Н. ЛАГОВИЕР и А. РОДНЯНСКИЙ
СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ
НАСТУП Л Е Н И Е
КУЛАЦКИЙ ТЕРРОР
(УГОЛОВНО-СУДЕБНЫЕ ОЧЕРКИ)
ПОД РЕДАКЦИЕЙ НАРОДНОГО КОМИССАРА ЮСТИЦИИ РСФСР
т. Н. М. ЯНСОНА
1 9 3 °
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА * ЛЕНИНГРАД
С, 60. Гиа /6 38928.
Ленинградский Областлит М 54806.
10*/а л- Тираж 10.000.
МНОГООБРАЗНЫЕ ФОРМЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КЛАССО-
ВОГО ВРАГА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМУ НАСТУПЛЕНИЮ.
Перед нами грандиозный по своим масштабам и по своему всемирно-
историческому значению процесс развертывания социалистического
наступления в стране пролетарской диктатуры, в СССР.
Многообразны участки, на которых ведется наступление, методы и
формы, в которых оно осуществляется. Все выше поднимается волна
самокритики и социалистического соревнования миллионов, на которые
оно опирается.
Цифры? Факты?
Не в рамках настоящей книги исчерпать те и другие. О цифрах и
фактах в достаточной мере говорит повседневная печать. Ограничи-
ваемся лишь очень немногими из огромной массы этих цифр и фактов,
характеризующих масштаб, темп, результаты социалистического на-
ступления.
Вот несколько «сухих» цифр пятилетки.
Капитальные вложения во всем народном хозяйстве составят за
5 лет 64 млрд руб., в 2’/г раза больше предшествующего пятилетия.
Из 16,4 млрд вложений в промышленность 78% поступает в тяже-
лую индустрию.
Продукция сельскохозяйственных машин возрастет в 4 раза, продук-
ция химических удобрений увеличится с 175 тыс. т в 1927/28 г. до
8-9 млн т в 1932/33 г.
По сельскому хозяйству пятилетка предусматривает 22% увели-
чения посевной площади и 35% повышения урожайности.
Но решающий показатель — не только общий подъем народного, в
частности сельского хозяйства. Решающий показатель даже не созда-
ние крупного сельскохозяйственного производства. Правда, уже созда-
ние крупного производства есть «решающий» фактор преодоления
отсталости сельскохозяйственного труда (XVI партконференция), т. е.
преодоления сохи, посева и уборки вручную, вспашки не во-время, за-
соренности семян, беспомощности в борьбе с вредителями и стихий-
ными бедствиями, плохих урожаев и другого, что еще во множестве сел
порождает жалобы на мачеху-землю, которая родит очень мало.
Но (и в этом гвоздь) «создание крупного сельскохозяйственного про-
изводства может быть достигнуто или путем создания крупного ку-
лацко-капиталистического хозяйства, или путем создания крупного со-
циалистического хозяйства (совхозы, колхозы, коммуны и т. д.). Со-
хранят ли крестьянские массы верность союзу с рабочим классом, или
3
они дадут буржуазии разъединить тебя с рабочими — зависит от того,
по какому пути пойдет развитие сельского хозяйства: по социалисти-
ческому или по капиталистическому, и сообразно с этим, кто будет
руководить развитием хозяйства — кулак или со-
циалистическое государств о».1
Социалистическое наступление означает, что капиталистическому
пути создания единоличного крупного хозяйства партия и совет-
ская власть противопоставляют пролетарский путь создания крупного
общественного хозяйства.
Цифра: в 1933 г. совхозы и колхозы по плану пятилетки внесут
свыше 8 млн т товарного хлеба.
Индивидуальные хозяйства дают кулацкие всходы.
Комбайн и трактор в руках кулака — рычаг для закабаления
крестьянской массы. Таков капиталистический путь. Коллективиза-
ция— тот железный мост, который ведет сельское хозяйство (через
укрупненные производственные единицы) не только на высшую ступень
техники (что, например, может сделать тракторная колонна на
узеньком клочке отдельного крестьянского надела), но и к уничтоже-
нию кулацкой эксплоатации.
Таков путь социалистического наступления.
Но (и этот вопрос ставили скептики всевозможных мастей) не при-
нимается ли тут желательное за возможное, мечта за действительность?
Не слишком ли велики темпы пятилетки? Не оборвут ли их «узкие»
места? Каково отношение к ним бедняцких и середняцких миллионов?
К 1 октября 1927 г. в РСФСР было 11 306 колхозов, а на 1 июня
1929 г. у нас имелось уже 39 530 колхозов из 60 тыс. колхозов по
всему Союзу. Соответственно увеличилось и количество хозяйств, вхо-
дящих в коллективы. В 1929 г. мы уже охватили почти 70 тыс. кре-
стьянских хозяйств, а по всему Союзу свыше 1 млн. С 1 425 тыс. га в
1928 г. посевная площадь совхозов поднялась до 1 816 тыс. га в 1929 г.,
посевная площадь колхозов с 1 390 тыс. га за тот же период увеличи-
лась до 4 262 тыс. га.2 Общий темп роста в 1929 г. имел прогрессивно-
ускоряющийся, во истину грандиозный характер.
Иначе говоря, если в отношении промышленности есть уверен-
ность, что пятилетка будет выполнена в более короткий срок, то еще
в большой мере это относится к колхозам.
«В пределах пятилетия вместо коллективизации 20% посевной пло-
щади, намеченной пятилетним планом, мы сможем решить задачу кол-
лективизации огромного большинства крестьян-
ских хозяйств, причем коллективизация таких важнейших зер-
новых районов, как нижняя Волга, средняя Волга и Северный Кавказ,
может быть в основном закончена осенью 1930 г.»* * * * 8
И дело тут не только в количественном росте.
* Резолюция XVI партконференции «о путях подъема сельского хозяйства и
налогового обложения серединка». XVI Всесоюзная партийная конференция, резо-.
люции и ностапогпения. Гиз. 1929 г.
2 Сталин. Год великого перелома. Гиз. 1929 г.
8 Поаановление ЦК ВКП (б) о темпе коллективизации.
4
Вот на выдержку несколько показателей качественного
роста.
Если в 192.8 г. средний размер колхоза состав тя.т 59 га посева, то
в 1929 г. средняя посевная площадь увеличилась до 91 га. А работа по
сплошной коллективизации ряда районов в ЦЧО, на Урале, Северном
Кавказе, по Волге, покрытых уже сравнительно густой сетью коопера-
тивных объединений, колхозов, имеющих уже и тракторные колонны?
Разве это не следующая, не более высокая ступень в колхозном дви-
жении?
Но и независимо от этого, разве салю количество не переходит в
качество? Разве приведенные цифры и факты не говорят о том, что
идущее под лозунгом XV съезда партии строительств > колхозов у .ле
стало и становится все более массовым движением дере-
венской бедноты и середняцких слоев?
Они именно об этом говорят, доказывая, что лозунг «к коллектив-
ному земледелию» отвечает глубочайшим жизненным запросам основ-
ных слоев деревни. И в этом его непобедимость.
«В чем состоит новое в нынешнем колхозном движении? Новое и
решающее в колхозном движении состоит в том, что в колхозы идут
крестьяне не отдельными группами, как раньше, а целыми селами, воло-
стями, районами, даже округами. А что это значит? Это значит, что
в колхозы пошел середняк» (Сталин).
Одни поощрительные меры (а они безусловно необходимы) не могли
бы породить этого движения, если бы оно не соответствовало интересам
основных слоев деревни.
Характерный штрих. Белоруссия. Песок и супесок, глина и суглинок,
подзолы — «куриный» урожай. Белорусс-хлебороб покупает себе и
сейчас хлеб. Только на кулацких хуторах—сносные урожаи. Но...
Хутора в Белоруссии — это социальное и политическое зло. Из-за
хуторов обнищали тысячи, десятки тысяч крестьянских хозяйств.
Только кулак, прикрывшись вывеской «культурное хозяйство», укреп-
лял свои экономические позиции.
А б. Наркомзем-Белоруссии? Вот что он написал в своей пятилетке:
«Коллективная форма (артели и коммуны) весьма слабо прививается
среди крестьянства Белоруссии главным образом потому, надо пола-
гать, что воспитанные в течение долгих десятков лет на принципах
единоличного землепользования крестьяне Белоруссии не имеют пока
еще наглядных результатов Обобществления сельского хозяйства».
И в течение ряда лет фактически проводилась столыпинская поли-
тика насаждения хуторов. Это ли «поощрительные меры»?!
А между тем вопреки наркомземовскому уклону (ныне ликвидиро-
ванному) по деревням, по селам и хуторам БССР начался великий рас-
кол и брожение умов. В крепких спорах шумели сходки. Под улюлю-
канье кулачья беднота вместе с середняком двинулась в великий поход
за крупный колхоз. Деревня организуется, ломает застарелые межи
столыпинско-наркомземовской системы. Начинают вырастать все новые
и новые, уже не карликовые, а крупные коллективные фабрики зерна.
В одно только лето 1929 г., помимо желания наркомзема и других орга-
низаций, на землях трудового пользования организовано 576 колхозов
на площади 126 тыс. га.
б
Подчеркивая необходимость решительной борьбы со всякими попыт-
ками сдерживать развитие коллективного движения из-за недостатка
тракторов и сложных машин, ЦК ВКП(б) вместе с тем со всей серьез-
ностью предостерег места против какого бы то ни было «декретирова-
ния» сверху колхозного движения, как «могущего создать опасность
подмена действительно социалистического соревнования по организа-
ции колхозов игрой в коллективизацию».
Подлинный! рост колхозного строительства совершался не благодаря,
а несмотря на те нарушения принципа добровольности и прочие искри-
вления и ан п[середняцкие перегибы, с которыми партия вела и ведет
решительную борьбу.
----э-------
Значит ли это, что на фронте социалистического наступления все
и всюду обстоит как следует, и можно почить на достигнутых лаврах,
предоставив дальнейшие вещи естественному ходу вещей?
Разумеется, нет. Еще много больших и малых недочетов в аппарате,
в людях, в методах и системе работы. Каждый день могучая волна само-
критики приносит десятки и сотни разоблачений сотен и тысяч язв,
неслаженностей, искривлений, обломовщины. Впереди путь, теснимый
громадами трудностей, впереди сложные задачи, требующие напряжен-
ной работы, не покладая рук, участия и инициативы миллионов. Взять
хотя бы тот же боевой участок социалистического наступления —
колхозное строительство. При всех достижениях мы все же находимся
пока лишь в начале пути к созданию действительно крупного, механи-
зированного обобществленного хозяйства. Только в начале
пути. Бурный рост колхозного строительства не должен ослеплять
нас только своей количественной стороной Еще более необходимо ре-
шительное улучшение качественных показателей. «Путь сплошной кол-
лективизации есть сложный трудный путь классовой борьбы. Попытки
обойти, а не устранить трудности, забежать вперед, не обеспечив
фланга и тыла, кинуться в бой одним авангардом, оторвавшись от ос-
новных сил, — такие попытки приносят один вред.1
Но если большие достижения социалистического наступления не
должны затушевывать ни теневых сторон и прорывов текущей работы,
ни трудностей дальнейшего пути, то, с другой стороны, нельзя зату-
шевывать и значения этих достижений.
Разве не являются они, в частности, наглядным опровержением мрач-
ных пророчеств и прогнозов, которые вслед за буржуазными экономи-
стами и политиками повторяли и повторяют отошедшие от генеральной
линии партии правые уклонисты.
Пророчества эти общеизвестны. Насчет «непосильных» и «нереаль-
ных» темпов капитального строительства (которые по истечении пер-
вого хозяйственного года оказались превзойденными) или насчет «де-
градации» сельского хозяйства (в котором вопреки этим предсказаниям
имели кроме бурного роста колхозного движения в 1929 г. расширение
посевных площадей на 6%, увеличение продукции совхозов на 34,7%,
продукции колхозов на 24,6 %). я И т. д. и т. д. 1 2
1 Правда, передовица от 4/IV 1930 г.
2 Материал XVI партконференции.
6
Все эти пророчества была разгромлены и опрокинуты «не в шуме
слов, а в блеске дела».
А в том чисде получило свое жизненное опровержение пророчество,
имеющее непосредственное отношение к теме дальнейших очерков, —
о мирном в р а с т а и и и кулака в с о ц и а л и з м. Если бы эта
теория оказалась верной, если кулак мирно врастает в социализм, то
следовало бы отбросить линию «на усиление наступления» (зачем на-
ступать не на врага) на кулака, и следовало бы изменить генеральную
линию партии и заменить ее политикой мирного сожительства с ку-
лаком.
Даваемый ниже анализ ряда конкретных эпизодов обострения клас-
совой борьбы в деревне, эпизодов кулацкого противодействия социали-
стическому строительству, нам думается, поможет читателю разо-
браться и в цене пророчества насчет «мирного врастания», сделать вы-
бор между данной «теорией» и той суровой оценкой ее, которая дана
XVI партконференцией, заявившей, что «партия решительно отвергает
антиленинскую теорию врастания кулака в социализм, как теорию, ве-
дущую к разоружению рабочего класса перед классовыми врагами, к
усыплению его революционной бдительности, к ослаблению его боеспо-
собности в борьбе за преодоление хозяйственных трудностей на основе
генеральной линии партии».
----®----
Классовые бои вокруг колхозов, вокруг каждого серьезного шага
вперед социалистического строительства, социалистического наступле-
ния. Вот о чем говорят эпизоды и факты повседневной практики, лишь
небольшая часть которых послужила сюжетом настоящих очерков.
Что это — неожиданное, непредвиденное осложнение, эти классо-
вые бои, это обострение классовой борьбы?
Если судить по тому, как существо диктатуры пролетариата пред-
ставлял себе Ленин, то неожиданным было бы другое, именно, «мирное
врастание», ликвидация классовой борьбы там, где еще классы не унич-
тожены, где еще действенен вопрос: «кто кого».
Диктатура пролетариата есть тоже период
классовой борьбы, которая неизбежна, пока не
уничтожены классы.
Так писал и так учил Ленин.
Мирным врастанием кулака в социализм тут и не пахнет.
Завоевав политическую власть, пролетариат
не прекращает классовой борьбы, а продолжает
е е впредь до уничтожения классов, но, разумеется, в иной обстановке,
в иной форме, иными средствами.1
Из этого, конечно, не следует, что пролетариат, после завоевания
власти, заинтересован в том, чтобы непременно обострить формы
и методы классовой борьбы в пределах своего государства, а тем более
увековечить ее. Наоборот, в перспективе, по мере окончательного вы-
теснения классовых врагов с их позиций, приближения к социализму,
1 Ленин, т. IV, стр. 249.
7
уничтожения, отмирания классов, будет отмирать и классовая борьба.
Когда процесс ликвидации кулачества, как класса, будет завершен,
ясно, будет ликвидирована и полоса обострения классовой борьбы в
деревне. Но эта общая перспектива, во-первых, не устраняет обостре-
ния борьбы в отдельные периоды и как раз периоды развернутого со-
циалистического наступления, а, во-вторых, не означает, что проле-
тариат может колебаться перед выбором, или, не обостряя борьбы, не
двигаться вперед к социализму, или пойти на обострение борьбы, чтобы
продвигаться вперед к социализму.
®-----
Прошедшие перед судами РСФСР эпизоды обострения классовой
борьбы в деревне, описываемые и анализирумые ниже, не дают полного
представления о всем многообразии форм, в которых проявлялось и
проявляется еще кулацкое противодействие социалистическому наступ-
лению. Исчерпать это многообразие не представляется возможным уже
по одному тому, что повседневная жизнь и противоречия классо-
вой борьбы выявляют все новые и новые изощренные формы и методы,
свидетельствуя об инициативе классового врага в деле отстаивания
своих позиций.
Даже в отношении той наиболее острой формы кулацкого противо-
действия, конкретные примеры которой преимущественно и являются
сюжетом настоящих очерков, даже в отношении кулацкого тер-
рора мы отнюдь не претендуем на исчерпывающее освещение всех
типичных и нетипичных его вариантов.
Их слишком много. Они различаются и по объектам нападения и
по мотивам преступления, по способам его совершения, по факторам и
обстановке, которые ему благоприятствуют, по результатам.
Кулацкий террор становится поперек колхозного строительства.
Под его ударами пал уже не один активный боец за организацию кол-
хоза, за расширение и улучшение социалистических элементов уже
имеющихся колхозов.
Кулацкий террор распространяется таким образом по главной линии
фронта борьбы за выкорчевывание корней капитализма.
Но борьба не ограничивается областью колхозов. Классовая борьба
и, в частности, террор, как острая форма ее, ведется вокруг всей работы
партии и советской власти с батрачеством и беднотой.
Нет ни одной крупной хозяйственной и политической кампании, ко-
торая бы не встречала бешеного сопротивления кулачества вплоть до
применения террора. Кампании сопровождаются мобилизацией не
только советских и партийных и общественных сил, но и мобилизацией
кулацко-капиталистических элементов города и деревни. Они тоже
«участвуют» в кампании, для того чтобы дезорганизовать ее. Под
аккомпанемент террора проходят кампании по перевыборам, по сель-
скохозяйственному налогу, самообложениям, хлебозаготовкам, контрак-
тации, займам и т. д.
Кулака возмущает помощь и заботы о бедняке: «Ребра поломаем,
если будете выдавать муку из кооператива только бедноте» (Жилевская
вол. Моск. обл.).
8
Селькор, разоблачающий кулацкое засилье, активист-общественник,
организующий на месте бедняцкие и середняцкие массы в наступление
на экономические или иные позиции эксплоататоров, председатель и
секретарь сельсовета, организатор КОВ, члены учетных и налоговых
комиссий, другие работники местных партийных и советских органов,
выделяющиеся четкой классовой линией в своей работе, энергичной
борьбой с обходами советского законодательства, — все они, есте-
ственно, возбуждают к себе острую ненависть классового врага, не брез-
гующего ничем, чтобы наиболее деятельных бойцов социашстического
наступления убрать с своего пути.
«Хлебные злаки я поджог с тем, чтобы наказать его и сделать менее
активным. Мстил за то, что он лишил меня права голоса и доказал, что
у меня был работник, выявил скрытую пашню, подвел мое хозяйство под
индивидуальное обложение», открыто сознался Радченко, осужденный
3 мая 1929 г. к расстрелу (Бийский окр.).
Жестоко избивая бедняка, другой кулак (Барнаульский окр.) по-
ясняет: «Вот тебе твой обмер посева, не будешь ходить обмерять».
Лучшие представители сельской интеллигенции (культурник-учитель,
врач, агроном и др.), порывающие с кулацким окружением и становя-
щиеся в шеренги социалистического наступления, помогающие ему
своими знаниями против тьмы, невежества, суеверий, предрассудков, на
которых держится влияние эксплоататоров, наиболее сознательные и
активные представители бедноты, крестьянки общественницы — далеко
нередкие мишени кулацкого прицела.
Вот несколько цифр о потерпевших от кулацкого террора по
РСФСР (без автономных республик) за 9 месяцев 1929 г.
Террористические акты были направлены против 1 002 лиц, среди
потерпевших 544 служащих (54,3%), 412 общественников (41,1%) и
46 селькоров (4,6%). Следовательно, главным своим острием терро-
ристические акты направлены были против низовых советских работ-
ников. По мотивам совершения преступлений дела распределяются так:
в связи с хлебозаготовками 139 дел (13,9%,), в связи с общественной
работой 711 дел (71,3%). Отсюда следует, что наибольшее противо-
действие в форме террористических актов встречает массовая обще-
ственная работа низовых советских работников и общественников. Не
менее разнообразны формы террора и по способу совершения их. Здесь
перед нами убийства, покушения, не доведенные до конца по незави-
сящим обстоятельствам, избиения, угрозы, поджоги, систематические
издевательства и оскорбления, травля (с доведением до самоубийства).
В ход пускается обрез, наган, ножи, топор, колы, камни, кулачная рас-
права.
По Ленинградской области по данным за 2-е полугодие 1928 г. глав-
нейшими орудиями и средствами кулацкой расправы являлись: огне-
стрельное оружие в 18 случаях (27%), нож, топор и другие железные
орудия в 21 случае (32%), колы и камни в 13 случаях (20%). В осталь-
ных случаях пускались в ход главным образом кулаки, затем носки
сапог, бутылки и даже розги в одном случае.
Следовательно, самый выбор орудий нападения говорит о том, что в
большинстве случаев нападение делается с целью лишить жизни акти-
вистов-общественников.
9
За 9 месяцев 1929 г. по РСФСР (без автономных республик) имеем:
поджогов 141 (14,2%), убийств 384 (38,7%), ранений 70 (7,1 %) и по-
боев 396 (40%).
Таким образом доминирующее .место среди отдельных разновид-
ностей террористических актов занимают действия, направленные не-
посредственно против личности.
Далее. Ha-ряду с такими фактами, когда кулак идет «под о т к р ы-
тым забрало м», не скрывая ни своего участия, ни мотивов классо-
вой мести, мы имеем еще чаще эпизоды завуалированного террора,
и здесь способы маскировки его также разнообразны. Обычно на
открытые нападения кулацкие террористы решаются под влиянием
крутого, резкого ущемления их эксплоататорских позиций, длитель-
ное время остававшихся неприкосновенными, и притом совершаются
они не только в опьянении жаждой острой классовой мести, но часто
и под влиянием алкоголя. Играют тут роль, конечно, и индивиду-
альные особенности и темперамент. Но чаще всего кулацкие
террористические акты подготовляются и совершаются конспи-
ративно, обставляются так, чтобы тщательно замести следы и улики,
всячески затруднить раскрытие исполнителей и организаторов. И, как
указывалось, нельзя отказать преступным элементам кулачества в изо-
бретательности и предусмотрительности на счет способов маскировки
своих террористических выступлений.
Когда нельзя замаскировать самого факта преступления, то при-
меняются иногда чрезвычайно хитроумные и предусмотрительные меры
для того, чтобы, по крайней мере, замаскировать классовые мотивы
преступления, чтобы придать ему вид обычной бытовой уголовщины,
а тем самым добиться смягчения ответственности.
От расследования и суда требуются подчас большое техническое
умение, а главное, большая политическая чуткость и зоркость для того,
чтобы вскрыть подлинные мотивы преступления.
В целях безнаказанности и маскировки кулаки предпочитают лично
на себя брать роль организаторов и вдохновителей террористических
расправ, физическое же выполнение их осуществлять руками других.
Чтобы раздобыть охотников класть свою голову за интересы ку-
лаков, эти последние прибегают в одних случаях к прямому найму де-
классированных и преступных элементов, в других — к спаиванию и раз-
ложению наиболее темных и отсталых элементов из бедняков и серед-
няков, в третьих — пользуются материальной зависимостью и идео-
логическим пленом подкулачников. В последнее время участились случаи
использования в качестве слепого орудия и наиболее отсталой части
женского населения деревни.
Всего в составе привлеченных и осужденных за кулацкий террор
по РСФСР за 9 месяцев 1929 г. имелось: кулаков —1 024 (31,2%),
середняков 1 896 (57%), бедняков — 296 (9%) и служащих — 67 (2,1%).
Конкретные выводы излагаются ниже в связи с отдельными очер-
ками. Здесь же заметим, что цифры, характеризующие социальный со-
став участников кулацкого террора, требуют серьезного внимания.
Правда, цифры не дают точных данных о том, кто какую роль
играл в террористическом акте. Что роль организатора исключительно
принадлежит кулаку, в этом не может быть сомнения. Во всей
1'>
Ленинградской об л. з а 2-е полугодие 1928 г. сред и
середняков нашелся только один организатор тер-
рористического акта, да и тот оказался бывшим
торговцем. Правда и то, что в процентном отношении (если учесть
то, что основную массу крестьянства составляют середняки) участие
середняков в кулацком терроре ничтожно и несравненно ниже, чем
непосредственно кулачества. Но тот факт, что в абсолютных числах
середняков по делам о кулацком терроре фигурирует не меньше, чем
кулаков, указывает на необходимость макс и м а л ь и о у с и л и т ь
мероприятия по политической изоляции к у л а-
ч е с т в а и самую борьбу с кулацким террором еще
в большей мере ориентировать на методы актив-
ного вовлечения и содействия бедняцких и середняцких
масс. Делается ли всюду все необходимое в этом направлении, — в на-
правлении политической изоляции кулачества, в направлении решитель-
ной ориентировки в борьбе с кулацким террором (и другими формами
противодействия социалистическому строительству) на активное вовле-
чение бедняцких и середняцких масс?
Как приведенные выше цифры, так и факты, излагаемые ниже,
определенно сигнализируют, что в этом отношении не все обстоит
благополучно. Искривления классовой линии, нарушения революцион-
ной законности, недостаточность массовой политической работы льют
воду на мельницу классового врага.
Мы уже не говорим о прямом содействии кулацким вылазкам (до
террористических включительно) со стороны тех бюрократически
разложившихся элементов советского аппарата, которые играют в нем
роль агентов классовых врагов и от которых советский аппарат еще
далеко не очищен. Одною из разновидностей (и, к сожалению, не
столь редкой) обстановки, благоприятствующей систематическому и
безнаказанному терроризированию бедноты и засилью кулачества,
является обстановка «единого фронта» кулачества со своими
агентами в аппарате. Об этот единый антисоветский барьер разбил
себе голову не один честный общественник. Обстановка примиренче-
ства, сдачи классовых позиций классовому врагу, целого ряда гной-
ников обычно характеризуется внешним благополучием в смысле отсут-
ствия (по крайней мере по официальным отчетам) эпизодов террора,
с одной стороны, и фактическим засильем кулачества и длительным
терроризированием бедноты — с другой.
-----©-----
Итак, формы кулацкого террора весьма разнообразны.
Но кулацкий террор сам по себе только одна, правда наиболее
острая, но все же только одна из форм противодействия и вредитель-
ства классовых врагов социалистическому наступлению.
На террор кулак обычно решается только в «крайнем случае».
Он имеет и другие пути для подчинения деревни своему влиянию, для
противодействия продвижению в деревне социалистических элементов.
Взять, например, методы борьбы кулачества с колхозом. Разве они
сводились только к террору? Нет. Вот неполный перечень других
достаточно общеизвестных методов антиколхозной «работы». Кулак
11
агитирует против колхозов, распространяя всякие небылицы, высмеивая
самую затею колхозов, пользуясь, разумеется, темнотою окружающих.
Кулак прикидывается другом колхоза и проникает в самый колхоз
только для того, чтобы взорвать и развалить его изнутри. Кулак
под колхозным флагом организует лжеколхоз. И так же в борьбе на
других участках социалистического наступления. Кроме террора в ход
пускается подкуп, экономическое закабаливание, разложение и раз-
вращение деревенских активистов через попойки, лжеселькорство, под-
чинение своему влиянию кооперативного аппарата, использование
националистических предрассудков, религиозных суеверии, церковных
и сектантских агитпропов и т. д. и т. д.
Нельзя забывать и о связи разнообразных форм классовой борьбы
в деревне с классовой борьбой в городе, в свою очередь принимающей
разнообразные формы: тут мы имеем и вредительство буржуазных
специалистов (шахтинское дело — наиболее яркий, но не единственный
и не последний пример), к тесовую борьбу в жилищном быту (война
этажей), оформление буржуазной идеологии в науке, искусстве и других
областях, массовые формы идеологического влияния (работа церковни-
ков, сектантов, рост антисемитизма и т. п. и т. п.).
—@-------
Чем разнообразнее формы противодействия классового врага социа-
листическому наступлению, тем более необходимо различать лицо клас-
сового врага, его вылазки, под каким бы прикрытием они ни совер-
шались.
Неумение различать лицо классового врага есть классовая сле-
пота, недостаточность политической чуткости и бдительности. Оно
подчас в такой же сильной степени, как сознательное попустительство,
объективно тормозит социалистическое наступление и развязывает ку-
лацкую активность.
Недостаточная политическая чуткость, классовая слепота — одна из
причин наблюдающихся местами явных «недогибов» и в борьбе с кулац-
ким террором. Сюда относятся такие факты, как, например, квалифи-
кация (расценка) как обычной уголовщины выступлений по мотивам
классовой мести, нечуткость к (подчас совершенно явственным) симп-
томам и сигналам нарастающей кровавой расправы, непринятие во-
время решительных мер к ее предупреждению, недостаточно энергич-
ный темп расследования соответствующих дел, недостаточная (в отдель-
ных, правда, редких случаях) жесткость судебной репрессии в отноше-
нии организаторов и вдохновителей террористического выступления.
Все это и подобные им проявления «недогибов» в борьбе с кулацким
террором (конкретные примеры которых приводятся нами ниже) дорого
обходятся делу социалистического наступления, защите активистов-
общественников, так же дорого, как «перегибы», бьющие по задаче
укрепления опоры в бедноте и союза с середняцкими массами.
йхг~=-Ф=—
Обострение классовой борьбы налицо. Разговоры о «мирном враста-
нии» оказались никуда негодным пророчеством, и не внешние механи-
ческие причины, не «неправильные действия советского аппарата», а
-12
внутренние причины реконструктивного периода, периода выкорчевы-
вания самих корней капитализма — причины этого обострения.
Неправильные действия могут иметь и имеют место как отступле-
ния от генеральной линии, неправильные действия, перегибы и недо-
гибы мешают борьбе. Но не в них корень контрнаступления кулацко-
капиталистических элементов. Корень этого-—в развертывании социа-
листического наступления.	'•
С каждым годом, при условии правильного проведения директив пар-
тии, все более будут стираться межи между отдельными крестьянскими
хозяйствами, исчезает злополучная' чересполосица, рушатся загородки,
разбивающие каждое селение на десятки и сотни мелких карликовых
хозяйств. К весне 1930 г. мы будем иметь на полях более 60 тыс. трак-
торов, спустя два года — более 250 тыс. тракторов. И конечно этот
процесс не может происходить без самого ожесточенного сопротивле-
ния кулаков, теряющих почву для эксплоатации, утрачивающих
командные высоты, обеспеченные им при раздробленности и распылен-
ности остальных крестьянских хозяйств.
«Рушится и превращается в прах последняя надежда капиталистов
всех стран, мечтающих о восстановлении капитализма в СССР — «свя-
щенный принцип частной собственности». Крестьяне, рассматриваемые
ими как материал, унаваживающий почву для капитализма, массами
покидают хваленое знамя частной собственности и переходят на рельсы
коллективизма, на рельсы социализма. Рушится последняя надежда на
восстановление капитализма.
«Этим, между прочим, и объясняются отчаянные попытки капитали-
стических элементов нашей страны поднять против наступающего со-
циализма все силы старого мира, попытки, приводящие к обострению
борьбы классов. Не хочет капитал «врастать» в социализм».1
-----ф-----
Бурным темпом идет социалистическая стройка в СССР. За корот-
кое время, которое потребовалось для правки и корректуры закончен-
ной рукописи настоящей книги, произошел существенный сдвиг в самой
установке (если можно так выразиться) борьбы с кулачеством. Если до
недавнего времени борьба с кулачеством своей непосредственной бли-
жайшей задачей ставила ограничение и вытеснение кулака,
то теперь вопрос ставится в плоскости ликвидации кулачества
как класса. Гигантский размах коллективизации и успехов социалисти-
ческого строительства в городе позволили борьбу с кулачеством пере-
вести на высшую решающую ступень. В 1927 г. кулачество распола-
гало более чем 10 млн т хлеба, а колхозы производили в десять раз
меньше. Следовательно, еще в 1927 г. кулак играл видную роль в снаб-
жении хлебом. А уже в 1929 г. колхозы и совхозы дали около 7 млн т;
а в 1930 г. дадут около 15 млн валовой продукции.
Ликвидация кулачества как класса, происходящая в данный период,
не есть простое воспроизведение раскулачивания, имевшего место в
1918 — 1920 гг. Тогда раскулачивание выражалось в дележе кулацкого
инвентаря, имущества, земли между беднотой и середняками. Теперь
‘Сталин. Год великого перелома, Гиз. 1929 г.
13
раскулачивание мыслится и проводится на основе обобществления ору-
дий и средств производства, в районах сплошной коллективизации.
Поэтому ликвидация кулачества как класса^ проводимая в данный пе-
риод, не есть возвращение к методам 1918 — 1920 гг., а огромный шаг
вперед. . . «ибо за двенадцать лет мы подвинулись далеко вперед, на
высшую ступень. И на этой высшей ступени мы даем последний и реши-
тельный бой остаткам капитализма в нашей стране, опираясь н а
о г р о м и у ю мо щ ь н а ш ей социалистической и н д у с т-
р и и, далеко вышедшей за довоенные рамки, во главе выросшего
и окрепшего пролетариата города и деревни, опи-
раясьнапрочныйсоюзссередняцки ми масса ми кре-
стьянства, опираясь, на растущее сочувствие рабо-
чих и трудящихся масс всего мира».1
В разрезе этой новой задачи, поставленной в порядок дня практи-
ческой работы партии, советской власти, общественности и миллионов
бедняцко-середняцких масс, а равно в разрезе борьбы с недавно вскры-
тыми искривлениями и антисередняцкими перегибами, те выводы, ко-
торые делаются ниже на основе анализа отдельных эпизодов кулацкого
террора, хотя и относящихся к периоду политики ограничения и выте-
снения кулака, не теряют своего актуального значения и в данный пе-
риод. В частности необходимо подчеркнуть следующее.
Во-первых, новая задача ликвидации кулачества как класса, мысли-
мая не как музыка отдаленного будущего, а как задача текущей прак-
тики и политики, является сама по себе блестящим подтверждением
вывода о бессилии кулацкого террора приостановить победное продви-
жение социалистических элементов в деревне. Много жертв кулацкий
терров вырвал из советских рядов, немало общественников, бойцов со-
циалистического наступления пало под предательскими выстрелами из
обрезов и т. п. Но процесс сплочения миллионов бедняцко-середняцких
масс вокруг политики партии развертывался и продолжает разверты-
ваться, несмотря ни на какие кулацкие ухищрения, с такой железной си-
лой и в таких масштабах, что уже позволяет в качестве очередной прак-
тической задачи выдвинуть задачу ликвидации кулачества как класса.
Во-вторых, вместе с тем процесс ликвидации кулачества как класса
на известный период не только не устраняет необходимости усиления
борьбы с кулацким террором, но еще с большей остротой подчеркивает
эту необходимость, подчеркивает значение данного боевого участка
борьбы с преступностью.
Процесс раскулачивания потребует известного периода времени.
Ускорение этого процесса немыслимо без решительного и повседнев-
ного преодоления правоуклонистских тенденций, склонных восприни-
мать новый лозунг партии лишь как декларативный лозунг, а не как
программу повседневной практической работы. Но вместе с тем ликви-
дацию кулачества как класса нельзя проводить упрощенчески, как
систему одних лишь административных мер.
«Необходимо с самого начала предостеречь от попыток возмож-
ных административных перегибов, от попыток замены и подмены адми-
нистрированием самодеятельности бедняцко-середняцких масс в деле
^Правда» от 1 февраля 1930 г., передовица.
14
ликвидации кулачества. И нужно решительно предупредить малейшие
тенденции распространения тех мероприятий, которые партия проводит
против кулачества и только против кулачества, на середняка».1
Исходя из разницы в темпах проведения коллективизации, а стало
быть, и во всей политической обстановке для проведения мероприятий
против кулака между различными районами СССР, лозунг раскулачи-
вания проводится только в районах сплошной! коллективизации, только
на базе сплошной коллективизации, а в остальных районах по мере
лого, как массы под руководством партии станут осуществлять сплош-
ную коллективизацию.
Следовалельно, полное завершение процесса ликвидации кулачества
как класса потребует известного периода времени и вряд ли можно
сомневаться в том, что это будет период ожесточенного и обое i репного
противодействия со стороны кулачества. Если кулачество оказывало
противодействие всем мероприятиям партии и советской власти тогда,
когда речь шла лишь о вытеснении и ограничении кулака, то, естествен-
но, кулак будет оказывать еще более ожесточенное противодействие
в период, когда вопрос ставится о том, чтобы полностью смести кула-
чество как класс с лица советской земли. А это значит, что борьба
с кулацким террором требует самого напряженного внимания, что
борьба эта должна быть максимально усилена, как в смысле своевремен-
ного и решительного реагирования на совершившиеся акты преступле-
ния, так и в еще большей мере по линии предупреждения. Стало быть,
не бесполезно учесть уже накопившийся опыт борьбы с кулацким
террором, равно как и те недочеты в этой борьбе, часть которых нашла
свое отражение в нижеизлагаемых очерках, при анализе отдельных
эпизодов кулацкого террора.
В-третьих, как на один из наиболее действенных методов усиления
борьбы с кулацким террором, ниже указывается на активизацию бед-
няцко-середняцких масс и общественности в деле предупреждения ку-
лацких вылазок. Обстановка ликвидации кулачества как класса создает
особо благоприятные условия для широкой реализации указанного
метода, поскольку Ликвидация кулачества как класса происходит и
будет происходить на основе сплочения миллионов бедняцко-середняц-
ких масс вокруг политики партии, на основе, следовательно, растущей
активности и сознательности трудящихся масс и политической изоляции
кулачества, одним из условий чему является немедленная ликвидация
перегибов и искривлений.
Вместе с тем существенно расширяется и система профилактиче-
ских мероприятий в смысле предупреждения кулацкого террора. В част-
ности, многочисленные резолюции сходов, бедняцко-середняцких кон-
ференций с требованиями выселения кулаков из областей и округов, где
они проживают, намечают один из видов этих мероприятий.
1 «Правда» от I февраля 1930 г.
16
С ОТКРЫТЫМ ЗАБРАЛОМ.
Инстинкт самосохранения, ставка на безнаказанность, отпор ку-
лацким вылазкам со стороны общественности в большинстве случаев
вынуждают «героев» кулацкого террора действовать из-за угла, при-
нимать заранее строго продуманные меры к уничтожению улик и сле-
дов своего участия в преступлении, к маскировке мотивов его. Но до-
вольно часты и исключения из этого правила.
Порою острая классовая ненависть и желание мести ударяет в
голову, как крепкое вино, с такой силой, что заглушает голос «благо-
разумия» и осторожности.
Тогда классовый враг выступает с открытым забралом, обнажая
свое контрреволюционное и искаженное звериною злобою лицо.
Что вдохновляет их на контрреволюционное выступление?
Раздражение против успехов социалистического строительства,
месть за ущемленные шкурнические интересы, злоба рабовладельца
против трудящихся, разбивающих свои цепи, строящих новую свобод-
ную жизнь.
И чем больше зверств они проявляют в своих расправах, тем ярче
и рельефнее выступает печать безнадежности и обреченности кулацкого
террора.
Повернуть колесо истории вспять, воскресить то, что бесповоротно
умерло, что обречено на слом, это ли не безнадежное дело!
Именно она, эта безнадежность, обреченность, это полнейшее-
отсутствие перспектив на будущее и толкает подчас на поразительно
изуверские выходки.
Не случайно и то, что алкоголь играет такую выдающуюся роль
в большинстве выступлений с открытым забралом. Не имея никаких
перспектив на победу, на будущее, кулацкие террористы нуждаются
в искусственном вдохновении, которое ищут и находят в вине.
-—- ®------
Вот небольшой эпизод кулацкого выступления с открытым забра-
лом, не повлекшего за собой тяжелых последствий.
За эксплоатацию батраков, систематическую скупку и перепродажу
леса по спекулятивным ценам Барлакская избирательная комиссия
(Каменский район Новосибирского округа) 10 ноября 1928 г. включила
братьев Ивана и Леонтия Абраменковых в список лишенных избира-
тельных прав.
На следующий день, узнав о состоявшемся решении, Абраменковы
ворвались на общее собрание батраков, которое проводилось предсе-
дателем избирательной комиссии Иваном Балахниным, набросились на
последнего с оскорблениями и угрозами изжить со света и требуя вос-
становления в избирательных правах.
12 ноября вечером они повторили свой налет в избу-читальню, где
с криками «сволочь, гад, мучитель» набросились на Балахнина, схва-
тили его за грудь и за горло, стали душить. История могла бы для
Балахнина кончиться скверно, если бы разъяренных кулаков не отта-
щили прибежавшие на шум крестьяне.
16
Принимая во внимание первую судимость обвиняемых, их много-
семейность, эпизодический характер их выступления, Новосибирский
окружной суд (6 июня 1929 г.) ограничился тремя годами лишения
свободы со строгой изоляцией и с поражением в правах.
В обоих случаях братья Абраменковы совершили свое нападение
в нетрезвом состоянии.
Батрацко-середняцкая общественность была возмущена кулацкой
выходкой и помогла выявить и разоблачить факты эксплоатации, спе-
куляции и противодействия мероприятиям советской власти со стороны
Абраменковых.
Такова фабула настоящего процесса. При всей своей заурядности
она отражает многое из того, что сказано, было выше о кулацком
терроре: здесь мы имеем перед собой значение шкурного мотива как
стимула к нападению, водки как источника вдохновения. Характерно и
то резкое осуждение, какое встретило преступление со стороны
бедняцкой и середняцкой общественности.
-----Ф-----
Или вот другой такой же эпизод.
4 декабря 1928 г. Филимонов, бедняк, общественник села Мироновки
(Барнаульского округа), поехал по деревне оповещать граждан о собра-
нии по вопросам реализации займа и проведения хлебозаготовок.
Филимонов был известен в деревне как сторонник и организатор кол-
хозов; он принимал, кроме того, деятельное участие в выявлении
объектов обложения. Кулак Герасимов вместе со своим зятем Самсоно-
вым среди бела дня напали на Филимонова, стащили его с лошади и
зверски избили, крича: «Вот тебе коллективизация, вот тебе индиви-
дуальное!» (обложение).
Филимонов был настолько избит, что остался лежать без сознания,
у него оказалось сломанное ребро.
Приговором Барнаульского окружного суда Герасимов был осужден
к расстрелу, Самсонов к 5 годам лишения свободы.
Открытое нападение на бедняка общественника и в данном случае
совершено было исключительно на почве мести за лишение Гераси-
мова избирательных прав и за обложение в индивидуальном порядке.
Надо ли доказывать, что за исключением, быть может, двух-трех
кулацких семей, ни в ком из однодеревенцев кулацкая вылазка сочув-
ствия не встретила. Наоборот, именно бедняки и середняки потребо-
вали сурового наказания.
—----©-----
15 февраля 1929 г. в д. Татариновой-Лебяжье, Болотнинского рай-
она, Томского округа происходило общее собрание крестьян по вопросу
о хлебозаготовках. Уполномоченный кредитным товариществом Кораб-
лин призывал сдавать излишки хлеба. Местные кулаки Диццун и Зелен-
ский, оказавшие в свое время немалоценные услуги колчаковской
белогвардейщине по выявлению советски настроенных лиц, категори-
чески возражали: «Излишки? Да, помилуй бог, какие же излишки! Быть
может, у кого другого, а у нас излишков хлеба не было и нет!»
2 Социалистическое наступление и~’куляцк11й”тсррор.	17
Работник кооперации Павел Басалаев, наоборот, доказывал, что
излишки имеются. Подавляющее большинство собрания с ним согла-
силось, хорошо зная местных кулаков. Басалаев же предложил и орга-
низовать красный обоз, первым записался в списки участников обоза и
был избран в комиссию.
Диццун и Зеленский записали в красный обоз лишь по 5 пудов
хлеба. Но они чувствовали, что под давлением общественного мнения
деревни придется поневоле стать более «щедрыми».
Когда инициатор организации красного обоза и выявления излишков
хлеба у кулаков Басалаев днем 17 февраля проходил по улице, на него
напали Диццун, Зеленский и 16-летний сын Зеленского Иван: «Вот тебе
красный обоз!»
Диццун ударил Басалаева ножом в спину.
8 июля 1929 г. Томский окружной суд приговорил Диццуна к
8 годам, Зеленского к 6, а сына — к 4 годам лишения свободы с кон-
фискацией части имущества.
В слободе Пахомовка, Новохоперского района Борисоглебского
округа (1(40), вечером 31 декабря 1928 г. происходило собрание граж-
дан по вопросу о самообложении и отчету сельсовета.
Выступавшие бедняки и середняки единодушно высказывались за
необходимость проведения самообложения. Деловым образом, по-хозяй-
ски, обсуждали, что нужно сделать в слободе, и как целесообразнее рас-
ходовать средства, которые будут собраны от самообложения.
Но тут вмешался Иван Новиков, который, не ограничиваясь своим
середняцким хозяйством, занимался перепродажей скота и спекуля-
цией хлеба, имея тесную спайку с кулачеством (за что и был лишен
спустя неделю после описываемых фактов избирательных прав).
Не беря слова, Новиков начал прерывать выступавших товарищей
криками: «Самообложение надо разложить подворно и на бедноту.
Беднота сидит на нашей шее. Обложим сами бедноту!»
Когда же председатель собрания (он же, председатель сельсовета)
Бугаев стал призывать Новикова к порядку, Новиков по-хулигански
обрушился на Бугаева и во время голосования крикнул: «Ты куда
поднимаешь руку. Тебе не платить, а руку поднимаешь!» Обращаясь
к собранию, предложил: «Чего вы подняли руки. Не смотрите на Буга-
ева, он лодырь!»
Собрание все же подавляющим большинством голосов высказалось
за то, чтобы самообложение провести в размере 25% к налоговому
рублю, и перешло к заслушиванию отчетного доклада предсельсовета.
А Новиков кончил свои хулиганские выходки тем, что бросился
на Бугаева, схватил его за горло и пытался задушить.
За что и был привлечен к уголовной ответственности.
-----------------------------------
Беднота д. Юковой, Кудымкорского района, Коми-Пермского округа,
немало была удивлена, когда в колхоз, организовавшийся в сентябре
1927 г. по инициативе кандидата БКП(б) т. Радостева, в числе шести
хозяйств вступил и Василий Михайлович Никитин. До вступления в кол-
18
хоз Никитин усердно прибегал к эксплоатации наемного труда, с пре-
зрением относился к бедноте. При вступлении в колхоз заявил: «Чему
удивляетесь? Желаю вот работать в колхозе и строить новую жизнь
в деревне!»
Вскоре цель вступления Никитина в колхоз выяснилась с доста-
точной определенностью: разложить колхоз, заполучить для себя луч-
шую землю — вот чего добивался Никитин.
«Еще бы три таких хозяйства, как мое, и мы могли бы от колхоза
отделиться в новый колхоз не из голодранцев, а солидных людей!»
В колхозе начал определенно разлагающую работу: яро выступал
против обобществления скота, от работ увиливал, скрыто нанимал за
себя батраков. Уговаривал выйти из колхоза.
Кончилось дело тем, что Никитин, по инициативе председателя и
организатора колхоза Радостева, был из состава колхоза как дезорга-
низующий элемент удален. Вслед за этим отделились еще три зажи-
точных хозяйства.
Но и после выхода из колхоза Никитин не только не прекращает
вредительскую антиколхозную работу, но еще более обостряет ее.
Собирает из исключенных и вычищенных из колхоза лиц отдельные со-
брания. Спекулирует на том, что у колхоза запасов хлеба нет, в то
время как у него их много. Подстрекает к выходу из колхоза. Для кол-
хоза действительно' создалась серьезная угроза, но он вышел с честью
из затруднений. Взамен вышедших поступили новые члены — бедняки.
Никитин же горько просчитался: колхозной земли, на которую он рас-
считывал, его лишили, а наделить другой земельное общество медлило.
Чувствительные неудачи и вызвали злобу Никитина к Радостеву,
которого он считал (и кто действительно был) главным виновником этих
неудач.
Сначала угрозы, как водится. А потом от слов к «делу». 15 марта
1929 г. Никитин заряжает свое охотничье ружье. За какой дичью он
собрался в этрт день охотиться, показало его дальнейшее поведение.
Подкараулив проходившего с другими колхозниками Радостева, Ники-
тин из-за своей ограды произвел в него выстрел из ружья, оказав-
шийся безрезультатным потому, что в этот момент Радостев завернул
за угол. А затем через некоторое время произвел еще два выстрела,
также случайно оказавшихся безрезультатными.
Так с открытым забралом выступив Никитин против колхоза и его
организатора.
Впрочем на суде и следствии он признал себя виновным только в
самоуправстве, в том, что самовольно отнял дугу, принадлежащую
Радостеву. Что же касается покушения на убийство, то в этом винов-
ным себя не признал: «Был пьян. Из ружья стрелял... в зайцев».(!)
Пермским окружным судом 14 июля 1929 г. он был осужден к рас-
стрелу.
б—-©-------
Громогласно объявил скромную цель своего прихода: «Я зашел за-
резать только секретаря».	*
Добавил: «Так и запишите в протокол».
*	19
Не его вина, если скромное желание не осуществилось и убить
секретаря не удалось. Это — вина публики, на глазах у которой он
пытался это сделать среди бела дня 30 октября 1928 г. в помещении
Заполуденского сельсовета Пермского округа. Публика с «героем»
террористом обошлась невежливо,—не только обезоружила, но и свя-
зала его.
Он успел впрочем нанести два сильных удара ножом, который про-
ник в область легкого; по свидетельству врача, нанесенная рана могла
вызвать смертельный исход. Однако ненавистный секретарь выжил.
Потерпевший и покушавшийся были однофамильцами. Но этим и
ограничилась общность этих людей. В остальном они представляли два
различных мира.
Секретарь и член сельсовета партиец Логин Антипьев энергично
содействовал проведению на селе классовой политики партии и со-
ветской власти, в частности по обложению.
Иван Антипьев имел двухэтажный крытый железом дом с хорошими
надворными постройками, .мельницу, лесопилку и зерносушилку, обра-
батывал 10 га земли, для чего (а также для работы на мельнице) имел
постоянных 4-5 рабочих, лично же физическим трудом не занимался.
В 1927/28 г. платил 590 руб. сельскохозяйственного налога и 474 руб.
самообложения. В 1928/29 г. на него было наложено 1 058 руб.
сельскохозяйственного налога, и кроме того, индивидуальное обло-
жение.
«Сельсовет душит меня налогами. А во всем виноват Антипьев.
От него нет житья. Пора убрать».
Еще более обозлился, когда был уличен газетой в эксплоатации
батраков и оштрафован в 300 руб. Разоблачение он также приписал
инициативе секретаря.
Получив извещение о сумме обложения на 1928/29 г., Иван Антипьев
пришел в страшную ярость. Извещение бросил на пол и заявил: «Не я
буду, если Антипьеву сига под бок не запущу!»
Так дошел Иван Антипьев до нападения с открытым забралом.
На следствии признал себя виновным и объяснил, что хотел убить
секретаря сельсовета за то, что считал его главным виновником нало-
женных на него налогов и штрафов.
-----®-----
Выстрел через окно.
Но вовсе не требовалась особая догадливость для того, чтобы узнать,
кто виновник выстрела. Это также было убийство, совершенное с «от-
крытым забралом»...
В самом деле, вот обстановка, при которой оно произошло.
Бедняк деревни Феклисты Пермского округа Дмитрий Анкудинов
11 октября 1928 г. устроил у себя «помочь» для постройки крыши. На
«помочь» были приглашены около 20 человек однодеревенцев. После
работы был ужин, распивали хмельную брагу. Присутствовавшие при
этом отец и сын Беркутовы подняли вопрос о тяжести обложения и
неправильной политике советской власти, в частности в отношении их,
Беркутовых.
Им горячо возражали секретарь местной комсомольской ячейки,
20
кандидат ВКП(б), Наум Курочкин и недавно пришедший с герсбора
Сергей Курочкин.
«Да вас, Беркутовых, по-настоящему следовало бы обложить больше
по крайней мере в 1 тыс. руб.»
В ответ посыпалась площадная ругань по адресу власти, партии и
оппонентов. Беркутовы пытались было тут же начать драку и избить
Наума Курочкина. Но этого им не позволили. Хозяин попросил разбу-
шевавшихся Беркутовых удалиться.
Толкнув ногой Наума Курочкина, Антон Беркутов крикнул: «Мы-то
уходим, а вы вот отсюда не уйдете и ляжете, как стельки!»
Не прошло и t5 минут после ухода Беркутовых, как через окно
раздался выстрел, которым наповал был убит сидевший у окна Сергей
Курочкин.
Разве это не нападение с открытым забралом?
Не только обстановка, предшествовавшая убийству, но и веществен-
ные улики не оставляли ни малейшего сомнения в том, кто убийцы.
При осмотре площади между домами Анкудинова и Антипа Берку-
това на мягкой почве огорода Анкудинова обнаружены были пять
хорошо отпечатанных галошами следов, которые вели к дому Берку-
товых. При сличении «чесонок» с галошами, в которых в этот вечер был
Александр Беркутов, с этими следами обнаружена полная их тожде-
ственность. Пустая гильза от патрона к 3-линейной винтовке, три
пули (полной тождественности с пулей, которая поразила Сергея
Курочкина), обнаруженные при обыске в доме Антона Беркутова, до-
вершили и без того тяжеловесную цепь улик.
А мотивы? Личность убийцы?
Беркутовы — типичные кулацкие силуэты, не раз, попутно заме-
тим, сигнализировавшие О' своей социальной о п а с-
н о ст и.
До революции — торговали скотом, чем, впрочем, занимались и до
последнего времени.
За эксплоатацию еще в 1926 г. Антип Беркутов лишен был избира-
тельных прав. ~
В 1923 г. у бедняка за 32 кг хлеба покупает усадьбу, дом с над-
ворными постройками и посев. А когда бедняк начал жать хлеб с своей
полосы, Антон Беркутов жестоко избивает его палками.
В 1926 г. новая попытка Беркутовых избить на собрании другого бед-
няка.
Избранную в сельсовет беднячку обругал нецензурной бранью: «Ну
и избирают же такое трепло!»
И это только часть вылазок.
Антип Беркутов хотя и лишен избирательных прав, но является
полным хозяином деревни. Он арендовал у бедняков земли и заставлял
их эту землю обрабатывать, спекулировал хлебом и мясом. Беднота
была обезличена, запугана, терроризирована. Тем, кто пытался проти-
воречить, Беркутов открыто грозил расправой, и этой угрозы боялись.
Антип Беркутов имел оружие и слыл за человека отчаянного и способ-
ного на все. Сельсовет... соблюдал нейтралитет.
Суд приговорил Антипа Беркутова к расстрелу.
----_в-----
81
Сергей Яковлевич Донской в селе Кандиевке Башмаковского района
Пензенского округа умудрялся всячески терроризировать обществен-
ных работников. Он писал анонимки, в которых угрожал смертью, не
стеснялся и в разговорах, и с глазу на глаз требовать прекращения той
или иной не нравившейся ему общественной работы. Был человек
энергичного и буйного, нрава. До революции имел мельницу, двигатель,
участок земли в 20 десятин, пользовался постоянно наемным трудом.
Был крепким кулаком и в 1928 г занимался к тому же торговлей.
Cienan Еремкин— бедняк л ой же деревни, пользовавшийся большим
авторитетом у бедноты и выдвинутый в председатели селысресткома.
Как председалель селькрестко.ма Ej.ie.MKHH проводил твердую классовую
линию невзирая на лица. Не устрашился и грозы села Кандиевского,
Донского, настоял на точном учете его доходов, в результате чего Дон-
ской был обложен в индивидуальном порядке.
Так столкнулись эти два человека, представители двух враждеб-
ных классовых прослоек.
Донской пытался воздействовать на Еремкина «мирным» путем:
«Чего связался с голодней? Лучше для тебя будет, если будешь работать
со мною. Разве не я помогал твоему отцу? Не отказываюсь помочь и
тебе!»
Когда же эти маневры оказались тщетными, Донской дошел до
открытого нападения. 6 октября 1928 г. в 11-12 ч. дня, будучи пьян,
встретив в местном кооперативе Еремкина, завел с ним ссору, обвиняя
в неправильном обложении индивидуальным налогом. Еремкин, не желая
вступать в ссору, направился было к выходу, но на крыльце Донской
схватил его за грудь, нанес по лицу удар кулаком, сбил с ног и, сев
на него, начал наносить побои, приговаривая: «Вот тебе индивидуаль-
ный налог!»
Помогал в этом и другой кулак Васин.
Такова фабула настоящего дела.
«Рассматривая личность подсудимого Донского и имея в виду, что...
он еще с 1905 г. является контрреволюционной личностью, что 11 лет
существования советского государства не повлияли на подсудимого
Донского, что он своей деятельностью тормозил, работу местных орга-
нов власти и общественных организаций, терроризируя их представи-
телей», выездная сессия Пензенского окружного суда 23 — 24 января
1929 г. приговорила Донского к расстрелу.
(Приговор был утвержден и Уголовной кассационной коллегией
Средневолжского областного суда.)
-----------
Характерен также эпизод террористического выступле'ния под от-
крытым забралом, который разыгрался 11 ноября 1928 г. в деревне Фи-
лякове Заготорской волости (Тотемского у. б. Вологодской губ.).
В этот день в доме сельского исполнителя Жданова происходило общее
собрание граждан деревни для передела сенокосных угодий. Надо за-
метить, что луговые и покосные угодия со времени революции переделу
не подвергались, и неравномерность их распределения, выгодная для
кулаков, только в слабой степени исправлялась в процессе частичных
уравнений. На собрании 11 ноября 1928 г. передел произвели более
22
решительный в полном соответствии с классовым подходом. Лучшими
по качеству земли участками в первую очередь наделили бедняков и
середняков, худшими — зажиточных. Как зажиточный получил сено-
косную землю и Федосий Алексеевич Красавин. Тогда Красавин ушел
с собрания, для храбрости выпил вина, взял из дома нож, которым,
явившись вновь на собрание, нанес удар в шею Зыкову. Пытался еще
раз пырнуть ножом, но был связан присутствовавшими. Рана причинила
Зыкову временное расстройство речи, так как оказалась в подчелюстной
области.
Нападение было совершено Красавиным исключительно по мотивам
классовой мести. Зыков — инициатор передела' сенокосных угодий и
собрания 11 ноября. Зыков — член сельсовета, селькор «Крестьянской
газеты» и газеты «Красный север». Зыков — бедняк, агитировавший за
переход к общественной обработке земли, за организацию коммуны.
По выздоровлении от полученной раны, он действительно органи-
зовал коммуну «Новая жизнь», в которую вошли 7 бедняцких и 4 серед-
няцких хозяйства. Зыков принимал активное участие в выявлении скры-
тых объектов обложения, в частности, уличил Красавина в укрытии
*/2 га посева. Поэтому его ненавидел Красавин, представитель кулацкой
верхушки деревни. Красавин энергично противился организации ком-
муны. Он стращал изъявивших согласие близкой гибелью советской
власти; распускал клеветнические слухи о коммуне среди женщин. Он
добился того, что’ из согласившихся первоначально организовать ком-
муну большая часть взяла свое согласие обратно. Коммуну удалось
сорганизовать лишь после того, когда Красавина взяли под стражу, как
обвиняемого по настоящему делу.
Каплей, переполнившей чашу кулацкой ненависти и злобы, и был
передел сенокосных угодий. Попутно заметим, что Красавин еще ранее
судился за хулиганство и по приговору суда отбывал 3 недели принуди-
тельных работ.
Классовая ненависть, вино и темперамент толкнули его на открытое
террористическое покушение.
«Расстрел», так ответил на это покушение Вологодский губернский
суд 25 — 26 марта 1929 г. В процессе, на-ряду с прокурором, в каче-
стве общественного обвинителя, выступал представитель редакции
«Красный север».
Определением Уголовно-кассационной коллегии Верхсуда РСФСР
от 17 апреля 1929 г. приговор был оставлен в силе.
БЫТОВАЯ УГОЛОВЩИНА ИЛИ КУЛАЦКИЙ ТЕРРОР?
С открытым забралом, однако, классовый враг выступал сравнитель-
но редко.
Обычно кулацкий террор всячески маскировался. Цель маскировки —
скрыть виновников или характер преступления.
Разумеется, от этого социальная опасность кулацкого террора не
снижается. Только усложняется борьба с ним, в частности, работа рас-
следования.
23
Продемонстрируем это на анализе нескольких эпизодов кулацкого
террора.
----е-------
«Столкновение на гулянке в дер. Крестовой шестнадцатилетнего
Павла Архангельского с гг. Козловым, Цветковым и Быстровым на
почве игры на гармонике, окончившееся поножовщиной — нанесением
смертельной раны Козлову и легких Андрею Цветкову и Быстрову, ква-
лифицировано по 588 ст.1 УК, хотя такие деревенские драки, оканчи-
вающиеся поножовщиной, всегда квалифицируются по 142 ст.2 УК или
76 ст. УК».	'
Цитата взята нами из кассационной жалобы в Верховный суд РСФСР
защитника Архангельских, осужденных в числе 7 человек 7 апреля
1929 г. выездной сессией Тверского губсуда в г. Ржеве. Из них двое
(Михаил Иванович и Николай Иванович Архангельские) приговорены
к расстрелу, замененному Президиумом ВЦИК 10 годами лишения сво-
боды, прочие к лишению свободы на длительные сроки.
С подобною аргументацией по делам о кулацком терроре встре-
чаться приходится довольно часто. По одному этому анализ ее пред-
ставляет практический интерес.
«Да, убил».
Или: «Да, покушался на убийство. Но... преступление совершено
в обоюдной драке, или вообще по мотивам, никакого отношения
к классовой мести не имеющим».
Но и независимо от того, какие аргументы приводят защитники
в кассационных жалобах и подсудимые в своих показаниях, вопрос о
том, что действительно имело место, — обычная бытовая уголовщина
или террористическая вылазка классового врага, — принадлежит к
числу основных вопросов предварительного и судебного следствия.
Ошибиться по данному основному вопросу — значит извратить поли-
тическую перспективу дела. Ошибки тут чреваты тяжелыми послед-
ствиями для отдельных граждан. «Просчеты» тут недопустимы и с
точки зрения интересов государства, и с точки зрения правильной уго-
ловно-судебной политики.
Советское государство, само собою разумеется, ведет повседневную
борьбу с бытовой поножовщиной и уголовщиной. Но не в интересах
советского государства отдельное проявление бытовой уголовщины оце-
нивать как нечто большее, чем- они представляют в действительности,
оценивать как террористический акт классового врага. Перегибы
поэтому здесь ничего, кроме вреда, принести не могут.
Еще менее терпимы ошибки в противоположном направлении, сма-
зывание политического характера преступления. Это значит давать
возможность преступным элементам кулачества прикрывать акты клас-
совой расправы под защитный цвет бытовой уголовщины в целях смяг-
чения ответственности.
Что же в действительности имело место в дер. Крестовой, и что по-
будило суд применить не 142, a 58s ст. УК, т. е. оценить преступление
1 Как контрреволюционный террористический акт.
’Как обычное убийство.
24
не как бытовую поножовщину, а как террористическую вылазку клас-
сового врага?
Методы исследования и оценки доказательств по настоящему делу
представляют интерес не только в разрезе конкретных задач расследо-
вания по данному именно делу. Они имеют более широкий интерес и
должны быть учтены как при раскрытии других сходных по обстановке
преступлений, так и при разрешении таких дел. Не только для следо-
вателя, но и для общественного обвинителя, народного заседателя важно
знать, как маскирует иногда классовый враг свои террористические
расправы.
---®—--
Взятый сам по себе, изолированно, эпизод, разыгравшийся 11 сен-
тября 1928 г. на гулянье в дер. Крестовой Оленинской волости, несмотря
на трагический исход, пожалуй, был бы недостаточен для категориче-
ского признания его контрреволюционным террористическим актом.
В этот день Павел Архангельский, еще не достигший полных 17 лет,
самый молодой из членов семьи Архангельских, привлеченных в каче-
стве обвиняемых по настоящему делу, во время гулянки напал на своего
ровесника Ивана Козлова и кинжалом нанес смертельную рану в легкие.
Поразив на смерть Козлова, Павел Архангельский нанес два удара кин-
жалом Цветкову и три ножевых раны Быстрову, когда те вступились
за Козлова и спросили: «За что ты зарезал Козлова?» Цветков и Бы-
стров отделались легкими ранами.
Тогда же, угрожая смертью, заставил стать перед собою на колени
и просить пощады бедняка Суворова.
Вот к чему, собственно, с внешней стороны, сводился эпизод, разы-
гравшийся 11 сентября 1928 г. на гулянке в дер. Крестовой.
Правда, даже и в изолированной оценке, эпизод этот окаймляли
некоторые факты, заставлявшие критически отнестись к тому объясне-
нию мотивов преступления, которое дал Павел Архангельский, и кото-
рое затем повторил в кассационной жалобе защитник; согласно этому
объяснению была пьяная драка на почве игры на гармонике, закончив-
шаяся тем, чем часто заканчиваются пьяные драки, — поножовщиной.
В самом деле, кто такой Павел Архангельский? Сын б. помещика —
кулака Ивана Архангельского.
Кто жертва его расправы? Убитый Иван Козлов — сын активного
общественника, в течение шести лет состоявшего членом сельского со-
вета, открыто выступавшего против Архангельских, открыто доказы-
вавшего на собраниях необходимость отобрания у них поместья.
А раненые распоясавшимся кулацким сынком Цветков и Быстров?
Они также из бедняцких семей, возивших лес из бывшего поместья
Архангельских, лишь недавно изъятого.
А Степан Суворов, которого Павел Архангельский заставил стать
перед собою на колени и просить о пощаде? Тоже из бедняцкой среды.
Да и в самом способе расправы чувствуется отголосок крепостнических
нравов, хамского кулацкого высокомерия и произвола, отдает чем-то
родственным «лудорвайщине».
При наличии таких фактов, даже рассматривая события 11 сентября
изолированно, версия, которая целиком и исключительно сводит эпизод
26
к обычной бытовой драме из-за аполитичных недооазумений на почве
игры на гармонике, кажется малоправдоподобною. Но в то же время,
повторяем, эпизод 11 сентября, взятый изолированно, не дает категори-
ческой уверенности в том, что он имел место на почве классовой
мести.
По какому же пути должно было пойти как следователю, так и
суду для того, чтобы добраться до выявления подлинного характера
преступления.
Для этого следовало избрать тот именно путь, по которому действи-
тельно и пошло расследование по настоящему делу. Расследование и
суд не остановились и никоим образом не должны были остановиться
только на эпизоде И сентября 1928 г. изолированно от той социально-
политической обстановки, которая его породила, и от ряда других эпи-
зодов, которые ему предшествовали. Расследование произвело неболь-
шую экскурсию в область социально-политических отношений в дер.
Крестовой и роли семьи Архангельских на протяжении целого ряда лет.
И такой метод исследования не остался безрезультатным, и он цели-
ком себя оправдал. Он помог вскрыть целый ряд фактов, мимо которых
никак нельзя пройти при оценке эпизода 11 сентября, ряд таких
моментов, от которых к эпизоду 11 сен тября идут не только крепкие
нити, но и яркие лучи, проливающие свет на истинный характер престу-
пления.
-----в----
В 1912 г. гр. Иван Ефимович Архангельский «округлил» свое креп-
кое хозяйство, охватившее в общей сложности свыше 50 га. Округлил
он свое хозяйство путем приобретения у помещика Модестова за 24
тыс. руб. поместья «Федосово», в котором он и поселился вместе со
своей многочисленной семьей — пятью сыновьями: Василием, Михаилом,
Александром, Николаем и Павлом (самым младшим).
Землю Архангельские обрабатывали преимущественно наемным
трудом, эксплоатировали бедноту, оказывая сильное экономическое
давление на крестьян окружающих селений', которые смотрели; на;
Архангельских как на помещиков. Архангельским недурно жилось при
царизме, и они были далеки от оппозиции царскому строю. Иван Ефи-
мович Архангельский одно время был волостным старшиной. Сумели
Архангельские уберечь свое поместье и после того как пришел Февраль,
а затем Октябрь. По прежнему сдавали землю и покосы на кабальных
условиях маломощным крестьянам, пользовались наемным трудом, экс-
плоатировали бедноту.
И так продолжалось почти до 1928 г.
Понятно, что Архангельские немало потрудились над тем, чтобы
все эти годы укрыться от «революционных невзгод». Они сплотили во-
круг себя группу зажиточных крестьян волости, среди которых поль-
зовались большим авторитетом. Они умели приспособляться, когда этого
требовали обстоятельства. Комитеты бедноты? Комбеды? Извольте: в
1918 г. во главе Замощинского волостного комбеда становится не кто
иной, как Михаил Архангельский, самый развитой из сыновей Ивана
Архангельского.
Волостной исполнительный комитет?
26
Поддержка зажиточных элементов помогает тому же Михаилу
Архангельскому занять пост председателя Замощинского вика.
Кооперация?
Опираясь на те же кулацкие слои, он с 1925 г. в течение ряда лет
возглавляет правление Холмецкого общества потребителей.
Вряд ли можно сомневаться в том, что Архангельские опирались не
только на кулачество, но и на некоторые покровительствующие и по-
пустительствующие им элементы аппарата.
Насчет классовой линии там, где ее берутся проводить типы вроде
Архангельских, распространяться излишне. Мы этим не хотим сказать,
впрочем, что Холмецкое потребительское общество под руководством
Михаила Архангельского не проводило классовой линии. Классовая линия
проводилась, но это была классовая линия кулака. Члены ЕПО,- если
не исключительно, то в подавляющей массе вербуются из середняцко-
зажиточных слоев, «солидных» крестьян. Широко раскрыты двери ЕПО
и для служителей религиозного культа, и для торговцев. Только с коопе-
рированием бедноты дела обстоят совсем-таки неудовлетворительно. До
бедноты ли кооператорам типа Архангельского!
Так шли годы. Годы безмятежной помещичье-кулацкой идиллии.
Экономическая зависимость, недостаточная активность, неоргани-
зованность, боязнь выступать против влиятельных фигур Архангель-
ских — причины, которыми объясняется тот факт, что вплоть до самого
1926 г. беднота не реагировала, даже не поднимала вопроса об отобра-
нии земли у б. помещиков Архангельских. Только в 1926 г. на гори-
зонте помещичье-кулацкой идиллии появились тучи. Наиболее активная
группа бедняков общественников в этом году возбудила перед Оленин-
ской волостной земельной комиссией ходатайство о лишении Архан-
гельских земли и повела в этом направлении широкую агитацию среди
бедняцких и середняцких слоев. Началась борьба. Началось наступление
бедноты на экономические позиции Архангельских. Используя всяче-
ские «легальные возможности». Архангельские сумели лишь отсрочить,
оттянуть свое поражение, но удержаться на своих позициях не смогли.
К началу 19£8 г. большая часть земли и леса, находившихся во вла-
дении Архангельских, была у них изъята и передана в пользование
малоземельных крестьян.
Вот стало быть, одна «серия» фактов, предшествовавших эпизоду,
разыгравшемуся 11 сентября 1928 г.
Спрашивается, можно ли эпизод 11 сентября оценивать изолиро-
ванно от этой серии фактов? Разве не законно и не естественно пред-
положение о том что эпизод 11 сентября имеет какую-то связь с клас-
совой борьбой, разыгравшейся между беднотой и Архангельскими после
отобрания у них поместья и леса? Разве не усиливается правдоподоб-
ность предположения, что и 11 сентября разыгралась не бесшабашная
поножовщина, смутно отдающая себе отчет в том, против кого на-
править удар, но акт классовой мести. Некоторые другие вскрытые
расследованием факты, предшествующие эпизоду 11 сентября, дали
решающий перевес именно такому предположению.
В июле 1925 г. в деревне Лыкино Николай и Константин Архан-
гельские избили подростка Кутейникова. Находившийся тут же отец
избиваемого, бедняк Михаил Кутейников потребовал прекращения из-
27
биения. В ответ на это Архангельские сбили его с ног, револьвером
и гирей нанесли телесные повреждения.
Беря и этот факт изолированно, можно, конечно, как это и де-
лается в кассационной жалобе, отрицать за ним значение факта, вы-
ходящего из рамки дел так называемого «частного обвинения».
«Подумаешь, в самом деле, мало ли у нас кто кого избивает, сшибает
с ног, наносит телесные повреждения! Причем тут классовая месть!»
Но в оправе тех взаимоотношений, которые существовали между
Архангельскими и беднотою, такого рода факты выглядят иначе. Их не-
возможно расценивать иначе, чем проявления «барских» замашек
Архангельских, барской спеси и презрения к бедняку. Корни этих за-
машек уходят в седую даль десятилетий и столетий бесправия трудя-
щихся, дикого и безнаказанного произвола крепостников и крепостни-
ческого режима. Подобные эпизоды доказывают, что от таких замашек
темпераментные Архангельские не отказались и при резкой перемене
исторической декорации. Они себя чувствовали достаточно крепкими
для того, чтобы позволять себе роскошь такого «обхождения» с бед-
нотою.
За избиение Кутейникова никто Архангельских к порядку не при-
звал. Кутейниковы предпочли худой мир с Архангельскими доброй
ссоре с ними.
Дело кончилось полюбовно.
То, за что следовало взгреть самым жестоким образом, сходит
Архангельским как с гуся вода.
Ноябрь 1926 г. Это было время, когда беднота зашевелилась и
ребром поставила вопрос о б. помещиках Архангельских. И вот про-
исходит новый «инцидент», сопровождаемый револьверной стрельбой.
В стрельбе упражняется Николай Архангельский. Из нагана ночью он
стреляет в проходившего мимо поместья члена сельсовета соседней
волости Константина Смирнова. Стреляет и в гр. Бойцова, пытавшегося
отнять наган. Темная ночь и случайность, а не что-либо другое было
причиной тому, что выстрелы оказались безрезультатными. И на этот
раз Архангельских никто к порядку не призывает. Надобно быть
слепым, чтобы не видеть связи между этим эпизодом и кампанией, под-
нятой беднотой.
Осень 1927 г. Самый разгар тяжбы бедноты с б. помещиками Архан-
гельскими. Новый инцидент. Пьяный Василий Архангельский непро-
шенным гостем приходит в дом к Петру Крылову на хуторе Тислино,
одному из главных инициаторов отбора земли у Архангельских. Говорит
без обиняков, начисто: «Если тебе и присудят землю нашу, то все равно
от этого не разбогатеешь. Как ходил в лаптях, так и будешь ходить!»
А затем зажигает спичку и, бросая ее вверх, поясняет: «Вот вам
что будет!»
Василий Архангельский оказался хорошим пророком.
Когда Крылову была нарезана земля из поместья Архангельских,
ночью 14 июня 1928 г., когда вся семья Крылова спала глубоким сном,
загорелась нежилая изба Крылова. Отсюда огонь перебросился на
прочие постройки, в результате погибли в огне и постройки, и скот.
Пришлось Крылову действительно «ходить в лаптях».
Не плохим пророком по части предстоящих поджогов оказался и
28
Михаил Архангельский. Той же осенью 1927 г., встретив на улице
другого инициатора отбора земли, Андрея Иванова, он также без оби-
няков и начисто грозит: «Если отберете от нас землю, то от вас и
пепла не останется!»
А в октябре 1928 г. и эта угроза пророчески сбылась. От поджога
сгорел овин Иванова, 700 снопов льна погибли в огне, оставив только
пепел.
Архангельские сдавали свои позиции, но с боем. Зарево пожаров
освещало путь их отступления. Ломали и изгороди выгона, которым
пользовались на кабальных условиях бедняки, как только узнавали о
начатой кампании по отбору земли.
Как уже указывалось, в тот самый день, когда был убит Иван
Козлов, убийца Павел Архангельский нанес два удара кинжалом' в
спину гр. Цветкову и три ножевых раны Быстрову. Что Цветков и
Быстров были не случайно подвернувшимися под горячую руку моло-
дого Архангельского мишенями, что и с ними сводились счеты по
мотивам классовой ненависти, доказывает еще один «инцидент», имев-
ший место осенью 1927 г.
Это как раз было время, когда, с разрешения вика, крестьяне
окрестных селений, в том числе и Цветков, Быстров и Некрасов, присту-
пали к возке на дорожное строительство леса из бывшего участка
Архангельских. Архангельские воспротивились этой возке, чинили
всяческие препятствия, под угрозой оружия приказывали сваливать и
не вывозить лес.
«Лес не ваш, а наш. Не имеете права его брать! Если еще приедете,
сукины дети, перестреляем до одного!»
Архангельские зря на ветер угроз не бросали. За неподчинение
приказанию свалить лес Николаем Архангельским еще в 1927 г. был
сильно избит Цветков. В декабре 1927 г. по тем же мотивам Констан-
тин Архангельский пытался зарезать ножом Некрасова. 3 августа
1928 г. Цветков подвергался вторичному нападению со стороны Павла
Архангельского и его товарищей Лапшина и Конанева, которых Архан-
гельские натравили на Цветкова. Лапшин ворвался в дом Цветкова,
где стал приставать и вызывать на ссору. Когда Цветков вышел из
дому, Лапшин и Конанев набросились на него в коридоре и нанесли
побои. Цветкову с трудом удалось вырваться от нападавших на улицу,
но здесь за ним погнался Павел Архангельский с ножом и камнем, а
Лапшин и Конанев с кольями.
«Сволочь, сейчас не догоним, в другой раз попадешься»!
Таким образом 11 сентября 1928 г. не в первый раз Архангельские
«прицеливались» в Цветкова.
Почему же ненавидели Архангельские Цветкова? Из-за гармошки?
Нет, не гармошка тут была причиной. Цветкова ненавидели потому, что
Цветков был активист-общественник, секретарь Холмецкой ячейки
ВЛКСМ, профуполномоченный сельхозлесрабочих. Его ненавидели по-
тому, что он с 1926 г. вел большую агитационную и организационную
работу среди крестьян, открыто настаивал на отобрании земли у Архан-
гельских, на пленумах сельсовета и на собраниях ЕПО разоблачал
Архангельских, как примазавшийся и чуждый элемент.
Попутно заметим, что и перечисленные художества Архангельских
20
в слое время не встретили того жесткого и решительного отпора, какого
бы они безусловно заслуживали.
д эго еще более распоясывало господ Архангельских вплоть до
кровавой расправы 11 сентября.
Расправа зга вызвала сильное возмущение бедноты. В октябре
1928 г. крестьяне деревень Лукино, Козловки, Макарево, Крестовая,
Тислино и др. стали выносить приговоры о немедленном выселении
Архангельских из имения «Федосова». По настоянию бедноты вопрос
был поставлен на обсуждение пленума сельсовета. Но даже и в этот
момент Архангельские продолжали действовать привычными методами
политического хулиганства и террора. Михаил и Иван Архангельские с
компанией выпивших хулиганов и подкулачников пленум сорвали.
Цепь указанных выше фактов и эпизодов, их совокупность, ана-
лиз той конкретной обстановки классовой борьбы, в которой они
развертывались, и привели суд к убеждению, что здесь налицо не быто-
вая поножовщина, а преступление на почве классовой мести.
И не трудно понять, что именно путь, избранный судом, а не тот,
который предложен в кассационной жалобе осужденных, есть един-
ственный путь, которым следует игти при расследовании аналогичных
преступлений, при разрешении кардинального вопроса о характере
преступления и его мотивов.
Наоборот, следует самым решительным образом отбросить тот под-
ход к собиранию и оценке доказательственных улик, какой мы видим
в кассационной жалобе, и с которым приходится встречаться часто.
В чем сущность этого подхода? В том, что эпизоды берутся со-
вершенно изолированно друг от друга и вне всякой связи с социально-
политической обстановкой. Но если так оценивать доказательственные
улики, то не только по делам о кулацком терроре, но и по многим
вообще уголовным делам, пожалуй, никогда нельзя было бы выносить
обвинительного приговора тогда, когда приходится оперировать одними
так называемыми косвенными уликами. Ведь каждая из этих улик
в отдельности обычно так мало о чем говорит. Ведь только вместе
ьзятые они и могут сыграть решающую роль в формировании судейского
убеждения. А в кассационной жалобе люди всерьез убеждают, что
«... по данному делу соединены в одно производство и квалифициро-
ваны общей 588 ст. УК самостоятельные преступления, совер-
шенные различными лицами в различный промежуток времени с 1925 г.
по октябрь 1928 г. Этим создана совершенно неправильная перспек-
тива дела».
Итак, все указанные выше эпизоды — самостоятельные, т. е. не
связанные друг с другом преступления.
Это, повидимому, принимается как аксиома, не требующая дока-
зательств.
А отсюда вывод—перспектива дела извращена тем', что эпизоды
эти рассматриваются в их совокупности.
Но ведь так рассуждать значит ставить вещи вниз головой.
Единственный метод для того, чтобы получить правильную пер-
спективу дела, в данном случае заключается в оценке всех эпизодов
в их совокупности, поскольку основным вопросом, подлежавшим выяв-
лению (а отнюдь не аксиомой), и был вопрос о том, связаны или не
30
связаны все эти отдельные эпизоды общностью одного .момента, мо-
мента классовой мести и расправы.
Этот путь не имеет ничего общего (кроме внешнего разве сходства)
с действительно нежелательным механическим з а г р о м о ж-
дением и соединением разнородных дел. Весь вопрос
в сущности в том и заключается, чтобы выяснить степень однород-
ности или самостоятельности, изолированности этих эпизодов. По-
этому предложенный касжалобой путь мог бы привести не к чему
иному, как к грубым ошибкам.
Алексей Архангельский «в грубых формах» (по деликатному вы-
ражению касжалобы) предлагал возившим лес с их б. владений беднякам
скидывать лес. Это — самостоятельный эпизод. И как самостоятель-
ный эпизод — это что-то вроде самоуправства и ничего более.
Нападение на Ивана Цветкова? Опять самостоятельный эпизод
просто хулиганская выходка!
Стрельба в 1926 г. в члена сельсовета Младотуйской волости?
Самостоятельный эпизод.
Угрозы поджогами, столь пророчески сбывающиеся? Самостоятель-
ный эпизод.
Столкновение на гулянке, окончившееся нанесением смертельной
раны Козлову, — опять самостоятельный эпизод на почве игры на гар-
монике. И т. д. И т. д.
Разве это не характерный образчик аргументов, которым считают
возможным оперировать перед судом не только осужденные, но кое-
кто из ретивых советских защитников, рассудку вопреки и наперекор
стихиям?
Если не ошибаемся, такая аргументация заслуженно и давно окре-
щена как софистика самого низкопробного качества.
Тем печальнее констатировать, что кое у кого из представителей
советской защиты она еще в ходу, еще имеет своих рыцарей, которые,
пользуясь ею, хотят они того или не хотят субъективно, но объективно
смазывают классовые мотивы и социальную опасность кулацких тер-
рористических вылазок.
-----@-----
«Лудорвайщина в Милонфане» — так охарактеризовала кулацкую
вылазку в с. Милонфане газета «Советская Киргизия» от 9/VII 1929 г.
И характеристика в основном правильна. Разница в масштабе.
Порка бедняков в Лудорвае была организована кулачеством в связи
с классовой борьбой вокруг передела земли, на котором настаивала
беднота, и которому всеми способами противодействовало кулачество.
Порка (в миниатюрном, правда, по сравнению с Лудорваем мас-
штабе) и издевательства над беднотой в Милонфане были ответом кула-
чества на движение бедноты, направленное к изменению той системы
искусственного орошения полей и водоснабжения, которые, вопреки
советским законам, по традиции дореволюционного времени, зубами
крепко отстаивали в своих эксплоататорских интересах кулацкие эле-
менты с. Милонфана.
Неисправность изгороди в Лудорвае, неисправность очистки «ары-
ков» в Милонфане послужили видимым поводом к порке и избиению.
31
Искусственное орошение полей в Киргизии — основа всего киргиз-
ского хозяйства. В дореволюционное время система искусственного
орошения полей была системой беспощадной эксплоатации бедняцких
хозяйств. Когда засуха выжигала поля, декханин обращался к началь-
ству: «Дайте воды, спасайте от гибели людей и посевы».
Со стороны царских начальников обычно следовал окрик: «Внесите
деньги, без денег воды не получите». Несли последние гроши. Указа-
ние на безвыходное положение, на тяжелые обстоятельства оставались
гласом вопиющего в пустыне; на него следовал ответ: «кто не хочет
умереть голодной смертью, у того деньги найдутся».
Советски Киргизия издала закон, который уничтожает эксплоата-
цию на почве искусственного орошения полей и водоснабжения.
Вода — собственность государства. Все водопользователи платят
точно определенный советским законом водный сбор. Лишь в особо
предусмотренных законом случаях водопользователи могут привле-
каться к натуральной повинности. Никаких иных сборов
никто производить не вправе. Ни водный техник, который
следит за исправностью оросительной системы, ни «мирабы», которых
избирают отдельные села для наблюдения за арыками в районе своего
земельного общества, учета посевной! площади и раздачи воды отдель-
ным водопользователям. Почему? Потому, что и водный техник, об-
служивающий большую территорию, и мирабы, обслуживающие огра-
ниченную территорию отдельных сел, — все они состоят на службе в
советском государстве и как служащие получают определенное жало-
вание от советского государства. Тем самым законы советской Кир-
гизии положили конец хищнической эксплоатации бедноты на почве
искусственного орошения и водоснабжения.
Но в Милонфане Желяза Вудунян значил больше,
чем законы советской Киргизии!
Кто такой Желяза Вудунян? Историю этой личности приходится
начать немного издалека.
До революции в городе Пишпеке жил был некто Сусуза Матинью,
богатый и влиятельный бай, владелец многих торговых предприятий, до
сих пор памятный всему киргизскому населению.
Вот у этого самого богатого бая и служил управляющим герой на-
стоящего процесса Желяза Вудунян.
Характеристикой этой службы может служить то обстоятельство,
что богатый хозяин считал для себя достойным породниться со своим
управляющим, выдав за него свою дочь и тем самым сделав его уча-
стником своих предприятий.
Революция освободила обоих от их обширных недвижимых владе-
ний, перешедших в собственность государства.
Матинью и Вудунян, однако, от постигшего их удара вскоре на-
чали оправляться и всю свою жизнь отдали на служение основному
своему идеалу — обогащению. Для обогащения они пускаются на раз-
ные «комбинации».
В 1923/1924 гг. мы видим наших героев во главе сельскохозяй-
ственной артели, носившей громкое название «Красный Восток». От
имени артели они арендуют лавки в Пишпеке у комхоза. Это была
одна из упомянутых выше «комбинаций». В действительности артель
32
была ширмой; в лавке своими товарами й в свою пользу торгует не
к го-иной, как знаменитый бай Сусуза Матинью. Комбинация в конце
концов раскрылась, и имущество Матинью было снова конфисковано, а
лжеаргель ликвидирована.
Матинью на время исчезает совсем с пишпекского горизонта, а
Вудунян переселяется в поселок Милонфан, где получает участок
земли.
Итак, одна из комбинаций в форме пресловутой артели «Красный
Восток» провалилась. Но если проваливается одна комбинация, почему
собственно нельзя устроить другую? В результате новой комбинации
в Милонфане в начале 1928 г. и появляется сельскохозяйственная
артель, на этот раз под защитным названием «Красная Нива».
Заправилы артели — наши старые знакомые близкие родствен-
ники. Тут и Желяза Вудунян со своими сыновьями, тут сын Сусузы
Матинью и другие вполне однородные по социальному положению и
по жажде обогащения комбинаторы.
Собственно говоря, отнюдь не требовалось исключительной прозор-
ливости для того, чтобы понять, к какому типу артели принадлежит
свежеиспеченная артель «Красная Нива». Слишком уже прозрачна была
лжеартельная сущность организации! Однако рик не только утвер-
ждает устав артели «Красная Нива», но даже предоставляет' в распо-
ряжение артели часть земли, занимаемую земельным обществом, не-
смотря на то, что земельное общество категорически отказало сыну
Матинью в наделении этой землей.
Так «завелась» в поселке Милонфан артель «Красная Нива», а ее
главарь Желяза Вудунян постепенно забрал в свои руки всю полноту
власти в поселке.
Правда, официально он никаких постов ни в сельсовете, ни в рике
не занимает. Когда дела артели наладились, Вудунян даже в самой
артели председательский пост передает своему сыну, сам же ограни-
чивается приватною ролью... заместителя имама (муллы).
Но. .. бывший стражник Жежета Лома, которого Желяза Вудунян
назначил к себе казначеем, в своих ежемесячных ведомостях дает нам
ключ к пониманию того, к а к, не занимая никаких постов в селе,
можно командовать. В ведомостях этих то и дело мелькают регуляр-
ные записи, вроде следующих: «на жалование председа-
телю с е л ь с о в е т а Д. Мсамса за 4 месяца по 15 руб., итого 60 руб.»,
или «на жалование секретарю сель сове та за 4 месяца
по 20 руб., итого 80 руб.». В скобках обозначалось: «в дополне-
ние к зарплате».
Иначе говоря, председатель и секретарь сельсовета получали от
Вудуняна и компании регулярные дотации, равные размерам зарплаты,
которую они получали от государства.
Председатель и секретарь сельсовета находились на от-
купу у Вудуняна. После этого не приходится удивляться, если
Вудунян фактически командует сельсоветом, командует на сходах и
прибирает к рукам жизненный и производственный нерв — водоснаб-
жение.
До самой весны 1929 г. в Милонфане применяется противоречащий
советским законам старый способ весенней уборки и ремонта арыка.
3 Соцмнаистическое наступление и нулйккпй террор.
33
Система эта заключалась в тбм. что на уборку и ремонт арыка,
вопреки закона и с полнейшим игнорированием классового подхода,
производились специальные сборы. Деньги поступали в распоряжение
Вудуняна, который считал себя по одному ему известным основаниям
большим спецом в водном деле.
Вудунян с мирабами обязаны были на собранные деньги нанимать
людей для чистки арыков. Но чаще всего получалось так, что деньги
бывали собраны, а работать по чистке арыков приходилось самим же
беднякам Милонфана бесплатно. Деньги Вудунян просто- напросто при-
сваивал себе и из этих источников давал дотацию председателю и
секретарю сельсовета. Отчетности с него никто не осмеливался спра-
шивать.
Ведь Вудунян, как мы выше указали, не занимал официально ника-
ких должностей ни в сельсовете, ни в рике — он был всего лишь...
скромным заместителем муллы. Но тем не менее Вудунян налагал
административные штрафы на лиц, которые отказывались
платить или неаккуратно платили незаконный водный сбор на мифи-
ческие расходы по весенней уборке и ремонту арыков. Отказ в воде
и круговая порука служили дополнительной и достаточно реальной
гарантией аккуратного поступления обременительных для бедноты не-
законных поборов.
Вокруг Вудуняна группировалась кулацкая прослойка поселка. Их
земли, как и земли артели, находились в нижней части Милонфана и
в смысле водоснабжения пользовались всяческими льготами.
Острие господства Вудуняна было направлено против бедноты по-
селка. Некоторые специфические моменты географического располо-
жения поселка еще в большей мере благоприятствовали такому поло-
жению вещей. Благоприятствовали этому и особые условия образования
поселка.
Милонфан находится в 25 км от города Фрунзе, в Лебединской
волости Фрунзенского кантона. Он образовался года за три до описы-
ваемых нами событий исключительно из дунганцев, занимавшихся хле-
бопашеством.
Безземельные бедняки из Дунганского пригорода г. Фрунзе были
переселены в Милонфан. Идя навстречу интересам бедноты, советская
власть освободила бедняков Милонфана, как вновь землеустроенных, от
всех налогов. А Вудунян с компанией умудрились систематически экс-
плоатировать бедноту, выжимать незаконные поборы, налагать незакон-
ные штрафы. Вудунян пользовался обстановкой!
В Милонфане было 150 дворов, разбросанных на большом расстоя-
нии. Ни одного члена ВКП(б), ни одного кандидата, ни школы, ни
батрачкома, никаких других общественных организаций. Имелся един-
ственный комсомолец, который, хотя и состоял в ВЛКСМ с 1919 г., но-
сил кольцо, ходил в мечеть, являлся ярым противником латинского
алфавита — «коран писан арабским шрифтом, дети наши, не зная
арабского шрифта, не смогут изучать коран», заявлял на сходе этот
единственный «комсомолец» поселка.
Могучая волна социалистического наступления, однако, рано или
поздно должна была дать о себе почувствовать и этому далекому
глухому уголку.
34
Бедняк дунганин Боллода пользовался большим авторитетом
среди бедноты. Его избирали на всякие съезды. Он часто выступал на
сходах.
На суде свидетели единогласно характеризовали его как честного и
дельного пролетария, как действительного защитника бедноты.
Весной 1929 г. Боллода внес неслыханное, идущее в разрез
с прочно установившимися традициями предложение, опрокидывавшее
всю систему, которая служила источником дохода Вудуняна и эксплоа-
тации бедноты.
«Никаких денег на уборку и ремонт арыков собирать не следует,
арыки приведем в порядок коллективными усилиями». Естественно,
предложение вызвало резкие возражения со стороны группы Вудуняна.
Но большинство схода решительно стало на сторону Боллоды, и впер-
вые за эти годы стали чистить без предварительных сборов сами
водопользователи. Результаты голосования в то же время были гро-
мовым ударом по престижу Вудуняна, означая начало конца в его без-
раздельной до того власти и авторитета в поселке.
И Вудунян пошел в контрнаступление.
Как ни в чем ни бывало, когда закончен был посев полей, Вудунян
объявил ко всеобщему сведению, что те дворы, которые не уплатят на
арык, воды не получат.
Селение было опять разбито на группы по 10 дворов с круговой
порукой внутри каждой такой группы. Если кто-либо из той или иной
группы дворов вместо 20 руб. вносил, скажем, 19 руб., Вудунян кате-
горически отказывал в даче воды не только данному двору, но и всей
группе.
По мотивам якобы неисправности работы на всех зачинщиков но-
вого порядка чистки арыков он наложил штраф от 20 до 110 руб. со
двора; в первую очередь, разумеется, штрафу был подвергнут главный
зачинщик Боллода.
4 июля по приказанию Вудуняна воду пустили только в нижнюю
часть поселка, где, как указывалось, расположена земля лжеартели
«Красная Нива»,*причем пустили воду в таком большом количестве, что
она по пути прорвала арык и затопила дорогу.
Затем у головного арыка Вудунян созвал сход, на котором поставил
вопрос о неисправной починке арыка благодаря новому порядку. По
распоряжению Вудуняна на сход были доставлены Боллода, член сель-
совета Метило и еще несколько человек бедняков. По приказанию Ву-
дуняна все эти лица были тут же на «сходе» выпороты кнутом, а за-
тем брошены в арык, где вода доходила более, чем. до 1 l/s м глубины.
Когда очередь дошла до порки Боллода, стали кричать: «это тебе не
собрание». Выпоров, Боллоду бросили в арык и стали кидать в него
комья сухой земли. Боллода с трудом выкарабкался на другой берег
и спасся бегством от погони сына Вудуняна. Двум из предназначенных
к порке активистам удалось спастись от расправы тем, что они спря-
тались в камышах.
Суд в своем приговоре, между прочим, отметил, что при глубине
арыка свыше 1*/2 м и при быстром течении потерпевшие, которые бро-
сались насильно в воду, ставились в опасное для жизни положение.
А предсельсовета, находящийся на откупу у Вудуняна, присутствовал
♦	S6
на сходе, с которого ушел домой, предоставив события их «естествен-
ному» течению.
На что рассчитывали виновники этого преступления? Неужели они
полагали, что советский суд за такие акты погладит по головке?
Они были уверены в том, что дело до суда не дойдет, и что
и эта вылазка сойдет как и ряд других безобразий, которые они тво-
рили на протяжении ряда лет. На этот раз Вудунян просчитался.
В одно прекрасное утро к прокурору Киргизской автономной рес-
публики т. Преображенской явился один из потерпевших, один из ини-
циаторов новых порядков чистки арыков — Боллода. Рассказав о воз-
мутительном факте и всей обстановке в с. Милонфане, Боллода просил
о защите. Немедленно на место был командирован старший следова-
тель. Однако он вскоре был вынужден вернуться ни с чем. Дунганское
население поселка отказалось давать какие-либо показания, под пред-
логом, что оно не знает русского языка.
Не двинулось, однако, дело расследования и тогда, когда на место
был командирован следователь дунганец и сам прокурор Киргизской
республики т. Преображенская. Расследование натолкну-
лось на заговор молчания. Страх перед кулачеством и Ву-
дуняном, в частности, был настолько велик, что беднота не верила в
возможность прекращения творимых безобразий. Только решительные
меры прокурора, предложившего арестовать Вудуняна и 4 его сообщни-
ков, разбили этот заговор молчания. Но даже и после ареста свидетели
давали свои показания с большой опаской; некоторые продолжали от-
говариваться незнанием, просили не выдавать их, боясь крутых расправ
и мести. До того была сильна боязнь перед кулачеством! Надо сказать,
что последнее всячески пыталось воздействовать на свидетелей в целях
выгораживания Вудуняна. Всех арестованных пришлось отправить в
город с большими предосторожностями из опасения насильственного
освобождения их сторонниками. И только когда население убедилось
в том, что на этот раз всесильный Вудунян действительно призван
к ответу, удалось вполне исчерпывающим образом выявить всю описан-
ную выше обстановку преступления.
Процесс, проведенный выездной сессией Главного суда Киргизии в
селении Милонфане, привлек к себе внимание местного населения и
оказал большое воспитательное влияние. Беднота Милонфана убеди-
лась в том, что советская власть и советский суд имеют возможность
призвать к порядку зарвавшихся кулаков.
«Принимая во внимание указанное отношение Вудуняна к населе-
нию и в частности к бедноте и принимая во внимание, что избиты и
брошены в арык исключительно беднота, и притом же Боллода является
активным общественником, а Метило членом сельсовета, а также при-
нимая во внимание, что штраф был наложен исключительно на бед-
няков», Главсуд (в приговоре) подчеркнул, что «нельзя эти действия
рассматривать как общеуголовное преступление, и поэтому он счи-
тает, что «эти действия являются террористическим актом против бед-
няков и дунганской общественности».
Такова оценка классового значения преступления обвиняемых, дан-
ная судом.
Обвиняемые на следствии, суде и в кассационной жалобе отрицали
36
правильное!ь jioit оценки, доказывали, что никакой контрреволюцион-
ной подоплеки нет.
«Суд, — утверждали они, — положил в основу своего приговора
данные, которые крайне не объективны и ведут к тенденциозному, хо-
дульному обвинению нас в контрреволюционном акте».
Что же в действительности имело место, по мнению подсудимых?
Тут мы имеем типичную аргументацию, аналогичную той, анализ ко-
торой нами дан в предыдущем очерке.
«Инкриминируемое деяние сводится к обыкновенному ежегодному
спору из-за воды, происходящему весьма часто по всей Средней Азии
и ничего общего с террористическим актом не имеющим».
Вудунян признает, что он «по своей темноте и невежеству» само-
вольно, помимо установленной власти, накладывал штрафы, и полагает,
что такое деяние следует квалифицировать как самоуправство.
Главный суд не согласился с этими доводами Вудуняна и приговорил
его к высшей мере социальной защиты — расстрелу.
Осужденные указали и на отсутствие каких-либо серьезных послед-
ствий от их деяний.
Уголовно-кассационная коллегия Верховного суда РСФСР от 26
октября 1929 г. последнее указание учла, заменив в отношении Желяза
Вудуняна и сына его Нухеза Вудуняна расстрел десятью годами лишения
свободы. Верхсуд при этом принял во внимание и то, что «Нухез Вуду-
нян определенно действовал под влиянием отца, а отец Желяза Ву-
дунян — 60-летний старик».
Но вместе с тем УКК Верхсуда в своем определении подчеркнула, что
«Суд совершенно правильно усмотрел, что методы борьбы, которые
были предприняты против бедноты при исправлении арыков и распре-
делении воды, носят ярко выраженный классовый характер нападения
кулацких элементов на бедноту, и что в настоящем деле получили свое
выражение и специфические методы зажима бедноты в условиях родо-
вого быта со стороны богатеев, защищающих свое господствующее
положение».
Прочие три подсудимых были осуждены к 4 годам лишения свободы.
-----—-----_
Таковы в беглых чертах основные моменты настоящего процесса.
Бытовая и политическая значимость лудорвайщины, хотя бы в таком
«скромном» масштабе, как в Милонфане, не нуждается в каких-либо
комментариях. Вывод, который мы считаем не лишним подчеркнуть на
основании анализа процесса, быть может, криминалистам буржуазной
школы покажется не криминалистическим. И действительно, вывод этот
не сводится только к «технике» раскрытия преступления, которую
одну лишь криминалисты этого типа и удостаивают зачислением в лоно
криминалистики. Одна техника, при всем ее громадном бесспорном
значении, все же недостаточна для полного раскрытия таких престу-
плений, как анализируемые. А излишнее преклонение перед формой,
хотя бы во имя узкопонимаемой техники, представляет реальную
опасность для успешного раскрытия.
Минимум формы, максимум классового существа, — вот что необхо-
димо на-ряду с «техникой» для раскрытия подлинного характера пре-
37
ступлений, совершаемых в обстановке засилья Вудунянов. Сломать
здесь заговор молчания — не такая простая задача.
Если бы расследование по данному делу велось без соблюдения этих
принципов, трафаретно, единственным результатом его было бы еще
одно дело, прекращенное «за недостаточностью улик» или, в лучшем
случае, одно обвинительное заключение, замазывающее классовую
борьбу.
Страх перед ответственностью, боязнь суровой репрессии очень
часто вынуждает кулачество применять такие средства, которые так
или иначе умаляли бы их вину участия в совершении террористического
акта. Поэтому часто физическими исполнителями всякого рода террори-
стических замыслов кулачества являются несознательные бедняки, на
которых вдохновители действуют подкупом и обещанием всяческих ма-
териальных благ.
В этом своем стремлении избежать ответственности, кулак не оста-
наливается и перед использованием несовершеннолетних.
Известно немало таких случаев, когда наученные кулаками 10 —
12-летние дети оказывались поджигателями имущества общественников,
причем бывали даже такие случаи, когда в результате таких поджогов
целые семьи общественников погибали в огне, так как выход из дома
оказывался закрытым чьей-то крепкой рукой и отнюдь не рукой
ребенка.
Чаще для преступления используется, конечно, не свой ребенок, а
чужой, но на худой конец кулак не останавливается даже перед тем,
чтобы использовать и своего ребенка. Расчет тут ясный: если физиче-
ский виновник и будет выявлен, то ответственность будет меньше, так
как высшая мера социальной защиты — расстрел к таким преступни-
кам по закону не применяется, да и лишение свободы по закону по-
нижается по сравнению с совершеннолетними.
Но не только для поджогов применяют несовершеннолетних, иногда,
хотя и более редко, применяют их в качестве непосредственных физи-
ческих убийц.
В качестве такого убийцы и был использован 16-летний Николай
Малым в расправе над общественником кузнецом Захаром Мазко. Од-
нако следствие выявило истинных вдохновителей этой гнусной расправы
и довольно характерный метод маскировки.
-----о-----
Еще задолго до революции на Украине, в Полтавщине, жили с семь-
ями Малым Савва Самсонович и Свистунов Иосиф Петрович. Были они
соседями и жили не только дружно, но даже и породнились между со-
бой — Свистунов женился на сестре Малыч. К дружбе и к родству их
толкало не одно только соседство. Огромную роль в этом сыграло и их
материальное положение.
Хотя и Малыч и Свистунов были крестьянами, но сами они земли не
обрабатывали.
Малыч владел собственной землей до 100 га, столько же арендовал
у соседей. Имел паровую мельницу, крупорушку, паровую молотилку,
88
много крупного и мелкого скота и всякого другого имущества. Такое
имущественное положение, в особенности в условиях дореволюционной
России, давало возможность жесткой эксплоатации окрестного кре-
стьянства.
Сосед Малыча., Свистунов, был менее богат. Но также владел и соб-
ственной, купленной и арендованной землей, имел достаточно всякого
инвентаря и (хотя в меньшей против Малыча степени) также эксплоа-
тировал соседних крестьян. В этом направлении он подавал такие на-
дежды, что Малыч не считал уже неравным его брак на своей сестре.
В том же селе, где жили и вели свои дела Малыч и Свистунов, жил
молодой кузнец Захар Мазко. Своей кузницы он не имел, а работал
нанимаясь или в окрестных кузницах, или чаще всего на предприятиях
Малыча и на своей спине достаточно испытал условия работы у круп-
ного деревенского кулака.
Октябрьская революция лишила Малыча и Свистунова их имуще-
ственных благ и опрокинула всю социальную «пирамиду» в Полтав-
щине. Земля была отобрана. Мельница и крупорушка национализиро-
ваны. Пришлось самим взяться за плуг, чтобы наравне со всеми кре-
стьянами обрабатывать полученный надел земли.
Но не хотелось Малычу и Свистунову примириться с новыми по-
рядками, и они с оружием в руках выступили против советской власти
в рядах белой армии. Работник же их Захар Мазко понял, что с Ок-
тябрьской революцией пришла его, рабочая власть, и поэтому счел
своим долгом защищать ее в рядах сначала Красной гвардии, а затем
и Красной армии.
Когда кончилась гражданская война, Малыч и Свистунов еще долго
вели вооруженную борьбу с советами. Они организовали бандитскую
шайку и во главе ее грабили окрестные села и убивали советских работ-
ников, мстя за свое утерянное благополучие.
Так продолжалось до 1922 г., когда каким-то образом амнистиро-
ванные Малыч и Свистунов снова вернулись в свое село и стали обра-
батывать землщ.
Мазко к этому же времени вернулся из Красной армии.
Если раньше, до Красной армии, он смутно представлял себе сущ-
ность советской власти, то в армии он эту сущность твердо усвоил, и
не удивительно, если сразу по возвращении в свое село он занялся ор-
ганизацией бедноты и вскоре же был избран председателем комитета
бедноты. В этой работе Мазко направлял бедноту против врагов со-
ветской власти, в том числе и против Малыча и Свистунова.
В результате этой борьбы от них снова была отобрана каким-то
образом излишне полученная земля, и кроме того оба они были лишены
избирательных прав. Малыч и Свистунов, повидимому, не выдержали
борьбы и решили выехать из своего села.
Родственники Малыча Бромер Ломберт Христианович и Коба Антон
жили в Новохоперском округе Нижневолжского края. До революции
они также были богатыми крестьянами, кулаками, имели хотя и не-
много купленной земли и жили рядом каждый на своем хуторском
участке. После революции вся купленная земля была от них отобрана,
и они получили лишь наделы наравне с другими крестьянами.
К ним в 1924 г. и направились Малыч и Свистунов. Приехав в Ново-
зэ
хоперский округ, оба они, не без содействия Бромера и Коба, полу-
чили землю и вместе со своими семьями поселились на ней.
Конечно, никто из власти не знал о том, что из себя представляют
оба вновь приехавшие. Прошлое их оставалось здесь неизвестным, и
они настолько обжились на новом месте, что стали успешно проявлять
свои эксплоататорские наклонности.
Но вскоре на горизонте вновь появилась туча. Дело в том, что За-
хар Мазко после переезда Малыча и Свистунова в Новохоперский
округ не был избран председателем комитета бедноты и поэтому снова
принялся за работу кузнеца. В 1927 г. он оказался безработным и в
поисках работы появился также в Новохоперском округе и в том самом
районе, где жили Малыч и Свистунов.
Появление Мазко в этих краях произвело на Малыча и Свистунова
большое впечатление. Нависла угроза, как бы не стало известным их
непривлекательное прошлое и как бы Захар, так успешно боровшийся с
ними на Украине, не выдал бы их здесь и тем не прекратил бы их благо-
получного существования. Нужно было, следовательно, так или иначе
найти выход из неприятного положения.
Друзья часто совещались, придумывали исход.
Малыч предлагал «мирный» путь — использовать безработицу За-
хара и путем материальных подачек привлечь его на свою сторону.
Этот прием был одобрен.
К Мазко приходит Савва Малыч и приглашает его на работу. На
вопрос Мазко, как же у них работать, если там в кузнице нет инстру-
ментов, а у него нет денег на то, чтобы всем этим обзавестись, Малыч
ему ответил: «Не беспокойся, все это будет, мы дадим тебе деньги на
все. Кузнец нам очень нужен. В подмастерье дам тебе моего 15-лет-
него сына Николая. Пусть приучается к ремеслу».
Мазко не сразу согласился на такое предложение своего классового
врага, подозревая возможность какого-либо подвоха.
Тяжелое материальное положение и настояния жены все же побу-
дили Захара принять предложение Малыча.
Однако работая в кузнице, Захар и на новом месте интере-
совался также общественной работой. Он часто выступал на об-
щих собраниях, всегда в защиту бедняков и против кулаков. А так как
самыми крупными кулаками в этом районе были все те же Малыч
и Свистунов, то эти последние поняли, что их маневр не дал ожидаемых
результатов, и что в свое время, очевидно, Захар разоблачит их.
Решили, не дожидаясь разоблачений Мазко, дискредитировать его в
глазах окружающих и тем самым заранее подготовить почву для объ-
яснения возможных разоблачений сведением личных счетов.
В этих целях они не брезгают распространением заведомо лож-
ного нелепого слуха о том, что молодой, здоровый, красивый Мазко
находится в связи с 50-летней женой Малыча.
В то же время распускается слух, что его подмастерье 16-летний
Николай Малыч находится в связи с женой Мазко Варварой.
Романический клубок наматывается с холодным расчетом: авторы и
распространители этих сказок заранее готовили романическое при-
крытие для предстоящего акта кулацкой мести.
40
Когда Мазко предложил Николаю убраться из кузницы, гот, посвя-
щенный в планы своего отца, на улице «при народе» нецензурно ругает
Варвару, называя ее проституткой, всячески при свидетелях афиши-
рует сцены, ревности.
К этому времени подоспела перевыборная кампания в советы.
Мазко на общем предварительном собрании выступил с разоблаче-
ниями. Он указал, что Малыч и Свистунов неправильно пользуются из-
бирательными правами, что даже за их кулацкую деятельность здесь
в Новохоперском округе их давно надо было бы лишить избирательных
прав, а тем более, если они лишены этих прав еще на Украине, скрыв
это от местных властей и незаконно пользуясь этими правами после
переезда на новое место жительства.
По настоянию Мазко Малыч был лишен избирательных прав, а Сви-
стунову предложили представить справку о том, что он на Украине не
лишался избирательных прав. Ясно, что такой справки достать Сви-
стунов не смог бы, и поэтому снова начались совещания Малыча, Сви-
стунова, Коба и Бромер.
Все участники совещания пришли к выводу, что единственным спо-
собом избавиться от всех бед является физическое уничтожение Мазко;
другого выхода никто уже не видел.
Савва Малыч указал при этом, что самое опасное это то, что пре-
ступника могут расстрелять, поэтому нужно, чтобы убийство совер-
шил тот, к кому расстрел по закону не применяется. А таким может
быть только несовершеннолетний. В этом случае самое большое, что
может сделать суд, — это применить лишение свободы.
Решили, что самым подходящим кандидатом для расправы с Мазко
является 16-летний Николай Малыч.
Помимо того, что Николаю Малычу угрожала меньшая репрессия,
еще одно обстоятельство было в пользу кандидатуры Николая.
Лживый слух о его связи с Варварой Мазко наводил на мысль о том,
что террористический акт против Захара можно будет свести к обыкно-
венной романической драме. А для того, чтобы эта версия казалась
правдоподобной,*’ признали желательным уничтожение и жены Мазко
Варвары.
На таком решении остановились приблизительно в середине ок-
тября 1928 г. Вскоре Коба доставил имевшийся у него обрез. Николай
Малыч стал появляться всюду вооруженный, надеясь на удобный для
маскировки мотивов расправы случай. Однако случая этого не появля-
лось.	'	*	:
2 ноября вечером Николай Малыч с обрезом в руках отправляется
к дому Мазко и, просунув обрез в окно, намеревается произвести вы-
стрел. В доме оказалась одна только Варвара. Захар же куда-то вышел.
Стрелять не имело смысла.
Утром 3 ноября, т. е. на следующий день после неудавшегося поку-
шения, Захар Мазко работал в кузнице, а Варвара с молотком в руках
вбивала гвозди во дворе. В это время, ведя под уздцы пару лошадей, со
своей родственницей проходил Николай Малыч. Варвара увидела его и,
подходя к нему, закричала: «ты чего вчера с обрезом хотел стрелять
в окно нашего дома»? Николай Малыч в ответ схватил палку и стал ею
наносить побои Варваре На крики упавшей без чувств жены выбежал
Н
Захар, но Николай ножем нанес ему рану в. сердце, от чего он через
мгновение и умер. Затем, вырвав из рук лежавшей без чувст Варвары
молоток, Николай стал наносить ей молотком удары по голове.
После расправы, как ни в чем не бывало, поехал в поле пахать.
Убитым оказался только Захар. Варвара вскоре пришла в себя, и
соседями ей была оказана помощь, а возле трупа Захара собралась
толпа. В толпе были также мать убийцы, Свистунов, Коба и Бромер,
которые цинично выразили сожаление о том, что Варвара осталась
жива. «Все равно Николаю ничего не будет,—заявляли они,—он несо-
вершеннолетний. А Захар чего искал, то и нашел. Лишая других изби-
рательных прав, сам лишился жизни».
Вечером того же дня Николай Малыч явился в сельсовет и заявил
там о своем преступлении. На предварительном следствии он вначале
настаивал на романических мотивах преступления. Однако классовые
мотивы преступления и факт искусственной инсценировки романиче-
ских отношений были настолько прочно установлены свидетельскими
показаниями и всеми обстоятельствами дела, что сами обвиняемые от
своей первоначальной версии вынуждены были отказаться.
31/III и 1 /IV 1929 г. Савва Малыч, его жена Александра, их сын Ни-
колай, Иосиф Свистунов, Михаил Коба и Ломбер Бромер предстали пе-
ред Хоперским окружным судом. Савва Малыч был приговорен к рас-
стрелу, а остальные обвиняемые на разные сроки лишения свободы от
б до 10 лет.
НАЕМНЫМИ РУКАМИ.
Кулацкий террор недаром называется кулацким. Таковым он
является по мотивам, и по целям, и по методам, и по участникам. Дело
не меняется от того, что не во всех случаях непосредствен-
ными исполнителями террора являются сами же кулаки.
Правда, и среди непосредственных исполнителей кулаки занимают
виднейшее место. По данным 1928 г. в Ленинградской области среди
прямых исполнителей, совершивших террористические акты, кулаков
23°/°. Если сюда еще добавить зажиточных, то это составит более по-
ловины общей массы исполнителей и пособников.
Но если кулаки и не принимают сами непосредственного участия
в физической расправе над лицами, активно проводящими политику со-
циалистического наступления, то это значит, что они предпочитают
лично для себя другую роль, роль организатора террористического вы-
ступления. Среди организаторов террора по всей Ленинградской обла-
сти, как уже указывалось, за весь 1928 г. нашелся только один серед-
няк, да и тот бывший торговец. Прочие — все кулаки. Если принять во
внимание, что середняки являются основной массой крестьянства, а
кулаки численно ничтожной прослойкой, то еще более рельефно высту-
пает исключительная роль кулака в организации террористических
актов. В других случаях кулаки совершают или пытаются совершить
расправу не самолично, а наемными руками и руками подкулачников и
лиц из других социальных групп.
Метод расправы руками наймитов, естественно, пользуется преиму-
#2
щественной симпатией кулачества, И вполне понятно почему,Не прини-
мая непосредственного участия в расправе, но вдохновляя на нее дру-
гих, кулацкие дирижеры надеются остаться в стороне, замаскировать
истинную роль и подоплеку преступления, — словом, мы имеем здесь
определенную ставку на безнаказанность.
Кто же соглашается играть роль орудия в кулацком терроре?
Как уже указывалось, среди исполнителей имеется значительный
процент зажиточных середняков. Роль исполнителей берут на себя часто
деклассированные преступные элементы. Деревенские хулиганы довольно
часто использовываются как орудие кулацкой расправы. В отношении
социального состава, впрочем, необходимо иметь в виду то, о чем пи-
шет т. Каценелсон в № 12 журнала «Большевик» за 1929 г. Мы имеем
в виду тактику перекрашивания кулака под середняка, осуществляемую
различными способами и обходами. Немало из тех, кто значится «се-
редняком» по делам о контрреволюционной агитации и терроре, в дей-
ствительности, являются не кем иным, как перекрасившимися кулаками.
В то же время нельзя закрывать глаза на тот факт, что кулаку еще
удается местами перетянуть на свою сторону и вести за собою неко-
торую часть середняков и даже бедняков, соглашающихся подставлять
голову за кулака.
Это доказывает, во-первых, что беднота за эти годы еще не всюду
была достаточно организована, сплочена, политически сознательна и
вовлечена в работу советских, кооперативных и др. органов, что по-
этому необходимо максимально усилить внимание работе с бед-
нотой.
Во-вторых, значительный процент середняков в роли пособников и
орудия кулацкого террора сигнализирует о необходимости вести, опи-
раясь на бедноту, еще более решительную борьбу за середняка и в
прочном союзе с ним добиться изоляции кулака.
После этих общих замечаний, приведем несколько конкретных при-
меров актов террора, организованных кулаками, но осуществленных не
ими, а наемными руками.
® —•
Оба — крестьяне-бедняки села Владимирского, Славгородского
района.
Абрам Ковалев большую половину своих 29 лет батрачил, гнул
спину в кулацких и помещичьих хозяйствах .
Макар Ключников — такой же бедняк, пользовавшийся заслужен-
ным авторитетом среди бедноты и середняков. В качестве уполномочен-
ного сельсовета он честно, бескорыстно и с инициативой проводит поли-
тику партии и советской власти. В 1928 г. он принимает деятельное
участие в организации селькресткома. Он часто выступает против ку-
лачества. Ребром ставит вопрос о земле, незаконно захваченной зажи-
точными, добиваясь передачи этой земли кресткому. По его инициативе
крестком приобретает молотилку для помощи бедноте.
Ключников участвует в общих посевах, составляет описи на злост-
ных неплательщиков сельскохозяйственного налога, агитирует за рас-
пространение государственных займов.
Были ли у' Абрама Ковалева какие-либо поводы быть недовольным
43
деятельноеiью Макара Ключникова? Абсолютно никаких! За эти годы
решительно никаких столкновений между ними не было.
Тем более неожиданным и странным явилось поведение Абрама Ко-
валева 28 ноября 1928 г., квалифицированное судом как покушение на
жизнь Макара Ключникова.
Вечером 28 ноября Ковалев в пьяном виде зашел к Ключникову. По-
следнего не было дома, была только его жена, которой Ковалев заявил,
что цель его прихода убить Ключникова, что он Ключникова все равно
убьет. Затем пошел разыскивать по всей деревне Ключникова. Встре-
тив дальнего родственника Ключникова, просил: «Будь свидетелем, се-
годня или завтра или убью или меня убьют».
Четыре раза в эту ночь Ковалев, вооружившись железными вилами
ломился в избу Ключникова, не имевшую внутренних запоров, ломал
вилами стену избы.
Предупрежденный женой о грозящей опасности, Ключников выну-
жден был скрыться у одного из соседей.
Что же побудило Абрама Ковалева покушаться на жизнь человека,
который никакого зла ему не причинил, который крепко стоял и бо-
ролся за интересы бедноты?
Расследование твердо установило, что, нападая на Ключникова, Аб-
рам Ковалев выполнял кулацкое задание и явился слепым орудием ку-
лацкой мести. Организаторами, подстрекателями нападения были гра-
ждане Канибалицкий и Титаренко, махровые кулацкие фигуры.
При власти колчаковщины они имели огромные хозяйства и нещадно
эксплоатировали батрачество и бедноту, информировали белых об
участниках крестьянских восстаний. При советской власти открытого
противодействия не оказывали, предпочитая противодействие в скры-
той, осторожной форме, в частности путем резкого уменьшения посев-
ной площади. К Ключникову относились с глубокой враждой за его
энергичную общественную работу и за выступления против них и дру-
гих кулаков.
Будучи слишком осторожными для того, чтобы непосредственно
своими силами устранить с дороги ненавистного общественника, они
решили использовать для этой цели Абрама Ковалева, — человека
темного, малограмотного, буйного нрава, который сильно предавался
пьянству и однажды уже был судим за хулиганство. На эту тему и на-
чались сначала глухие, а потом определенные недвусмысленные разго-
воры как с Абрамом Ковалевым, так и с приятелем его Никитою
Абрамовым, который дружил и с Ключниковым.
Однажды после обильной выпивки Абрамову предложено было уст-
роить у себя вечеринку и пригласить Ключникова, а там под видом
пьяной драки или каким-нибудь другим предлогом убить его. Однако
это предложение встретило -решительное сопротивление со стороны Ни-
киты Абрамова, который заявил, что он в таком деле участия не при-
мет, но вечеринку собирается у себя устроить, однако, без приглаше-
ния Ключникова.
27 ноября, действительно, была организована попойка у Никиты
Абрамова, причем закуплено более чем на 50 руб. вина. Разумеется,
расходы взяли на себя Канибалицкий и Титаренко, надеясь, что слу-
44
чайно забредет в гости и Ключников. Однако расчеты не оправта чиСь
Ключников не приходил.	'	’
Не получив от Абрамова содействия в расправе с Ключниковым Ко-
валев с силой ударил палкой по голове уснувшего во время попойки
хозяина и сам пьяный направился разыскивать по деревне Ключникова
Однако винные пары не могли направить Абрама Ковалева, эдак, здо-
рово живешь, на убийство человека, с которым у него ни разу в жизни
никаких ссор и столкновений не было. Если Ковалев тем не ленее на
это пошел, то он сделал это исключительно под влиянием Канибалиц-
кого и Титаренко.
Какой ценой они сговорились — этого мы в точности не знаем. Но
кулацкие наймиты нормированных окладов и не получают, в особен-
ности, если ими являются такие горькие пьяницы, каким был Абрам
Ковалев.
Приговором Славгородского окружного суда от 15 июля 1929 г.
были применены в качестве меры социальной защиты 4 года лишения
свободы со строгой изоляцией и конфискацией части имущества в отно-
шении организаторов преступления и 3 года лишения свободы в отноше-
нии исполнителя Абрама Ковалева.
-----®-.
Нижеследующий эпизод разыгрался на фоне борьбы кулачества с
колхозом, организованным на хуторе Каратан (Златоустовского округа)
для совместной обработки и посева земли и состоявшим из бедняков с
участием середняков. Колхоз рос, развивался, окреп, приобрел жнейку и
другие машины, все более завоевывая симпатии трудящихся. Попутно
росло озлобление кулацкой верхушки. В особенности ненавидели кол-
хоз Осипов и Хлызов, у которых раньше члены колхоза работали в
батраках на кабальных условиях, не получая заработной платы, а лишь
пользуясь сельскохозяйственными машинами. С организацией колхоза
Осипов и Хлызов лишились дешевой рабочей силы.
Но это было бы с полбеды. Хуже было то, что возникли угрозы от-
вода части находящейся у кулаков земли колхозу. Начались подполь-
ная работа и интрига против колхоза. Старались, например, дискредити-
ровать колхоз, распуская нелепые клеветнические слухи, вроде обви-
нения колхоза в спекуляции. Затем решились на более осязательные
вредительские действия в целях подрыва и уничтожения колхоза.
Стали усиленно обрабатывать бедняка Сажаева, подстрекая под-
жечь клади хлеба, принадлежавшего колхозу. Уплачивая ему 50 руб.,
предупредили: «Только никому не болтай, иначе будешь убит».
Но потом «дело» осложнилось. Сажаев, согласившийся на соверше-
ние преступления, вскоре свое согласие взял назад и полученный аванс
в счет платы за преступление возвратил. Таким образом осуществить
план исключительно наемными руками не представилось возможным.
Но и отступать не хотелось.
В ночь на 14 ноября 1928 г. Осипов и Хлызов зашли к Сажаеву и
под угрозой оружия заставили его следовать за собой. Затем втроем и
совершили поджог, которым уничтожено было 31 т хлеба, в том числе
около Ют законтрактованного.
В основе обвинительного приговора Златоустовского окружного
46
суда от 29 марта 1929 г. помимо сознания и оговора соучастника под-
жога-бедняка Сажаева, лег еще ряд других существенных косвенных
улик. Суд учел то обстоятельство, что Сажаев совершил преступление
под влиянием других подсудимых и под угрозой смерти; поэтому в от-
ношении Сажаева ограничился условным осуждением. Организаторы же
поджога судом были приговорены к расстрелу.
В деревне Андреевке, Екатериновского района, Саратовского ок-
руга, в марте 1928 г. было организовано коллективное хозяйство под
названием «Интернационал». С самого начала организации колхоза, в
который вошли исключительно бедняцкие и батрацкие элементы, от-
дельные зажиточные крестьяне повели враждебную атаку. Колхозу
всеми способами ставили палки в колеса. Когда коллективом ставился
на общем собрании земельного общества вопрос о наделе землей, во-
прос этот пять раз срывался кулачьем. Это, конечно, служило серьез-
ным тормозом к росту колхоза и дальнейшему вовлечению в него бед-
няков и незначительной численно середняцкой массы.
Колхозы высмеивали: «Гниль одна собралась».
Несмотря на это колхоз все же шел в гору. Тогда приступили к бо-
лее криминальным методам вредительства.
В одну из сентябрьских ночей 1928 г. у молотильной машины ло-
маются спица и колеса маховика.
В октябре сжигается около 31 т хлеба, и скотина колхоза остается
без корма.
А 13 ноября 1928 г. во время перевыборного собрания в колхозе в
здание сельсовета был через окно брошен кирпич весом в ’/« кг
прямо в агронома Ротенко, сидевшего в составе президиума. Брошен-
ный камень угодил в голову Ротенко, потом ударился о стену, где
произвел пробоину. Кирпич был брошен с такой силой, что всем при-
сутствовавшим казалось, что был произведен выстрел.
Расследованием было установлено, что инициатором преступления
является кулак Павел Кондратьев, непосредственным же исполните-
лем — известный местный хулиган Гаврил Акимов, который вечером
был подпоен и подкуплен Кондратьевым.
Преступление Азимов совершил за цену в 25 руб. плюс 3 руб.
50 коп.> которые Кондратьев обещал уплатить за валенки.
Саратовским окружным судом от 5 июня 1929 г. виновные были при-
говорены к 10 годам лишения свободы.
Председатель совета села Изголь Тулунского округа, Федосий Ива-
нович Суранов, был убит 15 марта 1929 г. выстрелом в окно сельсовета,
где происходило собрание бедноты под его председательством, и на ко-
тором обсуждался вопрос об индивидуальном обложении зажиточных
групп села Изголь.
«Мы решили Суранова убить за то, что он запутал всю деревню,
что теперь все идут один против другого», заявили некоторые из физи-
ческих убийц Суранова, видя в правильной классовой линии Суранова
«путание деревни», а в возбуждении классовой борьбы бедноты про-
тив кулаков лишь то, что «один идет против другого».
Убийцы не ошиблись в оценке деятельности Суранова. Хотя ему
было всего только 22 года, однако он уже 4 года со дня совершенно-
летия являлся бессменным председателем сельсовета, и не раз при
перевыборах вокруг кандитатуры Суранова разгорались страсти. Зажи-
точная часть села Изголь всегда заявляла ему отвод, а беднота и зна-
чительная часть середняков постоянно его поддерживали.
Такой авторитет у бедноты Суранов заслужил тем, что правильно
отражал ее интересы и правильно проводил линию партии, кандидатом
которой он был.
Еще в 1923 г. 16-летним юношей комсомолец Суранов выделялся
своей активностью. Он помогает в работе сельсовету, организует у
себя комсомол, ведет агитацию за поголовное кооперирование населе-
ния села и т. п. И естественно, что благодаря такой его деятельности
беднота выдвинула его, как только он достиг совершеннолетия, в предсе-
датели сельсовета. И если до этого его активная деятельность вызывала
нескрываемую ненависть кулацкого населения деревни, то после избра-
ния ненависть усилилась еще больше, так как с этих пор сельсовет
села Изголь стал действительным проводником бедняцкой линии в
своем селе.
Все знали о том, что кулацкая верхушка села Изголь имеет
большое количество укрытой от налога земли. Однако никто ничего не
предпринимал, чтобы отыскать эту землю. Еще до своего избрания в сель-
совет Суранов на собраниях комсомола ставил вопрос о необходимо-
сти обмера находящейся в пользовании кулаков земли. Это, однако, ни
к чему не привело, так как сельсовет старого состава не поддерживал в
этом Суранова, а беднота хотя и признавала правильность этих заявле-
ний, но без поддержки сельсовета боялась выступать против зажиточ-
ных. Как только Суранов вошел в сельсовет, он прежде всего предпри-
нял обмер земли, в результате которого, действительно, удалось обна-
ружить скрытую от обложения землю.
В хлебозаготовительную кампанию 1928 г. Суранов сумел «взбу-
доражить» бедноту против зажиточной верхушки села и провести при
помощи бедноты бойкот некоторых злостных держателей хлеба. При
помощи той же бедноты была проведена кампания по индивидуальному
обложению зажиточных села Изголь. Тогда среди враждебных ему
групп и появилась мысль как-нибудь «одернуть его».
Вначале эта группа попыталась «попугать». Для этого ночью кем-
го из «друзей» Суранова был поставлен у ворот его дома крест, при-
несенный с кладбища.
Угроза, однако, не возъимела никакого влияния. Суранов по-
прежнему продолжал твердо проводить линию партии и правительства,
в деревне.
Тогда от угроз решили перейти к «действию».
На собрании пайщиков в январе 1929 г. один из вздохновителей
убийства, Петрусев Антон, по инициативе Суранова бойкотированный
как злостный держатель хлеба и обложенный налогом в индивидуальном
порядке, кричал: «Это из-за тебя, Суранов, я плачу пай в потребобищ
ство в размере 40 руб. Придет и твой черед».
V
Однако зажиточная группа деревни Изголь не решалась сама рас-
правиться с Сурановым. Она решила, что для этого лучше всего ис-
пользовать середняков, на которых будет меньше подозрения, и к ко-
торым власть относится хорошо.
Ведя энергичную работу по проведению разного рода кампаний,
имеющих большое политическое и хозяйственное значение, Суранов
в то же время вел энергичную борьбу и с самогонщиками, а их в селе
Изголь было в изобилии.
Среди задетых этой работой, помимо уже названного выше Петру-
сева Антона, были также и середняки Карелин Артемий и Середа Нико-
лай. Они и были избраны для физической расправы с Сурановым.
В конце февраля 1929 г. у гр. Петрусева Ивана Ивановича происхо-
дила молотьба. На этой молотьбе работали помимо хозяина также и
Петрусевы Антон, Семен, Моисей и Михаил, Середа Николай, Соболев
Осип и другие.
Среди всех разговоров во время молотьбы преобладал разговор о
Суранове. Пришли к заключению, что единственным выходом может
быть только физическое уничтожение Суранова. Только один из при-
сутствовавших, Петрусев Михаил, считал, что не следует учинять
такую расправу над Сурановым.
Для участи Суранова этот разговор имел решающее значение в
смысле принципиального решения убить его.
Вдохновители расправы, кулаки Петрусевы, уже имели в виду, кому
можно поручить это дело. Через своего подпевалу Соболева они 14
марта 1929 г. убеждают Середу Николая, убить Суранова. Вечером того
же дня Середа встречает Одинцова Николая, приемного сына Карелина,
и, зная злобу Одинцова на Суранова за уничтоженный у него самогон,
предлагает ему принять участие в убийстве. Предложение было при-
нято. В качестве третьего соучастника приглашается Иннокентий Се-
рышев.	;	 .	. . - j ;
В день убийства все трое — Одинцов, Серышев и Середа — при-
сутствовали на собрании бедноты. В середине собрания все трое вышли
на улицу и, посоветовавшись, избрали следующий план убийства.
Чтобы не вызывать подозрений собравшихся, Середа вернулся на
собрание, а Одинцов и Серышев, чтобы иметь время после выстрела
скрыться, подперли дверь собрания снаружи березовым колом. Затем
Одинцов из имевшегося у него ружья произвел выстрел, которым Су-
ранов был убит, и, пока участники собрания взламывали дверь, вместе с
Серышевым убежали, а винтовку Одинцова спрятали на гумне, в соломе,
Николая Середы.
Все обстоятельства как убийства, так и мотивов были изложены в
показаниях следователю Одинцовым, Серышевым и Середой, целиком
признавшими свою вину. 30-31 марта Тулунский окружной суд рас-
сматривал это дело и приговорил главных обвиняемых Одинцова, Се-
рышева, Середу, Соболева и Петрусева Антона к высшей мере социаль-
ной защиты — расстрелу. Косвенные участники убийства Петрусевы
Моисей, Иван и Семен и Карелин Артемий, своим молчаливым согла-
сием способствовавшие расправе над Сурановым, — к разным срокам
лишения свободы от 3 до 5 лет,
4g
Суд удовлетворил также и граждански» иск жены и матеои vOn
того Суранова. н 'ии'
Таким образом и в данном эпизоде мы имеем отражение тактики
кулачества «действовать», сами;,! оставаясь в тени, руками подкулач-
ников. Чтобы найти исполнителей расправы, использовываются само-
гонщики. Вместе с тем преступление обставляется так, чтобы остаться
безнаказанным: заранее предусмотрительно обеспечивают себя «али-
би». Расследование эту ставку на безнаказанность разбило.
ЕДИНЫМ^ФРОНТОМ.
«Воском», так называлась «организация», существовавшая в Бо-
хотской волости б. Смоленской губ. и завершившая собой картину из
ряда вон выходящего разложения местного партийно-советского ап-
парата. Босяцкий комитет — более полное название этой любопытной
«организации», выявленной в июле 1928 г. уже после вскрытия прогре-
мевшего печальной славой смоленского гнойника.
В материалах настоящего дела мы не найдем отражения каких-либо
кровавых актов кулацкого террора. Тем не менее дело представляет
исключительно большой интерес с точки зрения задач, которые
ставит настоящая книга. Мы здесь имеем многое, что характеризует
условия, развязывающие руки классовых врагов в их наглом противо-
действии социалистическому строительству. Своеобразие обстановки
Бохотской волости в течение ряда лет, предшествовавших вскрытию
«боскома», исключало надобность для классового врага в кровавом тер-
роре по той простой причине, что беднота и без того подвергалась по-
вседневному зажиму и устрашению.
Как, например, чувствовали себя в Бохотской волости бывшие поме-
щики?
Об этом можно судить по поведению крупных фигур и героев про-
цесса— б. помещиков Вороничей. Высокомерие и грубость по отноше-
нию к населению, брань, угрозы, самодурство, физические расправы над
крестьянами (Иван Воронин),—вот что позволяли себе эти господа в со-
ветской Бохотской волости, притом систематически, в повседневном
обиходе.
Если забредет случайно на землю Вороничей (а, к слову сказать,
большую часть земли господа Вороничи сумели удержать за собою и
после Октября) крестьянский скот, Вороничи творили расправу по обы-
чаю помещиков-крепостников. Скот, независимо от того, причинил он
или нет какие-либо действительные убытки Вороничам, загонялся в са-
рай и возвращался не иначе, как за выкуп, деньгами или хлебом.
Например как-то на луг Воронина забрела лошадь крестьянина-бед-
няка Малкина. Луг уже к тому времени был скошен, и, следовательно,
лошадь никаких имущественных убытков Вороничам не причинила.
Тем не менее Вороничи задержали ее, а Малкину заявили: «Заплатишь
2 рубля, тогда получишь лошадь!»
А так как у Малкина требуемых двух рублей в тот момент не ока-
залось, то лошадь простояла в хлеву два дня без корму и была возвра-
щена только после уплаты денег.
4 Социалистическое наступление и кулацкий террор.
49
Не менее характерен эпизод и с Александрой Григорьевой. Она
пыталась было воспрепятствовать незаконному задержанию своей ко-
ровы. В ответ Воронин схватил строптивую владелицу за шиворот, дал
ей еще пару увесистых пинков, ногою прижал к земле и не пускал до
тех пор, пока все же не загнали коровы.
При повторной же попытке взять корову без выкупа Александра
Григорьева сама была загнана в хлев и заперта на за-
м о к. Выпустили ее только после того, как Вороничам уплатили два
рубля за попранное священное право собственности.
На той же почве разыгрался инцидент и с гражданкой Коневич, ко-
торая также противилась задержанию своей коровы. Коневич повалили
на землю и топтали ногами. Когда же она вместе со своею матерью
явилась к Воронину за коровою, на них натравили собак. Коневич
вынуждена была откупиться сеном.
Нелишне отметить, что, по показаниям свидетелей, в момент револю-
ции Вороничи проявили много жестокости к бедноте местечка Татар-
ского, вплоть до разгона нагайками. Меду тем никто из бохотских
властей и не думал призвать к порядку зарвавшихся панов.
Вороничи пользовались всеми благами избирательных прав, а жена
Ивана Воронина Александра в 1926/1927 г. даже состояла членом сель-
совета.
Неплохо чувствовали себя в Бохотской волости и кулаки. В те-
чение двух лет задолженность арендаторов виковских мельниц воз-
росла до нескольких тысяч .рублей, но никто не беспокоил кулаков хотя
бы простым напоминанием о необходимости покрыть задолженность.
Росли недоимки, не выполнялись другие требования договоров о ре-
монте и т. д. Арендаторы хозяйничали, как это им было выгодно. Как
мы увидим ниже, это не было только проявлением преступной бесхо-
зяйственности со стороны бохотских властей. Это было нечто гораздо
худшее — отражение смычки с кулачеством. Но и бесхозяйственность
сама по себе носила прямо циничный характер.
В трех верстах от бохотского вика находился Подернский прокат-
ный пункт. В течение трех лет пункт этот в буквальном смысле слова
был беспризорным дитятей. В результате сельскохозяйственные ма-
шины оказались в полном распоряжении одного зажиточного крестья-
нина, который один их и эксплоатировал. Вик как бы забыл о
сельскохозяйственных машинах и прокатном
пункте. Только в сентябре 1928 г. (уже в связи с возникшим делом)
машины были переданы сельскохозяйственному кредитному товари-
ществу.	' ,	,
А вот другой образчик хозяйничания. Два года ремонтировали
школу. Ремонт взяли на себя некоторые члены вика, затем передали ча-
стному подрядчику. Ухлопали около 2 тыс. рублей, а в результате в
школе работать оказалось невозможно из-за полной непригодности
здания.	1	,
Но оставим в стороне бесхозяйственность, разгильдяйство. ..Ка-
кова была классовая «устремленность» всей си-
стемы работы бохотских властей?
Перед нами целый ряд фактов вопиющих безобразий при проведе-
нии сельскохозяйственной налоговой кампании., Бохотовцев отнюдь,
ба
нельзя упрекнуть тут в отсутствии энергии. Энергии было столько, что
хоть отбавляй. Да беда в том, что в ся с и л а и а ж и м а о б р а щ е н а
и заострена была против бедноты. За грошовые недоимки отби-
рали последние тулупы. За беднячкой Ашмаринской числился неупла-
ченным налог в сумме только 3 р. 01 к. Вик мог и должен был сложить
эту недоимку как с бедняцкого хозяйства. Но бохотский вик был су-
ров, строг и тверд: у Ашмаринской изъяли несчастную шубенку, кото-
рую затем продержали около 2 лет в вике и продали за 6 руб. А ку-
лацких уловок и фокусов, в целях полного освобождения от сельскохо-
зяйственного налога или снижения ставок его, бохотский вик умудрялся
не замечать. Широко практиковались также и фиктивные разделы, к
которым прибегали кулаки, лишенцы, б. помещики. Цель их была черес-
чур прозрачна — закрепить за собою земли путем фактивного дроб-
ления кулацкого хозяйства, подвести хозяйство формально под не-
облагаемый уровень или же легально уклоняться от возмещения за
вред, причиненный преступлением. Такого рода раздельные акты бо-
хотский вик штамповал пачками, и кулачье получало то, чего доби-
валось. Крестьянин деревни Быково, Козырев, раскинувший свое хо-
зяйство на 60 га, платил налога только с 19 га и получил от вица
вдобавок премию и скидку. Дочь того же Козырева училась в Калуге,
огражденная от всяких случайностей справкой сельсовета, выданной
«неимущей беднячке Козыревой». Крестьянин поселка Суслово, Гарец-
кий, у которого были 13 га земли, 3 коровы, 5 лошадей, вовсе осво-
бождается от налога, как редкостный экземпляр бедняка, и т. д. и т. д.
Не лучше обстояло и по линии сельскохозяйственного кредитного
товарищества «Красный Путь». Щедрою рукою раздавало «товарище-
ство» семенной материал зажиточным, крепким хозяйствам, нередко
отпуская его таким хозяйствам в большем количестве, чем даже они
сами просили.
Но совсем иным было отношение товарищества «Красный Путь» к
бедняцким; хозяйствам. Беднякам в семенной ссуде круто и грубо отка-
зывали. Тщетно, например, хлопотал о ссуде бедняк пастух Бодряков.
Не получила ссуды и бедняцкая семья красноармейца, Лыскова. И так
обстояло не только с семенной ссудой.
При частичном обследовании товарищества оказалось, что 42°, „
ссуды пало на заемщиков из числа зажиточных, 45% на середняков и
только 13% на бедняков. В числе заемщиков были хозяйства, обла-
гавшиеся в порядке индивидуального обложения и лишенные избира-
тельных прав. Более чем на 4 тыс. руб. процентных ссуд приходилось
именно на эти элементы.
Частые командировки и разъезды, раздутый штат заготовителей,
бесхозяйственность и халатность правления и ревизионной комиссии,
давшие в результате 2% тыс. руб. дефицита, — дополнительные штрихи,
характеризующие разложение кредитной кооперации.
Естественно, все это вызывало справедливое негодование и жалобы
бедноты Бохотской волости. Уже после возникновения настоящего
дела, осенью 1928 г., и группа бедноты Бохотской волости, и собрание
красного уголка, и расширенное заседание Татарского сельсовета еди-
нодушно и категорически настаивали на предании виновных к строжай-
шей ответственности, на выселение б. помещиков Вороничей и их род-
❖

ci пенников из их бывших имений. Но в то время рз’колодшелп пар-
тийных и советских органов Бохотской волости умудрялись оставаться
глухими' к этим протестам. Политика жесткого зажима самокритики
ограждала безмятежное «продвижение» заправил волости с одной сту-
пеньки на другую до «боскома» включительно.
Для руководителей Бохотской волости оставались секретом и «чу-
деса», творившиеся под носом в органах милиции. А «чудес» было
вдоволь.
Вот, например, как боролся ст. милиционер Новодворский с коно-
крадством.
Сей страж революционной законности вызвал 16-летнего Кохан-
ского и посадил его в арестное помещение. Коханский в полном недо-
умении: «Помилуйте, за что же меня-то под арест? Я ведь только сви-
детель. Почему не арестовываете конокрада?»
Но у ст. милиционера Новодворского были свои соображения на
сей счет.
«... Не разговаривать!»
Размахивая нагайкой, добавил: «Не смей показывать на Пахомова,
не то сгною тебя, сукина сына».
Пахомов подозревался в конокрадстве, и свидетель Коханский его
изобличил. Бохотская милиция «боролась» с конокрадами путем аре-
стов тех, которые конокрадов изобличали!
Своеобразные порядки царили и в арестном помещении милиции. Им,
оказывается, распоряжалась энергичная супруга ст. милиционера Но-
водворского. Она-то командовала арестованными, заставляла их носить
на кухню воду и дрова, то и дело поругивала их жидами, лодырями.
Перед ней арестованные должны были раболепствовать, чествовать ее
не иначе, как барыней. Такого рода порядки были, понятно, притчей
во языцех.
Однажды в редакцию газеты «Рабочий Путь» поступила заметка об
этих порядках и о знаменитой «барыне». Но не помогла и заметка. Ее
препроводили бохотской волмилиции, а начальник бохотской волмили-
ции Маршутин не принадлежал к числу тех, которые склонны выно-
сить сор из избы, и он дал заключение, что заметка не подтвердилась.
Одной заметкой, которой не был дан ход, стало больше.
Канцелярия милиции помещалась в доме самогонщика Белкина.
Торговля самогонкой у домохозяев шла бойко, во всю, конечно, оста-
ваясь «секретом» для милиции. Внизу -предавались Бахусу, вверху —
искусству. Дело в том, что часы служебных занятий Новодворский и
милиционер Глазков посвящали музыкальным концертам и упражне-
ниям: один показывал свое искусство игрой на скрипке, другой на гар-
монике. А посетители, распивавшие на кухне самогонку, не без иронии
и не без основания говорили: «Благодать у нас. Как в ресторане: пьем
и музыка играет!»
Самогонщики под сенью бохотской милиции чувствовали себя, как
видим, неплохо. Как-то весной начмилиции накрыл за выгонкой само-
гона гр. Гурьева, а вечером к этому самому самогонщику пришел чай
распивать.
«Дашь, про юкола не будет...»
Протокол составлен не был .Очевидно. . . «дал».
А дела, дознания, исполнения решений?
До них не было дела милиции, занятой пресловутой «борьбой» с ко-
нокрадством и самогонством!
Взыскания по решениям не проводились от 3 месяцев до года. Уго-
ловные дела лежали без движения примерно такие же сроки. Хаос был и
с вещественными доказательствами.
А руководители Бохотской волости подвизались в «бос к оме».
Кто же они, герои, инициаторы и активные участники пресловутого
босяцкого комитета, этого своеобразного «Кабуки» в бохотском мас-
штабе?
И только ли в разложении партийно-советской верхушки волости
общественная значимость настоящего процесса?
Первая фигура — Петр Тимофеевич Кондрашов — член партии с
1919 г. С 1924 г. до раскрытия настоящего дела он — бессменный пред-
седатель вика. Строгим выговором с предупреждением парторганизация
уже однажды, еще до назначения его на должность предвика, призвала
его к порядку. Но предостережение должного воздействия не оказало.
Кондрашева не вдохновляют боевые задачи партии. Его тянет в другую
сторону.
Вскоре же после приезда в волость Кондрашов завязывает тесную
дружескую связь с б. помещиком Владимиром Вороничем. Дружеская
связь переходит в семейственно-родственную после того, как он всту-
пает в брак с сестрой Воронина и переезжает на жительство в имение
«Петрополье». Интересы Вороничей становятся интересами предвика
Кондрашова.
Вот где секрет развязности Вороничей, которые чувствуют себя
как за каменной оградой за спиною предвика. Об эту ограду, действи-
тельно, разбиваются неоднократные ходатайства бедноты о выселении
Вороничей. Беднота настойчиво ходатайствует о выселении, а вик дает
одобрительные и заведомо ложные справки и заключения о том, что
Вороничи — лойяльные в советском смысле граждане, что они вовсе не
из бывших помещиков, а из крестьян. И Вороничи, как ни в чем ни бы
вало, продолжали оставаться в своем имении «Петропольи», продол-
жали проявлять свои помещичьи замашки в отношении к населению.
Нисколько, впрочем, не изменилось положение и после того, как
Кондрашова перевели для работы в уездный исполком. В результате
такого «продвижения» у Вороничей оказалась своя рука и в уездном
центре. Заменивший же Кондрашова в Бохотской волости новый пред-
вика Тарудько по части дружбы и связи с Вороничам.ч целиком шел
по стопам своего предшественника.
Пьянка, разврат, разложение — вот что спаяло местных руководи-
телей с верхушкой классово-чуждых элементов волости. Вначале кол-
лективные пьянки приурочивались к каким-либо «торжественным» со-
бытиям. Так например, по случаю отзыва в уезд Кондрашова организо-
вана была попойка, в которой участвовали до 50 человек. В том числе
ответственный секретарь волкома ВКП(б) Кириенко, новый предвика
Тарудько, начальник милиции, народный судья Ермачков, секретарь
нарсуда Забурмах и из плеяды Вороничей.
68
Пили основательно, «на ять», так что, например, у начмилиции
пришлось Оппин револьвер из опасения, как-бы он с пьянки кого-либо
ни застрелил.
Затем пошли пьянки и без особых торжественных поводов. Пре-
имущественно происходили они у заведующего почтой Петрикевича,
а нередко в «Петропольи». Пили также всерьез: ответственный секре-
тарь волкома Кириенко пил не иначе, как чайными стаканами, упраж-
няясь и совершенствуясь в искусстве «опрокидывания» в один присест
целого стакана с водкой.
Частенько Рожковой, прислуге Петрикевичей, приходилось меш-
ками относить посуду из-под вина из квартиры хозяев в кооператив-
ную лавку.
Как удостоверяют свидетели, «некоторые из этих попоек превос-
ходили по своей содержательности попойки старых аристократических
кругов».
Под «содержательностью» тут нужно разуметь не только количе-
ство, но и качество. Не только пили, и не только пили до бесчувствия,
но безобразничали, сопровождая пьянки драками, стрельбой, пригла-
шением проституток, сценами разврата, предвосхитившими знаменитые
«Кабуки», вроде спаивания и поочередного и публичного насилования
женщин.
Так проходили вечера «смычки» — сращения советско-партийной
верхушки волости с элементами из рядов классовых врагов. Даже на
собрания и заседания приходили навеселе.
Осенью 1927 г. вновь представился повод для пьянки: активней-
шему участнику попоек, секретарю комитета партии, Кириенко, при-
шлось перебираться на постоянную работу в укоси. По этому случаю,
разумеется, организованы были трогательные проводы с участием тех
же персонажей.
Петрикевич ораторствовал: «Все коммунисты — сволочи. Кириенко,
хотя коммунар, но молодец».
Более того: «Кириенко — гений Бохотской волости».
Впрочем, не обошлось и тут без инцидентов.
«Гений» Бохотской волости спьяна забрался в сенной сарай, куда по
его просьбе услужливый предвика Тарудько и «комсомолец» Гуцов до-
ставили проститутку.
Помначмилиции, будучи пьян, с своей стороны, заявил претензии
на сарай и проститутку. На этой почве и возникла пьяная перестрелка,
буквально всполошившая все местечко. Драка произошла и между вол-
пропагандистом и инструктором укома. Представитель милиции Ново-
дворский был настолько пьян, что, возвращаясь домой, сорвался с пере-
правы и переплыл речку, держа в зубах наган.
В траурный день годовщины смерти Ильича пропагандист Соколов
устраивает в школе октябрины родившейся дочки. Наши герои ознаме-
новали и этот вечер танцулькой и пьяным дебошем.
Перечень всех пьянок занял бы слишком много места.
Наконец додумались до организации «комитета» специально на
предмет устройства вечеринок и пьянок, принявших, как мы видели,
повседневный характер.
Инициатива блистательной идеи принадлежала члену вика Лебедеву,
54
агроному Прашнину и председателю потребительского общества Мар-
ченко. В квартире инициаторов по большей части и происходили «засе-
дания» и сборища пленума «комитета» при непременном участии всех
упомянутых выше персонажей. Члены игриво назвали свой комитет
босяцким «б о с к о м». Они посещали его гораздо регулярнее, чем пар-
тийные и служебные заседания. Программы заседаний вырабатывались
заранее. Обязанности между членами «боскома» были распределены
так, что одни подыскивали подходящих женщин, другие изыскивали
средства на организацию попоек, в частности, путем систематического
обложения местных самогонщиков («фонд»), третьи составляли «ерши»
для спаивания женщин и т. д. На боскомовских «заседаниях»-вечерин-
ках царил густой разврат. Редкая попойка обходилась без «коллектив-
ного» использования женщин. А когда симпатии боскомовцев скрещива-
лись на одних и тех же путях, гремели выстрелы.
Разнообразили программу и другими более мирными потехами: об-
ливали друг друга сметаной, бросались яйцами.
Маленькая комната. Пестрые занавески. Низкий потолок. Мутные
клубы табачного дыма. Длинный раздвижной стол. Дюжины цветных
бутылок. За столом, под столом, под скамейками, на полу размести-
лись гости. Рядом с предвика Тарудько — б. помещик Воронин. Рядом
с секретарем волкома Кириенковым—-брат Воронина. Рядом с судьей
Ермачковым — торговец Новиков. В тесном соседстве с проституткой
грозный начальник волмилиции. Все вместе и составляют одно целое —
«боском».
Поднимая кверху чашу вина, Воронин вдохновенно ораторствовал:
«Господа, господа из векапебе, сукины вы дети, выпьем за
дружбу!»
Вот чем были заняты ответственные работники Бохотской волости.
Но что же, спрашивается, объединило наших героев за одним сто-
лом под сенью «боскома»?
Водка? Конечно она тут играла свою роль. Половая распущен-
ность? Безусловно и она наложила свою печать. Для удовлетворения
ее не гнушались использовать и служебную зависимость.
Хайкина, машинистка вика, печатавшая в кабинете Кириенко,
стала предметом его настойчивых домогательств. Она получает «сек-
ретно» записку от Кириенко: «Соня, между прочим, я прошу тебя
написать сегодня, иначе ждать не в силах, каков бы ни последовал
ответ, все же будет лучше, чем ничего».
Когда же Хайкина заявила, что она жена одного мужа, а потому
ответа не будет, а записку Кириенко передала мужу, то через неделю
она была снята с работы, как «не соответствующая своему назна-
чению».
Спаивание и изнасилование женщин были повседневным явлением,
как и использование проституток.
Чтобы разъезжать с портфелями, полными бутылок дорогих вин,
на кутежи и оргии, нужны были деньги, деньги и еще раз деньги и
дружба с теми, у кого есть деньги.
Отсюда — спайка с Вороничами.
Судья выманивает взятки, якшается с чуждыми и преступными
элементами.
бб
Волпропагандист Соколов заделывается ходатаем худшей марки,
мошеннически выманивая деньги у крестьян.
Члены вика вымогают взятки с арендаторов мельниц.
В период крайне острого положения с хлебом член вика Чуфаров
закупает у .мельника около 960 кг хлеба и отправляет своим род-
ственникам.
Но помимо водки, помимо половой распущенности и мораль-
ного разложения решающую роль тут сыграло другое — социаль-
ная однородность и спайка героев. Ив этом особо
практически-поучительная сторона настоящего процесса.
Предвика Тарудько — сын б. сельского старосты и стражника,
лишенного избирательных прав (в которых он был восстановлен лишь
по ходатайству влиятельного сына). Тарудько — зажиточный кре-
стьянин.
Председатель сельскохозяйственного товарищества — типичный
крепкий, прижимистый кулак. Вывел однажды за ворота батрака
Строгова. — «Вали,—говорит. — Мне нечего делать с батраками, ко-
торые шляются по комсомольским собраниям!»
Секретарь нарсуда Забурмах — бывший царский офицер.
А замыкающий шествие кулацких и уголовных элементов секре-
тарь волкома Кириенко — явный разложенец.
Такова социальная физиономия героев «боскома». Фактически во-
лостью правили помещики Вороничи. «Воском» служил одною из форм
спайки их с социально-родственными элементами в аппарате.
-----®_
Могло ли поведение руководителей волости оставаться секретом
для местного населения? Разумеется не могло, но немногие решались
выступать против сплоченного фронта боскомовцев.
Когда бедняк-крестьянин Васильев осмеливается вслух выразить
свой протест по поводу устройства в вечер, посвященный траурной
годовщине Ленина, танцулек и пьянки, дерзкого протестанта начальник
милиции арестовывает. Только по настоянию других граждан, возму-
тившихся арестом, Васильев был освобожден, но получил недвусмы-
сленное предупреждение о том, что если он куда-либо напишет или
кому-нибудь пожалуется, то на него найдут управу.
Нарсудья Ермачков требует снятия стенгазеты, в которой описыва-
лись его безобразия на вечере в еврейской коммуне в день годовщины
октября.
А еврейское население порою чувствует себя так, как в дни оны
при царизме.
Следует заметить, что в Бохотской волости имелись националь-
ные еврейские районы. Но еврейский нацсовет в местечке Татарске
систематически ущемляется и находится в полнейшем пренебрежении.
Махровый антисемитизм царит в аппарате вика. Сторожиха вика назы-
вает еврейских рабочих «жидовскими мордами», и никому в вике не
приходит в голову призвать ее к порядку. Да и кто собственно из ру-
ководителей мог бы это сделать? Кириенко? Но состояние его секре-
тарем ячейки не мешает ему быть отъявленным антисемитом. Когда в
еврейский праздник лавки в местечке были закрыты, Кириенко сту-
56
Чит по столу, говоря: «Из-за таких праздников я целый день пощусь
нужно бы всех жидов повырезать».	у ’
Или начмилиции? жена которого имела обыкновение покрикивать
«Загони обратно жидов в арестантскую».
Или судья Ермачков? который упрекал священника: «Вы, батюшка
по своей жадности хуже жида».	’	1 ’
Когда Дымшин сшил Ермачкову рубаху и попросил за шитье 2 руб.,
то получил ответ: «С вами нужно всегда торговаться, а то, жидовские
морды, любите обдирать».
Недаром одна из свидетельниц показывала суду: «На Ермачкова
я смотрела не как на судью, а как на погромщика».
Хороши были судьи в Бохотской волости!
Но вот повеяли живительные ветры самокритики .В соседних во-
лостях заработали бригады РКИ. Обновили Краснинский вик, прочи-
стили Кардымский, сняли кардымовскую верхушку. Пришлось и Бохот-
скому «боскому» наспех свернуть свою работу. Боскомовцы и сами
приняли позы людей, возмущенных смоленским нарывом: но уже скрыть
шила в мешке оказалось невозможным.
В июле 1928 г. во время проверки инструктором вика работы по
подготовке чрезвычайных перевыборов по Смоленскому уезду был
вскрыт и бохотский гнойник.
Шеститомное расследование не только выявило все указанные выше
факты, но и их социально-политическую подоплеку.
В своей подавляющей части выявленные расследованием факты
подтвердились и на суде, который происходил 20 февраля 1929 г. в
местечке Татарске, Бохотской волости, куда специально выбыла выезд-
ная сессия Губернского суда.
На вопрос: «Признаете ли себя виновным?»
Последовали 22 отрицательных ответа. Самое большое, в чем под-
судимые признавались, это ____в нетактичных поступках. И только.
О «боскоме. оказывается, никто из подсудимых не знал. Но, увы,
свидетели и доказательства, прошедшие перед судом, говорили совер-
шенно о другом:
Только немногие свидетели на суде пошли на попятную, выгора-
живая тех, кого они изобличали в показаниях на предварительном
следствии, на что, кстати сказать, следовало излишне нервное реаги-
рование со стороны государственного обвинителя, требовавшего в
каждом случае непременно привлечения за лжесвидетельство.
Например, домашняя работница Петрикевича заявила суду: «Про-
читанные мне показания неправильны. Они даны мною под угрозой
следователя и помпрокурора».
Свидетельница Киселева также признала неправильно записанными
следователем свои показания.
Но это были лишь немногие и нерешающие исключения.
Большинство свидетелей целиком подтвердили те убийственные
факты, которые выявлены были в процессе предварительного рассле-
дования.
Вот несколько штрихов из показаний свидетелей на суде.
«Я лично присутствовал, — подтверждает свидетель Богачев, — на
двух вечеринках по поводу провоДов Кондрашова и Кириенко. Препод-
Ь7
несли портфель и портсигар. Распито было много водки, а когда
иссякла водка, собрали еще по 50 коп. Все участники вечеринки были
вдребезги пьяны. Вечеринка происходила в центре местечка Татарска.
На второй вечеринке была стрельба».
«А про «боском» слыхали?
«Да, слыхал, что был организован «боском», но меня туда не при-
няли. Лебедев мне сказал, что я человек ненадежный, и меня нужно
еще испытать, нужны два поручителя».
Существование «боскома» подтверждает и ряд других свидетелей,
в том числе и члены партии.
А вот другой штрих.
«Марченко предлагал мне вступить с ним в связь и отстал, полу-
чив резкий отпор, за что ругал меня мещанкой и угрожал, что не
место мне в комсомоле», — показывает свидетельница комсомолка.
Пожаловалась она секретарю волкома Кириенко.
«Но ничего сделано не было».
«Наша комсомольская ячейка имела недостаточное партийное ру-
ководство, ячейка была больна антиморальными явлениями».
Указывало на зажим в организации со стороны секретаря и бюро.
Другая свидетельница рассказывает, как ее споил и изнасиловал
Кириенко.
Перед судом разворачивается еще история с предоставлением луга
«Коростовка» гражданам д. Плотки.
«Деньги и водка были даны как взятка волпропагандисту Соколову
за то, чтобы нашим гражданам передали в пользование луг, но луг нам
не передали, хотя мы и истратили 200 руб.».
Свидетели утверждают, что волпропагандист Соколов деньги вымо-
гал, «пропагандируя»: «Не подмажешь, — не поедешь».
Про судью Ермачкова свидетели на суде говорили: «Ермачков по
вымогательству взяток имеет самую высшую квалификацию».
О порядках в ардоме рассказывает ряд свидетелей.
Свидетель Иващенков рассказывает: «Когда жену начмилиции я
однажды назвал гражданкой, она пристукнула на меня ногой и в серд-
цах сказал: «Какая я вам гражданка». После этого мы все называли
ее барыней, и она была довольна».
Еще один эпизод из «нравов» в Бохотской волости.
«Ехавший на подводе Кириенко зацепил меня, Гаврилова, оглоб-
лей, Когда я сказал, что «не видите, куда едете», Кириенко подскочил
ко мне с обрезом винтовки, арестовал и направил в сельсовет, где на
меня же и составили акт. А после этого судья Ермачков осудил меня
на 3 года лишения свободы!»
На суде б. предвика Кондрашов признал Вороничей чуждым эле-
ментом. Тогда председательствующий огласил совершенно иную харак-
теристику Вороничей, написанную Кондрашовым, и спросил почему
такие заведомо ложные одобрительные отзывы давались им чуждым
элементам. На этот вопрос Кондрашов так и не нашелся, что ответить.
Да и мудрено было бы тут придумать что-либо убедительное в
смысле оправдания перед пролетарским судом.
Суд вынес обвинительный приговор героям «боскома», осудив их
на разные сроки лишения свободы.
Ъ8
Некоторые характерные бытовые штрихи и уроки процесса подчер-
кнуты нами попутно с изложением фабулы процесса.
Конечно прав фельетонист «Рабочего пути» (23/XII 1928 г.) писав-
ший по поводу процесса, что Бохотский «боском» отнюдь не типичен
для нынешнего аппарата деревни.
Но в той или иной степени возможность боскомовщины в отдель-
ных звеньях аппарата не исключена и в наши дни. Факты подтвер-
ждают это с полной очевидностью. Задача в том, чтобы при содей-
ствии широких масс, путем беспощадной самокритики и энергичной
работы контрольных аппаратов эти явления предупреждать и выявлять
более своевременно, чем это имело место в данном случае.
-----»-----
Следующий эпизод — «актив бедноты», в кавычках.
По существу он творил дело кулачества, являясь его орудием, а в
известной мере и детищем.
Организовался он в поселке Рогачинском, Самарского округа при
следующих обстоятельствах. В поселке около бывших землевладельцев
Плющенковых издавна сгруппировалась кулацкая часть. До 1924 г. она
в лице Плющенковых занимала командные политические высоты села —
и в сельсовете, и в земельном обществе, и в кооперации. Занималась
злостной эксплоатацией бедноты, кабальщиной. В голодные годы
(1921 —1922) эта кулацкая группировка присвоила и полученную от
государства продовольственную помощь, распределив ее исключительно
среди зажиточных.
С 1924 г. появились признаки организованного отпора бедноты за-
жиму кулачества. Деятельное участие в борьбе с последним принимает
середняк Царенко, который избирается в председатели сельсовета, а
затем, когда в председатели был избран Дзицын, — в секретари. Плю-
щенковы и им подобные были исключены из сельсовета. По разобла-
чениям Царенко, состоявшего селькором газеты «Землероб» и «Наша
газета», некоторые из них, кроме того, были судимы, и у них по суду
было конфисковано имущество.
Казалось бы, карты кулачества окончательно биты. Беднота вся-
чески поддерживала Дзицына и Царенко. И, действительно, на некото-
рое время кулацкая группировка никаких активных действий не пред-
принимает.
Осенью 1928 г. соотношение сил снова меняется в пользу кулацкой
группировки, и меняется благодаря приезду в поселок сначала в каче-
стве уполномоченного по хлебозаготовкам, а затем на постоянную
работу в качестве приказчика лавки общества потребителей Логачева.
Логачев, хотя и был кандидатом ВКП(б), но вскоре же после при-
езда целиком поддался влиянию кулацкой группировки поселка. Посе-
лившись на квартире лишенца Сидельникова, он стал систематически
якшаться и пьянствовать с кулаками, одалживаться у них и т. д.
Селькор Царенко начинает борьбу с разложившимся Логачевым,
помещает целый ряд заметок о его пьянстве, связи с кулаками. О безо-
бразном поведении Логачева, по инициативе Царенко, подается кол-
лективное заявление в Бузулукскую окружную контрольную комиссию.
Чувствуя шаткость своего положения> Логачев, еще теснее сойдясь
69
С кулацкой группировкой, создает «группу актива бедноты» подкулач-
ников, которая делает все то, что угодно Плющенковым, Сидельни-
кову, Колесникову и прочил! влиятельным кулакам. В доме кулака
Павла Сидельникова происходят совместные совещания «группы актива
бедноты» с кулаками, сопровождаемые пьянками.
Естественно, невзирая на угрозы, селькору Царенко пришлось на-
чать борьбу с этой самозванной группой. Борьба, однако, оказалась
далеко не из легких. После одной очередной пьянки в ноябре 1928 г.
лжебедняцкая «группа актива» созывает общее собрание бедноты. Но
на собрание допускаются лишь ио особым спискам. Когда пришли дей-
ствительные бедняки, в списке «благонадежных» не значившиеся, они
па собрание допущены не были.
Гарантировав себя таким образом от участия бедноты, «бедняцкое
собрание» открывает поход против ненавистных кулачеству поселка
Царенко и Дзицына.
Информацию на «бедняцком» собрании делает Логачев. Он бро-
сает клеветнические обвинения против Царенко и Дзицына, утверждая,
будто они скрыли полученное извещение о сдаче в аренду земли.
Предлагает собранию от имени бедноты подписать заявление в пар-
тийный комитет о снятии Дзицына и Царенко с работы. Многих из
присутствовавших принудили подписать такое заявление, некоторые же
подписали его. не зная существа, думая, что подписываются о присут-
ствии на собрании.
В результате против Царенко и Дзицына возбуждается уголовное
преследование.
Под кулацким влиянием оказался и следователь, производивший
расследование по делу.
Царенко и Дзицын заключены были под стражу, под которой нахо-
дилось около трех месяцев. Свидетели, которые выступали перед следо-
вателем в их защиту, подверглись со стороны следователя угрозам и
грубостям. Следователь позволял себе стучать по столу, грозить нага-
ном, вынуждая свидетелей подписывать показания не в той редакции,
в какой они давали, а в той, в какой их угодно было изложить следова-
телю. Пятеро свидетелей бедняков были незаконно арестованы и содер-
жались в Тоцком РАО пять суток и после грубого допроса были от-
пущены.
Потом на суде, где всплыла вся эта омерзительная картина, свиде-
тели— бедняки возмущались: «Так только поступали царские жан-
дармы и полиция».
Между тем «группа актива бедноты» во главе с Логачевым и кула-
чеством, убрав с дороги Царенко и Дзицына, стала полновластно рас-
поряжаться в поселке Рогачинском.
О классовой линии в работе этого «актива бедноты» можно судить
хотя бы по следующим делам ее. При перевыборах в сельсовет в 1929 г.
проходит только 2 бедняка, остальные все зажиточные в количестве
даже большем, что это было в прежнем составе. Вскоре и два избран-
ных в члены сельсовета бедняка в процессе работы были совершенно
устранены от всякого влияния на сельсоветские дела.
Обеспечив за собою большинство в сельской избирательной комис-
сии, «группа актива бедноты» восстанавливает в избирательных пра-
63
вах явного кулака Алексея Колесникова и лишает избирательных прав
Дзицына и Царенко. Мотивом лишения последних избирательных прав
выставляют то, что Дзицын и Царенко нанимали батрака, хОгя всем
было известно, что они, ведя большую общественную и советскую ра-
боту по сельсовету, естественно не могли обойтись для поддержания
своего хозяйства без применения в страдную пору наемного труда.
На суде клеветнические обвинения, выдвинутые «группой актива
бедноты против Дзицына и Царенко, рухнули как карточный домик.
Дзицын и Царенко из-под стражи были освобождены, а виновные в
создании этого дела были отданы под суд по ст. 588 УК и заняли место
освобожденных.
----9-----
Еще об одной идиллии.. .
Бывшие руководители Макаровского вика (Ростовского уезда, Яро-
славской губ. — ныне округа), в лице той верхушки, которая предстала
в июне месяце 1929 г. (31 мая — 7 июня) перед выездной сессией Яро-
славского губернского суда, недоуменно пожимали плечами: «Социали-
стическое наступление? Обострение классовой борьбы?»
Словесно они, конечно, дань отдавали и тому и другому.
А на деле... Вот как, например, возглавляли и проводили они со-
циалистическое наступление, скажем, по линии обложения.
В Макаровской волости — большое количество частных карто-
фельно-терочных и сушильных предприятий и предприятий по ожогу
цикория. Многие из них оборудованы нефтяными двигателями.
Работая всего только в течение 2-3 месяцев в сезон поступления
картофеля с крестьянских полей, частники-кулаки, владельцы неко-
торых из этих предприятий, выгоняли свыше 22 тыс. руб. дохода за
такой короткий сезон.
Казалось бы, элементарный долг руководителей и просто работни-
ков советского аппарата, действительно проводящих в жизнь дирек-
тивы партии и советской власти о социалистическом наступлении, за-
ключался в том, чтобы, во-первых, установить самое внимательное
наблюдение за деятельностью кулаков-частников, во-вторых, выявлять
точные размеры их доходности, не позволяя ускользать от законного
обложения.
А на деле терочник-кулак Александр Арефьев вместо 1 781 р. 55 к.
облагается всего лишь в сумме 322 р. 65 к., Павел Арефьев вместо
1 619 р. 65 к. облагается только в 134 р. 55 к., Федор Кашин вместо
1 895 р. 85 к. в 436 р. 25 к., Алексей Ракин вместо 2 767 р. 95 к. в
199 р. 95 к., Николай Пилкин вместо 1 844 р. 85 к. в 109 р. 27 к.,
Александр Бушуев вместо 5 134 р. в 642 р., Петр Кочин вместо 328 р.
в 55 руб. и т. д.
Не далее как 3 октября 1928 г. волостная налоговая комиссия по-
становляет кулаков-терочников Арефьевых и Пилкина от индивидуаль-
ного обложения освободить как... трудовые хозяйства (хороши тру-
довые хозяйства!).
Нелишне добавить, что о взыскании даже тех скромных налогов,
которыми кулаки облагались, мало кто заботился. В ноябре 1928 г.
процент выполнения налога составлял только 35%. До 13 декабря
61
ин одной описи кулацкого хозяйства не было (зато у бедняка Косова
за недоимку в 4 руб. описано имущества на 7 руб.).
Как видим, кулаки-частники не имели повода жаловаться на «пере-
гибы». Если бы дело шло о перегибах, разумеется, обиженные частники
подняли бы немалый шум, полетели бы жалобы и петиции во все под-
лежащие и неподлежащие инстанции. Но тут был полный смысл помал-
кивать, поскольку от такой, с позволения сказать, налоговой политики
в накладе был кулак, а в проигрыше пролетарское государство.
На суде они скромно полуоткрыли рты: «Признаем, граждане судьи,
что первоначальное обложение действительно не соответствовало на-
шему имущественному положению. Ставки обложения были кем-то
уменьшены, но без нашего ведома».
Но что скрывалось за такого рода «сюрпризами»?
Простые арифметические ошибки — это уменьшение обложения
целого ряда виднейших кулаков в 10 и более раз? Финорганы Макаров-
ской волости разучились выше тысяч считать? Но об этом потом!
Ведь мы еще пока не совсем покончили с «сюрпризами».
Вог, например, другая область: хлебоснабжение.
Вопрос довольно острый в то время в районе. Как будто бы в
первую очередь следовало позаботиться о бедноте. А между тем на-
право и налево раздавались записки на выдачу хлеба, в том числе
многим кулацким семьям. Такая «система» означала нечто худшее,
чем хаос и обострение положения с хлебоснабжением. Такая
система вела к грубейшим классовым извращениям, означая снабже-
ние кулачества за счет бедноты...
Руководители вика не только не удосужились разъяснить бедняц-
кому и середняцкому населению причины временных продовольствен-
ных затруднений, но вообще не желали разговаривать с беднотой, за-
пираясь от нее в своих кабинетах, а иногда удирая от назойливых
просителей через окно (как это сделал однажды предвика Червяков).
А земельная политика? Может быть тут проводились директивы
о социалистическом наступлении?
В селе Татищев Погост проводилось землеустройство. Однако
ни сельсовет, ни вик не поинтересовались, как оно проводится. Только
тогда, когда оно было закончено, на бедняцкой конференции вик
узнал, что беднякам отвели худшие и более дальние участки, что земле-
устройство всецело ориентировалось не на интересы бедноты, а на
интересы зажиточных.
Своеобразно понималось социалистическое наступление и при раз-
решении земельных конфликтов. В волостной земельной
комиссии дела по искам бедняков дожидались очереди долгими меся-
цами, в то время как иски зажиточных продвигались вне очереди. Не-
которые решения и по существу носили яркую печать классовых извра-
щений. Шедрою рукою разрешались фиктивные разделы, и тем самым
давалась возможность зажиточным ускользать от обложения или сни-
жать ставки налогов.
Отнюдь не в лучшем стиле работало правление Макаров-
ского сельскохозяйственного товарищества. За
время с 1 сентября 1927 г. до июля 1928 г. беднота получила 10,3%
всех ссуд, 12% овса, 9,4% удобрения, по контрактации цикория —
62
19,4%, контрактации картофеля — 11 причем сама контрактация
понималась так, что следует раздать деньги.
Цифры говорят сами за себя, они не требуют каких-либо коммента-
риев. Отправление двух вагонов цикория в Москву, вопреки категори-
ческому запрещению Ярселькредитсоюза, — лишь небольшая деталь,
дополняющая работу правленцев.
Может быть, следы социалистического наступления мы найдем в
деятельности коммунальной части Макаровского вика, также
привлекшей к себе интерес следствия и суда?
Но и тут... «не обостряли».
Например существовал определенный тариф на торгово-складоч-
ные помещения. Тариф этот, установленный обязательным постановле-
нием уездного исполнительного комитета, макаровским виком не со-
блюдался, он систематически нарушался, и эти нарушения весьма
характерны: с частных торговцев Бальцина и Сетова плата берется в
43 к. с метра, вместо полагающейся по тарифу 1 р. 17 к., а с государ-
ственных и общественных учреждений тариф берется во много повы-
шенном размере против законного.
Совершенно аналогичные факты и по муниципализированному жи-
лищному фонду, где с крестьян бедняков плата исчислялась больше, чем
со служителей религиозного культа.
Культурный фронт?
Как в точности обстояло дело на этом фронте, судить по матери-
алам настоящего процесса трудно. Но все же и тут мы имеем факт,
напоминающий скверный анекдот. Как иначе назвать предоставление
возможности попу Исполатову на сходах проводить беседы вообще,
и на такие душеспасительные темы, как о «николином дне», в част-
ности? Все это были бы воистину чудесные сюрпризы, если бы механика
их была такова, как кулацкая часть подсудимых рисовала ее н суде:
«Без нашего ведома!»
Кулакам только стоило раскрыть рот, как откуда-то неведомым
путем летели жареные рябчики в виде незаконного снижения налогов,
тарифов, сроков прохождения исков, предоставления лучших земель
и т. д.
Но в действительности «механика» сюрпризов была несколько
менее чудесной.
В аппарате вика на руководящих постах оказались лица, которые
делали все то, что могли, в интересах кулаков-частников. Это — бес-
спорно установленный факт. Прямые крепкие вещественные нити вели
от кулацкого окружения до тех должностных лиц макаровского вика,
которые так много сделали в интересах кулачества.
Что же толкало должностных лиц на роль кулацких марионеток
в советском аппарате? Прежде всего не обошлось тут без зеленого
змия.
Пил председатель козловского сельсовета Морозов, являясь в не-
трезвом виде по делам службы в волость. Его часто можно было
видеть в чайной в окружении тех, кто щедро угощал, кто имел и хотел
пользоваться слабостью предсельсовета. Кулаки-терочники угощали
на славу предсельсовета. Напившегося до потери сознания его прихо-
дилось отвозить домой из этой компании.
68
Что же удивительного в том, что Морозов не «замечал», как кулак
Кашин (у которого нужно было произвести опись имущества) перед
описью транспортирует на 6 возах все свое ценное имущество? Или
в том, что поп Йсполатов на сходе проводит душеспасительные беседы
«о николнном дне».
Пил председатель ВЗК (волостной земельной комиссии) Монаш-
кин. Нетрезвым приходил на службу, шатаясь от стола к столу и при-
вязываясь к публике, которая являлась послушать, как возглавляемая
им земельная комиссия разрешает дела. До каких ступеней можно
подняться в пьянстве, говорит такой эпизод. Председательствуя
однажды при разборе дела, Монашкин, будучи пьян, не закончив раз-
бора дела, удалился в совещательную комнату, где в решении написал
буквальную бессмыслицу. Выйдя из совещательной, объявил, что дело
откладывается в виду неявки свидетеля, в действительности, допрошен-
ного на том же судебном заседании (!).
С кем пил Монашкин? С теми же, что и Морозов.
Ч то же удивительного в том, если на почве пьяной смычки с кула-
ками Монашкин месяцами держал под сукном жалобу красноармейца,
а вне очереди за бутылку водки назначал слушанием дела по искам
кулаков и выносил решения, далекие от защиты интересов бедноты!
Пил заведующий финансовой частью Крюков, лихо отплясывая на
кулацких пирушках.
Свидетель рассказывает: «Я возил Крюкова к терочнику Александру
Арефьеву, осмотрев при мне мельницу, Крюков сказал: «Да разве это
мельница, друг? Это же терочница. Такую мельницу закрыть надо».
Составил акт. Арефьев ответил: «Ну, ладно, сделается». После этого
Крюков остался гостить и пьянствовать у Арефьева».
Понятно об акте позабыли...
Пил и секретарь вика Брысин и председатель вика Червяков, не
уступая прочим в части якшания с социально-чуждым элементом.
Свидетель Ботиков однажды зашел в чайную, носившую несколько
меланхолическое название «Гробок», и сел у стола в отдельной ком-
нате. Но хозяин чайной попросил немедленно освободить эту комнату
для «важных гостей». Действительно вскоре явились и они: это был
председатель вика в сопровождении терочника Александра Арефьева,
одного из тех Арефьевых, которые, как мы видели, получали немало
приятнейших сюрпризов и по линии обложения и по линий ссуд.
«Вот с кем якшаются наши руководители, — возмущались бывшие
в чайной бедняки, — с нами даже не поздоровался, а с терочниками
заперся с отдельной комнате».
Но не только в чайной «Гробок» встречается Червяков с «дело-
выми людьми». Червякова можно видеть частым гостем и в доме
Арефьевых. Он в приятельских отношениях и с кулаком Семеновым,
и с колбасником Веселовым, которому сдает без торгов постройку мо-
ста, заведомо зная, что колбасник Веселов в постройках мостов ничего
не смыслит.	-!
Предвика Червяков не удосуживается по-человечески поговорить
с посетителями и жалобщиками из бедноты. Для бедняка у Червякова
и секретаря Брысина ничего, кроме грубого начальственного окрика,
не имеется. Секретарь Брысин позволяет себе и стучать по столу на
бедпячку Лобову, после чего последняя решила никогда к начальству
в инк не обращаться. Посетители часами безрезультатно дожидались
приема у дверен кабинета предвика. Услужливый секретарь усердно
заботился о том, чтобы не беспокоили преда. Но для Аресрьева дверь
председательского кабинета открыта настежь в любой момент. Пред
Арефьевым егозит секретарь Брысин, доказывая, что понимает толк
в «тонком обращении».
Итак, пьянство сыграло в данном случае громадную роль в деле
сдачи классовых позиций и сращения с кулачеством, которое вос-
пользовалось в своих корыстных интересах пьянством ответствен-
ных руководителей волости.
Нельзя, конечно, утверждать, что пьянство во всех случаях обяза-
тельно доводит до таких результатов.
Трезвые подкулачники в аппарате вредят социалистическому насту-
плению не в меньшей, а иногда даже в большей мере. На то они и
подкулачники. А часть ответственных работников Макаровского вика,
фигурировавших в качестве обвиняемых, несомненно принадлежит
к типу подкулачников. Но что пьянство и разложение ра-
ботников в аппарате облегчают классовому врагу
его контрнаступление, это мы видели как из ряда других
процессов, так и в данном случае.
Каким же образом такие элементы, как Червяков, Крюков, Моро-
зов оказываются на ответственных постах в Макаровской волости и
остаются на этих постах длительное время?
Не следует ли в условиях обострения классовой
борьбы относиться к выборам с большей бдитель-
ностью. Не следует ли шире и своевременнее ис-
пользовать право отвода? Чистка паргийных и советских ря-
дов, конечно, освободит аппарат от чуждых и разложившихся элемен
тов, умышленных или объективных вредителей. Но это не устраняет
необходимости большей бдительности и большей требовательности к
подбору работников и в дальнейшем.
Есть в настоящем процессе и другой, более узкого, так сказа ть,
характера и значения момент, требующий внимания и касающийся
системы работы налоговых комиссий на селе. Разве
не кажется на первый взгляд странным тот факт, что открытые поб-
лажки кулакам без особых затруднений и возражений проводились
через волостную налоговую комиссию, в которой работали ведь не
только подкулачники, — разложившиеся типы вроде Крюкова. В ней
принимали или, по крайней мере, должны были принимать участие и дру-
гие члены, представители бедноты, — работники, личная честность
которых никаких сомнений не возбуждает. Почему же налоговая
комиссия штамповала многое, что следовало бы решительнейшим обра-
зом отвергнуть как грубейшие искажения классовой линии?
Оказывается, система работы Макаровской волостной нало-
говой комиссии была такая, что облегчала возможность таких злоупо-
треблений и искажений классовой линии. В налоговой комиссии в каче-
стве члена входил представитель профсоюза. Но своим представителем
профсоюз выбрал человека совершенно больного, который физически
не в состоянии был вести эту работу и крайне редко присутствовал на
5 Социалистическое наступление и кулацкий террор-	бб
заседаниях налоговой комиссии. Нечасто имел возможность бывать
также и представитель ВККОВ, который, кроме того, никаких абсо-
лютно познаний по налоговой части не имел.
Была еще одна характерная деталь.
Дело в том, чю даже тогда, когда все члены комиссии участво-
вали в заседании, они фактически не могли вникнуть в суть вопроса.
Был уже давно заведен такой обычай, что все подсчеты производили
Брюков и секретарь, сумма налога на заседании не объявлялась,
объявлялся лишь чистый доход от предприятия. Доход, конечно, выра-
жался в значительных суммах, и непосвященные во все тонкости нало-
говой казуистики члены комиссии и не догадывались, что гора иногда
рождает мышь: они уходили с полным убеждением, что обложили кула-
ков как полагается, а на деле оказывалось другое.
• Только ли в Макаровской налоговой комиссии практикуется такая
система работы? Думаем, что составу и системе этих комиссий должно
уделять больше внимания не в одной только Макаровской волости.
Макаровский кулацко-чиновничий узел был разрублен судебно-
е |едствсн11ой властью.
На скамье подсудимых оказались две группы. Первую составляли
должностные лица вика во главе с председателем, членом ВКП(б), Ана-
толием Александровичем Червяковым. Другая группа сплошь из кула-
ков, владельцев предприятий.
Мы видели, что обе эти группы объединились задолго до того,
как связала их скамья подсудимых, и объединились настолько тесно,
что трудно было найти демаркационную линию в классовой установке
их работы; настолько тесно, что не только не приходилось говорить
о социалистическом наступлении и обострении борьбы, но даже (как
это отмечено в приговоре суда) просто о советской власти
в Макаровской волости.
Что инкриминировалось первой группе, — ясно. На лаконическом
языке Уголовного кодекса РСФСР они «отчитывались по 109, 111 и
113 ст.». Что же касается второй группы—группы кулаков-заводчиков,
то суд скептически отнесся к версии о чудесной механике сюрпризов.
Кулаки обвинялись в том, что они в целях извлечения наибольшей при-
были, играя на слабости к спиртным напиткам должностных лиц, систе-
матическими угощениями склоняли их к злоупотреблению властью.
Часть из них, кроме того, «отчитывалась» за чисто мошенническую
операцию с крестьянами-бедняками, с которыми заключили договор о
перетирке на льготных условиях картофеля, укрыв затем в свою пользу
действительный выход сух-крахмала.
На языке Уголовного кодекса это звучало: 1 ч. 169 ст. и 109 ст.
УК (т. е. мошенничество и соучастие в злоупотреблении властью).
Возможность соучастия частных лиц в должностном преступлении,
спорная для буржуазных юристов, советским правом1 давно разрешена
в положительном смысле. Естественно, этот вопрос не мог смутить
пролетарский суд. Данный эпизод —• одно из наглядных подтверждений
того, что советское решение вопроса есть решение правильное и в осо-
бенности целесообразное в условиях, когда классовый враг ведет не
только лобовую атаку, но ищет и обходных путей, в частности, путем
разложения некоторых элементов аппарата. Пролетарский суд за
66
такие попытки призывает и должен призывать к порядку. Приговорив
подсудимых к различным срокам лишения свободы, суд более длитель-
ные сроки назначил именно подсудимым второй группы, группы
кулацких подстрекателей к должностным злоупотреблениям.
«Учитывая исключительную социальную опасность преступления,
совершенного осужденными, с одной стороны, должностными лицами,
допустившими полное извращение классовой политики советской
власти, допуская льготы представителям частного капитала, и с дру-
гой,— частниками, использовавшими государственный аппарат в своих
корыстных целях, и имея в виду, что приговор по с/ществу соответ-
ствует обстоятельствам дела, приговор оставить в’ силе без изменения
определенной судом мерой социальной защиты».
Такова оценка преступления, данная Уголовной кассационной кол-
легией Верховного суда РСФСР, которая (под председательством
т. Глузмана и при участии тт. Тетина и Муранова) 16 сентября 1929 г.
рассматривала кассационную жалобу осужденных.
И нельзя не согласиться с правильностью такой оценки.
ЗЕЛЕНЫЙ ЗМИЙ.
Алкоголь, «зеленый змий», играет виднейшую и многообразную
роль как в терроре, так и в других проявлениях кулацкого контр-
наступления.
Как это отчасти мы видели из приведенных выше очерков, пьян-
ство работников советского аппарата часто приводит их к крепкой
смычке с классовочуждыми элементами.
Кулачество умеет находить слабые звенья в личном составе со-
ветского аппарата для того чтобы подчинить их своему влиянию и
своим интересам, для того чтобы прорвать фронт социалистического
наступления. Непробудные пьяницы на советских постах облегчают
кулачеству выполнение этой задачи. Кулачество умеет великолепно
использовать таких пьяниц.
Не ограничиваясь спаиванием должностных лиц аппарата, кулаче-
ство, как мы это отчасти уже отмечали, широко использовывает ме-
тод спаивания и подкулачников, кого они намечают в качестве орудия
своих замыслов.
Очень многие из.террористических актов, совершаемых кулачест-
вом посредством наемных рук, выполняются подкулач-
никами в нетрезвом состоянии, после обильного угоще-
ния их организаторами актов. В пьяном чаду море кажется по колено,
ослабевают волевые и сдерживающие центры: в таком состоянии под-
кулачники легче поддаются обработке.
Вот характерная иллюстрация.
В селе Батурском, Вороновского района, Томского округа кулацкая
верхушка организовалась в сплоченную антисоветскую группу, систе-
матически противодействующую политике советских органов. Эта
группа регулярно устраивала конспиративные совещания, на которых
выносились те или иные решения, которые затем дружно отстаи-
вались и проводились в жизнь. Сплоченным фронтом выступала эта
*
67
группа против землеустройства, и благодаря этому последнее,
действи i ельно, затормозилось на долгие юды. Для дезорг пшзации
хлебозаготовок дружно сами сокращали посев и агитировали в том же
прав пении среди населения. Организованность давала кулакам возмож-
ность проводить своих людей в различные органы местного управле-
ния. У полно .моченный их Чердынцев пробрался в члены комиссии по
снижению сельскохозяйственного налога; налог был снят с большей
части кулаков и, наоборот, увеличен с бедноты. Захватили почти
педиком в свои руки кредитное товарищество, что, разумеется, отра-
зилось на всей ’политике кредитования, грубо и; норировавшей интересы
бедноты.
Пришла, однако, пора одну за другой сдавать свои позиции. Органи-
зовалась беднота вместе с середняками и стала сплачиваться вокруг
партийной ячейки. Пришлось сдать и по вопросу о землеустройстве, и
по линии налогов, и в кредитном товариществе.
Тогда на конспиративных совещаниях ставят и обсуждают вопрос
об устранении отдельных, более деятельных активистов.
Одной из фигур, которая стояла поперек дороги кулачеству, был
секретарь сельсовета, партиец Головин. 14 октября 1928г. Головин
подвергается нападению со стороны батрака Казакова. Нападение
выразилось в нанесении площадных оскорблений и побоев.
В чем провинился секретарь сельсовета перед батраком Казаковым?
Ровным счетом ни в чем. Но Казаков в этот день был вдребезги пьян
(а насчет выпивки был большой мастер). Подпоила же его упомяну-
тая выше группа кулаков и пьяного натравила на секретаря сель-
совета.	' N :
Конечно, нельзя сказать, что тут пьянка и только пьянка сыграла
роль. Сыграли тут роль и малосознательность, и темнота батрака
Казакова. Но в трезвом1 виде Казакова труднее было двинуть на
«дело». Спаивание облегчило задачу кулакам.
--------------------------------... .
Зеленый змий дает о себе знать и по линии широкого
использования кулачеством хулиганов.
Не без основания некоторые виды хулиганства называют полити-
ческим хулиганством.
Как-то получается так, что «озорные бесцельные действия» бьют
в одну точку, бьют по тем, кто мешает кулачеству.
Хулиганство становится классововраждебной силой, направленной
против социалистического наступления. Отсюда и вывод, что подрыв
кулака будет в значительной мере означать подрыв корней хулиганства
в деревне. Вот несколько примеров.
В село Царицыно (Омского округа) в 1929 г. приехала агитгруппа
комсомольцев. Она направлена была в село Царицыно Калачинским
райкомом ВЛКСМ для помощи и проведения очередных кампаний.
Кулаки и зажиточная верхушка деревни, разумеется, встретили
комсомольцев с нескрываемой враждебностью. Начались хулиганские
выходки.
6 января в избу-читальню, где двое из приехавших комсомольцев
работали над выпуском стенгазеты, врываются граждане Мяковах и
68
Смачных и угрожают, площадно ругаясь. С трудом, с помощью избача
непрошенных гостей удалось выдворить. Но на следующий день они
снова явились, — на этот раз с винтовочным обрезом, спрятанным под
полою. Зарядив обрез, Смачных наставил его на комсомольца, работав-
шего в избе-читальне. Пока присутствующие усовеща.ти и уговаривали
пьяного Смачных, комсомольцу удалось спрятаться во двор. Бросив-
шийся вслед за ним хулиган произвел 4 выстрела.
В этот же вечер Смачных ломился в окно учительницы-комсомолки.
Неоднократно пьяный Смачных является на общее собрание комсо-
мольцев с целью срыва этих собраний.
Федор Смачных — крестьянин-середняк, 30 лет, постоянно шедший
на поводу кулачества.
Омский окружной суд квалифицировал эти факты по 58® ст. УК
как террористические контрреволюционные деяния.
Краевой суд квалифицировал их как «. .. хулиганские действия,
отягченные антиобщественным действием, выразившимся в противо-
действии культурно-просветительной работе на селе, проявляемые
систематически в пьяном виде».
А это и есть тот тип хулиганства, о котором идет речь в настоящем
очерке.
--------------------------------
Вдохновители и организаторы кулацкого террора приурочивают
свои акты мести и расправы часто к «престольным» праздникам и делают
это с определенным расчетом. «Престольные праздники» как известно,
сопровождаются пьянством, драками, поножовщиной. Тем самым они
облегчают возможность толкнуть намеченных исполнителей на «дело»
и вместе с тем помогают скрыть политический характер преступления.
На храмовой праздник в ночь с 8 на 9 октября 1928 г. в деревне
Зорино, Медведского района Курского округа член 2-го Рождествен-
ского сельсовета Роман Евсюков зашел к однодеревенцу Клевцову, где
в это время было много гостей.
Евсюков присоединился в общей выпивке и вскоре от духоты и
алкоголя Евсюков почувствовал себя плохо, и одним из гостей Зори-
ным был выведен из хаты на свежий воздух. Сейчас же из хаты выс-
кочил Филипп Поляков, который набросился на Евсюкова и нанес
смертельный удар камнем.
Убедившись, что Евсюков мертв, Поляков вместе с другим (невыяс-
ненным следствием лицом) перенес труп в находившийся поблизости
сад помещицы. Труп был обнаружен только утром 9 октября, причем
у Евсюкова голова оказалась пробитой, а возле трупа лежал кирпич
со следами крови. После убийства Филипп Поляков возвратился снова
к гостям и похвастал, что одного ухлопал, но сожалеет, что ускользнул
второй.
Курским окружным судом убийца был приговорен к расстрелу.
Убийство совершено было исключительно по мотивам классовой
мести. Убийца—мощный середняк, подкулачник. Он ненавидел Евсю-
кова, пользовавшегося абсолютным доверием бедноты, члена сельсовета,
общественника, безупречного честного работника, не на словах, а на
деле проводившего1 антикулацкую политику. Весной 1928 г. Евсюков
69
уличил Полякова в укрытии 2 га от обложения, преувеличении числа
едоков в семье с 4 до 7. Евсюков, кроме того, помешал махинации
с наделением зятя Полякова землей.
В отместку за это Евсюков и был убит, находясь в состоянии
опьянения и не имея возможности сопротивляться.
Иногда сама выпивка организуется со специальной целью заманить
туда намеченную жертву.
Легко понять, почему кулаки для своих расправ использовывают
обстановку совместных пьянок. Она дает возможность замаскировать
мотив преступления, а, с другой стороны, хмель ослабляет бдитель-
ность и настороженность у жертвы и снижает способность к сопро-
тивлению.
®
Обращает на себя внимание и роль алкоголя в эпизодах
таких выступлений, которые можно назвать вы-
ступлениями с открытым забралом.
В подавляющем большинстве тех эпизодов, которые нам пришлось
изучать в связи с настоящей работой, открытые выступления неиз-
менно сопровождались предварительными выпивками, приведением себя
в состояние опьянения.
Это не значит, что алкоголь, а не классовая месть руководили
поведением кулаков. Конечно в основе лежит классовая месть или
другие классовые мотивы. Но это нисколько не умаляет и значения
алкоголя как ускорителя развязки в одних случаях, как причины
острых форм развязки в других и как непосредственного импульса к
выступлению в третьих.
Можно считать несомненным, что в ряде случаев в трезвом состоя-
нии преступление не было бы совершено по соображениям прежде
всего большей безопасности. Пьянка заглушает сдерживающие центры
и придает смелость.
В очерке о выступлениях с открытым забралом мы уже привели
ряд фактов, подтверждающих сказанное, поэтому ограничиваемся всего
лишь мелким, но все же характерным эпизодом.
Смиркин, сын священника, будучи в трезвом состоянии, не во-
сторгался советскими порядками. Но в трезвом состоянии он ограни-
чивался тем, что потихоньку брюзжал и агитировал против совет-
ских порядков, призывая на них гнев божий. Но однажды, это было
30 октября 1928 г., Василий Михайлович Смиркин хлебнул русской
горькой сверх обычной порции. И вот этот обычно тихий и осторожный
ворчун против советских порядков врывается в квартиру агитпропа-
гандиста села Захаркина (Наскартынского района, Кузнецкого округа,
Средне-волжской области) Филатова и, увидя на столе горшок квасу,
кричит: «Л вот как. Ты пропагандируешь коммунизм, а сам водку рас-
пиваешь». Хозяин попросил Смиркина удалиться, а так как добро-
вольно Смиркин удалиться не хотел, то пришлось его выпроводить
силою. Но через 15 минут Смиркин снова врывается в квартиру, вы-
рывает из рук Филатова книгу, которую он читал, рвет из нее листы,
хватает его за грудь. В результате был вторично выведен из помещения.
Так повторилось несколько раз. Кончилось же тем, что Смиркин во
70
время одного из своих набегов, вытащив из кармана наган, пригрозил
Филатову застрелить, после чего был немедленно обезоружен и аре-
стован.
Народный суд 23 мая 1929 г. приговорил его по ст.ст. 1ц и 174 ук
к 2 годам 6 месяцам лишения свободы.
РЕЛИГИОЗНЫЙ ДУРМАН.
Дело, которое в течение 17 дней рассматривалось Средне-волж-
ским областным судом, не носит характера прямого террористического
акта.
Жертвой была беднячка, заподозренная в колдовстве, подверг-
шаяся на глазах многочисленной толпы диким изуверским истязаниям
и замученная до смерти. Однако, дело это весьма характерно выяв-
ляет контрреволюционное лицо церковников и сектантов, давая яркий
пример того, как, прикрываясь крестом или библией, мракобесы тво-
рят гнусные контрреволюционные дела, использовывая темноту и не-
вежество верующих.
По сути — простой случайностью можно объяснить, что жертвой
этого фанатизма явилась старуха «ведьма», а не представитель власти.
А именно к этому и вели свое дело руководители обители «Авилова
дола», когда они в своих проповедях и агитации (через своих агентов)
говорили о пришествии «антихриста» и т. п. Здесь была политика «даль-
него прицела» — подготовить возможность в нужную минуту исполь-
зовать фанатически настроенную толпу для свержения советской
власти.
Свыше 20 лет тому назад на территории бывшей Самарской губ.
в 8 км от села Ивановки, около проезжей дороги, поселилась группа
монашествующих бездельников, которые, пользуясь поддержкой то-
гдашней власти, облюбовали участок земли под названием «Авилов дол»
(он же Авилов овраг), построили там часовню и стали прославлять
святость этой часовни.
Тогда же там поселился и Дорофеев, участник настоящего про-
цесса.
Авиловские «старцы» (так называли их окрестные крестьяне) на-
чали одурачивать темные массы религиозно настроенного крестьян-
ства (преимущественно женщин) распространением всякого рода вы-
мыслов, нагоняли всякого рода фокусами суеверие на народ, стекав-
шийся сюда со всей близкой и дальней окрестности, обирали, набивали
свои карманы.
По словам осужденного Дорофеева, руководители «Авилова дола»
для привлечения богомольцев и увеличения своих доходов повсюду
рассказывали о якобы существующей подземной церкви, о колоколь-
ном звоне из-под земли, о старцах-мучениках, живущих в пещерах, о
явлениях священного огня и т. п.
Все эти чудеса инсценировались довольно грубо.
Одни из «старцев» «Авилова дола» скрывались в потайные стены
и оттуда звонили в сковородки и другие металлические предметы, вы-
давая все это за колокольный звон. Другие прятались в кустах, зажи-
71
гали там карманные электрические фонари, один из которых, по при-
знанию дорофееьа, имелся у нею до последнего времени, а третьи ука-
зывали оигомольцам на эют далеко неоожественный свет как на свет
подземный, свяюи. Не ооходилось, конечно, и иез новоявленных икон,
заранее положенных в колодцы. Призывали оогомольцев класть при-
ношения в специально вырытые в земле норы, впоследствии заявляя
этим ооюмольцам, что жертвы приняты «подземными сшрцами». На
самом деле Э1И жертвы являлись доходом надземных старцев.
А таких «мелочей», как продажа святой земли, воды, клочков
одежды святых старцев и т. п. не перечтешь.
Вог чю говорит оо этих «чудесах» один свидетель, Гребенкин:
«Авилов дол» я знаю с малолетства. Сам я оыл там нриолизиiельно в
191 и г. Ьыл я там вместе с Кудрявцевым Иваном Петровичем. Мы
слушали рассказы о том, что там слышен подземный звон, что в ко-
лодце появляются иконы и колокола, и что водой из этого колодца
лечаг людей. Кудрявцев много старше меня, ни во что не верил и
позвал меня проверить эти рассказы. Мы пришли туда вечером. Было
уже темно.
За часовней недалеко от колодца есть обрыв, а под ним и вдоль
него идет дорожка. В этом обрыве была нора, а возле нее стоял мо-
нах. Народа, главным образом женщин, было много. Они проходили
мимо норы, монах показывал им «священный огонь», однако не всем.
Кудрявцев дважды вставал в очередь, но ему этот огонь не показы-
вался. Тогда он взошел на обрыв и заглянул в нору. Когда монах по-
казал огонь одной женщине и та закричала, Кудрявцев Оросился к норе
и выхватил оттуда кусок дерева. Это оказалась светящаяся гнилушка.
Кудрявцев закричал: «Айда-те за мной, вот он огонь». Народ стал
Орани гь его, а монах скрылся...
Так показывался священный огонь. О таких же чудесах рассказы-
вали и другие свидетели.
Но темная, несознательная округа верила в чудеса, ходила в «Ави-
лов дол» на богомолье и приумножала его богатства.
В 1912 г. «слава» «Авилова дола» настолько закрепилась, что
окрестные богатеи и духовенство признали необходимым подвести под
«тихую обитель» более сильную и прочную базу. В этих целях там
была построена церковь, казначеем этой церкви во время ее по-
стройки был местный богатей, пользовавшийся наемным трудом и
арендовавший много земли, Федор Александрович Малов, который и
после окончания постройки, вплоть до революции 1917 г., оставался
ее бессменным попечителем.
В первые годы революции деятельность обители несколько за-
тихла. однако в 1919 г., в период успехов колчаковской армии, оби-
тель получила подкрепление. Туда прибыла монашка — «старица»,
Евгения Афанасьева. Там она построила себе особое помещение ря-
дом с церковным домом и энергичней других стала заниматься обма-
ном богомольцев.
Вскоре «мать Евгения» (так она себя прозвала) прославилась как
прозорливица и лекарка от разных болезней. А лечила она очень
просто — избивала палками (изгоняла бесов) до потери сознания....,
72
давай какое-то питье, которое, как уста нов депо на суде, избавляло от
всяких болезней тем, что отправляло в «папство небесное».
В пепиод голода, когда ппиношения в обитель прекратились, ави-
ловские стаппы покинули свой дол. вернувшись туда после ликвида-
ции последствий голода.
С 1924 г. деятельность обители стала снопа развиваться и "о-
стигла своего апогея в конце 1926 г. когда попечителем «Авилова
дола» был назначен названный выше Малов, прославившийся как ка-
значей-строитель церкви «Авилова дола». В то же время был переиз-
бран и церковный совет. В него вошли граждане: Шустов, бойкотируе-
мый населением за продажу хлеба спекулянтам, пользовавшийся по-
стоянным наемным трудом и постоянно выступавший против кампаний
власти в деревне (хлебозаготовки, самообложение, семссуды и т. п.1,
Бирюков и Копявкин. не отстававшие в своей деятельности от Шу-
стова. и, наконец, Колесихин. один из сподвижников авиловских старцев.
Получив назначение. Малов немедленно же переселяется в «Авилов
овраг», где в тесном сотрудничестве с подсудимыми Дорофеевым, Афа-
насьевым и священником Ивановской церкви Журавлевым стал раз-
вивать деятельность обители, превратив постепенно ее в искусно-
замаскированный центр антисоветской контр-
революционной агитации.
Пол видом церковных проповедей о скором «конце света», о приходе
антихриста, связанного на 1 000 божьих лет и теперь сошедшего на
землю в образе безбожников-большевиков. Малов осуществлял в дей-
ствительности прямую контрреволюционную работу, усиленно исполь-
зовывал религиозную впечатлительность богомольцев, восста-
навливая их против хлебозаготовок и других меро-
приятий советской власти.
Вот как характеризовал эти проповеди один из второстепенных
героев настоящего процесса—Галкин: «Когда у нас бывало скопление
богомольцев, то Малов тотчас же и начинал говорить ппоповеди о том,
что сейчас 04Qib тяжелое время, так как сатана был богом связан на
1 000 божьих лет и сейчас развязался, и власть теперешняя и есть
власть сатаны. Малов все время говорил, что настало последнее время
и что скоро придет конец света».
О содержании этих проповедей было хорошо известно и Доро-
фееву, что он признал на суде:
«Относительно проповедей Малова должен сказать правду, что он
затрагивал в проповедях советскую власть, говорил о том, что власц.
сейчас сатаны, что большевики — это антихристы. Далее он неодно-
кратно (это я сам несколько раз слышал) обращал внимание на то, что
у крестьян отбирают хлеб, забирают последнюю скотину, потому что
власть от антихриста».
Так показал Дорофеев на предварительном и судебном следствиях.
Знали о такой деятельности обители и священник Журавлев, об-
служивавший церковь «Авилова дола» до июня 1928 г., и его заме-
ститель.
Знали и... не только молчали о том, что знали, но и свои руки
приложили к почтенной работе обманщиков.
Заместитель Журавлева — священник Пряхин, миссионерская под-
73
готовка которого как нельзя более подходила к «особенностям» «Ави-
лова дола», переселившись сюда и живя совместно с Маловым и
Дорофеевым, не только не способствовал прекращению преступной
деятельности обители, но наоборот еще в большей степени стал произ-
носить зажигательные проповеди, еще красочней рисовал богомольцам
картины «конца мира», с пафосом призывал богомольцев к массовому
«покаянию», еще сильнее использовывал несознательность богомольцев
и их религиозный фанатизм, направляя его в контрреволюционном на-
правлении.
Верный последователь Тихоновского направления Пряхин твердо
запомнил первое патриаршее послание, в «грозных» словах обличав-
шее «извергов рода человеческого» — большевиков, и в соответствии с
этим посланием проводил свою «пастырскую» деятельность.
Пряхин помнил слова патриаршего послания, в которых Тихон на-
звал борьбу рабочего класса с отечественной и мировой контрреволю-
цией «делом сатанинским».
Для более широкого прославления «святости» обители была группа
разъездных агитаторов, которые по окрестным селам и деревням про-
славляли небывалые «чудеса» «Авилова дола», святость воображаемых
«пустынников», целебную силу колодцев и тому подобные вымыслы,
привлекая этими небылицами сотни и тысячи богомольцев.
Наиболее активными и постоянными вербовщиками паломников,
жаждущих повидать «святые места», были Крндратий Молодых и Сте-
пан Турапин.	1
Вот как их характеризует приговор суда: «Деклассированные и
разложившиеся проходимцы, привыкшие пользоваться даровыми хле-
бами. лакомые на чужой кусок, не «сеющие», но постоянно «жнущие»,
развратные и лукавые, они ходили по деревням и селам, выдавали себя
за «святых старцев», затуманивали сознание религиозно настроен-
ных неграмотных людей, главным образом женщин, рассказывали о
«чудесах» «Авилова дола», стращали «кончиной мира» и, призывая
очиститься во «святом месте», «собирали обильные лепты, разврат-
ничали».
На предварительном и судебном следствиях свои похождения Кон-
дратий Молодых описал достаточно красочно.
«Родился я в селе Ореховке, Бузулукского округа. Отец мой зани-
мался крестьянством. К нам в село приходили странники-затворники,
которые говорили, чтобы я шел с ними странничать.
С 18 лет я ушел из дома по селам и стал кормиться «божьим сло-
вом». Ходил до военной службы. На военной службе я находился во
Владивостоке. По возвращении со службы я опять стал ходить стран-
ником, а ходить было легче. В далекое странствование я ходил к отцу
Серафиму в Тамбовскую губ., там видел его гроб, но только не верю,
чтобы там находились мощи. По-моему, это обман. Во время револю-
ции я был в селе Слезнихе в белом отряде против Красной армии. В
белой армии я был около 6 месяцев. Когда отступили белые, я остался
в Слезнихе. Там меня арестовала милиция и отправила в г. Пугачев,
где я просидел б недель и был отпущен по амнистии. После освобож-
дения я стал обратно ходить странником до настоящего времени.
Молитвам и проповедям я научился у миссионеров в селе Богда-
74
попке. Когда я ходил по деревням, то мне давали кур, овец и пше-
ницу, которые я относил в село Орловку Парахпным Пелагее и Агафье.
У них в настоящее время есть моих пять овец. 30 кур, 2 сундука с
рубашками и 50 рублей денег.
У меня простой медный крест. Когда я прихожу в какое-либо село,
то религиозные собираются молиться. Я опускай» г> чашку свой крест
со словами: «господи благослови». Даю эту вод)- как святую, и при-
сутствующие начинают пить. В это время женщины начинаю! кри-
чать и дерутся за меня, называют меня спасителем, целуют мои ноги
и лапти. Я им даю пить воды, и они успокаиваются.
Сам в эту исторую я не верю, не верю и ни в каких богов.
Я притворялся святым для того, чтобы мне бол ь-
111 е давали.
Когда я прихожу в село, то женщины предлагают мне их лечить.
Я их заставляю топить баню и мыть меня. Когда в баню ходим вдвоем,
а когда я и несколько женщин. В бане они раздевают меня, моют и
парят. Воду, которая течет с меня, они собирают, пьют и хранят как
святую.
Когда я был моложе, то в бане с женщинами имел частые половые
сношения, а теперь реже. В бане я лечу женщин крестом и разными
камнями, обвожу то место, где болит, все это делаю для того, чтобы
лучше кормили, поили и больше давали, но сам я не верю.
Вино выпить очень люблю, покупаю его на собранные деньги и
выпиваю помногу.
В начале июня месяца 1929 г. я из села Украинки пошел на посе-
лок Горно-Шлиханский, где зашел к Шубиной (Шубина одна из уча-
стниц процесса, о которой речь ниже). Созвали народ молиться. Илья
Апполонский стал читать молитвы и акафисты. Когда он читал, то
женщины стали кричать и бесноваться. Попадали к моим ногам, стали
называть меня спасителем и целовать мои ноги; мужчины, которые
присутствовали здесь в хате, тоже целовали мне ноги. Я им говорил:
«кайтесь и причащайтесь, ибо по писанию осталось недолго жить».
Но я сам лично не знаю, сколько осталось жить, а лишь говорю, как
сказано по писанию в евангелиях. У Шубиных молились до света,
после чего разошлись.
На другой день, после бани, устроенной для «отца Кондратия» (Мо-
лодых) Шубиной (с ее последующим участием), и произошедшего там
же с ней припадка «беснования», Шубина взяла свой крест и стала го-
ворить: «сила отца Кондратия перешла ко мне, и я теперь бью бесов».
Ее стали все слушаться, а она ходит и всех благословляет крестом.
Этот автопортрет, нарисованный самим «святым» Кондратием Моло-
дых, является, по утверждению приговора, только частью преступных
похождений сподвижников «Авилова дола» и наглядно показывает от-
вратительный образ авиловских старцев.
С помощью таких «проповедников», как Кондратий Молодых и
Степан Турапин, морочивших крестьянские массы, руководители про-
пускали через обитель сотни и тысячи сагитированных богомольцев,
доводили их до истерии и сумасшествия рассказами об «антихристе» и
«конце мира». Изощрялись в различных способах «лечения и
«предсказания», изгоняли несуществующих «бесов», зверски побивая
76
палками по оголенному телу, вливали в рот так называемый елей и
грязную иоду и за весь этот обман и глумления над человеческой лич-
ностью собирали обильную жатву с богомольцев.
Бывали дни, когда в «Авилов дол» стекались от 5 до 8 тыс. бого-
мольцев!
Лакомые до легкого заработка, сюда съезжались также многие свя-
щеннослужители, дьяконы и псаломщики из отдельных приходов для
совместного отправления церковных служб и для дележа полученных в
этот день доходов. В этот день в «Авилов дол» вызывались специаль-
ные хоры под управлением регентов. Выпекались по нескольку тысяч
просфор, заготавливалось огромное количество «святых» палок, елея,
воды и т. п.
Вот что по этому поводу показал один из главных героев про-
цесса — Дорофеев: «Жили мы на средства приходящих богомольцев,
которых в среднем бывало человек по 100 в день, а в праздничные дни
особенно на вешнего Николу приходило и 5 тыс. человек. Богомольцы
платили за свечи, масло, просфоры, вино, кроме же всего производился
особый сбор па церковь и наше существование. В иной день собирали до
I i ыс. руб.»	1
В качестве прозор шпицы Афанасьева, по показанию свидетеля
Ведикова, закрепила свою славу следующим образом: с помощью своей
сообщницы Сизовой опа принимала больных, узнав предвари-
। e л ь и о через псе необходимые сведения о характере недомогания,
О жизни и т. п.
Таким обманом нее обитатели этой «святой обители» завлекали
в сноп iiaynuibi все больше и больше темных крестьян, действуя рас-
тлевающим образом на их психику, доводя их религиозный фанатизм
до высшего напряжения и направляя этот фанатизм против советской
власти.
Насколько пагубно действовали на психику отдельных богомоль-
цев авилкинские старцы, видно из следующего показания матери одной
из жертв — Марин Кукушкиной:
«Дочь моя была совершенно здорова, но сильно, сильно религи-
озна. Она пошла с женщинами в «Авилов дол» помолиться. Вторично
дочь пошла помолиться туда осенью 1927 г. со знакомой старушкой.
Оттуда старушка вернулась одна, а дочь осталась там — заболела.
Мой муж поехал за ней и привез ее оттуда психически больной. С этого
времени она была ненормальна, все стремилась убежать в «Авилов
дол», и нам приходилось ее связывать. С год мы так с ней мучались,
наконец, в прошедшую осень (1928 г.) отправили ее в психиатриче-
скую лечебницу, где она находится по сие время. Сама дочь говорила,
что в «Авиловой доле» матерь божия заставляла ее держаться за
икону и она так долго держалась, что ее оттаскивали за волосы».
Ездившая с Кукушкиной ее родственница, Фекла Кукушкина, под-
твердила, что до посещения «Авилова дола» Кукушкина была здорова.
Об эффекте деятельности «Авилова дола», пагубной роли его в
развитии сознания наиболее отсталых масс трудового крестьянства
свидетельствуют следующие факты общественного и политического
состояния близлежащих сел Ивановки и Чернавы. До ликвидации «Ави-
лова дола» в этих деревнях не было никаких даже самых простейших
76
форм объединении и кооперирования населения. Хлебозаготовки кам-
пания по самообложению, се.мссуды и т. п. в этих селах всегда прова-
ливались, несмотря на то, что в других селах данного района эти кампа-
нии всегда проходили успешно. И суд совершенно правильно приписал
эту отсталость разлагающей контрреволюционной деятельности оби-
тателей «Авилова дола».
Дикая изуверская расправа над беднячкой Нищаднной явилась одним
из последствий описанной выше деятельности героев «Авилова дола».
В феврале 1929 г. Степан Турапин, прославляя по деревням чудеса
«Авилова дола», зашел в Горно-Шлиханский поселок.
Осведомившись о том, нет ли в поселке «партийных», и получив
успокоительный ответ, Турапин устроил моление с женщинами, рас-
сказывал непонятные притчи, звал на поклонение в «Авилов дол»,
вспрыскивал «святой водой».
Прасковье Шубиной, названной уже выше героине процесса, Тура-
пин предложил рассказать о ее жизни с мужем и, узнав о том, что
жизнь эта идет неплохо, ответил ей, что кто-то из них «пересали-
вает похлебку» .Далее Турапин стал говорить о том, что будет неуро-
жай, заявив: «попахали, посеяли, а убрать не успеете». Создав та-
кими «пророчествами» подобающее настроение, — Турапин сказал:
«через пять месяцев будет несчастье, двое из вас уйдут». Жители по-
селка, запуганные такими мрачными предсказаниями Турапнна, стали
ждать к указанному сроку чьей-либо смерти.
Через пять месяцев в поселок явился другой сподвижник «Авилова
дола», «старец» Кондратий Молодых. Как и Турапин, Кондратий в
первый же день своего прихода собрал жителей поселка, так же как
и Турапин стал прославлять «чудеса» авиловских старцев и такими
же притчами, как и Турапин. стал пророчествовать. Доведя собрав
шихся до крайней степени возбуждения, Кондратий стал ставить пла-
чущих женщин на колени, а сам ходил среди них, брызгал водой! и
говорил, что «бесы выходят». Мы упускаем описание той части этого
посещения, где лишний раз выявляется развратная натура «святого»
старца. Это достаточно выявлено цитированным выше его собственным
показанием. Отметим лишь, что предметом его внимания после молеб-
ствия оказались две 16-летние девушки. На утро Молодых снопа со-
брал граждан и велел всем очиститься перед богом, вследствие чего
Шубина сразу после ухода Кондратия поехали за священником Кори-
ным служить молебен.
Последующие события, гласит приговор, убеждают суд, что подсуди-
мая Шубина, а с ней и остальные подготовленные проповедями Тура-
пина и Молодых, в ожидании так называемого «второго пришествия»
решили провести «последние дни» жизни наиболее святым образом и
с «грешной земли попасть в рай».
Б ожидании священника Корина подсудимая Шубина вместе с мужем
отнесла своего ребенка в находившийся на поселке грязный пруд и,
искупавши его там, объявила пруд святым. Затем по призыву той же
Шубиной граждане стали подносить к дому Шубиной иконы, скатерти
и полотенца. Несколько наэлектризованных женщин поочередно пла-
кали, их обкладывали иконами. Наконец все легли на землю, ожидая
в т о р о г о п р и ш е с т в и я.
77
В таком виде застал толп)' священник Корин. Он лишь отслужил
молебен и о>нравился из деревни, якобы хоронить мертвое тело.
А в э го время граждане окреп пых сел, прослышав о появлении
«святого» озера, стали стекаться в поселок, а к вечеру прибыл «старец»
Кондратий, виновник всех событий.
И снова начались моления.
В эго ьре.мя к дому Шубина подошли четыре старушки и среди них
будущая жертва религиозного изуверства, Нищадина.
«Через некоторое время, — показывает .муж Шубиной, так же
участник процесса, — «старуха сказала моей жене, что хочет по-
каяться. Жена взяла из рук гражданки Гниломедовой четырехнедель-
ного ребенка, раздела его и, назвав старуху колдуньей, велела ей ползти
до второго порога, отдав ей пеленку и рубашку ребенка. Потом велела
ей ползти на улицу, где предложила ей лечь». Затем началось издева-
тельство. Ее голую разложили на землю. Шубин стал на одну руку
старой женщины, ногой, жена на друтую, а остальные чуть ли не по-
очередно мочили ей в рот.
Не стоит детально описывать прочие изуверства, .мучительства, ко-
торым подверглась несчастная со стороны озверевших, одурманенных
мракобесами «Авилова дола».
О характере истязаний Нищадиной свидетельствует следующее за-
ключение врачебного осмотра ее трупа: «Смерть гражданки Нищадиной
наступила от опановки сердечной деятельности и дыхания в резуль-
тате колоссального истязания, о чем свидетельствует на-
личие большого количества кровоподтеков, ссадин в области лица, тела,
живота и конечностей. Сломанные ребра, прокусанный язык и другие
признаки говорят о явлениях удушения при насилиях над Нища-
диной.
При расследовании этого зверского преступления и выявилась опи-
санная выше разлагающая роль «Авилова дола» в жизни окружающих
селений.
К суду по этому делу, помимо физических убийц старухи Нищади-
ной, привлеченных по 142 ст. 2 ч. УК, привлечены были все обитал ели
«Авилова дола» за контрреволюционную агитацию.
Главные обвиняемые — Малов, Дорофеев, Пряхин, Журавлев, Тура-
пин и Молодых приговорены к расстрелу а остальные на разные сроки
лишения свободы от 2 до 10 лет.
Шубина, эта новоявленная «святая», была приговорена к 8 годам
лишения свободы, однако, суд возбудил ходатайство перед ВЦИК об
освобождении ее вовсе от применения меры социальной защиты, так
как ее преступление является исключительно результатом деятельности
главных обвиняемых.
В отношении осужденных Журавлева и Турапина ВЦИК заменил
расстрел 10 годами лишения свободы, а в отношении остальных обита-
телей «тихой обители» приговор приведен в исполнение.
Вместе с этим кошмарным преступлением кончилось существование
и «Авилова дола». Граждане села Ивановки, обсудив вопрос о дальней-
шем существовании преступной обители, постановили о сносе строений
«Авилова дола» и об использовании разобранных материалов для по-
стройки местной амбулатории.
78
Так было уничтожено преступное гнездо, н течение ряда лет разла-
гавшее и растлевавшее сознание народных масс.
Нельзя не признать, что слишком долго безнаказанно творило это
гнездо свои контрреволюционные, гнусные, мерзкопакостные дела.
В заключение нужно отметить прекрасно и всесторонне проведен
ное по делу предварительное и судебное следствие.
„КРАСНЫЙ ПЕТУХ".
Ассортимент орудий кулацкого террора чрезвычайно разнообразен.
В ход пускается и «красный петух».
Раскрытие виновников поджогов представляет специфические труд-
ности. Тем большее значение имеет соблюдение при расследовании всех
необходимых и возможных в условиях каждого отдельного конкретного
случая технических правил. Поэтому в очерках данной главы мы счи-
таем полезным подчеркнуть как ошибки, так и положительные стороны
самой техники раскрытия преступлений.
Около десяти часов вечера 1 декабря 1928 г. Халим Ермаков, ноч-
ной сторож, карауливший кооперативную лавку села Старое Аширово
(Абдулинского района, Бугурусланского округа), заметив со стороны
гумен, расположенных по дороге в деревню, дым и огонь, поднял по-
жарную тревогу. Горела рига председателя сельсовета Насибуллина.
Граждане, которые первыми прибежали па место пожара, обратили
внимание на то, что рига загорелась и з н у т р и. На это ясно указы-
вали валявшиеся недалеко от горевшей риги сшибленный массивный
висячий замок, которым была замкнута рига, и погнутая накладка от
запора.
Рига сгорела до тла вместе со всем тем, что в ней находилось:
хлебом и веялкой. Сгорели и лежавшие возле риги ометы сена и
соломы, принадлежавшие брату потерпевшего. Всего выгорело имуще-
ства более чем на 1 тыс. рублей.
Во время тушения пожара один из граждан, Ногинов, нашел склад-
ной нож. Нож оказался раскрытым и на нем были явственно заметны
следы свежего сала. Обращаясь к присутствующим, Ногинов стал допы-
тываться, кому принадлежит нож, думая, что нож потерян кем-либо из
них. Один из присутствующих на пожаре граждан, осмотрев нож, за-
явил, что он принадлежит не кому иному, как Халиму Нигматову, и
что именно такой нож он часто видел у мальчика — сына Нигматова.
Другой гражданин подтвердил, что этим самым ножом Халим Нигматов
несколько дней тому назад снимал кожу с зарезанного теленка.
Так возникло подозрение против Халима Нигматова. У Нигматова
немедленно же был произведен обыск. В кармане полушубка и в кар-
манах брюк обнаружены были кусочки свежего сала. Халим Нигматов
был задержан и в качестве арестованного по подозрению в поджоге был
помещен в доме сельского исполнителя.
Однако надлежащих мер к действительной изоляции подозревае-
мого принято не было.
В дом сельского исполнителя пришла гражданка Сагура Камаева,
р которой Халим Нигматов свободно беседовал. Узнав от нее, что идут
78
разговоры о ноже Нигматов стал просить свидетельницу сходить к
нему домой и предупредить детей, чтобы те не признали ножа. Когда
же Камаева сделать это отказалась, арестованный Нигматов умудрился
лично сходить домой, где имел кое-какие переговоры с женой.
Таким образом со стороны милиции была допущена грубая небреж-
ность, которая обычно дорого обходится расследованию, так как помо-
гает подозреваемым запутывать дело.
В данном случае эта небрежность, однако, не сыграла особо отри-
цательной роли, потому что удалось раздобыть и некоторые другие
улики.
Свидетельскими показаниями было установлено, что, примерно, за
час до пожара Халим Нигматов проезжал вместе с гр. Рамазановым на
лошади, вымененной последним в этот день у гражданина Галимова, дру-
гого осужденного по данному делу. По дороге, около риги предсельсо-
вета Нигматов попросил остановить лошадь, говоря, что у него слетела
шапка. Рамазанов лошадь остановил, а Нигматов слез с повозки, про-
шел сажени 3 к риге, нагнулся и сказал «нашел», затем опять сел в по-
возку.
Не потерял ли Нигматов в этот момент нож, най-
денный на месте пожара?
Ехавший с Нигматовым Рамазанов категорически заявил, что Нигма-
тов говорил только о потере шапки, о потере же ножа или
других каких-либо предметов не говорил ничего.
Халим Нигматов при аресте вначале отрицал какую бы то ни было
причастность свою к поджогу. Но через несколько дней, когда рассле-
дованием было с полной очевидностью установлено, что нож принадле-
жит ему, Нигматов изменил свои показания и объяснил следующее.
Первого декабря он приехал на базар, где Рамазанов и Галимов об-
менялись лошадьми. Ехал он на телеге Рамазанова. Рамазанов вел ло-
шадь под уздцы, а он Нигматов, сидел в повозке. Останавливались ли они
у риги Насибуллина, ронял ли он шапку, слезал ли с подводы, — всего
этого не помнит. Помнит, что пили магарыч и ели салму у Рамазанова.
От Рамазанова пошел домой вместе с Галимовым. Когда переулками до-
шли до реки, Галимов стал приглашать поджечь ригу
предсельсовета, на что он, Нигматов, однако, не согласился.
Тогда Галимов сам перешел через реку, направился вверх на горку и
пошел по направлению к риге, сказав, что идет ее поджечь. Он же,
Нигматов, пошел домой и лег спать, а через некоторое время его раз-
будила жена, говоря, что горит рига Насибуллина.. На пожар он не
пошел. Предъявленный нож признал своим. Каким образом нож очу-
тился в риге, в точности не помнит. Быть может, он его уронил, про-
езжая мимо риги. А, может быть, нож вытащил у него из кармана
Галимов, который и оставил его в риге при поджоге. На очной ставке с
Галимовым Нигматов подтвердил эти показания, изобличающие Гали-
мова.
Расследование, таким образом, должно было сконцентрировать свое
внимание на роли в преступлении как Нигматова, так и Галимова.
Последний категорически отрицал свою виновность. Он, действи-
тельно, обменялся в этот день лошадьми, пил магарыч,-но во время по-
жара спал у себя и никуда из дому не выходил. Однако
80
сторож кооперативной линк:: Халим Ермаков указал, что он минут
через 15 после того, как поднял пожарную тревогу, увидел что к по-
жару идет Галимов еще с тремя неизвестными ему людьми. Спознаться
он не мог и твердо знает, что шел именно Галимов. Тем более, что
примерно, через полчаса после этого к нему подошел Галимов и завел
разговор. Свидетелю тогда же бросилось в глаза то, что Галимов сильно
нервничал.
Зная, что Ермаков состоит в кружке безбожников, Галимов, извест-
ный своей враждебностью к антирелигиозной пропаганде, почему-то
стал говорить в совершенно другом, необычном для него духе: «Кто при-
держивается религии, тот и делает пожар, нет бога».
Вот каким языком неожиданно для свидетеля заговорил Галимов,
превратившись вдруг в ревностного «безбожника». Вместе с тем Гали-
мов упрекал свидетеля в том, что тот никогда к нему не заглядывает, и
просил непременно притти, так как есть дело. Такому приглашению
свидетель удивился не меньше, чем превращению Галимова в безбож-
ника.
Между тем скоро Нигматов вновь изменяет свои показания.
Раньше Нигматов утверждал, что поджог совершил Галимов. Теперь
он утверждает, что на Галимова зря показывал. В действительности Га-
лимов к поджогу никакого отношения не имеет, поджог совершил он,
Нигматов, сам, но с л у ч а й н о, при следующих обстоятельствах.
Когда он ехал с Рамазановым на повозке, то выронил из кармана своей
шубы шерстяные черные варежки и нож. Рамазанов остановил лошадь,
а он, Нигматов, слез с лошади и стал в гумне искать ножик и варежки,
но не нашел. После этого поехали к Рамазанову, где выпили магарыч
и ели салму. Затем Галимов проводил его только до ворот, а он, Нигма-
тов, опять направился на гумно искать утерянные нож и варежки.
В кармане у него были две коробки спичек, которые он купил на базаре
по поручению жены. Выдернув из крыши гумна пучок соломы, свернул
и зажег для того, чтобы осветить и скорее найти варежки и нож. Но
солома выпала из рук, и моментально около риги загорелся мусор.
Будучи пьян и совершенно растерявшись, он бросил в огонь коробки
спичек, стал было тушить, но, испугавшись, бросился бежать домой.
Новое показание по существу выгораживало как Галимова, так и
Нигматова, который, если верить новой версии, мог бы, самое большое,
быть обвиняемым в неосторожности поджога. Однако расследование
установило факты, отвергающие версию о нечаянном или неосторож-
ном поджоге.
Из показаний жены Нигматова было ясно, что она спичек своему
мужу покупать не поручала. Во-вторых, из показаний той же Нигма-
товой было очевидно, что никаких черных варежек Нигматов терять
не мог по той простой причине, что их у него не было: уезжая на
базар, он взял с собой серые шерстяные варежки, которые он нигде не
терял и привез в полной сохранности домой. Предположение о слу-
чайном поджоге опроверглось тем, что при случайном или неосто-
рожном поджоге, совершенном в указанной Нигматовым обстановке,
рига должна была загореться снаружи, в то время как свидетельские
показания, сшибленный замок и погнутая накладка от запора бесспорно
говорили о том, что рига подожжена изнутри.
6 Социалистическое наступление и кулацкий террор.
81
Галимов, отрицая свое участие в преступлении, утверждал, что с
базара 1 декабря приехал в четыре с половиной часа немного выпивши,
затем у Рамазанова втроем распили бутылку горькой магарыча, часов
в шесть или в семь от Рамазанова ушли все. Нигматов пошел к нему,
Галимову, посидел до половины восьмого, после чего ушел. Проводив
Нигматова до ворот, он возвратился в дом и лег спать. В подтверждение
своих слов сослался на свидетельницу Оагиду Хазгалееву и Сагуру Ка-
маеву, которые, действительно, подтвердили, что, проводив Нигматова,
Галимов пошел спать. Однако тут расследование правильно обратило
внимание на одно существенное обстоятельство. Галимов, по словам
свидетельниц, ушел спать в другую избу через сени но из сеней
б ы л друг о й выход на у л и ц у. Этим выходом, очевидно, и
воспользовался Галимов, о чем свидетельницы могли и не знать. Свое
первоначальное показание, будто бы на пожар вовсе не выходил, Гали-
мов, узнав о показании Ермакова, измени л. говоря, что на пожар
пошел, но, не дойдя до места пожара около 20 м, пошел обратно.
Таким образом в показании Галимова была установлена определен-
ная ложь, и эта ложь приобрела в общем контексте дела безусловно
уликовое значение.
Находясь под стражей в Абдулинском арестном помещении, Галимов
10 декабря пишет на татарском языке и передает в скважину пришед-
шему навестить его Хазгалееву записку двусмысленного содержания, в
которой он, во-первых, информирует о том, что он и Нигматов пока-
зали при допросе, а затем пишет:
«Пусть скажет дядя Калимули, что на огонь шли вместе и остано-
вились, не доходя 20 м до огня, а на обратном пути пили вместе, у ко-
операции видели Халима, но около него не останавливались».
Суд пришел к убеждению, что поджог был умышленный, что в пре-
ступлении принимали участие Нигматов совместно с Галимовым.
Выяснение мотивов преступления особой сложности в данном случае
не представляло.
Красный петух явился средством классовой
мести. Потерпевший, Зайсар Насибуллин, с марта 1927 г. состоял
председателем сельсовета. Будучи по имущественному положению се-
редняк, Насибуллин прекрасно вел общественно политическую ра-
боту, проводил правильную классовую линию, добросовестно выпол-
нял все задания высших органов. На 100% распространил заем укре-
пления сельского хозяйства и на 96% заем индустриализации, посещал
политшколу, вращаясь в кругу активистов или партийцев. Нелишне до-
бавить, что Зайсар Насибуллин был человек совершенно непьющий.
Он составлял полную противоположность Файзулле Нигматову,
брату обвиняемого по настоящему делу, бывшему председателем сель-
совета в 1926 г. Файзулла Нигматов сквозь пальцы смотрел на то раз-
ливное море, которое захлестнуло при нем село, так как сам сильно
предавался пьянству. Ъ селе при нем ни один базарный день не обхо-
дился без драк. Вечером в те дни было жутко ходить по улице.
Файзулла Нигматов отличался и необычайной грубостью, неодно-
кратно избивал бедняков, осмелившихся ему в чем-либо перечить.
В селе открыто и легально процветала религиозная школа.
Зайсар Насибуллин упорно боролся за изжитие таких явлений. Он
82
повел энергичную борьбу с самогонщиной, добился и закрытия религиоз-
ной школы, вместо которой организовался красный уголок. При нем
организовалась ячейка безбожников. Естественно Зайсар Насибуллин
вооружил против себя мулл, кулаков и лиц с преступным
прошлым.
К числу последних и принадлежал Халим Нигматов, до 1922 г. не-
однократно привлекавшийся за конокрадство н поджоги и не прекра-
щавший связи с конокрадами и в 1928 г. Халим Нигматов боялся нового
предсельсовета, которым был недоволен, кроме того, за то, что тот при-
нял энергичные меры к взысканию с Нигматова алиментов в пользу
жены.
Халим Нигматов был тесно связан не только с преступным миром,
но и с кулаками. Такими же были и братья Нигматовы, из которых Фай-
зулла надеялся вновь пролезть в предсельсовета. В довершение беглой
характеристики Нигматова необходимо еще отметить его страсть к
алкоголю.
Другой обвиняемый, Ахметвали Галимов, — лишенец, в 1928 г. был
обложен в порядке индивидуального обложения, что также он и не без
основания приписывал настойчивости предсельсовета Насибуллину.
Масло в огонь подлило общее собрание, состоявшееся в деревне
29 ноября. Зажиточные и их сторонники избрали Нигматова членом
лавочной комиссии и некоего Хайрулина, недавно судившегося по 107
ст. УК, в нарзаседатели. Но обе эти кулацкие кандидатуры на второй
день были отведены женским собранием. На том же общем собрании
решается вопрос о самообложении, причем от имени сельсовета Наси-
буллин предложил провести самообложение в размере 25% к сельско-
хозяйственному налогу. Против этого резко выступила кулацкая часть,
предлагавшая 10‘’/о. Когда в защиту предложения сельсовета выступил
бедняк Шарапов, принимавший участие на собрании, лишенец Ахмет-
вали Галимов стал кричать: «Давай сюда, бросай его, чего он
галдит».
Председательствующий на собрании Насибуллин предложил Гали-
мову немедленно покинуть собрание и предупредил, что при повторении
подобных выходок он будет арестован.
В день поджога, встретив Галимова на базаре и узнав, что Галимов
покупает лошадь, Насибуллин напомнил ему, что 2 декабря предстоит
уплатить по сельскохозяйственному налогу, на что Галимов ответил
ругательством и угрозами: «Что ты нас гоняешь с общего собрания,
больно сам себя высоко считаешь. Допрыгаешься».
Признав, что преступление совершено «из побуждений кулацко-
торгашеской мести представителю советской власти», Бугурусланский
окружной суд (13/15 марта) Нигматова и Галимова приговорил к
расстрелу.
----е------
В ночь на 24 декабря 1928 г. в деревне Суозги Майминского аймака
Ойратской области пожаром уничтожены были шесть стогов сена и
три овина немолоченного хлеба. Пожар возник одновременно в различ-
ных местах и, очевидно, был следствием умышленного поджога.
Сожженное имущество принадлежало активным общественным ра-
*
88
ботинкам деревни Суозги, боровшимся с кулачеством и преступными
элементами деревни.	..
В числе потерпевших от пожара был член сельсовета Никифор Айда-
ров член земельной комиссии Иван Сбродов, сельский исполнитель Про-
копий Ветров, бывший председатель сельсовета Тихон Преженников,
член сельского комитета Крестьянского общества взаимопомощи, он же
член избиркома и налоговой комиссии — Иван Ветров.
Внимательный осмотр места преступления дал некоторые веществен-
ные улики, которые на-ряду с другими помогли раскрыть виновников
поджога.
Поблизости от места совершения преступления обнаружены были
следы от валенок. На березовой жерди остожья оказались
следы характерных зазубрин: очевидно с этой жерди под-
жигатели срезали бересту для «поджежки». Кроме того внимательным
осмотром следов на месте преступления было установлено, что участво-
вало в поджоге не менее трех человек, причем один из них подъезжал
к стогам сена через репейные кусты.
Все это дало прочные путеводные нити расследованию. Было выяс-
нено, что за пару дней! до поджога в деревню возвратился некий Абрам
Касев, известный в деревне уголовный преступник. Профессиональный
скупщик краденых лошадей, он уже однажды при советской власти был
осужден за конокрадство к 5 годам лишения свободы и незадолго до
пожара возвратился в деревню прямо из исправдома, где отбывал нака-
зание. По ряду соображений представлялось необходимым проверить
причастность Абрама Касева к поджогу. Данные для расследования были
следующие.
Незадолго до своего возвращения в деревню Абрам Касев через
своих родственников обратился к однодеревенцам с просьбой дать ему
одобрительный отзыв. Отзыв ему нужен был для представления в област-
ную Распределительную комиссию, где должен был разрешаться вопрос
о досрочном его освобождении. Но в одобрительном отзыве ему было
категорически отказано. Некоторые из потерпевших от поджога как
раз были в числе тех свидетелей, которые в свое время изобличали Аб-
рама Касева в конокрадстве, а, следовательно, и содействовали осужде-
нию его. Наконец, Абрам Касев пользовался славой человека мсти-
тельного.
Милиция совместно с понятыми произвела у Касева тщательный
обыск, оказавшийся далеко небезрезультатным. Обратило на себя вни-
мание то, что лошадь Касева стояла на выстойке вся потная. На груди
и хвосте лошади оказались предательски свежие плоды репейника. При
сличении валенок Абрама Касева со следами, обнаруженными, как ука-
зывалось выше, возле места совершения преступления, установлено
было, что валенки целиком подходят к следам.
Характерные зазубрины, обнаруженные на березовой жерди, по-
могли изобличить и другого участника поджога. Им оказался Иван Ива-
нович Григалко. Это был крупный кулак, лишенец, который до 1926 г.
владел кожевенным и сыроваренным заводом, эксплоатировал бедноту.
У него-то нашли нож с характерными зазубринами, следы кото-
рых были обнаружены на березовой жерди. Мотивы, побудившие Гри-
галко участвовать в поджоге — месть потерпевшим за то, что послед-
84
иие выступали свидетелями по делу Григалко с батрачкой Зениной по
которому Григалко был осужден к принудительным работам. Кроме
того потерпевшие принимали участие в выявлении у Григалко скрытых
объектов обложения и возбудили вопрос о лишении его избирательных
прав. Григалко находился в тесной связи с Касевым, будучи близкими
родственниками.
Третьим участником поджога был батрак Александр Сафронов, ко-
торый был втянут Григалко и Касевым в свою среду и всецело нахо-
дился под их влиянием. Сафронов работал попеременно, то у Касева,
то у Григалко. В сельсовете Григалко и Касев заявили, что Сафронов
у них не батрак, а нахлебник, что подтверждал и сам Сафронов.
Кулак Григалко ограничился ролью организатора поджога. Непо-
средственное же выполнение взял на себя Касев совместно с «нахлеб-
ником» Сафроновым. Отправляясь на «дело», они захватили с собою
данный им Григалко трехчетвертной самодельный нож.
Все они рассчитывали на полную безнаказанность. Ведь поджог —
один из наиболее трудных в смысле раскрытия видов преступления.
К тому же приняты были меры к заметке следов. Сафронов, например,
после поджога возвращается домой в Дубровку, утром запрягает лошадь
и вновь направляется в степь, якобы за сеном, а через некоторое время
является в деревню и первым сообщает сестре потерпевшего Ивана
Ветрова о том, что горит сено. Касев сейчас же после поджога уезжает
в соседнее село, находившееся на расстоянии 36 км от Дубровки, откуда
возвращается утром домой, заблаговременно подготовив себе таким
образом оправдательное алиби. Что же касается Григалко, то он
уезжает рано утром 24 декабря в Уланинский дом заключения для от-
бывания принудительных работ.
Фигурировавшие в суде в качестве вещественных доказательств одна
березовая палка-жердь, нож и одна пара пил, выявленные в результате
своевременно и хорошо проведенного расследования, — все эти немые
свидетели были прямыми уликами обвинения.
Приговором Ойратского областного суда от 3/4 июля 1929 г. Гри-
галко был осужден к пяти годам лишения свободы со строгой изоляцией,
с высылкой на пять лет из пределов Ойратской области, Абрам Касев —
на четыре года лишения свободы и на такой же срок высылки, Сафро-
нову ввиду ему малосознательности и темноты суд снизил назначенную
ему меру социальной защиты с 3 до 2 лет лишения свободы без строгой
изоляции, но с запрещением проживания в районе суозгинского сель-
совета в течение одного года.
Сибирским краевым судом кассационная жалоба осужденных остав-
лена без последствий.
Таким образом в настоящем процессе наиболее характерными мо-
ментами являются следующие: во-первых, мы здесь имеем пример до-
вольно хорошо проведенного расследования, которое, помимо выявле-
ния взаимоотношений потерпевших с обвиняемыми и мотивов престу-
пления, сумело раздобыть серьезные вещественные улики и раскрыть
личности поджигателей, во-вторых, характерна тут смычка кулака и
профессионально-уголовных элементов и использование бедняка в каче-
стве слепого орудия совершения тяжкого преступления. Любопытны и
85
приемы, к которым прибегли обвиняемые для того, чтобы опровергнуть
и замаскировать свое участие в поджоге,
----® ..
Возвратившись в конце 1918 г. из Красной армии в родную деревню
Малоховщпну (Черновской волости, Котельнического уезда, Вятской
губ..), Михаил Мамонов стал во главе местной власти и принял деятель-
ное участие в реквизиции разных товаров у местных торговцев и ку-
лаков.
К числу лиц, ущемленных реквизициями, принадлежали братья Игнат
и Григорий Ронжины, которые в то время в местном масштабе были
крупными торговцами мануфактурой и галантерейными товарами.
Сорганизовавшись с другими «ущемленными» элементами, Ронжины
детом 1918 г. захватили в свои руки власть в волости и прогнали при-
бывший отряд красноармейцев. Только при вторичном прибытии более
многочисленного красноармейского отряда удалось в волости восста-
новить советскую власть.
Опасаясь ответственности за контрреволюционную работу, братья
Ронжины скрылись из пределов волости на несколько лет и возврати-
лись луда только с нэпом.
С этого времени на хозяйство Михаила Мамонова обрушивается
один удар за другим.
С поля с подножного корма уводится единственная в хозяйстве
Михаила Мамонова лошадь. Это был чувствительный удар по бедняц-
кому хозяйству. Не успел Мамонов оправиться, как была отравлена и
вторая лошадь, купленная им взамен похищенной. Через некоторое
время был убит жеребенок.
В 1925 г. в троицын день поджигается дом соседа Михаила Мамо-
нова. С громадным трудом служащим вика удалось отстоять от огня
дом Мамонова. Но на второй день дом последнего был вновь подожжен
и вместе с надворными постройками сгорел до тла.
Михаил Мамонов со своим братом Алексеем, также вступившим в
1924 г. в партию, очутился в безвыходном положении, — как говорится,
без кола и без двора. Только с помощью населения и общественных
организаций кое-как стал опять отстраиваться. Но тут Мамонова на-
стигает новое несчастье. Мамоновы часть своего хлеба положили на
хранение у соседки-беднячки, вдовы Пелагеи Ивановой. Через короткое
время дом Пелагеи Ивановой был подожжен; погиб и положенный на
хранение Мамоновым хлеб. Таким образом знаменитый красный петух
по пятам преследовал и добивал хозяйство Мамоновых.
Впрочем мстители не ограничились беспощадным имущественным
вредительством. Выстрел через окно поражает на смерть Алексея Ма-
монова. Только тогда, когда грянул выстрел, вырвавший из партийных
и советских рядов ценного работника, повели усиленное и энергичное
расследование, в результате которого по приговору Вятского губерн-
ского суда от 6 июля 1929 г. был расстрелян Игнат Ронжин, как винов-
ник убийства.
И уже попутно с делом об убийстве Алексея Мамонова удалось при-
поднять таинственную завесу и над виновниками систематического
уничтожения имущества. Оказалось, что это дело рук братьев Рон-
86
жпных. Но Ронжины были организаторами. Непосредственное же выпол-
нение расправ взял на себя сосед и однофамилец Михаила Мамонова —
Василий Мамонов.
Весьма своеобразными являются и средства, которые были пущены
в оборот Ронжиными для того, чтобы подбить Василия Мамонова,
рабочего пимокатного завода, имевшего бедняцкое крестьянское
хозяйство, на преступление. Для этого была использована не только
материальная зависимость Василия Мамонова от Ронжиных. Василий
Мамонов после возвращения из германского плена очутился в большой
нужде. Ронжины сделали его своим постоянным возчиком, оказывали
ему материальную поддержку. Василий Мамонов хозяйственно окреп и
стал усиленно предаваться картежной игре.
Но, быть может, этого все же было бы недостаточно для того, чтобы
побудить Василия Мамонова на неоднократные акты уничтожения и
поджога имущества соседа, если бы Ронжины не сыграли к тому же
на другом, — на чувстве ревности. Как-то раз, придя домой, Василий
Мамонов застал у своей жены сидящего Михаила Мамонова. С тех пор
Василий Мамонов, вообще не доверявший своей жене, стал ревновать
ее к соседу. На этом чувстве сыграли Ронжины, использовав Василия
Мамонова в качестве орудия своей мести. Он же совершил и два под-
жога. После поджога в троицын день, как мы видели, удалось отстоять
от пожара дом Михаила Мамонова. Несколько граждан ночью остались
караулить пепелище. Подойдя к караульным, Василий Мамонов завел
беседу на разные темы, а потом убедил караульных разойтись, говоря,
что угли потухли, и ничего не будет. Угли, действительно, потухли и
никакой угрозы в смысле пожара не представляли. Потому караульные
послушались доброго совета и разошлись по домам спать.
Но не прошло и часа после их ухода, как снова население было раз-
бужено пожарной тревогой: загорелся дом коммунаров Мамоновых,
сразу со всех сторон охваченный пламенем. Не потухшие угли старого
пепелища, а свежий поджог, очевидно, был причиною нового пожара.
Выяснилась и еще одна подробность уликового характера. В день вто-
рого поджога Василий Мамонов искал у соседей керосин, говоря, будто
жена разлила в доме целую четверть ведра керосина. Между тем пока-
занием свидетелей установлено, что никаких признаков разлития керо-
сина в доме у Василия Мамонова не оказалось, хотя в свое время
расследование и не обратило на это противоречие должного вни-
мания.
30/31 июля 1929 г. Вятский губернский суд, заслушав настоящее
дело выездной сессией в г. Котельниче, признал виновность Григория
Ронжина и Василия Мамонова доказанной и приговорил: первого к ли-
шению свободы на десять лет со строгой изоляцией, конфискацией
имущества и высылкой после отбытия лишения свободы в отдаленные
места РСФСР, а второго — к лишению свободы со строгой изоляцией
на пять лет.
Несколько слов о кассационной жалобе осужденных. Ссылки на нарушения
различных статей УПК носят большей частью чисто формальный характер:
— «В материалах дела субъект преступления и объект преступления имеются,
но преступного лействия или связи между ними нет».
Все это, конечно, малоубедительно.
87
Несколько большее впечатление производит указание Григория Ровжииа на
то, чго в свое время Никольская чрезвычайная комиссия по свежим следам рас-
следовал» восстание и никаких доказательств участия в нем его, Грпюрии Рон-
жин.1 не обнаружила и дело о нем прекратила, что он не скрывался, что зело о
нем возбуждено чс; сз три года после совершения поджога и возбуждено в момент,
когда он стал жаловать- я на неправильные действия Алексея Мамонова.
Говоря о наказании, Григорий Рож-кин пишет, что оно для пего хуже рас-
стрела.
Любопытно, что сельсовет выдал Григорию Ропжину справку в том, что он
ни в каких контрреволюционных действиях замечен не был.
Определением Уголовно-кассационной кол пегим Верховного суда от
7 октября 1929 г. приговор суда был оставлен в силе.
-----9----
В полночь с 5 на 6 января 1929 г. в деревне Курмыш, Елатомской
волости, Касимовского уезда, Рязанской губ. при сильной буре загоре-
лись находившиеся на краю деревни постройки председателя Уньжин-
ского сельсовета, Дмитрия Ивановича Сенькина. Пожаром уничтожены
были дома с надворными постройками не только Сенькина, но и
соседа, также члена сельсовета Агафонова. Дома и дворы сгорели
до тла.
Когда б января милиция прибыла на место происшествия для
осмотра, она вместо дома и построек могла фиксировать лишь не-
сколько торчащих на границах прежних построек обгорелых столбов
и обгорелые трупы животных. В пламени погибли лошадь, корова, три
телки, весь сельскохозяйственный инвентарь и разное имущество Сень-
кина и Агафонова, общей стоимостью на сумму около 3 тыс. -руб.
Все обстоятельства пожара не оставляли никакого сомнения в том,
что он был в результате поджога.
Сестры Сенькина, Ксения и Татьяна, проснувшись и выглянув в
окно, выходившее во двор, увидели, что весь дом охвачен пламенем.
Василий Ксенофонтов, который один из первых заметил и пришел на
пожар, точно так же обратил внимание на то, что постройки загоре-
лись со всех сторон. Самого потерпевшего Дмитрия Сенькина в это
время не было дома; он находился в деревне Ермакове, где ставил спек-
такль, и пришел оттуда домой тогда, когда огонь уже закончил свою
разрушительную работу.
Потерпевший Сенькин сразу же заподозрил следующих лиц. Во-пер-
вых, Николая Чечеткина, которого как уполномоченного по деревне
Курмыш он, Сенькин, изобличал в пьянстве. Во-вторых, Ивана Тимо-
хина, которого он изобличал в антисоветской -кулацкой пропаганде на
общих собраниях, и, в-третьих, Григория Тимохина, бывшего страж-
ника, оштрафованного за лесокрадство по протоколу, составленному
Сенькиным.
На следующий день гр. Иван Сергеевич Тимохин, будучи под-
выпивши, в разговоре с гр. Василием Савиным сказал, что знает кое-
что о поджоге, что его незадолго до пожара Николай Чечеткин звал
поджечь дом председателя совета, на что он не согласился. Явившись
вместе с Тимохиным к сестрам потерпевшего Сенькина, Тимохин перед
ними повторил все сказанное им Савину. При этом присутствовали и
другие свидетели.
В специальной комиссии из представителей ГПУ, вика и милиции
куда Тимохин в тот же день был вызван, он заявил, что хотя знает’
к го поджог, но не скажет. Присутствовавшая при этом жена его, Ирина’
категорически запретила ему говорить: «Ты хочешь, чтобы и нас спа-
лили. . .»
Но, будучи допрошен 9 января в Елатомской волостной милиции
Тимохин заявил, что по делу о поджоге ему ничего неизвестно.
Раздобыть какие-либо вещественные следы и улики нельзя было
хо.я все меры к тому своевременно были приняты.
В конце усадьбы Сенькина, на расстоянии, примерно, 40 уи от сго-
ревшего дома, расположена принадлежащая Сенькину баня. Сзади бани
находится плетеный забор. В углу, которым забор соприкасался с за-
бором соседки Митиной, оказался свежий пролом. Но так как в момент
обследования как место пожарища, так и расположенный сзади их
овраг были покрыты свеженанесенным снегом, никаких следов при
осмотре обнаружить не удалось.
Социальные группировки в деревне Курмыш, насчитывавшей около
60 хозяйств, характеризуются преобладанием в качестве основной
массы середнячества. Только 4 двора зажиточных и 12 бедняцких. Но
из-за отсутствия какой-либо оформившейся организации бедноты,
больше влияния имели кулачество и подкулачники из зажиточной части
середняков.
С этой группой и вел ожесточенную борьбу председатель сельсовета,
комсомолец Сенькин. Он поместил и заметку в местную касимовскую
газету «Красный Восход» о пьянстве Чечеткина.
Заметка попала не в бровь, а в глаз.
Николай Чечеткин, действительно, предавался пьянству более, чем
выполнению своих обязанностей сельского уполномоченного. Он пьян-
ствовал со всеми по всякому поводу: по случаю сбора хлеба с пастухом
Котовым, по случаю приезда того или' иного знакомого с заработков,
по случаю приезда гостя к кому-либо из односельчан. Суд в
приговоре отметил, что Чечеткин бывает больше пьяным, чем
трезвым.
Не уступал ему в пьянстве и бывший председатель сельсовета Але-
ксандр Зверев, который в конце концов за пьянство и был снят с дол-
жности и должен был уступить свое место потерпевшему по настоя-
щему делу комсомольцу Сенькину.
Однажды, возвращаясь вместе с Чечеткиным из соседнего села, где
происходило собрание по вопросу о лесах местного значения, бывший
предсельсовета Зверев завел разговор о том, что его вот сняли с работы
за пьянство, и что это сделано по проискам Кузьмы Зотова, который
всячески старается его выжить из председателей сельсовета. Николай
Чечеткин посочувствовал горю своего спутника и предложил: «Дай бу-
тылку-две вина, и я запалю деревню Уньжу так, что затрещит «зола».
«Золой» звали население деревни Уньжи.
Добавил: «Если сам этого не сделаю, найду надежных помощников».
Чечеткин, чтобы раздобыть деньги на пьянство, не гнушался ничем.
Однажды он собрал со двора по 10 коп., говоря, что это нужно для...
взятки милиционеру. Собранные деньги пропил.
Когда в газете появилась заметка о его пьянстве, Чечеткин старался
89
выяснить автора заметки. Подозревая сперва в этом Кузьму Зотова, он
при встрече с ним грозил местью. Но Зотов, никакого отношения к
заме же не имевший, рассеял его подозрения.
Тогда какими-то путями Чечеткин узнал, что автором заметки
является Сенькин, которого он ненавидел и ранее за неоднократные
указания на его пьянство и за то, что Сенькин произвел у него обыск
по подозрению в краже. Конечно, заметка еще более обострила злобу
против Сенькина.
Свидетели указали на другую «особенность» личности Николая Че-
четкина, -— кроме пьянства он отличался двуличием.
«Когда Николай Чечеткин выступает на собраниях бедноты, он аги-
тирует за подписку на второй заем индустриализации. А на общем
собрании, где влияние имели зажиточные, предлагает займа крестьянам
не брать».
Более откровенную линию вели другие два заподозренные по делу,
Иван и Григорий Тимохины. Они открыто и систематически выступали
против линии сельсовета и нового его председателя, Сенькина. В част-
ности, благодаря их агитации в Курмыше не был организован красный
уголок. Политику советской власти в отношении крестьянства они на-
зывали грабительской.
Взаимоотношения с Сенькиным в особенности обострились в связи
с перевыборами. Сенькин был рекомендован как кандидат в члены сель-
совета по списку группы ВКП(б). Чечеткин и Тимохины повели усилен-
ную агитацию против избрания Сенькина. В свою очередь на собрании
бедноты Сенькин резко возражал против кандидатуры Чечеткина,
характеризуя его как пьяницу, и кандидатура Чечеткина собранием
была снята. Тем не менее, на общем выборном собрании, происходив-
шем 2 января 1929 г. в деревне Курмыш, фигурировали кандидатуры
Чечеткина и Тимохина, причем Иван Тимохин был уверен в избрании
его председателем сельсовета (как это было в 1926 г.). На общем со-
брании 2 января вся эта группа сплоченно выступила против Сенькина.
Но выборы закончились полным поражением этой группы. Сенькин
63 голосами из 80 был избран в члены сельсовета (а на следующий
день на организационном собрании новый состав сельсовета назначил
его председателем). Тимохин же после подсчета голосов в пользу Сень-
кина снял свою кандидатуру. Чечеткин необходимого количества- голо-
сов не получил и в члены сельсовета избран не был.
С собрания вся эта потерпевшая поражение группа направилась вы-
пить к Ивану Тимохину.
Все обвиняемые живут через несколько- дворов от Сенькина и
могли быть в полной уверенности, в особенности учитывая направление
ветра и бури в ночь поджога, в том, что пожар их строениям угрожать
не может.
Все они отрицали свою вину. Кто из них «спал» дома в момент по-
жара. кто «был в гостях». Каждый отрицал и свою вражду с Сенькиным.
В то же время Иван Тимохин, отрицая личное свое участие, предпо-
лагал однако, что поджог совершил Чечеткин, который был сердит на
Сенькина.	I
Совокупность указанных данных легла в основу обвинительного
приговора, который и был вынесен Рязанским губсудом 7 июля 1929 г.
80	----------
итого...
Есть процессы по делам о кулацком терроре, которые можно назвать
«итоговыми».
Суд подводит в них итоги не одной, а целому ряду преступных вы-
лазок, которые одни и те же лица совершали на протяжении многих
лет, на протяжении длительной полосы времени.
Эпизод за эпизодами. Они выстраиваются перед судом в длинную
вереницу. Их итог получается внушительный!.
Итог чему?
Преступным вылазкам данного кулака или подкулачника? Ко-
нечно, им.
Но не только им. Одновременно, если не все, то многие из
этих процессов говорят об итогах другого порядка явлений, сопутство-
вавших и содействовавших первым, — об итогах той нечуткости, не-
настороженности к вылазкам классового врага, порою буквально рото-
зейства и игнорирования на практике обострения классовой борьбы, на
фоне которых только и могли оставаться безнаказанными в течение
длительного времени вылазки классового врага.
Правда, по большей части этот недостаток классовой насторожен-
ности, наблюдавшийся местами со стороны и партийных и советских
органов и местной общественности, относится к прошлому. В настоящее
время все реже встречаем такого рода факты. Все реже сталкиваемся с
тактикой пассивного ожидания выстрела из обреза. Более своевре-
менно призываем к порядку зарвавшегося кулака. Но тем не менее кто
скажет с полной уверенностью, что и в настоящее время эти явления
изжиты?
Астраханщина и тому подобные факты не позволяют говорить о
стопроцентном благополучии повсюду в деле отпора классовому врагу.
Поэтому уроки итоговых процессов еще достаточно актуальны.
Вот еще ряд иллюстраций в дополнение к тем, которые были
описаны в предыдущих очерках.
-------------------------------..
На скамье подсудимых их было четверо. Трое из них, братья Иван
и Николай Трофимовы и Илья Жерядов, — кулаки, лишенные избира-
тельных прав. Четвертый, Григорий Карпов — зажиточный середняк.
Вместе они в селе Зимине, Чистюньского района, Барнаульского округа
составили сплоченную, дружно действующую группу, проявившую себя
целым рядом «подвигов» в чисто кулацком стиле.
Вот краткий и сухой перечень тех «слагаемых», итог которых под-
вел Барнаульский окружной суд 12 июня 1929 г., оценив его в отноше-
нии Ивана Трофимова — в 5 лет, в отношении прочих — в 10 лет лише-
ния свободы с конфискацией (у последних двух) всего им лично принад-
лежащего имущества, Карпова же присудил к лишению свободы сроком
на 3 года.
1926 г. Начинаем с этого года не потому, что только с 1926 г. ведет
свое начало серия кулацких подвигов наших героев. Предыдущие годы
изобилуют ими не в меньшей мере. Но стоит ли углубляться в дали
прошлого?
91
Итак, 1926 г. «Пресвятая пасха». Обвиняемые нападают на бедняка
Федосия Мазаева. Нападают открыто, на улице. Открыто избивают.
Наносят три ножовых раны и Григорию Мазаеву, прибежавшему на
крики и на помощь избиваемому брату.
На какой почве имело место нападение на бедняков Мазаевых? Ни
для кого в селе не составляет секрета, что кулаки мстят Мазаеву за
то, что тот осмелился выступить с критикой кулацких проделок.
Следовало ли тогда же призвать и строго призвать к порядку, так
чтобы вперед неповадно было, кулацкую компанию? Как будто следо-
вало. Однако этого сделано не было.
Январь 1927 г. Та же группа открыто нападает на бедняка Павла
Дорофеева. Ударом оглобли сшибли Дорофеева с лошади, на которой
он ехал верхом, выбили зуб, нанесли ножовую рану. С трудом Доро-
фееву удалось вырваться из рук убийц и скрыться в свинарнике.
На какой почве происходило нападение на Дорофеева? Чем не уго-
дил Дорофеев кулакам?
Тем, что он не только бедняк, но и общественник.
Когда Дорофееву удалось вырваться, они, разыскивая его, открыто
говорили: «Одного ленинца управили, идем искать других гадов-ле-
нинцев».
Еще говорили, что действуют по поручению белобандитского отряда
Шишкина.
Пу что же, удосужились как следует ударить их по рукам? Ничего
подобного: в шеренгу эпизодов и подвигов распоясавшихся кулаков
выстроился еще один эпизод. Только и всего.
Июль 1928 г. Третье по счету открытое и наглое нападение на бед-
няка, которому наносят три удара по голове. За что? Исключительно
на почве мести за выявление потерпевшим скрытых Трофимовым посев-
ной площади и излишка хлеба, в результате чего Трофимов по 107 ст.
УК был осужден к б месяцам лишения свободы.
7 января 1929 г. Зайдя в квартиру гражданина Бодуро и застав там
общественника Помаранова, по предложению которого бедняцкое со-
брание единогласно постановило возбудить вопрос о лишении избира-
тельных прав Жерядова, владельца шерсточесалки и пимокатной, по-
стоянно применявшего наемный труд, компания набросилась на Пома-
ранова с криком: «Дайте-ка нам вывести того, кто нас лишил права
голоса».
Схватив Помаранова за ворот, они пытались вытащить его на
улицу. Но Помаранов оказал сильное сопротивление, зная, что на улице
его ждет смерть: «Убивайте меня здесь, на улицу вытащить меня не.
удастся».
Бросившиеся на помощь Прмаранову хозяева и гости спасли его от
жестокой расправы озлобленных кулаков.
Слишком много места заняло бы перечисление всех тех угроз по
адресу бедняков и общественников, которые позволяла себе системати-
чески упомянутая группа.
Например в декабре 1928 г. Помолову, которому пришлось выводить
из бедняцкого собрания Жерядова, последний открыто пригрозил:
«Ладно, выводи по-пьяной все равно убью. Отряд Шишкина нас уполно-
мочил перерезать всех гадов и бедняков».
92
Бедняку Морозову сулят: «Скоро будет власть богатых и тогда та-
ких как ты босяков будем пороть плетьми».
И все это сходило с рук.
А если даже за какую-либо особо наглую выходку их и привлекали
к суду, то выходка эта рассматривалась изолированно от ряда других
таких же «проказ», расценивалась под углом зрения отдельного эпизода
и не влекла реальной и достаточно сильной репрессии. Поэтому нет
ничего удивительного, если, как это отмечено в приговоре суда по дан-
ному «итоговому» процессу, дошло до того, что «в те моменты,
когда эта компания была пьяна и гуляла, бедняц-
кая часть населения прямо боялась показаться
на улицах села Зимин а».
Жалобы? Подавались, было, и они. Но из боязни мести кончали
«мировой».
Так было и с Дорофеевым. Так было и с Мазаевым.
Наконец в 1929 г. пришлось-таки уплатить по длинному счету.
Только в 1929 г. за трехлетнее систематическое и наглое издеватель-
ство над беднотой и общественниками...
-----@----
Или вот, например, действия братьев Василия, Сидора и Ивана Але-
хиных в поселке Боголюбовке, Сосновского района, Омского округа,
итоги которым подведены только 18 апреля 1929 г.
В 1920 г. Сидор Алехин сумел пробраться в члены ревкома своего
поселка и в ревкоме задавал тон. Тон, говорят, делает музыку. Это была
кулацкая музыка.
Вся тяжесть продразверстки легла на бедноту. У бедняка Филиппа
Гуржея отобрали последнюю овцу. Гуржей запротестовал, в жалобе
своей указал, что у ревкомовца Алехина овец 80 штук, которых по-
чему-то не реквизнули. Протест и жалоба возымели свое действие. Пред-
ложено было единственную овцу бедняку вернуть. Но с тех пор бедняк
Гуржей нажил себе заядлого врага в лице Алехиных, которые и стали
ему мстить за то, что он указал на их кулацкое имущественное поло-
жение.
Начались циничные и открытые придирки ревкомовца к беДняку
Гуржею, которого1 не выпускали из села. Готовили под тем или иным
легальным предлогом кровавую расправу. Буквально терроризованный
кулаками Алехиными, Гуржей, опасаясь за свою жизнь, вынужден был
в 1921 г. тайком выбраться из родного села, куда вернулся в 1923 г., но
и тогда злопамятные кулаки Алехины не оставляли его в покое. Они
настаивали на том, чтобы его не приняли в общество' и не дали земли.
А в 1926 г. Василий Алехин набросился на Гуржея с вилами, и дни
Гуржея были бы сочтены, если бы ему на помощь не подоспели со сто-
роны. Поводом к нападению послужило то, что Гуржей, занимавшийся
починкой обуви, дерзнул потребовать от Алехина уплаты долга за по-
чинку.
Но Гуржей — не единственный объект кулацкой мести.
В 1927 г. вынужден был спасаться бегством от кулачной расправы
со стороны Алехиных и бедняк Гуляев. Алехины травят Гуляева зачто,
что тот взыскивал с них по суду убытки за потравленное сено и 1/i га
овса.
93
Следующий инцидент разыгрывается с Матвеем Кузнецовым. . .
Матвей Кузнецов в декабре 1928 г. голосовал за самообложение в
20°,'С1 он же выступил за индивидуальное обложение Алехиных. Вскоре
не замедлило явиться и возмездие. 15 декабря, когда Матвей Кузнецов
ехал домой из города, его догнали пьяные Алехины, сбросили с подводы,
стали б'нь кулаками и топтать ногами.
«Стукнуть его головой об сани, вот ему будет 20°/о самообложения».
Только униженные просьбы «не убивать и пожалеть детей» спасли
Матвея Кузнецова от смерти. Опасаясь все же дальнейшей мести, Матвей
Кузнецов выезжает в другой район.
Так на протяжении целого ряда лет Алехины свирепствовали в по-
селке Боголюбовке. Буквально беднота была терроризирована.
«С Алехиным не судись».
Самообложение в 1928 г. не было проведено потому, что этого не
хотели Алехины.
Алехины позволяют себе кулачные расправы и с работавшими у них
батраками.
О братьях Алехиных заговорила, наконец, и местная газета «Рабо-
чий Путь».
И даже тогда, когда они, наконец, 18 апреля 1929 г. предстали перед
народным судом 6 уч. Омского округа по 174 и 2 ч. 143 ст. УК, суд
вынужден был констатировать в своем приговоре: что
«На судебном заседании все свидетели чувство-
вали себя связанным и».
2 года лишения свободы, высылка на 3 года из пределов Омского
округа — таков был приговор суда. Мера безусловно нужная и... более,
чем назревшая.
Братьев Алехиных, как ясно из беглого описания их похождений,
можно и должно было призвать к порядку многим раньше, чем это было
сделано.
Если это упускалось кое-где из вида в прошлые годы, то абсолютно
нетерпимы подобные явления теперь, когда мы вступили в полосу выкор-
чевывания самих корней капитализма в стране Советов.
-----©
А что представляет собою процесс Ишигенова, если тоже не один
из тех «итоговых» процессов, о которых идет речь в настоящем
очерке.
Кто таков Степан Алексеевич Ишигенов, которого судил 18 июля
1929 г. Иркутский окружной суд?
У Ишигенова мельница, несколько десятков голов рогатого скота, бо-
лее 10 лошадей. Он систематически эксплоатировал наемный труд. Как
до революции, так и после все эти годы бурятское население улуса
Босогольского не только экономически, но и идеологически находилось
в плену Ишигенова. Ишигенов—человек с высшим образованием; он
пишет всевозможные бумаги неграмотным бурятам, деятельно поддер-
живает культ шаманизма.
,В обвинительном заключении и приговоре о нем читаем: «Ему пона-
добился не один лист бумаги для того, чтобы перечесть сыну всех своих
должников».
04
Но не в этом суть.
И даже не в том, что свою власть и господство над окружающим
населением Ишигенов осуществлял на протяжении ряда лет, долгое время
не встречая отпора со стороны бедноты.
Тут приходится учесть бытовые условия отсталого экономически и
культурно бурятского населения.
Интересно в данном случае, как повел себя Ишигенов, примерно, с
1927 г., когда его власть и господство стали наталкиваться на возра-
стающее сопротивление деревенского актива, и как реагировало насе-
ление на его поведение в этот период.
Ишигенов отнюдь не склонен был без боя сдавать свои кулацкие
позиции.
Наоборот, он повел контрнаступление и повел его в двух направле-
ниях: в направлении открытой агитации против всех мероприятий совет-
ской власти, с одной стороны, и по линии систематического террора, с
другой. И надо сказать, в обоих этих направлениях Ишигенов успел
немало, во всяком случае гораздо больше, чем он мог бы добиться, если
бы итоги его деятельности были подведены более своевременно.
Кулачная расправа с бедняками и батраками была обыденным явле-
нием в «обхождении» Ишигенова. Перечень всех инцидентов кулачной
расправы, пожалуй, занял бы не меньшее число страниц, чем перечень
должников гражданина Ишигенова.
Батрак Колпашников избит за то, что потребовал у Ишигенова свои
инструменты. 15 октября 1928 г. жертвой очередной кулачной расправы
становится батрачка Батаева, работавшая по найму в доме Ишигенова.
Батрачка пошла было в село Кчуг подавать жалобу, но Ишигенов, узнав
об этом, дорогой перехватил ее, уговорил не ходить, дал 10 руб. денег;
тем дело и закончилось. В феврале 1928 г. Ишигенов избивает середняка
Иванова в отместку за то, что Иванов помог выявить у Ишигенова скры-
тые объекты обложения. Летом 1928 г. Ишигенов врывается в избу
беднячки Башиловой, требуя возвращения керосиновой лампы: За от-
каз выполнить это требование Ишигенов рассек Башиловой руку. Ба-
шилова 2 недели не могла работать.
И это только незначительная часть (да и то относящаяся только
к 1928 г.) хроники кулачных расправ.
В селе Ишигенов распоряжался как в своей вотчине. И ни за один из
этих инцидентов к суду привлечен не был. Так докатился Ишигенов до
нового инцидента, который по наглости и коварству превосходит его
предыдущие.
В ноябре 1928 г. сельская избирательная комиссия лишила избира-
тельных прав Ишигенова как кулака и служителя культа (шамана). В
состав избирательной комиссии входил и батрак Николай Балхаев,
работавший у Ишигеновых.
28 ноября 1928 г., когда батрак Балхаев по делам зашел в дом Иши-
генова, последний напал на него с бранью.
«Вы, сволочи, лишили нас голоса. Но мы вашу власть знаем, она
скоро полетит, и придет наша власть.
Далее последовали угрозы оторвать голову председателю и секре-
тарю сельсовета^, а затем Ишигенов набросился на батрака Балхаева,
избивая кулаками и ногами, схватил за горло и стал душить.
96
«Задушу тебя и всех, кто бу де. .пинать пас голоса».
В точности сказать трудно, привел бы или не1 Ишчгенов свою у! розу
до конца. Но в это время на крик избиваемого прибежал в избу Сте-
пан Филиппов, гюфебовавшкИ прекращения избиения.
«Зачем бьешь, не имеешь на эго права!»
И тут Ишигенов проделывает довольно любопытный трюк, чтобы
избавиться от ответственности.
«Я его и не думаю бить. Он сам ввалился ко мне пьяный и стал
хулиганить».
Говоря это, Пшигенов досгал верезку, связал руки Балхаеву и повел
в аулсовет.
Так возникло дело об Ишигенове.
Характерный штрих.
На предварительном следствии свидетелями категорически уста-
новлены были все эти факты. Но на суде часть смягчила своп показа-
ния и явно старалась выгородить Ишигенова, говоря что он, «хотя и
контрреволюционер, но не в той степени, как они об этом показывали
у следователя».
На попятную пошел даже и батрак Балхаев, хотя все же суть собы-
тий 28 ноября подтвердил так, как это выше нами описано.
Суд не придал значения частичному отказу свидетелей от своих
показаний, «так как тотчас же по возбуждении данного дела семья под-
судимого применила давно испытанный прием — подкуп. Свидетель
Балхаев, первый инициатор данного дела- вступил в сделку с семьей
Ишигенова и получил лошадь и молодого коня».
«Итоги» таким образом были подведены, и суд нашел их настолько
серьезными, что применил суровую меру социальной защиты.
® —
Незадолго до кровавой развязки Прокофий Мишенин просил това-
рища: «Когда меня убьют, передайте мою записную книжку властям.
Там все записано».
И, действительно, когда 4 ноября 1928 г. Мишенин пал жертвой
предательской пули, и стали просматривать бумаги покойного, нашли
и список убийц. Задолго до трагической развязки Мишенин составил
этот список, заранее предугадывая будущих убийц.
Была ноябрьская ночь, когда член Теребринского сельсовета (Бел-
городского округа) Мишенин возвращался домой с общего собрания.
Убийца, протискавшись через группу лиц, шедших вместе с Мишениным,
произвел в него в упор выстрел из обреза. Пуля пронзила сердце. Смерть
наступила мгновенно. Толпа в панике шарахнулась в различные сто-
роны, убийца скрылся под покровом ночи. Труп остался на месте. Никто
не удосужился поставить организованную охрану, а затем кем-то в
нарушение общего порядка, установленного в интересах расследования,
труп был перенесен с места убийства. Таким образом следы убийцы
были безнадежно затеряны. Ключом к раскрытию преступления и по-
служил список убийц, составленный Мишениным.
Активнейший участник гражданской войны, преданнейший работ-
ник советской власти на селе, где он был организатором советской
власти в самый разгар революционного водоворота, доброволец Красной
96
гвардии и армии, самоотверженный боец на фронте против бандитизма_
таков был убитый Прокофий Мишенин.
Братья Колодезевы Андрей и Иван — вот кто первыми значились в
списке убийц, составленном Мишениным. И Мишенин не без оснований
отметил их в своем списке. Если бы кто удосужился посерьезнее и
своевременнее заняться братьями Колодезевыми, если бы меньше фата-
лизма проявил бы и сам Мишенин, Колодезевых можно и должно было
давным давно, по крайней мере выселить как социально опасных
людей.
Корни их ненависти к Прокофию Мишенину уходят в полосу после-
октябрьских дней.
К началу 1918 г. Андрей Колодезев, уличенный в краже мешка пше-
ницы, отпущенной совхозом для бедноты, должен был спасаться бег-
ством от самосуда, отец же его Дмитрий Колодезев, также пользовав-
шийся дурной славой, стал жертвою самосуда.
Считая Прокофия Мишенина виновником и инициатором раскрытия
истории с кражей, Андрей Колодезев и его братья решили во что бы
то ни стало уничтожить Мишенина и открыли кампанию о 1 крытых актов
мести. Первый благоприятный случай представился еще в 1919 г., во
время немецкой оккупации и гайдамацкого разгула. Выстрелом из на-
гана Андрей Колодезев пытался убить Прокофия Мишенина, когда тот
днем проходил мимо дома Колодезевых. Это было совершенно откры-
тое покушение на убийство. Но гайдамацко-немецкие власти вместо
того, чтобы арестовать подкулачника-убийцу, предпочли арестовать
Прокофия Мишенина, как ненавистного большевика, и арестованного
направили в г. Грайворон. Здесь виселица оккупантов должна была
исправить промах убийцы Колодезева (пулей которого Мишенин был не
убит, а только ранен в живот). Мишенину удалось спастись бегством.
Когда восторжествовала советская власть, Колодезевы за покушение
на убийство Мишенина к ответственности привлечены не были.
Уже при советской власти Колодезевы поддерживали связь с бан-
дой, оперировавшей в районе. В банде прямое участие принимали не-
сколько родственников Колодезевых. И эта связь прошла для них без-
наказанной. В конце концов (не без участия Прокофия Мишенина) банда
была выловлена, но братья Колодезевы опять-таки сумели выйти сухими
из воды.
Злоба против Мишенина за эти два года не только не притупи-
лась, но стала еще более острой в связи с участием Мишенина в ликви-
дации банды. Колодезевы бахвалились.
«Не убили в 1919 г., так убьем теперь».
Угрозы доходили до Мишенина, который по опыту прошлого имел
все основания считать их брошенными не на ветер, и ожидая с минуты
на минуту смерти, занес Колодезевых первыми в список палачей-убийц.
Следующими по порядку в списке значились однофамильцы уби-
того — Григорий и Михаил Мишенины. Расследованием установлено, что
и последние неоднократно угрожали расправой.
Кулак Григорий Мишенин мстил Прокофию Мишенину за то, что
последний помешал ему захватить бедняцкую усадьбу. Угрожал сжечь
клуни, находившиеся на спорной усадьбе. 3 ноября 1928 г. клуни, дей-
ствительно, сгорели.
7 Социалистическое наступление и кулацкий террор.
97
Помогая lywirib пожар, Прокофий Мишенин сказал бедняку, кого-
рому клуни принадлежали;
«Егор, клуни твои уже сожгли, теперь очередь за мною. Я ожидаю
смерти с минуты на минуту».
Ожидание сбылось на следующий же день вечером.
По нити, который дал список, нетрудно уже было размотать весь
клубок преступления.
Непосредственный исполнитель был самый младший из братьев Ко-
лодезевых, Иван 18 л. Он сначала отрицал свою виновность, а затем
сознался.
6/9 марта 1929 г. Белгородским окружным судом Иван и Григорий
Колодезевы были приговорены к расстрелу.
КУЛАЦКИЙ ТЕРРОР ПРОТИВ КОЛХОЗНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
В предыдущих очерках хотя и приводился не один эпизод кулацкой
подрывной работы против колхозного строительства и его активных
проводников, но там кулачество действовало еще путем индивидуаль-
ного террора. Эпизоды данного очерка рисуют картины уже «массового
действа». Вог первый из этих эпизодов:
Волна колхозного движения докатилась и до села Удельные Уты,
одного из наиболее крупных сел Выюнической вол., Брянского округа.
В сентябре 1928 г. около сотни крестьян, главным образом бедноты,
решили организовать колхоз. Собрались, проработали устав, зареги-
стрировали его в Бежецком УЗУ. «Наша деревня» — так назвали свою
организацию в честь редакции «Наша деревня», принявшей шефство
над новым колхозом.
Подготовительная работа по землеустройству колхоза была вскоре
закончена.	;
24 октября была произведена оценка всей земли, а 1 ноября земле-
мер Болотов приступил к определению границ. Но 1 ноября разыгрались
события, сорвавшие выдел земли колхозу и послужившие предметом
судебного процесса.
С самого утра в этот день в селе можно было заметить необычное
возбуждение. Толпа в несколько сот человек, преимущественно
женщин и детей, вооруженная палками, кочергами, ухватами и кольями,
запрудила улицу. В толпе раздавались выкрики и гиканье: «Бей кол-
хозников и землемера!»
Бросались в это же время в глаза определенная организованность и
плановость в дальнейших действиях толпы.
Одна часть ее бросилась к костру, на котором члены колхоза клей-
мили столбы. Костер разбросали. Другая часть толпы тем временем на-
пала на подводу, на которой колхозник Ковалев перевозил уже загото-
вленные клейменые столбы. Подвода была опрокинута, столбы раста-
щены и порублены. Кроме того были нанесены побои сыну Ковалева
и избита лошадь. А третья группа женщин бросилась к землемеру,
окружила его, оскорбляя словами и действиями. С большим трудом
землемеру удалось вырваться, и он убежал на квартиру, сопровождаемый
98
торжествующими криками и диким улюлюканием: «Ура! Бей земле-
мера»!
Опасаясь избиения и не желая применять насилия в отношении жен-
щин и детей, колхозники были вынуждены разбрестись по домам.
Таким образом в итоге всего этого работа по выделу земли колхозу
была сорвана, выделение колхоза на время приостановлено.
Расследование, конечно, не могло ограничиться только внешней сто-
роной. происшедших событий. Перед расследованием стояла задача
раскрыть конкретных виновников преступного срыва колхозного строи-
тельства, мотивы, которыми руководствовались участники срыва
социально-политическую подоплеку преступления и факторы, благо-
приятствующие преступлению. Расследование в общем и целом, за иск-
лючением отдельных недочетов, с этими задачами справилось и выявило
ряд характерных моментов.
Прежде всего оно установило с полной, не оставляющей никаких
сомнений, убедительностью (как это, впрочем, нетрудно было преду-
гадать), что инициатива событий 1 ноября принадлежит не кому иному,
как местному кулачеству.
Организацию коллектива кулачество правильно расценило как до-
статочно серьезный шаг в деле социалистического наступления на свои
позиции. Но кулачество вовсе несклонно было без боя сдавать свои
позиции и перешло в контрнаступление. События 1 ноября были лишь
одним, правда, завершающим, но не единственным эпизодом
этого контрнаступления. Для того, чтобы сорганизовать выступление
1 ноября, кулаки предварительно провели большую энергичную и, надо
прямо сказать, искусную работу. «Работа» эта главным образом заклю-
чалась в дискредитировании идеи колхоза среди отсталой и темной части
населения. Среди непримкнувшего к колхозу населения кулачество по-
вело демагогическую агитацию, целиком спекулировавшую на темноту
и очковтирательство. «Если сорганизуется колхоз, у нас всех отберут
лучшие земли и мы останемся голодными!»
Это — типичный прием кулачества, применяемый там, где о коллек-
тиве население имеет лишь общие и смутные сведения. Кулак запугиваеч
«ужасами» колхозной жизни: «Пойдете в товарищество, станете казен-
ными людьми»!
Говорилось и о том, что колхозы так же, как и самообложение, на-
логи, займы, имеют своей единственной целью содрать последнюю шкуру
с крестьян.
«На что все это нужно? Кому нужны самообложение, займы, кол-
хозы? Только коммунистам! Все это идет коммунистам на галифе»!
В ход пускался и тот метод кулацкого запугивания, с которым при-
ходится сталкиваться в целом ряде дел о кулацком терроре. Мы имеем в
виду спекулирование на внутренние и международные трудности социа-
листического строительства, пророчество о близкой гибели ненавистной
кулачеству советской власти.
«К весне придет конец сове тской власти».
А потом? А потом — дело известное: «Когда советской власти при-
дет конец, будет крышка не только всем коммунистам, но и всем кол-
хозникам: всех до единого уничтожат!» и т. д. и т. д. . . Словом, в обра-
щение был пущен весь арсенал кулацких побасенок.
*	'J0
Установка при агн i ации была взя ia на м а с с у же н щ и*н и п о д-
р о с т к о в села. Средн них преимущественно и распространялись
кулацкие побасенки. Кулачество делало ставку на наиболее темную и
отсталую часть женского населения.
Одной агитацией не ограничились. Параллельно с ней и не менее
энергично велась «организационная» работа. Созывались тайные кон-
спиративные узкие совещания. Здесь, в главном штабе, подводились
итоги, намечались планы дальнейшей подрывной работы. Созывали также
специальные женские собрания, производили и индивидуальную обра-
ботку. Провели бойкот со стороны части уполномоченных, выбранных
на общих собраниях для участия в работах по колхозу; и часть
уполномоченных под влиянием кулацкой агитации на работу не явля-
лись. Действовали и угрозами спалить избы тех, которые вздумают за-
писаться в колхоз. В школе и вне школы ругали детей колхозников;
у колодца, в потребиловке, на улице оскорбляли жен колхозников,
предупреждая: «Если колхоз и будет организован, все равно он будет
сожжен, а колхозники побиты».
Несмотря на все это, дело организации колхоза, как указывалось
выше, все же двигалось вперед и грозило завершиться 1 ноября. Тогда
кулацкий штаб предложил более решительный способ срыва колхоза:
«Надо выступить всем женщинам и детям. Которые выйдут, тем ничего
не будет, все село судить не будут, если даже и убьют землемера».
В день 1 ноября подкулачники ходили по селу и с каждой хаты вызы-
вали женщин на улицу: «Эй, бабы! Землемер идет отбивать землю. Вы-
ходите гнать землемера и колхозников. Не то лучшую землю отдадут
колхозникам, а вам оставят только лог»
Из наиболее колоритных фигур кулаков-подстрекателей и организа-
торов выступления 1 ноября стоит указать на братьев Кузьму и Егора
Кизиковых. У них в доме преимущественно и происходили конспира-
тивные совещания главного штаба, на которых вырабатывался план
кампании по срыву организации колхоза и, в частности, ноябрьского
выступления. Кизиковы неизменно выделялись как яркие непримиримые
противники всяких вообще начинаний советской власти в селе Удельные
Уты, безразлично, шла ли речь о самообложении, проведении сельско-
хозяйственного налога, распространении займа или организации кол-
хоза. Это они скрывались за спиною толпы темных людей, которых
подстрекнули обманом на позорное и бессмысленное антиколхозное
выступление. И это они были весьма крепкими кулаками, владельцами
доходной паровой мельницы.
Но характерная сторона этого процесса не только в четком выяв-
лении подлинных кулацких вдохновителей и организаторов противодей-
ствия образованию колхоза и не только в методах этого противодей-
ствия до ставки на отсталых крестьянок включительно. Что кулаки
противодействуют колхозам — это факт, оспариваемый лишь теми, кто
полагает, что кулак предпочитает мирно врастать в социализм. Что гос-
пода Кизиковы весьма изобретательны на способы и методы дезоргани-
зации колхозного строительства, что они пытаются опереться на более
отсталую и темную прослойку бедноты и середняков — это тоже в на-
стоящее время достаточно ясно. С такими фактами мы знакомимся не
в одних только Удельны^ Утах,
зоо
Наиболее существенно другое: это вскрытие тех причин, тех кон-
кретных моментов обстановки, создавшейся в селе Удельные Уты, в силу
которых кулацкая вредительская агитация смогла пожать такой несо-
мненно осязательный и выигрышный для кулаков эффект, как массовое
антиколхозное выступление 1 ноября.
Кто по преимуществу фигурирует по данному делу на скамье под-
судимых? Кулаки? Нет! Из подсудимых большую часть составляют
середняки-бедняки. Кто такая, например, обвиняемая Екатерина Елисе-
ева? Вдова, 6 человек детей от 3 до 14 лет, имеет бесспорно бедняцкое
хозяйство. Или, скажем, Мария Костина: неграмотная, вдова, 5 детей
от 4 до 16 лет, все имущество составляет хата со двором, лошадь, телка,
одна овца и 2 поросенка и т. д.
А среди этой толпы женщин, которая 1 ноября 1928 г. вышла на
улицу села Удельные Уты, разве большая, подавляющая часть не при-
ходится на бедняцко-середняцкую прослойку? Спрашивается, каким же
образом кулачеству удалось в такой мере околпачить и превратить в
свое орудие столь значительное число бедноты и середнячества села, тех
самых крестьянок-беднячек и середнячек, в прямых интересах которых
не противодействие, а, наоборот, активное участие в колхозном движе-
нии, всемерное содействие коллективизации?
Откуда же у кулачества села Уты получилась столь широкая «соци-
альная база?» Что у кулаков имеются подкулачники, что кулаки исполь-
зывают этих подкулачников для целей вредительства социалистиче-
скому наступлению — с этим приходится встречаться часто. Но с таким
масштабом кулацкого влияния, какое мы видели в селе Удельные Уты,
приходится встречаться редко. Здесь действовала еще с п е ц и ф и ч е-
с к а я причина, обусловившая успех кулацкого контрнаступления.
Это — та самая причина, которую учел Брянский губернский суд, когда
он (приговором своим от 10/13 апреля 1929 г.), применив суровую
меру социальной защиты в отношении кулацких вдохновителей (десять
лет лишения свободы с конфискацией мельницы в отношении Кузьмы
Кизикова, 8 и 6 лет в отношении других кулаков), в отношении прочих
подсудимых ограничился одним годом лишения свободы (замененного
шестерым тремя месяцами принудительных работ). Это — та самая при-
чина, которую имела в виду и Уголовно-кассационная коллегия Верхов-
ного суда РСФСР, еще более снизившая (определением от 26 августа
1929 г.) меры социальной защиты в отношении части осужден-
ных. ..
«... в виду социального положения осужденных и учитывая об-
становку, при которой происходило противодействие образованию
колхоза, в значительной мере объясняемое недостаточностью
предварительной разъяснительной кампании по
коллективизации хозяйств, и второстепенное участие не-
которых обвиняемых...» (разрядка наша). Недостаточность
предварительной массовой разъяснительной ра-
боты— такова одна из существенных причин, содействовавших вре-
менному эффективному успеху кулачества в селе Удельные Уты. Соот-
ветствующими органами недостаточно было обращено внимание на
разъяснение и пропаганду великого значения колхозного строительства,
и поэтому главным образом кулакам и удалось поймать на удочку своей
W1
клеветнической демагогии и побасенок значительное число неосведом-
ленных об истинных целях колхозного строительства крестьянок.
Почему же не провели более широкой разъяснительной кампании?
К сожалению, материалы, имеющиеся в нашем распоряжении, не дают
возможности исчерпывающего ответа на вопрос. Но что несомненно,
это — то, что одной из причин была недооценка коварства, энергии
и методов классового врага.
И этот практический наглядный урок настоящего процесса может и
должен быть учтен, должен учитываться и при дальнейшем разверты
вании колхозного строительства.
Последнее всюду должно быть увязано с широкой массовой разъ-
яснительной работой, что послужит одною из предохранительных мер
против кулацких прорывов. Вместе с тем, решительное устранение
перегибов, на которые заострили внимание партия и правительство, —
необходимейшая к тому предпосылка.
Другой заслуживающий внимания штрих, который необходимо от-
метить, это — установленное по делу наличие кое-каких элементов
смычки кулачества с кое-кем из советского аппарата. Правда, таких
элементов тут немного, но все же есть. Достаточно сказать, что одним
из подкулачников, палец о палец не ударившим для того, чтобы пре-
кратить разыгравшиеся на глаза?? у него безобразия, был заместитель
председателя сельсовета Федор Кизиков.
Кулацкому успеху способствовала пассивность в борьбе с кулацким
противодействием.
Мы видели, что еще задолго до разгрома кулаки и кулацкие подпе-
валы вели открытую травлю колхозников и членов их семейств. Не
нужно было бы вовсе быть пророком, чтобы предвидеть возможность
эксцессов 1 ноября, в день отвода земли. Казалось бы, следовало при-
нять все меры к тому, чтобы такие эксцессы предупредить. Но этого
сделано не было. В частности, предсельсовета в этот день счел возмож-
ным уехать из села, вместо того чтобы быть на месте. На месте
остался... его заместитель Федор Кизиков.
А между тем стоило проявить чуточку больше активности, и многое
могло бы быть предотвращено даже в этот день. Характерный инцидент:
когда женщины бросились на Стефана Елисеева и хотели разорвать
список вступивших в колхоз, Кизиков без особого труда остановил
толпу, крикнув, что книг трогать не нужно, так как они казенные, и за
них будет отвечать он, Кизиков.
И, наконец, не характерно ли, что о крупном кулацком выступлении,
имевшем место 1 ноября 1928 г. в селе Утах, прокурору Брянской губ.
сообщено лишь 6 декабря 1928 г., а расследование началось лишь 17 де-
кабря, т. е. через полтора месяца.
Местной печати пришлось забить тревогу: «до сих пор ни один из
фактических руководителей и местных вдохновителей разгрома колхоза
не привлечен к ответственности».
А би ть тревогу следовало. Крестьянин-середняк Петр Шаболдин под
твердил на суде: «Благодаря безнаказанности, после того как этот слу-
чай был в с. Уты, однородный случай произошел при разделе и в селе
Удручье».
Само собою разумеется, несвоевременное возбуждение дела не могло
гой
не затруднить и самого расследования, отрицательно сказалось на воз-
можности выявления ряда существенных и конкретных улик в отноше-
нии отдельных участников преступления. Пришлось многое восстанавли-
вать по памяти, а насколько несовершенна память, видно из показаний
некоторых свидетелей, ссылающихся на запамятование даже по вопросу
о самой дате событий.
Таких ошибок не следует допускать в дальнейшей борьбе с кулацким
противодействием социалистическому наступлению.
&—----
Аналогичный метод срыва колхозного строительства был применен
кулачеством и в селе Ермолове Рязанского округа. Здесь осенью 1928 г.
при поддержке партийного и комсомольского актива беднота в коли-
честве 20 семейств организовала колхоз. Молодой колхоз в 89 человек
должен был получить участок земли и приступить к севу.
С самого первого дня организации колхоза местное кулачество на-
чало распускать по селу всевозможные сплетни и нелепые слухи о кол-
хозниках.
«Скоро власть их на паек посадит», говорили они.
Особенным рвением в измышлении всевозможных нелепостей отли-
чался лишенец Воронов и подкулачники Почечуевы, собирая аудиторию
из женщин.
И результат этой агитации не замедлил сказаться.
Когда было созвано собрание сельчан для переговоров об отводе кол-
хозу земли, поднялся невообразимый шум со стороны женщин. Собра-
ние вынесло постановление — земли колхозу не давать.
Когда же 1 июля землемер Зиновьев приехал в село для выполнения
решения вика и уика об отмере участка земли под колхоз, как по
команде, в поле прибежали женщины, предводительствуемые женой пред-
седателя церковного совета Евдокией Майоровой. По адресу Зиновьева
посыпались угрозы, ругань. Женщины всячески мешали ему работать
и вынудили бросить отмер земли и покинуть село.
Через неделю Зиновьев вновь приехал для отмера участка. И вновь
повторилась та же история. Только на этот раз к орущим и угрожаю-
щим женщинам присоединилась хулиганствующая молодежь села, во
главе с Павлом Журавлевым, явившимся в поле с гармоникой.
Когда женщины добились, что Зиновьев бросил отмер участка и стал
уходить, Журавлев под гиканье, свист и улюлюканье толпы сгал играть
уходящим «марш». Только арест главарей и зачинщиков сопротивления
отмера участка дал возможность закончить эту работу, так как даль-
нейшая оттяжка грозила срывом посевной кампании для колхоза.
Любопытна и характерна дальнейшая судьба возникшего дела.
... Рязанский окрсуд приговорил Воронова, Почечуевых, Журавлева,
Болышева и Хохлова к году лишения свободы, женщин-зачинщиц к трем
месяцам лишения свободы. Воронов оштрафован на 250 руб., а Болы-
шев — на 200 руб. Суд заменил им лишение свободы принудительными
работами на тот же срок и большинству из осужденных условно.
Недовольные приговором Рязанского окрсуда осужденные подали
кассационную жалобу в Московский областной суд. Кассационная кол-
легия облсуда нашла, что Рязанский окрсуд не учел при выне-
1 3
сении меры социальной защиты главарям и* орга-
низаторам контрреволюционной агитации, напра-
вленной к срыву колхозного строительства на
селе, наличие классовой борьбы в действиях об-
виняем ы х, и постановила: кассационную жалобу осужденных оста-
вить без последствий, а приговор в отношении главарей противодействия
переустройству сельского хозяйства — отменить и дело передать на
новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.
Характерен и следующий эпизод.
В начале 1929 г. в деревне Тараскино, Островской волости Переслав-
ского уезда, б. Владимирской губ. образовался колхоз «Красный Пахарь»
из 6 хозяйств. 16 мая приехал землеустроитель Васильев и агроном
Жданов: первый—для отвода колхозу пахотных и луговых земель, вто-
рой — для разбивки полей и севооборотов. Когда приступили к устано-
влению границ, уполномоченные граждане деревни Тараскино Холуев и
Гуралев с намеченными границами не согласились и с руганью ушли
с поля в деревню. Придя в деревню, стали кричать и собирать народ
«Собирайтесь, граждане, прогоним землемера, агронома и колхозников
и повытаскаем столбы!»
Народ на их призыв отзывался слабо. Холуев стал звонить в висев-
ший мелех, как бы собирая народ на сход. Но и на этот редкий звон
собирались вяло. Тогда Холуев стал бить в набат и таким образом
быстро собрал большую толпу, которая во главе с Холуевым и Чурыле-
вым направилась в поле, где потребовала от землеустроителя прекраще-
ния работ. Когда же последовал отказ, толпа закричала: «Гоните их из
поля вместе с колхозниками, разбить ему очки, всадить топор в спину!»
Землеустроитель, агроном и колхозники вынуждены были, опасаясь
насилий, прервать работы и уйти. А толпа тем временем направилась
к луговым межам, где уже были поставлены межевые знаки—столбы,
повытаскала эти столбы из ям и разбросала в болоте.
Главный инициатор, Холуев — кулак, 55 лет, верховод села, про-
тивник коллективизации...
©-
Настоящее дело представляет собою интерес, во-первых, со стороны
личности Ивана Минаевича Носова, осужденного выездной сессией
Рубцовского окрсуда 23 февраля 1929 г., а во-вторых, со стороны тех-
ники расследования.
Носов—бывший член партии. С 1920 по 1923 г. он состоял членом
вкп(б).	' i 1! 1
Носов — бывший член сельскохозяйственной коммуны, в которой он
участвовал в 1921 и 1922 гг.
В коммуну и партию он вступил, стремясь сохранить хозяйство от
разверстки и получить, по его собственному признанию, хорошо опла-
чиваемую должность. Там и здесь он вел разлагающую работу. Выйдя
с группой сагитированных им лиц из коммуны, он образовал «трудовую
артель», а через некоторое время разложил и эту артель и перешел
104
к единоличному ведению хозяйства. Так как одно лишь звание пар-
тийца не дало прибыльных должностей и приемуществ, Носов в 1923 г.
вышел из партии.
С этого момента он сосредоточил энергию в двояком направлении_
хозяйственном и политическом. Хозяйство свое он довел до крупного
кулацкого масштаба, пользуясь постоянным, не всегда оплачиваемым,
наемным трудом. В поселке Краснознаменском он стал ярким представи-
телем кулачества.
Одно из достоинств расследования, между прочим, заключается в
том, что оно выявило физиономию Носова настолько бесспорными фак-
тами, что и сам Носов, отрицая вину в поджоге, вынужден был, однако,
признать свою вину в контрреволюционной агитации:.
«Власти живут как баре, а крестьяне на них работают».
В конце 1927 г. в здании сельсовет поучал: «Председатель ВЦИКа,
Калинин, получает громадное жалование и ничего не делает. Для увели-
чения жалования власть придумывает налоги, самообложения, займы».
Надо заметить, что слова эти кое-где находили благоприятную почву:
в результате такой агитации была задержана отдельными гражданами
уплата налогов и самообложения. Сам Носов, разумеется, принадлежал
к числу крайне неисправных плательщиков.
В селе разгорелась борьба между кулацким и социалистическим сек-
тором. Колхоз «Путь социализма», над которым кулачество вначале
посмеивалось, креп и рос. В 1927 г. у колхоза уже был трактор.
Симпатии и антипатии Носова были вполне определены. Всей душой
ненавидел он колхоз и обычно даже не скрывал своей ненависти.
Когда привезли трактор в 1927 г., он заявлял: «хотя и полезную машину
привезли, но и это сумеем убрать».
Неоднократно угрожал сжечь, обзывал нецензурными словами пред-
седателя колхоза Шатрова (партийца) и в то же время распускал слухи
о скорой гибели советского строя.
Эти угрозы, эта разлагающая работа, к сожалению, во-время не
встретили должного отпора, отчасти потому, что даже отдельные пар-
тийцы и активисты, зная мстительный характер Носова, боялись его
мести. И вот в ночь на 17 сентября 1928 г. вспыхнул пожар. Сгорело
колхозной пшеницы примерно около 50 т. Это был тяжелый удар по
экономическому благосостоянию колхоза (пшеница застрахована не
была).	I
Все обстоятельства дела не оставляли никакого сомнения в том, что
имел место поджог.
Расследование сразу заинтересовалось выяснением роли Носова.
Предположение о Носове как виновнике- поджога напрашивалось само
собой. Вся задача заключалась в объективной проверке основатель-
ности возникшего подозрения, которое все же было пока лишь только
предположением и ничем более. Здесь была опасность предубежденного
подхода, столь вредного для раскрытия преступления. И расследование
со своей задачей справилось в такой мере, что суд без колебаний вынес
свой суровый приговор.
Разумеется, в делах о поджоге из 1 тыс. случаев, быть может, бывает
один (а то и того реже), когда можно опереться на очевидца. Поджига-
тели более, чем какие-либо другие преступники, избегают очевидцев. Их
105
нс было н н ту осенню ночь, когда пламя пожара сожрало 3 зарода
высокосортной пшеницы.
Но расследование шаг за шагом проследило за тем, что делал,
где был, как вел себя Носов днем и ночью 16 сентября.
И тут получился прорыв во времени, который Носов, разумеется,
пытался заполнить, но который он заполнить не смог. Прорыв этот
совпал как раз с тем временем, которое предшествовало пожару. И оста-
лось единственно возможное предположение, что именно в этот прорыв
своего «алиби» Носов совершил свое злое дело.
Шаг за шагом расследование установило следующие факты.
Носов 16 сентября пьяный вернулся из села Курьи. Проезжая мимо
дома Шипилова, он угрожает: «Лишили меня голоса, помнить будете».
В скобках заметим, что незадолго до описанного события Носов был
лишен избирательных прав.
Часов в 81/» вечера Носов—в доме гражданина Трубаева, где выпи-
вает около 2 бутылок водки. Затем он перелезает через плетень во
двор гражданина Шипилова. На глазах целого ряда свидетелей идет по
направлению своего дома.
Но, когда группа молодежи, вместе с дочерью Носова, Марией, вслед
за ним вошла в дом, Носова уже дома не оказалось, Носов куда-то
исчез. В это время часы в доме Носова отбили 11. А когда часы про-
били 12, откуда-то возвратился Носов и, возвратившись, тут же лег
спать, торопя жену гасить свет.
А через очень короткое время раздались крики о помощи, тревож-
ный звон набата, — то горел урожай, принадлежащий колхозу.
Где же пропадал в это время, между 11 и 12 часами ночи, Носов?
Не станем воспроизводить путаных и разноречивых показаний Носова.
€----
Еще один вариант террора против организации колхозов...
Процесс расслоения деревни на протяжении последних 6 лет все более
отчетливо давал о себе знать и в Дубровском районе б. Кологривского
уезда, Костромской губ.
Рельефно выделяется группа кулаков в лице Белых. Парфенова и
других, использовавших свое материальное преимущество для закабале-
ния бедноты. Василий Белых на своем маслобойном заводе эксплоати-
рует труд детей. При приеме семени для переработки в масло открыто
обвешивает крестьян. Не брезгует чисто мошенническими способами
обирательства и обогащения. Так, часто по уговору крестьяне за работу
платили не деньгами, а оставляли жмых, и вот Белых бьет масло так,
что из оставляемого жмыха он получает при вторичной обработке
значительное количество масла для себя.
Такие же операции производит на своем маслобойном заводе другой
кулак, Парфенов. Но у Парфенова, кроме того, был еще дегтекуренный
завод, на котором он также обделывал выгодные, но темные делишки.
Так например, при покупке у бедноты бересты для выгонки дегтя он
обвешивал крестьян, употребляя вместо гирь камни, а иногда «на глаз»
принимал бересту, пользуясь зависимостью и 'нуждой, покупал бересту
на кабальных условиях, платя за 16 кг бересты 50 г махорки, и т. д.
Третий кулак из числа осужденных по настоящему делу, Григорий
106
Белых, выколачивал немалую деньгу путем систематических, поставлен-
ных на широкую ногу, лесопорубок. Похищенный лес продавал на избы,
бани, распиливал и продавал доски. Словом, вел обширную торговлю
краденым лесом и этим промыслом занимался 6 лет под ряд спокойно и
безнаказанно. То ibko в 1928 г. на него впервые был составлен прото-
кол, причем обнаружили у него 67 дерев похищенного леса.
Почему же в течение ряда лет произвол кулачества оставался без-
наказанным? Были тому некоторые специфические причины. Район
далеко отстоял от центра, не обслуживался почтой; кроме попа Панова,
льнувшего, естественно, к кулакам, в поселке Кругом не было грамот-
ных. А затем действовали причины, которые «специфическими» назвать
едва ли можно, потому что с ними приходится сталкиваться решительно
во всех случаях кулацкого засилья. Недостаточная классовая чуткость
одной части работников местного аппарата, прямое попустительство
и содействие кулачеству со стороны другой, — вот что одновременно
тормозило рост активности и организованности бедноты, с одной сто-
роны, и питало кулацкий произвол и засилье, — с другой.
Во главе Дубровинского сельсовета стояли работники, близкие кула-
честву, сросшиеся с кулачеством в своем повседневном быту, пьян-
ствовавшие с ними. Два сменивших друг друга председателя сельсовета,
Смирнов и Бобров, оба оказались по сути кулацкими ставленниками,
и в конечном счете оба они были осуждены за дискредитирование власти,
оба пьянствовали вместе с кулаками Белых и другими.
При таких условиях не приходится удивлятся тому, что кулаки,
Белых, Парфенов и им подобные, по официальным сведениям сельсовета,
значились не как кулаки, а как трудовые крестьяне. И не только «зна-
чились», они и налоги платили как трудовые крестьяне и до самого
1928 г. пользовались избирательными правами.
Если кто из бедноты и обращался с жалобой на действия этих дель-
цов в сельсовет, никакого толка из этого не получалось, сельсовет неиз-
менно решал вопросы в пользу богатеев.
Против тех, кто осмеливался жаловаться и вообще выступать против
Белых и Парфенова, последние действовали угрозами и иными методами
устрашения. Лесная стража, например, великолепно знала, да и не
могла не знать того, что Григорий Белых злостный лесопорубщик, но
не решалась его изобличить и притянуть к ответу. Правда, в декабре
1927 г. лесник, поймав Григория на месте хищения, составил было про-
токол, но дальнейшего хода делу не дал. Подействовали угрозы: «Пере-
дашь в суд, упрячу в могилу».
Когда на собраниях находились такие одиночки, которые решались
выступать против Белых или Парфенова, выступавшие немедленно убеж-
дались в том, что это далеко небезопасно: крикунов выбрасывали
с собраний и нередко тут же избивали. Установлен
целый ряд случаев избиения бедняков.-На пасхе 1926 г. кулак Василий
Белых обрушивается на инвалида Вихорева, который был сильно избит
и долго ходил с изуродованным носом. На вопрос, почему Вихорев не
привлек буяна к ответственности, мы имеем весьма характерный ответ:
«Опасался мести Василия, зная его злой нрав».
Василий Белых был вообще известен как пьяница и хулиган, кулачье
пользовалось им как орудием. В 1927 г. бедняк Иван Малинин был вы-
107
Орошен Василием Белых из собрания за одно лишь возражение. Роль
вышибалы бедняков из собраний брал на себя и Грщорий Белых, за
малейшее возражение хватал за ворот и пинком выталкивал из по-
мещения.
Однажды на собрании обсуждался вопрос об изгородях. Беднячка
Любовь Манина предложила возложить починку изгородей на Григория
Белых, так как он чаще и больше всех ломал их при поездке в лес
за ворованными деревьями. Не успела, однако, она закончить своей
речи, как Григорий Белых схватил ее за горло: «Сниму топором
голову».
Происходивший в такой обстановке в 1926 г. передел земли в деревне
Починок-Крутый, естественно, ориентировался на зажиточных и серь-
езно ударил по бедняцким хозяйствам, поставив их в невозможность
поддерживать свое сельское хозяйство без побочных заработков.
Но с этого момента возникает более активное движение возмущений
бедно гы. Обнаруживается возрастающая тяга к коллективному хозяй-
с гву. Инвалид Кузьма Манин выделяется при этом как один из деятель-
нейших организаторов. Весь 1927 г. он энергично работает над офор-
млением колхоза бедняками и середняками, записавшимися в колхоз,
единодушно избирается председателем.
Кулачество начало поход против организации колхоза и начало его
довольно своеобразным стратегическим маневром. Кулаки обратились
в земельные органы с круговым заявлением, что также намерены орга-
низовать колхоз, и также просили об отводе земли. Обещали, в случае
удовлетворения их просьбы, построить без помощи государства паровую
мельницу и перенести гуда свои опасные в пожарном отношении для
деревни маслобойные и дегтярные заводы.
Манину и бедноте стоило немалых трудов разоблачить перед со-
ответствующим земельным органом, что кулачье предлагает не кол-
хоз, а лжеколхоз.
В дальнейшем борьба против организующегося колхоза кулачеством
ведется обычными шаблонными методами. Тут и агитация и распростра-
нение ими лживых сведений о сущности колхоза, угрозы, очернение
главного инициатора колхоза Кузьмы Манина.
«Кузьма негодный инвалид. Сам будет сидеть барином, а вас зада-
вит работой».
Василий Белых грозил: «Всех колхозников перебьем, а первого
Кузьму Манина». Григорий Белых сулил: «Сто рублей и корову в сто
тридцать рублей дам тому, кто убьет Кузьму. Колхозу все равно жить
не дадим».
Кулак Парфенов собрал у себя в доме зажиточных, ставил вопрос
о том, как помешать организации колхоза.
Но движение бедноты росло. Правда, несколько малодушных бедняц-
ких семей поддались запугиванию и агитации. Но основное ядро колхоз-
ников осталось.
Летом 1928 г„ когда беднота сделала первую коллективную за-
пашку, кулачество стало перед совершившимся фактом. Растущая
спаянность бедноты и середняков была погребальным звоном господству
кулачества.
Ненависть, естественно, сосредоточилась на том, кто был наиболее
108
деятельным, инициативным и энергичным проводником социалистиче-
ского наступления. Таким был Кузьма Манин. Помимо «колхозных не-
приятностей» он причинил кулачью немало и других. Еще с 1927 г. он
стал писать заметки в газету «Крестьянская Правда», где разоблачал
проделки Белых, Парфенова. Будучи избран в начале 1928/29 г. в учет-
ную комиссию по выявлению объектов обложения, при участии других
активных бедняков, выявил действительные доходы кулаков. Это был
чувствительный удар: Белых и другие были обложены в шесть раз
больше, а также были лишены избирательных прав. Жалоба в район
привела к тому, что некоторым налог увеличили еще больше.
Вечером 7 ноября, когда Манин, придя с собрания, посвященного
11-летаю Октября, сидел у себя за столом и читал книгу (тут же нахо-
дились две девочки-подростки), раздался выстрел, и Манин был ранен
через окно пулей в спину. Следствие обнаружило, что пуля была ранее
использована при стрельбе из нагана, и теперь злоумышленники употре-
били эту пулю для выстрела в Манина из гладкоствольного ружья, что
видно было по следу, оставленному в стволе ружья.
Это послужило одной из улик.
Будучи арестован и находясь в одиночном заключении костромского
ИТД, обвиняемый Парфенов составил записку на имя Григория Белых,
в который указывает, что револьвера не нашли, и советует не созна-
ваться.
Ряд других косвенных улик привел суд к убеждению, что выстрел
через окно—дело рук Белых и Парфенова при участии Кардопольцева
и Дудина. После двухдневного разбирательства (28/29 марта 1929 г.)
Костромской губсуд Василия и Григория Белых и Петра Парфенова
приговорил к расстрелу.
Таким образом настоящий процесс, во-первых, дает еще одну до-
вольно яркую иллюстрацию длительного, на протяжении ряда лет, ку-
лацкого «засилья», не встречавшего серьезного отпора со стороны мест-
ных органов и остававшегося безнаказанным.
Во-вторых, он вскрыл любопытный вариант из разнообразных спо-
собов кулацкого противодействия колхозному строительству.
Уликовой стороны процесса, также весьма интересной, мы косну-
лись лишь бегло, поскольку при всем ее интересе она чего-либо особо
характерного по сравнению с тем, с чем мы сталкивались в других очер-
ках, не представляет.
ИЗ ЭПИЗОДОВ КУЛАЦКОГО ТЕРРОРА ПРИ ПРОВЕДЕНИИ
ХОЗЯЙСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ КАМПАНИЙ.
Проводимые партией и советской властью хозяйственно-политиче-
ские кампании являются серьезнейшими этапами развертывания социа-
листического строительства, серьезнейшими этапами по пути укрепле-
ния социалистического сектора и наступления на частно-капиталисти-
ческий, на основе мобилизации революционной воли пролетарских и
бедняцких масс и укрепления союза с основными массами крестьян-
ства — середнячеством.
109
Естественно, что эти кампании наталкиваются на ожесточенное со-
противление классовых врагов, в том числе кулачества Нет ни одной
кампании, которая не наталкивалась бы на такое противодействие.
Контрреволюционная агитация — одна из наиболее распространен-
ных форм противодействия, рассчитанная на подрыв доверия масс к
партии и советской власти, на срыв проводимых мероприятий.
Приемы, методы и содержание контрреволюционной агитации во
время проведения хозяйственно-политической кампании, как уже ука-
зано, отличаются богатым разнообразием, и некоторые из них носят
явно террористический уклон, имея в виду устрашение бедноты и серед-
няка.
Ряд примеров в дополнение к ранее приведенным:
Лишенные с 1928 г. избирательных прав кулаки Соничкин и Коню-
хов стали распространять слухи (Курский округ), что «в Москве всех
коммунистов перевешали, часть разбежалась, через неделю придет оче-
редь и до наших коммунистов и коллективистов».
В районе Каранграва (Башреспублика), в начале 1928 г. кулаки
пустили слухи, что якобы, где-то женщины организованным путем
разгромили склад хлебозаготовительной организации, хлеб поделили
между собою и за это им ничего не было.
Так как в этот момент в деревне беднота ощущала недостаток
хлеба, темная масса бедноты — женщины, поддавшись контрреволю-
ционной агитации, окружили хлебный амбар кооператива и в течение
3 суток никого к амбару не подпускали, так что извозчикам пришлось
уехать без хлеба. Разослали даже нарочных в окрестные деревни созы-
вать женщин отстаивать хлеб. Некоторые из представителей местной
власти подверглись оскорблениям и угрозам.
Вдохновителями выступления были Николай Дьяков, еще в 1918 г.
судившийся за контрреволюционную деятельность, и Неволин — кулак,
один сын которого был расстрелян советским судом, другой убит крас-
ными на фронте.
Приговором выездной сессии Главсуда Башреспублики от 18/19
февраля 1929 г. Неволин был приговорен к расстрелу, замененному
Верхсудом 10 годами лишения свободы.
Контрреволюционная агитация и пропаганда сопровождаются трав-
лей отдельных работников, наиболее классово-выдержанно проявляющих
себя при проведении хозяйственно-политической кампании, в частности
травлей колхозников, учителей-общественников.
Иногда эта агитация и пропаганда ведутся под прикрытием само-
критики.
Крестьянин хутора Хожулевка, Стодолищенской волости, Рославль-
ского уезда, с 1919 по 1921 г. состоявший членом ВКП(б), а затем из
партии исключенный, кулак Федот Хотулев, пользуясь содействием
председателя сельсовета Михненкова, созвал районное собрание, на ко-
тором поставил вопрос по поводу ареста кулака Анисима Голузина,
(последний был арестован по 107 ст.г) и выступил со следующей речью
в «порядке самокритики»:
«Товарищи, мы —равноправные граждане и не должны бояться запу-
Спекуляция хлебом.
110
гивания власти. Мы можем в порядке самокритики крыть, кого захотим.
Благодаря неправильной политике Внуторга страна стала нищей, и это
постановление было отменено. Если Голузин и продавал хлеб, то он
делал благое дело; 107 ст., ого 1ившая поголовно всю страну, будет не
забыта трудящимися. Голузин невиновен, никаких фактов для изолиро-
вания его от нашего общества нет. Его взяли потому, что власть ста-
рается задушить честных, примерных, культурных хозяев, она их давит
налогами и тюрьмой, лодырей же и босоту поощряет. Мы не дураки и
видим, к чему эта политика ведет, нельзя молчать, а надо действовать».
Подвергнувшиеся травле бедняки в знак протеста удалились с
собрания.
Контрреволюционной агитацией классовый враг встречает всякое
мероприятие партии и советской власти. Характерно, что уже имеется
ряд выступлений против непрерывки. Непрерывка несет смер-
тельный удар праздникам, религии, разгильдяйству и пьянству для сель-
ского хозяйства, означая и ускоренный темп снабжения деревни това-
рами и сельскохозяйственными орудиями.
Поэтому, на-ряду с усиленной борьбой кулацко-поповской и сектант-
ской контрреволюции против различных мероприятий советской власти
(хлебозаготовки, займы, колхозы), в последнее время наблюдается не-
двумысленный поход религиозников и против непрерывки.
Например, серпуховские церковники усиленно агитировали среди
рабочих-текстильщиков. Они рекомендовали им группами не выходить
на работу в воскресенье, а на фабрике «Освобожденный труд» церков-
ники сорвали общее собрание рабочих, устроенное по вопросам пере-
хода на непрерывную неделю.
Недавно московская артель каменщиков, которая состоит целиком
из сектантов, наотрез отказалась работать по-новому, а дулевские цер-
ковники заявили: «никого не заставят работать по-новому, эта затея
будет сорвана».
Здесь нет возможности останавливаться на других разнообразных
формах контрреволюционной агитации, использующей темноту, отста-
лость (в частности женской массы деревни), религиозные и другие пред-
рассудки.
Для нас важно не только констатировать высокую социальную опас-
ность контрреволюционной агитации ничем небрезгавших классовых
врагов, в особенности при проведении кампаний, но и отметить опреде-
ленные террористические элементы и устремления этой агитации. От
контрреволюционных «слов» кулачество переходит и к контрреволю-
ционным «делам», и хозяйственно-политические кампании сопровожда-
ются усиленным аккомпанементом кулацкого террора в форме убийств,
покушений на убийства, поджогов, избиений и т. п.
По далеко неполным сведениям только за период январь-октябрь
1929 г. возбуждено было в связи с проведением налоговой кампании
148 дел о террористических кулацких выступлениях (или 14,8°/0 всего
количества дел), в связи с хлебозаготовительной кампанией 139 дел
(13,9%). Надо полагать, что немалое количество их приходится и на
другие хозяйственно-политические кампании из той цифры 711 дел
(71,3%), которая значится под рубрикой «возникших в связи с обще-
ственной работой».
1Ц
Попутно отметим, что до последнего времени статистический учет
наиболее острых проявлений кулацкого противодействия пробе'денпю
отде-шиых политических кампаний не выделен был из общего учета пре-
ступлений кулацкого террора. По тенденции роста «кампанейского тер-
рора» в 1928 и 1929 гг., думается, несомненна и подтверждается по-
вседневными фактами, заметками о которых так часто пестрит печать.
Некоторые эпизоды «кампанейского» террора нами уже приведены
в других очерках. Несколько дополнительных эпизодов, анализируемых
в настоящей главе, характерны не только своей связью в той или иной
степени с проведением кампаний, но и с точки зрения других моментов,
анализ которых входит в задачи настоящего труда.
----9----
7 февраля 1929 г., часов в 10 вечера некоторые из членов комиссии
содействия по хлебозаготовкам деревни Юкали Мясогутовского кан-
тона (Башреспублика), закончив дневную работу, зашли в гости к пред-
сельсовета, жившему в одной из комнат здания, отведенного под сель-
совет. Ночь была темная, крутила, метель.
Не успели гости расположиться на нарах, как вдруг через одно из
окон, выходивших на улицу, раздался выстрел, от которого стекло с
треском разлетелось. Дробь, пробив окно, глубоко вошла в стену и
засела в кирпиче, никого, однако, из присутствовавших не задев. Ближе
всех к окну сидел член комиссии, комсомолец Ильхам Латынов, кото-
рый и заявил, что покушение направлено против него. Находившиеся
в комнате заподозрили, что выстрел произведен Хабибуллой Рахматул-
линым, который незадолго до этого купил охотничье ружье и являлся
родственником бойкотируемых кулаков. Только собрались командиро-
вать сельского исполнителя отобрать у Хабибуллы ружье и доставить
в сельсовет, как сюда явился сам Хабибулла. На расспросы категори-
чески заявил: «Я не стрелял».
Но предъявить немедленно для осмотра свое ружье Хабибулла отка-
зался, ссылаясь на то, что ружье находится в запертой избе, ключ от
которой унесен матерью, якобы ушедшей куда-то ночевать. На следую-
щий день он принес ружье без затвора. Осмотр ружья ясно показал, что
из него был произведен выстрел. Кроме того оказалось, что накануне
мать никуда не отлучалась.
Тогда Хабибулла сознался, что стрелял, действительно, он, но вы-
стрел произведен будто бы нечаянно. Случилось это, по его словам, так:
Ружье он купил дня за три до происшествия, заплатив за него три
рубля, так как оно было испорчено. Купил ружье, желая научиться
охотничьему делу. Вечером 7 февраля сильно лаяли собаки. Решив, что
где-то поблизости волк, он вздумал пугнуть волка из ружья. Выйдя из
дому, пошел заряжать ружье к навесу, который отстоял от дома на
20 м, а от сельсовета около 60 м. Когда заряжал ружье, держа его в
сторону улицы, так как хотел выстрелить в воздух, произошел нечаян-
ный выстрел. Затем вернулся в дом и поставил ружье на прежнее место;
домашние хотя и должны были слышать звук выстрела, но его ни о чем
не спрашивали, и он до прихода в сельсовет не знал, что дробь попала
в окно. Пошел к сельсовет, зная, что там иногда играют в карты. Род-
ственники никакого отношения к происшествию не имеют.
112
Хотя то обстоятельство, что выстрел был произведен дробью из
охотничьей берданки, придавало некоторое вероятие версии о нечаян-
ном выстреле, ио целый ряд соображений говорил о другом. Первона-
чальное запирательство Хабибуллы, отказ в немедленной сдаче ружья
расположение здания сельсовета значительно ниже двора, откуда по
словам Хабибуллы, он стрелял, и сомнительность при таких условиях
попадания в окно сельсовета без специального прицела ставили под
сомнение оправдательную версию. Затем сила выстрела, указывавшая
на более близкую дистанцию стрельбы, неправдоподобные объяснения
насчет поведения домашних Хабибуллы, не поинтересовавшихся произ-
веденным якобы во дворе выстрелом, приобретение ружья после охот-
ничьего сезона в период, совпавший с обострением классовой борьбы
в деревне, еще более наводили на мысль, что Хабибулла свой выстрел
произвел умышленно.
Классовая же подоплека преступления уже никаких сомнений не вы-
звала За пару недель до выстрела в конце января 1929 г. общее собра-
ние бедноты объявило бойкот родственникам (дядям) Хабибуллы, гра-
жданам Ситдику и Мухаметнулу Ганиатуллиным, за несдачу хлебных
излишков. Узнав о бойкоте, Ганиатуллины стали угрожать членам ко-
миссии по хлебозаготовкам, в том числе и комсомольцу Ильхаму Латы-
нову, а также члену сельсовета Мирхайдарову:
«Его брат пошел под лед. И с ним будет то же самое. Хватит гра-
бить людей».
Угроза пустить под лед имела реальный прецедент, напоминая о
кровавых контрреволюционных событиях 1918/1919 гг., когда в числе
многих других коммунистов был зверски убит брат Мирхайдарова, труп
которого был затем брошен в колодец.
В приговоре выездной сессией Главного башкирского суда от 18/19
июля 1929 г. Ганиатуллины характеризуются как «ярые противники
советской власти, активные организаторы темных масс против всяких
мероприятий партии и правительства. .. Богатые путем найма батра-
чества, низкой оплаты их труда и многоженства как средства бесплат-
ной эксплоатации забитых вековым рабством женщин, они, видя, что
советы являются защитниками бедноты и угнетенных, совместно с дру-
гими кулаками свергли советскую власть летом 1918 г.
Голодные 1921 и 1922 годы использовали для скупки за бесценок
крестьянского имущества. В деревне захватили влияние «благодаря от-
сутствию партийной ячейки и стойких советских работников».
Когда же появились признаки некоторой организованности бедноты
и женщин, Ганиатуллины ни перед чем не останавливались для того,
чтобы помечать бедноте сорганизоваться. В этом им содействовал
прежний состав сельсовета, находившийся всецело под их влиянием.
Бывший председатель сельсовета самолично разогнал собрание делега-
ток. Комсомольцы подвергались жестоким гонениям в семье от роди-
телей, действовавших под влиянием агитации подсудимых.
«Я говорю перед судом, — подтверждает учитель-общественник Мир-
хайдаров, — от имени бедняков деревни, которые послали меня уполно-
моченным на суд. Я вырос в бедной семье, пострадавшей от контррево-
люции. В 1919 г. убили моего отца. Ганиатуллины всю жизнь пользова-
лись чужим трудом, заставляя бедняков и своих жен работать на себя
8 Социалистическое наступление и кулацкий террор.	ИЗ
бесплатно. Имели тесную связь с контрреволюционерами. В 1921 г. при-
своили себе хлеб, присланный для бедняков, многие из которых умерли
от голода. Только после ареста их бедняки без боязни
принялись за работу.
Вог кто двигал рукою Хабибуллы вечером 7 февраля, когда он,
якобы пугая волков, пустил добрый заряд дроби через освещенное и
незанавешенное окно в членов комиссии по хлебозаготовкам.
Верхсуд 5 октября 1929 г. утвердил приговор.выездной сессии Баш-
кирского главного суда, которым подстрекатели были осуждены к 10
годам, а исполнитель — к 8 годам лишения свободы.
Еще о некоторых деталях процесса.
Как указывалось выше, комсомолец Лагынов заявил, что выстрел
произведен в него, так как он сидел у самого окна, и дробь пролетела
мимо уха. Как на суде, так и в кассационной жалобе подсудимые били
на то, что Ла тынов хотя в то время и состоял в комиссии по хлебо-
заготовкам, но затем был исключен из комсомола и из школы и поэтому
«... не может рассматриваться как активный работник, и нападение
на Латынова не является контрреволюционным, почему и квалифика-
ция по ст. 58е Ук неправильна. Видных сельских работников в момент
выстрела в карточной комнате не было».
Согласиться с такими перлами «юридического» толкования невоз-
можно.
Во-первых, террористический контрреволюционный акт налицо не
только тогда, когда объектами его являются «видные работники сель-
совета», но и тогда, когда ими являются и «невидные», заурядные ра-
ботники. Существенно лишь то, чтобы была причинная связь между
общественной или служебной работою этих лиц и мотивами нападения.
С этой точки зрения далеко, конечно, некультурное и несоответствую-
щее подлинному быту сознательных общественников времяпровожде-
ние, как игра в карты (и притом во время хлебозаготовок), также ника-
кого значения для квалификации преступления не имеет. Заполнение
своих вечерних досугов игрой в карты может и должно иметь значение
как показатель недостаточного влияния нового быта, как показатель
власти привычек прошлого (о нем, пожалуй, нелишне было бы суду
сигнализировать по принадлежности), но оно, разумеется, не может слу-
жить оправданием расправ, совершаемых по мотивам классовой мести.
Наконец, в условиях данного случая нельзя с уверенностью сказать,
что именно Латынов был единственной мишенью: тут ведь рядом с ним
сидели и другие члены комиссии, которые в одинаковой мере подверга-
лись опасности стать жертвою выстрела.
Более существенным, хотя нисколько не колеблющим правильность
выводов суда, нам представляется другое.
Поселок Юкали состоит из двух частей: в одной живут татары, в
другой башкирцы. И в настоящее время проявляются еще иногда
отрыжки национальной вражды, всячески культивировавшейся цариз-
мом. При таких условиях нужно было учесть конкретную обстановку
и национальный момент и не дать повод обвиняемым жаловаться на то,
что «были допрошены в качестве свидетелей башкиры, и никто не был
допрошен из свидетелей татар».
Отказ в вызове для допроса свидетелей-татар обосновывался фор-
114
мальными соображениями; существо расследования, строго говоря, так-
же не требовало непременного вызова их. Но в подобных случаях, нам
кажется, к вопросу следует подходить менее формально и шаблонно.
А по сути дела, повторяем, невызов указанных свидетелей, ввиду до-
статочной полноты произведенного расследования, правильности выво-
дов суда не колеблет.
- €>------
17 марта 1929 г. около 12 часов ночи на дороге улицы села Фила-
товское, Курьинского района, Шадринского округа был обнаружен еще
неостывший труп крестьянина-бедняка того же села, члена сельсовета
Каллистрата Степановича Иканена. Десять ран на голове, нанесенные,
по всем признакам, двумя разными орудиями, частью топор-ом, частью
ломом, из них четыре безусловно смертельных, окровавленный желез-
ный лом, лежавший вблизи трупа, не оставляли сомневаться в том, что
в убийстве участвовали двое.
Судебно-медицинский эксперт, на основании данных осмотра места
обнаружения трупа и характера раны, счел возможным указать на по-
следовательность и обстановку нанесения побоев. Первые два удара, не
смертельные, нанесены носком топора при встрече с Иканеном первого
убийцы, быстро один за другим по лобной и лобнотеменной части. По-
терпевший от ударов инстинктивно поворачивается назад и наталки-
вается на второго убийцу, вооруженного ломом. . .
Правда, приговор Шадринского окружного суда от 8 июля 1929 г.
считает точно неустановленным, как именно происходила борьба между
убитым и убийцами, и в какой последовательности были нанесены раны,
но, разумеется, суть не в деталях убийства. Во всяком случае установ-
лено то, что раны были нанесены Иканену, когда он находился в лежа-
чем положении, и характеризуют исключительное зверство убийства.
Звериная жестокость — характерная черта большинства убийств и
расправ, совершенных по мотивам классовой мести. По таким именно
мотивам совершено и данное убийство.
Классовая месть — вот что толкнуло соседа Иканена, Степана Ва-
сильевича Казанцева, на кровавое дело. А ведь долгие годы эти люди
были в добрососедских отношениях, даже бывали друг у друга.
Но вот наступила весна 1928 г. Как активист деревни Иканен изби-
рается членом земельной комиссии. Он организует бедняцкую группу,
и это имеет решающее значение при проводимом землеустройстве. Бед-
няцкой группе отводятся более близкие и лучшие земли.
В эту группу хочет втесаться и Казанцев, но встречает отпор со
стороны Иканена, который несмотря на добрососедские отношения
не счел возможным скрыть от граждан хорошо ему известное имуще-
ственное положение Казанцева. А по имущественному своему положе-
нию Казанцев был человеком вполне зажиточным и примыкавшим к
кулачеству. С тех пор дружбе наступил конец. А дальнейший ход со-
бытий только подливал масло в огонь. Иканен выступает против Казан-
цева при проведении хлебозаготовок; по инициативе Иканена Казан-
цеву как злостному задержателю и зажимщику хлебных излишков в
феврале 1929 г. объявляется экономический бойкот. Хлебозаготови-
тельная кампания и ускорила развязку.
115
Другой убийца, Федор Новоселков, лично с Иканеном никаких стол-
кновений не имел и был но имущественному своему положению серед-
няк, но по своей идеологии плелся за кулачеством. Казанцеву не без
груда удалось уговорить Новоселкова на участие в убийстве. Алкоголь
и пьянка сыграли свою роль.
Еще с угра 17 марта 1929 г. (это было воскресенье на маслянице)
Казанцев стал спаивать Новоселкова. Угощал вином у себя утром, уго-
щал днем, а вечером пришел с вином к Новоселкову. В это время Сте-
пан Казанцев узнал, что Иканен пришел в гости к его отцу, и пригласил
всю компанию к себе. Здесь пьянка продолжалась, и в ней принял уча-
стие и Иканен.
Часов в 8 вечера все гости разошлись, а Иканен в состоянии силь-
ного опьянения остался спать на полу.
Когда уходил Новоселков, Казанцев указал ему на Иканена, но
Новоселков заколебался и ушел. Тогда Казанцев пошел к Новоселкову
и вновь настойчиво стал звать его на убийство.
Вот что показывает жена Новоселкова, Евгения: «Не успели мы
еще уснуть, как, примерно, минут через 15 после Федорова прихода,
во двор зашел Казанцев и стал стучать в двери. Муж вышел на стук
и впустил Степана в дом, и они о чем-то шопотом заговорили в кухне.
Я была в горнице и лежала в кровати. Затем услыхала скрип двери и
спросила мужа: «на улицу»? Федор ответил: «да, на улицу, скоро
приду». Из дому вышел Степан с Федором вместе. Обратно муж вер-
нулся не знаю через сколько времени, так как уснула. По возвраще-
нии муж приходил к умывальнику и брякал им: видимо, умывался».
Таким образом уговоры на этот раз подействовали, и когда Иканен
возвращался домой, Казанцев с Новоселковым напали на него, воору-
женные один ломом, другой топором.
Новоселков в убийстве сознался: «У нас был разговор про Иканена,
что его надо убить. Степан меня наталкивал на мысль. Потом я ушел
домой, сказав ему, чтобы он пришел договориться приблизительно
минут через 15. Степан пришел ко мне. Я вышел в кухню. Степан стал
мне говорить: «айда, стукнем». Наметил тут же план: «ты иди впереди,
а я пойду разбужу Иканена, и ты его встретишь».
Далее рассказывает о том, что заколебался было, стал отказываться,
говоря, что дело неладное. «Но он меня убеждал: «не бойся, сейчас глу-
хая полночь, никого нет, все спят, стукнем и все тут». Тогда решился
и захватил с собою «ломик».
Вот и описание самого убийства: «Я, Новоселков, пошел по направ-
лению в нижнюю улицу деревни, где живет Иканен. Встретив последнего,
замахнулся на него «ломиком». Иканен старался отнять «ломик»; тогда
завязалась борьба, во время которой у Новоселкова слетела фуражка
и т. д.
«Нанесенные мною удары не считаю смертельными, так как Иканен
еще поднимался на колени, но шедший сзади Казанцев добил его».
Еще характерная подробность: «Когда нас посадили в арестное по-
мещение, Казанцев спрашивал: «тебе наверно денег надо,
так я да м».
Степан Казанцев первоначально отрицал свое участие в убийстве:
в ту ночь он после ухода гостей к Новоселкову не ходил, его на убий-
116
СI во не подговаривал. При вторичном допросе изменил свои показания
говоря, что, дейсгвительно, по приглашению Федора Новоселкова при-
шел к нему, но не он 'Новоселкову, а Новоселков ему предложил под
угрозой смерти совершить совместное убийство, на что он вынужден
был дать свое согласие, но фактически в убийстве не участвовал, так
как, в то время, как Новоселков пошел караулить Иканена, он пошел
ломой и лег спать.
Судом оба приговорены к расстрелу.
-----------------------------
История, приведшая к трагической смерти Федора Рязанцева, харак-
терна в том смысле, что кулак в деревне не только против хлебозаго-
товок, не только против тех мероприятий, которые затрагивают его
непосредственно, но и против любого мероприятия власти и партии,
направленного к политическому и организационному объединению бед-
ноты и к экономическому ее освобождению из-под кулацкого влияния.
Та или иная разница бывает только в методах этого противодействия.
Кулак великолепно понимает, что всякое полезное мероприятие
власти, хотя бы оно в данный момент только косвенно задевало его,
в конечном результате ведет к перестройке деревни по-новому, а в
новой деревне кулацкому влиянию места не будет.
Отношения между Федором Рязанцевым, председателем Екатеринов-
ского сельского комитета крестьянского общества взаимопомощи, и ку-
лаком той же деревни Дайнекиным уже давно были натянутыми. Один
был руководителем и организатором бедноты своего села, а второй за-
клятым врагом этой бедноты, ее поработителем. Когда деятельность
Рязанцева под влиянием директив партии начала проявляться более
резко, Дайнекин стал проявлять свою вражду к нему более открыто.
Рязанцев был страшен для Дайнекина тем влиянием, которое он завое-
вал у бедноты правильным проведением политики партии в деревне.
Таким образом борьба между Дайнекиным и Рязанцевым была
борьбой за влияние на бедноту.
Первое время этой борьбы Дайнекин пытался применить против
Рязанцева испытанное средство — клевету и запугивания, стремясь
этим подорвать авторитет своего врага. Делалось это весьма тонко.
Когда деревня Екатериновка под влиянием агитационной работы Ря
занцева приняла постановление о постройке в своем селе народного
дома, и когда для выполнения этого постановления был уполномочен
Рязанцев, зажиточная часть деревни, главным образом, Дайнекин, пу-
стили дискредитирующий Рязанцева слух, что он-—жулик, что его
скоро посадят в исправдом, так как он растратчик, и т. п. Этим они
хотели показать бедноте, что ее руководитель никуда не годный чело-
век и делает все из личных побуждений.
Но агитация эта имела обратное действие. Беднота, видя действи-
тельные намерения Рязанцева, не только не отшатнулась от него, но,
наоборот, еще теснее сплотилась вокруг него, и отдельные бедняки
часто обращались к нему за помощью против кулацкого зажима.
Обратилась к нему за помощью и мачеха Дайнекина, когда послед-
ний выгнал ее из дома. В результате оказанной ей Рязанцевым помощи
она из имущества Дайнекина получила свою долю как член двора. За
117
эго Дайнекин еще больше возненавидел Рязанцева. Но свою ненависть
он и теперь еще не проявлял открыто, надеясь на «лучшие времена»,
когда руководимая Рязанцевым беднота сама ог‘него отойдет.
А Рязанцев в это время продолжал свою работу по организации бед-
но 1Ы и разоблачению Дайнекина. ин поместил в стенгазете карикатуру
на всю мужскую часть семьи Дайнекина (отца, братьев и сто самого) как
на организаторов кулацких боев. Деревенская молодежь часто оста-
навливалась у этой карикатуры и весело смеялась, глядя на комиче-
ское изображение своего однодеревенца.
В селе было много вдов-беднячек, которые не могли вспахать своих
полей. Рязанцев организовал для них общественную вспашку земли... Не
было в деревне ни одной свободной лошади, которая в условленный день
не работала бы на общественной вспашке. Только Дайнекин с небольшой
группой своих единомышленников не хотел помогать «лодырям», как
он называл бедноту. Этот факт был Рязанцевым использован. На общих
собраниях, в стенгазете и в беседах Дайнекин не раз упоминался как
противник бедноты.
Отношения обострились. Назревала мысль о расправе: «Не будь Ря-
занцева, — говорил Дайнекин, — не был бы я посмешищем для стен-
газеты, не было бы общественной запашки, не пришлось бы давать иму-
щее гва мачехе».
Недалеко от села Екатериновки расположен совхоз. В летнюю рабо-
чую пору бедняки окрестных деревень работали в этом совхозе. Рабо-
тали там и екатериновцы, но работали своеобразно.
Только появлялась потребность в рабочих, как Дайнекин являлся
в совхоз, получал эти работы от совхоза как подрядчик, а затем являлся
в свою деревню, нанимал там бедноту, и она выполняла работу, обога-
щая подрядчика.
Так было несколько лет под ряд. В 1928 г. появилась угроза такому
выгодному для Дайнекина порядку. Рязанцев повел агитацию среди бед-
ноты: «нечего нам работать на Дайнекина. Мы сами можем организо-
вать артель и взять у совхоза эти работы без его помощи».
Неизвестно как относились к Дайнекину руководители совхоза
раньше, но в 1928 г., когда у Рязанцева возникла мысль организовать
артель, — совхоз эту мысль поддержал и всячески торопил организа-
цию ее.
Дайнекин в погоне за доходами пустил в ход всякие средства, чтобы
не допустить организации артели. Он прельщал будущих членов артели
более высокой зарплатой и в то же время запугивал их, доказывая, что
артель не выдержит и разбежится. Для этой агитации он привлек и не-
которых своих подкулачников из бедняков. Все это однако не помогло.
30 июля 1928 г. артель была организована, и намечен был уже ее
председатель. А через несколько часов грянул выстрел.
Около 10 часов вечера этого дня у открытого окна своей квартиры
сидел Рязанцев и совместно с будущим председателем артели составлял
список ее членов. В это время в дом вошла гражданка Наталия Тара-
банова, которая ранее дала согласие на участие в артели, а теперь, ко-
нечно, не без влияния Дайнекина, заявила, что у подрядчика ей рабо-
тать будет лучше, и что она из артели хочет выйти. '
Рязанцев старался разубедить Тарабанову: «Довольно шишкуну
и я
(кличка Дайнекина) подрядничать.. . заберет казенные мешки и высчи-
тывает из заработка рабочих. Мы должны теперь работать артелью, —
гам не будет обмана».
«Пусть слушает, — воскликнул при этом Рязанцев в ответ на чье-то
замечание, что, быть может, стоящий на улице у окна Дайнекин может
подслушать, — я его не боюсь», и стукнул кулаком по столу.
Через некоторое время после этих слов грянул выстрел, и сражен-
ный пулей Рязанцев упал замертво.
Следствием, проведенным быстро и умело, были добыты прямые
улики виновности Дайнекина.
После убийства Дайнекин вызвал к себе бедняка Шубина и просил
его принять на хранение обрез. «Меня могут заподозрить, — заявил
он, — в убийстве Рязанцева, а тебе как бедняку бояться нечего». При
этом угрожал убить его, если он об этом разговоре кому-нибудь рас-
скажет. Под влиянием ли угроз или прельщенный обещанием Дайнекина
Шубин вначале исполнил просьбу убийцы, но вскоре одумался и, выбро-
сив обрез, заявил о разговоре кому следует.
Дайнекин эту улику, как и многие другие, отрицал, но найденный,
по указанию Шубина, обрез был опознан многими как обрез, неодно-
кратно виденный ими у Дайнекина.
Кроме этой основной улики было достаточно и других, косвенных,
улик. В частности, передавая Шубину обрез в день убийства, Дайнекин
очень волновался и буквально не находил себе места. Он позвал Шу-
бина в дом, затем во двор, потом со двора на улицу и опять во двор,
опять на улицу, потом снова в дом и так водил удивленного Шубина с
места на место, пока, несколько успокоившись, не сказал, наконец,
истинную причину его приглашения.
9/11 февраля 1929 г. Льговский окружной суд рассмотрел это
дело и приговорил Дайнекина к расстрелу. Приговор приведен в испол-
нение.	1
... .. ®
Несколько штрихов о том, как «они», т. е. кулацкие и антисовет-
ские элементы, «участвуют» в перевыборной кампании советов.
Факты взяты из практики перевыборов 1928/1929 г. На Северном
Кавказе статистика этого «участия» по 4 округам и 5 национальным
областям дает такие «итоги». В числе 136 выступлений кулачества
имеем 4 убийства, 14 покушений, 11 ранений, 38 хулиганских нападе-
ний, 19 срывов собраний, 35 поджогов. Выступления были направлены
против батраков—13, бедняков — 26, низовых советских работни-
ков — 19. Осуждено 82 человека, из них 11 человек к высшей мере на-
казания.
Применялись разнообразные методы борьбы кулачества и антисовет-
ских элементов за влияние на перевыборах. Вербовка подкулачников,
подбрасывание записок с угрозами, спаивание деревенского актива, про-
вокация пожаров, временное повышение зарплаты батракам, раздача
хлеба и мануфактуры беднякам, порча садов у деревенских активи-
стов — только часть этих методов и способов.
В ряде месте кулак выступал как ярый контрреволюционер с опре-
деленными лозунгами. Он выставлял свои требования о создании «кре-
119
стьянского союза», о предоставлении свободы торговли и даже выраба-
тывал свои наказы, резко критикуя действия и политику советской
власти. Кулак использовал всякие ошибки местных органов власти в
проводимых кампаниях, всячески опорочивая действия советской власти,
устраивал тайные собрания, бешено агитируя против самообложения,
против займов индустриализации страны и коллективизации сельского
хозяйства.
Кроме того кулак всячески опорочивал бедняцко-батрацких кан-
дидатов, называя их лодырями, дармоедами, пьяницами, голоштан-
никами. В некоторых местах кулаки даже организовывали свои под-
польные избиркомы, на которых обсуждались и выдвигались
•желательные для них кандидатуры. По газетным сведениям был органи-
зован 371 подпольный избирком и намечено 170 кулацких кандидатов
в советы. В ряде мест кулаки обходили дома, беседовали у колодцев, на
базарах, около церквей, на мельницах, приглашали в гости, выставляя
себя защитниками интересов бедноты. Они выдавали денежную помощь,
ссуду в виде хлеба, овса, картофеля, соломы, сена, дров, иногда обещали
денежную помощь, если проведут их кандидатуры, выставляя лозунги:
«Мы — единая крестьянская семья, нечего нас разъединять, мы все
хотим пользы», «кулак ведет показательное хозяйство», «кулак помо-
гает бедноте», «без кулака беднота не проживет».
На перевыборах кулак получал весьма существенную помощь со
стороны всякого рода религиозных организаций, которые вмешивались
в избирательную кампанию путем самых хитроумных методов. Были
даже случаи воровства планов избирательных кампаний для того, чтобы
путем различного рода торжественных религиозных обрядов сорвать
перевыборы.
В селе Губино, Ашитковской вол., Бронницкого уезда, Московской
губ., в день отчета у ворот церкви было вывешено объявление: «Сегодня
по случаю 50-летия нашей церкви устраивается торжественное молеб-
ствие». И в соседнем селе Усмеровской вол.: «Сегодня в день святой
великомученицы Агриппины в нашей церкви устраивается торжествен-
ное молебствие, которое проведет приехавший из Москвы архи-
ерей».
Такие же точно «юбилеи и торжества» практиковались и в де-
ревне Алопаевой, Ново-Лялинского района, Тагильского округа, в дер.
Н.-Бесоновой, Бисерского района, Свердловского округа. В Березов-
ском районе, Омского округа баптисты через своих соглядатаев до-
стали план отчетных перевыборных собраний и в тот же день и час
назначили свои молитвенные собрания, обставляя их с большой тор-
жественностью.
Когда открытая агитация терпела поражения, антисоветские груп-
пировки прибегали к срыву собрания, дезорганизации бедняцко-серед-
няцкого блока, спаиванию сельисполнителей, которым поручалось опо-
вещение населения о собраниях, ложные тревоги о пожаре и т. п.
В селе Кочугуры Острогожского округа пьяные хулиганы-подкулач-
ники ворвались на предвыборное собрание. Один из хулиганов стал
трепать дохлой курицей по столу, за которым сидел президиум собра-
ния, а другой вынул половой член и положил его на стол. В Темзине
(Краснодарского округа) в момент перевыборов были перерезаны все
120
проводи, и население осталось без света. На некоторых собраниях
ножами незаметно резали шубы на спине (ЦЧО).
А пот образчики угроз и запугивания.
Кулак-лишенец хутора Шарино, Донецкого округа, Комлев зашел
вечером к активисту Максимову и, угрожая убийством, заявил: «Я тебе
покажу, как лишать меня избирательных прав, не только тебя, но и
все семейство сотру с лица земли». Кулак хутора Александровского,
Ставропольского округа делал вырезки из газет об убийствах комму-
нистов, а потом показывал их женам местных работников, заявляя:
«Нехай бросает твой человек работать в сельсовете, а то и нему будет
таке».
А затем — обрез, красный петух...
-----9--
Заместитель секретаря Комаровского райкома ВКП(б) Тульского
окр., Бандиков, был командирован в Любернский сельсовет для общего
усиления на месте советской работы и для проведения (в качестве пред-
седателя избиркома) избирательной кампании. 2 ноября 1928 г. Бан-
диков прибыл к месту назначения.
Обстановка, которую он застал, действительно, требовала серьез-
ного оздоровления. В деревне Сучки, например, в течение ряда лет
кулацкая верхушка в лице Егора Иванова и его родственников задавала
тон. Имея каждый по нескольку лошадей, Ивановы обрабатывали земли
бедноты исполу, эксплоатируя ее. При распределении леса (здесь было
48 га лесов местного значения) львиную долю забирали себе, между
тем как бедноте отказывали в лесе даже на самые необходимые по-
стройки. Отказали любернской школе в отпуске 10 кв. метров дров для
отопления и в то же время сами, спекулируя, распродавали обществен-
ный лес.
Славились Ивановы и крайне наглым обращением с бедняками до
методов физической расправы включительно.
Были у кулачества приятели и покровители в сельсовете, к которым,
в частности, принадлежал б. председатель сельсовета Гиляков, член
избирательной комиссии учитель Виноградов и некоторые другие под-
кулачники. В результате Егор Иванов, несмотря на явное кулацкое
хозяйство, пользуется благами избирательных прав. Восстанавливается
в избирательных правах кулак-барышник дер. Любень, Гавриил Седов,
которому сам предсельсовета Гиляков пишет соответствующее заявле-
ние в избирком.
С приездом Бандикова положение вещей стало резко и круто ме-
няться. Вскоре после своего приезда (после проведенных с беднотою,
батрачеством бесед) 29 ноября 1928 г. Бандиков настоял на созыве
пленума сельсовета совместно с беднотою и комсомольцами. Когда на
заседание явились кулаки Ивановы, Бандиков потребовал удаления их,
а также и учителя Виноградова. Тут же Бандиков резко поставил
вопрос о борьбе с кулачеством. Решено было переизбрать председателя
сельсовета Гилякова, сменить состав избирательной комиссии, снять
с должностей как подкулачников двух учителей.
Эти резкие, решительные, продиктованные местной обстановкой
классовой борьбы, меры, естественно, не могли не вызвать острейшей
121
злобы к Банникову со стороны кулацкой верхушки. И она не замед-
лила со своим ответом.
2 декабря 1928 г. Бандиков проводил собрание по вопросу о пере-
избрании избиркома. После окончания собрания Бандиков вместе с не-
которыми местными работниками пошел на квартиру сельского испол-
нителя, куда вскоре пришли и другие граждане, желая побеседовать
с Байдиковым. Неожиданно через окно грянул выстрел, которым Бай-
диков был ранен. Три дня молодой организм боролся со смертью. Рана
оказалась смертельной.
Умирая, Бандиков просил принять меры к изобличению убийц, вы-
сказав подозрение на кулаков из деревни Сучки, в том числе на «моло-
дого кулака», который с ним спорил на собрании.
Преступление сразу же было оценено Бандиковым как акт клас-
совой мести. И, как будет видно из дальнейшего изложения, его пред-
положения оказались правильными. Несмотря на некоторые существен-
ные оплошности, которые допущены были в самом начале расследова-
ния и затруднили собирание улик, преступление было раскрыто.
Несколько слов об этих оплошностях, которые следует считать
особенно нетерпимыми тогда, когда речь идет о выявлении виновников
преступления кулацкого террора.
Преступление совершено было вечером 2 декабря. Тогда же, как
только что указывалось, Бандиковым было высказано подозрение про-
тив определенных лиц. Но задержание подозреваемых почему-то было
произведено только вечером 3 декабря. Такое промедление, несомненно,
дало им возможность замести некоторые улики и согласовать свою
тактику на допросах.
С опозданием были произведены и обыски. Нужно было произвести
внимательный осмотр местности около избы, через окно которой был
произведен выстрел. Этого, однако, сделано не было. Между тем по
всем обстоятельствам дела было видно, что выстрел произведен через
окно на небольшом расстоянии от окна. При таких условиях далеко
не была исключена возможность того, что осколки от разбитого
окна, а также часть краски или побелки стены, возле которой нахо-
дились убийцы, кусочки древесины от тех лозин, около которых перед
совершением преступления находились убийцы (а это тоже ясно было
уже при первых шагах расследования), оставили свои вещественные
следы на одежде подозреваемых. Однако тщательного осмотра их
одежды также сделано не было.
Усложнила расследование и чрезмерная чехарда лиц, которые его
производили. В течение первых 5 дней следствие буквально переходило
из рук в руки. 3 декабря дело велось РАО, 4 декабря уполномоченным
ОГПУ по 10-му участку, 5 числа присланным из Губотдела ОГПУ сле-
дователем. Только 7 декабря чехарда эта была ликвидирована с пере-
ходом расследования под руководство заместителя губпрокурора
т. БЦепетева.
Несмотря на все эти недочеты первых шагов расследования и не-
смотря на то, что кулацкое влияние сказалось и при ведении следствия
(от свидетелей с трудом можно было получить показания: они упорно
молчали, боясь мести подозреваемых и их родственников), преступление
все же было раскрыто, хотя из-за упущений по части собирания веще-
122
ственных улик пришлось оперировать главным образом сочетанием кос-
венных улик, настолько, однако, внушительных, что под их давлением
часть обвиняемых вынуждена была сознаться.
О физических убийцах решающее показание дал 14-летний мальчик-
Петр Егоров. За 2-3 минуты до выстрела, которым был смертельно
ранен Бандиков, свидетель видел Григория Седова и Тимофея Леонова
прячущимися за лозину, находящуюся против избы, где был Бандиков.
Свидетель категорически утверждает, что прятались названные им
лица, которых он хорошо разглядел.
Против Тимофея Леонова подозрение высказал и раненый Бан-
диков, поводом к чему послужил следующий характерный эпизод.
После выстрела в избу Крапчетовых, где находился Бандиков, пришел
взволнованный и бледный Тимофей Леонов и стал целовать Бандикова
со словами: «До свидания, сотрудник советской власти! Погиб ты ни за
что». Леонов был пьчн. Фальшь и неестественность его поведения
многим резко бросились в глаза и возбудили подозрения и у Бан-
дикова.
Тимофей Леонов — юноша лет 18-19, середняцкой семьи, окончил
О групп школы. В 1928 г. он состоял в комсомоле, но был исключен за
хулиганство. За хулиганство же был судим и отбывал один месяц лише-
ния свободы в Белевском исправдоме.
Григорий Седов — также еще молодой человек, 22 лет, живший при
отце своем Гаврииле Седове, кулаке-барышнике. Григорий Седов был
достойный соратник своего приятеля Леонова по части хулиганства.
Вместе они буквально терроризировали молодежь, комсомол и бедноту,
постоянно направо и налево угрожая обрезом и наганом.
Третьим сподвижником по части хулиганских выходок был Георгий
Иванов, юноша 18-19 лет из деревни Сучки, из кулацкой семьи,
среднего образования, также отбывший за хулиганство наказание в
Белевском исправдоме. Он-то и был удален из пленума сельсовета 29
ноября. Это был тот «молодой кулак», который 2 декабря на собрании
школы приставал к Бандикову, доказывая, что опубликованная в газете
«Деревенская Правда» заметка о нем как кулаке не соответствует дей-
ствительности.
Все трое сначала отрицали какое бы то ни было участие свое
в преступлении и в доказательство своей невиновности ссылались на
«алиби».
Григорий Седов и Тимофей Леонов утверждали, что в момент вы-
стрела они находились на вечеринке, происходившей в доме гражданина
той же деревни, Егорова, а Георгий Иванов заявлял, что 2 декабря он
был в школе на лекции о пчеловодстве, после которой ушел домой.
Однако рядом свидетельских показаний удалось установить, что
Седов и Леонов с вечерники отлучались как раз в отрезок времени,
совпадавший с временем, когда был произведен выстрел в Бандикова.
Более того, из сопоставления свидетельских показаний было очевидно,
что инициаторами вечеринки были сами же Седов и Леонов, и что эта
вечеринка главным образом и была ими устроена для отвода глаз, для
того, чтобы заранее подготовить себе «алиби».
Было установлено, что и Григорий Иванов на лекцию пришел только
за 10 минут до ее окончания, в половине десятого вечера, и пробыв
1-2 минуты ушел, а следовательно, не исключалась возможность уча-
стия и Иванова в убийстве Бандикова.
Обращали на себя также внимание ежедневные визиты Георгия Ива-
нова в течение трех дней до убийства под ряд в деревню Любень, куда
он приезжал и в субботу, и в воскресенье и в понедельник (т. е. в день
смертельного ранения) и относительно цели которых он давал крайне
сбивчивые и неправдоподобные объяснения.
Не менее странным казалось путешествие Григория Седова и
Александра Башкирова в Любень 1 декабря 1928 г. Цель своей поездки
они объяснили желанием сняться с учета. Однако Башкиров с учета
не снялся якобы потому, что забыл дома документы. Поездка эта, оче-
видно, имела в виду совершенно другую цель, — узнать, когда ожи-
дается в Любень Бандиков.
Было установлено, что заподозренные в период, предшествовавший
убийству, поддерживали необычайно интенсивные и тесные сношения
друг с другом. 1 декабря для разведки о вторичном приезде Бандикова
Григорий Седов и Башкиров приезжают в Любень. В тот же день сюда
наведывается и Георгий Иванов и имеет свидание с Леоновым и Башки-
ровым. По словам Георгия Иванова свидание было случайным: «зашел
покурить». Однако раньше Георгий Иванов никогда к Леоновым «заку-
ривать» не заходил. 2 декабря трое приятелей пьянствуют сначала в доме
Башкирова, затем в доме Гавриила Седова, потом организуют вечеринку.
Все это вместе взятое определенно говорило о причастности заподо-
зренных к преступлению. Кроме того в отношении Леонова расследо-
ванием удалось установить и другую серьезнейшую улику. После того
как Леонова удалили из избы, где лежал смертельно раненый Бандиков,
которому он в столь нелепой и фальшивой форме выразил свое собо-
лезнование («до свидания, сотрудник советской власти»), Леонов снова
явился на вечеринку, где в присутствии некоторых свидетелей без
обиняков заявил Егорову, хозяину помещения, где вечеринка происхо-
дила: «Если кому скажешь, что я уходил с вечеринки, пущу тебе пулю
в брюхо».
Под тяжестью всех этих улик Леонов, на первоначальных допросах
утверждавший, что об убийстве ничего не знает, показал, что с ве-
черинки он ушел по предложению Григория Седова. Дойдя до избы, где
был Бандиков, Седов посмотрел в окно и выстрелил, сказав, что пере-
бьет всех паразитов. После этого Седов предложил ему, Леонову,
скрыться и никому ничего не говорить, угрожая в противном случае
расправой.
При дополнительном допросе Леонов внес в свои показания новый
вариант, утверждая, что Григорий Седов еще до вечеринки предложил
ему убить Бандикова, и когда он, Леонов, согласился, то Седов на
вечеринке передал ему наган. У окна дома Крапчетова Седов показал
ему Бандикова и сказал: «Вот он, паразит, стреляй в него». Когда же
он, Леонов, не стал стрелять, Седов вырвав револьвер, сам произвел
выстрел, после чего Седов скрылся, а он, Леонов, побежал на вечеринку.
Наконец в дальнейшем своем показании Леонов заявил, что, подойдя
к окну вместе с Седовым, выстрелил он, Леонов.
Имеется еще несколько показаний, в которых Леонов дает различ-
ные версии насчет того, кто стрелял, — он или Седов.
124
По пути частичного признания и оговора пошел и Григорий Седов,
показавший, что 2 декабря, в 4 часа вечера встретил Башкирова и
Леонова, в доме последнего они выпили бутылку водки, около дома
Башкирова выпили еще бутылку, а затем в доме отца (Седова) распили
третью бутылку совместно с отцом и Егором Крапчетовым. На вече-
ринке он Леонову револьвера не передавал и пошел домой, Леонов же
и Иванов подошли к окну дома Крапчетова и произвели выстрел
в Бандикова.
Третий соучастник преступления Александр Башкиров показал, что
незадолго до выстрела мимо него прошли Леонов и Григорий Седов и
произвели один выстрел в воздух, после чего быстро направились к дому
Крапчетова, откуда вскоре послышался второй выстрел, затем послы-
шались крики об убийстве Бандикова. Поэтому признал себя виновным
в укрывательстве Седова и Леонова.
После этого уже не представлялось особой трудности установить
и других соучастников.
В разработке плана преступления принимали участие более сте-
пенные по возрасту представители кулачества—Гаврила Седов, а в
укрывательстве — зять его, Григорий Крапчетов. Вообще преступление
носило хорошо организованный характер, каждому
участнику отведена была определенная роль.
Террористический выстрел прогремел в самый разгар избирательной
кампании. Целью его была месть за лишение избирательных прав.
Убийством пытались удержать кулацкие позиции, наступление на ко-
торые повел погибший Бандиков.
Выстрел не дал ожидаемых кулачеством результатов. Он вырвал
из партийных и советских рядов ценного бойца. Тяжесть понесенной
утраты фронт социалистического наступления на кулацкие позиции вос-
полнил сотнями новых бойцов.
Возмутительный по дерзости своей акт вызвал глубочайшее возму-
щение рабочих не только Тулы, но всей губернии. Многочисленные
резолюции рабочих собраний и красноармейских частей запестрели
требованиями расстрела убийц. Сход в Любени потребовал вымести
«сорную траву из поля вон». Похороны Бандикова, имевшие место в
Туле, без особенной подготовки превратились в грандиозную политиче-
скую демонстрацию. Тысячи трудящихся провожали в могилу прах по-
гибшего. В ответ на смерть Бандикова поступили массовые заявления
рабочих от станка о вступлении в партию. Так например, на меднопро-
катном заводе 8 декабря было подано таких заявлений 60, по заводу
№ 1 — 200.
Так ответили пролетарии и трудящиеся на акт кулацкого террора.
Сказал свое слово и пролетарский суд.
Восемь дней, с 2 по 10 февраля 1929 г., Тульский губернский суд
уделил разбору настоящего дела. Георгий Иванов, Григорий Седов и
Тимофей Леонов были приговорены к высшей мере социальной защиты.
Гавриил Седов и Александр Башкиров к 10 годам, а Крапчетов — к 3
годам лишения свободы.
126
ИЗ ЭПИЗОДОВ КУЛАЦКОГО ТЕРРОРА ПРОТИВ СЕЛЬКОРОВ
И ОБЩЕСТВЕННИКОВ.
Умелое выявление социально-политической и бытовой обстановки
преступления, выразившегося в кровавой расправе над селькором-обще-
ственником, — один из положительных моментов расследования, являю-
щегося предметом настоящего анализа. Момент этот тем в большей
мере заслуживает быть отмеченным, что немало расследований преступ-
ных посягательств на общественников грешат именно тем, что или
вовсе не уделяют или уделяют недостаточно внимания выявлению соци-
ально-политической и бытовой подоплеки преступления, а это иска-
жает перспективы процесса. Расследование сплошь и рядом совершается
по трафарету, преступление трактуется как обычная уголовщина.
В результате получается, что расследование, несмотря на то, что ведется
технически удовлетворительно, все же нередко попадаел' впросак в
основном: в оценке политического значения преступления, в раскрытии
его политической классовой подоплеки. Упускается из виду, что вы-
явление этой подоплеки принадлежит к числу тех слагаемых, из суммы
которых складывается то, что на криминалистическом языке принято
называть «раскрытием материальной истины по делу». Там, где это
слагаемое игнорируется, «материальная истина» преподносится как
нечто оторванное от обостряющейся классовой борьбы, на фоне ко-
торой и в связи с которой только и может быть правильно понято
и оценено преступление.
Читаешь вереницу протоколов, допросов, актов, осмотров, увенчи-
вающихся причесанно-гладко изложенным обвинительным заключением, и
даешься диву: ни малейшего отблеска, ни малейшего отражения, ни на-
мека на классовую борьбу, будто ее вовсе и не существует. А так как в
действи тельности она существует, только ее умудрилось проглядеть рас-
следование, то получается то, что «материальная истина», взятая вне
классовой ее оправы и преломления, недостаточно убедительна, несо-
звучна современной действительности, и самое расследование оставляет
осадок недоделанного, недоконченного.
Грубые ошибки насчет оценки сущности преступления, его поли-
тического значения и степени социальной опасности влекут, в свою
очередь, ошибки не только в юридической квалификации преступления,
но и в выявлении подлинной роли каждого из его соучастников (вдох-
новителей и физических исполнителей). Если к тому же иметь в виду,
что классовый враг даже открытые свои террористические акты, когда
наступает необходимость держать ответ перед пролетарским судом,
пытается изобразить как обычную бытовую уголовщину, то станет
еще более понятной опасность, которую представляет для раскрытия
материальной истины по делу указанный дефект — «внеклассовое» изо-
бражение хода событий.
Вот почему мы данный анализ и начинаем с того, что весьма вы-
годно выделяет данное расследование в ряду других по аналогичным
преступлениям.
--®----
J2«
Фон — знакомый. Характерный не для одной только деревни Агла-
тово, откуда идут все пружины и нити кровавой расправы, несмотря
на то, что разыгралась она не в Аглатове, а у постоялого двора на
одной из улиц Ленинграда, улице Энгельса.
В деревне Аглатово к моменту описываемых событий имелось дво-
ров кулацких 18, середняцких 124 и 66 бедняцких. Батраков в сель-
совете зарегистрировано было 29 человек, но в действительности их
было больше.
Казалось бы, что незначительный количественно удельный вес
кулачества исключает широкие перспективы для успешной кулацкой
активности. Так оно и было бы, если бы беднота была достаточно орга-
низована, если бы политическое руководство деревней Аглатово со сто-
роны волостных организаций было более удовлетворительное, чем оно
было на самом деле, и если бы это руководство сумело не только орга-
низовать бедноту, но и подчинить ее влиянию середняцкую группу. При
таких условиях активность численно ничтожной группы кулачества,
если и не была бы полностью исключена, то во всяком случае была бы
сломлена не на 11-м году революции, а многим раньше, и сломлена была
бы менее дорогой ценою.
Но в том-то и беда, что указанных предпосылок продолжительное
время не было. Несмотря на то, что деревня Аглатово расположена
близ финляндской границы, достаточного внимания этому участку уде-
лено не было. Находясь в 35 километрах пути от Ленинграда, деревня
Аглатово, как это ни покажется странным, продолжала жить на до-
революционный лад. Ни ячейки комсомола, ни пионеров, ни какой бы
то ни было общественной организации.
И кулачество задавало тон. Оно экономически закабаляло бедноту.
Близость Ленинграда, .являющегося могучим рынком для сбыта мо-
лочных продуктов, стимулировала развитие в деревне молочного хо-
зяйства. Кулацкие хозяйства содержали до 12 коров. Бедняки, занятые
отхожими промыслами, батрачеством и работавшие на местном лесо-
пильном заводе, также сбывали часть молока за счет личного потреб-
ления. Но не имея возможности сбывать молоко непосредственно в
Ленинграде (за отсутствием лошадей и за незначительностью количе-
ства молока), беднота вынуждена была все молоко сбывать деревенскому
кулачеству. Организовалось было в 1925 г. молочное товарищество, но
это товарищество через год развалилось исключительно вследствие
упорного бойкота кулаков, учуявших в товариществе своего экономи-
ческого врага и угрозу своей спекулятивной деятельности и сумевших
сагитировать против товарищества и середняков.
Нелучше обстояло дело и с земельными отношениями. На кулацкое
хозяйство приходилось от 10 до 24 га, на середняцкое от 4 до 10, на
бедняцкое — 1 — 3 га. Попытки бедноты добиться нового передела
земли наталкивались на энергичное и упорное противодействие кулаче-
ства. Но кулачество в деревне Аглатово не ограничивалось овладе-
нием экономических «командных высот», оно проявило также боль-
шую политическую активность. Свои экономические позиции оно по-
литически укрепляло через сельсовет, куда кулаки сумели провести
преимущественно кулацкие элементы и подкулачников. До марта 1927 г.
во главе предсельсовета стоял кулак Андрей Саволайнен.
127
Набрасывая четкими мазками картину роста элементовд симито-
мов социалистического наступления на кулачество в деревне Аглатово,
расследование обстоятельно выясняет характеристику действующих
лиц разыгравшейся драмы.
Это тоже одна из немалых достоинств настоящего расследования.
Нередко можно встретить такие расследования, которые как раз
делают крупные промахи в этом отношении. Нам известен, например,
факт, когда следователь (Ульяновский округ) квалифицировал по
588 ст. УК (т. е. как контрреволюционный террористический акт)
убийство, относительно которого на суде выяснилось, что убитый ни
селькором, ни общественником никогда не был, с беднотою ничего об-
щего не имел, служил в дореволюционное время в полиции и был лишен
избирательных прав в советы. Разумеется, никому не разрешается
убийство и таких граждан, убийство и тут есть уголовное преступление.
Но когда такого рода убийство квалифицируют как контрреволюцион-
ное, по 588 с г. УК, то это грубейшее политическое извращение. А где
причина? Причина в игнорировании необходимости поближе, пообстоя-
тельнее поинтересоваться, что из себя представляют потерпевший и
обвиняемые.
В данном случае эта необходимость учтена была в полной мере.
На кулацкое засилье в деревне Аглатове надвигается волна мощного
социалистического наступления, и вся злоба кулацкая, естественно, об-
рушивается на того, кто явился вестником и организатором того при-
боя в деревне Аглатово.
Им и был Иван Иванович Укконен.
В качестве батрака впервые в 1923 г. появился он в деревне Агла-
тово. Работал сперва на лесопилке. И уже в этот период стал помещать
в газете «Ванаус» свои разоблачительные заметки. После перехода из
батраков в «коренного» крестьянина он еще более углубился в об-
щественную работу. Настойчиво взялся за организацию бедноты. Орга-
низует красный уголок в деревенской школе. Начинает решительную
агитацию за землеустройство, собирая подписи бедноты. В «Ванаусе»
одна за другой появляются его заметки, в которых он разоблачает
тех, кто всячески тормозит землеустройство, в том числе в особен-
ности предсельсовета Саволайнена, имевшего 16 га земли. Между про-
чим незадолго до трагической развязки Укконену удалось получить
справку губземкомиссии о том, что передел вполне возможен. Укконен
вдохновил и поднял энергичную кампанию за организацию вновь молоч-
ного товарищества.
Начинали сказываться и результаты. Беднота стала организовы-
ваться. Середняки постепенно отходили от влияния кулака Саволай-
нена; последний в марте 1927 г. был лишен и избирательных прав. Спи-
сок молочных спекулянтов, доставленный Укконеном в вик, сыграл
свою роль при обложении. Не только на страницах «Ванауса», но и в
местных стенгазетах («Начало» и «Красная Заря») начал Укконен оже-
сточенный поход против баптистской секты, против религиозного
мракобесия, против злостных хулиганов. Один из них Кирияйнен, буду-
щий участник расправы, по заметке Укконена был подвергнут денеж-
ному штрафу. Вообще многих задел Укконен в своей острой борьбе с
кулацким засильем.
128
«Второго такого человека, преданного бедноте, смелого, изоблй-
йителя кулацкого засилья в деревне у нас не было».
Так характеризовали беднота и батрачество личность Укконена
Расследование в то же время не повторило ошибок ряда других
расследований, когда личность жертвы кулацкой расправы наделяют
исключительно идиллическими чертами без единого изъяна, в резуль-
тате чего получается явно ходульная фигура. Расследование по данному
делу не сочло нужным скрыть или замазать некоторые недостатки
Укконена. Укконен выпивает, хотя никогда настолько, чтобы сканда-
лить. Он не прочь и «поухаживать» за женщинами. В отдельных слу-
чаях Укконен не совсем правильно политически проводит линию в отно-
шении середняков, мешая их иногда в одну кучу с кулаками.
Но от того, что расследование объективно подчеркнуло и неко-
торые отрицательные черты в личности Укконена, только выиграла
ценность характеристики: перед нами живая фигура в ее плоти и крови.
Кулацкая группа изобретает всевозможные способы отравить
жизнь селькора-общественника и разоблачителя Укконена. Он, напри-
мер, просит о принятии его в члены земельного общества. Ему в этом
грубо и беззаконно отказывают. Этот кулацкий номер, однако, не про-
шел — отказ был отменен по предписанию из волости. Тогда пытаются
растравить семейную жизнь Укконена. Предсельсовета Саволайнен и
кулак Агоннен доказывают жене Укконена, что муж ее пьяница, мот,
хочет разбазарить хозяйство и бросить ее на произвол судьбы. На хо-
зяйство Укконена общее собрание совершенно без всяких поводов и
абсолютно незаконно налагает опеку, и когда для уплаты налогов Ук-
конен продает корову, против него возбуждается уголовное дело. Хотя
суд, конечно, оправдал Укконена, но последнему все же пришлось фигу-
рировать в качестве обвиняемого, тратить время. Укконена хотят
взять измором... путем молочной блокады: у него не закупают мо-
лока.
Укконену угрожают. Угрожает Кирияйнен, мстя за заметку о нем
как о хулигане. Угрожает убийством Суокас на той же почве.
Против Суокаса за угрозы Укконену возбуждается уголовное пре-
следование. Но оно кончается ничем. И это чрезвычайно характерный
момент. Милиция, производившая дознание, прошла мимо всей той уго-
ловщины, которую классовый враг нагло и повседневно творил против
селькора-общественника. Милиция не сумела докопаться до истинной
подоплеки угроз. Милиции настолько импонировал предсельсовета Са-
волайнен, что... селькора даже не сочли нужным допросить. Такого
рода, с позволения сказать, «расследование и защита» — прелюдия не
к одной рабселькоровской драме. Такая «защита» развязывает более
острые формы борьбы.
Наконец от угроз переходят к открытым нападениям. 22 мая 1927 г.
Укконена избивает Суокас.
«Проучу сукина сына, как писать в газету».
В августе и сентябре Укконен вновь подвергается нападению не-
скольких лиц, которое кончилось благополучно только потому, что Ук-
конен принял меры самообороны. Вместе с тем, чтобы отвлечь бедноту
от землеустройства, кулачество терроризирует ее, распуская слухи о
близкой войне с Финляндией.
9 Социалистическое наступление и кулацкий террор.
129
Если вдуматься во все эти факты похода против селькора-обще-
ственника, происходившие в течение нескольких лет и в течение
такого же времени остававшиеся безнаказанными, становится особенно
очевидной неудовлетворительность работы в данном
случае по защите общественника. Энергичное и своевре-
менное вмешательство в классовую борьбу, происходящую в деревне
Аглатово, более чуткое и менее формальное расследование дела об
угрозах, избиениях, травле, без всякого сомнения предупредили бы
кровавую развязку.
Но это сделано не было.
И трагическая развязка наступила, завершив собою целый круг без-
наказанных издевательств.
Убили Укконена не в Аглатове, а в Ленинграде. И здесь расчет был
совершенно ясен:
«Суокас доказывал, что Укконена необходимо убрать, но сделать
это нужно за пределами деревни. В своей деревне его трогать нельзя,
так как сразу арестуют всех тех, кто имеет на него злобу за за-
метки».
Так объяснил Агоннен, один из убийц общественника Укконена. На-
деялись замести следы преступления в Ленинграде.
10 декабря 1927 г. около 8 часов вечера народный следователь г. Ле-
нинграда получил сообщение, что в находящемся на территории след-
ственного участка помещении постоялого двора гражданина Сундукова
обнаружен труп мужчины. Когда следователь прибыл на место про-
исшествия, труп убитого Укконена лежал в заднем правом углу кухни
постоялого двора, близ двери, ведущей во двор. К моменту прибытия
следователя он был перенесен сюда со двора, где был первоначально
обнаружен одним из посетителей в двух шагах от крыльца, ведущего
в кухню. Две большие и несколько маленьких луж крови краснели на
этом месте на снегу. Тут же в 2-3 шагах валялся большой железный
лом с обильными следами крови и волос.
Многочисленные ушибленно-рваные раны на спине трупа, в области
темени и других местах, нарушение целости верхней губы, выбитые пе-
редние зубы верхней челюсти, раздробление костей черепа настолько,
что выпирало мозговое вещество, и много других повреждений не оста-
вляли никакого сомнения в том, что Укконен погиб насильственной
смертью, под ударом врагов.
Мы не видим надобности останавливаться на методах и всех под-
робностях раскрытия преступления, посколько пришлось бы повторять
лишь многое из того, что уже излагалось нами при анализе других
очерков.
Ограничимся поэтому лишь некоторыми отдельными замечаниями,
небезынтересными на наш взгляд не только для следователей, но и об-
щественных обвинителей, нарзаседателей.
Во-первых, своевременно были .приняты необходимые меры к тща-
тельному осмотру места преступления и точному фиксированию резуль-
тагов осмотра. Для наглядности и полноты картины произведено было
фотографирование места совершения преступления с имитацией воспро-
изводства расположения трупа, согласно показаниям очевидцев. Это
весьма облегчило уяснение показаний свидетелей относительно деталей
130
расположения постоялого двора, кухни, навеса и места, где обнаружен
был труп.
Во-вторых, путем экспертизы удалось установить, что гайка, кото-
рая фигурировала в деле в качестве вещественного доказательства, и
о которой один из обвиняемых Пулоннен утверждал, что ею он один
бил Укконена, не могла явиться орудием убийства. Тем самым в пока-
зании одного из обвиняемых, удалось установить ложь, и под давлением
вещественной улики обвиняемый вынужден был дать более правдивые
и более полно раскрывающие истину показания.
Экспертиза категорически установила, что смерть последовала от
множественного перелома костей черепа и повреждения вещества
мозга.
Расследование не пренебрегало ни одним из способов для собирания
доказательств. Так, например, была тщательно осмотрена одежда Суо-
каса и ввиду обнаружения подозрительных пятен часть ее была напра-
влена для экспертизы. Так как Суокас ссылался на кровотечение от
царапины, полученной им недели за 2 до убийства, произвели специаль-
ное освидетельствование и Суокаса для определения давности происхо-
ждения царапины и возможности такого кровотечения из него, чтобы
кровь капала и запачкала брюки. Было произведено даже химикомикро-
пическое исследование крови Суокаса для проверки тождества.
Вообще экспертиза в данном случае была использована в широких,
но в то же время действительно необходимых рамках.
В-третьих, путем продуманных допросов свидетелей удалось уста-
новить ряд существенных для раскрытия убийства деталей. Так, напри-
мер, удалось выявить такой факт: аглатовцы, в том числе Укконен, Са-
волайнен, Суокас и др. распивали чай. Один из них, Петров, был сильно
пьян и разбил посуду, за что был выведен из чайной. И вскоре же агла-
товцы стали уезжать домой. И вот когда находившаяся в это время в
чайной торговка яблоками Русакова, по просьбе хозяина постоялого
двора, хотела отнести шапку, забытую Петровым, во двор, и когда она
приоткрыла дверь, ее с руганью прогнал Суокас, он же крикнул, чтобы
погасили свет под навесом. Нетрудно понять, какое уликовое значение
приобретала эта деталь против Суокаса.
Ссылка Суокаса на Анну Агоннен, с которой он будто одновре-
менно выехал со двора, категорически опровергнута была свидетель-
ницей. Допросы некоторых свидетелей производились в присутствии
помпрокурора.
Нелишне попутно отметить и некоторые недочеты протоколов до-
просов, впрочем общие большинству следственных протоколов и обус-
ловливаемые самой системой протоколирования отдельных следственных
действий. Мы имеем в виду повторения в протоколах мно-
гих малосущественных фактов. Протоколы загромождены
многими мелочами, которые не только не помогают уяснить дело, но
часто затрудняют это.
В-четвертых, расследование сумело искусно выявить целый ряд
крайне существенных противоречий, как в объяснениях подозреваемых
в убийстве лиц (например, по вопросу о времени отъезда их из чайной),
так и при сопоставлении их с объективными данными. Это несомненно
послужило одним из стимулов к сознанию части обвиняемых, в том
*	131
числе и тех, которые первоначально упорно отрицали свою причастность.
Пулоннен на дознании заявил, что по делу ничего не знает. На
предварительном следствии показал, что он вместе с Агонненом решили
«побить» Укконена за то, что он задержал лошадь Николаева, отка-
зываясь ее дать владельцу. Когда Укконен из-под навеса подошел к
крыльцу, Агоннен его толкнул, а когда Укконен упал, то лежачего били
деревянной палкой с гайкой на конце и ногами по голове; Агоннен
стоял на крыльце и говорил, чтобы задали хорошенько.
Николаев показал то же, добавив, что в момент избиения присут-
ствовал Суокас.
После убийства Николаев и Пулоннен в ту же ночь заезжали к Суо-
касу. Сговорились втроем о даче показаний в угрозыске. ,
Кирияйнен видел лежачего окровавленного Укконена, но помощи
ему не оказал, полагая, что Укконена отвезет домой Агоннен. Когда же
последний опровергнул это, Кирияйнен объяснил свою пассивность не-
желанием запачкаться в крови из-за боязни, что это послужит против
него обвинительной уликой.
Расследованием твердо установлено было, что Саволайнен имел
злобу против Укконена и говорил Суокасу, что нужно его уничтожить.
Даже Суокас, который по вопросу об убийстве первое время упорно
держался тактики «знать ничего не знаю», затем «заявил о желании
показать правду» и указал, что присутствовал при том, как Пулоннен
и Николаев били Укконена.
Это же подтвердил и на суде: «Признаю себя виновным в том, что
видел, как били, но об этом не сообщил».
До конца отрицал свою вину Саволайнен, говоря, что никакой
злобы против Укконена не питал; что, выходя из чайной, видел лежа-
щего у крыльца человека.
Все это вместе взятое, плюс проникновение в политически бытовую
подоплеку преступления, позволило предварительному расследованию
не только правильно выявить всех участников убийства, но также пра-
вильно установить роль каждого участника, отделить организаторов
и вдохновителей от исполнителей. Это была довольно сложная задача,
если вспомнить, что на постоялом дворе в день убийства побывало до
40 граждан из деревни Аглатово и других деревень.
Главным организатором и вдохновителем убийства оказались быв-
ший предсельсовета Саволайнен и Суокас. Первый — кулак. Второй —
бывший батрак, кучер и дворник графа Шувалова, объединивший свое
хозяйство с кулацким. Прочие — два середняка: Кирияйнен и Николаев
и два бедняка, поддавшиеся подстрекательству Суокаса и Саволай-
нена.
Расследование убедительно установило, что убийство не было из
разряда «под пьяную руку». Оно являлось лишь осуществлением давно
задуманного плана. Под ложным предлогом Укконена выманивают из
помещения чайной во двор для того, чтобы здесь совершить над ним
расправу.
В заключение отметим еще один штрих, характеризующий методы
раскрытия убийства Укконена. Первоначально по делу по подозрению
в убийстве задержаны были, помимо впоследствии признанных винов-
ними, 19 граждан, находящихся в чайной в момент убийства. В конеч-
ном счете оказалось, что эти 19 граждан никакого участия в престу-
плении не принимали, да и по существу нельзя было, конечно, пред-
положить, что столько людей принимало участие в убийстве. Хотя мас-
совое задержание в данном случае привело к некоторым положитель-
ным результатам, тем не менее признать такой метод правильным и це-
лесообразным нельзя. Он противоречит категорическим требованиям
правительства, запрещающим неосновательное привлечение к уголов-
ной ответственности. Но что безусловно полезно для целей раскрытия
преступлений, — это своевременные допросы свидетелей в такой сте-
пени, которая исключала бы возможность влияния на них со стороны
заинтересованных в запутывании дела лиц. В данном случае только
после освобождения из-под такого влияния удалось получить показание
одного из очевидцев убийства, свидетеля Александрова, который вначале
ничего существенного не показал, именно, под влиянием уговоров орга-
низаторов и участников убийц. А затем дал показание, которое при-
надлежит к числу показаний, имеющих решающее уликовое значение
по делу.
Приблизительно в половине седьмого вечера, выходя во двор к своей
лошади, свидетель увидел стоявшего на крыльце Суокаса. Последний
при виде свидетеля кому-то крикнул: «Погаси свет». Во время нахо-
ждения у лошади свидетель увидел, как с заднего конца дворового под-
навеса по направлению чайной шел Укконен. Когда Укконен был у
крыльца, послышался какой-то удар. Присмотревшись, свидетель увидел,
что Укконен лежит на земле, а Суокас наносит ему удар каким-то
предметом. Нанеся несколько ударов, Суокас вскочил в свои сани и
сразу уехал со двора, причем лошадь его была уже приготовлена к
отъезду: была в полной запряжке, без привязи и стояла головой в
выездные ворота. Сильно потрясенный, он зашел в чайную за односель-
чанином и с ним уехал домой. На очной ставке с Суокасом Александ-
ров подтвердил свои показания. Соукас утверждал, что свидетель кого-
то другого принял за него.
-----•-----
Полагая, что Магомет Абакаров мертв, преступники поспешили
скрыться.
Для того чтобы умертвить его, они сделали все от них зависящее:
один схватил его в охапку, остальные трое каким-то тупым орудием
били по голове, пока он не потерял сознания и окровавленный пал на
мерзлую землю. Это было часов в 12 в одну из декабрьских ночей
1928 г. в ауле Нижне-Мансуровском (Черкесской области). До утра
лежал он в тяжелом забытьи. Утром очнулся, пришел в себя и кое-как
дотащился до своей землянки.
Через два дня, немного оправившись от тяжелых побоев, написал
заявление в Отдел ГПУ Карачаево-Черкесской автономной области.
Так возникло настоящее дело.
Из четырех нападавших он совершенно ясно успел опознать только
двух: Маулата Берибасова и Кинжали Зитляужева.
Первый — 29 лет, ногаец, малограмотный, семейный, когда-то слу-
133
жил в белой армии, состояния ниже среднего. Второй — 28 лет, йдгасц,
бедняк.
На следствии и суде Зитляужев, признав свою вину и свое личное
участие в покушении на жизнь Магомета Абакарова, подтвердил также
участие в преступлении и гражданина Берибасова.
Расследование выявило и тех, в чьих интересах и по чьему под-
стрекательству эти люди пытались убить Магомета Абакарова.
Осман Дюрменов и Каплан Казаков — вот кто организовали поку-
шение, разработали план и подбили на этой дело Берибасова и Зитляу-
жева.
Дюрменов и Казаков — колоритные фигуры настоящего процесса. В
течение ряда лет они были воротилами Нижне-Мансуровского аула, че-
редуясь и сменяя друг друга на посту предаулсовета, возглавляя и дру-
гие учреждения аула.
На кого ориентировались эти почтенные люди за все длительное
время, в течение которого они стояли у кормила управления аулом?
Несколько лет тому назад они держали самую тесную связь с бан-
дитской шайкой, терроризировавшей окрестность. Главари банды в
1926 г. открыто приезжали в аул и устраивали пирушки у Дюрменова,
где встречали радушный прием. Бандиты в свою очередь не оставались
в долгу и щедро оставляли гостеприимным хозяевам награбленное иму-
щество, перепродажей 'которого Дюрменов приумножал свое на первый
взгляд середняцкое хозяйство.
Впоследствии, в 1928 г., когда банда была уничтожена, Дюрменов по
старому знакомству постарался, чтобы жене убитого бандита Васюка
выдали из ЕПО большое количество мануфактуры. Широкой поддерж-
кой Дюрменова и Казакова пользовались также муллы и эффенди.
Аулсовет поместили в доме эффенди, и это означало не только пере-
плетение нарядов и бумаг сельсовета с делопроизводством по корану и
шариату. Смычка тут была более глубокая. Дюрменов усердно посещал
мечеть. При благосклонной поддержке предаулсовета Дюрменова в ауле
Верхне-Мансуровском созывается съезд мулл. С благослове-
ния и разрешения того же Дюрменова муллы безнаказанно и
открыто собирают специальный налог с населения
для оплаты своих фининспекторских счетов. Золотое было время для
мулл и эффенди, в ауле Верхне-Мансуровском!
Много бедняков претендовало взять обслуживание кольцевой почты.
Но руководители сельсовета Дюрменов и Казаков сговорились и, дей-
ствуя стачкой, на торгах выгодно выторговали это дело себе.
Казаков — торговец с дореволюционным барышническим стажем,
спекуляцией и барышничеством продолжал заниматься и во время
службы своей в качестве предсельсовета, и в этом ему содействовал
Дюрменов.
Дюрменов прославился еще и таким эпизодом. В 1928 г., когда со-
зывались выборные собрания женщин-крестьянок аула, председатель
обкома ВКП(б), не зная языка ногайцев, просил Дюрменова перевести
свою речь на ногайский язык. Дюрменов при переводе речи сознательно
исказил ее смысл. В этом переводе получилось так, будто бы предста-
витель обкома советует избирать в совет исключительно зажиточных
крепких хозяев, которые только и могут руководить советом, но ни
134
в коем случае не бедноту, которая и со своими делами как следует
справиться не умеет.	' у
Все, однако, до поры до времени.
Беднота и середнячество аула становились активнее. Если муллы
и эффенди выдвинули Дюрменовых и Казаковых, беднота сумела в про-
тивовес им выдвинуть Магомета Абакарова. Лезгин из Дагестана, мало-
грамотный, но с крепким классовым инстинктом неимущего полупроле-
тария и с крепкой ненавистью к кулачеству и кулацким ставленникам
он возглавил наступление бедноты на кулачество. «Адыче-Ксаунье»,
так называется областная газета, в которой одна за другой стали по-
являться стрелы-заметки, направленные против кулацких преступных
проделок в ауле Верхне-Мансуровском. И муравейник кулаков, мулл,
эффенди с их ставленниками в сельсовете был не на шутку встревожен.
Слишком резкий и яркий свет излучали обличительные заметки на
истинное положение вещей в ауле.
Не могло остаться секретом, кто является автором разоблачитель-
ных заметок.
Сначала Дюрменов и Казаков пытаются уговорить аулкора Маго-
мета Абакарова прекратить свою работу в газете: «Живи с нами в миру.
Тебе же будет лучше».
Когда уговоры не привели ни к чему, и в газете продолжали по-
являться заметки о кулацких проделках в ауле Верхне-Мансуровском
(в частности, об издевательстве Дюрменова над беднячкой-вдовой и
неуплате ей условленных денег за перевозку молотилки), прибегли к
другому методу — травле.
«Надо выселить Магомета Абакарова. Магомет поганит аул».
Но осуществить выселение было невозможно, так как бедняцко-
середняцкое население аула этой травле не поддавалось. Тогда бывшие
воротилы и пришли к решению убрать с пути ненавистного аулкора,
уничтожить его физически, а чтобы самим оказаться в стороне, стали
науськивать на расправу других.
Как выяснилось на суде, с предложениями убить аулкора они обра-
щались не только к тем, кто в конце концов согласился взять на себя
выполнение гнусного дела, но и к другим.
Было сделано несколько покушений. Зная, что Абакаров иногда
выпивает, несколько раз пытались использовать его слабость для того,
чтобы убить пьяного. И, наконец, как им казалось, довели свое наме-
рение до конца, когда в начале декабря на (возвращавшегося домой со
свадьбы товарища) Магомета Абакарова напали кулацкие наймиты, и
он остался лежать на снегу без признаков жизни, окровавленный от
тяжких побоев.
Они просчитались. Магомет Абакаров остался жить. Им же при-
шлось держать ответ перед пролетарским судом. Дело слушалось 3/4
апреля 1929 г. Навряд ли кто станет утверждать, что приговор суда,
которым Дюрменов и Казаков были осуждены к семи годам лишения
свободы и строгой изоляции, а Берибасов к пяти годам и Зитляужев к
двум годам, слишком суров.
135
Учитель-общественник, проводящий классовую линию в своей обще-
ственной и производственной работе, также все чаще берется под при-
цел кулачества.
Несколько кратких цифр красноречиво говорят об остроте вопроса
с защитою просвещенца-общественника от кулацкого террора.
За период август 1928 г. — май 1929 г. в ЦК Союза работников
просвещения были зарегистрированы 152 случая преследования передо-
вых общественников на почве общественной работы, в результате —
11 убийств, 19 покушений, 6 ранений, 13 избиений, 3 поджога, 4 случая
экономического бойкота, 2 самоубийства и т. д.
Из причин, вызвавших преследования, материалы указывают на
активную борьбу с кулачеством (14 случаев), работу с беднотой (10 слу-
чаев), селькорство (6), организацию коммун и колхозов (2), раскрытие
растрат и злоупотреблений (4), борьбу с антисемитизмом (2). Преобла-
дающее число преследований (98) падает на участие в перевыборах со-
ветов (участие в избирательных комиссиях, выявление лишенцев, агита-
ция против кандидатур кулачества).
Из 20 случаев покушений 15 были на почве активного участия про-
свещенцев в классовой борьбе во время перевыборной кампании.
Таким образом волна кулацкого террора, направленная против пере-
довых просвещенцев деревни, весьма велика, и пока еще мы не мо-
жем констатировать снижение этой волны.
Давая несколько очерков о террористических выступлениях против
учителей-общественников, мы думаем, что они помогут читателю
уяснить себе не только конкретную обстановку отдельных преследова-
ний, но и факторы, благоприятствующие им, и вместе с тем дадут мате-
риал и для некоторых практических выводов.
-----•-----
Процесс о самоубийстве учительницы Лапшиной...
Детали его в достаточной мере освещены в печати, поэтому ограни-
чиваемся лишь беглым анализом наиболее характерных моментов про-
цесса.
В Благоуновском районе Калязинокой волости была значительная
кулацкая прослойка, пользовавшаяся влиянием как на середняка, так и
на бедноту. Подкупами, спаиванием, и запугиванием бедноты достига-
лось это влияние. Результаты давали о себе знать на каждом шагу.
В ряде деревень население отказывается проводить самообложение.
В одной из деревень кулацкая часть открыто агитирует за организа-
цию «крестьянского союза», вывесив даже соответствующий плакат.
В такой обстановке в селе Никитском начала работать молодая учи-
тельница Лапшина.
Будучи активной общественницей, она с первых же шагов своей дея-
тельности вступила в резкий конфликт с окружающей обстановкой ку-
лацкого засилья. Поддерживая тесную связь с партийной ячейкой, она
приняла энергичное участие в проведении самообложения, выявлении
скрытых объектов обложения, распространении займов и в других
мероприятиях, проводимых советской властью в деревне.
Такую же линию вела Лапшина и в области своей непосредственной
производственно-просвещенской работы. С ее приходом в школе по-
136
веяло свежим, советским. Лапшина потребовала введения в школьный
совет представителей общественных организаций. Она поставила вопрос
о классовом подборе учащихся, о распределении учебников преимуще-
ственно среди детей бедноты. Заговорила о новых методах преподавания.
Это была революция в жизни местной школы, где до этого царили
порядки и нравы в стиле заведующей школы Никольской.
Что это был за стиль? Кто такая Никольская?
Никольская, дочь служителя культа, по своей идеологии и работе
примыкала к кулачеству. Учила детей по старинке, хорошо относилась
к детям зажиточных, мало обращала внимания на детей бедноты.
Нетрудно понять, как была встречена молодая учительница Лап-
шина. Ее с первых же шагов работы взяли «в штыки». Дружным! спло-
ченным фронтом против нее выступило все, что в селе было кулацкого,
антисоветского. Торговка в прошлом и ярая подкулачница в настоящем
Мраморнова, дьякон Александров, председатель церковного совета Ка-
пустин и еще им подобные субъекты во главе с (шокированной четкой
классовой работой учительницы Лапшиной) Никольской повели система-
тическую изо дня в день, из часа в час враждебную кампанию против
Лапшиной.
Цель кампании была вполне определенная, — добиться во что бы то
ни стало дискредитации Лапшиной, восстановить против нее население,
выжить ее не мытьем, так катаньем.
Что же касается средств, то не брезгали ничем, памятуя правило,
что благородная цель оправдывает всяческие средства. Поползли, как
черные змеи, слухи по селу о «развратном» поведении учительницы Лап-
шиной, о ее физической и моральной нечистоплотное™, о развращении
ею детей. Пусть в этах случаях не было ни на йоту истины, — свое
грязное дело они делали: «Клевещи. От клеветы что-нибудь да оста-
нется!»
Правда, Лапшина по мере своих сил и выдержки старается игнориро-
вать эту травлю и не отступает от своей борьбы.
В сентябре 1928 г. со всей остротой ставит перед волостной ячейкой
вопрос о том, что заведующая школой Никольская проводит неправиль-
ную классовую линию, что необходимо принять какие-либо меры. Секре-
тарь волкома партии предложил фракции ВКП(б) тщательно обследовать
школу, удалить оттуда чуждый элемент, в частности и заведующую шко-
лой, как подкулачницу.
Обследование и было произведено 5 октября 1928 г. членом вика.
Оно установило, что Никольская пользуется доверием и авторитетом
у зажиточной части населения и духовенства, которые в то же время
враждебно относятся к Лапшиной.
Какой из этого вытекал вывод? Во всяком случае не тот, который
сделал обследователь, предложивший две комбинации: или снять с ра-
боты Никольскую и Лапшину, или одну Никольскую. А за что снять и
Лапшину, так и осталось секретом обследователя. За то ли, что она
отчетливо поставила вопрос о классовой линии в школьной работе, илй
за то, что она «не ужилась» с Никольской. Неизвестно. Но как бы то
ни было, результат обследования, результат первого обращения и
сигнала учительницы Лапшиной в местный руководящий орган был пла-
чевный для Лапшиной. Никольская остается на месте, постановление о
137
снятии ее местными органами в жизнь не проводится. Остается на
месте и учительница Лапшина, но остается для того, чтобы быть
мишенью еще более обостренной, еще более разнузданной травли
и клеветы. Неуспех ее первого обращения за поддержкой в волком
окрыляет кулацко-поповскую свору и их ставленников на дальнейшее
развертывание кампании против Лапшиной. Теперь уже не ограничи-
ваются сплетней. Пишут анонимки и заявления, вторгаясь в интимный
мир Лапшиной, оскверняя его.
Тогда по настоянию волисполкома в дело вмешивается уездный отдел
народного образования, «уоно». Уоно высылает целую комиссию для
обследования положения вещей в школе. По сути, однако, стержнем
обследования фактически явилась проверка слухов и сплетен, в таком
изобилии окружавших учительницу Лапшину.
С надеждой и верой встретила уоновскую комиссию Лапшина: нако-
нец-то удастся положить конец наглой и лживой кулацкой атаке. И, дей-
ствительно, комиссия констатировала, что в работе Лапшиной никаких
существенных недостатков не имеется. Но... и на этот раз надежда
Лапшиной на элементарную защиту была опрокинута самым жестоким
образом.
«Ввиду плохих отношений между Лапшиной и населением перевести
ее в другую школу, заведующей же Никитской школой оставить Ни-
кольскую».
Таков был вывод уоновской комиссии, которая нисколько не потру-
дилась вникнуть в подлинную социально-политическую обстановку дела.
«Ввиду плохих отношений между Лапшиной и населением.. .»
О каком населении идет речь? Есть в селе Никитском поповско-
кулацкая клика, которая хорошо относится к своей ставленнице Ни-
кольской. Есть прочая масса населения, которая не имеет никаких
оснований быть недовольной Лапшиной, проводящей классовую линию.
Есть, наконец, определенные сигналы о влиянии кулачества, об орга-
низованной травле.
И обстановка была не настолько уже сложна для того, чтобы блу-
ждать между двух сосен. Если бы... если бы комиссия уоно проявила
больше классовой чуткости и желания проникнуть в суть обстановки,
но комисия тут ничего более не увидела, кроме склоки, классовый мо-
мент проглядела.
Комиссия предложила принять обратно детей священнослужителей
и кулаков, исключенных из школы по настоянию Лапшиной.
Когда же Лапшина, узнав о решении комиссии, не явилась на ра-
боту, уоно постановил Лапшину за неявку на работу со службы уво-
лить.
Но вот перед Лапшиной засверкала еще одна надежда на реабили-
тацию: в Калязинскую волость прибыла смотровая комиссия газеты
«Кимрский Путь». Но и эта надежда не оправдалась.
Члены комиссии Иванов и помпрокурора Любошин созвали общее
собрание в школе. На собрании тон задавала кулацкая часть, и все, что
можно было сказать клеветнического об учительнице Лапшиной, было
сказано вдоволь.
Не разобравшись в обстановке, поддавшись впечатлению общего
собрания, приняв кулацкие нападки за чистую монету самокритики,
138
иомпрокурора в «Кимрском Пути» помещает фельетон «Полуразвра-
щенная идиотка у классной доски».
«Полуразвращенная идиотка у классной доски»—это, разумеется
Лапшина.	’
Ни один другой очередной номер газеты «Кимрский Путь» не имел
такого сбыта в селе Никитском, как тот, в котором к позорному столбу
была пригвождена учительница общественница Лапшина, к великому
злорадному торжеству поповско-кулацкой клики.
А Лапшина?
Она продолжает борьбу. Она обращается в редакцию «Кимрский
Путь» с просьбой поместить опровержение фельетона. В сотый раз до-
казывает свою правоту, протестует против травли, вновь и вновь вскры-
вает классовую подоплеку вопиющей истории. Требует нового более
глубокого и умелого расследования. Но чиновник от редакции отказы-
вает вновь проверять факты и вновь заняться этой историей. Редакция
наоборот, настаивает на немедленном устранении от работы учитель-
ницы Лапшиной.
В одно прекрасное утро является к учительнице Лапшиной милицио-
нер с требованием немедленного освобождения помещения, занимаемого
ею в школе. На вопрос Лапшиной, куда же деваться, милиционер дает
издевательский совет поселиться у попа. Выброшенная на улицу, окле-
ветанная, опозоренная учительница Лапшина была покинута всеми,
кроме батрачки Блинцовой, приютившей ее в своей избе.
Обращаться в профсоюзную инстанцию, волпрофместком, было бес-
полезно: здесь осели поповские и купеческие.сынки, здесь определенно
сочувствовали Никольской, а не Лапшиной, для защиты которой не уда-
рили палец о палец. И раздавленная единым враждебным фронтом попов-
ско-кулацкой клики и бездушного бюрократизма учительница Лапшина
была сломлена.
Батрачка, у которой она поселилась, начинает замечать, что Лап-
шина не принимает пищи. Тщетно уговаривает ее батрачка, тщетно
бьет тревогу по селу Никитскому. После двухнедельной голодовки, пере-
везенная, наконец, в больницу, не приходя там в сознание, Лапшина
умерла.
Процесс глубоко взволновал и приковал к себе внимание советской
общественности. Зав. у оно и зам. редактора были сняты с работы. Вол-
ком рабцроса распущен. Трем работникам упроса объявлен выговор.
Виновники травли получили достойную кару по суду.
Но отсюда еще не следует, что осталось только радоваться востор-
жествовавшей справедливости.
Трагедия учительницы Лапшиной могла быть предотвращена, ку-
лацко-поповская атака могла и должна была быть отбитой более свое-
временно и менее дорогою ценою. Это, во-первых. А во-вторых, уроки
дела Лапшиной еще не всюду усвоены. Еще то и дело продолжают мель-
кать сообщения об эпизодах, в той или иной мере аналогичных траги-
ческой развязке по делу Лапшиной.
Один из них —дело учительницы Ивановой.
-----®-----
139
Прямо со школьной скамьи комсомолка Вера Иванова приехала учи-
тельствовать в село Молодой Гуд (Ржевского уезда). Горячо принялась
за работу. А через несколько недель после приезда бросается с пло-
тины в речку.
Первая попытка самоубийства не удалась: Веру Иванову случайно
спас прохожий. За первой последовала другая. Поздним декабрьским
вечером на школьном чердаке Вера Иванова повесилась.
«Больше нет сил, кончаю с собою».
Комиссия из представителей профсоюза, уоно, комсомола, милиции,
волкома партии признала, что причина самоубийства — психическая
неуравновешенность!
«Начиталась Есенина, разочаровалась в жизни».
«Позорное дезертирство», — так квалифицировала поступок Ива-
новой комсомольская организация.
Наконец подруга покойной и ее заместительница по школе, Покров-
ская, объяснила смерть подруги неудачной любовью. Эту версию сма-
ковали и в надгробной речи.
Потребовалась партийная чистка, перемена руководителей в воло-
сти и уезде для того, чтобы дело Ивановой выступило в истинном свете.
И тогда оказалось, что Есенин и романические «разочарования любви»
тут решительно не при чем. Оказалось, что причина смерти Ивановой
носит глубокий политический характер и связана с обострением клас-
совой борьбы. Не отвергнутая любовь, а извращения партийной жизни
сыграли зловещую роль в трагедии Ивановой.
82% крестьянских дворов в волости были переведены на хуторские
хозяйства. А имевшиеся в волости 4 коллектива больше компрометиро-
вали, чем укрепляли идею колективизации. Единственный совхоз умуд-
рился вести свое хозяйство так, что урожай получился у него меньше,
чем в индивидуальном хозяйстве.
Классовой борьбы в волости руководители умудрялись «не заме-
чать». Работой с беднотой те же руководители себя не утруждали.
Лозунг о самокритике принят был к сведению и подшит к делу. Моло-
дым просвещенцам, пытавшимся всерьез воспользоваться самокрити-
кой, недвусмысленно заявляли: «Кнутом вас гнать нужно, тогда будете
лучше работать».
Тон задавала сплоченная реакционная группа старых
педагогов. Председатель месткома и глава реакционных педагогов
Королев — бывший офицер. Его помощник Беляков — организатор по-
встанческого комитета, устроившего восстание в волости в 1918 г. Учи-
тель Зотов — б. царский офицер. Учительница Потасова— жена б.
управителя бакинскими нефтяными промыслами.
Молодые же просвещенцы систематически выживались этой шайкой.
В 1925 г. приезжает учительница Михайлова и пытается внести свежую
струю, но не выдерживает гнетущей обстановки и уходит. Уходит моло-
дая учительница Образцова. Ее однофамилица, другая учительница
Образцова, затравленная шайкой Королева, кончает самоубийством.
Уходят Медведева, Андреева, Жатова...
Остается на месте группа Королева. Эта же среда довела до само-
убийства и Веру Иванову.
Искать против этой группы защиту на месте не у кого было.
140
Не председатель же волкома мог оказать поддержку Ивановой
Этот самый, которой в притоне у лишенки Немиловой устраивал после
учительских конференций афинские ночи, оставляя ночевать с собой
учительниц, и изнасиловал сопротивлявшуюся ему учительницу Кус-
тову.	у у
Не лучше были и прочие местные работники — председатель вол-
исполкома, секретарь комсомольской ячейки, активист-комсомолец,
агроном, пристававшие к учительницам с гнусными предложениями.
На деле Ивановой особенно ярко вскрывается роль реакционной
прослойки учительства в травле передовых элементов.
-----в-----
Еще несколько беглых отрывочных иллюстраций из серии дел о
преследовании учителей-общественников.
Террористические выступления против просвещенцев, как указыва-
лось, особенно часты в периоды перевыборных кампаний в советы.
В Маловишерском районе (Ленинградской области) произведено
было вооруженное нападение на политпросветинструктора, принимав-
шего активное участие в перевыборах советов. Инструктор случайно
остался жив, так как пуля пролетела мимо (1929 г.).
На той же почве имело покушение на убийство учителя Алексан-
дрова в Ивантевском районе Пугачевского округа (1929 г.), учителя
Барановской школы Лаптевского района Раевского и ряда других учи-
телей.
Газета «Нижегородская Коммуна» (4 апреля 1929 г.) бьет тревогу:
«Ж изнь учителя А. В. Шумилова в опасност и».
Оказывается, из местных граждан, главным образом лишенцев,
сорганизовалась кампания, начавшая преследовать учителя Шумилова.
Причина — работа Шумилова в избиркоме в селе Салган, в которой он
настойчиво проводил линию в интересах бедноты и проявил большую
энергию в составлении списка лишенцев. На Шумилова уже было два
нападения, случайно не закончившиеся трагически.
Кулачество ожесточенно преследовало учителей и за антирелигиоз-
ную работу.
В станице Приближенной учитель Жук, член ВКП(б) и активный
селькор, вел энергичную борьбу с религиозными предрассудками.
В антирелигиозной пропаганде и в работе среди станичной бедноты
принимала большое участие и заведующая избою-читальней Склярова.
Предательским выстрелом из-за угла учитель Жук был убит, а избачка
Склярова тяжело ранена.
Из разнообразного ассортимента других видов кулацких вылазок
характерен пример, описанный группой бедноты в газете «Кустарный
Край» от 21 апреля 1929 г. (г. Ленинск).
При распределении леса в деревне Манихинской Зайцевской вол.
члены сельсовета Рябов и районный председатель Медведев на сходе
заявили, что беднота будет платить за лес наравне со всеми.
«Никаких привилегий бедноте не дадим».
Разумеется, предложение это дружным хором было одобрено зажи-
точной частью, присутствовавшей на сходе.
141
Круглов, работавший по ликвидации Неграмотное:и, выступил про-
1 и в этого предложения, доказывая неправильность его и недопусти-
мость в советском государстве приравнивать ставки бедняков и кулаков.
Это выступление не понравилось рыцарям «равенства». И через ко-
роткие время после этого собрания в во.тисполко.м поступает заявление,
что Круг.тов-де плохо работает в школе. Волисполком заявлению дал
«ход» и снял Круглова с работы.
В уезде также не удосужились как следует разобраться в деле.
Помог протест группы бедноты в газете «Кустарный Край».
Другой пример.
В селе Криуши кулачеству не угодил учитель Ксенофонтов, свыше
девятнадцати лет работавший на учительском поприще. Не угодил же
гем, что, участвуя в избирательной кампании, помог выявить некото-
рых лишенцев. Как на это реагирует кулачество?
Пользуясь своим влиянием на малоимущую часть населения, оно,
во-первых, провалило кандидатуру Ксенофонтова на выборах в совет,
а зачем, не ограничиваясь этим, добилось лишения Ксенофонтова зе-
мельного надела в то время, когда он лежал больной.
Наконец одной из своеобразных форм кулацкого преследования
является экономический бойкот общественников. Из фактов
этой области вологодская газета «Красный Север», от 26 апреля 1929 г.
сообщает о таком казусе: «В деревне Демьянцево активное участие в
работе с беднотою принимала местная учительница Малевинская. По
науськиванию кулацких элементов отказываются продавать ей про-
дукты. Зачастую она, имея семью в 4 человека, вынуждена была жить
впроголодь, получая только ничтожный паек с местного ссыпного
пункта.
А вот сообщение из Хабаровской газеты «Тихоокеанская Звезда»,
от 20 марта 1929 г.: «В селе Духовском вся зажиточная кулацкая про-
слойка бойкотирует учителей своей деревни за то, что они участвовали
на собрании бедноты и в обсуждении вопроса о хлебозаготовках. Им
отказано не только в хлебе, но во всех продуктах питания».
Аналогичное сообщение имеется из ряда других районов.
Из них видно, что экономический бойкот — один из довольно рас-
пространенных методов борьбы кулачества с просвещенцами-обще-
ственниками.
-----®-----
Выводы ясны. Они сделаны, в частности, на заседании Президиума
ЦК Союза просвещения 2 мая 1929 г.
Во-первых, факты кулацких расправ и преследований в отношении
передовой группы просвещенцев-общественников участились и носят в
большинстве случаев организованный характер.
Во-вторых, в борьбе с передовой группой просвещенцев кулачество
ищет и находит опору в реакционных элементах деревенского учитель-
ства, по большей части — в лице выходцев из классововраждебной
среды. Такие члены союза, ведущие явно или тайно линию смычки с
кулачеством, должны беспощадно разоблачаться.
В-третьих, со стороны советских, общественных и профсоюзных
организаций в ряде случаев не наблюдается достаточной бдительности
1-12
и чуткости к защите просвещенцев-общественников, а в отдельных слу-
чаях, наоборот, проявляется формально-бюрократическое отношение и
неумение разобраться в конкретной обстановке классовой борьбы
сползания с классовых рельс.
Поэтому снятие с должности, досрочные выборы, роспуск, отзыв а
в необходимых случаях и привлечение к уголовной ответственности
должны быть применены в отношении работников (и организаций), ко-
торые проявляют свое нежелание, халатность или неумение разобраться
в обстановке классовой борьбы, формализм или небрежность в защите
общественников.
В БОРЬБЕ С ОБЩЕУГОЛОВНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ.
Социалистическое наступление требует усиления борьбы не только
с должностной, кулацкой, но и бытовой преступностью. Хулиганство,
самогонщика, скотокрадство, поджоги и т. п. виды преступности явля-
ются серьезнейшим тормозом на пути социалистического строитель-
ства.
Неслучайно самокритика, печать заострили уже более года свое вни-
мание на работе суда, прокуратуры, главным образом рассматривая их
как органы борьбы с преступностью.
«Герои» общеуголовной бытовой преступности, как это можно ви-
деть на целом ряде фактов кулацкого террора, играют в последнем до-
вольно видную роль, часто становясь прямым орудием кулацких расправ.
Но смычка кулацкого террора с элементами преступного мира на-
лицо не только тогда, когда последние выступают как прямое орудие
кулацких расправ. Объективно она Имеется и тогда, когда террористи-
ческий акт совершается на почве усиления борьбы с бытовой преступ-
ностью.
----Ф------
С этой точки зрения весьма характерным является, например, поку-
шение, совершенное в селе Ивановке Клинцовского у., Брянской губ.
3 января 1929 г. на рабочего Калининского завода члена ВКП(б) Павла
Толкачева. Толкачев по заданию Клинцевского уездного комитета пар-
тии и уездного исполкома проводил в селе кампанию перевыборов сель-
совета.
Выступая на собраниях, Толкачев серьезное внимание уделял и во-
просу борьбы с преступностью. Это вызывалось необходимостью. Пре-
ступность в селе Ивановке была сильно развита: воры и хулиганы
буквально терроризовали деревню. В связи с участившимися кражами
овец и коров, по предложению Толкачева в деревне был произведен вне-
запный обыск у ряда граждан, давший положительные результаты.
Преступный мир деревни всполошился. Илларион Мельников, имев-
ший тесную связь с этим миром и являвшийся верховодом всякого рода
хулиганских выходок (за одну из них был удален с собрания, проводи-
мого Толкачевым), организовывает и покушение на Толкачева. Для
этой цели подбираются еще два помощника: один — Руденков, извест-
ный под кличкой «Байдак», другой — Алексеенко с кличкой «Солобуд».
148
Около 10 часов вечера 3 января 1929 г., предварительно выпив и
вооружившись наганом и обрезом винтовки, эта теплая компания
устроила засаду на тропинке, идущей к деревне от школы, где в это
время Толкачев с товарищами заканчивал оформление стенгазеты. По-
кушение окончилось неудачно: один из нападавших был убит ответным
выстрелом Толкачева.
На суде обвиняемые сознались, причем выяснилось, что инициатором
покушения был Мельников, возмущенный, в частности, тем, что в стен-
газете о нем готовилась статья, как об атамане преступного сброда.
Приговором выездной сессии Брянского губернского суда от 12/13
мая 1929 г. Мельников и Алексеенко были присуждены к расстрелу.
-----э---—3
В ночь на 18 октября 1929 г. в селении Радловка Богородского
округа (ЦЧО) были подожжены клуни у гражданина Гладышева. Затем
поджигатели прибежали к председателю сельсовета Нефедову и, посту-
чав в окно, крикнули: «Пожар!»
Нефедов выскочил из своей избы и побежал к месту пожара. В это
время поджигатели в числе 4 человек произвели в Нефедова залп из
винтовки. Когда Нефедов, будучи тяжело ранен, упал, преступники
обыскали его, забрали 100 руб. денег и, направившись к постройкам
Нефедова, подожгли и их.
Как выяснилось при расследовании, данное преступление также со-
вершено было на почве мести за энергичную борьбу председателя сель-
совета с преступными элементами села.
Граждане Рогозины, которые вместе с 16-летним Нефедовым (одно-
фамильцем председателя сельсовета) совершили поджог и покушение
на председателя сельсовета Нефедова, принадлежали к числу профессио-
нальных преступников. Один из них был притоносодержателем преступ-
ных элементов. Другие здесь находили убежище. Все они прославились
множеством краж. Крали скот, мед, холст и т. д.
Председатель сельсовета Нефедов начал энергичную борьбу с пре-
ступной шайкой. Он неоднократно ставил вопрос на общих собраниях,
i-ризывал на помощь общественность. В результате некоторые из пре-
ступных элементов были привлечены к ответственности и осуждены.
Это и послужило мотивом к преступлению в ночь на 18 октября.
-----в-----
Исключительным по своему зверству является акт мести самогонщи-
ков, разыгравшийся кровавой трагедией на хуторе Павловском.
На Павловских хуторах Зырянского района, Томского округа жили
близкие родственники Олейниковы — Павел и Иван и шурин послед-
них Петр Бабков, составляя тесно спаянную группу. На расстоянии
около двух верст от них жил бывший батрак эстонец, Класс Угу.
В течение трех лет до описываемых событий Олейниковы занима-
лись в крупных размерах выгонкой самогона, обзавелись солидным са-
могонным аппаратом, в котором вмещалось от 150 и более ведер барды.
Они широко «обслуживали» население всей окрестности окружающих
хуторов, которое не только покупало самогон у Олейниковых, но и
144
сдавало им свою муку для производства самогона Олейниковы перего-
няли самогон по цене 30 коп. за четверть.
Дела самогонной фабрики шли великолепно, причем главной клиен-
турой было кулачество. Опасаться репрессии со стороны сельсовета не
приходилось потому, что, во-первых, Павел Олейников был сам членом
сельсовета, а председатель сельсовета Парахневич был свой человек на
которого можно было вполне положиться, что он не только не выдаст
но, по возможности, и предупредит о грозящих опасностях.
Однако 5 февраля 1928 г. Олейниковы были накрыты милицией в
самый разгар «производственных операций». Аппарат был конфискован.
Возникло уголовное дело.
Олейниковы, однако, не были из тех людей, которые при первой не-
удаче отказываются от прибыльного дела. Через несколько недель они
соорудили вместо уничтоженного новый, еще более грандиозный аппа-
рат, и «производство» вновь пошло полным ходом.
29 мая был торжественный день у Олейниковых. Для торжества бра-
косочетания Петра Бабкова было заварено барды целых 150 ведер.
Вдруг разразилась новая катастрофа, сорвавшая весь «производствен-
ный план» Олейниковых. Неожиданно опять нагрянул участковый мили-
ционер, арестовал аппарат, уничтожил всю приготовленную барду, со-
ставил протокол, обязал явиться в сельсовет в деревню Павловское.
В сельсовете после допроса самогонщиков отпустили, после чего Бабков
с невестой зарегистрировались и перед закатом солнца пошли к отцу
невесты. Свадебный пир не удался.
Тут и созрело решение жестоко отомстить тем, кого Олейниковы
подозревали в разоблачении и доносе.
Подозревали же в этом соседей-хуторян, Тирик Вакса и Угу Класса.
Подозрение против них возникло еще после февральского провала. И в
отношении Класса уже тогда была проделана прелюдия к мести.
Однажды к самогонщику пришел Класс Угу и просил продать само-
гон. Иван и Павел Олейниковы угостили его самогоном до потери созна-
ния, а когда Угу свалился, вытащили из костра горящую головешку и
положили ему на руку, отчего одежда прогорела и на руке остались
следы ожога.
В день второго «провала», в то время как участковый милиционер
конвоировал застигнутых в лесу самогонщиков Бабкова и Михаила
Олейникова на хутор для составления протокола, навстречу из леса
случайно вышел Вакс. Эта встреча укрепила Олейниковых и Бабкова в
их подозрении и в отношении Вакса.
Посидев около часа в доме отца невесты и досадуя на неудавшуюся
свадьбу без самогона, они решили немедленно разделаться с Классом
Угу и иТриком Ваксом.
Мысль подал Иван Олейников, и она встретила полное одобрение со
стороны Бабкова. Обдумали план. В основных чертах он сводился к
следующему: зайти домой и распить для храбрости оставшуюся и за-
прятанную в кустах бутылку самогона «первака», тут же всем воору-
житься, так как в доме Угу Класса двое здоровых и сильных мужчин
(Ваксу Тирику хотя и было 60 лет, но он еще был мужчина крепкий);
выманить под каким-либо предлогом на улицу Класса Угу, убить, а дом
поджечь.
11 Социалистическое наступление и кулацкий' террор.
145
Глубокой ночью банда, вооруженная двухстволкой, дробовиком,
обоюдоострым кинжалом и стягами подкралась к избе Класса Угу. Здесь
все спали крепким сном. Изба имела два выхода: через дверь и через
единственное окно. У окна с заряженным дробью ружьем стал один из
убийц, Петр Бабков, другой, Иван Олейников, вошел, согласно плану,
через незапертую дверь в избу. Разбудил спавшего Угу Класса: «Вста-
вай. Есть серьезное дело. Зажги свет».
Угу Класс взял спички, направляясь зажечь лампу, но, случайно за-
глянув в окно, увидел стоявшего под окном неизвестного человека с
ружьем. Испугавшись, спросил Ивана Олейникова: «А кто же это там
с ружьем?»
Олейников потарапливал: «Пойдем, пойдем, там узнаешь».
Заподозрив недоброе, Угу Класс выйти из хаты отказался. Тогда
Иван Олейников стал силой тащить его на улицу, но сделать этого не
мог из-за противодействия Класса.
План пришлось перестроить. Стремительно выскочив на улицу, Иван
Олейников зажег крышу с противоположной от крыльца стороны.
Крыша была соломенная, и моментально вспыхнула. Класс Угу со всей
своей семьей оказался между двумя смертельными опасностями: или
быть похороненным в пламени пожара, если оставаться в доме, или
быть убитым, если выйти из дома.
Класс Угу стал будить свою жену, Лидию: «Спасай скорей детей.
Олейниковы пришли нас убивать».
Угу рассчитывал, что жену и детей убийцы не тронут.
Схватив на руки мальчика '11/2 лет, Лидия бросилась с ним из пы-
лавшей избы, отбежала метров 18 — 20 от дома и, видя, что дом все
более окутывается пламенем, оставив вынесенного ребенка Александра,
сама бросилась обратно в дом спасать других детей. Но в это время
раздался выстрел Петра Бабкова. Когда раненая этим выстрелом в
грудь несчастная женщина закричала о помощи, на нее ринулся Иван
Олейников и тяжелым стягом нанес несколько ударов по голове.
«Обозлившись, я стал ее избивать в лежачем положении».
Труп Лидии был настолько обезображен, что нельзя было ее при-
знать: вместо носа зияла рана, оказалась переломанной и рука.
С таким же остервенением Иван Олейников набросился на плачу-
щего ребенка, полуторалетнего Александра.
Ударом по виску раздробил ему голову.
Из дома выбежал и Вакс Тирик, схватив под мышку остальных двух
детей. В то же время Угу Класс услыхал несколько ударов («как бы
молотком») и отрывистые крики детей, вскоре умолкнувшие. Это были
предсмертные крики последних членов семьи Класса Угу, павших под
ударами беспощадных убийц.
Тогда Класс Угу забаррикадировал дверь. Изба между тем продол-
жала пылать. Не встречая на своем пути никаких преград, огонь про-
должал свою разрушительную работу, окутывая помещение дымом.
Когда вскоре грохнули крыша и потолок, бандиты, полагая, что Класс
Угу убит в огне, опасаясь, как бы пожар не привлек соседей, бросились
бежать.	1
Но Классу Угу удалось спастись. Схватив скамейку и воспользовав-
шись ею как прикрытием, он пробился через объятую пламенем кухню
146
на улицу и поднял тревогу. Сбежавшиеся соседи увидели страшную кар-
тину изуродованных трупов трех малолетних детей, жены и тестя
Класса.
Убийцы, рассчитывавшие на полную безнаказанность, должны были
отчитаться перед пролетарским правосудием за свое зверское дело. Под
тяжестью улик и изобличений Класса Угу они сознались в совершении
преступления. Третьего — Павла Олейникова, однако, выгораживали,
утверждая, что в поджоге и убийстве он никакого участия не принимал.
Угу Класс утверждал, что убийц и поджигателей по меньшей мере
было 3 человека, и что в числе их он не только слышал, но и видел
Павла Олейникова.
На вопросы о третьем участнике преступления, естественно, и скон-
центрировалось главное внимание как предварительного, так и судеб-
ного следствия.
Не останавливаясь детально на анализе чрезвычайно интересной
уликовой стороне вопроса, заметим лишь, что количество и характер
ран на трупах, следы крови, обнаруженные на одежде всех трех обви-
няемых, а в том числе и Павла Олейникова, конкретная обстановка пре-
ступления, требовавшая участия не менее 3 человек, категорические
показания потерпевшего привели суд к убеждению, что участвовали не
двое, а трое, и что этим третьим был Павел Олейников.
Главный организатор и вдохновитель преступления Иван Олейников
Томским окружным судом 3 декабря 1928 г. был осужден к расстрелу.
Павел Олейников и Петр Бабков были приговорены к лишению свободы
первый на 8 лет, а второй на 5 лет.
ТВЕРЖЕ И ВЕРНЕЕ ШАГ.
Крепнет социалистическое наступление. Оно уже вступило в полосу
выкорчевывания самых корней капитализма, ликвидации кулачества
как класса. Классовый враг без боя не сдает своих позиций. Он отве-
чает контрнаступлением. Он не останавливается перед широким приме-
нением таких острых форм, как террор.
На суд, прокуратуру, следственно-розыскные органы партией и со-
ветским государством, советской общественностью возлагается ответ-
ственнейшая задача на боевом участке борьбы с кулацким тер-
рором.
Предупредить во-время совершение преступления, чутко улавливая
малейшие начальные симптомы неблагополучия. Энергично, полно и
быстро раскрыть всех участников данного террористического выступле-
ния. Вскрыть не только физических, но и интеллектуальных виновни-
ков. Выявить все элементы обстановки, благоприятствующей соверше-
нию преступления. Сигнализировать о них в соответствующие органы.
Обеспечить надлежащий темп и качество предварительного расследова-
ния и судебного разрешения соответствующих дел. Правильно исполь-
зовать мощное орудие судебной репрессии с тем, чтобы оно с достаточ-
ной силой поразило действительно социальноопасных лиц. Вести борьбу
с кулацким террором таким образом, чтобы она не только не задевала
„	147
бедняцких и середняцких масс, но опиралась на возрастающее повсе-
дневное и активное содействие их.
Таковы задачи.
Справляются ли с ними судебно-следственные органы и прокуратура?
Уделяют ли должное внимание боевому участку своей работы?
Как правило, справляются, как правило, уделяют этому боевому
участку напряженное внимание, осуществляют правильную линию в со-
ответствии с директивами партии и правительства. Жесткие приговоры
суда, правильная работа судебно-следственных органов и прокуратуры
по делам о кулацком терроре играют не последнюю роль в деле сломле-
ния кулацкого противодействия.
Как реагирует суд на кулацкие вылазки, доказывают повседневные
факты и приведенные выше очерки.
Но было бы верхом бюрократического довольства и крайне вредным
для дела закрывать глаза на те теневые стороны в борьбе с кулацким
террором, которые хотя и составляют исключения, но с которыми мы
продолжаем встречаться, и не так уже редко, и которые должны быть
изжиты для того, чтобы скорее и полнее сломить кулацкое противо-
действие.
В чем заключаются эти теневые стороны, тормозящие успешность
борьбы?
Их можно свести к двум основным группам.
К первой должно отнести недооценку местами значе-
ния этого боевого участка. Как это ни может показаться
странным на первый взгляд (в действительности ничего странного тут
нет, дело в людях и системе работы), но с такою недооценкой прихо-
дится встречаться и по сей день. Мы тут оставляем в стороне факты
злоупотреблений, прямого, сознательного попустительства кулацким
преступным элементам со стороны разложившихся и таких же преступ-
ных элементов аппарата суда и прокуратуры (о них мы уже говорили).
Здесь речь идет именно о недооценке, о той классовой нечуткости,
слепоте, которые субъективно не являются следствием умышленного
способствования кулачеству, но которые объективно все же ему спо-
собствуют и осязательно вредят успешности борьбы с ним.
В каких формах проявляется эта недооценка?
Одной из них является иногда недостаточно скорый темп
расследования и продвижения дел о кулацком тер-
роре, в отдельных случаях нетерпимая волокита.
Вот несколько фактов более близкого к нам времени.
С 8 по 17 июня 1929 г. Сибирская краевая прокуратура обследовала
состояние следственного аппарата и его работы по Рубцовскому округу.
Что же констатирует обследование? Оно констатирует, что органы рас-
следования еще и в настоящее время часто не проявляют необходимых
классовой чуткости и энергии в борьбе как раз с теми видами преступ-
ности, которые в условиях социалистического наступления являются
наиболее опасными.
И этот вывод подкрепляется целым рядом ярких примеров из след-
ственной практики. Так, по одному делу (№ 160 Рубцовского округа) —
148
но обвинению Зезулина Леонтия и др. по ст. 58е УК «движение было
такое: 12/XII 1928 г. в газете «Степной пахарь» появилась заметка о
выстреле в с. Павловском в комсомольца-активиста Юрьева, произве-
денном еще 27/XI 1928 г. Только 22/ХП 1928 г., т. е. через месяц сле-
дователь впервые допросил потерпевшего Юрьева, 2/1 1929 г., т. е.
через 2 месяца вынес постановление о принятии дела к производству,
того же числа передал дело другому следователю. Проходит еще пол-
тора месяца; 26/II 1929 г. помпрокурора Кулаков дело вернул обратно
нарследу 6 участка для доследования. «Доследование» выразилось в том,
что дело лежало без движения до 18/V 1929 г. (т. е. почти три месяца)’
Вторично дело передается нарследу 1-го участка, но и нарслед 1-го
участка по делу 17/XI тоже никаких следственных действий не произ-
водил. Таким черепашьим шагом двигалось рассле-
дование по преступлению, квалифицированному по
58® с т. УК.
Не лучше обстоит и с делом (№ 145) по обвинению Абрамова и дру-
гих по той же ст. 58® УК. Движение дела: 6/IV дознание вели УР и
милиция, 17/IV дело направлено нарследу, нарслед получил 18/IV, но до
момента ревизии (середина июля) следствия не было. Мы думаем, что
обследование право, когда считает, что подобное отношение к делам,
связанным с классовой борьбой, нельзя иначе квалифицировать как пре-
ступное (Рубцовский округ Сибирского края).
Это, действительно, преступная волокита на одном из таких боевых
участков следственной работы. Но недостаток классовой чуткости вы-
ражается не только в медленном темпе расследования.
Недостаточная классовая чуткость выражается
иногда не в волоките, а в неправильной квалифи-
кации, смазывающей политическую подоплеку пре-
ступления, сводящей классовую месть, которая
является мотивом его, к обычной уголовщине.
Удар в зубы председателю сельсовета за невнесение в списки на
паек квалифицируется по 46 ст. УК. Кулаки, выгнавшие землеустрои-
теля, проводившего организацию колхоза, привлекаются по 73 и 74 ст.
(Боровичский округ).
Лесник Рыбинского лесничества Стефан Квиткевич утром 18 октября
1928 г. настиг на месте незаконной порубки леса граждан деревни
Обесты, Василия Четвергова и Петра Коченова. Оба — зажиточные
крестьяне. Отняв топоры и задержав срубленные пни, лесник лесоруб-
щиков отпустил. Уезжая, один из них пригрозил: «Припомнишь, дядя,
спущу тебя в реку».
Приблизительно часов в 9 вечера того же дня лесник Квиткевич под-
вергся нападению того же Василия Коченова. Коченов с помощью еще
некоторых граждан с криками, —> «зачем отбирал топоры», нанес лес-
нику тяжелые раны ножом и обрезом. Казалось бы, трудно квалифици-
ровать данное преступление иначе, чем по 58® ст. УК. Однако и рас-
следование и суд неправильно квалифицировали действия обвиняемых
по ст. 73 ч. I УК. Приговор опротестован. Заметим попутно, что такие
же «недогибы» далеко еще не изжиты в практике судов.
Неумение различить лицо классового врага, улавливать во-время
симптомы его нарастающей активности является одною из причин того,
149
что во-время не принимаются предупредительные
меры в тех случаях, когда это возможно и необходимо Когда
наглые вылазки классового врага длительное время не встречают долж-
ного о 1 пора, это, ест ественно, еще более распоясывает кулачество.
Отсюда те «итоговые» процессы, о которых говорилось в одном из
предыдущих очерков, которые подводят печальные итоги по двум ли-
ниям: по линии длительной безнаказанности кулацких вылазок и по
линии длительного бездействия судебно-следственно-розыскпых органов.
Наконец недооценка значения данного боевого участка выражается
в том, что не всюду этому участку уделяется вообще должное внимание.
Одна иллюстрация из недалекого прошлого.
В начале 1928 г. широкое общественное внимание привлек к себе
процесс об отравлении кулаками селькора Бологова (Северо-
двинская губ.). Попутно с раскрытием виновников отравления процесс
выявил и социально-политическую обстановку, благоприятствовавшую
преступлению. Сказалось, что на территории Варженского сельсовета
кулаки в течение ряда лет безнаказанно расхищали казенный лес, строя
себе по несколько домов, безнаказанно покупали у бедняков за бесценок
земли и сдавали ее тем же беднякам в аренду-на кабальных условиях,
укрывали от обложения доходы с мельниц, сельскохозяйственных ма-
шин, сепараторов, нагло игнорировали законы, ограждающие труд ба-
трака и т. д. И это на протяжении ряда лет. Но самое характерное
это то, что ни милиция, ни следователь, ни судья, ни уполномоченный
РКП не только не забили тревоги, не только не ударили во-время по
этой преступной кулацкой активности, но как будто даже просто-на-
просто проглядели ее. Борьба с преступностью велась по
шаблону, без должной ориентировки на происходя-
щий в деревне процесс расслоения. Боролись более или менее удо-
влетворительно, скажем, с воровством, хулиганством, обычной уголов-
щиной. Но «слона не приметили», прозевали как раз наиболее соци-
ально-опасные преступления, связанные с обострением классовой
борьбы. Селькор Бологов был одинок в своей смелой борьбе с кулацким
засильем. Понадобилась трагическая гибель Бологова для того, чтобы,
наконец, местные органы обратили внимание на то, на что следовало
обратить внимание давно.
В связи с этим нельзя обойти молчанием отношение к свое-
образной группе дел об угрозах по адресу обще-
ственников-активистов.
В настоящее время, как правило, здесь достигнут определенный пере-
лом — в смысле энергичного и своевременного реагирования на угрозы
вместо пассивного ожидания осуществления. Но совсем сравнительно
еще недавно здесь именно практиковалась тактика пассивного ожидания
реализации угрозы, т. е. наихудшая из тактик, которую только себе
можно вообразить, причем опираются при этом на формально буквоед-
ское понимание преступления, точнее, на незнание имеющихся
директив.
Характерные иллюстрации тому читатель может найти в нашей
книге «Дела рабселькоровские».1
* Гиз. 1929 г.
160
Воспроизводим только один пример, о котором написал в «Бедноту»
член Чернавского сельсовета (Рижского уезда Рязанской губ.) М. Е.
Жуков.
«3 ноября 1928 г. в деревне Иберт-Шахта лесником произведен был
обыск и обнаружено у некоторых граждан много молодняка. Я в это
время был по служебным делам в Ряжске. В мое отсутствие граждане,
на которых составили протокол за лесонарушения, устроили дебош
в моей риге, угрожая убить меня за то, что я на них доказал. Вечером
того же дня та же компания во время пьянки у председателя правления
мелиоративного товарищества открыто обсуждала вопрос об убийстве».
Далее начинается обычная история с угрозами. Обратился Жуков в »
милицию, указал факты, сослался на ряд свидетелей. А волмилициия
не нашла статьи. Успокоили: «Да не убили же совсем».
А в ночь с 12 на 13 ноября через окно в избу Жукова полетели
увесистые кирпичи, лишь по счастливой случайности не задевшие Жу-
кова, причем наружная дверь оказалась привязанной веревкой.
«Опять я пошел в волмилицию. А помначмилиции Калинин заявляет:
«Некогда нам с такими делами возиться».
Пришлось обратиться к уездному помпрокурора. который наложил
резолюцию: немедленно расследовать и виновных взять под стражу.
Однако на помначмилиции Калинина прокурорская резолюция ни- .
какого влияния не оказала: «Не надо шляться по прокурорам. Не убили
же тебя».
«... Тогда (продолжает Жуков) взял я от Калинина мое заявление и
пошел к самому начальнику волмилиции. Тот обещал на другой день
назначить расспедование. Но уже прошло четыре дня, а никто для рас-
следования не приезжает».
В обстановке кулацкой активности подобного рода угрозы при их
безнаказанности не только сами по себе приобретают определенное тер-
роризирующее значение, но еще более распоясывают кулаков для новых
опасных выходок. Начинают с угроз, кончают обрезом и т. п.
Что это значит: «Нет статьи закона»?
Само собою разумеется, подобное отношение к защите обществен-
ников и рабселькоров совершенно нетерпимо и должно рассматриваться
не иначе как преступное бездействие.
Во-первых такие «статьи» в УК имелись и имеются (ст. 731), а во-
вторых, разве корень вообще в том или ином пробеле Уголовного ко-
декса? Корень — в еще живучем, к сожалению, буквоедском, чинов-
ничьем отношении к борьбе С преступностью. Сталкиваясь с явно обще-
ственно-опасным явлением, буквоед-чиновник ищет специальный «пара-
граф» для механического его приложения, а когда такого специального
параграфа не находит, успокаивается:
«Ведь совсем не убили».
Убьют — тогда и параграф найдется.
А между тем разве в советском Уголовном кодексе нет такого пара-
графа (ст. 16), где говорится, что если то или иное общественноопасное
действие прямо не предусмотрено, то все же надо применять ту статью,
которая предусматривает наиболее сходное преступление. Разве нет,
повторяем, и статьи 73 ч. 1, прямо предусматривающей данное престу-
пление?
1Б1
Рациональная борьба с преступностью вообще и кулацкой «в осо-
бенности должна брать установку не только на раскрытие совершаю-
щихся, но не в меньшей (если не в большей) мере и на предупреж-
дение готовящихся преступлений. И все те методы, которые употре-
бляются для целей такого предупреждения, должны быть в максимально
возможной степени использованы и на данном серьезнейшем участке
борьбы с преступностью. Также необходима систематическая проверка
того, в какой мере делу предупреждения уделяется соответствующими
органами (угрозыском и др.) необходимое внимание.
Т а к т и к а' п асе ив н о го ожидания совершения пре-
ступного акта должна быть самым решительным
образом изжита! За такую тактику виновных следует привле-
кать к строжайшей ответственности.
-----9-----
Другая группа «искажений» в борьбе с кулацким террором состав-
ляет то, что принято называть перегибами, перебарщива-
ниями, головотяпством. Вред такого рода перегибов также
совершенно ясен, так как они бьют или по лицам, не представляющим
социальной опасности, или бьют с силой, явно не соответствующей
- степени социальной опасности, задевают бедняков и середняков, путают
обычную уголовщину с политическим террором, искажают правильные
переспективы борьбы.
Здесь также наблюдаются довольно разнообразные проявления. Вот
несколько конкретных примеров.
28 января 1929 г. на имя ст. милиционера Майского РАО (Красно-
ярский округ) поступило заявление от члена Ново-Покровского сель-
совета Якименко о том, что ему были нанесены побои Егором и Дмит-
рием Малашенковыми и Евсеевым.
При расследовании потерпевший утверждал, что Малашенковы и
Евсеев избивали его в течение получаса 25 января в деревне Сугристой,
куда он возвратился после сдачи красного обоза хлеба в Шаминское
потребительское общество. Когда он спросил, за что его бьют, после-
довал ответ: «Будешь знать, как доказывать на самогонщиков».
Расследование все это приняло за чистую монету, не дав себе
труда объективной проверки.
В результате все трое обвиняемых (один середняк, другой бедняк и
третий рабочий—все, значившиеся, однако, в обвинительном заклю-
чении. как середняки) предстали перед выездной (сессией Красноярского
окружного суда 28 июня 1929 г. по 58е ст. УК. И суд всем
троим вынес оправдательный приговор. Почему? По-
тому что выяснили ряд «новых» обстоятельств. Мы берем «новых» в
кавычки потому, что при более удовлетворительном расследовании об-
стоятельства эти могли быть выяснены более своевременно.
Во-первых оказалось, что потерпевший Якименко вовсе не таков,
за кого себя выдавал. Хотя он и был членом сельсовета, но на протя-
жении 2 лет своей службы не только не вел какой бы то ни было
борьбы с самогоном, но сам- очень часто распивал его в своей и соседних
деревнях, являясь на сельский сход пьяным. Однажды уполномоченный
рика и райкома ВКП(б) даже был удален со схода как вдребезги пьяный.
152
Напиваясь пьяным, Якименко любил и поскандалить. Во-вторых ока-
залось, что вплоть до 26 января взаимоотношения между Якименко
- и обвиняемыми были вполне добрососедские, не омрачались ни единым
облачком, да и не было к тому никаких поводов. И, наконец, выясни-
лось, что в день нанесения побоев Якименко был пьян. Поэтому, ввиду
«полной недоказанности предъявленного обвинения» суд и вынес оправ-
дательный приговор, и таким образом вся работа по расследованию дала
отрицательный результат.
Что в данном случае послужило причиною та-
кого далеко неблестящего результата, никчем-
ной и вредной работы? Недостаточная объективность, поверх-
ностный характер расследования, нежелание или неумение относиться
критически к материалам, выявить действительные взаимоотношения
сторон, социальную и политическую личность потерпевшего и обви-
няемых. И еще один пример искажения. Речь идет о деле Сарапульского
окружного суда по обвинению Федора Жукова в убийстве Павла Суп-
цова. Следователь квалифицировал убийство по 58s ст. УК. Между тем
если бы он вдумался бы в некоторые факты, относящиеся к характери-
стике потерпевшего Супцова, то избрал бы более правильную квали-
фикацию—-136 ст. УК (это впоследствии и было сделано по предло-
жению прокуратуры республики).
А факты таковы. Павел Супцов, с одной стороны, вел активную
общественно полезную работу. Вернувшись в деревню М. Кузьмино в
1927 г. из рядов Красной армии, он стал принимать участие в кружках,
был выбран в члены СККОВ. Видя, что работа с беднотой слаба, Суп-
цов довольно деятельно стал выпрямлять работу КОВ. Но были у Суп-
цова и резко отрицательные черты: он часто пьянствовал; в пьяном
виде затевал драки и хулиганил; был страшно груб с населением, в том
числе и с беднотой. В газете «Красное Прикамье» даже появилась о
нем заметка под заглавием «Уберите хулигана».
Убийство Супцова никакого отношения к мотивам классовой мести
и к его общественной работе не имеет. Оно произошло в обстановке
ссоры обвиняемого с племянником Супцова и явной агрессивности со
стороны последнего.
Следует также привести определение УКК Верхсуда от 20 июня
1929 г. по кассационной жалобе граждан Лихачева^ Власова и
Андреевых на приговор Выездной сессии Смоленского губсуда от 25/26
мая 1929 г. (расстрел).
«Из материалов дела не видно, чтобы данное преступление было учи-
нено на почве классовой борьбы, или чтобы убийство имело характер
террористического акта в отношении общественном. Потерпевший
Гвоздев Тимофей никакой общественной работы не вел и занимался
последнее время мелкой торговлей. Другой потерпевший, Гвоздев Егор,
дважды подвергался взысканиям, раз за самогон, другой раз за лесо-
крадство и никакой общественной работы не вел. Преступление было,
учинено в драке».
Таким образом применение 588 ст. УК и деянием,
в действительности, никакого отношения к моти-
вам классовой мести не имеющим и представляю-
щим обычную уголовщину или вовсе даже никакой
153
уголовщины не представляющим, другая разновид-
ность перегибов.
Еще ряд эпизодов.
Убийство зверское, хладнокровно задуманное, хладнокровно выпол-
нено. Жертва-комсомолец Николай Дывин, крестьянин-бедняк, член сель-
совета и правления потребительского общества села Тигрицкое (Мину-
синского округа).
Вдохновитель и инциатор убийства — Василий Тукачев, 32 лет, сек-
ретарь сельсовета. В «чине» секретаря сельсовета он чувствовал и вел
себя точь-точь как волостной писарь царского времени. Водил зна-
комство исключительно с зажиточными. Оказывал им всевозможные
«одолжения» сомнительного по чистоплотности и с точки зрения Уго-
ловного кодекса характера: по линии скидок налогов, самообложения
и т. п. С посетителями был груб. Симулировал обществен-
ную работу: участвовал в драмкружке.
Вечером 20 ноября 1928 г. в нардоме шла репетиция, в которой
участвовал и Дывин. По подговору Тукачева два его приятеля, Емель-
янов и Юравин, оба из середняков, пригласили Дывина на вечеринку.
Дывин согласился и все трое пошли в другую половину села через пруд.
Была морозная ночь. Посредине пруда Емельянов и Юревин наброси-
лись на Дывина, зажали рот и нанесли многочисленные удары ножом.
Убедившись в том, что Дывин мертв, убийцы понесли его к проруби,
опустили под лед и пошли домой. По дороге Емельянов вспомнил, что
у Дывина могут быть деньги, убийцы вернулись обратно к проруби,
вытащили труп и, обшарив карманы, взяли оттуда кошелек с деньгами.
Под давлением добытых расследованием улик обвиняемые сознались
в убийстве.
По 58s ст. было квалифицировано их деяние следователем, по 58е ст.
они были осуждены Минусинским окрсудом (24/26 января 1929 г.), при-
чем Емельянов был приговорен к расстрелу.
Однако определением Сибирского краевого суда от 1 марта 1929 г.
приговор был смягчен, и преступление переквалифицировано по____
136 ст УК. Да и в самом деле: единственный мотив убийства — ока-
залось желание занять место приказчика в правлении, которое зани-
мал Дывин.
Вот единственный мотив зверского преступления, которое поэтому
и не следовало квалифицировать по 588 ст. УК.
------@-----
В деревне Косой Ложок Хакасского округа летом 1928 г. действи-
тельно наблюдалось обострение отношений между зажиточной вер-
хушкой и бедняками. Причина: бедняки, в том числе Иван Изахов,
потребовали выдела на выселок в местности «Пенголь», где земля —
удобная для пашни, покосов и дровосека, зажиточная же часть предла-
гала смежную часть, менее удобную.
Но ни в какой связи с этим не стоял эпизод, разыгравшийся 27 ян-
варя 1929 г. В этот день гр. Кочкин, по случаю праздника, пригласил
к себе гостей, по большей части середняков и бедняков. В самый раз-
гар вечеринки, когда все были в состоянии сильного опьянения, зашел
Иван Щехов, говоря, что пришел закурить. Закурив, остался и принял
164
деятельное участие в пьянке, во время которой возникла драка, при-
чем Ивану (Цехову были нанесены побои (в чем, попутно заметим, при-
нимал участие батрак Бутонаев). Это была обычная драка, никакого
абсолютно отношения не имевшая к классовой! мести. Тем не менее
было возбуждено дело по 58s УК, и Хакасский окружной суд по этой
статье вынес обвинительный приговор 21/23 июля 1929 г. Ошибку
пришлось исправлять Уголовно-кассационному отделению Сибирского
краевого суда.
--------------------------------------
10/13 мая 1929 г. Выездная сессия Главсуда Киргизии в здании
клуба им. Калинина в селении Тепключеном (Карахольского кантона)
слушала уголовное дело по обвинению гр. Владимира Желтяка и Сте-
пана Попова по 588 ст. УК и приговорила первого к расстрелу, а вто-
рого к 3 годам лишения свободы.
Осужденным инкриминировалось то, что «Желтяк проживал в се-
лении Орлиное с 1920 г., защищая всемерно интересы зажиточного
крестьянства, всячески старался повредить бедняцким организациям,
избивая и терроризируя партийцев и разгоняя комсомол. В феврале
1929 г. у себя в квартире Желтяк совместно с Поповым избили братьев
Смельченко Сергея и Василия. Последний был селькором и организа-
тором деревенской бедноты. Не лишили его жизни только благодаря
вмешательству Червонных Андрея. Совершили преступление, преду-
смотренное 588 ст. УК, а потому и руководствуясь 319 и 236 ст. УПК»
и т. д.
Следует заметить, что Желтяк и Попов 'Служили одно время в ря-
дах Анненковской армии. После ликвидации ее бежали в Китай. Име-
лись факты совершенных ими побоев отдельных лиц в 1923 и 1925 гг.
В 1927 г. у родителей Желтяка «обновилась икона».
Но все же такой цепи фактов в прошлом, которые сами по себе
давали основание для применения 58® ст. УК, не было. Центр тяжести
обвинения поэтому представлял конкретный эпизод. И нужно было
обязательно исследовать упомянутый эпизод. Между тем расследование
допустило целый ряд существенных пробелов.
Во-первых, расследование не установило, а главное не п ы т а-
лось установить, действительно ли между обвиняемыми и потерпев-
шие Василием Смельченко существовали враждебные отношения на
почве его общественной работы. Тот факт, что потерпевший пришел
на квартиру Желтяка пьянствовать, в особенности требовал проверки
этих взаимоотношений.
Уголовно-кассационная коллегия Верховного суда РСФСР 15 июня
1929 г. отменила приговор суда и возвратила дело к доследованию,
а в своем определении подчеркнула другой существенный пробел: кол-
лизию приговора со свидетельскими показаниями-очевидцами проис-
шедшего в доме Желтяка:
Приговор, как на спасителя, предупредившего убийство Смель-
ченко, ссылается на А. Червонных. Из его же показаний явствует, что
на квартире Желтяка происходила пьянка, на эту пьянку пришли и
бр. Смельченко. На вопрос Желтяка к В. Смельченко, который на-
звал его хулиганом и бандитом, зачем Смельченко пришел, последний
166
ответил: «пьянствовать». Желтяк на это сказал: «Ну, и пей». Затем
пьяные поругались между собою; Желтяк хотел ударить В. Смель-
ченко, но Червонных не допустил удара. В то же время Червонных
категорически удостоверяет, что «когда замахнулся, то ни в руке, ни
на столе ножа не было». За исключением заявления самого В. Смелъ-
ченко, по делу нет никаких других данных, которые в какой бы то
ни было мере "опровергали картину происшествия, нарисованную Чер-
вонных.
Заслуживает внимания еще один перегиб, отмеченный Верховным
судом.
Во время судебного рассмотрения дела четыре свидетеля
были привлечены к ответственности: один за кле-
вету, другие — за ложное показание и тут же с места
в карьер были заключены под стражу. Основанием
к тому послужило лишь то, что они давали отрицательную характери-
стику потерпевшего. Верховный суд признал привлечение свидетелей
к ответственности необоснованным и, кроме того, в порядке надзора
вынес частное определение по делу, имеющее общее значение:
«Указать суду в порядке надзора, что привлечение огульно сви-
детелей к ответственности за ложное показание с немедленным за-
ключением под стражу даже при наличии каких-либо расхождений в
показаниях на предварительном и судебном следствиях неправильно.
Такие методы судебного следствия не способ-
ствуют к раскрытию истины и объективному раз-
решению дела, так как действуют’ устрашающим
образом на недопрошенных свидетелей, которые
могут превратно понять задачи суда и давать по-
казания с явной обвинительной тенденцией. При
повторении председательствующий будет привлечен к ответствен-
ности».	•  • * jj
----о-----
Если в приведенных выше эпизодах все же имелись моменты, кото-
рые давали некоторые лишь, правда, видимые основания для сомнений
в квалификации, то в отдельных случаях наблюдаются и более резкие
перебарщивания, прямые искажения, головотяпство.
Так например, 25 января 1929 г. в селе Вулкане, Каратузского
района, Минусинского округа происходило общее собрание граждан
по вопросу о подготовке к весенней посевной кампании. Докладчик
и уполномоченный рика, Гайбович, делал доклад на русском языке.
Эстонцы Брамаи Ян и др., принимавшие участие в прениях, по-
требовали перевода на эстонский язык, так как село эстонское и
многие по-русски не понимают. Когда же со стороны президиума по-
следовал отказ, Брамаи потребовал перевыбора нового президиума,
причем допустил угрозы («вытащим из-за стола») по адресу доклад-
чика. Это и послужило поводом к возбуждению против Брамаи уго-
ловного преследования по 58е ст. УК. Пришлось это дело прекратить
по директиве прокуратуры республики:
«Предание Брамаи суду представляет прямое извращение всей со-
ветской политики по национальному вопросу. Требование Брамаи и
166
и других, чтобы собрание велось на эстонском языке, на котором
говорит большинство собрания, было совершенно законным, а потому
в получившихся на собрании беспорядке и шуме виновен прежде всего
президиум собрания».
Сюда же относятся случаи квалификации по 5810 выступлений
бедняков и середняков с элементарной критикой распо-
ряжений местных представителей власти или такие
выступления, которые имеются местами исключительно на почве не-
достаточной сознательности без каких бы то ни было контрреволюци-
онных актов.
Хуторов, крестьянин, середняк, б. красноармеец, в гражданской
войне получил контузию. Когда в Георгиевском поселке (Татреспу-
блика) организовалось семенное товарищество, он был одним из актив-
ных участников организации и выступал за проведение всех меропри-
ятий советской власти.
В первых числах января 1929 г. Хуторов выступал против предло-
жения сельсовета образовать, в связи с наступлением посевной кампа-
нии, семенной фонд для обсеменения сортовыми семенами посевов това-
рищества.
Хуторов выписался из товарищества, а по примеру его выписалось
еще 14 человек середняков, и это повлекло к тому, что товарищество
распалось.
25 мая 1929 г. Главсуд ТАССР по 5810 ст. приговорил Хуторова
к 6 месяцам лишения свободы.
УКК Верхсуда в определении своем от 12 августа 1929 г. нашла,
что «в действиях Хуторова нельзя усматривать той социальной опас-
ности, чтобы требовалось привлечение его к ответственности по ст.
58“ УК. Суду надо было принять во внимание его социальное поло-
жение, а также и характер его выступления, которое походило
скорее на неудачную критику без злого умысла».
Верховный суд дело прекратил.
Весьма своеобразен и следующий эпизод с «агитсудом» в селе Бра-
гинском.
Кооператорами и деревенским активом села Брагинского' Ново-
селовского района Красноярского округа с целью воздействия на зло-
стных несдатчиков хлебных излишков 28 февраля 1929 г. по оконча-
нии общего собрания был устроен показательный «агитсуд».
Не придумали ничего более умного, как предоставить роль обвиня- •
емого в агитсуде кулаку Демьяну Бобняку. Когда последнему было
предоставлено слово для защиты себя, он «вошел в роль» и произнес
речь, повторившую ряд выпадов против хлебозаготовительных меро-
приятий советской власти, и этим произвел довольно сильное впеча-
тление. Кулак Бобняк и подкулачник Синицын привлечены были к от-
ветственности по 58“ ст. УК.
Разумеется, дело было превращено, и вопрос поставлен был в
другой плоскости — в плоскости наложения взыскания на инициато-
ров такого рода, с позволения сказать, агитсуда. А инициаторы его
были партийцы Жильцов (председатель потребительского общества) и
Хрюкин (уполномоченный окрисполкома).
1Б7
В заключение еще одно характерное разъяснение, данное проку-
ратурой республики по одному делу:
«Предавать бедняков — кандидатов в члены ВКП(б)—суду по об-
винению в контрреволюционном выступлении по ст. 5810 за то, что
они, неправильно поняв свои классово-политические интересы и не
оказавшись подготовленными партийцами, провалили в сельсовете
Ионова, поддержанного представителем Областного партийного центра,
нет никакого основания (13/V 1929 г. Черкесская АО).
Можно было бы привести ряд других не менее ярких образчиков
перегибов. Но и приведенных, думается, достаточно для того, чтобы по-
нять значение борьбы с перегибами, иногда обуславливаемыми отсут-
ствием достаточной самостоятельности у следователя там, где она бо-
лее всего необходима — в объективной оценке улик, — подчинением
местным влияниям в худшем смысле этого слова.
СОВЕТСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ В БОРЬБЕ С КУЛАЦКИМ
ТЕРРОРОМ.
В обстановке социалистического наступления, повышающейся по-
литической активности и сознательности трудящихся масс города и
деревни террористические вылазки классовых врагов, естественно, при-
ковывают к себе обостренное внимание и советской общественности.
Террористические вылазки кулачества если и находят себе сочув-
ственный резонанс, то, конечно, только среди заклятых врагов трудя-
щихся, среди контрреволюционных групп и элементов внутри и вне
советской страны. Со стороны же миллионов трудящихся выстрелы из
кулацкого обреза и иные проявления кулацкого террора вызывают
часто бурную и гневную реакцию не только со стороны общественности
района совершения преступления, но и со стороны трудящихся масс
всего Советского Союза.
Нет, разумеется, ни возможности, ни надобности перечислять здесь
все конкретные факты и примеры, которые характеризуют то возму-
щение, какое террористические акты кулачества встречают со стороны
пролетарских, бедняцких и середняцких масс деревни.
Ограничимся лишь двумя отнюдь, пожалуй, не из числа нарочито
подобранных, наиболее ярких, а скорее из числа первых попавшихся
под руку.
В ночь на 2 августа 1928 г. был убит в селе Митрофанове активист-
общественник Попков, в течение ряда лет разоблачавший секретаря
сельсовета Козлова и добившийся, наконец, его смещения и предания
суду. Расследование установило, что убийство было произведено Коз-
ловым и его сыном по мотивам мести за разоблачения.
Убийство вызвало огромное возмущение населения всей окрестности,
видевшего в убитом активного и честного работника, смело выступав-
шего против злоупотреблений и безобразий: «... Попков стоял за бед-
ноту. Вообще он был у нас единственный человек, который не боялся
открыто вскрывать различные злоупотребления».
Так характеризует Попкова ряд свидетелей, так характеризует его
1М
беднота, которая часто обращалась к покойному за советами и с жа-
лобами.
Когда в село Митрофаново для производства расследования прибыл
старший следователь, там как раз проходила похоронная процессия. До
500 стариков, женщин, детей отдавали последний долг погибшему. Над
могилой ряд выступавших крестьян отмечали в своих речах заслуги по-
гибшего перед населением Митрофанова, Котихи и Вольного Дуная.
Резолюции крестьянских сходок требовали суровой кары для убийц.
Выше указывалось, как реагировали рабочие и бедняцко-середняц-
кие массы на убийство Бандикова.
Умножать здесь число таких примеров не стоит. Разве факты подъ-
ема социалистического соревнования миллионов трудящихся, факты
грандиозного массового движения на пути к коллективизации сельского
хозяйства недостаточно ярки? Они говорят и о том, что кулацкому
террору не остановить победного движения вперед
социалистической революции, не повернуть
вспять колеса истории.
Вместо погибших бойцов на фронте социалистического наступления
становятся сотни и тысячи новых. Резерв бойцов — многомиллионная
масса пролетариев и трудящихся. Такая армия непобедима.
-----©——
Это, однако, не снимает с очереди задачи еще большего во-
влечения общественности, бедняцких и середняцких масс в активную
борьбу с кулацким террором.
Материалы многих прошедших перед нами процессов о кулацком
терроре указывают на такие факты, когда полное раскрытие престу-
плений, выявивших не только непосредственных физических его ис-
полнителей, но и вдохновителей и организаторов, имело место в ре-
зультате активного содействия следственн о-p о-
зыскным органам со стороны батрачества, бед-
няков и середняков, селькоров и активисто в-о б-
щественников. Выявление подлинных мотивов, мотивов классо-
вой мести часто, как мы видели, весьма искусно маскируемых под обыч-
ную уголовщину, выявление социально-политической обстановки пре-
ступления и классовой физиономии обвиняемых также во многих слу-
чаях удается в результате содействия местной общественности.
Но на-ряду с этим мы имеем факты, которые доказывают, что еще
не всюду общественность в достаточной мере активизирована для
борьбы с кулацким террором, что поэтому следует применить все испы-
танные и приискивать новые пути к усилению роли общественности,
бедняцких и середняцких масс на этом серьезнейшем участке борьбы с
преступностью.
Речь идет не столько о содействии в стадии расследования и раскры-
тия уже совершенного преступления кулацкого террора. Правда, и тут
наблюдаются порою местами определенная пассивность, примиренчество,
боязнь смелого обличения всех причастных лиц. В отдельных случаях
(правда, редких) можно даже встретить положительные отзывы трудя-
щихся, даваемые под тем или иным давлением подкулачникам, которые
169
оперируют этими отзывами в своих ходатайствах о Досрочном осво-
бождении, о смягчении меры пресечения.
И в области содействия раскрытию преступлений кулацкого террора
активность со стороны местной общественности также может и должна
быть повышена. Равным образом еще более действенным дол-
жен стать и общественный контроль над работою
судебных и следственно-розыскных органов по
борьбе с кулацким террором. Такой контроль (вполне, к
слову сказать, совместимый с соблюдением в необходимой мере т. н.
тайны расследования)—одно из наиболее действительных средств свое-
временного устранения возможных в отдельных случаях перегибов и
недогибов вроде тех, о которых указывалось нами в одном из предыду-
щих очерков.	'
Но главное, что мы имеем в виду, говоря об усилении активности
общественности, это — активизация роли еевстадии предупре-
ждения преступлений кулацкого террора.
Прежде, чем перейти к данному вопросу, мы позволим себе неболь-
шое отступление. Приведем один весьма характерный эпизод, который
(дополняя очерк о порке в Милянфане) наглядно подтверждает сказан-
ное о том, что и в стадии расследования и раскрытия
преступления и притом не только где-либо в далеком киргизском
Милянфане, но и кое-где в других более близких районах, на почве
экономического закабаления, недостаточной сознательности и органи-
зованности бедноты, страха перед кулачеством, вместо активного со-
действия в деле раскрытия виновных, иногда приходилось наталки-
ваться на «заговор молчания». Кроме того эпизод характерен и в
других отношениях, в частности, он иллюстрирует значение хорошей
техники расследования, значение вещественных улик.
Фамилия Неволиных — самая распространенная в селе Красная Дуб-
ровка Пензенского округа. В каком родстве носители этой фамилии
состоят между собой, навряд ли кто мог бы разобраться. Известно
только, что все они группировались вокруг двух фигур — Неволина Ни-
колая и Неволина Михаила Петровича. И хотя Неволин Николай по
своему возрасту, действительно, мог считаться «старшим в роде», од-
нако не почтенный возраст был источником его авторитета в селе
Красная Дубровка.
«Авторитет» Неволиных покоился на том» что оба они были самыми
богатыми людьми в своем селе.
Возраст Николая не давал возможности ему самому вести свое бо-
гатое хозяйство. Этим делом ведал старший из четырех его сыновей
20-летний Иван. А ведать было чем: у них много всякого рода построек,
3 лошади, 5 коров, 2-х конная молотилка, веялка и другие сельско-
хозяйственные орудия. Уже одно это имущество .выдвигало их в первых
богатеев села; однако помимо этого они имели еще мельницу, просо-
рушку и третью часть маслобойки.
Неволин Михаил Петрович был менее богат, но его имущественное
160
положение было выше многих других граждан своего села. Помимо
весьма крепкого крестьянского хозяйства он владел также маслобой-
кой и половиной мельницы.
Такое имущественное положение давало Михаилу и Ивану Неволи-
ным достаточно простора для эксплоатации своих односельчан.
Одна молотилка Ивана могла держать в экономической зависимо-
сти многих крестьян. За обмолот хлеба бедняку приходилось столько
отрабатывать, что он фактически вдвое, если не больше, оплачивал
стоимость. Мельница давала возможность ссужать бедноте хлеб за
отработку или под большие проценты. 
Михаил Неволин подавал надежды «догнать и перегнать» Ивана и
на глазах у всех односельчан путем эксплоатации развил такие «темпы
роста хозяйства», что если бы не события ночи 20 декабря 1928 г.
он. действительно, перегнал бы Ивана.
Нужно попутно сказать, что не одна только эксплоатации давала
возможность Неволиным расширять свое хозяйство. Этому способство-
вала также и применявшаяся в отношении их налоговая политика фин-
органов. Иван Неволин, например, со всего своего имущества и сельского
хозяйства в 1927 г. платил всего-на-всего 150 руб. налога!
Экономическая зависимость односельчан от Ивана и Михаила Нево-
л !ных давала последним возможность вершить все деревенские дела,
проводя во все выборные органы своего села своих людей: в сельсовете,
потребительском обществе и т. д.
Положение круто изменилось, когда осенью 1927 г. председателем
сельсовета села Красная Дубровка был избран Синев Яков Кузьмич.
Это был бедняк, знавший, в чем заключаются интересы бедноты, и умев-
ший правильно проводить политику партии в деревне, хотя сам был
беспартийным.
Первое время после выборов к Синеву присматривались, изучали. Но
вскоре, когда увидели, «куда он гнет», Неволины сразу почувствовали
в нем своего врага. Весной 1928 г. Синев арестовал отца Ивана Нево-
лина, как злостного несдатчика государству своих хлебных излишков.
Никакие просьбы, никакие уговоры, ни даже неоднократное угощение
Синева не повлияли на последнего. «Вывезешь хлеб, выпущу отца», го-
ворил он Ивану. Пришлось Ивану вывезти на ссыпной пункт около
1% т хлеба.
Наступил период нового обложения, и на Ивана Неволина вместо
прошлогодних 150 руб. было наложено налога около тысячи руб. Зна-
чительно увеличен было налог и на Михаила Неволина. В этом деле
живое участие принял Синев, а так как в сельсовете, как нам уже при-
ходилось отмечать, у Ивана и Михаила Неволиных было достаточно
своих людей, то все происходившее на заседаниях сельсовета станови-
лось известным и Ивану с Михаилом.
Однако Иван и Михаил Неволины даже и после такого увеличенного
обложения оказались далеко непереобложенными. Свой налог они легко
уплатили, но без скрежета зубовного не могли и говорить о Синеве.
А когда у дяди Ивана, Александра Неволина Синевым была выявлена
скрытая от обложения толчея, злоба Ивана была беспредельна. В это
время по деревне почему-то пошел слух, что Синеву не сдобровать,
1у211 Социалистическое наступление н кулацкий террор.	161
что его убьют. Однажды, встретив жену Синева, Иван ей заявил; «либо
мне, либо твоему мужу, а в тюрьме сидеть».
Почувствовал и Синев, что атмосфера накаливается, что Иван свою
угрозу может привести в исполнение. Обратился в районный исполни-
тельный комитет с просьбой уволить его от должности председателя
сельсовета. Однако просьба успеха не имела. Синев даже начал пит;,
думая, как он говорил своим друзьям, этим вынудить райисполком
снять его с должности.
А в 10 ч. вечера 19 декабря 1928 г. несколькими ударами топора Си-
нев был убит.
В этот вечер Михаил Неволин, узнав, что Синев сидит у своего со-
седа, предложил Ивану покончить с ним. Захватив топор, они подошли
к дому, где сидел Синев, и стали его поджидать. А когда тот вышел,
направляясь к себе домой, Иван нагнал его, обухом топора нанес ему
удар в голову, отчего Синев упал, а Иван и Михаил убежали домой.
Через некоторое время они решили, что одним ударом обуха они навряд
.ди убили Синева, и поэтому Михаил Неволин, взяв тот же топор, на-
правился к месту, где без чувств лежала их жертва, и двумя ударами
острия топора покончил с ним.
О расправе с Синевым Иван рассказал своему брату Василию и по-
советовал уйти из дома, так как его могут также обвинить в убийстве.
Василий, вместо того чтобы об убийстве немедленно сообщить властям,
послушался совета старшего брата и ушел из дома.
В деревне все отлично' знали, кто убил Синева.
Однако страх перед убийцами был так силен, что
никто не посмел назвать имен следственным вла-
стям, нес.мотря на то, что в числе 10 других подо-
зреваемых были арестованы также и И ван с Михаи-
ле м Неволины. Ряд допрошенных бедняков и середняков ограни-
чивались указанием, что кто убийца,—не знают и даже не догадываются.
Более того, даже с большим трудом удалось от ряда свидетелей полу-
чить данные, характеризующие социально-политическую физиономию
подозреваемых.
Потребовалось 2 месяца для того, чтобы под влиянием серьезных
косвенных улик оба Неволиных сознались в убийстве. Этому способ-
ствовало следующее; после ареста на квартире был произведен обыск,
во-время которого был обнаружен топор, по своему внешнему виду
производивший впечатление, как будто его недавно чистили песком.
И хотя на нем никаких признаков крови не было, следователь решил
изъять его. Кроме того следователь заметил у Василия Неволина, брата
Ивана, на полушубке замытое пятно. Далее следователем было установ-
лено, что именно в этот полушубок был одет Иван в день убийства.
Это дало следователю повод направить топор и полушубок на исследо-
вание. Заключение института, исследовавшего оба предмета, было та-
ково; на топоре п полушубке были найдены следы человече-
ской крови.
Когда Неволиным был предъявлен акт исследования вещественных
доказательств, они оба сразу сознались в убийстве, сваливая главную
вину друг на друга.
1G2
К суду по эюму делу как укрыватель был привлечен также и брат
Ивана Василий Неволин.
Пензенским окружным судом 24 марта 1929 г. все трое были при-
говорены к расстрелу.	н
Возвращаясь к вопросу о предупреждении отдельных ку-
лацких террористических вылазок, мы ссылаемся прежде всего на уже
приведенный нами анализ так называемых «итоговых процессов», бес-
спорно свидетельствующих о том, что если не в большинстве, то во
многих случаях дело с предупреждением обстоит определенно неудо-
влетворительно. Ряд тревожных явлений и симптомов сигнализирует о
нарастающей опасности. Но на сигналы эти нередко никто не обращает
должного внимания, пока не грянет выстрел.
Это доказывает необходимость усиления превентивной установки
(т. е. установки на усиление мер к предупреждению преступления) в
работе не только следственно-розыскных и судебных органов, но и в по-
вседневной работе широкой деревенской общественности. Необходимо,
чтобы прочно усвоена была элементарная (но, к сожалению, как мы
видели, нередко фактически игнорируемая) необходимость борьбы с
кулацким террором, ставить и вести ее так, чтобы не только реаги-
ровать на уже совершенные факты, но и в максимально возможной
степени предупреждать готовящиеся и назревающие акты классовой
мести и расправы.
По линии судебной репрессии задачи в данном направлении доста-
точно ясны. По данной категории преступлений навряд ли кто станет
оспаривать безусловную необходимость ориентировки репрессии не
только на так называемую частную, но и «общую» превенцию (преду-
преждение) и, если не считать отдельных искажений, общая линия уго-
ловной репрессии по делам о кулацком терроре и ориентируется на ука-
занную задачу.
Но есть другой момент, имеющий также прямое отношение к судеб-
ной работе и к задаче предупреждения. Речь идет об изучении
проходящих через суд материалов о кулацком
терроре под углом зрения выявления возможности
в отдельных случаях предупреждения акта кулацкой
расправы и причин неиспользования этой возможности в целях сигна-
лизации о них в надлежащие органы.
Изучение под таким именно углом зрения опыта судебной (а равно
следственно-розыскной и прокурорской) работы в уголовном процессе
пока .еще не заняло должного места. Между тем в том, что такое изу-
чение .может дать существенные результаты в деле усиления предупре-
дительных мероприятий, не может быть никакого сомнения. В ряде слу-
чаев в результате такого изучения, несомненно, удастся выявить при-
чины отнюдь не объективно-неодолимого порядка, способствовавшие
еррористической развязке.
Предстоящая коренная реформа Уголовного кодекса РСФСР должна
учесть необходимость усиления предупреждения, так же, как и реформа
процесса осуществит правильное (без перегибов) проведение лозунга,
о котором говорится в резолюции 2-го совещания местных судебных
«	163
и прокурорских работников с Коллегией НКЮ РСФСР.. (ноябрь
1929 г.): Минимум формы, максимум классового су ще-
с т в а, что никоим образом нельзя понимать как оправдание перегибов.
Рассматриваемая нами задача, разумеется, строжайшим образом
должна учитываться и в стадии исполнения соответствующих пригово-
ров, в работе исправительно-трудовых органов. В настоящее время
можно констатировать, что тех искривлений (вроде неосновательных
отпусков, таких же досрочных освобождений, зачетов рабочих дней и
г. и.), которые приносили в свое время несомненный вред делу преду-
преждения, теперь уже несравненно меньше в исправительно-трудовой
практике. Проводимая в настоящее время коренная реформа всего
исправительно-трудового дела, с переводом осужденных (на три года и
более) в исправительно-трудовые лагери, с расширением и упорядоче-
нием организации ссылки, создает базу для большей реальности судеб-
ной репрессии, что имеет немаловажное значение в деле предупре-
ждения преступлений.
Что касается работы следственно-розыскных органов, то вопрос
должен ставиться в плоскости персональной и строгой ответственности
за невнимательное и несвоевременное реагирование на тревожные сиг-
налы, за непринятие своевременных и решительных мер к предупрежде-
нию преступления во всех тех случаях, когда последнее было возможно,
а следовательно, и обязательно. Разумеется, так же ст роже вопрос дол-
жен ставиться в отношении работников и других государственных и
общественных органов, халатность, попустительство или нечуткость
которых послужили причиною непредупреждения преступления, когда
предупредить его в данных условиях можно было. Органы адмотделов
и милиции, имеющие свои ответвления в селах, и деревнях, призванные
к классовой защите интересов населения, обязаны через свой аппарат
в большей мере, чем это местами делается ныне, перестроить свою ра-
боту по борьбе с преступностью так, чтобы с особенной чуткостью
сигнализировать о кулацкой опасности. В частности, по линии усиления
личного состава работников следственно-розыскных органов, по линии
разрешения проблемы кадров, необходима на наш взгляд разработка
специальных мер к усилению аппарата этих органов в наиболее небла-
гополучных пунктах и в той его части, на которую падает основная
тяжесть борьбы. Говоря об усилении, мы имеем в виду усиление в
смысле обеспечения более выдержанной и активизированной классовой
линии и в то же время лучшей техники предупреждения и расследова-
ния. Согласованность, продуманность, возможная плановость мероприя-
тий по предупреждению, основанная на глубоком изучении и знании
обстановки и условий классовой борьбы в данном’ районе, принадлежат
также к числу немаловажных предпосылок большей результативности
предупредительной работы.
Разумеется, с соблюдением известных рамок, но своевремен-
нее, чем это местами пока практикуется, в систему диктуемых ходом
классовой борьбы в том или ином районе предупредительных мероприя-
тий должны включаться меры административной превенции до высылки
и ссылки включительно.
Сказанным’, понятно’, не исчерпывается все то, что мыслимо и целе-
сообразно предпринять в направлении усиления предупреждения. Де-
164
тальный анализ данного вопроса далеко выходит за рамки нашего
груда. Попутно заметим, этот вопрос требует большего освещения в
гех методических пособиях для органов расследования, которые име-
:о ;ся в нашей юридической литературе, и в которых как раз по вопросу
о предупредительной работе и ее методах мы обычно ничего не находим.
Назрела, вообще, по нашему мнению, потребность в пересмотре всей
действующей ныне системы предупредительных мероприятий, пополне-
нии ее, большем приспособлении к требованиям, диктуемым логикою
обострения классовой борьбы, и (тут мы возвращаемся к основной теме
настоящего очерка) в большей ориентировке ее на вовлечение грудя-
щихся масс к советской общественности.
<-"» » э--
Значение активизации роли общественности в деле предупреждения
чудацкого террора совершенно очевидно.
Преступления кулацкого террора совершаются в условиях села, де-
ревни, в условиях весьма ограниченной территории, где люди друг друга
знают наперечет. Выстрел из обреза или иной акт кулацкой расправы
обычно отнюдь не происходят наподобие «грома среди ясного неба».
Наоборот, как правило, на местном горизонте задолго до развязки по-
являются тучи-предвестники. В условиях ограниченной территории
трудно не знать, откуда грозит опасность, а следовательно, часто есть
достаточная возможность забить тревогу, принять через соответствую-
щие органы все необходимое для предотвращения опасности.
Подготовительным маневрам преступных кулацких элементов здесь
подчас довольно трудно ускользать от внимания групп бедноты, батра-
чества, середняков, общественников-активистов. И если, тем не менее,
эти маневры часто ускользают, то это доказывает лишь то, что внима-
ние сельской общественности не везде в достаточной мере заострено
на задаче предупреждения вылазок классовых врагов, или же,
что в силу ряда устранимых условий, беднота и середняки в данном
районе терроризированы кулачеством.
Пути к активизации общественности в борьбе с кулацким террором,
в особенности в стадии предупреждения отдельных вылазок, не стоят
в стороне от общих путей, ведущих к активизации роли обществен-
ности в социалистическом строительстве. Повышение политической со-
знательности и организованности бедноты и батрачества, укрепление
союза с середняцкими массами крестьянства, политическая изоляция
кулачества и вся совокупность мер, принимаемых партией и советским
государством по линии повышения активности и сознательности мил-
лионов трудящихся, не говоря уже о грандиозных успехах в деле вы-
корчевывания экономических корней кулацкого влияния и капита-
лизма, процесса ликвидации кулачества, как класса, все это, разумеется
чем дальше, тем все более осязательно скажется и на том участке
борьбы с преступностью, о котором идет речь в настоящей книге.
На ряду с этими общими мерами, многое зависит и от работы тех
государственных органов, которые призваны вести борьбу с преступ-
ностью. Чем энергичнее и своевременнее эти органы будут в каждом
отдельном случае оказывать защиту тому, кто 'берется под кулацкий
прицел, чем более чутко они будут реагировать на те или иные симп-
165
томы надвигающейся грозы, тем больше результатов удастся им до-
стигнуть и в деле повышения активности бедняцко-середняцкого насе-
ления по линии предупреждения.
Многое зависит и от степени решительности в перестройке методов
следственно-розыскной работы в сторону привлечения содействия и кон-
троля общественного актива, о г степени агитационной и разъяснитель-
ной работы, в частности, от более широкого использования для этой
цели ценнейших материалов процессов о кулацком терроре.
Вместе с тем, наше время богато поисками различных новых ини-
циативных форм привлечения масс к социалистическому строительств^,
к управлению государством, к борьбе со всеми формами кулацкого про-
тиводействия. И эти поиски дополнительных, еще более действительных
путей к активизации роли общественности должны повсеместно ста-
виться как одно из заданий борьбы с преступностью.
Правильное в соответствии с директивами партии и правительства
и в то же время инициативное проведение на местах хозяйственно-по-
литических кампаний и других мероприятий социалистического строи-
тельства есть основная предпосылка сплочения вокруг лозунгов партии
бедняцких и середняцких масс, изоляции кулачества, а тем самым
большей активизации общественности на селе в борьбе с кулацким
террором, в деле предупреждения кулацких тдсвИ?истически.х вылазок.
ОГЛАВЛЕНИЕ.
Многообразные формы противодействия классового врага социалистическому
наступлению........................................................ 3
С открытым забралом................................................... 16
бытовая уголовщина или кулацкий террор?............................... 23
Наемными руками....................................................... 42
Единым фронтом........................................................ 49
Зеленый змий.......................................................... 67
Религиозный дурман.................................................... 71
«Красный петух»....................................................... 79
Итого................................................................. 91
Кулацкий террор против колхозного строительства.....................   98
Из эпизодов кулацкого террора при проведении хозяйственно - политических
кампаний..........................................................109
Из эпизодов кулацкого террора против селькоров и общественников......126
В борьбе с общеуголовной преступностью................................143
Тверже и вернее шаг...................................................147
Советская общественность в борьбе с кулацким террором.................158