, подымал-
ся лес.
Весь день ходил я по лесу, по розово-
му снегу, который к закату побагровел.
Так жалко было, что друзья мои в
далёких городах.
Так хотелось, чтоб вместе со мной
они прожили этот день, увидали розо-
вый снег, который завтра растает.
Дорогая
Агния Львовна!
От имени всех
читателей „Мур-
зилки", всех авто-
ров журнала горя-
чо-горячо поздрав-
ляем Вас в день
Вашего юбилея!
Желаем Вам сча-
стья и новых поэ-
тических откры-
тий на радость
всем нам — боль-
шим и маленьким!
Редколлегия „Мурзилки"
РАЗЛУКА
Всё я делаю для мамы:
Для неё играю гаммы,
Для неё хожу к врачу,
Математику учу.
Все мальчишки в речку лезли,
Я один сидел на пляже,
Для неё после болезни
Не купался в речке даже.
Для неё я мою руки,
Ем какие-то морковки...
Только мы теперь в разлуке:
Мама в городе Прилуки
Пятый день в командировке.
Ну, сначала я без мамы
Отложил в сторонку гаммы,
Нагляделся в телевизор
На вечерние программы.
Я сидел не слишком близко,
Но в глазах пошли полоски.
Там у них одна артистка
Ходит в маминой причёске.
И сегодня целый вечер
Что-то мне заняться нечем!
У отца в руках газета,
Только он витает где-то,
Говорит: — Потерпим малость,
Десять дней ещё осталось...
И, наверно, по привычке
Или, может быть, со скуки
кладу на место спички
зачем-то мою руки.
звучат печально гаммы
нашей комнате. Без мамы.
А Г К И Я
БД »Т0
ПОЧЕМУ
ТЕЛЕФОН ЗАНЯТ?
По телефону день-деньской
Нельзя к нам дозвониться!
Живёт народ у нас такой —
Ответственные лица:
Живут у нас три школьника
Да первоклассник Коленька.
Придут домой ученики —
И начинаются звонки,
Звонки без передышки.
А кто звонит? Ученики,
Такие же мальчишки.
— Андрей, что задано, скажи?
Ах, повторяем падежи?
Все снова, по порядку?
Ну ладно, трубку подержи,
Я поищу тетрадку.
— Серёжа, вот какой вопрос:
Кто полушария унёс?
Я в парте шарил, шарил,
Нет карты полушарий!..
Не замолкают голоса,
Взывает в трубке кто-то:
— А по ботанике — леса,
Луга или болото?
Звонят, звонят ученики...
Зачем писать им в дневники,
Какой урок им задан?
Ведь телефон-то рядом!
Звони друг другу на дом!
Звонят, звонят ученики...
У них пустые дневники,
У нас звонки, звонки, звонки...
А первоклассник Колечка
Звонит Смирновой Галочке —
Сказать, что пишет палочки
И не устал нисколечко.
Я РАСТУ
А я не знал, что я расту
Всё время, каждый час.
Я сел на стул —
Но я расту,
Расту, шагая в класс.
Расту,
Когда гляжу в окно,
Расту,
Когда сижу в кино,
Когда светло,
Когда темно,
Расту,
Расту я всё равно.
Идёт борьба
За чистоту,
Я подметаю
И расту.
Сажусь я с книжкой
На тахту,
Читаю книжку
И расту.
Стоим мы с папой
На мосту,
Он не растёт,
А я расту.
Отметку ставят мне
Не ту,
Я чуть не плачу,
Но расту.
Расту и в дождик,
И в мороз,
Уже я маму
Перерос!
Рис. ю. молоклновл
Юрий ГЕРМАН
ВОТ
КАК
ЭТО
БЫЛО
Дорогие октябрята! В первом номере жур-
нала вы познакомились с ленинградским
мальчиком Мишей, с его родителями и дру-
зьями. Здесь мы печатаем новые главы из по-
вести Юрия Германа «Вот как это было».
Эти главы про Мишину маму. Про её
опасную работу на войне, про то, как жили
люди в осаждённом городе, как им было
трудно и как мужественно они вели себя.
МОЯ МАМА
Знаете, кто моя мама?
Она командир взвода подрывников.
И хотя она просто в берете ходит и в
ватнике — она настоящий командир.
Ну, просто невозможно пересказать,
какая у нас была история.
Я даже не знаю, с чего начать.
Ну, вот с чего. С налёта.
Завыла сирена воздушную тревогу.
Прилетели фашисты. А я никуда и не
пошёл, ни в какое бомбоубежище. Лёг
на кровать, подушкой ухо закрыл и
лежу. И думать про это не хочу. Один
я дома — мама в своём взводе, папа в
своей пожарной команде.
8
Вдруг ка-ак ударит!
Даже дом наш весь подскочил и за-
шатался. А взрыва никакого нет. Что,
думаю, такое?
Полежал я ещё, полежал, вдруг слы-
шу — по всем этажам зашумело: по
лестнице люди побежали, двери хлопа-
ют. А по радио играют отбой воздуш-
ной тревоги.
Вышли мы и видим картину: возле
соседнего дома всё огорожено проволо-
кой и военные стоят. А один большой
кистью пишет на доске:
«БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО
ДЕЙСТВИЯ. ТИХИЙ ХОД!»
Вдруг подъезжает грузовая полутор-
ка. Совсем возле нас остановилась.
К машине сразу подбежал какой-то
командир и докладывает, какая это за-
медленная бомба, и где она лежит, и
когда она упала. А из машины выходит
моя мама.
Можете себе представить? Это ей
командир докладывал! Точно она гене-
рал — мама.
Я как крикну:
— Мама!
Она как обернётся:
— Мишка? Ты почему тут? Уходи
отсюда!
И ко мне. А командир ей что-то ти-
хонько шепчет. Она меня обняла, целу-
ет, губы у неё холодные, и сама как-то
вся вздрагивает. Поцеловала, потом
командиру говорит:
— Пожалуйста, товарищ капитан,
присмотрите за моим сыном, пока я ра-
ботать буду. А то он за мной пойдёт, я
его знаю.
Капитан — цап меня за плечи и дер-
жит. И Геню заодно — Лошадкина.
А маме в это время инструменты пода-
ют в мешке — железные какие-то.
И капитан ей говорит:
— Ни пуха вам ни пера, товарищ.
И всем своим скомандовал:
— Смирно!
А сам руку под козырёк, и все воен-
ные, которые тут были, тоже руку под
козырёк. И так мама между ними про-
шла — тоненькая, в берете, моя мама
Наташа. Что, думаю, такое? А сам че-
го-то боюсь.
ТЫ СЫН ГЕРОИНИ
Вот стою я, вздрагиваю, а капитан
мне на плечо руку положил и молчит.
Постояли мы так, потом я спрашиваю:
— Товарищ капитан, куда это моя
мама одна пошла? Ведь из этого дома
все выселены, и там лежит бомба.
А капитан отвечает:
— Твоя мама, паренёк, героиня, по-
нял? Её военная специальность — раз-
ряжать такие бомбы. Вот она сейчас к
этой бомбе подходит.
Я даже глаза закрыл — так мне
страшно стало. Одна идёт в подвал к
бомбе, а в бомбе внутри часы тикают:
тик-так, тик-так. И когда секретное
время выйдет, бомба взорвётся.
— Что же она с бомбой может сде-
лать? — спрашиваю.
— У твоей мамы есть специальные
инструменты, — говорит капитан. —
Подойдёт твоя мама к бомбе, послуша-
ет часы. Потом приставит к тому месту,
где часы тикают, сверло, и станет это
сверло сверлить бомбу. Дойдёт сверло
до часов, сломает их, и испорчена бу-
дет вся фашистская механика.
— И пока сверло сверлит, ничего не
может плохого случиться?
Капитан помолчал, потом ответил:
— Может.
— А когда часы эти проклятые сло-
маются, тогда уже всё хорошо?
— Не совсем. Тогда ещё нужно от-
винтить донную часть бомбы.
— И это тоже моя мама будет де-
лать?
— Да. Тоже.
И капитан почему-то крепко прижал
меня к себе.
Очень тихо было вокруг. Никто ни-
чего больше не говорил. И командиры,
и красноармейцы, и капитан, и я, и
Генька Лошадкин.
Все стояли молча и смотрели на
большие ворота, из которых должна
была выйти моя мама.
— Товарищ капитан, — попросил
я, — можно мне сбегать посмотреть?
Ну, пожалуйста.
— Нет, — ответил он и сильнее
сжал моё плечо.
В это время из ворот вышла моя
мама.
Она шла медленно, едва-едва, и у
неё был такой вид, будто она очень
устала.
Никогда я её такой не видел.
Все бросились к ней навстречу — и
капитан, и я, и Лошадкин, и все коман-
диры и бойцы, и девушки из маминого
взвода.
А мама приложила руку к бе-
рету, как настоящий военный человек,
и сказала своим обыкновенным, мами-
ным голосом:
— Фугасная бомба замедленного
действия со взрывателем номер семна-
дцать обезврежена. Можно выпаривать
взрывчатку. Прошу разрешения отве-
сти сына домой. Я живу рядом.
Капитан молча обнял маму и поцело-
вал три раза. А все бойцы, и команди-
ры, и другие частные люди взяли под
козырёк, хотя никакой команды не бы-
ло. Даже Геня Лошадкин взял под ко-
зырёк.
МЫ С МАМОЙ ЧАЙ ПЬЕМ
Вот пришли мы домой. Мама и го-
ворит:
— Ох, я чаю хочу, с ума сойти как
хочу.
Согрела чай, и сели мы пить. Я на
маму смотрю — и никакая она не ге-
роиня: мама как мама. Налила чай в
блюдечко и пьёт. И даже ворчит:
ю
— Не подметено, мусор на полу,
кровать вся перевёрнута. Наверно, ты,
Мишка, без меня на кровати в сапогах
лежишь. Зубы чистил сегодня?
Я на неё смотрю и не понимаю. «Не-
ужели, — думаю, — это та самая моя
мама, которая только что одна такую
бомбу обезвредила? И секретные фа-
шистские часы испортила? И знает, ка-
кой номер у взрывателя?»
А она всё про зубы спрашивает:
— Отвечай — чистил или не чистил?
Чего моргаешь, ты отвечай.
— Ну, не чистил, — отвечаю, — ну,
забыл. Ещё начищусь — успею.
Попили мы чаю, сели разговаривать
на диван. Я попросил, чтобы она рас-
сказала, как это всё бывает.
— Да так и бывает, — говорит. —
Очень просто. Только сегодня слишком
страшно было. Поди принеси ножницы.
Я тебе ногти подстригу, совсем ты у
меня, бедный, стал беспризорником.
И гребёнку захвати — причешу. И что-
бы зубы вычистил — не могу я смот-
реть на такого мальчика...
Вот попробуйте поговорите с ней,
когда не может она минуту посидеть
спокойно.
Наконец начала рассказывать.
— Идёшь, — говорит, — к бомбе, а
она чёрная, большая. Сядешь на неё —
выслушивать, а она хо-олодная. Жутко
даже бывает...
— Так ты бы с кем-нибудь ходи-
ла, — говорю, — вдвоём.
Мама улыбнулась, положила гребён-
ку и отвечает:
— Зачем же вдвоём? И так на войне
достаточно людей гибнет.
— А почему ты себе такую работу,—
спрашиваю, — выбрала опасную?
Она опять улыбается.
— Работа как работа, — говорит, —
военная работа. Думаешь, танкисту
лучше, чем мне? Тоже у него опасная
работа. Или лётчик? Или моряк! Под-
водник, например. Нет, Мишук, когда
наша Советская Родина в опасности,
стыдно искать работу полегче... Так
рассказывать тебе дальше про бомбу?
— Рассказывай, — говорю.
— Про сегодня я тебе расскажу, как
мне страшно стало. Вот поставила я
сверло, отошла во двор — жду. Сверло
само работает, это самый опасный мо-
мент, когда оно сверлит. Прождала в
укрытии двадцать минут — возвраща-
юсь. Не работают больше часы — оста-
новились, всё. Принялась донную часть
отвинчивать. И это сделала...
Тут мама перестаёт рассказывать и
смотрит на меня круглыми глазами.
И я вижу по глазам, что ей страшно.
— Наступает, — говорит она, —
жуткое молчание.
Берёт меня за руку и сжимает.
У меня от страха даже мурашки по
спине побежали.
— Она начала взрываться? —
спрашиваю.
— Нет, — отвечает.
— Там фашистский парашютист
сидел?
— Да нет же, какие ты глупости
болтаешь. Никакой не парашютист, а
просто... я поворачиваюсь...
— Привидение?
— Привидений не бывает. Я повора-
чиваюсь...
— Ну?
— Не нукай. Поворачиваюсь и ви-
жу, прямо против меня сидит крыса.
Вот такой величины и на меня смотрит.
Ну, скажите, пожалуйста, разве не
удивительная у меня мама?
Хоть она и мама, но всё-таки де-
вочка. И хоть она героиня, но всё-та-
ки не совсем военная.
И генералом, уж наверное, никогда
она не будет.
Рис. А. ЛИВАНОВА
£] На снимке слева направо: клоуны Таня,
Владимир Иванович, Сеня и Саня. Вы их
7 знаете по АБВГДейке. Они очень актив-
ные и всегда лезут куда не надо. По-
Г л этому с ними происходит много разных
историй. Вот одна из них.
@> Однажды они
Только
чёрный
Дым
остался.
Сергей МИХАЛКОВ
НЕСБЫВШИЕСЯ
МЕЧТЫ
Когда мне было десять лет,
Мечтал я лишь о том,
Чтоб небольшой велосипед
Ко мне вкатился в дом.
Я утром, вечером и днём
Катался бы на нём.
Я о санях зимой мечтал
И видел их во сне,
А наяву я твёрдо знал:
Их не подарят мне.
Обидно было мне до слёз,
Когда я слышал: — Нет!
С тобой, сынок, и без колёс
Не оберёшься бед.
— Успеешь голову сломать! —
Мне всякий раз твердила мать.
Хотелось вырастить щенка,
Но дали мне совет,
Чтоб не валял я дурака
В свои двенадцать лет,
Поменьше о щенках мечтал,
А лучше что-нибудь читал.
Я редко слышал слово: «Да!»,
А возражать не смел.
И мне дарили все всегда
Не то, что я хотел:
То шарф, то новое пальто,
То «Музыкальное лото»,
Но это было всё не то,
Не то, что я хотел!
Как жаль, что взрослые подчас
Совсем не понимают нас,
А детство, сами говорят,
Бывает только раз!
Рис. Ф. ЛЕМКУЛЯ
Иван Иванович Парахин,
директор племенного совхоза
«Караваево», Герой
Социалистического Труда
Из Костромы, из нашей областной
столицы, в село Караваево можно при-
ехать на автобусе. Вот мелькает в окне
городская окраина. Дальше автобус бе-
жит по шоссе среди полей и перелес-
ков. Наконец остановка. Приезжий че-
ловек удивлённо озирается кругом: ку-
да это он попал? «Мне, — говорит, —
надо было в село Караваево».
А это оно и есть, наше Караваево.
Асфальтовые тротуары, многоэтажные
дома... И даже самые древние наши
бабушки уже больше не удивляются и
не спрашивают, где спрятан тот само-
вар, из которого горячая вода льётся в
водопроводный кран...
ГЛАВНАЯ
НАША
ЗАБОТА
Наш совхоз животноводческий. Глав-
ное наше богатство — огромное стадо
отборных племенных коров. Главная
наша забота — сделать так, чтобы в
стране было побольше молока. Навер-
ное, никому не надо объяснять, какая
это отличная вещь — молоко! Его все
любят, и старые и малые.
А сколько разных продуктов можно
сделать из молока! Сыр — то острый,
то нежный, творог разных сортов, сме-
тану, кефир. А топлёное молочко?
А сливки? Разве вы их не любите?
Что самое вкусное на свете? Из-за
чего всегда бывает столько слёз и ра-
дости? Разве не из-за мороженого?
А самое сытное что? «Каша на лож-
ке—а молодец на ножки». А кашка-то
молочная да с маслицем со сливочным.
И пироги без молочного не обходят
ся. Помните «Колобок»? Ведь он тоже
«на сметане мешён».
Мы говорим: «Хлеб — главное наше
богатство». Я бы добавил: «И молоко!»

Нет, недаром, недаром человек
так любит корову. Почтительно на-
зывает её коровушкой-матушкой,
главной своей помощницей.
Наш завод-совхоз «Каравае-
во» — племенной. Это значит, что
мы выводим новые породы коров.
Вы спросите: а зачем нужны но-
вые, раз и так — коровушка-ма-
тушка и главная помощница?..
Дело в том, что и коровы быва-
ют разные — одни работящие, дру-
гие ленивые. Работящие хорошо
едят, хорошо пасутся, много дают
молока. Ленивые едят кое-как, и
молока от них — кот наплакал.
Ленивого человека можно пере-
воспитать, можно хотя бы пропесо-
чить на собрании. А с ленивой ко-
ровой ничего не поделаешь — та-
кой она родилась, такой и оста-
нется.
Мы в племенном своём хозяй-
стве стараемся вывести такую по-
роду, чтобы рождались только ра-
ботящие, высокоудойные коровы.
Нам это очень важно, потому что
молодые тёлки и бычки из «Кара-
ваева» разъезжаются от нас по
всей стране.
к Совсем недавно закончил свою
работу XXV съезд партии. Съезд
'	определил план работы на буду-
ь	щие пять лет.
Мы начинаем пятилетку каче-
ства. Будем работать ещё лучше!
Каждый советский человек ду-
।	мает об этом. Мы в совхозе «Кара-
ваево» постараемся ещё улучшить
породу наших работящих корову-
шек, чтобы в магазины, на .мо-
лочные заводы, в детские сады, в
школы — по всей стране потекли
широкие молочные реки.


ЙЯОВЖМ® ЛОИ
намашинелЖААшо
перевезти i
«ЛЬ» БУДЕТ, ЕСЛИ
ТРИ УМНОЖИТЬ НА
14Е1ЦЕРА? НАДВа? ГЧ
(WjrjWAIKOE /
— Это куда ж полез шофёр?— изу-
мился Мурзилка, оказавшись в цехе
Белорусского автозавода под Мин-
ском. — Это же выше потолка, будто
на втором этаже сидит шофёр!
И в самом деле, водитель-испыта-
тель, поднявшись по железным ступень-
кам в кабину, оказался так высоко, что
на него можно было глядеть только с
запрокинутой головой.
А водитель, включив мотор могучего
самосвала, никуда не повёл машину:
бешено завертелись колёса на одном
месте, а под колёсами столь же стреми-
тельно побежала металлическая до-
рожка. И так не один час, не один день
будут водители испытывать огромный
самосвал, прежде чем отправятся на
испытания в далёкий рейс.
Чтобы рёв грузовика не заглушал на-
ши слова, мы с Мурзилкой отошли в
сторону.
— Чудеса! — покачал головой Мур-
зилка. — Никогда на шоссе не видал
таких машин. Теперь запомню.
БелАЗ — так называется машина.
— На шоссе, Мурзилка, таких ма-
шин ты не увидишь. Они там, где от-
крытым способом добываются камен-
ный уголь и всякие руды: железные,
молибденовые, свинцово-цинковые.
И вот экскаваторы нагружают кузова,
а самосвалы везут ценный груз на бли-
жайший комбинат, где руду будут пе-
реплавлять в металл.
— Сколько же может перевезти гру-
за вот такой самосвал? — показал
Мурзилка на испытываемую машину.
— Сорок тонн. Но это, наверно, ни-
чего тебе не говорит, Мурзилка? Тогда
представь себе, сколько легковых авто-
мобилей может поместиться в кузове в
длину...
— Не меньше трёх! — уверенно ска-
зал Мурзилка.
— Не меньше. А ведь кузов такой
широкий, что они могут стоять в два
ряда...
— Значит, уже шесть.
— Правильно. А ведь кузов высокий.
И если бы, допустим, поставить вро-
вень с бортом кузова ещё столько же
машин и тоже в два ряда? Умножай,
Мурзилка!
— Двенадцать легковушек могут по-
меститься. Двенадцать машин в одной.
— Но эти машины, Мурзилка, ещё
не самые крупные из тех, которые вы-
пускает автоград в Жодине под Мин-
захотели полюбоваться гигантом. Мур-
зилка принялся бегать вокруг громад-
ной машины и даже под нею. Под дву-
мя кузовами машины свободно может
расхаживать и взрослый человек.
— А зачем такие громадины, —
вдруг спросил Мурзилка, — если есть
поезда? И если маленькие самосвалы
тоже могут возить уголь?
— Ну, чем меньше машин в карьере,
тем меньше расход бензина. А это
ском. Уже выходят из ворот завода
75-тонные самосвалы. Такие самосва-
лы могут целую скалу перевезти. Но и
эти машины-гиганты не самые круп-
ные. На заводе выпустили уже два
120-тонных самосвала. Называются
эти громадные машины автопоездами-
углевозами. Пойдём, Мурзилка, к цент-
ральным воротам завода. Там как раз
и стоит один такой богатырь на колё-
сах. Девятнадцать метров в длину!
Мы с Мурзилкой зашагали быстрее,
очень выгодно для страны. А потом,
Мурзилка, такие громадные самосвалы
необходимы там, где нет железных до-
рог. Ведь недаром углевозы называются
автопоездами. Один такой углевоз мо-
жет заменить половину вагонов товар-
ного поезда.
— Тогда это очень ценная маши-
на, — авторитетно согласился Мурзил-
ка и вновь принялся разгуливать под
двумя кузовами богатыря на колёсах.
Рас. И. КУКЛЕСА
19
БАБУШКИНА МЕЛЬНИЦА
Арсений СЕДУГИН
Рис. В. КАНЕВСКОГО
Подарили бабушке
В день рождения
Не безделицу,
А кофейную
Мельницу.
Бабушка рада.
И я рад:
Буду молоть
Всё подряд.
Только за бабушкой
Хлопнула дверь,
Заревела мельница,
Словно зверь.
Первым делом
Для потехи
Полетели в мельницу
Калёные
Орехи.
Чтобы яблокам
Не было обидно,
Пропустил их
Через мельницу:
Получилось повидло.
Только
До арбуза
Очередь не дошла,
Потому что бабушка
С рынка пришла.
Очень удивилась,
Очень огорчилась,
И глазам не верится.
— Это всё
Смолол не я,
А твоя мельница.

Опоздал я на дойку сразу же, во
второй день своего пастушества.
Первый день в расчёт не шёл, ибо
в тот день я принимал стадо и крутил-
ся потом до вечера возле фермы. А на
второй день я ушёл со стадом далеко
за сопки, как и полагалось, и потерял
там всякое чувство времени. Но это я
понял только потом.
День с утра был мглистый, из облож-
ных туч сыпал мелкий дождик со сне-
гом, дул пронизывающий ветер. И хо-
тя тучи бежали надо мной быстро, за-
то время тянулось нудно и медленно.
Мой сыромятный полушубок без рука-
вов сразу раскис, и валенки тоже —
ещё на ферме, когда я проходил в них
по грязи, и сейчас, хотя я и сидел на
лошади, ногам было мокро и противно.
Хотелось хоть немного погреться у ог-
ня, поесть, выпить кипятку. Рассвет в
степи долго не приходил, а когда при-
шёл, был похожим на сумерки.
Мои бедные быки, коровы и с полсот-
ни овец тоже страдали от ненастной по-
годы и почти ничего не ели, потому что
им мешал ветер и дождь, хлеставший
по мордам. Бедняжки пытались убе-
жать на ферму, мне всё время приходи-
лось их заворачивать. Тогда они нача-
ли «бастовать» — стояли сгрудившись,
повернувшись к ветру хвостами, жалоб-
но мычали и блеяли. Особенно пронзи-
тельно жаловались овцы. Мне каза-
лось, что они дразнятся: всё время кри-
чат «спа-ать!», «спа-ать!» тонкими
дерзкими голосами. Мне и правда хо-
телось спать. Морды у всех были гру-
стно-смешными: с подбородков капают
капли, на мокрую шерсть садятся таю-
щие снежинки, глаза тусклые. В этих
глазах я, конечно, выглядел точно та-
ким же. Только СУЛ держалась молод-
цом.
Так мы долго топтались на мокром
снегу и льду. Когда стало уже совсем
невтерпёж, я сказал СУЛ:
— Пора на обед, видишь, как все
рвутся домой... пусть себе идут!
САМАЯ
Юрий КОРИНЕЦ
УМНАЯ
Рис. В. ЛОСИНА
ЛОШАДЬ
Продолжение
Но лошадь удивилась:
— Что ты! Рано! Надо ещё погу-
лять!..
— Уже двенадцать часов, — ска-
зал я.
— Не более десяти, — возразила
СУЛ. — Можешь на меня положиться.
— Ты с ума сошла! — рассердился
я. — Я чувствую, что уже двенадцать...
И они вон тоже чувствуют.
— Ничего они не чувствуют, — оби-
делась СУЛ. — Ничего, кроме дождя и
ветра! Я тебе точно говорю, что сейчас
ровно десять!
— Ну, знаешь! — вскинулся я. —
Слишком много на себя берёшь! Сей-
час ровно двенадцать. Заворачивай!
СУЛ ничего не ответила, двинувшись
против ветра в конец стада, а потом по-
зади стада назад, к ферме, уже в на-
правлении ветра. Нам и подгонять ни-
кого не надо было: все радостно побе-
жали вперёд.
Мы с СУЛ ехали молча, не разгова-
ривая. Каждый думал о своём. «Как-то
даже странно, что мы, только что по-
дружившись, уже повздорили, — ду-
мал я. — Вчера после того, как она
упала, и я сверзнулся через её голову,
и когда мы остались наконец одни со
стадом, мы с ней хорошо поговорили.
И вот на тебе... Но это она уж слишком
завоображала, — думал я. — Она, ко-
нечно, умна, спору нет, но и я не дурак:
23
сейчас двенадцать!» Уж это-то я чув-
ствовал! Особенно своим пустым же-
лудком.
Говорила мне СУЛ о себе, что проис-
ходила она из древнего восточного ро-
да. Какой-то её прапрадед был здесь, в
степи, главным среди лошадей. И был
у него огромный табун во много десят-
ков кобыл и жеребят.
«Когда-то мои далёкие предки при-
шли сюда из-за высоких сопок, рек и
озёр, —- сказала она. — Было это так
давно, что никто уже толком ничего не
помнит», — закончила СУЛ.
Несмотря на то, что происходило всё
в незапамятные времена, СУЛ горди-
лась прошлым и знала себе цену...
Обо всём этом я думал, вспоминая
наш вчерашний разговор, пока она шла
сейчас позади стада, а я сидел на ней
верхом, весь промокший, мечтавший об-
сушиться.
Я смущённо оглядел её сверху, в за-
тылок, пока она так шла — молча ки-
вая головой, позвякивая уздечкой, тя-
жело шлёпая копыта-
ми по снегу.
«Красивая голо-
ва!» — подумал я.
От породы СУЛ со-
хранила короткие, по-
движные уши, огром-
ные ноздри, прекрас-
ные тёмные и выпук-
лые глаза... О чём-то
она сейчас размыш-
ляла?
Потом она расска-
зала, что думала в
тот самый момент обо
мне, о ждущих меня
на ферме неприятно-
стях. Так оно и полу-
чилось... Как отчиты-
вал меня на людях
Айтчан, я даже не
хочу вам рассказы-
вать.
Но эти мои промахи, к счастью, вско-
ре забылись. Больше я на ферму не
опаздывал и не возвращался раньше
времени. Все удивлялись моей точно-
сти, даже Айтчан. Но никто, конечно,
не подозревал, что этим я обязан ло-
шади.
Жизнью своей я был теперь дово-
лен. Я невольно стал держаться с боль-
шим достоинством, видя, что никто ме-
ня не ругает, что относятся ко мне да-
же с уважением, спрашивают о поведе-
нии той или иной коровы, о росте тра-
вы за сопками, о количестве снега в
степи, о том, в какую сторону лучше
погнать стадо. Сам Айтчан меня об
этом спрашивал, и в его голосе почти
исчезли нотки презрения и насмешки,
Но особенно хорошо теперь стали от-
носиться ко мне доярки. Когда они ме-
ня о чём-нибудь спрашивали, я отве-
чал, что подумаю, потом, в свою оче-
редь, советовался с СУЛ и только тог-
да отвечал на все вопросы. За каждой
дояркой было закреплено несколько ко-
ров, и доярки «болели» за своих подо-
печных, тем более что скоро должен был
начаться весенний отёл: ожидались те-
лята. Они могли появиться в любой мо-
мент — и ночью в коровнике, и днём в
степи. Если не уследить, новорождён-
ные могли погибнуть: замёрзнуть, по-
пасть под копыта или ещё что... Ночью
на ферме дежурили сами доярки — по
очереди, а уж днём в степи за всё отве-
чал я. Поэтому я тоже волновался, по-
жалуй, даже больше других: мне это
великое таинство было в новинку.
Но СУЛ меня успокоила:
— Главное, не волноваться, — ска-
зала она. — Когда телятки появятся,
я тебе помогу. Быть тебе скоро крёст-
ным отцом!
Снегу теперь в степи становилось всё
меньше — солнце съедало его. Зато
разливы воды увеличились, тянулись
порой между сопок на сотни метров,
как настоящие озёра. В пасмурные дни
они темнели, покрывались рябью, а на
солнце блестели весело,
отражая бледное небо и
белые облака. На степных
возвышенностях промеж
старой жёлтой травы про-
бивались теперь зелёные
росточки, а под корнями
стыла грязь. Вернее, не
грязь, а жидкая земля.
Грязью она становилась,
когда по ней проходило
стадо. Многочисленные
копыта отпечатывались в
земле глубоко и ясно —
теперь, если какая-нибудь
корова отобьётся от стада
и уйдёт за сопки, найти её
не составляло труда. Не то
что летом, когда следы на
высохшей земле, зарос-
шей травами, малозамет-
ны и отыскать их не так-
то просто, а потерять ко-
рову проще простого...
Зато летом тепло, а весной промозг-
ло. В овчинной безрукавке меня здоро-
во продувало, потому что ветер в это
время почти никогда не спит — дует
за милую душу!
Вот и сейчас я сидел верхом на
СУЛ, а ветер нёсся над степью сплош-
ным непрерывным потоком. Солнце
пряталось в неслышной толчее бегущих
за ветром облаков. День клонился к ве-
черу, облака вверху надо мной посте-
пенно темнели, а над горизонтом, над
чёрными силуэтами сопок они отсвечи-
вали перламутром от низкого невиди-
мого солнца.
Стадо двигалось впереди нас и поза-
ди, громко чавкая по грязи копытами,
добирая перед возвращением домой
дневную порцию травы, а мы с СУЛ
медленно ехали в стороне. В голове мо-
ей вертелась нетерпеливая мысль о ле-
те, когда можно будет наконец ноче-
вать на вольном воздухе. А СУЛ — не
знаю, о чём она думала, — шла, поводя
25
в разные стороны ушами: оглядывала
растянувшееся стадо.
Вдруг она остановилась и навостри-
ла уши, не отрывая взгляда от какой-
то точки в середине стада. Я тоже по-
смотрел туда, но ничего особенного не
заметил: несколько коров двигались
там по болотистому берегу временного
весеннего озера.
— Телёнок родился, — тихо сказала
СУЛ, не отрывая далёкого взгляда, и,
сразу же, повернувшись, поскакала ту-
да рысью.
Я молча вглядывался в даль, трясясь
на её спине, пока не разглядел возле
одной из коров хрупкий силуэт телёнка
на фоне воды.
Когда мы подскакали, телёнок встре-
тил нас дрожащим мычанием. Я соско-
чил наземь. Корова облизывала его,
шумно дыша, а он тянулся к ней мор-
дой и чмокал губами. Он смотрел боль-
шими выпуклыми глазами и дрожал с
ног до головы, весь мокрый. Особенно
сильно дрожали высокие тонкие его
ножки: был он похож на какое-то насе-
комое именно из-за этих своих длинных
дрожащих ног с непомерно толстыми
коленками, которые всё время подгиба-
лись — вот-вот упадёт!
Был он беленький с рыжими пятна-
ми— в мать.
— Корова вроде айтчанская, — не-
уверенно сказал я.
— Она, — кивнула СУЛ. — Мо-
жешь своего Айтчана обрадовать. Бери
телёнка, и поскачем, сам он ещё до
фермы не дойдёт.
Я подхватил его на руки, и он лизнул
меня в щёку. Его длинные ноги болта-
лись, как лапша. Корова тяжело пере-
ступила копытами, так что брызнула
грязь, потянулась к своему сыну отто-
пыренными губами, взволнованно за-
мычала. Я сам был взволнован. Телё-
нок у меня на руках судорожно дро-
жал, и его дрожание передавалось мне.
— Телячий папа! — сказала СУЛ.—
Чего волнуешься? Спешить надо! Про-
дует малыша ветром, простудится... По-
скачем к Айтчану, а потом вернёмся за
стадом.
— Я спрячу его за пазухой, — ска-
зал я решительно.
Я расстегнул полушубок, придержи-
вая телёнка одной рукой, расстегнул
ватную фуфайку и сунул его, скользко-
го, за пазуху — к своему голому телу.
На моей груди громко забилось теля-
чье сердце — в перестук с моим. Как
будто у меня два сердца. Потом я взо-
брался на СУЛ, и мы поскакали —сна-
чала рысью, сквозь стадо.
Растерянная корова-мать побежала
было за нами, неуклюже шлёпая по гря-
зи копытами, вытягивала шею, тоскли-
во и оглушительно заревела на всю
степь. Другие коровы, быки и овцы
подняли головы и, пережёвывая траву,
спокойно смотрели на эту сцену.
Но, миновав стадо, СУЛ перешла в га-
лоп, и корова отстала.
СУЛ неслась йо весь опор. Ей, как
видно, помимо прочего, хотелось просто
согреться. Ветер свирепо дул навстре-
чу, свистел в ушах. СУЛ прижала свои
уши к голове. Я спрятал лицо от ветра
в её густой гриве, она щекотала мне
лицо. Телёнок ворочался на моей гру-
ди, дрыгал прижатыми ногами, посте-
пенно согревался.
И вдруг произошло то самое, о чём
я совсем забыл в этот ответственный
момент, и СУЛ позабыла. Она споткну-
лась и полетела через голову, я вперёд
через неё, прижимая к себе телёнка, ста-
раясь упасть не на него. Перевернулся
в воздухе и больно, так что ёкнуло в
лёгких, шлёпнулся в лужу, разбрызги-
вая воду с грязью, спиной о кочку... но
телёнка не выронил!
Продолжение в следующем номере
26
IB.— Дожили! —
говорили прохо-
жие. — Мотоциклы
летают. — Перелетов
через дома, оба мо-
угодили на
‘йй’ Только через пол-
часа милиция и дру-
жинники смогли навес-
ти порядок. А специ-
ально приведённые
служебные милицей-
ские собаки слизать
всё подсолнечное мас-
ло и молоко.
А огромная черниль-
ная клякса так и оста-
лась.
Самосвал ринулся на жёлтый свет. Из-за
этого машина с молоком наехала на машину
с подсолнечным маслом, а машина с пивом
на машину с чернилами. И стало скользко, как
на катке. Хорошо, что на светофоре был
жёлтый свет и у всех машин была маленькая
скорость.
Все клоуны жутко пережи-
вали: что они наделали! И осо-
бенно жалели Саню. Так как
он:
Попал в больницу к докто-
рам.
Его бинтуют по утрам.
Одна нога под потолком,
Другая в гипсе целиком,
Над ухом тормоза визжат,
И зубы в тряпочке лежат,
А ночью снится красный
свет.
ДРАКОН ОБЕДАЕТ
Шутка
сказал
глотки
башки —
рожи —
В дверь диетической столовой
Вошёл дракон семиголовый.
Он хором «здравствуйте!»
И, улыбаясь, заказал:
— Для этой головы —
Пожалуйста, халвы,
Для этой пасти —
Прочие сласти,
Для этой головки —
Перловки,
Для этой
Селёдки,
Для этой
Пирожки,
Для этой
Тоже,
Для этого личика —
Два сдобных куличика!
Что ещё? Лимонада бутылку,
салфеток, ножик и вилку!
ШАПОЧНОЕ ЗНАКОМСТВО
— Шапка, шапка, где была?
— Я была в кино.
— Что ж ты, шапка, видела?
— Было так темно...
Задремала я нечаянно
На коленях у хозяина.
— Шапка, шапка, где была?
— В цирке шапито!
— Что ж ты в цирке видела?
— Шапки да пальто,
Номерки, зонты и палки —
Всё, что было в раздевалке!
Балет П. И. Чай-
ковского «Спящая
красавицах, который
Сеня с Саней не уви-
дели в Большом те-
атре.
Очень тёплые
валенки, которые
они не купили в
ЦУМе, потому что
быстро промча-
лись мимо.
Васнецова
которую Сеня и
в Третьяков-
КАК ИДЁТ ВЕСНА
Сегодня утром все следы
Покрыты корочкой слюды.
Кто мимоходом след оставит,
Тот ненароком снег расплавит.
Вот заяц совершил прыжок
И каждой лапой снег прожёг.
Вот след машинный, лыжный, санный
Горит окалиной стеклянной.
Так нынче движется весна:
Сначала — мы, потом — она.
В «Летающий мотоцикл» можно и играть.
Только ходить надо по мотоциклетным облач-
кам дыма. Число ходов определяют, кидая по
очереди кубик. Начинается игра с первого об-
лачка, на котором написано название и автор,
а заканчивается на последнем — в кузове само-
свала.
И ещё: тот, кто приходит первым, не выигры-
вает, а проигрывает. Потому что какой же это
выигрыш — носиться по городу, превышая
скорость, и угодить в конце концов в самосвал?

ЖУРНАЛ ИЗДАЁТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
На горе, на пригорке
Цена 10 коп.
Индекс 70553
Рис. А. БОРИСОВА

ЛЕНИН В САМАРЕ
На земле много городов и деревень, где бывал Владимир Ильич
Ленин. Они дороги нам как память о великом вожде.
Владимир Ильич с 19 до 23 лет жил в Самаре*.
Внизу слева рисунок самарской улицы того времени. Справа изо-
бражена гостиная в квартире Ульяновых. Посредине стол, покры-
тый белой скатертью. Вечерами здесь зажигали керосиновые лам-
пы под фарфоровыми абажурами. Вся семья садилась пить чай:
Анна Ильинична с мужем Марком Тимофеевичем Елизаровым,
Владимир Ильич, младшие дети Митя и Маняша и глава семьи —
мать Мария Александровна.
В Симбирске семья была больше. Был ещё жив отец Илья
Николаевич. Ещё не был казнён за покушение на царя старший
брат Александр. И ещё не умерла от тифа Ольга...
Самара называется сейчас городом
Куйбышевом.
© «Мурзилка». 1976 г.
22 апреля 1870 года
ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ
ЛЕНИН
Рис. Н. ЖУКОВА
Литографии В. ПЕТРОВА
Сколько горя выпало в те годы на долю Ульяновых! К тому же
Владимира Ильича исключили из Казанского университета за уча-
стие в революционном протесте студентов. Ульяновы жили в Са-
маре под надзором полиции. Даже за Митей была слежка, сам го-
сподин инспектор гимназии нежданно-негаданно заявлялся в дом и
бесцеремонно рылся в Митиных книгах.
Других людей эти беды сломили бы. Но Мария Александровна
и её дети стойко переносили невзгоды. Владимир Ильич дома
изучил университетский курс, добился права сдать экзамены и
получил диплом об окончании университета. А самое главное,
он вёл в Самаре большую революционную работу. Уже тогда рево-
люционеры увидели в Ленине человека необыкновенного.

ГГСГЛЕЛ,
Первый полёт в космос совершил Юрий Алексеевич Гага-
рин — гражданин Союза Советских Социалистических Респуб-
лик. Он летал на космическом корабле «Восток».
И до Гагарина были отважные путешественники. Они уплы-
вали в неведомые моря, исследовали дикие леса, пустыни, шли
по снегам и льдам к полюсу. Но все они путешествовали по
земле и заранее знали, как опасны морские штормы, как жар-
ко в пустыне, какой лютый холод на полюсе. А Гагарин был
далеко от Земли — в космосе.
Только там он узнал невесомость — странное состояние,
когда сам космонавт и его вещи ничего не весят и плавают
в корабле, словно рыбы в аквариуме. За окном-иллюминато-
ром всегда чёрная, непроглядная ночь. Удивительно! Ближе
к солнцу, а темно...
Всё это первым увидел, узнал и испытал на себе Юрий
Алексеевич Гагарин. Он проложил другим людям дорогу
в космос.
Советское правительство присвоило Гагарину звание Героя
Советского Союза.
Множество орденов он получил в других странах
заслуги перед всем миром.
Рис. Э. БЕНЬЯМИНСОНА, Б. КЫШТЫМОВА
Никогда я не видел столько звёзд, как в ту ночь! Темное не-
бо над деревней было усыпано звёздами, словно сахарным
песком. И тишина стояла — ни шороха...
А ранним утром на старой липе запели скворцы. Всю ночь
они летели к липе. Дорогу находили по звёздам. И не запута-
лись в миллионах звёзд. Отличили ту, что сияла над их де-
ревом.

РУССКИЕ ПОЭТЫ
О ВЕСНЕ
Д. ФЕТ
Как весел мелких туч поход!
И в торжестве неизъяснимом
Сквозной деревьев хоровод
Зеленоватым пышет дымом.
А. МАЙКОВ
Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
И подле сквозистый,
Последний снежок...
Ф. ТЮТЧЕВ
Ещё земли печален вид,
А воздух уж весною дышит,
И мёртвый в поле
стебль колышет,
И елей ветви шевелит.
Ещё природа не проснулась,
Но сквозь редеющего сна
Весну послышала она
И ей невольно улыбнулась...
В. ЖУКОВСКИЙ
Я смотрю на небеса...
Облака, летя, сияют
И, сияя, улетают
За далёкие леса.
Рис. В. КУРДОВА
Октябрята—
'По стране
Октября
Как вы знаете, друзья, накануне Но-
вого года началось большое путеше-
ствие октябрят по просторам нашей Ро-
дины. Путешествие называется: «Ок-
тябрята — по стране Октября», а де-
виз его: «В дорогу, в плаванье, в по-
лёт — узнаем, как страна живёт!»
Условия игры-путешествия были на-
печатаны в газете «Пионерская прав-
да» 26 декабря прошлого года.
И вот октябрята путешествуют.
Некоторые проделали путь в тысячи
километров, некоторые — в десятки ты-
сяч, побывали в краях, где и зимой
тепло, побывали в местах, где и летом
прохладно. Одни плыли, другие ехали,
третьи шли, четвёртые летели.
Путешественники были далеко от до-
ма и всё-таки каждый день бежали
знакомой дорожкой в свою родную
школу, сидели на уроках, играли на
переменках, готовили домашние зада-
ния и не разлучались с мамой.
И ничего в том нет удивительного,
потому что путешествие было вообра-
жаемым. Пусть! Но пионеры, старшие
друзья октябрят, раздобыли карты,
фильмы, фотографии, нарисовали ри-
сунки, смастерили макеты и модели, и
получилось, будто и на самом деле ок-
тябрята побывали в сибирской тайге,
где сегодня строится Байкало-Амур-
ская магистраль, увидели, какие авто-
мобили будет выпускать Камский авто-
мобильный завод, заглянули в новые
школы, детские сады, на новые колхоз-
ные фермы. Посмотрели, как работают
рабочие, колхозники, инженеры, учё-
ные, как трудятся советские люди, вы-
полняя задания Двадцать пятого съез-
да коммунистов, задания новой пяти-
летки.
Всем, кто читает «Мурзилку», извест-
но, что путешествие под девизом
«В дорогу, в плаванье, в полёт...» жур-
нал начал ещё в прошлом году.
Вы можете тоже пройти по его марш-
рутам. В этом номере — мы с вами у
рыбаков Дальнего Востока.
Понятно, что, увидев, как трудятся
старшие, октябрята и сами захотели не
отставать — и учиться лучше старают-
ся, и старшим в их делах помогают.
«Мурзилка» узнал об этом из доне-
сений, которые приходят в редакцию.
Если донесение вашей звёздочки ещё
не отправлено в «Мурзилку», поспе-
шите.
1М0Я
СОВЕТСКАЯ
РОДИНА
Конкурс, посвящённый .60-летию
Великой Октябрьской социалистиче-
ской революции на лучшее худо-
жественное произведение для детей,
объявлен Госкомиздатом РСФСР,
Союзом писателей РСФСР, Союзом
художников РСФСР и ЦК ВЛКСМ.
„Мурзилка11 призывает своих ав-
торов и художников стать участни-
ками конкурса. Рукописи и рисунки
принимаются до сентября 1977 года.
у
Сергей МИХАЛКОВ
Как у нашей Любы
Разболелись зубы:
Слабые, непрочные—
Детские, молочные...
Целый день бедняжка стонет,
Прочь своих подружек гонит:
—Мне сегодня не до вас! —
Мама девочку жалеет,

Полосканье в чашке греет,
Не спускает с дочки глаз.
Папа Любочку жалеет,
Из бумаги куклу клеит—
Чем бы доченьку занять,
Чтобы боль зубную снять?
Тут же бабушка хлопочет,
Дать совет полезный хочет—
Как лечили в старину.
Только дедушка спокоен —
Он бывалый, старый воин,
Не одну прошёл войну.
Заглянул он внучке в рот:
—Всё до свадьбы заживёт!
Рис. А. БРЕЯ
л*0*
Рис. H. УСТИНОВА
В жизни много всяких интересных ра-
бот. В жизни так устроено, что все лю-
ди что-нибудь делают: одни выращива-
ют хлеб, другие изготовляют красивую
одежду, третьи строят дома и самолё-
ты. Но мне больше всего нравится ло-
вить рыбу.
Рыбу ловят в морях и океанах. И ло-
вят её по-разному. Вот, например, тра-
лом. Идёт по морю траулер и тащит за
собой огромнейшую, величиной с дом,
«авоську» — трал. Эта авоська ползёт
по морскому дну и собирает рыбу.
Тралом ловят камбалу, треску, пикшу,
окуня, мерлузу, минтая — ту рыбу, что
живёт на морском дне.
Сайру ловят на свет. Она очень лю-
бит свет: как увидит огонёк в море,
так и плывёт к нему. Рыболовный сей-
нер рыбаки обвешивают со всех сторон
прожекторами-люстрами и тёмной но-
чью в море включают их. Рыба и бежит
к нему со всего моря... Собирается её
под бортом сейнера так много, что хоть
ведром черпай. Тут-то рыбаки и заво-
дят под неё ловушку. Р-раз! — и пой-
мали.
Интересно ловить тунца в океане. Эта
рыба большая и, кстати, очень бы-
страя, так и носится по океану, её даже
самая быстрая акула не догонит. Тун-
цов ловят удочкой. Только не совсем
обычной — эта удочка без удилища,
длиною в пять километров, и высти-
лается она по поверхности океана.
А крючков на ней целые тысячи. И все
с наживкой. Тунцы стаей несутся по
океану, увидят наживу и начнут гло-
тать её... Тут рыбаки и вытаскивают их
на палубу.
А вот лосося, кету, горбушу, кижуча,
нерку, кунжу, чавычу ловят стальными
неводами. Их ставят неподалёку от
берега, и рыба туда сама заходит. Не-
вод представляет собой целое подвод-
ное сооружение с тремя «комнатами».
Интересно: сидишь в большущей лод-
ке, которая называется жилонкой, и
ждёшь, когда подойдёт рыба. И вот по-
валила целым косяком в ловушку — в
одну из «комнат» невода, — тут надо
поскорее закрывать ловушку, чтоб рыб-
ка назад не убежала.
Навагу же ловят зимой, подо
льдом. Под лёд ставят вентери. Они
похожи на верши, которыми карасей в
озёрах ловят, только раз в сто больше.
В них может поместиться даже самая
большая акула или китёнок. Вентерь
устроен так, что рыба туда заходит, а
удрать уже не может.
Самый же азартный и сложный
лов — кошельковый. Кошельком —
это невод длиною в километр и шири-
ною в сто метров — ловят селёдку.
Сельдь ходит огромнейшими косяками.
Утром косяк видно по всплеску, перед
вечером —это коричневое пятно, а но-
чью — белое фосфористое пятно. Сей-
нер, как увидит это пятно-косяк, и нач-
нёт догонять... Догонит, потом запру-
живает его, потом обмётывает нево-
дом... и ловит. Это всё надо делать
очень быстро и точно, чтоб не убежа-
ла рыбка. Поймать её, одним словом,
надо.
Но, какую бы рыбу и каким бы спосо-
бом рыбак ни ловил, он должен много
знать и уметь. Ведь для того, чтобы
поймать рыбу, надо знать, где её дом и
как она там живёт. А дом многих рыб
на морском дне. Там много всяких
скал, гротов, коралловых нагроможде-
ний, водорослевых лесов и рощ, раку-
шечных свалов и песчаных отмелей.
Там живёт камбала и минтай, треска и
окунь, пикша и мерлуза, лобан и скумб-
рия, бычок и ветродуй. Там прячутся в
подводных ущельях рыбы-лисички, и
рыбы-сабли, и рыбы-иглы. Перевали-
ваясь с носа на корму, ходят величи-
ною с лошадь палтусы, носятся стада
песчанок и сардин, ползают бычки и
шныряют, отыскивая кого бы съесть,
акулы — они всегда в одиночку. Спря-
тались за скалы, тоже поджидая добы-
чу, электрические скаты, и сидят в сво-
их пещерах большущие осьминоги, и
рыбы-прилипалы сидят на скалах и
ждут, на ком бы прокатиться, к кому
прилипнуть. А вот целая армия коро-
левских крабов наступает. Они насту-
пают боком, правая боевая клешня впе-
рёд... Да кто там только не живёт!
И чтоб их поймать, рыбаку нужно
знать морское дно, само море и все те-
чения в нём — ведь одни рыбы любят
Иногда и страшно бывает, поэтому
рыбак должен быть смелым.
Если, например, китище в невод
залезет, что с ним делать? Он же боль-
шой. Или морж. Один раз нам с рыбой
тёплое течение, другие — холодное, —
солёность воды и где какой корм для
рыб водится.
Интересная это работа, ловить рыбу.
Взять хоть самый распространённый
траловый лов. Бросаешь в море трал и
ждёшь, чего он там поймает. А как под-
нимешь его, как вывалишь на палубу
кучищу всяких рыб — глаза разбе-
гаются! Да с рыбой ещё всякие необык-
новенные ракушки, водоросли — похо-
жие то на дыни, арбузы или виноград,
то на кукольных животных. А всякие
глубинные растения и капуста с ли-
стьями в одеяло!


пдймался сивуч весом центнеров семна-
дцать. Мы его подняли на палубу —
стрела гнулась, когда поднимали! Он и
начал нас всех гонять... Еле спаслись,
даже на мачту позалезали.
А было и такое, что поймалась пря-
мо настоящая баба-яга, а не рыба.
У этой рыбы глазищи страшенные, нос
кривущий, а из пасти торчит один зуб.
И горбатая-прегорбатая, да ещё в си-
них, красных, зелёных, фиолетовых и
чёрных полосах вся, как в тельняшке.
Кстати, мы так и не узнали, что это за
рыба, как она называется. Может, это и
была морская баба-яга.
Конечно, нельзя сказать, что рыбная
ловля только интересная работа. Она
ещё и трудная. Впрочем, как и всякая
работа. Поэтому рыбаку надо быть
сильным, чтобы сладить с нею, смелым,
чтобы не бояться даже акул и китов,
выносливым и ловким. Вот если в
шторм рыбу брать приходится,
когда огромнейшие волны кидают сей-
нер во все стороны и на палубе не усто-
ишь, какая ловкость нужна!
Но всё равно замечательная это ра-
бота — ловить рыбу. Хоть и другие ра-
боты хорошие, и нужные, и интересные,
конечно, но я больше всего люблю ло-
вить рыбу.
«л

'0/2

Однажды три де-
вочки, три сестрич-
ки, взяли большую
корзинку и пошли
в тундру собирать
ягоды.
А в тундре жила
злая старуха кол-
дунья.
Поймала она де-
вочек и посадила в корзину.
Подошла колдунья к самому высо-
кому дереву и говорит:
— Наклонись, наклонись!
Наклонилось дерево к старухе.
Повесила она корзинку с девочками
на самый верхний сучок и говорит:
— Поднимись, поднимись!
Распрямилось дерево, и повисла
корзинка с девочками высоко над
землёй.
Заплакали девочки:
— Что ж нам теперь делать? Как
нам отсюда выбраться?
Вдруг бежит мимо заяц.
— Зайчик, зайчик, — закричали
девочки, — спаси нас! Сними корзин-
ку с дерева!
Остановился заяц и говорит:
— Нет, не сниму я вас. Ваш отец
в меня из лука стрелял. Пусть вас
другие выручают.
И побежал заяц дальше.
Бежит мимо дерева горностай.
— Горностай, гррностаюшка, —
закричали девочки, — помоги нам!
Сними корзинку с дерева!
Остановился горностай и говорит:
— Нет, не помогу я вам. Ваш
отец на меня силки ставил. Пусть
вас кто-нибудь другой снимет.
И побежал дальше.
Бежит мимо дерева евражка.
— Евражка, евражка, — закрича-
ли девочки, — сними корзинку с де-
рева, спаси нас!
Остановилась евражка, посмотре-
ла на них и говорит:
— Нет, не сниму я вас. Я когда из
норы вылезаю корешки искать, вы
меня всегда гоняете. Пусть вас дру-
гие снимут.
И побежала евражка дальше.
Бежит мимо дерева лиса.
— Лисичка, лисичка, — закрича-
ли девочки, — спаси нас! Сними
с дерева!
Остановилась лисичка и говорит:
— Я бы спасла вас, да сама
не знаю как. Уж очень высоко висит
корзинка на дереве.
— А ты скажи: «Наклонись, на-
клонись!»
Сказала лисичка:
— Наклонись, наклонись!
Дерево наклонилось, и девочки вы-
прыгнули из корзинки.
— Спасибо тебе, лисичка! Мы те-
бя не забудем, — сказали девочки
и побежали домой.
А дома их уже давно ждали. Рас-
сказали девочки, что с ними случи-
лось. Подивились отец с матерью.
И отец сказал:
— Не буду больше охотиться на
лисичку, лисичка добрая.
Эту эскимосскую сказку
записал и перевел на русский язык
профессор Г. А. МЕНОВЩИКОВ.
Пересказали для детей
Вл. ГЛОЦЕР и Г. СНЕГИРЁВ.
15

Без труда—легко и бойко—
Ученик летит на «тройке».
Не увидите лица
У такого молодца...
И. ТОКМАКОВА
Александр БЕРЕСНЕВ
Бычок
Принесли мы
Для бычка
Полведёрка
Молочка.
Но бычок
Сказал нам
—Му-у-у!
Молочко мне
Ни к чему:
Я уже
Большой бычок,
Дайте мне
Травы пучок!
ПРОДОЛЖАЕМ
РАЗГОВОР
О ДРУЖБЕ
В одиннадцатом номере прошло-
го года мы напечатали анкету
о дружбе. В ответах ребят на.анке-
ту много хороших слов о друзьях,
о подругах. Но отвечают ребята
по-разному. Одни — быстро, не-
терпеливо, категорично. Другие —
спокойно, справедливо, хорошо об-
думав то, что они написали в
письме.
Наташа Рудина из Минска не-
преклонна: «Я приму подругу в
свою команду, а если мне не разре-
шат, то я сама не буду играть».
Дима Боровов из Ленинграда
не так суров: «Я возьму друга иг-
рать запасным. Потому что если я
включу его в постоянный состав, то
команда может проиграть. А если
не возьму, то какой же я друг?!»
И Дима, наверное, прав. Он не
хочет подводить всю команду
только потому, что его друг захо-
тел играть в футбол. Он сначала
потренирует его как следует, а по-
том выпустит на поле как настоя-
щего игрока.
Вова Захаров из посёлка Тол-
стопальцево написал нам сердитое
письмо: «У меня есть сестра Таня.
Ей семь лет, и мы с ней не дружим,
потому что она очень капризна.
Она всегда вредничает. Чуть-чуть
18
Помощник
С неба дождь
Летит со снегом,
Ходит грач
За плугом следом,
От ходьбы устал
И вдруг—
Прокатиться сел
На плуг.
Оглянулся
Тракторист,
Улыбнулся
Тракторист:
—Вот потеха
Рас. В. ГОШКО
Так потеха:
Грач пахать
Со мной поехал’
подтолкнёшь, начинает реветь, хоть
уши затыкай! А потом жалуется».
Трудная у тебя задача, Вова.
Но ты старший брат. И должен
многому научить свою сестрёнку.
Но не ссорами. А хорошим разго-
вором. И собственным примером.
Чтобы посмотрела на тебя Таня, и
не захотелось ей больше ни пла-
кать, ни жаловаться.
До сих пор в редакцию приходят
письма. Ребята рассказывают
о своих друзьях тепло и весело.
Об общих радостях. И о своих
обидах. Но всё равно они лю-
бят своих друзей — и когда жа-
луются нам, и когда рассказывают
об интересных делах. И как это
хорошо, если про своих друзей хо-
• чется сказать так, как Наташа Бой-|
•ченко из Москвы: «Все мы друж-<
•ные, никогда не ссоримся. Ходим в<
$5наши любимые кружки. Для жите-(
•лей дома показываем концерты.<
•Словом, хотим делать хорошие де-(
фла. У меня друзья замечательные».!
ОТВЕТ И РАССКАЗУ-ЗАДАЧЕ
„ПОРТРЕТ"
|См. Н9 3, стр. 31)
Из условия задачи мы знаем, что де-
вочка с синим бантом — Люба. Вот она,
крайняя слева. Рядом с Любой не хотела
сидеть Маша, а сама Люба не хотела си-
деть рядом с Лидой. Значит, рядом с Лю-
бой может сидеть только Анюта. Но
Анюта не хотела сидеть рядом с Машей,
значит, крайняя справа—Маша. А меж-
ду Анютой и Машей сидит Лида.
19
Как-то во время погрузки леса
зацепился я в трюме ватной
стёганкой о проволоку и про-
дырявил рукав. Хотел было зашить,
да не получилось. То работа: надо от-
мывать после погрузки палубу.
То вахта: беги на самый нос, кутайся
среди тумана в стёганку-старушку,
следи за морем. Вперёдсмотрящий!
в. КОРЖИКОВ
А пришли в Японию, снял я её, по-
весил поближе к трубе просушить и
забыл: и так хорошо! Теплынь! Япон-
цы стоят на причале в маечках, рыбу
ловят. Воробьи над нами летают, бе-
лый пух уже в клювах несут, гнёзда
строят. Весна! Пора
птенцов!
Недели через две приплыли мы
к Корее — там ещё теплей! И опять
ласточки над трубой мелькают, бе-
лые пушинки куда-то носят. Всюду
работа.
Но вот причалили мы к берегам
Индонезии — совсем в жарищу по-
пали. Тут уже не только фуфайку —
рубахи и майки сбросили.
Над пальмами колышется горячий
воздух, палуба накалилась, индоне-
зийцы в одних шортах бегают.
Здесь, поди, и птицам тепла в гнезде
не надо.
Но нет! Смотрю, и тут какие-то
птахи летают, опять что-то белое
несут от нас к ближнему дому,
от нас — к дому. И всё от нашей
трубы!
Интересно, что они там откопали?
Побежал я наверх посмотреть и
ахнул: так это же они мою стёганку
на гнёзда потрошат! Вату из полови-
ны рукава выдрали.
Снял я куртку, зашил, повесил
в рундук — пусть висит — и побе-
жал на вахту.
Долго мы ещё плавали. Очень
долго.
Стали возвращаться, подошли
к Индонезии — в гнёздах уже птен-
цы кричат. Доплыли до Кореи —
там уже не кричат, петь учатся.
А вышли к сопкам Японии — стоит
ор: шумят воробьи.
Надел я свою стёганку, вышел на
палубу иней счищать. А ветер мне
в рукав так и потянулся струйкой,
как в форточку.
— Что, замёрз? — смеются дру-
зья. — Рукав холодный?
Я поёжился, но тоже улыбнулся.
— Ничего подобного! — говорю.—
Тёплый. Вон скольких певцов обо-
грел и вырастил.
В Корее поют, в Индонезии поют,
в Японии поют! Все песни из моего
рукава.
А воробьи вокруг прыгают по па-
лубе, шумят на причале, будто под-
тверждают:
— Чив-чив! Хороший рукав! Чив-
чив! Тёплый рукав! Ещё бы нам один
такой: зима на носу!
БЕГЛЕЦ
В. ВИКТОРОВ
Купили мы на Птичьем рынке
Зверька с полосками на спинке.
Пушистый маленький зверёк.
Он не сурок,
И не хорёк,
И не хомяк,
И не барсук.
Он родич белки —
Бурундук.
Орехи грыз,
По ветке лазил
Вверх и вниз.
Всё шло отлично,
Только вдруг
Удрал из клетки бурундук.
Удрал на даче летом.
Искали мы, да где там...
Я огорчился — как же так?
Он пропадёт зимой.
А папа мне:
— Он сибиряк!
И в шубе меховой.
Ушёл беглец из наших мест.
Но где он спит?
И что он ест?
И есть ли где-нибудь вокруг
Другой такой же бурундук?..

Когда я встал, СУЛ медленно под-
ходила ко мне с виноватым видом,
вся забрызганная грязью. И у ме-
ня, наверное, был вид не лучше.
— Прости, — сказала СУЛ.
— Да что там! — сказал я. — Это я
должен был тебя предупредить, чтоб
поднимала ноги...
— Нет, это я виновата, — повторила
она. — Как телёнок?
— Что-то затих, — сказал я.
Я расстегнул верхнюю пуговицу фу-
файки: телёнок понимающе глянул на
нас большим глазом и хмыкнул... Всё
было в порядке!
Когда мы прискакали на ферму и
поднялись на вытоптанный копытами,
уже почти высохший холм посреди
строений, СУЛ весело заржала, а я
крикнул:
— Телёнок!
Доярки выбежали из своего домика,
за ними вышли женщины, ухаживав-
шие за овцами, и ещё несколько рабо-
чих во главе с Касу. Все тесно обсту-
пили нас, только Айтчана не было.
Я спешился, выпростал из-за пазухи
телёнка и осторожно поставил его на
тонкие ноги, как диковинную игрушку.
Доярки тянулись к новорождённо-
му, поглаживая его по чуть кудрявив-
шейся шерсти. Я гордо стоял, застёги-
ваясь опять на все пуговицы. Одна из
доярок, Варя, молодая женщина с ру-
мяным лицом, взглянула в этот момент
на меня и всплеснула руками.
— Ба-атюшки! Да ты ж совсем без
белья!
Я смутился.
— Чей телёнок? — спросил Касу. —
Не колхозный?
Доярки смотрели выжидательно.
— Нет, — пробормотал' я. — Телок
айтчанский... от его пегой.
— Точно! — подтвердила одна из
доярок. — Как я сразу не узнала?
Казашки заговорили о чём-то на сво-
ём языке и пошли по домам.
— Ну, поздравляю! — сказал Ка-
САМАЯ
Юрий КОРИНЕ!!
УМНАЯ
Рис. В. ЛОСИНА
ЛОШАДЬ
Продолжение
су. — Теперь ты настоящий пастух! Не-
си к Айтчану, он дома...
— Дело пошло, — весело сказала
одна из доярок. — Теперь вскорости
жди и наших!
Они тоже пошли, громко обсуждая
случившееся, за ними ушли и рабочие с
Касу, а я взял телёнка на руки и пошёл
к Айтчану. СУЛ побрела за мной.
Я шёл и думал вовсе не о телёнке,
который дёргался в моих руках, стре-
мясь упасть наземь, а о том, что у меня
нет белья и доярки заметили... непри-
ятно было.
— Сиди! Чего дёргаешься! — трях-
нул я телёнка, подходя к домику Айт-
чана. — Сдам вот тебя хозяину, тогда
бегай, лупоглазый...
Телёнок хмыкнул.
СУЛ осталась на дворе, а я вступил
в низкую дверь сеней, завешенную ро-
гожей... В тесноте куры кинулись из-
под моих ног врассыпную, оглушив ме-
ня кудахтаньем. Я нашарил одной ру-
кой ручку второй двери, дёрнул её..
В лицо пахнуло теплом, запахом чая,
и я увидел Айтчана с семьёй — его ста-
руху мать, жену, двоих мальчишек, си-
дящих за низким круглым столиком на
ковре, скрестив ноги.
— Телёнок ваш, — сказал я. — Вот,
родился...
23
— О! — радостно сказал Айтчан, не
вставая с места. — Молодец!
Старуха важно поднялась и приняла
у меня телёнка, унесла в другую ком-
нату. Мальчишки сразу убежали туда
же. Айтчан сказал что-то вполголоса
жене.
— Ну ладно, пойду, — сказал я, по-
вернувшись к двери.
— Подожди, — сказал Айтчан. —
Возьми вот у неё... поешь...
Молодая протянула мне две лепёш-
ки и кусок мяса в них.
— Спасибо, — сказал я.
— И смотри, чтоб ни один голова не
погиб! — строго сказал Айтчан. — Сей-
час телята посыпят... Стадо пригнал?
—г Еду за стадом.
— Давай, давай, и сразу назад!
Я вышел.
СУЛ, встретив меня возле порога,
обнюхала лепёшку. Одну я сунул ей, а
другую, с мясом, стал жевать сам, при-
сев на завалинку. Лепёшки мы съели
быстро и молча. СУЛ чувствовала, что
у меня плохое настроение. Я посмот-
рел в сизую степь — там стало тем-
неть.
— Надо ехать, — сказал я, прогло-
тив последние крошки.
Мы стали медленно спускаться с хол-
ма, и тут я заметил в стороне обвевае-
мую ветром одинокую фигуру — я
узнал доярку Варю. Я тихонько шлёп-
нул СУЛ по шее, и она прибавила ша-
гу. Варя что-то закричала и замахала
руками, побежав в мою сторону. При-
шлось остановиться и подождать.
— У тебя что, правда белья нету? —
спросила Варя, подходя и придерживая
руками платье от ветра. — Или у тебя
грязное — так я постираю! Ну, чего
молчишь?
— Не надо, — сказал я.
— Ты не стесняйся! — быстро заго-
ворила она, сама стесняясь и видя, что
я хочу трогать. — А если нету, скажи.
Я своё дам. У меня от мужа осталось,
похоронку я получила, погиб он летось,
бельё от него осталось, я тебе дам...
Я опять хлопнул СУЛ ладонью, и
она шагнула с холма.
— Ладно! — крикнул я, обернув-
шись. — Там посмотрим! Спасибо те-
бе! — и поскакал в степь.
И вот как-то вечером, когда я ещё
ночевал на ферме, пришла в мою ка-
морку Варя и принесла привезённое из
посёлка мужнино бельё.. Она вручила
мне его почти насильно. Да и стыдно
было отказываться — понял я потом,—
когда это от души.
Весна в тот год прошла необыкновен-
но дружно, и сразу наступило жаркое
лето. Уже запестрели в траве первые
цветы, и среди них много красных, как
кровь, тюльпанов. Гора Семиз-Бугу всё
чаще весело улыбалась нам, сняв ту-
чевую папаху, на фоне ярко-синего без-
облачного неба. «Жизнь прекрасна! —
говорила гора. — Ты молодой и здоро-
вый! Впереди много зим, но и вёсен
тоже! И солнечного лета! Живи и ра-
дуйся!»
В ожившей степи появились птицы —
тяжёлые дрофы, и гуси, и утки, а возле
небольшой речки и кулики. Часто в не-
бе кружил коршун, высматривая в тра-
ве хлопотливых сусликов. Разйых бука-
шек стало тьма-тьмущая, по вечерам
зазвенели кузнечики.
Пришёл наконец тёплый и звёздный
вечер, когда я не вернулся со стадом
на ферму — после дойки мы завернули
обратно в сопки. Началась моя поисти-
не привольная жизнь. Теперь я бродил
в степи допоздна, когда коровы и бы-
ки уже ложились в траву отдыхать;
долго беседовал с СУЛ под горящими
звёздами, а потом заваливался спать в
прошлогодние стога со слежавшимся,
почерневшим за зиму сеном. У меня
было в степи несколько таких домиков,
в которых я вырыл себе сенные пеще-
ры. Сено в стогах давно уже высохло, и
спалось там прекрасно. Жаль
24
только, приходилось мало спать
по ночам, потому что стадо про-
сыпалось рано: в три часа утра, с рас-
светом, коровы и быки вставали, за ни-
ми овцы, и все принимались за еду,
уходя по травяному ковру вдаль. Ели
они теперь много и хорошо и быстро
нагуливали утерянное за зиму. Неволь-
они назывались, — давал мне Касу: он
называл их «казахским мылом». Я дол-
го и тщательно тёр ими или глиной своё
бельё, расстелив его на песке возле во-
ды. Ткань после такой стирки остава-
лась «застиранной».
И всё-таки стирка была наслаждени-
ем. Стирал я, сидя на песке или стоя
но двигались за ними и мы с СУЛ. И я
всегда мечтал в это время ещё поспать.
Зато я отсыпался днём, после обеда,
когда стадо отдыхало, пережёвывая
жвачку, возле маленькой степной реч-
ки. Здесь все купались, в том числе и
мы с СУЛ. А я, кроме того, ещё стирал.
Стирать приходилось в холодной во-
де, да и мыла не было. Вместо мыла я
брал белую глину, которую набирал тут
же, в степи, — в те годы ею пользова-
лись многие, — или стирал цветами,
похожими на высушенную белую си-
рень. Эти цветы — я уж не помню, как
по колено в реке, а потом развешивал
пахнущее речной водой выжатое бельё
на ивовых кустиках и загорал, пока оно
высыхало. Про себя я называл эти
стирки «курортом». И это действитель-
но было так, потому что моё тело от-
дыхало от пропотевшей одежды, и по-
том, когда я опять надевал стираное,
мне было спокойней и легче.
Когда СУЛ не рвала поблизости тра-
ву, она всегда лежала рядом на берегу,
на своём излюбленном зелёном обрыве
над водой и наблюдала за моей дея-
тельностью.
25
— Смешные вы, люди-человеки! —
говорила она. — Надо же иметь такую
гладкую белую кожу без волос! И при-
ходится вам надевать сверху ещё дру-
гую, чтобы не замёрзнуть! То ли дело
моя, — в этот момент она всегда скло-
няла голову набок и пощипывала себя
зубами.— Моя кожа одна: она всегда на
мне, не боится ни грязи, ни холода, са-
ма обновляется каждую весну и осень.
Видишь, блестит как новая!
Что я мог возразить? Она была
права!
Иногда мы разговаривали не только
об одежде. Я рассказывал ей о Москве,
в которой родился, о том, что там вся
земля закована в камень и дома из
камня, и СУЛ всегда поражалась.
Но когда я однажды сказал, что в дет-
стве до войны у меня всё было по-дру-
гому, что было много запасной одежды
и что еды было вдоволь, СУЛ почему-
то не удивилась.
— В детстве всегда всё по-друго-
му, — сказала она спокойно. — В дет-
стве все мы пьём молоко. А потом всё
это кончается, молока больше нет, и
едим мы одну траву да сено. И работа-
ем. Так устроена жизнь, так оно было
и всегда будет...
— Ну, не говори! — возразил я. —
Можно всю жизнь пить молоко. Когда
оно есть. Или почти всю.
— Не рассказывай сказок, — сказа-
ла СУЛ.
— Хочешь, я принесу тебе моло-
ка? — рассердился я. — Возьму у доя-
рок и принесу! Честное слово!
— Я знаю, ты меня любишь, — кив-
нула СУЛ. — Это нам просто повезло,
что мы друзья в этой степи. Тем более
что ты человек, а я лошадь! И что мы
понимаем друг друга. В этом наше сча-
стье!..
— Почему ты не ударила меня, ког-
да я сзади подошёл в тот первый раз,
как я стадо принимал? — спросил я.
— Сначала мне тебя просто жалко
стало, — смущённо сказала она. —
26
Я поняла, что ты здесь новичок... И ни-
чего не понимаешь в лошадях и вооб-
ще в нашей жизни. Ну а потом... а по-
том я тебя полюбила!
— Мне тебя тоже очень жалко ста-
ло, когда ты упала, а потом так тихо
ждала меня, не убегая... Правда, я не
совсем уверен был, что ты меня не уда-
ришь: о тебе ведь бог знает что болта-
ли! Что ты злая, кусаешься, бьёшь всех
копытами.
— Да ну их! — весело перебила
СУЛ. — Вот Касу — хороший. Я ког-
да-то с ним работала. Он лошадей лю-
бит. Он всегда обо мне заботился. И на-
гружал поменьше, и подкармливал.
Так мы разговаривали от нечего де-
лать, и в этом тоже была своя радость.
Как-то на рассвете, предвещавшем
безоблачный день, появились из-за со-
пок одинокие быки, откуда я их совсем
не ждал. Я принял их за своих, для ме-
ня быки и коровы всё ещё были до ка-
кой-то степени одинаковые — все на
одну морду — тем более издалека.
А СУЛ сразу поняла, что это не наши.
— Вон чужое стадо, — кивнула
она головой.
— Ты уверена? — спросил я, при-
глядевшись.
Пятеро красных быков паслись дале-
ко в стороне — я решил, что это мои ту-
да забрели, и уже хотел их заворачи-
вать.
— Абсолютно уверена! — ответила
СУЛ, взмахнув хвостом. — А вон и их-
ний пастух идёт.
Действительно, из-за сопки показал-
ся всадник на белой лошади. Он шёл
ко мне рысью... Подумать только! Целое
приключение в моей одинокой степной
жизни.
Я смотрел, загородившись от ещё
низкого солнца ладонью, как он нёсся
навстречу, как развевался его плащ
и мелькали ноги лошади, как она вски-
дывала голову — очевидно, ржала:
звуков ещё не было слышно.
Продолжение в следующем номере

КОСУЛЁНОК
Петр САУЛИН	Рис. В. ГАЛЬДЯЕВА
Через шесть дней косулёнок уже
прыгал по избе за Володькой. Зверёк
сильно привязался к мальчику. Во-
лодька во двор — и он за ним, Володь-
ка к колодцу за водой — и косулёнок
туда же.
На шею ему Володька маленький ко-
локольчик на ремешке повесил: если
убежит в лес, чтоб легче разыскать
было. '
Ночевал косулёнок в углу избы
на охапке сена. Как подрос, стал поша-
ливать: встанет рано, чуть свет, и на-
чинает прыгать по избе. На диван и на
стол стал прыгать. Однажды чашки и
блюдца на столе перебил, скатерть из-
жевал. Ольга Власовна за эти проказы
косулёнка полотенцем отстегала.
Лесник косил траву на поляне и
в высокой траве нашёл пятнистого ко-
сулёнка. Косулёнок был ещё малень-
кий, меньше зайца-русака. Он дрожал
цт испуга, не вырывался. Принёс лес-
ник косулёнка домой. Увидел его сы-
нок лесника Володька и закричал:
— Ой, и не зверёк совсем, а цветок
какой-то. Только уши как у нашего тел-
ка! И хвостика почти нет! Отдай
его мне.
Жена лесника Ольга Власовна забес-
покоилась: «Не выживет он у нас без
.Матери!»
Налила в бутылку молока, надела на
горлышко соску и стала косулёнка по-
ить. Зачмокал косулёнок, почти полбу-
тылки выпил.
28

Без Володьки зверёк скучал. По ут-
рам, если взрослых в избе не было,
вскакивал к нему в кровать и ложился
под бочок. А как только мальчик вста-
вал, начиналась игра. Володька брал
козлика за шею, валил на пол, а тот
не сдавался, стучал передними копыт-
цами, отпихивал от себя.
К зиме козлик стал линять. Белые
пятна на боках исчезли, шерсть стала
золотисто-седоватой, а на голове по-
явились остренькие рожки. И ростом
он был теперь больше ягнёнка.
Однажды, когда Володька ещё спал,
косулёнок ушёл. Вся семья загрустила.
Лесник до вечера по лесу ходил,
искал, звал. Только к вечеру пришёл
косулёнок домой.
— Ах ты бродяга! Где ты пропа-
дал? — ворчала Ольга Власовна. —
Вот отведу к овцам, баран тебе задаст,
будешь знать, как в лес бегать... —
И заперла его на ночь в хлев.
Утром лесник проснулся — нет Во-
лодьки в кровати. Кинулись его искать.
Видят: сидит мальчишка у крыльца на
скамеечке, босой и в одной рубашке,
косулёнка обнимает, а косулёнок ему
щёку языком лижет.
Утро было прохладное, ветер с берёз
и рябин листья рвал.
Испугались родители и в один голос
кричат:
— Да ты что, простудиться хочешь?
Беги скорее в избу!
А Володька отвечает:
— Косулёнок меня своей тёплой
шубкой греет!
Больше косулёнка в хлев не стали
запирать.
А тут вскоре выпал снег, намело в
лесу сугробы. Косулёнок и сам уходить
в лес не хотел.
Теперь весны надо дожидаться, то-
гда косулёнка на волю в лес выпустят.
Вот там он порезвится. А может, и
вспомнит двор, где его выкормили, и бу-
дет приходить к Володьке в гости.
КУЧА МАЛА
РЫБКА
Осторожно вырежьте рыбку. На-
клейте её на плотную бумагу, поместите
в тазик с водой. Соломинкой или пипет-
кой капните в серединку рыбки капельку
растительного масла. Рыбка начнёт
плавать как настоящая.
Рас. Н. ХОЛЕНДРО

С МАЯ 1924 ГОДА
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
3. Александрова,
(зам, главного
редактора).
Ю. Казаков,
М. Коршунов.
Ю. Молоканов,
К. Орлова
(ответственный
секретарь),
Н. Чеснокова,
В. Чижиков
Художественный
редактор
г. Манавеева
Технический
редактор
Л. Петрова
Сдано в набор
10/11 1976 г.
Подписано к печати
1/lfl 1976 г.
Формат 84Х108'/и.
Пач. л. 2 (усл. 3.36).
Уч.-изд. л. 4.
Тираж 5 800 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 48.
Адрес редакции
журнала «Мурзилка»,
ордена Трудового
Красного Знамени
издательства
и типографии
ЦК ВЛКСМ
«Молодая
гвардия»:
103030. Москва,
К-30. ГСП-4,
СущОвская, 21.
Телефон 250-45-08.
На обложке
гравюра
М. ПИКОВА
На паровозике нарисован кроссворд. Заполни его клеточки
названиями игрушек. Видишь, сколько их? Какие подойдут?

Этот праздник советские люди
ждали тысячу четыреста восемна-
дцать дней. Столько дней продол-
жалась битва с фашистами. Наш
народ с честью выдержал суровые
испытания и разгромил врага.
ПЕРВОМАЙ
Первое мая —расцвет весны и
самый большой праздник трудя-
щихся — радостный, грозный
Первомай.
Он радостный для людей тру-
да. Грозный — для капитали-
стов. В этот день во всех странах
рабочие выходят на демонстра-
ции. Они несут знамёна, на ко-
торых написано:
Отстоим мир на земле!
Да здравствует дружба на-
родов!
Кто работает, тот хозяин
земли!
В МАЕ
На опушке леса расцвела ива.
Листьев на дереве ещё нет, а
ветки сплошь в цветах — в жёл-V-’
тых, пушистых шариках. Вся ива
кажется одним жёлтым шаром.
Жёлтый шар гудит — так мно-
го пчёл берут в нём первый мёд.
К вечеру сразу захолодало.
Шар умолк. Одни пчёлы успели
улететь в ульи. Другие осты-
ли — нет сил махать крылышка-
ми. Остались ночевать на цвет-
ках. Ночью холодно будет пчё-
лам на иве.
КРАСНЫЕ ЗНАМЁНА
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Люди ещё в древности придума-
ли знамёна. Они были разного цве-
та. Их поднимали в бою на высо-
ких древках, чтобы воины видели,
где находятся свои, а где чужие.
Ari По цвету знамён мы и теперь от-
личаем наших друзей. У рабо-
чих всех стран знамёна красные.
Рабочие всех стран — друзья.
1 МАЯ-ДЕНЬ
МЕЖДУНАРОДНОЙ
СОЛИДАРНОСТИ
ТРУДЯЩИХСЯ
19 мая — день рождения пио-
нерской организации нашей
страны. В 1922 году дети рабо-
чих объединились в пионерские
отряды, и у комсомольца появил-
ся расторопный и незаменимый
помощник — пионер.
СЧАСТЬЕ
МАТЕРИ—
В
ЕЁ ДЕТЯХ
Я прожила долгую жизнь. Мне уже
73 года. Если бы у меня спроси-
ли, что такое счастье, я бы отве-
тила: счастье — когда мать может
гордиться своими детьми.
Детей, у меня четверо: Валентин,
Зоя, Юра, Борис.
Старший, Валентин, рано стал по-
могать отцу плотничать. Помню, чи-
нят они крыльцо, а соседка проходит
мимо и говорит мне: «Молодец Валя,
в отца пошёл — старательный».
Зоя помогала по хозяйству. Когда
родился Юра, она его нянчила. Я в
это время работала дояркой в кол-
хозе. Зоя приносила Юру на ферму,
чтобы я его покормила. Женщины,
которые работали вместе со мной,
звали меня: «Нюра. Нюра, твоя по-
мощница пришла». А помощнице-то
всего семь лет!
Подросли Юра и Бориска, стали
за скотиной ухаживать, воду носить,
огород поливать.
Конечно, когда тебе ласковое слово
скажут, легче работать. Но мне ра-
достно, что дети мои помогали, не
ожидая похвал. Придём мы, быва-
ло, с Алексеем Ивановичем после ра-
боты, а дом убран, печка протоплена,
обед сварен. Детишки наши доволь-
ные сидят уже за столом, нас ждут.
Как же на душе покойно станет!
Очень мы с мужем любили наших
детей. Но и дети понимали, жалели
нас, родителей.
Был однажды такой случай в
конце войны. Пришли Бориска и
Юра домой. Смотрю — лицо у Борис-
ки всё чёрное, закоптелое, брови
опалены.
— Самострелом баловались? — У
меня даже сердце замерло: ведь гла-
за же могли выжечь. Подошла я к
Юре и сказала тихо-тихо:
— Нельзя! Пойми, нельзя!
А больше ни слова добавить не мо-
гу: горло перехватило, в глазах —
слёзы. Посмотрели на меня мои млад-
шие и, видно, всё поняли.
Больше они ни одного самострела
не сделали.
4
Учились мои дети неплохо. Особен-
но Зоя и Юра. Юра всегда отлични-
ком был. И в школе и в техникуме.
Однажды — Юра уже в авиацион-
ном училище учился — пришло мне
письмо. Открыла конверт — читаю.
Пишет начальник училища: «Вы,
Анна Тимофеевна, можете гордиться
своим сыном! Командование благода-
рит Вас!»
Я подумала: маленького за хоро-
шие дела хвалили соседи, постарше
стал — учителя, а вот теперь уже
командир пишет. Вырос мой сынок.
Хорошим, правильным человеком
стал!
Уже после того, как состоялся пер-
вый космический полёт, собралась на
мой день рождения вся наша семья.
Юра поднялся, сказал: «Спасибо те-
бе, мама, что ты приучила нас с дет-
ства трудиться. Приучила каждое де-
ло делать на «отлично». Это в жиз-
ни главное».
В день моего семидесятилетия Со-
ветское правительство наградило ме-
ня орденом Трудового Красного Зна-
мени. Вручали мне его в городском
Дворце культуры. Много людей вы-
ступало. Говорили, как я хорошо ра-
ботала в колхозе. И мне было прият-
но, что труд мой вспомнили, оценили.
Но самую большую радость мне
доставляли слова о моих детях. О за-
водском мастере Валентине Алексее-
виче, о медицинской сестре Зое Алек-
сеевне, ударнике коммунистического
труда шлифовщике Борксе Алексее-
виче. о первом космонавте Юрии Га-
гарине... .
Дорогие ребята! Почаще думайте
о том, как доставить своим мамам
радость. Знайте, что мамы радуются
и гордятся, когда вы хорошо учитесь,
славно работаете, растёте смелыми,
добрыми, честными — настоящими
сынами и дочерьми нашей Советской
Родины.
Анна Тимофеевна ГАГАРИНА
ГЁТ	z
Я СМЕНА
В Кремлёвском Дворце съездов
работал XX V съезд коммунистов.
Нут рабрты важнее —подвести
тшоги всему, что нспйа партия
илрсаш -народ добились за минув-
щиепбть лет, и разработать
планьЛ на будущее. Решения
съезда — это наши завтрашние
победы!
В один из рабочих дней съезда
распахнулись двери огромного
зала, и делегаты увидели ребят
в красных галстуках. Они При-
шли приветствовать съезд. И
октябрята был (^ вместе с пио-
нерами. Делегаты съезда с улыб-
КОй слушали их.
Кто не знает октябрят?
/	Мы народ веселыр.
z -	Мы. окончив детский сад,
Поступили в школу-
Сто загадок, сто допросов
z'z Нам покоя не дают,;'
Почему мигают'здвзды.
Может, в гости. нЭс зовут?
, Интересно, есть ли дети
•; На другой гйгаиете?
Каждый ден/.мы ходим в класс,
С двойками не дружим,
Но, конечно, глаз да глаз
Хх'.-г И за нами нужен.7
/Октябрёнком быть непросто,
Вот бы стать скорее взрослым...
Сегодня съезду партии
Сказать мы можем смело:
За маленькими партами
Растёт большая смена!
Маша а медведь
РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
Рис. Н. УСТИНОВА
Жили-были дедушка и бабушка. Была у них внучка Машенька.
Собрались раз подружки в лес по грибы да по ягоды. Пришли звать
с собой и Машеньку.
— Дедушка, бабушка, — говорит Машенька, — отпустите меня в лес
с подружками!
Дедушка с бабушкой отвечают:
— Иди,только смотри от подружек не отставай, не то заблудишься.
Но потеряла подружек Машенька. Ходила, ходила и пришла к избушке.
А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не
было: он по лесу ходил.
Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался.
— Ага, — говорит, — теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить.
Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить.
Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она
жить у медведя в избушке.
Медведь на целый день уйдёт в лес, а Машеньке наказывает никуда
без него из избушки не выходить.
— А если уйдёшь, — говорит,—всё равно поймаю и тогда уж съем!
Стала Машенька думать, как ей от медведя убежать. Кругом лес, в
какую сторону идти — не знает, спросить не у кого...
Думала она, думала и придумала.
Что же она придумала? Наверное, ты знаешь. Тогда расскажи сказку своему
младшему брату или сестрёнке. А если забыл, возьми книгу в библиотеке. Скоро
сказка «Маша и медведь» отдельной книжкой выйдет в издательстве «Малыш» с
новыми рисунками художника Николая Устинова.

ЭХ, КАТЯ, КАТЯ!
Виктор ГОЛЯВКИН
Как она сидела
на камушке
Совсем маленькие дети плескались в
волнах, а Катя сидела на камушке и
не купалась.
Один мальчишка хотел потащить её
в воду, но она так закричала, что он
испугался и стал собираться уходить.
— Почему ты отказываешься ку-
паться? — поинтересовался он.
— Я боюсь волн, — отвечала она с
таким видом, как будто говорила:
«Я ничего на свете не боюсь».
— Но там ведь очень мелко, — уве-
рял мальчишка.
— А зато ты заметил, как я непохо-
жа на других?
Удивлённый мальчишка сказал:
— Но ведь это очень плохо, если ты
боишься.
— А зато все купаются, а я сижу.
— А зато ты сидишь, а все купают-
ся, — засмеялся мальчишка.
— А зато ты заметил, какой у меня
твёрдый характер? — и она так скрип-
нула зубами и вытаращила глаза, что
мальчишка отбежал от неё довольно
далеко и оттуда закричал:
— Сама боится, а сама пугает, чу-
чело! Наверное, она часами тренирова-
лась перед зеркалом!
Одна женщина выхбдит из воды и
говорит:
— А я чуть в обморок не упала от
твоей гримасы. Могла бы утонуть.
— Да, я много тренируюсь перед
зеркалом, — отвечает Катя, — чтобы
всех пугать.
— Зачем?!
— Чтобы все меня боялись и разбе-
гались в разные стороны.
Другая женщина входит в воду и
говорит:
— Только ты меня, пожалуйста, не
пугай, а то я не умею плавать.
— Пошла бы ты в воду, — говорит
женщина, вышедшая из воды, — да по-
училась плавать.
— А мне так интересней, — отвечает
Катя.
Тут многие включились в разговор.
— Я думаю, когда эта девочка вы-
растет, она доставит всем хлопот. С ней
очень трудно будет разговаривать, а
ещё труднее работать.
— А сейчас с ней легко? Сейчас уже
с ней невозможно разговаривать!
— И самой ей потом будет нелегко в
сплочённом коллективе.
— А как она напугала этого маль-
чишку! Он теперь долго не появится на
пляже.
А Катя сидит на камушке и потихо-
нечку улыбается: «Вот как я заставила
всех о себе заговорить! Конечно, я
очень даже непохожа на других!»
Как она пришла
домой
Туфли — р-раз! — на шкаф. Панам-
ку на кровать. Мама уберёт.
Кривляется у зеркала. Поёт. Ведь ей
актрисой быть.
— Ах, доченька пришла! Где ты?
— Я здесь. Обедать мне пора!
Мама обнимает дочку и весело ей в
ушко напевает:
— Все здоровы, я, мы, ты,
Если руки вымыты!
Это строчки с плаката. Плакат на
стене. Но он совершенно не действует
на Катю.
— А я в море купалась, — отвечает
Катя.
Ну, в море так в море. Хотя она врёт.
Да и море при чём? Но мама ей не ста-
ла повторять. Ведь вы уже знаете её
характер.
Нет, ещё не знаете?
Узнаете.
Как она обедала
Мать ставит ей обед на стол. И ни-
как не может на свою дочку налюбо-
ваться. А Катя морщится.
Мать говорит:
— Я сегодня на работе задержалась
и наспех приготовила обед.
— А почему бы нашей дочке, — го-
ворит отец, — хотя бы не собрать на
стол?
Катя смотрит на родителей вытара-
щенными глазами и сразу перестаёт
есть.
А мама смотрит на отца умоляющи-
ми глазами, чтобы он молча ел.
Но отец тоже перестаёт есть и го-
ворит:
— Между прочим, мн'огие дочки мо-
их сослуживцев не только на стол на-
крывают, но и готовят обеды для своих
семей.
— А я вот не умею, — говорит Катя.
— Но можно научиться, — говорит
отец, — раз дочки моих сослуживцев...
— А между прочим, дочки твоих со-
служивцев не умеют скакать на ло-
шадях.
— Я этого не знаю, — говорит отец.
— И между прочим, мои родители
тоже не умеют скакать на лошадях.
— При чём тут лошади?
— Скакать на лошади и быть ваго-
новожатым...
— При чём тут вагоновожатый?!
— И пионервожатым.
Теперь уже с удивлением родители
смотрят на свою дочку.
— И быть чемпионом Олимпийских
игр и водить реактивные самолёты...
— При чём?! — вдруг закричал
отец. — При чём всё это?! Реактивный
самолёт!!! О!!
— А при том, — говорит Катя, —
что не может один человек одновремен-
но скакать на лошади, летать на реак-
тивном самолёте, быть пионервожатым,
вагоновожатым и чемпионом Олимпий-
ских игр...
— Но ты-то тут при чём?
— Я? Фу... Фи... Фу...
— Она у нас прекрасно плавает, —
вступилась мать.
— Пока она болтает у нас прекрас-
но, — сказал отец, — с ней просто
страшно разговаривать: пионервожа-
тые, вагоновожатые...
А этого и добивалась Катя, чтобы с
ней невозможно было разговаривать.
Как она решала
задачу
Кате нужно решать задачу, а она
болтает по телефону.
— Алло, Маша?
— А я тебе сейчас звонить хотела,—
говорит Маша.
— А я тебе сейчас решила позво-
нить, — говорит Катя.
10
— А ты мне раньше не звонила?
— А раньше меня дома не было.
— Вот потрясающе! И меня тоже до-
ма не было.
— А у меня всегда потрясающе по-
лучается. Поэтому всех вокруг я потря-
саю. А вчера я иду, а навстречу мне
Петька идёт. И на меня не смотрит.
А я делаю вид, что на него тоже не
смотрю.
— Вот потеха!
— А он взял и за угол завернул,
представляешь, потеха!
— А потом?
— А потом я иду, а он навстречу мне
из-за угла выходит.
— Действительно умора! Ой, ты ме-
ня совсем уморила! А он куда шёл?
— Первый раз или второй?
— Ну первый.
— За угол.
— А второй?
— Из-за угла.
— Куда же это он всё время ходит
то сюда, то туда — вот интересно.
— Теперь мне всё ясно! Наверное,
он куда-нибудь ходит и там курит. Нам
надо выяснить и учительнице сказать.
Мы его поймаем, учительнице скажем,
и он курить перестанет.
— Ой, Катька, завтра же начнём за
ним ходить. Ой, здорово ты сообрази-
ла! А кстати, какой у тебя ответ в зада-
че получился?
Катя только и ждала этого вопроса.
А самой спрашивать ей не хотелось:
пусть Маша думает, что задача у неё
решена и этот вопрос Катю не интере-
сует.
И она с удовольствием называет Ма-
ше первое попавшееся число, которое
ей приходит в голову. Она ведь не ре-
шала.
— А у меня другой ответ, — удив-
ляется Маша и называет ей правиль-
ный ответ.
А Кате только остаётся теперь подо-
гнать под ответ задачу.
Как она рассказывала
про двойку
родителям
— Я сегодня здорово выдержала
свой характер, — сказала она роди-
телям.
— Молодчина, — сказали родители
и погладили её по голове.
— Я сегодня сдержала своё слово,—
похвасталась Катя. — Учительница у
меня урок спросила, а я ей отвечать не
стала.
Родители насторожились.
— Наверное, ты урока не знала? —
спросил отец.
— Наверное, ты урок забыла? —
спросила мама.
— Вы знаете, какой у меня харак-
тер? — предупредила Катя.
Они знали. Давно.
— Так вот, значит, поставили мне
двойку ни за что, — сказала Катя.
— Как ни за что?!
— Я дала себе слово и выполнила
его с честью!
— Для чего ты это слово давала, мо-
жешь объяснить?
— Чтобы выполнить его, — сказала
Катя, ещё больше запутывая своих ро-
дителей.
— М-да... — сказал отец. Он был
бухгалтер крупного учреждения и всю
жизнь боялся запутаться в очень круп-
ных цифрах. Но там были большие сум-
мы и счета. И сослуживцы, с которы-
ми он вёл всю жизнь дела, были взрос-
лые люди. А здесь дочь. Третьеклассни-
ца. И такое плетёт, что не разберёшь.
Мать почему-то в третий раз погла-
дила свою единственную дочку по голо-
ве. Она совершенно запуталась во всей
этой истории.
Тогда Катя улыбнулась и сказала:
— Между прочим, вас завтра в шко-
лу вызывают.
11
— Зачем?
— За тем, что у меня твёрдый и не-
поколебимый характер, неужели вы
этого не понимаете?
— И нам придётся за него отве-
чать? — догадался отец.
— Чему тут удивляться, — сказала
мать, — если у дочки твоей характер?
Оставь, пожалуйста, ребёнка в покое.
— М-да... — повторил отец.
Катя сидела на диване и болтала но-
гами. И они оставили её в покое.
Как она запутала
саму себя
Ребята сидели на лавочке во дворе,
и один мальчишка спрашивает Катю:
— Будет сегодня дождь или не бу-
дет?
Ну а Катя видит, небо чистое, засмея-
лась от такого вопроса и говорит:
Рас. Н. ЦЕЙТЛИН А
— Не будет, всем видно.
А этот мальчишка прогноз погоды
слышал по радио и друзьям моргает,
видимо, они договорились. Решили Ка-
тю проучить, ребятам она тоже досаж-
дала своими выкрутасами.
И вот этот мальчишка нарочно спра-
шивает Катю:
— Где видно, что дождя не будет?
Катя ухмыляется:
— На небе.
Мальчишка говорит:
— Я ничего такого на небе не заме-
тил. Если дождь будет, мы уйдём, а ты
здесь оставайся.
Катя ухмыляется:
— Пожалуйста, я буду здесь сидеть,
а вы сейчас же уходите, дураки.
Ребята говорят:
— Хорошо, мы, дураки, уйдём, а
ты у нас умная, сиди, если дождь
пойдёт.
— Да он никогда и не пойдёт!
— А если через час он не пойдёт, мы
целый день будем сидеть и целую ночь.
— А я буду на вас из окна смотреть
и водой вас из ведра поливать!
Катя ухмыляется, ребята смеются,
спор, в общем, затянулся.
Но договорились: в течение часа
ждать дождя на скамейке, никому не
уходить. Конечно, риск у ребят был:
вдруг дождь стороной пройдёт? И в
редком случае прогноз погоды может
подвести. Бывает. Мало ли?
Но вдруг подул ветер. Налетела ту-
ча. И дождь как пошёл хлестать!
Ребята по домам!
А Кате надо оставаться.
И вот тогда она со своим твёрдым и
непоколебимым характером припусти-
ла за ребятами во весь дух!
— А где же твоё слово?
— А я грома боюсь, — заявляет Ка-
тя таким тоном, как будто она ничего
на свете не боится...
Эх, Катя, Катя...
Эх ты!
12

Пройдёт два-три года. Вы подрастёте. И вашим верным другом будет
пионерский журнал «Костёр».
В «Костре» вы найдёте много интересных рассказов и стихотворений.
«Зелёные страницы» расскажут о родной природе, «Морская газета» —
о море и кораблях... А на страничках с названием «Барабан» — рассказы,
стихи, смешные истории самих ребят. Вот некоторые из них.
О МОЕЙ МАМЕ
Она не очень молодая, у
неё уже волосы немного с
сединой, но у моей мамы
доброе сердце. Она всё
умеет делать. Нас у мамы
семеро. Моя старшая се-
стра Наташа и я всегда по-
могаем маме, чтобы ей бы-
ло нетрудно с нами. И мой
папа тоже старается маме
помочь. У него очень мно-
го дел в совхозе. Он рабо-
тает ветеринаром. Бывает,
что папу вызывают на ра-
боту даже ночью.
Моя мама работает в дет-
ском саду. С детьми она
ласковая, и они её любят.
Когда мама нездорова, мы с
Наташей сами нянчим млад-
ших. Дружная у нас семья.
Зухра Каршиева, совхоз
.Хазарбаг", Узбекская ССР
VaVaWaVaVaV
гилпьип гтлнт
СПЯ
ЛЕНТЯЙ ВОВА
Дзинь! Дзинь! Дзинь! —
Звенит звонок.
Начинается урок.
У ребят у всех дела —
Только Вову лень взяла.
Крышкой парты постучал.
Головою покачал.
Дёрнул Лену за косичку.
Начертил в тетради птичку...
Дзинь! Дзинь! Дзинь! —
Звенит звонок.
Так лентяй провёл урок.
Светлана Антонова,
г. Мичуринск
ПРО АНДРЮШУ
Брату Андрюше четыре
года. Он спрашивает: «Ма-
ма, скажи честно, ты вы-
бросила мою игрушку или
нет!» — «А зачем тебе!» —
«Я должен точно знать,
плакать мне или нет».
Записала Андрюшина сестра
Света
СКОЛЬКО стоят
СУХАРИ?
Однажды нам задали та-
кую задачу: за 4/5 кило-
грамма сухарей заплатили
2/5 рубля. Сколько стоит
1 килограмм сухарей! Ре-
шал, решал — не решил.
Пришёл ко мне Мишка. Я
говорю: «Давай решать
Имеете». Сели — ничего не
выходит. Вдруг пришёл
Димка, мой младший брат.
Ему пять лет, а он уже чи-
тает. Димка прочитал нашу
задачу и говорит: «Я знаю,
как задачку решить!» Я хо-
тел ему дать щелчка, а
Мишка говорит: «Пусть
скажет!» Димка и говорит:
«Проще простого — идите
в магазин и посмотрите,
сколько стоят сухари».
Володя Будилбв, г. Калинин
йО®
рШЁЙ
— Страшно лететь? — спросил
Мурзилку писатель Алексей Вене-
диктович Кожевников.
— Нисколько! Наоборот, весе-
ло, радостно и очень интересно.
Только я не совсем понимаю, что
там внизу.
— Тогда слушай...
Земля с высоты кажется иной.
Самые большие города можно ох-
ватить одним взглядом. Дома ста-
ли до смешного низкими, будто
сложенными детворой из играль-
ных кубиков или спичечных короб-
ков. Поля, луга, леса, реки, овраги,
дороги — как лоскутки да ленточ-
ки из разной материи. Странно, что
люди плутают в таких перелесках,
где всё видно от края до края.
Всё на земле маленькое, не-
множко смешное и милое. Вот идёт
поезд, он куцый-куцый, точно об-
рубленный с хвоста, паровозик у
него вроде ребячьего, заводного,
попыхивает дымком, как из папи-
росы. Вот на какой-то речонке
сплавляют карандаши. «Ока», —
говорит проводница. Трудно пове-
рить, что серая полоска наподобие
изогнутой змейки — Ока и по ней
сплавляют брёвна.
Разноцветные камешки, рассы-
панные по зелёному лугу, — не-
ужели стадо рыжих, чёрных, белых
и пёстрых коров? Земля быстро-
быстро плывёт, города, деревни,
поля, леса будто подталкивают
друг друга. Не успело скрыться од-
но, а под крыло самолёта уже
рвётся другое. Особенно интересны
реки и овраги. Как они капризно
изогнулись, сколько у них петель,
загогулин, проток, заливчиков,
карманчиков, островков, мысов!
А сама земля большая-большая.
И везде распахано, засеяно, вы-
кошено. Везде города, селения, за-
воды. Даже в лесах постоянно
мелькают светлые посёлки ново-
строек, леспромхозов,разные выш-
ки. Удивительное, великое зрелище
человеческого труда! Ко всему че-
ловек приложил руки, одно под-
правил, переделал, другое соз-
дал целиком и всё прошил, свя-
зал дорогами, тропами, прово-
дами.
Но странно: люди не бросаются в
глаза, перед громадой земли их
явно мало. Нередко, что на длин-
ной дороге, на широком поле не
увидишь ни одного человека. И вот
это, что людей мало, порой совсем
не видно, а вся громада земли воз-
делана, прибрана, застроена, осо-
бенно волнует. Чудо как могуч че-
ловек! Какие у него «длинные»,
способные руки!
Поглядишь вниз — словно ожив-
шая карта наших пятилеток раз-
вёртывается перед глазами.

Сергей МИХАЛКОВ
МЕТЕОР
ммввинмввмав Рис. В. КАНЕВСКОГО
Я был знаком
С одним быком,
Когда в деревне жил.
С людьми он дружбы не искал,
Детей к себе не подпускал.
А вот со мной дружил!
Да, да! Не знаю почему
Я чем-то нравился ему,
Когда меня встречал,
Он на меня, как на врага,
Не выставлял свои рога,
А дружески мычал.
Бывало, выйдешь на лужок
И позовёшь его: «Дружок!»
А он в ответ: «Иду-у-у!»
И сам действительно идёт
И не спеша губами рвёт
Ромашки на ходу.
За лето я к нему привык,
И это был мой личный бык!
Пять лет прошло с тех пор.
Не знаю я, что с ним теперь
И с кем он дружит, грозный зверь
По кличке Метеор?
Сергей АЛЕКСЕЕВ
ВЫХОДНОЕ
ПЛАТЬЕ
Рас. В. КОЛТУНОВА
Было это ещё до войны с фашиста-
ми. Катя Извекова жила в Севасто-
поле. Подарили родители девочке
платье. Платье нарядное, шёлковое,
выходное.
Не успела Катя обновить подарок.
Грянула война. Фашисты подошли к
Севастополю. Осталось платье ви-
сеть в шкафу. Думала Катя — за-
вершится война, вот и наденет она
своё выходное платье.
Фашистские самолёты не переста-
вая бомбили с воздуха Севастополь.
Под землю, в скалы ушёл Севасто-
поль.
Военные склады, штабы, школы,
детские сады, госпитали, ремонтные
мастерские, даже кинотеатр, даже
парикмахерские — всё это врезалось
в камни, в горы.
Под землёй организовали севасто-
польцы и два военных завода.
На одном из них и стала работать
Катя Извекова. Завод выпускал ми-
номёты, мины, гранаты. Затем начал
осваивать производство авиационных
бомб для севастопольских лётчиков.
Всё нашлось в Севастополе для та-
кого производства: и взрывчатка, и
металл для корпуса, даже нашлись
взрыватели. Нет лишь одного. По-
рох, с помощью которого подрыва-
лись бомбы, должен был засыпаться
в мешочки, сшитые из натурального
шёлка.
Стали разыскивать шёлк для ме-
шочков. Обратились на различные
склады.
На один:
— Нет натурального шёлка.
На другой:
— Нет натурального шёлка.
Ходили на третий, четвёртый, пя-
тый. Нет нигде натурального шёлка.
И вдруг является Катя. Спрашива-
ют у Кати:
— Ну что, нашла?
— Нашла, — отвечает Катя.
Верно, в руках у девушки свёрток.
Развернули Катин свёрток. Смот-
рят, в свёртке — платье. То самое.
Выходное. Из натурального шёлка.
— Вот так подарок!
— Спасибо, Катя!
Поблагодарили люди Катю за то,
что для общего дела не пожалела она
обновы. Решили попробовать. Разре-
зали платье. Сшили мешочки. Засы-
пали порох. Вложили мешочки в
бомбы. Отправили бомбы к лётчи-
кам на аэродром.
Поднялись лётчики в воздух. Уда-
рили по позициям врага. Отличным
оказался шёлк на Катином платье'.
Точно сработали бомбы.
Вслед за Катей и другие работни-
цы принесли на завод свои выходные
платья. Нет теперь перебоев в рабо-
те завода. Поднимаются лётчики в
небо. Бьют врага.
Н. ЮРКОВА
Рис. Л. НИЖНЕГО
Где прячется вчера?
Не знаешь ли,
Куда вчера
Уходит с нашего двора?
Куда вчерашний день пропал?
Нет, ты не знал,
И парк молчал,
Лишь ветерок
шуршал листвой.
Но вот знакомый
постовой...
Он тотчас
мне ответил:
— Ты разве не заметил,
Что расцвела
вчера сирень?
Поднялись этажи за день
На стройках города.
Вчера
Разбили сквер среди двора.
Художник на углу стоял —
Вчера картину написал.
Ну как?
Смекнул теперь, дружок,
Вчерашний
отыскал денёк?
Это утка-синегрудка,
Это зайка-белячок,
Это наш щенок Пушок...
Ты ж, волчище, стой, ни шагу!
Не пущу я на бумагу!
Съешь ты козочку-малютку,
Съешь и утку-синегрудку,
И зайчишку-белячка,
И лохматого Пушка!
Виктор ЛУНИН
Капли и цапли
Капают, капают
На болото капли,
Бегают, бегают
По болоту цапли,
Капли хватают,
Никак не поймают.
Никак не поймают,
Отчего — не знают.
Стукнет капля по воде,
Глядь, и нет её нигде.
Лишь болото и вода...
Капли, капли!
Вы куда?
Горько плачут цапли:
— Утонули капли!
Лесной цветок
Как будто в небе искупался,
На ножке, что в росе блестит,
Красуется.
А тронешь пальцем,
Прислушаешься —
Зазвенит!
Перевёл с белорусского Я. АКИМ

Тем временем позади возникли ещё
быки: белые, чёрные, пегие, будто
из-под земли вырастали...
Не доезжая до меня, пастух осадил
коня и приблизился шагом. Это был
молодой казах с тёмным румянцем на
блестящих скулах. Одет был добротно:
ватный костюм, сапоги, брезентовый
плащ и огромный лисий треух на голо-
ве. Чёрные узкие глаза смотрели весе-
ло. На лбу выступили блестящие ка-
пельки пота. Становилось жарко, но я
знал, что казахи и в жару тепло оде-
ваются. «Когда потеешь, становится
прохладней», — говорят старые казахи.
— Амансыз ба — здравствуй! —
произнёс парень с видом превосходства
после того, как оглядел меня с головы
до ног. Наши лошади, как я заметил,
тоже поздоровались.
Молодой казах сразу узнал во мне
приезжего, к этому и относились нотки
превосходства в его голосе.
— Эвакуированный?
Я кивнул.
— Чай есть? — И этого вопроса я
ждал: в те годы все казахи охотились
за чаем. В магазинах он бывал редко.
— Чая нет, — сказал я. — Я давно
приехал. У меня ничего нет.
В его глазах мелькнуло сожаление.
— А ты как здесь очутился? — спро-
сил я, в свою очередь. — Здесь мы па-
сём. Айтчанская ферма. Знаешь Айтча-
на? Тебе здесь нельзя пасти. Айтчан
ругаться будет.
Он засмеялся, закивал головой.
— Айтчана знаем! С фронта при-
шла... Не будет она ругаться, родствен-
ник наша: я быки в Заготскот гоню, —
он махнул рукой на солнце. — В Кар-
каралы.
— Ну разве что, — сказал я важ-
но. — Здесь луга наши...
— Ты скакать хорошо умеешь? —
спросил он вдруг, глядя на СУЛ, на её
ноги.
— Умею, — сказал я. — Немножко...
САМАЯ
Юрий КОРИНЕЦ
УМНАЯ
Рис. В. ЛОСИНА
МВМНМП
ЛОШАДЬ
Продолжение
— Немножко! — засмеялся он опять:
весёлый был парень, глаза так и свер-
кали.— Давай устроим байга! На чай!
Я первый буду — мне пачка чай!
Ты первый — буханка хлеба тебе! —
он тряхнул заплечным мешком.
— Да говорю же тебе, что чая
нет! — рассердился я.
Я видел, что он поверил мне. Но он
не тронулся с места.
— Зачем твоя сердится? — сказал
он вдруг примирительно. — Нет чай —
не нада! Ничего не нада! Вот буханка
хлеб есть! Давай байга? Ты первый
придёшь — твоя хлеб!
Смешной парень! Я понял, что ему
очень уж хотелось устроить со мной
байгу — скачки в степи. И ещё я по-
нял, что буханку он потерять не боится:
уверен, что меня обгонит. Недаром он
так смотрел на ноги моей лошади и вот
опять смотрит... Куда уж нам с ним тя-
гаться, с казахом! Вон какой у него
конь: высокий, длинноногий...
Вдруг я заметил, что СУЛ кивает го-
ловой, дёргая повод, и просительно ко-
сится на меня тёмным глазом.
— Видишь, и твой лошадь соглас-
ный! — засмеялся парень.
— Не знаю, — ответил я неуверенно.
СУЛ опять дёрнула повод: она явно
хотела что-то сказать, но стеснялась
этого парня.
23
— Сейчас я заверну быки! — реши-
тельно сказал парень. — В сторону
Каркаралы... Потом вернусь и будем
байга делать! — Он резко повернул ко-
ня и поскакал прочь к своему растекав-
шемуся стаду.
— Соглашайся! — взволнованно ска-
зала СУЛ, как только он ускакал. —
Ты не бойся — я обгоню!
— Не безумствуй! — возразил я. —
Помни про свои ноги. Ты видела, как
он на них смотрел?
— Видела, ну и что? — упрямилась
СУЛ. — Его конь старый. Я немножко
поднажму, а он, наоборот, отстанет...
Он добрая душа! Я с ним знакома, с
его конём, когда-то он в табуне за
мной ухаживал. Уж мы договоримся! —
закончила она таинственно.
— Ну, если так... — ответил я пора-
жённый. — Если ты с ним знакома...
— Я ж тебе говорю, — подтвердила
она весело. — Всё будет в порядке!
Вон уже скачут. Соглашайся, и бухан-
ка твоя!
От нетерпения она стала ходить по
кругу, похлёстывая себя хвостом.
— А ты смотри не забывай ноги
поднимать! — напомнил я.
— Постараюсь!
Парень между тем подъехал ко мне
галопом, сам запыхавшийся. Всё его
лицо блестело от пота. Конь под ним
тоже блестел, потемнев. Теперь я обра-
тил на него внимание и понял, что конь
действительно старый, даже поседев-
ший. Однако парень не жалел его, заво-
рачивая своих быков, — настолько он
был уверен в победе.
Быки, которых он согнал вместе, ухо-
дили вдалеке на юго-восток, через крас-
ное море тюльпанов.
Наши лошади встали рядом. Они
нежно покусывали друг дружку за уши,
за холку, тёрлись скулами и пофырки-
вали, перешёптываясь. Всё это я с
удовольствием отметил про себя. Иног-
да белый конь поглядывал в мою сто-
рону, кивая головой, и мне казалось,
что он улыбается. Дело шло на лад!
Парень, конечно, ничего не замечал.
— Ну, куда поскачем? — Он нетерпе-
ливо вытер рукавом лоб. — Да! Вот
хлеб...
Он развязал заплечный мешок и вы-
нул оттуда огромную круглую розо-
вую буханку — килограмма в четыре.
У меня сразу живот подвело, так есть
захотелось. Это был прекрасный пше-
ничный хлеб, из самой белой муки.
Вкусный, как пирожное!
— Жаксы буханка! — сказал па-
рень, поднеся её чуть ли не к самому
моему носу.
— Поскачем вон к тому камню! —
решительно сказал я, сглотнув слюну.
— Отэ жаксы! Очень хорошо! — по-
веселел парень и спрятал свою бухан-
ку обратно в мешок, завязав его акку-
ратно.
«Напрасно завязываешь! — подумал
я. — Придётся тебе её снова доставать.
Моя это буханка!»
Мы поставили наших лошадей голо-
ва к голове, хвостами к солнцу, так что
синие тени покрыли траву впереди нас.
Дул ветер, и казалось, что тени в траве
шевелятся. Казах рядом сидел в седле,
а я на голой спине СУЛ, но это меня
не беспокоило — я уже привык без сед-
ла. Я боялся только одного: как бы
СУЛ не споткнулась и не упала...
Перед нами лежала пёстрая от цве-
тов долина, с красными разливами от-
цветающих тюльпанов, а там, вдали, в
узком конце её, зажатом серыми скло-
нами сопок, белел высокий круглый ка-
мень. Его я и назначил финишем.
Казах сощурил свои и без того узкие
глаза под толстыми веками, взглянул
на меня со сдерживаемой страстью...
— Давай! — прошептал я.
Парень взвизгнул — это было что-то
непонятное мне, — и мы понеслись...
Он сразу вырвался вперёд, шагов на
десять, — его конь шёл рысью. А СУЛ
24
сразу перешла в галоп — так ей было
легче поднимать ноги. Я прижался ще-
кой к её шее, слившись с СУЛ в один
мчащийся ком. Я вовсе не понукал её,
мне это было ни к чему! Я думал только
об одном: чтоб она поднимала ноги.
Я крикнул ей об этом несколько раз,
просто чтоб помнила. А казах, наверно,
вид, что выпрыгивает из кожи, а СУЛ
действительно выпрыгивала из кожи!
Она стала совсем мокрой, я слышал,
как бешено колотилось её большое
сердце — и вдруг она споткнулась!
Я закричал, чуть не слетев с неё, вне
себя: «Но-о-ги-и!» — но она не упала.
Она проскакала несколько шагов как-
подумал, что я её подгоняю, — он-то
действительно подгонял своего коня,
взмахивая, как птица, локтями, и всё
время колотил коня каблуками сапог.
Наконец его конь тоже перешёл в га-
лоп. Но тут-то он и начал отставать!
Мы с СУЛ быстро нагнали его и ста-
ли медленно обгонять. Помню напря-
жённое лицо казаха, проплывшее ми-
мо. Парень что-то орал, его конь высо-
ко поднимал тонкие белые ноги, делая
то боком, потом выровнялась и опять
полетела на невидимых крыльях. Те-
перь я слышал только топот её копыт.
Конь с пастухом остался далеко позади.
Я смотрел на белый камень впереди,
он тоже казался мне конём, кото-
рого мы нагоняем.
Камень всё рос в моих глазах, всё
рос и рос, я уже видел на его боках си-
ние с красными прожилки. Вдруг он
промелькнул где-то в стороне. Впереди
25
остался пустой, облысевший склон соп-
ки, а над нею, в небе, улыбающаяся Се-
миз-Бугу.
СУЛ медленно перешла на рысь, по-
том сбавила её, поднимаясь по склону,
перешла на шаг, и мы остановились...
Зашелестели травинки, ветер запел в
них тихую песню, забыв о свисте, кото-
рым он только что подгонял нас. Сияло
солнце.
Мы стояли и смотрели, как казах
грустно приближается к нам на белом
коне.
Момент был прекрасный!
— Вот, — сказала СУЛ. — Надеюсь,
ты доволен...
— Молодец ты! — ответил я. — За-
мечательный молодец! И я тебя очень
люблю!
Она благосклонно наклонила голову.
В этот момент я даже забыл о хлебе.
А парень уже вытаскивал его на хо-
ду из своего мешка. Когда они с конём
подъехали, его конь зашептался с СУЛ,
а парень протянул мне обеими руками
драгоценную буханку. Горячие глаза
смотрели на меня с полным удивления
уважением.
— Твоя молодец! — проговорил он
глухо. — Я не думал... И твой лошадь
хороший... Однако моя в Каркаралы по-
ехал. Быки догонять.
Быков его уже не было видно — они
скрылись за сопками.
Во рту у меня опять слюна сбежа-
лась. Но и парня было немножко жаль.
Что ж, сам виноват! Он взял в руки по-
вод, чмокнул губами и повернул коня в
степь.
— Кош болыныз! — сказал он.
— Кош! — сказал я. — Прощай!
Он медленно последовал на своём ко-
не за невидимым стадом.
СУЛ прощально заржала им вдогон-
ку, и белый конь ответил ей, чуть повер-
нув голову.
Я спрыгнул наземь с буханкой под
мышкой. Трава здесь, на склоне, была
редкой и низкорослой. Она с трудом
пробивалась сквозь серо-зелёную рос-
сыпь растрескавшихся от времени кам-
ней. А внизу, под склоном, трава росла
высоко и густо.
— Пойдём отдохнём в траве, — ска-
зал я.
Мы спустились и легли посреди обле-
тающих тюльпановых лепестков на при-
мятые стебли травы. Возле корней скво-
зила прохладная, пронизанная солнцем
тень. Трава сразу загородила от нас
отъезжающего вдалеке казаха и сопки,,
и осталось только синее небо в шевеля-
щейся сети растений. Я лёг на живот, а
СУЛ привалилась на бок, и тогда я раз-
ломил буханку. Она пахла в разломе
дрожжевым духом, а тёмно-коричневая
нижняя корочка, присыпанная серым
пеплом, с прилипшими в ямках чёрны-
ми угольками — древесным дымом. По-
ловину буханки я положил в траву пе-
ред СУЛ, а в другую вонзился зубами
сам.
Хлеб был необыкновенно вкусным,
домашней выпечки. Мы долго ели его
молча, вздыхая от нетерпения, боясь
обронить в траву хоть крошку, глядя
то на хлеб, то на шевелящиеся листики
и стебли, на красные прозрачные лепе-
стки тюльпанов, сквозившие солнцем,
на ползающих в траве букашек, не об-
ращавших на нас внимания. Спинупри-
пекали тёплые лучи, животу было про-
хладно от мягкой земли. Ветер тихо ше-
лестел мимо ушей, в траве. И вскоре
буханки не стало — она перекочевала
в наши отяжелевшие животы.
СУЛ первая нарушила блаженное
молчание.
— Умеете же вы, люди, делать вку-
сные вещи! — сказала она. — Никогда
не ела такого чудесного хлеба!
— Я тоже, — промычал я, дожёвы-
вая кусок. — Единственное, что меня
смущает, так это что мы не совсем че-
стно выиграли байгу!
Окончание в следующем номере
26
ПЕРВЫЕ ВЕСЕННИЕ ЦВЕТЫ
Рис. В. ХЛЕБНИКОВОЙ
Задача, решение,
ответ и совет
Задача: До места назначения
туристу надо ехать автомобилем
5 часов со скоростью 60 километ-
ров в час. Сколько километров ему
ещё осталось ехать, если он был в
пути три часа?
Прежде чем читать дальше, попро-
буй решить задачу сам.
А вот Таня, Света, Володя и Петя
решали так:
1.	Сколько всего километров надо
проехать туристу?
60X5=300 км
2.	Сколько километров он про-
ехал за 3 часа?
60X3=180 км
3.	Сколько километров осталось
ехать туристу до места назначе-
ния?
300—180=120 км
Игорь и Антон рассуждали по-дру-
гому:
1. Сколько часов осталось ехать
туристу?
5—3=2 часа
2. Сколько километров осталось
ехать туристу до места назначе-
ния?
60X2=120 км
— А я записал задачу формулой:
300—(5—2) X 60 = 12G, — сказал
Алёша и написал своё решение на
доске.
Ирина Владимировна Дубровина
работает в Институте психологии и
занимается математическими способ-
ностями детей. Мы спросили её: кто
решил задачу лучше?
— Все решили правильно, —
улыбнулась Ирина Владимировна, —
но похвалить мне хочется Алёшу.
Он один из всех нашёл самое хоро-
шее решение. По-настоящему мате-
матическое. В математике многи
примеры и задачи можно решать не
одним способом, а двумя, тремя и
больше. Хороший ученик тем и хо-
рош, что ищет самый короткий спо-
соб решения. Прежде чем записать
формулу задачи, он думает, как свя-
заны друг с другом компоненты, со-
ображает, нельзя ли решить задачу
другим способом. Это, конечно, труд-
нее, но насколько интереснее! При
этом развивается математическая па-
мять. Что это такое? Попробуй-ка
вспомнить задачу, которую вам дава-
ли на прошлой контрольной! И если
тебе в голову придут грибы, сливы
или ящики с грушами, а не принцип
решения задачи, значит, плохая у
тебя математическая память, и тебе
её развивать и развивать.
В математике все законы словно
бы цепляются один за другой, как зве-
нья в цепочке. Если выбросить одно
звено, цепь разорвётся: если не вы-
учишь одно правило, то и в другом
материале не разберёшься.
В наше время математика всюду.
И токарю на заводе, и инженеру, и
учителю, и психологу — всем нужна
математика. В народное хозяйство на
помощь человеку пришла электронно-
вычислительная машина. А как с
ней без математики?
Так что не теряй времени зря!
Учись хорошо! Постигай эту увлека-
тельную науку — математику!
Г. БЕЛОВА. Л. МУРАШОВА
Рис. А. СЕМЁНОВА
А
ОТВЕТ НА КРОССВОРД.
НАПЕЧАТАННЫЙ В № 4:
1.	Клоун.
2.	Баран.
3.	Паровоз.
4.	Дятел.
5.	Кабан.
6.	Муравей.
7.	Кот.
В. Самовар.
Ваня осторожно подтёр в тетрадке тройку, стара-
тельно провёл красным карандашом чёрточку вправо,
и получилась самая настоящая пятёрка. Вот обрадует-
ся мама!
Вечером мама просматривала Ванины тетради, уви-
дела пятёрку и удивилась:
— Что такое? В тетради четыре ошибки, а отмет-
ка — «пять»!
— Не знаю, — смутился Ваня. — Не я ставил отмет-
ку — учительница...
— Странно! — продолжала мама. — С каких это
пор стали за четыре ошибки ставить пятёрки?..
Ваня промолчал. А когда мама ушла на кухню го-
товить ужин, быстро исправил пятёрку на тройку и
задумался...
Оказывается, обрадовать маму не так просто!

ШШ'
22*	25*
шш
Чего испугалась скука?
Она испугалась стука!
И скрылась не знаю куда,
Когда я сбивал борта
И делал весёлое дело своё —
Я делал кораблик, чтоб сплавить её!

Что ты прочтёшь, если первое слово сложишь из голубых и зеле-
ных воздушных шариков, а второе — из красных! Помни, что первая
буква на зелёном шарике.
ЖУРНАЛ ЦК ВЛКСМ И ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОМ ОРГАНИЗАЦИИ ИМЕНИ В. И. ЛЕНИНА ДЛЯ ОКТЯБРЯТ
1 июня-
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ

Задумывался ли ты, дорогой октябрёнок, почему у празд-
ника такое непраздничное, тревожное название?
Это в Советской стране дети живут счастливо. А в ка-
питалистических странах жизнь совсем иная. И там 1 июня
не праздник, а день борьбы — за то, чтобы у детей были
школы, чтобы детей бесплатно лечили в больницах, чтобы
дети не голодали.
Ты-то учишься в школе. Если вдруг заболеешь, тут же
придёт доктор. И ты всегда сыт. Однако есть такое, от
чего надо защищать и советских детей, защищать всех
детей Земли. Взрослые во всех странах защищают своих
ребятишек от угрозы новой войны.
Мы верим: на Земле будет мир, все народы всегда бу-
дут жить в дружбе. У мира, у дружбы народов, у детей
нашей планеты есть могучий защитник — наша страна,
Советский Союз.

подпись
молнии
С. РОМАНОВСКИЙ
Лес шумел вершинами, а внизу у корней, у папоротни-
ков, было тихо, как на дне морском.
Алёша с матерью несли тяжёлые, с верхом, корзины
грибов, закрытые листьями рябины, устали и сели пере-
дохнуть. Сели они на подстилку из хвои у большой
сосны.
То с этой, то с той стороны, жалуясь на свою жизнь,
протяжно скрипело невидимое дерево.
Алёша ворочал головой на его скрип, и ему чудились
слова:
— Болит у меня спина.
— Сухое дерево скрипит, — сказала мать. — Жалует-
ся на свою жизнь.
— Почему оно жалуется? — шёпотом спросил Алёша.
Мать собралась ответить, но не успела. От вершин и
до комлей лес озарился белым жгучим огнём. От грохота
и огня Алёша оглох и ослеп и, не помня себя от страха,
побежал куда ни попадя.
Он запнулся о корни, упал, поднялся, опять упал, опять
поднялся и бежал до тех пор, пока его за руку не поймала
мать и не затащила под разлапистое дерево.
Она стянула с себя кофту, закутала в неё Алёшу, при-
жала его к себе, всей собой заслоняя его от дождя и грома
с молниями, большая, тёплая. И он сразу же почувство-
вал себя маленьким, беспомощным и немного боль-
ным, когда болеется хорошо, ты лежишь, а вокруг тебя
разговаривают вполголоса, дотрагиваются до твоего лба
прохладными ладонями и поят тебя горячим молоком
с мёдом.
А ты всё лежишь и оттягиваешь тот благостный и
грустный миг вставания, когда всё будет таким и
не таким, а вместе со вставанием уйдёт тишина в доме
и внимание к тебе, и люди опять станут сами по себе —
занятыми и скучными.
Всхлипывая, Алёша прижимался к матери и гово-
рил:
— Мама, ты возьми у меня кофту, а то тебе холодно.
— Ничего, гроза тёплая была.
Теперь он слышал, как льётся дождь, как наверху гре-
мит гром и отовсюду пахнет промытым, чистым листом и
жирной землёй.
— Тёплая, а дрожишь!
Осторожно они выбрались из-под дерева и пошли ту-
да, где оставили корзины с грибами. Алёше подумалось,
что дождь и не собирался проходить. Повсюду без ветра
вздрагивали листья, отягощённые каплями, и время от
времени капли дружно обрушивались на землю. Небо
в просветах между деревьями было синим и свежим,
5
гроза прошла, и Алёша понимал, что по лесу идёт нена-
стоящий дождь.
Немного не доходя до корзин с грибами, Алёша и мать
остановились.
Большая сосна дымилась, от неё пахло горелым,
а стояла она целёхонька, и огня на ней не было.
Мать обошла сосну кругом и сказала:
— Смотри-ка, Алёша.
Сосна уходила в небо, и вверх смотреть было боязно —
голова кружилась от такой немыслимой высоты.
— Ты отойди от неё подальше, — посоветовала
мать. — И увидишь, где молния расписалась.
Алёша встал в сторонке и увидел сосну всю как есть.
Кручёный, словно свитый из медных жил, мокрый ствол
её поднимался высоко, ближе к вершине начинал вет-
виться, отпускал весёлые ветви и курился синим дымом,
от которого пахло самоваром. Дым шёл оттого, что
в сосну попала молния, но не прямо, а как бы «сколь-
зом» — скользнула по макушке, ударилась в две срос-
шиеся ветви, сбила их под самое основание, срезала
верхнюю и нижнюю, но и себе сшибла рог — распалась
надвое и ушла в землю.
Вот она — подпись молнии — от вершины и до самого
комля два росчерка по коре, один широкий, обгорелый,
а другой тонкий, будто от ножа, в закипающей жёлтой
смоле.
— Сильна небесная гостья, — уважительно сказала
мать про молнию, — а дерево сильнее. Оно её, как колу-
ном, надвое раскололо! На две искры раскинуло.
Мать подняла с земли обе корзинки, свою и Алёшину,
и удивилась:
— Тяжелы! Мы в них полдождя домой принесём.
С корзин сбегала дождевая вода. Пахло от них свежо
и празднично. Алёша подумал, что особенно хорошо они
будут пахнуть в комнате, в домашнем тепле, и радовать
отца. Он, как никто другой, радуется всякому приносу
из лесу, всякому доброму слову или новости, и от отцов-
ской радости сидеть бы дома и никуда не ходить.
Хорошо сказать — сидеть, а долго ли усидишь? День-
два, не больше, а потом снова позовёт тебя лес, поманит,
и позабудешь ты все страхи и побежишь с отцом-
матерью, а то и один выйдешь на дальнюю лесную тро-
пинку.
Он такой, этот лес: если ты его полюбил, то и он тебя
полюбит и не обидит никогда.
{0^0 £
И
Рис. Л. ЛИВАНОВА
РЫСЬ
Ну и кошка,
Вот так кошка,
Даже страх берёт немножко.
И у этой кисочки
На ушах по кисточке.
КАМЫШОВЫЙ кот
Дикий жёлтый этот кот
Обитает средь болот.
У болотных камышей
Ловит рыб, а не мышей.
СИАМСКИЙ КОТ
Я шёрстки не видывал
Тоньше и глаже,
Глаза же
И мордочка
Словно бы в саже.
Он гордый,
Он на руки к вам не пойдёт,
Тот серо-жемчужный
Таинственный кот.
СИБИРСКИЙ КОТ
Кот сибирский,
Кот пушистый,
Нежен мех его душистый.
Сам он важен и спесив —
Видно, знает, что красив.
Рас. А. БРЕЯ
МАШКА
У тех глаза красивей,
У тех пушистей мех,
Но наша кошка Машка,
Простая кошка Машка,
Кошачая дворняжка —
Она милее всех!
Я живу в Москве в большом доме на девятом этаже.
Жил раньше в деревянных домах, в деревенских избах, в шалаше и
в палатке. Однажды целую неделю прожил в барже, вытащенной на бе-
рег моря. Многие дома запомнил я и полюбил. И думал, что обязательно
сюда вернусь, да почему-то не возвращался.
Только один дом, верней, не дом — охотничья избушка, что стоит
в уральской тайге, на речке Вёлс у порога Разбойник, тянет и тянет,
не отпускает от себя, и каждый год я возвращаюсь к ней.
Сейчас пишу эти строчки в Москве, на девятом этаже, и слышу, как шу-
мит Разбойник, вижу, как стоит у берега избушка с дверью, раскрытой
настежь, и ждёт.
Разбойник
С ворчаньем пробиваясь через поро-
ги, сбегает с гор речка Вёлс.
На одном пороге Вёлс весело сви-
стит, на другом — рокочет, а на поро-
ге Разбойник ревёт, бьётся о камен-
ные лбы, перегромоздившие русло.
Даже и узеньких коридоров не оста-
вили они между собой, и перезрелая
кедровая шишка, ненароком обронён-
ная кедровкой, долго скитается между
камней. То, облепленная пеной, топчет-
ся на месте, то ныряет, то выпрыгивает
из воды, вытолкнутая гулким камен-
ным плечом. Камни перекидывают её
друг другу до тех пор, пока не вылу-
щат из шишки все орехи.
Не сосчитать камней, перегородив-
ших русло, — тот, чёрный, стоит по
грудь, тот, опутанный сетью багровых
жил, высовывает из пены свои плечи,
тот, синий, выставляет из воды урод-
ливый горб.
Я хожу по берегу Вёлса, закидываю
удочку под синий горб, за багровые
плечи, и никак не могу угадать, кто же
тут главный, где же атаман этой ка-
менной шайки.
А он лежит в стороне, выше всех по
течению, лежит на берегу, только нос
опустив в воду. Принюхивается, не
плывёт ли на лодке человек, прислуши-
вается к рёву бурунов, приглядывает-
ся, как работает его шайка, терзающая
Вёлс.
Камень Атаман — это огромная го-
лова, с одной стороны лосья, с дру-
гой — медвежья.
Когда я прохожу мимо, Атаман ста-
рается отвернуться, но даже шевель-
нуть не может тяжёлой башкой. Я са-
жусь на камень, закуриваю, глажу ка-
менную холку, а он недовольно жму-
рится и ворчит.
Фото В. УСКОВА
Оляпка
Бурая птица с круглым белым выре-
зом на груди пролетела над речкой и
уселась на самый лоб Атамана. Это
была оляпка.
Она заглянула в каменный медве-
жий глаз и почтительно присела, буд-
то поклонилась хозяину тайги. Потом
пробежалась по лосьей губе, загляну-
ла и в лосиный глаз и снова присе-
ла. Атаман равнодушно дремал.
Оляпка оглядела берега, заметила
наконец меня, подлетела поближе.
Внимательно разглядывая меня, она
несколько раз приветливо присела,
а я с уважением помахал ей кепкой.
Скоро ей пришло в голову, что надо
поздороваться и с остальными разбой-
никами. Она то перелетала, то перебе-
гала с камня на камень и приседала,
кланялась, здоровалась с каменными
головорезами.
Вдруг она замерла и заглянула
с камня на дно реки. Вытянув голов-
ку, медленно вошла в воду вначале по
коленки, потом по грудь — и присела.
Вода накрыла её с головой, а она нето-
ропливо шла по дну, собирая ракушки,
здороваясь с жучками.

Дик и черника
С нами в избушке живёт пёс, кото-
рого звать Дик. Он любит смотреть,
как я курю. Сядет напротив и глядит,
как изо рта у меня дым валит.
Дик — добрый пёс, но обжора. На-
бить живот хариузятиной и закопать
голову под ёлку, чтоб не кусали кома-
ры, — вот чего ему надо.
Раз на болоте я нашёл черничную по-
ляну. Никак не мог оторваться от чер-
ники, собирал и ел пригоршню за при-
горшней. Дик забегал то с одного боку,
то с другого, заглядывал мне в рот,
не понимая, что это я ем.
— Да черника это, Дик, — объяс-
нял я. — Смотри, как её много.
Я набрал пригоршню, протянул ему.
Он мигом убрал ягоды с ладони.
— Теперь сам валяй, — сказал я.
Но Дик не понимал, откуда берутся
ягоды, бегал вокруг, толкал в бок но-
сом, чтоб я не забывал про него.
Тогда я решил немного поучить Ди-
ка уму-разуму. Стыдно рассказать, но
я встал на четвереньки, подмигнул ему
и стал есть ягоды прямо с куста. Дик
подпрыгнул от восхищения, раскрыл
пасть — и только кустики затрещали.
Через два дня Дик собрал чернику во-
круг избушки, и я радовался, что не на-
учил его любить морошку и смородину.
Ночью
Чага
— Да вставай же ты, проснись.
Я проснулся.
— Выходи на улицу.
Я подумал: что-то случилось. Схватил
со стены ружьё, сунул ноги в мокрые
со вчерашнего дня сапоги и выскочил из
избушки.
— Смотри, смотри, ты должен это
увидеть.
Николай стоял под навесом у порога.
Была промозглая и тихая глубокая
ночь. Легчайший мелкий дождик шеле-
стел в лиственницах.
— Видишь?
Я не видел и не понимал, куда надо
смотреть.
— Не вижу, — сказал я.
— Прямо под ногами.
Я глянул под ноги и увидел слабые
светящиеся звёздочки на земле. Так,
бывает, светятся звёзды небесные через
облачную пелену.
— Это гнилушки, — сказал Нико-
лай. — Видишь, они светятся...
От порога до костра тянулась светя-
щаяся тропинка. Днём жгли мы гнилое
бревно и, пока тащили его к костру,
насыпали на землю трухи.
— Это гнилушки, — говорил Нико-
лай. — Они светятся. Ты должен это
увидеть, поэтому я тебя и разбудил.
Мы стояли рядом и смотрели на зем-
лю, по которой был рассыпан спокой-
ный и тихий, очень простой свет.
Скоро мы продрогли, собрали самые
крупные светляки, унесли в избушку.
Я стал раскладывать гнилушки на по-
лу. Выложил созвездие Большой Мед-
ведицы.
— Правильно я сделал, что разбу-
дил тебя? — волновался Николай.
В избушке они светились точно так
же, как на улице. Они не освещали ни-
чего, не грели, но хотелось смотреть и
смотреть на них.
Над Вёлсом, над омутом, в котором
прячется от коршуна хариус, стоит бе-
рёза.
Ствол у берёзы крив, он то сгибает-
ся к речке, то оттягивает его от воды
тайга, и на самом крутом его колене
лопнула кора. На этом месте много лет
вырастал чёрный берёзовый гриб —
чага. Я срубил чагу топором. Огром-
ная, с бычью голову, она еле залезла
в рюкзак.
Несколько дней сушил я чагу на
солнце, а когда гриб высох, накрошил
ножом чёрно-оранжевой сердцевины,
положил в котелок, заварил крутым
кипятком. Чай кончился, и я пил чагу.
Она горьковата, как чай, пахнет при-
горелым грибом и далёким весенним
берёзовым соком. Цвет у неё густой
кофейный, цвет омута, в котором пря-
чется от коршуна хариус.

Сергей МИХАЛКОВ
Рис. Б. ДИОДОРОВА
'J к^алантливые дети
Надежды подают:
Участвуют в концертах.
Танцуют и поют.
А детские рисунки
На тему «Мир и труд»
Печатают в журналах,
На выставки берут.
У многих есть возможность
Объездить целый мир.
Проводят в разных странах
Где конкурс, где турнир.
Лисичкина Наташа
Имеет пять наград.
А Гарик, твой приятель,—
Уже лауреат!
И только недотёпам
К успеху путь закрыт...»
Моя родная мама
Мне это говорит.
Но я не возражаю
И, губы сжав, молчу,
И я на эту тему
С ней спорить не хочу.
Пускай другие дети
Надежды подают:
Картиночки рисуют,
Танцуют и поют.
На скрипочках играют,
Снимаются в кино —
Что одному даётся,
Другому не дано!
Я знаю, кем я буду
И кем я стать могу:
Когда-нибудь из дома
Уеду я в тайгу.
И с теми, с кем сегодня
Я во дворе дружу,
Железную дорогу
В тайге я проложу.
По рельсам к океану
Помчатся поезда.
И мама будет сыном
Довольна и горда.
Она меня сегодня
Стыдила сгоряча —
Строитель в наше время
Не меньше скрипача.
13
Пирог
для Родниной
В. ЛАРИН
•
Рис. В. ДМИТРЮКА
У нас в классе есть девочка
по фамилии Роднина. Правда,
зовут её Таня, и она не фигу-
ристка. Но зато у неё пятна-
дцатого мая день рождения —
последний день рождения, ко-
торый мы отмечаем в классе
в этом учебном году. И мы
стали думать и гадать, как бы
нам его отпраздновать. Знае-
те, чтоб запомнилось! Лена
Карпова говорит: «Приходите
ко мне. У меня мама целый
день на работе, папа на три
дня в командировке. А кухня
у меня большая». — «А при
чём тут кухня?» Лена отвечает:
«Будем печь именинный пи-
рог. Потом воткнём в него де-
вять свечей, потушим свет.
И готово дело!»
И вот собрались мы, по-
смеялись... Ну, кто печь умеет?
Да все! Тут и уметь-то нечего!
Взял муки, дрожжей, сме-
шал — получилось тесто. По-
том помазал сверху варень-
ем— и в печь. Вот и все дела!
За работу, ребята! Ура! Го-
ни, Ленка Карпова, муку, го-

ни дрожжи, воду, соль, са-
хар... А кто-то для смеху кри-
чит: «Перцу давай, луку! Мор-
ковки! Редиски! Сосиски!
Ириски!» В общем, дело у нас
спорится — веселей некуда.
Пыль, вернее сказать, мука
столбом... Эй, погодите, чего-
то у нас тесто жидковатое вы-
ходит... Слушай мою команду:
подбавить 271 грамм муки!
Нормально! Может, суховато?
Спокойно! Пирог мукой не ис-
портишь... Стойте! Дрожжи-то
надо в тёплой воде разбал-
тывать. Ничего, не просту-
дятся!
Мы наделали теста и ушли —
пусть оно подходит. Часика
через два возвращаемся. Что
за ерунда! Не подходит наше
тесто. Даже, наоборот, немно-
го опустилось. Усохло, что ли?
Мы его выложили на проти-
вень. Давайте хоть раскатаем.
Не раскатывается. Какое-то
упругое получилось, жёсткое—
как злое. Мы побили его скал-
кой, помазали вареньем и по-
ставили бледную резиновую
глыбу в духовку.
Таким он и вылез из огня,
наш пирог, только ещё сверху
покрылся горелой липкой ко-
рой.
И тут: «Дзынь!» — в дверь!
Всё! Пропали мы! Роднина
идёт! Но, слава богу, пришла
Ленина мама. Осмотрела наш
жареный булыжник, потом
провела пальцем по подокон-
нику, по буфету. А там, слов-
но белый снег, лежала наша
бывшая «пыль столбом». Ле-
нина мама головой покачала:
«Работники!» Мы, конечно,
молчим. Но вдруг сама Лена
Карпова говорит: «Мам! Ты
нас сначала спаси, а после ру-
гай сколько хочешь. Мы же
по-настоящему пропадаем!»
И рассказала про Таню Род-
нину и про именинный пирог.
Верней, она даже не успела до
конца рассказать, а мама уже
взялась за дело: «Ну-ка давай-
те мне муки! Молоко на газ,
живее... Какие же дрожжи! Не
успеем. Соду, Лена, достань
из буфета...»
Мы все, конечно, сто раз
видели, как люди пекут пиро-
ги. Но почему-то именно тог-
да, у Лениной мамы, запомни-
ли навсегда. Я лично теперь
ни за что не ошибусь... Когда
пришла Таня Роднина, чудес-
ный именинный пирог стоял на
столе, и свет был погашен, и
все девять свечек горели!
А кусок того, другого, по-
зорного пирога до сих пор у
меня хранится. И я его долго
ещё не выброшу.
Хорошо быть умелым чело-
веком! Худо — неумехой! Рас-
скажи «Мурзилке», что ты
умеешь и что ты учишься де-
лать на свой собственный знак
качества.
%VVVVVV%\A/VV\AAA>
Дорогие ребята!
Читали ли вы сказку «Про поросён-
ка, который учился летать»? А «Беседы
с тигром»? Нет? Тогда мы познакомим
вас с писателем, который их написал.
Зовут его Дональд Биссет. Живёт он
в Англии. Выступает по лондонскому
телевидению — рассказывает ребятам
свои сказки и рисует к ним смешные
картинки. У него много друзей среди
ребят, не только английских, но и со-
ветских, потому что сказки Биссета
давно печатаются на русском языке.
А скоро в издательстве «Детская ли-
тература» выйдет новая большая кни-
га Биссета — «Забытый День Рожде-
ния». В ней собраны лучшие его сказ-
ки, которые пересказала на русский
язык Наталия Шерешевская, а рисун-
ки сделал художник Виктор Чижиков.
Прочитайте одну из сказок Дональ-
да Биссета.
Однажды Человек-на-Луне посмот-
рел вниз на Землю и увидел большу-
щего пса, который с громким лаем
гнался за маленькой кошкой.
— Вот негодник! — сказал Человек-
на-Луне. — Кто бы это? Похож вро-
де на Бульку с Хай-стрит. Ну да! Так
и есть. Булька! Ну погоди, я отучу тебя
гоняться за кошками.
И вот поздно ночью, когда Луна све-
тила над Африкой, Человек-на-Луне
опять посмотрел на Землю. Ему непре-
менно надо было повидать одного сво-
его старого друга по имени Крококот.
Одна половина у мистера Крококота
была котом, а другая — крокодилом.
Он был единственным в своём роде
крококотом и жил очень уединённо
в небольшой пещере посреди Африки.
— А тебе не скучно? — спросил его
Человек-на-Луне.
— Нисколечко! — ответил мистер
Крококот.
— А я думал, как раз наоборот, —
сказал Человек-на-Луне. — Ведь тебе
даже некого поцеловать на ночь и ска-
зать: «спокойной ночи».
— Ха! Вот несообразительный! —
сказал мистер Крококот. — Я един-
ственное существо на свете, которому
всегда есть кому сказать «спокойной
ночи». Смотри! — С этими словами
мистер Крококот свернулся кольцом,
и крокодил поцеловал кота.
— Спокойной ночи, дорогой Крок! —
сказал кот. — Крепкого сна.
— Спокойной ночи, дружище Кот! —
ответил крокодил.
15
— Да-а! — сказал Человек-на-Лу-
не. — Выходит, у крококотов есть свои
преимущества.
— Конечно! — согласился мистер
Крококот. — Но и свои недостатки
тоже.
— Какие же? — удивился Человек-
на-Луне.
— Видишь ли, — сказал мистер
Крококот, — я никогда не могу идти
только вперёд, какая-нибудь моя поло-
вина всегда пятится назад. Поэтому я
не могу понять, иду я вперёд или пя-
чусь назад.
— Да, это неудобно, — согласился
Человек-на-Луне. — Между прочим, не
мог бы ты помочь мне? Есть тут один
негодный пёс, Булькой его зовут. Жи-
вёт он в Англии на улице Хай-стрит и
вечно гоняется за кошками. Вот бы те-
бе попасть туда как-нибудь ночью.
Ты бы показался ему сначала кошкой,
а когда он погнался бы за тобой, ты
бы напугал его крокодиловой пастью.
Может, это навсегда отобьёт у него
охоту гоняться за кошками.
— Согласен! — сказал господин
Крококот.
Когда он добрался до Англии, Луна
ярко освещала соседский двор за до-
мом Бульки. Мистер Крококот лёг под
тенистое дерево, спрятал свою кроко-
диловую половину и выставил на лун-
ный свет только кошачью.
Как только Булька заметил кош-
ку — ему показалось, что это настоя-
щая кошка, — он залаял, перемахнул
через забор и бросился на неё. Но вме-
сто кошки его встретил крокодил, да
ещё какой страшный!
Бедный Булька без оглядки помчал-
ся домой и перевёл дух только в своей
корзине на кухне.
— Нет ‘уж, спасибо! Больше я за
кошками не гоняюсь! — решил он.
Ну и посмеялись над ним Человек-
на-Луне и его друг мистер Крококот!
Потом мистер Крококот зевнул и
сказал:
— Мне бы вздремнуть теперь. —
И улёгся поудобнее.

ПЕСЕНКА
БОВЫХ СЕЯНЦЕВ
ДОБРЫЙ ЛЕС
РАЗГОВОР БОЛЬШОЙ ЕЛИ
И МАЛЕНЬКОЙ МУШКИ
— Ты кому, большая Елка,
В небе пасмурном киваешь?
И не ты ли втихомолку
Тучи с тучами сшиваешь?
— Что ты, глупенькая Мушка,
Я не шью и не тачаю,
Я тихонько на верхушке
Ветер маленький качаю.
ы росток,
И я росток,
Раз — листок,
И два — листок,
Подрастём ещё чуток,
И — чего же проще! —
Ты — дубок,
Ия — дубок,
Станем рядом бок о бок,
Вот и будет роща!
ЧТО ОРЕШНИК
СКАЗАЛ ЗАЙЧОНКУ
Стой, Зайчонок, не беги
По тропинке узенькой,
Лучше ты побереги
Хвостик свой кургузенький:
Лис крадётся вдоль тропы,
Вряд ли ищет он грибы!
ЛЕСНАЯ
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
ЛОСЕНКУ
Спи, Лосёнок тонконогий,
Ночь уже пришла.
На пригорке у дороги
Дрёма расцвела.
От гнилушек — слабый свет,
На траве — медвежий след.
Сонно сосны повторяют
Песенку одну.
Звёзды с облака ныряют
Прямо в глубину.
Сено смётано в стога,
У тебя растут рога.
Месяц прятки затевает:
Выглянул — исчез...
Здесь зверей не убивают —
Это добрый лес.
Завтра утром рано-рано
Встанешь и иди.
Ни ловушек, ни капканов
Нету на пути.
Будет так, как повелось.
Спи, мой мальчик. Спи, мой Лось.
Ирина ТОКМАКОВА
Рис. С. ДЕНИСОВА

Почему нечестно?! — возразила
СУЛ, —Я старалась изо всех сил!
Не виновата же я, что у меня боль-
ные ноги! Да и его конь согласился
с радостью... он меня любит.
— Ты говоришь, вы раньше знали
друг друга?
— Мы росли с ним в одном табуне,
в соседнем колхозе. Это уже я потом
сюда перешла. Меня продали за пше-
ницу... Хочешь, я расскажу тебе, что
он мне говорил? — спросила она.
— Конь? — переспросил я.
— Он умел красиво говорить, — кив-
нула она головой. — За это я тоже лю-
била его, хоть он и старый. Он очень
умный!
— Что же он такое умное гово-
рил? — спросил я весело.
— Только ты не смейся, — попро-
сила СУЛ. — Ночью, когда мы убега-
ли от табуна и бродили посреди чёр-
ных сопок, и когда гудел ветер и раз-
вевал мою гриву и хвост, и когда мы
были сыты вкусной травой и водой из
ручья, он говорил мне: «Ты чиста, как
ветер! И быстра, как он! Твой взор
ясен, и зрение так остро, что видит
каждую былинку. Из рук друга ты при-
нимаешь пищу, а врага бьёшь копыта-
ми в лицо. Поступь твоя так спокойна,
что на полном скаку человек может вы-
пить на твоей спине полную чашу, не
расплескав ни капли...» Вот как он
говорил! — закончила она восторжен-
но, глядя на меня чуть смущёнными
большими глазами, в которых я увидел
самого себя, повторённого на фоне
синего неба и тончайших травинок.
— Ну что ж! — сказал я серьёзнр.—
Он прав, и я могу повторить то же са-
мое. Ты моя Самая Умная Лошадь!
— Не говори, что я твоя лошадь,—
попросила она. — Скажи, что я твоя
сестра!.
— Ты моя сестра...
— Вот так, — сказала она до-
вольная.
САМАЯ
Юрий КОРИНЕЦ
УМНАЯ
Рис. В. ЛОСИНА

ЛОШАДЬ
Окончание
— А тебе приходилось когда-нибудь
бить врага копытами в лицо? —
спросил я.
— Бывало, — ответила она скром-
но. — Но не будем об этом говорить.
В такой счастливый день...
Я посмотрел на неё с уважением и
погладил по чёрной блестящей шерсти,
нагретой солнцем. Я ещё не знал, что
скоро сам буду свидетелем её борьбы
с врагом.
А пока наши дни тянулись счастливо
и медленно, хотя лето в конце концов
промелькнуло быстро.
Степь вдруг помрачнела, потеряв
яркие краски, сопки посуровели, трава
повсюду, где она не была скошена, при-
обрела жёлтые и рыжие оттенки. Крас-
но-рыжим окрасились одинокие ку-
стики над нашей речкой. Вода в реке
потемнела, стала ледяной, и мои ку-
рорты со стирками прекратились.
Гора Семиз-Бугу всё чаще нахлобу-
чивала на голову тучевую папаху —
к осенним холодам, потому что они
там ранние. Особенно по ночам. Да и
днём тоже. И улыбалась гора намного
реже и сдержанней. Зато воздух стал
прозрачней, и все морщинки на лице
старой горы виделись чётко.
Спал я всё так же в копнах сена,
иногда в новых скирдах, и мне всегда
21
там было тепло. Сено теперь было не
то, что весной, — свежее, мягкое, паху-
чее! Вот вылезать только по утрам ещё
больше не хотелось! Особенно когда
на всём лежал белый иней: на траве,
на камнях, на крыше моего сенного до-
ма. Но СУЛ всегда безжалостно буди-
ла меня — когда дело касалось рабо-
ты, она была точна и неумолима. И бы-
ла, конечно, права: стадо не могло
ждать. И день тоже.
Но один раз она разбудила меня
ночью...
Я проснулся оттого, что СУЛ тереби-
ла меня зубами за штаны, чуть не ста-
щив их.
Когда я вылез из-под громко шур-
шащего сена, я увидел, что ещё совсем
темно, сопки затаились на фоне блед-
ных зарниц, небо пересыпано звёзда-
ми — яркими, бледными, маленькими
и большими, мерцающими и горящими
ровно... но всё это я увидел как бы
между прочим. Главное — СУЛ была
рядом, она казалась огромной чёрной
массой, загораживающей полмира, и
в этом полмире творилось что-то нелад-
ное. Позади СУЛ стоял странный шум:
это стадо глухо топталось на месте, и
мычало, и блеяло, и стукалось рогами
о рога... Я обнял СУЛ за шею и почув-
ствовал, что она вся дрожит.
Вдруг она сверкнула в темноте гла-
зами, полными звёзд, и шепнула
громко:
— Волки!
И сразу я услышал вой, против-
ный, наводящий тоску и страх, воз-
никший где-то позади меня и улетав-
ший к звёздам...
«Несдобровать, если волк зарежет
овцу или корову!» — пронеслось в го-
лове.
— Что же делать? — спросил я рас-
терянно.
— Я собрала их всех в кучу, — про-
шептала СУЛ дрожащим от возбужде-
ния голосом. — Они было удирать
вздумали. Но это не поможет. Садись,
поедем туда...
Она кивнула в сторону, противопо-
ложную той, откуда выл волк.
— Волки же там, сзади, — сказал
я, усевшись верхом.
— Это волчица сзади, — возразила
СУЛ, шагнув в темноту. — Уж я-то их
знаю — вечно хитрят: волчица отвле-
кает, а волк притаился в другой сторо-
не... Он нападает неожиданно...
Я ничего не ответил. Моё дело, по-
нял я, телячье. Разберись-ка тут
22
в этой загадочной ночи — где волк, где
волчица и что вообще делать... Я на-
пряжённо всматривался вперёд в ожи-
дании близкого, неотвратимого несча-
стья. В глубине души я положился на
СУЛ, что она что-то придумает...
Но кто знает! «От судьбы не убе-
жишь!» — прошептал я сам себе.
А волчица продолжала выть позади
нас, то вроде справа, то слева...
СУЛ выступала медленно, всё вре-
мя вздрагивая, вытягивая голову, —
уши у неё работали как маленькие ло-
23
каторы! — прошла мимо смятённого
стада навстречу маячившим впереди
расплывчатым кустам саксаула. Она
шла почти неслышно — кралась, —
осторожно ступая копытами по сухо-
му осеннему ковылю, как огромная
чёрная кошка, готовая к прыжку. Да,
именно кошкой назвал бы я её сейчас,
а не лошадью!
Мои коровы и быки продолжали топ-
таться, тесно прижавшись боками, пря-
ча под собою телят, а овцы пролезли
под их ногами в середину стада и сби-
лись там в один шевелящийся ком, да-
вя друг друга. Никто уже не мычал и
не блеял — все онемели от страха. Там
слышалась только толкотня, стук рогов
и дыхание.
Проходя мимо, СУЛ не обратила
на них внимания. Она вглядывалась
в чёрные кусты, чуть шевелившиеся от
слабого ветра, но я ничего не мог там
разглядеть.
Страшный, угрожающий вой опять
раздался за моей спиной, стадо ша-
рахнулось в нашу сторону, некото-
рые кувырком. Я уж было крикнуть
хотел: «Назад! Поскачем назад!» — как
вдруг СУЛ прижала уши и взвилась на
дыбы...
— Держись крепче! — заржала
она. — Вот он!
Я уже и так прижался щекой к её
гриве, обхватив горячую шею руками.
В следующее мгновение она по-
скакала вперёд. Громко застучали ко-
пыта по земной груди, захрустели под
ними кусты.
Мелькнули — или мне это почуди-
лось? — два зелёных уголька внизу.
Я услышал рычание и злобный
визг, а СУЛ яростно плясала на
месте, и всё плясало под её восторжен-
ное ржание: кусты, трава, сопки, звёз-
ды. Вдруг СУЛ резко остановилась —
и остановилось всё...
Стало очень тихо, даже ветер смолк
в эту минуту. И воя волчицы как
не бывало. Только тяжёлое лошади-
ное дыхание.
— Конец! — сказала СУЛ.
Я заметил, что с неё текут струйки
пота.
— Посмотри на него...
С бьющимся сердцем спрыгнул я на-
земь, наклонился в поломанных кустах
над чем-то рыжевато-чёрным, распла-
станным, присыпанным землёй: ноги...
хвост... голова... оскаленные зубы
уткнулись в песок.
СУЛ стояла рядом, высоко подняв
голову. Она широко раздувала ноздри,
в огромных глазах блестела встающая
луна. Теперь СУЛ не была похожа на
кошку — скорее на льва! Вздохнув-
ший ветер развевал на ней гриву и
хвост.
— Жаль, — сказала СУЛ. — Он
был храбрым, не бежал от меня...
Ты видел, как я ударила его в лицо? —
спросила она гордо.
— А волчица? — спросил я.
Мне не хотелось говорить, что я тол-
ком ничего не разглядел.
— Волчицы давно и след простыл!—
заржала СУЛ. — Это он был храбрым,
а вообще-то волки трусливы... когда
дело для них складывается плохо.
— Как ты их чувствуешь? — спро-
сил я. — Как узнаёшь, рядом они
или далеко, когда ни зги не видать?
— Сама не знаю! — удивлённо сказа-
ла СУЛ. — Пахнут они, правда. Но это
когда ветер от них дует... А иногда я
их просто чувствую — и всё! Знаю, что
они здесь, а когда потом думаю — как
угадала — сама не пойму! Будто ви-
жу я их... и не вижу... А этот был краса-
вец! Сильный, высокий!
— Надо будет его потом на ферму
забрать, — сказал я. — То-то Айтчан
обрадуется... шикарная шкура!
— Давно я таких не видывала, —
подтвердила СУЛ.
— Мне его тоже жаль, — ска-
зал я. — Но если бы он зарезал овцу
или корову — что тогда?
Мы оба замолчали, переполненные
случившимся. Да и надо было отправ-
ляться вослед за двинувшимся к реке
стадом.
Я не подозревал в тот момент, что
наша разлука не за горами.
Вот и всё, что я хотел вам расска-
зать о Самой Умной Лошади. О том,
как мы с ней расстались, я вспоминать
не люблю. Я стараюсь думать, что Са-
мая Умная Лошадь всегда со мной...
24
I/	t пслёлп-
d K.O./C сгпмнм. .
Ла yrivu «. ч^тме
ЙП/госм nxaein omSerh.
ешезлкаrKcVjq_
л^тчт нц Cf^efmbiu. палмс-
помогает Журналист
— Скажи-ка, Мурзилка, а шуба у тебя тёп-
лая?
— Тёплая, тёплая. Никакой мороз не берёт.
— Ну, раз так, то садимся в самолёт и ле-
тим прямо на Северный полюс.
Сначала под крылом нашего самолёта была
земля, потом земля кончилась, начался ог-
ромный, покрытый льдами Северный Ледови-
тый океан. Час летим — океан, два летим —
океан.
— Э, — говорит Мурзилка, — а там, на по-
люсе, земля-то есть?
— Нет, — говорю, — земли нет.
— Ну хоть маленький островок?
— И островка, — говорю, — нет.
— На что же сядет наш самолёт?
— Сядет, — говорю, — прямо на льдину.
— А вдруг льдина перевернётся?
— Не перевернётся, она большая.
— А вдруг треснет?
— Не треснет, — говорю, — она толстая.
— Какая толстая? Сколько метров?
— Тридцать метров, — говорю.—Хватит?
— Где же взяли такую толстую льдину?
Неужели океан замёрз на тридцать метров?
— Нет, — говорю, — океан на такую глуби-
ну не замёрз, он замерзает всего на два-три
метра. А эта льдина образовалась не в океа-
не, а на берегу, и не из воды, а из снега, и не
за один год, а за тысячи лет. Поэтому она и
получилась такая толстая. Когда она лежала
на берегу, её называли ледником. А потом, ког-
да она сползла в океан, её стали называть
айсбергом. «Айсберг» в переводе на русский
язык означает «ледяная гора».
— Ну, если это целая гора, — говорит Мур-
зилка, — тогда хорошо.
Успокоился. Но через минуту снова заёрзал
на месте.
— Погоди-ка, — говорит, — ты сказал, что
там, на полюсе, нет ни земли, ни островка.
Значит, эта льдина образовалась где-то дале-
ко от полюса, а на полюс приплыла?
— Приплыла, — говорю.
— А раз она туда приплыла, значит, и уп-
лывёт?
— Обязательно уплывёт.
— А вдруг мы летим, летим, а её там дав-
но нет, уплыла?
— Ну что ты! Она плывёт очень медленно,
за сутки проплывает два-четыре метра.
Потерять её невозможно.
— Ав какую сторону плывёт? Известно?
Чтобы Мурзилке всё было известно, я ри-
сую ему карту Северного Ледовитого океана.
— Вот смотри, — говорю, — это Северный
Ледовитый океан. Он покрыт льдами. Но эти
льды не стоят на месте, они всё время дви-
С,еле/Рна<)
лить
O/U«
W-
жутся, или, как говорят, дрейфуют. Причём
дрейфуют не кто куда захочет, а строго в оп-
ределённом направлении, эти направления
задают морские течения и сильные северные
ветры. Возьмём для примера нашу льдину.
Образовалась она где-то вот здесь, на остро-
ве Элсмир, у берегов Северной Америки.
Затем её подхватило течение, и она пошла
вдоль берегов Аляски, подошла к Чукотке,
потом повернула на север и двинулась к по-
люсу. Сейчас она рядом с полюсом.
— А потом куда?




— Потом у неё два пути. Может повернуть
вот сюда, к берегам Северной Америки, опи-
сать большую дугу и, вернувшись к острову
Элсмир, начать всё сначала. А может и не
повернуть, может пройти мимо полюса и уй-
ти вот сюда, в Гренландское море. Здесь
мощное течение быстро вынесет её в тёплый
Атлантический океан, и там она растает,
превратится в чистую водичку.
В это время наш самолёт начал снижаться.
Внизу показалась огромная льдина. Посреди
льдины стояла высокая мачта с красным фла-
гом, вокруг мачты — маленькие домики. Из
домиков выбегали люди и махали нам ру-
ками.
— Там люди! — кричит мне Мурзилка.
— Это полярники, — говорю. — А мы ле-
тим к ним в гости.
— Неужели они живут прямо на льдине?
— А что особенного? Льдина крепкая, а
полярники — смелые, сильные люди. Смотри,
какие у них мужественные лица, и каждый с
бородой.
— А что они здесь делают?
— О, у них очень серьёзная работа. По-
смотри ещё раз на карту. Вот здесь проходит
Северный морской путь. По нему плывут па-
роходы на Таймыр, в Якутию, на Чукотку, а
Таймыр, Якутия, Чукотка очень богаты золо-
том, редкими металлами, драгоценными кам-
нями, пушниной, лесом. Но для того чтобы
уверенно водить пароходы по Северному Ле-
довитому океану, этот океан надо хорошо
изучить. Как это сделать? Конечно, лучше
всего сесть на научное судно, избороздить
океан вдоль и поперёк и всё про него узнать.
Но бороздить Северный Ледовитый океан
нельзя, мешает лёд. Научное судно споткнёт-
ся о первую же льдину. И тогда наши учёные
нашли простой и остроумный выход: они вы-
садились прямо на дрейфующую льдину.
Льдина спокойно плывёт себе по океану, за-
ходит в самые интересные, недоступные для
пароходов места, а учёные, не теряя време-
ни, делают свою очень важную работу.
— А что это у них там написано? — перебил
меня Мурзилка. — На каждом домике напи-
сано «СП-22».
— Это означает «Северный полюс-22».
Дрейфующая научная станция, на которую мы
прилетели, называется «Северный полюс», а
по счёту это уже двадцать вторая наша стан-
ция. А самая первая станция «СП-1» начала
работать почти сорок лет назад, в 1937 году.
Её участники, четверо отважных полярников
Папанин, Кренкель, Ширшов и Фёдоров — вы-
садились и остались зимовать не на айсберге,
как сейчас, а на обыкновенной хрупкой льди-
не. Это была очень трудная зимовка, настоя-
щий подвиг. За этот подвиг каждому из них
было присвоено звание Героя Советского
Союза.
Тут мы и приземлились. Только как ска-
жешь «приземлились»^ если вокруг нас на
тысячи километров ни кусочка земли?!
Футбольный матч!
Футбольный матч!
На всех афишах —
Круглый мяч.
Дела заброшены с утра!
Билеты проданы вчера.
Г алчата-безбилетники
Уселись на штакетнике.
На поле будет жарко,
Поскольку паровоз
Команду зоопарка
Столичного привёз.
Не смог достать билета крот,
Но вырыл он подземный ход.
Но вот звучит:
«Физкульт-ура!» —
И начинается игра.
Опасная атака!
Подали угловой!
Волнуется макака,
Но мимо бьёт косой.

Найди лепесток точно такой, как на цветке.
ЖУЧОК
Я жучка поймал.
- Жучок!
Ну чего ты, дурачок!!
Чего ты притворился,
Что мёртвый ты совсем!
* Чего ты притаился!
Ведь я тебя не съем.
Рис Е. ГЛАДИКОВОЙ, В. ГОШКО,
В. ХЛЕБНИКОВОЙ, Н. ХОЛЕНДРО
Чем отличаются две нарисованные куколи Л
ЗАГАДКА
Какое слово здесь зашифровано?
Впиши в клеточки названия предметов, а
потом запиши в большие клеточки бук-
вы, совпавшие с цифрами, по порядку.
чме -----

ЖУРНАЛ ИЗДАЁТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
ГОВОРИТ
МОЯ ВНУЧКА
и
ЕЁ ПОДРУЖКИ
Записала
Е. В. БЕЛАН
— Мама, чай неспелый, прибавь сахару.
— Меня и папу будут стричь, а мама
будет нас держать.
— Если будешь так говорить, скажут,
что ты хвастунья.
— А что, у меня хвост?
— А что ест паук?
— Мух.
— Фу, какая гадость, надо дать ему
что-нибудь другое.
— Мама, ты будешь баба-яга, а я буду
твой маленький баба-ягнёночек.
Редколлегия:
3. Александрова,
С. Алексеев,
А. Ермолаев,
Н. Емельянова,
Е. Ершова
(зам. главного
редактора),
Ю. Казанов,
М. Коршунов,
А. Митяев,
Ю. Молоканов,
К. Орлова
(ответственный
секретарь),
Е. Рачёв,
Н. Чеснокова,
В. Чижиков
Художественный
редактор
Г. Макавеева
Технический
редактор
Л. Петрова
Сдано в набор
8/IV 1976 г.
Подписано к печати
27/TV 1976 г.
Формат 84Х108'/н-
Печ. л. 2 (усл. 3,36).
Уч -изд. л. 4.
Тираж 5 800 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 572.
Адрес редакции,
журнала «Мурзилка»,
ордена Трудового
Красного Знамени
издательства
и типографии
SK ВЛКСМ
Молодая гвардия»:
103030, Москва,
К-30. ГСП-4.
Сущёвская. 21.
Телефон 250-45-08.
Рисунок
на обложке
Юли НАЩЕЛЬСКОЙ
10 лет, Москва

ЖУРНАЛ ЦК ВЛКСМ И ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИМЕНИ В. И. ЛЕНИНА ДЛЯ ОКТЯБРЯТ

Корабли могут разговари-
вать друг с другом. Попривет-
ствовать, поздравить экипаж
с праздником, передать важ-
ную информацию можно по
радио — азбукой Морзе. А мож-
мается на мостик или на дру-
гое высокое место на корабле.
Несколько коротких энергич-
ных взмахов флажками — и
сигнал получен.
А как празднично выглядят
яркие разноцветные флажки!
Из них тоже можно сложить
слово, фразу или просто мор-
ской условный сигнал.
А теперь прочитай, что
написал Мурзилка этими
флажками.
© «МУРЗИЛКА», 1976 г.
„Матросы".
Валерий
Зайцев,
Москва
Счастливого плавания, славные моряки!

В этот праздник мы славим морских защитников
Родины: матросов, старшин, мичманов, офицеров,
адмиралов.
Мы посылаем привет во все моря и океаны, где
идут наши корабли.
Тем, кто во льдах, и тем, кто под знойным солнцем,
и тем, кто в морских глубинах, говорим от всего
сердца:
— Счастливого плавания! Благополучного возвраще-
ния к родному берегу!
В день флота мы вспоминаем моряков Великой Оте-
чественной войны. Они храбро сражались с фашистами
и потопили 700 боевых кораблей и катеров против-
ника, в том числе 3 линкора, 3 крейсера, 19 эсминцев
и 48 подводных лодок.
Из девяти наших городов-героев пять — у моря:
Ленинград, Севастополь, Одесса, Новороссийск, Керчь.
Защищая их, моряки прославили на века свой флаг.

БИН

За колодцем, на дорожке,
Задержался Подрастай.
Подарил цветы картошке
И сказал ей: — Подрастай!
БЁЛ03ЁР0В
Где ботва стоит густая —
Спрятан домик Подрастая...
Вот идёт он налегке
С белой палочкой в руке,
С белой палочкой точёной,
Наконечник золочёный.
Ветерок ботву колышет,
Подрастай идёт и слышит,
Как бобы встают на ножки,
Величаво-зелены,
Как скрипучие одёжки
Надевают кочаны.
Вдруг откуда ни возьмись
Стая гусениц явись!
Стонут листики салата,
Сельдерей повесил нос,
И у тыквы полосатой
Всё внутри оборвалось...
Отовсюду: «Ой» да «ай»,
Выручай нас, Подрастай!»
Он ударил золочёной
Белой палочкой точёной
И сказал:
— Беда! Беда!
Где вы, птицы? Все сюда!
Трясогузки и скворцы —
Опустились в огурцы.
К листьям гусеницы жмутся,
Зелень сочную жуют,
А над ними птицы вьются
И клюют,
Клюют,
Клюют...
Прочесали помидоры,
А потом горох и лук.
Фыр-р! — и сели на заборы,
Смотрят весело вокруг.
Улетела птичья стая.
В огороде там и тут
На виду у Подрастая
Дружно овощи растут.
А когда, встречая вечер,
Вспыхнет первый светлячок,
Надевает он на плечи
Свой зелёный пиджачок.
В небе светится луна,
В огороде тишина.
Всё уснуло в огороде,
Только, мокрый от росы,
Подрастай неслышно ходит,
Улыбается в усы. ,
То в гнезде погладит птицу,
То прогонит в норку мышь,
То с листка стряхнёт землицу
И шепнёт:
— Расти, малыш!..
Парники несут из дома,
В огороде жгут солому —
Отовсюду: «Ой> да «ай»,
Выручай нас, Подрастай!»
Он ударил золочёной
Белой палочкой точёной
И сказал:
— Беда! Беда!
Эй, ребята, все сюда!
А к утру, лишь всё уснуло,
Повалил из тучи снег,
Льдом колодец затянуло,
Стужа, стужа! Мочи нет!
Побросав мячи и книжки,
Одеваясь на ходу,
В огород бегут мальчишки:
— Подрастай попал в беду!..
Даром время не теряйте! —
Говорит тихонько он. —
— Подрастайте, подрастайте! —
Слышат овощи сквозь сон...
Тёплый дым ползёт по гладким
Посиневшим кабачкам,
По седым морковным грядкам,
По гороховым стручкам...
Отшумела непогода —
Пар валит от огорода!
А мальчишки и девчонки
Поснимали одежонки,
Всюду с тяпками снуют,
Дружно песенку поют:
— Помогаешь Подрастаю,
Дай ему часок поспать,
Ожидаешь урожая,
Не ленись пораньше встать!
Если ж ты запустишь грядки —
Не прополешь, не польёшь, —
Ни одной морковки сладкой
В огороде не найдёшь!
Подрастай им слово скажет,
В землю спрятаться прикажет
И в соседний огород
Домик свой
Перенесёт.
ПРО ЖЕРЕБЕНКА МИШУ
Р. ПОГОДИН
В городе Новгороде проживал один
жеребёнок. Ты, конечно, скажешь, что
жеребята проживают в деревне. Напри-
мер, в деревне Коржи Новгородской
области.
Согласен.
И всё-таки в городе Новгороде про-
живал один жеребёнок. Мишей звали.
Был он золотисто-рыжего цвета, на гру-
ди пятно, на ногах вроде носочки бе-
лые. Жеребёнок Миша носил шляпу-
панаму с бантиком, потому что в Нов-
городе тем летом было жарко.
; V Как
У жеребёнок Миша
конфеты дарил
Ххднажды жеребёнок Миша гулял
по городу. Со всеми здоровался.
А мальчишкам и девочкам — малы-
шам — дарил конфеты. Он вынимал
их из мешка, всевозможные конфе-
Рис. в. ДМИТРЮКА
ты в разрисованных фантиках, и
очень вежливо всем дарил. Причём
улыбался и говорил:
— Ешь на здоровье.
Безусловно, все были очень доволь-
ны . И мальчишки, и девочки, и сам
жеребёнок Миша. Но вот беда: когда
у жеребёнка в мешке не осталось уи$е
ни одной конфеты, к нему подбежал
Вовка Попугаев. Очень запыхавшийся,
очень взъерошенный от быстрого бега.
— Давай, — сказал Вовка, — кон-
фету.
Жеребёнок ’знал, что конфеты уже
кончились, но всё же заглянул в свой
мешок и сказал с сожалением, что кон-
феты уже все кончились.
— Как кончились? — закричал Вов-
ка Попугаев. — Как другим дарить,
так не кончились, а как я подбежал,
так все!
— Извини, — сказал жеребёнок. —
Что поделаешь, я тебе в следующий раз
подарю.
— Не хочу в следующий! Я что,
хуже? Я, может быть, даже лучше!
А ты!.. — Вовка Попугаев заплакал и
закричал во всю глотку: — Ты отврати-
тельный, безобразный, ушастый, глупый
осёл. Не умеешь дарить и не брался бы.
— Может быть, — сказал жеребё-
нок Миша. — Может быть, я совершил
ошибку.
На следующий день жеребёнок Ми-
ша купил конфету, очень красивую и
очень сладкую. Он пошёл к Вовке По-
пугаеву, постучал и сказал, когда ему
отворили:
— Добрый день, Вова. Я пришёл по-
дарить тебе конфету. Смотри, какая
она красивая.
Вовка засмеялся, как показалось же-
ребёнку, слишком громко — прямо за-
хохотал.
— Нашёл что дарить! Да у меня
конфет сколько хочешь. Я на них даже
смотреть не желаю.
Жеребёнок Миша отправился в
сквер, сел на голубую скамейку и дол-
го размышлял над создавшимся поло-
жением.
• V и*
I Как
’ жеребёнок Миша
1 купался
Х^/днажды жеребёнок Миша сидел на
балконе. Над его головой проплывали
облака. Они торопились и теснили друг
друга, как утреннее стадо в деревне.
Одно облако, самое большое, отстало
от всех, медленно плывёт. Потом и во-
все остановилось. Прямо возле Миши-
ного балкона.
— Как поживаешь, Миша? — спро-
сило облако.
— Хорошо. Сейчас купаться пойду.
— Зачем ходить? Прыгай в меня и
купайся, — сказало облако.
Миша в облако прыгнул, с головой
окунулся. Вынырнул — сверху сол-
нышко светит, с боков приятной про-
хладой обдаёт. Перебирает жеребёнок
ногами, плавает,
— Хорошо тебе? — спрашивает об-
лако.
Внизу ребятишки и взрослые стоят,
шумят удивлённо:
— Смотрите, жеребёнок Миша ку-
пается в облаке!
— Хорошо ему.
Плавал жеребёнок, плавал, наконец
облако говорит:
— Миша, снижаться будем. Ты меня
всего ногами взбаламутил. Я по этой
причине лететь не могу. Я сейчас на
землю прольюсь дождём.
— И я прольюсь? — спросил
жеребёнок Миша испуганно. — Я уши-
бусь очень. Может быть, разобьюсь
даже.
— Ничего. Ты пока ногами не шеве-
ли, ты отдохни пока, — говорит ему
облако. — Я осмотрюсь, найду местеч-
ко поудобнее.
Опустилось облако ниже. Ещё ниже.
И пролилось дождём в озеро.
8
г
Жеребёнок Миша и не заметил.
Сверху солнышко светит. Вокруг вода,
прохладная, чистая. Заработал жере-
бёнок ногами — плавает.
Спрашивает:
— Облако, где ты?
— Тут я, — отвечает облако. — Хо-
рошо тебе?
На высоком берегу ребятишки стоят
и взрослые. Шумят радостно:
— Смотрите, смотрите, жеребёнок
Миша купается!
— Хорошо ему.
— Хорошо...
*/ Как
\ жеребёнок Миша
Н стал
t Мишей Речкиным
АсЛохудел жеребёнок Миша. От раз-
мышлений похудел. И дома, и на ули-
це всё размышлял, чьим бы ему стать,
чтобы фамилия у него была.
Мышонок Терентий объяснял ему,
что не обязательно быть чьим-то. Мож-
но быть каким-то.
— Ты вот рыжий с белыми пятна-
ми, — говорил мышонок. — Пусть у те-
бя и фамилия будет Миша Рыжебелый.
Но Мише такая фамилия не понрави-
лась. «Чьим-то быть лучше», — думал
Миша.
А мышонок Терентий своё:
— Можно и не каким-то. Можно по
работе, которую делаешь. Например,
Кузнецов. Или Моряков. Или Садов-
ников.
— Но я же ещё ничего. пока не
умею, — отвечал Миша. — Я же пока
ещё маленький. — А сам думал: «Всё
равно чьим-то лучше. И кузнец может
быть чьим-то. Например, кузнец Ан-
тошкин. Или моряк Васин...»
Так, размышляя, поглядывал Миша
по сторонам, всё искал, чьим бы ему
стать. Наконец набрёл он неподалёку
за городом среди полей и лугов на ма-
ленькую речку. Текла она в траве тихо
и вся сверкала солнечными бликами.
Как бы улыбалась Мише. А может
быть, и улыбалась на самом деле.
— Здравствуйте, — сказал Миша.—
А как вас зовут?
— Просто речка, — ответила реч-
ка. — Я безымянная.
— А у меня фамилии нет, — пожа-
ловался Миша. — Я просто Миша.
Они помолчали. Речка посверкивала,
поглядывала на Мишу солнечно и голу-
боглазо. И так стало Мише возле неё
хорошо, что он вдруг сказал:
— Хотите, я буду вашим? Мишей
Речкиным буду?
— Хочу, — ответила речка. И за-
смеялась: — А я твоей буду. Имя у ме-
ня тогда будет Мишина речка.
Им обоим стало очень приятно и ве-
село. Потом Миша в город помчался.
Прибежал к милиционеру товарищу
Марусину. Крикнул:
— Я теперь Миша Речкин! И у реч-
ки имя есть. Теперь она Мишина.
Милиционер товарищ Марусин подо-
шёл к карте своего района, она у него
на стене висела, и сказал:
— Покажи, которая.
Жеребёнок Миша долго искал на
карте свою речку, на карте ведь всё
иначе выглядит, наконец показал:
— Вот она. Маленькая-маленькая...
А милиционер товарищ Марусин взял
красный карандаш и написал где надо:
«Мишина речка».
Так и стало. И все ребятишки, и ля-
гушата, и воробьи говорят: «Пойдём на
Мишину речку. Она хоть и небольшая,
но чистая и весёлая».
А Миша теперь с фамилией.
Гравюра В. КОЛТУНОВА
НА ЯХТЕ
Ю. КОВАЛЬ
Однажды куда-то на яхте
Откуда-то
Кто-то поплыл.
Летали какие-то чайки
О чём-то кричали ему.
Какой-то дельфин остроносый
В зелёные волны нырял.
И ветер, почти незаметный,
Чуть-чуть паруса надувал.
Наверно, какие-то люди
Глядели уплывшему вслед.
И кто-то, наверное, думал:
«Скорей возвращайся назад».
И мне бы хотелось на яхте
В открытое море уйти,
Послушать, о чём кричат чайки,
Дельфина увидеть в волнах.
А вечером после заката
На берег вернуться, домой.
Но пусть меня кто-нибудь встретит,
Но пусть меня кто-нибудь ждёт.

А. МИТЯЕВ НЕЗАБЫВАЕМЫЕ
ИМЕНА КОРАБЛЕЙ
Чем сильнее корабль, тем значительнее его
имя. Наш самый мощный линкор назывался
«Октябрьская революция». Большие корабли-
лидеры носили имена главных городов Со-
ветской страны: «Москва», «Ленинград»,
«Ташкент», «Баку»...
Эскадренным миноносцам давали названия,
в которых качества, нужные для боя: «Гроз-
ный», «Гневный», «Бойкий», «Безупречный»,
«Разъярённый», «Стерегущий», «Сообрази-
тельный»...
Первые подводные лодки, построенные у
нас, назывались «Декабрист», «Народоволец»,
«Красногвардеец», «Революционер». В этих
именах наше уважение к памяти борцов за
свободу.
Не отметил ли ты, читатель, что мы всё вре-
мя говорим: «назывались корабли», «были
корабли»? Да, их уже нет. У корабля жизнь
короче человеческой. Изобретается новое
оружие — к примеру, ракеты; новые двига-
тели — к примеру, атомные. И старые кораб-
ли идут на переплавку. Иные же погибли в
боях. Но вот что замечательно: постаревшие
корабли или погибшие не уносят с собой своё
имя. Если корабль сражался с врагом храбро,
умело, его имя даётся новому кораблю.
Имя линкора «Октябрьская революция»,
который мощными орудиями защищал Ленин-
град, теперь носит современный крейсер.
«Москвой» и «Ленинградом» называются про-
тиволодочные крейсеры. Плавает по морям и
Крейсер „Аврора".
океанам «Грозный», но не эсминец, как в вой-
ну, а ракетный крейсер. Есть ракетные кораб-
ли «Бойкий» и «Гневный», большие противо-
лодочные корабли «Сообразительный» и «Сте-
регущий». К слову сказать, это четвёртый
«Стерегущий». Первый, что дал имя поколе-
нию героических кораблей, погиб в неравном
бою с японскими кораблями ещё в 1904 году.
Тогда на эсминце остались живыми только
три матроса. Чтобы «Стерегущий» не попал в
плен, матросы открыли клапаны и сами пото-
пили свой корабль.
„Сообразительный" — большой противолодочный корабль.
Отважно сражался в минувшую войну сто-
рожевой корабль «Туман». Он был в дозоре,
когда к нашим берегам хотели прорваться
три эсминца фашистов. У «Тумана» две ма-
ленькие пушки, у врага — пятнадцать боль-
ших. Но кораблик вступил в бой — он, как
часовой на посту, должен был задержать
врага до прихода помощи. Вражеские оскол-
ки и снаряды падали так часто, осколки лете-
ли так густо, что несколько раз перебивали
шнур, на котором крепится корабельный
флаг. Враги прекращали стрельбу, думая, что
«Туман» сдаётся. (Человек, который сдаётся,
поднимает вверх руки, а корабль спускает
флаг.) И вот, чтобы не дать фашистам ни ми-
нуты радости, раненые моряки каждый раз
поднимали на мачту сбитый флаг. Корпус сто-
рожевика был пробит снарядами. В пробои-
ны хлынула вода. «Туман» начал тонуть. Но
тут по вражеским кораблям ударили дально-
бойные береговые орудия, взлетели с аэро-
дрома бомбардировщики. Прячась за дымо-
выми завесами, эсминцы бросились наутёк.
Место героического боя «Тумана» теперь
обозначено на морских картах. В том же ме-
сте был поднят флаг на новом корабле, ко-
торому дали название «Сторожевой корабль
«Туман».
Есть у нашего военного флота корабли и
с новыми именами: «Магомет Гаджиев»,
«Дмитрий Галкин», «Иван Кучеренко»... Так
флот хранит память о моряках — героях Ве-
ликой Отечественной войны.
А самое старое имя принадлежит крейсеру
«Аврора». Легендарный крейсер Октябрьской
революции получил его от фрегата «Авро-
ра» — парусного, сорокачетырёхпушечного
корабля. Больше века назад фрегат храбро
сражался с кораблями англичан и французов.
Под парусами он дважды прошёл по морям
и океанам вокруг Земли.

Современная атомная подводная лодка.
Рис. Э. БЕНЬЯМИНСОНА, Б. КЫШТЫМОВА
Вверху— подводная лодка
Великой Отечественной войны.

Сергей МИХАЛКОВ
ЗЯБЛИК
.Рис. В. КАНЕВСКОГО
Хотел иметь я птичку
И денег накопил,
И вот на птичьем рынке
Я Зяблика купил.
Сидел мой Зяблик в клетке
И зёрнышки клевал,
И как в лесу, на ветке,,
Всё пел и распевал.
Ребята заходили
На Зяблика смотреть,
И каждому хотелось
Такого же иметь.
Я с Зябликом возился,
Хоть было много дел,
А через две недели
Певец мне надоел.
Однажды я за город
Уехал на три дня,
И он на это время
Остался без меня.
Когда же из деревни
Вернулся я домой,
Лежал в пустой кормушке
Голодный Зяблик мой.
Я спас его от смерти —
Я выходил его
И выпустил на волю
Живое существо.
Хотят ко дню рожденья
Мне подарить щенка,
Но я сказал: «Не надо!
Я не готов пока!»
БУКЕТЫ ЦВЕТОВ
В России издавна очень
любили цветы. Редко какой
праздник обходился без цве-
тов. Получить в подарок кра-
сивый букет всегда приятно.
И это стало обычаем.
А ещё букетами расписыва-
ли посуду, домашнюю утварь,
ткали на шелках и тяжёлых
парчовых тканях.
Чего только не расписывали
букетами! Сундуки и балалай-
ки, санки и повозки, веера,
ширмы, мебель и игрушки.
Всего не перечислишь.
Были искусные мастерицы,
которые делали букетики для
украшения шляп и платьев.
Делали их так красиво и прав-
доподобно, что они почти не
отличались от живых и их хо-
телось потрогать руками. Мод
ницы с гордостью носили та-
кие шляпы, похожие на
клумбы.
Замечательные русские
художники любили писать цве-
ты. Это были небольшие аква-
рели-миниатюры и очень, боль-
шие картины-натюрморты. В
них запечатлены букеты цве-
тов, напоённые благоуханием
полей и садов, лесных просек
и заливных лугов.
чись составлять
букеты
из полевых цветов
Рис. Л. НИЖНЕГО
НА ЧУКОТКЕ
ВОЗЬМУТ ИЛИ НЕ ВОЗЬМУТ?
Меня, Серёжу Бородина, не хотели
брать на Чукотку. И не кто-нибудь,
а мои родители: папа с мамой. Они го-
ворили, что на Чукотке без активного
солнца я захирею. Поедешь, мол, ты
в Крым, к тёте Насте. Там много солн-
ца, а овощей и фруктов — горы. Окреп-
нешь, станешь настоящим мужчиной.
Дудки! Я сам слышал, что настоя-
щие мужчины вырастают только в су-
ровых условиях. Это говорил папа.
Он всё знает! Он работает геологом.
А где же, как не на Чукотке, закалять
свой характер? Там морозы по сорок
градусов. Ветер такой, что крыши с до-
мов срывает! А дни тянутся всё лето!
Бегай по улице круглые сутки, и никто
тебе не скажет: «Сергей! Пора домой.
Ночь наступает:».
«Нет уж, — решил я, — вы там как
хотите, а я должен поехать на Чу-
котку».
Встаю рано. Сам заправляю кровать.
Самостоятельно умываюсь и одеваюсь.
Пусть видят, что я большой и ничто мне
не помеха. И мама с папой увидели.
ЧУКОТКА
— Наш самолёт, — говорит папа, —
прибудет на Чукотку ночью.
Ну и что же! Ночью так ночью! По-
думаешь, важность какая!
Приземлились. Вышли из самолёта.
«Ночь, а светло как днём!» — удивил-
ся я. Но тут же вспомнил, что летом
здесь ночей не бывает. И всё-таки инте-
ресно видеть, как солнце и луна светят
одновременно. Солнце, оно в небе как
яичный желток в блюдце. А луна бе-
лая-белая, как бляшка у носильщика.
— А вот и Анадырь! — показал па-
па рукой в сторону лимана. — Столица
Чукотки.
За синим лиманом на горе сверкал
белым отложным воротничком город.
Его белые дома весёлой гурьбой сбега-
ли к широкому заливу. И только непо-
движно стоял Дворец пионеров — стек-
лянный, большой, до самого неба.
<Вот бы где нам остаться жить!» —
подумал я. Но нам надо лететь ещё
дальше. Почти на край земли.
Мы летим, но уже не на самолёте,
а на вертолёте. Под нами дыбятся се-
рые сопки. Они сверху кажутся малень-
кими, словно внизу не земля, а смятая
обёрточная бумага.
Между сопками светятся озёра.
Солнце блестит вовсю, и они кажутся
золотыми.
Пока я смотрел в окошко, наш вер-
толёт пошёл на посадку.
— Вот и прилетели на место, — ска-
зал папа и стал собирать вещи.
ГДЕ МЫ ЖИВЕМ
Если стать лицом к географической
карте, то Чукотка находится справа,
в самом верхнем углу. А посёлок, где
мы живём,— и вовсе на краешке земли.
Посёлок небольшой, но зато к его
пристани подходят океанские корабли
с хлебом, солью, картошкой, маши-
нами. Наш дом стоит на краю посёл-
ка, возле самого моря. Однажды мы
с папой пошли на причал.
НА ПРИЧАЛЕ
Возле берега стоял большой, выше
двухэтажного дома, пароход. А за ним,
в море, стояли ещё два корабля. Они,
19
ожидая разгрузки, повернулись носа-
ми навстречу волнам, чтобы волны не
били их в бок и не раскачивали.
Вдруг недалеко от берега высуну-
лась из воды чёрная мордочка.
— Кошка! Кошка! — закричал я.—
Надо её спасти!
— Нет, — сказал папа. — Это не
кошка, это нерпа.
Нерпа подплыла к самому берегу.
Она больше кошки и даже собаки —
тёмно-серая, с блестящими, словно бы
нарисованными, белыми кольцами.
Смотрит на меня чёрными, смоляными
глазами. Усы у неё ну точно как у на-
шей Мурки.
Покачалась нерпа на волнах, пока-
чалась да как нырнёт в глубину. Толь-
ко её и видели.
С высоты пикировали бакланы —
большие чёрные птицы. Выхватывали
из воды зазевавшихся рыбок и тут же
торопливо проглатывали.
Бакланы не только ловят рыбу. Они
помогают людям наводить в море чи-
стоту. Увидят неживую рыбу — подбе-
рут. Потому и называют бакланов са-
нитарами Чукотки. Когда бакланы уста-
ют, они садятся на воду и качаются на
волнах, как маленькие кораблики.
Вдруг поднялся ветер. Море сдела-
лось тёмным и хмурым. Исчезли бакла-
ны, куда-то скрылась нерпа.
— Всем по домам! — приказал на-
чальник морского порта по громкогово-
рителю. — Ожидается шторм.
МОЙ ДРУГ АЛЮМКА
На другой день погода стояла тёплая.
Куда пойти? Не знаю. И друга ещё
не завёл.
Присел к бочке, в которой росла оль-
ха, стал рыхлить землю. Ко мне под-
ходит мальчик с двумя собаками.
— Здравствуй! — протянул он ла-
дошку. — Давай с тобой играть... Ме-
ня зовут Алюмка.
— Алюмка? — переспросил я.
— Да, — пригладил он на макушке
жёсткие чёрные волосы.
Это был чукча Алюмка. Мы стали
с ним играть, а собачки улеглись
рядом.
— Алюмка, зачем тебе две соба-
ки? — спросил я.
— Могу одну тебе подарить, — от-
ветил Алюмка. — Которая тебе больше
всего нравится? Дружок? — Он пока-
зал на чёрную собачку с белой звёздоч-
кой на лбу. — Или Пушок?
Пушок, как и Дружок, был лохма-
тый. Длинная шерсть искрилась на
солнце.
Здесь, на Чукотке, все домашние жи-
вотные лохматые, даже поросята с
длинной шерстью ходят.
Я показал рукой на рыжего Пушка.
— Вот и бери его, — сказал мне
Алюмка.
Когда я познакомился с родителями
Алюмки, а он с моими, оказалось, что
мой папа и папа Алюмки работают на
одной шахте. И ещё я узнал, что Алюм-
кой называется маленький остров, на
котором стоит маяк.
ГРИБЫ
— Пойдёшь, — спрашивает папа, —
со мной в лес по грибы?
«Какой лес? Какие грибы? — поду-
мал я. — Кругом тундра». И спросил:—
Пап, а где лес?
— Да вот он, — приподнял папа ве-
точки с листьями величиной с ноготок
мизинчика. — Это вот карликовая бе-
рёзка. Чтобы не замёрзнуть, деревья
стелются по земле, прячутся в траве.
— Папа! Папа! — закричал я. —
Гриб!
Перед нами стоял высокий, на тол-
стой ножке гриб. А рядом их было не-
сколько. Они росли целыми стайками.
И были выше деревьев. А что с них
возьмёшь? Карликовые! А гриб, как
вылезет из земли, сра-
зу великан!
Папа собирал грибы.
— Подберёзовики?
— спросил я.
— Да, подберёзо-
вики!
— Вот мама обрадуется! — сказал я
и побежал к следующему кустику.
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
— Быстрее, быстрее все на улицу! —
шумно влетел папа в комнату. На нём
высокие, выше колен, унты и большая
мохнатая шапка. — Северное сияние!
Мы с мамой выскочили на улицу.
На небе какими-то зигзагами поло-
скались разноцветные ленты. От них
свисала радужная бахрома. Потом
ленты собрались вместе и выстроили
причудливый дворец. Потом дворец ис-
чез, и по небу снова заполыхали раз-
ноцветные ленты. Мы долго на них
смотрели. А потом сияние кончилось.
Только высоко-высоко в небе шевели-
лись звёзды. Крупные. Мохнатые. Они
перемигивались, что-то шептали друг
другу. А что? Не разберёшь.
— Это так от мороза кажется, —
сказал папа. — Такой большой мороз
называется «шёпот звёзд».
ДОМОЙ
Весной у папы закончилась команди-
ровка, и мы стали готовиться к отъ-
езду. Пришёл прощаться и мой друг
Алюмка.
— Вот бери, — протянул он мне
клык, на котором была нарисована со-
бачья упряжка с нартами. — Пусть
напоминает тебе о моём родном крае.
Мне не хотелось с ним расставаться.
Алюмку я полюбил. Полюбил я и Чу-
котку. И твёрдо решил, что, когда вы-
расту, обязательно приеду жить на Чу-
котку. Навсегда. Насовсем.
Рис. А. БЕЛАШОВА
ПЬЕСА ДЛЯ ОКТЯБРЯТСКОГО ТЕАТРА
Действующие лица: МАМЕНЬКА
БАБИНЬКА
ТЕТЕНЬКА
ТЮЛ ЮЛ Ю И—нескладный
мальчик, похожий на иг-
рушку „ванька-встанька".
Тюлюлюй сидит за ма-
леньким столом с боль-
шой ложкой в руках. Во-
круг него: Бабинька с крин-
кой, Маменька — с карава-
ем, Тётенька — с пирогом.
ВСЕ ТРОЕ Был да жил Тюлюлюй,
Не тужил Тюлюлюй.
БАБИНЬКА Рано утром маменька
Несёт хлебца мякенька.
Маменька ставит перед
Тюлюлюем каравай.
ТЕТЕНЬКА А бабушка — молочка...
Бабинька ставит кринку.
МАМЕНЬКА А тётенька — пирожка.
Тётенька ставит пиро-
жок.
ВСЕ ТРОЕ Ешь, пей, Тюлюлюй,
На здоровьице!
Тюлюлюй жадно пьёт и
ест.
ВСЕ ТРОЕ Тюлюлюй поест-попьёт,
После ляжет — отдохнёт.
Тюлюлюй укладывается
в постель.
ВСЕ ТРОЕ Полежит на месте
Минуточек двести,
А проснётся в полдень,
Глядь, уж снова голоден.
БАБИНЬКА Будит его.
Встань, проснись,
Тюлюлюй!
Не ленись,
Тюлюлюй!
ТЮЛЮЛЮЙСонио и капризно.
Сами плохо накормили,
А Тюлюлюй виноват!
Есть хочу!
ТЕТЕНЬКА Несёт, несёт маменька
Жареной говядинки.
22
Маменька ставит на край
одеяла сковородку с говя-
диной.
МАМЕНЬКА А бабушка — кренделёк.
Бабушка кладёт кренде-
лёк на подушку.
БАБИНЬКА А тётенька — киселёк
И леденчиков кулёк.
ТЕТЕНЬКА Подаёт всё это, пригова-
ривая:
На досуге, птенчик,
Пососи леденчик!
ВСЕ ТРОЕ Был да жил
Тюлюлюй.
Нажил жир Тюлюлюй.
ВСЕ ТРОЕ Вразбивку.
Все дружки на речке,
А Тюлюлюй на печке.
Все дружки на травке,
А Тюлюлюй на лавке.
Соответственно тексту
Тюлюлюй меняет места —
лениво и развалисто.
Все дружки на воле —
В поле на футболе,
А Тюлюлюй лежит в тени.
ТЮЛЮЛЮЙ Враг себе я, что ли?
ТЕТЕНЬКА Расталкивает его.
День-то — рай,
Тюлюлюй,
Погуляй,
Тюлюлюй!
ТЮЛЮЛЮЙ Сами кормят до отвала,
А Тюлюлюй виноват!
Не пойду-у!
ВСЕ ТРОЕ Стал вял
Тюлюлюй,
Стал бел
Тюлюлюй.
Тюлюлюя все жалеют.
МАМЕНЬКА Плачет.
Заболел Тюлюлюй!
ТЁТЕНЬКА Ах!
23
БАБИНЬКА Ох! Дюже плох!
ВСЕ ТРОЕ Тюлюлюя мать взяла
И в больницу повезла.
Составляют стулья. Это
машина. Бабушка за рулём.
Тюлюлюй на переднем мес-
те, за ним Маменька и Тё-
тенька.
БАБИНЬКА Звонко.
За машиной гонится
Шустрый ветерок...
ТЕТЕНЬКА Тюлюлюй
Наш клонится
Всё
На левый бок.
срамись,
Тюлюлюй,
Распрямись,
Тюлюлюй!
ТЕТЕНЬКА Тюлюлюй
Глаза скосил,
Загудел,
Заголосил.
ТЮЛЮЛЮЙ Да-а-а!
Сами криво
Посадили,
А Тюлюлюй виноват.
У-у-у-у!
Все трое выскакивают из
машины, выволакивают
Тюлюлюя и пляшут во-
круг него, приговаривая:
Вот какой Тюлюлюй,
Тюлюлююшка!
Тюлюлюй постепенно
оживает, начинает при-
плясывать, махать ручкой
и вдруг пускается в пляс.
ТЮЛЮЛЮЙ А я вовсе не такой!
Топ — ногой!<
Хлоп — рукой!
Посмотрите,
Поглядите,
Полюбуйтесь,
Я какой!
ВСЕ ТРОЕ Как же любим мы его —
Тюлюлюя своего!
Поглядите,
Посмотрите,
Полюбуйтесь на него!..
Пляска, в которой могут
принять участие все зри-
тели.
24
Н. С Л АДКОВ
НЕ ТОПЧИ
ЦВЕТЫ !
ЭХ ! ПОТЯНУЛСЯ топок
И внлез ИЗ-ПОА ЗСМЛИ.
УХ.'-ктякнул (УГОН
И МСКТНЛСЯ цосгком.
И-И!-ОНЛА01АМС1 ПЧ1ЛЛ,
запускал чрпок юсоток-
ОГО!~
ахнул
ПАССЧНИК,
031НИМЛЯ
corn
изулзл.
ГОП!~поаско-
ЧИА К ПАС1ЧНИКУ
знук
И ЗАПУСТИЛ
ЛОЖ-КУ I Л1ЁА.
... А КЛИКНУЛ «I
внучек „гоп",
не (кажи юстоклху
ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ
Н. СЛАДКО В	Рве. Н. УСТИНОВА
Надоела зима Сороке. Вот
бы лето сейчас!
— Эй, Свиристель, ты бы
лету обрадовался?
— Спрашиваешь ещё? —
Свиристель отвечает. — Пере-
биваюсь с рябины на калину,
оскомина на языке!
А Сорока уже Косача спра-
шивает. Жалуется и Косач.
— Сплю в снегу, на обед
одна каша берёзовая! Брови
красные — отморозил!
Сорока к Медведю стучит-
ся: как, мол, зиму зимуешь?
— Так себе!—Миша вор-
чит.— С боку на бок. На пра-
вом боку лежу — малина ме-
рещится, на левом — мёд липо-
вый.
— Понятно! — Сорока стре-
кочет. — Всем зима надоела!
Чтоб ты, зима, провалилась!
И зима провалилась...
Ахнуть не успели — лето
вокруг! Теплынь, цветы, ли-
стья. Веселись, лесной народ!
А народ лесной закручи-
нился...
— Растерялся я что-то. Со-
рока!—Свиристель говорит.—
В какое ты меня поставила
положение? Я к вам с севера
по рябину примчался, а у вас
листья одни. С другой сторо-
ны, я летом на севере должен
быть, а я тут торчу! Голова
кругом. И есть нечего...
— Натворила Сорока дел! —
шипит сердито Косач. — Что
за чушь? Куда весну подева-
ла? Весной я песни пою и
танцы танцую. Самое разве-
сёлое времечко! А летом толь-
ко линять, перья терять. Что
за чушь?
— Так вы же сами о лете
мечтали?!—вскричала Сорока.
— Мало ли что! — Медведь
говорит.— Мечтали мы о лете
с мёдом липовым да с мали-
ной. А где они, если ты через
весну перепрыгнула? Ни ма-
лина, ни липа зацвести не
успели — стало быть, ни мали-
ны, ни мёда липового не бу-
дет! Поворачивайся хвостом,
я его тебе сейчас выщиплю!
Ух как рассердилась Соро-
ка! Вильнула, подпрыгнула,
на ёлку взлетела и крикнула:
— Провалитесь вы вместе
с летом!
И провалилось нежданное
лето. И снова в лесу зима.
Снова Свиристель рябину
клюёт. Косач в снегу спит.
А Медведь — в берлоге. Вор-
чат все помаленьку. Но тер-
пят. Настоящую весну ждут.
Я. АКИМ
Упрямый рыболов
У самого причала,
У речки на мостках
Сидит рыбак бывалый
В калошах и в носках.
Устроился, как в кресле,
Не на один часок,
И поплавок на леске
Скользит наискосок.
Сначала у причала
Моторка зафырчала.
Потом буксирный катер
Реку перелопатил.
Лежит в сторонке кошка,
Хитро косит зрачком:
«Перепадёт рыбёшка?» —
И смотрит за крючком.
Но здесь и лодкам тесно,
Какой уж там улов!
Менять не хочет место
Упрямый рыболов.
А кошка поскучала
У шумного причала —
Ещё подождала
И к дому побрела.
Рис. И. КАБАКОВА
лю&мшь
У меня есть щенок по
имени Тишка. Он белый,
пушистый, как клубок
мягкой шерсти. Тишка
серьёзный, дрессирован-
ный пёс. Серебряную ме-
даль имеет.
Пришёл как-то ко мне
друг Валерка. Он фото-
граф-любитель. Я посади-
ла Тишку на табуретку и
говорю Валерке:
— Фотографируй его
сначала в профиль. А те- >
перь в фас!	’
Услыхав знакомую 5
команду «фас», пёс спрыг- •
нуле табуретки и накинул- «
ся на Валеркины штаны. ’
С тех пор, встретив ме- «
ня с Тишкой на улице, Ва- а
лерка издали кричит:	|
— Привет, Наташа! |
Придержи собаку!	£
Рис. А. СЕМЁНОВА
МП№Ц№К!
Когда я заболел, мама
не пускала меня в детский
сад. Было очень скучно.
Я сидел у окна и смотрел,
что делается во дворе. По-
том хотел уйти, но увидел
моего друга Павлика, а с
ним ещё какого-то маль-
чика. Они сначала звали
меня, но потом узнали,
что меня не пускают, и
стали разные номера по-
казывать, как в цирк«.
Павлик был дрессиров-
щик, а его друг ходил как
медведь, прыгал как тигр,
смешно падал, потом клал
на землю палку и ходил
как по канату. А когда он
стал дрессированную со-
бачку показывать и зала-
ял, из дома выбежала
большая собака. Павлик «
с другом так быстро убе- J
жали, как будто их и не с
было. А собака-то с хозяи- е
ном была.	$
Вот так цирк!	с
Однажды учительница рас-
сказывала нам о Ледовом сра-
жении Александра Невского.
А в это время Дима Касаткин
рассказывал своему соседу про
хоккейный матч между коман-
дами США и СССР:
— А Харламов раз — и на
пятачок, а тут Михайлов как
метнёт — и гол!
Учительница спросила:
— Дима, а кто победил в
Ледовом сражении?
Дима выпалил:
— Как кто? Наша сборная!
ЙЖЖ
я пус1%;шка
Эта смешная история про-
изошла давно. У меня есть се-
стричка Таня. Тогда ей было
больше двух лет, но она никак
не засыпала без пустышки. §
Однажды ночью мы просну- |
лись от непонятных шорохов. |
Мы все поднялись и загляну- .
ли под кровать. С удивлением t
обнаружили там ёжика, кото- |
рый жевал Танину пустышку.
Ежик, наверное, был голод-
ный. После этого случая Таня а
отвыкла от пустышки.	g
СДЕЛАЙ САМ
Сделай такую бабочку. Вырежь две вы-
кройки, наложи их одна на другую. По-
том продень проволочку, а на концах её
закрепи бусинки. Приколи её к занавес-
ке, и комнату украсит яркая бабочка.


В ЖАРКИЙ ДЕНЬ
А. МАСЛЕННИКОВА
Пьёт из чашечки жучок
Колокольчиковый сок.
Пьют весёлые букашки
Сок пахучий из ромашки.
А нарядный мотылёк
Земляничный любит сок.
Сока хватит всем в лесу!
Угощает шмель осу:
— Вот вам два стаканчика,
Сок из одуванчика.
С помощью зеркала (но не круглого)
гы можешь прочитать то, что здесь на-
писано. Сумеешь?
СКОРОГОВОРКИ
Адрес редакции
журнала
«Мурзилка»,
ордена Трудового
красного Знамени
издательства
и типографии
ЦК ВЛКСМ
• Молодая гвардия»:
103030. Москва,
К 30. гсп-4,
Сущёвская. 21.
Телефон 250-45 08
Н. ЕГОРОВ
Ю. АЛЕНКОВ
Краб забрался на трап,
И заснул крепко краб,
А кальмар
Не дремал,
Краба в лапы поймал.
На стр. 2 флажками иаписаио: С ДНЕМ ВОЕН-
НО-МОРСКОГО ФЛОТА. МУРЗИЛКА.
В знойном поле
Через перекати-поле
Прыгали перепела
С перепелятами.



Когда человек стал летать? Давным-давно.
В древнерусской книге, написанной от руки семь-
сот с лишним лет назад, рассказывается о «лета-
тел е». Летал он с колокольни или с высокой пала-
ты на шёлковых крыльях. Имя его неизвестно.
А вот имя другого «летателя» известно. В про-
шлом веке, когда ещё не было самолётов, вятский
крестьянин Данила Кашин летал на крыльях из
бересты. Я бывал в тех местах, и старики пере-
давали мне воспоминания своих дедов, как Дани-
ла Кашин надел берестяные крылья за спину, под-
нялся на избу, и попутный ветер далеко унёс его
в снежное поле...
Кто первый изобрёл и построил самолёт? Рус-
ский изобретатель А. Можайский в 1882 году.
Самолёт этот с человеком на борту с помощью
паровых двигателей поднялся в воздух. И мы мо-
жем гордиться тем, что наша Родина — родина
авиации.
После Великого Октября авиация в нашей
стране стала крепнуть. Лётчиками хотели быть
многие молодые люди, и комсомол взял шефство
над Воздушным Флотом — направлял в авиацию
самых достойных.
Летом 1937 года вся земля рукоплескала лётчи-
кам Чкалову, Байдукову и Белякову за перелёт
Москва — Северный полюс — город Ванку-
вер (США). Они пролетели без посадки свыше
12 тысяч километров и установили мировой '
рекорд. Этот перелёт и другие перелёты наших (
MoCTOeWAJ!
лётчиков были дружескими, мирными. Мы не хо-
да гитлеровская Германия.
Бои велись на земле, на море и в воздухе. Лёт-
чик-комсомолец Виктор Талалихин в ночь на седь-
мое августа 1941 года применил ночной таран —
ударом своей машины сбил фашистского стервят-
ника. Замечу, что за всю войну ни один фашист
не решился пойти на таран. Фашисты трусили.
Особенно они боялись наших лётчиков Покрыш-
кина и Кожедуба. Покрышкин сбил 59 вражеских
самолётов, Кожедуб — 62. Оба прославленных
лётчика — трижды Герои Советского Союза.
Наша страна стала родиной космонавтики —
родной дочери авиации. 12 апреля 1961 года
Юрий Гагарин впервые в мире поднялся в кос-
мос. Сегодня советские космические аппараты до-
стигли поверхности Венеры и Марса...
Но мой разговор об авиации. Какая она сего-
дня? Что в ней нового?
Посмотри на небо. В нём проложены тысячи до-
рог. Они не покрыты гравием или асфальтом и
не видны в синем небе. Но они есть! Воздушные
они не имеют права свернуть: иначе быть беде,
иначе самолёты могут столкнуться. В небе ста-
новится тесно. Аэропорты не всегда успевают при-

Л нимать и отправлять пассажиров. Нужен самолёт,
в котором уместилось бы сразу столько людей,
сколько в трёх-четырёх обычных самолётах.
Понятно, что такой крылатый гигант н
не один — много их нужно.
Так возник аэробус.
Аэробус — это самолёт, воздушный великан,
способный перевезти за один раз 350 человек.
Он сконструирован группой инженеров под руко-
водством Героя Социалистического Труда Г. Ново-
жилова. Внутри он похож на двухпалубный ко-
рабль: на нижней палубе пассажиры оставляют ,
багаж, потом поднимаются на верхнюю палубу и /
располагаются в удобных креслах. В конце
нынешнего года самолёт-гигант будут испытывать
наши лётчики. А потом? А потом он станет пере-
возить пассажиров, и среди них, конечно же, бу- I
дет немало читателей «Мурзилки».
Каждый год каждое третье воскресенье августа I
страна празднует День Воздушного Флота.
Это праздник всех, потому что сегодня у нас нет
которому авиация не помогала бы.
аже если человек ни разу не летал и не соби-
:ется летать на самолёте, всё равно авиация де-
:ет ему много добрых дел: доставляет письма,
зеты, журналы, продукты, книги, одежду. При-
вит друзей...
элетах. .
нужен /


Этой осенью Любаша пойдёт в тре-
тий класс, а росточком она и поны-
не как самый крохотный перво-
классник. Из-за этого Любаша сильно
огорчается и очень боится, что не вы-
растет совсем.
Она то и дело подбегает к зарубке на
дверном косяке, прижимается к стро-
ганому брусу затылком, поднимает
обеими руками зеркало и смотрит:
не подросла ли хоть чуть-чуть?
Но каждый день выходит — не под-
росла, и Любаша горюет ещё больше.
Седая, сухонькая и всё ещё очень
проворная бабушка Елизавета Мар-
ковна говорит Любаше:
— Да не жмись ты каждый день
к зарубке, не жмись! Потерпи с годок,
тогда и разницу увидишь... Это ты в на-
шу, в спицынскую породу такая тихо-
рослая, и горевать тут не об чем. Мал
кувшин, да ёмок. Зачем тебе быстрее
расти? Успеешь, догонишь всех.
— Зачем, зачем... — сердится Лю-
баша. — Ты, бабушка, попробуй сама
поживи такой вот маленькой, тогда
узнаешь зачем.
От великой обиды Любаша часто
уходит за дом в огород, садится там на
скамейку рядом с луковой грядкой и,
свесив ноги да подперевшись ладонью,
мечтает о том деньке, когда всё-таки
вырастет и её станут так же, как ба-
бушку, называть по имени-отчеству
Любовью Николаевной.
А вчера вечером бабушка подоила
корову, Любаша вскипятила самовар,
и они уселись пить чай за столом у рас-
пахнутого окошка.
В это время на улице затарахтело,
потом фыркнуло и смолкло под самым
окном.
Бабушка и Любаша перевесились
через подоконник и сразу увидели
у тёмной калитки мотоцикл с коляской.
В седле мотоцикла никого не было, но
в сенях уже кто-то гулко топотал по
ступеням.
ЛЮБАШИН
ДЕНЁК
Лее КУЗЬМИН
Рис. В. ЧАПЛИ
И вот в дверь стукнули и, не дожи-
даясь ответа, вошли. Вернее, вошёл-то
всего-навсего один человек, но зато
это был не кто иной, как сам бригадир-
полевод Иван Романович!
Любаша тихо ойкнула. Она сразу
даже в этом вечернем сумраке избы
узнала Ивана Романовича по его
армейской фуражке, по его ловко под-
поясанному широким ремнём комбине-
зону, а главное, по голосу.
— Здравия желаю! — так громых-
нул Иван Романович, что лёгонькая
сутулая бабушка за столом чуть-чуть
подскочила.
— Вы что тут в потёмках сидите?
Бабушка торопливо выбралась из-за
стола, пошарила по стене, щёлкнула
выключателем.
Свет хлынул, и Любаша увидела, что
Иван Романович с ног до головы весь
в дорожной пыли. Пыль на сапогах,
на плечах, на лаковом козырьке фу-
ражки, даже на бровях.
— Прости, Лизавета Марковна,
я прямо с поля... — И торопливо за-
говорил о том, что хлеба там вызре-
ли — аж звенят! — и комбайнеры по-
спешают изо всех сил, да вот, как на
грех, бригадной поварихе надо съез-
дить к дочке в город, поварихина доч-
ка прислала телеграмму, и людей в по-
ле целые сутки кормить будет некому...
Если, конечно, не согласится Лизавета
Марковна, если, конечно, она сама
уважает ребят-комбайнеров, которые
7
помнят её замечательную стряпню ещё
с прошлого лета, и все, ясно-понятно,
ей низко кланяются...
Бригадир говорил всё напористей и
всё чаще и чаще вставлял в свою речь
два словечка «ясно-понятно», и всё
ближе да ближе подходил к бабушке,
а бабушка всё отступала и отступала
и, наконец, упёрлась в широкую лавку
у стены, села на неё и сказала:
— Ох, не знаю, Иван... Ох, не знаю.
— Бабушка, соглашайся! — писк-
нула из-за стола тоненьким от волне-
ния голоском Любаша.
Ей-то самой так захотелось туда,
в Заложье, где спелые хлеба «аж зве-
нят», что позови Иван Романович
не бабушку, а её, Любашу, так она бы
и секунды не раздумывала.
Она, Любаша, именно о таком вот
важном деле и мечтала всю жизнь,
и она снова пискнула:
— Я тоже согласная...
Но огромный, занявший собой пол-
избы бригадир на Любашу даже
и не глянул, а бабушка Любашин
голос будто и не слышала. Она под-
няла голову и нерешительно переспро-
сила:
— На одни сутки, говоришь?
— На одни сутки! — поспешно кив-
нул Иван Романович. — Туда и обрат-
но, ясно-понятно, на собственной каре-
те домчу.
— Ну ежели так... — вздохнула ба-
бушка. — Утречком заезжай.
Ранним утром мотоцикл с Любашей,
бабушкой, бригадиром выскочил из-
под тёмных елей под солнце, и от све-
та и простора у Любаши зарябило
в глазах.
Светлым было небо. Светлой, почти
белой от солнца была истолчённая ко-
лёсами дорога, а слева от дороги золо-
тилась рожь.
Хлебное поле расстилалось и по дру-
гой стороне, но здесь уже вовсю рабо-
тали комбайны. Их было три. Огром-
ные, грохочущие, бурые от пыли, они
ползли прямо на зыбкую стену хлебов,
и высокая рожь покорно сгибалась им
навстречу, падала на широкие жатки,
и там, где комбайны прошли, поле ста-
новилось пустым, и лишь копны соло-
мы почти до горизонта светло желте-
ли на нём.
Когда мотоцикл и первый комбайн
поравнялись, Иван Романович поднял
руку, а потом торжественно повёл ею
в сторону бабушки: привет, мол, при-
вет, смотри, кого я сюда к вам в поле
привёз!
Комбайнер засверкал улыбкой и по-
клонился бабушке. Вижу, мол, вижу и
сердечно приветствую!
Бабушка в коляске приосанилась и
тоже поклонилась.
А близ дороги двигался уже второй
комбайн, и опять Иван Романович под-
нимал руку, и опять очень торжествен-
но, как бы чуточку хвастаясь, указывал
на бабушку.
«Ну и ну! — подумала Любаша. —
Бабушку-то мою как встречают... Даже
завидно! Меня бы вот так!»
Любаша собралась посмотреть, как
поприветствует бабушку третий ком-
байнер, но тут от комбайна отошла пол-
ная зерна автомашина и помчалась по
колючему жнитву прямо к дороге.
Она мчалась поперёк поля всё быст-
рей. И вот лихо, со всего разбега, пере-
скочила дорожный кювет, тяжёлый ку-
зов поддало вверх, зерно плеснуло че-
рез борт на землю, и бригадир даже
привстал в седле мотоцикла:
— Э-эх!
— Господи! Что делает, супостат! —
охнула бабушка, а Иван Романович
вдруг резко повернул руль, поставил
мотоцикл поперёк дороги.
Машина остановилась. Из кабины
удивлённо смотрел на Ивана Романо-
вича молоденький шофёр.
— Чё такое, чё? Стряслось чё-
нибудь?
8
— Стряслось! — Иван Романович
сердито указал на рассыпанное зерно.
— Ну-у, Иван Романыч... Ты из-за
этого? Ну газанул... Ну просыпал ма-
лость... Так ведь спешка! Сам знаешь,
где пироги едят, там и крошки летят.
Дай, пожалуйста, дорогу. Мне ехать
надо. У меня времени нет.
— Нет, Васенька, не по-е-дешь. Сна-
чала подбери «крошечки»...
— Так лопаты же нет! — улыбнулся
было Васенька. — Нечем собирать, —
показал он пустые ладони и поглядел
на Ивана Романовича, поглядел ему
в глаза и вдруг замолчал и медленно
попятился к открытой кабине. Он быст-
ро нашарил там кепку, стал черпать
пригоршнями рассыпанную рожь, сы-
пать в кепку и бегом носить в кузов
машины.
Заложье, куда привёз бригадир
новую повариху с помощницей, было
когда-то маленькой глухой дере-
венькой.
Деревеньку-то давно свезли на цент-
ральную усадьбу, и теперь от Заложья
осталось только название, колодезный
сруб, заросший лопухами, да ветхий
амбарчик под замшелой крышей.
— Ну вот и приехали! — сказал
Иван Романович. — Принимай, Лиза-
вета Марковна, хозяйство... Продукты
здесь, дрова у печки, вода в колодце,
а я побежал. Скоро управишься?
— Скоро! — ответила бабушка. —
Через часик-полтора зови мужиков.
— Мы управимся! — подхватила
Любаша. — Бегите, Иван Романыч,
куда вам надо, а мы управимся.
И бригадир засмеялся, пробасил:
— Ну, раз Любаша разрешает, то-
гда, ясно-понятно, я побежал.
Он поправил фуражку, поправил по-
левую сумку и в самом деле побежал,
забухал сапогами по тропинке к око-
лице, потому что там уже один за дру-
гим разворачивались комбайны — они
заходили на третий круг.
Бабушка подняла на дощатый пол
корзину, распутала запасной фартук,
подала Любаше.
— Ha-ко примерь.
Фартук оказался длинным, но зато
почти новым и в голубую клетку, не
хуже, чем у самой бабушки. А когда
Любаша подвязала его и сверху под-
вернула, то он и по длине стал в са-
мый раз.
— Теперь можно и кухарить на-
чинать!
И они начали.
Картошина за картошиной — плюх
да плюх! — падали в глубокую кастрю
лю, вода из кастрюли
вылетала брызгами на
стол и протекала в ши-
рокие щели столешни-
цы. А там, под столом,
пушились седые шары
одуванчиков, они щеко-
тали Любашины ноги,
а над головой шелесте-
ла перистая листва ря-
бины, и к Любаше при-
шло доброе, ласковое
настроение.
— Ох, бабушка, ка-
кой ты молодец, что
взяла меня в поле...
Спасибо тебе, бабушка.
— Я сама, Любаша, в поле ездить
люблю. Мне самой тут хорошо. Сижу
вот рядом с тобой, а на душе словно
птички заливаются... Была бы помоло-
же, запела бы.
— А ты, бабушка, и сейчас спой!
И бабушка улыбнулась ещё ласко-
вее, и вдруг тонким-тонким, дрожащим
голосом запела:
— Ехал Ваня с я-армонки
Да заехал в я-аблоньки.
Соловей, соловей во саду,
Канареечка во зелёном —
Тёх-тере-рёх!
Яблоньки садо-овые,
А груши медо-овые,
Соловей, соловей во саду,
Канареечка во зелёном —
Тёх-тере-рёх!
— Ой, бабушка! — засмеялась Лю-
баша. — Какие ты песенки знаешь, я и
не думала!
— Мало ли чего ты не думала.
Ты думала, бабушка-то всегда старая
была... Вот погоди, сготовим завтрак,
придут с поля работнички, так здесь и
не то будет. Комбайнеры страсть весё-
лые! Я для них сальца домашнего при-
везла. Сальце-то мы порежем, на ско-
вородке растопим, а как наши мужич-
ки заявятся, так мы им сразу на стол
горячую картошку и эту самую сково-
родку со шкварками...
— А шкварки будут
шипеть, — подхватила
Любаша, — а мужики
будут горячую картош-
ку поддевать и вслух
приговаривать: «Ах, как
запашисто! Ах, как
вкусно! Ай да Лизавета
Марковна! Ай да Лю-
бовь Николаевна!»
— Хвастё-она!.. —
засмеялась бабушка. —
Давай-ка бери ведро,
чистой воды принесём.
Окончание в следующем
номере

КАРАВАН

Г. СНЕГИРЁВ
В пустынях и степях Средней Азии сей-
час ездят на вездеходах. Но и без вер-
блюдов в песках не обойтись. Вездеходу
нужен бензин, а верблюд может много
дней не есть и не пить и нести между —,
горбами тяжёлый груз. Да и в дальни^' '
кишлаки возят грузы на верблюдах: не
каждый вездеход пройдёт в зыбучих пе-
Вот идёт караван верблюдов. В пусты-
не весна, и в песках цветут ярко-красные
маки, тюльпаны. Песчанки пересвисты-
ваются. Высоко в чистом небе парит
степной орёл, даже крылом не пошеве-
лит, всматривается сверху — нет ли до-
$ И. I \ ( 1Н(<.’с
бычи? Не зевай, суслик, не засыпай на
бархане, пустынная лиса — корсак!
Впереди каравана в разноцветном хала-
те, верхом на ишаке едет проводник —
караван-баши. Он знает пустыню, как го-
родской человек свою квартиру. И но-
чью он может по звёздам провести ка-
раван за сотни километров на дальнее
стойбище к пастухам.
Верблюжонку связали ноги и положи-
ли его между горбами матери. Он со-
всем ещё маленький — у него три гор-
бика, и он синеватый. Как подрастёт, тре-
тий горбик исчезнет, останется два.
Верблюдица не пойдёт с караваном
без верблюжонка, упрётся и будет кри-
чать: ии-ии-ии!
Смеркалось, завыла гиена, и мать-вер-
блюдица забеспокоилась — хитрый и ко-
варный зверь гиена.
В саксауловой роще развьючили вер-
блюдов, развязали ноги малышу-верблю-
жонку — пусть побегает. Мать накорми-
ла его молоком, солёным, но вкусным.
Он нюхает узкие листья саксаула.
Вдруг верблюжонок жалобно закри-
чал.
Проводник побежал к нему на по-
мощь. Видит, огромная полосатая пу-
стынная ящерица варан надулась, шипит
на верблюжонка. А зубы у варана ост-
рые, да и сам он похож на маленького
крокодила. Проводник замахнулся на ва-
рана, варан испугался, стал фиолетово-
красным от злости и убежал за бархан.
Переночевал караван в роще и утром
опять в путь. Колокольчик позвякивает
на ишаке — ведь ишак впереди каравана
идёт.
Пески кончились, начался такыр —
просолённая, окаменевшая земля в тре-
щинах, ровная, ни кочки, ни канавки. На
такыре растут чахлые кустики солянки.
Впереди показалась буровая вышка —
это геологи нашли воду глубоко под
песками. У вышки озеро пресной воды.
Верблюдов не оторвёшь, пьют, пьют,
пьют про запас. До колодца ещё далеко.
Надо вволю напиться прохладной чистой
воды.
Кончился такыр, опять высокие барха-
ны. Повернули за барханы и встретили
человека с кожаным мешком. Он живёт
в песках. Деревце туранги накрыл вой-
локом, чтоб тень была, вот и его дом.
Это змеелов. Он ловит самых ядовитых
змей. Прижмёт деревянной рогулькой
шею змеи, перехватит рукой у самой го-
ловы, чтоб не могла укусить, и суёт в
кожаный мешок. Из змеиного яда на
фабрике очень нужные лекарства дела-
ют от разных болезней.
Вот и пришёл караван в кишлак. Ребя-
та далеко от юрт стоят, ждут караван
Привёз караван почту, чай, а ребятам
книжки, коробки с конфетами и всё, что
надо человеку в пустыне.
Все помогали развьючивать верблю-
дов, потом поили их и пустили с овцами
пастись, отдыхать.
Рис. В. ЛОСИНА

ПРО СТЕЖКУ
Платон ВОРОНЬКО
Рис. В. ПЕРЦОВА
Ведёт меня стёжечка
В зелен сад,
Где свисает гроздьями
Виноград.
Тёрн колючий
Стёжечку обступил:
—Ты в саду и кустика
Не полил,
Не садил ты саженцев,
Не полол.—
Тёрн меня колючками
Уколол.
Я пошёл с мотыгою
В огород,
Лебеду я выполол
И осот.
Стёжку
Старым веником вымел я.
Тёрн, я слышу,
В гости зовёт меня:
—Вот теперь, молодчик,
Иди в мой сад.
Угостить чем хочешь
Тебя я рад...
ТУЧКА
Летней тучке непослушной
Стало жарко, стало душно.
Пролилась она дождём.
Ей кричат ребята: — Ждём,
Ждём, когда прольёшься снова,
Дай дождя нам проливного.
Чтобы хлебу уродиться —
Лей на рожь и на пшеницу,
Падай, дождик, с вышины —
Будут булки и блины,
Будет каша, будет борщ,
Дай нам, тучка,
щедрый дождь!
Перевела с украинского 3. АЛЕКСАНДРОВА

НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ
Рис. Л. ТОКМАКОВА
Сижу. Дивлюсь. Не шевелюсь
И слово вымолвить боюсь,
Ведь прилетел ко мне за стол
Не Чижик-Пыжик, а Орёл!
Глядит. Свой острый клюв раскрыл...
И тут мой гость заговорил:
— Я был в горах почти птенцом
Захвачен опытным ловцом.
Он в зоопарк меня отвёз,
Я в клетке жил. В неволе рос,
О небе только мог мечтать,
И разучился я летать...
Я за столом сидел и ел,
Когда в окно Орёл влетел
И сел напротив, у стола,
Раскинув два больших крыла.
Беглец умолк. И я, как мог,
Его пригрел, ему помог —
И накормил, и напоил,
И в зоопарк не позвонил...
ПОГОВОРИМ
КНИГАХ
В пионерском лагере «Лесные просто-
ры» не было библиотеки. Свои книги ре-
бята из четвёртого отряда уже перечи-
тали. Друг с другом менялись. Читали
медленно. И всё равно книги кончились.
— Нет, ребята, так нельзя, надо что-
то придумать, — сказал председатель от-
ряда Миша Грибков и, собрав ребят в
кружок, что-то стал им говорить.
На другой день над дверью в лагер-
ную столовую повесили объявление:
«Внимание! Открывается книжная ярмар-
ка. Владельцы книг приглашаются в от-
рядный уголок четвёртого «Дружного».
Почти все ребята принесли свои кни-
ги. Ребята из «Дружного» за каждую
книгу выдавали владельцу шишки. Тол-
стая и интересная — 3 шишки, потонь-
ше — 2 шишки, совсем тоненькая — 1.
А на эти шишки можно было купить дру-
гую книгу. Или две, если шишек хватало.
Каждую субботу ребята устраивали
ярмарки. И ни один свою книжку не по-
жалел: ведь он её читал, пусть и другие
прочтут.
Серёже Трошину отец подарил книгу
«По морям вокруг земли». Полистал Се-
рёжа книгу, увидел внутри старинные па-
русные фрегаты, новые атомные кораб-
ли и подумал: «Видно, интересная».
А потом отправили Серёжу в лагерь.
Он и книгу с собой захватил. Положил в
тумбочку и забыл про неё.
— Дай почитать? — попросил книгу
Лёша Нефедьев.
А через несколько дней был у ребят
в отряде вечер. Он назывался «Моя лю-
бимая книга». Кто-нибудь из ребят рас-
сказывал самый интересный эпизод, а
остальные слушали. А если рассказ нра-
вился, записывали автора книги и назва-
ние, чтобы потом прочитать.
— «Однажды капитан вышел на па-
лубу. Он вгляделся в туманный горизонт,
и вдруг ему показалось, что он видит
землю. Команда была в бедственном по-
ложении, не было продуктов. И громо-
вым голосом капитан крикнул: «Прика-
зываю держаться! Впереди — земля!» —
Алёша закончил. Ребята молчали и жад-
но смотрели на Алёшу: «Расскажи ещё».
— Вот это да! Где же ты такую книгу
нашёл? Вот бы почитать! — мечтательно
сказал Серёжа.
— Да это твоя книга. Ты мне её сам
почитать давал.
Ребята засмеялись, а Серёжа стоял
красный как рак. Ему было ужасно стыд-
но перед ребятами.

Таня Кошелева летом никуда не по-
ехала. Живёт она в новом доме. Ребят
во дворе не знает.
Однажды Таня вытащила во двор свои
книжки и уселась с ними посреди двора.
А на асфальте, рядом с лавочкой, на ко-
торой сидела, написала «Библиотека».
— Это твои книжки? — спросил Коля.
— Мои, чьи же?
— И почитать дашь?
— Дам. Только сначала формуляр за-
полни: имя, фамилию, где живёшь, когда
книгу вернёшь, — и Таня протянула Коле
сложенный вчетверо листочек.
Раздала Таня книги, закрыла библиоте-
ку, а на асфальте написала: «Приду зав-
тра в 10 часов. Кто книгу прочитает, при-
ходи, новую дам!»
Л. МУРАШОВА
19
/К • хм
Дорогой наш читатель!
Может быть, ты и не живёшь в Казах-
стане, но всё равно эта республика тебе
родная: ведь она часть СССР, часть
твоей Родины. Про Казахстан знает вся
планета: отсюда, с космодрома Байко-
нур, впервые в мире поднялся в космос
Юрий Алексеевич Гагарин. А вслед за
ним другие советские космонавты. В Ка-
захстане весь наш народ поднимал цели-
ну, распахивал безбрежные, как море,
степи, сделал их хлебородными. Знаешь
ли ты, что такое «Полуостров сокро-
вищ»? Так называют казахстанский полу-
остров Мангышлак в Каспийском море за
то, что он даёт стране много нефти. Что
ещё есть в Казахстане? Многое. Напри-
мер, весёлый и нарядный журнал для ре-
бят «Балдырган», что в переводе на рус-
ский язык означает «Росток». Хорошее
название, не правда ли? Живое такое,
зелёное, весеннее.
В «Балдыргане» публикуют свои стихи и
рассказы казахские писатели. Прочитай
некоторые из них, и ты узнаешь, как жи-
вут ребята в Казахстане.
ЕЖ1ЖЗЕ1
/К • У л
Кастек БЛЯНБАЕВ
В ПЕРВЫЙ РАЗ
Гоп! — с тропинки на коня
Поднял дедушка меня.
Впереди цветастый дол,
Маки вереницей.
Конь мой тронулся... Пошёл!
Конь помчался птицей!
Я сначала хохочу...
Но,летя по склону,
Всё настойчивей шепчу
На ушко гнедому:
— Дорогой конёк, постой!
Торопись не очень...
Мы на скорости такой
Край земли проскочим.
Через тучки прямиком
К солнышку взовьёмся!
Где тогда искать свой дом?
Как назад вернёмся? —
Гриву низко наклоня,
Замер конь, вздыхает.
Добрый дедушка меня
На землю снимает.
Я стою среди лужка:
— Ну и ну! Потеха!
Думал, мчу под облака,
А выходит, полшажка
Возле дедушки-дружка
Только и проехал...
ЮРТА
В степи, на джайляу,
Пасутся овечки.
Там дедушка юрту
Поставил у речки.
Светла и бела,
Словно тучка, она.
юрте
Под куполом дырка
Заместо окна.
В неё синева
Поднебесная льётся.
Нам с дедушкой в
Отлично живётся.
К нам в гости сутра
Через коврик-порог
Влетает весёлый
Степной ветерок.
Но самое главное —
Юрта кругла.
Нет в ней ни слева,
Ни справа угла.
Когда я при дедушке
Вдруг расшалюсь,
То в угол за это
Попасть не боюсь!
Рис. В. ДУБИ ДОВА
Перевел Д. КУЗЬМИН


БЕЛЫЙ
ВЕРБЛЮЖОНОК
Утееив ТУРМЛНЖЛНОВ
Ну конечно, Тураш видел
верблюдов и раньше. Рабочие
из совхоза нередко приезжали
верхом на верблюдах в горо-
док, где он жил.
И бабушка часто ему гово-
рила: «Знаешь, внучек, ведь
верблюд такой послушный, та-
кой трудолюбивый. А какой
он выносливый!»
И бабушка рассказывала ему
сказки про верблюдов и пела
грустную песенку о маленьком
верблюжонке, которого укра-
ли злые люди и продали на
чужбину. Это была старинная
казахская песня.
Но в тот день... в тот день
Тураш сразу не понял, какой
это был зверь. Он стоял воз-
ле соседского дома, белый,
как лебедь. Только это был,
конечно, не лебедь. Он стоял
на четырёх ножках! И были они
такие тоненькие, слабенькие.
Ушки у него торчали торчком,
губы отвисли, точно он на ко-
го-то обиделся. А тёмные боль-
шие глаза глядели удивлённо.
Рядом с этим странным су-
ществом стоял Медеу, сосед и
приятель Тураша.
— Погляди, Тураш! — крик-
нул Медеу. — Ну подойди по-
ближе-то!
Тураш не шелохнулся.
— Да не бойся ты. Это же
верблюжонок.
— Какой же он верблюжо-
нок, раз он белый? — не под-
ходя, О'озвался Тураш.
— Потому что маленький.
Ему ещё и двух месяцев нет.
Подойди, погладь, он же со-
всем смирный.
Тураш подошёл. На малень-
ХВАСТУН
Ануарбек ДУЙСЕНБИЕВ
Я удочкой кита поймал,
Мизинцем гору поднимаю.
В калоше, как ни страшен вал,
Я океан переплываю.
Есть у меня хороший кот,
Такой большой,
что в дверь не входит,
И привязал я у ворот
Его на цепь: пусть там побродит.
В степь ухожу я на заре,
Пешком сайгака догоняю.
Арбуз сорвал я в январе,
И всех я щедро угощаю.
Перевел В. ЩЕРБАКОВ
МОЯ ШКОЛА
Мурат КУАНЫШБЕКОВ
Летом были мы в горах,
На озёрах и в степях —
И закалку получили,
И мозоли на руках.
А теперь во весь опор
Мчимся мы на школьный двор —
Там весёлый колокольчик
Начинает разговор!
Перевел А. КОНДРАТЬЕВ

кой головке верблюжонка бы-
ла красивая красная уздечка.
Шерсть на затылке была за-
плетена в косичку, из косички
торчала пёстрая ленточка. И
на шее что-то висело. Должно
быть, колокольчик.
— Откуда у тебя верблю-
жонок? — спросил Тураш.
— Это не мой, — вздохнул
Медеу. — Вчера дядя из сов-
хоза на верблюдице приехал.
Это её верблюжонок.
— А где верблюдица?
— Да вон там за домом па-
Медеу погладил верблюжон-
ка по тёплому затылку. Тот,
отвечая на ласку, положил ему
голову на ладонь. Потом ти-
хонько её лизнул.
— Это он соли просит, —
сказал Медеу. — Знаешь, как
верблюды любят траву, кото-
рая растёт по берегам солё-
ных озёр?
Но солёной травы рядом не
было, и Медеу, нагнувшись,
сорвал простой травы с обочи-
ны и протянул верблюжонку.
Малышу трава понравилась.
Он сжевал её с аппетитом.
А кончив есть, вдруг тонко и
протяжно закричал.
Тураш вздрогнул от неожи-
данности. Медеу засмеялся.
— Чего ты всё пугаешься?
Он голодный, есть просит.
Медеу снова нарвал травы
и дал её верблюжонку. А тот
ел и, когда съедал очередной
пучок, легонько толкал Ме-
деу мордочкой: корми, мол,
ещё, я не наелся.
Медеу покормил его, потом
стряхнул налипшие на белую
шёрстку соринки.
— Верблюды любят чисто-
ту, — объяснил он Турашу.
— Бэ-э-э! — сказал верблю-
жонок. — Бэ-э!
Из-за дома послышался шо-
рох. Пришла верблюдица. Она
приблизилась к верблюжонку
и, ласково на него глядя, об-
нюхала его всего.
Малыш потянулся к матери,
видно, захотел тёплого и вкус-
ного молока. Когда он насы-
тился, мать-верблюдица опу-
стилась на колени и закрыла
глаза. Малыш улёгся рядом.
Тураш и Медеу тихонечко
отошли, чтобы не мешать.
Вечером Тураш рассказывал
бабушке о верблюжонке, а сам
всё думал о нём. И так уж за-
хотелось ему ещё разочек на
него взглянуть!
Тураш незаметно выскольз-
нул на улицу. Там было про-
хладно и тихо. Смеркалось.
Пожилой мужчина удалялся,
сидя верхом на верблюдице.
А рядом семенил тоненькими
ножками маленький белый
смешной верблюжонок.
Они спустились в низину и
скрылись из виду.
— До свиданья, верблюжо-
нок, — прошептал Тураш.
ИЗ КАЗАХСКОГО НАРОДНОГО ЮМОРА
ЖАДНЫЙ
Жил на свете Жадный.
Он был такой жадный, что ел только по ночам.
— Слушай, Жадный, почему ты ешь только ночью? —
сил сосед.
— Ночью мухи не мешают, — ответил Жадный.

ХИТРЫЙ ПАСТУХ
Один пастух ловко всех обманывал.
— А ну-ка обмани меня! — сказал бан.
— Не могу. Волшебную палочку дома оставил.
— Ну сбегай за палочкой.
— А кто овец будет пасти?
— Я. Бери моего коня и скорей возвращайся.
Пастух сел на байского коня и умчался. До самого вечера
пришлось баю пасти овец.
КЛУБНИКА
Музафар АЛИМБАЕВ
По улице шёл я
Средь белого дня.
Вдруг запах клубники
Напал на меня.
Уж я отбивался,
Как лев, от него.
Не вышло из этой борьбы
Ничего.
И, как ни противился
Я аромату,
Он всё-таки кинул
Меня за ограду.
И вот я с забора
На грядки лечу.
Я этой клубники
Совсем не хочу!
А мудрый и старый
Садовник Жусуп
Поймал меня на руки
В самом низу!
Перевела И. ТОКМАКОВА
Ермек УТЕТЛЕУОВ

— Спишь? — спросил дед, входя
в комнату.
— Нет, никак не могу уснуть, — от-
ветил Арман.
— А слонов считал? — спросил дед.
— Считал, не помогает.
— Пропал, значит, твой сон.
— Разве сон пропадает?
— Конечно.
— Что же делать?
— Надо поискать, — улыбнувшись,
ответил дед. — Вставай, пойдём по-
ищем, не спрятался ли он где-нибудь.
Они вышли во двор. У сарая дед
остановился.
— Посмотри за дровами, — сказал
дед. — Может, он там спрятался?
Арман заглянул за поленницу. Ниче-
го похожего там не было.
— Я всё понял, — сказал дед. —
Он спрятался в полено. Не знаю, в ка-
кое. Может, в это?
Полено было корявое, с дуплом,
в которое сон легко мог забраться.
— Неси топор, — сказал дед. — Рас-
колем полено и вытряхнем его оттуда.
Арман вынес из сарая топор, и дед
одним махом расколол полено.
— Нету, — сказал он. — Да что ж
такое? Куда он спрятался? Переколем
все дрова, но найдём его. Ты только
складывай аккуратно уже расколотые.
Полено за поленом дед стал колоть
дрова, Арман таскал их в сарай.
— Нету, — сказал наконец дед, рас-
колов последнее полено. — Знаешь,
я думаю, он спрятался в саду. Бери
вёдра, давай обольём его. Я думаю,
он спрятался под кустами.
Арман побежал к колодцу.
«Вот будет здорово, — думал он, —
облить сон водой».
Арман с дедом налили воды под каж-
дый куст, под каждое дерево, но ни под
одним из них сна не оказалось.
— Ладно, — сказал дед. — Пойдём
на озеро. Наверняка он там.
Когда они пришли на берег, солнце
уже склонилось к горизонту. Арман
разделся, залез в воду, нырял, нырял.
Нашёл ракушку.
Пришлось возвращаться домой.
А дома Арман почувствовал, что здо-
рово устал.
— Ты знаешь, дед, — сказал он. —
Надоело мне искать этот сон. Пойду
отдохну немного.
Арман забрался в кровать, закрыл
глаза.
— Слушай, — сказал дед. — Может,
сон под кроватью?
Арман почему-то не отвечал. Дед на-
клонился над Арманом и услышал его
ровное дыхание.
— Ага, — потихоньку сказал он. —
Сон-то спит на подушке.
перевел Ю. КОЛЫБИН
ГУСИ мои
Курманбай ТОЛЫБАЕВ
Гуси вы, гуси,
Из лужи уйдите,
Долго в холодной
Воде не сидите.
Чтобы здоровье
Не сделалось хуже,
Лучше уйдите,
Гуси, из лужи.
Ноги озябнут,
Начнётся простуда,
Ну-ка гуськом
Выбирайтесь оттуда!
Сам бы я с вами
Плескался, как гусь, —
Разве не видите —
Еле держусь!
Честное слово
Я дал своей маме:
В лужи не лазить
Босыми ногами!
Перевела И. ТОКМАКОВА
Рас. 3. ЯРЁМЕНКО
—
100 лет
со дня
рождения
И. Я. Билибина
(1876—1942)
q г В мир русской сказки первым из художников загля-
лЭХСТгу? нУл Иван Яковлевич Билибин. Детские книжки,
if (о» созданные им, радуют нас и поныне.
Казалось бы, нет никакой хитрости в рисунках Би-
либина: деревья как деревья, трава как трава, небо
ж	как небо, а что-то неуловимо поднимает их над про-
Ж	стыми деревьями, травою, небесами. Иван-царевич
’пЯлЯЯ отыскал свою стрелу. Невесёлая судьба уготована
ему — быть всю жизнь мужем лягушки! Тяжело на
душе у царевича. Невесел и пейзаж на картинке,
X.-4 словно всё на свете печалится вместе с ним. Из со-
чувствия к его горю завяли берёзки! Пожелтели во-
"	все не потому, что осень пришла. Какая осень — май:
цветущий месяц. Художник даже майских жуков на рамку поме-
стил, чтоб не было сомнения.
Замутилась болотная вода под ногами царевича, а за спиной
чистая. А в чистой — деревья отразились. И словно говорят те де-
ревья: обойдётся ещё дело, обернётся лягушка царевной! Ведь вон
два деревца в воде чёрными были, а на берегу белыми обратились,
а ёлочка как была зелёной, так и стоит. Быть чуду, быть!
Вот каким талантом обладал И. Я. Билибин!
А был он не только художником, а ещё и большим учёным — иссле-
дователем русского искусства.
Книжки Билибина и по сей день любимы и детьми и взрослыми.
Вот почему наша страна в этом году отмечает столетие со дня рож-
дения своего выдающегося художника Ивана Яковлевича Билибина.
Л. ТОКМАКОВ
ИСТОРИЯ
С МОРКОВКАМИ
У нас в садике был Новый год. Там
был Дедушка Мороз. А я был зайчи-
ком. И у нас была большая ёлка.
И вот какая смешная история вышла на
ёлке. Один маленький зайчик очень хо-
рошо рассказал стихотворение. И Дед
Мороз хотел угостить его морковкой,
потому что он хорошо читал. А боль-
шой зайчик стал тем временем на ме-
ХРАБРАЯ НАЕЗДНИЦА
Однажды мы с подругой Мариной
пошли загорать, и нам захотелось
груш. Мы пошли к грушам. На дерево
мы забрались еле-еле. Когда мы на-
трусили груш и хотели слезать, то уви-
дели, что груши едят поросята. Мы
стали ногами топать по веткам дере-
ва, кричать «чу-чу», но они не уходи-
ли. И натопались мы до того, что вет-
ка сломалась, и я полетела вниз пря-
мо на хрюшку. Та с испугу побежала
прямо к речке. Я упала в речку, но
всё обошлось хорошо. Долго надо
мной смеялись мои подруги и говори-
ли: «храбрая наездница».
Лия ДЕУЛИНА, п. Гунайка,
Краснодарский край
@@@©@@©@©©1
сто маленького зайчика. Дед Мороз
сильно удивился и сказал: «Ведь толь-
ко что тут был маленький зайчик, не-
ужели он вырос? Тогда ему нужно
большую морковку». Пока Дед Мороз
лез в мешок за морковкой, маленький
зайчик опять поменялся с большим
зайчиком. И когда Дед Мороз увидел
маленького зайчика, то он ещё боль-
ше удивился. И снова полез в мешок
за маленькой морковкой. Так и меня-
лись зайчики, пока Дед Мороз лазил
в мешок за морковками. А Дед Мо-
роз и не догадывался, в чём тут дело.
И наконец зайчики пожалели старого
Деда Мороза и рассказали ему, как
с ним весело поиграли. А Дед Мороз
дал зайчикам по морковке. Большому
зайчику — большую морковку. Ма-
ленькому зайчику — маленькую мор-
ковку.
Олег ВЛАДЫКИН, г. Глазов,
Удмуртская АССР
ТЕЛЁНОК-
ПУТЕШЕСТВЕННИК
Летом мы жили в деревне. Бабушка
выпустила телёнка погулять, а потом
он пропал. Она его искала, искала,
всех спрашивала: «Вы не видели ко-
ричневого телёнка с белыми пятнами
на лбу?» Один дяденька сказал: «На
дороге ваш телёнок, на автобусной
остановке стоит, наверное, уехать хо-
чет». Бабушка рассердилась: «Чего
надо мной смеёшься?» А сама всё-
таки пошла на дорогу, и я с ней. Смот-
рим, а там автобус подъехал, все са-
дятся, а телёнок стоит и мычит, народ
в автобусе смеётся, и мы с бабушкой
засмеялись.
Оля АСАДУЛИНА, г. Уфа
СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Однажды я и мой друг Володя ка-
тались с горы на лыжах. Я поехал и
съехал благополучно, а Володя поехал
и зарылся с головой в большой суг-
роб. Когда он вылез, то у него на но-
су был сугробик. Мы все рассмеялись,
и он тоже смеялся.
Мы начали
лыжи. Но
лыж нашли
ленок, потом и лы-
жи нашли. Вот так и
кончилась эта смеш-
ная история.
искать
Сережа РЕУТОВ.
п. Вершина-Биджа,
Красноярский край
Сделай такого павлина. Собери пёрышки, бе-
лые раскрась в разные цвета. На кружок карто-
на наклей эти пёрышки так, как показано на ри-
сунке внизу. А теперь приклей к туловищу кру-
жок с перьями. Нарисуй павлину глазки, рас-
крась клювик. Можешь сделать его таким же
важным, как на картинке. А можешь повеселей.
ЗАГАДКИ
Видишь, сколько
цифр? Сложи их —
узнаешь, сколько лет
слону.
Посмотри на круж-
ки, закрашенные це-
ликом. Так же рас-
крась остальные.
Я ночному небосклону
Булавками приколоты
Серебряный рогалик
И коржики из золота.
Хотелось бы достать,
Да высоко взлетать.
Шли четыре гусака,
Вдаль глядели свысока.
Сколько шло голов и ног —
Сосчитаешь ли, дружок?
Перевел с польского
В. ВИКТОРОВ
ЖУРНАЛ ИЗДАЕТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
ГлавиыЛ редактор
В. МАТВЕЕВ
So доктор
. Петрова
Сдано в набор
9/V1 1976 г.
Подписано
к покати
2S/VI 1976 г.
Формат 84X108'/»
Печ. в. 2 (уел. 3.381.
Тнраж*5 800 000 виз.
Цена 10 коп.
Адрес редакции
“ернала
1урзнлка>
а Трудового
л Знамени

Рисунок
на обложке
В. ПИВОВАРОВА

ЖУРНАЛ ЦК ВЛКСМ И ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИМЕНИ В. И. ЛЕНИНА ДЛЯ ОКТЯБРЯТ

Уменье идёт
За ученьем
© «Мурзилка», 1976 г.
Сначала о птицах
В сарае, где лежат дрова,
две ласточки слепили гнездо.
Лепили быстро: беспрестанно
летали к лужице у колодца,
брали клювиками комочки сы-
рой земли, прилаживали их
под самым верхом крыши к
жерди. Потом этот дом усте-
лили пухом и стали выводить
птенцов.
Птенцы вывелись. Родители
откормили их мошками. Моло-
дые ласточки вылетели из
гнезда. И тут произошло ред-
кое — старые ласточки слепи-
ли ещё один дом, вывели
ещё одно потомство. А между
тем приближалась осень —
время отлёта птиц на юг.
Успеют ли птенцы научиться
летать настолько хорошо, что-
бы долететь до Африки?..
Настало первое сентября.
Дети пошли в школу. И отто-
го что у детей началось уче-
нье, моя тревога за молодых
ласточек усилилась. Они,
правда, были теперь большие,
но всё ещё сидели в гнезде.
— Пора и вам в школу! —
говорил я.
Родители на птичьем языке
в два голоса твердили:
— Пора! Пора!
Сидя в отдалении, с пре-
красными мухами в клювах,
понуждали детей к первому
полёту — от гнезда до ближ-
ней жерди.
Птенцы слетели с гнезда че-
твертого сентября. Запоздали,
конечно. Но осень стояла тёп-
лая, сухая, солнце светило во-
всю, небо было ясное, и четы-
ре птенца без помех принялись
постигать птичью науку — ле-
тать, ловить мошек, распозна-
вать опасности.
В первое время я легко на-
ходил своих ласточек. Покру-
жившись со всей стаей, они
устремлялись вниз, садились
рядком на провода отдохнуть.
День ото дня их крылья
крепли. Теперь они часами
могли быть в полёте. Я уве-
рен, в ту осень мои ласточки
благополучно пролетели над
многими странами и морями,
достигли жаркой Африки. По-
чему уверен? Потому что вес-
ной под крышей сарая опять
было гнездо да ещё два над
окошками дома.
По сравнению с человече-
ской жизнь ласточек проста:
жилище земляное, еда сама
родится — разевай только рот
пошире, тут же залетит. Но и
такая простая жизнь требует
уменья. Уменье же приходит
за ученьем.
3
Хватит о птицах.
Теперь о людях.
Во сколько раз человече-
ская жизнь сложнее птичьей!
Сравни гнездо ласточки со
своей квартирой. Стены из бе-
тона, в окнах прозрачные
стёкла, по железным трубам
течёт нагретая вода — даёт
тепло, горит газ в плите, све-
тят электрические лампочки,
играет радио, телевизор по-
казывает всё, что есть на
свете...
Сколько же нужно уметь,
чтобы сделать всё это?!
Как же много надо знать че-
ловеку! А уменье приходит за
ученьем.
Знания в награду
Ласточки понуждали птен-
цов к ученью, предлагая за
короткий полёт вкусную муху.
Есть школьники, которые учат
уроки, если родители дают
деньги на мороженое, на кино.
Неразумное дело — учиться
за награду. Знания, которые
приобретёшь в школе, это и
есть самая высокая награда.
Будут знания, будет и уменье.
А только умелый человек ну-
С высоты полёта
fl иногда задумываюсь:
весной не все ласточки приле-
тели. Где ещё две пары пти-
чек? Много дней они летели
над нашей землёй и с высоты
полёта видели столько городов
и сёл, столько домов, что, ко-
нечно же, могли выбрать место
для гнездовья.
Ласточки селятся около че-
ловека. А в нашей Советской
стране идёт великое строи-
тельство. Через тайгу, над
реками, сквозь горы прокла-
дываются железные дороги.
Может быть, увидели мои ла-
сточки домик путевого обходчи-
ка и прижились под крышей...
жен другим людям и стране.
гибель. Чувствовать чувству-
ют, а крепкое гнездо высокого
качества не умеют делать. По-
этому и пришлось дважды вы-
полнять одну и ту же работу.
Ты запомни, школьник, этот
случай с ласточками. Порас-
суждай, какая выгода людям,
если всё делается хорошего
качества. Трактор плохого ка-
чества вспашет одно поле и
встанет на ремонт, а трактор
хорошего качества три поля
без починки вспашет и на че-
твёртое поедет. Простая ариф-
метика — правда ведь?
Просто понять, что хорошее
лучше плохого. А сделать хо-
рошую вещь, хорошую маши-
ну очень непросто. Нужно
быть умелым работником, ма-
стером. Умелым человеком и
тем более мастером не ста-
нешь без знаний. С первого
учебного дня, с первого часа,
даже с первой минуты урока
начинай запасаться знаниями.
Школа вокруг нас
Знания даёт не только шко-
ла. Их даёт окружающая
жизнь. Недаром об умелом
человеке говорят: «Он про-
шёл школу жизни».
В этом смысле сентябрь-
ский номер «Мурзилки» не
просто журнал, но и учебник,
в котором писатели, поэты,
художники хотят кое-чему на-
учить тебя. Пожалуйста на
уроки «Мурзилки»! Между
уроками будут, конечно, пере-
мены.
А. МИТЯЕВ
Оформление В. ДМНТРЮКА
5
В. КОРЖИКОВ
школьный
звонок
прощай; наш летний хорош,
ЗАЙЧОНОК, ЧИЖ, ЩЕНОК.
НАС В ШКОЛУ ВЕСЕЛО ЗОВЁТ
ЗВОНОК, ЗВОНОК, ЗВОНОК!
МЫ БУДЕМ СЧЁТ ВЕСТИ. ЧИТАТЬ,
НАПИШЕМ МНОГО СТРОК,
ПОКА НЕ СКАЖЕТ: .ОТДЫХАТЬ!- —
ЗВОНОК, ЗВОНОК, ЗВОНОК! J
А НОЧЬ ПРИДЁТ КОНЕЦ ДЕЛАМ.
УСНЁТ ЩЕНОК У НОГ.
И В ТИШЦНЕ ПРИСНИТСЯ НАМ
ЗВОНОК, ЗВОНОК, ЗВОНОК.
Рис. В. СТАЦИНСКОГО
I л
О
С7 < в МГДДМХ,
ОТГАДКАХ,
1 мвцМ •
Ш з \ КАК ЖДУТ дадя
\ ДЛЯ
В третьем классе загадывали загад-
ки. Загадки мог загадать любой
ученик или учительница Светлана
Николаевна, а отгадывали все.
Никита-троечник надул толстые щё-
ки и выпалил:
— По горам, по долам ходят шуба
да кафтан!
Класс воспрянул:
— Овечка!
— Не овечка, а баран.
— Не всё ли равно?
— Такие загадки в детском саду за-
гадывают, а не в школе.
Никита-троечник покраснел и спро-
сил:
— А какие в школе?..
Класс затих. В самом деле, какие?
Тут Алёша вспомнил хитрую отцову
загадку и тихим-претихим голосом
спросил:
— Какие часы дважды в сутки пока-
зывают самое точное время?
— Громче! — потребовал класс.
Алёша повторил громче.
На некоторое время класс задумал-
ся, а потом посыпались отгадки:
— Кремлёвские!
— Скажешь тоже: они всегда верное
время показывают.
— Солнечные часы!
— Нет, не солнечные, а эти... песоч-
ные!
— Почему песочные?
— Почему?..
6
Алёша тер пел-тер пел, не вытерпел и,
ликуя, выкрикнул ответ:
— Те часы, которые стоят!
Класс замолк.
— Неостроумно, — подала тонкий
голосок Людмила-отличница.
— Почему неостроумно? — удиви-
лась Светлана Николаевна. Она стоя-
ла у окна и прислушивалась к каплям
дождя, что наискось, едва касаясь,
редко-редко падали на стекло.
— Непонятно, — поправилась Люд-
мила-отличница.
— Это другое дело, — сказала учи-
тельница. — Неостроумно и непонят-
но — слова совершенно разные. Кто
объяснит отгадку? Может быть, ты сам,
Веригин? Только громче говори.
Алёша встал, вспомнил, как у них до-
ма на кордоне остановились часы, от-
чего он проспал и опоздал в школу.
— У нас есть часы. — рассказывал
Алёша. — Они остановились в седьмом
часу утра...
— Почему в седьмом? — усомнился
Никита-троечник. На него зашумели:
— Никита, не перебивай!
— Допустим, в седьмом, — улыбну-
лась Алёше Светлана Николаевна, и он
начал с самого начала:
— У нас есть часы. Они останови-
лись, допустим, в седьмом часу утра.
Два раза в сутки они будут показывать
самое точное время — в седьмом часу
утра и в седьмом часу вечера.
Класс недружно согласился:
— Как просто-о-о...
— Утка в море, хвост на заборе, —
завёл было новую загадку Никита-тро-
ечник, но на него опять зашикали:
— Никита, ты детские загадки не
загадывай!
— Просили тебя, не понял, что ли?
— Лучше помолчи!
А Светлана Николаевна, про кото-
рую все позабыли, смотрела в окно и,
когда класс поутих, сказала невесело:
— Нет настоящего дождя. А надо
бы... Как нужен сейчас полям хороший
тёплый дождь. Как он нужен!
— И не будет его? — спросил Алё-
ша в тишине.
— Не знаю. — негромко ответила
Светлана Николаевна. — Собирается
и всё никак не может собраться.
И тряхнула головой.
— Хотите мою загадку?
— Хоти-и-им!
— Когда в году столько'дней, сколь-
ко у человека глаз?
— Как это? — недоумевал Никита-
троечник.
Учительница терпеливо повторила:
— Когда в году столько дней, сколь-
ко у человека глаз?
— В феврале! — тут же выпалил
Никита-троечник, но под расстроенным
взглядом Светланы Николаевны поту-
пился и поправился: — В сентябре...
А может, марте...
Класс думал обстоятельно. Кто-то
писал в тетрадь, кто-то переговаривал-
ся одними губами — по делу перегова-
ривался, по отгадке советовался.
7
- Молодчина!
Глаза у неё стали весёлыми, и она
Встала Людмила-отличница и объ-
явила:
— Светлана Николаевна, я отгада-
ла вашу загадку. Первого января в го-
ду бывает один день. Второго января—
два дня. Столько, сколько у человека
глаз.
Класс тихо ахнул:
— Ну и Люда!
— У тебя не голова, а Дом Советов!
Похвалила её и Светлана Нико-
лаевна:
Она открыла окно и сказала:
— Совсем перестал дождик. Гремит
по лесам, по оврагам, где и посевов-то
нет! А на поля не заглядывает.
Ребята слушали учительницу молча.
Из окна дышало земляной пылью, чуть
окроплённой дождём.
— Пыль даже не прибило, — вздох-
нула учительница.
Никита-троечник пожаловался:
— А по радио обещали ливневые
дожди. Так и говорили: в эти числа бу-
дет много дождей. Придумщики!
Его не перебивали, слушали.
— Грозный ты какой нынче, Ники-
та, — улыбнулась учительница. — Ни-
кита-воин.
Все засмеялись, а учительница при-
бавила:
— День-то ещё не кончился.
сказала:
— Загадываю вам самую трудную
загадку.
— Летела стая гусей. Навстречу
гусь.
— Здравствуйте, сто гусей!
— Здравствуй, гусь! Только нас
не сто гусей.
— А сколько же вас?
— Сколько нас? Столько. И ещё раз
столько. И ещё полстолько. Да ещё
четверть столько. Да ты, гусь, с нами.
Вот тогда будет сто гусей.
Гусь задумался, сколько же ему
встретилось товарищей? Подумайте
и вы.
Никита-троечник считал, загибая
пальцы. Алёша старался в уме наугад
8
А с полей тянуло горячим ветром сухой
исстрадавшейся земли.
«Что это они? — думал Алёша про
ливни-проливни. — Ходят вокруг да
около, а на поля не пожалуют.
Будет дождь или нет?»
Алёша украдкой посмотрел на Свет-
лану Николаевну. Её лицо было как
будто спокойным, только очень уста-
лым. Алёша простился с ней и заша-
гал домой.
Он шагал по мягкой дороге на кор-
дон, навстречу лесу, над которым ми-
гали молнии и перекатывались громы
с подгромовниками.
И веяло из леса запоздалой свеже-
стью.
Рис. В. СТАЦИНСКОГО
найти отгадку, но дальний гром мешал
ему думать. Людмила-отличница не
слышала ни грома, ни шорохов в клас-
се, а быстро-быстро писала в тетрадь.
— Я решила! — сказала она. —
Тридцать шесть гусей'.
Класс зашелестел, вычисляя про се-
бя, правда ли тридцать шесть гусей и
ни на одного больше или меньше?
Никита-троечник тоскливо протянул:
— Опять правильно. Ты, Людка, эту
загадку раньше знала...
— Эту я не знала! — вспыхнула
Людмила-отличница. — Я ту раньше
знала. Когда в году столько дней,
сколько у человека глаз?
В классе стало тихо.
Людмила-отличница заплакала.
Тут и звонок прозвенел — последний
урок кончился.
Ребята высыпали на улицу.
За ней сразу же открывалось поле.
Грохотало глухо по закроям неба,
по синим лесам, и нет-нет да не в лад
с громами вспыхивали белые молнии.
1 Теперь в начальных школах с пер-
вого класса изучают математику. Оче-
видно, Людмила решила задачу-загад-
ку про гусей путём уравнения. В са-
мом деле, если количество гусей при-
нять за X, то можно составить следую-
щее уравнение:
Х + Х + */аХ + '/чХ+ 1 = 100.
Решить это уравнение довольно про-
сто. Приводим к общему знаменателю:
4Х + 4Х + 2Х + Х + 4 = 400.
Неизвестные в одну сторону, извест-
ные в другую:
11Х = 400 —4.
Стало быть, 1IX = 396. Теперь остаёт-
ся 396 разделить на 11, и получаем
искомое — 36. Тридцать шесть гусей
встретились гусю-одиночке.
Если тебе это объяснение показалось
непонятным, не огорчайся: у тебя всё
впереди. Пройдёт немного времени, и
решение этой задачи тебе покажется
проще простого.
9
Ребята играют на школьном дворе, а мы сыграем в
эту интересную игру на столе во время нашей переменки.
Бросайте по очереди кубик и передвигайте свои фишки
на столько кружочков, сколько показал кубик.
Выигрывает тот, кто быстрее доберётся до «Финиша».
Но не думайте, что выиграть просто.
Нужно быть внимательным и соблюдать несколько
правил.
Движение вашей фишки вы выбираете сами — вправо
или влево по окружности. Если попадёте на красный кру-
жочек, переходите на другую окружность; будете двигать-
ся вправо или влево — решайте сами. Когда до «Финиша»
останется, например, два кружочка, а на кубике выпадет
больше, придётся стоять на месте. Подойдёт очередь,
бросайте кубик ещё раз. И так до тех пор, пока на кубике
не выпадет 2.

ГЕННАДИЙ СНЕГИРЁВ
УДИВИТЕЛЬНЫЕ
ЖИВОТНЫЕ
Рис. Н. УСТИНОВА
КЕНГУРУ
Все знают кенгуру. Кенгуру кажется
необычной, загадочной. На своей ро-
дине, в австралийских выжженных
солнцем степях, фермеры что только не
придумывают, чтоб спасти посевы от
кенгуру. Даже огораживают поля про-
волокой, чтобы кенгуру не вытоптали
и не съели урожай.
А ведь кенгуру и вправду удивитель-
ное животное. На животе у него сумка,
где растёт кенгурёнок.
Мать, опираясь о землю хвостом,
прыгает по степи, а кенгурёнок выгля-
дывает из сумки. И когда уж совсем
вырастает, вылезает из сумки.
Да не только кенгуру с сумкой.
В Австралии почти все звери сумчатые.
У берегов на острове Тасмания во-
дится сумчатый полосатый волк.
В Австралии в эвкалиптовых рощах
живут сумчатые мишки — коала. Они
почти совсем не спускаются на землю,
а цепляются за ветви гигантских эвка-
липтов и жуют листву. Это их пища.
Они совсем непохожи на наших медве-
дей, которые нападают на диких каба-
нов и оленей.
ДЕЛЬФИН
Писатели Древней Греции расска-
зывали о дельфинах как о священных
животных, подобных человеку. Часто
люди не верили, ,что дельфины такие
умные, и считали это баснями.
Но когда стали изучать дельфинов,
люди убедились, что это правда.
Оказывается, дельфины не только
разговаривают между собой. Дельфи-
ны очень дружны. Они помогают ране-
ному товарищу, предупреждают друг
друга об опасности, вместе отбиваются
Дельфины спасли больше двухсот мо-
ряков с тонущих кораблей. Дельфины
выносили их на мелкое место у берега.
12
В Австралии дельфин-лоцман встре-
чал корабли и плыл впереди, указывая
путь между опасными рифами. Но од
нажды один пассажир выстрелил с па-
лубы в дельфина-лоцмана и ранил его.
С тех пор не видели дельфина-лоцмана.
Он обиделся на людей и уплыл в про-
сторы океана. Моряки называли этого
дельфина «лоцман Джек» и поставили
ему памятник.
Один маленький мальчик каждое
утро кормил дельфина рыбой из рук.
Они подружились и полюбили друг
друга. Когда мальчик подрос, ему нуж-
но было ходить в школу на другой бе-
рег залива. Его друг дельфин каждое
утро перевозил мальчика на спине в
школу напрямик через залив, да так
быстро, что мальчик никогда не опаз-
дывал в школу. Только портфель был
забрызган морской водой.
Когда люди узнали дельфинов, они
полюбили их и в благодарность издали
закон: никогда не охотиться в морях
на дельфинов.
СТРАУС
Страус — птица африканских сте-
пей — саванн.
Красив страус, когда бежит по сте-
пи, растопыривая крылья с белоснеж-
ными перьями. А бежит он так быстро,
что может догнать арабскую лошадь.
Страусов разводят на фермах.
У страуса вкусное мясо и яйца. Страу-
синое яйцо такое большое, что люди
жарят из него яичницу на всю семью,
а из скорлупы делают сосуд для воды.
Мало врагов у страуса. Лягается он
мощными лапами, как лошадь. Разве
только голодный лев нападает на него.
Люди приучили австралийских стра-
усов охранять овечьи стада. Сторожат
страусы отары от хищников, загоняют
овец вечером домой и ни за что не под-
пустят чужого человека к овцам.
13

IIHIIU
7/r/z/r
КАК РАЗЪЕХАТЬСЯ АВТОБУСАМ?
По горной дороге едут шесть автобусов: 3 автобуса
в одну сторону и 3 в другую сторону. Дорога узкая, и
разъехаться на ней они не могут. Но на дороге есть пло-
щадка, куда помещается один автобус. Помоги водите-
Рис. Н. ХОЛЕНДРО
ЛЮБАШИН
ДЕНЁК
Лев. КУЗЬМИН
Рис. В. ЧАПЛИ
Окончание
Любаша подхватила пустое ведро и,
бренча на всю лужайку, припустила
к колодцу вперёд бабушки.
Обросший травою сруб колодца был
невысокий, с откидной западнёй.
Над ним навис толстый ворот с цепью
и железной кривой рукояткой.
Любаша встала на цыпочки, загля-
нула в колодец. Там было холодно,
темно, пахло грибами и плесенью, а в
далёкой воде шевельнулся кто-то чёр-
ный с рожками.
Любаша отшатнулась, но тут же по-
няла, что это она сама там в глубине
отразилась, как в зеркале, а кривые
рожки — её собственные косички. По-
лучалось так, что теперь одна девочка
Любаша стоит наверху, а другая де-
вочка стоит далеко внизу, на дне ко-
лодца.
— Ау! — крикнула Любаша в коло-
дец, и нижняя девочка тут же ответила
густым, словно у Ивана Романыча,
басом:
— Бу-у!
— Ты что там делаешь, упадёшь! —
зашумела издали бабушка, поспешая
к колодцу, и Любаша тоже заторопи-
лась, потянула к себе цепь, стала вти-
скивать дужку ведра под тугую пла-
стину защёлки.
Защёлка больно прихватила палец,
и Любаша вскрикнула:
- Ох!
Она вскрикнула, отдёрнула руку,
а ведро полетело вниз. Цепь тоже по-
летела вниз со звоном. Толстый ворот
закрутился бешено, железная рукоять
завертелась, как пропеллер, и вот в ко-
лодце ухнула шумно вода, и рукоять
вертеться перестала, только покачну-
лась — скрип, скрип! — и всё стихло.
Бабушка подбежала к вороту, крут-
нула рукоять. Скрипучий ворот повер-
нулся легко, там внизу, на цепи, ника-
кой тяжести не было.
— Господи, — так и села бабушка на
край сруба. — Господи! Любка! Ты же
ведро утопила... Чем теперь воду-то
доставать, а? — едва выговорила ба-
бушка.
— Может, другим ведром? — про-
шептала Любаша. — Я сбегаю...
— Так нет второго ведра... Нету!
Одно было. Вот это.
И бабушка сорвалась с места, обе-
жала вокруг колодца, заглянула в не-
го, взялась за сердце и опять села.
— Ну, Любка... Ну, Любка... Что
буде-ет! Вот тебе и допелись, дохваста-
лись... Скоро мужики придут, а вода
где? А еда где?
— Кастру-улей давай достанем... —
растерянно прогудела Любаша совсем
таким же голосом, как тот голос, кото-
рый недавно гудел из колодца.
— «Кастру-улей»! — сердито пере-
дразнила бабушка. — Горе ты моё, вот
ты кто. Неси. Попробуем...
16
Охая, она сама продела сквозь руч-
ки кастрюли цепь, сама замкнула за-
щёлку и сама спустила кастрюлю в ко-
лодец.
Ручки ёрзали по скользкой цепи, и
когда бабушка вытащила кастрюлю
вверх, то воды в ней оказалось на до-
нышке.
— Вот так! Теперь будем таскать
в час по чайной ложке, а время-то всё
идёт, а время-то всё бежит. Давай,
нёскладёна, бери, неси, выливай в кар-
тошку. У меня ноженьки отнялись...
Сходить с кастрюлей туда и обратно
пришлось не единожды. Сарафан и
фартук на Любаше промокли, перепач-
кались. Бабушка тоже вся уплескалась.
Но вот наконец Любаша сказала роб-
ким голосом:
— Уже всё... В картошку хватит,
это в последний раз.
Бабушка забрала кастрюлю сама,
пошла на кухню, Любаша поплелась
рядом. Там бабушка с громким стуком
поставила кастрюлю на стол:
— Что теперь бригадиру-то скажем,
а? Ивану-то Романычу? Он ведь не по-
хвалит.
Комбайны стрекотали близко.
Их шум всё нарастал и нарастал.
Уже было хорошо слышно, как грохо-
чут стальные барабаны молотилок, гре-
мят перегретые на жарком солнце мото-
ры. И вдруг всё смолкло, наступила
тишина, и бабушка сказала:
— Приехали!
Сердце у Любаши оборвалось, Лю-
баша бросилась бежать.
— Куда ты, куда? — закричала ба-
бушка, но Любаша даже не огля-
нулась.
Она мчалась изо всех сил. Длинный
фартук распустился, она наступила на
него, чуть не упала, но лишь взмахну-
ла руками, коснулась травы и помча-
лась дальше.
Она бежала всё шибче и шибче, пря-
мо к комбайнам, а навстречу ей уже
шагал Иван Романыч, а за Иваном Ро-
манычем шли комбайнеры, и даже шо-
фёр Васенька был тут.
Они все пятеро ещё издали улыба-
лись Любаше, а Иван Романыч даже
помахал рукой.
Любаша встала, зажмурила глаза,
подхватила обеими руками фартук и
быстро, почти задыхаясь, выкрикнула:
— Я ведро утопила!.. На кухне во-
ды нет.
Иван Романыч улыбаться перестал.
Комбайнеры улыбаться тоже переста-
ли. А кудрявый Васенька сказал испу-
ганно:
— Чё, и шамовки тоже никакой
нету?
Любаша хотела сказать, что «ша-
мовка» есть, но у Любаши дыхание пе-
рехватило совсем, и она только стояла
да комкала в руках фартук, да морга-
ла мокрыми ресницами.
Все молча переглянулись, а Иван
Романыч легонько повернул девочку за
плечо, подтолкнул назад к изгороди.
— Ясно-понятно, что ничего не по-
нятно. Кухня вовсю дымит, работает.
Пошли, разберёмся на месте.
Из-под ног взлетали с сухим треском
кузнечики. Комбайнеры шли прямо
к бабушкиной кухне, а бабушка их то-
18
же увидела и, морщась от печного жа-
ра и дыма, засуетилась, подхватила
тряпкой сковороду, понесла к столу под
рябины.
Васенька потянул носом воздух:
— Ого! Шкворками пахнет!
— Не шкворками, а шкварками, —
поправил Васеньку комбайнер дядя
Спиридон. Поправил, сразу повеселел
и гулко хлопнул здоровенной ладони-
щей Васеньку по спине: — А ты боял-
ся, «шамовки» нет! Как так нет, когда
кухарит сама Лизавета Марковна!
Васенька дурашливо присел, рас-
ставил руки и на полусогнутых ногах
гоголем пошёл к бабушке:
— Лизавета Марковна,
миленький дружок!
Шкварок нам нажарила
целенький горшок!
И тут все сразу засмеялись. И да-
же Любаша не то громко всхлипнула,
не то засмеялась.
Бабушка схватила кухонное поло-
тенце, шлёпнула Васеньку по кудрявой
голове, тот изобразил ужас, повалил-
ся на скамейку:
— Оё-ёй! Оё-ёй!
— Вечно ты, Васенька, дуришь! Веч-
но у тебя шуточки!
И было видно, что бабушка очень ра-
да Васенькиной шутке, что шутка эта
пришлась к месту, потому что и сам
Иван Романыч смотрел на Васеньку
с бабушкой и тоже посмеивался.
А потом он подошёл к бабушке, кив-
нул на Любашу:
— Что хоть случилось-то?
Бабушка сразу принялась подметать
полотенцем совершенно чистый стол:
— Дак ведро утопили... Воду каст-
рюлей таскали... Прямо смех и грех.
Она подняла голову и виноватыми,
жалостными глазами тоже показала на
Любашу:
— Ты уж, Иван, её прости. Не ругай.
А Иван Романыч всё слушал да слу-
19
шал бабушку, всё усмехался да усме-
хался потихонечку и вдруг сел на ска-
мейку рядом с Васенькой, ударил себя
по коленям и залился, засмеялся во
всю мочь.
— Ну и ну! Только-то! А я думал не-
весть что...
Он утёр ладонью мокрые от смеха
глаза, поманил к себе Любашу:
— Иди сюда, паникёрша, иди... Зна-
чит, расстроилась? Очень?
— Угу, — потупилась Любаша.
— Ну ладно, не горюй. Сейчас мы
это дело поправим.
Он весело глянул на комбайнеров,
на всех троих:
— Кто у нас, ребята, по таким де-
лам мастак? Ведро надо вытащить.
— Так пара пустяков! — сказал
комбайнер в тюбетейке.
— Так надо жердь подлинней да
гвоздь поострей, — сказал комбайнер
в шляпе.
А комбайнер дядя Спиридон, тот,
в ситцевой шапочке, ничего не сказал,
он повернулся, побежал к изгороди,
снял длинную жердь, а его товарищи
нашли у печки в дровах топор, со скри-
пом выдрали из косяка амбарчика ста-
рый гвоздь, и — раз-раз! — загнал
гвоздь обухом топора в тонкий конец
жердины и помчался с ней к колодцу.
Коренастый, сильный, он управлял-
ся с жердью, как с карандашиком.
Он опустил жердь в колодец, поша-
рил ею и закричал:
— Есть!
А потом, звонко шлёпая ладонями,
стал жердь перехватывать, и вот он от-
бросил её, а в правой руке у него за-
сверкало мокрое ведро, и с ведра поли-
лась вода, потому что оно было пол-
нёхонько!
Легко, словно пушинку, и больше не
расплеснув ни капли, комбайнер донёс
ведро до самой Любаши, осторожно
опустил на землю:
— Принимай, да больше сама за во-
дой не ходи. Ты ещё маленькая.
— Ничего она не маленькая! — так
и грохнул своим басом Иван Рома-
ныч. — Она работница, она заботли-
вый человек. Она воду для нас кастрю-
лей таскала! Она одного страха сколь-
ко тут натерпелась... Другой бы на её
месте прятаться побежал, а она — к
нам, а она посчитала: «Это я сама за
всё в ответе!» Не-ет, ясно-понятно, что
она не маленькая, а очень даже боль-
шая и очень толковая. Давай бери,
Любовь Николаевна, кружку, пойдем,
слей мне на руки.
Он поднял ведро, понёс его от стола
на лужайку, а Любашу словно вихрь
подхватил. Она метнулась к высокой
полке под застрехой амбарчика, под-
прыгнула, сшибла оттуда кружку, на
лету поймала и понеслась к Ивану Ро-
манычу.
Она почерпнула из ведра полную
кружку прозрачной, холодной воды.
Иван Романыч неторопливо расстегнул
воротник, снял зелёную фуражку, кото-
рая опять была вся в пыли, аккуратно
положил на траву среди ромашек
и подставил большие ладони ковшиком.
Любаша от всей души плеснула,
кружка опустела.
— Не так, — сказал Иван Рома-
ныч. — Сливай помаленьку.
И Любаша стала сливать помалень-
ку. Она смотрела как, разбрызгивая
светлые капли по траве, Иван Романыч
умывается, плещет воду на лицо, на за-
горелую до коричневой черноты шею,
а крупные капли воды висят у него на
белых бровях, стекают на грудь под
распахнутый комбинезон, а Иван Рома-
нын всё подставляет ладони и всё
просит:
— Ещё... Давай ещё...
И она черпает, и опять сливает, и ей
всё хочется сказать Ивану Романычу
что-то очень хорошее, очень важное.
Но что — она пока не знает сама.
20

Пан Клякса умеет даже из маленьких вещей де-
лать большие. Для этого он всегда носит при себе
увеличительный насос. С виду это обыкновенная
маслёнка. Карманы пана Кляксы вообще набиты
всякими диковинами.
В академии урок географии проходит, как игра
в футбол. На поле выкатывают большой глобус,
разделяют нас на две команды. Задача в том, что-
бы назвать место, куда угодил носок ботинка на
глобусе. Ошибёшься — штрафной.

Рис С. ДЕНИСОВА
Нарисую дом зелёный
Под еловой крышей —
Сколько хочешь шишек
Будет белке рыжей.
А потом, а потом
Нарисую синий дом,
Длинных комнат много,
Все для осьминога.
Белый нарисую дом
С толстым ледяным
стеклом:
Радуйтесь, соседи —
Зайцы да медведи!
Без окошек чёрный дом,
Запертые двери
Отсыпайтесь, совы, днём
И ночные звери.
Напоследок красный дом,
Расписные стёкла.
Пусть живёт матрёшка
в нём,
Красная, как свёкла.
J'uc. JI. НИЖНЕГО
«я» m
ты заглянешь	_
(Нефть
Бта^2?Л’ АЕГСКОй / !
Люди знали о существовании нефти ещё в
глубокой древности. Иногда при рытье колод-
ца вместо воды выступала тёмная масляни-
стая жидкость с острым запахом. У неё было
замечательное свойство — она прекрасно
горела. Нефтью заправляли светильники про-
питывали ею паклю огневых стрел, смазывали
колёсные оси. Из неё изготовляли целебные
мази.
Однако до тех пор, пока не был изобретён
двигатель внутреннего сгорания, большой
нужды в нефти не было.
Иное дело теперь.
Нефти! — требуют автомобили и самолёты,
пароходы и тепловозы, тракторы и комбайны,
электростанции и заводы. Их двигатели, печи
и топки работают на бензине, керосине, ма-
зуте и других видах жидкого топлива, получа-
емого из нефти.
Нефти! — требуют машины и механизмы,
скользящие и вращающиеся части которых
лается из нефти.
Нефти! — требуют химические заводы: из
неё производят синтетический каучук, элас-
тичные волокна, пластмассы, краски, взрывча-
роста растений,
Чаще всего нефть залегает очень глубоко.
Чтобы её добыть, приходится бурить скважи-
ны глубиной в несколько километров.
В своих подземных месторождениях нефть
находится под огромным давлением сопут-
ствующих газов. Поэтому, когда скважина
пробурена, нефть сама устремляется вверх.
А. СВИРИН
БСЕРВАТОРИЯ
В астрономической обсерватории учёные
наблюдают за небесными телами. В старину
на всю обсерваторию был один наблюда-
тель — астроном. А инструментами его было
великое терпение, два зорких глаза и сек-
стант. Секстант — это простейший астроно-
мический прибор.
В начале XVII века изобрели подзорную
рубу. Первым увидел в неё небо знаменн-
ый итальянский астроном Галилео Галилей.
На Луне вместо неясных пятен он рассмотрел
равнины и горы, открыл четыре самых круп-
ных спутника Юпитера, обнаружил пятна на
Солнце. А там, где на небе мерцала одна
звёздочка, в трубу было видно десять.
Сейчас мощные телескопы позволяют про-
никать в глубины вселенной. Телескоп автома-
тически вращается так, что в поле его зре-
ния находится всё время один и тот же участок
неба, а к окуляру пристроен фотоаппарат. За
несколько часов на фотоплёнке запечатляют-
ся такие подробности, которые никогда не
уловит наш быстро утомляющийся глаз. Ра-
диотелескопы улавливают излучения планет,
звёзд и далёких галактик.
Много обсерваторий построено на юге на-
шей страны: в горах Крыма, Грузии, Армении,
Средней Азии. Там воздух прозрачнее, чаще
бывает безоблачное небо. Старейшая обсер-
ватория в нашей стране — ленинградская
Пулковская обсерватория.
Новые знания о вселенной, о планетах сол-
нечной системы принесли полёты автоматиче-
ских межпланетных станций. Астрономы полу-
чили возможность из космоса вести наблю-
дения.
ИЛ. ВОЛКОВ
ААСТМАССЫ
Вы видели в лесу на стволах сосен прозрач-
ные капельки смолы-живицы? Известно, что
на холоде живица становится твёрдой, очень
хрупкой, а в тепле тает как масло. По образ-
цу этой смолы химики создали множество
искусственных смол — «сестёр» живицы. Все
искусственные материалы, которые при нагре-
вании становятся мягкими и легко принимают
нужную форму, называют пластическими мас-
сами.
Одни пластмассы прочнее самой лучшей ста-
ли, другие эластичнее резины, третьи про-
зрачны, как хрусталь, и не разбиваются. Есть
пластмасса, способная выдержать высокую
температуру, пластмасса, которая в 100 раз
легче пробки.
Есть пластмассы, которые нагревают и вы-
давливают через крошечные отверстия —
фильтры. Струйки остывают и превращаются
в нити. Так рождается капроновое или нейло-
новое волокно.
Все пластмассы не боятся влаги и едких
кислот, не подвержены ржавчине и гнили.
Изготовляют их из дешёвого сырья.
Пластмассы заменяют дорогостоящие дре-
весину, металл, стекло. Благодаря ценным
свойствам их применяют в промышленности,
строительстве, сельском хозяйстве, медицине
А. ВЛАДИМИРОВ
Мальчик Миша мается —
Миша заикается.
Как другие — чисто, ясно —
Он не может говорить.
И просить его напрасно
То, что скажет, повторить.
Нелегко ему даются
Все слова на букву К,
Но ребята не смеются —
Дружба классная крепка:
Ты, Мишутка, не теряйся!
Ты с других пример бери!
Молча с духом собирайся
И смелее говори!
Миша выговорит слово,
А другого не видать...
Но товарищи готовы,
Если нужно, подождать!
Рис. В. ДИОДОРОВА

Музыка М. ПРОТАСОВА
Лесная
Слова А. БЕЛИКОВСКОГО
школа
ЖУРНАЛ ИЗДАЁТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
За рекою — гора,
Под горою — нора
Лисья.
Из норы той лиса
Выводила лисят
В школу.
Привела на лужок,
Посадила в кружок:
— Тихо!
У малюток лисят
Навострённо стоят
Ушки.
У малюток лисят
Огоньками горят
Г лазки.
Только спала роса,
И урок начался
Первый.
У зелёных прудов
Много-много следов
Разных.
Их читает лиса
Для малюток лисят
Бойко.
Это — след беляка,
Это — след русака.
Вкусно!
Это — ёжика след,
Ёж в иголки одет...
Больно!
Это — волчьи следы,
Это — рысьи следы...
Страшно!
Так сказала лиса,
И как ветром лисят
Сдуло.
Редколлегия:
Е. Ершова
(зам. главного
редактора).
Ю. Казаков,
М. Коршунов,
А. Митяев,
Ю. Молоканов,
К. Орлова
секретарь).
Е. Рачёв,
Н. Чеснокова,
В. Чижиков
Художествен н ый
редактор
г. Макавеева
Технический
редактор
Л. Петрова
Сдано в набор
12/VII 1976 г.
Подписано
к печати 29/VII 1976 г.
Формат 84xl08'/i(.
Печ. л. 2 (усл. 3.36).
Уч.-иэд. л. 4.
Тираж 5 800 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 1194
Адрес редакции
S риала
урзилка»
ордена Трудового
Красного Знамени
издательства
и типографии
ЦК ВЛКСМ
«Молодая гвардия»:
103030, Москва.
К 30. ГСП-4,
Сущёвская. 21.
Телефон 250-45-08.
Обложка
В. ДМИТРЮКА
31
Цена 10 коп.
Индекс 70553
Запасись цветными карандашами: жёлтым, красным и синим—и раскрась треугольнички так:
белые — в жёлтый цвет, жёлтые — в красный, розовые — в синий. Сколько фигурок по-
лучилось на картинке!	рис. В. КУДРЯВЦЕВОЙ

29
ОКТЯБРЯ —
ДЕНЬ
РОЖДЕНИЯ
КОМСОМОЛА
В этот день в 1918 году в Москве открылся [Всероссийский
съезд союзов рабочей и крестьянской молодёжи. Тогда комсо-
мольцев было 22 тысячи 100 человек. А сейчас их 35 миллионов.
Комсомол — передовой отряд нашей молодёжи, сын и помощ-
ник ленинской партии коммунистов.
Хороший сын всегда и во всём помогает отцу, научившему
его добрым делам. И комсомол всегда вместе с партией: на
фронтах гражданской и Великой Отечественной войн, на строи-
тельстве сёл и городов, на севе и уборке урожая.
На карте нашей Родины россыпью ярких огоньков горят
флажки —они отмечают ударные комсомольские стройки. Среди
них БАМ — голубая рельсовая дорога, прорезающая тайгу.
Скоро ты станешь пионером, а пройдёт ещё немного вре-
мени—и комсомольцем. Тебе продолжать комсомольскую славу!
СПАСИБО ВАМ,
За лесами, за болотами, за тысячью озёр, на.Белом мо-
ре у самого устья реки Онеги, — городок Онега. Река
широкая, крикни с берега на берег — не услышат.
Приходят сюда с Белого моря большие корабли, прихо-
дят за деревом. В Онеге — лесопильно-деревообраба-
тывающий комбинат. Слово длинное, да ведь и дело дол-
гое. Где-то в верховьях заготовители валят лес, везде-
ходы стаскивают деревья к реке, сплавщики собирают
их в огромные плоты и пускают вниз по течению.
Здесь, в Онеге, его вытаскивают на берег, сушат, распи-
ливают, грузят на корабли, везут по железной дороге.
Может быть, пол в твоей комнате, рамы в окнах, кузов
грузовика, прогрохотавшего по дороге, перила моста
сделаны из дерева, которое прошло через руки Лидии
Ивановны Третьяковой.
Лидия Ивановна живёт в Онеге, работает на лесопиль-
ном заводе. Она — делегат XXV съезда КПСС.
Её профессия — обрезчик. У обрезчика нелёгкий труд.
Обрезчик не может отойти от своего стола ни на мину-
ту — вся работа встанет.
Обрезчиков двое — комлевой и вершинный. Острыми
крючьями они подхватывают доску и направляют её
в станок, под пилы. Вот здесь-то и нужен точный глаз,
верная рука. Много обрежешь — отходы будут боль-
шие, мало — допустишь брак.
Хороший обрезчик пилит лес, а добывает золото.
Отборные доски пойдут на самые важные стройки,
их продадут за границу за золото, на которое страна ку-
Ш	пит оборудование для заводов и фабрик.
qQ За свой труд Лидия Ивановна Третьякова награжде-
дшЗ //	на орденом Трудового Красного Знамени. Она наставник
/ви	/Iri	молодых, хотя сама только-только из комсомола.
/XI Мчится по реке лодка. Задирает нос. Вон я какая
Ш/а	ЛИ быстрая! Лесная, тёмная вода Онеги без устали катит
//w в Белое море. Лидия Ивановна с сыном. Обещала довезти
ЛИДИЯ ИВАНОВНА!
до самого моря. Вот он то и дело и опускает руку за борт
и облизывает ладонь.
— Ты что делаешь? — сердится мама.
— Море ловлю! — и опять ладошку в воду, лиз-
нул. — Поймал! Поймал! Солёная!
— Давай к берегу, — просит Лидия Ивановна ло-
дочника.
Лидия Ивановна заметила на берегу свою ученицу
— Ты что одна?
— Так! — лицо зарёванное.
— Поехали покатаемся.
— Не могу.
И вот сидят они на брёвнышке, смотрят на Онегу,
на буксиры, суетящиеся вокруг плотов.
— Лидия Ивановна, не возитесь вы со мной, —
просит ученица, а у самой на ресницах слёзы дрожат, —
я неспособная, копуша. Вы из-за -меня план не выпол-
ните.
— Ты посмотри на Онегу-то, — говорит Лидия Ива-
новна девушке. — Ты посмотри — серебром вода го-
рит... А план мы с тобой выполним. Главное, вся продук-
ция наша — высший сорт. Навостришь глаза, силёнку
наберёшь — рекорды будем ставить... За морошкой лю-
бишь ходить? А за грибами?
— Люблю! — девушка просияла. — Я ведь из деревни.

t
— Так и я из деревни.
— Спасибо вам, Лидия Ивановна.
— А за что спасибо-то?
— За то, что вы такая.
Когда Лидию Ивановну коммунисты избрали на съезд,
она удивилась, и ей тогда сказали:
— Ты не волнуйся, мы в своём выборе не ошиблись.
— Да ведь моей заслуги всей — доски пилить.
— Ты сама весело работаешь, и другим, на тебя гля-
дя, унывать не хочется. Любят тебя.
JU t7 Гfл \<и
Поздравляем
с наградой!
Среди многих замечательных мастеров, которые рисуют
для детей, есть один удивительный художник — это Татья-
на Алексеевна Маврина. Её рисунки не спутаешь ни с какими
другими — так сочно, ярко, неожиданно работает она.
Много прекрасных рисунков сделала Татьяна Алексеевна
к сказкам Пушкина и русским народным сказкам, а её
книжку „Сказочные звери" знают, наверно, в каждом доме.
„Мурзилка" давно любит Татьяну Алексеевну, а сегодня
поздравляет её. Татьяне Алексеевне Мавриной присуждена
самая высокая международная награда, которую может по-
лучить художник, работающий для детей, — премия имени
Ганса Христиана Андерсена.
Маврина — первый художник в Советском Союзе, который
получил такую премию.
Мы печатаем сегодня новые рисунки Мавриной из книжки
„Стеклянный пруд", над которой она работала вместе с
писателем Юрием Ковалём.
G
ТУЧКА И ГАЛКИ
НЕВИДИМКА
В деревне Тарабаново живёт лошадь
Тучка, рыжая, как огонь. Её любят
галки.
На других лошадей галки внимания
не обращают, а как увидят Тучку —
сразу садятся к ней на спину и начи-
нают выщипывать шерсть.
— У ней шерсть тёплая, как у верб-
люда, — говорит возчик Агафон. —
Из этой бы шерсти носки связать.
Прыгают галки по широкой спине,
а Тучка посапывает, ей приятно, как
щиплются галки. Шерсть-то сама ле-
зет, то и дело приходится чесаться об
забор.
Набрав полный клюв тепла, галки
летят под крышу, в гнездо.
Тучка лошадь мирная. Она никогда
не брыкается.
Возчик Агафон тоже добрый чело-
век. Задумчиво глядит на лошадиный
хвост. Если б какая нахальная галка
села ему на голову, он небось и глазом
бы не моргнул.
Хрусть, хрусть — захрустел снег под
окном, и я проснулся. Кто-то подошёл
к дому.
Я привстал, ожидая стука в дверь.
Снова послышалось: хрусть, хрусть...
Кто-то отошёл от окна, так и не посту-
чавшись.
Я выглянул на улицу. Никого не бы-
ло — снег, луна над тёмной коло-
кольней.
Улёгся, стал задрёмывать, как
вдруг — хрусть, хрусть — кто-то снова
ходил вокруг дома. Подбежал к ок-
ну — и опять никого не увидел.
Всю ночь хрустел снегом, а в дверь
не стучался.
«Наверно, это хорь, — думал я. —
Ладно, утром узнаю по следам».
Но утром никаких следов я не на-
шёл, а когда увидел на дороге грачей,
понял, что это ранняя весна ходила
под окнами. И хрустел, проседал под
её лёгкими шагами подтаявший за
день снег.

БУКЕТ
Я вошёл в дом и застыл на пороге.
По полу разливалось молочное озе-
ро. Вокруг валялись осколки чашек,
бутылка, ложки.
— Кто тут?
В комнате всё было вверх дном,
и только букет цветов, ртоял на столе
целый и невредимый. Среди разгрома
он выглядел как-то нагловато. Пока-
залось — это он во всём виноват.
Я заглянул под печку, на печку —
ни на печке, ни под печкой, ни в шка-
фу. ни под столом никого не было.
А под кроватью я нашёл бидон, из ко-
торого вытекал белоснежный ручеёк,
превратившийся в озеро.
Вдруг показалось: кто-то смотрит.
И тут я понял, что это на меня смот-
рит букет.
Букет — подсолнухи, гвоздики, ва-
сильки — смотрел на меня круглыми
зелёными глазами.
Не успел я ничего сообразить, как
вдруг весь букет всколыхнулся, кув-
шин полетел на пол, и какой-то чёрный
невиданный цветок изогнул дугой спи-
ну, взмахнул хвостом и прямо со стола
прыгнул в форточку.
Юрий КОВАЛЬ	Рас. Т. МАВРИНОЙ
9
С. ПОГОРЕЛОВСКИЙ
Рис. Б. КАЛ АУШИН А
(_срсты.')
КОШ ЧКА
Серенькая кошечка
Села у окошечка,
Хвостиком виляла,
Деток поджидала:
«Детки мои, детки,
Детки-непоседки,
Хватит вам резвиться,
Спать пора ложиться!»

НАРУШИТЕЛИ
Рис. М. СКОБЕЛЕВА
Я уже рассказывал ребятам про
пограничного кота Василия
Иваныча, который жил на за-
ставе неподалёку от океана и
то и дело попадал в разные забавные
истории. Во-первых, прокатился верхом
на коне; во-вторых, помог обнаружить
нарушителя...
А история, в которую он попал в по-
следний раз, началась с того, что как-
то в июле по синему-синему небу
к сопке Рыжей потоком воздуха понес-
ло шар-зонд, какие запускают метеоро-
логи, чтобы узнавать направление и
скорость ветра. И как только он про-
плыл у заставы, на порог своего дома
разом выскочили белобрысые сыновья
старшины Меньшуткина. Кругом порха-
ли розовые кобылки, шелестели крыль-
ями стрекозы, но Меньшуткины не
обращали на них никакого внимания.
— Летит! — крикнул Меныпуткин-
младший.
— Сейчас врежется в сопку! — ска-
зал старший. — Бежим! — и припустил
босиком, в одних трусах вверх по соп-
ке. Он пробился сквозь колючий ши-
повник, плюхнулся на землю, и в ру-
ках у него завертелся и заскрипел
упругий резиновый шар.
— Есть? — запыхавшись, спросил
младший.
— Есть! — сказал старший, обхва-
тывая добычу.
— Целый?
— Целый! Во какой воздушный
шар выйдет! — сказал Меньшуткин-
старший и показал большой палец.
— А где возьмём гондолу? — спро-
сил младший по дороге домой.
— Держи шар! — приказал стар-
ший возле старого сарая и скоро вы-
тащил оттуда пыльную проволочную
кошёлку, с которой мать ездила в район
за продуктами. Бечёвкой он привязал
её к зонду, крепче затянул узел, и на-
стоящий воздушный шар запрыгал
у него над головой.
— А без пассажиров шары не бы-
вают, — сказал Меньшуткин-младший.
Но старший ничего не ответил, а пошёл
в дом и вынес оттуда аппетитный —
с белыми снежинками сала — кусок
колбасы, которую привёз отцу на вер-
толёте из города лейтенант Иванов.
В это время Василий Иваныч сидел
напротив, у заставской кухни, в ожида-
нии обеда.
— Вась, Вась... — прошептал Мень-
шуткин-старший и показал ему колба-
су. Василий Иваныч открыл глаза и
поднял голову.
— На, — сказал Меньшуткин и по-
шёл через двор. Кот встал, потянулся и
двинулся за ним.
— Лови! — Меньшуткин бросил кол-
басу в кошёлку, и Василий Иваныч
прыгнул следом.
— Пуск! — крикнул старший Мень-
шуткин, и в тот же миг Василия Ива-
ныча что-то толкнуло вверх, он вы-
сунул из кошёлки голову и взвыл изо
всех кошачьих сил: он стремительно
поднимался в небо, он летел, а вокруг
него проносились птицы и ворочались
облака.
В это самое время с океана на сопки
поволокло туман, по станциям наблю-
дения раздалась команда: «Включить
приборы». И как только дежурный на
соседней станции включил локатор,
он увидел, как по экрану быстро по-
ползла неизвестная странная точка.
Кто-то двигался в сторону границы.
— Вижу точку, вижу движущуюся
точку! — крикнул дежурный.
И в воздух помчались сигналы и
грозные вопросы: «Кто? Откуда?
Зачем?»
Василий Иваныч качался в летучем
тумане. Усы у него торчали, как рож-
ки антенны. И хотя вопил он изо всех
сил, ни начальник заставы, ни старши-
на, ни даже повар его не слышали.
— Приказывав приземлиться! — ле-
тело с земли
Василий Иваныч и сам. бы сделал
это с удовольствием. Но как? Он ста-
рался зацепиться когтями хоть за ка-
кое-нибудь облачко, но облака убега-
ли, как мыши, а его всё сносило куда-
то к океану...
— Уходит! — волновались возле
старой сосны солдаты, поднятые по
тревоге.
— Сейчас перехватчика вышлют,—
сказал начальник заставы.
— Вертолётчиков пошлют, Ивано-
ва, — подсказал старшина Меньшут-
кин. — Уж он им, хоть и молодой, по-
кажет, что такое граница.
И верно. Скоро в воздухе раздалось
стрекотание винта, и над заставой бы-
стро пошёл вертолёт.
Лейтенант Иванов ещё никогда не
видел нарушителя в небе и заранее го-
товился к встрече с противником. «Сей-
час прикажу: «Следовать за мной!»
А не последует, так я ему!.. — И он
покосил было глазом на пулемёт, но за-
метил мелькнувшую в тумане точку,
развернул машину и жёстко скоман-
довал себе: «Внимание...»
И вдруг Иванов разглядел впереди
странный шар, под ним кошёлку, из ко-
торой торчали хвост и рыжая кошачья
голова с распахнутой от вопля пастью!
— Василий Иваныч! — крикнул Ива-,
нов и даже привстал. — Это же Васи-
лий Иваныч!
— Какой ещё Василий Иваныч? —
удивились с земли.
— Да свой! — крикнул лейтенант.—
Наш Васька!
— А ну-ка веди его!
И лейтенант, развернув вертолёт, по-
вёл его так, что летательный аппарат
вместе с котом быстро пошёл вперёд,
к заставе, к той самой сосне, под кото-
рой волновались солдаты.
— Ведёт! — сказал кто-то.
— Ведёт, — хотел было сказать
старшина. Но тут о сосну ударился
13
шар, мимо старшины пролетела лохма-
тая рыжая кошачья голова, а к ногам
упала старая меньшуткинская кошёл-
ка, из которой вывалился кусок аппе-
титной колбасы с белыми снежинками
сала посерёдке! Солдаты бросились
к ней, наклонились — и вдруг захохо-
тали так, что по сопкам покатилось эхо.
— Вот это да! — кричали солдаты.
А старшина Меньшуткин, краснея,
сказал: «Да!» — и так запустил паль-
цы под широкий ремень, что начальник
заставы спросил:
— А что — «да»?
— А сейчас я кое-кому прочитаю
крепкую лекцию о том, что такое гра-
ница, — сказал старшина и ещё раз
взялся за ремень.
Тут в кустах зашелестело, затреща-
ло, будто кто-то бросился бегом в
сопки.
А* начальник заставы улыбнулся и
качнул головой:
— Ладно. Крепкую лекцию отста-
вить. Будем считать, что при помощи
Меныцуткиных-младших провели учеб-
ную тревогу. А чтобы покрепче знали,
что такое граница, доставить этих
Меныцуткиных ко мне. Я им тоже кое-
что расскажу.
Скоро на заставе всё притихло.
В воздухе сладко и горячо пахло ши-
повником. Снова стало слышно, как
цверещут кузнечики, шелестят стреко-
зы. И только возле кухни всё ещё хо-
хотали солдаты. А Василий Иваныч,
сверкая глазами, смотрел со ступенек
в сторону домика, куда прошлёпали оба
Меныпуткины, и думал, наверное:
«Что, нарушители, слушаете лек-
цию? Мало, очень мало! Я бы вам и
не такую прочитал».
А когда солдаты, выходя из сто-
ловой, подносили ему куски колбасы,
он фыркал и косился на небо, будто
говорил:
«Пробуйте сами. А я уже пробовал.
Знаю эти колбасные штучки!»
Йован ЙОВАНОВИЧ-ЗМАЙ
СЧЁТ
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ...
НАДОЕЛО МНЕ СЧИТАТЬ
И ЗАПИСЫВАТЬ В ТЕТРАДКУ
ЭТИ ЦИФРЫ ПО ПОРЯДКУ.
ЛУЧШЕ БЕГАТЬ,
ЛУЧШЕ ПЕТЬ,
ЛУЧШЕ В ДУДОЧКУ ДУДЕТЬ,
ЛУЧШЕ БУБЛИКИ ЖЕВАТЬ,
ЛУЧШЕ ШАРИК НАДУВАТЬ,
ЛУЧШЕ ПОЛЗАТЬ ПОД СТОЛОМ
И РАЗМАХИВАТЬ ПРУТОМ.
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ...
МОЖЕТ, ЛУЧШЕ ПОСЧИТАТЬ?
КОНЧИТЬ ДЕЛО. А ПОТОМ
МОЖНО ПОЛЗАТЬ ПОД СТОЛОМ,
МОЖНО БЕГАТЬ,
МОЖНО ПЕТЬ,
МОЖНО В ДУДОЧКУ ДУДЕТЬ,
МОЖНО БУБЛИКИ ЖЕВАТЬ,
МОЖНО ШАРИК НАДУВАТЬ.
РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ.
Кое-кто из ребят считает, что плакат — это
большая картинка. Картинка-то картинка, но
только со словами вместе она что-то важное
людям говорит. Требует. Призывает. Напоми-
нает. Советует. Предупреждает. Высмеивает.
Повсюду можно встретить плакаты: на ули-
цах и на вокзалах, на работе у мамы и папы,
в магазине, аптеке, кино. Чаще всего они раз-
говаривают со взрослыми. Есть плакаты, ко-
торые что-то важное сообщают старшим ре-
бятам — школьникам, пионерам. «Мурзил-
ка» печатает плакаты для октябрят.
А недавно появились и такие, что хотят раз-
говаривать с самыми маленькими ребятами.
Их придумали для малышей и будут ещё при-
думывать художники издательства «Малыш».
Я уверен — многоцветные, жизнерадо-
стные, а иногда просто необыкновенно весё-
лые, смешные — они очень украсят жизнь
ребятишек.
Скоро первоклассники станут октябрятами.
Давайте расклеим к этому дню в школьных
классах и коридорах плакат, что напечатан на
следующих страницах!
Праздник с плакатом — веселей. Работа —
веселей. Даже правила уличного движения
лучше запомнятся, если о них вот так, как
наверху, напоминает плакат. А вдруг кто-то
расшалится чересчур? Мы ему плакат пока-
жем: «Посмотри-ка, не тебя ли тут высмеи-
вают?»
Перевел с сербскохорватского
Л. ЯХНИН
В. МАТВЕЕВ
ПРАВИЛА ОКТЯБРЯТ
I.	Октябрята — будущие пионеры.
2.	Октябрята — прилежные ребята, лю-
бят школу, уважают старших.
3.	Только тех, кто любит труд, октября-
тами зовут.
4.	Октябрята — правдивые и смелые,
ловкие и умелые.
5.	Октябрята — дружные ребята, читают
и рисуют, играют и поют, весело
живут.
Поручил колхоз ребятам
Имена давать телятам.
Всё Буянки, всё Бурёнки
На селе давным-давно.
— Как же нам назвать
телёнка?
Долго думало звено.
ПОРУЧЕНИЕ
ГОРНОСТАЙ
Смотрит в окна школы новой
Преогромный бор сосновый.
И бывало, что не раз
Залетали птицы в класс.
Ходит по полю Ракета.
И мычит Комета где-то.
Спутник в речке воду пьёт
И хвостом Комету бьёт.
Наталия БРОМЛЕЙ
Новые времена!
Новые имена!
Если ступят на порог
Две болотных утки,
Прерывается урок
Из-за этой шутки.
В доме вырос горностай —
Меховой шнурочек.
Он теперь длиннее стал —
Раньше был короче.
Потекут весной снега
И совсем растают...
— Убегай! Убегай! —
Скажем горностаю.
Стены школы-интерната
Пахнут стружкой и смолой.
Привезли сюда ребятам
Глобус с круглой головой.
ШКОЛА В ЛЕСУ
Рис. В. ДМИТРЮКА
ПЕЧЬ
В доме каждому нужна
Печки добрая спина.
С русской печкой
Нам не грустно,
А тепло всегда и вкусно.
Мы не спим на печи,
Не сидим на печи,
А едим из печи
Кренделя-калачи.
Ты бери ухват
И горшок тащи.
Где дрова горят —
Затомились щи...
Сварит, сжарит, испечёт —
В каждом доме ей почёт!
ДОЖДИК ЕДЕТ
В поле с самого утра
Возят «дождик» трактора.
Тракторист откроет краны —
Разлетаются фонтаны:
На капусту и на лук —
Дождик капает вокруг.
Пьют его без остановки
И редиски и морковки.
Над капустою цветной —
Тоже дождик проливной.
И когда он близко льётся,
Нам с тобою достаётся.
Мы бежим, мы поём,
От дождя не отстаём.
Только отучились, только каникулы
начались, отец говорит:
— Хочешь, в город возьму?
Султанмурат чуть не задохнулся от
радости. А то бы! Как отгадал отец,
что ему в город давно хотелось! Ведь
он ещё ни разу в городе не бывал. Вот
здорово!
— Только ты того, не очень шуми, —
лукаво пригрозил отец. — А то млад-
шие такой бунт поднимут, что и не
уедешь никуда.
Это верно. Аджимурат, тот моложе
на три года, ни в чём и никогда не усту-
пит. Упрямый, как ишак. Когда отец
дома, к нему не пробьёшься, бывало,
из-за Аджимурата. Всё он крутится
возле отца. Точно бы он один, а другие
вовсе не в счёт. Две младшие сестрён-
ки, они ведь совсем маленькие были, и
те, бывало, с плачем завоёвывали от-
цовские ласки.
В тот день, когда отец сказал, что
возьмёт его с собой в город, Султанму-»
рат не знал, куда себя деть. Его рас-
пирало от нетерпения, от восторга, но
вот беда — сказать об этом никому
не смел. Чуть не умер, извёлся от тай-
ны. Зато в тот день он был так приле-
жен, так предупредителен, так забот-
лив и добр со всеми, как никогда.
Всё делал, везде поспевал. И телёнка
переарканил пастись на новое место, и
картошку окучивал в огороде, и матери
помог стирать, и самую младшую, Ал-
матай, умыл, когда та упала в грязь,
и ещё, и ещё переделал много разных
дел. Короче говоря, в тот день он был
20
таким старательным, что даже мать
не утерпела, прыснула со смеху, качая
головой.
— Что это на тебя нашло? — пряча
улыбку, говорила она. — Всегда бы та-
кой — вот счастье-то! Как бы не сгла-
зить! А может, не отпускать тебя в го-
род? Уж больно помощник ты у меня
хороший.
Но это она так, к слову. А сама те-
сто поставила, лепёшек напекла на до-
рогу и разной другой снеди. Масла на-
топила, тоже в дорогу, в бутылку на-
лила.
Вечером пили чай всей семьёй из са-
мовара. Со сметаной, с горячими ле-
пёшками. На дворе расположились,
у арыка, под яблоней.
Отец сидел в окружении младших —
с одного боку Аджимурат, с другого де-
вочки.
Мать чай наливала, а Султанмурат
подавал пиалы, углей досыпал в само-
вар. С удовольствием всё это делал.
А сам всё думал, что завтра он уже
будет в городе.
Отец раза два подмигнул ему. Мало
того — разыграл на глазах брата.
— А что, Аджике, — прихлёбывая
чай, обратился он к младшему сыну,—
Черногривого своего не объездил ещё?
— Нет, ата, — начал жаловаться
Аджимурат. — Он такой вредный ока-
зался. Ходит за мной, как собачонок.
Я его кормлю, пою, один раз он даже
в школу прибежал. Стоял под окном,
ждал, когда я выйду на переменку,
весь класс видел. А садиться на себя
не позволяет, сбрасывает тут же и ещё
лягается...
— И некому тебе помочь объездить
его как следует? — посетовал отец вро-
де бы между делом.
— Я это сделаю, Аджике, — с готов-
ностью отозвался Султанмурат. —
Обязательно сам объезжу...
— Ура-а! — сорвался с места млад-
ший. — Пошли!
— Ну-ка сядь на место! — осадила
его мать. — Сядь, не суетись. Попьёте
чай как люди, потом успеете.
Речь шла об ишачонке-двухлетке,
любимце Аджимурата. Весной того го-
да его подарил детям дядя по мате-
ри — Нургазы. К лету ослик здорово
вырос, окреп. Пора была объезжать
длинноухого, чтобы приучить к седлу,
к работе. Ведь в хозяйстве домашнем
всегда нужен подсобный ослик — то
на мельницу, то за дровами, то подвез-
ти что-нибудь по мелочи. Поэтому и
подарил его дядя Нургазы. Но с первых
дней им завладел Аджимурат. Упря-
мый, шумливый мальчишка окружил
ослика такими заботами и опекой, что
и не подступить к нему. Чуть что —
не трогайте ослика! Я сам его накорм-
лю, я сам его напою. Один раз братья
подрались даже из-за этого. Мать на-
казала старшего, потому что перепало
от него младшему. И с тех пор обиду
затаил Султанмурат. Когда же наста-
ло время объезжать ослика, отмахнул-
ся: раз он твой, сам и объезжай, а ме-
ня не проси, мне дела нет. Хотя имен-
но в этом деле Султанмурат был
мастак.
После чая пошли вместе с отцом на
лужайку за огородами. Вначале собра-
ли все камни вокруг, забросили их по-
дальше. Потом взнуздали Черногриво-
го — так торжественно называл своего
ослика Аджимурат. Отец держал Чер-
ногривого за уши, а Султанмурат из-
ловчился накинуть уздечку.
Потом подтянул штаны потуже —
дело-то предстояло нелёгкое. И тут на-
чалось цирковое представление. За вре-
мя вольготного житья под опекой Ад-
жимурата Черногривый успел, оказы-
вается, дурную привычку обрести. Сра-
зу начал брыкаться, вскидывать задом,
шарахаться по сторонам. Знал уже,
ушлый, как сбрасывать седока. Но не
тут-то было. Султанмурат падал, одна-
ко не мешкал, сразу же поднимался,
вспрыгивал на ходу, ложась животом
на хребтину Черногривого, вторым при-
ёмом оказывался верхом на осле. Тот
опять бунтовать, опять падение, опять
попытка...
Вскоре Черногривый стал смиряться.
Понял, что требовалось от него: шагом
ходил, рысью ходил, по кругу ходил и
напрямую...
— А теперь садись, — позвал Сул-
танмурат брата, — езжай, всё в по-
рядке! .
Разрумянился от гордости Аджиму-
рат, пристукнул Черногривого пятка-
ми, то туда, то сюда проезжался —
все теперь видели, какой у него уме-
лый агай — старший брат, как тут было
не похвастаться!
Вечер стоял светлый, долго не тем-
нело. Вернулись домой усталые, но до-
вольные. Аджимурат верхом на Черно-
гривом въехал во двор показаться ма-
тери.
Он сразу уснул после этого, ничего
не подозревая. А Султанмурату не спа-
лось. Думал о том, как завтра очутит-
ся в городе, что там увидит, что ожи-
дает его. Засыпая, слышал, как негром-
ко переговаривались отец с матерью.
Сладко засыпалось Султанмурату,
сладко было слышать, как тихо раз-
говаривают между собой родители,
сладко было думать, что утром, рано-
рано утром им отправляться с отцом
в путь-дорогу...
Проснулся вдруг, когда отец тронул
за плечо и тихо сказал на ухо:
— Вставай, Султанмурат, поехали.
И прежде чем вскочить с места, на
какую-то долю секунды ощутил, как
накатилась волна нежности и призна-
тельности к отцу за его жёсткие усы,
прикоснувшиеся к уху, и слова, обра-
щённые к нему.
Когда они выехали со двора, попро-
щавшись с матерью, и когда бричка-
керосиновозка, громыхая, пошла по во-
де через большой каменистый арык,
сердце его заколотилось, он вздрогнул,
поёжился от радости, от холодных
брызг, ударивших из-под лошадей,
и понял, что не во сне, а наяву отправ-
ляется в город.
Дорога же шла по пригоркам к сте-
пи, к темнеющей вдали лиловой цепоч-
ке невысоких гор. Там, за теми далёки-
ми горами, находился Джамбул. Туда
лежал их путь.
Хорошо, отрадно, вольготно было на
душе Султанмурата в то дорожное
утро.
— Ну как, проснулся? — пошутил
отец.
— Давно уже, — ответил сын.
— Ну тогда держи, — передал ему
вожжи.
Султанмурат благодарно улыбнулся,
этого он ждал с нетерпением. Можно
было и самому попросить, но лучше,
когда отец найдёт нужным доверить —
тут тебе не где-нибудь, а езда по боль-
шой дороге. Лошади почувствовали,
что управление перешло в другие руки,
недовольно уши прижали, куснули
друг друга на бегу, точно бы бунтовать-
подраться реСпили при ослабшей вла-
сти. Но Султанмурат сразу дал о себе
знать — энергично дёрнул вожжами,
прикрикнул:
— Эй вы! Я вам!
Если счастье существует для .челове-
ка только в настоящем времени и не
бывает его ни в прошлом, ни в буду-
22

шем, то в тот день, в ту поездку Сул-
танмурат испытал его полностью.
Не было даже минуты такой, когда бы
настроение его чем-либо омрачилось.
Сидя рядом с отцом, он был полон
достоинства. И оно не покидало его всю
дорогу. Встречные всадники и телеги,
придорожные ласточки, юрко снующие
взад и вперёд, иной раз чуть ли не за-
девая морды лошадей, — всё это было
преисполнено счастьем и красотой.
Но об этом он не думал, ибо, когда сча-
стье есть, о нём не думают. Он чув-
ствовал, что мир устроен так, как луч-
ше не может быть. И что отец у него
такой, лучше которого не может быть.
Вскоре завиднелись сады городской
окраины. На дороге стало оживлённей.
Здесь отец снова взял вожжи в свои
руки. И правильно сделал. Теперь Сул-
танмурату было не до вожжей и не до
коней. Начинался город. Он оглушил
шумом, красками и запахами. Будто
взяли да кинули в бурный поток, и тот
понёс, кружа и подбрасывая в волнах.
Вот тогда, в тот счастливейший день,
и повезло ему как никому на свете: на
Атчабаре, на большом джамбулском
скотном базаре, оказался приезжий
зверинец. Надо же. быть такому совпа-
дению: человек первый раз приезжает
в город — тут зверинец с невиданными
зверями, да ещё карусель, да ещё
аттракцион кривых зеркал.
В комнату смеха он ходил три раза.
Нахохочется, успокоится и снова туда,
к зеркалам, чудовищным и кривым.
Ну и рожи, ну и дела! Век думай,
не придумаешь такого — хоть стой,
хоть падай!
Потом ходили по торговым рядам,
по магазинам и, главное, по зверинцу.
Проталкиваясь в толпе, заглядывали
во все клетки и загоны Слон, медве-
ди, обезьяны, мартышки — кого там
только не было...
Особенно запомнился Султанмурату
огромный, серо-пепельный, как бугор
после выжженной травы, слон, всё пе-
реступающий с ноги на ногу и раска-
чивающий хоботом. Вот это да! Стояли
люди, глазели на слона и всякие бай-
ки рассказывали. Что он мышей боит-
ся. Что дразнить его нельзя, не дай бог,
сорвётся с цепей, порушит весь город
на мелкие черепки. Но больше всего
понравился Султанмурату рассказ од-
ного старика узбека, тот сказал, что
слон — самое умное животное на све-
те. Хоботом поднимает он здоровенные
брёвна на лесных работах, но и хоботом
младенца подберёт с земли, если змея
или ещё какая-нибудь опасность угро-
жает ребёнку, а взрослых поблизо-
сти нет.
Такие рассказы и отцу нравились.
Стоял он, удивлённо покачивая голо-
вой, цокая языком, и каждый раз обра-
щался к сыну: «Ты слышал? Вот ведь
какие чудеса бывают на свете!»
Пртом отец заторопил: надо, говорит,
успеть на станцию, на нефтебазу, за-
лить бочки — да в обратный путь. Вре-
мя уже позднее. И правда, солнце уже
клонилось за город, когда они при-
ехали на нефтебазу. Отсюда поеха-
25
ли окраиной, подкрепились в по-
путной чайхане пловом и двинулись
назад.
В сумерках покинули пригородные
сады и снова очутились на той дороге,
по которой приехали днём в город. Ве-
чер стоял тёплый, настоянный на запа-
хах летних трав. Лягушки затурчали
в придорожных арыках. Лошади шли
мерным шагом, с полными бочками не
очень-то побежишь. Мало-помалу Сул-
танмурата стало клонить ко сну.
Устал. Как не устать — день-то был
всем дням день. Жаль, что негде было
на бричке растянуться и уснуть.
Уж очень хотелось спать. Привалился
Султанмурат к плечу отца и заснул
как ни в чём не бывало. Время от вре-
мени просыпался на ухабинах и снова
засыпал неодолимым сном. И перед
тем как уснуть, всякий раз успевал по-
думать, как здорово, что на свете есть
отцы. Покойно и надёжно было ему на
крепком отцовском плече. А бричка
погромыхивала и поскрипывала, кони
стучали копытами.
УРОК ЛИСТОПАДА
— А ДАЛЬШЕ, РЕБЯТА, УРОК
ЛИСТОПАДА.
ПОЭТОМУ В КЛАСС
ВОЗВРАЩАТЬСЯ НЕ НАДО.
ЗВОНОК ЗАЗВЕНИТ, ОДЕВАЙТЕСЬ
СКОРЕЙ
И ЖДИТЕ МЕНЯ ВОЗЛЕ
ШКОЛЬНЫХ ДВЕРЕЙ. —
И ПАРАМИ, ПАРАМИ СЛЕДОМ
ЗА НЕЮ,
ЗА МИЛОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ
СВОЕЮ,
ТОРЖЕСТВЕННО МЫ ПОКИДАЕМ
СЕЛО.
А В ЛУЖУ С ЛУЖАЕК ЛИСТВЫ
НАМЕЛО...
ГЛЯДИМ, КАК НА ЁЛОЧКАХ
ТЁМНЫХ В ПОДЛЕСКЕ
КАК РАЗЪЕХАТЬСЯ АВТОБУСАМ?
КЛЕНОВЫЕ ЗВЁЗДЫ ГОРЯТ, КАК
ПОДВЕСКИ.
СКЛОНИЛИСЬ НАД САМЫМ
КРАСИВЫМ ЛИСТОМ
В ПРОЖИЛКАХ МАЛИНОВЫХ
НА ЗОЛОТОМ.
СТОИМ И ГЛЯДИМ, КАК ЗЕМЛЯ
ЗАСЫПАЕТ,
КАК ВЕТЕР ЛИСТВОЮ ЕЕ ЗАСЫПАЕТ.
Ответ на задачу из № 9
Автобусы 1, 2 и 3 едут навстречу автобу-
сам 4, 5 и 6. Как им разъехаться, если до-
рога узкая, а на площадке помещается
только одна машина!
Автобус 4 заезжает на площадку, 5 и 6
дают место 1, 2 и 3. Автобус 4 может
продолжать путь.
После этого 1, 2, 3 занимают свои преж-
ние места, а на площадку заезжает
ну — путь для автобуса 5 свободен.
Так же пропускается и автобус 6.
В. ВЕРЕС ТО В
ПРО РАБОТУ
С ДОГАДКОЙ
Вожатая Света нам говорит:
— Третья звёздочка и четвёртая, есть очень
срочное дело: нарезать малышам квадратики
из цветной бумаги, чтобы одна сторона была
жёлтая, а другая — синяя. У малышей сего-
дня какая-то игра должна быть. И без этих
квадратиков им не обойтись.
— Ладно, — сразу согласились мы, третья
звёздочка, — давай нам, Светлана, клей, бу-
магу, ножницы — мы готовы!
— Чур, только каждой звёздочке отдель-
но! — кричит Димка. — Мы будем соревно-
ваться.
Димка у них в четвёртой командир.
— Правильно! — обрадовалась Света. —
Вот вам бумага по пять листов каждого цве-
та, вот ножницы, линейки, карандаши, кисточ-
ки, вот образцы.
Мы разошлись — третья звёздочка в од-
ном углу, четвёртая — в другом.
Слышим, Димка шепчет Олегу:
— Давай как будто я завод и ты за-
вод -у- кто больше за смену сделает.
А Оксана шепчет Димке:
в третьей звездочке каждый делал
СВОЮ РАБОТУ,
И ВСЕ ВМЕСТЕ СДЕЛАЛИ 80 КВАДРАТИКОВ.
САША РАЗЛИНОВЫВАЛ,
ОЛЯ РЕЗАЛА,
ПЕТЯ И СЕМА СКЛЕИВАЛИ,
МАША ПРОВЕРЯЛА И ПОДПРАВЛЯЛА.
— Пусть у нас в звёздочке пять заводов
будет, раз нас пять человек.
И вот принялись они все пятеро пыхтеть и
сопеть, будто и правда заводы.
А наша Оля, она всё на свете знает, за-
смеялась.
— Разве на настоящем заводе один чело-
век всю работу делает? Один от начала до
конца машину или там холодильник?
Мы собрались в кружок и стали распреде-
лять, кто за что возьмётся: кто будет рас-
черчивать листы, кто разрезать, кто склеи-
вать, кто проверять нашу работу.
Димка из своего угла кричит:
— У нас уже шесть квадратиков готовы, а
они ещё и не начинали! Ура, мы победили!
Только, когда работа окончилась и стали
считать квадратики, вышло совсем не так.
Посмотри, пожалуйста, на рисунки и уви-
дишь, что же вышло из соревнования двух
октябрятских звёздочек.
Как ты думаешь, почему выиграла третья
звёздочка, а не четвёртая.
Рис. В. КАНЕВСКОГО
В ЧЕТВЕРТОЙ ЗВЕЗДОЧКЕ ВСЕ РАБОТАЛИ,
КАК ДИМА, И СДЕЛАЛИ 35 КВАДРАТИКОВ.
(ОКСАНА — 8, КАТЯ — 7, ОЛЕГ — 6, ТА-
НЯ — 9.)
ДИМА И РАЗЛИНОВЫВАЛ,
И РЕЗАЛ,
И СКЛЕИВАЛ,
И СДЕЛАЛ ВСЕГО 5 КВАДРАТИКОВ.

Индекс 70553
ЖУРНАЛ ЦК ВЛКСМ И ЦЕНТРАЛЬНОГО СОВЕТА ВСЕСОЮЗНОЙ ПИОНЕРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ИМЕНИ В. И. ЛЕНИНА ДЛЯ ОКТЯБРЯТ
Ч/
Все наши праздники хороши.
А главный среди них — Великий
Октябрь, праздник победы ра-
бочих и крестьян России над
капиталистами и помещиками.
Тысячи и тысячи лет живут
люди на земле. За это время
было много восстаний бедных
против богатых. И только в
1917 году, в Великую Октябрь-
скую социалистическую револю-
цию, трудовой народ навсегда
покончил с властью богатеев в

нашей стране.
В праздник Великого Октября
мы славим героев революцией-

ных боёв, славим Коммунисти-
ческую партию и Владимира
Ильича Ленина, которые приве-
ли народ к победе.
© «Мурзилка», 1976 г.
ПОЧЕМУ
ПРАЗДНИК ОКТЯБРЯ
БЫВАЕТ В НОЯБРЕ
Великая Октябрьская социалистиче-
ская революция началась 25 октября
1917 года.
Почему же мы отмечаем это событие
7 ноября?
В царской России календарь был
не такой, как в других странах. Он от-
ставал от других календарей на
13 дней. Что делают с часами, которые
отстают? Их подводят, передвигают
стрелки вперёд. После революции по-
добным образом поступили с календа-
рём в нашей стране — его листочки
«передвинули» вперёд на 13 дней.
И получилось: революция названа
Октябрьской, так как была в октябре
по тогдашнему календарю, по старому
стилю, а по исправленному календарю,
по новому стилю, праздник приходится
на 7 ноября.
В НОЯБРЕ
Небо закрыто тучами. Тучи то летят под напором ветра к далёким
голым лесам, то остановятся и поливают пустые поля мелким дождём.
В какой-то день тучи поднимутся выше, разойдутся, дадут проглянуть
солнцу и посыплют сверху снеговую крупу. Потом и настоящий снег
пойдёт. Прощай, осень! Здравствуй, зима!
Рис. Б. ДИОДОРОВ А
Андрей Россошанский, Алла Осипова,
г. Челябинск	Ставропольский край
Таив Красновская,
г. Ахтубинск
Нелли Мельник,
Молдавская ССР
Валерий Петров,
Узбекская ССР
Игорь Чеэмалков,
г. Орёл
Моника Штрейц,
Австрия
Октябрята только ещё готовятся
стать пионерами. Но знают о пионе-	у
рах, об их делах, а в иных и сами им
помогают.
Кто, например, не слышал, что в по- 4лЬ
следний месяц лета у старших друзей октябрят н^ных ленин-
цев проходил слёт — седьмой всесоюзный слёт пибнеров.
Три тысячи двести шестьдесят пять самых боевых, самых на-
стойчивых, трудолюбивых, весёлых и бодрых ребят слетелись в
«Артек». К ним приехали друзья — ребята из пятидесяти вось-
ми стран мира.
Слёт — это праздник. Слёт — это серьёзный разговор: как
жили, учились, трудились, что хорошего сделали для людей,
для своей любимой Родины? Как заботились о младших, о
своих друзьях-октябрятах?
Пионерские дела в минувшем школьном году были посвяще-
ны XXV съезду коммунистов. Дела года нынешнего — боль-
шому нашему общему празднику — шестидесятилетию Совет-
ской державы.
«Идём дорогой Ленина, дорогой Октября!» — под та^им де-
визом начали пионерские отряды марш к юбилею страны.
Слёт решил: в юбилейный год поведём октябрят по стране
Октября! Начнём большую игру-путешествие «Октябрята по
стране Октября»!
Старт игры — ноябрь 1976 года, финиш — ноябрь 1977 года.
Доброго пути, октябрята!
Фонсека Кабрера,
Куба
Елена Юрченко,
г. Запорожье
Олег Козлов,
г. Ставрополь
Оксана Даунок,	Илен Агулю,
Украинская ССР	Конго
Аня Чабова,	Таня Кутпрева,
Коми АССР	г. Челябинск
Коля Доржиев,
Бурятская АССР
ГУГУЦЭ
лё'йант
НА САМОЛЁТЕ
Спиридон ВАНГЕЛИ Рис. В. ДУВИДОВА
С тех пор как Гугуцэ дотронулся до
хвоста только что прилетевшего (пря-
мо с неба!) самолёта, нет у мальчика
покоя. Смотрит в небо, пока глаза не
заболят. И вот выпросил он у отца до-
кумент, что он, Гугуцэ, может сам раз-
вернуть грузовик и дать задний ход, а
2 школе взял справку с печатью, что у
него, у Гугуцэ, два класса образова-
ния. И прямиком в Бельцы, в аэропорт.
— Так и так, — начал он по-хороше-
му и предъявил документы. — Не ну-
жен ли вам при самолётах такой маль-
чик, как я?
В ответ покачали головой: нет, мол,
не нужен. И хоть летай, размахивая
руками вместо крыльев.
Терпел, терпел Гугуцэ — и снова в
аэропорт, но уже не с бумагами, а с от-
цовской штаниной и велосипедным на-
сосом. Не разрешат ли ему хотя бы вы-
тирать самолёты и накачивать им ко-
лёса? Нет, не разрешили.
— А можно мне отгонять коз от лёт-
ного поля?
И опять ему от ворот поворот.
Но Гугуцэ не из тех, кто ворон счи-
тает. Узнал он, что у одного крестьяни-
на из села Большие Аснашаны трое
сыновей — лётчики, у каждого по са-
молёту, и садятся они не в каких-то
там Бельцах, а в самых больших аэро-
портах. Гугуцэ и так и сяк приставал
к отцу, хотел докопаться, кто кому род-
ня: Гугуцэ крестьянину или крестьянин
мальчику. Дело кончилось тем, что се-
ли они в грузовик и помчались в Боль-
шие Аснашаны.
Крестьянин сажает их за стол, уго-
щает и вдобавок тоже даёт документ с
собственной подписью. В самом деле,
почему бы хоть одному человеку из
Трёх Козлят (так называется село Гу-
гуцэ) не побыть возле самолётов? Есть
у него родня в воздухе? Есть! Целых
три пилота. Так неужели мальчику
нельзя хоть разочек смахнуть пыль с
самолётного хвоста?
Хозяин разволновался, бросил недо-
деланной половину крыши, тоже сел в
грузовик и поехал в Бельцы Вроде бы
что-то Налаживается. Гугуцэ уже при-
сматривает себе самолёт с подходящим
хвостом. И вдруг слышит:
— Ах, это тот мальчик? С двумя
классами образования?
И снова Гугуцэ у разбитого корыта.
Надо же было ему тогда предъявить
ту несчастную справку с печатью! Ко-
нечно, двух классов, особенно если счи-
тать их по пальцам, всё-таки маловато.
Но Гугуцэ остальные восемь готов на-
гнать — да хотя бы и в самолёте.
А что? Берёшь с собой книги, классный
журнал и учишь с высоты географию,
астрономию, историю... Отметки сам
себе ставишь. Сколько у нас самолё-
тов? Ведь не сочтёшь. Каждому школь-
нику страна может выделить по само-
лёту.
Ещё не раз и не два наведывался Гу-
гуцэ в аэропорт. Бывало, найдёт на
огороде дыню с таким жёлтым животи-
ком, что сразу видно, до чего она слад-
ка внутри, и вместе с дынею скорее в
Бельцы — попытать счастья. Он туда
и бархатцы привозил, и позапрошло-
годний, но ещё такой душистый бази-
лик — может, захотят потолок у само-
лёта цветами разукрасить. Ну хоть что-
нибудь помогло! Даже не смотрят.
Вспомнят ту справку с печатью, и
6

опять закрывай дверь с другой сто-
роны.
— Что ж, поеду просто так, — вздох-
нул Гугуцэ, когда оставалось всего
два денёчка до конца каникул. — Те-
перь уж позовут не позовут, всё рав-
но не смогу. Зато на будущий год от
меня так просто не отмахнёшься. Три
класса — другой разговор.
Стоит Гугуцэ грустный-прегрустный,
прощается с самолётами, и вдруг его
окликает лётчик:
— Ты откуда, малый?
— Из Трёх Козлят!
— Как раз из того села, какое мне
нужно! — подаёт ему руку лётчик. —
Только что был звонок из села Брича-
ны. Сообщают, что там... э-э-э... ну, как
бы тебе сказать, несчастье большое.
Воспитательница детского садика мо-
роженого наелась, лежит с ангиной.
Третий день детишкам сказки некому
рассказывать. Очень, знаешь ли, про-
сят привезти им на самолёте из Трёх
Козлят... ну какого-нибудь деда-ска-
зочника.
Гугуцэ тут же выпятил грудь:
— А если меня вместо деда? И про
козу с одним козлёнком знаю, и про
козу с двумя, а если захотят, и с че-
тырьмя, и с пятью, и со сколькими
угодно козлятами!
Лётчик смерил его взглядом. Навер-
ное, подумал: а почему бы и не взять,
мальчик-то из Трёх Козлят, там, долж-
но быть, у всех языки хорошо подве-
шены. А сам уже ищет на карте село
Бричаны.
Но, войдя в самолёт, Гугуцэ сразу
переменил пластинку:
— Полететь-то я полечу, но и вы
разрешите мне хоть немного повести
самолёт. — И вытаскивает документ
насчёт разворачивания машины и зад-
него хода. А насчёт двух классов обра-
зования — ни слова.
На это лётчик (Гугуцэ прижал его
дверью) ответил:
— Что ж, там видно будет.
И вот они в воздухе, и Гугуцэ с ра-
зинутым ртом видит с неба, как проно-
сятся поля и сёла. Вдруг он услышал
такое, что не сразу поверил своим
ушам:
— Милости прошу за штурвал. По-
кажи, чего умеешь.
Ого-го! Видели бы вы Гугуцэ в крес-
ле пилота!
У-у-у! — гудел мотор, и, услышав
его, люди внизу поднимали головы к
небу. Правда, не все. И тогда Гугуцэ
ворчал про себя: «Ишь какой! Нет что-
бы поднять голову! А ведь заставь его
вести самолёт, думаете, справится?
Как бы не так!» И повернулся к пи-
лоту:
— Может, и над моим селом проле-
тим? Покажу вам дом того деда. А то
вдруг в следующий раз я буду занят.
— Идёт! — отвечает лётчик.
В самом деле, Козлята рядом. Чего
ж туда не завернуть?
И вот самолёт над селом. Жаль, нет
у Гугуцэ каких-нибудь листовок, чтобы
односельчане прочли и узнали, кто ле-
тит над ними в самолёте. Потом ска-
жешь кому — не поверят. И недолго
думая мальчик мигом снял с себя ру-
башку, швырнул её с самолёта прямо
на село, за рубашкой полетели штаны,
потом ремень, одна сандалия, другая...
— Что это значит? — спрашивали
друг друга жители села. — Неужели в
самолёте пожар? Или это вымпелы ка-
кие?
И повалил народ со всех дворов вдо-
гонку за самолётом, бегут, машут ру-
ками, шляпами, платками: приземляй-
ся, мол, на том лугу.
А в самолёте решили, что это в селе
случилась беда, и давай кружить над
домами.
— Приземляется! — крикнул Игнат
и как рванёт с места. Вот он уже до-
гнал самолёт, а за ним подбежали и
остальные.
8
Тут всем на удивление из самолёта
высунулась голова Гугуцэ. Улыбался
он так, будто у него не голова, а дыня,
только что треснувшая от собственной
сладости.
— Что с ним? Почему из самолёта
не выходит? Неужто ног лишился?
— Вот почему его на самолёте при-
везли! Горе мне! — падает без чувств
мать Гугуцэ (она тоже прибежала со
всеми).
— Постой, женщина, не помирай,
видишь, несу ему ноги! — крикнул Ле-
онтий — он бежал со штанами Гугуцэ
под мышкой.
А кто-то уже несёт рубашку...
— Так-так, — думал вслух пилот,
когда они опять были в воздухе. — На-
род, я считаю, правильно сделал, что
бежал за нами. Из знаменитого села,
из Трёх Козлят, ждут, понимаешь ли,
деда-сказочника, а вместо него из са-
молёта вышел бы Гугуцэ, да и тот поч-
ти голышом! — И снова вручает маль-
чику штурвал самолёта.
ПеревВл с молдавского В. БЕРЕСТОВ
tдмила
шгай®
z—\	...А всё начиналось
С малюсенькой лжинки,
-------------1 Пылинки, пушинки,
Песчинки, соринки.
/2^----------И Мальчик, который
Придумал её,
^'(0) /^7	Не знал,
«WSO «И!
На уроке русского языка учитель попросил Толю проспрягать глагол
„щекотать". Но Толя не смог этого сделать...
ТОЛЯ.
Когда мне учить,
Как спрягают глаголы?
Я вам позабыл
Рассказать,
Что с Тобола,
Из самой Сибири,
Примчал в Ленинград
На Ту-104
Двоюродный брат,
И он говорил
Мне весь день о Тоболе,
И я не учил
Ничего о глаголе.
Этого было достаточно, чтобы
заволновался весь класс. Учитель
взял карандаш и постучал три раза 1
по столу, что означало:
И тогда поднял руку самый воспи-
танный мальчик в классе — старос-
та Петя.
ПЕТЯ. Прошу тебя, как староста,
От имени ребят:
А кем, скажи, пожалуйста,
Работает твой брат?
Пожалуйста, пожалуйста,
Скажи скорей, пожалуйста,
Прошу тебя, как староста,
От имени ребят.
ТОЛЯ. Какая работа?
Ого, будь здоров!
ШКОЛЬНИКИ. Какая?
— Ручная!
— Ручная?
— Ручная!
ТОЛЯ. Ведь я же сказал вам:
Ручная лиса!
Нельзя её было
Оставить в лесу,
И брат из Тагила
Привез и лису.
ШКОЛЬНИКИ. При чём тут Тагил,
Если брат твой с Тобола? О
Представляете, что тут началось?
Учителю снова пришлось постучать
по столу, что означало:
И тогда опять поднял руку старо-
ста Петя.
ТОЛЯ. В Тагиле ходил
Он в начальную школу.
А после вдруг взял
И умчал на Тобол,
Охотником стал
И лисицу завёл!
ШКОЛЬНИКИ. А как зовут лисицу?
ТОЛЯ. Её зовут Лисица!
ЮЛЯ. се зовут лисица:
ШКОЛЬНИКИ. А сколько лет Лисице?0
ТОЛЯ. Пошёл четвёртый год...	।
ШКОЛЬНИКИ. Здоровая Лисица?	о
ТОЛЯ. Толковая Лисица!
Она сидит на стуле	J
И чай из блюдца пьёт!	о
ПЕТЯ. Скажи-ка ты, пожалуйста,
Какой чудесный брат!
Спроси его, пожалуйста,
От имени ребят:
Он, может быть, пожалуйста./^
Подарит нам лису? [
Дадим мы ей, пожалуйста, I {	]
Свиную колбасу.	г I j
Пускай жуёт, пожалуйста,| I	/
И чай из блюдца пьёт, \	'
А брат себе, пожалуйста, \ж и У
Другую заведёт.
Но тут вмешался Учитель.
УЧИТЕЛЬ. О брате рассказ
Я прослушал внимательно.
Ты должен сейчас
С ним побыть обязательно.
Опять он уедет
кГХ Медведей выслеживать,
Тебя не могу
На уроке задерживать,
I I A.fS'Fa. Н° ТОЛЬКО смотри
Не забудь про спряжение.
А брату-охотнику
Наше

MAMA.
на-
ПОНЧИК. Я сразу узнал:
У тебя карантин!
А то я устал
Толя не заставил себя долго упра-
шивать. Схватил портфель и выско-
чил из класса. Сшиб завхоза и обо-
рвал новый фартук поварихе тёте
Фене.
ТЕТЯ ФЕНЯ. Где ты, в поле или в школе?
Забодай тебя комар!
Ты в себе сегодня, Толя?
Ты людей не видишь, что ли,
Ты спешишь как на пожар!
ТОЛЯ. Да нет, тётя Феня,
Какой там комар!
У нас, тётя Феня.
И правда пожар.
Сосед дядя Рома
Уехал на юг,
Не выключил дома
Горячий утюг.
ТЕТЯ ФЕНЯ. Уехал на юг
И оставил утюг?!
ТОЛЯ. Оставил утюг
И уехал на юг!
Я сам, тётя Феня,
z-S\ Кричал «караул!»,
Я вас от волненья
Сегодня толкнул.
Толя уже мчался по улице. А
встречу ему мальчик по прозванию
Пончик. У этого Пончика в классе
карантин, и он целыми днями сло-
няется без дела. Пончик обрадовался
Толе.
Развлекаться один.
Вожусь я с сестрёнкою Зинкою...
ТОЛЯ. А что с нею?
ПОНЧИК. Коклюш со свинкою.
ТОЛЯ. Привет, тороплюсь:
У меня день рожденья,
И я получил
Сорок три поздравленья,
Билет на футбол,
Акваланг и ракетки,
И даже щегла
В пластикатовой клетке.
Мне надо к обеду
Домой возвратиться.
Мне надо кормить
По часам
Эту птицу!
Увидев сына так рано, Толина мама
всполошилась.
Ты что-то очень рано,
И это очень странно!
Ты чем-то озабочен?
Ты бледен, ты чихнул?
А ты не заблудился?
А ты не простудился?
И с крыши не свалился?
В Неве не утонул?
ТОЛЯ. Да нет, мама, ты напрасно
беспокоишься!
А просто в буфете
Купил я котлету,
И с ней заодно
Проглотил я монету.
Почти что полдня
Я промучился в школе,
Учитель меня
Отпустил из-за боли.
«СКОРАЯ
В
В
Толя договорить не успел, а мама
уже набирала номер „Скорой помо-
щи".
МАМА. Прошу не терять ни минутки,
У сына монета в желудке!
котлете — монета,
монете — котлета...
ПОМОЩЬ».
Расскажите по порядку,
Где монета, где котлета,
Кто же съел монету эту,
Где же были вы при этом?
МАМА. Прошу не терять ни минутки,
У сына монета в желудке,
Свиная монета,
Свиная котлета...
Занятие сына?
Не вспомню никак!
потом его спросим,
*Бегу вас встречать...
Садовая восемь,
Квартира сто пять...
И тут раздался звонок. Да не один,
а много. „Уже приехали", — сказала
мама и побежала открывать дверь.
Но что это? В комнату вошло сразу
много людей. Тут были староста
Петя, повариха тётя Феня, пожар-
ный в огненной каске, Пончик и врач
„Скорой помощи".
ВСЕ ВМЕСТЕ. Кто больной и где болит?
Покажите, что горит?
Дымоход у вас в порядке?
Как живот и аппетит?
Сколько съедено монет?
Чей утюг и где сосед?
Мы б хотели видеть брата,
Пусть расскажет про Тобол...
Поздравляю с днём рожденья!
Что с лисицей?
Где щегол?
Был иль не был тут пожар?
Это дом или базар?!
И тут Толя не выдержал. Он вско-
чил с постели, на которую его уло-
жила мама, и закричал.
ТОЛЯ. Я придумал про Тобол,
Про пожар и про футбол,
Про лисицу и про птицу
Под названием щегол.
Уберите свой салол —
Лучше выучу глагол!
К 175-ЛЕТИЮ
СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
КАК ШКОЛЬНИКА
Л. НЕКРАСОВ
СЪЕЛИ
Рас. С. ДЕНИСОВА
пословицы
г»сс кдго народа
своенинъ
мсмшчг, Кгомгокь.№чы1й,
omcweiii ,чн<гап>юнп,
ТОЛКОВЫЙСДОВАРЬ
ЖИ0АГО
ВШКОРУСКЛТО ЯЗЫКА
У меня две дочки. И пишут они правильно, и
читают много. А всё равно частенько бывало: я
сижу, работаю. Они своими делами заняты. Вдруг
одна влетает ко мне.
— Это слово как пишется?
Через полчаса другая спрашивает:
— А это слово что значит?
Прежде я отвечал им. А потом сказал:
— Вот вам «Словарь русского языка». Тут по-
нятно растолковано, что какое слово значит. А это
«Орфографический словарь» — тут показано, как
какое слово пишется. А это «Словарь ударений».
В этом словаре вы найдёте, как какое слово
произносится. А ко мне с такими пустяками боль-
ше не приставайте.
Сказал так сгоряча, а потом опомнился: что
же это я сказал? Да разве слово — это пустяк?
Без слова ни друг тебя не поймёт, ни враг. Ка-
питан кораблём командует, а команда — те же
слова. Тебя к доске вызовут — без слова что бу-
дешь делать?
А уж обо мне-то и говорить нечего. Я писатель.
Моё дело так распоряжаться словами, так их ста-
вить, чтобы моя мысль была понятна. И вроде бы
должен я знать все слова. А тоже, бывает, без
словаря не обойдёшься.
Вот был у меня недавно случай... Я сейчас
книжку пишу про наших моряков, которые двести
лет назад открыли Алеутские острова в Тихом
океане. Двести лет — срок большой. Как узнаешь,
что они там делали, как плыли, как жили? Но
остались записки, рапорты, письма, дневники.
И вот в одной записке читаю: «В обед Щапов хо-
дил на байдаре к тем камням, убил школьника,
и мясо его и печень сварили...»
В обед — это понятно. В полдень, значит. Ща-
пов — фамилия моряка. Ходил — это всё равно
что ездил или плавал. Байдара — лодка такая.
Камни — скалы. А вот что за школьник, откуда
он там взялся и за что Щапов его убил? И с чего
это вдруг стали школьника есть?
Смотрю в «Словарь русского языка». Там напи-
сано: «Школьник — ученик начальной или сред-
ней школы». И всё.
Это-то я и сам знал. Но ведь словарь у меня
новый, а язык, он вместе с людьми живёт, ста-
реет, молодеет. Одни слова забываются, другие
приходят. Вот тогда я заглянул в «Толковый
словарь живого великорусского языка» В. И. Даля.
Есть такой замечательный словарь, в котором
собрано множество слов. Он давным-давно вышел
в свет, а его и до сих пор издают, и читают, и изу-
чают. Когда этот словарь впервые напечатали, не
было, наверное, слова, которое в него не вошло.
Удивительный словарь! А человек, который его
составил, ещё удивительнее...
Родился Владимир Иванович Даль 175 лет
назад. И кем он только не был! Сперва стал мор-
ским офицером, потом выучился на врача, потом
воевал, потом в Оренбурге стал важным чинов-
ником, потом поехал в Нижний Новгород. Он с
Пушкиным был на «ты» и знаменитого Пирого-
ва — лучшего хирурга того времени — знал. Они
учились вместе. И с адмиралом Нахимовым, вели-
ким нашим флотоводцем, был знаком — тоже
вместе учились. Владимир Иванович своими ру-
ками и ковать умел, и столярничать, и книги пере-
плетать. Но больше всего любил он собирать сло-
ва. Услышит новое слово — запишет в книжечку.
Услышит сказку — запишет. Пословицу — тоже
запишет. И вот к концу жизни набралось у него
больше двухсот тысяч слов. Он их разобрал, объ-
яснил каждое слово, собрал все вместе и выпу-
стил свой знаменитый словарь.
Словарь сразу прославил Даля. Его избрали
почётным академиком, наградили разными награ-
дами. Словарь и сегодня служит человечеству.
Сослужил он и мне службу: открыл я четвёр-
тый, последний том на 658-й странице. Слово
«Школа». Читаю: «Школьник... ученик, кто ходит
в школу». Нет, не то! Дальше читаю: «Школьник
кмч. акипка, молодой тюлень».
Вот оно что, оказывается! Кмч. — значит слово
камчатское, акипка — это я и прежде знал — тю-
ленёнок. А вот чтобы тюленя школьником назы-
вали, впервые прочитал.
Вот так мне Даль помог. И не первый раз и не
в последний, надеюсь. И тебе, кем бы ты ни стал,
непременно придётся когда-нибудь заглянуть в
словарь Даля. И будь уверен: он и тебя выручит.
ТАЧАНКА
Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи!
Видишь, облако клубится,
Кони мчатся впереди.
И с налёта, с поворота,
По цепи врагов густой
Застрочил из пулемёта
Пулемётчик молодой...
Рас. В. КУРДОВА

„Мурзилка* горячо поздрав-
ляет в день замечательного
юбилея своего большого друга,
доброго советчика, члена ред- •MEf
коллегии журнала, писательни- X
цу Нину А лександровну Емель я-
нову. „Мурзилка* с удоволь-
ствием знакомит своих чита-
телей с новым рассказом Нины >
Александровны.
ИСПЫТАНИЕ
Н. ЕМЕЛЬЯНОВА
Мне очень хотелось поехать к сестре
моей матери — тёте Варе. От нашего
Воронежа надо было ехать поездом до
станции Анна целых сто вёрст! Оттуда
идти ещё пять до хутора, где жила тё-
тя Варя и её дочери Лёля и Валя. Но
мою мать останавливало, что поезда в
те суровые годы гражданской войны
ходили неверно. Была трудная пора
для молодой Советской Республики:
Красная Армия вела бои против Дени-
кина и Колчака, банды белых появля-
лись под Тамбовом.
— И кроме того, — говорила ма-
ма, — идти к ним надо через поля, ле-
са, вечером и, главное, одной!
— Этому можно помочь, — отвеча-
ла я, — пошлём письмо, чтобы сёстры
встретили меня на станции.
Так мы и сделали. Но до отъезда (ес-
ли он только будет!) оставалось три
дня, а почта тогда приходила с боль-
шой задержкой. Мать нашла решение:
она взяла с меня слово, что, если никто
не встретит, я останусь ночевать на
станции.
К тёте Варе мы не раз ездили с ма-
мой, станцию я знала: каменное зда-
ние с широким входом, высокими окна-
ми, внутри зал с билетной кассой.
— Там, — сказала мама, — кажет-
ся, стоит и диванчик. Тебе, конечно,
разрешат переночевать, а утром со све-
том уже и пойдёшь.
Слово я, конечно, дала.
Поезд отошёл от вокзала в час дня.
Вы подумаете, что эти сто вёрст до
станции Анна поезд пройдет за два-
три часа. Так нет же! Одна пересадка
на станции Графская заняла три часа.
За ней по одноколейной ветке было
ещё пять остановок.
Едем! Не отрываясь смотрю, высу-
нувшись в открытое окно.
— Девочка, не гляди по ходу поез-
да, глаза запорошит! — говорит, про-
ходя, кондуктор.
Одной всё видится отчетливей: сос-
новые леса, луга, берёзовые перелески,
тихонько я им говорю что-то — вот это-
го мне и хотелось: так — наедине —
здороваться со всем зелёным миром.
18
Лес был до Графской, а там пошли
разноцветные полосы хлебов. Солнце
как-то очень уж быстро идёт к западу.
Моей соседке, пожилой деревенской
женщине в розовом платочке, сходить
на последней перед Анной станции. Не
спеша она собирает вещи.
— А чего спешить? У нас поезд по-
стои-ит! — говорит она.
— Не знаете ли, — спрашиваю её,—
если мы поздно приедем в Анну, позво-
лят мне заночевать на станции?
— Что ты! — отвечает. — Кто же
там ночует? Станция конечная. Все
уходят. Её запирают на ночь.
— Но ведь там есть дежурный? Те-
леграфист?
Женщина машет полной рукой, сме-
ётся:
— А у чего там дежурить? И ещё
телеграммы принимать? Никого там
не остаётся.
— Как же так, — спрашиваю, — а
если человека не встретят? И будет
уже вечер?
— Так не поздний же будет вечер.
А тебе куда?
Отвечаю.
— Дойдёшь, не собьёшься.
— Нет, если не встретят, я идти од-
на не могу.
— Чего же, дороги не знаешь, что
ли?
— Знаю, но идти не могу.
— Чудеса! — женщина даже рука-
ми хлопнула по коленям. Тут отозвал-
ся сидящий у окна человек, похожий
на торговца:
— Ничего, только спроси сторожа.
Он пустит. На ночь запрёт станцию,
вот и переночуешь. Утром откроет.
— А зачем меня, запирать? Я живой
человек останусь.
— А к чему там живые? Чего-нибудь
померещится, он и убежит, живой-
то. — Сосед наш смеётся, шутит. Мо-
жет быть, он вовсе и не торговец. —
Ну прощайте, мне слезать.
И вот последняя остановка перед
Анной, выходят мои спутники. Смотрю
в окно и чувствую, что никто меня не
встретит, останусь я ночевать на стан-
ции! Зайду туда и услышу, как щёлк-
нет замок на двери...
А солнце уже уходит за горизонт.
Потемнела зелень полей. Повёртыва-
ются они передо мной, вечерние, таин-
ственные... Красная полоска угасает на
небе, и вот вдали завиднелась станция.
Но станция ли это? Раньше, я пом-
ню, она была кирпичная, тёмная, а тут

стоит белая, как церковь. И будто про-
зрачная. (Объяснение простое: здание
побелили, но мне тогда это и в голову
не пришло.)
...А в ней зал, где мне ночевать, за-
пертый на замок! И непременно, ду-
маю, мне «померещится», как этот
дядька сказал. Любимые мои «Вечера
на хуторе близ Диканьки», рассказан-
ные пасечником Рудым Панько, вспом-
нились мне... Как страшно! А в этом
зале ничего страшного быть не может,
уговариваю я себя. Плохо только, что
свет к ночи погаснет, в темноте всегда
страшнее... И конечно, это оттого, что
я останусь одна взаперти! Да разве бы
не дошла я к тёте Варе? Напрасно ма-
ма боялась, как я пойду одна. Пусть и
вечер, но на потемневших полях видны
ещё тропки, и дорогу я хорошо знаю.
Но я дала слово, и ничего уже нель-
зя поделать! Будь что будет — ночую
на станции! И тут маленькая надежда
мелькает у меня: ночь настанет, и в
окне отразится небосо звёздами. Круп-
ными, светлыми звёздами! Буду смот-
реть на них, и весь страх пройдёт.
Поезд медленно останавливается пе-
ред станцией. Выходят из вагонов лю-
ди. Все уже пробежали, пусто на плат-
форме, никто меня не встретил... И со
страхом в душе, взяв маленький свой
чемоданчик, выхожу в тамбур. Спуска-
юсь по ступенькам, сердце замирает:
такое трудное меня ожидает, чего ни-
как не обойдёшь. Но от этого не отсту-
пишься, слово-то я дала!
И вдруг...
— Вот она! — слышу я звонкий го-
лос. — Она в том вагоне!
Ой, неужели встречают! Сердце па-
дает: может, это не меня? И вижу: бе-
гут ко мне обе сестрёнки, и Лёлина
длинная коса хлопает её на бегу по
спине.
— Сегодня только принесли письмо
от вас! — кричит она. — Едва добежа-
ли, думали, опоздаем...
Я прыгаю к ним: до чего же они рас-
краснелись! Головными платочками
машут на себя, вытирают пот со лба
и щёк, видно, что бежали без останов-
ки. Какие молодцы! Вот и выручили
меня.
С платформы я заглядываю в боль-
шое окно станции: там мне и сидеть бы
всю ночь... И неожиданно мне стано-
вится жалко, что я не осталась там, не
слышала, как закрывается за мной тя-
жёлая дверь и железный ключ повёр-
тывается в замке... Как же это? Могла
проверить себя в самых необычных
условиях... И не пришлось. Не прове-
рила!
— Ну что ты уставилась в это окош-
ко? — Старшая сестра Лёля дёргает
меня за рукав: — Пойдём, пойдём, а
то поздно будет!
Ещё раз с сожалением смотрю в ок-
но, но девочки подхватывают меня под
руки, и мы сбегаем с платформы на
дорогу.
Ох, как хорошо всё на свете! Идти
втроём по лесной дороге, на ходу со-
рвать крепкий дубовый листок, весь
вырезной, блестящий... И я рассказы-
ваю сёстрам о том, как пообещала ма-
ме ночевать на станции, если меня не
встретят.
— А ты бы взаправду осталась но-
чевать здесь одна? — спрашивает
младшая — Валя.
— Конечно, — отвечаю я лёгким, ве-
сёлым голосом. Но в душе у меня
странное чувство потери: знали бы они,
что я позволила бы, не возражая, за-
переть себя на тяжёлый замок! Посте-
пенно становится темнее и темнее...
И тогда в окошке я увидела бы, как
сияют мне ночью звёзды.
Но об этом говорить не надо. Этого
я не сделала... ещё. На этот раз пусть
так! Но будет же когда-нибудь такое
в другой раз!
Рис. В. ЛОСИНА
21
ПЕСЕНКА КОТА
Ирина ПОЛЯНСКАЯ
Вот у тёплой печки кот
Песенку свою поёт:
— День сегодня за окошком
хмур, хмур, хмур...
Подремлю в тепле немножко,
мур, мур, мур...
На огонь глаза прижмурю,
мур, мур, мур...
Мышь во сне подкараулю,
мур, мур, мур...
ШЁЛ ПО ГОРОДУ ТУМАН
А. МАСЛЕННИКОВА
Шёл по городу туман —
Спрятал улицу в карман,
Спрятал школу, спрятал дом,
Спрятал башню с фонарём.
Спрятал мост, потом вокзал
И воскликнул: «Ох, устал!
Вот немножко отдохну —
Спрячу солнце и луну!»
Встало солнышко чуть свет,
Видит: города-то нет!
Ищет, ищет, а туман
Лёг на луг, как на диван.
Стал на место новый дом,
Стадион и школа,
Вот и башня с фонарём
Появилась снова.
Стал на место и фонтан,
Мост с вокзалом вместе.
Всё вернул назад туман —
Всё стоит на месте!
Рас. С. ДЕНИСОВА
ДУБОК
Варвара БАРДАДЫМ
Отшумели, отлетели
В рощах жёлтые метели.
Ни листочка!
А дубок
Листья крепкие сберёг.
Все вороны удивлённо
На дубок глядят зелёный.
Даже Дедушка Декабрь
Подошёл и крякнул:
— Храбр-р!
ВИНОГРАД СОЗРЕЛ
Кашвард ИСАКАДЗЕ
Я уж знаю:
В это время
Надо взрослым помогать.
И с утра
Иду со всеми
Кисти спелые срывать.
Не читаю,
Не играю,
Не встаю на самокат.
Я сегодня убираю
Ароматный
Виноград!
ПеревЕл с грузинского
Вл. ПРИХОДЬКО
ОЛЕНЕВОДЫ
Пастух сложил свой маут — аркан, которым ловят оле-
И поймал палочку. А она чуть больше карандаша.
— Здорово! — сказал я. — Как же этому научиться?
Пастух пожал плечами.
— Я могу поймать любого оленя в стаде. Хоть за левый
рог, хоть за правую ногу. А как это у меня получается,
объяснить не могу.
Рядом с нами двигалось стадо. Как сороконожка. Оно
выглядело так:
А вообще маут нужен не только для того, чтобы ловить
оленей. Маутом привязывают к нартам груз, маут броса-
ют товарищу, когда тот проваливается в болото, маутом
привязывают к нартам дерево, чтобы подтащить его по-
ближе к чуму — на дрова. Это делают так:
Иногда дерево нужно свалить в одну сторону, а оно кло-
Каждый мужчина-оленевод ходит с маутом. Пусть муж-
чине хоть 60 лет, хоть три года. Маут всегда может при-
годиться.
Я давно мечтал пожить с оленеводами подольше, но то-
гда я служил в полярной авиации и не мог отойти от са-
молёта. И только в этом году мне наконец удалось устро-
иться на -работу в этнографическую экспедицию. Наша
группа, два человека, поехала на Север, где живёт народ
селькупы.
Мы жили с оленеводами и перегоняли стадо на новое
место, где побольше корма. А я совсем плохой оленевод,
никогда не ездил на узких селькупских- нартах. По тундре,
по открытому месту ехать-то легко, и я на Чукотке и на
Таймыре немножко поездил по тундре. А что делать в ле-
су? Ведь Олени могут о первое же дерево разнести нарты
в щепки и удрать неизвестно куда.
Ехали мы целый день, несколько раз я вываливался из
нарт, а когда мы наконец остановились, радовался, что и
нарты целы, и сам цел.
Оленеводы пошли ставить чум, и я пошёл с ними, ведь
нам предстояло жить здесь не один месяц.
Мы слегка утоптали снег и стали рубить лапник. Потом
на лапник положат шкуры, получится пол чума.
Рядом с нами играли дети оленевода Константина Сер-
геевича Каргачёва: девочка Тыпая и мальчик Артур. Им
по шесть лет, они близнецы.
Я рублю лапник, а сам поглядываю, как играют дети,
и думаю: «Вернусь домой, дочь обязательно спросит, во
что играют дети на Севере».
Я увидел, что у Артура маленький топорик, и он тоже
рубит еловые ветки, а Тыпая утаптывает снег. Константин
Сергеевич взял два связанных сверху шеста и поставил их,
как большую букву Л. И дети поставили свою букву «л»,
но только маленькую. Потом и взрослые и дети стали
укладывать остальные шесты. Получилось так:
Потом взрослые положили на шесты покрышку чума из
шкуры, а на покрышке сверху пришиты маленькие кар-
манчики. В эти карманчики вдели два хорея — длинные
палки, которыми погоняют оленей, — и стали поднимать
покрышки наверх. Ведь чум высокий.
И дети тоже накинули на свой чум кусок брезента с кар-
манчиками и тоже стали поднимать его палками, хотя их
чум был совсем маленьким и можно было бы обойтись и
без палок. Через полчаса чумы были поставлены. Взрос-
лые поехали на оленях за дровами. Артур сказал своей
сестрёнке:
— Пойду оленей ловить. За дровами поеду.
Он вытащил из-за пояса свой маут, такой же, как у
взрослых, но только маленький, сложил его кольцами и
стал внимательно глядеть, какого бы оленя поймать. Оле-
ни отдыхали рядом с чумом, и беспокоить их было нельзя.
И Артур, как настоящий оленевод, это прекрасно знал.
Наконец он нашел нужного оленя. Оленем был щенок
по имени Ноб, что по-селькупски значит «мех». Артур ки-
нул маут и поймал Ноба.
А Тыпая уже поставила печку (железную коробку из-
под патронов) и стала её растапливать. Понарошку.
Ноб не хотел быть оленем. Он визжал, падал на снег и
кусался. Понарошку. Но Артур всё-таки запряг его в нар-
ты. Эти нарты ничем не отличались от взрослых мужских
нарт, но были совсем маленькие. И поехал за дровами.
Вообще он не столько ехал, сколько тащил за собой Ноба,
который отчаянно упирался.
Артур срубил своим маленьким топором сухое деревце
и привязал его к нартам своим маутом.
Когда он подвёз дрова к чуму, Тыпая сказала:
— Отпусти оленей. Пусть пасутся.
Артур стал рубить дрова. Вначале он обрубил сучья, по-
том от ствола деревца отщепил две дощечки и застрогал их.
— Теперь будет гореть, — сказал он, потом вытащил
из нарт свой лук со стрелами.
— Куда? — спросила Тыпая.
— На охоту пойду.
— Дети! — позвала мать Марфа Даниловна. — Обед
готов.
И дети вместе с Нобом пошли обедать.
Я подумал, что если чем-то заниматься с самого детства,
то можно всему научиться. Даже поднимать маутом ка-
рандаш и ставить чум за тридцать минут.
Я же так и не научился кидать маут. Поздновато стал
учиться. И однажды разнёс свои нарты в щепки — в де-
рево врезался. Мне было очень стыдно.
— Ничего, — успокоил меня Артур. — Потом научишься.
27
@ 0©@ '. @@
Мы решали задачу про наволочки.
Нужно было узнать, сколько метров ма-
терии пошло на одну наволочку. Один
ученик решил так, что у него на одну
наволочку пошло 80 метров.
Оля ГОРБОВСКАЯ и Ира СЕРГЕЕВА,
с. Тыреть, Иркутская обл.
Летом я ездила к бабушке.
Однажды мы пошли в лес за грибами
и ягодами. Под ёлкой я увидела много
грибов. Я присела и стала срезать грибы.
Рыжики были разные, большие и малень-
кие. Вдруг из-за куста прямо на меня
прыгнул заяц. Я испугалась, бросила гри-
бы и побежала к бабушке. А заяц побе-
жал в другую сторону. Я догнала бабуш-
ку и рассказала ей. Потом мы с ней
долго смеялись.
Оля КОКОТОВА
г. Шевченко, Мангышлакская обл.
Однажды в нашей школе на уроке
сольфеджио учительница проиграла нам
мелодию и спросила, что эта мелодия
изображает. Мой друг Игорь ответил:
«Это царь Иван Грозный убивает своего
сына кинжалом за двойки».
И всем нам стало смешно.
Дима КИРНОС, г. Киев
На уроке природоведения произошёл
такой случай. Учительница спросила у ре-
бят, какие полезные ископаемые они зна-
ют. Ученик с первой парты, Гордеев Во-
ва, встал и сказал: «Картошка!»
Алеша ДАВЫДОВ,
г. Красноуфимск, Свердловская обл.
Я хочу рассказать случай, который дей-
ствительно был. Но я не хочу называть
фамилию мальчика и поэтому напишу
только имя. Только это будет даже не
случай, а смешинка. Учитель немецкого
языка спросил у Коли:
— Коля, скажи, как будет по-немецки:
«есть суп»?
— А так же, как и по-нашему! — от-
ветил Коля.
Света СЕДАЯ, д. Кравцовка,
Белорусская ССР

Ю. ЩЕРБАКОВ
рядом с синицей, и есть воробей.
ДЫМ
Как пушистый котёнок —
Хвост и спинка дугой! —
Потянулся спросонок
Сизый дым над трубой.
КОТОРЫЙ ИЗ НИХ ВОРОБЕЙ?
— Ты учишься в школе. Наверное, хорошо знаешь
птиц нашего края, так ведь?
— Конечно, так!
— Тогда покажи, которая из этих двух, что сидят
на ветках, синица, а которая — воробей?
— Уж этого не знать! Конечно же, тот, что сидит
До чего неряш-
ливый мальчик!
Какие неполадки в
его костюме ты
заметил?
Л. ШЛЫГИН
ЩЕНОК
Чуть побольше рукавички Я позвал на помощь кошку,
Подарили мне щенка,	Я придвинул ближе плошку.
Он пока что с непривычки Хорошо прошёл урок.
Не лакает молока.	Лижет плошку мой щенок.
ЖУРНАЛ ИЗДАЕТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
Редколлегия:
ЗАГАДКИ
В. КРЕМНЁВ
Чудо-ящик —
В нём окно.
В том
Окошечке —
Кино.
По деревьям —
Скок да скок —
Живой порхает
Огонёк.
От дома
Начинается,
У дома
И кончается.
Рис. Т. КАРЕЕВОЙ.
Л. ХАЧАТРЯНА.
Н. ХОЛЕНДРО
Художественный
редактор
Г. Макавеева
Технический
редактор
Л. Петрова
Сдано в набор
13/IX 1976 г.
Подписано к печати
27/IX 1976 г.
Формат B4xl08'/i,.
Печ. л. 2 (усл. 3.36).
Уч.-изд. л. 4.
Тираж 5 800 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 1578.
Адрес редакции
журнала
«Мурзилка».
ордена Трудового
Красного Знамени
издательства
и типографии
ЦК ВЛКСЛГ
«Молодая гвардия»:
103030. Москва.
К-30. ГСП-4.
Сущбвская. 21.
Телефон 250-45-08.
Рисунок
на обложке
Б. ДИОДОРОВ А
Цена 10 коп.	Индекс 70553
Сколько бобочек и птичек спрятано в этом рисунке?
Рис. Р. и Ю. ЛЮКШИНЫХ

к
5 ДЕКАБРЯ-
ДЕНЬ
КОНСТИТУЦИИ
СССР
к нашему основному закону само
слово «Конституция» мы пишем
с заглавной буквы.
30 декабря—ещё один памят-
ный для нас день — советские
люди отмечают день рождения
Союза Советских Социалистиче-
ских Республик. Крепкий и не-
рушимый союз советских рес-
публик возник в 1922 году.
Мы сильны дружбой всех на-
родов и народностей, населяю-
щих нашу страну. Она выко-
валась в общем труде и в бою
врагами — она наша гордость.
с
Конституция СССР — это ос-
новной закон нашего государст-
ва, главные правила, по которым
мы все живём.
Твои родители никогда не
останутся без работы. Дедушка
и бабушка в старости получат
пенсию. А сам ты будешь учить-
ся, станешь образованным. Так
записано в Конституции.
Все взрослые люди имеют
право избирать правительство
страны. Все обязаны защищать
страну, если ей будет грозить
опасность. Советское государст-
во—дружная семья равноправ-
ных народов. Это тоже записано
в Конституции.
Как видишь, дорогой друг,
Советская Конституция справед-
ливая, мудрая. В знак уважения
© «Мурзилка», 1976 г.
ВИТОК ВОКРУГ СОЛНЦА
Подобно тому, как космиче-
ский корабль летает вокруг
Земли, сама Земля летает вокруг
Солнца. Земля—наш общий кос-
мический корабль. Мчится она
;мимо планет, комет, а на ней — и
,мы с тобой. И новогодняя ёлка,
и музыканты, и гости, и всё, что
вокруг нас,—города, поля. леса.
Космический корабль облетает
Землю — делает виток вокруг
Земли—за полтора часа. А сама
Земля облетает вокруг Солнца —
делает виток — ровно за год.
Когда кончится один виток и
начнётся другой, тут и кончается
старый год и начинается год
новый. Происходит это событие
в ночь на первое января.
СЛАВА
РОДИНЕ
М. ИСАКОВСКИЙ
Советская наша держава —
Свободных республик семья,
Нет выше ни правды, ни славы.
Чем правда и слава твоя.
В глухие и тёмные годы
Ты Ленина миру дала.
Для всех угнетённых народов
Ты новое солнце зажгла.
На вольных могучих просторах
Твоей необъятной земли
Рождается век, о котором
Мечтать лишь мы раньше могли.
Советская наша держава.
Хвала тебе, слава и честь
За труд твой, великий и правый.
За то, что на свете ты есть.
Рис. С. ОСТРОВА
народами.

Дорогой Леонид Ильич!
Октябрята Страны Советов горячо
поздравляют Вас со славным семидеся-
тилетием и желают крепкого здоровья
и сил для Вашей большой работы во
имя счастья нашей любимой Родины,
во имя прочного мира и дружбы между
СОВСЕМ
ОДИНАКОВЫЕ
Н АРТЮХОВА	Рис. В. ЛОСИНА
Мама защёлкнула чемодан и надела
шляпку.
— Вот, — сказала она, — Николай
и Андрюша, слушайте внимательно.
Здесь, в левом ящике, лежат запасные
ленточки. Нарочно сегодня заезжала
в Мосторг, четыре метра купила.
— Четыре метра? — удивился па-
па — Милок, зачем же так много?
Неужели по метру в каждую косичку?
— Они очень часто теряют. Я же
говорю — это запас. Вот, Николай, по-
смотри сюда. Два метра голубой и два
розовой. Розовая — для Вари, а голу-
бая — для Вали. Не перепутайте, по-
жалуйста.
— Не беспокойся, милок, всё сде-
лаем. Позволь, как, как ты сказала?
Для Вали? То есть для Вари?
Мама повторила терпеливо:
— Розовая — для Вари, а для Вали
голубая.
— Да ведь я, мама, знаю, — сказал
Андрюша.
— Постой, Андрюшка... — папа
сдвинул брови и повторил несколько
раз: — Валя — голубая... Варя — ро-
зовая. Ва-лля... голлу...голлубая. Вар-
рря — ррозовая! Прекрасно! Очень
легко запомнить!
— А ну-ка проверим! — сказал
Андрюша. — Папа, это кто?
— С голубыми косичками — значит,
Валя, — твёрдо ответил папа.
— А это кто? — спросила Валя, по-
казывая на сестрёнку.
— А эта, с розовыми косичками —
значит, Варя!
— Запомнил! Запомнил! — радостно
закричали ребята. — Мама! Наконец-
то запомнил!
Дело в том, что Валя и Варя были
близнецы и так похожи друг на дру-
га, что различить их без ленточек уме-
ла только одна мама. К тому же и пла-
тьица, и шубки — всё у них было тоже
одинаковое.
А папа только недавно вернулся из
далёкой северной экспедиции и всё
время путал своих девочек. Конечно, он
знал, как похожи близнецы, но всё-
таки каждый раз, видя их рядом, ка-
чал головой и говорил:
— Нет, это удивительно! Ну, совсем,
совсем одинаковые!
Папа взглянул на часы и снял с ве-
шалки мамино пальто.
— Пожалуйста, не волнуйся, ничего
мы не перепутаем, всё сделаем, как на-
до. К тому же ты уезжаешь на две не-
дели только! Если несколько раз мы
назовём по ошибке Валю Варей, ниче-
го особенного...
— Николай! — мама сунула правую
руку мимо рукава и сказала огорчён-
но: — Значит, ты всё, всё забыл! Ведь
я же повторяла несколько раз: доктор
сказал, чтоб Вале гулять как можно
больше, а Варе совсем нельзя и лекар-
ство три раза в день...
— Помню, помню! — виноватым го-
лосом ответил папа. — Вот из этой бу-
тылочки. Не беспокойся, милок.
— Всё сделаем! — докончил
Андрюша.
И мама уехала. Это было в субботу.
В воскресенье можно было не торопить-
ся вставать, поэтому все проспали.
Первыми, впрочем, подскочили близне-
цы, которым даже и в будни торопить-
ся было решительно некуда. К тому
времени, когда папа вышел из ванной,
приглаживая мокрые волосы, Варя
уже успела потерять левую розовую
ленточку.
— Неважно. — сказал папа, — у нас
есть большой запас. Сколько отрезать?
Полметра хватит? Идите сюда, девоч-
ки, я причешу вас.
Папа, — спросил Андрюша, —
а заплести ты сумеешь?
— Надеюсь, что да. Мне приходилось
успешно выполнять гораздо более
сложные задания.
Светлые мягкие волосёнки послушно
разделились на пробор.
— Ты не так заплетаешь, папа. —
сказал через минуту Андрюша.
— Нет, так
Мама
точку вместе с волосами, а ты просто
завязал бант на хвостике — и ладно.
— Неважно, — сказал папа, — так
даже красивее. Видишь, какие у меня
банты большие, а у мамы на банты ни-
чего не остаётся.
>— Зато прочнее.
— Вот что, Андрей, довольно кри-
тику наводить. Что мама велела? Гу-
7
лять как можно больше. Пейте моло-
ко, забирай Валюшку и отправляйся.
А мы с Варей займёмся уборкой.
После уборки и гуляния папа с Анд-
рюшей готовили обед, мыли посуду и
долго отскрёбывали ножами и чистили
пригоревшую сковородку. Наконец па-
па сказал «уф!» и лёг на диван
с книгой в руках. Однако очень скоро
книга захлопнулась сама, папины гла-
за тоже закрылись сами, и папа заснул.
Его разбудили громкие голоса.
— Папа! Папа! — кричал Андрю-
ша. — Близнецы потерялись!
Папа вскочил, как по сигналу боевой
тревоги.
— Кто?.. Где?.. Да вот же они!
Ну можно ли, Андрюшка, так пугать!
— То есть не потерялись, а перепу-
тались. Мы в прятки играли... И под
столами, и под вешалкой — ну и за-
девались куда-то все четыре ленточки.
Я же говорил, что не так заплетаешь!
— Валя! Варя! Подите сюда!
Перед папой стояли две совершенно
одинаковые дочки, смотрели на него
одинаковыми весёлыми глазами.
— Неважно! — засмеялся папа. —
У нас ещё три с половиной метра этих
ленточек. Я теперь хорошо помню: го-
лубую — Вале, а Варе...
— Эх, папа, папа! Ну а как же ты
их теперь различишь — какая ко-
торая?
— Да очень просто! Говорить-то
ведь они умеют. Большие девочки...
Тебя как зовут?
— Вая.
— А тебя?
— Вая.
Картавили близнецы тоже совсем
одинаково. Папа задумался.
— Неаккуратно это у нас получает-
ся... Как же быть, Андрюшка? Ведь
Варе пора уже лекарство принимать,
а Вале — гулять как можно больше!
За дверью раздалось знакомое по-
кашливание.
— Дедушка! — радостно крикнули
ребята.
Дедушка поздоровался со всеми и
стал протирать очки.
— Гулять, говорите, нужно? Вот я и
пришёл пораньше, чтобы погулять с Ва-
лечкой. Я и мамочке обещал.
— Вы пришли как раз вовремя, Кон-
стантин Петрович! — сказал папа. —
Видите ли, у нас... то есть... Ну, коро-
че говоря, близнецы перепутались! — и
рассказал дедушке, что произошло.
— Как же это ты так, Николай? —
Дедушка с упрёком посмотрел на па-
пу. — Родной, можно сказать, отец,
а родных, можно сказать, дочек пере-
путал!
— Что же делать, Константин Пет-
рович, виноват, конечно! Да ведь когда
я уезжал, они совсем чуть-чуточные
были. Позвольте. Константин Петро-
вич! А вы-то сами? Родной, можно ска-
зать, дедушка? И родных, можно ска-
зать, внучек... А ну-ка, где Валя? Где
Варя? Какая которая?
Дедушка медленно надел очки и по-
смотрел на внучек.
— Кхм! Кхм!.. Н-да! То есть... Кхм!..
Кхм!.. Очки у меня слабоваты стали!
8
Не по глазам уже. Вот если бы мне
очки посильнее...
Андрюша засмеялся громче всех.
— А уж тебе, Андрей, совсем стыд-
но, — сказал папа, — и не уезжал ни-
куда, видишь их каждый день...
— Да, да, — поддержал папу де-
душка, — без очков, и глаза у тебя
молодые, а родных, можно сказать,
сестрёнок...
— Что же я-то? — оправдывался
Андрюша. — Я ничего. Я их до болез-
ни очень хорошо различал: Варя бы-
ла потолще. А в больнице они похуде-
ли по-разному и стали совсем одина-
ковые!
Папа решительно подошёл к буфету,
взял пузырёк с лекарством.
— А ну-ка, Варя, — сказал он, —
иди-ка сюда, пора лекарство пить. Де-
вочки! Кому я давал лекарство сего-
дня утром?
Валя и Варя переглянулись и ниче-
го не ответили.
— Эх, папа! — зашептал Андрю-
ша. — Разве они скажут? Кому охота
лекарство пить? Ведь оно горькое.
— Что же, — сказал папа, — попро-
буем по-другому. А ну-ка, дочки, кто
сейчас пойдёт с дедушкой гулять как
можно больше? Валя, иди сюда, я те-
бе косички заплету и надену шубку.
Он помахал голубыми лентами. Де-
вочки опять посмотрели друг на дру-
га, лица у них стали грустные, но мол-
чали обе.
— В чём дело, Андрюша? — тихо
спросил папа. — Почему же теперь не
отзывается Валя? Ведь они любят гу-
лять с дедушкой?
— Конечно, любят, — ответил Анд-
рюша. — Потому Валя и молчит. Варя
дома остаётся, а Вале её жалко!
— Молодец эта Валя! — одобритель-
но сказал папа. — Я её уважаю.
— А Варю? — спросил Андрюша.—
Знаешь, папа, пожалуй, если было бы
наоборот... Варе — гулять, а Вале —
пить лекарство... Папа, стой! Дедуш-
ка, стой! Я знаю; что нужно делать!
Андрюша подбежал к буфету.
— Вот, — сказал он очень доволь-
ный и вынул вазочку, в которой лежал
большой пряник. — Один только остал-
ся. Как раз то, что нам нужно! Возь-
ми! — протянул он пряник одной из
девочек. — Раздели пополам, себе
возьми и сестре дай!
Близнецы одинаково заулыбались,
тоже очень довольные. Девочка взяла
пряник и старательно разломила его.
Разломился пряник, впрочем, не со-
всем пополам, один кусок оказался за-
метно больше другого. Этот кусок де-
вочка оставила себе, а тот, что помень-
ше, протянула сестрёнке.
— Варя! — со смехом закричал Анд-
рюша. — Вот Варя! Вплетай скорее ро-
зовую ленточку! Это Варя!
— Ничего не понимаю, — сказал
папа.
— Ты видел, папа, она себе больше
взяла! Уж если бы Валя делила, было
бы точно, как в аптеке! А если бы да-
же не ровно разломилось — всё равно
она бы себе поменьше оставила, а Ва-
ре — побольше. Уж она у нас такая!
Дедушка! Иди гулять с Валей! Папа!
Давай Варе лекарство!
Андрюша смеялся, близнецы за-
плакали, дедушка, улыбаясь, ушёл гу-
лять с Валей.
А папа расстроился. Он посадил Ва-
рю себе на колени, старательно впле-
тал розовые ленточки в светлые воло-
сёнки — по-маминому вплетал, чтобы
не потерялись — и грустно пригова-
ривал:
— Эх, дочка, дочка! А я-то думал,
что вы у меня совсем-совсем одина-
ковые!
В. ДУ ВИДОВ Рисунки автора
Я летел в Туркмению ранней весной.
Мне очень хотелось увидеть цвету-
щую пустыню. Это была моя давняя
мечта. Но мне не повезло. Весна в этом
году, как и по всей стране, пришла
очень поздно, и пустыня лежала холод-
ная, безжизненная. Но художник не
должен унывать; место было новое, и
материала для зарисовок достаточно.
Мой гостеприимный друг, туркмен-
ский писатель Каюм Тангрыкулиев. по-
казал мне столицу Туркмении — Ашха-
бад и его окрестности. Я был на ткац-
кой фабрике и ведет. как из рук масте-
риц выходят красивые, знаменитые на
весь мир туркменские ковры; пил про-
хладный чал (верблюжье молоко);
опускал руки в ключевую целеб-
ную воду в пещере под Ашхабадом
В Безмеине. недалеко от столицы,
я видел цементный завод и проехал на
машине вдоль большого оросительного
канала, пересекающего пустыню. А ещё
я нарисовал дерево тутовник. Ему сто
лет Растёт оно в самом центре Ашхаба-
да Посмотрите на картинку и вы уви-
дите. какое оно могучее и красивое.
На картинке «стр. 12) нарисована
уборка хлопка. Я не видел её, конечно,
в этот раз и нарисовал по памяти.
Нельзя же говорить о Туркмении и не
сказать о хлопке, главном её богатстве.
В самом центре Ашхабада туркмен-
ские мальчишки, как и все ребята на
земле, азартно гоняют футбольный мяч.
10
А в новых районах города возводятся
восьми- и девятиэтажные жилые дома
которым не страшны подземные толчки
Весной в этом году в Туркмении про-
изошло сильное землетрясение. И сразу
же со всех концов страны протянулись
сотни рук, чтобы помочь в беде турк-
менским друзьям. Потому что в нашей
стране все народы живут единой друж-
ной семьёй и как радость, так и горе
для всех одно, общее
Конечно, за короткий приезд нельзя
увидеть всё. Но то, с чем я познакомил-
ся, я постарался зарисовать. И на-
деюсь, что вам, ребята, будет интерес-
но узнать поближе эту очень яр-
кую, своеобразную, советскую рес-
публику.

Как-то летом мы собрались на
рыбалку. Рыба долго не клевала.
Ребята сидели молча и ждали,
когда наконец что-нибудь попа-
дётся на крючок. И вот Косте
что-то попалось. . Он потащил
удочку. Мы думали, что это ог-
ромный сом. Но он вытащил
удочку, и оказалось, что это
сапог. Ребята попадали на зем-
лю от смеха. Вместе с водой из
сапога вылилось пять ершей. От
удивления ребята разинули рты.
А Алик, друг Кости, сказал: «Вот
улов так улов!»
Алена Набережная, г. Речаца.
Гомельская обл-
СНЕЖНАЯ БАБА
И МЫ
Однажды я и мои подруги
Аня и Наташа пошли гулять.
Шёл снег. Нам было очень весе-
ло. И Аня предложила слепить
снежную бабу. Сделали мы бабу
и пошли за санками. Все сразу
сели на них и поехали. Когда до-
ехали до середины горки, санки
свернули и поехали прямо на ба-
бу. Санки врезались в бабу, все
трое упали, а баба поехала даль-
ше одна. Мы смеялись до слёз.
@@@
cm'
Дорогие октябрята!
Вот и закончился наш самый весёлый конкурс <Ну и смешная
вышла история». В нём приняло участие много ребят. Они присла-
ли письма, рисунки из самых разных уголков нашей страны.
©
Смешные истории рассказывали и мальчики, и девочки, и все
вместе — целым классом или группой детского садика. Участники
нашего конкурса — люди весёлые. А весёлым людям — лучше жи-
вётся. Вы, наверное, поняли это, когда прочитали истории, напеча-
танные в журнале.
А в новом году вас ждёт новый конкурс!
Рис. В. КАНЕВСКОГО
▼'L-JW

». среда
Международный
ЯНВАРЬ
ДЕКАБРЬ
НОЯБРЬ
ЧТ. 3
ПТ. 4
ПТ. I
СБ. 2
8С.З
День Советской
Армии_________
14 21 28
15 22
16 23
17 24
18 25
19 26
14 21 28
15 22 29
16 23 30
17 24 31
18 25
19 26
2027
9 16 2330
10 17 24 31
11 18 25
12 19 26
13 2027
14 21 28
15 22 29
ПТ. 4
СБ. 5
ВС 6
День космонавтики
Неделя октябрят
День рождения
В. И. Ленина
ДЕКАБРЬ
5, понедельник День Конституции
ПН. I
ВТ. 2
СР. 3
ЧТ. 4
ПТ 5
СБ 6
12 19 26
13 2027
14 21 28
15 22 29
16 2330
17 24
1825
ВТ. I
СР. 2
ЧТ 3
ПТ. 4
СБ 5
ВС 6
3 IO 1724 31
4 11 1825
5 12 1926
6 13 2027
7 14 21 28
I 8 15 22 29
2 9 16 23 30
2, воскресенье День учителя
29, суббота День рождения
7 14 21 28
15 2229
9 16 23 30
IO 17 24
II 18 25
12 1926
13 2027
Новогодний
праздник
10 17 24 31
II 18 25
12 19 26
13 20 21
14 21 28
15 22 29
16 2330
8 13 « 2»
9 16 2330
|0 17 24 31
II 18 25
12 19 26
13 2021
14 2128
МАЙ
1, воскресенье
6 13 20 27
7 14 21 28
8 15 22 29
9 16 23 30
Ю |7 24
II 18 25
12 1*26
5 12 19 26
6 13 2027
7 14 21 28
8 15 2229
9 16 23 30
10 17 24 31
II 18 29
4 II 18 25
5 12 19 26
6 13 20 27
7 14 2128
8 15 22 29
9 16 23 30
IO 17 24 31
-4 11 18 25
5 12 19 26
6 13 20 27
7 И 21 28
8 15 22 29
9 16 2330
|О 17 24
революции
Осенний поход
дружбы_______
День
международной
солидарности
трудящихся
Праздник Победы
День рождения
пионерской
организации
имени В. И. Ленина
1, суббота
ФЕВРАЛЬ
23, среда
Три необычайные истории про по-
лезного микроба Петьку, его родст-
венников и знакомых. И ещё одна
история про Петькиного друга Ан-
гинку — тоже микроба.
В одной капле воды
жил микроб. Звали мик-
ллл роба Петька. У Петьки
ЧС^^^Мыли папа и мама. То-
же, конечно, микробы.
А ещё у Петьки были
( tdbitLAtO дедушки и прадедушки,
бабушки, дяди, тёти,
братья родные, братья двоюродные,
троюродные, сёстры... — целая куча
родственников. И все тоже микробы.
Жили они в капле воды и поэтому
вечно ходили мокрые.
Вообще микробы очень маленькие.
Им любая букашка кажется больше
слона. А Петька и вовсе был малень-
кий, потому что ещё не вырос. И вот
однажды мимо капли, в которой жили
микробы, пробегал муравей. Он увидел
каплю и сказал:
— Что-то сегодня жарковато. Не вы-
пить ли мне эту каплю? Она такая про-
хладная на вид.
Микробы услышали и ужасно испу-
гались. Они забегали по капле, запла-
— Эй, муравей, разве твоя мама
не говорила тебе, что сырую воду пить
нельзя?!
Муравей удивился и спросил:
— Кто это со мной разговаривает?
— Это я — Петька-микроб, — ска-
зал Петька. — Я очень не советую те-
бе, муравей, пить нашу каплю. Ты мо-
жешь заболеть, потому что в капле жи-
вём мы — микробы!
— Спасибо, что предупредил! — ска-
зал муравей. — Ты настоящий друг! —
И побежал своей дорогой.
А микробы все хвалили маленького
Петьку и радовались, что он спас род-
ную каплю от гибели.
Однажды пришли учё-
ные, взяли каплю с ми-
кробами и понесли в
лабораторию. Учёные
шли по дороге, несли
каплю и разговаривали:
— Давайте рассуж-
UfflULAlC
дать логически, — ска-
зал самый главный учёный.
— Мы несём каплю, а в капле сидят
микробы, так?
— Так.
— Вот мы и будем этих микробов
изучать.
— Это очень удачная мысль, — ска-
зал самый младший научный сотруд-
ник.
И все остальные учёные тоже сказа-
ли:
— Мы с вами совершенно согласны.
Они принесли каплю в лабораторию
и положили под микроскоп. А микро-
скоп — он как бинокль. Если смотреть
с одной стороны — всё увеличивается,
а если с другой — уменьшается. И вот,
когда с одной стороны микроскопа со-
брались учёные, а с другой микробы,
то микробы увеличились, а учёные
уменьшились — и все стали одина-
ковые. Не на самом деле одинаковые,
а только если смотреть через микро-
скоп. Учёные смотрят через микроскоп
на микробов и говорят:
— Какие интересные микробы. Од-
ни большие, а другие — маленькие.
А микробы тоже смотрят через мик-
роскоп на учёных и говорят:
— Какие интересные учёные.
Петьке-микробу захотелось, конечно,
рассмотреть учёных поближе, он стал
всех расталкивать и вперёд пробирать-
ся. А учёные говорят:
— Смотрите, какой микроб, самый
маленький, а толкается.
Тут пожилой микроб — Петькин
прадедушка — подошёл к микроскопу
и говорит учёным:
— Вы не смотрите, что мы микробы.
Микробы тоже разные бывают. Бывают
вредные, а бывают, наоборот, полез-
ные. Мы как раз полезные.
А самый главный учёный ему отве-
чает:
— Вы не волнуйтесь, мы знаем, что
вы полезные. Мы вашу каплю нароч-
но взяли, чтоб нашему младшему на-
учному сотруднику показать.
19
— Тогда всё в порядке, — говорит
Петькин прадедушка.
А Петька смотрел, смотрел на .млад-
шего научного сотрудника и вдруг по-
казал ему язык. А младший научный
сотрудник растерялся и тоже Петьке
язык показал. Он забыл, что он науч-
ный, и вспомнил только, что он млад-
ший, поэтому так сделал.
Тут все микробы стали стыдить Петь-
ку, а все учёные — младшего научного
сотрудника.
— Фу, как некрасиво показывать
язык, — сказали микробы.
А учёные сказали:
— Это очень нехорошо — язык по-
казывать.
— Мы нашего Петьку накажем, —
сказали микробы учёным, — мы ему
сладкого компота после обеда не
дадим.
— И мы нашего младшего научного
сотрудника накажем, — сказали учё-
ные, — мы его лишим премии.
— А мы, — сказали микробы, — на-
шего гулять не пустим.
— А мы, — сказали учёные, — на-
шему отпуск только зимой дадим, ко-
гда холодно и нельзя в речках ку-
паться.
— А мы, — сказали микробы, —
у нашего все игрушки отнимем.
— А мы, — сказали учёные, — на-
шему диссертацию, которую он на-
писал, порвём.
Тут младший научный сотрудник
заплакал, а Петька хоть и не за-
плакал, но тоже очень обиделся.
И всем их жалко стало. И учёные ста-
ли заступаться за Петьку, и микробы
за младшего научного сотрудника.
- °.ы уж простите своего, — сказа-
ли микробы учёным.
— Ладно. Мы своего простим, толь-
ко и вы своего простите.
Один из Петькиных
старших братьев был
уже такой старший, что
даже ходил на работу.
Брат работал на моло-
козаводе — он вместе с
другими микробами си-
дел в большом котле и
делал из молока простоквашу. А зар-
плату ему молоком давали. За вред-
ность. Не за его вредность, он совсем
не вредный был, а за то, что ему вред-
но было каждый день в молоке сидеть.
Молоко — оно не прозрачное, и сидеть
в нём скучно. Петька давно уже го-
ворил брату:
— Возьми меня с собой, я тоже хо-
чу из молока простоквашу делать.
А брат отвечал:
— Ты маленький, у тебя не полу-
чится.
А Петька думал: «Ещё как полу-
чится. Лучше, чем у тебя».
И вот однажды принёс брат свою
зарплату — целый бидон молока — и
в сторонке поставил. А Петька залез
в зарплату и стал из неё простоквашу
делать. Только у него получилась не
20

простокваша, а кефир. Петька сидит
в зарплате и думает: «Кефир — это то-
же ничего. Ещё вкусней, чем просто-
кваша».
А в это время брат захотел своей зар-
платы попить. Попробовал и говорит
— Это ешё что такое?!
Микробы услышали и спрашивают:
— Что случилось?
— Мне, — говорит брат. — вместо
зарплаты кефир дали
— Это безобразие, — говорят микро-
бы, — ты это дело так не оставляй
Тут брат схватил бидон с кефиром и
с Петькой и побежал к директору мо-
локозавода — возмущаться. А у дирек-
тора был как раз обеденный перерыв.
Директор обедал: съел суп, съел кот-
леты и думает: «Хорошо бы сейчас хо-
лодненького кефирчика попить». Толь-
ко он так подумал — вбегает Петькин
брат и говорит:
— Вот, полюбуйтесь — кефир!
— Очень хорошо. — говорит дирек-
тор, — давайте его сюда
Взял бидон и стал кефир пить.
А Петька сидит в бидоне и думает:
«Что же это теперь будет?!»
Петькин брат смотрел, смотрел, как
директор кефир пьёт, и говорит:
— Вы уже почти всю зарплату вы-
пили!
— Какую зарплату? — удивился
директор. — Вам зарплату молоком
дают. За вредность. А тут кефир.
— В том-то и дело. — говорит Петь-
кин брат. — мне вместо молока кефир
дали Я это дело так не оставлю.
Директор задумался и говорит:
— А кефир-то очень даже ничего,
вкусный. Знаете что: давайте менять-
ся. Я вам свою маточную зарплату от-
дам, вон она на тумбочке в баночке
стоит, а вы мне свою кефирную.
— Ладно.— говорит Петькин брат,—
меняться я согласен, только если этот
кефир такой вкусный, так дайте и мне
немножко попробовать.
Стали Петькин брат и директор ке-
фир по очереди пробовать и весь вы-
пили. А на дне бидона Петька сидит.
Петькин брат удивился и закричал:
— Ты что тут делаешь? Вылезай
немедленно из зарплаты. Она теперь
директорская.
— Ладно уж. — говорит директор,—
чего уж теперь’’ Всё равно мы с вами
всю мою зарплату выпили. Не об этом
надо теперь думать и говорить. Теперь
хотелось бы узнать, кто такой вкусный
кефир сделал.
А Петька скромно говорит:
— Я сделал.
— Если так. — обрадовался дирек-
тор, — я вас немедленно принимаю на
работу начальником кефирного цеха.
22
Петька хотел быстренько согласить-
ся, но тут брат вмешался:
— Рано ему ещё работать началь-
ником, он ещё маленький.
— Ничего, — говорит директор, —
подождём. А когда он вырастет, непре-
менно возьму его начальником кефир-
ного цеха. Я кефир очень люблю.
Тут Петькин брат и Петька взяли
с тумбочки баночку с молоком, попро-
щались с директором и домой пошли.
А дома брат сам разрешил Петьке в
свою новую зарплату залезть, и на
ужин микробы всей семьёй кефир про-
бовали.
Был у Петьки-микро-
ба друг — Ангинка. То-
же микроб. Ангинка все-
гда ходил в пальто и
шапке, даже летом. Но
л .fuiUJ Петька никогда не драз-
.	нил Ангинку мимозой,
потому что знал — Ан-
гинка живёт в стаканчике с мороже-
ным. а там всегда холодно. Ангинка
жил в третьем стаканчике с мороженым.
Если один съешь — ничего, второй —
тоже ещё ничего, а вот если третий
съешь — там Ангинка живёт.
Однажды Петька-микроб и Ангинка
играли вместе и вдруг увидели маль-
чика со школьным портфелем.
— Привет! — сказал школьник. —
Здесь микробы живут?
— Здесь, — сказал Петька. — Мы
микробы.
— Слушайте, малыши! — обрадо-
вался школьник. — Хотите со мной
дружить?
— Хотим! — сказал Петька.
— Договорились, — сказал школь-
ник. — Будем дружить и друг друга
выручать, если что...
— А что? — спросил Ангинка.
— А то! — вздохнул школьник. —
Контрольная завтра по математике. За-
болеть надо. Немножко.
Петька-микроб посмотрел на Ангин-
ку, но Ангинка сказал школьнику:
— Давай я лучше тебе задачки по
математике объясню.
— Ты! — засмеялся школьник. —
Ты же математики не знаешь.
— Математику я очень хорошо
знаю, — сказал Ангинка.
— Откуда ты её знаешь?
— Из температуры. Я её делаю,
а она знаешь какая сложная — вся
из дробей состоит. Из десятичных.
Вот, например, тридцать семь и семь
десятых — это совсем не то, что три-
дцать шесть и шесть десятых.
— Это я и без тебя знаю, — сказал
школьник. — Ты прямо скажи: помо-
жешь заболеть или нет?
— Нет! Не могу.
— Так я и знал! — вздохнул школь-
ник и махнул рукой. И ушёл.
А Петька-микроб спросил Ангинку:
— Почему ты сказал, что не мо-
жешь. Три стаканчика мороженого —
и пожалуйста.
— Мороженое... — задумчиво ска-
зал Ангинка, — мороженое, Петька,
это серьёзная штука. С мороженым шу-
тить нельзя. Для таких дел оно не го-
дится. Мороженое можно применять
только в мирных целях.
23


Как увижу,
Космонавт идёт,
Он в квартире
Номер пять живёт,
Я раскину руки
И к нему лечу.
— Приготовиться,
Стыковка! —
Я ему кричу.
Космонавт
Меня обнимет,
В небо синее
Подкинет,
А потом
Поймает ловко,
Громко скажет:
— Есть стыковка!
Рис. С. ДЕНИСОВА
действующие лица и
ИСПОЛНИТЕЛИ
ДЕД МОРОЗ. Он же ПЕРВЫЙ
НОВЫЙ ГОД. Он же ВТОРОЙ
ГОЛОС ДИКТОРА
Если исполнителей мало, эту роль
сыграет тоже Первый, но при этом он
должен приставлять ладонь ко рту и
низким голосом говорить в сторону.
Ваши родители тоже исполнят не-
которые роли, но пока они об этом не
подозревают.
ГОЛОС ДИКТОРА. Было полови-
на двенадцатого. До Нового года оста-
валось тридцать минут, а Дед Мороз
и Новый год плутали в дремучем лесу.
НОВЫЙ ГОД. Дедушка Мороз,
слыхал? До меня осталось тридцать
минут, а меня ещё нет.
ДЕД МОРОЗ. Нам бы, главное, опре-
делить, где юг. Не зря мне всегда гово-
рил прадедушка Мороз: «Не ходи без
компаса, не ходи без компаса». И пра-
бабушка Мороз тоже предупреждала.
И спросить не у кого.
НОВЫЙ год (показывает на па- И
пу). А вон зайчик сидит под ёлкой, у
у него и спросим.	X
ДЕД МОРОЗ. Ну ты, внучек, ска- 6
жешь — зайчик! Зайцы сейчас белого 45
цвета. Они скинули серую шубку и на-
дели зимнюю, белую. А он разве (
белый?
НОВЫЙ ГОД. А этот зайчик, навер-
ное, серую-то снял, а белую ещё из
химчистки не вернули, вот он и сидит
пока в пиджаке.
Тут Новый год видит маму, делает
удивлённые глаза и прячется за Деда
Мороза.
НОВЫЙ ГОД. Ой! А это кто? По-
моему, там волк! Удирать нам надо,
дедушка!
ДЕД МОРОЗ. Запомни, внучек: на-
до всегда смело смотреть опасности
в глаза, надо отважно идти ей на-
встречу.
26
Дед Мороз и Новый год подходят
к „опасности" и смело смотрят ей
в глаза.
НОВЫЙ ГОД. А у этой опасности
глаза добрые и весёлые. По-моему, нам
её бояться нечего.
ГОЛОС ДИКТОРА. До Нового го
да осталось двадцать минут, а Дед
Мороз и Новый год занимались раз-
говорами в дремучем лесу.
НОВЫЙ ГОД. Вы бы лучше помог-
ли нам.
ГОЛОС ДИКТОРА. Да как же я по-
могу с одним-то только своим голосом?
НОВЫЙ ГОД. Если бы хотели, смог-
ли бы.
ГОЛОС ДИКТОРА. Придумал! Зна-
чит, так: «И вскоре Дед Мороз и Новый
год входили в город».
ДЕД МОРОЗ. Ну вот, это другое де-
ло. Вот мы и на месте. Теперь нам нуж-
но найти (называете улицу, на которой
живёте). У кого бы спросить?
НОВЫЙ ГОД. Вон у того прохожего
(показывает на папу). Смотри, какой
у него довольный вид. И дети у него
наверняка отличники. Уж он-то точно
всё знает.
ДЕД МОРОЗ. У него — отлични-
ки? Двоечники у него! А вот у этой про-
хожей (показывает на маму), гляди,
какое серьёзное лицо, вот у неё де-
ти — действительно отличники!
НОВЫЙ ГОД. А чего спорить? Да-
вай у них и спросим. Расскажите, какие
у вас дети? Хорошо ли учатся, помо-
гают ли по дому, делают ли зарядку?
ДЕД МОРОЗ. Я смотрю, у них про-
сто замечательные дети. Даже когда я
был маленьким, и то таким не был.
27
НОВЫЙ год. И даже когда я ста-
ну большим и буду вспоминать себя
маленьким, и то таким не окажусь.
ДЕД МОРОЗ. Скажите нам, пожа-
луйста, как пройти на... улицу?
НОВЫЙ ГОД. Спасибо! Вот и
дом №... (называете номер своего до-
ма). Дедушка, а как мы узнаем... (име-
на и отчества ваших родителей).
ДЕД МОРОЗ. Узнаем! У меня их
портреты есть. (Показывает два боль
ших рисунка, на которых — две смешные
рожицы.) Жаль только, носы стёрлись.
Так что какие они у них — неизвестно.
ПИСЬМЕЦО
Овсей ДРИЗ
Перевела В. ДОННИКОВ А
У мамы тоже мама есть,
И есть старик отец,
Решила мама стариков
Проведать наконец.
НОВЫЙ год. А можно спросить
у ребят во дворе. Хотя бы у этих (даёт
маме в руки совок, а папе — ведёрко).
Начинаете отчитывать „ребят" сло-
вами, какими обычно отчитывают вас
родители. Ну хотя бы такими.
ДЕД МОРОЗ. Что вы без дела во
дворе болтаетесь? Вам бы только в гря-
зи возиться, а мать стирай.
НОВЫЙ ГОД. Нет чтобы дома чем-
нибудь помочь. Только разбрасывать
всё умеете. Хоть каким-нибудь делом
бы занялись. Чем без толку болтать-
ся— нарисуйте нам, где в этих портре-
тах должны быть носы.
Завязываете родителям глаза, и они
рисуют носы, которые оказываются на
лбу, на щеке, на ухе, на подбородке.
ДЕД МОРОЗ. Спасибо, а теперь —
домой! Родителям помогать. Так, квар-
тира номер... (называет номер своей
квартиры). Это вон в том подъезде.
Идите к выходу из своей квартиры,
выходите.
ГОЛОС ДИКТОРА. До Нового года
осталось пять минут.
НОВЫЙ ГОД. Дедушка, давай
звонить.
Звоните в дверь, входите.
ДЕД МОРОЗ. Здравствуйте! Позд-
равляю вас с Новым годом!
НОВЫЙ ГОД. Здравствуйте! Позд-
равляю вас с Дедом Морозом! А мы
вам подарки принесли!
Но дома скучно без неё,
И с каждым днём скучней,
И вот сидят все за столом
И пишут письма ей.
Хоть букваря ещё в руках
Дочурка не держала,
Но все же матери письмо
И Майя написала:
28
ДЕД МОРОЗ. Ф-фу, жарко тут у
вас. Ничего, если мы шубы скинем?
НОВЫЙ ГОД. Дедушка, а ты и бо-
роду сними, жарко ведь!
Снимают шубы и бороду.
ПЕРВЫЙ. Мама, папа! Правда, что
у нас были Дед Мороз и Новый год?
ВТОРОЙ. А это что за мешок? Здесь,
наверное, подарки!
Развязывают мешок, куда родители
заранее положили подарки детям, а
ребята — самоделки, открытки, днев-
ники с пятёрками — подарки родите-
лям. Всеобщее ликование. Все eovnatom
друг другу подарки, поздравляют.
ГОЛОС ДИКТОРА. С Новым годом,
товарищи! И вас, ребята!
Занавес
Вот что ещё очень важное хотим
сказать вам, ребята.
Если у вас есть бабушка и дедушка,
пусть роль прохожих сыграют они.
И не забудьте положить в мешок для
них подарки и особенно ласково их
поздравить.
Крючочки, точди, три кружка,
Две закорючки рядом;
Ну что ж, и это письмецо
Послать по почте надо!
В руках у мамы письмецо
От Майи, младшей дочки:
Две закорючки, три кружка,
И точки, и крючочки.
Но мама сразу поняла,
Что дочка написала,
И от начала до конца
Письмо всё прочитала:
«Тебя целую много раз
И крепко обнимаю.
Мне очень скучно без тебя.
Твоя дочурка Майя».
2»

ЖУРНАЛ ИЗДАЁТСЯ
С МАЯ 1924 ГОДА
Главный редактор
В. МАТВЕЕВ
Редколлегия:
3. Александрова,
С. Алексеев,
Н. Емельянова,
(зам. главного
редактора),
Ю. Казаков,
М. Коршунов,
Ю. Молоканов,
К. Орлова
(ответственный
секретарь).
Н. Чеснокова,
В. Чижиков
Художественный
rasu.
Технический
Ведактор
. петрова
Сдано в набор
11 X 1976 г.
Подписано к печати
27/Х 1976 г.
Формат 84Х1081/».
Печ. л. 2 (усл. 3,36).
Уч.-изд. л. 4.
Тираж 5 800 000 экз.
Цена 10 коп.
Заказ 1725.
Адрес редакции
журнала «Мурзилка»
ордена Трудового
Красного Знамени
издательства
и типографии
ЦК ВЛКСМ
«Молодая
«Яое»,..
К-30. ГСП-4,
Сущёвская. 21
Телефон 250-45-08
Рисунок
на обложке
Ю. М0Л0КАН0ВА