Стилистика немецкого - Брандес М.П.

Author: Брандес М.П.

Tags: языки мира немецкий язык

Year: 1983

Similar

Руны. Древняя германская гадательная система

Кукрыниксы

Из истории западноевропейского феодализма

Прорыв союзников

Text

МП. БРАНДЕС
Стилистика
немецкого
языка
ДЛЯ ИНСТИТУТОВ
И ФАКУЛЬТЕТОВ
ИНОСТРАННЫХ
языков
Допущено Министерст-
вом высшего и среднего
специального обрааова-
ния СССР в качестве
учебника для студентов
институтов и факульте-
тов иностранных языков
Москва
Высшая школа
1983
ББК81.2 Нем-9
Б 87
Рецензенты:
кафедра немецкой филологии Киевского государственного педагогического инсти-
тута иностранных языков;
доктор филологических наук, профессор И.-Э. С. Рахманкулова (Московский об-
ластной педагогический институт им. Н. К. Крупской)
Брандес М. П.
Б 87 Стилистика немецкого языка: Для ин-тов и фак. иностр.
яз./Учебник — М.: Высш, шк., 1983.—271 с.
В пер.: 95 к.
Данный учебник отличается от существующих учебников по стилистике тем,
что проблемы стиля языка рассматриваются в нем не на основе системы языка,
а на основе жанрово-композиционной структуры текста, т. е. на основе системы
практического использования языка.
Впервые в учебник по стилистике включен раздел, посвященный проблемам
речевых жанров, их типологии, стилей жанров, а также раздел, рассматриваю-
щий проблемы стиля художественно-прозаического произведения.
4602010000—291
Б 001 (01)—83
226—83
ББК 81.2 Нем-9
4И (Нем)
© Издательство «Высшая школа», 1983.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Данный учебник «Стилистика немецкого языка», «Практикум по стилистике немец-
кого языка» того же автора (М., «Высшая школа», 1983), а также «Практикум по
функциональной стилистике немецкого языка» (авторы Брандес М. П.,Пиронко-
ва М. П., М., «Высшая школа», 1975) представляют собой единый комплекс, предна-
значенный для студентов институтов и факультетов иностранных языков. Он создан
на основании действующей программы по стилистике немецкого языка.
Задачей настоящего комплекса й в первую очередь Учебника является сообщение сту-
дентам теоретических знаний о стилистических средствах языка в их системе, о пра-
вилах их использования, о функциях стилистических средств в разных стилях язы-
ка, о стилистической структуре различных текстов, о функциональных стилях язы-
ка. Методологической основой излагаемой теории стиля являются положения марк-
систско-ленинской философии и советского языкознания.
В отличие от существующих учебников по стилистике различных языков в этом Учеб-
нике за основу рассмотрения стиля принято понятие «текста», что предполагает вы-
ход за узколингвистические рамки в систему функционирования языка, тесно свя-
занную с системой социальной деятельности с языком.
В основу Учебника положена концепция о двойственном характере языка как объек-
те лингвистического изучения: учения о средствах языка и учения о правилах, прин-
ципах использования языка. В Учебнике сделан упор на вторую сторону, причем
принцип изложения материала таков, что постоянно подчеркивается связь фактора
использования языка не только в разных областях человеческой деятельности, но
и указывается на своеобразие форм такого использования. Стиль рассматривается
как одна из сторон речевой и языковой формотворческой деятельности человека.
Такое изучение стиля восходит к трудам В. В. Виноградова, М. М. Бахтина, к ре-
зультатам исследований по психолингвистике, лингвистике и стилистике текста
последних лет, достигнутым советскими и зарубежными учеными.
Учебник состоит из двух частей: первая часть посвящена общим теоретическим во-
просам стилистики текста и состоит из разделов, демонстрирующих процесс создания
стиля произведения. Вторая часть рассматривает конкретные условия существова-
ния стиля, к которым относятся разные общественные сферы функционирования
языка.
В связи с тем, что вопросы лингвостилистики достаточно полно описаны в суще-
ствующих учебниках по стилистике (Е. Riesel.*Stilistlk der deutschen Sprache."
Moskau, 1963; Elise Riesel. „Der Stil der deutschen Alltagsrede.“M., 1964; E. Riesel,
E. Schendels. „Deutsche Stilistik.“M., 1975), в настоящем Учебнике такие темы, как
стилистическая лексикология, стилистическая морфология, обиходно-бытовой стиль
и некоторые другие изложены кратко.
Более детальное освещение ряда теоретических разделов стилистики можно най-
ти в следующих работах: В. В. Виноградов «Стилистика. Теория поэтической речи.
Поэтика» М., 1959; W. Fleischer, G. Michel „Stilistikder deutschen Gegenwartssprache."
Berlin, 1975; M. П. Брандес «Стилистический анализ», M., 1971.
Автор выражает искреннюю признательность кафедре немецкой филологии Киевско-
го государственного педагогического института иностранных языков и доктору фи-
лологических наук, профессору Э.-И. С. Рахманкуловой за полезные рекомендации.
Автор
ВВЕДЕНИЕ
1. Предмет и задача стилистики
В языкознании пока еще не существует общепринятого определения
стилистики. В данном учебнике предлагается следующая ее дефини-
ция : стилистика — это лингвистическая наука о правилах использо-
вания языка в конкретных коммуникативно-речевых сихуациях с
целью оказания субъективного воздействия на людей.
Задачей стилистики втеоретическом плане является: 1) сис-
тематизация и описание средств и возможностей, заключенных в сис-
теме конкретного языка для выражения субъективного содержания,
образуемого совокупностью психических процессов общественного че-
ловека; 2) определение конструктивных способов выражения субъек-
тивного содержания путем прослеживания его становления в рамках
словесного произведения; 3) выявление закономерностей взаимо-
действия конструкций субъективного содержания с объективной сис-
темой выразительных средств языка. Все эти проблемы стилистика
решает на фоне любых форм духовной деятельности человека (науч-
ной, практической, художественной и т. п.).
Практическая задача языковой стилистики сводится к обу-
чению понимания текста во всем его объеме, включающем не только
предметное содержание, но и способ его создания, к выработке уме-
ния пользоваться жанрово-стилистическими формами письменной ком-
муникации, созданными человеческой культурой, равно как и эффек-
тивно употреблять язык в конкретных социально-психологических
ситуациях устной коммуникации, т. е. выразительно и естественно
строить свою речь. Таким образом изучение стилистики способствует
повышению культуры речи, вырабатывает художественный вкус, по-
вышает действенность языка как средства массовой коммуникации.
Предметом изучения языковой стилистики является языковой стиль.
Уже свыше двух тысяч лет в разных5 сферах гуманитарного знания
дебатируется вопрос о том, что такое стиль.
Безуспешные поиски «стилистического флогистона», т. е. сущности
явления «стиль», в течение столь длительного времени, огромное ко-
личество дефиниций этого феномена с учетом подходов и аспектов рас-
смотрения побудили некоторых лингвистов (Г рей, 151) даже усом-
ниться в самом существовании этого явления.
В последнее время в связи с возникновением «нового стиля мышле-
ния» в науке и соответственно с появлением новых ориентаций в линг-
вистической науке (информационно-семиотических, кибернетических,
4
системно-структурных и т. д.) количество дефиниций стиля возросло
еще больше. По поводу предмета, задач, содержания и места стилис-
тики в ряду других дисциплин, в том числе и лингвистических, суще-
ствуют самые разнообразные точки зрения, в частности, такие, как:
— само понятие «стиля» не продуктивно, ибо такого явления не су-
ществует (Грей, 151)
— стиль и стилистика не имеют отношения к языку, это самостоя-
тельная дисциплина, относящаяся к циклу человековедческих
наук (Ульман, 193)
— стиль — это не лингвистический феномен, а лингвистический эпи-
феномен, связанный с учением о воздействии (Пешковский,
100)
— стиль — явление, имеющее широкое распространение и существую-
щее на базе различного материала, в том числе и языкового, это
дисциплина либо лингвистическая (Г. Винокур, 43; Галь-
перин, 50), либо филологическая (Виноградов, 40; Ризель,
179). В настоящее время укореняется точка зрения, что стиль отно-
сится к области языкового поведения, которое является обществен-
ным поведением, связанным с коммуникативным употреблением язы-
ка в различных сферах общественной жизни (Fleischer, 146).
Таким образом самое схематичное перечисление точек зрения на пред-
метную область стилистики показывает разнобой в принципиальной
трактовке онтологии стиля. Не менее разноречивы и концепции со-
держания понятия «стиль» — до сих пор остается спорным вопрос,
к какой реальности относится стиль: к содержанию, форйе или язы-
ковому материалу. Многие сходятся на том, что стиль — это прежде
всего определенная целостность, единство, т. е. форма/и, что
стиль связан с применением языка, т. е. с его функциями, и
следовательно, специфическим содержанием. В вопросе, что составляет
основу целостности, ясности также нет. В качестве такой основы на-
зываются формы видения (Вёльфлин, 196), единство перцепции
(восприятия) (Кайзер, 161), художественная воля (Ригель,
176), психология личности (Ф о с с л е р , 194; Ш п и т ц е р , 188)
психоидеология социальных групп (Ш ю к к и н г , 187; Фриче,
122) и многое другое.
В вопросе взаимоотношения стиля и применения языка также имеются
разноречивые мнения, нет ясности, во-первых, в сути понятия «при-
менение»: известно, что если что-то применяется, используется, то
существуют правила такого использования, обусловленные целью,
потребностями; во-вторых, что это за правила применения и где они
локализованы, в языке или вне его. Этот последний вопрос теснейшим
образом связан с проблемой стилистического значения, которое также
в рамках стилистики является дискуссионной проблемой.
Многообразие схем объяснения феномена «стиль» — это и хорошо и
плохо. С одной стороны, наличие ряда фундаментальных определений
одного и того же объекта говорит о сложности этого объекта, о невоз-
можности полностью исчерпать его сущность в каком-либо единствен-
ном определении. Каждая новая точка зрения на стиль означает при-
открывание какой-то новой стороны этого сверхсложного явления, но-
s.
вого фрагмента его сущности. Все существующие определения стиля
в общем и целом справедливы и одновременно несправедливы, ибо
односторонни. С другой стороны, многообразие дефиниций стиля при
отсутствии единого основания рассмотрения данного явления не
упрощает и не проясняет сущности дела, а усложняет его. Общеиз-
вестно, что лингвистическая, функциональная, жанровая, литературо-
ведческая, искусствоведческая, индивидуальная стилистики постро-
ены на разных основаниях.
На современном уровне научного знания возникла возможность по-
смотреть на предмет стилистики «стиль» как на более сложный пред-
мет, чем тот, который видела в нем наука буквально до 50-х годов
нашего столетия. Сейчас есть все основания утверждать, что наука
о стиле вышла на уровень междисциплинарного типа, такого, как
информация, организация, управление и т. д. Бурное развитие науки,
ее интенсивная дифференциация и интеграция приводят к тому, что
знание становится более сложным, «многоэтажным» и разнопорядко-
вым. И в стилистике предпринимаются попытки путем создания мак-
ро- и микроэтажей (уровней), прикладных и метанаучных разделов,
разработки пограничных областей и комплексных задач решить ос-
новную проблему стилистики — определение феномена «стиль».
При исследовании такого многогранного социального объекта, как
стиль, имеющего несколько линий и закономерностей развития, об-
ладающего множеством оснований и системными совокупными каче-
ствами и свойствами, главным условием познания сложного являет-
ся расчленение его на «простое», на качественно однородные узлы и
элементы и познание этого «простого». Только на этой основе ста-
новится возможным правильный синтез и познание интегральных
закономерностей системного целого (Кузьмин, 78, 81).
Системное целое всегда является либо результатом деятельности,
либо результатом развития. Следовательно, при выявлении сущности
стиля упор должен быть сделан не на традиционное установление
разницы между существующими разделами стилистики, а на синтез
тех сторон, которые выступают как моменты более богатого много-
стороннего единства, в основе которого и лежит идея деятельно-
ст и с языком в ее полном объеме. Деятельность, как известно, имеет
системный характер, таким образом, рассмотрение стиля в рамках
деятельности приобретает также системный, целостный характер.
Последнее, в свою очередь, обусловливает переход от эмпирического
уровня изучения стиля к теоретическому.
Стиль в деятельностном аспекте определяется как принципы или
правила использования языка, т. е. принципы, правила выбора и
комбинирования языковых средств в речевом тексте, что предпо-
лагает наличие как языковых средств, так и правил оперирования ими.
Традиционная лингвостилистика занимается изучением системы изо-
бразительных и выразительных средств языка. Что касается «правил»,
то их относят обычно либо к литературоведческой стилистике, либо
они существуют в рамках функциональной стилистики в виде постоян-
ных стереотипных требований к использованию языка в определенной
сфере общественной деятельности. Такой подход к соотношению ре-
6
чевых правил и языка не правомерен, ибо согласно утверждению
Ф. Энгельса, правила или принципы не привносятся в любое творение
извне, в том числе и в произведение, а создаются в нем в процессе
деятельности. (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1970, с. 30).
Именно правила употребления в таком их понимании обуслов-
ливают теоретический подход к стилю языка и вызывают необходи-
мость ввести новое понятие «общей лингвостилистики», дополнитель-
ное к традиционному понятию «лингвостилистики» конкретного языка.
Общая лингвостилистика занимается изучением правил употребле-
ния языка. Существуют постоянные, языковые правила,
записанные в системе языка (например, правила словообразования,
правила словоизменения) и существуют правила употребле-
ния языка, образуемые в процессе речи (Ж и н к и н , 59, 15).
Эти правила называются регулятивными правилами, они
близки и понятны носителю языка, но очень сложны для осмысления
и изучения. Регулятивные правила не формулируются словесно; они
являются, с одной стороны, законом построения речевого произве-
дения, с другой стороны, выступают как принцип организации язы-
ка этого произведения. Регулятивные правила имеют перемен-
ный характер. Трудность их объяснения состоит в том, что
эти правила относятся к области «чувственно-сверхчувственных ве-
щей» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 81).
2. Общая лингвостилистика как теоретическая основа стилистики кон-
кретного языка
Существуют два рода опыта, связанных с деятельностью человече-
ского мышления: 1) опыт, отражающий вещи, окружающие человека,
и их взаимосвязь и 2) опыт, отражающий отношение человека к этим
вещам, иначе говоря, практическое отношение к этим вещам. (С а-
гатовский, 104, 17)
Традиционная лингвостилистика основана ла опыте первого рода и
представляет собой эмпирическое знание о стиле языка. В эмпириче-
ском знании языковой стиль отражен со стороны его внешних связей и
проявлений, доступных живому созерцанию, а основное содержание
знания о стиле получают непосредственно из практики. Эмпириче-
ским путем можно познать очень многое, однако он ограничен: с по-
мощью его постигается конкретное явление, а не его сущность, поэ-
тому положения, выдвигаемые эмпирическим способом не носят все-
общего характера, не устанавливают причин подмеченной связи и
зависимости явлений между собой. Практическое применение эмпири-
ческого знания ограничено, а в научнбм отношении оно является
лишь исходным пунктом в построении научной теории.
Общая лингвостилистика базируется на опыте второго рода. Она обоб-
щает и обрабатывает материал эмпирической стилистики под углом
зрения практического использования языка. Общая лингвостили-
стика, оперируя фундаментальными категориями и объяснительными
принципами, является теорией по отношению к конкретному эмпири-
ческому наблюдению. Общая лингвостилистика охватывает два вида
знания: эмпирическое и теоретическое. Общая наука всегда зарожда-

ется на стадии зрелости конкретной науки. Она возникает из потреб-
ностей практики.
Теоретическая, методологическая основа общей лингвостилистики в
советском языкознании складывается под влиянием марксистско-ле-
нинской философии. Однако она имеет и свой собственный статус,
определяемый природой предмета данной науки, а также свою систе-
му научных категорий, которые определяются понятиями: содержа-
ние — форма, структура — функция, система — функция, органи-
зация. Ведущими понятиями в этом категориальном аппарате являет-
ся диалектическая пара категорий: «форма» и «содержание». Ибо един-
ство отражения субъектом среды своего существования и его взаимо-
действие с этой средой — эта не единство части и целого, не единство
причины и следствия, а единство движения и формы, способа его осу-
ществления. (Смирнов, ПО, 76). Поэтому методология лингво-
стилистики не является философской «пристройкой» к науке «сти-
листика» конкретного языка, а порождается в связи с ее запросами и
составляет ее неотъемлемую часть. При опоре на марксистско-ленин-
скую философию создается тот высший тип методологической органи-
зации, который не внешне пристроен к «телу» науки, но, с т р у к т у-
рируя ее изнутри, служит надежной опорой ее движения
вперед (Выготский, цит. по: Ярошевский, Гурге-
н и д з е, 131, 93—94). Именно в этом и состоит задача теоретического
знания, которая, выражаясь словами К. Маркса, «заключается в том,
чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение, свести к дей-
ствительному внутреннему движению...» (Маркс К., Эн-
гельс Ф. Соч. 2-е изд,, т. 25, ч. 1, с. 343).
Это движение соответствует смещению акцента на проблемы синтеза
и вызванному им изменению типа предметного содержания, появле-
нию нового содержания, не данного в опыте, — системно-
функционального содержания.
На теоретическом уровне знание приобретает действительно общий
характер и стремится дать истину во всей конкретности-и объектив-
ности ее содержания. В «Философских тетрадях» В. И. Ленин рас-
сматривает эту проблематику: «в языке есть только общее» (Л е-
н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с.249). «Значение общего противо-
речиво: оно мертво, оно нечисто, неполно etc., etc., но оно только и
есть ступень к познанию конкретного, ибо мы никогда не
познаем конкретного полностью. Бесконечная сумма общих понятий,
законов etc. дает конкретное в его полноте» (Ленин В. И. Поли,
собр. соч., т. 29, с. 252).
8. Методы изучения стиля. Деятельность как фундаментальное поня-
тие общей лингвостилистики и как метод изучения стиля
При теоретико-методологическом подходе к изучению проблем сти-
листики особое значение имеют фундаментальные понятия науки.
«Первые понятия, с которых начинается какая-либо наука, должны
быть ясны и приведены к самому меньшему числу» — писал Н. И. Лоба-
чевский. (Л о б а ч е в с к и й, 84, 186) Фундаментальные понятия нау-
8
ки отражают общие закономерности изучаемого ею предмета и имеют
отношение по существу ко всем ее теориям.
За исходные фундаментальные понятия в данном учебнике приняты
понятия: «деятельность», «форма — содержание», «цель — средство»,
«норма», «система», «структура» и «функция», которые определяют
общенаучный подход к изучению стиля:
Деятельность — это человеческий способ видения мира, это
специфическая человеческая форма активного отношения к окружаю-
щему миру, содержание которой составляет целесообразное измене-
ние и преобразование этого мира. Деятельность целостна и системна.
Речевая деятельность, как и любая другая,—это «эле-
ментарнейшая социальная связь, простейшее социальное отношение,
в котором деятельность как труд и деятельность как общение еще сов-
падают и не разделились в относительно самостоятельные сферы»
(Батищев, 21, 15).
Марксизм, признавая существование предметов внешнего мира неза-
висимо от сознания человека, рассматривает их в качестве объектов
не созерцания и абстрактно-теоретической деятельности, а чувствен-
но материальной, преобразовательно-практической деятельности
субъекта, т. е. полагает объект в его взаимоотношении с субъектом,
человеческим обществом (К о п н и н, 76,71). А отсюда и объект позна-
ния должен рассматриваться как продукт человеческой деятельности.
«Главный недостаток всего предшествующего материализма — вклю-
чая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действитель-
ность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме
созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика,
не субъективно (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3,
с- 1).
В диалектическом материализме нет такой онтологии, которая рас-
сматривала бы бытие лишь как таковое, вне потребностей преобразу-
ющей деятельности человека, вне практики.
Человека интересует не камень как таковой, а камень как объект
для использования его в качестве орудия труда и материала для
строительства. По аналогии и язык интересует человека не как тако-
вой, а как орудие в человеческой деятельности и материал для объек-
тивации мысли, воли, чувств.
Человек живет в той или иной мере в очеловеченном мире, среди пред-
метов и вещей, созданных им в процессе практики. На явления и
процессы природы он смотрит только как на объекты своей практи-
ческой деятельности и в этом смысле субъективно. Человек
стремится к тому, чтобы явления и процессы природы приняли необ-
ходимые ему формы существования, удовлетворяли его потребности,
служили ему. Поэтому человек стремится познать бытие не только
как сущее, но и как должное, т. е. каким ему следует быть в резуль-
тате практической деятельности.
Понятие деятельности играет для многих разделов современ-
ного гуманитарного знания ключевую, методологически центральную
роль, поскольку через него дается универсальная характеристика
человеческого мира (Ю дин, 130, 65).
.9
При деятельностном подходе к познанию стиля дело имеют не с язы-
ковой системой как таковой, а с ее конкретной реализацией в словес-
ных произведениях. При таком подходе меняется и содержание пред-
мета изучения — стиля — и его глубина, язык выступает и изучается
как реальная макросистема объективного мира.
Объяснение стиля через языковую деятельность очень
перспективно. Но деятельностное объяснение стиля языка не един-
ственное, несмотря на универсальность этого понятия; сохраняют свое
значение и другие подходы к стилистической науке, не связанные в
своих объяснительных принципах непосредственно с понятием дея-
тельности.
4. Системно-структурный метод изучения стиля
Деятельностный подход к изучению стиля сочетается с системно-
структурным методом. В существующих концепциях языкового стиля
применяется эмпирический метод исследования, в котором упор де-
лается на изучение языка, его природы, условий его существования,
его элементов. Связи и отношения, в которых усматривается сущность
стиля, изучаются преимущественно в рамках самого языка.
В данном учебнике стиль языка предлагается рассматривать не толь-
ко в рамках языка, а совместно с его внешним окружением, т. е. с его
отношениями и связями с другими явлениями, самыми различными,
разнородными и на первый взгляд, казалось бы, несовместимыми, и тем
самым показать, что сущность стиля языка не покоится в самой мате-
риальной структуре языка, а реально существует лишь в тех особых
связях и отношениях, которые типичны для бытования языка внутри
внешней целостной неязыковой системы.
Во всех существующих концепциях стиля основное направление ис-
следования ведется от части к целому, от материального субстрата к
его отношению, от природы стиля к его поведению, от стиля к среде,
и в этом смысле от внутреннего к внешнему. Но такой подход не поз-
воляет проникнуть в строение, в суть целого. В то время, как имен-
но «целостность», «единство» практически во всех концепциях стиля
считается его основной характеристикой.
В данном учебнике за основу ориентира рассмотрения и принято по-
нятие «целостности», предполагающее вскрытие сущности «стиля» в
движении от целого к частям, от внешнего к внутреннему.
Понятие целостности позволяет конкретизировать, сделать более раз-
вернутыми наши представления о стиле как реальном языке и позво-
ляет совместить в его изучении стиль как предмет и стиль как сред-
ство, как функция.
В связи с тем, что в качестве фундаментального понятия используется
категория деятельности, которая по своей природе целостна и систем-
на, сама сущность стиля рассматривается здесь с позиции системно-
функционального (системно-структурного) метода.
Системно-функциональный метод, который выражает принципиаль-
ную тенденцию современного научного познания — наряду с позна-
нием строения, организации предметов и явлений объективной при-
роды (в том числе и языка как естественного образования), все более
10
усилий направляет на изучение феноменов субъективной, социаль-
ной, т. е. человеческой природы, каковым и является стиль.
В центре внимания системных исследований находятся особо трудные
для познания объекты, «сложные Динамические системы», которые
образуются множеством взаимосвязанных развивающихся элементов.
Всякая система, если она действительно система, выступает не только
как множество элементов, но и как объект, обладающий структурой,
которая связывает элементы между собой и выполняет определенные
функции.
Современный системный подход позволяет изучать не только объек-
ты как таковые, но, главным образом, те связи и отношения, которые
определяют поведение этих объектов в некой среде.
Объектом исследования стиля при системно-функциональном под-
ходе становится целое, сложная система связей: человек — язык —
среда (не просто язык, не просто психологические качества человека
и не просто среда, как это иногда имеет место в некоторых концепциях
стиля). Внешняя среда — это условие бытования языка, т. е. кате-
гория, связанная с неоднозначностью, вероятностью, изменчивостью
языка. Изучая эту среду, практически можно познать сам объект,
т. е. язык, а через его приспособление к среде постичь условия его
существования, т. е. социальные функции языка.
В связи с системно-функциональным подходом к стилю выявляется
также субстанция стиля, т. е. обобщенное содержание его наиболее
существенных признаков, или, иными словами, его значение.
Субстанция стиля — особый тип обобщенного содержания, который
недоступен простому наблюдению. Его можно открыть лишь путем
научного анализа, притом такого, который охватывает всю систему
в целом, т. е. значение, сущность стиля выводимо лишь на уровне
законченного, целого (следовательно, системного) словесного произ-
ведения.
При системно-функциональном подходе стиль рассматривается как
способ функционирования языка в исторически определенной систе-
ме культуры. Выдвижение в качестве фундаментальной категории
стилистики — деятельности — с необходимостью предполагает и при-
влечение второй, не менее важной категории, без которой невозможно
постижение деятельности,— категории конкретно-исторических ус-
ловий, существующих в виде функциональной системы. Таким обра-
зом, деятельностный метод дополняется системно-функциональным,
историческим методом.
Итак, стилистика — это комплексная наука об употреблении язы-
ка, а стиль представляет собой функциональную сторону языковой
системы, соотнесенную с конкретными условиями коммуникативно-ре-
чевого акта. Стиль — это целостный, диалектически противоречивый
объект, состоящий из материальной структуры (выразительных средств
языка) и правил использования этой структуры с определен-
ной целью. Эти правила составляют субстанцию стиля, которая
носит системно-функциональный характер и относится к трудно уло-
вимой реальности «чувственно-сверхчувственных вещей» (Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 81), это содержание, не материали-
11
зованное в системе я з ы к а, а материализованное в системе тек-
ста, в организации речевого произведения, является результатом
конкретной речевой деятельности.
Следовательно, одна из возможностей объяснения этих правил за-
ключена в категории деятельности, в ее моделировании, с помощью
которого можно проследить становление правил. Эти правила выпол-
няют двойную функцию: в аспекте моделирования произведения они
выступают законом, структурой идеальной формы произведения, при
функционировании — принципом выбора и комбинирования языковых
средств с целью превращения идеальной формы произведения в ма-
териальную.
Основным методом изучения столь сложных системных объектов, как
стиль является, таким образом, деятельностный и исторический —
системно-функциональный метод. С его помощью изучаются кон-
кретные условия формирования содержания, формулирование со-
держания в речевых и языковых конструкциях, а также условия функ-
ционирования- этого содержания, оформленного в виде словесного
произведения.
Часть первая
Общие характеристики стиля
языка
ГЛАВА I. СТИЛЬ КАК ФОРМА РЕАЛЬНОГО
СУЩЕСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА
§ 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
В категориальной триаде «содержание, форма, языковой материал»
стиль относится к категории «форма». Каждая из этих категорий
является отдельной и автономной величиной, достаточно четко очер-
ченной в своих границах. В рамках целого объекта (словесного произ-
ведения) они тесно связаны между собой и обусловливают друг дру-
га, но тем не менее остаются сами собой. И содержание, и форма, и
язык имеют свои структуры. Форма не может быть понята независи-
мо от содержания, но не может быть независима и от природы языко-
вого материала и приемов его обработки. Основная онтологическая
характеристика стиля — это его принадлежность к миру форм. Фор-
ма многоструктурна. В этой связи стиль как форма выполняет в произ-
ведении многие функции. Во-первых, организует язык таким образом,
чтобы выполнять практическую функцию выражения субъективного
содержания, во-вторых, стиль определяет тип внешней формы содер-
жания произведения, в-третьих, он конструирует функцию субъек-
тивно-духовного (аксиологического) воздействия говорящего на ад-
ресата как управляющую функцию.
Все эти моменты образуют целостную систему функционирующего
языка, определяемую как стиль.
Система функционирующего языка — это система практического су-
ществования языка, поэтому, говоря о языковом стиле, мы говорим
о практическом языке, т. е. языке, пропущенном через систему дея-
тельности употребления. Последнее означает, что
практический язык (Stilsprache) сотворен человеком, он вторичен, его
структурная организованность является результатом речевой дея-
тельности.
Обработанный человеком язык — язык, профильтрованный челове-
ческим трудом, приобретает функциональное содержа-
н и е, соответствующее осуществленной в нем сознательной цели,
идее и назначению, т. е. такое содержание, которое имеет смысл
гз
лишь по отношению к человеку и его деятельности, но выступает в
форме структурных свойств организованного в тексте языка и обла-
дает устойчивостью. В продукте речевой и языковой деятельности —
словесном произведении — естественное материальное существование
языка и его общественное бытие совпадают.
Таким образом стиль является многокачественным образованием, в
этой связи он имеет разные циклы развития и существования. И каж-
дый такой цикл, каждый этап связан с выполнением своей специфи-
ческой функции, что в немалой степени определяет наличие разных
определений и трактовок стиля. Стиль имеет динамический характер,
т. е. как бы сквозной, с одной стороны, а с другой,—выполняет на
каждом этапе свои задачи.
Стиль как любая целостная система, целостный объект представляет
собой синтез основания и условия, что и составляет его
онтологию, т. е. его реальное существование; основание опре-
деляет сущность стиля, условия — его качественную природу и
специфику.
Сущность стиля — трудовая, формообразующая, связанная преи-
мущественно с деятельностью общения, которая в свою очередь согла-
сована с деятельностью по созданию содержания произведения. Это
форма творческого труда. Труд как специфически человеческая дея-
тельность содержит в себе эстетическое начало, которое определяет
существеннейшие характеристики стиля —своеобразие, индивидуаль-
ность, а также эстетические качества формы как продукта творческого,
т. е. преобразовательного труда. Творчество связано с такой специфи-
кой труда, как формирование чего-либо — предмета, человека по зако-
нам человека, по законам красоты. Продукты, созданные по законам
красоты, переживаются воспринимающим эмоционально. «Животное
формирует материю только сообразно мерке и потребности того
вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет произво-
дить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету
соответствующую мерку; в силу этого человек формирует материю
также и по законам красоты» (Маркс К., Э н г е л ь с Ф. Из ран-
них произведений, М., 1956, с. 566).
Качественная природа стиля связана с выполнением им
практической функции назначения, связанной с активизацией духов-
ного преобразования человека. В качественную природу стиля входит
также субъективно-оценочное отношение к предмету
высказывания, выражением которого стиль является. Это отношение
определяется многими факторами социального и индивидуально-пси-
хологического характера говорящего. Духовная активизация человека
осуществляется в определенной коммуникативной ситуации, в опреде-
ленной психосфере, т. е. обязательной для человека среде, в которой
протекает его психологическая, интеллектуальная и духовная жизнь
(3 в е г и н ц е в , 62, 74). Качественная специфика
стиля связана с этой средой функционирования языка, определяющей
характер функции субъективно-духовного воздействия. Функциони-
рование, т. е. выполнение какой-либо функции, предполагает наличие
механизма создания этой функции, механизма, который определяется
14
конкретно-историческими условиями способа создания этой функ-
ции.
Стиль и является таким механизмом функции духовно-субъективного
воздействия.
Качественная специфика стиля как индивидуализирующий фактор
(differentia specifics), выступает переменной величиной в системе
стиля. Стиль как форма является в противопоставлении к содержа-
нию субъективной категорией. Однако и в этой категории можно в
свою очередь выделить две стороны: объективную и субъективную,
характер которых определяется коммуникацией.
Коммуникация как предметная область стиля имеет широ-
кий пространственно-временной диапазон. Человек живет в предмет-
ном мире, он относится к миру через огромный арсенал культуры,
созданный предшествующими поколениями. Поэтому стилистиче-
ск ая деятельность зависит от развития материальной и духовной куль-
туры определенной эпохи.
Стиль присущ не только языку или произведению искусства, а и
всему складу жизни человека — вплоть до форм его взаимоотноше-
ния с другими людьми, его манеры двигаться, не говоря уже об одеж-
де и моде. В этом смысле с полным правом говорят о стиле жизни. И
нельзя отрицать, что существует понятие единства стиля,
охватывающее явления во всех этих областях жизни, из чего вытекает,
что существуют исторические стили, стили веков: стиль рококо обна-
руживает такую же изящную вычурность в манере разговора и в
языке, как и в формах зданий и мебели или в одежде. Следовательно,
стиль является понятием, принадлежащим широкому кругу социаль-
но-исторических явлений (Гартман, 51, 380—381).
Языковой стиль отражает ту или иную историческую эпоху в формах
словесных произведений. Стиль как схему формы, как тип придания
формы произведению находит не один человек, а создает целое поко-
ление, причем отдельный, принадлежащий к этому поколению чело-
век уже включен в поиски такой формы. Поэтому подобная форма яв-
ляется также и объективно всеобщей, раскрывающейся не в едином про-
изведении. В эпохи «господствования» определенного стиля именно он
определяет все индивидуальные формы, при этом определяет не во
всем, не целиком и полностью, но обязательно в свойственном ему на-
правлении.
Однако вся практическая деятельность органически связана с субъек-
тивной человеческой активностью. Поэтому в любом виде человече-
ской деятельности при всем ее объективно закономерном течении
неизбежно присутствуют элемент «авторства», хотя бы и безличный,
а также данные о характере его деятельности, ибо «...личность харак-
теризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это дела-
ет...» (Маркс К., Эн г ел ь с Ф. Соч. 2-е изд., т. 29, с. 492).
Форма словесного произведения способна представлять не только ин-
формацию о предмете высказывания, но и сообщать об авторе произ-
ведения как художнике и человеке. В языке произведения зафикси-
рована духовно-практическая целостность речевой деятельности ав-
тора, выступающая как оформленный язык (Stilsprache), он являет-
15
ся как бы зеркалом человеческой сущности не только адресанта, но и
адресата речи, этот язык «по-человечески» говорит с человеком.
Стиль — это тип обработки языка, тип придания языку формы. Ав-
торские особенности индивидуума прорываются через господствую-
щую типовую форму. Авторское, индивидуальное своеобразие осу-
ществляется в рамках типа формы, в котором отражена соответствую-
щая культура, социально-психологический и даже идеологический
настрой эпохи.
Указанные три онтологических аспекта определяют сущность стиля
и его качества, благодаря чему он существует как нечто вполне
определенное и не смешивается со смежными сферами человеческой
культуры. Говоря о стиле как механизме функционирования языка
в субъективной сфере, т. е. в сфере человеческих эмоций, пережива-
ний, настроений, следует подчеркнуть, что этот механизм состав-
ляет только часть общего механизма функционирования языка в сло-
весном произведении, и существует на базе другого механизма, свя-
занного с объективными жанровыми содержаниями, присутствующи-
ми в словесном произведении в виде конструкций, или типов содер-
жания (Textsorte). Таким образом все характеристики стиля, при-
веденные выше, очерчивают «научную картину» стиля языка, т. е.
систему понятий, с помощью которых можно попытаться объяснить фе-
номен «стиль языка». Итак:
1) лингвистическим основанием стиля языка является речевая дея-
тельность с языком (а не система языка и речь, как это имеет место в
иных концепциях стиля);
2) предметная область стиля — речевая коммуникация;
3) субстанция (основа) стиля — труд как человеческая активность;
4) сущность стиля — творческий аспект этой активности, внутренняя
форма произведения, обеспечивающая эмоционально-эстетическое пе-
реживание людей и управляющая этими переживаниями;
5) качественная природа стиля — структурный облик функции назна-
чения или выразительной функции;
6) качественная специфика- стиля: стиль — это механизм создания
и управления субъективно-духовным воздействем.
В учебнике принята деятельностная трактовка стиля в ши-
роком смысле, с включением системно-функционального аспекта дея-
тельности. Эта трактовка основана на фундаментальном свойстве
деятельности, которое заключается в диалектике опредмечива-
ния и распредмечивания.
Суть этой диалектики состоит в следующем: Всякая человеческая дея-
тельность, прежде всего, включает в себя процесс превращения
свойств субъекта деятельности, выступающих в виде ха-
рактеристик его способа действия, его движения и жизни, в свой-
ства объекта деятельности, в характеристики, которые пере-
даются человеком предмету и получают новую форму существования,
неотделимую от своего предмета-носителя. К. Маркс назвал этот про-
цесс опредмечиванием. «Процесс угасает в продукте... Труд
соединился с предметом труда. Труд овеществлен в предмете, а пред-
мет обработан. То, что на стороне рабочего проявлялось в форме дея-
16
тельности (Unruhej, теперь на стороне продукта выступает в форме
покоящегося свойства:.., в форме бытия» (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд., т. 23, с. 191—192).
Продукт труда может быть присвоен, потреблен как какой-нибудь
готовый дар природы, совершенно безотносительно и с полным без-
различием к тому, что предмет потребления является результатом
труда человека. Но продукт труда может быть присвоен и таким спо-
собом, когда он выступает именно как опредмеченный труд, как пред-
метная форма деятельностных способностей человека. Прошлый труд,
угасший в продукте и превратившийся в покоящееся свойство, воз-
рождается к новой жизни и вновь переходит в форму деятельности
человека.
Обратное превращение деятельности, или труда, из форм предметнос-
ти в форму беспокойного движения, в форму человеческой активно-
сти есть процесс распредмечивания . Диалектика опред-
мечивания и распредмечивания относится не только к материальной,
но и к духовной деятельности человека.
Опредмечивание и распредмечивание — это противоположные про-
цессы, но взаимосвязанные. Каждый из них предполагает в качестве
своего начала завершение другого, они взаимообусловливают друг
друга. Но это только внешняя связь, это взаимопроникающие проти-
воположности, ибо чтобы что-то опредметить, его нужно распредме-
тить. Происходит переопредмечивание, т. е. превращение прежней
формы деятельности в иную, и, следовательно, имеет место новое
опредмечивание. Это единство противоположностей и есть деятель-
ность в ее конкретном определении. Опредмечивание есть и распред-
мечивание, ибо оно совершается как освоение орудий д е я -
тельностии опирается на освоение частичных результатов своей
собственной деятельности. Данные положения имеют прямое отноше-
ние к стилеобразующей деятельности.
Стиль в функциональном аспекте — это общественно осознанный и
внутренне единый способ употребления языка, т. е. принцип выбора
и комбинирования языковых средств, существующий в виде внутрен-
ней динамической формы и обеспечивающий реализацию функции
субъективно-духовного воздействия.
В предметном аспекте стиль—это тип внешней языковой формы
произведения и структурный облик функции субъективно-духовного
воздействия.
§ 2. ПРАКТИЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЯЗЫКА
КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ СТИЛИСТИКИ
Из ленинского замечания о двоякой роли практики явствует, что
практика выступает «как критерий истины и как практический оп-
ределитель связи предмета с тем, что нужно человеку» (Ленин
В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 290), т. е. отмечается два принципи-
ально различных способа освоения мира человеком — познаватель-
ный и ценностный, практический.
17
Особенность первого состоит в том, что он выражает устремленность
человеческого сознания к постижению объективных законов бытия, их
сущности.
Второй способ духовного освоения человеком мира выражает другую
потребность практической деятельности — определение связи пред-
мета с тем, что нужно человеку. Здесь уже ставится вопрос не о том,
что представляет собой данный предмет, каков он сам по себе, а ка-
ково его значение для нас, какую ценность он представляет в жизне-
деятельности общества. Объективный мир постигается в его отноше-
нии к человеку, в его соотнесенности с человеческими потребностями,
в его функциональной значимости, т. е. в его ценностных свойствах
(Kara н, 70, 64).
Высказывание В. И. Ленина о видах направленности человеческой
практики — познавательной и ценностной — в полной мере относится
к языку, к двум сферам его существования: к сфере знания о языке
и к сфере применения этих знаний — практике языка.
Знания о языке и употребление языка — две стороны одного реаль-
ного объекта — языка, две стороны взаимосвязанные и в то же вре-
мя различные. Употребление языка осуществляется на основе теоре-
тических знаний о языке и речи. Но сами знания по себе не состав-
ляют способа его употребления, способом становятся выработанные
на основе знаний приемы, системы, правила применения.
Любая подлинная наука, в том числе и наука о языке, выступает как
знание о реальности, а, следовательно, с необходимостью предпола-
гает деятельность применения, т. е. открывая законы, стремится ука-
зать на их нормативную ценность, на возможность их исполь-
зования в практике.
Стиль в языке традиционно связывали и связывают со способом упо-
требления языка. Весь вопрос заключается в том, что понимать под
«способом» и г д е он локализован: в самой системе языка или вне ее.
Очень популярна трактовка стиля как способа употребления языка
в определенной сфере человеческого общения в функциональной сти-
листике. Здесь представлено понимание «употребления» как прямого
приложения языка к предмету, определенному сферой общения. Но
такое понимание «употребления» не выходит за рамки знаний
о языке. Дело в том, что структура языка, воплощая строй мышле-
ния, не есть прямое отражение материального мира. Структура мысли
(и языка) отражает структуру реальности через структуру практи-
ческой, мыслительной, лингвистической деятельности (Козлова,
74, 104), что и определяет содержательную сторону языка.
Функция языковых единиц двойственна: они входят в систему языко-
вых знаков и являются одновременно средством коммуникации. Язы-
ковая единица есть единство языка и речи. Поэтому языковую фор-
му следует понимать, с одной стороны, как единицу общей системы
формально-языковых средств, с другой же стороны, в связи с рече-
вой деятельностью, волей, эмоциями адресата (отправителя речи) и
адресанта (получателя речи) и смыслом, который они ей придают.
Т. е. в одной языковой оболочке заключено два феномена — язык как
форма и, потенциально, язык как средство, функция, способ. Именно
18
такое понимание содержания и функции языка давало и дает основа-
ние некоторым лингвистам усматривать сущность стиля в способе
употребления языка, заложенном в самой структуре языка.
Обычно в лингвистике под стилистическим феноменом понимается
стилистическая окраска как дополнительная, вторичная информация,
традиционно закрепившаяся за языковой единицей.
Усматривание стилистической субстанции в «тонких и тончайших диф-
ференциально-смысловых оттенках» (Виноградов, 35, 67) язы-
ковых элементов восходит к телеологической трактовке стиля антич-
ной поэтики и риторики. По Аристотелю, красота и целесообраз-
ность являлись принадлежностью самой языковой материи: в н у т-
р и языковой материи существовал »эйдос« или »энтелехия« как тво-
рящая сила красоты и целесообразности. Существовал самостоятельный
арсенал стилистических средств украшения и целесообразности, а,
следовательно, проблема формы решалась просто — на основании
производства ее по правилам, «извлеченным» из языково-стилисти-
ческой материи.
Сущность стиля как языкового средства при таком подходе заключе-
на в системе языка, т. е. у стиля не усматривалось своего собствен-
ного основания, стиль выступал как «особый угол зрения» в языке.
А это значит, что стиль является сугубо языковым явлением, что не
существует общего понятия стиля, что для каждой сферы явлений со-
циальной природы имеется свое понятие стиля, определяемое зако-
номерностями материала, применяемого в этой сфере явлений челове-
ческой природы. Иначе говоря, у стиля нет собственного основания,
нет «бытия для себя». В применении к языку это значит, что стиль
покоится на тех же основаниях, что и система языка. Такие представ-
ления либо стирают границы между лингвистикой и стилистикой,
либо замыкают стиль в рамках индивидуальности, субъективности,
лишая его объективного бытия. Поэтому и возникали сомнения от-
носительно того, есть ли вообще такое самостоятельное явление как
стиль и, следовательно, есть ли такая самостоятельная область зна-
ния как стилистика (см. Введение). С точки зрения функциональной
стилистики у стиля вообще нет своего лингвистического основания,
он существует на базе закономерностей и особенностей сфер приме-
нения языка. Здесь просто постулируются функции языка как нечто
ситуативное, зависящее от конкретной практической ситуации, а
языковые структурные элементы выступают средством .реализации
этих функций, т. е. функциональная стилистика выполняет чисто
функциональные задачи и, следовательно, вопрос о субстанции стиля
в таких представлениях о стиле беспредметен. Очевидно, прав
Г. В. Колшанский, утверждая, что стиля как такового в рамках лин-
гвистики нет (Колшанский, 75).
Вопрос о лингвистическом основании стиля, т. е. локализации пред-
мета стилистики либо в рамках знания о системе языка, либо в рам-
ках знания об употреблении языка относится к фундаментальной
проблеме, выражающей объективное противоречие бытия — проблеме
соотношения «бытия по себе» и «бытия для других», внутреннего и
внешнего, самоопределяемости и внешней обусловленности.
19
Каждая вещь, явление, как уже говорилось выше, представляют со-
бой синтез основания и условия. Принадлежность к той или иной об-
ласти знания определяется основанием вещи. В стилистике принято
выделять несколько ее видов (художественная, функциональная, ли-
тературоведческая, индивидуальная, лингвостилистика), что объяс-
няется отсутствием единого основания. Так, в лингвостилистике и осно-
ванием и условием стиля является система языка, т. е. налицо тавто-
логия, а отсюда неясность, что такое стиль и в каком отношении он
находится к языку; в функциональной, равно как и в художествен-
ной, индивидуальной стилистике — есть разные основания (ср. функ-
ция, способ повествования, индивидуальные особенности личности),
но одно условие — язык. Подобный подход ставит под сомнение
принадлежность стиля к языку, ибо из такой трактовки вытекает, что
стиль принадлежит иным сферам (науке, искусству ит. п.) и, следова-
тельно, языковое оформление — это один из аспектов науки, искус-
ства, личности и т. д. А это противоречит действительности. Ограни-
ченность упомянутых представлений о стиле как способе, употребле-
ния языка состоит в том, что практический процесс употребления
языка понимается как процесс коммуникации, совершаемый без яв-
ного творческого участия человека, что такой процесс использования
языка — лишь проговаривание сообщений по правилам, языковым
нормам без каких-либо специальных посреднических форм (напр.,
жанров). Такие представления объясняются тем, что практическое
использование языка предшествует знанию о его использовании. Сущ-
ность любого использования вещей, в том числе и языка, заключается
в его прямой направленности на эту вещь (язык), а не на собствен-
ную деятельность применения. «Действительное присвоение совер-
шается сперва не в мысленном, а в активном реальном отношении»
(Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 46, ч. 1., с. 483) к
предметным условиям деятельности, т. е. в практическом отношении
к миру.
Однако практическое использование языка есть социальное взаимо-
действие с языком, преобразование языка, осуществляемое людь-
ми коллективно, совместно для достижения определенных целей.
Практическое использование языка — это не непосредственный про-
цесс конструирования слов и предложений, а такой процесс, который
опосредован исторически сложившимися и складывающимися социаль-
ными формами (напр., бытовые диалоги, интервью, беседы, доклады
и т. п.), т. е. человек использует язык только в рамках социальных
форм. К. Маркс писал: «Всякое производство есть присвоение инди-
видуумом предметов природы в пределах определенной общественной
формы и посредством нее» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е
изд., т. 12, с. 713).
В данном учебнике представлена точка зрения, что стиль не являет-
ся свойством языка, а это свойство именно обще-
ственных форм применения языка, о которых го-
ворит К. Маркс. Возникает вопрос: если стиль не свойство языка, то
что такое традиционная лингвостилистика, чем занимается она? Как
мы уже отмечали, лингвостилистика занимается изучением вырази-
20
тельных и изобразительных средств языка как целесообразно обрабо-
танной языковой материи, без которой никакого стиля как способа
применения языка не существует.
§ 3. МЕСТО СТИЛЯ В СИСТЕМЕ ПРАКТИЧЕСКОГО
ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЯЗЫКА
Язык — не самодостаточный феномен человеческого бытия. За язы-
ком как непосредственной действительностью мысли стоит непосред-
ственная действительность общественной практики. Поэтому исполь-
зование языка связано со сложной картиной реального существова-
ния языка, с удовлетворением самых разнообразных конкретных по-
требностей в самых разнообразных условиях. Изучение практиче-
ского использования языка предполагает выявление механизма
работы языка, ибо мы не знаем, как работает язык, каков меха-
низм его функционирования. Больше того, на протяжении почти все-
го своего существования лингвистика и не задавалась такой задачей.
Она была и во многом продолжает быть описательной и исторической,
но не объяснительной... . К вопросу о том, как работает язык, мы толь-
ко-только подходим (3 в е г и н ц е в , 61, 93).
Изучение практического использования языка относится к новой
сфере лингвистического знания — лингвистике и стилистике текста,
которые рассматривают язык как практическое средство в системе
многообразных форм человеческой деятельности. Применение языка —
это взаимодействие двух материальных систем, языка и человека,
которое реализуется в коммуникативно-речевой деятельности. Полу-
ченный в результате такого взаимодействия практический язык яв-
ляется знаком, представляющим сложные связи социально-культур-
ной системы, в которой язык и люди выступают как неотделимые друг
от друга элементы.
Язык, как утверждает Э. Бенвенист, создан по мерке человека (Б е н-
в е н и с т, 25, 294). Язык как практическое средство еще в большей
мере, чем языковая система, имеет мерную соотнесенность с челове-
ком. Пользуясь языком, человек создает его как часть своей собствен-
ной духовной и материальной жизни. Созданные человеком словес-
ные произведения — это не «посмертные останки», а реальная жизнь
человеческой субъективности, ее объективированный в языке момент.
Язык, служащий человеку, выступает как новый, «очеловеченный
язык». И в этом отношении справедливо утверждение, что стиль —
это человек.
Практическая деятельность с языком обеспечивается наличием у не-
го двух диалектически взаимообусловленных сторон: материальной
структуры и системы функционирования. Первая сторона связана с
применением материальных средств, а в этой связи с определенной
системой технологических правил, вторая — с той ролью, которую
язык играет в жизни общества, т. е. с определенной системой социаль-
ных отношений (отношениями между людьми в процессе коммуника-
тивно-речевой деятельности и отношениями, определяемыми социаль-
но-установившейся формой этой деятельности: диалог/монолог, устная/
21
письменная форма, обработанная/необработанная речь, дружеская/
официальная и т. п.).
Общепринятая формула понимания практической стороны языка
заключается в том, что она «равняется сумме выполняемых языком
общественных функций» (Аврорин, 8, 32). В самом широком
понимании функция — это свойство действующей вещи (произведе-
ния), это назначение, роль, которую вещь (произведение)
играет в системе общественной практики.
Функции являются результатом какой-либо деятельности. Понятие
функции соотносительно как с понятием системы, так и с понятием
структуры. Существуют функции отдельных элементов языковой
структуры и функции языка как целостной системы. Их нельзя не
только смешивать, но и рассматривать в одном плане.
Любой элемент языка выполняет свою особую функцию, в которой
проявляется его сущность. Эта функция замкнута структурой языка
и поэтому может быть определена как лингвистическая или внутри-
языковая функция (ср. функция подлежащего, сказуемого, слово-
образовательная и т. п.).
Но у языка есть функции, которые выводят его в другую, более широ-
кую систему отличных от него объектов. Это так называемые
системные функции.
Понятие ' " системных функций можно в общем плане изложить сле-
дующим образом: язык как система, являясь сложным единством сво-
их элементов, входит в другое единство более высокого порядка и ста-
новится с этой точки зрения частью какой-либо надсистемы (напр.,
наука, политика, обиход). В структуре подобной надсистемы язык как
основание, как исходная система занимает особое место, зависящее
уже не только от ее собственного состава и ее конкретных свойств, но
и от реальных связей, которые устанавливаются между нею или ее
частями и другими элементами надсистемы.
В составе надсистемы исходная система — язык — приобретает но-
вые структурные характеристики, обеспечивающие целостность и эф-
фективность надсистемы и выражающие новый тип связей. Эти струк-
турные характеристики и являются функциями системы
(Общее языкознание, 97).
Функция языка как научное понятие есть практическое про-
явление сущности языка, реализация его назначения в системе обще-
ственных явлений, специфическое действие языка, обусловленное са-
мой его природой, то, без чего язык не может существовать. В этой
системе общественных отношений язык выполняет не лингвис-
тическую функцию, а, входя в систему социальных явлений,
выполняет метасистемные, социальные, общественные
функции, которые принадлежат не языку, а творческому, человече-
скому сознанию, общественному, групповому, индивидуальному, но
реализуемому в языке. Однако в этой социальной системе также воз-
никает структура, образуемая цепью изменений, взаимодействий от-
ношений различного уровня — это функциональная структура. Ког-
да речь идет о практическом назначении языка, то имеют дело именно
с функциональными структурами, которые и образуют н а д с и с -
22
тему системы языка. Эта надсистема обладает своим языком, т. е.
своими формами (композиционно-речевые формы — описание, сооб-
щение, рассуждение; тональностями; коммуникативными формами —
различными видами монолога и т. д.), которые реализуются в языке
произведения в виде его организации.
Структурная упорядоченность языка, соотносительная с внутриязы-
ковыми функциями, в словесном произведении замечается очень
легко, и правила, лежащие в ее основе, узнаются почти интуитивно
с помощью простого наблюдения. Но заметить функциональную струк-
туру и уловить правила, на которых она базируется, далеко не так
просто.
Гуманитарные науки в общем оперируют многомерными функциями,
количество и характер которых во многом зависят от факторов, по-
рождающих эти функции.
Понятие функции как назначение имеет сложный состав, которому в
действительности соответствует реальное функционирование языка
в сложных и противоречивых условиях общественной практики чело-
века (Новикова, 95; 128, 134).
Функция назначения складывается из собственно функции
назначения и других сопровождающих функций.
Назначение языка, реализованное в произведении, образует его со-
держательное ядро, а функции, сопутствующие и определяющие усло-
вия функционирования языка, создают обширное поле функциональ-
ной значимости. Актуализация того или иного участка этого поля не
разрушает и не меняет структуры языка, но придает языку опреде-
ленную значимость (смысл, ценность), которая и делает его элементом
культуры данной эпохи и данного общества. Например, передовая
статья в социалистической и буржуазной газете. Конструкция у них
однотипна, но характер газеты, ее партийная направленность привно-
сит в содержание статьи, а следовательно, и в структуру ее языка оп-
ределенный дополнительный смысл.
У языка как системы есть свое прямое назначение — служить сред-
ством выражения мусли. Попытки свести функции языка только к
средству выражения мысли обедняют человеческую языковую практи-
ку, замыкая ее рамками материализации мысли. Язык, как уже гово-
рилось, входит в состав социальной надсистемы (наука, искусство,
обиход) и, таким образом, включается в систему общественного твор-
чества и использования. На этой основе формируются его коммуника-
тивные функции. К этим функциям относятся упомянутая выше функ-
ция назначения и управленческая функция или функция
воздействия.
Словесное произведение как система практического языка есть опре-
деленное сообщение одного или коллективного автора будущим чита-
телям. В этом сообщении заложена объективная, содержательная
информация и субъективная, эмоциональная информация. Обе эти ин-
формации существуют в произведении в виде двух систем: системы жан-
ра и системы стиля, В жанре и стиле заложено сообщение о социаль-
ном назначении произведения и о способах реализации этого назначе-
ния. Таким образом в произведении содержится не только то, о чем
>8
говорится (объективная и субъективная информация), т. е. семан-
тическая функция, но и то, с какой целью это говорится, т. е.
функция назначения.
Кроме указанных функций словесное произведение выполняет управ-
ленческую функцию. Для того, чтобы цель (назначение) произведения,
а следовательно, и языка была реализована, необходимы соответствую
щие условия реализации, определенная среда (так, воинский устав мо-
жет быть реализован только в военной среде, и он не будет функцио-
нировать в колхозной среде). Словесное произведение, таким образом,
приспособлено к определенной среде, которая управляет действенно-
стью произведения, что составляет содержание управленче-
ской функции. Эти три вида функций, выполняемые языком через
призму словесного произведения можно свести к двум: 1) ж а н р о-
в ы е функции, соотнесенные с объективным содержанием произведе-
ния, и 2) стилевые, соотнесенные с субъективным. Жанровые
функции делятся на функцию назначения и прагматическую, управ-
ленческую функцию. То же самое относится и к стилевым функциям.
Среди стилевых функций выделяется также функция назначенния и
аксиологическая функция, функция субъективно-духовного
воздействия (управленческая функция), которая управляет психологи-
ческой стороной восприятия.
Функция назначения, как уже упоминалось, имеет сложный состав,
она представляет собой синтез семантической и объективно-целевой
функции, а также оценочной и субъективно-целевой. Семантическая
функция — это собственно содержание, превращенное с помощью
целевой функции в сообщение, выполняющее определенную цель
(назначение). Семантическая и целевая функции существуют в нераз-
рывной связи, они связаны между собой как содержание с его кон-
струкцией, т. е. формой, но не языковой, а формой содержания.
Функция назначения существует в виде формы, конструкции содер-
жания (подобно тому, как стол, стул имеют в качестве предметного
содержания дерево, а функция назначения заключена в форме стола
или стула). Семантическая функция — это содержание, полученное
в результате отражения фрагмента действительности с определенной
социально-оценочной позиции. Функция назначения связана со спе-
цифическим надындивидуальным содержанием (напр., директив-
ность содержания в передовой статье). Функция назначения явля-
ется производной от коммуникативной фуйкции. Коммуникативная
функция имеет два аспекта: она имеет отношение к коммуникации,
понимаемой в прямом смысле как реальный контакт. Именно с таким
определением коммуникации связана целевая функция. Кроме того,
коммуникативная функция основывается на понимании коммуника-
ции как материального взаимодействия, которое нельзя увидеть,
услышать, пощупать, а можно лишь понять и пережить. С этим
вторым аспектом коммуникативной функции связана управлен-
ческая функция. Управленческая функция несет сообщение о ши-
роком культурно-историческом контексте, в котором реализуются
функции назначения. В готовом произведении коммуникативно-
управленческая функция носит знаковый характер и выполняет т и-
24
пологическую функцию, т. е. относит специфическое, прагма-
тическое и аксиологическое содержание к определенному классу
содержаний (так, приказ, устав, постановление и другие директивные
жанры относятся к официально-деловому стилю). Антиподом типоло-
гической функции языка словесного произведения выступает р е-
презентативная функция в форме функции назначения.
Стилевые функции, являющиеся также средством практического ис-
пользования языка в произведении, надстраиваются над жанровыми,
объективными функциями, зависят от них, но в то же время являются
как бы автономными.
Функция субъективного назначения (выразительная) является так-
же многомерной функцией. Она включает в себя оценочную функ-
цию, т. е. отношение субъекта к предмету высказывания, которое со-
ставляет содержание этой функции. Эта функция известна в стилистике
как выразительная функция и действует на участке «адресант —
адресат».
Функция субъективно-духовного воздействия управляет эмоциональ-
ным переживанием как устойчивой жизненной потребностью человека
и связана с эмоциональным строем определенной общественно-исто-
рической среды.
Коммуникативно-управленческая стилистическая функция выступает
в роли типологической функции, соотнося форму произведения с ти-
пом, идеалом, принятым в определенной среде на определенном исто-
рическом этапе. Идеал — понятие интегральное, относимое к жизни
в целом. Человек создает предметный мир, сообразуя маленькие цели
(отдельное произведение) с большими (т. е. с идеалом), материальное
воплощение задуманной формы есть реализация идеальной структуры
конкретной среды (репрезентативная функция), а через эту реали-
зацию и частичное осуществление большой цели — частичное во-
площение идеала.
Жанровые и стилевые функции организованы в составе произведения
в единую динамическую систему.
§ 4. СЛОВЕСНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ КАК СИСТЕМА СТРУКТУР И ФОРМ,
РЕАЛИЗУЮЩИХ СОЦИАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ ЯЗЫКА
1. Формы словесного произведения
Социальные функции языка реализуются в словесном произведении.
Средством такой реализации функций, которое выступает одновремен-
но и способом их создания, являются речевые конструкции и языковой
материал.
Реализация еоциальных функций языка ведется с учетом не только
практических запросов человека, но и всех необычайно сложных,
идейно-духовных общественных отношений, связанных с социально-
психологическими мотивами, с интересами, вкусами, пристрастиями,
обычаями, привычками и другими особенностями людей. Под словес-
ным произведением понимается всякий отграниченный языковой мак-
рообъект, которому в результате целенаправленной коммуникативно-
26
речевой деятельности придана определенная конструктивная органи-
зованность, внутренняя и внешняя форма. Так, например, роман как
словесное произведение отграничивается от сводки погоды также сло-
весного произведения и по своему внешнему облику — внешней фор-
ме, и по внутренней композиции.
Словесное произведение по отношению к системе языка является вто-
ричным знаковым образованием. По этой причине и языковой стиль
является вторичным знаковым образованием.
Язык с помощью внешней и внутренней формы произведения стано-
вится носителем принципиально новых свойств — социальных
свойств — как закодированной в языке произведения деятельности
всецело общественного существа — человека (Батищев, 21).
Словесное произведение как продукт человеческой деятельности и как
целесообразная форма его содержания представляют собой динами-
ческую функциональную систему, т. е. систему, специализированную
для удовлетворения определенных социально-культурных потребнос-
тей общества. В этом смысле словесные произведения являются не
чем иным как предметной формой социально-культурных
потребностей общественного развития. Различные формы словесного
произведения возникают в случае их общественной необходимости
(так, закон — как словесное произведение — появился в связи с воз-
никновением государственности). Многообразные формы словесных
произведений, используемых в телевидении, родились в связи с появле-
нием этого нового вида массовой коммуникации.
Форма произведения обладает двойственной функцией: с одной сто-
роны, она обособляет, отграничивает одно произведение от другого
(статью от романа, фельетона, сводки погоды и т. д.), с другой,— свя-
зывает его с внешним миром, служит знаком этого мира (внешняя
форма, например, какой-либо статьи, помещенной в разных информа-
ционных органах — газете, журнале, книге — уподобляется в опре-
деленной степени конструктивным эталонам этих органов).
Функция произведения в значительной степени определяет его форму,
но и форма организует функцию и, в известном смысле, обусловливает
ее, т. е. связь между формой и функцией произведения имеет неод-
нозначный характер. Форма обладает определенной самостоятельно-
стью по отношению к функциональному содержанию, она не резуль-
тат организации содержания, а его определенная организация.
Функция (напр., директивная) определяет содержание произведения,
форма произведения (приказ, устав, закон и т. п.) дифференцирует
(директивную) функцию в зависимости от конкретного назначения, от
конкретной среды, а также в зависимости от традиций оформления.
В связи с тем, что в произведении объединены не одна, а много функций,
все они реализуются в наборе форм, с помощью которых кусок бытия
и любой человек, о котором можно лишь сказать, что он есть,— ста-
новится чем-то, т. е. определенным содержанием. Форма — это осво-
ение бытия и человека. Кроме того, форма произведения — это ком-
плекс признаков и черт, отражающих его аксиологическую и прагма-
тическую ценность, она выступает как своеобразная характеристика,
включающая в себя целесообразное, совершенное, полезное. Она имеет
26
смысловое значение, за которым стоят человек, культура, мироощуще-
ние, мировоззрение.
В словесном произведении существует два вида содержания: объек-
тивное (предметно-логическое) и субъективное (социальное, челове-
ческое). Если объективное содержание (то, о чем говорится в произве-
дении) фиксируется непосредственно в языке, то субъективное
содержание (т. е. то, к а к об этом говорится и с какой целью)
выражается в наборе форм, которые образуют единую форму
произведения — внутреннюю и внешнюю.
Форма произведения выступает как бы заместителем человека, замести-
телем ее создателя, творца. Форма — это «определенный человек»,
она несет сущность человека и выражает эту сущность. Через форму
мы постигаем непостижимое содержание человеческой сущности, через
форму опредмеченный человек становится видимым самому себе.
В форме запечатлен творческий процесс «опредмечивания» человечес-
кой сущности и «очеловечивания» объективных событий, подлежащих
изображению в произведении, ровно как и «очеловечивание» языка.
Этот «человеческий» элемент в форме составляет «выразительность»
формы, которая выступает знаком внутреннего содержания, и ее «за-
разительность», выступающая знаком сопричастности адресата к про-
изведению.
Проблема практических форм общественного употребления языка, от-
ражающих сложность и разнообразие целей и условий коммуникации,
имеет, по свидетельству В. В. Виноградова, «громадное значение» для
стилистики речи, которая «...должна включать в себя не только уче-
ние о формах и типах речи, о социально-речевых стилях или о типи-
ческих тенденциях индивидуального речетворчества, но и учение о
композиционных системах основных жанров или конструктивных
разновидностях общественной речи» (Виноградов, 40).
В словесном произведении можно выделить три типа форм, действи-
тельных для двух упомянутых классов функций в произведении —
жанровых и стилевых:
1) внешняя предметная форма, это языковая, т. е.
предметная форма предметно-оценочного содержания.
2) форма целесообразности, форма функционального,
т. е. социального, человеческого содержания, которая воплощает функ-
ции назначения, целевые функции, иными словами, функции изло-
жения и выражения содержания. Так как функциональное содержа-
ние существует в виде конструкции предметного содержания, то
форма целесообразности в аспекте жанра является конструкцией,
а в аспекте стиля —формой этой конструкции. Целесообразная форма
является формой предметного содержания, которое благодаря этой
форме приобретает назначение (беседа, диспут, фельетон, роман).
Предметная форма является носителем, формой целесообразности,
т. е. формой функционального, человеческого содержания, а человек
«может проявить свою жизнь только на действительных, чувственных
предметах» (Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений,
М., 1956, с. 631).
3) информационная форма, как форма целенаправленной
27
реализации функций назначения словесного произведения носит зна-
ковый характер и существует в произведении в виде идеальной формы,
в виде структуры. Грубо говоря, знаковая форма является конструк-
цией управленческой функции. Информационная форма является зна-
ком культурно-исторического контекста, с которым связано функцио-
нирование произведения.
Форма произведения, таким образом, включая в себя много форм, ста-
новится выразительной, многозначной формой. Но значима она не
сама по себе, а именно тем, что она выражает.
Словесное произведение как динамическая система предполагает на-
личие более или менее жестко фиксированных, устойчивых характе-
ристик. К таким характеристикам в произведении относится прежде
всего жанровая характеристика. К подвижным — относится сти-
левая характеристика. Взаимосвязь жанровых и стилевых характе-
ристик такова, что произведение как целое имеет довольно строго фик-
сированную устойчивую жанровую конструкцию, в то время как сти-
левой характеристике присуща известная «размытость».
В словесном произведении жанровая и стилевая формы настолько
срастаются, что стилевая форма представляется уже не исторически
определенным общественным отношением, а органической определен-
ностью жанра и естественным свойством языка. Это слияние жанра
со стилем приводит к тому, что жанровые характеристики языка оста-
ются вне поля зрения исследователя, более того, жанровые характе-
ристики подменяются стилевыми.
2. Жанровая форма
Научиться говорить — значит научиться строить жанры. Речевые
жанры организуют нашу речь почти так же, как ее организует син-
таксис. Мы приобретаем умение отливать жанровую речь в жанровые
формы и, слыша чужую речь, мы уже с первых слов угадываем ее жанр,
предугадываем определенный объем, определенное композиционное
построение. Многие люди, великолепно владеющие языком, часто
чувствуют себя совершенно беспомощными в некоторых сферах обще-
ния именно потому, что не владеют практическими жанровыми форма-
ми данных сфер. Чем лучше люди владеют речевыми жанрами, тем
полнее и ярче они могут раскрыть свою индивидуальность, тоньше
отразить неповторимую ситуацию общения. Речевые жанры по срав-
нению с формами языка гораздо более изменчивы и гибки, но для го-
ворящего субъекта они имеют нормативное значение, не создаются
им, а даны ему. Речевые жанры даны нам почти так же, как дан род-
ной язык. Формы языка мы усваиваем только в формах речевых жан-
ров и вместе с ними. (Бахтин, 24 , 257).
Общепринятого определения жанра не существует, т. к. оно зависит
от подхода исследователя к этой категории. В связи с тем, что рече-
войг жанр — явление очень сложное, представляется целесообразным
вскрыть его сущность не в одном определении, а в нескольких.
Итак: 1. Жанр — это апробированная, закрепленная традицией фор-
ма речевого воплощения функции практического назначения содержа-
28
ния произведения. В жанрах реализуется цель, т. е. практическое
назначение языка.
2. Жанр представляет собой идеальную схему протекания коммуни-
кативно-речевого акта. Жанры — это не конкретные произведения, а
динамическая структурная модель, которая может воплощаться в
некотором множестве конкретных речевых произведений.
3. Жанр, взятый с точки зрения взаимоотношения человека и речевых
средств в процессе создания формы произведения, представляет со-
бой технологическую форму языковой практики.
Богатство и разнообразие речевых жанров чрезвычайно велико, ибо
неисчерпаемы возможности человеческой деятельности с языком.
В каждой сфере человеческой деятельности существует обширный ре-
пертуар речевых жанров, который по мере развития и усложнения
человеческой деятельности растет и дифференцируется. Существуют
первичные (простые) и вторичные (сложные) речевые жанры. Пер-
вичные жанры это: короткие реплики бытового диалога, бытовой
рассказ, письмо во всех его многообразных формах и т. д. В т о р и ч-
н ы е речевые жанры — романы, драмы, научные исследования вся-
кого рода, большие публицистические жанры и т. п., а также корот-
кая военная стандартная команда, фельетон, объявления,
различные формы деловой переписки, рецензии, очерки, аннотации,
рефераты, реклама и т. п. Вторичные речевые жанры возникают в
условиях более сложного и относительно высокоразвитого и органи-
зованного культурного общения. В процессе своего формирования
они вбирают в себя и перерабатывают различные первичные жанры,
сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения.
С точки зрения жанрового формообразования можно выделить типы
форм с закрытой структурой, жестко фиксированной структурой, и
формы с открытой, свободной структурой (напр., жанр «закон»,— тип
формы с закрытой, жестко фиксированной структурой, жанр «статья» —
тип формы с открытой, свободной структурой). В случае открытой
структуры жанровая форма — это не форма, а только возможность
быть множеством форм, напр., жанр статьи может реализоваться как
обзорная, как полемическая, методическая и т. п. статья.
Жанровые формы, будучи продуктами «социальной природы», явля-
ются культурными ценностями, но информативность этих ценностей
ограничена общими характеристиками. Уже одно название «фелье-
тон» создает у человека представление о содержании этого жанра, т. е.
его назначении, его предметной конструкции и о той реакции, кото-
рую он может вызвать.
3. Стилевая форма
Создавая произведение автор формирует его содержание и с учетом
дополнительных целей, нередко очень существенных, социального и
психологического характера. Эти дополнительные цели имеют самое
непосредственное отношение к понятию стиля. Общеизвестны в этой
связи рассуждения о стиле А. М. Пешковского: Прежде всего нужно,
конечно, наиболее точным образом условиться о том реальном содер-
29
жании, которое мы будем вкладывать в понятие стилевой стороны
речи. Мы будем разуметь под ним пользование средствами языка для
особых целей добавочных по отношению к основной цели всякого
говорения — сообщению мысли. Такими добавочными целями могут
быть: воздействие на воображение слушателя и возбуждение в нем
эстетических переживаний (художественная речь), воздействие на его
волю (ораторская, рекламная речь), облегчение ему понимания ска-
занного (лекторская речь, популяризация) и т. д. Все эти добавочные
цели предполагают сознательное или бессознательное приспособление
к ним обычных средств языка (Пешковский, 100, 125). Ср.
также высказывание А. В. Луначарского: «Всякое произведение че-
ловеческих рук, которое совсем не рассчитано на впечатление, а толь-
ко на удовлетворение какой-нибудь потребности, естественно явля-
ется бедным, т. е. более бедным, чем если бы при этом были приняты
во внимание и сочеловеки как созерцатели всей окружающей среды.
Если я делаю стакан нелепой пропорции из мутного и пузырчатого
стекла, то, конечно, пить из него воду все-таки можно. Однако кто
же не понимает, что, окружив людей такого рода предметами от мел-
ких до больших, мы будем иметь обеднение жизни, ее серость и без-
отрадность» (Луначарский, 87, 15). В языке произведения ак-
кумулированы умения, навыки, способности человека-творца, и потому
он несет дополнительное духовное содержание, становясь, по вы-
ражению К, Маркса, «чувственно представшей перед нами человечес-
кой психологией» (Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произве-
дений. М., 1956, с. 594).
Жанровая и стилевая формы словесного произведения образуют слож-
ную систему, центром и связывающим началом которой выступает че-
ловек с его потребностями и представлениями, с определенной точкой
зрения на мир.
И если непосредственной задачей использования языка является со-
здание целесообразной и совершенной формы, то сверхзадача состоит
в том, чтобы, учитывая опыт современника, найти адекватную
форму выражения, т. е. стиль; «...истина всеобща, она не принадле-
жит мне одному, она принадлежит всем, она владеет мною, а не я ею.
Моё достояние—это форма, составляющая мою духовную индиви-
дуальность. „Стиль — это человек"» (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е т. 1, с. 6).
Таким образом созданные человеком речевые произведения, пре-
образованная и оформленная в них семантическая (предметно-логи-
ческая) информация, является одновременно и носителем социально
значимой, культурной ийформации, которую несет внутренняя струк-
тура произведения. Рассматриваемый в этом плане язык обретает чув-
ственно образное или символическое бытие. Язык превращается в го-
ворящий язык (Stilsprache), т. е. язык приобретает коммуникативную
способность. Коммуникативность — это не просто передача сообще-
ний от кого-то кому-то, а это социальное общение. Основу стилистики
составляет социально-речевая коммуникация.
В сфере речевого общения помимо обмена информацией приобретает
существенный вес самоопределение коммуникантов относительно внут-
30
реннего мира друг друга, их целей, побудительных предпосылок дея-
тельности и всей совокупности их психологических отличительных
свойств, учет которых оказывается необходимым для взаимного к о-
ординированного речевого поведения.
Для речевого жанра характерен момент человеческой дея-
тельности вообще, безотносительно к его конкретно исторической оп-
ределенности; для стиля характерно развертывание этой деятель-
ности на почве живой исторической действительности, конкретного
общественного бытия людей, опосредованного социальными (классо-
выми и другими) характеристиками. Стилистическая функция субъ-
ективно-духовного воздействия осуществляется не абстрактными ком-
муникантами, а реальными людьми, общающимися в реальных усло-
виях.
t S. ПРАВИЛА ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ ЯЗЫКА
Язык произведения как вторичное создание человека живет двойствен-
ной жизнью. В качестве материально-языкового образования он су-
ществует по своим законам, а как общественное явление — по зако-
нам социальной действительности. Эти два ряда законов отражены в
двух видах правил: вязыковых (постоянных) итекстовых
(переменных) нормах.
Языковые нормы — это вербальные правила (т. е. правила, фор-
мулируемые словами), соответственно которым организуются языко-
вые единицы в системе языка и в системе употребления. Последние
связаны с социальной дифференциацией языка, его культурной пра-
вильностью. Этот вид правил носит предписывающий характер и обя-
зателен на определенный исторический период.
Текстовые нормы регламентируют речевую деятельность по со-
зданию и реализации практических функций языка.
К текстовым нормам употребления языка относится жанр, как объ-
ективная и стиль как субъективная нормы употребления. В отличие
от языковых норм жанр и стиль — это нормы речевой и языковой дея-
тельности. Они, носят, во-первых, не вербальный, а конструктивный
характер, это структурный облик содержательных и формальных
функций, и, во-вторых, они носят системный характер и через органи-
зацию языка регулируют поведение людей (направляют понимание,
действие, переживание). Характер использования текстовых норм
языка подтверждает тот факт, что это не одно какое-либо правило, а
система правил, которые используются в словесном произведении для
достижения нужного эффекта.
Если языковые нормы носят конвенциональный характер и не явля-
ются проявлением внутренних свойств языка, то текстовые нормы при-
менения языка являются проявлением свойств, которые заложены в
структуре словесного произведения. К этим нормам применимы в пол-
ной мере слова Энгельса: «принципы не применяются к природе и к
человеческой истории, а абстрагируются из них; не природа и челове-
чество сообразуются с принципами, а, наоборот, принципы верны лишь
31
постольку, поскольку они соответствуют природе и истории» (Э н-
гельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1977, с. 30).
Жанр как объективная норма — это совокупность правил построения
речевого произведения, это определенные устойчивые и достаточно
единообразные правила организации языка в словесном произведе-
нии. В жанровых правилах содержатся известные требования к субъ-
екту, определенные предписания.
Стиль как субъективная норма является более свободной нормой
построения речевого произведения, он относится к группе норм, орга-
низующих активность субъекта в смысле избирательного, предпочти-
тельного использования речевых конструкций, языковых вариантов.
Определяя стиль с точки зрения текстовой нормы, следует подчерк-
нуть, что он также является устойчивой совокупностью средств и при-
емов выражения (художественного и нехудожественного), несущей на
себе отпечаток отношения человека к коммуникативной среде.
Свобода же стилистической нормы относительна в том смысле, что она
также носит социально обязательный характер и так же, как и жанро-
вая норма, направлена на осуществление определенной социальной
упорядоченности языка.
Стиль обусловливается как личными особенностями говорящего, так
и его определенным жизненным опытом, временем, принадлежностью
к нации. Все это оставляет след на результатах формообразующего
процесса. В стиле причудливо переплетаются общее и личное.
§ 6. СТИЛИСТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ КАК ДИНАМИЧЕСКАЯ
ЦЕННОСТНО-ОРИЕНТИРОВАННАЯ СИСТЕМА
Итак, стиль — это правила использования языка с целью воплощения
в нем функции назначения и воздействия. Эти правила составляют
стилистическое значение. Стилистическое значение
выступает как вторичное по отношению к жанровому значению, в
основе его лежат правила языковой реализации функции назначения
и прагматической функции. Стилистическое значение раскрывает
и конкретизирует жанровое значение (напр., в прозаическом про-
изведении жанрово-эстетическое значение — эпичность может рас-
крываться и конкретизироваться с помощью такого стилистико-эсте-
тического значения, как ироничность, напряженная грусть и т. д.).
В готовом целостном словесном произведении содержится три рода
качеств, которые в совокупности создают систему стилистического
значения. Это: 1) предметно-структурные качества, 2) социальные
качества первого порядка и 3) социальные качества второго порядка^
Эти три рода качеств характерны и для жанрового значения. Диалек-
тика их взаимодействия и взаимообусловленности очень сложна. Схе-
матично эту диалектику можно представить следующим образом:
стиль — это единство выражения субъективного отношения к предме-
ту высказывания и убеждения читателя, основой этого единства
является субъективное, оценочное отношение. Средством создания и
реализации данного единства выступает стиль, т. е. набор операций,
32
обусловленный конкретной целью (функцией выражения) и нормой,
в виде эталона формы той социальной среды, в которой произве-
дение будет функционировать. Эталон-форма является типом внешней
формы произведения, а также общей формой деятельности по созданию
произведения. В результате такой деятельности вырабатывается осо-
бое содержание (не предметно-смысловое), которое откладывается в
готовом речевом произведении в виде знака особой формы (ср., напри-
мер, стиль «сафари» как тип просвечивает во многих разновидностях
одежды).
Первый род качеств — предметно-структурные. В основе их лежат
различные свойства и отношения субъективного содержания, напр.,
образность, конкретность, оценочность разного рода и. т. д.
Второй род качеств — функциональные качества, или социальные
качества первого порядка. В основе данного рода качеств лежит выра-
жение содержания с помощью целесообразной формы.
Третий род качеств — системные, социальные качества второго по-
рядка, связанные с воздействием. В конкретных предметах и явлениях
эти качества определенно и жестко не материализованы и присутству-
ют в них только как некий общий признак социально-культурной
среды, или как «пропорциональная часть» целого.
Таким образом, у вещей, в том числе у речевых произведений, создан-
ных трудом человека, на поверхности лежат два стилистических ка-
чества: предметно-структурное и социальное качество. Главное ка-
чество — социальное, созданное человеческим трудом. Каждое сло-
весное произведение имеет свое назначение и полезность — ив этом
существо его качественной определенности. Обратимся к языку. Язы-
ковая материя произведения имеет свои структурные качества, обус-
ловленные предметно-структурным содержанием произведения. Одно-
временно содержание произведения и языковая материя становятся
средством существования социальных качеств произведений.
Так, у словесного произведения налицо оказываются две линии ка-
чественных показателей — материально-структурные и социальные.
Как материальное образование словесное произведение существует
по лингвистическим законам.
«Вторая жизнь» словесного произведения как социально значимого
творения, служащего человеку и удовлетворяющего те или иные его
потребности, всецело определяется законами и условиями развития
человеческого общества. Это и обусловливает социальное качество
произведений.
Все предметы созданной человеком социальной природы определяют-
ся именно по этому качественному признаку. Качество языковой ма-
терии должно соответствовать как выражаемому содержанию, так и
функциям произведения — назначению и воздействию.
Материально-структурные и социальные (функциональные) качества
всегда присутствуют в произведениях в виде качества самого содержа-
ния и языковой материи и в виде специфической формы и ее струк-
туры.
Материально-структурные качества вообще не могут выступать как
единственные выразители содержания, когда речь идет о вещах и яв-
2 № 1242
33
лениях социальной действительности. Так, если рассматривать пред-
мет с точки зрения природной (структурной) качественной определен-
ности материи, то, напр., железо есть качество и содержа-
ние, а железный топор — есть только форма, приданная человеком
этой материи. Это один из возможных принципов спецификации, когда
за единицу качества принимается природное качество ма-
терии. Однако если тот же топор рассматривать как социальную
вещь, то содержанием и качеством будет сам топор, а природное ка-
чество его материи — железо — будет «частным качеством». При вто-
ром принципе спецификации за единицу качества и меры принимается
созданное человеком качество вещи как полезной вещи, удовлетворя-
ющей какую-то его потребность.
В отличие от первых двух родов качеств социальные качества второ-
го порядка или системные качества самые сложные среди
всех качественных определенностей стиля. Простому наблюдению
они обычно недоступны, и потому их можно открыть лишь при помощи
научного анализа, притом такого анализа, который охватывает всю
систему в целом.
Это — новый класс качеств, а именно таких сверхкачеств, которые при-
надлежат не произведению, а системе произведений и которые в про-
изведении обнаруживаются только в силу их принадлежности к дан-
ному системному целому (науке, публицистике и т. п.).
Таким образом каждое общественное явление, каковым является и
словесное произведение, и его стиль, выступают как имеющие двой-
ственную структуру: одну — функциональную, другую —
системную.
Системная качественная структура стиля произведения образует его
прямое значение, функциональная и предметная структуры — его
косвенное значение. В единстве эти компоненты создают стилистичес-
кое значение словесного произведения как нормативно-ценностный
комплекс.
1. О локализации прямого стилистического значения
Что касается вопроса локализации системного качества как
прямого стилистического значения, то следует еще раз повторить, что
это значение сопряжено с идеальной формой, которая не имеет ничего
общего с реальной материально-осязаемой формой произведения, в
котором она представлена (т. е. отражена, выражена, овеществлена,
опредмечена, отчуждена, реализована) и посредством которой она
только и «существует», обладает «наличным бытием». Это значение мож-
но приравнять к политэкономической категории «стоимости», кото-
рую Маркс рассматривал как «чисто идеальную форму», что дало ему
возможность впервые в истории политической экономии различить
материальные формы отношений между людьми, возникающие в про-
цессе производства материальной жизни совершенно независимо от
их сознательных намерений, и идеальное выражение этих отношений
в формах их сознательной целесообразной воли, то есть в виде тех
устойчивых идеальных образований, которые Маркс назвал «объектив-
34
ними мыслительными формами! (М а р к с К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд., т. 23, с. 86). Стиль в прямом значении (равно как и жанр) бу-
дучи идеальной формой словесного произведения (Б. Храпченко опре-
деляет стиль как внутреннюю целостность, внутреннюю собранность,
соразмерность, целостность воплощения идей и образов — Храп-
ченко, 124, 316), не является формой произведения «в себе», а явля-
ется формой речевой деятельности, но существующей вне этой деятель-
ности в виде формы произведения. И наоборот, это — форма произве-
дения, но вне этого произведения, а именно как форма речевой дея-
тельности человека, существующая в человеке, «внутри человека»,
т. е. у стиля как идеальной формы нет однозначной фиксации (Ильен-
ков, 68, 153).
2. Косвенное стилистическое значение как ценность
Системные качества стиля носят нормативный характер, функ-
циональные — ценностный.
Каждый материальный предмет, в том числе и язык, сам по себе об-
ладает природными свойствами, которые могут служить человеку при
создании вещей (произведений).
Вовлекаясь в сферу человеческой деятельности, предметы приобре-
тают как бы второе, функциональное бытие, они становятся объектом
и средством практической деятельности человека, служат удовлетво-
рению его потребностей, интересов, желаний. Тем самым они стано-
вятся ценностью. Это и означает, что ценность производна от практи-
ческой деятельности человека. Ценность — социальная характерис-
тика объектов, она есть функция деятельности целого общества, а
не отдельных людей.
Предметы, вещи, вовлекаемые в сферу общественной деятельности,
служат удовлетворению потребностей людей, будучи, как правило,
преобразованными. И хотя преобразование вещи осуществляется в
соответствии с ее природными данными, ее форма, способ обще-
ственного бытия зависит от человека, его целей, планов. Ве-
щи приобретают общественное бытие, поскольку они являются резуль-
татом реализации субъективных устремлений человека. В та-
кой форме они и служат человеку, выполняя определенные функции,
т. е. ценность есть в этом смысле продукт воздействия человека,
создавшего из вещества природы предмет в соответствии с определен-
ной целью, для удовлетворения своих потребностей.
По отношению к языку словесное произведение отличается своей но-
вой формой, приобретенной в процессе речевого творчества, новой
структурой. По сравнению с языком оно приобретает принципиально
новые качества — «сотворенные качества», в той или иной форме воп-
лотившие в себе человеческий труд. Это, как уже говорилось, обще-
ственные или социальные качества, выражаемые жанровой и стиле-
вой формами.
«Ценность может быть свойством только общественного предмета. Не
удивительно поэтому, что в природном предмете ее обнаружить не
удается. Отсюда и возникает представление, что ценность предмета
2* 85
нереальна.» Однако это не так, просто ценность «принадлежит «дру-
гому миру» — «бестелесному, общественному. Весь этот мир предста-
вится нам нереальным, если мы попытаемся его рассматривать с точки
зрения понятий естественной науки» (Д р о б н и ц к и й, 58, 325).
3. Стилистическое значение как нормативно-ценностный комплекс
Социальные качества произведения имеют особую социальную меру,
которая выражается в нормах, идеалах, соответствующих конкрет-
ным социально-историческим условиям.
В стилеобразовании как процессе выбора и комбинирования языко-
вых средств принимают участие и нормативный и ценностный компо-
ненты стилистического значения, что также дает повод к разночтению
понятия «стиль», тем более, что понятия социальных ценностей и норм
близки. Общее между ними состоит в том, что они, во-первых, высту-
пают регулятивным принципом в употреблении языка, и, во-вторых,
они согласовывают выбор языковых средств с характером социального
целого (коллектива, общества, макро- и микросреды), в котором функ-
ционирует язык.
Таким образом в языковом общении между людьми велико значение
социальных ценностей, но процесс усвоения человеком социальных
ценностей невозможен без ориентации на предписывающую норму.
Она определяет параметры, в соответствии с которыми человек поль-
зуется языком на работе и в быту, обусловливает варианты языкового
поведения человека и свободу его выбора из числа обозначенных аль-
тернатив.
Различия между ценностями и нормами употребления языка состоят
в следующем: в понятии «ценности» превалирует фактор внутрен-
него побуждения, известной желаемости, тогда как в понятии «нор-
мы» в большей мере подчеркивается обязательность. Кроме того,
нормы фиксируют не только отношения между людьми, но и
отношения людей к передаваемой информации и их отношения к ре-
чевым и языковым средствам. Ценности содержат более общие сущест-
венные предписания, нежели нормы, которые конкретизируют содер-
жащиеся в ценностях требования, «доводят» их до рамок, границ по-
ведения человека в конкретных условиях, конкретной обстановке.
Нормы содержат достаточно конкретизированные требования и пред-
писания.
Все, что сказано в этом разделе о стилистическом значении, в полной
мере относится и к жанровому значению.
Жанрообразующая и стилеобразующая деятельности представляют
собой единую систему, внутренне дифференцированную и в то же вре-
мя единую. Эти два процесса однотипны, но разнонаправлены в том
смысле, что один — жанровый — структурирует предметное содержа-
ние, второй — стилевой — оценочное. Кроме того, они соотносят-
ся с разными сторонами единой формационной базисной структуры:
у жанра она связана с производством полезной, утилитарной функции
и, соответственно, с объективными социальными условиями производ-
ственно-речевой деятельности, у стиля — с производством духовной,
36
аксиологической функции, и, соответственно, с субъективными соци-
альными условиями этой деятельности.
Таким образом стилистическое значение является сложной системой,
создаваемой в процессе жанровой и стилевой деятельности, и пред-
ставляет собой многокачественное, многоструктурное, многофункцио-
нальное образование. Ведущим качеством является системное
качество, которое определяет и конкретизирует все остальные каче-
ства и которое является выражением субъективизма эпохи (3 в е г и н-
ц е в, 63, 207).
ГЛАВА II. СТИЛЬ И ЕГО МОДЕЛИРОВАНИЕ
В КОММУНИКАТИВНО-РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
§ 1. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ЕЕ СТРУКТУРА
1. Общее о деятельности
В первой главе были рассмотрены природа и качество стиля, состав-
ляющие стилистическое значение.
В данной главе будет рассмотрена стилеобразующая деятельность по
созданию стилистического значения, которая обеспечивает функцио-
нирование стиля как принципа избирательности языка. Речь пойдет
об особом, ненаблюдаемом содержании, заключенном в специфической
упорядоченности речевых конструкций. Здесь наиболее эффективным
способом выявления этого содержания может служить прослеживание
его становления. Для этого необходимо воспроизвести процесс созда-
ния произведения, показать, что представляет собой стилеобразую-
щая деятельность. Но для такого воспроизведения надо нечто знать
не только об итоге, но и о смысле, не только о произведении как ма-
териальном предмете (который получился), но и как об идеальном пред-
мете, который как цель, как закон определяет характер и направление
деятельности.
Основная задача этой главы — показать как конструируется струк-
турно-функциональная основа стиля словесного произведения, ина-
че говоря, показать механизм, процесс и результат смыслообразова-
ния, с помощью которого осуществляется организованный выбор язы-
ковых единиц из языкового запаса национального языка и придание
языковой материи стилистического значения.
Самым общим определением деятельности может служить следующее:
формирующая активность субъекта (Иванов, 67, 52), специфически
человеческая форма активного отношения к окружающему миру, со-
держание которого составляет целесообразное изменение и преобра-
зование этого мира. В понятие «окружающий мир» входит как внешняя
природа, так и общественные отношения. Так что человеческая актив-
ность связана не только с изменением внешней природы, но и с изме-
нением общественных отношений.
Деятельность — это формообразующий процесс, это композиционная,
творческая сила, и лишь постольку она надприродна, т. е. человечна
(Иванов, 67, 77).
37
Деятельность охватывает и материально-практические, и интеллекту-
альные, духовные операции, и внешние, и внутренние процессы.
Мышление — это тоже деятельность. Жанр и стиль являются как ка-
тегориями способа мышления, так и категориями практической язы-
ковой деятельности. Деятельность человека — сложное системное об-
разование с определенным составом элементов и присущих им струк-
турных связей.
Структура деятельности характеризуется категориальной системой,
берущей начало от известной марксовой характеристики любой про-
изводительной деятельности, которая ... определяется своей целью,
«характером операции, предметом, средствами и результатом»
(Маркс К., Капитал, т. 1, М., 1967, с. 50).
Основными элементами деятельности являются: 1) субъект, наде-
ленный активностью и направляющий ее на объекты или на других
субъектов; 2) о б ъ е к т, на который направлена активность субъекта
(точнее, субъектов); 3) сама активность, выражающаяся в том
или ином способе овладения объекта субъектом или в установлении
субъектом коммуникативного взаимодействия с другими.
Все три элемента деятельности — субъект, объект и активность —
выступают реально во множестве различных форм (Каган, 70, 45).
2. Субъект деятельности
Субъект деятельности представляет собой крайне сложную систему,
включающую в качестве своих компонентов различные группы лю-
дей, отдельных личностей, занятых в разных сферах ду-
ховного и материального производства, наконец, общество в це-
лом,. Субъект — это познающий человек, чувственно-предметное,
активно действующее и общественное существо, ч...человек — не абс-
трактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек — это мир
человека, государство, общество» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд., т. 1, с. 414).
Подобно тому, как Маркс открыл двойственный общественный харак-
тер человеческого труда, он открыл двойственную общественную при-
роду человека и ввел два понятия социальности: с одной стороны, че-
ловек выступает как итог культурной истории, культурно-историчес-
кий, «транс-исторический» субъект, с другой стороны,— как персо-
нификация общественных отношений данной эпохи.
Маркс различает природные и социальные качества человека, выде-
ляет в нем элементы, свойственные ему как субъекту природы и как
субъекту общества (Маркс К.,Энгельс Ф. Из ранних произве-
дений, М., 1956, с. 590).
В работе «К критике гегелевской философии права» Маркс пишет:
«...но он [Гегель] забывает, что особая индивидуальность есть чело-
веческая индивидуальность и что государственные функции и сферы
деятельности представляют собой человеческие функции; он забывает,
что сущность «особой личности» составляет не ее борода, не её кровь,
не её абстрактная физическая природа, а ее социальное качество, и
что государственные функции и т. д.— не что иное, как способы су-
38
ществования и действия социальных качеств человека» (Мар к с К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 242).
Понятие «субъект» фиксирует активность индивида по отноше-
нию к объекту, это, во-первых, а, во-вторых,— определенную его ор-
ганизацию, настроенность, установку в связи с характером этой ак-
тивности.
Один и тот же человек как субъект может вступать в различные отно-
шения с действительностью, т. е. в разные виды активности.’ а) по-
знавательную, б) практическую; в) эстетиче-
скую, и каждый раз структура его мыслительной деятельности будет
соответствующим образом перестраиваться.
Субъект практического отношения к действительности, который ин-
тересует нас непосредственно при рассмотрении стиля, имеет сложную
структуру. В ней можно выделить следующие уровни, которые как
бы надстраиваются один над другим (Новикова, 95, 30); 1) О п-
ределенная псих о-ф изиологическая организация
субъекта, обеспечивающая возможность творчески-преобразователь-
ной, формообразующей мыслительной деятельности. На этом уровне
субъект выступает как индивид, т. е. представитель че-
ловеческого рода. 2) Социальный уровень, на
котором субъект выступает как элемент сложной общественной сис-
темы. Способ «вхождения» в эту систему характеризует его как лич-
ность, которая «...представляет собой конкретное выражение сущнос-
ти человека, т. е. определенным образом реализованную интеграцию в
данном индивиде социально значимых свойств, относящихся к сущ-
ности данного общества» (Социология в СССР, 113, 490).
3) Индивидуальный уровень, на котором реализуются
ценностные отношения как избирательная способность к восприятию,
переживанию и оценке действительности, способность к творческому
воображению и деятельности.
3. Объект деятельности
Человеческая деятельность всегда предметна. Предметность — один
из важнейших признаков деятельности. Объект деятельности — это
не просто любой предмет природы, а предмет, включенный в сферу
деятельности человека. Он сам по себе как объективная реальность
существует независимо от сознания человека, он становится объектом,
вступая во взаимодействие о субъектом. Отсюда следует различать
понятия — «объективная реальность» и «объект». Субъект превращает
явления и вещи объективной реальности в объект своего действия
(К о п н и н, 76, 74).
Объектом речевой деятельности может быть самое разнообразное со-
держание, касающееся и явлений реальной действительности и самого
человека, если сам субъект направляет активность на собственное «я»
во имя, например, самоосознания или самоизменения.
Таким образом как существо общественное человек включен в широ-
кую систему социальных связей и отношений и выступает в этой сис-
теме в двоякой роли — субъекта и объекта деятельности.
39
Человек в обществе не только субъект, но и объект воздействия уп-
равления. Так, создавая произведение, автор одновременно предпо-
лагает и соответствующего реципиента, адресата, публику.
«Предмет искусства — нечто подобное происходит со всяким другим
продуктом — создает публику, понимающую искусство и способную
наслаждаться красотой. Производство производит поэтому не только
предмет для субъекта, но также и субъект для предмета» (М а р к с К.,
Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 12, с. 718), т. е. речь идет в данном
случае об адресате.
Человек, создаваемый для произведения, вносит дополнительную ор-
ганизацию в форму произведения.
Адресат речи также является существом общественным, социальным
в своей сущности, он обязательно принадлежит к тому или иному об-
ществу, классу, нации, социальному коллективу.
Управление человеком, воздействие на него принципиально, качест-
венно отличается от управления, скажем, технической системой или
производственным процессом. Оно никоим образом не ограничивает-
ся однонаправленным воздействием субъекта управления на объект
управления одними лишь формальными предписаниями. Управляю-
щие воздействия на человека осуществляются по множеству кана-
лов — как формальных, так и неформальных, как прямых, так и опо-
средованных.
4. Активность
Источником, порождающим активность, являются потребности, ин-
тересы, цели и убеждения человека. Всякая активность опосредуется
предварительно сознанием, является результатом этого опосредова-
ния. Поэтому активность следует изучать не только снаружи (как
действие, практику), но и «изнутри» (т. е. как внутренние процессы
психики). В качестве категории активности сознания выступает цель
Цель — это идеальный образ результата деятельности, это идеаль-
ное предвосхищение предмета, тот стержень, в котором объединены
все средства в систему, и который определяет место каждого из них.
Цель как закон управляет деятельностью, определяет ее содержание
и направленность. Разумная деятельность носит не просто целесооб-
разный, но прежде всего целеполагающий характер.
Процесс выработки цели есть процесс отражения объективного мира
в форме предстоящей практической деятельности.
Деятельность как целостное образование определяется субъективным
мотивом, в котором фиксирована потребность индивида. В цели субъ-
ективный мотив выступает как осознанный и скорректированный пред-
метом, на который направлена деятельность.
Достижение цели строится на основе операций, соответствующих
объективным условиям.
Человеческая активность реализуется в разных видах деятельности.
До последнего времени в научной литературе не существовало сколько-
нибудь общепринятого выделения основных видов деятельности.
В лингвистике традиционно выделяются два вида речевой деятельно-
сти: познавательная и коммуникативная. В. Г. Ананьев различает три
.40
«основных социальных деятельности — труд, общение и познание»
(Ананьев, 9), А. Н. Леонтьев (Леонтьев, 82),— труд и обще-
ние; Г. С. Батищев (Батищев, 20) — активность и общение;
В. П. Тугаринов (Тугаринов, 117) различает три основных функ-
ции сознания, соотносительные с такими видами деятельности как
познание, общение и практическое действие.
В данном учебнике за основу берется не трехчленная, а четырехчлен-
ная структура деятельности, предложенная М. С. Каганом и включаю-
щая в себя в качестве самостоятельного члена ценностно-ори-
ентационную деятельность, что весьма необходимо для анализа
тех форм духовной деятельности человека, где ценностным, эмоцио-
нально-аффективным и социально-психологическим моментам прида-
ется не менее важное значение, чем гносеологическим и практически-
преобразовательным.
5. Типы деятельности
Познавательная (гносеологическая) деятельность, ее целью
является постижение человеком предмета в его объективной данности,
таким, каков он есть, вне зависимости от его значимости для субъекта.
В этой деятельности объект, несмотря на направленную на него актив-
ность субъекта, не претерпевает никаких изменений. Познавательная
деятельность — это тип духовной деятельности.
В трудовой (практической) деятельности — преобразовательной —
деятельность развертывается на двух уровнях: реальном и идеальном.
В первом' случае предмет, на который направлена человеческая
активность; реально преобразуется, меняя форму своего бытия, во
втором — объект преобразуется идеально, лишь в сознании субъекта.
Реальное преобразование охватывает все виды трудовой деятельно-
сти; идеальное преобразование — это труд «воображения» — созда-
ние проектов последующих реальных человеческих действий. В этом
случае мы сталкиваемся со своего рода духовным удвоением реальной,
преобразующей деятельности, которое Маркс назвал «практически-
духовным освоением этого мира» (Маркс К., Э н г е л ь с Ф. Соч.
2-е изд., т. 12, с. 728).
Ценностно-ориентационная деятельность, является
духовной деятельностью. Если познание раскрывает перед человеком
истину, то ценностно-ориентационная деятельность открывает цен-
ность бытия.
Ценностно-ориентационная деятельность рассматривает объект в ка-
честве носителя ценности, а фиксация этой ценности объекта созна-
нием и есть его оценка субъектом.
Установление ценности связано с эмоциональным освоением объекта,
с деятельностью «аффективной» сферы сознания. «Если бытие объекта
познается человеком как истина, то его ценность переживается, вос-
принимается человеком как добро, благо, красота и т. д.» (Рубин-
штейн, 103, 264).
Разработка проблемы о двухслойной структуре отражательных про-
цессов (познавательных и оценочных) является достижением марк-
систской философии и психологии.
41
С. Рубинштейн писал, что психические процессы в своей целост-
ности — это не только познавательные процессы, но и «аффективные»,
эмоционально-волевые, выражающие не только знания об объектах,
но и значение их для субъекта (Рубинштейн, 103; 263, 264).
Известный советский психолог А. Н. Леонтьев различает объективные
значения вещей и личностные смыслы как выражение двухслойной
структуры отражательных процессов человеческого познания. (Л е-
о н т ь е в, 83; 288, 289). Значение — это ставшее достоянием моего
сознания ... обобщенное отражение действительности, выработанное
человечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже
в форме умения; смысл же выражает отношение субъекта к осознавае-
мым объективным явлениям (Л е о н т ь е в, 83; 288, 289). Таким об-
разом осознание значений есть познавательная деятельность, в кото-
рой субъективный момент исключается, а смысл потому и определяется
как личностный, что в нем фиксируется отношение субъекта к объ-
екту, являющееся не гносеологическим, а аксиологическим (ценно-
стным) феноменом.
«Личностный смысл» предполагает не только отдельную личность, но
и социальную группу, общественный класс и общество в целом. По-
этому «личностные смыслы» являются лишь разновидностью «субъек-
тивных смыслов» или, точнее и проще, «ценностей».
Таким образом ценность не совпадает с материальным бытием предме-
та, а является отношением этого бытия к духовным запросам оцениваю-
щего субъекта (Каган, 70, 79).
Общение, или коммуникация — тип деятельности, кото-
рый разворачивается между двумя или большим числом людей, но
каждый из участников этой деятельности, направляя свою активность
на другого, предполагает и в нем известную степень активности, не
требуя превращения партнера в объект. В этой деятельности личности
обмениваются информацией и выступают как партнеры в едином про-
цессе, т. е. общение — это не односторонний процесс, он включает в
себя прямые и обратные связи между общающимися субъектами.
Существует общение в прямом смысле слова и в переносном. Общение
в прямом смысле слова состоит в том, что информационный
обмен представляет собой абсолютно реальное взаимодействие людей,
фиксирующееся в материализованном механизме языковых знаков.
Общение в переносном смысле слова (напр., общение с
книгой, общение с газетным фельетоном) представляет собой ценно-
стный контакт, имеющий чисто духовный характер. Смысл его
состоит в следующем: отношение субъекта к неодушевленному объекту
(книге) есть тоже своего рода общение, объект выступает здесь не как
«вещь в себе», не как самостоятельное и самодовлеющее наличное «бы-
тие», а как «вещь для меня», как «очеловеченная вещь», вторгшаяся
в жизненный опыт субъекта и в нем получившая свое ценностное зна-
чение. В силу этого объект интересует субъекта не своей предметно-
стью, а своей значимостью, не своим «телом», а своей «душой», по от-
ношению к которой телесный его субстрат выполняет лишь роль н о-
с и т е л я данного ценностного значения. Объект начинает «говорить»
с субъектом как человек с человеком (Каган, 70, 83).
42
Вот почему в ценностном — прагматическом и аксиологическом —
контакте субъекта и объекта последний кажется одушевленным, ак-
тивным и как бы взаимодействует с субъектом: оцениваемый субъек-
том, он сам воздействует на него как некая ценность. Опираясь на
высказывание Маркса: «Я могу на практике относиться к вещи по-
человечески только тогда, когда вещь по-человечески относится к че-
ловеку» (Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений, М.,
1956, с. 592), эту двустороннюю связь можно также назвать общением,
так как основанием общения является взаимодействие человека с дру-
гим как себе подобным. Когда человек сообщает какую-либо мысль
другому человеку, то он передает не только содержание мысли, но и
свое отношение к этому содержанию (прагматическое, аксиологиче-
ское). Другой человек воспринимает не только содержание мысли, но
и оценку, с которой он может согласиться, а может и не согласиться.
Возникает не только прямое общение на уровне содержания мысли,
но ценностное, на уровне духовного взаимовлияния.
Процесс общения опосредует другие типы деятельности, ибо в чело-
веческом обществе и труд, и познание, и выработка системы ценно-
стей — процессы социальные, т. е. предполагающие сотрудничество
людей друг с другом.
Перечисленные выше (четыре) типы деятельности являются достаточ-
ными компонентами для целостного функционирования человеческой
деятельности как системы. Обособившиеся в процессе исторического
разделения труда типы деятельности сохраняют взаимную зависи-
мость один от другого и опосредуют друг друга. Создание словесного
произведения это тоже деятельность. Упомянутые выше типы дея-
тельности образуют систему, которую словесное произведение содер-
жит в себе в свернутом виде. Такая система необычайно сложна и мно-
гообразна. Это объясняется следующими причинами. Во-первых,
основные элементы человеческой деятельности в целом — субъект,
объект, активность — выступают реально во множестве различных
форм, включая их дифференциацию также и по типам деятельности.
Во-вторых, в законченном словесном произведении существуют
три основных структурных компонента произведения как целостно-
сти: предметный, функциональный, исторический. Каждый из этих
компонентов для осуществления взаимодействия в рамках произведе-
ния обладает своим набором средств и правил их использования.
В-т р е т ь и х, любая деятельность человека необходимо включает
в себя как внешние, так и внутренние этапы.
Труд как сознательно-разумная деятельность характеризуется нали?
чием внутреннего плана, регулированием, опосредованием, мысленным
моделированием результатов. В сознании человека еще до начала тру-
да имеется предварительный готовый результат его. Так, человек,
прежде чем произвести вещь, идеально воспроизводит весь процесс
созидания от начала до конца.
Как отмечает Маркс: «... самый плохой архитектор от наилучшей пче-
лы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из
воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда по-
лучается результат, который уже в начале этого процесса имелся в
43
представлении человека, т. е. идеально» (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд., т. 23, с. 189).
Внешняя речевая деятельность связана с вербализацией идеального
плана, т. е. с языковой фиксацией этого плана.
Так как текст (словесное произведение) являет собой опредмеченность
в языке всех типов деятельности, а деятельность — это процесс при-
дания формы содержанию, иными словами процесс привнесения чело-
веческой субъективности в содержание, ибо она (человеческая субъек-
тивность) не имеет самостоятельного существования в непредметной
форме, а каждый тип деятельности — это и определенный тип придания
формы, то предметное содержание подвергается не только формообразо-
ванию, но и формопреобразованию. Процессы преобразования пред-
метного содержания, придания ему конструктивности и формирован-
ности относятся к внутренней речевой деятельности, а реализация
внутренней формы произведения в языке — к внешней. И те и другие
процессы предполагают знакомство с так называемой «превращенной
формой», проблемой, введенной в научный обиход К. Марксом.
(Маркс К., Э н г е л ь с Ф. Соч. 2-изд., т. 26, с. 83) В нашем слу-
чае суть ее состоит в следующем: в любом произведении содержится
информация двух видов: это собственно содержание сообщения, так
называемая прямая информация и, косвенная, или аранжи-
ровка «прямой информации», последняя включает в себя содержания
назначений прямой информации и способы воздействия на ее основе.
Косвенная информация закодирована в формах прямой информации.
Эти формы и являются превращенной формой косвенной информа-
ции. Формы косвенной информации действуют через характеристи-
ки прямой информации, преобразующими косвенную информацию (С о-
р о к и н, Тарасов, ... 112, 104). Так как словесное произведе-
ние представляет собой систему, в которой в качестве подсистем функ-
ционируют рассмотренные выше типы деятельности, и которые взаимо-
действуя, взаимно отражаются, то «превращенная» форма приобретает
в конкретном тексте причудливые конфигурации. В этом случае для
различения качеств и граней, связей и отношений, многообразия и
целостности словесного произведения уже недостаточно приемов стро-
гого научного анализа, нужна интуиция художника, ибо наука стано-
вится также и искусством. Способом разведения типов деятельности,
их форм, их функций в рамках словесного произведения и абстрагиро-
вания искомого типа деятельности — ценностно-ориентационного,—
который составляет основу стилеобразования, является систем-
ный подход.
$ 2. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК СИСТЕМНО-ЦЕЛОСТНЫЙ ПРОЦЕСС
1. Понятие системы
Речевая деятельность, как внешняя, так и внутренняя, представляет
собой системно-целостный процесс. Под системой понимается совокуп-
ность объектов, взаимодействие которых вызывает появление новых,
интегративных качеств, не свойственных отдельно взятым, образую-
щим систему компонентам (Афанасьев, 18). Связь между компо-
44
нентами системы настолько тесна, существенна, что изменение одного
из них вызывает изменение других, а нередко и системы в целом. На-
личие столь тесного взаимодействия, органичной связи ком-
понентов и служит основанием того, что во взаимодействии со средой
система всегда выступает как нечто единое, обладающее качественной
определенностью. Система — это такое образование, в котором внут-
ренние связи компонентов между собой преобладают над внутренним
движением этих компонентов и над внешними воздействиями на них.
Система активно воздействует на свои компоненты, преобразует их
соответственно собственной природе. В результате исходные компо-
ненты претерпевают заметные изменения — теряют некоторые свойст-
ва, которыми обладали до вхождения в систему, приобретают новые
свойства, преобразованиям подвергаются и сохраняемые ими свойст-
ва. При преобразовании системы нередко возникают новые компонен-
ты, отсутствовавшие ранее.
Понятие системности тесно связано с категорией качества, ибо систем-
ность есть одна из качественных характеристик. Однако это — особая
качественная характеристика, поскольку она относится к определенно-
го рода явлениям и процессам. При этом системность явления, процесса,
представляет собой одно из наиболее устойчивых его свойств, нередко
она сохраняется и тогда, когда в качественном отношении предмет пре-
терпевает глубокие изменения. Качественные изменения могут не за-
трагивать общего свойства системности. В отличие от этого возникно-
вение или разрушение свойства системности всегда сопряжено с глу-
бокими качественными преобразованиями предмета. Это означает, что
системность произведения — одна из самых важных сторон его
качества.
Системный подход позволяет зафиксировать такой аспект объективной
реальности как структурность процесса деятельности, а именно его
многоступенчатость, иерархичность, разнонаправленность, микро- и
макроструктуру и т. д. (М и к л и н, 90, 8). При образовании закон-
ченного текста в действие приходят несколько функциональных меха-
низмов мышления: одни из них создают прямое информационное содер-
жание, другие обеспечивают функционирование этого содержания, тре-
тьи — направляют его действие и воздействие. Работа всех механизмов
речевого текстообразования происходит согласованно, но каждый из
них обладает и определенной автономностью. Системный подход по-
зволяет вычленить предметно-содержательные элементы мыслительного
процесса, развести их и в то же время установить существующие между
ними связи и зависимости (С е т р о в, 106, 73).
Произведение как система — это отражение функционального прин-
ципа группировки элементов (Анохин, 10), она является динами-
ческой системой, относящейся к функционированию произведения, а
следовательно, и языка. Но функционирование словесного произведе-
ния формируется познанием. Поэтому динамическая система имеет
одновременно две структуры: предметную и функциональную. К п р ед-
меткой структуре относится прямая информация как результат
познавательной деятельности (любое отраженное содержание.) Функ-
циональная Структура организует всякую познавательную дея-
46
тельность как процесс, как систему целесообразных человеческих дей-
ствий, последовательно развернутых во времени во имя конечного ре-
зультата. Обе структуры взаимосвязаны. Но так как в учебнике задана
деятельностная трактовка стиля, а специфические законы деятельнос-
ти — это прежде всего законы ее действия, то на первый план выходит
функциональная структура.
Всякая система имеет внутренний и внешний аспект, внутреннее
строение и внешние взаимосвязи с другими системами.
Внутреннее строение системы представляет собой целост-
ность, которая характеризуется компонентными, структурными, функ-
циональными и интегративными свойствами. Все эти разнообразные
и разнопорядковые свойства сведены в системе деятельности воедино и
существуют в виде программы, внутреннего плана, идеальной модели
речевого произведения. Эта идеальная модель представляет собой об-
раз, но не образ предмета, не прямую информацию, как мы привыкли
понимать слово «образ», не образ сам по себе, а общественную функцию
данного содержания, образ действий с этим содержанием, направленный
на организацию понимания этого содержания и его сопереживания.
Для стилистики этот образ, наполненный операциональным содержа-
нием, представляет собой образ действий с языком, т. е. он предписы-
вает, какие слова и конструкции следует выбрать из сокровищницы
национального языка и как их скомбинировать для того, чтобы адек-
ватно выразить содержание произведения во всем его объеме. В соз-
дании такой модели принимают участие два основных фактора чело-
веческой активности: потребности, интересы, цели как генераторы
активности, познание и оценка — как регуляторы активности (Т у-
г а р и н о в, 117, 88).
Исходным объектом для внутреннего строения системы
произведения, а следовательно, и системы языкового стиля произве-
дения является системно-компонентный аспект.
2. Системно-компонентный аспект внутреннего строения произведения
Всякая система обладает определенным набором компонентов. Компо-
нентный аспект системы отвечает на вопрос: из чего, из каких компо-
нентов образовано целое. Знание компонентов позволяет выявить суб-
станцию системы. От «набора» компонентов системы произведения в
значительной мере зависят все его характеристики. В наборе этих ком-
понентов следует выделить прежде всего группу вещественных
компонентов, к которым относится содержание, высказывания, субъект
речи, адресат речи, средства создания содержания высказывания. К
следующей группе компонентов относятся процессуальные
компоненты, которые присутствуют в системе произведения, являю-
щейся результатом деятельности в целом, как отдельные «застывшие»
действия в составе этой деятельности. К таким процессуальным ком-
понентам относятся познавательный, оценочный, трудовой, коммуни-
кативный.
Третья группа компонентов имеет духовную природу, но-
сителем ее выступает человек как социальное существо. В социальной
системе речевого произведения человек выступает в качестве главно-
46
го компонента, который является средоточием многих социально-ду-
ховных качеств: как субъект познания и оценки он связан с определен-
ной «позицией», классовой, партийной, философской и т. д., как субъ-
ект деятельности он также выступает частью определенной социальной
системы, в системе коммуникации он как адресант связан определен-
ными социально-психологическими ролевыми отношениями. Все упо-
мянутые субстанциональные компоненты переплетены между собой,
и их не всегда возможно четко отграничить'друг от друга.
3. Системно-структурный аспект внутреннего строения произведения
Огромное значение в определении качественной специфики системы
словесного произведения, ее особенностей, свойств имеет структура,
т. е. внутренняя организация содержания, представляющая собой спо-
соб взаимосвязи, взаимодействия образующих ее компонентов.
Любое произведение как система имеет множество внутренних и внеш-
них структур, образующих ее совокупную структуру.
Для понимания проблемы стиля главный интерес представляет от-
ражательная и функциональная структуры.
Отражательная структура словесного произведения скла-
дывается из результирующих структур познавательной и оценочной
деятельности.
Познание есть идеальное отражательное взаимодействие объекта и
субъекта, дающее в результате идеальные чувственные и ло-
гические формы отражения объекта в субъекте, формы субъек-
тивного образа отражаемой действительности. В чувственных образах
отображается внешний мир в его внешних, так называемых макро-
скопических свойствах и связях, образуя соответствующие им макро-
структуры содержания. К таким структурам относится, например,
сюжет произведения, являющийся образом события, который склады-
вается из отдельных эпизодов. Логические формы связаны с теорети-
ческим мышлением. С помощью теоретического мышления мы, как из-
вестно, открываем структуры и свойства более глубоких уровней, ко-
торые непосредственно не даны в чувственных образах. С помощью
чувственного отражения фрагмент действительности констатируется,
с помощью теоретического мышления он осмысляется, т. е. проходит
определенную переработку в сознании (анализ, синтез, обобщение,
абстрагирование).
В процессе познания присутствуют два компонента: реальная дейст-
вительность и субъект познания, отсюда идеальный образ, как резуль-
тат взаимодействия этих компонентов, определяется и субъектом по-
знания, т. е. человеком, который познает действительность. Актив-
ность субъекта проявляется как в восприятии действительности, так
и в ее осмыслении.
В процессе восприятия объект отражения представляется субъекту
в разных аспектах, выбор аспекта зависит от практических целей и
интересов субъекта. Влияние субъекта на отражаемый объект в аспек-
те восприятия, констатации проявляется и в разных позициях, разных
«точках зрения», с которых происходит отражение: речь идет прежде
всего о зрительной позиции, т. е. пространственно-временной позиции
47
лица, воспринимающего события (с ближней, дальней дистанции; по-
следовательный обзор; панорамный охват событий; охват с одной или
разных пространственных точек; точка зрения «птичьего полета»;
восприятие с точки зрения настоящего, прошлого и т. д.).
Печать субъективности при осмыслении, понимании объекта отражения
определяется многими социальными, идеологическими и специально
методологическими установками (напр., в науке—метафизический,
диалектический подход).
Отраженное образное содержание имеет объектно-субъектную струк-
туру, которая является результатом переработки объективного отра-
женного содержания с помощью интеллектуальных операций. Наибо-
лее общие из них уже назывались (синтез, анализ, абстрагирование и
т. д.). Для художественной литературы такими способами интеллек-
туальной обработки содержания выступают «типизация» (т. е. процесс
обобщения реальных черт объектов), «идеализация» (процесс обобще-
ния, ориентированный на «идеал», т. е. на то, что должно быть),
«символизация» (процесс обобщения в нереальных образах) (Зеле-
ное, 65; 58, 61).
Оценочный аспект отражательной структуры связан с такой
особенностью человеческого сознания, как его пристрастность, которая
проявляется в эмоциях. Эмоции — это переживание человеком своего
отношения к окружающему миру и самому себе. Эмоции теснейшим
образом связаны с осмыслением отражаемой действительности. В жиз-
ни человека нет изолированного от эмоций познания, и даже в науке
такое изолирование носит приближенный характер. Познание имеет
собственные закономерности, но оно зависит от эмоционально-аффек-
тивных актов, объединено с ними в общую содержательную связь.
Противоположность «опыта познания» и «эмоционального опыта» —
это не противоположность двух миров, а противоположность двух
способов данности образа.
Различные направления общественно-трудовой деятельности порож-
дают и развивают различные направления и стороны эмоциональности.
Каждая новая предметная область, которая создается в общественной
практике и отражается в человеческом сознании, порождает новые
чувства, и в новых чувствах устанавливается новое отношение челове-
ка к миру. Эмоции не только обусловливаются деятельностью, но и
обусловливают деятельность. Радостное чувство повышает энергию
для дальнейшей успешной деятельности, а печаль, уныние в свою оче-
редь могут снизить энергию для дальнейшей деятельности. Все это
сказывается в структуре содержания и соответственно в языке и речи.
Один и тот же факт может быть отражен как знание и как переживание.
Отношение человека к миру в форме абстрактных положений мышле-
ния, в мировоззрении, идеологии, правилах поведения отражается
как знание. В эмоциях отношение к миру дано в непосредственной
форме переживания. Переживание — это укорененность какого-
либо события в индивидуальной жизни субъекта, в духовной жизни
личности. Всякое переживание с подчеркнуто личностным характером
обязательно включено в сферуэмоций. Для стилистики, которая зани-
мается проблемами формы выражения оценочных содержаний с целью
48
«заражения» ими адресата, психологическое понятие «укорененности»
(убедить, заинтересовать, привлечь и т. д.) является очень важным.
Различают разные виды эмоциональных переживаний: 1) органические,
жизненные (страх, радость, уныние и т. д.); 2) предметные, как прави-
ло, имеющие идеологический смысл и дифференцирующиеся по пред-
метной сфере (интеллектуальные, эстетические, моральные и т. д.);
3) мировоззренческие — юмор, ирония, возвышенное, трагическое и
т. д.
Для всех видов эмоциональности характерна интенсивность и полюс-
ность. Они зависят как от объективных качеств объекта, так и от субъ-
екта, который выступает не только в своих познавательных, чувствен-
но-рациональных, но и в эмоционально-волевых качествах. Множест-
венность и полюсность оценок свидетельствует не о субъективизме и
об отсутствии общих критериев, а о многообразии действительных свя-
зей, отношений данного объекта, множественности его значений. Ко-
рявая, несимметричная березка, стоящая на краю обрыва, может вос-
приниматься как трагическое и как безобразное, эти оценки объектив-
но обусловлены качествами березы, но разные субъекты или один и
тот же субъект в разное время отражает эту березку по-разному (Зеле-
ное, 65, 72).
Разнородность оценок определяется также нетождественностью субъ-
ектов оценки: классовая разнородность эмоциональных оценок объ-
екта; национальная разнородность оценок, которая следует из спе-
цифики национального сознания, национальных характеров и тради-
ций; историческая, эпохальная разнородность оценок, обусловленная
специфическими чертами эстетического сознания исторической эпо-
хи, своеобразными условиями ее общественного бытия; и, наконец,
каждый индивид, обладая своим определенным сознанием, психофизио-
логическими и т. д. качествами, по-своему относится к явлениям, по-
своему их оценивает. Полюсность эмоций в сильной мере зависит от
типа нервной деятельности и склада характера: (напр., эмоциональное
напряжение более обостренное у холерика, пониженное у флегматика;
пессимист, меланхолик на все откликается грустной нотой; оптимист —
мажорной). Эмоциональность, связанная с отношением человека к ми-
ру порождает всевозможные оценки явлений действительности. Оцен-
ка — это сознательная деятельность, которая влечет за собой положи-
тельную или отрицательную позицию оценивающего по отношению к
оцениваемому. «Воспринимающий жизнь занимает ту или иную пози-
цию в отношении явления, оценивает его тем или иным образом как
на основе его самого, так и на основе своей собственной сущности, на-
правленности, интересов и целей» (Васильев, 29, 427). Оценка —
есть единство объективного и субъективного на основе объективных
свойств вещей и явлений.
Познание изучает явление как оно есть, а оценка явления — какое оно
имеет значение для нас. «Оценка есть результат совокупного действия
мысли и чувства, а не одного только рассуждающего интеллекта...
Поэтому в основании оценки всегда лежит и понимание значения дан-
ного явления, и эмоциональная реакция человека на это явление»
(Каган, 70 а, 104).
49
В системе произведения .следует различать три подсистемы: предмет-
ную, функциональную и историческую. Двойственная структура Й
содержания, познавательная и оценочная, является основанием для 1
выделения двух синхронных функциональных подсистем в рамках 1
целостного речевого произведения: жанровой и стилевой. g
V
4. Системно-функциональный аспект внутреннего строения произве-
дения
Словесное произведение как система социального порядка активна,
деятельна, что проявляется в функциях этой системы. В свою оче-
редь, функции системы есть интегрированный результат функциони-
рования образующих ее компонентов.
Между отдельными компонентами данной системы имеет место функцио-
нальная зависимость: между компонентами и системой в целом; меж-
ду системой в целом и другой, более широкой системой, компонентом
которой она сама является. При этом одни компоненты функционируют £
одновременно, рядом друг с другом, другие последовательно, друг за |
другом, иными словами, функции компонентов согласованы во времени
и пространстве. *
Функции компонентов по отношению к системе носят целесооб-
разный характер, в противном случае компонент выпадает
из системы, становится для нее инородным телом. Важно подчеркнуть,
что функции «привязаны» к компонентам и осуществляются в рамках
присущей системе структуры, внутренней организации. Поэтому из-
менения в природе компонентов, в характере их взаимодействия (т. е.
в структуре) вызывают соответствующие изменения в функциях как
самих компонентов, так и системы в целом. j
В речевом произведении выделяются четыре практических функции: 8
две содержательных — предметно-информационная и оценочная и две
социальные функции назначения, т. е. направленного действия, свя-
занные с предметным содержанием.
Содержательные функции предметной (прямой) информации выполни- g
ют свое прямое назначение: проинформировать и оценить информации?, i.
образуют предметную структуру произведения. Функции направленно-
го действия (косвенная информация) образуют в составе речевого • -
произведения предметно-функциональную систему и означают направ-
ленность содержания к адресату с целью вызвать его определенное по-
ведение или переживание.
Действие осуществляет не прямая информация сама по себе, не со-
держательная семантическая функция, а семантическое содержание в
сочетании с целеназначенностью, направленностью, т. е. в сочетании с . |
функциями изложения и выражения. В результате чего в процессе J
восприятия произведения как бы происходит перенос функции изло- d
жения на соматическую, а выразительной на оценочную. Взять, -J
например, функцию осмеяния пороков в фельетоне, т. е. определенную я
функцию изложения. Она направляет восприятие и понимание чело- j
века в русло осуждения, осмеяния изложенных фактов. Но действи- S
тельное воздействие оказывают сами факты, однако, только в струк-
50
туре фельетонной организации словесного произведения. Таким
образом в произведении две системы — предметная, со своей струк-
турой (факты) и функциональная (жанр фельетона) со своей структу-
рой. Семантическое содержание само по себе выступает как предмет
в деятельности развертывания первичной информации и является
средством в функциональной, коммуникативной деятельности, как
носитель (в данном случае с фельетоном) практической функции
изложения.
Следует подчеркнуть различие между предметными (содержательными)
и социальными (также содержательными) функциями: и те и другие
функции являются функциями общей системы произведения. А так как
общая система произведения это интегрированное целое двух сис-
тем — предметной и функциональной, то соответственно предметные
функции определяются предметной системой, а социальные — функ-
циональной системой. Социальные функции, управляющие понимани-
ем, следовательно, и действием коммуниканта, а также его пережива-
нием считаются конечными в иерархии функций, которые выполняет
произведение (Сорокин, Тарасов, . . ., 112,76). Таким образом
и те и другие функции в их взаимосвязи выполняют цели речевого
действия.
Содержательные функции выполняют два типа речевого действия:
1) сообщение новых знаний о явлениях действительности; 2) новая ин-
терпретация существующих знаний или информации.
В этих случаях коммуникант направляет свои усилия на сообщение
новых или переработку имеющихся знаний, осмысление же их слуша-
тели или читатели осуществляют сами.
Социальные функции действия считаются направленными, ибо их
осуществляет не слушатель или читатель, а сам коммуникатор, ко-
торый использует для этого соответствующие жанры и стили. Речь
идет в данном случае не о функции воздействия, которая осуществля-
ется в ситуации взаимодействия, в ситуации актуального общения.
В ситуации воздействия «по ту сторону» актуального общения, свя-
занной уже с социальной надсистемой, образующей следующий,
системно-интегративный аспект, важную роль играет сам коммуни-
катор. Он реализуется в виде вклада в других людей, вносимого
вольно или невольно посредством деятельности. Коммуникатор высту-
пает как субъект активно осуществляемых преобразований так или
иначе связанных с ним людей. Личность коммуникатора выступает
как идеальная представленность индивида в других людях, как его
инобытие в них, как его персонализация. Инобытие индивида в дру-
гих людях — это не статичный отпечаток, а активный процесс, своего
рода «продолжение себя в другом», способности личности (если она
действительно личность) обрести, вторую жизнь в других людях
(Петровский А. В., Петровский В. А., 99). Стиль,
особенно индивидуальный стиль — это система субъектных форм
фиксации бытия данного коммуникатора (индивида) в других людях.
Вот почему так важна личность, например, лектора в пропагандисткой
работе, личность педагога в воспитательной. Упомянутые субъект-
ные формы являются мощным средством создания феномена «убежден-
61
ности», «заинтересованности», «мобилизации», иными словами, средст-
вом укоренения определенных установок, позиций, смыслов и т. д.
Для функционального аспекта системы особо важную роль играют ору-
дия и средства деятельности общения, результатом которой являются
функции направленного воздействия. Именно от них зависят функцио-
нальные особенности всех других элементов деятельности по созданию
произведения в целом, и прежде всего его содержания.
Совершенствование орудий деятельности расширяет круг предметно-
го содержания, а в одном предмете позволяет установить разнообразие
его сторон. Например, необходимость проникновения во внутренний
мир героев литературных произведений вызвало к жизни такую орга-
низацию речи как несобственно-прямую речь. Усовершенствование
этой формы позволило в свою очередь расширить диапазон и углубить
изображение психологической реальности. В коллективном труде «Тео-
ретические и прикладные проблемы речевого общения» (Сороки н,
Тарасов, Шахнарович, 112), высказана интересная мысль
о различных средствах опосредования коммуникации, коммуникатив-
ных и информативных средствах общения.
К коммуникативным орудиям и средствам общения относятся всевоз-
можные знаки. Особый интерес представляют речевые, текстовые зна-
ки, которые создают и фиксируют косвенную, функциональную инфор-
мацию. Последние вводят в поле значений языковых знаков новые зна-
чения речевых знаков, что перестраивает значение языковых знаков
и меняет их смысл.
Использование знаковых орудий, средств деятельности (трудовой и
коммуникативной) связано непосредственно со следующим аспектом
системы произведения, системно-интегративным аспектом.
5. Системно-интегративный аспект внутреннего строения произведения
Одним из кардинальных аспектов системного подхода является воп-
рос о факторах системности, о тех механизмах, которые
обеспечивают сохранение качественной специфики систем, их функцио-
нирование и развитие. Наиболее общим универсальным основанием
системности стиля речевых произведений является предмет высказыва-
ния и адресат высказывания, которые диалектически взаимосвязаны,
но модифицируются в различных областях действительности и в каж-
дом конкретном типе систем обретают свою особую специфическую
форму. К таким типам систем, которые по отношению к конкретной
деятельности по созданию речевого произведения выступают как над-
системы, относятся формы общественного сознания и соотносительные
с ними традиционные функциональные стили. Интегративный аспект
системы речевого произведения — это синтез деятельности субъекта
и объективных отношений, в которых протекает деятельность и которые
ее обусловливают. Эти объективные отношения, дифференцированные
по формам общественного сознания (наука, эстетика, политика, оби-
ход и т. д.) представляют собой конкретно историческую надсистему,
которая интегрирует воедино два механизма создания и функциониро-
вания речевого произведения: один связан с переплавлением явлений
действительности в ряд смыслов, оформленных по законам той или иной
52
формы общественного сознания; другой основан на том, чтойпроизве-
дении и его социальном контексте (специфика адресата, к которому
направлено произведение) заложены структуры, регулирующие
восприятие и помогающие ему перерабатывать информацию одного
порядка в информацию другого порядка. Эти структуры составляют
механизмы перевода разных видов информации один в другой. Такими
механизмами в словесном произведении выступают жанр и стиль. Эти
механизмы определяются также спецификой форм общественного со-
знания, которые для словесного произведения выступают конкрет-
ной системой, определяющей конкретный способ его создания. Такая
система называется формационной системой. Она является
по отношению к конкретной деятельности по созданию речевого
произведения исходной и представляет собой внутреннее условие со-
здания речевого произведения. Именно эта формационная система
управляет процессами создания и эффективного функционирования
произведения, создает такое измерение произведения как его системное
качество, то «чувственно-сверхчувственное качество», которое присут-
ствует в конкретном произведении как пропорциональная часть некое-
го целого (Кузьмин, 78). Формационная система не только при-
дает предметную определенность явлениям действительности (какое-
либо явление оформляется в предмет высказывания по-разному, на-
пример, в науке, искусстве, политике и т. д., будучи включенными в
один и тот же жанр), но обладает и соответствующей «технологической»
определенностью, когда ход мысли отражает не только логику объекта,
но и исторически сложившуюся технологию действия с языком. Фор-
мационная система представляет собой канон соответствующего ви-
да практической деятельности по созданию произведения. Эта дея-
тельность не существует вне формационной системы, которая явля-
ется для нее объективной необходимостью, сама же формационная
система вне конкретной речевой деятельности — абстракция. Форма-
ционная система — это нормативная система, управляющая речевой и
языковой деятельностью, она же — основание функции воздействия.
Речевые произведения как социальные системы относятся к классу
самоуправляемых систем, т. е. систем, которым присущи механизмы
приспособления к определенным условиям, и работающим на принципе
обратной связи.
Обратная связь — это та связь, которая оказывает регулирующее
воздействие на систему путем передачи необходимой для этого инфор-
мации. Если взять, например, какой-либо директивный жанр, предпо-
ложим «постановление», то оно в официальной и научной сфере ис-
пытает на себе обратное воздействие соответствующей конкретно-ис-
торической системы — научного или официального функционального
стиля, что окажет регулирующее воздействие на речевое и языковое
формирование этого жанра.
Именно механизмы, факторы управления этих конкретных систем обес-
печивают целостность системы произведения, ее функционирование,
совершенствование и развитие. Целостность с античных вре-
мен признавалась фундаментальной характеристикой стиля.
53
в. Системно-коммуникативный аспект
Интегративный аспект системы является внутренним условием сущест-
вования системы и определяет выбор технико-технологических средств
создания произведения, таких, как композиционно-речевые формы и
тональности, а также архитектонические формы, о чем речь пойдет
специально ниже.
Однако всякая система социального порядка в том числе и система
произведения существует не сама по себе, не изолированно, а в опреде-
ленной взаимосвязи с другими системами социального и даже природ-
ного порядка. Эти внешние по отношению к данной системе образова-
ния, с которыми система связана сетью коммуникации, составляет ее
среду, ее внешние условия, которые можно разделить на макро- и
микросреду. Макросреда в данном случае представляет собой истори-
ческий контекст, образующий внешние условия существования системы
произведения (наука, искусство, политика и т. д.). Этот контекст, бу-
дучи привлечен к созданию произведения, образует интегративный ас-
пект системы, внутреннее условие целостности произведения и прис-
пособление среды к системе произведения. Образуя внешнюю среду
функционирования произведения, этот контекст обусловливает при-
способление к среде.
Для процесса создания речевого произведения микросреду образуют
конкретные объективные коммуникативные условия, которые состав-
ляют социальные отношения общающихся. Человек, вступая в кон-
такт с другим человеком, оказывается включенным в систему социаль-
ных отношений и должен оформлять свою деятельность по правилам,
реализующим эти социальные отношения. Член общества не свободен
в своей социальной деятельности, он привязан к правилам реализации
той социальной функции, носителем которой он является. В рамках
теории речевой коммуникации существует теория ролей, которая
изучает факты нормированное™, известной стереотипности социаль-
ных взаимодействий членов общества. Различают статусные, позици-
онные и ситуационные роли (Сорокин, Тарасов, Шахна-
р о в и ч, 112, 130).
Статусные роли — это такие социальные характеристики ком-
муникантов, как возраст, пол, национальность, гражданство, принад-
лежность к определенному социальному классу и т. д.
Позиционная роль — это место в системе социальных отно-
шений, занимаемое личностью (начальник, подчиненный, учитель,
ученик и т. д.).
Ситуационная роль — это роль повседневного «употребле-
ния», не привязанная непосредственно к определенным позиционным
ролям (роль гостя, друга, покупателя и т. д.).
Помимо этих ролей существуют личностные роли, которые определя-
ются ценностными ориентирами личности (друг, враг, отзывчивый че-
ловек и т. д.).
Социальные отношения касаются не только самих общающихся лич-
ностей, но социальных отношений, связанных с местом и временем
протекания акта коммуникации (общение контактное — дистантное,
54
место общения — государственное учреждение, семья, собрание, лек-
ция и т. д.).
Отношения, образующие микросреду социальной системы словесного
произведения, имеют неодинаковое значение для ее функционирования.
Условия среды, без которых данная система не может функциониро-
вать и развиваться, являются необходимыми. Условия, ко-
торые не оказывают на систему существенного влияния и воздействуют
на нее случайным образом, являются сопутствующими. Так,
например, существенное значение для определенного типа словесных
произведений (политическая лекция, беседа, интервью и т. д.) имеет
психологический настрой аудитории — единомышленники или против-
ники. В данном случае перед нами необходимые условия эффек-
тивного функционирования словесного произведения', что сказывается
прежде всего на его языковом оформлении. Напротив, психологический
настрой отдельной личности в аудитории единомышленников является
фактором сопутствующим, не оказывающим существенного
влияния на организацию мысли и ее языковое оформление.
Учет условий внешней среды, в которой происходит коммуникация,
обусловливает оптимизацию воздействия словесного произведения. Оп-
тимальность теснейшим образом связана с целевой установкой комму-
никации, они взаимно предполагают друг друга.
7. Моделирование как программа создания стиля произведения
Деятельность как система лежит в основе моделирования стиля сло-
весного произведения, как внутренний процесс, который осуществля-
ется с помощью мышления, как программа для решения той или иной
задачи в соответствии с заданными целями путем определенных мето-
дов и средств.
Программа — это схема иерархически организованного, но еще не
реализованного процесса создания, в данном случае, словесного про-
изведения, процесса, способного контролировать порядок последова-
тельности операций.
Программа практически предусматривает два вида деятельности по
созданию произведения: жанровообразующий и стиле-
образующий, которые представляют собой спаренный друг с
другом механизм перевода предметно-оценочного содержания в содер-
жание функционально-воздействующее. Эти два вида деятельности со-
вершаются на основе формационной, нормативной системы, которая
и реализуется в речевой модели словесного произведения как тип внут-
ренней организации содержания и тип внешней формы произведения.
В программе-модели есть моменты, которые носят директивный ха-
рактер и четкую адресность. Это своеобразный алгоритм, т. е. некото-
рая система правил, предписаний для создания определенного жанра
словесного произведения. Но есть и такие моменты, которые также име-
ют статус нормы, правил, но не носят директивного характера. По-
добные нормы и правила, скорее, относятся к стилеобразующей дея-
тельности.
Таким образом программа создания словесного произведения сочета-
ет в себе, с одной стороны, известную предопределенность средств и
N
способов, а с другой — относительную свободу в выборе этих средств
и способов.
Существенную часть программы составляет ее операциональность, т. е.
конструктивные способы и средства коммуникативно-речевой деятель-
ности.
§ 3. ОРУДИЯ И СРЕДСТВА ЖАНРОВОЙ И СТИЛИСТИЧЕСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
1. Композиционно-речевые формы
Словесное произведение является результатом познавательной, жан-
ровой и стилистической деятельностей.
Указанные виды деятельности, в соответствии с внутренними и внеш-
ними целями, совершаются в двух планах: идеальном, на уров-
не внутренней речи, и реальном на уровне внешней речи. Таким
образом создание произведения связано с двумя видами формообразо-
вания — внутренним и внешним, с формированием содержания
и языковой материи. Это — различные формообразования, вы-
полняемые с помощью различных способов и средств.
Если для всех указанных деятельностей на внешнем, реальном уров-
не в качестве средства и материала фиксации внутреннего содержания
выступает язык в его полном объеме, то на внутреннем уровне для каж-
дой из этих деятельностей существуют свои специфические орудия и
средства создания содержания и его смыслов, тесно между собой свя-
занные и взаимообусловленные, но трудно разделимые в готовом сло-
весном произведении.
В ходе создания словесного произведения у человека складываются
определенные формы интеллектуальной деятельности, которые позво-
ляют адекватно воспроизводить отражаемую действительность. Эти
формы интеллектуальной деятельности откристаллизовались в ору-
диях этой деятельности.
Для собственно познавательной деятельности предположительно су-
ществуют в качестве орудий предметно-изобразительные коды, лишен-
ные системной организации естественного языка, и следовательно,
избыточности, необходимой языку как средству коммуникации, но
взамен этого обладающих безграничными возможностями отображе-
ния (Ж и н к и н, 60).
Для осуществления жанровой и стилистической деятельности сущест-
вуют орудия в виде конструкций, под которыми понимаются компози-
ционно-речевые формы, тональности и архитектонические формы.
В качестве основных орудий создания словесного произведения на
внутреннем этапе коммуникативно-речевой деятельности, как уже го-
ворилось выше, принимаются композиционно-речевые формы (КРФ).
Речевая деятельность осуществляется, как правило, не с помощью от-
дельных слов и предложений, а с помощью более крупных образований,
состоящих из нескольких предложений, представляющих собой от-
резки связного текста. Это и понятно, ибо «в действительности мы
мыслим не отдельными суждениями, но связываем суждения, сличаем
их между собой, сопоставляем, различаем и т. д.» (Асмус, 16, 76).
66
Такие образования в стилистике называются композиционно-речевы-
ми формами. В системе произведения они совпадают с единицами ком-
позиции, т. е. с логическими единицами содержания, почему и назы-
ваются композиционн о-речевыми формами.
По своей природе КРФ являются двусторонними образованиями, это
речемыслительные формы, речевые стандарты мышления, т. е., с од-
ной стороны, это формы, в которых в реальной действительности осу-
ществляется процесс мышления, с другой,— это формы речи, т. е.
формы коммуникации, в которых знания оформляются в информацию
для адресата. Будучи логическими формами, речевые формы сообщают
мыслям определенный объективный порядок движения. КРФ являются
наиболее общими формами, отражающими структуру процесса мышле-
ния, типы и способы связи элементов мысли между собой.
Таким образом КРФ имеют «природное» происхождение. Они не просто
категории стилистики и литературоведения, они хорошо известны всем
людям, которые владеют ими интуитивно, ибо речемыслительная дея-
тельность осуществляется именно в этих формах.
КРФ представляют собой модальные единства, в которых все
составляющие их предложения объединяются единым отношением го-
ворящего (пишущего) к предмету высказывания. Номенклатура КРФ
не уточнена. В зависимости от критериев выделения этих форм называ-
ется их разное число и разные группы.
В стилистике немецкого языка в качестве основы классификации ре-
чевых форм выдвигают различные критерии. Так, в одном случае ус-
танавливают четыре основных группы форм в зависимости от харак-
тера соотносимости речи с действительностью (I р s е п, 159): «сооб-
щение» (Aussagen), «повеление» (Befehlen), «вопрос» (Fragen), «оцени-
вание» (Werten). В. Кайзер, принимая эту классификацию, уточняет
степень активности этих форм. Он пишет: «Важно, что сообщение как
отображение составляет действительность неизменной, в то время как
все остальные речевые формы вмешиваются в нее и становятся тем са-
мым событием» (Kayser, 162). В. Порциг именует их «речевыми
формами изображения, решения, напряжения, отклика» (Redefоплел
der Darstellung, der Entscheidung, der Spannung, des Nachhalls).
В других случаях за основу классификации берется высказывание
(Aussagen), и в зависимости от цели и характера высказывания раз-
личают: «сообщение» (Mitteilung, Bericht), «описание» (Beschreibung,
Schilderung), «разъяснение» (Erorterung, Erklarung).
Иногда номенклатура форм расширяется за счет разукрупнения основ-
ных типов высказывания, и тогда в качестве способов оформления речи
их называют: ,,Berichten“, „Mitteilen", „Meditieren", „Reflektieren",
,,Beschreiben“, „Schildern", „Charakterisieren", „Erortern", „Interpretie-
ren“.
Г. Ипсен считает исконно речевой формой «диалог» (Gesprach) и вы-
деляет несколько типов диалога, основу которых составляют выше-
названные речевые формы плюс специфические особенности именно
диалогической речи: вопросы, реплики, эллипсисы и др. (Ipse п,
159, 4).
67
Речевые формы как данности, без особых разъяснений, рассматрива-
лись в традиционной риторике в первом разделе «Подбор материала»
(Auffindung des Stoffes). Риторика давала примерно следующие харак-
теристики указанным типам форм: «повествование» занимается дейст-
вием, «описание» — предметами, «рассуждение» — отношениями пред-
метов и действий. «Повествование» обязано своим существованием па-
мяти и воображению, «описание» — внешним чувствам и чувственно-
му созерцанию, «рассуждение» (и «сердечные излияния») — уму (и
чувствам). (Ф о й г т, 121)
В одной из крупнейших теоретических работ по риторике (R i n п е,
180, 374) автор рассматривает речевые формы в зависимости от предме-
та. Он выделяет два вида предметов (один вид — понятия и вытекаю-
щие из понятий утверждения, другой вид — факты и отдельные собы-
тия), которым соответствуют два вида форм: рациональные
(genus rationale) и повествовательные (genus historicum).
Первый тип форм имеет разновидности: «разъяснение», «доказательст-
во», «совет», второй: «сообщение», «описание», «историческое доказа-
тельство», «оценка». Примерно в таком же духе интерпретируют
речевые формы и другие авторы работ по риторике.
Речевые формы как основа стилистики прозы рассматриваются в тру-
дах немецких литературоведов: Р. Петча (Р е t s с h, 174), Э. Эрма-
тингера (Ermatinger, 143), В. Кайзера (Kayser, 161).
Крупнейший советский ученый языковед В. В. Виноградов в своих
ранних работах «К построению теории поэтического языка», «Пробле-
ма сказа в стилистике» и др., а также в книге «О языке художественной
литературы» настоятельно указывал на необходимость изучения ком-
позиционно-речевой системы произведения как базы стилистики
художественной литературы. Среди монологических форм речи он
называл монолог повествующей окраски, сказовый монолог, монолог
ораторский, сценический монолог, монолог размышляющий и т. д.
(Виноградов, 31; 39; 37).
В качестве исходных форм рассмотрения жанра и стиля речевого про-
изведения в данном учебнике принимаются следующие типы компози-
ционно-речевых форм, которые в дальнейшем будут именоваться прос-
то речевыми формами: «сообщение», «описание» и «рассуждение».
Эти формы отражают самые обычные отношения вещей, становясь
правилом движения мысли. Порядок движения мысли
может быть разным: одна мысль может следовать за другой; распола-
гаться рядом, так что возможна безболезненная перестановка их мес-
тами; одна мысль может выводиться из другой и т. д. Ленин писал:
«... практическая деятельность человека миллиарды раз должна была
приводить сознание человека к повторению разных логических фигур,
дабы эти фигуры могли получить значение аксиом. Это
Nota bene!» (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 172).
Речевые формы — это типовые формы, схемы повторяющихся формаль-
ных черт. Они являются отвлечениями от конкретных проявлений ре-
чи, однородными формами словесной композиции. Для каждой повто-
ряющейся, эмпирически типичной формы существует какая-то идеаль-
ная форма, в которой ясно, в чистом виде выражен тип формы. Типовая
58
форма превращает существенное в вещи,,явлении и т. п. в состояние
наглядной и понятной реальности, упрощает сложное и запутанное.
Типовые речевые формы членят словесный материал, делают его обо-
зримым, запоминаемым и легко воспринимаемым.
Речевые формы являются своеобразными целостностями, они
характеризуются собственными качествами, которые не сводятся к ка-
чествам составляющих их предложений, а определяются структурной
связью предложений. Именно структура придает этим целостностям
устойчивую форму.
Речевые формы как целостности являются базой для создания «обер-
тонов смысла», образно-эстетической трансформации языка. «Эта транс-
формация — не только новые комбинации единиц языка и не впечат-
ления от такой новизны, но главным образом внутренняя сторона, фор-
мирующаяся из целесообразного и целенаправленного соединения язы-
ковых элементов, значение которых в их синтезе, в целостности их
объединения далеко выходит за пределы вещественных значений слов,
образующих речевой текст» (Г е л ь г а р д т, 52, 72). Целостность и
устойчивость речевой формы необходимо предполагают ее отграничен-
ность — содержательную и формальную, т. е. каждая речевая форма —
это определенный тип логического содержания и определенный тип
структуры.
Предметное логическое содержание абстрагировано путем познания из
предметов действительности и зависит от характера их свойств и отно-
шений. Практически логическое содержание можно представить такими
типами содержания как событие, предмет, проблема.
Сущность речевой формы, как уже говорилось, определяется струк-
турным содержанием. Структурное содержание (Мамар-
дашвили, 89) — это конструкция предмета, строй мысли, это аб-
страктная наглядность, координированная или субординированная,
выражающаяся в виде системы связей. Эмпирические отношения и зави-
симости вещей видятся через эти системы связей. Важнейшими чертами
структурного охвата мысли являются категории пространства, вре-
мени, причины. Они соответствуют типам структурного содержания.
Формы материи, способы ее движения бесконечно многообразны, столь
же многообразны и формы ее организации. Однако человеческое мыш-
ление издавна различает среди этого многообразия два основных вида
структур: структуру пространственную и временную, экстенсивную и
интенсивную. Экстенсивная структура существует в пространстве, ин-
тенсивная — во времени. Устойчивые связи сосуществующих объектов,
т. е. экстенсивная структура, представляет собой совокупность функ-
циональных связей. Интенсивная структура характеризуется причин-
ными, генетическими связями. На этом основании можно было бы вы-
делить два типа речевых форм: «описание» (экстенсивная структура) и
«сообщение» в широком смысле слова (интенсивная структура). Если
бы речь шла только о внешнем содержании, то такое разделение можно
было бы принять. Ибо внешняя жизнь совершается в пространстве и
во времени, и ее изображение принадлежит или описаниям, или сооб-
щениям. В учебнике выделяется три типа речевых форм: «описание»,
«сообщение» и «рассуждение»; интенсивная структура дифференциру-
59
ется чисто условно, за «сообщением» закрепляется временное развитие,
а за «рассуждением» — логическое.
«Благодаря отвлечению, этому особому свойству слова, которое дошло
до большой генерализации, наше отношение к действительности мы
заключаем в общие формы времени, пространства, причинности. Мы
ими пользуемся для ориентировки в окружающем мире, не разбирая
часто фактов, на которых основана эта общая форма, общее понятие»
(Павловские среды, 98, 320). Пространство выражает порядок распо-
ложения одновременно сосуществующих предметов, время — после-
довательное существование сменяющих друг друга явлений, причина —
необходимую связь явлений, из которых одно обусловливает и порож-
дает другое.
Указанные типовые формы имеют различные модификации. По структу-
ре они могут быть «классическими» (близкими к типу), сложными, сме-
шанными и вариационными.
В словесных произведениях речевые формы подвергаются сложным из-
менениям в зависимости от предметно-тематического содержания про-
изведения, речевого жанра, стиля, индивидуальной манеры автора.
Композиционно-речевые формы — это типовые модели синтаксической
организации текста. Характерным для синтаксического оформления
текста с помощью композиционно-речевых форм является глубокий
изоморфизм между логической (КРФ) и грамматической (синтаксичес-
кой) структурой. Композиционно-речевые формы в системе произведе-
ния не имеют непосредственного соприкосновения с языком, их связь
опосредована промежуточными уровнями, поэтому рассматривая их
как исходную категорию в языковом оформлении текста, мы можем
дать им лишь самую общую и приблизительную синтаксическую харак-
теристику.
2. Типология композиционно-речевых форм
Композиционно-речевые формы в истории развития риторики, поэти-
ки, стилистики имели разные названия: «способы изложения, пред-
ставления» (Darstellungsarten), «речевые формы» (Redef оплел), «типы
текста» (Textsorten), «функционально-смысловые типы, формы выра-
жения» (Ausdrucksfоплел) и т. д.
Будучи орудиями создания речевого произведения, они носят знаковый
характер, а следовательно, обладают триединой сущностью: содер-
жательно-логической, структурной и функ-
циональной, которая в определенной степени нашла отраже-
ние в упомянутых названиях.
Формируя предметно-тематическое содержание произведения, у кото-
рого есть своя семантическая структура, эти формы придают данному
содержанию смысловую структуру, расставляя в содержании акцен-
ты и одновременно оформляя его в качестве «описания», «сообщения»
или «рассуждения».
Сообщая это содержание адресату, т. е. выступая как формы процес-
са коммуникации, КРФ организуют движение содержания, придавая
ему пространственную, синхронную или последовательную, линей-
ную структуру. В готовом произведении способы сообщения содер-
60
жания, т. е. жанр и стиль, выступают как структурно-функциональ-
ное содержание произведения. В отличие от структуры предметного
содержания словесного произведения эта структура имеет функ-
циональный характер и является компонентом функциональной
системы произведения. Следующая составляющая этих форм — функ-
циональное содержание (прагматическое и аксиологическое) прояв-
ляется только при восприятии целостного произведения. В речевых
формах, взятых изолированно, оно потенциально содержится в свер-
нутом виде в структурном содержании. Тип речевой формы опре-
деляется ее структурой, композицией. Следует подчеркнуть, что
принципиально невозможно разделить диалектическое единство струк-
турного и логического содержания, структуру нельзя понять без
учета особенностей содержания и наоборот. Поэтому при рассмотре-
нии типовых речевых форм затрагивается вопрос и о логическом
содержании. Хотя также следует подчеркнуть, что «...течение и
движение мысли не совпадают прямо и непосредственно с развертыва-
нием речи. Единицы речи и единицы мысли не совпадают. Один и
другой процессы обнаруживают единство, но не тождество. Они
связаны друг с другом сложными переходами, сложными превра-
щениями...» (Выготский, 48; 311, 312).
К уже сказанному следует добавить и такое замечание. В составе ти-
повых речевых форм следует различать кроме первичных компози-
ционно-речевых форм еще и вторичные, которые возникают в резуль-
тате вторичной обработки информации. Вторичная информация но-
сит более логизированный характер, что накладывает отпечаток на
характер типов структурной связи в разных композиционно-рече-
вых формах, сближая их. Временная и логическая последовательность,
равно как и синхронность в описании, как бы нивелируются, приоб-
ретая дополнительный рисунок на фоне их основной перечислитель-
ной связи. Последняя нередко в такой степени затемняет исходный
тип связи, что становится доминантной, ведущей. Этот факт в свою
очередь ведет к поглощению смысловой структуры структурой пред-
метного содержания, т. е. семантической структурой. В текстах,
построенных на вторичной информации, практически имеет место
слияние семантической и смысловой структур.
Тип композиционно-речевой формы «сообщение» (Bericht) по
характеру предметно-смыслового содержания соотносится с процес-
сом, действием, событием и имеет следующие разновидности: 1) «со-
общение о событии» (Vorgangsbericht); 2) «сообщение о переживании»
(Erlebnisbericht), 3) «сообщение о состоянии и настроении» (Zustands-
bericht, Stimmungsbericht); 4) «краткое информационное сообще-
ние» (Mitteilung).
«Сообщение» (Bericht) — основная форма информационного со-
держания. Суть этой формы состоит в изображении последователь-
ного ряда событий или перехода предмета из одного состояния в дру-
гое. Последовательность событий заключается в том, что одно собы-
тие примыкает к другому, одно событие совершается вслед за другим,
образуя определенные ряды событий. Ее формула «Esward und danri...».
Структурным, формальным содержанием этой формы является времен-
61
ная последовательность событий, динамическая смена фаз и призна-
ков. Это содержание выступает как принцип организации синтаксиса
с помощью данной формы, и определяет прежде всего тип связи меж-
ду предложениями, в данном случае цепную, последователь-
но-временную связь. При такой структурной связи одно
предложение дополняет другое, развивает его, давая начало треть-
ему. В композиционно-речевой форме «сообщение» большую роль иг-
рает временная соотнесенность сказуемых, включающая как их вре-
менную разнотипность, так и их временную однотипность. Все зави-
сит от длительности изображенного времени. Длительность времени
в смысле его течения, его устойчивости, а не охвата, связана в языко-
вом оформлении с однотипностью сказуемых, главным образом, с
претеритальными временными формами. Следует иметь в виду, что
форма «сообщение» всегда предполагает законченность событий. При
охвате большого временного интервала и его событийном характере
в языковом оформлении может иметь место временная разнотипность
сказуемых, используемая с целью установления связи фактов прош-
лого с излагаемыми фактами и событиями. В «констатирующем сооб-
щении» (Tatsachenbericht), которое нередко носит почти что «вневре-
менной» характер, последовательная связь предложений утрачивает
свой временной характер (хотя она и может быть проанализирована
в терминах временных отношений, таких, как «прежде» и «после»),
приобретая характер причинно-следственных или перечислитель-
ных отношений. В бессобытийных повествовательных формах связь
может осуществляться с помощью однотипных сказуемых в настоящем
времени.
Рассмотренный характер связи между предложениями и характер вре-
менных форм являются универсальными характеристиками формы
«сообщение».
«Констатирующее сообщение» (Tatsachen-, Feststel-
lungsbericht) формирует, как правило, вторичную, т. е. уже перера-
ботанную первичную информацию и имеет необычайно широкое рас-
пространение в текстах нехудожественной прозы.
. Само название этой КРФ «констатирующее сообщение» говорит о ха-
рактере ее элементов — это сообщение в форме предложений, содер-
жащих констатации, утверждения, факты,, т. е. предложений, нося-
щих результативный характер.
Констатирующий характер предложений, отсутствие в них динамики,
ярко выраженная законченность мысли, отсутствие потребности ее
развить в дальнейшем изложении, ослабляет временную последова-
тельность, типичную для формы «сообщения» в пользу статичности
формы описания, соположительности в изложении фактов.
В этой КРФ синтезированы как бы два вида логической связи: «про-
странственное соположение» и «временная последовательность», что
в переводе на грамматический язык означает синтезирование парал-
лельной и цепной связи между самостоятельными предложениями в
новый гибридный вид связи, со стороны логики — это «констатирую-
щее сообщение», со стороны грамматики — перечислительная связь
с разными семантическими оттенками.
62
Смысл перечислительной связи состоит в том, что простые или слож-
ные предложения как бы нанизываются друг на друга, структурно
и интонационно они разъединены, но в содержательном отношении
составляют единство.
Перечислительная связь как грамматический внутритекстовой вид
связи является чисто формальным способом соединения самостоятель-
ных предложений. Семантическую содержательность эта связь приоб-
ретает в зависимости от конкретного характера конкретного речевого
жанра.
При перечислительной связи логическая спаянность текста очень
часто не находит языкового выражения в виде союзов, союзных слов
или местоименных наречий, в результате чего повышается коммуни-
кативная нагрузка каждого предложения, границы предложений очер-
чиваются более резко.
Предложения в этой композиционно-речевой форме носят автосеман-
тический характер, что находит свое выражение в «твердом начале»
предложения, в постановке на первое место в предложении имени су-
ществительного, ср.:
1,4 Millionen Jahre alte Feuerstellen entdeckt
London (ADN). Etwa einhundert Feuerstellen in rund 1,4 Millionen Jahre
alten Basaltschichten sind von Wissenschaftlern zwischen dem Turkanasee
und dem Viktoriasee in Afrika gefunden worden. Die rund sieben
Zentimeter groflen Brandflecken, die von Tierknochen und Steinwerkzeu-
gen umgeben waren, gelten als wertvoll, da Feuerstellen aus der Fruhge-
schichte der Menschheit nur unter besonders giinstigen Umstanden
erhalten geblieben sind.
Для наглядности приведем несколько иллюстраций композиционно-ре-
чевой формы «сообщение».
«Сообщение о событии» (Vorgangsbericht)
Am 9. November 1953, 19. 05 Uhr, fuhr ein Fernlastzug des VEB Kraft-
verkehrs (SB 55—37) von . . . nach . . . Die Ladung bestand aus
Baumwollballen (1). An der Kurve vor der . . . Briicke in . . . kam
der Lastzug ins Schleudern, da die StraBe infolge des eingetretenen Fro-
stes glatt war (2). Der Fahrer, nach den Ausweispapieren . . . aus . . .,
verier die Herrschaft uber den Wagen (3). Dieser durchbrach das Ge-
lander und stiirzte steile Uferboschung hinab in das FluBbett (4). 19.07
Uhr traf ein Sani tatswagen der VP . . . ein; der Fahrer und der Beifah-
rer, . . . und . . ., wurden schwer verletzt, aus der zertriimmerten
fahrerkabine geborgen und in das Stadtkrankenhaus ... eingeliefert (5).
Ein herbeigerufener Bergungszug begann 19.07 Uhr mit der Bergung
des Lastzuges und der Ladung (6). Der Strafienverkehr konnte aufrecht-
erhalten werden (7).
Все предложения, заключенные в эту форму, кроме предложений (2)
и (7), включены в событийный ряд и носят событийный характер (Vor-
gangssatze).
Событийный ряд выражает временную последовательность, т. е. мо-
менты времени упорядочены относительно друг друга. Основное сред-
63
ство связи между предложениями — претери^альные временные фор-
мы глагола во всех предложениях, включенных в этот событийный
ряд.
«Краткое сообщение» (Mitteilung)
Moskau (ADN). Eine Xenonlampe mit einer Leistung von 50 Kilowatt
wurde im Unionsinstitut fur Lichttechnik in Moskau entwickelt (1). Die
Lampe wurde ausreichen, um eine Kleinstadt zu erleuchten (2). In einer
Entfernung von zwei Kilometern kann man noch Zeitung lesen (3). Die
Lampe besteht aus einem Metallgehause mit spiegelnder Innenflache, in
der ein elektrischer Lichtbogen in einem Gasmedium unter dem Druck
von zehn Atmospharen brennt (4). Die Xenonlichtquelle kann man indes
nicht nur fur Beleuchtungszwecke, sondern auch in der Vakuummetallurgie
beim Schmelzen besonders reiner Metalle verwendet werden (5). Ein
„optischer Ofen“ konnte mit solchen Leuchten eine Temperatur von
4000 Grad erzeugen (6). („ND")
Темой данного «краткого сообщения» является факт, который деталь-
но уточняется в форме констатирующих предложений. Временная связь
ослаблена и приближена к соположительной связи. Отсюда предло-
жения носят автосемантический характер и связаны между собой толь-
ко темой сообщения. Упорядоченность предложений здесь уже не ли-
нейная, а радиальная, от предложения (1) отходят три логических
радиуса: 1. (3, 4); 2. (5); 3. (6, 7).
«Сообщение о фактах» (Tatsachenbericht)
Bukarest (ADN-Korr.). „Tage der DDR-Germanistik in Rumanien" ha-
ben am Dienstag in Bukarest begonnen. Eingeleitet wurdensie mit Vor-
tragen namhafter DDR-Sprachwissenschaftler. Am selben Tag eroff-
nete der DDR-Botschafter Prof. Siegfried Bock im Foyer der Bukarester
Universitatsbibliothek eine Ausstellung von Biichern und Lehrmate-
rialien zur deutschen Sprache aus der DDR-Produktion. Sie wurden der
Bibliothek als Geschenk ubergeben. Bis zum 22. Oktober werden auch
an den Germanistik-Lehrstiihlen in Cluj-Napoca, Timisoara und Sibiu
Vortrage von DDR-Germanisten sowie Buchausstellungen und Film-
vorfiihrungen stattfinden. („ND")
Данный текст типичное «констатирующее сообщение», в котором собы-
тия подаются в результативном аспекте как факты. Каждое предложе-
ние обладает завершенностью, автосемантичностью. Связь между пред-
ложениями близка к соположению. В этой КРФ ощущается не столь-
ко последовательно-временной характер связи, сколько последова-
тельно-перечислительный.
«Описание» (Beschreibung). Сущность формы «описание» сводит-
ся к выражению факта сосуществования предметов и их признаков в
одно и то же время. «Описание» служит для подробной передачи со-
стояния действительности. В «описаниях» дается изображение предме-
тов в их качественной определенности, тождественности самим себе.
Структурным содержанием этой формы является соположительная
связь, что определяет характер грамматической связи — а именно
соединительную коррелятивную связь.
64
Среди структурных типов «описания» отчетливо вырисовывается три
разновидности: 1) «описания с единым планом прошедшего времени»;
2) «описание с единым планом настоящего времени»; 3) номинативные
описания». В «описаниях» используются сказуемые, выраженные гла-
голами, обозначающими состояние, именные составные сказуемые,
состоящие из связки и прилагательного или причастия, как полного,
так и краткого с качественным значением, а также существительного.
Формы настоящего времени, используемые в «описаниях», могут упо-
требляться лишь в широком контексте, когда в изложении уже «ясно
обозначился план прошлого» (Виноградов, 34, 573). Глаголь-
ная форма настоящего времени носит чисто логический характер, вы-
ражая длительное состояние предмета или явления или «вневремен-
ное» состояние, претеритальные глагольные формы, обозначая дли-
тельное состояние или обычно совершаемые действия, создают общую
картину прошлого, дают широкую пространственную перспективу
при отсутствии смены временных планов (Николаева, 94).
Однотипность форм сказуемого, характерная для «описания», явля-
ется основным показателем статичности этой КРФ.
«Описание» служит для изображения природы, местности, помещения,
внешности. К «описанию» относятся и так называемые «характерис-
тики», изображающие качества человека.
«Описания с единым планом прошедшего времени»
1) Zwei Knaben saBen auf der Quaimauer und spielten Wiirfel. Ein Mann
las eine Zeitung auf den Stufen eines Denkmals im Schatten des sabel-
schwingenden Helden. Ein Madchen am Brunnen fiillte Wasser in ihre
Butte. Ein Obstverkaufer lag neben seiner Ware und blickte auf den See
hinaus. In der Tiefe einer Kneipesah mandurch dieleerenTiir- und Fen-
sterlocher zwei Manner beim Wein. Der Wirt saB vorn an einem Tisch
und schlumrrierte. Eine Barke schwebte leise, als werde sie fiber dem
Wasser getragen, in den kleinen Hafen (F. Kafka. Der Jager Gracchus.).
2) Sein FleiB, seine Gewissenhaftigkeit und sein ruhiges, freundliches
Auftreten waren aufierst lobenswert. Im Unterricht zeigte er eine gute
Mitarbeit, ebenso bereitete er seine Hausaufgaben auBerst griindlich vor.
Sein gesamtes Auftreten, seine Haltung waren vorbildlich. Ausgezeich-
net war seine Bereitschaft, gesellschaftliche Einsatze durchzufiihren, \
bei denen er sich hohe Anerkennung erwarb (Из характеристики сту-
дента.).
«Описание с единым планом настоящего времени»
1) Mein Vater erzahlt mir etwas. „Sein Gesicht scheint dabei auf den
eigenenMund zu starren, der unter dem Schnurrbart die Worte laBt wie
Wasser, und sein Schadel scheint der eigenen Stimme zu lauschen“. Wenn
die Brauen zucken, springt die Stirn bis unter die Haare hinauf und
loscht so die Flache, die weiB ist vom Schatten des Huts, und die Warze
in der hochsten Falte der Stirn wird in das Zucken geklemmt; wenn
er jedoch die Brauen wieder herabsenkt und der Nasenwurzel gegenein-
ander fahren laBt, springt eine senkrechte Kerbe in die Mitte der Stirn,
und die Falten spannen sich zu scharfen Rissen, an deren Randern die
3 № 1243 65
SchweiBwalle schimmem; auch die braune Warze kriecht aus den Haa-
ren, und ihr nach senkt sich rotlich der waagrechte Eindruck des Huts.
Ohne Mund und Wangen zu heben, scharrt der Vater mit dem Knochel
des gekriimmten Fingers im Auge ... (P. Handke. Die Hornissen.).
2) Zimmer Nr. 60 Arbeitsgericht, Erfrischungsraum; eine ziemlich klei-
ne Stube mit Ausschank, Exprefikaffeekocher; an der Tafel steht „Mit-
tagstisch"; legierte Reissuppe, Rindsrouladen (lauter R) 1 Mark. Ein
junger, dicker Herr mit einer Hornbrille sitzt auf einem Stuhl und ver-
zehrt den Mittagstisch ... (A. Doblin. Berlin Alexanderplatz.).
«Номинативные описания»
1) Fischer hatte recht. Das wuBte Overkamp sofort, als der Mann vor
ihm stand. Er hatte den Zettel auf seinem Tisch ruhig zerreifien kon-
nen. Diese Festung war uneinnehmbar. Ein kleiner, erschopfter Mensch,
ein haBliches kleines Gesicht, dreieckig aus der Stirn gewachsenes dunk-
les Haar, starke Brauen, dazwischen ein Strich, der die Stirn spaltete.
Entziindete, dadurch verkleinerte Augen, die Nase breit, etwas klum-
pig, die Unterlippe ist durch und durch gebissen (A. Seghers. Das sieb-
te Kreuz.).
2) ... Ringsum Getriebe und Baularm. Wiist liegt noch alles. Um-die
aufsteigenden Quadern, dicht, wuchert die Jara, ein struppiges, za-
hes, kaum zu rodendes Unkraut. Gestein liegt umher. Schwere Karren,
mit zwanzig, mit vierzig Ochsen bespannt, schleifen es aus den Brii-
chen herbei. Das Kreischen der zweiradrigen Krane, das Pochen auf dem
Geriist, das Zischen der Sagen, das Hammern der Schmiede, der Schlag
der Steinmetzen, die Axt der Holzfaller im nahen Wald — nichts stort
den wartenden Konig (B. Frank. Cervantes.).
Приведенные в качестве примеров тексты являются «описаниями» раз-
личного содержания (природы, местности, интерьера, внешности и
т. д.), принадлежат перу различных писателей, писателей разных
эпох, разных литературных направлений и разных художественных
методов. Но все эти тексты объединяет их внутренняя структура, а
именно соположение (вещей, качеств, свойств). Все предложения,
входящие в эту КРФ, обладают однородностью, они равноправны от;
носительно друг друга. Их положение в рамках данной КРФ не влия-
ет на их содержание и их качество. Их можно сгруппировать и иначе,
все зависит от точки отсчета. Основное содержание этой КРФ в при-
веденных отрывках — это состояние, застывшее или становящееся.
В содержании главное — вещи, свойства, качества, а не действия.
И хотя иногда «описание» дается в форме действия, но это случаи пе-
реходные, граничащие с «динамическим описанием» или «изобразитель-
ным повествованием». Связь между предложениями в приведенных
КРФ — коррелятивная, как правило, выражаемая формально одно-
типной формой сказуемого, в отдельных случаях строю предложения
присущ синтаксический параллелизм. В качестве лексического сред-
ства связи могут выступать наречия места, указывающие на простран-
ственное направление. Подобный метод описания часто называют
66
«номинативным стилем». И это справедливо. Основную смысловую
нагрузку в предложении несут именно существительные и прилага-
тельные. Глагольные сказуемые в смысловом отношении либо ослаб-
лены, стерты (преобладают глаголы THnastehen, liegen, sitzen и т. д.),
либо имеют качественно-изобразительное значение (schimmern, krie-
chen, scharren, kreischen, zischen). Разъясняющие элементы в этой
КРФ в виде второстепенных членов предложений имеют также ка-
чественно-изобразительный оттенок.
Выделенные три разновидности «описаний» (с единым планом прошед-
го времени, с единым планом настоящего времени и номинативные)
отличаются друг от друга не структурой, не связью, которая во всех
случаях коррелятивна, а стилистически. «Описания с единым планом
прошедшего времени» носят эпический характер, реальность изобра-
жения в них менее ощутима, чем в формах «описания с единым планом
настоящего времени». Последние носят сценический характер и ана-
логичны «немым сценам» в драме и киносценарии. Объекты в этих
«описаниях» сняты как бы панорамой: повествующий уподобляется
кинообъективу, который движется мимо объектов и фиксирует их в том
порядке, в котором они находятся в действительности. Степень ста-
тичности в «описаниях с планом прошедшего времени» ниже, чем в
«описаниях с планом настоящего времени». В «описаниях с планом
настоящего времени» все основано на данном моменте, кинообъектив
как бы задерживается по призыву: «Остановись, мгновение!» «Номи-
нативные описания» построены по принципу перечисления. Их основ-
ное качество — краткость, лаконичность. В одном случае они исполь-
зуются как «качественные характеристики» (напр., ср. выше харак-
теристика Валлау), в других случаях они используются для создания
полноты картины, в ней дается не застывшее состояние, а момент ста-
новления, превращения в какое-то состояние. В таких «описаниях»
большую роль играют отглагольные существительные и действитель-
ные причастия, в которых явно еще ощутим процесс.
«Динамическое описание» (Schilderung) или «описание
в движении» (das personenreiche bewegte Bild). Эта композиционно-ре-
чевая форма вызывает особый интерес. Она организует изложение как
бы с помощью оптической линзы, Сущность этой КРФ — описание
одновременного (точнее, с очень маленькими временными интервала-
ми) протекания действий в ограниченном пространстве. Одновремен-
ность действий в этой КРФ как бы «опространствила» время.' Если в
основе «описания» — предметы, то в основе «динамического описания»
— действия. Эта КРФ передает само течение действия, ряд моментов
действия, их «шаговый» характер. Глаголы действия имеют здесь не
качественно-описательный семантический оттенок, а изобразительный.
Этот оттенок выступает особенно ярко, когда сказуемые связаны при-
соединительной связью и включены в состав сложного целого в форме
слитного или сложного предложения в качестве однородных синтагм’
или однородных предложений. Структурное содержание этой формы
сводится к временному отношению простого следования, близкому к
одновременности и соположенности. Смысловое содержание связано
с действиями в некотором ограниченном пространстве. В связи с тем,
3* 67
что в этой форме все внимание сосредоточено на фиксации динамики
момента, на ряде моментов, такое содержание формы определяет от-
бор предложений, которые носят законченный самостоятельный ха-
рактер и в рамках формы как бы логически друг с другом не связаны.
Они автосемантичны. Способ организации мысли в этой КРФ иногда
называют «стилем самостоятельных предложений» (Stil der Haupt-
satze).
КРФ «динамическое описание» определяет координированную, при-
соединительную связь между предложениями, построенную как бы
на произвольной ассоциации движения мысли, без логической необ-
ходимости. КРФ «динамическое описание» используется часто для
показа внешних событий, являясь средством натуралистического от-
ражения действительности (существует специальный термин для обоз-
начения натуралистического метода очень подробного повествования
с большой точностью передачи деталей, построенного на этой форме —
«секундный стиль» (Sekundenstil) (Martini, 170) Кроме того, эта
КРФ (что, пожалуй, значительно чаще) служит средством острых,
тонких психологических зарисовок. Отсюда два вида такого описа-
ния:
1) «динамическое описание событий» (Vorgangsschil derung) и 2) «ди-
намическое описание переживания» (Erlebnisschilderung).
Ср., например, «динамическое описание событий» — 1 и «изображе-
ние внутреннего состояния героя» — 2.
1) „Ein junges Madchen steigt aus der 99 ... Es ist 8 Uhr abends, sie hat
eine Notenmappe unter dem Arm, den Krimmerkragen hat sie hoch ins
Gesicht geschlagen, die Ecke Brunnenstrafie-Weinbergsweg wandert
sie hin und her. Ein Mann im Pelz spricht sie an, sie fahrt zusammen,
geht rasch auf die andere Seite. Sie steht unter der hohen Laterne, be-
obachtet die Ecke driiben. Ein alterer kleiner Herr mit Hornbrille er-
scheint driiben, sie ist sofort bei ihm. Sie geht kichernd neben ihm. Sie
ziehen die BrunnenstraBe rauf (A. Dbblin. Berlin Alexanderplatz.).
2) „Er war allein. Er horchte und wartete. Es kam ihm auch vor, als
hore er ein Gerausch auf der Treppe; schwaches Knarren von blofien
FiiBen oder von einer Katze. Er fiihlte sich unsagbar bekiommen im An-
gesicht seines Schattens, der riesenhaft in die Ecke wuchs. Auf einmal
zuckte der Schatten zusammen, als ob er sich auf ihn stiirzen wollte.
Ein Blitz in seinem Gehirn: Vier Paar scharfe Augen in seinem Riicken,
als er vorhin heraufging. Der Kopf des Kleinen in der Tiirspalte. Win-
ken mit den Brauen. Gewisper auf der Treppe. Er sprang auf das Bett
und aus dem Fenster in den Hof. Er fiel auf einen Haufen von Kohlkop-
fen. Er stampfte weiter, schlug eine Scheibe ein ..." (A. Seghers. Das
siebte Kreuz.).
^Рассуждение» (Erorterung) — это композиционно-речевая форма
логического мышления (Асмус, 16, 147), когда истина достигается
сложным путем. Рассуждение состоит из целого ряда суждений, отно-
сящихся к определенному предмету или вопросу, идущих одно за
другим таким образом, что из предшествующих суждений необходимо
68
вытекают или следуют другие, а в результате получается ответ на
поставленный вопрос. Но рассуждение есть не просто сумма суждений,
следующих друг за другом. «Акты человеческого мышления намного
богаче, чем формулировка и обоснование суждений, и функции челове-
ческого интеллекта не сводятся только к познанию. Человек ставит во-
просы и принимает решения, формулирует цели и доказывает пути дос-
тижения этой цели» (Смирнов, Таванец, 111, 23).
Рассуждение связано с выявлением определенных связей, свойств,
качеств, относящихся к той или иной проблеме, оно содержит в себе
элементы анализа и синтеза. Предметным содержанием КРФ «рас-
суждение» являются связанные между собой общие и частные сужде-
ния, посвященные какой-либо теме, проблеме и т. д. Структурным
содержанием является логическая последовательность, развитие
мысли индуктивным или дедуктивным путем. В отличие от КРФ
«сообщения» и «описания», в которых смысловое содержание является
абстракцией от свойств и отношений реальных предметов, в форме
«рассуждение» смысловое содержание является абстракцией от свойств
и отношений абстрактных предметов, т. е. это уже вторичная абстрак-
ция.
Для КРФ «рассуждение» характерно комментирующе-аргументирую-
щее изложение содержания, которое дополняется элементами описа-
ния и сообщения. Релевантными элементами этого способа изложе-
ния являются «комментирование» и «аргументирование». Обе опера-
ции тесно связаны между собой. С помощью операции «аргументиро-
вания» выявляются, сопоставляются ~И21ДЦенива1ОТСп различные
варианты решения “проблемы. При этом особую роль играют такие
компоненты аргументирования, ]<ак доказательствам-опровержениям
суждения, выводы.
Операция^ДГкомментирование», в свою очередь, подчеркивает значи-
мость и важность проблемы, а также различные возможности ее ре-
шения, напр.:
Marx an Weydemeyer

London, 5. Marz 1852
... Was mich nun betrifft, so gebiihrt mir nicht das Verdienst, weder
die Existenz der Klassen in der modernen Gesellschaft noch ihren Kampf
unter sich entdeckt zu haben. Burger licheGeschichtschreiberhatten langst
vor mir die historische Entwicklung dieses Kampfes der Klassen und
biirgerliche Okonomen die okonomische Anatomic derselben darge-
stellt. Was ich neu tat, war 1. nachweisen, dafi die Existenz der Klassen
blofi an bestimmte historische Entwicklungsphasen der Produktion ge-
bunden ist; 2. dafi Klassenkampf notwendig zur Diktatur des Proleta-
riats fuhrt; 3. dafi diese Diktatur selbst nur den Obergang zur Aufhe-
bung alter Klassen und zu einer klassenlosen Gesellschaft bildet ...
(K. Marx, F. Engels. Ausgewahlte Schriften in 2 Banden. Berlin, 1952,
Bd. 2., S. 425.)
Формой изложения мысли в «рассуждающих» текстах может быть
также форма мыслимого или произнесенного диалога, когда автор
вд
ставит вопрос и пытается ответить на него в ходе своих рассуждений.
Формой творческого мышления, как правило, выступает форма внут-
ренней речи, базирующейся на диалогической конструкции.
КРФ «рассуждение» обусловливает сцепление самостоятельных пред-
ложений с помощью каузативной связи. В качестве средств связи на
первый план выдвигается структурная соотнесенность, связанная с
субъектом или объектом мысли. Главным средством объединения пред-
ложений в рамках этой формы является структурная соотнесенность
этих предложений, отражающая движение, развитие, сцепление мыс-
лей . Развитие мысли обусловливает выделение какого-либо члена пред-
ложения в предшествующем предложении, который повторяется («раз-
вивается») в последующем предложении. Такая грамматическая связь
определяет причинно-следственные, разделительные, противительные
отношения между предложениями.
В текстах «рассуждающей» речи наличествует синсемантия предло-
жений. Плотная состыкованность элементов смысловой структуры
стремится выразить себя в непрерывной зависимости языковых форм,
реализующих эту связь. Неизбежная прерывистость линейного ряда
языковых знаков преодолевается повышенной насыщенностью средст-
вами межфразовой связи — «специфика синтаксического отражения
сплетенности явлений мира на уровне «большого контекста» оформля-
ется именно посредством связей между самостоятельными предложе-
ниями» (С и л ь м а н, 107, 15).
«Нити, протянутые от одного предложения к другому, столь много-
численны и отличаются такой плотностью, что можно говорить о пе-
Кеплетенности, о сплетении предложений в единую сеть...» (там же).
[оказателем взаимопереплетенности предложений, создающей проч-
ную, непрерывную ткань изложения и является ярко выраженная
синсемантия самостоятельных предложений. Формальным вырази-
телем синсемантии выступают языковые показатели логической связи
предложений — соединительные слова — союзы, союзные наречия
и т. п. Разновидности КРФ «рассуждения» создаются за счет разных
способов развития мысли, это: размышление, разъяснение, интерпре-
тация и т. д. Способами развития мысли, которые определяют внут-
реннюю структуру этой формы, являются: обоснование, доказатель-
ство, опровержение, разоблачение, сравнение, обобщение, подведе-
ние итогов и т. д. КРФ «рассуждение» используется не только для из-
ложения готовых знаний, но и для изложения процесса их получе-
ния. В общих чертах можно выделить два типа «рассуждающих» или
«объясняющих» форм. Первый тип связан с продуманностью и логи-
ческой оформленностью мысли. Ср., например:
1) Auf der Erde werden heute mehr als dreitausend Sprachen gespro-
chen. Die ersten Anfange ihrer Entstehung liegen uber eine halbe Mil-
lion Jahre zuriick, seit mindestens dreifiig- bis fiinfzigtausend Jahren
verfiigt die Menschheit uber eine relativ entwickelte Sprache. Seitdem
haben sich unendlich viele Wandlungsprozesse vollzogen; viele Spra-
chen sind ausgestorben, neue sind entstanden, manche sind miteinander
verschmolzen, andere haben sich differenziert. Zwischen den einzelnen
Z0
Sprachen bestehen Gemeinsamkeiten und Unterschiede hinsichtlich
ihres Baus, ihrer Funktionsweisen und ihrer Entwicklung (Sprach-
pflege, 190, 58).
Второй тип «рассуждений» связан с процессом становления мысли,
степень продуманности здесь малая, мысль как бы «нащупывается»
через сомнения, предположения и т. д. Такие «рассуждения» носят
спонтанный и ассоциативный характер. Отсюда отсутствие логиче-
ской оформленности, а следовательно, и связь между предложениями
носит присоединительный характер, хотя субординация между ними
имплицитно часто и имеет место. Форма таких «рассуждений» диало-
гизирована. Синтаксическое оформление этих «спонтанных» «рассуж-
дений» имеет свои особенности. Во-первых, они, как правило, актуали-
зируются во внутренней речи, отсюда отсутствие полноты их смысло-
вого, а следовательно, и грамматического оформления. Во-вторых,
в них превалирует вопросительное предложение. В связи с тем, что
в таких КРФ для предложений больше характерна не изъявительная,
а сослагательная модальность, то отношения между предложениями,
наряду с причинным, носят также разделительный и противитель-
ный характер, ср., например:
Vielleicht Emmrich, dachte Paul. Der war der Alteste der Abteilung.
Weifie, dicke Brauen fiber den strengen Augen und ein weiBes Zwir-
belchen auf dem Kopf. Der war mal stramm organisiert gewesen; hatte
die rote Fahne zum ersten Mai immer schon abends am dreiBigsten Ap-
ril herausgehangt, damit sie beim ersten Morgengrauen losflattern konn-
te. Das fiel dem Paul jetzt plotzlich ein. Solche Sachen waren ihm
frfiher eins gewesen, Schnurren, Eigenheiten von Menschen. Emmrich
war wohl deshalb nicht ins KZ gekommen, weil er zu dem unentbehr-
lichen Stamm Facharbeiter gehorte und ziemlich alt war. Dem seine
Zahne sind auch jetzt stumpf. Er wird nicht anbeiBen. — Aber dann
fiel ihm ein, daB Emmrich zweimal mit dem jungen Knauer und dessen
Freunden in Erbenbeck im Wirtshaus gesessen hatte, wo sie doch hier nie
miteinander sprachen, ja, daB der Knauer abends ofters aus Emmrichs
Haus gekommen war. (A. Seghers. Das siebte Kreuz.)
В художественной литературе широко представлен эмоциональный
вариант этой КРФ — «размышление». Содержанием этой формы яв-
ляются субъективные впечатления, которые нередко передаются в
жанровой форме «исповеди» и чаще всего оформляются в различных
видах непроизнесенной речи (meditative Rede). В отличие от формы
«динамического описания» впечатления, оформленные в виде «размыш-
ления», имеют ощутимую рациональную основу, ср., например:
Er sieht den Mann noch einmal von der Seite an. Er mochte so gerne
einfach weglaufen, ausreiBen, er hat sich zuviel vorgenommenl Und
doch halt ihn etwas. Er kann so nicht gehen. Man verliert alle Selbstach-
tung, alles Vertrauen in die eigene Kraft, wenn mansofortlauft. Heinz
Hackendahi hat das Gefiihl, daB er im Leben nie etwas erreichen wird,
wenn er jetzt unverrichtetersache fortlauft. Er mufi etwas tun ... Wah-
rend er noch griibelt, sich qualt, sich anspornt, bricht plotzlich ne-
71
ben ihm das „Blind" ab. Er starrt zur Seite, es ist, als sei plotzlich eine
Uhr stehengeblieben, man mufi sie aufziehen: Was ist geschehen ... ?
Geht Eugen Bast immer fort, vormittags zwischen elf und zwolf, wenn
der Hauptverkehr gerade einsetzt? Denn Eugen Bast geht. Er hat seine
Hand urn den Oberarm des Jungen gelegt, und ohne dafi Heinz eine Ver-
standigung zwischen den beiden bemerkt hat, fiihrt der Junge den Blin-
den fort. Fiihrt ihn die Friedrichstrafle hinunter, gegen die Leipziger
Strafie zu ... Heinz folgt den beiden. Sie gehen nahe vor ihm, aber sie
achten nicht auf ihn, nicht einmal dreht sich der Junge nach ihm urn.
Und sie sprechen nicht miteinander, auch das beobachtet Heinz, sicher
gehensie urn diese Zeit immer fort. Es scheint das Alltagliche zu sein ...
Plotzlich fallt Heinz ein, dafi er Eva Nachricht geben muB — und daB
er ihr—endlich Nachricht geben kann. Er dreht um, er denkt nicht
mehr an die beiden. Wenn er Eugen Bast wirklich noch einmal braucht,
kann er ihn immer finden, hier an der Strafie, als Bettier. Aber er wird
ihn nicht mehr brauchen ...
Denn er kann Eva sagen, daB Eugen Bast kein gespensternder Toter ist, vor
dem sie sich fflrchten muB, sondem ein Bettier, den sie blindgeschossen
hat. Er wird ihr nicht erzahlen, wie schrecklich er aussieht, aber er
wird ihr begreiflich machen, wie hilflos Bast durch seine Blindheit ist,
dafi sie ihm leicht ausweichen kann. (H. Fallada. Der eiserne Gustav.)
Указанные типовые композиционно-речевые формы — «описание»,
«сообщение», «рассуждение» — являются исходными, базовыми фор-
мами. Но коммуникативно-речевая деятельность строится не только
по законам предмета коммуникации и самой коммуникации, но и по
законам воздействия. Выше уже говорилось, что прагматическая
функция в общем плане закодирована в композиционно-речевых фор-
мах в виде их структуры и присутствует в них имплицитно. Однако есть
КРФ, в которых она эксплицирована, это: просьбы, обращения, при-
зывы, требования, приказы, оценки и т. д., в этом случае КРФ пре-
вращаются в так называемые первичные жанры. Такие КРФ,
которые также являются стандартными текстовыми образованиями,
в своей основе имеют исходные, первичные композиционно-речевые
формы и выступают по отношению к ним как вторичные,формы.
Композиционно-речевые формы обычно предполагают организацию
и определенную замкнутость. Однако есть речевые построения, в ко-
торых отсутствует организация, или ее формы как бы разомкнуты,
чаще это только определенный способ, намек на форму.
Речь без организации или «бесформенная» речь характеризуется ас-
социативностью, сбивчивостью, незаконченностью мысли. Это типич-
но для устной речи, в художественном произведении — для речи ге-
роев. Бесформенность такой речи выражается глаголами говорения:
plaudern, plauschen, schwatzen, klonen, tratschen, quatschen.
Спектр композиционно-речевых форм только на одном композиционно-
речевом уровне довольно обширен, начиная от элементарных базовых
форм, первичных и вторичных, и кончая «блочными образованиями»,
включающими в себя разные композиционно-речевые структуры в
разных переплетениях. В «чистом» виде, без примесей композиционно-
72
речевые формы встречаются редко. В современной речевой практике
распространение находят всевозможные смешанные и слитные формы.
По способу смешения и сложения могут возникать самые разнообраз-
ные варианты — либо перебивка одной композиционно-речевой формы
другой (напр., экспозиция дана в форме «рассуждения» (Betrachtung),
а середина и концовка в форме «сообщения» (Bericht), либо пере-
меживание форм (напр., форма «описания» с «разъяснением» почти в
каждой фразе), либо вторжение (напр., экспозиция и концовка —
одна речевая форма, а средняя часть — другая) и т. д.
Смешанные и сложные КРФ интересны в плане общей экспрессивности
текста: они создают волнообразность или скачкообразность повество-
вания. Существуют и такие способы изложения мысли, которые не под-
падают под типичные схемы, а являются как бы намеком на схему.
Их нельзя квалифицировать как определенную КРФ, это скорее сво-
бодные формы. Так, встречается «повествование» в форме «описания»
или «описание» в форме «повествования». Иногда «изображение» вы-
глядит как «повествование» или «рассказ». Такие формы очень гармо-
ничны: в них, например, либо «сбивается» напряжение в «динамичес-
ком описании» (Schilderung), либо наоборот активизируется, оживля-
ется форма «статического описания» (Beschreibung). Существуют фор-
мы, которые занимают промежуточное положение между типовыми.
Допустим «повествование» и «динамическое описание». Между этими
двумя полюсами возможны промежуточные формы, которые тяготеют
то к одному, то к другому полюсу. Положение с такими формами ана-
логично положению, изображенному на рисунке с цифрами
55 5 5
55 5 3
3 3 3 3
Между «хорошей» тройкой и «хорошей» пятеркой лежит целый ряд фи-
гур. Часть этих фигур, хотя они и «похуже», мы все же уверенно при-
мем за тройку и пятерку, а принадлежность другой части фигур к «пя-
теркам» или «тройкам» вызовет у нас сомнение.
Здесь показаны две особенности промежуточных форм. Первая осо-
бенность состоит в том, что можно в более или менее широких преде-
лах изменять форму и все-таки она останется принадлежностью ти-
повой КРФ.
Вторая особенность заключается в том, что промежуточные формы не
всегда одинаково стойки по отношению к изменениям того или иного
73
характера. Примером может служить вторая слева во втором ряду фи-
гура. Достаточно небольших изменений ее верхней части, чтобы она
из «очень плохойэ пятерки стала либо «сносной» пятеркой, либо «очень
плохой» тройкой, либо «нецифрой». В то же время при значительных
деформациях нижней части фигуры она останется «пятеркой». «Хоро-
шие» пятерка и тройка более устойчивы — нужны значительные иска-
жения, чтобы превратить их в другие цифры или в «нецифры» (А р-
кадьев, Браверман, 13).
В основе взаимопереходности композиционно-речевых форм лежат при-
чины сущностного характера. Выделенные три типа композиционно-
речевых форм являются отражением таких форм существования мате-
рии, как пространство, время, причина, а эти формы связаны между
собой. Пространство и время соприкасаются в своих определенных
характеристиках. Так, пространственные отношения могут быть про-
анализированы в терминах временных отношений таких, как «прежде»
и «после». А непрерывная связь понятий времени и причинности давно
уже стала очевидной. Эта связь выражается в том, что причина во вре-
мени всегда предшествует следствию, что причинный порядок и вре-
менной порядок всегда в точности «копируют» друг друга (Ники-
тин, Сафонов, 93).
В композиции произведения представлены, как правило, не одна или
две КРФ, а огромное множество форм (классических, производных,
свободных, смешанных), в самых разнообразных сочетаниях и связях.
Это создает основу многоголосной партитуры изложения.
Сочетаясь и взаимодействуя, КРФ создают более крупные компози-
ционные единства: напр., «сцены», «картины» в художественном про-
изведении. Связь КРФ в более крупные единства функционально зна-
чима: переход может быть более резким в форме стыка или вклинива-
ния, а может быть плавным, незаметным. У каждого писателя наблю-
дается своеобразие в сочетании форм, причем, как правило, такое со-
четание прослеживается на протяжении всего изложения, КРФ вы-
ступают не разрозненно, а «блочно».
3. Временные и пространственные факторы модификации компози-
ционно-речевых форм
В предыдущих разделах речь шла о том, что в словесном произведении
наличествует два вида информации: прямая, содержательная и кос-
венная, целевая, функциональная. Композиционно-речевые формы —
это орудия создания функциональной информации, это формы про-
цесса мышления, которые объективны по своей природе. И если в рам-
ках словесного произведения выбор КРФ и их комбинирование опре-
деляется целью, назначением произведения, и следовательно, носит
субъективный характер, ибо цель сама по себе является категорией
субъективности, то сами по себе эти формы отражают объективный по-
рядок вещей. Любая модификация КРФ носит субъективный характер
и зависит от позиции субъекта, отражающего действительность и из-
лагающего информацию о ней.
Модификация композиционно-речевых форм связана прежде всего с
двумя факторами:
74 .
1) с соотнесением временных планов, что обусловлено различием
между реальным временем (фабульным временем, т. е. временем проте-
кания действия — erzahlte Zeit) и временем изложения (повествова-
тельное время — Erzahlzeit). Иными словами, возникает проблема
сочетания двух временных планов: объективного и субъективного.
2) с пространственной точкой зрения, что создает возможность изла-
гать события и факты с разной степенью подробности.
Между фабульным временем и временем повествования существует
два фундаментальных временных отношения (Lammert, 163): н е-
совпадение и синхронность временных отноше-
ний.
Несовпадение времени выражается либо в «растягивании» вре-
мени (Zeitdehnuiig), когда время повествования превосходит время
события, либо в «стяжении» времени (Zeitraffung), когда время события
превосходит повествовательное время. Интенсивность стяжения мо-
жет быть различной, вплоть до «вневременного» характера повествуе-
мого события.
Г. Мюллер (Muller, 172) различает два основных типа стяжения
времени в произведении: «последовательное, постепенное» (sukzessiv)
и «повторяющееся продолженное» (iterativ-durativ).
«Последовательное стяжение» представляет собой прогрессивное нани-
зывание сообщаемых событий по формуле: „Dann . . . und dann . . .“.
Это основная «сообщающая» формула, имеющая решающее значение
для событийных текстов.
«Последовательное стяжение» имеет две разновидности: скачко-
образное стяжение, когда опускаются второстепенные звенья по-
вествования, и повествование выглядит как „veni, vidi, vici“. И посте-
пенное — событие развивается плавно, а временное соотношение
приближается к синхронному. Эта форма стяжения времени осу-
ществляется в композиционно-речевой форме — «иллюстративное
повествование» (Sichtbericht).
«Повторяющееся продолженное стяжение» охватывает более или ме-
нее большой временной интервал путем указания на отдельные регу-
лярно повторяющиеся события по формуле: Immer wieder in dieser
Zeit... или обобщенные события, распространяющиеся на весь данный
интервал по формуле: Die ganze Zeit hindurch. Основная тенденция
этих двух форм сводится к созданию «статики, покоящейся в самой
себе».
По отношению к фабульному времени здесь можно выделить два край-
них способа изложения: синхронный и замедленно-растянутый, изло-
жение «грубыми мазками» и изложение как бы «замедленной съем-
кой».
Синхронное изложение содержания носит, как правило, после-
довательный характер. Растянутое изложение связано с ко-
ротким временным интервалом. Чаще всего оно используется в ху-
дожественной литературе при передаче мыслей, сновидений, сложных
внутренних процессов. В других случаях такое изложение служит
средством для оживления рассказа и оформляется грамматически как
«настоящее в прошедшем» (Prasens historicum).
7в
Указанные формы временных отношений являются основой модифика-
ций изложения содержания, оно может быть дано крупным планом,
т. е. с точки зрения времени очень подробно (Zeitdehnung и Zeitdek-
kung), средним планом — различная степень интенсивности стя-
жения epeMeHHi(Zeitraffung); и общим — максимальное стяжение вре-
мени (Zeitaussparung). Чем дальше сообщающий отстоит от излагае-
мых событий, тем больше он отходит от создания иллюзии реальных
событий и приближается к констатации фактов.
Изложение содержания произведения «разными планами» придает его
разным фазам не только особый акцент, но и вырывает его из монотон-
ного течения времени, сообщая отдельным участкам изложения жи-
вость, непосредственность, представляя их как нечто новое.
Сообщение и описание «крупным планом» предполагает изображение
действительности с близкого расстояния, небольшой отрезок времени,
пространственную ограниченность и синхронность фабульного и по-
вествовательного времени для художественного текста, и информаци-
онного времени и времени изложения для нехудожественного. Ближ-
няя дистанция предполагает охват небольшой площади, но большую
подробность и детализированность изображаемых событий. Средний
план предполагает значительную удаленность автора от события, он
охватывает уже и большее пространство. Указанные условия еще в
большей степени относятся к «общему плану».
«Описание крупным планом» используется для изображения интерь-
ера, внешности, природы. Крупный план в таких случаях служит
средством достижения натуралистической точности.
«Описания крупным планом» используются в художественной литера-
туре для изображения того, что называется «движением души», внут-
реннего состояния героя, внутренней мимики, которая сопровождает
диалог героя. Когда «описание» превышает рамки чувственно-нагляд-
ного и охватывает характеристики города, страны, общественного
порядка, то оно приближается к «сообщению», ибо носит умозритель-
ный характер. По языковому оформлению — оно ближе к «описанию»:
та же статика, те же статические глаголы, та же параллельно-пере-
числительная связь.
«Описание средним планом» носит более общий характер, нет выделе-
ния деталей, двумя-тремя мазками создается пространственный фон
или качества каких-либо явлений. Особого внимания заслуживает
описание качеств человека или явлений, так называемые «характерис-
тики». Они носят довольно абстрагированный характер.
Ниже приводятся иллюстрации разных планов «описания»:
1) Man saB im ,,Landschaftszimmer“, im ersten Stockwerk des weitlau-
figen alten Hauses in der Mengstrafie, das die Firma Johann Budden-
brook vor einiger Zeit kauflich erworben hatte und das die Familie noch
nicht lange bewohnte. Die starken und elastischen Tapeten, die von den
Maueren durch einen leeren Raum getrennt waren, zeigten umfangrei-
che Landschaften, zartfarbig wie der diinne Teppich, der den FuBboden
bedeckte, Idylle im Geschmack des achtzehnten Jahrhunderts, mit froh-
lichen Winzem, emsigen Ackersleuten, nett bebanderten Schaferinnen,
76
die reinliche Lammer am Rande spiegelnden Wassers im SchoBe hielten
oder sich mit zartlichen Schafern kfifiten . . . Ein gelblicher Sonnenun-
tergang herrschte meistens auf diesen Bildern, mit dem der gelbe Ober-
zug der weiB lackierten Mobel und die gelbseidenen Gardinen vor den
beiden Fenstern fibereinstimmten.
Im Verhaltnis zu der GroBe des Zimmers waren die Mobel nicht zahlreich.
Der runde Tisch mit den diinnen, geraden und leicht mit Gold ornamen-
tierten Beinen stand nicht vor dem Sofa, sondern an der entgegengesetz-
ten Wand, dem kleinen Harmonium gegeniiber, auf dessen Deckel ein
Flotenbehalter lag. Aufier den regelmaBig an den Wanden verteilten,
steifen Armstfihlen gab es nur noch einen kleinen Nahtisch am Fenster,
und, dem Sofa gegeniiber, einen zerbrechlichen Luxus-Sekretar, bedeckt
mit Nippes . . . (Th. Mann. Buddenbrooks.).
Этот пример содержит «описание крупным планом». Для него характер-
на подчеркнутая детализация, подробно описаны не только предметы,
но и их качества.
2) Da aber, wie ein reifiendes Urtier aus seiner Hohle, aufheulend, bricht
mit Orkansgewalt der Sturm vom Gebirge.
Er ist die Geifiel des finstern Orts, die Monche fiirchten ihn, als einen
korperhaften Satan sehen sie ihn an, der sein einsames Reich verteidigt
gegen die aufsteigende Zwingburg. So aber wie heute hat die Teufels-
kraft niemals gewiitet.
In einem einzigen Augenblick sind Pracht und Ordnung zerstort. Die
Kronen kollern, die Fahne knickt, die Bahrtiicher wirbeln herab. Der
gewaltige Baldachin blaht sich auf, wie ein Segel auf hohem Meer, und
zerreifit, die goldenen Saulen krachen zusammen. Schon ist von dem
prunkenden Katafalk nichts mehr da als ein nacktes Geriist. Die Tiicher
klatschen und sausen, lebengefahrdend, niemand wagt sie zu fassen.
Riesenfauste zerreiBen die Sinnbilder von Habsburgs Macht in der Luft.
Fetzen mit Adlern und Kronen wirbeln dahin uber das steinige Feld, fort
bis zum Wald. „Brokatbliiten tragt unser Wald“, werden im Fruhjahr
die Holzfaller sagen, wenn sie Mittag machen unter den Steineichen.
Mitren der Bischofe rollen im Schmutz. Der Ornat seines Ordens ist Ko-
nig Philipp von den Schultern gerissen. Im schwarzen Untergewand halt
er sich mitten im Aufruhr, eine magere, schwache Figur, vor den kahlen
Sargen (B. Frank. Cervantes).
3) Er legt dem Vater Rechenschaft ab in dieser Stunde. Ach, die Hande,
die sein Kreuz umspannen, sie konnen das Gottesreich der^ Erde nicht
mehr zusammenfugen. Auf immer dahin sind die schonen, glanzenden
Zeiten, da Europa in glaubiger Gemeinschaft geeint war. Greuel laBt Gott
geschehen, dunkel wird seine’Welt. Auflehnung fiberall, Irrglaube und
Wahn. England, Deutschland, der Norden, lang der Verdammnis ver-
fallen, Habsburgs Niederlande in tiefem geistigem Aufruhr, Frankreichs
Konig bereit, mit den Ketzern Frieden zu machen, Habsburgs Meer aber
und der Sfiden und Osten ausgeliefert dem Heidenpropheten, von Atlan-
tik bis zum Heiligen Grab und vom Heiligen Grab bis vor Wien
(B. Frank. Cervantes.).
77
Тексты 2 и 3— «описания». Текст 2— описание урагана, символизи-
рующего падение власти Филиппа II. Это «описание» также дано круп-
ным планом, оно динамично, но не столь подробно, детализация имеет
не только качественный, но и оценочный характер.
Текст 3— «обобщенное историческое описание», содержащее перечис-
ление фактов, близкое к «констатирующему сообщению».
4) Sie hocken auf dem steinkalten Brfickengelander und am violettstin-
kenden Kanal entlang auf dem frostharten Metallgitter. Sie hocken auf
ausgeleierten muldigen Kellertreppen. Am StraBenrand bei Stanniolpa-
pier und Herbsstaub und auf den siindigen Banken des Parks. Sie hocken
an tfirlose HSuserwande gelehnt, hingeschragt, und auf den fernwehvol-
len Mauern und Molen der Kais. Sie hocken im Verlorenen, krahenge-
sichtig, grauschwarz iibertrauert und heisergekrachzt. Sie hocken, und
alle Verlassenheiten hangen an ihnen herunter wie lahmes loses zerzaustes
Gefieder. Herzverlassenheiten, Madchenverlassenheiten, Sternverlas-
senheiten.
Sie hocken im Gedammer und Gediese der Hauserschatten, torwegscheu,
teerdunkel und pflastermiide. Sie hocken diinnsohlig und graugestaubt
im Friihdunst des Weltnachmittags, verspatet, ins Einerlei vertraumt.
Sie hocken fiber dem Bodenlosen, abgrundverstrickt und schlafschwan-
kend vor Hunger und Heimweh. Krahengesichtig (wie auch anders?) hok-
ken sie, hocken, hocken und hocken. Wer? Die Krahen? Vielleicht auch
die Krahen. Aber die Menschen vor allem, die Menschen. (W. Bor-
chert. Die Hundeblume.)
Текст 4—типичное «описание состояния, настроения» (Stimmungs-
bild), суть которого состоит в том, что хотя описываются конкретные
предметы и конкретное пространство, акцент лежит не на предметнос-
ти, а на выражении личного переживания. Первая часть — «нагляд-
ное описание», переходящее с предложения „Sie hocken im Verlore-
nen“... в «размышляющее, философское, обобщающее описание».
5) Jetzt safi er auf einem Eckplatz und sah in die Fahrt: es geht also durch
Weinland . . . Dann lagen in vielen Tunneln die Augen auf dem
Sprung, das Licht wiederaufzufangen, Manner arbeiteten im Heu;
Brficken aus Holz, Brucken aus Stein; eine Stadt und ein Wagen fiber
Berge vor ein Haus.
Veranden, Hallen und Remisen, auf der Hohe eines Gebirges, in einen
Wald gebaut ... (G. Benn. Gehirne.).
Текст 5— подробное описание, но это уже не крупный план. Называ-
ются только предметы, их детализация отсутствует, хотя предметы и
даны как единичные изолированные факты.
Следует обратить внимание на разный темп описания в приведенных
текстах: он замедлен в подробных описаниях и убыстрен в суммарных.
«Динамическое описание» (Schilderung), как правило, соотноситель-
но с крупным планом. Для «динамического описания» характерна син-
хронность фабульного и повествовательного времени. События нередко
излагаются как бы в их реальной продолжительности, без сжатия,
с большой точностью детализации, эпическая дистанция почти сни-
78
мается, действия как бы укрупняются, получают резкое освещение.
Несмотря на детальность описания (Sekundenstil) в этой форме, как
правило, схватывается существенное в содержании и эмоциях.
Исконной и основной формой «сообщения» является собственно сооб-
щение (Bericht). «Сообщение» — очень сложная и многообразная форма.
Те разновидности «сообщения» по содержанию, о которых говорилось
выше (Tatsachenbericht, Vorgangsbericht, Erlebnisbericht, Mitteilung
и т. д.), уже содержат в себе определенную временную дистанцию.
Например, такие формы, как «констатирующее» и «документальное
сообщение» (Tatsachenbericht и Mitteilung), содержат предпосылки
изложения общим планом. Эти КРФ, особенно «констатирующее со-
общение» (Tatsachenbericht), обеспечивают максимальное «сжатие»
времени и опускание подробностей, равно как и максимальное удале-
ние автора и читателя от события. КРФ «сообщение» является ос-
новой исторического повествования, нередко носящего «научно-исто-
рический», абстрактный характер. Эта КРФ близка к форме «трактат»
(Abhandlung) и к форме разновидности описания «характеристике»,
ср., например, историческое повествование в романе Б. Франка «Сер-
вантес»:
Das Seerauber-Konigreich Algier, kein leicht vergangliches Gebilde, da
es dreihundert Jahre lang den Grofimachten trotzte, hatte an
Seltsamkeit in aller Geschichte nicht seinesgleichen. Es war Inbe-
griff wilder Phantastik und gleichzeitig florierendes Handelsgeschaft ...
In diesem Lande schweifte seit sehr alter Zeit der Berber, der dunkle
Numidier, dem nahe Verwandte am Nil und am Senegal wohnen. Friih
stiefien Phoenizier an seine Kiisten, handelten, siedelten, bauten. Dann
trat fiber Berber und Punier der verwaltende Romer. Die afrikanische
Provinz ward Kornkammer, Obst-, Wein- und Olkammer seines Impe-
tus. Hier sprach man Latein. Hier sprach man Griechisch, ... Aber der
romische Name gab keinen Schutz mehr. Germanen gelangten heran,
eroberten und zerhieben die Saulenstadte, wurden geschlagen, zerstreut
und gingen auf im Gemisch. Ost-Rom konnte noch siegen, zum Erhalten
war es zu schwach. Beim ersten Einbruch arabischer Krafte, bald nach
dem Tod des Propheten, triumphierte der Islam ... (B. Frank. Cervan-
tes.)
Разновидностью КРФ «сообщение» (Bericht), занимающей также
крайнее положение, является форма «рассказ» (Erzahlung). Под этой
формой понимается устное сообщение пережитого или слышанного.
Если посредником изложения в КРФ «динамическое описание» (Schil-
derung) выступает «глаз», а в КРФ «констатирующее сообщение»
(Tatsachenbericht) — «представление», то в КРФ «рассказ» (Erzah-
lung) таким посредником является «ухо».
В КРФ «рассказ» можно выделить две возможности, которые связаны
с временными планами.-Одна — когда время рассказа и время дейст-
вия совпадают, а рассказчик — либо является действующим лицом
события, либо приближен к этому событию. КРФ, которая использу-
ется в таких случаях, называется «рассказ показом», «иллюстративный
79
рассказ» (Sichtbericht, точнее Sichterzahlung). ЭтЬ сообщение о мо-
ментально воспринятых явлениях (Sieh dal).
Данная форма в свою очередь может иметь модификации в зависимос-
ти от прикрепленности или неприкрепленности автора к какому-либо
пункту. Автор может занимать неподвижную позицию. Тогда непо-
средственному наблюдению подвергается то из внешнего мира, что до-
ступно его наблюдению. Панорамное восприятие действительности
дает то, что мы называем «картиной» (Bild) — это такое восприятие,
когда взгляд движется мимо предметов в том порядке, в каком они на-
ходятся в действительности. Панорамно можно воспринимать и движе-
ние, создается «динамическая картина».
Автор может последовательно менять позицию, в частности, может
сопровождать действие. Тогда картина может превратиться в сцену.
Для КРФ «иллюстративное повествование» как и для КРФ «динамичес-
кое описание» типично как бы непосредственное отражение действи-
тельности, отсюда краткость времени события и обстоятельность его
изложения. Та же живость, тот же калейдоскоп сменяющихся дейст-
вий, та же детализация, разница — в подчеркнутой эпичности КРФ
«рассказ» (Erzahlung). Хотя она и создает иллюзию действия в настоя-
щем времени, это настоящее все же не непосредственного характера, а
перспективного, отсюда и характер глагольного времени: если это
настоящее время, то это не собственно настоящее время (Prasens), а
настоящее в прошедшем (Prasens historicum). Эпичность КРФ «иллю-
стративное сообщение» (Sichtbericht) создается и формулой «сообще-
ния» — „dann, inzwischen, danach“, что не столь употребительно в
форме «динамическое описание» (Schilderung). Форма «иллюстративное
сообщение» — это крупный план формы «сообщение» (Bericht). Ср. два
отрывка из романа Гете «Избирательное сродство», оформленных как
«иллюстративное сообщение» и «динамическое описание»:
1) Indem sie standen und sprachen, bettelte sie ein Mensch an, der mehr
frech als bediirftig aussah. Eduard, ungern unterbrochen und beunru-
higt, schalt ihn, nachdem er ihn einigemal vergebens gelassener abgewie-
sen hatte; als aber der Kerl sich murrend, ja gegenscheltend, mit kleinen
Schritten entfernte, auf die Rechte des Bettiers trotzte, dem man wohl
ein Almosen versagen, ihn aber nicht beleidigen diirfe, weil er so gut wie
jeder andre unter dem Schutze Gottes und der Obrigkeit stehe, kam Edu-
ard ganz aus der Fassung (Goethe. Die Wahlverwandtschaften.)—(«Ил-
люстративное сообщение»).
2) Indessen ruderte der Kahn herbei, der Hauptmann bestieg ihn und
forschte genau von den Anwesenden, ob denn auch wirklich alle gerettet
seien. Der Chirurgus kommt und ubernimmt den totgeglaubten Knaben;
Charlotte tritt hinzu, sie bittet den Hauptmann, nun fur sich zu sorgen,
nach dem SchloB zuriickzukehren und die Kleider zu wechseln. Er
zaudert, bis ihm gesetzte, verstandige Leute, die ganz nahe gegenwartig
gewesen, die selbst zur Rettung der einzelnen beigetragen, auf das hei-
ligste versichem, daB alle gerettet seien (J .W. Goethe. Die Wahlver-
wandtschaften.) — («Динамическое описание»).
80
В тексте 1 зрительный ряд (ein Mensch bettelte sie an, Eduard schait
ihn, der Kerl entfernte sich, Eduard kam aus der Fassung) вплетен в
эпический контекст, т. е. в «рассказ», отсюда и сами зрительные кадры
несколько удалены от читателя. В то время как «динамическое описа-
ние» в тексте 2, заключенное между первым предложением и второй
частью последнего, носит явно сценический характер: каждое предло-
жение дано как самостоятельное смысловое целое, независимо от пре-
дыдущего и последующего предложений. Между предложениями от-
сутствует формально выраженная связь, глаголы даны в настоящем
времени, которое снимает эпическую дистанцию и идентифицирует со-
бытия, рассказчика и читателя.
«Наглядное синхронное сообщение» используется в художественной
литературе для детальной передачи психического состояния героя.
В этих случаях повествование подчеркнуто замедленно, оно ве-
дется как бы на одной ноте, напряжение повествования утрачивается.
Такое «сообщение» нередко граничит с формой «рассуждение» и внешне
осуществляется в форме несобственно-прямой речи.
КРФ «рассказ» (Erzahlung) может служить репрезентацией асинхрон-
ности повествовательного и фабульного времени, когда имеет место
«сжатие времени» протекания события за счет купюр элементов, фаз
события. В этом случае «сообщение» приобретает более обобщенный,
обзорный характер. Так, все «сообщение-повествование» Л. Фейхт- ч
вангера «Мудрость чудака» (L. Feuchtwanger. Narrenweis-
heit), на тех участках, где речь идет о родственниках Ж- Ж- Руссо,
выдержано в этой второй разновидности КРФ «рассказа»: автор вы-
ступает как рассказчик-герой.
Нередко обе формы «рассказа» используются одновременно: для ожив-
ления повествования автор выступает то как рассказчик, то как дейст-
вующее лицо-очевидец, тогда пересказ сменяется показом.
Серединное положение между двумя крайними точками КРФ «сообще-
ние» занимает «сообщение средним планом», предполагающее различ-
ную степень стяжения времени. Основной принцип здесь таков: чем
дальше автор отстоит от событий, тем более суммарно он их подает,
ср., например, повествование с некой всеобъемлющей точки зрения.
1) Bald fanden sich die dreie im Saale zusammen; das Essen ward auf-
getragen, und Mittler erzahlte von seinen heutigen Taten und Vorhaben.
Dieser seltsame Mann war friiherhin Geistlicher gewesen und hatte sich
bei einer rastlosen Tatigkeit in seinem Amte dadurch ausgezeichnet,
daB er alle Streitigkeiten, sowohl die hauslichen als die nachbar-
lichen, erst der einzelnen Bewohner, sodann ganzer Gemeinden und
mehrerer Gutsbesitzer zu stillen und zu schlichten wuBte. Solange er
im Dienste war, hatte sich kein Ehepaar scheiden lassen, und
die Landeskollegien warden mit keinen Handeln und Prozessen von
dorther behelliget. Wie notig ihm die Rechtskunde sei, ward er zeitig
gewahr. Er warf sein ganzes Studium darauf und fiihlte sich bald den
geschicktesten Advokaten gewachsen. Sein Wirkungskreis dehnte sich
wunderbar aus, und man war im Begriff, ihn nach der Residenz zu zie-
hen, urn das von oben herein zu vollenden, was er von unten herauf be-
gonnen hatte, als er einen ansehnlichen Lotteriegewinnst tat, sich ein
81
maBiges Gut kaufte, es verpachtete und zum Mittelpunkt seiner Wirk-
sanikeit machte, mit dem festen Vorsatz, oder vielmehr nach alter Ge-
wohnheit und Neigung, in keinem Hause zu verweilen, wo nichts zu
schlichten und nichts zu helfen ware. Diejenigen, die auf Namensbedeu-
tungen aberglaubisch sind, behaupten, der Name Mittler habe ihn geno-
tigt, diese seltsamste aller Bestimmungen zu ergreifen (J. W. Goethe.
Die Wahlverwandtschaften.).
2) Auf manche Weise hatte daher die Gesellschaft durch Ottiliens An-
kunft gewonnen. Die beiden Freunde hielten regelmaBiger die Stunden,
ja die Minuten der Zusammenkiinfte. Sie liefien weder zum Essen noch
zum Tee, noch zum Spaziergang langer als billig auf sich warten. Sie
eilten, besonders abends, nicht so,bald von Tische weg. Charlotte bemerk-
te das wohl und lieBbeide nicht unbeobachtet. Sie suchte zu erforschen,
ob einer von dem andern hierzu den Anlafi gabe; aber sie konnte keinen
Unterschied bemerken. Beide zeigten sich uberhaupt geselliger. Bei
ihren Unterhaltungen schienen sie zu bedanken, was Ottiliens Teilnahme
zu erregen geeignet sein mochte, was ihren Einsichten, ihren iibrigen
Kenntnissen gemafi ware. Beim Lesen und Erzahlen hielten sie inne, bis
sie wiederkam. Sie wurden milder und im ganzen mitteilender.
In Erwiderung dagegen wuchs die Dienstbeflissenheit Ottiliens mit
jedem Tage. Je mehr sie das Haus, die Menschen, die Verhaltnisse ken-
nenlernte, desto lebhafter griff sie ein, desto Schneller verstand sie jeden
Blick, jede Bewegung, ein halbes Wort, einen Laut. Ihre ruhige Aufmerk-
samheit blieb sich immer gleich, so wie ihre gelassene Regsamkeit. Und
so war ihr Sitzen, Aufstehen, Gehen, Kommen, Holen, Bringen, wieder
Niedersetzen ohne einen Schein von Unruhe, ein ewiger Wechsel, eine
ewige angenehme Bewegung. Dazu kam, dafi man sie nicht gehen horte,
so leise trat sie auf (J. W. Goethe. Die Wahlverwandtschaften).
Текст 1 содержит повествование о прошлом героя. Оно охватывает
большой промежуток времени и излагается с «дальних позиций».
Текст 2 относится ко времени протекания событий в романе, взят один
из эпизодов основной повествовательной линии, ограниченный во вре-
мени. Повествование ведется более «крупно», чем в первом случае.
Схематично соотношения в системе КРФ „Bericht" можно изобразить
следующим образом:
Общий план Средний план Крупный план
«Опускание» (Weglas- sen) «Констатирующее со- общение» (Tatsachen- bericht) «Краткое сообщение» (Mitteilung) «Стяжение» (Raffen) «Деловое сообще- ние» (Sachbericht) «Рассказ» (Erzah- lung) «Остановка» (Ver- weilen) «Иллюстративное сообщение» (Sicht- bericht)
82
Существуют промежуточные формы указанных типов, характер ко-
торых, включая и языковой, зависит от того, к какому полюсу они
больше тяготеют. Иногда в практике анализа текста трудно бывает
установить их принадлежность.
Разновидности КРФ «размышление» (Betrachtung) — это «рассужде-
ние», «разъяснение», «комментарий», «раздумье» и т. д. Все эти формы
предполагают значительную удаленность от события и отсутствие вре-
менной соотнесенности. Поэтому их называют иногда «вневременными»
(zeitlose Erzahlweise) (Lammert, 163, 87). Однако, литература
конца XIX—XX века выработала крупный план этой формы в связи
с потребностью приблизить психику героя к читателю. Такая форма
передает не только содержание мыслей, но и порядок их возникнове-
ния и следования, их естественный, спонтанный, ассоциативный ха-
рактер. Логическая связь между предложениями, типичная для клас-
сической КРФ «размышление», заменяется в этой модификации дан-
ной формы присоединительной связью, выражающей в рассматривае-
мом случае простое следование во времени, хотя иногда с ее помощью
устанавливаются отдаленные логические связи. Чаще всего крупный
план КРФ «размышление» соотносится с внутренней речью, отсюда и
синтаксические особенности данной формы: кажущаяся отрывочность,
фрагментарность, сокращенность, телеграфный стиль, укорачива-
ние фразы за счет опускания подлежащего и относящихся к нему слов
при сохранении сказуемого и относящихся к нему частей предложе-
ния.
4. Тональное построение словесного произведения
Каждое словесное произведение обладает своим интонационным стро-
ем, своей системой тональностей. Вне определенного эмоционального
отношения к излагаемому содержанию и к читателю, вне интонации
ни одно словесное произведение не существует. Тональности — это
свернутая экспрессивность, которая является основным средством
реализации аксиологической функции произведения.
Эмоциональный коэффициент изложения проявляется прежде всего в
основном тоне, который задает функциональное содержание
произведения и который свойственен словесному произведению как
целостному единству (Храпченко, 124,120). Это касается особен-
но литературного произведения, что неоднократно отмечали многие
писатели. Л. Н. Толстой, напр., писал в своем дневнике: «Много обду-
мал Хаджи-Мурата и приготовил материалы. Все тон не найду»
(Л. Толстой, 115, 164).
Традиционно выделяется три типа основного тона: высокий,
нейтральный, сниженный, каждый из которых обладает
необычайно сложным интонационным диапазоном. Основной тон про-
изведения сращен с замыслом, назначением, идеей произведения.
Однако он не только не исключает, а предполагает существование в
словесном произведении, особенно художественном, разных тональ-
ностей локального значения, которые передают богатство эмоциональ-
ных ракурсов в освещении как разных, так и одних и тех же явлений.
83
Общий тон в слиянии с разными, отличающимися одна от другой то-
нальностями, выраженными в произведении, составляет его интона-
ционный строй (Храпченко, 124, 122).
Подробней вопросы интонационного построения произведения осве-
щаются в разделе о художественном произведении. В этом же разделе
рассматриваются основные средства создания интонации произведе-
ния, связанные с системой композиционно-речевых форм. Каждая
композиционно-речевая форма является своеобразной моделью опре-
деленного типа экспрессии, обусловленного характером структурного
содержания речевой формы и ее модификацией.
Структурное содержание КРФ непосредственно связано с эврит-
мией, которая составляет основу стилистической формы произведе-
ния (Geiger, 149). Элементарная функция эвритмии — это упоря-
дочение движения мысли, ее организация, расчленение. Основой этой
упорядоченности служит ритм.
В эвритмии заключены такие формальные экспрессивные качества
как гармония, единство, равновесие. Эвритмия, будучи свойством
структурного содержания КРФ, является основой выразительности,
основой того, что называется «общей экспрессивностью» произведе-
ния . Композиционно-речевые формы не являются сами по себе вырази-
телями общей экспрессивности, но они несут в себе определенную со-
держательность, определенный смысл, хотя и очень общий, отвлечен-
ный. Автор, выбирая ту или иную форму для воплощения своих соб-
ственных особенных впечатлений и переживаний, присваивает себе
вместе с тем и то общее содержание и функции, которые присущи этим
КРФ. Выражая определенное содержание, эти КРФ задают опреде-
ленный характер, вид экспрессивности, создавая тем самым фундамент
для развития общей экспрессивности.
Формальным выразителем экспрессивности КРФ является ритм.
Ритмическая экспрессивность определяет ритмико-мелодический про-
филь композиционно-речевой формы, обусловленный определенным
•синтаксисом.
Вопрос о ритмической форме прозы вообще и художественной прозы,
в частности, в отличие от вопроса о ритме стиха чрезвычайно мало
разработан в литературе. Большая самостоятельная проблема «ритма
прозы» требует еще тщательной практической разработки. В настоя-
щее время существуют две противоположные точки зрения на ритм в
прозе: первая — проза обладает ритмом, но основа ритма прозы совсем
иная, чем у стиха. Если ритм стихотворной речи основан на урегули-
рованном чередовании ударных и безударных слогов (Пешков-
с кий, 100, 144), то в основе ритма прозы — логическая смысловая
упорядоченность и совсем иные конструктивные признаки, чем у сти-
ха. Ритм вычерчивается в более крупных линиях и пропорциях (В и-
я о г р а до в, 37, 135). Вторая, противоположная точка зрения — в
прозе отсутствует ритмическая организация. Эту точку зрения легко
опровергнуть. Ритм как равномерная структура, как равномерная пов-
торяемость имеет место в действительности в самых разнообразных
проявлениях. Без ритма нет восприятия. Ритм — явление объектив-
ное. Взять хотя бы ритм астрономических явлений, биологические
£4
ритмы, ритмы производственной и культурной деятельности человека
и т. д. Работа мозга также ритмична. Ритмично и мышление человека.
Известно, что немодулированный, неритмичный сигнал воспринимает-
ся с трудом. Например, жители прибрежной полосы моря субъективно
не воспринимают шума моря, так как он непрерывен, немодулиро-
ван, его мощность для достаточно больших промежутков времени
постоянна. Отсюда информативность такого сигнала равна нулю. Это
не сигнал, а помеха для него. Так, если скрипачу-солисту приходит-
ся протянуть ноту более 1/4 секунды, он модулирует его с частотой
15—20 герц. Немодулированный, непрерывный звук режет слух чут-
кого слушателя и воспринимается как нехудожественный. Там, где
предмет или явление имеют достаточно большую протяженность в
пространстве и во времени, они должны быть ритмичными. Если же
они не ритмичны, то воспринимаются с трудом, если вообще воспри-
нимаются. •
Следовательно, вопрос о том, ритмична или неритмична проза, снима-
ется. Проза ритмична. Просто ритм прозы не имеет такой четкой ор-
ганизации, как в стихе, градация членений в прозе воспринимается
смутно, к тому же ритм как бы скрыт за смыслом и структурой пред-
ложения. Можно согласиться с таким категорическим утверждением,
что ритмическая организация есть качество языка искусства, а не
языка в собственном смысле, если принять во внимание предыдущие
рассуждения о содержании речевых форм: ритм как средство, орга-
низующее наше восприятие, присущ любой речи но он не имеет ху-
дожественного значения. В художественной речи ритмическая после-
довательность, которая сама по себе ничего не значит, превращается
в значащую (Шеллинг, 126, 197). Ритм начинает выступать как
внеязыковая, собственно художественная реальность, он организует
не только восприятие, но и переживание, эмоцию. Ритм цементирует
речевую ткань, выступает как необходимая форма образа. Можно
согласиться также и с В. Кайзером (Kayser, 161, 100), несколько
перефразировав его определение значения ритма: если в качестве син-
тетического понятия целостности всех языковых средств в художест-
венном произведении выступает понятие стиля, то синтетическим по-
нятием целостности текста выступает ритм.
Ритм воспринимается вместе с предметом изображения. Каждая ре-
чевая форма имеет свой специфический ритм. Ритм описания — это
ритм в пространстве. Равные (в первом приближении) предметы по-
даются последовательно. Иначе и быть не может, так как восприятие
предметов действительности протекает так же. Экспериментально до-
казано, что зрительное восприятие протекает следующим образом:
в первый период воспринимается несколько (до 8) крупных частей
всей картины; во второй и последующий периоды изучается каждая
часть, причем в ней выделяются тоже до 8 деталей и т. д. Т. е. если
объективно в картине ритма нет, то сознание, группируя детали
в крупные части, создает его. Без ритма нет восприятия. Поэтому
описание не может быть не ритмичным.
Ритм «сообщения».— это ритм во времени. При более быстром ритме —
явления сливаются в одно, при более медленном — рвутся на отдель-
85
ные явления. Изменение ритма воспринимается как переход к иной ’
форме изложения.
Ритм «объяснения» — это ритм логических построений. Объяснение
возможно только несколькими крупными логическими блоками (до 8),
которые в свою очередь содержат субблоки.. Если объяснение идет
поэлементно, то в лучшем случае оно перерождается в «сообщение» или
«описание». В ином случае объяснение не состоится вообще, так как в
любом предмете или явлении существует бесконечное число элементов.
Итак, ритм — это соответствие частей целого, его внутренняя упо-
рядоченность и организованность. Для возникновения ритма необхо-
димы определенные единицы, отграниченные друг от друга, имеющие
начало и конец, законченные; эти единицы- должны быть сходны по
своему строению и, наконец, в их движении должна быть определен-
ная последовательность, закономерная повторяемость. Если в стихе
основной единицей ритма является с л о г, то возникает вопрос, что
является единицей ритма в прозе. И второй вопрос, каков основной
принцип ритмического членения прозы — формальный или смысловой.
В той небольшой литературе по ритму прозы, которая имеется к нас-
тоящему времени, представлена довольно единообразная точка зре-
ния, что ритм в прозе имеет прежде всего смысловой характер,
а не формальный. Отсюда и единицей ритма могут выступать смыс-
ловые группы в виде речевых колонов или фонетических так-
тов (совпадающих с синтагмой), фонетические предложения и периоды.
Ср. определение ритма прозы, данное А. М.Пешковским: «Сущность же
ритмических форм прозы — в урегулированном чередовании слабых
тактов (т. е. в нормировании числа слабых словных ударений, объеди-
ненных одним сильным словным ударением) и в урегулированном че-
редовании слабых и сильных фонетических предложений, т. е. в нор-
мировании числа слабых фонетических предложений, объединенных
одним сильным фонетическим предложением, составляющим ударный
центр фонетического целого» (Пешковский, 100, 144). '»
А. М. Пешковский выдвигает два общих требования к ритму прозы: '
1) выдержанность ритмических колебаний в определенных пределах,
или, иначе говоря, приблизительная однородность фонетических пред-
ложений между собой и фонетических целых между собой по числу
членов; 2) ритмическое отграничение, отбивка соседних целых друг
от друга путем изменения числа тактов в пограничных фонетических
предложениях по сравнению с предыдущими и последующими (такто- ’
вые концовки и тактовые зачины).
Он высказывает также мнение о том, что объединение фонетических
предложений в более крупные единицы играет в ритмике художествен- *;
ной прозы едва ли не большую роль, чем объединение тактов в фонети-
ческие предложения. Ритм художественной прозы оказывается круп- ’•£?
нее (Пешковский, 100, 164'. |
Принимая во внимание все выше сказанное о ритме, представляется Й
возможным дать следующее его определение; ритм проз ы — это
не только способ организации словесно-фонетической ткани произве-
дения, но он и воплотитель экспрессивности произведения. Это опреде- |
ленная закономерность в упорядочении движения соизмеряемых
86
единиц, периодов, предложений, синтагм, слогов, связанная с их
повторением в определенные промежутки времени, т. е. связанная
с определенной периодичностью. Ритм прозы целиком определяется
смысловым и синтаксическим строем и автоматически из него выте-
кает. Он подчинен своим законам равновесия и благозвучия. Основ-
ными ритмообразующими материалами прозы, пока доступными наб-
людению, являются паузы, дву- и трехсложники и дольники со всеми
их возможными вариантами и сочетаниями.
В рамках разных КРФ ритм выступает главным образом в своей фор-
мально-экспрессивной функции: он обеспечивает целостность построе-
ния, заранее установленное его ограничение и завершенность. Для
каждого типа КРФ характерна своя устойчивая ритмическая система,
особая конфигурация ритмообразующих элементов. Ритм КРФ со-
звучен структурному содержанию и, следовательно, обусловлен связью
между предложениями, т. е. здесь в качестве ритмических средств
имеют значение зачины и концовки предложений и прежде всего фра-
зовое ударение, определяющее место ритмического раздела. Внутри
предложения ритм регулируется паузами и ударением.
Каждый тип композиционно-речевой формы имеет свой экспрессивный
«ореол», свое экспрессивное значение, носителем которого является
не какой-то совершенно определенный ритм, а некоторая основная рит-
мическая тенденция, не доведенная до каких-либо определенных схем.
Ритм зависит и от длины предложений, входящих в состав КРФ, и дли-
ны ритмообразующих групп. Длинные предложения создают замед-
ленный ритм, короткие и очень короткие — быстрый, нервный, дина-
мичный, часто трагически окрашенный. Чем короче предложения, тем
больше убыстряется ритм, в этом случае он способствует выражению
предчувствия приближения вершины драмы и даже ощущения страха,
в то время, как все удлиняющиеся предложения создают впечатление
спада напряжения, успокоения. Эпическая проза, по мнению Р. Петча
(Петч, 174, 399), обнаруживает как бы два ритмических полюса:
1) плавный ритм, обеспечиваемый плавностью связи и переходов от
одного предложения к другому; 2) р е з к и й ритм, связанный с выде-
лением связуемых элементов. В последнем случае имеет место акценти-
рование конечной позиции в предложении и более резко падающая ин-
тонация, чем в случае с плавным ритмом. Характер зачинов и концовок
внутри композиционно-речевой формы определяет legato или staccato
ритма данной формы.
Ритмы бывают быстрые и медленные. Ритмическая организация типо-
вых КРФ может создавать резко противоположные эффекты: «дина-
мическое описание» (Schilderung) построено на «задыхающемся» рит-
ме («астматическом», по выражению Л. Шпитцера); ритм «описания»
(Beschreibung) задает изложению плавное, монотонное, лишенное
внутреннего напряжения течение. Внутри одного маленького расска-
за могут быть представлены самые разнообразные ритмы. Задача
художника — втянуть читателя в ритм.
В типовых композиционно-речевых формах в потенции заложены такие
экспрессивные качества речи, как: динамика — статика, плавность —
резкость, спокойствие — живость, они соотносительны с структурны--
87
ми связями, как: со положительность и последова-
тельность.
Следующей эвритмической характеристикой композиционно-речевых
форм в их пространственной и временной модификации является темп
изложения, который представляет собой субъективную временную кан-
ву. Темп изложения не всегда совпадает с реальным темпом изображае-
мой жизни, а отражает ту степень внимания и то значение, которое уде-
лено автором данному явлению: что-то рассматривается «под микро-
скопом»,^ а что-то лишь окидывается беглым взглядом.
5. Архитектонико-речевые формы
1) Монолог и его общая характеристика. Формами реализации комму-
никативно-речевого акта выступают архитектонико-речевые формы:
монолог, диалог, полилог, а также их различные комбинации в форме
чужой речи, которые могут существовать в своих двух разновиднос-
тях — произнесенной и непроизнесенной, внутренней форме. В отли-
чие от композиционно-речевых форм, образующих внутреннюю
структуру жанра, архитектонико-речевые формы образуют внеш-
нюю конструкцию жанра.
В основе архитектонико-речевых форм лежат такие взаимоотношения
между участниками коммуникации, как однонаправленность или взаи-
монаправленность общения. В случае, когда в коммуникативно-рече-
вом акте активность принадлежит отправителю речи, этот акт совер-
шается в монологической форме, в случае участия в нем двух или боль-
шего количества лиц, он осуществляется в диалоге или полилоге.
Монологические и диалогические формы предопределяют принципи-
ально разное языковое оформление.
Монолог — форма однонаправленного общения. Это сложная, раз-
вернутая форма речи, в которой сравнительно мало используется не-
речевая информация, получаемая участниками коммуникации из си-
туации общения. Если в диалогической речи на предмет речи можно
только указать, то в монологической речи он называется и получает
подробную характеристику. По сравнению с диалогом монологическая
речь наиболее организованный вид речи.
Монологическая речь, будучи однонаправленной, тем не менее, при-
вязана к ситуации общения, в ней заложены характеристики как того,
кем она произносится, так и того, кому она направлена.
М. М. Бахтин отмечал, что язык и в его монологической форме живет
только в диалогическом общении, это его подлинная сфера жизни (Б а х-
ти н, 23, 7). Поэтому монологическая речь является продуктом взаимо-
отношений говорящего со слушающим и читающим, «одного» в отноше-
нии к «другому». Говорящий оформляет свою речь с точки зрения вос-
принимающего речь. Это обусловлено тем, что каждый текст подстраи-
вается под процессы восприятия, понимания и конкретные условия
речевого общения. Нехудожественные тексты ориентированы на конк-
ретную аудиторию, художественным свойственно расхождение между
формальным и реальным адресатом (Лотман, 85, 58).
Монологическая произнесенная речь может реализовываться
в письменной и устной форме.
88
Письменная речь является опосредованной формой речевого
общения, она строится в отсутствие собеседника, поэтому она макси-
мально развернута, в ней синтаксическая расчлененность достигает
своего максимума. Письменная речь — это обработанная форма языка,
она может быть продумана до мельчайших деталей, при ее создании воз-
можен возврат к ранее написанному с целью что-то исправить, пере-
делать. Письменная речь— самый многословный и точный вид речи:
в ней почти все передается словами, в устной речи многое передается
интонацией и непосредственным восприятием ситуации.
Основными факторами организации устной формы (особенно
спонтанной) речи являются: 1) ее неподготовленность, отсутствие пред-
варительного обдумывания и вытекающий отсюда ассоциативный ха-
рактер следования частей сообщения, слабая степень обязательности
синтаксического оформления, 2) ее эллиптичность, связанная с высо-
кой степенью ее ситуативной обусловленности, 3) линейно-временной
характер формирования высказывания, присоединительность как ос-
новная черта синтаксиса и т. д.
Непроизнесенная форма монолога (внутренний монолог),
как правило, характерна для художественной литературы. Эта форма
является средством выражения перспективы героя. Изложение мыс-
лей, переживаний в ней часто носит ассоциативный характер, выражает
логику становления мысли, такому изложению присуща непосредствен-
ность и динамизм.
Внутренний монолог реализуется во внутренней речи. Это совершенно
особая и своеобразная по своему строению и способу функционирования
речевая функция. Ее главная специфика заключена в синтаксисе: кажу-
щаяся отрывочность, фрагментарность, лаконичность, сокращение фра-
зы в направлении сокращения сказуемого и относящихся к нему час-
тей предложения, за счет опускания подлежащего и относящихся к
нему слов. Тенденция к предикативности синтаксиса влечет за собой
упрощенность синтаксиса, минимум синтаксической расчлененности,
высказывание мысли в сокращенной форме, значительно меньшее ко-
личество слов, чем во внешней речи (Выготский, 57, 357, 359).
2) Диалог и его общая характеристика. Диалог — это специфическая
форма социального контакта, при котором происходит непосредствен-
ный обмен высказываниями. Содержательная сторона диалога расчле-
нена между собеседниками и одновременно объединена предметом раз-
говора. Когда в разговоре принимают участие более двух лиц, то имеет
место полилог, форма, не обладающая большим своеобразием,
так как она в принципе сводится к нескольким перекрещивающимся
диалогам (Девкин, 57,, 5).
Мысль в диалоге формируется при опоре на общий опыт говорящих, на
элементы обстановки разговора, с учетом жестов и мимики, а также с
ориентировкой на языковой контекст. Это позволяет многое не назы-
вать ввцду его достаточной ясности для говорящих. Передача информа-
ции в диалоге идет сразу по нескольким каналам: словесному, интона-
ционному, мимико-жестикуляционному, ситуативно-предметному (Д е-
в к и н, 57, 6). Диалог может быть произнесенным ине-
89
произнесенным, диалогом «про;себя» (аутодиалог). Аутодиа-
лог — это либо разговор с самим собой, когда говорящий сам себе за-
дает вопросы, сам на них отвечает, сам себе возражает и т. д.; либо это
воспроизведение диалога в лицах примерно в том же виде, как эти реп-
лики были произнесены реальными партнерами; либо это направлен-
ность высказывания на конкретного слушателя, прерываемое его пере-
спросами, оценками, попутными суждениями (Девкин, 57, 7). Диа-
лог является составным текстом. В стилистике немецкого языка вы-
деляют три способа сложения диалога как вопросно-ответного единст-
ва: 1) вопрос и ответ дополняют друг друга и таким образом создается
единое высказывание о предмете (Anreicherung des Gegenstandes); 2) от-
вет возвращается к первоначальному высказыванию и дает ему другое
толкование (Widerspruch); 3) вопрос и ответ разъясняют первоначаль-
ное, исходное утверждение (Erorterung) (I р s е п, 159).
Что касается внутреннего единства диалогических текстов, то онр имеет
в принципе те же композиционно-речевые основания, что и монологи-
ческая речь («сообщение», «описание», «рассуждение»).
Для стилистики представляет несомненный интерес классификация
диалога по ц е л и сообщения, выяснения, воздействия, поддержания
контакта. Соответственно выделяются следующие три разновидности
диалога: 1)экстравертивный (подчеркнутоориентированный
на собеседника); 2) контактный (предполагающий начать или
поддержать общение без преследования какой бы то ни было опреде-
ленной цели) и 3) интровертивный (с преобладанием «само-
выражения» без принятия во внимание интересов слушателя).
Композиционно диалог состоит из разговора, который может высту-
пать либо в виде монологических высказываний с перемежающимися
репликами, либо в виде вопросно-ответных реплик; из глаголов «го-
ворения», вводящих разговор, а также ремарок, сопровождающих пись-
менно фиксированные диалоги особенно в художественной литературе,
или в виде авторских помете драматических произведениях (описание
жестов, мимики, поведения общающихся лиц и т. п.). Нередко такие
ремарки в художественной литературе приобретают форму «немых»
сцен.
3) Чужая речь и ее общая характеристика. Чужая речь (или несоб-
ственная речь) основана на включении в собственную речь говорящего
речи другого лица — если передаётся чужое монологическое выска-
зывание, или речи нескольких лиц, если в качестве чужой речи высту-
пает диалогическая речь.
Способы передачи чужой речи многообразны. Среди них наиболее рас-
пространенными являются следующие:
1. Воспроизведение ее в форме прямой речи, в виде цитирова-
ния без какой-либо ее переработки.
2. Воспроизведение в форме косвенной речи, т. е. пересказ
чужого высказывания от лица автора. Включение чужого высказыва-
ния в авторский текст сопровождается указанием на то, что речь при-
надлежит другому лицу и предполагает существенную синтаксическую
перестройку этой речи.
90
Важнейшими грамматическими показателями косвенной речи в не-
мецком языке являются: 1) оформление всего состава косвенной речи
или ее начала как придаточного предложения, зависящего от глагола
речи; 2) введение косвенной речи подчинительными союзами ,,dafi“ и
,,ob“, либо бессоюзно; 3) изменение формы лица (1-го на 3-е); 4) оформ-
ление косвенной речи формой конъюнктива (вариантом конъюнктива
косвенной речи является индикатив); 5) введение в состав косвенной
речи модальных глаголов sollen и mogen при передаче косвенной побу-
дительности; 6) перевод диалога в монолог (изъятие обращений; пере-
фразирование утверждений и отрицаний ja и nein и их синонимов,
употребляемых в прямой речи; 7) перефразирование восклицательных
предложений; 8) исключение междометий и междометных слов (М о с-
к а л ь с к а я, 92, 128).
3. Пересказывание чужой речи (erzahlte Rede), передача чужой речи
в сокращенной форме (краткий пересказ чужой речи или только на-
зывание темы);
4. Воспроизведение несобственной прямой (или несобственной автор-
ской) речи (erlebte Rede). Эта форма свойственна художественной ли-
тературе (подробней она будет рассмотрена в разделе о стиле художест-
венной литературы). Суть этой формы состоит в том, что чужая речь,
передающая мысли, чувства, переживания героев произведения сли-
вается с авторской речью, причем степень слияния может быть разная:
1) превалирование в этом синтезе авторских оценок и авторского мыс-
леведения дает вариант этой формы — несобстве н,н о-a в т о р-
скую речь (auktorale erlebte Rede), 2) превалирование оценок и
логики изложения героя образует другой вариант этого вида чужой
речи — персональную несобственно- прямую речь (per-
sonale erlebte Rede).
В грамматическом оформлении несобственно-прямой речи сливаются
черты косвенной, прямой и авторской речи.
С п р я м о й речью несобственно-прямую речь роднит сохранение в
непереработанном виде синтаксической структуры прямой речи, упот-
ребление индикатива, а также сохранение черт эмоциональности —
модальных слов и частиц, междометий и междометных слов, воскли-
цательных предложений и др. Сходство с косвенной речью за-
ключается в оформлении несобственно-прямой речи формой 3-го лица.
С авторской речью несобственно-прямую речь объединяет оформ-
ление ее эпическим претеритом и другими претеритальными формами
глагола, свойственными повествовательному стилю изложения (М.ос-
кальская, 92, 132).
в. Стиль в системе многообразных видов речевой деятельности
Подводя краткие итоги вышеизложенному во II главе о стиле в систе-
ме многообразных вцдов речевой деятельности можно сказать следую-
щее: .
1. Социальное бытие человека включает его отношение не только к
предметному миру, но и к людям, с которыми этот человек вступает
в прямые или опосредованные контакты. Стиль первоначально связан
91
с взаимодействием людей в процессе общения, в котором, по словам
Маркса, индивиды физически и духовно творят друг друга.
Общение — это «обработка людей людьми», формирование ими друг
друга как общественных субъектов (Маркс К., Энгельс Ф.
Соч. 2-е изд,, т. 3, с. 440). В деятельности по духовной «обработке лю-
дей людьми» стиль является, способом этой деятельности.
2. Предметом, который является непосредственным материальным сред-
ством духовной обработки людей, выступают специфические челове-
ческие эмоции, основной формой проявления которых выступает имен-
но общение. Специфичность этих эмоций состоит в том, что они, во-
первых, человеческие, и, во-вторых, представляют собой разные формы
выражения реакций на действительность, они находятся в самом тес-
ном взаимодействии с модальной оценкой отношения высказывания к
действительности (Виноградов, 42, 49).
3. Стиль связан с жанром сущностной связью, которая существует
между рациональным и эмоциональным вообще, и образует с ним един-
ство. Это единство означает не следование одного за другим в процессе
создания прагматической и аксиологической функций произведений,
а непременное участие того и другого в этом процессе.
4. Стиль, как и жанр, соединяют воедино разные аспекты деятельнос-
ти — деятельности как труда и деятельности как общения, в результа-
те взаимодействия этих двух видов деятельности возникает содер-
жание взаимодействия и его форма — словесное произ-
ведение. Это содержание взаимодействия — чувственно-символическое
содержание, «чувственно-сверхчувственное», о котором речь шла
выше (см. с. 11).
По словам известного советского психолога А. Н. Леонтьева такое со-
держание «не просто вносится в произведение извне, а созидается в нем
художником. Процесс созидания этого содержания и кристаллизуется,
откладывается в структуре произведения, подобно тому как, скажем,
физиологическая функция ‘откладывается в анатомии органа. (В ы-
г о т с к и й, 49, 8).
... анализ произведений художественной литературы «особенно тру-
ден в силу того, что их материал есть язык, т. е. материал смысловой,
релевантный воплощаемому в нем содержанию. Поэтому в литератур-
ном художественном произведении то, что реализует его содержание,
может казаться совпадающим с самим этим содержанием» (Выгот-
ский, 49, 9).
Упомянутое содержание и есть жанровое и стилистическое значение
в его полном объеме, имеющее системный характер.
5. Системный характер жанра и стиля заложен в самой деятельности
по созданию словесного произведения, в способе отношения и харак-
тере сочетания орудий (КРФ, тональностей, архитектонических форм)
и человека как совокупности общественных отношений. Стиль и жанр
выступают, таким образом, как своеобразные челрвеко-орудийные сис-
темы.
Стилистическое (и жанровое) значение — это внутренняя программа
практической деятельности по созданию функции духовно-субъектив-
ного (для жанра — духовно-объективного) воздействия, детермини-
92
рованной объективными условиями и целями, протекающей в структу-
ре механизмов, сложившихся в определенной сфере общественного
сознания и определенной сфере общественной коммуникации. Стиль
как деятельность этой системы во времени выступает в виде функ-
ции управления аксиологическим воздействием, это — его с о-
де р ж ате л ь н о - у п р а в л е н чес к а я функция, а также в
виде принципа выбора и комбинирования языковых средств с целью
реализации внутренней программы создания словесного произведения,
это — его формально-управленческая функция.
6. Реализация стиля (жанра) как внутренней программы в языке оз-
начает процесс движения от мысли к слову, к внешней речи (Выгот-
ский, 49, 380), процесс «перевода с субъективного кода смыслов на
объективный код значений, опосредование речевой интенции (цели)
«значениями внешних слов», а затем превращение «грамматики мысли
в грамматику слов» (Леонтьев, 81). Следует иметь в виду, что субъ-
ективные смыслы и объективные значения слова не покрывают друг
друга, а лишь обнаруживают соответствие, проявляя отдельные эле-
менты сходства, аналогии.
7. Возникает вопрос, что такое стиль в лингвистическом плане — супер-
лингвистический уровень, метаязык или коннотативный компонент
языковой системы? Традиционная лингвостилистика дает однознач-
ный ответ на этот вопрос: стилистика — это коннотативная лингвис-
тика.
Представляется правомерным отметить возможность двоякой трак-
товки стилистического значения. Выше говорилось о том, что стилис-
тика связана не с прямой, а с косвенной информацией, которая явля-
ется вторичной по отношению к прямой информации (см. с. 44). Эта
вторичная, косвенная информация существует в неразрывной связи с
определенной формой целостности, реализуемой во внутренней,
смысловой структуре речевого произведения. В этом смысле стиль —
своеобразный язык, язык смыслов или метаязык по отношению к
естественному языку. Однако реализация языка смыслов в естествен-
ном языке — это процесс переноса свойств деятельности человека на
языковую материю, в которой свойства трансформируются, сливаясь
с особенностями языковой материи, существующей по законам языко-
вой системы: язык смыслов (жанр, стиль) начинает также жить по за-
конам этой системы. В таком понимании стиль — коннотатив-
ный уровень системы естественного языка.
ГЛАВА 111. ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА РЕАЛИЗАЦИИ
СТИЛЯ РЕЧЕВОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
$ 1. ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА КАК ПРЕДПОСЫЛОЧНЫЙ
СТИЛИСТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ
В понятие языкового стиля словесного произведения входит система
языковых средств, реализующих стиль как механизм и форму аксиоло-
гической и выразительной функций, понимаемых как упорядоченный
98
отбор языковых средств с помощью тональностей, композиционно-ре-
чевых и архитектонико-речевых форм.
Языковый стиль произведения, будучи по своему статусу формой,
представляет собой органическую целостность, не только внут-
реннюю, но и внешнюю, языковую, не сводимую к сумме частей этой
целостности. Качественная определенность, позволяющая отличать
один стиль от другого, не принадлежит его элементам в отдельности, а
возникает лишь в результате их однозначной взаимосвязи. Невозмож-
но назвать постоянных материальных (языковых) носителей стилевой
определенности, ибо вариантов их комбинаций много, а сам набор эле-
ментов еще не гарантирует их определенности. Язык сам по себе цен-
ностно индифферентен, он всегда слуга и никогда не является целью, он
служит познанию, искусству, практической коммуникации и пр. (Б а х-
т и н, 24, 153).
Однако форма словесного произведения, рождаясь в процессе реализа-
ции (материализации) функции, оказывается результатом взаимодейст-
вия двух факторов — содержания и материала языка. На зависимость
формы (а, следовательно, стиля) от материала указывал К. Маркс, гово-
ря об искусстве «... физические свойства красок и мрамора не лежат
вне области живописи и скульптуры» (Маркс К., Энгельс Ф. Об
искусстве. М., 1976, т. 1,с. 67). Это положение в немалой степени отно-
сится и к языку словесных и не только художественных произведений.
Язык заключает в себе богатейшую сокровищницу изобразительно-вы-
разительных качеств. Они как стилистические средства, т. е. языко-
вые средства, втянутые в жанрово-стилистическую деятельность, яв-
ляются предпосылочными. Язык сам по себе упорядочен и
оформлен, при функционировании он следует свойственным ему шаб-
лонам и вместе с тем представляет говорящему или пишущему человеку
достаточно индивидуальной свободы для выявления своей личности во
всех ее проявлениях и связях. Но эта «свобода» может быть осуществи-
ма только благодаря знакомой каждому упорядоченности и оформлен-
ности естественного языка.
Языковой материал имеет свой «эмоциональный тембр», свой «ассоциа-
тивный ореол», несет определенный психический эффект, определен-
ные экспрессивно-оценочные обертоны. Эти обертоны воспринимаются
нами, но они не имеют своих знаков в речи, они налагаются на главное
семантическое содержание, образуя высказывание второго порядка. Та-
кие построения высказываний второго порядка, возникшие на основе
первичных высказываний, выраженных с помощью системы знаков ес-
тественного языка, называются в лингвистике коннотациями.
Коннотации — это социально-человеческие содержания, присутствую-
щие в языковом материале, которые опираются на коллективный опыт
использования языка, отражают многие типические черты культуры
эпохи.
Изобразительно-выразительные качества языка — результат человече-
ского мастерства и проявления человеческих чувств. Изобразительно-
выразительные качества языка порождены человеком и как таковые
способны передать самые тонкие чувства вследствие своих особых
свойств. Изучение изобразительно-выразительных качеств языка по-
94
зВоляет глубже познать содержание, видеть более живо, слышать бо-
лее тонко, чувствовать более глубоко. Изобразительно-выразительные
качества языка это не безжизненные приемы, которыми пользуются
лишь мастера слова. Эти качества языка являются общественным на-
следием, включающим пластичные, гибкие, экспрессивные формы со
своим жизненным содержанием.
Таким образом изобразительно-выразительный потенциал любого язы-
ка — это относительно стабильная, значимая для всего общества сис-
тема образных и экспрессивных средств языка, имеющих инвариант-
ные значения. Выявление и описание этих средств — задача собствен-
но лингвостилистики, предметом которой они являются. Наличием
коннотативного уровня языка не исчерпываются все стилистически
значимые явления текста. На базе естественных экспрессивных воз-
можностей языка возникают в результате творческой переработки ин-
формации различные стилистические приемы, которые не существуют
в языковой системе. Основным методом их образования являются на-
меренные сдвиги в сложившейся дистрибуции языковых единиц. Так,
практика художественной, ораторской и судебной речи выработала
свои определенные традиционные системы стилистических фигур. Су-
ществуют стилистические приемы и как результат сугубо индивидуаль-
ного языкового употребления. Однако для такой группы стилистиче-
ских приемов основным требованием является их общепонятность, ко-
торая коренится в объективности конструктивных принципов и правил
языка. Субъективизм, произвольность и нарушение закономерностей
построения приемов в языке, языково-формалистическое трюкачество
уничтожает общепонятность, а следовательно, сводит на нет прагмати-
ческое и аксиологическое воздействие жанра и стиля произведения.
К стилистическим приемам близки «простые средства языка», элемен-
тарные формы, т. е. средства, не имеющие коннотативного значения,
обладающие нулевой экспрессивностью, но приобретающие соответст-
вующие экспрессивные обертоны в рамках целого высказывания. Так,
простое нераспространенное предложение как единица грамматической
системы языка в экспрессивном отношении нейтрально, но попадая в
контекст композиционно-речевой формы «динамическое описание», оно
становится средством выражения динамизма этой формы и само по себе
как единица этой КРФ приобретает динамический обертон. Следова-
тельно, и элементарные формы могут нести аксиологически ценную ин-
формацию о таких сложных явлениях, как, например, динамизм.
Изобразительно-выразительные средства языка, стилистические при-
емы, элементарные формы являются предпосылочным стилистическим
материалом потому, что обладают таким свойством, как абстракт-
ная значимость. Подобно тому, как в музыке материалом
музыки является не звук, а его свойства: лад, темп, метро-ритм, мело-
дия и др., в живописи — не краска, а цвет, светотень, линия, колорит,
так и в языке стилистическим материалом являются не образы, оттенки
чувств, оценочные коннотации и т. д., а способность на этой основе со-
здавать общую экспрессивность текста, в частности, такие его качества,
'как теплота, холодность/ ироничность, элегичность, непосредствен-
ность, естественность и т. д;, т. е. общий настрой текста как средство
95
реализации аксиологической функции текста; не диалектизмы, профес-
сиональная лексика, архаизмы и т. д. составляют стилистический мате-
риал, а их способность создавать соответствующие колориты — терри- -
ториальный, социальный, исторический как средства оптимизации
функции субъективно-духовного воздействия; не просто синтаксиче-
ские структуры, их объем, членение, порядок слов, а их ритмические,
темповые и мелодические свойства.
Следовательно, предпосылочный стилистический материал — это еще
не стилистические средства, а это средства, рассматриваемые в их
функциональном качестве, в их способности воплощать стиль как ак-
сиологически целесообразную форму. В этом смысле (т. е. в их ориен-
тированности на цель, функцию) можно принять для них, простоты ра-
ди, традиционное название «стилистические средства» (тем более, что
средства всегда подразумевают и цель).
Абстрактная значимость стилистических средств обусловливает их '
многозначность, их вариативность, они могут быть использованы в -
любых коммуникативно-речевых условиях. Это позволяет говорящему
проявлять творческую активность в процессе выбора слов и конструк-
ций, всякий раз использовать их по-новому. Абстрактная значимость
стилистических средств переходит в значимость индивидуально-конк-
ретную только в составе законченного словесибго произведения. '
Стилистические средства языка в качестве предпосылочного, исходно-
данного материала выступают как совокупность изобразительно-выра-
зительных средств (естественного языка и приемов). Однако можно го-
ворить о стилистических средствах и в аспекте результата речевой и
языковой деятельности по созданию произведения, поскольку всякое
словесное произведение, продукт творчества, есть определенная зна-
ковая система, несущая информацию о стилистических качествах текс-
та.
$ 2. СТИЛИСТИЧЕСКИЙ СИНТАКСИС
1. Общая характеристика синтактико-стилистического материала •
Поскольку стиль является формой, то есть синтаксисом в широком
смысле, ибо форма есть не что иное как связь, языковой синтаксис и
его речевые манифестации непосредственно связаны со стилем. Не- !
случайно в истории стилистики существовала грамматическая концеп-
ция стиля, а основу элокуции (выбора языковых средств) в античной
риторике составляло учение о стилистических фигурах, то есть спо- -
собах связи мыслей. Практически в синтаксисе все элементы несут J
выразительную нагрузку, они все обладают формальной выразитель- i
ностью, выразительностью самой структуры. Именно выразительные
возможности структуры и составляют основу собственно стилистиче- ?
ского значения (Stilwert), ибо только в структуре кристаллизуется
собственно человеческое содержание как результат целесообразной
человеческой активности, выражаемой в виде деятельности.
В отличие от языковой грамматики, изучающей синтаксис в аспекте
нормы, в основе которой лежит инвариантность структур, стилистика 1
проявляет интерес к вариативности исходных синтаксических струк- 1
9б
тур и возможным способам их варьирования. Однако следует подчерк-
нуть, что любое синтаксическое построение в принципе экспрессивно
насыщено. Самая классическая модель предложения, строго выдержан-
ная в грамматической норме, не содержащая на первый взгляд никакой
необычности в своей организации, в разных контекстах может быть
использована для выражения широкого диапазона экспрессивности.
Все синтаксические стилистические средства^можно разделить на син-
таксические выразительные средства и синтаксические
стилистические приемы. Под синтаксическими выра-
зительными средствами следует понимать: 1) норматив-
ные структуры, выразительность которых определяется контекстом,
например, типом его композиционно-речевой формы, планом изложе-
ния, типом тональности и т. д.; 2) синтаксические структуры, которые
обладают более определенным, хотя и достаточно абстрактным, характе-
ром выразительности, например, длина предложения, порядок слов в
предложении, семантический тип предложения. Эта разновидность син-
таксических средств выразительности носит атрибутивный характер,
так как является принадлежностью конструкции, а не контекста,
хотя свою определенность и обретает в контексте.
3) Под синтаксическими приемами понимаются не-
обычные сочетания и расположения частей структуры как в рамках
одного предложения, так и в рамках текстового фрагмента.
Суть синтаксических выразительных средств и стилистических при-
емов составляет синтаксическая синонимия. В ее основе лежит дву-
составность предложения и разнообразные комбинационные возмож-
ности порядка слов и частей предложения.
2. Объем предложения как количественная характеристика синтакси-
ческой выразительности
Объем предложения зависит, прежде всего, от вида речи (устной или
письменной), сферы и цели использования языка, от индивидуальных
особенностей говорящего. Каких-то определенных и устоявшихся ко-
личественных параметров предложения, адекватных выше названным
критериям, не существует. Тем не менее, тенденции использования
определенных объемов предложения в разных условиях коммуникации
просматриваются. Для устной речи, рекламной, сценарной характер-
ны более короткие предложения и присоединительный тип связи меж-
ду предложениями, в то время как для письменной речи научного и
делового стиля типичны более длинные и просто длинные предложения
с сочинительным и подчинительным типами связи между предложения-
ми. \
1) Короткое предложение (Der kurze Satz). Короткими предложениями
считаются простые предложения, содержащие от 3 до 5 простых членов
предложения (субъект, предикат, объект, обстоятельство), а также
сложносочиненные и сложноподчиненные предложения, содержащие
короткие предложения и не больше одного придаточного. Предложения
подобного объема характерна для языка детей, просторечья, для та-
ких речевых жанров, как сказки, басни, календарные рассказы, ле-
4 № 1242
97
генды, где используется простой, доступный, незамысловатый язык.
Основу синтаксиса они составляют также в эпиграммах, афоризмах,
поговорках, рекламах, правилах использования чего-либо, напр.,
Wer wagt, gewinnt. Das Geffihl von Gesundheit erwirbt man sich nur
durch Krankheit. Eines Tages wachte Peter auf. Er gahnte und ging
zum Fenster. Er sah einen Fuchs...
Короткие предложения йреобладают и в лирических стихотворных про-
изведениях, что обусловлено ритмической и строфической связанно-
стью таких текстов.
В художественной литературе использование коротких предложений
мотивировано, прежде всего, художественным методом. В повествова-
тельной литературе XVII и начала XVIII веков господствовали длин-
ные предложения, в XVIII, XIX и начале XX веков — предложения
средней длины, в XX веке стали преобладать короткие предложения,
особенно в натуралистической, импрессионистской и экспрессионист-
ской прозе, повествование в которых предполагает крупные планы и
цисат позиционно-речевые формы. 1'ак, натурализм с его
ания- исГИ й"рсалиЗаци'И ёе*н-так назы-
пв<»му>ы-<1‘РиунiiHrrw-№u па* (Splfnndpnsti 1).^шяглпяя техника изображе-
ния» избирает в качестве ведущей синтаксической структуры короткое
предложение, напр.:
Schwer kam es jetzt die Treppe in die Hohe gestapft. Am Gelander hielt
es sich. Manchmal poltertees wieder ein paar Stufenzurfick... (A. HolzIJ.
Schlaf. Ein Tod.)
В экспрессионистской прозе короткие предложения выгтупяют-лреяет-
BQM передачи чувства экгтяяя дутарппщфмянуй флрмм-яшряжрния
своего мироощущения.
"Dies millionenfach gesteigerte Zischen und Zirpen von Zikaden. Dieses
Zwitschern der Metalle. Dazwischen das nie verhallende Klatschen.
Trommelwirbeln, das sich rasselnd fiber erdweite Glutmassen fortpflanzte
und hinter allem Gebriill lagerte. (A.Doblin. Berge, Meere und Gigan-
ten)
В немецкой литературе ГДР и ФРГ послевоенных лет и в современной
короткое предложение не утратило своей претензии быть ведущим вы-
разительным синтаксическим средством. Хрестоматийной иллюстра-
цией «короткости» cHHTaKCHcaj^fiJiufissateigkeit) стала проза В. Бор-
херта, который через композиционно-речевую форму «динамического
описания» использовал короткие предложения как основное средство
для создания эмоционального аккомпанемента к своим безрадостным
рассказам о противоречивости жизни. Короткое предложение выполняет
у него почти во всех рассказах роль несущего каркаса оценочного от-
ношения автора к изображаемой действительности. Ниже приводится
синтаксическая схема, на которой строится его эмоциональный акком-
панемент, т. е. в данном индивидуальном стиле это уже стилистичес-
кий прием, ставший характерным для творческого почерка автора.
Manner gingen nachts auf der Strafie. Sie summten. Hinter ihnen war
ein roter Fleck in der Nacht. Es war ein hafilicher roter Fleck. Denn der
Fleck war ein Dorf. Und das Dorf, das brannte. Die Manner hatten es
angesteckt. Denn die Manner waren Soldaten. Denn es war Krieg. ...
(W. Borchert. Die Hundeblutne.)
2) Предложения средней длины. Ведущей количественной структурой
в современном немецком языке является предложение средней длины,
состоящее из 4—7 членов предложения и включающее от 10 до 25 язы-
ковых единиц. Все информационные типы текста, а также новеллисти-
ка предпочитают предложения средней длины. Они, с одной стороны,
достаточно емки, чтобы вместить в себя все основные содержательно-
мыслительные связи, с другой, достаточно обозримы и доступны для
легкого восприятия, особенно, если они структурно расчленены.
Предложение средней длины может быть по форме простым распрост-
раненным, включающим не только основные члены предложения, но и
их уточнения в виде причастных, инфинитивных, атрибутивных и ад-
вербиальных групп, однородных членов и т. д. Оно может быть и слож-
носочиненным, и сложноподчиненным с не слишком громоздкими со-
ставляющими их предложениями, напр.:
Rudolf Virchow wurde am 13. Oktober 1821 in Schivelbein geboren.
Das Studium der Medizin absolvierte er in der militararztlichen Akademie
in Berlin. 1843 legte er das Doktorexamen ab und wurde drei Jahre spa-
ter Prosektor an der Berliner Charite: 1849 aus politischen Grflnden aus
dieser Stellung entlassen, nahm er eine Professur in Wurzburg an...
(„ND").
Такие предложения служат хорошим основанием для варьирования
нормативной синтаксической структуры, ибо они и без количественного
увеличения длины представляют много возможностей для комбинаций,
помогая тем самым избежать в варьировании стереотипности.
3) Длинные предложения. Использование длинных предложений мо-
тивируется специфическим назначением текста, а также специфиче-
скими условиями коммуникации.
В немецкой литературе особым пристрастием к употреблению длинных
предложений, периодов, отличаются такие писатели, как Г. Клейст и
Т. Манн. Длинное предложение типично для литературно обработан-
ных высказываний, бытующих в политической, философской, специаль-
ной научной литературе с усложненным и одновременно дифференци-
рованным содержанием.
Длинное предложение существует в виде: 1) простого распространен-
ного предложения; 2) сложноподчиненного предложения с разветв-
ленной и многоступенчатой системой придаточных предложений; 3)
сложносочиненного предложения с большим количеством составляю-
щих его предложений и усложненной структурой последних.
В рамках предложений такой длины возможны различные методы
варьирования, превращающие исходные модели в стилистические прие-
мы, напр.:
Zur Gestaltung der Romanfigur Oskar Lautensack war Feuchtwanger
durch den ,,Hellseher“ Jan-Eric Hanussen herausgefordert worden, der
4* 99
Ende der zwanziger und Anfang der dreiBiger Jahre unter faschistischer
Protektion eine spektakulare Karriere erlebte, die freilich fur ihn als
Mitwisser und Helfershelfer bei verbrecherischen Nazi-Aktionen am
Ende todlich endete. („ND")
3. Изменение структуры предложения как источник синтаксической
выразительности
Возникновение синтаксической выразительности непосредственно свя-
зано со структурными моделями предложения немецкого языка.
Приведем основные модели немецкого предложения х:
Sub.— Pr. (Die Glocken lauten.)
Sub.— Pr.— A. Obj. (Der Kuster lautet die Glocken.)
Sub.— Pr.— D. Obj. (Der Schuler begegnet dem Lehrer.)
Sub.— Pr.— D. Obj.— A. Obj. (Der Student schenkt seiner Freundin
ein Buch.)
Sub.— Pr.— prp. Obj. (Karl spielt mit mir.)
Sub.— Pr.—A. Obj.— prp. Obj. (Ich lege das Buch auf den Tisch.)
Sub — Pr.— Art. Erg. (Die Bliime ist schon.) (Sowinski, 186; 128)
Дополнительные модели возникают за счет определений к дополнению,
распространений и т. д. Эти структуры входят в систему языка и изу-
чаются в разделе синтаксиса языка. В стилистическом отношении такие
модели нейтральны. Стилистический синтаксис интересуют приемы из-
менения строения предложения не только в целях расширения выра-
зительных возможностей грамматических структур, но прежде всего
в целях превращения их в стилистические приемы, т. е. в отличные от
модельных грамматических структур построения, приобретающие до-
полнительный потенциал выразительности. К таким приемам в стилис-
тике относят: редукцию синтаксической структуры; экспан-
сию синтаксической структуры; трансформацию структуры
предложения, сознательное нарушение порядка слов и
предложений. Преобразование исходных грамматических мо-
делей ведет к созданию структурно-синтаксических и стилистических
вариантов указанных моделей, иными словами, к созданию стилисти-
ческих приемов.
1) Редукция синтаксической структуры. Редукция синтаксической
структуры связана с опущением одного или нескольких необходимых
членов предложения. Усеченные синтаксические структуры господст-
вуют в спонтанной устной речи как структуры естественной речи, им
присуща естественная выразительность. В письменной речи такие
усечения носят нарочитый, обработанный характер и выступают как
стилистические приемы. В античной риторике они получили название
«апозиопезис» (умолчание) и «эллипсис». В современной языковой
практике выработался новый тип усечений — номинативные предло-
жения (изоляция).
Апозиопезис (die Aposiopese) — внезапный обрыв мысли в се-
редине высказывания или недоговаривание ее до конца, вызванные
1 (Sub. = Subjekt, Pr. = Pradikat, A. Obj. = Akkusativobjekt, D. Obj. = Dativ-
objekt, prp. Obj. = prapositionales Objekt; Art. Erg. = Arterganzung.).
100
различными обстоятельствами, ситуативной обусловленностью — ос-
торожностью, нежеланием продолжать неприятный разговор и т. п.
Причинами обрыва речи может быть:
взволнованность говорящего, когда его «обуревают чувства» и «меша-
ются мысли», напр.: „Ach, die Krawatte...! Die habe ich wahrhaftig ganz
vergessen
неуверенность, предположение говорящего, напр.: „Sie sprechen gut
deutsch, fast... ich meine ... nun ..."
осторожность в выражении мысли, поиски подходящего слова,
напр.: „Die hat mir doch so ... gefehltr
недоговаривание с целью воздержаться от грубости, напр.: „DaB dich
der ...1“ (Teufel holt);
прерывание речи репликой другого говорящего (например, сцена в
цирке, когда один из зрителей хочет покинуть зал: „Ooch, sien mal den
kleinen da, wie der durch die Luft fliegt ...— Wie? Ja was wollen Sie
denn schon wieder? „Raus wollen Sie?“)
намеки в разговорах:
N.: Willst du ...?
K. : Verstehst nichts?
N.: Ach, wo?
Эллипсис (die Ellipse). В отличие от апозиопезиса, в котором могут
быть опущены любые части предложения, независимо от их информа-
тивной ценности, в эллипсисе опускаются менее важные, легко вос-
станавливаемые в контексте члены предложения. В современном не-
мецком языке эллипсис является продуктивным средством языковой
экономии и используется широко в надписях, названиях, объявлени-
ях, телеграммах, коротких сообщениях, в рецептах приготовления пи-
щи, в технических указаниях по применению каких-либо устройств,
в сводках погоды и т. д., напр.:
Ab drei geschlossen; Rauchen verboten; nicht hinauslehnenl; Einsteigenl
Zuriickbleibenl Im Norden teils aufklarend, teils starker bewolkt, ver-
einzelt Spriihregen.
В художественной литературе эллипсис используется как средство
реалистического воспроизведения естественной речи персонажей в диа-
логах, а также как средство выражения эмоционального состояния ге-
роев (возбуждения, радости, потрясения, удивления, грусти и т. п.).
В несобственно-прямой речи он служит средством имитации устного
характера высказывания, средством реализации размышляющей струк-
туры содержания и т. д. В эллиптических построениях могут опускать-
ся почти все мало информативные члены предложения.
Изолированные предложения (die Isolierung) — в дан-
ном случае речь идет не столько об усеченных конструкциях, сколько
о придании статуса самостоятельного высказывания отдельным членам
предложения, вынесенным за рамку или обособленным и выделенным
пунктуационно. Намеренное расчленение единой синтаксической струк-
туры предложения на две и более самостоятельные части представляет
собой распространенный прием экспрессивного синтаксиса, известный
под названием «парцелляции». Изолированные таким образом от обще-
го высказывания и пунктуационно оформленные части предложения
101
приобретают особую весомость и привлекают к себе внимание. Они
встречаются в письменных текстах броского характера, например, в
рекламах: Dieser Wagen ist gefaumig und bequem; mit Platz fur fiinf
• Personen.
Как средство выделения и подчеркивания, а также как средство
создания тональности, например, горестных раздумий парцелляции
находят широкое применение в современной художественной лите-
ратуре, пользующейся кинематографическим методом изложения
содержания, напр.: „Sie standen sich im Hemd gegeniiber. Nachts. Um
halb drei. In der Kiiche" (W'. Borchert. „Das Brot“).
Поэтому парцелляты часто присутствуют в сценических ремарках и
в авторском повествовании, в экспозиции места и времени с целью со-
здания эффекта «сопричастности», «соучастия» читателя в описываемых
событиях. Возникновение в книжной, письменной речи парцеллиро-
ванных конструкций вызвано влиянием на нее устной спонтанной речи.
Проникая в литературно обработанную речь, парцелляты привносят
в нее элементы спонтанности, естественности, ненарочитости выраже-
ния, делают речь живой. Парцелляции могут подвергаться любые чле-
ны предложения, в том числе и главные, при наличии однородных под-
лежащих и сказуемых. Парцелляцию следует отличать от явления
«присоединения». Последнее не связано органически с ядерным пред-
ложением, а представляет собой добавления, уточнения по ходу изло-
жения, вто время как парцелляты (структурно зависимые части) пред-
ставляют собой сегменты того же высказывания.
2) Экспансия синтаксической структуры. Стилистически различают
два вида удлинения синтаксических структур: 1) расширение,
экспансия структуры за счет линейного увеличения количества еди-
ниц, входящих в нее; 2) усложнение структуры путем введения
в группу главных членов предложения дополнительных единиц.
К приемам расширения структуры относятся перечисления, разные
виды повторов, эмфатические конструкции типа „ег war es, der...“.
Перечисление (die Aufzahlung) — распространенное вырази-
тельное средство стилистического синтаксиса, которое создается в ре-
зультате повторения однородных синтаксических единиц разного объе-
ма в рамках законченного высказывания. Оно может быть двучленным,
парным и многочленным, союзным, многосоюзным и бессоюзным.
Выразительные возможности перечисления многообразны. Оно исполь-
зуется как средство языковой экономии в разговорной речи, как рито-
рическая фигура в ораторской речи, как средство выделения, подчерки-
вания наиболее значимого практически в любых видах текста, как
средство упорядочивания в деловой речи и т. д. Перечислительной
по своему характеру является синдетическая связь, которая
соединяет одним союзом два члена предложения. Полисинде-
тическая связь как разновидность сочинительной соединяет боль-
шее количество перечислительных элементов, сопровождая каждый
союзом und, oder, aber, (а также ferner, auch). Асиндетическая
сочинительная связь соединяет отдельные члены предложения без по-
мощи союза между ними.
102
Der Zug halt in Koln, Diisseldorf, Duisburg, Essen ...
Сочинение предполагает однотипность, однофункциональность, син-
таксическую самостоятельность компонентов, их одноуровневбсть.
Асиндетическая связь может быть стилистическим средством создания
спокойного, делового повествования, как в выше приведенном приме-
ре, приемом создания фотографической точности описания:
Wilm Holten lockert eine Schraubenmutter am Traktor. Die Mutter
sitzt fest. Holten legt sich sozusagen auf den grofien Schraubenschliissel.
Der Schlussel rutscht ab. Wilm stofit mit der Stirn gegen den Motor-
block. Die Stirn platzt auf und blutet. (£. Strittmatter. Ole Bienkopp.)
Асиндетическое перечисление глаголов, особенно глаголов движения,
создает эффект торопливости, нервозности, возбуждения, ср., напр.:
Die Leute zuckten zusammen, putzten sich, kamen auch herunter, gierig
auf solche Happen von Freude, Kedennek kam auch herunter, er blieb
hinter dem SchieBstand stehen, da hingen solche Happen, gelbe und
rote Gewinne, Kedenneks bleierne Brauen entriegelten sich (A. Seghers.
Der Aufstand der Fischer von St. Barbara).
Полисиндетическая связь создает эффект размеренности, уравнове-
шенности, протяжности изложения, напоминает по манере структури-
рование содержания в сказках, рассказах для детей, в простой спон-
танной речи. В художественной литературе полисиндетическая связь
выступает приемом специальной обработки речи. Примером такой свя-
зи может служить фрагмент из романа Гете «Страдания молодого Вер-
тера»:
Wenn das liebe Tai urn mich dampft, und die hohe Sonne an der Ober-
flache der undurchdringlichen Finsternis meines Waldes ruht, und
nur einzelne Strahlen sich in das innere Heiligtum stehlen, ich dann im
hohen Grase am fallenden Bach liege, und naher an der Erde tausend
mannigfaltige Graschen mir merkwiirdig werden; ... (J. U7. Goethe.
Die Leiden des jungen Werthers“.)
В современном немецком языке используется, как правило, комбина-
ция двух видов связи — асиндетической и синдетической: первые два-
три перечисленных элемента связываются бессоюзно, перед последним
стоит союз und или oder. Автономное употребление асиндетона и поли-
синдетона — это особые приемы обработки речи.
Распространенным средством расширения синтаксической структуры
являются всевозможные виды повторов, основное назначение ко-
торых сводится к смысловому и эмоциональному усилению какой-либо
части высказывания.
Характер выразительности повторов определяется их структурой и
местом, занимаемым повторяющейся единицей в речи.
Различают следующие виды повторов:
Простой контактный повтор (die einfache Kontaktwieder-
holung) — многократное называние одного и того же слова или слово-
сочетания, занимающих в предложении контактную позицию, напр.1
A lie Vogel sind schon da, alle Vogel, allel
103
Такие виды повторов свойственны для естественной эмоциональной
речи, поэтому широко используются в разговорном языке, в фолькло-
ре, в ораторской речи, в драматических произведениях. Усиление выра-
зительности этой модели повторов достигается путем расширения ее
за счет предлогов: und, auf, ап и т. д. Wagen auf Wagen, Haus an Haus,
er redete und redete; дополнительных компонентов, уточняющих смысл:
Er war ein Kerl, ein prachtiger Kerl.
Редуцированный повтор, п о в т о р-п о д х в а т (die Anadi-
plose удвоение, die Wiederaufnahme) — повторение конечного элемен-
та высказывания в начале следующего: Der Mensch lebt durch den Kopf.
Der Kopf reicht ihm nicht aus. (B. Brecht).
Анафорический повтор (die Anapher) — повтор начального
элемента в ряде следующих друг за другом предложений. Выполняя
грамматическую функцию средства связи между частями предложения
и самостоятельными предложениями, этот вид повтора содержит боль-
шие возможности: усиливает логическую спаянность частей высказы-
вания в научной речи; символизирует естественность речи в разговор-
ном языке; обеспечивает эпичность изложения в художественной про-
зе; выступает средством изображения душевного состояния людей (а,
следовательно, и средством выразительности, ибо задает определенный
темп и мелодику), напр.:
Wagner: Du siehst, ein Hund, und kein Gespenst ist da.
Er knurrt und zweifelt, legt sich auf den Bauch,
Er wedelt: alles Hundebrauch (J. W. Goethe. Faust)
Эпифорический повтор (die Epipher) — повтор конечного эле-
мента в двух или нескольких следующих друг за другом предложениях.
Эпифора является специфическим приемом художественной и поэти-
ческой речи, напр.:
Aus Prag bekam sie die Stockelschuhe.— Das bekam sie aus der Stadt
Prag.— Aus Warschau bekam sie das leinene Hemd.— Das bekam sie
vom Weichselstrand. (B. Brecht)
Это продуктивное средство создания торжественной тональности, а
на этой основе оно может также выступать как средство юмора и сати-
ры. Как яркое выразительное средство оно используется в рекламах,
заголовках, публичных речах.
К повторам относятся и специфические конструкции, синтаксические
фигуры: параллелизм, нарастающий и убивающий повтор, хиазм, о
которых речь пойдет ниже.
Что касается структуры повторов (слов, словосочетаний, предложе-
ний и т. п.), то они могут быть соответственно однокорневыми, флекти-
рованными, распространенными, многокомпонентными, многосостав-
ными. Каждая такая структура значима, в ней заключен какой-то
экспрессивный оттенок, и хотя очень обобщенный, но он есть. В отдель-
ном предложении он может ярко и не проявляться, но в совокупности
многих форм он играет определенную роль, нередко не последнюю.
Однако оценить его можно только в организованном контексте.
Плеоназм (der Pleonasmus) — это семантический повтор одно-
104
родных слов и выражений, служащий для уяснения мысли, ее конкре-
тизации и усиления, эмоциональной акцентированное™.
Синтаксическая тавтология как разновидность плео-
назма представляет собой повторение тождественных по смыслу и грам-
матически синонимичных элементов в структуре предложения, напр.1
Ich habe ihn gebeten, ich habe. Ein schones, ein herrliches Gefiihl.
Распространенным видом тавтологии в немецком языке являются так
называемые «парные слова» (Wortpaare) с разными видами семанти-
ческих отношений (синонимичные, антонимичные), напр.: klar und
deutlich, schon und gut, gut und bose. Эти языковые явления усилива-
ют выразительность высказывания за счет избыточности формы выра-
жения. Тавтологические повторы возродили свою популярность в сов-
ременной конкретной поэзии, где они выступают либо средством выра-
жения «текучести», «бренности» всего и вся, либо символической зву-
чащей фактурой, которая может вызвать всевозможные экспрессивные
впечатления.
Эмфатическая конструкция: das ist es, was ...; er war
es, der ... , выступает в грамматике интенсификатором лексико-грамма-
тического значения одного из элементов синтаксической структуры.
В этом ее свойстве заключены большие выразительные возможности,
ибо с ее помощью можно выделить и подчеркнуть любой член предло-
жения, кроме сказуемого.
Was das streitbare europaische und amerikanische Proletariat, was die
historische Wissenschaft an diesem Mann verloren haben, das ist gar
nicht zu ermessen ... Mitzuwirken, in dieser oder jener Weise, am Stura
der kapitalistischen Gesellschaft und der durch sie geschaffenen Staats-
einrichtungen, mitzuwirken. an der Befreiung des modemen Proletariats,
dem er zuerst das BewuBtsein seiner eigenen Lage und seiner Bedurfnisse,
das BewuBtsein der Bedingungen seiner Emanzipation gegeben hatte —
das war sein wirklicher Lebensberuf. (F. Engels. „Rede am Grabe von
Karl Marx.“ Aus: K. Marx, F. Engels. Ausgewahlte Schriftenin 2 Bdn-
den, Bd. 2, Berlin, 1952, S. 156—157).
Номинализация (die Nominalisierung). В качестве приемов ус-
ложнения, а тем самым и удлинения синтаксической структуры пред-
ложения в современном немецко^ языке выступает так называемая
номинализация именных членов предложения, особенно су-
ществительного, т. е. расширение ЙХ Состава за счет атрибутивных и
адвербиальных групп, а также усложнение группы сказуемого за счет
именных определений. Приемы такого расширения смыслового объема
членов предложения, которые насыщаются информацией статуса са-
мостоятельного предложения, нацелены на языковую экономию изло-
жения. Подобные комплексные высказывания бытуют в современном
языке прессы, в политических, дипломатических, юридических и др.
документах. Особенно распространены модели количественного рас-
ширения подлежащего в начальной позиции предложения, напр.,
„Neuentwicklungen und erhohte Qualitat bei bestimmten Textilien,
Haushaltsgeraten sowie Haushaltputz- und -pflegemitteln tragen zur
besseren Versorgung der Bevolkerung mit Konsumgiitern bei. („ND")
iOS
Для стилистики представляют интерес- усложнения структуры груп-
пы подлежащего. К таким усложнениям относятся атрибутивные комп-
лексы, стоящие перед подлежащим, и всевозможные виды приложений
в постпозиции по отношению к подлежащему, а также причастные и
инфинитивные определения, напр.:
Den Menschen lieben heiBt die Zukunft bauen.
Das vorstehende, von der Volkskammer der Deutschen Demokratischen
Republik am sechzehnten Oktober neunzehnhundertzweiundsiebzig be-
schlossene Gesetz wird hiermit verkiindet.
All das, verbunden mit neuestem Wortgut, neuesten Erkenntnissen, Daten
und Fakten, marxistischer Fundierung und wissenschaftlicher Exakt-
heit macht „Meyers Neues Lexikon** zu einer umfassenden sozialistischen
Enzyklopadie. (постпозитивное причастное определение). (Sprachpflege)
Wir, 25 000 Vertreter von Millionen Jugendlichen aus 140 Landern al-
ter Kontinente, vieler politischen und religiosen Anschauungen, haben
uns zu den ... zusammengefunden. (приложение). (Aus einer Tageszei-
tung).
В группе сказуемого наряду с обязательными распространителями мо-
гут быть представлены, как и в группе подлежащего, второстепенные
распространители, дополнения, обстоятельственные определители, ин-
финитивные и причастные конструкции и т. д., что характерно для
официального и научного стиля.
Наблюдения над языком разных типов текста показывают, что номи-
нальное распространение в предложении, как правило, касается либо
группы подлежащего, либо группы сказуемого, одновременно два
главных члена предложения распространению не подвергаются. Инте-
ресные выводы сделаны относительно использования приема номинали-
зации в научной речи: в строго научной, академической речи распрост-
ранению, как правило, подвергается тема высказывания, т. е. под-
лежащная часть, в научно-популярной наблюдается иная картина:
распространению подвергается сказуемная часть, ибо в этой разновид-
ности научного стиля больший информационный вес приходится на
рему.
Ниже приводится выдержка их технической инструкции, рассчитан-
ной на специалистов, в которой вся информация содержится в темати-
ческой группе предложения и выражена номинативными конструкция-
ми:
Hochofen mit 2400 m3 nutzbarem Rauminhalt und 10,5 m Herddurch-
messer zur Erzeugung von 4000 t Roheisen taglich mit 28 Diisenstocken,
zwei gegenuberliegenden Eisenabstichen und einem um 90° versetzten
Schlackenabstich. Ausstattung des Herdes mit Kohlenstoffsteinen fur
die Seitenwande und Kohlenstoffblocken fiir den Boden bei Kiihlung der
Wande durch geschlossene auf den Panzer aufgeschweiBte Rohre und
Luftkiihlung des Bodens...
8) Преобразование формы предложений как синтактико-стилистичес-
кий метод. Одна и та же информация без существенного изменения ее
содержания может быть выражена разными формами предложений.
106
Существует три основных возможности трансформаций, которые явля- ются стилистически значимыми и осуществляются на базе простого, простого распространенного и сложноподчиненного предложения. Ср., напр.: (1) Er hatte weifie (2) Ich erinnere mich (3) Ich erinnere mich, Haare. Daran erin- seiner weiBen Haa- dafi er weifie Haa- nere ich mich. re. re hatte.
Ich soil ihn besu- chen. Er besteht darauf. Er besteht auf meinem Besuch. Er besteht darauf, dafi ich ihn be- suche.
Er war unachtsam, deshalb geschah das Ungliick. Das Ungliick ge- schah wegen seiner Unachtsamkeit. Das Ungliick ge- schah, weil er unachtsam war.
Er schwieg, so machte er sich schuldig. Durch sein Schwei- gen machte er sich schuldig. Er machte sich schuldig, indem er schwieg.
В случае (1) информация выражена в двух простых самостоятельных
предложениях, во (2) — в одном предложении с распространенным
дополнением, в (3) — в сложноподчиненном предложении с дополни-
тельным придаточным предложением. На основе двух простых предло-
жений (1) происходит компрессирование информации в две, противопо-
ложные по стилистической значимости формы предложения — (2) и (3).
Выбор из этих конструкций определяется стилистическим правилом,
т. е. в конечном счете условиями коммуникации и, прежде всего, необ-
ходимостью использовать письменную или устную речь, официальную
или нейтральную, потребностью более четко выделить логические связи
предложения и т. д. Без особого труда можно определить, что вариант
(2) носит более книжный характер, чем (3), что вариант (3) — менее
чопорный и более естественный, что вариант (1) явно тяготеет к живой
разговорной речи. В рамках сложного предложения идентичные смыс-
ловые связи могут выражаться в ряде случаев как с помощью сочини-
тельной, так и с помощью подчинительной связи. Особую стилистичес-
кую значимость приобретает употребление сочинительной связи вместо
подчинительной и подчинительной вместо сочинительной. При этом
смысловые связи не нарушаются, а варьируются, видоизменяются,
напр.:
Der Junge klettert fiber den Zaun und zerreiBt sich am Stacheldraht die
Hosen, und er ist ungliicklich und weint.
Der Junge klettert fiber den Zaun, und da er sich am Stacheldraht die
Hosen zerreiBt, ist er ungliicklich und weint.
В сложноподчиненном предложении причинно-следственные отношения
оформлены более четко, чем в сложносочиненном. Однако в стилис-
тическом отношении такие замены могут создавать взаимоисключаю-
щие эффекты воздействия: подготовленность — неподготовленность
речи, естественность — официальность, сухость — эмоциональность.
Иными словами, в конкретной ситуации грамматическая связь являет-
ся сильно действующим стилистическим фактором.
-107
На базе элементарного сложноподчиненного предложения могут созда-
ваться комбинации из сложноподчиненных и сложносочиненных пред-
ложений, придаточных предложений, всевозможных включений и раз-
вертываний членов предложений. Такие образования, на первый взгляд
грамматические конгломераты, называются периодами. Причи-
ны их возникновения самые различные: это и желание выразить мысль
не только целостно, но и объемно, это и отражение естественного хода
течения мысли и его синхронное грамматическое выражение, это и
специальный художественный прием создания панорамы какого-либо
события, да и просто косноязычная манера изложения мыслей. Отно-
шение к периодам со стороны стилистов взаимоисключающее: одни
считают их дефектом речи (Райнере, 175), другие — средством вы-
разительности речи. Во всяком случае, в античной риторике существо-
вало учение о периодической речи, о правилах ее построения с целью
сделать ее «красивой». У Л. Н. Толстого было особое пристрастие к
такой форме грамматического построения речи, что считается особен-
ностью его индивидуального стиля. Такая манера называется в немец-
ком языке „Schachtelstil“ и соответствует «проблематизирующей» мане-
ре изложения мыслей.
Различают убывающие и возрастающие периоды: в убывающих
периодах ведущая информация, оформленная в виде главных предло-
жений, располагается в начале периодического комплекса, развязка в
виде придаточных располагается в конце.
В возрастающих периодах картина иная: вначале располага-
ется придаточное или придаточные предложения, затем следует глав-
ная часть, напр.:
„Wahrend der erweiterte einfache Satz keine strukturelle Pausengliede-
rung kennt und nur vom verstehenden Sprecher nach den inhaltlich-logi-
schen Einheiten angemessen vorgetragen werden kann, besitzt das Satz-
gefiige klar erkennbare strukturelle Zasuren in den Gliedsatzen, die dem
lesenden Sprecher das Aufnehmen erleichtern und dem Redenden eine
abgewogene Stimmfiihrung ermoglichen“ (Sowinski, 186, 95).
Структурная типология периодов может быть разнообразной: цеп-
ные периоды (Kettensatze), построенные на присоединении многих
предложений, релятивных предложений с местоименными наречиями в
виде связок: wozu, wobei, wodurch, вставленных противительных и
причинно-следственных предложений, различных присоединительных
групп; «складные» периоды (Schachtelsatze), построенные на много-
ступенчатом подчинении придаточных предложений. В немецком языке
существуют метафорические названия таких структур: „schichtender
Satzbau"; ,,Terassendynamik“; ,,Kopflastigkeit“.
Рамочный период (die rahmende Periode) представляет собой
структуру, в которой главное предложение обрамляется придаточными,
т. е. занимает серединное положение.
Прерывистый или развертывающийся период (die
unterbrechende Oder entfaltende Periode) состоит из начального главно-
го предложения, которое неоднократно на протяжении всего разверты-
вания прерывается придаточными предложениями, создавая специфи-
ческую напряженность изложения, напр.:
108
Unter deutscher Prosa hatte man sich sonst ein.schwerlotiges, vierund-
zwanzigpfiindiges Geschiitz vom grobsten Kaliber zu denken, das mit
einem Langgespann von sechs Pferden rumpelnd in die Schlacht gezogen
wurde; oder einen in tiefen Sandspuren langsam fortkeuchenden, acker-
markischen Frachtwagen, der mit Sacken, Kisten und Fassern aller Art
so vollgepackt dahinrollt, dafi man den Mut verliert, ihn anzuhalten ...
(Th. Mundt. Ober Prosakunst^
Периодическая структура предложений характерна для стиля офици-
альных документов (установок, постановлений, законов, юридических
документов), для творческой манеры отдельных писателей, у которых
стиль изложения фактов перемежается с размышлениями философ-
ского и научного характера, она используется и как средство ритми-
зации в прозе и лирике.
4. Транспозиция типов предложений как прием повышения вырази-
тельности синтаксических структур
В условиях контекста возможны различные транспозиции типов пред-
ложений (утвердительного, восклицательного, побудительного, воп-
росительного) с целью повышения эффекта эмоционального воздействия
высказывания. Одно и то же содержание высказывания может быть
оформлено различными семантическими типами предложений, близки-
ми друг другу, но не идентичными. Предпочтительное употребление од-
ной структуры вместо другой позволяет передать тончайшие смысло-
вые и эмоциональные нюансы мысли, а также выполнить многие сти-
листические функции.
Б. Совински предпринимает стилистический эксперимент транспози-
ции в нейтральный повествовательный текст, оформленный в утверди-
тельных предложениях, оригинального, эмоционально окрашенного
текста, состоящего из восклицательных, вопросительных и эллипти-
ческих предложений с целью показать их стилистические возможности
(текст заимствован из романа Гете «Страдания молодого Вертера»).
Оригинал
Wie froh bin ich, daB ich weg
bin! Bester Freund, was ist das
Herz des Menschen! Dich zu
verlassen, den ich so liebe, von
dem ich unzertrennlich war, und
froh zu sein! Ich weifi, Du ver-
zeihst mir’s. Waren nicht meine
iibrigen Verbindungen recht aus-
gesucht vom Schicksal, um ein
Herz wie das meinige zu angsti-
gen? Die arme Leonore! Und
doch war ich unschuldig!
Транспозиция
Ich bin froh, dafi ich weg bin.
Bester Freund, ich frage, was das
Herz des Menschen ist. Ich bin so
froh, obwohl ich dich, den ich so
liebe und von dem ich unzertrenn-
lich war, verlassen habe. Ich weiB,
du verzeihst es mir. Meine iibrigen
Verbindungen scheinen vom Schick-
sal ausgesucht worden zu sein,
um ein Herz wie das meine zu
angstigen. So auch die arme Leo-
nore. Doch muB ich gestehen, daB
ich unschuldig war. (Sowinski,
186, 104)
109
Сравнение оригинала с его преобразованной синтаксической структу-
рой при внешнем сохранении денотативного содержания показывает
различие в эмоциональном воздействии.
Утвердительное предложение (der Aussagesatz), диапазон его
выразительных возможностей необычайно велик. Помимо своего основ-
ного информационного значения, оно может в сочетании с интонацией и
разным порядком слов передавать эмоциональные состояния, волеизъ-
явления, вопросы, и т. д. выполняя санкции:
восклицательного предложения — Der Frieden wird siegen.— Der Frie-
den wird siegen!
побудительного — Fehlanzeige ist abzugeben.
вопросительного — Vielleicht kommt er?
Однако утвердительное предложение оформляет эмоциональное содер-
жание все-таки иного качества, чем исконные типы восклицательного,
побудительного и вопросительного предложения. В нем нет ему при-
сущей определенности, а присутствуют семантические оттенки заме-
няемых структур.
Восклицательное предложение (der Ausrufesatz) близко со-
прикасается с утвердительным, но отличается от него более высокой сте-
пенью эмоциональности и более короткой длиной предложения. Его
выразительные возможности — передача восторженности, радости, раз-
дражения, горя, ужаса, иронии, угрозы и т. д. В структурном отноше-
нии восклицательные предложения могут состоять из одного междоме-
тия Ah! Aha! О! или из коротких предложений, сопровождаемых срав-
нениями, приложениями, местоимениями, определяющими характер
восклицания.
Побудительное предложение (der Aufforderungssatz) может
оформляться самыми разнообразными грамматическими структурами,
которые в состоянии выразить все многообразие человеческих волеизъ-
явлений, от приказных до деликатно вежливых: Wiirden Sie so freund-
lich (nett, gut) sein, mir das Buch zuriickzugeben?
Ich bitte Sie, mir das Buch zuriickzugeben!
Ich wunsche das Buch zuriick.
Ich will das Buch zuriickhaben!
Geben Sie mir das Buch zuriick!
Das Buch zuriickgebenl
Das Buch zuriick!.
Выбор из этих возможностей мотивируется отношением друг к другу
участников коммуникации. Побуждения в форме wir и ihr звучат более
доверительно, чем в официальном обращении на Sie. Обращения в веж-
ливой форме на Sie создают дистанцию между говорящими, звучат веж-
ливо, но могут звучать и резко, и даже грубо: Geben Sie mir das Buch
zuriick!
В административной и военной среде преобладают безличные формы
побуждений: Der Befehl ist auszufiihren! Nicht rauchen!
Стилистическая транспозиция вопросительных форм тесно
связана с их положением в контексте диалогической и монологической
речи. Особый интерес представляют монологические вопросы. Сущест-
вуют вопросы,
110
обращенные к себе: Wie konnte ich das tun?
риторические вопросы, содержащие эмоциональное утверждение или
отрицание в форме вопроса и не предполагающие ответа: Georg каш
herein. Die beiden traten schnell auseinander. Warum, zum Teufel, hat
er alles der Frau erzahlen miissen? (A. Seghers. Das siebte Kreuz.)
вопрос в вопросно-ответной конструкции: Was ich bevorzuge, das ist...
вопросы в несобстренно-прямой речи: Er versuchte sich zu erinnern,
wann war das eigentlich geschehen? Vielleicht im vorigen Jahr?
косвенные вопросы: Ob ich ihn wohl fragen soil?
Последний тип вопросительного предложения близок к утвердитель-
ному, в котором вместо дополнительного предложения, замещающего
дополнение в винительном падеже, употребляется предложение с ob,
оно в несколько ослабленной форме создает эффект выразительности:
Ich wuBte nicht, ob er kommt.
В ораторской речи все формы монологического вопроса выполняют
контактно-устанавливающую функцию, повышают экспрессивность вы-
сказывания. Сильным приемом эмоционального воздействия выступают
риторические вопросы, имплицирующие отрицание или утверждение,
напр.:
Sollten wir, ohne es recht zu wissen und ungeachtet sonst mififalligster Um-
stande, in eine Epoche des guten deutschen Buches eingetreten sein? ...
wie ware es, wenn wir zugaben, daB das anfangt, nach Blflte auszusehen?
(Th. Mann. Rede und Antwort.)
5. Нарушения структуры предложения
Текст как линейная структура характеризуется определенными зако-
номерностями синтаксических отношений. В немецком языке большин-
ство предложений, входящих в текст, представляют собой завершенные
формы высказывания. Тем нагляднее на этом фоне выступают приемы,
нарушающие эту завершенность. Приемами осознанных или неосознан-
ных нарушений такого рода в стилистике считаются пролепсы, анако-
луфы, парентезы, присоединения. Своими корнями явления нарушения
грамматических структур уходят в синтаксис разговорного языка,
синтаксис эмоциональный и необработанный. Именно эту особенность
разговорного синтаксиса античная риторика использовала в качестве
основы для создания специальных стилистических приемов.
Пролепса (die Prolepse) относится к такому типу нарушения кон-
струкции предложения, при котором начало предложения, выраженное
существительным или обстоятельством, повторяется в виде местоиме-
ния или обстоятельства без изменения формы. Часто новое начало
отделяется от старого запятой, напр.:
Der Mann, der hat es gut zu reden. Mein Vater, der ist auf der Dienstreise.
In diesern Haus, da geht alles drum und dran.
Разновидностью пролепсы являются конструкции с so, напр.:
Marchenhaft, so war es dort.
В предложениях, в которых начальная позиция усложнена распростра-
ненным сравнением, использование so необходимо для связи уже вы-
раженного содержания с следующим за ним сказуемым.
111
Bei jedem Schritt zogernd, als miisse ich wie ein junger, noch ungeiibter
Seiltanzer ein bifichen Halt ertasten, die Hande schlaff an den Seiten
und nur verhalten atmend, so trat ich in den Saal... (M. Walser. [ch
suche eine Frau.)
Прием пролепсы во всевозможных вариациях широко применяется в
поэзии разных художественных направлений, в импрессионистской
прозе. Как риторическое средство он используется в публичных речах.
Некоторые прозаики, напр. Г. Манн, использовали риторическую сущ-
ность этого приема как яркое художественное средство, напр.:
Die Macht, die ihn in ihrem Raderwerk hatte, vor seinen jiingeren Schwe-
stern vertrat Diedrich sie. (H. Mann. Der Untertan)
Анаколуф (das Anakoluth) — стилистический прием подхвата,
связанный с нарушением правильной формально-синтаксической свя-
зи, с соединением членов предложения, подходящих по смыслу, но не
согласованных грамматически. Это синтаксический анако-
луф. Семантический анаколуф включает все виды лексических
алогизмов.
Изменение падежа или формы предложения в синтаксическом анаколу-
фе часто обусловлено непреднамеренным изменением начальной формы
высказывания, потерей нити изложения, забывчивостью того, с чего
начат разговор. Такие случаи имеют место в длинных речевых построе-
ниях, которые риторически не продуманы, при неподготовленной ре-
чи, когда она формируется одновременно со становлением мысли, в
случаях волнения, отвлечения говорящего и т. д.
Разновидностью анаколуфа является замена порядка слов в придаточ-
ном предложении порядком слов главного предложения: в результате
придаточное предложение приобретает большую семантическую весо-
мость, напр.: Dieser Kerl, dem werde ich es schon zeigenl
Парантез (die Parenthese) — вставная конструкция, оформлен-
ная как грамматически независимая от предложения, в структуру кото-
рого она вставляется. Вставные конструкции характеризуются инто-
национным и графическим (запятые, скобки, тире) выделением и сво-
бодной позицией по отношению к включающему их предложению. Как
правило, вставные конструкции располагаются в середине предложе-
ния. Они могут состоять из отдельных слов, словосочетаний, простых
предложений, сложносочиненных и сложноподчиненных и даже це-
лых абзацев, напр.:
Paul: „Hier geht’s um mehr, hier geht’s um eine Sache, die gut
ist und — verdammtl — fur den einzelnen manchmal unbequeml
(H. Sakowski. Steine im Weg.)
Schika ... Sah wahrhaftig aus — hier wollte die abgegriffene Redewen-
dung her — wie einer, der nicht bis drei zahlen konnte... (H. Kant.
Die Aula.)
Schon, wir Kinder waren aufgeregt — fiir uns war dieser Tag keineswegs
wie jeder andere —, aber fiir meine Eltem begann er, wie ein Tag eben
beginnt ... (H. Kant. Kronungstag.)
112
Der historische Ideolog (historisch soil hier einfach zusammenfassend
stehn fur politisch, juristisch, philosophisch, theologisch, kurz fur alle
Gebiete, die der Gesellschaft angehoren, nicht blofi der Natur) — der
historische Ideolog hat also auf jedem wissenschaftlichen Gebiet einen
Stoff, ... (Engels an Mehring. K. Marx und F. Engels. Ausgewahlte
Schriften in 2 Banden. Berlin. 1952, Bd. 2, S. 468)
Причиной появления парантез в высказывании могут быть: возникнове-
ние внезапной мысли, ассоциативность мышления (хороший пример
тому манера изложения Ф. Круля в романе Т. Манна «Приключения
авантюриста Феликса Круля»), потребность в добавлениях к мысли,
ее уточнении; парантез используется и как средство обращения к пуб-
лике в письменных текстах, в письмах, как средство выражения оп-
равдания, самоизображения и саморекламы, для оформления ссылок.
В художественном повествовании парантез применяется как средство
замедления рассказа и повышения заинтересованности, а также для
сатирического изображения и т. п.
Indem ich die Feder ergreife, um in volliger MuBe und Zuriickgezogen-
heit —gesund tibrigens, wenn auch miide, sehr miide (so daB ich wohl nur
in kleinen Etappen und unter haufigem Ausruhen werde vorwartsschreiten
konnen), indem ich mich also anschicke, meine Gestandnisse in der saube-
ren und gefalligen Handschrift, die mir eigen ist, dem geduldigen
Papier anzuvertrauen, beschleicht mich das fliichtige Bedenken, ob ich
diesem geistigen Untemehmen nach Vorbildung und Schule denn auch
gewachsen bin ... (Th. Mann. Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull.)
В художественной литературе пристрастие к вставным конструкциям
может быть признаком индивидуальной манеры писателя. Парантез
является излюбленным приемом Г. Клейста, Жана Поля, Томаса Ман-
на и др.
Как стилистический прием парантез помимо своего выразительно-изо-
бразительного назначения выполняет стилистическую функцию созда-
ния эмоционального фона: размышляющие, размеренные, ироничес-
кие, издевательские и многие другие интонации текста.
Вставные конструкции являются продуктивным средством в современ-
ной общественной немецкой речи: в докладах и речах, комментариях
и разъяснениях, во всевозможных описаниях (технических и бытовых)
и пр,, напр.:
Der Vortrag — wir sagten es bereits — vollzieht sich so...
Близки к вставным конструкциям приложения, а также редуцирован-
ные главные и придаточные предложения.
Приложение (die Apposition). В качестве них выступают сущест-
вительные в форме дополнения, чаще всего в постпозиции к определяе-
мому слову, в том же падеже или чаще (в современном немецком язы-
ке) в именительном падеже, напр.:
Er legte seine Hand auf Labiaks Kopf, glatter, fester Kegelkopf. (A. Se-
ghers. Die Gefahrten.)
113
Приложения могут распространяться отдельными словами или относи-
тельными придаточными предложениями, они находят широкое при-
менение в рекламном языке.
Усеченные предложения в постпозиции в виде простых
или распространенных прилагательных и наречий, причастий и инфи-
нитивов близки к приложениям, напр.: Ich tat das, zitternd.
Присоединительные конструкции (die Nachtrags-
konstruktionen) — слова, словосочетания, предложения, употреблен-
ные не в обычном месте в предложении. Информация, заключенная в
них, как бы присоединяется к основной информации в процессе говоре-
ния.
Такой тип конструкции и синтаксической связи отражает естествен-
ный процесс становления мысли, ее формирование и оформление как
бы сразу, без предварительного обдумывания и обработки формы.
Присоединения обладают широким диапазоном выразительности. Они
используются в любых коммуникативно-речевых условиях, за исклю-
чением строго обдуманного общения в форме документов, которые не
допускают никаких свободных добавлений.
Ich konnte mich auf die Sprache verlassen: die gesprochene Berliner
Sprache; aus ihr konnte ich schopfen, und die Schicksale, die ich gesehen
und miterlebt hatte, und meines dazu garantierten mir sichere Fahrt.
(A. Doblin. Berlin Alexanderplatz)
Все явления, связанные с изменением нормативной структуры предло-
жения, отражают основную тенденцию развития синтаксиса современ-
ного немецкого языка — тенденцию разрыхления синтакси-
ческой конструкции.
6. Синтактико-стилистические приемы, связанные с изменением по-
рядка слов в предложении
В немецком языке существуют канонизированные правила порядка
слов в предложении, связанные с твердо фиксированным положением
изменяемой части сказуемого в предложении: в утвердительном пред-
ложении глагол-сказуемое, как правило, занимает второе место, в
повелительно-побудительном, нереальном предложении с выражением
желания, в уступительном и условном предложениях и вопросительных
предложениях без вводящего слова глагол стоит на первом месте, а в
придаточном — на последнем. Но в рамках этих строгих грамматичес-
ких правил возможны вариации, которые проявляются в контексте,
несут повышенную выразительность и эксплицируются с помощью:
1) интонации, например, в утвердительном предложении, превращая
его в повелительное: Sie gehen jetzt! или вопросительное: Sie sind
jetzt angekommen? (здесь ударение падает на последнее слово); 2) изме-
нения местоположения спрягаемой части сказуемого в сравнительном
предложении с союзом als: Er tat so, als hatte er nichts vermutet; 3) из-
менения порядка слов в уступительном и условном придаточном пред-
ложении без вводящего слова: Pfeift der Wind, so weint das Kind.
Даже второе узаконенное место глагола-сказуемого в предложении
114
может быть занято другими членами предложения, если они развер-
тывают первый, главный член предложения, в этом случае в стилис-
тических целях глагол-сказуемое может быть отодвинут на любое мес-
то в предложении, особенно, если в качестве развертки выступают при-
даточные предложения. Это касается в первую очередь языка научной
и научно-технической литературы, а также индивидуальных употреб-
лений в художественной литературе, напр.:
Diederich aus seinem Tiimpel sah ihm nach, den Mund noch often.
(H. Mann. Der Untertan.)
В повествовательных предложениях устно-разговорного характера, в
сказочных текстах глагол употребляется на первом месте:
Zogen einst fiinf wilde Schweine...
Все вышеприведенные случаи изменения порядка слов в утвердитель-
ном предложении представляют собой выразительные варианты основ-
ной модели повествовательного предложения, которые не выходят
за грамматические нормы языка и которые связаны с выразительностью
на базе грамматической инверсии.
Статус стилистических приемов — стилистической инверсии — при-
обретает необычная постановка на первое и последнее место в предло-
жении главных и второстепенных членов предложения. Э. Г. Ризель
(Riesel, 179) называет такие стилистические позиции «экспрессив-
ная начальная и экспрессивная конечная позиция в предложении»
(expressive Anfangsstellung, expressive Endstellung):
Handwerker trugen ihn. Kein Geistlicher hat ihn begleitet.
(J. IF. Goethe. Die Leiden des jungen Werthers.)
Различают полную и частичную стилистическую инверсию. Полная,
как правило, относится к сфере художественной речи и является спе-
циальным художественным приемом, напр.: постановка подлежащего
на последнее место в предложении:
Unvergleichlich idealere Werte enthielt das Bier. (H. Mann. Der Unter-
tan.)
... und fiber mein Haupt, wie himmlischer Segen, gofi seine siiBesten
Lyraklange Phobus Apollo. (H. Heine. Die Harzreise.)
И более спокойное использование той же позиции в нехудожественной
речи, напр.: Gelegentlich finden sich auch hier andere Formen.
Перестановки в конечной позиции зависят от количества членов пред-
ложения, располагающихся после изменяемой части глагола: чем их
численно больше, тем больше возможно вариаций. Возможности пере-
становки членов предложения в этой части зависят от грамматической
закономерности порядка слов: наиболее значимый в смысловом отно-
шении элемент располагается как можно дальше от спрягаемого гла-
гола. Именно этот принцип и очерчивает «игровое поле» перестановок.
Большие выразительные и стилистические возможности таятся в ра-
мочном строении предложения в немецком языке, а именно в ра-
мочном оформлении группы существительного: артикль — атрибутив-
115
ные определители — существительное, и в оформлении глагольной
рамки: постановка между изменяемой и неизменяемой частями ана-
литических форм глагола-сказуемого дополнений и обстоятельственных
определений. Как известно, глагольная рамка образуется между изме-
няемой частью глагола и его отделяемой приставкой, модальным
глаголом и инфинитивом, в аналитических глагольных конструкциях
между глаголом и именной частью. Все случаи глагольной рамки под-
робно описаны в грамматиках, поэтому на них мы здесь не останавли-
ваемся.
Многие глагольно-рамочные построения являются выразительными
средствами книжной письменной речи, официальной и научной речи.
В грамматике описаны также допустимые грамматической нормой за-
рамочные «вынесения», которые характерны, прежде всего, для устной
речи, а также письменной, в случае перегрузки отдельных членов пред-
ложения дополнительными, сопровождающими членами с меньшей
смысловой нагрузкой.
В качестве стилистических приемов можно рассматривать следующие
случаи вынесения членов предложения за глагольную рамку: 1) чле-
ны предложения, которые несут информацию дополнительную к основ-
ной; 2) члены предложения, выделение которых либо способствует
обозримости предложения, либо мотивировано особым ритмическим
заданием; 3) члены предложения, выражающие сравнения, предлож-
ные дополнения; различные окказиональные случаи, связанные с инди-
видуальной творческой манерой отдельных писателей, напр.:
Manchmal... kommt er mir vor wie der liebe Gott. (Af. Frisch. Stiller.)
Er ist nicht zu sprechen vor Gliick. (M. Frisch. Stiller.)
К приемам стилистического разрыхления рамочных образований можно
отнести случаи необычного расположения определений: постпозитив-
ное, выраженное прилагательным, по отношению к существительному,
равно как и препозитивное положение определений, выраженных су-
ществительными в родительном падаже. И те, и другие определения
являются архаичными формами по сравнению с обычными формами
определений, бытующими в современном немецком языке, напр.:
DerTonkunst holder Mund ... (F. Grillparzer. Redeem Grabe Beethovens).
Der Arbeit Lohn; der Menschheit Gliick. (Sprichwort)
Die Mutter, blafl, sprang die Stufen hinauf. (A. Dbblin. Hamlet.)
К стилистическим приемам, связанным с трансформациями порядка
слов, относятся присоединения обстоятельств и обстоятельственных
определений, а также дистантное расположение синтаксически свя-
занных элементов предложения, напр.:
Von diesem Augenblick an hatte sich das Gliick von dem Chevalier
abgewendet ganz und gar. (E. T. D. Hoffmann. Spielergliick.)
Die Toten werden gezahlt und die Oberlebenden. (H. Piontek. Vor Augen.)
$ 3. ЛЕКСИЧЕСКИЙ СОСТАВ В АСПЕКТЕ СТИЛИСТИКИ
1. Стилистические синонимы
Человеческое мышление отражает при помощи языка не только объек-
тивную, но и субъективную человеческую реальность.
В лексическом составе немецкого языка, как и любого другого, зало-
жены большие изобразительно-выразительные возможности для фик-
сации человеческой субъективности.
Как известно, в знаменательных словах различают основное и допол-
нительное, денотативное и коннотативное значение. Денотативное зна-
чение относительно постоянно, коннотативное значение неустойчиво,
оно либо привносится контекстом и выявляется из него, либо сущест-
вует в качестве коннотативной семантики, получающей определенность
также только в контексте.
Большинство слов современного немецкого языка обладают только
денотативным значением и с точки зрения выразительности нейтраль-
ны. Любое нейтральное слово легче вписывается -в эмоционально-экс-
прессивно дифференцированный контекст, приобретая при этом окрас-
ку этого контекста.
Однако в немецком языке есть и немалое количество слов с устойчи-
вой дополнительной окраской, которую условно можно поделить на
три взаимосвязанных и нередко взаимообусловленных группы: первая
группа — это слова, окраска которых обусловлена отношением к ли-
тературной норме языка. Они образуют предпосылочные стилистичес-
кие средства, которые можно обозначить как стилистические пласты
языка (Stilschichten); вторая группа включает слова, окраска которых
(Stilfarbung) определяется узуальным использованием их в определен-
ных сферах и ситуациях общения (официальная, политическая, науч-
ная и т. д.), в разных слоях общества (военных, студентов, декласси-
рованных элементов, аристократической элиты — в буржуазном
обществе и т. д.) и в разных условиях общения. Такие слова помимо
номинативно-денотативного значения несут дополнительную вырази-
тельную окраску функционального и социального характера.
Третью группу слов, несущих дополнительную информацию, составля-
ют слова с эмоционально-экспрессивной окраской, которую довольно
трудно квалифицировать из-за наличия в них многообразных, взаимо-
переходящих оттенков эмоционально-экспрессивного содержания. Как
правило, это эмоционально-оценочные слова, в которых оценочный
компонент имеет разную степень интенсивности качества и разную
степень выраженности субъективного содержания.
Эмоционально-экспрессивная окраска (Stilebene) — это дополнитель-
ное содержание, возникающее у значения слова на основе постоянных
оценочных связей, общепризнанных в данном языковом коллективе.
Дополнительные значения достаточно устойчивы, они фиксируются
в словарях и сопровождаются «стилистическими» пометами.
Эти три группы дополнительных значений, которые закрепились за
словами в процессе речевой коммуникации и которые составляют ос-
нову стилистической синоними и—центрального поня-
117
тия традиционной лингвостилистики. Стилистическая синонимия таит7
в себе большие возможности вариативности слов и словосочетаний.
В языкознании до сих пор не существует однозначного определения
синонима. Наиболее распространенным является определение синони-
мов как слов близких или тождественных по значению, но различных
по оттенкам значения или по стилистической окраске. Стилистику
интересует не большая или меньшая близость словарных значений
двух или нескольких слов, а то, какими словами можно выразить дан-
ное понятие в данном типовом контексте, т. е. речь идет о том, как
данное денотативное значение можно сформулировать с помощью раз-
ных лексических вариантов. Лексические синонимы бывают смысло-
вые (идеографические) и стилистические. Идеографические
синонимы различаются интенсивностью смыслового качества, ср., напр.:
lieben — verehren — hochschatzen, стилистические синонимы
различаются коннотациями, т. е. социально-психологическими оттен-
ками денотативного значения, напр.: sterben — entschlafen — abkrat-
zen. Эти слова являются стилистическими синонимами и различаются
эмоционально-экспрессивной окраской слов (sterben — нейтральное,
entschlafen — возвышенное, abkratzen — сниженное, грубое слово).
Различают два вида стилистических синонимов: языковые и контекс-
туальные. Языковые синонимы заданы в системе языка; кон-
текстуальные или окказиональные синонимы, создаются в
определенной речевой ситуации или контексте.
Под контекстуальными синонимами понимаются синонимы употребле-
ния, заменяемость лексических единиц в контексте для обозначения
одного и того же явления действительности, отраженного с разных сто-
рон.
Для стилистической синонимии вообще особенно важно наличие кон-
текста: изолированная словарная единица даже с ярко выраженной
экспрессивно-эмоциональной окраской вне контекста не является сти-
листически определенной.
Контекстуальные стилистические синонимы при большой близости или
тождественности значения различаются эмоционально-экспрессивной
окраской и сферой употребления.
Напр., в романе Т. Манна «Иосиф» имеется такой фрагмент:
„Auch er trug goldene Ohrringe, die durch das Haar drangen, wahrend
Tuijs alter Kopf mit einem breiten Stirnband in schwarz und weifler
Emaille bekranzt - war, Bliitenblatter darstellend,— ein kunstreich ge-
arbeitetes Schmuckwerk, dem man ein minder hinfalliges Haupt zum
Trager gewiinscht hatte. Denn wir hegen eine Eifersucht auf schone
Dinge im Namen der frischen Jugend und gonnen sie heimlich dem Haup-
te nicht, das schon mehr ein Schadel ist“. (цит. no F a u 1 s e i t, К ii h n,
145, 20)
В этом фрагменте употреблено два синонима к нейтральному слову
Kopf. Слова Kopf, Haupt, Schadel образуют здесь стилистический си-
нонимический ряд: слово Haupt с прилагательным hinfallig имеет
стилистически негативное, пренебрежительное значение, (хотя в своем
словарном значении оно имплицитно связано с возвышенной окраской),
такое же уничижительное значение несет в этом контексте и слово Scha-
118
del. Контекстуальные стилистические синонимы используются как вы-
разительные варианты для сообщения о предмете или явлении допол-
нительной информации объективного или субъективнрго характера.
Что касается сфер употребления (наука, публицистика, деловая, оби-
ходная сфера), то можно выделить межстилистическую синонимию
и внутристилистическую синонимию.
Межстилистическая синонимия охватывает синонимы из
разных сфер бытования языка. Она относительно бедна. Как правило,
в синонимические отношения вступают слова из научной, деловой,
публицистической сферы общения со словами из бытовой сферы обще-
ния, напр.: слово'«ntlassen и его разговорный вариант feuern, arbei-
ten — schuften, erlauben — genehmigen, gestatten (слова из официаль-
ной сферы общения).
В то же время внутристилистическая синонимия, т. е.
синонимия внутри какой-либо одной сферы применения языка, доволь-
но богата. В первую очередь это относится к обиходной и публицисти-
ческой сферам, ср. синонимы к глаголу schliefien в одной газетной за-
метке:
In der kapitalistischen Wirtschaftswelt mehren sich die Zeichen einer
neuen Stahlkrise: Wie schon vor fiinf Jahren, als die schwerste Nach-
kriegskrise auch die Hiittenindustrien westlicher Industriestaaten tief
in den Abgrund riB, erkalten wieder Hochofen, werden Hiittenuntemeh-
men ,,gesundgeschrumpft“, Arbeitsplatze liquidiert und wegrationalisiert.
(,,NDU)
2. Стилистическое расслоение словарного состава немецкого языка
В немецком языке различают следующие стилистические
пласты (Stilschichten) языка: 1) книжный пласт, включающий
также и поэтизмы; 2) нормативно-литературный, общеупотребитель-
ный пласт; 3) разговорный; 4) просторечный, грубый.
Принадлежность слова к определенному стилистическому пласту оп-
ределяет социальную атмосферу этого слова. Предложения „Warte
ein wenig, verweile einen Augenblick, harre eine Weile" — выражают
аналогичное содержание, ненормативная окраска у них разная. Гла-
голы sterben, verrecken, einschlafen — означают одно и то же событие,
но относятся эти слова к разным пластам языка.
1) К книжному пласту лексики относятся такие слова, которые
употребляются преимущественно в письменно-книжной речи. Этот
пласт словаря близок отчасти лексике деловой и общенаучной, отча-
сти — общеупотребительной, нейтральной. Широко используется этот
пласт в различных документах торжественного характера („Feiertags-
deutsch“) напр., (официальное) приглашение:
Die gesellschaftswissenschaftliche Fakultat des Wissenschaftlichen Ra-
tes der Humboldt-Universitatzu Berlin gibt sich die Ehre, Sie zu der wis-
senschaftlichen Arbeitstagung, die unter dem Thema „Personlichkeit und
Gesellschaft im Sozialismus" steht, einzuladen... (цит. no: Deutsche
S p r a c h e, 136, 326)
119
Пласт поэтической лексики, который возвышается над пластом обще-
литературной лексики, присущ не только стихотворной речи, но и
несколько поэтизированным текстам общего характера, напр.:
In Bibliotheken fiihlt man sich wie in der Gegenwart eines groBen Kapi-
tals, das gerauschlos unberechenbare Zinsen spendet. (J. W. Goethe)
2) Нормативно-литературный, общеупотребительный
стилистический пласт является нейтральным и бытует во всех сферах
общения и во всех жанрах, напр.:
Von den vielen Welten, die der Mensch nicht von der Natur geschenkt
bekam, sondern sich aus eigenem Geist erschaffen hat, ist die Welt der
Bucher die grofite. (H. Hesse.)
3) Разговорный пласт лексики стилистически неоднороден: с
одной стороны, он сливается с общеупотребительной лексикой, с дру-
гой — с просторечной. Разговорная лексика, как правило, имеет эмо-
циональную и аффективную окраску, ср., напр., приглашение (устное):
Herbert, kommst du am Freitag zur Gesellschaft mit dem langen Namen?
Es geht darum, mit der Gewerkschaft Fragen der asthetischen Bildung
und Erziehung zu besprechen. Du weifit doch, unser BGLer will immer
noch nicht anbeifienl GriiB Weib und Kinder! (цит. no: Deutsche Sprache,
136, 326)
По степени обработанности различают собственно разговорную лек-
сику, которая не нарушает норм литературного языка (literarisch-
umgangssprachlich) и ограничена лишь сферой применения (бытовой),
и просторечную (salopp), которая стоит на грани литературного упот-
ребления и даже выходит за пределы литературного языка.
4) Просторечный, грубый пласт лексики. Просторечие обычно
делится на грубое (в то же время нелитературное — grob) и негрубое
(допустимое в устной речи — salopp). К грубо-просторечной лексике
относятся и бранные слова.
Несмотря на то, что наличие в языке разных социально окрашенных
пластов словаря является фактом, тем не менее создать более или
менее определенную классификацию стилистического «расслоения» язы-
ка пока еще не удалось, ибо точных границ между пластами не сущест-
вует, а переходы между ними бывают едва заметны. Как утверж^Ьет
Л. Райнере: «... едва ли целесообразно «накладывать сетку системы
языка на эту текущую воду», т. е. пласты’языка (Reiners, 175).
Э. Г. Ризель предложила наглядную шкалу стилистических пластов
лексико-фразеологического состава немецкого языка, основу которой
составляет степень литературной обработанности словаря:
книжный книжно- общеупот- разговор- просто- грубый
поэтиче- письмен- ребитель- ный речный (vulgar,
ский ный ный (liter.-um- (salopp) grob)
(gewahlt, (gewahlt) (einfach-li- gangs-
gehoben) terarisch) sprachlich)
120
die Seele entschla- sterben ins Gras abkrat- verrecken,
aushau- fen beiBen, zen krepieren
chen verschei- fahren
den
Доминантным словом на указанной шкале является общеупотребитель-
ное слово sterben. Слева от этого слова располагаются пласты специаль-
но литературно-обработанной лексики, а также пласт выспренной лек-
сики, который не входит в литературную норму языка. Справа распо-
лагаются разговорные и просторечные, а также вульгаризмы и грубые
слова, которые литературной нормой не узаконены.
В словесном произведении могут соединяться и использоваться раз-
ностильные лексические единицы в том случае, когда произведение
имеет сложный стилистический состав, 'связанный с разнообразием
содержания произведения. В стилистике существует понятие «смеше-
ние стилей» (Stilbruch), суть которого состоит в соединении в одном
высказывании слов, принадлежащих разным стилистическим пластам.
Смешение стилей часто наблюдается при пересказе стихов прозой.
Так, в одном учебнике пересказана одна из строф известного стихотво-
рения Гете «Лесной царь»:
Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlkonigs Tochter am diisteren Ort?
Mein Sohn, mein Sohn, ich seh’ es genau,
es scheinen die alten Weiden so grau.
„Der Vater, der die Dinge mit dem kalten Verstande betrachtete, versuch-
te es nochmals, dem Knaben die angeblichen Erscheinungen auszureden,
und machte ihn darauf aufmerksam, daB die vermeintlichen Tochter des
Erlkonigs nichts weiter seien als der Schein der alten Weiden**. (Reiners,
175).
Смешение стилей может быть мотивированным и немотивированным.
Намеренное, художественно оправданное смешение стилей использу-
ется в художественной литературе как характерологическое средство,
напр., для подчеркивания недостаточной образованности и культуры
героя и одновременно претензии на изысканность. Это создает коми-
ческий эффект.
Сочетание разностильных выражений используется и как прием сати-
рического изображения, ср., напр., сценку из романа Э. Штритматера
«Оле Бинкопп»:
„Es ist wahr: Ober Lehrer Sigel kann sich niemand beklagen, ausgenommen
Frieda Simson. Fiir sie ist der neue Lehrer eine gesellschaftliche Niete.
Er steht fiir Friedas Begriffe zu wenig im Vordergrund. Das aber hat
seinen Hintergrund: Frieda und Lehrer Sigel streiten zuweilen gelehrt
und fahren aufeinander los. Frieda fahrt dabei im Tank mit drei Geschiitz-
rohren, und Lehrer Sigel spaziert zu FuB.
„Der Mensch entwickelt sich“, sagt Frieda.
„Aber langsam**, gibt Lehrer Sigel zu bedenken, denn er hat soeben die
Bildnisse altagyptischer Kunst studiert. Frieda fahrt mit Vollgas „Der
Mensch entwickelt sich von Stunde zu Stunde**.
131
Lehrer Sigel springt zur Seite. „Was das menschliche Mundwerk betrifft,
so sind wir einer Meinung, aber Herz und Hirn, und darauf kommt’s an:
Frieda lafit dieMotoren aufheulen. „Das Herz.ist ein Muskel!"
Bizepsl“ „Aber die Seele!“, schreit Lehrer Sigel gequalt. Frieda iiberrolIt
Lehrer Sigel: „Mistifizismus, Lyrik, Psychopatie, Melioration und
Reaktionl*' (E. Strittmatter. Ole Bienkopp.)
Весь отрывок построен на «смешении стилей» — разговорно-просто-
речный слой лексики, напр.: aufeinander losfahren, mit Vollgas fahren,
das Mundwerk, darauf kommt’s an и т. д. перемежается с книжной лек-
сикой и выражениями: im Vordergrund stehen, высокой перифразой
„Das Herz ist ein Muskel“, Lyrik, Psychopatie и т. д. Хотя здесь все
смешение построено на хаотичном наборе слов не только из разных
стилистических пластов, но и разной функциональной окрашенности.
Немотивированное смешение стилей характерно для таких высказыва-
ний, когда говорящий или пишущий чувствует себя неуверенно в спо-
собе языкового выражения. Его выбор слов и оборотов неуместен, от-
сюда искусственность стиля. Вот как оформляет свою речь секретарь
деревенской партийной ячейки Ян Будлерт, не искушенный в публич-
ных выступлениях, из того же романа Э. Штритматера:
„Wie steht es mit der Frage der Parteidisziplin? Mit der Frage der Par-
teidisziplin steht es leider in der Blumenauer Gruppe etwas
s c h i e f ..." (E. Strittmatter. Ole Bienkopp.)
В этом примере также берется клишированная фраза из книжного плас-
та: Wie steht es mit der Frage der Parteidisziplin, сопровождаемая прос-
торечным словосочетанием schiefgehen.
3. Стилистическая окраска слова
Понятием «стилистическая окраска слова (или выражения)» охваты-
вается широкий круг социально-психологических наслоений к дено-
тативному значению слова. Сюда, прежде всего, относится окраска,
называемая Э. Г. Ризель «функциональной окраской слова», которая
показывает принадлежность слова к той или иной сфере ограниченного
использования лексики, напр., сфере научной, деловой, художественно-
литературной и т. д. коммуникации. Эти окраски будут рассмотрены
в главе о функциональных стилях. Здесь же рассматривается стилис-
тическая окраска лексики в аспекте создания различных колоритов.
Под колоритом понимается определенный социальный или эмо-
циональный нюанс слова или словосочетания словесного произведения.
К таким колоритам относятся: территориальный, исторический, со-
циальный, профессиональный, национальный.
Территориаль н.ы й (локальный) колорит словесного про-
изведения создается путем использования диалектной лексики и тер-
риториальных дублетов. Он имеет ярко выраженную социальную ок-
раску, ибо, как правило, диалектная лексика присуща разговорному и
просторечным лексическим пластам.
Диалектизмы являются нелитературными, диалектными сло-
вами и словосочетаниями. Диалектизмы в отличие от территориальных
122
дублетов, география которых достаточно широкая, ограничены узкими
территориальными границами, напр.: Fleischhauer, Samstag — типич-
ны для южнонемецкого диалекта, Schlachter, Sonnabend — для се-
веронемецкого.
В современном общественном языковом общении этот колорит не по-
пулярен, но он находит применение в художественной литературе как
распространенный социально-характерологический прием для созда-
ния «речевых портретов», ср., напр.; у Т. Манна в «Будденброках»:
Aber Herr Permaneder wehrte ab: „Is scho recht. Davon is koa Red’. Ah,
naa, die Hauptsach’ is halt, dafi i allweil den Wunsch k’habt hob, der
gnadigen Frau amol mei Aufwartung z’mochn und die Frau Griinlich
wiederzusehn! Dos isSach’ gnua, um die Reis’ net z’ scheunl" (Th. Mann.
Buddenbrooks.)
Наряду с диалектами существует разговорно-диалектный язык (die
landschaftliche Umgangssprache), в котором опущены первичные при-
знаки диалектов и сохранены вторичные — мелодика предложения,
произношение, диалектально окрашенные слова.
В группе средств создания локального колорита следует отметить та-
кое интересное с точки зрения стилистики явление, как «супервысокий
немецкий литературный язык» (Hyperhochdeutsch). Оно состоит в сле-
дующем: люди, не владеющие литературной нормой, пытаются в при-
сутствии образованного собеседника говорить на корректном литера-
турном языке, при этом коверкают отдельные слова, путают приставки,
неправильно произносят звуки, искажают произношение иностранных
слов и т. д. В художественной литературе это явление используется
как характерологическое средство при создании речевых портретов,
а также как средство юмора и пародирования, напр., в романе
Э. Штритматера «Тинко» дети пытаются подражать изысканной манере
выражения, коверкая при этом произносительные нормы:
...Fritz driickt den Bauch heraus. Er beginnt gespreizt und vornehm zu
sprechen: „Ach, butte, uns list leider das Wasser fiir den Kiehler etwas
knapp gewochden. Konnten Sii uns verleicht mit einem Schluck aus-
holfen?" (E. Strittmatter. Tinko.)
Исторический колорит словесного произведения создает-
ся с помощью групп слов с ограниченной сферой применения, таких,
как историзмы, архаизмы, анахронизмы, неологизмы, модные слова.
Архаизмы, или устаревшие слова (Archaismen, veraltete Worter) —
это слова, которые вышли из языкового обихода, но для носителей
языка остались понятными. В немалой степени это объясняется их
использованием в художественной литературе. В языке существует
слой устаревших слов, которые вытесняются новыми образованиями
и новыми значениями, но продолжают употребляться в языке, хотя
и реже.
Архаизмы и устаревшие слова создают, с одной стороны, временнбй
колорит, с другой,— являются приемами создания высокого стиля
благодаря их претенциозно-отчуждающей окраске. Это свойство ар-
хаизмов использовали нацисты в. период своего господства в Герма-
123
нии, выработав особый «лексикон третьего рейха», который включал
архаичные слова, следуя неоромантическим устремлениям, для назы-
вания учреждений, территориального деления, конгломерата людей
и т. д. с целью исторического псевдоузаконивания фашистского ре-
жима, напр.: Bann, Gau, Stamm, Schar, Fahnlein, Arbeitsmaid, Ge-
folgschaft, Ostmark, Sippe и т. д.
Новообразования с устаревшими словообразовательными элементами,
напр., приставкой „иг“ (uralt, urig, urplotzlich, urgemiitlich) широко
применяются в рекламном деле.
Некоторые устаревшие слова и словоформы используются в художест-
венной литературе и публицистике с иронически-пренебрежительным
оттенком. Так, прилагательное teutsch и производное от него Teutsch-
tiimelei обозначают националистически-шовинистическую позицию.
Историзмы (Historismen) — слова-названия исторических дан-
ностей, с исчезновением которых исчезают из повседневного употреб-
ления и их названия, напр., такие слова, как Hellebarde, Ablafibrief,
Turnier, Kurfurst, Palas и т. д. в художественной литературе исполь-
зуются как средство создания исторического колорита, они могут
составлять основу исторической стилизации изображаемого, ср., в ро-
мане Т. Манна «Лотта в Веймаре»: Kammerkatze, Personen von Stand,
Frauenzimmer, Stadtweibel; auch solange ich am Frauenplan domici-
lierte...
Архаизмы и историзмы не следует смешивать со словами, которые
во времена писателя были общеупотребительными, и являются уста-
ревшими лишь для современника. В научной литературе по истории,
при описании соответствующей исторической эпохи историзмы вы-
ступают в функции научных терминов.
В работе В. Флейшера и Г. Михеля «Стилистика современного немец-
кого языка» содержится интересное наблюдение над стилистическими
качествами локального и исторического колорита: локальный, тер-
риториальный колорит придает тексту доверительный характер, соз-
дает эффект сближения, исторический же колорит, напротив, созда-
ет эффект дистанцированности, отчужденности, а отсюда и некоторой
возвышенности (Fleischer, Michel, 146).
К средствам создания исторического колорита относится анахро-
низмы (der Anachronismus), под которыми понимаются слова и
словосочетания, относящиеся к словарю одного исторического вре-
мени, для отображения событий, действий другого исторического
времени, которому они не соответствуют.
Анахронизмы в художественной литературе являются средством созда-
ния иронической дистанцированности, построенной на преодолении
исторической отдаленности события.
Классическим примером создания сатирического эффекта с помощью
анахронизмов является стихотворение Э. Вайнерта „Bankelballade
vom Kaiser Nero**, содержащее открытый намек на поджог рейхста-
га в 1933 г.
Der Kaiser Nero safl an voller Tafel, 4
Doch ohne Appetit und sorgenvoll.
124
Er klingelte nach seiner Leibschutzstaffel
Und sprach: „Ich weifi nicht, was das werden soli!
Gefahrlich agitieren diese Christen.
Doch jetzt ist SchluB mit diesen Kommunistenl
Noch heute nacht wird Rom in Brand gestecktl
Nun, was versprecht ihr euch von dem Effekt?“
Es brill Iten die Soldaten:
„Die woll’n wir lustig braten!"
Wo ist der Kien? Wo ist Benzin?
Wir kriechen gleich durch den Karnin.
О Triumphator saeculoruml
Um 9 Uhr 15 brennt das Forum!
Und morgen ist es jedem klar,
Dafi das die Untermenschheit war!
(E. Weinert. Bankelballade vom Kaiser Nero.)
В обычной речи анахронизмы могут использоваться как средство соз-
дания юмора и иронии.
Неологизмы (Neologismus, Neuwort) — слова, обозначающие
новые явления, новые понятия, связанные с современной жизнью
общества, напр., Volkseigentum, Volksuniversitat, Planvorsprung,
Zonengrenze, Plandisziplin и т. д. Эта группа слов и словосочетаний
также является средством создания временного колорита. В худо-
жественной литературе неологизмы используются для создания раз-
личных эстетических эффектов.
Близки к неологизмам так называемые модные слова (Modewor-
ter), которые (подобно моде) широко употребляются только в опреде-
ленный период, затем происходит «спад» на их употребление. Модные
слова и выражения существовали практически в каждую эпоху. Так,
Э. Энгель зарегистрировал для эпохи Вильгельма следующие мод-
ные слова и выражения: im Zeichen des... stehen; ausschalten; poli-
tische Beklemmungen; auslosen; Hohenkunst; innere Linien; schneidig
и др. Эти слова и поныне живут в лексиконе немецкого языка.
Для 40-х годов нашего столетия Л. Райнере приводит в качестве
модных слов: fraglos, aufs Ganze gehen, restlos, Einstellung, Stempel,
• Einmaligkeit, hemmungslos, groBziigig, prima, fabelhaft, ganz grofi,
hundertprozentig, geht in Ordnung (Sowinski, 186; 287).
Для современного периода модными словами, по свидетельству
Б. Совински, являются: Ebene, durchfiihren, auslasten, echt, Anlie-
gen, austraumen, unabdingbar, Profil, verstarkt, erhoht, vertieft,
erneut, meisterlich, begliickend, erregend, beispielhaft, selbstverstand-
lich и др. (S о w i n s k i, 288).
В обыденной речи модные слова придают высказыванию колорит со-
временности, в литературно-художественной практике при мотивиро-
ванном употреблении они могут использоваться как языковое сред-
ство создания иронического эффекта.
I Среди модных слов особое место занимают заимствования из других
I языков, напр., из английского: twen, teenager, party, meeting, hap-
\ pening, layoff=das Ablegen (выбрасывать на улицу рабочих), которые
\ 125
популярны не только в разговорном языке, но и публицистике. В на-
стоящее время появились в газетной публицистике ГДР такие новые
образования, как Euroshima, Reaganomik. Они носят ярко выра-
женный идеологический характер, давая названия явлениям совре-
менной жизни. (Europa darf nicht Euroshima werden, ND, 1982.,
Reaganomik— политика Рейгана — гонки вооружений и наступления
на экономические права трудящихся).
Национальный колорит словесного произведения. Сред-
ством его создания являются иностранные слова. Речь идет о неас-
симилированных заимствованиях из других языков, о словах-цита-
тах, обозначающих реалии, учреждения и т. д. какой-либо нации.
В художественной литературе такие иностранные слова используют-
ся в речи героев и автора с целью указания на национальную при-
надлежность героя или с целью придания ситуации национального
колорита. Помимо указанных иностранных слов, в языке могут исполь-
зоваться слова, фразы и даже целые фрагменты на иностранном язы-
ке, но уже с иным стилистическим заданием, главным образом для
создания социального колорита.
Средствами создания социального колорита являются
термины, профессионализмы, жаргонизмы, иноязычные слова и вы-
сказывания .
Термины используются двояким образом: 1) в специфических
научных и технических текстах, где они оформляют содержательную
информацию, рассчитанную на коммуникацию специалистов. Коли-
чество терминов в тексте словаря зависит от степени специализиро-
ванности информации и коммуникации, т. е. от индивидуальных осо-
бенностей автора и участника коммуникации (подробнее об этом см.
в разделе о функциональных стилях).
2) Термины могут употребляться не только в научных и технических
текстах, но и в различных репортажах, очерках, комментариях, рек-
ламах и т. д., когда в них затрагиваются какие-либо специальные
проблемы, которые нужно объяснить несведующему в этих вопросах
читателю. Помимо информационного задания, термины служат для
подчеркивания авторитетности автора. Функция подчеркивания ком-
петентности, авторитетности автора придает терминам особую сти-
листическую значимость.
Важным средством создания социального колорита словесного произ-
ведения является так называемая корпоративная лекси-
к а, которая вырабатывается в коллективе людей, объединенных
какими-либо общими интересами: профессией, досугом, учебой, увле-
чениями и т. д. Корпоративная лексика существует наряду с обще-
употребительной лексикой и представляет собой чаще всего нейтраль-
ные слова, которые используются в переносном значении.
Наиболее обширными слоями являются профессионализмы, возраст-
ной жаргон, социальные жаргонизмы высших слоев общества (бур-
жуазного) и арго деклассированных элементов.
Профессионализмы, как правило, представляют собой
наименования предметов, процессов, приемов, явлений и т. д. про-
фессиональной деятельности. Возникновение профессионализмов объ-
126
У ясняется потребностью оперативной коммуникации, ибо профессиона-
к~ лизмы именуют понятия, которые в литературном языке переда-
' ются описательным способом, например, профессионализмы вузовско-
го речевого обихода, связанного с изучением иностранного языка:
; Hauslekture — «домашнее чтение» — занятия, на которых проходит
обсуждение художественных произведений, читаемых дома, закреп-
ление словарных единиц и т. д.; Zeitung — «газета» — общественно-
политическая лексика, которая изучается на материале газет. Про-
фессионализмы близки к так называемым специальным язы-
кам (Sondersprachen).
Для стилистики профессионализмы интересны не только своей номи-
нативной функцией и связанным с ней социальным колоритом, но и
своей повышенной выразительностью, подчиненностью эмоциональ-
ной экспрессивности. Последняя черта очень ярко проявляется в так
называемом молодежном жаргоне, который создается
как на основе переосмысления единиц основного словаря немецкого
языка, так и за счет варваризмов, т. е. неассимилированных заимст-
вований, напр., американизмов: o’key, fifty-fifty; allround-man; baby-
sitter.
Социальный колорит создают также жаргонизмы деклассиро-
ванных элементов, так называемое арго, например, воровское арго.
Арго — это своеобразный шифрованный язык. Противоположностью
арго является жаргон «высоких слоев общества», основу которого
составляют варваризмы и иностранные слова. Употребление подоб-
ных жаргонизмов выражает стремление говорящего к языковой изыс-
канности или манерничанью.
В художественной литературе жаргонизмы «высоких слоев общества»
используются для создания речевых характеристик героев, а также
как средство юмора и сатиры.
Помимо слов и словосочетаний того или иного профессионального
или классового жаргона, существует в качестве средства создания
социального колорита так называемый общий слэнг — общепо-
нятные и распространенные в разговорной речи образные слова и
словосочетания с эмоционально-оценочной окраской, претендующие
на новизну и оригинальность и в этих качествах выступающие сино-
нимами слов и словосочетаний литературного языка. Слэнгизмам свой-
ственна разнообразная выразительная модальность — эмоциональ-
ность, грубоватость, шутливость, пренебрежительность и т. д. Они
представляют собой своеобразный переход к группе слов, обладаю-
щих эмоциональной окраской; urst — ein urster Film! — «фильм —
блеск!»; Er hat etwas drauf! Er hat etwas auf dem Kasten! — «Он сооб-
ражает!»; Er hat einen Stich (einen Tick) — «Он чокнутый»; ein schar-
fer Typl — «шикарная девочка»; Jch konnte mich bedlen — «я чуть
не лопнул от смеха».
- 4. Стилистические уровни
Различают три стилистических уровня: высокий, нейтральный, сни-
женный. «Высокий стиль» (der gehobene Stil) представляет
собой особым образом обработанный рафинированный язык, который
127
стоит выше нейтрального, нормативного (normalsprachlich) и исполь-Ц
зуется в особо торжественных случаях.
С точки зрения стилистической окраски для «высокого стиля» харак- ’
терно употребление поэтизмов, архаизмов, варваризмов и иностран-|
ных слов; с точки зрения отношения к литературной норме — упот-1
ребление книжной лексики и книжных стилистических неологизмов.1
Поэтизмы — это слова, бытующие в поэзии и «высокой» прозе, j
отличные от лексикона обиходной речи. По своему составу поэтизмы
неоднородны. Они включают архаизмы, архаические формы слов
(напр., саксонский родительный des Vaters Sohn, форму претерита
ward вместо wurde), историзмы, «чистые» .поэтизмы (Aar, Fittich,
Odem). Поэтизмы используются не только для создания возвышен-
ного тона высказывания, но и как особый прием сатирического изоб-
ражения .
Архаизмы выполняют ту же функцию, что и поэтизмы, сфера их при-
менения несколько шире, они употребляются в ораторской речи для
создания торжественного, официального колорита.
Сниженный стиль (der gesenkte Stil) включает разговорные
слова и выражения, фамильярную лексику (общий слэнг), просто-
речье, профессионализмы и социальные жаргоны, диалектизмы, вуль-
гаризмы, бранные слова. Дифференциация тона лексики этого уров-
ня совпадает с дифференциацией их отношения к литературной нор-
ме: литературно-разговорная (literarisch-umgangssprachlich) —фамиль-
ярная — просторечно-грубая (salopp — vulgar, grob). Точную сти-
листическую квалификацию слова этого уровня могут получить толь-
ко в контексте.
Нейтральный стиль (der neutrale Stil). Лексика данного
стиля обладает нулевой экспрессивностью (die Nullfarbung), поэтому
мы здесь на ней не останавливаемся.
Стилистические уровни связаны с системной стороной стиля, т. е. -
с организованным контекстом, с произведением, и соотносительны |
с двумя другими качествами стиля «стилистическим пластом» (Stil- 1
schicht) и стилистической окраской (Stilfarbung). •’
Стилистический уровень слов выражает узуально закрепленное :
за данной словарной единицей эмоциональное отношение членов
языкового коллектива к денотату. Среди эмоционально окрашенных л
слов выделяют эмоционально-оценочные слова, ;
в которых оценочное значение является компонентом семантической
структуры слова, это слова типа: der Aufstand — die Rebellion; der,;
Fuhrer — der Hauptling и эмоционально-образны e J
слова, в которых оценочное значение носит коннотативный ха- .а
рактер, напр., Angsthase, Esel (ругательное слово). J
Помимо оценочных значений слова могут иметь эмоционально-экспрес- j
сивный оттенок. Классификаций таких оттенков не существует, от-’
дельные авторы пытались в общих чертах сгруппировать возможные.
формы выражения эмоциональных отношений. Так, Т. Г. Винокур:
предлагает следующую шкалу эмоционально-экспрессивных окрасок:;^
«грубость-фамильярность — интимность» з
«возвышенная торжественность — деловая официальность» : 1
128
«порицание — возмущение-негодование»
«радость-веселье — ликование» (Винокур, 45).
Словарь Р. Клаппенбах („Worterbuch der deutschen Gegenwartsspra-
che“) дает следующие пометы, соотносительные с экспрессивной ок-
раской слова: —
scherzhaft (z. В. Adamskostiim) — шутливо; vertreulich (Alterchen) —-
доверительно; verhiillend (das Zeitliche segnen fiir sterben) — осто-
рожно; gespreizt (mit Bedacht) — претенциозно; papierdeutsch (ab-
schlagig) — казенно; abwertend (Abschaum der Menschheit) — пре-
небрежительно; spottisch (Amtsmiene) — насмешливо; derb (abkrat-
zen fiir sterben) — грубо.
Эмоционально-экспрессивные окраски слов имеют самое непосредст-
венное отношение к выразительности высказывания, причем к выра-
зительности функционального характера, т. е. это готовые средства
коммуникативных контекстов, оформляющих субъективно-психоло-
гический аспект коммуникации. Эмоциональная окраска слов имеет
смысл и функционирует только в контексте целого.
Помимо полярных уровней «высокий» — «сниженный» эмоциона-
льно-экспрессивные окраски слов могут иметь различные дополни-
тельные нюансы эвфемистического, религиозного и т. д. характера.
Это касается особенно слов с переносной семантикой, в которых за-
креплены различные аспекты образного восприятия явлений действи-
тельности, ср., напр., синонимический ряд, опорным словом кото-
рого является глагол sterben: heimgehen, hiniibergehen, entschlafen,
entschlummern, einschlafen, verscheiden, erloschen, verrocheln, abkrat-
zen, draufgehen, verrecken, krepieren и др. Так, в словах heimgehen,
hiniibergehen содержится оттенок религиозности, в entschlafen, ent-
schlummern, einschlafen представлен эвфемистический способ выраже-
ния, в verscheiden — оттенок прощания; слова verrocheln, abkrat-
zen, draufgehen, verrecken, krepieren являют собой грубую форму, пе-
ренесенную из обозначения явлений, связанных с животным миром,
на мир людей.
5. Фразеология с точки зрения стилистики
Фразеологическая единица представляет собой устойчивое и воспро-
изводимое, раздельно оформленное, но семантически целостное со-
четание слов с полностью или частично переосмысленным значением.
В состав фразеологии языка входят номинативные устойчивые слово-
сочетания, идиомы, пословицы, поговорки, крылатые слова и выра-
жения, литературные цитаты, фразовые штампы.
Фразеологизмы как единицы вторичного образования создаются для
конкретизации и, что особенно важно, для стилистики, образно-эмо-
циональной оценки предметов и явлений, уже названных в языке.
Фразеологические единицы обладают разной степенью выразитель-
ности. Среди них есть нейтральные, приближающиеся к терминам
или номенклатурным наименованиям. В немецком языке они образу-
/ют особую группу номинативных устойчивых словосочетаний: 1) так
; называемые лексические единства — субстантивные или глагольные
S № 1242
129
сочетания, ограниченные в своем употреблении определенной социаль-
ной сферой, напр., Rat fiir Gegenseitige Wirtschaftshilfe (RGW),
die innere Form (лингвистический термин); 2) аналитические глаголь-
ные конструкции типа zum Ausdruck bringen, которые отличаются
от своего глагольного эквивалента (ausdriicken) более высокой окрас-
кой; 3) словосочетания с абсолютным винительным падежом (der
absolute Akkusativ): einen Hut in der Hand и генитивные конструк-
ции с семантикой обстоятельства или предикативного определения
(adverbiale, pradikative genitivische Wortverbindungen): gesenkten
Hauptes, leichten Kaufs, leichten Schrittes — имеющие несколько при-
поднятую и слегка экспрессивную окраску.
Существует группа экспрессивно-эмоциональных фразеологических
единиц, к которым относятся идиомы, пословицы и поговорки, кры-
латые слова и выражения и т. д. Этот тип фразеологизмов широко
употребителен в разговорно-бытовой речи, в языке художественной
и публицистической литературы. С точки зрения происхождения и
традиции использования выделяются фразеологизмы с книжной или
разговорной эмоциональной окраской. Примерами книжных фразеоло-
гизмов могут служить: drakonische Gesetze, Umwertung der Werte,
salomonisches Urteil, Trojanisches Pferd, das gelobte Land; разговор-
ных фразеологизмов: Daumen drehen, sich ins Faustchen lachen, Schlitt-
schuh mit jmdm. fahren; das kannst du deiner GroBmutter erzahlen,
jmdn. an der Nase herumfiihren; jmdn. mundtot machen; jmdn. aus
dem Hauschen bringen и т. д.
По сферам использования выделяется функционально окрашенная
фразеология:
фразеологизмы научного стиля, среди них терминологические
словосочетания: sachlicher Stil; emotional-expressive Stilfarbung;
stehende Epitheta; der lange Satz; das trennbare Prafix; abstrakter
Begriff; For men der Niederschrift и т. д.;
нетерминологические словосочетания: allgemeine Betrachtungen; -j
jmdm. zu Dank verpflichtet sein; fiir Anregungen danken wir; es setzt
ein Mindestmafi an etw. voraus; aus dem Grunde... notwendig schei-
nen; etw. ist in der Praxis zu priifen; etw. fand Beriicksichtigung; un-
ter dem Gesichtspunkt и др.
Официальн о-д еловая фразеология состоит как из собствен- >
но фразеологических единиц, в том числе терминологизированного '
типа: eine strafrechtliche Verfolgung; entgegenstehende Rechtsvorschrif- i
ten; erneute offentliche Auslegung; die Musterung fiir den Wehrdignst, £
vertrauliche Verschlufisache и т. п., *
так и близких к ним устойчивых шаблонов и штампов-нетерминов:
es bedarf keiner Erwahnung, die getroffenen Feststellungen, hiermit
wird bestatigt, gemaB dieser Ordnung gilt..., seine Gesamthaltung war i
vorbildlich, aufgrund seines groBen Fleifies, gesellschaftlicheEinsatze
durchfiihren и др.
Необычно богат фразеологизмами стиль публицистики. Сре-
ди них выделяются устойчивые словосочетания: die fiinfte Kolonne,
im Brennpunkt stehen; ohne Ansehen der Person, Alarm schlagen, das
Fundament legen, den Trend zu etw. signalisieren, inflationistische :
130
. -
tPreise, den Kurs steuem, keiner Kritik standhalten, ein Vergleich
drangt sich auf;
- метафорические устойчивые словосочетания: das Rad der
Geschichte zurflckdrehen, die chinesische Karte ausspielen, im Blick-
feld behalten, die Zeiten des Irren und Wirren и др.
По своей эмоционально-экспрессивной окраске фразеологизмы можно
разделить на группы высокого и сниженного стилисти-
ческого тона, внутри этих групп существует большая дифференциро-
ванность различных оттенков фразеологизмов (иронических, шутли-
вых, небрежных, торжественных и т. п.).
К фразеологизмам высокого стилистического тона могут быть
причислены архаизмы: das Zeitliche segnen, in ein besseres Jenseits
gehen;
поэтизмы: der eingebildete Kranke, das gelobte Land, der letzte Wil-
le, die Krone der Schopfung, verbotene Frucht;
книжные выражения: Ruhm erwerben, geschworener Feind, den Weg
ebnen;
варваризмы: Salto mortale, time is money, qui pro quo.
Фразеологизмы сниженного стилистического тона представле-
ны разговорными словосочетаниями: aus erster Hand, drei Kase hoch,
ein Dach uber dem Kopf haben;
жаргонными выражениями: das Lampenfieber haben, in rollender
Schicht arbeiten, gehemmte Draufganger;
просторечными выражениями и вульгаризмами: jmdn. zu Kleinholz
verarbeiten, jmdn. unter dem Pantoffel haben, jmdn. in den Dreck
ziehen.
Эмоционально-экспрессивная окраска в рассмотренных группах фра-
зеологизмов создается за счет повторов слов, аллитераций в сочета-
ниях частичных синонимов, аллитерацией, ассонансом в сочетаниях
полных и частичных антонимов, за счет образности слов.
Эмоционально-экспрессивно окрашенные фразеологические единицы
широко используются в устной и письменной речи, во всех функцио-
нальных стилях. Однако запрет пользования просторечно-разговор-
ной лексикой и фразеологией в научной и деловой сферах общения
выдерживается особенно строго.
Раздельнооформленность фразеологических единиц дает возможность
их окказионального стилистического использования в художествен-
ной литературе и публицистике, которое связано с разного рода пре-
образованиями, образным «обыгрыванием» фразеологизмов. Окка-
зиональное стилистическое использование фразеологизмов может
осуществляться:
1) на базе структурной трансформации, т. е. при
преобразованиях структурного или компонентного состава фразео-
логизмов, сопровождаемых частичным или полным изменением зна-
чения: напр., фразеологизм sich etw. aus den Fingern saugen (высо-
сать что-л. из пальца), в романе Г. Манна «Верноподданный» встре-
чается фразеологизм в окказиональной форме: „Sie saugen sich das
ja doch nur aus ihren Hungerpfoten."
5*
131
2) на базе контекстуальной транспозиции, т. е.
при полном или частичном переосмыслении значения фразеологизма
без изменения его состава и структуры: papstlicher als der Papst sein,
babylonische Verwirrung, das goldene Kalb anbieten.
6. Выразительные ресурсы словообразования
Основными способами словообразования в немецком языке являются:
словосложение, производность слов, сокращение, а также различные
индивидуальные способы.
Словосложение является наиболее распространенным и про-
дуктивным для немецкого языка способом словообразования. Сложные
слова выполняют разнообразные выразительные функции, главные из
которых соотносятся с двумя основными типами стилистической эк-
спрессии:
1) они выступают в качестве средства языковой экономиии
как таковые находят широкое применение в официально-деловой и
научно-технической речи, напр.: Zusatzgarantie, brandschutzgerechtes
Verhalten (официальная речь), Grundmerkmalmenge (лингвистика),
Leerlaufluftschraube, Werkzeugmaschinenpark, Kreuzschiebetisch —
Frasmaschine FKR, Zahnradwalzschleifmaschine ZSTZ (техника).
Современный разговорный язык также имеет в обиходе немалое коли-
чество сложных слов типа: Kontaktschwierigkeiten, Reiziiberflutung,
Minderwertigkeitskomplexe и др.
2) они употребляются в эмоционально-оценочной функции,
характеризуя факты, лица, явления и др. Особенно распространены
сложные слова при сатирической оценке предмета и явления, ср.,
напр., сатирическую характеристику человека у Гейне в «Путешест-
вии по Гарцу»: „Die Dame war die Gemahlin, eine gar grofie, weit- i
laufige Dame, ein rotes Quadratmeilen-Gesicht..." Гейне принадлежат
такие сатирические композиты, как Dolchgedanken, blumenkeusch,
blitzaugig, transzendentalgrau, Perlentranentropfchen.
У К. Вольф в «Расколотом небе» авторское негативное отношение к
отрицательным явлениям общественной жизни заключено, напр., в та- ’
ком на первый взгляд нейтральном сложном слове, как Werkleiter-
schwiegersohn.
Сложные слова являются излюбленным художественным средством ли-
тературы импрессионизма, особенно лирики. Здесь можно встретить
такие образования, как diinndammeriger Morgenhimmel, trennungstrau-
rig, rutenbiegsam, sommerglanzumwoben, jagdgierzitternd, Kleinge- ,
sinnungsart, Friihlingsnachtallee, Lockenkranzgekrone, Marmor-Ohr и др. |
—-Среди производных слов для стилистики особый интерес пред- |
ставляют слова, образуемые с помощью префиксов ge- и un- и суффик- |
сов -ei,-ling, -ig. |
Для большинства слов с вещественным значением, образуемых с по-
мощью приставки ge- и суффикса -erei из глагольной основы, ха-
рактерно негативно-оценочное значение, напр.: Gerede, Gelaufe, \
Singerei. В определенной степени такое значение присуще и словам |
с суффиксом -ei с производящей субстантивной основой, напр.: ,,...ihr
heuchelndes Sektengetue, ihre fiir jede Gelegenheit bereitete Bibelzitie- J
132
rerei, ihre von scheinheiligem Getue kaum verdeckte Raffgier..." (£. Clau-
dius. Von der Liebe soil man nicht nur sprechen.)
Негативно-оценочным значением обладают и производные слова с суф-
фиксом -ling типа Schreiberling, Dichterling.
Слова с суффиксами -lein, -chen придают значению производных слов
выразительный оттенок нежности, доверительности, интимности. В ро-
мане А. Зегерс «Седьмой крест», действие которого происходит в Рейн-
ской области, действующие лица называются Zimthiitchen, Holzklotz-
chen и т. п., что типично для этой области. Здесь суффикс -chen сооб-
щает словам соответствующий местный колорит. В других случаях этот
суффикс может придать словам пренебрежительный оттенок, напр.,
у Гейне в «Путешествии по Гарцу» в отрывке, содержащем рассужде-
ния о бессмертии:
„Unsterblichkeit! schoner Gedanke! wer hat dich zuerst erdacht? War
es ein Niirnberger Spiefibiirger, der, mit weifier Nachtmiitze auf dem
Kopfe und weiBer Tonpfeife im Maule, am lauen Sommerabend vor sei-
ner Haustiire safi und recht behaglich meinte: es ware doch hiibsch,
wenn er nun so immerfort, ohne daB sein Pfeifchen und sein Lebens-
atemchen ausgingen, in die liebe Ewigkeit hineinvegetieren konnte!"
(H. Heine. Die Harzreise.)
Для создания юмористической модальности по аналогии со словом
Sputnik американский спутник назвали Spatnik или „Kaputtnik",
когда его запуск не удался. В настоящее время в немецком языке
суффикс -nik стал использоваться для создания и других новых слов,
напр.: Spottnik (название одной из сатирических театральных про-
грамм) и др.
Сокращенные слова типа Ober (Oberkellner), Selters (Selter-
wasser) и аббревиатуры: DDR, FDJ, LPG употребляются, глав-
ным образом, в целях языковой экономии. В официальном и торжествен-
но-возвышенном стиле используются полные наименования, для разго-
ворного языка характерны различные виды сокращенных слов. Общее
правило использования сокращений сформулировано в словаре «Боль-
шой Дуден» следующим образом: «Повседневная жизнь делает понятным
употребление аббревиатур и сокращений, однако нельзя злоупотреб-
лять этим, чтобы не обеднять язык. Следует предостеречь от поль-
зования языком сокращений, который для несведущего превращается
в тайный язык». (Der G г о В е Duden. Leipzig, 1976, S. 634)
Что касается новообразований слов, то они по своему харак-
теру могут быть индивидуальными и групповыми (принадлежат худо-
жественному методу). Так, писатели-экспрессионисты с целью усиле-
ния эстетического воздействия произведения на читателя создавали
новые слова, ориентируясь на существующие словообразовательные
модели, напр.: aufsternen, umratseln у Дойблера; klangsuchtig, wehkla-
gig, schamzerport (вместо vor Scham emport) у Штрамма, или широ-
ко использовали и используют языковые приемы дадаизма (die Dada-
Sprache), т. е. искажение языка до неузнаваемости. Близок к такому
«словотворчеству» и языковой абстракционизм, возникший как ре-
133
зультат переноса приемов абстрактной живописи на языковой ма-
териал.
Много новых слов создает в современной литературе Г. Грасс: Ко-
lonialwarenhandlerinsiinden, Familienvatersorgenfalten, Hausputzbock-
waschundbiigelsonnabend. (G. Grass. Die В lechtrommel.)
Новообразования слов одноразового употребления распространены в
публицистике. Так, в газетном тексте об обострении кризиса в США
встретилось слово Stagflation, представляющее собой композит из двух
слов: Stagnation и Inflation, ср.: „Kurzum, „Stagflation", die amerika-
nische Krankheit, die die USA schon vor drei Jahren befiel, wird rasch
zu einer Krankheit Westeuropa — nurschlimmer. WirtschaftlicheSchwie-
rigkeiten fiihren zu schwerwiegenden sozialen Spannungen". („#£>“)
§ 4. МОРФОЛОГИЯ В АСПЕКТЕ СТИЛИСТИКИ
1. Выразительные возможности морфологии
Морфологические средства, в отличие от синтаксических и лексичес-
ких, дают значительно меньше эмоционально-экспрессивных окрасок
и значительно меньше отклонений от общеязыковой нормы, ибо мор-
фологический уровень языка проявляет большую устойчивость по от-
ношению к разным функциональным стилям, разным жанрам и типам
речи (устной, письменной).
Особенности морфологического строя немецкого языка в аспекте сти-
листики, как любого другого, проявляются, прежде всего, в количест-
венном распределении тех или иных морфологических структур и
форм в функциональных стилях, а также в «привязке» отдельных мор-
фологических форм к определенному функциональному стилю.
Разная степень частоты употребления тех или иных морфологических
форм связана с их принадлежностью к письменно-книжному или устно-
разговорному типу речи. Так, в письменной речи более активно су-
ществительное и прилагательное, поэтому такая организация речи
называется «номинативным» стилем (der. Nominalstil); в устной речи
и некоторых видах художественной речи (имитирующих, напр.,
кинематографическую манеру) преобладает глагол, отсюда такая ор-
ганизация речи именуется «глагольным» стилем (der Verba 1st il).
В письменной речи довольно активны числительные, краткие при-
лагательные, в устной — более активны, чем в письменно-книжной,
качественные прилагательные, местоимения, модальные и эмоциональ-
но-экспрессивные частицы, междометия.
Что касается «привязки» отдельных морфологических структур к
функциональным стилям, то можнб отметить такие случаи функцио-
нальной закрепленности, как
1) использование абстрактных существительных с
суффиксом -u n g в научном и публицистическом стиле,— как
средства компрессирования мысли до высокой степени абстракции,
напр.: Rechnerunterstiitzung bei der Bearbeitung fachlexikalischer Pro-
bleme (реклама); такие слова в лексиконе буржуазной пропаганды
как Abschreckung (=Aufriistung), Vorwartsverteidigung (=Aggressions-
vorbiereitung), Nachriistung (=»Gewinnung eines militarischen Oberge-
wiehts);
134
Допущение артикля в газетных заголовках,
напр.: Fahrer der DDR erkampften Einzel- und Mannschaftssieg;
Progrefi 13 auf Weg zu Salut 7; Erdbeben am Rhein и т. д. („NDU
1982);
3) использование повелительного наклонения
в рекламах:
„Stellen Sie jede Frage, die mit Elektrizitat zu tun hat. Unsere Firma
gibt die richtige Antwort.**;
4) использование композитов как средств усиления в
обиходно-бытовом стиле: funkelnagelneu, mutterseelenallein, stock-
sternhagelbetrunken (H. Hesse);
5) использование существительных общего ряда в
том же стиле: der Taugenichts, der Garnichts, der Springinsfeld и др.
Выразительные ресурсы морфологических структур не столь велики,
их бедность компенсируется активностью функциональной транспо-
зиции словоформ, которая составляет основу стилистических приемов
в области морфологии.
2. Стилистико-морфологическая синонимия
Морфологические формы в парадигме имеют только денотативное зна-
чение и вне контекста их нельзя квалифицировать как стилистиче-
ские, ибо они являются общеупотребительными во всех стилях и
разновидностях речи.
Однако существует традиция употребления тех или иных форм в
книжно-письменной и устно-разговорной сферах. Эта традиция на-
ходит отражение в наличии в языке стилистически маркированных
дублетов морфологических структур. В учебнике Э. Ризель, Е. Шен-
дельс «Немецкая стилистика» приводятся следующие основные случаи
структурной стилистической отмеченности:
1) М н. число существительных:
die Rosse (нормативная)
die Jungen »
die Madchen »
die Dinge »
die Denkmaler »
— die Rosser (разговорная)
— die J ungens, die Jungs »
— die Madchens »
— die Dinger »
— die Denkmale (возвышенная окраска)
2) Окончание -e у существительных в датель-
ном п а д е ж е: auf dem Tische, in dem Buche — несколько архаи-
зированная возвышенная форма.
3) Глагольные словоформы: ward — возвышенная, wur-
de — нормативная, begunnen — возвышенная, begannen — норматив-
ная.
Глагольные формы с «-е» во 2 и 3 лице; er beweiset, ihr starbet —- ар-
хаичные, поэтические, возвышенные.
beweist, starbt — нормативные.
4) Вариантные формы повелительного накло-
нения: в книжно-литературном языке: waschel biete! zeigel В раз-
говорном: waschl bietl zeig! В научной речи используется форма
siehe: Siehe S. 20 (R i е s е 1, S c h e n d e 1 s, 179).
135
5)Архаичнаяформа генитива—напр.: gespann ten Her-
zens для создания возвышенной или иронической окраски.
Приведенные выше примеры являются парадигматическими вари-
антами морфологических структур, так называемыми стилистически
маркированными словоформами.
3. Стилистико-морфологические приемы
Стилистико-морфологические приемы могут создаваться двумя спо-
собами. Первый способ обусловлен нарушением дистрибуции морфем
в составе слова или морфологической структуры, он не столь продук-
тивен и связан преимущественно с индивидуальным словоупотребле-
нием, напр.:
1) использование уменьшительно-ласкательных суффиксов -chen и
-lein. В книге Д. Фаульзайта и Г. Кюн «Стилистические средства и .
возможности немецкого языка» дается интерпретация фрагмента текста
из одного романа Г. Гессе „Da ging ein altes krummes Bauerlein in
die Kredenz, brachte einen grofien Steinkrug und legte ihn der Lange nach ;
auf den Tisch. „Ich will dir was sagen“, lachte er...“, в котором суффикс J
-lein не придает существительному оттенка ласкательности или пре-
небрежения, а исходя из целого высказывания, существительное с
этим суффиксом обозначает человека маленького роста (F a u 1 s е i t,
К й h n, 145).
2) Суффикс -chen может использоваться в некоторых существитель-
ных_ со значением уменьшительности, в нарушение грамматической
и логической традиции. Так, напр.: Гейне в «Путешествии по Гарцу» .
употребляет слово „Lebensatemchen" как средство выражения иронии.
3) Известным общеязыковым приемом для выражения фамильярности и
пренебрежительности служит использование определенного, артикля
при собственных именах. Die Muller bleibt stehen. Sie sagt nicht sehr
freundlich....
4) В поэтической речи используются краткие формы прилагательных
в препозиции к существительному, а также прилагательные в пост-
позиции по отношению к существительному.
Как средство экспрессии прилагательные в постпозиции широко
используются в разговорной речи: „Idiot damlicher**.
5) Более распространенным способом создания стилистико-морфологи-
ческих приемов является так называемая транспозиция фор- •
мы, т. е. перенос словоформы в сферу действия другого грамматического
значения, и, следовательно, употребление этой словоформы в не-
свойственном ей значении.
Особенно широкими транспозиционными возможностями обладает г л а- ;
гол. Это касается, прежде всего, сочетания временных значений гла-
гольных форм в результате столкновения двух планов времени, из ко-
торых один выражается непосредственно формой с ее основным обще-
языковым значением, а другой — речевым или ситуативным контекстом, -
ср., напр.: переносное использование форм настоящего вре-
мени:
1) Форма настоящего времени используется в художественной лите- у
.36 ?
ратуре и устной разговорной речи для обозначения действия в про*
шлом:
Franz steht oft vor der Pfandkammer Alte Schonhauser Strafie, drin
in der Papelstube verhandelt er mit dem und jenem, man kennt sich,
Franz studiert die Zeitungsrubrik: Einkaufe, Verkaufe, mittags trifft
er sich mit Mieze. (A. Doblin. Berlin Alexanderplatz.)
События здесь как бы переносятся из прошлого в настоящее, читатель
как бы «втягивается» в эти события. Транспозиция времени обладает
в таких случаях образной экспрессией.
Форма настоящего времени может употребляться в значении актуаль-
ного будущего, т. е. действия, готового совершиться в момент речи:
„Wir waren fiir Montag verabredet. Leider geht es nicht,
ich bin dienstlich verhindert. Wollen Sie bitte so nett
sein und ihm hinterlassen, ich erwarte bis zehn Uhr sei-
nen Anruf.“
В последнем предложении акцентирована субъективно-модальная
экспрессия формы настоящего времени в императивном значении,
т. е. форма настоящего времени транспонирована в императив-
ное значение.
В устно-разговорной речи форма настоящего времени может исполь-
зоваться для экспрессивного волеизъявления, напр.:
„Wollen wir schon reingehen. Ich glaube, es wird Zeit“.
Экспрессия данного употребления состоит в том, что действие, пред-
лагаемое или диктуемое, представляется говорящим как уже совершаю-
щееся в момент речи.
2) Многочисленны и многообразны метафорические переосмысления
формы будущего простого в разговорной речи: это и обозначение дей-
ствия, синхронного с моментом речи, и обозначение прошлого действия,
субъективно актуализируемого в настоящем, и для выражения раз-
личных модальных значений, и т. д.
3) Большим потенциалом переносного употребления обладает форма
императива: императив реального и нереального условия, условно-
уступительный императив, императив следствия, императив пожела-
ния и др. Всё это формы актуализации естественности речи. Они
подробно описаны в учебниках по грамматике и стилистике (см.,
напр., Riesel, Schendels, 179).
4) Различными стилистическими возможностями обладают грамматиче-
ские категории и формы существительного. Так, в исполь-
зовании категории рода для стилистики представляет интерес упо-
требление существительного в форме мужского рода вместо женского,
напр.: Du warst die Konigin, sie der Verbrecher (Schiller, Maria
S tuart)-, в форме среднего рода вместо мужского, напр.: das Mensch
(пренебрежение, экспрессивно подчеркнутое). Некоторые существи-
тельные обладают двойным родом der — das Meter, в зависимости от
стилистического контекста автор может использовать либо одну, либо
другую форму.
137
4
Категория числа существительных также обладает определенным^
возможностями переноса'значения. В качестве иллюстрации можно
привести пример из Гете: „Ihn interessierte nur der Mensch, die Menschen
liefi er gewahren." (цит. поФаульзайт, Кюн, 145, 119). Един*;
ственное число употреблено здесь в собирательном и обобщенном знах
чении, оно несет оттенок значительности и возвышенности, множест-
венное число в данном случае в ряду с единственным, будучи в пара-
дигме нейтральным, приобретает сниженное, грубоватое значение.
Возможности транспозиции падежных форм существительных в„
немецком языке довольно ограничены, напр., именительный
падеж может придавать высказыванию большую экспрессию при
отсутствии в предложении эксплицитно выраженного предиката, когда
смысловой акцент делается на существительном в именительном па-
деже, напр.:
Die vielen Baskenmiitzen, uberhaupt viele Manner, die einkaufen, das
ist seltsam. (F. Fuhmann. Zweiundzwanzig Tage.)
Субъективно-модальные оттенки таких морфологических структур
могут быть самыми разнообразными: от выражения динамизма до
создания статических картин.
Дательный падеж личного местоимения в сочетании с сущест-
вительным придает морфологической структуре разговорную окраску:
„Das ist d I r ein Kerl! Ein prachtiger Bursche!"
5) Функциональная транспозиция имеет место также в классе место-
имений, прилагательных, наречий, междометий, частиц. Она, как
правило, сопровождается особой экспрессивностью и эмоциональ-
ностью, что является следствием расхождения между контекстом и
грамматическим значением формы. При переносном употреблении мор-
фологических форм их основное грамматическое значение сохраняет-
ся, контекстное же значение носит чисто функциональный характер,
вследствие этого субъективно-модальные наслоения можно опреде-
лить, исходя из конкретной ситуации или конкретного текста.
В этом разделе описаны только самые общие, стилистически отмечен-
ные дублеты морфологических форм и некоторые типичные способы
метафорического переноса грамматических словоформ.
$ S. РИТОРИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА КАК СТИЛИСТИЧЕСКИЕ
ПРИЕМЫ
1. Фигуры замещения, тропы (die Tropen)
В этом разделе коротко рассматриваются приемы" стилистической^
выразительности, возникшие на основе вторичной номинации, осу-
ществляемой по традиционным риторическим моделям создания язы-
ковых средств выразительности.
Суть вторичной номинации состоит в том, что вновь созданные вы<ч
разительные средства сконструированы по новой норме с учетом]
нормы естественного языка, в результате чего получается метафор
рическая (переносная) речь.
Существуют две системы организации переносной речи — т р о п ы и?
138 J
ф и г у р ы. В риторике с античных времен приняты два подхода к тро-
пам: один — рассматривает тропы и фигуры как единое образование,,
другой — отделяет тропы от фигур. Такое отделение обосновывает-
ся тем, что специфическая особенность тропа заключается в функ-
ции выражения пластичности и образности, это скорее средство изо-
бразительности, чем выразительности.
Однако тропы (сравнения, метафоры, метонимии) не только образная
сетка, через которую воспринимается мир, но и определенное субъек-
тивное отношение к миру, которое обусловливает не только характер
видения мира, но и его ощущение. Как и все изобразительно-вырази-
тельные средства тропы двусторонни: выражая денотативное содержа-
ние, они формируют его смысл и оценку, выражая субъективное от-
ношение, они придают смыслу чувственный облик в том числе и тональ-
ный.
Определение фигуры в свое время сформулировал Квинтилиан: «фигу-
ра определяется двояко: во-первых, как всякая форма, в которой
выражена мысль, во-вторых, фигура в точном смысле слова опреде-
ляется как сознательное отклонение в мысли или выражении от обы-
денной и простой формы» (Античные теории языка и
стиля, 11, 138). Тропы он относил к морфологии, а фигуры к син-
таксису переносной речи.
Тропы обладают сложной структурой: в них чисто языковые элемен-
ты только одна сторона, вторая — элементы знакового построения
выразительного смысла, возникшие на основе операций трансформа-
ций, тождества, смежности и контраста, соединяющих элементы в
образные структуры, в результате чего происходит «приращение вы-
разительного смысла», добавление образного субэлемента. Эти сред-
ства рассчитаны на создание эффекта убеждения, эмоциональной ре-
акции и особой доказательности.
В данном учебнике принято деление этих специфических средств пе-
реносной речи на тропы и фигуры, которые по технике создания на-
званы «фигурами замещения» и «фигурами совмещения». Принцип их
внутренней структурной дифференциации, равно как и их новое обо-
значение, заимствован у Ю. М. Скребнева (С к р е б н е в, 108).
Фигуры замещения можно разделить на два типа: фигуры количе-
ства (гипербола, мейозис, литота) и фигуры качества (сравнение,
метонимия, синекдоха, перифраз, эвфемизм, метафора, антономазия,
персонификация, аллегория, ирония).
К фигурам количества относятся приемы, образованные на основе вы-
ражения сопоставления двух разнородных предметов (явлений) или
их свойств с общим для них признаком. При этом общий признак
объективно характеризует один из сопоставляемых предметов. Если
этот, признак приписывается- предмету в большей степени, возника-
ет выразительное средство — гипербола, если в значительно мень-
шей — мейозис, разновидностью последнего является литота.
Гипербола (die Hyperbel) — это стилистический прием выраже-
ния преднамеренного увеличения свойств предмета или явления, не-
редко в такой степени, в какой они реально ими не обладают; такое
преувеличение повышает эмфатичность высказывания. Гипербола мо-
139
жет носить узуальный характер, напр.: todmiide, splitternackt, eine
Ewigkeit warten, es regnet in Stromen. Наряду с широким исполь-
зованием этого выразительного средства в художественной литера-
туре и в фольклоре гипербола применяется также в рекламных текс-
тах, где она создается с помощью традиционных суперлативов: blitz-
neu, brandneu, extrafein или усилительных слов-приставок: Ultra-,
Super-, Extra-, Wunder-, Alt-, Doppel-, Traum-, Welt- и т. п. Кли-
шированные приемы со значением преувеличения качественного
признака используются в официальных документах с разными оттен-
ками выразительности (подобострастие, уничижительность, учти-
вость и др.), напр.: zu tiefst beriihrt, vollstes Verstandnis, moglichst
bald, allerbeste Ware. В эстетическом контексте шкала использо-
вания гипербол для создания общей выразительности имеет диапазон
от иронии до патетики.
М е й о з и с (dieMeiose) — стилистический прием для выражения пред-
намеренно-чрезмерного преуменьшения свойств изображаемого пред-
мета или явления. Сферой применения этого приема является также
художественная литература, произведения фольклора, бытовая речь.
Литота (die Litotes) является структурной разновидностью мейо-
зиса, она выступает приемом выражения «умаления» качественного
признака путем его полного или частичного отрицания. В структу-
ру этой фигуры вводится отрицание nicht (или даже двойное отри-
цание), напр.: es ist unwahrscheinlich, er redet nicht schlecht, er hat
dafiir nicht wenig erhalten.
Выразительные возможности этого приема: сдержанность суждения, ос-
торожность высказывания (с оглядкой), ирония, пренебрежение и т.д.
Фигуры качества. К этим фигурам относятся стилистические приемы
опосредованной языковой образности, известные со времен античной
риторики под названием «тропы». Как правило, число тропов по-
разному определяется и классифицируется в различных исследова-
ниях. В данном учебнике за основу классификации тропов принят
характер ассоциации, обусловливающий замещение свойств и призна-
ков явлений действительности, а также техника переноса. По ха-
рактеру ассоциации можно выделить следующие группы тропов: по
сходству (метафора, сравнение), по связи и тождеству (метонимия)
и по контрасту (оппозиция, ирония).
Техника «переносов» базируется на таком фундаментальном свойстве
языка, как полисемия. Собственно природа риторических фигур за-
ключается в использовании полисемантичности слова и выражения.
К фигурам, выражающим замещение качества по сходству, относятся
сравнения, метафоры и разновидности последних, которые реализуют
такой вид вторичной номинации, как перенос значения на основе
сходства объекта номинации с тем объектом, название которого пе-
реносится на объект номинации.
Сравнения занимают промежуточное положение в этой группе
тропов: изобразительно-выразительный образ в этом приеме возникает
на основе переноса прямого значения слова из одной смысловой сферы
на слово, обозначающее предмет или лицо из другой предметно-
смысловой сферы. Связь двух слов осуществляется на базе «третьего
140
члена» (tertium comparationis), в котором содержится общее свой-
ство двух сопоставляемых величин* формально связанных в но-
вую целостность с помощью сравнительных союзов wie, als, als ob,
а также глаголов сравнительной семантики gleichen, ahneln.
Ich mochte einer werden, so wie die,
Die durch die Nacht mit wilden Pferden fahren... (P. M. Rilke. Der
Kitabe.)
Ihm ist, als ob es tausend Stabe gabe... (P. M. Rilke. Der Panther.)
Сравнение может быть развернуто в самостоятельные литературные
жанры аналогию (das Gleichnis) и притчу (die Parabel).
Метафора (die Metapher) представляет собой средство вторичной
номинации на основе внешнего сходства оригинала и объекта номи-
нации. Замещение происходит на основе переносного значения сло-
ва, обозначающего объект-источник переносимого значения. Метафо-
ра полифункциональна: она служит конкретизации представления,
риторической цели (подчеркивание, выделение, выдвижение) и эсте-
тической выразительности.
В метафоре, как и в любом другом тропе, предметно-ощутимые образы
как бы растворяются, и на поверхность выходит абстрактное зна-
ково-символическое содержание. В стилистических трансформаци-
ях важна не ощутимость и реальность соотнесенных элементов, а про-
цесс актуализации третьего, неявного значения, возникающего на пе-
ресечении двух явно выраженных в приеме значений. Поэтому про-
цесс актуализации и состоит в порождении третьего, символического
значения (tertium comparationis), напр.:
„Blumenkorbe dufteten in voller Pracht auf dem Tlsche, und der Wein
schlich zwischen den Schiisseln und Blumen umher, schiittelte seine gol-
denen Flugel und stelltebunteTapeten zwischen die Welt und die Gaste.“
(N о v a 1 i s, цит. no: Reiners, 175, 264)
Символичность есть сопоставление выражений двух рядов яв-
лений: зримого—незримого, единство которых нельзя выявить из пря-
мой последовательности слов. Символичность порождает осмысление
непредметных состояний через предметно-пластические. Принцип, ле-
жащий в основании тропов «выбор—замена», направлен на целостное
значение. Два сопоставляемых члена в метафоре теряют свое инди-
видуальное значение и становятся элементами третьего — новой це-
лостности. В метафоре как нельзя лучше пересечение конкретного и
абстрактного создает семантическую фактуру, пригодную не только
для риторической, но и эстетической выразительности. Сама символич-
ность фактуры являет собой потенциальную приподнятость.
Существуют различные подвиды метафор как структурные, так и со-
держательные, начиная от простейших структур, типа «генитивных
метафор» (сочетание существительного в именительном падеже с
существительным в родительном), напр.: Zelt des Himmels, адъек-
тивных метафор типа: ein siifier Ton, ein dunkler Klang, метафор-
предложений: Die Schule des Lebens kann man nicht schwanzen и кон-
чая целыми метафоризироваиными фрагментами текста.
141
Персонификация (die Personifizierung) является разновид-:
ностью метафоры. Суть персонификации состоит в выражении переноса
черт и характеристики живого существа (и прежде всего человека) на
неодушевленный предмет. Персонификация как средство образности
встречается не только в художественной, фольклорной и поэтиче-
ской речи, но и в бытовом языке, напр., в художественной речи: der
Himmel lacht — der lachende Himmel — das Lachen des Himmels,
в бытовой речи: der Baum achst, die Tur quitscht, der Schufi bellt,
der blinde Zufall, die Liebe siegt и т. п.
Синестезия (die Synasthesie) — сочетание в одном слове или
словосочетании обозначений двух различных чувств, из которых одно
наименование приобретает абстрактное значение, напр.: schreien-
des Rot, kalte Farben, „golden wehn die Tone nieder.
В общем арсенале стилевых выразительных средств персонификация
и синестезия в художественной литературе выполняют функцию сло-
весной живописи.
Аллегория (die Allegorie) является разновидностью метафори-
ческого выражения, разновидностью персонификации, под которой по-
нимается стилистический прием придания образности абстрактным
представлениям (добродетелям, временам года, понятиям, страда-
ниям и т. д.). Общеизвестны такие примеры, как: der Friihling—
J tingling, der Tod — Sensenmann, die Gerechtigkeit — Frau mit ver-
bundenen Augen. Близок к аллегории символ (das Symbol), в ко-
тором за конкретным содержанием просвечивает общий смысл. Напри-
мер, символом выступает спасательный круг в репортаже Э. Э. Киша
«Спасательный круг на мостике» („Rettungsring an einer kleinen Briik-
ke“), в котором описывается зверское убийство вождей немецкого ра-
бочего класса Р. Люксембург и К. Либкнехта. Жертвы были сброшены
с мостика, на котором висел спасательный круг как символ гуманизма.
Картина убийства показывает гневно, чего этот символ стоит.
Разновидностью этого вида метафор являются шифры (die Chiffre),
образования, содержащие нереальные, трудно распознаваемые обра-
зы, если нет контекста или соответствующих пояснений в тексте.
Они являются излюбленными выразительными приемами в литературе
романтизма (Новалиса, Тракля и др.), символизма и экспрессиониз-
ма, напр.:
Der Bernhardiner Robert Wolfgang Schnell
geht durch die Nacht im Kneipenschritt,
ein Mond, der aus den Wolken tritt,
blickt ihm mit kugelrunden Augen ins Gebell.
(G. B. Fuchs. Der Bernhardiner RWS.)
Антономазия (die Antonomasie), или переименование — своеоб-
разная разновидность метафорического переноса. Различают два вида
антономазии: 1) использование имени собственного в значении нари-
цательного существительного (Дон Жуан, Отелло, Ромео и т. д.);
2) использование нарицательных существительных, прилагательных
или их частей и комбинаций в функции имени собственного. И в том
и другом случае переименование основывается на схожести двух лиц —
142
реальном или мнимом. Особый интерес как средство сатирического
изображения представляет антономазия второго типа, известная под
названием «говорящие имена» (sprechende Namen), ср., напр., сис-
тему говорящих имен в романе Г. Манна «Верноподданный»: Hefiling,
Daimchen, Jadassohn, Notgroschen, Netzig (город), „Lokalanzeiger"
(название газеты) и т. д.
К этой группе стилистических приемов относятся различные способы
метафорической (метонимической) характеристики политических взгля-
дов: die Roten, die Linken; er ist rot, links, schwarz, braun eingestellt.
Слово schwarz используется для характеристики чего-либо недозво-
ленного, тайного: schwarzfahren, schwarzschlachten, Schwarzer Markt.
Метонимия (die Metonymie) как прием вторичной знаковой номи-
нации основывается на реальной связи объекта номинации с тем объек-
том, название которого переносится на объект номинации.
Стилистическая метонимия характеризуется образной связью между
двумя объектами, образным переносом. Метонимический перенос ус-
танавливает связь между названиями материала и предмета: Er stiefl
ihm das Eisen = Dolch ins Herz; автора и произведенияr Zeppelin вместо
Luftschiff; лица и его занятия: Feldherr fiir die Truppe = Casar zog an
den Rhein; словом и абстрактным понятием: schmutziger Lor beer—
zweifelhafter Ruhm и др. многообразные связи.>
Специально выделяется большая по объему метонимическая группа
синекдоха (die Synekdoche), устанавливающая связь переноса
между частью и целым (pars pro toto) и целым и частью (toto pro pars),
напр.: kein Hund kann davon leben = kein Lebewesen; ich ruhre
keinen Finger dafflr = leiste keine Arbeit dafiir; alle Sterblichen =
alle Menschen и т. д.
В метонимическую группу можно включить и такое иносказание как
эвфемизм (der Euphemismus), это п е р и ф р а з (т. е. иное наиме-
нование) со специальным заданием: смягчить воздействие при называ-
нии какого-либо неприятного качества. Эвфемизмы широко исполь-
зуются в бытовом языке (напр., для смягчения сообщения о смерти,
болезни, неудачах), в политической и особенно в дипломатической
сфере для выражения вежливости, деликатности, уклончивости отве-
тов, для всевозможных языковых манипуляций с целью затушевывания
истины, напр., в фашистской Германии Massenmorde именовались
как Sonderbehandlung; Zwangsdeportierte как Fremdarbeiter, вместо
Niederlagen употреблялось Belastungen.
Метонимические стилистические приемы содержат также большой
изобразительно-выразительный потенциал, придавая наименованиям
наглядность или ненаглядность и тем самым усиливая коннотатив-
ную сторону обозначения, они могут нести разнообразные тонально-
выразительные качества: небрежность, ироничность, шутливость то-
на, хитрость и хитроватость звучания, лукавство и т. д. Обертоны
или тоны благодаря метонимическим приемам в целостном высказыва-
нии могут быть самые неожиданные.
Ирония (die Ironie) — вторичное обозначение, осуществляемое по
принципу замещения, но в отличие от метафоры и метонимии не на
основе сходства, а на основе противоположности. Следует различать
143
иронию как эстетическую категорию и иронию как языковую катего-
рию. Последнюю Э. Г. Ризель обозначила как «иронию в узком смыс-
ле слова» (die Ironie im engeren Sinne des Wortes) (R i e s e 1, S c h e n-
dels, 179).
Аристотель дал следующее определение иронии: «Это такой вид смеш-
ного, когда мы говорим иначе, чем чувствуем». (В быту это зву-
чит как: «говорю одно, думаю другое»). Ирония как перенос
значения носит ярко выраженный оценочный характер и означает упо-
требление слова или предложения, обычно содержащих положительную
оценку, для выражения оценки отрицательной. Формальным средством
выражения языковой иронии является только интонация и контекст:
Da hast du dich wirklich iiberboten «ты действительно постарался
(перестарался)» — может звучать как ироническое замечание по от-
ношению к нерадивому человеку.
2. Фигуры совмещения
Фигурами совмещения называются стилистические приемы сочетания
значений единиц одного или разных уровней, в том числе и их вы-
разительных значений. В этой группе стилевых явлений можно выде-
лить фигуры тождества (сравнения, синонимы — заместители,
синонимы — уточнители); фигуры неравенства (климакс, ан-
тиклимакс, каламбуры, зевгма,, аллогизмы); фигуры противо-
положности (антитеза, оксюморон). Речь идет об общем принципе
совмещения лексических значений, в результате которого возникает
третье предметно-смысловое значение — «зримый семантизм» ри-
торического или художественного образа. Поэтому при анализе этих
фигур (как и фигур предыдущей группы) нельзя выделить один из
членов такого образования как особый, главный или ведущий. Для
понимания значения этих фигур важен контекст. Особого внимания
заслуживает их синтаксическая структура, в которой заложены воз-
можности эстетической ритмической выразительности.
В фигурах тождества отношение совмещения осуществляется на
основе соединения значений языковых единиц, относящихся к одному
и тому же предмету и мыслимых субъективно как идентичные. Возни-
кающее новое, «фигуративное» (предметно-смысловое) значение реле-
вантно только для определенного контекста (исключение составляют
общепринятые сравнения).
Фигура сравнения была рассмотрена в разделе фигур замещения.
Дело в том, что фигура сравнения занимает промежуточное положение
между фигурами замещения и совмещения, ибо перенос значения осу-
ществляется на основе прямого, а не косвенного значения слова.
Метафорические сравнения (когда сопоставляемые понятия полностью
замещают друг друга) или метонимические (когда происходит частич-
ное замещение понятий) целесообразно отнести к разряду фигур за-
мещения. Остальные случаи употребления разноплановых понятий в
форме сравнения, не связанных между собой явной ассоциативной
связью, можно отнести к группе фигур совмещения. Последние слу-
жат средствами уточнения, выделения, подчеркивания, т. е. средст-
144
вами образного изображения содержания и меньше эмоционального
выражения.
Синонимы-заместители представляют собой вариативное
наименование одного и того же предмета, явления, действия с целью
его уточнения, дополнения, развития, а также с целью повышения
выразительности высказывания, ибо в этих случаях нередко имеет место
экспрессивная расстановка акцентов. Эта группа наряду с синонима-
ми охватывает также гиперонимы (широкие обозначения), раз-
личного рода перифразы и др. виды, адекватные для наименова-
ния явления в предложенном контексте, напр.:
Bester Beweis einer guten Erziehung ist die Piinktlichkeit. (Lessing)
Грильпарцер о Бетховене: „...der Held des Sanges in deutscher Sprache
und Zunge; aber der letzte Meister des tonenden Liedes, der Tonkunst
holder Mund, der Erbe und Erweiterer von Handel und Bachs, von
Haydn und Mozarts unsterblichen Ruhme...“ (F. Grillparzer. Rede am
Grabe Beethovens.)
В этой группе синонимов специально выделяют группу синонимов-
уточнителей со специфической функцией уточнения, тавтоло-
гические повторы и различные синонимические вариации, иногда с
разной стилистической окраской.
„Ich habe etwas Wundervoiles gelesen, etwas Prachtvolles...", sagte er.
(Th. Mann. Tonio Kroger.)
Фигуры тождества, различные синонимические построения употреби-
тельны не только в художественной литературе, но и в художест-
венной публицистике и публичной речи.
Фигуры неравенства принадлежат также к семантическим
группам с достаточно устоявшимися моделями семантического комби-
нирования, в основе неравенства которых лежит либо количественный,
либо качественный признак.
К этой группе можно отнести: 1) фигуры, в основе которых лежит
эмоциональное насыщение высказывания (фигуры нарастания — убы-
вания), 2) фигуры, основанные на смысловой двузначности слов и
выражений.
Смысл фигур климакс (нарастание, die Klimax) и антикли-
макс (убывание, die Antiklimax) состоит в интенсификации или, нао-
борот, уменьшении качества или значительности предмета, к которому
относится высказывание. Нарастание или убывание степени градации
качества обозначаемой характеристики происходит постепенно. В
результате возникают отношения неравенства между следующими
друг за другом частями высказывания. Соотносимые в градации эле-
менты характеризуются определенной синтаксической однотипностью,
но допускают удлинение структуры третьего члена и придание чет-
вертому члену особой весомости.
Das Grofie Karthago fuhrte drei Kriege. Es war noch machtig nach
dem ersten, noch bewohnbar nach dem zweiten. Es war nicht mehr auf-
findbar nach dem dritten. (B. Brecht, цит. по Ризель)
145
Eure Exzellenzen! Hochste, hohe und geehrte Herrenl (H. Mann. Der
Un ter tan.)
Каламбур (der Wortwitz) — фигура, построенная на несовме-
стимости понятий. Основу несовместимости могут образовывать мно-
гозначность слов и выражений, омонимия, звуковое сходство. Можно
выделить несколько видов каламбуров:
1) Игра слов, в основе которой лежит многозначность слов, в резуль-
тате чего возникает двусмысленность, напр.: каламбуры Бет-
ховена (по отношению к одному издателю): „mit einer Not’ aus der
Not helfen“, когда Бетховен узнал, что младшая дочь Баха бедствует,
он обратился к любителям музыки с призывом: „die Musikfreunde
sollen dafiir sorgen, daB dieser Bach nicht vertrockne". Известен и такой
его каламбур: „Nicht Bach, nein, Meer sollte er heifien!“
2) Игра слов, построенная на омофонных (одинаково звучащих) лек-
сических элементах. Наиболее распространенной формой является
комическое или ироническое изменение слова или устойчивого сло-
восочетания (пословицы, поговорки, цитаты, названия книги, спек-
такля, фильма) с целью придания им нового, нередко противополож-
ного значения. Так, Лютер называл папские декреты Dreckete (вместо
Dekrete).
Трансформация может затрагивать части слова, так что одинаково
звучащими могут оказаться слоги.
Die Bistiimer sind verwandelt in Wiisttiimer.
Die Abteien... sind nun Raubteien (F. Schiller. Wallensteins Lager.)
Игра слов может возникнуть в результате контаминации частей из
двух разных слов. Широко известен пример, заимствованный у Г. Гейне:
familionar (из Millionar и familar)
...ich saB neben Salomon Rotschild, und er behandelte mich ganz wie
seinesgleichen, ganz familionar. (H. Heine. Die Bader von Lucca.)
Многие шутки, анекдоты, загадки построены на игре слов.
3) К игре слов относятся трансформации крылатых выражений, напр.:
Eifersucht ist Leidenschaft, die mit Eifer sucht, was Leiden schafft.
4) К игре слов относятся языковые парадоксы (das Paradoxon), напр.,
Einmal ist keinmal.
К фигурам неравенства относится такая фигура языкового комизма,
как зевгма (das Zeugma), которая представляет собой синтакси-
ческое объединение двух семантически несовместимых членов пред-
ложения. Чаще всего опорный элемент такой конструкции выступает
одновременно и как элемент фразеологического словосочетания и
как элемент свободного словосочетания, напр.: Er brach das Siegel
auf und das Gesprach nicht ab.
К зевгматическим конструкциям можно отнести различные виды са-
тирических перечислений, типа:
Die Stadt Gottingen, beriihmt durch ihre Wiirsteund Universitat, gehort
dem Konige von Hannover und enthalt 999 Feuerstellen, diverse Kirchen,
eine Entbindungsanstalt, eine Sternwarte, einen Karzer, eine Biblio-
146
thek und einen Rastkeller, wo das Bier sehr gut ist. (H. Heine. Die
Harzreise.)
К этому типу относятся также сравнения, придаточные предложения
с «эффектом ошеломления» (Schlagsatze), напр.: Man verliebt sich
in die Schwachen einer Frau, heiratet aber ihre Vorziige. (W. Lichten-
berg.)
3. Фигуры противоположности относятся к парным образованиям, в
которых совмещаются противоположные по значению слова, словосоче-
тания и предложения.
Антитеза (dieAntithese) — контрастное выражение понятий и суж-
дений, представленное оппозициями слов, словосочетаний, предло-
жений. Синтаксические конструкции, в которых реализуется антите-
за, весьма разнообразны: от простого распространенного предложе-
ния до фрагментов текста в виде абзацев. Она может иметь асинде-
тическое (бессоюзное) или синдетическое (с союзами und, aber, trotzdem,
dennoch, jedoch и т. д.) строение. Как правило, антитеза строится на
параллельных конструкциях, компоненты которых выражены одними
и теми же членами предложения и которые располагаются в одинаковом
порядке, напр.: Uns trennt das Schicksal, unsere Herzen bleiben einig.
(F. Schiller. Wallensteins Tod.)
Словесные антитезы встречаются в виде парных сочетаний типа Mann
und Frau, arm und reich, oben und unten.
Разновидностью антитезы является хиазм (der Chiasmus) — парал-
лельный перекрестный повтор, напр.:
Jugend ohne SchSnheit
dient ebensowenig zu etwas, wie
Schonheit ohne Jugend. (Rochefoucauld)
Оксюморо н=«остроумное», (das Oxymoron) представляет собой
комбинирование противоположных по значению лексических единиц,
обозначающих взаимоисключающие понятия, которые в сочетании дают
новое значение, вскрывающее какое-либо глубокое качество, глубокое
содержание, ср., напр.: слово Freundfeind для характеристики че-
ловека. В качестве оксюморона выступают сочетания полнозначных
слов, напр.: File mit Weile, Scherzernst, helldunkel, zartkraftig, ver-
schlimmbessern, Dreieinheit и др.
Самостоятельную фигуру образует сочетание прилагательного с су-
ществительным (contradictio in adjecto), напр.: niichterne Trunkenheit,
beredtes Schweigen, taghelle Nacht. На оксюморонах часто строятся
названия книг, напр., роман А. Зегерс „Die Toten bleiben jung“.
§ 6. ГРАФОСТИЛИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА
1. Пунктуация как стилистическое средство
Графические средства в стилистике можно подразделить на две груп-
пы: первую группу составляет пунктуация, которая наряду с
функцией членения предложения на составляющие его синтаксические
части, членения текста на предложения с указанием общей характе-
14Г
ристики предложения (вопрос, восклицание, утверждение), указыва-
ет и на многие элементы, которые передают эмоциональную окраску
текста.
Пунктуации принадлежит важная роль в передаче отношения автора
к высказываемому: в намеке на подтекст, в показе эмоциональной
реакции, которую ожидают от читателя и т. п. Пунктуация отражает
и ритмико-мелодическое строение речи, т. е. то, что в устной речи
передается просодическими элементами: ударением, тоном голоса,
паузами, удлинением или удвоением некоторых звуков и т. д.
Наряду с нормированными средствами пунктуации, закрепленными в
языке, существуют графические эквиваленты звуковых признаков
устной речи, которые отличаются от традиционной орфоэпии, напр.,
необычное произношение фиксируется путем искажения орфоэпических
норм и т. д.
Вторую группу составляют типографские средства: различные
шрифты, типографская краска, необычное расположение строк текста,
членение на абзацы и многое другое.
Первая группа графических средств является лингвистическим обра-
зованием и подчиняется языковым нормам, вторая группа — не линг-
вистична, хотя и способствует эффективности языкового общения в
письменно фиксированной форме.
Пунктуация. Пунктуация не так строго нормирована, как правописа-
ние. Автор пользуется большей свободой в выборе графических средств.
Так, эмоциональные паузы могут быть отмечены запятыми, тире
и многоточием. Многое зависит от личных вкусов и привычек автора.
Стилистическая выразительность различных знаков препинания
неодинакова. Поскольку стилистические возможности знаков пре-
пинания изучены слабо, мы ограничимся перечислением наиболее
типичных случаев.
1. Точка (der Punkt) ставится в конце законченного повествова-
тельного предложения, как полного, так и неполного. В побудитель-
ных предложениях, содержащих просьбу или приказ, но произнесенных
без выделения, также ставится точка, напр.: Sag ihm, er solle si'fch keine
Sorgen machen. Besuche mich bitte morgen.
Стилистическая функция точки может быть различной. При описании
единой картины или быстрой смены событий точка разбивает текст
на короткие самостоятельные предложения и одновременно передает
единство и динамичность целого, напр.:
Die Schreibstube wird lebendig. Himmelstofi scheint sie alarmiert zu
haben. An der Spitze der Kolonne trabt der dicke Feldwebel. (E. M. Re-
marque. Im Westen nichts Neues.)
Точка при описании единой картины может выступать знаком затяж-
ной эмоциональной паузы и создавать статичность картины, как напр.:
„Da hockte sie. Hingeliimmelt vom lockenden lausigen Leben. Auf Kai
und Kantstein geliimmelt. Auf Mole und muldiges Kellergetrepp. Auf
Pier und Ponton. (IF. Borchert. Die Rrahen fliegen abends nach Hause.)
148
Однако относительно длинный текст без точек также может передать
целостность и динамичность большой картины, напр.:
Er sah, obwohl er langst in der Kurve war, immer noch das Gesicht
von Fanny vor sich, ein spottisches, wachsames Gesicht unter dem stro-
higen Haar, und neben diesem Gesicht den Korpsstudentenschadel von
Nobbe, sein kurzes, mit Wasser gekammtes Haar, sein gespaltenes Kinn
und den fast lippenlosen Mund. (S. Lenz. Jager des Spotts.)
2. Вопросительный знак (das Fragezeichen) ставится в
конце предложений с разной степенью вопросительной интонации. На-
ряду с предложениями, содержащими собственно вопрос, и предложе-
ниями с риторическими вопросами он завершает и предложения, со-
держащие сомнения, оговорки и т. д., напр.:
Sollen wir, ohne es recht zu wissen und ungeachtet sonst miBfalligster
Umstande, in eine Epoche des guten deutschen Buches eingetreten sein?
...wie ware es, wenn wir zugaben, daB das anfangt, nach Bliite auszu-
sehen? (Th. Mann. Rede und Antwort.)
Вопросительный знак символизирует здесь осторожную, «нащупываю-
щую» манеру высказывания. В таких случаях можно высказываться и
вполне определенно.
Вопросительный знак может ставиться также в предложениях, содер-
жащих вежливую просьбу или резкое требование, удивление, недове-
рие или возмущение.
Ср., например, фрагмент из полемического письма Лессинга („Eine
Parabel11):
Sie, Herr Pastor, Sie hatten den allergeringsten Funken Lutherschen
Geistes? — Sie? der Sie auch nicht einmal Luthers Schulsystem zu iiber-
setzen imstande sind? — Sie? der Sie mit stillschweigendem Beifall
von ungewaschenen, auch wohl treulosen Handen die Seite des Luther-
schen Gebaudes, die ein wenig gesunken war, weit fiber den Wasserpafi
hinaus schrauben lassen? — ...
3. Восклицательный знак (das Ausrufezeichen) завершает
предложения эмоционально насыщенные. В драмах,периода «Бури и
натиска» и в произведениях барокко имеет место такое нагромождение
восклицательных знаков, что практически рушатся все синтаксичес-
кие каноны, язык уже не «говорит», а кричит и лепечет, напр.:
Mord! Zetter! Jammer! Angst! Kreuz! Marterl Wiirmel Plagen! Pech!
Folter! Henker! Flamm! Stank! Geister! Kalte! Zagenl (Eine Sonette
v. Gryphius.)
Особый интерес вызывают случаи, когда восклицательный знак упот-
ребляется после предложений, которые по своей форме не являются
восклицательными. Например, в предложениях вопросительных по
построению, но выражающих не вопрос, а сильное возмущение или
удивление:
149
„Na? Willst du nu, oder nicht?! — Bestiel!“ „Aber — Niels! Um Gottes
willen! Er hat ja wieder den Anfall!" „Ach was! Anfalll — Dal Frifil 11“
(J. Schlaf. „Papa Hamlet")
4. Запятая (das Komma) как знак паузы является сильным стили-
стическим средством. В художественной литературе она часто исполь-
зуется как средство подчеркнутого членения предложения, выделения
отдельных его частей, создания динамизма, вплоть до оформления
«задыхающихся» ритмов. Возможны и противоположные случаи,
когда писатели избегают ставить запятые там, где это требуется со-
гласно языковым нормам. Последнее характерно, например, для про-
стой и неброской манеры изложения А. Штифтера в его романе «Бабье
лето», напр.:
Da ist der schneeige glatte Bergahorn der Ringelahorn die Blatter der
Knollen von dunklen Ahom — alles aus den Alizgriinden — dann die
Birke von den Wanden und Klippen der Aliz der Wacholder von der
diirren schiefen Haideflache die Esche die Eberesche die Eibe die Ulme
selbst Knorren von der Tanne der Haselstrauch der Kreuzdorn die Schlehe
und viele andere Gestrauche, die an Fertigkeit und Zartheit wetteifern...
(A. S tif ter. Nachsommer.)
5. Двоеточие (der Doppelpunkt, das Kolon) используется регу-
лярно как сигнал напряжения, указывающий на различные речевые
дополнения (прямую речь, перечисления, разъяснения, обобщения),
напр.,
Und der Konig zum drittenmal wieder fraget: „1st keiner, der sich hin-
unter waget?“ (F. Schiller)
Das ist der Weisheit letzter SchluB: Nur der verdient sich Freiheit wie
das Leben, der taglich sie erobern mufi. (J. W. Goethe. Faust.)
Wir fassen zusammen: Als Talentprobe bleibt das Werk beachtlich, und
wir wiinschen, daB haufiger Werke dieser Art zur Diskussion gestellt
werden.
В стилистических целях двоеточие наиболее употребительно для
выделения, подчеркивания нужной мысли, существенного в высказы-
вании, напр.:
Dann tauchten undeutlich im Dunst vorn massive Gestalten auf: die
Feinde. (B. Brecht. Der verwundete Sokrates.)
для усиления ожидания, напр.: „Nun, wenn Sie nicht horen wollen:
so mogen Sie fiihlen". (G. E. Lessing. Anti-Goeze.)
В современной немецкой литературе встречаются случаи использова-
ния двоеточия после прямой речи, напр., у Уве Ионсона: „Na, sagten
sie, und Karsch antwortete lachelnd: Ganz gut“. (Uwe Johnson. Das
dritte Buch ilber Achim.)
Двоеточие сигнализирует очень часто паузы ожидания, напр.:
„Doch im Ernste: ich weifi nicht, ob es viel Miihe kostet, dergleichen
Erdichtungen zu machen... . Aber das weiB ich, daB es einem sehr sauer
150
wird, dergleichen Erdichtungen zu verdauen." (G. E. Lessing. Die Ham-
burgsche Dramaturgic.)
В официальном общении двоеточие используется в формулярах.
6. Кавычки (das Anfiihrungszeichen), помимо их основного назна-
чения служить средством введения прямой речи, выделения цитат,
названий, например книг, газет и т. д., используются для подчерки-
вания отдельных слов, особенно жаргонных, диалектных, профессио-
нализмов, а также выражений с ироническим значением, напр.:
Er „labert“ das vor sich hin, wie die Leute sagen.
Die Hausfrau liebt leinene Handtiicher, weil sie nicht ,,fusseln“.
Du bist mir ja ein „feiner Herr“.
7. Тире (der Gedankenstrich) отмечает эмоциональные паузы. Этот
знак обладает неограниченными возможностями нюансирования речи.
Так, он используется как простая отметка паузы: „Ich bin seit langen
Jahren hier in der Gegend und nenne sie alle — о ja, ich kenne sie alle —
alle“. (W. Raabe)
Тире служит средством передачи обрывистой, запинающейся речи:
„Nein! — und das — wollte ich Ihnen unbedingt... unbedingt noch
sagen, bevor... bevor....— Sie — gingen.“(G. Hauptmann. VorSonnenauf-
gang.)
Оно подготавливает к сообщению чего-либо неожиданного:
„Ich bin mit meiner Stimme ganz alleingeblieben und dachte doch, alles
wimmele von Gendarmen und Dragonern und —von ihm!“ (IT. Raabe)
Тире используется как более сильное средство выделения, чем двое-
точие или запятая:
Ihm fehlte eines — Energie. So — das ist rechtl
Тире ставится и в апозиопезах, вместо пропущенных слов: .
„DaB weifi ich freilich“, brummte der Oberlehrer, „und desto —Er
vollendete den Satz nicht. (W. Raabe)
В последнее время тире широко используется как средство членения
текста при перечислении.
8. Многоточие (Gedankenpunkte) также указывает часто эмоцио-
нальные паузы; отражает различные состояния говорящих: нереши-
тельность, неуверенность, смущение, нервозность, неторопливость
и т. д.
„Mein Vater sagte: „Aha, die Herren Kinder... Schon zu Hause...“ (B. Rei-
mann. Die Geschwister.)
2. Орфоэпические и орфографические несоответствия как стилистичес-
кое средство
Вопрос о орфоэпических и орфографических несоответствий в стилисти-
ке немецкого языка подробно разработан Э. Г. Ризель (R i е s е 1, 178).
Опираясь на выдвинутые ею положения, здесь описываются лишь
151
наиболее типичные случаи, в особенности перевод в графическую форму
своеобразия и ошибок в произношении, что, по мнению Н. С. Трубец-
кого, могло бы составить предмет стилистики звуков.
Произносительные своеобразия могут быть следствием эмоционального
состояния говорящего, взволнованности, иронии, возмущения, печа-
ли, сожаления и т. д., напр., случай выражения в произношении опас-
ности ситуации:
„schschoon, schschaamlos, llieeber Freund!"
„...in einem Moment Abschwellen erreicht mich seine Stimme:
„Gas — Gaaas — Gaaas — Weitersagen— Г (E.M. Remarque. Im
Westen nichts Neues.)
Заикание, как правило, передается графостилистическими средствами:
„М— mach keine М — menkenke, Alter, Ordnung
m — muB sein".
„Be — bedrohen lafi ich m — mich nicht" (E. Neutsch. Spur der Seine.)
Графическое растягивание гласных имитирует во многих случаях
состояние эмоционального возбуждения: „niemaaals" или „Mdoonsch!"
Паралингвистические моменты типа покашливания в разговоре или
вздыхания также передаются графическими способами:
„Wo is... ni wahr... das Klassenbuch... kh-kh?
Das is... kh-kh... das is enne Lumperei is das... ni wahr?" (D. Noll. Die
Abenteuer des Werner Holt.)
Наряду с выражением эмоций искажения в произношении могут симво-
лизировать национальный и территориальный колорит. Так, в романе
В. Хайдучека «Прощание с ангелами», действие которого начинает-
ся в Болгарии, целые куски текста изложены на немецком языке,
окрашенном произносительной спецификой болгарского языка: сокра-
щение гласных и дифтонгов и удвоение следующих за ними согласных:
„Auff Widdersen!
Ich will keinen besserren Notten"
В романе Д. Ноля «Приключения Вернера Хольта» старший ефрейтор
Шмидлинг говорит на баварском диалекте, что графически выглядит
следующим образом:
„Ich bitt mir aus, daB i als Ausbiilder mit Herr angsprochen wor... Aus-
biildungskmando... Stiillgstann!"
или „I bitt mir halt Diisziiplin aus!"
Орфоэпические и орфографические искажения могут свидетельство-
вать о социальной и профессиональной принадлежности говорящих:
„Morn, Batterie!" —
„Morn, Herr Hauptmann!" scholl es im Chor zuriick. (D. Noll. Die Aben-
teuer des Werner Holt.)
— этой цитаты достаточно для идентифицирования по произношению
военной среды.
152
Необразованность говорящих, проявляющаяся в искажении произно-
сительных норм, выражается также с помощью орфоэпических приемов.
В романе Г. Манна «Верноподданный» мать и дочь Даймхен не могут
решиться, какую мебель им купить, в старогерманском стиле или в
стиле Людовика XV.
„Sie wiifiten nur noch nicht, ob sich altdeutsch oder Louis kas einrichten
sollten" (H. Mann. Der Untertan.)
,,kas“ искаженное звучание порядкового числительного „quinze" (15).
Средства типографской выразительности. К этим средствам относятся
различные шрифты, кегель, гарнитура шрифта, типографская краска,
виды набора (курсив, разрядка), а также средства графической образ-
ности, деление текста на абзацы, стихотворений на строфы, зазубрен-
ность строчек (в так называемых «оптических» стихотворениях).
Важные в тексте места могут выделяться с помощью другого шрифта,
особого расположения строк, больших букв. Эти приемы особенно по-
пулярны в различных газетных призывах, обращениях, манифестах.
Встречаются они и в художественной литературе, особенно современ-
ной.
В современной западногерманской модернистской поэзии имеется
группа поэтов, работающих эксцентрическими типографическими и гра-
фическими приемами с целью добиться определенного поэтического
эффекта, ср., напр.:
wenn die der
schrSg flach fleckig *
morgens oder auch krelsformig
wenn morgens
der
die
schrag flach fleckig oder auch kreisformig
и T. Д.
(H. Heissenbuttel, wenn die der)
Большой прагматический эффект выпадает на долю «фигурного» офор-
мления текстов в рекламах.
К средствам графической образности относятся так называемые эк-
виваленты текста, т. е. «все так или иначе заменяющие его внесло-
весные элементы, прежде всего частичный пропуск его, затем час-
тичную замену элементами графическими и т. д.» (Ю. Тынянов,
118, 22), напр.:
Worte von Wunderwanderungen.
Worte auf Wanderungen.
Flockenworte.
Lichte Worte entflohener Blumen.
Worte von schwebenden Bergen
oder wenn Sie dies iibertrieben finden
Worte von Wolkenbergen.
153
Worte alter alter Eisenbahnen
durch ihren Salatschwenkekorb gehustet.
Worte von Siindern
beim Auspacken einer Sendung
von Engelszungen
(H. Arp. Worte.)
Границы между графическим и стилистическим понятием рассмотрен-
ных в этом разделе средств являются зыбкими. Практически все
графические средства, используемые не по их прямому назначению,
несут в большей или меньшей степени эмоционально-экспрессивную
нагрузку.
§ 7. ЯЗЫКОВО-СТИЛИСТИЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА ТЕКСТА
Язык словесного произведения представляет собой конкретную сис-
тему организации общенародного языка. Результатом такой органи-
зации языка произведения выступают стилистические качества тек-
ста, главными из которых являются завершенность, гармоничность,
уравновешенность. Эти три функциональные характеристики стиля как
формы текста составляют основу прямого стилистического
значения произведения. Перечисленные качества относятся как к кон-
структивной стороне произведения, создаваемой системой компози-
ционно-речевых форм, тональностей и архитектонических форм, так
и к материальной^ языковой. Существует много разновидностей этих
качеств и способов их достижения, которые трудно уложить в какую-
либо определенную классификацию. Тем более, как «...разум неистощим
в соображении понятий», так и «язык неистощим в соединении слов.
Все слова находятся в лексиконе, но книги поминутно появляющиеся,
не суть повторения лексикона.» (Пушкин, 101, 100).
В аспекте качеств текста стилистика тесно соприкасается с такой
языковедческой дисциплиной, как культура речи (Sprachpflege), ко-
торая занимается вопросами «хорошей» речи. В античной ри-
торике и поэтике стилистика занималась красотой речи. Под понятие
«хорошая речь» подпадают такие ее качества, как простота,
ясность, точность, краткость, уместность, образность, наглядность,
одностильность, благозвучие и др. Соответственно «плохой» речи
присущи противоположные качества, такие, как сбивчивость, коря-
вость, многословие, расплывчатость, напыщенность, смешение сти-
лей, нарушение фонетических норм и др.
Правила «хорошей» речи предполагают соответствующие выражения
прямой информации, т. е. мысли. Стилистика же призвана оформлять
косвенную информацию, представленную жанром и стилем произведе-
ния. Для этого стилистика пользуется тем же набором качеств для
характеристики языкового полотна произведения, но они повернуты
в другую сторону: не в сторону оценочности, как в учении о
хорошей речи, а в сторону целесообразности, в сторону
согласования языкового материала с формой произведения. Все язы-
ковые качества организуют текст произведения следующим образом:
134
делают его правильным, красивым, целесообразным. Последнее свой-
ство в этом ряду носит жанрово-стилистический характер, но оно не
существует без правильности и красоты речи, т. е. все перечисленные
свойства текста тесно взаимосвязаны.
В статье «Из бесед о культуре речи» видный советский языковед
Г. О. Винокур писал о двух уровнях культуры речи речи правиль-
ной и речи искусной: «Наряду с задачей писать и говорить грамот-
но, правильно, так, как велит, как требует данная культурная сре-
да, существует и другая задача: писать и говорить умело, мастерски,
как пишут и говорят мастера, художники речи». «Первое отличие та-
кой мастерской речи от речи просто правильной заключается в актив-
ности, в ее творческом характере» (Винокур, 44, 13). Хорошая
речь связана с дополнительными эстетическими свойствами речи и
носит более субъективный, индивидуальный характер, чем правильная
речь.
Для реализации целесообразности произведения стилистика ис-
пользует и правильную и неправильную речь, красивую и некраси-
вую. Вышеназванные качественные характеристики стиля как фор-
мы произведения и материальной, языковой формы — завершенность,
гармоничность, уравновешенность — представляют собой наиболее
общие нормативные требования к языковому стилю произведения.
Они конкретизируются в произведении с помощью средств меньшей сте-
пени общности. Так, завершенность достигается с помощью
заглавия, с помощью особым образом оформленными начала и концов-
ки произведения, с помощью логически, сюжетно и стилистически
мотивированных переходов. Гармоничность и уравно-
вешенность реализуются с помощью различных качеств, ко-
торые, в свою очередь, имеют многоаспектную основу. Эти качества
суммирует В. Шнейдер в работе «Выразительные особенности немец-
кого языка» (W. Schneider, 182) следующим образом: I. поня-
тийный — чувственный, лаконичный — пространный, ясный —
неясный, сдержанный — проникновенный, убывающий — возрастаю-
щий, определенный — вялый, спокойный — динамичный, деловой —
шутливый, точный — размытый, строгий — пышный, простой —
претенциозный. II. ненапряженный — напряженный, образный —
необразный, пластический — музыкальный, гладкий — корявый,
единый — многообразный, теплый — холодный. III. устный — пись-
менный, нормативный — индивидуальный. IV. объективный — субъ-
ективный.
Схематично этой классификацией охвачены основные качества языко-
вой материи произведения. Ниже приводится характеристика двух
стилистических качеств — простоты и краткости, лаконичности, как
образцов их возможного языкового оформления.
Простота как стилистическое качество языка произведения. Говорить
просто это говорить ясно, правдиво, без ложного пафоса в инто-
нации, без шаблонных средств образности и перифраз.
К источникам простоты речи, заложенным в самом языке, можно от-
нести:
158
1) использование глаголов вместо существительных. Немецкая посло-
вица гласит: „Wenn man den Teufel an die Wand malt, kommt er“.
Gp. как комично звучала бы она, если бы глаголы заменили суще-
ствительные: Nach durchgefiihrter Anmalung des Teufels an die Wand
steht sein Kommen zu befiirchten.
Ich werde die Birke morgen fallen.— Die Fallung der Birke findet mor-
gen statt.
Нагромождение существительных привносит в текст налет абстракт-
ности, книжности.
Глаголы делают речь не только проще, но и точнее, ибо глагол требует
указания на действующее лицо и на то, что было сделано. Преоблада-
ние в тексте существительных делает его менее определенным и реа-
листичным, более шаблонным, ср., напр.: Inzwischen war die Meldung
eingegangen, daB die Beschiefiung der Briicke ihren Fortgang genommen
hatte.— Inzwischen hatte die Vorhut gemeldet, die Briicke werde auch
weiterhin beschossen.
Выбор глаголов или существительных зависит прежде всего от функ-
ционального стиля. Стиль делового общения называют именным
стилем (der nominative Stil), так как именной способ оформления
мысли является для него нормой. В бытовом общении, в том числе
и обиходно-деловом, такой способ делает речь напыщенной и фальши-
вой.
В то же время в отдельных художественных направлениях, таких,
напр., как импрессионизм, которые предпочитают в изображении
статику, описания, обстоятельность изложения, существительное вы-
ступает в качестве ведущего стилистического средства.
2) Отказ от использования различных аналитических глагольных
конструкций (die Streckverben), делающих речь многословной и за-
темненной.
Даже у носителей немецкого языка существует тенденция вместо
простых и понятных глаголов: etw. besprechen, erwagen, bearbeiten,
feststellen, ausdriicken, verftigen, priifen, erledigen, употреблять гро-
моздкие конструкции, которые усложняют речь, например, такие,
как: in Erwagung eintreten, die Sache in Bearbeitung nehmen, Fest-
stellungen treffen, Verfiigungen erlassen и др.
3) Умеренное использование прилагательных, только в тех случаях,
когда они привносят какие-либо новые характеристики, показывают
предмет с какой-либо своеобразной стороны. Стертые или просто ук-
рашающие прилагательные утяжеляют высказывание, делают его
громоздким.
4) Использование простых и сложных конструкций. Простая речь сов-
сем не обязательно предполагает употребление простых, коротких
предложений. «Рубленый» синтаксис, если он не выполняет специфиче-
ское эстетическое задание, не делает речь простой, а как раз наоборот,
о короткие фразы «спотыкаются», они придают речи корявость и яв-
ную неумелость.
Оформление высказывания короткими или длинными предложениями
объясняется индивидуальностью говорящего, особенно писателя.
Сложные конструкции снижают простоту, если они употребляются
156
для описания простых и ясных явлений. Но сложный синтаксис, как,
например, у Т. Манна, не снижает простоту стиля, а, наоборот,
усиливает ее, показывая процесс становления мысли, воспроизводит
сложность ситуаций, порядок логического движения мыслей и речи,
устанавливает внутреннюю связь между явлениями, напр.:
Kurznach MitteOktober sahen wir, mit entsetzter Bewunderung, zum er-
sten Male Kosaken in Weimar. Der franzosische Gesandte entfloh, und
wenn man ihn vor seiner Abreise nicht insultierte, so nur darum nicht,
weil noch nicht absolut deutlich war, wie das Schicksal es meinte, und
wie man sich zu verhalten hatte, um auch gewiB mit Macht und Erfolg
in Harmoniezu sein. ... (Th. Mann. Lotte in Weimar.)
5) Лексический словарь немецкого языка, как и любого другого,
содержит достаточно возможностей для называния вещей своими
именами. Простота речи исключает витиеватую пышную фразу, шаб-
лонные перифразы, метафоры, сравнения. Они отвлекают слушателя
и читателя от основного содержания речи (имеется в виду нехудоже-
ственная речь).
Однако налет слащавости, напыщенности, ложный пафос в художе-
ственной речи, создаваемый с помощью этих средств, может выражать
определенные эстетические качества произведения, как например,
иронию содержания в романе Т. Манна «Признания авантюриста Фе-
ликса Круля» или сатиру в романе Г. Манна «Верноподданный».
Лаконичность как стилистическое качество языка произведения до-
стигается отсутствием в нем лишних слов. Если та или иная мысль
выражена наименьшим количеством слов, то это — изящество
стиля, называемое краткостью (Михайлов, 91, 321). Ис-
точниками краткости выступают следующие возможности, допуска-
емые системой языка:
1) выбор слов, обеспечивающих точность изложения мысли, т. е.
соответствие слов означаемым предметам (явлениям) действитель-
ности. Точность достигается с помощью выбора слов из числа тех,
которыми располагает языковая система. Выбор определяется многи-
ми факторами. Помимо общих стилистических правил, регулирующих
употребление слова или значения многозначного слова, существует
еще языковое мастерство, умение выбрать емкое и в то же время
конкретное слово. Н. А. Некрасов жаловался в одном из писем
Л. Н. Толстому: «Мне жаль моей мысли, так бедно я ее поймал сло-
вом...» (цит. по Головину, 53а, 128). Умение выбрать нужное
слово связано со знанием синонимических возможностей языка, что
оптимизирует словоупотребление и делает выражение мысли точнее
и короче. Конкретно-лингвистический аспект точности можно пред-
ставить в виде иерархической классификации синонимических слов,
которая выглядит следующим образом: тематическая группа (класс
предметов, действий): gehen, sitzen, stehen;
тематический ряд (класс признаков), опорное слово ,,laufen“, его ка-
чественные разновидности: rennen, jagen, flitzen, sausen, stiirmen,
rasen; синонимический ряд (слова с примерно одинаковым значением):
157
опорное слово ,,gehen“ (gemachlich ohne Ziel): schlendern, bummeln,
flanieren (подробнее об этом см.: Riesel, S с h е п d е 1 s, 179).
2) образность слов, их «картинность» — она связана с фиксацией
в значении слова не всех признаков предмета понятия, а лишь тех, в ко-
торых ярче и рельефнее проступает сущность образа. Образность
слова концентрирует содержание с помощью конкретно-чувственной
формы, в форме единичного заключено общее, ср., например, выска-
зывание Гете о самом себе:
„Ich komme mir vor wie jenes Ferkel, dem der Franzos die knusperig
gebratene Haut abgefressen hatte, und es wieder in die Kiiche schickte,
um die zweite anbraten zu lassen" (цит. по Райнере у. Reiners,
175, 269).
3) смысловая концентрированность значений слов и выражений, об-
разцом которой являются афоризмы, и следовательно, афористиче-
ская манера выражения мысли, напр.:
Der Humor ist keine Gabe des Geistes, er ist eine Gabe des Herzens.
(Borne)
Nur der verdient sich Freiheit wie das Leben, der taglich sie erobern mufi.
(J. W. Goethe)
Die Leuchte des Geistes ohne Warme des Herzens wird oft zum Irrlicht.
(P. Sirius)
4) отсутствие а) плеоназмов, т. e. оборотов, содержащих однозначные
слова и выражения: einander — gegenseitig, ein alter Greis; ein klei-
nes winziges Mannlein;
б) повторений тождественных или близких по смыслу словосочета-
ний и предложений: sie reden gewandt, sie reden flflssig;
в) речевых штампов, напр.: auf das Konto kommen, die Schaffung der
Voraussetzung.
Противоположным качеством краткости является многословие.
С точки зрения культуры речи многословие — это дефект, с точки
зрения стилистики — многословие как пространная, обстоятельная
речь выполняет нередко очень важные функции, напр.’, функцию
разъяснения, усиления экспрессии, создания определенной тональ-
ности, парадности речи и т. д. Известны стилистические заповеди
античной риторики: «Чрезмерная краткость калечит то, что велича-
во» (Дионисий Галикарнасский), «иногда надо уметь услаждать слу-
шателя уместным многословием, чтобы поразить его и подчинить
своей воле» (Теофраст) (Михайлов, 91; 323, 324). Однако из-
вестно любимое изречение А. П. Чехова «краткость сестра таланта».
Выбор автором того или иного стилистического качества зависит от
коммуникативного намерения автора.
Таким образом, названные и рассматриваемые стилистические ка-
чества не являются оценочными, т. е. они не поддаются квалифика-
ции в терминах: «хорошо» — «плохо». Это ценностные, т. е. целе-
сообразные качества, участвующие в создании прагматической и ак-
сиологической функции словесного произведения.
158
Часть вторая
Функциональные стили современного
немецкого языка
ГЛАВА I. ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОЙ СТИЛЬ
$ 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СТИЛЯ.
ОСОБЕННОСТИ ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОГО СТИЛЯ
Конкретно-единичный речевой жанр дан всегда в определенном соци-
ально-культурном контексте — в научном, политическом, администра-
тивном, художественном и т. д. Только в этих контекстах речевой
жанр обретает конкретную жизнь и смысл и превращается в целостное
словесное произведение.
Т акие социально-культурные контексты называются в стилистике фун-
кциональными стилями. В стилистике немецкого языка
различают пять основных функциональных стилей, которые обслужи-
вают соответствующие сферы социальной жизни: официально-
деловой, научно-технический, газетно-публици-
стический, обиходный, словесн о-х удожествен-
ный. Функциональный стиль — это функциональная
система, система внутренних, скрытых отношений и связей явлений,
в которой проявляются функции назначения словесного произве-
дения. Вне этой функциональной системы указанные функции
речевого произведения не реализуются.
Функциональный стиль как система внутренних, скрытых отношений
дан как мир «сверхчувственного». Это область не непосредственно
чувственно данного, а чувственно невоспринимаемого отношения явле-
ний, которое постигается с помощью логического анализа. Данная
система скрытых отношений реализуется через конкретный речевой
жанр. Словесное произведение в свою очередь может функциониро-
вать только в той сфере, в которой оно сформировалось (передовая
статья — в газетной публицистике; приказ, устав — в официально-
деловой сфере и т. п.).
Каждый из функциональных стилей, представляющий собой особую
действительность, организован внутри себя системой устойчивых форм,
системой стереотипов, схем, узаконенных традицией. Эта система в
свою очередь представляет собой совокупность следующих подсистем:
1) подсистема содержания, являющаяся результатом определенного
метода отражения (обобщенный тип содержания в официально-
деловом стиле, абстрактный тип содержания в научном стиле, образ-
ный — в словесно-художественном, конкретный — в обиходном).
2) подсистема функционального содержания, поня-
тие, известное в лингвистике текста как «тип текста» (,,Textsorte“),
например: директивный, назидательный, объясняющий и т. д.
159
3) подсистема тональной окраски, закрепленной за опреде-
ленным стилем. Тональная окраска носит в рамках функционального
стиля объективный характер. Она соотносится с типом содержания и
функции, напр., в официально-деловом стиле — деловая, нейтраль-
ная, торжественно-утверждающая.
4) тип мышления и определяемый им набор композиционно-ре-
чевых форм;
5) типовой набор языковых средств.
Деятельность по созданию словесного произведения и функциональ-
ные стили как объективные структуры общественной жизни образуют
синтез на основе взаимной дополнительности. Механизм целостного
функционирования словесного произведения, т. е. его восприятие и
воздействие, есть функция двух аргументов: фун кционального
стиля и деятельности субъекта. Этот механизм яв-
ляется системой применения языка, т. е. системой отбора и комбиниро-
вания языка в конкретном словесном произведении.
Систему каждого функционального стиля образуют речевые жанры и
стили речевых жанров, которые становятся элементами функциональ-
ного стиля как системы.
Функциональный стиль состоит также из отдельных частей, называе-
мых подстилями или разновидностями функционального стиля (су-
дебный, ораторский и др.). В качестве принципов выделения частей
могут выступать разные критерии: напр., архитектонические фор-
мы, которые дают такие разновидности, как диалогические, моноло-
гические, поли логические, способ коммуникации, определяющий
письменную и устную разновидность; тип адресата, обусловливающий,
например, академическую и научно-популярную разновидность на-
учного стиля.
В пределах одной предметной области функциональный стиль унифици-
рует тип функционирования, тип поведения каждого речевого жанра.
Все упомянутые функциональные стили обнаруживают определенное
сходство и различие. Последнее заключается в том, что в научном
и словесно-художественном стилях главным является содержатель-
ная сторона, функциональная же сторона играет дополнительную
роль; в газетно-публицистическом, официально-деловом и обиходно-
бытовом стилях функциональная сторона является не менее значимой,
чем содержательная.
Официально-деловой стиль управляет выбором и комбини-
рованием языковых средств для оформления содержания (высказыва-
ния и общения) в сфере сугубо официальных человеческих взаимоот-
ношений, а именно в сфере правовых отношений и управления.
В понятие официально-делового стиля прежде всего входит язык
официальных документов в сфере правительственной деятельности,
в области международных отношений, в юриспруденции, в торговле и
экономике, в сфере военной жизни, в официальных учреждениях и ор-
ганизациях, в жизни отдельного человека. Этот язык функционирует
чаще всего в письменной форме. Однако официально-деловой стиль
не ограничен указанным кругом деловых бумаг и существует он не
только в письменной форме.
160 '
Другая, устная разновидность этого стиля представлена языком де-
ловых, неторжественных собраний, совещаний, заседаний, а также
языком приемов делового характера.
Общее содержание функции, которую реализует официально-деловой
стиль, молено определить как д о лженствование, выступающее
в форме! императивности и предписывающе-оценочного значения.”' г
Управление людьми в обществе осуществляется разными путями, се
К ним относятся прежде всего директивное, прямое воздей-
ствие на поведение людей посредством законов, приказов, инст-
рукций и т. д.
Могучим средством управления людьми, способствующим выполнению
ими своей социальной роли, являются директивн о-н о р м а-
тивные документы. Такие документы отражают в первую
очередь цели, которые стоят перед обществом, коллективом. Эти цели
различны по содержанию — экономические, социальные, идеологи-
ческие и т. п. В классовом обществе цели обязательно приобретают
политическую сущность, а политика, политические цели, в свою оче-
редь, оказывают огромное воздействие на все другие цели, пронизывают
их, превалируют над ними.
Цели, изложенные в директивных документах, служат важным ориен-
тиром в деятельности государства, коллектива, каждого отдельно-
го человека и тем самым выступают как средство управления чело-
веком, регулирования его поведения.
Весьма близки к директивам и часто совпадают с ними по целям и
содержанию нормативные документы, которые включают пра-
вила поведения личности или коллектива в определенных условиях и
средства контроля со стороны общества за их поведением.
В нормативных документах содержится директивная информация, в
которой выражается в лице государства и его органов воля гос-
подствующего класса в капиталистическом обществе, воля народа —
суверенного субъекта управления социалистическим обществом.
Одним из самых действенных средств директивного воздействия на
человека являются правовые нормы.
Требования директивно-нормативных документов отличаются импера-
тивностью, сочетанием предписывающих и оценочных сведений.
Официально-деловой сфере общения присуща такая функциональная
черта, как неличный, и следовательно, неэмоциональный характер
общения. Это касается как отправителя, так и получателя речи, ибо
высказывание в деловой сфере осуществляется, как правило, от ли-
ца государства, учреждения, должностных лиц (когда речь идет о
конкретных людях).
В качестве иллюстрации этого утверждения • ниже приводятся две
формы сообщения с одним и тем же денотативным содержанием, но
эти сообщения относятся к разным функциональным стилям:
к официальн о-д еловому стилю:
Ausschlufi des Studenten Werner Franke (SG 216) von der Priifung wegen
Tauschungsversuches
Bei der Priifungsklausur am 18.3. wurde dem Studenten Werner Franke
6 № 1242
161
aus der SG 2/6 die Benutzung unerlaubter Hilfsmittel nachgewiesen.
Unter Berufung auf §37 der Priifungsordnung vom 3.1.1975 wird fol-
gendes vorgeschlagen:
— Die Priifungsklausur gilt als nicht bestanden (ungeniigend).
Der Student Franke hat die Arbeit bis zum 18.4. zu wiederholen.
— Aufgrund der sonstigen guten Studienhaltung des Jugendfreundes
Franke wird von einem Disziplinarverfahren abgesehen. Die Auswertung
dieses Verstofies wird der FDJ-Gruppe iibergeben.
к обиходно-бытовому стилю:
Obrigens, was ich dir noch sagen wollte: Bei der Klausur gestern habe
ich den Franke aus der 2/6 aus dem Rennen nehmen miissen. Franke hat
es doch tatsachlich fertiggebracht zu spicken. Das hatte ich von ihm
nicht gedacht. Schade, nun muB er die Priifung nochmal machen — bei
seinen Fahigkeitenl Er kann froh sein, wenn ich kein Disziplinarver-
fahren beantrage! Du kriegst das Ganze von mir noch schriftlich. (цит.
no: Deutsche Sprache, 136, 328)
1. Типы текста и жанровая реализация официально-делового стиля
Официально-деловой стиль функционирует в следующих речевых жан-
рах, объективирующих функцию назначения и прагматическую
функцию в данной сфере человеческой деятельности:
в сфере правительственной деятельности — правительственные поста-
новления, парламентские указы, законы и т. д.;
в сфере международных отношений — дипломатические договоры, ме-
морандумы, ноты, протоколы и т. д.;
в юриспруденции — уложения, кодексы, судебно-процессуальные до-
кументы и т. д.;
в торговле и экономике — торгово-коммерческие соглашения, ком-
мерческая корреспонденция и т. д.;
в сфере военной жизни — военные уставы, приказы, распоряжения,
донесения и т. д.;
в официальных учреждениях и организациях — деловая переписка,
акты, протоколы собраний и заседаний, приказы, распоряжения,
объявления, телеграммы и т. д.;
в жизни отдельного человека — официальные письменные заявления,
докладные, объяснительные записки, доверенности, расписки, заве-
щания и т. д.
Специфика официально-речевой коммуникативной деятельности, слож-
ность и большая значимость передаваемой информации, важность
целей и задач деловой коммуникации требуют для оптимизации про-
цесса коммуникации и передачи информации четкости в построении
деловых текстов, соблюдения определенных правил в их построении.
Каждый вид официально-делового документа имеет свою, довольно
строгую архитектоническую форму, которая вырабаты-
валась в течение длительного существования официально-делового
стиля и которая должна соблюдаться всеми пользующимися данной
формой общения, ср., напр.:
162
Vollinacht (доверенность)
Ich bevollmachtige Herrn Johann Pilz, Berlin, Marchlewskistr. 15,
meinen Koffer fiir mich in Empfang zu nehmen. Herr Pilz weist sich mit
dem PA Nr. ... aus.
Berlin, ... (Unterschrift)
Entschuldigung (объяснительная записка)
Bruno Maier 701 Leipzig, den 20.12.19..
Kathe-Koi 1 wi tz-Strafie
Fachschule fiir Gastronomie
im Hause
Entschuldigung
Bitte entschuldigen Sie mein Fernbleiben vom Unterricht am 19.12.19..
Begriindung: Am Abend des 18.12.19.. erhielt ich ein Telegramm meiner
Eltern, worin sie mich aufforderten, aus familiaren Griinden sofort nach
Hause zu kommen. Deshalb fuhr ich bereits in den friihen Morgenstunden
des 19.12. nach Hause und kehrte am Abend des 19.12. nach Leipzig
zuriick.
Wenn Sie es wiinschen, bin ich bereit, Ihnen die naheren Griinde meiner
Heimfahrt miindlich darzulegen.
Hochachtungsvoll
(Unterschrift)
К архитектоническим средствам, способствующим наиболее четкому
отграничению одной мысли от другой, относятся выделение абзацев,
нумерация отдельных частей высказывания, введение названий глав
(напр., в инструкциях, соглашениях, постановлениях и т. д.), ср.:
Die Analyse der gegenwartigen Lage diktiert die Notwendigkeit, diese
Anstrengungen vor allem auf folgende Richtungen zu konzentrieren:
Erstens — Als gemeinsamen Akt guten Willens sich dariiber zu ver-
standigen, daB von einem bestimmten vereinbarten Zeitpunkt ab kein
Staat und keine Staatengruppierung in Europa die zahlenmafiige Starke
ihrer Streitkrafte in dem von der SchluBakte der Konferenz iiber Sicher-
heit urd Zusammenarbeit in Europa festgelegten Gebiet erhoht. ...
Zweitens — ...
Drittens — ...
Viertens — ...
(из: „Deklaration der Teilnehmerstaaten des Warschauer Vertrages".
„ND")
Выражаемое перечисленными речевыми жанрами официально-деловое
содержание должно быть сформулировано и объективировано в язы-
ке четко, ясно, однозначно, должно исключать всякую двусмыслен-
ность и разночтение. Этому способствует, прежде всего, внутренняя
структура этих жанров. Ведущей внутренней структурой для де-
ловых документов письменной коммуникации является компози-
ционно-речевая форма, «констатирующее сообщение» (Tatsachenbe-
richt). Она, являясь стандартной формой выражения «бессубъект-
ного» волевого начала, формой опосредованной императивности, со-
6* 163

здает стандартную смысловую структуру, которая способствует точ-
ности и однозначности Выражения содержания, напр.:
Der Ministerrat, sein Vorsitzender und seine Mitglieder sind der Volks- ’
kammer fur ihre Arbeit verantwortlich und rechenschaftspflichtig. Der
Vorsitzende des Ministerrates gibt zur Neuwahl die Regierungserklarung
fiber die Ziele und Hauptaufgaben der Tatigkeit des Ministerrates ab, ’
vertritt bei der Behandlung grundlegender Fragen der Durchfiihrung .
der Staatspolitik in der Volkskamnier den Standpunkt des Minister- '
rates und legt Rechenschaft fiber die geleistete Arbeit ab.
(из: „Gesetz ilber den Ministerrat der Deutschen Demokratischen Repu-
blik vom 16. Oktober 1972“. § 2) *
...Die auf der Tagung vertretenen Staaten sind entschlossen, sich ge- •'
meinsam mit alien friedliebenden Landern und gesellschaftlichen Kraf- 5
ten ffir die internationale Entspannung einzusetzen, sie zu verteidigen ;
und daffir zu wirken, sie zu einem standigen, allseitigen und allumfassen- :
den ProzeB zu machen. Siesind nach wie vor bereit, die Beziehungen zu .
alien Landern Europas und der Welt zu entwickeln und zu vertiefen,
indem sie die bereits erprobten Wege der Zusammenarbeit ausbauen und
neue bahnen. 1
(из: „Deklaration der Teilnehmerstaaten des Warschauer Vertrages".
,,ND“) J
Сквозное использование «констатирующего сообщения» определяет
ведущую синтаксическую структуру в рассматриваемых жанрах — 3
предложения констатирующего характера и перечислительную связь i
между самостоятельными предложениями.
Способами реализации непрямой, опосредованной императивности :
и регламентированности являются клишированная внешняя структура;
и внутреннее строение мысли по принципу акцентированной конста-
тации.
Средствами выражения прямой императивности в рамках предписываю-
ще-императивного способа изложения выступают:
1) модальные глаголы, ср.:
\Der Titel soli erkennen lassen, auf welchem technischen Gebiet die Er-
findung liegt...
Es mfissen vielmehr die zum Stand der Technik gehdrenden Mittel ge-
nannt werden.
2) глаголы приказания: befehlen, fordern...;
S' 3) глаголы побуждения: anordnen, veranlassen, verordnen, verlangen;
4) глаголы в императиве;
)Cz' 5) безличные конструкции типа: ist zulassig, unzulassig, erforderlich...;
6) временные формы глагола: настоящее предписания
(или долженствования); формы будущего времени приобретают
Л в контексте различные модальные оттенки (долженствования, пред-
* писания, возможности, близкой к необходимости); будущее услов-
ное (ирреальное), употребляющееся в сложноподчиненных предложе-
ниях с придаточным условным;
164
7) прошедшее время подчеркнутой констатации (в установле-
ниях, договорах); прошедшее условное (или ирреальное) в ха-
рактерных для деловой речи условных предложениях.
Конъюнктив используется для выражения сомнения, предположения,
неуверенности, осторожного предложения, смягчения значения дол-
женствования, выражения вежливой формы и пожелания.
8) В дипломатических документах, особенно в текстах па-
мятных записок и меморандумов, имеет место употребление коньюн-
ктива в косвенной речи как средства реализации аргументированности,
для обоснования случаев, могущих возникнуть при выполнении по-
становлений договоров.
Прямая и непрямая императивность выражается в немецком
языке широким использованием инфинитивных конструкций с глагола-
ми haben и sein с частицей zu. Они усиливают категоричность функ-
ционального содержания, напр.:
Viertens — Die Vorbereitung der Konferenz fiber militarische Entspan-
nung und Abriistung in Europa zu beschleunigen, den bilateralen Mei-
nungsaustausch zu konkreten Fragen dieser Vorbereitung zu verstarken
und multilaterale vorbereitende Konsultationen von Vertretern der Teil-
nehmerstaaten der Konferenz durchzufiihren, um auf dem Madrider Tref-
fen praktische Beschliisse fiber die Aufgaben der Konferenz, fiber Zeit,
Ort und Arbeitsweise zu fassen, einschlieBlich der Tagesordnung ihrer
ersten Etappe, und in dieser Etappe die Arbeit auf vertrauensbildende
MaBnahmen zu konzentrieren.
(,,ND“, 1979)
При этом весьма часто образуется цепь инфинитивных оборотов,
включающих в себя большое количество членов.
В других случаях для выражения прямой императивности использует-
ся просто неопределенная форма глагола (чаще всего в текстах все-
возможных рецептов, «способов употребления», руководств и т. д.),
напр.:
Auf 4 Liter lauwarmes Wasser — 1 gehaufter EBloffel Fay. Kraftig
Schaum schlagen, Farbechtheit prfifen! Rasch waschen, kalt und even-
tuell mit Essigzusatz spiilen...
Vor dem Trocknen auf die richtige Form bringen.
Предписывающую, императивно-регламентирующую семантику уже
содержат заглавия документов. Они наряду с констатирующим спо-
собом изложения создают общую прагматическую направленность
официально-делового стиля.
Как уже упоминалось выше, официально-деловой стиль является сти-
лем безличным, неэмоциональным. Основной формально-языковой осо-
бенностью организации содержания в речевых жанрах официально-де-
лового стиля является стандартизированность, т. е. пред-
писанность речевых конструкций, архитектоники и языковых при-
емов построения речи. Она способствует, с одной стороны, достижению
165
, однозначности выражения содержания, с другой, является средством
/ языковой экономии, обеспечивая тем самым минимальную избыточность
выражения. Стандартизированность как основная черта оформления
речевых жанров в рассматриваемом стиле является основным «заслоном»
для проникновения в текст личного тона, эмоциональности разного
качества. Поэтому часто речевые жанры, оформление которых управля-
ется официально-деловым стилем, рассматриваются как бесстилевые,
ибо воля, императивность подавляет в них эмоциональную сторону,
и функция стиля речевого произведения сводится к языковому оформле-
нию, заданному структурой речевого жанра.
Н е л и ч н ы й. официальный характер деловой речи обнаруживает
себя:
1) в наличии устойчивых оборотов и клише деловой речи типа:
zur Genehmigung vorgelegte (Dokumente, Vortrage, Abanderungen),
iibertragene Befugnisse, in Kraft treten, sich aus den Gesetzen ergeben;
als Anlage senden wir Ihnen...; den Eingang des Schreibens bestatigen;
fiir die Richtigkeit der Abschrift.
Unterschriften in ... Sprache/jedes (jede) in... und... Sprache, wobei
J beide Texte/jeder Wortlaut gleichermaBen verbindlich/giiltig sind (ist),
j' gleiche Giiltigkeit haben.
2) в преимущественном использовании формы глагола 3-го лица, не-
определенно-личного местоимения man, глаголов в пассивной форме.
3) в употреблении собирательных существительных, таких, как: die
Wahlen, die Werktatigen, die Fahrer, или существительных, выра-
жающих совокупное единство: die Streitkrafte, die Waffen. В значе-
нии совокупности, а не раздельного множества выступают довольно
высокочастотные в деловой сфере слова, называющие лиц по их про-
фессии, социальному положению, отношению к трудовой деятельности
и т. п.: die Burger, die Arbeiter und Bauern, die Angestellten.
/ 4) в использовании функционально окрашенной лексики, терминов и'
терминологизированных словосочетаний: ausfertigen; verantwortungs-
bewufit; geleitet von dem Wunsch (Bestreben, Prinzip); in Anerkennung.
der Tatsache и др.
5) в использовании обращений, начальных и конечных формул уваже-
ния и т. д., напр., (начальная протокольная форма уважения в тек-
стах дипломатических нот):
„Ich beehre mich, auf Ihre Note vom heutigen Tage Bezug zu nehmen..."
„...Der Botschafter der ... hat die Ehre, dem Herrn AuBenminister...
mitzuteilen..."
Такие формулы, выражая официальность, являются одновременно
средствами выражения вежливости и соблюдения дистанции между
партнерами по коммуникации.
2. Эмоционально-экспрессивная окраска текстов официально-делово-
го стиля
Несмотря на то, что превалирующей качественной чертой официально-
делового стиля является отсутствие субъективного тона, отдельные
сферы официально-деловой жизни предполагают, однако, наличие экс-
прессивности, прежде всего логической, напр.:
166
Nicht die Erweiterung beider Biindnisse, nicht die Ausdehnung ihrer
Aktivitaten auf neue Gebiete, sondern die Oberwindung der Teilung
Europas in militarische und politische Gruppierungen, der Abbau der
Konfrontation zwischen ihnen, die Festigung des Vertrauens in den Be-
ziehungen zwischen alien europaischen Staaten—das ist die Politik
der Teilnehmerstaaten des Warschauer Vertrages seit seinem AbschluB
bis hin zum heutigen Tag. Das wiirde es den Teilnehmern beider Biindnisse
ermoglichen, die Last der Riistungsausgaben zu verringern und sich
voll und ganz den Aufgaben der Entwicklung und der friedlichen Zu-
sammenarbeit zu widmen.
Das wollen die Lander des Warschauer Vertrages, dazu sind sie bereit.
(из: «Deklaration der Teilnehmerstaaten des Warschauer Vertrages".
„ND")
В отдельных сферах официальной жизни, напр. в дипломатии, отмеча-
ется эмоциональная экспрессивность и даже образность, хотя в ос-
новном и традиционная.
Эмоциональная экспрессивность официально-делового стиля ограни-
чивается такой разновидностью, как торжественность, создаваемой,
в основном, синтаксическими средствами и употреблением книжной
лексики.
Эмоциональность и экспрессивность имеют место в формах, сочетаю-
щих в себе деловой стиль с публицистическим, напр., стиль офици-
ально-деловых документов партийной жизни: партийные решения, про-
токолы, резолюции.
Степень эмоциональной окрашенности официально-деловых текстов
определяется не столько спецификой функционального стиля, сколько
конкретными условиями коммуникативно-речевого акта, особенно-
спецификой официального учреждения или официальной роли лиц,
выступающих в качестве коммуникантов.
В качестве иллюстрации этого тезиса могут служить фрагменты тек-
стов, представляющих собой разновидности речевого жанра «нек-
ролога», по поводу смерти выдающегося артиста-революционера
Эрнста Буша,— опубликованных в газете «Нойес Дойчланд»:
1) некролог ЦК СЕПГ:
Berlin (ADN). Das Zentralkomitee der SED verSffentlichte zum Tode
Ernst Buschs folgenden Nachruf:
Der weltbekannte Volkssanger und Schauspieler, unser Genoese Ernst
Busch, ist am 8. Juni 1980 im 80. Lebensjahr nach langem und schwerem
Leiden gestorben. Sein Tod ist fiir unsere Partei und unsere sozialistische
Gesellschaft ein schmerzlicher Verlust.
Wir trauem um einen Kommunisten und Kiinstler, dessen Wirken mit
der revolutionaren Arbeiterbewegung untrennbar verbunden war. Stets
stand Ernst Busch mit seinen kampferischen Liedem, seiner groBen Schau-
spielkunst an der Seite des Proletariats im Kampf gegen Imperialismus
und Krieg, fiir Frieden und Sozialismus. Unvergessen bleibt sein opfer-
bereiter Einsatz im Befreiungskampf des spanischen Volkes, sein aktiver
Widerstand gegen den deutschen Faschismus, sein Beitrag zur allseitigen
Starkung der DDR...
167
Wir werden unserem Genossen Ernst Busch ein bleibendes Gedenken
bewahren.
2) некролог газеты «Нойес Дойчланд»:
Trauer um den Kommunisten
Berlin (ADN). Der Volkssanger, Schauspieler und Kommunist Ernst
Busch ist am Sonntag nach langem schwerem Leiden im Alter von 80 J ah-
ren gestorben. Das kiinstlerische Wirken von Ernst Busch als Schauspieler
und Sanger ist mit der Geschichte der revolutionaren deutschen Ar-
beiterbewegung und der Entwicklung der DDR eng verkniipft. Seine
Stimme wurde zum Symbol des Kampfes des internetionalen Proleta-
riats. Seine Interpretation der Lieder der Arbeiterklasse hat die Kampfer
fur Frieden und Sozialismus, gegen Imperialismus und Krieg immer
wieder begeistert. Als Angehoriger der internetionalen Brigaden in Spa-
nien, als beliebter Sanger von Radio Komintern in Moskau, als konse-
quenter Antifaschist und Verfechter des Sozialismus hat Ernst Busch
mit unschlagbaren Waffen gefochten.
3) некролог Академии искусств ГДР:
Nachruf der Akademie der Kiinste der DDR
Keine andere aus der Zahl der Auszeichnungen, die Ernst Busch erhalten
hat, definiert ihn genauer als der Internationale Lenin-Friedenspreis.
Er war ein Leninist der Biihne, des Liedes, des Verhaltens. Die fiir
Fortschritt und Sozialismus kampfenden Menschen der Welt lieben seine
Lieder als etwas UnumstoBliches und Nahes. Er hat den Frieden mit
Zartheit besungen und den Kampf mit Harte. ...
Die Platten und Bander, die er in Verbindung mit der Akademie pro-
duziert hat, sind ein kostbares Erbe. Sie ersetzen nicht den Verlust eines
Kiinstlers und Genossen seines Ranges. Ernst Busch war einer jene(
grofien Momente, in denen der Mensch und das Bild von ihm ganz zui
sammentrafen. ?
4) Слова прощания (Worte des Gedenkens): J
Fritz Cremer <
Ade, Ernst! Ich bin wahrhaftig kein Freund dessen, was man so allzu
leichthin Vorbild nennt. Du aber warst und bist die seltene Ausnahme
weil Deine Stimme, Deine Lieder Dich unsterblich machen. Rot Front
Hermann Kant
Mit Ernst Busch ist das Leben zu anderen Tonen gekommen. Was vorhei
nicht Stimme hatte, bekam sie durch ihn. Dieser Interpret hat Wei
verandert. Mehr ist von Kunst nicht zu verlangen. Weniger wohl aucf
nicht. („ND'1) j
Эмоционально-экспрессивное содержание текстов официально-деловог|
стиля является также основанием аксиологической функции конкрет?
ного речевого жанра, которая, с одной стороны, выступает в своег!
прямом назначении оказывать субъективно-духовное воздействие ня
получателя информации в определенных сферах административной дея-
168
тельности, с другой,— в массе случаев — решает вспомогательную
задачу — оптимизации прагматической функции высказывания.
3. Характеристика письменной формы языка текстов официально-
делового стиля
Жанры официально-делового стиля составляются в строгом соответ-
ствии с нормами литературного языка. Официально-деловой стиль от-
носится к числу книжных стилей, и в этом смысле деловой язык не
обладает широкой коммуникативной активностью, он не является
языком регулярного массового общения. Кроме того, он коммуника-
тивно односторонен: это язык сообщения, а не общения, его воспри-
нимают, но очень редко воспроизводят, и на нем не говорят.
Для языка письменной разновидности официально-делового стиля ха-
рактерна усложненность синтаксической структуры: длин-
ные предложения рячпррнутые периоды с разветвленной системой
причастных, атрибутивных и инфинитивных оборотов, однородными
членами, часто выстраивающимися в длинную цепь пунктов. Преоб-
ладают простые распространенные предложения, сложносочиненные, ,
сложноподчиненные с придаточными определительными. 11попент слож-
ноподчиненных предложений, особенно с придаточными причины,
сравнительно низок. Характерно, однако, широкое употребление ус-
ловных конструкций, особенно во многих текстах, напр., кодексов,
уставов, инструкций.
Иногда высказывание состоит из нескольких связных отрезков, каж-
дый из которых выражает законченную мысль, оформлен в виде абза-
ца, но не отделен от других точкой, а входит формально в структуру
одного предложения.
Необходимостью детализации изложения и оговорок объясняется ос-
ложнение простых предложений многочисленными обособленными обо-
ротами, однородными членами, атрибутивными словосочетаниями
длинных размеров с предлогами. Это влечет за собой увеличение
размеров предложений до нескольких десятков словоупотреблений.
С морфологической точки зрения официально-деловой стиль
является номинативным, именным стилем, что проявляется в преобла-
дании существительных, прилагательных, в стертых до положения гла-
гольных связок глаголов, в большом количестве отыменных предлогов и
союзов: in Ubereinstimmung, zwecks, betreffs, laut, kraft dessen, in-
folge dessen. Отглагольные существительные и образованные от них
устоявшиеся обороты речи (синонимичные глагольному выражению)
нередко влекут за собой цепь имен существительных в родительном
падеже: der Eckstein der Normalisierung der Beziehungen...; der Auf-
schwung der Wirtschaft jedes Mitgliedstaates des RGW.
Для этого стиля характерны следующие синониуипескир замены мор-
фологических словоформ и конструкций; вместо простых глаголов
используются аналитические, конструкции: вместоsein — sich befinden;'
вместо haben — uber etw. verfiigen; вместо konnen — in der Lage
sein; глагольные конструкции предпочитаются именным: вместо
Mayer starb am...— der Tod erfolgte am...; производные отыменные
глаголы: bevorschussen, beinhalten, и отглагольные существитель-
169
ные: Beeintrachtigung, Beinhaltung; использование существительных
с суффиксами -heit, -keit, -ung, напр.: der Fall ist verwickelt, die
Lagerung des Falls ist eine hochgradig verwickelte; использование слож-
ных существительных вместо: die Wege sind schlecht — die Wegver-
haltnisse sind schlecht, вместо: bei Gefahr — in Gefahrsfallen; вместо:
das Haus in die Luft sprengen — In-die-Luft-Sprengung des Hauses.
Для оформления, напр., дипломатической разновидности официально-
делового стиля характерно использование особой терминологии, ино-
странных слов и оборотов, не получивших в общенародном языке
широкого распространения, напр.: Note, Memorandum, Attache, Konsul;
архаизмов: Exzellenz, zu Urkund dessen и т. д.; устойчивых словосо-
четаний типа: souverane Gleichheit, Achtung der Souveranitat, inne-
wohnende Rechte; Enthaltung von der Androhung oder Anwendung von
Gewalt; Unverletzlichkeit der Grenzen; territoriale Integritat der Staa-
ten; friedliche Regelung von Streitfallen; Nichteinmischung in innere
Angelegenheiten; Achtung der Menschenrechte und Grundfreiheiten;
Gleichberechtigung und Selbstbestimmungsrecht der Volker; Zusammen-
arbeit zwischen den Staaten; Erfullung volkerrechtlicher Verpflichtun-
gen nach Treu und Glauben, которые приобрели уже статус шаблонов.
$ 2. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ТИПЫ ТЕКСТОВ
ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОГО СТИЛЯ
Официально-деловой стиль присущ и научно-техническим текстам и,
прежде всего, текстам патентов, промышленной рекламы, всевозможным
техническим инструкциям. Официально-деловой стиль в этом слу-
чае занимает промежуточное положение между научным стилем и
официально-деловым, что отражается на языковом оформлении соот-
ветствующих речевых жанров.
Патент — это юридический документ, удостоверяющий право на
монопольное использование того или иного изобретения. В патенте
дается лишь наименование изобретения; его же описание, характе-
ристика прилагается к патенту. ‘
Целевое назначение описания — это определение объекта изобрете-'
ния и прав уполномоченных лиц. Описания, носящие одновременно
информационный и правовой характер, определяют ряд специфиче-
ских особенностей языка этого вида научно-деловой литературы. Г
В языке патентов как в документе, имеющем юридическую силу, но1
вместе с тем насыщенном научной информацией, слились воедино ,
черты научного и официально-делового стилей.
Основные требования, предъявляемые к стилю патентных описаний —
объективность, логическая последовательность, точность изложения
при емкости формы. Здесь широко используется терминологическая Ш
и производственная лексика, буквенные сокращения, условные обоз- Ж
начения технических устройств, технологических процессов, марок «
изделий, аппаратов, приборов, машин, а также единиц измерения. Г
В языке патентных текстов недопустимо наличие двоякого толкования
слов, ему присущи речевые клише, стереотипные формы изложения.
Промышленная реклама. Это тексты рекламных прос- Ц
по :3
пектов, рекламных листков или брошюр с описанием и изображением
изделия, указанием места и условием его приобретения, рекламных ка-
талогов на промышленное оборудование, пристендовых листков на
машины и оборудование и т. п.
Задача рекламы — привлечь внимание потребителя, вызвать интерес
к рекламируемому изделию, дать аргументы в его пользу, побудить
потребителя к решению приобрести рекламируемое изделие.
Эффективность рекламы во многом зависит от языка и стиля реклам-
ного издания, специфика которого заключается в том, что здесь долж-
но сочетаться строгое научное изложение (описание конструкции ма-
шины или технологического процесса) с собственно рекламным, оп-
ределяемым коммерческим назначением рекламных изданий. Отсюда
специфика языкового оформления этого жанра научной прозы: с од-
ной стороны, насыщенность терминами, употребление слов в их кон-
кретных предметно-логических значениях, безличность высказыва-
ния, строгая логичность, точность, завершенность, последователь-
ность, линейность изложения, отсутствие модально-оценочных форм,
широкое использование иллюстративных и графических средств,
строгое абзацное членение при перечислении характеристик изделия.
С другой стороны, доходчивость, конкретность, простота изложения,
использование сравнений, «рекламного зачина» или лозунга, «удар-
ной концовки», броское, запоминающееся оформление, короткий,
рекламный заголовок. Особую роль в рекламных текстах играет за-
головок. Он выполняет номинативную, информативную и реклам-
ную функции. Заголовок должен привлечь внимание потребителя и
помочь ему понять важность предлагаемого изделия, напр.:
Elsterberger Viskose — Schwammtuch wischt wie ein Tuch
saugt wie ein
Schwamm
poliert wie ein Leder.
или:
Prospekt von VEB Karl Zeiss Jena:
Prismen — Feldstecher aus Jena in aller Welt
Prismen — Feldstecher aus Jena — wertvolle Begleiter im Leben
Prismen — Feldstecher aus Jena — Spitzenerzeugnisse feinmechanisch-
optischer Weltarbeitl
или:
Wer sorgt fiber Strom
im Raumschiff?
Die AEG baut Kemkraftwerke in vielen GroBen — das wissen Sie.
DaB sie dafiir Kontrollanlagen und elektronische Schaltsysteme her-
stellt — ist Ihnen vielleicht bekannt. Aber, daB die AEG an einem
transportablen Kleinstkernkraftwerk fiir Raumschiffe arbeitet— wuBten
Sie das auch?
Die AEG denkt eben an alles, was mit Elektrizitat zu tun hat. (Und
sie denkt dabei an die Zukunft.)
6 000 Wissenschaftler und Ingenieure in Forschungsstatten, Planungs-
staben und Fabriken— 60 000 weitere Mitarbeiter in Labors, Werkhal-
171
len und Kontrollstationen bauen das weitgespannte Lieferprogramm
der AEG: Vom Waschvollautomaten bis zu Industrieausriistungen, vom
Kiihlschrank bis zu elektronischen Schaltsystemen, vom ‘Biigelautoma-
ten bis zu Kernkraftwerken.
Stellen Sie jede Frage, die mit Elektrizitat zu tun hat. Die AEG gibt
die richtige Antwort.
AEG (реклама фирмы АЭГ)
В настоящее время многие виды промышленной рекламы создаются
по стандартным образцам.
Промышленная реклама развивается вместе с развитием промышлен-
ности. Социалистическая реклама (в отличие от капиталистической,
являющейся орудием конкурентной борьбы за перераспределение
сверхприбылей и для этой цели использующей всевозможные методы,
ей часто свойственна необъективность, преувеличение, обман) всегда
правдива, она добросовестно, объективно сообщает о качествах и свой-
ствах рекламируемых изделий.
Техническая инструкция. Инструкции — акты орга-
нов государственного управления. Они содержат нормативы общего
характера, устанавливают порядок, способы и метод осущест-
вления различных мероприятий в пределах данного ведомства. Ин-
струкции могут представлять собой и описание пользования различ-
ными приборами, продуктами и т. д. К научному стилю такой жанр
можно отнести условно, в целом он более относится к официально-де-
ловому стилю.
Лексический состав инструкции находится в прямой зависимости от
области применения, от предполагаемого адресата. В инструкции,
предназначенной для всеобщего пользования (описания способа дей-
ствия прибора, употребления препаратов и т. д.) преобладает обще-
употребительная лексика. В технических инструкциях используется
специальная и терминологическая лексика, а также различные тер-
минологические сочетания.
Для инструкции характерно синтаксическое оформление, типичное
для официально-делового стиля. Особенно следует выделить нали-
чие атрибутивных и инфинитивных оборотов с модальным оттенком
долженствования.
$ >. ХАРАКТЕРИСТИКА УСТНОЙ ФОРМЫ ЯЗЫКА ТЕКСТОВ
ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОГО СТИЛЯ
Среди устных типов текстов официально-делового стиля особое положе-
ние занимают судебно-деловые тексты ввиду своей функции: устано-
вить истину, доказать ее и убедить в этом других во имя торжества
правосудия.
Суд — это руководящий орган правосудия, на котором лежит ответ-
ственность за правильное решение судебного дела. Однако судебное
заседание — это не принятие готового решения, а целое разбиратель-
ство, исследование. Обвинительное заключение для суда — версия,
172
подлежащая всесторонней проверке. Доказательство должно выдер-
жать проверку всесторонним сомнением. Именно для этих целей воз-
никла в суде практика судебного состязания между прокурором и ад-
вокатом, которые, взаимно создавая аргументы и разрушая их, при-
званы помочь суду исключить из приговора возможную ошибку, не-
точность.
Различие речей судьи, прокурора и адвоката сказывается, прежде
всего, в их настрое. Речь прокурора в целом — это наступательная
речь, она бичует преступление. Речь адвоката строится на иных но-
тах: вся она пронизана идеей гуманизма, она не бичует, а объясня-
ет преступление, указывая на оправдывающие или смягчающие вину
обстоятельства.
Выяснить, доказать, убедить — вот три взаимосвязанные функции,
которые определяют внутреннюю структуру указанного подстиля и
основные качества языкового оформления: убедительность, точность,
ясность, логичность, краткость, эмоциональность, соблюдение язы-
ковых правил этикета, соблюдение норм литературного языка.
Судебно-деловой подстиль включает в себя монологи (речи) пред-
седателя и членов суда, прокурора и адвоката (в течение всего судеб-
ного заседания), а также диалоги судьи с обвиняемыми и сви-
детелями.
Что касается речи судьи, которая проявляется в виде диалога с обви-
няемым, потерпевшим и свидетелями, а также с участниками про-
цесса, то она по своему общему направлению выглядит совершенно
беспристрастной, олицетворяя собой объективность и неподкупность
суда.
Для судебного диалога характерно организованное начало; диалог
принимает следующее направление: ведущий (председатель - суда,
прокурор и т. д.) спрашивает, обвиняемый отвечает, или ведущий
побуждает обвиняемого, обвинителя, присутствующего на суде сви-
детеля выступить с необходимыми показаниями.
Характерно при этом, что роли участников диалога в процессе обмена
высказываниями не меняются, в результате чего свойственные судеб-
ной диалогической речи стилевые черты выступают, прежде всего, в
репликах ведущего (председателя, прокурора и т. д.).
Судебная речь предполагает при этом строгое соблюдение общепри-
нятых правил языкового такта, официальной вежливости и справед-
ливой строгости. Речь председателя и членов суда, а также участни-
ков процесса должна быть ровной, спокойной и выдержанной, без
всяких элементов запугивания, иронии или начальственного тона.
В судебном диалоге превалируют вопросно-ответные формы реплик.
При этом ход и направление разговора определяется с помощью
предпочитаемых здесь и соответствующих в наибольшей степени ре-
шению задач в данной коммуникативной сфере вопросов с большей
степенью вопросительности, т. е. вопросов с вопросительными сло-
вами: Wer? Was? Wo? Wozu? (W-Fragen). Сама форма задаваемых воп-
росов является предпосылкой получения желаемых ясных и объек-
тивных ответов, так как при целеустремленной постановке вопросов,
ведущим из ответа на один W-вопрос вытекает обычно логическая
173
необходимость получения ответа на вопросы с другими вопроситель-
ными словами, ср.:
Vorsitzender: Was hatten die anderen mit, Henschel zum Beispiel?
Angeklagter: Henschel hatte den Faden, einen Strick mit.
Vors.: Wozu?
A ng.: Zum В inden.
Vors.: Wer sollte gebunden werden?
A ng.: Der Posten.
В формальной части разбирательства используются вопросы-под-
тверждения :
Richter: Sie heiBen Kurt Muller?
Angeklagter: J a.
или:
Richter: Sie erheben also Widerklage?
Klager: Widerklage.
В практике социалистического судопроизводства не принято зада-
вать наводящие, суггестивные вопросы (Beeinflufiungsfragen, Fang-
fragen, Suggestivfragen) типа: Mtiller hat doch einen griinen Anzug an-
gehabt?
В отличие от других подстилей в судебно-официальном подстиле ши-
роко используются традиционные средства разговорной речи, кото-
рые в данном случае функционально обусловлены:
повторы в функции разъяснения, уточнения и выделения основ-
ной мысли, парантезы, апозиопезы, восклицательные предложения
напр.:
Richter: Hat die Konfliktkommission Sie auch einmal gewarnt? Was
hat man Ihnen da gesagt?
Angeklagter: DaB ich an die Kinder denken soil.
Richter: Aha, das hat man Ihnen schon einmal gesagt! Na ja. Das miis-
sen Sie sich selbst iiberlegen, griindlich iiberlegen.
В судебно-деловом подстиле особое место занимает судебная ритори-
ка, очень близкая по манере формулирования и изложения мысли
публицистическому стилю.
История судебной риторики знает факты (их не так, правда, много),
когда объективная, эмоционально заряженная ситуация и значитель-
ность самой личности оратора как бы сливались, отражая огромные .
события времени и открывая новую веху в общественной жизни. Блес-
тящим примером в этом смысле являются выступления Георгия Ди- ,•
митрова на Лейпцигском фашистском суде, особенно его Заключи- ?
тельная речь. Конечно, эта речь Георгия Димитрова необычна во всем,
она, пожалуй, единственная в своем роде во всей многовековой исто- Л
рии судопроизводства. -:-
Чтобы по достоинству оценить это выступление, нужно вспомнить, J
что выдающегося ленинца судили в гитлеровской Германии, судили Я
•как иностранца, да еще славянина и коммуниста. Судили, исходя из Я
соображений идеологических, шовинистических, расовых. Судили по а
174
спровоцированному и.грубо инсценированному делу. Пять месяцев
держали узника в кандалах, и три месяца тянулись кошмарные дни
грязного судилища, взбудоражившего многие страны, приковавшего
к себе внимание миллионов людей.
Обвиняемого суд обрывал на каждом слове, часто лишал законного
права задавать вопросы и отвечать так, как он считал нужным. Ди-
митрова то и дело удаляли из зала суда и угрожали всеми карами.
Кульминационной сценой судилища стал поединок между премьер-ми-
нистром, министром внутренних дел и председателем рейхстага Герма-
нии Герингом, вторым после Гитлера лицом в фашисткой Германии,
вызванным в качестве свидетеля обвинения, и Г. Димитровым. Геринг
изворачивался под градом вопросов Димитрова, грубил и хамил,
поносил его, угрожая, с трудом скрывая страх перед великим рево-
люционером. Ниже приводится отрывок из допроса Геринга как сви-
детеля на одном из заседаний суда:
Goring: Gesetzlich ist fur die Kriminalpolizei von vornherein die An-
weisung festgelegt, daB sie bei alien Verbrechen ihre Untersuchungen
in jeder Richtung vorzutreiben hat, gleichgiiltig, wohin sie fiihren,
uberall, wo Spuren sichtbar werden. Ich selbst aber bin nicht Kriminal-
beamter, sondern verantwortlicher Minister, und fur mich war es des-
halb nicht so wichtig, den einzelnen kleinen Strolch festzustellen, son-
dern die Partei, die Weltanschauung, die daffir verantwortlich war.
Die Kriminalpolizei wird alien Spuren nachgehen, beruhigen Sie sich.
Ich hatte nur festzustellen: ist das Verbrechen auBerhalb der politi-
schen Sphare begangen worden oder ist es ein politisches Verbrechen.
Fur mich war es ein politisches Verbrechen, und ebenso war es meine
Oberzeugung, daB die Verbrecher in Ihrer (zu Dimitroff) Partei zu su-
chen sind. (Schuttelt die Fauste gegen Dimitroff und schreit.) Ihre Par-
tei ist eine Partei von Verbrechem, die man vernichten muB! Und wenn
die richterliche Untersuchung sich in dieser Richtung hat beeinfluBen
lassen, so hat sie nur in der richtigen Spur gesucht.
Dimitroff: Ist dem Herrn Ministerprasidenten bekannt, daB die-
se Partei, die „man vernichten muB“, den sechsten Teil der Erde regiert,
namlich die Sowjetunion, daB diese Sowjetunion diplomatische, poli-
tische und wirtschaftliche Beziehungen mit Deutschland unterhalt und
daB ihre Bestellungen Hunderttausenden deutschen Arbeitern zugute
kommen?
Prasident (zu Dimitroff): Ich verbiete Ihnen, hier kommunistische Pro-
paganda zu betreiben!
Dimitroff: Herr Goring betreibt hier die national-sozialistische Pro-
paganda: (Wendet sich sodann zu Goring). Diese bolschewistische
Weltanschauung herrscht in der Sowjetunion, in dem groBten und be-
sten Lande der Welt, und hat hier, in Deutschland, Millionen Anhanger
in Person der besten Sohne des deutschen Volkes. Ist das bekannt...
Goring (briillend): Ich will Ihnen sagen, was im deutschen Volke bekannt
ist. Bekannt ist, daB Sie sich hier unverschamt benehmen, daB Sie hier-
her gelaufen sind, urn den Reichstag anzustecken. Aber ich bin hier
nicht dazu da, um mich von Ihnen wie von einem Richter vernehmen und
175
mir Vorwiirfe machen zu lassen: Sie sind in meinen Augen ein Gauner,
der direkt an den Galgen gehort.
Prasident: Dimitroff, ich habe Ihnen bereits gesagt, daB Sie hier keine
kommunistische Propaganda zu treiben haben. Sie diirfen sich dann
nicht wundern, wenn der Herr Zeuge derartig aufbraust! Ich untersage
Ihnen diese Propaganda auf das strengste. Sie haben rein sachliche Fra-
gen zu stellen.
Dimitroff: Ich bin sehr zufrieden mit der Antwort des Herrn Minister-
prasidenten.
Prasident: Ob Sie zufrieden sind, ist mir gleichgiiltig. Ich entziehe
Ihnen jetzt das Wort.
Dimitroff: Ich habe noch eine sachliche Frage zu stellen.
Prasident (noch scharfer): Ich entziehe Ihnen jetzt das Wort.
Goring (briillt): Hinaus mit Ihnen, Sie Schuft!
Prasident (zu den Polizisten): Fiihrt ihn hinaus!
Dimitroff (den die Polizeibeamten bereits gepackt hatten): Sie haben
wohl Angst vor meinen Fragen, Herr Ministerprasident?
Goring (Dimitroff nachrufend): Warten Sie nur, bis wir Sie auBerhalb
der Rechtsmacht dieses Gerichtshofes haben werden! Sie Schuft, Sie!
(из: JStenogramm der Gerichtsverhandlung am 4. November 1933. Aus
derVernehmung Gorings'1. G. Dimitroff. Reichstagsbrandproze$,Dokumen-
te, Briefe und Aufzeichnungen. S. 127—128)
В своей Заключительной речи Димйтров предстал бесстрашным и ве-
ликим борцом. Начал он так: „Auf Grund des § 258 der Strafprozefiord-
nung habe ich das Recht, sowohl als Verteidiger wie auch als Ange-
klagter zu sprechen. («На основании параграфа 258 процессуального
кодекса я имею право говорить как защитник и как обвиняемый»).
На реплику председателя суда — „Sie haben das Recht auf das letzte
Wort“ («Вы имеете право на последнее слово») — Димитров, вновь
ссылаясь на процессуальный кодекс, ответил: «Я имею право полеми-
зировать с прокуратурой, а потом уже приступить к последнему слову»
—„Auf Grund der StrafprozeBordnung habe ich das Recht, mit der Ankla-
ge zu polemisieren und sodann das letzte Wort zu ergreifen**. Так он оп-
ределил характер своей речи. Затем Димитров напомнил о тех проце-
дурных нарушениях, которые совершили его следователи, судьи и
прокуроры, чтобы затруднить ему собственную защиту. На преду-
преждение председательствующего не заниматься критикой Димитров
выступил с речью, в которой нет лишних или украшательских фраз,
в ней мысль предельно конденсирована и глубока по своему истори-
ческому смыслу, драматична и заряжена огромной революционной
энергией.
Ich gebe zu, meine Sprache ist scharf und hart. Mein Kampf und mein
Leben waren auch immer scharf und hart. Diese Sprache ist aber eine
offene und aufrichtige Sprache. Ich pflege die Dinge beim rechten Na-
men zu nennen. Ich bin kein Rechtsanwalt, der hier seinenMandanten
verteidigt.
Ich verteidige meine eigene Person als angeklagter Kommunist.
Ich verteidige meine eigene kommunistische, revolutionare Ehre.
176
Ich verteidige meine Ideen, meine kommunistische Gesinnung.
Ich verteidige den Sinn und den Inhalt meines Lebehs.
Deswegen ist jeder von mir vor dem Reichsgericht ausgesprochene Satz
sozusagen Blut von meinem Blut und Fleisch von meinem Fleisch. Jedes
Wort ist der Ausdruck meiner tiefsten Entriistung fiber die ungerechte
Anklage, fiber die Tatsache, dafi ein antikommunistisches Verbrechen
auf das Konto der Kommunisten aufgeschrieben wird.
(из: Schluprede vor Gericht. 16.XII. 1933. G.Dimitroff. Reichstags-
brandprozefi. Dokumente, Briefe und Aufzeichnungen. S. 23, 334.)
Речь Димитрова то и дело перебивалась председателем суда. Он тре-
бовал от обвиняемого придерживаться «рамок» судебного процесса,
не заниматься «коммунистической пропагандой», пытался сбивать ре-
волюционера с общего тона речи, мешал ему своими репликами, сно-
ва и снова угрожая ему запретами и грубо административными, точ-
нее, полицейскими карами. Но подсудимый, то парируя угрозы и на-
падки, то возражая суду или прокурору, а то и оставляя судейские
замечания без внимания, развертывал защитительную речь, аргумен-
тируя каждое произносимое слово, насыщая свою речь все новыми
фактами, усиливая ее эмоционально.
Эта речь Георгия Димитрова — образец революционного ораторско-
го искусства.
ГЛАВА II. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ СТИЛЬ
§ 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СТИЛЯ
Научно-технический стиль управляет выбором и комбинированием
языковых” средств для оформления содержания высказывания и об-,
щения в сфере науки и техники.
В Понятие научно-технического стиля входит язык научной литера-
туры в таких ее разновидностях, как научно-техническая, научно-ес-
тественная и научно-гуманитарная литература.
В составе науки, представляющей собой систему знаний о природе,
обществе и мышлении, различают факты, различные теории и мето-
дологию, которые формируют тип научного содержания в рамках ука-
занных предметных областей науки и которые являются исходными,
фундаментальными логико-содержательными категориями. Они и оп-
ределяют структуру и языковое оформление научно-технического
текста. Научно-технический стиль существует как в письменной, так
и в устной форме.
Общее содержание функции научно-технического стиля, можно опре-
делить как объяснение в широком смысле этого слова,
которое включает в себя этапы научного мышления, закрепление
процесса познания, изложение результатов познания.
Содержанием научного текста является описание фактов, предметов.
явлений действительности, истории ихлзумения ^объяснения, фор-
мулирование законов и закономерностей. Накапливая факты, экспе-
риментируя и обобщая, наука фиксирует свои результаты в понятиях
177
« системе понятий. Специфика научного мышления определяет основ-
ное качество научнп-труиичрскогп стиля — его обобшенно-отвлечен-
ный характер. С этим качеством связано тесно и такое качество, как
логический (интеллектуальный) характер научного познания и его
объективность, ибо цель научного познания — установить объектив-
ную истину.
Цель логики рассуждения и цель логики изложения — это разные ве-
щи, и не всегда цель рассуждения совпадает с целевой установкой
изложения. Цель рассуждения — поиск новой истины, выведение
одних знаний из других, здесь логика выступает как орудие позна-
ния. Целью логики изложения часто бывает сообщение уже известной
истины, убеждение читателя, побуждение его к действию. Логико-ком-
позиционная организация материала есть в данном случае, в сущно-
сти, программирование воздействия речи на аудиторию.
1. Типы текста и жанровая реализация научно-технического стиля
Научно-технический стиль охватывает следующие типы научных до-
кументов, (^шествующих в письменно-монологической форме: 1) соб-
ственно-научный! 2)Гнаучнсг-информативный и научно-реферативный;
3) научно-справочный; 4) учебно-наунный., В зависимости от степени
обобщения научных сведений можно выделить первичные на-
учные документы и вторичные.
Целевое назначение первичных научных документов состоит
в передаче первичных научных сведений, получаемых в процессе на-
учных исследований. В отличие от них вторичные научные до-
кументы содержат только конечные результаты аналитико-синтети-
ческой переработки первичных научных документов.
Каждый из вышеназванных типов научных документов, типов текста,
реализуется в соответствующей системе речевых жанров,—которые
объективируют конкретные прагматические функции в рамках об-
щей функции научно-технического стиля — «объяснения»:
собственно-научный тип в монографиях, статьях, научных
докладах; научно-ин фор м а т и в н ы й ' (реферативный) в
рефератах, обзорах, аннотациях, резюме;
наГу ч но - с п р а в о ч.н ы. н - в справочниках, каталогах;
учебно-научный — в учебниках, учебных пособиях.
Ниже приводится общая характеристика некоторых из названных
речевых жанров.
1) Собственно-научный тип представлен в текстах моно-
графий, научных докладах, статьях.
Монография — это обобщение разнородных сведений, получен-
ных в результате проведения нескольких научно-исследовательских
работ, посвященных одной теме и содержащих больше субъективных
факторов при обобщении, чем статья. Она создается только после ..
накопления определенного количества фактических и обобщенных
сведений.
Научная журнальная статья — содержит кроме фак- ;
тических сведений элементы логического осмысления результатов
конкретного научного исследования. Предназначена для узкого кру-
178
га специалистов с высоким уровнем профессиональной подготовки в
данной отрасли науки и техники. Среди научных журнальных ста-
тей можно выделить, исходя из предметно-тематического признака,
следующие виды:
а) краткие обобщения — содержат сжатое изложение
результатов научно-исследовательских работ или их этапов;
б) оригинальная статья — представляет собой изложе-
ние основных результатов и выводов, полученных в ходе научно-иссле-
довательских и опытно-конструкторских работ;
в) обзорная статья — в ней обобщаются достижения в той
или иной области, фиксируется существующее состояние и намеча-
ются перспективы будущего развития;
г) историко-научная статья — излагает историю раз-
вития научной деятельности учреждений, видных ученых, периода
развития науки и т. п.;
д) дискуссионная статья — содержит спорные научные
положения с целью обсуждения их в печати.
Существуют также статьи научно-публицистического характера, по-
священные проблемам защиты окружающей среды, общим вопросам
научного творчества, НОТ, подготовки кадров и т. д.
Определив обобщенно характер решаемых в статьях задач как тео-
ретический, методический и практический, можно выделить три наи-
более контрастные разновидности статей — научно-теоретическую,
научно-методическую и научно-практическую.
Если в научно-теоретических статьях главная цель заключается в
познании закономерностей исследуемых объектов, то в статьях при-
кладного характера (методических и практических) внимание иссле-
дователей сконцентрировано, главным образом, на практической сто-
роне, на выявлении существенных признаков материальных объектов,
на показе исследовательской техники и т. п.
2) Научно-информативный тип текста охватывает только!
вторичные научные документы. Основные требования, предъявляе-
мые к информационной литературе — актуальность и достоверность
сообщаемых сведений, полнота охвата источников, краткость изло-
жения и оперативность издания — оказываются общими для мате-
риалов всех степеней свертывания.
Важнейшим видом вторичных информационных изданий является
реферативный журнал. В реферативных журналах публикуются ан-
нотации, рефераты, обзоры.
Аннотация — это сжатая характеристика первоисточника.
В ней перечисляются главные вопросы тематики источника и в ряде
случаев характеризуется его структура. Аннотация отвечает на воп-
рос: «О чем говорится в источнике?». Она, как правило, состоит из
простых предложений.
Реферат, в отличие от аннотации, отвечает на вопрос: «Какая ин-
формация содержится в первоисточнике, что излагается в нем?». Он
сообщает наиболее существенные положения и выводы реферируе-
мого первоисточника. Реферат — это семантически адекватное,
ограниченное малым объемом и вместе с тем возможно полное изло-
179
ложение основного содержания первичного документа, отличающее-
ся постоянством структуры и предназначенное для выполнения раз-
нообразных информационных функций при использовании его чита-
телями разных категорий.
В наше время в сфере научной деятельности реферат является едва
ли не самым распространенным жанром письменного сообщения.
Основные требования, предъявляемые к реферату, были сформули-
рованы еще М. В. Ломоносовым, писавшим, что цель реферата заклю-
чается в том, «чтобы уметь схватить новое и существенное в сочине-
ниях...». Структура реферата стабильна: заголовочная часть, соб-
ственно реферативная часть, справочный аппарат.
Информация в реферате дается в обобщенном виде, поэтому в про-
цессе реферирования некоторые особенности первичного документа
исчезают.
в) «Р е з ю м е -в ы в о д ы » («сжатые выводы») — это новый вид
вторичной информации. Он не идентичен реферату. Во-первых, он
короче. Во-вторых, благодаря его минимальному размеру он значи-
тельно дольше остается в памяти. Выбор синтаксических средств для
построения резюме-выводов подчинен основной задаче свертывания
информации: максимум информации при минимуме языковых средств.
Это обычно одно четкое, краткое, выразительное предложение, рас-
крывающее, по мнению автора, самую суть описываемого объекта.
3) Научно-с правочный тип имеет самую высокую степень
обобщения.
Справочники составляются на основе фактографических све-
дений из первичных источников более низких уровней обобщения,
содержат апробированные сведения и рекомендации для их практи-
ческого применения.
4) Учебно-научный тип — представлен учебниками и учеб-
ными пособиями.
Учебники — составляются по литературным источникам и мо-
нографиям с более масштабным, крупноплановым обобщением. От-
личаются большой доступностью изложения с учетом их дидактиче-
ского назначения.
В логической организации научного материала, как и любого друго-
го, фундаментальную роль играют композиционно-речевые формы:
исходные, вторичные, смешанные, контаминированные. Основу ло-
гического развития мысли в произведениях, где логика мышления и
логика изложения совпадают, составляют исходные речевые
формы, особенно многообразные подвиды рассуждения, а также сме-
шанные формы.
В речевых жанрах, оформляющих вторичную информацию преобла-
дают вторичные композиционно-речевые формы: «констатирующее
сообщение», «констатирующее описание» и «констатирующее рассуж-
дение».
Композиционно-речевые формы охватывают в научном изложении
весь логический механизм доказательства, который слагается из трех
взаимосвязанных элементов: тезиса, доводов (аргументов) и способ#
доказательства (опровержения). -------- - __
180
Тезис — это мысль или положение, истинность которого требует-
ся доказать. Доводы (аргументы, основания) — мысли или по-
ложения, истинность которых уже проверена. Способ доказа-
тельства — форма логической связи между доводами и тезисами.
Опровержение как логический прием есть доказательство
неистинности, ложности тезиса, это как бы доказательство с обратной
стороны. В качестве способа опровержения может быть использова-
но опровержение с помощью фактов: критике могут подвергаться ар-
гументы, тогда рушится вся система доказательства, либо удар на-
носится по системе доказательства; логический прием доведения те-
зиса до абсурда, который называется «приведением к нелепости»
(лат,— reductio ad absurdum).
Способы доказательства могут осуществляться разными методами:
индуктивным, дедуктивным, ступенчатым, методами аналогии, конт-
раста, альтернативы.
В системе доказательств в научном стиле особое значение приобретает
использование основных логических законов, обеспечивающих пра-
вильность мышления, ибо логичность включает в себя не только
композиционно-логическую организацию, которая носит субъектив-
ный характер, но и законы логики, которые представляют собой обоб-
щенное отражение тех объективных отношений действительности,
которым подчиняются и которые воспроизводит практическая дея-
тельность людей.
К этим законам, о чем говорилось выше, относятся закон т о ж д е с т-
в а, который обусловливает определенность, т. е. ясность и точность
рассуждения и одновременно направлен против расплывчатости, не-
конкретности высказывания; закон противоречия и закон
исключенного третьего — эти законы обусловливают не-
противоречивость логически правильного мышления, а также по-
следовательность и принципиальность мышления и изложения; закон
достаточного основания, который обусловливает обос-
нованность рассуждения.
2. Эмоционально-экспрессивная окраска текстов научно-технического
стиля
Научное изложение рассчитано на логическое, _а„н£_ка эмоциональ-
но-чувственное восприятие, поэтому научный стиль при выборе
средств «тяготеет к речевым средствам, лишенным эмоционалыюи на-
грузки и экспрессивных красок» (5 и н о г р а д о в, 32; 3, 4).
Однако наука — это не только логика, но также источник сложных
эмоций. В сознании ученого и любого человека, обладающего доста-
точно высоким уровнем эмоциональной культуры, научные концепции
и философские истины окрашены эмоциями, которые трудно описать.
«В научном мышлении,— писал Эйнштейн,—всегда присутствует эле-
мент поэзии. Настоящая музыка и настоящая наука требуют одно
родного мыслительного процесса» (Эйнштейн, цит. по X и л ь-
м и. Поэзия науки, 23). Научные представления и философские ис-
тины — не только предмет понимания, но и предмет чувствования.
181
Ибо несмотря на то, что способность воспринимать информацию и спо-
собность переживать эмоции представляют собой проявления раз-
ных сторон сознания, существует корреляция между содержанием
той или иной информации и характером эмоций, которые в сознании
человека ассоциируются с этой информацией. Информация, возникаю-
щая при восприятии внешнего мира или содержащаяся в какой-либо
мысли, и эмоциональный аккомпанемент к этой информации — от-
дельные стороны единого целого.
Конечно, не всякая информация, в том числе и научная, сопровож-
дается эмоциями. Например, в свернутой информации (в реферате),
в практической справочной научной информации, в описаниях тех-
нических устройств и правил пользования ими эмоциональный эле-
мент вовсе огсутствует, крайне редок он в научно-технических стать-
ях.
Использование- эмоциональных элементов в научном тексте опреде-
ляется в значительной мере областью знания, речевым жанром, а
также авторской индивидуальностью.
Для иллюстрации этого положения ниже приводятся два зачина из
двух речей А. Эйнштейна (одна речь юбилейная, посвящена 60-ле-
тию М. Планка, вторая — торжественно-официальная по случаю при-
нятия Эйнштейна в Прусскую академию наук):
1) „Ein vielgestaltiger Bau ist er, der Tempel der Wissenschaft. Gar
verschieden sind die darin wandelnden Menschen und die seelischen
Krafte, welche sie dem Tempel zugefiihrt haben. Gar mancher befafit
sich mit der Wissenschaft im freudigen Gefiihl seiner iiberlegenen Gei-
steskraft; ihm ist die Wissenschaft der ihm gemafie Sport, der kraftvol-
les Erleben und Befriedigung des Ehrgeizes bringen soil; gar viele
sind auch im Tempel zu finden, die nur um utilitaristischer Ziele wil-
len hier ihr Opfer an Gehirnschmalz darbringen. Kame nun ein Engel
Gottes und vertriebe alle diese Menschen aus dem Tempel, die zu die-
sen beiden Kat^gorien gehoren, so wiirde er bedenklich geleert, aber
es blieben doch noch Manner aus der Jetzt- und Vorzeit im Tempel drin-
nen. Zu diesen gehort unser Planck. ..." (A. Einstein. Mein 'Weltbild.
Prinzipien der Forschung-, 140).
2) Antrittsrede vor der Preufiischen Akademie der Wissenschaften:
„Hochgeehrte Kollegen!
Nehmen Sie zuerst meinen tiefgefiihlten Dank dafur entgegen, daB Sie
mir die groBte Wohltat erwiesen haben, die einem Menschen meiner
Art erwiesen werden kann. Sie haben es mir durch die Berufung an Ihre
Akademie ermoglicht, mich frei von den Aufregungen und Sorgen eines
praktischen Berufes ganz den wissenschaftlichen Studien zu widmen.
Ich bitte Sie, von meinem Gefiihl der Dankbarkeit und von der Emsig-
keit meines Strebens auch dann iiberzeugt zu sein, wenn Ihnen die Friichte
meiner Bemiihungen als armliche erscheinen werden..." (A. Einstein.
Mein Weltbild. Prinzipien der theoretischen Physik\ 140).
Эмоционально-эстетическое начало в научном творчестве необходимо
ученым для передачи таких оттенков научной информации, которые
чисто логическими средствами непередаваемы.
182
В последнее время особый интерес вызывает вопрос о сущности интуи-
ции и ее функции в процессе научного познания, особенно в постанов-
ке проблемы. Поставить проблему — значит увидеть всю совокупность
фактов в целом, в условиях, когда целое логически не дано. Научная
интуиция — это чувство (и прежде всего чувство!) перспективы и раз-
вития проблемы. Интуиция начинается там, где обрываются логичес-
кие пути решения проблемы, где одни лишь знания бессильны. Пси-
хологические корни интуиции — в эмоциональной силе и эмоциональ-
ной окраске абстрактного мышления. Именно эмоционально-чувствен-
ный характер интуиции придает ей способность мысленно схватывать
в целом картину или ситуацию, отдельные детали которой могут ос-
таваться неразличимыми на первых порах.
Таким образом эмоциональная окраска абстрактных схем и понятий
науки имеет творческое значение.
В условиях современного научного развития, возникают вопросы зна-
чения и функций эстетических элементов не только в структуре науч-
ного творчества, но и в структуре научных знаний, что связано с пе-
редачей этих знаний людям, т. е. вопросы социализации науки.
Тенденция к интеграции науки в условиях научно-технической рево-
люции и превращение ее в обязательный элемент культуры общества
в целом вызывают к жизни необходимость общедоступного изложения
научных идей и достижений.
Если взять весь научный процесс в целом, то в нем на этапе реализа-
ции научного знания, предполагающего выход в систему обучения,
культуры и практической деятельности, проблемы стиля изложения
и языка, т. е. проблемы речевого жанра и стиля речевого жанра имеют
особенно большое значение. Вот здесь-то вступают в строй достоинст-
ва и особенности композиции и определенных средств художественно-
го языка, его универсальность и емкость.
В связи с включением результатов научных исследований в рбщее__
„А, русла культурного развития, научнойпропагандыйпрактики воз-
' Уникает потребность переводимости языка науки на естественный^зык_
с целью популяризации их. с-иелыо облегчения понимания. «Всякая
"физическая теория должна быть такой, чтобы ее, помимо всяких расче-
тов, можно было проиллюстрировать с помощью простейших образов,
чтобы даже ребенок мог ее понять» (Л ь о ц ц и, 86, 401). Эти слова
принадлежат А. Эйнштейну — ученому, научная теория которого
находится на пределе трудности.
Мостом, позволяющим перейти с научного языка с его сложнейшими
абстракциями, на естественный язык и с естественного на научный,
и служит, например, „метод аналогии. Им могут быть^иллюстрации р!зоб-
' ^разительные, литературные или~~йузыкальные)7~самостоятельный ху7
дожественный образ и_т. д. ----------
"Метод а н а л“о г й if в изложении восходит к логической операции
умозаключёнйя^по аналогий. тготорое состоит в следующем: если два
явления схолны в одном или более отношениях, то они, вероятно,
сходны и в других-отношениях.
В ’Логике изложения аналогия является действенным средством на-
глядного объяснения тех или иных положений.
183
Вот как, например, излагает А. Эйнштейн суть квантовой теории
методом аналогии:
Vor uns liegt eine Karte von New York und Umgebung ausgebreitet.
Wir mochten wissen, welche Orte auf der Karte per Eisenbahn erreich-
bar sind. Dazu suchen wir sie aus einem Eisenbahnfahrplan heraus und
tragen sie in die Karte ein. Wenn wir aber wissen wollen, zu welchen
Punkten man per Auto gelangen kann, so brauchen wir nur samtliche
aus der Stadt herausfuhrenden AutostraBen einzuzeichnen; denn es sind
ja tatsachlich alle Punkte an diesen Strafien per Auto erreichbar. Beide
Male haben wir es mit Punkteserien zu tun. Im ersten Faile sind die ein-
zelnen Punkte durch bestimmte Abstande voneinander getrennt, da sie
die verschiedenen Bahnstationen vorstellen sollen, im zweiten bilden
sie jedoch zusammenhangende Linien — die Chausseen. Nun mochten
wir wissen, wie weit die einzelnen Punkte von New York oder, genauer
gesagt, von einem bestimmten Punkt in der Stadt, entfernt sind. Im er-
sten Faile erhalten wir fiir unsere Kartenpunkte Entfernungswerte, die
sich unregelmaBig um endliche, manchmal groBere Betrage verandern.
Wir konnen sagen: Die Entfernungen der verschiedenen, per Eisenbahn
erreichbaren Punkte von der Stadt New York lassen sich nur auf diskon-
tinuierliche Art und Weise aneinanderreihen. Die Entfernungen der per
Auto erreichbaren Punkte dagegen, deren Zwischenraume wir beliebig
klein wahlen konnen, ergeben eine kontinuierliche Zahlenfolge. Beim
Auto konnen wir die Entfemungsveranderungen beliebig verkleinern,
was beim Zug nicht moglich ist.
Wenn wir den Grundgedanken der Quantentheorie mit einem einzigen
Satz skizzieren wollen, so konnen wir sagen: Es mufi damit gerechnet
werden, dafi sich manche physikalische GroBen, die bislang fiir konti-
nuierlichgehalten wurden, in WirklichkeitausElementarquanten zusam-
mensetzen. (A. Einstein, gemeinsam verfaflt mit L. Infeld. Die Evolu-
tion der Physik.)
Изложение по методу аналогии не следует смешивать с простым срав-
нением, Хотя у них общая функция: наглядно представить то или иное
положение в речи. Если сравнение строится на сходстве каких-то пред-
метов, то аналогия выступает как своеобразная модель какого-то явле-
ния, каТ правило, не имея непосредственной связи с ним. Метод ана-
логии позволяет на основе внутренней перекодировки включить в сфе-
ру культурного развития сложные научные теории и идеи, связывая
их с привычными, естественными представлениями человека.
К методу изложения по аналогии примыкает и. метод контраст а.
Одним из критериев теоретической завершенности изложения- идеи,
концепции является ее композиционное совершенство, которое дости-
гается путем строго логических построений мысли и языковой формы.
Большинство естественнонаучных и социальных теорий наряду со
строгой системой логических доказательств включает и ряд нестрогих
понятий различных уровней абстракции и внелогических допущений.
В этом случае формальная целостность научной теории становится
косвенным критерием ее научной строгости.
184
Поэтому не случаен интерес исследователей к композиционному со-
вершенству изложения своих теоретических построений, аналог,
модель которых они находят в совершенстве художественной компози-
ции.
В композиционной целостности, достигающей уровня художественнос-
ти, видел один из критериев оценки своих трудов К. Маркс. В письме
к Ф. Энгельсу он писал: «Какие бы ни были недостатки в моих сочине-
ниях, у них есть то достоинство, что они представляют собой художе-
ственное целое; ...» (Маркс К., Э н г е л ь с Ф. Соч., 2-е изд.,
т. 31, с. 111—112).
Внутри композиционной целостности каждая композиционно-речевая
форма выполняет двойную функцию: с одной стороны, она представ-
ляет излагаемый материал, выступая средством общей наглядности,
которая включает в себя не только результат чувственно-образного
восприятия, как в случае аналогии, но и то, что называется умозри-
тельной наглядностью, т. е. упорядоченное определенным образом
целое. С другой стороны, композиционно-речевая форма выступает
средством общей выразительности, экспрессивности, создавая общий
тональный фон. Так, в рамках КРФ «рассуждение» такое мысле- и
речеведение, как полемика, служит не только средством доказа-
тельства, но и средством прагматического воздействия, придавая речи
живость, акцентированность, эмоциональность. Кроме того, полеми-
ческий способ организации мысли является эффективным средством
выражения субъективной, личностной позиции автора. Там, где начи-
нает просачиваться авторское «я», там возникает целая гамма модаль-
ных оттенков.
Ниже приводится фрагмент из работы Ф. Энгельса «Крестьянский
вопрос во Франции и Германии». В нем речь идет о превращении
мелкого крестьянства в пролетариат. Энгельс полемизирует с либера-
лами, утверждающими, что такое превращение можно предупредить:
„...unser Kleinbauer ist wie jederOberrest einer vergangenenProduktions-
weise unrettbar dem Untergang verfallen. Er ist ein zukiinftiger Prole-
tarier. Als solcher sollte er der sozialistischen Propaganda offene Ohren
leihen. Daran aber verhindert ihn einstweilen noch sein eingefleischter
Eigentumssinn. Je schwer ihm der Kampf wird urn sein gefahrdetesTetz-
chen Land, mit desto gewaltsamerer Verzweiflung klammert er sich dar-
an fest, um so mehr sieht er im Sozialdemokraten, der von Oberweisung
des Grundeigentums an die Gesamtheit spricht, einen ebenso gefahr-
lichen Feind wie im Wucherer und Advokaten. Wie soil die Sozialde-
mokratie dies Vorurteil iiberwinden? Was kann sie dem untergehenden
Kleinbauer bieten, ohne sich selbst untreu zu werden?" (F. Engels. Die
Bauernf rage in Frankreich und Deutschland, K- Marx und F. Engels.
Ausgewahlte Schriften in 2 Banden. Berlin, 1952, Bd. 2, S. 397)
Итак, научные представления — не только предмет понимания, но
и предмет чувствования. Поэтому создатели научных концепций стре-
мятся изложить свои идеи таким образом, чтобы логические построения
дополнялись передачей тех эмоций, которыми в их сознании окрашены
эти построения. В одних случаях это достигается своеобразным соче-
185
танием строго логического способа изложения с образным поэтичес-
ким языком, в других — строгое логическое изложение дополняется
логико-композиционными приемами, предназначенными для аксиоло-
гического воздействия на читателя.
Таким образом, эмоционально-экспрессивная окраска содержания
научного текста является так же, как и в официально-деловом стиле,
основой аксиологической функции, реализующей двойное назначение—
прямое, как способ эстетического воздействия и эстетического наслаж-
дения, и дополнительное, но в данной сфере бытования языка не менее,
а может быть и более важное,— способ оптимизации конкретных праг-
матических функций.
3. О языке текстов научно-технического стиля
Научно-технический стиль относится к письменно-книжному типу
речи, хотя может .существовать и в устной форме в виде докладов, ди-
^куссйй и тГд. Основу языковогодэформления текстов научно-техничес-
кого стиля, составляет стандартизированность, т- е. выбор предпи-
сываемого для данных условий коммуникации образцового языкового
варианта.
'К особенностям синтаксического оформления текста этого стиля сле-
дует отнести синтаксическую полноту пформ-н^и-но nupwa-w.inninin пттч-
литические конструкции, чястор упАтрнбллпнр опрпполошилу. клиши-
рованных структур, преимущественно именной характер высказы-
1 вания, развернутую систему связующих элементов, союзов, союзных
)рлов и т. п. ' ‘
Ниже приводится фрагмент из вступления к вводным лекциям Гегеля
по эстетике, представляющий собой классический образец строго ака-
демического письменного научного изложения:
Einleitung in die Asthetik
M. h. H.
Diese Vorlesungen sind der Asthetik gewidmet; ihr Gegenstand ist das
weite Reich des Schonen, und naher ist die Kunst, und zwar die schone
Kunst ihr Gebiet.
Fiir diesen Gegenstand freilich ist der Name Asthetik eigentlich nicht
ganz passend, denn „Asthetik" bezeichnet genauer die Wissenschaft
des Sinnes, des Empfindens, und hat in dieser Bedeutung als eine neue
Wissenschaft oder vieimehr als etwas, das erst eine philosophische Dis-
ziplin werden sollte, in der Wolffischen Schule zu der Zeit ihren Ursprung
erhalten, als man in Deutschland die Kunstwerke mit Riicksicht auf die
Empfindungen betrachtete, welche sie hervorbringen sollten, wie z. B.
Empfindungen des Angenehmen, der Bewunderung, der Furcht, des
Mitleidens usf. Um des Unpassenden oder eigentlicher urn des Oberflach-
lichen dieses Namens willen hat man denn auch andere, z. B. den Na-
men Kallistik, zu bilden versucht. Doch auch dieser zeigt sich als un-
geniigend, denn die Wissenschaft, die gemeint ist, betrachtet nicht das
Schone iiberhaupt, sondern rein das Schone der Kunst. Wir wollen es
deshalb bei dem Namen Asthetik bewenden lassen, weil er als blofier
Name fiir uns gleichgiiltig und aufierdem einstweilen so in die gemeine
186
Sprache iibergegangen ist, daB er als Name kann beibehalten werden.
Der eigentliche Ausdruck jedoch fiir unsere Wissenschaft ist „Philosophic
der Kunst" und bestimmer „Philosophe der schonen Kunst".
(F. Hegel. Asthetik, 13)
Для синтаксиса приведенного текста характерны развернутые
сложные предложения с целым рядом придаточных предложений и
однородными членами при перечислении, оформляющие ясные логи -
ческие связиГНаличие развитых периодов и логическая расчлененность
сложного синтаксического целого представляют в данном случае тот
тип прозы, который в настоящее время называют и е р а р х и ч е с-
к и м (А р у т ю н о в а, 15; 184—187). Иерархическая проза представ-
ляет собой аналитическое повествование с эксплицитно выраженными
средствами синтагматической связи, среди которых большой удельный
вес имеют синтагматические связи с подчинительными отношениями.
В этой научной прозе сложность синтаксических построений связана
многоступенчатым последовательным подчинением с большим коли-
чеством средств, осуществляющих связи между предложениями. Эти
связи имеют линейный характер, соответствующий последовательно-
му ходу научного изложения, когда каждое последующее предложение
как бы развивает предыдущее.
Для лексического оформления текстов научно-технического
стиля характерна, прежде йсргл ~'наетлпеннлсть речи терминами всех
типов, что объясняется семантико-коммуникативной спецификой тер-
мина, его принципиальной однозначностью, точностью, экономич-
ностью, номинативной и различительной функцией, стилистической
нейтральностью. ^билБШёй информационной насыщенностьютигсравне-
ниюттюбычннмй^словамиТ-- ------------------------------
Терминология подразделяется на две неравные части: специальную
терминологию со множеством более частных подразделений, ограничен-
ную в своем употреблении определенными сферами общения, и из-
вестную в основном только специалистам, и общеупотребительную тер-
минологию, практически известную всем носителям языка.
Среди терминов в научно-техническом стиле выделяют:
1) простые термины-существительные: Frequenz, Losung, Ware;
2) сокращенные термины: N (Newton); m (Meter);
3) сложные термины: Elektronenstrahlschweifien; Reibpolymerisation;
4) многокомпонентные термины: Minimalwertspeicher; Kanalfilter-
meBplatz;
5) термины-глаголы: а) собственно терминологические: rundfunken;
oszillieren, modulieren; б) общеупотребительные глаголы литературно-
го языка, приспособленные для выражения определенных понятий и
ставшие в пределах терминологической системы однозначными вырази-
телями этих понятий, напр.: einsetzen, einlassen, ausreichen, fordern,
ablesen.
6) термины-прилагательные, они используются для того, чтобы, во-
первых, точно назвать научное понятие, а во-вторых, чтобы «разгру-
зить» или дополнить существительное, в целях экономии придаточного
предложения и конденсирования смысла простого предложения. Эти
187
функции терминов-прилагательных получили распространение в свя-
зи с увеличением в научно-технической литературе числа абстрактных
существительных, которые потребовалось конкретизировать термина-
ми-прилагательными и причастиями, несущими более точную информа-
цию, напр.:
derate — elektronische, rohren- und transistorbestiickte; или handbe-
tatigte, femgesteuerte, selbsttatige.
Максимально точная характеристика предметов в научно-техничес-
кой прозе достигается с помощью производных и сложных прилага-
тельных-терминов .
Среди производных научно-технических прилагательных-терминов на-
иболее продуктивными являются прилагательные с суффиксами -isch
и -bar.
С помощью первого образуются прилагательные от именных основ, с
помощью второго — отглагольные прилагательные с пассивным зна-
чением, напр.: metallische und nichtmetallische Elemente; glaskera-
misches Material, gasdynamische, geometrische Parameter, hochbelast-
bare, selbstnachstellbare (Gerate).
Распространенным средством экономии и семантической компактнос-
' ти изложения, особенно в технической литературе, являются прилага-
' тельные со следующими полу суффиксами:
1) -arm, -frei, -fremd. -leer, -los, -rpin. Пр ил агательные с этими полу су ф-
фиксами указывают на отсутствие у предмета того или иного призна-
ка? свойства,~на!Тр7Г verlustlose — verlustfreie — verlustarme Leitung.
2) -voll, -reich, -behaftet, -hestficki, -ГаЫ^-С.ловя-тррмины, типа ver-
lustbehaftet, widerstandsfahig, rohrenbestiickt, entwicklungsreich, zahl-
reich, gasvoll, имеют общее значение «указывать на наличие у предме-
та признака или свойства». Они синонимичны между собой, но вся
группа в целом выступает антонимом к словам с полусуффиксами
-los, -arm, -frei.
3) -bestandig, -dicht, -fest, -sicher, -geschutzt. -isoliert — синоними-
ческий ряд полусуффиксов с общим значением: «стойкий, устойчивый,
непроницаемый, упорный, безопасный по отношению к чему-либо»:
lichtbestandige (Farben), verschleififeste (Schutzschichte).
4) -weise, -maBig, -gemiiB. -rechL Соответствующие прилагательные
выражают соответствие установленному правилу, порядку, закону:
programmafiig=gemafi dem Programm; vorschriftmafiig.
Среди сложных прилагательных-терминов в текстах научно-техниче-
ского стиля интерес представляют прилагательные со вторым компо-
нентом, выраженным причастием I и II. Все подобные прилагательные
несут информацию, тесно связанную с производственными или науч-
ными исследованиями, напр.: со значением «регулируемый, управ-
ляемый»: geregelt, gesteuert, ferngesteuert, fremdgesteuert, schwach-
stromgesteuert, dynamikgeregelter (Empfanger), drehzahlgeregelte (Tur-
bine);
co значением «приводимый В действие, в движение»: betatigt, -ange-
trieben, handbetatigte Maschinen, atomkraftangetriebene Raketen и др.
Наряду с терминами специфику лексического оформления текста на-
учно-технического стиля составляют а б б р е в и а туры.
188
Сокращению подлежат большей частью слова в справочном аппарате
научных документов или «заголовочной части», где содержатся выход-
ные данные, т. е. сведения об авторе, названия книг, журналов, сбор-
ников, место выхода из печати, количество страниц и т. д.
В справочном аппарате сокращаются обычно названия журналов,
составленные из двух и более слов,— ETZ-A=Elektrotechnische Zeit-
schrift, Ausgabe A;
союзы и предлоги в названиях: -Elektrotechn. u. Masch.-Bau; Stahl
и. Eisen;
названия стран: UdSSR, CSSR, VR Polen, VR Ungarn, USA, DDR;
библиографические и справочные элементы: (russ); Z; Z. angew. Che-
mie; ВВС-Nach.; Bd. 9; H. 6; ITaf.
Сокращения касаются также терминов, общепринятых в соответствую-
щих областях науки и техники: обозначения технических марок изде-
лий: Anwendung von PTC-Widerstanden;
единицы измерений, технические условные обозначения: 10°С, HP
(horse power), kg m2, kW, kgm, Кар. (Kapazitat), LKW, Hr (Hertz),
HFV (Hochfrequenzverstarker);
названия фирм, учреждений: Farbenfernsehsysteme — NTSC, SeCAM,
PAL, NIIR, die Firmen AEG, BBC und SSW (WD); VIeSalon... (Paris).
§ 2. УСТНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ ТЕКСТОВ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СТИЛЯ
В сфере научной коммуникации имеются наряду с письменно-моноло-
гическими типами текста и реализующими их жанрами, такие устно-
монологические и устно-диалогические речевые жанры, которые су-
ществуют на базе книжно-литературного языка.
К устно-монологическим текстам (академическое красноречие) мож-
но отнести следующие речевые жанры: лекция вузовская (цикловая,
эпизодическая); научный доклад; научный обзор; научное сообщение
или информация.
В научном социально-бытовом обиходе различают: юбилейную тор-
жественную речь; застольную речь — тост; надгробное слово. Среди
диалогических форм можно выделить эпистолярную форму (переписка
по научным проблемам), а также традиционные диалогические формы
общественной коммуникации — дискуссию, диспут, беседу.
Под «академическим» красноречием подразумеваются по характеру
строго научные публичные выступления, отличающиеся глубокой ар-
гументированностью, высокой логической культурой, строгим стилем
речи. Приведем некоторые из вышеназванных речевых жанров.
а) Лекция — может быть вузовская, читаемая по целому курсу
(цикловая) или эпизодическая. Лекция всегда отличается определен-
ной обстоятельностью изложения и, как правило, излагаемый материал
имеет, прежде всего, познавательное значение. Многие иследователи
мастерства публичных выступлений отмечают художественную природу
лекций как вида устного словесного искусства, которая проявляется,
прежде всего, в тематической прозрачности, яркости изложения, вну-
189
тренней стройности и эмоциональности, в живом литературном
языке.
б) Научный доклад, читаемый на научной конференции (на
симпозиуме, семинаре, международном конгрессе), сходен с лекцией.
Но в отличие от нее доклад бывает обобщением проведенных конк-
ретных экспериментов, поисков; бывает посвящен отдельному вопро-
су; может носить гипотетический характер: в таком выступлении нет
результатов исследований, в нем содержатся предположения; иной
научный доклад содержит конкретные рекомендации для практики.
В отличие от лекции научный доклад становится предметом обсужде-
ния и даже острых дискуссий. Научный доклад, как и лекция, отлича-
ется строгой аргументированностью и доказательностью.
в) Научное сообщение отличается от научного доклада
предварительной или итоговой информационностью. Оно ограничено во
времени своего изложения. В нем аргументация и строгие доказатель-
ства, а также обстоятельства изложения не обязательны. Однако науч-
ное сообщение всегда предметно и предельно конкретно по своей цели,
г) Научное обозрение ничем принципиально не отличается,
напр., от политического обозрения (о чем см. в разделе «Газетно-пуб-
лицистический стиль»).
Юбилейные речи в научной коммуникации равно, как и в политической,
могут посвящаться как знаменательной дате какого-либо научного
учреждения, так и юбилею отдельной личности. Такие, как правило,
короткие речи произносятся в полуторжественной и дружеской атмо-
сфере, неизменно похвального характера. Они выражают уважение и
почет юбиляру, исполнены добрых чувств и хороших пожеланий ему.
В таких речах главным достоинством становится шутка, юмор, меткая
характеристика черт юбиляра, воспоминания о приметных фактах его
жизни.
Что касается устно-диалогических форм научной коммуникации, то
они в принципе не отличаются от публицистической речи. Для науч-
ного диалога, как и для всех видов диалога, характерен тот же прин-
цип «реплицирования» — взаимодействия высказывания от реплики
к реплике. Но механизм этого взаимодействия и его реализация в язы-
ке — иные, так как совершенно иным оказывается соотношение спон-
танности и заданности, произвольности и регламентирования (С л а в-
городская, 109, 117). Поэтому научная дискуссия не является
простой диалогизацией научной прозы, это особый тип речевой ситуа-
ции: прежде всего, размер большинства дискуссионных выступлений
намного превосходит реплику обычного диалога. Но от так называе-
мого аутодиалога (монологического диалога) научный диалог отлича-
ет ярко выраженная коммуникативная взаимонаправленность состав-
ных частей. Кроме того, последовательность выступлений в научной
дискуссии складывается, однако, не стихийно, а в соответствии с рег-
ламентом и порядком дня конференции. Поэтому реакция на то или
иное высказывание далеко не всегда следует за ним непосредственно,
что отражается на структуре содержания и формы ответной реплики.
Внутреннее построение реплики научного диалога подчинено логике
доказательства и опровержения.
190
Устные формы научной коммуникации с их ситуативной обусловлен-
ностью характеризуются элиминацией избыточных средств, крат-
костью предложений, синтагматической расчлененностью, наличием
присоединительных конструкций, бессоюзием и наличием паралинг-
вистических средств (мимика, жесты и т. п.). В данном случае речь идет
о подготовленной устной речи. Синтаксические конструкции устной
речи вводятся в научную речь не беспорядочно, а мотивируются спе-
цификой речевого жанра. Взаимодействие письменно-книжной и уст-
но-разговорной речи представляет собой не простой перенос явления
из одной сферы в другую, а жанровообусловленную вариативность.
Своеобразие синтеза этих двух взаимоисключающих коммуникатив-
ных форм речи состоит в том, что в устной речи грамматические струк-
туры заполняются функционально окрашенной лексикой.
§ 3. НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО СТИЛЯ
Научное общение может осуществляться как между людьми, обладаю-
щими общей сферой знаний и представлений, так и между людьми,
которые таких знаний и представлений не имеют. Соответственно
различают: собственно научный (академический) стиль и научно-попу-
лярный. Организация высказывания в этих двух разновидностях на-
учно-технического стиля различна.
Основная задача н а у ч н о-п о п у л я р н oJL. литературы^- озна-
комить читателя в доступной и понятной неспециалисту форме с науч-
ными знаниями. Научно-популярная литература отличается от собст-
венно научной как по отбору материала, системе доказательства, так и
по манере изложения и языку. В отличие от научной она не преследу-
ет цели дать последовательное изложение научных концепций.
^основе научнойПюпуляризацйй'лежит принцип о неизвестном гово-
рить через известное, привычное,..понятое (степень популярности и
научности изложения будет определяться степенью подготовленности
читателя, на которого рассчитано" произведение).
В научно-популярном ияплжёийи больше, чём в строго научном про-
является диалектическое единство эмоционально-чувственного и ло-
гического элементов познания. Отсюда наличие в научно-популярной
литературе таких полярных жанрово-стилевых качеств как логичность
и__эмоциональность, объективность й субъективность, абстрактность
и конкретность, иллюстративность, наглядность ~~
Язык научно-популярной литературы очень близок к общелитератур-
ному, процент употребления терминологии здесь несравненно ниже
чем в научной' прозе, используются в основном общеупотребительные.
. _а не узкоспециальные термины. Дефиниция в научно-~пТй1улярлой
лйтёратур'е лйбо'замёнИётся упрощенными определениями, описатель-
ными оборотами,;лкботзбъясняётся в тексте и иллюстрируется приме-
рами и сравнениями.
Научно-подудярный способ изложения содержания отличается боль-
шой непринужденностью, что достигается использованием опреде-
ленных архитектонических_щкомдозици.аннь1Х..приемрв (напр., фито-
;«цца
191
рический диалог в нижеприводимом тексте), синтаксических и лекси-
ческих средств выразительности (тропы, стилистические фигуры),
фразеологических средств, элементов экспрессивного синтаксиса
(восклицательные, вопросительные, побудительные предложения, сег-
ментированные и парцеллированные структуры,'личные местоимения.
прямая и даже несобственно-прямая речь), ср.:
Was bedeutet die Technik fiir unsere Sprache? Mehr natiirlich, als ein
Hinweis auf die Vermehrungtechnischer Fachworter inunsererUmgangs-
sprache andeuten konnte. Es ist, angesichts unserer Lage nicht sehr
merkwiirdig, daB wir viele Worter aus Hephaists Werkstatt hochst un-
gezwungen auch in iibertragener Bedeutung gebrauchen, daB wir also
unsere Arbeit ,,ankurbeln“ und feierabends dann fiir heitere Stunden
,,aufdrehen“, daB wir, die wir genau wissen, daB wir in Dienst (d. h. Solan-
ge wir „unter Dampf stehen“), nicht ,,dampfen“ (-rauchen) diirfen, vor
unseren Vorgesetzten „Dampf haben“, er werde uns „Dampf machen“,
damit wir wieder „mit Dampf arbeiten“ (und dann wissen wir, daB die
„Atmosphare geladen ist“ — obwohl die Wendung dem physikalischen
Befund Hohn spricht!); Rechtswissenschaftler arbeiten die Verordnungen
,,technisch“ (d. h. genau) durch. Schriftsteller verfassen ,,technisch“ gut
(d. h. fliissig) geschriebene Romane, Parteifiihrer sprechen von techni-
schen (d. h. aufieren) Schwierigkeiten, die es ihnen unmoglich machen,
das „technisch erreichbare Maximum*1 zu leisten, der Staat kommt „pro-
duktionstechnisch voran“. Auch wer „wie eine Maschine arbeitet“, kann
eine „dicke Maschine** sein, aber auch je nach Anlage, kein Atom Fett
ansetzen; ein flottes FuBballspiel, ein gutes Gesprach, eine schone Frau
iiben eine „magnetische Wirkung** aus; der energiegeladene Redner elek-
trisiert seine Horer und atomisiert durch geschickt eingeschaltete Bemer-
kungen seine Widersacher... DaB sich die Zahl solcher technischer Be-
griffe in unserer Umgangssprache sehr vermehrt hat, ist nur natiirlich,
wir miiBten uns wundern, wenn es anders ware... (L. Mackensen. Sprache
und Technik.)
ГЛАВА III. ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ СТИЛЬ
§ 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ГАЗЕТНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО
СТИЛЯ
Газетно-публицистический стиль управляет выбором и комбинирова-
нием языковых средств с целью оформления содержания и общения
в сфере политической жизни.
(Газетно-публицистический стиль охватывает массовые популярные
политические тексты, воздействующие на актуальные общественно-
политические процессы оперативным документальным отображением,
основанном на их идейно-политическом осмыслении и эмоционально
выраженной оценке.
У Понятие публицистического стиля складывается из языка газет, об-
щественно-политических журналов, памфлетов, воззваний и прокла-
[маций, из языка докладов, выступлений, бесед, речей, дискуссий и т. д.,
192
содержащих политическую информацию. .Политическая информация
охватывает явленищ^факты и события политическойсферьг жизнйГ
общества — отношения 'между классами, нациями, государствами.
СюдаГже дкдючаются-сообщения о событиях и явлениях, происходящих
в других областях обшественндй~~жизни, прежде всего экономике и
культуре, имеющих политическое значение. ’ ' " —__
Основная функция публицистического стиля — агитационно-пропа-
гандистская, которая реализует политическую информацию для идео-
логического воздействия на массы с целью побуждения их к активным
сознательным действиям. В нашей стране и странах социалистического
содружества политическая и партийная пропаганда и агитация разъяс-
няют задачи, стоящие перед государством и народом, содействуют ком:
мунистическому воспитанию трудящихся, борьбе против буржуазной
идеологии и ревизионизма.
Слово агитация (от лат. agitatio) — означает «приведение в движение»,
побуждение к действию, возбуждение мыслей людей. Такое побужде-
ние и возбуждение достигается словом, обращенным к людям, посредст-
вом которого достигается распространение определенных идей. Другое
латинское слово — пропаганда (propaganda) — означает «подлежа-
щее распространению»—определенные взгляды, идеи, учения, а
также политические теории.
Пропаганда есть разъяснение учения марксизма, революционной тео-
рии, научного социализма. Агитация неразрывно связана с практичес-
кой работой рабочих, марксистских партий. Пропаганда служит «даль-
ним», а агитация «ближайшим» нуждам революционной борьбы. По-
литическая агитация в соответствующих условиях сводится к прямому
призыву действовать, бороться за достижение революционных
идей.
В. И. Ленин, говоря о пропагандисте и агитаторе, никогда не отожде-
ствлял их, выделяя отличающие их особенности.
В своей работе «Что делать?» В. И. Ленин писал, что пропагандист
по одному и тому же вопросу дает «много идей, настолько много, что
сразу все эти идеи во всей их совокупности будут усваиваться лишь не-
многими (сравнительно) лицами. Агитатор же, говоря о том же вопро-
се, возьмет самый известный всем его слушателям и самый выдающийся
пример... и направит все свои усилия на то, чтобы, пользуясь этим,
всем и каждому знакомым фактом, дать «массе» «одну идею...» (Ленин
В. И. Поли. собр. соч., т. 6, с. 66). Агитация должна быть индивидуа-
лизирована.
Первостепенным средством идеологии и политики, определяющим идей-
ную направленность пропаганды и агитации, является принцип
партийности. «...Материализм включает в себя, так сказать, партий-
ность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто ста-
новиться на точку зрения определенной общественной группы» (Л е-
н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 418—419). Специфика идеологии
как системы взглядов, идей связана с тем, что она, отражая положение
какого-либо класса или социальной группы, обосновывает их интере-
сы, определяет их роль и значение в обществе, их отношение к другим
классам, партиям, социальным группам и государству.
7 № 1242
193
Научность идеологии, таким образом, зависит от места класса, с пози-
ций которого осуществляется идеологическая оценка. Роль того или
иного класса, его функция служить прогрессу составляет объективное
основание научности оценок, даваемых с его позиций. Таким образом,
партийность политической информации, являющаяся содержанием
газетно-публицистического стиля, теснейшим образом связана с истин-
ностью. объективностыо. правдивостью, достоверностью содержания.
ДоТГт оверность выражает истинность политической информа-
ции для ее получателей и выражает степень ее освоения обществом
и, следовательно, связана с такими ее характеристиками, как полнота,
глубина, точность, определенность.
Полнота политической информации выражает не вообще всю инфор-
мацию, которую можно добыть о сообщаемом явлении, событии, а
лишь наиболее существенную, ту, которая может содействовать пра-
вильной реакции и правильному принятию решения.
Характеристикрй политической информации, выражающей ее эффек- .
тивность во времени, является оперативность и акт у-_____________
альность. ------- ~~
1Сом11лёкСнийТ<арактеристикой, объединяющей в единую сложную си-
стему все другие свойства информации, является оптимальность
информации. Под оптимальной информацией следует в данном случае
понимать такую информацию, которая ведет с одной стороны, к выра-
ботке оптимальной стратегии в процессе агитационно-пропагандист-
ской деятельности на основе учета полной и точной информации об
адресате как объекте воздействия, убеждения, с другой — информацию
управления.
Агитационно-пропагандистской функцией публицистики определяет-
ся высокая степень ее экспрессивности и эмоциональности, которая ;
зависит от конкретной формы их воплощения, канала связи и специ- 5
фики речевого жанра. Эмоции, которые выражаются в комментарии, <
и чувства, выражаемые в призывах или памфлете — различны по сво-
ему характеру и конкретному содержанию. Они различны по своей j
психологической сущности и по своему формальному проявлению так- ;
же в зависимости от канала связи, который накладывает свой отпеча- i
ток на каждый речевой жанр как составляющий его компонент.
К. Маркс в статье «Оправдание мозельского корреспондента» рассма- J
тривает газету как общность составляющих ее материалов, а каждую J
отдельную публикацию, назначение каждой статьи — только как Ц
часть, воплощающую целое (Маркс К.,ЭнгельсФ. Соч., 2-е изд.,
т. 1, с. 189). По существу К. Маркс подходит в этой работе к понима- |
нию системности не только всей прессы в целом, но и отдельного газет- з
ного выпуска, состоящего из ряда элементов — различных материа- |
лов, связанных между собой единой целью и освещающих разные сто- J
роны действительности, в совокупности раскрывающих всю правду
в целом. Это первый шаг на пути к пониманию отдельного номера *
как «концерта политической газеты» (Л е н и н В. И. Поли. собр.
соч., т. 47, с. 134)
Эмоционально-экспрессивная функция газеты характеризуется, прежде
всего, открыто^^^ночйост^'^ёкста. В отличие от художественных |
Произведений в публицистике не подтекст, а сам текст вполне опреде--
ленно выражает оценочное отношение к излагаемым фактам. Все это
выдвигает на передний план аксиологическую функцию публицисти-
ческих произведений в ее прямом назначении оказывать духовное,
идеологическое воздействие на читателя.
§ 2. МОНОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ ТЕКСТОВ ГАЗЕТНО-
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО СТИЛЯ И ИХ ЖАНРОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ
Родовое и видовое многообразие современного публицистического
стиля не поддается строгому, а тем более исчерпывающему разделению.
В нем многое текуче, относительно, предельно динамично.
В самых общих чертах можно выделить две больших группы публици-
стических текстов: газетно-журнальную публицистику и социально-
политическое красноречие, которые соотносительны с коммуникатив-
ным характером аудитории, на которую направлена пропаганда: ауди-
тория печатной пропаганды и аудитория устной пропаганды.
Аудитория прессы, телевидения и радио представляет собой массо-
вую рассредоточенную аудиторию, т. е. сумму разделенных в простран-
ственном отношении лиц или групп. Аудитория устной информации —
разновидность «собранной», или «контактной», публики: все слушатели
или собеседники сохраняют зрительный и слуховой контакт с пропа-
гандистом и друг с другом.
Характер аудитории в свою очередь вносит дифференциацию в комму-
никативное членение публицистических текстов и определяет различие
в публицистическом слове. К. Маркс видел сущность и преимущество
публичности как раз в присутствии «живой» публики. «Разве замена
живых слов письменным изложением, лиц — схемами, действительных
действий — бумажными не есть сокращение?» — спрашивает он. «Раз-
ве публичность состоит лишь в том, что действительное дело сообщается
публике, а не в том, что оно сообщается действительной публике, т. е.
не воображаемой, состоящей из читателей публике, а живой, тут же
присутствующей?» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1,
с. 48).
Основу газетно-журнальной публицистики как каналов коммуникации
составляют газеты и общественно-политические журналы. Газета яв-
ляется оперативным универсальным источником информации о поло-
жении дел в различных областях как своей страны, так и других стран.
Общественно-политические журналы дают более обобщенную информа-
цию, чем газета, хотя в оперативности журнал, естественно, проигры-
вает.
Газетно-журнальная публицистика как вид массовой коммуникации
является сложным явлением из-за неоднородности ее задач и условий
общения и в целом особенностей экстралингвистической основы.
Современная газета_ состоит из чрезвычайно разнообразных речевых
жанров, конкретно реализующих агитационно-пропагандистскую функ-
цию. Среди них:
ста т ь не которые подразделяются на директивные, популяризатор-
ские, проблемные, обобщающие опыт, обличительные;
7* 195
^корреспонденции, анализирующие факт или группу фактов,
какое-либо явление из политической, экономической и культурной жиз-
ни;
заметки, освещающие более узкую, чем в корреспонденции тему,
излагающие один факт или описывающие одно событие;
информации, распадающиеся на международные и внутренние,
союзные и местные и представленные в виде коротких и расширенных
сообщений, интервью, отчетов, сводок, путевых заметок, зарисовок;
о б з о р п ечати, обобщающий передовой опыт прессы и критикую-
щий ее недостатки;
р е ц е н з и и; о ч е рлл;_ф-елъ е тоны.
Каждыйизуказанных, речевых жанров — это уникальная смысловая
(коммуникативная) модель текста, это и прагматическая модель диф-
ференциации функции убеждения, а также конструктивная модель
текста, определяющая общую синтаксическую схему его оформления.
В рамках газетно-журнальной публицистики условно можно выделить
три типа текстов: информационный, аналитический и художественно-
публицистический, которые конкретно реализуются в многообразных
речевых жанрах. Например, информационный тип текста —
хроника, отчет, заметки, сообщения, интервью и т. д.; аналити-
ческий— передовая статья, проблемно-критическая статья, ре-
цензия, комментарии и т. д.; художественно-публицис-
тический — фельетон, памфлет, репортаж, очерк, глосса и т. д.
Начало разработки теории жанров пролетарской прессы является не-
сомненной заслугой К. Маркса и Ф. Энгельса. Основоположники мар-
ксизма показали, что публицистические жанры не представляют собой
чего-то раз навсегда данного, застывшего и неподвижного, что они раз-
виваются, изменяются вместе с развитием предметного, материального
мира и человеческого общества.
Ниже приводится краткая характеристика некоторых газетных жан-
ров:
а) Передовая статья (der Leitartikel) имеет прочные тради-
ции в журналистике. Этот речевой жанр наиболее ярко выражает по-
литико-идеологическую направленность газеты как печатного органа,
что, как известно, играет для аналитических жанров газеты решаю-
щую роль. Целью передовой статьи как речевого жанра является
правильная ориентация своих читателей в обстановке внутриполити-
ческой и международной жизни, вскрытие основных моментов акту-
альной ситуации. Темы передовых статей всегда затрагивают наиболее
актуальные вопросы, выводы их конкретны, политически осмыслены.
Передовую статью можно отнести к проблемным статьям, в которой
важнейшие события действительности должны подниматься на тео-
ретическую высоту. Для передовой статьи характерно соединение
аналитизма и обобщенности при изложении фактов и событий. Функ-
циональным содержанием этого речевого жанра является скрытая
императивность, директивность.
б) Информация (dje_Nachricht) — самый лаконичный и миниа-
тюрный речевой жанр в газете. Целью речевого жанра информации яв-
ляется краткое сообщение конкретных «голых» фактов или краткое
196
сообщение о политических событиях, причем сообщается всегда только
об одном каком-либо событии или факте, но делается это чрезвычайно
конкретно. Характерной жанровой чертой «информации» является
документализм, подчеркнутая документально-фактологическая точ-
ность, а также сдержанность и официальность. Информация стремится
к конкретности и объективности изображения событий и фактов, а
также к максимальной сжатости высказывания.
в) Корреспонденция (der Bericht) отличается от информации
своим объемом. Она не только сообщает^событиях и фактах полити-
ческой жизни, но и подробно рассматривает их в ряду других событий
и фактов, им предшествующих. События и факты анализируются, обоб-
щаются и комментируются. Тематика этого речевого жанра обычно
чрезвычайно разнообразна, «всегда актуальна, но не слишком широка».
г) Статья (dec ArtikeL) — проблемно-политическая статья — один
из наиболее ответственных жанров прессы. Для статьи характерен
широкий диапазон тематики и масштаб осмысления и обобщения дей-
ствительности.
Проблемно-критическая статья относится к аналитическим жанрам,
где, как и в передовой статье, большую роль играет политико-идеоло-
гическая направленность печатного органа. Очень важно, чтобы мате-
риал всегда преподносился с четких, однозначных партийных пози-
ций, основанных на марксизме-ленинизме.
д) Комментарий (der Kommentar) также относится к аналити-
ческим речевым жанрам газеты.'Слово kommentarius (лат.) означает
«заметки», «толкование». Цель политического комментария — идеоло-
гически акцентированное разъяснение событий и фактов реальной по-
литической действительности и воздействие на адресата (читателя)
на основании оценки этих событий и фактов.
е) Глосса (die Glosse) — это очень сжатая, концентрированная за-
метка, по впечатлению, производимому на читателя, напоминающая
эпиграмму. «Она сочетает легкость формы с неопровержимостью при-
водимых аргументов» (Розен, 102, 21). Глосса остроумна и саркасти-
чна. Это сатирический жанр, часто применяемый в политической поле- '
мике.
Слово die Glosse означает ироническое примечание на полях. Перво-
начально глоссами назывались различные пояснения. Цель глоссы
как речевого жанра — воздействовать на читателя неопровержимостью
своих аргументов, выставив в сатирическом свете политического про-
тивника.
Политическое сознание, будучи формой общественного сознания, скла-
дывается из политической идеологии и политической психологии, вслед-
ствие чего в функциональном стиле публицистики синтезируются
два начала: интеллектуальное и эмоциональной
Каждый речевой жанр представляет собой как целостное образование,
прежде всего, систему композиционно-речевых форм, которые, с одной
стороны, создают логико-смысловую, информационную сторону содер-
жания, с другой стороны — являют собой конкретную модель функци-
онального, прагматического, т. е. эмоционально-волевого содержания.
Речевые жанры публицистического стиля в своем большинстве обла-
197
дают определенной внутренней структурой, жесткой и полужесткой,
т. е. определенной внутренней логикой. Сила воздействия начинает-
ся с четкой внутренней структуры.
Содержанием публицистических речевых жанров, как правило, явля-
ется сообщение уже известной истины, в справедливости которой от-
правитель речи глубоко убежден. Поэтому композиционно-речевые
формы в этом стиле выступают не как орудия познания, хотя для
аудитории они по сути осуществляют процесс познания, а как средство
коммуникации, убеждения аудитории, побуждения ее к оп-
ределенному действию. В зависимости от жанра варьируется набор
композиционно-речевых форм и их доминанта. Так, в самом простом
речевом публицистическом жанре «информация», функциональным
свойством которого является передача первичной политической инфор-
мации, используется форма либо «сообщения», либо «констатирующего
сообщения», обусловливающая смысловую структуру.
Смысловая структура речевого жанра «политический комментарий»
складывается из следующего набора композиционно-речевых форм:
«сообщение» («констатирующее сообщение») как вводная информация
об определенных событиях и фактах политической жизни, далее
«рассуждение», содержащее истолкование этих событий с идеологиче-
ских позиций, затем резюме в форме «констатирующего рассужде-
ния», содержащее оценку этих явлений.
Особое значение в газетном тексте имеет заголовок,который выполня-
ег~слёдующие функции: номинативную, информативную, экспрессив-
но^апёллятивнуто^. рекламную, разделительную. Причем в каждом
заголовке преобладает какая-то одна функция.
Язык монологических текстов газетно-публицистического стиля. Ос-
новной стилистический принцип организации языка в публицистике
это единство экспрессии и стандарта, а отсюда и штампа. Причин появ-
ления в языке публицистики стандарта, «журнализма» много: повторя-
емость тематики, поиски способов выражения экспрессивности, кото-
рые в условиях журналистской деятельности быстро переходят в
штампы, оперативность особенно газетных изданий, которые зачастую
не дают возможности довести до хорошей «кондиции» языковую обра-
ботку материала.
К штампам можно отнести:
1Тфразеологические единства типа: auf der Linie des ... liegen, in eigene
Regie (Verantwortung) iibernehmen, der Schlussel zu... liegt in;
2) фрязеплдгические сочетания! Einflufi nehmen; zur Voraussetzung
haben; ins Leben rufen; Ahstrengungeimnternehmen;
3) парные-сочетания: an-Ort und-Sielle: Betrieb und Territorium;
Denken und Handeln; Leitung und Planung;
4) названия: DeutschenatnnkratisrheRepyblik; Volkskammer der DDR;
Grundsatze fiir die Aus- und Weiterbildung der Werktatigen;
5) различные по своему характеру сочетания: Arbeits- und Lebens-
bedingffilgenrTIShepunkt der FeierlichkeTten; Ringen um, Vertreter
von; Hinweise geben; weitere Erfolge; breite Kreise; entscheidend
vorantreiben; planmaBige proportionate Entwicklung; hohes BewuBtsein
198
demonstrieren; Entfaltung der Initiative der Werktatigen 4m Betrieb
laid im Wohngebiet; eine Atmosphere des/der; aus Anlafi des/der.
Воздействующая функция в языке публицистики'осуществляется, пре-
жде всего, за счет использования метафорических средств, метафори-
ческих 'перифраз,.обновления фразеологизмов, пословиц, поговорок,
экспрессивных сравнений^.
Широко используются в фельетонах, памфлетах, глоссах средства юмо- _
ра и сатиры. Особый .интерес представляет «игра слов»:
ijTIrpa слов, заключенная в одном слове: Nerzinfarkt.Bierokrat,
Fernsehligkeit, Pfundament, Optimystisch, Mflfiiggangster, Pfdndgrube.
2) Игра слов по ассоциации:
Reh — Aktion (ср.: Reaktion)
Prag — tikum (cp. Praktikum)
Alma — Mater — ialismus (cp.: Materialismus)
3) Игра слов с помощью словосочетания или предложения:
die See- und Sehstadt Stralsund; der Berliner Uhrmensch; TankeschSn;
Schlamm dariiber.
4) Игра слов в выражении, цитате, названии.
Auf dem Wege vom Ich zum Bier
Berlin, wie es ist und trinkt
Liegen haben kurze Beine
„Kennst du das Land, wo die Kanonen bliihen?" (KSstner)
Der Amor hat seine Schuldigkeit getan, er kann gehen.
Keiner wirbt fiir sich allein.
§ 3. ДИАЛОГИЧЕСКИЕ И ПО ЛИ ЛОГИЧЕСКИЕ ЖАНРЫ
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО СТИЛЯ
Среди диалогических форм, устной пропаганды и агитации, наиболее
распространенных в настоящее время, следует назвать беседу, диспут,
интервью, дискуссию, полемику. Г
Беседа — это вопросно-ответная форма обсуждения различных про-
блем с определенной политической или образовательно-воспитательной
целью. Беседа может быть коллективной (не более 25—30 участников),
групповой (8—10 участников), а также индивидуальной.
Довольно распространенная форма беседы — «беседа за круглым сто-
лом», а также беседа на «вечере вопросов и ответов» для разъяснения
разнообразных волнующих вопросов текущего момента.
Диспут — разновидность публичного обсуждения, происходящего
в форме борьбы мнений между его участниками. Предполагается, что
участники диспута обсуждают проблему, по которой у них нет единой
точки зрения и заранее подготовленного ответа.
Дискуссия — есть одна из разновидностей спора как словесного
состязания. Дискуссия (от лат. discussio — обсуждение) — это обмен
мнениями, высказываемыми несколькими лицами в отношении како-
го-либо предмета с целью достижения единого взгляда на этот предмет.
Поэтому обязательным условием дискуссии является наличие какого-
либо спорного вопроса. Мнение каждого участника не является при
199
этом заранее глубоко продуманным и окончательно принятым, а лишь
предполагаемой вариативной возможностью решения вопроса, окон-
чательное решение которого как раз и вырабатывается в процессе обме-
на мнениями. Для дискуссии характерно единство мнений не только
относительно целей, но и относительно принципиальных способов дос-
тижения цели. Дискуссии как словесному состязанию всегда свойствен-
на та или иная степень остроты и эмоциональности. Однако в дискуссии
отсутствует позиция непримиримости, каждый участник стремится
внести долю своего участия в положительную разработку обсуждаемо-
го вопроса без претензии непременно настоять на своей точке зрения.
Если дискуссия — спор с целью достижения некоторого единогласия
участвующих в ней лиц и установления истины путем сопоставления
различных мнений, то полемика есть спор с целью опровержения мне-
ния оппонента и защиты своей точки зрения.
Сущность любой дискуссии состоит в публичной защите или опровер-
жении какой-либо мысли (тезиса), поэтому структуру дискуссии можно
представить следующим образом: а) выдвижение и защита тезиса пер-
вым оппонентом; б) попытка опровергнуть выдвинутый тезис и ар-
гументы вторым оппонентом.
Первый оппонент, выдвинув тезис, аргументирует его по правилам до-
казательства. Второй оппонент пользуется логической операцией оп-
ровержения. Как только один из оппонентов согласится с другим (дру-
гими), предмет дискуссий окажется исчерпанным.
Полемика, как речевой жанр, т. е. как способ изложения, пред-
ставляет собой публичный жанр с целью защитить свою точку зрения
и опровергнуть мнение оппонента.
Полемика предполагает противопоставление мнений двух сторон,
конфликтность высказываемых суждений и взаимоисключающий ха-
рактер выводов. Полемика как борьба мнений, идей, взглядов отлича-
ется от всех других форм критики прежде всего наличием оппонента
с противоположным мнением — отдельного лица, социальной груп-
пы, класса. Говоря о полемике, часто подчеркивают ее боевой, реши-
тельный характер. Слово «полемика» заимствовано из греческого (ро-
lemikos) и означает «воинственный». Острота полемики определяется
ее партийностью.
Принципиально разграничивая полемику и дискуссию, нельзя, одна-
ко, не отметить возможность их сближения при определенных экстра-
лингвистических условиях. Так, «товарищеская» полемика (см. ниже)
по своим целям степени остроты и эмоциональности ведения спора
практически может сливаться с дискуссией, не теряя, однако, при
этом своего критического характера.
Полемические высказывания принципиально разнятся в зависимости
от целей, которым они служат. Если полемист преследует цель идейно-
го уничтожения противника, уничтожения в смысле социального разо-
блачения и развенчания в глазах читателя (слушателя), то такая поле-
мика имеет резкий обличительный тон, насыщенный гневом, насмеш-
кой, презрением, ее формулировки разящи и выводы уничтожающи.
Однако и в таких случаях не допустимы оскорбления и ругательства
в адрес противника, как это имело место в истории немецкой публицис-
200
тики. В немецких «листовках» (Kampfschriften) одним из наиболее
простых полемических средств считалась брань (das Schimpfen). Как,
утверждает Л. Райнере, «Германия знает двух классиков бранной ли-
тературы: Лютера и Шопенгауера». Вот, например, цитата из одной
листовки Лютера «Wider Hans Worst» (так он обозвал герцога Генриха
Брауншвейгского):
— Denn du weiBt, dafi alle Welt von dir weifi, wie du deine lobliche
Fiirstin haltst, nicht allein als ein voller, toller Filz und Trunkenbold,
sondern als ein unsinniger, wiitender Tyrann, der sich nicht voll Weines,
sondern voll Teufel gefressen und gesoffen habe, taglich und alle Stunde,
wie Judas im Abendmahl. Denn du speiest auch eitel Teufel aus deinem
ganzen Leibe in alien deinen Werken und Wesen mit Gotteslastern, Flu-
chen Liigen, Ehebrechen, Wiiten, Schinden, Morden, Mordbrennen, dafi
man deines gleichen in keiner Historie findet... (L. Reiners-, 175, 593)
Противники Лютера отвечали ему в том же духе. Так, Томас Мурнер
написал против Лютера „Schutzrede und Antwort wider das geistlose,
sanftlebende Fleisch zu Wittenberg", которая начиналась словами:
Doktor Liigner ist ein einfaltiger Mann... (ebenda, S. 594).
Иной характер имеет полемика, направленная на раскрытие ошибоч-
ных представлений товарища. В отличие от враждебной товарищеская
полемика призвана не отталкивать заблудившихся, а помогать преодо-
левать ошибки; она корректна, ее формулировки и выводы носят
убеждающий характер.
Публицистическая полемика — важный момент общественно-полити-
ческого саморегулирования; будучи орудием идеологической борьбы,
полемика одновременно выступает как эффективное средство само-
ориентации общества в объективной действительности. Рассматривая
печать как явление духовной жизни, К. Маркс видел назначение ее
прежде всего служить целям полемики, борьбе мнений. По его словам
«...печать превращает материальную борьбу в идейную, борьбу плоти
и крови — борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии
— в борьбу теорий, разума, формы» (М а р к с К., Э н г е л ь с Ф.
Из ранних произведений М., 1956, с. 221).
Интервью — одна из форм диалогов-распросов. Различают а) ин-
тервью вопросно-ответного типа, в котором репортер добивается ряда
кратких реплик на кратко сформулированные вопросы; б) интервью
комплексно-тематического типа, в котором репортер более или менее-
развернутыми репликами программирует, как правило, еще более раз-
вернутые реплики интервьюируемого; в) интервью-обсуждение, в ко-
тором затрагиваются довольно сложные вопросы политики, экономики,
искусства. В таких интервью репортер, побуждая интервьюируемого
к развернутым реакциям, сам выступает с развернутыми репликами
оценочно-аргументирующего характера.
$ 4. ОРАТОРСКАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ ГАЗЕТНО-
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО СТИЛЯ
Особое место в, гааатно-нублицистическом стиле занимает ораторская
его разнойидность, выполняющая тужесамую агитационно-пропаган-
дистскую функцию, но в иной форме — форме публичной речи.
201
Публичная речь — это речь, предназначенная дляобществен-
ного адресата, она может иметь устную и письменную форму.
Для ораторской разновидности характерна устная форма. Она-су—
ществует в виде следующих речевых жанров: доклад на социально^
политические и политико-экономические темы; отчётный доклад на.
сббранйи Хконференции^_съезде1; политическая речь; дипломатическая
речь; политическр.е..обозрение; военно-датриотияёская речь; митинго-_
~вал речд~агитато11£кая-рень: юбилейная речь; траурная речь.
Ниже приводится краткая характеристика некоторых из этих жан-
ров.
Доклад является публичным выступлением на экономическую, соци-
ально-политическую, культурно-просветительскую, этико-нравствен-
ную и т. д. темы. Такая публичная речь всегда содержит информацию
по освещаемрй теме и рассчитана на ориентацию общественности в ней.
В таком выступлении ставятся и решаются назревшие задачи в той
или иной области жизни и нередко преследуются практические цели
и задачи. Поэтому доклад содержит рекомендацию, подсказывает ре-
шение более или менее определенно сформулированных задач, а иног-
да становится и руководством к действию. Особенность такого доклада
еще и в том, что он сам может стать предметом обсуждения, подвергать-
ся критике, дополняться новыми положениями, соображениями и
предложениями.
Отчетный доклад — речь, в которой официальное лицо сооб-
щает собранию о проделанной работе, анализирует и оценивает ее ре-
зультаты: успехи, недостатки, срывы. Такое выступление носит юфи-
циальный характер. В нем меньше всего агитации и даже пропаганды.
В отчетном докладе одновременно говорится о предстоящей деятель-
ности и соответственно формулируются новые задачи. Отчетный док-
лад — не индивидуальное, а коллективное творчество, представляе-
мое в виде читаемого текста. Он отличается продуманностью и строгой
аргументированностью всех его разделов и положений, предельной
точностью формулировок, ясностью выводов и обоснованностью реко-
мендаций и выдвигаемых призывов. В таком докладе, как правило, не
бывает экспромтов или импровизаций, вполне правомерных чуть ли
не в любом другом виде красноречия. Примером могут служить отчет-
ные доклады ЦК КПСС съездам КПСС.
Политическая речь — это публичное слово по текущим во-
просам. Она произносится по ходу какого-либо собрания, конферен-
ции, совещания, съезда или на каком-либо представительном собрании*
посвященном актуальным вопросам времени. Такая речь, как прави-
ло, произносится руководящим деятелем, поэтому является программ-
ной. Политическая речь может быть оперативно-призывной, программ-
но-теоретической и программно-практической.
Разновидностью жанра социально-политической речи является слово
по текущим, повседневным вопросам, которое произносится в пре-
ниях. Ограниченная, как правило, 5—10 минутами, такая речь фраг-
ментарна, выборочна по характеру содержания, предельно сжата пб
объему изложения, но конкретна и деловита. Ее характерные особен^
ности — полемичность или же критическая направленность. Она н^
.202 J
имеет самостоятельного значения, понятна лишь в связи с обсуждаемым
вопросом.
Дипломатическая речь — разновидность политической
речи, сугубо официальное выступление лица, представляющего, как
правило, то или иное государство и от его имени говорящего. Образ-
цом дипломатического красноречия, достигшего совершенства в ора-
торской практике, являются выступления Г. В. Чичерина, М. М. Лит-
винова, Л. Б. Красина и других видных советских дипломатов. Их
речь нова не только по существу, принципам и целям, но и по форме.
Ей чужды велеречивость и «изысканность» стиля, характерные для
буржуазно-дипломатического красноречия, она не пользуется тра-
диционным в дипломатии «эзоповским» языком.
Митинговая речь — массовая, очень доходчивая по своей
форме разновидность ораторского искусства. Она носит остро полити-
ческий характер и посвящена всегда очень злободневным, общественно
значительным, а нередко волнующим событиям. Тема такой речи, как
правило, не представляет общественной новизны, но обнаруживает
новые аспекты, подкрепляется свежими фактами, а потому восприни-
мается по-новому. Митинговая речь должна отличаться яркой эмоци-
ональностью, предельной напряженностью интонаций и высоким пафо-
сом. Она призывна и всегда предназначена для коллективного выра-
жения общих, единых по характеру чувств и стремлений.
Надгробная речь, посвященная ушедшему из жизни человеку,
всегда носит оценочный характер и отмечена печатью скорби и печали.
Всякое надгробное слово не просто выражает печаль, но содержит и
краткую характеристику скончавшегося человека, его свершений, а
нередко — и призыв к здравствующим продолжать дело умершего.
Такие речи, как-правило, произносятся в тех случаях, когда скончав-
шийся оставил заметный след в общественной жизни, в науке, технике,
искусстве своим гением, талантом и героизмом.
История революционного движения знает много ярчайших надгроб-
ных (поминальных) речей, которые звучали и как реквием, и как клят-
ва борцов быть верными идеалам народа, идеалам коммунизма. В таких
речах сила печали, горечь большой утраты и даже сознание трагедий-
ного как бы трансформировались в новую революционную энергию.
Примером надгробной речи, исполненной огромного горя, является
известное слово Ф. Энгельса, произнесенное им на английском языке
14 марта 1883 г. на могиле Карла Маркса. Сила эмоционального воз-
действия публичного слова нередко определяется как его объектом и
конкретной ситуацией, так и тем, кто и как говорит.
Сила воздействия энгельсовской надгробной речи была достигнута,
прежде всего, ее предельной, конденсированной содержательностью.
В течение 10—12-минутного выступления Ф. Энгельса им были сфор-
мулированы идеи и выдающиеся научные открытия К. Маркса. Эти
идеи и отмеченные им открытия впоследствии легли в основу науч-
ных исследований марксистов.
§ 5. ЯЗЫК ТЕКСТОВ ОРАТОРСКОЙ РЕЧИ
Каждый из упомянутых речевых жанров ораторского типа текста име-
ет свои специфические композиционные и языковые особенности,
которые в сочетании с общими признаками публицистического крас-
норечия, образуют некоторые канонизированные особенности стиля
публичных речей.
Ораторское искусство характеризуется с точки зрения языка двойст-
венной природой: во-первых, будучи разновидностью литературной
речи, оно сохраняет особенности нормы письменной речи, во-вторых,
поскольку оно функционирует преимущественно в устной форме, то
язык публичных речей наделен многими особенностями устной речи.
. Ораторский подстиль — это сочетание письменного и устного языка:
наряду с развернутыми грамматическими структурами, распространен-
ными конструкциями, синтаксическим параллелизмом, лексическими
. повторами, перечислениями и т. д., здесь встречаются эллиптические
конструкции, присоединения, разговорные слова и обороты, сокраще-
ния, многие явления скрытой грамматики, компенсируемые ситуацией
речи и паралингвистическими средствами (мимика, жесты и т. п.).
Эмоциональность красноречия определяется в первую очередь идей-
ностью, содержательностью, а также значимостью тех идей и мыслей,
' которые развивает оратор. Эмоциональность публичного слова опре-
деляется также той конкретной формой, в которую оно воплощается.
Наконец, эмоциональность обеспечивается выразительностью языка и
общим строем, стилем живой речи. Следует подчеркнуть, что эмоцио-
нальность заложена в специфике самого красноречия как публично
звучащего слова, обращенного непосредственно к людям. Ораторская
речь бывает уверенной и страстной, торжественной и пафосной, дело-
вой и суховатой, теплой и мягкой, грубой и мрачноватой, крикливой
и легкомысленной, меланхолической и монотонной, казенной или кан-
целярской.
Конструктивный принцип чередования стандарта и экспрессии свой-
ственентт^толькоТгечатй.^нсГипублицистическому выступлению. Вы-
ступление хорошего оратора имеет двойную ценность: он не только
сообщает аудитории какую-то сумму знаний, но и дает возможность
пережить эти знания эмоционально. Т. е. в устном публичном выступ-
лении имеет место взаимодействие двух начал речевой деятельности —
познавательного и эмоционально-образного, что проявляется в соче-
тании логико-аналитических и эмоционально-эстетических средств.
Добиваясь нужного воспитательного и эстетического воздействия на
слушателей, оратор прибегает к эмоционально-образному языку, кото-
рый в известной мере является языком искусства.
Для публичного выступления особенно важны приемы стилистического
синтаксиса, так называемые фигуры речи, помогающие достичь
экспрессивности и динамичности высказывания, напр.: повтор слова
или словосочетания с целью привлечь внимание слущателей^_подчерк-
нуть значимость того, что они обозначают. Прием многократного под-
черкивания усиливает динамику высказывания, действует эмоциональ-
но. Стилистический прием повторения союзов перед однородными чле-
204
нами предложений придает фразе особый интонационный ритм, логи-
чески подчеркивает соединяемые слова.
В публичном выступлении повтор наряду с экспрессивной функцией
выполняет задачу логико-смыслового подчеркивания, а также облег-
чает восприятие на слух длинного фрагмента речи, расчленяя его на
отдельные части и выделяя вместе с тем ту или иную мысль.
Большой экспрессивной силой обладает прием градация (нарас-
тание, die Klimax), т. е. расположение слов в порядке возрастания
их смысловой и экспрессивно-эмоциональной значимости.
Для выделения и подчеркивания тех или иных слов или словосочета-
ний в современной публичной речи широко применяются инверсия,
т. е. намеренное нарушение обычного порядка слов в предложении,
антитеза, риторический вопрос, вопросно-от-
ветная структура высказывания. Последняя выполняет различные
функции, в частности, повышает экспрессию высказывания, а также
активизирует внимание аудитории при переходе к новой проблеме.
В риторическом диалоге оратор как бы переходит к раз-
говору с аудиторией, стремясь особо подчеркнуть ту или иную пробле-
му, дать ответ на вопрос, волнующий аудиторию.
Публичное выступление оживляет введенная в него прямая речь,
помогающая передать чужую мысль, непосредственное обращение,
которое может служить и средством обличения, эмоциональные воскли-
цания, привлекающие внимание к определенной идее и способствующие
выражению своего отношения к ней, а также могущие заразить ауди-
торию этим же отношением. Той же цели служит и «разговорность»
публичной речи. Она выражается в простоте построения фразы, от-
ступлении от строгих грамматических норм, использовании разговор-
ной лексики и фразеологии, отходе от усложненного книжного языка.
С психологической точки зрения «разговорность» есть, по сути дела,
стремление воссоздать в устной или письменной монологической речи
живую непринужденную обстановку диалога путем использования со-
ответствующих языковых средств. «Разговорность» направлена на
вовлечение аудитории как бы в диалог с оратором и тем самым — на ак-
тивизацию слушателей, возбуждение и удержание их внимания и ин-
тереса. «Разговорность» как особая стилистическая тональность свой-
ственна не только публичному выступлению, но и телевидению, радио
и официальному политическому документу. Среди лексических
средств изобразительности и выразительности в публичных выступле-
ниях широко используются такие традиционные стилистические сред-
ства, как метафора, сравнение, метонимия, синекдоха, эпитет, олице-
творение, гипербола, аллегория, эвфемизмы, пословицы, поговорки,
цитаты, крылатые слова. Эффективным стилистическим приемом, зна-
чительно повышающим выразительность этих средств, является их ав-
торское обновление, т. е. намеренное изменение формы стилистическо-
го средства.
Велика сила интонации публичной речи.* Она не только придает
речи нужный динамизм, нередко драматизируя ее, но и усиливает ее
вырази'гельность. Интонация фактически оформляет речь, помогает
активизации ее коммуникативной функции, делает ее определенной.
295
Вот почему интонация, в какой бы форме она не звучала, обладает
существенной психологической силой и представляет важное средство
усиления впечатляемости публичного слова.
Важным компонентом ораторского искусства является остроумие,
т. е. всегда неожиданное соединение мыслей, которые до того, казалось,
не находились ни в каких отношениях. Остроумие'выполняет самые
разнообразные функции в речи: помогает установить контакт с ауди-
торией, восстановить утраченное внимание, когда логические приемы
оказываются бессильными, но главное — нанести удар по идейному
противнику, выставить на общественное осмеяние социально-общест-
венные пороки. Насмешки боится даже тот, кто уже ничего не боится
на свете, говорил Н. В. Гоголь. Существуют разнообразные оттенки
смешного: юмор, сатира, ирония, сарказм. Будучи свойством психики,
чувство юмора социально обусловлено и направлено, а сатира всег-
да партийна. Разная аудитория по-разному смеется над разными яв-
лениями, «...применять давно испытанный иронический тон всюду,
где только возможно... Тем эффективнее будут наносимые время от
времени оглушительные удары»,— писал Ф. Энгельс (Маркс К.,
Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 35, с. 284).
Обязательным условием эффективности публичного смеха является
строгое чувство меры, такт и высокий художественный вкус. Прими-
тивные шутки и неуместные остроты могут нанести выступлению не-
поправимый вред.
Основными стилистическими качествами публичной речи являются:
правильность, богатство языка, краткость, ясность, точность, умест-
ность, эмоциональность.
Правильность речи определяется ее соответствием общепри-
нятым языковым нормам.
Богатство речи определяется прежде всего активным и пас-
сивным словарным и фразеологическим запасом, а также стилистиче-
ской гибкостью при пользовании этим запасом.
Один из многих показателей богатства и стилистической гибкости
речи — умение пользоваться синонимическими ресурсами
языка.
Айтиподом речи богатой, живой и оригинальной является речь тра-
фаретная, казенная, лишенная оригинальности и стилистического раз-
нообразия. Пороками подобной речи являются обилие трафаретных,
штампованных слов и выражений, слов-«спутников» („mitwirken"
обязательно в сочетании с tatkraftig; zusammenarbeiten сопровождает-
ся ,,eng“; ,,Erfahrungsaustausch“ —'„schopferischer1*), канцеляризмов
(in Erwagung ziehen; eine Auszeichnung vornehmen и т. п.).
Краткость — это умение освободить речь от всего лишнего, от
«воды». Еще Цицерон утверждал, что величайшее из достоинств орато-
ра — не только сказать то, что нужно, но и не сказать того, что не нуж-
но. .
Одним из эффективных средств краткости является афористич-
ность выражения. Пороком публичной речи является многословие.
Многословие — это небрежные формулировки, неоправданные
повторения и отступления, употребление слов-паразитов, лишних и
206
ненужных слов, пространные рассуждения, «разжевывания» всем
известных истин. Многословие нередко проявляется в злоупотреблении
плеоназмами, т. е. оборотами, содержащими лишние одно-
значные определения (Lenkung und Leitung; Hilfe und Unterstiitzung
и др.),
тавтологией — повторением сказанного теми же словами, часто
однокоренными, это обороты и речения типа allseitig und optimal
- erfiillen; zielstrebig und zielgerichtet arbeiten и др. Тавтологию как
речевой сорняк не следует смешивать с тавтологией как стилисти-
ческим средством усиления, напр.: „und deswegen war Marx der bestge-
haBte und bestverleumdete Mann seiner Zeit“; ,,...er mochte noch manchen
Gegner haben, aber kaum noch einen personlichen Feind“. (F. Engels.
„Rede am Grabe von Karl Marx.“ S. 157—158)
Словесными сорняками (Stilkrankheiten) являются вводные слова
типа: kurz gesagt, vor alien Dingen, iibrigens, sozusagen и др.
Ясность любого высказывания есть прежде всего его доступность
для слушателей. Ясность во многом зависит от знания аудитории и
от умения найти словесную форму выступления, наиболее доступную
и понятную этой аудитории.
Критерием точности высказывания следует считать его соответ-
ствие замыслу оратора. Критерий точности в языке публичного выс-
тупления в значительной мере определяется умелым выбором точного,
яркого, и наиболее подходящего в данном контексте слова или выра-
жения.
С проблемой точности слова связано такое качество устного выступ-
ления, как уместность, т. е. соответствие речевых средств теме,
аудитории и обстановке.
Ораторское искусство — продукт исторического развития. Оно всег-
да носило и носит мировоззренческий и классовый характер, поэтому
оно является первостепенным орудием идеологии и политики.
ГЛАВА IV. ОБИХОДНЫЙ СТИЛЬ
§ 1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОБИХОДНОГО СТИЛЯ
Обиходный стиль управляет выбором и комбинированием языковых
средств для оформления содержания и общения в сфере бытовых от-
ношений людей. Он характеризуется массовостью употребления. Этим
стилем пользуются люди всех возрастов и всех профессий, он широко
представлен и в художественной литературе. Сферу действия обиход-
ного стиля можно поделить на две части. Обиходно-бытовую, охваты-
вающую семейные, бытовые отношения, включая и круг друзей (оби-
ходно-бытовая разновидность рассматриваемого стиля) и обиходно-
деловую, охватывающую неофициальное личное общение в профес-
сиональной среде — в общественно-политической, производственно-
трудовой, учебно-научной и т. д. сферах деятельности (обиходно-де-
ловая разновидность рассматриваемого стиля).
Для указанных групп отношений характерны некоторые общие прин-
ципиальные черты, такие как: определенная стабильнось отношений
между коммуникантами, определенный круг тем, ограниченный про-
207
фессиональными интересами или проблемами быта, высокая степень
непринужденности общения, вытекающая из повседневного контакта
и достаточно равноправного положения коммуникантов в общении.
§ 2. ЭКС ТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ ОБИХОДНОГО СТИЛЯ
Наиболее общими экстралингвистическими признаками, обусловливаю-
щими формирование обиходного стиля, являются наряду с обиходно-
бытовой областью общения конкретно-предметный способ мышления
и конкретный характер содержания; неофициальность, естественность,
доверительность общения; неподготовленность речи и ее необработан-
ный характер и автоматизм; преобладание устно-диалогической фор-
мы общения.
В сфере действия обиходного стиля преобладает конкретное содержа-
ние, в состав которого наряду с содержательной информацией входит
эмоциональная, субъективно-оценочная и модально-императивная ин-
формация. В этом содержании может присутствовать довольно большой
объем информации, однако глубина его незначительна, носит доволь-
но поверхностный характер, ибо в бытовом обиходе человек, как пра-
вило, обобщает опыт познания окружающего его мира с позиции своего
частного опыта. Поэтому в данном стиле преобладает конкретное над
абстрактным.
Для содержания данного стиля характерна большая эмоциональная
насыщенность, причем эмоциональность носит естественный, непо-
средственный характер. Это выражение жизненных чувств, а не ре-
акция на жизненные чувства, носящая логизированный характер, как ’
это имеет место в литературно-книжных функциональных стилях.
Поэтому эмоциональное содержание передается в обиходном стиле
не столько словом, сколько интонацией, синтаксисом, мимикой и жес-
тами. Все эти элементы способны выражать полифонию разнообразных
чувств, типичную для жизненных эмоций человека.
Близко к эмоциональному содержанию субъективно-оценочное содер-
жание, выражающее субъективное отношение говорящего к предмету
высказывания, к адресату, к собственному высказыванию, которое
существует на эмоциональной основе.
Модально-аффективное, особенно императивное содержание, составля-
ет существенную часть содержательной стороны данного стиля, особен-
но важно подчеркнуть характер экспрессии как формы выявления
чувств, оценок и аффектов.
Для обиходного стиля характерен не только конкретный, но и образ-
ный тип мышления и связанная с ним образная экспрессия как форма
выражения образного содержания.
Стилистические качества текстов обиходного стиля составляют не-
принужденность, раскованность, а нередко и фамильярность речи.
Для данного стиля характерна преимущественно непосредственная
контактность и синхронность общения, что связано с использованием
диалогической формы и преимущественно устной речи.
Контактность общения ведет к экономии языковых элементов и заме-
не их экстра- и паралингвистическими средствами (ситуация, жест,
208
мимика, взгляд и др.). Все это убыстряет темп общения, а следова-
тельно, сокращает время на обдумывание содержания и обработку речи.
Устная форма речи помогает корректировать неправильное и неточное
выражение за счет повторений, уточнений, оговорок. Диалог обеспе-
чивает естественность и непринужденность речи, ее неполноту, которая
возмещается за счет ситуации общения. Если контакт бессловесного
понимания дает возможность существенно экономить средства речево-
го выражения, то требование быстрого реагирования и отсутствие
предварительной подготовки речи порождает и избыточность речево-
го выражения.
§ 3. ЖАНРОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ОБИХОДНОГО СТИЛЯ
Выше говорилось о наличии первичных (простых) и вторичных (слож-
ных) речевых жанров (см. с. 29). К первичным относятся, например,
приветствия, прощания, поздравления, пожелания всякого рода. Вто-
ричные речевые жанры — романы, драмы, научные исследования,
публицистические жанры и т. п. Они возникают в условиях более
сложного и относительно высокоразвитого и культурного общения.
Что касается обиходно-бытовой разновидности рассматриваемого
стиля, то она организуется первичными речевыми жанрами.
В обиходно-деловой разновидности оформленности в строгом смысле
слова не наблюдается, за исключением таких жанрово-стилистических
форм, как личное письмо, записка, спор, беседа, границы которых
также размыты. Следует скорее говорить не о жанровой, а о ситуаци-
онной оформленности высказывания как свободном заместителе жанра.
Для этого стиля доминирующей архитектонико-речевой формой явля-
ется диалог, который может выступать как контактный и синхронный,
так и как дистантный.
Речевой строй диалогической речи в сфере обиходного стиля не обла-
дает структурной целостностью вследствие того, что его тематическая
направленность, как правило, не выдерживается; в разговорном диа-
логе большую роль играют побочные ассоциации, возникающие в
процессе общения, и различные реакции на внешнюю действительность.
Любая из побочных ассоциаций или реакций может стать новой темой
разговора, но вскоре и она может тоже оказаться прерванной.
Длинный разговорный диалог часто не обладает композиционным един-
ством, а состоит из ряда микродиалогов со своими микротемами и
микроситуациями и своей структурной оформленностью.
«Размытость» жанровой организации и большая эмоциональная насы-
щенность текстов обиходного стиля не позволяет четко отграничить
прагматические и аксиологические функции этих текстов.
$ 4. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ ОБИХОДНОГО СТИЛЯ
Основу обиходного стиля составляет разговорная речь; она занимает
промежуточное положение между диалектной и литературной речью.
Поэтому для немецкого языка понятие разговорного языка (Umganga-
sprache) неотделимо от его диалектной характеристики. Исходя из
существования «единой» общенемецкой разговорной речи, следует од-
8 № 124 я 209
нако учитывать своеобразное историческое развитие немецкого языка,
для которого особое значение имеет территориальная дифференциа-
ция. Это приводит к тому, что местные особенности немецкой разговор-
ной речи выражены сильнее, чем, например, в русской или француз-
ской. Однако реально существующие местные черты разговорной речи
немцев ограничиваются звуковой стороной речи — мелодическим ри-
сунком и некоторыми аллофонами. Лексические диалектизмы не столь
существенны, еще менее значительны элементы диалектальной грам-
матики.
Ослабевающее влияние диалекта на речь носителей немецкого языка
особенно заметно у молодого поколения. Речь старшего поколения
диалектально окрашена, среднее поколение сохраняет в речи инто-
национные фонетические диалектные особенности и отдельные мест-
ные выражения, дети в основном владеют общенемецкой литератур-
ной нормой, сохраняя иногда и диалект, но который в их применении
уже сильно видоизменен в направлении сближения с литературным
языком.
Единство разговорного языка, заключенное в морфологии и синтак-
сисе, а также в основном словаре, допускает тем не менее внутреннюю
дифференциацию семантико-нормативного характера. Э. Г. Ризель,
отмечая разнородный характер разговорного языка, предложила для
него следующую дифференцирующую шкалу: литературно-разговор-
ный — фамильярный (просторечный) — вульгарный, грубый, причем
литературно-разговорная и фамильярная разновидность допускаются
литературной нормой, а вульгарно-грубый нет (R i е s е 1, 177).
Наиболее общими лингвистическими признаками разговорной речи
являются следующие: большая активность некнижных средств язы-
ка, в том числе употребление внелитературных (просторечных) эле-
ментов на всех языковых уровнях; неполноструктурная оформленность
языковых единиц (на фонетическом, синтаксическом, отчасти морфо-
логическом уровнях); употребительность единиц конкретного значе-
ния на всех уровнях и вместе с тем нехарактерность средств с отвле-
ченно-обобщенным значением; ослабленность синтаксических связей
между частями предложения или их невыраженность, неоформлен- '
ность; активность языковых средств субъективной оценки, оценочных ;
и эмоционально-экспрессивных единиц всех уровней — от фонетичес- ?
кого до синтаксического; активность речевых стандартов и фразеологи- ,
змов разговорного характера; наличие окказионализмов; активиза-
ция личных форм, слов (личных местоимений) (Кожина, 73, 211).
Для стиля обиходного общения характерны: а) конкретность, нагляд- ,
ность, простота языковых средств выражения, связанная со спецификой j
бытовых сторон жизни человека; б) эмоциональность; в) непринуж- ]
денность. . |
а) Конкретность на уровне звучания выражается в мно-
гообразии конкретизирующих интонаций, в широком использовании 1
звукоподражаний и вообще звуковой образности. J
Конкретность на уровне лексики связана с обозначением круга!
Предметов, понятий, явлений из бытовой сферы. Сложность и много-1
сторонность этого круга требуют точных и разнообразных названий!
210
всего того, что существенно и необходимо. Быт необычайно дифферен-
цированно представлен в «бытовой терминологии», в номинативных
средствах, достаточно верно и полно отражающих релевантные при-
знаки объективных предметов. Эта тенденция все назвать (полиономия,
многоименность) реализуется разными путями, иногда дублирующими
друг друга, но всегда с одной целью — как можно полнее отразить
существенные признаки явления и как можно экспрессивнее. Ср.,
напр., ряд слов, означающих различные виды ходьбы человека: stamp-
fen, trotten, traben, taumeln, tappen, watscheln, torkeln, trippein, stol-
zieren, sich schleppen, humpein. Или напр., название «малого количе-
ства» чего-либо: Bissen, Bifichen, Brocken, Happen, Eckchen, Stflck-
chen, Splitter, Span, Wenigkeit, Klacks, Fingerhut, Nasenlange, Schluck,
Tropfen, Prise, Hauch, Idee, Gran, Staubchen, Kornchen, Andeutung,
Anflug, Spur.
Таким образом, одной из существенных черт лексики обиходного сти-
ля является широкая синонимия, в которой заключены большие воз-
можности для выражения самых разнообразных оттенков значений.
Конкретность выражения часто сочетается с чувственной экспрессией,
как в выше приведенных примерах.
В словообразовании конкретность выражается в наличии
обширных гнезд родственных слов с конкретностью и семантической
активностью форманта, напр., приставочные глаголы с приставками,
конкретизирующими действие: bei jmdm. vorbeischauen, bei jmdm.
aufkreuzen.
На л e к с и к о-ф разеологическом уровне конкретность
проявляется в активности лексических и фразеологических метафор,
в активности фразеологически связанных значений, в активности си-
туативной (контекстуальной) синонимии.
С целью конкретизации высказывания широко распространено обнов-
ление устойчивых словосочетаний, их переосмысление и контамина-
ция: известный каламбур из крылатого выражения „Bescheidenheit
ist eine Zier“, путем добавления „doch weiter kommt man ohne ihr“
юмористически переосмысляет это выражение в свою противополож-
ность.
На уровне морфологии конкретность выражения связана с ак-
тивностью личных форм глагола (особенно настоящего времени), с
номинализацией и адвербиализацией числительных, с употреблением
полной формы прилагательного в предикативе.
Всинтаксисе конкретность находит свое выражение в активнос-
ти номинативных конструкций, в характерных структурах, акценти-
рующих актуальные конкретные смыслы, напр., Nur nicht mit schmut-
zigen Handeni .(если, напр., ребенок хочет взять хлеб, прибежав с ули-
цы).
Однако наряду с ведущей тенденцией в стиле обиходного общей ия
к конкретности и простоте в нем обнаруживается и вторая тенденция
к «интеллектуализации», к отвлеченности и абстрагизации. Это осо-
бенно проявляется в вытеснении абстрактными существительными
глагольных конструкций, т. ё. номинативность начинает конкуриро-
вать с глагольностью, ср., напр., такие параллели:
8* 211
Die Aussicht auf Besserung ist
minimal.
Ich mochte wohl wissen, ob seine
Haltung zu Hause ebenso negativ
ist wie hier in der Schule.
Es sieht danach aus, als sei keine
Besserung zu erwarten.
Ich mochte wohl wissen, ob er
sich zu Hause auch so gibt wie hier
in der Schule.
(Moller, 171, 55)
Тенденция к номинативное™ в разговорном языке выражается в десе-
мантизации некоторых глаголов, напр.: machen, tun, nehmen, vorneh-
men, stellen, anstellen, durchfiihren, bringen. При этом происходит сбли-
жение их со служебными словами, что, в свою очередь, повышает роль
и вес существительных.
Тенденция к абстрагизации в современном разговорном немецком язы-
ке проявляется в использовании узкоспециальных терминов в широ-
ком значении, в адъективации с помощью суффиксов основы других
частей речи, напр.: saumafiig, kleckerweise, bockartig, в использова-
нии приемов эвфемизации: einer hat mir erzahlt, das hat schon seine
Griinde и др., в использовании конкретных слов для описания какой-
либо ситуации, напр.: „Nach dem Dresdner Koffer ist er umsichtiger
geworden". Слово Koffer может репрезентировать ситуацию с пропажей
чемодана, его порчей, выхода из строя замков и т. д.
Последний случай связан с явлением олигономии (малоимен-
ность) — стремлением обойтись одним словом вместо нескольких. В
обиходной речи олигономия становится возможной в силу ситуатив-
ной обусловленности общения. Возможность не называть того, что
очевидно из ситуации, достаточность дейктической лексики, наполне-
ние нужной конкретностью диффузных (неопределенных) слов спо-
собствует олигономии.
Широкое распространение абстрагизация имеет место в разговорном
словообразовании.
Тенденция к интеллектуализации современного разговорного языка
исчерпывающе раскрыта, в частности, в книге В. Д. Девкина «Немец-
кая разговорная лексика» (Девкин, 57 а).
б) Эмоциональность в обиходном стиле представляет собой
сложный синтез разных видов экспрессии. К ним относится экспрессия,
возникающая как результат конкретного и детализированного содер-
жания, эмоционально-оценочная окраска, субъективная окраска раз-
личного характера и образность. Эмоциональность имеет двусторон-
нюю взаимозависимую направленность на предмет и на адресата речи.
В случае направленности на предмет она составляет эмоциональ-
ную сторону высказывания, при направленности на адресата — повы-
шает коммуникативную действенность содержания. Поэтому разъять
указанный синтез необычайно сложно, ибо какое-то из перечисленных
свойств выступает более определенно, другие выполняют функции
«оттенков», но все они увеличивают смысловую емкость высказывания
и его коммуникативную экспрессивность при минимуме затрат языко-
вых средств. Таким образом при рассмотрении средств реализации
эмоционального в языке речь идет об эмоциональности в широком пла-
не.
На фонетическом уровне эмоциональное проявляется в бо-
212
гатстве форм эмоционально-экспрессивной интонации, в многообразии
экспрессивной градации интонации. В разговорной речи необычайно
велико количество разнообразных вариантов и вариаций эмоциональ-
но-экспрессивных интонационных типов, с помощью которых можно
выразить самые разнообразные чувства (любовь, влюбленность, вос-
торг, удивление, уверенность, безразличие, избавление, страх, ужас,
безутешность, отчаяние, страдание, обида, злоба, гнев, ненависть) и
их оттенки (спокойно, добродушно, уверенно, настойчиво, агрессив-
но, категорично, многозначительно, иронично и т. п.). Определенность
эмоционально-экспрессивной интонации связана с наличием речевого
контекста, а также паралингвистического контекста (мимика, жест,
взгляд).
В речи обиходного стиля для выражения эмоционального большое
значение имеет темп движения речевого потока (средний, убыстрен-
ный, замедленный). Убыстренный темп более активен в этом стиле, чем
в любом другом функциональном стиле. Замедленный темп здесь чрез-
вычайно многообразен: он может быть волнообразно-замедленным
(«ленивым») для выражения таких оттенков эмфазы как подчеркива-
ние заведомо неразумности совершаемого: напр., Wie oft soli ich dir
das noch sagen?l, для выражения сдержанного гнева: Wo willst du denn
hin! при утешении, увещевании: Warum bist du so grobi
Темп может быть рубленым и служить средством выражения эмфазы
категоричности: Du liegst vollig schief! Темп речи влияет на норму
произношения в обиходном стиле; при убыстренном темпе имеет место
усиленная редукция звуков и слогов.
На лексическом уровне эмоциональность реализуется:
1) с помощью эмоциональной и эмоционально-оценочно окрашенной
лексики и фразеологии; специфику этой лексики образует преобла-
дание негативных или фамильярно «сниженных» и субъективно пере-
осмысленных (в том числе шутливых, иронических, насмешливых)
окрасок, напр., das Geklimper — о первоклассной фортепьянной игре;
Ich werfe deine Heule (Radio) wegl
Komm, ich zeig dir meine Budel (имеется в виду нормальная квартира).
Ich habe mir dieFratze halb erfroren. Was ich alles heute verfuttert habe.
и др.
Субъективное переосмысление окрасок предполагает выражение одной
и той же окраской полярных оценок и значений в зависимости от ус-
ловий.
Часто противоположны деминутивные образования, которые в одних
случаях являются средством выражения ласки, нежности, симпатии,
в других — издевки, насмешки, язвительности, ср.:
Verboten sieht der Kerl ausl Diese ondulierten Harchen, die iiberge-
pflegten Nagelchen, das schmucke Ringchenl Einfach fiesl Kuck dir mal
den Affen imanderen Kafig anl Feine Harchen, und einwieBes Ringchen
um den Hals wie bei unserer Mieze, und die zierlichen Nagelchenl Sufi ist
der Kerl\ (Девкин, 57a; 241)
Положительная эмоциональность присуща литературно-вежливой
разновидности разговорной речи: So ein niedliches Madchenl Кроме
того, она активно выражается при помощи интонации, синтаксичес-
213
ких конструкций, служебных слов (частиц, междометий). Но эмоцио-
нальная оценка выступает не только в дополнительных эмоционально-
оценочных окрасках, накладывающихся на основное значение боль-
шинства разговорных слов. Существует огромный класс слов, спе-
циально выражающий эмоционально-оценочные значения: himmlischl
(чудо! сказка!), einsame Spitze! (блеск! красота!). Unsinn! Quatsch! ,
Misti ganz gemeinl verriickt!
2) С помощью всевозможных видов интенсификации признака от са-
мой высокой степени (гипербола) и до самой низкой (литота). Высшая
ступень признака может выражаться имплицитно, лишь семантикой:
briillen (кричать очень громко), flehen (очень просить, умолять), wie-
hern (громко, сильно хохотать), Bettier (очень бедный, нищий), Кге-
tin (очень глупый), miserabel (крайне ничтожный) и т. д.
Для эксплицитного выражения высшей степени признака существуют:
аффиксы, аффиксо-подобные компоненты и основы: Unmasse, Hunde-
wetter, Schweinegeld (много денег), Schnapsidee (глупая затея), Bom-
benerfolg, ultrafein, spottbillig u.a. Сюда же можно отнести и популяр-
ные в немецком языке «декомпозиты» — сложные имена существитель-
ные и прилагательные с большим количеством слов: Himmelherrgott-
schockschwerenot! leiderlebenslanglichlausiglange Leitung.
С помощью всевозможных «распространяющих» элементов синтак-
сического уровня — определения, обстоятельства, обособленные обо-
роты, придаточные предложения, частицы, междометия, синтаксичес-
кие фразеологизмы, напр.: haushoch iiberlegen, vollinhaltlich einver-
standen, eine pfundige Sache, dumm wie die Nacht, er ist so dumm, wie
er aussieht, er hat die Weisheit mit Loffeln gefressen; dem Teufel ein Ohr
abschwatzen; wenn er einmal gestorben ist, mufi man sein Maul noch
extra totschlagen; ich schmeifie dich an die Wand, dafi du kleben
bleibst, und die Mordkommission dich abkratzen mufi (угроза).
Особенно ощутима гиперболичность слов с количественной или ка- j
чественной семантикой, поддающейся градуированию, напр.: Ich moch- ;
te mit ihm nurein paar Worte reden; erklar ihm mit zwei Worten, wie :
das alles war; nicht auf (bis) drei zahlen konnen; in sieben Sprachen ’
schweigen (как в рот воды набрал); vom Hundertsten ins Tausendste
kommen; Hunderte und Tausende von ...; ich danke Ihnen tausendmal.
Гипербола, принимающая форму гротеска (нереальная образность ;
или парадоксальность формы): Du, treulose Tomate! Arbeite nicht so-
viel, sonst wirst du bald auf dem Zahnf leisch laufen.
Гиперболизация в обиходном стиле связана не столько с преувеличе-
нием, сколько с выражением разнообразных эмоций. Это утвержде-
ние относится и к средствам «преуменьшения», среди которых наиболь- '
шей активностью обладают слова с деминутивными суффиксами -chen, ?
-lein, -ken (Mannchen, Manneken, Mannlein), -1, -erl, -i (в австрийском ]
варианте обиходного стиля): Liesl, Lieserl, Rudi, Toni, Kinderl, Pap- :
pi. Слова с этими суффиксами выражают интимность, нежность, стрем- i
ление к защищенности. Однако они могут выражать презрение и на-
смешку: Kopfchen (о взрослых), Fruchtchen (испорченный человек), .1
в результате использования бранных слов и ругательств, силь-/|
ных слов (Kraftausdriicke), напр.: doppelt Schweinl Seiber einer (от-J
214 1
ветная реакция), Bierwirtphysiognomiel Ich achte es fiir Dreck.
3) С помощью перифраз, напр., таких нейтральных слов, как nichts,
nicht, niemand, niemals. Так, вместо неэкспрессивной фразы: Er hat
sich nicht urn die Frage gekiimmert используются варианты: Er hat
sich nicht die Bohne, nicht ein Kornchen, nicht ein Borserl darum
gekiimmert. Такие перифразы привносят незначительные эмоциональ-
ные оттенки в высказывание, но в сочетании с «крепким словом» всё
высказывание приобретает повышенную экспрессивность и опреде-
ленно грубую окраску; напр., перефразирование тех же nichts и
nicht: das geht ihn einen Dreck an — er versteht davon einen grofien
Dreck — er kiimmert sich einen Dreck um Fragen der Mode. (R iesel,
177, 256)
Или абстрактное слово niemand может быть заменено целой серией
конкретных слов, напр.: Kein Mensch hat davon gewufit — keine Seele
hat davon gewufit, kein Teufel, kein Hund, kein Aas, kein Schwein, kein
Sau и т. д.
4) Помимо уже упоминавшихся синонимических рядов слов с выраже-
нием конкретно-чувственной экспрессивности, в немецком языке боль-
шая роль в выражении повышенной экспрессивности принадлежит
глаголам с конкретизирующими наречиями, указывающими направле-
ние: heranjagen, bei jmdm. vorbeischauen, bei jmdm. aufkreuzen, losge-
hen, напр.: Ich mufi nun losbrausen (быстро уходить). Sie konnen bei
mir vorbeischauen. Das hangt mir bis daher zum Haise heraus. Essen
stand mir bis oben ran. (D. Noll)
К подобным же средствам относятся и адвербиально-глагольные ком-
позиты типа: rausgehen, reinfallen и др.
5) С помощью категорий слов, которые специализированы на выра-
жении динамики и экспрессии такие, как междометия, междометные
глаголы, модально-волевые и эмоционально-экспрессивные частицы.
Их общей особенностью является ослабление собственно понятийного
содержания и выдвижение на первый план эмоционального, субъек-
тивно-оценочного, образно-экспрессивного. Определенность этим груп-
пам слов придает речевой контекст и интонация, напр.: Etsch!
Atsch! Hallo! Но ruck! Bum! Husch! Oh! Och!
6) С помощью образно метафорической лексики. Ее активность в оби-
ходном стиле сочетается с экспрессией конкретно-чувственной призна-.
ковости, с эмоционально-оценочной экспрессией и экспрессией субъ-
ективной трактовки, напр.:
Die Kellnerin krallte den Teller auf den Tisch; Er hat eine saubere
Weste an (безупречный человек).
В этом стиле широко представлены общеязыковые и индивидуали-
зированные сравнения, тропы, перифразы, пословицы, поговорки,
цветовая символика и т. д.
7) С помощью восклицаний. Для активизации эмоционального воз-
действия, для заинтересовывания адресата используются восклицания
типа: Ah, da schau her!; обращения: Hallo! Halt!; «бранные междоме-
тия»: Esel, Schwein; формы, вводящие в разговор: du, Sie, напр.: Du,
ich hab Kopfschmerzen; Sie meine ich. Эти формы в зависимости от
контекста могут иметь разную' эмоциональную окраску: дружескую.
215
В интимном общении такие обращения могут сопровождаться различ-
ными ласкательными выражениями, напр.: Du mein Einzigesl Sie guter
Freund, Sie! или шутливыми ругательными, напр.: Du alter Mecke-
rerl Klar, • du Tiite.
8) С помощью широкого использования языково-юмористических,
сатирических и иронических средств, например, таких, как: словес-
ные каламбуры: schlank wie eine Tonne — игра слов (общеупо-
требительное сравнение schlank wie eine Tanne). Glaubst du mir nicht?
Glauben tut mir der Pfarrer — двусмысленность, (Glauben во 2-ом слу-
чае имеет религиозный смысл);
а л о г и з м ы: elektrischer StraBenbahnschaffner, Striimpfe fiir Damen
mit kleinen Fehlern;
зевгмы: Ich biete Ihnen mein Herz, meine Hand und meinen PKW
an; оксюмороны: sich laut argern («ругаться», cp.: Srgern —
«злиться, но про себя»); laut denken («говорить»);
иронические выражения, маркированные интонацион-
но: heute habt ihr euch iiberboten (порицание: вы перетрудились);
различные шутливые фразы, словечки, образованные
путем искажений: fiirchterbar (из: furchtbar и fiirchterlich);
некорректно использованные выражения: Bitte platzen Sie sich!
(cp.: Nehmen Sie Platz!)
Наряду с узуальными языковыми средствами выражения юмора и
сатиры используются окказиональные:
перефразированные сравнения, тропы, поговорки:
Du stehst ja da wie dein eigenes Denkmal! Auf eigenen PlattfiiBen
stehen (cp.: auf eigenen Fiifien stehen);
крылатые выражения: Wo zwei satt werden, konnen noch zwei
mitessen. Это выражение может перефразироваться в выражение: „Wo
vier nicht satt werden, konnen zwei bequem mithungern" (пример из
книги Г. Йобста «Найденыш», речь идет о детях одного арестованного
рабочего, которых взяли к себе его коллеги).
Источником окказионализмов как средства выражения юмора и остро-
умия могут служить как допустимые погрешности, так и сознатель-
ное ненормативное употребление языковых форм. Окказионализмы
активны не только в лексике и словообразовании, но и в синтаксисе и
произношении (напр., использование «иностранного» произношения
или просторечного и диалектного).
Эмоционально-экспрессивная насыщенность в обиходном стиле опре-
деляет ведущую характеристику синтаксического оформления речи —
чрезвычайную активность актуального членения, которое часто пре-
обладает над формально-грамматическим (Васильева, 30; 222—
227; Riesel, 177). Например, кто-либо сообщает, что Грета поехала н<
учебу в СССР. Может иметь место следующее реплицирование: Greta —
wunderbar! Abgereist — wunderbar! Nach der UdSSR — wunderbar!
При этом чем более непосредственна речевая реакция, тем чаще ремг
помещается на первое место, а в качестве темы используется какая;
либо часть предшествующего высказывания в «нетронутом виде», он!
в репликах как б.ы «подхватывается», т. е. усиление экспрессии лич
ного отношения осуществляется с помощью вынесения ремы на пер?
216
вое место, при этом рема интонационно акцентируется, а тема остает-
ся интонационно в тени.
Особенности синтаксиса в обиходном стиле во многом связаны с ак-
тивностью интонации. Тема и рема высказывания имеют каждая свое
интонационное оформление, напр.: Wie komme ich zur Metro?—Zur
Metro — hier links entlang. (Как пройти в метро? — К метро — налево.)
Если самостоятельность темы и ремы усиливается, они превращают-
ся в самостоятельные фразы, напр.: Zur Metro? — Hier links entlang.
(К метро? — Налево).
Одним из средств активизации речевой экспрессии является расчле-
нение предложения на несколько интонационно цельнооформленных
фраз: Leg das hinl Sofortl Hierherl (Положи! Сейчас же! На место!)
Для активизации экспрессивности широко используются субъективно-
модальные и эмоционально-экспрессивные частицы. В ряде случаев
эти частицы и их сочетания приобретают синтактико-конструирующие
функции. В разговорной речи существует целый класс таких синтак-
тико-конструирующих частиц: was soll’st dennl (чего уж там!); wie
soil man hier nicht! (как же! (не); warum auch nicht? (почему (бы не?);
tja! (вот так!); hier hast du (dein) (вот тебе и) и т. д.
Ср., напр., такую ситуацию: ребенок написал рассказик. Отец: Eine
Geschichtel (Рассказ)! Das hast, du aber gut ausgedacht (Сочинил!).
Тема выражается здесь лексически, а рема — в различных интонацион-
ных вариантах. Интонационная рема часто сопровождается использо-
ванием частиц: Das ist ja eine Geschichtel (Ну и рассказ!); Das ist ja
ein richtiger Aufsatzl (Вот это сочинение!) Und du hast sie sogar selbst
ausgedacht! (И написал же!) В других ситуациях: Das ist ja ein Gesangl
Ja, das ist Klassel (Ну и пение! Вот так исполнение!) Und wie er gesun-
gen hat! (И как спел ведь!) Und wie gekonnt! (И сумел ведь!) и- т. д.
Общее синтаксическое значение фразы переносится на частицы, и они
воспринимаются как носители этих значений: Und so etwas schimpft
sich noch Ingenieurl Und gibt noch Ratschlagel (А еще инженер! Еще
советы дает!)
Активность интонации дает новые функции структурам, внешне сход-
ным с определенными типами предложений общеязыкового характера.
Так, форма вопросительного предложения может использоваться для
выражения различных субъективно-модальных значений: отрицания,
несогласия, удивления, утверждения противоположного.
Активность интонации в синтаксисе речи обиходного стиля находит
свое выражение также в обилии междометий и междометных фраз,
напр.: О, je, о, je! Oho! Nanu! So was! О, Gotti, которые приобретают
конкретное значение только в ситуации в сочетании с мимикой и же-
стом. Для выражения экспрессивности речи обиходного стиля суще-
ствуют специальные речевые единицы различной формально-грамма-
тической отнесенности, в которых явно прослеживается примат семан-
тико-синтаксического над морфолого-синтаксическим: Prima, das hast
du gut gemachtl (здорово, молодец!); tja! (вот это да!); das geht (куда
ни шло) и т. д.
Субъективность разговорной речи выражается также в использовании
указательного местоимения вместо личного. Это явление несет двой-
217
ную функциональную нагрузку. Во-первых, оно может выступать
средством «разрыхления» структуры, а следовательно, и средством
выражения непринужденного характера высказывания, напр.: Pe-
ters Erregung war so grofJ, der geriet in Versuchung zu rufen. Во-вторых,
оно несет оттенок откровенного пренебрежения, неуважения, отри-
цательного отношения, напр.: Wer hat das gesagt? — Der Peter? Na,
wenn der etwas sagt, so kiimmere ich mich nicht so viel darum.
Модальное отношение говорящего к обозначаемому и собеседнику
проявляется в разговорной конструкции: существительное в им.
падеже + предлог von + существительное в дат. падеже, в которой
первое существительное содержит оценку, а второе — предмет оценки,
напр.; ein Engel von einer Mutter; ein Henker von einem Richter; dieser
Waschlappen von einem Menschen; ein Gedicht von einem Salat (мать
просто ангел; судья сравнивается с палачом; не человек, а тряпка;
салат очень вкусный, просто поэзия и т. д.).
Обиходный стиль реализует неформальную, непринужденную комму-
никацию.
в) Непринужденность как стилистическое качество опре-
деляет языковую фактуру и формальные особенности этого стиля.
Термин «разрыхление» (die Auflockerung) может быть использован для
названия механизма неформальной коммуникации. (Р и з е л ь, 177).
Что касается языковой формы рассмотренного стиля, связанной с
выражением «непринужденности», то ее основными качествами яв-
ляются наряду с рассмотренными выше активностью интонации и фра-
зеологичностью также:
неполноструктурность на всех уровнях,
присоединительный характер структурной организации,
структурный синкретизм,
господство синтетического способа речевого оформления,
активность функционально окрашенных структур
на всех уровнях.
Все эти качества теснейшим образом связаны между собой взаимо-
влиянием и взаимопереходами.
Поскольку обиходный стиль связан с условиями непосредственного
общения, т. е. непосредственного контакта с собеседником, то он обла-
дает языковой спецификой, которая, прежде всего, спроецирована в
синтаксический строй.
Характерная черта синтаксиса обиходного стиля — обилие про-
стых предложений, легко воспринимаемых на слух, и сравнительно
редкое употребление сложных предложений, которые представляют
определенную трудность для слухового восприятия.
Функциональным свойством непринужденного разговорного синтак-
сиса является не'полноструктурность, т. е. опуще- i
ние отдельных частей предложения и эллиптические конструкции.
Неполноструктурность обусловливается тремя видами контекста, под- 1
робно рассматриваемыми в уже упоминавшихся работах Э. Г. Ризель: /|
ситуативным контекстом с окказиональным и индивидуаль-?|
ным способом языковой экономии, когда нет типизированных струк- ..j
турных моделей экономии, (речь идет о случаях, когда ситуация говр?Ц
2Ц Я
рит сама за себя: „Darf ich?“ — участник разговора указывает на кни-
гу, из ситуации ясно, что он хочет ее взять); контекстом общего
опыта собеседников, который находится за пределами на-
блюдаемой ситуации, напр.: Alles bleibt, wie abgeredet? — Ja, ja, um
7. (Вне конкретного контекста речь непонятна для посторонних);
языковым контекстом, который как бы допускает незначитель-
ные опущения, типа Morgen! Tag! (guten Morgen, guten Tag), Hoffent-
lich nicht vergessen, daB du ... (hast du nicht vergessen), и способству-
ет появлению новых экспрессивных структурных моделей, являющих-
ся специфическими для речи обиходного стиля. К таким моделям
относятся, например, номинативные предложения, которые
отличаются от обычных назывных тем, что имплицитно содержат ска-
зуемое конкретного значения, типа: Schweinekerl (er ist ein Schweine-
kerl — дрянь), Quatschl (Das ist Quatsch. — Чепуха). Der Zug (erscheint,
fahrt ab, kommt an и т. д.); модально-адвербиаль-
ные: Schon Zeitl (Пора!) и т. д.
Процесс формирования речи обиходного стиля протекает синхронно
с процессом непосредственной коммуникации. Поэтому синтаксис речи
обиходного стиля носит отпечаток недостаточной продуманности и
спонтанности, что проявляется в непоследовательности, небрежности
и «присоединительном характере» синтаксического выражения .«При-
соединительный синтаксис» — это присоединения, добавле-
ния к грамматически независимому предложению зависимых членов
предложения или целых предложений, оформленных как вторая часть
сложносочиненного предложения или как придаточное предложение,
напр.: Ich werde froh sein, wenn du kommst. Aber vielleicht um 7. Sonst
haben wir wenig Zeit. Zu wenig fiir unser Anliegen.
Присоединения придают высказыванию характер живой речи, благо-
даря чему облегчается восприятие содержания.
Из сложных предложений предпочтением пользуются бессоюзные пред-
ложения, реже сложносочиненные и еще реже сложноподчиненные.
Сложные предложения в речи обиходного стиля подвергаются иногда
той или иной деформации, которая в случае введения в такое предло-
жение предикативных единиц, характерных для диалога, ведет к воз-
никновению сегментированных предложений. Суть приема
сегментирования состоит в следующем: в одной части конструкции
что-либо называется, другая часть содержит сообщение о том, что на-
звано. В результате оба члена высказывания оказываются логически
выделенными и специфически интонационно оформлены, напр.: Den
Menschen zu helfen, so was habe ich von ihm nicht gehort; ... Das Gefiihl
der Gerechtigkeit — wie brauchte Paul das in diesem Moment; Paul,
der ist ein guter J unge и т. д.
Сегментированные конструкции отличаются живой экспрессией. Осо-
бенностью речи обиходного стиля являются также синтаксические
«перебои», повторы, корректирующие конструкции, которые мотиви-
рованы всем комплексом условий непосредственного общения.
Для речи обиходного стиля характерны и некоторые фонетико-морфо-
логические особенности, связанные с его стилистическим качеством —
непринужденностью:
219
стяжение глагольных форм на -st с личным местоимением du в форму
-ste: Verstehste? (Verstehst du?);
всевозможные виды редукций: ’n Hans, ’ne Puppe, ’nen Hunger haben
(ein, eine, einen); soil’s ’n sein? (Was soli es denn sein?); raus, runter,
riiber, rein, rauf (редукция слога her), hab’ ich, hor’ ich, geh(e)n,
steh(e)n, schreib(e)n, sie’s, soil’s (sie es, soli es); nich, nisch и др.
Основная масса таких конструкций связана с диалектными особенно-
стями немецкого языка.
Что касается лексического оформления стилистического качества ре-
чи — непринужденности, то оно синтетично представлено в эмоцио-
нально-экспрессивном характере разговорной лексики, равно как и
в ее конкретности.
ГЛАВА V. СЛОВЕСНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ
§ 1. ОБЩЕЕ О СЛОВЕСНО-ХУДОЖЕСТВЕННОМ СТИЛЕ
Словесно-художественный стиль управляет выбором и комбинирова-
нием языковых средств в сфере эстетической деятельности, в конк-
ретной ее разновидности — сфере словесного искусства.
Искусство, в том числе и литературное, не только познает мир, но и
переживает его. Выражая переживание мира, искусство направлено
на самого человека. Его интересуют не космические дали, а отношение
человека к ним, его чувства и переживания и в этой связи. Формирова-
ние человеческой личности. В этом сущность искусства, которая опре-
деляет содержание художественных произведений. Содержание ху-
^дожёсте^шюТфоизведения включает в себя не только жизненный ма-
териал, но и, что особенно важно, идейно-эмоциональное осмысление
действительности художником. Именно этим объясняется тот факт,
"что различные художники, обращаясь к изображению одних и тех же
явлений жизни, создают совершенно различные по содержанию про-
изведения искусства.
Основу эстетической деятельности составляет творчество, т. е. такой
способ деятельности, цель которого — выражение человеком своих
сущностных сил, его самовыражение. Специфической формой само-
выражения в искусстве является наглядный художественный образ,
через который^лскусство воплощает ~своё~бтнбшение к_действитель-
ноЁТй. Художественные образы, по природе своей эмоционально окра-
шены, в них дана концентрация мысли через сгустки чувств, они не-
"посрёдственно апеллируют к человеческому чувству и потому всегда
вызывают ответную эмоциональную реакцию — любовь или ненависть,
симпатию или антипатию, радость или грусть, смех или слезы. (3 и с ь,
66, 153).
Эмоциональность в искусстве отличается особым качеством. Эмоцио-
нальный элемент, например, в науке сопровождает ученого, сопутству-
ет его работе, но не лежит в самой природе логических понятий, науч-
ных истин. В_искусстве эмоция — не привходящий элемент творчест-
ва, не факторГсопровождающий создание образа, а необходимая часть
его содержания, органично окрашивающая и выражающая заключен-
ную в нем мысль.
220
3
Словесно-художественное искусство не только познает и _не_,тодько
переживает мир, но и оказывает живое активное воздействие на тех,
кто воспринимает литературно-художественное произведение. Отно-
шение искусства к действительности составляет основу его подлинного
многообразия, однако, не мёнёе важную роль играет и его кокГмунй-
кативная функция, ибо любой способ, любые средства образного пости-
жения действительности лишь в том случае оказываются в полной мере
действенными, когда они не только помогают запечатлеть художествен-
ное открытие, но и сделать его эстетически «заразительным», коммуни-
кативным. В данном случае речь идет об .ориентации словесного ис-
кусства на читателя. Каждый крупный художник слова, выражая свое
видение," понимание явлений действительности, стремится убедить
читателей в их истинности, стремится увлечь читателя вновь откры-
вающимся передними миром образов, эмоций, идей. Свойства истинно-
сти и заразительности присущи значительному творческому созданию
в целом и отдельным его художественным высказываниям. Опорную
систему словесно-художественного... стиля., составляет литератур-
ное направление (напр., натурализм, импрессионизм, экспрессио-
(Гизаг реализм и т. д.), т. е. совокупность произведений, сближаю-
щихся друг с другом по ряду существеннейших идейно-эстетических
(творческий метод) и стилистических признаков. Литературное на-
правление^ это определенная нормативная система, которая" «зада-
ет» как метод художественного творчества писателя, так и стилевую
определенность этого метода. Творческий мет о д представ-
ляет собой совокупность творческих принципов художествённого~ос^
Воения~мираПворческйй метод выступает одновременно как психоло-
гия художественного творчества (индивидуальный творческий метод)
и как категория историко-художественного процесса (литературные
направления).
Поскольку миросозерцание художника, его эстетические убеждения,
его понимание сущности и назначения искусства формируются в со-
циальной среде и ею детерминируются, постольку и реализующий
эстетическое сознание художника творческий метод оказывается ка-
тегорией социально-исторической, независимо от того, понимает это
сам художник или не понимает. История мировой художественной
культуры свидетельствует: индивидуальные особенности, присущие
творческому методу каждого художника, порождаются не только ха-
рактером его дарования, но и усвоением его эстетическим сознанием
определенных социальных интересов и идеалов. Вот почему творческий
метод, преломляя определенные идейно-эстетические потребности об-
щества, эпохи, класса, оказывается, в конце концов, не только «лич-
ной собственностью» каждого художника, но и эстетическим фундамен-
том целых художественных направлений (Ка-
г а н, 69, 709, 710).
Каждый художественный метод предопределяет тип языкового оформ-
ленияТНапример, писатель"— представитель художественного мето-
Ja импрессионизма избегает личного тона, отражает действительность
поверхностно и нечетко, сосредоточивает внимание не на действии,
а на признаке, предпочитает красочность, бесформенность, скоротеч-
2Я1
ность изображения (как бы из вагона скорого поезда), нюансирован-
ность и т. д.
Такие качества метода импрессионизма влекут за собой предпочти-
тельный выбор соответствующих языковых средств: это и средства
образности, детализированности, эпитеты, сравнения, преобладание
присоединительной синтаксической связи, номинативных конструк-
ций, страдательных форм глагола, кратких предложений и т. д.
Художественный язык, художественная речь, будучи рассчитана на
восприятие и понимание ее на фоне, общенародного, общенациональ-
ного языка, отличается от него тем, что действительность художествен-
ной речи — это действительность целостного художественного мира,
в результате чего языковые и внеязыковые (т. е. целостный художест-
венный мир) стороны произведения словесно-художественного стиля
спаяны значительно прочнее, чем в других функциональных стилях.
В художественной речи языковые конструкции нельзя понять вне не-
языковых элементов. Смысл этой речи формируется фразовым и надфра-
.. зовым содержанием, коннотативными связями слов. Тем самым зако-
номерности построения художественного языка объясняются не грам-
матическими и синтаксическими правиламщ а-правилами-нос-тооения
смысла, «Смысл литературного произведения,— писал Г. О. Вино-
кур,— представляет собою известное отношение между прямым зна-
чением слов, которыми оно написано, и самим содержанием, темой
его ..! Язык со своими прямыми значениями как бы весь опрокинут
в тему и идею художественного замысла ...» (В иноку р, 43, 247).
Таким образом возникает семантическая двойственность. художест-
венногсьязыка как результат столкновения-объективной значимости
слов е их су бъективноисмыс ловой направленностью. Этим объяс-
няется появлёнйе’71даолнитёльных значений, которые «как бы про-
свечивают сквозь прямые значения слова в поэтическом языке»
(Винокур, 43, 247).
В данном учебнике рассматривается подробно только один вид худо-
жественного текста — художественно-прозаический текст, существую-
щий в виде речевых произведений художественной прозы разных
объемов. В стиле художественной прозы можно выделить также
различные жанры, как системы хранения и передачи эстетической ин-
формации. В отличие от бессубъективной природы жанров в функцио-
нальных стилях практической речи, жанры художественной прозы,
будучи также каноническими образованиями, существеннёишимобра-
зом индивидуализированы, «очеловечены» за счет такой художествен-
но-эстетической категории, как «образ автора», являющийся своеоб-
'разной пёрсонифика'цйёи~йсанра литературнсьхудожественного про-
изведения и живой плотью субъекта речи в произведении. Стиль про-
заического произведения в своем основном функциональном качестве
как принцип целостности и единства языковой организации произве-
дения связан прежде всего с «образом автора», его художественно-
речевой структурой. «Образ автора» является формой экспрессивно-
смыслового повествования, а следовательно, и механизмом перевода
естественного языка в язык художественный.
222
§ 2. «ОБРАЗ АВТОРА» КАК ОБЪЕДИНЯЮЩИЙ ПРИНЦИП ЯЗЫКОВОГО
СТИЛЯ ХУДОЖЕСТВЕННО-ПРОЗАИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Всякое высказывание имеет своего автора, не бывает речи никем не
произнесенной, она всегда привязана к субъекту речи, говорящему
или пишущему. Таким субъектом речи в художественно-прозаичес-
ком произведении является со стороны воспринимающего «образ авто-
ра». В отличие от лирики, где состояние лирического субъекта переда-
ется им самим, в отличие от драмы, где действие представляется дей-
ствующими лицами, в прозаическом произведении о событии должен
кто-то рассказывать. Этим «кто-то» и является «образ автора-повество- •
вателя или рассказчика».
В системе образов произведения различают; сюжет, т. eL образ собы-
тия, образы гёрбев и образ автора. Это — не однопорядковые катего-
рии. Сюжет и образы героев являются порождением «образа автора».
Следовательно, «образ автора» — это не только категория повество-
вания, изложения, «исполнения» содержания, но и категория, связан-
ная с созданием самого содержания. При чтении произведения у чита-
теля возникает представление как о действующих лицах, обнаруживаю-
щих себя в прямой речи, так и об авторе, обнаруживающем себя в ав-
торской речи. Представление об авторе складывается у читателя и
тогда, когда автор не персонифицирован в произведении, т. е. не на-
зван и никак не охарактеризован в социально-психологическом отно-
шении. Однако в художественной речи всегда проступает физиономия,
характеристика говорящего. Устранение из повествования субъек-
тивно-экспрессивных форм речи не может быть полным. Авторские
приемы построения художественной действительности не могут утра-
тить своего индивидуального характера. Даже в самом объективном
повествовании присутствует «образ автора», потому что эта объектив-
ность есть не что иное, как особая Конструкция, особое построение
«образа автора». Поэтому не оправданы споры, в каждом ли произведе-
нии прозы имеется «образ автора». Субъект речи присутствует в любом
произведении, в любой его части (Томашевский, 116, 21). Но
«образ автора» — это не просто субъект речи. Это концентрированное
воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых
структур персонажей в их соотношении с повествователем или рас-
сказчиком и через них являющееся идейно-стилистическим средото-
чением, фокусом целого. (В и и о г р а д о в, 38, 118).
«Образ автора» — это та цементирующая сила, которая связывает все
стилистические средства в цельную словесно-художественную систе-
• му, это внутренний стержень, вокруг которого группируется вся ху-
дожественно-стилистическая система произведения.
В поэтике и стилистике не существует однозначного определения ка-
тегории «образ автора» и ее значения для произведения. Слово «автор»
в художественном произведении многозначно и употребляетсЯ~н трех
'смыслах:- Пгтавтор» как тот или иной реальный человек, создатель
произведения: напр.: Томас Манн, Анна Зегерс; 2) «автор» каксубъёкт,
представленный^ в самом произведении наряду с другими его персона-
жами. В* этом случае «автор» является одним из компонентов произве-
дения. Он не является предметом, выраженным через некоторые эле-
223
менты произведения, а представлен сам предметно; 3) «автор»жаклри-
сущий данному произведенлю создающий субъект, который обозна-
^чается(каквсвоем существовании, так и в своих качествах, творчес-
ких возможностях, пристрастиях в отношении к миру и характере
его восприятия и т. д.) рамимдроизведением. так что только из само-
jo произведения мы о-лем и узнаем^ иначТговоря. «автор» —'этб'ху-
дожественная личность-ттсауеля. Все эти три значения слова «автор»
органически связаны между собой.
Не следует «автора» в рассмотренных смыслах смешивать с опреде-
.ленным человеком, что нередко имеет место, так как произведение не
является самобытным предметом, а всегда является чьим-то создани-
ем. О реальном авторе, как он существует вне произведения, мы можем
ровно ничего не знать. И формы этого реального авторства могут быть
очень различны. Какое-нибудь произведение может быть продуктом
коллективного труда, может создаваться преемственным трудом ряда
поколений и т. п. — все равно мы слышим в нем единую творческую
волю, определенную позицию, на которую можно диалогически реа-
гировать. Диалогическая реакция персонифицирует всякое выска-
зывание. (Бахтин, 23, 246)
Но художественное произведение нельзя оторвать от личности его со-
здателя. В этом отношений интересно высказывание К. Федина: «Моя
концепция — что центром романа является его цель (идея, замысел),
стало быть, его «автор» (Федин, 120, 483). Духовное, познаватель-
ное, эстетическое обогащение читателя благодаря художественному
произведению является фактически обогащением благодаря личности
художника, его жизни, переживаний, способу его творческого отно-
шения к вещам и событиям, его манере относиться к ним, видеть и
выражать их. Отсюда произведение несет на себе отпечаток деятель-
ности и личности своего создателя.
«При более пристальном взгляде на вещи не очень-то легко решить,
что важнее в художественном произведении, изображенный предмет
или личность автора, ибо художественные произведения являются
«эпизодами личной духовной биографии их создателя, в которых от-
ражается всеобщий процесс развития его страны или человечества
в целом» (Леонов, 79, 402).
Не следует отождествлять «образ автора» и с образами героев произве-
дения. Под последними разумеются воображаемые явления
действительности, независимо от их художественного воплощения.
«Образ автора» рождается уже в художественном воплощении, в сло-
весном «облачении». В отличие от героев произведения, речь которых
есть результат первичной индивидуализированности речи в самой
жизни, речь повествователя — вторичная индивидуализированность.
В таком виде она и воспринимается как явление художественно-сти-
диетического порядка. Поэтому «образ автора» — не только порожде-
ние речевой'практики, но как порождение писателя — продукт и ли-
тературно-художественной культуры.
«Образ автора» органически связан не только с такими категориями,
как писатель и персонажи произведения, но и с категорией «читатель». Ч
«Читатель» — это не та действительная публика, которая оказалась Ч
-Jg
824 g
читательской массой произведения данного писателя, а нечто сочи-
ненное, принимающее участие в поэтическом мире.
Внутренний мир и мышление каждого человека имеет свою стабили-
зированную социальную аудиторию, в атмосфере которой строятся его
внутренние доводы, внутренние мотивы, оценки и пр. Речь всегда
ориентирована на собеседника. Она — продукт взаимоотношения го-
ворящего со слушающим. Любое высказывание строится между дву-
мя социально организованными людьми, и если реального собеседника
нет, то он предполагается в лице нормального представителя той со-
циальной группы, к которой принадлежит говорящий. Абстрактного
собеседника, человека в себе не может быть (В о л о ш и н о в , 46).
«Читатель как некое общее существо, постигаемое моим воображением,
опытом и знанием, возникает одновременно с темой моего произведе-
ния. Характер читателя и отношение к нему решают форму и удель-
ный вес творчества художника. Читатель — составная «часть искус-
ства». (Т о л с т о й , 17, 37—38). ' - -
"Характер читателя, характер связи и формы контактов автора с ним
определяют структуру художественно-речевого высказывания. Инте-
ресны рассуждения И. Р. Бехера о «триединстве» личностей в худо-
жественном произведении: «Отмечено, что в произведении искусства
человек может проявляться или скрываться трояко: как личность ху-
дожника, как личность изображенного или действующего в произве-
дении человека или же как личность того, к кому произведение обра-
щено. Эти три личности словно бы стоят как три зеркала, обращенные
друг к другу, и каждое отражает в себе вид обоих других зеркал...
Таким образом, читатель заключен в художнике и вместе с тем в его
художественных образах, причем личность художника и личность его
образов опять-таки отражается в лице читателя. При этом можно го-
ворить о триединстве личностей в художнике, и манера, в которой эти
личности относятся к самим себе и друг к другу, составляет специфи-
ческий характер произведения искусства, его фабулу, его развитие
характеров, его стиль» (Б е х е р , 26, 343—344).
С точки зрения стилистики в «образе автора» можно выделить внутрен-
нюю и внешнюю стороны, которые связаны с двумя сторонами созда-
ния языкового оформления произведения: правилами этого оформле-
ния и функционированием языка произведения как носителя жанро-
во-прагматической и стилистико-аксиологической функций.
С внутренней стороны «образ автора» предстает как «опреде-
ленная точка зрения» (Б е х е р ), создающая единство самобытного
нравственного отношения писателя к предмету. Гёте говорил: «Я не
успокаиваюсь до тех пор, пока не нахожу определяющую точку, из
которой можно многое вывести, или, вернее, которая сама по доброй
воле многое выводит и несет мне навстречу, мне остается только ста-
рательно воспринять это и осторожно, благоговейно приступить к де-
лу» (Цит. по: Б е х е р, 53, 109—ПО).
«В любой книге интересно прежде всего найти тот особенный угол,
под которым автор рассматривал жизнь. А писатели смотрят на одни
и те же события с разных точек: один — с качающегося под облаками
шпиля башни, другой — с непоколебимой скалы, третий — из под-
225
«вала. И все это интересно. И автора нужно признавать участником
исторических событий именно за его книги, в которых отразился этот
особенный, свой взгляд на жизнь» (Леонов. Цит. по: В и н о г р а-
д о в, 41, 10).
С внешней стороны «образ автора» связан с вопросами использования
языка в литературном произведении. В художественном произведе-
нии повествователь не только выбирает предметы и явления действи-
тельности, но и форму повествования о них. Существенным становит-
ся не только то, что изображается, но и к а к изображается. В ху-
дожественном произведении образ автора — форма словесного по-
строения, композиционные типы которой многочисленны и историчес-
ки изменчивы...» (Виноградов, 38, 189). Поэтому «нельзя не-
посредственно включать язык словесно-художественного произведе-
ния в строй литературного языка без выяснения их соотношения, без
выяснения социально-речевой структуры образа повествователя» (В и-
н о г р а до в, 37, 121).
Подводя итог рассуждениям о категории «образа автора», можно сум-
мировать все вышеизложенное в следующих словах: «Повествова-
-тель — это не только более или менее конкретный образ, присутствую-
щий вообще всегда в каждом литературном произведении, но и некая
образная идея, принцип и облик носителя речи, или иначе — непре-
менно некая точка зрения на излагаемое, точка зрения психологи-
ческая, идеологическая и попросту географическая, так как нельзя
описывать ниоткуда и не может быть описания без описывающего. ...
Всякое изображение в искусстве образует представление не только об
изображенном, но может быть менее конкретизированное, но тем не
менее четкое представление об изображающем, носителе изложения, но
еще более важно, носителе оценок, носителе разума, понимания изобра-
женного. Это — образ носителя сочувствия или неприязни, носителя
внимания к изображенному, и носителя речи, ее характера, ее куль-
турно-общественной, интеллектуальной и эмоциональной типичности
и выразительности. Это — воплощение того сознания, той точки зре-
ния, которая определяет весь состав изображаемого в произведении,
т. е. отбор явлений действительности, попадающих в поле зрения чи-
тателя и образующих и образную силу, и идейную направленность про-
изведения, поскольку отбор и сочетание явлений действительности в
искусстве играет решающую роль в формировании идейного, а также
и художественного его содержания...
Автор — это носитель речи и точки зрения к изображаемым им явле-
ниям». (Гуковский, 55; 199, 201). В структуре образа автора
воплощено отношение писателя к литературному языку своей эпохи,
в также способы использования и преобразования языка.
В образе автора отражается как способ индивидуализации содержа-
ния, так и способ индивидуализации словесно-речевой структуры ху-
дожественного произведения.
1. Типология «повествователей» '
Существует три основных типа повествователей в прозаическом пр£ь
изведении: 1) аукториальный повествовдтельв форме 3-го лица (в
:226
форме «он») единственного числа (Er-Erzahler); 2) «персональный»
повествователь — это либо повествователь в форме 1-го лица-эдин------
ственного числа (в форме «я» — Ich-Erzahler), либо действующее ли-
цо произведения; 3) персонифицированный повествователь — это
какой-либо обозначенный именем повествователь. Между крайними
точками шкалы повествователей (аукториальным и персональным)
существует многообразие переходных форм.
1) Повествователь в форме «он» (der auktoriale Erzahler). В любом
случае аукториальный повествователь это самовыражение личного,
но стоящего вне мира повествования повествователя. Как к нему отно-
сится читатель, зависит от того, в какой роли он выступает — исто-
рик-летописец, объективный издатель, частично или всезнающий ли-
тератор. Повествователь в форме «он» может просто объективно вести
повествование, ограничившись комментариями. А может вмешиваться
в него. Особенно важны авторские отступления, которые раскрывают
его духовную физиономию, его интересы, знание действительности,
его отношение к политическим, социальным, этическим проблемам.
Автор-повествователь может вообще не выдавать ничем своего при-
сутствия, а лишь время от времени выходить с отдельными замеча-
ниями.
В случае, когда автор-повествователь в форме «он» как бы исче-
зает из повествования, скрываясь за героями произведения, он, тем
не менее, существует, но выступает в наиболее объективных ролях:
наблюдателя, репортера, режиссера и т. д. Повествование выглядит
в таких случаях безликим. Чаще всего — это немые сцены, детализи-
рованные, снятые как бы крупным планом. Язык, как правило, в та-
кой повествовательной форме — особо обработанный литературный
язык, абсолютно сохраняющий структуру речи сценарного жанра.
Нередко повествователь в форме «он» идентифицируется с персональ-
ным рассказчиком, в таком случае использование «он» служит для
подчеркивания того факта, что повествователь находится вне действия,
вне изображаемого мира. Но его личность проявляется в языке, в
смысле его социальной или какой-либо другой характеристики. Автор
в форме «он» может выступать в разных ролях, достаточно вспомнить:
«роль Сердитого Молодого человека, роль спасителя человечества,
роль оформителя витрин общества, роль Борца на Баррикадах, роль
Одинокого Гения, парящего высоко над простыми смертными, роль
Бородатого Грубияна, роль Верховного Жреца Поэтической религии,
роль Циркового Клоуна, роль Кинозвезды, наконец роль Шамана»
(Энценсбергер, 129, 202).
2) Персональный повествователь в форме «я» (Ich-Erzahler). Повест-
вователь в форме «я» очень многообразная форма. Из этого многообра-
зия следует выделить две основные формы такого повествования (Ich-
Erzahler)— а) субъективную, б) объективную, а) Для субъек—
т и в н о й формы характерна большая индивидуализированность,
большая иллюзия реальности, большее ощущение индивидуальности
человека. Как правило, в этом случае повествователь.является_фшу-___.
ройцзображаемого мира. Qh рассказывает о том, что он переживает и
227
наблюдает, являясь одновременно и действующим лицом и повество-
вателем.
Персональный субъективный повествователь, рассказчик создает ил-
люзию отсутствия повествователя, отсутствия повествования, он по-
казывает, представляет, изображает. В этом случае меняется и пози-
ция читателя: он либо непосредственно воспринимает мир, без направ-
ляющей и комментирующей помощи повествователя, либо смотрит
на все глазами героя, принимает участие в чувствах и мыслях героя.
Персональный повествователь, рассказчик часто создает очень дета-
лизированное повествование, акцентирует внимание на подробно-
стях. Он также может приближаться либо к аукториальному, либо
к объективному повествованию в форме «я».
Повествователь в форме «я», сочетающий в себе две функции — дей-
ствующего лица и рассказчика,— широко используется в автобиогра-
фических романах и романах-исповедях. Из современных немецких
романов в такой форме написано произведение Т. Манна «Признания
авантюриста Феликса Круля». В подобных повествованиях все со-
путствующие социальные и характерологические приметы повествова-
теля наиболее полно представляются в этой форме. «В таких случаях
«я» . . . привносит с собой всяческие вводные слова, оговорки, скоб-
ки, потому что рассказывает за героев от себя открыто, и тут, чтобы
знание автором скрытой жизни героев было правдоподобно, нельзя
не оговаривать, что, мол, тебе автору кажется, ты думаешь, ты убеж-
ден, но, впрочем, не уверен, хотя догадываешься и, как потом узнал,
это подтвердилось и пр. и пр. в таком духе» (Федин, 120, 425).
Нередко эта форма связана не с повествованием, а с выражением со-
стояния, настроения, переживания. Поэтому она часто использует-
ся в повествовании автобиографического и исповедального типа. Язык
такой формы близок к прямой речи.
Чаще всего рассказчик в форме «я» выступает либо как очевидец, либо
как ближайший доверенный героя, реже как действующее лицо.
Другое дело—всевозможные признания и исповеди, которые бедны дей-
ствием и фактическое событие вплетают в линию психологического
развития. В этом случае наиболее пригодна форма «я», так как она спо-
собна отразить тончайшие душевные нюансы.
В современной прогрессивной литературе, если писатель отождествля-
ет себя с героем книги и выступает в форме «я», то это значит, что он
хочет говорить искренне, взволнованно, честно. Писатель исповеду-
ется перед своим современником, он насыщает ткань произведения
особой эмоциональностью и живой интонацией. Напротив, в субъек-
тивных течениях западной литературы в форме «я» воплощаются са-
мые «занимательные» по своей ненормальности индивидуумы, в пред-
ставлении которых картина мира часто превращается в сумасшедшую
бессмыслицу и непроницаемую тайну. Субъективные впечатления
выдаются за объективную данность. Например, в рассказах Ф. Каф-
ки действительность дается преломленной через сознание героя-рас-
сказчикав форме «я». Автор не вмешивается в действия, не вносит кор-
ректив в изображение. Предметы реального мира приобретают поэто-
му фантастические очертания, поскольку такими их видит герой-рас-
228
сказчик. Действительность предстает деформированной, искаженной.
То же самое можно сказать, в частности, и о главном герое романа
Г. Грасса «Жестяный барабан» (G. Grass. Die Blechtrommel), высту-
пающем в качестве повествователя. Это — психически неполноцен-
ный человек, который так себя и представляет: «Признаюсь, я обита-
тель психиатрического лечебного учреждения» („Zugegeben, ich bin
Insasse einer Heil- und Pflegeanstalt"). б) ХХб-ъ_е_к_т_и в н а я форма
повествования близка к аукториальной. Повествователь в форме «я»
как и аукториальный, находится вне или на периферии события и до-
вольствуется ролью корреспондента, наблюдателя, свидетеля-. Собы-
тия, описываемые повествователем в форме «он», приобретают освеще-
ние с внешней стороны, в форме «я» — с внутренней. Между двумя
формами персонального повествования — объективной и субъектив-
ной — располагаются различные их модификации. Так, првествова-
.ние в форме «я» (Ich-Erzahler) существует- в: 1) сказовой -форме'
2) эпистолярной форме, 3) мемуарной, 4) автобиографической, 5) фор-
ме исповеди. -
3) Персонифицированный рассказчик. Персонифицированный, т. е.
названный именем, рассказчик выступает заместителем аукториально-
го повествователя.
В качестве примеров названных рассказчиков можно привести следую-
щие: в романе Т. Манна «Доктор Фаустус» (Th. Mann. Doktor Faustus)
вставлен рассказчик Серенус Цайтблом. В романе М. Фриша «Штил-
лер» (М. Frisch. Stiller) в первой части повествование ведется от имени
героя, во второй — от имени одного из его друзей. В романе Э. Штрит-
матера «Тинко» (Е. Strittmatter. Tinko) повествование ведется мальчи-
ком Тинко.
В романе того же писателя «Оле Бинкопп» (Ole Bienkopp) повествова-
ние носит ярко выраженный субъективный характер. Хотя повество-
ватель и выступает в форме «он», но создается полное впечатление, что
это один из персонажей романа, причем иногда он прямо обращается
к героям романа, т. е. вмешивается в их жизнь, забывая, что он рас-
сказывает обо всем читателю.
Близость автора к миру персонажей, но при сохранении определенной
эпической дистанции, выработала особую форму повествования, кото-
рая называется «сказом».
«Новеллист, обычно, путем разных приемов стремится вызвать впе-
чатление непосредственного рассказа, импровизации. Не потому ли
Пушкин и сочинил Белкина, что ему нужен был, хотя бы только в пред-
ставлении, определенный тон рассказчика? Характерно при этом, что
Пушкин еще указал, от кого Белкин слышал эти рассказы, точно желая
этим повысить иллюзию непосредственного сказа и от писателя возвес-
ти их происхождение к сказителю. «Смотритель» рассказан был титу-
лярным советником, «Гробовщик» — приказчиком и т. д.» (Эйхен-
баум, 127).
«Гоголь — сказитель особого рода: с мимикой, с жестами, с ужимка-
ми. Он не просто рассказывает, а разыгрывает и декламирует» (Эйхен-
баум, 155).
229
2. Полифонизм повествования
Что касается структурной организации «образа автора», то сущест-
вует три типа такой организации в зависимости от разновидности ху-
дожественно-прозаического произведения: 1) «образ автора» представ-
ляет единую точку зрения на протяжении всего произведения; 2) «об-
раз автора» в произведении един, но расщепляется в процессе по-
вествования на разные «лики», и 3) «образ автора» представляет собой
множественность повествователей, где каждый образ выражает свою
точку зрения, свое отношение к изображаемому. «В литературном мас-
караде писатель может свободно на протяжении одного художественно-
го произведения менять стилистические маски. Для этого ему нужно
лишь большое и разнородное языковое хозяйство» (Виноградов,
31, 39).
Примером повествователя первого типа может служить новелла
К. Ф. Майера «Свадьба монаха» (К. F. Meyer. Die Hochzeit des Monchs),
где повествование прямолинейно, ведется и оценивается с одной точ-
ки зрения. В качестве рассказчика выступает Данте, как представи-
тель средневековья („Mein Dante ... ist eine typische Figur und bedeu-
tet einfachMittelalter"). Такой тип повествователя характерен для про-
изведений «малых форм». Для произведений с многоплановым содер-
жанием такая форма едва ли пригодна.
Второй тип автора-повествователя в зависимости от способа по-
вествования может выступать не только как собственно повествова-
тель, но и как наблюдатель, репортер, режиссер, размышляющий тип
и т. д. Эмоциональный диапазон повествования может быть очень ши-
роким, начиная от объективного тона до разнообразных субъективных
красок. Так, например, в романе А. Зегерс «Оцененная голова» (A. Se-
ghers. Der KopfJohn.) повествование организуется разновидностями
«образа автора»—как автором-рассказчиком, автором-наблюдателем,
автором-писателем и смешанными образами наблюдателем-рассказ-
чиком и наблюдателем-писателем.
В результате получается многосубъектное повествование, когда автор
выступает в нескольких ролях, которые прослеживаются в формах
речевой экспрессии. И внимательный читатель улавливает эту «много-
ликость», «многообразность» автора-повествователя.
Третий тип автора-повествователя, который представляет собой
множественность повествователей, означает, что каждая новая испо-
ведь, каждый новый повествователь — это новая точка зрения .но-
вое освещение фактов и событий, новое истолкование душевного мира
других персонажей, стоящих вне повествования. Отсюда неизбежна ,
субъективность и известная односторонность освещения фактов каж- ' J
дым повествователем. Так, например, одной из наиболее ранних форм "7;
множественности повествователей было «рамочное повествование» (R ah- S
menerzahlung). В этой форме возможны всякие комбинации. Повество-
ватель, выступая вначале как таковой, может через некоторое время
слиться с героями. Точек зрения может быть много. Одно и то же собы-
тие может быть освещено с различных сторон; повествовательная фабу-
ла может быть поделена м^кду «издателем» и собственно повествова-
23°
телем, героем. Это особенно характерно, например, для героя романа
Гете «Страдания молодого Вертера» (J. W. Goethe. Die Leiden des jun-
gen Werthers), где рассказчик сам берет слово в тот момент, когда
Вертер настолько переполнен чувством, что не может спокойно взгля-
нуть на обстоятельства и более или менее объективно изобразить их.
Более сложные формы множественных повествователей встречаются,
например, у Э. Т. А. Гофмана в «Житейских воззрениях кота Мурра»
(Е. Т. A. Hofmann. Kater Murr). Здесь биография кота переплетается
с биографией капельмейстера Крейслера. Иногда одна и та же ситуа-
ция излагается дважды, с различных точек зрения. А в промежутках
«автор» делает к тому же свои замечания, таким образом, изложение
ведется с трех различных точек зрения.
Наряду с «рамочным повествованием» существует так называемое
Schachtelerzahlung, когда точка зрения второго рассказчика подхва-
тывает точку зрения третьего, а первый — точку зрения второго и
третьего рассказчика. Например, в повести Т. Шторма «Всадник на
белом коне» (Th. Storm. Schimmelreiter):
Первый рассказчик здесь находит в старом журнале историю, в кото-
рой выступает новый рассказчик. Последний приходит в фризский
дом, в котором старик (третий рассказчик) рассказывает ему историю
о всаднике на белом коне.
Многообразность повествования позволяет писателю вести разговор
одновременно по нескольким направлениям и в разных ракурсах.
Система повествователей порождает в произведении соответствующее
количество повествовательно-речевых систем, что в свою очередь вле-
чет за собой создание речевого полифонизма произведения.
3. Стилистические типы повествовательной речи
Типология повествователей тесно связана с целой системой стилисти-
ческих типов повествовательной речи, каждый Из которых обладает
своим внутренним единством.
Идейное мировоззрение, связанное с социальной характеристикой го-
ворящего, всегда находит свое выражение в речи повествователя. Эта
социальная окраска речи присуща не всякому повествовательному сти-
лю. Для литературного аукториального повествователя, социально не
отмеченного, она значения не имеет. Но она чрезвычайно важна для по-
вествователей с социально-персонологической характеристикой, кото-
рая затрагивает следующие моменты: социальное происхождение, клас-
совую принадлежность, производственную деятельность, возраст, пол,
образование, языковую культуру, степень владения литературной ре-
чью, территориальную принадлежность и т. п. В эту характеристику,
связанную с речевым воплощением, входят такие индивидуальные
факторы, как вкусы говорящего (приверженность к определенным сло-
вам и словечкам, а также конструкциям) и манера его словесного вы-
ражения.
На социальной обусловленности речи сказывается также соотношение
её с нормой языка (т. е. использование речи литературной или разго-
ворной). Для художественной прозаической литературы особенно важ-
231
ным является использование разговорной речи, что также связано с
характером субъекта речи, а именно с тем, кто, какой социальный
субъект выражает себя в тех или иных формах разговорной речи.
_С социальной обусловленностью речи связано включение в повество-
вательную речь элементов нехудожественных стилей (делового, науч-
ного, публицистического). Оно осуществляется, когда: 1) фрагменты
из нехудожественных стилей (деловые письма, документы, протоколы,
фрагменты из научных трактатов и т. д.) включаются в повествова-
ние на правах самостоятельного изложения как возможные формы вос-
произведения действительности. В этом случае они сохраняют функ-
циональную близость к стилю-источнику и 2) отдельные слова, цита-
ты, обороты из нехудожественных функциональных стилей включаются
в речь повествователя как отображение речи изображаемой среды с
целью создания социально-речевого портрета говорящего. В этом слу-
чае они функционально со стилем-источником связаны слабо (К о-
жевникова, 71).
Стилистические типы повествовательной речи предопределяются так-
же контактным или дистантным положением участников коммуника-
тивного акта, что отражается в использовании устной или письменной
формы речи. Различие между письменной и устной формами речи ле-
жит в характере порождения речи — спонтанном или неспонтанном.
Основу письменной формы речи составляет неспонтанная речь,
т. е. речь, которая оформляется не в момент ее порождения, а в момент
ее воспроизведения. Эта речь строится в отсутствии собеседника, собе-
седники находятся в разных ситуациях, что исключает наличие в их
мыслях общего предмета разговора.
Основу устной формы речи обусловливает контактное положение участ-
ников коммуникативного акта. Неподготовленное устное высказыва-
ние представляет собой, как правило, более или менее спонтанную
устную диалогическую реакцию на меняющуюся языковую и неязыко-
вую ситуацию; оно предназначено собеседнику, с которым установлен
прямой контакт. Для художественно-повествовательной речи в боль-
шинстве случаев особенно важен другой факт, а именно зависимость
высказывания от внеязыковой ситуации — актуальной (т. е. си-
туации в момент порождения и реализации высказывания) или неак-
туальной (т. е. не имеющей места в данный момент, например, при
рассказе о каком-либо событии). В зависимости от этого говорящий или
реагирует на актуальнукгситуацию, включаясь в нее своими высказы-
ваниями, или сообщает о неактуальной ситуации, т. е. о чем-то, что он
видел, слышал, знает и т. д. При этом предметом сообщения могут ста-
новиться высказывания, уже реализованные, которые говорящий пря-
мо или косвенно воспроизводит, а также иногда комментирует. Акту-
альность или неактуальность внеязыковой ситуации обусловливает
степень#продуманности речи, а отсюда и степень ее литературной об-
работанное™. Социальная обусловленность субъекта речи, а также
устная или письменная форма коммуникации существенно определяют
специфику повествовательной речи.
Для стилистики художественно-прозаического произведения особый
интерес представляют различные типы повествовательной речи и их
232
комбинации в произведении, связанные со сменой повествовательных
ракурсов, их пересечением и скрещиванием.
Каждый тип повествователя (аукториальный, персональный и персо-
нифицированный) привязан к определенному повествовательному ти-
пу речи, конструктивную основу которого составляют разновидности
монолога.
Аукториальный повествователь в форме «он» —
как правило, это литературный повествователь, который ведет по-
вествование с помощью монологов литературно-письмен-
ного языка. Он находится вне мира изображаемых событий и не
испытывает в своей речи влияния этого мира. Здесь — единая автор-
ская точка зрения, выражаемая в собственно авторской речи.
Персональный объективный повествователь
(в форме «я») — это повествователь, близкий авторскому «я». В его
повествовании сохраняется авторская точка зрения, выражаемая так-
же в собственно авторской речи, но уже в форме литературно-
устного языка. Язык такого автора в целом не выходит за пределы
литературного языка, но имеет лексические особенности, характерные
для устно-разговорной его разновидности и синтаксические осо-
бенности, связанные с некоторым упрощением синтаксических конст-
рукций. Речь такого повествователя представляет собой простейший
случай устного речеведения в художественной прозе.
Аукториальный повествователь, ведущий повествование от имени ге-
роя, соотнесен с так называемой замещенной косвенной речью.
Разница между косвенной и замещенной косвенной речью состоит в
том, что последняя более естественна, носит характер становления,
порождения, а не рефлектированного воспроизведения сообщения. В
косвенной речи информационный и оценочный планы слиты воедино,
оценка носит больше рациональный характер. При замещенной кос-
венной речи информационный план сообщения закреплен за повествова-
телем, а оценочный, в форме развернутой эмоции, принадлежит герою.
И в речи как бы совмещены эти два плана: объективный, отражаю-
щийся в выборе литературной лексики и грамматических конструкций,
отвечающих литературной норме языка, и субъективный, выражаю-
щийся в синтаксическом строе речи, который передает эмоциональное
состояние героя. Тем самым в речи совмещается как бы два голоса, по-
лучается своеобразный речевой дуэт.
Комбинированный аукториальный тип повество-
вателя, совмещающий в себе как бы две перспективы повествования,
автора и героя, с преобладанием авторской перспективы. Этот тип по-
вествователя соотносителен с так называемой несобственно-
авторской речью. В отличие от замещенной косвенной речи, ос-
нову которой составляет строй речи героя, в несобственно-авторской
речи сохраняется строй речи автора, а точка зрения героя представле-
на в виде отдельных цитат из его речи, отдельных слов и выражений,
нередко с сохранением их экспрессии. В этой речи идет частичное раз-
мывание авторского контекста, хотя его объективность и сохраняется.
Несобственно-авторская речь — речь также двуголосая.
233
Персональный субъективный тип повествователя—это либо главное
действующее лицо, какой-то второстепенный персонаж, либо лицо,
близкое изображаемой среде. В любом случае повествование ведет
герой. Он может иметь имя, напр., Ф. Круль, может быть анонимным
в форме «я», а может выступать в форме 3 лица ед. числа, в последнем
случае он как повествователь-герой выявляется из своей речи. В первых
двух случаях повествователь выступает прямым носителем оценок, в
третьем — их потенциальным носителем. Такие повествователи гово-
рят на своем собственном языке. В этом амплуа, в этой роли они широ-
ко пользуются формами своей собственной речи и речи людей их круга.
Все это предполагает более свободное включение в текст субъектно-
оценочных форм речи, принадлежащих рассказчику. Речь персонально-
го повествователя в отличие от авторской называется чужой речью.
Особенностью такой речи является ее двойная функция: с одной сторо
ны, она служит для выражения предмета речи, с другой, она сама яв-
ляется предметом авторского изображения, т. е. она одновременно речь
и выражающая и изображаемая. Авторская речь не проникает здесь
вовнутрь чужой речи, сохраняет ее целостность, не меняет ее смысла и
тона и подчиняет ее своему заданию. Чужая речь — речь одноголосая,
выражающая точку зрения героя. Однако она может быть и двуголосой
внутренне-полемической чужой речью, по обозначению М. Бахтина
(Бахтин, 23, 341), это «активный тип», в котором интерес представ-
ляет: а) скрытая двусторонняя полемика; б) полемически окрашенная
автобиография и исповедь; в) всякая речь с оглядкой на чужую речь;
г) скрытый диалог. Принцип организации этой речи таков, что чужая
речь, речь героя ориентируется также на какую-то чужую речь, ко-
торая остается за пределами речи героя, но последняя учитывает его
и отнесена к нему. Внутренне-полемическая речь —
речь с оглядкой на враждебную, чужую речь — чрезвычайно распрост-
ранена как в практической, так и в литературной речи и имеет громад-
ное стилеобразующее значение. В практической речи сюда относятся
все слова «с камешком в чужой огород», слова со «шпильками». Сюда
же относится и всякая приниженная, витиеватая речь, речь с «тыся-
чью» оговорок, уступок, лазеек н др. Индивидуальная манера человека
строить свою речь в значительной степени определяется свойственным
ему ощущением чужого слова и способностями реагировать на него.
В литературной речи значение скрытой внутренней полемики особен-
но велико. Всякое литературное высказывание более или менее остро
ощущает своего слушателя, читателя, критика и отражает в себе его
предвосхищаемые возражения, оценки, точки зрения. Чрезвычайно
велико стилеобразующее значение скрытой внутренней полемики в
автобиографии и в повествовании в форме 1 лица единственного числа
(Ich-Erzahlung) исповедального типа.
Наряду с персональным типом повествователя существует повество-
ватель-герой, который проявляется в замещенной чужой
речи.
Повествователь-герой оформляется замещенной чужой ре-
чью, т. е. автор начинает говорить за героя в его словесной манере, но
в своем эмоционально-оценочном тоне. Замещенная чужая речь отли-
234
чается от замененной авторской речи, следовательно, тем, что в заме-
щенной авторской речи информация принадлежит автору, а эмоцио-
нальная оценка герою, в замещенной чужой речи — информация при-
надлежит герою, а оценка — автору. Замещенная чужая речь — речь
двуголосая, разнонаправленная, т. е. диалогизированная.
Чужая разнонаправленная двуголосая речь имеет следующие формы:
а) пародию со всеми ее оттенками; б) пародийный рассказ; в) пародий-
ный рассказ в 1 лице единственного числа (Ich-Erzahlung); г) речь
пародийно изображенного героя; д) всякую передачу чужой речи с
переменой акцента.
Чужая речь героя в произведении существует в декламатив-
н о й, произнесенной форме, и медитативной, непроизнесенной,
в различных видах несобственно-прямой речи.
Несобственно-прямая речь — это сложное взаимодействие речи автора
и речи героя. Можно выделить два крайних случая оформления такой
речи: аукториальная несобственно-авторская и персо-
нальная несобственно-прямая речь.
Между этими крайними полюсами несобственной речи существуют пере-
ходные формы, тяготеющие то к одному, то к другому полюсу.
Повествователь-ведущий. Этот тип стоит особняком. Как
правило, это эпический повествователь, выступающий в сценической
функции, его можно сравнить с группой действующих лиц в драме,
объединенных названием «ведущий». Таким «ведущим» — коммента-
тором является, например, повествователь в романе Э. Штритматера
«Оле Бинкопп», он вмешивается в повествование, задавая различные
вопросы, комментируя поступки героев, высказывая предположения,
ср., например:
„Der Heimkehrer legte die angesengte Falltfir des Katenkellers frei.
Vermutete er Schatze in der Hansen-Kate?“ ...
„Anton und Ole schiitten ihre Sorgensacke voneinander aus: diese runze-
ligen Sorgen, lappig und diirr wie Kiimmererferkel. Zum Teufel mit
ihnen! Aber wie? Es muB was geschehen! Aber was?“ (E. Strittmatter.
Ole Bienkopp.)
Такой повествователь формой риторической прямой речи осуществля-
ет как бы «стыковку» речи повествователя и речи героя. В этих слу-
чаях трудно бывает понять, кому принадлежит вопрос, автору или
герою. Подобные вопросы, как правило, служат сигналом к смене
повествовательной перспективы, а следовательно, и смене речи.
Персонифицированный повествователь-рас-
сказчик. Это рассказчик, выступающий посредником между авто-
ром и изображаемым миром. Рассказчик в этом случае — лицо не ус-
ловное, а реальное, обладающее социально-психологической и языко-
вой характерностью. Такой рассказчик выполняет волю литературного
автора, представляет его точку зрения, т. е. манеру мыслить, оцени-
вать, говорить, но делать все это — видеть, изображать и передавать —
в своей интерпретации, в своей манере. Персонифицированный повест-
вователь-рассказчик — это форма литературного артистизма писате-
ля. Пользуясь своей манерой видеть и изображать, он, безусловно,
235
включает и свою точку зрения, свой оценки, которые, однако, движутся
в русле основной авторской оценки.
Образ автора-рассказчика в художественном произведении связан с
литературностью (т. е. обработанностью) и характерностью (т. е. про-
явлением в речи социальных и психологических особенностей) худо-
жественной речи, с одной стороны, и с вовлечением в структуру ху-
дожественного произведения разных типов «устного речеведения», с
другой. Язык художественного произведения может быть ориентиро-
ван на понимание его в плане звучащей речи: ораторской, сценической,
рассказывающей (В и н о г р а д о в, 33, 31).
Речь автора-рассказчика — это речь комбинированная, в ней слиты
два голоса: голос автора и голос рассказчика, это такая же двуголо-
сая речь, как и рассмотренные выше виды замещенной и несобственно-
прямой речи. Разница состоит в том, что в данном случае контамини-
руется речь автора и речь рассказчика, а не героя, хотя речь рассказ-
чика сама по себе также чужая речь. Двуголосая речь рассказчика
является однонаправленной в том смысле, что два голоса говорят в
унисон.
Речь автора-рассказчика может иметь художественно организованные
формы своего построения. Имея свои специфические отличия, некото-
рые эти построения художественной речи возникают и воспринимаются
на фоне параллельных стилистических конструкций повседневного язы-
ка. Так, например, устная речь в литературе не звучит. Она — пись-
менна, олитературена. И тем не менее, в этой «литературно-устной»
речи заключены «симптомы» ее соотношения с представляемыми, подра-
зумеваемыми формами говорения. Очевидно, эти симптомы кроются
в особенностях синтаксического и лексического строения «устной ре-
чи» в литературе, в своеобразиях ее композиционной структуры (В и-
н о г р а д о в, 40; 17, 18).
В учебнике принимается система форм реализации устной речи в ху-
дожественном произведении, предложенная М. Бахтиным, и дается
его интерпретация этих форм. М. Бахтин называет следующие: а) «сти-
лизацию», б) «рассказ рассказчика», в) «слово (речь), связанное с по-
вествованием в форме 1 лица единственного числа», г) «сказ» (т. е.
авторское слово) (Бахтин, 23, 316—330).
Объектом «с т и л и з а ц и и» может быть только пря мая авторская речь.
При стилизации речь становится объектом изображения. Стилизатору
важна совокупность приемов чужой речи как выражение особой точки
зрения. Основу стилизации составляют, как правило, функциональные
или литературные стили, жанры (например, повествование в манере
баллады или сказки), разновидности фольклорной речи.
Форма «рассказ рассказчика» аналогична стилизации.
«Рассказ рассказчика» может развиваться в формах литературной ре-
чи (напр., Белкин в повести Пушкина «Повести Белкина»), рассказчи-
ки-хроникеры у Достоевского, Тинко у Штритматера. Здесь также чу-
жая словесная манера используется автором как точка зрения, как
позиция, необходимая ему для ведения рассказа.
Установка на устную речь обязательно присуща всякому рассказу.
Рассказчик, хотя бы и пишущий свой рассказ и дающий ему известную
236
литературную обработку, все же не литератор-профессионал, он вла-
деет не определенным стилем, а лишь социально и индивидуально оп-
ределенной манерой рассказывать, тяготеющей к устному сказу. Если
он владеет определенным литературным стилем, который и воспроиз-
водится автором от лица рассказчика, то перед нами стилизация, а не
рассказ.
Форма «рассказ о т 1-г о л и ц а» подобна форме «рассказ рассказ-
чика». Рассказ от 1-го лица должен создавать иллюзию восприятия
живого голоса героя. Читая глазами, читатель должен слышать этот
голос в его реальной плоти и мелодике.
Форма «сказа» привязана к рассказчику с ярко выраженными чертами
социальной характерности. И хотя рассказчик владеет социально-
типизированной манерой речи, его речи могут быть присущи и опре-
деленные индивидуальные черты в виде постоянных обмолвок,
дефектных речевых образований и т. д.
Сказовая речь — это монологическая форма устно-бытовой речи, чаще
всего выходящей за пределы литературного языка. Под понятие
«сказа» подводятся различные разновидности просторечно-бытового го-
ворения; «в большинстве случаев сказ вводится именно ради чужого
голоса, голоса социально определенного, приносящего с собой ряд
точек зрения и оценок, которые именно и нужны автору. Вводится
собственно рассказчик, рассказчик же — человек не литературный и
в большинстве случаев принадлежащий к низшим социальным слоям,
к народу (что как раз и важно автору) ...» (Б а х т и н, 23, 328).
Другой особенностью «сказа» является устная его форма в своем непо-
средственном становлении. «Сказ—это своеобразная литературно-
художественная ориентация на устный монолог повествующего типа,
это художественная имитация монологической речи, которая как будто
строится в порядке ее непосредственного говорения» (Виногра-
дов, 31).
При ликвидации дистанции между автором и рассказчиком «сказ»
превращается в прямую речь героя.
В художественном произведении могут присутствовать разные виды
речи. Они создают сложное, иногда противоречивое многоголосое по-
вествование, которое расширяет смысловую перспективу содержания,
делает возможным показ различных уровней отображенной действи-
тельности, содействует разнообразному показу быта и характеров. Ре-
чевое многоголосие и речевой полифонизм являются очень важной
проблемой стилистики художественного произведения. Это — фунда-
ментальная проблема образности художественно-прозаической речи,
столь же для нее существенная, как проблема тропов для поэзии
(Кожин, 32).
$ 3. ВНУТРЕННЯЯ СТРУКТУРА СТИЛЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО
ПРОИЗВЕДЕНИЯ
«Образ автора» как целостная форма художественного произведения
облагает,~Хакуже упоминалось, вдешней и внутренней стороной. Эле-
менты этой формы — обозначение авторачювествователячерез «я» и
237
«он», «Тинко» (обозначенный рассказчик), а также система социальных
и_архитектонических видов речи (замешенная, чужая, сказовая и т. п.
речь), в которых реализуется эта категория, относятся к внешней
-коммуникативной стороне.
чВн утренняя сторона-«образа_автора». как формы произведения
(кратко «внутренняя форма») представляет собой систему- связанную
с моделированием жизненного материала в содержание произведения
^мр^давадей'р«у1фенв11хк^мутшвативн^
ния, а, также-функций воздействия ^ прахматической .и .аксиологи-
чёской.
'Внутренняя форма, будучи системой, обладает, как и любая другая
система, структурой. Структурувнутренней формы можно представить
как иерархию трех уровней: !) гТредметного: 2) жанрового: 3) стилево-
го. В связи с тем, что внутренняя форма является рёзультатом эсте-
'тической деятельности, название всех этих уровней можно дополнить
словом «эстетический». Первый уровень является формой содержания,
т. е. того, ч т о_сообщается. Второй и третий — формами способа по-
вествования и воздействия, т. е. к а к содержание сообщается и с ка-
кой целью, зачем. Каждый уровень обладает своей формой, а сле-
довательно, и соответствующей структурой. Таким образом, внутрен-
няя форма представляет собой многопланово структурированную фор-
му, которая индивидуализирует форму произведения, а вместе с тем
расширяет и углубляет смысловую емкость естественного языка, вы-
ступающего материалом воплощения художественного содержания.
1. Предметный уровень художественно-прозаического произведения
Предметный уровень, т. е. содержание-художественного произведения
складывается из идеи произведения. его темы и эмоциональнодэстети-
ческой оценки изображаемых в произвёденитглвлёнйи. Нхудожествен-
ном произведенйй ^ж1кошюн£шЫ-1о2разуют органическое единство:
тема всегда идейно осмыслена; из идеи произведения вытекает данная
в ней оценка изображаемым явлениям жизни; сама же идея раскрыва-
ется на материале темы, выступает через ее развитие. Важнейшей сто-
роной содержания любого произведения является идея. Идея художест-
венного произведения это—э стетическая идея. В отличие от
идеи нехудожественного произведения эстетическая идея — не отвле-
ченная мысль, а совокупность впечатлений, чувств, переживаний, наст-
роений, раздумий, которые возникают у человека, воспринимающего
художественное произведение. Эстетическая идея художественного про-
изведения воплощается в конкретном художественном об-
разе.
Художественный образ отличается от всех других образов тем, что
он формируется окончательно в процессе материального (языкового)
воплощения, которое опосредовано жанровой и стилистической
формами.
Содержание художественного образа является носителем, предметной
формой жанрового и стилистического содержания, средством сущест-
вования прагматической и аксиологической функций, которые в
художественном произведении приобретают эстетическую качествен-
238
ность, т. е. эмоциональную заразительность. Содержание художествен*
ного образа непосредственно связайо с качествами языкового мате--
риала (его семантической емкостью, эмоциональностью, образностью).
2. Эстетико-жанровый, прагматический уровень художественно-про-
заического произведения
Если предметный уровень связан с восприятием и констатацией фраг-
мента действительности, то рассматриваемый уровень произведения
связан с созданием основного тонального фундамента произведем
ния. В создании этого фундамента и заключается сущность жанрово-
прагматической функции художественного произведения, которая в
отличие от аналогичной функции нехудожественного произведения,
носит эстетический характер, т. е. побуждает читателя к эстетическо-
му переживанию. Способ создания основной тональности произведения
определяется «образом автора» —эпическим, драматическим, лири-
ческим, — который создает общее функпилнялкипр,..» пяннлм случая,
жанрдвогдрагматическое_£одержание.
Воспринимающий автор-повествователь может относиться к предмету
изображения по-разному. Он может наблюдать события как бы со сто-
роны, отстраненно, может быть сопричастен этим событиям, сопережи-
вать их и т. д.
В зависимости от объективности или субъективности характера отно-
шения автора-повествователя к предмету изображения, это отношение
может носить в прозаическом произведении (в данном случае речь идет
только о прозаическом произведении) эпический, драматический или
лирический характер. Более того, в одном и том же произведении на
одном участке авторского повествования образ автора может быть
окрашен в эпические тона, на другом — в драматические, на третьем —
в лирические.
Разница между эпическим, драматическим и лирическим образами
автора зависит от характера отношений между предметом речи, авто-
ром и читателем.
При эпическом и драматическом отношении воспри-
нимающего автора к предмету изображения внимание сосредоточено на
самой жизни в ее многочисленных противоречиях и связях.
Сущность эпического отношения глубоко раскрыл Гете в одном из
писем к Шиллеру. Основное различие между эпическим и драматичес-
ким он усматривал в том, что прозаик излагает событие как абсолютно
завершенное, событие в прошлом, а для драматурга событие носит ха-
рактер настоящего, он излагает его в становлении. Прозаик и драма-
тург напоминают соответственно рапсода и мима. К рапсоду публика
«спокойно прислушивается», у мима же «нетерпеливо слушающая и
смотрящая» аудитория. Отсюда рапсод «обозревает события со спо-
койной рассудительностью; его рассказ преследует цель успокоить
читателей для того, чтобы они могли долго и охотно слушать его, рав-
номерно распределяет интерес, ибо он не в состоянии быстро баланси-
ровать слишком живое впечатление ...» «Рапсоду не следует появлять-
ся самому», так чтобы читатель мог абстрагироваться от него и чтобы
у него создалось впечатление, что он слышит «голос муз», а не голос
239
1'
рапсода(L е h m a n n, 164, 158). Люди изображаются эпическим авто-
ром в рассказе о них описательнб. Они действуют при его помощи, он
все время с ними, он подсказывает читателю, как нужно их понимать,
объясняет ему тайные цели, скрытые мотивы действий изображаемых
фигур, оттеняет их настроения описаниями природы, обстановки и
вообще все время держит их на ниточке своих целей, свободно и часто .
незаметно для читателя — очень ловко, но произвольно управляет их
действиями, словами, делами, взаимоотношениями, всячески заботясь
о том, чтобы сделать фигуры романа наиболее ясными и убедительными
(Г о р ь к и й, 54, 112).
Таким образом при эпическом отношении существует дистанция между
образом автора и содержанием произведения. При драматическом от-
ношении характерно отсутствие такой дистанции, характерна непосред-
ственность и ориентированность в изложении на читателя.
При лирическом отношении центром является внутренняя
жизнь рассказчика, его мысли о ней, его чувства и переживания.
Содержание лирического произведения — это сам субъект и все, что
проходит через его сознание. Лирическое — это художественная мысль,
данная в форме непосредственного переживания, т. е. действительность
преломляется в мыслях и чувствах личности автора, и реализуется
в субъективно окрашенной форме.
В отличие от эпического и драматического отношения в лирическом
отношении передаваемое содержание сливается с повествователем.
Лирическое, эпическое, драматическое отношения к предмету изобра-
жения имеют устойчивые способы изображения и выражения: эпиче-
ское отношение реализуется с помощью такого качества, как нагляд-
ность; лирическое отношение — такого качества, как эмоцио-
нальность; драматическое — такого качества, как п о н я т и й-
ность.
Эпическое, драматическое и лирическое отношения обусловливают со-
ответствующий тип повествования. Способ повествования в художест-
венном произведении реализуется в повествовательных формах (Erzahl-
formen). С внешней стороны повествовательные формы — это монолог
эпический, драматический или лирический. Соответственно и автор
приобретает такую же характеристику, он становится эпическим, дра-
матическим или лирическим повествователем. С внутренней стороны
повествовательные формы — это композиционно-речевые формы «опи-
сание», «рассуждение», «сообщение» и т. д. Композиционно-речевая
форма в свою очередь определяет тип «образа автора»-повествователя -
(«наблюдателя», «репортера» при КРФ «описание», «рассказчика» при
композиционно-речевой форме «сообщения» и т. д.).
Со способом изображения — эпическим, драматическим, лирическим —
связан основной тип экспрессии текста, который выражается
в виде основной тональности текста.
Под основной стилистической тональностью произведения понимается
общая эмоциональная атмосфера высказывания, общий эмоциональ- '
ный настрой. Тональность повествования выражается в интонации,
которая наслаивается на словесную ткань высказывания и позволяет
судить о типе экспрессии.
240 I
Определение основного тона в произведении — это не просто первич-
ное понимание того, что захватывает в произведении, что возбуждает
чувство читателя, его фантазию, дает понимание ритма, а это означает
создание у читателя эстетической готовности для проникновения во
внутренний мир писателя.
В любом прозаическом произведении в разных соотношениях могут
быть представлены эти три отношения (эпическое, драматическое, ли-
рическое), что способствует созданию большей глубины, силы
и яркости повествования.
Ниже будут рассмотрены три основных способа повествования: эпи-
ческий, драматический, лирический и соответствующий им тип экс-
прессии.
Эпический способ повествования задан эпическим
отношением, а отсюда и эпической реакцией публики. Суть эпического
повествования в сравнении с драматическим хорошо вскрыл Б. Брехт
(Брехт, 27, 301).
эпический способ
1) рассказывает о событии
2) ставит читателя в положе-
ние наблюдателя
3) заставляет принимать реше-
ние
4) сообщает знания
5) читатель противостоит собы-
тию
6) зиждется на убеждении
7) эмоции перерабатываются в
выводы
8) читатель заинтересован хо-
дом действия
9) показывает мир, каким он
становится
10) показывает его мотивы.
драматический способ
1) воплощает событие
2) вовлекает читателя в пове-
ствование
3) возбуждает эмоции
4) сообщает переживания
5) читатель становится соуча-
стником события
6) зиждется на внушении
7) эмоции остаются в сфере
эмоций
8) читатель заинтересован раз-
вязкой действия
9) показывает мир, каков он
есть
10) показывает страсти челове-
ка.
Эти способы повествования определяют экспрессию, т. е. фундамен-
тальную тональность. «Эпический рассказчик,— по словам Б. Брех-
та,— передает интонацию изображаемого с известным отдалением от
него, с некоторой сдержанностью» (Брехт, 27, 324). «Деловое» изобра-
жение определяет и вторую специфическую особенность эпической
экспрессии, а именно объективность, отсутствие заинтересованности,
нейтральность изложения, а отсюда деловой, бесстрастный, иногда
сухой тон.
Для эпической экспрессии характерно спокойствие, нето-
ропливость, размеренность и плавность. Для эпической изобрази-
тельности — предметная наглядность, чувственная конкретность,
напр л
Larm auf der StraBe; Larm durchs offene Fenster; rohrende Rufe, briln-
stig, gurgelnd, betrunken, in der Hausfront gegeniiber gehn alle Rolladen
9 № 1842
241
hoch; lachende, schmunzelnde, prustende, kichernde Gesichter hinter den
Scheiben, und im Zimmer Lili&ns stehen zwei junge Frauen im offenen
Fenster und winken dem unsichtbaren Rufer zu. (F. FUhmann. Zwei und
zwanzig Tage oder die Halfte des Lebens.)
Носителем эпической фундаментальной тональности выступает эпи-
ческий повествователь в форме: аукториального повествователя,
названного рассказчика или рассказчика в форме «я», которые, в
свою очередь, в зависимости от ракурса повествования («сообщения»,
«описания», «рассуждения» и т. п.), а также от плана изображения со-
бытий (крупного, среднего, общего) дифференцируются далее на такие
типы повествователя, как «репортер», «кинорежиссер», «документалист»
«рассказчик», «литературный повествователь». Эпический повествова-
тель (все его разновидности) обусловливает мелодику и ритм повест-
вования, которые и составляют тональность как форму экспрессии.
Особый интерес представляет эпический повествова-
тель, связанный с так называемым «кинематографическим повест-
вованием».
Как известно, художественная проза часто вступает в соприкосновение
со смежными литературными жанрами и переносит в свою сферу те
субъективные категории, которые сложились в других областях сло-
весного творчества. Поэтому нередко формы условной театральности
могут быть фоном литературного изображения или некоторые компо-
зиционные куски произведений могут быть даны с явной ориентацией
на представление их в плане киноискусства (В и н о г р а д о в, 36,
254). В современной литературе особенно явственно ощущается влия-
ние кино на повествовательную прозу. Это сказывается в кинематогра-
фическом видении жизни. Стремление выразить современность языком
наиболее близкого ей искусства толкает писателей к расширению их
художественной палитры, в том числе и к обогащению ее средствами
кинодраматургии. Для кинематографического повествования харак-
терна демонстрация непосредственного действия в конкретно-зритель-
ной форме. При этом у читателя создается впечатление, что происходит
съемка действительности с определенной точки, ср. эпизод из сценария
Ф. Вольфа «Томас Мюнцер» и отрывок из романа А. Зегерс «Восста-
ние рыбаков», выполненные в кинематографической манере:
1) In einer Bauernhiitte sitzt Hans Buss mit seinen Eltern — alten Bau-
ern,—mit Barbel und Stiibner bei einer Griitze. Sie essen mit HolzlSffeln
aus einer gemeinsamen Schiissei ihr karges Abendmahl. Es dammert schon.
Jetzt. hort man drauBen auf der DorfstraBe herangaloppierende Pferde.
Hans fahrt hoch, rennt nach hinten und springt durchs Fenster, daB die
Rahmen splittern. Barbel drangt die Eltern in eine Seitenkainmer. Stiib-
ner ist zum vorderen Fenster geeilt; er sieht den Grafen Mansfeld mit
seinen Reiterndurch die Dorfgasse springen. Jetzt springen die bewaffne-
ten Knechte ab und stiirzen, in die TGren eintretend, in die HGtte. St iibner
reiBt schnell seinen Kopfverband ab und zieht sein Scholarenbarett uber
die Wunde. Drei Knechte stGrmen in die Stube; sie wollen an Stubner,
sehen jedoch, daB er kein Bauer ist und daB am hinteren Fenster der zer-
splitterte Rahmen sich noch bewegt. Zwei der Knechte springen durchs
242
Fenster. Der dritte wendet sich gegen Stiibner; da eilt aus der Kammer
Barbel, ihn zuriickzuhalten. (F. Wolf. Thomas Munger.)
2) Hull ging hinter Nyk. Auf Nyks hagerem lassigem Rfickenhingen die
Beinedes jungen Bredel herunter und pendelten locker gegen NyksSchul-
tern. Sie steckten in geschniirten Stiefeln, deren Absatze aus einem Hull
unbekannten Material waren. Unwillkurlich horchten allenach dem Kai
hin. Unten am Weg trafen sie Kedennek. Kedennek sah auf, schickte die
Frau heim und schloB sich an. Sie kamen fiber den Marktplatz. Siehielten
vor den Bfiros, aber da war alles dunkel. Hell erleuchtet war das Gasthaus,
von oben bis unten, da war jetzt alles zusammen, was es an Angestellten,
Beamten und Kaufleuten in St. Barbara gab. Sie blieben eine Minute vor
der Tur stehen, dann machte einer, dem das Warten zu lange dauerte,
die Tur auf, ein paar drangten nach. Von drinnen horte man jemand ru-
fen, was es denn gabe. Nyk begann langsam jungen Bredel von seinen
Schultern zu lassen. Irgendein Angestellter kam heraus. Die Fischer rie-
fen ihm zu, er sollte Leute von der Reederei herschicken. Nyk zog jetzt
die Beine des jungen Bredel vollig von den Schultern des Vordermannes
herunter. Er sagte: „Wir wollen den nicht, schickt einen anderenl“ (A. Se-
ghers. Der Aufstand der Fischer von St. Barbara.)
Сравнение эпизода из сценария и отрывка из романа «Восстание рыба-
ков» показывает, что этот отрывок построен как кинематографический
эпизод. Общая картина складывается здесь из множества зрительных
кадров. Почти каждое предложение в этом отрывке — кадр:'1) Гулль
идет за Ником, 2) они встречают Кеденнека, 3) Кеденнек присоединя-
ется к ним, 4) они идут через площадь, 5) останавливаются у конторы,
6) останавливаются у кабака, один открывает дверь, несколько человек
проталкиваются вперед, 7) из помещения доносится крик и т. д.
Все действия в приведенном отрывке кинематографичны, рассчитаны
на зрительное восприятие. Создается впечатление прямого отражения
действительности. Герои и читатели живут как бы в одном и том же
пространстве и в одном и том же времени.
Конкретно кинематографическая манера повествования в художествен-
ных произведениях воплощена в кинематографических эпизодах, ко-
торые состоят из кинематографического описания («немых сцен») и
реплик с ремарками, иногда диалогов. «Немые сцены» чаще всего пред-
ставляют собой комбинированную форму из «статического описания» и
«динамического описания».
Драматический способ повествования задан
драматическим отношением, суть которого составляет непосредствен-
ность, непосредственность в смысле отсутствия перспективы между
предметом изображения и повествователем и непосредственность в смы-
сле контактного положения повествователя и публики. Отсюда и для
способа повествования характерна непосредственность изображения с
максимально приближенной точки зрения и естественность экспрес-
сии, обусловленная острым ощущением собеседника.
В драматическом способе повествования, как и в эпическом, предметом
изображения являются внешние по отношению к повествователю со-
бытия. Отличие драматического способа повествования от эпического
9*
243
состоит в том, что в драматизированной прозе события даются через
самовыявление повествующего субъекта, а не рассказ о них. В отли-
чие также от эпического отношения, основу которого составляет реф-
лектированное событие, предметом драматического отношения являет-
ся событие, превращенное в действие. На место дистанции между объек-
том изображения и повествователем приходит «напряжение» между
ними.
Драматическая экспрессия как определенная форма
организации эмоции характеризуется такими качествами, как-то:
страстность, спонтанность, импульсивность, взволнованность, воз-
бужденность, полемичность, внутренняя напряженность.
Носителем драматического способа изображения и драматической экс-
прессии является драматический повествователь, который выступает,
как правило, в роли главного или второстепенного действующего лица,
либо близок им, т. е. в любом случае он принадлежит к изображае-
мому миру или близок к нему. В отличие от обозначенного эпического
повествователя он обязательно не только изображающее лицо, но и
изображаемое. Воплощая событие, он одновременно представляет и
себя в качестве определенного индивидуума, он хочет, чтобы его поня-
ли, разделяли бы его точку зрения на излагаемое, разделяли бы все
его страдания, разочарования, радости, он хочет завоевать читателя.
Он представляет себя, как правило, в мимике, жестах, артикуляции,
причем словесно это представление может носить явный, открытый ха-
рактер, а может быть скрытым.
Драматический повествователь все события изображает как происхо-
дящие в настоящем времени, он как бы творит действительность на
глазах у читателя, создает ее в настоящий момент.
Драматический повествователь может выступать как рассказчик, ко-
торый как бы разыгрывает рассказ на глазах у публики, и как собствен-
но драматический повествователь, который ставит и разрешает проб-
лемы.
Драматический повествователь схож с эпическим обозначенным рас-
сказчиком лишь в том, что сам представляет свою манеру видеть и
изображать, но отличается от него тем, что представляет свою собствен-
ную, а не авторскую точку зрения и свою собственную, а не условную
речь. Причем его речь рассчитана на создание эффекта непосредствен-
ного участия читателя в разговоре, ср., например, отрывок из романа
А. Зегерс «Оцененная голова».
Nun geschah etwas in der zweiten Nacht seines Hierseins, das zwar
mit ihm nicht das geringste zu tun hatte, aber ihr Leben lang von
Bastians und den Kindern mit seiner Ankunft in Verbindung gebracht
wurde. Gegen zwei Uhr fuhr der alte Bastian hoch, Unruhe im Gefliigel-
stall, toiles, keifiges Gegacker. Da kriegte er seine Frau mit einem Puff
wach. Sie horchte kurz, dann rannten beide ins Freie.
Johann hatte sich auch hochgerichtet, Bastian hatte gezischt: „Der
Fuchs!" Da kam er nach.
Es regnete nicht mehr, ihre nackten Zehen tauchten in feuchte, schleimi- j
ge Erde. . J
244 Л
Eine kurze Unschliissigkeit. Bastian hatte eine eiserne Stange in den
Handen, sein Mund stand often. Johann fragte mit zwei Gebarden nach
einer Flinte —keine da. Er nahm ihm die Stange weg. (A. Seghers. Der
Kopflohn.)
Этот отрывок представляет собой типичное драматизированное повест-
вование. Эпическая канва пронизана драматическими моментами. Пер-
вое предложение — повествовательный зачин. Второе предложение —
это уже начало устного рассказа как бы участника описываемого со-
бытия; вторая эллиптическая часть этого предложения „Unruhe im
Gefliigelstall...“ является речью героя — непосредственная, естествен-
ная, а не пересказанная речь. Также построен и абзац: Eine kurze Un-
schliissigkeit..., keine da; — осколки речи героя. Все повествование в
этом абзаце, заключенное в форму «динамического описания», рассчи-
тано на непосредственное восприятие и сопереживание читателя.
Лирический способ повествования. Лирическое в
прозе почти всегда взаимодействует с эпическим. Лирические мотивы
пронизывают эпическую основу, образуя так называемую лирико-эпи-
ческую прозу. Иногда все произведение строится по законам лиричес-
кого жанра, и тогда лирический мотив в нем господствует, это и будет
собственно лирическая проза.
При лирическом способе повествования не существует дистанции меж-
ду образом автора и объектом повествования. Образ автора по преиму-
ществу пассивен, он ничего не создает, он предается настроению, его
эмоции выражают состояние.
Основу лирической экспрессии составляет настроение,
т. е. эмоциональное самочувствие, окрашивающее в течение некоторого
времени все поведение человека.
В лирической прозе личность рассказчика выдвигается на первый план,
лирический повествователь предпочитает форму «я», которое отлично
от автобиографического «я», ибо о собственной жизни можно рассказать
лишь в ретроспективе, а лирически настроенный повествователь, на-
оборот, делает все «настоящим». Он не занимает определенной позиции
по отношению к излагаемому содержанию, для него решающую роль
играет момент и смена настроений.
«Эпическая позиция,— писал Белинский,— употребляет образы и кар-
тины для выражения образов и картин, в природе находящихся, ли-
рическая поэзия употребляет образы и картины для выражения без-
образного и бесформенного чувства, составляющего внутреннюю сущ-
ность человеческой природы» (цит. по: Эльяшевич, 128).
Лирическое содержание может быть оформлено как лирическое пове-
ствование, пейзаж и лирические отступления, в которых писатель
прямо вторгается в повествование. Иногда для концентрированного
выражения лирического содержания используется повествовательная
рамка. Так, в новеллах Т. Шторма, начиная с «Иммензее» (Th. Storm.
Immensee), обрамленное воспоминание (Erinnerungsrahmen) исполь-
зуется не для' создания повествовательной дистанции между рассказ-
чиком и изображаемым миром, а для интенсификации способа выраже-
ния лирических чувств повествователя. Снятие повествовательной ди-
245
станции сделало предметом изображения непосредственность пережи-
вания и сопереживания.
В чисто лирической прозе герой и рассказчик обычно одно лицо.
Есть случаи, когда фигура рассказчика как будто бы отсутствует,
но фактически герой сам рассказывает о себе, хотя и в третьем лице.
Именно так построен, например, лирический роман Э. М. Ремарка
«Триумфальная арка» (Е. М. Remarque. Arc de Troimphe).MHp здесь
увиден глазами героя. Он присутствует в каждом эпизоде. Вокруг
него объединены все действующие лица. Содержание романа — жизнь
Равика, его мысли и переживания, его восприятие действительности.
Очень важным элементом для повествователя-лирцка является пейзаж.
Он служит средством создания особой поэтической атмосферы, настра-
ивающей читателя на определенную эмоциональную волну. Пейзаж
часто вытесняет и заменяет собою действия. Он призван выявлять ха-
рактер так же, как общественные связи и отношения людей выявляют
его в эпической прозе. Через пейзаж лирический герой как бы приоб-
щается к реальной действительности, испытывая состояние слитно-
сти с природой.
Для понимания языкового выражения лирического важны такие ка-
чества этого вида эмоционального содержания, как-то: единство му-
зыкальности слов и их значений, непосредственное воздействие ли-
рического без четкого понимания смысла; разлитность, растекание
мысли, отказ от грамматической, логической связи, отсутствие лек-
сической наглядности, которая заменяется музыкальностью языка.
Музыкальность способна очень разнообразно передавать переживания,
движение чувств, эмоционально-психологическое состояние. Она
передается с помощью интонационно-синтаксических средств, иногда
напевного ритма, и соответствующей лексики, особенно поэтической,
или обычной, подвергшейся лирической трансформации.
Несущим речевым каркасом лирического повествования являются ре-
чевые формы «размышление», «воспоминание» (разновидность «сообще-
ния»), а также «исповедь» (Ich-Erzahlung), передающие лирику душев-
ных и духовных исканий, «описание», «описательное повествование»,
«описательное размышление», последние две композиционно-речевые
формы являются'смешанными формами, они придают высказыванию
замедленность и плавность. Широко используются формы непроизне-
сенной, медитативной речи.
3. Эстетико-стилистический, аксиологический уровень художественно-
прозаического произведения
В отличие от эстетического жанрово-прагматического уровня, основу
которого составляют констатация и осмысление предмета, т, е.егадаг
знание-И-поцимяние, эстетйко^стилй^ческиАд^р^шенысвязан со вторым
элементом эстетического отражения-— оцениванием предмета иаго.
переживанием ."Поз нание и оценка, понимание и переживание — это
различные формы освоения человеком мира. Существует два вида
оценок — рациональные оценки и эстетические.
Эстетическая оценка — это оценка особого рода. Ее спе-
цифическим предметом является не реальность как таковая, а отно-
246
шение действительности к мере человеческого рода, к целостному
человеку ( 3 е л е н о в, 65, 28).
Рациональная оценка может быть выражена в абстракт-
ных понятиях, в мировоззрении, в принципах и правилах поведения
героев, т. е. в ее основе могут лежать идеологические, нравственные,
религиозные и другие мотивы. Рациональная оценка как бы однослой-
на. Эстетическая оценка, напротив, двуслойна: она, с одной стороны,
определяет предмет как трагический, комический, возвышенный,
мизерный, прекрасный, безобразный в соответствии с мерой челове-
ческого рода, с другой стороны, она его оценивает, т. е. вызывает у
читателя определенные чувства, определенные переживания, положи-
тельные или отрицательные. Две стороны эстетической оценки, объек-
тивная и субъективная, имеют различные названия. Объективная сто-
рона эстетической оценки называется эстетической це н н о с-
т ь ю, субъективная — собственноэстетической оцен-
кой. Ценность и оценка как бы два полюса в системе объектно-
субъектных отношений. Ценность характеризует объект в его
отношении к субъекту, а оценк а — отношение субъекта к объекту.
Объективная констатация красоты девушки — это нечто совсем другое,
чем выражение субъективного лирического восхищения этой красо-
той.
Только непосредственное переживание, характер и сила испытанно-
го чувства становятся единственным, необходимым и достаточным
основанием оценочного суждения. Не рассудок, не логический ана-
лиз говорят человеку, что красиво, а что нет.
Многообразие эстетических ценностей определяет и разнообразный
характер оценок, т. е. переживаний, которые они вызывают. Основ-
ная трудность анализа эстетических оценок в произведениях искусст-
ва состоит в том, что здесь мы имеем дело не с отдельными общими оцен-
ками, а с бесчисленным количеством в высшей степени индивидуали-
зированных переживаний. Лишь небольшая часть из них имеет упот-
ребительные названия, большая часть является анонимной, остается
недостижимой для словесного выражения, и даже имеющиеся наиме-
нования отличаются неопределенностью и расплывчатостью. «Чувство
не имеет свойства ясности. Удовольствие и неудовольствие могут
быть интенсивными и продолжительными, но они никогда не сбывают
ясными» (Выготский, 49, 250).
Эстетическая чистота и однозначность предмета, поступка, события -г
явление довольно редкое. Сложность, многогранность и диалектичес-
кая противоречивость жизни приводят к тому, что именно взаимосвязь
и взаимопереходы эстетических ее «свойств» становятся закономерным
явлением. Столь же сложным и многогранным является и реагирующее
отношение субъекта, переживание. Поэтому эстетические переживания
человека не выражаются прямолинейно и жестко, а осуществляются
в совокупности гибких, подвижных оценок, выступающих как оценки
нюансов основных чувств.
Несмотря на высокую степень разветвленности эстетических оценок,
они заключают в себе, очевидно, достаточно строгую систему, соот-
носительную с системой основных эстетических ценностей.
247
Так, прекрасное более всего связывают с чувством восхищения,
умиротворения, радости. Отвратительное — с чувством отвращения,
недовольства^ презрения, гнева и т. д. Возвышенное вызывает удивле-
ние, восторг, страх, подавленность; мизерное — умиление, жалость,
сентиментальную растроганность. Трагическое всегда связывают с
горем, печалью, тоской, отчаянием и т. д. Наконец, комическое вы-
зывает смех, веселье; на его основе возникают такие модификации
смешного как юмор, ирония, сарказм. (Зеленое, 65, 32—41).
Следующая схема основных эстетических ценностей в их расчленен-
ном виде иллюстрирует возможные взаимозависимости эстетических
ценностей и оценок:
Эстетическая ценность Эстетическая оценка
прекрасное — великое—трагическое прекрасное — великое — утверждающее прекрасное — великое—комическое -+ патетическое -* величественное -+ добрый смех, гомериче- ский смех
прекрасное — обыкновенное — трагиче- ское прекрасное — обыкновенное—утверж- денное прекрасное—обыкновенное — комиче- ское п рекрасное—мизерное—трагическое прекрасное—мизерное — утвержденное прекрасное мизерное—комическое отвратительное — мизерное — комичес- кое отвратительное — мизерное — утверж- денное отвратительное — мизерное—трагиче- ское отвратительное — обыкновенное — коми- ческое отвратительное —обыкновенное— утвержденное отвратительное — обыкновенное—тра- гическое отвратительное —великое — комическое отвратительное —великое — утвержден- ное отвратительное — великое—трагическое -* скорбь -*гармоничность -* юмор -*сентиментальное -* трогательное -► ироническое -♦ карикатурное -»гадливость -+ жалкое, величественное -►сатирическое -* дисгармония, отвраще- ние -<• пессимистическое - ♦ сарказм - > страшное - > ужасное
-Ча
Оценочные реакции, подобные приведенным в схеме, обусловливаются |
содержанием произведения. Содержание произведения — объективная
возможность проявления эмоциональной окраски текста, здесь оце- j
йивающий колорит заключен в самой изображаемой действительно- |
сти. Но эмоциональная оценка может быть мотивирована также и ха- 1
рактером личности, воспринимающей действительность. Специфи- |
248
ческие особенности эмоций и чувств состоят в том, что они не отдели-
мы от личности, составляют ее самую внутреннюю, интимную, непов-
торимую сущность, которая вместе с тем проявляется в произведении
объективно в виде субъективных окрасок. Эмоциональная оценка ис-
ходит в данном случае от персонифицированных и неперсонифициро-
ванных повествователей, рассказчиков-посредников, повествователей
в субъективной форме «я». В этом случае проявляются существенные
качества эмоциональной и аффективной сферы: симпатия — антипа-
тия, напряжение — разрядка, возбуждение — подавленность. Нали-
чие этих качеств вносит существенную дифференциацию в личные эмо-
ции, например, грусть: напряженная грусть, исполненная тревоги
грусть, возбужденная грусть, тихая грусть (меланхолия). Такие ха-
рактеристики как «напряженная», «тихая», «возбужденная», «испол-
ненная тревоги» направлены не на дополнение и обогащение предмета,
а на многотональность звучания явления как такового. Со стороны
воспринимающего субъекта как окраска, так и оттенки чувств припи-
сываются предмету.
Оценки, возникающие на основе чувства удовольствия или неудо-
вольствия, напряженности или разрядки, представляют собой «ме-
ханизмы», посредством которых реализуется эстетическое отношение
человека к миру. Эти оценки характерны для любого высказывания,
не только художественного. Они встречаются в жизни без малейшей
эстетической окраски. Но в художественном произведении они несут
специальное художественное задание и входят в систему эстетических
явлений.
Итак, существуют две возможности оценивания: в основе одной —
воздействие изображаемой действительности на субъект, т. е. объ-
ективность определяет оценку. В основе второй — отношение субъ-
екта к действительности в том смысле, что субъект переносит свое
состояние на действительность. Эмоционально-субъективные оценки
носят более личностный, более индивидуальный характер, чем эмо-
ционально-объективные.
Поэтому, когда речь идет об объективной или субъективной обуслов-
ленности оценки, то практически это означает степень участия субъек-
та в оценивании, степень зависимости его оценки от объекта изобра-
жения. В первом случае она больше, во втором меньше, но и сугубо
личностные оценки также связаны с предметом изображения. Правда,
в истории литературы были периоды, когда индивидуальные эмоции
нередко заслоняли изображаемое содержание, например, в произведе-
ниях Колриджа, Байрона, Шатобриана, Карамзина, Жуковского
и др.
Многотональность звучания эстетического содержания, о чем речь
шла выше, мотивирована в художественном произведении предпосыл-
ками эстетического отношения — эпическим, драматическим, лири-
ческим отношениями,— на основе которых «работают» эстетические
оценки. Эпическое, драматическое и лирическое отношение дифферен-
цируют оценочное содержание, например, ироническое отношение
как оценка приобретает нюансы: мягкой иронии, злой иронии и т. п.
Способ художественной реализации оценочного поведения субъекта
249
проявляется в способах речевого изображения и в способе речевого
выражения, а также в эмоционально-жанровом тоне.
Иллюстрировать реализацию оценочного отношения может следующий
отрывок:
Oh, du westliches Wunderlandl Alle Menschen wie Jager. Alle auf Jagd
nach dem Gliick. Julian fing seinen grofien Job. Er warf sich auf ihn.
Hula-Hoop hiefi der Job. Ein rundes Gebilde, ein Kinderspielreifen aus
Kunststoff. Man legte sich ihn um den Bauch, stieB ihn obszon und lieB
ihn kreisen. Produktion maschinell. Ramsch stiller, dann tatiger Teilha-
ber. „Hula-Hoop deine Rettung. 18 und bleibschlankl Winkefuretwaszu
Wohlbeleibte. Erfreu deine Leber! Halt deine Linie durch Hula-HoopY'
Ramschs alte Liebe zur Medizin fand man in //u/a-Prospekten wieder.
Die Geschafte gingen. Es lebe Medizinmann! (E. Strittmatter. Ole
Bienkopp.)
В этом отрывке речь идет об одном богатом крестьянине Юлиане Рам-
ше, который перебежал в Западный Берлин. До своего бегства он за-
нимался контрабандой в том же Западном Берлине, усвоил режим «за-
падного образа жизни», «набрался» отдельных английских слов и вы-
ражений и изображал в своей деревне «человека с Запада». В этом от-
рывке саркастическая оценка изображается с помощью приема паро-
дирования, пародируются мысли героя, его образ мышления, пароди-
руется его манера выражаться, его лексикон, ср., напр., его хвастливо-
рекламную манеру выражаться: „Oh, du westliches Wunderlandl Alle
Menschen wie Jager...“. В этой же манере выдержано и саркастическое
отношение автора к нему: „Es lebe der Medizinmann!*', где и плакат-
ность фразировки и само слово-насмешка „Medizinmann" являются пря-
мой, открытой оценкой данного героя. Далее оценка героя дается в сти-
ле броских дешевых торговых реклам.
Выше уже говорилось, что существуют отстоявшиеся способы изобра-
жения некоторых эстетических содержаний. Они могут быть содержа-
тельного характера, например, содержательный прием «комизм ситуа-
ции» для изображения комического. Они могут быть речевого порядка,
например, включение в авторскую речь осколков речи или речевой
манеры высмеиваемого героя, или прием «несоответствия содержания
и формы», различные композиционные приемы, как это, в частности,
имеет место в романе Г. Манна «Верноподданный».
Способ выражения оценки может достигаться с помощью т о н а, т. е.
формальных средств. Тон также является элементом стилистического
значения. На предыдущем уровне речь шла об основной жанровой
тональности (эпической, драматической, лирической), на эмоциональ-
но-речевом уровне речь идет о стилистической модуляции этой основ-
ной тональности.
Тощбирает в себя чувства и создает эмоционально-экспрессивную
окрашенность тёкста. Чувства и тбн — это'ЧЗспГтог^
ся.То1ГосуществЛЯет связь между эмоционально-оцененным предме-
томи^читатёлем.создавая эмоциональную экспрессивность текста^
ТТ6д~э^^н-^-»с'с й^й понимаются выразительные качества речи,
250
которые отличают ее от обычной стилистически нейтральной речи,
"Это~йоёобразныё^моционально-смысловые «примесй»;"Кбтбрые по-
зволяют автору выражать свое отношение к описываемому. С поняти-
ем экспрессии связаны многообразные и тонкие оценочно-характерис-
тические оттенки, которые сопровождают и усложняют речь. В нашей
речи тон играет очень важную роль и нередко изменяет ее смысл.
Мысль, связанная со словом, сопровождается чувством, которое вы-
ражается в тоне. (Потебня) Дифференциация тона идет лишь по
линии его высоты. Различаются: 1) эмоционально-возвышенный тон;
2) нейтральный тон; 3) эмоционально-сниженный.
Что касается дифференциации тона и обозначения его многочислен-
ных модификаций, то следует иметь в виду, что шкалы эмоционально-
стилистических тональностей пока еще де существует. Эти тональнос-
ти или улавливаются названиями литературных жанров или жанров
других речевых произведений или носят какие-либо бытовые обозначе-
ния, ибо эмоциональные компоненты восприятия имеются также и в
повседневной жизни.
Для дифференциации «высокой» тональности в художественной прозе
могут использоваться такие обозначения, как «строгий», «торжествен-
ный», «торжественно-тихий», «торжественно-высокий», «таинственно-
безмолвный», «торжественно-веселый», «неторопливо-величавый» (на-
пример, в классическом повествовании) и т. д. Для обозначения разных
видов «средней» тональности — «неэмоциональный», «сухой», «дело-
вой», «обыденный», «безразличный», «унылый», «элегический», «скорб-
ный» и т. д. «Сниженный» тон может выступать как: «банальный»,
«насмешливый», «неряшлйво-болтливый» и т. д.
Тон, с одной стороны, обогащает эмоционально-смысловое содержание
оценки, т. е. вносит вклад в общее содержание данного уровня, с
другой стороны, он конкретизирует общую тональность, создаваемую
на предыдущем уровне. В связи с тем, что объекты изображения в про-
изведении могут переплетаться очень тесно, сближаться и переплетать-
ся могут также и тональности, создается многотональность повество-
вания, эмоционально-стилистическая полихромность. «Невыносимо
трудно нащупать нужную интонацию вещи, ритма. А без этого не стоит
писать: все будет сухо, добротно, но с тупыми нервами. Я убежден,
что каждая глава должна иметь свое настроение, свой осязаемый воз-
дух. Как это делается — ответить сложно» (Интервью с Ю. Бондаре-
вым.— «Литературная газета», 1967, № 40).
Некоторые соответствия в выборе тональности самого общего порядка
можно установить, исходя из характера способа повествования —
эпического, драматического, лирического. Так как эпический способ
повествования в большей степени, чем драматический и лирический
зависит от содержания, то и тональность в таком изложении в боль-
шей степени носит объективный характер. Эпический способ повест-
вования в этом смысле имеет более ограниченные возможности, чем на-
пример, драматический способ, в котором интонации речи могут быть
самыми разнообразными. Диапазон тона драматической речи может
простираться от риторической торжественности до -неряшливой болт-
ливости.
251
Тональдосхьлзлажения-выражаетея-Вс И н т о_н_а ц и и^котодая-уточ-
няет, комментирует, ряскрмпяет полный смысл, аяллурнный в сло-
вах. Содержание слито с интонацией как звукообразный смысл. Сле-
дует специально подчеркнуть, что эстетико-стилистический уровень
имеет предметом рассмотрения человеческие переживания, чувства и
настроения, т. е. нечто в высшей степени субъективное, целиком при-
надлежащее душевной жизни. А душевное никогда не становится пол-
ностью предметным, оно устойчиво в своей субъективности, трудно
уловимо и в большинстве случаев адекватно необозначаемо, что откры-
вает большой простор для эмоционально-аффективных ассоциаций.
$ 4. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СТИЛЬ ПИСАТЕЛЯ
Стиль произведения как система приемов организации языковых
средств с целью объективации содержания произведения в полном объ-
еме определяется как эстетическим сознанием художника, воплощен-
ном в произведении в форме образа автора — повествователя, так и
индивидуальностью реального автора и спецификой языковых средств.
Способности, склонности и особенности писателя как определенного
социального и психологического субъекта проявляются в языковом
построении выразительных и изобразительных форм. Традиционно этот
вид формообразования называется стилем (слогом) писателя.
Логическая структура стиля (слога) писателя включает: объективно-
"психологический уровень, субъективно-психологический и языковой.
Понятия «объективно-психологический» и «субъективно-психологи-
ческий» уровень стиля следует понимать шйроко. В индивидуальном
стиле отражены не просто психологические особенности индивидуаль-
ной личности писателя, но и его особенности, определяемые обществен-
ным сознанием, политическими, этическими, религиозными особенно-
стями, определяемыми классовой и национальной принадлежностью
писателя, обусловленностью специфическими стилистическими черта-
ми данной исторической эпохи в художественной литературе как одном
из видов искусства, что сконцентрировано в соответствующих худо-
жественных методах в их историческом преломлении. В качестве ил-
люстрации положения о влиянии функционального литературно-ху-
дожественного стиля на сквозное оформление стиля художественного
произведения, включая индивидуальный и языковый стиль, может
служить художественный метод эпохи грюндерства. Идеалом в искусст-
ве в эпоху грюндерства в Германии (Griinderzeit), около 1870 г. (В. Ha-
mann, J. Hermand) была отдельная крупная личность, и даже сверх-
человек, например, Заратустра, что нашло отражение в таких стилис-
тических явлениях, как крупный план, который, как правило, соот-
носится с персональным способом повествования, т. е. в качестве рас-
сказчика выступают либо рассказчик в форме «я», либо обозначенные
рассказчики, близкие к героям и читателям, герои как бы опираются
на свой собственный опыт и рассказывают очень непосредственно.
(Ср. рамочные новеллы К. Ф. Мейера). Литература эпохи грюндерства
предпочитает произведения в форме мемуаров, исповеди, дневника.
Для этой литературы типична любовь к контрастам, не только в под-
292
боре героев (великан — карлик, оптимист — пессимист), но и в сти-
листических качествах текста: динамика — статика, возвышенность —
простота, склонность к монументальности, великолепию, блеску в
обрисовке характеров и содержания. Все это ведет и к преувеличениям
в языке: ему присущи сочные и яркие краски, контрастность, ясность,
четкость и определенность выражений, конструктивизм, подчеркива-
ние формы, фразировка, афоризмы, пословицы с подтекстом, мажор-
ность, склонность к разговорной, но не грубой речи и т. д. Своеобразия
индивидуального слога, обусловленные индивидуальными особенностя-
ми, вырисовываются на фоне эпохального стиля.
1. Объективно-психологический уровень индивидуального стиля пи-
сателя
Основу объективно-психологического уровня индивидуального стиля
писателя составляют такие особенности, как тип его мышления и тип
воображения, имеющие непосредственное отношение к оформлению
Содержания.
Тип мышления связан с определенными качествами мысли. Тип вооб-
ражения — с определенным характером изобразительности. Эти объ-
ективные психологические качества писатель «вкладывает» в пред-
мет своего изображения, и они выступают как свойства предметного
содержания'(Е 1 s t е г, 142).
В зависимости от преобладающей склонности к образному или поня-
тийному мышлению писатели оперируют конкретными, чувственными
или абстрактными, отвлеченными образами.
Существует давняя традиция выделять по характеру ощущений два ти-
па писателей: зрительный (визуальный) тип и слуховой (акустический)
тип. Объясняется это тем, что «лишь эти «теоретические чувства» (зри-
тельные и слуховые — М. Б.) непосредственно связаны с сознанием
человека и могут довести до него духовное содержание художествен-
ного произведения. Другие органы чувств — осязание, обоняние,
вкус — более физиологичны и поэтому не могут быть ни органами эс-
тетического восприятия действительности, ни тем более органами вос-
приятия искусства» (Каган, 69, 148).
Зрительный (визуальный) тип писателя связан с так называ-
емой изобразительной наглядностью, т. е. с таким выражением в слове
конкретного предмета или явления, которое может быть воспринято
читателем воочию.
Полнота, острота и точность зрения у разных писателей различна.
Так, «предметность» поэтической мысли Гете, его воображение неотде-
лимо от вещей, данных глазу, он пытается удержать в памяти наиболее
определенно и точно очертания и формы (А р н а у д о в, 14, 583).
Другие писатели акцентируют свое внимание на линии, краске, игре
света и тени и т. д. Например, А. Зегерс большой мастер описания де-
талей. Общеизвестна сила ее зрительных впечатлений, их правди-
вость и тонкость их воспроизведения. В статье «Как работает писатель»
А. Зегерс раскрывает некоторые секреты своего творчества:
«Л.— А можно научиться видеть и описывать?
3.— Можно научиться снабжать кусок жизни особыми «приметами».
253
Вот там, напротив, газетчица, можешь найти особые приметы ее баш-
маков?
Л.— Плохие, рваные, стоптанные башмаки.
3.— Это еще не «особые приметы», по ним не отличишь башмаков и
уж, конечно, не почувствуешь их у себя на ногах. Ведь только почув-
ствовав эти башмаки на своих собственных ногах, ты сможешь вообра-
зить себя владелицей башмаков и только тогда сможешь правильно
поговорить с ней об ее положении. Приметы этих башмаков: заплата
на подъеме, пальцы вылезают, подошва расслоилась» (Зегерс, 64).
Описанный пример с башмаками является иллюстрацией предметной
наглядности изображения.
Полнота и детализированность предметного изображения зависит от
темпа повествования, т. е. от характера композиционно-речевой фор-
мы: что-то может рассматриваться очень подробно, а что-то окиды-
вается лишь беглым взглядом; в последнем случае особое значение
приобретает четкая избирательность детали, ср., например, пластич-
ность изображения в следующем отрывке:
Ein Gesicht vom reinsten romischen Schnitt, ein echtes Kameenprofil,
nur dieschlankeNase verlief fast ohne jedeBiegung, in griechischer Rein-
heit der Kontur. Die Stirn entzog sich mir, da die losgegangenen schwar-
zen Haare dariiber herabfielen, aber die schone, breite Wange sah ich
und den etwas streng geschiirzten Mund, nicht sehr rot gefarbt, aber jetzt,
da er im Traume ein wenig lachelte und die ganz regelmafligen Zahne
sehen liefi, von einem fast schalkhaften Reiz. DaB ich auch das Ohr nicht
vergesse, dessen zierlich und doch kraftig geformte Muschel wachsbleich
aus den Haaren hervorsah. Die Gestalt war in eine granatroten Schlaf-
rock gehfillt, mit einer gold durchwirkten schwarzen Schnur gegiirtet.
Sie schien nicht sehr grofi zu sein, vom herrlichsten Wuchs, soviel das
dreiarmige Lampchen verriet, .... (Heyse, цит. no R. Hamann,
J. H e r m a n d, 152, 86).
Для этого текста характерно: четкие линии в описании внешности,
деталей, определенность красок, логическая последовательность из-
ложения и т. д.
Для писателей-живописцев помимо отбора деталей характерно внима-
ние к размерам. Так, Ф. Шиллер смотрит-на мир как бы через увели-
чительное стекло, а Г. Келлер — наоборот, через уменьшительное.
Характер словесной живописи определяется также и тем, в каком
состоянии наблюдается действительность: в состоянии покоя или
движения.
Der Mond flog, ein Vogel, durch den Apfelbaum. Die Syringen hingen
kihwer und rot fiber den Kies. Ober den Hyazinthen strudelte die Luft
in einer Kupfersaule. Zwischen den Zweigen des Gebiisches fing das Dun-
kel erst an und bebte. Bienen stiirzten in die Hohe, und von ihren iiber-
vollen Poren schaukelten hochgetragene Bliiten langsam und taumelnd
in das Wasser zuriick. Die tiefgesenkten Gartenfenster brachen mit run-
den Quecksilberbogen aus den Saulen heraus. Die magische Tiefe des
Glases blatterte sich nach innen in den schimmernden Kreisen und zog
254
den Kiesweg mit den Tulpen in einer Spirale hoch in sich auf. Aus der
Gartenhutte taumelte ejnGegenstand mit unheimlichem Schiitteln, schlug
wild gegen den Apfelbaum, kam in den Mondschein, torkelte in ihm uber
die Wiese nach einer Maus. Dann hielt er, verdrehte die Augen, schrie
„Do ... go-go. Dogo...“, schnurrte und steckte den Schnabel zwischen
die Flugel. Der Mond, wie ein unsichtbar geschlagenes Schild, war
weiB von Metall, zitterte durch den Himmel. (E dsch m i d, цит. no:
Schneider, 181, 70).
Для этого экспрессионистского текста характерна моторная, динами-
ческая изобразительность, достигаемая изобилием глаголов, простыми
предложениями, асиндетической связью, приемами персонификации.
Писатели-колористы оперируют цветом и игрой светотеней. Не обла-
дая необходимыми средствами создания колорита в буквальном смыс-
ле слова, т. е. действительного зрительно-цветового впечатления, сло-
весное искусство создает свой колорит в непосредственнб-предметном
смысле, например, «красный дом» — словосочетание, которое порожда-
ет именно такой смысл, независимо от того, возникает ли при этом чув-
ственно-определенный образ или нечто зрительно-смутное. Но художе-
ственное слово пользуется в колористических целях как этим предмет-
ным содержанием, так и эмоциональными потенциями, заключенными
в этом содержании: оно способно вызвать переживания, соответствую-
щие в известном смысле переживаниям, вызываемым -реальными ве-
щами. В этом отношении показательна частота использования тех или
иных цветов при изображении предметов (А р н а у д о в, 14, 91), ср.,
например, картину захода солнца в новелле Г. Гауптмана «Путевой
обходчик Тиль»:
Die Sonne, welche soeben unter dem Rande mfichtiger Wolken herab-
hing, um in das schwarzgriine Wipfelmeer zu versinken, gofi Strome von
Purpur uber den Forst. Die Saulenarkaden der Kiefemstamme jenseits
des Dammes entziindeten sich gleichsam von innen heraus und gliihten
wie Eisen. (Hauptmann, цйт. по: M a r t i n i, Д70.)
В этом описании преобладает красный цвет, который в рамках це-
лой новеллы выполняет определенное художественное задание: служит
связкой между красотой и насильственным характером мира техники.
Преимущественное использование цветописи в литературе характерно
для импрессионизма и для экспрессионизма. В этом смысле интерес-
на новелла Г. Гейма «Вскрытие», колористическая гамма здесь: „Prach-
tige rote und blaue Farben wuchsen... Um ihre Arme wanden sich die
Darme, griingelbe Schlangen... Das schwarze Blut des Todes rann...“
(G. Hey m. Die Sektion) используется для создания символически-
иррационального содержания. В данном случае мы имеем дело с ти-
пичным примером «цветомузицирования». По мнению экспрессионис-
тов, в одном лишь цветомузицировании, без содержательной основы,
в самом подборе цветов заложена возможность сильного эмоциональ-
ного воздействия.
С понятием колорита связано и использование света. Новалис, напри-
мер, предпочитает в описаниях светлые тона, Ленау — темные и полу-
темные, у Гете преобладает спокойный дневной свет. Шиллеру свой-
ственна яркость бенгальских огней, романтикам — избыток лучей све-
255
га или мечтательная мягкость лунного света и т. д. Светотень также
действенно участвует в создании содержания, обогащая его идейно и
эмоционально.
Слуховой (акустический) тип писателя обусловливает акус-
тическую изобразительность. Шкала акустических впечатлений
в языке невелика. Среди писателей слухового типа обычно называют
Шиллера, Новалиса, Эйхендорфа, Гауптмана и др. Г. Клейст считает
музыку «корнем или алгебраической формулой всех остальных ис-
кусств». (Цит. по: А рнаудов, 14, 446). Г. Гауптман писал в своих
заметках: «Почему я не музыкант, ведь я прежде всего музыкант. Вчера
я от заката солнца до ночи всеми чувствами слушал музыку. В музы-
ке есть конкретное и абстрактное, как в любом языке. Музыка заката
солнца, ... музыка наступления темноты, надвигающейся ночи...».
{Цит. по: М а г t i и i, 170, 77).
Акустическое в тексте существует, прежде всего, как выражение
конкретно слышимого звучания голосов, шумов, вещей.
В немецком языке существует довольно много возможностей для вы-
ражения шумов, например, такие глаголы, как: rauschen, brausen,
sauseln, lispeln, wispern, rasseln, prasseln, klatschen, klirren, schwirren,
schnurren, brummen, seufzen, achzen, krachzen, zischen, schnarren,
knacken, knarren и т. д.
Существует и большая группа глаголов для дифференцированного
выражения голосов животных и птиц. Для точного же описания музы-
кального впечатления нужно прибегать ко всевозможным эпитетам,
вроде: lieblich, schmelzend, weich, rauh, kraftig, entziickend, hinrei-
Bend, berauschend и т. п., ибо немецкий язык беден словами, выражаю-
щими музыкальные тоны.
Слуховые образы в произведении создаются не только с помощью слу-
ховой живописи, звукоподражания и рифмы в поэзии. Ухо, по мнению
например, Ф. Мартини, более «духовный» орган, чем глаз, ибо оно
дает доступ к внутреннему чувству, а; следовательно, слуховые обра-
зы могут порождать ассоциации, связанные с глубинами внутренней
жизни человека.
По сравнению с обилием зрительных и слуховых восприятий_в-литера-
туре намного слабее затронуты впечатления, в основе которых лежат
вкусы, запахи и кожные ощущения. Однако есть писатели, для кото-
рых именно этот род нервных раздражений приобретает художествен-
ную ценность.
„Ich habe gerochen alle Geriiche
In dieser holden Erdenkiiche“,
(Цит. no: Elster, 142, 67)
пишет Г. Гейне о себе. Интересно утверждение о чувстве обоняния у
К. Паустовского: «Он помнит, как пахли водоросли в Севастополе и
чем они отличались от запаха водорослей в Батуми». Одна из глав
повести «Бросок на юг» так и называется «Батумские звуки и запахи».
Он слышит тонкий, не толще нитки запах холодных кистей винограда
«Изабелла», он различает, как пахнет дождь» (Ч а р н ы й, 125).
Для литературы важны не столько конкретные представления о вку-
сах, запахах, тактильных ощущениях, сколько важен ассоциативный
характер восприятия вкуса, обоняния и осязания. Осязание барха-
тистости, мягкости шкурки куницы или песца доставляет эстетическое
наслаждение не только непосредственно, но и в силу ассоциации с
восприятием других явлений другими органами чувств. (Зеленое,
65, 101).
Названная классификация типов писателей является довольно искус-
ственной, ибо на практике «чистые типы» встречаются редко. Однако
эта классификация помогает понять одну из граней художественных
текстов, а именно характер конкретной образности, прямой или ассо-
циативной, а в этой связи и воспринять языковое оформление ощу-
щений как единство, как систему.
Основными стилистическими качествами, которые могут определять
характер изобразительности, помимо указанных содержательных ха-
рактеристик, выступают и формальные, такие, как: определенный —
«размытый», спокойный — динамичный; прямой (fachdienlich) — пере-
носный (spielerisch); высокий — низкий; простой — орнаментальный
(ausgestattet).
Стилистические качества, связанные с оформлением мысли, проявля-
ются не только в словах и словосочетаниях, но и в определенных кон-
струкциях, связанных со строением мысли. К этим качествам относят-
ся: лаконичный — пространный, ясный — затемненный, точный—
расплывчатый, логичное — скачкообразное строение мысли, простой —
витиеватый. Например, лаконичность чаще всего сочетается
с точностью слова. Ниже приводятся несколько иллюстраций лаконич-
ности слога Э. Штритматера в романе «Тинко». Одним из основных
средств лаконичности у него являются стяжения нескольких слов и да-
же предложений в одно слово. Выражение становится компактней и
точней, например, Neugierhande— стяжение из: „die Hande eines neu-
gierigen Jungen“; Stopfstriimpfe из: „diezu stopfenden Strfimpfe";
schwarze KautabakzShne из: „vom Kautabak schwarze Zahne.“ Той же
цели служат и стяженные прилагательные, используемые в качестве
сравнений: „Tschechen Sepps Fiifie sind erdgrau“;„An einem milchwei-
fien Tage...“; „Die Luft duftet wassersatt".
Одним из средств лаконичности у Штритматера является и использо-
вание новообразований с приставками, которые позволяют заменить
целые конструкции, например, Der Star spaziert fiber die angegrunten
Wiesen — полная конструкция звучала бы: „Der Star spaziert fiber
die Wiesen, die eben anfangen, griin zu werden". „Angegrfint" — точнее
и короче. Интересны в этом смысле разъяснения Штритматера по поводу
использования образованного им глагола ,,es herbstelte" в романе «Оле
Бинкопп»: один этот глагол заменил целое описание наступления осе-
ни.
Пара ясный — затемненный, ясности противостоит темнота,
неопределенность, двусмысленность. Это качества, которые могут
проявляться в какой-то чересчур субъективной изобразительности, не-
понятности образов, а также вообще в нечетко выраженной мысли.
В качестве примера можно-привести отрывки с описаниями природы
у Гейне и Новалиса.
257
Es ist unbeschreibbar, mit welcher Frohlichkeit, Naivitat und Anmut
die Use sich hinunterstiirzt fiber die abenteuerlich gebildeten Felsstficke,
die sie in ihrem Laufe findet, so daB das Wasser hier wild emporzischt
Oder schaumend iiberlauft, dort aus allerlei Steinspalten, wie aus tollen
GieBkannen, in reinen Bogen sich ergieBt und unten wieder fiber die
kleinen Steine hintrippelt, wie ein munteres Madchen. J a, die Sage ist
wahr, die Use ist eine Prinzessin, die lachend und bluhend den Berg hinab-
lauft. Wie blinkt im Sonnenschein ihrweifies Schaumgewand! Wie flat-
tern im Windeihre silbernen Busenbanderl Wie funkeln und blitzen ihre
Diamantenl (Heine, Die Harzreise.)— ясность изображения.
Abwarts wend’ ich mich zu der heiligen, unaussprechlichen, geheimnis-
vollen Nacht. Fernab liegt die Welt, in eine tiefe Gruff versenkt: wiist
und einsam ist ihre Stelle. In der Saiten der Brust weht tiefe Wehmut.
In Tautropfen will ich hinuntersinken, und mit der Asche mich vermi-
schen.— Femen der Erinnerung, Wfinsche der Jugend, der Kindheit Trau-
me, des ganzen Lebens kurze Freuden und vergebliche Hoffnungen
kommen in grauen Kleidern, wie Abendnebel nach der Sonne Untergang.
In andern Raumen schlug die luftigen Gezelte das Licht auf. Sollte es
nie zu seinen Kindern wiederkommen, die mit der Unschuld Glauben
seiner barren? (F. Novalis. Hymnen an die Nacht.) — затемненность,
абстрактность изображения.
2. Субъективно-психологический уровень индивидуального стиля пи-
сателя
В основе субъективно-психологического уровня
индивидуального стиля писателя лежит выразительность, эмоцио-
нальность, качества, связанные с координацией языковых элементов
в цельный ансамбль. Определяющими факторами этого уровня явля-
ются такие личные качества писателя, как темперамент, тип высшей
нервной.деательностн, свяаа!ШЫй..<и1ШШНаЙ1^а^ны^жциональ-
ного напряжения, склад характера,
"Эмоциомальные оценки, связанные со стилем произведения, могут
приобрести в зависимости от темперамента писателя такие свойства,
как игривый, пылкий, грустный, вялый.
В зависимости от типа нервной деятельности — различное эмоциональ-
ное напряжение: обостренное у холерика, сниженное у флегматика.
В индивидуальном стиле это отражается в виде его живости и силы.
Склад характера писателя (пессимистический или оптимистический)
придает его стилю минорное или соответственно мажорное звучание.
Некоторые из стилистических качеств этого уровня: внушительность,
блистательность, стремительность, живость, кипучесть, горячность,
мощность, вялость, ребячливость, ложный пафос и т. д.
3. Языковой уровень индивидуального стиля писателя
На данном уровне писатель выступает как практический деятель. Это
не стилистический уровень, здесь больше нё создается программа офор-
мления языка (законы отбора и комбинирования), а она осуществляет-*
ся с учетом излюбленных приемов писателя: писатель через посредство
психологических .уровней заполняет стилистическую схему языковым
материалом. На-этом уровне можно выделить “следующие'подуровни
и соответствующие им качества, которые, не являясь стилеобразующи-
ми, тем не менее вносят свою лепту при заполнении стилистической
схемы в общую художественность текста—качества, связанные с соб-
людением правил языка; качества, связанные с «мастерством» исполне-
ния, и собственно языковые качества.
Языковое мастерство писателя, связанное с его талантом, есть в полном
и единственном смысле слова его индивидуальное проявление. «Надо
различать личность и индивидуальность,— говорит по этому поводу
Жане. Индивидуальность — это сочетание всех тех внешних обстоя-
тельств, благодаря которым один человек отличается от другого. Лич-
ность имеет свои корни в индивидуальности, но она имеет тенденцию
освободиться от нее. Индивид стремится замкнуться в себе; личность,
напротив, стремится выйти из берегов. Идеал индивидуальности — эго-
изм, все сводится к одному «я», идеал личности — преданность цело-
му. Личность, в конце концов, есть «сознание безличного» (конечно,
словоупотребление у Жане произвольно, но мысль чиста и глубока).
(Луначарский, 88, 323).
В изолированном виде этот языковый уровень является предметом
лингвостилистики, а также теории поэтической речи.
Писатель — носитель и творец национальной культуры речи. Он стро-
ит свою речь в соответствии со стилистическими нормами современно-
го данному художественному произведению национального литератур-
ного языка, его правил и законов его развития. Основные качества,
связанные с выполнением этого требования,— правильность и чистота
языка. Эти качественные оценки данного применения средств нацио-
нального языка в отношении к существующему в общественном созна-
нии той или иной эпохи и среды идеалу пользования языком. Качест-
ва, связанные с мастерством писателя, это — изящество, грациозность,
тактичность, красивость, цветистость и т. д. Эти качества могут опре-
деляться каким-либо внутренним свойством писателя, а могут быть
«благоприобретенными», т. е. результатом воспитания, специального
образования и т. д. Такие качества, как номинативность, атрибутив-
ность, безличность, вербальность имеют часто языковую природу и
являются лингвистическими признаками художественно-стилистичес-
ких качеств.
Итак, стиль как категория целостности словесного прозаического про-
изведения является сложной системой элементов формы, которые вза-
имно опосредованы и взаимозависимы. Законом, по которому различ-
ные элементы формы сплавляются в единое органическое целое, зако-
ном связи всех элементов формы в прозаическом произведении высту-
пает категория «образа автора». Эта категория образует внутреннюю
целостность формы и обусловливает единство и органичность внешней
языковой формы.
Эта же категория организует и эстетическое восприятие произведения,
ибо «в образе автора», в его речевой структуре объединяются все ка-
чества и особенности стиля художественного произведения»: «распре-
деление света и тени при помощи выразительных речевых средств,
переходы от одного стиля изложения к другому, переливы и сочета-
ния словесных красок, характер оценок, выражаемых посредством
подбора и смены слов и фраз» (Виноградов, 37; 256, 257).
СПИСОК ЦИТИРУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Маркс К- и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1,2, 12, 13, 23, 25, 26, 29, 31, 35, 46.
2. Маркс К. и Энгельс Ф. Капитал, т. 1. М., 1967.
3. Маркс К. и Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956.
4. Маркс К- и Энгельс Ф. Об искусстве, т. 1, М., 1976.
5. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1970.
6. Marx К., Engels F. Ausgewahlte Schriften in 2 Banden. Berlin, 1952, Bd. 2.
7. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1,6, 12, 29, 42, 47.
8. Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. Л., 1975.
9. Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1969.
10. Анохин П. К- Философские аспекты теории функциональной системы.— Во-
просы философии, 1971, № 3.
11. Античные теории. М.—Л., 1936.
12. Апресян Г. 3. Ораторское искусство. М., 1972.
13. Аркадьев А. Г., Браверман Э. М. Обучение машины распознаванию образов.
М., 1964.
14. Арнаудов М. Психология литературного творчества. М., 1970.
15. Арутюнова Н. Д. О синтаксических разновидностях прозы.— Сборник науч-
ных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза, 1973, вып. 73.
16. Асмус В. Ф. Логика. М., 1947.
17. А. Толстой о литературе. М., 1956.
18. Афанасьев В. Г. О системном подходе в социальном познании.— Вопросы фи-
лософии, 1973, № 6.
19. Афанасьев В. Г. Об управлении процессами формирования и жизнедеятель-
ности личности в социалистическом обществе.— Вопросы философии, 1976,
№ И.
20. Батищев Г. С. Деятельностная сущность человека как философский принцип.—
В сб.: Проблема человека в современной философии. М., 1969.
21. Батищев Г. С. Противоречие как категория диалектической логики. М., 1963.
22. Бахтин М. М. Проблема автора.— Вопросы философии, 1977, № 7.
23. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.
24. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
25. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.
26. Бехер И. Р. В защиту поэзии. М., 1959.
27. Брехт Б. Собр. соч., т. 5, ч. 1. М., 1965.
28. Будагов Р. А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967.
29. Василев С. Теория отражения и художественное творчество. М., 1970.
30. Васильева А. Н. Курс лекций по стилистике русского языка. М., 1970.
31. Виноградов В. В. Проблема «сказа» в стилистике.— В сб.: Поэтика. Л., 1928
32. Виноградов В. В. О теории поэтической речи.— Вопросы языкознания, - 1962,
№ 2.
33. Виноградов В. В. О языке художественного произведения.— Вопросы языко-
знания, 1954, № 5.
34. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.—Л., 1947.
35. Виноградов В. В. Итоги обсуждения вопросов стилистики.— Вопросы языко-
знания, 1955, № 1.
36. Виноградов В. В. О языке художественной прозы. М., 1980.
37. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959.
38. Виноградов В. В. О теории художественной речи. М., 1971.
“ . 261
39. Виноградов В. В. К построению'теории поэтического языка.— В сб.: Поэтика.
Л., 1927, вып. 3.
40. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.
41. Виноградов В. В. Сюжет и стиль. М., 1963.
42. Виноградов В. В. О категории модальности и модальных средствах в русском
языке.— Тр./ин-та русского языка. М.— Л., 1950, т. 2.
43. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.
44. Винокур Г. О. Из бесед о культуре речи.— Русская речь, 1967, № 3.
45. Винокур Т. Г. Закономерности стилистического использования языковых еди-
ниц. М., 1980.
46. Волошиной В. И. Марксизм и философия языка. М.—Л., 1929.
47. Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. М., 1956.
48. Выготский Л. С. Мышление и речь. М.—Л., 1934.
49. Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1968.
50. Гальперин И. Р. Galperin I. R. Stylistics. М., 1981.
51. Гартман Н. Эстетика. М., 1958.
52. Гельгардт П. Р. Избранные статьи. Калинин, 1967.
53. Гете И. В. Цит. по кн.: Бехер И. Р. Любовь моя, поэзия. О литературе и искус-
стве. М., 1965.
53а. Головин Б. И. Основы культуры речи. М., 1980.
54. Горький М. О литературе. Советская литература. М., 1934.
55. Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.—Л., 1959.
56. Давыдова Г. А. Творчество и диалектика. М., 1976.
57. Девкин В. Д. Диалог. Немецкая разговорная речь. М., 1981,
57а. Девкин В. Д. Немецкая разговорная лексика. М., 1973.
58. Дробницкий О. Мир оживших предметов. М., 1967.
59. Жинкин И. И. Интеллект, язык, речь.— В сб.: Нарушение речи у дошколь-
ников. М., 1972.
60. Жинкин И. И. О кодовых переходах во внутренней речи.— Вопросы языко-
знания, 1964, №6.
61. Звегинцев В. А. Проблема взаимоотношения языка и мышления и НТР.— Воп-
росы философии, 1977, № 1.
62. Звегинцев В. А. К вопросу о прирбде языка.— Вопросы философии, 1979, № 11.
63. Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. М. 1973.
64. Зегерс А- Как работает писатель? — Интернациональная литература, 1933, № 1.
65. Зеленое Л. А. Процесс эстетического отражения. М., 1969.
66. Зись Д. Я- Искусство и эстетика. Традиционные категории и современные
проблемы. М., 1975.
67. Иванов В. К. Человеческая деятельность, познание, искусство. Киев, 1977.
68. Ильенков Э. В. Проблема идеального.— Вопросы философии, 1979, № 7.
69. Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. Л., 1971.
70. Каган М. С. Человеческая деятельность (Опыт системного анализа). М., 1974.
70а. Каган М. С. Познание и оценка в искусстве.—Веб.: Проблема ценности вфи-
лософии. Л., 1966.
71. Кожевникова Н. А. Отражение функциональных стилей в советской прозе.—
В сб.: Вопросы языка современной русской литературы. М., 1971.
72. Кожин В. В. Художественная речь как форма искусства слова.— В кн.: Тео-
рия литературы. М., 1965.
73. Кожина М. И. Стилистика русского языка. М., 1977.
74. Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972.
75. Колшанский Г. В. Лингвистические основы анализа языкового стиля.— В сб.:
Проблемы лингвистической стилистики. Материалы научной конференции
МГПИИЯ им. М. Тореза. М., 1969.
76. Копнин П. В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974.
77. Котарбинский Т. Трактат о хорошей работе. М., 1975.
78. Кузьмин В. П. Системное качество.— Вопросы философии, 1973, № 9.
79. Леонов Л. Собр. соч., т. 8. М-, 1962.
80. Леонтьев А. А. Психология общения. Тарту, 1974.
81. Леонтьев А. А., Рябова Т. В. Фазовая структура речевого акта и природа пла-
нов. — В сб.: Планы и модели будущего в речи. Материалы к обсуждению.
Тбилиси, 1970.
262
82. Леонтьев А. Н. Биологическое и социальное в психике человека.— Вопросы
философии, I960, Xs 6.
83. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1965.
84. Лобачевский Н. И. Поли. собр. соч., т. 1. М.—Л., 1946.
85. Лотман Ю. М. Текст и структура аудитории.— В сб.: Труды по знаковым сис-
темам. Ученые записки Тартусского ун-та, 1977.
86. Льоцци М. История физики. М., 1970.
87. Луначарский А. В. Предисловие к книге В. Волькенштейна «Опыт современ-
ной эстетики». М.—Л., 1939.
88. Луначарский А. В. Этюды. Сборник статей. М., 1922.
89. Мамардашвили М. К. Формы и содержание мышления. М., 1968.
90. Миклин А. М. Системность развития в свете законов диалектики.— Вопросы
философии, 1975, Xs 8.
91. Михайлов М. М. Стилистика русской речи. Чебоксары, 1968.
92. Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981.
93. Никитин Е. П., Сафонов Ю. Ф. Причинность и функциональность.— Вопро-
сы философии, 1969, Xs 11.
94. Николаева В. П. Абзац, его строение, содержание и композиция в рассказах
А. П. Чехова. Автореф. канд. дис. М., 1965.
95. Новикова Л. И. Искусство и труд. М., 1974.
96. Ножин Е. А. Мастерство устного выступления. М., 1978.
97. Общее языкознание. М., 1972.
98. Павловские среды, т. Ill, М., Изд-во АН СССР.
99. Петровский А. В., Петровский В. А. Индивид и его потребность быть лично-
стью.— Вопросы философии, 1982, Xs 3.
100. Пешковский А. М. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилисти-
ки. М—Л., 1930.
101. Пушкин А. С. Поли. собр. соч., т. 12.М., 1937.
102. Розен Е. В. На уроке — немецкая газета. М., 1974.
103. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957.
104. Сагатовский В. Н. Вселенная философа. М., 1972.
105. Сенкевич М. П. Стилистика научной речи и литературное редактирование науч-
ных произведений. М., 1976.
106. Сетров Н. К- О диахронической структуре процессов.— Вопросы философии,
1970, Xs 7.
107. Сильман Т. А. Проблемы синтаксической стилистики. Л., 1967.
108. Скребнев Ю. М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.
109. Славгородская Л. В. Некоторые синтаксические особенности языка научной
дискуссии (на материале немецкого языка).— В сб.: Особенности стиля науч-
ного изложения. М., 1976.
110. Смирнов С. Н. Диалектика отражения и взаимодействия в эволюции материи.
М., 1974.
111. Смирнов В. А., Таванец П. Д.— В сб.: Философия в современном мире. М.,
1974.
112. Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф., Шахнарович А. М. Теоретические и прикладные
проблемы речевого общения. М., 1979.
113. Социология в СССР, т. 2. М., 1966.
114. Тимофеев Л. Н. Основы теории литературы. М., 1958.
115. Толстой Л. Н. Поли. собр. соч., т. 53. М., 1949.
116. Томашевский Б. Стилистика и стихосложение. Л., 1959.
117. Тугаринов В. П. Философия сознания. М., 1971.
118. Тынянов Ю. Проблемы стихотворного языка. Л., 1924.
,119 . Фарафонова Л. Г. Система дипломатического подстиля и ее исследование на
уровне текста. Автореф. канд. дис. М., 1977.
7 120. Федин К. Писатель, искусство, время. М., 1961.
121. Фойгт К. К- Мысли об истинном значении и содержании риторики. Харьков,
1955.
122. Фриче В. Проблемы искусствоведения. М.— Л., 1930.
123. Хильми Г. Ф. Поэзия науки; М., 1970.
124. Храпченко М. Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литера-
£ " туры. М.1, 1970.
Г , ’ ' 263
125. Чарный М. Воспоминания о Паустовском.— Лит. газета, 1968, № 44.
126. Шеллинг Ф. В. Философия искусства. М., 1966.
127. Эйхенбаум В. Иллюзия сказа.— В сб.: Сквозь литературу. Л., 1924.
128. Эльяшевич А. О лирическом начале в прозе.— Звезда, 1961, № 8.
129. Энценсбергер Г. М. Споры о поэзии нашего времени.— Иностранная литера-
тура, 1966, Xs 12.
130. Юдин Э. Г. Деятельность как объяснительный принцип и как предмет научно-
го изучения.— Вопросы философии, 1976, № 5.
131. Ярошевский М. Г., Гургенидзе Г. С. Л. С. Выготский — исследователь проб-
лем методологии науки.— Вопросы философии, 1977, Xs 8.
132. Ященко Л. Д. Синтактико-стилистическая характеристика немецкой диалоги-
ческой речи. Автореф. канд. дис. Душанбе, 1967.
133. Вепп G. Gehirne.— In: Deutschland erzahit. Hamburg, 1963.
134. Borchert W. Die Hundeblume. Reclam-Bibliothek.
135. Das Atelier 2. Frankfurt am Main, 1963.
136. Deutsche Sprache. Handbuch fur den Sprachgebrauch. Leipzig, 1975.
137. Dimitroff G. ReichstagsbrandprozeB. Dokumente, Briefe, und Aufzeichnungen.
Berlin, 1960.
138. Ddblin A. Berlin Alexanderplatz. Berlin, 1956.
139. Ddblin. A. Berge, Meere und Giganten. Цит. no: R. Petsch. Wesen und Formen
der Erzahlkunst. Halle, 1934.
140. Einstein. A. Mein Weltbild. 1953.
141. Einstein A. Die Evolution der Physik. Wien, 1950.
142. Elster E. Prinzipien der Literaturwissenschaft. Leipzig, 1913.
143. Ermatinger E. Das dichterische Kunstwerk. Leipzig, 1923.
144. Fallada H. Der eiserne Gustav. Berlin, 1967.
145. Faulseit D., Kuhn G. Stilistische Mittel und Moglichkeiten der deutschen Spra-
che. Leipzig, 1965.
146. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig, 1975.
147. Frank B, Cervantes. M., 1956.
148. Fiihmann F. Zweiundzwanzig Tage oder die HSlfte des Lebens. Rostock, 1970.
149. Geiger M. Zugange zur Asthetik. Leipzig, 1928.
150. Goethe J. W. Die Wahlverwandtschaften. Berlin, 1951.
151. Grey B. Style. Цит. no: W. Sanders. Linguistische Stiltheorien. GSttingen, 1973.
152. Hamann R., Hermand J. Griinderzeit. Berlin, 1965.
153. Handtke P. Die Homissen. Frankfurt am Main, 1966.
154. Hauptmann G. Bahnwarter Thiel. Цит no.: F. Martini. Das Wagnis der Sprache.
Stuttgart, 1954.
155. Heine H. Die Harzreise. M., 1949.
156. Heyse P. Die Hexe von Korso. Цит. no: R. Hamman, J. Hermand. Griinderzeit.
Berlin, 1965.
157. Hegel F. Asthetik. Berlin—Weimar, 1965, Bd. 1.
158. Heym G. Die Sektion. Цит. no: F. Martini. Das Wagnis der Sprache. Stuttgart,
1954.
159. Ipsen G. GesprSch und Sprachform. Blatter fur deutsche Philosophic, 1932. Bd. 6.
160. Kafka F. Der Jager Gracchus.— In: Deutschland erzahit. Hamburg, 1963.
161. Kayser W. Das sprachliche Kunstwerk. Bern, 1948.
162. Kayser W. Sprachform und Redeform.— In: Heidebildern der Annette v. Dorste—
Hiilshoff.— Jahrbuch des freien deutschen Hochstifts, 1940.
163. Lammert E. Bauformen des Erzahlens. Stuttgart, 1955.
164. Lehmann R. Poetik. Miinchen, 1919.
165. Mackensen L. Sprache und Technik. Liineburg, 1954.
166. Mann Th. Bekenntnisse des Hochstaplers Felix Krull. Berlin, 1956.
167. Mann Th. Buddenbrooks. M., 1956.
168. Mann Th. Lotte in Weimar. M., 1957.
169. Mann H. Der Untertan. Berlin, 1958.
170. Martini F. Das Wagnis der Sprache. Stuttgart, 1954.
171. Moller G. Deutsch von heute. Leipzig, 1965.
172. Muller G. Die Bedeutung der Zeit in der Erzahlkunst. Bonn, 1946.
173, Novalis F. Hymnen an die Nacht.— In: Hundert Meister der deutschen Sprache.
Greifswald, 1910.
264
174. Petsch R. Wesen und Formen der Erzahlkunst. Halle, 1934.
175. Reiners L. Stilkunst. Ein Lehrbuch deutscher Prosa. Miinchen, 1959.
176. Riegel E, H. Grundrifi der bildenden Kflnste. Eirie allgemeine Kunstlehre. Han-
nover, 1865.
177. Riesel E. Der Stil der deutschen Alltagsrede. M., 1964.
178. Riesel E. Graphische Mittel im Wortkunstwerk.—In: Linguistische Studien. Reihe
A, Arbeitsberichte 50. Akademie der Wissenschaften der DDR, Zentralinstitut
fur Sprachwissenschaft.
179. Riesel E., Schendels E. Deutsche Stilistik. M., 1975.
180. Rinne F. Theoretische deutsche Idealstillehre. Stuttgart, 1895.
181. Schneider F. J. Stilkritische Interpretationen als Wege zur Attribuierung ano-
nymer deutscher Prosatexte. Berlin, 1954.
182. Schneider W. Die Ausdruckswerte der deutschen Sprache. Leipzig, 1931.
183. Seghers A. Das siebte Kreuz. M., 1949.
184. Seghers A. Der Aufstand der Fischer von St. Barbara. Berlin, 1956.
185. Seghers A. Der Kopflohn. Berlin, 1956.
186. Sowinski B. Deutsche Stilistik. Frankfurt am Main, 1973.
187. Schiicking L. Die Soziologie der literarischen Geschmacksbildung. Leipzig, 1931.
188. Spitzer L. Stilstudien. Miinchen, 1928.
189. Stif ter A. Nachsommer.. Wien, 1976.
190. Sprachpflege. Leipzig, 1982, № 4.
191 Strittmatter E. Ole Bienkopp. Berlin, 1963.
192. Strittmatter E. Tinko. Berlin, 1956.
193. Ulltnann. S. Style in the French Novel. Cambridge, 1957.
194. Vofiler K. Geist und Kultur in der Sprache. Heidelberg, 1925.
195. Wolf F. Thomas Miinzer.— In: Filmerzahlungen. Berlin, 1963.
196. Wolfflin H. Kunstgeschichtliche Grundbegriffe. Miinchen, 1915.
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ
А
Аббревиатура с. 188
агитация с. 193
аллегория с. 142
анаколуф с. 112
аналогия с. 183
анафора с. 104
анахронизм с. 124
аннотация с. 179
антиклимакс с. 145
антитеза с. 147
антономасия с. 142
апозиопезис с. 100
арго с. 127
аргументирование с. 69
архаизм с. 123
асиндетическая связь с. 120
В
вопросительный знак с. 149
восклицательный знак с. 149
вторичные научные документы с. 178
высокий стиль с. 127
Г
гипербола с. 139
гипероним с. 145
глосса с. 197
говорящие имена с. 143
Д
двоеточие с. 150
деятельность с. 9
диалектизм с. 122
дискуссия с. 179
довод с. 181
266
Ж
жанр с. 28, первичный с. 72
3
закон достаточного основания с. 181,
исключенного третьего с. 181
заметка с. 196
запятая с. 150
зевгма с. 146
И
информация с. 196
ирония с. 143
историзм с. 124
историко-научная статья с. 179
К
кавычки с. 151
каламбур с. 146
климакс с. 145
книжный стиль с. 119
колорит с. 122
комментарий с. 197
коммуникация с. 15
коннотация с. 94
констатирующее сообщение с. 62
корреспонденция с. 197
корпоративная лексика с. 126
косвенная речь с. 91
краткое сообщение с, 179
Л
лаконичность с. 157
лекция с. 189
лингвостилистика с, 95
литота с. 140
м
метафора с. 141
метонимия с. 143
мейозис с, 140
многоточие с. 151
модное слово с. 125
молодежный жаргон с. 127
монография с. 178
Н
научная статья с. 179
научное сообщение с. 190
научный доклад с. 190
национальный колорит с. 126
несобственно-авторская речь с. 91
несобственно-прямая речь с. 128
неологизм с. 125
нейтральный стиль с. 128
номинативное предложение с. 101
номинализация с. 105
норма с. 31
нормативно-литературный слой с. 120
О
обзорная статья с. 179
общий слэнг с. 124
оксюморон с. 147
описание с. 64
опровержение с. 181
официально-деловой стиль с. 160
очерк с. 196
П
парадокс с. 146
парантеза с. 112
парные слова с. 105
партийность с. 193
патент с. 170'
парцелляция с. 102
первичные научные документы с. 178
передовая статья с. 196
перечисление с. 102
перифраз с. 145
период с. 108
персонификация с. 142
письменная речь с. 89
план с. 75, крупный, средний, общий
с. 76
плеоназм с. 105
повтор с. 103
полемика с. 185
полисиндетическая связь с. 102
последовательное стяжение с. 75
поэтизм с. 128
предложение с. 97, короткое с. 97,
средней длины с. 99, длинное с. 101
правила с. 11
приложение с. 113
присоединительные конструкции с. 114
пролепса с. 111
промышленная реклама с. 170
пропаганда с. 193
просторечный слой с. 120
простота с. 155
противоречие с. 181
профессионализм с. 126
пунктуация с. 147
Р
разговорный слой с. 120
рассуждение с. 68
растянутое изложение с. 75
редукция синтаксической структуры
с. 100
резюме — вывод с. 180
реферат с. 179
рецензия с. 196
ритм с. 86
роль с. 54, статусная, позиционная,
ситуационная с. 54
С
символ с. 142
синдетическая связь с. 102
синекдоха с. 143
синестезия с. 142
синтаксические выразительные сред-
ства с. 97
синхронное изложение с. 75
системно-структурный метод с. 10
словосложение с. 132
смещение стилей с. 121
сниженный стиль с. 128
267
сообщение с. 61 .
социальный колорит с. 126
справочник с. 180
сравнение с. 140
статья с. 195
стиль с. 5 '
стилевая норма с. 29
стилистическое значение с. 33
стилистическая окраска с. 117
стилистическая инверсия с. 115
стилистический пласт с. 117
стилистический прием с. 95
стилистический синоним с. 118
стилистический уровень с. 117
Т
тавтология с. 105
тезис, с. 181
темп с. 78
термин с. 126
техническая инструкция с. 172
тире с. 151
тождество с. 181
тон с. 83
точка с. 148
У
употребление с. 13
устная речь с. 89
учебник с. 180
Ф
фельетон с. 196
фигура замещения с. 138
фигура неравенства с. 145
фигура совмещения с. 144
форма с. 27
функция с. 22, назначения с. 23, уп-
равленческая с. 23, воздействия с.
24, аксиологическая с. 24, прагмати-
ческая с. 24
X
хиазм с. 102 ..
Ш
шифр с, 142
Э
эвритмия с. 84
эвфемизм с. 143
экспансия синтаксической структуры
с. 102
эллипсис с. 101
эпифора с. 104
Ч
чувственно-сверхчувственная вещь с. 7
чужая речь с, 90
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие.............................................................. 3
Введение
1. Предмет и задача стилистики . ............................ 4
2. Общая лингвостилистика как теоретическая основа стилистики кон-
кретного языка..................................................... 7
3. Методы изучения стиля. Деятельность как фундаментальное понятие
общей лингвостилистики и как метод изучения стиля ...... 8
4. Системно-структурный метод изучения стиля..................... 10
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СТИЛЯ ЯЗЫКА
Глава 1. Стиль как форма реального существования языка
$ 1. Общие положения................................................. 13
$ 2. Практическое использование языка как лингвистическое основание
стилистики....................................................... 17
§ 3. Место стиля в системе практического использования языка....... 21
§ 4. Словесное произведение как система структур и форм, реализующих
социальные функции языка . . .................................... 25
1. Формы словесного произведения................................
2. Жанровая форма...............................................
3. Стилевая форма.........................................
§ 5. Правила практического применения языка.......................
§ 6. Стилистическое значение как динамическая ценностно-ориентирован-
ная система.................................................... .
1. О локализации прямого стилистического значения...............
2. Косвенное стилистическое значение как ценность...............
3. Стилистическое значение как нормативно-ценностный комплекс .
Глава II. Стиль и его моделирование в коммуникативно-речевой
деятельности
§ 1. Деятельность и ее структура..................................
1. Общее о деятельности.........................................
2. Субъект деятельности.........................................
3. Объект деятельности..........................................
4. Активность .... .1...........................................
5. Типы деятельности . ........................................
§ 2. Деятельность как системно-целостный процесс..................
1. Понятие системы..............................................
2. Системно-компонентный аспект внутреннего строения произведения
3. Системно-структурный аспект внутреннего строения произведения
4. Системно-функциональный аспект внутреннего строения произведе-
ния .............................................................
5. Системно-интегративный аспект внутреннего строения произведения
6. Системно-коммуникативный аспект..............................
7. Моделирование как программа создания стиля произведения ....
§ 3. Орудие и средства жанровой и стилистической деятельности . . .
1. Композиционно-речевые формы..................................
2. Типология композиционно-речевых форм.......................
269
СЯ СЯ СЛ СЛ СЛ СП ^ь. GO GO СО СО CO CO CO CO CO IO Ю
QQOI&AMO -4 O> Ф* 4* — О ® *4 *4 С» О» № — <0 QD СЯ
3. Временные и пространственные факторы модификации композицион-
но-рё*гевых форм.................. .............................. 74
4. Тональное построение словесного произведения................... 83
5. Архитектонико-речевые формы .................................. 88
6. Стиль в системе многообразных видов речевой деятельности .... 91
Г лава III. Языковые средства реализации стиля речевого произведения
§ 1. Языковые средства как предпосылочный стилистический материал . 93
§2 . Стилистический синтаксис ...................................... 96
1. Общая характеристика синтактико-стилистического материала ... 96
2. Объем предложения как количественная характеристика синтакси-
ческой выразительности............................................. 97
3. Изменение структуры предложения как источник синтаксической
выразительности.................................................. 100
1) Редукция синтаксической структуры. 2) Экспансия синтаксиче-
ской структуры. 3) Преобразование формы предложения как син-
тактико-стилистический метод
4. Транспозиция типов предложения как прием Повышения выразитель-
ности синтаксических структур..................................... 109
5. Нарушения структуры предложения............................... 111
6. Синтактико-стилистические приемы, связанные с изменением поряд-
'[ ка слов в предложении.............................................. 114
А §3. Лексический состав в аспекте стилистики . . . . . •............... 117
' V '1. Стилистические синонимы......................................... 117
/ 2. Стилистическое расслоение словарного состава немецкого языка . . 119
3. Стилистическая окраска слова.................................. 122
4. Стилистические уровни................................. . . . 127
5. Фразеология с точки зрения стилистики................' ... . 129
6. Выразительные ресурсы словообразования........................ 132
§ 4. Морфология в аспекте стилистики................................ 134
1. Выразительные возможности в морфологии......................... 134
2. Стилистико-морфологическая синонимия.......................... 135
3. Стилистико-морфологические приемы.............................. 136
§ 5. Риторические средства как стилистические приемы................ 138
1. Фигуры замещения............................................... 138
2. Фигуры совмещения.......................................... . 144
3. .Фигуры противоположности...................................... 147
§ 6. Графостилистические средства................................... 147
1. Пунктуация как стилистическое средство......................... 147
2. Орфоэпические и орфографические несоответствия как стилистиче-
ское средство . . ............................................... 151
§ 7. Языково-стилистические качества текста......................... 154
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ СТИЛИ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Глава 1. Официально-деловой стиль
§1. Общая характеристика функционального стиля. Особенности офи-
циально-делового стиля.............................................. 159
1. Типы текста и жанровая реализация официально-делового стиля . . 162 J
2. Эмоционально-экспрессивная окраска текстов официально-делового ,3
стиля.............................................................. 166
3. Характеристика письменной формы языка текстов официально-дело- "йа
вого стиля.......................................................... 169 Я
§ 2. Научно-технические типы текстов официально-делового стиля ... 170 Я
§ 3. Характеристика устной формы языка текстов официально-делового 1
стиля............................................................ 172 \
Глава II. Научно-технический стиль .
§ 1, Общая характеристика научно-технического стиля................. 177
270
Ж’.
Маргарита Петровна Брандес
СТИЛИСТИКА НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
(для институтов и факультетов
иностранны! языков)
Заведующий редакцией И. В. Смирнов
Редактор В. М. Завьялова
Художник В. Н. Хомяков
Художественный редактор М. Г. Мицкевич
Технический редактор 3. В. Нуждина
Корректоры Т. Б. Радченко, Т. И, Яковлева
Ст. корректоры Н. А. Ильина, Г. Н- Середина
ИВ № 3350
Изд. № Н-312. Сдано в набор 24.09.82. Поди, в печать 02.06.83. Формат бОХЭО1/!!-'1
Бум. тип. № 1. Гарнитура литературная. Печать высокая. Объем 17 усл. печ. л. Усл. кр.- ।
отт. 17. Уч.-иэд. л. 19,80. Тираж 10 000 эка. Заказ № 1242. Цена 95 к.
Издательство «Высшая школа», Москва, К-51, Неглинная ул., д. 29/14 !
Ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Красного Знамени Первая Образцовая
типография имени А. А. Жданова Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР
'по-делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, М-54, Валовая 28 I