ОТБЫТО

А КАДЕ МИЯ

НАУК СССР

ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ( ПУШКИНСКИЙ дом )

РУС С КАЯ
НАРОДНО-БЫТОВАЯ
Л И РИ КА
ПРИЧИТАНИЯ СЕВЕРА
В ЗАПИСЯХ B.F. БАЗАНОВА
и А. П. РАЗУМОВОЙ
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ И КОММЕНТАРИЙ

В.Г. БАЗАНОВА

ИЗДАТЕЛЬСТВО

АКАДЕМИИ

МОСКВА

НАУК

•ЛЕНИНГРАД

19

6

2

СССР

АННОТАЦИЯ

В книгу вошли записи фольклорного мате­
риала В. Г. Базанова и А. П. Разумовой, про­
изведенные в 1942—1946 гг. на Печоре, в Зао­
нежье и Пудожском крае. Записи состоят из
традиционных причитаний и плачей, созданных
в годы Отечественной войны. Годы записей
определяют тематику новых плачей и плачей
военного времени о жизни в фашистской неволе,
о растерянных детях, о погибших в боях за
Родину.
Материал в томе расположен по экспедициям
(Печора, Заонежье, Пудожье), а внутри каждой
экспедиции по исполнителям. Записи точно па­
спортизированы. Некоторые тексты даются в по­
вторных записях. Вступительная статья состоит
в значительной своей части из дневника собира­
теля, содержащего наблюдения над возникнове­
нием и бытованием причитаний.

ПРИЧИТАНИЯ РУССКОГО СЕВЕРА В ЗАПИСЯХ
1942—1945 годов
ВСТУПЛЕНИЕ

«Женщина-поэт явление редкое в нашем отечестве...» Эти
слова принадлежат В. К. Кюхельбекеру.1 Кюхельбекер называет
только поэтессу А. П. Бунину (1774—1829). Но и эта поэтесса,
автор вялых элегий и дружеских посланий, не вышла на большую
дорогу поэзии, она затерялась среди третьеразрядных и безликих
эпигонов Карамзина.
Среди поэтов двух столетий, XVIII и XIX, женщина-поэт дей­
ствительно «явление редкое». Русская женщина из помещичьей
усадьбы и дворянского салона передоверила свои чувствования
великим современникам. Пушкин открыл нравственную красоту
русской женщины и показал ее душевное обаяние. И все другие рус­
ские поэты женщине посвящали свои лучшие лирические стихи.
Певцом женского горя называли Некрасова. Некрасов широко
использовал в своей лирике и в поэмах народные причитания.
В поэзии Некрасова — вся крестьянская Россия.
Творцами фольклорной лирики, лирических народных песен и
столь же лирических причитаний были простые русские женщины.
Женщина-поэтесса — явление обычное в фольклоре и потому осо­
бенно примечательное.
л
Н. А. Добролюбов в статье «Черты для характеристики рус­
ского простонародья» отмечает, что «самая сущность дела оправды­
вает выбор женского лица для изображения живых стремлений
мысли и воли в крестьянском сословии». «Девушка, как ни много
1В. К. Кюхельбекер. Взгляд на текущую словесность. «Невский
зритель», ч. I, март 1820, стр. 78. В крепостном дневнике В. К. Кюхельбекер
возвращается к прежней мысли (запись от 1 ноября 1833 г.) «У нас мало
женщин поэтов: из известных одна только Бунина не совсем дурна. Тем при­
ятнее было мне найти в „Сыне отечества“ (за 1823 г.) несколько стихотворе­
ний девушки не без дарований: подпись ее Е. Ф. Б. Последняя из ее пьес,
напечатанных в этом журнале, — к Лире даже может назваться в своем роде
(тоскливом) прекрасною» (Рукописный отдел ИРЛИ (Пушкинский Дом)
АН СССР, ф. 265, оп. 1, № 28, лл. 77 об. и 78).

3

разделяет она общие труды с мужчинами, все-таки имеет несколько
более свободы предаться своим мыслям. Самый род многих заня­
тий благоприятствует этому: за пряжей, тканьем, шитьем и вя­
заньем гораздо удобнее думать и мечтать, нежели при сеяньи,
паханье, жнитве, молодьбе, рубке леса и пр. Притом же можно
предполагать, что и у крестьян, как вообще при всех сословиях,
восприимчивость и воображение сильнее у женщин, нежели
у мужчин. И действительно, припомнив многие наблюдения над
жизнью простонародья, мы находим, что женщины здесь вообще
более мужчин наклонны к рассуждениям о предметах возвышензньих
о душе, о будущей жизни, о начале мира и т. п. Знахарство,
врачебное искусство, знание трав и наговоров принадлежит пре­
имущественно женщинам. Сказки, легенды (и всякого рода пре­
дания) хранятся в устах старушек; рассказы о святых местах и
чужих землях также разносятся по Руси странницами и богомол­
ками. На разговор о том, как на свете правды не стало, и как все
в мире беззаконствует, можно в несколько минут навести всякую
бабу».2
Народная поэзия во всем ее художественном и жанровом
многообразии не знает тесных перегородок; исторические песни,
былины, сказки являются общекрестьянским достоянием. Науке
хорошо известны выдающиеся певцы и сказочники, — героическая
былевая поэзия, поэзия мужественного красноречия, возникла
в воинских походах и она безусловно была рассчитана прежде всего
На мужскую аудиторию. Но Добролюбов совершенно прав в отно­
шении традиционной обрядово-бытовой поэзии. Добролюбов об­
ращает внимание на ту особенность фольклора, которая в какой-то
степени является и характерной чертой великой русской литера­
туры (образ русской женщины в поэзии Пушкина и Некрасова,
в романах Тургенева, Гончарова, Толстого). В фольклоре сами
женщины создают лучшие образцы поэзии лирической, в частности
бытовые причитания.
И, может быть, именно здесь, в этой области лирико-эпической
поэзии, русская крестьянка проявила наибольшую самостоятель­
ность и достигла художественных высот. Многие талантливые
вопленицы так и остались безвестными, не вошли в литературу и
науку, — причитания от них просто не были записаны. Долгое
время причеть считалась слишком обыденной, повседневной по­
эзией, имеющей исключительно обрядовое значение. Только
в 70-е годы прошлого века читающая Россия узнала об олонецкой
поэтессе Ирине Федосовой. Трудно даже было поверить, что
в Заонежье, по соседству с Петербургской губернией петрозавод­
ский учитель Е. В. Барсов открыл столь самобытное дарование.
2 Н. А. Добролюбов, Поли. собр. соч. в шести томах, т. II, ГИХЛ,
1935, стр. 270^271.

4

Плачи Ирины Федосовой, опубликованные Е. В. Барсовым, при­
влекли внимание Некрасова, потом и Горького. А. М. Горькому
удалось встретить Ирину Федосову на нижегородской ярмарке
и посвятить ей восторженный очерк «Вопленица». «А вопли —
вопли русской женщины, плачущей о своей тяжелой доле, — все
рвутся из сухих уст поэтессы, рвутся и возбуждают в душе такую
острую тоску, такую боль, так близка сердцу каждая нота этих
мотивов, истинно русских, небогатых рисунком, не отличающихся
разнообразием вариаций — да!—но полных чувств, искренности,
силы — и всего того, чего нет ныне, чего не встретишь в поэзии ремес­
ленников искусства и теоретиков его, чего не даст Фигнер и Мереж­
ковский, ни Фофанов, ни Михайлов, никто из людей, дающих
звуки без содержания.. .
Русская песня — русская история, и безграмотная старуха Фе­
досова, уместив в своей памяти 30 000 стихов, понимает это гораздо
лучше многих очень грамотных людей».3 Блестящая характеристика,
данная Горьким, — самый верный портрет народной поэтессы, ее
внешнего и психологического облика.
Причитания — специфически женская поэзия, поэзия по пре­
имуществу лирическая, лирика больших человеческих переживаний.
И возникают они под впечатлением таких драматических событий
народной жизни, как смерть близкого человека, тяжесть положе­
ния сироты или вдовы, пожар, рекрутчина и т. д.
Напомним, что народную бытовую лирику высоко оценивал
В. И. Ленин. Он обратил внимание на «завоенные, рекрутские и
солдатские» причитания, составляющие второй том «Причитаний
Северного края» Е. В. Барсова. В. И. Ленин не только внимательно
просмотрел этот том, но и сделал на полях книги многочисленные
пометки, как бы указывая на те места причитаний, которые заслу­
живают особого внимания. Отрывки из «Причитаний Северного
края», отмеченные В. И. Лениным, составляют самые существенные
страницы «летописи плачущей народной поэзии, рассказывающие
о рекрутских наборах, народных бедствиях, об ужасах солдатской
службы при «Наколае Палкине». Для В. И. Ленина было важно
на примере причитаний показать значение фольклора в изучении
истории трудового народа, народных дум и чаяний. Владимир
Ильич особенно дорожил мнением народа, он не оставил без внима­
ния рассказ вопленицы Ирины Калиткиной, — этот прекрасный
комментарий к дореволюционным рекрутским причитаниям. Он
подчеркнул в рассказе Калиткиной о своей жизни именно те
строки, которые особенно важны для понимания социальной при­
роды и драматизма бытовой лирики: «Потом хлеб-от был дорогой:
тут бедно жили: уж так жили — с пудика на пудик, и горбушечкам-то займовали, и закройками-то займовали, а иное и без ужина
3 М. Горький. Собр. соч., т. 23, М., 1953, стр. 233.

спать ложились». В. И. Ленин говорил В. Д. Бонч-Бруевичу, что
Барсов «сделал хорошее дело, собрав и записав все это». Читал
«Причитания Северного края» В. И. Ленин по экземпляру, при­
надлежащему Демьяну Бедному. В. Д. Бонч-Бруевич рассказывает:
«Возвращая книгу „Завоенные плачи“, Владимир Ильич сказал
мне: „А я так увлекся этими записями, что забыл, книга-то не моя,
и стал отчеркивать особо интересные тексты, на которые стоило бы
обратить особое внимание“.
«Я с радостью сказал Владимиру Ильичу, что Демьян будет
счастлив иметь книгу с его пометками и предложил еще оставить
книгу. Он улыбнулся и сказал: «Да вот все дела и дела, а так хо­
чется написать статью на основании этого интереснейшего настоя­
щего народного материала: ведь это действительно народные думы,
сама каторжная жизнь народа! Да вот некогда. Пусть другие пи­
шут». И он — к огорчению моему — протянул мне книгу и сейчас же
углубился в бумаги, лежащие перед ним».4
В. И. Ленин не оставил после себя специальной статьи о причи­
таниях в связи с народной жизнью. Но по его пометкам на полях
«Причитаний Северного края» угадывается направление мысли и
в какой-то степени содержание предполагаемой статьи. В. Д. БончБруевич передает смысл ленинских суждений о причитаниях:
«Даже здесь, в этих скорбных „завоенных плачах“, раздававшихся
в деревнях, при помещике, при старостах, при начальстве, — и то
прорывается и ненависть, и свободное укорительное слово, при­
зыв к борьбе сквозь слезы матерей, жен, невест, сестер».
Для В. И. Ленина было ясно и то, что в причитаниях, как и
в других жанрах классического фольклора, многие народные идеи
и помыслы запрятаны в иносказания, что фольклору свойственна
аллюциозность. В связи с этим В. И. Ленин дает совет: «Надо до­
копаться до скрытых, тайных песен, плачей, сказок, сатир — они
должны быть, и в них мы найдем много нового и, вероятно, особо
ценного».
Причитания — жанр, исторически связанный с дореволюцион­
ной крестьянской Россией. После Великой Октябрьской социали­
стической революции плачи все больше и больше становились до­
стоянием немногих, в основном пожилых женщин, свыкшихся
с традиционными формами фольклора. Фольклористы и этнографы
еще в 30-е годы XX века отмечали на севере России бытование
похоронных и свадебных причитаний. Известны также немного4 В. Д. Бонч-Бруевич. В. И. Ленин об устном народном творчестве.
«Советская этнография», 1954, № 4, стр. 117—131, цит. стр. 120. О помет­
ках В. И. Ленина на полях второго тома «Причитаний Северного края» см.:
В. Базанов. Карелия в русской литературе и фольклористике XIX века.
Госиздат К.-Ф. ССР, Петрозаводск, 1955, стр. 300—305; К. Чистов. На­
родная поэтесса И. А. Федосова. Очерк жизни и творчества. Госиздат
К.-Ф. ССР, Петрозаводск, 1955, стр. 10—17.

6

численные записи причитаний эпохи гражданской войны. Так,
B. В. Чистовым в 1938 году в Карелии от А. Н. Корешковой был
записан «Плач по мужу, погибшему в боях с белыми». В этом плаче
содержатся и такие стихи:
А на чужой дальней сторонушке,
И на службе на военноей,
И на стрельбе на великоей,
Защищал он свою родину! 6

В 30-е годы, в годы усиленного внимания к сказительскому
фольклору, появились своеобразные плачи-сказы о В. И. Ленине,
C. М. Кирове, А. М. Горьком, М. И. Калинине. Они широко пуб­
ликовались в периодической печати, передавались по радио, и без­
условно в какой-то степени способствовали пробуждению интереса
к традиционным причитаниям. И все же плачи-сказы о вождях и
героях были явлением временным, переходным, характеризующим
сложный процесс становления нового содержания в формах не­
сколько архаических, слишком традиционных. Судьба причитаний
фактически была решена самой действительностью: старые причи­
тания исчезали из быта советского народа, а новые плачи-сказы не
превращались в поэзию массовую. К такому выводу должен был
прийти каждый объективный исследователь фольклора. Однако
процесс отмирания причитаний оказался более сложным и проти­
воречивым.
«Бывает такая пора в народной жизни, — замечал в свое время
П. Н. Рыбников, — когда поэтическое настроение и поэтический ма­
териал составляют достояние целого народа, и всякая живая,
восприимчивая личность при первом возбуждении извне выделяет
свое чувство или представление в поэтический образ и облекает его
сейчас же в поэтическую форму, которая в ту пору под рукой
у каждого. Таково, говорят, и теперь еще эпическое настроение
Сербии. У нас на Руси, сколько я ее видел, подобное настроение
бывает только у женщин, лирическое и в минуту сильного горя.
Выражение его — заплачки, в которое чувство само собой выли­
вается при свадьбах, при похоронах, при отправлении детей или
родных в рекруты. В петрозаводском Заонежье и на Пудожском
побережье каждая почти женщина умеет высказывать ощущение
своей скорби или слагая новую заплачку, или применяя к обстоя­
тельствам старую».6
П. Н. Рыбников точно определяет жизненные и социальные об­
стоятельства, способствовавшие широкой популярности причитаний
в дореволюционной деревне. Советская действительность обрекла
5 Причитания. Вступительная статья и примечания К. В. Чистова. Подго­
товка текста Б. Е. Чистовой и К. В. Чистова. Библиотека поэта, Б. сер., Л.,
1960, стр, 339.
6 Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. III. Петрозаводск, 1854,
стр. XLVIII—XLXII.

7

этот жанр фольклора ihû постепенное исчезновение. Старые «за­
плачки» еще не были окончательно забыты; «в минуты сильного
горя» (смерть близкого человека) крестьянки русского Севера
по-прежнему обращались к похоронной лирике, утратившей обря­
довое значение. И все же в довоенные годы наблюдался резкий упа­
док жанра, вытеснение причитаний более современными формами
народной поэзии. Если бы не вероломное нападение в 1941 году на
нашу Родину фашистских захватчиков, то, по всей вероятности,
причитания имели бы исключительно историческое значение, как
поэзия уходящего прошлого. В годы Великой Отечественной войны
(несколько неожиданно для фольклористов) причитания получили
довольно широкое распространение, они были возвращены к жизни
событиями военного времени. Прежде всего матери, провожавшие
на фронт сыновей, использовали для выражения своих пережива­
ний ту поэтическую форму, которая была «под рукой у каждого»:
они обратились к традициям русского классического фольклора и
стали применять к обстоятельствам старые «заплачки», а также
создавать новые, способные выразить современные чувства и на­
строения. Этой зависимостью от традиционных форм поэтического
мышления объясняются и те бесчисленные заимствования из ста­
рой похоронной и рекрутской причети, которые мы видим в при­
читаниях, представленных в наших записях. Широкому бытованию
причитаний способствовали и те народные обряды, в частности
проводы на войну, в которых самое непосредственное участие при­
нимали вопленицы.
В «Причитания русского Севера» входят материалы трех экспе­
диций: Печорской, Заонежской и Пудожской. Первая экспедиция,
организованная Петрозаводским государственным университетом
и Пединститутом Коми АССР летом 1942 года, охватила район
Средней Печоры (от Усть-Цильмы с ее окрестностями до деревни
Климовка), а также селения, расположенные по берегам Ижмы и
Цильмы. Вторая экспедиция состоялась осенью 1944 года, фолькло­
ристы Петрозаводского университета побывали во всех селениях
Заонежского края, кроме Кижи и Сенной Губы. Экспедиция
Научно-исследовательского института культуры (ныне Институт
истории, языка и литературы Карельского филиала Академии
наук СССР) в Пудожский край состоялась летом 1945 года, она
охватила основные селения Пудожья: Шала, Семеново, Пудож,
Колово, Водлозеро, Рагнозеро, Авдеево, Песчаное, Нигижма.
Проводы воинов на Отечественную войну, ожидание вестей от
них, получение извещений о героической смерти, и, наконец, воз­
вращение с фронта — таков основной тематический цикл, представ­
ленный печорскими и пудожскими записями. На Печоре, где поле­
вые записи проводились в обстановке самого обряда, удалось за­
фиксировать плачи-проводы в их наиболее развернутом виде и
в наиболее точной редакции. В Пудожском крае, по рассказам
8

самих женщин, причитаний было столько, что и «на возу не
увезти». Однако летом 1945 года плачи-проводы представляли вче­
рашний день. Значительно полнее в пудожских записях отражена
скорбь о погибших »воинах (при получении похоронных извещений),
а также чувство ожидания встречи. Самостоятельный цикл
составляют записи из Заонежья, — заонежские причитания сло­
жены теми, кто в течение трех лет жил на оккупированной врагом
территории, вынес заключение и истязания в фашистских лагерях,
потерял своих близких, был выселен из родной деревни.
Перед участниками экспедиций 1942—1945 годов открывались,
два возможных пути: иметь дело с избранными мастерами фольк­
лора, максимально использовать творческие возможности отдель­
ных сказителей, или стремиться к массовому обследованию одного
из жанров народной словесности путем широко поставленной поле­
вой записи и в сравнительно больших географических рамках
(район, край и т. д.). Нас интересовал второй путь, т. е. путь мас­
сового обследования. Только на Печоре в какой-то степени удалось
проявить должное внимание к индивидуальному репертуару, к от­
дельной личности. Печорская причеть почти не представлена в пе­
чатных публикациях, поэтому необходимо было собрать материал,
характеризующий местную традицию, историю жанра. Среди
печорских воплениц имеются безусловно выдающиеся: престарелая
Авдотья Носова и совсем молодая Елена Поздеева. Записи причи­
таний происходили в летнее время, в пору сенокоса, когда колхоз­
ницы дорожили каждой минутой. В более благоприятных условиях,
подобных тем, что имел Е. В. Барсов, записывая причети от
Ирины Федосовой в зимнее время в Петрозаводске в течение не­
скольких месяцев, можно было бы и от той и от другой печорской
вопленицы записать значительно большее количество текстов и
разнообразнее представить репертуар. Но и те записи, которые
были произведены от Авдотьи Носовой и Елены Поздеевой в не­
дельный срок, свидетельствуют о том, что на Печоре участники
экспедиции встретили крупные дарования.
В годы Великой Отечественной войны отмечено массовое бы­
тование причитаний, главным образом в районах русского Севера,
где были особенно свежи фольклорные традиции прошлого. При­
читывали по преимуществу женщины старшего поколения, от них и
записаны основные тексты.
Собиратели почти всегда встречали искреннее желание поде­
литься своими переживаниями, чувствами и заботами. Рассказ
о материнской кручине незаметно перерастал в причеть, которая
тут же записывалась в походной тетради. Были и такие дни, когда
участники экспедиции сами являлись непосредственными очевид­
цами проводов и встреч, вестей радостных и нерадостных. В таких.
случаях мы не только имели возможность записывать причитания
в самой естественной и непринужденной обстановке, но и наблю­
9»

дать самый процесс изменения обряда и связанного с ним словес­
ного искусства. На Печоре мы наблюдали обряд проводов на
фронт; в Заонежье — оплакивание разрушенных «хоромных
строеньиц», посещение кладбищ, где были похоронены родствен­
ники; в Пудожском крае записывали плачи при получении похорон­
ных извещений и в дни встречи демобилизованных воинов.
ПЕЧОРСКИЕ ЗАПИСИ

Печорскую экспедицию интересовала проблема сохранности
былинного эпоса (экспедиция условно называлась «По следам
H. Е. Ончукова и А. М. Астаховой»). Первые встречи со сказите­
лями показали, что былины отжили свой век. С большим трудом
фольклористы отыскивали стариков, сохранивших в своей памяти
хотя бы несколько былинных сюжетов. Это был закат былевой
поэзии и даже давно наступившие сумерки. Записанные на Печоре
былины — поэзия для немногих. Былины исполнялись престаре­
лыми сказителями и как воспоминание о когда-то петых ими
«старинах».7 Наши наблюдения только подтвердили прежние вы­
воды собирателей.
Записывая на Печоре былины, сказки и лирические песни,
участники экспедиции наибольшее внимание уделяли причитаниям.
Это необходимо было сделать потому, что собиратели и исследова­
тели не обращали на причитания должного внимания, и особенно
потому, что в 1942 году причеть несколько заслонила другие жанры
народной поэзии, прямым образом сопутствуя переживаниям воен­
ного времени. В свое время С. Максимов в книге «Год на Севере»
(СПб, 1893, т. И, стр. 47—51) для примера привел несколько пе­
чорских свадебных причитаний. Фактически на Печоре у нас не
было предшественников. Исключение составляет заметка «Недра
Печоры» А. Е. <леон>ского, появившаяся первоначальное 1915 году
в газете «Архангельск» и тогда же перепечатанная в «Голосе
Москвы»,—отклик современника, наблюдавшего в Усть-Цильме
проводы мобилизованных на империалистическую войну 1914 года.8
7 См. более подробно в очерке: В. Г. Базанов. Поэзия Печоры. Сык­
тывкар. 1943. Записи былин печорской экспедиции 1942 года входят в «Па­
мятники русского фольклора». Былины Печоры и Зимнего Берега, Л., Изд.
АН СССР, 1961. Подготовили к печати А. М. Астахова, Э. Г. БородинаМорозова, Н. П. Колпакова, Н. К. Митропольская, Ф. В. Соколов.
8 Приводим это описание:
«В белую ночь на главной улице села Усть-Цильмы вышла многолюдная
процессия к берегу Печоры. По одну сторону женщин шли мужики чинно и
•медленно, по другую — сверстники и товарищи уходящих верхами на лошадях.
Призванных вели под руку старики. За ними шел хор песенников с про­
щальными песнями.
С дворов, мимо которых проходила процессия, выходили родные и чужие це­
лыми семьями, чтобы проститься с уходящими и проводить их до реки. Каждый

10

Чтобы иметь более или менее полное представление о причита­
ниях, с которыми матери и жены в 1941—1942 годах провожали
своих сыновей и мужей на войну с немецкими захватчиками,
нужно было послушать плач с голоса, на берегу «матушки-Печоры»,
при последнем прощании. Из Нарьян-Мара вышел пароход «Мо­
локов». К маленьким избушкам, которые рассыпаны по всей Пе­
чоре, заменяя собой речные вокзалы, постепенно сходился народ,
подходили молодые парни с котомками за плечами и деревянными
крашеными чемоданами в руках, а за ними тянулись бабушки, ма­
тери, жены, сестры и односельчане. Они провожали своих внуков,
сыновей, мужей, братьев и «братанов» (двоюродных братьев) на
фронт. Трудно было разобрать слова, но слова были протяжные.
Это вопленицы любовно и нежно голосили свои «плаксы».
Наконец показался пароход:
По тебя идет, да солнце красное,
По тебя идет, да обогревное,
По старшо мое да солнце красное,
По старшо да обогревное.
Мы садить станем да на большой пароход.
Провожать станем да в путь-дороженьку.

С той и с другой стороны, ухватив отъезжающего на фронт
одной рукой за шею, другой крепко обняв за пояс, старые и моло­
дые женщины, каждая по-своему, оплакивают свое «чадо» или
«ладо» милое. Голоса сливаются в единый поток. Пароход подходит
к берегу. Брошен трап. Капитан дает один за другим свистки к от­
правлению. Наконец пароход отчаливает, слышатся прощальные
гудки. Вопленицы низко склоняют свои головы и, немного покачи­
ваясь из стороны в сторону, продолжают причитывать.
подходил к призванному, опускался перед ним на колени, отвешивая земной
поклон, и целовался с ним, благословляя на ратные подвиги.
Процессия подвигалась медленно и часто останавливалась перед падав­
шими на колени людьми. Пройдя всю длинную улицу села, процессия своро­
тила к Печоре и остановилась на ^обрывистом песчаном спуске.
Началось последнее прощание.
Это последнее прощание поразительно. Матери оплакивают своих детей,
а кругом все застыло в неподвижном почтительном молчании перед материн­
ской скорбью. . . Потом подходили прощаться родные, знакомые и, наконец,
все остальные односельчане.
И каждый говорил:
— Дай бог победить германцев.. .
. . . Потом все двинулись к лодкам.
Темно-бурая Печера пенилась и клокотала, как море, выбрасывая на пе­
сок волну за волной.
— Отчаливай!
Взвизгнули весла, и лодки медленно отделились от берега, но тотчас были
подхвачены бурным течением и отнесены далеко в сторону...
А толпа стояла на берегу и не расходилась, пока лодки не исчезли в бе­
лых гребнях.
Проводы по старине...» («Голос Москвы», 1915, № 121).

11

Женщины идут по берегу, иногда садятся на лодку и, нажимая
на весла, едут вслед уходящему пароходу... Причитают они на об­
ратном пути в деревню, иногда голосят безудержно с утра дсР
позднего вечера. В этой обрядовой форме заключен столетний быт,
многовековые нравы и обычаи северного крестьянства. Молодое
поколение, особенно сами призывники, которым посвящены эти
«плаксы», относились к причети снисходительно или иронически.
Отъезжающий в армию восемнадцатилетний секретарь Хабарицского сельсовета, например, категорически потребовал от своей
жены Елены Поздеевой, чтобы она провожала его без «плаксы».
Елена Поздеева сдержала свое слово, она проводила мужа без при­
чети, но при возвращении обратно в деревню все же оплакивала
«ладо милое». Не менее показателен другой случай. Стоявшие на
берегу во время ожидания парохода у пристани Среднее Бугаево
молодые призывники переживали проводы с причетью как неприят­
ную для них процедуру. В то время когда матери скорбили на
берегу, сыновья под звуки вятского «страдания» ритмично высту­
кивали каблуками народный танец.
На берегах далекой Печоры в течение целого лета нам при­
шлось наблюдать «проводы по старинке».
Сам обряд проводов мало чем изменился. Изменился характер
причитаний, сопровождающих старинный обряд, — в сознании со­
временных воплениц удержались главным образом те мотивы и
образы, которые соответствовали вечной теме жизни и смерти, вы­
ражали радость любви и боль разлуки, скорбь об утрате близкого
человека и сетования на свою долю. Основным композиционным
моментом печорской причети является развернутый монолог. Новое
в 1причита1ниях военного времени состоит в функциональном изме­
нении старых поэтических образов, а также в параллельном раз­
вертывании образов, подсказанных логикой самой жизни. У боль­
шинства воплениц личный почин ограничивается только отсевом
отживших мотивов, слишком явно противоречащих современ­
ности. Так, например, А. К. Носова, прекрасный знаток тради­
ционной похоронной причети, частично отступает от композицион­
ной схемы старого плача и устойчивых «общих мест», характери­
зующих положение женщины с малыми ребятами «без кормильца
да чада милого». Провожая внуков на Великую Отечественную
войну, она причитывала вполне традиционно. Чувство личной
утраты определило все художественные (компоненты причети, се­
мейно-бытовой по своему содержанию. Но и семидесятитрехлетняя
А. К. Носова не забыла напомнить о враге, с которым следовало
бороться не щадя своих сил. Правда, характеристика врага в ее
плачах ограничивается довольно односложным определением:
Они хитрые да они лютые,
Злы, лихие да эти вороги,
Они злы, лихи да эти гитлеры.

12

Следует прежде всего отметить исключительно хорошую сохран­
ность причитаний в деревнях, расположенных по Печоре.
Записи 1942 года свидетельствуют о том, что традиционный
-обрядовый фольклор еще крепко держался в сознании печорских
крестьянок, отнюдь не профессиональных воплениц, и под впечат­
лением военных событий как бы заново воскрес. Наивно объяснять
столь широкое распространение обрядовой поэзии оторванностью
печорских селений от больших культурных центров, своеобразной
изоляцией края. Достаточно сказать, что почти все печорские де­
ревни радиофицированы, повсеместно имеются школы и избы-читальны. В Усть-Цильме работает Опытная научно-исследователь ­
ская сельскохозяйственная станция. Грамотность на Печоре стала
явлением обычным, даже старшее поколение крестьян за годы
Советской власти приобщилось к книжной культуре. Культурная
революция достигла самых глухих уголков. Но и традиционное
фольклорное наследие не все забыто. Старинные «заплачки» ужи­
ваются под одной крышей с новой песней. Ученые, изучающие
народный быт и народную поэзию, не могут не считаться с местными
традициями, которые часто оказываются более устойчивыми, не­
жели это можно предполагать, не выходя за пределы фольклорного
кабинета. Печорские причитания тем и показательны, что в них
закреплен большой художественный опыт прошлого. Стиль печор­
ских причитаний несколько необычен: явное тяготение к устойчи­
вым и сложным композициям, к замедленному повествованию,
многосоставным словам. Отдельные слова и группы слов отры­
ваются, скатываются из одной строки в следующую, образуют
«рубцы». В таких случаях часто теряется смысловая синтаксиче­
ская связь, течение стиха трудное и медленное. Печорские причи­
тания отличаются своей громоздкостью, тавтологичностью, рито­
ричностью. Порой они больше напоминают эпос, нежели лирику.
Печорские вопленицы стремятся точно следовать художественному
канону. Они исключительно бережно относятся к стилистическому
и жанровому нормативу, к поэтике старинных причитаний.
В языке — нарочитое использование сложных словосочетаний, пар­
ных синонимов, повторений, постоянных эпитетов.9 Современность
врывается в причеть (почти в каждом плаче при проводах на Ве­
ликую Отечественную войну содержится проклятие «злыдня»
Гитлера и патриотический материнский наказ), но эти новые мо­
тивы часто существуют в качестве своеобразного привеса, дополне­
ния к каноническому повествованию. Только у Елены Поздеевой,
самой талантливой вопленицы, идет открытый спор с несколько
9 О функции эпитетов в причитаниях см.: А. П. Евгеньева. О неко­
торых поэтических особенностях русского устного эпоса XVII—XIX вв. (по­
стоянный эпитет). Труды отдела древнерусской литературы, т. VI, Изд.
АН СССР, М., 1948, стр. 159—166.

13

обветшалой поэтикой причитаний, с традиционными образами;
у всех остальных, исключая еще М. В. Дуркину, сила художествен­
ного канона побеждает.
Ощущение традиции и склонность к импровизации здесь, как
и в других жанрах народной поэзии, находится в неразрывном
единстве. Не все вопленицы в одинаковой мере талантливы; среди
печорских воплениц можно условно выделить четыре типа «пла­
кальщиц».
I. Для большинства воплениц «плаксы» существуют только
в момент эмоционального экстаза, а в памяти остаются общие места,,
мало связанные между собою. Так, например, Анисия Львовна
Шишалова из Среднего Бугаево в августе 1941 года, провожая
зятя в армию, долго и хорошо приплакивала. Об этом знала вся
деревня. Через год, а августе 1942 года, она пыталась воспроиз­
вести плач, но из этого ничего не получилось. Сама Анисия
Львовна говорила нам, что любит «плаксы» слушать и даже часто
думает, что она лучше могла бы выплакать, но если горя нет, так
и «плакса на память не придет». Так рассуждают многие. Почти
каждая пожилая женщина Печорского края может оплакать свое
«ладо милое»». «Горе есть, — говорят обычно, — так и плакать бу­
дешь. А горе пройдет, так и все забудешь». Это плачи для себя, они
имеют исключительно семейно-бытовое значение.
II. Встречаются вопленицы, репертуар которых шире и устой­
чивее, ио также связан с личными пережи!ва1НИЯ|МИ. Они стремятся
заполнить традиционную схему мотивов автобиографическими
фактами. T. Н. Тиронова из Усть-Цильмы принадлежит именно
к этому типу воплениц. Рассказывая о своей жизни, T. Н. Тиронова заметила: «Сколько я выплакала, столько отецкая дочь воды
не выпила... и попела и поплакала. В молодости песни беда пела.
С моих песен рот тесен, запою —так умна мать с ума сойдет. А горе
придет, так хошь не хошь заплачешь». Тиронова, как и Авдотья
Носова, в молодости была отличной песенницей. Ее «плаксы»
являются в значительной мере продолжением песенного словотвор­
чества. Почти каждая талантливая вопленица одновременно
является хорошей песенницей или сказочницей, а иногда и храни­
тельницей былевой поэзии.
От T. Н. Тироновой записало 6 плачей. Все они являются жи­
вым откликом на прожитую и настоящую жизнь вопленицы.
Татьяна Никифоровна оплакала первого и второго мужа. О втором:
муже, погибшем во время гражданской войны, она говорит обра­
зами самого происшествия:
Повстречалися тебе злы враги да супостатники
На той пути да на дороженьке,
Повстречали тя да добра молодца,
Отсекли у тя да руки белые,
Бросили да в мать быстру реку,

14

Мать быстру реку да златоструйную,
В темну пролубь да во глубокую,
Во глубокую да во подледную.

Эта вопленица может серьезно оплакать только человека близ­
кого ей, а постороннего она не оплачет — не хватит ни слов, ни
голоса.
В плаче T. Н. Тироновой о племяннице и племяннике еще нет
ясно выраженных событий военного времени. Но тем не менее все
повествование связано с событиями 1942 года. Этот плач Тироно­
вой есть не что иное, как воспоминание о племянниках, которых она
растила, как родных детей, и о которых она постоянно думала. Все
повествование построено на фактическом материале. Прежде чем
приступить к своей «плаксе», T. Н. Тиронова нам рассказала
о своей жизни и о своих племянниках. В результате мы видим
тесное переплетение этого рассказа с пр и четью.
1. Аркадий и Дуня, лишившись отца и матери, воспитываются
у своей тетки: «Мать и отец умерли, а они все около меня жили».
Они в одном житье да были рощены,
За одним столом да были кормлены.

2. Аркадий уехал работать учителем на Украину, а Дуня оста­
лась в Усть-Цильме:
Далеко ушел от вас, уехал он,
Далеко да на чужу сторонушку,
На Украину да ои на хлебную,
На хлебную да хлебородную.

3. Там на Украине Аркадий женился: «Уехал туда и споженился#гам».
Нашел себе да пару-ровнюшу,
Прибрал себе да молоду жену
и т. д.

4. Аркадий просит сестру приехать к нему: «Все звал сестру,.
Дуня, приезжай ко мне, я живу добро».
Мы будем жить да в одном житье,
В одном житье да в одной семьи.

5. У Аркадия осталась семья на территории, оккупированной
немецкими захватчиками: «Они все, бедные, остались, отец-то убит,
а где остальные и не знаю». И в плаче говорится об этой семье:
Опиши нам, да лебедь белая,
Можешь ли ты да их выискать,
Горьку семью да распастушенную,
Распастушенную да разоренную,
До мешка ведь да доведенную.

15

6. Аркадий сражается с немецкими захватчиками; Дуня едет
на фронт медсестрой. Татьяна Никифоровна ждет от Дуни писем
и каждый день вспоминает о ней. Отсюда мотив ожидания (письма:
Ты пиши да письма-грамотки,
Голубушка моя белянушка,
Про себя, моя да лебедь белая.

Ясно, что в основе этого плача лежит вполне реальная ситуация,
только выраженная традиционными приемами повествования. За­
кончив плач, Татьяна Никифоровна снова принялась рассказывать
о Дуне: «Хорошая девушка была, подходяще ходила, стройная,
варовая, личико коротенькое, высокого росту и разговор чистень­
кой. Пойдет бывало, а я смотрю, как Дуня пошла, да любуюся».
И тут же она стала приплакивать, в причети она дорисовала
«портрет» Дуни:
Ты голубушка да моя Дунюшка,
Ты высокая была да стройная,
Тонка была да жаровая,
Ты молодехонька да зеленехонька,
Ты на завидность да людям добрыим,
Черны брови да соболиные,
Черны глаза да соколиные,
На лицо была да круглоликая,
Ты пойдешь да моя оденешься,
Приставало тебе да платье цветное,
Приставало тебе да воскресенское.

Такова история возникновения и создания этого плача, такова
лаборатория вопленицы, использующей в своей «плаксе» исклю­
чительно личный материал. И это не единственный случай, когда
сюжетная канва причитаний соткана из автобиографических
^фактов.
III. К иному типу относятся вопленицы с большим и разно­
образным репертуаром причитаний на любой случай. Их «плаксы»
со временем отливаются в постоянную художественную форму,
в отстоявшиеся образы и поэтические формулы, типичные для
данной традиции, или «школы». При каждом новом повторении
плача эти образы еще более отшлифовываются и постепенно пре­
вращаются в художественный канон. К таким вопленицам-профес­
сионалкам следует отнести Авдотью Кондратьевну Носову из де­
ревни Карпушовка.
Творческий опыт этой вопленицы настолько разнообразен, что
прежде чем начать причеть, она спросила нас: «по какому мужу
плакать, по плохому или хорошему? Какой смертью дочка умерла —
в огне сгорела, потонула, подстрелена или своей смертью умерла?»
Тут же, тихонько покачиваясь из стороны в сторону, она заводила
плач о дочке, которая погибла в огне. Она способна каждый зна16

чительный факт из своей жизни ввести в сюжет причети. Доста­
точно было вспомнить ей об организаторе Печорской опытной
селекционной станции ученом-естествоиспытателе А. В. Журавском,
с которым вопленица 40 лет тому назад ездила ловить рыбу «трепущую», как обычный рассказ об интересном знакомце, постепенно
перерос в причеть (см. плач об А. В. Журавском).
«Плачу из своей головы, что та ум придет, то и плачу» — (гово­
рит о себе А. К. Носова. «Горюшко мучит, горе плакать велит,
плохонько жила, вот и плакать умела». В этой формуле присут­
ствует и социальная сторона плача: «плохонько жила». Плачет
Авдотья с 14 лет. Выросла она в семье «нужной», т. е. бедной,
батрачила на чужих людей, жила, по ее словам, «в маеты да
в позорны», пока не вырастила сыновей. От А. К. Носовой 28 пла­
чей были записаны в течение трех дней: с утра до позднего вечера
она способна была приголашивать.
IV. И, наконец, среди наиболее творчески одаренных воплениц
имеются и такие, которые пытаются на традиционной поэтической
канве вышивать собственные узоры. Иногда это сказывается
в стремлении к объективному повествованию и к большему обще­
ственному содержанию. Первоначально в самой причети появ­
ляются моменты политического сказа, потом происходит дальней­
шая
трансформация:
преодолевая
замкнутость и слишком
субъективную окраску семейно-бытовой поэзии, отдельные вопле­
ницы используют публицистику и современный материал. Так,
Елена Поздеева, несмотря на свою молодость, прекрасно владеет
стилем традиционной причети, и одновременно она нарушает тра­
дицию, включая в свои причитания мотивы борьбы и мести.10
Нечто подобное (взрывание плача с помощью сказа героического
и обличительного) мы видим и в причитаниях Ирины Федосовой
(«Плач о писаре», «Плач о старосте»). В результате причитание
становится лирико-эпическим сказом.11
Плачи Елены Поздеевой вырастали на основе местной класси­
ческой традиции. Гибель двоюродной сестры в Печоре, скоропо­
стижная смерть единственной дочери, проводы матери на «дальнюю
сторонушку» и, наконец, расставание с мужем и братьями — вот
основные сюжеты ее причитаний. Некоторые плачи Е. Поздеевой,
особенно «Плач по сестре, утонувшей в Печоре», представляют
собой развернутые описательные поэмы, многим напоминающие
10^ Подробное описание мотивов, содержащихся в причитаниях Е. Ф. Поз­
деевой,а также сравнительный материал, полученный в результате повторных
записей см. в комментариях, стр. ...
11 В. П. Адрианова-Перетц считает возможным говорить о своеобразных
«лирико-эпических сказах», пользовавшихся отстоявшейся постоянной фразео­
логией народных плачей-причитаний, в древней Руси. (В. П. АдриановаПеретц. Древнерусская литература и фольклор. Труды отдела древнерус­
ской литературы, т. VII, Изд. АН СССР, Л., 1949, стр. 8).

2

Русская народно-бытовая лирика

17

монументальные причитания Ирины Федосовой (см. «Плач об
утопших в Онеге»), хотя ни о каком влиянии поэтического насле­
дия олонецкой поэтессы на печорскую вопленицу говорить не
приходится.
Елена Поздеева по своему художественному дарованию прево­
сходит даже Авдотью Носову, она значительно свободней в своем
поэтическом мастерстве. Для нее показательна преднамеренная
ориентация на новотворчество. Летом 1942 года она выходила на
берег Печоры провожать своих родственников и односельчан на
Великую Отечественную войну. И здесь использовала обрядовую
причеть для выражения чувств советского патриотизма как поэзию
по-своему агитационную.
Защищать они пошли Россию-матушку,
Россию матушку от проклята Гитлера,
Проклята Гитлера да как разбойника.

Она не забывает напомнить и о том, что Гитлер
Искитается над нашей женщиной,
Колет ейны да груди белые,
Вырезает звезды пятиконечные,
Вытыкает ихны да как мутны очи.

В дер. Уег не только Елена Поздеева, но и Мария Васильевна
Дуркина понимала причеть довольно широко как своеобразную по­
этическую летопись. Можно говорить о уежской «школе»: творче­
ский опыт одной из воплениц становился достоянием многих.
О М. В. Дуркиной уежские женщины говорили, что «лучше ее
никто причети не знает». У М. В. Дуркиной имеется дочь Парасья,
которая тоже «голосом хорошо выводит и плачет сердечно». Ве­
селая и добродушная старушка Мария Васильевна Дуркина де­
лается задумчивой и серьезной, когда начинает «голосить свои
плаксы», по ее словам «плаксы» требуют мысли и плана. «Говорить-то надо не с бору, да не с веретейки, а чтобы слово
к слову родилось — замечает она. — Нянчу внучку-то, сижу
у люльки, да день-то весь и бороню, за день-то всех припомню».
От М. В. Дуркиной мы записали два плача, с которыми она
проводила своих сыновей и внуков на фронт. Личная изобретатель­
ность и глубокое чувство патриотизма — основные черты Дуркиной
как вопленицы. Они определили смелый переход от традиционного
рекрутского плача к патриотическому причитанию. В подготовлен­
ную поэтической традицией словесную канву уежская вопленица
вплетает новые образы и мотивы, которые образуют целое пове­
ствование о сыновьях-воинах. В ее плачи, наряду с мотивами
«прощаньица» и материнской кручины, входят: 1. Образ сынавоина, защищающего Родину от немецких захватчиков. 2. Картина,
18

изображающая героическую смерть сына-фронтовика. 3. Изобра­
жение чувств и дел дочерей-колхозниц, которые «отдают всю свою
могучую силушку» для победы Красной Армии. 4. Образ материпатриотки, которая желает своим «ясным соколам» разгромить
врага и вернуться домой с победой и славой.
Подобные причитания не являлись поэзией искусственной,
созданной для одного дня. Можно спорить об их художественных
достоинствах, отмечать элементы стилизаторства, можно и нужно
говорить об их временном характере (временная уступка архаиче­
ским формам фольклора). Но едва ли можно сомневаться в искрен­
ности воплениц, в их органической потребности именно так, а не
иначе выражать свои чувства. В частности, причитания Елены
Поздеевой вызывали большой интерес среди печорских женщин.
Свои причитания Поздеева не раз повторяла и во время плавания
на лодке по Печоре, и в поле, на отдыхе. В день отъезда участни­
ков экспедиции колхозницы из Уега сами попросили устроить
читку записанных плачей. Поздно вечером, после полевых работ,
женщины собрались за большим столом, внимательно слушали за­
писанные от них же причитания, потом говорили: «Как это мы не
замечаем, что наши бабы так славно плачут».
Возможно, что на Печоре, в тех селениях, где участники экспе­
диции рроизводили записи, в какой-то степени оказалось влияние«
известной сказительницы М. Р. Голубковой. Сказы М. Р. Голуб­
ковой передавались по местному радио. По крайней мере, Елена
Поздеева это влияние несомненно испытала, хотя в ее плачах и нет
заимствований у Голубковой. Самое существенное, на наш взгляд,
состоит в том, что причитания вызваны потребностями жизни,
условиями военного времени и определены местной поэтической
традицией.
ЗАОНЕЖСКИЕ ЗАПИСИ

Об олонецких плачах-«воплях» в связи с историей русской
причети писал еще в 1838 году Святослав Раевский, друг
М. Ю. Лермонтова, сосланный в Петрозаводск за распростране­
ние стихотворения «На смерть поэта». Раевский указывал на
историческую летопись, сохранившую свидетельство о древности
похоронного обряда, сопровождаемого оплакиванием умершего:
плач Ольги на земле Древлянской, плач слуги убитого князя
Андрея Боголюбского, плач Евдокии по князю Дмитрию Дон­
скому и т. д. Он же отмечал, что плачи продолжают составлять
неотъемлемую часть народных обычаев и обрядов, являются не­
пременным спутником семейного и общенародного горя. В под­
тверждение Раевский в своей статье «О простонародной литературе»
привел два плача — свадебный и похоронный, записанные им
2*

19

в Олонецкой губернии.12 Вслед за С. Раевским В. А. Дашков
в своем «Описании Олонецкой губернии» (СПб, 1842) сообщает
несколько ценных сведений о плачах. Ему же принадлежит спе­
циальная заметка «Похоронные обряды олончан», затерявшаяся
на страницах «Олонецких Губернских Ведомостей» (1844, № 5).
И, наконец, на плачи обратил внимание во время своей знаменитой
поездки по Заонежью П. Н. Рыбников. По его словам, «заплачки»
известны почти каждой «большухе и старухе». Возможно, поэтому
собиратель и ограничился случайными записями; в «Песнях, со­
бранных П. Н. Рыбниковым» опубликовано всего десять «запла­
чек» из б. Олонецкой губернии.13
Заонежская причеть вошла в науку и литературу во всем ее
своеобразии только после издания книги Е. В. Барсова «Причита­
ния Северного края». Труд Е. В. Барсова следовало бы назвать
«Причитания Ирины Федосовой», т. к. сборник составлен главным
образом из плачей, записанных от заонежской вопленицы. Семнад­
цать текстов Федосовой занимают в «Причитаниях Северного
края» триста страниц.
Зао(нежье выдвинуло и «вторую крупную вопленицу — H. С. Бог­
данову. От H. С. Богдановой в свое время записал 4 плача мест­
ный собиратель H. С. Шайжин, причем и эта вопленица, особенно
в «Приплаче вдовы по муже, погибшем в Киваче при сплаве леса»,
обнаружила тяготение к описательному плачу-сказу, к тринадцати­
четырнадцатислоговому стиху и эпическим образам.
Публикация заонежских причитаний фактически закончилась
грудами Барсова и Шайжина.14 В сборник «Русские плачи Каре­
лии» вошло всего три плача, записанных в Заонежье.15 Новые за­
писи ни в какое сравнение с причитаниями Федосовой и Н. Богда­
новой поставлены быть не могут. Они уступают по размеру (около
50 строк), и содержание их ограничивается двумя-тремя традицион­
ными мотивами.
С целью дополнить наблюдения над современным состоя­
нием русской причети, работа фольклорных экспедиций, начатая
в 1942 году на Печоре, была продолжена осенью 1944 года в Зао­
нежье. Записи на этот раз проводились в специфических условиях.
Заонежье почти три года находилось ib оккупации. И та часть Заю12 О простонародной литературе. О собрании русских народных песен,
стихов, пословиц и т. п. см. «Олонецкие губернские ведомости», Прибавление,
1838, №№ 12, 13, 19, 21.
13 Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. III, стр. 410—424.
14 Памятные книжки Олонецкой губернии 1910 г., стр. 144—212; на
1911 г., стр. 195—208.
15 Русские плачи Карелии. Подготовка текстов и примечания М. М. Ми­
хайлова. Статья Г. С. Виноградова и М. М. Михайлова. Под редакцией
проф. М. К. Азадовского. Петрозаводск, 1940 г. См. плачи А. Ф. Касьяновой
и А. А. Мошкиной, №№ 15, 25, 26.

20

нежского населения, которая не выселялась в лагеря, испытала на
себе всю тяжесть рабского подневольного труда и фашистского
произвола. Захватчики в Заонежье отобрал^ и угнали почти всех
лошадей, из 3800 голов крупного рогатого скота они оставили мест­
ным жителям всего 400 голов. Земля, политая крестьянским потом,
была превращена в пустырь. Из 10 900 гектаров ранее обработан­
ной земли 9400 поросло за годы оккупации в Заонежье травой и
кустарником. Захватчики систематически практиковали переселе­
ние жителей из одной деревни в другую, они гоняли детей и стари­
ков по «чужим подворьям», грабили колхозное и личное имуще­
ство, разбирали дома и целые деревни. Все Заонежье было по­
крыто сетью трудовых лагерей. Молодежь была отправлена на
строительство дорог и на лесоразработки, где царил тот же произ­
вол, что и в концентрационных лагерях.
В «красовитом Заонежье», прославленном былевой поэзией,
мы застали груды развалин. На каждом шагу виднелись следы не­
давних преступлений. Там, где колосилась рожь и наливался овес,
вырос бурьян, и кустарники покрыли пахотную землю. От кре­
стьянских изб и разной деревенской утвари остались жалкие ос­
татки. Все было предано огню или расхищено захватчиками.
Первый плач был записан от шестидесятилетней А. И. Шаториной из Заонежья, которая почти три года томилась за колючей
проволокой Петрозаводского лагеря № 4. Записывался он в сером
лагерном бараке в присутствии других женщин, перенесших вместе
с ней годы тяжелой неволи. Вместе с освобожденными заонежскими жителями фольклористы (В. Г. Базанов, А. В. Белованова
и А. П. Разумова) поехали в Заонежье. Из Петрозаводска пароход
пошел в Великую Губу, а потом прямо в Кузаранду, т. к. в Тамбицах и в Толвуе были уничтожены пристани и причал.
В дер. Лисицыно, на родине Ирины Федосовой, экспедиция
продолжила свои записи. Здесь мы встретили А. Ф. Касьянову,
учившуюся искусству причети у Ирины Федосовой, и записали от
нее плач о сыне, который замерз на подневольной работе в лесу
(№ 33).
Нам не раз приходилось видеть в крестьянских избах неболь­
шую книжечку «Причитания Ирины Федосовой» (Каргосиздат,
1938 г.). Сами женщины рассказывали, что «Ориньюшкины» плачи
читались вслух в зимние длинные вечера, что чтение их сопрово­
ждалось горькими. слезами «спорядовых соседушек». Федосова
в свое время рисовала такую картину бедствий:
Как во эвтых два учетных долгих годышка,
Прискудалась вся сиротна моя жирушка,
Разрешетилось хоромное строеньице,
На слезах стоят стекольчаты околенки,
Скрозь хоромишки воронишки летают,
Скрозь тынишки воробьишечки падают,

21

Большака нету по дому-настоятеля,
По крестьянской нашей жирушке правителя,
Задернили все распашисты полосушки,
Лесом загросли луговы наши поженки.

Наш приезд в Заонежье совпал с моментом возвращения осво­
божденного народа. Вырвавшись из тяжелого плена, жители мест­
ных селений с огромной радостью стремились попасть в родные
края. И здесь, у себя на родине, они или вовсе не находили своих
домов или находили их полуразрушенными, без «косивчатых око­
шечек» и без «кирпичной белой печеньки». Подойдя к разрушен­
ному дому, вопленицы обычно садились на крыльцо и заводили
причеть о своем «хоромном строеньице»:
Как пришли в свою красивую деревенку,
Заросли да все пути широкие дороженьки,
Опустели все хоромные строеньица,
И поломаны косивчаты окошечка,
Порасшиблены хрустальные стеколышка,
Порастрепаны кирпичны белы печеньки,
Порассвистаны двери наши дубовые,
Приувезены хоромные строеньица,
Или пожганы палаты белокаменны.
(А. Ф. Стафейкова, № 79).

Редкая заонежская вопленица не вспомнит в своей причети
о разрушенной «хоромине», о запущенных полях хлебородных и
отобранной «рогатой скотинушке». Рассказывает ли вопленица
о растерянных «роженых милых детушках» или обращается к умер­
шей «законной семеюшке», она обязательно поведает о «хоромном
строеньице», скажет о «злодеях супостатных», которые разрушили
«красовитую» деревню. И так почти в каждом плаче. Можно ска­
зать, что мотив о «хоромном строеньице» в современной заонежской причети стал столь же устойчивым, как и мотив о «трех учет­
ных долгих годушках», проведенных в фашистской неволе.
В сентябре 1944 года воспоминания о жизни -в оккупации были
настолько свежи и памятны, что плачи, сложившиеся за колючей
проволокой и у разрушенной «хоромины», отнюдь не являлись до­
стоянием избранных воплениц. В абсолютном большинстве вопле­
ницы, от которых мы записывали плачи, были самые обыкновен­
ные заонежские женщины, пожилые и средних лет, не имевшие
опыта в профессиональном приголашивании. Но в плачах о разру­
шенном Заонежье бесспорно сказалось мастерство Ирины Федосо­
вой. Федосовские плачи перетолковывались на новый лад, в духе
своего времени и мировоззрения. Из старой похоронной причети
почти без всяких изменений в современные заонежские плачи вхо­
дят те поэтические формулы и образы-символы, с помощью кото­
рых передается драматизм событий. Таков классический образ
22

женского горя: «В вешний день горя не высказать, на осенний лед
не выписать». В записях 1944 года это «горе» имеет вполне кон­
кретный смысл. Среди устойчивых художественных образов — об­
раз «малолетней жалкой птиченьки», приглашающей «горюху горе­
горькую» на кладбище («раскат-гору высокую»). Эти и другие
«окаменелые» образы и мотивы образуют общую схему причети,
которая обычно заполняется более конкретным содержанием. Ху­
дожественный канон предопределен в современных заонежских
причитаниях структурными особенностями данного жанра.
В самом обращении к символике традиционных причитаний
есть своя внутренняя логика. Конечно, бывают и просто механиче­
ские заимствования, создающие стилистические парадоксы и
смысловые алогизмы. Но чаще — сознательная попытка подчинить
словарь и образы старых причитаний новым художественным и
идейным замыслам. Семантика отдельных слов и выражений в за­
онежских плачах сравнительно легко расшифровывается. Сначала
дается традиционная характеристика «горя», «обиды», «кручины»,
затем эти образы переводятся в план совсем близких ассоциаций:
война, жизнь в оккупации, растерянная семья, разрушенное «хо­
ромное строеньице» и т. д.
Тяжелая жизнь в оккупации и те разрушения, которые причинили
Заонежью захватчики, требовали суровых фабул, поэтики «же­
сткой», особой эмоциональной взволнованности. Заонежские при­
читания тем и своеобразны, что в них лирическая фабула значи­
тельно слабее описательной, отличающейся драматизмом и психо­
логичностью. Для понимания истинного содержания причитаний
необходим конкретный комментарий, т. к. почти всегда за ритори­
ческими фигурами и аллегориями скрывается жизненный кон­
фликт, действительное событие, тот или иной реальный факт. До­
статочно, например, сказать, что три лисицинских мальчика —
Вася Стафейков, Коля Стафейков и Петя Федосов — в один и
тот же день погибли от вражеских мин. Убитые горем матери хо­
дили в Тамбицы и искали во вздыбленной земле тела погибших.
«Каждое утро, — говорит Авдотья Федоровна Стафейкова, — вы­
ходила на почтовую, которая идет на Тамбицы. Все причитывала,
оплакивала своего сыночка». Трагическая смерть трех мальчиков
нашла отражение в плачах, записанных в дер. Лисицино, на родине
Федосовой.
Фашистские захватчики запрещали вопленицам посещать
«умершую могилушку», они считали народные плачи вредной по­
эзией. В плаче, записанном от Е. В. Куликовой, содержится пря­
мое указание на эти запрещения:
А там стоят патрули чужеродные,
Сторожа стоят да там не русские,
Не пропускают на могилушку умершую,
Не пропускают на раскат-гору высокую.

23

Несмотря -на запрещения, вопленицы находили возможность
оплакать свое горе, высказать свою тоску-кручину. Плакали они
за колючей проволокой (см. плач А. Ф. Кочиной), плакали, ски­
таясь по «чужим подворьям», плакали на кладбище. В при­
читаниях они высказывали свои сокровенные чувства, чувства не­
покоренного народа. Так, например, на могиле мужа плакала ста­
рушка Порожская, рассказывая «законной семеюшке» о внуке, ко­
торого фашисты отправили в концентрационный лагерь.
На кладбище часто ходила А. М. Мухина и тоже приголашивала. Плач, записанный от А. М. Мухиной о дочери Тане, на пер­
вый взгляд, мало оригинален, он состоит из общих возгласов и
и «вопрошаний», в нем едва просвечивает конкретная фабула.
«Горе у меня стало, так и заплакала, а так причитывать не
умела» — говорила шестидесятилетняя А. М. Мухина. Только зная
это горе» (старшая дочь убита осколком снаряда, на фронте по­
гиб сын, оккупанты расстреливают Таню, дом разрушен, на руках
остается восемь маленьких внуков), можно в традиционной по
форме причети разглядеть автобиографическую канву, вполне ре­
альные образы и мотивы, образующие второй семантический ряд.
Сорвав покрывало традиционного иносказания, мы увидим Таню
Мухину, суровую действительность фашистского плена. О Тане
Мухиной, зверски убитой фашистами, говорится в официальных
документах, вошедших в книгу «Чудовищные злодеяния финскофашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сб.
документов и материалов» (Госиздат КФССР, 1945, стр. 34):
«В Заонежском районе была зверски замучена, а затем рас­
стреляна захватчиками секретарь сельской комсомольской органи­
зации и депутат Кузарандского сельсовета Мухина Татьяна Ан­
дреевна, 1921 года рождения. По данным, полученным от местного
населения, установлены следующие обстоятельства убийства Му­
хиной.
«Финские военные власти в Кузаранде много раз избивали на
допросе Мухину, после чего бросали ее в холодное помещение
школы, служившее камерой предварительного заключения. Род­
ных и знакомых к Мухиной не допускали. У школы была выстав­
лена усиленная охрана. Во время одного из очередных допросов
тов. Мухина вырвалась из рук карателей и хотела убежать, но уже
на улице ее смертельно ранили солдаты и снова бросили в камеру.
Здесь вскоре раздалось несколько выстрелов, и Таня Мухина была
убита». Таню похоронили на сельском кладбище; мать-старуха
часто посещала могилу и, припадая к сырой земле, слезно оплаки­
вала свою дочь. Такова реальная основа плача А. М. Мухиной.
Действительность определяет сюжет и образную структуру
многих причитаний Заонежья. Сошлемся хотя бы на плач
Е. Ф. Санниковой (дер. Ильичевцы). В традиционную форму пе­
реселяется воспоминание о пережитом в оккупации. Когда в сен­
24

тябре 1944 года, после освобождения Заонежья от фашистских
захватчиков, к Е. Ф. Санниковой приехал на побывку сын, мать
пережитое горе вылила в причеть. Этот плач, записанный нами
в день встречи с сыном, содержит рассказ о «трех учетных долгих
годышках» (три года, проведенные в оккупации). Здесь и метафо­
рическое изображение появления фашистских захватчиков в Зао­
нежье, — метафора, обычная для традиционных причитаний и на­
родного эпоса:
Наставала туча темная,
Туча темная страховитая...

Здесь же — публицистические отступления, разговорная инто­
нация, почти рассказ в лицах. Не образ-аллегория, а реальная кар­
тина, списанная с натуры, без всяких условностей и шифра. Вопле­
ница рассказывает о том же самом, о появлении захватчиков в Зао­
нежье, но язык причитаний здесь подчинен индивидуальному по­
вествованию:
Как со этой со злодейной со сторонушки
Налетели к нам фашисты окаянные,
Привалились на родиму на сторонушку,
Как уж стали оружием пристукивать
Колотить они в полы да все прикладами:
«Вы справляйтесь-ко, старухи стародревние.
Со свс их-то со хоромин со колхозныих»
Уж как я, горюха горегорькая,
Как я начала справлять любимых детушек:
«Вы справляйтесь-ко, мои белые лебедушки,
Со своего да со хоромного строеньица».
Как пошли мы со хоромного строеньица
Горючими слезами обливаемся
И вопим горюхи, надрываемся.

Если говорить о сюжетных истоках этого плача, то они нахо­
дятся в самой жизни, в биографии вопленицы и многих других заонежских жителей, испытавших ужасы фашистской неволи. За сбор
колосьев в поле Е. Ф. Санникова была избита резиновой дубинкой
и посажена в «будку». Дочь Е. Ф. Санниковой пыталась подойти
к «будке», чтобы передать матери кусок хлеба, но ее грубо оттол­
кнули полицейские. Девушка отошла в сторону и громко запричи­
тала. Из «будки» послышался ответный плач матери. Вопленица
воспроизводит и плач дочери и свой собственный плач, но воспро­
изводит, конечно, неточно, дополняя новыми впечатлениями. Плач
Е. Ф. Санниковой, как и многие другие заонежские причитания,
имеют много общего с рассказами и показаниями советских людей
о жизни в оккупации. Так, Д. Диева (Выгозеро) сообщает подоб­
ные же факты:
«Когда фашистские мерзавцы ворвались в наше родное село
Выгозеро, каждый из нас почувствовал, что погасло над нами
солнце яркое, наступили черные, непроглядные ночи. Захватчики
25

согнали все население в одно место, а затем партиями стали под
конвоем уводить в отдаленные, глухие места Заонежья. Но прежде
чем отправить выгозерцев с их насиженных мест, они учинили по­
вальный грабеж. Они отбирали у колхозников хлеб, картофель, от­
бирали все, что попадалось под руку — часы, одежду, мыло, одеко­
лон. ..
Горе было тому, кто пытался спрятать что-либо от грабителей.,
Жителя села — Петрова заподозрили в укрытии зерна и избили не
только самого Петрова, но и всех членов его семьи. Звери, они
с особенным остервенением избивали беззащитных детишек.
Страшная судьба постигла А. Галанина, проживающего в де­
ревне Белохино, что недалеко от нашего села. Его долго избивали,
допытывались, куда он спрятал продукты питания. Только смерть
прекратила мучения страдальца.
Я в числе других жителей села был отправлен в деревню Зажогино на дорожные работы.
Работать заставляли с восхода до захода солнца. Измученные,
голодные, едва передвигая ноги, мы только поздним ночным часом
возвращались в свои бараки. Кормили водой и мерзлой картош­
кой, хлеба выдавали по 150 граммов на человека».16
В плаче Е. Ф. Санниковой об избиении старухи-вопленицы за­
хватчиками говорится с точностью исторического документа. Все,
что выделено курсивом, образует в причети реальную фабулу, осо­
бый лексический ряд:
Накололась на фашиста на проклятого,
Он ведь ехал на ступистой на лошадушке,
Он приотнял колосики да эти хлебные,
Изломил из лесу палку толстую,
Исхлестал меня, горюху горегорькую,
Я во ноженьках у него клубышком каталася,
Я как червышком во ноженьках свивалась,
Уж я горькими слезами обливалась,
Извинялась у фашиста у проклятого,
Не пожалел меня, горюхи горегорькоей.
Он повез меня во будку окаянную,
Как ворону со темна леса растрепану,
Посадили тут горюшу горегорькую
Как во эту будку да во темную,
9 Как за Эти за решеточки железные
и т. д.

Не только в описательных плачах, имеющих по преимуществу
социально-бытовой характер, но и в причети лирической, повест­
вующей о материнской любви, произошли принципиальные изме­
нения как в идейной, так и в художественной структуре. Конечно,
16 Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории
Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов. Петрозаводск, 1945,
стр. 47—48.

26

и в старой похоронной причети содержались художественные обоб­
щения, «вековые» образы, не утратившие силы эмоционального
воздействия в новых исторических условиях. Это своеобразие не
только фольклора, большая лирика тем и показательна, что она не
стареет, не обрывается, продолжает жить новой жизнью. Во всех
плачах — печорских, заонежских, пудожских — встречается образ
«горюшицы», сожалеющей, что она не птица и не может слетать на
«поле бранное». Образ матери, простой русской женщины, поднят
в новых записях необычайно высоко. Традиционные лирические
образы способны передавать исторические устойчивые чувства (ма­
теринская любо-вь). К тому же лирическая причеть несет отпечаток
времени и может видоизменяться и осложняться новыми моти­
вами. Монолог горюющей матери дает простор для заполнения
традиционной схемы конкретным материалом. Сошлемся на один
пример.
По дороге в деревню Паяницы участники экспедиции сделали
привал, разместившись на груде камней, столь обычных для заонеж­
ских полей. На одном из самых больших камней были обнаружены
строки, врезанные неизвестной рукой:
Прощай, гороховое поле,
Провел с тобой я много дней,
И не вернусь к тебе я боле.

В Паянице нам рассказали о смышленом и любознательном
мальчике, об авторе этих на первый взгляд наивных строк. Зимой
мальчик учился в школе, а летом сторожил колхозное гороховое
поле. После окончания семилетней школы он уехал в Петрозаводск.
На самом краю деревни жила его престарелая мать — А. К. Кали­
нина. От нее мы записали плач по дочери, погибшей во время ок­
купации на строительстве шоссейной дороги. Оплакивая свою «бе­
лую лебедушку», А. К. Калинина закончила свой плач обычной
просьбой не .забыть «кручинную головушку» (№ 30). Похоронив
дочь, Александра Кирилловна не теряла надежды встретить сына,
который жил по ту сторону Онежского озера и вместе со всем со­
ветским народом сражался против ненавистного врага. В сентябре
1944 года, когда в освобожденное Заонежье стали поступать
письма с фронтов Отечественной войны, А. К. Калинина получила
извещение о героической смерти горячо любимого сына. Потрясен­
ная горем, Александра Кирилловна пошла в поле, обняла серый
камень, хранивший память о сыне и протяжным воплем огласила
широкую путь-дорогу. Плач был записан на следующий день после
получения похоронной повестки (№ 31):
Мне-ка сесть было, кручинноей головушке,
Что ль на этот недвигучий серый камешек,
Прочитать мне скорописчатую грамотку —

27

Не знакомая ль рука да тут писала,
Не знакомая ль головушка сочиняла?
Эта грамотка написана у сердечного у дитятка!
Он во младости писал да все для шалости,
Он за шуточки друзьям своим товарищам.
Эта грамотка дождями не смывается,
В зимню пору бурей-снегом не стирается,
Знать, на память мне, кручинноей головушке!

«Недвигучий серый камешек» и «скорописчатая грамотка»
(стихотворные строки на камне)—только частности, но частности
очень важные, ибо в них заключена предыстория всего плача.
Скорбная лексика, весь стиховой стиль вступает в полное согласие
с (настроением вопленицы, потерявшей сына:
Потеряшечку горюша потеряла,
Я большой оброн, несчастна, обронила
Как за эти за учетны долги три года:
Что ль не шелковый ведь поясь со часами,.
Я не золоту цепочку с орденами —
Потеряла я сердечных милых детушек,
Потеряла я наживныих головушек!

Так может оплакивать сына только мать. Главное не в формаль­
ных особенностях стиха, вполне самобытного и сильного, а в том
великом чувстве, которое выражают лирические причитания. Заонежская вопленица говорит о сыне-воине с такой эмоциональной
взволнованностью и страстностью, что причеть ее становится
в один ряд с лучшими образцами лирико-патриотической поэзии.
Сын погиб, но осталась мать, способная на самый суровый искус
ради спасения Родины и ее сыновей. В плаче А. К. Мишиной тра­
диционный образ «горюшицы» приобретает широкий смысл, об­
щенародное значение. Это образ матери, матери-патриотки, поте­
рявшей сына, для которой солдатская могила всегда останется
священным местом:
Как бы были у кручинноей головушки
Как бы эти легки малы сизы крылышки,
Я от этой от кручинной от досадушки
Полетела бы, кручинная головушка,
Я во эти города да отдаленные,
Облетела бы всю Россию повселенную,
Облетела бы всю Советскую республику,
Я по этому письму да все по грамотке
Отыскала бы полки да все военные,
Отыскала бы солдатика знакомого,
Я бы этого соседа спорядового,
Попросила бы, кручинная головушка,
Показать бы мне могилушку умершую,
Где положено сердечно мое дитятко!

Осенью 1944 года нам не удалось побывать в Кижах, где стоит
двадцатидвухглавый храм, гениальное создание безымянного зод-

28

чего. Население этих мест за связь с партизанами было поголовно
выселено в концентрационные лагеря. Через год, в августе
1945 года, возвращаясь из Пудожского края, мы заехали в Кижи,
побывали в Сенной Губе, частично прошли по прошлогодним ме­
стам (Толвуя, Выгозеро и Кузаранда).
В Кижах были продолжены прошлогодние записи. Первый
плач мы записали в деревне Курьеницы от семидесятилетней кре­
стьянки М. Г. Филиной, три года просидевшей за колючей прово­
локой. В своем плаче она рассказывает о возвращении в деревню
и, независимо от воплениц Кузаранды и Толвуя, рисует картину
потрясающих разрушений, обращаясь к излюбленной фразеологии:
И зарослись-то все пути наши дороженьки,
Зарослись-то все ведь травушкой-муравушкой,
Приужахнулось ретивое сердечушко,
Там изломаны кирпичны были печеньки,
Там привыняты полы белодубовые,
И приломаны косявчаты окошечки.

Причитания, как один из традиционных жанров народной по­
эзии, продолжают хранить воспоминания о вчерашнем дне и одно­
временно они обогащаются новым содержанием. В причети о раз­
рушенном «хоромном строеньице» и растерянной семье появляется
своеобразное продолжение: сразу же после освобождения Зао­
нежья колхозники решают возродить запущенные хлебородные
поля. Причитания принимают на себя не свойственную им функ­
цию героической поэзии. В частности, плач А. Ф. Стафейковой
(№ .. . .) из деревни Лиюицыно имеет следующее заключение:
И решили спорядовые соседушки
Выйти гуртом иа поля да хлебородные,
Как на эти на лужка да сенокосные,
Как ходили до фашистов до проклятыих,
Как до этих до злодеев супостатныих.
Закипела у нас трудная работушка,
Пахать стали поля да хлебородные,
Стали скашивать лужки да сенокосные,
Протоптали все пути широкие дороженьки
Как во эту во любимую деревенку,
Как из нашей-то деревенки Лисицыно
Протоптали мы широкую дороженьку
Поведет эта широкая дороженька
В Москву-матушку великую
К дорогим сыночкам, красным воинам.

Новые записи причитаний из Заонежья представляют не только
•фольклорно-теоретический, но и общественно-политический инте­
рес. В них запечатлены события и факты военного времени, а, глав­
ное, патриотические чувства заонежских крестьян, попавших во
временную оккупацию. Трудно представить себе поэтическую ле­
29

топись Великой Отечественной войны без заонежских причитаний,
в которых простые женщины-крестьянки сами рассказали о всех
ужасах фашистской неволи, о бедствиях войны.
ПУДОЖСКИЕ ЗАПИСИ

Летом 1945 года состоялась третья экспедиция, — на этот раз
был избран Пудожский край. По хорошей погоде фольклористы
стремились попасть в самый глухой уголок этого края — в Водлозеро. В свое время этнографы здесь отмечали исключительную со­
хранность древних верований и поверий. Рассказы о водянике и
лесовике были широко известны А. Ф. Гильфердингу, В. Харузиной и Б. М. Соколову. Мы считали, что эти предания — предания
давно минувших дней, и никак не ожидали встретить их вновь.
В действительности же оказалось, что народные суеверия оконча­
тельно не исчезли. Без знания местных суеверий нельзя понять
живого звучания некоторых мотивов в причитаниях, представлен­
ных нашими записями. В частности, традиционный образ перелет­
ной птички, без которого вообще редко обходилась похоронная
причеть, в современной пудожской причети сохраняет прямое отно­
шение к суеверному понятию вещей птицы. Этот мотив в компози­
ции причитаний, таким образом, не просто прием, с помощью ко­
торого движется повествование. Многие вопленицы, от которых
мы записывали плачи, уверяли нас, что перед получением нерадост­
ного известия на подоконник их избы прилетала птица и сту­
чала клювом в оконное стекло. Встречались и такие плачи, в основе
которых лежит сновидение вопленицы. Так, в дер. Малая Пога мы
записали от С. Я. Егоровой (63 года) плач о сыне пограничнике,
который погиб в первые дни Отечественной войны. В этом плаче
говорится о проводах сына в армию, дается материнский наказ
(«Будь солдатушком примерныим») и, наконец, повествуется
о грозной туче, которая надвинулась на материнскую избу. Образ
тучи («Со стрелой туча со огненной») встречается в традиционных
свадебных плачах, обозначая собой «чужа-отецкого сына», решив­
шего похитить девичью волю. В эпосе туча — образ «вражеского на­
шествия. В плаче С. Я. Егоровой образ тучи ассоциируется с на­
чалом войны, подобно тому как в «Слове о полку Игореве» прояв­
ление черной тучи, предвещает кровавую битву. В плаче С. Я. Его­
ровой туча не просто метафорический образ; в основе этой мета­
форы лежит суеверное отношение к сновидению: если приснится
туча и она сорвет с дома «посом», т. е. крышу, то это явно не
к добру. После того как мы записали плач от Степаниды Яковлевны,
она рассказала о своем сновидении, которое определило централь­
ную часть и образы ее причети:
«Будто туча стала подниматься большая, большая, темная та­
кая, с громом и молнией. А я гляжу в окошко из своей избы и
30

будто говорю: „С той тучи что-нибудь да будет“. А потом, будто
села я в угол на кровать и сижу, не смею больше смотреть. И слышу
будто, как гром треснул со всей силы и откуда ни возьмись огнен­
ная машина появилась. Нашла эта туча огненная и на угол моей
избы и посом слетел с моей избы. Изба вся зашаталася. Ну, ду­
маю, сон этот нехороший. Посом слетит, значит кто-нибудь из дому
выбудет. Ну, и решила я, что с сыном что-то сделалось, по моему
сыну туча ударила. Сын тогда был пограничником. Так я сон раз­
гадала, а через несколько дней война объявилась. Потом я и похо­
ронную получила».
Суеверные пережитки в сознании безусловно способствовали
бытованию причитаний в определенных кругах сельского населе­
ния, среди старшего поколения, свыкшегося с традиционными по­
этическими формами. И сами причитания в известной степени —
пережиточное явление, свидетельствующее о скованности художе­
ственного мышления, о господстве в ряде текстов поэтической схемы
над материалом самой действительности. В пудожской причети ос­
таются неприкосновенными многие традиционные лирические от­
ступления, также как остаются в нашей памяти лучшие лириче­
ские стихи любимых поэтов. Но в причитаниях по инерции поэти­
ческого стиля продолжают сохраняться и такие образы и мотивы,
которые противоречат современному сознанию крестьянина. По­
вторение общих поэтических формул и описаний в фольклоре со­
ставляет один из главных эстетических принципов («слово из
песни не выбросишь»). Так, обращение к богу, предусмотренное
идейной и образной структурой традиционных похоронных при­
читаний, остается и в некоторых современных плачах. Однако
в редких случаях это обращение имеет чисто религиозный харак­
тер, чаще апелляция к богу и к стихийным силам природы присут­
ствует в качестве своеобразного рудимента, отжившего мотива, но
механически скрепленного со всем составом художественного по­
вествования.
Первые записи причитаний в Пудожье принадлежат Е. В. Бар­
сову и H. С. Шайжину. Но записи их немногочисленны. В «Причи­
тания Северного края» (Барсов, I, стр. 45—57) вошел один плач,
записанный от пудожанки Анны Первенцовой. H. С. Шайжиным
в «Олонецких губернских ведомостях» (1902, № 119—124) опу­
бликованы плачи Л. Ланевой и Н. В. Конихиной из с. Нигижма.
От Л. Ланевой был записан похоронный плач о муже (650 строк),
а от Н. Конихиной — плач о муже, убитом на войне с Японией
(200 строк). Эти плачи весьма показательны — наши записи сви­
детельствуют о силе той традиции, которая в них сказалась. Наи­
более широко представлена пудожская причеть в сборнике «Рус­
ские плачи Карелии», куда вошли записи 1938 года. Этот сборник
дает сравнительно полное представление о сохранившихся в Пу­
дожском крае похоронной и свадебной причети, однако в нем со31

вершенно отсутствуют так называемые завоенные плачи. В сбор­
ник «Русские плачи Карелии» входят плачи-сказы о вождях и ге­
роях советского народа, явившиеся в результате специальной твор­
ческой работы сказителей над современной темой и сюжетом. В на­
шем сборнике имеется ряд таких текстов, которые продолжают
местную традицию 30-х годов.
В Пудожском крае для собирателей народной словесности снова
представился случай наблюдать современное бытование причита­
ний и еще раз убедиться в тех сложных вариациях традиционных
тем и поэтических формул, которые происходят под влиянием вре­
мени.
Показательна самая первая запись в Пудожском крае, произве­
денная от слепой старой крестьянки М. Р. Онтохиной. Ее рассказ
о своей жизни — прекрасный комментарий к собственному плачу
и вообще к бытовым причитаниям прошлого времени. «Моя
жизнь, — говорила М. Р. Онтохина, — была такова, что жила
в бедности, от молодости до старости не видела ничего хорошего.
Не видла я, беднушка,
Словца-то я гладкого
Да обеда я сладкого,
Уж как все да надругалися,
Уж как все напроклиналися.

Наколочена, да и всего было. Осталась сиротой от матери 6 лет,
так всего увидела. Жила с мачехой, а после смерти отца пошла ша­
таться по миру. Свекровь чуть головы не проколотила, только сте­
ной не колотила; набьет, да кинет, как собачонку, на порог. От слез
и горя свет потеряла, ослепла на оба глаза. До того накоплено
обиды, что рот не растворяется. Ныне хоть в общежитие возьмут,
а раньше сироты жили христа ради».
Бытовая причеть не является уделом воплениц-профессионалок,
она не имеет догматически-обрядового характера, всегда связана
с повседневно^ жизнью. Отвлеченные восклицания и «вопроша­
ния»— художественный канон — в ней тоже присутствуют. Но
именно эти риторические возгласы помогают создать определенное
эмоционально-психологическое настроение.
Записи плачей от молодого поколения единичны, но и они
все же имеют место. В таких случаях несомненно сказывается
влияние окружающей среды и влияние семейных традиций. Нам,
например, представилась возможность написать плач об умершей
матери от двенадцатилетней Насти Захаровой (дер. Большая Пога,
Водлозеро). Настя слышала, как на могиле матери причитывала
ее старшая сестра. Записанный от Насти плач оказался точной пе­
редачей (с пропуском лишь некоторых стихов) известного причи­
тания Ирины Федосовой («Причитания Северного края», ч. I, М.,
1872, стр. 68—69). «Плач дочери на могиле матери» Федосовой
32

вошел, между прочим, в сборник избранных причитаний, изданный
Каргосиздатом в 1937 г. в Петрозаводске. Сборник этот довольно
широко распространен в Карелии и безусловно оказал воздействие
на некоторые из современных редакций плачей. Было ли данное
причитание усвоено Настей, когда ей захотелось причитывать по
своей матери, или еще ее старшей сестрой, от которой уже потом
переняла его Настя, нам не удалось выяснить. Но самый факт ис­
полнения двенадцатилетней девочкой причитания, конечно, чрез­
вычайно показателен для устойчивости пудожской традиции причети. Традиционные мотивы похоронной причети, подобно обраще­
ниям к буйному ветру с просьбой разметать «мать сыру-землю»,
в плаче Насти Захаровой сведены до минимума, и обострены ли­
рические ноты. «Сиротинушка», двенадцатилетняя девочка, ранней
весной, когда пробуждается природа, оплакивает свою мать. Сама
сюжетная ситуация способствует эмоциональному эффекту. Для
пудожской причети вообще характерно повышенное внимание
к лирической фабуле, — отсюда субъективизм, своеобразная «ка­
мерность», замкнутость переживаний и тематическая узость.
С давних пор живет на Пудожском побережье традиция обряда
проводов на военную службу. Эта-то традиция и стала основой
для обычая прощания с призванными на Отечественную войну.
Из старого обряда в него перешла и традиционная причеть, но пе­
решла отчасти, изменив свои формы. Не имея возможности в Пудожье наблюдать этот обряд, мы ссылаемся на свидетельства са­
мих воплениц. В дер. Теребовская, на самом берегу Водлы,
А. Г. Кережина вспоминала, как в ноябре 1944 года ее сын Миша
получил повестку из военкомата и в тот же день собрался в путьдорогу. Александра Григорьевна пошла провожать сына до Пудожа. Миша просил свою мать: «Не плачь, мама, лучше не ходи
провожать». За Пудожем 'настали минуты «последнего прощаньица». Матери стояли на горе, а их сыновья, с котомками за пле^
чами, шли по почтовой дороге в направлении к Няндоме. Матери
смотрели на удалявшихся сыновей и, позабыв все свои материн­
ские обещания, слезно приголашивали. Ветер подхватывал про­
тяжные слова и уносил в сторону уходивших. «Ваш плач, — писал
потом Михаил матери, — мы еще долго слышали, когда уходили от
Пудожа». Плакала Александра Григорьевна и после проводов,
когда вернулась домой. От А. Г. Кережиной мы записали большой
лирический плач, в котором содержались почти все основные мо­
тивы, предусмотренные местной традицией, в частности мотив
« с кор отЕис ча то й грамотки»:
Ты уж красно мое солнышко,
Уж ты пиши да мне, уписывай
Скорописчатую грамотку,
Уж как кладу, бедна горюшица,
Скорописчатую грамотку
3

Русская народно-бытовая лирика

33

Ко тому личку ко другому,
Ко ретивому сердечушку.
На ретивом сердечушке
У твоей родитель-матушки
Есть запасы снежку белого,
Погребочки ледку ярого,
Не растают снежки белые
В вешню пору о христова дни,
А не растают ледки ярые
В летню пору о Петрова дни,
А как растают ледки ярые
В тую пору, в тое времячко
Как вернется мое дитятко
Как со службы со военноей,
Ты с победушкой великоей,
Так распекет тут красно солнышко,
Распекет оно светлёшенько,
Обогреет жалобнёшенько
Мою буйную головушку,
А на ретивоем сердечушке
Порастают ледки ярые.

Тут же А. Г. Кережина достает из деревянного крашеного сун­
дука ученические тетради сына. В альбоме для рисования — портреты Ломоносова, Пушкина, Лермонтова и Байрона. Здесь же
__ письма,
______ ____
«___ документы
_________ ___
,__ ото
_ и
хранятся фронтовые
ценнейшие
эпохи,
есть те «скорописчатые грамотки», о которых говорится в причети.
Среди пачки писем — письмо в стихах, своеобразный ответ на материнскии плач:
Не скучай, дорогая мамаша,
И с соседкой не плачь по утрам.
Такова жизнь солдатская наша
И дорога такая уж нам.
Не грусти! материнские слезы
Ты не лей на сыновье письмо,
Ведь минуют военные грозы,
Будем знать только счастье одно.
И когда соберешься с ответом,
Лучше жизнь ты свою опиши,
Где слова так любовно одеты
Золотой материнской души.
Знаю я, ты солдата невзгоды
Сердцем чутким своим поняла,
Ведь не даром с любовью природа
Тебя матерью в жизни звала.
Не рыдай, если в письмах каемки
Сжег огонь и окрасила кровь,
Он пройдет все пути и дороги,
И увидимся, мама, мы вновь.
Не скучай! сквозь лихие метели
Он вернется с победой домой,
И тогда к продымленной шинели
Припади с материнской слезой.

В избе, приютившейся на берегу Водлы, живет вопленица, про­
вожавшая сына на войну с материнской приплачью, а ее сын-сол-

34

дат — начинающий поэт. В этом содружестве старой (фольклор­
ной) и новой (книжной) культуры — отличительная черта северной
деревни 30-х годов.
Сравнительно небольшие размеры пудожской причети и ее ком­
позиционный схематизм частично обусловлены тем, что плачипроводы записывались в Пудожском крае несколько лет спустя
после самого обряда.
Почти в каждом пудожском плаче, связанном с моментом про­
водов, можно встретить мотивы:
1. Обращение с вопросом «Куда ты снаряжаешься?». В боль­
шинстве вариантов это обращение состоит из ряда дополнительных
«вопрошаний».
2. Ответ на поставленный вопрос: сын отправляется на «чужу
дальнюю сторонушку».
3. Мотив родительского благословения.
4. Мотив материнской кручины.
5. Обращение с просьбой писать «окорописчатые грамотки».
Иногда эта просьба развертывается в целое художественное опи­
сание:
Как пиши ты нам уписывай
Скорописчатые грамотки.
Не посылай-ко этой грамотки
Ни по гусям ни по лебедям,
Ни по серым малым утушкам,
Эта птиченька пугливая,
Как подмочит твою грамотку,
А посылай-ко свою грамотку
Ты по веснушке красивоей
По косатым летним ластушкам.
Эта птиченька прилетная,
Принесет нам эту грамотку,
Насидимся да набаемся,
Твое письмо да начитаемся.

В записи Пудожской экспедиции вошли главным образом плачи,
которые возникли в результате разлуки и особенно в связи с по­
лучением похоронных извещений, — они отличаются лирической
задушевностью. Еще в Заонежье, наряду с плачами о тяжелой
жизни в оккупации, было записано несколько материнских приплачей о сыновьях, погибших в борьбе за независимость Родины.
В пудожской причети эта тема, тема павших смертью храбрых на
поле брани, является основной. После проводов обычно наступали
дни ожидания «скорописчатых» писем.
В минуту сильной тоски, когда подолгу не было вестей с фронта,
матери и жены садились к окну и, глядя на почтовую дорогу, по
которой были «снаряжены-сопроважены» их сыновья, начинали
приголашивать.
В Пудожье отмечены далеко не единичные случаи посещения
вопленицами кладбищ, причем в традиционную похоронную при3*

35

четь, с которой они обращаются к «умершей могилушке», встав­
ляются мотивы и образы, не имеющие непосредственного отноше­
ния к похоронной лирике. Наряду с обращением к умершему встать
на «резвые ноги» и разделить тоску-кручину, вопленицы расска­
зывают о потерянных сыновьях и одновременно сетуют о том, что
осиротевшие матери и жены не «птички-пташечки» и не могут ле­
теть на «дальную сторонушку». Так, например, шестидесятилетняя
М. Н. Ускова (дер. Бочалово) часто посещает кладбище, где по­
хоронены ее братья, и обращаясь к ним с причетью, вспоминает
о брате-фронтовике, от которого «никакой-то нету весточки»:
У меня-то как у беднушки
Приотправлен братец солнышко
На военное-то полюшко
Так никакой-то нету весточки,
Не могу дождаться, беднушка,
Не могу глядеть повыглядеть
Видно ждать да не дождатися
Ни по голосу да ни по возрасту
Да и ни по желтыим кудерышкам.

Бытование плачей при ожидании писем наблюдалось и в Зао­
нежье. Получив «скорописчатую грамотку», мать заранее готовится
к встрече своего сына-воина, выходит на почтовую дорогу или на
берег Онежского озера и ждет его с часу на час:
И гляжу я на почтовую дороженьку,
Там не идет ли почтальон да шибко грамотный,
Не несет ли долгожданного писемушка.
(Д. И. Осона)

Широко в пудожских записях представлена причеть, бытовав­
шая в связи с получением похоронных извещений. В «похоронных»
плачах особенно проявляется эмоциональный взрыв. Причеть зву­
чит как вопль души. Все художественные компоненты строго под­
чиняются лирической композиции. Здесь все внимание сосредо­
точено на изображении утраты, драматизме переживаний «горю­
шицы» (матери или вдовы). Сошлемся на плач А. А. Меньшико­
вой о муже (при получении похоронного извещения):
1. Возвращение с работы и получение «весточки нерадостной».
2. Изображение внутренних переживаний «горюшицы».
3. Появление «вещей птицы», которая приглашает «горюшицу»
на «почтовую дороженьку».
4. Встреча в пути с «обидушкой» и «кручинушкой».
5. Посещение Пудожа, где вопленица получает «бумаги заслу­
женные» и «медали награжденные» за погибшего на фронте мужа.
6. Особенно подробно изображается обратный путь по «почто­
вой дороженьке». Вопленица садится отдохнуть на камень и вся
36

природа в эти минуты призвана выразить чувство тоскующей
женщины: печально шумит лес, нагибается «шелкова трава», от
горючих слез катятся серые камешки.
7. Вопленица сетует, что она не имеет крыльев и не может
слетать за «лесушки дремучие» на могилу своего мужа.
8. Мотив обращения, но не к ветру, а к людям с просьбой ожи­
вить умершего мужа.
9. Признание невозможности встречи с погибшим мужем.
10. Надежда на встречу с сыном-фронтовиком.
Такова композиционная структура одного из пудожских плачей
о муже-воине, погибшем на поле брани. Каждый плач имеет свои
специфические мотивы и образы. Но в целом для причитаний по?
казательны повышенная эмоциональность и самоанализ. Это
поэзия рефлективно-психологическая и скорбная, но отнюдь не
пессимистическая. В основе причитаний — народный гуманизм,
уважение человека, признание заслуг умершего и забота об остав­
шихся в живых.
Сами вопленицы прекрасно объясняют психологические источ­
ники лирических причитаний по сыновьям, пропавшим без вести
или в ожидании писем, которых долго не получали. М. А. Семкина
из дер. Кашино очень точно определила возникновение своего плача
о сыне: «Кручина на сердце падёт и начинаешь плакать. Дома по­
плачу и в лес сойду попричитаю и к коровушкам пойду — причеть
вспомню :
Погляжу я, беднушка,
Во косивчато окошечко
На почтовую дороженьку
Куда скрылися-уехали
Рожены мои детушки.

Так и плачу. Наплачусь, наплачусь, да и зайдусь, слез не хва­
тит». «Кручина на сердце падет» — вот собственно формула, пояс­
няющая лирический субъективизм причитаний, особенно «похо­
ронных» (в связи с похоронными извещениями) и при отсутствии
вестей. От М. А. Семкиной плач записан в обстановке совсем обы­
денной: вопленица сидела -в поле и вязала веники. Для возникнове­
ния лирико-элегической причети не требуется особых обстоя­
тельств, — душевное настроение здесь часто играет первостепенную
роль, является главным стимулом. Вопленица настолько поглощена
собственными переживаниями, что весь остальной мир для нее
персонифицируется, отражается через призму причети, как бы ста­
новится двойником лирического «я». М. А. Семкина обронила
признание: «... и к коровушкам пойду причеть вспомню». Но это
уже не просто припоминание прежней причети (в какой-то мере
безусловно так), — даже «коровушки» не могут оставаться без­
участными к переживаниям вопленицы. Отсюда в пудожской при­
чети великолепная строфа:
37

Выходила я ведь, беднушка,
На сараи колесистые,
На дворы на хоботистые
К своим дойныим коровушкам.
Наши дойные коровушки
Стоят в уброд да шелковой травы,
По колен да ключевой воды,
Не едят да шелковой травы,
В доме чувствуют невзгодушку
И в житье да переменушку.

«Колесистые» сараи и «дойные коровушки» вместе с воплени­
цей чувствуют «невзгодушку», — они прямые соучастники драмы
человеческих чувств.
Если печорская причеть — причеть монументальная, эпико-ли­
рическая. спокойно-величавая; заонежская в основном — сюжетно­
описательная (почти повесть в стихах), насыщенная драматизмом
самих событий, то пудожская — по преимуществу лирическая
причеть, с мягкими задушевными тонами, почти элегия (элегиче­
ский плач).
Пребывание экспедиции в Пудожском крае совпало с возвра­
щением демобилизованных воинов в родные края. Матери и жены
готовились к радостной встрече. Из Авдеева, Водлозера, из самых
глухих уголков Пудожского края звонили по телефону в районный
Дом крестьянина и узнавали, кто приехал на пароходе из Под­
порожья, спрашивали о земляках и родственниках. Из Пудожа
обычно отвечали о прибывших и передавали приветы. Через не­
сколько минут весть о приехавшем земляке в Пудож облетала де­
ревню из конца в конец. Матери и жены выходили на почтовую
дорогу и там ожидали появления грузовика. Как только машина
появлялась, к зданию сельсовета собирались старые и малые, при­
ходили из ближних деревень, чтобы приветствовать прибывшего
воина. Каждый приглашал к себе на «гостибище» и тут же начи­
нались расспросы: «не видал ли сродцев и сродничков?». Матери,
не дождавшиеся своих сыновей, начинали причитывать. В причети
появлялся вопрос к приехавшему: «не видал ли он, да добрый мо­
лодец, сыновей наших любимыих?». Именно такой плач, плач-обра­
щение был нами записан от А. М. Шельшаковой в дер. Ченежа.
Встреча с сыном-воином изображается с большим художествен­
ным тактом: мать прижимает сына к «ретивому сердечушку», рас­
сказывает ему о пережитом и передуманном.
Среди пудожских записей имеются и такие редкие тексты, в ко­
торых ясно намечаются иные жанровые и стилистические возмож­
ности. Повествование А. Н. Корешковой начинается с изображе­
ния нападения немецких захватчиков на нашу Родину: «Напал
зверь да со темна леса». За зачином следует описание проводов
мужей и сыновей на фронты Отечественной войны. Сюда же вхо­
дит материнский наказ в форме причети. Основная часть посвящена
38

изображению борьбы советского народа с фашистскими ордами.
Параллельно развертывается прифронтовая жизнь колхозников
села Песчаное. В заключение изображается ’возвращение на Родину
демобилизованных воинов. Основной мотив выражен в образе
солнца, которое обогрело материнскую избу. Здесь же содержится
другой вариант: мать оплакивает сына, который не вернется «во
вито гнездо». Традиционная фразеология причитаний остается, но
сам жанр разрушается.
Эта «причеть» сложена с профессиональным мастерством
и в обстановке несколько необычной: А. Н. Корешкова готовилась
к колхозному празднику, пекла пироги и одновременно сказывала
свою «причеть». Все повествование дважды прерывалось лаконич­
ным замечанием: «Прежде, пожалуй, нужно сказать бы так».
В отличие от плачей, сопровождаемых бурными эмоциональными
взрывами, сказы-причитания не приголашиваются, поэтому их
нельзя назвать «воплями» или «плаксами», как часто называют
в народе плачи и причитания*. В записанном нами сказе об Отече­
ственной войне от А. Н. Корешковой безусловно сказался прежний
опыт этой вопленицы-сказительницы. Еще в 1938 году В. В. Чисто­
вым от нее были записаны «Плач по мужу, погибшему в боях с бе­
лыми», и плач-сказ о В. И. Ленине (фактически тоже сказ).17 Воз­
можно также, что А. Н. Корешкова следовала за А. Т. Конашковой, опубликовавшей в 1944 году в петрозаводской газете
«Ленинское знамя» свой плач по сыну, погибшему на фронте Ве­
ликой Отечественной войны. В причети А. Т. Конашковой, тоже
пудожанки, особенно подробно разработан мотив возмездия:
Уж мне жаль того тошнешенько,
Что года мои состарились,
Мои силушки ослабили,
А то я села б на добра коня,
Поскакала бы в Германию,
Уж я к Гитлеру проклятому!
Уж я Гитлеру проклятому,
Я с живого кожу 6 выдрала,
Изо лба глаза бы вырвала,
Отомстила бы я, беднушка,
Я за сынушка рожоного!
Уж я знаю, верно ведаю,
Что у нас в стране советскоей
Есть печальщики народные,
Есть ведь Красна-то Армия;
Наши верны корабельщики,
Наши верные кормильщики
Отомстят злодею Гитлеру
За меня старуху старую,
За рожоно мое дитятко!

17 Русские плачи Карелии, №№ 37 и 64.

39

Пудожские причитания легко подразделить на два вида: причети в подлинном смысле этого слова, «носящие по преимуществу
лирический характер, и причети-сказы, слагаемые отдельными
вопленицами-сказительницами соответственно определенному худо­
жественному замыслу и теме. В поселке Стеклянное, например,
в 1945 году жила сказительница Е. С. Журавлева, известная по
сборнику «Русские плачи Карелии». Это памятливая и грамотная
сказительница, расширяющая свою поэтическую культуру при по­
мощи книги. Узнав, что мы приехали производить фольклорные
записи, она достала из сундука целую связку своих произведений,
частично перепечатанных на машинке. Здесь были и былины, и
плачи, и сказы, и даже стихотворения. Здесь же целая переписка
сказительницы с Домом народного творчества им. Н. К. Крупской,
из которой следовало, что все эти произведения в собственноруч­
ной записи посылались во Всесоюзный дом народного творчества
с просьбой опубликовать в печати.18
Собственноручные записи не включаются в наш сборник
(исключение сделано для одного текста А. Т. Конашковой). Уча­
стники экспедиции ставили перед собой другую задачу: не придер­
живаться методики 30-х годов, не кружиться вокруг избранных
мастеров фольклора. В какой-то мере и в плачах рядовых воплениц
сказывается влияние книжных сказов-причитаний, — в пудожских
записях это особенно заметно, но именно эти «книжные» мотивы
чаще всего привносятся при повторном исполнении, при встрече
с фольклористами.
Следует учитывать и технику записи. Плачи требуют немедлен­
ной регистрации. Только записи в момент самих событий, вызвав­
ших тот или иной плач, могут считаться первой и самой точной
редакцией. В дальнейшем, спустя некоторое время, вопленица не
повторяет дословно эту первую редакцию, а ограничивается вос­
становлением самой общей схемы мотивов, или на основе этой схемы
создает вполне оригинальное повествование. Обычно в записях
фольклористов мы имеем дело с повторной редакцией причитаний.
Конечно, и наши записи в своем большинстве не являются тем пер­
вым вариантом, который возник в момент того или иного обряда.
Это не самые первые редакции, как почти всегда бывает в полевых
записях причитаний, но довольно точные их варианты. Появляю­
щиеся при каждом повторном исполнении отклонения от перво­
начального текста и новые словесные наслоения в конечном итоге
не нарушают основных художественных компонентов и первона18 Записанные от Е. С. Журавлевой былины вошли в сб. «Былины Пу­
дожского края», подготовленный к печати Г. Н. Париловой и А. Д. Соймоно­
вым (Петрозаводск, 1941, стр. 449—458). Многие ее плачи вошли в сб. «Рус­
ские плачи Карелии» (см. №№ 29—32, 65, 68, 72, 75 и 80). Е. С. Журав­
лева пыталась складывать плачи-сказы о Ленине, Кирове, Крупской, Чкалове
и др.

40

чального идейного замысла. Но все же в первоначальных своих
редакциях причитания могут иметь принципиальные отличия.
В наших записях особенно ценны те тексты, которые были записаны
в «минуты горя», в момент проводов на фронт и при получении
похоронных извещений, в дни тяжелых утрат и при воспоминании
о недавнем пребывании в фашистском плену.
Однако было бы неверно проблему варианта понимать только
в этом смысле, т. е. выдвигать на первый план методику записи и
фактор памяти. Главное—в эстетическом своеобразии причитаний,
в характере импровизации. Записывая причитания, мы убедились
в том, что почти каждая вопленица, независимо от личного даро­
вания, пыталась вместить в рамки причети свои воспоминания
о пережитом, поведать о сегодняшнем дне, напомнить о далеком и
совсем близком. Отсюда вполне закономерен переход от субъектив­
ного излияния собственных чувств к более объективному повество­
ванию. В результате преодолевается инерция поэтического стиля.
Поэтика остается в основном незыблема, но меняется повествова­
тельная «замашка». Плач как бы перелицовывается в причеть,
а причеть в сказ (от слова «сказывать»). В причитания врываются
описательные эпизоды и само повествование теряет мелодику плача.
Особенно это касается тех текстов, которые были исполнены без
«вопля», сравнительно спокойным речитативом. Таким образом,
вспоминая о пережитом, та или иная вопленица чаще не восстанав­
ливает «обрядовый» вариант плача, но на основе его создает нечто
новое, отличное от плача-прототипа. В результате происходит
объединение разных жанровых и стилистических канонов.
Участники экспедиции 1942—1945 годов записывали все под­
ряд, считая, что плач каждой вопленицы по-своему ценен. Пудож­
ские крестьянки, привыкшие свои чувства выражать в образах
лирической причети, рассказали о большой и благородной любви,
которую они пронесли сквозь годы суровых испытаний и разлук.
Суждено или не суждено встретиться с любимым человеком — они
говорили об этом сильно и страстно.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тексты причитаний, представленные записями 1942—1945 го­
дов, только в незначительной своей части (значительной только для
печорских записей) являются образцами традиционной причети, —
причети, так сказать, нормативной, вызванной причинами исклю­
чительно семейно-бытового порядка. Основной массив — причита­
ния военного времени, в них выражено не только личное горе, горе
индивидуальное, но и тревога за судьбу Родины, народная нена­
висть к фашистским захватчикам, вера в победу и мечта о мирной
счастливой жизни.
41

Причитания не могли появиться в печати в условиях культа
личности, когда широко пропагандировался ходульно-воспевательный «фольклор», создаваемый отдельными сказителями. Этот
сказительский фольклор далеко не всегда отражал подлинные думы
и чаяния народа. И в наших записях имелись отдельные тексты,
содержащие пустозвонные риторические обращения к Сталину.19
Народная обрядовая лирика тем и показательна, что в ней отсут­
ствует ложная патетика. Только после исторических решений
XXII съезда партии мы можем объективно разобраться в судьбах
фольклора, отделить истинное народное творчество от случайного
«фольклора», а, главное, понять, что сам народ не был склонен
к лакировке действительности.
Ясно, что в причитаниях, скованных традиционной поэтикой, не
могли отразиться все существенные стороны деревенской жизни
в годы Великой Отечественной войны, переживания во всей их
сложности. Но в них есть неподдельный драматизм событий, дви­
жение народной души, неиссякаемая любовь к Родине. Несмотря
на скорбную поэтику, традиционную в своей основе, и горестные
переживания, причитания лишены пессимизма. Плачи не «плакси­
вая» поэзия, а искренне взволнованная и суровая, не признающая
слишком облегченного изображения трудного военного времени.
Здесь уместно напомнить ответ Алексея Суркова одному из
«маститых» поэтов:
«Когда я приехал в сентябре на два днй в командировку
в Москву и прочитал свои стихи одному очень видному, еще не
нюхавшему фронта поэту, он на меня набросился:
— Как ты смеешь? Ведь ты на войне, а плаксивые стихи пишешь!
Я тогда сказал ему, что у нас от барабанов мозоли на барабан­
ных перепонках».20
Научное изучение фольклора Великой Отечественной войны
только еще начинается и нужно надеяться, что собранные нами
причитания на Печоре, в Заонежье и Пудожском крае займут свое
место в общем своде материалов, дополнят героический фольклор,
созданный на фронте и в тылу. Ясно, что частушки, песни и пре­
дания составляют главный раздел фольклора Великой Отечествен­
ной войны. Но и причитания в какой-то степени характеризуют
думы и переживания советских женщин, провожающих своих мужей
и сыновей на кровопролитную войну с фашистскими захватчиками.
Крестьянки русского Севера свои переживания выражали в форме
традиционных причитаний. Святая память о погибшем сыне, горе
утраты — вот, что делает северные причитания поэзией многих
матерей. Можно было и не плакать о гибели сына на людях, но и
19 Эти тексты в данный сборник не вошли.
20 А. Сурков. Лицом к огню. «Литературная газета», 1961, № 74 от
22 июля.

42

без слез матери переживали одно чувство, чувство огромной, неж­
ной любви. Татьяна Тэсс в статье «Память сердца» рассказывает
о матери из Одессы, потерявшей своего сына:
«Она не знала, где похоронен сын. Было известно лишь место
боев. Бои были тяжкими, станция много раз переходила из рук
в руки, разрывы бомб и снарядов перепахали землю. Ничего не
осталось матери — даже могилки, которую можно было убрать
цветами, даже холма земли, к которому можно было прижаться
материнским телом, словно оно могло согреть и пробудить мертвого
сына.
Но каждый год, когда наступала пора ее отпуска в больнице,
мать ехала на ту станцию, где был убит в бою сын. Она выходила
из поезда, шла в пустынное поле и опускалась на колени на сырую
землю.
— Слышишь ли ты меня, сыночек? — говорила она и гладила
руками траву и землю. — Чуешь ли ты, сынок, как плачет мама
твоя?
В поле было тихо; молчали и трава, и ветер. И мать вставала
со старых, усталых своих колен и шла дальше. И опять опускалась
на колени и гладила землю натруженными руками, и окликала сына
в могиле, и рассказывала ему, как тяжко ей жить без него.
Горе матери неутешно («Известия», 1961, № 79 (136225)
от 2 апреля).
Именно эти благородные материнские чувства выражают при­
читания, представленные нашими записями: в них «память сердца».
Причитания 1942—1945 годов, сложенные под непосредствен­
ным влиянием военных событий, являются своеобразным докумен­
том истории. Не претендуя на строгий историзм, на точность
в изложении фактов, причитания этих лет имеют общепатриотиче­
ское значение, в них на первом плане любовь *к Родине, к тем, кто
сражается с фашистскими захватчиками, выражение личного и об­
щенародного горя. На причитания следует смотреть как на
поэтические и исторические документы, отразившие трагизм и ве­
личие военных лет. Причитания неравноценны в художественном и
идейном отношении, стиль их архаичен, перегружен устаревшими
словесными формулами (в частности, обращением к богу, составляю­
щим своеобразную окаменелость поэтического стиля). И несмотря
на все это, причитания русского Севера — ценнейший памятник
эпохи.
Но верно и то, что в настоящее время причитания выглядят
анахронизмом, как поэзия недавнего тяжелого прошлого. По сбор­
нику «Причитания русского Севера» можно судить о временном
бытовании лирико-эпической причети, богато представленной в за­
писях XIX—XX вв.
Если представлялся случай произвести повторную запись, соби­
ратели это непременно делали. Так, в 1945 году, ровно через год
43

после первой поездки в Заонежье, и в 1957 году были сделаны
повторные записи в Толвуе, в Выгозере и Кузаранде, а также
в Кижах и в Сенной Губе, где не удалось побывать в 1944 году.
Сама проблема повторной записи в причитаниях имеет крайне
условное значение. Но они важны для понимания эволюции жанра,
для характеристики современного его состояния. Постепенное исчез­
новение причети зафиксировал один из участников трех экспедиций
(В. Г. Базанов), посетивший Заонежье в 1957 году с целью про­
извести контрольные записи. Даже те женщины, которые
в 1944 году оплакивали своих сыновей и «хоромные строеньица»,
через двенадцать лет с трудом воспроизводили общие формулы и
схемы, не наполняя их конкретным содержанием. Показательно по­
сещение в 1957 году знаменитых Гарниц, родины Трофима Гри­
горьевича и Ивана Герасимовича Рябининых. Здесь доживал
последний заонежский былинщик Ф. К. Завьялов, скончавшийся
в семидесятилетием возрасте незадолго до нашего приезда. От
А. Я. Завьяловой, жены умершего сказителя, удалось записать два
плача: по мужу и по сыну (№№ 113, 114). Охотно соглашаясь
исполнить причеть, она говорила: «Будто не причитывала, причи­
тывала!». Записанные от А. Я. Завьяловой плачи, как и другие
редакции 1957 года, свидетельствовали о том, что причитания
в Заонежье потухали, забывались.
Плачи или причитания относятся к тому «летучему» роду по­
эзии, который столь же быстро возникает, вспыхивает, как и уга­
сает, уходит из народного быта. Лишь в момент большого личного
и общенародного горя, когда, по словам самих воплениц «горе учит
причитывать», возможны новые сюжетообразования и композиции.
И наоборот: когда горе проходит и острота впечатлений сглажи­
вается, то причеть теряет свою власть над поэтическим сознанием,
утрачивает злободневность, становится достоянием избранных
воплениц. Этот процесс потухания, а затем и полного исчезновения
причитаний из народного быта наблюдался в мирное время, до Ве­
ликой Отечественной войны, и наблюдается сейчас, когда советский
народ занят строительством коммунизма, мирным созидательным
трудом. Не составляют исключения и те районы русского Севера,
где сравнительно совсем недавно фольклористы отмечали активное
бытование причети.
Вас. Базанов

I. ПЕЧОРА
А. Л. ДУРКИНА

1. О СВОЕЙ ЖИЗНИ
Наглядитесь-ко, очи глупые,
На запас, мои да недовольные,
На кормилицу гору высокую,
На кормилицу стену камённую.
Ты куда, моя гора, снаряжаешься,
От меня, бедной, да от злосчастноей,
От своего-то да от вита гнезда,
От своего-то да золота кольца,
Ты от нас, бедных, да от злосчастныих?
ю Ко своему-то да чаду милому,
Ко родному-то дитю сердешному,
Ко любимой-то молодушке,
Ко четырем-то да милым внучушкам,
Ещё к двум своим да милым внучаткам,
Ко всем родным да ко родителям,
Ещё к своей затем да белой лебеди,
Ко званому да милу зятелку.
Ушла вся гора, уехала,
Случилась там ведь да хворая,
20 Хворая да нездоровая,
Умом-разумом стала неразумная.
Кормилица, гора высокая,
Когды была наша да здоровая,
В молоду пору была бойка, скоробая,
Умная была, разумная,
Мог наш сробить да сделати,
Во руках его да как родилося,
В глазах у него да не двоилося,
45

30

40

50

60

70

Свысока было постреляно,
Сглубока было почерпнуто,
Уж куда пошла, моя гора, поехала,
За свежой рыбой да за трепущеей,
Хошь за птицей-то да полетущеей,
За серой уткой да за летущеей,
За промыслом да за богатыим,
За печорской рыбой да за красноей,
За красноей да за разноей.
Кормилица, гора высокая,
Кормилица, мати родимая,
Уж мы жили у вас да красовалися,
Как сыр в масле будто купалися,
У вас еда была нам да пб-сердцу,
Цветно платье да было пб-плечу,
Обуточка была поножная,
Упито у нас, уёдено,
Баско-хорошо было уношено.
Мы рощены у вас были, подыманы,
Немнопи-то да не артельные,
Три только да чады милые,
У нас одно было да солнце красное,
Две только да белы лебеди.
Уж мы в чести были, дети, при милости,
При одном дому да были рощены,
За одним столом да перекормлены,
Кормилицей горой высокоей,
Кормилицей матерью родимоей.
Кормилица, гора высокая,
Хошь он пил много да зелена вина,
Хошь он тратил да золотой казны
Уж мы ничем были не жадные,
Ничем мы были не щадные,
У кормилицы, горы высокоей.
Только тем были мы жадные,
Нам не было дарова время,
Дарова время, свободного.
У кормилицы, горы высокоей,
Мы ходили да, бедны, ездили,
На какой тяжкой да на работаньке,
Ловили мы да свежу рыбу.
Напьётся наша гора высокая,
Мы разгонены были, расшумлены,
Когда кормилицу мати родимую,
Когда нас, горей, бедных злосчастныих.
Кормилица, гора высокая,

80

до

юо

по

Кормилица, мати родимая,
Я жила хошь у них да красовалася,
Тогда придумали бедны родители
Отдавать меня да во чужи люди,
Во чужи люди да как во добрые,
За чужа сына да за отцовского.
Не сама я, горе, задумала,
Не сама, горе, да поохотилась,
Поневолила гора высокая,
Поневолила стена камённая.
А немного прошло времячка,
Жила я там да красовалася
Рассталася да разосталася
Со своей да ладой милоей
Со кормилицей да думой крепкоей,
Со крепкой думой да припостельноей,
Припостельноей да обручальноей,
Обручальноей да обвенчальноей.
Тут ждала, горе, да дожидалася,
Писала да письма-грамотки,
Дожидала да вести-павести,
Не часто ходили письма-грамотки,
«Он был уже в плену»
Уж я долго жила до поры-времячка,
Молоду пору да зелено время,
Прокатилася да пора-времячко,
Мне не год не два да, бедна, пять годов,
Много повылила да горячих слёз,
Я состарила да лицо белое.
Я за ту пору да ещё времячко
Дождала свою да ладу милую,
Тогда была да рада-вёсела,
Я-то, горе, в уме да думала,
Что не бросит меня да чадо милое,
В середи веку да молоду пору.
Он ведь бросил меня, бедну злосчастную,
Я жена стала ему не милая,
И семья стала да нелюбимая,
Я тут реки лила горячи слёзы.
Тут прибрала меня гора высокая,
Затем кормилица мати родимая.
Уж и одно наше солнце красное,
Я опять, горе бедна, кинулась,
За друга сына да за отцовского,
За удалого да добра молодца.
Мы сошлись, бедны злосчастные,
47

120 Со другой да ладой милоей,
Со другой своей да думой крепкоей,
Хошь не с венчальной, не обручальноей.
Мы ходили да с ним моталися,
Из двора во двор да хрозыкалися,
У нас не было тогда вита гнезда,
Не было да золота кольца.
Мы поставили себе вито гнездо,
Мы построили да золото кольцо
Зажили будто по-старому,
130 Приобрели себе да добра житья,
Позабыли нужду великую.
Хошь пошли мои да дети малые,
Немногие мои дети да не артельные,
Одно моё да чадо милое,
Одна наша да лебедь белая.
Она в чести была у нас, при милости,
Мы сумели да ей повыродить,
Хотели да ей повырастить,
Моей ли то да лады милоей,
но Не судил ему дитю повыростить,
Повыростить да как повыздынуть
До большого-то ему да возраста,
До крепкого да ума-разума.
Уж и бросил нас ладо милое,
Не во-пору, да и не во-время,
Меня, бедну злосчастную,
Горюху её, горегорькую,
Маяться нас да позориться
Одну старую да другу малую.
150 При кормилице да ладе милоей
Уж ничем шибко жили не жадные
Ничем шибко были не щадные,
Уж наше-то да ладо милое,
Рабочее да было деловое,
Умело да сробить-сделати,
Во руках его да как родилося,
В глазах его да не двоилося,
Топором гладко повытешет,
Он стружьё гладко повыстружит
160 И умел он сробить—сделати,
Он обуточку сошьёт поножную.
Уж мы жили у него да красовалися.
Уж мы как сыр в масле купалися,
Не расшумлены да не разгонены,
Не видали да венична прута,
48

Не слыхали слова бранного,
Бранного слова доносного.
Уж мы не знали до поры-времячка,
Уж когда встать надо поутру рано,
170 Побудить нас надо, бедных злосчастныих.
Уж как жили мы, горезлосчастные,
Уж мы наробили дела-работаньки,
Во большом житье да во артельноем.
По сегонному да году долгому,
По сегодней-то зиме студёноей
Я вставала, горе, поутру рано,
Я ложилась, бедна, вечером поздно,
Уж я робила да, горе, делала
За ту, горе, да пору-времячко
180 Не хватало нам да светла денечка,
Наставляла-то да тёмной ноченькой.
Тогда узнала всю печаль великую
Как надо да мне перёд вести,
Как надо да мне росу трясти,
Надо всё робить да, горе, делати,
У печи быть да хозяйкою,
По житью-бытью да быть правительницей.
Я раздумаюсь да в уме-разуме,
190 Охти мнешенько да мне тошнёхонько,
Я в своем житье да бабьем женскоем,
Моему сердцу да тяжелёхонько,
Уж мы много там-ка их спроводили,
Уж мы много их отправили,
В эту-ту да пору-времячко,
По другому-то да году долгому,
Как много мы отправили
Удалых-то да добрых молодцев,
Сыновей, детей да как отецкиих,
Во-первых свою да ладу милую,
200 Тогда любимых-то да трех племянничков.
Мы ждали, горе, да дожидалися,
От всех от их да письма-грамотки
Дождались мы да письма-грамотки
От одной своей да лады милоей,
От любимых-то милых племянничков,
Будто от детей мне-ка да от сердешныих,
От сыновей будто мне как кормилицев.
Я чтила их будто за родныих
За родныих да за сердечныих,
210 В одном дому да были рощёны,
За одним столом да были кормлены
4 Русская народно-бытовая лирика

4Ö

220

230

240

250

50

Любимые да наши племянники,
Они статным-статны да большевозрастны*
В крепких да умах-разумах,
Они сумели да робить-сделати,
Свысока было пострелено,
Сглубока да как почерпнуто,
Сера утка была добыта,
Рысаки-звери были пойманы
Во чистом полй да во раздольице.
Умели сробить-сделати,
Топором тесать да как пером писать,
Ко всему были наши приучены,
Сызмалых лет да сызмалечества,
У моей-то ли горы высокоей,
У кормилицы матери родимоей.
Их ведь ростила да их подымала
Многих их гора высокая,
Многих их да детей артельныих,
Их растила да ласкова бабушка,
Их ведь растила да как подымала
Молоду пору да на потехоньку,
Их на то горе высокое.
Он не знал да той поры-времячка,
Как росли они да дети малые,
Многие да как артельные,
Они повыросли ваши, повыцвели
Как сыры дубы да как из коренья,
Статным-статны да большевозрастны.
Как пошли они на чужу сторону,
Удалы добры молодцы,
Пошли они да поехали
Защищать они свою Родину,
Свои-то да печорски края,
Победить врага (неверного,
Неверного да, бат, изменного.
От удалых-то да добрых молодцев
Как от наших-то да красных соколов.
Уж мы не знаем про их горе, не ведаем
На каком они фронту положены,
Засечены да буйны головы,
Прострелены, бат, да груди белые*
На ветру их, бат, да растащило,
От пули, бат, они положены,
От сабли были засечены
Удалы да добры молодцы.
Они бросили тогда, покинули

260

270

280

290

Своего-то да как отца-мати,
Свою семью да молоду жену,
Горьких детей да безотцовскиих,
Они горьки стали, дети безотцовые,
Кто их станет поить-кормить,
Как еговых-то да их пропитывать.
Некому будет их кормить-поить,
Некому да их пропитывать,
Пропитывать детей, воспитывать.
Есть ихний ласковый дедушка,
Растить их, горе, подымати
До большего да больша возраста,
Он пособит да горе мыкати,
Повыростить да детей малыих.
Пошло йхно да солнце красное,
Защищать своих братей, родителей,
Бороться да со лютым зверем,
С таким врагом да с неприятелем,
Молодёхонек да зеленёхонек,
Оставил он отца, матерь,
Старыих, залетныих,
Бедныих да нездоровыих,
Осталися да одни имячка,
Имячка на поминочки,
От старшего сына Степанушка,
От младшего сына Иванушка,
От третьего да Киприянушка.
Я возьму да ихни* карточки,
Посмотрю на ихни карточки,
Посмотрю да «а белы лица,
На бело лицо да на румяное,
На ихню да на складну тушу,
На складну тушу да на кирпищату,
На походочку баску упавую,
На поглядочку баску умильную,
Разговорюшку да тиху смирную.

Е. А. ДУРКИНА

2. О БРАТЕ-ФРОНТОВИКЕ
Потяните-ко, да ветры буйные,
Со всех-то четырёх сторон!
Вы раздуйтесь-ко, желты пески,
4*

51

ю

зо

зо

40

52

Расколись-ко, мать сыра земля,
Откройся-ко, да гробова доска,
Размахнитесь-ко, да белы саваны,
Раскатитесь-ко, да руки белые,
Откройтесь-ко, да вы мутны очи!
Отомкнитесь-ко, уста сахарные,
Поворотись-ко, да говорок язык,
У моей-то матери родимоей,
У жалости да у сердечноей!
Уж ты подай-ко се да звонку голосу,
Ты баска, звонка, да мне окатиста,
Окати моё да ретиво сердце,
Удобри да вережёное.
Худо оно у меня было, вережено,
Уж ты кормилица мати родимая,
Я пришла бедна к тебе побаяти,
Побаяти да посоветовать.
Уж я сперва-наперво да у тя спрошу:
«Каково живешь да в земляном бугре?»
Я тогда, горе, да тебе скажу
Про нынешню да жизнь советную,
Как живем да нынче маемся
На сём свете да мы на белоем.
Охти мнешенько, да мне тошнёшенько,
Моему сердцу да тяжелёшенько,
Уж ты кормилица мати родимая,
Уж я расскажу тебе, бедна злосчастная,
Про твоего-то да чада милого,
Про единого сына-кормилица,
Ростили его, подымали,
Молоду пору да на забавушку,
Середи веку да на заменушку,
На стары дни сььна-кормилица,
При смерточке на погребеньице,
После смерточки да на поминочки.
Уж тебе судил бог сына повырастить,
Уж ты бросила, да нас оставила,
Малых детей да глупыих,
Нас повырастил гора высокая,
Повырастил стена каменная,
Повырастил он да чадо милое,
Единого сына-кормилица
До полного да его возрасту,
До крепкого да ума-разума.
Как во ту пору, да в тое времячко
Напал на нас да нечистый враг,

50 Открылася да тут больша война,
На нашу-то да Россию матушку
Напал тут нечистый враг,
Ушел тут моё солнце красное
Защищать родиму сторону.
Уж написал он мне-ка письмо-грамотку:
«Дорога сестра да ты родимая,
Уж я пойду на фронт да на советскиий
На саму перву да линию,
Не пожалею я свою да буйну голову
во Со всей своей силой мужицкоей,
Разбивать стану врага нечистого,
Нечистого врата, 1невер1ного.
Забрать он враг хочет Россию-матушку,
Забрать наши города богатые,
Забрать нашу землю-матушку,
Землю-матушку, да землю хлебную».
Ещё написал мне солнце красное:
«Дорога сестра да ты родимая,
Уж вы робьте на родимой стороне
70 Не жалея своей силы женскоей
Помогай ты фронту советскому,
Клади деньги помочь 'войны.
Если обложена ты налогом военныим,
Заплати ты досрочно их».
Уж я слушаю брата-родителя,
Роблю я, да нонче делаю,
Вырабатываю трудодни колхозные,
Выполняю норму стопроцентную,
Не считаюся я ни с чим.
во Дорого моё да солнце красное
Нонь не пишет мне да письма-грамотки,
Верно нету ему время свободного.
А уж я-то, горе, во уми думаю
Как живого нет моего брата любимого,
Бат, снята его да буйна голова,
Прострелены да груди белые
Во чистом поли да во раздольице,
Во большйх боях да во первых полках
Уж там удалы-то да добры молодцы
до Лежат они да не хоронятся,
Не копают им да земляна бугра,
Не делают да гробову доску,
Не шьют им да белы саваны,
Не смывается да кровь горячая,
Уж им постелюшка да мать-сыра земля,
53

Им зголовьице — зло кореньице,
Покрываньице да сине облачко.
Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
Моему сердцу да тяжелёхонько.
юо Уж я где стану да брата сыскивать,
Где стану нонче его проведывать,
Во толпах его да во компаньицах,
Во дружьях-братьях его товарищах,
Не скопятся нонче да добры молодцы,
Не соберутся да сыновья отецкие,
Все отправлены они да направлены
На большу войну да кроволитную.
Уж мне тут нужно глядеть, бедной, приметити,
На таких надо глядеть да добрых молодцев,
но На больших мне-ка да «на взрослыих.
Уж мне полных полны да полновозрастных,
Во красных да мне возрастныих,
Во белых да во здоровыих.
Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
По другому-то да году долгому
Открылася да нонче болыпа война,
Болыпа война да кроволитная,
Кроволитная война, всемирная,
Столько не выпила я да ключевой воды
120 Больше вылила да слёз горячиих,
Уж я повыплакала мутны очи,
Состарила своё бело лицо
Об едином да брате родителе.
Уж я чим стану да запивать его,
А чим стану да заедать его?
Заедать нет у меня баской еды,
Запивать нету у меня сладкой воды.
У меня отправлено да много роду-племени,
Дорогих любимых моих братанушек,
iso Пятнадцать у меня да милых брателков.
А по прошлому да году долгому
С почина-то да большой войны,
Во первых боях да во первых полках
Тут погинул мой да милый брателко,
Любимый мой братанупико,
Михаил да мой Ефимович,
Сняли его да буйну голову,
Прострелили да груди белые,
Погубили моего братанушка
160 Нечистые враги немецкие.
Много там моих милых братанушков.
54

Разобьют они врага нечистого,
За то, что погубили моего милого братанушка,
Защитят они страну Советскую.

Дождала я бы нонче брата-родителя,
Уж я встретила он да солнце красное,
Я взяла бы его да во белы руки,
Прижала бы да к ретиву сердцу,
Уж я сповыплакала бы да баско слезено,
iso Баско слезено его да с причетью,
Уж ты кормилица да солнце красное,
Расскажи-ка мне да родной сёстрице,
Как воевал ты да на большой войне,
Как сражался ты с врагом немецкиим.

М. В. ДУРКИНА

3. ПРИ ПРОВОДАХ ВНУКА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Я сидела, бедна злосчастная,
Я на притбмном да баском местечке,
Я на тех лугах да на зелёныих,
Я на крутом да славном бережке,
Я на пристани да пароходскоей.
Подле матушки да быстрой реки,
Ко славной я Пёчоры матери.
Я ждала, бедна, дожидалася,
Я большо судно да черный корабель,
io На нём ждала, бедна, да дожидалася,
Дорогого я сердешна внукушка,
Николая я Митревича.
Уж я встретила да спроводила тут,
Нам немного было поры-времячка,
Минуточки были числёные,
Мы схватили его, чадо милое,
Целовали мы в уста сахарные,
Тут и столь на него нагляделися,
Тут и столь на него насмотрелися,
220 На складну тушу его кирпищату,
На круты плеча да молодецкие,
На баско лицо да на румяное,
На мутны очи да соколиные,
55

На черны брови да соболиные,
На ресницы его сизобобровые,
На желты кудри да на рассыпчаты.
Кормилица ты чадо милое,
Тут разосталися мы с ним да распростилися
На вечно житьё да бесконечное.
зо Я из рук его да тут уронила
Из мутных очей его потёряла,
Я отправила да чада милого
На чужу его да дальну сторону,
На большу войну да на всемирную.
Там на большой войне да кроволитноей
Там летят да пули быстрые,
Блестят да сабли острые.
Уж вот эту пору да в жарко времячко,
Жарко лето да еще тёплое,
40 Рубят-губят да добрых молодцев,
Не смывают с них да кровь горячую,
Заползает на них да тварь бездушная.
Нонь моя-то ли да лебедь белая
Она ростила сына сердешного,
Первого да она старшего,
Не доростила она злосчастная.
Он не в полном дитя еще возрасте,
Не в крепком да уме-разуме,
На почине был листа ербового,
so На расцвете цвета лазурьева,
Уж как яблоня была кудрявая,
Горька свеча да воску ярого,
Уж он красно был да наше золото,
Уж он чисто был да серебро,
Дорогой же сын да он бесценный был,
Он ценой у ней был не обложеной
Хоть молодёхонек да зеленёхонек
Он пошел да со желаньица
Он стоять да за свою Родину.
во Он одну только думу думает:
«Как сберечь бы им да свою голову,
Не дать бы её да злому Гитлеру
Не разорить чтобы да власть Советскую,
Не запустить бы их да в стольни города
Не дать землю да хлебородную».
Пособи ты бог да обессилить им
Врага того да Гитлера,
Назад притти бы им да на свою Родину,
Ко своему да отцу-матери.
56

70 Егова-то мати родимая
Тут об нем шибко печалится,
Она осталась здесь с детьми малыми,
Он один был у ней только на возрасте.
Он рабочий был у их да дёловой.
Уж как вырос он да на пустом месте,
В темном лесу да во дремучеем,
У его не было ни дружьёй-братьёй,
Ему столь было да как весельица.
Он ходил да наш охотился,
зо Он за утками да наш за гусями,
За свежой рыбой да он трепу щеей,
За серой птицей да полетущеей.
(«Бажёной мой 18 уток враз носил»)
Он и ношей нёс да он и возом вёз.
Уж как егбвой-то матери родимое й
Нынче кто несёт да нынче кто везёт?
Хошь и есть у ней да чадо милое,
Не за охотой он, не за работой он.
(Отец работает на баконах)
Моя-то да бела лебеди
Они стараются всей могутой-силой
до Помогать тому да тылу общему,
Защищать да Россию-матушку.
Там страдают их братья ясны соколы,
Нонь любимой их племянничек.
Они кладут подарки Красной Армии,
Сечиной кладут они — деньгами и одёжокх.
Они-то в уме да еще думают:
У нас страдают там да ясны соколы,
Их одеть надо да помогчи надо.
Уж работают они да от всего сердца,
loo Отдают всю могучу силушку.
Они-то в умч да ещё думают:
Как не прохолмонять бы им,
Да не простоять бы им,
Чтобы было им да сробить-сделати
На защиту своей Родины,
На пропитанье роду-племени.

4. ПО СЫНОВЬЯМ-ФРОНТОВИКАМ

У меня много было детей малыих,
Обуты, были, одеваны,
Чистотны были да полновозрастны,
57

(о

20

зо

•
40

58

Умные были да разумные.
Старше-то мое да чадо милое,
Оно перво было по надобью,
Сорок недель я его износила,
Девять месяцев я его исполнила
Я сумела ведь их да народити,
Сумела да их повыростить,
Я не сумела их счастьем надёлити,
Я середнему да чаду милому,
Не могла ему веку прибавити,
Он погиб моё да чадо милое,
В разведках да на добром коне.
(«Кавалерист он был»)
Моё старшо да чадо милое,
Оно статно тоё да полновозрастно,
Кормилица моё да чадо милое,
Оно удало было дитя могутное,
Его бросил ведь гора высокая,
(«Он остался от отца 14 лет»)
Меня бросил с има да ладо милое,
Они не в полном были возрасте,
Моё старшо-то да ладо милое,
Уж оно не больше-то да лет тринадцати,
Я тужила ведь об этом, печалилась.
У меня некому было робить-делати,
Малы дети да неполновозрастны,
Уж моё-то да чадо милое
По другому пошло году долгому,
Он находится да во больших боях,
Во больших боях, да во первых полках,
Защищает он да свою Родину.
Как ходил он дитя да двадцать три раза,
Двадцать три раза в бои кровавые,
Он повынес свою буйну голову,
Подынулась да как стальна птица,
Стальна птица как туча тёмная,
Разлеталася да расшумелася,
На наших-то да на добрых молодцев.
Уж как тут да был дитя сердечное,
Уж перенёс он много горя великого,
Уж голоду да он и холоду,
Он не спал да тёмны ноченьки,
Не стелено ему было мягко место,
Не налажено да круто зголовьице,
Ему постилочка да мать-сыра земля,
Ему зголовьице да зло кореньице,

зо

-60

70

80

50

Ему окуточка — шинель серая,
Шинель серая да сине облако
Он похвалился да чадо милое:
«Не тужите-ко да родны родители,
Я привык к делу военному,
Мы идём нонче да по охотушке,
Не страшат нас да пули фашистские,
Лишь разрушить бы нам Гитлера неверного».
Дождать бы мне детей сердечныих,
Во своё-то да во вито гнездо,
Уж они везде пойдут да везде поедут,
На тяжку-ту ли да на работаньку.
Я гляжу-смотрю, бедна злосчастная,
Я на ихно-то тяжёлу работаньку,
Они сробят всё да мои сделают,
Не хуже они да людей добрыих,
По своей силе да по могучеей,
Удобрят моё да ретиво сердцо,
Развеселят мою да буйну голову.
Уж я-то горе в уме думаю,
Хошь и бросил меня ладо милое,
У меня не стала печаль великая,
Их работанька была мне не по разуму,
Летняя была да сенокосная,
Коса да была у меня вострая,
Уж у меня кучи да были скучены,
Зароды да были смётаны,
У меня не стала боле печаль великая.
Я горька вдова, бедна злосчастная.
Не на то были да дети рощены,
Они не дедками были подыманы,
Они не бабками да были тешены,
Уж я ростила да бедна тешила,
На своих-то на белых рученьках,
И повыростила их повыздыла.
Кормилица да чадо милое,
Кормилица дитя сердечное,
Без грозы он рос да без великоей,
Он не пьющий был да не мотущий был,
Уж он заходит во своё да во вито гнездо
Он ступает дитя да потихошенько,
Он заходит да во свою хату,
Он приходит ко мне да ко жаркой печи,
Говорит мне-ка, бедной злосчастноей:
«Уж ты спи, моя мать родимая,
Не бранись, моя жалость сердечная,
59

юо

по

120

130

60

Не расшумлю я вас, не разгромлю я вас».
Кормилица моё дитя сердечное,
Кормилица моё да чадо милое,
Он жалеть меня да целовать станет,
Ко кровати придёт да ко тесовоей,
Он жалеть станет да детей малыих.
Жил да мой ведь с молодой женой,
Она не бита у него была не ломлена,
Кулаком была да не пристращена,
Веничным прутом да не отстёгнута
По сегонному да году долгому,
Променил он ум да на безумьице,
Молоду жену на бесчестьице.
На нынешних да тяжких годах,
Четырёх-то да чадов милыих,
Проводила я, бедна злосчастная,
На чужу-то их да дальну сторону,
На злодейку там да незнакомую,
На большу войну, на всемирную,
На всемирную, на кроволитную.
Средне моё да чадо милое,
Он погинул ли дитя сердечное,
На большой войне да на финскоей,
На добром коне на кавалерскоем.
Завидел он дитя сердечное,
Фашистов да неприятелей,
Он вернулся оттуль скорёшенько,
Ко своим да ко товарищам:
«Не плошайте-ко, мои товарищи,
Открывайте-ко огонь пламенный,
Не поддавайтесь-ко фашистам-неприятелям».
Они пали все да со добрых копей,
Открывали они огонь пламенный,
Тут по первости да чаду милому,
Погубили его тут да со добрым конём,
Его пролили да кровь горячую,
Погубили жизнь да молодецкую.
Не ищи того да стара матери,
Не досталася ему земля-мати,
Не повырыто да земляна бугра,
Не состроена да нова горница,
Не повыделана светла светлица
Из нова теса да дорожёного,
С него не смыта да кровь горячая,
Со бела тела да со бумажного,
Со баска лица да со румяного,

140 Со мутных очей да соколины1их,
Со черных бровей да соболиныих,
Со желтых кудрей да со рассыпчатых,
Не снаряжено платье умершее,
Не снаряжено да не уклажено,
Не закрыто гробовой доской,
Не зарыто да со желтым (песком
Его раскуркали да чёрны вороны,
Его разграяли да как сизы орлы.
Я горюха-то , бедна, стара мати,
150 Стара мати да бедна хворая,
Уж не ходят нонче да письма-грамотки,
Не получаю да вести-павести.
Моя-то середняя да лебедь белая,
Спроводила она да чадо милое,
Она старшего да ещё первого,
У ней осталось много да детей малыих,
Они малые все да беспомощные,
Молодой он был да не на возрасте,
Кормилец мой да чадо милое,
160 На зачине да шелковой травы,
На расцвете да цветов лазурьевых.
Любимый мой был да ты мой внучушко,
Николай да мой Митревич.
Жил ты да во худой хате,
Во худой хате да безоконноей,
Ни роду было там ни племени,
Стиль иыло его весельице,
Он охотился наш чадо милое,
Он за утками да он за гусями,
170 За серой птицей за полетущеей,
За свежбй рыбой за трепущеей.
У его толь было дитя весельица,
Ему все были да друзья-братья,
Тут все родные были его родители.
Уж его-то мати родимая,
Она ростила его да подымала,
На своих руках да горегорькиих,
Не доростила его злосчастная,
До полного да его возраста,
180 До крепкого до ума-разума,
Спросили его да на болыпу войну,
Разлучили его с отцом-матерью,
«Мы убьём пойдём да неприятеля,
Фашиста да мы того Гитлера,
Мы вернемся, бат, родны родители,
61

Ко своему-то да ко жительству,
Мы погубить хотим да неприятеля,
Чтобы не зайти ему в Россию-матушку,
В города наши да как во стольные».
190 Не отнять нашу землю да хлебородную,.
Не разорить нашу да власть советскую,
Не пообидеть нас людей крестьянскиих.
Помоги ты, бог, да детям отецкиим,
Отстоять Россию да нашу матушку
И моим сердечныим да ясным соколам,
Стоять оптом да им повыдюжить,
Назад притти да на свою Родину,
Со победою да со вечною.
Уж я их ждать хочу да дожидатися,
200 Живых детей да сердечныих,
Я не знаю, откуль их повыглядеть,
Я не знаю, откуль их повысмотреть,
Из каких путей да из дорожечек,
По зимним ли их да по трахтовыим,
На добрых конях да на езжалыих,
Я дождусь их, бедна злосчастная,
Я по матушке да по быстрой реке,
По кормилице по золотой струе,
По славной-то Печоре-матери,
210 Их синих морей да из широкиих,
На больших суднах да чёрных кораблях.
Пособи ты, бог, сыньвьям нашим отецкиим
Детям нашим да сердечныим,
Разорить того злыдня Гитлера,
Погубить его да злыдня лютого.

М. Г. ДУРКИНА

5. НА МОГИЛЕ ОТЦА
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты кормилец мой, стена каменная,
Уж я как нонче стану жить-позориться^
Уж я как, горе, стану маяться?
Ты не построил мне да угла тёплого,
Не наделил меня житьём-именьицем.
Я шататься буду и скитатися
Из конца в конец да через волости,
62

Из двора во двор да через улицы,
10 Я всячины много да перевижу, бат,
Без тебя, моя гора высокая,
Ты кормилец мой, гора высокая.
Я просила тебя, каналася,
Я говорила тогда да унижалася,
Не отдавай меня, бедну злосчастную,
Ты за вольного да за мотущего,
Ты за пришлого да за приезжего,
Ты за бездомного да за безжительского.
Вы меня, бедну, да не послушали,
20 На мои слёзы да не поверили,
Меня силою да, бедну, отдали,
Уж вы силушкой меня, неволюшкой.
Я не дитя была вам, видно, не сердечная,
Я не отцом была, видно, сеяна,
Я не матерью спорожена,
Меня, видно, засеяли да ветры буйные,
Меня спородила да мать-сыра земля,
Я из чиста поля, будто, пригонена,
Меня сповыростили да люди добрые,
зо Мне родны родители, будто, леса тёмные.
Надо мною некому да было сжалиться,
Загубили вы мою жизнь жен кую,
Я скоро состарила лицо белое,
Иссушила своё тело женское
Середи веку да молодёшенька,
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты моли-ко ся да бога-господа
Со того ли света белого,
Скоротайте мне веку долгого,
40 Чтобы не мучилась больше, не маялась.
Прибер/и меня к «себе в товарищи.

6. ПО УМЕРШЕЙ СЕСТРЕ
Ты кормилица, сестра родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная,
Ты чего так скоро побоялася,
Ты чего шибко да пострашилася,
Ты на тот ли свет да снарядилася?
Ты не состарила да лада милого,
Не повырастила детей малыих,
Уж ты многих детей артельныих.
63

На кого ты их, да детей, бросила
ю Хоть твой женится да ладо милое,
Он возьмёт к себе да молоду жену,
Заведёт ли в дом да любу семью,
Он не матерь детям не родимую,
Он не жалость им да не сердечную,
Он ведь злу-лиху возьмёт мачеху,
Злу раостройщицу возьмет, разгонщицу,
Они шататься будут и скитатися,
Не обшиты будут, не обмытые,
Не обуты будут, не одетые,
20 Они нагёхоньки будут босёхоньки,
Они всегда будут да виноватые.
Откуль гроза да не подымается —
На горькйх детей да все спустится.
Ты кормилица, сестра родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная,
Ты ходила ли ко мне почасту,
Ты сидела ли со мной подолгу,
Ты пособляла мне горе мыкати,
Мы говорили с тобой, бедны злосчастные,
зо Нам не хватало будто да светла денечка,
Мы наставляли да поздним вечером,
Нам ещё мало того казалося,
Добавляли мы да тёмной ноченькой.
Ты кормилица, сестра родимая,
Что у узкого где — да разоставила,
У короткого—да мне наставила,
У тонкого —мне ты набавила,
Ума-разума ты мне прибавила.
Нынче с кем я стану думу думати,
40 Нынче с кем стану слово баяти,
С кем делить стану печаль великую?
Ты кормилица, сестра родимая,
Мы построили тебе нову горенку,
Без дверей только да без окошечек,
Без жаркой печи да без кирпищатой,
Без трубы тебе да дымоходноей.
Хоть недалеко мы тебя спровбдили,
Хоть (неглубоко шибко положили —
Не дождаться тебя больше, не наглядетися,
50 И ни письма не дождать от тебя, ни грамотки,
Ни вести не дождать, ни павести,
Ни низка поклона-челобитьица.
Ты кормилица, сестра родимая,
Я ходить нынче стану почасту,
64

Я сидеть стану, бедна, подолгу
На твоей могиле да на холодноей,
Я будить тебя буду да кликати
Не подашь ли ты да звонку голосу,
Не обрадуешь ли ретиво сердце.

7. ПО БОЛЬНОМУ СЫНУ

Кормилица, дитя сердечное,
Я тя ростила, дитя, подымала
На одной, дитя, руке на женскоей,
Я пpимàлa много да нужды-бедности
Я терпела много нужды-горести,
Тогда-то, горюха, в уме думала:
Я повырощу дитю, сповыучу,
Тогда забуду всё горе великое
Моя-то судьба знать несчастная,
зо Она бессчастная да разнесчастная.
Я и выростила дитю, выучила,
А недолго только наслаждалася,
Скоро заболело моё чадо милое,
Захворал шибко дитя сердечное,
Он вередил моё да ретиво сердце
Я отправила дитю — стретила,
Я не на промыслы не на богатые,
Я больного-то его да хворого,
Его в больницу да во лечебницу.
20 Нынче ждать буду да дожидатися,
Уж я вести ли от него павести,
Я письма ли от него грамотки,
Я справляться ли да узнавать буду
Про его да про здоровьице.
Спровадила я дитю, отправила,
Я осталася с ним, разосталася,
На желтом песку — на крутом бережку,
У быстрой реки — у ключевой воды,
Меня не несут домой да ноги резвые,
зо Не ведут домой да очи ясные.
Я зайду домой, бедна злосчастная,
Я вперёд взгляну — у меня никого нету,
Я назад взгляну на чада милого —
У меня дитя нету сердечного.
5

Русская народно-бытовая лирика

65

40

50

во

70

80
65

По другому пошло году долгому,
Я не могу дождать да доглядетися
Я дитю своего сердечного,
Когда распалйтся да мать-быстра река.
Откроется да ключева вода,
Когда пойдут пароходы быстроходные,
Я пойду ходить-спроведывать,
Встречать дитю сердечного,
Не зайдет ли да красно солнышко,
Не обогреет ли меня злосчастную,
Не придёт ли дитя сердечное,
Не облегчит ли моё ретиво сердце.
Я гляжу, бедна злосчастная,
В окошечко да во косявчато,
Во стеколышко да во немецкое,
Я на матушку да на быстру реку,
Как увижу я, бедна злосчастная,
Пароходы я да скороходные,
Я бегом бегу да на больши шаги,
Я на пристань-то на пароходскую,
Хочу встретить я дитю сердечную..
Во туман солнце закатилося,
На меня туча да опустилася,
Я не встретила дитя сердечного,
Я не увидела да чада милого,
Я назад пойду, бедна злосчастная,
Я повеся держу да буйну голову,
Потупя держу да очи ясные,
Я не знаю куда с горя броситься,
Не знаю куда с горя кинуться.
Я пойду брошуся да лучше кинуся
Во быстрой субой да мать быстру реку,
Я потоплю себя, я погублю себя,
Либо пойду, бедна злосчастная,
Во темны леса да во дремучие,
Пусть заблужуся там, горюха бессчастная
Пусть растерзают меня звери лютые.
Вы кормилицы, родны родители,
Вы скажите мне, бедной злосчастноей,
Вы прибавьте мне да ума-разума,
Как забывать мне дитю сердечного,
Моё тихо было дитя, смирёное,
Моё покорно было, уважительно,
Он с людьми-то был да обходительный,
Он умел сойтись да с людьми добрыми,
Мне не жалились да люди добрые,

до

юо

ио

120

Не обижались да пары-ровнюши,
Еговы-то друзья-приятели.
Он не шумливый был да не громливый,
Он не спорливый да был не вздорливый,
Моё не болело да ретиво сердце,
Де нашумит моё дитя сердечное,
Что нагромит ли дитя сердечное,
Что либо нассорится, либо раздерётся с кем,
Я не думала об этом в уме-разуме,
Хотя и долго не придёт дитя сердечное.,
Я тогда в уме думаю —
Мой работает да занимается.
У меня не пьющий да не мотущий был,
Не ходячий да не гулячий,
Не ходил часто да во царёв кабак,
Он не тратил там да золоту казну,
Он не пил ли да зелена вина,
Не пропивал да своего ума-разума.
Охти мнешенько да мне тошнёхонько,
Я скоро ли дождуся того времячка,
Что дождусь своего дитя сердечного,
Догляжусь ли я до чада милого,
Скоро ли зайдёт ко мне, бедной злосчастное?!,
Он взвеселит моё да бело лицо,
Он обрадует да ретиво сердце.
По сегодняшней да тёмной ноченьке
Мне приснилося, бедной злосчастноей,
Я со крутой горы будто спустилася,
Я ото сна скоро да пробудилася,
Зашло ко мне да красно солнышко,
Открываются да широки двери,
Во дверях вижу дитю сердечного,
Моё приехало да младо дитятко.
Я не помню тут, бедна злосчастная,
Как вставала я да со постелюшки,
Как бросилася к нему да на белы руки,
Целовала его уста сахарные,
Я не помню, как была радёхонька,
Я не помню, как была веселёхонька,
Сегодня светлее был всех да светлый дёнечек,
Жарчёй пекло да красно солнышко.

67

М. Д. ДУРКИНА

8. О ПЛЕМЯННИКЕ, РАНЕННОМ В БОЯХ
С НЕМЕЦКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ

ю

20

зо

40
68

Удалы да добры молодцы,
Они да ясны соколы,
Сыновья, дети отецкие,
Буйны головы да молодецкие,
Статным статны да полновозрастны.
Очи ясные да соколиные,
Брови чёрные да соболиные,
Ресницы да бобра осйстого,
Повыросли да на тяжки годы,
Повыцвели да цветы лазоревы,
На большу войну да кроволитную,
Во сильну драку да во биютную.
Протекали ручьи слезливые,
Протекали реки кровавые,
Подставляют белы груди,
Склоняются да буйны головы,
Падают да мужски тулова,
Стонет мать-сыра земля,
Съедник ты, Гитлер, да супостатни1К ты,
Разорить хотел Россию-матушку,
Душегубник ты, навязался да нарёзался,
Губитель да разоритель ты.
Как у моего племянничка
Залетело да пять осколочков,
Оторвало да руку правую,
Как сломило да ногу левую,
Удалы да добры молодцы,
Дородни да красны соколы,
Сыновья, дети отецкие,
Статным статны да полновозрастны.
Мне-ка снилися да сны приятные
Ко сердцу-то они да ко ретивому.
Пришел татенька, сел по праву руку,
Посказать он сел, гора высокая,
Поспросить да мила чада:
«Ты куды, горе, сряжаешься,
Ты куды собираешься,
Во торги, бызары ли во ярмарки,
Во лавки да сидеть за выручкой,
Аршином ли сидеть, примеривать,
К весам приставят ли тя развешивать,

На счётах ли ходить, раскладывать?»
Сподобляешься ты, млад-ясен сокол,
Сподобляешься ты, красно золото,
Сторопишься да в чужу сторону,
Спешит-то вас да больша война,
Болыпа война да кроволитная,
Наступает-то да враг издолище,
Издолище-то он неверное.
50 Разорить он хочет Россию-матушку,
Сыновей-то всех отецкиих,
Всех отецкиих да молодецкиих.
Приколол ты да острым штыком,
Рассёк да саблей вострою,
Расстрелял да пулей немецкою,
Немецкою да неверною,
Издолище ты поганое,
Наделал да велика горя
Наделал горя великого,
во Много стало больных, раненых,
Калек да и убогиих.
Протекли ручьи слезливые,
Протекли реки кровавые.
Защитникам да нашим управителям
Дай бог веку долгого

На победу нашу да на великую,
Помоги да врага сломить,
Уж возврати да наших молодцев,
Сыновьёв наши удалыих,
70 Удалых да разудалыих
Со войны-то той да с кровлитноей.

У. Л. ЛАРИКОВА

9. НА МОГИЛЕ МУЖА
Дорога ты, дума крепкая,
Дорога да припостельная,
Крепка была дума, надейная,
Надейная была да неизменная,
По уму была да по разуму,
По лицу да по плечу.
Мы жили, горе злосчастные,
69

ю

20

зо

40

50

70

Одну мы с тобой думу думали,
Одни мысли да мыслили.
Хошь не богаты мы были, не известные,
Сечиной мы были довольные,
Хлебом матерью были награждённые,
Землёй матерью не наделённые,
Не нарезаны нам полосы широкие,
Не наделёны да гладки поженки,
Круты холмы окатисты.
Мы своим трудом секли леса тёмные,
Копали да землю-матерь,
Распахивали полосы широкие.
Моё-то чадо милое
Не здрящее было, неветрено,
А здря слова он не выбросил,
А здря речи да он не выкинул,
Покуль не обдумат своим умом-разумом,
Умом-разумом молодецкиИ1М.
Во-пору было сроблено,
Во-время да заготовлено,
Нарощены у нас были добры кони,
Добры кони продажные.
Ездил в путях-дорожечках,
Наживал да золотой казны,
Кормил меня да с детьми малыми.
Во летнюю да в пору-времечко
Разольётся да мать-быстра река,
Пойдёт да как свежа рыба,
Ловил моё да ладо милое
На еловых лёгких лодочках,
На макарьевских да на желтых песках,
Свежу рыбу трепущую,
Крупну рыбу продажную,
Кормил нас, бедный злосчастноей.
Откуль едет — нам возом везёт
Откуль идёт — нам ношей несёт.
Кормилца да ладо милое,
Дорога моя да дума крепкая,
Не из ста да моё верное,
Не из ста да из тысячи,
Не на смех жили людям добрыим,
Не на смех да православныим
Ростили да детей малыих.

10. ПО УМЕРШЕМУ СЫНУ

30

20

30

40

Кормилица да чадо милое,
Дитя мое да ты сердечное,
Семя мое да ты сахарное,
Ты верба моя да леторощенная,
Яблонь ты моя кудрявая,
Свеча будто да воску ярого,
Умное моё, разумное,
Тихое моё, смирёное,
Неспорливое, нездорливое,
С суседями да не сакёгливо,
Статным-статнб да полновозрастно,
Складна туша твоя кирпищата,
Круты плеча твои аршинные,
Головушка твоя мячёвая.
Кормилица да чадо милое,
Не пожалел свою да молоду пору,
Молоду пору да годы цветущие.
Что тебе да приключилося,
Что тебе да повстречалося?
Бело лицо твое румяное,
Брови твои да соболиные,
Ресницы да соколиные,
На головушке у тя желты кудри,
Желты кудри рассыпчаты,
Созади смотрю на складну тушу,
Сбоку-то да на круты плеча,
Наперёд гляжу да на бело лицо,
На походочку на ту упавую,
Разговорюшко да тихий смирный.
Что так на меня да осёрдился,
На меня, мати родимую,
Бросили меня мати, покинули,
Горьку вдову меня безмужнюю?
Мати стала я бессыновняя,
Уж вы рощены были, подыманы,
У своего ли горы высокоей,
Обуточка-то вам была поножная,
Одеждочка-то была поплечная,
Не ходили вы да не шаталися,
Не робили на чужой работаньке,
Не мучены были, не мотаны,
Поутру были рано не бужены.
Правой рукой да вас побудила,
Левой рукой пуще прикутала,
71

Мягко место было постелено,
Круто зголовьице было налажено,
Одеяло теплое было постлано,
Уж вкусна еда была настряпана,
На дубовый стол была наставлена.
50 Немноги мои да не артельньГе,
По надобью да дети были рощены
У одного да отца-матери,
Молоду пору да на забавочку,
Середи веку да на заменушку,
На старость да на пропитаньице,
После смертушки на покрываньице.
Не чала я да не думала,
Из белых рук я тебя уронила,
Из мутных очей да потёряла,
бо Недалеко я тебя спровбдила
Неглубоко я тебя закопала.
Из той пути из той дорожечки
Ясным соколам да нету вылету,
Белым лебедям да нету выпуску.
Из матушки да из- сырой земли,
Из сырой земли да земляна бугра
Ни письма не придут, ни грамотки,
Ни низки поклоны челобитные.
Не сыскать да не проведати
70 Мне в кружках да в красных девушках,
Ни в. толпах да добрых молодцах,
Не состарил ты да молоду жену,
Не оставил детей малыих.

11. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Кормилица да чадо милое,
Дитя моё сердечное,
Меныпо моё последнее,
На тебя да гуси выпали,
Спросили тебя, потребовали,
На чужу на дальню сторону,
Города смотреть да там столичные,
На болыпу войну да кроволитную,
Защищать свою родную Родину,
io Защищать Россию-матушку,
72

20

30

40

50

От фашиста злого Гитлера,
Лютого да ядовитого.
Не любит видно нашу власть советскую,
Разоряет Россию-матушку,
Широку Россию великую.
Ой уж моё чадо милое,
Дадут тебе ружьё казённое,
Учить станут вас, добрых молодцев,
Ко ружью тебя да ко казённому,
Ко штыку да ко вострому,
Ко сабле вас да быстроей,
К большим снарядам да минныим.
Молодёшеньки да зеленёшеньки,
Шелкова трава да невозрослая,
Расцвели цветы лазорьевы,
Не на это были вы рощены,
Не про злого врага да ядовитого,
Ядовитого да лиховитого,
Ядовитый враг да скверный он,
Погубил много наших детей отецкиих,
Отецкиих да молодецкиих.
Пустошат наши города столичные,
Города столичные да места хлебные.
Чего ему гаду надобно,
Злому ли ему врагу поганому,
Худому фашисту ядовитому,
Ядовитому да лиховитому,
Чё он лезет, чё пихается,
Победить хочет, да разорить хочет?
Пособи ты, бог, нашим добрым молодцам,
Защищать нашу да свою Родину,
Защищать свою Россию-матушку,
Не пускать врага да ядовитого,
Во нашу да Россию-матушку,
На часах стоять да на минуточках,
У дверей да придверниках,
У ворот да приворотниках,
Повострей смотреть да ночьми тёмными,
Почутчей слушать ушмимолодецкими,
Побойчей быть да поувертистей,
Не сдаваться ему худу врагу,
Худу врагу поганому,
Поганому да лиховитому,
Лиховитому да ядовитому.
Уж ты дитя мое сердечное,
73

60

70

Не отдавай фашисту ядовитому
Ни одного лоскута России-матушки,
Мы пособим да вам повыстоять,
Отстоять да вам повытерпеть,
За свою Россию-матушку.
Много вас да там уложено,
Много вас там угроблено,
Худым врагом да ядовитыим,
Ядовитыим да лиховитыим,
С молоду веку да середи веку.
Учёны вы да были рощены,
Не заробили гроба соснового,
Гроба соснового да савана белого,
Не омыта ваша кровь горячая,
Не закопаны вы да во желты пески,
Не одето на вас платье чистое,
Прострелены да груди белые,
Оторваны да буйны головы.

А. К. H О С О В А

12. ПО БАБУШКЕ

10

20

Уж ты ласкова да моя бабушка,
Ты бабушка моя Огафьюшка,
Агафьюшка моя Обрамовна,
Уж спасибо тебе да очи за очи,
Ты водилася да со мной, тешилась,
Ты с мала с того да со робячества,
До четырёх да годов долгиих,
Я в полном была да в свете белоем,
Ты делала мне всякие игрушечки,
Игрушечки всякие, бабушечки,
Тебе, горе, да я вернулася,
Я своим да очам глупыим
На востры тебе да я на ножницы...
Потерялся тут да мой вольный свет,
Четырёх да годов долгиих,
Потеряла да свету белого,
Половиного да свету белого,
Я век живу да так коротаю,
Я молоду пору да сере ди веку,
Я хошь одним оком да со белым светом,

зо
•

40

50

Не гнушалися меня да люди добрые,
Меня не бегали да православные,
Уж не богата была, горе, не славная,
В нужде жила да хоть во бедности,
Уж у тебя, моя да ласкова бабушка,
Ты ласкова была, жалослива;
Я до старости до твоей до дряхлости,
Я до дряхлости да до глубокоей.
Я с тобой жила, да ласкова бабушка,
Я не сердилась на то, не гневалась,
Что ты сповьгткнула да очи глупые,
Ты сповыняла да белый вольный свет,
Я не бросила тя да не спокинула,
Ты девяносто жила да годов долгиих,
Я не бросила тя да не оставила,
По сему свету да я по белому,
Я честь-честью да успокоила,
Во сыру зёмлю да тя положила,
Вековечну да Гробову доску,
В тонки белы да тя под саваны.
Я годилась тебе да пригодилася,
Я на стары дни те на скормленьице,
После смерти я на погребеньице,
Я на си веки на поминаньице,
Тебе, моя да ласкова бабушка,
Ласкова моя жалослива.
Ты прости, моя да ласкова бабушка,
Ты отныне, моя, до веку,
Нам последне ли с тобой прощаньице,
Больше на веки да несвиданьице.

13. ПО ДЕДУШКЕ
Уж ты ласковой ли мой дедушка,
Жалбсливюй да Евдоким Абрамович,
Уж ты ласковой да мой жалосливой,
Я жила с тобой да красовалася,
Я сыр в масле будто купалася,
Я ничем была, горе, не жадная,
Я ничем была, горе, не щадная,
Ни свежой рыбой да ни трепущеей,
Я ни птицей да полетущеей,
зо Ни цветным платьем да переменныим,
75

20

зо

40

бо

7ф

Я ни ествами да не сахарныма,
Не сахарныма да переменныма,
Переменныма да всякими-разныма.
Я сама больша была да сама маленька,
Куды задумала — пошла-поехала,
Воля была у меня не унята,
Г роза была да мне-ка не дана.
Я не бита была, не ломлена,
Не браиеная, «не матерёная,
Я везде ходила да, бедна, ездила
На добрых конях да на езжалыих
Я во славну да болыпу Усть-Цильму,
Куда съезжалися да люди добрые,
Там сходилися да православные,
Там на горочке да на катушечке
Я тут же ходила да, бедна, ездила,
Во толпах, в пирах да во компаньюшак,
Хошь не богата была да неизвестная,
Неизвестная была да неславная.
Во сытом жильи да во прожиточном,
У тебя росла, горезлосчастная,
У ласкового у тя у дедушки.
Из-за тебя примали меня да люди добрые,
Все почитали да православные.
Ты сто два года жил, да сто долгиих,
Всё на своих ходил на ногах резвыих,
Только постретилося тебе злосчастному,
Скрылся твой да белый вольный свет.
Столько не робил ты, да ласков дедушка,
Только два года да ещё долгиих,
(«Он ослеп»)
Я водилась с тобой, да ласков дедушка,
Я не бросила тя, да не спокинула,
За добро твоё да за великое.
Ты повыростил меня, повыздынул,
Горьку дочерь да безотцовую,
Я ничем была да не залишёная,
Всё было да мне доверено,
Всё доверено, да всё поверено.
Замки от меня были не повешены,
Ключи были да не заперты,
Ты ласков да мой ли дедушко,
Ты верный был да неизменноей,
Ты не хотел меня да изменить, бедну.
Не хотел меня бросить, оставити.
Я не хотела, горе, да разлучйтися,

Не хотела я от тебя остатися,
Я от ласкова да я от дедушка.
Разлучила нас да мать-сыра земля,
Распарила нас да гробова доска,
60 Я одна, бедна горе, осталася,
Я на вей веки да на сусвётные.
В дому не стало ли хозяина.
По житью-бытью да управителя,
Ужу меня ласкова да ещё дедушка,
Ласкового моего, жалостливого
Евдокима ли да и Абрамовича,
У меня тужёльщика ещё печальщика,
По житью-бытью у меня наживщика,
70 По сему житью да управителя,
Управителя да заготовщика.
Тя знали везде да люди добрые,
Почитали все да православные.
Ты легчил ходил до коней добрыих,
Тебя водили везде да люди добрые,
По всем городам да по столишныим,
Во матушку да во Москву-город.
Залоги клал да он великие,
Договоры клал да он ли крепкие.

14. ПО ОТЦУ

Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты кормилица, стена камённая,
Ты камёная да городовая,
Ты куда ли, наш, да снарядился ли,
Ты куда ли, наш, да сподобился ли,
На каку ли мою дело-работаньку,
Ты подпрягать ли своих коней добрыих,
Поезжать ли ты в путь-дороженьку,
Ты во славную ли, мой, во ярмонку,
ю Ты возить ли клади накладные,
То обозы ли да доброконные.
Ты не в ту видно да в путь-дорожечку,
Споряжался ты да сподоблялся ли,
Во* лёгком платье да ты во летнеем.
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты кормилица, стена-камённая,
77

20

зо

40

50

60

78

Ты камённая да городовая,
Ты сряжался верно во сыру землю,
Во сыру землю — под гробову доску.
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты не подростил да детей малыих,
До большего да полна возраста,
Ты до крепкого да ума-разума.
Ты убрался наш, да укатился наш,
Стена у нас будто рассыпалась,
Гора будто раскатилася.
Убрался мой, гора высокая,
Убрался мой, стена камённая.
Наглядитесь мои да очи глупые
На тебя, моя гора высокая,
На тебя, моя стена камённая,
На твое-то да на бело лицо,
На бело лицо да на румяное,
На бело тело да на бумажное.
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты прости, моя стена камённая,
Нам последнее с тобой прощаньице,
Больше навеки да несвиданьице,
На си веки да на сысветные,
На си веки да маловременны.
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты не пьющее, да не мотущее,
Не ходячее да не гулячее,
Ты рабочее да было дёлово,
Во белых руках у тя родилося,
Во мутных очах да не двоилося,
У тя гора была да ума-разума,
Ты умная была, разумная.
Я жила у горы да у выоокюей,
У стены жила да у камённоей,
Мы ничем были у тя не жадные,
Нынь осталось у меня, бедной злосчастноей
То не три горя да три великие’
Перво горе у меня до Питера,
Друго горе да дальше Киева,
Третье горе до матушки до каменной Москвы.
Четверто да горе великое
У меня летом летит, да колесом катит.
Кормилец мой, гора высокая,
Ты кормилец мой, стена камённая,
Я жила у тя да красовалася,
Как сыр в масле да я купалася,

70

во

до

loo

Во цветно платье да снаряжалася,
Во цветно платье да переменное.
Ты кормилец мой, гора высокая,
У тя ества были переменные,
У тя кака пора была — така еда,
У тя како время — тако цветно платье
Ты кормилец мой, гора высокая,
Кормилец, стена камённая,
Я ничем была, горе, не жадная,
Ничем была, горе, не щадная.
Я ни пйтерой была, ни ёдерой,
Я ни матушкой да каменной Москвой,
Я тим только да стала жадная,
Я тобой ли, гора высокая,
Тобой ли, мой стена камённая,
Я жадная да стала щадная.
Не живёт по году да два христова дня,
Не живёт на веку два отца-матери,
Я осталася, горе злосчастная,
Я от горы нонче да от высокоей,
Я от матери да от родимоей,
От жалости да от сердечноей,
Я одна, бедна горе, злосчастная,
Я горюха да горегорькая.
Я кукуха да горе соборная,
На пустом месте да во темном лесу.
Уж я не горой будто засеяна,
Я не матерью будто спорожена,
Меня засеяли, бедну, желты пески,
Желты пески да как макарьевски,
Спородила да мать-сыра земля,
Повыкачали да ветры буйные,
Возрастили да люди добрые,
Воспоили да православные,
Повыздрел меня белый вольный свет,
Уж у меня ель-сосна будто отец-мати
У горюхи да горегорькоей,
Крестна матушка-горька осинущка,
Кудреваты-те да баски сосенки,
Те родимые ли да мои брателки
Край пути стоят да край дорожечки
Те белы стоят да те берёзаньки,
Где милы мои да сёстрицы,
Леса тёмные — родны родители.
Уж и меня искали нонь притти-зайти,
Я кругом в роду да зеленом саду,
19

Кабы был мой гора высокая,
по Кабы был мой стена камённая,
Я в чести была у всех, при милости
Я у родных своих да у родителей,
Я у родных своих, да у желанныих.
Уж я всех, горе бедна, положила,
Я всех, бедна горе, спровбдила
Во матушку да во сыру землю.
Ты кормилец мой, гора высокая,
Ты кормилица, стена камённая,
Я жила у тя да красовалася,
120 Как сыр в масле купалася,
Всего у тя было полного,
Всего было у тя довольного,
Я тя кормилицы, горы высокоей,
Молодёхонького да зеленёхонького,
Я спровбдила да, бедна, положила
Во матушку да во сыру землю,
Под вековечную да Гробову доску,
Молоду пору да середи веку.
Уж ты стань, гора высокая,
130 Уж ты стань-восстань, стена камённая,
Видно земля-мати да не раздвинется,
Гробова доска да не откроется.
Уж сплотятся да твои белы руки,
Со белых грудей да с ретива сердца,
Пусть отопрутся да очи глупые,
Пусть отомкнутся уста сахарные,
Уж ты стань-восстань да на резвы ноги,
Ты посидеть со мной да побеседовать,
Поговорить со мной да посоветовать.
но Ты расскажи мне-ка, бедной злосчастноей,
Про своё житьё да вековечное,
Ты ничем мне-ка не рассказывать,
У меня, бедной, да ты не спрашивать.
Видно из той пути да из дороженьки
Добру молодцу да нету выпуску,
Ясну соколу да нету вылету,
Добрый молодец да не выхаживал,
Млад ясён сокол да не вылётывал,
Письма-грамотки да не вынашивал,
150 Словесно нам бедным не сказывал,
Видно стола нету там дубового,
Видно стула нету перлового,
Видно бумаги нету там ерббвоей,
Чернила нету тама орехова,
80

360

170

iso

190

200

Пера нету да там орлового,
Писаря видно да -не заправлены,
Не тем видно да они заняты,
Писать письма да видно некому,
Видно выходы да не поправлены,
Разносители да не расставлены,
Письма-грамотки да не разнашиваны
Видно по той пути да по дороженьке.
Видно та ли путь да как дороженька
Небесная да бесконечная,
Ни слуху-то, ни духу-то
Не дождать видно будет нам, бедным,
До конца веку да сысветного,
Никакой вести да нам ни павести,
Со всих четырёх да дальних сторонов
Не досмотрелися не догляделися.
Кормилица, гора высокая,
Кормилица, стена каменная.
Она тиха была гора высокая,
Смирна была стена каменная,
Умная была разумная.
Кормилица, гора высокая,
Уж я как, горе, да разосталася
Середи пути-дороженьки,
Уж я тут, горе, да разлучилася
Позади двора, да сере ди поля,
Я положила гору высокую,
Спроводила стену каменную,
Хошь поблизку, бедна, да пбряду
Я хожу к нему да, горе, почасту,
Я сижу у него да, бедна, спбдолгу,
Не могу разбудить его, докликаться,
Уж видно заспал он да крепким плотным сном,
Не подават тонка да звонка голоса.
Уж ты стань-восстань, гора высокая,
Ты осердился ли шибко, пригневался,
На меня видно на злосчастную,
На горьку дочерь, да ты безматерну,
На горегорькую да безотцовую,
Ты подай мне-ка хошь звонка голоса,
Ты удобри моё да ретиво сердце,
Ты взвесили мое больно верёжено.
Я не могу своё сердце удббрити,
Я ничем, бедна, да упоместити,
Уж я не ёствами да не сахарными,
Уж я не сякима да переменныма.

Русская народно-бытовая лирика

81

Ты окати моё да ретиво сердце,
Да взвесели моё да больно верёжено.
Ничем моё да не удббрится,
Ничем моё да не умёстится,
Не поладится да не поправится,
Ничем моё да не упомёстится,
Кроме тебя, моя гора высокая,
Кроме тебя, моя стена камённая,
Видно на вси веки да вередйлося,
210 На сысветной си да понадобйлося,
Не поправится да не поладится
Ничем не упомёстится.
Кабы была у меня мати родимая,
Кабы была жалость сердечная,
Денна моя сухотница,
Ночна да богомолщица,
Бат бы удобрила да ретиво сердце,
Поместйла бы больно верёжено.
Кабы были мои белы лебеди,
220 Кабы бы были сёстры родимые,
Родимые мои, любимые,
Кабы были мои милы брателки,
Я с нима, горе, да бы побаяла,
Я с нима, горе, да посоветовала,
А то мне ни днём, горю, поспеть,
Посидеть да побеседовать,
Поговорить.да посоветовать.
15. ПО МАТЕРИ
Ты кормилица, мати родимая,
А господарыня, жалость сердечная,
А ты куды, моя, да снарядил ас я,
А ты куды, моя, да сподобйлася,
Уж ты не во-пору, моя, не во-время,
Во лёгком платье, моя, во вешноем,
А ты во вешноем платьи во летноем,
Уж ты не <в ту ли путь да во дороженьку
Уж не на круты холмы не на высокие,
ю Не на полосы да на широкие.
Уж то пройдёт время это прокатится,
А дойдёт ли как до жарко лето,
Уж жарко лето да сено-ставное,
Все пойдут, поедут люди добрые,
Уж за матушку за быстру реку,
Во легкйх лодках да во еловыих,
82

Уж косить-ломить да шелкову траву,
Уж грести ставить да зелено сено,
Зелено сено да летноставленное.
20 Уж ты не тут, моя, да снарядилася,
Уж ты не тут, моя, да сподобйлася,
Уж ты на круты холмы не на высокие,
Уж не на полосы не на широкие,
Уж не на луга ли ведь не на зелёные,
А не на площади не на широкие.
Уж ты снарядилась ли да сподобйлася
Ты на вси веки да вековечные,
Ты во матушку да во сыру землю,
Под вековечную за Гробову доску,
зо Под тонкй белы да ещё саваны,
Под тонкй белы да под полотняны.
Уж нонь складут твои да руки белые
Уж на белу ли грудь да к ретиву сердцу,
А уж закроют тя да белым саваном,
А уж замкнут твои уста сахарные,
Уж запрутся твои да очи глупые.
А ты кормилица, мати родимая,
Уж господарыня, жалость сердечная,
Сы скорёхонько наша, крутехонько
40 Спорядилася да сподобйлася,
Круто-накруто, да скоро-наскоро.
А ты чего шибко да пострашилася,
А ты чего шибко да побоялася,
Аль ты большой семьи да ты партейноей,
Ты большой семьи да колхозноей?
А того шибко да пострашилася,
А ты того шибко да побоялася,
А собралась наша да укатилася.
Уж наглядитесь, мои да очи глупые,
50 А на запас, мои очи завидущие,
А на вси веки да ещё навеки.
Уж и кормилица, мати родимая,
А ты денна была моя сухотница,
А ты моя да богомольщица,
А ты день и ночь обо мне да сохла-болела,
А господу богу, обо мне молилася.
А ты тужила обо мне, печалилася,
Как станешь ты ли жить-тужить
Уж ты кормилица, жалость сердечная,
во Ты нужна была мне важно-шибко надобна
А ты кормилица обо мне печальщица,
Ты по надобью была на жалобу,
6*

83

Уж ты изо ста была выбйрана,
А ты из тысячи да была почата,
Изо ста тысяч была выхвачена,
Уж ты умная была, разумная,
А ты рабочая была, дёлова,
Уж ты ходила ли да ко мне почасту,
А ты сидела у меня, бедной, подолгу,
70 А говорили мы с тобой -помногу,
А мы думу да с тобой думали,
Уж мы одно с тобой да слово подали.
Уж мы сидели с тобой, бедны злосчастные,
На брусовчатой белой лавице,
У 1косявчата да у окошечка,
Сквозь косявчато да сквозь стеколышко
Мы глядели-то, мати родимая,
Уж нынче кто придет да ко мне, кто зайдет,
. Уж у меня не поношены да ясны соколы.
so У меня не порощены да белы лебеди,
Белы лебеди да милы дочери.
У меня ни сестер нету, да ни родимыих,
Ни братенков да ни родителей,
Ни горы нету да ни высокоей,
Ни крепкоей стены да городовоей.
Стена моя да как рассыпалась,
Гора моя да раскатилася,
Давным давно да укатилася,
Кормилица, гора высокая.
до Убралась ныче мати родимая,
Убралась моя жалость сердешная,
Я ото всех, горе, осталася
Ото всех, бедна, да разлучилася,
Сперва-наперво от горы да от высокоей,
Затем от лады да я от милоей,
Затем от думы да я от крепкоей,
Затем с тобой, мати родимая,
Затем с тобой, жалость сердешная.
Я безродная стала бесплеменна,
юо Сиротина я будто убогая,
Калика да перехожая,
Горюха я да горегорькая.
Ты кормилица, мати родимая,
Помолись-ко там господу богу,
Кормилица, да ещё Христу,
Прибери меня, бедну злосчастную,
Уж я пбблизку буду да с вами, пбряду,
На си веки да на сысветые.
84

16. ПО ДОЧКЕ, СГОРЕВШЕЙ В ОГНЕ

А ты кормилица, моё чадо милое,
А ты дитя моё да ли сердечное,
А ты уж малинька моя ли глупинька,
Не болыпа моя, да не возрослая,
А ты повышла вся моя на улицу
А по жарку лету, моя, по жаркому,
А уж ты стала, наша, ко жарку огню,
К жарку огню да к коварному.
А уж потянули на тя ветры буйные,
io Нанесло на тя да как жаркй огни,
Уж жарки огни ещё помочные,
Уж загорелось ли на тебе цветно платье,
Уж цветно платье да переменное,
Уж помочил его жаркйм огнём,
Уж не погодилась тут да ключева вода,
А уж залить на те да как цветно платье,
Жарки огни да горячие,
Сохранить же да лебедь белую
От жарка огня да от горячего.
20 Уж ты не вовсе сгорела, да лебедь милая,
От жару да от горячего,
Постаралася, да перепалася,
Подорвалось твоё да ретиво сердце,
Ты убралась, наша да лебедь белая,
Убралась наша да укатилася,
Ты ни с кем, наша, да не простилася,
Ты никому, наша, да не сказалася.
Мы сидели да во своей избе,
Во своей избе да во витом гнезде,
зо Мы не выбежали да вон на улицу,
Мы не знали, да мы не ведали,
Мы не знали, да мы не чаяли
В уме в разуме да мы не дёржали,
Что ты сгоришь, наша да лебедь белая,
На жарком огне да на палючеем,
Не дай же бог да не дай господи
На палй сидеть, да во огне гореть,
Как помирать ли тут да смерточкой.
Не про это да была рбжена,
до Ты была да одинокая,
Ты не болыпа была да не возрослая,
Ты рослая да малолетняя,
Мы бы чем да это думали,
Кабы в разуме да это держали,
85

Бросились бы вон на улицу
Мы с большим ведром да с ключевой водой,
Мы залили бы эти горечи,
Горячие огни жгучие,
Уж сохрднили тебя, лебедь белую,
50 Слободили тебя, да пелядь свежую,
От жарка огня да от колючего.
Ты кормилица да чадо милое,
Ты любо дитя сысветное,
Сысветное да маловременно.
Я сорок недель да тебя носила,
Уж я носила тебя, приносила,
Велику тягость да от тя приняла,
Из черной грязи тебя повыняла,
На белы руки да я на злыденны,
во Я у ретивого да сердца дёржала,
Я от ретива сердца жалость приложила
Я дитя тебя да как любимого,
Я милу чаду да дорогу свою.
Ты нужна-важна да была надобна,
Ты одна моя да одинокая,
Ты по надобью да отцу-матери,
Ты на жалобу да роду-племени,
Ты родным своим да всем сысветныим.
Я <не могла на тя да наглядетися,
70 Спереди на тя да на бело лицо,
На бело лицо да румяное,
На румяное да на наглядное,
Созади на тя да на желты кудри,
На желты кудри да на те волосы,
Ты голубушка моя, белянушка,
Ты дорога моя да ты бесценная,
Ты бесценная да драгоценная,
Цены тебе да не обложено,
Золотой казной да не подсчитана,
во Ты мила, да ты, моя сердечная,
Ты нужна-важна мне была, надобна,
Ты одна да одинёхонька.
Я из рук тебя нонче уронила,
Уж я из мутных очей тебя потёряЛа.
Уж я где стану тебя сыскивать,
Уж я где стану да тя проведывать,
На жарких огнях да на палючиих,
Или во матушке да во сырой земле,
Или под вековечной тя под гробовой доской,
90 Уж видно сыра земля не разодвинется,
86

Гробова доска да не откроется.
Не размахнутся да белы саваны,
Не откатятся да руки белые,
Со белых грудей, да с ретива сердца,
Не отомкнутся да уста сахарные,
Не отворятся да очи глупые,
Не восстанет ли да лебедь белая,
Не подаст видно мне-ка тонка-звонка,
Тонка-звонка да мне-ка голосу.
юо Голубушка, да Олександрушка,
Нам последне ли с тобой прощаньице,
На все веки да несвиданьице,
Уж ты маленька была да не возрослинька,
Ты бойка была да ты проворная,
Твои скоры были резвы ноги,
Твои варовые были белы руки.
По третьему да году долгому
Ты убралась, наша, да укатилася,
Не поскорбела да не поболела,
ло Круто-накруто да скоро-наскоро.

17. ПО ДОЧКЕ, УТОНУВШЕЙ В ПЕЧОРЕ
Голубушка моя, белянушка,
Ты мила люба да дорога дочй,
Дорога моя мила бесценная,
Ты бесценная, дорогоценная,
Ты изо сто была выбйрана,
Ты из тысячи да была почата,
Из ста тысяч да ты выхвачена,
Ты понадобью да мне нажадобью,
Нужна-важна да шибко надобна.
10 Ты одна была да одинёхонька,
Не на это была да ты у мя рощена,
Не на это ли была подымана,
Что случится над тобой да это сдёется,
Ты пойдёшь, моя да лебедь белая,
На матушку да на быстру реку,
Во кормилицу да золоту струю,
Ты станешь, моя, да купатися,
Во матушке да во быстрой реке,
Во кормилице да в золотой струе.

го Подманит тя да мать-быстра река,
Обманет тя да ключева вода,
Снесло тя, да лебедь белую,
Смыла тя ключева вода,
Сгубила тя да душу грешную,
Без прощеньица, без по-коеньица.
Ты убралась моя, да укатилася,
Мы пошли, горе, да мы поехали
Искать тебя, да лебедь белую,
Во матушке да во быстрой реке,
зо Во кормилице да золотой струе,
Мы нашли тебя, да лебедь белую,
Во быстрой, реке да в ключевой воде,
В ключевой воды да мы на самом дне,
Мы на самом дне да на желтом песке.
Брал тебя гора высокая,
Здымал тебя стена камённая
Из ключевой воды, да из быстрой реки,
Он брал тебя да во белы руки,
Повызнял тя со нйз быстрой реки.
40 Тут я завидела, бедна злосчастная,
Я увидела очами глупыми
Я милу дочерь да драгоценную;
Заболело моё да ретиво сердце,
Заболело моё да бедно верёжено,
Верёжено мое полюблено.
Не морозом да познобйлося
Не вёредом да вередйлося,
Познобило моё да ретиво сердце,
Познобило моё да больно верёжено
go На си веки да на сысветные.
Голубушка моя, белянушка,
Белянушка моя, крыньюшка,
Ириньюшка моя Ивановна,
Тебе на это была да путь поправлена,
Тебе на это была да путь-дороженька,
Не эта была да тебе смерточка
Не во матушке да во быстрой реке,
А лучше поскорбеть да во витом гнезде,
Не так бы болело да моё ретиво сердце,
во Не так бы ныли мои да чёрны печени.
Уж я лучше бы тебя, горе, спровадила,
Уж я лучше бы тебя, горе, положила
Со боленьица да со скорбленьица,
Поскорбела бы ты да поскорбела бы
Во своем ты да во витом гнезде,
88

70

во

до

loo

но

Поводилась я бы с тобой, мати родимая,.
С тобой, моё да чадо милое,
Со тобой, моё дитя сердечное.
Ты от крови у мя была да от горячеей,
От сердца да от ретивого,
Ты расстроила моё да ретиво сердце,
Ты расстроила — не успокоила,
Не все веки да на сысветные,
Не все веки да маловременные.
Я сорок недель да тебя несла,
Уж я несла тебя, спородила,
Из черной грязи тебя сповыняла,
Я брала тебя да на белы руки,
На белы руки свои на злыденны.
Я не чала да это не думала,
В уме-разуме это не дёржа?\а,
Что ты уберешься ли у мя, укатишься,.
Я хотела тебя, бедна, повырастить,
Я хотела тебя, горе, сповыздынуть
Я до полного да больша возраста,
Я до крепкого да ума-разума,
Я в житью-бытью да на сменушку
Себе на стары дни да на заменушку.
Мне судил бог, да царь небесный свет,
Тя повырастить да лебедь белую,
Тя повыздынуть да дочерь милую,
Не удалось с тобой мне заменитися,
Мне не судил бог, да царь небесный свет,
Не удостоена я да господу богу,
Не доходна до тебя, да лебедь белая,
Ты прости, моя да лебедь белая,
Ты прости, моя да пелядь свежая,
Ты мила дочи моя сердечная,
Дорога моя да ты Ивановна.
Нам последнее с тобой прощаныице,
Больше на веки да несвиданьице,
На си веки да бесконечные,
Бесконечные да вековечные.
Мне нигде боле да не завидети,
Твоего голосу да не заслышати,
Не последне ли с тобой прощеньице?
Я спроводила тебя, положила
Я во матушку да во сыру землю,
Под вековечну тя да гробову доску,
Под тонкй белы да тебя саваны,
Под тонкй белы да под полотняны.
89

120

130

140

150

S0

Я сложила тебя, да горе злосчастная,
Позади двора да середи поля,
Нонь сыра земля да не раздвинется,
Гробова доска да не откроется,
Не размахнутся да белы саваны,
Не откатятся да руки белые
Со белых грудей да с ретива сердца,
Не отопрутся да очи глупые,
Не отворятся уста сахарные,
Не поворотится твой да говорок язык,
Ты не подашь тонка да звонка голоса,
Не восстанешь, моя да лебедь белая,
На свои-то да на резвы ноги,
Ты не пойдешь в своё да во вито гнездо,
Не зайдёшь в своё да золото кольцо,
Ты во злу-лиху да во хоромину,
Ты не придешь да по гладким полам,
По гладкйм полам да по еловыим,
По частым мелкйм да перекладинкам,
Ты сядешь со мной, бедной злосчастноей,
На брусчату да белу лавицу,
Ко косявчату да ко окошечку
Посидеть со мной да побеседовать,
Поговорить со мной да посоветовать,
Со мной бедной да со злосчастноей,
Развеселить моё да ретиво сердце,
Больно моё да как верёжено.
Из той пути да из дорожечки
Добру молодцу да нету выпуску,
Ясну соколу да нету вылету,
И тебе, моя тоже лебедь белая,
Ни выпуску нету, ни выходу.
Бат, ясён сокол оттуль не вылётывал,
Добрый молодец да не выхаживал,
Письма-грамотки да не вынашивал,
Словесно нам да не сказывал,
Там стола верно нет дубового,
Стульев нету перловыих,
Писаря видно не заготовлены,
Бумаги ли нету ербовоей,
Чернила ли нет орехова,
Пера ли нету орлового.
Выносчика нету из той пути да из дорожечки,
Из того там ли свету белого,
На здешний да свет белой.
Не выносят оттуль да письма-грамотки,

Сложено видно, уложено,
Черной печаточной да запечатано.

18. ПО МУЖУ ПЬЮЩЕМУ

Ты кормилец мой да ладо милое,
А ты кормилица, да дума крепкая,
А уж ты пьющий был да мотущий был,
Шумучий да был громучий,
А уж ты наживал много да золотой казны,
Уж ты нёс платил из своего вита гнезда,
Из вита гнезда да из своя житья.
А уж ты не дай же бог да не дай господи,
А уж со пьющим жить да со мотущиим,
но Со шумучиим жить да со гремучиим,
Уж он не успокоит моё ретиво сердце,
Не успокоит мое больно верёжено.
Уж он часто ходил на больши кабаки,
А уж и по многу ли носил да золотой казны,
А уж он много водит дружей-приятелей,
Соберёт много голей кабацкиих,
Наведёт ли он да мою полну избу,
Мою полну избу да их целу семью,
Уж велит их поить-кормить да угощать их всех.
20 У меня недостатки ли да недохватки ли,
Уж я сечины-горя от него перевидела,
Уж я сечины-горя да перетёрпела,
Уж не снесла столько да мать-быстра река,
А не свезла столько да лошадь добрая,
А сколько я несла, да много тёрпела
От тебя, моя да лада милая,
Уж от тебя, моя да дума крепкая.
Уж ты бил меня да бедну вон гонил,
зо А уж ты почасту меня, бедну, позавси,
Уж я битая была, бранёная,
Уж за всё вон у тебя гонёная,
Уж я середка ночи была разбужена,
С малыми детьми была разгонена
По суседям я да приближённыим,
Уж я ко своим родным да ко родителям.
Уж не была на мне да только матица,
Уж не была на мне да только грядочка,
Уж ты сечиной меня да бедну бил-ломил,
Уж я никак не могла тебе, лада милая,
91

40 Уж я никак не могла уноровить-уладити,
А не своим добром да я великиим.
Уж я без вины была тебе виноватая,
Уж без причины была, горе, причинная,
Уж ко времячку была да подвинная.
Уж откуль ветры да раздуваются,
Уж откуль тучи да подымаются,
А на меня, бедну, да собираются.
Уж не дай же бог да не дай господи,
Уж за пьющим жить да за мотущим быть,
50 Уж меня отдал ли, гора высокая,
Уж за пьющего да за мотущего,
Уж я бросилась да бедна кинулась
Уж из жарка огня да в полынью,
С крута бережка да в мать-быстру реку,
За худа мужа во бедно житье
Во бедно житье да во скудное,
За худа мужа неразумного.
Я докуль с тобой буду маяться,
Докуль стану, бедна, позориться
во Я со пьющим да со мотущиим,
Со гулячим да со ходячиим?
Я худа жена лучше вдовой сижу,
Худой лошади лучше пешком иду,
Ты у работаньки — да нету пособи,
Ты у горя — мне нету помочи.
У меня болит шибко да ретиво сердце,
У меня ноют да чёрны печени
Со того бытья, да со худа житья,
Ты во всяку да пору времячко
70 Ты меня бил, бранил, да все ведь вон гонйл
От тебя, моя да лада милая.
Ни у работаньки да нету пособи,
У великоей да нету помочи,
Не избавлял мне да много тягости,
Не убавлял у меня дела-работаньки.
Кабы была моя мать родимая
Не отдала за тебя, жалость сердечная,
За пьющего да за мотущего.
19. ПО ХОРОШЕМУ МУЖУ

Ты кормилец мой да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Я хошь молодёхонька пошла да зеленёхонька,
92

io

20

зо

40

Меня просватал хошь гора высокая,
Просватала мати родимая
Молодёхоньку да зеленёхоньку,
Обзарились да обзадорились
На теремы да на высокие
На роду да широкого,
Роду племени да как богатого,
Ты за умного да за разумного
Не за пьющего, не за мотущего,
За тихого да за смирёного,
За умного, да за разумного,
За рабочего да за делового.
Где твои очи, да чё завидели,
То белы руки да твоё сробили,
Ты путной да толковатой был,
Ты смышлёной да ремесленной.
Ты кормилица да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Припостельная да обручельная,
Я за тобой жила да красовалася,
Как во сыр масле да я куплася,
Не житьё жила да я красованье.
Не забыть мне будет тя, ладо милое,
Не запить тебя да зеленым вином,
Не заесть тебя да мёдом-патокой,
Яствами да тя сахарными,
Тя сахарными да переменными.
Я как стану да забывать тебя,
Крепким плотным сном да засыпать стану,
Тя кормилицу да ладу милую,
Тя кормилица да думу крепкую,
Ты по уму да был по разуму,
По белу лицу да по круту плечу,
Ты по крови да по горячеей,
Ты по сердцу да по ретивому.
Мы ходили да с тобой ездили,
Нам не стыдно было с тобой в пир итти,
Ты не бесчестил меня за собой вести,
Мы !нигде с тобой да :не мешалисе,
Да ни в каких пирах, да ни в компаньюшах,
Мы друг дружи обоих стоили.
Я не бита была, да не бранёная,
Ты в чести держал да ты при милости,
У тя нигде от меня было не заперто,
Не заперто было не замкнуто,
Крепки замки да не повешены,
93

50 Ключи от меня да были не запрятаны,
Всё было да мне поверено,
От тебя было да всё заверено,
Кормилицей да ладой милоей,
Кормилицей да думой крепкоей.
Я ничем была не заобижена,
Ни в каком месте да не замечена,
Всё доверял мне-ка, да оставлял мне-ка
На временном житье да на сысветноем.
Я ничем была за ним не жадная,
60 Я ничем была за ним не щадная,
Ни свежбй рыбой да ни трепущеей,
Я ни птицей да полетущеей,
Я ни ествами да ни сахарными,
Я ни сменныма, да переменныма,
Мне всё горе да не привыплакать,
Мне всё горе да не привычитать,
Мне всё горе да не привысказать.
Я поплачу хоть, горе, послёзнее,
Причитаю я да всё пожалобней,
70 Уж своего-то ладу милую,
Своего-то да думу крепкую.
Ты кормилец мой, да ладо милое,
Я осталася да разосталася,
Не хотела я да разлучйтися
Не хотела я да распарйтися.
Разлучила нас да мать-сыра земля,
Мать-сыра земля да Гробова доска
На си веки да на сысветные.
Кто станет да наживать мне-ка
во Кто станет да приносить нонче,
Кто станет помогать мне-ка
Малых детей да мне-ка ростити
До полного да больша возраста?
Уж как подымутся да ясны соколы,
Повыростут да белы кречеты,
Зайдут мои да как запишутся
Во болыпу семью да во колхозную,
Во партейную да во артельную.
Нонь всё доверил да оставил мне,
90 На ей веки да на сысветные,
На ей веки да маловеременны.
Ты оставил мне, бедной злосчастноей„
Всё житье-бытьё да всё имущество
На ей веки да на сысветные,
Ты бросил меня, бедну, оставил ли
94

loo

но

120

130

но

С малыма детьми да не с возрослыми,
Ты не повырастил да детей малыих,
Не состарил меня да ты со старыми,
Не еоровнил да со залетными
Середй веку да молоду пору,
Горюху да горегорькую,
Кукуху да соборную,
Во темном лесу да во дремучеем.
Уж я как стану да проживать, бедна,
Молоду пору да середи веку,
Я как стану да детей ростити,
Я как стану, бедна, подымати?
Не брала меня печаль великая
Когда был ли мой да ладо мйлое,
Мой несец-везец да был промышленник,
Кормилец мой, да ладо милое,
Кормилица да дума крепкая.
Он ловил да рыбу свежую,
Стрелял когда птицу полетущую,
Полетущую да он подстреливал,
На сыру землю да не уранивал,
На белы руки да он подхватывал,
Промышленник был да ладо милое,
Он артельный да семейной был.
Поминать стану да ладу милую,
Поминать да думу крепкую
На сих веках да на сысветныих.
Жизнь стала ноне сменная,
Сменная да переменная,
Добры люди да переменные
Во большой семье да во колхозноей,
Привыкать будет да во большу семью,
Приставать будет да к людям добрыим,
К людям добрыим да колхозныим,
Колхозныим да православныим,
Припадать будем да ретивым сердцем,
Приставать будем да умом-разумом:
«Примите меня вы, люди добрые,
Горьку вдову да немужню жену».
Я горька вдова, бедна, убогая,
Калика да перехожая,
С малыма детьми да не с возрослыма.
Помогите мне, да люди добрые,
Вы добрые люди да все артельные,
Партейные да все колхозные
Мне повырастить да как малых детей,
95

Малых горьких да безотецкиих,
До полного да больша возраста,
Да крёпкого да ума-разума,
Чтобы они годны были да во добры люди,
Во болыпу семью да во колхозную,
Чтобы не на смех выросли людей добрыих
Не на смех да провославныих».
Кабы был моя да лада милая,
150 Кабы был да дума крепкая,
Он прибавил бы мне да ума-разума,
Поставил он их бы да на ум-разум.
Разосталися да с ладой милоей,
Разосталися да рассталися,
Распарилися да разлучилися.
Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
Уму-разуму да тяжелёхонько,
Привелось мне так и жить и быть
Си веки да прокоротати.

20. ПО СЫНУ
Наглядитесь-ко да мои очи глупые,
На тебя, моё да чадо милое.
На тебя, дитя любимое,
Нам последнее с тобой прощаньице,
Последнее да расставаньице,
Больше навеки да несвиданьице.
Ты кормилица, да чадо милое,
Ты кормилица, дитя сердечное,
Ты обзарился да обзадорился
ю На работаньку да на казённую,
На золоту казну да безрасчетную,
Ты не жалел свою да могу чу силу,
Ты наждабил да ретиво сердце,
Ты надорвал да становы жилы.
Во добрых людях да мало деется,
Чё случилось так, да чадо милое,
Чё случилось так, дитя сердечное,
Коротал мой да веки долгие.
Ты получил себе да ещё смертушку
20 На работаньке да на казённоей,
Ты оставил своих детей малыих,
Ты не состарил да молоду жену,
Не соровнил её со старыма
96

зо

40

зо

,60

7

Не соровнил да со залётныма.
Твоя-то ли да молода жена,
Она бросила своих малых детей,
Оставила сирот убогиих,
Калик да перехожиих,
Она нашла себе да пару-ровнюшу,
Она пришлого, она приезжего,
Чужого да чужестранного
Он сосланый да был высланый
Из городов да из столичныих,
Из чужой да дальней стороны,
На меня, бедну, да их ли бросила,
На меня, горьку, да их оставила.
Уж я старая стала, залетная,
Уж я дряхлая да, горе, хворая,
Больная, горе, увечная
Залетная да не надейная,
Не по-старому хожу да не по-прежнему,
На своих да на резвых ногах.
Мои резвы ноги да были пёшецки,
Мои белы руки да как игрушечки,
Ничего, горе, я не боялася,
Никакой работаньки да не страшилася,
Во белых руках да у меня родилося,
Во мутных очах да не двоилося.
Я все бедна, горе, робила,
Всяку всячину да, бедна, делала,
Я умела, бедна, сошить-скроить,
Я часто, горе> да сповышила*
Я бело, горе, да сповымыла,
Не могу, горе, да робить-делати,
Мои мутны очи да пригляделися,
Белы руки мои прирббились.
Ты кормилица да чадо милое,
Ты дитя моё любимое,
Ты по двенадцату да году долгому,
Я спроводила тебя, положила,
Я во матушку да во сыру землю,
Вековечну да гробову доску,
Я хожу, бедна, rôpé, езжу ли
Я во славну да, горе, Усть-Цильму,
Не ходил-ездил, Ты Мое чадо милое,
Не ходил-ездил, дитя сердечное;
Во мужских толпах да во кампаньюшках,
В дорогих гостях да во почтенныих
К б0год&нйой да тёще-матушке.
k .

Русская народно-бытовая лирика

97

70 Я хожу-езжу, бедна злосчастная,
Я не могу найти да тя спровёдати
Ни во пирах-толпах, ни во кампаньюшках,
Тя кормилицу да чадо милого.
Я спроводила тебя, положила,
Позади двора да середи поля,
Я во матушку да во сыру землю,
Я хошь поблизку да тебя поряду,
Кормилица ты, чадо милое,
Не придёшь ко мне, бедной злосчастноей,.
80 Во своё-то да во вито гнездо,
Во свое-то да в золото кольцо.
Уж не закатится мне солнце красное,
Во моё-то да во вито гнездо,
Не удобришь моё ретиво сердце,
Ретиво сердце да вережёное,
Бережёное да позноблёное.
Моё болит шибко да ретиво сердце,
Мои ноют ли да чёрны печени,
Моё так болит да как огнём горит,
до Как огнём горит да как ключём кипит.
Ты кормилица да чадо милое,
Ты не пьющее было да не мотущее,
Ты не вольное да не ходячее,
Ты не прохаживал, мой, светла денечка,.
Ты не прогуливал да тёмной ноченьки,
Ты не носил ли, мой, да золоту казну
Ты во чарё да больши кабаки,
На кружало мой да государевы,
Не пропивал ты, мой, да золотой казны
loo На чаевых да больших кабаках,
На кружалах да государевых.
Ты не пришел ли да тёмной ноченькой,.
Не разбудил свою да молоду жену,
Не расшумел да детей малыих,
Не разбудил меня/ не потревожил ли
Свою да матерь старую.
Ты в чести меня держал да при милости.
Ты умное было, разумное,
Ты тихо было всё, смирёное
по Хошь не большб было да не вбзрастно,
Маленькой да аккуратненькой,
Небольшой хошь был да мой увёрточной
На работаньке да на тяжёлоей,
На всякоей да на разноей.
Ты подпрягал ли, мой, да хошь добрых коней
98

120

130

ио

150

L60

Добрых коней да, мой, езжалыих,
На бора ли, мой, да на сосновые,
На воруй да на высокие,
Ты за брёвнами да за сосновыми,
Ты возил много брёвен сосновыих,
На работах да на казённыих.
Ты сдымался, мой, да на кругу гору,
(«К Журавскому вон какая гора-то высокая»)
На круту гору да на высокую,
Ты возил много брёвен сосновыих,
Ты зарабливал да золоту казну,
Ты получал много да золотой казны,
Ты не пропивал свою да золоту казну,
Ты давал мне-ка, бедной злосчастноей.
Ты нужён-важён да шибко надобен
Ты для малых детей не для возрослыих.
Ты не вырастил да детей малыих,
До полного до болыпа возраста,
До крепкого да ума-разума,
Ты помолись-ка там да господу богу,
Ты прибери своих да детей малыих,
Ты повали себе да подле правый бок,
Ты своих-то да ясных соколов,
Я докуль с ними да, горе, маюся
Я докуль с ними, горе, позорюся,
Мое позорное житье сысветное,
Суетливое да маятливое,
Маятливое да маловременно.
Я горюха ли, горе злосчастная,
Я злосчастная да, горе, злыденна.
Я со всех злыдень да верно сграбила,
На себя горе да я положила,
Я никому стала да, горе, негодная
На дело да на работаньку,
Во семье жить да неудобная.
Я куда, горе, стану деватися,
Я к кому приклоню да буйну голову,
Ко какому да кусту-дереву,
Ко какому да роду-племени,
Я кругом в роду, как в зеленом саду,
Мне некому приклонить да буйну голову,
У горя да нету помочи,
А У грязи да нету посоху.
Я на ногах хожу да зипинаючись,
Я на речах баю да ошибаючись,
Я старая стала, залетная,
7*

ю

ио

180

190

200

Я хворая да нездоровая,
Я больная, горе, да я увечная.
По погод ьицу моё здоровьице,
По времячку да одеваньице,
Во нынешню да пору-времячко,
Как кака пора — так така еда
Не по-старому да не по-прежнему,
У меня не стало нынь да наживщика,
Кормилица да ясна сокола,
Наживщик мой да в сырой земле,
Во сырой земле под гробовой доской,
Не восстанет мой да чадо милое,
Не принесёт, не привезёт дитя сердечное.
Уж мой не ношей нёс —
Да всё мне возом вёз,
Ты кормилец мой да чадо милое,
Ты дитя моё да ты сердечное,
Я не знаю тя к чему приложити
К вербы тебя да леторощенной,
Ко свече тебя да воскуяровой,
Я ко чистому тебя да ко серебру,
Я ко красному тебя да ко золоту,
Я (ко россыпчату тебя да ко жемчугу,
Я ко яблони да ко кудрявоей,
Я ко луны тебя да ко месяцу,
Ко частым мелким звёздочкам,
(«Так сына своего ценю»)
Затем к сходимому да солнцу красному,
Ко тёплому да ко морьяному.
Я ценю тебя, да чадо милого,
Дорожу Тебя, дитя сердечное,
Ты позабыл меня, да чадо милое,
Позабыл меня, дитя сердечное,
По двенадцатому да году долгому
Ты не пришёл ко мне, бедный злосчастными,
Ты во злу лиху да во хоромину,
Котора повыжила тя да повыгнала,
Тя, кормилица да чадо мйлбго.
Ты осердился шибко, да ты прогневался,
Ты для чего да Приупрямйлся,
Ты йе упрямо был, неугрюмое,
Ты не спорное было моё нездорное.
Тебя спросил ли бог да царь небесный свет,
Укоротил тйой да йёки долгие,
Убавил твои Да греки тяжкие,
Видно удостоил ты да господу богу,

210

Кормилицу да истинну Христу.
Ты кормилица, дитя сердечное,
Ты прибери меня, бедну злосчастную,
Я докуль, горе, живу^маюся,
Я докуль живу, бедна, позорюся
По сему свету да я по белому,
Мне наскучило житьё сысветное
Мне наскучило да напрокучило.

21. ПО СЕСТРЕ

10

20

30

Ты кормилица, сестра родимая,
А ты родимая, моя любимая,
Уж ты однокровная моя, одноутробная,
Уж мы у одной белой груди да выросли,
Уж от одной ли матери да от родимоей,
От одной жалости да от сердечноей,
Уж мы от одной .крови да от горячеей.
Уж у нас одна была мать родимая,
У нас одна была с тобой жалость сердечная.
Уж она на нас на двух жалость положила,
Уж она ретиво сердце да нам удобрила,
А уж кормилица ты, сестра родимая,
Уж ты господарыня, жалость сердечная,
Уж ты долго наша скорбела, болела,
Уж день и ночь лежит, болью коротала.
Уж ты убралась от нас да укатилася,
Ты почему скоро поторопилася,
Уж ты молодёхонька да зеленёхонька,
Будто шелкова трава да во чистом поли
Уж ты яблонь кудрява да в зеленом саду.
Уж ты убралась наша да укатилася,
Будто повяла у нас да шелкова трава,
Уж будто потравилась у нас яблонь кудрявая,
Яблонь кудрявая да в зеленом саду,
Уж я не знаю тя к чему приложити,
Уж я ко чистому тебя ко сёребру,
Али ко красному тебя ко золоту,
Аль ко рассыпчату да тебя жемчугу,
Уж кормилицу сестру родимую,
Одноутробную тебя, однокровную.
Уж мы вместях с тобой ходили, ездили,
На добрыих конях да на езжалыих,
101

Уж мы на чисты-то на гладки поженки
На луга с тобой да на зелёные,
Али на площади да на широкие»
А уж мы за сеном да за зелёныим,
А со тобой ли, сестра родимая,
Уж советно мы жили, дружно ли,
Уж мы одну думу да с тобой думали,
40 Уж мы в одно слово с тобой падали,
Уж мы робили работаньки всё заемно,
Уж я нынче с кем пойду да бедна поеду,
А на добрыих конях да на езжалыих,
А уж как за сеном да за зелёныим,
А уж я приду ли, бедна горе, прйеду,
Уж на чисты ли да гладки поженки,
А на лугах, горе, да на зелёныих
А уж на площади да на широкие,
А я одна, бедна, да одинёхонька.
50 Уж я сяду ли, горе, расплачуся,
Я кому ли тут да приразжалюся,
Уж я поплачу по тебе, моя сестра родимая,
Уж я поплачу тут, горе, послёзнее,
Попрмчитаю тут, горе, пожалобнее,
По тебе, моя сестра родимая,
По тебе, моя жалость сердечная.
Уж мы как с тобой, бедны, робили,
Уж мы клали ведь с тобой зелено сено,
Уж мы возили ведь да в вито гнездо,
Про добрых коней да про езжалыих.

22. ПО ДЯДЕ
Уж ты ласковой да мой ли дядюшка,
Ты жалбсливой Павел Евдокимович,
А хошь ты не вместях с нами жил, а во раздёльюши,
А мы ходили друг к дружке почасту,
Мы сидели друг у друга подолгу,
Уж мы вместях думу да думали,
И вместях с вами слово говорили,
Уж ты хоть молодёхонькой был, да зеленёхонькой
Уж ты прибавлял мне да ума-разума,
ю Уж ты пособлял мне-ка, делу-работаньке.
Уж на кого стану я жить-надеяться,
У меня старой стал ласков дедушка,
102

20

30

40

50

Уж залётной стал Евдоким Абрамович,
Уж мы на тя жили, горе, надеялись.
А ты надейный был да неизменной был,
А уж ты не хотел ли нас изменить, бедных,
А ты не ладил нас да, горе, бросити,
Уж ты старыих да нас ведь малыих.. ..
А и не судил бог да божей господи,
А уж как вместях жить с нами, как корбтати,
Уж ты убрался, наш, в середй веку,
А середй веку да молоду пору.
А уж ты бросил сих да нас оставил ли,
А ты единого своего чада милого,
А ты единого дитя сердешного,
А затем молоду жену свою любу семью.
Уж твоя-то ли молода жена
Ненадейная стала, изменная,
Уж не на много ли да поры-времени,
А она бросила своё чадо милого,
А уж оставила дитю сердешного,
Уж она нашла себе да ладу милого,
Уж она нашла себе да думу крепкую,
Уж по белу лицу да по круту плечу,
А уж пару себе она ровнюшу.
Уж как остался твой да млад ясён сокол,
Млад ясён сокол да чадо милое,
Милое твоё дитя любимое.
Уж его не знали никто да люди добрые,
Уж его будто не видели да православные,
А помогчи пособить да его ростити,
А уж мы повыростили его, повыздынули,
Уж до полного да ума-разума,
Уж до большего да больша возраста,
Уж до солдатов ли да новобранныих,
Уж до присусьва ли да до допросного,
Уж его взяли моего мила супротйвного,
Еще брателка уж по большим наборам да по солдатскиим,
По присусьвам ли да по раскрытый м.
Уж мы отправили его добра молодца,
По пути его да по дорожечке,
Уж на чужу ли как да ещё сторону,
Уж по столбам его да по числёныим,
А по числёныим по номерёныим.
Уж отрядили мы су противника мила братенка,
Уж его так в большом городе в Архангельском,
Уж признали хворым да нездоровыим,
Уж больным его, ещё увечныим.
10S

Уж он пришёл приехал мои да во вито гнездо,
бо Уж мы опять стали да жить и быть,
По старому жить да по досёльному,
У нас надея стала да он великая.
Вместо тя ли мой да ласков дедушка,
Уж он помогать как стал делу-работаньке.
Заменять стал нас во всяком житье-бытье,
Во житье-бытье да во прожиточном.

23. ПО СВЕКРОВИ

Ты богоданна да свекрова матушка,
Ты несознательна, неуважительна,
Неуважительна и необходительна,
Я не мила тебе да не люба тебе,
Я белым телом себе и делом-работанькой
Никак я не могла тебе унаровить, горе,
У большой семьи да нерассудноей,
Во скудном житьи да малоскудноем,
Я не нужна-важна тебе, не надобна,
io Во добре житьи да я жить нёгодна,
На работаньку да неудобная.
Не пристават моя дело-работанька,
Богоданна свекрова матушка,
Богоданная моя да мила Павловна.
Только я нужна-важна да так милой ладе.
Милой ладе, да думе крепкоей.
За милу ладу я походйлася,
Походйлася да я влюбилася
О своего-то да ладу милую,
го О своего-то да думу крепкую.
Уж ты жури, брани хошь день и ночь меня,
Распаряй хошь да с ладой милоей,
Разлучай хошь детей сердешныих,
Не распарить тебе да с ладой милоей,
Не разлучить да с думой крепкоей,
Твоё-то да чадо милое,
Твое-то ли дитя сердешное,
Он по белу лицу мне по круту плечу,
Он по крови да по горячеей,
зо Он по совести да по сусветноей,
Он мне по уму да и по разуму,
По сердцу да по ретивому,
104

Я на его сердце да положила,
Им сердце да я удобрила.
Не того ли я, свекрова матушка,
Хошь ты шумливая, хошь ты громливая^
Ты зубастая, да ты ругатлива,
Ты ругатлива да вечкотлйвая.
Я не гляжу на тебя, бедна злосчастная,
40 Я перенесу, бедна да горе злыденна,
Я для лады да всё для милоей,
Я для думы да всё для крепкоей,
Я всё стерплю да, горе, всё смолчу,
От тебя, моя свекрова матушка.
Не свезла столько да лошадь добрая,
Не снесла столько да мать-быстра река,
Сколько я терплю да сколько я несу,
Тебе спасибо ли, свекрова матушка,
Тебе большо спасибо да с благодарностью,
50 Ты за что меня, бедну, журишь-бранишь,
Ты во всяку да пору-времечко.
Только в ту пору да не бранишь меня,
Когда накатится на тя да крепкий тёплый сонг
Только о ту пору да я спокойная,
О ту пору да не бранёная.

24. ПО НЕВЕСТКЕ

Уж ты богоданна да лебедь белая,
А богоданна ты да мила дочи,
А те спасибо, моя да лебедь белая,
Уж те большое спасибо с благодарностью,
А ты в чести держала меня, при милости,
Уж ты вместо матери вместо родимоей,
Вместо жалости держала сердешноей,
Ты ни в чем меня не изобидела,
Ты ни в чём меня не излйшела,
10 Уж ни в чем была не залишёная,
Я ни в чем была не оговорёная,
Уж ключи от меня были не запрятаны,
А крепки замки были не повешены,
Ества сахарные были не запрятаны
От меня, бедной, да от злосчастноей,
От горюхи ли да горегорькоей,
У богоданной свекрови матушки.
105

20

зо

40

50

60

106

Ты голубушка моя, белянушка,
Богоданная да лебедь белая,
А ты чего, наша, пострашилася,
Ты чего, наша, побоялася.
Отчего круто поторопилася
В молоду пору да середи веку,
А молодёхонька, да зеленёхонька,
Шелкова трава да во чистом поли,
В зеленом саду яблонь кудрявая,
Ты богоданная да лебедь белая?
Ты не состарила да ладу милого,
Ещё оставила да думу крепкую,
Ты крепку думу свою венчальную,
А ты венчальную да обручальную.
Уж ты не повырастила ясных соколов
Уж ты двух своих да белых кречетов,
А ты удалыих да добрых молодцев.
Уж они малы дети да не возросные,
Уж их кто станет да бедных ростити,
Кто станет их подымати?
А хошь есть у них гора высокая,
А хошь есть у них стена камённая,
Уж как моё-то да чадо милое,
Дорого мое дитя сердешное,
Уж он найдёт себе молоду жену,
Он возьмёт себе да любу семью
А по белу лицу да по круту плечу.
Уж ему молода жена будет опять люба семья,
А твоим-то ли да белым лебедям,
Твоим-то ли дитям сердешныим
Уж не мати она будет не родимая,
Уж не жалость будет не сердешная,
Уж не дай же бог, не дай господи
Уж как ростити да как малых детей,
Малых детей да как безматерных,
Они насидятся бедны по конец стола,
Нахлебаются да синей сыворотки.
Уж горьки дети ещё безматерны
Уж хоть есть у них гора высокая,
Уж и есть у них стена камённая,
Уж его мужско сердце да его жестокое
Уж он словами-то ещё неласковый,
Речами-то не окатистой
Уж моё-то ли да чадо милое,
Моё-то ли дитя сердечное,
Уж как твоё ли да ладо милое,

70

.во

so

loo

Твоя-то ли да дума крепкая,
Не замотается с детьми малыми,
Не многие да не артельные,
Во большой семье да не семейноей,
Они два только да ясных сокола.
Уж моё-то ли да чадо милое,
Оно путное да толковатое,
Оно рабочее да оно делово,
Оно смышлёно, оно ремесленно,
Ко всякой работаньке он приученой,
Уж он умел ли, моё чадо милое,
С глубока да он почёрпнути,
С высока да он подстрёляти
Птицу да полетущую,
Уж каких зверей да он ли разныих,
Уж он умел добыть, да мое чадо милое,
Хошь лисиц, куниц да всякийх зверей,
Во лесах да он во тёмныих,
По россохам, да по пригрубыим,
По воруям да по высокиим,
По борам да по сосновыим
Он сйльями да он капканами,
Сечиной умел да он ловити,
Он путней да толковатой.
Он не ношей нёс да он возом вёз
Во житьё-бытьё да во вито гнездо,
Он умел ли мой да в житье ли жить,
Во житье ли жить да поряд вести.
Моё-то да чадо милое,
С рядовых летов да с родовых годов,
На производствах он да на производствах всё,
На работах ли да на казённыих,
На казенныих на круглогодниих,
На расчетныих да золотой казной.
Уж удалый мой, да добрый молодец,
Моё дитя да он сердешное,
Оно не пьющее, да не мотущее,
Не ходячее, да негулячее,
Уж он не похаживал да светлы денечки,
Не прогуливал да тёмной ноченьки,
Твоя-то ли да ладо милое,
Богоданна ты да лебедь белая.
Уж он не ходил на чаре да в больши кабаки,
Уж он не носил свою да золоту казну,
Золоту казну да безрасчётную,
Он не пил да зелена вина,
107

по Зелена вина да зелья лютого,
Не прибрал себе дружьей-братей,
Дружьей-братьей — голей кабацких,
Не пришел домой середка тёмной ноченьки,
Не разбудил тебя, лебедь белая.
Уж богоданна ли моя мила дочй,
Уж он в чести держал тебя при милости,
Уж ты ему по белу лицу была, да по круту плечуг
Уж ты по крови, да по горячеей,
Уж ты по сердцу ему по ретивому,
120 А уж ты по уму была, по разуму,
А вы друг дружки обои стоили,
Вместях ходили — вместе ездили
Уж на добрыих конях да на езжалыих,
А хошь во лёгких лодках во еловыих,
Во каки гости хошь долгожданные,
Во какие да во почтенные,
Во всих своих ранних развитиях.
Вы в чести были да все при мйлости,
Вас любили все родны родители,
130 Встречали всех да на крутом крыльце,
Спровожали вас со полупути,
До полупути, да до дорожечки,
Моего-то да ладу милого,
Со тобой, да лебедь белая.
Дороги мои были хорошие,
Баскй были да драгоценные,
Уж вы мои изо ста были выбйраны,
Из тысячи были выхвачены,
Из тысячи да были початы.
но Я не знала вас к чему приложити,
Богоданна ты да лебедь белая,
Вы нужны-важны мне были, надобны.
Ты богоданная моя да лебедь белая,
Ты нужна-важна да была надобна,
Ты мне для маленьких детей да новорожденных.
Для своих маленьких да для глупеньких.
Ты бросила да их оставила,
Ты жалела своих да детей маленьких,
Ты оставишь когда да на светлый денечек
iso Поедешь когда от малых детей,
Ты тужишь об их шибко, печалишься.
Ты нонче бросила да их оставила
На вси веки ли на сысветные.

108

25. ПО ВДОВЕ

io

20

зо

40

Я горюха бедна злосчастная,
Я осталася да разосталася,
Я от лады да я от милоей,
Я от думы да я от крепкоей,
Я горька вдова да не мужня жена,
Я со ребятами, горе, со малыми,
С сиротами да со убогими.
Я как стану, бедна, да жить и быть,
Я как стану да век коротати,
С малыми детьми да не с возрослыми,
Я со старыма да со убогими,
Со каликами да перехожими,
Я как стану да их воспитывать?
Мои многие, мои артельные,
В большой семье да во семейноей,
Моя больша семья да как цела куча
Малых детей да не возрослыих,
У меня некому да наперёд послать,
У меня некогда позади дождать
Со работаньки да со тяжёлоей.
Я положила, горе, спроводила,
Я рабочего да, горе, делового,
Я нужного да, бедна, надобного,
Я кормилицу да ладу милую,
Я кормилицу да думу крепкую.
У меня кормилица да лада милая
Была надейная да неизменная,
Моя рабочая да была деловая,
Не пьющая, да не мотущая,
Тужливой мой да был печальливой
Для малых детей да не возрослыих.
Уж ты стань-восстань, да ладо милое,
Пусть разодвинется да мать-сыра земля,
Разокроется да гробова доска,
Пусть размахнутся да белы саваны,
Пусть откатятся да руки белые,
Со белых грудей, от ретива сердца,
Пусть отопрутся твои да очи* глупые,
Отомкнутся уста сахарные,
Пусть поворотится да говорок язык,
Поговори со мной, да бедной злосчастноей.
Ты (йстань-восстань, да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Посидеть Со Мной Да побеседовать, < 109

Поговорить со мной да посоветовать,
Со мной, бедной да со злосчастноей,
Со горькой вдовой да не с мужнёй женой,.
Ты прибавь-ко да мне ума-разума,
Как ростить да детей малыих,
50 Помоги моему да горю великому.
Ты кормилец мой, да ладо милое,
Ты чё шибко да осердился ли,
Ты чё шибко да так прогневался
На меня бедную, на злосчастную,
Ты вси веки да вековечные?
Ты не сердитое было не гневное,
Ты не гневное было, не злобное.

26. ПО А. В. ЖУРАВСКОМУ

Уж ты удалый наш был добрый молодец,
Твоя мозгова была да буйна голова,
Гора ума да друга разума,
Уж чё у добрых людей было задумано,
У тебя было да то ли сделано,
Ты умён ли наш да как читать-писать,
Уж ты план вести да умом-разумом.
Уж ты пришёл, приехал со чужой дальней,
Со чужой дальней да ещё стороны,
io Уж из болыпа города да из Архангельская
Ты не глупой был да ты глупо сделал,
Уж ты бросил свою молоду жену,
Ты оставил там да любу семью
Во большом городе да во Архангельском,
Ты прибрал себе да другу жену,
Не венчальную, не обручальную.
Ты оставил там жену да венчальную,
Венчальную жену, законную,
Ты уехал во матушку да во быстру реку,
го Во быстру реку да во Печорушу,
Ты поднялся с матушки с быстрой реки.
Уж на круту гору да на высокую,
Уж во темны леса да во дремучие,
Уж ты нагонил силу да молодецкую,
Уж ты удалыих да добрых молодцев,
Уж вы повырубили да все темны лесы,
Повыворочали да все кореньица,
110

30

40

50

60

70

Все кореньица да злы зельица,
Всё повыпахали да все сповьюрали,
Матушку да сыру землю
Привёл ты в хорошу пахоту,
Тут да было много людей добрыих,
Ещё боле коней езжалыих.
Тогда ездили да люди добрые
На боры да на сосновые,
Навозили себе брёвен сосновыих,
Ты наставил теремов высокиих,
Расселил целу деревнюшу.
Я ходила да, бедна, с тобой ездила,
По лугам, бедна, да по зелёныим,
По озёрам да по глубокиим,
Ловили мы да свежу рыбу
Со друзьями ты да со приятелями,
Со второй ты да молодой женой,
Со второй да со названноей
Во лёгких лодках да во еловыих,
Во грабилушках да во ходячиих,
Мы за матушку да за быстру реку.
Мы ловили да рыбу свежую,
Мы стреляли птицу да всяку разную,
Серых утицей да гусей-лебедей,
Со друзьями-то да со приятелями,
Один да у тебя друг-приятель был,
Он крутёхонько да он скорёхонько
Поторопился он да домой ехать
За матушку назад да за быстру реку,
Он оставил нас да пять человек
За матушкой да за быстрой рекой.
Мы пришли да на желты пески,
На крутой да на бёрежок,
Уведёна у нас да лёгка лодочка,
Перевезли нас да люди добрые,
Перевозчики да православные,
Мы переехали да за быстру реку,
На домашнюю да сторону,
Подниматься стали на круту гору,
На круту гору да на высокую,
Он впереди пошёл да во вито гнездо,
Андрей-то наш Владимирович.
Он подходит да ко круту крыльцу,
Ко круту крыльцу да ко виту гнезду
Егов-от ли да друг-приятель,
Уехал которой да в нашей лодочке,
111

Он во своей сидел да во комнате,
(«Сидел ли, стоял ли, чёрт его знает»)
У которой было два косявчаты,
Два косявчаты да два окошечка,
Брал ли он ружьё казённое
Во свои-то да белы руки.
Поднялись егбвы руки белые,
во Из ружья да он повыстрелил,
Сквозь окно да сквозь косявчато,
Сквозь стеколышко да сквозь немецкое.
Его пробили да пули быстрые,
Быстры пули эти свинцовые
Из казённого ружья он повыстрелил
Удалого да добра молодца,
Андрея да он Владимирыча,
Расшибло его да буйну голову,
Повылетели да его мозги
90 Из егбвой да буйной головы.
Он упал тут да на круто крыльцо,
Со своих-то да со резвых ли ног.
Его резвы ноги да были пёшецки,
Белы руки да игрушечки,
Не заревел он тут да звонким голосом,
Заревели все да испугалися,
А тут во комнату свою залбжился.
(«На крючок двери-те заложил, никого не пускает»)
Тут бросился удалый да добрый молодец,
На добрых коней да на езжалыих,
юо Во слав'ну да большу Усть-Цильму
(«Тогда ведь надзиратели были»)
За тюремными да надзирателями,
Затем за общей да за милицией.
Привезли тут да милицию
Тогда не отпирал он да крепкй двери
На крючку сидит, залбжился.
(«Сидит и ревёт: „Ой, что я наделал!“. — Полиция-то канается,
просит её запустить: „Отложишь, мы тебя никуда не деваем“»)
Он ревёт своим да звонким голосом:
«Что наделал я да добрый молодец,
Подстрелил я Андрея да Владимирыча».
Поднялись его да руки белые,
по Прострелил он да буйну голову,
Забрала его да тут милиция
Под замки да под тюремные,
Его признали да лёгким умом,
Лёгким умом да глупыим.
ïtë

Тут судили его суды, большие органы,
Признали его да глупыим.
Похоронила Андрея Владимирыча,
Его названная да молода жена,
Свезла его да за пятнадцать вёрст,
120 За пятнадцать вёрст да за числёныих
Во легкой лодке да во еловоей,
Сложили его положили,
В матушку да сыру землю,
Где отведёна была да мать-сыра земля,
Отведёная да наделёная,
{«Тридцать десятин дано было ему»)
Там жить ему да век коротати.
Его осталися да дети малые,
Один остался да ясён сокол,
Две да белы лебеди,
Первой жены венчальноей,
130 Венчальноей жены законноей.
Тогда приезжала его да молода жена,
Прибирала она да детей малыих,
Всё житье-бытьё его имущество.

27. ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ
Я жила да со робячества,
Я у матери да у родимоей,
У жалости да у сердешноей,
До шестнадцати годов долгиих,
Тут наняла меня мати родимая
Во работницы да во пострбчины,
Во пострбчины да круглогодние,
Круглогодние да во наёмные.
Я по три года жила да годов долгиих,
io Я у двух жила да у хозяев,
Мне цена, бедной, не убавлялася,
Всё цена мне да прибавлялася,
Потом сменила честь да на бесчестьице,
Променяла ум да на безумьице.
Родила я да сына-отрока,
Себе, бедной, горе злосчастноей,
Я не чала того, горе, не думала,
Молодым умом да своим разумом,
Что привяжутся мне часты дети,
8

Русская народно-бытовая лирика

113

20 Часты дети да повсегодние,
Я спорбдила да сына-отрока,
Затем другого дитя малого,
Затем третьего ещё дитятка,
Затем была у меня да лебедь белая,
Затем двойней да я зародила,
Сорок девять недель да они жили.
Когда померли там дети малые,
Тут сечины-горя я перевидела,
Всякой тягости я перетёрпела,
зо По сорок овйнов я вымолочу,
По сорок избов я весной повымою,
Не наняла детей я в работаньки,
Всё по силе своей женскоей выростила,
Не спустила просить их по миру,
Из двора во двор да через улицу,
Не скупйли они меня сиротские,
Уж не мужски мои плечи да не аршинные,
Женскими плечами я их ростила
(«И женила двух, дом новой поставила»)
Я держала, горе, пять коров,
40 Коров дойныих да подоконныих,
Подоконныих, да подповетньгих,
И три было да добры лошади.
У меня два было тогда да ясных сокола,
Новы дети да тогда померли,
Померла моя да дочь милая,
Три мои да ясны сокола,
Три мои да укатилися,
Перешло через меня горе великое,
Не снесла столько да мать быстра река,
50 Не свезла столько да лошадь добрая,
Сколько я, горе, да перетёрпела,
Сколько я, горе, да перевидела
На своем да на ретивом сердце.
Уж я ростила да детей малыих,
Уж я ростила, горе, маялась,
Маялась, горе, позорилась,
Позорно было житье сусветное,
Маятлйвое да позорлйвое.
Я ростила, горе, двух ясных соколов,
со Я на стары дни себе на сменушку,
На житьё-бытьё да переменушку,
Я со милым да ясным соколом
Разделилася да распарйлася,
Я со доброей да я со волюшки
114

70

во

эо

loo

Я с малым пошла да ясным соколом.
Малый мой да, бат, ясён сокол,
Он завёл себе да молоду жену,
Он привёл себе да любу семью,
Она расплодила себе детей малыих,
Расплодила себе да чада милое,
Разгнездила дитя сердешное.
Не состарил он да молоду жену,
Оставил да детей малыих,
Малыих детей да не возрослыих,
Егова-то да молода жена,
Ненадейная она изменная,
Изменила она своих ясных соколов,
Променяла она на чужа сына да на отецкого.
Она бросила да меня оставила
Маяться да меня позориться.
С малыма детьми да не с возросшими,
Я маюся с ними, позорюся,
Не молодёхонька, не зеленёхонька,
Не в молодых годах ,не в средовых летах,
Мне уж семьдесят да четвертый год,
Мне их ростити да подымати.
Всё мое горе да не привыплакать,
Не привыплакать да не привысказать,
Не привысказать да не привычитать.
Не избавит никто меня от тяжкой работаньки,
Заменить меня да, бедной, некому,
Замена моя во сырой земле,
Защита моя в гробовой доске,
Некому меня защйтити,
Некому меня заслбвити.
У моих тоже детей да не возросшиих,
Защита моя лежит позади двора,
Позади двора, посреди поля,
Не поможет мне горю великому,
Не поможет да не убавити
Горюшка моего великого,
Нужно-важно оно мне да шибко надобно,
(«Да где возьмешь?»)
При старости я да при глубокоей,
При белой да при сединушке,
На ногах хожу да запинаюся,
На речах баю да ошибаюся,
Мои приробились да руки белые,
Приупешились да ноги резвые,
Приутупились да очи глупые,
8*

115

по Вся прошла да моя жизнь великая,
Не житьё жила, не красовалася,
Как сыр в масле да не купалася,
Всё в нужде жила да горе, в бедности,
Уж во всякой да бедной скудости,
Я во хлебноей, горе, в осеннеей,
Золотой казной да безрасчётноей,
Не во полноей, не во довольноей,
Всё брала меня худоба великая,
Я нынь состарилась, горе, со старыма,
120 Я соровнилась, горе, со дряхлыма,
Не могу, горе серое, по-старому да робить-делати,
Я по-прежнему да по-досельному.

28. ПРИ ПРОВОДАХ НА ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ
ВОЙНУ
Кормилица да чадо милое,
Дитя мое да ты сердечное,
Ты милое было, любимое.
Не на это был да ты рощеный,
Не на это был да ты подыманой.
Я не чала то да не думала,
В уме-разуме да я не держала,
Я растила, бедна злосчастная,
Я во нужды тя, горя, во бедности,
ю Я во всякой да крайней скудости.
Я на стары дни да на скормленьице,
Я житью тебя да на сменушку,
На работаньку да на заменушку.
Я хотела тобой да заменитися,
На стары дни да на залетные,
Я при старой да при старости,
Я при белой да при сединушке,
Я на стары дни да на скормленьице,
Я при смерти-то на погребеньице,
го После смерти я на поминаньице.
Мне не судил бог, да царь небесный свет,
Не на это был да ты рощеной,
Не на болыпу войну да кроволитную,
На кроволитную да на семйрную.
Поднялися да нынче добры молодцы.
116

зо

40

50

60

70

Под ружья, бат, да под казённые,
Под ядра да под едровые,
Под пули да под свинцовые,
Под мины-т да под разрывные,
Под окопы да под земельные,
Под земельные да под холодные.
Ты белеюшко да соколеюшко,
Ты белеюшко да мой Михайлушко,
Ты Михайлушко да Тимофеюшко.
Отрядила да тя спроводила,
На чужу да тя дальну сторону,
На злодейку тя да чужестранную,
Там ни постилочки, да ни окуточки,
Тебе постилочка да мать-сыра земля,
Те зголовьице да зло кореньице.
Окуточка да сине облако.
Чужа та да дальня сторона,
Она не мёдом ли да была мазана,
Не сахаром была посыпана,
Она помазана кровью горячею,
Кровью горячею да молодецкою,
Она посыпана только земелюшкой,
Удалыми да добрыми молодцами,
Затем она слезми горячими.
Ты кормилица да чадо милое,
Ты мило дитя да ты сердечное,
Ты пиши мне-ка да письма-грамотки,
Хошь тим взвесели моё да ретиво сердце,
Окати моё больно верёжено,
Верёжено сердце позноблено.
Не морозом ли да познобилося,
Оно не вёредом да вередйлося,
Ты вередйл мое да ретиво сердце,
Ты познобйл мое позноблено,
Ты на вси веки на сысветные.
Вередйлося мое да познобйлося,
Оно намелко да раздробилося,
Не собрать будет мне ретиво сердце,
Не скласть будет да в одно место,
По-старому его, по-прежнему,
По-прежнему да по-досельному,
Расстроилось моё да распокоилось.
Кормилица да чадо милое,
Ты понадобу было мне на жадобу,
Ты нужно-важно да шибко надобно,
Ты из тысячи мой да был выбраной,
117

80

90

100

ПО

118

Изо тьма тысяч да мой выхваченой
У меня на тя было сердце положено,
Тобою было да упомещено.
Я не могла на тя да наглядетися,
На бело лицо да на румяное,
На желты кудри да молодецкие.
Тя кормилицу да чада милого
Я спроводила, бедна злосчастная,
На чужу, бедна, да дальню сторону.
Я со той поры да поры-времени
Не сыпала я да крепка плотна сну,
Не едала я да как плотной выти,
На чужу, бедна, на дальну сторону.
Я со той поры да, горе, времени
Не сыпала я да крепка плотна сну,
Не едала я да как плотной выти,
Я о ту пору да в это времечко
Забываюся да горе злосчастное,
Когда искатится да крепкой, плотной сон,
Серёдка ли да темной ноченьки,
Только сойдешь ты у меня с ума-разума,
Я вставаю, бедна, да по утру рано,
Я топлю когда да жарку печеньку,
Я поправлю всю дело-работаньку,
Я пойду, бедна, да горе поеду
По весны, горе, да я по красноей,
На круты холмы пойду высокие,
Я на полосы да на широкие.
Где орал-пахал ты мать-сыру землю,
Где трусил-сеял да ядрено жито.
Я слезми, горе, да заливаюся,
Я тим, горе, да занимаюся,
Не делом да не работанькой.
Я гляжу-смотрю, бедна злосчастная,
По крутым холмам да по высокиим,
По полосам да по широкиим,
Я зрю-смотрю да во вси стороны,
Где ты робил, да мой чадо милое,
Где ты делал, мой дитя сердечное,
Я не могу тебя, горе, завидети,
Нёгде тебя, горе, заслышати,
Твоего да звонка голоса.
Ты за морями, мой, да ты за синима,
Ты за горами, видно, да за высокима,
Ты за лесами, мой, да за тёмныма,
За городами, мой, да за столичныма,

120

130

ио

150

160

На большой войне на кроволитноей.
Я не могу дождать да письма-грамотки
Я от тебя, да горя злосчастного,
Верно, бумаги нет да у тя ербовоей,
Пера нет верно орлового,
Чернила верно нет орехова.
Уж верно не дождать мне да письма-грамотки,
Верно положил ты там да буйну голову,
На чужу-то наверно сторону,
На злодейку там да чужестранную.
Верно попал ты там, чадо милое,
Под орудия да под казённые,
Под пули да под свинцовые,
Под мины да под разрывные,
Под пушки да многозарядные,
Разнесло тебя, видно, да по чисту полю,
Оне разрядили да тя разорвали
Намелко тебя видно да намелко,
Где рука, где нога, где буйна голова.
Уж верно не дождать боле да вести-павести,
Тебе, бат, мать-сыра земля да не досталася,
Гробова доска не присчиталася,
Не сошиты там да белы саваны,
Не покрыто там твоё ретиво сердце,
Ретиво сердце да бело лицо,
Не провёл поклон да по-писаному,
По-писаному да по уставному,
У тя не было там да роду племени,
Собрать твои да по чисту полю,
Твои белы руки, твои резвы ноги,
Сложить ли их под гробову доску,
Положить да в мать-сыру землю
По-людски да по-хорошему,
По-хорошему да по-настоящему.
Кормилица да чадо милое,
Дитя да ты сердечное,
Безродно было будто бесплеменно,
У тя не было будто отца-матери,
Ты не горой будто да был засеянной
Будто не матерью был спороженный,
Тя засеяли будто желты пески,
Тя спородила да мать-сыра земля,
Тебя повыкачали да ветры буйные,
Тя повыздрел будто вольный свет,
Тя воскормили да люди добрые,
Тя воспоили да православные,
1Ï9

У тя ель-сосна будто мати,
Крёстна мати — горька осинушка,
У тя темны леса те род-племени.
Тя некому было успокоити,
Тебя некому было спроводити,
Твои сестрицы-белы берёзаньки.
по Ты стань-восстань, чадо милое,
Ты стань-восстань, дитя сердечное,
На свои-те да на резвы ноги,
Пусть отворятся уста сахарные.
Отопрутся твои да очи ясные,
Пусть поворотится да говорок язык
Со мной, бедной, да со злосчастноей
Ты подай тонка да звонка голоса,
Посидишь со мной да побеседуешь,
Поговоришь со мной да посоветуешь.
180 Уж ты помоги-ка мне горю великому,
Разделим с тобой, бедна злосчастная,
Мы всё горе да всё великое.
Всю забудешь нужду да всю бедность,
Видно, вся пора да вся сменилася,
Видно, всё время переменилося,
Верно, не потянут ведь да ветры буйные,
Нынь не развеют да как желты пески,
Желты пески да как макарьевски,
Видно, да не раздвинется мать сыра земля,
190 Уж видно не откроется да гробова доска,
Уж видно не размахнутся да белы саваны,
Не отворятся да очи глупые,
Не отомкнутся уста сахарные,
Уж верно не поворотится да говорок язык,
Не восстанет видно чадо милое.
Не восстанешь ты, дитя сердечное,
Посидеть со мной, да побеседовать,
Поговорить, да посоветовать.
Уж видно не поможешь ты моему горю великому,
200 Разосталися да мы осталися
Во большом горе да во великоем.
Уж я старая стала, залетная,
Уж я хворая да нездоровая,
Я больная, горе, да я увечная,
Приупешили мои резвы ноги,
Приупали мои да могучи плечи,
Приробились да руки белые,
Притупились да очи глупые,
Притупилися да примутилися,
120

210 Смешался мой да ещё ум-разум,
Ум-разум да мой с разумом.
Я на ногах хожу да запинаюся,
На речах баю да ошибаюся,
Ошибаюся да забываюся,
Меня некому да, бедну, приздрети,
Меня некому да приголубити.
Спроводила я да в путь-дорожечку
На чужу да дальну сторону
Я любимого да внукушка,
220 Я двоюродных да милых брателков,
Я двух своих любимых племянников,
Я двух любимых да милых зятелков,
На чужу да дальну сторону.

29. ПО ВНУКАМ, ОТЪЕЗЖАЮЩИМ НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
А ты белеюшко да мой сердеюшко,
А ты последне сидишь в моём витом гнезде,
А ты последне сидишь да в золотом кольце,
А наглядитесь мои да очи глупые,
Уж мутны очи да мои ясные,
У тебя, моё да солнце красное,
Уж на тебя, моё тепло моряное,
Нам последнее ли с тобой прощаньице,
А больше навеки будут несвиданьице.
io А ты уйдешь-уедешь, наш добрый молодец,
На чужу дальну да ещё сторону,
На злодейку ли да чужестранную.
Уж чужа-то ли дальна сторона,
Уж не мёдом она помазана,
Уж не сахаром была посыпана,
Уж посыпана удалыма добрыма молодцами,
А уж как сполита кровью горячею,
Кровью горячею, а молодецкою.
Уж не на это ты мой был ли рощеной,
20 Уж не на это был подыманой.
Вы не многи были да не артельные,
Уж небольшой семьи да не семейноей,
А уж вы два только да ясны сокола,
Уж вы два мои да белы кречета,
А уж любимые мои два ли внукушка,
121

зо

40

so

бо

70
122

Да любимые два бесценные,
Уж цены было вам не обложено,
Золотой казны было не ряжено
Дороги мои два ли внучушка,
Дороги мои вы бесценные.
Уж не могу на вас, горе, наглядеться,
Опереди на ваше да на бело лицо,
Созади на вашу мужску тушу,
А на мужски плеча да на аршинные,
А на желты кудри на ваши волосы,
Мои статным-статны, да полновозрастны,
Уж ни в какой толпе да ни в компаньюшке
Вы не терялися, мои да ясны соколы,
Дороги мои два внука бесценные,
А золоты мои да драгоценные.
Уж я знала как дорожить вами,
Я не знала как обложить вами,
А к чему же всё горе приложити,
А уж к чему вас, горе, положити,
Ко вербе ли вас леторощеной
Ко свече ли вас воску ярого.
Уж я спровадила да вас положила,
Не во матушку да во сыру землю,
Не в вековечну да гробову доску,
А то не в ту ли путь да во дороженьку,
А на чужу дальну на сторонушку.
На чужой-то да дальней стороне,
На злодейке да чужестранноей,
Там не будут вам да разны завтраки,
Крепки плотны да вам ли паужины,
А мягко место да не постелено,
Круто зголовьице да не налажено,
Тёпла окуточка да не окутана.
Вам постилочка да мать-сыра земля,
Вам зголовьица будут белы руки,
Вам окуточка да сине облако,
Вам окопы будут да подземельные,
Мины вам да там разрывные,
Оружье вам да там казённое,
Пули быстрые будут свинцовые,
Вам пушки там многозарядные,
У злых людей да там у ворогов,
У злых людей да не разживчатых,
Не разживчатых да несчастныих.
Нападают они да завсевременно,
Они хитрые да они лютые,

Злы лихи да эти вороги,
Они злы лихи, да эти Гитлеры,
Их белы руки на нас поднимаются,
Со пушками да со многозарядными.
Вы удалы да наши добры молодцы,
Не давайтесь им да во белы руки,
Не поддавайтесь да лихим ворогам.
Вы горьки дети да горегорькие,
во Вы позорные да маятливые,
Одни росли, мои да ясны соколы,
На тяжко время да на тяжёлое,
На большу войну да кроволитную,
На кроволитную да на всемирную.
Как болыпа война да вся подынулась,
По всему свету да как по белому,
По всему житью да по сысветному,
По сысветному да маловременну.

A. A. H О С О В А

30. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
По сегодняшнему светлу денечку,
Последнее у нас с тобой прощаньице,
Веково больше несвиданьице,
Из рук я тебя уронила,
Из глаз я тебя потёряла.
Недалеко, будто, я тебя спроводила,
Не глубоко я тебя положила,
Во матушку да во сыру землю,
Во кормилицу да во родимую,
ю Из этой ли пути-дорожечки
Добру молодцу нету вылету,
Ясну соколу нету выезду.
Уж я с молодых лет тебя ростила,
И тогда в уме все думала,
С малых лет с тобой забавлялася,
Середи веку я заменялася,
А на старости думала на воскормленьице,
После смерти на поминаньице,
Уж не хотела с тобой разлучаться я,
20 Не хотела с тобой расставаться я,
123

зо

40

50

во

124

Разлучила нас мать-сыра земля,
Распарила нас гробова доска.
Где тебя я стану сыскивать,
Нонче где стану спроведывать,
По буйным ветрам во темных лесах,
Нонче где стану зреть, примечивать,
Во толпах столах, во компаниях,
На колхозныих заседаниях?
Уж мне негде вас спроведати.
Откудь стану дожидатися,
Аль со свежбй рыбы трепущеей,
Аль со серой птицей полетущеей?
Аль я в горький час вас засеяла,
В бесчастну пятницу вас спорбдила,
Во слезливый час на свет попустила?
Я умела вас спорбдити,
Я умела вас спорбстити,
Не умела вас счастьем надёлити,
Наделила вас злы великие.
Я спроводила да добрых молодцев,
На чужу да дальну сторону,
На чужу злодейку незнакомую,
На грозну службу на тяжёлую,
На тяжёлу службу кровавую,
Уж как под пули да под быстрые
Под орудия да под тяжёлые.
Уж кто станет вас защитывать,
Уж некому вас зазнобити,
Уж вы горьки дети там безродные,
Горьки дети бесприютные,
Уж к кому станете припадывать,
Уж ко темным лесам, дубу-дереву,
Ко сырой земле, шелковой траве,
Цветам да как лазорьевым.
Уж я, бедна, ростила в уме думала,
Уж я взрощу до полна возраста,
До зрелого ума-разума,
И рукой тогда будет правоей,
Уж плечо будет удалое,
Замена будет великая.
Изменили мне сынки сердечные,
Они выросли до полна возраста,
До крепкого ума-разума,
Разделила нас судьба злодейная,
Распарйла нас жизнь несчастная,
Уж везде сыны разбросалися,

70

80

оо

юо

по

Разошлись да все разъехались,
Я хотела всё горе убавити,
Хотела горя уменьшити.
Не убавилось горя—прибавилось,
Впереди меня горе бегом бежит,
По бокам горе колесом катит,
Позади горе числа-смёту нет,
Я не знаю куда с горя броситься,
Я с великого рада кинуться,
Оно так болит, моё ретиво сердце,
По сегоднему году долгому,
Оно болит шибко ретиво сердце.
Оно так болит — ключом кипит,
Оно так болит — огнём горит,
Я не знаю, куда с торя броситься,
Уж я с великого рада кинуться
В жаркой огонь али в прорубь-полынью,
Али с крута берега в мать-быстру реку,
Не могу горя нигде убавити,
Не могу нигде оставити.
Кабы могла горе взять во белы руки,
Я бы привязала ему сер-горюч камень,
Я бы бросила его на быстру реку,
Я бы отправила его по синю морю,
Уж на большу волну, на золоту струю,
Уж я тогда дождуся дня весёлого,
Уж я когда дождусь часу счастливого,
Уж когда взойдёт солнце красное
Во моё-то во вито гнездо,
Уж как придут мои дороги дети,
Уж когда зайдут во вито гнездо,
Уж когда схвачу во белы руки,
Прижму их к ретиву сердцу,
Уж когда взвеселю буйну голову,
Уж когда сойдёт моя печаль великая.
Уж по шестому идёт году долгому,
Спроводйла я чадо милое,
Я отправила дитя сердечное,
Я по чужой реке да постороннеей,
По конец-то свету белого,
Какого живет он роду-племени,
Я не знаю про них не ведаю.
Они на мягко место не увалены,
Тёплым одеялом не укутаны,
Словом ласковым не разбужены,
По охоту они не разбужены,
125

Уж по сети они не наряжены.
Уж как была бы я птица крылатая,
Я слетала бы к ним во единый час,
Посмотрела бы с нима, побаяла,
Сколько горюшка поубавила,
Не слетать, видно, не побаяти,
Горюшка, видно, не убавити.

К. К. ОСТАШОВА

31. ПРИ ПРОВОДАХ ПЛЕМЯННИКА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Наглядитесь-ко, мои мутны очи,
На запас, очи, да навеки,
На дорогого моего племянничка,
На любимого моего да крестника
На восприёмного будто да чада милого,
На твоё-то да на бело лицо,
На бело лицо да на румяное,
На складну тушу да на 'мирпищату,
На круты плеча да на аршинные.
ю Я гляжу-смотрю, бедна злосчастная,
На тебя, любимый мой племянничек,
Повеся держишь ты буйну голову,
Потупя держишь да ты мутны очи,
Снарядился ты, направился
В невесёлую да путь-дороженьку,
На службу да на военную,
По пушки да заряжены.
Защищать походишь родну сторону,
Разбивать походишь врага немецкого,
20 Защищать страну советскую,
Защищать родиму сторону,
Ты горько дитя моё бессчастное,
Ты отцом дитя было засеяно,
Матерью да было спорожено,
Ею только да было рощено
Горькой вдовой да был сиротскою,
Молодёхонек да зеленёхонек,
На зачине только да зеленой травы,
Из расцвета цвета лазурьева,
зо Не ухожено было, не угулено,
Баско-хорошо было не уношено.
126

40

50

60

70

Не успел да ты повырасти,
Не успел да ты повыздынуться
В юных годах да малолетниих,
Спросила тебя на службу военную,
Не вб-пору тебя не вб-время,
Не дали тебе повырасти
До полных годов да полновозрастных,
Поспешили, скоро тебя потребовали.
Напал на нашу страну советскую
Злой враг да немецкий,
Потому тебя потребовали —
Защищать Россию-матушку.
Соймут твою, бат, буйну голову,
Прольют твою да кровь горячую
Во чистом поле тебя да во раздольице,
Разнесёт тебя, бат, на буйном ветре,
Растаскают тебя, бат, чёрны вороны,
Не узнам про тебя да не спроведаем.
Далеко от нас шибко отправился,
Некому будет подать да вести-павести,
Ни друзей, бат, не будет своих да ни приятелей,
Не узнает твоя мати родимая,
Не узнает твоя мати сердешная,
Затем я, горе бедна злосчастная,
Горька тетка жалость сердешная.
Я тобой, бедна, сердце удобрила,
Над тобой да наслаждалася,
Мне-ка-то, бедной, да ретиву сердцу,
Мне-ка жаль тебя, да чадо милое,
Не отцом был ты рощенный,
Я не знаю как тебя, бедна, повыплакать,
Не знаю как, бедна, повычитать,
Не знаю я к чему, бедна, тебя приложити,
Не могу ценой тебя обложити.
Я приложу тебя, бедна злосчастная,
Я ко красному тебя да солнышку,
Ко закатному тебя да месяцу,
Я приложу тебя, бедна злocчàcтнaя,
Ко ильинской да зрелой морошечке,
Я ко здвиженской да сладкой репочке,
Ко покроской тебя да зрелой грудочке.
Уж распрощаюсь с тобой да расставаюся,
Тяжело моему да ретиву сердцу,
Кипит во мне да кровь горячая,
Бежат мои да горючи слезы.
127

А. В. ПОЗДЕЕВА

32.НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Кормилица да мати родимая,
Оставила меня малу да глупую,
Не запомнила, не заприметила,
Свою матерь родимую,
Многи мы были семейные,
Семейные да артельные.
Не у матери родной росла я,
Не у жалости сердечноей,
По утру рано не побудила,
ю Правой рукой не покутала,
,
На работу не порядила,
Во сердце была не испечена,
По утру я была не накормлена*
Кормилица да мати родимая,
Вторая мати была да не родимая,
Не по сердцу она мне да не по уму.
Кормилица, мати родимая,
Где ты меня засеяла,
Девять месяцев выносила,
20 В смертный ли час да попустила,
С белым светом прощалася,
В темном лесу родилася,
В сыром бору да заблудилася,
Земля мати нам была постилочка,
А зло кореньице да изголовьице,
Окуточка — нам сине облачко.
Потяните-ко, да ветры буйные,
Со всех да четырёх сторон,
Приклонитесь да лесы тёмные
зо Ко матушке-сырой земле,
Расколись-ко, да мать-сыра земля,
На четыре на мелки жеровья,
Вы раскурьте, да все желты пески,
Ты откройся, да гробова доска,
Расколися-ка, баска еловая,
Разошейтесь-ко да бёлы саваны,
Разошейтесь-ко, баски полотенны,
Размахнитесь-ко да руки белые
От ретива сердца да от чёрных печеней.
40 Отопритесь-ко, да мутны очй,
Отомкнитесь-ко, уста сахарные,
Поворотись-ко, твой да говорок язык,
128

Подай-ко мне да звонку голосу,
Голосу да мне окатиста.
Ты кормилица, мати родимая,
Я пришла, бедна, к тебе приехала,
Поговорить с тобой, побаяти,
На крутой носок, да на желтой песок,
На божье к тебе да кладбище.

33. ПО УМЕРШЕМУ МУЖУ

Ты кормилица да ладо милое,
Кормилица да дума крепкая,
Ты бросил меня, оставил,
С малыма детьми да со глупыма,
Не подрощены да не подыматы,
До полного да, бедны, возрасту,
До крепкого да ума-разуму.
Ты кормилица да ладо милое,
Ты не пил у меня да зелена вина,
ю Не тратил да золоту казну,
Не разгонена была да не расшумлена,
Во темной ночи да не разбужена,
Ты умная была, разумная,
Был тихая да смирёная,
Я ничем была, бедна, не жадная,
Не жадная, бедна, не щадная,
Ни свежой рыбой да ни трепущеей,
Ни птицей да полетущеей,
Ни уточкой да я плывущеей,
20 С горы-то он ношей вёз,
С подгорья возом вёз.
(«Больше ничего не знаю»)

34. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Ты кормилица, дитя сердешное,
Кормилица да чадо милое,
Кормилица, семя сахарное,
Молодёхонек да зеленёхонек
Не чаем мы тя да не знаем,
9

Русская народно-бытовая лирика

129

Кормилица, дитя сердешное,
Чужа тебя дальня сторона.
Уж я помню да, бедна, вздумаю,
Как я с тобой разлучилася,
ю Разлучилася да разосталася,
Кормилица, дитя сердешное.
Я созади гляжу да на баску тушу,
На баску тушу да на кирпищату,
Я сбоку-то гляжу да на круты плеча
На круты плеча да на аршинные,
На головушку да на мячёвую,
На желты кудри да на русы волосы,
На бело лицо да на румяное,
На мутны очи да на умильные
20 На ресницы-то да соболиные,
На черны брови да соколиные,
На бело лицо да на бумажное,
Разговорюшко да тихо смирноей,
Походочка да щепетлйвая.
Уж я подумаю да в уме-разуме,
Как я тебя да, бедна, ростила,
Одна я, бедна, ростила,
Без кормилицы, горы высокоей,
Без кормилицы, стены камённоей,
зо Сечины-горя да перевидели,
Сечины-горя да переслушали,
В радости да не в весельице,
Я во горюшке да во печалюшке,
В слезах, бедна, да во бедности,
Во всякой да, бедна, скудости,
Без кормилицы да лады милоей,
Без кормилицы да думы крепкоей.
(«Боле не умею»)

Е. Ф. ПОЗДЕЕВА

35. ПО БАБУШКЕ

Уж подуйте-ко, да ветры буйные,
Со всех четырёх дальних сторон,
Со той пуще да со сторонушки,
Со дальнеей да со восточноей,
Расколися-ко, да мать-сыра земля,
130

ю

20

зо

40

50

Раздувайтесь тут да вы желты пески,
Откройся тут да гробова доска,
Размахнитесь тут да белы саваны,
Отойдите тут да руки от сердца,
Разомкнитесь-ко уста сахарные,
Откройтесь-ко да очи глупые,
Тут ли стань, моя ласкова бабушка,
Дорога моя затем Максимовна.
Я пришла, бедна, к тебе, злосчастная,
Побудить пришла тебя, покликати,
Из твоего-то да из вита гнезда,
Из кормилица да золота кольца.
Тебе построили да нову горенку
Без единого да без окошечка,
Без дверей тебе да без кодячиих,
Без окошечка да без косявчата.
Уж мы ждали все тебя да ведали,
А везде горе да мы спроведали,
Мы писали тебе да письма-грамотки,
Посылали там да лёгки весточки.
Не доходят там да письма-грамотки
Не доносят там да лёгки весточки,
Ясну соколу да нету вылету
А тебе, моя, да нету выезду,
Ни пешйм путём да ни добрым конём,
И ни еловой оттуда да лёгкой лодочкой.
Хоть недалеко мы тебя спровбдили,
Не глубоко мы тебя положили,
А нарыли мы на тя желты пески,
И наклали мы на тя мать-сыру землю,
Уж ты плотно спишь да не пробудишься,
Тяжело лежишь, не поворотишься,
Не подавашь мне-ка да звонку голосу,
Звонку голосу мне-ка окатиста.
Не окатишь ты да ретиво сердце,
Не окатишь да вережёное.
Ты кормилица, ласкова бабушка,
Ты кормилица моя, жалостливая,
Ты чего на меня, бедна, осердилася,
А ты пошто шибко да прогневилася?
Уж я сама знаю да, горе, ведаю,
Потому ты на меня да рассердилася,
Уж не случилась я да при смертном часу,
При твоём-то ли да при последнеем,
Уж я не поблизку была, не поряду,
Уж я шла, бедна, да торопилася,
д
9*

131

60

70

во

зо

132

Тихи мои были да ноги резвые,
А коротки были, стать, да руки белые,
И не здристы мои, поглядеть, были да очи глупые
На тебя, моя ласкова бабушка,
На тебя затем, моя Максимовна.
Уж не хотела я с тобой растатися,
Разлучила нас да чужа сторона,
А злодеюшка да мать-сыра земля,
Али зла шибко да гробова доска.
Уж потому моя да осердилася,
Потому на меня да прогневилася,
Когда занесли твою да нову горницу,
Повалили тебя да в светлу светлицу,
Не наладила я тебе мягко место,
Не наклала тебе круто зголовьице,
Не надела я тебе цветно платье,
Цветно платье да переменное,
Не снарядила я тебя по-людски.
Ты велела мне, бедной злосчастноей:
«Ты случись, моя дорога ли внучечка»,
Уж я тешила тебя, да важила,
Уж я кормила тебя, бедна, скусной едой,
Я скусной едой да переменноей,
Уж я жалела тебя, бедна злосчастная,
Дорогу свою да я ли бабушку,
Дорогу свою да я Максимовну.
Уж мы жили все да красовалися,
Семеюшка была аккуратная,
Аккуратная была, смирёная,
Не спорная да не зубастая,
Уж мы робили да все ли делали,
Наживали мы да все в одно место,
Заводили мы да все в одно гнездо.
Завела ты мне-ка много цветна платья,
Цветна платья да переменного,
На завидость да людям добрыим,
На завидость да православныим,
Обуточка была поножная,
Одежда вся была поплечная.
Уж дорога моя да ласкова бабушка,
Уж ты старая была, не дряхлая,
Уж ты робила да много делала,
Уж ты жила да будто много лет,
Уж ты годики жила да сотенные,
Уж ты робила да всё ли делала,
Уж ты не лежала долго да не скорбела ли,

Не намотала нас, не напозорила,
Уж ты круто-накруто да снарядилася,
юо Скоро-наскоро да сподобилася
От житья ты наша да от тяжёлого,
От тяжёлого да от военного.
Дорога моя, ласкова бабушка,
Уж не судил бог мне да наглядетися,
На бело лицо да насмотретися,
Уж я хожу нонь на твою да на могилушку,
Побужу тебя, бедна, от крепка сна,
Добиваюся твого да звонка голоса,
Звонка голоса твого окатиста.
но Уж не удабривашь мого ты ретива сердца,
Не успокаивашь да вережёное.
Уж не сыскать мне-ка тебя, не спроведати,
Ни во толпах тебя, ни во компаньюшах,
Ни во старых-то тебя во вдовушках,
Ни во дряхлых-то да во старушечках.
Уж я знаю, что ты, моя, положена,
Уж ты в сыру землю, моя, закопана,
Уж ты не придёшь к нам больше, не прйедешь,
Уж ты прости, моя ласкова бабушка,
120 Ты прости, моя затем Максимовна,
Вечно нам да несвиданьице,
Не обойтись больше нам, не свидеться
Из той пути да из дорожечки.

36. ПО СЕСТРЕ, УТОНУВШЕЙ В ПЕЧОРЕ
Охти мнеченько да мне тошнёшенько,
Моему сердцу да тяжелёшенько,
Уж я повыплачу да велико горе,
Велико горе наше случилося,
В нашем-то да в роде-племени.
Дорога моя, сестра родимая,
Дорога моя, жалость сердешная,
На лицо была она румяная,
Румяная была, наглядная,
ю А крута наша была, спешливая,
На работаньку была рабочая,
Она могла наша да робить-делати,
Наживать она да золоту казну,
133

20

зо

до

so

134

Заводить она себе цветно платье,
Приготовить она себе вкусну еду.
Уж она вздумала да лебедь белая,
Итти-ехать за золотой казной,
Продать она свои товары крестьянские,
Она села, наша, да »в лёгку лодочку,
Со своими-то да со суседками,
Собрались — они да все скопйлися,
Тут они да белы лебеди,
И пошли они, наши, поехали,
Во лёгкой-то они во лодочке,
Во лодочке да во еловоей,
Во еловоей да во строёвоей,
По той реке да по Печоре-то,
По славной-то они по матери,
По матери да по быстрой реке,
По волнам-то да серебристыи<м.
Уж как дула тут погодушка,
Погодушка была дождливая,
Уж как хотели они вернуться да белы лебеди,
Она над ними будто горе смеялася:
«Какие вы эки трусливые,
Пойдём мы скоро, проедем-то,
По реченьке да по быстроей,
По Печоре мы по серебристоей,
По волнам мы да по огромныим,
По большим волнам да по рассыпчатым*.
Они подъезжать стали к пароходу-то,
К пароходу-то да ко буксирному,
Тут гудки пошли им неподходимые,
Не пропускали их да к пароходу-то,
Они сами быстро тут подъехали,
К борту они да к пароходскому,
Ко большим волнам да серебристыим.
Пароход идёт да не тихйм ходом,
Не тихйм ходом да он полным летом,
Вдруг обернулася да лёгка лодочка,
Заплеснуло её волнами серебристыми,
Не успели сберечь да люди добрые,
А команда-то да пароходская.
Две-то женщины да как спаслись они,
Одна-то ли да как на лодочке,
А вторая-то да как на якоре,
А моя-то ли сестра родимая,
Евдокия-то моя Ильинична,
Крута она была, спешливая,

во Умела плавать да по быстрой реке,
На ней одето было много цветна платья,
А обуточка была тяжёлая,
Не смогла она, да ;наша, оправиться,
Поднесло быстро её да к пароходику,
Затопило её да во быстрой реке,
Далеко она да показалася,
Ей ли кинули круги спасательны,
Не могла она да поймать их там,
Вся она верно расстроилась,
70 И осела она до ко желту песку,
Ко желту песку там ко Макарьевску.
Уж мы стали тут да ей искать, горе,
Всей силушкой да мы колхозноей,
Не могли найти да мы спроведати,
Глубока Печора, славна матушка,
Глубока она да была быстрая.
Как на самой-то да на серёдочке
Тут осталася сестра родимая,
Уж мы все, горе, тужим-печалимся,
go Где искать её, спроведывать,
У людей-то мы да как у добрыих,
У рыбаков-то мы да у колхозныих,
У баконщиков да мы у пурповских,
Никто её нигде не видывал,
Уж мы думали да в уме-разуме,
Унесло нашу сестру родимую,
Родимую, не одноутробную,
Во синё море да во холодное,
Вниз по матушке да по быстрой реке,
90 По Печоре-то да как по славноей.
Подошла ли тут зима студёная,
Заморозило да мать-быстру реку,
Смостило да как мосты крепкие,
Мосты крепкие да сини толсты льды.
Шла долго зима, катилася,
Подошла быстра весна красная,
Ломать стало толсты сини льды,
Стало гнуть-ломать да на быстрой реке,
Наше болеть стало да ретиво сердце,
юо Нашу мнёт, ломает лебедь белую,
Её мыло там да ключевоей водой,
Пересыпало её да как желтым песком,
Окружало её да там по донышку,
По кустам её там да по крутым кряжам.
Прошли затем да прокатилися,
В5

но

120

130

но

150
136

Льды наши да будто зимние,
Открылася да как быстра река,
Пошли пароходы-то да пассажирские.
Пассажирские пошли, буксирные.
Наше всё.болит да ретиво сердце,
Где наша да лебедь белая,
Дорога наша сестра родимая?
Вдруг пришла нам да лёгка весточка,
Весточка да нам весёлая,
Што подынуло нашу да дорогу сестру.
Несёт её да по быстрой реке,
По славной-то Печоре-матери.
Поймали её да люди добрые,
Подтянули её да ко круту кряжу,
Привязали её да ко белому кусту,
Уж мы скоро тут да как свернулися,
И поехали да в лёгкой лодочке,
Ейна-то сестра родимая,
Старшой ейной солнце красное,
Её-то ли да крёстна матушка,
Они шли будто да все ли ехали,
До того места да до известного,
До того куста да до указанного.
Подъехали да к краю, берегу,
Вдруг увидели да дорогу сестру,
Задрожали ихни руки белые,
Полились ихни да горячи слезы,
Подъехали да к тому местечку,
Ко сестре они да ко родимоей,
И не знают как её брать в руки,
Брать она да неподсильная,
А запах от неё да нехорошенькой.
Направили да они вывозки,
Постелили паруса да полотняные,
Закатили тут да лебедь белую,
Затянули её да как во лодочку,
Во лодочку да во еловую,
И поехали да по быстрой реке,
Уж они шли, тянули да пешим путём,
Эта реченька да была быстрая,
Быстрая да серебристая,
А кряжи круты были, обрывные.
Они шли долго да тут ли ехали,
Приехали да тёмной ноченькой,
Привезли её да, бедну горе злосчастную,
Повымыли с неё грязь кипучую,

Надели ей тут цветно платье,
Построили да нову горницу,
Положили тут лебедь белую,
Повалили её да в мать-сыру землю.
Все мы видели родны родители,
Уж на старый лик да непохожая,
На бело лицо да некрасивая,
А на тушу-то да неукладная,
160 Набрала много да ключевой воды.
Уж её-то ли да белы лебеди,
Две её да серы утицы,
Уж они кличут её да дорогу мати:
«Наша маменька да непохожая,
Непохожая будто не нашая».
Уж ей повырыли да мать-сыру землю,
Отвезли её да как на кладбище,
Зарыли её да там желтым песком,
Не бьёт её да ключева вода,
ио Не моют её боле желты пески,
Знаем мы про неё да ведаем.
Тут наша положена,
К местечку да наша прибрана,
По-людски да похоронена,
По-хорошему наша снаряжена.

37. НО МАТЕРИ, УЕХАВШЕЙ НА ЧУЖУЮ СТОРОНУ
Ты кормилица, мати родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная,
Уж ты куда, наша, да собираешься,
Ты куда, наша, да отправляешься,
Круто-накруто да скоро-наскоро,
Со родимой ты да со сторонушки?
Тя повыжили да люди добрые,
Тя повыжили да православные,
Уж как ваша-то да зла лиха хата,
ю Зла лиха хата, она выжйвчата,
Выжйвчата да не разживчата,
Повыжила в доме хозяюшку,
Дорогу мою матерь родимую,
Дорогу мою жалость сердечную.
Тяжело мне-ка да расставатися,
Со матерью да распрощатися,
137

20

зо

40

50

60

138

Уж ты одна мати да ты родимая,
Ты единственна жалость сердечная,
Ты повыростила нас детей малыих,
Ты до полного да полна возраста,
Ты до крепкого да ума-разума.
Уж ты стала нас детей раскидывать,
По всему свету детей разбрасывать,
Ты отправила да дорогих детей,
Уж моих-то ли да дорогих братьей,
Ты на службу-то да их на верную,
А дочерей-то нас да белых лебедей,
Уж как сестёр нас да серых утицей,
Уж мы станем жить этта, позориться,
Мы без матери да без родимоей,
Без отца-то мы да без родителя,
Мы к кому придём, горе, пожалимся,
Мы к кому придём да разобидимся,
Про своё-то ли да про большо горе,
Про большо горе да про великое.
Ты кормилица, мати родимая,
Ты подумай-ко да в уме-разуме,
Ты сама мати да расставалася,
Со своей матерью да распрощалася,
Твоё так болело да ретиво сердце,
Твоё так кипело да вережёное,
А бежали твои да горячи слезы.
Дорога моя, мати родимая,
Ты единственна, жалость сердечная,
Ты поверь нашему да велику горю,
Бат, одолят нас нонь да дети малые,
У нас кто соймёт их да со белых-то рук,
Трудно нам да детей ростити,
Не бабкою детей воспитывать.
Дорога моя, мати родимая,
Дорога моя, жалость сердечная,
Уж как всяко мы нонче намучимся,
Всяко мы да намотаемся,
Заберёт, бат, нас да нужда крайняя,
Некому ума прибавити,
У узкого да разоставити,
У короткого у нас наставити,
Ума-разума да нам прибавити,
Или поддержать-то нас да золотой казной,
Золотой казной да нас бессчётноей.
Уж ты кормилица, мати родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная,

70

.80

•90

юо

Уж вы жить станете на дальней стороне,
Уж вы старые будете, дряхлые,
Уж вас кто там будто приютит-то,
Уж как некому да приголубить-то,
Обстирать вашу грязь кипучую,
Обрать вашу да вошь едучую,
Уж повыстирать ваше цветнб платье,
Переменить ваше да как мягко место,
Перетрясти ваше круто зголовьице,
Посмотреть на вас по тёмным ноченькам,
По темным да по осенниим,
По осенниим да по долгиим,
Подать вам воды да кипячёноей,
Побудить вас да по утру рано,
Покормить вас да как скусной едой,
Приготовить вам да переменноей,
Уж как старо ваше да ретиво сердце,
Уж залетное да вережёное.
Дорога моя, мати родимая,
Ты уйдешь наша мати, укатишься,
Со своей-то ты да ладой милоей,
Со нашей-то горой высокоей,
Уж как с нашей-то стеной камённоей.
Помяните нас да белых лебедей,
Помяните нас да серых утицей,
На нас дуть будут да ветры буйные,
На нас клонить будут да лёсы тёмные,
А дождить будут дожди мокрые.
Мы придём домой да со большим горем,
Во своё-то мы да во вито гнездо,
Во свое-то мы да в золото кольцо,
Уж мы вспомним тут да дорогу матерь,
Уж мы вспомним тут да дорогу жалость,
Потекут наши да горячи слёзы,
Заболит наша да буйна голова.
Разобьётся наш да ум со разумом,
Расшатается да как морска волна,
Расходится да буря тёмная,
Тут мы вспомним как матерь родимую,
Уж мы вспомним тут жалость сердешную,
Кабы была мая мати родимая,
Я сходила бы к ней да поутру рано,
Или по тёмной к ней да я по ноченьке,
Попросила бы да ума-разума
Или защитушку себе да верную,
Или заславушку да неизменную.
139

Ты кормилица, мати родимая,
по Ты живешь, наша, нынче в сытом житьи
В сытом жытьи наша довольная,
Со своей-то ты да ладой милоей,
У тебя свысока будто постреляно,
Сглубока да у тебя добыто,
Ты не жадная, наша, серой птицей,
Ты не щадная, наша, свежой рыбой,
Ты поставила себе да золото кольцо,
Заимела ты да скота чистого
Со своей-то ты да ладой милоей.
120 Когда гнутся ваши да руки белые,
Не лежат мои да как трудливые,
Вы ничем живёте не жадные,
В ту порушку да вы не щадные.
Ум мы то бедны да в уме думаем,
Уж я то, бедна, да в уме держу,
Хоть далеко живёт наша мати родимая,.
Далеко живёт жалость сердечная,
По конец живёт да мать-быстрой реки,
Позавони она да роду племени,
130 Около морюшка да около синего,
Около синего, около холодного,
К ней не ходят там да люди добрые,
К ней не ездят там родны родители,
Уж я горюха-то да горегорькое,
Я горька дочй да безотцовая.
Уж как нету мне-ка да бедной вылету,.
Нету мне-ка да бедной выпуску,
Уж к отцу-то ли да мне ко матери.
Уж по пятому да году долгому,
ио Уж по пятой-то зиме холодноей,
Не бывал у нас гора высокая,
Не бывал ты, да дорога мати.
Дорога мати, жалость сердечная,
Уж мы как, мати, да с тобой сойдемся,.
Уж как мы с тобой теперь увидимся,
Уж мы как с тобой будем здороваться,.
Одолят видно да горячи слёзы,
Уж я стану тут у тя выспрашивать,
Про житье хороше у тебя выведывать,
150 Про горьку участь буду рассказывать.
Я живу, бедна, да во большой семье,
Во большой семье да во казённоей,
Нечем у меня сердце удабривать,
Нечем моё да упомещивать,
14Q

Мне не катится, бедной, скусна еда,
Мне не пьётся, бедной, да ключева вода,
Вы не сходите да с ума-разума,
Дорога моя, мати родимая,
Дорога моя да ты ли матушка.
пбо Кабы были у меня да дети малые,
Я не так бы, горе бедна, бат, печалилась,
Уж я днём хожу, бедна, в уме держу,
Уж я ночью сплю, бедна, во сне вижу,
По утру встану да будто нету вас,
Тут болеть будет да ретиво сердце,
Уж не дай же бог жить детям без матери,
Без матери да без родимоей,
Без жалости да без сердечноей.
Скоро та дочи состарится,
170 У которой нет да отца-матери,
Уж та льёт слёзы век свои горячие.
Я тужу, горе, да всё печалюся,
Об отце да я об матери,
Обо всем, бедна, да о большом роду.
Я така, бедна, да беспокойная,
Беспокойная да я расстройная.
Меня повыучило да велико горе,
Без отца меня, горе, без матери.
Уж я хожу, бедна, горе злосчастная,
180 На работаньку да на тяжёлую,
На гульбу, горе, да на весельице,
Уж я всё дочи да безотцовая,
Уж я всё будто, горе, безматерная.
У меня спрашивают да люди добрые:
«Уж как где ваша мати родимая,
Пошто мати да вас побросила,
Уж не ходит к вам мати, не ездит-то,
Не пускает её, бат, гора высокая,
Не пускают её, бат, да дети малые».
190 Нынче времячко будто военное,
Военное да не свободное,
Ходить им да веселитися
Уж как робить всё да надо делати,
Не на кого им да надеяться,
Некому их будет кормить-поить,
Некому да их пропитывать.
Уж как пишут нам да дороги братья:
«Не забудь ты, наша да дорога сестра,
Прибери свою гору высокую,
200 Дорогу-то ты мати родимую,
141

Она денна об нас тужёльщица,
Она повыростила нас да дорогих братей.
Мы везде дети да нонче годные,
Мы везде вести да нонь достойные,
Мы на службу-то да как на верную,
Защищаем мы да родну сторону,
Отбиваем назад да проклята врага.
Приберите вы да отца-матерь,
Вы не бросьте их да как ли старыих,
210 Дорожите вы да отцом-матерью.
Мы дорожим, ценим да родной стороной,
Вместо отца да вместо матери,
Мы вернёмся назад да со победою,
Со победою да со великою,
Со великою да со свободною,
Свидимся тогда, увидимся,
Наживём себе житья спокойного,
Мы заменим тогда гору высокую,
Уж как матерь да жалость сердечную,
220 Не дадим тогда им да робить-делати,
Будем мы да их кормить-поить,
Мы до волосу да их до белого,
До белого да их до старого».
Дорога моя, мати родимая,
Дорога моя, жалость сердешная,
Ты надейся на своих да солнце красныих,
На дочерей на нас да белых лебедей,
Мы не бросим вас да как при старости,
Приберём к себе да приголубим вас,
230 Не дадим вам одним шататися,
Не дадим вам да искитатися.

38. ПО ДОЧКЕ, УМЕРШЕЙ В ОТСУТСТВИЕ МАТЕРИ
Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
Не несут меня да ноги резвые,
Не ведут меня да очи глупые,
Ко своему-то да ко виту гнезду,
Ко своему-то да к золоту кольцу.
Уж ты зла хата моя уживчата,
Ты уживчата да не разживчата,
Ты повыжила мою да лебедь белую,
Ты повыжила да серу утицу,
142

Уж ты злу змею да из чиста поля.
Мою дитю да из вита гнезда.
Не на то я её да видно засеяла,
Не на то дитя да я спородила,
Молоду веку да на забавочку,
Середи веку да на заменушку,
Я на стары дни себе кормилицу.
Дорога моя да лебедь белая,
Одна моя да одинокая,
Я ли ростила тебя, подымала,
20 До полна хотела полна возраста,
До крепкого да ума-разума,
Я с тобой хотела жить да молоду пору,
Своё хотела да зелено время,
Я на тя склала да велику жалость,
Уж я всё своё да, бедна, весельице,
Не ходила я, не веселилася.
По тёмным я да тёмным ноченькам,
По осенним-то да по вечёрочкам.
То пришла, бедна, да я приехала,
зо Я не знала, где тебя ли сыскивать,
Я не знала, где тебя спроведывать,
Попросила я да людей добрыих,
Я узнать про тя да лебедь белую,
Где моё дитя положено,
Куда мое дитя отправлено.
Положено да в мать-сыру землю,
Поставлено ей да нова горница,
Не светла ей да будто светлица.
Я разрыла тут да мать-сыру землю,
40 Я подынула да ейну горницу,
Я открыла ейну да светлу светлицу.
Тут дитя мое положено,
По-хорошему оно снаряжено,
Одёнуто да ей цветнб платье,
Изукрашена она цветом лазорьевым,
Обложено ейно кругом бело лицо,
Бело лицо да её белы руки.
Поглядела я ей тут на бело лицо,
Полились мои да горючи слёзы.
so Тут я всё горе стала приплакивать,
Тут я всё горе стала причитывать:
«Дорого моё да чадо милое,
Дорого моё дитя сердечное,
Ты чего, моя, да побоялася,
Ты чего, моя, да пострашилася?
jo

143

«о

70

so

до

юо
144

Того видно да побоялася,
Того видно да пострашилася,
Не отцом видно была засеяна,
Не матерью да ты спорожена.
Уж я бросила тебя, покинула,
Променила я тебя да на чужих людей,
Я на службу да на колхозную,
Доставать пошла да я себе грамоту,
Улегчить хотела да труда женского,
Чтобы мне легче ростить тебя, да лебедь белая,
До полного да тебя возрасту,
До крупного да ума-разума.
Не смогла я видно все это сделати,
Коротки твои да веки детские,
На родимых-то тебе написано,
Разостаться нам с тобой да распроститися,
Я из рук тебя, бедна, упустила,
Я из глаз тебя утеряла.
Где я стану тебя сыскивать,
Где буду тебя спроведывать?
Тут мати да буду сыскивать,
Тут мати дитю буду спроведывать,
Во яслях-то я да во колхозныих,
Во детях-то я да во сторонниих,
Не зазреть нигде, не заприметити,
Уж я на чём буду сердце удабривать,
Уж я на чём сердце да буду упомещивать
Я слезами-то да как горячима,
Я тоской только да как кручинушкой,
Я пойду на твою да на могилушку,
Уж я сяду тут на мать-сыру землю,
Побужу тебя, бедна, покличу тут,
Я у тя спрошу, лебедь, тебе скажу,
Про твоё житье там, про тёмное,
Про моё житьё да про мучинное.
Дорого моё да чадо милое,
Дорого моё, дитя сердечное,
Я не могу на тебя да наглядетися,
Не могу я да насмотретися.
Ты прости, моё да чадо милое,
Ты прости, моё да дорого дитя,
Я положу тя да в мать-сыру землю,
Я закрою тя да гробовой доской,
Уж зарою тя да я желтым песком,
Я на няньку тя да на надейную,
На надейную да неизменную,

Тешить она будет тебя по-людски,
Кормить будет да по-хорошему,
Ты прощай, моё да дорого дитя,
Ты прощай, моё да дорого чадо».

39. ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ

Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
Уж я села, бедна, да в лёгку лодочку,
По реке пошла да я по матушке,
Я разыскивать пошла родных родителей,
Я сказать пошла да про своё житьё,
Про своё житьё да я про вдовое
Уж как я живу, горе, позорюся,
Провожу свою да молоду пору,
Провожу своё да зелено время.
ю Уж о чём буду да вам рассказывать?
Уж я расскажу да про житьё-бытьё,
Про девьё житьё да безродное.
Я повыросла да без отца, бедна,
Без отца, бедна, да и без матери,
Меня повыростили да люди добрые,
Меня повыростила ласкова бабушка
До полного да меня возрасту,
До крепкого да ума-разума.
Я жила у них да красовалася,
20 Я как сыр в масле у них купалася,
Ничем жила у них не жадная,
Я ничем была у них не щадная,
Ни свежой рыбой да ни трепущеей,
Ни серой птицей да полетущеей,
Свысока птица была пострёлена,
Сглубока рыба да была добыта
У старой да моей тётушки,
У залетной у моей бабушки.
Без удалой жили мы мужской головы,
зо Они не перву меня, бедну, повырастили,
Меня пятую они повырастили,
Меня пятую они повыздынули,
Уж я тогда повыросла, бедна, повызрела,
До цвету-то да до лазорьева,
До ягоды баской малиночки,
10

Русская народно-бытовая лирика

145

Тогда я бросилась да, горе, кинулась,
Во чужи люди-то да в добрые,
За чужа сына да за отецкого,
За отецкого да за приезжего,
40 Уж я жила с ним до поры-времячка,
Уж я два жила да, бедна, годика,
Уж отправлять стала да ладу милую,
Я на службу-то его на верную,
Я во Красну-то его да Армию,
Уж мы стали с ним да расставатися,
При славном-то при городе
Мы при городе да Нарьян-Маре.
Уж стала с ним да расставатися,
Уж я стала с ним да распрощатися,
50 Уж я села тут к нему повыплакать,
Уж я рядом с ним, бедна, повычитать,
Уж я привыплакала девьё житьё,
Я девьё житьё да положеньице.
Уж мы сходилися да в тиху пору,
Расставалися да при больших людях,
Тут моя ладо да как расстроилось,
Тут расстроилось моё, расплакалось,
Не велел тужить мне-ка печалиться,
Велел жить мне, да веселитися:
60 «Не тужи, моя да молода жена,
Ты не плачь, моя люба семья,
Я не долго буду служить, бедной злосчастноей,
Это пройдёт скоро да пора-времечко,
Буду писать тебе да письма-грамотки,
Ты пиши мне-ка, бедну злосчастному,
Весело нам будет жить да пору-времячко,
То пройдут скоро да будто годики».
Он послал мне да фотокарточку,
Я ждала, бедна, всё любовалася,
70 Дождала его да я бело лицо,
Дождала я его, бедна злосчастная.
Я вела всё-то, бедна, во умй думала,
Я дождусь свою да ладу милую,
Я буду жить, бедна, да жизнь спокойную,
Продолжать буду да молоду пору,
Продолжать буду зелено время,
Вспоминать буду свое дёвьё житьё.
То пришла моя да ладо милое,
Меня бросило, бедну, покинуло,
во Тут болеть стало моё да ретиво сердце,
Тут болеть стало да вережёное.
146

Не на то, бедна, я за него бросилась,
Тут схватилась я, бедна, не во-пору,
Не во-пору да не во-время,
Я бранить стала родных родителей,
Проклинать стала да молоду пору,
Вспоминать стала свою русу косу,
Русу косу да свою дёвьюю,
Тут болеть стало да ретиво сердце,
до Тут ушла, бедна, я оттуль уехала,
На свою-то я на родну сторону,
Ко своим-то я родным родителям,
Тут пришла я, бедна злосчастная,
Со своим-то со большим горем,
Я вдова пришла да к ним безмужняя,
Безмужняя вдова, бездетная.
Тут жила я, бедна, до пор-времячка,
Продолжала дела да жизнь сысветную,
Я стала тут да веселитися,
юо Уж я пить стала да зелено вино,
Запивать стала да ладу милую,
Тут забыла я, бедна, да припостельную.
С той поры, да с того времячка,
Ходить стала да я по горочкам,
По горочкам, да по. катушечкам,
По осени им-то да посиделочкам.
У меня обуточка была поножная,
Одеждочка была поплечная,
На завидость да людям добрыим,
по На завидость да православныим.
Уж мы ли робили дело-работаньку,
Мы колхозную, да как казённую,
По лесам будто да по тёмныим,
По сырым борам да по дыбучиим.
Тут я робила да много делала,
Уж пять, бедна, да зим студёныих,
Уж я эту нынь да пору-времечко,
Жила я на работе на лёгкоей,
Я на службе-то жила на казённоей,
120 На казенноей да на счётноей.
Тут бросилась да, горе, кинулась,
Уж за чужа сына да за отецкого,
За отецкого да деревенского,
За ближнего да подоконного.
Я хотела жить да молоду пору,
Провожать своё да зелено время.
Мы недолго жили да пору-времечко,
10*

147

130

но

150

160

по

148

Мы два жили да будто месяца,
Мы ли жили с ним да веселилися,
Мы не поблизку жили, не поряду
Мы сходилися с ним, съезжалися,
При своем-то мы да при витом гнезде,
При еговом-то да при подворьице.
Тут услышала я весть невесёлую,
Невесёлую я, нерадостную,
Уж я стала ему, бедна, высказывать,
Уж я стала, бедна, его выспрашивать:
«Уж мы пошто, ладо, с тобой сходилися,
На коротку мы да пору-времячко.
Кабы знала я, бедна, да горе ведала,
Не пошла я, бедна горе злосчастное,
Не пошла бы я, горюха бедная».
Тут мне-то, бедной, ладо ответило
Тут ли то, бедной горюхе злосчастноей:
«Я не в эту думал да пору-времечко,
Я при лете думал да при жаркоем,
Я не думал при осени холодноей,
Тогда не хотел с тобой расставатися,
Поторопило как время военное
Военное да неотсрочное.
Пришлось с тобой да расставатися».
Мы последню-ту с ним тёмну (ноченьку
Не засыпали с ним да крепким плотным сном,
Одну мы с ним да думу думали,
Одну мы с ним да речь говорили.
Говорил мне-ка да ладо милое:
«Не забывай меня, молода жена».
Тут бежали мои да горючи слезы,
Не подсыхало моё да бело лицо.
Унимал меня да ладо милое,
Не велел плакать мне-ка злосчастноей:
«Ты не плачь свои мутны очи,
Не мочи своё да ты бело лицо,
Не расстраивай у меня ретиво сердце.
Когда уйду, бедной, да уеду ли,
Ты не плачь тогда, да молода жена,
Ты состаришь тогда своё лицо белое,
Расскорбишь своё да ретиво сердце,
Не признать мне тогда будет тебя,
Не признать, бедной злосчастноей».
Я ли то ему да все говорила:
«Я оплачу тебя да ладо милое».
Не примал плакать да дума крепкая:

«Когда плачут мои родны родители,
Не обидно мому да ретиву сердцу,
Не обидно да молодецкому,
Когда заплачешь ты, да молода жена,
Ты приплачешь всю да жизнь сусветную,
Ты приплачешь свое да похоженьице,
180 Ты запортишь мою да кровь горячую.
Ты расстроишь моё да ретиво сердце,
Я пойду да буду всё думати,
Тяжело будет переносить мне-'ка».
Я не стала, бедна, горе выплакивать,
Я не стала ему да причитывать,
Когда увидели да мы большой пароход,
Мы большой пароход да пассажирскоей,
Из-за лесу-то да из-за тёмного,
Из-за желтых песков, из-за макарьевских,
190 Из-за крутых носков, из-за обрывистых
Пароход идёт не ходом течёт,
Он идёт-течёт да как скорой птицей,
Подошёл он к нашей да как ко пристани,
Он ли дал свистки да как приходные,
Приходные да как ли встречные,
Тут выскакивали да добры молодцы,
Тут я встретила любима братанушка:
«Ты куда, наше солнце, отправилось,
Во путь ли ты да во дальнюю?».
200 Он топнул, солнце, да правой ногой,
Правой ногой да правым каблуком:
«Защищать пошёл я родну сторонушку
Я родных своих родителей».
Тут я с ним, бедна, да разосталася,
Я стояла тут да с ладой милоей,
Около края да около берега,
Около кормилицы быстрой реки.
Он обнял меня да ладо милое,
Своей меня да рукой правоей,
210 Прижимал меня да к ретиву сердцу,
Распростились мы рукой правоей,
Отпустила я его да в дальну сторону.
Тут пошла моё да ладо милое,
Я из рук его тут упустила,
Из мутных очей его утёряла,
' Он пошёл да в путь-дорожечку
Во дальную да во печальную,
Во печальную да незнакомую,
На большую войну да кровлитную,
149

220 Под пушку да под быструю,
Под саблю-ту да под вострую,
Под штыки-те да, 'бат, под долгие,
Под мины-те да под разрывные.
Ты ушла, моя ладо, уехала.
Бат разыскивать да распроведывать,
Дорогих моих родных родителей,
Дорогих моих да дорогих братьев.
Тут подсекло мои да ноги резвые,
Побежали мои да горючи слёзы,
230 Тут я стала всё горе приплакивать,
Всё приплакивать да всё причитывать,
Тут приплакала гору высокую,
Свою-то ладо милую,
Тут дорогих своих да солнцей красныих.
Я ли шла да путь-дороженьку,
Уж я ехала, бедна, добрым конем,
Со мужниной ласковой тётушкой,
Со еговой-то да крёстной матушкой,
Ко своему шла да ко виту гнезду,
240 Ко гнилому-то да золоту кольцу,
Ко худой хате да ко ужйвчатой,
Ко ужйвчатой да не разжйвчатой.
Уж я едва утихла, бедна злосчастная,
Успокоила да ретиво сердце,
Не катилася мне-ка скусна еда,
Не катилася да ключева вода.
Я легла, бедна, да во мягко место,
На мягко место, круто зголовьице,
Я покрылася да одеялицем,
250 Вспомянула да ладу милую,
Я на то, бедна горе, решилася,
Я дожду ладу да со победушкой,
Со победушкой да я со верноей,
Со верноей да неизменноей.

40. ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ

(Повторная запись)

Охти мнеченько да мне тошнёхонько,
Моему сердцу да тяжелёхонько,
Уж я села нынь, бедна, на лавочку,
150

ю

20

зо

40

Я на лавочку да на брусовую,
Ко окошечку да ко косявчату,
Ко стеколышку да ко заморскому.
Я гляжу-смотрю да вон на улицу,
Я удабриваю да ретиво сердце,
Упомещиваю да вережёное,
Уж я всё кругом да в уме думаю,
Я во всём бедна да в уме дёржаю,
Я повыплачу, горе злосчастное,
Про свои-то я да молоды года,
Про свои-то я да как цветущие,
Про свое-то я да про девьё житье,
Про свое-то я да про красовное.
Уж я ли горюха-то да горегорькая,
Я горюшица, горе бессчастное,
Не отцом я, бедна горе, засеяна,
Я не матерью, бедна, спорожена,
Засевала меня гора высокая,
В бесчастный день меня, во средушку,
Спородила меня мати родимая,
А во злыденный день, во пятницу,
Уж я повыросла, бедна злосчастная,
У своей-то я горы высокоей,
Не до полного да я ли возрасту,
Не до крепкого да ума-разума,
Я повыросла да до малых лет,
До молодых лет, до школьна возраста,
Тогда отдал меня гора высокая,
Да отдала меня мати родимая,
Кормилица жалость сердечная,
Меня ростити, бедну, подымати, ’
И с полного да полна возраста
До крепкого да ума-разума.
Не в чужи люди меня во добрые,
Ко ласковой меня ко бабушке,
Ко жалостливой меня, ко тетушке.
Уж я тут росла, бедна, да красовалася,
Уж я как сыр в масле, горе, купалася,
Я ничем жила у них, не жадная,
Ни свежой рыбой да я трепущеей,
Ни серой птицей да полетущеей.
У нас свысока да было постреляно,
А сглубока было почерпнуто,
У ласковой да моей тётушки.
У жалостливой да старой бабушки
Заведёно мне было цветно платье,
151

50

60

70

80

90

152

Цветно платье да переменное,
А обуточка да мне поножная,
А одеждочка была поплёчная,
Мне гроза была бедной не придана,
Воля девичья была не унята.
Я везде ходила да везде ездила,
Я по горочкам ходила, по камушечкам,
По осенним да посиделочкам,
Я на завидость да людям добрыим,
Я на завидость да православныим.
Не худого мы были роду-племени,
А почётного да отца-матери,
Уж я горюха-то да горегорькое,
А как горька дочи да я безродная,
А горче того да бесприютная,
Уж я не во-пору ли, бедна, бросилась,
Уж я не во-время да, горе, кинулась,
На приходе я да весны 1Красноей,
На зачине я да лета жаркого,
Я ушла, бедна, да там уехала,
Ко родным-то я да ко родителям,
Ко тётушке да я ко ласковой,
А к Анне я да к Аверьяновне.
Я жила у них недолго времечко,
Две у них да я неделюшки,
Уж я бросилась да там ли кинулась,
За чужа сына да за отецкого,
За отецкого да за крестьянского
А еще горче — за молодёхонького,
Во болыпу семью да многодетную,
Многодетную да я во общую.
Уж я жила да молода жена,
Уж я жила, бедна, да там ли робила,
Уж я робила да там ли делала,
Со своей-то я да ладой милоей,
Со своей-то я да думой крепкоей,
Думой крепкоей да припостельноей,
Уж мы жили с ним да красовалися,
Уж мы два были да с ним ли имечка,
У нас не было да детей малыих.
Уж я жила с ним да два ли годика,
Потом потребовали мою да ладу милую
На службу^ту да на действйтельну,
А во Красну-то его во Армию.
Уж я стала тут да провожать ладу,
Я ли с пристани да с пароходскоей,

юо

но

120

130

но

С пароходскоей да с Нарьян-Марскоей,
Уж мы стали с ним да расставатися,
Уж мы стали с ним да распрощатися.
Говорил мне-то да ладо милое,
Говорил мне-то да дума крепкая:
«Ты уедешь, моя да молода жена,
На свою-то ты да родну сторону,
Уж я служить буду службу военную,
Военную да я недолгую,
Недолгую да двухгодовую,
Уж я писать буду да письма-грамотки».
Уж я тут, бедна горе, осталася,
Я у пристани да пароходскоей,
Пароходскоей да заморскоей,
И ушла моя лада, уехала,
Уливалася я горячьми слезми,
Я не видела да свету белого.
Тяжело было мне расставатися,
Молоды годы да разъезжатися,
Молоды годы, время цветущее
Уж я пошла, бедна горе, поехала,
На свою-то да я родну сторону,
Ко своей-то я, бедна, ко тётушке,
Ко ласковой да старой бабушке,
Они приняли меня, приютили,
Г’орьку солдатку-то да приголубили,
Уж прислал мне-ка да ладо милое,
Уж как письмо-то да он ли грамотки,
Лёгки-то да мне как весточки;
«Ты живи, моя да молода жена,
Не скучай, моя да ты люба семья,
Я приду скоро к тебе ли приеду,
Пройдёт скоро да это времячко,
Пройдёт скоро, оно прокатится».
Уж я ждала, бедна, да дожидалася,
Всё лила свои да горячи слёзы
Не гуляла я, не веселилася,
Что придёт моя да ладо милое,
Что придёт моя да дума крепкая,
Дума крепкая да припостельная,
Нахожусь я с ним да нагуляюся.
То пришла моя да лада приехала,
Он со службы-то да со военноей,
Со военноей, с красноармейскоей,
Уж он нашёл там себе жену новую,
Изменил мне, бедной злосчастноей,
153

150

160

170

iso

154

Изменил мне, горюхе бедноей,
Горьку дочерь-то меня безродную.
Тяжело моему да ретиву сердцу,
Уж я ещё пуще, бедна, расстроилась,
Я ещё пуще да прирасплакалась.
Унимать стали да люди добрые,
Унимать стали дружны подружечки:
«Ты не плачь, наша, да не печалися,
Ты ходи гулять да веселися-ко,
У тя нету да детей малыих,
Ты не старая да не залетная,
Молоды годы твои цветущие».
Уж я ли тут жила, бедна, да веселилася,
Я везде гуляла да наслаждадася,
У своей-то ли да я у тётушки,
У ласковой да я у бабушки.
Уж они не бросили меня злосчастную,
Горьку вдову меня безмужнюю,
А солдатку-то да позаброшену.
Уж они не первую да меня ростили,
Они пятую меня подымали,
Вместо дочери да белой лебеди,
Вместо дочери да серой утицы,
Уж они взяли ростить да чада милого,
Чада милого себе наёмного,
Наёмного да безотцового,
Мы повыростили его до полна возраста,
До крепкого да ума-разума.
Потом умерла моя да ласкова бабушка,
Мы остались, бедны злосчастные,
Без ласковой да мы без бабушки.
Уж мы жили, бедны горе злосчастные,
Всё стало да не по-старому,
Не по-староМу, да не по-прежнему,
Не стало у нас в доме хозяюшки,
По житью-бытью да управительницы,
Утренней да разбужельницы,
Денной нашей да посидельщицы,
Вечерней да жалельщицы,
Дорогой моей ласковой бабушки.
Не была я, бедна, при похороньице,
При главной да её смерточке,
Мы из рук-то её нонь упустили,
Из глаз навек да мы потеряли,
Не знаем мы где да её сыскивать,
Не знаем мы где да её спроведывать,

190

200

210

220

230

Во старших да во бабушках,
Во горькиих да ей во вдовушках,
Уж мы знаем да, горе, ведаем,
Недалеко наша она спровбжена,
Не глубоко она у нас положена.
Из той пути, из той дорожечки,
Не дождать нам будет письма-грамотки,
А хороши-те да легки весточки,
Ясну соколу да нету вылету,
Моей бабушке да нету выезду.
Уж я не знаю как забывать её,
Не могу запить да ключевой водой,
Не могу заесть горе вкусной едой,
Только сплю когда да крепким, плотным сном,
Тогда забуду я свою старую бабушку.
Уж я живу, бедна горе злосчастная,
Я горюха-то да горегорькая,
Я горька дочи да безотцовая,
Я горче того еще безматерна.
Я горька вдова безмужняя,
Горька мати бездетная.
Уж я по прошлой-то да весне красноей,
А по лету-то да как по жаркому,
Уж я бросилась да бедна кинулась
За чужа сына да за отецкого,
За отецкого да за крестьянского,
А горче того сына за вдовьего,
За вдовьего да подоконного,
За суседа то да порядовного,
Не за пару себе да не за ровнюшу.
Я повыбрала да ладу милую,
Молоду ладу да неженатую.
Уж мы жили с ним недолго времячко,
Уж мы не всё жили да бедны поблизку,
Уж мы на службах были на казённыих,
Он на службе да сельсоветскоей,
На сельсоветскоей, на секретарскоей,
А я на службе была на сельповскоей,
На сельповскоей, на магазинскоей.
Уж как пришло ладо моя, приехала,
Со вестями мне да со слезливыма,
Как сказало мне да ладо милое:
«Меня требуют на службу военную,
На военную, красноармейскую».
Уж я стала тут, бедна, печалиться,
Вся я тут, горе, расстроилась,
155

240

250

260

270

156

Мне опять пришлось да расставатися,
Тяжелее того да распрощатися,
Уж я знала всё ли это, ведала,
У кого это да будто водится,
А мне-ка, горькой бедной, случается,
Уж приходит как да светлой денечек,
Приходит как да тёмна ноченька,
Уж мы стали тут да собиратися,
На добрыих коней да мы садйтися,
Мы на пристань да на пароходскую,
На гладки-те да мы на поженки,
На Дунаи-те да на широкие.
Уж как много было людей добрыих,
Провели мы эту тёмну ноченьку
Во горюшке да во великоем,
Наступил второй да светлый денечек,
Уж мы ждём бедны да дожидаемся
Парохода да пассажирского,
На котором шли наши родны родители,
Уж как два ли шло мои братанушка,
А вторы мои да дороги братья.
Уж нам долгой был да светлый денечек,
Мы поехали да по быстрой реке,
По Печоре мы да славной матери,
Во еловой-то да лёгкой лодочке,
Во еловой-то да со товарищем,
А с Игнатьем мы да со Иванычем.
Переехали да мы быстру реку,
И пошли мы будто да по желту песку,
По желту песку да по рассыпчату,
И пришли мы тут да ко колхозникам,
Старичкам нашим да к рыболовщикам
Мы покушали у них свежой рыбы,
Они дали нам да как свежой рыбы,
Свежой рыбы да на дороженьку,
На дорженьку да добрым молодцам,
Подарком им да как колхозныим.
Вдруг услышали свистки приходные,
Мы ли сели-то во лодочку,
Переехали да на ту сторону,
К пароходу мы да к пассажирскому,
Стали мы тут направлятися,
Уж как сплакали да люди добрые,
Уж я хотела, бедна, повыплакать,
Свою ладу да я повычитать.
Не давал ладо мне-ка повыплакать:

280 «Набери себе силы-мужества,
Не расстраивай мое бедное сердце».
Я смогла, бедна горе, повытерпеть,
Уж бежали мои да горячи слезы,
По моему-то да по белу лицу,
По моему-то да как по женскому.
Тут пошла моя да ладо милая.
Спустилася да со крута кряжа,
С крута кряжика да со обрывного,
Ко реченьке да как ко быстроей
290 К пароходу то да к пассажирскому,
К трапу-то да к пароходскому,
Уж мы с ладой тут да распростилися,
Тут мы с ним и рассталися.
, Потом увидела я двух тут братанушков,
Одной рукой я с нима встретилась,
А второй рукой да распростилася,
С Киприяном я да со Васильевичем,
А Меркурьем-то да как Петровичем,
И пошли наши да добры молодцы.
зоо Вдруг свистки пошли тут да прощальные,
Прощальные да расставальные,
Уж тут заболело моё да ретиво сердце,
Закипела во мне да кровь горячая,
Побежали мои да горячи слёзы,
Полились они да как быстрым ручьем,
Крутой реченькой да серебристоей,
Из моих-то да из мутных очей,
Не увидела я свету белого,
Не несли меня да ноги резвые,
зю Не глядели мои да очи глупые,
Не вели меня да руки белые.
Поднялась я, бедна, к круту бережку,
Подошла я, бедна, да к доброй лошади,
К лошади да ко езжалоей,
Езжалоей да ко колхозноей,
Села я тут, бедна, поехала,
С ласковой егбвой тетушкой,
С егбвой да крёстной матушкой,
С бригадиром да с производственным,
320 С производственным да со колхозныим,
Со Ксеньей я да со Кондратьевной.
Мои не действовали да руки белые,
Всё расслабло моё да тело женское,
Вся я тут, бедна, расстроилась.
Уж я последних там родных отправила,
157

ззо

340

350

360

41.

Уж я всё жду, бедна, да дожидаюся,
Уж я хоть раненых да хоть контуженных,
Уж я ли ехала да пять километров,
По гладким я все чистым поженкам,
Мне-ка встречались да тут колхозники,
Колхозники да мне колхозницы,
Родны мои да как родители,
Не велели мне да, бедной, плакати:
«Не ты одна да там спроводила,
У нас, бедных, да там отправлено,
Дороги наши да лады милые,
Лады милые да многодетные,
А ты осталася да как бездетная.
Ты везде будешь наша свободная».
Уж я пришла, бедна горе, приехала,
Ко своему-то да ко виту гнезду,
Ко виту гнезду да к золоту кольцу,
Зашла, бедна, да во вито гнездо,
Села я, бедна, на лавицу,
Поглядела я да на вокруг его,
Нету моей лады милоей,
Оно пусто стоит, порозное,
Боле не придёт мне да ладо милое,
Не приедет да дума крепкая.
Он не в ту дороженьку отправился,
Он во дальнюю да во печальную,
На болыпу войну да кроволитную.
Будем просить мы ему да веку долгого,
Силушки-то богатырскоей,
Ждать будем да со победою,
Со победою да со великоей,
С речью-то да со покатоей,
Со жизнью-то да неизменноей,
Не изменять нам чтобы да друг друга,
Провести свою да молоду пору,
На завидость да людям добрыим,
До волосу да нам До белого,
До зуба-то да до последнего.

По ДЕВУШКАМ, ОТЪЕЗЖАЮЩИМ НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Ты дружна моя ближна подружечка,
Ты втора моя сестра родимая,
Ты куда круто да снарядилася,
158

ю

20

зо

40

Ты куда, моя, да сподобйлася,
Ты на промысли ли на богатые,
На свежу рыбу да на трепущую,
Иль во путь, моя, да во дорожечку,
Ты во дальнюю да во печальную?
На большу войну да кроволитную,
Ты под пулюшку да там под быструю,
Ты под саблю-ту да там под вострую,
Под гранаты-те да под разрывные,
Под танки-те да под огромные.
Ты кормилица, дружна подружечка,
Ты напиши мне-ка да письма-грамотки,
Ты сообщи мне-ка да лёгки весточки,
Будет та да пора-времячко,
Свободная будет минуточка,
Удели на то да ты вниманьице,
Потужи обо мне да попечалься-ко.
Я осталася да во большой семье,
Во большой семье да во обширноей,
Во обширноей да во колхозноей,
Буду робить я да тут ли делати,
Выполнять нормы колхозные,
Колхозные да стопроцентные.
Ты дружна, ближна моя подружечка,
Ты ходить будешь да во больших полках,
Ты ходить будешь да во первых строях,
Ты не бойся там да пули быстроей,
Уничтожай врага, проклята Гитлера,
Он докуль губит да людей добрыих,
Забирает он нашу Россию-матушку,
Пустошит наши города центральные.
Дорога наша, дружна подружечка,
Ты дружна, ближна да порядовная,
Нас две было да буйны головы,
Как одно было да ретиво сердце,
Одну с тобой да речь советовали,
Ходили мы с тобой почасту,
Сидели с тобой да мы ли подолгу,
Нехватало нам ли светла денечка,
Наставляли с тобой тёмну ноченьку,
По часам делили да мы ли денечки,
По минутам ли да тёмны ноченьки.
Уж мы жили с тобой да красовалися,
Мы как сыр в масле с тобой купалися,
Ничем были с тобой не жадные,
Ничем жили не щадные,
159

50 У своих-то мы горы высокиих,
У матерей жалостей сердешныих.
Обуточка у нас была понбженая,
Одеждочка была поплёчная,
Цветно платье было переменное,
Ухожено было, угулено,
Не держала нас гора высокая,
Не держала нас мати родимая.
Не судачь, моя да лебедь белая,
На свою-то ты гору высокую,
60 На матерь ты да на родимую,
У них так нонче да велико горе,
Проливают они много да слёз горючиих,
Тужат о тебе нонче, печалятся,
На тя они будто надеялись,
Вместо сына на тя глядели,
А на дочерь тя на лебедь белую.
Дорога моя дружна подружечка,
Ты дружна, ближна да подоконная,
Не хотела я с тобой расстатися,
70 Не хотела я да распрощатися,
Круто пришло да расставаньице,
Али спешное да распрощаньице,
Во лесах нам с тобой да во дремучиих,
Во бараках-то да во казенныих,
О середке нам да тёмной ноченьки,
Во часику да во двенадцатом.
Не несут меня да ноги резвые,
Не глядят мои да очи глупые
На тебя, моя дружна подружечка.
80 Спереди гляжу да на бело лицо,
На бело лицо баско румяное/
На румяное да ненаглядное,
Со боков гляжу да на круты плеча,
На круты плеча да на женские,
Созадй смотрю да на складну тушу,
На складну тушу да на кирпйщату.
Дорога моя дружна подружечка,
Не судачь на свою гору высокую,
Что тебя отправила гора высокая,
90 Тебя отправила мати родимая,
Тебя отправили да люди добрые,
Ты нужна, видно, им да надобна,
На посту стоять да на военноем.
Ты ли стой, моя дружна подружечка,
Выполняй наказы ты военные,
160

Военные-красноармейские.
Не сдавайся ты да прокляту врагу,
На искитанье прокляту Гитлеру,
Пусть не галится над тобой, да лебедь белая,
400 Над твоим-то да над белым лицом,
Над твоим телом над бабьим женскиим.
Ты дай себе да пулю быструю,
Пролей свою да кровь горячую,
Всему роду на похваленьице,
Прольешь ты кровь за родну сторонушку,
За отца, за мать да за родителей,
Уничтожите да проклята врага.
Вернётся твоя судьба великая,
Мы ли сойдёмся с тобой,
но Сойдемся с тобой да увидимся,
Наживём мы житья спокойного,
Отстоим мы Россию-матушку,
Отобьём назад от проклята врага,
Не дадим ему да красоватися,
Ходить по ей да наслаждатися,
Восстановим назад города центральные,
Направим жизнь стару, прежнюю,
Как мы ране жили да веселилися.
Я ли ждать буду тебя да дожидатися,
i20 Я просить буду тебе здоровьица,
Просить тебе да веку долгого,
Уж мы сойдёмся да с тобой свидимся,
Поговорим с тобой да посоветуем,
Про дела да наши подвиги,
Про армию да нашу славную.

42. ПРИ ПРОВОДАХ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОЛХОЗА
НА ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
Уж как наглядитесь-ка мои очи глупые,
На запас, мои да недовольные,
На любимого моего братанушка,
На Василиса сына Ефимовича.
Уж ты куды, наше солнце, снаряжаешься,
Уж ты куды, наше, сподобляешься
Скоро-наскоро, да круто-накруто,
Ты во путь, видно, да во дорожечку,
Уж ты на славную да, видно, ярманку,
И

Русская народно-бытовая лирика

161

le Уж ты за птицею да за куницею,
Уж за свежой рыбой да за трепущеей,
Уж за серой птицей да полетущеей?
Тебе назначена да путь-дорожечка,
Путь-дорожечка да незнакомая.
Ты любимой милой братанушко,
Посиди у меня да во витом гнезде,
Посиди у меня да в золотом кольце,
Ты во дальний путь да направляешься,.
Ты во печальный да снаряжаешься.
зо Вокруг сидят твои да дети малые,
Малые твои да дети глупые,
Ты прибери их к себе да на белы руки,
На белы руки да ко белой груди,
Ты последний раз да со малыми детьми.
Посиди-ка ты да во витом гнезде,
Вам с има надо да распрощатися,
Твои чисты дети да были рощены,
Не дождите на них да дожди кануты,
Не дуйте на них да ветры буйные,
зо У них есть хоть мати родимая,
У них есть, бедна, жалость сердечная,
Как она их будет ростити,
Как она их будет воспитывать.
Ты любимый мой да милый брателко,
Хоть не одноутробный да однокровный, тьгг
Прибавлял ты мне-ка ума-разума,
Наставляя ума бабья женского,
Ты круто было, спешливое,
Ты бойко было, урывное,
40 Я спереди гляжу да на бело лицо,
На лицо бело баско наглядное,
Созади гляжу да на складну тушу,
На складну тушу твою кирпищату,
Со боков гляжу да на круты плеча,
На круты плеча да на аршинные,
Не могу на тя налюбоватися,
На твои гляжу да на желты кудри,
На желты кудри твои красивые,
На причёсочку да на важивную,
so На твои-те ли да на мутны очи,
На твои, бедна, да на печальные;
Ты повесил свою да буйну голову,
Потому ли, мой, да запечалился,
Хоть и есть твоя да молода жена,
А не крута она да не урывная,
162

во

70

во

90

юо

Не крута шибко да не рабочая,
Тяжело ей будет детей ростити,
Тяжело будет детей воспитывать.
Ты вечером робил и по утру рано,
Середи денечка ты весёлого
Управлял ты делом казённыим,
Казенныим да как колхозныим,
Вёл колхоз по-большевистскому,
Вел колхозников по-хорошему.
Уж ты, любимой ли мой братанушка,
Повесил ты буйну голову
Над своей-то белой лебедью,
Над своей-то да серой утицей,
У тебя не многи дети, не артельные,
У тебя два чада милые,
У тя единственна да лебедь белая.
Тут он дал наказ мне сестринской:
«Ты приголубь, сестра моя родимая,
Приголубь моих малых детей,
Ты нейди детей да словом ласковым,
Словом ласковым, речью покатою,
Я любил детей красноармейскиих,
Пусть взамен не бросят да как мою семью,
Моя тиха жена да нескоростная,
Неграмотна она, неразвита,
Она не робила у меня много, не делала».
Ты любимая моя молодушка,
А ты была у него при милости,
Уж ты схватишься не вб-пору,
Не вб-пору да как не вб-время,
Уж ты вспомянешь да ладу милую,
Ты кормилицу да солнца старшую,
Расшибут тебя слёзы горячие,
Пришибёт тебя тоска-кручинушка.
Скоро наш да снарядился ли,
Скоро наш да сподобился ли,
Он пошёл у меня да из вита гнезда,
Он повёл с собой да-ко малых детей,
Я пристала к нему да ко складной туше,
Я повыплакала да баско-слёзено,
Уж я повысказала да баско-хорошо
На завидость да людям добрыим,
На завидость да православныим.
Мы шли ко лодочке да ко еловоей,
Ко еловоей, да ко струёвоей,
У ж как стали мы да расставатися,
II

163

Расставатися да распрощатися,
Дал наказ он мне красноармейский-то:
«Выполняйте норму да стопроцентную,
Крепите тыл по-большевистскому,
Буду писать вам письма-грамотки,
Буду сообщать вам лёгки весточки».
Как ушло солнце да укатилося
Во славную да славну Усть-Цильму,
ио Ко пристани да пароходскоей.
Присылат он нам да письма-грамотки
Даёт он нам да легки весточки:
«Уж вы робьте, да больше делайте,
Я учусь делу великому,
Я хочу итти бить врага коварного,
Защищать страну родных родителей.
И пришлю я вам заметочку
Уж лёгку будто весточку».
Он даёт наказ да по-военному,
120 Он велит робить, да пуще делати:
«Освободим мы родну сторону
От проклята врага несносного,
Придём домой да со победою,
Со победою да со великою».
Заметочку мы заприметили,
Заприметили да все увидели,
Пошёл в бои он да во всемирные,
Велит робить всем, да робить-делати.
Мы живем нонче да во большой семье,
130 Мы робим да нонче делаем,
Выполняем норму стопроцентную.
Я ходила, бедна, по темным лесам
По темным лесам да по сосновыим,
По сырым борам да по широкиим,
Я рубила леса строевые,
Выполняла норму я стопроцентную,
Ему сообщала про то да письмо-грамотку.
Будем ждать его да дожидатися,
Руководителя своего колхозного,
140 Уважительна да обходительна,
Любимого моего братанушка,
Дождёмся да скоро увидимся,
По зиме студёной, да по весне красной,
По лету дождём его по жаркому
Со победою да со великою.

164

43.

ПРИ ПРОВОДАХ МУЖА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

ю

20

зо

40

Ты кормилица да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Ты крепка была, моя надейная,
Ты надейная да неизменная.
Уж ты куда, .наша, да снарядилася,
Ты куда, наша, да сподобил ас я,
Ты на промыслы да на богатые,
По сено ли да по зелёное,
По жаркй дрова ли да по берёзовый
Не туда, моя, да снарядилася,
Не туда, моя, да сподобилася,
Ты во путь-то мой да во дорожечку
Ты во дальнюю да во печальную,
На большу войну да на всемирную,
На всемирную да кроволитную.
Уж я не это ли да в уме думала,
Уж я не это ли да в уме держала,
Уж не на то, горе, да я сходилася,
Уж я хотела жить да в молоду пору,
Я хотела жить да зелено время,
С тобой, моя да лада милая,
С тобой, моя да припостельная.
Ты ли знаема, да ты ли ведома,
Уж что вдовья я была да подоконная,
Подоконная да порядовная,
Уж мы знали друг про друга, ведали,
Про совести да наши молодецкие,
Мы сходилися с тобой в чистом поле,
Разостанемся да при раздольице.
Уж ты кормилица, да ладо милое,
Ты скорёхонько да снаряжаешься,
Во путь-то ли да во дорожечку,
Куда ушли, будто много уехали,
Удалы-те да добры молодцы,
Сыновья-та ли да как отецкие,
А отцы ушли да многодетные.
А уж как я-то ли, бедна злосчастная,
Уж я остануся горюха-горькая,
Я горька вдова буду безмужняя,
Горька мати да я бездетная.
Уж я с кем буду да проводить свою,
Проводить свою да молоду пору,
А свое-то ли да зелено время,
165

Не в гульбе верно да не в весельице,
А во слезах только да во горячиих,
А во тоске большой да во кручинушке.
Ты кормилица да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Ты напиши-ка мне да письмо-грамотку,
so Ты сообщи-ка мне да лёгку весточку,
Про свое-то ты житьё военное,
Про военное, красноармейское.
Чтобы знала я да горе ведала
Про тебя, моя да лада милая,
Про тебя моя да дума крепкая,
Чтобы не болело моё да ретиво сердце,
Не кипала бы моя да кровь горячая,
Не старилось да лицо белое.
Уж говорил мне да ладо милое:
во «Не тужи, моя да молода жена,
Не печалься-ко, моя люба семья,
Не расстраивай моё больно сердце,
Больно сердце, красноармейское,
Ты не лей при мне да горячй слезы».
Я сумела себя, горе, повыдержать.
Мы не знали куда, горе, деватися,
Мы ли сели с ним да в лёгку лодочку,
Пошли мы да поехали,
По матушке да по быстрой реке,
70 По кормилице да золотой струе.
А уж как в ту-то ли да в пору-времячко,
Дули шибко да ветры буйные,
Качала шибко тут морока волна.
Не страшилося моё ладо милое,
Что мы съездим там да к роду-племени,
Поедим у них да там скусной еды,
Скусной еды да как свежой рыбы,
Как услышали мы крики крестьянские,
Что кричит наша мати родимая,
во Что нас требует жалость сердечная,
Уж мы с ним горе поторопилися,
Прибежали мы да к лёгкой лодочке,
Поехали да по быстрой реке,
Ко своему-то да краю-берегу,
Где стояло много да людей добрыих,
Где стояло много да православныих.
Спровожали мою да ладу милую,
Мы пришли, бедны, да тут приехали,
Ко круту кряжу да ко обрывному,
166

so Поднялось круто да ладо милое,
Дал мне-ка да руку правую,
Подынул меня да на крутой берег
И пошли мы, горе злосчастные,
Тут подходит пароход да пассажирской-то,
Не ходом он «шел Да он летом^летел,
Под мою^то шёл да ладу милую,
Под мою-то шёл да думу крепкую/
Подал свистки да он приходные,
Взволновалися тут люди добрые.
чоо Поторопилося да наше ладо милое,
Взял котомочку военную,
Взял меня, бедну злосчастную,
Под свою-то ли да под праву руку,
Мы спустилися да ко быстрой реке,
Тут пошла моя да ладо милая,
По желту песку да по макарьевску,
А ко трапу-то да пароходскому.
Закипела тут моя кровь горячая,
Распростилися да рукой правоей,
по Повесил он да буйну голову,
И пошел он на пароход пассажирской то,
Тут подсёкло мои да ноги резвые,
Подкоротались да руки белые,
Я присела тут да к мать-сырой земле,
Я взвыла тут да, горе, заплакала,
Когда повышло моё да ладо милое
На палубу на пароход скую,
Я заздрила его да заприметила
Во последний раз, а во последний час,
J20 При последнем я да расставаньице
Вековом с ним да несвиданьице.
Тут ли стал давать пароход свистки пращальные,
Прощальные да расставальные,
Жалобные да как печальные.
И пошел пароход да на полон ход,
Я осталася на краю пристани
Возле кормилицы быстрой реки.
Я не видела да свету белого,
Я подынулась да на круты кряжа,
азо На круты-те да на обрывные,
Я ко лошади, бедна, ко доброей,
Ко доброей да ко езжалоей.
Я пошла, бедна, домой, поехала,
Вспоминала всё да ладо милую,
Что шла туда да ладо ехало,

но

150

1во

170

180
168

Уж как на память «мне его только бело лицо»
А на память мне его да речь-поворюшка,
Уж я ли шла да долго ехала,
Уж я всё плакала да баско слезено,
Все причитывала да ладу милую.
Дивовалися да люди добрые,
Всё жалели меня да православные:
«Уж ты где-ка, лебедь, да научилася?»
Уж я не с первой ладой да расставалася,
Уж я знала жизнь да, бедна, вдовьюю,
Вдовьюю да красноармейскую,
Уж я (подъехала, бедна, да ко виту гнезду»
Где ходил моё да ладо (милое,
А зашла, горе, да во вито гнездо,
Села я на лавочку брусовую,
Ко окошечку да ко косявчату,
Тут я всё, бедна горе, раздумалась,
Не судьба мне спроводить да ладу милую»
До славной мне его до Усть-Цильмы,
До пристани да до центральноей.
Откуда спровожают все да белы лебеди»
Расставаются да они навеки,
Распрощаются да по-хорошему.
Уж не што делаешь во пору-времячко,
На спустила меня служба казённая,
Казённая меня сельповская.
Уж я едва коротала да тёмну ноченьку»
Уж я все думала об ладе милоей,
Все печалилась да припостельноей,
Мне не елася да как скусна еда,
Не катилася да ключева вода,
Не катилось мне-ка зелено вино,
Я не знала тут куда с горя деватися»
Где и чем сердце удобрити,
Постелила как я да мягко место,
И наклала круто зголовьицко,
И заснула я да крепким плотным сном»
Только забыла в ту пору-времечко
Про свою-то я да ладу милую.
Уж я жду, бедна, нонь дожидаюся,
Уж не пишет мне-ка да письма-грамотки,
Не веселит моё да ретиво сердце.
Уж я везде хожу да везде роблю,
Уж я у всех прошу да у людей добрыих»
Я у всех спрошу да православныих:
«Нет ли у вас да письма-грамотки.

Не сообщают ли про мою да ладу милую,
Не сообщают ли про думу крепкую?»
Его, бат, раскуркали да черны вороны,
Расклевали, бат, его сизы орлы,
Растаскали, бат, да звери лютые,
Уж как мою-то ли да ладу милую.
Уж я ходила,сей год да, бедна, ездила,
По лесам-то я да по дремучиим,
190 По борам-то я да по широкиим,
По снегам бродила да по глубокиим,
Я рубила, бедна, леса строёвые,
Строевые леса, еловые.
Все ходила да в уме думала
Об своей-то я да ладе милоей,
Об своей-то я да думе крепкоей.
Уж я приду, бедна, да приеду,
Будет мне да письмо-грамотка,
Будут мне да легки весточки,
200 На них хотела сердце удобрити.
Лучше ждать буду да ладу милую
Со победою да со великою,
Наживу тогда житья спокойного,
Спокойного житья весёлого.

44. ПРИ ПРОВОДАХ БРАТЬЕВ И «БРАТАНОВ»
НА ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
По тебя моё идёт да солнце красное,
По тебя идёт да обогревное,
По старшо моё да солнце красное,
По старшо да обогревное.
Мы садить станем на большой пароход,
Провожать станем да в путь-дороженьку,
Во дальнюю да во печальную,
Во печальную да во слезливую,
На болыпу войну да кроволитную,
io Под пулюшку да тя под быструю,
Под саблю да тя под вострую,
Под снаряды-то да утробные,
Под пушки тя да под разрывные,
Разнесёт, бат, да твою буйну голову,
Прострелят ваши да груди белые,
Прольют твою да кровь горячую.
169

,

20

зо

40

so

во

170

Кто нам будет бедным описывать, *
Нам сестрам, двум да белым лебедям,
Удобрять будет наши больны серьца,
Удобрять наши да вережёные?
Ты кормилица да солнце красное,
Ты кормилица да обогревное,
Ты живо наше будешь, здоровое.
Не забудь нас, худых сестёр,
Худых сестёр безродныих,
Безродныих да бозотцовыих,
Горьче того нас безматерных,
Еще горьче сестёр безбратенных.
Горьки жены безмужние,
Горьки матери да бездетные,
Нас некому, бедных, сердце удобрити,
Наши некому сердца упоместити.
Кабы была наша гора высокая,
Сходили бы мы поговорить к нему,
Съездили бы да посоветовать
Во еловой-то да тонкой лодочке,
На доброй лошади да на езжалоей,
Рассказать, бедной, горе высокоей,
Рассказать матери родимоей
Про свое житье да про вдовьее,
Расспросить про вас, дороги братья,
Про ваши-то да письма-грамотки,
Про ваши-то да лёгки весточки, •
Что живы мои да дороги братья,
Что находятся да во большом бою,
Во большом бою да во всемирноем,
Что живут братья да во чистом полй,
Во чистом полй да во раздолице,
Их постилочка да мать-сыра земля,
Их зголовьичко — да зло кореньичко,
Одеваньице — да сине облако,
Умываньице — да заря утрення.
У моих-то ли да дорогих братей,
Дорогих братей, двух солнцей красныих,
Солнцей красныих, моих бесценныих,
Бесценныих да драгоценныих,
Умныих, моих разумныих,
Тихиих, моих смирёныих,
Не пьющиих да не гулящиих.
Кормилица моё да солнце среднее,
Кормилица да обогревное,
Оно повыращено да солнце красное,

70

«во

so

loo

На «пустом месте да на поплесице,
Поконец он жил да мать быстрой реки,
Позавони да роду племени,
Около синего да около морюшка,
Около больших болот да зыбучиих.
Не ходили к ним там да люди добрые,
Только летала там да сера птица,
Сера птица да бела утица.
Ходили около вас да звери лютые,
Звери лютые, звери бесценные.
Не на гульбу уповал моё солнце красное,
Ты за утками ходил да за лебёдками,
Тыс горы идешь, солнце ношей несёшь.
С под горы идешь, солнце возом везёшь,
Ты ловил солнце да свежу рыбу,
Заводил себе ты цветно платье,
Цветнб платье да переменное.
Ты повыедешь да во большой город,
Во большой город, славный Нарьян-Мар.
Ты снарядишься да подготовишься,
Ты на завидость да людям добрыим,
На завидость родным родителям,
Ты мне видно горе злосчастноей.
Не могла над вами я налюбоватися,
Над дорогим братом да бесценныим,
Я спереди глядела да на баско лицо,
На баско лицо белорумяное,
На румяное, белонаглядное,
На твои-те да на круты плеча,
На круты плеча да на аршинные,
На твою-ту ли да на складну тушу,
На складну тушу да на кирпищату.
Тя отправили да в путь-дороженку,
Ты велел встречать да солнце красное,
Ты велел встречать да обогрев ное,
На пристани около матушки да быстрой реки.
Я ждала, сидела, сестра родимая,
Старшая да лебедь белая,
Уж как я, бедна горе злосчастное,
Не была я в ту да пору-времячко,
Не была, бедна горе злосчастная,
Я была во пути, бедна, во дальнеей,
На Ижме была, горе, на матушке,
Я училась да доставала большу грамоту^
Не спроводила тебя да обогревное,
Не на пути была, не на дороженьке,
171

Не знала я про то, не ведала.
но Кабы я знала, бедна, да горе ведала,
Спроводила бы тебя да солнце красное,
На службу тебя, бедна, на верную,
На верную да на военную.
Защищать пошли да родну сторону,
Защищать Россию-матушку,
Уничтожать пошли да зла врага,
Зла врага, проклята Гитлера.
Он навёл да много горя великого,
Он сгубил много да добрых молодцев,
120 Сыновей много отецкиих,
Отцей многодетныих.
Наоставляли сирот много убогиих,
Сирот много безотцовскиих,
Кто их будет поить-кормить,
Тяжко время тяжёлое,
Тяжёлое время военное,
Военное время бесхлебное.
Отобрал у нас да злой, лихой ли враг,
Отобрал нашу Россию-матушку,
>зо Россию-матушку, нашу Украину,
Украину да хлеборонную.
Нонь идёт там да болыиа война,
Больша война да кроволитная,
Разлилась нонь там да кровь горячая,
Нонь лежат там много трупов умершиих.
Там лежит, бат, моё да солнце красное,
Там лежит моё да обогревное,
Бат, пролита его да кровь горячая,
Его протыканы, бат, да груди белые,
ио Протыканы да штыком острыим,
Или прострелены да пулей быстрою.
Лежит, солнце, не похоронено,
Не одето на него платье умершее,
Не омыта с него да кровь горячая.
Его раскуркали, бат, да чёрны вороны,
Расклевали его да, бат, сизы орлы,
Растаскали, бат, да звери лютые,
Кабы я была в ту пору-времечко,
Собрала тебя бы, да солнце красное,
150 Я уложила бы тебя, да обогревное,
Я бы знала, что лежит тут моё солнце старшее
Ноне всё тужу, горе, печалюся,
Я ли всё об том да, бедна, думаю,
Я не знаю, где тебя, бедна, выспрашивать,
172

160

J70

180

190

200

Я не знаю, где тебя, бедна, выведывать,
Я спрошу, бедна горе злосчастное,
У своих-то я родных родителей,
У овоих-то я да приближённы их,
У меня много там да роду племени,
У меня ли ласковыих да много дядюшек,
У меня ли пять, бедна горе злосчастныих,
У меня, бедной, да у горюшицы,
Зятевей много, бедной злосчастноей,
У меня пятнадцать да добрых молодцев,
У меня любимых много братанушков,
У меня семнадцать да одноутробныих,
Одноутробныих да однокровныих,
Защищать пошли они Россию-матушку,
Россию-матушку от проклята Гитлера,
Проклята Гитлера да как разбойника.
Уж как я, бедна горе злосчастное,
Уж как я жду их да дожидаюся,
Уж со той-то жду да со сторонушки,
Из дальноей да из печальноей.
Победят они да зла-лиха врага,
Уничтожат они да зла проклята Гитлера.
Придут мои они, злосчастные,
Делать к нам да, бедны, робити,
Делать колхозы да большевистскими,
А колхозников делать зажиточными.
Как мы жили ране да веселилися,
Мы большой силой да ране робили,
Уж мы робим, бедны горе, делаем,
Выполняем наряды да колхозные,
Выполняем наряды бригадирские,
Будем крепить мы тыл от зла-лиха врага,
Не сдадимся в руки злу-лиху врагу,
Мы на галенье ему да и на искитанье.
Мы ли знаем про то да, бедны, слушаем,
Искитается над нашей женщиной,
Колет ейны да груди белые,
Вырезает звёзды пятиконечные,
Вытыкает ихны да как мутны очи.
Я не то, бедна да горе, думаю,
Что галились над нашими девушками,
Над девушками да добрыми молодцами.
Я желаю нонь, бедна злосчастная,
Я удалым-то да добрым молодцам,
Разгромить да зла-лиха врага,
Им вернуться да в обратну сторону
173

Разгромить проклятого да Гитлера,
Сохранить войска да добрых молодцев,
Их вернуть домой да со победою,
На пропитание их да отцу-матери,
Подымать своих да детей малыих.
Я ль дождусь своих да дорогих братьей,
Я из службы их да я из верноей,
Со победою да со великою.

45.

ПРИ ПРОВОДАХ БРАТЬЕВ И «БРАТАНОВ»
НА ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ
(Повторная запись)
Вы кормилицы да дороги братья,
Вы кормилицы да дороги солнцы,
Вы куда, наши, да собираетесь,
Вы куда, наши, да сподобляетесь?
Наглядитесь-ко да очи глупые,
На запас, мои да недовольные,
На кормилицу да брата старшего,
На солнышко да обогревного.
Высоко взняслось да солнце красное,
io Далеко ушло да обогревное,
Во путь оно да во дорожечку,
Во дальнюю да во печальную,
На большу войну да на всемирную,
Иль на службу ту да ты на верную.
Дорого моё да солнце красное,
Дорого моё да обогревное,
Уж я сяду с тобой да на крутой берег,
На крутой берег да на обрывистый,
Ко матушке да ко быстрой реке,
20 Ко кормилице да золотой струе,
На гладки-те да чисты поженки,
На Дунаи-те да на широкие.
Тут ходил моё да солнце старшее,
Уж как робил ты да обогревное,
Уж по этим ты ходил путям-дорожечкамж
Ты пешим путем ходил, добрым конем,
Во еловой-то да лёгкой лодочке,
На пароходах-то да на буксирныих,
На букоирныих, на пассажирныих.

174

зо Уж ты везде ходил, да солнце красное,
Уж тебе всяко-то да как встречалося,
Всяко-то да приходилося,
Уж ты во темном лесу будто поймано,
Во сыром бору да было найдено,
Не отцом было да ты засеяно.
Не матерью было спорожено,
Засевали вас да ветры буйные,
Спородила тут да мать-сыра земля,
Ты повыросло да во темном лесу,
40 Ты повыздрело да во сыром бору,
Ягодой да ты ли красноей,
Сладкой ты баской малинушкой.
Тебе мягко место было не направлено,
Круто зголовьице было не наклажено,
У тя постилочка да мать-сыра земля,
А зголовьице да зло кореньичко,
Одеяльице да тёпло облако,
Омываньице да зоря утрення,
Утираньице да как буйны ветры.
50 Уж дорого моё, да солнце красное,
Дорого моё да обогревное,
Уж я не знаю тя к чему приложити,
Я ко месяцу да тя ко ясному
Или ко звёздочкам да я ко частыим,
Или ко солнышку да я ко красному,
Я ко красному солнышку да обогревному,
Уж ты ценой у меня было не обложено,
Уж ты из ста был у меня, из тысячи,
Уж ты бойко было моё, урывное,
60 На работаньке да ты рабочее,
На гуляньице да было развито,
Разговор вести да уважительный,
Ты умел сойтись да с людьми добрыми,
Умел разойтись да с православными.
Уж я где буду тебя сыскивать,
Уж я где буду тебя спроведывать,
Во толпах больших да во компаньюшах,
На вечёрочках ли, на катушечках,
Уж я нигде не могу тебя увидети,
70 Не заздрить тебя, не заприметити.
Далеко солнце моё находится,
Только жду я, бедна, да письма-грамотку,
Уж как лёгки-то ли я да весточки,
Уж не одно моё ты солнце старшее,
Уж я повыплачу да про втора брата,
175

во

до

юо

но

120
176

Про втора брата да брата среднего,
Уж мне ли в ту же да во сторонушку,
Отправлено да солнце среднее,
Уж как полно-то оно мое, полновозрастно.
На ходьбе идёт да он пером пишет,
На гульбе ходит да он не тряхнется,
Дорогой ты мой, да солнце среднее,
Уж я гляжу-смотрю да, бедна злосчастная,
На твое-то ли да на бело лицо,
На бело лицо баско румяное,
На румяное да на наглядное,
На круты плеча да на аршинные,
На гладку спину да на кирпищату.
Уж я докуль буду да отправлять братей,
Уж я докуль буду да отряжать солнцей,
Не наполнить нам да дальню сторону,
Нашему-то да роду племени,
Ужу меня много там да роду племени,
Ужу меня много там родных родителей,
У меня шестнадцать-то да как братанушков,
Одноутробных да однокровныих,
А зятевей много да добрых молодцев,
Уж как пять у меня да ласковых дядюшек.
Я сижу, бедна, да дожидаюся,
Из большого я да роду племени,
Из большого да из почётного,
Со победой жду да со великою.
Не идут мои да как не катятся,
Уж кормилицы, родны родители,
Дороги мои, братья бесценные.
Уж только редко ходят нам да письма-грамотки,
Редко пишут да лёгки весточки,
Нету им время свободного,
Уж они то пишут да нам злосчастныим:
«Не сердитесь, две сестры да белы лебеди,
На нас на двух да дорогих братей,
Уж мы ходим здесь не за охотушкой,
Не за птицею, не за куницею,
Не за баским зверем да за лисицею,
Уж мы ходим вокруг да проклята врага,
Отбирам назад да родну сторону,
Родну сторону да хлебородную,
Не ходил бы по ней да проклятой, злой враг».
Уж как дороги мои да солнца красные,
Дороги мои да обогревные,
Они дают наказ нам да как ли братенский:

«Уж вы кормилицы да дорогй сёстры,
Уж вы приберите мою гору высокую,
Уж как матерь-то нашу родимую,
Поберегите ихно да как здоровьице,
Пусть не ходят они да не мотаются,
Когда вернёмся мы да со победою,
Приберём себе да гору высокую,
Уж как матерь-то да мы родимую,
по Уж как станем мы тогда воспитывать.
Они сумели нас да как засеяти,
Сумели нас да как поростити,
Мы везде годны да будто надобны,
На защитушку да своей Родины».
Уж как кормилицы да дороги братья,
Я писала им да в письмах-грамотках,
Я писала им да в лёгких весточках
Им итти в боя да во всемирные,
Не бояться им да проклята врага,
ио Набрать силы да богатырскоей,
Уничтожать врага, проклята Гитлера.
Они писали мне да письма-грамотки,
Ответы мне красноармейские:
«Дорога сестра наша родимая,
Ты дала наказы нам да военные,
Не щадить нам бить да проклята врага».
Уж кормилицы вы дороги братья,
Буду ждать я вас, дожидатися,
Со победой да со великою,
iso Со жизнью вас да со весёлою,
Со весёлою да со спокойною,
Укротить войну да как всемирную,
Победить врага, проклята Гитлера.

И. Н. ПОЗДЕЕВА

46. ПРИ ПРОВОДАХ ПЛЕМЯННИКА НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Наглядитесь-ко мои мутны очи,
На запас мои да навеки,
На твоё-то ли да на бело лицо,
На твоё-то да на румяное,
12

Русская народно-бытовая лирика

177

ю

20

зо

40

50
178

На румяное да ненаглядное,
На твою-то ли да на складну тушу,
На складну тушу да на кирпищату,
На мужски плечи да на аршинные.
Поглядочка твоя баска умильная,
Разговорюшка твоя покатая,
Походочка да установная,
Не могу на тя да насмотретися,
Не могу на тя да наглядетися,
На любимого да на племянника,
Я, горюха бедна, худа тётка.
Я пришла, бедна, к тебе приехала,
Я к матушке да к быстрой реке,
Ко пристани да пароходноей,
Я спроводить тебя бедного злосчастная,
Я любимого, бедна, тебя племянника,
Я любимого тебя Васильюшка,
Васильюшка да тебя Павловича,
На чужу-ту тебя дальну сторонушку,
На злодейну злу да незнакомую.
Чужа ты да дальна сторона,
Она не мёдом там да полита,
Она не патокой да там помазана,
Она засыпана тоской-кручинушкой.
Охти мнешенько да мне тошнёхонько,
Болит моё да ретиво сердце,
Болят мои да чёрны печени,
Как стану да забывать тебя,
Чем стану да запивать тебя,
Не заись мне да будет баской едой,
Не запить буде да ключевой водой,
Днём хожу, бедна, в уме держу,
Ночью сплю — тебя во сне вижу.
Охти мнешенько да мне тошнёхонько,
Болит моё да ретиво сердце.
Ноют да чёрны печени,
Белеюшко мой, соколеюшко,
Любимый мой племянничек,
Расставаемся с тобой да навеки,
Распрощаемся, бедны злосчастные,
По нонешнему по тяжку времю,
По тяжку времю да по тяжёлому.
Идёт там болыпа война,
Болыпа война да кроволитная,
Там летят, свистят да пули быстрые,
Больши снаряды разрываются,

Под пули вас, под быстрые,
Под сабли вас, под вострые,
Под стальны щиты четырегранные.
Поднялся враг Гитлер, неверный он,
На нашу на Россию-матушку,
Он валит, губит да добрых молодцев,
Сыновей, детей наших отецкиих,
Ты белеюшко мой, соколеюшко,
Любимый мой племяненко,
бо Из белых-то рук тебя упустила,
Из мутных очей, бедна, потёряла,
Уж я где стану да тебя сыскивать,
Уж я где стану да тебя спроведывать,
Я в которой-то пути-дороженьке,
Я письмом тебя да нонче грамоткой,
Я словесным-то да челобитьицем,
Телеграммным тебя да передаваньицем.
Не сыскать будет, не спроведати,
Не зазреть будет, не завидети,
70 Ты белеюшко мой, соколеюшко,
Ты любимый мой племяненко,
Молодёхонек мой, зеленёхонек,
Ты на выходе да шелковой травы,
На расцвете ты цвета лазурьева.
Ты любимый мой племяненко,
Путнее да толковатое,
Путнее моё смышлёное,
Свысока птица была пострелена,
Сглубока рыба была почерпнута,
во Накормлены были отец, мати.
Ты бросил свою гору высокую,
Спокинул свою стену камённую,
Ты кормилицу, мати родимую,
Ты кормилицу, жалость сердечную,
Горевать их да птицей-пташицей,
Куковать их горькой кукушицей,
Во сыром бору да ты на пёнушке.

12*

179

М. Б. ПОЗДЕЕВА

47. ПО МАТЕРИ
(Плачет дома)

Господарыня да лебедь белая,
Ты кормилица, мати родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная,
Убралась моя да укатилася,
Уж ты крепко спишь да не разбудишься,
Тяжело лежишь, не поворотишься,
Не откроешь да очи ясные,
Не раздвинешь уста сахарные,
Не подашь больше да звонку «голосу,
ю Подала бы мне да звонку голосу
Вместо мёду да мне таючего,
А вместо сахару да мне сыпучего.
Убралась наша да укатилася,
Уж ты бросила нас да всех оставила,
Уж как мы станем да жить — позориться
Мы без матери да без родимоей,
Без милости да без сердечноей,
Хошь недалеко да мы проводили,
Не глубоко да хошь закопали,
20 Не дождать будет да письма-грамотки,
Не дождать будет да вести-павести,
Ты кормилица, мати родимая,
Ты кормилица, жалость сердечная.
Нам последнее нонь да расставаньице,
Вековб да несвиданьице
Мы нигде больше с тобой не сойдемся,
Мы не сойдемся да не съедемся,
Не съедемся да не увидимся.
(Плачет на могиле)
Потянитесь-ко, да ветры буйные,
зо Со восточной да со сторонушки,
Разодвйнься-ко, да мать-сыра земля,
Откройся-ко, да гробова доска,
Размахнитесь-ко, да белы саваны,
Отойдите-ко, да руки от сердца.
Ты восстань, моя да мать родимая,
Ты восстань, моя жалость сердечная,
Помоги ты моему горюшку.
У бедноей да у злосчастноей
Есть три горя да три великиих:
180

40

50

60

Перво горе да есть до Питера,
А друго горе да до Киева,
А третьему-то так и конца-то нет.
Впереди горе меня бегом бежит,
А позади меня да колесом катит.
Я жила, бедна горе, позорилась,
Я с измалых лет да с измалечества,
Я повыросла да во чужих людях,
Я ходить стала да по чужим людям,
По чужим людям да православныим,
Я повыклала да могуту-силу,
Уж много им да верно робила,
Уж я много им да, горе, делала.
Я ходила да много ездила,
Я по матушке да по быстрой реке,
По быстрым тоням да по суббйныим,
По желтым пескам да по макарьевским,
Я ловила там много свежбй рыбы,
Я свежбй рыбы много трепущеей,
На буяновых да больших островах,
Мы косили там да шелкову траву,
Уж мы ставили да зелено сено,
Хоть я старостью да нонь не старая,
Хоть годами да не залетная,
Посереди веку да я состарилась,
Я повыклала да могуту-силу.

48. ПО БРАТУ

10

Ты кормилица да красно солнышко,
Ты кормилица да обогревное,
Уж ты крепко спишь да не разбудишься,
Тяжело лежишь — не поворотишься,
Не откроешь да очи ясные,
Не раздвинешь уста сахарные,
Не подашь больше да звонку голосу,
Ты кормилица да солнце красное,
Ты кормилица да обогревное,
Уж ты умное было, разумное,
Уж ты путное было, толковое,
Уж ты большое было да наша кбрпусно,
У тебя бело тело было, бумажное,
У тебя баскб лица было, румяное,
181

20

30

40

50

Как баски кудри были молодецкие,
По ушам они да раздвигалися,
Во кольцо-кольцо да завивалися,
Твои баски были да очи ясные,
Очи ясные да развесёлые.
Тя мочили да зори утренни,
На тя падали да росы сладкие,
Рано здымалось да красно солнышко,
Скоро грело твоё лицо белое,
Зрило твоё румяное,
Румяное твоё ненаглядное.
Ты из сотни у нас был выбйраный,
Из тысячи да запримеченый,
Ты на завидость да людям добрыим,
На похвальбу был да православныим,
У тя в руках да всё родилося,
Во глазах да не двоилося,
Ты с глубока ловил много свежбй рыбы,
С высока стрелял много быстрой птицы,
Свежбй рыбы да трепущеей,
Скорой птицы да полетущеей,
Помогал много стены камённоей
Ты ростить да детей малыих,
Детей малыих да детей глупыих.
Да уж мы где станем тебя сыскивать,
Мы ведь где станем тебя спроведывать,
Нам не дождать больше письма-грамотки,
Не услышать да вести-павести
О тебе, моё да солнце красное,
О тебе, моё да обогревное.
Не далеко мы тебя спровбдили,
Не глубоко тебя положили
Во матушку да во сыру землю,
Не видать больше тебя, не видывать,
Твоего голосу больше не слыхивать,
Нам последнее да расставаньице,
Вековечное да несвиданьице.

49. ПО МУЖУ

Ты кормилица был да ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Уж ты пьющая был, мотущая,
182

10

20

30

Уж ты часто ходил да в царёв кабак.
Ты много пил там зелена вина,
Потребил много зелья лютого,
Зелья лютого да ядовитого,
Ты пропивал много да золотой казны,
Золотой казны да бессчётноей.
Уж ты шумливое было, громливое,
Ты громливо было, ругатливо,
Ты круторьево было, спешливое, '
Ты спешливое было, ревнивое.
Я жила, бедна, с тобой позорилась,
Я своим умом нынче подумаю
Я про ту ведь жизнь да где с тобой жила,
Я с тобой жила да, горе, плакала,
Я о том о всём верно подумаю,
Я не могу скрепить да ретиво сердце,
Я не могу унять да горючи слезы.
Как жила с тобой да я позорилась,
Я со многими да детьми малыми,
Я со многими да со артельными,
Располна была, цела куча.
Уж я-то, бедна, да в уме думала,
Когда повыращу да детей малыих,
Когда повыращу, да всех повыздыну
Я до полного да их до возрасту,
Их до крепкого да ума-разума
Заживу тогда я по-хорошему,
По-хорошему да по-счастливому.

50. О СВОЕЙ ЖИЗНИ

10

Ты кормилица да молода пора,
Молода пора да зелено время,
Прошло да прокатилося,
За единый час мне показалося,
Не во-пору прошло не во-время. г
Я росла бедна, горе злосчастная,
Я с измалых лет да с измалечества
Во чужих-то да во добрых людях,
Не отцом будто была засеяна,
А >не матерью была будто спорожена.
Меня засеяли будто буйны ветры,
Меня спородила да мать-сыра земля.
183

Я живу бедна, горе злосчастная,
Во чужих-то да во добрых людях,
От буйна ветра нету заставицы,
Да от мокра дождя нету закрылины,
А от добрых людей да мне защитушки.
,
А хоть есть у меня отец-мати,
А хоть есть у меня братья да ясны соколы,
20 А хоть есть у меня сестры да белы лебеди,
Отдали да в чужй люди,
Я хоть сержусь да всё обижуся,
Но мы ведь многие были, артельные,
Артельные были, семейные,
Нас полна изба была, цела куча.
Мы в нужде жили да в бедной бедности,
Во великой да большой скудости.
(«Иной раз встанем и есть нечего»)
Уж судьба моя была бессчастная,
Участь да бедна горькая,
зо Уж много я да, бедна, робила
На кулаков да на богатыих,
На купцов да на торговыих,
Я повыклала да могуту-силу
(«Вот нынъ оно бы мне и пригодилось, а то ведь никуды теперь
не гожусь»)
Ни за грош да ни за денежку.
А хоть вышла я да во замужество
За удалого да добра молодца,
Обвязалась я да детьми малыми,
Детьми малыми да ведь глупыми,
Детьми глупыми да каждогодними.
40 Уж я ростила их да их подымала,
Уж со пьющей да со милой ладой,
(«Попиватъ~то любил муж»)
Хошь многие были, артельные,
Я сорок недель да всех износила,
Девять месяцев да их исполнила,
Я на смертный час да попускалася,
Со белым светом да распрощалася,
Я смогла их всех да повырастить,
Я повырастить да всех повыздынуть,
Я повыздынуть да всех повыучить
50 Я до полного да больша возраста,
Я до крепкого да ума-разума.
Я отправила, да всех проводила
Я во дальнюю да путь дорожечку,
На чужу дальню да на сторонушку,
184

60

70

во

90

На болыпу войну да кроволитную.
По другому да году долгому,
По другому да по тяжёлому,
По времю да по военному
От моего-то да чада милого,
От моего-то дитя сердечного
Ни письма мне нет ни грамотки,
Ни вести да нет ни павести.
Не могу, бедна, придумати
Где моё бедно дитя находится,
Он ведь был моё да чадо милое
Во первых боях да кроволитныих,
Защищал свою да Родину
От зла врага да от проклятого.
Уж я то, бедна, да, горе, думаю,
Сразила может пуля быстрая,
Во чистом поле да во раздольице,
Разнесли, может, да звери лютые,
Расклевали, может, да чёрны вороны.
Ты кормилица да чадо милое,
Ты тихое было смирёное,
Умное было, разумное,
Путное было, смышлёное.
Смышлёное да толковитое.
Мы живём да, бедны, осталися,
Мы по-старому живем да мы по-прежнему,
Мы по-прежнему да в глубоком тылу,
Мы не слышим да больших выстрелов,
Мы не видим да хищных ястребов,
Помогаем да всеми силами
Разбить врага да проклятого,
Истребить да до единого
Тыловым да трудовым фронтом
На полях да на колхозныих,
На лугах да на зелёныих,
На залйвныих да на печорскиих.
Мы косим да шелкову траву,
Ставим мы да зелено сено
Для доблестной да красной конницы,
На разгром врага да до единого.

185

51. О СЫНОВЬЯХ-ФРОНТОВИКАХ

ю

20

зо

40

186

Я сижу, бедна, да горе серое,
Я одна сижу да одинёхонька
Во своей-то да злой хоромине,
На брусчатой да гладкой лавочке,
Я смотрю, бедна, горе злосчастная,
Во окошечко да во косящато,
Я смотрю-гляжу да вон на улицу,
Где ведь ходят да люди добрые
Где ведь ходят да православные,
И много ходят да белы лебеди.
Я сижу тогда да верно думаю:
«У мня много было тоже рощено,
У меня много было подымано,
У меня полна изба была, цела куча.
Уж я ростила их да подымала
Я в нужде ведь их да в бедности,
Я на них, бедна горе, надеялась,
Они все ушли у мя, уехали,
Они во разные да в дални стороны,
Они одну почти меня оставили,
Не на луга они не на зелёные,
Не на площади не на широкие,
Не на широкие да мелкотравчаты,
Не на гладки да чисты поженки,
Не на работаньки не на тяжёлые,
Не на домашние да суетливые.
Они ушли у мя да все уехали
На чужу дальну сторонушку,
На службу да на военную,
На войну да кроволитную.
Уж я где стану да их сыскивать,
Я где стану да их проведывать?
Мне ходить надо да на почтовой дом,
Мне проведывать да почты лёгкие,
Уж мне спрашивать да письма-грамотки,
Письма-грамотки да вести-павести.
Я ничего не знаю про них, не ведаю.
Их сразила, может, да пуля быстрая,
Поженила, может, да кровь горячая
Во чистом поле да во раздольице».

52. О ДОЧЕРИ, УЧАСТВОВАВШЕЙ В БОЯХ
С ФАШИСТСКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ

Ты прости, моя да лебедь белая,
Ты прости, моя да дорога дочи,
Я отправила тебя, проводила,
Я во дальнюю да путь-дорожечку,
Я во дальнюю да во печальную,
За больши бора да за сосновые,
За темны леса да за дремучие,
За быстры реки да за субойные,
За сини моря да за глубокие,
ю На чужу дальню да на сторонушку,
На дальную да незнакомую.
Уж я где тебя да стану сыскивать,
Уж я где тебя стану спроведывать,
У кого про тя да стану спрашивать?
Ты кормилица да дорога дочи,
Дорога была моя бесценная,
У тя гора была да ума-разума,
Уж ты тихая была смирёная,
Умная наша, разумная.
20 Ты пошла, наша, да нонь поехала
На большу войну да кроволитную,
Ты учись, моя, да по отличному
Ты работай да по-военному,
Ты лечи-спасай да добрых молодцев,
Добрых молодцев да белых лебедей,
Героев да ты советскиих,
Богатырей да ты всемирныих.
л Уж ты бей врага, наша, без промаху,
Истребляй да до единого,
зо Защищайте да свою Родину,
Свою Родину да жизнь счастливую,
( Жизнь счастливую да равноправную.
Ты кормилица да дорога дочи,
Дорога дочи моя, сердечная,
Моя сердечная да бесценная,
Ты придёшь, наша, с победою,
Ты расскажешь нам да дорога дочи,
Ты расскажешь нам о подвигах,
О подвигах да о великиих.

187

П. Ф.ПОЗДЕЕВА

53. О ПЛЕМЯННИКЕ-ФРОНТОВИКЕ

Сошлися да съехались
Не надолго да поры-времячка,
На одну то, бат, да на минуточку,
Разосталися да распростилися,
Мы из рук чада как уронили,
Из мутных очей да как потеряли
Любимого да как племянника,
На чужу его да дальню сторону,
На злодейку да незнакомую,
ю На болыпу войну да всемирную,
На всемирную да кроволитную,
Где губят много да добрых молодцев,
Кладут там да буйны головы,
Проливают да кровь горячую.
Во чистом поли да во раздольице
Летят там да пули быстрые,
Блестят да сабли острые
На удалых-то да добрых молодцев,
Волыни снаряды там заряжены,
20 Волыни пушки да разрывные,
Убить хотят наших добрых молодцев
Вырос ты да во пустом месте,
Во пустом месте да во темном лесу.
Не было у тя друзей-братей,
Нечем было веселитися,
За одной он только да за работанькой,
За утками да полетущими,
За свежой рыбой да за трепущеей.
Шла его да молода пора,
30 Шло его да зелено время,
Умной да разумной,
Тихой да смирёной,
Моей-то сестры родимоей
Слуга да была верная,
Крыло да было правое,
Дитя было безответное.
Складна туша кирпищата,
Плечи были да молодецкие,
Баско лицо было румяное,
40 Румяное да наглядное,
Мутны очи да соколиные,
Черны брови да соболиные
188

50

60

70

so

Ресницы да сизобобровые,
Желты кудри да молодецкие,
Походочка баска упавая,
Разговорюшко да тихой смирноей,
Поглядочка да умыльная
У любимого да у племянника.
Мы не знали к чему тебя приложити,
Ко ильинской да ко морошечке,
Ко петровской да ко пушечке,
Ко здвиженской да крутой репочке,
Ко покровской да снежной грудочке
Уж ты яблоня наша кудрявая,
Горька свеча да воску ярого,
Уж ты красно наше золото,
Уж ты чистое да наше сёребро,
Пиши мне да письма-грамотки,
Не жалей купить листа ербового,
Нанять писаря да мастерового,
Мы ждать станем да дожидатися
Твои-то да письма-грамотки.
Спроводила я много ясных соколов,
Трёх братьей да я родителей,
Да четвёртого еще племянника.
Мы откуль их дожидать станем,
Откуль станем их высматривать?
Со чужой-то дальней стороны,
Со большой войны, да со всемирноей,
По каким путям да по дорожечкам,
По зимниим да по трахтовыим,
На добрых конях да на езжалыих,
Мы по матушке да по быстрой реке,
По кормилице да золотой струе,
Мы по славноей Печоре-матушке
Из больших морей да из широкиих,
На больших суднах да больших кораблях.
Ни откуль, быват, данам не выглядеть,
Широки двери про их отворены
Про сердечного да солнца красного,
Не дождать мне-ка его, не выглядеть.

189

54. ПО БРАТУ, ПОГИБШЕМУ НА ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

ю

20

зо

40

190

Моего-то да солнца красного,
Середнего да обогревного,
Он молодёхонек да зеленёхонек,
Он не думал да в уме-разуме,
Он сряжался мой да как готовился
Со своим войском да во больши бои,
Он садился мой да на добра коня
(«Был кавалеристом»)
Во седло садился во черкальское,
Поехал он да по чисту полю,
Его постигла тут судьба несчастная,
Моего-то да солнца красного
Истекли его леты цветущие,
Его встретили да неприятели,
Фашисты-тё да неприятели,
Подсекли его ноги резвые,
Прострелили его буйну голову,
Его пролили да кровь горячую,
Прикончили жизнь молодецкую,
У моего-то да солнца красного
Погани-ти да неприятели.
Не досталася ему да мать-сыра земля,
Не повырыто да земляна бугра,
Не состроена да нова горница,
Не сповыделана да светла светлица
Из нова теса да дорожёного,
Не смыта его да кровь горячая
Со его да тела белого,
Со баска лица да со румяного,
Со мутных очей да соколиныих,
Со черных бровей да соболиныих,
С ресниц сизобобровыих,
Со желтых кудрей да со рассыпчатых.
Не сряженой в платье умершее,
Не сряженой да не уклаженой,
Не закрытой он да гробовой доской,
Не зарытой он да желтым песком.
Кормилица да солнце красное,
Его раскуркали да чёрны вороны,
Разграяли да сизы орлы,
Как моё-то солнце красное
Он вырастил ведь крылья правильные,
Навёл пуху да лебединого,

Поднялся он да высокошенько,
Улетел от нас да далечёшенько,
Далеко от iHac да по поднебесью,
Откуль не бегает да скора почта,
Нам не возят да письма-грамотки,
Не пересылают нам да вести-павести
По третьему да году долгому.

С. М. ПОЗДЕЕВА

55. О СЫНЕ, ПРОПАВШЕМ БЕЗ ВЕСТИ

Кормилица да чадо милое,
Дорого дитя моё сердечное,
Я опять тебя да спровожать стала,
Я опять тебя да провожать стала
Во дальную да путь дороженьку,
Во дальную да во печальную,
Во печальную да невесёлую,
На злу лиху, на большу войну,
На большу войну да ерманскую,
ю Под пулю да под быструю,
На смерть тебя, да чадо милое,
Под бой тебя, да чадо милое,
Под бой тебя, дитя сердечное,
Нам последнее с тобой прощаньице,
Вековечно, бат, да нам свиданьице.
Бат, не бывать больше да чаду милому,
Не видать боле дитю милого,
Умного тебя, разумного,
Тихого да смирёного,
20 Баска душа да молодецкая,
Брови ли его усовые,
Баски глаза его весёлые,
Походочка да его умная,
Поглядочка его умыльная,
Разговорюшко его да умное,
Умное его понятное.
Я ведь, бедна, где стану сыскивать,
Я где его стану спроведывать,
У соседей ли его да ближниих,
зо Во друзьях братьях ли, во приятелях,
В кампаниях ли тебя весёлыих,
191

Во играх ли тебя забавныих?
Не найти тебя будет да злосчастноей,
Не сыскать будет да бедной злодейноей
Со той пути да со дороженьки,
Письмом будет его не выписать,
Судом будет его не высудить,
Не выплакать будет его не выкликать.
Я горюха ли, бедна злосчастная,
40 Я горька бедна да мати злыденна,
Горька мати да бессыновняя,
Я не могу дождать да чада милого,
Не могу дождать дитю сердечного,
Я белеюшка да бедна Титушка,
Я ведь зрю-смотрю, бедна, на улицу,
Из окна в окно, горе, бросаюся,
Всё ведь зрю-смотрю да чада милого,
Я ведь жду своего дитя сердечного,
Не могу, бедна, его дождатися.
50 Много ходят людей добрыих,
Сыновья ходят да всё отцовские,
Моего нету да ведь чада милого,
Не могу дождать дитю сердечного,
Моё повыболело ретиво сердце,
Мои повыгнили да лёгки печени,
Я не пью столько да ключевой воды,
Сколько уронила да горячей слезы.
Не могла ничё да, бедна, выплакать,
Выплакать да, бедна, выкликать,
60 Не дождать видно будет, злосчастноей,
Кормилицу да чада милого,
Дорогого дитя своего сердечного,
Одно моё да одинакое,
С тысячи да было выбрано,
Из сотни да запримечено,
Умной мой да разумной был,
Нету у меня да вести-павести,
Не идут больше да письма-грамотки.

T. Н. ТИРОНОВА

56. ПО ПЕРВОМУ МУЖУ
Ты кормилица, ладо милое,
Ты кормилица да дума крепкая,
Мы не на это с тобой сходилися,
192

10

20

30

40

13

Не на это да с тобой венчалися,
Золотым кольцом да обручалися,
Под венцом стояли да мы венчалися,
Во одном житье да сокупалися,
Во одном житье да мы во бедноем,
Во одном житье да мы во нужноем,
Обей да были нужные,
Обей да были бедные,
Не сводили нас да люди добрые,
Мы сами сошлись да повенчалися,
Никому с тобой да не сказалися,
Ни у кого с тобой да не спросилися,
Мы любя с тобой да, горе, сходилися,
Нам не сулил бог да жизнь длинную,
Разлучил нас да середй веку,
Середй веку да в молоду пору.
Мы были с тобой да молодёхоньки,
Молодёхоньки да зеленёхоньки,
Мы не во-пору с тобой да разлучилися, 1
Мы не во-время да разосталися,
На середке да на пиру честном,
При сытом столе да при родных родителях.
Я осталася посреди брусчатой лавочки,
Кормилица да ладо милое,
Дума да моя крепкая.
Ты на што пошёл да ты на што побрёл,
По той-то да пути-дороженьке,
По трактовой да по широкоей,
По частым мостам да по стелёныим,
По стелёныим да проведёныим.
Ты не сам пошел да верно рок повел,
Ты понёс туда свою да буйну голову,
Ты злу врагу да на покушеньице,
Супостатнику да на повстречаньице,
Супостатнику да кроволитнику,
Он пролил твою да кровь горячую,
Снял у тя да буйну голову,
Зарезал тя да он вострым ножом,
Вострым ножом да тя булатныим,
Подрезал твои да становы жилы,
Проколол твои да груди белые,
Ретиво сердце вынял да вострым ножом,
На востром ножу да на булатноем.
Не легко же мне, да горю серому,
Ты бросил меня на той пути-дорожечке,
Бросил меня бедну, оставил ты,

Русская народно-бытовая лирика

193

so Горькой вдовой да приубогоей,
Нищетой меня да перехожеей,
В молодых годах да молодёхоньку,
Молодёхоньку да зеленёхоньку,
Двадцати годов да со прибавоцкой,
Я не в пору с тобой да разосталася,
Я не в пору да разлучилася,
Разлучилася да распарйлася,
Ништо было да не думано,
А в уме разуме да не помыслено,
во Жалко мне да молодой поры,
Когда была да молодёхонька,
Когда была да зеленёхонька,
Добры люди да веселилися,
Я обливаюся да горючьми слезми.
Расставаюся да с ладой милоей,
Со милой ладой да повенчальноей,
С думой крепкоей да припостельноей.
Ты ладо да моё милое,
Дума да моя крепкая,
70 Не на это да мы сходилися,
Думали с тобой да вёки жить,
Веки жить до старой старости,
А мы мало жили до поры-времячка
Только шестнадцать да мы неделюшек,
Шестнадцать да семидённыих.
Разлучила нас да мать-сыра земля,
Распарйла нас да гробова доска,
Нас не во-пору да молодёшеньких,
Молодёшеньких да зеленёхоньких
во Двадцати годов да со прибавочкой,
Не успело мне-ка да рассветатися
Как пришла пора да стемнятися,
Не видала я да свету белого,
Не видала я да солнца наясни,
Я красна солнца да обогревного.
Не во-пору да мне стемнйлося,
Не во-пору да мне потерялося.
Я как положила да тя в мать-сыру землю,
Я положила да тя, спроводила,
90 Ты со той поры да с того времечка,
Ты унес у мя да всё здоровьице,
Запустилась моя да жизнь сысветная,
Запустилась да замешалася.
Ты кормилица да ладо милое,
Ты статным статно да полновозрастно,
194

юо

по

120

130

ио

Настоящим был да полнокорпусным,
Твоё бело тело да гумажное,
Да кругло лицо было румяное,
Твои круты плеча были аршинные,
Черны глаза да соколиные,
Черны брови да соболиные,
Разговорюшко было с умылочкой,
А поглядочка была с усмешечкой.
Я положила тебя, да ладу милую,
Положила да тя спроводила,
Я со той поры да с того времени,
Я рассталася да разлучилася,
Я не вб-пору да не вб-время,
Молодёхонька да зеленёхонька.
Ты умный был да мой разумный был,
Кормилица да ладо милое,
Ты умел сойтись да с добрыма людьми,
Сумел сойтись да поздороваться,
Посидеть с ними да побеседовать.
Ты кормилица, да ладо милое,
Мы думали с тобой да долги вёки прожить,
Ты бросил меня да середи пути,
Середи пути да средь дороженьки
При добрых людях да при компаньюшах,
Рассталися да разлучилися,
Навеки да мы рассталися,
У нас последнее с тобой прощаньице,
Вековечное да больше несвиданьице.
Ты кормилица да ладо милое,
Понесли тебя да мы по той пути-дороженьке,
На круты холмы да на окатисты,
На полосы да хлебородные,
Я спровожать тебя да ладу милую,
Класть тебя да во сыру землю.
Ты прости, моё да ладо милое,
Мы навеки да разосталися,
Нерушимые да разлучилися,
Не видать нам да век-пбвеки,
Ты спокинул меня да горе серое,
Горькой вдовой да приуббгоей,
Каликой да перехожеей,
Укупйла-то звание да я сиротское
Я как стану да ныне жить-позориться,
Без тебя, моя да пара-рбвцюша,
Я не красная да ныне девушка,
Не молода буду ныне молодушка.
13*

195

Горька вдова да приубогая,
Калика я да перехожая.
Не от меня, бедной да от злосчастноей,
Свежа рыба низко спустилася,
Во заструги да во глубокие,
Не от меня да горебедноей,
Улетела да птица серая,
Высоко поднялась да по поднебесью,
150 У меня улетело да счастье великое,
Не причём нынче я бедна осталася.
Как буду да жить-позориться,
Я горькой вдовой да приубогоей?
Наб одеть нынче да платье цвётное,
Одели мне-ка темно платье,
Платье тёмное да мне-ка вдовьее.
Вся прошла моя да молода пора,
Не видала я да свету белого,
Не видала я да молодой поры,
160 Не видала я да жизнь хорошую,
Не видала я да солнца наясни,
Не видала я да свету белого,
Я не знаю, как живут да люди добрые,
Отецкие да честны дочери,
Жены как живут да мужние,
Живут они с мужем красуются,
Я не житьё живу, да муку мучаю.

57. ПО ВТОРОМУ МУЖУ
Я горюха да горе серое,
Я жила с тобой немного до поры-времячка
Кормилица да ладо милое,
Я время чко да жила урочное,
Годы да жила числёные,
Я жила у тя да красовалася,
Как сыр в масле да я купалася.
Ты тихой мой да был смирёный мой,
Умной да был разумной,
ю Не на это да мы с тобой сходилися,
Не на это да сокуплялися.
Ты бросил меня да не во-время,
Не во-время да не вб-пору,
Двадцати пяти да молодёхоньку,
Молодёхоньку да зеленёхоньку,
196

20

зо

40

50

во

Ты со сыном мя да ясным соколом,
Со дитём да со сердечныим,
С чадом да со милыим,
С малым да мя со глупыим
Одно у мя да чадо милое,
Одно у мя да дитя «сердечное,
Маленькое да моё глупенько,
Трёх годков да со прибавочкой.
В любях у нас да дитя найдено,
В честй оно да было дёржано,
При милости да было рожено.
Один у мя одинёшенек,
На всём свете да чадо милое.
Мы не во пору с тобой да разосталися,
Не во-время да разлучилися,
Не вб-пору да не вб-время,
Молодёхоньки за зеленёхоньки,
Не это да чадо думало.
Почто мы скоро рассталися,
Почто мы скоро разлучилися.
Не на это да тебя отправила,
Не на это да твоя отрёдила,
Ты пошёл мой да как поехал
По матушке да по быстрой реке
На конец реки, на поплав воды,
На добрых конях да езжалыих,
Не один ты да не одинёхонек,
Целый да вас отряд пошёл.
Повстречалися твое злы враги да супостатники
На той пути на дороженьке,
Повстречали тя да добра молодца,
Отсекли у тя да руки белые,
Бросили да в мать быстру реку,
В мать быстру реку да золоту струю,
Во темну прорубь да во глубокую,
Во глубокую да тя подлёдную.
Я с тобой да бедна разосталася,
Давным-давно да не видалася,
Разлучили нас с тобой да злы враги,
Злы враги да супостатники.
Меня одну, бедну, да оставили,
Одну, бедну, да одинёхоньку,
Одинёхоньку да молодёхоньку,
Со кормилицей да ясным соколом,
Со дитем меня да со сердечныим.
Со той поры да живём-маемся,
197

Маемся да мы позоримся,
Богоданный мой да свекор-батюшко
Повыгнал меня да вон на улицу,
Из вита гнезда да из золота кольца,
Ходили мы по чужим да витым гнёздам,
Потом он убрал от нас да всё имущество,
Богоданный мой да свёкор-батюшко.
Я со той поры да с того времени
70 Потеряла тя, да ладо милое,
Потеряла тя, да дума крепкая,
Не могла тебя да больше повыискать,
Не могла тебя да больше дождатися.
Я ходила да, бедна, ездила,
Не могла тебя да я повыискать,
Не могла тебя да доискатися,
Я не верила да людям добрыим,
Что убит мой да ладо милое,
Что убит он да в воду брошеной,
во Брошеной да в реку спущеной,
Без гроба да без гробовой доски.
Я всё ждала да дожидалася,
Я не знаю больше, где тя сыскивать,
Сыскивать да распроведывать.

58. ПО ДЯДЕ
Ласковый мой да старый дядюшка,
Ласковый да ты мой жалостливый,
Ты тихой был, да ты смирёноей,
Умное было ты разумное,
У тя гора ума да втора-разума,
Ты тихой был да ты смирёной был,
До меня бедной-злосчастноей.
Я ходила к вам да, бедна, почасту,
Я сидела да, бедна, подолгу,
ю Говорила с тобой да, бедна, помногу,
Говорила с тобой да, бедна, баяла,
Ты всё у мя, бедной, выспрашиваешь,
Да всё, бедной, мне рассказываешь,
Не мог ты мне горя убавити,
Великого горя да немалого,
Обо мне бедной да всё печалился,
Ты ласковый да был находчивый,
Жалостливый, да сознательный,
198

Мало ты полежало да мало ты поболело.
20 Скорёхонько ты крутёхонько
Собрался ты да со бела света,
Со бела света да со белого.
Да чего же ты побоялся мой,
Да чего же ты пострашился мой?
Оттого ли ты да побоялся мой,
От работушки да от тяжёлоей,
От тяжёлоей да от трудноей,
Ты старое да было дряхлое,
Дряхлое было залетное,
зо Не было у тя да пары-ровнюши,
Пары-ровнюши да молодой жены,
У тя нету сына да ясна сокола,
Давно лежит да во сырой земли
(Сын убит на фронте в 1939 году)
Во сырой земле да во матушке.
Тя некому было нынче кормить-поить,
Кормить-поить да пропитывать,
Отца старого да отца дряхлого,
Дряхлого тебя залетного,
Некому было за тобой ухаживать,
40 Ухаживать за тобою присматривать.
Были у тя да белы лебеди,
Они давно у тя да выданы,
Давно от тя они оторваны,
Один ты был да одинёхонек,
Один ты жил да горе позорился,
(«Ни печь стопить, ни рубахи сошитъ, старый такой,
80 лет ему было»)
У тя не было да скота чистого,
Чиста скота да подповётного,
У тя не было да коней добрыих,
У тя не на ком да итти-ехати,
50 У тебя не на ком было пахати,
Не на чего да было надеяться.
У тя свежа рыба да была не добыта,
Птица полетущая да не подстрелена,
Одинёшенек жил да ты только позорился.
По сему свету да ты шибко счастливой,
Шибко счастливой да таланистой,
(«Баско снесли его, похоронили в земельку суху, чего же
несчастливый?»)
Прошла твоя да молода пора,
Кончилась твоя да жизнь сысветная,
Сысветна жизнь да маятливая,
199

бо Прошла твоя да молода пора.
В молоду пору да был хорошенькой,
Хорошенькой да зеленехонькой,
На завидость да людям добрыим,
У тя бело тело было гумажное,
Кругло лицо было румяное,
Черны глаза да соколиные,
Черны брови да соболиные,
Носочек был да как у уточки.
Ты на завидость был да людям добрыим,
70 На смётки был ты да сметливый,
На догадки да был догадливый,
Ты вострое было да шустрое,
Ты умел всё да сробить-сделати,
У тя не выпадало ничё из белых рук,
Не столярихи да не малярихи,
(«Столяр был да маляр был!»)
На завидость да людям добрыим,
Во белых руках да всё родилося,
Во мутных очах да не двоилося.
Ты ласков мой да старой дедушка,
во Ласков мой да Петрованович,
Таких мало было да людей добрыих,
Какой ты был да мой дядюшка.
У тя осталось да одно имечко,
Одно имячко на поминочки,
Мы где тебя да станем сыскивать,
Сыскивать да распроведывать,
Старого да ласкового дядюшку,
Во мужских толпах да добрых молодцах,
Во пирах тебя да во компаньюшах,
до Во собраниях да во народныих,
Не найти нам больше да видно не выискать,
Ласкового да старого дедушку.
Во плотно место да тя положили,
На вечно житье да успокоили,
В гробову доску да мать-сыру землю,
Похоронили да тя положили,
Распростйлися да разосталися,
На долгй веки да человечески.

200

59. ПО ПЛЕМЯННИЦЕ, ОТЪЕЗЖАЮЩЕЙ НА
«ДАЛЬНЮЮ СТОРОНУШКУ»

ю

20

зо

40

Ты голубушка моя, белянушка,
Не на это я тя ростила,
Хоть не мати тебе да не родимая,
Хоть не жалость да не сердешная,
Я маленьку взяла да глупеньку,
Я вырастила тя до полна возраста,
Учила тя да большой грамоте,
Хотела да тем пронятися
Сорвали тя да с ретива сердца,
Разделили нас да горы серые.
Не причем нынче я осталася,
Одна, бедна, да одинёхонька,
Отняли тя от меня, злосчастноей,
Оторвали да от ретива сердца,
От ретива сердца да материнского,
Одну, бедну, меня оставили.
Не причем нынче да оставаюся,
Я как стану нынче жить-позориться,
На ногах хожу да запинаюся,
Во речах баю да забываюся,
Я как стану нынче жить-кормитися,
Да нету у мя скота чистого,
Чиста скота да подповётного,
Подповётного скота-кормлёного,
И нету да коней добрыих,
Добрыих коней-езжалыих.
Некому ловить да рыбу свежую,
Свежу рыбу да трепущую,
Рыбу свежую да половённую,
Последнюю да подлёдную,
Не на кого мне теперь надеяться,
Улетели вы да белы лебеди,
Уехали да ясны соколы,
Меня, бедну, оставили,
На произвол судьбы да свету белого,
Мотаться да позориться.
Не проходит да светлый денечек,
Без слёз у мя да без горячиих.
Об вас живу да всё печалюся,
Со вас живу да думу думаю,
Где вы ездите да где вы ходите,
Не пройдёт ведь день да светлый денечек,
Об вас бедна всё печалюся,
201

50

во

70

во

202

С утра день до вечера,
Пойдёт да день ко вечеру,
Покатится солнце ко западу,
Я смотрю-гляжу да все на улицу,
Из окна в окно да я бросаюся,
Ожидаю вас да белых лебедей,
Не могу да вас дождатися,
Не могу да доглядетися.
Тогда повыйду да вон на улицу,
Где летают да белы лебеди,
Где ходят да ясны соколы.
Я гляжу-хожу да всё примечуся,
Не мои они да белы лебеди,
Не мои они да ясны соколы.
Где стану да вас сыскивать,
Белых лебедей да в красных девушках,
Ясных соколов да в добрых молодцах.
Не найти будет да не спроведати,
Не найти мне-ка да не повыискать,
Во собраниях да во нарядныих.
Во кругах мне да во партийныих.
Ушли видно да вы уехали,
За круты холмы да за высокие,
За высокие да за степйстые,
За больши ручьи да за пригрубые,
За пригрубые да за бровйстые,
За темны леса да за дремучие,
За дерева да за высокие.
Далеко шибко столичны городы,
Во Украйны да тёплы стороны,
Где собираются да где съезжаются,
Люди добрые да православные,
Удалые да добры молодцы.
Когда станем ждать тебя да дожидатися,
Голубушку тебя белянушку,
Я старая стала да дряхлая,
Дряхлая стала да залетная,
При сединушке стала при седатоей,
При старости стала, при дряхлости,
На ногах хожу да запинаюся,
Во речах баю да забываюся.
Недостаточно да светом белыим
Недовольна я да белым светом.
Я годами да слишком не старая,
(«Мне 61 год, какая же я еще старая!»)
Сокрушилася да я состарилась,

Скорёхонько да крутёхонько.
90 Как не видела я да молодой поры,
Не видела я да молодёшенька,
Не бывала я да зеленёшенька.
Сокрушили вы да белы лебеди,
Состарили да ясны соколы,
Потому меня, бедну, состарили,
Что одну меня, бедну, оставили.
Сокрушили мя да вы состарили,
Одну меня, бедну, оставили.
Я как стану жить при старости,
loo При сединушке да при седатоей,
Приустали мои да ноги резвые,
Приупали да руки белые.
Как стану я робить-делати,
Как буду я, бедна, кормитися,
Жить да в старой старости,
Добиваться да до гробовой доски?

60. ПО ПЛЕМЯННИЦЕ И ПЛЕМЯННИКУ
Любимая моя племянница,
Любимая моя Ефимовна,
Горька дочй да безотцо<вская,
Горче того дочй безматерна,
Горька сестра нонче безбратенна
(«Брат один был да и пал на фронте»)
У тя нету да брата родителя,
Нету да солнца красного,
Нету да обогревного.
Родитель-то да твой брателко,
ю Он тихой был да твой смирёной был,
Далеко ушёл от нас уехал он,
Далеко да на чужу сторонушку,
На Украйну да на хлебную,
На хлебную да на хлебородную.
(«Уехал туда, споженился и погиб там»)
Нашёл себе да пару-ровнюшу,
Прибрал себе да молоду жену,
Расплодил он да свою семью,
Свою семью да детей малыих,
Потом бросил их да и оставил их,
20 Пошёл во жарки огни да во горячие,
203

Во больши огни да во ужасные,
Под ружья да заряжёные,
Под востры штыки да наточёные,
Под копья да под перёные,
Под пушки да заряжёные,
Под гранаты да наточёные,
(«Охти мне, да охти мне! Всё звал сестру, писал: „Дуня сестра^
приезжай ко мне, я добро живу“»)
Ты просил сестру да родимую:
«Ты приезжай ко мне, да лебедь белая,
Ты сестрица да моя родимая,
зо Мы будем жить да во одном житьи,
Во одном житье да во одной семье,
У нас ништо будет не разделено,
Одно житьё будет да у нас общее».
Нынь пошла она, горе, поехала,
Разыскивать да брата-родителя,
Распроведывать да солнца-красного,
Не может она найти видно,
Не может его, видно, повыискать,
Дорога брата своего родителя,
40 Однокровного да одноутробного,
Они одного были да отца-матери,
Одного да роду племени,
Они в одном житье да были рощены,
За одним столом да были кормлены.
Где она будет там его разыскивать,
Где будет опа его сиропе дывать,
Спроведывать да разведывать
Своего братца Аркатьюшка,
Брата родителя да солнца красного,
so Солнца красного да обогревного,
Обогревного да солнца морявного?
Не найти тебе да, брат, не повыискать,
Свеча твоя да воску ярого,
Верба твоя да летом рощена
На зарях цвела, на солнце вызрела,
На солнышке да на красном утреннем,
Свеча твоя да воску ярого
Воску ярого да богу ставлена,
Ты голубушка моя да беднушка,
60 Ты постарайся да повыискать
Своих племянничков и племянницев,
Богоданную да свою сёстрицу,
Горьких сирот да приубогиих,
Горьку семью да их бессчастную,
204

Несчастную да разрушёную,

(«Они там все бедные остались, отец-то убит, А где остальные —
я не знаю»)
Опиши нам, да лебедь белая,
Можешь ли ты да их повыискать,
Горьку семью да распущёную,
Распастушёную да разорёную,
(«Ой я, да ой я!»)
70 До мешка да доведёную,
До нага да обнажёную.
Ты пиши нам да письма-грамотки,
Голубушка моя, белянушка,
Про себя, моя да лебедь белая,
Куколка моя да Дунюшка,
(«Мать и отец умерли, всё около меня жила»)
Дунюшка да моя думушка.
Я все думушки да передумала,
Я все мысли да перемыслила,
Одна дума у мя да не сходит с ума-разума,
Где ходишь да ты ездишь ты,
80 Про тебя, моя да лебедь белая,
Г де ходишь ты да ездишь ты,
Каково живешь, да моя лебедь белая,
Я не знаю про тя, бедна, не ведаю.
Ты голубушка моя, племянница,
Я те на место матери, на место родноей,
Я сижу да всё печалюся,
Бат, поищешь мне да брата-родителя
Бат, напишешь мне да письмо-грамотку,
Напишешь да отпечатаешь,
до Про своё житьё да про военное.
Далеко ушла да ты уехала,
Во Украину да теплу сторону,
Во столичны да славны гброды.
{«Хорошая девушка была, подходяще ходила, стройная, варовая,
личико коротенькое, высокого росту, и разговор был
чистенький»)
Ты голубушка моя да Дунюшка,
Ты высокая была да стройная,
Тонка была да жаровая,
Ты молодёхонька да зеленёхонька,
Ты на завидость да людям добрыйм,
ЧерньГ брови да соболиные,
юо Чорны глаза да соколиные,
На лицо была да круглолицая,
Ты пойдёшь, да моя, оденешься,
205

Приставало тебе да платье цветное,
Приставало тебе да воскресенское.
(«Пойдёт, а я смотрю, как Дуня пойдёт, да любуюся»)

61. ПО СЫНУ-ФРОНТОВИКУ
Дитя моё да ты сердечное,
Чадо да ты моё милое,
Не на это ты был рощеный, подыманыи,
В молоду пору да на потехоньку
Середа веку да на работушку,
После старости на прокормленьице,
После смерти мне на поминаньице.
Пришло времячко да расставатися,
Не во-время да не во-пору,
io Далеко шибко за сини моря да за широкие,
За широкие да за глубокие,
За темны леса да за дремучие,
За горы да за степистые,
На широки поля да на колхозные,
Во Украйну тёплу сторону,
Во сибирские столичны гброды,
Где не ходили мы да, горе, не ездили.
Всем удалым да добрым молодцам,
Пришлось вам да итти, ехати,
20 Биться там да ратиться
Со злым врагом да супостатником,
С супостатником да кроволитником.
Как пришлось вам итти да ехати
Под оружья да заряжёные,
Под остры штыки да наточёные,
Под пушки да начинёные,
Бить вам нужно да зла врага,
Зла врага да супостатника,
Не подавайте ему да слабости,
зо Бейте да его супостатника.
Много да вас отправили,
Много да вас отрёдили,
Оторвали вас от матери,
От матери да от родимоей, •
От больна сердца да от ретивого,
Уж мы ждать будем, дожидатися,
Дожидать вас да добрых молодцев,
206

40

50

во

70

во

Ко своему да ко виту гнезду,
Ко своему да ко виту крыльцу.
Ждём мы да почты скороей,
Телеграммы да от вас лёгкоей,
Лёгкоей да весёлоей,
Побейте вы зла врага,
Зла врага да супостатника.
Когда мы сойдемся с вами да увидимся,
Когда слетимся да поздороваемся,
Когда исправится наша жизнь по-старому,
По-старому да по-прежнему.
Когда жили мы да во одном месте,
Во одном месте да во одной куче,
Когда робить станем да сами делати,
Мы стали да бедны, старые,
Старые, да бедны, дряхлые,
Дряхлые да залетные.
Приробились наши руки белые
Приустали да ноги резвые,
Притупилися наши мутны очй,
Притупилися да затупилися,
На ногах ходим да запинаемся,
Во речах баем да забываемся.
Все, горе, да мы рассыпались,
Все, горе, да мы расстроились,
Приупало наше житьё бедное,
Бедное да житьё нужное,
Приупало всё да запустилося,
Опустилося да спорожнилося,
Мы денно-ношно по вас думаем,
Где наши да ясны соколы,
Где наши да добры молодцы.
Мы не знаем про вас, горе, не ведаем.
Во каком вы да положеньице,
Во большом бою да во ужасноем.
Во жарком огне, да во горячеем.
Вам постилочка да мать-сыра земля,
А зголовьице да зло кореньице,
Окуточка да сине облачко,
Вас омоют да дожди мокрые,
Мокры дожди да вас залйвные,
Повыжжет вас да солнце красное,
Солнце красное да обогревное,
Баско солнышко да всё морявное,
А удалых вас да добрых молодцев.
Вы все, горе, да поравнялися,
207

Поравнялися да подружилися,
Подружилися да попарйлися.
Вы удалы добры молодцы,
Все вы да отцовы, матерны,
Все вы стали одинаковы,
Вы защитники да своей Родины,
90 Своей любимоей да стороны.

А. Л. ЧИПСАНОВА

62. ПО ВНУКАМ

Простите, мои ясны соколы,
Добры мои молодцы,
Внуковья мои дети кормилицы,
Вы вербы мои да леторощены,
Весной взошла да летом выросла,
По зарям цвела да солнцем вызрела,
Свеча моя да воску ярого,
Слуга нонче да государева,
Баски мои да хорошеньки,
ю Хорошеньки ясны соколы,
Яблони мои кудрявые,
Статны мои жемчужинки,
Кустовы мои да сладки ягодки,
Ильинска красна морошечка,
Ледениста моя конфеточка,
Петровска сладка пышечка,
Здвиженска да сладка репочка.
Покровска да бела грудочка.
Простите мои да ясны соколы,
20 Не видать мне, бедной, да не видывать,
Худа стала, стара залетная.
Из белых рук нонче упустила,
Из мутных очей, бедна, потеряла.
Где стану вас я сыскивать,
Где стану, бедна, разведывать?
Не сыскать, бедной, да не найти будет,
Не разведывать да не наведывать
Ни на горочках, ни на катушечках.
Удалыих да добрых молодцев,
зо Дородных да ясных соколов,
Во станицах да красных девушек,
208

Во племянницах да во молодушках.
Тут я, бедна, стану сыскивать,
Тут я, бедна, стану разыскивать,
Уж я письмами, бедна, бумагами,
Куда ходят да письма-грамотки,
Я тут, бедна, стану разведывать,
Своих-то да ясных соколов.
Головушка баска весёлая,
40 Баско лицо было румяное,
Румяное да ненаглядное,
На головушке желты кудри,
Желты кудри да русы волосы,
Складна туша кирпищата,
Круты плеча аршинные,
Аршинные да молодецкие,
Разговорюшко да тихой смирноей,
Тихо смирное да со умылочкой,
Глупы очи да соколиные,
50 Черны брови да соболиные,
Ресницы у его — как у сиза бобра.
Ни сёть ни зёть, да был промышленник,
Свысока было постреляно,
Сглубока было почерпнуто,
Не ухожено, не угулено,
Ни на горочках, ни на катушечках,
Ни у красных да у девушек,
Ни на пути ли ни на дорожечке,
В пустом месте да захолустьице,
60 В захолустьице да в однодворьице,
Какого да роду-племени,
По конец бы свету белого.
(«Жили они далеко»)
Наглядитёсь-ко, да мои очи глупые,
Насмотритесь, да недовольные,
На моих да ясных соколов,
На запас ли да навеки
На кормильцев да ясных соколов,
На любимых моих внучатков.
Баски мои, хорошие,
70 На завидость да людям добрыим,
Молоды мои да зёлены,
Кормилицы мои белёюшки,
Цветочки да виноградные,
Виноградные да ненаглядные.

14 Русская народно-бытовая лирика

209

О. И. ЧУПРОВА

63. ПО ОТЦУ

Кормилица, гора высокая,
Кормилица, стена камённая,
Что с тобою случилося?
Приключилась твое немочь великая,.
Привязалась к тебе боль тяжёлая,
Не мог снести гора высокая,
Ты ревел горе да из мужской силы,
Не мог снести тягу великую,
Бросил нас, горе злосчастныих,
ю Жалких детей-глупыих,
Недорощеных, недоподыманных
До полного до больша возраста,
До крепкого да ума-разума.
Уж мы как станем подыматься
Без кормилицы горы высокоей,
Без кормилицы стены камённоей,
Нас как станет ростить мати родимая,
Как станет подымать жалость сердечная
Одна она да одинёхонька
20 Без своей-то она да лады милоей,
Без своей-то да думы крепкоей?
Бросил ты свою да молоду жену,
Покинул ты свою да любу семью,
Не состарил ты, оставил её
Молодёхоньку да зеленёхоньку,
(«Матери шел тридцать третий год»)
В молодых годах да во цветущиих.
Уж мы как, горе, станем маяться,
Как станем позориться,
Уж как станем расти-подыматься,
зо Кто станет у нас перёд вести,
Кто пойдет у нас росу трясти,
Кто станет по утру раннему,
Кто повалит нас по вечеру позднему,
На кого бросил ты нас, гора высокая,
На кого покинул, стена камённая?
(«Понесли на кладбище»)
Не на своих пошёл да ногах резвыих,
Понесли тебя да люди добрые,
Прости, моя гора высокая,
Прости, моя стена камённая,
40 Нам последнее с тобой да расставаньице,
210

Веково больше да несвиданьице,
Веково да вековечное.
Уж я где стану тебя сыскивать,
Где стану тя спроведывать,
Во стадах тебя да во гусиныих,
В перелётах тебя да лебединыих,
Во мужских толпах да на собраньицах,
В удалых добрых молодцах.
Не сыскать будет тя, не спроведати,
50 Не заздреть будет, не увидети
Кормилицу гору высокую,
Кормилицу стену каменную,
Умная был, разумная,
Тихой был, смирёный,
Тиха весна да без буйна ветра,
Жарко лето да без мокра дождя,
Баска осень — непогодлива,
Баска зима — не морозлива,
Умная был, разумная,
со Старое было, варовое,
В руках у тебя родилося,
Во мутных очах не двоилося,
Сроблено было да сделано,
Путный был, толковатый,
Не пьющий да не мотущий,
Не ходячий да не гулячий,
Не пил да зелена вина,
Не курил да проклятой травы.
Не тратил да золотой казны.

64. ПО МАТЕРИ

Кормилица, мати родимая,
Кормилица, жалость сердечная,
Убралась наша да укатилася
Со всего свету да белого.
Что тебе наскучило,
Что шибко тебе напрокучило,
Чего наша побоялася,
Чего наша да пострашилася?
Того видно да побоялася,
ю Того видно да пострашилася,
Что много у тебя детей малыих,
14*

211

Да много детей глупыих.
То видно ты не подумала,
Что много у тебя детей малыих,
Много детей глупыих,
Что бросил тебя ладо милое,
Со детьми тебя со малыми,
Со малыми детьми да со артельными.
Голубушка моя, белянушка,
20 Кормилица, мати родимая,
Кормилица, жалость сердечная,
Где стану тебя, бедна, сыскивать,
Где стану спроведывать?
Во стадах тебя да во гусиныих,
В перелётах да лебединыих,
В женских тебя толпах-собраньицах,
В красных ли тебя девушках?
Не сыскать будет, не спроведати.
Из той пути да с той дорожечки
зо Ни вести оттуль, ни павести,
Ни письма нету, ни грамотки,
Ни словесного наказаньица.
Из той пути да из дорожечки
Ясну соколу да нету вылету,
Добру молодцу да нету выезду,
Красной девице нету выпуску.
Так жила мати родимая,
Кормилица, жалость сердечная.
Уж мы как станем жить на сём свете,
40 Уж мы как, горе, станем маяться.
Маяться да мы позориться,
Без кормилицов да отца-матери,
Уж мы всем будем да виноватые,
Всем будем да подначальные,
Без вины будем виноватые,
Без причины будем причинные,
От буйна ветра нету притульица,
От мокра дождя нету прикрытия,
От добрых людей нету защитушки.
50 Уж мы какие горе бессчастные,
Какие горе да злыденны,
Во бессчастный день видно засеяны,
Во злыденный день спорожены,
Во бессчастный день бедны — во середу,
Во злыденный день — во пятницу,
Не отцом видно мы засеяны,
Не матерью бедны спорожены,
212

Засевали нас ветры буйные,
Спорожала нас мать-сыра земля,
во Из темна леса да мы пригонены.
Во чистом поле да мы пойманы.
На кого мечешь нас, мати родимая,
На которых нас родных родителей,
Кто станет нас доращивать,
Кто станет доподымывать,
Куда приклоним буйну голову,
К которому да краю берегу,
Ко листу ли мы ко дереву,
Ко той мы да к шелковой траве?
70 Безродны мы, бесплеменны,
Бесприютны да беспритульные,
У нас отец-мати нонче — ель-сосна,
Родны родители у нас — темны леса.

65. ПО СЕСТРЕ, УТОНУВШЕЙ В ПЕЧОРЕ

Голубушка моя, белянушка,
Господарыня да лебедь белая,
Дорога сестра, жалость сердечная,
Однокровная, одноутробная,
Бросилась ты наша, кинулась
. За большой наживой да за богатоей,
Будто нужна была ты да бедная,
Голодная будто, холодная,
По матушке пошла по быстрой реке,
ю По кормилице по золотой струе,
Во еловой да лёгкой лодочке.
Чё с вами-то случилося,
Не сумели вы подойти-подъехати
Ко пароходу вы да со колёсами?
Голубушки вы да белянушки,
Погинула ты, да лебедь белая,
Во матушке да во быстрой реке,
Полощет тя матушка да быстра река,
Моет тебя да сырым желтым песком.
20 Уж я где стану да тебя сыскивать,
Уж я где стану да спроведывать?
Уж не сыскать мне тебя да не спроведати,
Не заздреть тебя да не увидети,
Ни в толпах тебя да ни в собраньицах,
213

зо

40

so

60

214

Ни в скопищах тебя женскиих,
Ни в красных тебя девушках.
Дорога моя сестра родимая,
Голубушка моя, белянушка,
Господарыня да лебедь белая,
Бросила уж ты покинула
Двух своих да белых лебедей,
Двух своих да серых утицей,
Малыих да глупыих,
Недорощеных, недоподыманых.
Кто станет их у тя доращивать,
Кто станет их да доподымывать?
У одной-то у тя да белой лебеди,
У младшей-то да серой утицы
Есть у ней гора высокая,
Есть у ней стена камённая,
Ростить станет он её подымати.
А вторую-то да лебедь белую,
Кто станет её доращивать?
Рада бы была я, бедна, взять её,
Рада бы была я её подымати,
Да своих-то у меня много детей малыих
Полна изба у меня, цела куча,
Четыре у меня белы лебеди,
Одно у меня да чадо милое,
Одно у меня дитя сердечное.
(Плачет у дома)
Лиха хата уживчива,
Уживчива да не разживчива,
Раскатайте это вы вито гнездо,
Вито гнездо да лиху хату,
Лиху хату да злу хоромину
По единому да по бревешечку,
Добудьте у ей да складно бревно,
За то вы ей да разворочайте,
Что повыжила мою сестру родимую,
Кормилицу да лебедь белую.
Какие мы с ней росли бессчастные,
Росли мы с ней да подымались,
Без кормилицы росли горы высокоей,
Без кормилицы стены камённоей,
Без кормилицы матери сердечноей.
Бросил нас гора высокая,
Кинул нас стена камённая
Малыих да недорослыих,
Малыих да нас глупыих,

70 Недорощеных, недоподыманных,
Многих нас артельныих,
Артельныих детей семенныих.
Ростила нас мати родимая
Во нужды да во бедности,
Тоже бросила да она кинула
Малых нас да глупыих,
Остались мы горьки дети,
Безотцовы дети да безматерны,
Сироты мы убогие,
во Калики да перехожие,
Росли мы да подымались
Без отца да мы без матери,
Всем были да виноватые,
Всем были да подначальные,
Конному и горе пешему,
Пришлому и горе приезжему.
Твоя-то ладо милое
Возьмёт себе да молоду жену,
Заведёт себе любу семью,
90 Забудет своих да детей малыих,
Забудет своих да белых лебедей,
Все рассыплются да может разъедутся,
На четыре да дальних стороны.
Ты жила у него, сестра родимая,
Битая была, ломлена,
Бранёная была, ругана,
Всяко нелюдски была конфужена,
Без вины была да виноватая,
Без причины была причинная.
400 Ты жила сестра моя родимая,
Не ходила ко мне, бедна, не ездила,
Ты боялась своего ладу милого,
Не cмeлà ходить ко мне, ни ездити,
Ко худой сестре ко мне, ко нужноей,
Нужноей ко мне да бедноей.
Ты голубушка моя, белянушка,
Господарыня да лебедь белая,
Дорога сестра, жалость сердечная.
Покинула, да лебедь белая,
но Во середке да жарка летечка,
Замыло тя желтым песком,
Заполоскала тя быстра река,
Не могла я тя сыскать-проведати
Во ту-то тя да пору-времячко,
Когда прошла осень да богатая.
215

120

130

ио

150

160
216

Прошла зима холодная,
Пришла весна красная,
Подошло-пришло да лето жаркое,
Когда страдать стали да люди добрые,.
Тебя подынуло, сестра родимая,
Понесло тебя да на понйз воды,
На понйз воды да на поплав реки,
Тя увидели да люди добрые,
Увидели да православные,
Прибрали тебя, приютили
Ко крутому тебя бережку,
Повестили меня, бедну злосчастную,
Горюху меня, бедну злосчастную.
Робила, я бедна, делала
Со кормилицем да ладой милыим,
Со кормилицем да солнцем красныим,
Старшиим да обогревныим.
Сказал мне-ка чужой да добрый молодец,.
Что поймали твою сестру родимую,
У меня повыпала из рук да коса острая,
Заболело моё да ретиво сердце,
Покатились мои да горючи слёзы,
По моему да лицу белому.
Села я да на добра коня,
Поехала я к ладу милому,
Сказала я вести нерадостны,
Что поймали мою сестру родимую,
Кормилицу, жалость сердечную,
Что поедем со мной да ладо милое,
Да приберём мою сестру родимую.
Сказал мне ладо милое:
«Поезжай к своему брату родителю».
Я пошла, бедна, поехала
Ко кормилицу да солнцу красному,
Подошла к нему, подъехала
Ко кормилицу да солнцу красному,
Сказала ему, бедна злосчастная:
«Кормилица да солнце красное,
Поймали нашу сестру родимую,
Поймали ее да люди добрые,
Приютили ее к крутому бережку».
Я пошла, бедна, поехала
Ко добрым людям да православныим
Просить еловую да лёгку лодочку
Съездить по свою сестру родимую,.
Прибрать свою жалость сердечную

На свою-то родиму сторону
Закопать ее в матушку-сыру землю,
Чтобы не болело моё да ретиво сердце,
Чтобы не нояли да черны печени,
Что прибрана она у меня, положена
Во матушке да во сырой земле.
Кормилица да солнце красное,
Кормилица да обогревное
по Поехало со мной, не подорожилося,
Не подорожились мы с ним летом жаркиим.
Я везла свою сестру родимую
По матушке да по быстрой реке,
Я брела, бедна злосчастная,
По матушке да по быстрой реке,
По кормилице да золотой струе.
(«Брела водой и бичевой волокла лодку»}
Мы пришли, бедны, приехали
Ко вечеру да ко позднему,
По чистым да гладким поженкам,
180 Поезжают домой да люди добрые,
Походят да православные.
Привезла я её, бедна злосчастная,
На свою-то я её родиму сторону,
Закопала её в матушку-сыру землю,
Успокоила своё да ретиво сердце,
Упоместила да вережёное.

66. ПРИ ПРОВОДАХ НА ВЕЛИКУЮ
ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ

Наглядитесь-4<о, да очи ясные,
На запас, мо<и да недовольные,
На кормилицу, на ладу милого,
На кормилицу да думу крепкую,
На его-то да на бело лицо,
На бело лицо его румяное,
На складну тушу да на кирпищатуг
На круты плеча да на аршинные.
Ты кормилица да ладо милое,
ю Ты кормилица да дума крепкая,
Не хотели мы с тобой расстатися,
Разостатися да распроститися,
Разлучитися да распроститися.
217

Разлучает нас с тобой да чужа дальня сторона,
Разлучает нас война проклятая,
Проклятая война да кроволитная,
Напал на нас Гитлер несчастный, злой,
Нанёс на нас лапу фашистскую,
Разрушил да наши сёла, города,
20 Разрушил наши дома житейские,
Сгубил много людей безвинныих,
Безвинныих да беспричинныих,
Удалых наших да добрых молодцев
’ Пролил много да горячей крови,
Горячей крови да молодецкоей.
Кормилица да лада милая,
Кормилица да дума крепкая,
Крепка дума да припостельная,
Припостельная дума да бесценная,
зо Ценой ладо да не обценено,
Мерой дума да не обмерена.
Уж вы пойдёте ладо, поедете
На чужу да дальню сторону,
На большу войну да кроволитную,
Кормилица да ладо милое,
Кормилица да дума крепкая,
Про вас заряжены там да пули быстрые,
Наточены да штыки острые,
Про вас натянуты, ладо, туги луки,
40 Туги луки да с каляной стрелой.
Тут кормилица моя, ладо милое,
Кормилица да дума крепкая,
Вы росли дума, подымалися
У кормилицы горы высокоей,
Не многие да не артельные,
Не артельные да не семёйные.
Уж вы два росли да чада милые,
Одна росла да лебедь белая,
Вы ничйм были не жадные,
50 Ничйм были не щадные,
Ни пйтерой, ни едерой,
Ни свежой рыбой да ни трепущеей,
Ни птицей да полетущеей,
Ни цветным платьем да переменныим,
Ни одеждочкой были поплечноей,
Ни обуточкой да поножноей.
У кормилицы жили матери родимоей,
У кормилицы жалости сердечноей,
Связано было, направлено
218

бо Во-пору да было во-время,
Уж вы пойдёте куда, поедете,
На завидость да людям добрыим.
Кормилица моя да ладо милое,
Кормилица да дума крепкая,
Уж вы тем только были жадные,
Тем только были щадные —
Не построили нам вито гнездо,
Не построили да золото кольцо,
Не стало у нас жилой хоромины,
70 Не стало у нас будто вита гнезда
Купили мы с тобой вито гнездо,
Вито гнездо да золото кольцо,
Кругом, горе, да'разорилися,
Отдали с тобой скотину чистую,
Остались мы, горе злосчастные,
С детьми мы да со малыма,
Без скотины да без чистоей,
Без коровы да без доялоей.
Кормилица да ладо милое,
во Кормилица да дума крепкая,
На кого мечешь меня, ладо милое,
Со детьми меня, бедну, со млаДыма.
Со малыма да со глупыма,
Со многима да со артельныма,
Со артельныма да со семейныма.
Как стану их выращивать,
Выращивать да доподымывать,
До полного до больша возраста,
До крепкого да до ума-разума,
go С кем стану думу думати,
С кем стану слово баяти,
Куда, бедна, стану припадывать,
К которому да краю-берегу,
Ко листу ли ко кедровому,
Ко той, бедна, да шелковой траве?
Кабы была у меня гора высокая,
Кабы была стена каменная,
Затем кормилица мати родимая,
Кормилица жалость сердечная,
юо Я бы к ним приклонила да буйну голову,
Уж, бат, они бы мне прибавили,
Пособили бы да детей ростити,
Пособили бы да их подымати.
Я горюха, бедна горькая,
Я горька да горегорькая,
219

по

120

130

ио

150
220

Я дитя да безотцовское,
Ещё горьчёе дитя безматерно,
Я горька сестра да безбратенна,
Ещё горьче сестра бессестренна.
Я горька мати да многодетная,
Я горьче того жена безмуженна.
Охти мнеченько да мне тошнёхонько^
Моему сердцу да тяжелёхонько,
Болит моё да ретиво сердце,
Ноют да лёгки печени.
Повыболело моё да ретиво сердце,
Повынояли да лёгки печени
Со тринадцати да годов долгиих,
Сперва вередил сердце гора высокая,
Кормилица стена камённая,
Зазнобила его мати родимая,
Потом кормилица сестра родимая,
Прибавлял нонче да моему сердцу
Кормилица да ладо милое,
Моему сердцу да вережёному.
Как стану, бедна, маяться,
Как стану, бедна, позориться?
Ты здорова моя да солнце красное,
Дорого моё да обогревное,
Старшб да солнце большее.
Я пришла, бедна, приехала,
На богату-ту да славну Усть-Цильму,
Спровадить тебя, да солнце красное,
Спровадить, да обогревное.
Отправлять стану да провожать тебя
На чужу-то тя да незнакомую.
Не страшно итти тебе, да солнце красное,
Не страшно, да обогревное,
На чужу да дальну сторону,
По второму разу доходить, да солнце красное^
По второму, да обогревное?
Уж ты ходил да годы долгие,
Болело моё да ретиво сердце
Об тебя, да солнце красное,
Об тебя, да обогревное.
Горьки дети да безотцовые,
Ещё горьче да безматерны,
Не отцом, вы дети, рощены,
Не матерью были подыманы,
Одни росли да одинёхоньки,
Уж вы всем были да виноватые,

Всем были да подначальные,
Конному да горе пешему,
Пришлому да вы приезжему,
От буйна ветра не было у вас притульица,
От мокра дождя не было закрытия,
От добрых людей не было защитушки.
Кормилица да солнце красное,
Кормилица да обогревное,
160 У тебя денной нету тужельницы,
Ночной нету да богомольницы,
Некому тебя повымолить,
Повымолить тебя повыпросить,
Некому тебя повыплакать,
Повыплакать тебя повычитать.
Дорого моё да солнце красное,
Дорого да обогревное,
Однокровное, одноутробное.
Не забудь меня видно худу сестру,
по Нужную меня да бедную,
Многодетную меня семейную.
Ты пиши мне письмо-грамотку,
Подай мне да вести-павести,
Сойми мне-ка бело лицо,
Бело лицо своё румяное.
Простите меня, удалы добры молодцы,
Первым делом да ладо милое,
Вторым долгом да солнце красное,
Кормилицы да обогревные,
iso Затем любимы мои братанушки,
Дороги мои да однокровные,
Затем простите все удалы добры молодцы
Сыновья дети да вы отецкие.

IL ЗАОНЕЖЬЕ
М. Г. АКИНФИН

1. ПЛАЧ СТАРИКА
Я гляжу-смотрю, кручинная головушка,
Я на свое да на хоромное строеньице,
Как пустым стоит пустёшенько строеньице.
Уж я сяду тут с собой думу думати,
Как мне жить теперь да горе мыкати,
Как нет у меня да друга верного,
Да и нет теперь казны бессчётноей.
Нет у меня теперь да друга верного,
Молодой жены и угла тёплого.
io Тут я сяду нунь, победная головушка,
Я подумаю с собой совет да думу крепкую,
Как я буду жить да горе мыкати,
Уж как сяду я на кленовый стул,
Уж как сяду я за дубовый стол,
Уж я подумаю совет да думу крепкую,
Как мне жить теперь да одинокому?
Как у меня да у победноей головушки
Нету в живности сердечных милых детушек,
Нету в живности законноей семеюшки
20 Охти мнечушки тошнёхонько,
Как мне жить тяжелёшенько.

А. С. АКИНФИНА

2. ПО МУЖУ
Поприсесть было кручинной мне головушке
Как на эту на брусову белу лавочку,
Что ль под это под косивчато окошечко,
Ко своей, милой законноей семеюшке,
222

На допрос возьму горюха горегорькая:
Ты в котору путь-дороженьку справляешься,
Ты ко этому ли ко владычному ко праздничку?
Поглядела я, горюха горегорькая,
По твоему я по цветному по платьицу
ю И по твоему я хоромному строеньицу,
Ты справляешься на раскат-гору высокую,
Что ль на эту на могилушку умершую.
Только слухай-ко, законная семеюшка,
Укажи-ка мне, кручинноей головушке,
Как мне жить, бедной горюхе горегорькоей,
Без тебя да без законной без семеюшки,
Как мне растить свое рожёно сердечно дитятко
Без законной без семеюшки?
У меня как у кручинной у головушки
20 Придержалась вся несчастна бедная силушка,
Притоптались мои бедны белы ноженьки.
Примахались мои бедны белы рученьки,
Помешался ум во младой во головушке,
И помутился свет во ясных моих оченьках.
Все ведь живут во бедной несчастной жирушки
Уж как ростила малых стадных детушек
Охти мнечушки тошнешенько,
Как сердечку тяжелешенько,
Схоронить тебя, законная семеюшка.
зо Приди засмотрить горюху горегорькую
Что ль ко этому ко позднему ко вечеру,
Что ль по этому по раннему по утрышку.

3. О РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Прилетела перелётна мала птиченька,
Всё садилась на брусову белу рамочку
Она тоненьким носочком во слудочку клевала,
Она жалким 1голосочком возжупляла,
Говорила мне, кручинноей головушке:
«Тебя ждёт мила законная семеюшка
Во сердечно во любимое во гостьбище.
Есть поставлен дом хоромное строеньице,
ю Есть прорублены косивчаты окошечки,
Обнесёны кругом брусовы белы лавочки
И там сложена кирпична бела печенька».
223

И как сегодняшним господним божьим денечком,
Я справляюся, горюха горегорькая,
И выхожу я на широкую на уличку,
Попадали две широкие дороженьки,
Одна путь-широкая дороженька —
Ко владычному ко праздничку,
А втора путь — широка дороженька —
20 На раскат-гору высокую, на могилушку умершую.
Ко владычному итти ко праздничку,
Мёдом дороженька залитая,
А как на могилушку итти дороженька
Горючими слезами залитая.
Я пришла как на раскат-гору высокую,
Что ль на эту на могилушку умёршую,
Обманула перелётна мала птиченька,
Не поставлен дом хоромное строеньице
И не прорублены косивчаты окошечки,
зо Не обнесены кругом брусовы белы лавочки
И не сложена кирпична бела печенька.
Обманула перелётна мала птиченька
И не ждёт меня законная семеюшка.
Вы завейте-ко с буйна да буйны ветрышка,
Вы снесите-ко пески да муравейные!
Приоткройся гробова доска сосновая!
Приоткиньтесь-ко холсты да белы тонкие!
Уж ты встань-восстань, законная семеюшка,
Пораздей со мной великую кручинушку.
40 Как у меня, бедноей кручинноей головушки,
Порастеряны рожёны милы детушки.
И не получаю я радостной весточки.
Как одно мое сердечно мило дитятко
Он приобран >в лагеря да во проклятые.
Поприсесть как на брусову белу лавочку,
Поприсесть как под косивчато окошечко,
Мне подумать теперь совет да думу крепкую,
Как мне жить теперь, горюхе горегорькоей,
Как уехали все рожёны милы детушки
50 Как по службам государскиим,
Как по войнам да кроволитныим.
Как наступили сюда враги.да неприятели,
Призабрали да всю дворовую скотинушку,
И приразрушили хоромное строеньице.
Ещё сплачу я кручинная головушка:
Как в апреле конце месяца
Призабрали сердечно мило дитятко,
Что ль во эти лагеря да во проклятые,
224

60

70

80

Как за эти проволоки за железные.
Как тоска возьмёт горюху горегорькую,
Не с кем разделить мне тоски-кручинушки.
Как ко этому кресту да страховитому,
Сердце червушком свивается,
Сердце кровью обливается
Об своих да милых детушках.
И ещё сплачу я, кручинная головушка,
Как я жить буду, горюха горегорькая,
Как нету при доме рожёных милых детушек,
Нет надеюшки горюхе горегорькоей.
Как у меня да у победной у головушки
Притоптались мои бедны ноженьки,
Примахались мои бедны рученьки
И потерялся свет во ясных моих оченьках,
Помешался ум во младой во головушке
И придержалася несчастна бедна силушка.
Охти, мнешенько тошнёшенько,
Моему сердечку тяжелёшенько,
Как распустила моих сердечных милых детушек
Всех по чужой по сторонушке,
Нет надеюшки у горюхи горегорькоей.

А. М. АЛЕШИНА

4. ПО СЫНУ

10

15

Как сегодняшним господним божьим денечком
Уж я сяду на раскат-гору высокую,
Как на этую могилушку умершую,
Как ко этому кресту да страховитому,
KaiK ко этому к рожёнохму ко дитятку.
Уж я роспушу унылый жалкий голосок,
Уж я разбужу сердечно мило дитятко,
Быват не встанет ли со сырой со земли-матушки.
Ты забай со мной единое словечушко,
Ты растай со мной ретивое сердечушко,
Ты обрадуй мои бедны очушки,
Успокой мою бедную утробушку.
Слухай, миленько сердечно мило дитятко,
Соскучаюсь я, горюшица победная. .
Жаль-тошнешенько горюшице победноей,
Тебя, мое сердечно мило дитятко,

Русская народно-бытовая лирика

225

Как долит меня тоска да неудольная.
Пораздумаюсь, горюшица победная,
Не видать, верно, сердечна мила дитятка,
20 Не в чистом поле да не в чистом хоромном строеньице,
И скажи-ко ты, сердечно мило дитятко,
Хоть в темной ноченьке да во сне сладкоем.
Пораздумаюсь, горюшица победная,
Не у нас да теперь уж было сказано,
Мертвый на ноги теперь да не поставится.

Ф. М. АЛЕШИНА

5. ПЛАЧ О СВОЕЙ ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ
Уж я жила, многокручинная головушка,
Все при полном при довольствии,
Во своем да во хоромном во строеньице,
Со своей да со законноей семеюшкой,
Со рожёными со детушками.
Уж как сделалась война да кроволитная,
Уж как взяли у меня рожёного всё дитятка
И законную семеюшку,
Как на эту на войну на кроволитную.
ю И потом меня злодеи супостатые,
Колопаи да они проклятые
Уж повыгнали с хоромного строеньица,
Нажилась я бедна по подворьицам,
Два я года все скиталася
Со рожёными со детушками.
Отобрали у меня рогатую скотинушку,
Эти лайбаки проклятые,
И привидела я, беднушка,
Со рожёными со детушками
20 Много холоду и голоду.
Ноньку пережила я эту жизнь несчастную,
Как приехала я во свою во деревенку,
Не стоит мое хоромное строеньице,
Все ведь сожжено у злодеев, у 1несчастныих,
Ко хоромному строеньицу,
Нонь негде жить мне, бедной беднушке,
По чужим углам я бедна наскитаюся,
Со своими со рожёными со детушками.
Как жила я три учётных долгих годышка
226

30

40

50

Не получала я не писем и не грамоток,
Не от законной от семеюшки
И не от рожёного от дитятка.
Уж как вышли мы из под этой оккупации,
Как освободила нас Красная да Армия,
Уж я надеюсь нонь на эту Красну Армию,
Что не покинут меня ноньку, беднушку.
Сама знаю, сама ведаю,
Что защищает свою Родину
И моя-то да законная семеюшка
И мое рожёно дитятко.
И не знаю, и не ведаю,
Что есть ли они во живности,
Убиты они или ранены,
И не приходят мне-ка писемка.
И посылала я все розыски,
По городам, столам да многописьменным,
Но ответа нету беднушке,
Но все надеюсь я на Красную Армию,
Что поддержат меня беднушку
И рожёных моих детушек,
И приобуют, приоденут их,
И как грамоте их выучат
Может, не построят ли мне хоромного строеньица.

6. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ПЛЕМЯННИЦЕЙ

10

Слава богу, слава господу,
Кого ждала — того дождалася,
Дождалась да срадовалася,
Свою миленьку племянничку родименьку,
Подневольну красну девицу,
Недорослу деревиыочку,
Недозрелу боровую ягодиночку,
Не набравшу ума-разума в головушку,
Размышленьица в ретливое сердечушко.
Ты послухай, возлюблённа мила племянничка,
Что спрошу у тебя, кручинная головушка,
Что у тебя померли желанные родители,
Похоронены во сыру землю?
Расскажи-ко, возлюбленно мило племничко,
Как уж ты была ли при мёртвой при постелюшке,
Да у мёртвого: у телыщка,
15*

227

2о

зо

40

so

во
228

Да и у личушка у белого,
У родителя у маменьки?
Ты спросила ли у родителя у маменьки
Как тебе жить-то да на белом-то на светушке,
Круглой сиротиночке, недорослой ягодиночке?
Как твоих-то всё желанныих родителей
Как схоронили на раскат-горе высокоей,
А на эту на могилушку умершую,
Как за это за шумячее Онегушко,
В городах да незнакомыих,
Во прозваньицах тяжёлыих.
Уж мы бы съездили с тобой
Да с красной девушкой,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на умёршую могилушку,
Порасспросила бы я у сестрицы у родимоей,
У твоей да у родимой у маменьки.
Как мы не были при тяжёлой при постелюшке,
При твоей да при злодейноей смерётушке.
Не было никого да братцев-сродничков,
Не было порядовыих соседушек.
Так по уму ли по разуму,
Ей приодели всю спорядовую покрутушку,
Да построили хоромное строеньице.
Пораздвинсья, мать-сыра земля,
Расколись-ко, гробова доска,
Прилетите-ко все ангелы, архангелы,
Как ко этому ко мёртвому ко телышку,
Ко личику да бледному,
Дай-ко господи сестричушке во ноженьки хожденьице,
А во рученьки маханьице,
Во уста да разговорушки,
Чтобы рассказала всё сестричушка.
Век чего не водится
Живой с мёртвого не родится.
И пораздумалась я, кручинная головушка,
Если останется у меня законная семеюшка
И рожёное сердечно моё дитятко,
Как от войны да государевой,
Так я возьму тебя, возлюблённо мило племятко,
Я рощу тебя, белая лебёдушка,
Задушевна красна девушка,
Если не могу я справить тебе цветно платьице по
плечушкам,
Так будешь жить-то со своей любимой тётенькой,
А не в чужих людях скитаться

70

И слезами обливаться.
Как сказали мне люди добрые,
Про тебя да всё ведь белую лебёдушку
Задушевну красну девушку,
После своих да всё желанныих родителей,
Как у тебя полюшко кручинушки рассеяно,
За три годушка три морюшка горючих слёз приналито,
Я прознала всё, кручинная головушка,
Про тебя, про белую лебёдушку,
И мне-ка жаль стало тебя тошнёхонько,
Тебя, белую лебёдушку.
Как у тебя-то все у белой у лебедушки,
Есть тоже недоросла деревиночка —
Братец, красно твое солнышко,
Все скаченая жемчужинка
(«Брат ее был в плену»)

A. H. А М Б А Р О В А

7. О СЫНЕ, ПОГИБШЕМ ВО ВРЕМЯ СПЛАВА
Как сегодняшним господним божьим денечком
Прилетела скоролётна жалка птиченька,
Она ко этому косивчату окошечку,
Она тоненьким носочком поклевала,
Она жалким голосочком закричала:
«Уж ты стань-восстань, вдова да горегорькая,
Как сегодняшним господним божьим денечком
Тебе две пути широкие дороженьки,
Одна путь — широкая дороженька —
ю Итти тебе на трудную работушку,
А друга путь-широкая дороженька —
Итти на эту на могилушку умёршую».
Я пришла, бедна, горюха горегорькая,
На этую могилушку умёршую.
Раскатитесь-ка, катучи сини камешки,
И расколись-ко, Гробова доска дубовая,
Уж ты стань-восстань, законная семеюшка,
Ты на этии на резвые на ноженьки,
Поразвей со мной великую кручинушку.
20 Кабы знал-ведал про горюху горегорькую,
Я была, бедна горюха горегорькая,
Эти три учётных долгих годушка
229

зо

40

50

во

Я под этиим врагом да супостатыим,
И меня выгнали е хоромного строеньица,
И как жила на безродной на сторонушке
Я со своима с сердечныма со детушками,
И привидла много-множество я горюшка.
И как я ростила сердечных своих детушек
Без родителя без татеньки,
И у меня как у горюхи горегорькоей
Резвы ноженьки мои да притоптались,
Белы рученьки мои да примахались,
И моя силушка у горюшицы придержалась,
Помутился свет во ясныих во очушках.
И я как ростила станичушку детиную,
И я думала, горюха горегорькая,
Будут хлебушки как мне неужарённые, <.
Пораспустила я сердечных своих детушек
И потеряла я сердечно своё дитятко.
Потеряшку потеряла много тысячей,
Я своего удала добра молодца,
И во других-то знать сердечна дитятка —
Утонул сердечно моё дитятко
Он во этой во реке да во глубокоей,
Он во этиих порогах да во быстрыих,
Приоставил он горюху горегорькую
Свою бедную родитель-матушку.
Уж видно я горюшица не думала,
Я не думала, бедна, да я не чаяла,
Что распрощусь я со сердечным своим дитятком
Из-за этого врага да супостатого.
А после этого врага да супостатого,
Как вернулась я к хоромному строеньицу,
Прирастрёпано хоромное строеньице
Приразломаны хрустальные стеколышки
А у этого врага да супостатого.
Как я бедная горюха горегорькая
Была брошена на чужу на сторонушку,
Я со своими со сердечными со детушками,
И вся растеряна была порода родовитая,
И всё было расстроено ретливое сердечушко.

8. О СВОЕЙ ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ
Уж как в этих три учётных долгих годышка,
Наскиталась я, горюша горегорькая,
Уж на этой на чужой я на сторонушке.
230

И повыгнана была с хоромного строеньица
И во этих три учётных долгих годышка,
Я не столько светлой водушки попила,
Сколько горьких слез я проронила.
Потеряла я сердечных милых детушек.
Как бы мне-то горюхе крылья-перья,
ю Облетела бы горюха всю Россию,
Поразыскала бы сердечных своих детушек,
Я во этих во окопах во несчастныих.
Уж как ростила сердечных своих детушек
Говорили мне-ка сердечны мои детушки:
«Будут хлебушки тебе да безызменные»,
А нонь нет надеюшки горюхе горегорькоей,
А есть хоть при доме одно сердечно дитятко
Враз кормит свою законную семеюшку.
Не до меня бедной кручинной головушки.
20 Потерян свет во ясныих во оченьках
У моего у сердечного у дитятка,
Нету в живности надейноей головушки,
Нет надеюшке горюхе горегорькоей.
Как во этиих учётных долгих годышка
Принакоплено обидушки полюшко,
Принакоплено обидушки во ретивое сердечушко,
Принаронено горячих слез озерышко
У меня одной горюхи горегорькоей,
Без своих да без сердечных милых детушек,
зо Как до этой до войны кровопролитноей
Были при доме сердечны милы детушки,
Не спущали меня, горюху горегорькую,
Как на эту на трудну на работушку,
Приоставили родитель ноньку матушку,
А ноньку я, горюха горегорькая,
Мне приходится да на трудной на работушке.

И. А. АНДРЕЕВА

9. ПО СЫНУ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО
ИЗВЕЩЕНИЯ
Получила я несчастна-то головушка,
Со безродной, со чужой со сторонушки,
Что погибнул тут сердечно мое дитятко,
Моя миленька скачёная жемчужинка.
231

10

20

30

40

50

232

Семь-то годышков его я не видала,
Принасели тут враги да разнесчастные,
На наших-то удалых добрых молодцев,
Как на нашу-то на землю на советскую,
И на наших-то сердечных милых детушек,
На скачёных-то на наших на жемчужинок.
Пораздумаешь, кручинная головушка,
Я пойду ко старшим судьям да к многознающим,
Попрошу я их, кручинная головушка,
Чтоб дали мне, несчастной, разрешеньице
Мне съездить-то на безродну чужу сторону,
Поразыскать мне там могилушку умершую,
Повыспросить у начальства у многознающа,
Как погибла моя скачёная жемчужинка.
Пораздумаюсь, кручинная головушка:
Как бы были у мня крылышки гусиные,
Облетела бы я всю да безродную сторонушку,
Я бы все эти лесушка дремучие,
Я бы все эти да горушки высокие,
Я бы все эти озерышки круглодонные,
Я бы все эти морюшка глубокие,
Я бы все эти города да незнакомые,
Разыскала бы да детушек сердечныих,
Я бы все их братские могилушки,
Распустила бы унылый жалкий голосок
Я по этим городам да незнакомыим
Я повыспросила бы у милых своих детушек,
Как с победным белым светом они расставалися,
Свою молодость победну погубили.
Уж я ростила вас, победная головушка,
Без своей да без любимой без семеюшки,
Без желанного без любимого без родителя,
Без великого желанного да папеньки.
Не покинута я, бедная головушка,
Ростить их, скачёных милых детушек.
Уродились все они мои умнешеньки,
Добрым людюшкам они на подивленьице,
Ростила я их да горевала,
А возростила я их да радовалась,
Не покинута я бедная головушка,
У скачёных жемчужинок у детушек.
Было вложено великое желаньице
У светушков братьев родимыих
До своей да до любушки до сестры родноей,
До обидноей души да красной девушки.
Кабы я встретила светушков братьев родимыих,

60

70

80

90

Я бы бросилась на ихни белы рученьки
Не должна бы я, красна девушка, на ногах стоять,
А я должна бы, да красна девушка, во ногах лежать
За ихнее за большое да за желаньице.
У своих светушков братцев родимыих,
Что у их вложено великое желаньице.
Ты послухай-ко, моя белая лебедушка,
В ком искать будем великое желаньице
Получили мы ведь весточку нерадостну,
Что потеряли свою скаченую жемчужинку —
Светушка братца родимого.
(«Приду на могилу к мужу и расскажу ему»)
Мне бы сесть на могилушку умершую,
Ко своей-ко родимой ко семеюшке,
Раскатись-ко, мать сыра земля, да по сторонушке,
Разорвитесь, саваночки тонкорядные,
Уж ты стань-восстань, любимая моя семеюшка,
На любимые на резвые на ноженьки.
Уж ты сбей со мною великую кручинушку.
Я порасскажу, кручинная головушка,
Про свою да про великую невзгодушку.
Получила я, победная головушка,
Со войны со этой со несчастноей,
Что нету в живности сердечна наша дитятка.
Рвутся рвет мою несчастную утробушку,
Разрывает мое ретивое сердечушко.
У сердечушка бы я их лучше не носила
Белой грудью я да их бы не кормила,
И на белый свет я да их бедных не спородила
На издивленьице да бедным людям.
(«Еще воп весь впереди — глаза все впухли»)
Как пришла я ко хоромному строеньицу,
Нарушено все хоромное строеньице
Как у этых у врагов да у разнесчастныих.
Призадумалась кручинная головушка:
Уж не жалко мне хоромного строеньица,
И не жалко мне скота да мне рогатого,
(«Корова была, да все отнято»)
Когда были в живности сердечны мои детушки,
Уж я все думала победная головушка,
Не пожалела бы я хоромного строеньица,
Они приобрали бы да меня родитель свою матушку,
Только бы остались в живности сердечны мои детушки.
(«Не пожалела бы я ничем ничего»)
Не была бы я, победна, головушкой голод нешенька,
Кабы вернулись бы сердечны мои детушки,
233

Со войны да с этой со несчастноей,
Победили бы врага да разнесчастного,
Вернулись на родимую свою сторонку,
Ко мне бедной несчастной материшечке,
Ко своей любушке сестричушке родимоей,
Собрались бы все на родиму свою родинку,
Мы бы победные да им бы срадовалися.
(«Ой, тошнешенько да диете я!»)

А. В. АРХИПОВА

10. В ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ с сыном
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Что ль не свет ли на улице расцветается,
Красно солнышко теперь да расцветается,
А уж как эти-то три учётных долгих годышка,
Была тьма теперь да беспросветная,
Я не знала уж, кручинная головушка,
Кое день было, а кое темна ноченька,
И когда были владычны божьи празднички,
Когда светлые христовы воскресеньица,
io Столько водышки я горюшица не выпила,
Сколько горьких несчастных слез я вылила.
Не началась я, горюха, не надеялась,
Что получу я скорописчатую грамотку
От своих-то от сердечныих от детушек,
А уж сегоднешним господним божьим денечком
Я увидела сердечно своё дитятко.
Как уж этих-то учётных долгих годушка
Уж мы ездили по чужой по сторонушке,
Уж как с этими со малыми со детушками,
20 Приходилось мне, кручинноей головушке,
Много вытерпеть великоей невзгодушки,
Я привидела, кручинная головушка,
Холоду да много, бедна, голоду.
Как вернулась я в дом, хоромное строеньице,
Поразрушено все хоромное строеньице,
Поразломаны все косивчаты окошечка,
Поразломана кирпичиа бела печенька
И увезены полы да там дубовые.
Пораздумаюсь я, кручинная головушка,
зо Что уехали фашисты распроклятые,
Да как вернутся сердечный милы детушки
Так тут исправят все хоромное строеньице.
234

11. О РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ
А уж как эти-то три учётных долгих годышка
Была тьма теперь да беспросветная,
Я не знала уж, кручинная головушка,
Кое день стоял, а кое тёмна ноченька.
Столько водушки я, горюшица, не выпила
Сколько горьких слёз, несчастна, я повылила.
Как уж в эти-то учётны долги годышки,
Уж мы ездили по чужой по сторонушке
Уж как с этими со малыми со детушками,
io Приходилось мне, кручинноей головушке,
Много вытерпеть великоей невзгодушки,
Я привидела, кручинная головушка,
Холоду, да бедна, много голоду.
Как вернулась я в дом хоромное строеньице,
Поразрушено всё хоромное строеньице,
Поразломаны косивчаты окошечка,
Поразломана кирпична бела печенька,
И увезены полы да там дубовые.
Пораздумаюсь, кручинная головушка,
20 Что повыгнаны фашисты распроклятые.
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Что ль не свет ли на улице рассветается,
Красно солнышко теперь да появляется.

А. Г. БОГДАНОВА

12. ПО МАТЕРИ

Как сегоднешним господним божьим денечком,
Я вставала по утрышку ранешенько,
Не водой я умывалася,
А горькими слезами обливалася,
Возбуждала перелетна мала птиченька,
Говорила мне, кручинноей головушке:
«Ты вставай-ко поутру ранешенько,
Стряпай-ка стряпню да суетливую,
Да справляйся во любимое гостебище,
ю Ко своей-то ко родители ко матушке,
Ко своей-то ко законноей семеюшке,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую».
Уж я стряпала стряпню да суетливую,
235

Я справлялась ко законной ко семеюшке.
Три пути пришло да три широкие дороженьки:
Одна путь пришла на трудную работушку,
Втора путь пришла ко владычному ко праздничку,
А третья путь пришла на умершую могилушку.
20 Я пошла одна, горюха горегорькая,
Как на эту на могилушку умершую,
Говорила мне малолетна мала птиченька,
Где построено хоромное строеньице,
И прорублено косивчато окошечко,
Обнесены да брусовы белы лавочки
И поставлены столы да все дубовые,
Кипячены самовары золоченые,
И поставлено все кушанье медовое.
А я пришла, бедная горюха горегорькая,
зо Так не построено хоромное строеньице,
Обманула малолетна мала птиченька.
А завейте стойко буйны ветерочики!
Раскиньте-ко катучи сини камушки!
11орассыптесь-ко пески да все сыпучие!
Рассколись-ко Гробова доска сосновая!
Покажись оттуль родитель моя матушка!
Ты забай со мной единое словечушко!
Верно, век того не водится,
Мертвые с могилы не воротятся.
40 Потихошеньку вейте ветры, поравнешеньку,
Со домов да шоломов не срывайте,
На морях да кораблей не разбивайте,
Без родителей детей не оставляйте,
Тяжело рости без желанныих родителей.

Е. Ф. БОРОВЛЁВА

13. ПРИ ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ с сыном
Как сегодняшним господним божьим денечком
Я повыстала по утрышку ранёшенько,
Своё белое лицо я умывала,
Тонколянным полотенцем утирала,
И исусову молитву сотворяла,
Три поклонника в сыру землю положила.
Уж как бедная кручинная головушка,
Как жила я без законной без семеюшки,
236

Уж проходит третий долгий годышек
Как не приходят скорописчатые писемки.
Как осталась я с сердечным малым детушкам
Без своей-то без законной без семеюшки,
Уж я ростила, горюха горегорькая,
Своих миленьких сердечных малых детушек.
Как у меня ноженьки от дороженьки притоптались,
Белы рученьки от работушки примахались,
Помутился свет во ясныих во очушках.
Уж как я бедная горюха горегорькая,
Как повырастала сердечных своих детушек,
го Распустила их на службу на военную,
И осталась я одна, горюха горегорькая.
Как у меня, у горюхи горегорькоей,
Как пошёл четвертый учётный долгий годышек,
Не приходят скорописчатые грамотки,
Много умышка надо разума в головушке,
Размышления в ретливоем сердечушке.
Как подумаю, горюха горегорькая,
Как приходит-то зима студёная,
Приотпущены мои сердечны детушки,
зо Я застыну на кирпичной белой печеньке.
И осталась я одна, горюха горегорькая,
Без своих рожёных милых детушек.
Уж как я приду, горюшица победная,
Я со этой-то со трудной со работушки,
Нету миленьких сердечных моих детушек,
И нигде нету талоей талиночки.
Хоть уж есть одно сердечно мило дитятко,
Глупа малая сердечная лебёдушка,
Нету при доме родителя всё татеньки,
40 И «нету «маленьких светушков братцев родименьких.
Не с кем заговорить ни единого словечушка,
И раздеять мне великую кручинушку,
Как я жить буду, победная головушка,
Без своей да без законной без семеюшки,
Без своих да без рожёных малых детушек.
jo

14. О СЫНЕ
Как уж сегоднешним учётным долгим годышком
Получила я велико радованьице,
Как уж сбыло мое сердечно мило дитятко,
237

Как от этиих злодеев, супостатныих,
Как от этих лагерей да заключенныих,
Как от этих от работ да от тяжёлыих,
Как от этих страстей да от великиих.
Уж как нонь да я, победная головушка,
Я отправила на службу на военную,
ю Как во этии ряды да Красной Армии,
Защищать свою родиму родну сторону,
На защиту светушки братца родимого.
Их ведь сбавить из под гнету-то тяжёлого
Как пошёл мое сердечно мило дитятко,
Как во эти ряды красноармейские,
И я наказ дала кручинная головушка:
«Ты разбей-ка всё врага да супостатого,
И отомсти ему, злодею супостатому,
За эти за учётны за три годышка,
20 Перебей же ты гада ядовитого,
И приезжай домой с победой к родной матери,
Успокоится мое ретивое сердечушко,
И возрадуется бессчастная утробушка».

В. И. БРОВИНА

15. ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ
Как родилась я в семье да маломошноей,
Возросла когда до школьного до возраста
И настала мне пора тогда учебная,
Стала я проситься у желанныих родителей:
«Отпустите вы меня учиться грамоте».
Отпустили они меня учитися,
Ненадолго открылось мнечка это счастие,
Поучилась я лишь два месяца,
Как снял меня родитель татенька,
io Со хорошей с этой со учебоньки,
Надо работать было во чистоем во полюшки.
Как росла я все во трудноей работушки
(«Отец был строгий, надо было работать»)
За строгим родителем за батюшкой,
Не была дана мне вольная да волюшка
Ходить-гулять по владычным божьим праздничкам,
По игрищам по прокладбищам,
И по этим тихим смирным беседушкам.
238

20

.

зо

40

50

60

Как пойдут мои советны милы подружки,
На эту тиху мирную беседушку
Я паду да во подушечку пуховую,
Обольюсе я слезамы да горючима,
Провожу я всю эту темну ноченьку
Во своей я во пуховой во подушечке.
Вспоминали там советны милы подружки,
Дожидали там удалы добры молодцы,
Как уж строгой был родитель милый батюшко
Я не смела уйти на тиху смирну беседушку.
Как исполнилось семнадцать только годышков
Замуж выдали на чужу на сторонушку,
Мне не жаль было прикрашенна девичества,
И того не жаль прикрашенна девичества,
Что не налажена была любима мне покрутушка,
Не изнавешена бажена моя волюшка,
С того для того я вышла молодешенька
На эту на прокляту на остудушку,
Не пожалела прикрашенного девичества.
Только видела я добра доброумьица,
За своей я за законноей семеюшкой.
Уж как и$ила с ним четыре долгих годушка,
Будто сыр в масле лебедушка каталасе,
Будто жемчугом кажен день я обсыпаласе,
Так я в честь пришла законноей семеюшке,
Не видала я обидушки от свекра батюшки,
Да недолго постояло мне это счастие,
Толь я счастлива на свете зародилася.
Как открыласе больша война германская,
Загубила мою законную семеюшку
И осталась я, победная головушка,
С одним я со болезныим со дитятком,
И того взяла да лютая смеретушка.
С тех я пор живу вдовой, горюха горегорькая,
Я горюха да весёлого весельица
Я за эти-то за годы за военные,
Не видали никакого мы весельица.
Придут празднички у нас да все годовые,
А нам ведь слезушки, победныим, готовые,
Сердечушко мое как надробленое,
На кажинный день обидушка готовая,
Принакопилосе великоей обидушки,
Принасбиралосе большой да все кручинушки.
Сесть — на вешний день обидушки не выплакать,
На осенний лёд обидушки не выписать
(«Столько кручины, что не войдет на лед»)
239

70

Нонь только держу великую надеюшку,
Что соберутся со войны с кровопролитноей
Все наши удалы добры молодцы,
Не покинут меня, победную головушку,
Докормят до злодейной до смеретушки
И надеюсь на колхозы государственны,
Я работница была да не в последниих,
Находилася у них да я ведь первая,
Мне-ка честь хвала была да многолюдная.

16. ПО МУЖУ

IO

20

30

240

Тридцать годиков прожила вдовой да горегорькоей
Как потеряла я тебя, законная семеюшка,
Как пошли эти злодейные-то годушки,
Напали на нас враги да супостатные,
Приотняли удалых добрых молодцев,
Нас повыгнали из хоромных из строеньицев,
Эти враги да окаянные.
Уж мы прожили на чужой да на сторонушке
Эти учётные да три годышка
Нама не было проходу по деревнице,
По чужим углам мы бедны наскитались
И чужих кусков мы бедны наглотались,
Три годушка были ножки холодны,
Три годушка было брюшко голодно,
А потом как приотогнали врагов да супостатныих,
Наша могучая да мощна армия.
И мы поехали на родиму свою сторонушку:
Незнакомая широкая дороженька
Она заросла травою да зеленою,
Вот уж наши-то хоромные строеньица:
Сквозь хоромишко воронишко летает,
По углам везде пташки гнездятся.
Воротились старички да стародревние
На свои-то на поля да хлебородные,
Во лесах везде топорики призатюкали,
На полях у нас пахаря да призанукали.
Как у меня да у победной у головушки
В лесу нету да дроворубщика,
На пустом полюшке да нету пахаря,
На славноем Онеге нету рыболовщиков,
С наша озера рыбушка ушла да в океан-море,

40

50

<60

70

16

А рыболовщички уехали да на поле бранное,
Отбивать они врага да супостатного.
Я сама пошла во чистое во полюшко,
Взяла кирку я в свои да руки старые,
Да двоих еще детей я малолетниих,
Расколачивать землю да все пустынную
(«Три года земля пустела»)
Мы разделали, посеяли два гектара,
Буду ждать своих любимых я племянничков,
Как вернутся на свою они на родину,
Покорят они врага да супостатного,
Не покинут они меня, горюху горегорькую,
Приобуют мне-ка резвые да ноженьки,
Уж как справят мне сапоженьки на ноженьки,
Уж как справят цветно платьице по плечушкам,
Безызменные сахарны будут хлебушки
От любимых от моих да от племянничков.
Как мы уехали на чужу да на сторонушку,
Много приняли великого там горюшка,
Сторожила у двора я там у скотного,
Тут напали на меня да злые людюшки,
На мою да на кручинную головушку,
Что укрываю я рартизан своих да красныих.
Доказали самой главной-то полиции.
Тут наехала полиция военная,
Меня забрала, кручинную головушку,
Посадили за решеточки железные,
Во тюрьму меня они да заключенную.
Как доспрашивали меня, кручинную головушку,
Я в речах стара да не мешалася,
А полиции я той да не боялася,
Я права была, кручинная головушка,
Я права была в своих да показаниях,
Я не выдала любимых партизанушек.
Просидела я в будке ровно двадцать денечков,
Дожидала себе лютую смеретушку,
От этой я от строгой от полиции.
Уж я думала все глупым женским разумом,
Лучше здесь я помру сама да я несчастная,
Тут не выдала своих да я партизанушек.
За мое как за правильное показание,
Отпустили как меня да на свободушку
(«Я бегу и думаю: „Я это или не я?“»)
Взрадовалися любимы мои дитятки,
Они пишут скорописчатые грамотки
Вот и пишут великую благодарность мне:

Русская народно-бытовая лирика

241

«Спасибо, дорогая наша тетенька,
Что ты не выдала любимых партизанушек».
Тут на их у меня великая надеюшка,
Как воротятся с войны да кроволитноей,
во Не покинут любиму свою тётеньку,
Как помогала я их ростить, горюха горегорькая,
Положила на их женску свою силушку.
Как теперь-то я, горюха горегорькая,
Придержалась вся моя да сила женская,
Притопталисе мои да ноги белые,
Примахалисе мои да руки резвые,
Помутился свет в моих да ясных очушках,
А за эти-то за три страшных годушка,
Молю только владыку многомилослива,
до Чтобы дал мне-ка могутной еще силушки,
Пособить поростить сирот бесприютныих.

17. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ В РАЗРУШЕННУЮ ДЕРЕВНЮ
Как поехали на родну на сторонушку
Незнакомая широкая дороженька
Заросла она травой да зеленою,
А как наши-то хоромные строеньица,
Сквозь хоромьишко воронишки летают,
По углам везде пташки гнёздышка свивают.
Воротились старички да стародревние
На свои поля да хлебородные,
Во лесах везде топорики призатюкали,
io На полях у нас пахаря да призанукали.
Как у меня да у победноей головушки
В лесу нету да дроворезчика,
На пустом полюшке да нету пахаря,
На славноем Онеге да нету рыболовщиков,
С нашего озёрышка рыба ушла в океан-море,
А рыболовщички уехали да на поле бранное,
Отбивать они врага да супостатного.
Я сама пошла во чистое во полюшко,
Взяла кирку я да в свои руки старые
20 Да двоих ещё детей я малолетниих,
Расколачивать пошла да землю старую.

242

Д. А. ВАГАНОВА

18. О РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ

10

20

30

40

Как сегодняшней господней темной ноченькой
Тут не спала я, кручинная головушка,
Подо мной спала пуховая периночка,
Во слезах было крутоскладное сголовьице,
Как я вспомнила сердечных своих детушек,
Выходила я на широку на улицу,
Выходила на две на три на сторонушки.
Тут не катится ль карета темнобархатна,
Не пришли ли тут сердечны милы детушки,
Пораздумаюсь, кручинная головушка,
Что не на своей на вольной нынче волюшке,
Как не в этиих бурлаках петербургскиих,
Они призваны на службу на военную,
Нету нажитье золотой казны бессчётноей,
Им не до своих желанных нонь родителей.
Как бы ведали сердечны милы детушки
Как бедна живу, кручинная головушка,
Как отправила сердечных милых детушек,
Я отправила не во бурлакушки, а во солдатушки.
Их не своих желанныих родителей.
Как были при доме сердечны милы детушки,
Я на радости была да на весельице,
Я на всем большом была да доброумьице,
Все кипели самовары золоченые,
Были куплены чаи да самоцветные,
Были куплены закусочки медовые.
Проводила как сердечных милых детушек,
Так все болит моя ведь бладая головушка,
Унывает мое ретливое сердечушко.
Уж как за этих за учётных за два годышка
Мои ноженьки от дороженьки заболели,
Белы рученьки от работушки примахались,
Помутился свет во ясныих во очушках.
Как уж вспомню я сердечных милых детушек,
Что были бы при доме сердечны милы детушки,
То не отправили бы на трудную работушку.
Призадумаюсь, кручинная головушка,
Хоть и приду я со тяжелой со работушки,
Как подходишь ко хоромному строеньицу,
Как посмотришь во косивчато окошечко,
Как ко этому столу да ко дубовому,
Не идут ли мои сердечны милы детушки,
16*

243

50

60

70

во

244

Они не спрашивают меня, кручинную головушку:
«Где была, родитель наша маменька?»
Вспамятую тут, кручинная головушка,
Были маленьки пока сердечны детушки,
Приходила я с колхозной со работушки,
Они спрашивали кручинную головушку.
Уж призадумаюсь кручинная головушка,
Что повернулась бы залетной малой птиченькой,
Облетела бы все горы я высокие,
Облетела бы леса все я дремучие,
Облетела бы все синие я морюшка,
Разыскала бы сердечных милых детушек,
Разыскала бы великую обидушку.
Уж пораздумаюсь кручинная головушка:
Нету в живности, верно, сердечна мила дитятка.
Было он в живности сердечно мило дитятко,
Он сходил бы во лавочку торговую,
Закупил он лист гербовоей бумажечки,
Унывает мое ретливое сердечушко.
Уж как за этих за учётных за два годышка,
Мои ноженьки от дороженьки заболели,
Белы рученьки от работушки примахались,
Помутился свет во ясныих во очушках.
Как уж вспомню я сердечных милых детушек,
Что были бы при доме сердечны милы детушки,
То не отправили бы на трудную работушку.
Пораздумаюсь кручинная головушка,
Хоть и приду я со тяжелой со работушки,
Как походишь по хоромному строеньицу,
Как посмотришь под косивчато окошечко,
Как ко этому столу да ко дубовому,
Не идут ли мои сердечны милы детушки,
Они не спрашивают меня, кручинную головушку,
Где была, наша родитель мила маменька?
Вспамятую тут, кручинная головушка,
Были маленьки пока сердечны детушки,
Приходила я с колхозной со работушки,
Они спрашивали кручинную головушку.
Уж прираздумаюсь, кручинная головушка,
Что повернулась бы залетной малой птиченькой,
Облетела бы все горы я высокие,
Облетела бы я леса все дремучие,
Облетела бы все синие я морюшка,
Разыскала бы сердечных милых детушек,
Разыскала бы великую обидушку.
Уж пораздумаюсь кручинная головушка

Нету в живности, верно, сердечна мила дитятка,
90 Было бы в живности сердечно мило дитятко,
Он сходил бы во лавочку торговую,
Закупил бы лист гербовоей бумажечки,
Он нанял бы писарей да скорописчатых,
Написал бы скорописчатое писемко
Ко своим-то ко желанным ко родителям,
Написал бы всю великую невзгодушку.
Мне бы знать-ведать, кручинноей головушке,
Что не ходит туда почта скороходная.
Есть ли в живности сердечны мои детушки,
юо То прочитаете скорописчатое писемко,
Вспамятуйте про желанных про родителей,
Что ноньку как живу, кручинная головушка,
Всю проплакала несчастную утробушку,
Проболело все ретливое сердечушко.
Только слушайте, сердечны милы детушки,
Как успокоится вайна кровопролитная,
Розьпцу своих сердечных милых детушек,
Как посмотрю на своих сердечных милых деТушек,
Так успокою я свое ретливое сердечушко.

Е. П. ГРИГОРЬЕВА

19. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Коль послухай-ко, рожёно мило дитятко,
Ты куды сегодня отправляешься,
Во бурлакушки ли ты да во солдатушки,
Али на службу отправляешься на военную?
Ты скажи-ко мне, кручинноей головушке,
Когда ждать тебя домой да сожидать,
Не по раннему ли тебя да по утрышку,
Аль к обеду тебя ждать да к полуденному,
Али во полночь тебя во первые во летушки.
ю Пораздумаюсь кручинная головушка,
Как раньше до сего до этого до времячка,
Как дома жил моё рожёно мило дитятко
Ты работал как во поле во колхозноем,
ПрИХОДИЛ ДОМОЙ, рожёно М1ИЛО дитятко,
Приносил мне да кручинноей головушке,
Приносил мне-ка закусочки медовоей,
Приносил мне-ка пышечки хлебносолые.
215

Пораздумаюсь кручинная головушка,
Как я буду жить, рожёно дитятко,
20 Резвы ноженьки в коленочках притоптались,
Белы рученьки во плеченьках примахались,
Ум со разумом в головушке помешался,
Свет во ясныих во оченьках потемнелся.
Пораздумаюсь, кручинная головушка,
Как уж дома был, рожёно моё дитятко,
Уж мне лёгкая была да переменушка
Мне-ка скорое было да послушаньице,
Была мне уж крепкая заступушка
И от буйного от ветрушка заборонушка.
зо Ты послухай-ко, рожёно сердечно дитятко,
Все я думала, кручинная головушка,
Как растёт у меня белая лебёдушка,
Уж я думала, кручинная головушка,
Изукрасить ей бажёну вольну волюшку,
Припосправить ей любимую покрутушку,
Уж на плечи ей да тёплу зимню шубоньку,
Припосправить ей платьица да ей новинные,
Понакупить сарафанов раструбистыих,
На головушку платочков тыих шелковистый х,
40 На руки ей колечек золотистыих,
В русу косыньку ленты алые.
Уж ты прости-прости, рожёно мое дитятко,
Уж как ты съедешь на службу в Красну Армию,
Ты держи свою головушку поклонную,
Ты держи своё сердечушко покорное,
Ты ко этому начальству государскому,
Пошли мне скорописчатое писемко.
Я проведаю, кручинная головушка,
Про тебя, моё рожёно сердечно дитятко.

А. Н. ДОРОХОВА

20. НА МОГИЛЕ МУЖА

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Мне-ка сходить было, горюхе горегорькоей,
Что ль на эту на раскат-гору высокую
И на эту на могилушку умёршую
Мне ко своей ко законной ко семеюшке.
Раскатись-ка, мать-сыра земля,
246

Раскатись-ка, гробова доска,
Уж ты стань-посстань, законная семеюшка,
Ты забай со мной единое словечушко,
ю Ты не первое со мной, а всё последнее.
Уж только слухай-ко, законная семеюшка,
Как уж сегодняшним учётным долгим годышком
Я приехала в свою деревенку столбовую,
И пришла я ко хоромному строеньицу,
Всё нарушено хоромное строеньице,
Все разломаны полы да тут дубовые,
Тут разломаны потолки да все тесовые,
Тут приломаны окошечки косивчаты.
Так долит меня тоска великая кручинушка,
зо Как мне жить со малыма со детушками,
Уж я скитаюся, горюха горегорькая,
Как по этим по чужим да по подворьицам.
Как ведь сегодняшним учётным долгим годышком,
У меня взяли ведь сердечко мое дитятко,
Как на этую на службу государскую,
Как на этую войну да кровопролитную.
Жалко от тоски сердечно мило дитятко,
Ушибат тоска великая кручинушка,
Рвутся прирвало ретливое сердечушко.

Е. Г. ЕГОРОВА

21. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА НА ФРОНТ

Коль послухай-ко, рожёно мило дитятко,
Ты куды сегодня отправляешься,
Во бурлакушки ли ты да во солдатушки,
Али на службу отправляешься на военную?
Ты скажи-ко мне, кручинноей головушке,
Когда ждать тебя домой да сожидать,
Не по раннему ли тебя да по утрышку,
Аль к обеду тебя ждать да к полуденному,
Али во полночь тебя во первые во летушки?
ю Пораздумаюсь, кручинная головушка,
Как раньше до сего до этого до времячка,
Как дома жил мое рожёно сердечно дитятко,
Ты работал как во поле во колхозноем,
Приходил домой, рожёно сердечно мило дитятко,
Приносил мне, да кручинноей головушке,
247

Приносил мне-ка закусочки медовоей,
Приносил мне-ка пушечки хлебносолоей,
Пораздумаюсь, кручинная головушка,
Как я буду жить, рожёно мое дитятко,
20 Резвы ноженьки в коленочках притоптались г
Белы рученьки во плеченьках примахались,
Ум со разумом в головушке помешался,
Свет во ясныих во оченьках потемнелся.
Пораздумаюсь кручинная головушка,
Как уж дома был, рожёно мое дитятко,
Уж мне легкая была да переменушка,
Мне-ка скорое было да послушаньице,
Была мне уж крепкая заступушка
И от буйного от ветрушка заборонушка.
зо Ты послухай-ко, рожёно сердечно дитятко.
Все я думала, кручинная головушка,
Как растет у меня белая лебедушка,
Уж я думала, кручинная головушка,
Изукрасить ей бажену вольну волюшку,
Припосправить ей любимую покрутушку,
Уж на плечи ей да теплу зимнюю шубеньку,
Припосправить ей платьица да ей повинные,
Понакупить сарафанов раструбистыих,
На головушку платочков тыих шелковистыих,
40 На руки ей колечек золотистыих,
В русу косыньку ленты алые.
Уж ты прости-прости, рожёно мое дитятко,
Уж как ты съедешь на службу в Красну Армию
Ты держи свою головушку поклонную,
Ты держи своей сердечушко покорное,
Ты ко этому начальству государскому,
Пошли мне скорописчатое писемко,
Я проведаю, кручинная головушка,
Про тебя, мое рожёно сердечно дитятко.

А. А. ЖУРАВЛЕВА

22. О СВОЕЙ ЖИЗНИ
Уж как я бедна кручинная головушка,
Что ль за эти за учётны за три годышка,
Распустила я всю семеюшку союзную,
Уж как я этых-то сердечных милых детушек,
248

Я на эту ли на службу на военную.
Уж свою законную семеюшку
На эту на чужую на сторонушку.
Получила я ведь весточку нерадостну,
Что уж нет у меня законноей семеюшки,
ю И нету в живности сердечна мила дитятка,
Как убиты на войне да кроволитноей.
А уж другой сердечно мое дитятко
Приоставлен на чужую на сторонушку,
Нет ни писемка, ни грамотки,
А уж у мня, горюхи горегорькоей,
Нет ни дому, ни хоромного строеньица.
Как я жить стану, горюха горегорькая,
Я со своим сердечным милым дитятком?

23. ПО СЫНУ
Уж как сегодняшним учётным долгим годышком
Распустила я сердечных своих детушек,
Распустила я удалых добрых молодцев,
Как на эту я на службу на военную,
Как на долгу пору это времячко.
Я взглянула как в косивчато окошечко,
Как на эту путь широкую дороженьку,
Так идет да все ступистая лошадушка,
Так везут моего сердечного да дитятка.
Как подъехали к перёному крылечушку,
Погляжу бедна кручинная головушка,
Во гробу лежит сердечно мило дитятко,
Тут как замерло ретливое сердечушко.
Я подумала, кручинная головушка,
Что несчастна я, горюха горегорькая,
Что лишилась я сердечна своего дитятка.
Занесли мы во хоромное строеньице
И снарядили да удала добра молодца,
Как на эту на раскат-гору высокую,
20 И на эту на могилушку умершую,
Разукрасила цветами я сердечно свое дитятко,
И осталась я со малыми со детушками,
Уж лета-то теперь престарелые,
Я думаю, кручинная головушка,
Мне-ка скорое бы было послушаньице,
Мне-ка лёгкая была бы переменушка.
249

У. П. ЗАРУБИНА

24. ПО УМЕРШЕМУ СЫНУ

Как пришла я, многобеднушка,
На умершую могилушку,
Я ко своему сердечному ко дитятку.
Не проторена путистая дороженька,
Зарослась да муравой травой.
Как зайти мне было беднушке,
Проторить да путь широкую дороженьку
Мне ко своему роженому ко дитятку.
Ты раздвинься, мать сыра земля,
10 Расколись-ко, гробова доска,
Налетите с неба ангелы,
С небес ангелы, архангелы,
Дайте в рученьки маханьице,
Дайте в ноженьки хоженьице,
Во уста да говореньице.
Ты скажи, мое рожёно дитятко,
Хоть одно да мне единое словечушко,
Как у моего рожёного у дитятка
Сторожа стоят, да не стареют,
20 Да замочки не ржавеют.
Верно век того не водится,
Что с мертвого живой не родится,
Из могилушки взад воротится.
Как живу я многобеднушка,
Без тебя, мое рожёное ведь дитятко,
Как на печке ножкам холодно,
Как у хлеба брюшко голодно.
Не могу дождаться, беднушка,
От тебя, мое рожёно дитятко,
зо Не письма да я не грамотки
Не бессчётной золотой казны.

25. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Отправляю, многобеднушка,
Я рожёных своих детушек,
Не в бурлакушки я отправляю,
А в солдаты посылаю,
Я на службу государскую,
250

На войну я на германскую.
Вы рожёны мои детушки,
Не забудьте вы родитель-матушки,
Соймите русые волосушки,
ао Своё личушко бумажное
На портрет, бумагу белую.
Вы пошлите-ко, пожалуйста,
Я держать буду ведь, беднушка,
Ваши русые волосушки,
Ваше личушко ведь белое,
Уж я в ночь стану держать
Да под пуховоей подушечкой,
Уж я в день стану у ретливого сердечушка.

26. О СВОЕЙ ЖИЗНИ

Уж было сесть кручинноей головушке,
Сесть не в ноги, сесть не в голову,
Сесть ко личушку ко блеклому,
А ко телышку ко мертвому,
Ко законноей семеюшке,
Ты уж послухай-ко, законная семеюшка,
По уму ль тебе по разуму,
Сокрушила да наладила
Я хоромное строеньице,
но Тут ведь новое холодное,
Не прорубила, многобеднушка,
Я косивчатых окошечек,
Не склала белой печеньки,
Сам ведь знаешь, сам ведь ведаешь,
Ты законная семеюшка,
Что ведь нет у нас роженых детушек,
Хоть и есть они во живности,
Да ведь нет-то их при ближ1ности.
Приотправлены рожёные детушки
so Все по разныим губерниям,
А мы ведь прогнаны несчастные головушки,
Как со своего хоромного строеньица.
У злодейных этих ворогов.
Мы уж, горе, наскиталися
По деревням мы нашаталися,
Мы кусков насобиралися
Как мы прогнаны, несчастные,
251

Во леса да во дремучие,
Во болота во топучие,
зо Мы превидели ведь и несчастные
Мы и холоду и голоду,
На чужой да на сторонушке,
Как пришли удалы молодцы,
Наша славная да Красна Армия,
Как поехали мы в путь-дороженьку,
Как на свою-то на родиму иа сторонушку
Как приехали в деревенку,
Все приломано, прихрястано,
У врагов да у несчастныих,
40 Запустошены все поляны хлебородные,
Запущены все лужка да сенокосные,
Обнесена да вся деревня проволокою,
Обминированы бережка да все Онежские.
(«Не было не выходу, не выезду»)

Е. В. ИВАНОВА

27. ПО БРАТУ-ПАРТИЗАНУ

Я осталась, многобеднушка,
У богоданного у татеньки,
У меня, у многобеднушки,
Все осталась станица неудольная,
Уж я жила все четыре долгих годышка,
Без законноей семеюшки,
Уж я ростила-то стадушко гусиное,
Все рожёных, милых детушек.
У меня был богоданный братец-светушко,
ю Он выростил моих детушек
(«С шестерыми я осталась»)
Он воздерживал-воспитывал,
И справлял обуточку по ноженькам, ,
Цветно платьица по плечушкам,
И спасет бог, да спасет господи,
Богоданного братца-светушка
И ветляную нешутушку.
Ты сестрица богоданная,
Я не знаю, я не ведаю,
Я, горюша горегорькая,
252

20 У меня да многобеднушки,
Было стадушко гусиное,
Тут другое лебединое
Будто утица с утятами,
Будто курица с цыплятами.
Я со этой со кручинушки,
Я со этой со обидушки,
Я бы три поля кручиной призасеяла,
Я бы три моря зазнобой зазнобила,
Я бы целый-то кораблик нагрузила бы,
зо Я за сине море кораблик спустила бы.
У меня-то многобеднушки,
Был скачёная жемчужинка
Братец красное он солнышко
(«Погиб в партизанах, невестку увели финны»)
И приосталисе рожены милы детушки,
Как две белые лебедушки.
Как увезены ойны белые лебедушки
В города да незнакомые.
Как у их-то многобеднушек,
Нет великоей надеюшки,
40 Нет соколов братцев родимыих,
Нет ни роду, нет ни племени,
Одна есть сестричушка родимая.
У меня-то многобеднушки,
У горюши горегорькоей,
Нет ни роду, нет ли племени,
Сокола, братца любимого.
Нонче времячко военное,
Уж я стала нонь победная,
Нету сродцев у меня сродничков,
50 Нет ни роду, нет ни племени,
Нет во живности рожёных милых детушек.

28. О РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ
Мне-ко жаль да их тошнехонько,
А рожёных милых детушек,
Потеряла я победнушка,
Всех роженых милых детушек.
Уж как я стану жить, победнушка,
Без рожёных милых детушек.
Нет великоей надеюшки
253

ю

20

зо

40

50

254

Как великой переменушки.
Как я бедная рассталася.,
Три дня клубышком каталася,
Уж я горькими слезами обливалася.
Наживусь я, беднушка,
У меня на печке ножкам холодно,
У жаратка брюшку голодно.
Уж я ростила станицу неудольную,
Нонь осталась одинешенька,
Умом-разумом глупешенька,
Нет великоей надеюшки,
У меня нет переменушки.
Я соскучилась, победнушка,
Я по белой по лебедушке,
По задушевной красной девушке.
Я не знаю тут, победнушка,
Как увижу тебя, мое рожёно мило дитятко,
Уж я день бы шла по красному по солнышку,
Я уж ночь бы шла по красному по месяцу,
Ко своему-то рожёному ко дитятку,
Я ко своей-то ко белоей лебедушке.
Я вопила по рожёному по дитятку,
Я по своей-то по белой лебедушке,
Я ходила на искат-гору высокую,
Я на эту на умершую могилушку.
Видно век того не водится,
Живой с мертвого не родится,
Со могилы не воротится.
Я осталася, победнушка,
Я с законноей семеюшкой,
Я с пристарелоей головушкой.
Нет ни чашечки, ни ложечки,
Нет ни хлеба ни крохоточки.
Наставала туча темная,
Туча темная, страховитая,
По горам туча катилася,
С горы камешки скатилися,
По лесам туча катилася —
Лесы к земле приклонилися.
К нам фашисты привалилися,
Вы ведь их да устрашилися,
Да ведь тут да убоялися.
Мы три годушка по чужим углам наскиталися
Но пришло да тое времячко,
Запустили нас в хоромное строеньице,
Дожидаю я, победнушка,

Всех рожёных милых детушек,
Я со службы со военноей
И любимых милых внучаток.
Я бы встретила, победнушка,
Во широком, чистом полюшке,
Проводила бы я, беднушка,
бо На четыре на сторонушки,
Как увидела б, победная головушка.

Н. Г. КАДЕТОВА

29. ПО МУЖУ
Как сегодняшним господним божьим денечком
Не на счастливую ступень да я ступила,
Не счастливое сердечко — получила я весточку,
Уж как помер-то законная семеюшка,
Уж осталась я горюха горегорькая,
Оставил он сердечных мне-ка детушек,
Недорослых в лесу да деревиночек,
Недозрелых в сыром бору да ягодиночек.
Мне-ка сесь было кручинноей головушке,
ю Как ко этому ко складному сголовьицу.
Кабы знала я, горюшица победная,
Что придет скоро злодейная смеретушка,
Я бы заперла новы сени решетчаты,
Призадвинула заложечки железные,
Не пустила бы злодейной я смеретушки,
До своей да до законной до семеюшки.
Только слухай-ко, законная семеюшка,
Придь-ко засмотреть кручинную головушку,
Ты в день приди по красному по солнышку,
20 А в ночь приди по светлому по месяцу,
Дожидать буду, кручинная головушка,
Я встречать буду в новых сенях решетчатых,
Открывать буду заложечки железные,
А провожать буду во чистое во полюшко
Свою миленьку законную семеюшку.
Мне спросить было, кручинноей головушке,
У своей-то у законной у семеюшки,
Как возростить мне сердечных милых детушек?
Я возростила сердечных милых детушек,
зо Распустила я по чужой по сторонушке,
255

А осталась я, горюшица победная,
Во своем да во хоромноем строеньице.
Я возростила сердечно мило дитятко,
Я отправила на службу на военную,
Находилась я, победная головушка,
По чужим людям, горюха, намоталася,
По чужим углам, горюха, наскиталася.
А потом как началась война да кроволитная —
Нарушили дом хоромное строеньице
40 И осталась я, победная головушка,
Без своего да я хоромного строеньица,
Жаль-тошнешенько хоромное строеньице
(«Глазоньки призапухли, ноженьки притоптались, рученьки примахались, а нонь и жить негде»)
И хрустального стеколышка.
Не дождаться мне сердечна мила дитятка,
Со войны со этой кроволитноей.

А. К. КАЛИНИНА

30. О ДОЧКЕ, РАССТРЕЛЯННОЙ ФАШИСТСКИМИ
ЗАХВАТЧИКАМИ
Нонь слава теперь да слава господу,
Кого ждала я, горюшица, — того дождалася,
Я дождалась знать советных милых подружек,
Что ль своей-то я ведь белоей лебёдушки.
Вы скажите-ко, советны милы подружки,
Не затайте-ко вы, белые лебёдушки,
Как вчерашним-то господним божьим денечком,
Что случилось с моей белоей лебёдушкой?
Получила она нечаянну смерётушку
ю И вы смотрели ли, советны милы подружки,
Что откуль пришла злодейная смерётушка,
Что ль от севера пришла она холодная,
Что ль от запада пришла она голодная,
Иль от юга пришла да недовольная,
Принабросилась на белую лебёдушку.
Мы в плену теперь живём да подначальные,
Не родной у нас язык, да переводчики,
Как раньше до сего до поры-времячка
Мы жили со своими с милыми товарищами,
го Уж не спустила бы тебя я, белую лебёдушку,
256

Придержала бы у ретливого сердечушка,
Не спустила бы на трудную работушку,
Может этого тогда бы не случилось,
Твоя жизнь назад бы воротилась.
Мне-ка сесть было, кручинноей головушке,
Мне на эту на брусову белу лавочку,
Мне-ка к этому крутоскладному зголовьицу
Побудить бы мне-ка белую лебёдушку:
«Уж ты стань-восстань, белая лебёдушка,
зо Чего дома ты так спишь да высыпаешься,
Сегодним сном моя белая лебёдушка наслаждается.
По крестьянскиим сараям петухи поют,
По бобыльскиим домам да печки топятся.
У меня, как у кручинноей головушки,
Уж истоплена кирпична бела печенька
И состряпана стряпня да суетливая,
Знать поставлены столы да всё дубовые
И поставлены самовары золочёные.
Ты справляйся, моя белая лебёдушка,
чо Уж ко этим самоварам золочёныим,
Уж ко этому к обеду полудённому,
На допрос возьму тебя, белая лебёдушка:
«Ты в котору путь-дорожку отправляешься,
Ты в котору путь широку снаряжаешься,
Ко владычному ко божьему ль ко праздничку, --------Что ль на это на игрище на проклятое,
Аль на трудную походишь на работаньку?»
Пораздумаюсь кручинная головушка,
Что ль по этому по белому по платьицу
so Отправляю свою белую лебёдушку
Я на онный свет, на онно соживленьице
Я на эту на могилушку умершую,
Уж на эту на раскат-гору высокую.
Как сегодняшним господним божьим денечком
День ко вечеру теперь да коротается,
Солнце к западу теперь да подвигается,
Приукатится ведь красное да солнышко
Что ль за этии за горы за высокие,
Приукатится моя белая лебёдушка
зо Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую.
Только слухай, моя белая лебёдушка:
На тот свет сойдешь, на онно соживленьице,
Не увидишь ли желанныих родителей,
Да ещё-то богоданныих родителей,
Своих маленьких сестриц да ты родименьких,
17

Русская народно-бытовая лирика

257

Что ль мо'их-то ты сердечных милых детушек
И своего-то ты да братчика родимого.
От меня снеси поклон да понизёшенько,
то Поклонись им с высоты да до сырой земли,
Расскажи-ко ты им, белая лебёдушка,
Что ль про нашу про теперешнюю жирушку,
Как в плену жили да мы победные
Не получаем мы ни писем и ни грамоток
От твоих ведь от братцев от родимыих,
Ты ещё скажи, моя белая лебедушка,
Про меня, да про кручинную головушку,
Что я без ветрышка теперь да всё шатаюся,
Без угару болит моя буйная головушка,
во За стол сяду я, горюша, встану голодна,
Я на печь сяду я, горюха, ногам холодно.
Как рабочий хлеб у нас приобрали,
И рогатую скотинушку прибтняли,
Без обидушки ведь нас да приобидели,
Из своих ведь нас домов да всё повыгнали.
Ты еще слухай-ко, моя белая лебедушка:
Идь-ко засмотри меня, кручинную головушку,
В светлый день приди по красному по солнышку,
В тёмну ночь приди по ясному по месяцу,
до Буду ждать тебя, кручинная головушка.
А когда пойду я на трудную работушку,
Ты из-под кустика выскочи серым заюшком,
Из-под камешка повыпрыгни горностаюшком,
Хоть лихим зверем выдь на широку путь-дороженьку
Не убоюсь ведь я, кручинная головушка.

31. ПО СЫНУ ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО
ИЗВЕЩЕНИЯ
Мне-ка сесь было, кручинноей головушке,
Что ль на этот да двигучий серый камешек,
Прочитать мне скорописчатую грамотку,
Не знакомая ль рука да тут писала,
Не знакомая ль головушка сочиняла.
Эта грамотка написана у моего у сердечного у дитятка
Он во младости писал да все для шалости,
Он за шуточки друзьям своим товарищам.
Эта грамотка дождями не смывается,
ю В зимню пору бурей-снегом не стирается,
258

Знать на память мне, кручинноей головушке.
А теперь-то я, кручинная головушка,
Получила я ведь весточку нерадостну,
Получила я письмо да похоронное,
Что ль про своего про ясного про дитятка,
Я про своего про ясного про сокола.
Он склонил свою младую головушку,
Как на этой на битве, поле брани,
Он от этой от злодейной пули вражьей.
20 Кабы были у меня у кручинноей головушки
Как бы эти легки малы сизы крылышки,
Я от этой от кручинной от досадушки
Полетела бы, кручинная головушка,
Я во эти города да в отдаленные,
Облетела бы всю Россию повселенную,
Облетела бы всю Советскую республику,
Я по этому письму да все по грамотке,
Отыскала бы все части, полки военные,
Отыскала бы я солдатика знакомого,
зо Я бы этого соседа спорядового.
Попросила бы я, кручинная головушка,
Показать бы мне могилушку военную
Где положен мой сердечно моё дитятко.
Мураву траву сама бы я порвала,
Я сыру землю сама бы откопала.
Я сыночка с сырой земли достала,
Близко прижала ко белому ко личику,
Крепко обняла б к ретливому сердечушку,
Ясны очушки его бы приоткрыла,
40 Горючими слезами тяжелы раны бы обмыла,
И легче было бы ретливому сердечушку,
Поотраднее несчастноей утробушке.
Что ль нашлись такие добрые бы людюшки,
Распороли бы мою несчастную утробушку
И посмотрели бы мое ретливое сердечушко.
Там не лютая змея да все свивается,
Бурным пламенем сердечко разгорается,
Уж как я бедная кручинная головушка,
Я от малости во радости не живала,
50 От рожденьица весельица не видала,
Но не кручинила своей-то я головушки,
Не печалила ретливого сердечушка,
В явь горючих слез я бедная не лила,
Я законной семеюшки не гневила.
Все я думала, кручинная головушка:
Как подрощу я своих сердечных детушек,
17*

259

во

70

во

до

юо

266

Легче будет нам жить, победныим головушкам,
Всю мы силушку свою да положили,
Их возвышенным наукам научили,
А теперь-то нам, победныим головушкам,
Нам удар идет теперь да за ударом,
Нам потеря теперь да за потерей,
Потеряшечку я горюша потеряла,
Я большой оброн несчастная обронила.
Как за эти за учётны долгиих три года,
Что ль не шелковый ведь пояс со часами,
Я не золоту цепочку с орденами.
Потеряла я сердечных троих детушек,
Потеряла я наживныих головушек.
А теперь-то я кручинная головушка,
А белым-то я есть да все белешенька,
Хоть есть во живности законная семеюшка
Да пристарелый стал, законная семеюшка,
Его ноженьки теперь да притоптались,
Его силушка теперь да придержалась,
Его рученьки теперь да примахались,
Помешался ум во младой во головушке,
Помутился свет во ясныих во очушках.
Как мы станем жить, победные головушки,
Как мы станем доращивать победныих своих детушек,
Недорослые в бору да деревиночки,
Недозрелые в бору да ягодиночки.
Будут босые они да необутые,
Будут голые они да неодетые,
Раньше до сего было до поря до времячка,
Приходили мне скорописчатые писемка,
Утешали меня ласковы словечушка:
«Не горюй-ко ты, родитель наша маменька,
Не тоскуй-ко ты, кручинная головушка,
Ты во старости будешь жить да все во радости».
Уж как настала война да всемирная,
Растеряла я сердечных своих детушек.
Во глаза они мне больше не покажутся,
На виду они мне да не появятся,
Укатилось тепло красное да солнышко,
Что ль за эти-то за горы за высокие,
Укатилось знать великое желаньице,
Как от этой кручинной головушки.
Знать несчастная я есть да неталанная,
Знать в несчастный день во середу спосеяна,
Не на таланный день во пятницу споржена.

М. П. КАРЦЕВА

32. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ

ю

20

зо

40

Мне присесть было кручинноей головушке,
Как на эти на поля да хлебородные,
Как на эти на луга да сенокосные,
Как на это на полюшко на широкое.
Вспомню я, кручинная головушка,
Как бывало во прошлу во пору-времячко,
Как на этих полях да хлебородныих,
Как на этих лугах да сенокосныих,
Тут работали сердечны мои детушки,
Которых у сердечушка я бедная носила,
Белой грудью я бедная кормила.
Уж я матерь есть да всё детиная,
Головушка моя бедная кручинная,
Мне во неделю кручинушки не выписать,
И во вешний день досадушки не высказать.
Как возростила я сердечных малых детушек,
Уж я думала, кручинная головушка,
Что мне будет вечна легка переменушка,
Мне-ка будет вечная надеюшка.
У меня как у победной у головушки,
Резвы ноженьки да притоптались,
Белы рученьки мои да примахались,
Помутился свет во ясных моих очушках,
Помешался ум во младой во головушке.
Как отправила сердечных милых детушек,
Четырёх своих скачёныих жемчужинок,
Недорослыих в лесу да деревиночек,
И недозрелых в бору да ягодиночек.
Как на моём на бедноем ретливоем сердечушке,
Как разлив река да разливается.
Я отправила, кручинная головушка,
Не в бурлаки да в петрозаводские,
Не в наживушку да я в молодецкую,
Как на это на полюшко на бранное,
Как на эту на войну кровопролитную.
Уж я умышком того не думала,
Я мыслями того да не помыслила,
Что потеряю я сердечных милых детушек,
Как одно есть у меня сердечно мило дитятко,
Он убит есть на полюшке на бранноем,
Он зарыт в земелюшке нерусскоей.
Уж как была бы свободна пора-времячко,
261

Заложила бы я всю домову пору жирушку,
Я согнала бы дворовую скотинушку,
Уж я справила бы золоту казну бессчётную,
Я бы съездила, кручинная головушка,
Разыскала бы могилушку умершую,
Уж как эту да раскат-гору высокую
И успокоила да бы ретливое сердечушко.

А. Ф. КАСЬЯНОВА

33. ПО СЫНУ, ЗАМЕРЗШЕМУ В BOAOTF
Мне-ка сесть было на брусову белу лавочку,
Как ко этому крутоскладному зголовьицу,
Как ко этой ко постелюшке умершеей,
Как ко миленькой скачёноей жумчужинке.
Тут уж слухай-ко, сердечно моё дитятко,
Не неси гнева на кручинную головушку,
Как сегодняшним господним божьим денечком
Вставала я по утрышку ранёшенько
Не ключевой водой, горюха, умывалась,
ю А скорёшенько на работу собиралась,
И пришли ко мне злодеи супостатные:
«Пора будить сына со спальной со постелюшки,
И отправлять его на крестьянску на работушку».
И подошла верно горюха горегорькая
Как ко этой тепло-спальной ко постелюшке
Как ко этому ко крутоскладному зголовьицу,
Подрочила тебя по младой по головушке,
Жаль тошнёхонько будить сердечно дитятко.
Отошла бедна кручинная головушка,
20 Я не буду будить скачёноей жемчужинки,
Тут опять пришли злодеи супостатые,
Левой ноженькой они тут притопнули,
Правой рученькой они крепко прихлопнули,
Они взглядом зашипели по-змеиному,
Они крикнули на горюху по-звериному,
Что пора справлять на крестьянску да на работаньку.
Разбудила я тебя, скачёную жемчужинку,
Нарядила тя да на подневольную работаньку,
И ты вскочил, моя скачёная жемчужинка,
зо Ключевой водой ты не умывался,
А быстро-набыстро на работу собирался,
262

40

50

50

70

И скорёшенько встречал ступистую лошадушку,
И верно ведало моё ретливое сердечушко,
Что ходила вслед за тобой скачёная жемчужинка,
Что не спущала на тяжёлую работаньку.
Не послухал ты, скачёная жемчужинка,
И поехал в путь-дороженьку,
Иль боялся ты злодеев супостатныих,
Иль тянула тебя злодейная смерётушка,
Как отпустила тебя, скачёная жемчужинка.
Рвутся рвало моё ретивое сердечушко,
Разрывало мою несчастную утробушку,
Верно ведало твою злодейную смерётушку.
Ты послухай-ко, сердечно моё дитятко,
Как сегодняшним господним божьим денечком,
День ко вечеру теперь да коротается,
Моё дитятко с работы не является,
И пошла, верно, кручинная головушка,
Я со этой со тяжёлой со работушки.
(«И сама я на работе была»)
Мне сказали тут, кручинноей головушке,
Что сидит в воды твое сердечно дитятко,
Под этой под ступистой под лошадушкой,
И побежала я, кручинная головушка,
Искать во диких, во темных лесах,
Не нашла тебя, сердечно моё дитятко.
Час за часом будто время коротается,
Твоё тело во темном лесу замерзается.
И ещё слухай-ко, скачёная жемчужинка,
Когда увидела я ступистую лошадушку,
Как рыбинка в воды да бурыхлается,
То побежала к ней, горюха горегорькая,
Как ко этой ко ступистой ко лошадушке,
Что не видать моей скаченоей жемчужинки.
Как пришла я ко ступистой ко лошадушке,
Там рядом лежит сердечно моё дитятко,
Белы рученьки у тя да призастыли,
Ясны оченьки у тя да призакрылись.
Я схватила тя, да моя скачёная жемчужинка,
Стала кликать тебя, горюха горегорькая,
Не добилась я приветливых словечушек,
Рассердился видно сердечно мило дитятко,
Что разбудила тебя по утрышку ранёшенько,
И отправила на крестьянскую на работушку.
Ещё слухай-ко, скачёная жемчужинка,
Как я буду жить, горюха горегорькая,
Что осталась я одна да одинёшенька,
263

80

90

100

Что нигде не стало никогошеньки.
Ещё слухай-ко, скачёная жемчужинка,
Когда осталась без законной без семеюшки,
И ростила я станицу неудольную,
А нонь распустила я сердечных своих детушек,
На две, на три, на четыре на сторонушки,
И осталась сиротой я бесприютною,
Ещё слухай-ко, скачёная жемчужинка,
Не сердись-ко на горюху горегорькую,
Придь-ко, засмотри кручинную головушку,
Ты не в день приди, по красному по солнышку,
А в ночь приди, по светлому по месяцу,
У окошечка да ты не стучайся,
У дверей да ты не заложайся.
Можешь знать вперёд, скачёная жемчужинка,
Что в чужом живу да во хоромноем строеньице.
Не позволят пустить в хоромное строеньице,
Привести тебя во светлую во светлицу,
И грить про тебя самоварчики шумячие,
И наливать тебе чашечки горячие.
Ты послухай-ко, скачёная жемчужинка,
Буду ждать тебя под косивчатым окошечком,
И выходить буду на широкую дороженьку,
Встречать ходить во чистое во полюшко,
Может скажешь хоть единое словечушко,
Как мне жить, горюхе горегорькоей,
Так во этом во проклятом в одиночестве.

М. Н. КАШИНА

34. ПО ОТЦУ

10

264

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Прилетела самолетна мала птиченька,
Она тонким голосочком все будила:
— Ты вставай-ко, вставай, горюха горегорькая;
Ты пойди-ко ко родителю ко татеньке.
Как у твоего родителя у татеньки
Есть построено хоромное строеньице,
Есть состроены окошечка хрустальные,
Поставлены лавочки дубовые,
И согреты самоварчики шумячие,
И налажены чашечки золоченые.

Уж я пришла-то, горюха горегорькая,
Что ль на эту на умершую могилушку,
Я ко своему родителю ко татеньке
Поглядела я на путь широкую дороженьку,
Там уж нету дома-хоромного строеньица,
Обманула самолетна мала птиченька,
А там да ведь все могилушка умершая.
Уж я села-то, горюха горегорькая,
20 Как на эту на умершую могилушку,
Я ко своему родителю ко татеньке,
Пропустила я унылый жалкий голосок
И поплакала у родителя у татеньки
Я по своей по законной семеюшке.
Нету в живности законноей семеюшки,
Нету весточки от законноей семеюшки
И оставил со сердечными со детушками.
Уж я бедная горюха горегорькая,
Прирастроено хоромное строеньице,
зо Приразбитые хрустальные стеколышка,
Как мне жить, горюхе горегорькоей?
Прирастрепана кирпична бела печенька,
Прирастрепаны брусовы белы лавочки.
Уж я выростила сердечных моих детушек,
Прираспустила я на чужу на сторонушку,
Ä оставаюсь я со малыма со детушками.
Малы детушки приобижены,
Как я жить стану, горюха горегорькая,
Я со своими сердечными со детушками?
40 Много умушка наб во младу во головушку,
Размышленьица в ретливое сердечушко.
Как мне жить, горюхе горегорькоей,
Нету в живности рогатоей скотинушки.
Как я жить стану, горюха горегорькая,
Я со своими со малыми со детушками?

Е. В. КОСТИНА

35. НА МОГИЛЕ МУЖА

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Как спала я крепко-накрепко, горюшица,
Налетела тут залётна мала птиченька,
Колотила своим тонким носочком,
265

io

20

зо

40

50
266

Воспевала своим жалким голосочком,
Уж ты стань-восстань, победная головушка,
Уж иди-ка на раскат-гору высокую,
Ты на эту на могилушку умершую,
Ты ко милому родителю ко батеньке,
Во-вторых, да ко светушку братцу родимому.
Они ждут тебя в родимоем гостебище,
Там построена палата белокаменна,
Приукладена кирпична бела печенька,
Тут прорублены косивчаты окошечки,
Обнесены белы лавочки тесовые,
Расставлены столы белодубовые,
Принакрыты скатерётки новобраные,
Тут накладены закуски всё медовые,
Прирасставлена посуда вся фарфорова,
Вскипячены самовары серебристые.
Тут проснулась я, горюша, со сна лютого,
Прибежала на раскат-гору высокую,
Я на эту на могилу на умершую.
Но обманула залётна мала пташечка
Меня да горюшу горегорькую,
Не построено палаты белокаменной,
Не поставлены кипячёны самовары серебристые,
Только тут стоит могилушка умершая,
Нету в живности желанного родителя,
Во-вторых-то, светушка братца родимого.
Никогда ведь не взойдёт да солнце с севера,
Не видать да мне горюше горегорькоей,
Мне желанного родимого мила татеньки
Во-вторых, да света братца родимого,
Уж как сяду я к раскат-горе высокоей,
Я ко этой ко могилушке умершеей,
Расскажу-ко я, горюша горегорькая,
Про свое житьё да горемычное.
Как за эти за учётны за три годышка
Помешался ум во младой во головушке,
Помутился свет во ясныих во оченьках,
Притопталися на ноженьках сапоженьки,
Цветны платьица по швам да порасшилися.
Всё горюше на вешний день не высказать,
На осенний лёд не выписать,
Все досадушки горюшице не выпомнить.
Как за этих за учётных за три годышка,
Накопилося у горюши много обидушки,
Растеряла всю любимую семеюшку,
Растеряла всех наживныих головушек,

Я по чужой по дальной сторонушке.
Я ложусь когда по вечеру позднёшенько,
Я гляжу все во косивчато окошечко,
Ожидаю их, горюша горегорькая,
Уж я жду по утрышку по раннему,
Я по этому по вечеру по позднему,
Ожидаю их по месяцу по ясному,
Я по этому по солнышку по красному.
Пораздумаю горюша горегорькая,
«о Что потеряла я хоромное строеньице,
Перелопались хрустальные стеколышка,
Перетрескали косивчаты окошечка,
Разбежалась вся дворовая скотинушка.
Уж как выйду я, горюша горегорькая,
Посмотрю на улицу на широкую,
Я на бывше на хоромное строеньице,
Как не стало у меня витого гнёздышка,
Нет надеи у горюши горегорькоей
Мне на этих на наживныих головушек.
70 Хотя есть сердечно мало дитятко,
Недорослая в лесу да деревиночка,
Недозрелая в саду да ягодиночка,
Уж как выйдет он на широкую на улицу,
Чёрны вороны его да приобграют,
Добры людушки его да приобают,
По годам он ещё да молодёшенек,
Умом-разумом ещё да глупёшенек,
Нет ему ещё да заборонушки.

А. П. КОТОВА

36. по сыновьям
Как сегоднешним господним божьим денечком
Как нашла я тут свободную минуточку,
И пришла я на раскат-гору высокую,
Я на эту на могилушку умершую,
Я ко этим ко желанным ко родителям.
Только слухайте, желанные родители,
Я порасскажу, кручинная головушка
Про свою да горегорькую-то жирушку.
Уж только слухайте, желанные родители,
io Уж были повырощены рожёны милы дитятки,
267

Недорослые в лесу да деревиночки,
Недозрелые в саду да ягодиночки,
Приотпущены они не во бурлакушки все петербургские,
А во солдатушки да горегорькие.
Уж как я бедная, кручинная головушка,
Уж я так прожила учётных три да годышка,
Не получала я да ведь весточки радостной.
Уж как прилетела бы да самолетна жалка птиченька
Принесла бы она мне весточку да радостну.
го Уж как я, победная кручинная головушка,
Уж как бы имела я да казну бессчётную,
Кабы уж наняла я самолетышки большекрылые,
Я слетала бы в города да во Кронштадтские,
Я во эти во роты во солдатские,
Поискала бы я там сердечных милых детушек.
Уж как у меня, кручинноей головушки,
Помешался ум во младой во головушке,
Помутился свет во ясныих во очушках.
И уж как встала я по раннему по утрышку,
зо Я горюшица, горюха горегорькая,
Как посмотрю я на портреты-личка белые,
Уж тут берет меня тоска да неудольная,
Уж убает-то тоска моя долинная,
Уж как бы у сердца я их бы не носила,
А белой грудью я их бы не кормила
Я от сердечушка да их не отпустила.

А. Ф. К ОЧИ НА

37. ПО МУЖУ И СЫНУ ПРИ ПРОВОДАХ НА ФРОНТ

Мне-ка сесь-присесь, кручинноей головушке,
Как на эту на брусову белу лавочку,
Ай под это под косивчато окошечко,
И поглядеть было на широку на уличку.
А ко этому переному крылечушку
И в упрягу стоит ступистая лошадушка
И спереди ходит любимый повозничек.
И как повозят мою милую законную семеюшку.
Я гляжу-смотрю, кручинная головушка,
ю Я на свою на милую семеюшку
И на его-то на ретиво на сердечушко.
Он ведь чует переменушку великую,
268

Он справляется во путь широкую дороженьку
И не на трудную крестьянскую работушку,
И не в бурлакушки ведь он да молодецкие,
А на службу он теперь да на военную,
И под снаряды он пойдет да страховитые,
Он ведь годышком да есть старёшенек,
И он здоровьицем да стал теперь плохошенек.
20 И еще гляжу, победная головушка,
Я на своего сердечного на дитятка.
И отправляю сердечное мое дитятко,
Свою миленьку скачёную жемчужинку
И недорослую в лесу я деревиночку,
И недозрелую в кусту я ягодиночку.
Ростом-возрастом он есть да малешенек,
И умом-разумом да есть ведь он глупешенек.
Да я гляжу-смотрю, победная головушка,
И уныват его ретливое сердечушко,
зо Не на игрище он идет, не на прогульбище,
А он поедет ведь на службу на военную,
А он ко этым казармам ко солдатскиим,
И под эти под снаряды страховитые
Так приужахнется его ретливое младое сердечушко.
А уж ты слухай-ко, сердечно мое дитятко,
И ты поедешь как на службу на великую,
И приубавь-ко спеси-гордости ребячьей,
А ты прибавь-ко ума-разума во младу во головушку,
А ты ведь годушками есть да молодешенек,
40 А умом-разумом ведь ты еще глупешенек,
И будет по утру тебе рано разбуженьице,
И по вечеру будет поздно положеньице,
И не побудит тебя родитель твоя матушка,
И как будила я тебя, сердечно мое дитятко,
Левой рученькой тебя я побудила,
Правой рученькой тебя я призакрыла,
И по головушке тебя я подрочила,
И говорила я, победная головушка:
«Уж ты встань-восстань, сердечно мое дитятко,
зо Приходи-ко ты на трудну на работушку,
И не неси гневу сердечно мое дитятко,
На меня, многокручинную головушку,
И что я грубыим словушком тебя приогрубила
И на крестьянскую работушку тебя я отправила.
И как съедешь ты на дальну на сторонушку,
Ты напиши мне скорописчатое писемышко,
И можешь Энать-ведать, сердечно мое дитятко,
Что у меня ведь у победной у головушки
269

На развал пошло хоромное строеньице
60 И на расход пошла любимая семеюшка.
Хоть и есть у мня две белые лебедушки,
А твои милые сестричушки любимые,
Но нету при доми сестричушки любимоей,
И не видать мне белоей лебедушки,
На уход пошла наша лебедушка.
Оставаюсь я, горюшица несчастная,
Одинешенька в хоромном построеньице,
И западет нонька да путь широкая дороженька.
Как во наше да во хоромное построеньице
70 И заколотятся косивчаты окошечки
И не видать мне-ка сердечных милых детушек,
И пораспущены по дальной по сторонушке,
И поразвезены за лесушка высокие,
И приугнаны как за Онегушко глубокое.
И дожидать буду я, кручинная головушка,
Скоро кончится война кровопролитная,
К птичке птенчики во гнездышко сберутся,
Как сберется и моя любимая семеюшка,
Во свое да во хоромно построеньице
во И воротятся сердечны мои детушки
И престарелая моя законная семеюшка.

38.О ЖИЗНИ В ФАШИСТСКОЙ НЕВОЛЕ
Уж как мне-ка сесть-присесть, кручинноей головушке
Как на эту на брусову белу лавочку,
Как под это под косивчато окошечко
И поглядеть было на широку на уличку.
И по этой по пути широкой дороженьки,
И во эту путь во дальную сторонушку
И не бежит ли тут карета четырех колес,
И тут не едут ли сердечны милы детушки,
И во других моя законная семеюшка,
ю На раздень моей великоей кручинушки,
Не заговорят ли со мной ласковых словечушек.
И призадумаюсь, кручинная головушка,
Как увезены за лесушки за темные,
И привезены за реченьки глубокие,
И на мостах стоят патрули оружейные,
И не пропустят моих сердечных милых детушек,
И во других — моей законноей семеюшки.
270

20

зо

40

50

60

(Го я

И много-множество я кручинушки накопила,
И как увидала бы свою любимую семеюшку,
И своих-то милых белых лебедушек,
Так уж рассказала бы я, кручинная головушка.
И как за этот за учётный круглый годышек,
Если сесть за вешний день сказать —
Всего не высказать,
И на осеннем льду писать —
Всего не выписать.
Как была бы грамотная я, кручинная головушка,
И я бы взяла лист гербовоей бумаженьки
И карандаш взяла бы во белые во рученьки,
И описала бы я своим бы белыим лебедушкам,
И как за этот за учётный долгий годышек,
Белы рученьки мои да примахались,
И резвы ноженьки мои да притоптались,
И помутился свет во ясныих во оченьках,
И помешался ум во младой во головушке,
И размышленьице в ретливоем сердечушке.
Так вы распущены, сердечны милы детушки,
По чужой по дальней по сторонушке,
И как оставлена скачёная жемчужинка,
Во чужом хоромном построеньице,
И что на зимнем на холодном на подворьице.
Он ведь годышками весь да молодешенек,
Умом-разумом ведь он еще глупешенек,
Так без винушки его да все повыбранят,
И без ветрышка его да все повысушат.
И за столом сидит, да брюшко голодно,
И на печи, видно, лежит, да ножкам холодно.
И не видать мне-ка скачёноей жемчужинки.
И пораздумаюсь как, победная головушка,
И лучше выйти мне на крутой славный бережек.
И ко этой ко быстроей ко реченьке,
И завязать платком неясны свои очушки,
И так упасть в струю той быстрое реченьки,
И утопиться мне, победноей головушке,
Чем тосковать по своей по любимой по семеюшке.
Уж мной составлено письмо любимым моим детушкам:.
Уж вы послушайте, советны мои детушки,
И вот вам тут моя казна да вся бессчётная,
И уж вам тут письмо сердечным моим детушкам,
И как вы съедете на родну мою родинку,
И вы увидите сердечных моих детушек
потонуть собиралась, так письмо детям составляла)
И вот вам тут патрет кручинноей меня головушки.
271

И передайте-ко сердечным моим детушкам
И пусть любуются на родитель свою матушк>,
И расскажите моим белыим лебедушкам,
Что утопиласе родитель матушка,
Она в реченьке лежит да утопимая,
Не перенесло ее ретливое сердечушко,
Крепкой ноченьки она да не сыпала,
70 Сытой выточки она да не едала,
Не столько водушки горюшица повыпила,
Сколько горьких слез победная повылила,
Быстры реченьки горючих слез пропущены,
Высоки горушки досадушки принакладены.
И тут стоят ведь все патрули вооруженные,
И стерегут тут нас победныих головушек.
И нам работушка ведь дана не по силушке,
И рукодельице нам дано не по розмыслу.
А пораздумаюсь, победная головушка,
so Может, все пройдет тут времячко печальное,
И переживем, сердечны мои детушки,
И, может, встретимся в любимую семеюшку
И во своем во хоромном строеньице
Поживем в любимой семеюшке.

А. Е. КРУПИНА

39. ПО МАТЕРИ

(«Мать умерла, когда, мне было 6 лет. Этот плач вопила
когда была девушкой»)
Только сесть было обидной бедной девушке,
Как на эту на могилу на умершую
На свою да на родитель эту маменьку.
Вы не вейте стойко буйны ветрушки,
С божьей церкви крестов да не роните-ко,
На синем море кораблей да не топите-ко.
Только вейте-ка вы, буйны ветрушки,
А на эту на могилушку положеную.
Раскатитесь-ка, катучи сини камешки,
ю Откройся-ко, полотно да тонколянное,
Положись-ко там, родитель моя маменька.
Полетите-ко с неба, ангелы архангелы,
Вложите-ко вы силушки во резвые во ноженьки,
272

А маханьйце вложите-ко во рученьки,
А ум-разум во младую головушку.
Уж ты стань-восстань, родитель моя маменька,
На свои да ты на резвые на ноженьки,
Ты забай, забай единое словечушко,
Ты со мной, обидной младой девушкой.
20 Слухай-ко, родитель моя маменька,
Уж как я расскажу свою великую кручинушку,
Как вы оставили, желанные родители,
Меня бедную обидну красну девушку,
Нет по ноженькам козловыих сапоженек,
На себя-то нету светлого теперь платьица,
А по личику платочков разноборчатых,
А во русу косу нету белых алых ленточек
У. меня-то ли у белой у лебедушки.
Я пришла, обидна бедна девушка,
зо Как на эту на могилу положеную,
Не осудят меня порой да люди добрые,
Хоть слезливое обидно причитаньице
У меня, обидной бедной девушки.
Вы послухайте, народ да люди добрые:
Как сегоднешним господним божьим денечком
Я повыстала по утричку ранешенько,
Я не ключевой водой да умывалася,
Не в тонколяное полотенечко утиралася;
Хоть умывалася, бессчастна, горючими слезами,
40 Утиралася, бессчастна, во белы рученьки.
(«Платка не было, утиралась руками, передник черный, так марать
нельзя было»)
Уж я думала, обидна бедна девушка:
Как сегоднешним господним божьим праздничком
Как я буду справлять любимую покрутушку,
Нет по ноженькам козловыих сапоженек,
На себя-то нету цветных мне-ка платьицев,
Нет по личишку платочков разноборчатых,
В русу косу нет алых белых ленточек.
Уж я прошу тебя, родитель моя маменька,
Ты попроси-ко да царицу как небесную
50 Обо мне да все об белоей лебедушке,
Чтобы она прибрала меня белу лебедушку,
Не могу я более жить, родитель моя маменька,
Лучше иду я в рощицу зеленую
Ко тебе, моя родитель матушка.

18

Русская народно-бытовая лирика

273

40. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Ты послухай-ко, мое сердечно дитятко,
На кого ты нас теперь да оставляешь,
На кого ты нас победных оставляешь,
Ты видишь мое сердечно дитятко,
И меня, горюху горегорькую,
Что моя силушка теперь да придержалася,
И мои ноженьки теперь да притоптались,
И мои рученьки теперь да примахались,
И примутился свет во ясных во оченьках,
ю И поседела моя буйная головушка.
И как до этой поры да я до времячка,
Я ведь думала, победная головушка,
Я как вырощу свое сердечно дитятко,
Мне будет легкая теперь да переменушка,
И будет легкое ведь мне послухмяньице,
И насущные ведь мне да будут хлебушка.
Я ведь думала, победная головушка,
И молилась я ведь господу поклонному,
Чтобы прекратилась война да кровопролитная,
20 Чтобы укротил господь врага да ненавистного
Уж находились мы у врага да супостатного,
Не на своей-то были мы на волюшке,
Как скитались мы по лагерям да заключенные,
Сидели мы за решетками чугунными,
Как во этой Кондопоге да во далекоей,
Как получилось тут по красному по солнышку,
Как получилось тут по красному по денечку,
Что будто вороны со крутых гор слеталися,
Красны соколы да к нам ведь все являлися,
зо Уж как мы обрадовались приходу нашей армии,
Что освободились мы от врагов да окаянныих.
Как уехали враги да окаянные,
Как я пришла на родимую сторонушку,
Как я подошла к хоромному строеньицу,
Все разрушено хоромное строеньице,
Все разломаны косивчаты окошечки
И побиты все хрустальные стеколышки,
Все растворены сени решетчаты,
Все поломаны новы двери филенчаты,
40 И поломана кирпична нова печенька,
Поразворочены полы да все дубовые,
И приугнана скотина вся рогатая,
И приотнята ступистая лошадушка,
Все запущены поля да хлебородные
274

И позаброшены лужка да сенокосные;
Приобижены обидные головушки
Уж мы этим врагом да окаянныим.
Я нонь думаю, победная головушка,
Что мне не жить в своем хоромном строеньице,
50 Уж придется мне шататься на чужой сторонушке.
Уж только думаю, победная головушка,
Что пройдет это времячко тяжелое,
Что прикончится война да кровопролитная,
И как явятся да ясны наши соколы,
Укротят они врага да окаянного
Пусть победа будет наша полная.

Ф. М. КРЮКОВА

41. ПО МАТЕРИ

Как сегоднешним господним денечком
Я повыбрала свободну пору-времечко,
Я на эту на могилочку умершую,
Я на эту на раскат-гору высокую,
Ко своей да ко родители ко матушке,
Пораздеять мне великую кручинушку,
Разогнать свою великую обидушку,
Со своей да со родителью со матушкой.
Уж ты стань-восстань, родитель моя матушка,
ю Пораздеем-ко великую кручинушку,
Ты бы знала как, родитель моя матушка,
Про меня да про кручинную головушку
Принакоплено великой обидушки,
'
Принакоплено великоей досадушки,
В три неделюшки обидушки не выпомнить,
Во четыре мне великоей не высказать,
Мне пером писать — обидушки не выписать,
Топором тесать — обидушки не вытесать.
Уж как сегоднешним-то учётным годышком
20 Потеряшечку-то я ведь потеряла.
Я оброночку теперь да обронила:
Поосталась я, скачёная жемчужинка,
По названьицу был святушко братец красно солнышко
По желаньицу родитель он мне татенька.
После тебя как, родитель моя маменька,
Как встречал меня, скачёная жемчужинка,
18*

275

Все я думала, кручинная головушка,
Что вместо родителя он мне-ка будет матушки,
А уж как нонечи у меня да все теперяча,
зо Призапустила у меня родная вся родинка,
Тошнехонько мне на родинку захочется,
Поскорее-то от родинки отхочется,
Буйны ветрушки все нас ведь встречают,
Красно солнышко меня обогревает,
Вместо родноей у меня все ведь матушки.
Только слушай-ко, родитель моя матушка,
Я тебе скажу, кручинная головушка,
Уж как у моей у скачёноей жемчужинки
Приосталися рожёные-то детушки,
40 Жаль мне от тоски всех белыих лебедушек,
Мое рвется рвет ретливое сердечушко,
Уж обрывает меня тоска да неудольная.
Могу разуметь, кручинная головушка,
Уж я своим да ведь все белыим лебедушкам,
Каково жить да без родителя без татеньки,
Без великого родительского желаньица.
Станут жить мои как белые лебедушки
Без родителя да все без татеньки,
Они вольные будут да самовольные,
50 Без винушки будут да виноватые,
Без причинушки будут они причинные.

О. И. КУВАНИНА

42. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

-

276'

Как я пришла, бедна горюша горегорькая,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую
Я ко этим ко желанныим родителям.
Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Ты порасспроси у горюхи горегорькоей
Как живу-то я, горюха горегорькая,
Как по белу свету, горюшица, шатаюся,
По чужим углам, горюшица, мотаюся,
io Как нету миленьких рожёных моих детушек,
Нету доброго-то мне да доброумьица,
Нету доброго от них мне-ка желаньица.
Ты можешь знать-ведать, родитель моя маменька,
Перетрескалось ретливое сердечушко,

Перелопалась несчастная утробушка,
Помешался ум во младой во головушке
И помутился свет во ясныих во очушках,
Мои ноженьки теперь да притоптались,
Мои рученьки теперь да примахались,
20 Моя силушка у горюхи придержалась,
Нет надеюшки у меня да нет надёжушки.
Хоть уж есть у меня законная семеюшка,
Ты уж знаешь-ведаешь, родитель моя маменька,
У меня строгая законная семеюшка,
Как за этой я законноей семеюшкой
Тёмной ноченьки я крепко не сыпала.
Только слухай-ко, родитель моя матушка,
Ты горюшица меня да спородила,
Ты на белый свет меня да попустила,
зо Таланом-участью меня не наделила,
Ты меня бы лучше спородила
Лучше б правою ногой да заступила,
Ты на белой свет меня да не спустила.
Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Как бы была я теперь да сильнёшенька,
Как бы была я да богатёшенька,
Я бы объездила Россию свету белого
Я по этим городам Петрозаводскиим,
Я по этим городам да Петербургскиим.
40 И как бы была самолётна мала птиченька
И разыскала бы сердечных малых детуШек,
Я бы съездила в столицу белокаменну
Кабы узнать мне одно хотя словечушко
Про своих да про рожёных милых детушек.

43. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ВЕСТИ О СЫНЕ
Как сегоднешним господним божьим денечком,
Я по утрышку ранехонько вставала,
Я не до бела лицо да умывала,
А я горькими слезами обливала,
Я стоснулась по сердечному по дитятку.
Уж получила весточку нечаяну
От своего-то от сердечного от дитятка,
Что жив находится сердечно мое дитятко.
277

Раз сижу я под косивчатым окошечком,
ю Да прилетела малолетна мала птиченька,
Она тоненьким носочком вытюкала,
Она унылым голосочком вывопляла:
«Что жив находится сердечно твое дитятко,
Ожидайте-ко, желанные родителей,
На побывку в дом хоромное строеньице».
Уж как встретила сердечно свое дитятко,
Как подрезало мои да резвы ноженьки,
И пропали мои да белы рученьки,
Потерялся свет во ясныих во очушках,
20 Как захватила я сердечно свое дитятко,
Я как прижала к ретливому сердечушку,
Уж по-звериному сама да закричала,
Ключевой водой я слезы проливала.
Упрошу я всех пристаршиих начальников,
Чтоб пустили меня к Онегушку страховитому
Посмотреть мне все там бережка песчаные,
Не принесло ли там сердечно мое дитятко,
Что ль по этим волнам да скороводныим.
Уж как бы встретила сердечно мое дитятко
зо Осмотрела бы кручинная головушка,
Я бы приняла на белы его рученьки,
Расцеловала бы уста да во сахарные,
Я бы принесла в дом хоромное строеньице
Полюбовалась бы на него да не устрашилася.
А потом бы сходила на умершую могилушку,
Как стоснулась бы, кручинная головушка,
Я пошла бы на раскат-гору высокую,
Упросила бы небесных божьих ангелов,
Чтоб рассыпались желты цветы пески макарьевски,
40 Раскололи б гробову доску дубовую,
Показали бы сердечно мило дитятко.
Я раздеяла бы тут всю великую кручинушку,
Распустила я сердечных милых детушек,
Нет ни весточки от них ни грамотки,
Как разъехались сердечны милы детушки,
Призадумалось хоромное строеньице,
Во слезах стоят хрустальные стеколышка,
Как приду я тут, кручинная головушка,
Со этой да со трудной со работушки,
so Так не радуется ретливое сердечушко,
Что нету при доме сердечных моих детушек,
Лучше бы дом сгорел хоромное строеньице,
Пусть хоть забрана дворовая скотинушка,
И пусть все отняты поля да хлебородные,
278

И пусть все заняты луга да сенокосные,
Только были бы при доме сердечны милы детушки.
Уж как прошло четырее учётных долгих годушка,
Уж мы прогнали злодейну эту силушку,
Разлучила нас злодейная-то- силушка
во На четыре на учётные на годушка.

М. Ф. КУКАНОВА

44. ПРО СВОЮ ЖИЗНЬ

Как была у желанных у родителей,
Одинокая была да одинокушка,
Только видела я добро доброумьице
Дома жила у желанных у родителей,
Будто сыр в масле, лебедушка, каталасе,
Скачным жемчугом по тарелочке рассыпаласе
Уж как выросла я до полного до возраста,
Мне-ка справлена была любимая покрутушка,
Мне по плечушкам было да цветно платьице,
jo Мне по ноженькам были да все сапоженьки,
Мне по личику платочки шелковистые,
Изукрашена бажена моя волюшка,
Были куплены мне в косы алы ленточки,
Было дано мне свободно пора-времячко,
Была дана мне гостинная надеюшка,
Были пялышки мне сделаны точеные,
Иголочки были да золоченые,
Опотешали мне прекрасну мою молодость.
Как исполнилось восемнадцать мне-ко годиков,
20 Как уж была прибрана любимая семеюшка
У меня по своему по уму-разуму,
Без согласьица желанныих родителей.
Были строгие желанные родители,
Уж огорчились как на бедную лебедушку.
Уж я не думала совет да думу крупную,
Что со своими желанными родителями,
Уж мы тогда с ним вдвоем сговорилися,
Что нам покончить судьбу да вековечную.
Поразгневались желанные родители
зо Уж как на меня на белую лебедушку
И не выдали за удала добра молодца.
И прикончили любовь у нас горячую.
279

40

50

бо

70

280

Уж я обиделась на желанныих родителей,
Вторую прибрала законную семеюшку.
Уж мне исполнилось тогда восемнадцать годышков.
Уж тогда вышла на остуду чужу сторону,
Я в большую во злодейную семеюшку,
Погубила я прекрасну свою молодость.
Уж как с той поры да с того времячка
Я во радости горюха не живала,
Я весельица там бедна не видала,
Уж туту стали копиться малы детушки,
Уж тяжело мне-ка было да тяжелешенько,
Мне-ка ростити сердечных малых детушек,
Как во это во злодейной во семеюшки
Дома не жил мой законная семеюшка,
Столько водушки я, горюпкица, не выпивала
Сколько слез я, молоденька, повылила.
Уж как с той поры да с того времячка.
Стал мутиться свет во ясных моих оченьках,
Стал мешаться ум во младой во головушке.
Уж как ростити сердечных малых детушек.
Уж как я возростила сердечно мило дитятко
Я до этого до среднего до возраста
Уж он не в пору да не во времячко
Он пошел на трудную работушку,
С сохой поехал он во чистое во полюшко,
Он с косой пошел да во лужка да сенокосные.
Не по силушке мне была трудная работушка.
Уж как доростила его до двадцати двух годиков,
Я отдала во Красную во Армию,
Тосковала я по бережёному своему дитятку,
Темной ноченьки горюха не сыпала,
Сытой выточки я бедна не едала,
Как жалела я сердечно свое дитятко,
Что я мучила на трудной на работушке.
Уж как вышел он со Красноей со Армии,
Стал он помогать горюхе своей матери,
Других ростить он сердечных милых детушек,
Посылал он золоту казну бессчётную.
Как други выросли удалы добры молодцы
Уж как до этой до Красноей до Армии,
Стали мы работать свою трудную работушку.
Хоть и была в живности законная семеюшка,
Не заупьянслива хоть была надежная головушка,
Уж наживал золоту казну бессчётную,
Уж посылал он во злодейную семеюшку.
Нехватало нам казны его бессчётноей

На болыиую-то на нашу на семеюшку.
80 Помогать пришлось сердечным милым детушкам.
Уж я стеснялась во семеюшки боялася,
Уж как этих светушков братцев богоданныих,
Уж как этых неглядныих мишутушок.
Погибала вся несчастна моя молодость.
Уж как ростили сердечных милых детушек,
Проливала все я слезочки горючие,
Уж как на возрасте сердечны мои детушки,
Стала как распускать по чужой по сторонушке.
Еще больше прибыло великой обидушки,
до На сердечушко великой досадушки.
Как у мня было три удалых да молодца,
У меня шесть было ведь белых лебедушек.
Я одну выдала на чужую сторонушку,
А вторую да ростила до полного до возраста.
Вот исполнилось восемнадцать долгих годиков,
Как заболела моя белая лебедушка,
Тридцать денечков лежала во постелюшке,
Потом постигла ю злодейная смеретушка,
Схоронила я ведь белую лебедушку,
loo Не в пору я ведь ее да не во времячко.
Тут еще больше плакала я, горюха мать победная,
Я по своей по белой по лебедушке.
Уж как в этое да во скорое во времячко,
Подала я телеграммы скороходные
Как во эти города Петрозаводские,
Как поехали удалы добры молодцы,
Уж как мой-то да сердечны милы детушки.

45. О ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ

Как во это-то во скорое во времячко
Уж как исполнился учётный долгий годышек,
Тут настала война да как всемирная,
Уж как встретила невзгодушка великая
Уж как меня горюху бедну матушку.
Опять забрали сердечных моих детушек,
Как на эту войну да супостатную,
Уж как забрали двух удалых добрых молодцев,
Как отправила я сердечных своих детушек,
ю Я со своего хоромного строеньица
Как во эту да во дальнюю сторонушку.
281

Как я плакала, горюха мать победная,
Уж я по своим сердечным милым детушкам,
Как уговаривали рожёны меня детушки,
Что ты не плачь, родитель наша матушка,
Уж скоро кончится война да та великая,
Покорим врага да супостатного,
Ты с победой жди, родитель моя матушка.
(«Так нам наказывал сыночек, когда провожала я его»)
Еще говорил сердечно мое дитятко,
20 Что вы сойдите во леса да во дремучие
(«Сын говорил, что временно вам придется окопаться, в лесу»)
Вы эти-то во щелья все во каменны.
Там вы сделаете место для спасения,
Чтобы сохраниться от врага да супостатного,
Заберите вы продуктов на два месяца.
Уж как прошли да три учётные неделюшки,
Тут накрыли как враги да супостатные,
И повыгнали со хоромного строеньица,
Запрягали мы ступистыих лошадушек,
. Отвезли свою любимую семеюшку,
зо Мы на этою на чужую на сторонушку.
Мы за этии за двадцать пять километров
Тут поделали утратушки великоей,
Потеряли мы ведь все с хоромного строеньица.
Как мы съехали на чужую сторонушку,
Уж как этыи враги да супостатные
Уж стали отправлять белых лебедушек
Как на эты на тяжела на работушки.
Уж как исполнилось три учётных долгих годышка,
Как распущены сердечны у меня детушки,
40 Как по этой по чужой по сторонушке.
Ясны соколы на фронте погибают,
Белы лебеди окопушки копают,
Уж как эти-то фашисты окаянные,
Они увели моих белых лебедушек,
За семь километров за границу да белофинскую,
Они окопушки ведь им да там копали,
Там дороженьки да им ведь починяли.
Тут нагрянула да вскоре Красна Армия,
Как спасла ведь белых лебедушек,
50 Уж я дождалась белыих лебедушек,
Уж я во своем да во хоромноем строеньице
Как приехали мои белые лебедушки,
Они прожили по учётной по неделюшке
И опять отправили моих белыих лебедушек,
Как во эти во леса да во дремучие,
282

-60

70

во

■до

Как во эти во сплава да во пловучие.
Нету радости горюшице весельица,
Уж исполнилось три учётных долгих годушка,
Нету весточки горюхе бедной матери
Мне-ка от своих сердечных милых детушек,
Все я жду, горюха бедна, не дождусь,
Как от своих-то я от ясных от соколов,
Дожидаю я ведь скорую все грамотку.
Уж как один-то, сердечно мое дитятко,
Он оставил болезно мало внучатко,
Недоросшую в лесу да деревиночку,
Недозрелую в лесу да ягодиночку.
Мне-ка прибыло великоей обидушки.
Уж я вздумаю, горюха горегорькая,
Уж как стану я ростить болезно мало внучатко,
Уж у мня ноженьки победны притоптались,
Мои рученьки теперь да примахались,
Стали рученьки мои да не таланные,
В руках пальчики мои да несчастливые,
Уж если не вернется сердечно мое дитятко,
Уж как мы выростим болезное мое внучатко?
Нету силушки во больныих во рученьках,
Нету хоженьица во резвыих во ноженьках,
Не могу пойти на трудную работушку,
Вся придержана у меня силушка материнская,
Уж как ростити сердечных своих детушек.
Уж я думала, горюшица победная,
Мне-ка хлебушка от них будут безызменные.
Уж я думаю, горюха горегорькая,
Что пока нету мне великоей победушки,
На своих сердечных милых детушек,
Не надеяться, горюхе горегорькоей матери,
Мне-ка на свою законную семеюшку,
Что уж, может, будет он работать в чистом полюшке,
Раздирать он пустыря да трехгодичные,
Может будут тут уж хлебушки надежные,
Может, выростим болезных малых внучушков.
Как приехали мы в дом хоромное строеньице,
Уж как в этую деревеньку садовитую,
Как заросли все путь широкие дороженьки,
Приразломаны хоромные строеньица,
Тут приломаны косивчаты окошечка,
Приразбиты все хрустальные стеколышка.

283

46. ПО СЫНУ, ПОГИБШЕМУ НА ВОЙНЕ

ю

20

зо

40

284

Как один прошел учётный долгий годышек,
Началась уж тут война да белофинская,
Тут уж взяли в Армию сердечно мое дитятко.
Как отправили сердечное мое дитятко,
Как на эту военную позицию.
Он работал там при штабе при военноем,
Старшим писарем он штаба был военного.
Десять месяцев война да была с белофиннами.
Получала я писемочка скороходные
Я от своего рожёного от дитятка,
Все я плакала, горюха мать победная,
Уж как в эту холодну я во зимушку,
Уж как выходила я на широкую на улицу,
Слышно выстрелы со проклятой со Финляндии,
Как разрывались там ведь бомбы тяжелые.
Уж как болело мое ретивое сердечушко,
Как разрывало мою несчастную утробушку,
Уж мое ведало победное сердечушко,
Что там погибнет мое сердечно мило дитятко.
Тут уж не стали приходить мне скоры весточки
Все я плакала, горюха мать победная.
На печи лежу горюха — ноги холодны,
За столом сижу, горюха, — брюхо голодно.
Уж мое ведало ретивое сердеченько,
Что не видать мне-ка скачёной жемчужинки,
Уж как эту восемнадцатую девизию,
Окружили там враги да супостатные,
Может с голоду их там да заморили,
Уж тут как в скором да было времячко,
Тут покончилась война да с белофиннами,
Уж стали приезжать солдатики военные
Уж как с этой воины да с белофиннами,
Уж как я бедная горюха горькая
Уж я не дождалась сердечна своего дитятка.
Я со этой войны да с белофиннами,
Там погибла моя умная головушка.
Я не знаю как, горюшица, не ведаю,
Где побросаны его кости молодецкие,
Может, зверюшки его да растерзали,
Чёрны вороны его да расклевали.
Уж потом дождалась я весточку нерадостну,
Я про своего сердечного про дитятка,
Что погиб мое сердечно мило дитятко.
Как я плакала, горюха горегорькая,

Как получила я уж весточку нерадостну.
Написала мне непрядна нешутушка,
Что нету в живости любимоей семеюшки.
Тут случились порядовые соседушки,
Как я рвала волос со бессчастной со головушки
50 Так унимали меня спорядовые соседушки,
Что ты не плачь-ко, мать горюшица победная,
Уж други выросли у тя удалы добры молодцы,
Тебе хлебушки ведь будут безызменные,
Тебе скорее от них да послуханьице,
Уж как легкая от них да переменушка.
Уж я подумала, горюха горегорькая,
Что не выплакать оттуль сердечна мила дитятка.

47. ПО ПОГИБШЕМУ СЫНУ

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Как по этому по раннему по утрышку,
Прилетала перелётна мала птиченька,
Она ко моему хоромному строеньицу,
Она искала меня, кручинную головушку.
Уж я думала, кручинная головушка,
Где поёт та перелётна мала птиченька,
Я одумалась кручинная головушка,
Что вожупляет перелётна мала птиченька,
io Она принесла мне весточку нерадостну,
Как от моего сердечного от дитятка.
Уж я бедная горюха горегорькая,
Получила как я весточку нерадостну
Я от своего сердечного от дитятка,
Что он в боях погиб, удалая головушка.
Он описывал в письмах да скорых грамотках,
Как походил он в бой, удалая головушка,
Так не жалел он буйноей головушки,
Уж проливал он кровь свою горячую,
20 Уж защищал свою любимую Родину,
Защищал наши колхозы большевистские.
За учётные-то за три долги годушка
Запустили все поля да хлебородные,
Заросли наши лужочки сенокосные,
Уж как погиб «сынок за власть да за советскую
И покинул нас, победныих головушек,
Престарелыих желанныих родителей,
285

зо

40

50

60

Он молодёшеньку жену да как любимую,
Он и малого сердечного да дитятка,
Недорослую в лесу да деревиночку,
Недозрелую в саду да ягодиночку,
Он оставил мне болезно мало внучатко
На заботушку он мне да на сухбтушку.
Уж я вздумаю, кручинная головушка,
Как буду ростить я болезно моё внучатко:
Уж нету силушки в болезных моих рученьках,
Нет могутушки во резвыих во ноженьках.
Уж как в этот я учётной долгий годушек
Потеряла свет во ясныих во оченьках,
Помешался ум в кручинноей головушке,
Столько водушки я бедная не выпила —
Сколько слез бедна горюшица повылила,
Я по своим по сердечныим по детушкам.
Потеряла трёх удалых добрых молодцев,
На кого была великая надеюшка,
На сердечныих удалых добрых молодцев.
Нонь не знаю я, горюшица, не ведаю,
Как мне жить ещё да на белом свете,
К кому приклонить болезную головушку,
Кому покорить болезное сердечушко,
Чтобы не бросили меня да не покинули,
Меня бедную, горюху горегорькую.
Уж я думаю, кручинная головушка,
Что приклоню я ко ветлянной ко нешутушке,
А пораздумаюсь кручинная головушка,
Не до меня да им, горюхам горегорькиим,
У неё есть сердечно мило дитятко,
Как оставил ей, надёжная головушка,
Наб его вырастить до полного до возраста.
Уж как за его погибшую головушку
Нету помочи престарелым родителям,
Как от этих от начальников военныих.

М. И. КУЛАТОВА

48. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ДОЧЕРЬЮ

Уж как я встретила вас, сердечны мои дитятки,
Как во лесу-то вас да во темноем,
Во бору-то да во зеленоем,
У холодного да вы у камушка:
286

ю

20

зо

40

so

Приохраниться нам некуда,
Приоборониться-то вам некуда,
Нету у вас при себе рожёной милой маменьки
И нету у вас кирпичной белой печеньки
И приклонить некуда вам младую головушку.
Уж вы слушайте, сердечны милы детушки,
Как уж завелась война кровопролитная,
Как напали на нас да звери лютые,
И рассыпали всех нас в разные сторонушки,
И по лесу-то разъехались по темному,
И по бору-то ведь все да по зеленому.
Вы рожёны мои да милы детушки,
Как будет собраться вам, рожёны милы детушки,.
Как бы во свое мило строеньице
Да ко теплоей кирпичной белой печеньки.
Уж я встретила, сердечны милы детушки,
Вас во лесу-то во этом темноем
И по этиим борам да по зеленыим
И по этим елкам да вересовыим.
Приклонить головушки вам некуда.
Как во этом во лесу во темноем,
Как от этих супостатов белофинскиих
Как была у нас заведена война кровопролитная
Как рассыпались вы по темныим по ноченькам.
Как по этим по ночам да по холодныим,
Что ль по этим по вьюгам да по темныим,
И увидли ли вас сердечны милы детушки
Со всей радостью сердечною большою.
Как я встретила, сердечны милы детушки,
Во лесу я вас во темноем,
Я печенькой теплой вас не обогрела,
А ласковым словом вас приласкала,
Я хлебушкам вас-то угостила,
И картошечкой я вас снабдила.
Было занято мое хоромное строеньице,
Жили людушки у меня эвакуированы.
Я всю ноченьку тогда да не сыпала,
Я все думала, сердечны милы детушки,
Как бы печенькой да вас бы обогреть,
Мягким чтобы вас да кусочком накормить,
Только думала о вас, сердечны милы детушки.
На вторую ночь меня арестовали,
Посадили в лагеря да белофинские
И наставлены на меня были левольверы,
Все допрашивали меня о партизанушках.
Не надеялась я вас увидеть, милых детушек,
287

Повезли меня во черной кибиточке,
Уж я ждала тогда лютую смеретушку.
Как уж встретила я сердечных милых детушек.
Нашу славную-то да Красную Армию,
И как взрадовались все
Как пришли тут катера да по Онегушке,
Как по этому глубокому озерушку,
И встречали мы их с красными все флагами,
И встречали мы их с хлебом да и солью.

Е. А. КУЛИКОВА

49. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ
Ой как сегодняшним господним божьим денечком
Ой прилетала перелетна мала птиченька,
Ой обманула перелетна мала птиченька.
По этому по раннему по утрышку,
Она тонким голосочком прокликала:
«Чего долго спишь, кручинная головушка?
Как сегодняшним господним божьим денечком
Как на нашей умершей могилушке — скопище
Владычиц будет праздничек,
ю Ноньку есть построено хоромное строеньице,
Есть обнесены дубовы белы лавочки,
Есть прорублены косивчаты окошечки,
Складена кирпична бела печенька».
Я скочила по раннему по утрышку,
Все спешила на родну на могилушку,
Ох подходила я к умершей ко могилушке,
Обманула перелетна мала птиченька,
Нет построено хоромного строеньица,
Нет прорублено косивчатых окошечек,
20 Нету складено да теплой белой печеньки,
Нет прорубленных новых дверей решетчатых.
Слухай, милая родитель моя маменька:
Обманула перелетна мала птиченька,
Ох повеяли бы хоть буйны ветрышки,
Ох раскололась хоть на родной гробова доска,
Ох восстала бы да родитель моя маменька,
Сотворила бы иисусову молитовку,
Перекрестила бы что я да ясны оченьки,
Благословила бы ты дитятко родимое,
зо Ох меня назвала бы сердечным милым дитятком.
288’

Я бы рассказала всю великую кручинушку,
Легче было бы ретивому сердечушку,
На моем ретивом на сердечушке
Много горя ли обидушки,
Не по малому кручинушка приложилась,
Горькая великая кручинушка.
Первая великая кручинушка —
Порастеряны сердечны детушки,
Ну ведь друга великая кручинушка —
40 Поразрушено хоромное строеньице,
Поразломаны кирпичны белы печеньки.
Третья великая кручинушка —
Порасстроилась дворовая скотинушка.
Можешь ли ты знать, родитель моя маменька,
Мы работали на полях хлебородныих,
Ноньку рученьки теперь да примахалися,
Силушка теперь да придержалася,
Резвы плеченьки приустали,
Помутился свет во ясных во оченьках.
50 Верно гнев несешь, родитель маменька,
Давно я не хожу на могилушку умершую,
На раскат-гору высокую
Нельзя было притти мне, да родитель маменька,
Сторожа сторожили там не русские,
Не пропускали пройти на родную на родинку,
На твою на умершую на могилушку.
Много было породы родовитоей,
Здесь оставлены сердечны детушки,
Оставлена родитель родна маменька,
бо И там стоят патрули чужеродные,
Не пропускают нас на могилушку умершую,
Не пропускают на раскат-гору высокую,
(«Они пропуску не давали и без пропуску ходить не велели»)
Мы по будочкам ведь бедны нашаталися,
Мы голодненьки да наскиталися.
Подсобил бог прогнать да фашиста окаянного,
Он сбавил нашу родну родинку,
Нам пути ведь да теперь широкие,
Мы путем идем не торопимся,
По сторонам идем да не поглядываем,
то А до этой поры да до времени
Нельзя было ходить да на родну сторонку.
Здесь стояли враги да несчастные,
Знала ли ты, родитель моя матушка?

19

Русская народно-бытовая лирика

289

50. В ОЖИДАНИИ ВЕСТЕЙ ОТ СЫНА

Я сегодняшним господним божьим денечком
Рано выстала по раннему по утрышку,
Быстро стряпала стряпню да суетливую,
Я спешила на тесову белу лавочку,
Поглядеть было в косивчато окошечко,
Не прилетит ли перелетна мала птиченька,
Два теперешних учётных долгих месяца,
Ходит почта скороходная,
Всем-то возит скоры грамотки,
io Привезли от братцев дружков родимыих,
Привезли от сестричушек родимыих,
Только нету от сердечного от дитятка,
Не могу я спать по полным долгим ноченькам.
Погляжу я по раннему по утрышку,
Прилетала ль перелетна мала птиченька,
Она села на косивчато окошечко,
Принесла бы скорописчатую грамотку,
Из-за дальних городов да незнакомыих,
От рожёна мила дитятка,
20 Мне-ка нету скорописчатой грамотки.
Распеки-ко, тепло красно солнышко,
Обогрей мне ретивое сердечушко,
Мое бедное ретивое сердечушко
Не все зябнет от морозу от трескучего,
Оно зябнет не от буйных ветрышков,
Оно зябнет от великоей кручинушки.
Не убавилось кручинушки — прибавилось,
Я приехала на родную родинку —
Приразрушено хоромное строеньице,
зо Разрушены кирпичны белы печеньки,
Негде жить мне, кручинной головушке.
Ну а вторая великая кручинушка —
Не приходят скорописчатые грамотки
От милого от сердечного от дитятка.
Ну а третья великая кручинушка —
Пораспущена дворовая скотинушка,
Не в чем нету доброумьица
На нашем на прекрасном Хашозере,
Призапущены поля да хлебородные,
40 Призапущены лужочки сенокосные.
Мы мечтали, кручинные головушки,
Когда пустят нас на родну на сторону,
По чужим углам мы бедны нашаталися,
По подворьицам мы бедны наскиталися.
290

50

Хоть приехали на родную сторонушку,
Не убавилось кручинушки — прибавилось.
Приразрушено хоромное строеньице,
Не засеяны поля да хлебородные.
Нонь приходит студена скоро зимушка,
Голоднешеньки мы бедны холоднешеньки,
И согреться нет кирпичной теплой печеньки.

С. С. КУРОЧКИНА

51. В ОЖИДАНИИ СЫНА

10

20

30

Как уж встала я по раннему по утрышку,
Не водой я умывалася, а горючими слезами обливалася.
Уж как вспомню я рожёно свое дитятко.
Как до этых до учётных долгих годышков
Не торопилась я вставать по раннему по утрышку,
На работушку ведь я не спешиласе
Был как при доме рожёно мое дитятко,
Я тихошенько справляласе, на работах да снаряжаласе.
Я со своим любимым дитятком я сидела со внучатками,
Он держал меня за гостьицу,
Почитал он за родителя за матушку.
Как живу я эти учётны долги годышки
При обидушке да при досадушке
Без своего да без рожёного без детушка.
Я встаю нонь по утрышку ранешенько,
Снаряжаюсь на крестьянскую работушку.
Как по раннему по утрышку,
Укатилось все великое желаньице
И пришлось мне проводить рожёно дитятко,
Но подумала бы умышком,
Что проводила бы рожёно дитятко
Со своим бы я родительским благословением.
Приоставил он рожёных своих детушек.
Сам он знает, сам он ведает
Он своей законноей семеюшке
На заботушку оставил, на рассгроюшку.
Как остались рожёны бедны детушки
От родителя от татеньки.
Сытой выточки они да не едали,
Сладкой едушки они да не видали,
Как жили нонь да без рогатой без коровушки
Молока да не пивали.
19*

291

Дождались нонь мы теперь своих товарищей,
Как дадут они рогатую скотинушку
И воспитаем мы любимых своих внучаток.
Ожидаю я рожёна своя дитятка
Не прикатится ль великое желаньице,
Не успокоится ль великое сердечушко?

Н. В. МАКАРОВА

52. О СКИТАНИЯХ ПО ЧУЖИМ ПОДВОРЬЯМ

Под окно пришла ступистая лошадушка,
Вооруженные выходят неприятели,
Уж как эти-то враги да супостатые,
Объявляют нам, кручинныим головушкам,
Что уезжайте из домов да вы скорёшенько.
Собрали мы любимую скотинушку,
Мы коровушек да за рога вели,
А другу скотинушку на лошадях везли,
Сами плакали, слезами обливалися.
ю Приходила тут разливна красна вёснушка,
Стали говорить нам бедным выговаривать,
Что отберут от нас да всю любимую скотинушку,
А тут пришли денёчки нам слезливые,
Ой приказали нам, кручинным всем головушкам,
Ой гнать на скотный двор любимую скотинушку,
Ой никаких боле приказов мы не слушали,
Ой со слезами-то скотинушку проводили,
Ой мы остались тут кругом да все беднёшеньки.
И как пришла разливна тут да вёснушка,
20 Ой у нас хлебушко да приотббрали
Ой перво ели мы песочики и листики,
Потом как выросла трава да всё шелковая,
Ой как уж ели мы да клеверны подушечки.
Ой у меня как у кручинноей головушки,
Ой всё престарелоей да ноньку дедушка,
Сядет чистить он дудочки поженны,
Что свистели для потехи наши детушки.
Ещё скажу я вам, кручинные головушки,
О своем да я сердечном милом дитятке:
зо Уж как времячка прошло да немалёшенько,
Уж все шлют ноньку весточки родителям
Уж как в эти-то я в три учётных долгих годышка
292

Часто-почасту сажусь к косивчату окошечку,
Ожидаю самолетну малу птиченьку,
Что не прилетит ли на косивчато окошечко,
Она не даст ли мне знать кручинноей головушке,
Мне-ка ждать ли скорописчатоей грамотки?
Не прилетит ко мне самолётна жалка птиченька,
И не сядет на рамочку на белую,
40 Нонь не радует ретливое сердечушко,
Ой верно нету в живности скачёноей жемчужинки,
Во вторых сердечна мила дитятка.
Ой оставил мне любима мила внучатка,
И хоть есть у него родитель родна маменька,
Он ведь маленькой у нас всё малёшенькой,
Он ведь умышком да разумом глупёшенькой.
Ой когда я, бедная кручинная головушка,
Ой получила весточку нерадостну,
Ой нонь уж я, бесчастная головушка,
so Ой все годушки да я продумала,
Ожидала скорописчатоей грамотки,
А ноньку нет верно сердечна мила дитятка,
Ой нет надеюшки у кручинноей головушки,
Куды приклонить свою престарелую головушку.
Уж живу я нонь, кручинная головушка,
Уж я езжу по безродной по сторонушке,
И болит моё ретливое сердечушко
По своему-то по хоромному строеньицу,
Уж и сожгано оно белобандитами.
бо Проходила я, кручинная головушка,
Мимо своего хоромного строеньица,
Уж если была бы кругом да путь дороженька,
Я бы обошла кругом хоромное строеньице,
Тут одна осталась да тёпла парна баенка.
Как я жить буду кручинная головушка?

А. М. М И Ш И Н А

53. О ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ
Как заехали фашисты окаянные,
Нас повыгнали с хоромного строеньица,
Разлучили со сердечным малым детушкам,
И нарушили хоромное строеньице.
Поотправили горюх да горегорькиих,
Во леса во эти во дремучие,
293

Во мхи да во топучие.
Как привидели мы голоду да холоду,
Были согнаны в хоромное строеньице,
ю Спорядовые да три наши соседушки,
Не натоплена кирпична бела печенька,
Не закрывается хоромное строеньице,
А снежок летит в косивчаты окошечка,
Лютый ветер дует с запада и с севера.
Принуждали нас работать окаянные,
Непосильную тяжелую работушку,
Издевалися над нами горегорькими.
Как придем домой все три соседушки,
Малы детушки у дому нас встречают,
20 Желты ротушка они да открывают,
Хлеба нет у нас у бедных у горюшиц.
Уж как вздумаем горюхи горегорькие,
Пораспущены да были мои детушки,
Были согнаны да наши белы лебеди,
Как во эти лагеря да во фашистские,
Уж их мучили злодеи окаянные,
Не по силе была трудная работушка,
И сидели за колючей проволокою.
Как я справлюся, горюха горегорькая,
зо Посмотреть я на свое да на строеньице,
Попрошу я у злодеев этих пропуска,
И пойду я на родиму на сторонушку.
Приужахнулось ретивое сердечушко,
Как подошла я ко хоромному строеньицу:
Приразбиты все хрустальные стеколышка,
Как приразломана стоит да бела печенька.
Как я выйду во широкое во полюшко,
Я как сяду там горюха горегорькая,
Уж я вспомню своего сына любимого,
40 Как не стало у меня сына любимого,
Как не стало у меня сердечна дитятка,
Приоставлен он во щельих во дремучиих,
Как во этих во болотах во топучиих,
Даже птиченька туда не залетает,
И лютой зверь туда не забегает.
Как направилась я в осенню темну ноченьку
Как во эти-то во щелья во высокие,
Спожалели меня спорядовые соседушки,
Они вывезли горюху горегорькую
бо Из-за этого глубокого озерышка.
Теперь уехала оттуль я горегорькая.
На свою да на родимую сторонушку,
294

Уж как пришла я на хоромное строеньице,
Как подправила хоромное строеньице,
Но не радуется мое ретливое сердечушко,
Как уж нету у меня сыночка милого.

А. И. МОШКИНА

54. О ПЕРЕЖИТОМ
Как сегодняшним господним божьим денечком
Хоть пришла-то я, горюха горегорькая,
Я на свою на родиму на сторонушку,
Ко своему-то я хоромному строеньицу,
Как у моего-то у хоромного строеньица
Всё пустынно нонь-тепереча пустёхонько,
Холодным теперь ведь всё да холоднёшенько.
Как напали тут враги да супостатные,
Раскрыли-то хоромное строеньице,
io Разбили мои светлые да свётлицы,
Разнесли столовы новы горенки,
Обидели горюху горегорькую,
Нарушили тут сердечных милых детушек.
Я как ростила сердечных своих детушек,
Не жалела я могутной своей силушки,
Всё я думала, горюха горегорькая,
Под старость легкая мне будет переменушка,
Скорое мне будет послушаньице
И насущные мне будут хлебушки.
20 А напали тут враги да супостатке,
Меня выгнали с хоромного строеньица,
Не пустили на родиму на сторонушку
Поглядеть да на хоромное строеньице,
Как по утру не спустили нас ранешенько
И по вечеру ведь нас поздешенько.
Не дай господи на сем да белом свете
Кинареечке во клеточке свиваться,
А нам бедным у фашистов обживаться.
Отпустила я, кручинная головушка,
зо Я ведь сердечных милых внучаток
Я за сине славное ведь их да за Онегушко,
На малогребноей уехали на лодочке.
С еропланов моих внучаток стреляли
295

Бомбы в эту лодочку бросали,
И с оружия во лодочку стреляли.
Все я думала, горюха горегорькая,
Что нету в живности сердечных моих детушек,
А настал счастливый этот денечек,
Когда прогнали ведь врагов да окаянныих,
40 И вернулись-то сердечны мои внучатки.
Не холодны они теперь да не голодны,
Обуты мои внучатка одеты.
Еще радость получила горюха горегорькая
Пришла мне скорописчатая грамотка
От моей да от скаченоей жемчужинки,
Он за храбрость награжден заслугами
Мое-то сердечно ноньку внучатко.

А. Т. МУХИНА

55. НА МОГИЛЕ ДОЧКИ
Как сегодняшним господним божьим денечком
Прилетела малолетна жалка птиченька,
Она носиком в окошечко колотила,
Голосочиком она да говорила,
Обсуждала меня, горюшу горегорькую:
«Как у твоего-то да у сердечного у дитятка
Там построено хоромное строеньице,
Там обложена кирпична бела печенька,
Там споделаны косивчаты окошечки,
ю Там обнесены брусовы белы лавочки».
Как пришла я на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую,
Как обманула малолетна мала птиченька.
Как у моей-то у белой у лебёдушки
Не построено хоромное строеньице,
Не споделаны косивчаты окошечки,
Не обнесены брусовы белы лавочки.
Как у моей-то ли у белой у лебёдушки
Не согреты самоварчики шумячие,
20 Не заварены кофеи да всё горячие,
Не накладены закусочки сахарные.
Ну пойду домой, горюха горегорькая,
Что обманула малолётна мала птиченька,
Меня столь горюшу горегорькую,
296

30

40

50

60

70

Мне бы подойти, горюшице, да потихошеньку,
Мне-ка сесть было, горюше, поблизёшеньку,
Мне-ка попустить было, горюше, жалкий голосок
Как по своей по белоей лебёдушке.
Только слухай, моя белая лебёдушка:
Как сегодняшним господним божьим денечком
Как я встала по раннему по утрышку,
Не ключевой водой, горюша, умывалася,
Я не в бело полотёнышко утиралася,
Я в кручинушку с обидушкой вытиралася —
Только слухай, моя белая лебедушка,
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Все собрались нонче сродчи да и сроднички,
Ведь твои советны милы подружки,
Что ль на твою унылу нонче свадебку.
Мне-ка сесть было да на брусову белу лавочку,
Мне-ка сесть было к косивчату окошечку,
Мне открыть нонь край косивчата окошечка,
Поглянуть на путь-широкую дороженьку,
Там не топают ли копыта лошадиные,
Там не едут ли светушки братья родимые,
Что ль на эту на унылу твою свадебку,
Что ль на это на слезливо обливаньице.
Как приедут светушки братья родимые
К своей любушке сестрице ко родимоей,
Как порасстреляна сестричушка родимая,
Как у этих у злодеев у несчастныих,
Как у этих-то у лайбаков проклятыих.
Как проведали светушки братья родимые
Как про свою-то про сестричушку несчастную,
Порасстреляна сестрица-то любимая,
Пошли в бои они, на первую позицию
Защищать сестру свою любимую.
Отомстить пошли злодеям окаянныим.
Мне-ка жаль сердечных своих детушек,
У меня рвётся рвёт ретливое сердечушко,
Разрывает моё бесчастное утробьице.
Уж я с этой-то тоски да и с досадушки
Лучше выстать бы мне на гору высокую,
Лучше пасть бы мне да в воду во глубокую,
Мне-ка в озеро да в наше во Онежское.
Как моя-то да ведь белая лебёдушка
На речах была она да щекотлйвая,
На походочку была да щепетливая.
До меня столько кручинноей головушки
Так было вложено великое желаньице,
297

Как говорила мне, кручинноей головушке,
Что не покину тебя, родитель моя маменька,
Что кормить буду до злодейной до смерётушки.
Мне-ка жаль ее тошнёхонько,
Как приотняли злодеи супостатные,
Посадили дочь за крепкие решёточки,
И не дали молвить ласкова словечушка
Со моей-то белоей лебёдушкой.
Как пришла я ко злодеям супостатныим,
во Мне сказали да злодеи супостатные,
Что расстреляна моя белая лебёдушка,
Я как пала на сыру землю холодную,
Я ведь обмерла в обморушку безумную,
Не несли меня домой да ноги резвые,
И тоска меня долила неудольная
По своей по белоей лебёдушке.
Я пришла домой, горюха горегорькая,
Как всё пустым пусто хоромное строеньице,
Нету при доме сердечна мила дитятка,
до Мне-ка жаль её да всё тошнёхонько,
Погубили мою белую лебёдушку,
Приоставили грустить горюшу горегорькую.
Как уж эти-то злодеи супостатные
Поразрушили моё хоромное строеньице,
Как я нонь, бедна горюха горегорькая,
Как я в эти три учётных долгих годушка,
Как по чужим углам да наскиталася,
На чужой печи да належалася,
На печи-то я лежу да ножкам холодно,
юо За столом-то я сижу да брюшку голодно.
Как у меня, бедной горюхи горегорькоей,
Как увезли у меня хоромное строеньице,
Уж как эти-то злодеи супостатные,
Уж как эти-то да лайбаки проклятые.
Ноньку я, бедная горюха горегорькая
Не знаю как дожить до злодейной до смерётушки,
Как у меня, бедной горюхи горегорькоей,
Нету в живности сердечных моих детушек.
У нас ноженьки-то нонь да притоптались,
по У нас рученьки-то нонь да примахались,
Помутился свет во ясныих во очушках,
Призастало нас велико престареньице,
Нас пристарела война да кроволитная.
Как у меня, горюхи горегорькоей,
Как во эту ли войну да во несчастную
Приубили как несчастных моих детушек,
298

120

130

140

150

Как оставили сердечных малых внучаток
На тоску они там да неудольную.
Уж я не знаю, я не ведаю
Как мне выростить сирот да бесприютныих,
Воспитать моих сердечных малых детушек,
Как у них нету при доме родителя да батюшки,
Как нету в живности родителя да маменьки,
Как я, победная горюша горегорькая,
Как во несчастный день во середу спосеяна,
Я не в таланный день во пятницу спорожена,
На белый светушко да я ведь всё попущена.
Как мне сходить было, горюше горегорькоей,
Мне на эту на раскат-гору высокую.
Да на эту на могилушку умершую,
Мне-ка звать домой сердечно моё дитятко:
«Ты пойдём домой, сердечно моё дитятко,
Как во твоем во хоромноем строеньице,
У нас споделана кирпищатая печенька,
У нас покрытое хоромное строеньице,
У нас вымыто хоромное строеньице».
Нонь я жду тебя, горюха горегорькая,
Жду тебя я, белая лебёдушка,
Ко своим да ко сердечным милым детушкам,
Как ко этой ко станичке неудольноей.
Они ждут тебя, родитель наша маменька,
Вспоминают сироты да бесприютные.
Как нету при доме родителя да маменьки,
Как нету при доме родителя у них папеньки.
Глупо сделали сердечны детушки,
Как не заложили сеней своих решётчатых,
Как запустили в дом злодейную смерётушку.
Уж я клоню свою непоклонную головушку,
Я корю своё сердечко непокорное,
Я своим сердечным нонче детушкам,
Я своим столько ветлянныим нешутушкам,
Уж приласкайте вы горюху горегорькую,
Уж приголубьте вы кручинную головушку.
Как пришли да эти лайбаки проклятые,
У нас сделали все обыски повальные
Разорили дом хоромное строеньице,
Приобидели моих сердечных детушек:
Одной прострелили да ейны груди белые,
Другой оторвали ейны резвы ноженьки,
А у сына оторвали буйну голову,
Приоставили сердечных малых детушек.
И приобрали казну мою бессчётную.
299

H. В. НАЗАРЬЕВА

56.

ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ В РОДНУЮ ДЕРЕВНЮ

ю

2о

зо

40

300

Ты раздайся-ко, мать сыра земля,
Расколись-ко, гробова доска,
Уж ты встань, мое рожёно сердечно дитятко,
Раздей мою великую кручинушку,
Расскажу тебе свою бесчастную досадушку,
Уж как я ростила твоих рожёных детушек,
Темной ноченьки, горюша, не сыпала,
Крепкой выточки, горюша, не едала,
Впереди меня бессчастьице родилося,
Впереди меня в купели окрестилося,
На белый свет да попустилося.
Как живу-то я, кручинная головушка,
При обидушке живу да при досадушке,
Рвутся рвет мое бессчастное сердечушко
И болит моя да ноньку грудь да белая.
Как проводила я своих рожёных детушек,
Как во эту во солдатинку,
Нету мне насущныих-то хлебушков,
Некому мне платочек одевати,
Некому мне ножек обувати,
Уж ты слухай-ко, мое сердечно дитятко,
Нету мне да весточки от рожёных своих дитятков,
Как жила я три учётных долгих годушка
Была выслана у проклятыих фашистов,
Была выслана за широку путь-дороженьку,
Была заперта за колючую за проволоку,
Темной ноченьки, горюша, не сыпала,
Крепкой выти я, победна, не едала,
А свою сторонку я, горюха, вспоминала.
Уж я была у злодеев супостатыих,
Как у этих да у фашистов окаянныих,
Строго-настрого нас лайбаки держали,
Ночью на улицу выгоняли,
Уж мы горюшицы дрожали,
Господа бога вспоминали,
В церковь мы ходили,
Богу мы молились,
Как бы сбыть-то нам от фашистов окаянныих.
Мы ходили в церковь богомольную,
Мы просили-то у господа,
Чтобы вернуться на свою сторону,
Во свое-то во хоромное строеньице.

Как пришли-то наши детушки рожёные,
И возрадовалось наше ретивое сердечушко.
Мы пошли-то на свою да на сторонушку,
Во свое-то во хоромное строеньице,
Уж как нонечку-таперечку
Стала я богатая богатинка,
Есть удоиста коровушка,
so Живу-то во хоромноем строеньице.

М. В. НАСОНОВА

57. ПО УМЕРШЕЙ ДОЧКЕ

Как сегодняшним господним божьим денечком
Прилетела малолётна мала птиченька,
Она тоненьким носочком колотила,
Она жалким голосочком говорила,
Кручинную головушку побудила.
«Уж ты стань-восстань, кручинная головушка,
Ты справляйся во сердечное гостйбище,
Тебя ждёт в гости законная семеюшка,
Тебя ждут в гости сердечны милы детушки,
ю Не могу прибрать ума-разума в головушку,
Мне в котору сторону съездить во любимое гостйбище,
Да порассказать великую кручинушку?
Как у меня, у кручинноей головушки,
Три полюшка кручинушки посеяно,
Два озёрышка горьких слёз проронено,
Мне-ка только выйти на широкую на улицу
И присесть на недвигучий синий камешек,
Тут порассказать велику всю кручинушку.
Уж как завтрашним господним божьим денечком,
so Мне-ка сделать свободну пору-времячко,
Сходить во сердечно во гостйбище.
Уж как приду во любимое гостибище,
Уж как сяду на могилушку умершую
Я ко своему рожёному ко дитятку,
Мурава трава да размуравься,
Раскатитесь-ко, катучи сини камешки,
Прирассыпьтесь-ко, желты-мелки песочки,
Приоткройся-ко, колода тёсу белого,
Расшейтесь-ко, саванчики тонколянные,
зо Налетите с неба ангелы архангелы,
301

И вложите-ка душу во белы груди,
Наречёньице да со названьицем.
Тут уж стань-восстань, ты белая лебёдушка,
Ты сердечно рожёно моё дитятко,
Уж мы здеем с тобой доброе здоровьице,
Мы забаем хоть единое словечушко.
Ты спроси-ко у горюшицы победноей
Нонь как я живу, победная горюшица.
У меня да у победноей головушки
40 Раздеять не с кем великоей кручинушки,
Нету талой у меня да ведь талиночки,
Уж ты знать моя, сердечно мило дитятко,
Мои ноженьки теперь да притоптались,
Мои рученьки теперь да примахались,
И помешался ум во младой во головушке
Помутился свет во ясныих во очушках.
Кабы было в живности сердечно мило дитятко
У тебя было бы вложено великое желаньице
У тебя, бедноей горюши горегорькоей.
so Еще скажу, кручинная головушка,
Во снях ты мне да не покажешься,
Наяву ты мне, рожёна, не объявишься.

А. А. НОВОЖИЛОВА

58. ПО РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ

Мне-ко сесть было, кручинноей головушке,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Мне на этую могилушку умершую,
Мне ко своей сестрицы ко родимоей.
Раскатись-ко ты, раскат-гора высокая,
Расколись-ко, гробова доска нетесана,
Вы раскиньтесь-ко, саваночки тонколянные,
Уж ты стань-восстань, сестрица моя любимая,
Уж мы сделаем с тобой великое здоровьице,
ю Пуще старого теперь, да пуще прежнего,
Уж ты знай-ведай, сестрица родная,
Про мою да про великую невзгодушку,
Нету в живности да у меня великоей семеюшки,
Так приоставил-то законная семеюшка
Мне-ка малых сердечных милых детушек,
Недорослых в лесу да деревиночек,
302

Недозрелых в саду да ягодиночек.
Как я стану ростить-то, кручинная головушка,
Без своей законноей семеюшки?
20 Много горя я да перевидела
Два этих учётных долгих годышка.
Не надеялась я, кручинная головушка,
Что нету в живности тебя, родимая сестричушка,
Как я проведала, горюшица победная,
Как я получила скорописчатую грамотку
От твоей-то от законноей семеюшки,
Что нету в живности сестрицы моей любимоей.
Уж как я пришла в дом хоромное строеньице,
Как я села на брусову эту лавочку,
зо Да под это под косивчато окошечко,
Захватила я сердечных своих детушек
И порассказала я сердечным своим детушкам
Я про эту великую невзгодушку,
Что нету в живности желанной вашей тетеньки,
Нонь не в ком искать вам великого желаньица.
Вы поразъедетесь-ко, мои желанны милы детушки,
Вы по этой по чужой по сторонушке,
Вы не бросьте меня, горюху победную.
Как у меня горюхи победноей
40 Нет ни сродцев у меня, нет ни сродничков,
Не с кем разведать мне великоей кручинушки.
Уж как сходится тоска неугасимая
По своей да по законноей семеюшке,
Уж как схожу на раскат-гору высокую,
Я на эту на раскат-гору высокую,
Уж как потянут меня горюшицу победную,
Уж удивляются победны-то людюшки:
Многоумный был разумная головушка,
Ты моя-то законная семеюшка.
so Как нашим-то сердечным милым детушкам
Была справлена любимая покрутушка,
От моей-то от законноей семеюшки.
Уж как за эти-то учётны за два годышка
Не цветет на них цветно платьице,
Нет на ноженьках сапоженек по ноженькам,
Хоть один да есть удалый добрый молодец,
Да он ростом-возрастом еще да не сравнялся,
Ума-разума в голову да не набрался.
Спотешает меня, горюшицу победную,
бо Как пойду да я на трудную работушку:
«Как я с ростом, возрастом сравняюсь,
Ума-разума в головку набираюсь,
303

И не покину тебя, родитель матушка».
(«Сын говорит: „Мама, не плачь, я выросту, дак
восьмушку чаю куплю, а когда трактористом буду —
воз хлеба привезу“»)

Е. Ф. НОВОЖИЛОВА

59. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Впереди меня несчастьице родилося,
И впереди меня несчастьице крестилося,
И на чужу сторонушку катилося,
Уж как вышла на чужу на сторонушку,
Как на этой я на чужой на сторонушке,
Как вставала я по ранним все по утрышкам
Да не водой я тут да умывалась,
А горючими слезами я бедна обливалась.
Не было в живности законноей семеюшки,
ю Как я ростила сердечного я дитятка.
Тяжело было победной мне головушке,
Молодешенька я была да глупешенька.
Как жила у богоданных у родителей,
Не словечушка я не видала гладкого,
Не обиды не видала я не сладкоей.
За работницу ведь они меня держали,
За подворницу они да меня почитали.
Тут прираздумаюсь, кручинная головушка —
Не пожалела я сердечно свое дитятко,
20 Я придам ему чужу названну татеньку —
Уж я бросилась за другу законную семеюшку.
Одна я знаю да одна я и ведаю,
Как приходилось жить мне за законноей семеюшкой.
Обвязали тут сердечны меня детушки.
Не по силушки была крестьянская работушка,
Моя силушка теперь да придержаласе,
Белы рученьки теперь да примахалися.
Хоть подростила сердечных милых детушек,
Взяли детушек на службу на военную
зо Также мою ведь законную семеюшку.
Нонь осталась я, кручинная головушка,
Со малыми со рожёными со детушками.
•Как настали эти годушки тяжёлые,
Разлучили меня со сердечными со детушками,
304

40

so

бо

70

Да с моей законноей семеюшкой.
Как уж мою-то уж белую лебедушку,
Приотправили на чужу на сторонушку,
Как ко этим да людям незнакомыим,
Как во эти лагеря да во фашистские,
Трудно было мне, кручинноей головушке
Переносить ведь эти неприятности.
Темной ноченькой я тут да не сыпала,
Я ведь досыта тут и не едала.
Все я думала, кручинная головушка,
Что настанет ли пора да тое времячко,
Что удалятся все враги да неприятеля,
Освободят ли нашу родную землю-матушку.
И получу ли я скорописчатую грамотку
Я от своей от законноей семеюшки
И от своего да от сердечна мила дитятка.
Хоть долго ждала я, кручинная головушка,
Но дождалася я великоей я радости —
Освободили родную землю-матушку
Как от этих врагов да супостатныих.
Уж как мое-то сердечно мило дитятко,
Недорослая в лесу да ягодиночка,
Недоспелая она да ягодиночка,
Он пошел во Красну Армию,
Отомстить врагу да супостатному
И помочь родителю своему татеньке,
И он своему светушку братцу родимому.
И осталась я, кручинная головушка,
Опять со малыми со детушками,
Я уж умышком не могу и подумать,
Я и мыслями не могу помыслить,
Доращивать сердечных милых детушек.
Только надеюся, кручинная головушка,
Что вернется мой законная семеюшка
И сердечны милы мои детушки,
И помогут доростить милых моих детушек.

Д. И. ОСОБА

60. ПРИ ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ С СЫНОМ

Прилетала птичка-пташица
Ко мне, горюше горегорькоей,
Говорила мне, горюшице,
20

Русская народно-бытовая лирика

305

ю

20

зо

40

306

Что наступает сила неверная
На деревенку красовитую.
Как наехали враги да супостатые,
Разорили деревенку красовитую,
Разорили все хоромные строеньица.
Как началася тут война да кроволитная,
Налетели еропланы неприятельски,
Они спускали бомбы разрывчатые,
Сбушевали всё шумливое Онегушко,
Всех повыгнали с хоромного строеньица,
Призабрали как сердечных наших детушек,
Как на этую войну да кроволитную.
Приосталась я, горюха горегорькая,
Как одна ведь я да одинёхонька,
Нет заступушки да и заборонушки,
Уж просила я пречисту богородицу,
Чтобы помиловал господь сердечных детушек
Как от пуль от этих неприятельских,
Да от бомб-то разрывчатыих.
Как в четыре-то учётных долгих годушка,
Я дождалась скорописчатоей грамотки
От своих да от рожёныих от детушек.
Я сижу как под косивчатым окошечком,
И гляжу я на почтовую дороженьку,
Там не идёт ли почтальон да шибко грамотный,
Не несёт ли долгожданного писёмышка
От моих да от детей-то от любимыих.
Как у меня нонь, у горюхи горегорькоей,
На слезах стоят хрустальные стеколышка,
Прикручинивши перёные крылечушка,
Жалки песенки поют да птички-пташечки.
Как сегодняшним господним божьим денечком
Получила скорописчатую грамотку,
От меньшого я рожёна мила дитятка,
Как головушка моя да взвеселилася,
И сердечушко моё да срадовалось.
Как я увижусь всё, кручинная головушка,
Со своим да со любимыим со дитятком,
Уж как я встречусь со рожёныим со дитятком.
Уж не во сне ли он мне покажется,
Али наяву да он объявится,
Как прижму его к ретивому сердечушку,
Приласкаю я ко белому ко личушку,
Как расскажу тебе, любезно моё дитятко,
Про большую я да про невзгодушку,
Как погиб наша скачёная жемчужинка,

50

60

Наше красное да старшо братец солнышко.
Положил свою он буйную головушку,
Защищал он грудью свою Родину,
Я живу теперь одна да одинёшенька,
И нигде нет никого да никогошеньки,
Дожидаюсь со дня на день я смерётушки,
Только хочется доростить милых внучаток,
И осталися четыре малых детушки,
Без отца да без родителя без татеньки,
Как возростит-то родитель ихна матушка
Своих сердечных малых детушек.

61. ПО РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ

10

20

Намоталася, горюха горегорькая,
По этому по белому по светушку,
Потеряла я хоромное строеньице,
И всю эту красовитую деревенку,
И всю мою любимую семеюшку,
И всех болезных милых внучаток,
Как сидела за колючей, бедна, проволокой,
Как у этих у врагов да у проклятыих,
Не было нам ни выходу ни выезду
И со этоей да с колючеей-то проволоки,
И нас парили в парилках во парильныих,
Выводили нас по темным по ноченькам
Как на эту на широку славну улицу,
И рубашки-то у нас да скидывали,
И вшей-то у нас все искали,
И волосы у нас все поснимали.
Приходили-то враги к нам распроклятые,
Как во эту-то во темную во ноченьку,
Как повывели на широку славну улицу,
Становили-то в ряды нас порядовочкой,
Задрожали наши бедные-то ноженьки,
Заболело наше ретивое сердечушко,
И закручинилась наша буйная головушка,
Мы уж думаем, горюхи горегорькие,
Чтот увезут нас во леса да во дремучие,
И дрожало наше ретивое сердечушко,
Что снимут нашу буйную головушку
И растерят нас, горюх да горегорькиих.
20’

307

Отступали-то враги да супостатые,
зо От этого да города Петрозаводска
Что приходит любимая наша Красная Армия,
И мы ходили-то ко синему Онегушку
И дожидали наших славных добрых молодцев,
И дожидались мы рожёных своих детушек,
И встречали-то мы их с причетью от радости,
Престарелые родные родители.
Разнесли-то нам бумажечки-повесточки
И отправили горюх да горегорькиих
На свою-то на родиму на сторонушку.
40 Как- приехали ко славному Онегушку,
Все разрушено хоромное строеньице,
Как пришла я во свою садовую деревенку,
Я пришла, бедна горюха горегорькая,
Уж как села на катучё на бревешечко,
Уж как вспомнила, горюха горегорькая,
Как я шла в свое да во строеньице,
Ноньку все оно да запустело,
И травой-то оно да заросло,
И пошла я ко суседу спорядовому
50 И пустил меня, горюху горегорькую,
Во свое да во хоромное строеньице,
Обогрел меня, горюху горегорькую.
Уж как нету-то хоромного строеньица,
Уж я плакала, горюха горегорькое,
И собрать бы мне свою любимую семеюшку,
Приотстроить мне хоромное строеньице,
Чтобы не шататься горюха горегорькоей
По чужим углам да по подворьицам.
Уж я плакала, слезами уливалася,
60 И соседей нету доброродныих
Все раскиданы по белому по светушку.
Написал-то мне рожёно мое дитятко
Мне-ка, горюхе горегорькоей,
Что нету в живности светушка братца родимого,
А моего рожёного сердечна мила дитятка.
Мое рвется рвет ретливое сердечушко,
И болит моя бесчастная утробушка
По своим да по рожёным милым детушкам,
По своим да по ветляныим невестушкам.

308

И. Н. ПАВЛОВА

62. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ДОЧЕРЬЮ

10

20

30

40

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Как по раннему по утрышку,
Как на моем на переном на крылечушке,
Что ль не чудушко да сочудилося,
Дивно дивушко да удивилося,
Не в глазах ли мне да это показалося,
Не во снях ли мне да пригрезилося,
Что передо мной стоит сердечно мое дитятко.
Только слушай-ко, сердечно мое дитятко,
Я поприжму тебя к ретливому сердечушку,
Я приму тебя на белы свои рученьки,
Хоть не в дальнем жили расстояньице,
Не в бывалоем с тобой свиданьице.
Только слухай-ко, сердечно мое дитятко,
Да доспрос возьму, горюха горегорькая,
Уж ты имела ли связь с светушками братьями родимыми,
А со моими со детушками со милыми
И со своей со законной семеюшкой?
И порасскажи-ко, мое сердечно дитятко,
Ведь не три прошло учётных семидневных неделюшки,
А ведь три прошло учётных долгих годушка,
Как нахожусь в разлуке я со детушками.
Я порасскажу, горюша горегорькая,
Про свою я жизнь немилую.
Жаль мне от тоски сердечно мило дитятко,
Что не проводила я тебя до пристани,
Попрощались мы с тобой на часочки,
А попрожили да мы годочки.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Мне ведь легче было бы переживаньице
После своей да как законноей семеюшки,
Хоть осталась я, горюха горегорькая,
С великим стадушком сердечных своих детушек.
Будто курица осталась со цыплятами,
Будто утушка осталась со дитятами,
Но остался двор рогатоей скотинушки.
Хоть уж маленьки сердечны были детушки,
У меня пахари во полюшке не понукивали,
Дровосекушки под окном не потукивали
И ловушечки не лежали на горушечке.
А уж теперь дожила сердечно мило дитятко,
Что сквозь хоромышки воронышки летают,
309

Сквозь тынишка воробьишка гнезда вьют,
На дворе-то кони не лягаются,
Во хлеву коровы не бодаются,
Во засекушках мыши не подавляются.
А. М. ПАНОВА

63. ПО УМЕРШЕМУ СЫНУ
Пойду я, бедна, потихошеньку,
Да присяду я, победна, полегошеньку
Я ведь к своему к сердечному ко дитятку,
Я спрошу тебя, сердечно мило дитятко:
Не затай, скажи кручинноей головушке,
Куда справилсе сердечно мое дитятко,
Ты в какую путь широкую дороженьку?
В города ль ты в Петрозаводские
Или ко владычному пошел ты ко праздничку?
ю А по твоему по цветному по платьицу
Пошел ты на раскат-гору высокую
На эту ли могилушку умершую.
Ширина этой дорожки не примерена,
Далека эта дорожка бесконечная.
Спрошу тебя, сердечно мило дитятко:
На кого оставил ты любимую семеюшку
И побросил сердечных своих детушек?
Ведь как будут жить сердечны твои детушки
Так провеют на их буйны ветрушки,
20 И приобают многи добры людюшки,
И обсмеют-то их соседи спорядовые.
Будет уличка ходить да им низешенька
И дороженька ходить да неторнешенька.
И придет разливна красна веснушка,
Прирастают-то суметы снегу белого,
Призальется кругло малое Онегушко.
И как придут-то владычны божьи празднички,
Малы детушки пойдут-то ведь с отцами,
А молоды жены пойдут-то ведь с мужьями,
зо А у вашей матушки кручинноей головушки
Не будет ведь любимоей семеюшки,
Будете ходить вы по уличному по праздничку
Да розыскивать родителя вы батюшку,
Узнавать его по белому по личушку,
И по младой по головушке и по желтым по кудерышкам^
Не найдете вы, сердечны милы детушки,
310

40

во

60

70

Своего родителя да батюшку.
Как вечор бедна по позднему по вечерку,
Приклонить хочу я младу бедную головушку,
Да кроватюшка моя вся прирастрепана,
А постелюшка моя да все расширена,
Одеялышко мое да все повырвано.
Я легла ведь спать, кручинная головушка,
А прилетела перелетна мала птиченька,
Она тоненьким носочком поклевала,
Она жалким голосочком возжупляла,
Меня бедную старуху разбудила,
Говорила мне кручинноей головушке:
«Ты пойди-ко на раскат-гору высокую,
У твоих-то у сердечныих у детушек,
Где построено хоромное строеньице,
Там ведь складена кирпична бела печенька,
Там прорублены косивчаты окошечка,
Приобнесены брусовы белы лавочки,
Там поставлены столы да все дубовые,
Разостланы там скатерти самобранные,
Там нагреты самовары золоченые,
Там есть кладены стаканчики хрустальные,
Там накладены закусочки ведь разные,
Тебя ждут в гости, кручинную головушку».
Я скочила со сна, кручинная головушка,
Я горючима слезами умывалась,
Я кручинушкой, победна, утиралась,
А пошла как на раскат-гору высокую,
Так во слезах бедна дороги не видала,
Обманула перелетна мала птиченька,
А не ждут меня сердечны в гости детушки,
Побужу бедна горюха своих детушек:
Уж ты стань-восстань на резвы свои ноженьки,
Ты любимое сердечно мое дитятко,
Ты раздей со мной великое здоровьице,
Я поприжму тебя к ретливому сердечушку,
Я приложу тебя ко белому ко личику
И сотворю тебе великую обидушку.
Зачем вздумала перелетна мала птиченька
Обмануть меня, кручинную головушку?

64. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ К РАЗРУШЕННОМУ ДОМУ
Уж как сегодняшним господним божьим денечком,
Уж я сяду на брусову белу лавочку,
Как под этое косивчато окошечко,
311

Погляжу, бедна кручинная головушка,
На красу-басу на широку на улицу,
И на эту путь широкую дороженьку:
Не бежат ли там ступистые лошадушки,
Не едут ли сердечны милы детушки?
А пойду я, на крылечушко переное,
ю Повстречать буду сердечных своих детушек,
Прижимать буду к ретливому сердечушку,
Прилагать буду ко белому ко личушку,
Расскажу я им великую обидушку,
Что прирастрепано хоромное строеньице
И приломана кирпична бела печенька,
Все растрепаны окошечки стекольчаты,
Не стоят ноньку столы у нас дубовые,
И не постланы скатерки тонкобраные.
Все растащены самовары золоченые
20 И прибиты все стаканчики хрустальные,
Нечем подчевать, сердечные вас детушки,
Не вырос хлебушко на полях да хлебородныих,
Призапущены луга да сенокосные,
Нет ступистыих лошадушек,
И нет рогатоей скотинушки,
И нет ни свинушек и ни овечушек,
Только есть одна животная скотинушка-кошечка,
Да и то не толкует сесть на окошечко,
Не до скотинушки нам, кручинныим головушкам,
зо Не коровушек травушкой кормили,
А травушку кручинные головушки поели,
Не овечушкам плюсеньки варили,
А вместо мяска сами ели.

А. Е. ПОРОЖСКАЯ

65. НА МОГИЛЕ МУЖА

Мне-ка сесть было, победноей головушке,
Мне-ка сесть было у законной у семеюшки,
Я не знаю, многобеднушка, не ведаю,
Мне-ка в ноги сесть аль в голове,
И супротив ли сесть ретливого сердечушка,
Насупротив ли сесть бумажна бела личушка,
Порассказать тебе, законная семеюшка,
Что сегодняшним господним божьим денечком
И подходила я к косивчату окошечку,
313

ю И прилетала там жуплива мала птиченька,
Она тоненьким носочком выколачивала,
Она жалким голосочком выговаривала:
«И ты справляйся-ко, кручинная головушка,
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Ждёт в гости горющицу победную,
Там поставлены столы у него дубовые,
Постланы салфетки шитобраные,
Сложены там кушанья сахарные,
И стоят там пйтьеца медвяные».
20 Срадовалося ретливое сердечушко
И я справлялася, горюшица победная,
Как на эту на раскат-гору высокую.
Пораздумаюсь, горюшица победная,
Видно век того не водится
Да и живой с мёртвого не родится,
А со могилки не воротится.
Уж как у меня да у победноей головушки
Придержалася могутна моя силушка,
И пристали мои ноженьки шагаючи.
зо И пристали мои рученьки махаючи.
И как нонече-теперече,
Как живу теперь, победная головушка,
От обиды у меня рот да не отворится,
От досадушки язык не поворотится,
И перетрескало ретливое сердечушко,
Перержавела несчастна вся утробушка.
Я гляжу бедна, кручинная головушка,
Я на своего любимого-то внукушка,
Не по-старому сидит да не по-прежнему.
40 Я гляжу, бедна бесчастная головушка,
Будто уточка во клеточку врублёная,
Будто рыбонька во сеточку словлёная.
Как поведут тебя, любимо моё внукушко,
Как на эту-то на лагерную жирушку,
Как на эту-то на тяжёлую работушку,
Как заведут тебя в палату во тюремную,
Да и кладут тебя под мерку арестанскую,
И соймут желты кудёрышка со младой со головушки,
А и красушку со белого со личушка,
50 Приужахнется ретливое сердечушко,
Помутится свет во ясныих во очушках,
Ум со разумом смешается.
Как пришли уж эти лайбаки проклятые,
Как повыгнали с хоромного строеньица,
Повезли его за лесушки за тёмные.
313

Как живу одна, бесчастная головушка,
Все потеряны рожёны мои детушки
И порассеяны несчастны мои внукушки.
Столько водушки горюшицы не выпили —
60 Сколько слёз, бедны горюшицы, повылили.
Как были растеряны рожёны мои детушки,
Как по этой да по чужой по сторонушке.
Как прошло-то три учётных долгих годушка
Пришёл слых-то от рожёных моих детушек,
Взрадовалося ретливое сердечушко,
Уж как это-то болезно мое внучатко
Как на этой на войне да государскоей,
Как нам пишут скорописчатые грамотки.
Мы со твоей со родителью со маменькой
70 Уж как ждём тебя, сердечно мое внучатко,
С часу на час ждём, скачёная жемчужинка,
Уж как со твоей с родителью со маменькой
Просим господа, святую богородицу,
Чтобы кончилась война да кроволитная
И вернулся наш бы внучушко с победою,
Не покинул бы нас, победныих головушек.

А. П. ПУДИНА

66. НА МОГИЛЕ МУЖА

Мне-ка сесть было печальноей головушке,
Как на эту на брусову белу лавочку,
Как под это под косивчато окошечко,
Как ко этому ко мёртвому ко тельнику,
Как ко этой ко законноей семеюшке.
Что ведь слухай-ко, печальная головушка,
Как сегодняшним господним божьим денечком
Я вставала как по утрышку ранёшенько,
Не своё я личико как будто умывала,
ю Я не светлоей водой да умывала,
Я ведь горькими слезами обливала.
Сожалею я тебя, законная семеюшка,
Как я жить буду, законная семеюшка,
Как я ростить-то сирот да горегорькиих,
Осталось стадышко у меня да всё детиное,
Как этиих сирот да горегорькиих.
Наши детушки будут да самовольные,
314

20

зо

40

50

60

На дерёвенку пойдут так самовольные,
А домой придут да ведь трясучие,
За столом сядут они все едучие,
На печи будут сидеть — да ножкам холодно,
За столом будут сидеть — да брюшку голодно.
Не дай-ко господи на сём свете на белоем,
Как жить-то без законноей семеюшки
Нам вдвоем да горегорькиим,
Буйны ветрушки ведь в поле принавеются,
Добры людушки про нас ведь принабаются,
Чёрны вороны в кусту да принаграются.
Только слухай-ко, законная семеюшка,
Я скажу, горюха горегорькая,
Хоть любимая была моя семеюшка,
Как вчерашним я господним божьим денечком
Глупо сделала, печальная головушка,
Как не сидела у складного у зголовьица,
У твоей да у тяжёлой у постелюшки,
Допустила я злодейную смерётушку.
Кабы знала я, печальная головушка,
Что придёт к тебе злодейная смерётушка,
Заложила бы новы сени решётчаты,
Я бы подперла ворота все дубовые,
Я бы заперла косивчаты окошечка.
Пришла бы всё злодейная смерётушка,
Постучала бы в новы сени решётчаты,
Да я спросила бы, печальная головушка:
«Ты чего пришла, злодейная смерётушка,
Если голая, так мы тебя обнадёнем,
Если босая, там мы тебя обуем,
Если голодная, так мы тебя накормим,
Буде нету золотой казны бессчётноей —
Мы заложим всё хоромное строеньице,
Мы заложим всю любимую покрутушку,
Ведь этии поля да хлебородные,
Мы ведь справим тебе казну да всю бессчётную,
Ты оставь мою любимую семеюшку
На один да всё учётный долгий годушек,
Чтоб подростить нам сирот да горегорькиих».
Как сегодняшним господним божьим денечком
Солнце к западу сегодня всё двигается,
День ко вечеру сегодня коротается.
Я гляжу-смотрю, печальная головушка,
На тебя да всё, законная семеюшка,
На твоё да всё на цветное на платьице,
Я спрошу, бедна горюха горегорькая,
315

Я тебя да всё, законная семеюшка:
«Ты в какую путь-дорожку отправляешься,
Ты ко праздничку ль пойдешь да ко владычному,
Али во любимое пойдёшь да во гостибище?»
Как я раздумаюсь, печальная головушка,
Что не к праздничку пойдешь да не в гостибище,
70 На раскат пойдешь да на гору высокую,
Как на эту на умершую могилушку.
Хоть не дальна путь-дорожка, вековечная,
Поворотная оттуль да не бывает,
Письма-грамотки оттуль не посылает,
Больше наяву ведь ты да не покажешься,
Буде во сне ты мне прйснишься.
Глупо сделала я, печальная головушка,
Не сходила я во лавочку торговую,
Не купила лист бумажечки гербовоей,
во Мне нанять бы писарей да скорописчатых,
Срисовать бы мне портрет да бело личушко,
Когда сходится тоска неугасимая
По тебе да всё законная семеюшка,
Я возьму портрет да бело личушко,
Я прижму да всё к ретливому сердечушку,
Тут уходится тоска неугасимая,
Тут уходится тоска да неудольная.

67. ПО ДОЧКЕ

Мне-ка сесть было, печальноей головушке,
Как на эту на брусову белу лавочку,
Как ко этому косивчату окошечку,
Ко своему-то ко сердечному ко дитятку.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Как сегодняшним господним божьим денечком
Я повыстала по утрышку ранёшенько,
Умывала своё личушко белёшенько,
Я не светлоей водой да умывала,
ю Я ведь горькими слезами умывалася.
Сожалела я, сердечно мило дитятко,
Жаль мне от тоски, сердечно мило дитятко,
Затопляла я кирпичну малу печеньку,
Я ведь стряпала стряпню да всё пушистую,
Я согрела самоварчики шумячие,
Я ведь собрала любимый весь народушко,
Я не первая теперь, да всё последняя.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
316

Возбуждать буду сердечно мило дитятко,
20 Я тебя да всё печальная головушка.
Уж ты стань-восстань, сердечно мило дитятко,
На свои да всё на резвые на ноженьки,
Уж ты сделай-ко великое здоровьице
Со своей да со любимой со породушкой,
Ты не первая теперь, да всё последняя.
Уж я раздумаюсь теперь, горюха горегорькая,
Верно мёртвы телеса да не вставают,
Верно мёртвые уста не принимают.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
зо Глупо сделала, печальная головушка,
Упустила я родного своего дитятка,
Посидеть бы у складного у зголовьица,
У твоей да у тяжёлой у постелюшки,
Не пустить бы мне смерётушки,
Постучалась бы злодейная смерётушка.
Мне спросить бы всё печальноей головушке
Этую злодейную смерётушку:
«Ты чего пришла, злодейная смерётушка,
Если голая, так мы тебя обнаденем,
40 Если босая, так мы тебя обуем,
Если голодная, так мы тебя накормим,
Если нет золотой казны бессчётноей
Так мы справим всю казну бессчётную,
Мы заложим дом хоромное строеньице,
Всю твою да мы любимую покрутушку»
Откупили бы от злодейной от смерётушки
Хоть тебя да всё сердечно мило дитятко.
Жаль мне от тоски печальноей головушки
От тебя да всё сердечно мило дитятко,
50 Рвутся рвёт моё ретливое сердечушко,
Только слухай-ко, моё сердечно дитятко,
Как лежала при тяжёлой при постелюшке,
Я жалела всё, печальная головушка,
Я ?ебя да всё, сердечно мило дитятко,
Я искала всё великое здоровьице,
Я тебя, да белая лебёдушка.
Я отправила тебя в города Петрозаводские,
Как во эту во больницу во болезную,
Как ко этим докторам да многознающим
во Хоть на эти на ножи да я на вострые,
Я ведь думала, печальная головушка,
Что найти тебе великое здоровьице,
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Как сегодняшним господним божьим денечком
317

70

во

до

юо

Солнце к западу сегодня всё двигается
И ко вечеру сегодня коротается,
На уход пойдёшь, сердечно мило дитятко,
Хоть не в дальную дорожку вековечную,
Не пришлешь оттуль письма да ты, ни грамотки,
Никакой оттуль да весточки ты радостной.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Я гляжу-смотрю, печальная головушка,
На твоё да дом хоромное строеньице,
Не по разуму тебе, не по характеру,
Не прорублены окошечка косивчаты,
Не накладены кирпичны малы печеньки,
Не обнесены брусовы белы лавочки.
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Как сойдешь ты на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую,
Там увидишь как народу родовитого,
У нас много там родни, да много сродников:
Во-первых, родитель твой да батюшка,
Как твоя да там законная семеюшка,
А во-вторых, жалостлива родна там бабушка,
А во-третьих, жалостливый там дедушка.
Ты сложи-ка им поклон да понизёшеньку,
Ты сложи-ко им поклон да до сырой земли,
Ты не первая скажи да им последняя,
Только слухай-ко, сердечно мило дитятко,
Ты поедешь на раскат-гору высокую,
Ты на эту на умершую могилушку,
Мимо лавочки поедешь ты торговоей,
Мы зайдём во лавочку торговую,
Купим мы лист бумажечки гербовоей,
Я найму как писарей да скорописчатых,
Я срисую как портрет да бело личушко.
Когда сходится тоска да неудольная,
Когда сходится тоска неугасимая
По тебе, моё сердечно мило дитятко,
Жаль мне от тоски печальноей головушки.

А. Д. РОМАНОВА

68. НА МОГИЛЕ МУЖА
Уж как шла я, бедная, путью-дороженькой,
Столь дороженька дороженьки торнее,
Столь могилушка могилушки милее,
318

Уж я приду верно, горюша горегорькая,

Я на эту на раскат-гору высокую,
Я на этую умершую могилушку,

ю

20

зо

40

Я ко своей-то законноей семеюшке:
«Слушай, миленька законная семеюшка,
Поразвей со мной великую кручинушку,
Поразбай со мной единое словечушко».
Уж я скажу, горюха горегорькая,
Как во этом сорок первоем во годышке
Началась война да кроволитная,
Пришли лайбаки к нам белофинские,
Погубили нашу жизнь счастливую.
А у меня как у молодой у молодёшеньки,
Были два горя горюхи горегорькие,
Одно горюшко было несказное,
Как пришли ко мне да партизанушки,
Партизанушки они ведь наши, красные,
Приобрадело моё ретливое сердечушко,
Как пришёл ко мне любимый зятюшко.
Я спасла удалых добрых молодцев
От зверей тех лютых окаянныих,
Как пошёл удалый добрый молодец,
Мой любимый родный зятюшко,
Ко своим братьям да ясным соколам,
На переднюю пошёл позицию,
Рассказать про лайбаков проклятыих.
Как попал он в плен, мой милый зятюшка,
В руки к этим лайбакам проклятыим,
Они пили кровь его горячую,
Он хотел рубить себе да буйну голову,
Закипело сердце во белой груди,
Засверкала шашка во правой руке
И покончил жизнь свою он молодецкую,
Не сдался в руки неприятеля.
А второе горе было неудольное,
Как пришлосе мне да молодёшеньке
Отвечать за молодцев удалыих,
Во тюрьме сидеть да за решётками,
Голову держать ниже лесу подрублёного,
Ниже травушки да подкошёноей,
Как сижу я будто рыбинка со сеточке изловлена,
Будто птиченька во клеточку поймана.
Уж я сижу победная, горюха горегорькая
Я под этими замками под тюремными,
И за этими решётками за крепкими,
Разрывает моё ретливое сердечушко
319

so По своим да по сердечным милым детушкам.
Как бы были самолётны малы крылышки,
Я слетала бы к сердечным малым детушкам,
Как живут они, горюшицы горегорькие,
Без своих да без желанныих родителей,
В чёрном лесушке да чёрны вороны принаграяли,
Добры людушки про них да принабаяли,
Они вольные растут да самовольные.
Как приходили эти звери лютые,
Как открывали двери крепкие,
во Они били меня да всё без жалости
А по моей груди да по женскоей,
Отломали они мне как рученьки,
Помутился свет во ясныих во оченьках,
Помешался ум во младой во головушке.

А. А. РЯСКИНА

69. ПО СЫНУ, СИДЕВШЕМУ В ЛАГЕРЯХ

Только слухай-ко, рожёно мое дитятко,
Воспитал моих рожёных малых детушек,
Не спустил ты по белу свету скитаться
И по этим лагерям да все шататься.
Уж как я, бедная кручинная головушка,
Я сидела в лагерях да заключенныих,
Как за этой за колючей проволокою,
Как у этих у фашистов белофинскиих.
Уж я думала, кручинная головушка,
ю Не видать мне-ка рожёных своих детушек,
Уж как мне нонько, кручинноей головушке,
Прираскрылися широкие воротушка,
И выпала мне путь широкая дороженька
Ко своим да ко рожёныим ко детушкам.
Как за эти учётны за три годышка,
Как мои ноньку рожёные да детушки
Находилися они босые да голые.
Только слухай-ко, рожёно мое дитятко,
Спаси бог тебя, рожёно мое дитятко,
20 Что воспитал сердечных моих детушек.
Уж были трудности тебе да все тяжелые,
Уж ты милое рожёно мое дитятко,
С толком возрастом ты ведь не сравнялся,
320

А работушкой да ты ведь надрывался.
Уж как ты, мое рожёно мило дитятко,
Уж как ты рос без родителя без батюшки,
У тебя, мое рожёно мило дитятко
Было много разумов в твоей младой головушке.
Как ушёл ты от врагов да супостатыих,
зо Из под этой да колючей проволоки,
Ты прибрал рожёных милых детушек
Во свое да во хоромное строеньице.
Как мои ноньку рожёны милы детушки
Были круглые они ноньку сиротушки,
Добры людюшки да их ведь приобаяли,
Буйны ветрушки да их ведь приобвеяли.
Принасели на меня да добры людюшки,
Приотправили во лагеря да во тюремные,
Не пожалели тут рожёных моих детушек.
40 А теперь, мое рожёно мило дитятко,
Как пошёл ты во Красную во Армию,
Защищать пошёл свою родную сторону,
Отбивать пошёл врага ты супостатного.

А. Ф. РЯСКИНА

70. О ЖИЗНИ В НЕВОЛЕ
Уж как я, бедная горюшица победная,
Приосталась без законной без семеюшки,
Уж осталась стадушко да малых детушек,
Много умышка наб во младую головушку,
Размышленьице в ретливое сердечушко,
Как возращивать сердечных милых детушек.
Прискиталась я, горюша горегорькая,
Я по этим-то по трудным по работушкам,
Ни надеюшки у меня, ни переменушки.
ю Как возростила сердечных милых детушек,
Тут увидели у горюхи горегорькоей,
И оторвали тут сердечных милых детушек,
Приотняли от горюхи горегорькоей,
И растеряла всех сердечных милых детушек.
Теперь в ком искать великого желаньица,
Ноньку в ком искать великой переменушки,
Мои годушки теперь уж престарелые,
Резвы ноженьки меня больше не носят,
21

Русская народно-бытовая лирика

,321

Да и рученьки мои теперь не служат,
20 Потерялся свет во ясных моих оченьках,
Помутился ум во младой во головушке,
Прирастроено ретливое сердечушко,
Жду все весточки от сердечных милых детушек.
Как взгляну горюха горегорькая
Я во это во косивчато окошечко,
Не прилетит ли самолетна мала птиченька,
Не принесет ли она мне весточки от детушек?
Как была бедная горюха горегорькая,
Как три годышка во финской аккупации,
зо Было трудно мне, горюхе горегорькоей,
Мне воспитывать сердечных милых детушек,
Все давали мне как трудную работушку,
И как были мне удары принанесены,
Как во время этих обысков несчастныих,
А как мое-то ведь рожёно мило дитятко
Находился в лагерях он белофинскиих,
И жила я это времечко тяжёлое
Со своими я со белыми лебедушками.
Как до этой-то еще до Красной Армии
40 Тут вернулося мое сердечно дитятко
Ко своей-то ко родителю ко матушки,
Повстречался он со родителью со матушкой,
Была рада я, горюха горегорькая,
Как дождалась я сердечно мило дитятко.
Ноньку рада я, победная, радешенька:
Его приняли во Красную во Армию,
Где ведь были светушки братцы родимые,
Хоть отправлен он в одну с ними сторонушку.

Е. Ф. САННИКОВА

71. ПО УМЕРШЕЙ МАТЕРИ

Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Приоставила сирот да бесприютныих,
Как я жить буду, белая лебедушка,
Я возращивать светушков братцев родимыих?
Уж как сесть мне-ка белой лебедушке
Как на эту на брусову белу лавочку,
322

10

20

30

40

50

Как под это под косивчато окошечко
Ко своей да ко родителю ко маменьке.
Мне не первой сесть да все последнеей,
На допрос возьму, родитель тебя маменьку:
Куда бросила ты нас да все покинула?
Глупо сделала я белая лебедушка,
Не надеялась злодейноей смеретушки,
Так бы заперла я двери все филенчаты
И заложила бы заложечками медными,
Не пустила бы злодейноей смеретушки.
Еще расспрошу, родитель тебя маменька:
Придь-ко засмотреть сирот да бесприютныих;
Но когда придешь ко мне, родитель моя маменька?
Ты по утрышку ли к нам придешь ранешенько,
Иль ко вечеру да ты придешь позднешенько,
К обеду ли придешь да к полуденному,
Али к ужину придешь да к полуночному,
По месяцу придешь да ты по светлому,
Али по солнышку придешь да ты по красному?
Будем ожидать мы, белые лебедушки,
Хоть тебя родитель да свою матушку.
А и пораздумаюсь я, белая лебедушка,
Что приобманешь ты, родитель наша маменька.
Уж не дальняя дорожка безызвестная,
Много есть туда ходцов, да мало выходцев.
Ты еще слухай-ко, родитель моя маменька:
Как сегодняшним господним божьим денечком
Прилетала малолетна эта птиченька
И садилась на косивчато окошечко,
И будила меня белую лебедушку:
«Ты вставай-ко, моя белая лебедушка,
И справляйся проводить родитель матушку
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на это на кладбище положеное,
Как во эту да дорогу безызвестную».
Только слухай-ко, родитель моя маменька:
Не неси гневу на меня, да лебедь белую,
Что приотправляю я в путь широкую дороженьку,
Но не любимая путь широка дороженька,
Не по разуму хоромное строеньице,
Не прорублены косивчаты окошечка,
Не поставлена кирпична бела печенька,
Не обнесены брусовы белы лавочки,
Не согреты самоварчики шумячие,
Не скипячены кофея да там горячие.
Только слухай-ко, родитель моя маменька:
21

323

Глупа я молода да белая лебедушка,
Не спросила тебя родитель свою матушку,
Дай-ко умушка во буйну во головушку,
Размышленьица в ретливое сердечушко,
Как мне-ка жить будет да белоей лебедушке,
Как мне ростить твоих сердечных детушек,
Моих миленьких светушков братцев родименьких?
60 Глупо сделала я, белая лебедушка,
Не сходила я во лавочку торговую,
Не купила лист бумажечки гербовоей,
Не наняла писаря я да хитроумного,
Чтобы снял на портрет да лицо белое.
Когда стошнется мне-ка, белоей лебедушке,
Хоть твоим да все сердечным милым детушкам,
Так мы посмотрим на родитель свою маменьку,
Я бы к белой груди да прижимала,
Я к ретливому сердечку прилагала.
70 Как сегоднешним господним божьим денечком,
Как по этому по раннему по утрышку
Прилетала малолетна эта птиченька, •
Возбуждала меня белую лебедушку:
Ты справляйся-ко к родителю ко матушке,
Хоть во это во любимое гостибище.
У твоей да у родителя у матушки
Как сегоднешним господним божьим денечком
Приотворено хоромное строеньице,
Приоткрыты все косивчаты окошечки,
во И согреты самоварчики шумячие,
Скипячены кофеи да йсе горячие».
Уж я справилась тут, белая лебедушка,
Ко тебе, родитель моя маменька.
Обманула малолетна мала птиченька:
Не отворены новы сени решетчаты,
Не согреты самоварчики шумячие,
Не скипячены кофеи да все горячие.

72. НА МОГИЛЕ МУЖА

Как приду, бедна горюха горегорькая,
Как на эту на умершую могилушку,
Как на это на кладбище положеное,
Ко своей милой законной ко семеюшке
Рассказать свою великую кручинушку,
324

ю

20

зо

40

so

Прираздеять всю великую обидушку.
Ты послухай-ко, законная семеюшка,
Как я ездила, горюха горегорькая,
По белу свету по этому:
Скоро сполнилось три учётных долгих годышка,
Призабыла я, горюха горегорькая,
Хоть тебя, мила законная семеюшка.
Я порасскажу, законная семеюшка,
Про свое великое я горюшко,
Как я ездила, горюха горегорькая,
Я по этой по безродной по сторонушке,
Без своих да без сердечных милых детушек.
Но еще слушай-ко, законная семеюшка,
Я скажу тебе, горюха горегорькая:
Хоть приехала я на родную сторонушку,
Хоть ко своему хоромному строеньицу,
Не убавила кручинушки — прибавила;
Как посмотрела на хоромное строеньице —
Приразвалено хоромное -строеньице,
Меж хоромьишка вороньишка летают,
На стенах птиченьки гнездышка свивают.
Но еще слухай-ко, законная семеюшка,
Что я скажу, горюха горегорькая:
Как со этоей со дальней со сторонушки
Приезжали все сердечны милы детушки.
Они пожили в чужом, бедны, строеньице,
Не убавили кручинушки — прибавили,
Что пуста наша родимая сторонушка,
Заросли пути широкие дороженьки.
Ты еще слухай-ко, законная семеюшка:
Уж ты стань-восстань, законная семеюшка,
Уж ты здей-ко со мной добро здоровьице
И забай со мной единое словечушко.
Ты спроси меня, горюху горегорькую,
Где скитаешься горюшица победная?
По чужой да по безродной по сторонушке.
А верно гнев несешь, законная семеюшка,
На меня на горюшицу победную,
Что редко-поредко к тебя я заходила,
Поминаньице тебе не возводила.
Ты еще слухай-ко, законная семеюшка,
Ты спроси меня, законная семеюшка.
Нонь ходить буду, горюха горегорькая,
Хоть на эту на могилушку умершую,
Хоть на это на кладбище положеное.
Спасет бог-то партизанов наших красныих,
325

Что избавили от фашистов окаянныих,
Освободили всю родную нашу сторону,
Путь широкую дороженьку;
Как ко этому кладбищу положенному
Я могу притти, горюха горегорькая,
Хоть к тебе, законная семеюшка.

73. ПРИ ВСТРЕЧЕ С СЫНОМ

Буйны ветрушки да призавеяли
Как со этой со злодейной со сторонушки,
Как налетели к нам фашисты окаянные,
И пришли на нашу на родиму сторону.
Как уж стали оружиями пристукивать,
Колотить они в полы да все прикладами:
Вы справляйтесь-ко, старушки да вы матушки,
Со этих-то домов да белокаменных.
Уж как я-то, горюша горегорькая,
ю Как я начала справлять любимых детушек:
Вы справляйтесь-ко, мои белые лебедушки,
Со своего да со хоромного строеньица.
Как пошли мы со хоромного строеньица
Да слезами-то горючими обливалися.
Как уж выехали на чужу на сторонушку
По чужим углам да мы скиталися,
По чужой сторонушке шаталися,
Да все горькими слезами обливалися,
Что ледяночки в Онеге колыхалися.
20 Не надеялись, горюхи горегорькие,
Когда придут к нам солдатики да красные
И избавят от фашистов от проклятыих.
Подхожу как я, горюха горегорькая,
Как ко этому хоромному строеньицу,
Подломилися мои да резвы ноженьки
Лучше б вырвало ретливое сердечушко,
Уж как рвет мою несчастную утробушку.
Приотпустила я несчастных своих детушек
Как на эту на несчастну на сторонушку,
зо Как я жить буду, горюха горегорькая,
Хоть одна да бесприютна сиротиночка,
Уж как я бедная горюха горегорькая,
Сирота ведь я, горюха бесприютная.
326

Моя силушка теперь да придержалась,
Мои рученьки теперь да примахались,
Мои ноженьки теперь да притоптались.
Как я жить буду, горюха горегорькая,
Сирота да этта бесприютная.
Надо уезжать горюхе горегорькоей
40 Опять на чужу на безродну на сторонушку,
Опять на чужу согревающу на печеньку.
Как мое-то да хоромное строеньице
Приразломано у финнов окаянныих.
Приразломана кирпична бела печенька,
Приразломаны полы да все дубовые,
И приугнана рогатая скотинушка.
И питаюсь я, горюха горегорькая,
Я не вижу тут, горюшица победная,
Ни ужина ни обеда ведь ни сладкого.. .
50 Как я ждала тут, горюха горегорькая,
Своего-то я сердечна мила дитятка,
Слава богу, слава господу,
Дождалась своего-то я сердечна мила дитятка
И увидела, горюшица победная,
Обрадело у меня ретливое сердечушко,
Рассказала я сердечну милу дитятку,
Как меня били у фашистов окаянныих,
Как сидела я во будке окаянноей,
Была больными ударами приударена,
60 Была грубыми словами приогрублена.
Уж я все перенесла, горюха горегорькая,
Как ведь все эти удары да больные.
Я сижу, бедная горюха горегорькая,
На печи сижу — да ножкам холодно,
За столом сижу — да брюшку голодно,
Нет надеюшки у горюхи горегорькоей,
Нет надеюшки да мне и заборонушки
Негде повзыскать великого желаньица.
Раз я собралась, горюха горегорькая,
70 Хоть во это да во чистое во полюшко
Собирать себе, как птица, хлебны зернышки
Набрала-то я, горюха, их немножечко
И пошла я в путь широкую дороженьку.
А по той да по широкоей дороженьке
Налетала туча черная, страховитая,
Накололась на фашиста на проклятого.
Он ведь ехал на ступистой на лошадушке,
Он приотнял колоски да эти хлебные,
327

Изломил из лесу палку толстую,
80 Он исхлопал тут горюху горегорькую.
/
Я во ноженьках у него клубышком каталась,
Я как червышком во ноженьках свивалась,
Уж я горькими слезами обливалась,
Извинялась у фашиста у проклятого.
Не пожалел меня, горюхи горегорькоей,
Он повез меня во будку окаянную,
Как ворону со темна леса растрепану.
Посадили тут горюшу горегорькую
Как во эту будку да во темную,
до Как за эти за решеточки железные.
Как со этих со окопов со несчастныих
Приходила ко мне дочка на свиданьице,
Но не допустил враг проклятый полицейский
Она горькими слезами обливалась:
«Как стою я у решеток у железныих
Как у этой я у будки окаянноей,
Уж я горькими слезами обливаюся,
И прошу я тут начальника тюремного:
Покажи-ко ты родитель мою матушку,
юо Занести хоть ей кусочек бедной хлебушка.
Не пустил меня начальник супостатоей,
Приотправилась я, бедная лебедушка,
Не увидела родителя своей матушки.
Как пошла я тут да белая лебедушка
Во слезах пути-дороженьки не видела,
Всю дороженьку я рыдом ведь рыдала,
Всю дороженьку я плаком оплакала.
Тут спросили меня белые лебедушки,
Дороги мои да все подруженьки:
но Ты не плачь наша да белая лебедушка,
Может, кончится война да государева,
Как придут наши удалы добры молодцы,
Как со этого отряда партизанского,
Разомкнут они тюремные решеточки
И разрубят проволоки все железные,
И отпустят родитель твою маменьку
На родимую твою да на сторонушку
Ко своим да ко сердечныим ко детушкам».

328

И. Я. СИДОРКОВА

74. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ПЛЕМЯННИКОМ

10

20

30

40

Как приду я на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую,
Как ко своей ко сестричушке родимоей:
Расплетись-ко, мурава трава шелковая,
Раскатитесь-ко вы, камешки катучие,
Расколись-ко, гробова доска дубовая,
Оттуль стань-восстань, сестричушка родимая,
Налетите-ко вы, ангелы, архангелы,
И внесите-ко душеньки в белы груди,
А белый светушко во ясные во очушки.
Ты восстань, моя сестричушка родимая,
И пораздеем-ко великую кручинушку, —
Я порасскажу, кручинная головушка,
Я тебе, моя сестричушка родимая,
Как приосталась я, кручинная головушка,
Как со этими со малыми со детушками
Как во этом Заонежском заточении.
И трудно было мне, победноей головушке,
Как воспитывать сердечных милых детушек.
Знаешь-ведаешь, любимая сестричушка,
Ведь рученьки мои да примахалися,
Ведь плеченьки мои да придержалися.
Дожидаюсь я, победная головушка,
И смотрю я во косивчаты окошечка,
И выхожу на путь широкую дороженьку
Не идет ли там любимый племятко?
Ты, послушай-ко, родимая сестричушка,
Получила скорописчатую грамотку
Из того да Ленинграда из далёкого,
Я взяла свою болезную-то внучушку
И прижала ко ретливому сердечушку:
«Ты послушай-ко, наша белая лебёдушка,
У тя в живности желанные родители,
Ты увидишь родитель свою маменьку,
И прижмёт тебя родитель твоя маменька
Ко своей-то белой грудушке».
Ты послушай-ко, любимо моё племятко,
Не покинь меня, победную головушку,
Содержи меня, горюху горегорькую,
Как до этой до злодейной до смерётушки.
Ты послушай-ко, любимо моё племятко,
Ты приедешь со родимой со сторонушки
329

50

Как во наше Заонежье красовитое,
Как ты встретишь свою белую лебёдушку
И прижмёшь к ретливому сердечушку.
Ты послушай-ко, любимо моё племятко,
Не покинула рожёно твоё дитятко,
Воспитала я, горюша горегорькая,
Хоть и трудно было мне, победноей головушке,
В этих три учётных долгих годышка.

А. Ф. СИЛКИНА

75. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

10

20

30

330

Уж ты слушай-ко, родитель моя маменька,
Как на горочке судьбинушка стояла,
Тебя смерётушка там, верно, дожидала,
Ты уж слушай-ко, родитель моя маменька,
Как после тебя, родитель моя маменька,
Как я стану жить, кручинная головушка,
Мне тошнёшенько на родину захочется.
Как я приду на родимую на родинку
Приобомрет моё ретливое сердечушко,
Как я приду на родимую на родинку,
Как я погляжу на родимого на татеньку,
Как он сидит под косивчатым окошечком,
(«Отец был слепой»)
Как глядит он на раскат-гору высокую,
А на эту на могилушку умершую,
Воскликает тебя к обеду к полудённому,
А в вечеру ко позднему, ко ужину,
Всё он ронит ведь обидны горючи слёзы.
Я приду засмотреть моего да татеньку,
Приобомрёт моё ретливое сердечушко,
Как вспомнишь памятью ретливое сердечушко,
А твоё-то да великое желаньице.
Нонь как стану жить, кручинная головушка,
Принакопится обидушки в головушке,
И никто по мне болезно не растужится,
И никто по мне ведь слёзно не расплачется.
Вспомню памятью великое желаньице,
Как приходила я на родную на родинку,
Как на перёном-то крылечушке встречали,
Ты плотнёшенько к сердечку прижимала,
Во сахарные уста да целовала,

Ты бы спрашивала у кручинной у головушки:
«Уж ты как живёшь, рожёно моё дитятко,
На чужой-то ты на дальной на сторонушке?»

Е. Т. СКОРНЯКОВА

76. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Как сегоднешним господним божьим денечком
Не по старому теперь да не по прежнему
Не на местечке дом хоромное строеньице,
Не в ту сторону косивчаты окошечка,
Упавшее переное крылечечко.
Пораздумаюсь я, кручинная головушка,
Не во сне ли - мне-ка это показалось,
Вот зашла я на переное крылечушко,
Не стоит моя родитель родна маменька
ю На этом на переноем крылечушке.
Не стречат меня, кручинноей головушки.
Не обошлась ли я, кручинная головушка,
Я во этоем во чистоем во полюшке,
На этой на широкой на дороженьке,
Не на трудной ли была на на работушке
Моя милая родитель мила маменька?
Вот зашла я в дом хоромное строеньице,
Вот открыла я двери ихние дубовые,
Посмотрела я на лавочки брусовые,
20 Тут лежит моя родитель родна маменька,
Она под этими под белыми полотнами.
Тут подрезались мои да резвы ноженьки
Дыбом выстали волосушки на головушке,
Тут увидела я, кручинная головушка,
Не крепким сном моя родитель высыпается,
Она в глубокую могилушку справляется.
Тут жалела я, кручинная головушка,
На последнеем ведь я да на прощаньице
Не была я у родители у маменьки,
зо Ейна скорая была все смеретушка.
Далеко живу, кручинная головушка,
Я от своей от родимой от родинки,
От своих да от желанных от родителей,
Не успели светушки братцы родимые
Сообщить мне-ка, кручинной головушке,
331

Они об смерти об родители об маменьки.
Как жалела я, кручинная головушка,
Я не светлою водою умывалась,
А долго горькими слезами обливалась,
40 Я ходила на раскат-гору высокую
Я ко этиим ко желанныим родителям,
Уж как в нынешню пору да все ли времячко
Я не птиченька там ведь чивыкала —
Во всю голову да там я все рыдала.
С того дня того, кручинная головушка,
Много на веку пережито-перенесено,
Много всячины у меня да перетерплено,
Не раскатывается могилушка укладиста,
Не выходят оттуль родители желанные
50 Не разделят со мной великоей кручинушки,
Не принимают моей великоей обидушки.
Лучше сесть мне-ка, кручинноей головушке,
Уж на этот на катучий мне на камешек,
Мне повырыть тут великоей обидушки,
Не узнают многи добрые ты людюшки
Про всю мою великую обидушку,
Не расскажут мне ведь добры людюшки.
Не показались мои желанные родители,
Не раздеяли великоей кручинушки,
Не приняли великой обидушки.
Пойду, бедная кручинная головушка,
Я со всей своей великоей обидушкой,
Верно закроются мои-то ясные оченьки
Со этой великой обидушки.

77. О ЖИЗНИ В НЕВОЛЕ
Только слушайте, народ, да люди добрые,
У меня как у кручинной у головушки
На своем веку на долгоем
До этих пятидесяти годушков
Много горюшка пережито-перетерплено,
Неприятностей-то всяких перенесено.
Глупа-молода была белая лебедушка,
Молода вышла на остуду — чужу сторону,
Были строги богоданные родители,
ю Много боялась я, кручинная головушка,
Уважала богоданными родителями.
332

Столько водушки я ведь не пивала
Сколько слез горючих бедна проливала.
У меня как у кручинной у головушки
Много годушков надежная головушка
Не был при доме надежная головушка,
Не в бурлакушках он был да Петроградскиих,
И не во солдатушках он был да во запасныих,
Он на этих на войнах кровопролитныих,
20 Он во этих во окопах да во зяблыих,
Он во этих во пленах да горегорькиих.
Как вернулся мой надежная головушка —
Тут обрадовалася я, кручинная головушка,
Ноньку жизнь пойдет ведь мне-ка все хорошая.
Стали ростить мы сердечных малых детушек,
У нас детушки были ведь послушные,
От их скорое мне было послушаньице,
От их великая была мне переменушка.
Вот пошли они во школы во учебные
зо Тут учились мои родны милы детушки
На хорошие они да на отличия.

Будет проклят этот злодей да окаянный
Уж как этот Гитлер кровопивный,
Он открыл эту войну кровопролитную,
Отогнал от нас сердечных милых детушек.
Скорописчатой мы грамотки не получали
Про своих да про сердечныих не знали,
Про своих милых скачёныих жемчужин.
Три я годышка кручинная головушка
40 Столько водушки я бедна не пивала,
Сколько слез бедна горюха проливала,
Я последнее здоровье потеряла.
За своих сердечных милых детушек
Все просила я ведь господа-то бога,
Я ведь этую царицу все небесную,
Чтобы унес господь фашиста окаянного
От нас да кручинныих головушек,
Принес бы господи сердечник милых детушек.
Услышал господи моленБе мое грешное,
so Вот уехали фашисты окаянные,
Тут узнала я, кручинная головушка,
Про своих да про сердечных милых детушек,
Получила скорописчату я грамотку.
Слава богушку теперь да слава господу
До сих пор мои сердечны милы детушки,
.Мои миленьки скачёные жемчужинки
333

60

70

во

до

юо

334

Они в живости теперь да и в сохранности.
Мне бы жить теперь, кручинноей головушке,
Петь бы песенки теперь да веселиться,
А уж я бедная кручинная головушка
Я не песенки сижу теперь спеваю,
А все горькими слезами обливаю.
Уж как этии фашисты окаянные
Они великоей обидушкой обидели,
Они великую покражу обокрали —
От меня сердечное дитятко отняли,
Уж как этую одну дочь единственную
Они поехали с собой-то ю забрали,
Не по охотушке, а, бедную, по неволюшке.
Много горюшка ведь я перетерпела,
Много трудностей да я ведь пережила
Уж при этих фашистах окаянныих,
При этих напастниках проклятыих.
Они отняли у нас хлебушко трудовый,
Много страсти да от них ведь мы привидели,
И здоровьице да я ведь потеряла,
И без памяти из за них да я лежала.
Как уж прогнали фашистов всех проклятыих,
Тут поехали в свои мы во деревенки,
Стали подъезжать к хоромному строеньицу —
Дыбом выстали волосушки на головушке,
Тут подрезались наши резвые ноженьки;
Порастрепаны брусовы наши рамочки,
Поразломаны хрустальные стеколышки,
Сквозь хоромьишка вороньюшка летают.
Сквозь окнишко воробьи все залетают.
Тут страшилась я, кручинная головушка,
Как мы заберем косивчаты окошечка,
Но пораздумалась, кручинна я головушка,
Мне не нужно хоромно ведь строеньице
Я увижу ли пору да тое времечко
Что увижу я сердечных милых детушек?
Я больная мать, кручинная головушка,
Призабаюсь с ними единое словечушко.
За этих три горегорькиих-то годушка
Принаскоплено великоей обидушки,
Рассказать бы мне сердечным милым детушкам.
У меня-то во кручинной во головушке
Нет породушки у меня да родовитой,
Нету при доме сердечных милых детушек,
Не с кем раздеять ведь сердечноей кручинушки,
Некому рассказать великоей обидушки,

Нету в живности желанныих родителей,
Нет в породушки сестричушек родимыих,
Нету при доме светушков братцев родимыих,
Не в бурлакушках они, также в солдатушках
Уж на этой войне кровопролитноей.
Нонько жду конца войны кровопролитноей,
Жду я в живности сердечных милых детушек
но На раздеюшку великоей обидушки,
Я больная мать, горюша горегорькая.
Мои рученьки от работушки приломались,
Мои ноженьки от дороженьки притоптались,
Моя силушка да вся ведь придержалась,
Помешался ум во младой во головушке,
Размышленьице в ретливоем сердечушке.
Уж как во эти три учётных долгих годышка
Столько водушки у меня да не перепито,
Сколько слез да у несчастных перелито,
120 Переболела вся несчастная утробушка
Перержавелось ретливое сердечушко
По своим да по сердечныим по детушкам.
Нонь дождаться бы сердечных милых детушек
На свою да на родимую сторонушку,
Много раз бы я молитовку сотворила,
Перед господом глаза перекрестила,
Как бы увидеть мне сердечных милых детушек.

А. Ф. СТАФЕЙКОВА

78. ПО СЫНУ, ПОДОРВАВШЕМУСЯ НА ВРАЖЕСКОЙ
МИНЕ
Натащило эту тученьку громовитую,
Налетели эти вороны граючие
Как на нашу на деревню на Лисицыно,
На наши-то дома да на колхозные,
Разгромили всё моё хоромное строеньице,
Приразбили все хрустальные стеколышка,
Растеряли всю любимую скотинушку,
Запустили все поля да хлебородные.
Как во эти три учётны долгих годушка,
ю Как приехало начальство грубиятое,
Как наехало господ златопогонныих,
Закричали, зарычали, словно нехристи.
Собралися с порядовыми соседушками,
335

Мы каточками горюхи все каталися,
Червушками горегорькие свивалися,
Как уезжали из деревни из Лисицыно,
Покидали мы хоромное строеньице.
И ещё скажу, горюха горегорькая:
Растеряла я всю любимую семеюшку,
20 Своих миленьких сердечных многих детушек,
(«Было 12 человек, а теперь осталась одна „белая лебёдушка“»)
Разудалыих этих добрых молодцев.
Как я стану жить нонь, горюшица победная,
Без своих-то соколочков яснокрылыих?
Будьте прокляты, злодеи супостатые,
Приобидели сердечна мого’дитятка,
Как вы взяли во проклятые во лагери,
За колючие за эти загражденьица.
Как три годышка сердечно моё дитятко
Будто птиченька во клеточку засажена,
30 Как у этих у фашистов окаянныих.
Моё прирвало ретливое сердечушко,
Как уж в эти три учётных долгих годышка,
Столько воды горюшица не выпила
Сколько слёз горючиих я пролила.
Помешался ум во младой во головушке,
И помутился свет во ясных моих бчушках.
Уж как вспомню я, горюшица победная,
Как учила я сердечных своих детушек,
Как я думала, горюшица победная,
40 Будут хлебушки мне-ка безызменные,
И не надеялась я этой скорой смерётушки
Я сердечному-то своему дитятку.
Уж как три прошло учётных долгих годушка
Потеряла я сердечного-то дитятка,
Ни письма мне нет ни грамотки,
Никакой мне нету ноньку весточки.
Я так и думаю, горюшица победная,
Что не видать сердечного мне дитятка,
Уж как вспомню сердечно своё дитятко,
50 Его ласковы прелестные словечушка.

79. О РАЗРУШЕННОЙ ДЕРЕВНЕ
Как вернулась я от фашистов окаянныих,
Как от этих палачей да немилосердныих
В свою милую красивую деревенку,
336

В которой не бывала два года с половиною.
Зарослася путь широкая дороженька
В эту милую красивую деревенку,
Как мы не были два года с половиною,
И не видали мы кругла малого озёрышка,
И не видели мы пароходов скороходныих,
jo И не видели мы моторочек колхозныих,
И не получали мы писем-грамоток,
Как говорил мне-ка сердечно мило дитятко,
Что погибнул от злодеев супостатныих:
«Хорошо теперь, родитель моя маменька,
В нашей милоей красивоей деревенке,
Я пойду гулять на круглое озёрышко,
Буду кормить тебя рыбкой всё хорошеей».
Не пришлось удить сердечному моему дитятку,
Не пришлось бывать на круглом на озёрышке.
20 Приходили мы в свою милую красивую деревенку,
Заросли все пути да все широкие дороженьки,
И опустели все хоромные строеньица,
И поломаны все хоромные строеньица,
Порасшиблены хрустальные стеколышка,
Порастрёпаны кирпичны белы печеньки,
Порассвистаны двери наши дубовые,
И увезены хоромные строеньица,
Или пожганы палаты белокаменны.
Посмотрели как на нашу на деревенку,
зо Собралися спорядовые соседушки
Как во эту во деревенку Лисицыно,
Порасплакались горюхи горегорькие,
Порасстроились несчастные головушки.
Как мы жить станем, горюхи горегорькие,
Как позапущены поля да хлебородные,
Нету при доме надёжныих головушек,
Нету на дворе ступистыих лошадушек,
Не на ком пахать полей да хлебородныих
Нету на дворе любимыих коровушек.
40 Как ростить будем любимых своих детушек,
Как не доит у нас любимая коровушка,
Поубивали их всех враги да окаянные.
Погоревали мы спорядовые соседушки,
Погрустили о домах да о строеньицах,
Поразрушены хоромные строеньица,
Позаброшены поля да хлебородные,
Позапущены луга да сенокосные
И поразвезены богатства все колхозные.
И решили все спорядовые соседушки
22

Русская народно-бытовая лирика

337

5о Выйти гуртом на поля да хлебородные,
Как на эти на лужка да сенокосные,
Как ходили до фашистов до проклятыих,
Как до этих-то злодеев супостатныих.
Закипела у нас трудная работушка,
Стали пахать поля да хлебородные,
Стали скашивать лужка да сенокосные,
Протоптали все пути широкие дороженьки
Как во эту во любимую деревенку.
А из нашей-то деревенки Лисицыно
60 Протоптали мы широкую дороженьку,
Поведёт широкая дороженька
В Москву матушку великую,
К дорогим сыночкам красным воинам.

80. ПО СЫНОВЬЯМ
(Запись 1945 года)

Как началась война да кроволитная,
И мы остались да престарелые головушки,
Как у этих у фашистов у проклятыих,
Потерпели много горюшка-досадушки.
Как у меня да у кручинноей головушки,
Было два всего сыночка красных сокола,
Недорослые они да деревиночки,
Недозрелые они да ягодиночки,
Как попали ко фашистам окаянныим,
ю Увезли их в лагеря да заключённые,
Уж как мой-то нонь сердечно мило дитятко,
Как сынок да мой Иванушко,
Не подчинялся он фашистам окаянныим,
Не хотел работать ихную работушку,
Заставляли как работать его плётками,
Избивали моего сердечна дитятка,
Как не бьёт пастух своей скотинушки,
И не бьёт охотник зверя лютого,
Так избивали моего сердечна дитятка.
2о Кровь ручьем лилась со младой со головушки
Уж как мой-то сердечный милый дитятко,
На походочку да он ведь чвакотлйвенький,
На разговорушко да он ведь щекотлйвенькой,
Но попал он на лихиих злыих ворогов,
338

Всё искал он путь-широкую дороженьку,
Чтобы уйти да от фашистов от несчастныих,
Но не пришлось уйти сердечному-то дитятку,
Арестовали .его фашисты окаянные
И замнули под замки да они крепкие,
зо Мою миленьку скачёную жемчужинку,
Моего милого красавца ненаглядного.
Уж как в сорок-то четвертоем да годышке,
Наша доблестная Красная Армия,
Наши ясны соколочки сизокрылые,
Освободили как сердечна моего дитятка,
И пошёл моё сердечное-то дитятко,
Он пошёл да на защиту своей Родины,
Бодро дрался он с фашистом окаянныим,
Направлял он минометы быстролетные,
40 Как на этих на фашистов окаянныих.
Как моего-то сердечна дитятка,
Как за его да боевые проявления,
Наградило как советское правительство.
А теперь моё сердечное-то дитятко,
Он лежит да во больнице во военноей,
Его лечат доктора да многознающи,
Уж он пишет скорописчатые грамотки,
Уж он хочет повидаться со родителем.
А второй-то ведь сынок Васильюшка,
so Недорослая ведь он да деревиночка,
Недозрелая ведь он да ягодиночка,
Как исполнилось ему шестнадцать годышков,
Погубили его вороги проклятые,
Буде прокляты они да разнесчастные!
Как пошел моё сердечно дитятко
Посмотреть окопы белофинские,
Там оставлена ведь мина разрывчатая,
И взорвалась эта мина окаянная
И погубила как сердечно моё дитятко.
60 Уж как мой-то он любимый сынушко,
На походочку он был да чвакотливый,
На разговорушко-то щекотливый,
И красавец-то он был да ненаглядный,
Много приняла тоски да и досадушки,
Я во сорок-то четвёртом этом годушке.
Лучше выстать бы мне на гору высокую,
Да и пасть бы мне во водушку глубокую,
В это круглое Онежское озёрышко,
Чем расстаться со сердечным милым дитятком,
70 С этим милым соколочком сизокрылыим,
22*

339

Жалко от тоски сердечна мила дитятка,
Уговаривал сердечно мило дитятко,
Как успокаивал кручинную головушку:
«Не грусти, моя родитель мила маменька,
Не грусти, моё родительско желаньице,
Как я повыучусь удалый добрый молодец,
Как ко этим ко наукам многоучныим,
Буду-ко работать на советской на работушке,
Буду кормить-поить родитель тебя, маменька,
во Я засыплю как казной да все бессчётноей».
Вспомню-вспамятую, кручинная головушка,
Его милые прекрасные словечушка.
Рвутся рвет моё ретивое сердечушко,
Разрывает да материнскую утробушку,
Как я ростила сердечных милых детушек,
Много видела я голоду и холоду,
И теперь ноженьки мои да притаскались,
Мои рученьки теперь да примахались,
Помутился свет во ясныих во очушках,
90 Помешался ум во старой во головушке,
Как доростить мне станицу неудольную,
Как доростить мне любимых моих детушек?

81. ПО УМЕРШЕМУ МУЖУ
(Запись 1957 года)
(«Я на могилу как прихожу»)

Как мне сесть, кручинноей головушке,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилку на дернистую,
Как мне ко своей сесть ко надежной все головушке.
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Как по этому по раннему по утрушку,
Я спала на перинной на постелиньке,
Как на этой на пуховой на подушечке,
Прилетела скоропевчатая птиченька
io Она тонким носочком колотила,
Она жалким голосочком воспевала:
Уж ты встань-восстань, кручинная головушка.
Ты иди-ка на раскат-гору высокую,
340

20

30

40

50

Тебя ждет твоя надежная головушка
Он ведь в живности, надежная головушка,
Там построен дом хоромное строеньице,
Тебя ждет в гости надежная головушка.
Согрей ты самоварчик-то шумячиий,
Покладены там чашечки фарфоровы,
Положены там прянички медовые.
Поставлены там вина да заморские.
Как вскочила тут кручинная головушка
И пошла она на раскат-гору высокую,
Обманула скоропевчатая птиченька —
Нету в живности надежноей головушки.
Я расстроилась, кручинная головушка,
Я от малости в радости не бывала,
От рожденьица весельица не ведала,
Росла я сиротой да бесприютною.
Не исполнилось трех учётных долгих годушков,
Тут не стало ведь у меня родителя родна батюшка,
Только-только мне двенадцать миновало —
Померла родитель моя маменька,
А шестнадцать только лет мне миновало —
Вышла замуж на чужедальнюю сторонушку,
Вышла замуж во семью да во большую,
(«Шестнадцать человек было»)
Не любили там горюхи да горегорькоей.
Принакопила я станицу малых детушек
Мои ноженьки от дороженьки притопталися,
Мои рученьки от работушки примахалися.
Помутился свет во ясныих во оченьках.
Помешался ум во старой во головушке.
Как прошел мой век-то уж в работушке, в заботушке,
Я ходила все по лавочкам по торговыим,
Я искала много доброго здоровьица
Своей миленькой надежноей головушке,
Не нашла я ему доброго здровьица
Кабы знала я, кручинная головушка,
Чт^ в кой час придет злодейная смеретушка,
Не и жалела бы я да казны да все бессчётноей,
Откупила бы надежную головушку.
Нашлись тут как врачи да незнающи,
Погубили тут надежную головушку
И гак рассталась я с надежною головушкой.

341

82. О СЫНЕ, КОТОРЫЙ ПОГИБ ОТ ВЗОРВАВШЕЙСЯ
МИНЫ

(Запись 1957 года)

Мне-ка сесть было, кручинноей головушке,
Как на эту на зеленую дубравушку,
Ко своему сердечному-то дитятку:
Слушай миленько, сердечно мое дитятко,
Что ты сделал, мое миленькое дитятко,
Ты оставил меня, горюшу горегорькую.
Буде прокляты фашисты окаянные,
Буде прокляты эти лайбаки проклятые.
Погубили наших сердечных милых детушек.
ю Принаставили минищев этих вредныих,
Пошел мое сердечно мило дитятко
Посмотрети на устройство майорово
(«Землянка, которую занимал майор»)
И взорвалась там мина та окаянная,
Там погиб мой сердечный милый дитятко.
Как уговаривал сердечный милый дитятко:
«Не горюй, родитель моя матушка,
Настала нонь пора наша советская,
Как повыучусь, удалый добрый молодец».
Мой-то миленький сердечный милый дитятко
20 На походочку он был да щекотливый,
На разговорушках ведь он да чвакотливый
(«Ну такой он был развитый парень»)
Жалко от тоски кручинноей головушке
Лучше выстать бы мне на гору высокую,
Лучше пасть бы мне во водушку глубокую,
В круглое Онежское озерушко,
Чем расстаться мне с сердечным милым дитятком.
Я увижу друзей его товарищей
Рвется-рвет мое ретиво сердечушко,
Нет недеюшки кручинноей головушке,
зо Не приедет твой сердечный милый дитятко.
Навсегда ушел сердечный милый дитятко.
Засыпало землей его навеки.

(Ну а больше я не могу. Я была там, где он погиб. Мы пошли туда
за картошкой. Вдруг взрыв, как будто 100 оружий, один за другим
залпы. Я и подумала, что ребята наши там. И их взорвало. Их нс
нашли. Мой сын шел впереди, он 28 года рождения, шел с фонарьком. Интересно было посмотреть ему — там майор жил).
342

83. ПО СЫНУ, ВЗОРВАВШЕМУСЯ НА ВРАЖЕСКОЙ МИНЕ
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Как спала я на перинной на постелюшке,
Как на этом крутоспальном на зголовьице,
Прилетела скоропевчатая птиченька,
Она села на крутоспальное зголовьице:
«Ты вставай, вставай, горюха горегорькая,
Ты иди в гости к сердечному своему дитятку.
Тут приехали многоучны миномётчики
И присняли они мины окаянные,
io Что поставили злодеи супостатные,
Тебя ждёт в гости сердечно мило дитятко».
И пошла теперь, горюха горегорькая,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Где погибнул мой сердечно мило дитятко,
Дорогой мой сын Васильюшко,
Как от этой от мины окаянноей,
Как от этих от злодеев супостатныих.
Нету в живности сердечна мила дитятка
Хоть говорила скоропевчатая птиченька:
20 «Тебя ждёт в гости сердечно, мило дитятко,
Там поставлена палата белокаменна,
И прорублены косивчаты окошечка,
Там обнесены брусовы белы лавочки,
И постланы скатерти там тонколянные,
Там согреты самоварчики шумячие,
И поставлены там чашечки канфорные,
Поставлены вина там заморские,
И налажено там пряничков медовыих».
— Я пришла да на раскат-гору высокую,
зо Там стоят только землянки окаянные,
Нету в живности сердечна моего дитятка,
Нету в живности соколочка сизокрылого,
Нету в живности красавца ненаглядного,
Попрошу я пресвятую богородицу,
Чтобы завеяли ветрышки буйные,
Разнесло бы там земелюшку песковатую
И раскололась бы да гробова доска дубовая,
И разорвались бы саваночки тонколяные.
Уж ты стань-восстань, сердечно моё дитятко,
40 Заговори со мной ласково словечушко,
Если б знал ты мой, сердечно мило дитятко,
Как я страдала всё, горюха горегорькая,
По тебе, моё сердечно мило дитятко.
Как я увижу всех друзей твоих товарищей,
343

50

во

70

«о

Как пойдут они на учёбу многознающу,
И рвутся-рвёт моё ретливое сердечушко,
Разрывает мою несчастную утробушку,
Как я жалею тебя, сердечно мило дитятко.
Не пришлось тебе учиться да доучиваться.
Вспоминаю я твои ласковы словечушки
Как уговаривал меня сердечно мило дитятко:
«Не грусти, моя родитель мила маменька,
Поизбавят нас от злодеев супостатныих,
Так я выучусь, удалый добрый молодец,
Буду работать на работах на советскиих,
Помогать тебе буду, родная матушка».
А вот что сделалось с сердечным милым дитятком
Как говорила я сердечному своему дитятку:
«Не ходи, сердечно мило дитятко,
Как во эти во вредные во Тамбицы,
Как на этот ты на берег на крутой,
Что наставлено там минов окаянныих».
Не послушал мой сердечный милый дитятко.
Если бы знала я, кручинная головушка,
В какой час придёт злодейная смерётушка,
Не пожалела бы я казны да бессчётноей,
Я бы продала хоромное строеньице,
Всю бы продали любимую скотинушку.
И откупили бы сердечна своего дитятка:
«Ты иди, иди злодейная смерётушка,
Ищи старого, злодейная смерётушка,
Ищи малого, злодейная смерётушка,
Или убогого, злодейная смерётушка,
Ты оставь моего сердечна мила дитятка,
Моего да соколочка сизокрылого,
Этого милого красавца ненаглядного».
Будьте прокляты, злодеи супостатые,
Трижды прокляты, злодеи окаянные,
Чтобы разорвало их да окаянныих.
Погубили вы сердечна мила дитятка,
Жалко от тоски сердечна мила дитятка,
Не могу забыть ни днем, ни ночью.
А. П. ТИФАКИНА

84. О ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ

Как моя-то уж кручинная головушка
С камешков да она складена,
С кирпичу сердечко сложено,
34

10

20

30

40

Бела грудь с железа скована.
Как в моей-то уж в кручинноей головушке
Накопилося кручинушки в головушке,
А в сердечушке обидушки
В летний денечек не высказать,
В вешний денечек не выписать.
Уж как первая кручинушка —
Нету при доме законноей семеюшки,
Нету в живности сердечных милых детушек.
Как за эти учётны долги годушки
Растеряла я рожёных милых детушек,
Я отправила не в город во бурлакушки.
Не приходит скорописчатая грамотка,
Верно нету в живности рожёных моих детушек.
Уж вторая-то обидушка —
Приобидели кручинную головушку,
Меня выгнали с хоромного строеньица
Уж как эти-то злодеи супостатные.
По чужим углам скитаюся,
Я слезами обливаюся.
Приотняли как удоисту коровушку,
Приобидели злодеи супостатные,
Нарушили дом хоромное строеньице
И разбили нонь кирпичну белу печеньку.
Как приду я тут, горюшица,—
Все пустым стоит пустёшенько,
Принарушена усадьба красовитая,
Призапущены поля да хлебородные,
Призарощены лужка да все зеленые.
Уж как жили три учётных долгих годышка
Как у этых-то злодеев у несчастныих,
У зверей да у косучиих,
У фашистов у проклятыих.
Надрывалися, злодеи, издевалися,
В лагерях за проволокою
Над моим баженым дитятком.
Как поехали злодеи супостатые,
Повезли мою скачёную жемчужинку.
Сделал ловкость тут рожёно мое дитятко,
Убежал он со пути да со дороженьки,
Прибежал да ко несчастной ко мне маменьке.
А уж как нонечку-теперечку,
Пожелал он в Красну Армию,
Отомстить врагам проклятыим.

34S

А. А. ТИХОНОВА

85. В ОЖИДАНИИ ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ

ю

20

зо

40

346

Рассказать мне-ка, горюхе горегорькоей,
Про свою мне-ка ведь жизнь да горегорькую,
Как осталась я от родителя от маменьки,
Годами-то осталась я малешенька,
А умом разумом осталась я глупешенька.
Уж я возросла до полного до возраста,
Но от рожденьица весельипа я не видала,
И без своей как без родителя без матушки
Себе прибрала да я законную семеюшку,
И вышла я на чужу на сторонушку.
Наносила я сердечныих-то детушек.
Тут отпустила я законную семеюшку
Как во эти во бурлаки во топорные,
И осталась я со малыми со детушками,
А семья-то вся была да не союзная,
И трудно тяжело было жить горюхе горегорькоей.
Тут открылась как война-то да гражданская,
Тут и взяли мою законную семеюшку,
Я осталась тут горюха горегорькая
И со малыми со детушками.
Как я ростила-то сердечныих-то детушек,
Столько водушки-то я, горюха, не выпила
Сколько слез я горюха повылила.
Получила я, горюха горегорькая,
Как от миленькой от законной от семеюшки,
А не радостну я весточку — печальную,
Что нету в живности законноей семеюшки,
И осталась тут горюха горегорькая,
Сирота да бесприютная.
На печи-то я сижу — да ножкам холодно,
За столом-то я сижу — да брюшку голодно.
Уж как ростила я да сердечных малых детушек
Ведь годами-то, горюха, не старешенька,
Моя силушка стала да вся малешенька,
Притоптались мои резвые да ноженьки,
Примахались мои белые-то рученьки,
Помешался ум во младой во головушке,
А размышленьице в ретливом во сердечушке,
Помутился свет во ясныих во очушках.
У меня, бедноей горюхи горегорькоей.
Все от трудноей крестьянскоей работушки,
От тоски да той неугасимоей.

Мои выросли сердечны милы детушки,
Уж я выдала на чужую их на сторонушку,
Сама ездила горюха горегорькая,
Как на этую на чужу на сторонушку.
Уж я пожила на чужой на сторонушке,
Захотелось мне, горюше горегорькоей,
Ко своим-то ко сердечным милым детушкам,
зо Ко своим-то ко болезныим ко внучаткам.
А потом выдала я рожёного да дитятка
Как на эту на чужую на сторонушку,
Пять лет жило сердечно мое дитятко.
И тут открылась как война да кровопролитная,
Как уехало сердечно мое дитятко
И со малыми болезными-то внучатками,
И нападала как тоска неугасимая
На мое белое ретливое сердечушко.
Никогда да я, горюха горегорькая,
<60 Не забыла сердечно мило дитятко.
День и ночь бедная горюха я все думала,
Все головушку бедну свою ломала,
Что увижу ли я сердечно свое дитятко?
Получила тут я весточку да радостну
Есть ведь в ЖИВ1НОСТИ сердечно мило дитятко,
Мои миленьки болезные-то внучатки.
Я на радости-то, горюха горегорькая,
И не мечтала я, горюха горегорькая,
Что увижу я сердечного-то дитятка.
70 И вот уснуло сердечное-то как дитятко
И смотрю я на него да не наглядаюсь,
Потому бедная горюха горегорькая,
Что бесприютная да я, горюха горегорькая.
И нонь мечтаю я, горюха горегорькая,
Что придут у них законные семеюшки
Ко своим-то да ко малыим ко детушкам.

А. Л. ТИХОНОВА

86. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПИСЬМА

Сяду я да на поляну хлебородную,
Как на этии лужка да сенокосные,
Распущу я свой унылый жалкий голосок.
(«Пашу, пашу да лягу и зарычу, встану да опять пашу»)
347

Вспомню я про прежнюю про жирушку,
Как жила ведь я с законноей семеюшкой,
Много было сердечных малых детушек,
Но было легче жить кручинноей головушке.
Как отправила законную семеюшку,
Как на этую войну на кроволитную,
ю Получила скорописчатые грамотки
От своей да от законноей семеюшки.
Заступили как враги да лиходейские
Как на наши на поля да хлебородные,
Растащили всё хоромное строеньице,
И нарушили рогатую скотинушку,
Увели да всех ступистыих лошадушек
У меня, да у горюхи горегорькоей,
У моих да у сердечных малых детушек.
Тяжело мне жить, кручинноей головушке,
го Со своими со сердечныма со детушкам
Как без этой без рогатой без коровушки.
Как наехали злодеи супостатые,
Приужахнулось ретливое сердечушко,
Они сделали ведь обыски повальные,
Приобидели рожёных моих детушек
И приотняли кусок последний хлебушка.
Как запросят хлеба мои рожёны детушки,
Я уж бранными словечками ругала
Уж я больными ударами ударяла:
зо «Не просите-ко, рожёны мои детушки,
Негде взять кручинноей головушке,
Отобрали всё злодеи супостатые,
Рвётся-прирвало ретливое сердечушко
У меня, кручинноей головушки».
Как теперешней порой да порой времячком,
Дождалась я скорописчатую грамотку,
От своей да от законной от семеюшки,
Что ль со этиих рядов да с Красной Армии,
Тут растаяло ретливое сердечушко.
40 Через этиих да долгиих три годышка
Наскопилося великоей кручинушки,
И пораздумаюсь, кручинная головушка —
Напишу я скорописчатую грамотку
Своей миленькой законноей семеюшке:
«Уж ты бей врага проклятого,
Отомсти ему за эти за три годышка,
Как держали нас в плену да в окаянноем».
Я возрощу сердечных малых детушек
Я отправлю во ряды да Красной Армии
348

50 И накажу я им, кручинная головушка:
«Уж вы бейте-ко врага да окаянного,
Отомстите-ко за эти за три годышка,
За горюху горегорькую,
За мою кручинную головушку»

О. М. ТРОШКОВА

87. О ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Получила я великую невзгодушку,
А невзгодушка была да страховитая,
А разлукушка была да нам немерная,
Как увезли моего законную семеюшку,
Как уж взяли в города да незнакомые,
Во прозваньица взяли тяжелые,
Под замки его да под железные,
А под стражу его да под заключенную,
ю Не видать ни письма и не грамотки
От своего-то законного семеюшки.
И осталась я, горюха горегорькая,
Со своими я со рожёными со детушками.
Недорослые они да деревиночки,
Недозрелые они да ягодиночки.
Приужахнулось ретивое сердечушко:
Как я вырощу рожёных своих детушек?
Воспитать-то ведь их надо по-хорошему,
А уж я теперь стала престарешенька,
зо Резвы ноженьки мои да притоптались,
Белы рученьки мои да примахались,
Моя силушка теперь да придержалась,
Потерялся свет во ясныих во очушках,
Голова стала моя да преседая,
Ума-разума в головушке нехватает,
А размышления в ретливоем сердечушке,
За столом сижу — да брюшко голодно,
На печи лежу — да ножкам холодно.
У нас не сладко было уеданьице,
:зо И не чайно было да упиваньице.
Придут празднички годовые,
У нас слезушки были готовые,
После своей-то законноей семеюшки
Как у моих у рожёных у детушек
349

40

50

60

70

350

Вся обутка придержалася
И одежда вся прирвалася,
Не в чем выступить рожёным моим детушкам.
Все завидовали спорядовые соседушки,
Что не скружили меня детушки
(«Что небольшое стадушко»)
Уж я думала, кручинная головушка,
Что переживу учётны скудны годышки,
Как повыростут мои рожёны детушки,
Заживу я будыто сыр в масле катаючи.
Ноньку выросли они до полного до возраста,.
Испотребовали их на службу на военную,
Защищать пошли свою да Родину
От врага да супостатного.
Наступали тут враги да супостатные
Они заняли Заонежье наше заонежское,
Разделили нас со рожёными со детушками,
Не получала я не писем и не грамоток
От своего от рожёна мила дитятка.
А со вторым-то с рожёныим со дитятком
Как остались у врага да супостатного.
Нас разбили со рожёным милым дитятком
По лагерям по этим по незнакомыим,
По лесам да по дремучиим,
По проволочкам по колючиим,
Сторожа да были строгие,
Со кнутом и со винтовками.
А работы были тяжелые.
Тут не знала про рожёна я про дитятка,
Потеряла я из глаз рожёно дитятко.
Работушка мне была непосильная:
Все гоняли на дорогу, окаянные,
Землю черпали да все лопатами,
Разбивали камни и коренья кирками.
Потеряла я там все здоровьице.
Уволили кручинную головушку
Как с этого со лагеря проклятого.
Еле ноженьки да я передвигала,
Еле рученьками я тогда махала,
Потеряла свет во ясныих во оченьках,
Лишь тогда меня со лагеря уволили.
Уж как мое рожёное-то дитятко,
Он три годушка был в лагерях дорожныих,
Как наступила Красна Армия могучая,
Как побежали эти финны окаянные,
Как забирали они рожёных наших детушек,

80

90

100

ПО

Посажали во моторки во моторные,
Не хотелось им уехать с родной стороны,
Как со этыми врагами окаянными.
Разбегались по лесам да по дремучиим,
Разбегалися по селам по жилецкиим
И урвались на родиму на сторонушку.
Как уехали супостаты белофинские,
Тут пришел мое сердечно дитятко,
Ко своей-то ко родимоей ко матушке,
Чуть не голешенек он, да чуть не босешенек.
Уж я обрадовалась, кручинная головушка,
Что я дождалась свое рожёно мило дитятко.
Пожила я учётную неделюшку,
Как призвали моего сына в Красную Армию,
Отомстить врагу да супостатному,
Что с три года мучили его, рожёна дитятка,
В лагерях да этих белофинскиих.
Приобрадовалось ретивое сердечушко,
Что стоит он на пути да на дороженьке,
Что он учится во школе пулеметноей,
Но осталась я, горюха горегорькая,
Безо всякой да я без надеюшки.
Так я думаю, кручинная головушка,
Как доживать буду до злодейной до смеретушки,
Уж не топить мне-ка кирпичной белой печеньки,
И не кормить себя, кручинноей головушки.
Ноньку думаю, кручинная головушка,
Кабы прикончили врага да супостатного,
Уж вернулись бы сыночки все родимые,
Уж не бросили бы родителя да маменьки.
Уж и зажили бы мы да не по-старому,
Не по-старому бы зажили, по-новому,
Кабы прикончили врага да супостатного,
И улучшилась бы жизнь наша по-лучшему.

А. А. ТРОФИМОВА

88. В ОЖИДАНИИ ПИСЕМ
Как повыстану, кручинная головушка,
Я по утрышку ранёшенько,
Обойду я по сараям колесистыим,
По своёму по хоромному строеньицу,
Погляжу я на косивчато окошечко,
351

Не выстало ли красное праведное солнышко.
Как повыйду я на широку на уличку,
Погляжу я под полуденну сторонушку,
Не идёт ли пароходик скороходливой,
io Да не едут ли рожёны мои детушки,
Не с бурлакушков они да со солдатушков,
Да с войны они с кровопроливчатой.
Я обрадуюсь, кручинная головушка,
Как увижу я рожёных своих детушек.
Наверно век того не водится,
Да живой с мертвого не родится,
Да во сне они мне не покажутся,
Да наяву они мне не объявятся.
Мне-ка жаль своих рожёных детушек,
20 Крепко рвёт моё ретивое сердечушко,
Ушибат меня тоскливая тоскинушка.
Я желаю своих рожёных детушек
Повидать, хотя бы правым своим глазочком.
Кабы была я птицей-пташицей,
Если б были у меня златые крылышки,
Я слетала бы на фронт да на могилушку,
Разыскала бы я ихние-то косточки,
Придала бы я их ко матушке-сырой земле,
Я повыклала бы буевку-могилушку,
зо Я со дёрну да со зелёного,
Я поставила бы да цветочики лазурные,
Да сходила бы на буевку-могилушку,
Каждый день к рожёным своим детушкам.
Но я не сделаюсь птиченькой да пташечкой,
И не слетать мне ко рожёным своим детушкам,
И не собрать мне ихни косточки.
Не богатая ведь я богатенька,
Не словутушка ведь я словутная,
Нет у меня да золотой казны бессчётноей.
40 Как решились у меня рожёны детушки,
Положили они свои младые ведь головушки,
За свою ведь Родину великую,
Я ведь ростила, кручинная головушка,
Я ведь многиих рожёных своих детушек,
Одно стадушко я ростила гусиное,
Друго стадушка я ростила лебединое.
Распустила я рожёных своих детушек,
Я по службам по военным,
Нет надеюшки у мня да переменушки,
50 От рожёных от бажёных моих детушек.
352

А. В. УСТИНОВА

89. ПО УМЕРШЕМУ СЫНУ

ю

20

зо

40

23

Уж как встану я да беднушка,
Я, горюха горегорькая,
Я по утрышку ранешенько,
Погляжу-ко я в косивчато окошечко,
Сквозь хрустальные стеколышка,
Там не катится ль карета темнобархатна,
Там не едет ли законная семеюшка,
Как ко мне да ноньку ко лебедушке,
Ко своим-то роженым милым детушкам?
Уж я вышла на крылечко на переное,
Там не едет ведь законная семеюшка,
Он ко мне да ко законной ко семеюшке,
Он ко своим ко рожёным малым детушкам.
Тут сказали люди добрые,
Что убита ваша законная семеюшка,
Он во сне да не покажется,
Наяву да он не объявится,
Тут убили как злодеи супостатные
Как мою-то да законную семеюшку.
Вы послухайте, рожёны малы детушки,
Что скажу ведь вам, горюха горегорькая,
Уж я солдаточка победная,
Как нет у вас в живности родителя-татеньки
И нет великого желаньица.
Там убили все злодеи супостатные
Уж как вашего родителя все татеньку.
Добры людюшки по нем все находилися,
Добры конюшки по нем все натопталися,
Черны вороны глаза на нем повыклевали.
Уж как умер бы законная семеюшка,
Как на своей на брусовой белой лавочке
И тут бы знала ноньку беднушка,
Что был при доме хоть законная семеюшка.
Уж я ходила на Искат-гору высокую
Я на эту на умершую могилушку,
Я* по утрышку ранешенько,
Я по воскресному обедушку
И рассказала бы я беднушка,
Свою ноньку я кручинушку,
Я великую обидушку.
Что как нету у меня законноей семеюшки,
Как убили у меня у беднушки,

Русская народно-бытовая лирика

353

Все злодеи супостатные,
Нонь законную семеюшку.
Ты послухай-ко, законная семеюшка,
Что скажу я ведь ноньку, беднушка:
Была выгнана с хоромного строеньица,
Уж как жила я ведь беднушка,
Как на чужой на сторонушке.
50 И ты послухай-ко еще, законная семеюшка,
Что скажу еще я, беднушка:
И нет ступистоей лошадушки,
И нет удойноей коровушки.
И у меня ноньку у беднушки
Нонь поломано хоромное строеньице
И поломаны хрустальные стеколышка,
И поломана крипична бела печенька.
И ты послухай, законная семеюшка,
Что скажу тебе, кручинная головушка,
во Как у меня ноньку у беднушки,
Нет во живности рожёного сердечна дитятка.
Уж как сделалось тяжелое раненьице,
Уж как свезен в города да незнакомые,
Во прозваньица тяжелые,
К докторам да незнакомыим,
Уж как умер нонь сердечно мило дитятко,
Уж не видала я ведь, беднушка,
Своего сына рожёного.
При последе поры времячко,
70 При его трудной тяжелой постелюшке,
Как увезеный за водушки глубокие,
Он за горушки высокие,
Он за лесушки за темные.
Уж не бывать как мне-ка, беднушке,
Как на этой на умершеей могилушке,
Он во сне мне не покажется,
Наяву да не покажется,
Хоть и есть у меня рожёны малы детушки,
Недорослы деревиночки,
во Недозрелы ягодиночки,
Нет на них да мне надеюшки,
Нет от них да переменушки,
Как на этой на крестьянской на работушке,
На кого была надеюшка,
На кого да переменушка,
Тот убрался, мое рожёно мило дитятко.

354

Н. Е.ШАМШИНА

90. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

ю

20

зо

40

Только сесть было обидной бедной девушке,
Как на эту на могилу на умершую
Ко своей да ко родители ко маменьке.
Вы не вейте, стойно буйны ветерочики,
Со божьей церкви крестов да не роните,
На синем море кораблей да не топите,
Только вейте-ка вы, буйны ветерочики,
А на эту на могилушку положёную,
Раскатитесь-ка, катучи сини камешки,
И откройся полотно да тонколянное,
Покажись-ко там, родитель моя маменька,
Прилетите с неба, ангелы-архангелы,
Вложите вы силушки во резвые во ноженьки,
А маханьица во резвые во рученьки,
Размышленьица во младую головушку.
Уж ты стань-восстань, родитель моя маменька,
На свои да ты на резвые на ноженьки,
Ты забай со мной единое словечушко,
Ты со мной, обидной младой девушкой.
Уж ты слухай-ко, родитель моя маменька,
Уж как я расскажу свою великую кручинушку,
Как вы оставили, желанные родители,
Меня бедную обидну красну девушку,
Нет по ноженькам козловыих сапоженек,
На себя-то нету светла теперь платьица,
А по личику платочков разноборчатых,
А во русу косу нету алых ленточек,
У меня-то ли, у белой у лебёдушки.
И пришла тут я, обидна бедна девушка,
Как на эту на могилу положёную,
Не осудят меня порой да люди добрые,
Хоть слезливое обидно причитаньице,
У меня младой, обидной бедной девушки.
Вы послухайте, народ да люди добрые:
Как сегодняшним господним божьим денечком
Я повыстала по утречку ранёшенько,
Я не ключевой водой да умывалася,
Не в тонколянное полотенечко утиралася,
Хоть умывалася, бессчастна, горючими слезами,
Утиралася, бессчастна, во белы рученьки.
Уж я думала, обидна бедна девушка:
Как сегодняшним господним божьим праздничком,
23*

355

Как я буду справлять любимую покрутушку,
Нет по ноженькам козловыих сапоженек,
На себя-то нету цветных мне платьицев,
Нет по личушку платочков разнюборчагых,
В русу косу нет разных алых ленточек.
Уж я прошу тебя, родитель моя маменька,
Ты попроси-ко да царицу как небесную
50 Обо мне да всё белой о лебедушке,
Чтобы она прибрала меня, белую лебёдушку,
Не могу я жить, родитель моя маменька, .
Лучше я пойду во рощицу зелёную
Ко тебе, моя родитель мила матушка.

91. ПО СЫНУ, ПРОПАВШЕМУ БЕЗ ВЕСТИ

Мне-ка сесть было, кручинноей головушке.
Как на белу брусову эту лавочку,
Да под белое косивчато окошечко.
Погляжу, горюша горегорькая,
На широку путь да на дороженьку,
Там не топат ли копыта лошадиные,
Не бежит ли там ступивчата лошадушка,
Вслед не катится карета золоченая,
Там не едет ли сердечно мое дитятко,
ю Моя милая скачёная жемчужинка.
Я встречать буду скачёную жемчужинку —
Мое милое сердечно бедно дитятко:
Где ты пробыл, да скачёная жемчужинка,
Во бурлакушках ты был да молодецкиих,
У владычного был да ты у праздничка?
Призадумаюсь, бессчастна бедна матушка —
Как на этой на войне да бесконечноей.
Уж мне-ка не видать тебя, скачёная жемчужинка,
Уж мне проведать бы, бессчастной твоей матушке
20 Про умершую твою да про могилушку.
Я хоть завтрешним господним божьим денечком
Я хоть выстану по утречку ранешенько,
Я пойду искать умершую могилушку,
Во леса ли мне пойти да во дремучие,
Во бора ли мне пойти да во высокие?
Уж не добраться мне да до умершей до могилушки,
И пойду я как бессчастная да матушка
Во болыпо пойду во полюшко во чистое
356

Там я приберу некатучий синий камешек,
зо Я порасскажу великую кручинушку.
Этот камешек по чисту полю не катается,
Моя обидушка в добры люди не расскажется.
Я прошу тебя, скачёная жемчужинка:
Хоть бы ты в ночь пришел по ясному по месяцу,
А ты бы по утрышку по красному по солнышку.
Крепко ждут тебя желанные родители,
Во других тебя сердечны милы детушки,.
А во третьих-то любимая семеюшка.
Я порасскажу, сердечно мое дитятко,
40 Как живут твои сердечны милы детушки,
Они ведь шестой живут учётный долгий годышек,
Они водушки столько не пивали,
Сколько слез они бессчастны проливали,
Не могу глядеть, кручинная головушка,
На твоих-то я сердечных милых детушек.
Уж как у твоих сердечных милых детушек
Хлеб да соль как нонче приедается,
Стосковалася любимая семеюшка,
А по тебе, моя любимая жемчужинка.
so Знаешь ли, миленько сердечнЬ мое дитятко,
Как я живу, бессчастна бедна матушка,
Столько водушки, бессчастна, не пивала,
Сколько слез, горюша, проливала.
Коль прошу тебя, скачёная жемчужинка,
Что попроси-ко ты царицу да небесную
Об своих-то об рожёных об детушках,
Обо мне-то об несчастной твоей матушке;
Был бы ты в живности, скачёная жемчужинка,
Я встречала б у крылечка у переного,
60 Провожала бы во полюшко во чистое...
Вспомни-ко, милая скачёная жемчужинка,
Как ты был при дому у родителя у матушки,
Когда мы думали с тобой крепкую-то думушку,
Как вели с тобой крестьянскую работушку.
Коль как прескажу, бессчастная тебе матушка,
Как без тебя живем, скачёная жемчужинка:
Призапали все поля да хлебородные,
Призаросли все лужочки сенокосные;
Коль бы милая скачёная жемчужинка
70 Как пришел он к нам, скачёная жемчужинка,
Как пришел бы к нам, сердечно моё дитятко —
Поглядел бы на лужочка сенокосные,
Поглядел бы на поля да хлебородные.
Уж нам не по силушкам крестьянская работушка,
357

Не по размыслу великая заботушка.
Как у моей-то у ветлянной у невестушки
Бедны ноженьки у ей да притопталися,
Белы рученьки у ей да примахалися,
Помешался ум со разумом в головушке
во Об сердечных об рожёных об детушках.
Не надеюсь я, горюха горегорькая,
Как мы вырастим сердечных милых детушек;
Я прошу тебя, сердечно мое дитятко,
Я прошу тогда царицу да небесную
Об своих да об рожёных об детушках,
Она не пришлет ли все злодейноей смеретушки
По сердечныим по малым по детушкам,
По старушкам да по этим стародревниим
И по родители-то своей матушке.

92. О СОСЕДСКИХ ДЕТЯХ
Как сердечны малы детушки,
Как остались без родитель вашей матушки,
Как приувезена родитель ваша матушка,
За леса да за дремучие,
За песка да за сыпучие.
Тут сказала одна белая лебедушка:
«Как мы будем жить без родитель нашей матушки,
Уж не затопит нам кирпичну белу печеньку,
Уж не положит спать в пуховую перинушку».
io Уж я схожу как спорядовая соседушка,
Уж я скажу сердечным малым детушкам:
«Уж как ваша-то родитель бедна матушка
Приувезена за темные за лесушки,
Как за эти за решетки за железные,
За замки за эти за тюремные».
Уж как заплакала тут белая лебедушка,
Подняла бессчастны свои рученьки,
Уж захватила тут за младую головушку:
«Теперь пойду-ка я, обидна бедна девушка,
го Уж во леса пойду-то я да во дремучие,
Уж ко разливному пойду да ко Онегушку
И скажу пойду братцу родимому:
«Ты послухай-ко, светушка братец родименький,
Я кладу теперь свою буйную головушку
Я во это да во синее во морюшко,
353

Не могу я жить без милой нашей маменьки».
Только слухай, светушко братец родименький,
У меня не хватит ума-разума в головушке,
Не в полном возрасте я, белая лебедушка,
зо Как приувезена родитель наша матушка,
Проклятым да фашистом тем начальником,
Уж как посажена родитель наша матушка
Как за ту ли за решетку за железную».
Уж пожалейте-ко народ да люди добрые, .
Уж как этих-то бессчастных малых детушек.

93. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ К РАЗРУШЕННОМУ ДОМУ

Уж как я завоплю, горюха горегорькая,
Да и бессчастна бедна матушка,
Не надеялась да я, горюха горегорькая,
На сердечушке много детушек носила,
Да белой грудью много деток воспитала,
На работушку подолгу не спускала,
Все я думала, горюха горегорькая,
Что скоро будет мне-ка легкая-то переменушка,
Да скоро будет легкое-то мне-ка послухмяньице,
ю Думала, хлебушки мне будут беззаботные.
Коль раздумаюсь я, бессчастна бедна матушка,
Что уж мне нету скоро легкой переменушки,
Нету скорого да мне-ка послухмяньица,
Как раздумаюсь бессчастна бедна матушка,
Как до этих-то учётныих до годушков
Было как при своих сердечных моих детушках:
У нас сады тогда росли да заграничные,
У нас чаи росли тогда росли да ленинградские.
Будь ты проклята, война да бесконечная,
20 Она прибрала сердечных да всех детушек,
Запустели у нас поля да хлебородные,
Заросли у нас лужочки сенокосные,
Призапала путь ведь широка дороженька
Как ко нашему хоромному строеньицу
Без сердечных да без наших детушек.
Когда пройдет эта война да бесконечная,
Когда мы встретимся со родными со детушками,
Как мы будем жить да обживаться?
Приразделаем поля да хлебородные,
зо Приобчистим мы лужка да сенокосные,
359

Призаедут путь широкие дороженьки
Добры людюшки ко нашим ко хоромныим строеньицам,
Да ко нашему переному крылечушку.
Уж я встречать буду сердечных своих детушек
И всех-то добрыих-то людушек.
Потом поставить как столы да все дубовые,
Самовары скипятить да золоченые,
Полагать буду закусочки медовые,
Будет весело сердечным моим детушкам,
40 Будет радостно сердечныим моим внучаткам,
Вся-то радостна будет порода родовитая.
Уж как скитались мы в три учётных этих годушка,
Будто мы в лодочке по озерушку катаемся,
А по белу свету в людюшках скитаемся.
Как вернулись мы на свою родиму сторонушку —
Припилены все столы да как дубовые,
Приломаны косивчаты окошечки,
Приразбиты как хрустальные стеколышка,
И приломаны кирпичны белы печеньки,
50 И привынесены брусовы белы лавочки,
И приугнана рогатая скотинушка,
На дворе нету ступистоей лошадушки,
А во дворе нету любимоей скотинушки.
И подумаем мы крепкую да думушку
Со своими со любимыми со детушками.
Пораздумайтесь, сердечны мои детушки
Как будем жить да разживаться?

94. ПРИ ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ С СЫНОМ
У нас приотняли сердечных наших детушек,
Приобидели желанныих родителей,
Нас повыгнали с хоромного строеньица,
Мы простилися с родимоей сторонушкой,
Мы простились со хоромныим строеньицем,
Мы простились со лугами сенокосными,
Мы простилися с полями хлебородными.
Думали, что в лодочке по озёрышку кататься,
А нам пришлось да по белу свету скитаться,
ю Как расставались со любимой со сторонушкой,
И не думали, не чали и не гадали.
Расставалися с сердечными со детушками,
Приключилася война да кроволитная,
И как длилася четыре долгих годушка.
360

20

30

40

50

Прилетала перелётна мала птиченька,
И садилась на перёное крылечушко,
А со нашего перёного крылечушка
Она садилась на косивчато окошечко,
Уж как жалобно она да воспевала
Круто носиком в околенку клевала,
Разбужала как бессчастныих родителей,
Приносила скорописчатую грамотку,
Что прошла у нас война да бесконечная,
Как на радости желанныим родителям,
Да на весельице сердечныим-то детушкам.
Как мы выходим на поля да хлебородные,
И поглядим на путь широку дороженьку,
Все поглядим ступистую лошадушку,
Там не топат ли копыто лошадиное,
Там не катятся ли сани самокатные,
И не едут ли сердечны наши детушки,
И не едут ли скачёные жемчужинки?
Как за эти-то за долгие за годушки
Столько водушки горюшица не выпила,
Сколько слёз, бедна горюшица, я вылила
Как по сердечным своим да я по детушкам.
Уж теперь ходим мы встречать сердечных детушек,
Мы встречать ходим во чистое во полюшко,
Провожать будем на лужочка сенокосные.
Мне-ка бедной не видать сынка любимого,
Не видать мне-ка скачёноей жемчужинки,
Не видать его умершеей могилушки.
Не летает перелётна мала птиченька,
Не приносит скорописчатую грамотку
Я ожидаю перелётну малу птиченьку .
Может скажет, где умёршая могилушка.
Я все думаю, кручинная головушка,
Что я вырощу сердечных своих детушек,
Что мне будет лёгкая-то переменушка,
Будет скорое-то мне да послухмяньице,
Да и хлебушка-то будут беззаботные.

А. И. ШАТОРИНА

95. ПЛАЧ ПО ДОЧКЕ

Ты сердечное рожёно мое дитятко,
На допрос возьму, кручинная головушка,
Что ты в котору путь-дорожку отправляешься,
361

И ты в котору путь-дорожку снаряжаешься,
Ты гулять ли пошла на широку на уличку,
Ай ко владычному ко божьему ко праздничку,
Аль ко своим родным в сердечно во гостебище?
Только вижу я, кручинная головушка,
Тебя, моя сердечна моя дитятка,
ю А по твоему я по цветному по платьицу,
Что отправляешься ты на тотсветную на жирушку,
Ты на этую могилушку умершую,
Ты на эту раскат-гору высокую,
Ты ко этому престолу ко господнему,
И там увидишь ты, родитель-батюшка,
Передай поклон от кручинноей головушки,
Не забудь сказать, сердечно мое дитятко,
Расскажи-ко про кручинную головушку,
Про матерную победну мою жирушку,
го Буде есть сия да вольна волюшка,
Он прежду пресвятую богородицу,
Чтобы прибрал господь меня, кручинную головушку,
Чтоб от этой от матарной бедной жирушки.

96. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Мне-ка сесть было, кручинноей головушке,
На свою да на брусову лавочку,
То ль ко этому косивчату окошечку.
Я гляжу-смотрю, кручинная головушка,
Как сегодняшним господним божьим денечком,
На собрании все спорядные соседушки,
На приезде наша порода родовитая,
Они на проводах удалые головушки,
Не в бурлакушки поезжают в петербургские,
ю Не на наживушку ведь они да мужицкую,
Поезжает он во службу государьскую,
А ко этим ко пушкам заряженыим,
Он ко этим ко саблям обнаженыим,
Если сбудется война да страховитая,
И там положат буйну младую головушку,
И будет век ведь ныть ретивое сердечушко,
По своему да сердечному по дитятке,
Все я думаю, кручинная головушка,
Что живой ли, нет он там на чужой на сторонушке.

362

97. О ЖИЗНИ В ОККУПАЦИИ

10

20

30

40

Ты удалый добрый молодец,
Ты разумна буйна головушка,
Не расстраивай горюхи горегорькоей,
Не давай тоски на ретиво на сердечушко,
Не печаль кручинную головушку.
Без огня моё сердечко разгорается,
Без великоей зазнобы зазнобляется.
На моём как на ретивом на сердечуш-ке,
Много множество великоей обидушки,
В буйной младой во головушке
Много множество великоей кручинушки.
Я бы три поля кручинушки посеяла,
Я бы три моря зазнобой зазнобила,
Мне-ка вешним днём кручинушки не высказать,
Во осенню тёмну ноченьку не выплакать,
На осенний тонкий лёд мне-ка не выписать.
На проходе три учётных долгих годушка,
Как на нашу на родиму на сторонушку
Прилетели эти вороги граючие,
Они прирвали мосты белодубовые,
И меня, кручинную головушку,
На чужу угнали на сторонушку.
Посадили меня в лагеря да заключенные,
Посадили за колючую решёточку,
И сидели мы, кручинные головушки,
Дожидали мы сердечных своих детушек.
И после этой я великоей кручинушки,
Сытой выточки, горюха, не едала,
Крепким сном, несчастна, не сыпала,
Поседела буйна младая головушка,
Помутился свет во ясных моих оченьках.
Все просила я владыку царя небесного,
Я пречисту пресвятую богородицу,
Чтоб помиловал господь родимую сторонушку.
Я прослышала, кручинная головушка,
Что наступать стали сердечны наши детушки,
Буде господом ведь богом буде сужено,
Я приеду на родиму на сторонушку;
Я приеду-то к крутому-то ко бережку,
И тут увижу я хоромно построеньице.
При кручинушке домова моя жирушка,
На слезах стоят косивчаты окошечки,
Дожидаются кручинную головушку.
Зарослася путь широкая дороженька
363

Муравой-травой зеленою,
Не обзаперто моё хоромно построеньице,
И призастыла моя кирпична бела печенька.
Как я буду жить теперь, кручинная головушка?

С. М. Ш Л Ы К О В А

98. ПЛАЧ НА МОГИЛЕ СЫНА
Проходила многобеднушка,
На умершую могилушку,
Прошла три пути да три дороженьки,
Перва путь прошла во церковь богомольную,
Нет золотой казны бессчетноей,
Ставить свечей да воскояровых,
Не пойду я, многобеднушка,
По этой пути я по дороженьке.
Друга путь пришла — широкая дороженька,
ю Ко владычному ко праздничку,
Нет ни роду, нет ни племени,
Нет ни сродцев, нет ни сродничков
И пойду я, многобеднушка,
На умершую могилушку
Ко рожёному ко дитятку.
Как во этых три учётных долги годышка
Не проторена путь широкая дороженька,
У зайки не проскакана,
У горностая не пробежана,
20 Проторю я путь широкую дороженьку
На умершую могилушку,
Ко рожёному ко дитятку
Как отправила я дитятка
Не во бурлакушки я вольные,
И не по денежки по вольные,
И отправила я, бедная,
Во матушку во сыру землю.
Как после тебя, рожёно мое дитятко,
Наскопила я обидушки в утробушке
зо И кручинушки в головушке.
Как приду я, многобеднушка,
На трудную крестьянскую работушку,
Ожидаю я тебя, рожёно мое дитятко,
Ко завтраку тебя ко денному,
И к обеду полуденному.
364

И крепко жду тебя, рожёно мое дитятко,
Ко вечерней поздней ужине.
Ты сейчас во сне мне не покажешься
И наяву мне не объявишься,
40 Нет мне письма, нет ни грамотки,
Нет не весточки мне радостной.
Как вставает твое рожёно дитятко
Как по раннему по утрышку,
Вспоминает вскормильца своего татеньку.
Как отцовы дети, материи
По колено ножки в серебре,
По локоть да ручки в золоте,
А как у сиротских да малых детушек
По локоть руки сломятся,
50 По колен ножки сломилися:
Нет по праздничкам покупочки,
По воскресеньям нет обновочки,
Не вложенья с проклинаньями,
А суженьица с пинаньями.
(«Отец не родной»)
Как от чужих — не от желанныих родителей,
Нет сапоженек по ноженькам,
Нет цветна платьица по плечикам,
Нет великого желаньица.
А как выйдут на широкую на улицу
во Безотцовы дети материи,
Они вольны самовольные,
На платьица они держучие,
На обуточку топучие,
За столом они едучие,
И на улочке рыкучие.

99. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ К РАЗРУШЕННОМУ ДОМУ

Как сегодняшним господним божьим денечком,
Я вставала поранешенько,
Не ключевой водой я умываласе,
А горючими слезами обливаласе.
Как я вспомнила рожёно свое дитятко,
Не встает по-раннему по утрышку,
Не справляется на трудную работушку,
И подумала я, бедная головушка,
365

Как я стану жить, горюшица,
io Без сердечного любимого дитятка:
Как я стану ведь работать трудную работушку.
Годами стала я старешенька,
Моя силушка малешенька,
На щепину подтыкаюся,
Посошком я опираюся,
Как я стану жить, горюшица,
Буду на печи холодная,
Буду за столом голодная.
По подворьям нашатаюся,
20 И куска напринимаюся.
И как иду я, многобеднушка,
На умершую могилушку,
Не протоптана тут широкая дороженька,
Уж как я три годика шаталася,
По лагерям да я наскиталася,
Темной ноченькой на широкой уличке настоялася.
За колючей проволокой я насиделася.
Придрожало ретивое мое сердечушко,
Как от финнов этих супостатныих
(Было страстей)
зо Как приехала я, беднушка,
На родиму на судиму на сторонушку,
Не стоит хоромное строеньице,
Нет кирпичной белой печеньки,
Нет моих косивчатых окошечек
И не светятся хрустальные стеколышка.
И подумала я, беднушка:
Я куда пойду, кручинная головушка,
Нет ни роду у меня, да нет ни племени,
Нет ни сродцев у меня да нет ни сродничков,
40 Нет рожёных при мне детушек,
По подворьям я да нашатаюся,
У чужих людей да наскитаюся,
Как сидели мы да беднушки,
За колючею за проволкой,
Ожидали мы да Красну Армию,
Мы рады были да радешеньки,
Что сбавили нас из-под гнета несчастного,
И от колючих этих проволок,
И от финнов супостатныих.
50 Хоть мои рученьки и примахались,
Мои ноженьки хотя и притоптались,
Но слава богу, слава господу,
Что возвратились мы на родимую сторонушку.
366

Уж я и думаю, кручинная головушка,
Что не покинут меня, беднушку,
Многи добрый да людюшки.

М. Г. ФИЛИН А

100. ПРИ ОЖИДАНИИ ПИСЕМ
Я по утрышку повыстала ранёшенько,
Я не свежеей водой да умывалася,
Я не белым полотенцем утиралася,
Я горючими слезами уливалася,
Уж как ростила рожёных своих детушек,
Без своего кормильца я без батюшка,
Я повырастила рожёных своих детушек,
В добры людушки да я их повыпустила.
Я не знаю да я не ведаю
ю Сама, бедная горюшица,
Как мне жить ноньку-теперича,
До староей до старости,
Все разошлись рожёны детушки,
Поразъехались по белу светушку,
Меня беднушку да приоставили.
Я не знаю да не ведаю,
Как дожить-то мне бедной до смерётушки,
Хоть и есть рожёны детушки,
Уж как кладены в войну кровопролитную,
20 Нет ни слыху нет ни ведома,
Скорописчата писёмышка,
Нету скорой телеграммушки,
От рожёного от дитятка.
Приоставил он нас бедныих,
Он малёхоньких, старёхоньких,
Как была бы я, победнушка,
Сероплавной малой утушкой,
Была бы белой я лебёдушкой,
Я бы по морю туда поплыла,
зо Я бы лебедью к нему слетала,
Я узнала бы про рожёно моё дитятко,
Я бы, беднушка, слетала,
Про него бы всё узнала,
Успокоила свои бы белы грудушки,
И своё-то ретивое сердечушко.
367

101. ПЛАЧ ПРИ ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ С СЫНОВЬЯМИ

ю

20

зо

40

368

Пришла веснушка красивая,
Пришло времячко тоскливое,
Как пошли-то пароходы скороходные,
Уж как стала ждать своих рожёных детушек,
С городов да незнакомыих,
Со прозваньицев тяжёлыих.
Как приехали рожёны мои детушки,
Моё сердечушко ведь вновь да срадовалося,
Мои белы груди-то сволновалися,
На мою-то на бессчастную головушку,
Распекло-то тёпло красно солнышко,
На моём-то на ретивом на сердечушке,
Прирастаяли сугробы снежку белого,
Как я увидела рожёных своих детушек.
Не надеялась я да не начаялась,
Что увижу своих рожёных детушек.
На сараях хомута стыих,
На дворах да колесистыих
Нет лошадушек ступистыих,
Да нет коровушек удоистых.
Мы надеемся да на рожёных своих детушек,
На своих на сыновей да драгоценныих,
Что не покинут нас рожёные-то детушки,
Матерей да нас бессчастныих.
Уж дождалися того времечка,
Как полянушки распашутся,
Уж как хлебушки наростятся,
На полях станут лошадушек понукивать,
А как на широком на шумячем на Онегушке
Как появятся ловцы да рыболовные,
Они наловят всё уловну свежу рыбоньку,
И накормят многих добрых людушек
И старух нас престарелыих.
Два пришло рожёных дитятка,
Ещё один есть на чужой на сторонушке.
Уж как эти три учётных долгих годушка
Жили мы на чужой на сторонушке,
А как приехали мы, беднушки,
Мы на любимую на родину,
Зарослось-то всё ведь травушкой-муравушкой,
Зарослись-то все пути наши дороженьки.
Как пришли мы ко хоромному строеньицу,
Приужахнулось ретивое сердечушко,
Там изломаны кирпичны белы печеньки,

Там привыняты полы белодубовые,
И приломаны косивчаты окошечка,
Нам нельзя зайти в хоромное строеньице,
Всё приобрано, да приразломано,
Всё приломано да прирастаскано.
50 Уж KàK приехали мои рожёны детушки,
Так распекло да красно солнышко
На моём ретивом на сердечушке,
Будут сложены крипичны белы печеньки
И приубрано хоромное строеньице.

А. И. ФИЛЬКИНА

102. О РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ
Состарилась старушка стародревняя,
Стали годышки старешеньки,
А силушки малешенько,
Хожу да подтыкаюся.
Расскажу тебе я про несчастну свою жирушку;
Тридцать лет, как нет законноей семеюшки,
Приоставил он, законная семеюшка,
Сирот малых, милых детушек.
Уж я ростила, рожала мила дитятка,
io Его взяли на войну на кроволитную.
Я не видела тела мертвого,
Я не видела личика блеклого
И много-множество увидла я, беднушка,
И много-множество провидла я кручинушки.
Уж с этой со обидушки великоей
Покатилась бы в водушку глубокую,
Уж как с этой-то с обидушки
Сошью себе я лодочку,
А с кручинушки я сделаю веселешка.
20 Уж как сяду я, кручинная головушка,
Как во это-то я во лодочку,
И отправлюсь в далеко во сине море.
И потомлю свою великую обидушку,
Я оставлю там злодейную смеретушку.
Уж я так обтосковалася,
Уж я так да обтерпелася,
Уж я дожила до глубоких лет, до старости
Во своем да во хоромном во строеньице,
А уж как нонечку-теперечку
24

Русская народно-бытовая лирика

369

30

40

Оставили старушку стародревнюю
Без хоромного строеньица,
Без брусчатых белых лавочек.
Я приехала, победная головушка,
Со чужой да со сторонушки,
У меня дверь не отворяется
И соседи не являются.
Нет ступистоей лошадушки,
Нет удоистой коровушки,
Круче рвет мое ретивое сердечушко.
Я с обидушкой темну ноченьку коротаюг
Я с кручинушкой по утрышку вставаю.
Погляжу я на хоромное строеньице
Я живу да на подворьице,
По чужим углам скитаюся,
Нонь только смерти дожидаюся.

М. Я. ФИЛЬКИНА

103. О РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ

10

20

370

Уж как сегодняшним господним божьим денечком
Подходила тут родитель моя маменька,
Как к кроваточке дубовоей,
Ко постелюшке пуховоей:
«Ты вставай-ко, моя белая лебедушка,
Задушевна красна девушка,
Ты вставай-ко поскорешенько,
Ты справляйся, снаряжайся-ко
На родимую сторонушку».
Как у нашего переного крылечушка
Тут подогнаны ступистые лошадушки,
Тут подъехали извозчички толковые,
Все соседи спорядовые.
Как я ехала, обидна красна девушка,
На родимую на эту на сторонушку,
Днем я ехала по красному по солнышку,
Ночь я ехала по светлому по месяцу.
Мне на этоей почтовоей дороженьке
Мне три встречушки встречалися:
Перва встречушка — обидушка,
Друга встречушка — кручинушка,
Третья встреча — горячи слезы.

зо

40

50

во

Как подъехала я к любимой ко деревенке,
Как ко этому шумливому Онегушку:
Волны круто поднимаются
Да о берег все плескаются.
Как свернула я с дороженьки почтовоей
На уличку эту плановую,
Как подъехала к хоромному строеньицу,
Тут пустым да все стоит пустешенько
Холодным да холоднешенько.
Порастрепана деревня красовитая,
Пообтянута колючей проволокою
Как у этих у злодеев у супостатныих,
11онаставлено мин этих разрывныих,
i
По полям да этим хлебородныим,
А по бережку по этому шумливому
Поразрушено хоромное строеньице
Не от грому, не от молнии,
Не от снарядов от разрывныих,
Разломано хоромное строеньице
Как у злодеев белофинскиих.
Если был бы у меня
Кормилец родной татенька,
Да скачёная жемчужинка,
Они заново б построили
Нам хоромное строеньице
И столову нову горницу,
Да и светлую-то светлицу.
Как уж свезен мой родитель татенька
На Искат-гору высокую,
Как на эту на умершую могилушку.
Как отправлен братец красно солнышко
Он на службу на военную
И положил он тут буйну голову,
Защищая свою Родину.
А я не знаю, я не ведаю,
Какая смерть его постигла,
Потонул ли он во синем море,
Аль разорвало его снарядами неприятельскими?
Как посмотрела я, обидна бедна девушка,
На почтовую на эту на дороженьку,
Как идет родитель моя маменька.
Она без ветрышка шатается,
Без дождя она слезами умывается.
Я обидушку не стала ей рассказывать.
Я по сердечушку обидушку разгладила,
Я сказала своей маменьке:
24*

371

— Ты не плачь, родитель маменька,
70 Как во столице белокаменной,
Есть защитушка надежная,
Не оставят нас ведь, беднушек,
И горюх да горегорькиих.

А. И. ЯКУШКИНА

104. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ К РАЗРУШЕННОМУ ДОМУ
Мне сесть было кручинноей головушке
Со своим да со сердечным со дитяткам,
Мне на эту на брусову белу лавочку,
Мне ко этому косивчату окошечку:
Только слушайте, сердечны милы детушки,
Во-вторых, да престарелые родители,
Как я жить стану, горюха горегорькая,
Как отпустила я законную семеюшку,
Что ль ведь вашего родителя да татеньку,
io Не в бурлакушки его да отпустила,
Что ль на ту да он на службу на военную.
Ну пораздумаюсь, кручинная головушка,
Хоть спустила я законную семеюшку,
Что ль лишь вашего родителя ведь батюшку,
Станет помогать казна нам государственна,
Стану ростить вас, сердечны милы детушки.
Что ли вас я, богоданные родители,
Я ведь обжилась, горюха горегорькая,
После своей я законноей семеюшки.
20 Залетали тут незнакомые-то птиченьки,
Ведь пошла стрельба неугомонная,
И заступила тут ведь власть да незнакомая.
Устрашилась я, горюха горегорькая,
Что ли убоялась я народу незнакомому.
Что ли стали нас народ да вакуировать,
Со своего да со хоромного строеньица,
Как со этыма -со милыма со детушками,
Не хотелось мне поехать со хоромного строеньица,
Строго-настрого они нам приказали
зо Приоставить дом хоромное строеньице.
Как вступила я в поля да хлебородные
И тут взглянула в лужки да в сенокосные,
372

Запустели у нас поля да хлебородные,
Заросли у нас луга да сенокосные.
И пришла я ко своему да ко хоромному строеньицу,
Ко своему переному крылечушку.
Как во моем хоромноем строеньице
Сквозь хоромушки воробушки летают,
На палатях птички гнездышки свивают.
40 Устрашилась я, горюха горегорькая,
Подошла уж я к переному крылечушку.
Приуселась на перено на крылечушко,
Устрашилась я горюха горегорькая,
Утеряла свет во ясныих во очушках,
Помутился ум во младой во головушке.
Как взглянула я в косивчато окошечко,
Нету там хрустальных да стеколышек.
Потом вступила я, горюха горегорькая,
И как во свое-то я во хоромное строеньице,
5о Потом как взглянула я в хоромное строеньице,
А там пустым стоит да все пустехонько.
(«Ни столов, ни стульев — ничего нет»)
Разорено все хоромное строеньице,
Нету в доме у нас брусовых белых лавочек,
Все приломано да все притоптано.
Пораздумаюсь, горюха горегорькая,
И покорю свое сердечко непокорное,
Поклоню свою головку непоклонную,
Но не тем да я злодеям разорителям,
А своим-то я родным освободителям,
бо Чтоб не покинули горюху горегорькую.

А. П. ЯРИЦИНА

105. ПЛАЧ НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Как я пришла, бедна горюша горегорькая,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как на эту на могилушку умершую,
Я ко этим ко желанным ко родителям.
Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Ты порасспроси у горюхи горегорькоей,
Как живу-то я, горюха горегорькая,
Как по белу свету горюшица шатаюсь,
По чужим углам горюшица мотаюсь,
373

ю Как нету миленьких рожёных моих детушек,
Нету дорогого-то мне да доброумьица,
Нету доброго от них мне-ка желаньица.
Ты можешь знать-ведать, родитель моя маменька.
Перетрескалось ретливое сердечушко,
Перелопалась несчастная утробушка,
Помешался ум во младой во головушке,
И помутился свет во ясныих во очушках.
Мои ноженьки теперь да притоптались,
Мои рученьки теперь да примахались,
2о Моя силушка у горюхи придержалась,
Нет надеюшки у меня да нет надеждушки.
Хоть уж есть у меня законная семеюшка,
Ты уж знаешь-ведаешь, родитель моя маменька,
У меня строгая законная семеюшка,
Как за этой я законноей семеюшкой,
Темной ноченьки я крепко не сыпала.
Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Ты горюшица меня да спородила,
Ты на белый свет меня да попустила,
зо Таланом-участью меня не наделила.
Ты меня бы лучше спородила,
Лучше правоей нагой да заступила,
Ты на белой свет меня да не спустила.
Только слухай-ко, родитель моя маменька,
Кабы была я теперь да сильнешенька,
Кабы была я да богатешенька,
Я бы объездила Россию свету белого,
Я по этим городам Петрозаводскиим,
Я по этим городам да Петербургскиим,
40 и как бы была самолетна мала птиченька,
И разыскала бы сердечных малых детушек,
Я бы съездила в столицу белокаменну,
Кабы узнать мне хотя одно словечушко
Про своих да про рожёных милых детушек.

106. НА МОГИЛЕ МУЖА
Только слушай-ко, законная семеюшка,
Как сегодняшним господним божьим денечком
Прилетала малолетн.а мала птиченька
374

io

:2о

зо

•40

Она ко моему косивчату окошечку,
Ко этому хрустальному стеколышку,
Она тоненьким носочком выколачивала,
Она тоненьким голосочком выговаривала:
«Уж ты стань-восстань, горюха горегорькая,
Как у твоей-то у законной у семеюшки,
Как сегодняшним господним божьим денечком,
Есть владычный-то господний божий праздничек,
Есть построено хоромное строеньице,
Есть ведь складена кирпична бела печенька,
И составлены столы у него дубовые,
И накладены закусочки сахарные,
И поставлены кушанья-то разные».
Я как выстала, горюша горегорькая,
Как сегодня я по раннему по утрышку,
Мне выпало три пути да три дороженьки:
Одна выпала путь широка дороженька
Мне на эту на раскат-гору высокую;
Друга выпала путь широка дороженька
Мне на эту на трудливую работушку,
А третья выпала широкая дороженька
Мне ко владычному ко этому ко праздничку.
Я раздумалась, горюха горегорькая,
Мне куда пойти, горюшице победноей.
Не пойду я ко владычному ко праздничку,
Не пойду я на трудливую работушку,
А пойду я на раскат-гору высокую,
Я на эту на могилушку умершую,
Я ко миленькой законноей семеюшке.
Я пришла как на раскат-гору высокую,
Я на эту на могилушку умершую,
Как взглянула я, горюша горегорькая,
Обманула самолетна мала птиченька.
Как уж у моей законноей семеюшки
Нет состроена хоромного строеньица,
Нету складено кирпичной белой печеньки,
И нет поставленных столов да там дубовыих
И не накладено закусочек сахарных.
Только слушай-ко. законная семеюшка,
Уж ты стань-восстань на резвые на ноженьки,
Уж ты забай со мной единое словечушко,
Ты повыспроси у меня, горюши горегорькоей,
Как живут твои рожёны милы детушки?
Ты бы знал-ведал, законная семеюшка,
Как трудно-тяжело жить без законноей семеюшки,
Ветрушки буйны меня да приобвевают,
375

so Добры людюшки меня да приобают,
Пустословьица они да понаскажут,
Как нет заступушки за меня да заборонушки.

107. НА МОГИЛЕ ДОЧЕРИ
Уж только слухай-ко, родитель моя маменька,
Как я приехала ко белой ко лебедушке,
Я взглянула как на белую лебедушку,
Мое ужахнулось ретливое сердечушко,
Как лежит-то моя белая лебедушка,
Как на этой на брусовой белой лавочке,
Одолила меня тоска да неудольная.
Ейны оченьки у лебедушки призаперты,
Алы розовы губоньки призажаты,
ю Белы рученьки к сердечушку да прижаты,
Не забаяло сердечно мое дитятко,
Как со этой со родителью со маменькой,
Верно разгневалась моя белая лебедушка,
Как на эту на родитель родну маменьку,
Верно разгневалась моя белая лебедушка,
Как на эту на родитель родну маменьку,
Что не приехала я к злодейноей к смеретушке.
Не наказала мне-ка белая лебедушка
Как мне жить, бедной горюше горегорькоей,
го Не рассказала мне-ка белая лебедушка
Про свою да про злодейную смеретушку.
Так долила меня тоска да неудольная
Как схоронила я белую лебедушку,
Как на эту на раскат-гору высокую,
Как уж я ехала по пути широкой дороженьке,
Так я не видела, горюша, свету белого,
Я дороженьки-пути да этой дальнеей,
Как потеряшечку я горюха потеряла,
Я единственну доченьку одну да схоронила.
зо Уж как я приехала, горюха горегорькая
В дом хоромное свое да во строеньице,
Как взглянула в три четыре во сторонушки,
Нигде-то нет моей ведь белоей лебедушки.

376

108. ПО РАСТЕРЯННОЙ СЕМЬЕ

ю

20

зо

40

Как взглянула, горюша горегорькая,
Я во эти во четыре во сторонушки,
Где-то есть мое сердечно мило дитятко?
В чистом полюшке оно да прирасстреляно,
Его косточки собаки растаскали,
Его глазушки вороны, расклевали,
Как долит меня тоска да неудольная,
Как по этому сердечному да дитятку.
Как бы ждала я самолетну малу птиченьку:
«Прилети-ко, самолетна мала птиченька,
Расскажи-ко про сердечна мила дитятка»,
Ты бы знал, моё рожёно мило дитятко,
Как живут твои желанные родители,
Нету миленьких твоих братьев родименьких,
Нету нам теперь ведь легкой переменушки,
Нету скорого ведь нам да послухмяньица.
И как я вспомню вас, сердечны милы дитятки,
Долит тоскечушка меня неодолимая.
Я порасскажу тебе, сердечно дитятко,
Как три годушка мы горькие шатались,
Как три годушка мы горькие сиротались,
Столько водушки несчастная не выпила,
Сколько горьких слез да я повылила.
Не так легко на чужой на сторонушке,
Не так легко по чужим углам скитаться,
Нам обидушки горюшицам не выпомнить,
На осенний день обидушки не выносить,
А на вешний лед обидушки не вывозить,
Как легко нам жить без вас, сердечны милы детушки.
Как я выстану по раннему по утрышку
Я победная горюха горегорькая,
Я взгляну как в три-четыре во сторонушки,
И все как жду я скорописчатоей грамотки,
От своих да от сердечных милых детушек,
Но никак не могу, горюшица, дождаться.
Я еще жду, горюша горегорькая,
Как я эту самолетну малу птиченьку —
Может не принесет ли она мне весточки от детушек
Мне-ка, бедноей горюше горегорькоей.
Как пришла я ко хоромному строеньицу,
Я бедна горюша горегорькая,
Как взглянула я на хоромное строеньице —
Не стоит мое хоромное строеньице,
И не топится кирпична бела печенька.
377

Я горюшица стояла приужахнулась,
Что я буду делать, горюша горегорькая,
У меня не стало как хоромного строеньица,
Нет надеюшки у меня да переменушки,
Три сыночка мои да взяты в Красну Армию,
50 На защите стоят они своей Родины.
Как остались стародревние родители
Как вперед мы будем жить да доживати?

109. В ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ С СЫНОМ
Как сегодняшним господним божьим денечком
Как вставала-то по раннему по утрышку,
Прилетала самолётна мала птиченька,
Ко моёму ко косивчату окошечку,
Она тоненьким носочком выколачивала,
Она тоненьким голосочком выговаривала:
«Уж ты стань-восстань, родитель моя маменька,
Принесла тебе я весточку да радостну,
Что приедет сердечно мило дитятко».
ю Как я горюшица со радости вскочила,
Да я на радостях горюша полетела
Какую радость я, горюша, получила,
Что встречу я сердечно мило дитятко.
Как распекёт-то красно ясное-то солнышко,
Пораздвинется как ясной этот месячек,
Как я увижу сердечного да дитятка
Уж как я выйду со перёного крылечушка,
Как увижу я сердечушко рожёное
Тут подрежутся мои резвые-то ноженьки,
20 Не видала его четырёх учётных долгих годушкав,
Приужахнется ретивое сердечушко,
Я прижму его к ретивому сердечушку,
Приложу его я личко белое,
Обойму я сердечного да дитятка,
Я порасскажу сердечному-то дитятку,
Как жила-то я, горюха горегорькая,
Эти долгие учётные-то годушки.
Уж ты слушай-ко, сердечно мило дитятко,
Ты порасспроси горюху горегорькую
зо Как мы жили три учётных этих годушка,
У фашистов-то у этих у несчастныих?
Столько водушки, горюша, я не выпила
378

Сколько слёз, горюша, бедна вылила.
Уж принакоплено великоей обидушки,
Принакоплено великоей досадушки,
На осенний лёд обидушки не выносить,
И на вешний лёд обидушки не вывозить.
Ты порасспроси, сердечно моё дитятко.
Что тебя встретила не во своей хоромное строеньице,
40 Как лишились мы рогатоей скотинушки,
Не пахали мы полей да хлебородныих,
Не косили мы лужков да сенокосныих,
По белу свету мы ходим да скитаемся,
По чужим углам шатаемся?
Перелопало ретливое сердечушко,
Перетрескала несчастная утробушка.
Ты, моё сердечно дитятко,
Мне ответил-то сердечно дитятко:
«Не расстраивайся, родитель моя матушка,
=50 Мы долги годы сражалися за свою Родину
И проливали за неё мы кровь горячую.
Теперь воины домой да собираются,
Теперь кончилась война кровопролитная
Ты дождалася рожёна своего дитятка.
Мы вернулись на свои места родимые
Как ко своим-то ко желанныим родителям,
Отдадим мы всю могутну свою силушку
На воспитанье детей малыих».
Как от радости сердечко успокоится
iso Да и доброе здоровьице прибавится
У меня, у бедной у горюшицы.

П. И. ЯРИЦИНА

110. В ОЖИДАНИИ СЕСТРЫ

Уж я сяду на брусову белу лавочку,
Погляжу в косивчато окошечко,
Буду ждать сестрицу я родимую,
Моя милая сестричушка родимая,
Она съехала далеко ведь далешенько,
Что ль за этую за Свирь-реку сердитую,
И за это за Онего страховитое,
И во эти города да очень дальние,
И не идет ко мне в любимое гостебище,
379

ю Ты скажи, моя сестричка да родимая,
Когда ждать тебя, победной мне головушке,
И что ль по этому по раннему по утричку,
И по этому по позднему по вечеру?
И пораздумаюсь я, победная головушка,
Буду ждать сестрицу да родимую,
Когда придет уж разливна красна веснушка,
Порастают когда сумяты снегу белого,
Поразольется Онего страховитое,
Да заходят пароходы ленинградские,
го Тогда буду ждать я сестрицу свою родимую.
И вот я дождалась разливной красной веснушки,
Что растаяли суметы снегу белого,
Поразлилось Онего страховитое,
Тохько не пришли пароходы ленинградские,
И что ль ко нашей да разбитой Шуньгской пристани,
И не приехала моя сестрица да родимая,
И так скучаю я, победная головушка.

111. ПО БРАТУ
Мне-ка сись было, победноей головушке,
Что ль под это под косивчато окошечко,
Да на эту на брусову белу лавочку,
Погляжу-ка я на широку на уличку,
Там ведь много шло удалых добрых молодцев,
Нет ли моего светушка братца родимого,
Одинокоей скачёноей жемчужинки,
Буду я узнавать своего братца родимого,
Или по его росту по высокому,
ю Что ли по его-то личику по белому,
Да еще по русым по волосушкам.
Поглядела я, победная головушка,
Хоть и много шло удалых добрых молодцев,
Ну только не было моего братца родимого,
Да пораздумалась я, победная головушка,
Мой ведь миленький братец родименький,
Он ведь пошел не на игрище не на прокладбище.
Да отправлен не в бурлаки петроградские,
Да и не в этую наживу молодецкую,
20 А отправлен мой светушка братец родименький,
Что ль на этую войну кровопролитную,
И он не пошлет мне сторублевоей посылочки,
Нет мне надеюшки победноей головушке.
&’0

112. О РАЗРУШЕННОМ ДОМЕ
Уж я сяду на брусову белу лавочку,
Что ль под это под косивчато окошечко,
И расскажу свою великую обидушку,
Как я прожила, победная головушка,
Как я жила тяжелых два годышка,
По чужим деревням я шаталася,
По чужим домам, победная, толкалася,
Там ведь ветрышки меня да приобвеяли,
Бессознательные люди приобидели,
jo И вот я дождалася счастливой той минуточки,
Что стало можно жить на родной опять родинке,
Во своем да во хоромноем строеньице,
Была рада я, победная головушка,
И пошла я на родимую сторонушку,
Неузнаваема родимая сторонушка,
Там не вспаханы поля да хлебородные,
И не скошены луга да сенокосные,
Позапущены огороды кругодомовые,
А поглядела я на хоромное строеньице,
20 И напала тоска великая кручинушка,
Во моем как во хоромноем строеньице,
Все разломаны косивчаты окошечка,
Разворочены поля белососновые,
И повыбитые двери все дубовые,
Поразвалены кирпичны белы печеньки,
Поразломаны брусовы белы лавочки,
И повыбиты ворота все тесовые,
Сквозь хоромушки воробушки летают,
Во моих сенях птички гнезда завивают,
30 Так что негде мне-ко, бедной, приютиться,
Мои ноженьки тогда уж подкосились,
Мои рученьки тогда уж опустились,
И заболело мое ретивое сердечушко,
Посидела я на разваленом крылечушке,
И пошла опять в чужой дом толкаться,
Опять ветрышки стали меня завевати,
Опять людишики стали меня обижати.

А. Я. ЗАВЬЯЛОВА

113. ПО УМЕРШЕМУ МУЖУ

(Запись 1957 года)
Мне-ко сесть ко законной семеюшке,
Ты послушай-ко, законная семеюшка,
Как наше-то хоромное строеньице
Все пошло нонь да в разореньице,
Пустым стало да пустешенько,
Не стало по дому хозяина,
Так нет большака да распорядчичка,
Ты прощайся-ка, законная семеюшка,
Ты со родом да и со племенем,
io Да с хоромныим строеньицем,
Ты прощайся с белым светушком,
Ты прощайся с красным солнышком,
Ты в последний путь поехал во дороженьку,
Ты на эту на буеву на могилушку
Гробовой доской да ты закроешься,
Сырой землей матушкой зароешься.
(«А дольше старичка не смела плакать, у меня повышение
кровяного давления, и я не посмела плакать»)

114. ПО СЫНУ

(Запись 1957 года)
(«Хоронить приехала, так заплакала»)
Послухай-ко, рожёно мило дитятко,
Когда ждать-то мне, кручинная головушка,
Утрышком ли ждать тебя ранешенько,
Или вечером-то ждать тебя позднешенько,
Или в обед-то тебя, в полденышек.
Ты в последний путь поехал во дороженьку
Ты к своему хоромному строеньицу
Ты в буеву могилушку,
Гробовой доской ты да призакроешься,
io Сырой землей зароешься,
Красно солнышко за лес да закатается,
Ты, рожёно дитятко, с белым светом расставаешься,
Ты с земелькой спознаваешься,
Ты оставил двух недорослых деревиночки,
Двух оставил недозрелых ягодиночки,
Престарелых нас оставил родителей,
382

Да оставил молоду жену.
Ты, рожёно милб дитятко,
Ты не в пору-то, не во времячко
20 Потерял свое доброе здоровьице,
Ты пошел на службу государеву
С восемнадцати годышков молоденьких,
Пошел ты за горы да за высокие,
За озерышки широкие,
В городочки незнакомые,
Во прозваньице пошел во тяжелые,
Ты во эти во полки да генеральские,
Во ряды да во солдатские,
Ты под этии под пулюшки свинцовые,
зо Ты под этии снарядушки тяжелые, Ты под этии под таночки огневые,
Погубил ты жизнь свою да молодецкую,
Погубил свое да доброе здоровьице,
Как бы знала я да ведала
Этую великую невзгодушку,
На булавочку тебя бы распоила,
На жемчуженку тебя раскатила,
Убрала бы под замочки ключевые,
Я глядела бы на тебя да ликовалася,
40 Я смотрела бы на тебя да любовалася.
(«Я много плакала причеть, да забыла все»)

III. ПУДОЖ
H. E. АГЕЕВА

1. ПРОВОДЫ СЫНОВЕЙ
На кого была надеюшка
У меня, бедной у горюшицы,
Надеялась я, беднушка,
На рожёных моих детушек,
Толькц думала, бессчастная —
Будут хлебушки мне летные,
Перемена будет лёгкая.
На ту пору на то времечко,
На моё бедно несчастьице
ю Как беда така случилася
От врага да от проклятого,
Да от немца разнесчастного.
Как приотправила я, беднушка,
Трёх сынков своих рожёныих
За лесушки за тёмные,
За горы за высокие,
За болотушки топистые,
За реченьки за быстрые,
За круглисты за озёрушки,
20 За шумячее Онегушко,
За синее за морюшко.
Всё я думала, бессчастная,
Что в бурлакушки я вольные,
Да по денежки довольные,
А как на тую пору-времечко
Погубили у меня, беднушки,
Как рожёных моих детушек,
Саму большую скачёную жемчужинку,
Саму меньшую скачёную жемчужинку,
зо Уж пристреляли ихни ноженьки,
384

Да и бедные головушки,
И ретивое сердечушко.
У рожёных моих детушек
Уж пролили кровь горячую
За свою они за Родину,
За бессчастных родителей.
Нынче я, бедна горюшица,
Плотно-крепко уливаюся,
Да вслед их туда собираюся.
40 Говорю, бедна горюшица,
Со своим рожёным детушкам,
Да со дочушкам любимыим:
«Вы купите-ко, пожалуйста,
Как машины скороходные,
Аэропланы вы воздушные,
Вы отправьте-ко горюшицу,
Меня бедную, несчастную,
Вы в державы чужестранные,
В городочки незнакомые,
so Разыщу, бедна горюшица,
Я могилушку военную,
Паду клубом на сыру землю,
Паду червом во сыру землю.
Не могу ль, бедна горюшица,
Поразбаять-поразговорить,
Я рожёных своих детушек,
Я сыночков любимыих?»
Видно век тое не водится
Из мертвых живы не родятся,
со Да с могилы не воротятся.
Как возростила я, беднушка,
Как своих рожёных детушек.
Было стадушко детиное,
Да большое лебединое.
Всё я думала горюшица:
Не возростить малых детушек
Мне до полного до возраста.
А как нонечу-теперечу
Я возростила горюшица,
70 Растеряла всех я, беднушка,
Как рожёных своих детушек,
А того да не началася,
Что возрощу нынче, беднушка,
Самого да меньшего,
Да сынка мого любимого.
Как на тую пору-времечко,
25 Русская народно-бытовая лирика

365

so

.90

юо

по

120

386

Как на нас да принаехали
Эти немцы-то проклятые,
Да германцы-то злодейные.
Как моя маленька скачёная
Недоросла деревиночка,
Недозрела ягодиночка,
Говорил рожёный дитятко:
«Погоди, родитель матушка,
Защитим свою мы Родину».
Так встречала я, горюшица,
Его во зимнюю во порушку,
На путистой на дороженьке,
Думала, ворочу, бедна горюшица,.
Своего сынка рожёного,
Я возрощу, бедна беднушка,
Хоть до полного до возраста.
Ты моё бажёно дитятко,
Пусть доросла деревиночка,
Пусть дозрела ягодиночка,
Не отпустили мне, горюшице,
Своего сынка бажёного,
Защищал он свою Родину
В партизанскоем отрядушке.
Провожала я, горюшица,
Надоела, многобеднушка,
Я начальникам всем высшиим/
Помешала как я, беднушка,
Со слезами со горючими.
Говорила, многобеднушка,
Я начальникам всевышниим:
«Как моего сынка бажёного
Как не встретит боле бабушка,
Да родитель его матушка
На путистой на дороженьке».
Вся я бедна срадовалася
Как положили сыночика-то бажёного
С партизанов-то повывели,
Да в отряды-то повывели,
Как быват да приостанется,
Да как домой да призаглянется.
На ту пору на то времечко
Рвутся пушки снаряжёные,
Да оружия большепулие
У моей да у скачёноей,
У скачёноей жемчужинки.
Его ноженьки приломаны»

130

140

150

Да сердечушко присорвано,
Да совсем-то искалечено.
Как не мог рожёно дитятко
Он бежать, да отдалитися,
От фашиста от проклятого,
Как припал да ко сырой земле,
Весь он кровью заливается.
Уж там хоромное строеньице
Не крепко ему сколочено,
Во сыру земелку кладено,
Да постелька не положена,
И окуткой не закрытое,
Уж во земелке перекатаной.
Мои слёзы не жемчужные,
Моё личико не бумажное,
А моё лицо не вымокнет,
А от ветрушка не выветрит,
И от солнушка не высохнет.
Уж подсохнет личко белое
От бессчастных от солдатских слёз,
От бессчастныих от военныих.
Кабы было тоё времячко,
Да законы тые верные,
Да жива тая могилушка,
Я уж скрылася бы, беднушка,
Во ту могилушку в сыру землю,
Уж того да мне тошнехонько,
Да того мне обиднёшенько.

П. Ф. АНДРИАНОВА

2. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНОВЕЙ

10

Как отправила я, беднушка,
Своего сына бажёного
На чужу дальную сторонушку,
Во солдатушки победные,
Во матросы горегорькие
За Онегушка шумливые,
За струисты речки быстрые.
Судьи-власти немилостивы,
У них сердечка нежалостивы.
Как живи, моё рожёное,
На чужой дальней сторонушке,

Ты вином не упивайся-тко,
Табаком не занимайся-тко,
И картами не забавляйся-тко,
Кто играет в солдатах в картамы
Того бьют да больно палкамы.
А кто вином да упивается,
Тот под стражу кладывается.
Ты пиши-тко, мой, пожалуста,
20 Как рожёно моё дитятко,
Скорописчатую грамотку.
Придёт веснушка разливная,
Будет летушко красивое,
Как затрубят в лесах пастыри,
А на полянках будут пахари,
Не могу дождаться, беднушка,
Своего сына бажёного
Я со трудной со работушки,
Со поляны со распахотной,
зо А со лужков да сенокосныгх.
Так напиши-тко мне, пожалуста,
Скорописчатую грамотку,
Так ты пошли-тко мне, пожалуста,
Не по гусям не по лебедям,
Не по серым малым утушкам,
А ты пошли-тко мне, пожалуста,
По касатым летным ластушкам,
Прилетят да потихошеньку,
Припадут ко мне близёшенько,
40 Как расскажут мне-ко беднушке,
Про тебя, моё бажёное.
А сама стара-старешенька,
А здоровьицем плохошенька,
Поясок ношу слабешенько.

Е. А. БАШКИРОВА

3. ПО УМЕРШЕМУ ОТЦУ

Мне повыстать было, беднушке,
Не от пения церковного,
Не от звону колокольного
Не от сегодняшнему денечку,
Видно надо обстыдитися,
388

ю

20

зо

40

50

Принародно обстыдитися.
По сегодняшнему денечку
Ко родителю ко батюшке
Зарослася путь-дороженька,
Да не ельничком, березничком,
Частым мелкиим орешничком,
Этот ельничек повысеку,
Я березничек повырублю,
Щелкову траву ногой стопчу,
Доберусь к родитель батюшку.
До сегодняшнего денечку
У родителя у батюшка
Там стояла нова горница
При косивчатых окошечках,
Там сидел кормилец батюшко,
Под косивчатым окошечком
Дожидался родну девушку
Ко годовому ко праздничку.
Там уж пели птички-пташечки,
Да спевали воробеюшки,
Дожидали меня, беднушку,
Ко годовому ко праздничку.
Стала беднушка трогатися —
Стала горенка терятися,
Улетели птички-пташици,
Одна пташица осталася,
Говорила мне, победнушке,
Вижу птиценьку по пёрышку,
Сироту вижу по платьицу.
Как у птицы перо сменное,
У сиротки платье бедное;
По сегодняшнему денечку,
К моему витому гнёздышку,
Прилетела птичка-пташица,
Говорила мне, победнушке:
«Ты вставай, моя голубушка,
Ты по раннему по утрышку,
До петуньего спеваньица,
До кукушьего кукованьица.
О годовом о праздничке
Буде угодничкам прощеньице,
С того свету распущеньице,
Ты зайди, сиротна девушка,
В божью церковь во священную,
Там стоит кормилец батюшко
У свечей да продавателем,
389

У лампадок зажигателем».
Я зашла, сиротна девушка,
В божью церковь во священную,
Не стоит родитель батюшко
У лампадок зажигателем,
У свечей да продавателем.

А. П. БАЯННАЯ

4. В ОЖИДАНИИ ВЕСТЕЙ
Как сегодняшним-то денечком
Я сижу, бедна горюшица,
За столом да за дубовыим,
За питьем да за медовыим,
Да за яствами сахарными.
Досыта гость наедается,
Допьяна да напивается,
Со стола хлеб не теряется.
Верно ведает сердечушко
io У моего сына бажёного,
Есть над головушкой досадушка,
На сердечке попеченьице,
Верно наб пойти, поехати
На чужу дальнюю сторонушку,
От своей да молодой жены,
От родительки от матушки,
Ему за волоки за дальние,
За лесушка-то тёмные,
За Онегушка шумливые.
20 Так закатилось солнце красное
У меня-то ведь, у беднушки,
У горюши, бедной матери,
За горы за высокие,
Так не станет пекчи солнышко,
Согревать да меня, беднушки.
Оно станет пекчи солнышко
Как по вечеру по позднему,
Да по утрушку по раннему,
Упекёт да по головушке,
зо Не зайдёт да во сердечушко,
У меня, бедной горюшице,
Не согреет меня, беднушки,
390

40

зо

«о

70

Ни весной да о христова дни,
А ни летом о петрова дни,
Погребочки ледку ярого,
А заносы снежку белого.
Своего сына жадобного
Отпустила я ведь, беднушка,
На чужу дальнюю сторонушку,
Не в бурлакушки во вольные,
Не по денежки довольные,
Не в сельсовет да председателем,
Не во лавочки торговые,
Продавцом да магазинныим.
Отпустила я ведь, беднушка,
Как на службу государскую,
На военное на полюшко,
На большое я сраженьице.
На чужой дальней сторонушке
Нету завтраков-то ранниих,
Нет обедов полудённыих,
Нету ужинов вечерниих,
Вместо ужинов вечерниих
Там ложеньице-то позднее,
Вместо обедов полуденныих
Как на полюшке на бранноем
Разгулялася метелица,
Занесло да снежком белыим
Как почтовые дороженьки,
Призамёрзли речки быстрые,
Ни пройти, да ни проехати
Моему сыну бажёному
На свою родиму сторону,
Ко своей родитель матушке.
Как родитель ведь да матушка
Была денна его заступница,
А ночна да богомольница.
Я сижу, бедна горюшица,
Под косивчатым окошечком,
Дожидаюся я, беднушка,
Скорописчатую грамотку.
Как сегодняшним-то денечком
Прилетела птичка-пташица,
Как под правым-то под крылышком
Принесла весточку радостну.
Так применила я ведь, беднушка,
Ко тому ко личку другому,
Ко тому сердцу ретивому,
391

От своего сына бажёного
во Я писемко долгожданное.
А пришел круглый долгий годичек
Дождалась я ведь, беднушка,
Своего сына бажёного.
Как распекло да солнце красное
Во мое да вито гнездышко,
Прошел круглый долгий годичек,.
Как пришло да расставаньице.
Уж накатилась туча темная
Со громами да со молнией,
90 Накатилась туча темная
На ретивое сердечушко.
Наб пойти, да наб поехать
На чужу дальну сторонушку,
На военное на полюшко,
На большое-то сраженьице
Моему сыну баженому,
Как к оружьям заряжёныим,
Как ко пушкам начинёныим.
Проводила его, беднушка,
юо Я родитель ему, матушка,
Наделила таланом-участью,
Чтобы хранил да его господи,.
Его буйную головушку,
Да ретивое сердечушко
От злодея-неприятеля,
И от пушек начинёныих,
От оружий заряжёныих.
Говорила я, беднушка,
Своему сыну бажёному:
но «Защищай-ко ты ведь Родину,.
Рожёно моё дитятко,
Не жалей-ко своей силушки,
Не жалей своей могутушки».
Как моё рожёно дитятко
Защищал да свою Родину,
Не жалел да своей силушки.
Проливал он кровь горячую
На защите земли советскоей,
Получил он там раненьице
120 От злодея-^неприятеля,
Как моё рожёно дитятко
Выполнял он все задания
Всех начальников всевышниих.
И из пушек дальнобойныих
392

Уложил он неприятеля,
Как за этое заданьице
Получил он награжденьице.
Как моё рожёно дитятко
Пишет он мне во писёмышке:
130 «Ты читай, родитель матушка,
Моё писемышко весёлое,
И газетку со заметочкой
О твоём сыне бажёноем.
Как за все эти задания
Получил я награждение,
Получил я благодарности».

но

150

160

170

Как сегодняшним-то денечком
Прилетела птичка-пташица,
Правым крылышком ударила
О мое-то о стеколышко,
Как побудила меня, беднушку:
«Ты вставай-ко поранёшенько,
Ты вставай-ко, мать обидная,
Принесла тебе я весточку,
Да известьице хорошее
От твоего сына бажёного,
Поздравляет сын с победою
Над фашистом неприятелем».
Уж я мать да взрадовалася,
Вся слезами уливалася,
От моих от слез горючиих
Прокатилась речка быстрая,
Как за эти круглы годички
Теперь жду да дожидаюся
Своего сына байтного.
Как провожала его, беднушка,
Так сказала ему матушка:
«Что не пришла мне-ка смерётушка
При тебе, жадобно дитятко».
Как ответил мне-ка, беднушке:
«Поживи, родитель матушка,
Посмотри, что вперёд деется».
Так дожидаю его, беднушка,
И всё помню круглы годички
Его умные словечушка,
На ретивоем сердечушке
А и дал ведь мне-ка господи.
Дал мне доброго здоровьица,
Как дождать его бажёного
393

Со чужой дальней сторонушки,
Со военного со полюшка,
Со большого со сраженьица,
Со большими со наградами,
Уж распекёт да красно солнышко
В моё косивчато окошечко.

А А. БЕЗД ЕЛЬНИКОВА

5. ПО ВНУКАМ
Как от наших слез горючиих,
Касата летня ластушка,
Протекла-то речка быстрая,
Широка речка глубокая
Со шумячими порогами.
Ты достань, касата ластушка,
Свою дочерь саму меньшую,
Она грамотна, толковая,
И напишет нам писёмышко.
io Не кладём твоё писёмышко
Мы на почту скороходную,
В управленье переводное,
А кладём твоё писёмышко
Мы ко птиченьке соловьюшку,
И по право кладём крылышко,
Эта птиченька не выносна,
Пролетит она не выронит,
Пронесёт вместо снежиночки,
И отправим мы соловьюшка
20 В городочка незнакомые
По прозваньицу тяжёлые,
Где война была обширная,
Где боя были кровавые.
Эта птиченька, соловьюшко,
Полетат да поразыскиват
Как рожёных наших детушек.
Как гробы-то не состроены
И кресты-то не поставлены
И вернётся эта птиченька
зо К нам с тобой, рожёно дитятко,
И расскажет нам победнушкам
Про рожёных наших детушек,
Что гробы им не состроены
394

40

50

И кресты там не поставлены.
Допустите меня, беднушку,
На брусову белу лавочку,
Да под косивчато окошечко,
Да под туманную околенку.
Уж глядела б я, победнушка,
Уж я отдали в окошечко,
Как на хоромное строеньице,
Как не пекло да красно солнышко,
А запекло да не по жалобну,
И согрело не по-летнему.
Как рожёны ваши детушки,
А бажёны мои внучатки
Как ушли они, победные,
Ну чужу дальную сторонушку,
Как война была горючая
И бои были кровавые,
Положили там головушки
Сыновья наши рожёные.

Е. Г. БОЛОТОВА

6. ПРИ ПРОВОДАХ МУЖА

10

20

Отправляю, многобеднушка,
Я законную семеюшку
Во чужу дальну сторонушку,
Я на службу на военную,
На войну кровопролитную.
Уж мы как с тобой расстанемся?
Поглядите, очи ясные,
На законную семеюшку,
При последней поре-времечке,
По сегодняшнему денечку
Говорю я, многобедная,
Лейтенантам-управителям,
Старшим всем руководителям:
«Вы оставьте-ко, пожалуйста,
Моего мужа любимого
Ко рожёным малым детушкам,
Как кормильца света-батюшка,
Я солдатка горегорькая,
Уж я мать многодетиная,
Я бы им да заменилася,
395

Я деньгами 6 откупилася».
Видно век того не водится,
Что оставят-ко мне, беднушке,
Как законную семеюшку,
Как уж мне этта тошнёхонько,
Мне гораздо обиднёшенько,
Мы рожёные, бажёные,
Глупы, малы недоросточки,
Уж я съездила-скаталася,
зо Я не в дальний город-Пудогу,
Отпустила да отправила
Своего мужа любимого,
Да от вас кормильца батюшка,
Я осталась, мать бессчастная,
Со рожёными с бажёныма
Будто курица с цыплятами,
Будто утица с утятами.
Погляжу, бедна горюшица,
По высокому по терему,
40 Как у меня нонь всё потеряно,
Всё пустым стало пустёшенько,
Да у меня всё порознёшенько,
Да осередь нашей избушечки,
Невеликой фатерушечки
Стоит белая берёзонька,
Она без ветрышка шатается,
Листья к зёмле нагибаются —
Не берёзонька шатается,
Листья к зёмле нагибаются,
50 Тут сама я многобедная,
Вся слезами обливаюся.
Погляжу, бедна горюшица,
На своих на глупых, малыих,
Как я стану жить нонь, беднушка,
Со станицей неудольною?
У меня силушка малёшенька,
Да здоровьице плохёшенько,
Распекать своих рожёныих,
Без кормильца света батюшка.

7. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Ты рожёное бажёное,
Погляжу я, многобедная,
На тебя моё рожёное,
396

10

20

30

40

Ты сердечно мое дитятко,
Отправляю мать бессчастная,
Тебя в годах несовершенныих,
И во годах я глупых детскиих
Я на службу на военную,
Будто тоненьку тониночку,
Недорослу деревиночку,
Недозрелу ягодиночку,
В путь в дороженьку во дальную,
Да во дальню во печальную,
Я за горы за высокие,
За Онегушко глубокое,
Да за реченьки за быстрые,
За моря да за шумячие,
В городочки незнакомые,
Во прозваньице тяжелые.
Ты рожёно моё дитятко,
Ты рожёное бажёное,
Как сердечно мое дитятко,
Глупый малый недоросточек,
Отправляю мать бессчастная,
Я бессчастная детиная,
Я под танки скоробыстрые,
Да под пулюшки разрывные
Да под ружья дальнебойные,
Ты рожёно мое дитятко,
Тепло красно моё солнышко,
Так болит моя головушка,
А не от жару, не от угару.
Как болит моя головушка
От великой от обидушки.
Как унывает сердце ретивое
От тоски большой досадушки.
До того да догоревано
Так во четвертый долгий годушек,
Как мои рожёны детушки
Находились-наскиталися
По фатерам натопталися,
Они кусочков насобиралися.
Как бедной уж тошнешенько,
Мне гораздо обиднешенько.
Так богоданный братец-солнышко,
Разлюбезный милый кумушко,
Так поклоню буйну головушку
Покорю сердце ретивое.
Как у меня, бедной горюшицы,
397

50 Со роженыма бажёныма
Вы не пейте, не кормите-ко,
Только словом не грубите-ко,
Вы меня со столу не гоните-ко,
Богоданный братец-солнышко,
Помогите мне-ка, беднушке,
Так воспитать своих рожёныих
Содержать да малых детушек.
У меня у многобеднушки
У меня сила малешенька
60 Да здоровьице плохошенько.
Содержала, бедна, мучилась,
Я учила беспокоилась,
Все я думала, горюшица,
Что будут хлебушка надеюшка,
Да мне-ка будет переменушка.
Верно то ль, бедна, счастливая,
Что у меня взяли да приотняли
Да меня бедную обидели.
Так отпустила да отправила
70 На чужу дальну сторонушку,
Как болит сердце ретивое,
Как унывает мое бессчастное,
Мне-ка жаль тебя тошнёхонько,
Как от тебя бы не осталася,
Да с тобой бы не рассталася.

8. ПРИ ВСТРЕЧЕ С БРАТОМ МУЖА

К нам машина подкатилася,
Дороги гости явилися
Как со службы со военноей,
Со войны кровопролитноей.
Богоданной братец солнышко,
Кого ждали того дождали,
Дождались так срадовалися.
Богоданной братец солнышко,
Возлюбленный милой кумушко,
ю Говори-тко, не затаивай,
Меня бедной не обманывай.
Расскажи-тко, братец солнышко,
Где оставили, пожалуйста,
Своего братца родимого,
398

20

30

40

50

60

Моего мужа любимого,
Там в убитых, али в раненых,
Али у его без вести пропадено?
У меня, у многобеднушки,
Приотпущено, отправлено,
Два удалых добрых молодца
На чужу-дальну сторонушку,
На службу на военную,
На войну кровопролитную.
Рожёное бажёное,
Сердечно моё дитятко,
Рожёное бажёное,
Да сердечно моё дитятко,
Да законная семеюшка,
Так четвертый долгий годышек
Не могу дождаться, беднушка,
Ни письма себе, ни грамотки,
Да никакого нет известьица,
Так всю долит бедну обидушка,
Да неудольная кручинушка.
Отпустила да отправила
На чужу дальную сторонушку,
Так мне-ка жаль бедной тошнёхонько,
Так всё болит моя головушка,
А не от жару не от угару,
Как болит моя головушка
От великой от обидушки,
Как унывает сердце ретивое
От тоски большой — досадушки,
До того да догорёвано,
Во четвёртый долгий годушек.
Как мои рожёны детушки
Находились, наскиталися,
По фатерам нашаталися.
Как бедной да мне тошнёхонько,
Мне горазно обиднёшенько,
Так богоданный братец солнышко,
Разлюбезный милый кумушко,
Так поклоню буйну головушку,
Покорю сердце ретивое.
Как меня бедной горюшицы
Со рожёныма с бажёныма
Вы не поите, не кормите-ко,
Только словом не грубите-ко.
Вы меня с дому не гоните-ко.
Богоданной братец кумушко,
399

Помогите мне-ка, беднушке,
Так воспитать моих рожёныих,
Содержать да малых детушек.
У меня, у многобеднушки,
У меня силушка малёшенька,
Да здоровьице плохёшенько.

Д. Ф. БЫЧКОВА

9. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Как по сегодняшнему денечку
Выставала я ранёшенько,
Умывалась я белёшенько,
До петуньего спеваньица,
До загозья кукованьица.
Я пришла, да горе бедное,
Я пришла, да горе несчастное,
Ко родиму милу брателку,
Покорилась я да беднушка:
ю «Уж ты съезди, милый братушко,
За текущу быстру реченьку,
За добротушкой за матушкой.
Уж ты сядь, родимый братушко,
На кормы да и правителем,
А я сяду уж да беднушка,
Уж как в нос да во весёлышка.
Мы поедем, горебедные,
Через текущу быстру реченьку,
Ко милостивой троицы,
20 Ко святой да богородицы».
Мы пришли с родимым братушком
Да ко милоей да троице,
Ко святой да богородице,
Ко святому богомольицу,
Всё глядели да приглядывали —
Не могли увидеть матушки
По народу православному,
И ни с личеством ни с роднеством,
Ни куДрявыма волоскамы.
зо Да и отвернёмся мы, беднушки,
Да от милостивой троицы,
От пресвятой да богородицы.
400

40

50

60

70

И выходим, горебедные,
На перёное крылечушко
Летит птиченька по-птичьему,
Говорит по-человечьему:
«Ты поди, подружка милая,
Во зелёную во рощенку,
А во садку садовитую,
А в оградку градовитую,
Там твоя добротка матушка
Во зелёной-то во рощенке,
У ней наварено, напечено,
Из окна в окно мотается,
Всё тебя да дожидается».
Я пошла да только, беднушка,
Я во рощу садовитую
Я в оградку градовитую,
Поискать добротки матушки.
Вы не вейте, ветры буйные,
Вы не шатайтесь, лесы тёмные,
Не трясись, роща зелёная,
Пропустите меня, беднушку,
Не сплетайсе, шелкова трава.
У моей доброты матушки
Там дорожка не натоптана,
Там у зайки не пробежано,
У горностайки не проскакано.
И притти да мне-ка, беднушке,
Протоптать мне-ка дороженьку,
Прокласть да следовицинька.
Это чудо сочудилосе,
Это диво сдивовалосе
У моей доброты матушки,
Нова горница срубиласе.
Стала горница трогатисе
Да в сыру землю хуцетисе.
Ты не пугайсе, доброта матушка,
Я твоя дочка любимая,
Я пошла, бедна, похвастала
Да своей сёструшки любимоей,
Что приведу доброту матушку,
Во любимое гостибище.
Уж ты проклятая обидушка,
Впереди да не заскакивай,
А злодейная кручинушка,
По бокам да не заскакивай.
Не пройти да горю бедному

26 Русская народно-бытовая лирика

40J

Я пришла к доброты матушки,
во Куда систь да усадитися,
Да куда стать да устоятисе,
Да как систь ко буйной ко головушке —
У мня матушка осердится,
Как стать ко резвыим ко ноженькам —
Моя матушка схудоумится.
Сама знаю, сама ведаю
Сяду, горе бедное, ко ретивому ко сердечушку
А ко личику ко блёклому,
А поразбаю-поразговорю
90 Да свою доброту матушку.
Мне на вешний день не выбаять,
На осенну ночь не высказать
Про своё да горе бедное,
Про свою да и обидушку.
Ты пойдём, доброта матушка,
Во моё чисто гостибище,
Я пошла, бедна, похвастала
Своей сестрице голубушке
А твоей дочке любимоей,
loo Что приведу доброту матушку,
А уж век того не водится,
Мёртвый с погоста не воротится,
Не видать доброты матушки.
Хожу я только, беднушка,
Серы камешки наищуся,
К ретиву сердцу наприжимаюся,
Тебя, матушка, надожидаюся.
Не могла дождаться, беднушка,.
Я тебя, доброта матушка.
по На судимой-то сторонушке,
Надо жить моя голубушка,
Помягче шелковой да травушки.
Потише колодцевой да водушки,
Наб круто ходить — не бегать,
А весело жить — не смеятися,
А кручинно да и не плакати.
Круто ходишь — заспешиласе,
Тихо ходишь — залениласе.
По избы-то наб не бегати,
120 А в окошко не заглядывати,
А на судимой-то сторонушке
Надо силушка звериная,
А могута да лошадиная,
А вышла я да молодёшенька
402

130

140

У мня силушка малёшенька,
Десять лет изба не смывана,
Десять лет буки не бучены,
Всё меня да добиралися,
Моей силы догребалисе.
Нет у мня да заборонушки,
Уж как нет да и заступителя.
Я одна, бедна, бессчастная,
Я одна да горегорькая,
Я сижу да с проклятой обидушкой,
Да с несчастноей кручинушкой,
Я в обиду заклекаюся,
Я в кручину заикаюся,
Некому выбаять обидушки,
Некому высказать кручинушки,
Чужа баба — не матушка,
Чужой мужик да и не батюшка.

И. Н. Б Ы Ч К О В А

10. НА МОГИЛЕ МУЖА

10

20

Путь-дороженька кончалася,
Мне могилка показалася.
Как пришла, бедна горюшица,
Как пришла да молода жена
На могилку на родительску,
На шукавку человеческу
К своему мужу законному,
К разговорноей семеюшке,
Как отдали мне-ка не высказать,
Свысока мне-ка не выплакать,
Подойду к нему близёшенько,
Поклонюся я низёшенько,
Уж я сяду да повыплачу
Как с ретивого сердечушка
Я злодейную обидушку,
Как великую кручинушку
Своему мужу законному.
Как справлялася я, беднушка,
Я сегодняшниим денечком
Во любимое гостибище,
Я справлялася скорёшенько,
26*

403

зо

40

50

60

404

Умывалася белёшенько,
Прилетела ко мне, беднушке,
Птичка веща, соловеюшко,
Право крылышко расправила,
По околенке ударила,
Как справляйся-тко, голубушка,
К своему мужу законному.
Как сегодняшним-то денечком
Есть ведь грешникам прощеньице,
А безгрешным разрешеньице
Как во будующем векушке.
Как я шла да торопилася,
Шла я улушкой плановоей
Как дорожкою почтовою,
Где крута горка—бегом бегу,
Где бачажка — там червом плыву.
Уж я шла да торопилася
К своему мужу законному,
Попадали мне-ка, беднушке,
Попадали три мне встретушки:
Перва встретушка — обидушка,
Друга встретушка — кручинушка.
Третья встреча — горячи слезы.
Я с обидушки сошью лодочку
А с кручинушки весёлышки
Со моих-то слёз горючиих
Побежали речки быстрые.
Уж как села я, победнушка,
Как во этую во лодушку,
Как приехала, горюшица,
К своему мужу законному,
Так вы завийте, ветры буйные,
Растащите пески жёлтые,
Как размойся-ко, могилушка,
Как откройся, гробова доска,
Покажись-ко тело мёртвое,
Тело мёртво, личко блёклое.
Прилетите с неба ангелы,
С неба ангелы-архангелы,
Пресвята да богородица,
Принесите-тко, пожалуйста,
Как во этое во телушко,
Как во этое сердечушко,
Принесите-тко здыханьице
Моему мужу< законному,
Во рученьки маханьице,

А во ноженьки хожаньице,
Во уста да говореньице.
70 Как не скажет ли мне, беднушке,.
От сердечушка словечушка,
От ретивого единого,
Я и тем буду радёхонька.
Но верно век того не водится,
Живой с мёртвого не родится.
Не дождаться мне-ка, беднушке,
От сердечушка словечушка,
От ретивого единого,
Своего мужа законного,
80 От сговорноей семеюшки.
Не столько я повыплакала,
Больше я повысказала,
Растерялася я, беднушка,
Как со своима родныма детушками.

И. Я. ВАХРАМЕЕВА

11. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

10

20

Ох как пойти мне-ка, горюшице,
Мне от пения церковного,
Мне от звону колокольного
Мне на буевку ильинскую,
На могилку на родительску,
Ко добротушке ко матушке,
Ко великому желаньицу.
После моего бываньица,
После моего хожаньица
Зарослася путь-дороженька
Ко добротушке ко матушке,
Зарослася путь-дороженька
Частым ельничком, березничком.
Частым ельничком, ересничком.
Порасчищу путь-дороженьку,
Секарев возьму едрёныих,
Обирателей толковыих.
Как сегодняшниим денечком
Поезжала красна девушка
Ко годовому ко праздничку,
Утром выстала — не мылася,
405

зо

40

so

60

406

Пошла — богу не молилася,
Всё к обедне торопилася.
Я стояла, красна девушка,
Возле церкви просвещёноей
На обедне богомольноей,
Я стояла все приглядала
По народу людям добрыим,
Я по вольному по возрасту,
Да по личушку по блёклому,
Да по цветному по платьицу,
Не могла увидеть, беднушка,
Я тебя, родитель матушка.
А пошла сиротка девушка
Я с обедни просвещёноей,
А на правой-то на рученьке
Как увидла нову горницу,
Как во этой новой горенке
Как моя родитель матушка,
Стала к горенке двигатися —
Стала горенка терятися.
Как сегодняшнего денечка
Вы завейте, ветры буйные,
Разнесите, ветры буйные,
Со горушицы желты пески,
Подо мной сиротской девушкой
Расступись-ка, мать-сыра земля,
Расколись-ко, гробова доска,
Покажись-ко, личко блёклое,
Личко блёклое, тело мёртвое.
Дай-ко боже, дай-ко господи
Как моей доброте матушке
Во белых грудях дыханьица.
В могучих руках маханьица,
Во ясных очах миганьица,
Собралися дети бедные
Ко тебе, родитель матушка.
Как сегодняшним-то денечком
Поезжала я, горюшица,
Ко годовому ко праздничку,
Прилетала птичка-пташица
Ко косивчату окошечку,
Говорила мне-ка, беднушке,
Поезжай-ка, красна девушка,
Ко годовому ко праздничку.
На годовоем-то праздничке
Будет грешникам прощеньице,

70

С того свету распущеньице.
Обманула птичка пташица, —
Не пришла родитель матушка.
Я пришла, родитель матушка,
На могилку на умёршую,
Не встават родитель матушка
Со могилки со сырой земли.

М. И. ГРОМОВА

12. ПО УМЕРШЕМУ СЫНУ

10

20

30

Как спала многобеднушка,
По раннему по утрышку
Прилетела ко мне, беднушке,
Соловейка, птичка вещая,
Как сказала мне-ка, беднушке:
«Ты вставай, моя голубушка,
Вещевая птичка вещая,
По сегодняшнему денечку
Новы чуда объявилися,
Со мертвых живы родилися.
Ты вставай-ка поранёшеньку,
Умывайся не белёшенько,
Торопись-ко поскорёшенько,
На травку-борявку покровскую,
На могилку на родительску».
Но сказала птичка вещая:
Нам ко рожёному ко дитятку
Дороженька проторена,
Следочики прокладены.
Я ставала поранёшеньку,
Умывалась не белёшенько,
Торопилась поскорёшенько
На буявку на покровскую,
На могилку на родительску.
Прихожу я, многобеднушка,
Как дорожка не проторена,
А следочки не прокладены.
После моего бываньица,
Заросталась путь-дороженька,
Копорнягом она ельничком,
Тонким маленьким березничком,
Горьким тоненьким осинничком.
407

40

so

во

70

408

Пойти мне, многобеднушке,
Ко рожёному ко дитятку,
Проторить мне-ка дороженьку,
Мне повыронить слезиночку,
Пропустить мне ручеиночки.
Помолюсь богу, покланяюсь,
Вы повийте, ветры буйные,
Со четырёх всех сторонушек,
Не сорвите, ветерочики,
Со домочков шоломочики,
Со часовенок кресточиков,
Со божьих церквей главочиков,
А сорвите, ветры буйные,
Со могилушки песочики.
Покажись-ка мне-ка, беднушке,
Гроб-колода тёсу белого,
Тёло мёртво, личко блёклое,
Налетите с небес ангелы,
Кладите в рученьки маханьица,
В ноженьки хоженьица,
Во ясны очи гляженьица,
Во язык да говореньица.
Прихожу я, многобеднушка,
Ко рожёному ко дитятку
На любимое гостебище,
Как соврала птичка вещая,
Дубовы столы не ставлены,
Много кушаний не кладено.
Ты рожёно мое дитятко,
Ты хоть сядем, да подумаем
И обидье рассоветуем
Приходи-ко ко мне, беднушке,
Ко добротушке ко матушке,
Ты скажи, мое рожёное,
Когда звать мне тебя, беднушке,
Во любимое гостебище,
Звать по раннему по утрышку,
Аль по позднему по вечеру?
Если по раннему по утрышку —
Будут кушанья не спечены,
Звать по позднему по вечеру —
Будут кушанья приедены,
Осередки денька белого —
Может, дома не застанете,
Буду ,на трудной на работушке.
Не богатое богачество,

80

90

100

110

120

Окаянно одиночество,
Приходи-ко ко мне, беднушке,
Придь на трудную работушку,
На одинку, без крещёнушек,
Тут ведь мы с тобой набаемся,
Мы довольно повидаемся,
Если во зимню пору-времячко —
Пригоню к тебе я, беднушка,
Пару конюшек вороныих,
А во летню пору-времячко —
Пригоню к тебе я, беднушка,
Лёгку маленькую лодочку,
Охти мне-ка да тошнёхонько,
Да гораздо обиднёшенько.
Хоть ходила, многобеднушка,
Ко рожёному ко дитятку,
На любимое гостебище,
Я обиды не убавила,
Только больше поприбавила.
Как не ладно верно вздумала,
Верно век тоё не водится,
Со мертвых живо не родится.
Без тебя, моё рожёное,
Понаскоплено обидушки,
Мне во летний день не высказать,
На ербовой лист не выписать.
Нашлись бы люди смелые —
Распластали б груди белые,
И повыняли обидушку,
И повырыли кручинушку.
Придёт вёснушка красивая,
Пора-времячко тоскливое,
По полянкам пойдут пахари,
По лесам да пойдут пастыри,
Посмотрю я, многобеднушка,
Во косивчато окошечко,
На улицу на плановую,
На дорожку на почтовую,
Молодцы пойдут толпицами,
Красны девушки станицами.
Стану, беднушка, приглядывать
Своего рожёна дитятка,
Стану беднушка, приглядывать
Я по волосу, по возрасту,
Да по желтыим кудёрышкам.
409

С. Я. ЕГОРОВА

13. ПО СЫНУ, ПОГИБШЕМУ НА ФРОНТЕ

ю

20

зо

40

410

Сына в армию отправила
Я на службу на военную,
Я тем самыим гордилася
Что ушёл сыночек в армию,
Мне родной сынок наказывал,
И меня он уговаривал:
«Ты не плачь-ко, моя матушка,
Моя служба-то недолгая,
Я вернусь скоро на родину
И не забуду тебя, матушка».
Уж как с сыном я прощалася,
Благословляла своего сына
Я на службу на военную,
Наказала своему сыну:
«Ты рожёно мое дитятко,
Держи головушку поклонную,
И сердечушко покорное
Ко своим да ко начальникам,
Будь солдатушком примерныим
Если случится невзгодушка,
Напададут враги коварные
Встань защитой неизменноей».
Я уж с сыном порассталася —
После долго обживалася,
Деньки долгие казалися,
Бессонны ночки короталися,
Мне худые сны казалися.
Как наставала туча тёмная,
Туча темная, пригромная,
Со стрелой туча со огненной,
Туча скоро поднималася
У меня у дома оказалася,
Г рома больше приударило,
Огня больше поприбавило,
По моей избы ударило,
Мою хату опрокинуло.
Тут я бедна просыпалася,
Сердце клубышком свивалося,
Нехорошо мне показалося,
I le через долгу пору-времечко
Как мои-то сны сбывалися,
И тут война-то объявлялася,

50

■во

70

«о

Тут я бедна догадалася,
Мои сны да разгадалися.
Не мою избу ударило,
А моего сына бажёного
Как во буйную головушку.
Как моё рожёно дитятко
Был военным пограничником,
И его первая невзгодушка
С той поры и с того времечка
Не получаю, мать бессчастная,
Ни письма да я ни грамотки,
Никакой-то нету весточки,
У меня, бедной горюшицы,
Сердце кровью обливается,
И глаза не высыхаются.
Как я сяду, да победнушка,
Под косивчато окошечко,
Погляжу я в ту сторонушку,
Куда беднушка отправила
Я свое рожёно дитятко,
Он во сне-то мне не кажется,
И наяву да не объявится.
Уж я думаю, победнушка:
Видно вражья пуля меткая
Прострелила груди белые.
Али буйную головушку,
Как опустились ручки белые,
И подломились ножки резвые,
И закатились очи ясные,
И не увидит красно солнышко
Он своей доброты матушки,
И не увидеть мне как, беднушке.
Не через долгу пору-времячко
Как мои-то сны сбывалися,
И тут война-то объявилася.
Тут я бедна догадалася —
Мои сны да разгадалися —
Не мою избу ударило,
А моего сына бажёного
Как во буйную головушку.
Как мое рожёно дитетко
Был военным пограничником
И его первая невзгодушка,
С той поры и с того времячки
Не получаю, мать бессчастная,
Ни письма да я, ни грамотки,
411

Никакой да нету весточки.
90 У меня бедной горюшицы
Сердце кровью обливается
Своего сына любимого,
Лежит на полюшке на бранноем,
Не сокручен, не налаженый,
В гробову доску не кладеный.

В. И. ЕРОХОВА

14. ПО УМЕРШЕМУ МУЖУ
Уж как сесть было мне, беднушке,
На точёную скамеечку,
Напротив да личка блёклого,
Супротив сердца ретивого.
Уж спросить было мне, беднушке,
Куда справился-наладился,
Сокрутился да отправился
Уж ты, моя семья законная,
Да семеюшка сговорная,
ю Уж ты ко праздничку годовому
Да к воскресеньицу христовому,
Ко заутрене ко раннеей,
Ко обедне к полудённоей,
Аль на трудную работушку?
Уж сама знаю, сама ведаю,
Я вдова благочесливая,
Куда справился-наладился,
Не к заутрене ко раннеей
Не к обедне полудённоей,
20 Да не на трудную работушку.
Сама знаю, сама ведаю,
Я вдова благочесливая,
У тя платьице не празднично,
У тя платье не недельное
У тя платьице умёршее,
Уж ты справился-наладился
На искат-гору высокую,
На погост да к богородице,
Ты во матушку-сыру землю,
зо Нонь от нас да отдаляешься,
В сыру землю жить справляешься.
412

40

50

60

70

Нонь спрошу, бедна горюшица,
Я вдова благочесливая,
У тебя, семья законная,
Да семеюшка сговорная,
На кого ты оставляешь
Своих бажёных малых детушек?
Как моим бажёным детушкам
В ком искать великого желаньица.
Как во ветрышках во буйныих,
Аль во серыих во камешках?
Когда камешек расколется —
Тогда желаньице откроется,
Куды ветрушки задуются —
Туды укатится желаньице.
Не видать бажёным детушкам
Как великого желаньица,
Как твои родимы детушки
Будут на уличке дракливые,
Да в избушке хлопотливые,
За столом да большевытные,
На работке малосильные,
Будут за плечушка потолнуты,
За волосушка подёрнуты,
Во головушку пощёлнуты,
Нету крепкой-то заступушки
Нынь кормильца света батюшка.
Нонь у нас-то у победныих
Нету раннего бужателя,
Нету позднего ложателя,
На работку наряжателя,
Уж как нынечу-теперечу
Придёт вёснушка красивая,
Пора-времячко тоскливое,
Придёт рыбье нарастаньице,
Да жегожье кукованьице,
Пахаря пойдут в чисты поля,
Секари да во темны леса,
Рыболовы на сини моря,
Да на круглистые озёрышка.
Как у нас-то у победныих
Нету пахаря в чистых полях,
Секаря да во темных лесах,
Рыболова на синих морях,
Ни на круглйстыих озерышках.
Как одолит меня, беднушку,
Та злодийная обидушка,
413

во

до

юо

по

120
414

Окаянная кручинушка,
Сокрушат да горючи слёзы.
(«Кладут в гроб»)
Уж как сердечны малы детушки,
Собирайтесь-ко, бажёные,
Вы ко домику ко новому,
Да ко гробику к сосновому,
Уж как ваш родитель батюшка
В новый гроб да собирается,
И досками закрывается,
И гвоздями забивается,
Он от нас да отдаляется,
В сыру землю жить справляется,
Отвезем мы недалёшенько,
Спустим в землю глубинёшенькоУж как нынечу-теперечу,
Уж как век того не водится,
Живой с мёртвого не родится,
Да с погоста не воротится,
У ворот не поколотится,
У окна не постучается,
К нам в избу не подавается.
Уж не видать, бажёны детушки,
Вам кормильца света батюшка
Уж как веки нерушимые.
(«На могиле»)
Как пойти мне было, беднушке,
От божьей церкви просвещёноей
От главы да колокольнеей,
Да от пения церковного
Уж по буевке петровскоей
На могилку человеческу.
Как после моего бываньица,
После долгого хожаньица
Не проторена путь-дороженька,
И у червушка не проплыто,
У горностая не пробежено,
Да у зайка не проскакано.
После моего бываньица,
После моего хожаньица
Зарослася путь-дороженька,
Она ельничком, березничком,
Тонким маленьким олешничком,
Шелковой травой муравчатой,
На шелковой траве муравчатой
Расцвели цветы лазурьевы.

130

но

150

160

Уж как я, бедна горюшица,
Уж как ельничек повысеку,
Да березничек повырублю,
Да и олешничек повыломлю,
Зло кореньице повыведу,
Щелкову траву в ногах стопчу,
Я сомну цветы лазурьевы,
Проторю я путь-дороженьку
Ко своей семье законноей,
Да к семеюшке сговорноей.
Слава богу, слава господу,
Путь-дорожка скороталася,
Да могилка показалася,
Я с умом-разумом смешалася.
Куда стать мне было, беднушке,
Стать во резвые во ноженьки —
Не услыхать да зычна голоса.
Уж как моя семья законная,
Да семеюшка сговорная,
Уж как стану я, победная,
Да вдова благочесливая
Супротив да личка блёклого, .
Супротив сердца ретивого,
Стану баять, стану говорить,
Не могу ли я, победная,
Поразбаять-поразговорить,
А своей семьи законноей,
Да семеюшки сговорноей,
Не подаст ли мне-ка, беднушке,
Он своего да зычна голоса.
Как скажу, жена победная,
Я тебе, семья законная,
Как сегодня тёмной ноченькой
Мне-ка, бедноей горюшице,
Прилетала птичка вещая,
У ворот да постучалася,
У окна да вещевалася.
Говорила мне-ка, беднушке:
«Ты вставай да горегорькая,
Ты вставай, вдова победная,
Поспевай к заутрене ко раннеей,
Ты к обедне к полудённоей.
Как сегодняшнего денечку
У заутрени у раннеей,
У обедни полудённоей
Будет грешничкам прощеньице,
415

170

180

190

200

210

416

С того свету распущеньице».
Я вставала-то ранёшенько,
Не умывалася белёшенько,
Уж я ехала-спешилася,
Шла дорожкой торопилася,
Уж я шла, бедна горюшица,
По путистой по дороженьке,
Уж я шла, бедна, шаталася,
Мне три стретушки стреталися:
Перва стретушка — обидушка,
Друга стретушка — кручинушка,
Третья стрета — горючи слезы.
Я обиде покорилася,
Я кручине помолилася,
Горючим слезам в покор пошла.
Не доли-тко меня, беднушку,
Как злодейная обидушка,
Да проклятая кручинушка,
Не долите, горючи слезы,
Дайте дойти да мне-ка, беднушке,
До обедни полудённоей.
Как сегодняшним-то денечком
Да в обедне полудённоей
Уж я стояла-то, победная,
Столько богу не молилася,
Всю обедню прослезилася,
Я глядела да приглядала
Уж тебя, семья законная.
Не смогла увидеть, беднушка,
Ни по росту, ни по возрасту,
Ни по платью ни по цветному.
Затем пошла, бедная горюшица,
К твоей могиле человеческой,
Уж я шла, бедная, шаталася,
Нова горенка казалася,
С одним маленьким окошечком,
Стала ближе-то трогатися —
Стала горенка терятися.
Не убойся-ко, пожалуйста,
Не недельна иду гостьюшка,
Не денна иду беседница,
Я иду, бедна, часовая,
Да часовая-минутная.
Пришла убавить я кручинушки,
Приулить да горючих-то слёз.
У меня горюшка два морюшка,

220

230

240

250

27

Да обиды три озёрышка,
Горючих слёз три реки течёт,
Сесть на летний день — не высказать,
На осенню ночь — не выбаять,
На гербовой лист — не выписать.
Я наполнена обидушкой,
Надоволена кручинушкой,
Уж спрошу, бедна горюшица,
У тебя, семья законная,
Когда посулишься к нам, наладишься,
Во любовное во гостьбище,
Аль о летнем о петровом дни,
Аль о зимнем о христовом дни,
Аль на буднеем недельном дни,
Аль о христовом воскресеньице?
Уж мы ждать-то будем, бедные,
Дожидать будем, бессчастные.
Верно век того не водится,
Живой с мёртвого не родится,
Не дават да мне-ка, беднушке,
Он своего да зычна голоса,
Уж помолюся да покланяюсь
Пресвятой да богородице.
Уж вы завейте, ветры буйные,
Задожжите, дожди частые,
Разнесите, ветры буйные,
Со могилы человеческой,
Вы по одной да по песочнике,
Уж вы откройте, ветры буйные,
Как его да гробову доску,
Уж прилетите с небес ангелы,
С небес ангелы архангелы,
Дайте в рученьки маханьица,
Да во ноженьки хоженьица,
Во уста да говореньица,
И во плечушка могутушки
Как моей семье законноей,
Не могу, бедна горюшица,
Ни разбаять, ни разговорить
Я своей семьи законноей.
Верно век тоё не водится,
Живой с мёртвого не родится,
И с погоста не воротится,
Не сулится, да не ладится,
К нам во любовное во гостьбище.

Русская народно-бытовая лирика

417

М. В. ЕФРЕМОВА

15. О СЫНОВЬЯХ-ФРОНТОВИКАХ

ю

20

зо

40

418

Уж я встала утрышком ранёшенько,
Умывалася белёшенько,
Умывалася не водушкой,
Умывалась горючьми слезами,
До того я умывалася,
Уж я вся да растерялася.
Потеряла я, беднушка,
Всех рожёных своих детушек,
Всех прекрасных своих соколов,
Сыновьев своих любимыих.
Как поехали рожёные
Распрекрасны ясны соколы
На войну да кроволитную,
Я у их да подавалася,
Я от их да поосталася,
Я с има да порассталася.
Говорила, многобеднушка,
Уж я мать многодетиная^
Голова многокручинная,
Как своим рожёным детушкам:
«Как я от вас да не остануся,
Уж я с вами не расстануся,
Уж я день пойду по солнышку,
Уж я ночь пойду по месяцу».
А приосталась многобеднушка
На пути да на дороженьке,
Я у заставушки Стеклянскоей,
Я у бедной этой пристани.
Как пошли они, поехали,
Во печальную дороженьку,
Я осталась, многобеднушка,
На пути да на дороженьке,
Со слезами со горючими.
Провожала, многобеднушка,
Сыновьёв своих любимыих,
Говорила я, горюшица:
«На широкоем на полюшке
Вам постелька снежку белого,
А зголовье ледку ярого,
А одеяло — ветры буйные,
А сердечные родители
Вам ракитовые кустики,

50

60

70

во

Вам оружья заряжёные,
Да вам пулюшки готовые.
Куды вас да приотправили,
Вас троих да я отправила
На одной да на неделюшке».
Как я с нима распростилася,
Я домой да воротилася,
Как пришла я, многобеднушка,
У меня всё стоит пустёшенько,
Порозным да порознёшенько,
Цветны платьица по стопочкам,
Ихны шапочки по полочкам,
Приосталася я, беднушка,
Три я круглые неделюшки
Ни за что не принймаюся,
А слезами обливаюся.
Со путистой со дороженьки
Как я ждала-дожидалася
Письмеца от их, да грамотки,
Как христова воскресеньица.
Привезли моих рожёныих
В города да незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
Клали в службу их в военную,
Одного сыночка лётчиком,
А другого пулемётчиком,
Я наказывала, беднушка,
Своему сыну рожёному:
«Ты летай, рожёно дитятко,
Ты летай-ко ясным соколом,
Прилети-ко ко мне, беднушке,
На родимую сторонушку».
Как написало мне рожёное
Он писёмышки частёшенько:
«Как я слетаю, посражаюся,
Я с врагом да разнесчастныим,
Да приеду во любимую деревенку
Ко своей любимой матушке».
Как попало моё рожёное
На врага да несчастного
Положил .буйну головушку
На чужой дальней сторонушке,
Как послали мне-ка, беднушке,
Мне его да одеяньице,
Его сапоженьки со ноженек,
А шинелюшку со плеченек,
27*

419

Лягу спать да прискутаюсь,
90 А его да одеяньицем,
Зимним согреваньицем,
А летним красованьицем,
Всё равно да мне-ка, беднушке,
Он во снях да не покажется,
Наяву да не объявится.
Как увезен далекошенько,
Улетел да высокошенько,
Кабы были бы у беднушки,
У меня крылья гусиные
юо Да и перья лебединые,
Уж слетала бы я, беднушка,
На чужу дальну сторонушку,
Уж узнала бы я, беднушка,
Его живого или мёртвого.
Без своих сынов любимыих
До того да у меня дожито,
На столе нету питаньица
Да на плечах одеваньица,
Да хоромное строеньице
но Оно стоит да не по-старому,
А стоит да не по-прежнему.
Находилась наскиталася,
Без своих рожёных детушек,
По соседям спорядовыим,
И кусочков насбиралася,
И глоточков напивалася.
Как узнала да проведала
Получила, многобеднушка,
Как узнала да проведала,
120 Получила, многобеднушка,
Про рожёного про дитятка,
Про вторую-то жемчужинку,
Уж как где оно находится
Был отправленой в военное,
Оказался он во пленноем,
А и пленное-победное.
Как над им да надрыгалися,
Как над им да издевалися
Эти враги да разнесчастные,
130 Фашисты распроклятые,
Ходил да он голёшенек,
А и сидел да голоднёшенек.
А от третьего рожёного
Никакой да нет весточки,
420

но

150

160

170

iso

Никакого нет писёмышка,
Ни живого нет, ни мёртвого,
Да нигде не оказалося,
Оно совсем да потерялося,
Потеряла, многобеднушка,
Всех рожёных своих детушек.
Как до этого-то времечка
Как я жила, многобеднушка,
Будто утица с утятами,
Будто курица с цыплятами,
А наскоплено обидушки
Без рожёных моих детушек —
Сесть на вешний лёд — не выписать,
На осенний день — не выплакать.
Как уж дожито, у беднушки,
Нет ступистыих лошадушек,
Нет удоистых коровушек,
Хоть я годами-то не старая,
А я стала приусталая,
Уж я вся приработалася,
Всё сыночков дожидалася,
И я вся порастерялася.
Встану я, многопобеднушка,
Я по утрышку по раннему,
Уж я вся порастерялася
И слезами обливаюся,
Унимают меня, беднушку,
Как рожёны мои детушки
А касаты мои ластушки
Говорю я своим детушкам:
«Не унимайте меня, беднушку,
Моё личко не бумажное,
Мои слезы не жемчужные,
Моё личушко несчастное
Мои слёзушки горючие».
Как я на то, бедна, сложилася,
Что не дождаться мне-ка, беднушке,
Своего-то мне рожёного,
Да своего-то мне бажёного
Со стадушка детиного,
Детёночка любимого.
Я на то бедна сложилася,
Что землей-матерью покрылася,
А улетело-укатилося,
Да назад не воротилося,
Не могла дождаться, беднушка,
421

Потеряла, многобеднушка,
Будто перстень со правой руки,
Будто крест да со белой груди,
Сыновьев своих любимыих.
Кабы были вы бы при доме,
Так я и не была бы при горе,
Я бы вас да дожидалася
Я со трудной со работущки,
Как осталася я, беднушка,
190 Со рожёныим со детушкам,
Со касатыма со ласточкам,
Как не во-пору не во-время,
Я вдовой да приосталася,
Голова многобессчастная.
Недалёко приотправлена
Моя законная семеюшка,
А во матушку сыру землю
Боле взад да не объявится
И домой да не воротится.

Н. ЗАХАРОВА

16. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Порастроньтесь, люди добрые,
Припаду я ко могилушке,
И послушаю, бессчастная,
Нонь не стонет ли сыра земля,
Не вопит ли моя матушка,
Не жалеет ли обидушки?
Ой не стонет мать-сыра земля,
Не вопит да моя матушка. .
С гор катитесь, ручьи вешние,
ю Вы размойте пески жёлтые,
Поднимите гробову доску,
Пооткройте полотенечка,
Дайте раз взглянуть, горюшице,
На родитель мою матушку.
Ой не льются ручьи вешние,
Не размоют песков жёлтыих,
Не покажут моей матушки.
Вы взбушуйте, ветры буйные,
Да со всех ли четырёх сторон,
422

20 Размечите мать-сыру землю,
Вы ударьте в большой колокол,
Разбудите мою матушку.
Не бушуют ветры буйные,
Не ударят в большой колокол
Не разбудят моей матушки.
Ох тошным да мне тошнёхонько,
Пройдёт зимушка холодная,
Да наступит весна красная
Зацветут в рощах деревьица,
зо Запогуркивают голуби,
Запосвистыват соловушка.
У меня, бедной горюшицы,
Не сойдёт с сердца кручинушка,
Не убавится обидушка.
Распекёт да красно солнышко
Середи да лета тёплого,
Не согреет сиротинушки.
Лишь притеплит меня, беднушку,
Зелена да та дубравушка
40 На могиле моей матушки.

Т. Г. КАЛИНЦЕВА

17. НА ПРОВОДАХ ПЛЕМЯННИКОВ

Как сегодняшним-то денечком,
Как пойдут рожёны детушки,
На чужу дальнюю сторонушку,
За лесушки за тёмные,
За Онегушко широкое.
Как сегодняшним-то денечком,
Как сидят мои бажёные,
За столом да за дубовыим,
За*хлебом-солью за отцовыим,
ю Их уста не отворяются,
Со стола хлеб не теряется.
Как пойдёте, мои милые,
На чужу дальну сторонушку,
С города да на город,
С волока да на волок.
Чужа дальная сторонушка,
Как не сахаром посыпана,
И не мёдом наполйвана,
х23

А слезами да горючима
20 Вы просите-тка, бажёные,
Как сердечныих родителей,
Как божие благословленьице,
Как родительско прошеньице,
Со синя моря повыздынет,
На край бережка повыкинет,
С огня пламени повыведет,
Сбережёт да добрых молодцев,
От смертей да от несчастныих.
Наделят да вас родители,
зо Как таланом да всё участью,
Да господней божьей милостью,
На чужой дальней сторонушке
Вы держите-ка, бажёные,
Во устах своих святителей,
Споминайте-тка родителей,
Сбережёт да вас ведь господи,
На чужой дальней сторонушке.
(«Сойдешь на буевку, так там приходит слово к слову
сижу да и давай плакать»)

18. ПО БРАТУ
Как во нынешнем-то годичке,
Времена-то пошли новые,
Пошли смерти непутёвые,
Как пришла скорая смерётушка
К моему братцу родимому,
У ворот не колотилася,
У окошка не давалася.
Как бы у ворот поколотилася,
У окошка подавалася,
ю Я бы со смертью посудилася,
Посудила бы смерётушке
Я поля да со посевами,
Как лужка да сенокосные,
Да посулила бы я, беднушка,
Старого да либо малого
Человека волотящего.
А смерть на то н° согласилася,
Взяла смеретушка человека самого лучшего.
Большого с дому начальника,
424

20 Оставила детей на сиротаньице,
А жену на поруганьице.
Да потеряли мы беднушки, потеряшечку
Обронили оброняшечку,
Потеряшечка стоит сто рублей,
Оброняшечка целу тысячу,
Как родимый братец светушка,
А всем кормилец батюшка.
Поглядите-тко, рожёны детушки,
На его-то тело мёртвое,
зо И на личушко на блёклое.
Не спускайте-тко, рожёные,
Своего кормильца батюшка,
Как во матушку-сыру землю.
Боле век вам не видатися
Со кормильцем светом батюшкой,
Вы простите-тко, пожалуйста,
Вы соседки порядовые,
Как соседушки порядные
Моего братца родимого.
40 У кого взяли не отдали,
Кому отдали — недовзяли,
Чтобы дала богородица
Как во будущем-то векушке
Во резвы ноженьки хоженьице,
Во ясные очушки гляденьице,
Во уста да говореньице.

19. О ПЛЕМЯННИКЕ В ДЕНЬ СМЕРТИ ЕГО СЕСТРЫ
Только сесть да приосмелиться
На брусову белу лавочку,
Пропустить свой зычен голосок,
И умильно причитаньице,
Поспрошу, бедна горюшица,
Как душа с телом расставалася,
Тут никто да не попалися,
Ни сыновья твои любимые,
Мои племнячки бажёные.
ю Как одна-то сиротиночка
Небольшого да толку-малтанья,
А другое-то рожёно дитятко
На чужой дальней сторонушке,
А в боях да он в великих.
425

20

зо

40

50

'
60
426

Поспевай, любимый племячек,
Ко твоей родитель матушке,
Ко последнему прощаньицу,
Ко земному погребаньицу.
Есть ещё во живности,
Только нет его при ближности,
Подавали мы рожёному
Скорописчатую грамотку,
О своей родимой матушке,
Не своя да воля вольная
На чужой дальней сторонушке,
Не спутили рожёного дитятка
Ко проследнему прощаньицу,
Ко земному погребаньицу,
Ко своей родитель-матушке.
Тут осталась сиротинушка,
Родимый братец светушко,
Ни отца нету, ни матушки,
Ходит по людям шатается,
Вслед желанья добирается.
Пришла вёснушка красивая,
Пришло времячко тоскливое,
Прилетели гуси-лебеди,
Серы маленькие утушки,
Так мы вышли с сиротинушкой
Как на улушку плановую,
Ко утехе речке быстроей,
Стали утушек выспрашивать
И лебёдушек испытывать:
«Каково вам гуси-лебеди,
Серы маленькие утушки, .
По холодной плавать водушке?»
Отвечали серы утушки:
«Как вам детушкам без матушки,
Без сердечных жить родителей,
Так же нам-то серым утушкам
По холодной плавать водушке.
Как сиротны малы детушки,
По бережку находятся,
Камешков насюбираются
Ко сердечку накладаются,
Желаньица насобираются».
Так одно пекёт да солнышко,
По всему да свету белому,
Так живут одни родители,
Одни живут сердечные,

А чужи тетушки — не матушки
А чужи дядюшки — не батюшки.
Как сестрица моя, милушка,
Да любезна мила кумушка,
У тя не будет ли свиданьица,
На дороженьке — стретаньица
Со кормильцем светом батюшкой,
Со кормилицей моей матушкой,
Так раскажи-тко ты, пожалуйста,
70 Про моё-то житьё-жирушку
Как любезным милым племячкам,
И сердечныим родителям,
Как живу, бедна горюшица,
Как хожу да я шатаюся,
О дубинку опираюся,
Я за щепку запинаюся,
Я хожу по горнице,
Я служу вместо подворнипы.
Расскажи-тко ты, пожалуйста,
во Как сердечныим родителям
Про моё про сиротаньице,
И про бедно покликаньице.

20. НА МОГИЛЕ ПЛЕМЯННИКА

По сегодняшнему денечку
Я сидела только, беднушка,
Под косивчатом окошечком,
Ожидала только, беднушка,
От любезного от племничка
Я писёмышка, да грамотку.
А по сегодняшнему денечку
Прилетела птичка вещая,
Принесла да весть нерадостну,
io Она в окно поколотилася,
А в стекло да постучалася,
Тут уж я да догадалася,
Видно нет его во живности,
Только нет его при ближности.
Пришла весть да нехорошая
Со чужой дальней сторонушки,
Как я сошла, бедна горюшица,
На раскат зелену рощицу,
427

Я на буевку родительску,
20 На могилку человеческу,
Как не шуми, роща зелёная,
Не убойтеся, родители,
Не свечу везу рублевую,
Вам не перинушку шелковую,
Только тело везу мёртвое,
Как вам я личушко-то блёклое.
Пораздайся, мать-сыра земля,
Вы повейте ветры буйные,
Ты раздайся, мать-сыра земля,
зо Покажись-ка, гробова доска,
Покажись-ка, тело мёртвое,
Только личушко-то блёклое.
Моего племничка бажёного.
Как я схожу, бедна горюшица,
Писарев возьму умильныих,
Лист бумаженьки ербовоей,
И спишу я тело мёртвое,
Я срисую личко блёклое,
И кладу я эту карточку
40 Как на стенушку лицовую,
День держать я стану во ясных очах,
А ночь держать я стану да на белой груди,
Только ждать я стану, беднушка,
Как во гости во любимые,
Во гостебище бажёное,
Пропущу, бедна горюшица,
Своима да горючми слезами
Я утеху речку быструю,
Возьму лодочку я лёгоньку,
50 Посажу за управителя
Как твою сестрицу милую,
Свою племничку любимую,
Сама сяду у весёлушка,
Как пешком пойдешь — пешком сведу,
А конём пойдешь — коня найму,
А привезу сына любимого
Как своей родитель матушке,
Ко сестрице ко голубушке,
Я любезного-то племничка.
бо Тут раздеем мы обидушку,
Тут повыбаем кручинушку,
Я тебя стану выспрашивать,
И своё стану рассказывать,
Как рожёно мое дитятко
428

На чужой да на сторонушке,
Положил буйну головушку,
Как за веру, за отечество.

А. Г. КЕРЕЖИНА

21. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Отправляю я, беднушка,
Своего сынка любимого,
Соколочка златокрылого,
Я не первого-последнего
Во солдатушки военные,
На чужу дальнюю сторонушку.
За учётны долги годышки
Потеряла я, беднушка,
Всю семью свою любимую,
ю Сыновьёв своих бажёныих
Да и детей своих рожёныих.
А теперь я приосталася
Как одна да одинёшенка
Во хоромноем строеньице,
Во углу сидит обидушка,
Во другом сидит кручинушка
У меня да у горюшицы,
Моя печка запечалилась,
Все окошки затуманились.
20 Как рожёно моё дитятко,
Уж ты красно мое солнышко,
Как сойдешь, моё любимое,
На чужу дальную сторонушку
На войну да кроволитную,
Уж ты там дитя сражайся-ко,
И врагу не поддавайся-ко,
Уж ты в плен да не сдавайся-ко,
Защищай свою ты Родину
И родитель свою матушку.
зо Ты рожёно моё дитятко,
Пришло времячко расстатися,
Мне одной надо остатися,
Как умом своим подумаю
И сердечушком разведаю,
429

40

5о

60

70

во
430

Уж мы как да порасстанемся,
Мы водой ли поразольемся,
Жемчужком да пораскатимся,
Аль конём мы поразъедемся,
Мне -ка ждать тебя тошнёхонько^
Да пришло времячко расстатися
И одной надо остатися.
Как бы была птицей-пташицей,
Я имела б легки крылышки,
Так слетала бы я, беднушка,
На чужу дальную сторонушку,
На полюшко на бранное,
Ко тебе, рожёно дитятко,
Посмотрела бы я, беднушка,
На тебя, моё любимое,
Уж ты чем да занимаешься,
Уж ты чем да завлекаешься
Как на полюшке военноем,
Как закрыла бы я, беднушка,
Как дитя моё любимое,
Я от пулюшки летучеей,
Я от бомбы от шипучеей,
От врага от неприятеля.
Но я не птичка да не пташечка,
Не имею лёгких крылышек,
Не могу слетать я, беднушка,
В ту во дальную сторонушку,
Я на полюшко на бранное,
Где съезжаются-слетаются
Наши детушки любимые,
Со врагом да неприятелем,
Проливают кровь горячую
Ручейками-то кипучими,
Где ложатся наши детушки
Как на полюшко на бранное,
А их зголовьице — ракитов куст,
Им постелюшка — земелюшка,
А одеялышко-то небушко.
Как рожёно моё дитятко,
На родимой на сторонушке
Как ходила я ведь, беднушка,
Круг тебя, моё рожёное,
Как рожёное, бажёное,
Ты держал меня, горюшицу,
Как родитель свою матушку,
Будто крест да на белой груди,

Будто перстень на правой руке,
Где работка не слюбилася,
Там тобой я заменилася.
А как нынечку-теперечку,
По сегодняшнему денечку,
Я с тобой да порассталася,
Я на годышки на долгие,
Уж как нынечу-теперечу,
Стала я, бедна, старёшенька,
90 Стало силушки малёшенько.
Я без ветрышка шатаюся.
За соломку спотыкаюся.
Как рожёно моё дитятко,
Ты уж красно моё солнышко,
Уж ты пиши да мне уписывай
Скорописчатую грамотку,
Уж как кладу, бедна горюшица,
Скорописчатую грамотку
Ко тому личку, ко другому,
юо Ко ретивому сердечушку.
На ретивоем сердечушке
У твоей родитель матушки
Есть запасы снежку белого,
Погребочки ледку ярого,
Не растают снежки белые
В вешню пору до христова дни,
А не растают ледки ярые
В летню пору о Петрова дни,
А как растают ледки ярые,
по В тую пору в тое времячко,
Как вернёшься, моё дитятко,
Как со службы со военноей
Ты с победушкой великоей,
Так распекёт тут красно солнышко,
Распекёт оно светлёшенько,
Обогреет жалобнёшенько
Мою буйную головушку,
А на ретивоем сердечушке
Порастают ледки ярые.

431

А. Н. КОЗИНА

22. ПЛАЧ В ОЖИДАНИИ РАНЕНОГО СЫНА
Как отправить мне-ка, беднушке,
Тебя, рожёно моё дитятко,
Не в бурлакушки во вольные,
Не по денежки довольные,
Наб на службу государскую.
Как то знаю, многобеднушка,
Что нонь идут законы новые,
Времена идут тяжёлые,
Идут годушки военные.
ю Войны, битвы непомерные,
Так увезут тебя, бажёное,
Да рожено моё дитятко
Во губерни в чужедальние,
В городочка незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
За морюшка за синие,
За Онегушко шумливое,
За реченьки за быстрые,
Да за круглистые озёрышка,
20 Нонь за лесушка за тёмные,
Да за горы за высокие.
Если будешь ты, рожёное
Да бажёно моё дитятко,
Во боях будешь, сраженьицах,
Да во опасном положеньице,
Защищай да свою Родину,
Ты борись, моё бажёное.
Со врагом со супостатыим,
Со фашистом-неприятелем.
зо Дожидать да буду, беднушка,
От тебя, рожено дитятко,
Письма-грамотки да весточки,
Да известьица весёлого,
Я сидеть буду, горюшица,
Под косивчатым окошечком,
И глядеть я буду, беднушка,
На уличку на плановую,
На дорожку на почтовую.
День по красному по солнышку,
40 Ночь по светлому по месяцу,
Дожидать да письма-грамотки.
А того не знаю, беднушка,
Мне с какой да ждать сторонушки,
432

50

60

70

во

От полудня ждать от севера,
Аль от востока ждать от запада?
Уж дождалася я, горюшица,
Письмо-грамотку нерадостну,
Да известье невесёлое,
Что война да сотворилася,
И боя да очутилася,
И злодеи-неприятели
Как фашисты супостатые,
Они хитрые да лютые,
Они хитрые, лукавые,
Забралися супостатые
Они на землю да на русскую,
На территорию советскую,
Погубили людей добрыих,
Да сыновей наших бажёныих.
Как получила-то я, беднушка,
Письмо-грамотку нерадостну,
Да известье невесёлое,
Как моё рожёно дитятко
Оно всё перекалечено,
Как от пулей-то от вражеских,
Да от снарядов неприятельских.
Да и пришлось моему рожёному,
Моему сыну бажёному
Лежать на полюшке на бранноем,
Во крови да во сраженьице,
Целых семь да круглых суточек.
Подобрали люди добрые,
Санитары те военные
Отвезли его во госпиталь.
Врачи добрые, учёные,
Излечили сына милого,
Сына милого, любимого.
Все начальство наше высшее,
Да наша Красная-то Армия
Как злодея-неприятеля
И фашиста супостатого
С земли русской-то повыгнали,
Да с территории повыжили,
Освободили людей русскиих
Как от ига от германского.
Благадарим мы Красну Армию
И своих главнокомандующих,
Отстояли нас победныих
От фашиста-неприятеля.

28 Русская народно-бытовая лирика

433

О. И. К О 3 И H А

23. ПО СЫНУ-ПАРТИЗАНУ

ю

20

зо

40
434

Уж как я, бедна горюшица,
Я от ветрушка спорожена,
Я от камешка засеяна,
Не в счастливый день родилася — во середу,
Во несчастный день крестилася — в пятницу.
Я в ту порушку родилася,
Христа бога не случилося,
А пресвятая богородица
За престолом пригодилася,
Наделила как меня, беднушку,
Не таланом и не участью,
А злодийныим несчастьицем,
И большим бесталаньицем.
Как я росла, бедна, горюшица,
У сердечных у родителей,
Как родители старёшеньки,
Как мне пришлось, бедной горюшице,
По миру скитатися,
И кусочки собиратися.
Возросла, бедна горюшица,
Я до полного до возрасту,
Я всего, бедна, привидела
И с церквой божьей ознакомилась,
(«Замуж вышла»)
И принесла, бедна горюшица
Двух сынов, бедна, любимыих,
Голубочков златокрылыих,
И возростила горюшица,
Всё я думала, беднушка,
Будут хлебушки столовые,
И надеюшка вековая.
Через множко поры-времечко,
Как напали звери лютые,
А враги-то непомерные,
Как война да приоткрылася,
И моря привзбушевалися,
Как уж взяли у меня, у беднушки,
Сыновьёв моих любимыих,
Как отправила горюшица
По путистой по дороженьке
За реченьки за быстрые,
За озёрышка круглистые,

50

во

70

во

За онегушка шумячие,
За морюшка за синие,
В городочка-то во дальние,
Во губерни незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
Не в бурлакушки во вольные
И не по денежки довольные,
А отправила, горюшица,
Я на полюшка на бранные,
Бить врага да неприятеля,
Супостата ядовитого..
Наказала я, горюшица,
Сыновьям своим любимыим:
«Вы со победушкой вернитесь-ко
Во витое во гнёздышко,
Во хоромное строеньице
Как ко мне, бедной горюшице,
Будет на сердце легошенько,
На несчастном веселёшенько».
Как у меня, бедной горюшицы,
Уж вся силушка приправлена,
Могута да вся придержана,
А на несчастноем сердечушке
Сумётцы снежку белого,
А погреба да ледку ярого,
А были веснушки красивые
Так тых ледочков не повынесло,
Да и снежочки не растаяли
С моего сердца ретивого,
И потому да не растаяли —
Нет сынков дома любимыих.
А как нынечу-теперечу,
Как война да уходилася,
Нынче всё приусмирилося,
Сама скатна, сама большая жемчужинка
Как осталася во живности,
Хоть и нет его при ближности.
Я сижу, бедна горюшица,
Под косивчатым окошечком,
Не снимаю глаз с путистой дороженьки,
Всё я жду, бедна горюшица,
Как сынков своих любимых.
А как меньшую жемчужинку
В партизаны приотправила,
Я на службу на военную,
Да я на бранное на полюшко.
28*

435

90

юо

ио

120

130

436

Так этот круглый третий годичек
Не могу дождаться, беднушка,
Я ни весточки, ни грамотки,
Никакого я известьица,
Мни-ка въявь да он не явится.
Не могу дождаться, беднушка,
Ни по утрышку ранёшенько,
Ни по вечеру позднёшенько,
Ни середки дня красивого,
Ни со трудной со работушки,
Я ни с позднего гуляньица,
Я ни с ранней со беседушки,
Я ни от годового от праздника.
Видно, однажды приотправила
Своего сынка бажёного,
Как враги да супостатые,
Как злодеи-неприятели
Его да приугробили
Во лесушке во тёмноем,
Во болотушке топучеем,
(«Убит в болоте»)
А во мхах, да во зыбучьиих.
Там лежит да тело мёртвое
Своего сынка бажёного,
Тело мёртвое не вымытое,
Личико бело не прикрытое,
Растаскали звери лютые,
Да расклевали чёрны вороны.
А как мне, бедной горюшице,
Были крылышки гусиные,
А были б крылья лебединые,
Я слетала бы, горюшица,
Разыскала бы я, беднушка,
Своего сынка бажёного,
Я бы пала бы, горюшица,
На его на тело мёртвое,
На его да личко блёклое,
Подрочила бы, горюшица,
По жёлтыим кудёрышкам,
По всему стану человечьему,
Как мне тут да приоблегчило,
Своему сердцу бессчастному.
Нынь на то, бедна, надеюся,
Что за сынушка любимого,
За партизанушка молодого
Не покинут люди добрые.

ио

iso

160

по

Уж я жду, бедна горюшица,
Старшу саму жемчужинушку,
Так уж тот будет воскармливать.
Дождалась бы, бедна горюшица,
Своего сынка любимого,
Я бы пала тут, горюшица,
На его плечи могучие,
Целовала бы я, беднушка,
Я бы в тоё личко, в другое,
До того бы срадовалася
Я спросила бы, горюшица:
«Ты откуль да появилися,
Со громов ли со великиих,
Али со тученьки со тёмноей,
Али со молвии со быстроей».
Сама знаю, сама ведаю,
Что явилось-показалося
Со бранного со полюшка,
Со боев да со великиих,
Дождалася того, беднушка,
Своего сынка бажёного,
Голубочка сизокрылого.
Я ещё прошу, горюшица,
У своего сына бажёного,
Где оставил братца солнышка,
Моего сына рожёного,
Ты ведь где да приобъехался,
Со своим братцем любимыим,
На путистыих дороженьках,
На поездах да на тяжёлыих,
Аль на машинушках на скорыих?
Видно, тут ты приобъехался —
На морюшке на синеем,
На параходушке красивоем,
Видно, тут да приобъехался
Со своим братцем родимыим,
Не привёз ты мне-ка, беднушке,
Ты ни весточки, ни грамотки,
От своего братца родимого,
А от моего сынка любимого,
Видно нет его во живности.
И не дождаться, многобеднушке,
Своего сынка любимого,
До матушки сырой земли,
До самой гробовой доски.
437

Е. А. КОКУНОВА

24. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНОВЕЙ

ю

20

зо

40

438

По сегодняшнему денечку,
По теперешнему времячку
Принесли да извещеньице,
Как моим рожёным детушкам.
Уж как я, бедна горюшица,
Снарядила да отправила
На чужу дальню сторонушку,
Я на службе государскую,
На войну кровопролитную
Уж я в ротушку солдатскую.
Уж как эта пора-времячко
Для меня было тяжёлое,
От моих да слёз горючиих
Протекала быстра реченька,
По лицу она катилася —
Она на двое двоилася,
Перва речка — слезевистая,
Друга речка — кровянистая,
Далеко они катилися,
В одно место съединялися,
По лесам они катилися —
Лесы с корня поломилися,
По полям они катилися —
Так вся травонька покупяла.
Только я, бедна горюшица,
Как весной-то я, кукушица,
Во лесу на деревиночке,
А в чистом полюшке на прутышке,
Закукую одинёшенько
О своих да милых детушках.
У меня, бедной горюшицы,
Сердце кровью обливается,
На моем сердце ретивоем
Сумет да снежку белого,
Погребок да ледку ярого,
Так не вытекет, не вытает,
С моего сердца ретивого
Весной да о христова дни,
А летом с петрова дни.
Как у меня, у беднушки,
Темной ноченьки не проспано,
А белы денечки проплаканы.

На моем сердце ретивоем
Принакоплено кручинушки,
И злодейноей обидушки,
Мне-ка в летний день не выбаять,
А в осенню ночь не высказать.
И на бумаженьку не выписать,
Как всю обидушку описывать,
50 Так наб бумаженьки с чисто поле,
А наб чернильницу синё море.

25. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ
По сегодняшнему денечку,
По теперешнему времячку,
Принесли да извещение
Как моим рожёным детушкам.
Уж как я, бедна горюшица,
Снарядила, да отправила
На чужу дальную сторонушку,
Я на службу государскую,
На войну да на германскую,
io Уж я в ротушку солдатскую.
Уж как эта пора-времячко
Для меня было тяжёлое,
От моих да слёз горючиих
Протекала быстра реченька,
По лицу она катилася,
Она на двое двоилася,
Перва речка — слезенистая,
Друга речка — кровянистая,
Далеко они катилися.
20 В одно место съединялися,
По лесам они катилися —
Лесы с корня подломилися,
По полям они катилася —
Так вся травушка покуляла.
Только я, бедна горюшица,
Как весной-то я, кукушица,
Во лесу на деревиночке,
А в чистом полюшке на прутышке,
Закукую одинёнешенько,
зо О своих да милых детушках,
У меня, бедной горюшицы,
439

Сердце кровью обливается,
На моём сердце ретивоем
Сумёт да снежку белого,
А погребок да ледку ярого,
Так не вытекёт, не вытает
С моего сердца ретивого,
Цесной да о христова дни,
А летом о петрова дни.
40 Как у меня, у беднушки,
Тёмной ноченьки не проспано,
А белы денечки проплаканы,
На моём сердце ретивоем
Принакоплено кручинушки
И злодейноей обидушки,
Мне-ка в летний день не выбаять,
А в осенню ночь не высказать,
И на бумаженьку не выписать.
Как всю обидушку описывать
50 Так наб бумаженьки с чисто полё,
А наб чернильница с синё море.
Охти мнешенько тошнёшенько,
Моему сердцу тяжелёхонько.
Потеряла я ведь, беднушка,
Своего сыночка милого,
Голубочка златокрылого.
Уж я клубышком каталася,
Уж я червушком свивалася.
Получила весть нерадостну,
60 Как по сегодняшнему денечку
Утром по утру по раннему
Налетела птичка вещая —
Птичка веща поднебесная,
Она крылышки расправила,
По стеколышку ударила,
Она запела как по-птичьему,
Заговорила по-человечьему:
«Ты вставай-ко, мать обидная,
По сегодняшнему денечку».
70 А мне пришло да извещеньице
От рожёного-бажёного,
Дорогого сына милого,
Что погиб моё бажёное
От руки да он от вражеской
На чужой дальней на сторонушке,
Эта пуля была меткая,
Разлетелась и ударила
440

во

до

юо

но

120

Моему сынку любезному
Прямо в грудь, да во сердечушко.
Как упал, моё бажёное,
На сыру да на земелюшку,
Не сказал да он словечушка
Своим милыим товарищам,
И остался без дыханьица
Мой рожёный милый дитятко,
Положил свою головушку
Не у сердечныих родителей,
Не во горенке во новоей,
Не на столиках дубовыих,
Не на лавочках тесовыих —
Во лесах да во дремучиих,
Во корбах во топучиих,
Во болотах во зыбучиих.
При тяжёлоем раненьице,
При последнеем вздыханьице
Не стояла родна матушка,
Не сидела молода жена,
Не вились да малы детушки.
Охти мнешенько тошнёшенько,
Моему сердцу тяжелёхонько,
Как бы были у мня, беднушки,
Были крылышки да пёрышки,
Уж я слетала бы, победнушка,
На чужу дальную сторонушку,
Я на братскую могилушку,
И облила бы там я, беднушка,
Ту дернистую могилушку
Своима слезами горькими,
Испустила бы я, беднушка,
Неумильно причитаньице.
Вы завейте, ветры буйные,
Растащите пески жёлтые,
Растаскайте мать-сыру землю
Вы на все четыре стороны,
Вы раскройте гробову доску,
Покажись-ка мне-ка, беднушке,
Тело мёртвое, личко блеклое,
Встань-проснись-ка, дорогой сынок,
Ты клади во грудь дыханьице,
Во белы руки маханьице,
Во резвы ноги хоженьице,
Во ясны очушки блаженьице,
И язычно говореньице,
441

Сядь на край, дитя, могилушки,
Расскажу я тебе, беднушка,
Про своё да житьё — жирушку.
Долго ждала тебя я, беднушка,
Ты не встал, рожёно дитятко.
Уж вы милые товарищи,
130 Не оставьте меня, беднушку,
Отомстите неприятелю
За рожёного, бажёного,
За меня старуху старую.

П. 3. КОЛЕСОВА

26. ПО СЫНОВЬЯМ-ФРОНТОВИКАМ
Не успело солнце выстати —
Красно солнце закатилося.
За лесочки обрядилося.
У меня они отправлены
На войну да кроволитную,
Под ружьица калёные,
Под штыки да сабли острые,
Под аэропланы-то летучие,
Да под пушки-то гремучие.
ю Сыновьям моим бажёныим
Вместо рожсныих-то детушек
Даны штыки да сабли острые,
Вместо своих да молодых-то жён
Даны оружьица калёные.
Наб пойти да им спроситися,
Как на вольную-то волюшку,
Наб притти да им сказатися,
Что откуль пришли, бажёные,
Сыновья да солнца красные,
20 Да и дочь моя бажёная.
Там им нету вольной волюшки,
Там начальнички — не батюшки,
Ихни женушки — не матушки,
Не подрочат по головушке,
Не назовут да их жадобушки.
Только зовёт добротна матушка
Сыновьев своих бажёныих,
442

зо

40

зо

60

70

Дочек красныих-то солнышек,
Да подрочит по головушке,
И погладит по сердечушку,
Уж как я, бедна, наказывала
Своим детушкам бажёныим:
«Защищайте-тко родимую,
Вы родимую сторонушку
На войне да государевой».
Они моего наказу слухали,
Получили как жадобные
Да наградушки на грудушки,
Уж и пишут мне-ка, беднушке,
А идны детушки в сырой земле,
А лежат да без гробной доски,
И могилочки незнаемы,
И могилки невидаемы,
И не сходишь и не выкопаешь,
И платочком не вымоешь,
И во ясны очи не увидишь
Как своих сынков бажёныих.
Дожидаюсь их я, беднушка,
Я уж матушка детиная
Со войны да государевой,
Распекёт да красно солнышко
Во витое-то да гнездышко,
Да во косивчато окошечко.
Как одно придет бажёное
У него нету молодой жены,
Как отошла от меня беднушки,
Как его да молода жена,
Так у мня головушка загинула,
Да и сердечушко заржавело.
Пристыдила, прибесчестила
Моего сына любимого,
Свою удалую головушку
И весь род-племя великое.
Как без сына без бажёного
Она оставила мне, беднушке,
Мне-ка маленьку малюточку,
Своего сына бажёного
Моего внука любимого,
Придёт сын да красно солнышко,
Обвинит он меня, беднушку,
Как доброту эту матушку.
Я скажу сыну бажёному:
«Я пытала ю убаивать,
443

Я пытала уговаривать,
Всё равно она не слухала,
Не могла унять я, беднушка».

Е. П. КОЛЫНИНА

27. ПО РАНЕНОМУ СЫНУ
Провожали мы бажёныих
Своих детушек рожёныих
За волоки далекие,
За лесушка дремучие,
За болотушка топучие,
За корбы за дремучие,
В города-то незнакомые,
За Онегушко шумливое,
За морюшко за синее,
ю Проводили бажёныих,
Прощалися плотнёшенько,
А ворочались нескорёшенько,
А мне-ка да теперечу,
Не могу дождаться, беднушка,.
Своих детей рожёныих
С чужой дальнеей сторонушки,
С городов да незнакомыих.
Провожала я их, беднушка,
В Красну Армию бажёныих,
20 А как нынечу-теперечу
Не могу дождаться, бедная,
От одного да от бажёного
Дождалися мы ведь весточки,
Его писёмышко весёлое,
А как друго-то писёмышко
Получили мы, бедные,
Так не порато весёлое.
А как нынечку-теперечу
Ему было поранение,
зо Как во ноженьки во резвые,
Под Берлином чужим городом.
Уж мы можем ли дождатися
Своего сына любимого.
Не можем мы беднушки
Как дождать того писёмышка.
Как дождать того известьица
444

40

so

•60

70

«о

Прошла недолга пора-времячко,
Дождалися мы, беднушки,
Как печального известьица,
Да нерадостную весточку.
Прилетала ко мне, беднушке,
Летна птиченька касатая,
Право крылышко расправила,
По околенке ударила,
Говорила мне-ка, баяла,
Как про сынушка рожёного,
Про рожёного, бажёного,
Что нигде да не находится,
Ни в живых да ни в убитыих,
И ни в раненых госпиталях,
А послали нам известьице,
Что он без вести окончился.
Как у меня-то ведь, у беднушки,
Не пекё да красно солнышко,
Без рожёныих без детушек
Как во витоем во гнездышке,
И не радуют нас, беднушек,
Как цветы-то да лазурьевы,
Как у меня-то, у беднушки,
Как у матери-кормилицы,
До того у мня доплакано,
Что потеряла очи ясные,
А ретиво-то сердечушко
Оно клубышком катается,
Да и червышком свивается
По рожёныим по детушкам.
Как у одного бажёного
Да не оставлена семеюшка,
А у другого-то бажёного
Как приоставлена семеюшка,
А жена да молодешенька,
А родители старешеньки
Батюшко да матушка.
Ну подумаю я, беднушка,
Как во тую ли сторонушку
Туды много отправляются,
А оттуль мало ворочаются,
А мои рожёны детушки
Защищали свою Родину,
И положили свою голову
Там моё рожёно дитятко.
445

А. Н. КОРЕШКОВА

28. ПЛАЧ ПРИ ВСТРЕЧЕ СЫНОВЕЙ

ю

20

зо

40

446

Как сегодняшним-то денечком
Получили весть нерадостну,
Да известье невесёлое
Нам сказали люди добрые,
Как на нашу власть советскую
Напал зверь да со темна леса,
Выплыл змей да из-под земелья
Из-под западной сторонушки.
Как у проклятого у Гитлера
В груди сердце разгорелося,
Знать, кончины ему захотелося,
Напустил своё оружие
На велику нашу Родину.
Мы, бессчастны молоды жёны,.
Получили весть-то скорую,
Что рожёных наших детушек
Призывают в Красну Армию,
Защищать страну советскую.
Как отправили, многобеднушки^
Мы своих рожёных детушек,
Проливали слёзы горькие,
Все мы клубышком каталися,
Все мы червышком свивалися,
Мы наказывали, беднушки,
Как своим рожёным детушкам:
«Вы служите-ко по-честному
Дорогим своим родителям,
Да и всей стране советскоей,
Не допустите змея супостатого
Вы до нашего селеньица,
Сохраните жизнь бессчастныих
Матерей вы престарелыих,
Да детей вы малолетниих.
Принагрянула туча тёмная,
Туча тёмная, страховитая,
Со громами туча, со молнией
Из под западной сторонушки.
И пришлось нам, многобеднушкам я
Пережить да много горюшка,
Да и горюшка великого.
Пришлось с домом порасстатися,
Со витым гнездом расстатися.

50

60

70

во

Повезли нас, многобеднушек,
На чужу дальнюю сторонушку,
Нам нелегко было многобеднушкам
Со своим домом расстатися,
Со витым гнездом прощатися.
Растеряли, многобеднушки,
Мы законные семеюшки,
И рожёных своих детушек,
А сама пошла скитатися,
А только думала я, беднушка,
Как остались мы во живности.
Как мои рожёны детушки,
Так животы бы мы принажили
И нашли бы мы хоромное строеньице,
И заправили бы мы удоисту коровушку.
Не могли мы, многобеднушки,
Позабыть полей колхозныих,
Приходили и работали,
Под великой тучей тёмною
И под темной страховитоей.
Как начнут палить с орудия,
С того берега Онежского,
А как налетят-то хищны вороны,
Ястреба да злые финские,
Как уж сбросят бомбы страшные —
Мы не знаем куда детися,
Мы бежим да, многобеднушки,
Мы уж с малыма да с детушками,
Мы бежим да во темны леса,
Во темны леса спасатися.
Как утихнет буря вражеска
Мы домой да возвращаемся,
На колхозную работу собираемся.
Мы без устали работали,
Чтоб помочь рожёным детушкам
Победить врага да лютого,
Когда наши добры молодцы,
Наша доблестна да Красна Армия
Приотпятила врага злодейного,
Как откатилась туча тёмная,
Туча тёмная страховитая,
Тут и у нас от ретива сердечушка
Откатился серый камешек,
Показался свет во ясных очах,
Собрались мы, многобеднушки,
Как во виты свои гнездышки,
447

А у многих людей добрыих,
90 Как злодеи супостатные
Принарушили хоромные строеньица,
Горевать людей заставили.
А как в разрушенном селеньице
Жизнь пошла у нас по-прежнему
Закипела у нас трудная работушка,
На колхозныих наших полюшках,
Та работушка тяжёлая,
Как бессчастны молоды жены,
Встают утрышком ранёшенько
юо Приходят вечером позднёшенько,
Со полей да со колхозныих,
Говорят они да думают:
Уж как скоро ли законные сёмеюшки
Да рожёны наши детушки,
Доколотят врага лютого,
И когда дождутся беднушки,
Мы любимого словечушка,
Что победила Красна Армия,
Как злодея врага лютого,
но До того ли Гитлера проклятого.
Он нанёс да свету белому
Много бед да много горюшка,
Растеряли многобеднушки
Мы детей своих рожёныих,
Всех мы сродцев своих сродничков.
Одним ранним-то мы утрышком,
Мы услышали весть радостну,
Как герои-то советские,
Поднебесны наши соколы
120 Тучу с громом приотдвинули,
На Берлин они надвинули,
Как уж эта туча грозная,
Над Берлином вся рассыпалась,
А властители германские,
Этой тучи испугалися,
Они все да разбежалися
Будто заюшки за кустышки,
Горностаюшки за камешки,
Злые звери во темны леса,
130 Шипучи змеи во сыру землю.
В эту пору, в это времячко,
Уж мы ждали, многобеднушки,
Мы со фронта вести радостны.
Одним ранним-то мы утрашком,
448

Уж мы дождалися словечушка любимого
Говорят, война закончилась,
Уж как сбылись слова вещие
О победушке великоей.
Как победушка великая
340 За Красной Армией осталася.
В тую пору, в тое времечко,
Мы не знаем, что и творится,
В избах свет да рассветается,
Распекло да красно солнышко,
Обогрело сердце матерно.
У кого в живности рожёное,
Как сердечные-то детушки
Тот дождется встречи радостной,
Как в своем-то витом гнёздышке,
150 Пораздеем всю обидушку,
Порасскажем всю кручинушку.
Как мы жили и моталися
По чужим углам скиталися,
А нам расскажут ведь рожёные-то детушки,
Как с врагом они сражалися,
Да победы добивалися,
А у которых у бессчастныих,
У горюшиц у горегорькиих,
Как не вернутся рожёные,
160 Сердечные детушки бажёные,
У бессчастныих этих матерей,
Сердце кровью обливается,
С сердца камешек не скатится.
Застудило ретиво сердце,
На ретивое сердечушко
Принапало снежку белого,
У их горюшка три морюшка,
У них слез да три озёрушка.
Если были бы у беднушки,
170 У их крылья-перья лебединые
Они поднялись бы победные,
Выше лесушков стоячиих,
Ниже облаков ходячиих,
Да слетели бы победные
Под западную сторонушку,
Поискали бы, горюшицы
Там умёршие могилушки,
Там своих рожёных детушек,
Где лежат кости разломаны
180 У злодеев супостатныих.
29

Русская народно-бытовая лирика

449

Не бывать да, многобеднушка^,.
На чужой дальней сторонушке,
Не видать да им горюшицам
Как умершеей могилушки,
И своих рожёных детушек.
А если была бы у беднушки
Золота казна бессчётная,
Я слетала бы, горюшица,
На машины скороходные,
190 Да и съездила бы, беднушка,.
Во фашистскую Германию,
Отомстила бы я, беднушка,
Уж я Гитлеру проклятому
Со его да свитой чёрноей
За рожёных своих детушек,
Я рукой да материнскоей,
Я с груди бы сердце вырвала,.
Из нутра бы печень вынула,
Я бы тело-то злодейное,
200 Ко сырой земле не придала.
На огне бы его прйжгла.
Хоть и нет у многобеднушек,
Нету в живности рожёныих
И сердечных наших детушек.
Мы надеемся, победные,
На своих руководителей,
Не покинут они их, бедныих,
Нас горюш да горегорькиих,
Обогреют солнцем красныим.

Е. М. КУЗНЕЦОВА

29. ПО СИРОТЕ

Ай рожёно моё дитятко,
Далеко ли ты справляешься,
Да в путь дорожку отправляешься,
На военную на службушку,
Под винтовочку железную,
А как под несчастны медны пулюшки.
А ты убито там, положено,
А на чужой дальней сторонушке,
450

Не у сердечных ты родителей,
ю Не на своей брусовой лавочке
Там ведь не было нас сродничков,
Ни родительки ни матушки,
Да ни кормильца света батюшка,
Ни сестриц да ни голубушек.
Да ты оставил нас да бедныих,
А как твоя родитель матушка
За соломку запинается,
А потожком да опирается,
А как не грее её, беднушку,
20 В летню порушку да красно солнышко,
А в зимню порушку тепла печенька.
Да погляжу, бедна горюшица,
О годовыих о праздничках,
О христовых воскресеньицах,
У соседок, у голубушек,
Как есть у которых детушки,
Пойдут в платьицах во цветныих,
На годовые гуляньица,
А о христовом воскресеньице,
зо Как на весёлые беседушки,
А я гляжу, бедна горюшица,
Гляжу да узнаваю всё
Нет сынка у мня любимого,
Ни в какой толпе-гуляньице,
Да на веселыих беседушках,
Да на весёлыих играньицах,
Нет сынка у мня любимого.
Как потеряно у беднушки
На века на все долгучие
(«Давно, так все вызыбывано»)
40 Всё растеряно, всё потеряно,
Все рожёны мои детушки.
А ещё мне как оставлено
Как слеза моя горючая,
Недозрела ягодиночка,
Как зелёная травиночка,
За столом сидит сидливая,
А на улушке драчливая,
(«Все щелкают, обижают бедную сиротушку»)
Нет ни батюшки, ни матушки,
Одна бабушка старинушка,
so Будто червушко приплавлена,
Потеряла она, беднушка,
Своих сердечныих родителей,
29

451

По водушке она набродится,
Камешка наприбирается,
Да ко сердечку накладается.
Всё желанья добирается,
Только нет того желаньица
Как от родителя — от матушки,
Как от родителя — от батюшки.

И. Д. КУЗНЕЦОВА

30. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНОВЕЙ
Проводила рожёных детушек
По путистоей дороженьке,
По широкоей почтовоей,
Нонь за лесушка за тёмные,
Да за горы за высокие,
За водушки глубокие,
За моря да за широкие,
В города да незнакомые,
По прозваньицу тяжёлые,
ю Не в бурлакушки я вольные
Не по денежки довольные,
Я на слубжу государскую,
На войну да на германскую,
А своих-то я сердечныих
Как рожёных моих детушек
И сынков своих любимыих
И удалыих головушек,
А я воинов да храбрыих,
Отпустила да отправила
20 По всем по разныим сторонушкам:
Четыре буйные головушки,
И на юге, и на севере,
И во городе во Мурманске.
Дожидалась я писёмушек
От рожёных своих детушек,
От сынков своих любимыих.
Как хожу я в своей комнатке
Как по тёплой по избушечке,
Дожидаюся я, беднушка,
зо Почтальона письмоносица,
Да не идёт ли почта лёгкая,
452

Не несёт ли мне писёмышка
От рожёных моих детушек,
Хоть получить бы мне писёмышко
Так прочитала бы я весточку,
И узнала бы про детушек,
Что живые ли находятся
Во боях ли во тяжёлыих,
Аль сразила пуля вражеска.
40 Хоть того дождать словечушка,
Что домой скоро прикатятся
Да и с нами повидаются.
Мы как встретимся, увидимся,
Здеем доброе здоровьице,
Уж прижму я правой рученькой
К своему сердцу материнскому.

31. ПРИ ВСТРЕЧЕ СЫНА

Как увидят очи ясные,
Как идёт моё рожёное
Как по чистому по полюшку,
Как идет да катит-жалует
По почтовой по дороженьке,
По уличке по плановоей,
Я бежу да, обиднёшенька,
Как на уличку плановую,
Со перёного крылечушка.
ю Мне сказали люди добрые:
«Как идёт твоё рожёное,
Твой сынок идёт да катится,
О дубинку опирается.
Я иду да потихошеньку
Как встречать своего рожёного,
Как мои ноженьки сломилися,
Стрепеталось ретиво сердце,
Ну я с радости глубокоей
И с обидой неудольноей
20 Как иду встречать рожёное,
Сынков своих любимыих.
Как одолила меня, беднушку,
Злодеюшка-обидушка,
И несчастная кручинушка,
Как не видала я ведь, беднушка.
453

зо

4о

50

60

70
454

Своего-то я рожёного,
Сердечного, любимого,
Сынка своего милого
Семь я годышков учетныих.
Да погоди-ка ты, злодейная
Распроклятая обидушка,
Не доли-ко меня, беднушки,
Меня матери несчастноей
И головушки престаршией,
Дай с сынком да поздороваться,
Сделать доброе здоровьице.
Как он пришёл со поля бранного,
Со войны да со несчастноей,
Пусть он скажет мне словечушко:
«Слушай мама, не обидуйся,
Я иду да со победою
На родну свою сторонушку,
На природную земелюшку,
Ко своим углам родительским,
На родительско поместьице,
Уж я являюся, встречаюся
Со своей родитель матушкой,
Со своим-то родным папушкой».
«Как пройди во светлу горенку,
Поразденься, мой рожёноей,
Ягный соколок крылатоей
Уж как с путистоей дороженьки,
Ты откушай да отведай-ко
Деревенскиих калиточек.
Уж вы, сядьте, да покушайте,
За столы да за дубовые,
А за скатерти шелковые,
И потом я буду спрашивать
Уж вы как да там сражалися
С неприятелем фашистами».
Уж я молилась богу господу,
И просила я рожёное,
Пресвятую богородицу,
То сохрани-тко да помилуй-ко,
Пресвятая богородица,
Моих детушек рожёныих,
И сынков моих любимыих,
В огне их да плящиих,
В боях да их страшныих,
От фашистов от проклятыих,
От пуль да накалёныих.

«о

зо

loo

но

S{ все ждала-дождалася
Той победушки я радостной
Над врагом да неприятелем,
А как в день мая девятого
Как сказали да нам бедныим,
Матерям да нам обидныим,
Да всем жёнушкам кручинныим,
Что война да замирилася,
И победа объявилася
Над врагом да неприятелем.
Так с великоей мы радости
Как мы по земле каталися,
Всё слезами уливалися,
Нонь мы ждать будем писёмушек,
Со дня на день дожидатися,
Что осталися ли в живности
Как рожёные наши детушки,
Как вы осталися во живности,
Вы бы к нам да появилися.
Я не знаю, что случилося,
Уж распекло да красно солнышко,
Как рассветил ясный месяц-то,
Засверкали ярки звёзочки,
Как пришло да прикатилося
Нонь моё рожёно дитятко
Со войны да со великоей,
Привела судьба великая
Как в живых да приосталися
Вы, рожёны мои детушки,
Но не знаю, что случилося,
Как сынки ко мне явилися.
Уходи, моя обидушка,
Отдались, моя кручинушка,
Не доли, да не расстраивай,
Не мешай-ко мне да, беднушке,
Нонь я буду всё рассказывать
Я своим да ведь рожёныим,
Уж своим да я сердечныим,
Ненаглядным своим детушкам,
Как мы жили да, обидные,
Этих семь годков учётныих.
Мы без вас так рожёные,
Вы сердечны наши детушки,
Так ведь мы были приобижены,
Да мы были придосажены,
Как большими как обидами.
455

120

130

но

iso

160

456

Всё скопила я ведь, беднушка»
Припасала всё злодейную
Распроклятую обидушку,
Всё обидушке корилася,
Да кручинушке молилася,
Погоди-ко ты, несчастная,
Не доли-тко меня, беднушки,
До такой ты поры-времячка,
Все я ждать да буду, бедная»
Я ведь мать многодетиная
Я своих да ведь рожёныих,
Рожёныих сердечныих,
Сынков своих любимыих.
Когда встретим-увидимся,
Так все повыскажу-повыбаю
Ведь свою-то я злодейную,
Как проклятую обидушку
Рожёным своим детушкам:
Поглядите-ко, рожёные,
Вы бажёны мои детушки,
Уж много-много мы постарели»
Волоса да поседатели.
Всё мы вас да не видаючи,
Всё домой да дожидаючи.
Слава богу, слава господу.
Пресвятой да богородице.
Сохранила, да помиловала
Как рожёных моих детушек.
Как пришли да прикатилися,
Они к нам да появилися.
Уж нонь обидушку порасскажу
Да и кручинушку повытолкну,
Будет сердце моё радостно.
И хожу я нонь по комнате,
Во моих да очах ясныих
Будто есть у меня рожёные,
Мои детушки бажёные.
Нонь моё сердце веселёшенько,
Веселёшенько, радёшенько,
Что осталися рожёные
От такой войны несчастноей,
Да на сём на свете белоем.
Пусть живут они на радостях »
Хоть маленько искалечены,
Но работать они в силушке,
Самы лучшие у них годушки.

Как война несчастна кончилась,
Пойдёт жизнь да веселёшенька
По всей стране советскоей,
И на том я успокоюся.

М. Ф. КУЗНЕЦОВА

32. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА
Как во сегоднем во годике
Только я, бедна горюшица,
Провожала своего родного дитятка
На чужу дальную сторонушку,
Только было расставаньица
Со сыном да со любимыим,
Со своим рожёным дитятком,
Было жалко расставаньице,
Было тяжкое прощаньице.
ю Как по сегодняшнему денечку
Уж отправила я, беднушка,
В города да я во дальние,
За лесушка дремучие,
За болотушка топучие,
За Онегушка шумливые.
Ты, рожёно моё дитятко,
Защищай-ко нашу Родину
От врага да от проклятого.
Как уехал моё дитятко
20 На военную на служебку,
Воевать с проклятым Гитлером»
Я осталася, победнушка,
Как со малыим со детушкам,
С недорослой ягодиночкой,
С недозрелой семяниночкой,
Только я, бедна горюшица,
Как до этого да времячка,
Много приняла я горюшка,
Много горюшка великого
зо Как без тебя, рожёно дитятко.
На моём сердце ретивоем
Как стоит котёл кручинушки,
Как другой стоит печалушки,
Как во сегоднем во годике
457

40

50

во

70

458

Мимо моего зголовьица
Протекала речка быстрая
От моих от слёз горючиих,
Как ещё бедна горюшица
Погадаю я, подумаю,
О тебе, рожёно дитятко,
Уж как ростила я, беднушка,
Своего сына любимого
Восемнадцать этих годиков,
Как не далося мне горюпиице
Как пожить мне с сыном милыим,
Только я стала старёшенька,
На ногах ходить слабёшенька.
Послужи-ка, сын мой миленький,
Эту служебку тяжёлую,
Воротись, бажёный дитятко,
Ко своей старушке-матушке,
И ко брателку любимому.
Только я, бедна горюшица,
Я ходить буду тихошенько,
И встречать тебя радёшенька.
Я живу, бедна горюшица,
Я вставаю утром ранешенько,
Умываюся скорешенько.
У меня да много горюшка,
Много горюшка великого.
Сам ты знаешь, рожёно дитятко,
Каковое было житьвице,
Как во эту пору-времячко,
Как уж приняли мы беднушки
Много горюшка великого.
Пораздеем-ко обидушку,
Как рожёно мое дитетко,
Поразговорим кручинушку,
Как ходил, да ты шатался-то
По чужой дальней сторонушке,
Как во малых во детушках
В ФЗУ ты поучилося.
Как у твоего-то батюшки
Не видал словца гладкого,
Не едал обеда сладкого.
(«Много знаю, все забыла»)
Как во прежнее во времячко
Может будет вам встретеньице,
На дороженьке прощаньице.
Только вспомни, мое дитятко,

80 Ты про все, про это горюшко,
Вспоминай да и рассказывай,
По сердечушку разглаживай.
Только было раньше времячко
Я тебя, рожёно дитятко,
Как поила да и ростила,
Не спускала я тя, беднушка,
На работушку тяжелую.
Как сама я заменялася,
Я сама больше работала,
зо Я жалела тебя, дитетко,
Обижать тебя словечушком.
Как сынок ты мой, ясный сокол,
Прилети-ко к нам ранёшенько,
Расскажи-ко нам скорёшенько,
Про военную про службушку,
Про чужу дальну сторонушку.

X. В. КУЗНЕЦОВА

33. ПРИ ОЖИДАНИИ ВЕСТИ
Получила я уж, беднушка,
Как нерадостную вестушку,
Я нерадостну, печальную,
Как у меня у многобеднушки
Сердце кровью обливается,
Я ведь ростила, скиталася,
Кое-как я обрывалася,
И всё думала я, беднушка,
Что все тоски притоскованы,
io Все горя перегорёваны.
Как я повырастила, беднушка,
Разудалых добрых молодцев
Я крылатых ясных соколов,
Как была надеюшка мне крепкая,
Будут стоги перегодные,
Да у меня хлебы безызменные.
Уж как нонечку-теперечку,
У меня у многобеднушки
Как тут взяли да приотняли
20 Быстрокрылых ясных СОКОЛОВ
На эту службу на военную,
459

зо

40

so

60

460

На войну на кроволитную.
Уж приосталась нонче, беднушка,
Я одна да одинёшенька,
У меня слёз да сине морюшко,
А обидушки с три полюшка,
Уж я без ветрушка шатаюся,
Без дождя я умываюся.
Уж сирота я нынче круглая,
Нет надёженьки да крепкоей,
Если бы были бы у беднушки,
У меня удалы добры молодцы,
Уж крылаты ясны соколы,
Не ходила бы я, беднушка,
Я на трудную работушку
Уж сама стала старёшенька,
Моя силушка малёшенька,
Не могу дождаться, беднушка,
Я рожёного, сердечного,
Своего сына бажёного.
Как пришло да прикатилося,
Да моё рожёно дитятко,
Дак во моём во витом гнёздышке,
А во хоромноем строеньице
Распекло бы красно солнышко,
Распекло бы да по-летнему,
Обогрело меня, беднушку,
Обогрело по меженому.
Я хожу бедна по терему,
А всё желаньице потеряно.
Как отправила я, беднушка,
Я под пулюшки летучие,
А под снаряды под тяжёлые,
Бат, растащило его косточки
По широкому по полюшку.
Не могу тогда я, беднушка,
Никакой дождаться весточки,
Кабы были бы у беднушки
У меня крылышки гусиные,
Были бы перья лебединые,
Так я слетала бы тут, беднушка,
В городочка незнакомые,
А во прозваньица тяжёлые,
А разыскала бы я, беднушка,
Я рожёных своих детушек,
Сыновьёв своих любимыих,
Своих малых милых внучаток,

Бат, нашла бы их да косточки,
К земле-матери их придала,
70 Так легче было бы сердечушку.

В. Ф. ЛАНЕВА

34. ПО УМЕРШЕЙ ДОЧЕРИ
Не знала я, беднушка,
Что придёт скорая смерётушка,
Пришла смерть-то нерассудная,
Голова-то неразумная
Она не там бере, где надобно.
Как взимала бы смерётушка
Хоть бы старых волокитныих,
Хоть бы малых нежалимыих
Не взимала бы смерётушка
io Хоть от малыих от детушек.
Обсиротала малых детушек,
Не оставила у бедныих
Ни бабушки, ни дедушки.
Как возила я касатушку
К докторам-то самолучшиим,
А ко врачам-то самоглавныим,
Думала я, беднушка,
Что перехватят боль великую.
Была умная, разумная,
20 На речах да постановная,
Со людьми-то обиходная,
Мне-ка жаль её тошнёхонько.
Обидным да обиднёхонько.
Сокрутила да наладила
Я во платьице во цветное
Я касату свою ласточку,
Свою белую лебёдушку,
Свою птичку кинареечку,
Я одела видно, беднушка,
зо Думала, платьице-то цветное,
А это платьице умершее,
Да это платьице обидное.
Как оставила голубушка
Своих маленьких-то детушек,
461

40

50

во

70

462

Жить-то на горе, что на море,
ha обиде на морской волне,
На кручине на морских валах.
Собирались сродчи, сроднички,
И её-то крёстна матушка
Ко купели ко святой воды,
Ко душевну расставаньицу,
Ко телесну погребаньицу.
Поспевай-ко ты, голубушка,
Крёстна ейна матушка,
Ко душевну расставаньицу,
Ко телесну погребаньицу.
Как простояли мы, прохлупали,
Проглядели да проглупали
Мы на пеляны шелковые,
Да на свечи на рублёвые.
Как спасет бог, благодарствую,
Вам отцам-попам духовныим,
Вам служителям церковныим
На душевном отпеваньице,
На телесном погребаньице.
Как возле твоего бываньица,
Как касата моя ласточка,
Как во твоё вито гнездышко,
Как обойти было нёможно,
Да зайти-то было нёпошто,
Так я приду, бедна горюшица,
Погляжу я, беднушка,
На своих сирот победныих,
Как сидят мои бажёные
По конец да дубова стола,
Они глядят куска поданого
И под последниим окошечком,
И живут тише ключевой воды,
Да и ниже травы шёлковой.
Как я возьму, бедна горюшица,
Свою меньшую сироточку,
Как на белые на рученьки,
И унесу свою бажёную
Во свое во вито гнёздышко,
Прижму к ретивому сердечушку.

М. П. ЛЕБЕДЕВА

35. ПРИ ПРОВОДАХ МУЖА
Как сегодняшнего денечку,
Да того года сорок первого,
Да того июня месяца
Все-то земли сволновалися,
Все моря да сбушевалися,
Враг напал на нашу землюшку,
И пошли полки народные
На защиту нашей родины.
Как мы отправили, победные,
ю Мужевьёв своих законныих,
Соколков братцев любимыих
По дороженьке почтовоей,
В города да понизовые,
Во названьица тяжёлые.
Сама знаю, сама ведаю,
Мы отправили любовныих
Да семеюшек законныих
Не в бурлакушки наёмные,
Не по денежки довольные,
20 А во солдатушки военные
Да во матросы корабельные.
Я осталася, победнушка,
Со малыма со детушками
Без витого без гнёздышка,
Будто утушка на водушке,
Да лебедушка на травушке.
Как я жила да горевалася,
Нету слов — а горя реченька,
Горя реченька бездонная.
зо Ожидали мы, победнушки,
Со фронтов да со позиции
От мужьев да от законныих
Скорописчатые грамоток.

36. ПРИ ВСТРЕЧЕ РАНЕНОГО МУЖА

Получила я, победнушка,
Из госпиталя военного
От сестёр да милосердныих
Скорописчатую грамотку,
463

По тяжёлому раненьицу
Мужа моего законного.
Стала ждать да дожидатися
Я семеюшку законную,
Из окна в окно кидатися.
ю Вышла я встречать, победнушка,
На почтовую дороженьку
Со своим да витым гнёздышком
Со малыми со детушками.
Как идёт моё любимое
С бурачком да не по-прежнему,
С батожком да по калецкому.
Получил, моё любимое,
Как раненьице тяжёлое,
Он от пуль да от свинцовыих,
20 От снарядов от тяжёлыих,
Во головушку круженьице,
На сердечко воспаленьице,
Во белой груди боленьице.
Погляжу, бедна горюшица,
На свою семью любовную,
Как моё да ретиво сердце
Оно червушком завернется,
Оно кровью приобольется,
Ни с какой теперь сторонушки
зо Да у мня нету оборонушки.
Как мои-то малы детушки
У соседов порядовыих
Будут словом приобижены,
Будут в плечушки натканы
Да и в головушку нащёлканы,
Всей обидушки не высказать,
Всего горюшка не выплакать,
И всему война проклятая,
Да она была виноватая.

37. О ПОГИБШЕМ БРАТЕ

Дожидали мы, победнушки,
Во своё во вито гнездышко
Сокола да сизокрылого,
Да брателка любимого,
Со фронтов да со позиции,
464

Да на птичушке крылатоей,
На машинушке пернатоей,
Прилетит птичка крылатая
Да под косивчато окошечко,
ю Да во наше вито гнёздышко,
Выйдем мы встречать, победнушки,
Своего братца родимого,
После долгого свиданьица,
Да после долгого сбываньица
Будем мы его выспрашивать,
Будет он да нам рассказывать
Про войну да кроволитную.
Не дождались мы-ка, беднушки,
Этой птиченьки крылатоей,
20 И машинушки пернатоей
Со фронтов да со позиции,
Сокола да сизокрылого,
Брателка любимого.
Получили мы, победнушки,
Скорописчатую грамотку,
Что погиб в боях за Родину.
Нету слов, а горя реченька,
Горя реченька бездонная.

Е. А. ЛЕВИНА

38. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Как уж спала я, победнушка,
Я во темную во ноченьку,
Как прилетела птичка ранняя
Ко косивчату окошечку,
Она пропела по-птичьему,
Говорила по-человечьему:
«Ты справляй-ко, мать победная,
Своего сына бажёного
Как во солдатушки военные,
ю На войну на государьскую».
Тут я да ведь проснулася,
Тут я мать да испугалася:
Сколько лет я жила, беднушка,
Не слыхала птички эдакой.
Как утром выстала я, беднушка,
30 Русская народно-бытовая лирика

465

Да сон мне сбылся кряду, беднушке:
На столе лежит бумажечка,
Она чернилами написана,
И в словах да упомянуто.
20 Я справлять стала, победнушка,
Своего сына рожёного
Я на службу государьскую,
На войну да на германскую
За болотушка топучие,
За озерышка круглистые,
А за дороженьки железные.
Как я отправила победнушка
Любимую семью законную
Одного деньку с сыноченьком,
зо На войну да государскую.
Уж говорила я, победнушка,
Своему сыну бажёному
И законноей семеюшке:
«Ты воюй-ко, красно солнышко,
Со своим родитель-батюшкой
За свою да ты за Родину.
Не дорожи своей головушкой,
Ты уж бей врага проклятого
Из большого ты орудия.
40 Уж если счастлива головушка,
Так спасет тебя ведь господи,
Он повыздынет с синя моря,
Он повыведет с большого огня».

39. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ
Уж как мать-то я бессчастная,
Я работала на полюшке,
На колхозноем широкоем,
И . на круглистоем озёрышке,
Ворона птица вещёвая
Над моей да над головушкой
Как три раза прокружилася,
Тут я, мать, да догадалася,
Что придёт да весть нерадостна,
io Задрожали белы рученьки,
Подломились резвы ноженьки.
Как я пошла да с чиста полюшка
466

Я во витое во гнёздышко,
Как бежат навстречу детушки
Уж не с радостной да весточкой:
«Дорогая наша матушка,
Как потеряли мы бажёного
Соколка братца родимого,
И твоего сынка любимого».
20 Уж как тут, победнушка,
Я упала на сыру землю,
Я каталася, победнушка,
Три денёчка я всё клубышком,
Сердце кровью обливалося
За своё рожёно дитятко.
Как бы была я, победнушка,
Помоложе я, бессчастная,
Я приделала бы крылышки,
Я слетала бы в Германию
зо Отомстила бы я Гитлеру,
Я б волосушки повырвала
Из фашиста ядовитого,
За рожёного бажёного.
Во моей во витой горнице
Не печёт да ясно солнышко
Во косивчато окошечко,
Да не греет меня, беднушку.
Не увидеть мне как, беднушке,
Своего сынка бажёного,
40 Ни о празднички-гуляночки,
Ни на вечорке на игрище.
Как верно то да ведь не водится
Живой с мёртвого не родится.
(«Тоска ушибет, так все забудешь»)

П. И. ЛЕОНТЬЕВА

40. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ
Как сегодняшнего денечка
Пришла почта скороходная,
Пришла весть да неприятная,
Принесли да мне ка беднушке,
Как нерадостную весточку,
Как нерадостну, печальную,
30*

467

ю

20

зо

40

50

468

Как моё сердечно дитятко,
Как в тяжёлоем раненьице,
При тяжёлом положеньице,
Как при тяжёлоей смерётушке,
Как в его цветущих годышках,
С белым светушком прощается,
С белым светом расставается.
Как не сидела я, победная,
У своего сына любимого,
Как у крутого у зголовьица,
Как при тяжёлой при смерётушке,
Уж как я не была, беднушка,
При душевном расставаньице,
При телесном погребаньице.
Как не напишет мне-ка, беднушке,
Скорописчатоей грамотки,.
Была б рада я радёшенька,
Скорописчата писёмышка,
Получила бы я, беднушка,
Приложила бы я, мать победная,
Ко ретивому сердечушку.
У меня у бедной матери,
Как в году недели считаны,
В месяцу деньки записаны,
Всё гляжу я, мать победная,
Как на круглое озёрышко,
И на чистое на полюшко,
Не могу увидеть, беднушка,
На озёрышке катаючись,
И на полюшке гуляючись,
Сыновьёв своих любимыих,
Не на позднеем гуляньице,
Не на колхозноем собраньице.
Уж как я ростила, победная,
Не в богатоем богачестве,
Были детушки артельные,
Были годышки не хлебные,
Как не это бедны думали,
Что мне заменушка не родится,
Теперь некем заменитися.
Покуль гнутся ручки белые,
Покуль ходят ножки резвые,
У меня, у бедной матери,
Были б крылышки гусиные,
Были б перья лебединые,
Я слетела, бы, победная.

В города да поднизовые,
На могилушку солдатскую,
К моему сыну любимому,
Рассказала бы я, беднушка,
Всю обидушку великую.
Здесь обидушки не высказать,
На гербовый лист не выписать,
во Писарей да наб умильныих,
Грамотей да надо дильныих,
Не жалеть да поры-времечка
И верно век того не водится,
Живой с мёртвого не родится,
Наяву да не объявится,
И во сне да не покажется.

И. М. ЛУКИНА

41. В ОЖИДАНИИ ПИСЕМ
Уж мни-ка систь да было, беднушке,
Как по сегодняшнему денечку,
Ко столу систь ко дубовому,
Ко косивчату окошечку,
Мни-ка взять да было, беднушке,
Взять письмо да было грамотку
Своего сына любимого,
Мни-ка дитятка сердечного.
Прочитать было скорёшенько,
ю Мни заплакать горячёшенько,
Уж у его рученьки писали,
Уж в ручках перстики сгибалися,
Посылал рожёно дитятко
На родимую сторонушку,
Уж как своей доброте матушке,
Ты лети, письмо, скорёшенько.
Уж он писал да добрый молодец:
«Уж как слова у мня нескладные,
Несут весточки обидные,
20 Уж как получит их да, бедная,
Уж как моя родитель-матушка,
Уж как сердечная не обидится ль,
Уж как читать будет не с радости,
469

зо

40

so

бо

470

Уж как потекут да слёзы горькие».
Ты прости, доброта матушка,
Ты прости, родитель матушка,
Уж не гляди, доброта матушка,
Во моё да во бело лицо,
Уж как с моей белой головушкой
Уж я простился тут крепёшенько,
Говорил я доброте матушке:
Ты умела нас повыростить,
Не умела в люди повыпустить,
Не помогла, доброта матушка,
Воротиться нам, победныим,
Во края эти домашние.
Уж я ли нонечку-теперечку,
Уж я, бедна мать, схватилася,
Уж лучше так бы, бедна сделала,
Лучше крылышка приделала,
Я слетала бы, победная,
К своему сыну любимому,
К недорослой ягодиночке,
К недозрелой земляничинке,
Умом-разумом да с малыим.
Уж как взяли добрых молодцев,
Под винтовочки тяжёлые,
Не дождаться нонче, беднушке,
Не дождать рожёна дитятка,
Ни по волосу по желтому,
Ни по росту по высокому;
Уж как гляжу, бедна горюшица,
Как на круглое озёрышко
Не идёт, рожёно дитятко,
Он не с молодцами на вечёрочку.
Он не с девицами на гуляночку.
Нонь у печки сижу холодна,
У кладовки сижу голодна,
Нонь не будет у мня, беднушки,
Ни на улушке заступника,
На работе помогельника,
Много ростила я, беднушка,
Уж потеряла всех я детушек,
Всех рожёных милых детушек,
Как одни есть захоронены,
А другие так не знаю где.

А. И. МАЛАЩОВА

42. ПО ПОГИБШЕМУ СЫНУ

Буйны ветрушки повеяли,
А у меня все детушки потеряны.
У меня, бедной горюшицы,
Как в учётные-то годички
Как хожу, горюша беднушка,
Без рожёныих-то детушек,
Да без державной я головушки,
Так по заложеным воротечкам
Да по запертым окошечкам,
io За спичйнку подтыкаюся,
О посошок я опираюся,
Так стала я старёшенька,
У меня силушка малёшенька.
Так пришла вёснушка красивая,
А пора-времячко тоскливое,
Как погляжу, горюша беднушка,
Я на чистые на полюшка,
Так на суседушек порядныих,
Так ходят удалые головушки,
20 Да дорбдни добры молодцы,
Так не могу прибрать я, беднушка,
Своих ясныих-то соколов,
Так не по полному-то возрасту,
Не по жёлтыим кудёрышкам,
Да не по зычному-то голосу.
Так приотпущены у беднушки,
Как ясные-то соколы
Во чужую сторонушку,
Дак не могу дождаться, беднушка,
зо Я ни весточки, ни грамотки,
Да никакого я известьица.
Так у меня замнула головушка,
Призаржавело сердечушко,
Как умом головушка обовьется,
А сердце кровью приобольется,
Только сяду я, беднушка,
Под косивчато окошечко,
Возьму маленькую куколку,
Как любезну свою впукушку,
40 Так пораздёю с ей обидушку,
Да повыскажу кручинушку,
Да схожу я, беднушка,
471

Как во рощицу шумливую,
А повыскажу я, беднушка,
Своей удалой-то головушке
Как злодейную обидушку,
И великую кручинушку.
Как приотпущены у беднушки
Как рожёны, у меня, детушки,
50 А не в гости, да не в праздники.
Не в клуба да во весёлые,
Не на трудную работушку,
На войну да государскую,
Под пушечки военные,
Под снарядушки тяжёлые.
Так одно-то пеке красное,
Тёплое-то солнышко,
Так одни живут родители,
А у нас-то, у беднушек.
во Одни живут рожёны детушки.
Так от тяжёлыих снарядушек,
Так от войны да государскоей,
От испугу сердце лопнуло,
От снарядов голова болит,
Так они вси да порасстроены.
Так не пишут мне, беднушке,
Ни весточки, ни грамотки.
Так я вставаю поранёшенько,
По утрышку по раннему,
70 Умываюсь не белёшенько,
Так прилетала птичка вещая,
Так она крылышка расправила,
Да об околенку ударила:
«Ты не плачь-ко, мать обидная,
Голова твоя кручинная,
Как твои рожёны детушки
На войны-то государскоей,
У снарядушков тяжёлыих».
Принесла мне-ка, беднушке,
во Птичка весточку нерадостну,
Скорописчатую грамотку
Как от сына от любимого,
Что убили бажёного,
От самолёта быстрокрылого.
Так получила я. беднушка,
Да под косивчатым окошечком
Эту весточку нерадостну,
Так у меня лопнуло сердечушко,
472

Как от этой-то от грамотки
90 Как головушка развиялась,
Так я вся, бедна, расстроилась.
Взяла малу сиротиночку,
Как позяблу ягодиночку,
Она в годах несовершенныих,
А во летах не во молодыих,
Как не видала кормильца батюшка.
Так ещё скажу я, беднушка,
Не могу дождать, горюшица,
Как от другого бажёного
юо Ни весточки, ни грамотки,
Да никакого я известьица,
Так его нету да при ближности,
Уж верно нет его во живности,
Он не пишет мне-ка, беднушке.
Как ожидаю я, беднушка,
В эти круглые-то суточки
Как своего-то я бажёного.
Как я встретила бы, беднушка,
У перёного крылечушка,
по У ступенчика у первого,
Так стала бы держать, беднушка,
Ясны очушки в окошечках,
Белы ручки на заложечках,
Резвы ноженьки на дороженьке,
Как сказали б мне-ка, беднушке,
Что идёт твоё бажёное,
Что с войны да с государскоей,
Так почитала бы я, беднушка,
Будто крест да на белой груди.
120 Будто перстень на правой руке.
Тут сказала бы я, беднушка,
Что распекло да красно солнышко
Во косивчато окошечко,
Так повырыла бы, беднушка,
Я злодейскую обидушку,
Да великую кручинушку
Своему сыну любимому.
Как в учётные-то годушки,
Нажилась без тебя, мое жадобное.
130 Как на печке сердцу холодно,
А за обедом брюшку голодно
Так, верно, нет у меня надеюшки,
Видно, нету переменушки.
Так судьи власти немилостивы,
473

Да сердечком нежалостливы.
Как взяли да приотняли
У меня ясных-то соколов
На войну на государскую.

А. А. МЕНЬШИКОВА

43. ПРИ ПРОВОДАХ МУЖА

Уж как хожу я, многобеднушка,
Уж по сегодняшнему денечку,
Уж как гляжу, бедна горюшица,
Уж на законную семеюшку.
А стоит все да не по-старому,
Стоит все да не по-прежнему
Уж отправляю, многобеднушка,
Уж не в бурлагушки покольные,
Да не по денежки довольные,
io Уж я на службу на военную,
На войну да на проклятую.
Уж нападают нас на бедныих
Супостаты да проклятые,
Оставляют многобеднушек
Матерей многодетинныих.
Уж вы глядите-ко, рожёные,
Уж на кормильца света-батюшка,
Уж как уедет да укатится
Он за горы за высокие,
20 Да за водушки глубокие,
Будем ждать, многопобедные,
Уж мы письма да только грамотку.
Ты уедешь, да укатишься,
Ты рожёно мое дитятко,
Ты годами молодешенек,
Умом разумом глупешенек.
Уж как растила я, беднушка,
Да без кормильца света-батюшки
Уж ты, рожёно мое дитятко,
зо Мне-ка жаль тебя тошнешенько.
Уж я с ясных очей тя выпущу,
А с ума с разума не выпущу.
Уж на моем, да на ретивоем
Уж сердце кровью обливается.
Приотправлен как у беднушки
AU

Моя законная семеюшка
Да рожёно ты дитятко.
Уж мы где станем приглядывать,
Уж мы где станем присматривать.
40 Да ты, рожёно мое дитятко,
Ты пиши-ко письмо-грамотку.
Уж приотправлено у беднушки
Все да сродичи, да и сроднички
Вси-то братцы, как родимые,
Зятевья мои любимые.
Как долит меня обидушка
И проклятая кручинушка.
Как приду, бедна горюшица,
Со колхозной со работушки,
so Уж как сяду, многобеднушка,
За столом да за дубовые
Да за скатерти шелковые
За столом-то брюшко голодно,
Во обутке ножкам холодно.
Уж пустым у меня пустешенько,
Холодным да холоднешенько
Во витом да у меня гнездышке.
Уж не дай господи, не приведи
Уж никому роду крещеному
во Уж как живого расставаньица
Уж с живыми да прощаньица.

44. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ
Приезжаю, многобеднушка,
Уж со колхозной со работушки,
Как сказали мне-ка, беднушке,
Мне-ка весточка нерадостна,
Уж известье невесёлое.
Уж захожу, бедна горюшица,
Я во хоромное строеньице,
Уж как сажусь, бедна горюшица,
Уж на брусову белу лавочку,
ю Не могу терпеть я, беднушка,
Уж сердце кровью обливается,
Да слезами заливаюся.
Уж как ложусь, бедна горюшица,
Уж на кроваточки пуховые,
475

20

зо

40

50

60
476

Уж на подушечки перовые,
Уж не во снях ли показалося.
Уж прилетела птичка вещая
Уж ко косивчату окошечку,
Уж она крылышком похлопыват,
Уж острым носиком постукиват:
«Уж ты вставай, моя голубушка,
Уж не кручинь своей головушки,
Ты не верь-ко письму-грамотке,
Собирай-кось ты, голубушка,
Обувай-ко резвы ноженьки,
Да одевай-ко цветно платьице,
Уж ты поди-ко на почтовую дороженьку
Ко домам да ко казённыим,
Ко начальникам служёныим».
Уж как я шла да, многобеднушка,
Уж я вся да истомилася,
Уж резвы ножки подломилися,
Уж как шла, бедна горюшица,
По почтовой по дороженьке,
Уж как долит меня обидушка,
И проклятая кручинушка,
Уж я обидушке корилася,
Да кручинушке молилася,
Допусти-ко меня, беднушку,
До хоромного строеньица,
До брусовой белой лавочки,
Да до косивчата окошечка.
Уж как сяду, многобеднушка,
Да ко косивчату окошечку,
Уж как вырою я, беднушка,
Да проклятую обидушку,
Уж неудольную кручинушку.
Подходила, многобеднушка,
Ко домам я ко казённыим,
Уж ко начальникам стужёныим,
Ко столам-то ко дубовыим,
Уж получала, многобеднушка,
Я бумаги заслужёные
И медали награждёные,
Уж за законную семеюшку,
Уж сердце кровью обливалося,
Да я слезами уливалася.
Уж как я шла, да многобеднушка^
По почтовой по дороженьке,
Во моих слезах бессчастныих

Ясны очи помутилися,
Уж я с дороженьки посбилася.
Нашептали ветры буйные,
Наговорили лесы тёмные,
Обогрело красно солнышко
Как ретивое сердечушко,
А сердце кровью обливалося.
Не могла дождаться, беднушка,
От законной от семеюшки
70 Я писцовой его грамотки,
Как получила, многобеднушка,
Не его рукой написано,
Да не его сердцем рассказано.
Уж как садилась, многобеднушка,
Уж я на серые на камешки,
От моих от резвых ноженек
Сёры камешки катилися,
Шелкова трава валилася,
Уж от моих от слёз горючиих
во Вся дороженька смочилася,
Да я не в чувстве очутилася.
Как открыла очи ясные,
Над моей буйной головушкой
Буйны ветры расшумелися,
Красно солнце показалося,
Уж как брала я, многобеднушка,
Во. свои могучи рученьки
Уж я медали заслужёные,
И бумаги невесёлые.
оо Уж как его сердце ретивое
Оно пулями разбитое,
Оно кровью всё политое.
Протекла да кровь горячая
На медали награждёные,
И на бумаги заслужёные.
Мне-ка жаль его тошнёхонько,
Что не видела я, беднушка,
При последнеем вздыханьице,
При последнем говореньице
юо Свою законную семеюшку.
Кабы были крылья, пёрышки,
Уж слетала бы я, беднушка,
Как за лесушка дремучие,
За болотушка сгибучие,
И за горы за высокие,
За моря да за глубокие,

Уж собрала бы я, беднушка,
Как законную семеюшку,
Ужи прибрала бы, беднушка,
но Его да тело мёртвое,
Тело мёртвое, личко блёклое.
Уж кабы были люди смелые,
Они склали бы груди белые
Клали бы в ноженьки хоженьице.
Во белы ручки маханьице,
Уж во белы груди дыханьице,
В алы щёки шевеленьице,
Во язык да говореньице,
Заговорили бы со мной, беднушкой,
120 При последней поре-времечке.
Уж сама знаю, сама ведаю,
Только век тое не водится,
Уж со мертвых живой не родится,
И домой да не воротится,
И во снях мне не покажется,
Наяву да не объявится.
Как дождаться бы мне, беднушке,
Хоть своего сына бажёного,
Уж своего сынка рожёного.

45. ПРИ ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ
Как пришла я, многобеднушка,
Уж я вся да истомилася,
Уж резвы ножки подломилися,
Уж как шла бедна горюшица
По почтовой по дороженьке.
Уж как долит меня обидушка
И проклятая кручинушка.
Уж я обидушке корилася,
Да кручинушке молилася:
ю Допусти-ко меня, беднушку,
До хоромного строеньица,
До брусовой белой лавочки.
Уж как сяду, многобеднушка,
Да к косивчату окошечку,
Уж как вырою я, беднушка,
Да проклятую обидушку.
Уж ты слухай-ко, рожёное,
Подходила многобеднушка
<78

Ко домам я ко казенныим.
20 Уж ко начальникам служенныим,
Уж получала, многобеднушка,
Уж я бумаги заслуженные
И медали награжденные.
Уж за законну за семеюшку
Уж сердце кровью обливалося.
Да я слезами умывалася.
Уж вы слухайте, голубушки,
Уж вы, соседки подугольные.
Да соседи порядовые.
зо Уж не дай господи, не приведи
Никому роду крещеному,
Уж как отправила я беднушка
Уж как законную семеюшку
Уж на войну да на проклятую.
Уж как я шла, да многобеднушка,
Почтовой-то дороженькой.
Уж кабы были-то у беднушки
Да и крылышка утиные,
Были б перья лебединые,
40 Уж слетала бы я, беднушка,
Уж я за воды за глубокие,
И за горушки высокие,
И за морюшко за синее.
Поглядела бы я, беднушка,
Где лежит моя законная семеюшка,
Как во чистом во полюшке
Нету гробила дубового,
Нету сродцев да и сродничков
На последнем на прощаньице
50 Во моих очах бессчастныих.
Уж ясны очи помутилися
И с дороженьки я сбилася.
Уж как садилась, многобеднушка,
Я на серые на камешки,
Уж как брала, многобеднушка,
Во свои могучи рученьки
Уж я медали заслуженные,
Я бумаги невеселые.
Уж как его сердце ретивое
во Уж оно пулями разбитое,
Оно кровью все облитое.
Мне-ка сколь его тошнешенько,
Что не видела я, беднушка,
При последнем здыханьице,
.479

70

80

90

При последней поре-времячке
Свою законную сговорную семеюшку.
Кабы были крылья перышка,
Уж слетала бы я, беднушка,
Как за лесушки дремучие,
За болотушки сгибучие
И за горы за высокие,
За моря да за глубокие.
Уж собрала бы я, беднушка,
Уж законной бы семеюшки,
Преобрала бы, беднушка,
Как его да тело мертвое,
Тело мертвое, личко блеклое.
Уж кабы были люди смелые,
Уж склали б груди белые,
Клали в ноженьки хоженьице,
Клали в рученьки маханьице,
Во белы груди здыханьице,
В алы щеки шевеленьице,
Уж во язык да говореньице.
Заговорил со мной, с беднушкой,
При последней поре-времячке,
Чтобы помнила я, беднушка.
Стала бы помнить, многобеднушка,
Уж как его последнее словечушко
При последней поре-времячке.

46. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ЗЯТЕМ

10

Уж как встречаю, многобеднушка,
Уж я воина любимого,
Уж милого братца любимого.
Уж выхожу, бедна горюшица,
Уж на почтовую дороженьку,
Уж как долит меня обидушка,
Да и проклятая кручинушка.
От меня да ведь, от беднушки,
По почтовой по дороженьке
Серы камешки катилися,
Шелкова трава валилася,
Уж я огнём да загоралася,
Уж сердце кровью обливалося,
Я слезами уливалася.
Уж расскажу, бедна горюшица,

Уж братец красно моё солнышко
Про своё житьё бессчастное,
Уж получила я ведь, беднушка,
От законной от семеюшки
20 Уж я медали награждёные,
И бумаги невесёлые.
Уж верно толь да я счастливая,
Уж верно толь я таланливая.
Уж не начались, не надеялись,
Уж буде вам да распущеньице,
Уж до войны да замиреньице.
Уж братец, красно моё солнышко,
Ещё есть у меня, у беднушки,
Уж как отправлено рожёное,
зо Уж больша скачёная жемчужинка.
Уж как рожёно моё дитятко,
Уж он в моря да во глубокие,
На корабли да на высокие,
Хоть дождаться бы мне, беднушке,
Уж своего сына бажёного.
Уж как я ростила ведь, беднушка,
Уж без кормильца света батюшка
Уж рожёных своих детушек.
Уж до того у меня похожено,
40 Боль не носят ножки резвые,
Да болят мои ручки белые.
Уж от тяжёлой от работушки.
Уж братец красно моё солнышко,
Уж как в этии учётный,
Уж как в учётны эти годушки
Так не столько воды выпито,
Уж сколько слёз у меня вылито.
Уж кабы знала я нонь, беднушка,
Про законную про семеюшку,
so Так получила многобеднушка
Уж нелюбимое словечушко,
Уж нелюбимое — вдовиное.
Братец, красно моё солнышко,
Уж есть у мня, у беднушки,
Как отправлено рожёное,
Как моя белая лебёдушка
На чужу дальну сторонушку,
Никого да нет знакомого
Со своей да со сторонушки,
во Нет ни сродцев, нет ни сродничков.
Уж я спрошу, бедна горюшица,
31

Русская народно-бытовая лирика

481

70

во

90

юо

482

У тебя, да братец солнышко:
«Ты на встретушку не встретился?
На попутьице не свиделся
Со моей сестрицей милою,
Уже кумой твоей любимоей?»
Как отправлено, у беднушек,
Идёт седьмой учётный годышек,
У нас без ей да без голубушки
Похоронена родитель матушка,
И обиды перенесено,
И кручины перевидено
Как за этое-то времячко.
Уж ещё, да братец солнышко,
У меня, бедной горюшицы,
Как отправлено у беднушки.
Уж милой братец, красно солнышко.
Уж почитала, многобеднушка,
За мила братца родимого,
Да за кормильца света батюшка,
Уж никакого нет известьица,
Ни письма, да нам ни грамотки,
Уж ни в живых нету, ни в раненых,
И наяву не объявляется.
Как гляжу, бедна горюшица,
На его рожёных детушек,
Как его дети бессчастные,
Да мои бажёны племятка,
Уж не дождаться им ведь, беднушкам,
Своего кормильца батюшка.
Братец, красно моё солнышко,
Уж вы его детей бессчастныих
Хлебом солью не кормите-ко,
Только прямо поглядите-ко,
Уж почитать да будут бедные
За кормильца света батюшка.
Сама знаю, сама ведаю,
Что чужи батюшки — не батюшки,
Чужи тётушки — не матушки,
Уж только слухай-ко, голубушка.
Ты сестрица богоданная,
Уж ты живи, моя голубушка,
Со своима со рожёныма,
Со рожёныма, с бажёныма,
Да со малыма со детушкам,
Не найдется ли у беднушки
Твоя законная семеюшка,

А как мой братец родименький,
Провожать мы будем, беднушки,
ио Уж проклятую обидушку,
Да продольную кручинушку.

47. ПРИ ВСТРЕЧЕ С СЫНОМ
Уж не свет ли рассветается,
Дверь дубова отворяется,
Уж в избу гостюшко является.
Уж как стретаю, многобеднушка,
Уж своего сынка родимого,
Того воина любимого.
Уж по сегодняшнему денечку
Уж дожидала, многобеднушка,
Уж ждала утром, ждала вечером,
ю Уж осередь да ночки тёмноей,
Уж середи да денька белого.
Уж по сегодняшнему денечку
Уже морей плывешь глубокиих,
С кораблей да со высокиих,
Уж волны в море уходилися,
Корабли остановилися,
К нам матросы появилися.
Уж до сегодняшнего денечка,
Уж ты, рожёно моё дитятко,
20 Не пекло да красно солнышко,
Уж как не грело меня, беднушку.
А как по сегодняшнему денечку
Распекло да красно солнышко,
Обогрело меня, беднушку,
Уж у меня-то ведь, у беднушки,
Уж принаскоплено обидушки
В эти долгие-то годушки,
Уж крепко ноченька не сыпана,
Уж сыта выточка не едена,
зо Как не могу забыть рожёного,
Да сынка-то я бажёного.
Уж только слухай-ко, рожёное,
Как получено у беднушки
За твоего кормильца баГтюшку
Все медали награждённые,
Да и бумаги заслужённые.
Как уж не начались, не надеялись,
31*

483

Что придёт воинам распущение,
А войны да замирение.
40 Как уж твой кормилец батюшко
До последней поры-времечка
Защищал свою он Родину,
Он в рядах стоял во первыих,
Он в боя ходил во громкие,
Про его да грудь бессчастную
Как у немца у проклятого
Быстра пуля выливалася,
Во его грудь сядовалася,
Уж как убила тут у беднушки
50 Мою законную семеюшку.
Я осталась, многобеднушка,
Я вдова многопобедная,
Да солдатка горегорькая.
Уж ты, рожёно моё дитятко,
Не покинь-ко меня, беднушку,
Уж я стала ведь старёшенька,
Поясок ношу слабёшенько.
Уж не могу работать, беднушка,
Я тяжёлой нонь работушки,
во Да и нет у меня надеюшки
И ни в ком нет переменушки.

П. И. МИНАЕВА

48. О ПОГИБШЕМ СЫНЕ
В тую ночку мне не спалося,
Всю-то ноченьку болела грудь
И моё ведало сердечушко,
Там случилося несчастьице
И великая невзгодушка,
Там погибла молодая жизнь
Моего сына любимого.
В эту темную осенню ночь
За лесами за дремучими,
io За Онегами шумячими
За круглистыми озёрами.
Мне ведь жаль его тошнёшенько,
Сама знаю я ведь, беднушка,
U
Что мне с ним больше не видеться/
И на дорожке не встречатися,
484

20

зо

40

50

Он положил свою головушку
На чужбине он за Родину.
Пришла весточка по радио
В эту тёплую весенню ночь,
Что победили неприятеля,
А я, бедная, несчастна мать,
Уж я знала да я ведала,
Что не придёт ко мне любимый сын,
Моё бедное сердечушко,
Оно кровью обливается.
Уж пришла пора да времячко,
Все полки освобождаются,
Все солдатики военные
Все на Родину съезжаются,
А не приедет мой любимый сын
Ко добротушке ко матушке.
Не судите меня, бедну мать,
Не судите, люди добрые,
Не судите, православные,
Если была бы я пташечка,
Если б были у меня крылышки,
Так слетала бы я, беднушка,
На чужу дальну сторонушку,
К моему сынку любимому,
На могилку человеческу,
Я склонила бы головушку
От верху и до сырой земли,
Разделила бы я, беднушка,
Тоску-печаль кручинушку.
Как у меня, у беднушки,
От кручинушки порог шумит,
А от досады сердце ржавеет.
Я склонила бы головушку
Я на матушку-сыру землю,
Расступись ты, мать-сыра земля,
Покажись ты, тело мёртвое,
Покажись, рана смертельная,
Она нанесена злодеями.
Попрошу, бедна горюшица,
Пресвятую богородицу,
Уж как дай-ко, богородица,
Моему сыну любимому
Во резвы ноженьки хоженьице,
Во белы руки маханьице,
Во ясны очи смотреньице,
А во уста да говореньице
485

Мы побаем, да поговорим,
Про твоё да житьё-жирушку,
А про мою тоску-кручинушку.
Как у тебя, дитя рожёное,
Как остались малы детушки,
Как осталась молода жена,
И осталась стара матушка,
Уж ведь век так водится —
то Жёнка плачет до замужества,
А сестра плачет до гуляньица,
А родитель его матушка
Плачет до гробовой доски.

Е. Е МИРОНОВА

49. В ОЖИДАНИИ ВЕСТИ

Куда справился-наладился,
Ты моя семья любовная,
Да семеюшка сговорная?
Во солдатушки военные,
Да в матросушки победные.
Да оставаюся, победнушка,
Будто утушка с утятками,
А также я, бедная, с ребятками.
Как я нынечу-теперечу,
to Я живу, бедна горюшица,
Во своём да витом гнёздышке,
Я живу, бедна горюшица,
Со своими сердечными детушками,
Нет на улушке заступушки,
Нет в избушке приголубушки,
Нет от ветрушка затульица,
Да от соседушек заступьица.
Как за эти четыре годичка,
Я живу, бедна горюшица,
20 На ретивом-то сердечушке
Как сумёты снежку белого,
Погребки да ледку ярого,
Как у меня, бедной горюшицы,
Ретиво сердце соржавело,
Да головушка состарела,
Нету раннего бужателя,
На работку наряжателя,
486

Не могу дождаться, беднушка,
Я своей семьи любовноей,
зо Ни писёмка да я ни весточки,
Никакой-то я грамотки,
Как твои сердечны детушки,
Они ходят да скитаются,
От шатра к шатру болтаются.
Не могут дождаться, беднушка,
Своего кормильца батюшки,
Да родительского желаньица,
Колесом к реке катилася,
Камешком в воду спустилася.
-40 Я живу, бедна горюшица,
Без любовноей семеюшки,
Не дождуся я, победнушка,
Ни писёмка, да ни грамотки,
У меня горюшка три морюшка,
Да обиды два озёрушка.
Как сегодняшнего денечка,
Богоданна моя матушка,
Как шла на трудную работушку,
Мне стреталося три встретушки:
зо Перва стретушка — обидушка,
Друга стретушка — кручинушка,
Третья стрета — горячи слёзы.
Я обидушке молилася,
Я кручине покорилася,
Горючим слезам покор дала.
Богоданна моя матушка,
Как четыре твои внучатка,
Нет кормильца света батюшка,
Нет родительска желаньица.

Т. Г. МИШИНА

50. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ

Не шуми, роща зелёная,
Не кипите, муравейнички,
Не убойтесь-ко, родители,
Не вода иду — не потоплю,
Не огонь иду — не обожгу,
Я иду, бедна горюшица,
Со великой со обидушкой,
487

Не с кутьёй иду, не с ладаном,
Со злодейной со кручинушкой,
ю Сдалека мне не накликаться,
Свысока да не набаяться,
Подойти да поблизёшенько.
Мне-ка сесть да понизёшенько
Мне-ка сесть да понизёшенько,
На могилку человеческу.
Вы повейте, ветерочики,
Растащите-ко песочики,
Расступись-ко, мать-сыра земля,
Покажись-ко, гробова доска!
20 Я просить буду, выпрашивать
Я молить буду, вымаливать
Запрестольну богородицу,
Чтобы дала богородица
Как родителю-то матушке
В белы грудушки вздыханьице,
В белы рученьки маханьице,
Во ясны бы очи зреньице,
Во уста бы говореньице.
А просидела бы, беднушка,
зо Со родителькой со матушкой
Целу круглую неделюшку,
Тут бы была да не бессчастная,
Весела бы пошла, радостна,
Я со буевки родительской,
Со могилы человеческой,
Как сама знаю, сама ведаю,
Видно век того не водится,
Со мертвых живой не родится.
Ты родитель моя матушка,
40 Расскажи-ко мне-ка, беднушке,
Ты когда в гости посулишься?
К вечеру бы посулйлася,
Я бы спать да не ложилася,
Середи дня посулйлася —
Я пообедать не садилася,
А по утру бы посулйлася —
Так вставала бы я, беднушка,
Я до птичего жупленьица,
До пастушьего трубленьица.
50 До загожья кукованьица,
До лягушки воркованьица.
Сама знаешь, родитель матушка,
Как в сиротском житьи-жирушке,
488

Как сову-то знать по пёрышкам,
А сироту-то знать по платьицам,
На сове-то перья пёстрые,
На сиротках платья розные.
Знать загожку по кукованью,
А сироту знать по горёванью.
60 А сиротные-то детушки
На уличке дракливые,
А в избушке хлопотливые,
За столом да большевытные...
У твоих рожёных детушек
Нету родного ни одного,
Нет желанного ни ядного,
А у тебя ведь не наказано
Нам ведь в ком искать желаньице.
У кормильца-то у батюшка
70 Ведь сердечушко коловое,
А желаньице часовое,
Пора-времячко обойдется,
Тоска на сердце уходится,
Ему будет молода жена,
А как твоим рожёным детушкам
Нет родительки-то матушки,
Пекёт одно ведь красно солнышко,
По всему свету по белому,
Как одни живут сердечные
во Без родитель своей матушки.
(«Каждое воскресенье ходила на могилу.
Почти у каждого покойника поплакала»)

Е. С. МОШНИКОВА

51. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ
Мне пойти да буде, беднушке,
По сегодняшнему денечку,
По сегодняму-господнему.
Я сегодня тёмной ноченькой
Мало спала — много видела,
Мне во снах много казалося.
Ты вставай-ко, дочь победная,
Умывайся-ко скорёшенько,
Одевайся веселёшенько.
ю Прилетела птичка-пташенька
489

Под косивчато окошечко:
«Ты пойди-ко, дочь бессчастная,
Сирота да горегорькая,
Как ко пению цёрковному,
Да ко звону колокольнему
Как на буевку ильинскую,
На могилку на родительску».
Приходила я, победнушка,
В божью церковь просвещённую,
20 И глядела я, победнушка,
Как по старшим, да по малыим,
И середи да веку среднего,
Не могла увидеть, беднушка,
Как своей доброты-матушки.
Обманули-облукавили
На словах меня поставили,
Мне от пения церковного
Да от звона колокольнего.
Да пойти мне буде, беднушке,
зо Мне на буевку ильинскую,
На могилку человеческу.
После моего бываньица,
После моего живеньица
Зарослась да путь-дороженька,
Частым ельничком-березничком,
Кудреватыим орешничком,
Я орешничек повысеку,
Я березничек повырублю,
Щелкову траву в ногах стопчу.
4о Доберуся я, победнушка,
До своей доброты-матушки,
Доброта желанна матушка,
Стала к горенке трогатися —
Стала горенка терятися.
Не теряйся, нова горница,
Не пугайся, родна матушка,
Не полк идёт солдатушков,
И не другой идёт матросушков —
Иду бедная с обидушкой,
so С окаянноей кручинушкой,
Впереди идёт обидушка,
Позади идёт кручинушка,
По бокам да горячи слезы.
Не доли меня, обидушка,
Не кручинь меня, кручинушка,
Не долите, горючи слезы,
490

Прилетите с неба ангелы,
С неба ангелы-архангелы,
Доберуся я, победнушка,
<60 До своей доброты матушки.
Прилетите, чёрны вороны,
Вы расклюйте гробову доску,
Покажите тело белое,
Тело бело — личко блёклое,
Личко блёклое — тело мёртвое.
Прилетите с неба ангелы,
С небес ангелы-архангелы,
Дайте в рученьки маханьице,
Дайте в ноженьки хожаньице,
70 А во уста да говореньице.
Ты вставай, родитель матушка,
Ты пойдём, доброта матушка,
Во любовно часто гостьбище,
Как столы у мня расставлены,
У мня кушанья сготовлены.
Как не идёт родитель матушка,
Как чего да осердилася,
И на мня приогрубилася.
Люди счастливы-таланливы,
so Есть родители желанные,
Мы как бедные, бессчастные,
Да бессчастные-бесталанные,
Я живу, бедна бессчастная,
У кормильца света батюшки,
Я ни холодна ни голодна,
А обидушкой наполнена,
И кручиной надоволена.

52. ПРИ ПРОВОДАХ МУЖА

{Когда справляется из дому)
Мне-ка систь, да многобеднушке,
На брусову белу лавочку,
Под косивчато окошечко.
Попросить да мне-ка, беднушке
У тебя-то, милая семеюшка,
Ты куда да отправляешься,
Ты куда да снаряжаешься,
Как на летне ли сенокосице,
491

Аль на зимнее сеновозище?
ю Сама знаю, сама ведаю —
Не летне сенокосные.
Сама знаю, сама ведаю —
Самой можно догадатися.
Отправляю тебя, беднушка,
Молода жена бессчастная,
Я бессчастна-бесталанная,
Я на службу государьскую,
• На войну да на герьманскую.
Как сегоднешнего денечка,
20 И сегоднего господнего
Потеряла я, победнушка,
Болыпацка в доме хозяина,
Уж я летнего коромщичка,
Уж я зимнего извозщичка.
У меня-то ведь, у беднушки,
На ретивоем сердечушке
Как обидушки-то три морюшка.
Горючих слез-то три озерышка.
Без тебя-то, любимая семья,
зо Насижуся, бедна, голодом,
Нет обутоцьки, да одетушки
У меня-то, многобеднушки.
Мои годы-то немолодые,
А как обидеть-то меня есть кому,
А приголубить-то меня некому.
Я живу бедна, бессчастная,
Бессчастная-бесталанная.
Без тебя-то, любимая семья,
Как во нашем-то витом гнездышке
40 Все пустым будет пустешенько,
И холодным да холоднешенько.
Все-то рамочки почернятся,
А все околенки потемнятся.

53. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Мне-ка сесть буде, беднушке,
На брусову белу лавочку,
Под косивчато окошечко,
Мне спросить да буде, беднушке,
Своего сына любимого:
«Ты сердечно моё дитятко,
492

Ты куда да снаряжаешься,
Ты куда да отправляешься,
Как на летне ли сенокосице,
ю Аль на зимне сеновозице?
Сама знаю, сама ведаю,
Самой можно догадатися,.
Что на службу государскую,
На войну да на германскую,
Ты сердечно моё дитятко,
Оставляешь меня, беднушку,
Моя сила не молодая,
Могута да не по-прежнему,
Я обидушкой наполнена,
20 Я кручиной надоволена.
У меня-то уж, у беднушки,
На тебя была надеюшка,
Поезжашь, сугрева тёплая,
Ты сердечно моё дитятко,
Ты на полюшко на бранное
Наб снарядами бождатися,
Надо пуль остерегатися.
Мне спросить да, многобеднушке,
У тебя, сердечно дитятко:
зо «Ты куда да снаряжаешься,
Ты куда да отправляешься?»
Сама знаю, сама ведаю,
Самой можно догадатися,
Что на службу государскую,
На войну да на германскую,
Не на зимне сеновозище,
Да не на летне сенокосище.
Как во нашем витом гнёздышке,
Без тебя, сугрева теплая,
40 Пустым стало пустёшенько,
Холодным стало холоднёшенько,
Все-то слуденьки потёмнелись,
Все-то рамочки почернелись
Все-то конюшки, коровушки
Повесили головушки,
Не поют да соловьи в саду,
Не жупят да птички-пташечки
Под косивчатым окошечком.
Как сердечно моё дитятко,
50 Было ношено да рожено,
И желанье было вложено,
Мне как жаль тебя тошнёшенько.
493

Я не эдак, бедна, думала,
Что нахожусь я наскитаюсе,
Да всего напринимаюсе
Без тебя, сугрева теплая,
И сердечно мое дитятко.
Нет обуточки по ноженькам
И нету платьицев по плеченькам.

54. ПРИ ВСТРЕЧЕ С СЫНОМ

Охти мне-ко тошнехонько,
Как сегодняшнего денечка,
Как сегоднего господнего
Дождалась я, победнушка,
Своего сына любовного
По сегодняшнему денечку.
Мне-ка сись да буде беднушке
На брусову белу лавочку
Под косивчато окошечко.
io Сама знаю, сама ведаю,
Самой можно догадатися
До сегодняшнего денечка
Во моем да витом гнездышке
Все пустым было пустешенько,
Холодным да холоднешенько.
Как сегодняшнего денецьку,
Сегоднего господнего
Все окошечка посветлились,
И все рамочки побелились.
20 Все-то конюшки-коровушки
Да не весят они головушки,
Заспевали птички-пташицы
Да под косивчатым окошечком.
Как поют да соловьи в саду,
Все ворота открывалися,
Мы бойцов да дожидалися.
Обрадели мы-ка, победнушки,
От великоей победушки,
Хоть ходили и сражалися,
зо Но в живых они осталися.
У меня-то ведь, у беднушки,
На тебя, сугрева теплая,
Да сердечно мое дитетко,
494

На тебя была надеюшка.
Не покинь ты меня беднушку,
Чтобы я не наскиталася,
Не ходила бы не шаталася.

T. Н. НИКОНОВА

55. ПО СИРОТАМ

А уж не дай господи, не приведи
Жить пустыням без монастырей,
Монастырям да без строителей,
Божьей церкви без служителей,
Сиротам жить без родителей,
Уж как сиротские-то детушки,
А на уличке дурливые,
А во избушке хлопотливые,
А за столом да большевытные,
ю Как сиротские-то детушки,
А на их платьица тлеём тлеют,
А обуточка огнём горит.
Как сову вижу по пёрышкам,
А сироту вижу по платьицам,
А на совы да перья пёстрые,
А на сиротке платья розные.
А как по сегодняшнему денечку
Как на сиротско вито гнёздышка
Не пекёт да красно солнышко,
20 А как до этого-то времечка,
Дак по утрышку по раннему,
Как распекало красно солнышко
На это вито гнёздышко,
А под косивчатым окошечком,
А цвели яблони кудрявые,
Виноградьица зелёные.
А уж как нынечу-теперечу,
А в саду яблони повянули,
Виноградьица посохнули,
зо В саду пташки задавилися,
А соловьи все заклекнулися,
Не пекёт да красно солнышко,
А на это вито гнездышко,
На сиротских бедных детушек.
Как спросила я ведь, беднушка,
495

40

50

60

70

во
496

Уж как у красного у солнышка:
«Уж как скажи-ко, красно солнышко,
Мне горюше, беднушке,
Когда пекёшь, да красно солнышко,
На сиротскиих на детушек?»
А говорило мне-ка, беднушке,
Как красно-то солнышко:
«Как я по утрышку по раннему
Пеку поля да хлебородные,
А осередь да деньку белого
Пеку лужка да сенокосные,
А на сиротскиих на детушек
Пеку по позднему по вечеру,
Да и то по резвыим по ноженькам,
А не по буйным по головушкам
Уж хоть пеку да не теплёшенько,
А согреваю не скорёшенько».
Уж как касата летна ластушка,
Да любезна мила племничка,
На кого ты приоставила
Уж как рожёного-то дитятка,
На доброту ли на матушку,
Аль на кормильца света батюшка,
Аль на братцев на родимыих?
У тя батюшка старёшенький,
Да матушка древнёшенька,
Да по избы ходят тихошенько
Да поясок носят слабёшенько,
Дак не возростить им ведь бедныим
Твоего рожёна дитятка.
А братцы-то родимые,
А на чужой дальней сторонушке,
Да на службах .на военныих,
Под замахама высокима,
А под ударама тяжёлыма,
А может господи не судит им
Принести буйной головушки,
А на родимую сторонушку.
Так на кого ты приоставила,
На суседушков порядныих,
Аль на сродничков богатыих?
У соседушков порядныих
Есть свои жёны, свои дети,
А у сродничков богатыих
Есть кирпичны белы печеньки,
Так не про их про бедных топлены,

Да обогрева мила тёплая
Чтоб берегчи сиротских детушек.
Говорила ведь я, беднушка,
Уж сестрице-то голубушке:
«Уж ты сестрица, ты голубушка,
Да любезна мила кумушка,
Уж проси господа, упрашивай,
А богородичку умаливай,
до Чтобы дала богородичка
Уж тебе ноженьки гусиные,
Дала крылья лебединые,
Уж слетала бы мать бессчастная
Уж ты на дальнюю сторонушку,
Уж в эту ротушку солдатскую,
Уж поспросила бы ты, беднушка,
А у бойцов да у товарищев,
Уж ты про сына про бажёного,
Уж как пришла ему смерётушка,
loo Уж от замахушков высокиих,
От ударушков тяжёлыих,
И от пуль да неприятельских,
Как ведь грудь бела старалася,
Душа с телом расставалася.
Положил буйну головушку
Он на полюшке на братскоем,
В этой ротушке солдатскоей,
Приосталися у бедного
Мать его бессчастная,
но Да рожёно мило дитятко.
Как спрошу горюша, беднушка,
У тебя ли, сердце милое:
«Как пустили вы смерётушку
Ко любезной милой племнячке?»
Пришла смерть да не спросилася,
У ворот не колотилася,
Под окошком не стучалася.
«Как пустили вы смерётушку,
А вы с ей да не срядилися?
120 Проводили бы смерётушку
За белые за рученьки,
За столы да за дубовые».
Пришла с волока холодная,
С за синя моря голодная,
Накормила бы ю досыта,
Напоили бы ю допьяна,
Уж и дали бы смерётушке
32

Русская народно-бытовая лирика

497

Дали цветны бы ей платьица,
На то смерть да не сложилася,
130 Тое смерти не слюбилося.
Вы ещё дали б смерётушке
Вы бессчётну золоту казну,
А на то да не сложилася.
Так ещё дали б смерётушке
Вы улётушку добрых коней,
Дали милой бы скотинушки,
Дали б во поле долиночки,
Не то в доме половиночки.
А на то смерть не сложилася,
ио Тое смерти не слюбилося.
Уж как с этой-то смерётушкой
Как князья-то с ей не судятся,
Да бояра с ей не рядятся,
Смерть та неподсудная,
А голова да нерассудная,
Ведь не таких берёт смерётушка,
Лучше брала бы смерётушка
Она старыих, да древниих,
А людей да безнадейныих,
150 А не таких берёт смерётушка —
Как от маленьких от детушек
Берёт сердечныих родителей.

М. Р. ОНТОХИНА

56. СИРОТА ОБ ОТЦЕ
Как иду, бедна горюшица,
Как сегодняшним-то денечком,
Как окольнички туманятся,
Во дому да все печалятся,
Как потеряли мы да беднушки
Своего родитель батюшку,
Куда сесть да мне-ка, беднушке,.
Али в ноги, али в голову,
Аль супротив сердца любимого,
ю Во ногах-то стоят ангелы,
А во головушке архангелы,
Только сяду я ведь, беднушка,
Против ретивого сердечушка,
Не могу ли я ведь, беднушка,.
498

20

30

40

50

60

Поразбаять-поразговорить,
Как своего батюшка любимого
Ко своим детям бажёныим.
Как у мня, бедноей горюшицы,
У мня много приотпущено,
У мня много приотправлено,
Много сродцев, много сродничков
Как во будущее векушко.
Не могу дождаться, беднушка,
Ни письма да я ни грамотки,
Никакого я известьица.
Как во будущих-то векушках
Там замочки принакладены,
Сторожа-то там поставлены,
А замочики не ржавеют,
Сторожа-то там не стареют.
Как сегодняшним-то денечком
Прилетела ко мне, беднушке,
Птичка веща, соловеюшка,
Она во окошечко ударила,
Вещевала мне-ка, беднушке:
«Ты поди, моя голубушка,
Как сегодняшним-то денечком
Есть ведь грешничкам прошеньице,
С того свету распущеньице».
Я вставала поранёшенько,
Умывалася белёшентжо,
Как бежала торопилася,
Дорожка надвое двоилася,
На пятинки четверилася.
Мне три встречушки встречалися:
Перва встретушка — обидушка,
Друга встретушка — кручинушка,
Третья стрета — горючи слезы.
Я обидушке скорилася,
Горючими слезами сполйлася.
Не доли-тко меня, беднушку,
Как проклятая обидушка.
Я иду, бедна горюшица,
Ко сердечныим родителям,
Я во гости во любимые,
Во гостйбища великие,
Как у сердечныих родителей
Так у них печенька не топлена,
Избушка не метёная,
Я пришла, бедна горюшица,
32*

499

70

во

90

юо

509

Как во гости во любимые,
Во гостибища великие.
Как я сошью да лёгку лодочку,
Сошью лодочку с обидушки,
А кладу весёлышка с кручинушки,
Посажу, родитель батюшка,
Посередь да тебя лодочки:
«Ты пойдём, родитель батюшка,
Буду я да не сиротная,
Буду я да не бессчастная».
Я от ветрышка навеяна,
От дождя да наполивана,
Я на камушке спорожена,
Я на свет была спопущена
У сердечныих родителей
По белу свету шататися,
А мне слезами уливатися.
Не видала только, беднушка,
Я от бладости до старости
Как осталась я да беднушка,
Как без сердечныих родителей,
Как осталась я малёшенька,
Умом-разумом глупёшенька,
Уж по бережку нахоженось,
Камешка да наприбйранось.
Не могла прибрать я, беднушка,
По ретивому сердечушку,
Не могла найти я камушка,
Как сердечныих родителей.
Как без отцовых детей, MaTejpHbix,
Не дай господи, не приведи,
Без сердечных жить родителей.
Без сердечныих родителей
Нет обутушки по ноженькам,
Нет одеждочки по плеченькам,
У отцовых детей, матерных,
Придёт праздничек — обновушка,
В воскресеньице — покупочка,
А у мня, бедной горюшицы,
Придёт праздничек — обидушка,
А в воскресеньице — кручинушка.
Безотцовы дети, матерны,
Как на улушке дурливые,
А за столом да большевытные,
На них платьица огнём горят,
А обуточка тлеём тлеет.

Как у мня, -бедноей горюшицы,
Не с кем выбаять обидушки,
Да проклятоей кручинушки,
но Нету тётушек запольныих,
Нету бабушек задворныих,
Не с кем высказать кручинушку.
Попытаю я ведь, беднушка,
Я обидушку высказывать,
Да кручину выговаривать
Как по вечеру позднёшенько,
Середи да ночки тёмноей.
Расскажу свою обидушку
Как косивчату зголовьицу.

57. В ОЖИДАНИИ СЫНА

Как пришла веснушка красивая,
Пора-времячко тоскливое,
Как повытают снежочики,
Побежат да ручеёчики,
Как иду, бедна горюшица,
На почтовую дороженьку,
И сажусь-то я, победнушка,
Как ко реченьке ко быстроей,
Дожидаю я, горюшица,
ю Своего сына бажёного
Со чужой дальней сторонушки,
С городов да со дальниих,
Из-за лесушек из-за тёмныих,
Из-за гор из-за высокиих,
Со шумливого Онегушка,
Со круглистого озёрушка,
На пароходах скороходныих.
Как не могу дождаться, беднушка,
Как четыре этих годышка,
20 Как уж живу, бедна горюшица,
Я без сына без бажёного,
У невестушек любимыих.
Я иду, бедна горюшица,
Я от дочери бажёноей^
Я ко витому ко гнёздышку,
Ко сыновьему строеньицу,
Как иду я потихошеньку,
501

зо

40

50

60

то

502

Как ступаю полегошеньку,
Как иду, бедна горюшица,
Ко перёному крылечушку,
Как зайду, бедна горюшица,
Я во витое во гнёздышко,
Как глядят да не милёшенько,
Говорят они грубёшенько.
Так уж не знаю как я, беднушка,
Как зайти во вито гнёздушко,
Мне тошнёшенько захочется,
Поскорёшенько отхочется.
Сердце клубышком катается,
Сердце кровью обливается.
Как про меня, бедну горюшицу,
У невестушек любимыих
Как столы были не собраны,
Самовары не согреваны.
Как в четыре эти годышка
Наскопила я ведь, беднушка,
Как обидушки три морюшка,
А кручины три озерышка.
На моем сердце ретивоем
Как суметы снежку белого,
А погребка ледку холодного,
А снежочики не вытают,
А ледочики не выгинут
С моего сердца ретивого,
До того у мя накоплено
Распроклятой'-то обидушки
Как в четыре эти годышка,
Как без сына без бажёного.
Как мои рожёны детушки
Как во бедны дни родилися,
А во бессчастные крестилися.
Как от матери от бедноей
От бессчастноей родилися,
Так лучше бы были не ношены
И на белый свет не спущены.
Только я, бедна горюшица,
Сама знаю, сама ведаю,
Я от ветрушка навеяна,
От дождя да наполивана,
Я на камещке спорожена,
А на белый свет спопущена,
По белу свету шататися,
А мне слезами умыватися.

И цветы будут рассажены
И сады будут разведены
Дождалась я ноне, беднушка,
Большечка себе начальника,
В себе в доме распорядчика.

Н. И. ОСИНА

58. ПЛАЧ ПО СЫНОВЬЯМ

Как отправляю, мать победная,
Своих-то бажёныих,
Сыновьёв своих любимыих
Не ко праздничку годовому,
Не на вечорушки-игралицы,
Отправляю, мать обидная,
Я на чужу дальну сторонушку,
Я на службу государскую,
На войну да кроволитную.
ю Положили там головушку
Из-за несчастного-то Гитлера,
Как на бранноем на полюшке.
Как у меня-то у беднушки,
Кабы были у мня крылышки,
Так слетала бы я, беднушка,
Как собрала бы я косточки,
Да придала бы ко земелюшке,
А нынь не знаю я ведь, беднушка,
Как я мать многодетиная,
20 Как у своих-то у рожёныих
Ведь и буевка незнаема,
И могилка потеряема.
Так со этой со сторонушки
Уж ходят почты парные,
Да не ходят одноконные,
Пешеходу нету выходу,
Оттуль птичке нету вылету,
Так не могу дождаться, бедная,
Скорописчатой я грамотки,
зо Так за четыре-то за годика
У меня, бедной горюшицы,
Все-то лавочки оплаваны,
И стеколышка оплаканы,
Так в избе у меня пустёхонько,
503

40

so

60

70

504

Как из-за этой из-за досадушки
Так не греет меня, беднушку,
Как кирпична бела печенька,
Как во ретивое сердечушко
Будто ножики поставлены,
Будто шилья накалёные.
Еще есть у меня, у беднушки,
Ещё два ёсти во живности,
Так дожидаю я, бедная,
Со чужой дальней сторонушки,
Быва призрят мня при старости,
Да приголубят меня при древности.
Ведь я ростила, бессчастная,
Как своих-то малых соколов
Не в прохладном житьи-жирушке,
Как у их не было у бажёныих
Ни по плечикам надеточки,
Ни по ноженькам обуточки,
Я не знала, мать горюшица,
Ни праздничка годового,
Ни воскресенья я христового,
Ни отдоху полудённого.
Не видли люди добрые
Помогчи да мне как беднушке,
А как выросли мои соколы,
Так увидели люди добрые,
Судьи-власти немилостливы,
До сердечка нежалостливы,
И меня да приоставили,
Как одну горюшу горькую.
Как приметить меня некому,
Сама стала я старёшенька,
Стала силушка малёшенька.
Как во этии во годики
Наб бы силушку звериную,
Могуту да лошадиную.
Как осередь на ночки тёмноей
Получила я ведь, беднушка,
Весточку ту радостну,
Что война остановилася.
Как нынь дожидаю я, горюшица,
Со чужой дальней сторонушки
Как своих-то я жадобныих,
Сыновей своих любимыих.

А. А. ПАВКОВА

59. О ПОГИБШЕМ СЫНЕ
Мне-ка сесть, бедной горюшице,
К своему сыну любимому,
Ты рожёно моё дитятко,
Ты далёко ли справляешься,
Ты куда да снаряжаешься,
Ты в бурлакушки во вольные,
Али по денежки довольные?
Сама знаю, бедна, ведаю,
Что не в бурлакушки во вольные,
io Да не по денежки довольные,
Не ко праздничку годовому,
Не к воскресеньицу христовому,
А ты сходи, моё рожёное,
Недалёко, близко — поряду,
А за круглистое озёрышко,
К своему кормильцу батюшке,
А ты спроси, моё рожёное,
Своего кормильца батюшка,
На войне да у него бывано,
20 Да эта жизнь была испытана.
Как нонь остануся я, беднушка,
У мня в одном углу пустёхонько,
А в другом да порознёхонько,
Во фатерке холоднёхонько.
Я горевала, бедна, ростила
Все я думала, горюшица,
Что будет хлеб мне соль столовая,
И переменушка вековая,
Как на его-то на живленьице,
зо Да на егово на рощеньице.
Вдруг война прирасходилася,
А его годушки-то молодёшеньки,
Его взяли да отправили
Во разведки небывалые,
Во места да незнакомые,
Наб сходить было разведати
За шумливое Онегушко.
Как получила я, горюшица,
Ту ли весточку нерадостну,
40 Рассказали мне-ка, беднушке,
Что на снежку лежит на белоем,
А на ледку лежит на яроем,
505

Тело мёртво не приубрано,
Бело личко не закутано,
А домовища не состроены,
Кабы были бы у беднушки,
У мня крылышки гусиные,
А полёты лебединые,
Так слетала бы горюшица
50 За горы за высокие,
Да за шумливое Онегушко,
Тело мёртвое да прибрала,
Да домовище бы состроила,
Приобмыла тело мёртвое,
Да призакрыла личко блёклое.
Пришла вёснушка красивая,
А пора-времячко тоскливое.
Как на горах снежки повытают,
А со лужков вода повытекёт,
во Вся земелька приоголится,
Да и озерка поразольются,
По полям поедут пахари,
А во лесах затрубят пастыри,
А у меня-то ведь, у беднушки,
Как законная семеюшка
За круглистым за озёрышком,
Как на буевке покровскоей,
Да на могилке человеческой,
А рожёно мое дитятко,
70 Как в безвестноей сторонушке.
А я сама стала старёшенька
И поясок ношу слабёшенько,
А день в лесу да проболтаюся,
Так ночь на печке отогреваюся.

Е. И. ПАВЛОВА

60. НА МОГИЛЕ МУЖА
Вы не вейте, ветры буйные,
Не шуми, роща зелёная,
Я не огонь иду — не обожгу,
Я не змея плыву — не оклюю.
Я иду, бедна горюшица,
Я ко мужу ко законному,
Ко удалой ко головушке,
506

ÎO

20

30

40

50

Ko законной милой ладушке
С окаянной со обидушкой.
Так я разбаю да разговорю
Окаянную обидушку,
Как я встала утром, беднушка,
Как до загожья кукованьица,
И до петушья воспеваньица,
Как выходила только, беднушка,
А прилетала ко мне, беднушке.
Соловей птичка певучая,
Эта птичка говоручая.
Как говорила мне-ка, беднушке:
«Как сегодняшним-то денечком,
На Михайловской на улице
Годовой владычный праздничек
У сердечных у родителей».
Так только я, бедна горюшица,
Повернулася скорёшенько,
Как умываюсь горькими слезами,
А обтираюся обидушкой,
Да говорила я им, беднушка,
Как своим детям бажёныим
Как я сегодняшниим денечком:
Я пойду, бедна горюшица,
Я на буевку родительску,
А на могилку человеческу,
Я к своему мужу законному,
Я к своему кормильцу папеньке,
Я пойду у их повыгощу,
Либо его в гости повызову,
Хоть на немножко поры-времечко,
Хоть на одно кругло обночьице,
Так мы побаем да поговорим,
Мы расскажем потом, беднушки,
Про своё про житьё-жирушку,
А про велику про обидушку.
Как в этих три-то круглых годышка,
Как у меня только, у беднушки,
Так у мня столько принаскоплено
Окаянноей обидушки,
Как на моём-то на ретивоем
У мня заносы снежку белого,
А боровочки ледку ярого,
Они летом не потаяли,
Они весной да о христова дни,
Да они летом о Петрова дни.
507

61. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

ю

го

зо

40

508

Ты, рожёно мое дитятко,
Как сегодняшниим денечеком
Тебе час часу минуется,
А часу время коротается,
А день ко вечеру двигается,
Надо ехать тебе, молодцу,
Со родной да со сторонушки,
А на чужу дальню сторонушку..
Да ты поедешь, моё красное,
На чужу дальню сторонушку,
Поедешь с города да на город,
Ты рожёно моё дитятко
Ты в города поедешь в шведские,.
Во губерни во турецкие,
Так мне тебя будет не видети,
Да зычна голоса не слышати,
Так уж послухай-ко, что я скажу:
«Ты во солдатушки военные,
Во матросы корабельные,
Во солдатушках военныих
Ла ты смотри-ко, добрый молодец,.
Там на чужой дальней сторонушке^
Как утром по утру по раннему
Переклички живут ранние,
Вместо завтраков-то утренних,
Вместо обедов полудёныих
Живёт тяжёлое ученьице,
А вместо ужинов-то поздниих
Живёт строгое занятие.
Так рожёно моё дитятко,
Там дают те добру молодцу
Как на головушку на тысячну
Фуражечку кладут месячну,
А на неделюшке — шинелюшку,
А в воскресеньице — мундиришкоТак тебе надо будет молодцу
Летом в том наб красоватися,
А зимой в том наб согреватися.
A KpäcHo-TO моё солнышко,
Ты рожёно моё дитятко,
Послухай-ко, что я скажу:
«На чужой дальней сторонушке
Ты ведь будешь становитися
Ты во ротушку солдатскую

Со ружьём да семипулечным,
Так ты держи-тко, добрый молодец,
Во устах держи святителей,
А на уме держи родителей.
Так-то раскрое богородица
so Грозну службу государьскую
Как ведь родительско прошеньице
Как при буре при страшенные
Так из синя моря повыздынет,
И на край бережка повыкинет,
И со темна леса повыведет,
Только дай-ко тебе, господи,
Дай тебе добра здоровьица,
Во чистом да поле стоючись,
И во руках да ружьё дёржучись,
60 В каменну стену стреляючись,
Свою Россию защищаючись.
Красно тёпло моё солнышко,
Как рожёно моё дитятко,
Без тебя, да добрый молодец,
Как не согреть мне ретивое сердечушко.
На кирпичной белой печеньке,
Только нынечу-теперечу
Как потеряла потеряшечку,
Обронила оброняшечку,
70 Как потеряшка стоит сто рублей,
А оброняшечки цены-то нет.

А. Н. ПЕРШИНА

62. ПО СЫНОВЬЯМ-ФРОНТОВИКАМ
Не доли-тко меня, бедную,
Злодейная обидушка,
Проклятая кручинушка,
Я ведь мать многодетиная,
Стала мать многообидная,
Три младых да ясных сокола
У меня ести приотпущены
На чужу дальну сторонушку,
За волоки за дальные,
io За большие перелесочки,
За вод ушку за тёмную,
509

20

зо

40

50

510

За круглистые озёрышка,
За шумливые Онегушка,
За проточны быстры реченьки,
За Ладожское озеро.
Кабы у меня бессчастной матери
Были лёгонькие крылышка,
Слетала бы я, беднушка,
В города да незнакомые.
В выездушка не нашии
Поглядела бы я, беднушка,
Головушка обидная,
Сердечушко печальное.
Я в обидушке тяжёлоей,
Где головушки положены
У рожёных моих детушек,
Могилушки незнаемы.
Когда ростила я, бедная,
Я головушка обидная,
Я артельных своих детушек,
Так топила печь не во-время,
Вела добедье не во-пору,
Только то всё в уми думала,
Что возрощу я, бедная,
Сыновьёв своих бажёныих,
И возростила я, бедная,
Крылатыих, правильныих,
Три ясныих-то сокола.
Отпустила я, обидная,
На чужу-дальну сторонушку,
Где мои ясные-то соколы.
Пули летят будто гром гремит,
А с пулеметов палят, будто дождь дождит.
От руки от неприятельской
И от пулюшки от вражеской
Положили как головушку,
Не могу дождаться, бедная,
Этот круглоей-то годичек,
Ни писёмышка, ни грамотки,
Никакого нет известьица.
Мы родители старёшеньки,
Стала силушка малёшенька,
Поясок носим слабёшенько.
Ещё есть у мня, у беднушки,
Старша буйная головушка
Уж мы родители старёшеньки,
Нонь мы ждём да дожидаемся

60

70

во

до

Сыновьёв своих бажёныих,
Как сегодняшним-то денечком
Как вставала я ранёшенько,
Умывалась не белёшенько,
Утиралась не сухёшенько,
Прилетела ко мне, беднушке,
Под косивчато окошечко
Птичка веща подземельная.
Птичка крылышка расправила,
Об околенку ударила,
Говорила мне-ка беднушке:
«Как вставай, бедна горюшица,
Вставай, мать многодетиная,
Вставай, мать многообидная,
Принесла тебе известьице,
Как сердечно твоё дитятко
Взяли придали к смерётушке,
Как на чистоей на водушке,
На шумливом на Онегушке,
Принесла тебе известьице,
Я известьице нерадостно».
Скора борзая смерётушка,
Как смерётушка неумная,
Была смерть та неразумная,
Лесом шла не заблудилася,
По горам шла не убилася,
Водой шла и не залилася,
У меня взяла да прибрала,
Всё желаньице отволила,
Меня бедную оставила.
Нынь у меня, бедной горюшицы,
Всё желаньице в сырой земле,
А раданье в гробовой доске,
У меня есть ещё, у беднушки,
Как сердечно моё дитятко,
На чужой дальней сторонушке,
Получаю я писёмышка,
Бат не спокинет меня, беднушки!
В. П. ПОТАХИНА

63. ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ПОХОРОННОГО ИЗВЕЩЕНИЯ

Вы завейте, ветры буйные,
Ветры буйные, широкие,
Со всех четырёх со сторонушек,
511

Уж завейте со сторонушек,
Где бажёное, рожёное,
Да рожёно моё дитятко,
Где зарыты его косточки,
Где загребено бажёное.
Ты раздвойся, мать-сыра земля,
io Отворись-ка, гробова доска,
Покажись-ка, тело мёртвое,
Тело мёртво, личко блёклое.
Охти мнешенько тошнёшенько,
Да гораздо обиднёшенько,
Куда сесть мне-ка горюшице,
Уж я не знаю, многобеднушка,
Сяду я, бедна горюшица,
Против сердечушка ретивого,
Попрошу, бедна горюшица,
20 Всех богов да всех святителей,
И пресвятую богородицу:
«Дай-ко бог, да дай-ко господи,
Как рожёному, бажёному,
Дай во рученьки маханьице,
И во ноженьки хоженьице,
И во глазушки гляженьице,
Во уста да говореньице,
Мне побаять да поговорить,
Со рожёным моим дитятком»,
зо Расскажу, бедна горюшица,
Всю великую обидушку,
Всю злодийную кручинушку,
Не могу, бедна горюшица,
Я разбаять, да разговорить,
Я рожёного бажёного,
Да рожёного-то дитятка.
Сама знаю, сама ведаю.
Только век того не водится,
Живой с мёртвого не родится
40 И с могилки не воротится.
У бажёного, рожёного
Буевка незнаема,
И могилка потеряема.

512

И. К. РЕМИЗОВ

64. ПЛАЧ ПО СЫНУ

io

20

зо

40

По сегодняшнему денечку,
Мне-ка, беднушке, не спалося,
Всё худые сны казалися.
Утром выстала ранёшенько,
Умывалась я белёшенько,
Уж я села ко косивчату окошечку,
Я глядела в ту сторонушку,
Куда справлено-снаряжено,
Моё милое рожёно дитятко.
Налетела птичка вещая,
Клювом по стеклу ударила,
Растянула крылья, крякнула,
Уж я, бедна, догадалася,
Нет дорогого сына милого.
Накатилась туча тёмная,
На мою на хату бедную,
Туча с громом раскатилася,
Свет в окошечко пихается,
В избу двери отворяются,
Почтальон идёт к нам с сумкою,
Подает мне извещеньице,
Что моего сына любимого
Уложила пуля вражеска
Как на полюшке на бранноем.
Резвы ножки подломилися,
Белы ручки опустилися,
Ясны очи помутилися,
Я хожу, что очумелая,
Я взяла его одеждушку,
Я прижала ко сердечушку,
Дважды клубышком ката ласе,
Дважды червышком свивалася,
Не дождаться мне-ка, беднушке,
Своего сына любимого,
Ни из полюшка колхозного,
Ни из моря рыболовного,
Ни от праздничка — с гуляньица,
А ни с клуба — с танцеваньица.
Кабы была сила прежняя,
Я бы села на добра коня,
И поехала в Германию,
Я ко Гитлеру проклятому,

33 Русская народно-бытовая лирика

513

Ябс живого кожу содрала,
Изо лба глаза бы выдрала.
Есть у нас-то во Россиюшке
Судьи власти православные,

Есть ведь Красная-то Армия,.
Корабельшики-матросушки,
И удалые солдатушки,
50 Отомстят прокляту Гитлеру,
За моего сынка любимого,
За меня, старуху старую.

А. Е. РЕМИЗОВА

65. ПРИ ВСТРЕЧЕ СЫНА
По сегодняшнему денечку,
Как у нас в доме случилося,
Что-то в доме появилося,
Распекло да красно солнышко
Во косивчато окошечко.,
Появилось ко мне, беднушке.
Как рожёно моё дитятко.
Погляди, рожёно дитятко,
По высокому по терему,
io Что-то в доме есть потеряно,
Нет кормильца света-батюшка,
По фатерке не похаживает,
И он с тобой не разговаривает,
И тебя да не выспрашивает.
Хотя спрошу, бедна горюшица,
Про детей своих любимыих,
Как у тебя, рожёно дитятко,
Далеко было уехано,
Широко было разъехано
20 В городочки незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
Так навстретушку — не встретились ли,
На гуляньице не свиделись ли,
Как со братьями родимыми,
А с сыновьями да любимыми?
(«У меня их три там»)
Уж как ждала я, многобеднушка,
Пятый годышек учётныий,

514

Сыновей своих любимыих,
Так у меня, у многобеднушки,
зо Всё сердечко перержавело,
Вся утроба перетрескалась,
Голова моя вскружилася,
Очи ясны помутилися,
Как от тех-то слёз горючиих.
Нонь дождалась, бедна горюшица,
Хоть одного сына любимого.
Я глядеть-то буду, беднушка,
На тебя, рожёно дитятко,
Дожидать нонь стану, беднушка,
40 Как сыновей своих любимыих,
Во своё-то вито гнёздышко,
Да во хоромное строеньице,
Уж как рада-то я, беднушка,
Что мои дети любимые,
Три моих да ясных сокола,
От войны-то кроволитноей,
Все во живности осталися,
Как мои-то ясны соколы
Все вернутся со победою.
50 Уж я рада да радёшенька,
Хоть стара стала, старёшенька,
Я встречаю, многобеднушка,
В чистом поле на дороженьке
Сыновей своих любимыих.

М. Т. РЕМИЗОВА

66. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Ты, рожёно моё дитятко,
Ты куда да отправляешься,
Ты куда да снаряжаешься?
Во путистую во дальную дороженьку,
Во солдатушки победные,
Во матросы корабельные
Вы за морюшка за синие,
За Онегушка шумливые,
Ты за реченьки за быстрые,
io В городочки незнакомые,
По прозваньицу тяжёлые.
Ты, рожёно моё дитятко,
33*

515

20

зо

40

so

51(5

Как сойдешь, рожёно дитятко,
Напиши-тко мне писёмышко,
Ты своей родитель матушке.
Я возьму, бедна горюшица,
Как твоё-то ведь писёмышко,
Во свои-то руки белые,
Прижимать-то буду, беднушка,
Ко тому личку, ко другому,
Ко ретивому сердечушку.
Ты рожёное, бажёное,
Ты сердечно моё дитятко,
Уж как ростила я, беднушка,
Я своих рожёных детушек,
Всё я думала, победнушка,
Как повырощу сыновей своих бажёныих,
Так везде будет заменушка
И на работе переменушка,
А как нонечку-теперечку,
И ниоткуль нет переменушки.
А как за долгих четыре годушка,
Ни письма нету, ни грамотки,
От сынушка бажёного,
От скачёноей жемчужинки.
Кабы были бы у беднушки,
У меня, бедной горюшицы,
Были крылышка гусиные,
А были перья лебединые,
И слетала бы-то, победнушка,
В городочки незнакомые,
И во прозваньица тяжёлые,
Видно нет у мня, у беднушки,
Нету сынушка во живности,
И при себе видно при ближности.
Как слетаю я ведь, беднушка,
На чужу дальнюю сторонушку,
Я на бранное на полюшко,
Не лежит ли тут бажёное,
Как на бранноем на полюшке,
Так прибрала бы я тут, беднушка,
Как его-то бы я косточки,
Так я клала бы да в местечко.
А как телушко-то мертвое,
Тело мёртво, личко блёклое,
Тело мёртво непомытое,
А личко бело не прикрытое,
Моего сына бажёного,

Я уж вывезла бы беднушка,
во На свою да на сторонушку,
Похоронила бы я, беднушка,
У Покрова богородицы.
Уж как стала бы я, беднушка,
Я ходить бы почастёшенько,
Я сидеть бы подолгёшенько
У своего сына бажёного,
У соколочка златокрылого.
Когда обидушки накопится,
У меня, бедной горюшицы,
70 Я сходила бы к рожёному,
Рассказала бы бажёному,
Своему сыну любимому,
Что стала мать да безнадийная,
Стала матушка старёшенька,
У ней силушки малёшенько.

ГТ. И. РОДИНА

67. ПО МУЖУ И СЫНУ

Уж как сегодняшним-то денечком
Как долит меня обидушка,
И проклятая кручинушка,
Уж как нет у меня, у беднушки,
Нет законной-то семеюшки,
Потеряла, многобедная,
Я законную семеюшку,
Как отправила, наладила,
Я законную семеюшку
io Не на долгу пору-времечко.
Не прошло и много времечка
Как пришла весточка нерадостна,
Что погиб моя законная,
Моя сговорная семеюшка,
Колесом-то его прйжало,
А водой-то его залило,
Не вернулся во вито гнездо
Ко своим рожёным детушкам.
Не могла сходить я, беднушка,
20 Посмотреть свою сговорную
Я законную семеюшку,
Как я осталась, многобедная,
517

зо

40

so

во

518

Как с рожеными со детушкам,
Уж они мал мала малёшенька,
Я ходила и шаталася,
Вся слезами уливалася,
Как ходила я, скиталася,
Я корилася, молилася,
Богоданным своим братицам,
Что не покиньте меня, беднушку.
Как мои рожёны детушки
Ходят по миру шатаются,
Они желанья добираются.
Уж я хожу, бедна горюшица,
Как на трудной на работушке
Так не вижу света белого,
Как долит меня обидушка.
Как у меня, бедной горюшицы,
Принаскопилося обидушки,
Да много на сердце кручинушки
Уж как заносы снегу белого,
Да погреба как ледку ярого.
На ретивоем сердечушке
Уж возросли да малы детушки.
Как отправила я, беднушка,
Я на службу государскую
Как на три учётных годушка,
Как уж в эти-то три годушка
Уж война да объявилася,
Все фашисты обозлилися.
Как отправила я, беднушка,
Своего-то ведь рожёного,
Там рожёного бажёного
Как на службу на военную,
На войну да с белофиннами.
Как летал, рожёно дитятко,
Как по светушку по белому,
Выше лесушка стоячего,
Ниже облака ходячего,
Защищал свою он Родину
На самолёте быстрокрылоем,
Служил верою и правдою
За свои границы верные.
Как фашисты окаянные
Сбили птичку самокрылую
И погубили его голову.
Как рожёно моё дитятко,
Уж как вспомню, многобедная,

Как его-то я рощеньице,
то Не рощеньице— мученьице
Как сегодняшним-то денечком
Да долит меня обидушка,
И проклятая кручинушка.
Кабы были крылья-пёрышки,
Так слетала бы я, беднушка,
Как за лесушка за тёмные,
За горы за высокие,
За моря да за глубокие,
Разыскала бы я, беднушка,
яо Как фашиста-неприятеля,
Отомстила бы я, беднушка,
Я за сынушка рожёного,
За рожёного, бажёного.
Кабы была сабля острая
Я снесла бы буйну голову
Я тому да неприятелю,
Что напал на нашу Родину,
Разорил он нас ведь, беднушек,
Матерей-то он несчастныих,
*ю Да и жён-то горегорькиих,
Горевать по свету белому.
Вспоминать мы будем, беднушки,
На века да мы на долгие
Эту войну да со фашистами,
Проклинать их будем повеки.
Уж как я-то, мать несчастная,
Не в счастливый день родилася,
Во бессчастный день крестилася,
Не в счастливый день — во середу,
loo Во бессчастный день — во пятницу.
Как у меня-то ведь, у беднушки,
Всё здоровьице»потеряно,
Как не стало у меня силушки,
Так не могу работать, беднушка,
На тяжёлой на работушке,
Уж как нет у меня надеюшки,
Как я стану жить, победнушка,
Уж я пойду, бедна горюшица,
Как во лесушка во тёмные,
по Как искать я буду, беднушка,
Как уж тую ведь тропиночку,
Где ходил рожёно дитятко
По лесам да по дремучиим,
По болотушкам сгибучиим.
519

Как на службе на военноей
Он сидел, рожёно дитятко,
Выполнял свои задания
Во окопах во глубокиих,
120 Проявил он смелость храбрую,.

Не покиньте меня, беднушки,
Горемыки его матери,
Что воспитала его, ростила,
И отпустила и отправила
На защиту нашей Родины,
На защиту вождей мудрыих.

П. Е. ТЕРЕНТЬЕВА

68. В ОЖИДАНИИ ВСТРЕЧИ
Встану я, победнушка,
По раннему по утрышку,
Погляжу я хоть, беднушка,
Во косивчато окошечко,
Рыбаки едут с озёрышка,
Пахаря едут со полюшка,
Дровосеки со темна леса,
А у меня-то, у победнушки,
Рыбаков нету с озёрышка,
io Пахарей нету со полюшка,
Мелки люди идут с разных работушек
У меня-то, у победнушки,
Со работушки не дождешься,
Про работушку не спросишься.
Пооставлены мне, беднушке,
У сердечного у дитятка
Хотя мало мне-то внучатко,
Деревинка недорослая,
Ягодинка недозрелая.
20 Как моя хата несчастная,
Со низу стоит немшёная,
Со верху да невершёная,
У косивчатых окошечек
Не сидят сердечны детушки.
Погляжу, бедна, несчастная
На своих сердечных детушек,
520

30

Нет хозяина-то верного,
А наживщика сердечного.
Я хожу бедна тихохонько,
А ступаю-то легохонько,
У меня нонь, у победнушки,
И работка не по силушке,
И работка не по размыслу.

T. М. ТЕРЕХОВА

69. ПО МУЖУ

10

20

30

По сегодняшнему денечку,
Прихожу, бедна горюшица,
Как со трудной со работушки,
Как у меня, бедной горюшицы,
Верно ведало сердечушко
Про большую про невзгодушку.
По сегодняшнему денечку,
Да по вечеру по позднему
Получила я ведь, беднушка,
Я ведь весточку нерадостну,
Телеграммку невесёлую,
Как погинула головушка
Моего мужа законного
На чужой дальней сторонушке,
Около полюшка широкого,
Около морюшка глубокого.
Мне бы легче было, беднушке,
Кабы похоронила я, горюшица,
Я со витого со гнёздышка,
Со брусовой белой лавочки,
И свезла б на буевку родительску
На могилку человеческу,
Клала бы во матушку во сыру землю,
А во разлуку гробову доску.
Как раскину умом-разумом:
Как удалая головушка
Как на бранноем на полюшке,
Он от пуль-то от свинцовыих,
От снарядов от тяжёлыих,
Да от тяжёлого раненьица,
Накатался, может, клубышком,
Насвивался, может, червушком.
521

40

50

60

Как умом-разумом подумаю,
Как я стану жить, победнушка,
И ростить да малых детушек,
Без удалой-то головушки,
Без кормильца-то без батюшка,
Нет по плечикам надетушки,
Нет по ноженькам обуточки.
Как погляжу, горюша беднушка,
На своих да на жадобныих,
Так мы от господа обижены,
А от людей да мы понижены.
Сама знаю я, горюшица,
Что сову видать по перьицам,
А сироту видать по платьицам,
На совы да перья пёстрые,
А на сиротке платья розные.
Уж как мне, бедной горюшице,
Без удалой-то головушки
Не по силушке работушка,
Не по размыслу заботушка,
У меня, бедной горюшицы,
Без угару голова болит,
А при досаде сердце ржавеет.
Во годочках во молодыих
Бело личушко состареет,
Голова да поседатеет,
Так лучше б бедная была, да нужная,
Но жена была бы мужняя.
Не дай господи, не приведи,
Как вдоветь да ведь молодыим,
А сиротать да малым детушкам.

70. В ОЖИДАНИИ ПИСЬМА

10

522

Как гляжу, бедна горюшица,
На удалую головушку,
Как удалая головушка
Досыта да наедается,
Со стола хлеб не теряется,
Права ручка не вздымается.
Как по утрышку по раннему
Выходила я ведь, беднушка,
На сараи колесистые,
На дворы на хоботистые

20

30

40

50

К своим дойныим коровушкам,
Наши дойные коровушки
Стоят в убрбд да шелковой травы,
По колен да ключевой воды,
Как стоят они невеселы,
У них головушки повешены,
Они не пьют да ключевой воды,
Не едят да шелковой травы,
В доме чувствуют невзгодушку,
И в житье да переменушку.
Отпущу, бедна горюшица,
Как удалую головушку
Не на трудную работушку,
Не на весёлое гуляньице,
Как отпущу, бедна горюшица,
Я удалую головушку
На войну да на германскую.
Как удалая головушка,
Ты не пей там зелена вина,
Не играй там в кости, картами,
Кто вином да упивается,
Тот под стражу кладовается.
Кто играет костью, картами,
Того бьют да больно палками.
Как удалая головушка,
Там не будет вам ведь, беднушкам,
Ни праздничка годового,
Ни воскресеньица христового,
Придет праздничек — ученьице,
А воскресеньице — сраженьице.
Как удалая головушка,
Как повыдадут вам, бедныим,
На неделюшке шинелюшки,
В воскресеньице мундирышки,
Как удалая головушка,
Ты пиши да нам уписывай
Скорописчатые грамотки,
Не посылай-'ко этой грамотки
Ни по гусям, ни по лебедям,
Ни по серым малым утушкам,
Эта птиченька пугливая,
Она до водушки падливая,
Как подмочит твою грамотку.
Ты пошли-ка свою грамотку
Как по веснушке красивоей,
По косатым летным ластушкам,
523

Эта птиченька прилётная,
До людей она приветная,
Принесет нам эту грамотку,
60 Насидимся да набаемся,
Твоё письмо да начитаемся.
Как удалая головушка,
Как о годовыих о праздничках,
Я пойду, бедна горюшица,
На плановую на уличку
Как стоят да жены мужние,
Говорят речи ненужные.
У меня бедной горюшицы
Призаржавеет сердечушко.

М. Н. УСКОВА

71. НА МОГИЛЕ БРАТА

Я иду, бедна горюшица,
Как со сердечныим родителям,
Уж вы меня да не убойтесь-ко.
Уж как мне, бедной горюшице,
Утром три встречушки встречалися:
Перва встречушка — обидушка,
А друга встречушка — кручинушка,
А третья встреча — горю чй слёзы.
Уж вы не вейте, ветры буйные,
ю Не шуми, роща зелёная,
Не доли-тко меня, беднушка,
Как злодейная обидушка.
Зарослася путь-дороженька
Она ельничком, березничком,
Частым мелкиим олешничком,
Я повыкину олешничек,
Я повысеку березничек,
Проторю да путь-дороженьку
К милому братцу родимому.
20 Уж вы не вейте, ветры буйные,
С под северной сторонушки,
Вы повейте, ветры буйные,
С полуденной со сторонушки.
С полудённой со сторонушки
Веют ветрушки-то тёплые,
524

зо

40

so

«о

70

Падут воздуха-то лёгкие,
И поразвейтесь, ветерочики,
И раздуйте желты песочики,
И порастронься, мать-сыра земля,
Ты раскройся гробова доска,
Покажись-ко, блёкло личушко,
Мне-ка мёртвое-то телышко.
Я того буду радёшенька,
Братец красно моё солнышко,
Ты не ходишь почастёхонько,
Не говорю с тобой дольгёхонько,
Верно, крепко осердился,
Хоть бы вьявь да объявился,
А во снах да показался.
А только знаю я да, беднушка,
Что век того не водится,
Мёртвый с погоста не воротится,
Там замочики не ржавеют,
И сторожа стоят не старые.
Как у меня ведь, у беднушки,
Приласканьице в сырой земле,
Пожеланьице в гробовой доске,
У меня-то как у беднушки,
Приотправлен братец солнышко,
На военное-то полюшко,
Так никакой-то нету весточки,
Не худой да не хорошеей,
Не могу дождаться, беднушка,
Не могу глядеть-повыглядеть,
Видно, ждать да не дождатися
Ни по голосу, да ни по возрасту,
Да и ни по жёлтыим волосушкам.
Уж я видла как поёдучи,
А увижу ли приедучи,
Как у меня, бедной у горюшицы,
На ретивоем сердечушке
Горюшка три морюшка,
Слёз горючих три Онегушка.
Прошла вёснушка красивая,
Пришло летушко гульливое,
Пароходы пошли скорые,
Как суда да двухмачтовые,
На полянку пришли пахари,
На лужка да сенокосники,
А у меня-то как у беднушки
Нонь головушка состарила,
525

А сердечушко заржавело
Как его да дожидаючись,
Своего братца любимого.

А. Л. ФАДЕЕВА

72. ПО СЫНОВЬЯМ
(При проводах)
По сегодняшнему денечку
Накатилась туча тёмная
На хоромное строеньице,
Как хоромное строеньице
Стоит по вону, покосилося,
По нутру да разрешётилось,
Стоят бедные коровушки
Вес повесили головушки.
Сама знаю, сама ведаю,
ю То не тучка накатилася,
Война с немцами накатилася,
Наступили да набросились
Озверелые разбойники.
По сегодняшнему денечку,
Уж вы, детушки рожёные,
Во солдатушки справляйтесь-ко,
Вы на фронт да снаряжайтесь-ко.
Погляжу я, многобеднушка,
У тебя, рожёно дитятко,
20 Волос к волосу не ладится,
И головушка не гладится,
Сама знаю, бедна беднушка,
Ты не в бурлакушки справляешься
Уж на войну да снаряжаешься,
Как на полюшки военные,
Зимни платьица холодные,
Летни платьица тяжёлые.
Как на полюшке военноем
По ногам да ядра катятся,
зо По головкам пули сыплются,
По колену во броду стоят.
Мне-ка где тебя приглядывать,
Только утром или вечером,
Со девицами во толпищах,
526

С молодцами во станицах,
Аль по личишку по белому?
Ты пиши-ка мне-ка, беднушке,
Мне писёмко да грамотку,
Скорописчату записочку.
(При получении похоронной повестки)
40 По сегодняшнему денечку
Прошла зимушка холодная,
Пришла веснушка красивая,
Пора-времячко тоскливое,
Со полей снежки повытают,
Со озёрышка ледки снесёт,
Пастушки станут потрубливать,
Пахаря станут понукивать,
Как налетят да гуси-лебеди,
Серы малые лебёдушки,
50 Да касаты летни ластушки,
Тая птичка прилетливая,
Она летит-то ведь низёшенько,
Да садится уж близёшенько.
Птичка крылышко расправила,
Да об околенку ударила,
Говорила мне-ка, беднушке:
«Вот вам весточка нерадостна,
Да известие несчастливое,
Как рожёны твои детушки
бо Как убиты, да загублены
Как на полюшке военноем».
Кабы были бы, у беднушки,
Крылья, перья гусиные,
Как слетала бы я, беднушка,
В городочки незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
Как нашла бы, бедна беднушка,
Где головушка положена,
Где могилка похоронена
70 У рожёного, бажёного.
Попрошу я, бедна беднушка:
«Вы повейте, ветерочики,
Вы сорвите, ветерочики,
Со вершиночек вершиночки,
Со берёзочек листочики,
Со могилки камешочики,
Пораздвинься, мать-сыра земля,
Покажись-ко, тело мёртвое,
Тело мёртво, личко блёклое,
527

во Прилетите с нёба ангелы,
С небес ангелы-архангелы,
Дайте в рученьки маханьице,
Во белы груди дыханьице,
Тогда я, бедна горюшица,
Все обидушки повыскажу,
Про боя у тя повыспрошу.
Расскажи-ко мне-ка, беднушке,
Как убит да где ты раненой».
По сегодняшнему денечку
оо Со обиды сошью лодочку,
Со кручинушки весёлышки.
Со горючих слёз быстру реку,
Посажу я, бедна беднушка,
О серёдке этой лодочки
Своего сынка бажёного,
Повезу я в свою сторону,
Буду знать я, бедна беднушка,
Как домой будет привезеной,
На могилку похороненой.
loo Когда стоснется, да собиднется
На сердечке худоумьице,
Тогда схожу, бедна горюшица,
Ко рожёному, бажёному,
Всю обидушку повыскажу,
Всю кручинушку повыплачу.
Как за эти круглы годушки
Как обиды накопилося
На ретивое сердечушко,
Сесть — на вешний день — не высказать,
110 На ербовой лист не выписать.
Без тебя, рожёно дитятко,
На моем сердце ретивоем
Веют ветрушки холодные,
Уж холодливы, морозливы,
Принапало снежку белого,
Призамёрзли ледки ярые.
На ретивом на сердечушке
Не растают ледки ярые
В летню пору о Петрова дни,
120 В зимню пору о христова дни.
От того снежки не таяли,
Что пи письма нет ни грамотки.
Как убиты, похоронены
Три рожёныих, бажёныих,
Три скачёных жемчужиночки,
528

130

но

150

160

ио

Так без угару голова болит,
Без обиды сердце ржавеет.
Как нашлись бы люди смелые —
Распороли б груди белые,
Поглядели бы, у беднушки,
На ретивое сердечушко,
Как за четыре этих годышка
Так поседее чёрна ворона,
Посерее сера каменья,
Я в бессчастный день спорожена,
Во несчастный день крещёная,
Во несчастливый день — во пятницу.
Когда я, бедна, родилася —
Христа дома не случилося,
Были кузницы состроены,
Кузнецы были поставлены,
Мне сковали груди белые —
Со свинца сердечко вылили,
В эти круглые учётные
Все сердечко перержавело.
Как война приусмирилася,
Уж больша битва уходилася,
Уж у меня, у многобеднушки,
Уж как убиты да угроблены
Как на полюшке военноем
Сыновья мои любимые,
Уж не дождаться будет беднушке
Мне рожёныих, бажёныих,
Мне домой да в свою сторону.
(При встрече)
По сегодняшнему денечку
Мне не много ночью спалося,
Прилетела птичка вещая,
Птичка веща соловеюшко,
Говорила мне-ка, беднушке:
«Что ты спишь да прохлаждаешься?
По сегодняшнему денечку
У тебя, у многобеднушки,
У крыльца растут садочики,
На окнах цветут цветочики,
Распекло солнце по-летнему,
Обогрело уж по-прежнему,
Погляди, бедна горюшица,
Красно солнышко повыстало
Из-за лесушек за тёмныих,
Из за гор из-за высокиих».

34 Русс1сая народно-бытовая лирика

529

Сама знаю, бедна беднушка,
Как не солнышко повыстало,
Больша битва уходилася,
Да и война призамирилася,
Как приехали явилися
С городочков незнакомыих,
Со прозваньица тяжёлого,
Уж как со полюшка военного
180 Как во витое во гнёздышко
Ко сердечныим родителям
Сыновья свои бажёные.

А. М. ФЕДУЛОВА

73. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Как по сегодняшнему денечку
Я услышала, победная,
Скорописчато писёмышко.
Мне сказали люди добрые,
Что курьер пришел из Питера,
А славна почта с каменной Москвы.
Как мне сказали люди добрые
Как все земли сволновалисе,
И все полки да взбунтовалисе,
ю И все цари-то своевалисе,
И вызывают туда детушек,
Сыновьёв наших рожёныих,
И всех мужьёв законныих,
И семеюшек сговорныих,
Всех богатых благодетелей,
Фельдшеров и всех учителей
Как на службу государскую,
На войну да на германскую.
Как сегодняшним-то денецком,
20 Куда справился-наладился,
Как рожёно мое дитятко,
Ты ко праздничку ль годовому,
К воскресеньицу ль христовому,
На гуляночку ль весёлую.
Сама знаю, сама ведаю,
Не на гуляночку весёлую,
И не к праздничку годовому,
Да и не к девушкам гуляючи.
530

Да и не «с молодцами выпиваючись,
зо А на службу государскую,
На войну да на немецкую,
И в города да в поднизовые,
И во прозванья-то тяжёлые.
Уж ты пойди, сугрева тёплая,
И рожёно моё дитятко,
Как на службу государскую,
Ты со немцами сражатися,
И с Германией стыкатися,
И ты стреляй, сугрева тёплая,
40 Ты со пушек болыперядныих,
И со пулемётов со зенитныих,
И со бомбов разрывчатыих,
И ты гони, сугрева теплая,
Ты фашистов-то злодейныих,
Со своей-то земли-матушки,
И чтобы не были проклятые,
Как во нашей во Россеюшке,
Не обижали бы злодейные
Нас головушек победныих.
so Как от тебя, сугрева тёплая,
Как рожёно моё дитятко,
Мы остались красно солнышко
Во усадьбе садовитоей, *
Во палате грановитоей,
Во своем-то витом гнёздышке.
У тебя родители старёшеньки,
У тебя братья молодёшеньки,
Здоровьицем родители плохёшеньки,
По избе ходят тихошенько,
60 И поясок держат слабёшенько.
Воротись, сугрева теплая,
Ты вернися со победою,
Со победою да великою,
Во свои края родимые,
Во своё-то вито гнёздышко,
Ко своим братьям родимыим,
И к родителям желанныим.

74. ПО ПОГИБШЕМУ СЫНУ

Как не могла дождаться, беднушка,
Своего сынка родимого
Во своё-то вито гнёздышко,
34*

. 531

10

20

зо

40

532

А дождалася я, беднушка,
Как ту весточку нерадостну,
Как убили у мня, беднушки,
Моего сынка рожёного,
Соколочка сизокрылого,
Как на службе государскоей,
На войне да на германскоей,
Как со пушек большерядныих,
С пулеметов со зенитныих,
И разнесло бажёны косточки,
Как по полюшку военному.
Похоронили красно солнышко,
Как рожёно моё дитятко,
С дорогой честью военною,
И с медалью со почётною,
И на кладбище ростовское,
И не видать да будет, беднушке,
Как рожёного-то дитятка
И не прибрать будет бессчастного
И ни по среднему по возрасту,
И ни по русому по волосу,
И ни по громкому мужскому голосу,
И ни о праздничках годовыих,
И ни о воскресеньицах христовыих,
И ни на гуляночках весёлыих,
И ни с девушками гуляючись,
И ни с молодцами выпиваючись.
Не увидеть мне, победнушке,
Своего сынка рожёного,
Ни на тоньках рыболовныих,
Ни на лодушках подводныих.
Уж как нынечу-теперечу
Не ловить сугреве тёплоей
Как ни рыбки да не сёмженки,
Ни другой рыбки пальевинки,
Не видать мне ныне, беднушке,
Как по чистому по полюшку,
Да ни на конюшках катаючись,
И на работке работаючись.
И как мы будем жить, победные,
Без тебя, рожёно дитятко,
Оба братья молодёшеньки,
И родители старёшеньки,
И здоровьицем плохёшеньки,
По избы ходят тихошенько
И поясок держат слабёшенько.

50

60

70

80

90

Он погиб, сугрева тёплая,
Как на войне да на немецкоей,
Он во годики молодые,
Да и в годики цветущие,
Он как снёс бажёны косточки
Как во матушку-сыру землю.
Как осталось наше гнёздышко —
Не колечком завивается,
А в конец да разоряется,
А как есть у добрых людюшек
Как у наших порядовыих соседушек
Как родители счастливые,
Сыновья да не бессчастные,
Они живы, да здоровые,
Они домой идут бажёные,
Со войны да со победушкой,
Они идут да веселёшеньки,
А родители радёшеньки.
А как я, бедна горюшица,
Не могла дождаться, беднушка,
Своего сынка рожёного,
Как домой да со победушкой,
У меня-то как, у беднушки,
Всё сердечушко повыржавело,
А головушка повыболела
По тебе, сугрева тёплая.
Как ушёл, рожёно дитятко,
Как во матушку-сыру землю,
Ты во своих цветущих годиках,
Я взгляну, бедна беднёшенька,
Я на стенку да на карточку,
Я тоской затосковалася,
Я слезой зазаливалася.
Как уж придут красны девушки
Как во клуб да во весёлый,
Заиграют во гармошиньку,
Так у меня-то ретиво сердце —
Сердце кровью обливается
По тебе, сугрева тёплая.
А как идут его товарищи
Во весёлую кампанию,
А как тебя нету, красно солнышко,
Как рожёно моё дитятко,
Так я не вижу тебя, беднушка,
Ни по русому по волосу,
И ни по звонкому по голосу,
533

100

И ни песенок спеваючись,
И ни в кадриль да плясаючись.
Он погиб, сугрева теплая,
От войны да от немецкоей,
От фашистов от злодейныих,
Не забыть мне будет, беднушке,
До кончания смерётушки
Своего сынка рожёного,
Голубочка златокрылого.

М. А. ФИЛИМОНОВА

75. В ОЖИДАНИИ СЫНОВЕЙ

10

20

30

534

Вы, рожёны мои детушки,
Вы куда да отправляетесь,
Вы куда да снаряжаетесь,
И Hè в бурлакушки ли вольные,
А не в денежки ль довольные,
Кабы в бурлакушки справлялисе,
Веселы бы были, радостны.
Как я гляжу, бедна горюшица,
Уж я мать многобессчастная,
Голова многопечальная,
А сердечушко кручинное,
Уж как знаю, многобеднушка,
Вы справляетесь, снаряжаетесь,
Во солдатушки победные,
А на службу на военную,
Как вы кручинные печальные,
Ваше личушко смепилосе,
А в личке кровь перемениласе.
Вы рожёны мои детушки,
Как вы служйте-ко по-верному,
А повинуйтесь по-хорошему,
Всем своим да »вы начальникам.
Дорогие мои детушки,
Оставаюсь, многобеднушка,
Уж годами-то старёшенька,
Уж я здоровьицем плохёшенька,
Уж я без ветрышка шатаюся,
Без дождя я уливаюся.
Уж как у меня, у многобеднушки,
Уж во хоромном во строеньице

40

50

.60

70

По углам у мня снежочики,
А на серёдочке ледочики,
Уж не растаять мне-ка, беднушке,
Середи да красна летушка,
В вешню пору о христова дня,
И в летню пору о петрова дня.
Как мое-то ведь хоромное,
Да строеньице бессчастное,
Уж оно по вону покосилося,
А по нутру разрешетилося,
А у меня, многобеднушки,
Уж на сердечушке кручинушки,
А в головушке обидушки,
А как в очах да горючи слезы.
Уж потеряла, многобеднушка,
Всех рожёных своих детушек,
Уж как я ростила-надеялась,
Уж будут хлебушки готовые,
Уж мне-ка кушанья медовые,
А вместо хлебушек готовыих,
Уж как печаль-тоска кручинушка,
Ой да великая обидушка.
Уж как я стану жить нонь, беднушка,
Уж будет печенька не топлена,
Уж наживуся холоднёшенько,
А нахожуся голоднёшенька,
Ни на кого не приукинешься,
Ни на кого не приоглянешься,
На детей не принадеешься,
Уж вы, рожёны мои детушки,
Уж как с вами я порасстануся,
Уж как с вами я поразъедуся.
Уж растеряла, многобедная,
Уж всех четырёх ясных соколов,
А по чужой дальней сторонушке,
Уж будто заюшки по кусгышкам,
А горностаюшки по полюшкам.
Уж распустила своих детушек,
А за круглые озёрышка,
А за шумливое Онегушко,
А за тёмны быстры реченьки,
Да за лесушка за тёмные,
А за горы за высокие,
А как на службу государеву.
Уж как не нами ведь заведено,
Да не нами ведь закончится.
535

во

90

юо

но

120

536

Да вы рожёны мои детушки,
Не забудьте меня, беднушки,
А пишите письмо-грамотку,
Да скорописчато писёмышко.
Буду ждать я, многобеднушка.
Уж будто птичка красна девушка,
Буду ждать от вас известьица.
Уж вы, рожёны мои детушки,
Сами знаете, сами ведаете,
Уж я вас ростила, заботилась,
Уж не ходили вы босёхоньки,
А не ходили голоднёхоньки,
Уж тёмна ночка не сыпана,
Уж сыта выточка не едена.
Уж как рожёны мои детушки,
Уж накажу я, мать бессчастная:
«Уж вы служите не вертитесь-ко,
А на службе государевой».
Как почитали меня, беднушку,
Не посудачу, не поретую
Я на вас рожёны детушки.
Уж была словом не огрублена,
Уж про дело было спрошено,
Уж как пришли да было сказано,
Так почитайте, мои детушки,
И на службе государевой.
Уж я радею вам ведь, беднушка,
А прослужить вам по-хорошему,
Да победить врага бессчастного,
А вернутися на родину,
Да на родную на сторонушку.
Уж как пойдёмте-ко, рожёные,
Уж как сядем в лёгку лодочку,
Уж как мы сели да поехали,
Уж по круглистому озёрышку,
Уж раньше ездили, каталисе,
Уж на озёрко любовалисе,
А как теперь едем, да бедные,
Уж наб подправить мне-ка, беднушке
Отвезти многогорюшице,
Как рожёных своих детушек,
Как на этое на времечко,
Уж я мать бы не родиласе
На белый свет не спустилася.
Уж как распрощалася я, беднушка.
Посадила своих детушек,

130

ио

150

160

На машину на военную,
Уж я тут клубышком катаюся,
Ой я червышком свиваюся,
Да и слезами обливаюся,
Уж я на эту пору времячко,
За этот круглый годушек,
Столько водушки не выпила,
Ой сколько слёз горючих вылила.
Ещё скажу я, многобедная,
Провожала я, горюшица,
Уж я самого да меньшего,
А путистой я дороженькой,
Шла дорожку с ним я дальнюю,
Говорила я всё тайною,
Тут обида расходилася,
Уж проливала горючи слёзы,
Уж унывало моё сердечушко
Уж по рожёныим по детушкам.
Уж от моей тоски-кручинушки
Шелкова трава сповянула,
Лазуревы цветы спосохнули,
Уж от моей-то от досадушки.
Уж как-то ли я счастливая,
Уж как-то ли я таланная,
Уж я на то была спорожена,
Да и на белый свет попущена,
Не видала многобеднушка,
От роженьица весельица,
А от младости я радости,
Не видать мне видно, беднушке,
До своих-то гробовых досок,
Уж сперва жила в сирочестве,
А потом жила в замужестве,
Две войны было проважено,
Всё ходила я, работала,
А одна да одинёшенька,
Всё я ростила, трудилася,
А своих рожёных детушек,
Уж как заботилась, трудилася,
Чтобы были дети годные,
Как мои рожёны детушки.
Уж дождусь когда я, беднушка,
Когда домой они появятся,
А на глаза да мне покажутся.

537

В. Н. ФИРСОВА

76. ПО ДОЧЕРИ, ОТЪЕЗЖАЮЩЕЙ НА «ДАЛЬНЮЮ
СТОРОНУШКУ»

io

20

зо

40
533

Как сегодняшнего денечка,
Да по раннему по утрушку
Уж справляется, сряжается,
Как рожёно мое дитятко
Во дальню путь-дороженьку,
Во дальню незнакомую,
За озёрушки глубокие,
За Онегушко шумливое,
В города-то незнакомые,
Во прозваньица тяжёлые,
На трудну на работушку.
Как касата моя ластушка,
Пойдешь, моя голубушка,
По деревням незнакомыим,
Там есть часовни богомольные,
Есть и церкви-то соборные,
Ты зайди, моя касатая,
Да и в церковь богомольную,
Помолись-ко богу-господу,
Ставь-ко свечи тут рублёвые,
Клади пёлены шелковые,
Чтобы господи помиловал
От работушки тяжёлоей,
Чтоб людям была послушная,
Ко наукушке смышлёная,
И всему миру полезная.
Ты живи, моя голубушка.
Как касата летна ластушка,
На чужой-то на сторонушке
Ты потише ключевой воды,
Ты пониже шелковой травы,
Чтобы ветрушки не веяли,
Добры людушки не баяли.
Ты пиши, моя голубушка,
Скорописчатую грамотку
Ты своей родитель матушке,
Чтобы я была довольная
Твоей новоей работушкой,
Чтобы мне была помощница,
Государству-то пособница.
Хоть была я не детиная

Не детиная, вдовиная,
Воспитать я вас стремилася,
Всю я силушку потратила
Я на трудной на работушке,
Умом-разумом я мыслила,
Что не плохой я была матерью
Для своих рожёных детушек,
Как при старости, при древности,
so Не забудьте своей матери,
Вы, рожёные мои детушки.

H. Т. ФОФАНОВА

77. ПРИ ВСТРЕЧЕ СЫНА

Как сегодняшним-то денечком
Я сидела, многобеднушка,
Под косивчатым окошечком,
Ожидала, многобеднушка,
Своего сына бажёного
Из-за Онегушка шумливого,
Из-за гор из-за высокиих,
Из-за лесушек дремучиих.
Как рожёно моё дитятко,
ю Как в четыре круглых годичка
Не пекло да красно солнышко
В моё косивчато окошечко,
Как потеряла я, беднушка,
Всех я сродцев, всех я сродничков,
И законную семеюшку.
Как у меня в четыре годушка
Была печка холоднёхонька,
И сама уж я старёхонька,
Была сила не по-старому,
20 Могута да не по-прежнему.
Я ждала да не началася,
Дождалась да срадовалася
Своего сына бажёного,
Бажёного рожёного.
Как спросила, многобеднушка:
«Не видал ли братца родимого?»
Как от братца от родимого
От моего сына любимого,
Мне-ка вести нет, ни грамотки
539

зо Этот третий круглый годышек.
Дождалась хоть, многобеднушка,
Одного сына любимого,
Запекло да красно солнышко
У меня в косивчато окошечко,
Во избе стало светлёшенько,
И на сердце веселёшенько.

О. С. ФРОЛОВА

78. ПЛАЧ ПО СЫНУ
По сегодняшнему денечку,
У меня, бедной горюшицы,
На сердечушке грустнёшенько,
На уме невеселёшенько,
Надо мне, бедной горюшице,
Будто серенькой кукушице,
Отпустить сына бажёного,
На чужу дальну сторонушку,
Как со витого со гнёздышка,
ю Со любимой со семеюшки
За лесушки дремучие,
За болотушки топучие.
Как за горушки высокие,
За города да незнакомые,
По названьицу тяжёлые.
У сердечного у дитятка,
По сегодняшнему денечку,
Только рот не открывается,
Со стола хлеб не теряется,
20 Как заслышало сердечушко,
Надо ехать добру молодцу,
На чужу дальну сторонушку.
На чужой дальней сторонушке,
Не сердечные родители,
Судьи-власти немилостивы,
У их сердца не жалостливы,
Как будить станут по-скорому,
Ввечеру ложить по-позднему.
Не печалься, добрый молодец,
зо Пройдёт времяцко служебное,
Как наступит этот денечек,
Ты отслужишь службу государскую
540

Взад в деревенку воротишься
Ко сердечным родителям.
Ты послухай, моё дитятко,
Как наказ родитель матушки:
«Ты при службе будь смирнешенек,
На посылочку скорёшенек,
Как полюбят добра молодца
40 Все служители военные —
Тобой будут похвалятися,
А я буду радоватися,
Ты держи-ка, добрый молодец,
На уме держи святителей,
На сердечушке родителей,
Пиши весточки частёшенько,
Посылай домой крутёшенько».
Только я, бедна горюшица,
У окошечка буду посиживать,
.50 И в окошечко поглядывать,
Дожидать писёмко лёгкое
Только весточку я скорую.

А, М. ХВОРОСТОВА

79. ПРИ ВСТРЕЧЕ С СЫНОМ
Как отправила я, беднушка,
Своих рожёных детушек
На чужу дальную сторонушку,
На войну кровопролитную.
Как осталась я, победнушка,
Я одна да одинёшенька,
Как у меня, бедной горюшицы,
Как злодейноей обидушки,
У вдовы многопобедноей,
по Головы да престарелоей,
Как злодейноей обидушки
Как осталося у беднушки.
Мне писать — не выписать,
Мне читать — не вычитать,
Наб бумаги с чисто полюшко,
Наб чурнил да с сине морюшко.
Мне не дороги, беднушке,
Ни палаты мне камснны,
Ни мосты мне-ка мраморны,
541

Ни бессчётна золота казна,
Только дороги беднушке
Рожёные детушки.
Дождалась, многобедная,
Хоть одного сынка бажёного,
Хоть и ранен он, беднушка,
Я того рада, бессчастная,
Что пришёл он во вито гнёздышко.
Три сыночка бажёныи
На чужой дальней сторонушке,
зо Хоть того я рада, беднушка,
Что хоть ходят известьица,
Дожидаюсь с часу на час
Я бажёныих детушек.
Как сегодняшниим денечком
Налетела птичка вещая
Ко косивчату окошечку,
Птичка крылышки расправила,
Об околенку ударила,
Извещала меня, беднушку:
40 «Что ты не плачь, горемычная,
Что сегодняшним денечком
Как приедет рожёное дитятко
Во своё вито гнёздышко».
Выхожу, бедна горюшица,
На дороженьку почтовую,
Дожидаю многобедная
Я рожёныих детушек,
Как куда были провожены,
Во которую сторонушку
so Уж все глазушки прогляжены
У меня, бедной у горюшицы.
20

80. ПРИ ВСТРЕЧЕ С РАНЕНОЙ ДОЧКОЙ

Как увидела, беднушка,
Почтальона знакомого,
Как сказал мне-ка, беднушке,
Что рожёная ранена,
Уж я вышла, бессчастная,
На дорожку почтовую,
Побежала горюшица
Ко злодейной обидушке,
542

Путь дороженька мешалася,
ю А мать земля да подгибалася
От моих от слёз горючиих.
Как прибежала горемычная
Во деревню во Семёнову,
Попросилася я, беднушка,
К своей дочке рожёноей
Как мне сказали горюшице:
«Погоди, моя голубушка,
Престарелая головушка,
Подбери свои слёзушки,
20 Не пропустим горемычная
К твоей дочери раненой
Со горючими слезами».
Как пришла, бедна горюшица,
Задержали меня, беднушку,
Часовые стоят с ружьями,
Я потом уговорилася,
Что не буду плакать, бедная,
Как у раненой у дочери,
А как увидла я, беднушка,
зо Я свою рожёну доченьку
Так не знаю, многобедная,
Что тогда со мной случилося,
На ретиво на сердечушко,
Как упала, кручинушка,
Залилася, победная,
Я слезами горючими.

А. М. ШИБАНОВА

81. НА МОГИЛЕ МАТЕРИ
Как пойти было мне, беднушке,
Сиротинке красной девушке
От попа божья церковного,
Да от звона колокольнего,
Как пройти да было, беднушке,
Ко родителю ко матушке,
Как ко буевке ильинскоей,
На могилку на родительску.
После моего бы'ваньица
io Зарослась да путь-дорожица
543

20

зо

40

50

544

Частым ельничком, березничком,
Она мелкиим олешничком.
Я все ельнички повырублю,
А березнички повысеку,
Все олешнички повыломлю,
Проторю да путь-дороженьку.
После моего бываньица
У червушка не проплыто,
У лисички не пробегнуто,
Да у зайка не проскакано,
Проторю да путь-дороженьку.
Как не знаю того, беднушка,
Куда встать да будет, беднушке,
Ко родителю ко матушке.
Как сегодняшнего денечка
Я вставала, красна девушка,
В божьей церкви просвещёноей,
Не столько богу я молилася,
Сколько в церкви прослезилася,
Как приглядала я, беднушка,
Я свою родитель матушку,
Как у свеч да закупаетесь,
У лампад да зажигаетесь,
Не могла прибрать я, беднушка,
Я ни голосом, ни возрастом,
Ни цветными я платьями.
Поезжала красна девушка
Ко годовому ко праздничку,
Вещевали мне-ка беднушке,
Что будет грешникам прощеньице,
С того света распущеньице,
Видно, век того не водится,
Живой с мёртвого не родится,
А с погосту не воротится.
Кабы были люди смелые —
Распороть бы груди белые,
Как у меня у красной девушки
Принаскоплено обидушки
Без родители без матушки.
Вы завейте, ветры буйные,
А со всех четыре стороны,
Разнесись-ка, мать-сыра земля,
Покажись-ка, гробова доска,
Покажись-ко, тело мёртвое,
Тело мёртвое, личко блёклое.
Прилетите с небес ангелы,

С небес ангелы, архангелы,
Вы кладите-ко, пожалуйста,
Ко моей родитель матушке
«о Как во грудушки вздыханьице,
А во ручушки маханьице,
Во глаза да дайте зреньице,
Во уста да говореньице.
А на летний ноньку денечек,
На осенюю темну ноченьку
Всю обидушку повыскажу,
На ербовый лист повыпишу,
В летний день сказать —
Не высказать,
70 В тёмну ночь писать —
Не выписать,
Наскопилося обидушки
Без родители без матушки,
А обидушка скопилася,
Крепко на сердце садилася.

А. М. ШЕЛЬШАКОВА

82. ПРИ ПРОВОДАХ СЫНА

Далеко ли ты справляешься,
Куда да снаряжаешься,
В путь-дорожку собираешься,
Со родными сопрощаешься,
Ты ко праздничку годовому,
Или на летне на гуляньице,
Или на зимне на катаньице,
Или на позднюю вечерочку,
Или на весёлу ты бёседушку,
ю Или на службу государскую?
Забирай с собой, рожёное»
С собой много ума-разума,
На двенадцати добрых конях,
На пятнадцати да, кораблях,
Живи Hàl службе гОсударскоей
Ты потише ключевой воды,
Ты пониже шелковой травы,
Пойдёшь с города да îïâ город,
Пойдёшь е волока ! да, наволок»
54Î

20 По деревням, по селеньицам,
По городам да незнакомыим,
Только ты, моё рожёное,
После этой поры-времячка
У окошечка не спросишься,
У ворот не поколотишься.
Как с тобой мы порасстанемся,
Мы водой ли поразольемся,
Или огнём мы поразбжгемся,
Ветерком ли пораздуемся?
зо Мне-ка жаль тебя тошнёшенько
Нет тошнее того времячка
Как жива пришла разлукушка.

84. ПЛАЧ НА МОГИЛЕ МУЖА
Вы повейте, ветры буйные,
Не шуми, роща зелёная,
Не убойтесь-ка, родители,
Не убойтесь-ка, сердечные,
Я не полк иду с солдатами,
Не другой иду с бурлаками,
Я иду, бедна горюшица,
Я на буевку родительску,
На могилку человеческу
ю Как ко своей родитель матушке,
Как к тебе, родитель матушка,
Зарослася путь дороженька,
Она ельничком березничком,
Частым мелким орешничком,
Как этот ельничек повырублю,
Орешничек повысеку,
Порасчищу путь-дороженьку.
А утром-поутру по раннему
Я вставала поранёшенько,
20 Я справлялась поскорёшенько,
И пошла сюда-спешилася,
Путь-дорожка перебилася,
Подходила я, победнушка,
Как на буевку родительску—
Много чудо чудовалося,
Много диво сдивовалося.
Как у родителей сердечныих
Новый домичек повыстроен,
546

Как окошечка поставлены,
зо На них воротца приотложены,
Столы дубовые наложены,
Полны кушаньев наношены.
Мне сказали люди добрые
Как сегодняшним-то денечком
Есть мёртвым дозволеньице, .
. Есть тюремным распущеньице.
Только тое умом думала,
Что у сердечныих родителей
Стало в грудушках здыханьице,
40 Во белых руках маханьице,
Как язычно говореньице.
Стала ближе приближатися —
Стала горенка терятися,
Стали окошка запиратися,
Там крылечко поломалося,
Всё строеньице стерялося
Не застала я, победнушка,
У родителей сердечныих
Я во грудушках здыханьице,
50 В белых рученьках маханьице,
Не пришлося мне-ка, беднушке,
Рассказать тоски-обидушки,
Мне повыплакать причинушки.
Эти круглые-то го душки,
Как на моей буйной головушке,
Как на каждой волосиночке
Всё висело по слезиночке,
Во головушке котёл кипит,
На сердечушке порог шумит.
во Призаржавело сердечушко
В эти круглые-то годушки,
Были годики военные,
Времена были несмирные,
Я без старости постарилась,
Я без боли вся повысохла,
По своим-то по рожёныим.
Было хожено да ношено,
Было мученось и рожено,
Было нянчено и рощено,
70 От сердечушка отпущено
На чужу дальную сторонушку.
У меня рожёные отпущены,
Во сыру земельку спущены.
Моему сынку любимому
35*

$47

Пришла смертушка неумная,
Такая неразумная,
Она злая да свирепая.
Пришла с пушкою да с ядрами,
Со штыками, да с саблей острою,
во Как повырвала смерётушка
У меця крест да со белой груди,
У меня перстень да со правой руки,
У меня вьюном ретиво сердце,
У меня нож да с ретива сердца.
Как не стало-то у беднушки
Во витом во гнездушке
А соловья у меня певучего,
Голубочка говорючего,
А наше вито-то гнёздышко
до Не колечушком завилося,
Помаленьку разопилося.

83. ПРИ ВСТРЕЧЕ С ДЕМОБИЛИЗОВАННЫМИ
ФРОНТОВИКАМИ

Долгб ждали, дожидалися,
Дождалися — не началйся,
Увидали — взрадовалися,
Дождались гостей любимыих,
Мы солдатиков служилыих,
Мы не с летнего гуляньица,
Мы не с зимнего катаньица,
Не с работушки крестьянскоей,
Мы со службы государскоей,
ю Со войны да со тяжелоей.
Поспрошу, бедна горюшица,
Я у вас, удалы молодцы,
Воевали, долго билися,
Вы с победой воротилися.
Уж вы не видали ль, добры молодцы,
Сыновей наших любимыих,
Наших братьицев родимыих,
Не бывало ли свиданьице,
На др^бженьке, встречаньице,
20 На ночлеге ночеваньице,
В городах вам повиданьицё,
В огне пламёйй ^ражейьйцё? ■ f '■*
546

30

40

50

60

Мы не знаем да не ведаем
Про своих мы про рожёныих,
Они убиты или ранены,
Аль на сырой земле валяются,
Аль по белу свету шатаются,
А, может, ихние-то косточки
Там лежат без погребеньица,
Телеса без поминаньица,
А эти круглые мы годышки,
Мы не знаем, да не ведаем,
Ни письма нету ни весточки,
Никакого нам известьица.
Только жалко нам тошнёшенько,
Что положили буйны головушки
На чужой дальней на сторонушке
Во годах да во молодыих,
Во летах да неучётныих.
Только жаль того тошнёшенько,
Что не пришлося нам победныим
У своих рожёных детушек
У трудноей сидеть постелюшки,
У тяжёлого зголовьица,
А по ихней-то по буевке
Век свой будет мне не хаживать,
Носовым платком не махивать.
Мы осталися старёшеньки,
Мы здоровьицем плохёшеньки,
Только нет у нас надеюшки,
Не осталось переменушки,
А осталося у бедныих,
Только столько тоски-горюшка,
На сердечушке обидушки,
На ретивоем кручинушки,
В летний денечек не выплакать,
На гербовой лист не выписать.
Верно наши-то рожёные
Уродились несчастливые,
Возросли неталанливые,
Верно в то время родилися,
Когда пушки, ядра лилися,
Кузнецы ковать училися,
Цари на думушку съезжалися
Все государства взволновалися.
Как у меня, бедной горюшицы,
В эти .круглые-то годики
Пали на сердце лединочки,
549

Крещенские снежиночки,
70 Не тают эти льдиночки,
Весной да о христова дни,
В летню пору о петрова дни,
Уж тогда растают льдиночки,
Да крещенские снежиночки,
Когда увижу беднушка
Своего сына любимого.

ПРИЛОЖЕНИЕ

85.

А. Т. КОНАШКОВА

ПЛАЧ ПО СЫНУ, ПОГИБШЕМУ НА ФРОНТЕ
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

(Собственноручная запись)

Уж как сегодня ночкой темною
Что-то беднушке не спалося,
Уж мне худые сны казалися!
Я вставала утрышком ранёшенько,
Уж как садилась я, горюшица,
Ко косивчату окошечку,
Уж поглядела в ту сторонушку,
Куда отправлено-снаряжено
Мое рожоно мило дитятко,
ю В эту пору в это времечко
Прилетела птичка вещая,
Она села на околенку
И запела жалким голосом;
А у меня-то ведь, у матери,
Как у матери несчастпоей,
Уж сердечушко занояло,
Уж я сразу тут завояла!
Говорю я птичке-пташечке:
«С чем прилетела, птичка вещая?
20 С доброй вестью иль не с доброю?>
Птичка крылышки расправила,
По стеклу клювом ударила
И пропела жалким голосом.
Уж я сразу догадалася,
Что недобро с сыном случилося:
Как на полюшке на бранноем
Со врагом ведь он сражается!
Неужели пуля вражеска
Прострелила груди белые
зо Моему-то ведь бажёному,
Соколинчику рожоному?

551

40

со

«о

70

to

$52

Уж гляжу я, мать несчастная:
Красна зорька поднимается,
Свет в окошечко пихается,
А за зорькой туча темная,
Туча темная с пригромами
На мою хату надвинулась —
Туча громом разразилася!
В эту пору в это времечко
В хату двери открываются,
Почтальон в избу пихается,
Подает мне извещеньице,
Что моего сына бажёного
Как на полюшке на бранноем
Уложила пуля вражеска!
У меня-то ведь, у матери,
А у матери несчастноей,
Резвы ноги подломилися,
Белы руки опустилися
И очи ясны помутилися.
Охти мнешеньки тошнешенько,
Больно сердцу тяжелешенько!
Уж как жаль мне ведь баженого,
Уж мне сынушка рожоного!
Уж не дождаться больше, беднушке,
Уж ни с полюшка колхозного,
Да и с моря рыболовного,
Ни от праздника с гуляньица
И ни с клуба с танцеваньица!
Уж не прибрать теперь мне, беднушке,
Уж ни голосом, ни возрастом
И ни цветными его платьями!
Как взяла его одежицу,
Прижала я ко сердечушку,
Уж я клубышком каталася,
Два дня червышком свивалася,
С угла на угол металася;
Уж как сердце материнское
Всё на части разрывается!
Я уж сяду да подумаю,
Что мне делать, многобеднушке:
Только было и надеюшки
На рожоного, бажёного
Своего сына родимого!
Уж я тогда лишь успокоюся,
Когда сырой землей зароюся,
Гробовой доской закроюся!
Уж мне жаль того тошнешенько.
Что года мои состарились,
Мои силушки ослабили,
А то я села б на добра коня.
Поскакала бы в Германию,
Уж я к Гитлеру проклятому!
Уж я Гитлеру проклятому,
Я с живого кожу б выдрала.
Изо лба глаза бы вырвала,
Отомстила бы я, беднушка,
Я за сынушка рожоного!

Уж я знаю, верно ведаю,
90 Что у нас в стране советскоей
Есть печалыцики народные,
Есть ведь Красная-то Армия;
Наши верны корабельщики,
Наши верные кормильщики
Отомстят злодею Гитлеру
За меня, старуху старую,
За рожоно мое дитятко!

ПРИМЕЧАНИЯ
В сборник входят тексты, записанные в 1942—1945 гг. Тексты распо­
лагаются в соответствии с географическими районами записей: Печора, За­
онежье, Пудожье. Такое распределение поможет, с одной стороны, полнее
раскрыть традицию и местную специфику, с другой — показать различные
темы, связанные с событиями народной жизни в годы Великой Отечественной
войны и движение жанра причитаний. Внутри разделов тексты помещаются
по исполнителям в алфавитном порядке.
Для того чтобы лучше судить о творческом процессе и судьбе жанра,
собиратели производили повторные записи, которые также публикуются
в сборнике.
В названиях принята наиболее распространенная форма, употребляемая са­
мими вопленицами: «По мужу», «По сыну, отъезжающему на фронт Великой
Отечественной войны», «Про свою жизнь» и т. д. Ремарки печатаются в тек­
сте курсивом. В текстологическом редактировании приняты принципы, выра­
ботанные для издания «Памятников русского фольклора». При быстром испол­
нении причитаний, особенно в момент самого обряда, невольно страдает фоне­
тическая запись. Диалектные особенности, уловленные слуховым восприятием
собирателей, сохраняются. Тексты даются в современной орфографии.
В примечаниях сообщаются сведения об исполнительницах плачей, различ­
ные биографические данные, необходимые для понимания текста причитаний,
творческой истории отдельных произведений. В основе комментария — дневни­
ковые записи В. Г. Базанова, научного руководителя и участника трех экспе­
диций, специально занимавшегося собиранием данного жанра народной поэзии.
Частично используются путевые очерки, вошедшие в книги: В. Базанов.
Поэзия Печоры. Сыктывкар, 1943; В. Базанов. За колючей проволокой.
Из дневника собирателя народной словесности. Петрозаводск, 1945. Непре­
менной участницей всех трех экспедиций и помощницей в собирании причита­
ний была А. П. Разумова, в то время студентка историко-филологического
факультета Петрозаводского университета. Тексты, записанные А. В. Белова­
новой и Н. К. Митропольской, оговариваются особо. Плач-сказ А. Т. КонашкОвой в ее собственноручной записи дается в приложении. «Словарь местных
слов» составлен Т. И. Орнатской.

I. ПЕЧОРА
Записи 1942 г.

1. Дуркина Анна Леонтьевна, 70 лет, дер. Уег. До сих пор не может
забыть обиды на первого мужа, с которым жила плохо: «Сердце-то болит,
так как ключом кипит... Жила у старого грозного отца, замужем не посчаст­
ливилось, одна утеха осталась — дочка». Вместо родных сыновей она воспи­
тала двух племянников, которые погибли героической смертью, защищая Ро­
дину. Летом 1942 года она проводила второго мужа в армию.
554

2. Дуркина Ефросинья Алексеевна, 45 лет, дер. Уег. Тридцати лет
•осталась сиротой без матери. Была замужем, но потом разошлась и теперь
почти не вспоминает о своем замужестве. Пятнадцать ее братьев и «братанов»
(двоюродных братьев) на фронте, и за каждого из них она переживает. «Вот
выйду в поле, ну и плачу, вроде полегче станет». Плач начинается с тради­
ционного обращения к матери: «Потяните-ко да ветры буйные». Чаще всего
•она вспоминает о своем родном брате.
3—4. Ду р к и н а Мария Васильевна, 69 лет, дер. Уег. Сыновья-фронто­
вики пишут матери и сестрам: «Работайте лучше в тылу, тогда быстрее врага
разобьем». Один из сыновей погиб в 1940 году во время советско-финской
войны. Не только сыновья, но и внуки М. В. Дуркиной защищали Родину от
немецких захватчиков. Стремится в традиционную причеть включить совре­
менные мотивы. Не случайно женщины Уега говорили, что «от Марьи можно
учиться плакать». Ее дочь Парасья тоже вопленица. Приплакивать Парасья
училась у матери. Родство их плачей совершенно очевидно (см. плачи Пара­
сковьи Федоровны Поздеевой, №№ 53, 54). К плачам М. В. Дуркина отно­
сится исключительно серьезно. Она говорит: «Приплакивать-то надо не
с борку, да не с веретейки, а чтобы слово в слово родилось». В плачах она
находит утешение и успокоение, а также большое эстетическое наслаждение.
Сидя целыми днями у люльки маленькой внучки, Мария Васильевна по по­
рядку вспоминала всю свою жизнь. Особенно часто она вспоминает о своих
внуках. Им она посвятила свои плачи.
5—7. Дуркина Матрена Григорьевна, 50 лет, Среднее Бугаево. В за­
писи Н. К. Митропольской. Обычно оплакивает свою неудавшуюся жизнь,
вспоминая все пережитое. 18 лет ее отдали насильно замуж за нелюбимого
человека. Муж был пьяница и с очень крутым характером. Несколько раз
М. Г. убегала от него, но каждый раз ее вновь возвращали в дом мужа
с помощью урядника. После смерти мужа на ее руках остался единственный
сын, которому в то время было 4 года. С первых дней советской власти на
Севере М. Г. Дуркина проявила себя как активная общественница, была орга­
низатором сельского совета. Вскоре случилось новое несчастье:
сын
М. Г. Дуркиной, воспитанию которого она отдала все свои силы, тяжело забо­
лел. Несчастная мать в течение пяти лет ухаживала за больным
сыном (№7)
8. Дуркина Марфа Дмитриевна, 78 лет, дер. Уег. «В семье нас было
шестеро. Нечего обижаться, замуж я походила хорошо. Нашли мне хорошего
жениха-солдата, служил он в Архангельске, был первой статьи матрос, сиг­
нальщик на корабле „Полярная Звезда“. Семь лет служил, табаку не куривал.
А петь я любила — беда. Отец выпивал и под веселую руку рассказывал
много старин и сказок, от него-то я и повыкла. Ведь природа-то пуще науки».
Под старость Марфа Дмитриевна осталась «одна одинёшенька»: из девятерых
детей не осталось ни одного. Всю свою материнскую любовь она перенесла на
племянника. От М. Д. записан всего один плач о племяннике, раненном
в боях с немецкими оккупантами.
9—11. Ларикова Ульяна Леонтьевна, 68 лет, дер. Уег. О своей жизни
рассказывала: «Муж у меня был хороший, моложе меня на пять лет, жили
мы хорошо. Подошло время — умер муж, детей живых осталось трое: дочь
да два сына. Жаль было хозяина, да что сделаешь. Ну, поплакала не­
много, потому что ребят осталось мало, все были большие, обутые, одетые,
так и это радовало. Вот об детях я пуще плачу. Все глаза выплакала.
Похоронили отца, старший сын остался один в дому, да и застрелился.
Ему было 26 лет, вот сразу два горя. С тех пор заболела я, не могу и попра­
виться».
Второго сына провожала на Великую Отечественную войну: «Пароход
скоро ушел, заголосила я, да како-то рестант крикнул на меня, я испугалась
да и плакать перестала», — рассказывала Ульяна Леонтьевна. Сын шлет ма­
тери с фронта письма: «Погоди, мамаша, — пишет сын, — врага разобьём,
555

домой приду, снова хорошо заживём». Записанный нами текст (№ 11), видимо,
в какой-то степени отражает мотивы плача при проводах.
12—29. Носова Авдотья Кондратьевна, 73 лет, дер. Карпушевка
(в окрестности Усть-Цильмы). 15 лет осталась сиротой и пошла в чужие
люди. В деревне Авдотью Кондратьевну зовут «старой девой». О себе она
в шутку говорит: «Мужа не бывало и без мужа не сыпала». В молодости
любила петь песни, плясала под гармонь, «да и нынче, — говорит она, —
выпью, так всё пою». Мать у нее была мастерица-вопленица. Еще с детства
прислушивалась к плачам и запоминала их. По-настоящему она начала опла­
кивать с 14 лет. Первым ее плачем был плач по отцу, а потом плач по де­
душке. Дед был коновал, прожил 102 года (№ 13).
Без мужа воспитала двух сыновей и дочь. Старший сын несколько лет
тому назад умер (№ 20). После сына осталось трое внучат. Через четыре
года невестка вышла замуж за «приезжего», жить с собой взяла только
дочку, а сыновей оставила бабушке. А. К. любит своих внучат, но воспитывает
их строго, и внуки беспрекословно слушаются бабку (см. №N2 20 и 27).
Авдотья плачет и по своему и по чужому горю. В молодости она водила «зарученье», учила плакать невест, потом стала оплакивать умерших. Плачет
она обо всем, что придет на ум. Когда «заболит сердце», она садится у окна
и причитает: «Поплачу, то как будто легче». Рассказывая о своей жизни, она
заметила: «У меня горюшка-то много, как листочка на лесу. Дай мне господи
здоровья, может, всё перенесу».
Провожала на Отечественную войну односельчан и своих близких род­
ственников; двух племянников, двух «братанов» и внука. «Так ревела,—
говорит она, — что с ног пала, не могла устоять». Плачи À. К. Носовой имеют
Семейно-бытовой характер; они состоят из традиционных формул и общих
мест (№№ 28 и 29).
В течение 3 дней было записано от А. К. Носовой свыше 20 плачей.
30. Носова Анастасия Артемьевна, 67 лет, дер. Трусово на р. Цильма.
От А. А. Носовой А. В. Беловановой записано 7 былин. *7 сказок, несколько
свадебных плачей, плач о сыновьях при проводах на Отечественную войну,
публикуемый в данном сборнике. Знание причитаний не прошло бесследно для
ее былинного сказительства. В былинах А. А. Носовой можно встретить от­
дельные художественные формулы, взятые из поэтики причитаний. Былины
А. А. Носовой см. в сб. Былины Печоры и Зимнего берега (Изд. АН СССР,
1961, №№ 1—7).
31. Осташова Ксения Кондратьевна, 50 лет, дер. Уег. При проводах
на «краю Печоры» голосила о племяннике (о муже Елены Поздеевой, заме­
чательной вопленицы Печорского края. см. №№ 35—45).
32—34. Поздеева Акулина Виссарионовна, 69 лет, дер. Кривая
Виска. На вид живая и бойкая старушка. В молодости жила плохо. «В горе
жито, — говорит она, — так и плакать умела. Когда на самом деле плачешь,
а не выдумываешь, так и лучше выходит». Быстро переоделась в новый сара­
фан, села на стул посреди комнаты и стала причитывать. Она жаловалась на
свою память и говорила, что стала забывать свои «плаксы». «Висаровна»,
как А. В. Поздееву зовут односельчане, рассказала нам, что ее племянница
Офимья Чупрова переняла «плаксы», да еще «сама прибавила» и теперь пла­
чет лучше нее (см. №№ 63—66).
35—45. Поздеева Елена Федоровна, 24 года, дер. Уег. Самая моло­
дая и, безусловно, талантливая вопленица Печорского края. Росла она без
отца; четырнадцати лет вышла замуж и уже тогда оплакивала свою «русую
девью косу». Все ее плачи имеют бытовой характер, связаны с пережитым.
В них говорится о смерти бабушки (№ 35), о двоюродной сестре, утонувшей
в Печоре (№ 36), о разлуке с матерью, которая уезжает на «чужу дальную
сторонушку» (№ 37). Особенно сильно Елена Поздеева пережила смерть
единственной дочки. Дочь умерла в отсутствие матери. Е. Ф. в то время
ездила на колхозные курсы в с. Ижму. Вернувшись в деревню* и узнав

556

о потере, Е. Ф. пошла на кладбище, вырыла прах любимой дочки из могилы
и слезно оплакала свою «белую лебедушку». После того как обряд был совер­
шен, Е. Ф. снова зарыла гробик в могилу, не переставая при этом причиты­
вать (№ 38). В плаче о матери вспоминаются братья-фронтовики, т. е. в нем
содержится новый мотив, связанный с событиями Отечественной войны
(№ 37).
В годы Отечественной войны Е. Ф. с утра до позднего вечера работала
в поле и была организатором фронтовой бригады. Часто ей приходилось
ездить по просторам Печоры. Девушки наперебой старались заручить ее к себе
в лодку. Однажды нам удалось ехать вместе с Еленой Поздеевой из Уега
в Хабариху. Лодка шла парусом, женщины были свободны от весел, пели
песни и приплакивали «плаксы». В этой обстановке Елена Поздеева исполнила
плач о своей жизни (№ 39). Отъезжая от берега она начала его словами:
«Охти, мнеченько да мне тошнехонько, уж я села бедна в легку лодочку, по
реке пошла да я по матушке, я сказать пошла да про своё житье». Все вни­
мательно слушали ее причеть: вопленица рассказывала о своем вдовьем
житье, о втором муже, которого проводила на фронт Отечественной войны.
При проводах муж просил не плакать в его присутствии. Е. Ф. стала причи­
тывать, когда услышала прощальный свисток парохода (№ 43). Во время
проводов на фронт она оплакивала братьев и «братанов» (№ 44), своих
подруг (№ 41), председателя колхоза, потому что «его жена плакать не
умела» (№42).
Через шесть месяцев после первых записей Е. Ф. была приглашена
в г. Сыктывкар для участия в декаде народного искусства Коми АССР. Ни
разу не бывавшая дальше Ижмы, печорская сказительница была доставлена
в центр Коми АССР на самолете. Понятно, каких больших переживаний и
впечатлений стоило ей это путешествие из далекого Уега. Здесь, в Сыктыв­
каре, Е. Ф. выступала со своими «плаксами» на открытом заседании кафедры
литературы и фольклора Карело-Финского Государственного университета и
Коми пединститута. Тогда же был произведен ряд повторных записей, публи­
куемых в сборнике вслед за основными текстами (№№ 40 и 45).
Повторные записи еще раз вводят в специфическую лабораторию вопле­
ницы. В плаче по братьям Е. Ф. значительно сократила ту. часть плача, кото­
рая раньше вполне соответствовала моменту проводов, сцене «прощаньица»,
личным переживаниям вопленицы, стоявшей на берегу Печоры в ожидании
парохода. Вместо утраченных эпизодов в сюжете появились новые наслоения.
Вопленица теперь рассказывает о братьях-фронтовиках, которые пишут
письма на родину; под впечатлением этих писем созданы многие образы плача
о братьях в повторной записи. Повторные записи свидетельствуют о том, что
причитания неразрывно связаны с повседневными думами и переживаниями
носителей фольклора. Они же свидетельствуют о том, что текст, записанный
в обстановке самого обряда или сразу же после него в значительной мере от­
личается от повторных вариантов
Учитывая особый интерес причитаний Елены Поздеевой для понимания
бытования печорской причети и тех процессов которые происходили в дан­
ном жанре, мы предлагаем следующие схемы мотивов учитывая первую и
повторную редакции

Плач по бабушке (№ 35)
Свидетельствует о том, что Елена. Поздеева прекрасно владеет приемами
традиционной причети. В этом плаче содержатся основные мотивы, характе­
ризующие печорскую похоронную причеть:
1.< Обращение к ветрам.: «Уж вы подуйте-.ка, да ветры буйные...» с прось­
бой расколоть «мать-сыру землю», раздуть «желты пески», открыть
лгробову доску»/.( 14^.8),2С .

557

2. Обращение к умершей разомкнуть «уста сахарные», открыть «очи глупые»и встать из гроба (9—17).
3. Описание «новой горенки» (18—21).
4. Мотив посыла «письма-грамотки» (22—25).
5. Мотив невозможности возвращения с того света (26—42).
6. Просьба простить за кажущееся невнимание к умершей и сетование на.
разлучницу «мать-сыру землю» (43—69).
7. Мотив воспоминания о прежней совместной жизни (78—90).
8 Мотив благодарности за воспитание (90—103).
9. Мотив сожаления и обращение при посещении могилы (104—111).
10. Мотив невозможности возврата умершей во вито гнездо (112—123).

По

сестре, утонувшей в Печоре (№ 36)

В плаче изображается реальное событие. В Печоре утонула двоюродная
сестра воспленицы. С этим фактом связаны многие образы причети:
1. Мотив великого горя (1—5).
2. Характеристика сестры, описание ее внешности (6—15).
3. Описание поездки по Печоре в лодке (16—30).
4. Рассказы сестры, которая не пострашилась ехать на лодке, хотя на:
реке была непогода (31—40).
5. Картина встречи лодки с проходившим мимо пароходом (41—47).
6. Описание гибели сестры (48—72).
7. Рассказ о безуспешных поисках утопленицы (731—90).
8. Изображение наступающей весны на Печоре (91—109).
9. Мотив получения вести об утонувшей, которую наши «люди добрые»
(110—120).
10. Мотив возвращения во «вито гнездо» и проводы на кладбище (121—175)..

По

матери, уехавшей

на чужую

сторону

(№ 37)

С этим плачем Е. Ф. провожала мать на новое место жительства..
И в этом плаче, имеющем бытовой характер, широко используются приемы,
традиционной причети:
1. Плач начинается обычным вопрошением:
Ты куда, наша, да отправляешься,
Ты куда, наша, да собираешься... (1—6).

2. Мотив упрека: упрек адресуется «злой лихой хате», выжившей из дому
хозяйку (7—14) (этот мотив встречается и в других похоронных пла­
чах Е. Ф.).
3. Выражение благодарности матери за воспитание детей (15—21).
4. Изображение детей-сирот, оставшихся жить в одиночестве (22—60).
5. Мотив материнской кручины (61—80).
6. Обращение к матери не забывать детей (81 —108).
7. Мотив сожаления о долгой разлуке, так как мать живет «позавони родуплемени» (109—143).
8. Выражение надежды на встречу (114—151).
9. Повествование вопленицы о своей жизни и личных переживаниях (152—►
197).
10. Рассказ о братьях, которые находятся на военной службе (198—252)

558

По

дочке, умершей в

отсутствие матери

(№ 38)

Этот лирический плач явился в результате потери единственной дочки,
которая умерла в отсутствие Е. Ф. Схема основных мотивов:
1. Зачин плача (1—5).
2. Мать бросает упрек «злой лихой хате», которая повыжила «лебедь белую»
(6-11).
3. Мотив сожаления о дочке, которую мать воспитывала и нежно любила
(12—28).
4. Обращение к дочке, вырытой из земли (29—49).
5. Обращение к умершей — почему убралась с этого света дочь? Чего побоя­
лась? (50—59).
6. Мотив сетования: зачем прокараулила смерть дочки? (60—73).
7. Повторное обращение: «где я стану тебя сыскивать? . .» (75—84).
8. Мотив тоски и жалоба матери (85—94).
9. Мотив прощания с дочерью: мать оставляет ребенка на «надейную
няньку» — сырую землю (95—105).
Про

свою жизнь (№№ 39—40)

Записан в двух вариантах. Первый вариант записан на берегу Печоры.
В «зачине» содержится указание на место исполнения:
Уж я села, бедна, да в легку лодочку,
По реке пошла да я по матушке,
Я разыскивать пошла родных родителей,
Я сказать пошла да про своё житье...
Во втором варианте меняется зачин, он приурочивается к конкретной
обстановке, в которой она исполняет плач:

Уж я села нынь, бедна, на лавочку,
Я на лавочку да на брусовую,
Ко окошечку да ко косявчату,
Ко стеколышку да ко заморскому. . .
Во втором варианте более подробно изображены проводы первого мужа
в армию (1-й вариант—42—71, 2-й вариант — 91—130). В описание жизни
между первым и вторым замужеством во 2-м варианте вставлен рассказ
о смерти бабушки, который можно выделить как самостоятельный плач
(171—209). Проводы второго мужа в армию во 2-м варианте даются более
развернуто, отмечен даже такой факт, как поездка «молодых», в ожидании
парохода, на другой берег Печоры в рыбацкий стан:

Мы поехали да по быстрой реке,
По Печоре мы да славной матери,
Во еловой-то да легкой лодочке... (257—271).
Более подробно во 2-м варианте рассказывается о возвращении вопленицьь
домой после проводов мужа.

1-й вариант
Я легла, бедна, да во мягко место,
На мягко место круто зголовьице,
Я покрылася да одеялицем,
Вспомянула да ладу милую,
Я на то, бедна горе, решилася,
Я дожду ладу да со победушкой,

и вариант
Села я бедна, на лавицу,
Поглядела я да на вокруг его,
Нету моей лады милоей,
Оно пусто стоит, порознье,
Боле не придёт мне да ладо милое,
Не придёт да дума крепкая.

559'

Со победушкой да я со верноей,
Со верноей да неизменноей.

Он не в ту дороженьку отправился,
Он во дальнюю да во печальную,
На болыпу войну да кроволитную.
Будем просить мы ему да веку дол­
гого,
Силушки-то богатырскоей,
Ждать будем да со победою,
Со победою да со великоей,
С речью-то да со покатоей,
Со жизнью-то да неизменноей,
Не изменять нам чтобы да друг
друга,
Провести свою да молоду пору,
На завидость да людям добрыим,
До волосу да нам до белого,
До зуба да как до последнего.

Вторая запись этого плача увеличилась свыше чем на 100 строк (1-й ва­
риант— 256, 2-й — 363).
девушкам, отъезжающим на великую
Отечественную войну (№ 41)
Вопленица рассказывает о проводах девушек-подруг на фронт Отечествен­
ной войны.
1. Плач начинается с обычного вопрошания:

По

Ты
Ты
Ты
Ты

дружна моя ближна подружечка,
вторая моя сестра родимая,
куда круто да снарядилася,
куда, моя, да сподобйлася... (1—8).

2. Вопленица дает ответ на свои вопросы:
На болыпу войну да кроволитную,
Ты под пулюшку да там под быструю... (9—13).
X Просьба к подружке — писать письма-грамотки (14—20).
4. Обещание самой вопленицы выполнять колхозные нормы, работать в тылу
на защиту Родины (21—26).
5. Обращение к уезжающим на фронт уничтожать врага:

Ты не бойся там да пули быстроей,
Уничтожай врага, проклята Гитлера... (27—34).
6. Традиционный мотив воспоминания о совместной жизни подруг (35—37).
7. Мотив тоски родителей по дочери (38—66).
8. Мотив расставания с подругами (67—79).
9. Мотив похвалы подружек (80—93).
10. Наказ отъезжающей не сдаваться врагу на «искйтанье», бороться до
последней капли крови с ненавистным врагом. Надежда на новую встречу
(94—125).

При

проводах председателя колхоза на
■ ? '
Отечественную войну (№ 42)

великую

Плач создан вопленицей в момент проводов двоюродного брата (пред-,
седателя колхоза) в .Красную Армию. Композиционная схема:
1. Зачин плача ( Г—4).

560

2.
3.
4.
5.
6.
7
8.
9.
10.
11.
12.
13.

Обращение к уезжающему — куда он собирается? (5—12).
Повествование о предстоящей «пути-дорожечке» (13—49).
Мотив сиротства (20—33).
Описание внешности отъезжающего (34—58).
Похвала председателю колхоза (59—64).
Наказ-просьба брата к сестре, чтобы не бросили детей в его отсутствие
(72—81).
Обращение вопленицы к «молодушке» (жене председателя) (82—89).
Повествование о сборах и проводах (90—100).
Наказ председателя колхозникам о работе в тылу (101—107).
Мотив присыла письма-грамотки с фронта (111—124).
Рассказ вопленицы о ее личном участии в колхозной работе (129—137).
Мотив скорого возвращения с великой победой» (138—145).
При проводах мужа на Великую
Отечественную войну (№ 43)

1. Обращение к мужу и вопрошание «куда сподобляется ладо милое»? (1—9).
2. Ответ на свой вопрос: муж отправляется на «кроволитную войну»
(10-15).
3. Воспоминание о совместной жизни (16—29).
4. Жалоба на свою одинокую участь (30—46).
5. .Обращение к мужу — просьба писать письма с фронта (47—58).
6. Ответ мужа: муж советует не тужить, не печалиться (59—65). ф
7. Рассказ о поездке на другой берег реки в ожидании парохода (66—93).
8. Сцена расставания с мужем на пристани (94—117).
9. Описание чувств и переживаний вопленицы при «последнем прощаньице»
(118—121).
10. Возвращение домой с причетью (122—147).
11. Сетование у «косивчата окошечка» на то, что не проводила мужа до цен­
тральной пристани (148—158).
12. Мотив тоски по мужу «тёмной ноченькой» (162—174).
13. Ожидание письма-грамотки (175—187).
14. Рассказ о своей жизни без мужа (188—193).
15. Мотив возвращения мужа с победой (194—204).

При проводах братьев и братанов на Великую
Отечественную войну (№№ 44—45)
Записан дважды. В первой редакции отчетливо обозначена конкретная
фабула:
1. Подробное описание внешего облика братьев, их личных качеств; изобра­
жение реальной обстановки проводов — момент ожидания парохода
(1-95).
2. Выражение сожаления о том, что не удалось проводить одного из братьев,
т. к. в то время Елена была в Ижме (96—110).
3. Избражение проводов на Отечественную войну (111 —118).
. . . Защищать пошли да родну сторону,
Защищать Россию-матушку,
Уничтожать пошли да зла врага.

4. Изображение бесчинств гитлеровцев, которые губят добрых молодцев,
оставляя сирот и вдов (119—132).
5. Описание героической смерти одного из братьев (133—145).
6. Обращение к родственникам, находящимся на фронте — где ее родные
братья? (154—171).
7. Выражение ненависти к врагу и веры в победу (172—177).
8. Выражение надежды на возвращение братьев с фронта (178—181).

36

Русская народно-бытовая лирика

561

Изображение жизни колхозников в тылу (191 —198).
Описание фашистского плена (191—198).
Обращение к братьям-фронтовикам (199—212).
Пожелание скорее победить проклятого врага (213—221).
При повторной записи плач сократился почти на 70 строк (1— 153,2-—
222). Уменьшение плача произошло за счет сокращения описания прежней
жизни братьев и некоторых эмоциональных вопрошений, связанных непо­
средственно с моментами проводов. Первая запись произведена в день про­
водов, вторая запись произведена через шесть месяцев после первой. Ряд эпи­
зодов, связанных непосредственно с проводами, утрачен. Но во втором ва­
рианте введены новые мотивы и факты:
9.
10.
11.
12.

1. Зачин — традиционное вопрошание «куда собираются братья?» (1—4).
2. Традиционный мотив рекрутской причети, сопровождающийся реальным
фактом — проводами на берегу Печоры (5—22).
3. Описание жизни братьев до службы в армии (23—64).
4. Вопрошание к брату — «где тебя сыскивать?» (65—70).
5. Описание наружности второго брата (75—88).
6. Мотивы надежды на возвращение братьев с победой (99—105).
7. Мотив посыла письма братьями с фронта с наказом сберечь родителей
(106-134).
8. Мотив посыла ответного письма на фронт, наказ сестры — не бояться
врага и бить его беспощаднее (135—145).
9. Концовка плача — выражение надежды на победу над врагом (146—152).
46. Поздеева Ирина Николаевна, 45 лет, дер. Уег. Многосемейная
женщина. В августе 1942 года провожала своего племянника на фронт Оте­
чественной войны. Причитывала на берегу Печоры, в ожидании парохода.
47—52. Поздеева Марфа Борисовна, 52 года, Усть-Цильма. Родилась
в бедной семье, долгое время жила в чужих людях. В молодости любила петь
песни. О себе однажды сказала:
Песни петь я мастерица,
И петь охотница была,
А за гармо-нщика попала
Много слёз я пролила.
В свое время была профессиональной вопленицей. «Начну, то хоть целу
ночь», — заметила она, вспоминая о печорской свадьбе. В отличие от
Авдотьи Носовой М. Б. Поздеева на плачи смотрит несколько скептически.
Если Авдотья Носова держится пережитков старины, то М. Б. Поздеева
живет только настоящим. До 1926 года М. Б. была неграмотной женщиной,
а потом вместе с дочкой Таней она занималась в кружке для малограмотных,
научилась читать и писать. В 1930 году в числе первых она вступила в кол­
хоз, а в 1931 году ее приняли в ряды ВКП(б). Кроме традиционных похо­
ронных плачей (№№ 47—49), от нее записан плач «О своей жизни» (№ 50),
в котором говорится и о проводах сыновей на Великую Отечественную войну.
Сыновей она провожала с причетью. Во время ожидания вестей от сыновейфронтовиков тоже приплакивала (№ 51). В последнем плаче (о дочке, уча­
ствовавшей в боях с немецкими захватчиками, № 52) сказалось общее тяго­
тение к патриотическому плачу-сказу, включающему материнский наказ
(«Уж ты бей врага, наша, без промаха»). Умерла М. Б. Поздеэва в октябре
1943 года, через год после пашей встречи.
53—54. Поздеева Парасковья Федоровна, 45 лет, дер Уег. Парасья,
как ее зовут в Уеге, «плаксам» научилась у матери — Марии Васильевны Дуркиной (см. №№ 3—4). В 1942 году П. Ф. проводила любимого племянника
в Красную Армию. В своем плаче о племяннике она ограничилась изображе­
нием чувства разлуки. Детей своих Парасья не имела. Она воспитывала род­
ного брата. Когда провожала брата на фронт, то «причетом ревела до потери

562

сознания». От нее записано два плача: по племяннику и по брату, погибшему
на фронте. Плачи П. Ф. Поздеевой значительно уступают плачам ее матери —
М. Ф. Дуркиной.
55. Поздеева Степанида Матвеевна, 50 лет, дер. Хабариха. «Муж был
пьющий, мотущий, по году от вина не просыпался. Покрасовалась в житьи я
только в девках», — говорила о себе вопленица. У С. М. Поздеевой умерла
двадцатилетняя дочь. На руках С. М. осталось двое внучат, да своих пятеро
было. Вот тогда она и научилась приплакивать: «само горе учит, само горе и
плачет». От С. М. Поздеевой записан плач о сыне, которого она в 1941 году
проводила на войну с немецкими захватчиками. Ее плач ограничивается выра­
жениями личных чувств к «дитя сердечному». Записывали в домашней
обстановке. Кончив плач, она сказала: «Ну, будет! Плакса ведь не песня,
докуль плачешь — дотуль конец. У песни есть конец, а плакса все новое,
какое горе ляжет на сердце, то и плачешь».
56—61. Тиронова Татьяна Никифоровна, 61 год, Усть-Цильма. Со
слезами на глазах вспоминает о прошлой жизни: «С первым мужем, — гово~
рит она, — жила всего шестнадцать недель, его зарезали в драке. Полгода
провдовела и за второго вышла; с ним полтора года прожила и осталась
солдаткой. Поехал он с отрядом в гражданскую войну вниз по Печоре, а бе­
лые напали около Росвина, руки отсекли и в воду бросили. Я долго не знала,
что он убитый, никому не верила, потом уж поверила — мужик один приехал
и рассказал всё». От T. Н. записано 5 плачей. Все они имеют автобиографи­
ческий характер. Вопленица оплакивала смерть первого и второго мужа
(№№ 56 и 57). Во время нашего пребывания в Усть-Цильме T. Н. с при­
четью похоронила дядю и с причетью проводила свою любимую племянницу
в Ижму, которая поехала учиться (№ 59).
Плач по племяннице и племяннику не имеет прямого отношения к прово­
дам на фронт. В основе его лежит рассказ-воспоминание о растерянной семье,
о племянниках, которые давно не пишут писем (№ 60). Плач о сыне (№ 61)
также не связан с обрядовым моментом. Этот «плач» был создан значи­
тельно позже отъезда сына на фронт и, вероятно, возник в связи с общим
интересом к современной теме. Фактически это не плач, а сказ.
62. Чипсанова Анна Леонтьевна, 70 лет, дер. Уег. «Умом-то, — гово;
рила эта старушка, — стала забываться, ногами-то заплетаться». Жила
у внучки, которую воспитывала, а в 1942 году ростила и правнуков. Один из.
ее сыновей был убит во время первой империалистической войны. А. И. до
сих пор Еспоминает его. На фронт Отечественной войны она провожала семе­
рых внуков. Публикуемый плач возник в связи с ожиданием писем с фронта.
63—66. Чупрова Офимья Ильинична, 34 года, дер. Уег. Слывет по
деревне лучшей плакальщицей. «Никто лучше Офимьи не сплачет», — говорят
о ней уежанки. Без отца она осталась 13 лет и уже тогда голосом оплакивала
смерть сноего «кормилицы» (№ 63). Жила в нужде и горе: «Даже глаза от
слез-то болят, всю жизнь плачу, ум-то весь выплакала». Через 4 года после
смерти отца умерла мать (№ 64). Офимья была старшей из сестер и на ее
долю выпало воспитывать малышей. Сейчас у Офимьи своих пять человек
детей. В беседе выяснилось, что она причитывать может только в том случае,
если горе пережила глубоко и сердечно. Лучшим из записанных от нее плачей
оказался плач по сестре, утонувшей в Печоре (№ 65). После сестры остались
две девочки, которых воспитывает Офимья Ильинична.
С причетью провожала мужа на войну с фашистскими захватчиками. «Переплакать так, как плакала на краю Печоры, признавалась Офимья Ильи­
нична,— сейчас, пожалуй, не могу. Прошло уже больше года с того дня как
я мужа провожала». В причети говорится о «ладе милом» и о «солнце крас­
ном», т. е. о брате, которого О. И. Чупрова провожала на фронт одновре­
менно с мужем.
Из сопоставления плачей О. И. Чупровой с плачами А. В. Поздеевой
(см. №№ 3'2—34) видно, что ученица далеко превзошла свою учительницу.

36*

563

II. ЗАОНЕЖЬЕ
Записи 1944 г.

1. Акинфин Михаил Георгиевич, 70 лет, дер. Тявзия. Освобожденный
из петрозаводских лагерей Советской Армией, вернулся в свою родную де­
ревню. Он подошел к полуразрушенному дому, в котором прошла почти вся
его жизнь. Старик опустился на завалинку своей «хоромины» и, обхватив сбою
седую голову, горько заплакал. Глухой старческий голос доносил протяжные
слова: «Нет у меня да друга верного». Вечером, когда дед устроился на квар­
тиру, мы решили навестить этого одинокого и глухого старика. Из-под навис­
ших бровей выглядывали добрые серые глаза. На листе бумаги мы писали
большими печатными буквами. Михаил Георгиевич по складам читал наши
записки и в ответ на них рассказывал о своей жизни. Наконец мы решились
спросить: «Дедушка, расскажи, откуда ты знаешь причеть?». Старик покачал
головой и как-то по-детски улыбнулся. Он понял, что мы слышали его при­
четь у разрушенного дома. Давно, несколько лет тому назад, когда умер
единственный сын, М. Г. Акинфин работал печником в деревне Узкие и там,
на крестьянских полатях, нашел потрепанную книгу. «Подобрал я эту книгу
и стал читать. Прочитал и завопил. Хозяйка спрашивает: „Что вопишь?“ —
„Да это про мою жизнь написано, вот и воплю“. С тех пор давно не плакал,
а вот сегодня посмотрел на свою хоромину и не стерпел, вопить стал». Дед
повторил свою причеть. По содержанию не трудно было догадаться, что
в книжке, которую он когда-то читал, было напечатано «Раздумье селянина»
А. В. Кольцова.
2—3. Акинфина Александра Сергеевна, 66 лет, дер. Тявзия. Одинокая
старушка, знает свадебные и похоронные причитания. Используя традицион­
ную форму похоронного плача, вопленица говорит о растерянных детях, о сыне,
который был посажен захватчиками за колючую проволоку лагерей. Плакала
на могиле мужа.
4. Алешина Анна Михаиловна, 54 года, дер. Блиновщина.
5—6. Алешина Фекла Михайловна, 42 года, дер. Тамбицы. С плачем
встречала свою племянницу, потерявшую в годы войны родителей. Муж и
сын Ф. М. Алешиной были па фронтах Отечественной войны. Известий от
них не имела. «Три учетных долгих годышка» — здесь и в других заонежских причитаниях, публикуемых в сборнике, означают три года, проведенных
в оккупации. В обоих плачах содержится рассказ о жизни в фашистской
неволе.
7—8. Амбарова Акулина Назарьевна, 54 года, дер. Огаровское.
Была выслана из своей деревни. За три года пребывания в оккупации побы­
вала на семи подворьях. Захватчики отправили сына на сплав, где он утонул
за три дня до освобождения Заонежья.
9. Андреева Ирина Андреевна, 56 лет, дер. Ивантеевцы. 6 сентября
1945 года получила извещение о смерти сына-воина. Убитая горем, с утра
до позднего вечера, не обращая внимания на уговоры соседок, оплакивала
свое «рожено дитятко». Плакала в свой избе и на могиле мужа. Плач был
записан в день получения похоронного извещения.
10—11. Архипова Анна Васильевна, 48 лет, дер. Пустошь. Плач
о разрушенном «хоромном строеньице» был записан во время полевых работ.
12. Богданова Акулина Гавриловна, 70 лет, дер. Тявзия.
13—14. Боровлева Евдокия Федоровна, 45 лет, дер. Тявзия. В пер­
вом плаче говорится о растерянной семье в годы оккупации, о встрече
с сыном, освобожденным из фашистских лагерей. Сын уходит на фронт
сражаться с захватчиками. Отсюда второй плач-сказ: вопленица дает мате­
ринский наказ.
15—17. Бровина Варвара Ивановна, 57 лет, дер. Алексеевское. Муж
умер во время первой империалистической войны. До сих пор ходит на его
564

могилу. «Вот и теперь, — говорит она, — приехала на свое место и пошла
рассказать мужу, как жила да скиталася». Во время оккупации Заонежья
работала скотницей, укрывала партизан в хлеву. Была арестована и посажена
в «будку». Детей своих у нее нет. Два племянника на фронте, о них тоже
говорится в плаче-воспоминании.
18. Ваганова Дарья Алексеевна, 50 лет, дер. Пустошь. Сын пропал
без вести. Отсутствие вести, тоска по детям — основной мотив этого лириче­
ского плача.
19. Григорьева Евдокия Павловна, 57 лет, дер. Таровцы.
Образец
механического воспроизведения плача. См. № 21.
20. Дорохова Анна Николаевна, 48 лет, дер. Загорье.
21. Егорова Евдокия Григорьевна, 57 лет, дер. Таровцы. В 1941 году
с причетью провожала единственного сына на фронт. «Как живется, — сказала
она, — так и плачется».
22—23. Журавлева Анна Александровна, 58 лет, дер. Шустиково.
Несовершеннолетний сын подорвался на мине, оставленной фашистскими
захватчиками, о нем и говорится в плаче (№ 23).
24—26. Зарубина Ульяна Петровна, 64 года, дер. Вороний Остров.
О себе сказала: «Одиннадцати годов я осталась от матери, плакала на мо­
гиле так, что все люди дивовались». Муж умер в годы оккупации. Де­
тей всего было семь человек, на фронте два сына. Вспоминала о жизни в не­
воле: «Пострадала я через фашиста, — семь скотин отняли, выселены
были в лес дремучий, в болотистое место, там и старик мой умер.
Похоронить было некому — ни лопатки, ни лошадки, ни мужика одного в де­
ревне».
27—28. Иванова Екатерина Васильевна, 56 лет, дер. Тамбицы. «Наста­
вала тучи темная»—появление фашистских захватчиков в Заонежье. Три
сына на фронте.
29. Кадетова Надежда Григорьевна, 50 лет, дер. Рим.
30—31. Калинина Александра Кирилловна, 57 лет, дер. Паяницы.
32. Карцева Мария Павловна, 54 года; дер. Пабережье. В записи
А. В. Беловановой. Четыре сына сражались на фронтах Отечественной войны.
Один из них погиб в борьбе за родину. Записывали в поле, где колхозники
жали овес.
33. Касьянова Александра Федоровна, 58 лет, дер. Лисицыно. В дет­
стве слушала причитания Ирины Федосовой. Записанный от А. Ф. Касья­
новой «Плач на могиле мужа» вошел в сб. «Русские плачи Карелии» (№ XV).
«По горю и плачу», — сказала А. Ф. при нашем первом знакомстве, потом
поведала о своем горе: «Однажды пришли финны и сказали, чтобы сын мой
отправился в наряд с подводой. Ладно, думаю, не разбужу, пусть выспится
мой Коля. Потом пришли снова. Ну, делать нечего, разбудила сына и стала
отправлять. Ни обутки, ни шубенки, а было холодно. Лошадь запряг и уехал.
Жду, а его все нет. Потом соседи пришли и сказали, что замерз мой Коля
в болоте: лошадь туда завезла. Пошла на болото, гляжу лежит, он скор­
чился от холода. Там и причитывать стала».
Плач в записи 1944 года имеет вполне конкретный сюжет, соответствую­
щий прозаическому расказу о погибшем сыне. Интересно отметить, что при
встрече с одним из участников экспедиции (В. Г. Базановым) в 1957 году
А. Ф. Касьянова в плаче о сыне не вспомнила тех обстоятельств, при ко­
торых погиб ее сын, в частности, совершенно исчезли детали и отдельные
описания, связанные с событиями военного времени. Причеть о сыне
как бы снова вернулась к прежней традиционной форме, к сравнительно
нейтральной поэтике. Это очень важно для понимания судеб причита­
ний записи 1944 года. Образы и мотивы, вызванные тяжелыми пережи­
ваниями в фашистской
неволе,
постепенно
стираются
и потухают
в памяти воплениц. Приводим плач о сыне А. Ф. Касьяновой в записи
1957 года:

565

Мне-ко сесть было на брусову белу лавочку,
Как ко этой ко умершей ко постелюшке,
Как ко этому складному сголовьицу,
Как ко миленькой скаченоей жемчужинке,
Будить стану тебя, сердечно мило дитятко:
Ты уж стань-восстань, скаченая жемчужинка,
Как со этой со брусовой белой лавочки,
Как со этой со постелюшки умершеей.
Уж истоплена кирпична бела печенька,
ю Состряпана стряпня да суетливая,
Согреты самоварчики шумячие,
Наливать будем чашечки горячие,
Принакрыты столы новодубовые,
Убраны скатерти тонкобраные,
Поставлены закусочки сахарные,
Поставлены бутылочки с зеленым вином,
Вся в собраньице любимая народушка,
Ждут тебя, сердечно мое дитятко,
Не первый раз садится, а последний.
20 Еще слухай-ко, сердечно мое дитятко, .
Как у твоего жалостливого у дядюшки
Сделано тебе там хоромное строеньице,
Во вторые гнездышко уютное.
Уж ты встань-восстань, сердечно мое дитятко,
Обсмотрим дом — хоромное строеньице.
А уж мне, бедной горюхе горегорькоей,
Не по разуму твое гнездышко уютное,
Что не навешены двери ходовые,
И не поставлены столы новодубовые,
зо И не внесены лавочки брусовые,
Не прорублены косивчаты окошечки,
Не сядешь на брусову. белу лавочку
И не посмотришь во косивчато окошечко,
И не выйдешь на путь-широкую дороженьку,
И не посмотришь на родиму на сторонушку,
И не встретишь меня, горюхи-горегорькоей,
И не примешь меня во любимое гостибище.

(Вот и всё. Разозлишься да возвопишъся и прикончишь)

34. К а ш и н а Мария Николаевна, 40 лет, дер. Сафроновская. Была
выслана захватчиками в дер. Пурино. Вернувшись в родную деревню, она
увидела свой дом без окон и дверей. Все было разграблено. Тогда М. Н.
пошла на кладбище и там, на могиле отца, высказала свое горе в форме тра­
диционной причети-сетования. Муж был на фронте, от него тогда не получала
известий.
35. Костина Елена Васильевна, 46 лет, дер. Хашозеро. Муж был на
фронте. Воспитывала шестилетнего сына. Во время оккупации выселялась из
своей деревни. Дом сгорел. Традиционный плач на могиле умершего мужа
приспособлен для выражения чувств, явившихся в результате тяжелой жизни
в фашистском плену: растерянная семья, разрушенный дом, «недорослое ди­
тятко». Плакала на кладбище.
36. Котова Анпа Петровна, 43 лет, дер. Шильта.
37. —38. К о ч и н а Александра Федоровна, 50 лет, дер. Полежаево. Встре­
тились в поле, где она работала вместе с другими колхозницами. А. Ф. рас­
сказала тяжелую повесть о своей жизни. Захватчики отобрали у нее корову,
теленка, барана, семью разбросали по лагерям. Дочь сослали в кондопожские

566

лагеря, а мать в медвежегорские. Тринадцатилетний сын был оставлен в де­
ревне на произвол судьбы. «Жили мы в лагерях в такой глухни, что ни одна
ворона не каркнула. Тоска заберет, сядешь ночью к окну, — рассказывала
Александра Федоровна, — положишь руку под щеку и причитываешь. Река
бежала под окном, как эта почтовая дорога, думала часто, что вот пойду и
брошусь в реку. Без ветра там высохли, и без солнца завяли. А потом поду­
маешь, может быть, и переживу, кого-нибудь из своих увижу. Так вот и
дожила». Прежде чем начать причеть, она сказала: «Горе учило причитывать,
три года путалась на чужой стороне, так и причитывать научилась». Плач
был записан в поле во время обеденного перерыва. В нем вопленица рас­
сказала о том, как увезли «за лесушки за темные», о тоске по сыну, о письме,
которое она сложила в своей голове, когда тосковала по растерянной семье.
39—40. Крупина Анастасия Евстигнеевна, 55 лет, дер. Кузьмина Гора.
Деревни Кузьмина Гора осенью 1944 года не существовало, она дотла была
разрушена захватчиками. Жила А. Е. Крупина в дер. Харловке, у нее четверо
детей и слепой муж. Во время оккупации Заонежья сын ее был в лагерях
в Кондопоге. Мать переживала разлуку и плакала о сыне: «Работа была
непосильная, да и стегали их». Сразу же после освобождения Заонежья сын
пошел на фронт.
41. Крюкова Федосья Михайловна, 50 лет, дер. Петрово. «Этак я
вопила недавно у матери на могиле» — сказала вопленица, прежде чем начать
свою причеть. В плаче вспоминается брат, погибший в империалистическую
войну 1914 года.
42—43. Куванина Офимья Ильинична, 57 лет, дер. Онтово. Долгое
время не имела известия от сына-фронтовика. Отсюда плач по сыну: мать
идет к «Онегушку страховитому» и там на берегу озера находит погибшего
сына. В действительности же сын был жив и приехал в Заонежье. О. И. Ку­
ванина встретила сына причетью, в которой рассказала о своей материнской
кручине. Вопленица удачно использовала мотив о птичке, принесшей на этот
раз радостную весть.
44—47. Куканова Мария Федоровна, 57 лет, дер. Александровка.
В первые дни Отечественной войны проводила своих сыновей на войну с не­
мецкими захватчиками. Но фронте три сына; один погиб в борьбе за родину.
Провожала сыновей с причетью и с причетью встретила похоронное извеще­
ние. В годы оккупации Заонежья была выселена из родной деревни. Временно
прекратилась переписка с сыновьями-фронтовиками. В плаче говорится о ма­
теринской кручине, о тяжелой, жизни в оккупации. Первый плач (№ 44)
имеет традиционный характер, хотя и не лишен автобиографических моментов.
48. Кулатова Мария Ивановна, 59 лет, дер. Харловка. Во время ок­
купации привлекалась за связь с партизанами. Встретив партизан в лесу,
Мария Ивановна истопила для них баню, снабдила на дорогу хлебом и кар­
тошкой, партизаны благодарили мать-старуху и снова отправились в поход.
Вскоре старушка из Харловки была арестована и посажена за колючую про­
волоку. Вместо обычного плача о своей жизни от М. И. Кулатовой мы запи­
сали своеобразный рассказ о встрече с партизанами. Субъективно вопле­
ница понимала свой рассказ как причеть. Сознание ее настолько сроднило
с причетью, что даже тогда, когда в ней не было прямой необходимости,
она свои чувства выражала в форме своеобразного плача о пережитом. При­
чем не рассказывала, а именно приголашивала эту маленькую повесть
о своей жизни, когда встретилась с дочерью, вернувшейся в освобожденное
Заонежье.
49—50. Куликова Евдокия Андреевна, 54 года. Хашозеро. В за­
писи А. В. Беловановой. Была выселена в дер. Мягрозеро. После освобожде­
ния Заонежья возвратилась в родную деревню, но там не нашла ни своего
дома, ни «дворовой скотинушки». Осенью 1944 года Е. А. Куликова в деревне
Хашозеро жила в чужом доме. В годы оккупации, несмотря на официальные
запрещения и преследования, она часто ходила на кладбище и там причи-

567

тывала. Записанные от нее традиционные плачи по матери и по сыну вклю­
чают мотивы, связанные с воспоминаниями о жизни в фашистской неволе.
51. Курочкина Степанида Степановна, 55 лет, дер. Зародницы.
52. Макарова Наталья Васильевна, 68 лет, дер. Кузаранда. Встрети­
лись в дер. Ламбасручей, куда она была выслана захватчиками. В плаче рас­
сказывает о скитаниях по чужим подворьям. Дом в Кузаранде разрушен^
От сына-фронтовика не было известий.
53. Мишина Аксинья Макаровна, 56 лет, дер. Царево. Высылалась из
родной деревни, об этом и говорится в ее плаче.
54. Мошкина Александра Ивановна, 67 лет, дер. Скурино. Два плача
по мужу вошли в сборник «Русские плачи Карелии» (№ XXV). Осенью
1944 года оплакивала свое разрушенное «хоромное строеньице». Одновременно
она в своем плаче рассказала о дочери и внучатах, которые эвакуировались
из Заонежья осенью 1941 года и были обстреляны вражеской авиацией.
Александра Ивановна не знала об их судьбе и думала, что они погибли.
В сентябре 1944 года в освобожденном Заонежье состоялась счастливая
встреча. Вернулись дочь и ее дети. Один из внуков прислал с фронта ста­
рушке письмо. Горечь пережитого и радость настоящего объединились в один
плач-сказ.
55. Мухина Анна Трофимовна, 60 лет, дер. Кузаранда. О А. Т. Мухи­
ной и ее дочери Тане, расстрелянной фашистами см. во вступительной статье
к сборнику, стр. 24.
Летом 1957 года один из участников экспедиции (В. Г. Базанов) при
посещении Заонежья в дер. Мезино встретился с Ириной Григорьевной Му­
хиной (44 года), женой брата Тани. Она рассказала, что родственники часто
посещают могилу Тани. От нее был записан следующий плач по Тане:
Как привезли-то мы сестричешку родимую
Как во- это во хоромное строеньице,
Ничего-то она нам да не сказала.
Не приголубила да племяток любимыих
(Она моих ребят любила)

Что во этом во хоромноем строеньице
Собралось народу полна комната,
Всем нам жалко нашу Тасеньку любимую,
Порушили ее тут да звери супостатые,
Они пытками ее да все пытали,
ю С автомата белы груди расстреляли.
Ты послушай-ко, сестричушка родимае,
Тут остались ведь родители-то старые,
Кто кормить-то их до старости ведь станет,
Светушки-братецы ведь в армии,
Хоть и есть у тя сестричушка,
Окружили ее да малы детушки,
Но послухай-ко, любима наша Тасенька,
Не забудем мы тебя до смерти,
Отомстим врагам да супостатыим.
20 Как узнают тут братцы да все родимые,
Отомстят врагу да окаянному.

(Тут и все плакали. Давно было, ныньче не помню)

56. Назарьева Наталья Васильевна, 69 лет, дер. Потаповская. Выселя­
лась в лагерь для престарелых. Причитывала на могиле матери.
57. Насонова Матрена Васильевна, 75 лет, с. Великая Губа.
58. Новожилова Александра Антиповна, 43 года, дер. Поля.
568.

59. Н о в о ж и л о в а Евдокия Федоровна, 44 года, дер. Поля. Сын и дочь
при захватчиках находились в лагерях. После освобождения Заонежья сын.
ушел добровольцем в армию, чтобы «помочь родителю своему татеньке», т. е.
отцу-фронтовику.
60—61. О с о в а Дарья Ивановна, 68 лет, дер. Ильмичевцы. Два сына сража­
лись на фронте: один погиб, другой жив и собирается приехать в отпуск
в Заонежье. Сама Д. И. Осова оставалась в оккупированном Заонежье и пол­
тора года при захватчиках пробыла в петрозаводском лагере № 7. «Когда
сказали, что Красная Армия идет, все глазушки крестили», — говорила она.
При первой же возможности поехала в родную деревню. В Ильмичевцах было
25 домов, из них двадцать разрушено. Не нашла своего дома и Дарья Ива­
новна: «Пришла к тому месту, где стояло хоромное строеньице, села на катуче бровешко, вспомнила горе, как скиталась по лагерям, вспомнила о хоро­
мине и завопила».
62. Павлова Ирина Никитична, 47 лет, дер. Батово. У нее семь детей,
трое из них оставались в оккупированной зоне Заонежья. За годы неволи
умер муж, захватчики разрушили дом и отобрали корову. Старшая дочь была
в Петрозаводске и три года не видела мать. В сентябре 1944 года дочь при­
ехала в освобожденное Заонежье. Радостная встреча сопровождалась слезами
и причетью. В плаче при встрече с дочерью И. Н. Павлова кратко рассказала
о пережитом за годы разлуки.
63—64. Панова Анастасия Михайловна, 80 лет, дер. Падмозеро. «У ба­
бушки горя-то три моря», — сказала она, прежде чем начать причеть. Вовремя
оккупации ее выселили из дома. В образах традиционной причети выражено
личное горе: «прирастрепано хоромное строеньице».
65. П о р ожская Анна Егоровна, 77 лет, дер. Пороги. Внук ее отправ­
лен захватчиками в лагеря. По этому поводу она и плакала, посещая могилу
мужа. После освобождения Заонежья внук пошел добровольцем на фронт.
Старушка часто вспоминала своего любимого внука и с нетерпением ждала его
возвращения.
66—67. Пудина Анна Павловна, 55 лет, дер. Петрово. Десять лет тому
назад оплакивала умершего мужа. Один из немногих случаев, когда в тради­
ционную похоронную причеть не входят новые мотивы, связанные с воспоми­
нанием о жизни в фашистской неволе. Плачи А. П. Пудиной состоят из тра­
диционных форм и общих мест.
68. Романова Анна Дмитриевна, 45 лет, дер. Кривоногово. За связь
с партизанами была посажена в Киндасовскую тюрьму, где провела год и семь ме­
сяцев. О себе говорила: «Ничего помнить не стала, память у меня всю злодеи
вышибли». «В Киндасовской тюрьме в это время находилось до трехсот чело­
век. Люди раз'мещались скученно, в камерах всегда была непролазная грязьи невыносимое зловоние. Камеры кишели клопами и вшами. Кормили очень
плохо, а работать заставляли на* лесозаготовках по 10—12 часов в сутки.
Если человек был сегодня болен, то с этим не считались и выгоняли на ра­
боту. . . Издевательство и избиение заключенных были любимым заня­
тием всей охраны тюрьмы. Не проходило дня, чтобы кого-нибудь не били».
(См. «Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на тер­
ритории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов», 1945,
стр. 137—138).
69. Р я с к и н а Анна Андреевна, 40 лет, дер. Харловка. Вместе
с М. И. Кулатовой (№ 48) привлекалась за связь с партизанами. Малолет­
ние ребятишки были оставлены на попечение старшего шестнадцатилетнегосына, которому посвящен плач. Позже и сына захватчики отправили в лагерь.
С плачем А. А. Ряскина входила в свою деревню после освобождения из ла­
герей.
70. Ряскина Анна Федоровна, 59 лет, дер. Андреевка. Три сына сра­
жались с немецкими захватчиками. Осенью 1944 года провожала на фронт
четвертого сына, освобожденного Советской Армией из фашистской неволи.
569’

‘Сама А. Ф. Ряскина в годы оккупации жила в дер. Андреевке с десятилетней
дочерью.
71—73. Санникова Елена Федоровна, 62 года, дер. Ильмичевцы. См.
вступительную статью, стр. 24—26.
74. Сидоркова Ирина Яковлевна, 63 года, дер. Палтега. Плач основан
на действительном факте. Из Ленинграда летом 1941 года в Заонежье при­
ехала пятилетняя внучка Нэлли. Мать и отец этой девочки работали на одном
из ленинградских заводов. Началась война. Нэлли осталась с бабушкой во
временно оккупированном Заонежье, а родители ее с оружием в руках защи­
щали родной Ленинград. Бабушка бережно хранила свою внучку, воспитывала
и кормила ее, делясь последним куском хлеба. Как только Заонежье было
■освобождено, в Палтегу приехал отец Нэлли, майор Советской Армии, Нэлли
простилась с бабушкой и уехала в Ленинград, где ее ждала мать. И. Я. Си­
доркова в форме традиционного обращения к умершей сестре рассказывает
о внучке («белой лебедушке»), которую она воспитывала в тяжелые годы ок­
купации, а также о «любимом племятке», приехавшем за дочерью из Ленин­
града.
75. Силкина Александра Федоровна, 79 лет, дер. Погост. Слепая ста.рушка. Мать ее умерла сорок лет тому назад, до сих пор А. Ф. ходит на
кладбище и причитывает.
76—77. Скорнякова Елена Трофимовна, 49 лет, с. Воронинское.
В свое время была подголосицей. От нее записаны свадебные причитания.
Три сына на фронте. Единственная дочь была угнана захватчиками в Фин­
ляндию. Плакала о растерянной семье.
78—82. Стафейкова Авдотья Федоровна, 56 лет, дер. Лисицино. Жи­
вет в деревне, где родилась и выросла Ирина Федосова. Замуж вышла сем­
надцати лет, на свадьбе оплакивала свою молодость, а потом оплакивала невест, была подголосицей. Записанные от нее свадебные причитания в этом
сборнике не публикуются. Любит свои плачи и старается перенимать от дру­
гих воплениц. Принадлежит к числу тех талантливых сказительниц, которые
легко импровизируют и создают на основе традиционной поэтики причитаний
своеобразные сказы.
В годы оккупации Заонежья А. Ф. Стафейкова пережила много горя и
обиды. Из родной деревни она была выселена и скиталась по чужим углам.
Сын ее взорвался на вражеских минах. Вместе с сестрой, Анной Федоровной
Стафейковой (№ 83), она ходила в Тамбицы, где погибли три кузарандских
мальчика, и там причитывала.
При посещении Заонежья в 1945 и 1957 гг. были произведены повторные
записи. При встрече в 1957 году Авдотья Федоровна сама попросила непре­
менно записать еще раз плач о сыне, погибшем от мины. Повторная запись
свидетельствует о значительном сокращении прежнего текста и потухании са­
мой традиции причитаний.
83. Стафейкова Анна Федоровна, 63 года, дер. Лисицыно. Старшая
сестра Авдотьи Федоровны Стафейковой. О себе говорила: «Раньше не пла­
кала, за три года научилась, сына потеряла, из деревни выгнали, вот и при­
читала». Сын Анны Федоровны погиб вместе с Васей Стафейковым и Петей
Федосовым в Тамбицах. Каждое утро ходила она на почтовую дорогу: «все
рычала, оплакивала своего сыночка».
84. Тиф а кин а Анастасия Петровна, 57 лет, дер. Типиницы. Выселя­
лась из своей деревни. «Вернулась, так и дома своего не видела, все приломано, скотина приотнята, живу в чужом доме», говорила она. Четыре сына
сражались против фашистских захватчиков.
85. Т ихонова Агафья Андреевна, 57 лег, дер. Тявзия.
86. Тихонова Анна Лукинична, 35 лет, дер. Тявзия. Воспитывала пя­
терых детей. Фашисты отобрали у нее корову, двух овец и теленка. Осенью
1944 года проводила своего старшего сына на фронт. В первой части плачасказа говорится о жизни в оккупации и запущенных полях. Во второй — со­

570

держится мотив посылки письма мужу-фронтовику из освобожденного Заонежья. Записывали в поле, где А. Л. Тихонова работала вместе с другими
колхозницами, вернувшимися в родную деревню из фашистских лагерей.
87. Трошкова Ольга Михайловна, 56 лет, дер. Поля. Вместе с сыном
была отправлена в лагерь. При отступлении из Заонежья пытались ее сына
увезти в Финляндию, но он бежал из-под конвоя, скрывался в лесу. Сразу же
после освобождения Заонежья пошел служить в Советскую Армию. Осенью
1944 года мать получила письмо о зачислении его в пулеметную школу.
88. Трофимова Анастасия Андреевна, 51 год, дер. Воробьи. Выселя­
лась захватчиками в лагерь. Три сына сражались на фронтах Отечественной
войны.
89. Устинова Анна Васильевна, 40 лет, дер. Гапнаволок. В годы ок­
купации Заонежья захватчики выгнали ее из «хоромного строеньица» и ото­
брали корову. «Все поломано, — говорила она, — да все похрястано». Ее шест­
надцатилетний сын взорвался на вражеской мине. А. В. Устинова хорошо
знает похоронные и свадебные плачи, но осенью 1944 года оплакивала только
свое недавнее горе.
90—94. Шамшина Наталья Егоровна, 65 лет, дер. Долгая Нива. Детей
было двенадцать человек. Три сына сражались на фронтах Отечественной
войны. Прежде оплакивала сына, погибшего на войне 1939 года. Во время
записи все время посматривала на мужа, так как «муж не любил бабьих глу­
постей». Вспоминая жизнь в оккупации, вопленица сказала: «Все прибито да
разбито, как осиново корыто». От нее записан плач (№ 92) о А. Д. Рома­
новой и ее детях (см. № 68).
95—97. Шаторина Александра Ивановна, 60 лет, дер. Рогатовщина.
Встретились в одном из стандартных бараков лагеря № 1 на Куковке в Пет­
розаводске. В этом бараке содержались престарелые женщины из Заонежья.
Среди них были памятные старушки, прекрасные знатоки старинных свадебных
и похоронных причитаний. Освобожденные из фашистского плена, они ждали
скорейшего возвращения в Заонежье. Вспомнив о пережитом, А. И. Шаторина
опустила свою голову на ладонь правой руки и в неуютном бараке, уставлен­
ном деревянными топчанами, напоминавшими нары, протяжно завопила. Это
был первый плач (№ 97), который участники экспедиции записали в обста­
новке самого лагеря, сразу же после освобождения Петрозаводска от немецкофинских захватчиков. Тогда же были записаны от нее традиционные плачи
по дочке и по сыну.
98—99. Ш лыкова Степанида Матвеевна, 65 лет, дер. Тамбицы. Имела
шестерых детей и все они умерли. Осталась совершенно одинокой. Во время
оккупации содержалась в лагерях престарелых. «Было страсти в лагерях, —
вспоминала она, — и плетью бывало потчевали». Ее дом оказался разрушен­
ным.
100—101. Филина Матрена Григорьевна, 73 года, дер. Курьеницы.
Три года провела за колючей проволокой фашистских лагерей. Вернулась
в Заонежье в сентябре 1944 года. Три сына сражались против немецких за­
хватчиков, двое из них демобилизованы и живут в дер. Курьеницы, восстанав­
ливают разрушенный колхоз.
102. Филькина Анна Игнатьевна, 70 лет, дер. Тамбицы. Вместе с до­
черью, Марией Филькиной (см. № 103), высылались из родной деревни. Вер­
нулись к пустому месту. Временно проживала у Ф. М. Алешиной (см. № 5—
6). Из уст воплениц, матери и дочери, одновременно оплакивавших свое раз­
рушенное «хоромное строеньице», возникли вполне оригинальные плачи:
в них рассказывается о возвращении на родину, о встрече в пути с «кручи­
нушкой» и «об'идушкой», о разрушенном доме, об умершем «родителе-татеньке», и о сыне-брате, который сложил «буйну голову» на поле брани.
Но М. Филькина говорит не только об обиде и кручине, но и просит
свою престарелую мать успокоиться, не лить горючих слез, позабыть тоскукручину.

571

103. Филькина Мария Яковлевна, 30 лет, дер. Тамбицы. См. прим„
к № 102,

104. Якушкина Аксинья Ивановна, 66 лет, дер. Никитинская. Высыла­
лась из родной деревни, дом разрушен. Плакала, глядя на развалины своего
дома.
105—109. Ярицина Александра Петровна, 58 лет, дер. Шибановское..
Каждый плач имеет автобиографический характер. Часто плакала по первому
мужу, по матери, особенно по детям. В 1932 году умерла единственная дочь.
Три сына на фронте, один убит, а от двух долгое время не получала известий.
Собиралась с причетью встречать сыновей при возвращении домой. В оккупа­
ции перенесла много горя.
110—112. Ярицина Прасковья Ивановна, 58 лет, дер. Пабережье^
В записи А. В. Беловановой. Одинокая старушка, брат на фронте, сестра —
в Ленинградской области. Рассказывает о тоске по брату и сестре, говорит
о разрушенном «хоромном строеньице». Во время пребывания экспедиции
в Заонежье была нездорова, но очень желала, чтобы плачи ее были записаны.
В собственноручной записи она послала свои причитания сразу же после того,
когда экспедиция вернулась из Заонежья в Петрозаводск.
113—114. Завьялова Анна Яковлевна, 66 лет, дер. Гарницы. Записи
производились при посещении Заонежья в 1957 году. Хорошо помнит Тро­
фима Григорьевича и Ивана Герасимовича Рябининых. О последнем сказала:
«В двенадцати державах был». В западной Гарнице, где когда-то стоял дом
Рябининых, осталось из 13 домов всего 5. Дом Рябининых не сохранился.
Муж А. Я. Завьяловой, Федор Константинович Завьялов, в семидесятитрех­
летнем возрасте умер незадолго до нашего приезда в Гарницы. Он знал бы­
лины, с ним ушел последний былинщик Заонежья, хранитель традиций Ряби­
ниных. От А. Я. Завьяловой записано два плача: по мужу и по сыну. Сын,
участник Отечественной войны, директор Кижской школы, умер в 1953 году.
Охотно согласилась исполнить плачи: «будто не причитывала, причитывала!»
Записанный от нее плач свидетельствует об умирании и этого жанра тради­
ционного фольклора.

III. ПУ ДОЖ
Записи 1945 г.

1. Агеева Наталья Егоровна, 62 года, дер. Лядина. Дочь А. А. Бездельниковой, см. № 5. Три сына в армии. Один из них был в партизанском
отряде, действовавшем в Заонежье. Последняя встреча матери с сыном была,
в дер. Милентьевой. Во время боя был тяжело ранен. От ранения скон­
чался.
2. Андрианова Прасковья Федоровна, 54 года, дер. Гагарка. С при­
четью провожала сына на фронт.
3. Башкирова Екатерина Алексеевна, 40 лет, дер. Гутар-Наволок.
Традиционный похоронный плач. В записи А. В. Беловановой.
4. Баянная Александра Прокопьевна, 67 лет, дер. Каршево. Сын
участник Отечественной войны. Во фронтовой газете была помещена заметка,
в которой говорилось, что гвардии сержант Николай Баянный неоднократно
проявлял в бою мужество и стойкость. Награжден многими орденами и меда­
лями.
5. Бездельникова Авдотья Алексеевна, 81 год, дер. Лядина. Пла­
кала в деме дочери о внуках, пропавших без вести. См. № 1.
В Пудожском крае зафиксирован ряд случаев, когда по одному и тому же
лицу одновременно приголашивали несколько воплениц: бабушка, мать и
сестра. Одна из воплениц начинает обычно причеть, а другие невольно присое­
диняются к ней. В результате получается «хоровой» плач, плач в несколько
572

голосов, скрепленный одной и той же темой повествования. В дер. Лядина
(Авдеево) в семье Бездельниковых записано несколько плачей о сыновьях и
внуках. У восьмидесятилетней Авдотьи Алексеевны семеро внуков сражались
на фронте. Каждого из них старушка провожала с причетью. Почти каждое
воскресенье эта вопленица заходила на кладбище и там начинала свою тра­
диционную похоронную причеть. .Вдоволь поплакав на могиле, на обратном
пути Авдотья Алексеевна обычно заходила к своей замужней дочери и в ее
избе продолжала причитывать. Не могла сдержаться и Наталья Егоровна
Агеева — мать фронтовиков, — и также начинала причитывать.
6—8. Болотова Елена Гавриловна, 43 года, дер. Климово. Муж на
фронте с первых дней войны. Старший сын тоже на фронте. На руках оста­
лось восемь человек детей. От мужа долгое время не получала известий.
Встречала с причетью брата мужа, см. № 8.
9. Бычкова Дарья Филипповна, 68 лет, дер. Водла. Традиционный по­
хоронный плач. В записи А. В. Беловановой.
10. Бычкова Иринья Николаевна, 58 лет, дер. Бочарово. Традицион­
ный похоронный плач.
11. Вахрамеева Ирина Яковлевна, 72 года, дер. Пильмасозеро. В пя­
тилетием возрасте осталась сиротой. Часто посещает могилу матери.
12. Громова Мария Ивановна, 79 лет, дер. Октябрьская. Традицион­
ный похоронный плач.
13. Егорова Степанида Яковлевна, 53 года, дер. Малая Пога. Сын-по­
граничник погиб в первые дни войны. Сюжет плача связан с суеверным от­
ношением к сновидению. В Водлозере до сих пор некоторые старики утвер­
ждают, что если во сне приснится мертвая рыба, например налим, то обяза­
тельно перед плохой вестью, а если тянешь сети с живой рыбой и крупной —
это непременно к радости. Горох и пшено — к слезам, деньги — получишь
весть и т. д. Особенно большой популярностью пользуется примета, связан­
ная с появлением перелетных птиц. Появление птицы на подоконнике озна­
чает получение' скорого известия. Сорока может принести и хорошую и пло­
хую весть; дятел прилетает обычно только к плохой вести. Если ворон кру­
жится над избой и каркает — значит, будет какое-то несчастье. Ворон для
водлозер — вещая птица. Старики охотно рассказывали предания и легенды,
в которые они и сами мало верили. Правда, о водянике рассказывали вполне
серьезно. Восьмидесятилетний Дмитрий Захарович Карпин уверял нас, что
в Пегострове «добыли водяника». «Кожа у него черная. В невод попал.
Верно, захотел попасть, а так бы и не поймать его. Когда в гору понесли,
то он и говорит: „Нет! Нет! Нет!“, а к воде понесли, так он говорит: „Да1
Да! Да1и Значит, любо ему было». О поимке водяника рассказывал в Пильмасозере шестидесятилетний Михаил Васильевич Парамонов. Судя по его рас­
сказу, водяник, когда его поймали и понесли в деревню, назвал себя «Мить­
кой». В Коскосадме нам показали Железные ворота, известные по описанию
В. Харузиной в книге «На Севере» (М., 1890, стр. 95—96). В этих воротах
водяник якобы схватил мужика с лошадью и стал топить: «Лошадь вышла,
а мужика вода приняла». Акулина Кузьминична Устинова из Загорья расска­
зывала, как о действительном факте, что в Падуне во время сплавных работ
водяник выходил из воды/ садился на бревно и умывался. Судя по местным
преданиям, водяник живет около мельницы на устье (Чуяла, Вама); особенно
часто он появляется в Железных воротах близ Коскосалмы. Встретить водя­
ника— плохая примета. Среди водлозер существуют и другие суеверия. Так,
например, увидеть во сне Рагнозеро, да еще если в Рагнозере угощали, значит,
будет большая радость. Само название Рагнозеро водлозеры производят от
слова «радость». И, наоборот, видеть во сне Охтамостров означает несчастье,
беду или убыток в хозяйстве, поскольку название «Охтамостров» по местным
повериям происходит от слова «наохаешься». Наименование «Чуяла» — от
олова «чудо», и видеть это селение во сне предвещает какое-либо чудо или
невероятное событие.

573

Степанида Яковлевна рассказывала о своем сновидении: «Будто туча
стала подниматься большая, большая, темная такая, с громом и молнией»
и т. д. См. вступительную статью, стр. 30—31. В прямой зависимости от этого
сновидения находится плач, в частности образ тучи:

Мне худые сны казалися:
Как наставала туча тёмная
и т. д.

14. Ерохова Василиса Ивановна, 56 лет, дер. Ковасалма. Традицион­
ный похоронный плач. Муж умер в 1941 году. Знает свадебную причеть.
15. Ефремова Мария Васильевна, 54 года, дер. Ижгора. Три сына
в армии. Всех сыновей провожала на одной неделе. После смерти сына-летчика
получила из части его шинель и сапоги. Чтобы сын показался во сне, мать
часто покрывается шинелью. От младшего сына давно не получала писем.
16. Захарова Настя, 12 лет, дер. Большая Пога. См. статью, стр. 32.
17—20. Калинцева Татьяна Григорьевна, 63 года, дер. Нишуково.
Во всех записанных плачах речь идет о племянниках: при проводах на фронт,
при посещении могилы умершей сестры, сын которой не мог приехать на по­
хороны матери, при получении похоронного извещения о гибели одного из
племянников на войне.
21. Кережина Александра Григорьевна, 52 года, дер. Тереб'овская.
Провожала сына. См. вступительную статью, 33—34.
22. Козина Анна Николаевна, 58 лет, дер. Алексеевская. Сын был тя­
жело ранен во время боя, подобран санитарами и отправлен в госпиталь. По­
следние десять строк навеяны окончанием Отечественной войны.
23. Козина Офимья Ивановна, 61 год, дер. Алексеевская. Два сына
сражались против захватчиков: один погиб в партизанском отряде, другой
прошел героический путь до Берлина и собирался домой на побывку. На ее
плач ссылается И. К. Ремизов, см. прим, к № 65.
24—25. Кокунова Евдокия Алексеевна, 67 лет, дер. Колово. Четыре
сына на фронте. Провожала с причетью и плакала о погибшем сыне при по­
лучении похоронной повестки. Известна по сб. «Русские плачи Карелии»: плачсказ о В. И. Ленине (№ 66) и сказ о гибели дирижабля (№ 100).
26. Колесова Прасковья Захаровна, 65 лет, дер. Якушево. Семь сыно­
вей в армии. На фронте была дочь. Ждала одного из сыновей и к встрече
приготовила причеть. Старушка жила с невесткой и маленьким внуком.
О внуке и идет речь в концевых стихах.
27. Колынина Евдокия Петровна, 58 лет, дер. Черново. На фронте
воевали два сына. Один из них погиб. От второго не было долгое время из­
вестий. «Писемышко веселое» — полученное письмо от сына. Сын писал, что
находится в госпитале на излечении и обещал приехать домой на побывку.
28. Корешкова Анна Николаевна, 57 лет, с. Песчаное. Плач по мужу,
погибшему в годы Гражданской войны (в записи В. В. Чистова), входит
в сб. «Русские плачи Карелии», № 37; здесь же опубликован плач по
В. И. Ленину (№ 70). Ошибочно в оглавлении: А. И. Корешкова. Во время
войны Песчаное находилось в 12 километрах от линии фронта. Фашистские
захватчики обстреливали из дальнобойных орудий и несколько раз бомбили
деревню. Много разрушено домов, имелись жертвы. Колхозники эвакуирова­
лись в глубь района, но потом снова вернулись в Песчаное. Ни на один день
они не переставали работать на колхозных полях. Об этом и говорится
в причети. У Анны Николаевны на фронте два сына. Оба живы. В своем
плаче она и говорит от лица всей деревни* о сыновьях-воинах. Ее причеть
можно назвать небольшой повестью. Колхозники с. Песчаное рассказывали
в газете «Ленинское знамя» о своей жизни: «Жили мы до Великой Отечест­
венной войны счастливой, зажиточной жизнью. Село наше Песчаное располо­
жено на берегу Онежского озера — большое благоустроенное село. Вокруг
574

него на несколько километров раскинулись поля, луга и пастбища. В колхозебыло три животноводческих фермы — молочно-товарная, свиноводческая и ов­
цеводческая. Было у колхоза более ста лошадей.
Были у нас школа, клуб, изба-читальня, медицинский, ветеринарный,
пункты, детские учреждения.
Разразилась война. В первые дни войны 120 мужчин колхозников ушли
в Красную Армию. Коварный враг — немецко-фашистские захватчики — под­
ползали к самому селу Песчаное. Пятнадцатикилометровая полоса Онежского
озера отделяла нас от деревень, оккупированных врагом.
Почти три года обстреливали наше село захватчики. Много раз подвер­
галось оно бомбежке с воздуха. Были и такие случаи, как 22 марта 1944 года,
когда 24 вражеских самолета-бомбардировщика сбросили на село 300 фугас­
ных и зажигательных бомб. Много пережило наше село, наши люди. .. За
годы войны нам пришлось два раза эвакуироваться в глубь страны района,
два раза возвращаться обратно. Крепко держались мы за свою землю, на­
вечно закрепленную за колхозом.
Последний раз вернулись в свой колхоз в октябре 1943 года. Враг еще
нависал над нашим селом. Продолжались налеты с воздуха. В тТюне 1944 года
Красная Армия мощным ударом отбросила врага.
Наступил 1945 год. Своевременно подготовились и в сжатые сроки про­
вели весенний сев. Все — и старые и молодые колхозники трудились на полях.
С большой радостью встретили все наши колхозники закон о демобилиза­
ции из Красной Армии. Мы готовим им достойную встречу. Несмотря на
трудности, на недостатки рабочей силы, мы нашли возможность выделить
звено стариков для ремонта жилья возвращающихся бойцов Красной Армии.
Заботимся о семьях воинов, погибших в боях за отечество. Сейчас отремон­
тировано 24 дома, семьям военнослужащих мы отчисляем один процент от
общего валового сбора зерна, овощей, картофеля. Горячие дни в нашем кол­
хозе. Но чем больше дел, тем сильнее наш напор в труде» («Ленинское
знамя», 1945, от июля 28).
В сказе А. М. Корешковой содержатся те же факты, те же переживания
и думы колхозников, которые мы видим в приведенном выше письме, хотя
сказ создавался независимо от газетного* материала.
29. Кузнецова Елена Михаиловна, 65 лет, дер. Остров. Сын погиб
на фронте, воспитывает внучку.
30—31. Кузнецова Ирина Дмитриевна, 60 лет, дер. Остров. Четыре
сына на фронте. Одного из сыновей ждала на побывку. Сын после ранения
находился на излечении в госпитале. К встрече с сыном и был подготовлен
плач (№ 31).

32. Кузнецова Мария Федоровна, 58 лет, дер. Остров. Провожала
сына.
33. Кузнецова Хавронья Васильевна, 75 лет, дер. Маткажа. Причи­
тывала при получении похоронного извещения о сыне.
34. Л а н е в а Варвара Федоровна, 72 года, дер. Каршево. Причитывает
на могиле дочери.
35—37. Лебедева Мария Петровна, 30 лет, дер. Большая Пога. Про­
вожала и встречала мужа с причетью. Муж — Лебедев Михаил Осипович —
был пулеметчиком, сражался на Карельском фронте, одним из первых вошел
в Петрозаводск. 13 июля 1944 года был тяжело ранен осколком снаряда.
Часто выходила на дорогу и приплакивала в ожидании мужа.
38—39. Левина Евдокия Александровна, 50 лет, дер. Большая Пога.
Провожала сына с причетью и плакала при получении похоронного извещения.
40. Леонтьева Парасковья Ивановна, 50 лет, дер. Гумар-Наволок.
В записи А. В. Беловановой.
41. Лукина Ирина Михаиловна, 51 год, дер. Гумар-Наволок. В записи
А. В. Беловановой.
42. М а л а ш о в а'Анастасия Ивановна, 70 лет, дер. Кичаково.

575

43—47. Меньшикова Агафья Абрамовна, 47 лет, дер. Климово.
Провожала на фронт мужа и сына. В плаче при получении похоронного изве­
щения (№ 45) рассказывает о том, как вызвали в райвоенкомат, где вручили
ордена мужа и наградное удостоверение, которое было смочено кровью воина.
Причитывала в пути из Пудожа в деревню и у себя дома. С пла­
чем встречала зятя, вернувшегося по демобилизации. Готовилась встречать
сына-краснофлотца. Агафья
Абрамовна
рассказывала,
что
женщины
часто просили ее поучить причитывать: «Вчера, когда шли с покоса,
бабы просили: „Ганя, поучи причитывать, скорее, может, наши мужики
придут с войны“».
48. Минаева Прасковья Ивановна, 62 года, дер. Малая Пога.
49. Миронова Екатерина Егоровна, 42 года, дер. Малая Пога. Пла­
кала о муже, пропавшем без вести.
50. Мишина Татьяна Григорьевна, 77 лет, дер. Ларюшина. Традицион­
ный похоронный плач.
51—54. Мошникова Екатерина Спиридоновна, 56 лет, дер. Рахкола.
Провожала мужа и сына. Все ее плачи могут служить примером механического
приспособления традиционных форм к новым обстоятельствам.
55. Никонова Татьяна Никитична, 71 год, дер. Харлово. Постоянно
вспоминает об умершей племяннице, муж племянницы погиб на фронте.
Воспитывает внука.
56—57. Онтохина Мария Романовна, 70 лет, дер. Гагарка. См. всту­
пительную статью, стр. 32. Готовилась к встрече сына. Отсюда ее второй
плач, № 57.
58. Осина Наталья Ивановна, 62 года, дер. Корчагино. Одного из сы­
новей похоронила во время финской войны 1939 года. Четыре сына сража­
лись на фронтах Отечественной войны.
59. ГТав ко в а Анна Алексеевна, 59 лет, дер. Мелентьево. Сын погиб
в партизанском отряде, защищая Карелию.
60—61. Павлова Екатерина Ивановна, 57 лет, дер. Новзима. Муж
скончался 20 лет тому назад. До сих пор ходит на могилу и причитывает.
Так возник и плач о сыне, отъезжающем на фронт.
62. Першина Анна Николаевна, 65 лет, дер. Гора. Многодетная мать.
Родила 20, в живых осталось 10 человек детей. Награждена орденом «Мате­
ринской Славы» 1-й степени. На фронте было три сына. Один из них по­
гиб — служил во флоте. Знает свадебную причеть. Мать ее была первой подголосицей в деревне.
63. Потахина Варвара Петровна, 68 лет, дер. Непашинская. При полу­
чении похоронного извещения о сыне.
64. Ремизов Иван Кузьмич, 60 лет, дер. Алексеевская. На пороге нас
встретил седой, но еще крепкий и бодрый старик. Это был Иван Кузьмич,
бобыль, как его зовут в деревне. Грамотный и несомненно одаренный старик
с восхищением нам рассказывал о Робинзоне. И сам он — своеобразный Ро­
бинзон, собиравшийся всю свою жизнь посмотреть неизвестные ему края, но
так и не выбравшийся никуда далее Петрозаводска. Иван Кузьмич знает
«старины» и прекрасно их поет. Особенно он любит былину об Илье Му­
ромце. Этот еще неизвестный науке сказитель петь былины учился у Н. Про­
хорова, о котором он вспоминает с восхищением: «Как сядет о праздник, го­
ловой покачивает и поет. Голос был хороший. Спевал всякие старины, и про
Илью Муромца и Микулу Селяниновича. Бывало соберется к нему стариков
со всей волости и слушают всю ночь». Узнав, что мы пришли записывать от
старух причети. Иван Кузьмич сказал, что и Илью Муромца на богатырские
подвиги Матрена Тимофеевна провожала с причетью. «Илья Муромец про­
сил у отца благословеньица, а Матрена Тимофеевна в это время причиты­
вала:
Ох ты чадо мое милое,
Дитятко любимое,
576

Ты положишь буйну головушку
На полюшке на бранноем
Не за денежку не за медную.
А Илья Муромец отвечал ей:

Не сырой ли дуб к земле клонится,
Не листочки ли по земле расстилаются,
Просит сын прощения перед батюшкой:
— Ох, ты гой еси, родитель-батюшка,
Дай ты мне прощение благословеньцце,
Дашь ты мне прощеньица — поеду я,
И не дашь ты мне прощеньица — поеду я
Ко тому-то ко городу ко Киеву,
Ко тому ли князю ко Владимиру,
Защищать от врага неверного
Сирот да вдов да малых детушек.

И наши бабы, — продолжал Иван Кузьмич, — третьего дня на поде приголашивали. Офимья Ивановна Кузина спевала о своих сыновьях:
Отправлено два сынущка,
Два ясных соколика,
На дальную сторонушку,
Защищать свою Россщрщку.
Нет ни весточки, нц грамотки
От моих детей любимыих,
Верно уложила пуля вражеска
На полюшке на бранноем,
Я живу старуха старая
Без своих рожёных детушек.

Сестра Ивана Кузьмича, Матрена Кузьминична в это время суетилась
с ухватом у печки, но как только она услышала, слова «Нет ни весточки ни
грамотки», подошла к нам, села за стол, и стала пригодашивать свою при­
четь (см. № 65).
Иван Кузьмич внимательно прослушал причеть своей сестры, два сына
которой сражались с немецкими захватчиками, а потом, когда мы закончили
запись, он сказал, что знает как нужно приголашивать, но голосом не умеет.
«Приголашивать я не буду, — говорил он, — дайте лист бумаги, так я сам
напишу свою причеть». Мы, понятно, не могли пропустить такого случая.
Иван Кузьмич сидел за столом и шептал что-то про себя, потом писал, снова
что-то шептал и снова писал. В результате мы получили плач в собственно­
ручной записи И. К. Ремизова, повествование в котором ведется от лица
престарелой матери. Плач И. К. Ремизова представляет собой значительно
сокращенный вариант плача-сказа А. Т. Конашковой, опубликованного
в 1945 году на страницах петрозаводской газеты «Ленинское знамя». Влия­
ние плача-сказа А. Т. Конашковой мы находим и в других пудожских запи­
сях, см., например, Е. А. Левину (№ 39) и А. Н. Корешкову (№ 28).
65. Ремизова А. Е., 60 лет, дер. Алексеевская. Жена умершего в годы
Отечественной войны сказителя Н. А. Ремизова (см. «Былины пудожского
края». Петрозаводск, 1941, №№ 31—41). Три сына сражались на фронте.
66. Ремизова Матрена Тимофеевна, 63 года, дер. Алексеевская. Род­
ная сестра И. К. Ремизова. Два сына на фронте, от одного из них долгое
время не было известий.
67. Родина Пелагея Ивановна, 55 лет, дер. Климовка. Сын-летчик
погиб, сражаясь за родину. В письме к матери он писал: «Мама, иду в бой

1/2 37

Русская народно-бытовая лирика

577

за родину, если погибну — тебя не оставят». Муж погиб на войне 1939 года.
В причети на первом плане — смерть сына-героя.
68. Терентьева Пелагея Евстигнеевна, 76 лет, дер. Загорье. Два сына
на фронте. Во время их отсутствия умер муж.
69—70. Терехова Татьяна Михайловна, 35 лет, дер. Ярцево. С пер­
вым плачем провожала мужа на империалистическую войну 1914 года. Второй
плач о сыне, участвовавшем в Отечественной войне.
71. Ускова Мария Никитична, 60 лет, дер. Бочалово. Часто посещает
могилы умерших братьев, одновременно вспоминает о брате-фронтовике, про­
павшем без вести.
72. Фадеева Анастасия Леонтьевна, 63 года, дер. Ижгора. Известна
по сб. «Былины пудожского края» (№№ 53—58). Во время нашего посещения
была поглощена исключительно переживаниями о сыновьях, погибших
в борьбе за родину. Три самостоятельные плача — при проводах, при полу­
чении похоронного извещения и возможной встрече — объединила в одну
композицию.
73—74. Федулова Анисья Михайловна, 62 года, дер. Коскосалма.
В 1938 г. М. М. Михайлов записал два плача—«Плач при отправлении
мужа на войну» и «Плач по дочке», не вошедшие в сборник «Русские плачи
Карелии». Первый плач, с которым Анисья Михайловна провожала мужа на
империалистическую войну 1914 года, для нас представляет особый интерес.
Приводим текст этого плача, сохранившийся в архиве Института истории,
языка и литературы Карельского филиала АН СССР:
Куды справился-наладился,
Как семья моя любовная?
Как ко праздницку ль годовому,
Иль к воскресеньицу христовому,
Во любовное во гостбище,
Ко своим родным любимыим?
Сама знаю я, победнушка,
Как не ко праздницку годовому,
Не в любовное во гостбище,
ю Как на службу государскую,
На войну да на германскую.
Как пришло письмо да грамотка,
Кульер пришел из Питера,
Славна почта с каменной Москвы,
Вся земля да сволновалася,
Там война да своевалася,
Все полки да сбунтовалися,
Все понадобились людушки,
Все купцы и благодители,
20 Фершала и все учители.
Оставляешь ты меня, победнушку,
Как семья да моя любовная,
Со своима да малыма детушкама,
Будто утушку на лугушку,
Как лебедушку на водушке.
Так меня победнушку
Со своима дитяма бедными,
После тебя, сугрева теплая,
Как у нас буде у б^днушек,
зо Как во нашей палате грановитоей,
Во углу будет пустёшенько,
Во другом да холоднёшенько,
Как у хлеба будем голодны,

578

А у печки будем холодны.
Как после тебя, сугрева теплая,
Как не прибыло, не убыло,
Все ситом да расситйлося,
Решетом разрешетилося.
Как прожить, сугрева теплая,
40 Без тебя, семья любовная?
Прошло 27 лет с тех пор, как А. М. Федулова причитывала о муже.
В 1941 г., когда немецкие захватчики напали на нашу Родину, Аксинья Ми­
хайловна провожала своего сына на Великую Отечественную войну. Обряд
проводов, исчезнувший из народного быта в мирное время, в годы войны
возродился снова, и вместе с ним возродилась «завоенная» причеть. Нам
удалось записать от А. Ф. Федуловой вариант того плача, с которым она
провожала своего сына. Многие образы и мотивы плача по сыну восходят
к плачу по мужу. Наряду с традиционными приемами повествования в нем
содержатся мотивы и образы, предопределенные чувством советского патрио­
тизма. К таким несомненно новым мотивам относится материнский наказ,
обращение матери-старухи к сыну-воину с просьбой скорее победить «фа­
шистов злодёйныих». В августе 1944 года в Коскосалму пришло похоронное
извещение. «Красноармеец Василий Яковлевич Федулов, уроженец КФССР,
Пудожского района дер. Коскосалма в бою за Социалистическую Родину,
верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 8 марта
1943 года и похоронен с отданием воинских почестей ст. Искрое, Ростовской
области». Извещение о смерти сына послужило стимулом к созданию нового
плача. Глядя на сыновью фотокарточку А. М. причитывала этот плач во
время нашего присутствия в Коскосалме. В тот же день, когда был записан
плач о сыне, участники экспедиции наблюдали, как А. М. работала и пела
частушки:
Пойду, выстану на гору,
Я увижу белый гроб,
От войны немецкой дитятко
В сыру могилу лег.

Что я, что я расплясалась,
Что развеселилася,
Не мое ли мило дитятко
Домой сулилося.

Что я, что я расплясалась,
Что на пляску повело,
Не моё ли мило дитятко
С войны домой идё.
Так причеть уживается с частушкой и песней, образуя один круг повседнев­
ных чувствований и переживаний современной пудожской деревни. В отли­
чие от песни и частушки, причеть является достоянием старшего поколения
женщин, и бытует она в минуты сильного горя или при воспоминании о нем.

75. Филимонова Меланья Антоновна, 65 лет« дер. Ижгора. Четыре
сына сражались на фронтах Отечественной войны.
76. Фирсова Варвара Никифоровна, 52 года, дер. Нефедовская. Про­
вожала дочь в Беломорск.
77. Фофанова Наталья Тимофеевна, 75 лет, дер. Климово. Жена из­
вестного певца былин И. Т. Фофанова, см. «Былины Пудожского края»,
№№ 17—30. Два сына на фронте. Старшему сыну — лейтенанту армии Фо­
фанову А. И. — присвоено звание Героя Советского Союза. Мать в июле

37*

579

1945 года встречала сына-героя, приехавшего на побывку в родную деревню.
В причети говорится и о другом сыне, от которого мать давно не получала
писем.
78. Фролова Ольга Степановна, 58 лет, дер. Новзима. Провожала
мужа на империалистическую войну 1914 года. Традиционный плач механи­
чески приспособила к проводам сына на войну.
79—80. X в о р о с т о в а Анастасия Минична, 68 лет, дер. Наволок.
Четыре сына и дочь на фронте. Дочь была в партизанском отряде. После
ранения в тяжелом состоянии привезена в Пудож. Узнав о случившемся,
мать пошла в больницу. В плаче рассказывается об этом эпизоде.
81. Шибанова Александра Михаиловна, 62 года, дер. Пильмасозеро.
Причеть о матери помнит еще с десятилетнего возраста.
82—В4. Ш ель шаков а Анастасия Михаиловна, 56 лёт, дер. Ченежа;
С причетью встречала демобилизованных односельчан.
85. Конашкова Александра Тимофеевна, 43 года, дер. Семеново.
Перед Великой Отечественной войной жила в г. Петрозаводске. В 30-е годы
создавала песни и сказы на современные темы (см. «Народное творчество
КФССР». Петрозаводск, 1940, стр. 102—103, 199). Сын А. Т. погиб на
фронте Великой Отечественной войны. Плач по сыну известен в записи ска­
зительницы. Опубликован в петрозаводской газете «Ленинское знамя»
в 1945 г.

СЛОВАРЬ МЕСТНЫХ СЛОВ1
Б
бабушечки— игрушечки.

(Пч). Я
делала тебе всякие игрушечки,)
Игрушечки всякие, бабушечки.
баженый — милый, любимый, желан­
ный.
байна, баенка—баня. (3, Пч). Пар­
ку баенку вам истопила.
баской — красивый, хороший. (Пч).
бат — бывает, возможно, может быть.
(Пд, Пч). Бат бы удобрила да
ретиво сердце.
батожок (уменьш. от батог) — палка,
посох. (Пд, Пч). Как идет мое
любимое I С бурачком да не попрежнему J С батожком да по-калецкому.
бачажка (уменьш. от бачага) — лу­
жа. (3, Пч.). Где крута горка —
бегом бегу, ! Где бачажка — там
червом плыву.
безнадейный — безнадежный. (Пч).
бладая — молодая. (Пч).
блаженьице— зрение. (Пч). Во яс­
ны очушки блаженьице.
богоданый — родственный не по кро­
ви, а по жене или мужу. (3, П^.).
бождатися — биться. (Пд, Пч). Наб
снарядами бождатися.
большак — старший в доме, хозяин;
муж. (3). Не стало по дому хо­
зяина I Так нет большака да
распорядчика.
болыпевытные — прожорливые. (3,
Пч). Как сиротские-то детуш­
ки / За столом да болыиевытные.

боровочки — высокие гряды под ово­
щи, парники. У меня Заносы
снежку белого / А боровочки лед­
ку ярого.
братан — двоюродный брат. (Пч).
буде — если. (3).
будка — место заключения во время
оккупации.
бук — бочка, в которой кипятят белье.
(3, Пч).
буява, буевка — могила. (3, Пд).
бурачок — (уменьш. от бурак) — кор­
зина с одной ручкой. (Пд, Пч).
6ÿ4HTb — кипятить воду, опуская в
нее раскаленные камни. (3, Пч.).

В
важивная— модная, красивая. (Пч).
важить— ласкать, ухаживать. (Пч).
Уж я тешила тебя да важила.
удалый, про­
ворный. (Пч). Умная был, ра­
зумная, I Старое был, варовое.
вериться— прятаться. (3). Как вераласъ ты в жаратках мура­
вейниках,
вёред — чирей. (Пч). Не ознобом да
познобилася, / Я не вередом да
вередилася.
вередить — 1) расстраивать. (Пч).
Он вередил мое да ретиво серд­
це; 2) повредить (см. пример к
слову „веред").
вересовая — смолистая,
пахнущая
хвоей. (3). И по э/пим борам да
по зеленыим / И по этим елкам
Да вересовыим.

варовый — быстрый,

1 В скобках указано, в причитаниях каких районов данное слово упо­
требляется. Условные обозначения: 3 — Заонежье, Пд — Пудож, Пч — Пе­
чора.

581

ветляная — приветливая,
вечкотливая— ворчливая. (Пч). Ты

д

ругатлива была да вечкотливая,

дельный — дельный. (Пч). Писарей

вещевая — вещая. (Пд). Ворона пти­

да наб у мильныих, / Грамотей
да надо дилъныих.
добедье — хозяйство. (Пд, Пч). Как
топила печь не во-время, / Вела
добедье не во-пору.
долить — одолевать. (Пд, Пч). Так
всю долит бедну обидушка,
домовйще — гроб. (Пд, Пч).
досюльныи — старый, прежний, древ­
ний.
дрочить — гладить, ласкать. (3, Пч).
Подрочила бы
горюшица / По
желтыим кудерышкам,

ца вещевая,

возбуждать — будить.

(3). Возбу­
ждать буду сердечно мило ди­
тятко I . . . Уж ты стань-вос­
стань, сердечно мило дитятко,
возжуплять — см. жупеть. (3).
волить — хотеть, желать. (Пд).
волок — 1) расстояние от одного се­
ления до другого; 2) переезд,
расстояние. (3, Пч). Ему за во­
локи за дальние,
волокитный — старый, бездельный,
бесполезный. (Пд, Пч). Как взя­
ла бы смеретушка^/Она старых
волокитныих.
волотящий — старый, бездомный (че­
ловек). (Пч).
волюшка — девичий головной убор
в виде широкой ленты. (3).
вон — внешняя сторона (например,
избы). (Пч). Стоит по вону покосилася, / По нутру да разрешетиласъ.
вонная — посторонняя, не в своем
хозяйстве (работа). (Пч).
воруй — лесистые места для ловли
дичи. (Пч). На бора ли на сос­
новые , / На воруй да на высокие,
выть, выточка — еда. (3).

Е

еговы — его. (Пч). Еговы-то друзьяприятели, I Еговы-то
родны
братья.
едера — еда. (Пч).
едреныи — крепкий, здоровый, силь­
ный. (3, Пч). Секарей возьму
едреныих.
ербовая — гербовая. (3, Пд). Видно,
бумаги нет ербовоей, / Видно
пера нету орехова.
ества, есва, есвушка — кушанье,
пища. (3, Пч). У тя есва были
переменные,

Ж

Г
гйлиться—издеваться. (Пч). Пусть
не галится над тобой, / Да ле­
бедь белая,
горочка-катушечка — место празд­
ничного гулянья. (Пч). Я гуляла
да бедна тешилась, / Я на гороч­
ках да на катушечках.
гостьбище, гостебище — пир, уго­
щение, перенося.— кладбище. (3,
Пд).
государская — государственная (слу­
жба).
грамотка—письмо, записка,
граючие— крикливые (вороны),
грить — греть. (3).
грядочка — перекладина в комнате,
на которую вешают одежду. (Пд,
Пч).

гумажное (от бумажное)— белое,
румяное (лицо). (Пч).
582

жадоба — ласковое обращение — ми­
лый, хороший, желанный.
желанный,
любимый.
жаровая — быстрая, увертливая. (Пд,
Пч). Тонка была да жаровая,
жегоза, загоза — кукушка,
жегожье — кукушечье. (3).
. жератка — углубление в ошестке
перед устьем печи для хранения
углей. (3).
жйрушка — жизнь.
жупеть — звонко петь (о птице). (3).
жуплйвая — певчая. (3). И приле­
тала там жуплива мала птиченька,

жадобныи — приятный,

3
зйемно — взаимообразно. Мы рабо­
тали работанъки все заемно,

загозье — кукушечье (пение).

заклекнуться — подавиться.

Я в
обиду заклекаюся, / Я в обиду
заикаюся.
залётная — старая. (Пч). Я старая
стала, залетная.
закрылина — защита, укрытие. (Пч).
От мокра дождя нету закрылины.
заложйть— запереть. (3). Заложи­
ла бы новы сени решетчаты.
заложка, залбжечка — щеколда. (3,
Пд).
залоговать — выполнять работу по
договору, с залогом до окончания
работы. (Пч).
заморёцкие — привезенные из-за мо­
ря. (Пч).
заносы — пустые пчелиные соты.
(Пд). У меня заносы снежку бе­
лого.
запрацкая — заправская,
лучшего
качества. (Пч).
зароды — стога (сена). (Пч). У нас
кучи да были скучены, / Зароды
да были сметаны.
засекушки — лари в амбаре для за­
сыпки зерна. (3). Во засекушках
мыши не подавляются.
заструги—уступы у берега реки,
в которых ловят рыбу. (Пч). Рыба
спустилася / Во заструги глубо­
кие.
затульице — защищенное место, ук­
рытие. (Пч). *
здёять — сделать. (3).
здынуть — поднять. (Пч).
злыденны— горемычные,
бедные,
сирые (руки).
зык — крик, гул.

И
Искат-гора, раскат-гора — высокая
крутая гора.
нскнтанье — издевательство. (Пч).
Не
сдавайся
ты прокляту
врагу, / Ты на галанъе, да на
искитанье.
искитаться — издеваться. (Пч).

К
калёцкий

(по-калецкому) — увеч­
ный. (3, Пч). С батожком да покалецкому.
калиточка — ватрушка,
лепешка
с кашей и со сметаной или с тво­

рогом. Ты откушай да отведай-ко / Деревенских калиточек.
канаться— униженно просить. (Пч).
Я просила тебя, каналася.
канфорные — фарфоровые (чашки).
(3).
касатая — ласковая, милая,
катучие — круглые (камешки),

катушечки — см.
горочка-кату»
шечка. (Пч).
келёные —калёные (ружья). (Пч).
колопаи —пренебрежительная кличка
белофиннов в период временной
оккупации. (3, Пч).
копорняга — старая ель с обнажен­
ными
корнями.
Заросталасъ
путъ-дорожечка / Копорнягом она
ельничком.
корбы — густой лес. (Пд, Пч).
кориться — покоряться. (Пд).
косивчатое, косящатое — с кося­
ками и рамой (окно).
кружало — казенное питейное заве­
дение. (Пч).
крутоспальное зголовьице — высо­
кое изголовье, состоящее из не­
скольких подушек. (3, Пч).
кряж — крутой берег, обрыв. (Пч).

Л
лайбак, лайдак — лодырь, негодяй,
плут; ругательная кличка для нем­
цев и белофиннов в годы войны.
(3).
легчить — кастрировать,
скопить
(Пч). Ты легчил ходил да коней
добрыих.
ломленая — битая. (Пч). Я не бита
была, не ломлена.

М
малтанье— понимание,

разумение.
(3, Пч). Брала бы смеретушка
малого, / Небольшого
толку —
малтанъя.
марьяное, морявное — багряное, ру­
мяное (солнце). (Пч).
матица — балка поперек всей избы,
удерживающая потолок. (Пч).
меженый — летний (день). (Пд, Пч).
могута — мощь, сила.- (3, Пч). Не
жалей своей могу тушки.
молвия — молния. (Пд).
моту щвй— расточительный.
(Пч)
583

мшёная— конопаченая мохом (изба).
(Пд, Пч).
мя — меня.
(Пд,
Пч). Ты убе­
решься ли у мя, укатишься.

Н
наб — надо бы. (3, Пд). Наб круто
ходить, не бегати.

падоволить — наделить вволю, вдо­
воль. (3, Пч). Я наполнена оби­
ду шк ой уI Надоволена
кручи­
нушкой.
наждабйть — наградить. (Пч).
накололась — наткнулась, встрети­
лась. (3). Накололась на фашиста
на проклятого.
невершёная — с непокрытой крышей
(изба). (Пд).
немецкое — заграничное (о стекле).
(Пч). Я гляжу, бедна злосчаст­
ная, / Во стеколышко да во не­
мецкое.
неодноутробная— неродная (дочь),
(3).
непошто — незачем. (Пд).
непрядная — нерасторопная, ленивая
(пример см. ниже, нешутушка).
(3).
неудольная — неодолимая, глубокая
(тоска, обида). (3, Пд).
нешутушка — невестка, жена брата.
(3) Написала мне непрядная не­
шутушка I Что нету в жив­
ности любимоей семеюшки.
носок — мыс. (Пч). На крутой но­
сок, / Да на желтой песок.
нужная — нуждающаяся,
бедная.
(Пд). Так лучше б бедная была
да нужная, / Но жена была бы
мужняя.

О
обидное — бедное, плохое (платье).
(Пд, Пч). А это платьице умер­
шее ! Да это платьице обидное.
обйдье — обида. Сядем да поду­
маем ! И обидье рассоветуем.
обночьице — ночь. (Пд).
обрядиться — убраться. Не успело
солнце выстати / Красно солнце
обрядилося, ! За лесочки закатилося.
одинка — одна, в одиночку. (Пд,
(Пч). Придъ на трудную работушку I На одинку, без крещенушек.

584

одноутробная — родная. (Пч).
однодворьице — постройка,
выне­
сенная за пределы селения. В за­
холустье жила да однодворьице.
окатистый — громкий, резкий, обры­
вистый (голос). (Пч).
околенки — оконные рамы.
окутка — рогожа. (Пч). И окуткой
не закрытое, / Уж во земельке
перекатноей.
онныи — другой, иной (свет). (Пч).
Отправляю свою белую лебе­
душку ! Я на онный свет на
онно соживленъице.
осередки — среди. (Пч).
осистый — прил. от ость (длинный
волос в меху бобра, соболя).
(Пч). Ресницы да бобра осистого.
остудный — постылый, нелюбимый.
(3).
оттуль — оттуда. (3).
отредить — отправить. Много вас
там отредила.

п
пармакйще— овод. (3). Комарища
там да все фунтовые, / Пармакища там да все пудовые.
пастырь — пастух. Как затрубят
в лесах пастыри / А на полянках
будут пахари.
пелядь — название рыбы; здесь упо­
требляется как ласкательное имя.
(Пч). Слободили бы тебя, да
пелядь свежую.
перёное — с перилами (крыльцо).
(Пч).
перепалася — испугалася. (Пч).
петунье — петушиное (воспеваньице).
(Пд).
питера — питье, напитки. (Пч).
плановая — прямая, ровная (улица).
(3, Пд).
плюсенья — отбросы от овощей. (3).
Не овечушкам плюсенъки ва­
рили.
победная — горемычная, несчастная.
(3, Пч).
повону— снаружи. (3, Пч). Как
мое-то ведь строеньице, / Оно
повону покосилося.
повыдюжить — отстоять. (Пч).
повыздреть — вырастить. (Пч.) Повыздрел меня белый вольный
свет.

повыздынуть 1) поднять. Со синя
моря повыздынет; 2) вырастить.
Ты повырастил меня, повыздыпул.
повызнять — вытащить. (Пч). /7овызнял тя со низ быстрой
реки.
повырыть — бросить.
(Пд).
Так
повырыла бы, беднушка, / Я злодейную обидушку.
погреб — могила.
подповетныи — стоящий под по­
ветью. (Пч).
подрочить — погладить, поласкать.
Подрочила тебя по младой по
головушке.
подтыкаться — спотыкаться. (Пд).
подушечки (клеверны)—цветы кле­
вера. Ой как уж ели мы да кле­
верны подушечки.
пожня — сенокосный луг. (Пч).
позавони — в отдалении, отдельно.
(3). Далеко живет мати роди­
мая, ! Позавони да роду пле­
мени.
позорные (от позор — беда, неприят­
ность, мучение) — бедные. (Пч).
(к детям: Вы позорные да маятливые).
позориться — терпеть нужду, горе,
мучиться. (Пч). Маялась я, позо­
рилась.
покатая — гладкая, складная, прият­
ная (поговорушка). (Пд).
покор — 1) упрек, укор. (3). От­
несу покор, подневольна красна
девушка; 2) покорность. (Пд).
Я обиде покорилася, / Я кру­
чине помолилася, / Горючим сле­
зам в покор пошла.
покрутушка — одежда, платье. (3).
покуль — пока. (Пч).
покулять — повять, увянуть (о траве).
(3, Пч). Уж вся травушка no­
ie у ляла.
пом.огёльник — помощник. (Пд).
попариться — подружиться.
(Пч).
поплёсице— отдельное место. (Пч).
Живут на пустом месте да на
поплесице.
пораздёять — разделить. (3).
порато — сильно, очень. (Пд, Пч).

поретовать — см. ретовать.
порядовые, спорядовые — живущие
рядом (3).

поседатеть — поседеть. (Пд, Пч).
поскорбёть — пожалеть. (Пч).
38

послухмяньице — покорность. (3).
пострбчина(от
слова
срок) —
отрезок времени, установленный
по договору при найме на работу.
(Пч).
посулить — пообещать. (Пч).

посудачить,
посудьячить —
см. судьячить.
потожбк (уменьш.) — палка, посох.
(Пд, Пч). За соломку запи­
нается^ IА потожком да опи­
рается.
приворотчик — сторож, привратник.
(Пч).
примать — принимать. (Пч). Я примала
много да нужды-бедно­
сти.
приобграять — обругать, накричать
на кого-либо.
прираздеять — разделить. Прираздеятъ всю великую кручинушку.
притбмное— свое,
собственное.
(Пч). Сидела на притомном да
баском местечке.
притульице — закрытие. (Пч). От
буйна ветра не было у нас притульица.

прокладбище —

продкладбище,

место для гуляния. (3).
прозваньице — название. (3, Пч).
прохолмонять — прогулять,
про­
стоять. (Пч). . . .Они-то в уми
да еще думали, / Как бы не
прохолмонять бы им, / Да не
простоять бы им.
пурловские баконщики — рабочие
бакенщики, служащие в Печор­
ском управлении речного паро­
ходства.

Р
раданье—утеха, услада. (Г1д., Пч).
. . .Все желаньице в сырой земле, .
А раданье в гробовой доске.
разопиться — развалиться.
(Пч).
А наше вито-то гнездышко / Не
колечушком
завилося, / Пома­
леньку разопилося.
распекать — обогревать, согревать,
(Пч).
распарить — разлучить. (Пч).
раструбистыи — со множеством обо­
рок (сарафан). (Пч).
расшишкать — растрепать. (Пч). А
постелюшка моя да вся расшишкана.

Русская народно-бытовая лирика

585

ретивое — горячее, от­
зывчивое (сердце). (Пд).
ретовать — сердиться,
браниться,
упрекать. (Пч).
робить— работать, делать. (Пч).
ровнюша — однолетка.
россоха — сухой бор. (Пч).
рутить — лить, проливать (слезы),
рык — крик. (3, Пд).
рыкучие — крикливые (о детях-си­
ротах). (3, Пд).

ретливое,

С

сакегливый — вздорный. (Пч). Дитя
было не спорливое, не здорливое,/
С суседями да не сакегливое.
сегонный— нынешний (год). (Пч).
семирная — всемирная (война),
семья, семеюшка — 1) семья; 2) муж.
(Пд). Уж ты моя семья закон­
ная / Да семеюшка сговорная.
си — все. (Пч). На си веки да не
сысветные.
сись — сесть.
скатный — ровный, круглый (жемчуг)
(3, Пч).
скопище — собрание. (Пч).
скоробая — быстрая, старательная.
(Пч). В молоду пору была бойка,
скоробая.
словутный — славный,
известный.
(3, Пч).
слуденьки (уменьш.) — слюда, встав­
ленная вместо стекла. Все-то слу­
деньки потемнели.
соборная кукушка — боровая ку­
кушка. (3).
сокрутить — собрать. (3, Пч).
спесливая — спесивая, гордая,
сповыорать — вспахать. (Пч).
сподобляться — собираться.
(Пч).
Ты куда да собираешься, / Ты
куда да сподобляешься.
сроднички — родственники. (Пч).
станица — гурьба, ватага. (3, Пд).
Как я стану жить нонъ, беднушка, I Со станицей неудольною.
стеклянская заставушка — пристань
на реке Водле.
стоснется — взгрустнется. (Пч). Ког­
да стоснется мне, белоей лебё­
душке.
стрета—встреча. (Пд).
ступивчата, ступистая — бодрая (о
лошади). (3).

586

субойная — шумливая, быстрая (ре­
ка). (Пч). Я пойду брошуся да
лучше кинуся, / Во большой субой да мать быстру реку.
сугрева (ласкат.) — родной(ая), милый(ая), сердечный(ая). (Пд, Пч).
судимый — суженый. (3, Пч).
судьячить — жаловаться, порицать.
(Пч).
суметы — сугробы. (3, Пд).
супостатный
(от
супость — зло­
ба) — злющий, проклятый.
сусек — ларь в амбаре для ссыпки
зернового хлеба и муки. (Пч).
сухотница — жалельщица. (3, Пч).
Денна моя сухотница, / Ночна
да богомолъщица.
сухотушка — забота. (3). Он оста­
вил мне болезно мало внучатко /
На заботушку он мне да на
сухотушку.
сякие—всякие. (Пч).

т
талан — счастье, удача, судьба. (3).
талиночка — ива, верба (здесь —
обращение к дочери). (3).

талая — ласковая, приветливая. (3).
тамка — там. (Пч).
те—1) то (постпозитивный член).
Куреваты-те да баски сосенки.
2) тебе. (Пч). Уж я че те слиш­
ком наскучила.
тонколянно — тонкое, льняное (по­
лотенце). (3, Пч).
тони, тоньки — места, где рыбу ло­
вят неводом. Не увидеть мне,
победнушке, / Своего сынка рожёного I Ни на тбньках рыболовныих.
тужелыцик — печальщик. (Пч).
туша — корпус, тело человека. (Пч).
Складна туша кирпищата.
тя — тебя. (Пч). У ласкова у тя у
дедушки.

У
удобрить — уговорить,

порадовать.
(Пд, Пч). Ты удобрила мое да
ретиво сердце.
украйный — крайний, отдаленный.
укретное — укрытое. (3). Где ис­
кать я буду местечко укретное.
умершее — траурное (платье). (3,
Пч).

умылочка — улыбочка; умыльная поглядочка — взгляд с улыбкой. (Пч).
Разговорюшко тихой-смирноей, /
Тихо смирное да со умылочкой.
упавая— спокойная, ровная. (Пч).
Походочка баска уповая,
установная — чинная, степенная, кра­
сивая (походка). (Пч).

Ф

Фатерушка (уменьш. от фатера) —
квартира. (3, Пд).

черкальское — черкасское

чаять — ожидать. (3). Не надеялась
я да начаялась.

чё — что. Где твои очи, че зави­
дели.

ходила я ведь, беднушка, / На
сахраи колесистые, / На дворы
на хоботистые.
хрозыкаться— скитаться. (Пч). Мы
ходили с тобой моталися, / Из
двора во двор хрозыкалися.
хрястать— ломать, рушить. (3).
хуцеться — прятаться. (3, Пч). Ста­
ла горница трогатисе / Да в сыру
землю хуцетисе.

ч
чвакотлйвая — хорошая, ладная, кра­
сивая. (3). На походочку она
ведь чвакотлйвая.

ш

шоломчики — желоба
на коньке кровли, под которые
запускается тес. (3, Пч).
шукавка — могила. (3, Пч). Как
пришла я, мать-горюшица, / На
могилку на родителъску, / На
шукавку человеческу.

шеломчики,

X
хоботистый — излучистый. (Пч). Все

(седло)

(Пч).

Щ

щадная

(от щадить — жалеть, бе­
речь) — жадная. (Пч). Я ничем
была горе не жадная, / Я ничем
была горе не щадная.
щель и — пологие каменные берега.
(Пч).
щепетливая—изящная
(походка).
(Пч).

ю

ю — ее. Они поехали с собой-то ю
забрали,/. . . Я пытала ю убаивать.

Я
Ярый — чистый, не покрытый снегом
(лед).

СОДЕРЖАНИЕ
Стр.
Вас. Базанов. Причитания русского севера в записях 1942—
1945 годов ................................................................................................................

I.

3

ПЕЧОРА

Дуркина А. Л.
О своей жизни............................................
Дуркина Е. А.

О брате-фронтовике

.........................

45
51

Дуркина М. В.

При проводах внука на Великую Отечественную войну................
По сыновьям-фронтовикам.............................................................................

55
57

Дуркина М. Г.
На могиле отца..................................................................................................
По умершей сестре..........................................................................................
По больному сыну..........................................................................................
Дуркина М. Д.

62
63
65

О племяннике, раненном в боях с немецкими захватчиками ...

68

Ларикова У. Л.
На могиле мужа.................
По умершему сыну..........................................................................................
При проводах сына на Великую Отечественную войну....................

69
71
72

Носова А. К.
По бабушке..........................................................................................................
По дедушке......................................................................................................
По отцу..............................................................................................................
По матери..........................................................................................................
По дочке, сгоревшей в огне.....................................................................
По дочке, утонувшей в Печоре.................................................................
По мужу пьющему.........................................................................................
По хорошему мужу..........................................................................................
По сыну..............................................................................................................
По сестре..........................................................................................................
По дяде..............................................................................................................
По свекрови......................................................................................................

74
75
77
82
85
87
91
92
96
101
102
104

588

По невестке........................................................
По вдове..............................................................................................................
По А. В. Журавскому..................................................................................
Про свою жизнь..............................................................................................
При проводах на Великую Отечественную войну.................................
По внукам, отъезжающим на Великую Отечественную войну . . .

105
109
110
113
116
121

Носова А. А.
При проводах сына на Великую Отечественную войну.....................

123

Осташова К. К.
При проводах племянника на Великую Отечественную войну . . .

126

Поздеева А, В.
На могиле матери..........................................................................................
По умершему мужу..........................................................................................
При проводах сына..........................................................................................

128
129
129

Поздеева Е, Ф,

По бабушке......................................................................................................
По сестре, утонувшей в Печоре.................................................................
По матери, уехавшей на чужую сторону........................
По дочке, умершей в отсутствие матери.............................................
Про свою жизнь..............................................................................................
Про свою жизнь. (Повторная запись).....................................................
По девушкам, отъезжающим на Великую Отечественную войну . .
При проводах председателя колхоза на Великую Отечественную
войну..............................................................................................................
При проводах мужа на Великую Отечественную войну.....................
При проводах братьев и „братанов“ на Великую Отечественную
войну.....................................................................................................
При проводах братьев и „братанов“ на Великую Отечественную
войну. (Повторная запись) .....................................................................
Поздеева И, Н,
При проводах племянника на Великую Отечественную войну . . .

130
133
137
142
145
150
158

161
165
169
174

177

Поздеева М. Б.

По матери..........................................................................................................
По брату..............................................................................................................
По мужу..............................................................................................................
О своей жизни..................................................................................................
О сыновьях-фронтовиках..............................................................................
О дочери, участвовавшей в боях сфашистскимизахватчиками .
Поздеева П. Ф.
О племяннике-фронтовике..............................................................................
По брату, погибшему на ВеликойОтечественной войне...................
Поздеева С. М.

180
181
182
183
186
187

О сыне, пропавшем без вести.................................................................
Тиронова T. Н.

191

первому мужу..............................................................................................
второму мужу..............................................................................................
дяде..............................................................................................................
племяннице, отъезжающей на„дальнююсторонушку“.....................

192
196
198
201

По
По
По
По

188
190

589

По племяннице и племяннику.....................................................................
По сыну-фронтовику.....................................................................................

203
206

Чипсанова А, А.
По внукам..........................................................................................................
Чупрова О. И.

208

По отцу..............................................................................................................
По матери..........................................................................................................
По сестре,утонувшей вПечоре...................................................................
При проводах наВеликуюОтечественную войну.....................................

210
211
213
217

II. ЗАОНЕЖЬЕ
Акинфин М. Г.

Плач старика......................................................................................................

222

Акинфина А. С.

По мужу..............................................................................................................
О растерянной семье .....................................................................................

222
223

Алешина А. М.
По сыну..............................................................................................................

225

Алешина Ф. М.

Плач о своей жизни в оккупации.............................................................
При встрече с племянницей.........................................................................
Амбарова А. Н.

226
227

О сыне, погибшем во время сплава.........................................................
О своей жизни в оккупации.........................................................................

229
230

Андреева И. А.
По сыну при получении похоронного извещения................................
Архипова А. В.

231

В ожидании встречи с сыном.................................. •...............................
О разрушенном доме.....................................................................................

234
235

Богданова А, Г.
По матери..........................................................................................................

235

Боровлёва Е. Ф.
При ожидании встречи с сыном.........................
О сыне.................................................................................................................

236
237

Бровина В. И.
Про свою жизнь........................................
По мужу..............................................................................................................
При возвращении вразрушенную деревню.........................................

238
240
242

Ваганова Д, А.
О растерянной семье .....................................................................................

243

Григорьева Е. П.
При проводах сына.........................................................................................

245

590

Дорохова А. Н.
На могиле мужа..............................................................................................
Егорова Е, Г.
При проводах сына на фронт......................................................................
Журавлева А. А.

246
247

О своей жизни..................................................................................................
По сыну..............................................................................................................

248
249

Зарубина У. П.
По умершему сыну..........................................................................................
При проводах сына..........................................................................................
О своей жизни................................

250
250
251

Иванова Е. В,
По брату-партизану....................................
О растерянной семье ......................................................................................

252
253

Кадетова Н, Г,
По мужу..............................................................................................................

255

Калинина А. К.
О дочке, расстрелянной фашистскими захватчиками.........................
По сыну при получении похоронного извещения.................................

256
258

Карцева М. П.
При получении похоронного извещения.................................................

261

Касьянова А. Ф.
По сыну, замерзшему в болоте..................................................................

262

Кашина М. Н.
По отцу..............................................................................................................
Костина Е. В,
На могиле мужа..............................................................................................

265

Котова А. П.
По сыновьям......................................................................................................

267

Кочина А. Ф,
По мужу и сыну при проводах на фронт.............................................
О жизни в фашистской неволе..................................................................

268
270

Крупина А. Е.
По матери.............................................................
При проводах сына..........................................................................................

272
274

Крюкова Ф. М.
По матери..........................................................................................................

275

Куванина О. И.
На могиле матери.................................
При получении вести о сыне.....................................................................

276
277

Куканова М. Ф.
Про свою жизнь..............................................................................................
О жизни в оккупации.............................

279
281

264

591

По сыну, погибшему на войне.................................................................
По погибшему сыну................................
Кулатова М, И,
При встрече с дочерью................................
Куликова Е, А,
На могиле матери ..........................................................................................
В ожидании вестей от сына.........................................................................
Курочкина С. С.
В ожидании сына..............................................................................................

Макарова Н. В.
О скитаниях по чужим подворьям.............................................................
Мишина А. М.
О жизни в оккупации......................................................................................
Мошкина А, И.
О пережитом......................................................................................................

Мухина А. Т.
На могиле дочки..............................................................................................
Назарьева Н. В.
При возвращении в родную деревню.....................................................

284
285
286
288
290
291

292
293

295
296
300

Насоно,ва М. В.
По умершей дочке.........................................................................................
Новожилова А. А.

По растерянной семье

301

.................................................................................

302

Новожилова Е. Ф.
При проводах сына..........................................................................................

304

Осова Д, И,
При ожидании встречи с сыном.............................................. ’.................
По растерянной семье.....................................................................................

305
307

Павлова И, Н.
При встрече с дочерью............................................

309

Панова А, М.
По умершему сыну . . ..................................................................................
При возвращении к разрушенному дому.................................................

310
311

Порожская А. Е.
На могиле мужа..............................................................................................

312

Пудина А, П.
На могиле мужа..............................................................................................
По дочке..............................................................................................................

314
316

Романова А. Д.
На могиле мужа..............................................................................................

318

592

Ряскина А. А.
По сыну, сидевшему в лагерях..................................................................

320

Ряскина А. Ф.
О жизни в неволе

321

.................................

Санникова Е, Ф.
По умершей матери..........................................................................................
На могиле мужа..............................................................................................
При встрече с сыном......................................................................................

322
324
326

Сидоркова И. Я.
При встрече с племянником..........................................................................

329

Силкина А. Ф.
На могиле матери..........................................................................................

330-

Скорнякова Е. Т.
На могиле матери..........................................................................................
О жизни в неволе....................................

331
332

Стафейкова А, Ф.
По сыну, подорвавшемуся на вражеской мине.....................................
О разрушенной деревне..................................................................................
По сыновьям. (Запись 1945 года).................... ......................................
По умершему мужу. (Запись 1957 года).................................................
О сыне, который погиб от взорвавшейся мины. (Запись 1957 года)
По сыну, взорвавшемуся на вражеской мине . ..................................

335
336
338
340
342
343

Тифакина А. П.
О жизни в оккупации..................................................................................

344

Тихонова А. А.
В ожидании окончания войны ......................................................................

346

Тихонова А. Л.
При получении письма ..................................................................................

347

Трошкова О. М.
О жизни в оккупации......................................................................................
Трофимова А. А.

349

В ожидании писем..........................................................................................

351

Устинова А. В.
По умершему сыну...........................................................................................

353

Шамшина H. Е.
На могиле матери..........................................................................................
По сыну, пропавшему без вести..............................................................
О соседских детях...........................................................................................
При возвращении к разрушенному дому..............................................
При ожидании встречи с сыном..................................................................

355
356
358
359
360

Шаторина А. И.
Плач по дочке...................................................................................................
При проводах сына..........................................................................................
О жизни в оккупации.........................................................................

361
362
363

593

-Шлыкова С, М.

Плач на могиле сына.............................................................................
При возвращении к разрушенному дому.................................................
Филина М. Г.

364
365

При ожидании писем.....................................................................................
Плач при ожидании встречи с сыновьями.........................................

367
368

Филькина А. И,
О разрушенном доме......................................................................................

369

Филькина М. Я.
О разрушенном доме......................................................................................

370

-Якушкина А» И,
При возвращении к разрушенному дому.............................................
Ярицына А. П.

372

Плач на могиле матери.................................................................................
На могиле мужа..............................................................................................
На могиле дочери..........................................................................................
По растерянной семье .................................................................................
В ожидании встречи с сыном.....................................................................

373
374
376
377
378

Ярицына П. И.

В ожидании сестры..........................................................................................
По брату . ...........................................................................................................
О разрушенном доме.............................................................................

379
380
381

Завьялова А. Я,
По умершему мужу. (Запись 1957 года).................................................
По сыну. (Запись 1957 года).....................................................................

382
382

III. ПУ ДО Ж

Агеева H. Е.
Проводы сыновей..............................................................................................

384

Андрианова П. Ф.
При проводах сыновей.................................................................................

387

Башкирова Е. А.
По умершему отцу..........................................................................................
Баянная А. П.

В ожидании вестей................................................... •.................................

388

390

Безделъникова А, А,
По внукам..........................................................................................................

394

Болотова Е. Г.
При проводах мужа........................................................................................
При проводах сына.........................................................................................
При встрече с братом мужа..........................................................................

594

395
396
398

Бычкова Д. Ф.
На могиле матери..........................................................................................

400

Бычкова И. Н,
На могиле мужа..............................................................................................

403

Вахрамеева И, Я,
На могиле матери........................................................
Громова М. И.
По умершему сыну..........................................................................................

Егорова С. Я,
По сыну, погибшему на фронте.........................................................

405

407

410

Ерохова В. И.
По умершему мужу..........................................................................................

412

Ефремова М. В.
О сыновьях-фронтовиках..............................................................................

418

Захарова Н.
На могиле матери..........................................................................................

422

Калинцева Т. Г.

На проводах племянников.............................................................................
По брату.......................................•....................................................................
О племяннике в день смерти его сестры ..............................................
На могиле племянника.................................................................................
Кережина А. Г,
При проводах сына..........................................................................................
Козина А, Н.
Плач в ожидании раненого сына..............................................................

423
424
425
427
429

432

Козина О, И.
По сыну-партизану..........................................................................................

434

Кокунова Е. А.
При проводах сыновей..................................................................................
При получении похоронного извещения....................... • .....................

438
439

Колесова П. 3,
По сыновьям-фронтовикам.............................................................................

442

Колынина Е, П.

По раненому сыну..........................................................................................

444

Корешкова А. Н.
Плач при встрече сыновей..........................................................................
Кузнецова Е. М.

446

По сироте..........................................................................................................

450

595

Кузнецова И, Д.
При проводах сыновей....................
При встрече сына..........................................................................................

452
453

Кузнецова М. Ф.
При проводах сына..........................................................................................

457

Кузнецова X. В.

При ожидании вести......................................................................................
Ланева В. Ф.

459

По умершей дочери..........................................................................................

461

Лебедева М. 17,

При проводах мужа..........................................................................................
При встрече раненого мужа.....................................................................
О погибшем брате..........................................................................................
Левина Е. А.
При проводах сына.................................................................
При получении похоронного извещения.................................................
Леонтьева 17. И.
При получении похоронного извещения.................................................

463
463
464
465
466

467

Лукина И. М.
В ожидании писем..........................................................................................
Малашова А. И.
По погибшему сыну......................................................................................

471

Меньшикова А. А,
При проводах мужа..........................................................................................
При получении похоронного извещения.................................................
При возвращении домой.............................................................................
При встрече с зятем......................................................................................
При встрече с сыном......................................................................................

474
475
478
480
483

469

Минаева 17. И.
О погибшем сыне..........................................................................................
Миронова Е. Е.
В ожидании вести..........................................................................................

486

Мишина Т. Г.
На могиле матери . .......................................................................................

487

484

Мошникова Е. С,
На могиле матери..........................................................................................
489
При проводах мужа............................................. ............................................
491
При проводах сына..........................................................................................
492'
При встрече с сыном..........................................................................................
494

Никонова T. Н.
По сиротам..........................................................................................................
Онтохина М. Р.
Сирота об отце..................................................................................................
В ожидании сына......................................................................................... .
596

495

498
501

Осина Н. И.
Плач по сыновьям...............................................................................................
Павкова А, А.
О погибшем сыне..........................................................................................

503

505

Павлова Е, И.

На могиле мужа..............................................................................................
При проводах сына..........................................................................................

506
508

Першина А, Н.
По сыновьям-фронтовикам..........................................................................

509

Потахина В. П.
При получении похоронного извещения.................................................

511

Ремизов И. К,
Плач по сыну..................................................................................................

513

Ремизова А. Е,
При встрече сына..........................................................................................

514

Ремизова М. Т.
При проводах сына..........................................................................................

515

Родина П. И.
По мужу и сыну..............................................................................................

517

Терентьева П. Е.
В ожидании встречи.....................................

520

Терехова T, М.
По мужу ,..........................................................................................................
В ожидании письма........................................

521
522

Ускова М. Н.
На могиле брата..............................................................................................

524

Фадеева А. Л.
По сыновьям......................................................................................................

526

Федулова А, М.
При проводах сына..........................................................................................
По погибшему сыну......................................................................................

530
531

Филимонова М. А.
В ожидании сыновей . . . .....................

534

Фирсова В, Н.
По дочери, отъезжающей на „дальнюю сторонушку“ .......

538

Фофанова H, Т.
При встрече сына..........................................................................................

539

Фролова О. С,
Плач по сыну.....................................

540
597

Хворостова А. М.

При встрече с сыном......................................................................................
При встрече с раненой дочкой .................................................................
Шибанова А. М.
На могиле матери.................................................................................
Шелыиакова А. М.
При проводах сына..........................................................................................
Плач на могиле мужа..................................................................................
При встрече с демобилизованными фронтовиками.............................
Приложение:

541
542
542

545
545
548

Конашкова А. Т.

Плач по сыну, погибшему на фронте Великой Отечественной
войны. (Собственноручная запись) ....................................................

551

Примечания......................................................................................................
Словарь местныхслов.........................................................................

554
581

РУССКАЯ НАРОДНО-БЫТОВАЯ ЛИРИКА
(ПРИЧИТАНИЯ СЕВЕРА)
В ЗАПИСЯХ В. Г. БАЗАНОВА И А. П. РАЗУМОВОЙ 1912-1945 п.

Утверждено к печати
Институтом русской литературы
(Пушкинский дом)
Академии наук СССР

Редактор Издательства П. П. Быстров
Художник Д. С. Данилов
Технический редактор Н. Ф. Виноградова
Корректоры В. Г. Андронову Р. Г. Гершинская, Л. Д.
Ф. Я. Петрова и 3. В. Типикина

Данилова,

Сдано в набор 23/III 1962 г. Подписано к печати 15ZVI 1962 г. РИСО
АН СССР № 80—109В. Формат бумаги 60х901/1п. Бум. л.183/<. Печ. л. 371/2 =
37'/* усл. печ. л. Уч.-иэд. л. 38,59. Изд. № 1596. Тип. зак. № 619. М-42071.
Тираж 1500.
Цена 2 р. 52 к.
Ленинградское отделение Издательства Академии наук СССР
(Ленинград, В-164, Менделеевская лин., д. 1)
1-я тип. Издательства Академии наук СССР
(Ленинград, В-34, 9 линия, д. 12)

о-

■

——

——-------&

ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАУК СССР
Богуславский А. О., Диев В. А. Основные проблемы
развития русской советской драматургии. Том L
1917—1935. 29 л. Цена 1 р. 90 к.
Бенина В. М. Современный французский роман. 30 л.
Цена 2 р.
История русского романа. В двух томах. Том I. 50 л.
Цена 3 р. 20 к.
Первый систематический опыт истории русского романа от его
истоков до эпохи первой русской революции. В томах выясняются осо­
бенности реалистического метода и мастерства крупнейших русских
романистов XIX в., исследуются их методы изображения человека и
общества, анализируются национальные особенности и мировое значе­
ние русского романа. Первый том охватывает развитие русской рома­
нистики от ее возникновения до 50-х годов XIX в. Отдельные разделы
тома посвящены Пушкину, Лермонтову, Гоголю, первым романам Тур• генева и Гончарова. Том завершается разделом „Герцен и проблемы
! романа“.

' История русской литературы XIX века. Библиографи­
ческий указатель. 100 л. Цена 4 р. 20 к.
Фундаментальный библиографический труд по истории русской
литературы XIX в.- Книга включает литературу по общим вопросам
истории литературы и литературоведения и обширный свод персональ­
ных библиографий (около 300 имен). Задача библиографии — помочь
общему изучению развития истории русской литературы.

I Ковалев В. А. Творчество Леонида Леонова. 25 л.
Цена 1 р. 70 к.
Литературное наследство. Том 70. Горький и советские
писатели. Неизданная переписка. 60 л. Цена 3 р. 80 к.
В томе публикуется богатейшее собрание писем Горького к советским писателям и писателей к Горькому (свыше 500).

I

I Основы текстологии. 35 л. Цена 2 р. 30 к.
;
В книге обобщен опыт дореволюционной и советской текстологии,
I установлены принципы выбора текста произведений для научных издаI ний писателей-классиков и его комментирования.

Проблема характера в современной советской литера­
туре. 20 л. Цена 1 р. 60 к.
Реализм и его соотношения с другими творческими
методами. 25 л. Цена 1 р. 70 к.
Теория литературы. В трех томах. Том I. Основные
проблемы в историческом освещении. Образ—ме­
тод—характер. 45 л. Цена 2 р. 90 к.
Якимович Т. К. Французский реалистический очерк.
I
1830—1848. 20 л. Цена 1 р. 30 к.
о

о

—о

О-

ИЗДАТЕЛЬСТВО
АКАДЕМИИ НАУК СССР
В МАГАЗИНАХ КОНТОРЫ „АКАДЕМКНИГА“
ИМЕЮТСЯ В ПРОДАЖЕ КНИГИ:

Бушмин А. С. Сатира Салтыкова-Щедрина* 1959.
644 стр. Цена 2 р. 67 к.
Десницкий В. А. Избранные статьи по русской лите­
ратуре ХУШ—XIX вв. 1958. 403 стр. Цена 1 р. 77 к.
Из истории русских литературных отношений ХУШ—
XX вв. 1959. 442 стр. Цена 1 р. 84 к.
История русской критики. В двух томах. 1958. Цена
за оба тома 6 р. 75 к.
Мордовченко Н. В. Русская критика первой четверти
XIX века. 1959. 430 стр. Цена 1 р. 81 к.
Муратова К. Д. М. Горький в борьбе за развитие
советской литературы. 1958. 486 стр. Цена 2 р. И к.
Некрасовские сборники.
Том П. 1956. 516 стр. Цена 2 р. 37 к.
Том Ш. 1960. 396 стр. Цена 2 р. 23 к.
Нруцков Н. И. Творческий путь Глеба Успенского.
1958. 188 стр. Цена 93 к.
Светлов Л. Б. А. Н. Радищев. Критико-биографический
очерк. 1959. 304 стр. Цена 58 к,
Творчество М. Горького и вопросы социалистического
реализма. 1958. 502 стр. Цена 2 р.
История английской литературы. Том Ш. Литература
от 70-х годов XIX в. до 1955 г. 1958. 730 стр. Цена
2 р. 88 к.
Ивагценко А. Ф. Гюстав Флобер. 1955. 490 стр. Цена
1 р. 43 к.
История немецкой литературы. В пяти томах. Том I.
Литература IX—XVH веков. 1962. 470 стр. Цена
1 р. 75 к.
i

Книги продаются в магазинах конторы „Академкнига“. В этих же
магазинах принимаются предварительные заказы на печатающиеся
книги.
АДРЕСА МАГАЗИНОВ:

Москва, ул. Горького, 6 (магазин № 1); 1-й Академический проезд, 55/5
(магазин № 2); Центр, Б. Черкасский пер., 2/10 (контора „Академ­
книга“, отдел „Книга-почтой“). Ленинград, Д-120, Литейный пр., 57.
Свердловск, ул. Белинского, 71в; Киев, ул. Ленина, 42; Харьков,
Горяиновский пер., 4/6; Алма-Ата, ул. Фурманова, 129; Ташкент,
I
ул. К. Маркса, 29; Баку, ул. Джапаридзе, 13. **
гО

ИСПРАВЛЕНИЯ И ОПЕЧАТКИ
Страница

Строка

Напечатано

19
29
152

22 сверху
21 снизу
7 сверху

оказалось
(№ ...)
камушечкам,

Русская народно-бытовая лирика

Должно быть

сказалось
(№ 79)
катушечкам,