Империя» в империи. Разведка США на службе монополий - Сергеев Ф.М.

«Чудовище, возвышающееся над конгрессом»
Разведка Пентагона — орудие американской агрессии
Author: Сергеев Ф.М.
Tags: политика политика сша внешняя политика сша спецслужбы издательство молодая гвардия
Year: 1972
Similar
Секреты секретных служб США
США: внешнеполитический механизм. Организация, функции, управление
США. Внешнеполитический механизм. Организация, функции, управление
Если сорвать маску... Центральное разведывательное управление США как оно есть
Text
                    Ф. СЕРГЕЕВ
«ИМПЕРИЯ» В ИМПЕРИИ
(РАЗВЕДКА США НА СЛУЖБЕ МОНОПОЛИЙ)
ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ
«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
19 7?

32И
С32
1-П-5
143-72

ИЗ ИСТОРИИ
АМЕРИКАНСКОЙ
РАЗВЕДКИ

эволюция основных типов
ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ
Разведывательные службы империалистических государств
иногда более отчетливо, чем другие. элементы государственной
системы, отражают исторические особенности развития
капитализма в каждой отдельной стране. Не случайно на Западе при
всей общности политического строя стран издавна сложились
два различных типа разведывательных организаций:
традиционные разведывательные службы старых колониальных
держав— такие, как ушедшие или уходящие с мировой арены,—
5

нидерландская и французская, и наиболее изощренная —
английская и разведки сравнительно молодых
империалистических государств — такие, как японская, немецкая и, наконец,
американская.
Разведывательные организации первого типа
сформировались во времена, когда хищнический колониальный грабеж
являлся одним из важнейших источников первоначального
накопления капитала. В процессе колониальных войн и борьбы
между Нидерландами, Великобританией и Францией возник и
аппарат их секретных служб. В Нидерландах и Великобритании
первые учреждения разведки были созданы в XVI—XVII веках.
Были у них и предшественники — тайные организации
феодальных властителей и «князей церкви», были и
унаследованные традиции, вполне соответствовавшие завоевательной
политике буржуазных правительств. «История голландского
колониального хозяйства, — писал Карл Маркс, — а
Голландия была образцовой капиталистической страной XVII
столетия— дает нам непревзойденную картину предательств,
подкупов, убийств и подлостей» К
На протяжении XVII—XIX веков разведки этого типа
накопили огромный опыт, создали систему политических,
экономических, религиозных и других связей и сформировали аппарат из
тщательно подобранных и практически несменяемых
профессионалов, мало подверженный, особенно у англичан, влиянию
внутриполитических перемен. Структура органов разведки
первого типа отличается сравнительной стабильностью. Но и она
приспосабливалась и приспосабливается к меняющейся в
зависимости от хода истории политике своего государства.
Наиболее характерно выражены черты первого типа
разведки в организационном построении и деятельности Интеллид-
женс сервис, имеющей почти трехсотлетнюю историю. Р. Сет,
известный на Западе автор многочисленных работ по истории
шпионажа, считает, что в Англии «организованный шпионаж —
сравнительно недавнее явление. До начала XVIII века
разведка была преимущественно делом случая; агенты подбирались
и направлялись на выполнение заданий только тогда, когда
возникала необходимость в получении информации»2. Англия,
по его утверждению, была «первой страной», создавшей
в 1704 году «организованную разведывательную службу», и
естественно, что она оказала большое влияние на секретные
службы других капиталистических государств.
Англичане, как правило, публично не обсуждают дела
своей секретной службы. Ее окружают ореолом таинственности,
имя генерального директора разведки мало кому известно внут-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 761.
2 R. Seth, Anatomy of Spying. London, 1961, p. 53.
6

ри страны: даже тем, кто сталкивается с ним по долгу
службы, запрещено называть его фамилию. Для подчиненных он
существует только как «шеф» или «бригадир», и имя его
может быть оглашено лишь в том редком случае, когда он
оставляет этот пост. Так, генерал-майор Стюарт Грем Мензис,
возглавлявший Интеллидженс сервис с 1938 по 1953 год, стал
известен широкой публике только после его ухода в отставку
и награждения генеральским и рыцарским званиями.
Американские эксперты время от времени вспоминают об
английской разведке с неприкрытой завистью: вот, мол,
организация, работающая с развязанными руками, абсолютно
секретно и, главное, независимо от какой бы то ни было
демократии, прессы, общественных влияний, а следовательно,
и публичных скандалов. Не так давно журнал «Нью-Йорк
тайме мэгэзин» с горечью рассуждал о доброй старой
английской разведке, которая в результате многовекового
«маневрирования по окольным и темным путям международной
дипломатии» выработала «непревзойденное мастерство и
непревзойденные профессиональные традиции молчаливой службы».
Интеллидженс сервис, как принято считать, действительно
самая молчаливая из всех секретных служб капиталистического
мира, работающая фундаментально, с дальним прицелом,
насаждающая агентуру избирательно, используя компактные
силы на решающих направлениях экспансии британских
монополий. За ее спиной большая практика участия в покорении,
можно сказать, целых континентов. «Великобритании,
выступавшей в качестве мировой колониальной державы, уже
издавна приходилось содержать обширную разведку, — отмечал
руководитель немецкой военной разведки полковник Вальтер
Николаи. — Значение ее она познала и оценила в борьбе за
мировое господство».
Во времена колониальных завоеваний, особенно в период
соперничества с новыми претендентами на колонии, структура
и деятельность Интеллидженс сервис с самого начала были
приведены в соответствие с интересами буржуазного государства.
Так, к концу XIX века из четырех ее отделов два выполняли
общие функции, осведомительные и информационные, а два —
колониальный и индийский — обеспечивали, как пишут
иностранные авторы, имперскую политику.
В этот же период Интеллидженс сервис, как и разведки
других крупнейших колониальных держав, особенно расширила
масштабы насаждения агентурной сети в странах Азии и
Африки. Наглядно проявилась роль секретных служб
Великобритании в одной из первых империалистических войн —
англобурской. Еще до начала боевых действий агенты английской
разведки не только проникли в лагерь буров, но и утвердились
там на видных административных и военных постах. Хорошо
7

известна роль английской агентуры в странах Ближнего и
Среднего Востока. По оценке Джавахарлала Неру, в начале XX
века численность британских тайных агентов в Индии достигала
не менее шести тысяч.
Разведывательные организации второго типа — это явление
конца XIX и преимущественно начала XX века, поскольку они
порождены милитаристскими устремлениями государств,
вырвавшихся вперед в период борьбы за передел уже
поделенного мира и жаждавших за короткий срок достичь того, чего их
соперники добивались веками. Не удивительно, что разведки
этого типа, обслуживая экспансионистские интересы своих
правительств, избрали путь массового, тотального шпионажа,
достигшего апогея при фашизме и позже, к середине XX века,
соблазнившего американцев.
Многие западные авторы повторяют приписываемое
Фридриху Великому изречение: «Маршал де Субиз требует, чтобы
за ним следовало сто поваров; я же предпочитаю, чтобы передо
мною шло сто шпионов». Утверждают, что это изречение во
времена Бисмарка стало девизом его разведки, а во времена
Гитлера трансформировалось в более циничный лозунг
адмирала Вильгельма Канариса: «Чем больше выстрелов, тем
больше шансов попасть в цель».
Так или иначе, но уже при Бисмарке германская разведка
отличалась крайним авантюризмом и неразборчивостью в
средствах, а также активным стремлением к массовости. «Железный
канцлер» поставил во главе разведки Вильгельма Штибера, о
котором буржуазные историки пишут, как о прусском «короле
ищеек», а французский историк Поль Лянуар еще в начале
века отмечал, что в Штибере Бисмарк сумел распознать именно
ту личность, которая лучше чем кто-либо сможет подготовить
тайным путем порабощение народов, намеченных в жертву.
Штибер до того, как появиться на поприще внешней
разведки, имел уже немалый опыт внутренних полицейских
провокаций, в том числе был причастен к разоблаченной К.
Марксом и Ф. Энгельсом попытке скомпрометировать Союз
коммунистов с помощью фальшивки о «немецко-французском
заговоре» К
Став во главе прусской разведки, Штибер в преддверии
франко-прусской войны ухитрился за четыре своих
«путешествия» во Францию разместить до 15 тысяч тайных агентов по
направлениям будущего вторжения. Ричард Роуан,
пользующийся на Западе репутацией знатока истории международного
шпионажа, пишет, что «именно Штибер сообщил современной
секретной службе характер последовательной, преднамеренной
жестокости как в военное, так и в мирное время. Зверства во-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 8, стр. 412—415, 423—491.
8

оружейного нашествия, попирающие все принципы гуманности,
Штибер перенес в секретную службу» 1.
Но подлинное оформление и развитие авантюристическая
доктрина массового, тотального шпионажа получила в XX
веке, когда Япония и Германия, считавшие себя обделенными при
колониальном разделе мира, потребовали его передела
соответственно своему экономическому и финансовому могуществу и
изменившемуся соотношению сил на мировой арене.
Такой передел неизбежно вел к вооруженному мировому
конфликту. До конфликта молодым империалистическим
хищникам было необходимо создать разведку, которая была
бы способна конкурировать со старейшими секретными
службами капиталистического мира. Причем создать в течение
десятилетий то, на что, например, Англия потратила столетия.
Прежде всего возникла необходимость в широком насаждении
агентуры в самих этих странах, а затем на территории их
колоний в Азии и Африке, где японцы или немцы старались в
короткий срок нащупать слабые позиции старых колониальных
держав, чтобы с наибольшим успехом их оттуда вытеснять.
Одновременно с этим у молодых империалистических государств
разрастался аппетит и на другие районы земного шара — в
частности, на необжитую Россией Сибирь, на страны Латинской
Америки, куда еще не успели глубоко влезть США. Борьба за
захват новых колоний требовала резкого расширения
масштабов тайной деятельности.
Разумеется, рост разведывательных усилий характерен в тот
период и для старых колониальных держав, но они
действовали на уже прочно сложившейся базе, хотя и в
соответствии со своими уже слабеющими ресурсами. Возможности
в этом состязании определяли финансовые силы стран, их
капитал.
Даже Япония при ее ограниченных экономических
возможностях выделяла на разведку значительную часть своих ресурсов.
Германия же, располагавшая все возраставшими
экономическими ресурсами, тратила на разведку столько средств,
сколько требовала подготовка к первой мировой войне.
Уже в то время в практике германской и японской разведок
проявились наиболее характерные черты будущей доктрины
массового шпионажа — максимальный территориальный
размах разведывательных действий, крайний авантюризм,
насаждение возможно более широкой агентурной сети за рубежом и
обеспечение «надежного» тыла внутри страны. «Среди агентов
германской разведки, — пишет английский историк Н. Эве-
рит, — можно было найти князей, герцогов, графов, баронов,
адвокатов, священников, врачей, актрис, актеров, великосвет-
1 Р. Р о у а н, Очерки секретной службы. М., 1946, стр. 176.
9

ских дам, дам полусвета, журналистов, писателей, ростовщиков,
жокеев, печатников, официантов, швейцаров, то есть
фактически были представлены все классы общества» К
Практическое применение этих приемов началось уже в
ходе подготовки и проведения первых войн новой эпохи — эпохи
империализма. В. И. Ленин относил к числу войн, ставших
главными вехами новой эпохи мировой истории,
испано-американскую, англо-бурскую и русско-японскую. Наиболее
отчетливо можно проследить использование системы массового
шпионажа в подготовке Японией войны против царской
России. Японская разведка формировала на территории России
чрезвычайно разветвленную агентурную сеть. Резиденты
концентрировались на Квантуиском полуострове (где находилась
база русской Тихоокеанской эскадры), на линии железной
дороги Квантун — Харбин и в Сибири — на узловых пунктах
Сибирской железнодорожной магистрали. Генеральный штаб
Японии мобилизовал всех офицеров, владеющих русским
языком, и подготовил большое число агентов для работы в России
по разнообразным военным специальностям (топографы,
саперы, артиллеристы, железнодорожники и другие). Офицеры
японского генерального штаба работали, выдавая себя за
китайцев, даже непосредственно на строительстве военных
сооружений, на постройке Китайско-Восточной железной
дороги и т. д.
Когда началась война, Япония увеличила размах своих
разведывательных операций. Р. Роуан считает, что японский
военный шпионаж в этот период стал весьма широким и
систематическим. Вдоль всего фронта были созданы бюро,
руководимые офицерами разведки, контролировавшими всю службу на
отведенных им участках: они выплачивали жалованье,
получали и отбирали сообщения и на базе полученных сведений
составляли резюме для вышестоящих инстанций. Таким образом,
разведка практически охватывала каждый важный участок
фронта и проникала глубоко в тыл русских. Массовость
японского шпионажа отмечают и другие западные специалисты в
области разведки.
По стопам Японии шла и Германия, с начала XX века
активно готовившаяся к войне. Уже к 1905 году немецкий
генеральный штаб завершил разработку плана военных действий
против Франции и России. Перед войной немецкий
генеральный штаб создал три крупных разведывательных центра на
границе с Францией и аналогичные центры против России.
Бюджет разведывательного управления генерального штаба
в 1912 году был увеличен с 300 до 450 тысяч марок.
Характерно, что начальником военной разведки был назначен Вальтер
1 Н. Ever it, British Secref Service in World war. I. London, 1925, p. 51.
10

Николаи, хорошо знавший русский язык и еще до вступления
в должность направленный на восточные границы Германии
с задачей развернуть тайную осведомительную службу в
России и организовать эффективную систему контрразведки для
борьбы с русскими агентами. Прежде чем начать работу,
Николаи воспользовался возможностью съездить в Россию, чтобы
ознакомиться на месте с театром своей будущей деятельности.
Германские монополии, занимавшие все большее место на
мировом рынке и входившие в состав крупнейших
международных монополий, охотно покровительствовали своей разведке, не
только финансируя ее, но и предоставляя ей возможность
использовать вывески торговых фирм и их международные связи.
Офицер американской разведки Томас Джонсон в своей книге
о первой мировой войне отмечал, что Германия использовала
в иностранных государствах шпионскую сеть под видом
торговых фирм. «Две весьма крупные торговые фирмы, имевшие
отделения по всей Европе, — пишет Джонсон, — очень многими
рассматривались просто как ширма для организации секретной
службы, субсидировавшейся германским правительством и
действовавшей при благоприятных условиях». Открыв в начале
XX века в России множество представительств своих торговых
фирм, немцы большую часть из них сконцентрировали в
важнейших стратегических пунктах. Так, на побережье Черного и
Азовского морей было открыто 12 таких представительств,
во Владивостоке — 5, на Сахалине — 9, в Баку — 9 и т. д.
В 1898 году немецким торговым фирмам было сообщено
содержание циркуляра № 2348, изданного генеральным штабом
Германии. Следующий аналогичный циркуляр был повторен
генеральным штабом 22 июня 1908 года (циркуляр 2348-бис).
Циркуляры предписывали торговым фирмам принять в число своих
служащих лиц, командируемых генеральным штабом. Расходы
торговых фирм по оплате этих служащих военные ведомства
принимали на себя. Меры по проверке служащих фирм,
предпринятые русской контрразведкой, показали, что эти
«приказчики» занимали иногда высокое служебное положение в
военном и морском ведомствах Германии.
Немецкая разведка, развивая далее практику массового
шпионажа, резко расширила объем используемой информации
и усовершенствовала методы ее обработки. В. Николаи писал:
«Германская организация гораздо менее рассчитывает на
сведения, исходящие из одного, даже надежного, источника или на
единичную информацию, чем на терпеливое, методическое,
почти научное изучение мелких подробностей, отобранных из всей
огромной массы сведений, проходящих сквозь ее фильтры».
Прежде всего был утвержден принцип перекрестного сбора
информации, когда сведения о каком-либо важном событии или
объекте получали из нескольких независимых источников.
п <

Внутри разведывательного аппарата было создано специальное
пресс-бюро, подчиненное тайной разведке (так называемому
«Отделению IIIB»). Укомплектованное весьма
квалифицированными кадрами, пресс-бюро тщательно анализировало
периодическую печать иностранных государств. Впоследствии
немецкий разведчик Г. Гельм писал, что, как ни строга была цензура
прессы противника, «квалифицированный персонал мог в
отдельных случаях извлечь из нее важные сведения военного
•/характера». Данные такого анализа использовались для
дополнения (а в ряде случаев и в целях проверки) сведений,
поступавших из нелегальных источников. При «Отделении IIIB» был
образован научный центр, в который уже тогда входили
математики, физики, химики и другие специалисты. Кроме того,
для расширения каналов получения такой информации в
важнейших пунктах внутри самой Германии была создана сеть
органов массового опроса немецких граждан, которые в силу тех
или иных причин могли располагать сведениями о положении
в иностранных государствах.
Расширяя массовую основу своей деятельности, немецкая
военная разведка опиралась на тщательное изучение опыта
секретных служб Японии. Тот же В. Николаи в 1904—1905 годах
по поручению генерального штаба изучал японский язык и
опыт японской разведки, а трое других офицеров были
командированы непосредственно в Японию.
Система массового шпионажа, вовлечение в сферу тайной
деятельности большого числа людей породили и различные
формы контроля за отдельными агентами и агентурными
ячейками. Из этого и выросла характерная для второго типа
буржуазных разведок система слежки «всех за всеми».
Контроль, как правило, осуществлялся на всем
протяжении сотрудничества агента с разведкой. Возник и институт
разъездных разведчиков-контролеров, наблюдавших за
порученными им агентами.
С годами германская военная разведка развивалась именно
в этом направлении; но с приходом к власти нацистов
массовость шпионажа стала первостепенным средством
государственной политики и получила даже некое теоретическое
обоснование у идеологов фашизма как «доктрина тотальных
действий». В середине 20-х годов мало кому известный в то время
сподвижник будущего фюрера Рудольф Гесс исследовал
систему японского шпионажа. Несколько лет он на базе так
называемого Мюнхенского института геополитики под руководством
своего учителя генерала Карла Гаусгофера, одного из
теоретических наставников фашистской партии, изучал Японию и
японцев, даже предпринял специальную поездку в эту страну и к
моменту захвата нацистами власти подготовил солидный труд
о японском шпионаже. Опираясь затем на этот труд, Гесс соста-
12

вил проект создания тайной полиции (гестапо). Тщательно
исследуя систему японского шпионажа, он прежде всего обратил
внимание на ее отличительную черту — «массовую базу».
Не утруждая себя изобретением пороха, Гесс заимствовал
у японского империализма три заповеди, которые легли в
основу нацистской системы тотального шпионажа: «Каждый может
быть шпионом»; «Каждый должен быть шпионом»; «Нет такой
тайны, которую нельзя было бы узнать» 1.
Когда Гитлер пришел к власти, Гесс, уже как признанный
специалист, принялся за претворение в жизнь этих заповедей.
Возникла сложная и разветвленная система разведывательных
учреждений и организаций (при создании «третьего рейха» их
было по крайней мере восемь). Деятельность этих
учреждений и организаций координировал и направлял так называемый
«Объединенный штаб связи», игравший в Германии с конца
1934 года чрезвычайно важную роль. Во главе его стоял Гесс,
в то время заместитель Гитлера по руководству национал-
социалистской партией. В дальнейшем количество
разведывательных органов еще более возросло, и, что самое главное,
неизмеримо возросло число тех, кого нацистская разведка
вовлекла в свою орбиту.
Тотальный шпионаж фашистского типа основывался на
совершенно новых принципах. Если прежде разведка была делом
преимущественно военным, входила в состав военного
ведомства и строила свою работу главным образом на использовании
профессионалов, то теперь шпионаж стал всеобщим делом
правительства и всей нацистской партии, он принял грандиозные
масштабы. Для ведения тотального шпионажа были
приспособлены все ведомства, все учреждения гитлеровской Германии.
Во все районы мира засылались «специалисты» по поджогам,
взрывам, убийствам. Ставка делалась на подрыв внутренних
сил своих жертв еще до того, как будут непосредственно
развязаны военные действия2. Фашистская доктрина тотального
шпионажа по-новому определяла и сами методы деятельности
разведки. Грубо говоря, они сводились к лозунгу: любой ценой
достичь цели, людей не жалеть! Планы шпионско-диверсионной
работы на территории своих противников разрабатывались все
по тому же пресловутому «принципу»: «Чем больше выстрелов,
тем больше шансов попасть в цель».
Идеологи тотального шпионажа и его организаторы,
несомненно, ставили перед собой и другие, не менее коварные цели —
ведение «психической атаки». Они стремились оказать мо-
1 К. Рисе, Тотальный шпионаж. М., 1945, стр. 78.
2 Руководимая адмиралом Канарисом служба военной разведки и
контрразведки еще до начала войны работала рука об руку с отделом пропаганды
вооруженных сил над задачей деморализации французских войск.
13

ральное воздействие на своего противника, на его
правительственные органы и население. Шпиономания, распространения
которой так настойчиво добивались гитлеровцы, должна была
дезорганизовать тыл будущего противника, ослабить
деятельность его контрразведывательного аппарата, отвлечь его усилия
в ложном направлении и тем самым затруднить разоблачение
подлинной агентуры.
У ИСТОКОВ
АМЕРИКАНСКОЙ
РАЗВЕДКИ
Казалось бы, общность языка, родство
иных национальных традиций,
союзничество на правах молодой богатой державы
с «доброй старой Англией» в войнах XX
века, то есть вся короткая, но бурная история становления и
развития нового империалистического государства должна
была предопределить для Соединенных Штатов и выбор типа
собственной разведывательной службы. У англичан был
огромный опыт подрывных действий на чужих территориях,
эффективность которых американцы испытали на себе в годы борьбы
за независимость. Англичане располагали агентурой во многих
странах мира, чувствительность внезапных ударов которой
американцы могли помнить еще со времен заговоров и измен в
лагере восставших против британского владычества колонистов
в конце XVIII века. По образу и подобию английской системы
шпионажа создавались первые формирования разведки
армии генерала Вашингтона. У англичан же, как свидетельствует
упоминавшийся нами Томас Джонсон, американцы
перенимали идеи и опыт при организации в 1914—1917 годах
разведывательной службы, «удовлетворявшей нужды большой
войны».
Но окончательный выбор пути определился позже, и не
приверженностью к каким-либо национальным традициям, не
общностью языка и не союзническими отношениями, а спецификой
разраставшихся империалистических устремлений. Учась
многому до поры до времени у Интеллидженс сервис и
французского Второго бюро, американцы в конечном счете предпочли
другой тип разведывательной службы и стали прямыми
наследниками организационных форм и принципов японо-германской
системы шпионажа, поборниками доктрины массированных,
тотальных подрывных действий.
и

Один из создателей Центрального разведывательного
управления (ЦРУ) США, Аллен Даллес, пропагандируя службу
в разведке как выполнение патриотического долга, настойчиво
внушал читателям на первый взгляд будто бы банальную
истину: «Американская разведка молода по своему возрасту»1.
Поскольку бывший директор ЦРУ исследовал «историю
шпионажа» чуть ли не с библейских времен, факт молодости
американской разведки не требовал и доказательств.
Но нарочитость такого сопоставления у Аллена Даллеса не
случайная.
В определенные годы, а именно в период наиболее
активного следования фашистской доктрине тотального шпионажа,
американская специальная литература использовала версию
о своей разведке как о молодой разведке молодого мира,
чтобы облагородить ее и подчеркнуть ее «неотягощенность
грязными традициями». Люди, мол, привыкли смотреть на
шпионаж, как на занятие крайне позорное; это связано с иезуитской
коварной практикой старого мира; мир Америки — молодой
мир; шпибнаж в его прежнем, грязном понимании
противоречит демократическому характеру американцев, молодая
разведка строит свою деятельность на широкой научной, почти
легальной основе, — это война умов и исследователей, и
занятие ею столь же благородно и высоконравственно, как
занятие любой другой отраслью науки.
Стремление подвести правовую и моральную основу под
современный американский шпионаж и выразил бывший
президент Джонсон, приводя к присяге нового шефа ЦРУ —
Ричарда Хелмса. «Работники ЦРУ, — заявил Джонсон публично, —
настоящие ученые, самые значительные достижения которых
получаются не в тайне мрака, а в кабинетах, за часами
утомительного чтения серьезных технических изданий... Это
специалисты в области экономики, политических дисциплин, истории,
географии, физики и многих других отраслей знания»2.
Многие американские авторы настаивали на версии* будто
только обстоятельства века и современная ответственность
Соединенных Штатов за судьбу беспокойного мира вынудили
американцев к мощному разведывательному наступлению во
имя охраны интересов других, менее богатых, менее сильных,
«малоразвитых», а следовательно, и менее разумных народов;
а вот до первой мировой войны, то есть в период, когда США
стояли-де в стороне от международных дел, их девизом было:
«Америка никогда не имела шпионов». Конечно, у
американской разведки есть, мол, своя история, свое прошлое, свои исто-
1 A. Dulles, The Craft of Intelligence. New York, 1963, p. 193.
2 «Нью-Йорк геральд трибюн», 1 июля 1966 года.
IS

ки, но они чисты и безупречны; они восходят к романтическим
временам борьбы за независимость и революционных подвигов
«людей минуты» — бойцов местного ополчения. Все
нечистоплотное, п# утверждению историографов ЦРУ, американцы
отвергают.
Почти во всех исследованиях на разные лады
пересказывается, например, история о том, как Генри Л. Стимсон, будучи
в 1929 году государственным секретарем США, резко оборвал
чиновника, докладывавшего ему о мерах, предпринимаемых
в государственном департаменте для раскрытия шифров
других стран. Стимсон заявил: «Джентльмены не читают чужих
писем», — и отшвырнул от себя кипу расшифрованных
телеграмм.
Так ли уж кристально чисты истоки американской
разведки? Так ли невинен путь США к современному ЦРУ?
Оставим в стороне пропагандистские трюки Аллена
Даллеса и ему подобных и обратим внимание лишь на факты, ими
же приводимые или известные по другим западным
источникам.
В своей книге «Искусство разведки» А. Даллес сообщаем что
первые постоянные армейская и военно-морская
разведывательные организации мирного времени были созданы в США
в 80-х годах прошлого века. Армейская организация была
известна под названием Отдела военной информации и входила
в управление генерального адъютанта. Разведывательный отдел
военно-морских сил был включен в состав Управления личного
состава и штурманской службы. В течение того же десятилетия
в посольствах и дипломатических миссиях США за границей
впервые были учреждены должности военных и военно-морских
атташе; они должны были выполнять обязанности
наблюдателей и разведчиков. В 1903 году, с созданием генерального
штаба американской армии, Отдел военной информации вошел
в него в качестве Второго отдела. «С тех пор и по настоящее
время, — отмечал Даллес, — разведывательные отделы в
американской армии по традиции обозначаются индексом «Джи-2».
Что касается военно-воздушной разведки США, то, как
утверждают американские авторы, она возникла в 1907 году, когда при
управлении начальника связи армии был создан Отдел по
исследованию воздушных сил. Однако поскольку военно-воздушные
силы и в тот, и в более поздний период (вплоть до сентября
1947 года) не являлись самостоятельным видом вооруженных
сил, оставаясь в подчинении генерального штаба армии, военно-
воздушная разведка находилась в ведении «Джи-2».
Дело не ограничивалось одной лишь военной разведкой.
В США, как и в других странах, вступивших в
империалистическую фазу развития, разведка проникла и в политическую
область. Шпионаж свил себе гнездо в кабинетах дипломатов,
16

тайная разведка стала составной частью политики. И все же,
несмотря на наличие политической и дипломатической разведок,
главную роль в добывании разведывательной информации об
иностранных государствах Европы играли в то время органы
военной разведки. Объяснялось это, по мнению американских
авторов, якобы тем, что появление в европейских странах
в XIX столетии крупных вооруженных сил вынудило США
делать основной упор в разведывательной деятельности на
военные аспекты. В действительности же причина кроется в другом.
Правящие круги США, решительно проводившие курс на
создание мощных вооруженных сил для участия в
империалистических войнах и в переделе мира, нуждались тогда прежде всего
в разведывательной информации о состоянии вооруженных сил
своих потенциальных противников, о будущем театре военных
действий. Но военный шпионаж тесно переплетался с
политическим и экономическим.
Таким образом, американская разведка уже давно
определилась как один из важнейших инструментов
империалистической политики государственного аппарата США.
Соединенные Штаты, как известно, вступили в первую
мировую войну после двух с половиной лет выжидания, только
в апреле 1917 года 1. «На сцене появился новый гигант
империализма и претендент на мировую гегемонию — Америка»,—
отмечал в своей резолюции VI съезд РСДРП. Но шпионажем,
причем не только против Германии, а даже против своих
военных союзников, американцы занимались задолго до вступления
в эту войну. К 1917 году разведка США имела довольно
разветвленную агентурную сеть в Германии, поскольку эта страна
всегда рассматривалась американскими монополиями не
только как торговый партнер, но и как один из мощных и опасных
конкурентов на мировых рынках. Основными объектами, куда
стремились проникнуть американцы, являлись германский
генеральный штаб, штабы некоторых крупных воинских
соединений, важнейшие министерства, заводы Круппа, Сименса и
другие объекты. Главные разведывательные силы США были
сконцентрированы в пограничных с Германией нейтральных
странах: Нидерландах, Дании, Швеции и особенно в
Швейцарии, лежавшей на стыке воюющих стран и ставшей поэтому,
естественно, международной разведывательной базой.
Таким образом, к моменту вступления США в первую
мировую войну американское правительство успело осуществить
коренное и быстрое расширение своей разведки, располагало
уже достаточно разветвленным разведывательным аппаратом и
1 Однако первые части американской армии появились на фронте во
Франции лишь в начале 1918 года, а полное ее развертывание в Западной
Европе должно было произойти не раньше лета 1919 года.
? Ф. Сергеев
17

было хорошо осведомлено о состоянии военно-политических
блоков в Европе. «Американская секретная служба, — пишет
Р. Роуан, — вступила в первую мировую войну почти за два
года до мобилизации американской армии. И когда дело дошло
до подпольной борьбы с секретными агентами и диверсантами
Германии, Америка ненамного отстала от стран Антанты».
Другой автор, Томас Джонсон, также свидетельствует: «Еще и
теперь некоторые думают, что у американцев не было в Европе
своей «секретной службы», но они ошибаются или делают вид,
что ошибаются». По мнению Джонсона, к концу войны у США
«шпионаж был более разносторонним и сложным, чем во все
предшествовавшие войны».
Так рушится демагогическое утверждение, будто «Америка
никогда не имела шпионов».
Американский разведывательный аппарат, как мы уже
отмечали, не только формировался под непосредственным влиянием
секретных служб союзников США — Англии и Франции, но и
пользовался услугами их советников. Так, командующий
американской экспедиционной армией генерал Першинг перед
прибытием в июне 1917 года на европейский театр военных
действий специально изучал данные о британской и французской
разведывательных службах, доставленные в Вашингтон
комиссией гражданских и военных представителей Англии и
Франции. Американские офицеры посещали школы английской и
французской разведок. Из Лондона в Вашингтон был
командирован полковник британской армии Денсей,
инструктировавший руководителей разведки США; они продолжали
знакомиться с опытом союзных разведок и во фронтовых условиях.
В июне — июле 1917 года руководитель разведки генерального
штаба американских экспедиционных сил генерал Деннис Но-
лан и его помощники совершили объезд западного фронта
союзников, чтобы продолжить «лабораторное изучение» их
разведывательного опыта, с зачатками которого они ознакомились
еще у себя на родине. По приглашению начальника британской
разведки во Франции они наблюдали действия его аппарата
в момент наступления; во Фландрии присутствовали при
допросах пленных, знакомились с процессом изучения захваченных
документов и карт противника, перехвата и расшифровки
радиограмм, учились анализировать данные аэрофотосъемок
и донесения агентов К «Почерк» предшественников — «почерк»
английской секретной службы был заметен на первых порах во
многих разведывательных операциях американцев. Но уже в те
времена в американской разведке проявился ряд харак-
1 Небезынтересно отметить, что позже, в начале второй мировой войны,
точно такое же «лабораторное исследование» форм и методов шпионажа
и подрывной деятельности вообще предпринял по заданию президента США
будущий глава Управления стратегических служб У, Донован.
18

терных черт, отличавших ее от разведывательных служб Англии
и Франции.
Прежде всего бросаются в глаза масштабы использования
материальных ресурсов и широкое финансирование
разведывательных предприятий. О таких возможностях английские и
французские разведчики, при всей щедрости их хозяев, не
могли и помышлять. Тут сказался ускоренный рост хозяйственного
и финансового могущества США. Богатый американский
«дядюшка» появился и на фронте тайной войны, о чем с разной
степенью зависти или восторга свидетельствовали многие
западные авторы. Упомянутый нами немецкий историк Ганс Гельм
сообщает, что огромные денежные средства США стали для
разведки Антанты столь же мощным подкреплением, сколь для
военного командования — новое американское оборудование и
массы свежих, не изнуренных войной людей. Бывший
руководитель британской разведки Базил Томсон с завистью писал:
«Американцы могли действовать, руководствуясь следующим
принципом: молчание — золото, но посредством золота можно
нарушить молчание, открыть любые двери. Правительство США
проявляло такую расточительность, что американская разведка
могла себе разрешить то, чего не могла себе позволить ни одна
разведка, — оплачивать сведения о собственных союзниках так
же хорошо, как и сведения о противнике». Даже полковник
В. Николаи, старый зубр немецкой разведки, отмечал
превосходство американской разведки (то есть своего противника)
в области финансовых ресурсов.
В ходе первой мировой войны заметно вырос численный
состав разведки США. По данным Т. Джонсона, число
штабных офицеров американской разведки лишь во Франции
возросло в 1918 году до 287, не считая прикомандированных к
штабам, а также тысячи специальных офицеров и служащих,
прикомандированных к отдельным боевым подразделениям 1. А вот
что писал по этому поводу полковник Вальтер Суини, бывший
глава разведывательного управления штаба американской
армии: «Сотни офицеров и солдат были переведены из боевых
частей в распоряжение разведывательной службы и направлены
в различные районы мира. Многие сотни других выполняли
задачи разведывательной службы непосредственно в боевых
частях» 2. Пройдя в короткие сроки обучение у своих английских
и французских учителей, американцы активно включились
в тайную борьбу против Германии. В пользу США в это время
работало за границей более 40 крупных разведывательных
групп. Полковник В. Николаи констатировал, что «вступление
1 Т. Johnson, ^Intelligence service americain pendant la guerre.
Paris, 1933, p. 21.
2 W. Sweney, Military Intelligence. A. New Weapon in War,. New York,
1924, p. 1.
2*
• 19

Америки в мировую войну оживило деятельность ее секретной
службы».
Но это еще не все. Наряду с резким увеличением в условиях
войны численности офицерского состава американской
разведки рос и ее тайный аппарат, причем направленность его
развития была тесно связана с экономическими интересами
страны, с расширением международных связей и
экспансионистскими устремлениями ее монополий. Уже тогда определилось, кого
прежде всего должна обслуживать разведка: того, кто ее
субсидирует. Шел процесс сращивания разведывательного
аппарата с монополистическими объединениями. Агентов вербовали
среди служащих крупнейших американских фирм, регулярно
совершавших поездки по коммерческим делам в страны
Западной Европы и особенно в Германию.
Все большее место в планах американской разведки
занимала организация шпионажа в России. «Среди деловых
кругов США, — пишет академик И. И. Минц, — уже в 1915 году
широко распространилось мнение, что Россия — страна
неограниченных возможностей, подходящее место для приложения
крупных капиталов».
Активный интерес американских монополий к природным
богатствам России, залежам ее ископаемых, запасам водной
энергии, возможностям железнодорожного строительства, о чем
свидетельствовало и датированное 14 августа 1916 года письмо
американского посла в России Д. Фрэнсиса государственному
секретарю США Р. Лансингу, побудил разведку США
планомерно засылать в Россию опытных разведчиков, насаждать
агентуру в крупных ее городах, широко использовать для
шпионажа официальные представительства США — посольство,
консульства, отделения торговых и банковских фирм и другие
учреждения. Известно, например, что такие американские
фирмы, как Международная компания жатвенных машин,
открывшая в Сибири до 200 своих складов с главной конторой
сначала в Омске, а затем в Новониколаевске (Новосибирске),
«Вакуум ойл К0» и другие систематически собирали
разведывательную информацию. Важным источником сведений о России
служила для разведки США Русско-американская торговая
палата в Москве, имевшая свои отделения в Петрограде, Киеве,
Одессе, Ташкенте и других городах и насчитывавшая
в 1917 году 870 коллективных и индивидуальных членов. Эта
широко разветвленная организация использовалась и для
прикрытия действовавших в России американских разведчиков.
Недаром некоторое время спустя ее представителями
выступали К. Д. Коломатиано и В. А. Бари, развернувшие по заданию
американской разведки активную шпионско-диверсионную
деятельность в Советской России.
Любопытен и такой факт. Русско-американская торговая па-
20

лата предложила правительству США содействовать
помещению американских капиталов в русскую промышленность.
Последовал ответ на это предложение в форме запроса — дать
сведения об условиях возможного помещения капиталов,
особенно в промышленные предприятия, горную и лесную отрасли
народного хозяйства России. Затем американцы прислали в
Петроград письмо со специальным вопросником, требовавшим
самых подробнейших сведений о различных отраслях российского
хозяйства, которые, по существу, составляли государственную
гайну и являлись объектом разведывательных усилий.
Разведывательные цели преследовали и направленные
правительством США в Россию в 1917 году группа
железнодорожных экспертов (так называемая миссия Джона Стивенса),
разрабатывавшая планы подчинения российской
экономики'американскому капиталу, и дипломатическая миссия Элиа Рута, в
состав которой входили высшие представители военных и
промышленных кругов. Последняя после трех месяцев пребывания
в России предложила план активного развертывания
контрреволюционной и военной пропаганды в нашей стране. Что
касается миссии американского Красного Креста,
возглавлявшейся полковником У. Томсоном и насчитывавшей до 40
полковников, майоров и капитанов, то она, как об этом справедливо
писал американский журналист Ф. Ландберг, в полном смысле
слова являлась военной разведкой Уолл-стрита К
Американская агентура настойчиво старалась проникнуть в
государственный аппарат других стран. В данном случае цель
не ограничивалась только сбором разведывательной
информации; ставились и более обширные задачи: непосредственное
вмешательство во внутренние дела этих стран, свержение
неугодных американскому империализму правительств;
снабжение оппозиционных сил оружием и деньгами для организации
•мятежей; продвижение на командные, хозяйственные и
государственные посты людей, которые верно служили бы интересам
США. В работах американских авторов, освещающих историю
разведки США в первые десятилетия XX века (Р. Роуаи,
Т. Джонсон и другие), можно найти неоднократные ссылки на
то, что, «если бы теперь были разоблачены имена людей,
работавших когда-то на американскую секретную службу, — пишет
Т. Джонсон, — то велико было бы изумление многих
официальных кругов... Правду никогда нельзя будет раскрыть цели-
1 Ф. Ландберг, Шестьдесят семейств Америки. М., 1948, стр. 180. Это
вынуждены признать и другие американские авторы. Так, У. Вильяме
пишет, что «краснокрестная внешность миссии служила лишь маскировкой».
«Деятельность некоторых членов миссии... — отмечает в книге «Россия
выходит из войны» Джордж Кеннан, бывший посол США в СССР, — не
имела ничего общего с функциями Красного Креста».
21

ком. Это значило бы навлечь на нашу и многие другие страны
целую бурю гнева, ненависти, подозрений и негодования».
Американская разведка, представленная тогда
разведывательными отделами армии и военно-морского флота,
разведывательной службой государственного департамента,
Федеральным бюро расследований министерства юстиции, секретной
службой министерства финансов и широко разветвленной
системой частного сыска, активно обслуживала
монополистический капитал США, откровенно стремившийся к
экономической и политической экспансии в Латинской Америке, Азии и
Европе.
Следует отметить еще одну важную особенность
формировавшейся разведывательной службы США: наряду с широким
кругом агентов, насаждаемых в других странах, создавалась
обширная сеть осведомителей в собственных войсках. В
американской армии действовали агенты, которым поручалось
следить за политическими настроениями солдат и выяснять их
«благонадежность». Особенно активно сеть таких агентов
насаждалась в экспедиционных войсках США на европейском
театре войны. Тот же Р. Роуан свидетельствует: «В каждой
роте, батальоне, дивизии, отправленных за океан, был свой
наблюдатель, ответственный не перед своим командиром, а только
перед другим офицером, обязанным следить за состоянием духа
и лояльности солдат». Общая численность подобных
«безмолвных наблюдателей» в вооруженных силах США составляла, по
оценке Б. Томсона, около 50 тысяч человек. «Эти безмолвные
наблюдатели, — пишет он, — примешивавшиеся к их
товарищам в пропорции 1 :60, подслушивали разговоры, вытягивали
признания у тех, кто был на подозрении, и доносили на них...
В этих случаях действовали без промедления: солдата, в
лояльности которого сомневались, внезапно, без всякой причины
переводили в рабочий батальон, в тыл».
Победа Великой Октябрьской социалистической революции
в России открыла новую эру в истории человечества — эру
крушения капитализма и утверждения социализма. Власть
имущие в США не на шутку были обеспокоены положением дел
в мире. Военное министерство США тотчас ввело специальное
обучение офицеров методам борьбы с «политическими
радикальными группами». Военная разведка совместно с
оперативным управлением военного министерства разработала так
называемый «Белый план», который предусматривал различные
варианты организации возможных «восстаний» (в
национальном масштабе и локальные) и на каждый конкретный
случай — методы и средства подавления этих восстании. Военное
министерство, утвердив этот план, указало, что опасность носит
не «преходящий характер», а будет существовать как
постоянный фактор.
22

С помощью «безмолвных наблюдателей» американская
разведка в 1918 году раскрыла движение против расового
угнетения и, чтобы не допустить распространения влияния его
участников на негритянских военнослужащих, настояла на
удалении их как ненадежных с европейского театра войны и
отправке в США. Вашингтонскую и чикагскую полиции предупредили,
что^ необходимо принять меры против возможных
волнений, которыми, по данным разведки, должно было
сопровождаться возвращение негритянских военнослужащих в Америку.
Для карательных функций в 1919 году был, по сути дела,
предназначен Американский легион, задача которого состояла
в «истреблении радикализма и большевизма самыми крайними
мерами» К Эта крупная военизированная и иные подобные ей
организации учиняли в США расправу над так называемыми
«красными», к числу которых относили не только участников
рабочего движения, но и видных ученых, деятелей искусства и
другие демократические элементы, в том числе целые
прогрессивные организации страны2. Американский конгресс
ассигновал тогда 3 миллиона долларов на борьбу против
«радикализма».
Меткую и исчерпывающую характеристику процессам,
происходившим в Соединенных Штатах в годы первой мировой
войны, дал В. И. Ленин. Он писал в 1917 году, что США
«скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото
бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все
собой подавляющих»3.
Таким образом, в американском шпионаже и слежке за
политически неблагонадежными не было и в помине духа
революционных и романтических традиций. Наоборот, именно
разведка США с самого начала опиралась на наиболее
реакционные круги населения, активно использовала свои приемы и
средства для борьбы с рабочим движением, а также
волнениями, вызванными расовым угнетением, именно американская
тайная служба наиболее рьяно стремилась к подавлению
революционных выступлений.
Не удивительно, что именно правящие круги Соединенных
Штатов Америки — республики, возникшей в результате
освободительной борьбы против своих прежних колонизаторов, но
выродившейся в процессе развития монополистического
капитала в ультраимпериалистическое государство, правительство
и. прежде всего разведка именно этой страны стали самыми
ярыми врагами нового строя в России, затратив наибольшие
усилия для удушения молодой Советской республики.
1 «Коммунистический Интернационал», 1919, № 5, стр. 755.
2 Н. Н. Яковлев, Новейшая история США. М., I960, стр. 58—60.
3 В. И. Л е н и н, Поли. собр. соч., т. 33, стр. 38.
23

РАЗВЕДКА США
ПРОТИВ
СОВЕТСКОЙ РОССИИ
Американский империализм, как
известно, выступил на европейском театре под
занавес первой мировой войны, тогда,
когда силы сражающихся держав уже
иссякли, внутреннее положение накалилось и обострилось. США, до
апреля 1917 года ни формально, ни фактически не
участвовавшие в войне, полагали выступить в роли мощной державы,
обеспечивающей Антанте победу и такого рода мир, который
вскоре метко был назван современниками «американским
миром».
Но тут возникла непредвиденная угроза, более опасная по
своим возможным последствиям для воюющих сторон, —
революция. Враждующие империалистические коалиции выступили
единым фронтом против революционного рабочего движения и
особенно против Октября. В манифесте-обращении VI съезда
большевистской партии ко всем трудящимся, рабочим, солдатам
и крестьянам России сказано, что США, вступив в войну,
«присоединили свое оружие, свои финансы, свою контрразведку и
своих дипломатов не только для того, чтобы
разгромить.немецких коллег по международному грабежу, но и затянуть потуже
удавную петлю на шее русской революции».
Буквально с первых дней своего существования Советская
республика стала объектом сосредоточенных атак
международного империализма. В. И. Ленин на собрании партийных
работников Москвы 27 ноября 1918 года говорил: «...англичане
и американцы выступают в качестве палачей и жандармов
русской свободы, как эта роль выполнялась при российском
палаче Николае I, не хуже королей, которые исполняли роль
палачей, когда они душили венгерскую революцию. Теперь эту
роль взяли агенты Вильсона».
Президент Вильсон открыто заявлял, что с октября 1917
года главным врагом для правительства Америки и других стран
Антанты стал большевизм; борьба с ним — наиважнейшая
задача.
Основной инструмент тайной войны — разведка. Ей
вменялась в обязанность прежде всего взорвать новый общественный
строй Советской России изнутри, взорвать любыми
средствами — путем заговоров, восстаний, мятежей, террористических
актов, опираясь на монархические, военные, либеральные, бур-
24

жуазно-помещичьи, кулацкие силы, на любые
антибольшевистские элементы — от кадетов до анархистов. Американская
разведка использовала в своих целях широкое дипломатическое
представительство США в России — в Петрограде, Ташкенте,
Тифлисе, Москве, Архангельске, Владивостоке, а также
различные совместные русско-американские общества, торговые
палаты, миссии. Американское правительство, ее
дипломатические представители открыто игнорировали Советское
государство. Действуя в соответствии с предписаниями
государственного секретаря Лансинга, посол США Фрэнсис оставлял без
ответа все обращения и ноты Советского правительства.
«Президент желает, — уведомлял Фрэнсиса государственный
секретарь 6 декабря 1917 года, — чтобы американские
представители не вступали в прямые переговоры с большевиками».
Пределов Советской страны они не покидали, еще почти год оставаясь
на прежнем месте, в своих помещениях и на своих постах и
осуществляя активную подрывную работу в расчете на то, что
молодая Советская республика быстро падет и у власти будет
поставлено угодное империалистам правительство.
Вернувшийся в Вашингтон в июне 1919 года руководитель
военной миссии и военный атташе посольства США в Москве
генерал Джексон, как об этом повествует Дж. Кеннан в своей
уже упоминавшейся нами книге «Россия выходит из войны»,
докладывал, что американские представители сумели создать
в поглощенной революционной борьбой стране «весьма
эффективную тайную организацию... для борьбы с большевиками».
На первых порах американские дипломаты делали крупную
ставку на атамана Каледина. Расчет казался безошибочным:
вокруг Каледина на Дону объединялись значительные
антисоветские силы. Там же собирали силы такие главари российской
контрреволюции, как генералы Алексеев, Корнилов, Деникин и
другие.
10 декабря 1917 года государственный секретарь США
Лансинг в адресованной президенту Вильсону записке об отношении
к событиям в России предлагал учредить в Советской стране
режим военной диктатуры, поддержать калединское восстание.
12 декабря 1917 года американский президент поручил послу
в Лондоне Пейджу «организовать всестороннюю помощь
генералу Каледину в установлении военной диктатуры».
Американскому представителю в межсоюзном финансовом комитете в
Париже и послу США во Франции было дано указание
поддерживать «любое движение», направленное против Советского
правительства, даже если бы шансы на успех «были
проблематичны». Одновременно с этим американская разведка
должна была срочно определить численность
контрреволюционных сил в России, оценить их практические возможности для
. 25

борьбы против Советской власти и обо всем доложить
президенту.
Занялся этим, в частности, генеральный консул США в
Москве Саммерс, один из тех иноземных дипломатов, которые
продолжали жить и действовать в непризнанном ими Советском
государстве. Саммерс вскоре сообщил в Вашингтон, что из
Москвы на Дон для установления личного контакта от имени США
с генералами Калединым и Алексеевым ездил консул де Витт
Пул. «Я посылал Пула в Ростов неофициально, под предлогом
ознакомления с коммерческой обстановкой, — сообщал
Саммерс, — а на самом деле для того, чтобы сообщить в
департамент, что там происходит».
Пулу было предоставлено право по наиболее важным
вопросам сноситься непосредственно с Вашингтоном, минуя
посольство. Таким образом, через разведчика Пула правительство
США осуществляло связь с руководителями
контрреволюционного мятежа.
Надо заметить, что хотя Советская власть только-только
родилась, но американцам, независимо от их желания, уже
приходилось с нею считаться. Активной поддержке Каледина
предшествовала «проба сил», проведенная Фрэнсисом и
закончившаяся громким скандалом. Речь идет о попытке Фрэнсиса в
конце 1917 года тайно переправить в Ростов калединцам 80
автомашин «форд» и «гальбот» из числа тех, что были присланы
Соединенными Штатами еще для Временного правительства.
Об этой акции американской разведки стало известно Военно-
революционному комитету (ВРК) при Петроградском Совете,
выполнявшему функции борьбы с контрреволюцией и
саботажем до создания ВЧК. Этот факт немедленно был предан
гласности. Газета «Известия» опубликовала несколько подлинных
документов, изобличавших американских дипломатов в
сговоре с контрреволюционерами, и «Последнее предостережение»
послу США Д. Фрэнсису. Это предостережение, написанное в
особом стиле тех горячих революционных дней, стоит
воспроизвести.
«Отдельные союзные офицеры, — писала газета, — члены
иностранных военных миссий и посольства позволяют себе
вмешиваться во внутреннюю жизнь России, разумеется, не на
стороне народа, а на стороне контрреволюционных
империалистических калединско-кадетских сил. Мы предостерегали этих
господ не раз. Но настал, по-видимому, час последнего
предостережения. Виднейшие представители Соединенных Штатов
оказываются замешанными в калединский заговор; они принимали
все меры, чтобы оказать ему содействие. Под видом поезда
Красного Креста, предназначавшегося для Юго-Западного фронта,
американские офицеры в Яссах, гг. Андерсон и Паркинс и их
соучастники — русские офицеры Колпашников и Верблюнский
26

сделали попытку обмануть бдительность советских властей, от-,
править несколько десятков автомобилей и многое другое на
Дон, в распоряжение Каледина».
«Заговор, — продолжала газета, — оказался раскрытым.
Полковник Колпашников и другие участники его арестованы.
Захвачены бумаги исключительной важности. В телеграмме
г. Андерсона, начальника американской миссии Кр. Кр.
(Красного Креста) в Яссах, полковнику Колпашникову поручается
получить у Фрэнсиса, посла Соединенных Штатов, 100 тысяч
рублей на отправку поезда в Ростов. В захваченных у Колпаш-
никова бумагах имеется подписанное г. Фрэнсисом
удостоверение в том, что поезд идет «из Петрограда в Яссы». Сейчас этот
таинственный поезд никуда не пойдет. Он задержан в
Петрограде Советской властью. Заговор раскрыт. Заговор
американских (и не только американских) империалистов с калединца-
ми. Нити этого заговора ведут, как мы видим, очень высоко.
Слово за г. Фрэнсисом! Слово за теми, кто его сюда послал».
Тут же на газетной полосе были воспроизведены три
неопровержимых документа: удостоверение, выданное американским
послом Фрэнсисом полковнику Колпашникову, телеграмма
начальника американской миссии Красного Креста в Румынии
полковника Андерсона полковнику Колпашникову и письмо
последнего полковнику Андерсону.
Предостережение не остановило, конечно, дипломатов,
бесцеремонно нарушавших все нормы международного права.
Но оно насторожило госдепартамент и вынудило
государственного секретаря Лансинга дать соответствующие инструкции
своим агентам в России. Каледину американское правительство
обещало предоставить заем. Но в своей инструкции Саммерсу
Лансинг писал: «Следует действовать без промедления и
внушить тем, с кем вы будете разговаривать, необходимость
держать в тайне сочувствие, а тем более финансовую помощь
Соединенных Штатов движению Каледина». «Нэйшнл-сити
бэнк» перевел в Ростов на нужды мятежников 500 тысяч
долларов. Наряду с предоставлением белогвардейским генералам
денег американские дипломатические представители начали
регулярно снабжать их оружием, боеприпасами, снаряжением.
Тайная антисоветская деятельность посольства США
принимала все более широкие масштабы. В апреле 1918 года ВЧК
закончила следствие по делу о контрреволюционной
организации, в которой «подвизался» ряд лиц, поставивших себе,
по-видимому, целью содействие всеми способами усилению
контрреволюционных сил в стране и главным образом снабжение
материальными средствами и пополнение людьми банд Корнилова
и Каледина на Дону.
В числе обвиняемых привлекались американский подданный
Бари, бывшие офицеры Громов, Кривошеий, приват-доцент
27

Ильин, Харлафов и другие. «Согласно данным, добытым
следствием, — говорилось в сообщении, — исключительную роль в
контрреволюционной организации играл В. А. Бари, который
был арестован по ордеру Чрезвычайной комиссии 14 апреля
в Москве. От него протягивались различные нити,
связывающие его деятельность с рядом других лиц. Найденные при
обыске у Бари переписка и счета на уплату денег ударникам и
офицерам обнаруживают, что организация работала интенсивно,
приобретала известность и авторитет среди элементов,
настроенных контрреволюционно. Данные следствия указывают, что
главное направление, в котором развивалась деятельность
Бари, было снабжение офицеров, желающих ехать на Дон к
Каледину, деньгами. В этом же направлении действует и другое
лицо — графиня Н., снабжающая путешественников
довольствием на дорогу и помогающая в то же время материально
пострадавшим со стороны контрреволюционеров после
Октябрьского переворота».
Эта организация была связана с контрреволюционерами в
тех районах, где подготавливалась почва для антисоветских
выступлений. По поручению Бари капитан Кривошеий едет в
Тамбов, чтобы передать деньги офицерам ударного батальона.
В распоряжении организации большие средства. Найденные
у Бари счета свидетельствовали о существовании крупного
прихода — по-видимому, пожертвований от лиц, скрытых
инициалами. Специальное лицо, связанное, как установило следствие,
с Савинковым, было занято формированием отряда в 1500
человек для отправки его под видом красногвардейцев в
распоряжение генерала Алексеева. Графиня Н. на полученные от
Бари деньги приобрела обмундирование и тысячу пар сапог.
Крупные суммы выдаются прапорщику Харлафову и другим
лицам. «Есть указание на существование конспиративного
«кабинета воссоздания России», — говорится далее в приводимом
выше сообщении. — Найдены планы с изображением
расположения улиц некоторых районов Москвы с условными
обозначениями на плане. Наименование организации скрыто в
следующих инициалах Ц.К.Б.О.О».
Американское посольство обратилось к «непризнанной»
Соединенными Штатами Советской власти с просьбой выпустить
Бари на поруки. Именем своего правительства посольство
поручилось, что обвиняемый явится в суд. Органы
революционной власти поверили слову представителей США и освободили
Бари. Но он в суд не явился, американцы тайно вывезли его
из страны. Суд заочно приговорил Бари к расстрелу. Вот что
было сказано в приговоре: «Именем Р.С.Ф.С.Р. Московский
Революционный Трибунал в заседании от 31 декабря 1918 года,
рассмотрев заочно дело по обвинению американского
гражданина В. А. Бари и бывших офицеров, русских граждан Василия
28

Васильевича Кривошеина и Константина Моисеевича Харлафо-
ва в том, что они в период времени с 29 октября 1917 года по
26 марта 1918 года являлись организаторами
контрреволюционного общества, именовавшегося «Добровольческой армией»,
а также по обвинению всех троих в побеге, признал участие в
организации контрреволюции в Советской России со стороны
В. А. Бари, В. В. Кривошеина и К. М. Харлафова и их побег
доказанным. Московский Революционный Трибунал считает
вполне установленным, что американский гражданин В. А.
Бари, пользуясь покровительством консульства Северо-Американ-
ских Соединенных Штатов и его содействием, принял активное
участие в помощи врагам Советской Социалистической России
в борьбе с трудовым населением Российской Республики за
свою свободу и самоопределение; это участие выразилось в
том, что Бари по соглашению с Харлафовым, Кривошеиным и
другими представителями буржуазии и бывшим командным
составом, организовывал банды из контрреволюционно
настроенных офицеров и студентов, снабжая последних большими
деньгами, продовольствием, обмундированием, и отправлял на Дон
к генералам Корнилову и Каледину, заклятым врагам рабоче-
крестьянской власти. Виновность Бари усиливается и тем, что,
пользуясь правами американского гражданина и защитой
правительства Сев'еро-Американских Соединенных Штатов и
помогая скрытым врагам революционного пролетариата, он
злоупотреблял именем трудящихся масс Соединенных Штатов.
Ввиду вышеизложенного М.Р.Т. заочно приговорил:
1) Гр. В. В. Кривошеина и 2) К. М. Харлафова, скрывшихся
от суда и вероломно обманувших своих поручителей, объявить
врагами народа и, в случае их поимки, по удостоверении
личности, расстрелять. 3) Скрывшегося от суда американского
гражданина Бари объявить врагом всего трудящегося
человечества, лишенным защиты рабоче-крестьянской власти и, в
случае выдачи или поимки его, расстрелять. Расстрелять Бари
должен всякий встретивший его на земном шаре гражданин,
кому дорого освобождение человечества.
Одновременно с тем М.Р.Т., обсудив неисполнение
высокоавторитетным учреждением Северо-Американских Соединенных
Штатов, его московским консульством, поручительства в том,
что Бари от суда никуда не скроется, и, принимая во
внимание, что поручительство это было уважено только из доверия
к представителю правительства Соединенных Штатов,
постановил:
Московское северо-американское консульство,
представляемое Пулем и Лерсом, считать укрывателем преступника,
обманувшим доверие рабоче-крестьянской власти в России,
содействовавшим побегу Бари, привлечь которого к ответственности
сможет один только американский народ; приговор опублико-
29

вать, копию направить в Комиссариат по иностранным делам
Р.С.Ф.С.Р.».
Как известно, первые попытки империалистов, в их числе и
США, подорвать молодую Советскую республику изнутри
провалились. Тогда на сцену выходит такого масштаба разведчик,
как Уильям Буллит, уполномоченный верхушки финансовой
олигархии и одновременно начальник отдела секретной
информации при американской делегации на Парижской мирной
конференции. Так называемой «миссии Буллита» (февраль 1919
года) поручалось узнать, на каких условиях Советское
правительство согласно начать переговоры со странами Антанты.
Это внешняя сторона дела. По существу же, «миссии Буллита»
предлагалось на месте проверить прочность нового
общественного строя в России. Ей давались также специфические
разведывательные поручения.
Американская разведка была активно представлена и в
войсках, осуществлявших интервенцию в Советской России.
В помощь штабу генерала Грэвса, командира американского
корпуса, действовавшего в контакте с сибирской
контрреволюцией, разведывательная служба США направила из
Вашингтона 15 офицеров во главе с полковником Р. Л. Эйхельбергером.
Офицеры-разведчики были разосланы в различнее
оккупированные интервентами районы для сбора сведений о военном,
политическом и экономическом положении Сибири и Дальнего
Востока, входивших в «сферу» американских интересов в
России, и осуществления других разведывательных и подрывных
акций.
27-й полк первого эшелона экспедиционного корпуса
генерала Грэвса в августе 1918 года развернул боевые действия
против партизанской армии Приморья, которую возглавлял
Сергей Лазо. В своих попытках сломить дух народа,
стремившегося к освобождению занятых врагом территорий страны,
органы разведки и контрразведки США не останавливались ни
перед чем, считая, что цель оправдывает средства. В ход был
пущен весь арсенал иезуитских, бесчеловечных методов.
Свидетель, чья должность исключает мысль о какой-то
предвзятости, — сам командующий экспедиционным корпусом
генерал Грэвс в своих позднейших мемуарах признавал:
«Жестокости были такого рода, что они, несомненно, будут
вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после
их свершения». Соединенные Штаты в результате оккупации,
по утверждению того же Грэвса, «снискали себе ненависть со
стороны более чем 90 процентов населения Сибири».
Известно, что американцы давали щедрые кредиты
Колчаку, обильно снабжали его оружием и снаряжением.
Управляющий министерством иностранных дел в «правительстве»
Колчака Сукин откровенно признавал, что «Колчак полностью зави-
30

сит от американской поддержки». Не менее щедро
субсидировали американские монополисты Деникина, Юденича, Миллера
и других белых генералов. Хорошо осведомленный в этих
делах вице-консул США в Выборге Имбри свидетельствовал:
«Белогвардейцы теперь смотрят на Америку как на своего
единственного друга».
Основной целью политики Соединенных Штатов,
определявшей направленность главных усилий американских
разведчиков, была, конечно, ликвидация Советской власти. Но при
этом американская разведка пристально следила за
действиями в России давнего соперника США Японии. После того как
Антанта согласилась на участие японских войск в
антисоветской интервенции, возникла угроза интересам американских
монополий — опасность утверждения Японии в Сибири и на
Дальнем Востоке. Поэтому разведка США была призвана
противодействовать попутно осуществлению этих планов и
расчищать путь для американского проникновения в Россию.
В сентябре 1918 года ВЧК раскрыла заговор,
возглавлявшийся английским разведчиком Локкартом. В этом заговоре,
где «сплелись все разведки империалистических держав»1,
наряду с дипломатами Англии и Франции заметную роль играли
представители США: посол Фрэнсис, консул Пул и
уполномоченный американских фирм в России, он же помощник
коммерческого атташе Коломатиано.
Как выяснилось в ходе следствия, за несколько дней до
ареста заговорщиков, 25 августа, в генеральном консульстве
США в Москве проходило конспиративное совещание главных
участников заговора иностранных дипломатов. Речь шла о
выработке единого плана подрывных акций на территории
Советской России, осуществление которого должно было начаться
после отъезда американских, английских и французских
дипломатических представителей на Запад. Принятый план
предусматривал, во-первых, организацию диверсий на железных
дорогах, промышленных предприятиях, складах и других
жизненно важных объектах народного хозяйства. Предполагалось
взорвать Волховский и Череповецкий мосты, с тем чтобы
нарушить снабжение населения Петрограда продовольствием.
В числе документальных доказательств преступной
деятельности американских, английских и французских дипломатов к
делу было приобщено изъятое ВЧК во время ареста
заговорщиков письмо корреспондента парижской газеты «Фигаро» Ренэ
Маршана, с которым он обращался к президенту Франции
Пуанкаре. Резко осуждая действия этих дипломатов, он писал:
«Мне довелось присутствовать недавно на официальном собра-
1 «История Коммунистической партии Советского Союза». М., 1962,
стр. 291.
31

нии, вскрывшем самым неожиданным для меня образом
огромную тайну и в высшей степени опасную, на мой взгляд,
работу... Я говорю о закрытом собрании, имевшем место в
генеральном консульстве Соединенных Штатов... Присутствовал
генеральный консул США г-н Пул и наш генеральный консул.
Присутствовали союзные агенты, фамилии которых я не помню...
Я узнал, что один из английских агентов подготовил
разрушение железнодорожного моста через реку Волхов, недалеко от
станции Званка. Достаточно бросить взор на географическую
карту, чтобы убедиться, что разрушение этого моста
равносильно обречению на полный голод Петрограда».
Второй составной частью плана подрывных действий было
широкое развертывание на советской территории шпионажа и
создание опорных баз империалистических разведок. Наконец,
особое место в плане отводилось организации вооруженного
выступления и террористическим актам, в первую очередь
убийству В. И. Ленина и других видных советских
руководителей. Были определены лица, ответственные за реализацию
каждого из разделов плана: французскому разведчику Ворто-
мону предлагалось возглавить диверсионную деятельность,
английскому разведчику Рейли — подготовку и осуществление
террористических актов, американскому разведчику Колома-
тиано — организацию шпионажа. Все они после отъезда послов
на Запад должны были остаться в Москве.
Коломатиано развернул широкую вербовочную работу.
Одним из его помощников, выступавшим в роли резидента и
вербовщика, был арестованный затем ВЧК служащий
Центрального управления военных сообщений Красной Армии, бывший
подполковник царской армии А. В. Фриде. По свидетельству
Рейли, служебное положение Фриде открывало последнему
доступ к приказам, военным планам и другим важным секретным
документам, копии которых он незамедлительно передавал в
руки американской и английской разведок. Как показал
Фриде на допросе, сотрудничая с американской разведкой, он
сообщал Коломатиано сведения о передислокации частей Красной
Армии и внутреннем положении Советской республики. Он
снабдил Коломатиано удостоверением личности на имяС.Н.Сер-
повского, которым тот воспользовался при переходе на
нелегальное положение. Аресту Фриде предшествовало
задержание его сестры — Марии Фриде (бывшей надзирательницы
женской тюрьмы), которая явилась на квартиру артистки Е.
Отгон, выполнявшей функции «почтового ящика», чтобы через эту
посредницу передать представителям американской разведки
агентурные донесения брата о результатах его поездки в
Тулу, Воронеж и другие города.
В момент ликвидации заговора Коломатиано, пытаясь
проникнуть в норвежское посольство, где временно укрылись при-
32

частные к заговору союзные дипломаты, воспользовался
выданным ему Фриде подложным удостоверением, был опознан и
задержан ВЧК. Чекисты обнаружили в трости Коломатиано
искусно оборудованный тайник, в котором хранились
изобличавшие его документы: шпионские донесения, в том числе
о дислокации частей Красной Армии, шифровки, список
агентов с указанием сумм выданных им денежных
вознаграждений, расписки в получении денег. Улики были столь
очевидны, что Коломатиано вынужден был затоворить... Он раскрыл
свою агентурную сеть, насчитывавшую 32 человека, и сообщил
ключ к шифрам (в целях конспирации все шпионские
сообщения кодировались под коммерческую информацию); подробно
рассказал о том, как добывал сведения о Красной Армии,
передвижениях войск, состоянии транспорта, производстве
оружия, настроениях местного населения и по другим вопросам,
как поддерживал тайную связь со своими агентами,
действовавшими не только в Москве и Петрограде, но и в Минске,
Смоленске, Харькове, Одессе, Ростове, Киеве, Крыму. Заговор
Локкарта весьма широко освещен в исторической литературе.
Любопытно привести характеристику заговора и участия в нем
иностранных разведок, данную заместителем " председателя
ВЧК Я. X. Петерсом в ноябре 1918 года в беседе с
корреспондентом «Известий»:
«В мае мы раскрыли «Союз спасения родины и
свободы», — рассказывал тов. Петере. — При ликвидации этой
организации перед нами вырисовывалась картина объединения
русской и мировой контрреволюции. Уже тогда мы увидели
причастность к деятельности русской контрреволюции
иностранного империализма. Последний не ограничивался помощью
пассивной — снабжением деньгами, он приносил российской
контрреволюции и помощь активную — людьми.
В конце мая при ликвидации этой организации нам ясны
стали слова Бонар-Лоу, который сказал, что союзники
выступят против Советской власти лишь в тот момент, когда
образуется в России группа людей, которые позовут их на помощь
в борьбе против большевиков. Из различных источников мы
убеждались в том, что союзники деятельно занимаются
организацией таких групп. Когда возникли опасения занятия
немцами Москвы, московская организация «Союза спасения»
получила от союзников 3 миллиона рублей и переехала в Казань.
При ликвидации этой организации выяснились и цели ее. Она
думала сорганизовать силы в приволжских городах,
организовав там правительство, и продержаться до прибытия
союзников. Уже в тот момент выяснилось, что вместе с ними
выступят чехословаки, но, к сожалению, выступление последних
предупредить было уже поздно. По найденным адресам, паролям
и т. п. были произведены аресты в Казани, Рязани и дру-
3 Ф. Сергеев
33

гих городах, и организация «Союза спасения» была подавлена.
В ней всего больше оказалось офицерства. Вся внутренняя
структура ее была построена на военный лад...
В начале июля мы узнали определенно — подозревали мы
это давно, — что следы видных контрреволюционеров ведут
в дипломатические представительства союзников, даже в
союзные посольства. Узнали мы об этом, когда в поисках
сотрудников союзники напали на наших агентов, приглашая их
приступить к предательской работе. В течение почти полутора
месяцев нами велась секретная слежка. Нам удалось войти
в связь с посольствами и их агентами во многих городах,
но с раскрытием наших карт мы выжидали, однако опасность
предательских выступлений в отдельных местах пришлось
устранять, не выжидая раскрытия всего заговора. Мы
ликвидировали местные заговоры в Вятке и Вологде. При ликвидации
заговора в Вологде (в середине августа) мы убедились, что
главный штаб заговорщиков находится в союзных посольствах.
В конце августа выяснилось после обысков у некоторых
французов, что они думают после отъезда из Москвы оставить
здесь контрреволюционный штаб. Для этой цели у
американского консула было созвано специальное совещание. На этом
совещании было решено направить свои усилия в трех
направлениях:
1. Работа по дезорганизации Красной Армии путем
подкупа, саботажа, воспрепятствования доставки продовольствия,
а также путем разрушения транспорта и лишения всего
населения продовольственных припасов. Выполнение этой задачи
было поручено английскому офицеру Рейли. Последний
обратился, между прочим, к тов. Берзину: он понял, что латышские
части, состоящие главным образом из пролетариев,
представляют душу русской армии, ту часть, в которой раньше чем
в других проснулась революционная дисциплина. Он хотел
направить раньше всего свои усилия на деморализацию
латышских частей и с этой целью вручил тов. Берзину крупную
сумму денег, услащая эти свои предложения рядом обещаний
на счет будущего устроения Латвии и т. п.
2. Подрывная работа — взрывы Советов, поджоги
продовольственных складов и т. п. Эти задачи должен был
выполнять французский офицер Вертамон (Вортомон).
3. Шпионаж — организация последнего была поручена
американскому торговому агенту Коломатиано, который создал
широкий аппарат шпионажа. Его шпионы работали на
ответственных постах в советских учреждениях, доставляя
союзникам нужные им сведения, так, например, Евгений Голицын
работал в трех учреждениях военного ведомства. Обслуживали
союзников еще и генерал Загорский, и Фриде. Все эти лица
«добросовестно» освещали положение армии. С арестом Коло-
34

матиано шпионской организации был нанесен непоправимый
ущерб. Вслед за этим мы могли уже приступить к аресту Лок-
карта и целого ряда других главарей шпионской шайки».
Некоторые из агентов Коломатиано были снабжены
документами американской торговой фирмы «Панкивель».
Рядовым шпионам Коломатиано платил от одной до шести тысяч
рублей ежемесячно; Фриде получал от него значительно
больше.
Раскрытие заговора Локкарта, разоблачение
американского разведчика Коломатиано и всей его агентуры явились таким
неожиданным и сокрушительным ударом по планам
империалистических разведок, что пришлось спасаться бегством
за границу и слывшим незаурядными мастерами шпионажа и
убийств английскому и французскому коллегам
Коломатиано — Рейли и Вортомону, которым, как мы уже отмечали,
отводилась главная роль в осуществлении принятого плана
подрывных действий. Американский консул в Москве Пул, как и
француз Гренар, успел скрыться в норвежском посольстве.
В своих мемуарах, изданных в 1933 году, Локкарт отмечал
решающую роль представителей США в этом заговоре.
В приговоре Революционного Трибунала Советской
республики по этому делу сообщалось, что судебным следствием
установлена преступная деятельность дипломатических
представителей империалистических правительств Англии, США и
Франции, пытавшихся при пособничестве контрреволюционных сил
внутри страны «путем организации тайной агентуры для
получения сведений политического и военного характера, подкупа и
дезорганизации частей Красной Армии, взрывов
железнодорожных мостов, поджогов продовольственных складов и,
наконец, свержения рабоче-крестьянской власти и убийства из-за
угла вождей трудовых масс нанести смертельный удар не
только русской, но и международной социалистической революции».
Активную шпионскую работу по заданию американской
.разведки вели в Советской России в первые месяцы после
установления диктатуры пролетариата представитель так называемого
Комитета общественной информации США Эдгар Сиссон 1 и
пастор протестантской миссионерской церкви Дж. Альберт Сайонс.
Выполняя функции резидента американской разведки, Сайонс
создал в Петрограде шпионскую группу, в которую завербовал
около 50 человек.
Таким образом, подрывная деятельность США в Советской
1 Американский разведчик, автор так называемых «документов Сиссона»,
сфабрикованной белогвардейцами грубой фальшивки с обвинениями
Советского правительства в связи с немецким генштабом. Как вынуждена была
признать буржуазная печать США, версия о «связях» большевиков с
немцами полностью дискредитирована, в частности, неуклюжими «разоблачениями»
самого Сиссона.
3*
35

России, помимо прямой интервенции и материальной
поддержки белогвардейских армий, базировалась на широком
использовании шпионажа. Делалось это, как свидетельствуют
западные историки, с ведома и одобрения президента Вильсона.
Например, профессор отдела исследований по славяноведению
Торонтского университета Л. Страховский, служивший в первую
мировую войну в русской армии, а затем в войсках интервентов
на севере России, в книге «Мнение американца о России
1917—1920 годов» пишет, что «президент Вильсон и полковник
Хауз (советник президента и руководитель американской
разведывательной службы в Европе. — Ф. С.) строили свою
политику и формировали общественное мнение по отношению
к России главным образом на основе информации, получаемой
из неофициальных источников».
Особенно активно и широко была использована разведкой
США Американская администрация помощи (АРА).
Возникновение этой организации связано с долголетней борьбой
внутри союзнического лагеря за европейские рынки и за
укрепление послевоенных экономических позиций. Известно, что Англия
и США, выступая единым фронтом против их общего
конкурента — Германии, в то же время активно соперничали,
настойчиво вытесняли друг друга из совместных экономических
организаций, тайно и явно боролись за сверхприбыли для
своих монополий. Эта конкурентная борьба резко возросла сразу
же после окончания первой мировой войны, когда американцы,
пользуясь своим экономическим могуществом, стали
добиваться, главенствующей роли в межсоюзнических организациях.
Под флагом «Организации помощи разоренным странам
Европы» США пытались распространить свое исключительное
влияние на все европейские рынки. Определенную роль в этой
внешнеторговой экспансии играла учрежденная еще в августе
1917 года Продовольственная администрация США во главе
с Гербертом Гувером, тесно связанным с банкирским домом
Моргана. Гувер, облеченный внутри страны широкими
полномочиями контроля над ценами на сельскохозяйственные
продукты, выдвинулся затем и на международной арене и стал
проводником наиболее реакционного курса американского
империализма. Ему принадлежала идея образования
независимой от Англии (еще не утратившей своих позиций) организации
АРА, которая с февраля 1919 года заменила
расформированную Продовольственную администрацию США, поглотив ее
разветвленный аппарат и специальные миссии на Европейском
континенте.
К этому времени экономическое положение и в США и в
Европе складывалось таким образом, что дело
продовольственной помощи превратилось в могущественный фактор
международной политики.
36

Ллойд Джордж в своих мемуарах, ссылаясь на доклад
Гувера о затруднениях и задержках в снабжении хлебом
голодающего населения Германии, приводит такую весьма
откровенную запись времен Парижской мирной конференции: «Ллойд
Джордж сказал,. что он был потрясен заявлением маршала
Фоша о том, что мы лишаем себя очень серьезного средства
воздействия на Германию. Это затруднение скорее, однако,
кажущееся, чем реальное, потому что в действительности
союзники вовсе не лишают себя того средства воздействия, какое
дает им продовольственное снабжение Германии». И далее
Ллойд Джордж подчеркивает, основываясь на мнении
офицеров, побывавших в Германии, что вопрос о продовольствии
приобрел в то время решающее значение в борьбе против
распространения революционного движения. «Пока народ голодает,
он будет прислушиваться к доводам спартаковцев, и союзники
своими действиями усиливают элементы распада и анархии».
Таким образом, «гуманистическая деятельность» по оказанию
помощи голодающему населению открыто рассматривалась как
политический фактор в борьбе против распространения
революционного движения. Президент Вильсон в послании
конгрессу от 11 января 1919 года писал об этом еще более
откровенно: «Большевизм неуклонно продвигается на запад, охватил
уже Польшу и отравляет Германию. Он не может быть
остановлен силой, но он может быть остановлен продовольствием».
Для самих американских монополий в силу политической
и экономической обстановки внутри США реализация
намеченного правительством плана продовольственной и всякой иной
помощи европейским странам, пострадавшим в первую мировую
войну, являлась своего рода отдушиной в условиях
наступавшего кризиса, а также средством ликвидации революционных
настроений американских трудящихся. С одной стороны,
образовавшиеся в США излишки зерна поступали на европейские
рынки, с другой — филантропическая «помощь голодающим»
преследовала цель утихомирить рабочий класс США, среди
которого нарастало движение солидарности с революционной
Европой.
В лицемерности же этой «помощи» сомневаться не
приходится, особенно если вспомнить политическое кредо Гувера,
выраженное им открыто в более поздние годы, как только он
добрался до президентского ^кресла: «Цель моей жизни —
уничтожение Советской России». Он и в годы, когда возглавлял АРА,
высказывался так: «Вся проблема защитного вала против
вторжения большевизма из России сосредоточивается вокруг все
большего количества продовольствия пограничным странам».
Ясно, что руководимая таким деятелем АРА, якобы «частная»
организация, внешне действовавшая под прикрытием
благородного флага «человеколюбия», была на самом деле не только
37

инструментом экспансионистской политики и удобной формой
вмешательства в дела европейских стран, но и практическим
орудием, с помощью которого американская разведка в
соответствии с требованиями этой политики проникала в
охваченные революцией европейские страны, связывалась с
контрреволюционным подпольем, провоцировала и направляла его
деятельность, снабжала финансами и вооружением.
Помимо высказываний авторов мемуаров, начиная от Ллойд
Джорджа и кончая Гувером, о подлинном назначении
американской продовольственной помощи голодающей Европе,
историки располагают ныне и множеством других документов и
фактов, подтверждающих прямую связь АРА с
государственным аппаратом США, с их разведкой.
Еще в ноябре 1918 года полковник Хауз направил
Вильсону и Лансингу телеграмму о необходимости насаждения в
европейских странах широкой агентурной сети для сбора
сведений об их экономике и военном потенциале. По мнению
Хауза, агентуру следовало забросить прежде всего в Польшу,
Богемию, Австрию, Сербию, Болгарию, Венгрию, Албанию,
Турцию и на Украину. Считая, что АРА — лучшая форма
маскировки для американских разведчиков, создающая самые
благоприятные возможности для шпионажа и иной подрывной
деятельности *, Хауз предложил отозвать для этой цели из армии большую
группу офицеров, переодеть их в гражданскую одежду и
зачислить в штат АРА. В числе кандидатов для ведения политической
разведки были названы и дипломаты Аллен Даллес, Литгоу Ос-
борн, Норман Артур и другие. Не удивительно, что абсолютно
все организационные вопросы, связанные с учреждением такого
мощного, как АРА, формирования для деятельности за
океаном, были решены быстро и без всяких бюрократических
проволочек. По далеко не полным официальным данным, в
миссиях АРА в Европе, «не считая прикомандированных к
отдельным из них всех военных и военно-морских лиц», было занято
903 человека 2.
Опыт АРА в европейских странах был широко использован
и приумножен тогда, когда непосредственным объектом ее
внимания стала Советская Россия.
В 1921 году Советскую республику поразила небывалая
засуха, приведшая к полной гибели * хлебов и страшному голоду
1 Известно, например, письмо Хауза государственному секретарю США
Р. Лансингу от 21 ноября 1918 года, в котором он писал: «Я предлагаю,
чтобы каждому из них (то есть американским агентам. — Ред.) был выдан
документ от Гувера, представлявший его в качестве члена
Продовольственной администрации США или какой-либо другой организации по оказанию
помощи, которая будет установлена».
2 «Organization of American Relief in Europe, 1918-1919». Dokuments
selected, and edited by Suba Lorena Bane and Rulpt Hasweil Lutz, California,
1943, pp. 714, 722.
SS

в 16 губерниях (особенно в Поволжье) с населением свыше
30 миллионов человек. Вот когда руководители разведывательно-
диверсионной АРА смогли рассчитывать на плацдарм для
разворота своей деятельности непосредственно в Советской России.
Голод в нашей стране, разумеется, радовал американских
империалистов, их трубадуры предрекали тогда «автоматический
крах» Советской власти. Одновременно с этим деятели АРА
предложили свою помощь, ставя ее, правда, в зависимость
от немедленного прекращения Советским правительством
военных действий и передачи всех железных дорог в руки
союзных правительств. Наша страна помощь приняла — надо было
спасать людей от голода, особенно детей в Поволжье. В
августе 1921 года было подписано соответствующее соглашение.
Представители АРА прибыли, в Россию. В числе их Уильям
Буллит, видный разведчик, впоследствии посол США в
Советском Союзе, Аллен Даллес, ставший в 50-е годы руководителем
ЦРУ, полковник Уильям Хаскель, назначенный после
возвращения в США начальником контрразведки американской
армии. АРА создала в нашей стране обширный аппарат. Его
ядро — 300 американцев, в большинстве своем профессиональных
разведчиков; служащих, а их было несколько тысяч,
подбирали главным образом из числа тех граждан России, кто
враждебно принял революцию. Кроме центра, находившегося в
Москве, АРА уже к октябрю 1921 года имела свои
представительства в 37 губерниях Советской России, в том числе в
Петрограде, Саратове, Астрахани, Самаре и других городах.
Полковник Хауз и другие соавторы плана Гувера, очевидно,
рассудили, что «оказание помощи России» создаст
американцам определенную репутацию благотворителей среди
населения — эту репутацию они решили выгодно использовать в
интересах своей разведки. Пользуясь возможностью свободного
передвижения по стране в связи с доставкой и распределением
продовольствия, представители АРА развернули в широких
размерах военный, экономический и политический шпионаж и
вербовочную работу среди враждебных Советской власти
элементов. Но, как показала жизнь, американские правящие круги
явно переоценили возможности АРА для насаждения агентуры
в нашей стране, хотя поиски возможностей для усиления тайной
войны против СССР продолжались.
Логика классовой борьбы такова, что именно Соединенные
Штаты Америки последними из капиталистических государств
признали Советскую страну.
«Мы не вмешивались во внутренние дела России открыто,—
отмечал американский историк Фостер Ри Даллес,
характеризуя отношения США к нашей стране в последующий период,—
но мы прибегали ко всем формам непрямого давления, с тем
чтобы сломить большевизм». Этой линии «давления», то есть ли-
39

нии яростной борьбы против Советского государства,
американские империалисты придерживались и в первоначальные годы,
и в годы первых социалистических пятилеток, и в годы,
предшествовавшие второй мировой войне, используя наряду с
политическими, экономическими, военными методами воздействия
и средства тайной войны.
МЕЖДУ ДВУМЯ
МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ
Соединенные Штаты вышли из первой
мировой войны мощной державой,
выигравшей от экономического истощения
Европы. Война превратила США в главного
мирового кредитора по правительственным займам. Державы
Антанты задолжали ей почти 9 миллиардов долларов. Америка,
по меткому выражению Алексея Толстого, «распухла от
золота». Зарубежные капиталовложения американских
предпринимателей выросли за это время вдвое. Усилиями заказчиков,
в том числе и царской России, в США была создана
мощная военная промышленность. Промышленность, которую
возглавляли люди, познавшие сверхприбыльность гонки
вооружений.
Опираясь на свою возросшую мощь и используя
затруднительное финансовое положение европейских стран,
американские монополии все активнее стремились к новому переделу
мира в соответствии с распределением мирового богатства.
Разведка в этот период активно обслуживала
экспансионистские планы монополистического капитала США, прежде всего
в Азии и Латинской Америке.
Четыре основные тенденции внешней политики
американского империализма в то время определяли и главные
направления практических действий его разведки. Первая —
соперничество с Англией. Вторая, не менее острая, — соперничество
с Японией, прежде всего на Тихом океане, китайском рынке и
в латиноамериканских странах (поскольку на стороне Японии
стояла Англия, связанная с нею договором о союзе,
нацеленном преимущественно против США, в задачу американской
дипломатии и разведки входила ликвидация этого союза).
Третья — противодействие революционной борьбе за
независимость народов тех стран, где американский капитал
стремился укрепиться, вытесняя своих империалистических соперников.
40

Наконец, четвертая, главная по значению попытка
изолировать Советское государство как мощный очаг
революционного движения от внешнего мира, особенно от организованного
рабочего движения США.
Централизованной разведки в США еще не существовало.
Наибольшим весом пользовались разведывательные
управления армии и военно-морского флота, обладавшие значительным
опытом, накопленным в первую мировую войну- Но в период
между войнами наряду с разведывательной службой
госдепартамента стало заметно возрастать значение Федерального
бюро расследований (ФБР), учрежденного в 1908 году для
борьбы против уголовных преступлений и нарушений федеральных
законов, а затем довольно быстро превращенного в орудие
политического сыска. Еще в 1919 году в ФБР было создано
Управление общей разведки. Как свидетельствует
американский автор М. Лоуэнталь, управление, поначалу занятое
«ультрарадикальным движением, экономическими и
промышленными беспорядками» внутри страны, в 20-е годы
становится органом политической разведки. Обязанности его
сотрудников сводились к тому, чтобы «быстро разбираться в
обстановке во всем мире, знать ее практически и теоретически». По
поручению конгресса управление выпускало еженедельный
бюллетень для правительства, в котором освещались заявления
лидеров, раскрывающие тактику, программу, принципы и
платформы той или иной организации или движений; рисовалась
также перспектива обстановки как внутри страны, так и на
мировой арене.
Разведывательные органы США в период между первой и
второй мировыми войнами засылали свою агентуру во многие
страны мира. Для этого широко использовались американские
фирмы, в частности адвокатские конторы, в которых служащие-
разведчики могли общаться с большим кругом людей из
самых различных слоев общества. Направленность и методы
деятельности американской разведки характеризуют такие
примеры.
В 1921—1922 годах в Вашингтоне проходила морская
конференция представителей девяти государств (США, Англия,
Япония, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды, Португалия,
Китай) по ограничению морских вооружений, тихоокеанскому
и дальневосточному вопросам. На этой конференции
американцам удалось расколоть англо-японский союз, утвердить
принцип «открытых дверей» в Китае, то есть «равенство
открывающихся в Китае возможностей для торговли и
промышленности всех наций», заставить Англию отказаться от господства
на море и получить равное с ней право на тоннаж линейных
кораблей и авианосцев. Кроме того, был заключен договор
об ограничении морских вооружений. Японии тоже пришлось
41

сдать некоторые свои позиции. Вынужденная согласиться
на «десятилетние морские каникулы», она лимитировала свою
военно-морскую мощь кораблями водоизмещением 315 тысяч
тонн против 1400 тысяч тонн американских, британских,
французских и итальянских военных кораблей, вместе взятых. Одну
из причин этого американский эксперт разведки Л. Фараго
видит «в значительной степени в сверхъестественной ловкости,
с которой делегация США направляла переговоры. Во время
конференции американцы, казалось, предупреждали малейший
ход японцев, нанося им поражение на каждом шагу». Как
выяснилось впоследствии, еще до начала конференции разведка
США раскрыла японский шифр и таким образом «проникла
в самое сердце японского правительства», то есть получила
возможность читать его конфиденциальную переписку со своей
делегацией. Американцы, таким образом, заблаговременно
знакомились с инструкциями, касавшимися тактики их
противника за столом конференции.
Этот случай, вошедший в анналы истории
разведывательных служб, заслуживает (особенно в свете данных, которые
были обнародованы лишь в самое последнее время и которые
ярко отражают нравы современной Америки) того, чтобы
остановиться на нем несколько подробнее.
По американским источникам дело выглядит примерно так.
В январе 1913 года в шифровальный отдел госдепартамента
США на скромную должность телеграфиста с окладом
семнадцать с половиной долларов в неделю был назначен некий
Герберт Осборн Ярдли ^— молодой человек, любивший решать
кроссворды.
Он родился 13 апреля 1889 года на Среднем Западе,
в небольшом городке Ворсингтоне. Отец его был начальником
станции Пенсильванской железной дороги, мать
занималась хозяйством, сам же он, если и отличался чем-то
в детстве от своих сверстников по «паблик скул» — народной
школе, то, пожалуй, лишь безукоризненным знанием азбуки
Морзе.
Телеграфный аппарат в те годы был обязательной
принадлежностью станционных контор на американских железных
дорогах, в кабинете отца юный Герберт Ярдли проводил
довольно много времени и еще в школьные годы научился работать
ключом с лихостью бывалого телеграфиста. Это мастерство
в значительной мере определило его жизненный путь.
Общей эрудицией новый сотрудник госдепартамента явно
не был перегружен — ворсингтонская, а потом мичиганская
школы, до колледжа он так и не добрался. Зато
предприимчивости и упорства у него было в избытке. Обладал он и трезво-,
стью мышления, достаточной, чтобы понимать — человек, не
располагающий влиятельными связями и не могущий рассчиты-
42

вать на внушительное наследство, обретет жизненный успех
только в одном случае: если сильные мира сего твердо
уверуют в то, что он им полезен и нужен-
После школы Герберт, твердо решивший самостоятельно
выбиться в люди, какое-то время • проработал телеграфистом
в центре округа, а вскоре навсегда покинул родную
Индиану и отправился в столицу Соединенных Штатов. Еще год
ушел на службу в частной телеграфной компании, повышение
квалификации, завязывание нужных знакомств. А в канун
1913 года- последовало, наконец, назначение на
государственную службу.
Представим себе здание, построенное еще в эпоху королевы
Виктории, старое и неудобное, которое расположено напротив
Белого дома. Его окна выходят прямо на теннисные корты
резиденции американских президентов. Чиновники,
обосновавшиеся в этом особняке, могут наблюдать за находящимися
на кортах, угадывая на расстоянии, кто же из представителей
именитых семейств Америки гостит у президента в этот раз.
А еще чиновники очень любят приходить в шифровальную
комнату госдепартамента, занимающую высокое и весьма
просторное помещение на первом этаже особняка. Аромат
постоянно завариваемого кофе смешивается здесь с запахом
крепких виргинских сигар, пулеметами трещат машинки особой
конструкции, позволяющие получать до пятнадцати копий
перепечатываемых материалов. Наружные двери шифровальной
комнаты всегда закрыты, но здесь почти беспрерывно
сменяются сотрудники разных дипломатических служб, они
обмениваются новостями, зубоскалят, сплетничают.
Уставленная длиннейшими рабочими столами — в центре
два для шифровальщиков, вдоль западной стены — один для
телеграфистов, с огромным сейфом, где хранились кодовые
книги, и бесконечным множеством простых железных ящиков,
набитых копиями старых телеграмм, — шифровальная
госдепартамента не отвечала требованиям даже минимального
комфорта. Но поскольку атмосфера здесь была почти всегда
достаточно непринужденная, образовалось нечто вроде
служебного клуба. Разумеется, все это шло вразрез с элементарными
правилами соблюдения секретности.
Шеф шифровальной службы Дэвид Сэлмон, лично
отвечавший за безопасность шифров и кодов, был убежден в
безукоризненном функционировании вверенного ему отдела. Из
этого приятного заблуждения его вывел не кто иной, как вновь
принятый телеграфист, причем довольно скоро после своего
зачисления на службу.
Быть может, этого бы и не произошло, если бы Герберт
Ярдли был назначен своим начальником в дневную смену —
оживленная обстановка неофициального клуба, общение
43

с очень разными людьми могли бы занять внимание юноши.
Но клерк-стажер в соответствии со своим служебным
положением обязан был мириться с любыми неудобствами. И
оказался в ночной смене, когда томительную скуку дежурств у
молчащего аппарата развеять было положительно нечем.
Исключительно ради забавы молодой человек, в чьи
обязанности входило получать и отправлять зашифрованные
телеграммы (к работе с кодами он не был допущен), попробовал
разобраться в производивших впечатление бессмыслицы
пунктирах точек и тире. И вдруг обнаружил, что перевести их на
обычный «телеграфно-английский» ему, Герберту Ярдли,
вполне под силу. Это повторилось, и, когда в руки любознательного
телеграфиста попало несколько шифровок из посольств других
государств, Ярдли насторожился.
Если он, не имея для этого никакой специальной
подготовки, сравнительно легко овладевает тайнами переписки
госдепартамента, значит, не так уж они надежно охраняются,
значит, эта задача посильна и кому-то другому. А если этот «кто-
то» враг? Перед клерком-стажером открывалась весьма
соблазнительная возможность — продемонстрировать уязвимость
принятой системы шифровки секретной корреспонденции. Это и
льстило самолюбию — оказать услугу безопасности нации чего-
нибудь да стоит! — и сулило надежды продвинуться по
службе, уж во всяком случае, в своем маленьком
криптографическом мирке. А может, и не только в нем?
С этого момента служебное рвение Герберта Ярдли по
меньшей мере утроилось. Он и раньше был не очень высокого
мнения о своих сослуживцах. Но если до этого открытия Ярдли
даже в самых смелых мечтах не мог рассчитывать подняться
выше должности рядового шифровальщика, то теперь перед ним
забрезжил манящий свет больших ожиданий.
Несколько смущало, правда, что Дэвид Сэлмон может
вовсе не прийти в восторг от предприимчивости своего не в меру
ретивого подчиненного. Однако решение этой проблемы
Герберт отложил на будущее, а пока со всей присущей ему
методичностью начал совершенствовать и оттачивать свой
неожиданно обнаруженный талант.
Внешне обаятельный, всегда тщательно одетый и
безукоризненно причесанный, юноша стал завсегдатаем библиотек
конгресса и госдепартамента. Он перечитал все, что только мог
отыскать, по нужной тематике: от рассказов Эдгара По, также
не чуждого интереса к криптографии, до руководств по
использованию военных шифров в американской армии. Тайком
(Ярдли, разумеется, сознавал, что нарушает служебные
инструкции) через приятелей он раздобыл очередную порцию
иностранных шифрограмм, отклонил предложение шефа перевести
его в дневную смену и продолжал тренироваться.
44

Почти между делом он изучил историю учреждения, в
котором теперь трудился. Она оказалась не такой уж давней,
но весьма любопытной. Первая и совершенно примитивная
криптографическая организация возникла в Америке «на заре
республики», когда был образован Комитет секретной
корреспонденции, являвшийся одновременно и центром связи и
зародышем дипломатических служб революции. Фактически же
шифровальная служба была организована в 1867 году под
руководством Томаса Моррисона. Силу она набирала достаточно
быстро — к 1910 году в криптографическом бюро
насчитывалось уже 29 клерков и телеграфистов, когда во всем
государственном департаменте числилось всего 135 сотрудников.
Объем работы действительно оказался очень велик. К тому
времени, когда Герберт Ярдли начал трудиться под началом Дэвида
А. Сэлмона, возглавляемая этим бывшим сотрудником
военного министерства группа ежемесячно обрабатывала до 10
тысяч документов и несколько тысяч телеграмм.
Судьба была на редкость благожелательна к Герберту
Ярдли, наделив его качествами, которые могли проявиться на
весьма специфичной работе, и поместив в обстановку,
подстегивавшую его стремление к самосовершенствованию.
На первых порах, как уже говорилось, молодой клерк
занялся криптоанализом просто от скуки. Друзей в Вашингтоне у
него не было, молодые дипломаты из аппарата госдепартамента
на младших сотрудников из шифровального отдела смотрели
свысока, хотя и пользовались их гостеприимством, а с
коллегами по работе у Ярдли было очень мало общего.
Он не благоговел перед таинственностью шифровальной
службы, равно как и перед чопорной, подчеркнуто
«дипломатической» атмосферой департамента. По его словам, он не нашел
в этой святая святых ничего, кроме нудной, изнурительной фа-
боты, которую тяжело и медлительно выполняли лишенные
честолюбия «переутомившиеся ничтожества». «Ежедневно, —
писал позднее Ярдли, — история непрерывным потоком текла
через их руки, но они думали об этом меньше, чем о счете в
бейсбольном матче».
Понимая, какой серьезный козырь вручила в его руки
фортуна, тщеславный, гордый и настойчивый, он терпеливо ждал
своего часа.
Быть может, в рутине повседневной работы интерес
Герберта к криптографии мог бы и поостыть, если бы не одно
обстоятельство. Расшифрованные им телеграммы оказались
источником настолько интересной информации, в сравнении с которой
даже самый сногсшибательный полицейский роман становился
ничуть не занимательнее воскресной проповеди.
Особенно остро Ярдли это ощутил после того, как завязал
дружбу с дипломатом довольно высокого ранга — главой ла-
45

тиноамериканского отдела государственного департамента
Уильямом Т. Дойлем. Сам по себе этот человек был достаточно
интересен. Нью-йоркский адвокат, щеголь и волокита,
завсегдатай нью-йоркских салонов, не будучи ни профессиональным
политиком, ни кадровым работником дипломатического аппарата,
Дойль сумел «внедриться» в проникнутый кастовым духом
аппарат госдепартамента и сделать блестящую карьеру.
Вся деятельность Дойля являла собой один из ярких
образчиков империалистической дипломатии, осуществляемой через
негласных агентов. Уильям Т. Дойль, как свидетельствовал
Ярдли, «держал в своих руках нити, которые заставляли армии,
генералов и президентов Южной и Центральной Америки
плясать под его дудку».
А когда Ярдли стал сопоставлять события, о которых
сообщали газеты во время нередких отлучек его нового знакомого,
с содержанием служебных телеграмм, поступивших в
госдепартамент, его восхищение «талантами» Дойля переросло всякие
границы. Стремясь выяснить тайную подоплеку тогдашних
событий в Латинской Америке, в которые его кумир играл
видную, хотя внешне и неприметную роль, Ярдли перечитал
официальные газетные отчеты и извлек из архива копии старых
телеграмм. Перед молодым клерком раскрылась картина
поистине удивительных событий.
Как известно, в начале 900-х годов в Карибском бассейне,
который США постепенно прибирали к рукам, возник
международный конфликт. Начался он с того, что Германия, Англия и
Италия заявили материальные претензии венесуэльскому
диктатору Киприано Кастро в связи с убытками, понесенными
подданными этих стран во время внутренних* волнений в
Венесуэле в 1899—1902 годах. Заокеанские кредиторы требовали
компенсации за задержанные венесуэльскими кораблями торговые
суда этих стран, взыскания просроченных долгов.
А чтобы сделать посговорчивее обанкротившегося диктатора
еще до получения формального отказа, германские и
английские корабли захватили и потопили большую часть судов
венесуэльского военного флота, обстреляли прибрежные
укрепления, высадили десант, а затем блокировали побережье
Венесуэлы.
Североамериканские газеты негодовали, клеймили позором
действия «европейских хищников, напавших на маленький
свободолюбивый народ». Но из секретных телеграмм Дойля и»
сотрудников его отдела перед Ярдли начала складываться
реальная подоплека событий. Острый приступ гуманизма и
свободолюбия американской прессы получил очень простое
объяснение.
Действительно, стремясь к установлению своего
монополистического господства на берегах Карибского моря и опасаясь,
46

что венесуэльские порты, занятые европейскими державами,
станут базой для их дальнейшей территориальной экспансии в
Центральной Америке, США добивались снятия блокады. Но в
то же время они требовали от разоренной Венесуэлы уплаты
непосильных долгов. Необходим был прецедент, согласно
которому латиноамериканские государства не смогли бы в будущем
отвергать претензии иностранных кредиторов. В конечном
итоге правительство Венесуэлы под давлением США обязалось
возместить европейским державам убытки путем передачи им
части доходов от пошлин, взимаемых в портах Ла-Гуйара и
Пуэрто-Кавельо.
Завершившийся таким образом венесуэльский конфликт
был использован правящими кругами США для того, чтобы, с
одной стороны, обосновать право Соединенных Штатов на
вооруженное вмешательство во внутренние дела
латиноамериканских государств в качестве «полицейской силы» и тем самым
полнее подчинить их своему влиянию, с другой — подорвать в
них европейское влияние. Решению этих задач, продиктованных
интересами американских монополий, и была подчинена
деятельность официальных и неофициальных представительств
США в Венесуэле и других странах Латинской Америки.
Знакомство с материалами, относившимися к венесуэльскому
конфликту, оставило в сознании Герберта глубокий след.
Познание тайных пружин, управляющих механизмом серьезных
международных событий, знакомство с неприглядной ролью его
родины в трагических событиях в Венесуэле нанесло серьезный
удар по наивному юношескому патриотизму Ярдли. А
незаурядное честолюбие по-прежнему подстегивало. Он еще
больше хотел стать первоклассным криптографом. Но теперь уже
меньше думал о пользе нации и куда больше — о своей
собственной.
В один из этих дней внимание Ярдли привлекла телеграмма
в 500 слов, адресованная в Белый дом, лично президенту Вуд-
ро Вильсону его доверенным лицом полковником Эдвардом
Хаузом, находившимся в Европе. Ярдли загорелся. Ему
представилась реальная возможность испытать на прочность код,
который считался самым стойким и применялся только4 в
переписке президента США.
Он занялся телеграммой и дешифровал ее за два часа. В
рапорте полковника Хауза излагалось конфиденциальное
сообщение о беседе с кайзером и содержалась строго секретная
информация о внутреннем положении Германии, имевшая
огромное значение для Великобритании.
Прочитав эту телеграмму, Ярдли не столько обрадовался
очередному подтверждению своего возросшего мастерства,
сколько обеспокоился и даже возмутился. «Как может Белый
дом, — • восклицал Ярдли, — так безрассудно доверять свои
47

жизненно важные тайны шифру, рассыпающемуся под руками
школьника?!»
На протяжении последующих месяцев Ярдли регулярно
читал все телеграммы, посылаемые в Белый дом и из него в
Европу. Он стал обладателем самых сокровенных
государственных тайн США. Некоторые из них не были известны даже
государственному департаменту. До конца года Герберт Ярдли
успел раскрыть еще несколько кодов американского
внешнеполитического ведомства, но все еще не решался сказать об этом
своему шефу. Он опасался причинить ущерб профессиональной
гордости этого человека и, быть может, повредить тем самым
собственной карьере.
Наконец Ярдли осенила, как ему казалось, блестящая идея.
Он решил поделиться половиной своих успехов с Дэвидом Сэл-
моном, предоставить тому возможность — разумеется, без
ущерба для его самолюбия, — выступить рука об руку с
подчиненным, стать соавтором исследовательской деятельности
молодого криптографа.
Чтобы реализовать свой замысел, клерк подготовил
пространный — около 100 страниц машинописного текста —
меморандум «Решение проблем американских дипломатических
кодов» и отнес его шефу в надежде, что тот даст ход этой
разработке. Вручая Сэлмону итог почти пятилетнего труда, Ярдли,
естественно, волновался — реакция шефа могла быть разной.
Однако действительность превзошла самые мрачные его
предположения. Реакции не было.
Похвалив сотрудника за «мастерски проведенный анализ»,
Сэлмон все оставил на своих местах и лишь постарался при
разработке новых кодов учесть некоторые критические
замечания криптографа.
Сейчас уже никто не узнает, что побудило шефа
шифровальной службы занять такую позицию по отношению к
несомненно тревожным сигналам. Была ля это тупая ограниченность
бывшего солдафона, или просто равнодушие дослуживающего
до пенсии пожилого человека, или очень точный ход опытного
бюрократа, избавляющегося от несомненно более способного
подчиненного. Но факт остается фактом. По честолюбивым
надеждам Герберта Ярдли был нанесен очень серьезный удар.
В начале мая 1917 года разочарованный, более того —
оскорбленный Ярдли сообщил Сэлмону о намерении перейти
на службу в армию. «Было известно, — писал он позже по
этому поводу, — что мы вступаем в войну. Я должен был быть
терпеливым. Войны всегда открывают возможности».
Напутствуемый наилучшими пожеланиями помощника
государственного секретаря Уильяма Филиппса и хвалебной рекомендацией
самого Сэлмона, Ярдли надеялся попасть в корпус связи и
найти там применение своим способностям.
48

Последовательные перемещения в конце концов привели
Ярдли в крохотный кабинет одного из военных колледжей,
который занимал в ту пору некий майор Ральф ван Диман,
снискавший впоследствии широкую известность как «отец американской
военной разведки». Этот невысокий энергичный офицер отнесся
к Герберту Ярдли с большим вниманием.
Ван Диман занимался тогда реорганизацией
разведывательной службы американской армии, добиваясь признания разведки
особым отделом генерального штаба. Обрадованный
сочувствием и пониманием, Ярдли посвятил ван Димана в свою идею и
предложил создать в составе разведывательного отдела строго
секретное шифровальное бюро.
И само это предложение и очевидные способности Ярдли
произвели на майора сильное впечатление. Некоторое время
спустя военной разведке придали новое подразделение —
МИ-8 — «для криптографических нужд разведывательного
отдела». Его начальником стал только что произведенный в
лейтенанты Герберт О. Ярдли. Создаваемое в атмосфере глубокой
тайны новое подразделение поместили сначала в здании
библиотеки военного колледжа, затем в помещении на углу 15-й
улицы и, наконец, на верхнем этаже дома на одной из
центральных авеню.
Лейтенант Ярдли разбил свое шифровальное бюро на пять
секций: секцию, в которой составлялись коды и шифры для
обеспечения собственных нужд армии; секции связи и
стенографическую — для чтения перехваченных документов, записанных
различными стенографическими системами; лабораторию
тайнописи для выявления невидимых чернил. И самую близкую его
сердцу — криптографическую секцию, где производилась
дешифровка кодов и шифров противника. Чтобы скрыть ее
истинные функции, она именовалась «инструкторской».
Вполне понятно, что самого Ярдли в наибольшей степени
интересовала работа пятой секции. Это была первая организация
такого типа, его детище, реальное воплощение давно
вынашиваемых им планов. И он не жалел сил, чтобы доказать
необходимость иметь подобного рода службы в системе
разведывательных органов страны.
Надо сказать, что пятая секция МИ-8 неоднократно
подтверждала высокую эффективность криптографии и как
средства получения ценнейшей информации о противнике, и как
действенного подспорья в очень сложных контрразведывательных
операциях.
Расскажем вкратце об одной из них. На протяжении долгого
времени в Соединенных Штатах успешно действовала
германская шпионка, укрывавшаяся под псевдонимами Мари де Вик-
торика, баронесса Кречман, Мари де Вюссьер. С 1914 года
английская разведка следовала по пятам за женщиной, извест-
4 Ф. Сергеев
4»

ной как «прекрасная блондинка из Антверпена». О ней было
известно много. И в то же время — почти ничего. Начав свою
деятельность в Европе, она затем перебралась в Соединенные
Штаты. Коды, которыми пользовалась «Блондинка» для
зашифровки своих писем, и химические составы невидимых чернил все
время менялись. Но хотя это сильно осложняло работу Ярдли,
тем не менее в апреле 1918 года именно по тайной
корреспонденции шпионки удалось ее обнаружить.
Из расшифрованных писем были установлены тайные
адреса, которыми пользовалась она в Нидерландах, Швеции,
Швейцарии и в самих Соединенных Штатах. Эти адресаты и все
связанные с ними лица были взяты под тщательное наблюдение.
Вскоре секретные агенты заметили, что точно в определенный
день недели, в одно и то же время кузина одного из
подозреваемых входила в собор святого Патрика, занимающий целый
квартал вдоль 5-й авеню в Нью-Йорке.
В том, что молодая девушка раз в неделю ходила на
богослужение, не было, разумеется, ничего странного.
Подозрительным показалось лишь то, что делалось это словно по особому
расписанию. Но хотя довольно долго контрразведчики следили
за каждым шагом «кузины», до 16 апреля 1918 года ничего
необычного обнаружить не удавалось.
В этот вечер, как всегда, девушка вошла в почти пустой
собор. Она остановилась за церковной скамьей и некоторое время
стояла на коленях, потом поднялась и быстро вышла, оставив
на скамье газету. Сутулый, хорошо одетый человек, у которого
в руке тоже была сложенная газета, стоял на коленях за той
же скамьей. Подобрав обе газеты, он перекрестился, встал и
вышел из собора. На улице «Сутулый» остановил такси и
поехал в фешенебельный отель «Нассау», зашел в вестибюль,
опустился в кресло, с видимым удовольствием закурил...
Примерно через полчаса «Сутулый» встал и вышел, уже
известным приемом оставив газету на столике у кресла. Но
сделал он это не раньше, чем красивая и хорошо одетая блондинка
заняла место напротив. В ее руках тоже было несколько газет,
которые она положила рядом с собой, и журнал. Посидев
немного и просмотрев журнал, блондинка собрала все лежавшие
на столике издания, подошла к лифту и поднялась к себе
в номер.
Эта женщина и оказалась разыскиваемой английской
разведкой мадам Мари де Викторика. Она была арестована в тот
момент, когда в бинокль наблюдала из окон своего номера за
проходившим в море транспортом военных судов, груженных
снаряжением и войсками. Среди вещей мадам Мари были
обнаружены два белых шелковых шарфа, пропитанных немецкими
невидимыми чернилами. В газете, переданной ей «Сутулым»,
лежала 21 тысяча долларов от немецкого министра фон Эккарда.
50

В ходе следствия выяснилось, что Мари де Викторика
с 1910 года была немецкой шпионкой. Она поддерживала связь
со многими агентами разведывательной службы полковника
Николаи, которые организовывали саботаж и диверсии на
шахтах, пристанях, доках, верфях, судах и военных заводах,
занимались сбором информации о подводных лодках.
В разоблачении этой разветвленной агентурной сети едва ли
не ведущая роль принадлежала пятой секции МИ-8.
Лейтенант Ярдли был поистине неутомим. Он разбирался не только
в кодах и невидимых чернилах, но изучил также многие
германские системы радиосвязи. Приблизительно в это же время
возникло предположение, что инструкции отдельным немецким
агентам за границей передаются по радио, для чего
использовалась, по-видимому, станция Поз, находившаяся в Науене,
близ Берлина. На это указывала большая мощность станции
и частое повторение одних и тех же сообщений.
Довольно скоро было установлено, что все эти сообщения
адресованы германскому посланнику в Мехико-Сити. Располагая
этими данными и координируя работу своих представителей
в Мексике, Ярдли вскоре смог дешифровать сообщения станции
в Науене.
Организация саботажа на американских военных заводах,
разжигание расовых конфликтов и осуществление диверсий на
нефтепромыслах страны — такова была «тематика» передач,
транслировавшихся из Берлина в Мехико-Сити и обратно. Хотя
для связи с Мехико-Сити станция Поз применяла очень сложную
для дешифровка систему пятизначных групп, МИ-8
справилась с этой задачей;
К концу войны Ярдли, теперь уже капитан, значительно
расширил и обогатил свой криптографический опыт. Незадолго до
ее окончания он был командирован за океан, чтобы ближе
познакомиться с криптографическими учреждениями союзников.
Здесь его поджидало очередное разочарование.
В августе 1918 года Ярдли прибыл в Лондон с целью
установить контакты с английскими коллегами, а ко времени
заключения перемирия находился в Париже, где изучал методы
работы так называемого «черного кабинета» — французского
контрразведывательного криптографического бюро. Видимо,
поэтому ему и поручили выполнять обязанности криптографа
американской делегации на открывшейся в Версале мирной
конференции.
Несмотря на свое скромное воинское звание, Ярдли не без
основания считал, что сумел сделать весомый вклад в дело
победы союзников. И конечно, самолюбие Ярдли было очень
уязвлено новым назначением.
К тому же и> общая обстановка на Парижской мирной
конференции оставляла желать лучшего. Клемансо и Ллойд-
4*
51

Джордж вертели президентом Вильсоном «как пешкой».
Дипломаты Антанты дали ему возможность тешить себя
иллюзиями о великом будущем США в Лиге наций, а сами тем
временем стремились потеснить Соединенные Штаты где только
возможно. Поневоле знакомящийся с секретной информацией
Ярдли со все большим презрением наблюдал за маневрами
вчерашних союзников Америки.
Политические унижения сопровождались и личными. В
Версале Ярдли стал очевидцем «тщательно отшлифованного
лицемерия и элегантной игры... интриг и контринтриг», на фоне
которых его собственная хитрость показалась ему ничтожной.
«Дела сильных мира сего, — записывает он позже в своем
дневнике, — вызывали у меня мало почтения». Самолюбие Ярдли
страдало и от пренебрежительного отношения к нему
английских и французских коллег, для которых он «был всего лишь
выскочкой».
Самым убедительным свидетельством приближения
морального краха Ярдли в этот период было его равнодушие к
известию, которое несколько лет назад заставило бы его любым
способом поднять тревогу. Еще в ходе работы конференции из
одной дешифрованной телеграммы криптограф американской
делегации узнал о заговоре с целью отравить президента
Вильсона. Нити заговора вели не в побежденную Германию, а...
к французским и английским разведывательным службам.
Проинформированный вышестоящий американский офицер убедил
его не придавать значения сомнительной новости. И Ярдли,
недавно еще неутомимый, неистовый, равнодушно согласился
с сомнительными доводами. Из Европы он возвратился
разочарованным, ожесточенным и циничным.
Война кончилась. Военные учреждения начали сокращаться
до пределов, предусмотренных бюджетом мирного времени. Это,
естественно, коснулось и органов военной разведки. А
ликвидация шифровального бюро для Ярдли означала бы крушение
всех его жизненных планов. «Каждая война, — писал по этому
поводу Л. Фараго, — порождает людей, у которых дремлющая
склонность к приключениям расцветает буйным цветом и
которым трудно возвращаться к нормам мирной жизни»1. Одним
из таких и был Герберт О. Ярдли.
По расчетам шефа армейских криптографов, для
эффективной работы секции требовалось не менее 100 тысяч долларов
в год. Военно-морское министерство, соперничавшее с военным
ведомством, отказалось субсидировать затею армейских
разведчиков. И все же выход был найден. Государственный
департамент, больше всех заинтересованный в такой работе в мирное
время, согласился выделить недостающую сумму из своих
1 L. Fa га go, The Broken Seal. New-York, 1967, p. 17.
52

средств. Фрэнк Полк, исполнявший обязанности
государственного секретаря, и другие руководящие деятели
внешнеполитического ведомства, хорошо знавшие Ярдли, достаточно высоко
ценили его услуги и потому посчитали сделку выгодной.
Дело было довольно быстро улажено, но возникла новая
проблема. Существовал закон, запрещающий включение
подобной секретной организации в число учреждений
государственного департамента, и поэтому она не могла находиться в
Вашингтоне. Закон пришлось обходить, реализуя выделенные
ассигнования в другом штате. После долгих препирательств Ярдли
направился в Нью-Йорк подыскать помещение, где
американский «черный кабинет» мог бы укрыться от любопытных глаз
и иностранных правительств.
Сам по себе факт смены штаб-квартиры т сулил
криптографам никаких особенных неудобств. Вашингтон или Нью-Йорк,
какая, собственно, разница? Но для Ярдли, чье тщеславие было
под стать его талантам, все это означало очередной и очень
болезненный щелчок по самолюбию.
Он ощущал себя чем-то вроде очень дорого оплачиваемого,
высококвалифицированного лакея, от чьих услуг по доброй воле
не отказываются, но с кем господа никогда не сядут за один
стол. И быть может, догадываясь об этом, ему постарались
подсластить пилюлю, увеличив жалованье до 7500 долларов
в год.
В Нью-Йорке Бозо (под. таким псевдонимом начал Ярдли
работать в новой организации) обосновался сначала в доме на
38-й, а затем на 37-й стрит, в тихом местечке между парком
и Лексингтон-авеню. В верхнем этаже он устроил личную
квартиру. Из МИ-8 Ярдли перевез в Нью-Йорк библиотеку
словарей, карты, справочники, математические и статистические
таблицы, уже расшифрованные коды и огромный архив газетных
вырезок с сообщениями о наиболее существенных
международных событиях.
Теперь уже майор, Ярдли обрел самостоятельность и мог
вести дело так, как считал нужным. Он очень много работал.
Он следил одновременно за десятками официальных изданий
и ежедневно прочитывал множество дешифрованных
материалов. Это была весна 1919 года.
Морские пехотинцы с «Олимпии» горланили на улицах
Мурманска, дымилось пепелище приморской деревни Ивановка, где
интервенты уничтожили 1300 мирных жителей, посол США
в Японии Моррис призывал отправить в Сибирь еще 25 тысяч
американских солдат. Майор Ярдли был в курсе и слов и дел
своего правительства.
В июле 1919 года генерал Деннис Нолан (в годы войны он
возглавлял разведку штаба американских экспедиционных сил),
ставший после Мальборо Черчилля начальником военной раз-
• 53

ведки США, неожиданно вызвал Ярдли в Вашингтон.
Инициатива исходила от представителя государственного
департамента. Заведующий дальневосточным отделом Джон ван Макмюр-
рей без обиняков спросил Ярдли, может ли он что-нибудь
сделать с японскими кодами.
— С японскими? Это сложнее, чем все, чем мы до сих
пор занимались, — несколько неуверенно ответил криптограф
Ярдли.
— Но это очень, очень важно. Слушайте... — И Макмюррей
объяснил суть задачи. После окончания мировой войны Япония
за короткое время стала великой державой. Ее быстровозра-
стающая военно-морская мощь вызывала в Соединенных
Штатах большие опасения. — Вот почему для нас так важно, —
закончил дипломат, — знать все о намерениях японцев. Мы
полагаем, что сможем получить очень ценные сведения из
японской дипломатической переписки.
Просительный тон Макмюррея оказал на Ярдли известное
влияние. Майор расценил этот неожиданный вызов как своего
рода победу над госдепартаментом. «Они умоляли, — писал он
позже, — обратить все силы шифрбюро на раскрытие тайн
Японии».
Криптограф заверил Макмюррея, что или раскроет японский
дипломатический код, или уйдет в отставку.
В этот период Япония действительно стала наиболее
вероятным противником Соединенных Штатов. Опасаясь ее
дальнейшего усиления, США почти одновременно предприняли два
шага. Один — явный, второй — скрытый. Открытый состоял
в том, что некоторые корабли американского военного флота
срочно двинулись в Тихий океан. Тайный же представлял собой
попытку получить с помощью Герберта Ярдли возможность
читать секретную переписку и таким образом быть в курсе
планов и намерений японцев.
Ярдли возвратился в Нью-Йорк, торонясь приняться за
японскую шифровальную систему. Задача оказалась трудной.
В его распоряжении было лишь около ста японских телеграмм.
Каждая содержала колонки десятибуквенных закодированных
групп, представлявших собой такую тарабарщину, что их
невозможно было разобрать, даже если бы все это шло открытым
текстом.
И все же Герберт Ярдли один за другим преодолевал
тщательно воздвигнутые барьеры, упорно и методично штурмуя
основы криптографической системы японских дипломатов.
Вначале, чтобы выявить повторяемость, он статистически
анализировал слоги, из которых формировались группы. Затем
сопоставлял начальные и заключительные части различных
телеграмм. А когда определились элементы, которые используют
японцы при разработке кодов, Ярдли составил контрольную
54

таблицу японских слогов и фонетических символов и придал им
романскую форму.
Принцип решения проблемы осенил его, когда
майор-криптограф пытался уснуть после непрерывной двадцатичасовой
работы. Что, если сопоставить содержание телеграммы с текущими
международными событиями? Несомненно, в зашифрованном
тексте есть фамилии известных лиц и названия географических
пунктов. Это дало бы возможность раскрыть код.
Он немедленно спустился в свой рабочий кабинет и стал
просматривать имеющиеся материалы под этим углом зрения.
Вскоре Ярдли нашел весьма вероятную зацепку. В ту пору
ирландские повстанцы боролись за независимость своей страны.
Майор предположил, что во многих телеграммах может
фигурировать, разумеется, в закодированном виде слово
«Ирландия», а с ним по логике должно соседствовать слово
«независимость».
Несколько часов напряженной работы — и вот японский
код дал трещину. Выделены и внесены в новую таблицу первые
10 слогов. Постепенно раскрывается весь код, примененный для
шифровки анализируемой телеграммы, а это, в свою очередь,
помогает понять внутренний механизм всей криптографической
системы. Важнее всего было найти принцип, тогда решение
самой проблемы становилось лишь вопросом времени.
В феврале 1920 года Ярдли смог отослать в Вашингтон
первую дешифрованную и переведенную на английский язык
японскую дипломатическую депешу. Это было началом. С середины
1920 года1 в государственный департамент пошли полностью
дешифрованные телеграммы, практически не имевшие
искажений.
Этот успех был как нельзя ко времени. Интерес Вашингтона
к японской дипломатической переписке возрастал с каждым
днем. И рекомендации Ярдли были для госдепартамента как бы
локатором, позволяющим нащупать верный путь в тумане
дезинформации и дипломатического многословия.
В этот период свой первый существенный вклад Ярдли внес
в обсуждение вопроса об одном из островов в западной части
Каролинского архипелага. Остров этот, как и весь архипелаг,
ранее принадлежал Германии, а в 1914 году был оккупирован
японцами, что вызвало вспышку ожесточенных споров на
международной конференции по коммуникациям, . состоявшейся
в Вашингтоне в 1920 году.
Соединенные Штаты протестовали против оккупации
Японией всех трех групп островов, принадлежавших Германии.
Дело в том, что здесь проходил подводный кабель, связывающий
Северную Америку с Восточной Азией, и американское прави-
1 Л. Фараго в своей книге указывает другую дату—12 января 1920 года.
55

тельство сочло недопустимым ставить такую важную линию
связи в зависимость от настроения японского правительства. В
процессе спора Ярдли основательно подогрел ожесточение
государственного департамента против Японии. Из дешифрованных
им телеграмм выяснилось, что японцы перехватывали
американские дипломатические и военные телеграммы, передающиеся по
этому кабелю.
Очень скоро Ярдли предстояло сыграть еще более
значительную роль. Осенью 1921 года должна была состояться
международная конференция по ограничению военно-морского флота.
Государственному департаменту было крайне важно знать
содержание шифрованной переписки между министерством
иностранных дел в Токио и японской делегацией на этой
конференции.
Столица Соединенных Штатов принарядилась, чтобы принять
именитых гостей. По улицам проносились роскошные лимузины
с дипломатическими флажками. В изысканных апартаментах
Пан-Америкэн билдинг можно было увидеть крупнейших
государственных деятелей капиталистического мира.
Конференция открылась 12 ноября ханжески-благочестивой
речью президента США Уоррена Гардинга.
Американская делегация предложила в течение десяти лет
не увеличивать военно-морской флот наиболее мощных держав
и на это время установить между американскими, английскими
и японскими флотами соотношение 5:5:3. Рекомендовалось
также не пополнять флот кораблями водоизмещением свыше
10 тысяч тонн, с артиллерийским вооружением более восьми
дюймов, ограничить общий тоннаж авианосцев и определить
максимальное водоизмещение линкоров, авианосцев и крейсеров.
План, предложенный американской делегацией, встретил
резко критическое отношение. Например, полковник Репингтон —
редактор военного отдела лондонской газеты «Тайме» —
комментировал его так: «Государственный секретарь Юз в течение
тридцати пяти минут потопил больше кораблей, чем все
адмиралы на протяжении столетий».
Предложение американцев поставило японское правительство
в нелегкое положение. В связк с внутренними экономическими
трудностями оно в общем-то не прочь было принять
предложения о сокращении военно-морского флота, но не решалось
проводить эту линию открыто. Сторонники агрессивного курса
внутри страны в этот период уже набрали силу и оказывали на
правительство уверенное давление. Полное согласие с
требованиями Америки угрожало правительстгенным кризисом. В связи
с этим японской делегации предписывалось настойчиво
возражать против американских предложений и добиваться хотя бы
незначительного увеличения доли в соотношении флотов.
Довольно скоро конференция зашла в тупик, и сдвинуть де-
56

ло с мертвой точки никак не удавалось. Правда, не столько
из-за японцев, сколько из-за упорной бескомпромиссной позиции
американцев. 24 ноября газеты выступили с мрачным
прогнозом, утверждая, что договор не будет подписан и конференция
закончится безрезультатно. В Лондоне, Париже, Риме и Токио
осуждали США за нежелание идти на уступки.
Такая тактика, как могло показаться на первый взгляд,
«соответствовала наивности американской дипломатии и
неопытности государственного секретаря». Но 11 декабря, когда все
уже потеряли надежду, японская делегация неожиданно
капитулировала. Принц Токугава от имени японской делегации на
Вашингтонской конференции объявил, что Япония
безоговорочно принимает предложения американской делегации.
Соглашение было оформлено в виде договора пяти держав.
Итоги Вашингтонской конференции бывший государственный
секретарь США Эли Рут подвел в таких словах: «Я не знаю,
случалось ли когда-нибудь, чтобы столь малые усилия дали
столь большие результаты».
Надо сказать, что до Вашингтонской конференции
Соединенным Штатам не так уж часто удавалось добиваться
дипломатических успехов. В госдепартаменте сложилась даже традиция
оправдывать неудачи «святой неподкупностью и возвышенными
принципами». Тем большее впечатление, эффект «величайшего
триумфа», удивившего мир, произвели итоги конференции
1921 года.
Как же случилось, что Юз, новичок в международных делах,
перехитрил закаленных ветеранов дипломатических служб
Великобритании, Франции и Японии? Все это было итогом очень
точной, заранее продуманной игры. В лице Чарльза Юза
государственный департамент имел незаурядного деятеля с
железными нервами и редким умением прикрываться маской
простачка. А Герберт Ярдли со своим «черным кабинетом»
поставлял государственному секретарю абсолютно надежную
информацию, позволявшую Юзу и его коллегам на несколько ходов
вперед предугадывать маневры японского правительства и его
делегации.
Во время конференции специальный курьер ежедневно
совершал рейсы между Нью-Йорком и Вашингтоном, передавая
в собственные руки заведующего дальневосточным отделом
госдепартамента и члена технического штаба делегации США
Джона Макмюррея сумки с корреспонденцией. На должность
курьера (рядового чиновника не сочли достаточно надежным)
специально отозвали в Штаты Трэси Лея, который занимал
консульский пост за границей.
Первой дешифрованной телеграммой, имевшей прямое
отношение к делам, обсуждавшимся на конференции, была
телеграмма японского посла в Лондоне своему правительству, датиро-
57

ванная 5 июля 1921 года. Из текста телеграммы явствовало,
что японский посол и лорд Керзон договорились об укреплении
англо-японского союза. Затем было дешифровано телеграфное
сообщение барона Сидехара, японского посла з Вашингтоне,
министерству иностранных дел в Токио от 10 июля, Сидехара,
излагая содержание своей беседы с государственным
секретарем Юзом, сообщал, что правительство Гардинга готовит
конференцию по ограничению военно-морских вооружений.
Много телеграмм было дешифровано и в последующие дни.
Телеграмма от 13 июля особенно ясно показала всю пользу
этого источника информации: в ней Токио рекомендовал Сидехара
не спешить с одобрением американской инициативы, так как она
наверняка будет направлена главным образом против Японии,
и в обмен потребовать согласия на действия против Китая и
советской Сибири.
«Неизвестно, во что выльется предстоящее обсуждение, —
писал барону Сидехара заведующий американским отделом
министерства иностранных дел Японии Цунео Мацудайра, — но
при любых обстоятельствах оно не должно связывать нам руки
в отношении Китая и Сибири. В этом нам великие державы не
должны препятствовать».
Возможность получать такого рода информацию позволяла
государственному департаменту знать о планах и действиях
противника, о его сильных и слабых местах, о его надеждах и
опасениях. Но тут случилась неприятность, грозившая лишить
США этой возможности и свести на нет роль Ярдли: с 15 июля
японцы ввели в действие новую, сложную систему
шифровки.
Нельзя сказать, что это застало американских криптографов
врасплох. Майор Ярдли прекрасно знал, что все шифровальные
бюро периодически меняют коды, а в особо важных случаях
готовят специальные. Более того, он пытался даже предугадать,
каким будет новый код японцев. Однако попытки раскрыть его
оставались тщетными. Бюро Ярдли лихорадочно искало ключ
к новой системе, но этого не удалось сделать ни в августе, ни
в сентябре.
Американская делегация, работавшая теперь, можно сказать,
вслепую, судорожно искала способ подготовить (на случай,
если японцы окажутся совсем уж несговорчивыми) какой-то
обходный контрманевр. Токио, увидевший в этой заминке
определенный шанс на реализацию чаяний собственных
экспансионистов, одно за другим слал своей делегации требования не
сдавать позиций, выторговывать все, что можно. Обстановка на
конференции продолжала накаляться. В Вашингтоне рвали и
метали.
Неожиданно государственный департамент получил столь
необходимую ему помощь. Военно-морская разведка США су-
58

мела добыть информацию, в которой остро нуждался Юз и
которую теперь не мог предоставить Ярдли.
После решения о созыве конференции в Вашингтоне
главному командованию военно-морских сил США было крайне
важно знать, какова окажется позиция Японии. Капитан
1-го ранга Эндрю Лонг, начальник военно-морской разведки
США, поручил военно-морскому атташе в Токио капитану
1-го ранга Эдварду Уотсону «выяснить, в каких пределах
японцы пойдут на компромисс».
Уотсон, инициативный и находчивый офицер, был
идеальным разведчиком для работы в стране, которую
военно-морское министерство считало наиболее вероятным противником.
Раз в неделю он встречался с влиятельными офицерами
японского флота в Токио, в одном из элегантных чайных домиков
района Симбаси, вел внешне непринужденные беседы, из
которых ловко выуживал важные сведения.
Насколько важные — представить нетрудно, если
напомнить, что завсегдатаями этого домика были капитан 1-го ранга,
начальник военно-морской разведки Японии (позднее адмирал
и посол) Китисабуро Номура, капитан 1-го ранга (позднее
адмирал и начальник главного морского штаба) Осами Нагано,
капитан 3-го ранга (позднее адмирал и военно-морской
министр) Мицумаси Ионаи.
В этом обществе Уотсон и собирал нужную ему
информацию. Он тщательно разработал тактику и технику подобных
бесед, умело сочетал чувствительные темы и крепкие коктейли,
делавшие его японских друзей разговорчивыми, а случалось —
изобретал что-нибудь совершенно неожиданное.
Незадолго до открытия конференции, чтобы усыпить
бдительность своих партнеров, сделать вид, будто эти встречи не
имеют для него сколько-нибудь важного значения, Уотсон
решил пропустить несколько вечеринок и отправил туда своих
помощников: капитан-лейтенанта Эллиса М. Захариаса и капитан-
лейтенанта Джона У. Макклэрена. Предварительный инструктаж
был тщателен. «Информационные сведения, которые нам
разрешили выдать японцам, — потом докладывал Э. Захариас, —
были тщательно просеяны, взвешены и распределены по
времени, наводящие вопросы заранее продуманы. Мы
отрепетировали даже интонации в предстоящем разговоре, научились
притворно удивляться с самым искренним видом и наметили паузы
между предложениями. Мы готовились хорошо сыграть свою
роль в этом представлении» !.
Отсутствие Уотсона на вечеринке сделало атмосферу совсем
непринужденной и принесло как раз те результаты, на которые
1 Е. Zacharias, Secret Missions. The Story of an Intelligence Officer,
New York, 1946, p. 13.
59

он и рассчитывал. Захариасу и Макклэрену удалось получить
нужную информацию. Она дала ключ к плану, которым должен
был руководствоваться глава японской делегации на
Вашингтонской конференции, морской министр барон Като.
Когда несколько дней спустя Уотсон посылал свой
подробный итоговый отчет об этой встрече в разведывательный отдел
флота, он мог с уверенностью доложить, что «Япония в конце
концов согласится с соотношением флотов, предложенным
государственным секретарем Юзом». Такая информация в большой
степени предопределила результаты конференции. По оценке
американских специалистов, капитан Уотсон и его молодые
помощники хорошо подготовили эту «зыбкую, но тонкую
разведывательную операцию».
Тем временем Ярдли продолжал день и ночь работать над
раскрытием нового японского кода, который оказался намного
труднее, чем все предыдущие. Текст, зашифрованный этим
кодом, включал в себя десятизначные группы и, казалось,
должен был составляться из двузначных или четырехзначных
элементов. Но если во всех телеграммах, зашифрованных
японскими кодами, ранее раскрытыми Ярдли, сумма знаков делилась
на два, то в новых шифрограммах не делилась. Это
опрокидывало все расчеты.
Лишь к началу августа Ярдли понял, в чем дело. Японцы,
чтобы сделать новый код> более стойким, составили его из
комбинаций трехзначных и двузначных элементов. Когда
криптографы стали разбивать десятизначные группы на двух- и
трехзначные элементы, все стало на свои места...
«Черный кабинет» скова читал японские телеграммы,
бережно собирая строительный материал, из которого Юз должен был
соорудить свою позицию на конференции великих держав.
Услуги Ярдли — и сам он это прекрасно понимал — опять были для
США чрезвычайно важны. Хотя государственный секретарь
уже знал от военно-морской разведки о готовности японцев
согласиться с американскими предложениями, на плечи майора,
работавшего в Нью-Йорке, ложилась важная задача —
обеспечить тактическую информацию, день за днем, телеграмма за
телеграммой раскрывающую хитросплетения японской
политики.
Решающее известие пришло 28 ноября. Это была
телеграмма, подписанная министром иностранных дел Японии Иосуи
Уцидой и дававшая послу Сидехара инструкции для японской
делегации. В них был первый серьезный признак ослабления
сопротивления японцев. «Необходимо, — наказывал Уцида, —
избегать всяких столкновений с Великобританией и
Соединенными Штатами, особенно с Соединенными Штатами, по вопросу
об ограничении вооружений». Как явствовало из телеграммы,
японцы намерены были принять американские предложения
60

о включении в договор «гарантий сокращения или по меньшей
мере сохранения статус-кво в вооруженных силах на Тихом
океане».
В телеграмме от 8 декабря, направленной своему
правительству, барон Като потребовал, чтобы ему разрешили либо
отвергнуть предложения американцев, либо согласиться с ними.
Это прозвучало как ультиматум. 10 декабря из Токио прибыло
разрешение подписать договор. Оно было изложено в
телеграмме № 155, которую принц Токугаза 11 декабря огласил на
конференции: «Мы считали соотношение сил как десять к семи
абсолютно необходимым для соблюдения национальных
интересов Японии. Однако США упорно отстаивали предложения
Юза. Таким образом, не было возможности выйти из
создавшегося противоречия. Теперь, если руководствоваться
интересами стабилизации международных отношений и духом доброй
воли, нам не остается ничего другого, как согласиться с
предложениями Соединенных Штатов». Это было важной победой
внешнеполитического курса США.
Ликующие американские дипломаты в какой-то мере
поделились своим триумфом с Ярдли и его анонимными
помощниками. «Все мы, — признавал впоследствии Ярдли, — получили
щедрые подарки от руководителей государственного
департамента и военного министерства, а также их благодарность и
заверения в том, что наша каторжная работа на протяжении
конференции оценена правительством».
...7 ноября 1923 года майору Ярдли вручили сообщение
военного министерства США о награждении его орденом «За
отличную службу». Хотя в уведомлении говорилось, что он
награжден за «выдающиеся заслуги и отличную службу... в период
мировой войны», в действительности орден был дан за
раскрытие японских кодов во время Вашингтонской конференции.
Однако Ярдли не считал свою работу вознагражденной
сообразно ее истинному значению. Достаточно обоснованно он
полагал главным архитектором этой американской
дипломатической победы себя, а не работников госдепартамента. «Не так
уж трудно играть в покер, — с раздражением повторял он, —
если предварительно заглянешь в карты противника».
Необходимость, выполняя государственные поручения, оставаться в
тени ранила его теперь уже болезненное самолюбие.
К тому же, и это было, пожалуй, самым главным, Ярдли
искренне не мог понять, почему, на каком основании и
государственный секретарь Юз и вся остальная дипломатическая
камарилья позволяют себе держаться с криптографами так, как
будто те выполняют какую-то второстепенную, грязную,
недостойную порядочных людей работу.
Уж кто-кто, а он, шеф криптографической службы, на
протяжении многих лет посвященный в святая святых и госдепар-
61

тамента и военного министерства, лучше чем кто-либо другой
знал подноготную всей американской дипломатической и
военной политики. Они, по убеждению Ярдли, были так же черны,
столь же бесчеловечны, как самый грязный шпионаж, самые
разрушительные диверсии.
Возвращение майора Ярдли в Нью-Йорк не походило на
марш триумфатора. Угрюмый и ссутулившийся, он сидел в
кресле экспресса, машинально пробегая взглядом заголовки газет.
Ему было уже за тридцать. По американским понятиям, время,
отпущенное для жизненного старта, уже истекло. Чего же
добился он, несомненно, один из талантливейших криптографов
своего времени? Еще и еще раз перебирал Ярдли в памяти
события последних лет. Вспомнить было что.
За время существования «черного кабинета», с 1917 года,
его сотрудники дешифровали более 45 тысяч криптограмм и
раскрыли коды 20 стран, в том числе всех крупнейших держав
мира. Это расценивалось как «выдающийся успех». И что же?
Опять он должен возвращаться в неприметный особняк на
углу 37-й стрит, снова и снова ждать часа, когда о кем
вспомнят, а потом работать, работать, работать до изнеможения, до
одури, чтобы опять честно заработанный орден сунули тайком,
как чаевые швейцару, которые дают не глядя и брезгливо
отдергивают руку.
Было над чем задуматься...
7 марта 1925 года какой-то американец, будто бы
работавший в криптографическом бюро военного министерства,
установил контакт с японским посольством в Вашингтоне. Он
предупредил советника Исабуро Иосида, замещавшего в то время
посла, что «военное министерство США имеет весьма
квалифицированное дешифровальное бюро» и что «нет такого
иностранного кода, который не смогло бы раскрыть» это таинственное
учреждение. Анонимный информатор рекомендовал как
«единственную возможность предохранить коды (японские) — менять
их как можно чаще».
Этот сенсационный материал 10 марта 1925 года был
препровожден в Токио. Однако в японских архивах, по
утверждению Л. Фараго, специально занимавшегося исследованием
этого вопроса, до сих пор не обнаружено каких-либо документов,
указывающих на то, что в связи с этим предостережением
японским правительством были приняты какие-либо меры для
усиления безопасности своей криптографической системы. Кем
был доброжелатель-аноним, тоже с достоверностью пока не
установлено.
Но некоторые вполне обоснованные предположения на этот
счет можно сделать. Хотя бы из сопоставления с событиями,
последовавшими очень скоро и теперь уже расследованными
в деталях. Летом 1928 года в Нью-Йорке Ярдли отправился
62

в гости к своим приятелям-японцам, рассчитывая, как он писал
в служебном отчете, извлечь кое-какие разведывательные
данные из беседы с Косиро Такадо, представлявшим токийскую
газету. К этому времени разочарование и озлобление Ярдли
достигли кульминации. Еще будучи телеграфистом
государственного департамента, он лелеял мечту о том, что под его началом
будет центральное криптографическое агентство США с
сотнями служащих «для раскрытия секретов столиц мира».
Удачные начинания в МИ-8 и большой успех в 1921—
1922 годах превратили эту мечту в навязчивую идею. Но Ярдли
не получил того признания и не достиг того положения, к
которому так стремился. Его власть и влияние были ограничены,
а поле деятельности не так широко, как ему хотелось бы.
«Компания дилетантов — так он называл своих коллег из других
криптографических бюро, — упрочилась на важных постах».
Считая, что правительство США отнеслось к нему
неблагодарно и даже вероломно, Ярдли решил, что это освобождает
его от всяких моральных обязательств. Кроме того, он
испытывал и финансовые затруднения. Его привычка жить на широкую
ногу в дни процветания требовала все больше и больше денег.
Он искал пути, чтобы «расквитаться со всеми» за причиненную
обиду и вместе с тем удовлетворить настоятельную потребность
в деньгах.
Через несколько недель после беседы с Косиро Такадо
Ярдли позвонил ему по телефону и договорился о новой встрече.
Заявив Такадо, что располагает ценной для японского
правительства информацией, Ярдли просил свести его с послом Цунео
Мацудайра. Такая встреча состоялась в ближайшие же дни.
Договорившись с Ярдли обо всем, японский посол предложил
ему во время очередного приезда в Вашингтон позвонить в
особняк на Крисчен Плейс, где он найдет надежного человека,
которому сможет передать информацию.
На Крисчен Плейс, 1661, около Коннектикут-авеню, в
маленьком каменном доме Ярдли принял советник японского
посольства Сэцудзо Савада. Ярдли сразу же приступил к делу.
Представившись как старший криптограф американского
правительства, он довольно подробно рассказал о своих
возможностях и изъявил готовность продать наиважнейшие
государственные секреты США за 10 тысяч долларов наличными.
Предложение было сделано настолько неожиданно и в лоб,
что поначалу вызвало подозрения. Если верить первому
сообщению в Токио, в котором советник описывал странное
обращение старшего криптографа, Савада сказал Ярдли: «Но ведь
у вас, судя по характеру работы, куча денег! Почему же вам
понадобилось продать свою страну?»
«Очень просто, сэр, — ответил Ярдли. — Случилось так,
что мне нужно еще больше».
63

Разумеется, Савада понимал, какая беспримерная
возможность откроется перед ним, если информация Ярдли окажется
правдивой. После того как его рапорт достиг Токио, в
Вашингтон с дипломатическими паспортами на вымышленные имена
срочно направили двух лучших японских криптографов. Они
должны были определить, насколько серьезно и перспективно
предложение Ярдли, и соответственно проконсультировать
Савада. Одним из них был капитан Кинго Иноуэ из
военно-морского флота, прикомандированный к министерству иностранных
дел для организации «исследовательской дешифровальной
группы» в отделе связи, другим — Наоси Одзэки, руководивший
криптографами министерства иностранных дел.
Савада и Ярдли, поторговавшись, сошлись на том, что
японцы выплатят майору 7 тысяч долларов, в дальнейшем же, если
сотрудничество продолжится, он сможет получить больше.
Сделка оказалась на редкость выгодной для японцев. Они
получили исчерпывающую информацию о всех тайнах
американского «черного кабинета», познакомились с методологией
Ярдли, — в частности, той, которая применялась при раскрытии
японских кодов. Кроме того, Ярдли передал им копии рабочих
документов, а также материалы, связанные с дешифровкой
других иностранных кодов, в том числе и кода министерства
иностранных дел Великобритании, в котором японцы были
крайне заинтересованы.
Советник Савада на какое-то время остался в Вашингтоне»
чтобы поддерживать связь с Ярдли, а в 1929 году был отозван
в Токио и поставлен во главе отдела связи министерства
иностранных дел. Считалось, что Савада хорошо разбирается
в действиях противника по раскрытию японских шифров и
более чем кто-либо другой подходит для этой роли. Перед ним
была поставлена задача — улучшить работу криптографического
бюро. Информация, полученная им от Ярдли, сыграла в этом
важную роль — она способствовала ускорению автоматизации
японской криптографии путем создания шифровальных машин.
Но облачение японских тайн в непроницаемый покров дало
новый толчок к усилению тайной войны, прежде всего со стороны
Соединенных Штатов.
Забегая несколько вперед, скажем, что американцам
удалось наладить регулярное чтение дипломатической переписки
японского правительства и они имели неопровержимые
доказательства того, что Страна восходящего солнца вот-вот развернет
военные действия, и даже знали, где они начнутся.
Почему же оказался возможен Пирл-Харбор? За что
заплатили своей жизнью тысячи американских моряков, погибших
в первые часы войны на взорвавшихся, опрокинувшихся,
сгоревших, затонувших крейсерах и линкорах?
Ладислас Фараго в предисловии к фундаментальному иссле-
64

дованию «Операция «Чудо» и трагедия Пирл-Харбор»
возлагает ответственность за гибель американского флота на тех
сотрудников госдепартамента, военных и военно-морских ведомств,
которым мерещилось, что острие японской агрессии будет
направлено на советский Дальний Восток.
Из-за предательства Ярдли японское правительство было
полностью в курсе настроений, царивших в Вашингтоне в
декабре 1941 года, и ему понадобилась лишь малая толика
дезинформации, чтобы заставить американцев поверить в то, о чем
они мечтали, — в повторение японской агрессии против
Советского Союза.
А Ярдли? Что же, собственная судьба майора сложилась
вполне благополучно. В 1929 году он оставил «чевный
кабинет» и занялся литературной деятельностью \ Некоторое время
он читал лекции в Чикагском университете для сотрудников
научной лаборатории по предотвращению преступности, а затем
в течение шести лет работал в учебных заведениях других
американских городов.
В 1938 году он получил предложение Чан Кай-ши поступить
к нему на службу. Перед Ярдли снова были поставлены
криптографические задачи — перехватывать японские военные
телеграфные сообщения и дешифровывать их. Под именем Герберта
Осборна он поехал в Китай через Европу. Боясь, что японцы
могут совершить на него нападение, Ярдли тщательно, до
деталей продумывал свою поездку, занявшую два месяца. С
помощью более чем семисот китайцев, в числе которых были
переводчики и радисты, Ярдли успешно дешифровывал японские
сообщения и докладывал об их содержании Чан Кай-ши.
Весной 1940 года некий генерал X уведомил Ярдли о том,
что его знания опять необходимы Вашингтону. Когда майор
прибыл в США, ему вручили специальную пишущую машинку
с японским шрифтом. С ее помощью криптограф подготовил для
американских войск связи несколько брошюр с описанием
японских военных кодов, шифров и методов их дешифровки,
которыми он овладел за двухлетнее пребывание в Китае. Этим
Ярдли был занят около шести месяцев. Затем канадское
правительство пригласило его в Оттаву.
Следственные и разведывательные учреждения, канадская
конная полиция и военные департаменты были наслышаны об
успехах Ярдли. Его спросили, не согласится ли он работать на
них и, в частности, помочь в расшифровке радиопередачи из
Берлина агентам абвера в Южной Америке. В эту пору Лондон
1 Когда в 1931 году Ярдли опубликовал книгу «Американский «черный
кабинет», государственный секретарь США Стимсон выступил с
официальным опровержением, в котором утверждал, что организации, «сующей нос
в чужие дела», никогда не было. В то же самое время сотрудники
государственного департамента поспешно и старательно скупали книгу Ярдли.
5 Ф. Сергеев
' 65

не доверял своему большому североамериканскому доминиону
и не передавал канадцам сведения, которые получал через
перехватывающие радиостанции, расположенные в приморских
районах Канады.
Разгневанные члены канадского парламента решили создать
свою собственную группу, занимающуюся дешифровкой. Так
Ярдли стал снабжать Канаду информацией, в которой
английское правительство ей отказывало. Два обстоятельства —
внезапное нападение на Пирл-Харбор и решительный протест
Лондона против «измены» ее доминиона — вынудили
американского криптографа вернуться в Вашингтон. После возвращения он
служил в тыловых ведомствах и продолжал заниматься
литературной деятельностью.
Скончался он в 1958 году мирно, благопристойно, в
собственной постели и был погребен с воинскими почестями на
Арлингтонском кладбище — месте последнего упокоения национальных
героев Соединенных Штатов. Документы, из которых стало
известно о его предательстве, попали в руки американских
властей два года спустя.
...Вернемся, однако, к событиям 1921 —1922 годов. После
успеха, одержанного американцами на Вашингтонской
конференции, перед разведкой США возникли новые задачи. Первая
из них — негласный контроль за выполнением соглашения
о «морских каникулах» и прежде всего за тем, собираются ли
японцы сдать на слом часть кораблей, не вошедших в
установленную для них численность флота К Вторая задача — контроль
за соблюдением условий, на которых Лига наций выдала
Японии мандат на три группы островов в Тихом океане, до войны
принадлежавших Германии. Из достоверных источников
американцы узнали, что японцы вопреки условиям мандата
возводят на островах фортификационные сооружения. Разведке
предстояло выяснить характер этих сооружений, их
наступательные возможности. Третья задача — проникнуть в планы
японского высшего военно-морского командования, уяснить их
географическую ориентацию, а особенно — раскрыть военные
намерения и практические действия.
Если первая задача могла быть осуществлена с помощью
системы военных атташе, то разрешение двух других задач
требовало специальных усилий разведки США в условиях
активного противодействия ей со стороны японской контрразведки.
«Ограниченные средства, имевшиеся в нашем распоряжении, —
пишет в своих мемуарах один из руководителей американской
1 В соответствии с главой II, частью 3, разделом II соглашения японцы
должны были пустить на слом 10 линейных кораблей и тяжелых крейсеров
сразу же, а Ю других кораблей — между 1934 и 1942 годами. Они должны
были также приостановить выполнение программы строительства новых
кораблей, включавшей постройку нескольких авианосцев.
66

военно-морской разведки, адмирал Эллис М. Захариас,
работавший в те годы в аппарате военно-морского атташе США
в Токио, — не давали нам возможности вести наблюдение за
японцами на подмандатных островах. Мы также не имели
необходимых средств и людей для выявления японских намерений
и агрессивных планов сверх того, что могли узнать на открытом
рынке разведывательной деятельности мирного времени» '.
Разведка США предприняла ряд попыток тайной заброски
агентов на подмандатные острова с помощью подводных лодок,
а также полулегальной засылки разведчиков под видом
путешественников и миссионеров. Об одной такой попытке
проникновения в японские тайны и трагическом исходе поединка двух
разведок известны следующие подробности.
Центр военно-морской разведки в Вашингтоне, минуя
аппарат военно-морского атташе в Токио, решил послать на
подмандатные острова секретного агента под видом путешественника.
Выбор пал на одного американского полковника в отставке,
который, казалось, способен был сойти за безобидного
путешественника и «узнать, что творится на этих островах». Японцы
с удивительной легкостью допустили этого «путешественника»
на один из самых важных в стратегическом отношении
островов — Джалуит. но примерно два месяца спустя
военно-морского атташе США в Токио капитана 1-го ранга Лимана К. Кот-
тена вызвали в военно-морское министерство Японии и
сообщили, . что американский «путешественник сильно болен».
На следующее утро японцы известили по телефону, что
«путешественник» в прошлую ночь умер и тело его предано
кремации.
Тот факт, что труп «путешественника» сожжен и
произвести вскрытие нельзя, дал военно-морскому атташе повод
направить на остров своего представителя для расследования на
месте обстоятельств смерти американского гражданина. Выбрали
такую кандидатуру, против которой японцы не могли
возразить, — сотрудника посольства Зембша, по профессии
фармацевта, способного хотя бы по каким-то оставшимся следам
установить, не было ли в данном случае умышленного
отравления. Фармацевта перед самой поездкой наскоро
проинструктировали и обучили разведывательным приемам. Американцам
казалось, что уж теперь-то им удалось обмануть японцев. Те
действительно допустили фармацевта на остров, сообщили о его
благополучном прибытии, а через семь недель отправили в
Токио с урной, содержащей прах его предшественника.
Фармацевт прибыл в состоянии полного психического расстройства.
Никакое лечение не могло вернуть ему память. Он так и умер
1 Е. Zacharias, Secret Missions, p. 40.
5* ' 67

в больнице, не сообщив американской разведке никаких данных
о своем путешествии и о том, что с ним случилось. По мнению
врачей, японцы отравили его сильнодействующим наркотиком.
Лишь много лет спустя американцы узнали истинную тайну
острова Джалуит. Японцы, искусно разрекламировав этот на
самом деле почти невооруженный остров как «непотопляемый
авианосец», своими акциями против отставного полковника
и американского фармацевта преследовали цель поддержать
выгодную им версию о мнимой мощи острова и тем самым
ввести в заблуждение США — своего потенциального военного
противника.
Другой пример. В 1933 году намечались крупные маневры
всего японского флота. Перед американской разведкой была
поставлена задача особой важности — организовать
подслушивание на коммуникациях японцев и выяснить, какую цель
они преследовали своими гигантскими учениями. К тому
времени в результате усовершенствования системы
радиоподслушивания несколько радиостанций США могли перехватывать
сообщения, которыми обменивались японские корабли.
К 1935 году, как утверждал Э. Захариас, огромная работа по
анализу радиоперехватов завершилась успехом. Полученные
данные позволили представить картину учений и их цель.
Маневры раскрыли американцам направленность стратегии
японцев. «Мы описали японский план со всеми его специфическими
особенностями и разослали наш анализ в высшие инстанции.
Нас заслуженно похвалили, и это упрочило репутацию морской
разведки», — заявлял Э. Захариас.
Однако это утверждение оспаривают другие американские
авторы, тоже профессиональные разведчики. По их данным,
к началу второй мировой войны у США не было практически
точных сведений о японском флоте, за исключением тех,
которые публиковались открыто. В распоряжении американских
моряков были либо устаревшие, либо неточные карты
стратегически важных тихоокеанских островов. С иных островов
вообще не было снято карт, о других существовали крайне скудные
сведения. В итоге США вступали в войну на Тихом океане без
элементарных знаний о противнике.
...Как известно, вплоть до 1933 года правительство США
не устанавливало дипломатических отношений с Советским
государством и упорно продолжало политику его непризнания
и изоляции. Разведывательную и иную подрывную работу
против СССР Соединенные Штаты проводили, в частности, с
помощью своих посольств, миссий и консульств в Париже,
Берлине, Варшаве, Гельсингфорсе, Риге и Харбине. В сопредельных
с СССР государствах американская разведка организовала
сеть своих центров и опорных пунктов. Например, удобным
плацдармом для такого рода действий оказались территории
68

Финляндии, Латвии и Китая. Так, из Китая американцы вели
разведку по советскому Дальнему Востоку, делая основной
упор на сбор сведений об армии, воздушном и морском флоте
СССР. Разведывательный центр США в Риге занимался
формированием шпионско-диверсионных групп, которые через
северную и западную советские границы забрасывались на
территорию Советского Союза. Сотрудники американского
консульства в Риге по заданию органов разведки США
систематически изучали советские официальные публикации. Некоторые
из докладов разведки, основанные на анализе таких
публикаций, в частности доклад о добыче золота в СССР в начале
30-х годов, положительно оценивались правительством и
монополиями.
По настоянию промышленных и финансовых кругов в
системе разведывательной службы госдепартамента США в 30-х
годах был учрежден русский отдел, призванный изучать
политическое, военное, экономическое и финансовое положение
Советского Союза. Этот отдел прикомандировывал разведчиков
к американским посольствам и миссиям, главным образом
в европейских странах. Совместно с органами военной разведки
русский отдел руководил разведывательными центрами и
опорными пунктами США в граничащих с Советским Союзом
государствах, готовил и засылал агентуру в нашу страну по
легальным и нелегальным каналам. Активную роль в
деятельности разведывательных центров США в Прибалтике играли
Лой Гендерсон и уже упоминавшийся нами Джордж Кеннан.
Их считали «ведущими специалистами по России».
Гендерсон впервые был направлен в СССР во время
вооруженной интервенции под видом представителя Красного Креста.
После провала интервенции его отозвали в США. Позже его
как «незаменимого в разведывательной работе» против
Советской страны сотрудника назначили на дипломатическую
работу в Прибалтийские государства, там он вновь занялся
«советскими делами».
Кеннан начиная с 1928 года и вплоть до 1933 года, не
считая двух лет, в течение которых он изучал русский язык
в Восточноевропейском институте в Германии, «находился
в Прибалтийских государствах, представлявших собой в
период до учреждения посольства США в Москве центры
американского шпионажа, направленного против СССР» ].
Амбиция государственных деятелей США, упорно
сопротивлявшихся признанию Советского Союза, противоречила
насущным интересам их собственной страны и становилась абсурдом.
1 А. Бюкар, Правда об американских дипломатах. Перевод с
английского. М., 1949, стр. 20—32. Аннабелла Бюкар — бывшая сотрудница
посольства США в Москве, попросившая политического убежища в СССР.
. 69

Еще до официального признания СССР представители
американских деловых кругов самостоятельно устанавливали связи
с нашими промышленными и внешнеторговыми организациями.
Сам акт признания, установления нормальных
межгосударственных отношений был, по существу, предопределен всем
ходом исторического развития.
Открывшиеся в связи с установлением в 1933 году
дипломатических отношений с СССР легальные возможности
американская разведка использовала для развертывания шпионажа
в нашей стране в еще более широких размерах. Важную роль
в этом играл персонал американского посольства. Под видом
дипломатов в Москву прибывали «эксперты по России»,
работавшие ранее в соседних с СССР странах. Вместе с тем в
сопредельных с Советским Союзом государствах
разведывательные центры США были сохранены. Руководители американской
разведки после учреждения в 1933 году посольства США
в СССР хотя и перенесли центр основной разведывательной
деятельности из Риги в Москву, все же длительное время
сохраняли шпионский центр в Риге. Разведка пыталась
использовать в своих интересах становившиеся систематическими
поездки в СССР американских специалистов, представителей
промышленно-торговых фирм, корреспондентов. Для выявления
военно-экономического потенциала Советского Союза
Соединенные Штаты засылали на территорию СССР кадровых
разведчиков и опытных агентов. Американские авторы утверждают, что
в экономическом шпионаже участвовали и некоторые
специалисты, приглашаемые из США для работы в советской
промышленности.
Через аппарат военного атташе и других сотрудников
американского посольства в Москве разведка США усиленно
собирала сведения о Красной Армии, а также о состоянии
определявших обороноспособность страны военной и металлургической
промышленности и железнодорожного транспорта.
Американский разведчик, выступающий под псевдонимом К. Феликс, в
книге «Краткая история секретной войны» подробно
рассказывает о том, как в довоенные годы активно действовали он и
другие сотрудники посольства США в нашей стране, собирая
разведывательные данные о Транссибирской магистрали.
«Одной из излюбленных проблем для всех разведчиков,
путешествовавших по Транссибирской магистрали, — пишет он, — было
стремление установить, построил ли Советский Союз туннель
через реку Амур под Хабаровском, где железная дорога
пересекает реку по очень уязвимому мосту». Разведка США
извлекала необходимые данные также из периодической печати
и официальных изданий. Так, считая ресурсы цветных металлов
важным фактором промышленного потенциала страны,
американцы систематически изучали содержание открытых специаль-
70

ных изданий, собирали сведения о. запасах и добыче золота
в СССР, производстве, запасах и стратегическом использовании
цветных металлов (платины, серебра, меди, алюминия, свинца,
цинка и других), о методах, позволивших нашей стране
значительно увеличить добычу цветных металлов. В 1938—1939
годах Вашингтон ориентировал своих разведчиков в Советском
Союзе на необходимость срочного и тщательного анализа
соответствующих официальных публикаций о добыче угля, а также
о состоянии сети железных дорог на юге страны,
обслуживающих угольные бассейны.
Известны факты, когда с американским дипломатическим
паспортом в СССР проникали разведчики других государств,
в частности Германии и Японии, пытавшиеся вести здесь
активную разведывательную деятельность в пользу своих стран.
Немецкой разведке, кроме того, удалось вовлечь в Москве в
работу против СССР нескольких сотрудников посольства США.
Так, в 1940—1941 годах ценным источником информации для
германских кадровых разведчиков по вопросу политики США
в отношении Германии и Советского Союза являлся Фредерик
Рейнхардт, занимавший пост третьего секретаря
американского посольства в Москве.
ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ
В ПИРЛ-ХАРБОР
Внезапный удар, нанесенный Японией
Соединенным Штатам 7 декабря 1941 года
в Пирл-Харбор, обнаружил перед всем
миром банкротство американской разведки.
В результате нападения японцев США потеряли в
Пирл-Харбор 188 самолетов, все 8 линкоров, находившихся в порту,
3 крейсера, 3 эсминца и 2323 человека из состава сил,
предназначенных для нанесения немедленного ответного удара.
В последующие десятилетия многие правительственные
комиссии США, американские государственные деятели,
буржуазные историки и идеологи неоднократно возвращались к этому
«дню позора» США, по-разному истолковывая его причины
и преследуя различные политические цели. Но почти все они
сходятся по существу, хотя и со всевозможными оговорками,
в одном: Пирл-Харбор — трагическое следствие недооценки
японского военного потенциала и японских военных
приготовлений.
71

Военная катастрофа 7 декабря 1941 года обнаружила
несогласованность в деятельности американского
правительственного аппарата, опасную для государства конкурентную борьбу
различных групп финансовой олигархии, военных каст и
ведомств. Это событие вместе с тем позволило президенту
Рузвельту на время преодолеть существовавший разнобой,
добиться присоединения США к антифашистской коалиции и
направить усилия нации на борьбу с гитлеровской Германией и
милитаристской Японией, угрожавшими самому существованию
США1.
Пирл-Харбор укрепил в американских правящих кругах
мнение о неполноценности разведывательного аппарата страны
и способствовал форсированию реорганизации разведки. Он
доподлинно стал «днем рождения» новой, всеобъемлющей
разведывательной системы, и не случайно американская
пропаганда теперь подчеркивает, что своим существованием ЦРУ может
считать себя полностью обязанным внезапному нападению на
Пирл-Харбор.
К началу второй мировой войны в США существовали
несколько автономных разведывательных и
контрразведывательных органов. Однако объединяющего их центра не было, и они
часто дублировали друг друга. Например, функции
политической разведки выполняли госдепартамент, специализированные
разведывательные управления армии и военно-морского флота,
ФБР и другие органы. В самом Вашингтоне, по признанию
американских авторов, царила путаница, поскольку «дюжина
агентств считала разведку своей основной работой».
«Разведывательные группы и организации, — писал Э. Захариас, —
вырастали в столице как грибы после дождя; причем каждая
новая группа считала своим первоочередным долгом установить
собственную систему работы, вместо того чтобы
позаимствовать ценный опыт у существующих разведывательных
организаций».
Управляли разведкой различные военные и гражданские
органы — каждый* в пределах своей заинтересованности и
з пользу «своего» ведомства. Словом, как отмечалось в аме-
1 Специальный комитет, созданный конгрессом США для расследования
обстоятельств японской атаки на Пирл-Харбор, определил, что «президент,
государственный секретарь, высшие правительственные чиновники
приложили все усилия, совместимые с национальной гордостью и обеспечением
нашей безопасности, чтобы отвратить войну с Японией».
Существует, однако, и другая точка зрения, авторы которой всю
ответственность за эту трагедию возлагают лично на президента Рузвельта,
обвиняют его в преднамеренном провоцировании нападения на Пирл-Харбор,
что, мол, позволило ему одержать победу над изоляционизмом и втянуть
США в ненужную для них войну. Подробнее о нападении Японии на Пирл-
Харбор см.: И. Н. Иноземцев, Внешняя политика США в эпоху
империализма. М., 1960; Н. Н. Яковлев, Загадка Пирл-Харбор. М., 1963.
72

риканской печати, даже в военное время разведка была
раздроблена. Военный и дипломатический шпионаж проводился
независимо друг от друга и иногда с противоположными
задачами.
Подобная децентрализация разведки, отражавшая
соперничество отдельных монополистических групп, в конечном счете
содействовала национальной катастрофе, которую в
американской литературе называют «днем позора».
Еще до этого события президент Ф. Рузвельт,
обеспокоенный состоянием разведывательного дела в стране и стремясь
привести организационную структуру разведки в соответствие
с требованиями времени, решил создать орган, в котором
сосредоточивалась бы вся информация, представляющая интерес
для федерального правительства. В июне 1941 года в США
возник Общегосударственный комитет по координации
информации. Этот комитет должен был собирать и анализировать
данные, поставляемые разведывательными службами различных
ведомств, и направлять президенту и другим должностным лицам
окончательные выводы, а также заниматься организацией
«черной пропаганды» за границей. Комитет создал на территории
США вспомогательные службы, а за рубежом имел своих
представителей. Внутри комитета начал функционировать
исследовательский центр наподобие известного Института
геополитики фашистской Германии, обобщавшего по заданию Гитлера
все сведения (географического, экономического и иного
характера) о любой стране мира. Вспомогательные службы комитета
по координации обратили особое внимание на весьма
перспективный по своим возможностям источник разведывательной
информации — на научную и техническую интеллигенцию,
массами хлынувшую в США из фашистских государств и
оккупированных нацистами стран Европы.
Но и эти меры президента, встретившие внутреннее
сопротивление *, не ликвидировали децентрализма в американской
разведке, не сделали ее независимой от узких интересов
различных правительственных групп. Безусловно, все
разведывательные службы США знали о длительных приготовлениях
Японии к войне. Но в интересах определенных групп
монополистического капитала было игнорировать эти сведения.
Ведомственной разобщенностью и конкурентной борьбой активно
пользовались те, кому хотелось оставаться на позициях
изоляционизма, воспрепятствовать вступлению США в войну против
держав «оси». Подтверждением этому является история реак-
1 Резко враждебное отношение новая разведывательная организация
вызвала со стороны представителей военных кругов, в частности, таких людей,
как генерал-майор Джордж Стронг, шеф армейской разведки.
Противодействуя созданию Комитета по координации информации, Стронг приступил к
расширению собственной разведывательной службы.
> 73

ции военно-морской разведки США на предупреждения о
грядущих событиях в Пирл-Харбор.
План нападения на Пирл-Харбор поступил на рассмотрение
главного морского штаба Японии примерно в августе 1941
года, но командующий объединенным японским флотом адмирал
Ямомото разработал его еще в январе — феврале 1941 года, и
тогда же слух об этом плане дошел из высших японских
военных кругов до первого секретаря посольства США в Токио
Э. Крокера. Основываясь на этой информации, американский
посол в Токио Джозеф Грю незамедлительно представил в
госдепартамент следующее донесение: «Перуанский посланник
сообщил одному из моих сотрудников, что он слышал из
многих источников, в том числе и из японского, что в случае, если
отношения между Соединенными Штатами и Японией
обострятся, Япония внезапно нападет на Пирл-Харбор всеми
имеющимися в ее распоряжении силами. Перуанский посланник счел
слухи фантастическими, но тем не менее достаточно важными,
чтобы довести их до сведения моего сотрудника». Донесение
Грю переслали из госдепартамента начальнику военно-морской
разведки США Теодору Уилкинсону для сопоставления с
другими разведывательными данными и соответствующего их
анализа. Но руководители и эксперты военно-морской разведки,
ориентированные на развитие японской агрессии в сторону
советского Дальнего Востока, отвергли вероятность нападения
Японии на США. В официальном заключении экспертов от
1 февраля 1941 года было сказано: «Управление морской
разведки не склонно доверять этим слухам. Более того,
основываясь на полученных данных в отношении нынешней
диспозиции и задач военно-морских и сухопутных сил Японии, можно
утверждать, что Пирл-Харбор ни в ближайшем, ни в более
отдаленном будущехМ не угрожает ни подготовленное, ни
планируемое нападение».
Сообщение посла США в Токио было далеко не
единственным. До катастрофы в Пирл-Харбор поступало немало
предупреждений о готовящемся нападении японцев, но вся эта
информация, как можно судить по многим американским
публикациям, не анализировалась должным образом и не
доводилась в обобщенном виде до сведения правительства. Именно
потому, что такое обобщение противоречило бы антисоветским
целям, стремлениям весьма могущественных в США сил,
объединившихся под флагом «изоляционизма», намерениям
определенных монополистических кругов, выступавших против войны
с фашистскими государствами.
Следовательно, «неосведомленности», о которой твердят
всякие расследователи и комиссии в США, не было и в помине;
была предвзятость к осведомленности, приведшая к катастрофе.
Таким образом, события в Пирл-Харбор обнаружили сла-
74

бость разведывательного аппарата страны. Это был, по
выражению известного американского политического эксперта
Г. Рэнсома, «полный провал всей системы разведывательной
службы США сверху донизу». А видный специалист
стратегической разведки У. Макговерн оценивал события в
Пирл-Харбор как «один из самых трагических провалов разведки в
истории Америки». Все это так. Но, как мы видим, катастрофы
могло и не случиться, будь американская разведка своевременно
нацелена против действительного противника. Подлинные
причины ее провала связаны, повторяем, с теми обстоятельствами,
которые до сих пор замалчивают в США, — с нежеланием
определенных монополистических групп «вступить в борьбу
с фашизмом, с готовностью ради своих интересов пожертвовать
жизнями миллионов людей, в том числе и своих сограждан.
Пирл-Харбор уже не дал возможности скрытно продолжать
эту закулисную игру. В страхе перед собственным народом,
ростом антифашистских настроений в стране изоляционистские
силы вынуждены были отступить, и Соединенные Штаты
Америки стали перед необходимостью сделать, наконец,
определенный выбор, а именно: выступить протиз держав «оси» во
второй мировой войне...
Вступление в войну ускорило реорганизацию разведки США.
В июле 1942 года, после образования Объединенного комитета
начальников штабов американских вооруженных сил, взявшего
на себя руководство различными органами военной разведки,
Комитет по координации информации был упразднен. Вместо
него были созданы два новых централизованных учреждения:
одно из них — Бюро военной информации (БВИ), выполнив
возложенные на него функции, о которых речь пойдет ниже,
прекратило после окончания войны, свое существование, и
историки американской разведки вспоминают о нем редко и мало;
другое — Управление стратегических служб (УСС) получило
большую прессу и большую литературу и оценивается как
предшественник нынешнего ЦРУ. Американские обозреватели
Д. Уайз и Т. Росс, рассказывая о круге вопросов, которым
занималось УСС, отмечают, что сбор информации сочетался в его
работе с так называемыми «специальными операциями», то
есть диверсиями, саботажем, террором и «черной пропагандой»
в стане противника. Об этом же свидетельствовал и А. Даллес:
«Кажется, не было ничего такого, чего не пыталось в то или
иное время сделать УСС в период между 1942 годом и концом
войны». Об этом же пишет и Л. Фараго, акцентирующий
внимание на работе отдела подрыва морального состояния войск
противника и отдела специальных операций УСС. С точки
зрения характеристики приемов и методов подрывных действий
в период второй мировой войны представляют интерес описания
некоторых из операций, проведенных этими двумя отделами.
75

На отдел подрыва морального состояния войск противника
возлагалось распространение ложных слухов, издание
соответствующей литературы, изготовление подложных писем,
организация передач мнимых «подпольных» радиостанций и
осуществление других видов так называемой «черной пропаганды» —
одной из наиболее острых форм «психологической войны».
Методы ведения «психологической войны» сводились к тому, что
в одном случае разведка США распространяла в стане
противника провокационные слухи о «секретной бомбе, которая
выкачивает из воздуха весь кислород», в результате чего «население
ряда городов рейха задохнулось от недостатка кислорода»;
в другом — слух о вспышке бубонной чумы в Роттердаме,
будто бы занесенной туда американской дальнобойной ракетой
нового типа, начиненной смертоносными бактериями, и о
немецком генерале-хирурге, который в связи с этим будто бы отдал
приказ всех тяжелораненых оставлять там, где они получили
ранение; в третьем случае в распоряжение одной из воинских
частей гитлеровской армии был подброшен специально
обработанный труп «самоубийцы» с соответствующим письмом в
кармане мундира и вполне достоверной «вырезкой из газеты»,
сообщавшей, будто в Германии издано правительственное
распоряжение, обязывающее жену-немку, которая на протяжении
двух последних лет не родила ребенка, явиться на племенную
ферму СС, — эта фальсификация была выдержана в духе
подлинной фашистской пропаганды того времени. Словом, как
утверждают американские авторы, УСС проявляло в
«психологической войне» «дьявольскую изобретательность», хотя и не
делало особых открытий, заимствуя образцы у абвера и гестапо.
В задачу отдела специальных операций входила
организация диверсий и саботажа в оккупированных странах Европы и
в занятых противником районах Китая. Как отмечают многие
американские авторы, в годы войны организация диверсий и
саботажа стала одной из существенных функций УСС.
Известен пример удачной операции под кодовым названием
«Гуннерсайд», проведенной УСС совместно с английской
разведкой. Эту операцию во многих американских публикациях
относят к числу «величайших дел во всей истории саботажа
и диверсии». Любопытно отметить, что успех ее был
предопределен поддержкой и активностью участников движения
Сопротивления, способствовавших всяким антигитлеровским акциям.
Такое совпадение интересов иноземной разведки с интересами
национального антифашистского подполья характерно вообще
для второй мировой войны, и в нем кроется объяснение многих
«необычных успехов», о которых столь хвастливо пишут
американские военные историки в течение послевоенных десятилетий.
Американские власти, серьезно обеспокоенные работой
нацистов над атомной бомбой, сформировали совместно с англича-
76

нами в Вашингтоне и Лондоне специальные разведывательные
группы с целью разведать расположение атомных заводов и
лабораторий фашистской Германии. Небольшая группа
норвежских патриотов обнаружила атомную установку на заводе
«Норск-Гидро» в норвежской провинции Телемарк. Завод этот,
как выяснилось, изготовлял и накапливал «тяжелую воду»
для атомного котла. Немцы получили таким образом огромное
потенциальное преимущество в работе над новым видом
оружия. Перед разведывательными органами США и Англии была
поставлена задача — любой ценой вывести из строя «Норск-
Гидро».
28 марта 1942 года в провинцию Телемарк был сброшен на
парашюте с самолета агент-норвежец. В течение нескольких
месяцев он с помощью местных антифашистов собрал ценнейшие
сведения, установил численность/размещение и расстанозку
немецких солдат по отдельным участкам завода, организацию
охраны в разное время суток, систему сигнализации, порядок
действия охранного подразделения в случае тревоги, определил
пути возможного подхода к заводу и проникновения в
электролизный цех.
В конце февраля 1943 года две группы диверсантов из
числа норвежских антифашистов, прошедших тренировку в Англии
на специально изготовленных точных копиях той заводской
установки, которую следовало уничтожить, были доставлены на
самолетах из Лондона и выброшены на парашютах в заданном
районе. Одну из групп обозначили кодом «Своллоу», другую —
«Гуннерсайд».
По плану операция была назначена на 0 часов 30 минут
28 февраля. В исходном пункте в траншее для прокладки
силовой линии диверсантов уже ждали оружие, взрывчатка и
заготовленное подпольщиками продовольствие. В 500 метрах от
забора завода группа перед полуночью заняла позицию, с
которой могла следить за сменой немецкого караула. Группа
прикрытия, проделав отверстие в заборе, должна была в случае
тревоги полностью подавить сопротивление охраны. Подрывной
группе предстояло проникнуть в подвал электролизного цеха.
Операция полностью удалась. Агенты-диверсанты проникли
незамеченными на территорию завода. Ни дверь подвала, ни
дверь первого .этажа взломать им не удалось. Они пробрались
через кабельный туннель.
По ориентировочным подсчетам, взрывом было уничтожено
до 1360 килограммов «тяжелой воды», а также важнейшие
части концентрационной установки. Пятеро из группы
«Гуннерсайд», пройдя на лыжах свыше 400 километров, оторвались от
преследования. Их самолетом вывезли из Норвегии в Англию.
Шестой — Кнут — остался выполнять другое задание вместе с
группой «Своллоу».
77

В ноябре 1943 года из Осло по каналам лондонского центра
УСС сообщили, что установка «Норск-Гидро» снова действует.
16 ноября эскадрилья американских бомбардировщиков
совершила налет на силовую станцию и электролизную установку.
В результате удалось уничтожить только 54 килограмма
«тяжелой воды». Немецкое командование решило разобрать
установку и перевезти ее в Германию. 7 февраля 1944 года норвежцы
известили УСС, что немцы отправят установку на пароме «Гид-
ро» с озера Тиншо в Гамбург 20 февраля. Четыре норвежца
во главе с Кнутом проникли через иллюминатор на паром,
заложили там взрывчатку, установили два механизма
замедленного действия и покинули заминированное судно. В точно
намеченный срок паром вместе с бесценным оборудованием и 15
тоннами «тяжелой воды» пошел ко дну. Производство «тяжелой воды»
в Норвегии прекратилось.
Разумеется, операция «Гуннерсайд» прошла успешно потому,
что на УСС самоотверженно работали патриотические силы
оккупированной страны, силы, которые в иное время и в иных
условиях никогда бы не связывались с американской разведкой.
В американской литературе прослеживается явная тенденция
к преувеличению роли УСС в борьбе против гитлеровской
коалиции и к сознательному искажению его связей с движением
Сопротивления. Более того, эти связи характеризуются так, что
может возникнуть впечатление, будто именно американские
разведчики являлись организаторами антифашистского подполья и
что это подполье обслуживало только интересы американских
штабов и американских разведывательных органов. При этом
ни о каких национально-освободительных целях
антифашистского движения не говорится, старательно обходятся
революционные истоки этого движения, его социальная направленность и
ведущая роль в нем рабочего класса и единого фронта
левых сил.
Это нетрудно понять. Однобокость в публикациях о
действиях УСС, о которых видный американский обозреватель Хэн-
сон Болдуин заметил однажды, что «в них немало галиматьи»,
и тенденциозность в освещении контактов с антифашистским
подпольем отражают те серьезные опасения, которые это
подполье вызывало в правящих кругах США. Исследователи УСС
предпочитают умалчивать об усилиях американской разведки,
направленных на то, чтобы сковать, подчас во вред интересам
антигитлеровской борьбы, движение Сопротивления и помешать
его превращению в мощную революционную силу. И это, и
многое другое, что определяло скрытую тенденцию развития УСС —
этого орудия подготовки послевоенной экспансии монополий, —
тщательно ими затушевывается. И все же сказать кое-что об
этих тенденциях мы сейчас можем, анализируя даже известные
сведения и разрозненные факты.
78

Начнем с того, что УСС — формирование, насчитывавшее до
12 тысяч военных и гражданских служащих (по свидетельству
некоторых авторов — до 22 тысяч) и действовавшее
параллельно не только с Бюро военной информации, но и со всеми
другими органами военной и политической разведки, стало, по
определению американских журналистов К. Форда и Э. Макбейна,
написавших специальную работу об УСС, первым
«американским вариантом тотальной разведки, который не имеет
прецедента в истории США». Другой автор, Г. Рэнсом, отмечал
что, «создав УСС, Соединенные Штаты впервые приступили к
интенсивным исследованиям стратегической разведки, широкой
разведке и политическим действиям в мировом масштабе».
Именно «в мировом масштабе» и именно «стратегические,
исследования», осуществляемые Управлением стратегических
служб. Это подтверждается анализом данных об
организационной структуре, кадровом составе, направленности практических
действий и некоторых акциях УСС, оказавших определенное
влияние на внешнюю политику США.
Американские авторы всегда настаивали на версии, что
стратегическая разведка УСС велась главным образом ради
обеспечения военных операций: в Европе — против Германии, на
Востоке — против Японии. Естественно, что УСС, созданное в
ходе второй мировой войны, в значительной мере было занято
добыванием и обобщением такого рода информации и
обслуживало как текущие, так и перспективные военные нужды. Так и
сказано было в специальной директиве президента США: «УСС
обязано собирать и анализировать такую стратегическую
информацию, которая может потребоваться Объединенному
комитету начальников штабов США, планировать и осуществлять
особые операции по указанию начальников штабов». Другая —
скрытая — сторона деятельности УСС, на которую его с
каждым годом все настойчивее и острее нацеливали, была связана
с заботой об обеспечении позиций американского капитала в
послевоенном мире. Не случайно уже при создании УСС и
определении его главных задач правящие круги США вменяли
этому управлению в обязанность, помимо выяснения и оценки
военных планов и военно-экономического потенциала держав «оси»,
то есть помимо разведки сил и намерений военного противника,
вести политическую и экономическую разведку во всех странах
мира, в том числе и против союзников США по второй мировой
войне.
Стэнли Ловелл, занимавший руководящий пост в УСС,
оценивая двадцать лет спустя «мудрость решения» президента о
подчинении УСС непосредственно Объединенному комитету
начальников штабов, замечает, что, не будь такого решения,
«Управление стратегических служб было бы определенно
уничтожено, едва начав свою деятельность. Поскольку УСС подчиня-
79

лось Комитету начальников штабов, оно было неуязвимо для
нападок со стороны конкурирующих организаций».
Но охрана приоритета УСС заключалась не только в этом.
Тогда же было декретировано, что вмешиваться в дела новой
разведывательной организации может только президент как
главнокомандующий и единственное административное лицо в
стране, правомочное координировать действия армии, военно-
морских сил и госдепартамента. Иначе говоря, УСС ставилось
на одну ступень с теми государственными органами, которые
обеспечивали оборону страны или осуществляли ее внешнюю
политику. Мало того, директору Управления стратегических
служб сразу же предоставили право участвовать в заседаниях
Верховного военного совета наравне с высшими
правительственными деятелями.
УСС, как новое разведывательное формирование крупного
масштаба, созданное в процессе войны, работало на поприще
разведки рядом со старейшими разведывательными службами
западных держав, обслуживая общие военные цели. Но полная
истина заключается, как мы уже говорили, в том, что УСС было
создано не только для решения задач второй мировой войны.
В нем, в его структуре, в его самых тайных планах, в том
огромном государственном значении, которое было ему придано, во
всем этом обнаруживается замысел дальнего прицела,
раскрытый самим ходом истории.
Постепенно избавляясь от второстепенных задач, УСС еще
в разгар мировой войны сосредоточивало основное внимание на
перспективных стратегических целях. В частности, такой орган,
как упоминавшееся выше БВИ, действуя параллельно с УСС,
освобождал стратегические службы от многих второстепенных
функций. Американский историк Дизарт отмечал, что БВИ было
слабо в тех вопросах, в которых разведывательному органу
полагалось быть сильным, — в авторитетном анализе военных и
послевоенных планов. Эта область была отдана УСС. Зато БВИ
одновременно со сбором разведывательных данных по своим
каналам организовывало как б США, так и на территории
союзных, нейтральных и враждебных государств соответствующую
пропаганду и контрпропаганду, освободив с 1943 года от
выполнения этих функций УСС. В ведение БВИ были переданы
такие самостоятельные правительственные учреждения, как Бюро
фактов и цифр, Отдел информации Управления по
чрезвычайным вопросам, Отдел зарубежной информации и
Управление правительственных докладов. При БВИ существовал
межведомственный орган по вопросам военной информации, куда
входили представители госдепартамента, военного и морского
министерств, ведомства по координации межамериканских дел
и другие. Бюро действовало в тесном контакте с вооруженными
силами и, в частности, с тщательно законспирированным отде-
.80

лом ведения психологической войны разведки военно-морского
флота.
Директором БВИ был Эльмер Дэвис, официально известный
как ученый и писатель, ставший одним из самых популярных
в США радиокомментаторов. Бюро располагало во многих
странах специальными представителями и сетью собственных
информаторов. Кроме того, оно систематически прослушивало
передачи радиовещательных станций мира с целью
последующего анализа перехваченных сведений. В составе БВИ было два
отдела, занятых пропагандой: американский — внутренний,
возглавляемый Коулесом, и иностранный, руководителем которого
был известный драматург Роберт Шервуд. Этот отдел не
только вел пропаганду за пределами страны, но и собирал
разведывательные сведения. На нужды БВИ конгресс США
ассигновал в одном лишь 1943 году 34 миллиона долларов, из которых
26 миллионов предназначалось для ведения пропаганды за
границей.
Таким образом, все данные свидетельствуют, что
правительство США, создавая одновременно с УСС в какой-то
степени дублирующую организацию — БВИ, стремилось
разгрузить главное разведывательное ведомство от второстепенных
для него функций, оставив за ним право контроля БВИ,
руководства им и использования его возможностей в своих
интересах.
В этом тоже содержится косвенное подтверждение той
особой роли, которая заранее отводилась УСС.
Лиман Киркпатрик, работавший в УСС с момента его
создания, пишет: «К июню 1942 года Доновану и его главным
советникам стало ясно, что Комитет по координации информации
объединяет в своих руках несовместимые виды деятельности и что
наши военные усилия выиграют, если эта организация будет
разделена. Эта задача была решена путем передачи всех
обязанностей по ведению открытой деятельности с использованием
средств массовой информации вновь созданной организации,
которая получила название БВИ. Ведение разведки было
сосредоточено в руках УСС».
Не случайно же и руководителем этого управления был
назначен видный деятель в области разведки полковник (позднее
генерал) Уильям Донован, как его называли,
«краснощекий/велеречивый, дикий Билл», тесно связанный с крупными
монополиями и правительственным аппаратом, являвшийся с 1941
года «координатором информации» и главой личной разведки
президента Рузвельта.
Почему же Рузвельт, лидер демократической партии,
остановил свой выбор именно на нем, стороннике республиканцев?
Ответ на этот вопрос можно найти, во-первых, в биографии
самого Донована, во-вторых, в изучении особых условий, в кото-
6 Ф. Сергеев
8)

рых впервые формировался в США такой аппарат, как
централизованная разведка.
Уильям Джозеф Донован родился в 1883 году в Буффало
(штат Нью-Йорк) в ирландской католической семье мелкого
железнодорожного служащего, сумевшего выдвинуться в качестве
лидера местного отделения республиканской партии в округе
Зри. Окончив юридический факультет Колумбийского
университета и получив степень бакалавра искусств, Донован с 1907 года
занялся юриспруденцией, практиковал в Буффало и, как пишут
его биографы, «между делом строил свою военную карьеру».
В 1912 году он сформировал кавалерийскую часть
нью-йоркской национальной гвардии и с этой частью отправился служить
на мексиканскую границу. В первой мировой войне участвовал
добровольцем; был зачислен в американскую экспедиционную
армию во Франции в чине капитана. Вскоре был произведен в
майоры и командовал на европейском театре 69-м нью-йоркским
полком, где получил звание полковника. Отмечен всеми
боевыми наградами, какие только существовали в американской
армии во время первой мировой войны, включая «Medal of
Honor» \ которой был награжден в октябре 1918 года за участие
в Мейсеаргонской операции. Трижды был ранен.
На этом кончается собственно боевая карьера Донована,
хотя во все последующие десятилетия ему сопутствовала
репутация человека отваги, неоднократно рисковавшего собой «ради
защиты американского образа жизни.и ведущей роли США
среди других стран мира»2, умеющего добиваться осуществления
поставленных целей, как подчеркивают биографы, любой ценой.
Очевидно, такая репутация возникла и укрепилась не на поле
брани, а именно на том поприще, котфрое в конечном счете
привело Донована на пост руководителя УСС. Чтобы убедиться
в этом, достаточно ознакомиться с наиболее крупными
правительственными поручениями и миссиями, выполненными Донова-
ном в период между двумя мировыми войнами.
В 1919 году, когда империалисты начали новые атаки на
Советскую Россию, стремясь сокрушить силой оружия первое
в мире социалистическое государство, Донован оказался в
Сибири, в штабе Колчака. Вместе с Колчаком Донован отступал
по Сибири. В 1925 году он был назначен антитрестовским
прокурором министерства юстиции; одновременно стал
совладельцем нью-йоркской адвокатской конторы «Донован, Лейжур,
Ньютон и Ломбард», установившей тесные связи с крупнейшими
американскими монополиями, в том числе с нефтяным трестом
«Стандард ойл оф Нью-Джерси», а также с известными банками.
1 «Медаль чест и» <— высшая военная награда, присуждаемая
конгрессом США или президентом от имени конгресса американским
военнослужащим, проявившим храбрость.
2 «Life», 1946, September 30, pp. 108—110.
$2

После нападения Японии на Маньчжурию в 1931 году Донован
как «сторонний наблюдатель» событий «пускается в путь па
всему земному шару», в том числе и в Китай. В 1932 году
Донован уже кандидат от республиканцев на пост губернатора
такого финансово-промышленного центра США, как Нью-Йорк.
И хотя на выборах он провалился, сам факт его выдвижения
свидетельствовал о признании Донована деятелем, полезным для
монополистических кругов. В 1935 году Донован появился в
Италии. Пользуясь благоприятной обстановкой, созданной
политикой «умиротворения», проводившейся западными державами,
Муссолини в соответствии со своими агрессивными планами
расширения колониальных владений Италии накапливал на
границах с Эфиопией войска. Хитроумными путями, используя
известные ему особенности характера фашистского правителя,
Донован добился разрешения посетить итальянский штаб в
Восточной Африке, «чтобы получить представление, что такое
современная война». Он первый из американских наблюдателей,
которому удалось лично ознакомиться с новой итальянской
армией и боевой техникой. Спустя несколько лет Донован приехал
в Испанию. Там завершалась тогда одна из наиболее крупных
и трагических по своим последствиям военных диверсий
фашистских государств и их агентуры. В те же годы в Испании тайно
действовал и будущий противник Донована Вильгельм Канарис,
«путешествовавший» по стране под вымышленным именем и по
фиктивному паспорту, начиная с 1936 года. Совпадение,
разумеется, случайное, но с точки зрения исторического развития
знаменательное и закономерное. Канарис представлял тогда
тайный фронт набирающего мощь фашистского рейха, избравшего
Испанию плацдармом для репетиции будущих агрессий, и
активно готовил контрреволюционный мятеж Франко1. Донован
представлял империалистическую Америку, пестующую
европейский фашизм, как антикоммунистическую боевую силу, тайно
и внешне нейтрально — под флагом изоляционизма.
Естественно, что представитель заокеанской державы, щедрой на
транспорты оружия для мятежников, но «принципиально нейтраль*
ной», когда дело касается республиканцев, выступает почти как
«частное лицо», то есть опять в роли «стороннего наблюдателя».
Но обстановка уже иная, позиция США более активная, и
программа наблюдения более широкая. Предводительствуемые
фашистскими элементами и опиравшиеся на поддержку извне,
1 Известно, что именно по рекомендации Канариса Геринг послал на
остров Майорка, где находился тогда Франко, два самолета, доставившие
Франко и его сподвижников в Испанское Марокко. Это явилось началом
фашистского мятежа в Испании. Позднее Канарис руководил переброской
в Испанию так называемого авиационного легиона «Кондор» и поставкой
мятежникам оружия. На протяжении всей войны в Испании он был при
Франко в качестве личного эмиссара Гитлера.
6*
83

реакционные силы внутри страны выступили против
политических и экономических завоеваний республиканской Испании.
Проводившие политику «невмешательства», сводившуюся, по
существу, к блокаде республики, правящие круги США, Англии
и Франции были в курсе контрреволюционного заговора — он
вполне соответствовал их интересам. В Нью-Йорке был даже
создан так называемый «Американский комитет освобождения
Испании», оказывавший немалые услуги франкистам, собирая
для них средства и информацию, посылая им продовольствие,
ведя профашистскую пропаганду.
Как известно, локальные войны, развязанные в тот период
Германией и Италией, имели не только определенный
политический и стратегический смысл, но и представляли собой для
германского и итальянского фашизма некоего рода репетиции на
путях подготовки новой мировой войны. Фашистские агрессоры
использовали создаваемые ими военные очаги как своеобразные
полигоны, где они имели возможность опробовать новейшие
методы ведения войны, новую боевую технику. Не оставались в
стороне и милитаристские круги США. Донован после войны
писал: «Испания являлась лабораторией для новых видов
оружия будущей войны, и я поехал туда, чтобы посмотреть их в
действии».
В июле 1940 года Донован прибыл в Англию. Это был
период, когда после падения Франции весной 1940 года
большинству «экспертов» в Вашингтоне фашистская Германия казалась
несокрушимой, что способствовало усилению изоляционистских
настроений в США. Рузвельт, бравший под сомнение
пессимистические донесения американского посла в Великобритании
Джозефа Кеннеди, выступавшего, начиная с 1937 года, в роли
активного сторонника пресловутой политики «умиротворения»
правительства Чемберлена, попросил Донована отправиться в
Лондон, чтобы на месте оценить способности Англии выстоять
и сообщить ему собственную точку зрения на этот счет. Заодно
он должен был ознакомиться с организацией английской
разведывательной службы. Как видим, Донован уже выступал
доверенным лицом президента, устанавливавшим степень
достоверности информации самого посла. Американские авторы
утверждают даже, что уже тогда ему было поручено изучить не только
структуру Интеллидженс сервис, но и опыт ее специальных
подразделений, организующих на территории оккупированной
Европы тайное сопротивление гитлеровцам. Обстоятельный доклад
Донована о британской разведке и ее специальных операциях
произвел сильное впечатление на Рузвельта. Донован в
противоположность Джозефу Кеннеди и многим военным экспертам
высказал уверенность в способности Англии к дальнейшему
сопротивлению.
Осенью 1940 года Донован перебрался во Францию. В каче-
84

стве эмиссара американского президента он должен был дать
квалифицированный анализ сложившейся там обстановки.
Информация, которой располагал Рузвельт относительно причин
поражения Франции, была крайне противоречивой, а интересы
собственной обороны и безопасности США требовали извлечь
уроки из столь ошеломляющих военных неудач ряда
европейских стран. Для Рузвельта становилась все очевиднее серьезная
угроза, какую представляла гитлеровская агрессия в Европе
для экономических и политических позиций американского
капитализма. В этом убеждали инспирированные гитлеровскими
эмиссарами вооруженные фашистские перевороты в Бразилии,
Аргентине, Колумбии, Боливии и других странах Американского
континента. Нетрудно было понять, что в будущем державы
«оси» рассчитывают использовать страны Латинской Америки
как плацдармы для развертывания военных операций против
США. На это указывали и многочисленные диверсии в
американской промышленности, и иные враждебные акции, чинимые
на территории США агентами немецко-фашистской разведки1.
Об этом, наконец, свидетельствовали все возраставшие
экономический потенциал и военная мощь фашистских государств.
Снова Донован противопоставляет свое мнение выводам
американского посла в Париже Уильяма Буллита, известного своей
патологической ненавистью к коммунизму. После поражения
Франции он упорно доказывал президенту Рузвельту, что в
-катастрофе, постигшей эту страну, якобы повинны французские
коммунисты. Донован, надо отдать ему должное, сумел
объективно разобраться в обстановке. Сведения, добытые им из
многочисленных источников, свидетельствовали о том, что
действительной причиной падения Франции была полная
неподготовленность страны (по вине руководителей правительства и
военных деятелей) к серьезному сопротивлению германской
агрессии. Донован правильно информировал президента, что,
несомненно, повысило его акции.
В ноябре 1940 года Рузвельт, избранный президентом в
третий раз, произвел продиктованные обстановкой военного
времени замены в администрации и в своем непосредственном
окружении, делая упор на широкое привлечение людей дела —
промышленников, военных, юристов и экономистов-практиков. Он
включил Донована в «мозговой трест бизнеса» в Белом доме,
сделал его своим личным советником по вопросам разведки и
вскоре направил со специальной миссией на Балканы и
Ближний Восток. Донован — в Белграде, Софии, Анкаре, Иерусали-
1 Масштабы этой диверсионной деятельности характеризует хотя бы
такой факт: только за 1941 год промышленность США в результате актов
вредительства потеряла полтора миллиарда человеко-часов. По официальным
подсчетам, за потерянное время промышленность могла бы ^дать 15 линкоров,
5 тысяч тяжелых бомбардировщиков, 65 тысяч легких танков.
85

ме и Алжире. Всюду он собирал информацию о положении в
этих странах и их отношении к захватническим планам
фашистской Германии, а также наблюдал, каким образом нацисты
проводили на Балканах свою стратегию подрывных действий.
Особое место в планах этой миссии Донована принадлежало
Алжиру1. В то время разведки США и Англии располагали
сведениями о намерениях Гитлера атаковать Африку через
Испанию с помощью Франко. Это надо было подтвердить или
опровергнуть. Важно было также знать, как поведет себя в данном
случае сохранившаяся часть французской армии. Хотя ее
антигитлеровские позиции и не вызывали сомнений, вместе с тем
было известно о ее антибританских настроениях, вызванных тем,
что Англия, по существу, не оказала сколько-нибудь серьезной
помощи своей союзнице в ходе военных действий на
Европейском континенте. Французские офицеры больше всего опасались,
что англичане при возобновлении борьбы с гитлеровцами
ограничатся популярными в то время налетами небольших отрядов
(«коммандос») вместо полноценной военной поддержки. Нужно
было выяснить позицию и командования французского военно-
морского флота — оно не могло простить англичанам убийства
тысячи французских моряков 3 июля 1940 года во время
нападения английских кораблей на французский флот в Алжире, в
бухте Мерс—эль-Кебир близ Орана, где были сосредоточены его
главные силы. Перед Донованом возникла также задача
получить достоверную информацию о деятельности итальянской
комиссии по перемирию в Тунисе, германской комиссии в Марокко
и объединенной германо-итальянской комиссии в Алжире.
Донован подробно разведал обстановку в Алжире, установил
личный контакт с генеральным уполномоченным и командующим
вооруженными силами Французской Африки генералом Вейга-
ном 2, оказавшим впоследствии существенную помощь
американской разведке, и наладил связи с другими французскими
военными деятелями, находившимися в Марокко, Алжире, Тунисе и
в неоккупированной Франции. Содержание продолжительной
беседы Донована с Вейганом, естественно, хранилось в тайне.
Но одно несомненно: эмиссар американских правящих кругов,
готовя почву для вторжения американских войск во Француз-
1 Дело в том, что Танжер, Марокко и Алжир, остававшиеся
нейтральными, становились ареной деятельности немецко-фашистской и американской
разведок, принимавшей все более широкие размеры. США и Англия
планировали военные операции в этом районе.
2 Видный представитель реакционных военных кругов Франции, во время
второй мировой войны начальник генерального штаба и главный инспектор
армии, а затем верховный главнокомандующий. Один из основных
виновников поражения Франции. Ярый враг СССР. В 1920 году направлялся во
главе французской миссии к Пилсудскому для оказания экстренной помощи
разгромленным Красной Армией под Киевом, белополякам. Автор
авантюристических планов нападения на СССР в 1939 году на Кавказе и в Крыму.
86

скую Северную Африку, заложил основы для будущего сговора
США с правительством Виши.
В 1941 году Донован возглавил упоминавшийся выше
Общегосударственный комитет по координации информации.
Влиятельный американский журнал «Лайф», являющийся, как
известно, рупором крупного монополистического капитала, после
войны писал, что вся «жизнь Донована до 1941 года была
неосознанной подготовкой к появлению на театре второй мировой
войны в качестве главного руководителя разведки США».
Таковы некоторые из известных основных вех пути человека,
которого президент Рузвельт в июне 1942 года назначил
директором УСС 1.
Значение, которое приобретал Донован как «координатор
информации» и как «тайный человек ФДР» (общепринятое в
американской литературе сокращение имени и фамилии
Франклина Делано Рузвельта), американская печать сравнивала с
ролью, которую играл в первую мировую войну полковник Хауз,
конфиденциальный советник президента Вильсона по
внешнеполитическим вопросам. Подобно Хаузу, Донован давал отчет
только президенту. Однако он располагал, конечно, куда
большими возможностями для добывания информации, позволявшей
со знанием дела давать советы президенту. Доновану помогали
250 человек, в том числе видные экономисты, географы,
дипломаты, лингвисты, офицеры разведки, армии и флота, журналисты,
деятели кино и эксперты радио. Такого количества помощников
у Хауза не было.
Но дело не только в новых возможностях и более широком
размахе разведывательных действий. Донован не просто
крупный организатор разведки. Он к тому же был, с точки зрения
президента, удачной фигурой и в другом отношении. Рузвельт
часто вынужден был лавировать, примирять соперничавшие в
правительственных органах группы. И для этой цели
республиканец Донован, равно как и влиятельные республиканцы Генри
Стимсон, тяготевший к финансовой группе Моргана, и Фрэнк
Нокс, включенные Рузвельтом^в 1940 году в состав кабинета,
вполне устраивал его. К тому же Донован — многолетний слуга
нескольких известных промышленных фирм, адвокат, связанный
1 В послевоенные годы Уильям Донован, ставший к тому времени
генералом, некоторое время возглавлял армейскую разведку («Джи-2»), в 1953—
1954 годах был послом в Таиланде, где его деятельность «помогла укрепить
влияние США на Востоке». В 1956 году во время венгерских событий
Донован находился в Австрии в качестве руководителя так называемого
«Международного комитета помощи»; он неоднократно переходил венгерскую
границу, чтобы оказывать влияние на ход мятежа. В 1957 году был назначен
председателем «Организации люди — людям»—«People to People
Foundation», созданной Эйзенхауэром. Вместе с Полем Гофманом он возглавлял
.американский комитет по вопросам Объединенной Европы. Донован был
также председателем фонда Колумбийского колледжа. Он умер в 1959 году.
87

с крупнейшими монополиями еще с тех пор, как он стал
прокурором министерства юстиции по вопросам так называемого
антитрестовского законодательства. Такая фигура, очевидно,
вполне устраивала и военные и промышленные круги,
примиряла в известной мере интересы различных групп американского
капитала.
В стране, где постоянно конкурируют финансовые группы и
военные ведомства, концентрация стратегической разведки в
одном кулаке была актом решительным и необычным.
Монополии США быстро оценили открывающиеся перед ними
возможности тайного использования новой мощной организации.
Представители крупного бизнеса, конечно, заранее постарались
обеспечить себе ключевые позиции в руководстве УСС. Доновану
пришлось распределять основные посты в своем аппарате
между крупнейшими банками и концернами. Руководящие
должности заняли: два сына Моргана-старшего — Джуниус
(вице-президент банка Моргана) и Генри (директор «Дженерал
электрик»); сын химического «короля» Меллона — Поль Меллон
(директор «Меллон нэшнл бэнк»); представитель дома
Дюпонов — Альфред Дюпон; зять Эндрю Меллона — Дэвид Брюсе;
банкир Уильям Вандербильт; владелец крупного химического
концерна Стэнли Ловслл; представитель стального треста
«Юнайтед стейтс стил корпорейшн» Луи Рим; представитель
«Гавайи Пайнэпл корпорейшн» Атертон Ричарде; отпрыски
владельцев «Ферст нэшнл бэнк» в Бостоне Эдуард Биглоу и Кэбот
Бригго; финансисты Чарльз Честон и Рассел Форган и другие
лица, так или иначе связанные с верхушкой монополистического
капитала.
Интересам крупнейших монополий была подчинена и вся
политика подбора руководителей не только центрального
аппарата, но и его представительств, действовавших на европейском
театре: в Лондоне, например, филиал УСС возглавлял
представитель концерна Меллонов Дэвид Брюсе, в Швейцарии — Аллен
Даллес, стремительно выдвинувшийся старый разведчик, в
прошлом фигура малозаметная, но связанная через адвокатскую
фирму с ведущими монополиями, заинтересованными в
послевоенной судьбе германской промышленности.
Фигура Даллеса и его выдвижение именно в УСС
убедительно раскрывает тайное тайных этой разведывательной
организации, ее акции стратегического характера. Аллен Даллес был
известен как человек резкой антикоммунистической ориентации.
В 1942 году он был взят в центральный аппарат УСС, недолго
поработал там под началом Д. Пула, в прошлом консула США
в Москве, и был послан на должность руководителя филиала
в Берне.
Развитие событий показало, сколь значительна была роль
этого филиала в тайной политике американского империализма.
88

Известно, что бернский филиал стал своеобразным мостом
между разведкой США и абвером. Донован, назначая Даллеса,
точно предугадал, какую это вызовет реакцию в берлинских
кругах СС и фашистской военной разведке. Как сообщил в своих
послевоенных мемуарах один из агентов, нацистской разведки,
Хаген, в Берлине сразу обратили внимание на появление в
Швейцарии Аллена Даллеса в качестве советника
американского посольства, раскрыли шифр его переписки с Вашингтоном,
поняли «его безоговорочную, деловую, сознательную вражду к
большевизму, основанную на яснохМ предвидении» 1, и поспешили
наладить конфиденциальный контакт с ним. Это
подтверждается и документами, обнаруженными после войны в эсэсовских
архивах. Согласно этим документам, Даллес предлагал
нацистам ценою раздела сфер влияния между Германией и США
сохранить «Великую Германию». Сам Даллес в своей книге
«Германское подполье» писал, что группа заговорщиков в
Берлине (с которой, как известно, именно через Даллеса были
тесно связаны определенные американо-английские круги.— Ф. С.)
рассчитывала заключить сепаратный мир с США и Англией, но
продолжать войну против СССР. «Основная идея плана
заключалась в том, — писал Даллес, — что генералы, настроенные
против Гитлера, откроют американским и английским войскам
путь для занятия Германии, но одновременно будут продолжать
сопротивление русским на Восточном фронте», где были
сконцентрированы «лучшие немецкие дивизии» 2.
С этими полупризнаниями удивительно совпадает ставший
ныне известным факт о так называемом меморандуме УСС
«Об экономических последствиях лишения Германии ее
тяжелой промышленности», представленном правительству США в
начале 1945 года.
Указанный меморандум появился сразу же, как только в
США заговорили о планах демилитаризации Германии,
вытекавших из соглашений с союзниками по антигитлеровской
коалиции. Планы эти, несомненно, обеспокоили американские
монополии, которые в свое время вооружали Гитлера, и УСС
выступило против демилитаризации, четко обосновав в меморандуме
возражения соответствующих финансовых групп. Меморандум
столь откровенно настаивал на необходимости помочь
разгромленной Германии восстановить ее промышленность, развить
экспорт и найти рынки сбыта, что министерство финансов США
в своем заключении на имя президента вынуждено было
расценить этот документ, как составленный в интересах тех
германских монополий, за спиной которых стояли крупные
американские концерны.
1 W. На gen, Die geheime Front. Linz-Wien, 1950, S. 456.
2 A. Dulles, Germany's Underground. New York, 1947, p. 174.
89

Таким образом, централизованная разведка в лице УСС,
возникшая из потребностей обеспечения буржуазных интересов
Соединенных Штатов во второй мировой войне, в конечном
счете стала инструментом монополий для достижения
внешнеполитических целей в послевоенном мире.
Донован, конструируя разведывательную службу — УСС,
делал ставку на сочетание интересов большого бизнеса с высокой
научной организацией этой службы. Наряду с видными
банкирами и промышленниками он взял на службу в УСС известных
дипломатов (Хью Вильсона — в прошлом посла США в
Германии, Джона Уайли — бывшего американского посланника в
буржуазной Литве) и многих ведущих деятелей высших
учебных заведений (Уильяма Эдди — президента Гарвардского
университета, Джеффри Аткинсона — декана Амхерстского
университета, Шермана Кента — профессора Йельского университета,
Карлтона Куна — широко известного гарвардского
антрополога) и других из числа тех «100 профессоров», о которых после
войны много писала американская пресса, подчеркивая научный
подход к делу разведки.
Организационная структура УСС тоже отражала две
ведущие задачи, поставленные перед централизованной разведкой
США: задачу ближнюю, военного времени, и перспективную —
на послевоенный период. В этом управлении постепенно
возникали всякого рода «подотделы» и законспирированные
подразделения, коим суждено было в будущем по характеру своей
деятельности оказаться на первом плане. Это те формирования,
которые еще в период союзнических отношений с нашей страной
занимались подрывной работой против Советского Союза, а
также ставили своей целью проникнуть в рабочее и революционное
движение, особенно в антигитлеровское движение
Сопротивления, для последующего овладения этими опасными для
монополий силами.
Общий принцип организации был заимствован
руководителями УСС у гитлеровского абвера, как образцового формирования
тотальной разведки, хотя американские авторы стараются
внушить читателю, будто в качестве образца для УСС была
принята английская система.
Судя по данным обширной западной литературы
послевоенных лет, посвященной истории создания и деятельности органов
разведки фашистской Германии, разведывательная организация
абвер входила в состав штаба верховного командования
вермахта на правах самостоятельного управления и имела три
основных отдела и ряд вспомогательных служб.
Отдел I абвера занимался агентурной разведкой (шпионаж)
за границей. В его задачи входило получение разведывательной
информации о военном и экономическом потенциале стран —
объектов планируемой агрессии и нейтральных стран; сбор
90

научно-технических данных о новых видах вооружения;
создание иод различными прикрытиями разведывательных центров
абвера за границей; подбор, вербовка и обучение агентуры и
организация связи с ней; разработка технических средств и
изготовление «документов прикрытия» для агентов, нелегально
засылаемых в другие страны.
Отдел II абвера осуществлял подготовку и проведение актов
саботажа и политических диверсий (использование недовольства
национальных меньшинств, установление контактов с
оппозиционными политическими течениями в странах противника и т. д.);
вербовка агентов для проведения диверсий. В ведении отдела II
находился учебный полк (с 1942 года дивизия «Бранденбург»),
укомплектованный специалистами по саботажу и подрывной
работе, парашютистами-диверсантами и агентами. Во время
войны дивизия «Бранденбург» использовалась для совершения на
территории противника вооруженных налетов, захвата
стратегических объектов (туннелей, мостов, радиостанций и прочее) и
удержания их до прихода авангардных частей вермахта.
Отдел III абвера вел контрразведывательную работу, то есть
осуществлял борьбу с деятельностью секретных служб
противника и выявлял неблагонадежные элементы в вермахте, ВМС и
ВВС Германии. В задачи отдела входило также внедрение
агентуры в разведывательную сеть противника. Кроме того, в
ведении отдела III находилась радиоразведка и дезинформация
противника с помощью прессы, радио и кино, а также подготовка
«дезинформационных данных», предназначенных для
распространения через агентуру.
На территории самой Германии абвер располагал внешними
отделами (абверштелле) в различных городах, которые вели
разведывательную и контрразведывательную работу по
территориальному принципу. Так, внешний отдел в Гамбурге работал
против Англии и Скандинавских стран; в Кенигсберге, Штеттине
и Бреслау — против Советского Союза; в Дрездене — против
Польши и Чехословакии; в Мюнхене, Ганновере, Мюнстере и
Касселе — против Балканских государств и стран
Средиземноморья.
Начиная с 1935 года основные усилия абвера были
сосредоточены на разведывательной работе против СССР и стран
Восточной Европы; причем особенно активно она проводилась
разведывательными центрами абвера с территории Турции,
Афганистана, Японии, Финляндии, Скандинавских стран и
Прибалтики, а также Польши и Венгрии, где абвер располагал самой
многочисленной агентурой.
По данным зарубежной печати, в период наиболее широкого
размаха деятельности абвера в 1943 году в его штатах
насчитывалось 8 тысяч офицеров, а расходы абвера в том же году
составили 31 миллион марок, или 11,7 миллиона долларов.
91

...В центральном аппарате УСС было четыре главных
оперативных отдела и пять отделов стратегической разведки.
Первые несли ответственность за организацию разведывательной,
диверсионной и контрразведывательной работы, вторые — за
обработку, анализ и реализацию добываемой УСС информации,
а также выполняли вспомогательные задачи. Каждый из
отделов в зависимости от характера и объема его функций, в свою
очередь, делился на соответствующие подотделы, секторы и
отделения. Структура УСС, заимствованная у нацистской
разведки, отличалась большим размахом и учитывала возникшую в
процессе антифашистской борьбы «опасность полевения» масс
и рост коммунистического движения.
Наряду с отделом подрыва морального состояния войск
противника и отделом специальных операций, о которых
упоминалось выше, важная роль среди оперативных отделов
принадлежала отделу агентурной разведки, осуществлявшему
шпионаж за пределами США. Он включал в себя подотделы:
западноевропейский, североевропейский (сюда входило и
русское отделение), североафриканский, дальневосточный,
распределения разведывательной информации, а также и «профсоюзный»
подотдел, роль которого со временем возрастала, о чем будет
сказано ниже. Четвертым главным оперативным отделом был
кснтрразведывательный отдел; действуя параллельно с ФБР и
службами безопасности армии и военно-морского флота, он
постоянно держал в поле своего зрения посольства и миссии США
за границей, а также личный состав собственной разведки.
Кроме того, на него возлагалось контрразведывательное
обеспечение разведывательных операций.
Следует обратить внимание на одну особенность в структуре
УСС, связанную с задачами, которые ставились перед
стратегической разведкой, — проведение широких и разносторонних
исследований по различным районам мира. Для этого в
управлении был создан специальный отдел исследований и анализа,
который должен был обеспечить систематизацию и анализ
информации, собираемой США по всем каналам, и составление на
ее основе докладов для правительства и командования
вооруженных сил о состоянии экономики, военного потенциала,
людских ресурсах, внешней и внутренней политике иностранных
государств. Он делился на подотделы — экономический,
территориальный, латиноамериканский и другие. Отдел исследований и
анализа был укомплектован высококвалифицированными
специалистами, преимущественно гражданскими . лицами. Среди
них — известные в США исследователи в области экономики,
истории, географии, международной политики. «На службу в
этот отдел, — пишет Киркпатрик, — Доновану пришлось
привлечь кое-кого из крупнейших ученых, бизнесменов,
специализировавшихся ранее в области международной торговли, и иссле-
92

дователей, готовых часами вести кропотливую работу, подготав*
ливая справочные материалы энциклопедического характера».
В числе сотрудников отдела были и представители
разведывательных служб армии и военно-морского флота; через них
поддерживался постоянный контакт с военным и морским
министерствами США. Отделом руководил Уильям Лангер, профессор
истории Гарвардского университета и дипломатической школы
Флетчера в Медфорде, ставший позже специальным
помощником государственного секретаря США по вопросам раззедки и
исследований и широко известным автором трудов по истории
американской внешней политики военного времени. В этом
отделе, так же как и в отделе агентурной разведки УСС,
существовал специальный русский подотдел — таким образом структура
УСС предусматривала «будущее направление главного удара»,
разведку против СССР.
К подразделениям стратегической разведки относились
также отдел секретных фондов, наблюдавший за финансовым
положением и движением валюты во всех странах мира; отдел
иностранных национальных меньшинств *, который изучал
политические настроения иностранцев, находившихся в США в эмиграции
и занимавших до второй мировой войны ответственные посты
в своих странах, и затем использовал их для получения
разведывательной информации, а позже, при возможности, и как
кадры для так называемых «эмигрантских правительств»;
картографический отдел; лаборатория, изготовлявшая для нужд УСС
средства диверсионной техники и специальное секретное
оружие; фотоотдел, в обязанность которого входило
фотографирование стратегических объектов, образцов оружия, чертежей, и,
наконец, биографический отдел, собиравший различные
материалы о видных деятелях иностранных государств. Во время
второй мировой войны официальные представительства УСС были
созданы во всех странах, где действовали американские
военные штабы или с которыми Предполагались союзнические
отношения, — в Англии, Иране, во Франции (по мере ее
освобождения), в Италии, Египте, Алжире. В нейтральных странах эти
представительства существовали под дипломатическим
прикрытием, а в странах, оккупированных гитлеровцами, активно
работали резидентуры УСС. Все эти формирования — легальные,
полулегальные и нелегальные — преследовали все ту же
двоякую цель: во-первых, разведывательные действия в военных це-
1 В составе этого отдела было и латиноамериканское отделение,
созданное вместо существовавшего ранее в УСС аналогичного отделения, но
переданного затем Ведомству по координации межамериканских дел. И хотя
формально функцией воссозданного в УСС латиноамериканского отделения
считалось изучение европейских нацменьшинств в странах Латинской
Америки, фактически же в дополнение ФБР оно занималось разведкой в этих
странах.
93

лях и обеспечение контактов с союзными разведками;
во-вторых, создание позиций для самостоятельной работы
американской разведки в послевоенном мире. Разумеется, некоторые
союзные разведки, например, английская, в какой-то мере были
осведомлены о далеко идущих планах США и не очень-то шли
им навстречу. Американские авторы и поныне укоряют англичан
за игнорирование УСС на первом этапе союзничества, попросту
говоря, за саботаж при налаживании совместных действий.
Кстати сказать, на примере сотрудничества УСС и Интеллидженс
сервис в первые годы войны можно проследить характер уже
тогда развивавшихся англо-американских противоречий и
свойственное для современного ЦРУ стремление глобального
вытеснения соперников.
Лондонский филиал УСС, непосредственно подчиненный
Доновану, формально существовал при штабе американского
командования вооруженными силами в Европе с 1942 года. Но,
по существу, англичане целый год под различными предлогами,
как утверждают американские авторы, не допускали своих
заокеанских коллег к активной разведывательной работе. Английская
разведка, привыкшая действовать самостоятельно и скрытно,
не желала раскрывать своих планов и своей системы даже перед
столь близким союзником, резонно опасаясь попасть под его
опеку и в зависимость от него. Этому игнорированию УСС
способствовало само американское военное командование в Европе,
относившееся с тем же подозрением и недоверием к новой
центральной службе разведки, наделенной необычными
преимуществами перед всеми другими разведывательными
учреждениями США. Поэтому военное командование предпочитало
пользоваться информацией Интеллидженс сервис, которой оно
больше доверяло. Но такое положение никак не устраивало тех, кто
стоял за спиной УСС и предоставил этому управлению высокие
государственные полномочия. Как пишут в своем исследовании
об УСС известные американские обозреватели С. Олсоп и
Т. Браден, «могучую державу (то есть Англию) попросили
оказать помощь еще более могущественному государству
в создании разведывательной сети на континенте,
находящемся от нее (Англии) всего в 21 миле». Англичане, чиня
всевозможные проволочки, надеялись сохранить все же в своих
руках монополию разведывательной деятельности на
европейском театре, а усилия УСС направить на другие театры войны.
Но 15 мая 1943 года представительство УСС в Лондоне
получило из Вашингтона указание немедленно возобновить
переговоры с Интеллидженс сервис и настоять на том, что США будут
создавать и развивать свою разведывательную систему на
Европейском континенте на паритетных с английской разведкой
началах. В противном случае американцы угрожали
самостоятельными действиями на континенте, а это могло привести
94

к «губительному дублированию» и, что еще хуже, к утрате
Англией возможности быть в курсе предпринимаемых УСС
разведывательных акций в Европе. Англичанам пришлось
подчиниться ультимативному требованию своего союзника. Как
указывают те же авторы, представители УСС в Лондоне с
помощью английской разведки приступили к выполнению пяти
тесно связанных между собой задач, поставленных перед
этим филиалом: «Вербовка агентов, их легендирование,
обучение, переброска в тыл противника и организация связи с
агентами после доставки их к месту назначения». Настойчивое
стремление американского правительства отстоять права УСС
именно в Лондоне объяснялось весьма просто. В Англии
находились эмигрантские правительства оккупированных
гитлеровцами западноевропейских стран и, соответственно,
штаб-квартиры разведок этих правительств. Их-то и желало включить в
свою орбиту УСС, вынашивая планы послевоенного «освоения»
Европы и особенно восточных стран, граничащих с Советским
Союзом. Киркпатрик, работавший тогда в лондонском
представительстве УСС, пишет, что ему в скором времени удалось
самостоятельно наладить контакт с секретной службой дегол-
левской «Свободной Франции» во главе с весьма
эксцентричным человеком, выступавшим под псевдонимом Пасси;
настоящее его имя было Андре де Ваврен. Здесь же, как указывал
Киркпатрик, находились норвежская разведка во главе с
полковником Рошером Лундом, польская во главе с полковником
Владиславом Гано и чешская во главе с генералом
Франтишеком Моравеком. Со всеми' этими разведками УСС
установило прямые связи помимо воли англичан, хотя и с их помощью,
действуя напористо и довольно бесцеремонно вытесняя
партнеров.
Ныне Киркпатрик выступает даже с теоретическим
обоснованием этой бесцеремонности. Он откровенно пишет, что «речь
шла о том, чтобы США мобилизовали и организовали свои
возможности д,пя ведения иррегулярной (тайной) войны во
всемирном масштабе с той же интенсивностью, с какой они
вели обычную войну».
Главные усилия лондонского филиала были направлены не
только на организацию разведывательной и диверсионной
работы в оккупированных странах, но и на одновременный сбор
военной, экономической и политической информации об СССР.
Стокгольмский филиал УСС вел работу как против
Германии, так и против Советского Союза. Стамбульский филиал
служил пунктом заброски агентуры УСС в Балканские страны.
Широкую деятельность развил алжирский филиал УСС: в
Алжире и Блиде были созданы разведывательные школы, где
проходили обучение радисты, предназначавшиеся для заброски
в тыл противника на территорию Франции, Италии, Испании и
9S

других стран. Чунцинский филиал изучал положение в
оккупированных японцами районах Китая, а кроме того,
осуществлял разведывательную работу против Японии и СССР. В ходе
войны были созданы организации УСС также в Нидерландах,
Норвегии и Дании. Одна из таких организаций, перед
которой ставилась задача развернуть разведывательную работу
против СССР, бьут создана в 1945 году в Австрии.
В ведении УСС находились специальные оперативные
отряды, предназначенные для проведения
разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. Их личный состав
предварительно проходил курс специального обучения. Наиболее
эффективной была деятельность оперативных отрядов и групп
УСС в тылу японцев в Бирме 1 и Малайе в 1944 году. Иногда
эти отряды выступали как «передовая боевая организация
регулярных войск союзников»; в бассейне Средиземного моря
ими было захвачено несколько островов, которые они
удерживали до прихода регулярных сил армии. Показательно, что на
базе таких оперативных отрядов, переданных после
упразднения УСС в распоряжение военного министерства, в 1952 году
были созданы войска специального назначения, поначалу две
группы, ныне насчитывающие восемь групп, дислоцирующихся
в различных районах мира. Во время войны их предполагается
забрасывать в тыл противника для ведения агентурной
разведки, а также диверсионной и иной подрывной деятельности.
Американские войска специального назначения находят, как
известно, широкое применение и в операциях, направленных
против национально-освободительного движения.
На содержание УСС отпускались огромные средства. Как
сообщала американская печать, только в 1943 году конгресс
ассигновал для УСС 35 миллионов долларов, что в три раза
превышало расходы абвера за этот же год. В 1944 году, когда
война в Европе приближалась к своему кульминационному
пункту и цели антигитлеровской деятельности, естественно,
сужались, ассигнования на УСС непомерно возросли: оно получило
на свои нужды 57 миллионов долларов. В Законе конгресса
об ассигнованиях на 1944 год говорилось, что 35 миллионов
долларов из указанной суммы могут быть израсходованы на
цели конфиденциального характера. «Подобные расходы, —
писала газета «Нью-Йорк пост» в мае 1944 года, —
оплачиваются по подтверждении только одного директора, и каждое
такое подтверждение будет считаться достаточным
оправдательным документом для вышеуказанных расходов... Никто
из членов правительства не имеет права интересоваться,
1 Разведывательную группу УСС в оккупированной японцами Бирме
возглавлял Роджер Хилсмэн, работавший после войны в ЦРУ, а затем
назначенный директором разведки государственного департамента США.
96

куда пошли эти. .деньги». Теперь ни у кого не может
вызывать сомнений смысл назначения этих «конфиденциальных
сумм» — речь шла о развитии тайного фронта против
угрожающе разраставшихся сил движения Сопротивления и
против страшившего американские монополии влияния СССР.
Всего за четыре года, существования УСС на его деятельность
было израсходовано 135 миллионов долларов.
Мы уже обращали внимание на две особенности,
характерные для структуры УСС в годы войны: его нацеленность на
проникновение в революционное движение и его
устремленность на сдерживание и сбалансирование роли СССР в
послевоенном мире. Выше упоминалось о так называемом
профсоюзном подотделе, иногда именуемом «рабочим подотделом».
Создание профсоюзного подотдела в составе УСС
являлось прямой реакцией правящей верхушки США на широко
развернувшуюся в ходе второй мировой войны
освободительную антифашистскую, борьбу народных масс. То, что основной
силой движения Сопротивления являлся рабочий
класс во главе со своим авангардом — коммунистами, внушало
американским империалистам серьезную тревогу за судьбу
их военно-стратегических и политических позиций в мире.
Цель правящих кругов США в отношении Германии и Японии
состояла, как известно, в том, чтобы подорвать мощь этих
стран, как своих главных конкурентов, но в то же время
сохранить их как антисоветскую силу и антисоветский плацдарм.
Движение Сопротивления, возглавляемое, вопреки усилиям
западных держав,- коммунистами, под влиянием побед
Советской Армии существенно и быстро меняло свои программные
цели: речь шла; уже «не только об изгнании оккупантов, но и
о коренных преобразованиях политического и социального
устройства своих стран -в будущем. Вот этому-то американские
монополистические круги стремились всячески
противодействовать. *
Были взяты на содержание эмигрантские правительства
Польши, Греции, Югославии, Бельгии, а также ряд
реакционных элементов из этих стран, оккупированных в 1939—1941
годах гитлеровцами. Укрепили упоминавшийся выше
профсоюзный подотдел УСС, направлявший действия эмигрантских
правительств и иных буржуазных групп. Его возглавили майор
Артур Голдберг и Джордж Претт, бывший генеральный
советник Национального бюро профсоюзных отношений в
Вашингтоне. Используя то обстоятельство, что Бюро профсоюзных
отношений предоставило УСС людей, знакомых с рабочим
движением в Европе, и что многие профсоюзные лидеры
европейских стран нашли себе убежище в США и Англии, УСС
приступило к широкому изучению деятельности профессиональных
рабочих союзов в захваченных державами «оси» странах. Обще-
7 Ф. Сергеев
97

известно, что различные рабочие организации в оккупированной
Европе продолжали действовать в условиях подполья, став со
временем значительной силой в подрыве гитлеровского
военного производства.
С помощью связанных с разведкой профсоюзных лидеров
и через другие каналы УСС правящие круги США стремились,
где это было возможно, взять движение Сопротивления под
свой контроль, ослабить влияние коммунистов и попытаться
направить его действия в соответствии с собственными
планами. В отдельных американских публикациях содержатся
факты, из которых видно, что УСС шло на различного рода
ухищрения, чтобы удержать развитие движения Сопротивления
в приемлемых для США рамках. Приводится, в частности,
случай с Таиландом, где сразу же после его оккупации Японией
развернулось широкое народное движение за изгнание
японских войск. Установив контакт с местными подпольными
группами, УСС буквально подавляло малейшие признаки их
открытого выступления против захватчиков. Под предлогом того, что
такое выступление может поставить под удар подпольные
группы и таким образом лишить США источников информации по
Таиланду — крупной стратегической базе противника и
важнейшему наблюдательному пункту американцев в
Юго-Восточной Азии, УСС настаивало на том, чтобы руководители
движения оставили свои планы восстания и по возможности
сохранили внешне дружественные отношения с оккупантами.
Опасаясь, что действия подпольных групп так или иначе выйдут
за установленные рамки, УСС направило в Таиланд по
нелегальным каналам группу разведчиков с задачей — любой ценой
ограничить деятельность движения Сопротивления.
Профсоюзный подотдел имел отделения в Нью-Йорке,
Сан-Франциско и других портовых городах, куда заходили суда
из различных стран мира. Эти отделения, судя по известным
ныне материалам, устанавливали связи с американскими и
иностранными торговыми моряками, проникали с их помощью
в профсоюзные организации, вели работу по увеличению числа
своих информаторов среди всех категорий транспортных
рабочих. «Нашим информатором в этой войне, — говорил Доио-
ван, — гораздо чаще был не ловкий маленький человек с
черными усиками, а транспортный рабочий, водитель грузовика
или кондуктор товарного поезда».
Американская разведка сумела, конечно, проникнуть в
движение Сопротивления, использовать его в текущих интересах
войны, но овладеть им, удержать его развитие в приемлемых
для США рамках она не смогла. Что касается антисоветской
направленности действий УСС в период вынужденного
союзничества, то она проявлялась тогда в весьма завуалированной
форме. Однако ныне она хорошо известна. Ведя войну по воз-
98

можности за счет Советского Союза* в надежде на его
максимальное обескровливание, США прежде всего опасались
проникновения советского влияния на Балканы и в Центральную
Европу. Потому они так пеклись о сохранении
военно-промышленного потенциала стран гитлеровской коалиции, как
противостоящего экономике СССР. Этим были заняты все
подразделения УСС и в Европе и в самих США, подтверждением чему
может служить упоминавшийся выше «меморандум
президенту». Но и собственно аппарат разведки именно в этот
период формировался как будущая антисоветская сила. Ее базой
служили те заранее предусмотренные в структуре УСС
«русские подразделения», о которых американские авторы
предпочитают не говорить. Насколько обширным был уже тогда круг
разведывательных интересов США в отношении СССР,
показывает простой перечень отделений, входивших в состав русского
подотдела, работавшего в основном по заданиям объединенного
штаба армий и флота США: географическое отделение;
транспортное, занятое главным образом изучением железных дорог;
морально-политическое; отделение специальной разведки,
объектом внимания которого были взаимоотношения СССР с
другими странами; отделение людских резервов; промышленного и
военного производства; продовольственных фондов и
снабжения городского населения; государственного дохода и внешней
торговли; сельского хозяйства; специальное отделение, где
сосредоточивались обобщенные данные об экономических и
военных возможностях СССР и сведения в отношении видных
деятелей Советского государства; особое периферийное отделение,
изучавшее районы Камчатки, Приморского, Хабаровского краев
и Сибири. Русский подотдел регулярно выпускал бюллетени под
названием «Положение в СССР».
Русский подотдел по количеству сотрудников был в УСС
одним из самых крупных: он насчитывал около 100 человек,
среди которых было немало выходцев из СССР, известных своим
враждебным отношением к нашей стране. Сфера его
деятельности непрерывно расширялась, и он в конце концов
превратился, по существу, в самостоятельный отдел в системе УСС,
руководимый одним из приближенных Донована —
профессором Колумбийского университета Г. Робинсоном, считавшимся
в США крупнейшим «знатоком России». Его помощниками были
профессора Чикагского университета Д. Моррисон и
А. Скерпан.
Деятельность русского подотдела находилась под особым
покровительством Донована, который всячески поощрял любые
начинания, направленные на получение сведений об
экономическом и военном потенциале СССР. Так, в соответствии с
заданием объединенного штаба американских вооруженных сил
УСС (русский подотдел, в частности) уже в 1943 году специаль-
7*
. 99

но занималось пересмотром данных о военных возможностях
Советского государства в связи с советско-германской войной
и стратегическими планами США в отношении стран Европы.
Внимание большой группы сотрудников — специалистов в
области экономики и военного дела — было приковано к
выяснению таких проблем, как состояние оборонной промышленности
и сырьевых ресурсов СССР, возможности снабжения населения
страны продуктами потребления, потери живой силы на фронте
и резервы дальнейшего пополнения Советской Армии.
Примерно к тому же времени относятся усиленные попытки УСС
добыть сведения о городах Сибири, о состоянии и пропускной
способности железных дорог Кавказа. В 1944 году отмечалась
активизация деятельности УСС по сбору данных о производстве
в СССР самолетов, танков, грузовых автомобилей,
синтетического каучука. Придавая важное значение накапливанию
сведений о расположении в СССР предприятий и учреждений
стратегического значения, как объектов бомбардировок,
американцы не упускали возможности аэрофотосъемки таких
объектов. Заметим, что сбором данных о стратегических ресурсах
Советского Союза, географическом размещении его
промышленности, расположении и производственной мощности военных
заводов, изучением противовоздушной обороны страны активно
занимались также американские разведчики, находившиеся
в Москве в качестве сотрудников посольства США и военной
миссии по вопросам лендлиза.
Итак, впервые созданная в США централизованная
разведывательная служба — УСС — была продуктом чрезвычайных
обстоятельств, вызванных развитием второй мировой войны
в непредвиденном для американских монополий направлении.
После разгрома Франции недооценка правящими кругами США
угрозы со стороны фашистской Германии уступила место страху
перед ее экономической и военной мощью, перед могуществом
нацистского рейха, угрожавшего превратиться из орудия
монополистического капитала, обращенного против СССР и
революционного движения в Европе, в государство, стремящееся
к покорению мира, в том числе и Американского континента.
Правительство США вынуждено было в срочном порядке
укреплять безопасность и оборону собственной страны.
Создавая и развивая свою разведку, самим ходом войны, естественно,
нацеленную против фашистской Германии и милитаристской
Японии, американские правящие круги вместе с тем ни на
минуту не забывали о своем главном противнике —
Советском Союзе, хотя официально он и был союзником на поле
брани.
В этих фактах находит подтверждение одна из наиболее
важных тенденций эволюции современной империалистической
разведки — самые различные повороты политических событий,
100

в том числе и сравнительно благоприятные, на практике не
приводят к сколько-нибудь серьезному ослаблению
антикоммунистической деятельности империалистических разведок. Для
монополистической буржуазии главным врагом в перспективе
продолжает оставаться социализм, а это неизбежно обусловливает
дальнейшую активизацию антисоветской деятельности.
НОВОЕ НАЧАЛО
В 1945 году, вскоре после окончания
второй мировой войны, бывший начальник
генерального штаба американской армии
генерал Маршалл в докладе военному
министру писал, что США располагают необходимой «мощью для
обеспечения руководящей роли в будущем развитии
человечества».
В первом послевоенном послании конгрессу президент
Г. Трумэн, ссылаясь на то, что Соединенные Штаты занимают
«положение сильнейшей державы мира», настаивал на том, что
политика американского государства должна «оказывать
максимальное влияние на развитие международных событий». США
развертывали в это время наступательную активность в самых
различных направлениях: военно-стратегическом,
экономическом, политическом, идеологическом.
Поворот в области всей государственной политики
неизбежно предполагал и широкую реорганизацию разведывательного
аппарата. Используя опыт и даже кадры своих недавних
противников 1, США решили развернуть уже подготовленную
исподволь систему тотального шпионажа с чисто
«американским размахом».
«Соединенные Штаты — самая первостепенная мировая
держава», — сказал в 1946 году генерал Донован, обосновывая
необходимость новой коренной перестройки разведывательного
аппарата. Один из теоретиков американской разведки, Дж. Пет-
ти, заявил еще более откровенно: «Для осуществления руко-
1 Так, в распоряжении американцев оказались: начальник XII отдела
фашистского генерального штаба (разведывательный отдел, изучавший армии
стран Востока) генерал-майор Гелен; бригаденфюрер Щелленберг, стоявший
во главе VI управления главного имперского управления безопасности
(РСХА), занимавшегося заграничной разведкой; группенфюрер Олендорф —
руководитель третьего управления СД и другие.
101

водства миром на всех континентах, всеми типами государств
и общественных систем, всеми расами и религиями, в любых
социальных, экономических и политических условиях
Соединенным Штатам нужна исключительно широкая
разведывательная служба».
Именно в этом плане и развивались дальнейшие события.
Конечно, то не был прямолинейный процесс. Замене УСС
современной системой Центрального разведывательного управления
предшествовала борьба различных влиятельных групп.
1 октября 1945 года УСС было расформировано. Те
монополистические группы, которые считали рузвельтовский курс
«опасной болезнью», решили подвести черту и под
деятельностью УСС, но не уничтожать это учреждение, а, используя
его опыт и наиболее ценные кадры, создать на его базе
совершенно новую разведывательную организацию, свободную от
какого бы то ни было «вредного влияния» союзнических
настроений минувшей войны и направленную целиком и полностью
против СССР и стран, вставших после войны на путь
социалистического развития. Словом, путем реорганизации провести
прежде всего в недрах разведки своеобразную ревизию и чистку
в соответствии с поворотом политики США на открыто
антисоветский курс.
Пропагандистская машина, возвеличивая подвиги
американских разведчиков военных лет, вместе с тем утверждала, что
УСС как разведывательная организация исчерпала себя и в
новой исторической обстановке не соответствует требованиям
внешнеполитического курса США.
«Президент Трумэн не считал, — свидетельствует Г. Рэнсом
в книге «Центральная разведка и национальная
безопасность», — что к концу войны УСС разрешило проблему
координирования разведывательной работы на уровне Белого дома,
в общегосударственном масштабе». Некоторое время
популярны были нападки на УСС. Писали даже, что в Вашингтоне, мол,
была тенденция к приукрашиванию результатов деятельности
этой организации и потому успехи казались более
величественными, а провалы — менее значительными. Известный военный
эксперт США Хенсон У. Болдуин утверждал, как мы уже
упоминали, что немало галиматьи было написано о «блестящей»
работе УСС. «Отдельные операции, — писал он, — были
великолепными, особенно в Швейцарии, и некоторая работа в Китае
и Юго-Восточной Азии. Большинство же операций были
неудачными, некоторые просто глупыми, и в период войны в
добывании секретной информации мы значительное время зависели
от англичан».
В этом внезапном приступе сверхоткровенности и
критической переоценки недавнего кумира был самый примитивный
политический смысл: привлечь к разведке максимум внимания и
102

подготовить почву для ее нового возвеличения. Пожалуй,
никогда еще за всю историю США печать, книжный рынок не
были так наводнены материалами, посвященными проблемам
разведки, как в то время. Вокруг проектов создания
послевоенного разведывательного ведомства разгорелись ожесточенные
споры. В дискуссии, направляемой из-за кулис влиятельными
покровителями мощной разведки, приняли участие, во-первых,
государственные деятели и крупные чиновники
правительственного аппарата, ответственные за разработку и осуществление
внешнеполитического курса, то есть главные потребители
разведывательной информации; во-вторых, руководители
разведывательных органов; в-третьих, практические работники разведки,
и, наконец, теоретики разведывательного дела. Конечно же,
подобный бум мобилизовывал в нужном направлении
общественное мнение страны.
Президент Трумэн, государственный секретарь Бирнс, многие
сенаторы и влиятельные газеты, как, например, «Вашингтон
пост», выступили за создание централизованной разведки,
которая была бы способна обслуживать область «высокой политики
и генеральной стратегии США». Необходимость «широкой
службы шпионажа во всем мире», отмечают американские авторы,
не вызывала сомнений и получила к тому времени «всеобщее
признание» в правительственных сферах. Борьба шла главным
образом вокруг того, какое ведомство должно стать центром
координации разведывательной деятельности страны и обеспечения
руководства различными правительственными органами
разведки.
Любопытно отметить, что именно генерал Донован, который
еще в 1944 году представил президенту Рузвельту предложения
о будущем американской разведки — о создании национальной
централизованной разведывательной службы, не столько
защищал свое детище — УСС, сколько обосновывал необходимость
создания на его базе новой организации. Донован считал, что
постоянный орган сбора и координации информации должен
быть еще более крупного масштаба, чем УСС, и находиться
под контролем президента США, как единственного
административного лица, могущего координировать деятельность армии,
военно-морских и военно-воздушных сил, и госдепартамента.
Стремясь как-то сгладить возникшие противоречия, Донован
считал, что возможно и иное решение: постоянный орган
разведки мог бы быть подотчетен межведомственному
комитету, образованному из представителей армии и
военно-морских сил.
Некоторое время спустя эти предложения по распоряжению
президента Трумэна передали на изучение Комитету
начальников штабов и соответствующим гражданским ведомствам.
Военные круги под предлогом того, что каждый вид вооруженных
. 103

сил, имеющий свои специфические потребности и цели,
нуждается в собственных разведывательных службах, выступили
против централизации разведки. Они усматривали в
создании такой организации, единолично распоряжающейся в этой
сфере деятельности, опасность диктата политической разведки
и принижения роли разведки военной.
Другая не менее влиятельная группа придерживалась той
точки зрения, что функцию координации разведывательной
деятельности лучше всего возложить на госдепартамент. Сообщая
о ликвидации УСС и передаче госдепартаменту отделов
стратегической разведки УСС и их персонала, президент Трумэн
подчеркивал важность сохранения и развития опыта,
накопленного разведкой США в годы войны. Он писал государственному
секретарю Бирнсу: «Я особенно желаю, чтобы вы возглавили
работу по созданию всеобъемлющей координированной
программы разведывательной деятельности за границей для всех
федеральных органов, связанных с этим видом деятельности.
Это должно быть достигнуто путем создания межведомственной
группы, возглавляемой государственным департаментом».
Некоторое время спустя стало известно, что госдепартамент
закончил планирование организации разведывательной службы
страны. По оценке экспертов, ранее США никогда не
предполагали иметь в мирное время подобную разведывательную
службу. Американская печать на все лады расхваливала «новую
систему разведки». Вот что, например, писала по этому поводу
газета «Пасифик старс энд страйпс» в декабре 1945 года: «В
отличие от прошлого, когда военный и дипломатический шпионаж
действовал независимо друг от друга, а иногда с
противоположными задачами, принципиальной целью нового плана
является координация их действий госдепартаментом. Это будет
такая система шпионажа, которая охватит весь мир. Агентам
разведки будет приказано знать об иностранных государствах
все: от развития атомной энергии до состояния погоды».
Ветераны дипломатического аппарата, неизменно
исходившие из того, что тайная деятельность и внешняя политика
неотделимы друг от друга, всегда считали разведку своей областью
и всякое иное мнение рассматривали как посягательство на их
прерогативы. Сотрудники госдепартамента, группировавшиеся
вокруг своих традиционных «географических бюро», встретили
вновь прибывших с подозрением и враждебностью. Острый
характер принял вопрос о положении и роли личного состава
разведки. Должны ли разведывательные функции выполняться
самостоятельными и полуизолированными органами внутри
госдепартамента? Или же такие органы должны быть объединены
с несколькими политическими оперативными отделами,
например «с географическими бюро»? Когда распоряжением
президента (от 20 сентября 1945 года, вступившим в «силу 1 октября:
104

1945 года) госдепартаменту был передан отдел исследований и
анализа УСС, «старая дипломатическая гвардия, — писал
Ш. Кент, — стала энергично противиться этому распоряжению...
Эти люди предлагали ликвидировать перешедшую к ним по
наследству организацию и раскассировать ее специалистов по
соответствующим оперативным группам так называемых
географических бюро».
Все это было на руку тем, кто опасался последствий слишком
тесных связей по военным годам с участниками движения
Сопротивления. Потому-то кадры УСС подверглись еще более
жесткой чистке, чем выходцы из других организаций, военного
времени, перешедшие после упразднения последних в 1945 году на
службу в правительственные учреждения. Под видом
«нежелательного элемента» и «уязвимых» из госдепартамента и других,
правительственных учреждений США удалялись не только
сторонники прогрессивной политики Рузвельта и развития
отношений с СССР, но также те, кто, по мнению ФБР, был «опасно
отравлен» союзническими отношениями с Советской страной и
контактами с коммунистами, участниками движения
Сопротивления.
В августе 1946 года в американскую печать, в связи с
обсуждением вопроса в конгрессе, проникли сведения о том, что
из 4 тысяч человек, переведенных в госдепартамент из
организаций военного времени (таких, как УСС, БВИ, управление по
руководству экономической деятельностью в иностранных
государствах), 3 тысячи человек подверглись специальной проверке
со стороны службы безопасности. В отношении 285 человек,
было признано целесообразным воздержаться от приема на
постоянную работу, а 79 человек рекомендовалось уволить вовсе.
Причины увольнения мотивировались так: 40 человек — за связь
с иностранными правительствами, 26 — как иностранцы и 13
человек, как не отвечавшие требованиям работы в ведомствах
внешних сношений (например, наличие иностранного
гражданства за 15 лет до поступления на работу в госдепартамент).
Сообщалось, что комитет по расследованию
антиамериканской деятельности приступил к разбору персональных дел
сотрудников госдепартамента, обвиняемых в «сотрудничестве
с русскими». Но так как, очевидно, по этой причине
рекомендации службы безопасности не были своевременно реализованы,
вопрос об освобождении госдепартамента от «нежелательного
элемента» снова стал предметОхМ обсуждения конгресса. Член
палаты представителей Б. Джокман (республиканец от штата
Мичиган), представлявший подкомитет по иностранным делам,,
сделал специальное заявление в палате по поводу того, что
госдепартамент якобы отказался уволить со службы лиц «с
сомнительной лояльностью». «Некоторые из этих лиц, — утверждал
он, — до сих пор занимают ответственные посты в госдепарта-
105

менте и имеют доступ к секретной информации». Джокман
подчеркивал, что проникновение «нежелательных лиц» в
госдепартамент началось в 1945 году, когда Белый дом дал указание
о переводе 4 тысяч работников из правительственных органов.
Другой член палаты представителей, К. Мундт
(республиканец от штата Южная Дакота), считал, что комитет по
расследованию антиамериканской деятельности должен установить, кто
именно не соглашается уволить этих лиц с государственной
службы. Он настаивал на немедленном увольнении всех
служащих, которые признаны «неблагонадежными», и требовал
обязать госдепартамент проводить «ясную политику в
отношении лиц, находившихся в связи с коммунизмом».
Процесс дробления отделов стратегической разведки УСС
между различными подразделениями госдепартамента
практически был приостановлен, когда на пост государственного
секретаря пришел Джордж Маршалл. Эти отделы, уже достаточно
профильтрованные, были объединены в самостоятельный орган
под руководством специального помощника государственного
секретаря «по разведке и исследованиям». Часть подразделений
УСС была передана в ведение армейской разведки («Джи-2»).
Однако вскоре после создания расширенного
разведывательного органа внутри госдепартамента Белый дом под сильным
давлением военных кругов изменил свое решение о том, что
деятельность разведки должна координироваться государственным
секретарем. Важнейшее значение имел здесь довод, что тайными
операциями за границей должен руководить не госдепартамент,
а независимый централизованный орган1.
1 Отметим, что этот вопрос возникал неоднократно и в дальнейшем,
особенно в критических для ЦРУ ситуациях, связанных с его крупными
провалами. Представляют интерес в этом плане высказывания бывшего
генерального инспектора ЦРУ Л. Киркпатрика, отражающие взгляды не только
представителей профессиональных кругов разведки, но и многих политических
деятелей — сторонников централизованной разведки. «Гораздо более важная
причина, — писал он, — препятствующая сосредоточению разведывательных
функций в руках госдепартамента, заключается в том, что разведывательная
организация, как это происходит с ЦРУ, неизбежно привлекает к себе самое
пристальное внимание, а это, в свою очередь, в немалой степени будет
подрывать авторитет госдепартамента. Поэтому, пожалуй, будет лучше, если
разведывательная Деятельность госдепартамента ограничится только
исследовательской работой в поддержку проводимой им политики... В равной мере
опасны предложения о передаче разведывательных функций министерству
обороны, несущему ответственность за обеспечение военной безопасности
США... Государственная разведка связана с гораздо более широким кругом
вопросов, чем вопросы в чисто военном смысле. Она должна глубоко
проникать в политическую обстановку различных стран, в сложные явления
международной жизни, в психологию государственных деятелей,
большинство которых гражданские лица, а не военные... Наконец, если бы
министерство обороны получило право заниматься разведкой в
общегосударственном масштабе, оно автоматически пришло бы к столкновению с
госдепартаментом, отвечающим за всю внешнюю политику».
106

В январе 1946 года правительство Трумэна создало
Национальную разведывательную администрацию, в состав которой
вошли не только функционеры-профессионалы, но и
государственный секретарь, военный министр, министр военно-морского
флота, а также личный военный советник президента.
Национальная разведывательная администрация была призвана
установить единую политику для отраслевых разведок и выработать
общие директивы для их повседневной деятельности.
Одновременно из представителей разведывательных органов
госдепартамента, военного и военно-морского министерств была
сформирована Центральная разведывательная группа, которой
отводилась роль преемника УСС и которая должна была стать
исполнительным и оперативным органом Национальной
разведывательной администрации. Как указывают американские авторы,
создание Центральной разведывательной группы явилось
компромиссом между различными точками зрения
заинтересованных правительственных ведомств и имело целью примирить
эти противоречия. Центральная разведывательная группа
занималась анализом разведывательных данных, добываемых
соответствующими учреждениями США, и обслуживала
информацией по международным вопросам президента и правительство,
несла ответственность за проведение тайных операций.
Материальные средства и персонал эта группа получала от
департаментов, руководители которых входили в состав
Национальной разведывательной администрации.
Таким образом, сосредоточив в соответствии с директивой
президента руководство разведкой в руках его личного
представителя и глав государственного, военного и военно-морского
департаментов, ответственных за проведение
внешнеполитического курса США, американские правящие круги сделали
крупный шаг в направлении организации разведки как составной
части агрессивной политики «с позиции силы».
Влиятельный американский журнал «Юнайтед стейтс ньюс
энд уорлд рипорт» в августе 1946 года так писал о направлении
главных усилий этой новой организации разведки:
«Центральная разведывательная группа занимается выявлением планов
России одинаково как в области внутренней, так и внешней
политики. Группа тратит много времени на сбор различной, даже
малозначительной информации об экономическом развитии
СССР, его политическом и военном положении, естественных
богатствах, промышленном и экономическом потенциале. Группа
ищет ответ на вопрос: что способна сделать Россия сейчас и что
сможет сделать в будущем» {.
Хотя образование Национальной разведывательной
администрации и Центральной разведывательной группы оценивалось
1 «United States news and World Report», 1946, August 25.
107

как значительный шаг вперед на пути создания эффективной
централизованной- службы разведки, все это носило тоже
временный характер. Поиск новых форм организационного
построения разведывательного аппарата продолжался. Правящие круги
США не скрывали своей неудовлетворенности тем, что
Национальная разведывательная администрация и Центральная
разведывательная группа вели свою работу неравномерно и в
ограниченных масштабах. Именно в то время в конгрессе
настойчиво выдвигались требования предоставить Национальной
разведывательной администрации независимость в финансовых
вопросах, установить для нее отдельный бюджет, достаточный
для проведения в широких масштабах как тайных операций, так
и обычной разведывательной работы.
Всей этой борьбе дал в те годы своего рода итоговую оценку
самый главный поборник глобальной службы шпионажа
генерал Донован. «Год назад мы распустили УСС, — писал он в
1946 году. — В мирное время появилась необходимость
заменить УСС другим центральным разведывательным органом,
соответствующим нашему положению величайшей державы мира
и имеющим в своем распоряжений всю информацию,
относящуюся к американским позициям всюду и везде. В место этого на свет
появилась кое-как слепленная разведывательная служба,
которая предает забвению все принципы, сложившиеся в горниле
войны». Члены Национальной разведывательной администрации,
утверждал Донован, пеклись каждый об интересах «своего»
ведомства, ставя, таким образом, под удар идею концентрации
сил и развертывания глобальной разведки. Донован упорно
твердил, что «разведка требует полного и неразделенного
внимания». Он доказывал, что центральный разведывательный
орган должен быть независимым от других правительственных
ведомств — без этого невозможно проведение американской
политики, основное содержание которой составляет борьба за
«руководство миром».
Так закладывались основы централизованной
разведывательной службы современного типа.

«ЧУДОВИЩЕ,
ВОЗВЫШАЮЩЕЕСЯ
НАД КОНГРЕССОМ»

КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ
Ни одна область внешней политики США, за исключением
войны во Вьетнаме, не вызывала такого бурного осуждения и
протеста во всем мире, как подрывные акции американской
разведки, ее тайное, а нередко и явное вмешательство во
внутренние дела других государств, причастность ко всевозможным
реакционным заговорам и путчам. Общеизвестные провалы
американской разведки и скандальные разоблачения, несомнен-
111

но, нанесли ущерб национальному престижу Соединенных
Штатов. Они привели к тому, что, как свидетельствует видный
сотрудник государственного департамента США Уильям
Дж. Барндс в статье «Разведка и внешняя политика — дилемма
демократии», опубликованной в январе 1969 года во
влиятельном внешнеполитическом журнале «Форин афферс», «многие
американцы весьма встревожены деятельностью ЦРУ и их вовсе
не успокаивают официальные заверения в том, что это
действенный и полностью контролируемый инструмент». Отметив, что
«одни порицают ЦРУ за то, что оно всемогуще и вредно,
другие — за пустозвонство и некомпетентность», Барндс
спешит успокоить американскую общественность: «Общий надзор
за ЦРУ с каждым годом усиливается. Политические деятели
осуществляют эффективный и гибкий контроль над
возникновением и разработкой тайных операций». Говоря так, Барндс
осуждает не сами незаконные, позорящие страну подрывные
действия ее разведки, а те скандальные провалы, которых,
как он считает, при умелом руководстве можно было бы
избежать.
Американские империалисты не жалеют сил и средств для
того, чтобы превратить свое разведывательное сообщество
(так именуют в США систему разведывательных органов) в
надежный и эффективный инструмент экспансионистской
политики. Вот почему есть смысл рассмотреть, хотя бы в общих
чертах, как возникло и развивалось разведывательное
сообщество, что представляет оно собою теперь и какую опасность
несет народам мира.
Известно, что Соединенные Штаты, чрезвычайно
нажившиеся на второй мировой войне, использовали послевоенную
обстановку для укрепления своих экономических, политических и
военных позиций на международной арене. Чтобы усилить
собственное влияние на политику американского правительства,
крупнейшие представители монополистического капитала сразу
же после окончания войны добились реорганизации всего
государственного аппарата США. В первой половине 1947 года
в конгрессе США началось обсуждение законопроекта©
централизации. В июле того же года появился Закон о национальной
безопасности, предусматривавший прежде всего коренную
перестройку военных ведомств: были созданы единое министерство
•обороны, Объединенный комитет начальников штабов,
министерство военно-воздушных сил. Закон предоставлял министру
обороны полный объем власти и поставил под его контроль
министерства трех видов вооруженных сил; министром обороны стал
Джеймс Форрестол, вице-председатель «Диллон Рид энд компа-
ни», выразитель взглядов наиболее агрессивных и реакционных
112

кругов. Тем же законом был учрежден Национальный совет
безопасности (НСБ), высший после президента орган,
призванный играть важную роль в определении внешней и военной
политики США.
В планах перестройки военного и политического руководства
страны первостепенное внимание было уделено разведке страны.
Законом о национальной безопасности было учреждено
Центральное разведывательное управление — первая
послевоенная самостоятельная организация разведки. Американские
лидеры пришли к заключению, пишет по поводу
образования ЦРУ Уильям Барндс, что «США нуждаются в
организации, способной решать некоторые задачи с помощью
средств, находящихся где-то между обычными средствами
ведения внешней политики и открытым применением вооруженной
силы».
В соответствии с законом о национальной безопасности. ЦРУ,
подчиненное непосредственно президенту США, должно было
заниматься сбором разведывательной информации и
одновременно подготовкой и проведением подрывных акций на чужих
территориях. Иными словами, в одной центральной организации
были объединены обе эти функции 1. Конкретно на ЦРУ
возлагались следующие три главные задачи, которые мы приводим
здесь в том виде, в каком они изложены Уильямом Барндсом:
(1) добывать разведывательные сведения как тайным, так и
легальным путем; (2) обобщать информацию, собранную другими
организациями и ведомствами, оценивать ее и представлять
1 Параграф 102-й главы 1-й Закона о национальной безопасности так
определял назначение ЦРУ: «...г) В целях координации разведывательной
деятельности различных министерств и других органов правительства
управление под руководством Национального совета безопасности должно
выполнять следующие задачи:
1. Представлять Национальному совету безопасности рекомендации по
тем вопросам разведывательной деятельности министерств и других ведомств
правительства, которые связаны с национальной безопасностью.
2. Представлять совету рекомендации по вопросам координации
разведывательной деятельности министерств и других ведомств правительства,
касающейся национальной безопасности.
3. Сопоставлять и оценивать разведывательные данные, имеющие
отношение к вопросам национальной безопасности, и следить за правильным
распространением этой разведывательной информации между
правительственными ведомствами, используя с этой целью, где необходимо,
существующие органы и средства...
4. Выполнять в интересах существующих разведывательных органов
такие функции общего характера, которые центральный орган способен
осуществлять более плодотворно и которые соответственно определяет
Национальный совет безопасности.
5. Выполнять всякие другие разведывательные функции, имеющие
отношение к обеспечению национальной безопасности, которые периодически
могут вменяться в его обязанность Национальным советом безопасности».
& Ф. Сергеев
113

политическим деятелям в форме, удобной для использования;
(3) тайно подготавливать вмешательство в дела других народов
на тот случай, если последуют указания о необходимости такого
вмешательства.
Таким образом, Закон о национальной безопасности дал ЦРУ
возможность не замыкаться в сугубо разведывательной сфере,
а оказывать влияние и на дела государственной важности, на
чем особенно настаивали ультраправые сторонники политики
с позиции силы, выступавшие за милитаризацию экономики и
общественной жизни США. По словам Аллена Даллеса, этот
закон дал американской разведке «более влиятельное
положение в правительстве, чем то, которое занимает разведка в
любой другой стране мира».
Столь широкие полномочия нового ведомства сразу же
насторожили и встревожили многих американских военных
деятелей и даже профессионалов-разведчиков. Встревожили по-
разному: одни, особенно в военных кругах, опасались диктата
ЦРУ, наделенного чрезмерной властью; другие, наоборот,
боялись, как бы разведка^не растворилась в политике, то есть
не приобрела чисто конъюнктурный характер и не попала в
прямую зависимость от господства той или иной политической
группы.
Профессор Шерман Кент, давнишний сотрудник и один из
главных теоретиков американской разведки, усматривал
слабость новой организации в «слишком тесной связи разведки
с политикой». В книге «Значение стратегической разведки для
американской мировой политики», принесшей ему широкую
известность, Кент писал: «Я не могу избавиться от мысли, что
в сложившихся обстоятельствах разведка рано или поздно
окажется в центре политической жизни и скорее будет
беззастенчивым апологетом определенного политического курса, чем
беспристрастным и объективным аналитиком». Кстати, Кент
вскоре возглавил Совет национальных оценок при ЦРУ, тот
самый аппарат, который на основе сведений, добываемых
различными разведывательными органами страны, выступает в роли
главного «оценщика» и «толкователя» критических
ситуаций, затрагивающих интересы американских монополий в
разных районах мира; аппарат, от оценок и заключений которого
зависят решения правительства США и ассигнования на
реализацию этих решений.
События двух минувших десятилетий показали, каким
беззастенчивым «апологетом определенного политического курса»
выступал именно профессор Кент и руководимый им совет:
курса на дальнейшую гонку вооружений и на обострение
международной напряженности. Обозреватель газеты «Нью-Йорк
тайме» Джеймс Рестон, хорошо знающий закулисную сторону
деятельности американской разведки, писал в «Нью-Йорк
114

тайме» в апреле 1961 года: «В течение последних десяти лет
ЦРУ усвоило тфивычку настаивать на определенных
политических действиях, а не только представлять факты творцам
политики». Еще более категорично высказался по этому поводу
Аллеи Даллес в Иельском университете: он заявил, что «в истории
Америки никогда не было другого такого времени, когда
разведка имела столь ясную возможность навязать свою точку
зрения».
Как утверждают американские авторы, власть ЦРУ и его
руководителя возрастала в «геометрической прогрессии».
В 1948 году Национальный совет безопасности издал секретное
распоряжение, разрешающее ЦРУ проводить тайные
политические операции на чужих территориях. В распоряжении
подчеркивалось, что подобного рода тайные операции должны
осуществляться таким образом, чтобы правительство США в случае
необходимости могло от них отмежеваться.
Так, в первый же год своего существования ЦРУ было
наделено функциями, каких не имела и не имеет ни одна разведка
в мире. Оно не только собирает и обрабатывает
разведывательную информацию, не только координирует всю деятельность
правительственных органов разведки, но и проводит активные
самостоятельные внешнеполитические операции, то есть
обладает «правом действовать на основе собственной информации,
воплощая в жизнь политику, опирающуюся на данные
разведывательной службы».
В 1949 году конгресс в дополнение к Закону о национальной
безопасности принял специальный Закон о Центральном
разведывательном управлении. Этим актом правительство и конгресс
США впервые в истории человечества открыто возвели шпионаж
в оанг государственной политики и тем самым официально
одобрили такие методы действий, которые непосредственно связаны
с вмешательством во внутренние дела других стран и
нарушением их суверенитета. В ходе обсуждения нового закона в
конгрессе тогдашний председатель военной комиссии сената М. Тай-
дингс заметил: «Американское правительство, по-видимому,
единственное в мире принимает законы, предусматривающие
подобного рода деятельность».
Закон 1949 года уже откровенно поставил ЦРУ над всем
американским законодательством: он лишал постоянные комиссии
права вторгаться в вопросы организации и деятельности ЦРУ,
открывал его руководителю неограниченную свободу действий,
наделяя его почти диктаторскими полномочиями.
ЦРУ могло не принимать во внимание федеральные законы
и постановления, выполнение которых влекло бы за собой
разглашение сведений о его структуре, функциях, именах,
официальных названиях, денежных окладах или численности пер-
8*
115

сонала, занятого в управлении (министерство финансов
получило специальное распоряжение не докладывать конгрессу
ни о чем, касающемся ЦРУ).
В вопросах найма или увольнения сотрудников директор ЦРУ
не связан какими-либо политическими и правовыми нормами,
порядками, рекомендациями, обязательными для
правительственных учреждений. Известный американский обозреватель
Стюарт Олсоп в своей книге «Центр: люди и власть в
политической жизни Вашингтона», вышедшей в Нью-Йорке в конце
1968 года, так определяет место директора ЦРУ в федеральной
бюрократической системе страны: «Располагая неподотчетными
фондами и правом нанимать на работу и увольнять без всяких
препятствий со стороны государственного аппарата, директор
ЦРУ обладает такой свободой действий, какой нет ни у одного
должностного лица в ранге члена кабинета».
За ЦРУ закрепили право использовать для подрывной
деятельности на чужих территориях материальные средства и
личный состав всех правительственных учреждений,
государственных и даже частных учебных заведений, торговых,
профсоюзных, сельскохозяйственных, научных организаций,
коммерческих фирм и т. д. Ему разрешалось субсидировать
программу колледжей, поддерживать и создавать различные
фонды и фондовые организации, культурные общества,
издательства.
ТФУ предоставлялось право расходовать материальные
средства без соблюдения установленных для правительственных
учреждений законов или правил и отчитываться только по
письменному сертификату начальника управления; последний имел,
таким образом, возможность расходовать любую сумму из
огромных ассигнований без всякого контроля и объяснений.
«Это, — как замечает американский политический эксперт
Г. Рэнсом, — действительно необычайно широкая власть для
руководителя исполнительного ведомства, в котором работают
тысячи людей, а ежегодные расходы которого исчисляются
сотнями миллионов долларов» К
ЦРУ разрешалось выдавать специальные средства на
расходы его персонала за рубежом Оно могло заключать контракты
на проведение научно-исследовательских работ с
неправительственными учреждениями.
Наконец, закон дал ЦРУ право ввозить в США до 100
иностранных подданных и членов их семей, не оформляя их въезд,
то есть обходить существующие иммиграционные порядки.
Это в основном перебежчики из других стран, приезд которых
1 Н. R a n s о m, Central Intelligence and National Security. Massachusetts,
1959, p. 81.
116

директор ЦРУ находил важным «для выполнения
разведывательной миссии».
Однако гласные законы не дают полного представления
о всей широте полномочий, которыми наделено ЦРУ. Наряду
с гласными законами существуют совершенно секретные
директивы Национального совета безопасности. Аллен Даллес писал
об этом: «Конечно, имеется и секретная сторона дела, и закон
разрешает Национальному совету безопасности («то есть
фактически президенту», — подчеркивает А. Даллес) возлагать на
ЦРУ некоторые полномочия, помимо названных в законе.
Эти полномочия не предаются огласке». Речь идет о
«специальных операциях» и подпольных акциях, направленных на
насаждение (нередко путем военных переворотов) угодных США
реакционных политических режимов, пользующихся финансовой
и иной поддержкой американских правящих кругов и
крупнейших монополий. Как указывается в Основном документе,
принятом международным Совещанием коммунистических и
рабочих партий, «вооруженные интервенции, жестокие
репрессии — особенно там, где борьба приобретает наиболее острые
формы и где революционные силы сражаются с оружием в
руках, — контрреволюционные заговоры, реакционные и
фашистские перевороты, провокации и шантаж — все пущено в ход
империализмом».
В одном случае это была борьба за сохранение или
реставрацию монархического или профашистского режима, в другом —
передача власти военной хунте, в третьем — реакционный
переворот, осуществляемый под либерально-демократическими
лозунгами, то есть в каждом случае в зависимости от
политической ситуации, которая сложилась в интересующей
американские монополии стране и в соответствии с оценкой,
которую дает разведка США внутреннему положению в этой
стране.
Со временем «специальные операции» стали неотъемлемой
частью практической деятельности ЦРУ. Весь мир свидетель
того *'ак в странах, где ставленникам американских монополий
угрожала опасность, «специальные операции» перерастали в
открытые военные действия.
Сенатор Губерт Д. Хэмфри, выступая 3 мая 1961 года в
сенате, отмечал: «Если мы что-нибудь и узнали в последние
месяцы... так это то, что военные круги, ЦРУ и другие
разведывательные службы все настойчивее вмешивались в
политические функции правительства, вплоть до того, что
определяли политический курс, вторгаясь в чужую сферу
деятельности».
Еще более откровенный характер носило заявление сенатора
Морзе: «...продолжая и впредь терпеть бесконтрольную власть
ЦРУ, мы постепенно принимаем методы полицейского государ-
117

ства... Это такая бесконтрольная власть, которая может явиться
причиной войны» {.
Под влиянием скандального провала вторжения на Кубу и
вследствие разоблачения других тайных операций американской
разведки в конгрессе неоднократно звучали призывы
подвергнуть ЦРУ основательной чистке. «После каждого такого
разоблачения, — писал уже упоминавшийся нами Уильям Барндс,—
раздавались новые выкрики с требованием обуздать ЦРУ и
оказывать ему меньше доверия». Шли разговоры о том, что ЦРУ
стало «государством в государстве» и необходимо ограничить
его власть и поставить в зависимость от государственного
департамента и Пентагона. Поначалу казалось, что президент
Кеннеди намерен «обрезать крылья» этому ведомству. В
частности, предполагалось в случае, когда тайные операции
перерастают в открытые (как это было, например, во время
кубинских событий), руководство ими передавать Пентагону. Это
лишило бы ЦРУ возможности проводить такие операции, которые
трудно сохранить в тайне. «Обрезать» или даже «подрезать»
крылья ЦРУ всерьез не думали. Президент не установил
«твердой формулы», четко разграничивающей оперативные функции
ЦРУ и Пентагона. Попытка практически ограничить полномочия
ЦРУ встретила массу возражений, ссылок на необходимость
строго дифференцированного подхода в зависимости от
конкретных обстоятельств. «Нелегкая это была задача, — с сочувствием
вспоминал французский еженедельник «Темуаньяж» о попытке
президента Кеннеди установить контроль над ЦРУ. — Джон
Кеннеди, который попробовал за нее взяться, восстановил против
себя весьма могущественных людей, и это дорого ему
обошлось».
ЦРУ же, как метко выразился американский журналист
Фред Кук, так и осталось «чудовищем, возвышающимся над
создавшим его конгрессом». Газета «Вашингтон пост» 14 апреля
1965 года в редакционной статье как бы подвела итог: «ЦРУ —
важный орган правительства, который не подлежит контролю».
Так стремление США к мировому господству по-новому
определило место и роль разведки в послевоенные годы. Она
должна была проникнуть во все страны, протянуть свои щупальца
во все уголки земного шара. В специальном докладе, подготов-
1 Последующие годы действительно подтвердили основательность такого
рода опасений. В американской печати (например, в газете «Нью-Йорк
геральд трибюн» в октябре 1965 года) содержалось следующее признание на
этот счет: «Бурная активность американских «рыцарей плаща и кинжала»
не раз (например, в небе над СССР, в Берлине, на Кубе ив ОАР)
вызывала острые ситуации, неизменно таившие в себе зародыши вооруженного
конфликта. Как об этом неоднократно заявлялось в конгрессе, и Пентагон
и ЦРУ давно уже намного превысили их «официальные» полномочия и стали
одной из главных движущих сил американской политики».
118

ленном правительством США весной 1947 года, говорилось:-
«Характер современной войны требует, чтобы наша
информационная служба охватывала все то, что происходит в области
международной дипломатии, в научно-исследовательских
лабораториях, в промышленности, на испытательных станциях и в
политической жизни всех государств во всем мире». Разведке
предстояло, указывал тогдашний президент Трумэн, стать
главным средством выполнения «всеобъемлющей согласованной
программы», направленной прежде всего против Советского
Союза и всей социалистической системы. Неслыханно возросли
ассигнования на разведывательную деятельность США. К началу
60-х годов они достигли почти 2,5 миллиарда долларов в год,
а общая численность лиц, непосредственно работающих в
разведывательном аппарате США, составила, по некоторым
оценкам, около 100 тысяч человек.
На службу разведке был поставлен внешнеполитический
аппарат, широкий круг государственных, общественных, научных
и учебных учреждений. По свидетельству американского автора,
профессора Дж. Макками, все правительственные учреждения
Соединенных Штатов так или иначе участвуют в решении
разведывательных задач.
Одновременно с расширением аппарата разведки и
невиданным увеличением расходов на его содержание шел процесс
психологической обработки все большего числа американцев
с целью их вовлечения в разведывательную деятельность.
Появилось огромное количество литературы, восхваляющей «подвиги»
шпионов и диверсантов, было написано немало «теоретических
трудов», обосновывавших необходимость массового вовлечения
американцев в орбиту разведки. Тот же профессор Ш. Кент
писал: «Чиновник дипломатической службы, не имея
специальной подготовки для разведывательной работы, часто
оказывается в силу занимаемого им поста и способностей ценным и
полезным поставщиком разведывательных данных. Среди
официальных представителей можно упомянуть и других, например,
членов специальных комиссий, делегатов США на
международных конференциях, членов конгресса, совершающих поездки.
Надо иметь в виду тот значительный вклад в сумму
разведывательных сведений, который вносят эти люди. Нельзя не учесть
и таких невольных разведчиков, как писатели, журналисты,
ученые, дельцы, путешественники, охотники на диких зверей...»
Иными словами, в новых условиях, на новой почве
американские правящие круги пришли в конечном счете к тем же
знаменитым трем заповедям, сформулированным в свое время
подручным Гитлера Рудольфом Гессом и положенным в основу
создания гестапо: «Каждый может быть шпионом. Каждый
должен быть шпионом. Нет такой тайны, которую нельзя было бы
узнать».
119

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ
„ОЛИМП" США
Одна из характерных черт современной
системы американской разведки — много-
образие ее функций. В силу этого в
разведывательную деятельность оказываются
вовлеченными (в большей или меньшей степени) самые
различные звенья правительственного аппарата. Вместе с тем
обособляются некоторые специализированные органы разведки.
Так образуется довольно сложный, с точки зрения
организационного построения, комплекс. разведывательных
учреждений.
Известно, что в самом Вашингтоне и вокруг него
расположены штаб-квартиры девяти правительственных учреждений и
органов, которые «отвечают за сбор всевозможных
разведывательных данных во всем мире и в космическом пространстве
над ним» К Это — Центральное разведывательное управление,
Разведывательное управление министерства обороны,
Управление помощника начальника штаба сухопутных войск по
разведке, Разведывательное управление штаба военно-морских сил,
Управление помощника начальника военно-воздупшых сил по
разведке, Национальное агентство безопасности, Бюро разведки
и исследований государственного департамента, Комиссия по
атомной энергии и Федеральное бюро расследований. Все эти
девять организаций составляют основу американской
разведывательной системы, именуемой, как указывалось,
разведывательным сообществом США. Объединяет их высший военно-
политический орган — Национальный совет безопасности (НСБ),
созданный, как мы уже отмечали, одновременно с ЦРУ на
основе принятого конгрессом в июле 1947 года Закона о
национальной безопасности и начавший функционировать 27
сентября 1947 года. За НСБ — общее направление работы всех
разведывательных организаций страны, но главное его
назначение — консультировать президента по важнейшим
политическим вопросам. При подготовке своих рекомендаций совет
опирается на помощь различных правительственных
учреждений.
Генерал Р. Катлер, в прошлом специальный помощник пре-
1М. Maccloskey, The American Intelligence Community. New York,
1967, p. 57.
120

видента по делам национальной безопасности, так
характеризует функции НСБ: «Цель совета — объединять
многочисленные аспекты политики обеспечения национальной безопасности
(внешнеполитические, военные, экономические, финансовые,
психологические и внутренняя безопасность), с тем чтобы политика,,
окончательно рекомендуемая президенту, была и
всеобъемлющей, и «спаянной».
В состав НСБ — этого своеобразного вашингтонского
«Олимпа» — входят: президент (председатель), вице-президент,
государственный секретарь, министр обороны и директор
Управления чрезвычайного планирования. Аппарат совета возглавляет
исполнительный секретарь, назначаемый президентом.
Постоянные консультанты совета — председатель комитета начальников
штабов и директор ЦРУ.
НСБ действует под покровом глубокой секретности, прочные
основы которой были заложены еще в президентство Трумэна *..
Чрезвычайно важную роль в деятельности совета играет
информация, предоставляемая разведкой. По свидетельству Г. Рэи-
сома, каждое заседание НСБ открывается кратким докладом
руководителя ЦРУ.
Рекомендации, разработанные НСБ и утвержденные
президентом (президент принимает решения единолично, без
голосования), обязательны для всех правительственных
ведомств.
Важнейший рабочий орган НСБ, координирующий
деятельность различных специализированных разведывательных
служб, — Совет по разведке. Указанный совет образует своего-
рода комитет высокопоставленных представителей
разведывательных организаций, который функционирует практически
непрерывно. Его заседания проводятся по меньшей мере один раз-
в неделю в штаб-квартире ЦРУ.
Совет по разведке следит за работой разведывательного
сообщества и его особых, независимых отделов в главных
министерствах и ведомствах федерального правительства. Совету
«предоставлено право контролировать и координировать
действия разведывательных органов США при решении
разведывательных задач». Кроме того, совет играет важную
консультативную роль: на его рассмотрение, обсуждение и окончательное
утверждение вносятся все подготовленные членами
разведывательного сообщества для президента и НСБ доклады, спе-
1 Сообщая о том, как он насаждал секретность в практику НСБ, Трумэн
писал: «Члены его вначале имели обыкновение приводить на заседания
неоправданно большое число советников и помощников. Я счел
необходимым в июле 1950 года приказать, чтобы на заседаниях присутствовали
только те, кто занимал посты, перечисленные законом, и приглашенные мною
лично».
. 121

диальные меморандумы, .различные фундаментальные
исследования, ежедневные 'и еженедельные разведывательные сводки
и, в частности, важнейший разведывательный документ —
«National Intelligence Estimate» («Национальная
разведывательная оценка»). В ней содержатся анализ текущего политического,
экономического и военного положения Соединенных Штатов и
связанных с этим идеологических проблем, а также
рекомендации способов влияния на развитие важнейших мировых событий
в угодном для США направлении. Подготовкой «Национальной
разведывательной оценки» занимается уже упоминавшийся нами
специальный орган при ЦРУ — Совет национальных оценок, в
•состав которого входят видные эксперты, имеющие
многолетний опыт оперативной и аналитической работы как в
центральном аппарате разведки, так и за границей.
Совет по разведке возглавляет директор ЦРУ, который как
высшее правительственное должностное лицо по вопросам
разведки отвечает за координацию всей разведывательной
деятельности США в иностранных государствах. В связи с вступлением
на пост директора ЦРУ Маккоуна президент Кеннеди направил
ему специальную директиву. Эта директива оценивается как
один из самых важных государственных документов, принятых
за последние годы в области разведки. Она всесторонне
определяет задачи разведывательной системы США. В ней
говорится, что руководитель централизованной разведки должен
координировать и направлять' всю разведывательную деятельность
США за границей, считая это одной из своих наиболее
существенных задач. Ему также вменялось в обязанность обеспечить
сопоставление и оценку разведывательной информации,
поступающей из всех источников.
Эти задачи он должен был осуществлять в сотрудничестве
с руководителями всех департаментов и ведомств, имеющих
отношение к внешней разведке.
Кеннеди с удовлетворением отметил, что в состав Совета по
разведке введен и заместитель Маккоуна. Это, по мнению
президента, должно было явиться гарантией того, что ЦРУ будет
выносить на рассмотрение совета свою информацию и давать
ей оценку. Маккоуну предлагалось, руководствуясь директивами
президента и Национального совета безопасности и пользуясь
рекомендациями и помощью Совета по разведке, разработать
основы для координации разведывательной деятельности за
границей на всех уровнях. Совместно с руководителями
министерств и ведомств он должен был держать под постоянным
контролем программу действий всех органов США,
занимающихся разведывательной деятельностью за границей, чтобы
обеспечить эффективность этой деятельности и избежать
нежелательного дублирования. Как директор ЦРУ, Маккоун,
естественно, нес ответственность за его работу, но в случае необхо-
122

димости имел право передать своему главному заместителю
руководство какими-то конкретными операциями и таким
образом освободить себя для работы в качестве руководителя
Совета по разведке.
Членами Совета по разведке являются: первый заместитель
директора ЦРУ, руководитель разведывательного управления
министерства обороны, директор национального агентства
безопасности, директор бюро разведки и исследований
государственного департамента, помощник главного управляющего по
административным вопросам комиссии по атомной энергии и
помощник директора ФБР. Кроме того, в качестве наблюдателей в
заседаниях совета участвуют начальники разведывательных
управлений сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-
морского флота.
Совет, как высший орган разведки США, определяет, какая
из разведывательных служб и в какие именно сроки должна
собрать те или иные сведения. Это, по утверждению
американских авторов, делается с целью избежать пробелов в охвате
изучаемых вопросов, обеспечить контроль за предоставлением
информации и исключить ненужное дублирование К Кроме того,
Совет но разведке следит также за своевременным
восполнением пробелов в «Национальной разведывательной оценке» и
дает поручения разведывательным органам.
Совет обслуживают специальные комитеты и группы (их
около пятидесяти), состоящие из компетентных в различных
областях знания сотрудников разведывательных служб. На
обязанности этих комитетов лежит вся подготовительная работа,
связанная с объединением и предварительным анализом имеющейся
в органах американской разведки информации по
интересующим совет вопросам в политической, экономической и военной
сферах. Как пишет генерал М. Макклоски, в эти вопросы
входит оценка устойчивости того или иного иностранного
государства, характеристика методов извлечения наибольшей выгоды
из программы помощи другим странам, изучение
потенциальных возможностей вероятного противника в области ядерного
оружия и т. д.
1 Как объяснил в своем интервью бывший директор ЦРУ и
председатель Совета по разведке У. Рейборн, чтобы избежать дублирования в
действиях разведки, связанных со сбором информации, существует строгое
разделение сфер деятельности: разведчики госдепартамента добывают
внешнеполитическую информацию, торговые и сельскохозяйственные атташе при
посольствах и миссиях США соответственно экономическую и
сельскохозяйственную, военные атташе военную. Все эти разведчики направляют
добытую ими информацию в соответствующие отделы своих ведомств.
Копии их докладов поступают также и в ЦРУ, которое через Совет по
разведке принимает меры к тому, чтобы поступающие сведения были по
возможности полными.
123

Кроме Национального совета безопасности и Совета по
разведке, есть и еще один орган, наделенный правом
вмешательства в тайные дела, — Президентский консультативный совет
по вопросам разведывательной деятельности за границей.
Он возник в середине 50-х годов. Провалы и грубые просчеты
разведки, нанесшие урон престижу США, естественно, вызывали
раздражение в правящих кругах; раздавались требования
конгрессменов расследовать деятельность секретных служб. После
одного такого расследования, проведенного комиссией Герберта
Гувера, президент Эйзенхауэр объявил в январе 1956 года об
учреждении Консультативного разведывательного совета.
Американская печать довольно точно охарактеризовала его как
«комитет сторожевых псов». Консультативный совет при
президенте был создан, по-видимому, для того, чтобы
противодействовать предпринимавшимся тогда попыткам
образовать комиссию конгресса по наблюдению за разведывательной
службой.
В речи на IX съезде РКП (б) 5 апреля 1920 года В. И. Ленин
указывал, что в капиталистическом обществе «самые важные
вопросы: война, мир, дипломатические вопросы решаются
ничтожной горсткой капиталистов, которые обманывают не только
массы, но даже часто обманывают и парламент». Современная
американская действительность вновь подтверждает
справедливость этой ленинской характеристики особенностей
политического строя империализма. Несмотря на многочисленные попытки
и политическую борьбу внутри правящего класса, достигавшую
порой значительной остроты, конгресс так и не смог добиться
права систематического контроля над разведывательными
службами, которые продолжают оставаться «государством в
государстве» и бесконтрольно осуществляют свою деятельность в
интересах финансовой олигархии.
Создание Президентского консультативного совета с самого
начала носило характер формальной уловки, продиктованной
текущей политической ситуацией. Уже" во второй половине
50-х годов его деятельность стала затухать, а члены совета
постепенно один за другим вышли в отставку.
В 1961 году, после провала вторжения на Кубу, в конгрессе
поднялась новая волна требований о расследовании работы
ЦРУ. В ответ на это 4 мая 1961 года президент Кеннеди
исполнительным приказом № 10938 восстановил Консультативный
совет. В этом приказе декларировалось, что «при выполнении
своих консультативных обязанностей совет будет непрерывно
изучать и оценивать все функции ЦРУ, и других
исполнительных департаментов и учреждений, имеющих такие же или
аналогичные обязанности в разведывательной деятельности
за границей». Совет должен был собираться каждые шесть
недель и докладывать президенту предложения и рекоменда-
124

ции, направленные на улучшение разведывательной деятель^
ности {.
Во главе совета короткое время стоял Джеймс Киллиан-
младший, президент Массачусетского технологического
института. Его сменил осенью 1961 года видный деятель
демократической партии Кларк Клиффорд — директор корпорации
«Дженерал аналейн энд филм», один из авторов Закона о
национальной безопасности 1947 года.
В состав Президентского консультативного совета входили
и другие представители монополистического капитала: шесть из
девяти его членов — директора или бывшие директора
различных банков и корпораций, двое военных (генерал Максуэлл
Тэйлор и адмирал в отставке Дж. Сайде, бывший командующий
тихоокеанским флотом) и один видный специалист разведки
(профессор истории Гарвардского университета Уильям Лангер,
в годы войны руководитель отдела исследований и анализа УСС,
а затем специальный помощник государственного секретаря
США по вопросам разведки и исследований).
Президентский консультативный совет формально обладает
весьма широкими полномочиями. Следует учитывать, что он
представляет собой единственную правительственную
организацию, которая не только наделена правами контроля всей
разведывательной системы США, но и располагает практическими
возможностями такого контроля. Однако, по утверждению
X. Болдуина, полномочия этого совета были «больше
номинальны, нежели реальны». В последние годы, как можно было судить
по данным американской печати, Консультативный совет вновь
ослабил свою деятельность.
С приходом к власти президента Р. Никсона и его
администрации были предприняты конкретные шаги к укреплению
Президентского консультативного совета. 20 марта 1969 года
Белый дом опубликовал указ нового президента, разъясняющий
задачи и функции совета. В указе, в частности, говорится, что
совет должен консультировать президента относительно целей,
характера, ведения и координации различных видов
общенациональной разведки и руководства ею,- а также давать
соответствующие рекомендации. На него возложены систематический
пересмотр и оценка внешней разведки и связанной с нею
деятельности, в которой участвуют ЦРУ и другие
правительственные учреждения. Совету надлежит, кроме того, рассматривать
и решать различные вопросы, с которыми обращаются в него
ЦРУ и другие органы разведки. Ему вменено в обязанность
1 Согласно данным, проникшим в печать, за последние четыре с
половиной года совет представил президенту 200 предложений по улучшению
разведывательной работы США за границей; 190 из них получили одобрение
правительства.
123

сообщать президенту свои выводы и оценки, давать
рекомендации, направленные на повышение эффективности
правительственных мер в области внешней разведки.
Чтобы облегчить Консультативному совету осуществление его
функций, указ обязывал директора ЦРУ и руководителей всех
других учреждений и органов предоставлять совету всю
информацию, касающуюся внешней разведки, которая может ему
потребоваться. Этой информации должна была быть обеспечена
секретность в соответствии с действующими законами и
постановлениями. Указ устанавливал, что президент будет назначать
членов совета из неправительственных кругов, исходя из их
знаний и опыта в делах, связанных с национальной обороной и
безопасностью, или же других знаний и способностей, которые
важны для эффективной работы совета. Совет располагает
штатом сотрудников во главе с утвержденным президентом
исполнительным секретарем, обладающим правом назначения
вознаграждения персоналу, привлекаемому для выполнения
различных поручений.
Одновременно с опубликованием указа президент Р. Никсон
объявил персональный состав Консультативного совета по
вопросам разведывательной деятельности за границей. Главой совета
был назначен президент института оборонных исследований
Максуэлл Тэйлор !, бывший председатель комитета начальников
штабов и один из наиболее влиятельных военных советников
президента Кеннеди, в прошлом посол в Южном Вьетнаме,
активно способствовавший эскалации войны в этой стране.
В связи с уходом М. Тэйлора в апреле 1970 года на пенсию
председателем Консультативного совета стал адмирал в
отставке Джордж Андерсен, который с 1961 по 1963 год был
начальником службы морских операций военно-морских сил США,
а с 1963 по ,1966 год — послом в Португалии. Исполнительным
секретарем совета остался Патрик Койн, занимавший этот пост
и при трех предыдущих президентах. В состав совета также
вошли: Уильям Бейкер, вице-президент компании «Белл телефон
лабораторис»; Гордон Грей, бывший специальный помощник
президента по вопросам национальной безопасности; Эдвин Лэнд,
президент «Поларойд корпорейшн»; Франклин Линкольн,
представитель юридической фирмы «Мадж, Роуз, Катри энд Элек-
заидр»; Франклин Мэрфи, председатель совета управляющих
газеты «Лос-Анджелес тайме»; Роберт Мэрфи, председатель
совета управляющих «Корниг гласе интернэшнл»; Фрэнк Пэйс,
президент «Интернэшнл икзекьютив сервис корпорейшн»;
Нельсон Рокфеллер, губернатор штата Нью-Йорк.
1 Во главе Консультативного совета М. Тэйлор был поставлен еще в
феврале 1968 года вскоре после назначения К. Клиффорда на пост министра
обороны США.
126

ЦРУ — ШТАБ
ГЛОБАЛЬНОГО
ШПИОНАЖА
«В двадцати минутах езды от
Вашингтона, в тихом буколическом городке Лэнгли,
расположенном на южном берегу реки
Потомак (штат Виргиния), стоит огромное
здание. Это штаб-квартира Центрального разведывательного
управления».
Примерно так начинается большинство опубликованных в.
США статей, брошюр, книг, посвященных «невидимому
правительству», «государству в государстве», «тайному тайных», —
как только не называют ЦРУ в той шумихе, которая
вот уже много лет сопровождает деятельность американской:
разведки.
Более двух десятилетий настойчиво создается некий
романтический ореол вокруг этой все разрастающейся организации,
глобального шпионажа. В 60-х годах она (вместе с Пентагоном)
стала главным инструментом экспансионистской политики
американского империализма. Количество публикаций, освещающих
такую секретную область, как разведка, настолько велико, что*
невольно возникает, и не без оснований, предположение: не есть,
ли эти публикации нечто продуманное и организованное?
Не внушают ли методически американскому обывателю взгляд,
на шпионаж и подрывную работу, как на исполнение
гражданского долга, как на дело патриотическое и почетное,
приравненное к долгу воинскому?..
С помощью разнохарактерной, но целенаправленной
пропаганды, то принимающей форму дебатов вокруг неких
«разведывательных проблем» или «ассигнований на разведку», то
облеченной в демократическое одеяние оппозиционной «критики
действий правительства», то в виде сенсационных репортажей,
основанных на «сверхсекретных документах», — с помощью
всех этих ухищрений достигается основная цель: ЦРУ в
сознании среднего американца легализовано, оно действует не как
тайное учреждение, от которого правительству следовало бы
открещиваться, а как вполне законное, работающее на правовой
и морально чистой основе.
Проще говоря, понятия «ЦРУ», «шпионаж», «разведка»,,
«разведывательная акция» во второй половине XX века вошли
в быт и лексику американского обывателя наравне с
понятиями «армия», «война», «политика», «дипломатия». Шпионаж
127

превратился в легальную профессию, выбираемую человеком,
как и любая другая. Как мы уже отмечали, президент Джонсон,
приводя к присяге очередного директора ЦРУ и высоко
оценивая деятельность управления, поставил знак равенства между
разведчиком и ученым, о чем тут же с восторгом поведала
американская пресса.
Разумеется, такое заявление стало возможным лишь
после длительной, настойчивой и весьма изощренной
пропагандистской обработки так называемого общественного
мнения.
Некоторое представление о приемах, к которым
прибегают в ходе этой обработки, может дать такой, казалось бы,
частный случай, как долгая публичная дискуссия по поводу
строительства нового здания ЦРУ. Началась она с сущего
пустяка.
В 1947 году ЦРУ заняло несколько помещений, отобранных
у других ведомств, главным образом у службы
здравоохранения. Отнюдь не стремясь рекламировать свое местонахождение,
ЦРУ скрывалось в нижней, болотистой части Вашингтона,
известной под названием «Туманное дно» (2430 Ист-стрит), за
невинной вывеской: «Правительственная типография». Однажды
к Аллену Даллесу решил пожаловать без предупреждения
президент Эйзенхауэр со своим братом Мильтоном. Где искать
директора ЦРУ? Конечно же, в самом ЦРУ. Подъехав к
зданию, президент увидел ничего не говорящую вывеску
«Правительственная типография» и, рассерженный, вернулся в Белый
дом, а потом вызвал Аллена Даллеса для объяснений. Но шеф
ЦРУ не смутился, он был очень доволен, что президент попал
впросак. Вот, мол, болтают, будто гиды всем и всякому
объясняют «по секрету», что здесь находится ЦРУ, а сам генерал
Эйзенхауэр не смог его обнаружить.
Неуклюжая легенда об этом инциденте на все лады взахлеб
рассказывалась и рассказывается почти каждым, пишущим
о «младенческом периоде ЦРУ», обрастая все новыми
подробностями. Даллес, как утверждают, приказал снять прежнюю
вывеску и повесить на ее место новую: «Центральное
разведывательное управление». Сама легенда была лишь прелюдией
к многолетней кампании, в процессе которой говорилось о месте
ЦРУ в американской жизни, об испытываемых этим
учреждением финансовых и прочих трудностях, его бюджете,
строительстве и т. п. Смотрите, мол, в каких условиях работает такое
важное учреждение, находящееся где-то на задворках столицы!
Разве можно в такой обстановке действовать с размахом и в то
же время скрытно! Необходимо сосредоточить центральный
аппарат в одном месте, обеспечить ему все необходимое, тут
нельзя скупиться...
В бюджете министерства обороны на 1950 год 30 миллио-
128

нов долларов ассигновывалось «на строительство здания
нового военного штаба». Комиссия конгресса, как уверяют
американские авторы, не утвердила этих ассигнований, так как истинное
назначение сооружения не было раскрыто, по-видимому, из
соображений конспирации. Неизвестно, так ли было
дело или нет, но в 1956 году конгресс разрешил ЦРУ
израсходовать 46 миллионов долларов на строительство современного
восьмиэтажного административного комплекса.
В июне 1956 года перед бюджетной подкомиссией палаты
выступил Аллен Даллес. Ходатайствуя об ассигнованиях, он
превозносил (а пресса всячески расписывала) преимущества
уединенной сельской местности вообще и избранного им для
строительства здания ЦРУ района, в частности; он говорил
даже о том, как важен для обеспечения секретности густой лес
вокруг того места, где должно строиться здание. Его аргументы
приводила вся пресса, а позже повторяли многие авторы книг
о ЦРУ: «Участок в Лэнгли площадью 50 гектаров составляет
ничем не примечательную часть государственного заповедника
и заслуживает предпочтения потому, что лучше других
осмотренных площадок обеспечивает уединенность и обособленность
ЦРУ... Изолированность участка, топография и окружающий
его густой лес создают условия для удешевления строительства
и сохранения секретности»'.
Так средний американец был вовлечен в бурное обсуждение
вопросов, которые без него, видите ли, не могли быть решены:
переживаемые ЦРУ неудобства, борьба руководителей ЦРУ
с кознями коварных конгрессменов, выбор площадки для
строительства и даже проблема секретности работы этого
учреждения.
Средний американец польщен доверием. С большим или
меньшим энтузиазмом, но он отныне «болеет» за ЦРУ. И вот,
к его великому удовольствию, 3 ноября 1959 года в
присутствии президента Эйзенхауэра происходит, наконец, церемония
закладки здания. Президент выступает с напутственной речью.
«Во время войны, — говорит он, — для командующего нет
ничего важнее, чем информация относительно численности,
диспозиций и намерений противника, а также правильное ее
толкование. В мирное время нужны факты иного рода. Они должны
касаться условий, ресурсов, потребностей и отношений,
господствующих в мире. Эти факты необходимы для разработки
политики, которая содействовала бы... высшим интересам страны.
Для американского правительства, — продолжал президент, —
нет задачи более важной, чем разведывательная деятельность
во всем мире».
1 D. Wise, Т. Ross. The Invisible Government. New York, 1964, p. 218.
9 Ф. Сергеев
129

Началось, как мы видим, с оплошности заблудившегося
президента, а кончилось программой глобального
разведывательного наступления.
В ноябре 1961 года новое здание ЦРУ было торжественно
открыто следующим президентом — Джоном Кеннеди.
И снова в ход пускается колоссальная пропагандистская
машина — новый тур кампании, имеющей ту же цель.
Какое великолепное здание, одно из крупнейших в столице
после Пентагона, а ведь Пентагон занимает «самое большое
административное здание в мире», напоминает как бы между
прочим среднему американцу пресса, не жалея места и красок
на детальное описание резиденции ЦРУ в Лэнгли. С севера
на юг здание ЦРУ тянется на 300, а с запада на восток — на
150 метров, сообщается далее; оно включает 93 тысячи
квадратных метров рабочей площади, плюс еще 56 тысяч
квадратных метров, отведенных под коридоры и подсобные помещения.
Первый и второй этажи образуют продолговатую основу с
выгнутыми наружными стенами и углами; три озелененных
внутренних двора; от основы поднимаются ввысь пять соединенных
между собой башен, они образуют третий-седьмой этажи
здания; второй этаж отступает вглубь на полтора метра, седьмой —
на три метра; наружные стены этих двух этажей сплошь из
стекла, а остальная часть здания из железобетона с кварцевым
наполнителем, который, несмотря на преобладание в нем
белого цвета, все же содержит достаточно красок, чтобы смягчить
скучный сероватый оттенок; в двух пристройках (сообщается
их высота, ширина и длина) расположены подъемные
механизмы лифтов, вентиляционные комнаты, установки для
кондиционирования воздуха и различное механическое и электрическое
оборудование; два обеденных зала кафетерия вмещают более
тысячи человек; имеется аудитория на 500 человек —
куполообразное сооружение из железобетона с небольшой сценой,
оборудованной выдвижным экраном; близ здания устроена
площадка размером в столько-то тысяч квадратных метров для
стоянки 3 тысяч автомашин; первый и второй этажи
обслуживает эскалатор, действуют 16 пассажирских и два грузовых
лифта, а для потока исходящей и поступающей секретной почты
и для доставки сотрудникам различных материалов
круглосуточно работают две подвижные платформы, скрытые в глубине
здания; ну и, конечно, предусмотрены три специальных
крематория для уничтожения секретных бумаг, копирок, записок.
Это не какие-нибудь топки в котельной, где нерадивый
истопник на радость авторам незамысловатых детективов
оставлял неразвеянный пепел сверхсекретных документов, — это
чудо-печи, за которые уплачено 200 тысяч долларов, и
средний американец может быть вполне спокоен за сохранность
тайн ЦРУ.
130

Кстати, тайны эти, как тут же возвестила пресса, охраняются
сверххитроумной паутиной сигнализации, сходящейся в
центральном контрольном блоке; любое нарушение — и тут же
срабатывает сигнал тревоги, и злоумышленник будет схвачен.
Специальные радиоантенны, установленные на крыше центрального
здания, составляют важную часть системы связи ЦРУ,
охватывающей весь мир.
Среднему американцу доверительно сообщаются тысячи
подробностей. ЦРУ, дескать, нечего скрывать от своих
соотечественников, они ведь заинтересованы в его процветании. А раз
так, то можно поведать и о пропускной системе: как часовые
встречают, как провожают, как выглядят удостоверения и
каков порядок выдачи временных пропусков, открывающих доступ
в различные части здания, и о том, что само оно, внутри,
подобно линкору, разделено на отсеки \ и об уникальных
машинах, помогающих обрабатывать сотни тысяч газет, журналов,
книг и миллионы различных сообщений. Новейшая электронная
машина с запоминающим устройством и поисковой системой
способна на основе одного только слова кода отыскать среди
40 миллионов перфокарт необходимый микрофильмированный
документ и с помощью специальной фотоаппаратуры и
ультрафиолетовых лучей не только мгновенно сфотографировать его,
но тут же, буквально через несколько секунд, показать на
экране. И уже совершенно доверительно рассказывается, что в ЦРУ
существует научная лаборатория, ведущая испытания
миниатюрных образцов оружия, специальных типов взрывчатки,
средств тайнописи и имеющая много секретного оснащения, и
что сооружение этой лаборатории обошлось ни много ни мало
в 200 тысяч долларов.
После такого потока рассекреченных «секретов» постоянно
поглощающему чтиво читателю, а точнее американскому
налогоплательщику, остается лишь покорно расстаться со своими
долларами в пользу разведывательной машины, которую
породило, лелеет и которой так гордится его правительство. Вот
истинная цель пропагандистских бумов, организуемых правящими
кругами США вокруг своей разведки в течение последних
десятилетий.
Всякий здравомыслящий человек понимает, что для любого
автора, описывающего здания Лэнгли, существуют границы,
которых он не смеет переступить. За этими границами, возможно,
1 Как сообщали американские авторы, деление на отсеки было одним из
основных принципов разработки проекта здания. В проектном задании
говорилось: «Новое здание должно состоять из отдельных крыльев-секций; их
можно будет легко изолировать друг от друга и создавать специальные
участки с ограниченным доступом, а также проводить в каждой секции
особые мероприятия, требующие сохранения секретности».
9*
131

скрыты и небезынтересные подробности внутренней —
наземной или подземной — структуры самого здания,
служебного быта его обитателей. Но главное — за ними скрыта
тайная подрывная деятельность ЦРУ, аппарат которого давно
уже так разросся, что и новое здание не может его теперь
вместить 1.
Стратегия американской разведки базируется на охвате
всего земного шара сетью ЦРУ. Профессор политических наук
Браунского университета Лиман Киркпатрик-младший, в
прошлом исполнительный директор ЦРУ, упрекая правительство
США за пренебрежение разведкой в былые годы, с
удовлетворением отметил в своей книге, вышедшей в 1968 году: «Лишь
после создания ЦРУ з 1947 году у нас появилась
общегосударственная служба, ведающая внешней разведкой и расширением
ее сети во всемирном масштабе». За два года до него
американская печать также объявила, что ЦРУ — самая крупная и
дорогостоящая разведывательная служба в мире, тратящая
ежегодно больше полумиллиарда долларов, что штат его достиг
то ли 15, то ли 20 тысяч человек, половина из которых
разбросана по странам мира под прикрытием всевозможных
миссий, представительств, сообществ, торговых фирм и прочих
организаций, а другая половина сосредоточена в
центральном аппарате, которому, как известно, «уже тесно в местечке
Лэнгли».
Глобального характера своих действий ЦРУ не скрывает,
хотя подробностей этих действий и не афиширует. Но мир —
не здание в Лэнгли. В нем тайное становится явным, независим
мо от планов и желания американского правительства и
руководителей его секретных служб.
Кое-что проясняют и высказывания некоторых американских
авторов. Г. Рэнсом еще в 1959 году утверждал, что «ЦРУ
является главной движущей силой в международных
политических маневрах». В таком утверждении нетрудно заметить и
попытку сознательно возвеличить ЦРУ, стремление изображать
его «правительством над правительством». А за всем этим стоит
желание затушевать роль действительных вершителей
политики— хозяев ЦРУ и государственного департамента, а также
всех иных государственных учреждений заокеанской империи.
ЦРУ, хотя и является одной из зловещих организаций
американского империализма, всего лишь послушное орудие в руках
правящих кругов. Будучи инструментом внешнеполитических
маневров США и обслуживая экспансионистские планы моно-
1 Часть персонала ЦРУ продолжает оставаться в старом комплексе
зданий в районе «Туманного дна». Это четыре кирпичных здания и десяток
временных строений, окруженных забором с колючей проволокой и
граничащих с заброшенным пивоваренным заводом.
132

полистического капитала, ЦРУ с ведома и по заданиям
американского правительства активно вмешивается во внутренние
дела других государств, то есть в такие области, как их
экономика, политика, идеология и культура. У. Рейборн,
предпоследний директор ЦРУ, публично признал: «Это ведомство
ведет активную разведку во всех странах, по всем вопросам,
в том числе и имеющим для этих стран чисто внутреннее
значение».
Разумеется, в первую очередь усилия ЦРУ сосредоточены
на действиях против стран социалистического содружества и
прогрессивных режимов в молодых национальных государствах.
Затем важнейшее направление его подрывной деятельности —
коммунистические и левые организации в странах капитализма,
рассматриваемые монополиями, а следовательно, и разведкой,
как сила, несущая потенциальную угрозу самому
существованию империализма и его главного оплота — США.
Далее, в задачу ЦРУ входит противодействие
национально-освободительному движению в колониальных странах, где США
все еще рассчитывают занять освободившееся место старых
колониальных держав, удержать эти страны в рамках
капиталистической системы. И, наконец, особое внимание
уделяется государствам Латинской Америки. Рассматривая этот
континент как свой стратегический тыл, США используют
объединенные силы дипломатии, разведки, полицейского
аппарата и Пентагона, чтобы стабилизировать там реакционные
режимы и таким образом сохранить господство американских
монополий.
Достаточно лишь перечислить ряд агрессивных
внешнеполитических акций США в последнем двадцатилетии, чтобы
убедиться именно в такой направленности действий ЦРУ:
свержение премьер-министра Ирана Мосаддыка; военный переворот
в Гватемале; вооруженная интервенция против народной Кубы;
государственный переворот в Доминиканской Республике;
заговор в Ираке против законного правительства; военный
переворот в Бразилии; подготовка вооруженной агрессии против
Вьетнама; фашистский заговор «черных полковников» в Греции,
государственный переворот в Камбодже; заговор против
правительства Народного единства Чили, составной частью
которого было убийство победившего на выборах кандидата
движения Народного единства президента Сальвадора Альенде
и других видных деятелей республики...
Перечень этот, конечно, неполный.
Расскажем более подробно только о трех из этих
международных акций американского империализма.

*,МИСТЕР ИРАН»
ОРГАНИЗУЕТ
ПЕРЕВОРОТ
В 1953 году в Иране произошел
государственный переворот. Был свергнут
неугодный Соединенным Штатам премьер-
министр Мохаммед Мосаддык.
Мосаддык, богатый землевладелец, пришел к власти в
апреле 1951 года. Созданная им организация «Национальный
фронт» под давлением широких народных масс и при
поддержке национальной буржуазии, а также связанной с нею части
помещиков провела в меджлисе закон о национализации.
нефтяных месторождений, принадлежавших до этого
англо-иранской нефтяной компании. Этот закон посягал на традиционные
экономические интере'сы англичан, издавна наживавшихся на
персидской нефти.
В ответ Англия объявила экономическую блокаду.
Мосаддык был вынужден заключить торговое соглашение с Советским
Союзом и начать переговоры с Венгрией, Польшей и
Чехословакией.
В вопросах внешней политики правительство Мосаддыка
прежде ориентировалось на Соединенные Штаты. Но США,
*отя и конкурировали с Англией на Ближнем и Среднем
Востоке, когда дело касалось нефти, были солидарны с англичанами
и не одобряли действий правительства Мосаддыка.
Американцы пытались диктовать Мосаддыку свои условия, но он отверг
их. Его политика, особенно деловые контакты с
социалистическими странами вызвали недовольство и внутренних
реакционно-монархических сил, и внешних империалистических кругов.
США всерьез встревожились за свои политические и
экономические позиции в этом стратегически важном районе мира.
Разведке было поручено во что бы то ни стало устранить
Мосаддыка.
ЦРУ в то время возглавлял Аллен Даллес, тесно связанный
своей прошлой частной юридической практикой с американским
филиалом германского банкирского дома Шредеров, а
следовательно, и с англо-иранской нефтяной компанией, в делах
которой этот банкирский дом издавна участвовал. Один из
директоров шредеровской банковской империи, Франк Тиаркс
(с.ним Даллес когда-то поддерживал деловые отношения), был
членом директората англо-иранской нефтяной компании, а нью-
йоркская адвокатская контора «Салливэн энд Кромвелл», в ко-
134

торой братья Джон Фостер и Аллеи Уэлш Даллесы были
партнерами, долгое время вела дела этой компании.
Национализация нефтяной промышленности в Иране затрагивала также
личные интересы тогдашнего государственного секретаря США
Джона Фостера Даллеса и директора ЦРУ Аллена Даллеса,
которому правительство Эйзенхауэра и поручило свергнуть
Мосаддыка.
Переворотом непосредственно руководил внук президента
Теодора Рузвельта Кермит (Ким) Рузвельт, главный резидент
ЦРУ на Ближнем и Среднем Востоке.
Ким Рузвельт родился в Буэнос-Айресе. Перед второй
мировой войной окончил Гарвардский университет, некоторое
время преподавал там историю, а затем перешел в
Калифорнийский технологический институт. В годы войны, оставив карьеру
ученого, он посвятил себя службе в разведке — сначала
работал в УСС, а после войны — в ЦРУ как специалист по
Ближнему и Среднему Востоку.
Получив задание разведать обстановку и ввести в действие
местные силы, Ким Рузвельт открыто отправился в Иран,
добрался до Тегерана и тут исчез из поля зрения властей, перейдя
на нелегальное положение. Он и раньше бывал в Иране, многие
там знали его в лицо. Сбивая со следа агентов иранской
службы безопасности, Ким Рузвельт не появлялся в здании
американского посольства в Тегеране, то и дело меняя свою штаб-
квартиру.
Посольство США оказывало ему помощь тайно. Пятеро
американцев, сотрудников ЦРУ, состоявших в штате посольства,
и семеро иранцев, среди которых было два высших чиновника
иранской разведки, помогали Киму Рузвельту готовить
переворот. Связь с ними он поддерживал через посредников, избегая
личных контактов.
После того как разработанный резидентурой план
устранения Мосаддыка был одобрен Вашингтоном, в Тегеран приехал
американский бригадный генерал Норман Шварцкопф, в
прошлом начальник полиции штата Нью-Джерси, старый и
опытный разведчик, известный как специалист по Среднему Востоку.
С 1942 по 1948 год он в качестве главного советника руководил
реорганизацией национальной полиции Ирана, нацеливая ее на
слежку за политическими партиями и группами, потенциально
опасными для господствующего режима. Норман Шварцкопф
в годы сотрудничества с иранской полицией сблизился с
полицейским генералом Фозаллахом Захеди. Это позволило
американской разведке изобразить его приезд как визит человека,
который во время путешествия по Среднему Востоку решил
навестить старых друзей. В августе 1953 года, после поездки по
Ливану, Сирии и Пакистану, Шварцкопф появился в Тегеране.
Газеты, инспирированные пресс-атташе посольства США, сооб-
135

щили в светской хронике, что американский бригадный генерал
Шварцкопф, приехав в Тегеран, провел утро в обществе
генерал-майора Захеди, затем встретился с другими старыми
сослуживцами по иранской армии и полиции. Зловещий смысл этой
светской хроники стал ясен несколько дней спустя.
В то же самое время в Швейцарии, на старом плацдарме,
откуда он в годы второй мировой войны вел тайные переговоры
с нацистской разведкой о сепаратном мире «с третьим рейхом,
но без Гитлера», появился Аллен Даллес. 10 августа 1953 года
американские газеты известили, что он намерен провести свой
отпуск с женой в Швейцарских Альпах. Последовали одно за
другим удивительные совпадения. Лой Гендерсон, посол США
в Тегеране, несмотря на острейшую политическую обстановку
в стране, счел возможным покинуть ее и отправиться в те же
Швейцарские Альпы для кратковременного отдыха. Там Аллен
Даллес окончательно уточнил детали плана государственного
переворота в Иране, распределил роли между основными
участниками операции и направил в Тегеран соответствующие
директивы представителям ЦРУ.
Считается, что Шварцкопф, опираясь на американские
доллары, в техническом отношении безукоризненно подготовил
государственный переворот. И все же операция чуть было не
сорвалась, как утверждают на Западе, по небрежности местных
исполнителей.
Ведомство Аллена Даллеса выделило на подкуп офицеров
армии и государственных чиновников 19 миллионов долларов.
Пустив их в ход, американский генерал энергично вербовал
сторонников Захеди — противников Мосаддыка. Генерал
Захеди, на время уехавший из Тегерана, с помощью американцев
готовил некоторые войсковые части к путчу. Правительство
США не скупилось на деньги и оружие.
Чтобы предотвратить антиправительственные выступления,
Мосаддык стянул в Тегеран верные ему войска. Тем временем
Ким Рузвельт, используя свою агентуру, тайно подготавливал
операцию в столице. Кульминация наступила 19 августа.
Тегеран был полон правительственных войск. Но народ во всех этих
защитных мерах Мосаддыка был пассивной силой. Доступ
в столицу, судя по всему, был не столь уж сложен. Довольно
многочисленная группа агентов Кима Рузвельта проникла в
центр города под видом бродячих артистов. Процессия их
медленно двигалась по городским улицам, обрастая толпой
зрителей, многие из которых были наняты американцами. В
определенный час по сигналу процессия эта превратилась в огромную
толпу, требующую смерти Мосаддыка. Агентура ЦРУ
действовала нагло и напористо. Беспорядки охватили весь город. В это
время в Тегеран на американских грузовиках и танках вошли
вооруженные американцами войска генерала Захеди.
136

Ожесточенная схватка продолжалась более девяти часов.
Правительственные войска потерпели поражение. Генерал Захе-
ди взял власть в свои руки. Мосаддыка отправили в тюрьму.
И хотя ЦРУ старалось придать перевороту характер «народной
революции», было очевидно, что он организован иноземной
разведкой. Даже американская пресса назвала события в Иране
старомодным дворцовым переворотом с щедрыми денежными
подачками и искусной пропагандой. Ричард Фрай через
несколько месяцев после переворота писал: «Для всех стало
несомненным, что правительство Мосаддыка было свергнуто в
первую очередь армией, а не массами народа».
Американское правительство, конечно, никогда прямо не
признавалось в том, какую роль сыграло ЦРУ в этих событиях.
Но уже в конце осени 1954 года в американской печати
появилась серия статей Ричарда и Глэйдис Харкнессов под общим
названием «Тайные дела ЦРУ»,* написанных, без сомнения, при
участии ЦРУ или с его одобрения и представляющих собой как
бы официальный отчет о государственном перевороте в Иране.
Спустя некоторое время стали известны новые подробности,
особенно после того, как смещенный в 1962 году с поста
директора ЦРУ Аллен Даллес, стремясь реабилитировать свое
детище, начал рекламировать его прошлые успехи и приподнял
завесу над некоторыми тайнами этого ведомства. Впервые об
участии ЦРУ в государственном перевороте в Иране Даллес
намекнул в своем выступлении по телевидению, а год спустя
подтвердил это в книге «Искусство разведки», вышедшей
в США в 1963 году. «Силам, противостоящим Мосаддыку, была
оказана поддержка извне», — скромно писал он, правда, не
указывая прямо, что эта поддержка исходила от ЦРУ.
После переворота англичанам не удалось полностью вернуть
себе иранскую нефть. Во всяком случае, они перестали быть
единственными ее хозяевами, утратили свое преимущественное
положение. Американцы внезапно стали равными партнерами
англичан. Об этом свидетельствуют цифры. В августе 1958
года международный консорциум, составленный из нефтяных
компаний западных стран, подписал с Ираном договор на
эксплуатацию нефтяных месторождений сроком на 20 лет. По
этому соглашению бывшая англо-иранская компания получила
40 процентов акций, столько же акций получила группа
американских компаний («Галф ойл корпорейшн», «Стандард ойл
оф Ныо-Джерси», «Стандард ойл оф Калифорниа», «Тексас ойл
компани» и «Сокони-вакуум ойл компани»), 14 процентов —
«Ройял-Датч шелл» и 6 процентов — «Компани франсез де
петроль».
Получил свой кусок и внук Теодора Рузвельта Кермит
(Ким) Рузвельт — главный резидент ЦРУ на Среднем Востоке.
Он покинул разведку и поступил на службу в «Галф ойл кор-
. 137

порейшн», а в 1960 году стал ее вице-президентом. Признанием
его заслуг в организации переворота явилось прозвище
«Мистер Иран»,— так именуют его в американской литературе до
сих пор.
Действия США в Иране со всей очевидностью
иллюстрируют тесное сотрудничество между правительством, его
секретными службами и частными предприятиями. «Цель такого
сотрудничества, — пишет Клод Жюльен в книге «Американская
империя», — в одном: укрепить позиции империи, а вернее, ее
контроль за сырьевыми источниками»»
„ЧЕЛОВЕК
С ТЯЖЕЛЫМ
КУЛАКОМ»
Крупной акцией ЦРУ было уничтожение
демократического режима и установление
военной диктатуры в Гватемале.
Эту маленькую, слаборазвитую,
аграрную страну на северо-западе Центральной Америки в течение
многих десятилетий эксплуатировала крупная американская
монополия «Юнайтед фрут компани». На богатства недр
Гватемалы, особенно на нефтяные месторождения, претендовали и
другие монополии США, однако «Юнайтед фрут компани»
захватила в этой стране сильные экономические позиции,
завладела не только обширными банановыми плантациями, но также
железными дорогами и портами и даже создала, как это ни
странно, в этом суверенном государстве свою собственную
полицию. Компания была как бы «государством в государстве».
Она распространила свою власть на всю экономическую и
политическую жизнь Центральной Америки К Разумеется,
властвующая над страной монополия не допускала каких бы то ни было
демократических свобод.
В конце второй мировой войны под влиянием успеха
антифашистских сил и прежде всего побед Советского Союза над
гитлеровской Германией в Гватемале ожило революционное
движение, что привело к установлению более демократического
правления. Восстание против господства империализма и
местной олигархии произошло 20 октября 1944 года. Эта «Октябрь-
1 По всей Латинской Америке ее называют «эль пульпо» — спрут,
щупальца которого добрались до многих стран. 80 процентов всей прибыли она
получает от банановых плантаций. Доходы «эль пульпо» составляли:
в 1945 году—18,9 миллиона долларов, в 1948 году — 52,7 миллиона
долларов, в 1950 году — 66 миллионов долларов.
138

екая революция», как ее стали называть в Гватемале, принесла
надежды на национальное возрождение страны и улучшение
жизни трудящихся. Был впервые издан трудовой кодекс, была
принята конституция, провозгласившая то, в чем больше всего
нуждался народ, — аграрную реформу. У крестьян появилась
надежда, что земля, которой владели иностранные компании и
гватемальские помещики, будет передана тому, кто ее
обрабатывает.
Прошло пять лет после принятия конституции, а примерно
половина всех плантаций по-прежнему принадлежала 193
крупным помещикам. Остальная земля, во всяком случае большая
ее часть, была в руках североамериканцев.
Но вот в конце 1950 года к власти в Гватемале пришло
прогрессивное правительстве Хакобо Арбенса, которое не только
декларировало демократические реформы, но и предприняло
первые практические шаги: начало передавать земли
крестьянам и сельскохозяйственным рабочим. Было решено
экспроприировать помещичью землю, а также ту, на которой
обосновалась со своей полицией «Юнайтед фрут компани», выплатив ей
при этом известную компенсацию. Закон об аграрной реформе
был реализован довольно быстро: к 1954 году более 100 тысяч
гватемальских крестьян уже получили землю. Государственный
департамент США протестовал против экспроприации владений
«Юнайтед фрут компани», не смущаясь тем, что это было
явным вмешательством во внутренние дела другого государства.
Мало того, монополия при поддержке правительства США
предприняла до сорока попыток свергнуть режим, посягнувший на
интересы американского капитала, и установить диктатуру
реакционных сил, но безуспешно. Правительство Арбенса явно
стремилось к независимости от Соединенных Штатов как в
вопросах внешней, так и внутренней политики.
Такого положения американские империалисты терпеть не
могли, и в конце 1953 года президент Эйзенхауэр принял
решение поступить с правительством Арбенса точно так же, как
с правительством Мосаддыка. Американская печать подняла
шум об «угрозе международного коммунизма» в Центральной
Америке. А тем временем президент поручил Аллену Даллесу
разработать план государственного переворота в Гватемале и
осуществить его.
Недавний успех путча в Иране воодушевил Аллена Даллеса
и его помощников. Тем более что здесь организовать переворот
было легче: Гватемала находится совсем рядом, и шефу ЦРУ
не было нужды устраивать тайные встречи на далеком курорте.
К тому же в соседних с ней странах — Гондурасе и
Никарагуа — послушные Соединенным Штатам правительства могли
предоставить в распоряжение ЦРУ надежные кадры наемников.
Эти страны и должны были стать плацдармом интервенции, за-
139

планированной ЦРУ одновременно с внутренним путчем в
Гватемале.
Общее руководство операцией Даллес поручил Фрэнку Уиз-
неру, своему заместителю- по планированию тайных операций
и начальнику оперативного управления ЦРУ, известному в США
«мастеру всякого рода грязных дел».
Итак, Фрэнк Гарднер Уизнер, в прошлом юрист, в годы
второй мировой войны резидент УСС в Стамбуле и Бухаресте, а
после войны заместитель помощника государственного
секретаря США, стал главой заговора против Гватемалы К Подготовка
развертывалась по двум направлениям: через сотрудников ре-
зидентуры ЦРУ внутри страны, прикрывавшихся
дипломатическими паспортами, и через тайных агентов того же ЦРУ среди
гватемальской эмиграции в США, Гондурасе и Никарагуа,
сколачивавших силы для вторжения.
Резидентом в Гватемалу был направлен Джон Эмиль Пери-
фуа, старый сотрудник госдепартамента, «человек с тяжелым
кулаком», зарекомендовавший себя ловким организатором
подрывных акций во время подавления американцами национально-
освободительного движения в Греции; он работал в то время .
в посольстве США в Афинах. Перифуа сделал карьеру на
внешнеполитическом поприще в послевоенные годы. После прихода
к власти Эйзенхауэра временно оказался не у дел и, по
расчетам Аллена Даллеса, ждал выгодных предложений.
Явившийся к нему сотрудник ЦРУ сделал именно такое предложение:
президент назначит Перифуа послом в Гватемале при условии,
если посол согласится быть одновременно представителем ЦРУ
и организует антиправительственный путч. Дальнейшая
карьера посла-резидента зависит от успеха этого путча. Перифуа
согласился. В феврале 1954 года президент Эйзенхауэр по
рекомендации Центрального разведывательного управления
утвердил назначение Перифуа.
Второе направление подготовки к перевороту возглавил
полковник Кастильо Армас, профессиональный военный, бывший
военный атташе Гватемалы в США, хорошо известный ЦРУ как
ярый противник правительства Арбенса. Кастильо Армас уже
участвовал в одном неудачном мятеже против президента Ха-
кобо Арбенса и по этой причине попал в Гватемале в тюрьму.
Из тюрьмы ему удалось бежать, он перебрался в Мексику, где
вступил в тайную связь с американской разведкой, а потом от-
1 Уизнер был первым на посту заместителя директора ЦРУ по
планированию тайных операций и занимал этот пост в течение 10 лет до 1957
года — «самых холодных лет холодной войны». Во время
контрреволюционного мятежа в Венгрии находился в Вене, служившей тогда главным
плацдармом разведки США, помогавшей мятежникам. По оценке американской
печати, Уизнер «был тесно связан как морально, так и профессионально
с венгерской контрреволюцией». В 1965 году покончил жизнь самоубийством.
140

правился в США совершенствоваться в искусстве шпионажа и
диверсий под руководством наставников из ЦРУ.
Кастильо Армас получил от разведки США для подготовки
вторжения примерно «пять миллионов долларов, — писал
несколько позже американский журнал «Тайм». — Он получил
самолеты... Он получил также летчиков, умеющих летать на этих
самолетах...» «ЦРУ правильно оценило возможность Кастильо
Армаса»,— говорится в этом журнале.
В Гватемале Перифуа стал тайно сколачивать из
реакционно настроенных высших военных чинов будущую хунту,
которая должна была по сигналу своих покровителей свергнуть
правительство Арбенса и захватить власть.
Тем временем Армас формировал в Гондурасе и Никарагуа
отряд наемников из гватемальцев, высланных президентом Ар-
бенсом за антиправительственную деятельность. Именно на эти
силы делали главную ставку империалистические круги США.
По договоренности с ЦРУ «Юнайтед фрут компани»
предоставила путчистам возможность использовать ее владения на
территории этих стран как базу для предстоящего вторжения.
В столице Гондураса Тегусигальпе расположился штаб
мятежников. Заботу о вооружении и снаряжении отряда Армаса
взяли на себя, с одобрения Национального совета безопасности,
ЦРУ и военные ведомства США, а также компания «Юнайтед
фрут».„Два торговых судна доставили в Гондурас и Никарагуа
50 тонн оружия и боеприпасов. «Большая часть этого вооружения
направлялась в штаб полковника Армаса», — пишет Э. Талли.
18 июня 1954 года полковник Армас во главе отряда
эмигрантов вторгся с территории Гондураса в Гватемалу. В отряде
насчитывалось всего 150 человек, но они были хорошо
вооружены и их поддерживала авиация: американские самолеты
с американскими пилотами, предоставленные в распоряжение
Армаса, бомбили на рассвете главный порт Гватемалы на
побережье Тихого океана Сан-Хосе, столицу и некоторые другие
города.
Армас рассчитывал на быстрый <успех. Но в Гватемале еще
в январе узнали о заговоре с кодовым обозначением «Эль ди-
абло». Служба безопасности перехватила и опубликовала
переписку между полковником Кастильо Армасом и другим
лидером эмигрантов —Мигелем Идигорасом по поводу
предстоящего путча. Назывались некоторые пункты Никарагуа, где
формировался отряд вторжения, а также имя полковника ЦРУ
Резерфорда, руководившего обучением волонтеров. Поэтому
гватемальцы имели возможность организовать отцор.
Правительство Арбенса мобилизовало силы и отбросило отряд
наемников на территорию Гондураса.
Так провалилась попытка переворота, который, согласно
плану ЦРУ, должен был завершиться в течение одной ночи.
> 141

Основания для беспокойства имелись не только у
посла-резидента Перифуа, но и у его шефов. Почти через десять лет
президент Эйзенхауэр, впервые публично заявив о прямом участии
США в свержении законного правительства Гватемалы,
оправдывал его «прямо-таки отчаянным положением», в котором
оказались американцы после того, как первые попытки
«разделаться с пришедшим к власти коммунистическим правительством»
оказались неудачными.
Сорвалась и воздушная атака, порученная авиации ЦРУ,
которой отводилась роль ударной силы путча: два самолета
американской разведки из соединения, выделенного для участия
в бомбежке, потерпели аварию, и летчики своевременно не
вышли на цель.
В Вашингтоне возникли разногласия. Аллен Даллес,
считавший, что шансы на успех не превышают 20 процентов,
настаивал все же на продолжении интервенции и требовал послать
в Гватемалу еще несколько самолетов. Против этого возражали
некоторые чиновники госдепартамента, в частности помощник
государственного секретаря по делам Латинской Америки
Генри Голланд, принимавший активное участие в подготовке
вторжения. На совещании в Белом доме под председательством
Эйзенхауэра Голланд заявил, что «одно дело — давать ЦРУ
самолеты для Кастильо Армаса до начала вторжения, другое
—поставлять их сейчас». Он считал, что дело, несомненно, получит
огласку и даст повод обвинять Соединенные Штаты во
вмешательстве во внутренние дела латиноамериканских стран. В своей
речи в Вашингтоне 10 июня 1963 года Эйзенхауэр так
рассказывал об этом совещании: «Различные люди, включая мистера
Даллеса, чиновника государственного департамента и других,
собрались у меня в кабинете, чтобы изложить свою точку
зрения. Человек, возражавший против дальнейшего предоставления
помощи (имеется в виду Генри Голланд. — Ред.), очень
настойчиво и горячо защищал свое мнение, доказывая, что мы не
должны принимать в этом участия. Ну а мистер Даллес
придерживался противоположного взгляда. После того как все
высказались, я решил, что мы будем оказывать помощь и дальше,
и отдал соответствующее распоряжение (послать
дополнительные самолеты)».
Одновременно ЦРУ активизировало другое направление
заговора: сколоченная Перифуа военная хунта подняла мятеж
и потребовала отставки президента Арбенса.
Вместо суток, как это предусматривал план, ЦРУ для
достижения в Гватемале первых результатов потребовалось две
недели. 27 июня было объявлено об отставке Арбенса. Его
вынудили покинуть Гватемалу. Американский представитель в
ООН Генри Кэбот Лодж в ответ на обвинение заявил: «То, что
происходит, не агрессия, а восстание гватемальцев против гва-
142

темальцев». Очевидно, для большей убедительности
американцы воздержались от намерения немедленно поставить во главе
правительства полковника Армаса. Руководителем хунты был
назначен полковник Карлос Энрике Диас, главнокомандующий
гватемальскими вооруженными силами. Однако, придя к
власти, Диас не оправдал надежд ЦРУ: в выступлении по радио=
он заявил, что «борьба против вторгшихся в Гватемалу
наемников не прекратится. Полковник Арбенс выполнил свой долг.
Я буду продолжать борьбу». Перифуа не стал ждать, пока
сколоченная им хунта развернет военные действия против
сформированной ЦРУ «армии освобождения». Столица Гватемалы
снова подверглась бомбардировке: были сброшены бомбы на
основной военный объект столицы — форт Матаморос и
взорвана электростанция. Радио интервентов угрожало новыми
налетами. Диас был изгнан, а во главе хунты стал полковник Эль-
фего Монсон, активно боровшийся против него.
2 июля, после переговоров Эльфего Монсона с Кастильо Ар-
масом, в которых участвовали Перифуа и папский нунций
Дженнаро Веролино, в Сальвадоре был подписан пакт о мире.
3 июля Армас на самолете американского посольства прилетел
в Гватемалу, через пять дней хунта избрала его президентом,,
а еще через пять дней США признали новое правительство.
Последовавшие за этим события раскрыли во всей полноте
реакционную суть переворота.
Хунта сразу же лишила избирательных прав неграмотных,
то есть 70 процентов населения Гватемалы. У крестьян было
отобрано более 300 тысяч гектаров земли. Были ликвидированы
поправки к закону 1947 года, предоставлявшие рабочим и
профсоюзам некоторые права, запрещена деятельность
прогрессивных организаций. Компания «Юнайтед фрут» получила
конфискованные правительством Арбенса угодья и предприятия.
В знак благодарности руководство компании в 1955 году ввело
в состав ее директоров сошедшего к этому времени с
политической арены генерала Уолтера Беделла Смита, который
с 1950 по 1953 год возглавлял ЦРУ, а затем занимал пост
заместителя государственного секретаря. На должности одного-
из директоров компании Смит оставался вплоть до своей
смерти в августе 1961 года.
С первых же дней существования нового режима
Соединенные Штаты стали оказывать ему всестороннюю помощь и
поддержку. В стране был установлен жестокий полицейский террор.
Через неделю после избрания президентом Кастильо Армаса
было арестовано 4 тысячи человек «по подозрению в
коммунистической деятельности». В августе был принят «превентивный
уголовный закон о борьбе с коммунизмом» и создан «комитет
защиты от коммунизма», заседания которого происходили за
закрытой дверью. Комитет мог объявить коммунистом любого
• 14$

гватемальца. Пытаться оспаривать решения комитета было
бесполезно. Тем, кто был заподозрен в сочувствии коммунистам,
не разрешалось иметь радиоприемники и работать в
государственных и муниципальных учреждениях, по указке комитета
их могли арестовать и без суда и следствия держать под
арестом до шести месяцев. В первые же четыре месяца было
зарегистрировано 72 тысячи человек, объявленных коммунистами
или симпатизирующими им. Позже число их дошло до 200
тысяч человек. В 1955 году правительство Кастильо Армаса
позволило Пентагону строить на территории Гватемалы военные базы.
После переворота в Гватемале стали все чаще появляться
американские гангстеры и профессиональные карточные
шулера. Некоторые из приближенных Кастильо Армаса участвовали
в их махинациях. Вместе с американскими гангстерами они
были владельцами недавно выстроенного казино. Армас закрыл
это казино, а вскоре, 26 июля 1957 года, был убит служащим
дворцовой охраны. Во всяком случае, так представляет
загадочную историю с убийством Армаса американская печать.
Президентом стал Мигель Идигорас Фуэнтес. С помощью армии он
установил еще более жестокий режим. В 1960 году он
предоставил ЦРУ базы для подготовки вторжения на Кубу, что
послужило одной из причин восстания против Идигораса в ноябре того
же года, подавленного ЦРУ с помощью авиации. 31 марта
1963 года произошел военный переворот. Идигорас был
свергнут, и к власти пришел полковник Энрике Перальте, который
под видом «спасения страны от постоянной угрозы
коммунистического проникновения» запретил деятельность политических
партий.
Американские обозреватели Д. Уайз и Т. Росс писали по
поводу роли ЦРУ в гватемальских событиях: «Невидимое
правительство» выполнило свою задачу и удалилось, оставив страну
во власти деспотичной олигархии и ужасающей нищеты».
Говоря о трагедии Гватемалы, нельзя не обратить внимание
на то, что американская разведка, используя характерные для
нее средства: подкуп, диверсии, шпионаж, террор, открытую
военную интервенцию,— действовала заодно с дипломатическим
аппаратом США. Реакционная американская пресса назвала
посла США в Гватемале Джона Перифуа «настоящим героем
этого дела», «на протяжении всех событий игравшим главную
роль, которая в наиболее критические моменты, по всей
видимости, была решающей». Сам Аллен Даллес оценил
деятельность Перифуа как «отличную».
Совершенно очевидно, что Армас и его наемники не могли
бы добиться успеха, если бы американская агентура не
подорвала изнутри силы законного правительства Хакобо Арбенса.
В руках Перифуа была сосредоточена координация всех
действий против гватемальской революции.
144

Гильермо Ториэльо, бывший министр иностранных дел в
демократическом правительстве Арбенса, писал: «На последнем
этапе вторжения Перифуа неоднократно открыто признавал не
только сам факт вмешательства (во внутренние дела
Гватемалы. — Ред.), но и то, что был связан с заговорщиками и
оказывал на них определенное влияние. Гватемальское правительство
узнало об этих связях и, более того, установило, что посольство
США в Гватемале систематически отправляло военные
директивы в штаб-квартиру Кастильо Армаса в Копане (Гондурас)
и указания самолетам, бомбившим беззащитные населенные
пункты. Некоторые высшие чины армии совершили
предательство, и правительство смогло убедиться, что они передавали
Перифуа планы сражений и военных операций, приказы и сугубо
секретные сведения о действиях командующего армией и
главнокомандующего вооруженными силами».
Так, дипломат, разведчик, диверсант и организатор
интервенции совместились в одном лице.
Этот пример — еще одно свидетельство тесного
сотрудничества американской дипломатии с разведкой. Любопытны в этом
отношении показания, данные сенатской комиссии Уайтингом
Уиллауэром, бывшим послом США в Гондурасе в период
гватемальского путча. Вот выдержка из этих показаний:
«Вопрос. Господин посол, вы один подготавливали
свержение правительства Арбенса в Гватемале или этим занималась
какая-нибудь группа?
Ответ. Этим занималась группа.
Вопрос. Джон Перифуа входил в нее?
Ответ. Да, Джон входил в группу. Находясь в Гватемале,
он играл главную роль. Кроме него, в группу входили Роберт
Хилл — посол в Коста-Рике, и Том Уэлен — посол в Никарагуа,
где проводилась большая работа. Ну и, конечно, было много
оперативных сотрудников ЦРУ.
Вопрос. В чем выразилась причастность мистера Даллеса
к событиям в этом районе?
Ответ. Мистера Аллена Даллеса? Видите ли, ЦРУ
помогало в оснащении и обучении антикоммунистических войск.
Вопрос. Можно ли сделать вывод, что именно вы были тем
человеком, который руководил операциями во всем этом
районе?
Ответ. На меня, безусловно, были возложены очень
важные обязанности — в частности, поддержание связи с
гондурасским правительством; оно смертельно боялось, чтобы его не
свергли. Я должен был предотвратить любую попытку
гондурасского правительства помешать действиям сил вторжения,
находившихся в Гондурасе».
Как стало известно из показаний Уиллауэра, после перево-
Ю Ф. Сергеев
145

рота в Гватемале он получил от шефа ЦРУ телеграмму, в
которой тот прямо писал, что если бы не Уиллауэр, «то путч не
завершился бы успехом». «Я, — заявил Уиллауэр, — очень
горжусь этой похвалой».
ОПЕРАЦИЯ
В ЗАЛИВЕ
КОЧИНОС
Монополии США, издавна привыкшие
чувствовать себя хозяевами Латинской
Америки, после разгрома фашизма в
Европе были всерьез обеспокоены опасностью
распространения национально-освободительного движения на
западное полушарие. Пример с интервенцией и
государственным переворотом в Гватемале, равно как и укрепление позиций
американских монополий с помощью марионеточных
правительств в Гондурасе или Никарагуа, убеждает, что перед ЦРУ
была в свое время поставлена задача — разработать
стратегический план искоренения всяких тенденций к сепаратизму и
национальной независимости в латиноамериканских странах.
Но то, что ЦРУ сумело испытанными средствами тайной
войны осуществить в Гватемале, не вышло на Кубе — этом
маленьком, но чрезвычайно важном для американского
империализма острове Карибского моря. Появление в Латинской
Америке первого социалистического государства — Республики
Куба — символизировало начало крушения колониальной
системы империализма в этой части света. Куба — это прорыв
фронта, который американским империалистам казался незыблемым.
Монополистический капитал США требовал «решительных
действий» для ликвидации революционных завоеваний на Кубе.
Пример острова Свободы ставил под угрозу баснословные
прибыли американских капиталистов в других странах Латинской
Америки. Потому США обрушили на Кубу самые жестокие
средства: экономическую блокаду, политическую изоляцию,
тайные подрывные акции, открытую вооруженную интервенцию.
Но Куба при братской помощи Советского Союза и всего
социалистического содружества выстояла. «Советский Союз, как
и другие миролюбивые страны, — говорилось в заявлении
правительства СССР, — не оставит в беде кубинский народ и
окажет ему необходимую помощь и поддержку в справедливой
борьбе за свободу и независимоссть Кубы» К Победа кубинско-
«Правда» от 19 апреля 1961 года.
146

го народа была провалом не только ЦРУ, но и Пентагона,
американской дипломатии, ощутимым ударом господству
монополий США в Северной и Южной Америке. Вот почему именно
операции на Кубе, разбору ее неудачи, попыткам найти
виновника и оправдать себя посвящены многие исторические труды
и мемуары американских разведчиков, обозревателей и
пропагандистов.
Провал операции в заливе Кочинос, провал, который
«прозвучал подобно взрыву», не дает им покоя. Стремясь как-то
объяснить его или оправдать, заинтересованные авторы
выкладывают различные факты и версии, раскрывающие закулисную
сторону происшедшего.
О кубинских событиях позднее писали Артур Шлезингер-
младший и Теодор Соренсен в книгах, посвященных президенту
Кеннеди, публиковали статьи об этих событиях такие солидные
журналы, как «Форчун» и «Тайм».
Наиболее обстоятельно рассказывал о них в книге
«Подлинное ЦРУ» Лиман Киркпатрик-младший, в прошлом, как уже
указывалось, генеральный инспектор и исполнительный
директор ЦРУ, а в 60-е годы профессор политических наук Браун-
ского университета. Он пишет, в частности: «Одним из самых
неприятных эпизодов за всю мою службу в разведке как в
личном, так и в официальном плане была злополучная операция,
преследовавшая цель освободить Кубу от коммунизма,
известная теперь во всем мире как «операция в заливе Кочинос».
Этот автор, один из крупных деятелей ЦРУ времен Аллена
Даллеса и Джона Маккоуна, прослужил в разведке около
двадцати трех лет. Он как участник тайных акций американского
империализма на протяжении многих лет знает, конечно, всю
закулисную сторону кубинских событий, но стремится
представить ее в выгодном для ЦРУ и, разумеется, для самого себя
свете. Несмотря на тенденциозность освещения, Киркпатрик
приоткрывает завесу над многими тайнами американской
политики в отношении революционной Кубы и шаг за шагом
восстанавливает картину того, как ЦРУ плело сеть интриг и
заговоров против народа, вставшего на путь самостоятельного
развития.
Поощренные удачами в Тегеране и Гватемале американские
империалисты решили распространить те же методы борьбы
против революционного процесса и на другие экономически
зависимые от них страны, в частности на Кубу К Им казалось,
что достаточно заблаговременно учредить жестокую диктатуру
1 Как писал американский журнал «Нейшн», заблуждение официальных
лиц США в отношении «всеведения и всемогущества ЦРУ основывалось,
совершенно очевидно, на широко разрекламированных его успехах в
свержении Мосаддыка в Иране и Арбенса в Гватемале... ЦРУ решило действовать
в соответствии с гватемальским вариантом».
10*
147

и полицейский террор — и весь ход истории будет остановлен.
Соединенные Штаты возлагали большие надежды на кубинского
президента Фульхенсио Батисту, ставленника американских
сахарных трестов, и на антикоммунистические организации,
созданные им с помощью ЦРУ. Но американцы не учли главного:
силы революционного движения, сопротивления народа.
Национально-освободительное движение на Кубе зрело
десятилетиями. Диктаторскому режиму Батисты не удалось его
искоренить. Американцы наводнили Кубу своими агентами, они
содержали на острове крупную резидентуру ЦРУ под
прикрытием дипломатического представительства, щедро
финансировали антикоммунистические организации, главная из которых
BRAC — «Бюро по подавлению коммунистической
деятельности»,— должна была играть здесь такую же роль, как в пред-
нацистской Германии штурмовые отряды и другие фашистские
формирования.
В середине 50-х годов некий кубинский полковник,
возглавлявший BRAC, не смог приобрести влияние в кубинском
правительстве. В то же время популярность левого подполья на
Кубе, особенно группы Фиделя Кастро, в народе неуклонно
росла.
Вот тогда-то и начались регулярные поездки на Кубу
генерального инспектора ЦРУ Лимана Киркпатрика, наделенного
высочайшими полномочиями. Первая такая поездка, о которой
он подробно рассказывает в своей книге «Подлинное ЦРУ»,
состоялась в 1956 году. Поездке предшествовала обстоятельная
беседа с директором ЦРУ Алленом Даллесом. В отделе
латиноамериканских стран ЦРУ были подняты все досье, в том числе
и досье самого Батисты. Было подготовлено также специальное
рекомендательное письмо от государственного секретаря
Джона Фостера Даллеса, которое Киркпатрик должен был вручить
кубинскому президенту К
Немедленную встречу эмиссара разведки с президентом
организовал посол США в Гаване Артур Гарднер, не склонный
к открытым контактам с ЦРУ. Но американское правительство
было столь обеспокоено положением на Кубе, что приказало
послу пренебречь формальностями, хотя прямой контакт
представителя разведки с кубинским диктатором мог
скомпрометировать США.
Гарднер заранее сообщил Батисте о цели приезда эмиссара
ЦРУ. Батиста принял Киркпатрика в присутствии своего
министра государственного управления Сантьяго Рея; во встрече
участвовал и местный резидент ЦРУ — один из ответственных
1 Семейство Даллесов, между прочим, было одним из крупнейших
акционеров американской монополии «Франсиско шугар компании, орудовавшей
на Кубе.
148

сотрудников американского посольства. Батисте было
поставлено требование активизировать антикоммунистическую борьбу,
повысить роль BRAC в государственных делах. Киркпатрик
гарантировал ему полную поддержку американского
правительства, в частности, ЦРУ обязалось поставлять информацию
о деятельности коммунистов, сторонников Кастро и т. д. В этой
беседе, как вспоминает автор, он заявил Батисте: «В
Вашингтоне существует глубокое убеждение в необходимости гораздо
более активных мер, и я прибыл сюда, чтобы обеспечить с
нашей стороны всю возможную помощь».
Батиста, обрадованный американскими обещаниями, тут же
предложил Сантьяго Рею осуществлять связь BRAC с
кабинетом министров. Во главе BRAC вместо нерасторопного
полковника Батиста поставил генерала Диаса Томайо, «человека
твердого характера, верного своему воинскому долгу».
BRAC стал своеобразным карательным формированием при
правительственном кабинете. Борьбу против революционных
сил Кубы американцы рассматривали как одну из самых
неотложных задач и потому решительно настаивали на том,
чтобы укомплектовать BRAC специалистами следственного
дела, юристами, контрразведчиками и установить им высокую
зарплату. Техническое оснащение BRAC и руководство
подготовкой кадров для него ЦРУ взяло на себя. Специальный
сотрудник американской разведки был назначен советником
BRAC и офицером связи.
Вместе с резидентом ЦРУ на Кубе Киркпатрик разработал
меры, способствующие усовершенствованию этой полицейской
антикоммунистической организации, и через министра
государственного управления сообщил об этом Батисте.
Вернувшись спустя пять недель в Вашингтон после
инспекционной поездки по другим странам Латинской Америки,
Киркпатрик получил из Гаваны донесение: «Батиста пунктуально
следует всем сделанным рекомендациям».
В апреле 1957 года Киркпатрик снова отправился в Гавану.
Он пишет, будто престиж BRAC к этому времени возрос и
наметился прогресс в его деятельности, но, мол, прогресс этот
был «мучительно медленным, можно даже сказать, опасно
медленным». Киркпатрик утверждает, что в 1957 году он
остался недоволен обстановкой на Кубе и был вынужден потратить
немало усилий для наведения порядка в BRAC; во многом он
винит Батисту, который без ведома американцев
назначил генерала Диаса Томайо на более важную в тот момент
должность командующего военным округом в Орьенте.
Перемещение было вызвано тем, что в этом округе активно
действовали отряды Кастро.
Итак, BRAC снова не оправдал надежд ЦРУ. Киркпатрик
упрекает руководителей BRAC в распылении сил, в неумении
149

сосредоточить расследование на наиболее важных объектах и
нанести по ним удар и даже в незащищенности «от
коммунистической пропаганды и проникновения агентуры
революционных сил».
Итоги инспекции обсуждались с Батистой в его
президентском дворце. «Деловая часть встречи с президентом Батистой
прошла, как и ожидалось, гладко, — отмечает Киркпатрик. —
Он отчаянно нуждался в любой помощи со стороны
Соединенных Штатов. Мы кратко обсудили военную обстановку в
провинции Орьенте, и я попытался выяснить, почему кубинская
армия так неэффективна в борьбе против мятежников».
Лишь одно обстоятельство омрачило настроение
генерального инспектора ЦРУ: он неожиданно оказался в центре
внимания общественности, и не только кубинской. Во время
встречи Батиста предложил сфотографироваться «на память об этом
плодотворном дне». Киркпатрик пытался было отказаться от
столь нежелательной для представителя ЦРУ процедуры, но
посол Гарднер уже дал согласие. Генеральный инспектор ЦРУ
успел лишь дать знак резиденту, и «наш человек в Гаване, —
пишет Киркпатрик, — успел ретироваться».
На следующий же день 11 гаванских газет поместили эти
фотографии; причем в комментариях визит представителя разведки
США характеризовался как официальный — были указаны и
его фамилия, и название организации, которую он представлял,
и даже занимаемая им должность. «Меня использовали, —
утверждает Киркпатрик, — в качестве подпорки для
поддержания шатающегося и становящегося все более непопулярным
режима».
Авторитет Батисты падал с каждым днем. Резко усилилась
оппозиция, объединившаяся вокруг «Движения 26 июля» во
главе с Фиделем Кастро. Она завоевывала все больше
сторонников. Полиция и военная разведка отвечали зверствами на
выступления оппозиции: число замученных и казненных приняло
угрожающие размеры, но это лишь способствовало росту
активности революционных сил. К осени 1958 года 80 процентов
населения выступало против режима Батисты. Диктатура
держалась только на армии, но ее действия против партизан были
по-прежнему малоэффективны. Крестьяне поддерживали
партизан: снабжали пищей, передавали важные разведывательные
сведения. Партизаны, имевшие полную свободу передвижения,
устраивали засады, разрушали линии коммуникаций.
Третья и последняя поездка генерального инспектора ЦРУ
на Кубу состоялась в сентябре 1958 года. Главная цель поездки
Киркпатрика была «укрепить BRAC и добиться, чтобы эта
организация стала действенным средством борьбы против
коммунистов».
Киркпатрик долго беседовал с новым послом США в Гаване
150

Эрлом Смитом, одним из главных держателей акций «Моа бэй
майнинг компани», занимавшейся разработкой богатейших
месторождений кубинского никеля. Он получил также информацию
от местного резидента ЦРУ, от политического отдела
посольства, от военных атташе, чиновника по общественным
отношениям (ЮСИА), представителя ФБР и многих других. Киркпат-
рик, как он утверждает спустя десять лет, сделал тогда вывод:
«Правительство утратило связь с народом и контроль над
положением в стране. Оно висит на волоске и надеется на чудо;
как только армия начнет колебаться, все рухнет».
На этот раз, учитывая, очевидно, общую неблагоприятную
для США обстановку на Кубе, а также скандальную
публикацию фотографий в его прошлый приезд, Киркпатрик, дабы не
привлекать внимания к своей персоне, не посетил здания BRAC.
Он попросил нового шефа этой организации полковника Ма-
риано Пагета прийти в американское посольство. Пагета,
охотно сотрудничавший с американцами и снабжавший их нужной
информацией, был явно обеспокоен ситуацией, создавшейся в
стране. За этой встречей последовали и другие, в том числе и
весьма конфиденциального характера. Получив информацию,
Киркпатрик немедленно направил в Вашингтон телеграмму, в
которой содержались детальный анализ обстановки на Кубе и
предупреждение, что Батиста вряд ли долго продержится.
«Я, — вспоминает Киркпатрик об этой телеграмме, — дал,
вероятно, самый точный прогноз за всю свою практику».
Результатом поездки было усиление разведывательной
работы США на Кубе. Главным объектом ее становится движение
Фиделя Кастро. Появляется и еще одно направление:
начинаются поиски контактов с экипажами советских торговых судов,
перевозящих кубинский сахар. Среди лиц, сопровождавших
Киркпатрика на Кубу, находился сотрудник ЦРУ, знакомый
с советским торговым флотом еще по периоду союзнических
действий и владевший русским языком. Когда Киркпатрик
вернулся в Вашингтон, в помощь Эрлу Смиту на Кубу решили
послать со специальной миссией бывшего посла США в Гаване
Уильяма Поули, личного друга Батисты, имевшего там
значительные деловые интересы. Поули должен был убедить Батисту
уступить власть военной хунте, которая стабилизировала бы
становившееся угрожающим положение. Ожесточенные споры
возникли по вопросу о составе хунты. Надо было подобрать
угодных Батисте генералов, в противном случае он отказывался
уступить власть. Но Уильям Поули не справился с задачей:
Батиста не согласился добровольно оставить пост президента.
5 декабря 1958 года посол Эрл Смит был срочно вызван
в Вашингтон для консультации. Сам шеф ЦРУ Аллен Даллес
пожелал обсудить с ним вопрос о преемнике Батисты. Но все
усилия американской разведки и ее ставленников не смогли
151

остановить развития революционных событий. Батиста
держался у власти только благодаря американцам, оказывавшим ему
всяческую поддержку, в том числе и военную помощь.
1 января 1959 года реакционный режим был свергнут.
Победила кубинская революция, к власти пришло правительство
Фиделя Кастро. Батиста бежал из Гаваны.
Такова предыстория крушения диктаторского режима на
Кубе в освещении одного из главных закулисных вдохновителей
этого режима. В своей книге Киркпатрик всячески старается
оправдаться, подчеркивает задним числом свою прозорливость
и обвиняет в провале других.
Дальнейшие события развивались следующим образом.
17 сентября 1960 года министерство иностранных дел Кубы
вручило американскому послу в Гаване ноту с энергичным
протестом против заговорщической, шпионской и иной подрывной
деятельности американских граждан и сотрудников посольства
США. В ноте говорилось, что «подрывная деятельность
американских граждан и сотрудников посольства США,
использующих методы нацистского гестапо, подтверждает обвинение,
которое выдвинуло кубинское правительство в Совете
Безопасности ООН против американского правительства и его
агрессивной политики».
Американские представители в ООН, как известно, выступили
с опровержением ноты кубинского революционного
правительства, а эмиссары ЦРУ тем временем продолжали свое дело.
Осенью 1960 года ЦРУ подготовило на основе накопленной
информации специальный доклад о положении на Кубе и
представило его со своими рекомендациями на рассмотрение
Президентского консультативного совета по вопросам
разведывательной деятельности за границей. Доклад содержал
рекомендации американскому правительству относительно того, что
следует предпринять в новых условиях. «Высказывались, —
пишет Киркпатрик, — надежды на то, что Кастро долго не
продержится. Но каждый прожитый день опровергал эти надежды,
ибо позиции Кастро усиливались, а власть крепла». Тогда
американцы решили попытаться свергнуть правительство Кубы
с помощью так называемой иррегулярной (тайной) войны.
«Так, — заключает Киркпатрик, — родилась идея «операции
в заливе Кочинос».
Основываясь на собственной информации, подтвержденной
данными военно-морской разведки, ЦРУ разработало и
представило Белому дому два плана операции. Первый план
возник под влиянием того, что работавшие над ним сотрудники
ЦРУ в большинстве своем были выходцами из УСС, они
надеялись организовать контрреволюционные выступления на Кубе,
опираясь на известные им опыт и методы движения
Сопротивления фашизму в Европе. Предполагалось, что специально под-
152

готовленные и засланные на Кубу агенты-руководители сумеют
насадить так называемые повстанческие группы сопротивления
из лиц, враждебных новому строю.
Однако цель, как видим, была прямо противоположна
движению Сопротивления фашизму. Надежды на активизацию
подполья с помощью агентуры ЦРУ не оправдались. Оно
оказалось слишком малочисленным. Богатые кубинцы бежали
с острова. Заброшенные на Кубу группы не получали внутри
страны поддержки. Революционное правительство, вопреки
прогнозам ЦРУ, пользовалось популярностью. Тогда в конце
1960 года возник второй план: сформировать из
контрреволюционных эмигрантов, вооружить и высадить на Кубу крупный
отряд, который закрепился бы на побережье1, создать
постоянный плацдарм с аэродромом для приема самолетов и дать,
таким образом, дипломатический повод для образования в
Майами «правительства кубинской эмиграции», борьбу которого за
власть будут поддерживать военные формирования США. Такой
план требовал уже не десятков, а сотен наемников: вначале
было намечено высадить 800 человек, в конечном счете их
оказалось, по американским данным, 1443.
Это вызвало немалые трудности. За короткое время
следовало навербовать большое число эмигрантов, отбор которых
не мог быть столь тщательным, как при ограниченной
вербовке, а значит, уже нельзя было гарантировать сохранение в
тайне будущей операции. Если для оснащения мелких групп
достаточно легкого оружия, взрывчатки и переносных раций, то
отряду такой численности требовалось гораздо больше оружия,,
более тяжелое вооружение и оборудование: «джипы» и
грузовики, танки и десантные корабли, самолеты и транспортные
корабли, базуки и артиллерия. Американцам ничего не стоило
выделить технику, труднее было скрытно доставить ее в порты
погрузки.
Обучить личный состав отряда было нелегко. Многие
кубинские эмигранты совсем не имели опыта военной службы.
Работники ЦРУ опасались, сумеют ли волонтеры быстро
овладеть оружием и боевой техникой. К тому же в учебных
лагерях в стане наемников, основную массу которых составляли
скомпрометированные в г,лазах кубинского народа и
латиноамериканской общественности батистовцы, то есть, по
существу, экспансивно настроенный сброд, не спаянный ни большой
идеей, ни едиными принципами, ни доверием друг к другу, ни
сколько-нибудь строгой дисциплиной, постоянно возникали рас-
1 В соответствии с этим планом ЦРУ направило в Гватемалу секретные
инструкции, обязывающие изменить характер подготовки находившихся там
кубинских эмигрантов. Только 60 из них должны были продолжать
готовиться для заброски на территорию Кубы в качестве тайных агентов. Другим
наемникам была дана команда овладевать тактикой высадки на побережье.
• 153

лри и столкновения. Враждующие группировки, боровшиеся за
дележ командных постов, то и дело грызлись одна с другой 1.
Учебные центры размещались на уединенных фермах
Флориды, арендованных или купленных подставными лицами по
заданию ЦРУ. Тайное обучение кубинских эмигрантов
финансировали американские монополии и их дочерние кубинские
корпорации, экспроприированные народной властью.
Американское правительство заключило секретное
соглашение с президентом Гватемалы Мигуэлем Идигорасом Фуэнте-
сом, вскоре после того как он порвал дипломатические
отношения с Кубой; по этому соглашению Гватемала предоставляла
ЦРУ территории под учебные полигоны в отдаленных районах
страны. Прибывшие туда под видом «геодезистов» первые
32 кубинских эмигранта оборудовали тренировочный лагерь на
плантации богатого гватемальца Роберта Алехоса, брата посла
Гватемалы в Вашингтоне. Здесь же были затем построены
взлетно-посадочные полосы, и американские пилоты в штатском
стали обучать летному делу кубинских эмигрантов.
Гватемала, таким образом, превратилась в плацдарм для
вторжения на Кубу. Предоставило Соединенным Штатам базу
и порт для тайной подготовки вторжения и правительство
Никарагуа.
Требование, чтобы вся подготовка кубинских эмигрантов
велась за пределами США, исходило от руководителей
государственного департамента, с которым ЦРУ согласовывало все
свои действия с самого начала операции2. По мнению Кирк-
патрика, это требование, особенно в свете последовавших
затем событий, было «более чем неумным»3. Но госдепарта-
1 Даже американская печать не скрывала того, что наемники ЦРУ из
числа кубинских эмигрантов представляли собой сборище непримиримых
группировок всех политических оттенков, объединивших в своих рядах
отъявленных реакционеров, не за страх, а за совесть служивших Батисте
и мечтавших вернуть свои земли и деньги, а также другие реакционные
элементы.
2 Государственный секретарь Кристиан Гертер в конце 1960 года
назначил бывшего посла в Гондурасе Уайтинга Уиллауэра, активного участника
«гватемальской операции» ЦРУ, своим специальным помощником по
вопросам вторжения на Кубу. Для поддержания связи с Уиллауэром ЦРУ
выделило Трейси Барнса, до этого находившегося на секретной работе в
посольстве США в Лондоне.
3 Автор вспоминает, что сведения о существовании учебного лагеря ЦРУ
в Гватемале быстро проникли в американскую печать: был подробно
расписан мятеж, вспыхнувший в лагере в результате нежелания кого-то из
эмигрантов повиноваться строгой дисциплине. «Если бы обучение было
организовано на крупной военной базе в США, — пишет он, — возможно, удалось
бы избежать появления подобных публикаций в прессе. Но, оставаясь
верным своей главной тенденции в освещении кубинских событий, Киркпатрик
тут же делает оговорку, что кто-нибудь из недовольных кубинских
эмигрантов рано или поздно все равно раскрыл бы местонахождение американской
базы.
154

мент настаивал: предстоящая операция должна выглядеть как
операция сугубо кубинская, от которой США всегда смогут
отмежеваться.
В ноябре 1960 года на базах ЦРУ появился некий
«полковник Фрэнк». Кто он такой на самом деле, никто из эмигрантов
не знал. Этот человек име,л некоторое сходство с
«полковником Фрэнком», возглавлявшим «операцию в Гватемале»; в
американской литературе он известен как Фрэнк Гарднер Уизнер.
Трудно сказать, тот ли «полковник Фрэнк» был в Гватемале
или другой, но его имя не раз упоминалось в хронике
различных акций ЦРУ как «мастера грязных дел». После кубинского
провала он вскоре исчез и даже, как писал видный
американский обозреватель Стюарт Олсоп, в 1965 году после
«нескольких тяжелых нервных кризисов» Фрэнк покончил с собой. В *ла-
герях ЦРУ были другие американские инструкторы,
помельче, — Адаме, Боб, Большой Джон, Гордон, Джимми, Пэт,
Сонни, Чарли и прочие. Продолжалась вербовка наемников.
Их доставляли в Гватемалу группами по 40—50 человек
самолетами из Флориды. Газеты контрреволюционных эмигрантов
«Авансе» и «Боэмия Либре», издаваемые на средства ЦРУ в
Майами и в Нью-Йорке, занимались идеологической
обработкой наемников. Этим же целям служила радиостанция
США на острове Суон (Гондурас) К Газеты и радио внушали
наемникам, что вторжение выльется в «триумфальное
шествие».
В начале апреля 1961 года руководители ЦРУ решили, что
отряд десантников достаточно подготовлен. Были тщательно
изучены два участка для высадки основных сичч.
Первый участок, предложенный ЦРУ, находился в районе
городка Тринидад в провинции Лас-Вильяс, на южном
побережье Кубы; неподалеку от него были портовые сооружения и
полевой аэродром. Этот участок, по данным разведки,
оборонялся слабо, густые тропические заросли вокруг позволяли
надежно скрыть высадку. Кроме того, над побережьем
возвышались Эскамбрайские горы, и в случае необходимости отряд
легко мог уйти туда от преследования и продолжать боевые
действия.
Объединенный комитет начальников штабов рассмотрел
разработанный ЦРУ план и счел его вполне осуществимым.
Но государственный департамент опасался, что захват
Тринидада вызовет слишком большой «шум»; не исключена
возможность протестов в ООН и дипломатических демаршей —
1 В учебных лагерях во Флориде и в Луизиане, а также в Гватемале и
Никарагуа наемникам разрешалось слушать лишь передачи радиостанции
острова Суок*
.155

в связи с этим рекомендовалось выбрать место менее
заметное.
Вот тогда ЦРУ и предложило высадить десант в районе
залива Кочинос К Этот малонаселенный участок побережья с
отдельными летними коттеджами и деревушками был удобен и
для высадки десанта, и для боевых действий группами. Рядом
находилась посадочная площадка для самолетов. Ее думали
использовать для последующих ударов по коммуникациям и
другим важным объектам Кубы, а дальше простиралось
болото и было мало дорог.
Высадку в заливе Кочинос намечали осуществить внезапно,
плацдарм на берегу предполагалось .захватить до того, как
вооруженные силы Республики Куба предпримут ответные
меры. В провинции Орьенте планировали провести отвлекающий
маневр. Руководители ЦРУ надеялись, что в Гаване не
смогут быстро разобраться, какая из высадок является основной.
Правда, участок в заливе Кочинос имел один существенный
недостаток: в случае неудачи — отступление было невозможно,
так как его окружали непроходимые болота.
Как говорится, «гладко было на бумаге...». Весь расчет
строился на поддержке интервенции как изнутри, так и извне.
Наемникам внушали, что, во-первых, на Кубе их ждут, а, во-
вторых, если уж отряд и встретит сопротивление, ему на
выручку придут вооруженные силы США. Киркпатрик пишет, что
американские должностные лица, ответственные за данную
операцию, категорически это отрицают. Но вместе с тем он
приводит известные ему заявления лидеров кубинской
эмиграции, утверждающих, что такого рода обещания им
действительно давались. «После тщательного изучения этого вопроса я
вполне убедился, что истина лежит где-то посредине», —
заключает Киркпатрик. А ближайший советник президента
Кеннеди Шлезингер свидетельствует, что в начале апреля Даллес
и Биссел заявляли президенту, что на Кубе «в настоящий
момент более 2500 человек принадлежат к организации
Сопротивления, а свыше 20 тысяч им сочувствуют», и потому, как
только бригада укрепится на острове, она сможет рассчитывать на
активную поддержку, по крайней мере, четвертой части
кубинского населения.
Операцию в бухте Кочинос наметили на понедельник 17 ап-
1 Комментируя позицию госдепартамента, Киркпатрик считает ее
очевидным свидетельством того, что в правительстве США не было четкого
представления о возможном международном резонансе на кубинскую
операцию.
«Шесть крупных десантных кораблей, высаживающих на берег почти
1500 человек, рота парашютистов, сбрасываемая с транспортных самолетов,
идущих под прикрытием небольшой эскадрильи бомбардировщиков, — все
это, — пишет он, — должно было привлечь к себе внимание независимо от
того, на каком участке побережья Кубы осуществлялась высадка».
156

реля 1961 года. ЦРУ разработало и подробнейший план
высадки тщательно обученной «кубинской бригады» — «бригады
2506» — в полторы тысячи человек, и детальный план
предварительной обработки с воздуха территории намеченного
плацдарма. Бригаду по плану должны были поддерживать
24 американских бомбардировщика Б-26. Предполагалось, что
8 американских самолетов с опознавательными знаками
кубинских военно-воздушных сил, ведомые
летчиками-кубинцами из числа эмигрантов, обученных в Гватемале и
находившихся на службе у ЦРУ, нанесут последовательно два
мощных удара по важнейшим авиабазам республики (Кампо-
Либертад, Сан-Антонио-де-лос Баньос и Сантьяго-де-Куба)
15 апреля и на рассвете 17 апреля, то есть перед самой
высадкой десанта с моря. Внезапные удары с воздуха
преследовали цель парализовать кубинскую авиацию, лишить ее во©*
можности атаковать десант и таким образом проложить путь
для вторжения. Эта первая волна бомбардировщиков была
разделена на три звена с кодовыми обозначениями «Линда»,
«Пума» и «Горилла». Затем авиация, приданная бригаде,
должна была разрушить железнодорожные и шоссейные мосты в
районах Гаваны, Матансаса, Ховельяноса,, Колона, Санта-Ко-
лона, Санта-Клары и Сьенфуэгоса. Как отмечав впоследствии
Фидель Кастро, США «стремились осуществить хорошо
подготовленный план, тщательно учитывая все детали... Такие
планы, обдуманные со всей тщательностью,, присущи
американским военным операциям».
Были продуманы всевозможные меры маскировки
американского участия в затеваемой операции в соответствии с
требованием госдепартамента и в духе печально знаменитой
провокации гитлеровцев перед вторжением в Польшу 1 сентября
1939 года. Подобно тому, как в нападении на радиостанцию в
Глейвице участвовали эсэсовцы, переодетые в форму польских
солдат, уничтоженные затем другими эсэсовцами, ЦРУ для
провокации на Кубе подготовило своего агента пилота Марио
Суньигу, который должен был изображать ^летчика
революционной Кубы, порвавшего с правительством Кастро и решившего
вместе с группой других кубинских эмигрантов действовать
против своих соотечественников. Его бомбардировщик был
соответственно «обработан» специалистами из ЦРУ, вплоть до
нанесения на фюзеляж пулевых пробоин, чтобы его можно
было предъявить корреспондентам как «самолет кубинских
военно-воздушных сил», обстрелянный из пулемета при «бегстве
Марио Суньиги с кубинского "аэродрома». Суньига по заданию
ЦРУ вскоре после налета американских бомбардировщиков
должен был «перелететь» в международный порт Майами и
там на пресс-конференции заявить, будто налет был совершен
«взбунтовавшимися кубинскими летчиками», недовольными ре-
157

жимом Кастро и поднявшимися в воздух вовсе не из
Никарагуа — с авиационной базы ЦРУ в Пуэрто-Кабесас,
обозначаемой в документах разведки «Хэппи-Вэлли», а с самой Кубы.
Для пущей достоверности ему в карман вложили пачку
кубинских сигарет последнего выпуска.
Суньига был выбран инструкторами ЦРУ из числа
кубинских летчиков-эмигрантов при следующих обстоятельствах.
Представитель ЦРУ, известный под именем «Джордж»,
поинтересовался, есть ли добровольцы для выполнения
специального задания. Согласились трое. Сотрудники ЦРУ выбрали из
них Марио Суньигу, обнаружившего в ходе испытания лучшую
сообразительность и быстроту реакции. Затем последовали
бесконечные заучивания и повторения «легенды».
Политическим руководителем бригады
контрреволюционеров-эмигрантов был поставлен двадцатидевятилетний капитан
Мануэль Франсиско Артиме, как говорили о нем
американцы, — «парень многообещающий». Его называли еще
«парнем Фрэнка», то есть агентом главного военного представителя
ЦРУ в Гватемале «полковника Фрэнка», того самого, который
таинственно появился на базе кубинских эмигрантов в ноябре
1960 года. Свой штаб «полковник Фрэнк» обосновал в Нью-
Йорке, который вместе с Вашингтоном, Майами и Реталулеу
составив четыре ключевых центра по подготовке и
руководству операцией.
Мануэль Артиме, бывший солдат кубинской революционной
армии, некоторое время до бегства из страны работавший
чиновником по проведению аграрной реформы в восточной
провинции Кубы, должен был, как «разочаровавшийся участник
революционного движения», с корабля, находящегося в
открытом море, обратиться по радио к кубинцам с призывом
свергнуть правительство.
Таковы марионетки. За кулисами стояли главные
организаторы операции, поручившей кодовое наименование «Плутон».
Это, во-первых, непосредственно отвечавший за разработку и
осуществление плана вторжения на Кубу заместитель
директора ЦРУ по планированию тайных операций на чужих
территориях Ричард М. Биссел, сменивший на этом посту своего друга
Фрэнка Уизнера; Биссел известен еще как инициатор
разведывательных полетов самолета U-2, он любил называть себя
«человеком большого риска»; во-вторых, сам Аллен Даллес,
для маскировки удалившийся в Пуэрто-Рико, чтобы обеспечить
себе алиби К
1 Отсутствие Аллена Даллеса, пишет С. Олсоп, было частью маскировки:
«Кубинцам было бы труднее — во всяком случае, так считали, — утверждать,
что ответственность за вторжение несет «пресловутый мастер шпионажа
Аллен Даллес».
158

Но разведывательной операцией «Плутон» занимались и
деятели покрупнее. Окончательное решение о ней было принято
на специальном заседании Национального совета безопасности,
проходившем под председательством президента Джона
Кеннеди в госдепартаменте 4 апреля 1961 года. В заседании
участвовали государственный секретарь Дин Раек, министр
обороны Роберт Макнамара, министр финансов Дуглас Диллон,
помощник государственного секретаря по странам Латинской
Америки Томас Манн, помощник министра обороны Поль Нит-
це, председатель Объединенной группы начальников штабов
генерал Лаймен Лемнитцер, директор ЦРУ Аллен Даллес, его
заместитель генерал Ричард Биссел и председатель сенатской
комиссии по иностранным делам Уильям Фулбрайт.
Присутствовали также помощники и советники президента Кеннеди:
Макджордж Банди, Адольф Берли, Ричард Гудвин и Артур
Шлезингер. Успех операции казался настолько очевидным, что
возможность провала и соответствующих последствий даже не
рассматривалась. Первым взял слово генерал Биссел, который
дал оценку обстановки на Кубе и заявил, что она «созрела для
восстания. Высадившись, бригада легко удержит территорию.
Авиационные силы бригады будут контролировать воздушное
пространство над местом высадки, действуя с захваченного
недалеко от залива Кочинос аэродрома». Что касается авиации
Кубы, то она, как энергично заверил Биссел, «будет
уничтожена еще до начала вторжения». Но если даже основной план в
силу каких-то непредвиденных обстоятельств даст осечку, ЦРУ
имеет в резерве дополнительный план, и, таким образом,
поставленная цель так или иначе будет достигнута. Вторым
оратором был Аллен Даллес. Его заявления о том, что покончить
с Кубой будет легче, чем с Гватемалой, произвело впечатление
на участников заседания. Тем более что ему уже довелось
однажды убеждать президента в необходимости проведения
операции «Плутон».
Оказывается, Кеннеди, как сообщают теперь мемуаристы,
за несколько недель до принятия окончательного решения
заколебался, и Аллен Даллес рассеял его сомнения следующими
аргументами: «Некоторое время назад я точно так же стоял
здесь перед Эйзенхауэром и уверял его в том, что наша
операция в Гватемале закончится успешно. Перспективы настоящего
плана вторжения лучше, чем предыдущего».
На этом заседании Национального совета безопасности
Даллес повторил, что кубинская операция будет легче
гватемальской.
Таким образом, используя для воздействия на президента и
других высших руководителей страны разведывательные
данные о неуклонном укреплении позиций народного
правительства на Кубе, ЦРУ, опиравшееся на поддержку военно-
159

лромышленного комплекса, требовало претворения
разработанного им страна вторжения «без дальнейших отлагательств».
Никто из присутствующих не высказался против операции, и
Национальный совет безопасности дал согласие на ее
проведение.
Военная сторона плана, связанная с определением порядка
боевых действий, была доложена Комитету начальников штабов
и одобрена генералом Лайменом Лемнитцером, председателем
комитета, и адмиралом Ар,пи Бэрком, начальником главного
штаба ВМС, представившими президенту соответствующее
письменное заверение по этому поводу. Военные на всякий
случай застраховались двумя оговорками, одобрение дано при
условии, во-первых, что ЦРУ правильно оценивало
политическое положение на Кубе и, во-вторых, что «кубинская
бригада» действительно сможет контролировать воздушное
пространство над районом высадки. Очевидно, военных все же
тревожила оценка положения на Кубе, высказанная некоторыми
сенаторами и наблюдателями, которые в то время посещали
остров. Оценка эта не совпадала с политическими прогнозами
Аллена Даллеса 1.
В целях маскировки готовящейся интервенции президент
Кеннеди выступи^ на пресс-конференции 12 апреля со
специальным заявлением о том, что вооруженные силы США ни
при каких обстоятельствах не будут вторгаться на Кубу.
«Нынешнее правительство, — говорил он, — сделает все, что в его
силах — а я считаю, что оно может справиться со своими
обязанностями, — чтобы ни один американец не был замешан в
каких-либо действиях на Кубе».
Все, что произошло в дальнейшем, широко известно по
многим публикациям. В потоке американских объяснений причин
провала «операции в заливе Кочинос» много версий и деталей,
много и противоречий. Тот же Киркпатрик, автор наиболее
1 Например, сенатор Клейборн Пелл, демократ от Род-Айленда, офицер
иностранной службы во время второй мировой войны, посетивший Кубу
в декабре I960 года, после возвращения в Вашингтон недвусмысленно
предупредил высших представителей правительства, что «кубинский народ
вовсе не жаждет свержения своего революционного правительства, как это
утверждает Аллен Даллес. Кубинцы, которых я видел и с которыми говорил,
не казались ни угрюмыми, ни несчастными, ни недовольными. Они
по-прежнему одобряют земельную реформу, национализацию собственности США
и другие широко обсуждавшиеся реформы, проведенные Кастро».
К этому же времени относятся аналогичные заявления, с которыми
выступили два других наблюдателя: генерал в отставке Нью Б. Хестер,
ветеран кампании в юго-западной части Тихого океана, и Джесс Гордон,
сотрудник пресс-бюро. В своей статье «Новый взгляд на Кубу — вызов
Кеннеди» они писали, что подавляющее большинство кубинского народа
поддерживает революционное правительство. «Если высшее командование
США, — заявляли они, — попытается организовать интервенцию на Кубу, мы
боимся, что это приведет к самым плачевным результатам».
160

компетентный и заинтересованный, признает, что для
руководивших вторжением американцев — как сотрудников ЦРУ,
так и военных — провал операции был полной
неожиданностью. Не оправдался прежде всего их расчет на то, что
будут перебежчики из кубинской армии и милиции, — таковых
просто не оказалось. Жизнь опровергла и положенную в основу
плана операции информацию ЦРУ о якобы невысокой
боеспособности революционных войск Кубы и о численности
воинских частей, которые кубинское правительство могло выставить
для борьбы с десантом. Наконец, катастрофические
последствия д,пя операции имел удар, заблаговременно нанесенный
органами революционной власти Кубы по
контрреволюционному подполью внутри страны *, а ЦРУ делало одну из
главных ставок именно на это подполье.
Первый налет американских бомбардировщиков Б-26 на
аэродромы Кубы был признан руководителями ЦРУ
успешным 2. Но не все развивалось так, как предусматривало ЦРУ.
Бомбардировщик Б-26, возвращаясь после первого налета на
Кубу в субботу 15 апреля, приземлился, как было задумано, в
Майами, а его пилот заявив, что дезертировал из кубинских
военно-воздушных сил.
Этот провокационный маневр должен был сгладить
впечатление, произведенное бомбардировкой на мировую
общественность, и «свести до минимума шум в прессе». Однако маневр
не удался: Соединенные Штаты подверглись в ООН
осуждению, их обвиняли в причастности к этой акции. Министр
иностранных дел Кубы Рауль Роа заявил на заседании
Политического комитета ООН: «Я торжественно обвиняю правительство
США перед лицом мировой общественности в том, что оно
навязало войну против Кубы для того, чтобы вновь завладеть ее
богатствами, вновь превратить Кубу в своего сателлита».
Участие США в этой авантюре все больше и больше выпирало
наружу, особенно после того, как разработанная ЦРУ «легенда»
Суньиги начала рушиться.
Утверждают, что Дин Раек спутал пассажирский самолет
1 Американская печать с сожалением констатировала, что в результате
продуманных и согласованных действий комитетов защиты революции
кубинскому контрреволюционному подполью был нанесен тяжелый удар 17 марта
1961 года, когда большинство его главарей было арестовано на нелегальном
сборище в Гаване. Во время ~облавы был схвачен также Рохелис
Гонсалес Корсо, известный под именем Франсиско, — координатор всех
военных контрреволюционных операций на Кубе. Внутри страны среди
контрреволюционеров его звали «Господин подполье». «Арест всех этих деятелей,
по-видимому, вызвал панику в ЦРУ», — писала газета «Чикаго трибюи».
2 По другим данным, налеты американских самолетов на аэродромы
Кубы причинили незначительный ущерб. Слабая эффективность действий
авиации наемников объяснялась тем, что командование революционной армии
заранее перебазировало большую часть самолетов на запасные аэродромы.
11 Ф. Сергеев
161

какого-то кубинского перебежчика, действительно
перелетевшего в Джэксонвил,л (штат Флорида) еще 14 апреля, с
бомбардировщиком ЦРУ, совершившим вынужденную посадку в
другом месте — в Ки-Уэсте — 15 апреля. Тем самым
государственный секретарь дезориентировал представителя США в ООН
Эдлая Стивенсона и поставил его в публичном споре с
представителем Кубы в трудное положение. Дипломатическое
реноме Стивенсона было подорвано перед всем миром. Этот спор
транслировался по телевидению в тот же субботний день,
поэтому отмежеваться от него было трудно, хотя как будто тогда
уже возникло намерение отменить операцию.
Тем временем отряд наемников покинул свой лагерь и на
семи тихоходных транспортах, эскортируемых военными
кораблями США, направился к берегам Кубы. Вскоре Бисселу
позвонил помощник президента Макджордж Банди и сообщил,
что в связи с усиливающимися протестами в ООН президент
принял решение отменить второй налет военно-воздушных сил,
приданных «кубинской бригаде».
Генерал Чарльз Кэйбелл, исполнявший в тот вечер
обязанности директора ЦРУ, отправился вместе с Ричардом Бисселом
в госдепартамент на совещание с Раском. Государственный
секретарь подтвердив решение президента об отмене второго
налета и посоветовал Кэйбеллу обратиться непосредственно к
президенту, который находился в своем загородном доме близ
Миддлберга, штат Виргиния. Кэйбелл посчитал, что подобное
обращение будет бесполезным, вернулся в штаб, связался с
Объединенным комитетом начальников штабов и спросил, что
могут предпринять регулярные войска д,ля оказания помощи.
Было решено держать поблизости от залива Кочинос
авианосец «Боксер»; даже если его самолеты нельзя будет
использовать, он все-таки окажет на участников операции большое
психологическое воздействие.
Имелся и так называемый резервный план на случай, если
высадка в последнюю минуту будет отменена, а десантники еще
не покинут аэродром в Центральной Америке. План этот
предусматривал изменение направления десантных кораблей.
«Однако организаторы вторжения были глубоко убеждены, что
отмена операции по каким-либо причинам приведет к тому, что
«кубинская бригада» или начнет действовать самостоятельно, или
взбунтуется, а это создаст переполох, который явится гораздо
более опасным, чем провал операции», и поэтому, «хотя многие
уже не верили в возможность успеха этого мероприятия, было
решено действовать» 1.
Оценивая ход высадки «кубинской бригады», Киркпатрик
считает, что, с точки зрения военной, первый этап операции про-
1 L. Kirkpatrick, The Real CIA, New York, 1968, p. 199.
162

шел успешно *. Парашютисты приземлились в заданной
местности. Четыре батальона из пяти высадились в намеченных
пунктах побережья, а пятый, хотя и не смог сделать это там,
где намечалось, в конце концов пробился к побережью и
вступил в бой. Однако с наступлением рассвета начали действовать
военно-воздушные силы Кубы, и с этого момента шансы на
успех уменьшались с каждым часом. В результате действий
кубинской авиации один из десантных кораблей мятежников был
потоплен, значительная часть боеприпасов и средств связи
уничтожена; авиация вывела из строя еще один корабль, а
остальные отогнала в море.
Так как реактивная авиация Кубы господствовала в
воздухе, подвозить боеприпасы и подкрепления было невозможно.
Хотя американские бомбардировщики Б-26, введенные в действие
на второй день, нанесли удар по кубинским вооруженным
силам, они уже не могли изменить исход сражения. На третий
день, то есть спустя 72 часа после начала операции, все было
кончено. Командир «кубинской бригады» на поступившее с
американского корабля предложение спасти оставшихся в
живых людей, пишет Киркпатрик, «послал руководителей операции
ко всем чертям». Основной состав бригады — более тысячи
человек — был захвачен в плен2, причем многие из них были
опознаны как бывшие головорезы Батисты. Почти все они
заявили, что их обмануло ЦРУ.
Провал вторжения был для Вашингтона подобен шоку.
Роберт Кеннеди назвал этот день самым мрачным в жизни его
брата. Итог подвел американский обозреватель Э. Талли:
«В основном благодаря восторженным разведывательным
оценкам ЦРУ президент Кеннеди вверил престиж нации маленькой
кучке плохо обученных кубинцев, и, когда их авантюра
провалилась, не кто иной, как Соединенные Штаты, упали лицом в
грязь в глазах всего мира»3.
Джон Кеннеди дал указание генералу Максуэллу Тэйлору
создать комиссию в составе самого президента, министра
юстиции Роберта Кеннеди, адмирала Арлея Бэрка и Аллена
Даллеса для расследования деятельности разведки, поскольку роль
ЦРУ в нападении на Кубу выдвинула, как сообщала американ-
1 Многие американские авторы не разделяют этого мнения. Так, Талли,
говоря о различном отношении к этим событиям со стороны представителей
официальных кругов Вашингтона, пишет, что они были «согласны друг
с другом в одном: высадка в апреле 1961 года в Бухте свиней (то есть в
заливе Кочинос. — Ред.) была одной из самых скверно подготовленных и
бездарно осуществленных военных авантюр в истории».
2 Революционная армия Кубы взяла в плен 1179 человек, захватила
5 тяжелых танков «шерман», десятки безоткатных орудий, 8 тяжелых
минометов, много пулеметов, зенитных орудий, 10 бронетранспортеров. Было
потоплено 4 судна, сбито 12 из 24 бомбардировщиков.
3 A. Tulfy, CIA —The Inside Slory. New York, 1962, p. 265,
j j*

екая печать, «ряд весьма острых политических и
международных проблем», которые нельзя было обойти молчанием. Однако
это было недовольство не общим направлением деятельности
разведки, а ее провалами и неудачами 1.
Внутри самого ЦРУ Аллен Даллес поручил Киркпатрику
изучить, как планировалась операция и как она осуществлялась.
Анализа политических решений, относящихся к вторжению, он
касаться не должен. Его задача сводилась к тому, чтобы
изучить, насколько успешно ЦРУ справлялось со своими
обязанностями.
На протяжении нескольких последующих месяцев
сотрудники Киркпатрика рассматривали все аспекты операции,
беседовали почти со всем персоналом ЦРУ, имевшим к ней отношение.
Подготовленный этой группой секретный доклад носил
критический характер и был посвящен оперативным вопросам.
Как же встретили этот доклад те, кто непосредственно
готовил операцию и нес ответственность за ее исход?
«Вместо того чтобы правильно воспринять главную цель
доклада — предупредить повторение подобных ошибок в
будущем, сотрудники, которые принимали участие в операции и
которым доклад не понравился, подвергли его резким
нападкам»,— свидетельствует Киркпатрик.
После провала вторжения все правительственные ведомства
Вашингтона наперебой пытались снять с себя ответственность и
возложить на кого-то другого. Одни обвиняли в провале
министерство обороны и Объединенный комитет начальников
штабов, участие которых в операции было ограниченным; другие
намекали, что посол Стивенсон и вообще противники операции
оказывали сдерживающее влияние на президента, чем в
немалой степени способствовали провалу вторжения 2.
Киркпатрик считает, что президент Кеннеди был прав,
сказав, что ответственность за провал операции несут все. Но
прежде всего этот провал, указывает он, был провалом ЦРУ, на
которое была возложена ответственность за проведение операции.
1 Комментируя высказывания президента Кеннеди по поводу провала
авантюры в заливе Кочинос, американская печать подчеркнула, что эти
высказывания вызывают серьезное беспокойство, поскольку они
свидетельствуют прежде всего о том, что «все брошено в наступление не для того, чтобы
избавить внешнюю политику от злого духа ЦРУ, а только для того, чтобы
улучшить методы плаща и кинжала, которыми мы действуем».
2 Ричард Биссел в своем интервью газете «Вашингтон стар», опровергая
утверждения ближайших сподвижников Дж. Кеннеди — его помощника Т. Со-
ренсена и специального советника А. Шлезингера — о том, что основным
виновником провала кубинской авантюры были ЦРУ и Пентагон, полностью
перекладывал ответственность на президента, который, вопреки мнению ЦРУ,
«не создал контрреволюционное правительство в изгнании, не снабдил его
деньгами и не поддержал бригаду вторжения «добровольцами» (то есть
морской пехотой США. — Ред.).
164

Операция, по его мнению, «не увенчалась успехом из-за
допущенных занимавшимися ею сотрудниками ЦРУ просчетов при
опре/лелении условий, необходимых для решения поставленной
задачи». Далее Киркпатрик говорит: «У нас никогда не было
шансов на благоприятный исход операции; даже если бы в
решающий момент президент разрешил налет авиации и если бы
у Кастро не было самолетов и танков, все равно успешный
исход операции был бы крайне сомнителен».
Отсутствовала правильная разведывательная информация о
боеспособности кубинских войск. «Милиция и армия Кастро, —
пишет он, — сражались гораздо лучше, чем предполагалось, их
верность и преданность своему правительству были крайне
недооценены». Не было и запланированного ЦРУ дезертирства из
войск Республики Куба.
Киркпатрик даже обвиняет президента Кеннеди в
дезориентации «кубинской бригады», которую, мол, привело в
замешательство неожиданное публичное отмежевание США от начатой
операции *. Да и отмежеваться-то от нее не удалось.
Всему миру было уже ясно, что провокация в заливе Кочи-
нос — дело рук ЦРУ и правительства США, поскольку, как
заявляет Киркпатрик, президент США и его главные советники
абсолютно не продумали вопрос о том, каким образом США
могут отмежеваться от причастности к этой акции. «Оказалось
нарушенным, — пишет он, — одно из основных правил
проведения подобных операций — не были приняты меры для
обеспечения доказательства непричастности американского
правительства к этим событиям. Ведь к моменту высадки в заливе Кочи-
иос операция уже не была секретной, всем стало известно, что
кубинцев (имеются в виду контрреволюционные элементы. —
Ред.) поддерживают и направляют Соединенные Штаты».
Киркпатрик вынужден прибегнуть к такому
уничижительному для бывшего генерального инспектора и исполнительного
директора ЦРУ признанию: «Главная же причина провала
операции заключалась в непонимании правительством США
простого обстоятельства, что оно не сможет осуществить с помощью
тайной, иррегулярной деятельности того, чего оно не желало
достичь посредством дипломатии или прямых военных
действий».
Странно звучит такое признание для профессионального
разведчика, который долгие годы был занят именно
осуществлением замыслов монополий и политиканов с помощью «тайной,
иррегулярной деятельности». Для него, верного слуги монополи-
1 Имеется в виду заявление Кеннеди, уже упоминавшееся выше,
сделанное им на пресс-конференции за пять дней до высадки, в котором он в
целях дезориентации общественного мнения заявил, что вооруженные силы
США никогда не будут участвовать в военной интервенции против Кубы. —
Прим. ред.
. 165

стического капитала» лучше, очевидно, выступить с подобной
декларацией, чем признать, что революционное движение,
опирающееся на решительную поддержку народных масс,
неодолимо ни для тайных контрреволюционных сил, ни для открытых
диверсий империализма, его не сокрушить ни с помощью
разведки, ни средствами дипломатии.
Киркпатрик подробно разбирает ошибки в планировании,
подготовке и осуществлении провалившегося вторжения,
допущенные президентом, его ближайшими советниками,
госдепартаментом, военными деятелями и, конечно, его коллегами по
ЦРУ, по поводу роли которых он саркастически замечает:
«Одни и те же лица обрабатывали разведывательную информацию
и планировали операцию, «подавали» ее политическим
деятелям и, наконец, руководили операцией». Как человек вполне
компетентный он попутно открывает многие малоизвестные
стороны антикубинской политики правящих кругов США,
разумеется, давая всему происшедшему свое тенденциозное
освещение и толкование. Большего от него ждать и не приходится.
Последующая десятилетняя история развития
социалистического строительства на Кубе есть самый убедительный ответ,
почему так позорно провалилась акция в заливе Кочинос.
***
А что же произошло с шефом ЦРУ и его достойными
помощниками? Стюарт Олсоп описывает, итоги этого политического
скандала так: «Вскоре после событий в бухте Кочинос, когда
ппочипент восстановил свое душевное равновесие и чувство
юмора, он вызвал Даллеса, Кэйбелла и Биссела и сообщил им
о своем решении заменить всех троих, выждав для приличия
некоторое время. «При английской системе, — сказал он,
усмехнувшись, — пришлось бы уйти мне. Но при нашей, боюсь, уйти
придется вам». В соответствии с этим решением 29 ноября
1961 года Аллен Даллес был заменен на посту директора ЦРУ
Джоном Маккоуном. Кэйбелл также ушел в отставку, а месяца
два спустя Биссела заменили... Ричардом Хелмсом».
Пришли, таким образом, новые люди, что, собственно
говоря, отразилось лишь на внутренней жизни ЦРУ. Как
сообщалось в американской печати со слов одного из ветеранов
центральной разведки, в те дни сотрудники ЦРУ «напоминали
больную собаку. Любой мог пнуть нас, будучи уверен, что мы не
сможем огрызнуться».
«По крайней мере в течение трех недель после
катастрофы, — говорилось далее в этом сообщении, — сам президент
не желал иметь ничего общего с этой собакой и отказывался
читать доклады ЦРУ. В те дни казалось, что вся организация
находится на грани краха».
166

А в остальном ничего не изменилось. ЦРУ по-прежнему
ревностно исполняло те функции, ради которых оно было создано.
По этим трем известным всему миру примерам — Иран,
Гватемала, Куба — читатель может судить о роли тайной
войны п американской внешней политике на различных этапах
послевоенного развития. ЦРУ, выросшее в гигантский центр
международных интриг, провокаций и диверсий, было и остается
главным инструментом в этой тайной войне. Как справедливо
писал И. Йостен: «ЦРУ за истекшие годы заслонило собой все
остальные разведывательные органы США и приобрело
исключительную самостоятельность, в некоторых отношениях
напоминающую самовластие гестапо».
ПОИСК СЛАБОДУШНЫХ
И НЕУСТОЙЧИВЫХ
Но подготовка тайных операций,
связанных с вмешательством во внутренние дела
других стран, не исчерпывает всех
обязанностей, возложенных на ЦРУ
правительством. И одна из них — организация шпионажа против
иностранных государств, прежде всего против стран
социалистического содружества (конечно, не делается исключения и для
союзников США по военно-политическим блокам).
Среди американских разведывательных служб ЦРУ
располагает самой разветвленной агентурной сетью, и в своей
деятельности оно в значительно более широких размерах использует
нелегальные приемы и средства.
Для империалистических разведок вербовка агентуры в
нашей стране всегда была труднейшей задачей. Над разрешением
этой проблемы они бьются в течение всех лет существования
Советского государства. По мере успешного строительства
социализма в СССР буржуазные разведки лишались в нашей стране
социальной базы. Ликвидация эксплуататорских классов,
укрепление морально-политического единства советского народа
значительно сузили возможности вербовочной работы,
усложнили насаждение агентуры. Объединенные усилия американской
разведки и всевозможных эмиграптско-националистических
организации, поддержанные самим правительством США и
направленные на то, чтобы сколотить за рубежом в послевоенные
годы «новую эмиграцию» и таким образом создать
долговременную антисоветскую базу для вербовки агентуры, не
принесли ожидаемых результатов. Перед американской разведкой сно-
1G7

ва остро встала проблема поиска нужных людей. И она не
упускает ни одной возможности. Репатриируются ли бывшие
военнопленные или представители гонимых национальностей, еще в
царское время покинувшие Россию (точнее, их потомки), или
возвращаются дети белых эмигрантов, — любой случай
американская разведка рассматривает как повод для попытки ее
тайного проникновения в нашу страну. С таких же позиций
расценивался ею и естественный процесс широкого развития
научных, общественных, культурных, торговых, туристских и иных
контактов Советского Союза и других социалистических стран
с капиталистическим миром, и она включилась в этот
неизбежный и благотворный процесс со своими целями. Прежде всего
была поставлена задача тщательного изучения советских
граждан, которые все в большем количестве выезжают за границу:
туристов, членов различных делегаций, специалистов,
'находящихся в долгосрочных командировках; наконец, персонал
советских дипломатических представительств, а также служащих
советских войск, дислоцированных за пределами СССР. Расчет
американской разведки прост: среди выезжающих за границу
советских граждан могут оказаться морально неустойчивые,
политически незрелые лица. «Конечно, даже в период
формирования новых, коммунистических отношений, — отмечал
председатель Комитета государственной безопасности при Совете
Министров СССР Ю. В. Андропов, — можно откопать отдельные
экземпляры людей, которые в силу тех или иных причин личного
порядка или под влиянием враждебной пропаганды из-за
рубежа оказываются благоприятным объектом для вражеских
разведок» *.
Американская разведка проявляет повышенный интерес к
малейшим слабостям человека, попавшего в ее поле зрения,
старается сыграть на его недостатках или пороках, запутать,
запугать его, использует, как пишет И. Иостен, подкуп, шантаж и
даже физические и душевные пытки, чтобы принудить
показавшегося подходящим человека к предательству.
Это наглядно подтверждают два следующих примера.
Несколько лет назад Военной коллегией Верховного Суда был
приговорен к расстрелу бывший офицер Советской Армии
подполковник Попов П. С. Лет за пять до того началось его
сотрудничество с американской разведкой. Внешне ничего не
изменилось. Он продолжал служить в Советской Армии. Каждый
день он надевал шинель, приходил в часть, здоровался с
товарищами и занимался порученным ему делом, но сведения,
передаваемые им вражеской разведке, работали уже против
страны, на верность которой он присягал. Встречаясь ежемесячно
1 Ю. В. Андропов, Пятьдесят лет на страже безопасности советской
Родины. «Правда», 21 декабря 1967 года.
168

со своими шефами из американской разведки, он получал
инструкции и конверты со «сребрениками».
Как же это случилось?
В 1958 году, когда Попов служил в Вене, у него появилась
любовница, некая Эмилия Коханек. После того как его
перевели в один из городов ГДР, Эмилия стала писать ему. Она не
упускала случая послать поздравительную открытку, чтобы
напомнить о днях, весело проведенных в Вене. Иные ее письма
были грустными: она писала о желании увидеть его. Однажды
они решили встретиться. Условились, что Эмилия, приедет в
Западный Берлин, а Попов добьется служебной командировки
в столицу ГДР.
Приехав в Берлин, Попов переоделся в штатский костюм и
тайно от командования отправился в западный сектор на
свидание с возлюбленной. На условленном месте Эмилии Коханек не
оказалось. Но его ждали два дюжих агента американской
военной полиции. В столицу ГДР вернулся уже не подполковник
Попов, а американский тайный агент «Макс». Впоследствии на
допросе он рассказал:
«В назначенный день я прибыл в командировку в Восточный
Берлин, откуда без разрешения командования выехал в
Западный Берлин. Однако на условленном месте ко мне вместо
Коханек подошли двое неизвестных в штатском и предъявили
документы уголовной полиции. Объявив, что я нахожусь на
территории какого-то секретного объекта, они предложили
проехать вместе с ними. Я растерялся, сел в машину и через
несколько минут был в американской военной полиции. Во время
допроса, который продолжался шесть часов, американцы
заявили мне, что я пойман с поличным как советский шпион и
если откажусь сотрудничать с ними, то буду отправлен на
Запад. Кроме того, они мне сказали, что, так как я перешел
зональную границу без ведома своего командования, они имеют
все основания либо дать сообщение в прессу о моем бегстве из
Советского Союза, либо вернуть меня советским властям как
человека, якобы попросившего у американцев политического
убежища. В любом варианте могла пострадать моя семья. Я
смалодушничал и принял предложение стать их агентом».
Служебные характеристики Попова безупречны. Но, как это
иногда случается, авторы характеристик не знали его
по-настоящему. Они не заметили тех отрицательных черт, которые в
определенных условиях становятся опасными. Было известно,
например, что Попов корыстолюбив и скрытен, лишен мужества,
трусоват. Все эти свойства в той сложной обстановке, в которой
он работал, и привлекли к нему внимание американской
разведки. И он сдался, струсил, стал предателем.
«Максу», как ему объяснил сотрудник американской
разведки подполковник Шарнхорст (он же Гарри Гросмэн), предстоя-
• 169

ло собирать сведения о Советских Вооруженных Силах —
точнее, выкрадывать наши государственные тайны. Он получил от
своих шефов средства тайнописи, шифровальные блокноты,
заделанные в полую часть спиннинговых катушек, инструкции по
связи. И он работал на американцев до тех пор, пока не попал
в поле зрения органов государственной безопасности СССР.
А произошло это так.
В посольстве США в Москве работал Рассел Аугуст Лэнжел-
ли. Дипломат, отец троих детей и внимательный муж, он вел,
как казалось окружающим, весьма добропорядочный образ
жизни. Каждое утро отправлялся на службу в посольство,
вечерами совершал прогулки по городу, а в хорошую погоду
выезжал с семьей в живописные места Подмосковья. Ничто как
будто не указывало на то, что, кроме
административно-хозяйственных дел в посольстве, у него есть другие заботы. Но некоторые
поступки Лэнжелли все же заставляли полагать, что его
официальная должность служит лишь прикрытием иных функций.
Однажды летом под перилами лестницы, ведущей с
Ленинских гор к Москве-реке, был обнаружен оставленный им
миниатюрный контейнер с инструкциями и деньгами,
предназначенными неизвестному агенту американской разведки. Эту
«операцию» Лэнжелли совершил под видом невинной прогулки с
женой и детьми.
Итак, образцовый семьянин попал в поле пристального
внимания чекистов. Он продолжал прогуливаться по городу в те
часы, когда ему следовало находиться на службе в посольстве.
Нередко его сопровождала жена — видимо, для того, чтобы
придать прогулке безобидный характер. Так, однажды, оставив
машину, Лэнжелли спустился с женой в метро и без видимой
цели ездил по запутанному маршруту. Это выглядело
довольно странно: войдя в вагон, он раздвигал уже закрывающиеся
двери, выскакивал и перебегал на другую платформу. Но у
профессионалов не оставалось сомнения: Лэнжелли
старательно заметал следы. Выйдя, наконец, из метро, он подошел к
остановке автобуса и стал в очередь рядом с каким-то
подполковником. На мгновение их плечи и руки соприкоснулись. У
Лэнжелли под мышкой оказался небольшой пакет. А затем оба, не
дождавшись автобуса, разошлись в противоположные стороны.
Подполковник и был тот самый «Макс». К тому времени еще
ничего не было известно ни о его похождениях с Эмилией Ко-
ханек, ни о его поездке з Западный Берлин, ни о последующих
встречах с американскими разведчиками. Теперь вместе с
Лэнжелли под пристальным наблюдением оказался и Попов.
Есть документальный фильм «Снова по черной тропе».
Некоторые его эпизоды имеют непосредственное отношение к
описанному нами примеру. Там заснята другая встреча Лэнжелли
и «Макса» — в тамбуре московского ресторана «Астория» (ныне
170

«Центральный») на углу улиц Горького и
Немировича-Данченко.
Камера показывает толпу гуляющих по улице Горького.
Юноша в обнимку с девушкой; старик раскрывает пачку
сигарет; двое мужчин разговаривают у витрины книжного магазина,
и, наконец, торопливо семенящие ноги, погоны подполковника,
крупным планом лицо. Офицер явно возбужден. Камера только
изредка соскальзывает на другие фигуры, в центре —
подполковник. Вот он подходит к двери ресторана, заглядывает
внутрь. По лицу видно: на свидание еще не пришли.
Подполковник фланирует по тротуару.
В переулок медленно въезжает машина иностранной марки.
Затормозив, мужчина, сидящий за рулем, выходит из
автомобиля и, обойдя его, подает руку своей даме. Камера снимает
крупным планом. Объектив следует за рукой мужчины: он нежно
обнимает женщину за талию и осторожно вытаскивает из
кармана ее жакета какой-то предмет. Это небольшая коробочка.
Пара проходит в вестибюль ресторана. Туда же устремляется
«Макс».
Далее съемка ведется через стеклянную дверь ресторана. За
нею — телефон-автомат. Оказывается, и подполковнику и
приезжему надо поговорить по телефону. Что это? Та самая
коробочка, которую минуту назад мы видели у иностранца, теперь
в руках подполковника. Но ведь они не знают друг друга, во
всяком случае, камера, державшая их все это время в поле
своего зрения, не отметила, чтобы они поздоровались или
показали, что знакомы. И расходятся они как совершенно
незнакомые люди. Но мы уже знаем, что знакомство состоялось, как
говорится, за кадром. Вот что рассказал об этом на следствии
«Макс»: «В апреле 1958 года Шарнхорст познакомил меня в
Берлине с американским разведчиком по кличке «Даниил». Это
было сделано на случай, если меня откомандируют в Москву.
«Даниил» дал мне номер своего домашнего телефона в Москве и
две условные фразы для вызова его на встречу...»
Для людей, снимавших этот документальный фильм, не было
сомнений, что Попов предатель, а Лэнжелли и есть тот человек,
которому Попов передает шпионские сведения.
Но этого мало. Надо было поймать преступников с
поличным. Известно, какое «искреннее негодование и возмущение»
выражают некоторые американские дипломаты, когда их
обвиняют в недозволенной, запрещенной законом деятельности.
Нужны неоспоримые доказательства. И вскоре они были
получены.
Однажды Лэнжелли, как обычно, в восемь часов утра
вышел к автобусной остановке на Кутузовском проспекте,
направляясь на службу в посольство. У остановки его ждал «Макс».
Постояв в очереди, они сели в один автобус. Вслед за ними

в автобус вошел оперативный работник. В момент, когда Лэн-
желли проталкивался к выходу мимо подполковника, они
незаметно для пассажиров, во всяком случае так им казалось,
обменялись свертками. Оперативный работник, все это время
не выпускавший их из поля зрения, дал условный знак
товарищам, ожидавшим на одной из остановок. Вышедший из
автобуса Лэнжелли вместе с полученным от шпиона свертком
мгновенно оказался в их машине, а через две остановки был
задержан с поличным и «Макс». Таков финал его недолго
длившегося сотрудничества с американской разведкой...
Другой случай произошел с дипломатическим сотрудником
Болгарии Арсеном Георгиевым.
Дело это, получившее широкий резонанс в Болгарии и за
ее пределами после процесса над разоблаченным шпионом,
проведенного в конце 1963 года в Софии, настолько
показательно, что есть смысл рассказать о нем.
В октябре 1956 года Арсен Георгиев был назначен
советником представительства Болгарии в ООН. На пути в Нью-Йорк
он встретился в Париже с крупным французским банкиром,
в прошлом полковником разведывательной службы США
Ангелом Куюмджийским. Еще в 1950 году Куюмджийский после
четырехлетнего знакомства с Георгиевым в Париже уговаривал
его, в то время советника болгарской миссии во Франции, не
возвращаться в Болгарию. Юрист по образованию, в прошлом
участник различных политических группировок — от
анархистских до коммунистических, Георгиев был, по характеристике
обвинительного заключения, человеком самолюбивым,
ущемленным, считавшим себя достойным большего, к тому же он был
политически и морально ненадежным, постоянно
нуждавшимся в дополнительных источниках дохода в связи с привычкой к
широкой жизни. Тогда, в 1950 году, он не принял предложения
американского резидента. В 1956 году Георгиев сам нашел Ку-
юмджийского в Париже, чтобы через него связаться с ЦРУ.
2 ноября 1956 года в нью-йоркском аэропорту Георгиева
встретил сотрудник американской разведки, назвавший себя
Андерсоном, и сообщил ему адрес конспиративной квартиры,
где на следующий день между Георгиевым, отныне Жоржем
Дювалем, и ЦРУ была оформлена агентурная связь. Она
продолжалась в течение семи лет. В первые годы своей
шпионской работы Георгиев встречался на конспиративных явках
в отелях «Кройдон», «Беварли» и «Статлер» в Нью-Йорке с тем
же «Андерсоном», открывшим ему свое подлинное лицо. Это
был Кирилл Блэк1, сын бывшего директора американского
1 Профессор Кирилл Блэк возглавлял славянский факультет Принстон-
ского университета. Узнав из американской печати, что Георгиев рассказал
о его истинной роли, Блэк отрицал эти показания. Как сообщил корреспон-
172

колледжа в Софии и воспитанник этого колледжа, покинувший
страну в августе 1939 года и неоднократно возвращавшийся
по заданию разведки в Болгарию после 1945 года в качестве
члена различных миссий и делегаций. Блэку Георгиев
передавал письменно и устно различные секретные сведения
политического, экономического и военного характера,
касавшиеся Болгарии, Советского Союза и других социалистических
стран и известные ему, как сотруднику болгарского
представительства в ООН. Для встречи с ним Блэк снял в Нью-
Йорке специальную квартиру по адресу: 44, Ист-Энд-авеню,
зарегистрированную как «Бюро юридических исследований
Р. С. Мосса».
Затем Блэк связал Георгиева с американским разведчиком
Джексоном, а тот познакомил его с высокопоставленным
сотрудником ЦРУ Бонаром, с которым он регулярно встречался
с начала 1960 и до конца 1961 года в отеле «Шератон» и на
новой конспиративной квартире на Ист-стрит, 77, в Нью-Йорке.
Здесь, в декабре 1961 года, накануне отъезда Георгиева из Нью-
Йорка в Болгарию, Бонар снабдил его копировальной бумагой
для тайнописи, адресами для шпионской переписки и явками
для встреч во Франции, ФРГ, Австрии и Швейцарии на тот
случай, если Георгиев как работник министерства
иностранных дел Болгарии будет командирован в эти страны. Кроме
того, Бонар назвал Георгиеву условный адрес в Нью-Йорке,
по которому ему надлежало при первой же опасности
разоблачения послать условную телеграмму такого содержания:
«Телеграфируйте день Вашего выезда».
Явки и адреса для тайной переписки неоднократно менялись
при встречах Георгиева с американскими разведчиками во
время его поездок в европейские страны. На эти встречи в
Европу специально приезжали все те же Кирилл Блэк, Джексон и
другие сотрудники ЦРУ- В марте 1963 года Георгиев,
выехавший из Софии в Париж на заседания бюро Международной
федерации астронавтики и совета директоров Междун а родного
института космического права, получил от Кирилла Ълэк'а
шифровальный код для односторонней связи разведки США
со своим агентом с помощью "радиопередач с территории
Греции. Американский разведывательный центр в Афинах успел
провести восемь таких передач специально для Георгиева:
17 мая, 7 и 21 июня, 5 и 19 июля, 2 и 16 августа и 6 сентября
1963 года. Он принимал их в заранее известные ему дни и
часы на американский приемник «Хамерлунд», снабженный
наушниками. Свои шпионские донесения, исполненные тайно-
дент «Нью-Йорк тайме», присутствовавший на процессе в Софии, Георгиев
во время судебного следствия заявил о своем письменном контакте
в 1959 году с Алленом Даллесом.
173

лисью, Георгиев посылал либо по почте, либо через друзей и
близких, выезжавших из Софии в капиталистические страны, —
эти невольные посредники, разумеется, не подозревали о
преступном характере пересылаемых с ними писем. О значении
для ЦРУ тайного агента Георгиева можно судить хотя бы
по такому установленному следствием и судом факту: с ноября
1956 года и до дня ареста Георгиева в сентябре 1963 года
американцы перечислили на его счета в различных иностранных
банках, а также вручили ему почти двести тысяч долларов.
Таким образом, американская разведка за минувшие
десятилетия, несмотря на бурное развитие технических и иных
средств выявления оборонной мощи Советского Союза и
других социалистических стран, не только не ослабляла, а,
наоборот, наращивала усилия в главном и наиболее трудном для
себя направлении — в поисках кадров надежной агентуры.
Современные взгляды американцев на агентурную разведку
выражены в многочисленных печатных трудах. «Самый тот
факт, что существует тайна, охраняемая для пользы одной
из сторон, — пишет видный американский разведчик Л. Фа-
раго в своей книге «Война умов», — делает необходимым
для другой стороны проникновение в ее секреты. В этом и
заключается основная задача шпионажа».
Ту же мысль теоретически обосновывал и другой
известный американский разведчик, профессор Ш. Кент, в работе
«Значение стратегической разведки для американской мировой
политики». Подчеркивая особую важность нелегальной
разведывательной деятельности для добывания наиболее ценной,
труднодоступной информации, он называет агентурный метод
решающим средством преодоления преград, воздвигаемых
государствами вокруг своих тайн.
Американские авторы теперь часто возвращаются к анализу
уроков «дня позора» США, подчеркивая, что внезапное
нападение на Пирл-Харбор стало возможным якобы в результате
игнорирования властями в Вашингтоне рекомендаций о
необходимости создания в Японии широкой агентурной сети среди
местных жителей *• Именно агентурная информация, утверждают
1 Как пишет Л. Фараго, «власти в Вашингтоне несколько раз получали
рекомендации, в которых настаивалось на необходимости создания сети
агентов из местных жителей в Японии для получения сведений о ее
агрессивных планах и поенной организации. Полковник Сидней Машберг
подготовил и представил один из подобных планов, получивший название
«плана М», но он был отклонен даже без серьезного рассмотрения. В результате
у США не было агентурной сети в Японии накануне Пирл-Харбор, а
следовательно, они не получили от агентов сообщений о приближавшихся
событиях... Если бы США организовали в Японии агентурную сеть, как
предлагал полковник Машберг, весьма возможно, что удалось бы предвосхитить
намерения Японии».
174

они, помогла японцам разгромить американцев в
Пирл-Харбор. «Благодаря использованию большого количества тайных
агентов, — пишет видный эксперт разведки США У. Макго-
верн, — японцы имели очень точную информацию о
диспозиции наших военно-морских сил в Тихом океане и смогли
нанести страшный удар в Пирл-Харбор» \
Зная теперь из различных публикаций истинную подоплеку
«дня позора» США, каждый непредубежденный читатель легко
может разобраться в смысле столь примитивного
акцентирования на вопросах агентурной разведки. Цель ясна: любой ценой,
даже ценой искажения фактов и попрания столь ревностно
оберегаемого обычно «американского национального престижа»,
обосновать опасность недооценки тайной агентуры.
Правда, эта цель старательно затушевывается в открытых
американских публикациях рассуждениями о колоссальном
росте легально собираемой, накапливаемой и
перерабатываемой информации и об уменьшении в связи с этим
относительной доли сведений, поступающих из нелегальных источников.
К такого рода сознательной дезориентации прибегали в своих
работах Д. Петти, Р. Хилсмэн, А. Даллес, Э. Захариас, У. Мак-
говерн, Л. Фараго и другие авторы. Они утверждают, что
80 процентов (а по отдельным оценкам — до 90 процентов)
сведений разведка США черпает из открытых источников:
газет, книг, научных и технических изданий, официальных
правительственных отчетов, радио- и телевизионных передач.
Но статистическое сопоставление еще не дает правильного
представления о действительной роли тех или иных методов
в разведке. Даже 20 или 10 процентов сведений, поступающих,
по словам тех же авторов, от нелегальной разведки, вовсе не
означают сужения агентурной деятельности, но, напротив,
предполагают ее рост в количественном и качественном
отношениях.
Поэтому было бы глубоко неправильным доверять такого
рода арифметическим изысканиям американских авторов,
предположить, будто по мере развития технических средств
разведки противник свертывает разведку агентурную. Аллен Даллес
не без умысла написал однажды: «...радары и электронные
приборы будут иметь тенденцию занять место разведчицы типа
Мата Хари». Большего доверия заслуживает откровение
видного специалиста военной разведки США подполковника И. Хей-
монта: «Действия агентурной разведки в настоящее время
приобретают еще большее значение. Глубина ее действий
увеличивается, и она снабжается необходимыми средствами для
быстрой передачи собранных разведывательных данных».
1 W. Macgovern, Strategic Intelligence and Shape of Tomorrow.
Chicago, 1961, p. 11.
175

Те же взгляды содержатся и в официальных инструкциях
разведывательных служб США — например, в одном из
«Наставлений», обнаруженном у разоблаченного американского
разведчика, говорилось: «Усилия, предпринимаемые
некоторыми странами для того, чтобы скрыть свои секреты, побуждают
нас уделять тайным средствам сбора информации (шпионажу)
больше внимания, чем уделялось этому прежде».
Руководители разведки США считают, что, несмотря на
трудности, с которыми сопряжена организация агентурной
разведки, именно агентурным путем может быть добыта
интересующая американское правительство конкретная информация
по узловым проблемам ядерного вооружения и стратегических
планов СССР и других государств — участников Варшавского
Договора.
РАЗВЕДКА ПЕНТАГОНА-
ОРУДИЕ
АМЕРИКАНСКОЙ АГРЕССИИ
Мировой империализм, и особенно
американский, все более становится на путь
военных авантюр. «Острие агрессивной
стратегии империализма, — говорится
в Основном документе, принятом международным Совещанием
коммунистических и рабочих партий в Москве 17 июня 1969
года, — как и раньше, направлено прежде всего против
социалистических государств. Империализм не отказывается от
прямой вооруженной борьбы против социализма».
Продолжающаяся неослабевающими темпами подготовка
американских империалистов к войне, из года в год
увеличивающиеся ассигнования на военные цели, функции мирового
жандарма, которые взяли на себя Соединенные Штаты, с тем
чтобы, используя политическое и экономическое давление,
военные угрозы и провокации, навязать другим государствам
политику, угодную их монополиям, наконец, усиление фронта
борьбы в самих США против системы
государственно-монополистического господства, — все это неизбежно вело к
расширению и укреплению военной разведки. По официальным
американским данным, в органах военной разведки числится
136114 сотрудников, значительно больше, чем во всех
остальных разведывательных организациях, в том числе и ЦРУ,
вместе взятых. Ее бюджет составляет свыше2/* всех
правительственных ассигнований на разведку США "и определяется сум-
176

мой 2—2,5 миллиарда долларов. Таким образом, это самый
огромный: по числу сотрудников и по расходуемым
средствам аппарат вмешательства во внутренние дела других
государств.
Возрастание роли военной разведки в разведывательном
сообществе США отражает еще одну существенную
сторону — оно говорит об усилении влияния военщины на
формирование важнейших направлений внешнеполитического курса
США, что весьма характерно для процесса развития
государственно-монополистического капитализма Соединенных Штатов.
Оно идет рука об руку с милитаризацией экономики этой
крупнейшей империалистической державы и связано с непрерывно
расширяющимся использованием военной машины для
осуществления внутриполитических и внешнеполитических целей
американских монополий.
Еще на заре американской экспансии в 1912 году один из
ее идеологов, контр-адмирал А. Мэхэн, в книге «Вооружение
и арбитраж, или Место силы в международных отношениях»
провозгласил: «Агрессия, означающая прежде всего движение
вперед, неизбежна. Тех, кто не будет двигаться, уничтожат».
Это откровенное провозглашение военного насилия высшим
принципом внешней политики нашло свое практическое
выражение в делах американской дипломатии после второй
мировой войны, а теоретики внешней политики США
изощряются, стремясь оправдать ее какими-либо высокими мотивами.
Авторы трактата «Международные отношения» Р. Страус-
Хюпе и С. Поссони утверждают: «Не будет преувеличением
сказать, что... американская внешняя политика определялась и
определяется силой и соображениями силы». В докладе
исследовательской группы Колумбийского университета,
составленном в 1952 году для государственного департамента,
говорилось, что война и подготовка к ней — необходимые составные
части политики. Из такого рода «теоретических предпосылок»
военные руководители США делают вполне определенные
выводы. «Сосуществование, — заявил заместитель начальника
штаба армии США генерал-лейтенант Трюдо, — не может быть
нашей целью».
Нарастающие требования общественности и политических
кругов ограничить военные расходы поставили президента
Р. Никсона и министра обороны М. Лэйрда перед
необходимостью создать специальный комитет для разработки
рекомендаций по реорганизации Пентагона.
Как подчеркнул президент, комитет, главой которого был
назначен крупный предприниматель Дж. Фитцхью, призван
помочь «восстановить уверенность и доверие общественности
к министерству обороны». 1 июля 1970 года был опубликован
доклад комитета, основное внимание в котором уделено вопро-
12 Ф. Сергеев
177

сам изменения структуры управления вооруженными силами
США и в том числе военной разведкой. Авторы доклада
признают, что, несмотря на постоянные заверения «в
усиливающемся гражданском контроле», профессиональные военные
пользуются в стране свободой действий, оказывая решающее
влияние на формулирование и проведение ее внутренней и
внешней политики.
Военная и внешняя политика США сейчас слились воедино.
Определяющей силой стал военно-промышленный комплекс,
то есть союз крупнейших монополий с военщиной в
государственном аппарате.
Вследствие своего могущества военно-промышленный
комплекс, отмечает сенатор У. Проксмайер, оказывает
непозволительное воздействие на экономическую жизнь страны, а также
на разработку решений, относящихся к военной и внешней
политике Соединенных Штатов. Мнение военных становится
обязательным.
Недаром в среде американских публицистов родилось
определение США как «военизированного государства».
Действительно, профессиональные военные в значительной мере
определяют внутриполитический курс и еще более —
внешнеполитический.
Любая мера, в которой военно-промышленный комплекс
склонен усматривать намерение хотя бы минимально ограничить
власть военных, вызывает его активное противодействие. Ведь
не секрет, что милитаристские круги США, с одной стороны,
пытаются утверждать, что все военные неудачи американцев
во Вьетнаме и в других районах мира как раз и вызваны тем,
что генералы, дескать, не пользуются полной свободой
действий. С другой стороны, подчеркивается, что чрезмерное
вовлечение гражданских деятелей в военные дела чревато, как
пишет X. Болдуин в книге «Стратегия на завтра»,
«национальной катастрофой».
В США многие важнейшие вопросы политики решаются
теперь в зависимости от того, как оценивают международную
обстановку военные круги. «Преуспевая, — пишет А. Экирч, —
в атмосфере постоянного кризиса и военной истерии, которая
пропитала Вашингтон, военный эксперт с его аргументом
военной необходимости обычно занимает первое место при
слушании дел в конгрессе»1. Представители военных кругов
решительно выступают за дальнейшую милитаризацию
экономики и общественной жизни страны, в чем находит свое
воплощение агрессивная природа американского империализма.
«Милитаризм всегда был неотъемлемой чертой
империализма, — говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС
1 A. Ekirch, The Civilian and the Military. New York, 1956, p. 277.
178

тов. Л. И. Брежнев. — Но сегодня он достиг поистине
небывалых масштабов» *. Все это превратило Соединенные Штаты
Америки в «гарнизонное государство», находящееся в состоянии
«всеобщей мобилизации для войны».
Пентагон активно вмешивается во внешнюю политику через
своих представителей: многие генералы и адмиралы сменили
армии и флоты на посольства. Теперь, как замечает Симпсон,
президенты «больше ценят советы военных, чем дипломатов» 2.
В послевоенные годы американское правительство ввело
в международную практику новый институт, не имевший ранее
широкого распространения в мировой политике, — военные
миссии Соединенных Штатов в различных странах мира, где
представлены интересы монополий США3. Эти миссии,
осуществляя в соответствии с их официальной ролью «программы
военного сотрудничества и глобального планирования»,
одновременно оказывают давление на политическую и
экономическую жизнь этих государств и поддерживают реакционные
силы.
«Нравится нам это или нет, но применение силы и
готовность применить ее лежат в основе внешней политики, и
поэтому вырабатывают и осуществляют внешнюю политику США
в значительной степени военные» — так сформулировал
«теоретическую базу» влияния американской военщины на полити-.
ку профессор Дж. Макками. Эту же мысль подчеркивает
в своей книге «Американская демократия под прессом»
профессор Блейсделл. «Военное ведомство, — пишет он, — тратит
больше денег, чем другие ведомства, и его воздействие на
политику, как внутреннюю, так и внешнюю, сильнее, чем влияние
какого-либо другого департамента или исполнительного
органа». «Военное, некогда мизерное ведомство, вызывавшее к
себе недоверие невоенных, — отмечает американский социолог
Р. Миллс в книге «Причины третьей мировой войны», — стало
крупнейшей и наиболее дорогостоящей областью
правительственной деятельности».
Таким образом общий для американской политической
жизни процесс роста всевластия военщины сказывается и в
расширении военно-разведывательного аппарата, который, как
никакая другая часть военной машины США, тесно связан с
реакционной, агрессивной внешней политикой господствующих кругов
цитадели современного империализма.
1 Л. И. Брежнев, Ленинским курсом, т. 2. Политиздат, 1970, стр. 371.
2 S. Simpson, Anatomy of the State Denaptment. Boston, 1967, p. 91.
3 Только в странах Латинской Америки во второй половине 60-х годов
действовали 43 военные миссии США, в которых насчитывалось 947
военнослужащих.
Знаменательно, что численность американской военно-воздушной миссии
в Сальвадоре была больше, чем весь личный состав ВВС этой страны.
12*
179

Высшим органом, или «мозговым трестом», военной
разведки США считается Разведывательное управление
министерства обороны (РУМО). Это, по мнению американских экспертов,
«ключевая организация» стратегической разведки.
Созданию РУМО предшествовали важные события. Сразу
же после окончания второй мировой войны деятели Пентагона,
ссылаясь на опыт, накопленный американской военной
разведкой, стали претендовать на то, чтобы ей была отведена
ведущая роль среди других разведывательных служб страны. После
создания ЦРУ Аллен Даллес стремился превратить его в
орган, не просто координирующий разведывательную
деятельность, но «делающий большую политику». Пентагон
откровенно высказывал недовольство таким курсом К Он опасался, что
разведка, оторванная от армии, превратится в объект
внутриполитических распрей и «увлечение политическими интригами»
затруднит решение военных проблем, принизит значение
военной разведки, лишит разведывательную информацию
необходимой точности и объективности.
До некоторого времени борьба между этими органами
разведки велась^ в недрах разведывательного сообщества, но
вскоре вышла на поверхность. Сторонники превращения
военной разведки в мощную централизованную службу
воспользовались развернувшимися в стране в конце 50-х годов
ожесточенными спорами по поводу отставания Соединенных Штатов
в области ракетостроения. Успешный запуск Советским Союзом
искусственных спутников Земли развеял миф об американском
превосходстве в этой области и вызвал замешательство в
правящих кругах США. Сенатская подкомиссия по вопросам
военной готовности и сенатская комиссия по аэронавтике и
исследованию космического пространства, заслушав секретный доклад
о данных разведки, сделанный 29 января 1960 года директором
ЦРУ Алленом Даллесом, пришли к заключению, что
«Советский Союз вскоре будет намного опережать Соединенные
Штаты по ударной ракетной мощи».
Заседания Совета по разведке проходили в обстановке
горячих дебатов, вызванных расхождениями в оценке советской
ракетной техники. Особенно велики были разногласия между
ЦРУ и разведывательной службой военно-воздушных сил.
При подготовке проекта бюджета спор ожесточился.
Разведывательные управления сухопутных войск, военно-морских сил и
военно-воздушных сил, действуя каждое в интересах
представляемых ими видов вооруженных сил, командование которых все-
1 Например, такие видные деятели военной разведки, как адмирал
Сидней Сауэрс, генерал авиации Хойт Ванденберг, адмирал Роскоу Хилленке-
тер, генерал Беделл Смит, считали, что разведка должна снабжать
вооруженные силы информацией, а не подменять их как боевую силу и уж, во
всяком случае, не вмешиваться в политику.
180

ми путями добивалось дальнейшего увеличения ассигнований
на развитие новейших боевых средств, считали, что данные
ЦРУ устарели, и настаивали на достоверности собственной
информации о современном советском оружии. Соперничество,
охватившее разведывательные органы США, подрывало их
единство, которого добивалось американское правительство.
Для урегулирования конфликта вопрос был передан в
специальную объединенную группу во главе с генеральным
инспектором ЦРУ Л. Киркпатриком. В эту группу, созданную еще в
1959 году для обследования разведывательной системы США,
входили профессиональные разведчики, военные эксперты и
гражданские специалисты. В конце 1960 года группа доложила
правительству свои выводы. Главным в них было предложение
учредить центральный орган военной разведки, ввести его
директора в состав Совета по разведке вместо руководителей
разведывательных служб трех видов вооруженных сил.
Предполагалось, что центральный орган военной разведки будет
выступать в роли арбитра: анализировать оценки военных ведомств
и представлять Совету по разведке выводы в виде заключения
Пентагона. Рекомендации объединенной группы были одобрены
министром обороны Томасом Гейтсом-младшим. Когда
правительство Эйзенхауэра сошло со сцены и уступило место
администрации президента Кеннеди, Гейтс настоятельно советовал
своему преемнику Роберту Макнамаре ускорить создание
централизованной службы военной разведки под непосредственным
руководством и контролем министра обороны, что последний и
сделал.
Усматривая во всем этом покушение на свои привилегии,
ЦРУ всячески противилось созданию объединенного органа
военной разведки. Ведь с образованием нового ведомства ЦРУ
лишалось непосредственного доступа к информации,
добываемой военными, и должно было довольствоваться лишь теми
сведениями, которые то сочтет нужным направить ему. По
мнению Аллена Даллеса, это могло превратить объединенную
службу военной разведки в самого крупного поставщика
разведывательной информации и самого крупного ее потребителя.
Высказывались также опасения, что новое ведомство
сосредоточит в своих руках дешифровку фотографий, получаемых
с помощью воздушной разведки, поскольку последняя
находится в ведении Пентагона. Утратив доступ к фотографиям,
сотрудники ЦРУ, естественно, лишились бы возможности судить о
достоверности разведывательных данных министерства обороны,
основанных на материалах аэрофоторазведки. Наконец, не
было никаких гарантий того, что сохранится прежний порядок,
при котором все три разведывательные службы вооруженных
сил обязаны* были направлять свои доклады в Совет по
разведке США.
• 181

Как можно судить на основании некоторых американских
публикаций, ускорению решения вопроса о создании РУМО
способствовало и еще одно важное обстоятельство. Дело в том,
что Макнамара и другие деятели министерства обороны США
не доверяли ЦРУ с тех пор, когда оно потерпело фиаско в
заливе Кочинос. В кругах Пентагона существовало мнение, что
ЦРУ придерживается дурной привычки искажать
разведывательные данные в угоду собственным таинственным проектам
из области внешней политики. После провала вооруженного
вторжения на Кубу, которое было предпринято по инициативе
ЦРУ, Макнамара и комитет начальников штабов с
раздражением говорили по поводу «предательства» ЦРУ, поставившего их
в глупое положение. Они не были уверены, что на ЦРУ можно
положиться, и стремились убедить в этом президента
Джонсона.
Тот факт, что, по мнению Макнамары, его ввели в
заблуждение относительно Кубы, окончательно убедил его в
необходимости создания РУМО. Но планы министра .обороны шли
дальше: он хотел иметь военную разведывательную
организацию, чтобы располагать непосредственным доступом к центру
власти — Белому дому. И он осуществил это, объединив
руководство разведывательными службами армии, военно-морских
сил и военно-воздушных сил и максимально централизовав
управление военной разведкой, сфера деятельности которой в
интересах Пентагона была значительно расширена К Хотя
РУМО было призвано обслуживать также и комитет
начальников штабов, оно тем не менее не ставилось.под
непосредственный контроль последнего и свою информацию должно было
направлять министру обороны. Это ставило РУМО в некотором
роде на одну ступень с ЦРУ, всегда имевшим прямую и
гарантированную связь с президентом.
Верх одержали военные: в августе 1961 года было учреждено
Разведывательное управление министерства обороны США,
чтобы, как отмечают американские авторы, поставить над военными
разведками всех видов вооруженных сил централизованный
штаб, принимающий решения и отдающий приказы.
РУМО вместе с отраслевыми разведками трех видов
вооруженных сил несет ответственность за сбор и обработку военной
информации. Его главная задача состоит в добывании сведений
1 Как отмечает начальник школы инструкторов специального колледжа
американских вооруженных сил капитан 1-го ранга Г. Ф. Смэл в своем
предисловии к книге Чарльза Эндригга «Организация военной разведки»,
путем создания единого унифицированного аппарата на уровне управления,
полностью координирующего разведывательные усилия всего министерства
обороны, была ликвидирована децентрализованность разведывательной работы,
и информация разведки заняла подобающее ей место в самых высоких
звеньях военного планирования США.
182

о военно-экономическом потенциале и вооруженных силах
социалистических государств, прежде всего стран — участниц
Варшавского Договора. На основе этих сведений принимаются
важные решения в области военных ассигнований и операций.
Во главе РУМО стоят начальник управления с заместителем,
начальником штаба и семью помощниками (по планированию и
определению политики, по вопросам сбора разведывательной
информации и ее распространения, по научно-технической
разведке, по административным и кадровым вопросам, по вопросам
геодезии и картографии, по научно-исследовательской работе).
В состав РУМО входят также руководитель аппарата
взаимодействия с другими разведывательными организациями,
начальники отделов военных атташе, военной контрразведки и
финансовой службы, а также исполнительные органы,
размещенные по всему миру. Согласно положению, утвержденному
министром обороны, начальником РУМО может быть генерал в
ранге генерал-лейтенанта или соответствующего ранга адмирал,
назначаемый на четыре года. Первым начальником РУМО,
занимавшим эту должность с 1961 по 1969 год, то есть в течение двух
сроков, был генерал-лейтенант авиации Джозеф Ф. Кэролл, в
прошлом ответственный чиновник ФБР, а затем генеральный
инспектор ВВС. В конце сентября 1969 года президент Р. Никсон
утвердил назначение на пост начальника РУМО
генерал-лейтенанта Дональда В. Беннетта, командовавшего до этого 7-м
корпусом американских сухопутных войск, дислоцировавшихся в
Европе. Его заместителями являются адмиралы В. Л. Лоуренс
и Д. М. Шоуэрс.
Начальник РУМО получает задания от министра обороны и
от Комитета начальников штабов, но подчинен только министру
обороны и Совету по разведке США. Он обязан снабжать
разведывательной информацией военные учреждения (через Комитет
начальников штабов) и представлять разведывательные данные
министру обороны (через секретариат министра обороны).
Одна из главных задач РУМО — координировать действия
разведывательных служб трех видов вооруженных сил и других
учреждений разведки министерства обороны и тем самым
способствовать расширению их возможностей по сбору информации.
Однако РУМО действует и как самостоятельный орган военной
разведки, приняв на себя некоторые функции, выполнявшиеся
ранее разведывательными службами каждого вида
вооруженных сил.
В соответствии со своим основным назначением
(представлять разведывательные данные для военно-стратегического
планирования) РУМО должно:
— учитывая потребности министерства обороны, определять,
какие сведения необходимы в данный момент, и устанавливать
степень очередности их добывания;
183

— распределять между различными органами военной
разведки задания по сбору разведывательных сведений и
разрабатывать методы и процедуру выполнения этих заданий, чтобы
избежать дублирования в действиях отраслевых разведок и
добиться наиболее эффективного использования их сил и средств;
— анализировать и оценивать представляемую ими
информацию.
РУМО, равно как и другие члены разведывательного
сообщества США, разрабатывает и представляет Совету по
разведке свои сводки, а также подготавливает материалы для
«Национальной разведывательной оценки». Оно, кроме того,
обеспечивает военные ведомства всей текущей
разведывательной информацией, в основном военно-стратегического значения,
содержащей, например, характеристику географических
районов, оценку военных возможностей иностранных государств \
данные об объектах-целях, справки по персональному составу
иностранных армий и т. д.
Хотя РУМО и стоит над военными разведывательными
службами, последние сохранили самостоятельность в областях,
представляющих для них непосредственный интерес. Это не
относится к сбору информации с помощью системы военных атташе,
централизованное руководство которой с 1965 года перешло в
ведение РУМО.
Американские военные, военно-морские и военно-воздушные
атташе и военные миссии вместе с их официальным персоналом
составляют основу современного легального зарубежного
аппарата военной разведки США. До 1962 года армия, ВМС и ВВС
имели одного или нескольких представителей в посольствах;
причем каждый атташе действовал самостоятельно и отчитывался
лишь перед разведывательным управлением своего
министерства, которое и финансировало его деятельность. После создания
РУМО, с 1962 года, вся эта информация стала концентрироваться
в аппарате управления — отделе военных атташе. В 1964 году
специальная комиссия из представителей Бюро по бюджету,
госдепартамента и министерства обороны провела обследование, в
результате которого все три сепаратно действовавшие
организации военных атташе были сведены воедино. В заключении
комиссии отмечалось, что такое слияние должно улучшить
координацию работы и дать возможность более целесообразно
использовать источники информации без ущерба для штабов
вооруженных сил. Руководствуясь этим заключением, Комитет
начальников штабов и министр обороны 1 июля 1965 года
приняли решение создать единую систему атташе министерства
1 Например, в связи с кипрским кризисом и обострением отношений
между Турцией и Грецией РУМО представило в 1968 году оценки военных
потенциалов этих государств. .
184

обороны, которая отчитывалась бы о своей работе
непосредственно перед РУМО.
Теперь в составе американского посольства в любой стране
есть атташе министерства обороны. Он, как правило, является
старшим среди военных атташе и контролирует их. Он обязан
заботиться о тесном взаимодействии между всеми атташе,
чтобы наилучшим образом обеспечить интересы каждого штаба
вооруженных сил. Атташе министерства обороны уполномочен
делать представления министру обороны, Комитету начальников
штабов и РУМО. За штабами сохраняется право давать атташе
поручения по интересующим их вопросам. Однако директивы и
инструкции по разведывательной работе для военных атташе
могут исходить только от РУМО.
Отдел, руководящий работой военных атташе, входит в
состав службы по сбору разведывательных данных РУМО. Он
выполняет свои функции в тесном контакте с отделами
госдепартамента. Административное и хозяйственное обеспечение
деятельности аппарата военных атташе, которым прежде
занимались различные военные департаменты, теперь возложено на
посольства К
Атташе министерства обороны США в 1970 году были
аккредитованы в 100 странах. Обязанности старшего атташе
выполняли: атташе сухопутных войск — в 39 странах, военно-морские
атташе — в 22 странах и военно-воздушные атташе — в 23
странах. В наиболее крупных странах есть атташе всех трех видов
вооруженных сил. Вопрос о том, кого назначить старшим,
решают министры армии, ВМС и ВВС, исходя из того, какой вид
вооруженных сил в той или иной стране представляет для США
наибольший интерес. «Так как воздушная мощь России, —
пишет американский генерал М. Макклоски, — больше всего
интересует Соединенные Штаты Америки, их военно-воздушный
атташе является там старшим».
По официальным американским данным, в 1970 году
численность аппарата атташе министерства обороны США должна
была составить 1089 человек.
На содержание службы военных атташе предполагалось
ассигновать 10 миллионов долларов.
Кадры для аппаратов военных атташе подбираются из
военнослужащих сухопутных войск, ВВС и ВМФ. Лица,
переведенные из строевых частей на работу в представительства такого
рода, проходят подготовку в РУМО. В программу
обучения входят специальные дисциплины, дипломатический
протокол и иностранные языки.
1 Например, в 1970 году РУМО должно было выплатить
госдепартаменту в счет возмещения затрат по хозяйственному обслуживанию военных
атташе за границей 325 тысяч долларов.
• 185

Как заявил в своем выступлении в комитете по
ассигнованиям конгресса США при обсуждении бюджета военной
разведки на 1970 финансовый год заместитель начальника РУМО
адмирал Д. М. Шоуэрс, сотрудники службы военных атташе
занимаются в основном визуальной разведкой и сбором сведений
из бесед со случайными знакомыми или через их
доверительные связи. Они широко используют в этих целях поездки по
стране и посещения разных приемов. В тех странах, где
передвижение сотрудников аппарата военных атташе ограничивается,
последние пытаются посетить тот или иной интересующий их
район под видом лиц, сопровождающих высокопоставленных
гостей из США и различные американские делегации.
Американские авторы не скрывают, что главная задача военных миссий
США за рубежом — сбор разведывательной информации К
В соответствии с приказом министра обороны США от 2
февраля 1968 года на РУМО была возложена функция
перспективного планирования по проблеме военной угрозы и военного
потенциала противника в расчете на 20 лет вперед. Чтобы
начать набросок такого документа, Пентагон выделил РУМО в
1969 году 10 штатных единиц; в 1970 финансовом году
предусматривалось выделить на эти цели 51 единицу.
События последних лет показали, что численность и роль
РУМО, его функции и масштабы практической деятельности
росли неуклонно и быстрее, чем можно было ожидать. В этом
отношении любопытно признание Р. Хилсмэна: «Макнамара
создал РУМО, пытаясь унифицировать военные службы и
уменьшить дублирование. Но РУМО росло так быстро, создавая
группы исследователей не только в области военной, но и
политической и экономической разведки, что вызвало разговоры
о предстоящей борьбе между РУМО и Макнамарой, с одной
стороны, ЦРУ и Маккоуном — с другой». О размерах РУМО
говорят следующие цифры: в аппарате РУМО в 1970 году должно
было быть 6322 человека (без сотрудников разведывательных
управлений армии, ВМС и ВВС); 1089 из них предполагалось
использовать в системе военных атташе и 5233 человека — в
других представительствах. Среди них 3546 вольнонаемных
(в 1968 году их было 3443, а в 1969 году — 3533) и 2776
военнослужащих (в 1968 году их было 2652, а в 1969 году — 2723).
На оплату вольнонаемного состава (3526 человек занимают
1 Под воздействием критических замечаний, сделанных комиссией
палаты представителей по ассигнованиям в 1968 году, министерство обороны
предполагало к началу 1971 года сократить численность 43 военных миссий
в Латинской Америке на 33 процента — так чтобы в них работало
примерно 500 человек. В связи с этим печать приводила заявления авторитетных
должностных лиц, указывавших, что военные миссии США, имеющие свои
представительства непосредственно в армии, ВМС и ВВС
латиноамериканских стран, последними узнают о том, что в них происходит, и что
использование этих миссий в интересах разведки слишком «большая роскошь».
186

штатные должности и 20 привлекаются в качестве
консультантов) было ассигновано на 1970 финансовый год 38 597 тысяч
долларов. Денежное содержание военнослужащим
выплачивалось не из средств РУМО, а из общего фонда министерства
обороны.
Работающие в РУМО военнослужащие по своей
принадлежности подразделяются следующим образом: сухопутные
войска — 1029 человек (фонд зарплаты — 13 793 тысячи долларов);
морская пехота — 51 человек (фонд зарплаты — 895 тысяч
долларов); ВМС — 691 человек (фонд зарплаты — 8986 тысяч
долларов); ВВС — 1005 человек (фонд зарплаты — 14 527 тысяч
долларов).
Среди военнослужащих 2 генерал-лейтенанта и
вице-адмирала; 2 генерал-майора и контр-адмирала; 7 бригадных
генералов; 319 полковников и капитанов 1-го ранга; 439
подполковников и капитанов 3-го ранга; 450 майоров и капитан-лейтенантов,
337 капитанов и лейтенантов ВМС; 33 первых лейтенанта и
младших лейтенанта ВМС; 70 унтер-офицеров и 1117 рядовых.
Во второй половине 60-х годов бюджет РУМО, по признанию
тогдашнего помощника министра обороны Роберта Ф. Фрэлка,
составлял 60—65 миллионов долларов в год. Из них на
проведение научно-исследовательских работ ежегодно расходовалось
около 2 миллионов долларов. Значительная часть средств,
отпускавшихся для научных исследований, пошла на создание
новой системы хранения и поиска информации (взамен
картотечной) и расширение программы научно-исследовательских
работ в центре автоматической обработки разведывательной
информации.
В 1970 финансовом году бюджет РУМО возрос до 74 575
тысяч долларов. Из этой суммы 3600 тысяч долларов
предполагалось израсходовать на научные исследования в области
автоматизации обработки разведывательной информации и
усовершенствование системы проверки и оценки
разведывательных данных. В 1968 году на эти цели было ассигновано 1600
тысяч долларов, а в 1969 году — 2075 тысяч долларов.
В РУЛЮ сосредоточена большая часть автоматической
техники военных ведомств, способной обрабатывать
разведывательную информацию. В начале 1963 года был создан Центр по
автоматической обработке разведывательной информации. Этот
Центр использует аппаратуру, прежде находившуюся в
разведывательной службе военно-воздушных сил. РУМО также
приняло на себя контроль над развитием программы по
автоматической обработке разведывательных данных, выполнение
которой возложено на военные департаменты.
Центр по автоматической обработке разведывательной
информации решает три главные задачи: осуществляет обработку
машинными системами первичных разведывательных данных
187

(документов и фотографий); организует хранение
разведывательных материалов с помощью технических средств и выдачу
их в обобщенном или первичном виде «потребителям» и
оказывает содействие другим подразделениям РУМО в налаживании
систем обработки материалов.
В ведении РУМО находится школа военной разведки,
созданная в Вашингтоне (округ Колумбия) в 1962 году в соответствии
с директивой министра обороны Р. Макнамары. В этой школе
военных и гражданских сотрудников министерства обороны
подготавливают к работе в аппарате военных атташе, повышают
профессиональный уровень разведчиков, специально
подобранных офицеров и ведущих гражданских специалистов, готовят
для замещения важных командных, штабных и оперативных
должностей в национальной и международной системах
безопасности.
Анализ американских публикаций показывает, что,
основательно потеснив разведывательные службы видов вооруженных
сил, РУМО с каждым годом становится все более опасным
конкурентом ЦРУ. Сознавая свою силу, оно не однажды нарушало
установленный порядок представления разведывательных
докладов и, минуя Совет по разведке, направляло их
непосредственно президенту. Сбылись опасения Аллена Даллеса,
предупреждавшего: «Нельзя исключать возможности того, что две такие
мощные и щедро финансируемые организации, как ЦРУ и
РУМО, превратятся в соперников и конкурентов».
В ЦРУ считают, что Макнамара создал собственную
«империю» для того, чтобы действовать независимо в тех областях,
которые прежде являлись монополией ЦРУ. Во всяком случае
РУМО время от времени вторгается в сферы политики и
стратегии, бывшие прежде монополией ЦРУ, выходя по своим
размерам и влиянию далеко за пределы поставленных перед ним
задач. Находясь на посту министра обороны, Макнамара часто
оспаривал право директора ЦРУ возглавлять разведку страны.
В американских публикациях приводится, например, такой
факт: на одном из заседаний палаты представителей Макнамару
спросили, использует ли он информацию, полученную от ЦРУ.
Ответ поставил в трудное положение сторонников
централизованного контроля над деятельностью разведки. «Нет, — сказал
Макнамара, — я получаю информацию непосредственно от
РУМО, причем к ней не имеет отношения никакое другое
ведомство вне министерства обороны». И хотя возможности РУМО
в области обработки и оценки разведывательных сведений, как
признают американские эксперты, уступают возможностям ЦРУ,
зато вместе с другими органами военной разведки РУМО
располагает куда большими возможностями и средствами для
сбора разведывательной информации. РУМО имеет также право по
согласованию с ЦРУ насаждать собственную агентуру за гра-
188

ницей К Однако полномочия директора ЦРУ как руководителя
централизованной разведки по контролю действий такой
агентуры довольно ограниченные.
Кроме министерства обороны, органы разведки имеются в
трех видах вооруженных сил США. Самое старое среди них —
Разведывательное управление штаба американской армии
(«Джи-2»), *во главе которого стоит помощник начальника
штаба по разведке. Оно занято преимущественно сбором сведений
о военном потенциале, дислокации и вооружении иностранных
армий, прежде всего Советской Армии, о производстве
атомного и ракетного оружия, топографии. «Джи-2» на самом высоком
уровне отвечает за сбор информации о противнике с помощью
средств связи и радиотехнической разведки и за обеспечение
безопасности связи и радиотехнических средств в собственных
сухопутных войсках. Важная сторона деятельности «Джи-2» —
«обеспечение безопасности в армии», за что несет
ответственность специальная служба контрразведки, входящая в состав
этого управления. Она обязана следить за благонадежностью
американских солдат и быть в курсе «всех местных
политических, мятежных или подрывных действий» на территории
государств, где США держат свои войска. В 1966 году по
инициативе военной контрразведки по армии США был издан
специальный приказ, обязывающий командиров частей, дислоцированных
в странах Европы, немедленно, не ожидая санкции Пентагона,
откомандировывать в США всех военнослужащих, у которых
будут замечены порочные наклонности или какие-то промахи,
облегчающие «подход к ним» иностранных разведок. Согласно
1 Согласно американским источникам, в 1968 году в ГДР и ПНР
действовала группа агентов военной разведки США. Роль связника в этой
группе играл сотрудник РУМО — в прошлом выходец из Германии. По
документам, которыми его снабдили американцы, ему удалось
заблаговременно нелегально осесть под видом сельскохозяйственного рабочего в
пограничном районе ГДР. Передача материалов осуществлялась через тайник,
куда закладывались кассеты с микрофильмами добытых агентами
документов. С помощью этих агентов и при содействии западногерманской
разведки РУМО собирало информацию о предпринимаемых мерах по
нормализации обстановки в Чехословакии, вызванной активизацией в стране
контрреволюционных сил. Информация по агентурной цепочке доставлялась в ФРГ,
вручалась «личному представителю» начальника РУМО генерала Джозефа
Кэрролла. Насколько, интенсивно вело РУМО в тот период агентурную
работу против Чехословакии, показывает хотя бы тот факт, что для обсуждения
добытой по его каналам и доставленной на Харбенбергштрассе информации
было созвано специальное совещание «на высшем уровне», в котором приняли
участие «личный представитель» генерала Кэрролла, посол США в ФРГ
Г. Лодж и генерал Г. Вессель, руководитель западногерманской разведки.
В ходе обсуждения была разработана рекомендованная затем Совету по
разведке США и американскому правительству серия акций, направленных на
то, чтобы помешать вводу в Чехословакию войск стран Варшавского
Договора и оказать тем самым поддержку контрреволюционным силам внутри
страны.
• 189

этому приказу откомандировывать следует людей,
испытывающих финансовые затруднения или берущих деньги взаймы,
внезапно разбогатевших, поддерживающих подозрительные
знакомства с иностранцами и имеющих «неуравновешенный
характер».
Армейская разведка комплектуется главным образом из
кадровых офицеров, офицеров запаса, а также гражданских
специалистов, призываемых в армию с присвоением им офицерских
званий. Серьезнее внимание обращается на то, чтобы эти лица
знали иностранные языки, хорошо разбирались в экономике и
политике той страны, куда они направляются.
Анализ данных о бюджете «Джи-2», опубликованных в
разное время в американских источниках, позволяет сделать вывод
о том, что главные ее усилия сосредоточиваются на добывании
сведений агентурным путем (примерно 20—22 процента всех
расходов) и на составлении стратегических карт (35—38
процентов всех расходов) 1. Бюджет «Джи-2» в 1968 году достиг
560 миллионов долларов (для сравнения укажем, что в 30-е
годы ассигнования на разведку сухопутных сил редко
превышали 200 тысяч долларов). Работой разведывательного
управления за границей руководит помощник начальника штаба по
разведке генерал-майор Дж. Маккристиан2. Его аппарат,
насчитывающий около 200 человек, определяет, какая разведывательная
информация необходима, разрабатывает методы ее добывания
и оценки, контролирует создание электронных, оптических и
других средств разведки, а также планирует распределение
ассигнований и расстановку кадров.
Непосредственно разведывательную деятельность
осуществляет разведывательное командование министерства армии
(численность около 800 человек), которое ответственно за
организацию, подготовку, оснащение и использование
разведывательных групп, являющихся основными оперативными
подразделениями. Сотрудники этих^ групп заняты сбором информации
о противостоящих силах, допросом перебежчиков, засылкой
агентуры через границу, анализом аэрофотоснимков и открытых
источников. Группы часто бывают разбиты на более мелкие
подразделения, дислоцированные в Западной Европе, Южном
1 Н. Ransom, Central Intelligence and National Security, p. 99.
2 Во время второй мировой воины Джозеф А. Маккристиан был
помощником генерала Паттона по «Джи-2» в Германии, затем в 1949 году
служил в американской миссии в Греции. Позднее, изучив греческий язык,
вернулся в Афины в качестве военного атташе и находился там с 1956 по
I960 год. В 1962—1963 годах возглавлял западный отдел разведки
сухопутных сил в Пентагоне и был помощником начальника штаба по разведке
Тихоокеанской армии США на Гавайях. В июле 1965 года, когда
американское правительство направило в Южный Вьетнам регулярные войска,
Маккристиан возглавил наскоро созданную разведывательную организацию при
главном штабе этих войск.
190

Вьетнаме, Южной Корее и в других странах, где находятся
американские войска К
В составе министерства военно-морского флота США также
функционирует Управление военно-морской разведки «Оу-Эн-
Ай». Начальник управления одновременно является
помощником начальника главного штаба военно-морских сил и подчинен
заместителю начальника штаба ВМС и непосредственно
министру военно-морского флота. «Оу-Эн-Ай» собирает,
обрабатывает и оценивает сведения об иностранных военных флотах,
вооружении- и системах оружия вероятного противника и
перспективах их развития, о судостроении, морской авиации, береговых
укреплениях, гаванях и портах, их местоположении и
грузообороте. Со времени второй мировой войны в его обязанность
входит составление подробных досье о географических особенностях
прибрежной полосы различных стран в расчете на возможные
десантные операции. Оно систематически информирует главный
штаб ВМС, а также органы перспективного и текущего
планирования о состоянии иностранных военно-морских флотов н
представляет разведывательные данные, необходимые для
разработки стратегических планов и проведения морских операций.
В его задачу входит также охрана целостности военно-морского
флота, то есть организация контрразведывательного обеспечения
учреждений и личного состава военно-морских сил,
осуществление координации и обмена информацией внутри ВМС и с
другими органами американской разведки, разработка и
распространение инструкций по охране важных объектов.
Под особым наблюдением «Оу-Эн-Ай» стремится держать
Советские Военно-Морские Силы, прежде всего подводный флот,,
перемещение подводных кораблей.
Персонал управления составляют главным образом
кадровые офицеры и офицеры резерва ВМС, прошедшие
соответствующую оперативную и лингвистическую подготовку.
Самая молодая организация среди традиционных служб
военной разведки США — Разведывательное управление штаба
военно-воздушных сил («А-2»). Руководитель управления
является помощником начальника штаба по разведке и подчинен
заместителю начальника штаба ВВС по оперативным вопросам.
До второй мировой войны авиационная разведка находилась в
ведении «Джи-2»2.
После того как в 1947 году ВВС стали самостоятельным ви-
1 Например, одна из таких групп «Джи-2» действовала в 1965 году
в Бангкоке; она занималась заброской агентуры в Камбоджу, неподалеку
от границы с Вьетнамом, с целью сбора разведывательной информации
о базах снабжения войск Национального фронта освобождения Южного
Вьетнама.
2 Этим американские военные историки объясняют то обстоятельство, что
к началу войны разведка ВВС оказалась наиболее слабо подготовленной.
. 191

дом вооруженных сил США, возросло значение «А-2» и
расширились масштабы его деятельности, оно стало именоваться
военно-воздушной разведкой, которую оценивают как наиболее
технически оснащенную из всех трех разведывательных служб
военных министерств. Такое положение определяется
характером современной техники и военной доктриной США, делающей
главную ставку на применение в войне ракетно-ядерного
оружия и стратегической бомбардировочной авиации.
Важная задача «А-2» — сбор сведений о военно-воздушных
силах, авиационной и космической технике вероятного
противника, в первую очередь о производстве реактивных самолетов
и ракет. Большое внимание уделяется сбору данных о
ключевых военных, промышленных и административных центрах,
состоянии противовоздушной обороны. Американские эксперты
считают, что эти данные, добытые в мирное время, должны
дать возможность установить потенциальные цели противника,
определить очередность их поражения и явиться основой для
заблаговременного планирования боевого применения
реактивных снарядов дальнего действия и стратегической
бомбардировочной авиации.
«А-2» издает «Бомбардировочную энциклопедию» — краткое
руководство, в котором указывается дислокация целей —
стратегических объектов для операций американских ВВС, — а
также справочники расчетов для нанесения бомбовых ударов *.
По другим данным, эти функции перешли теперь к РУМО.
Персонал военно-воздушной разведки состоит в основном из
офицеров авиации, прошедших соответствующую подготовку в
области оазведывательной или контрразведывательной работы.
Значительный процент его составляют офицеры запаса ВВС.
Наряду с военными есть и гражданские специалисты.
*А-2» — главнейшее звено разведывательной системы США
в столь важной области, как электронный шпионаж. Его
радиолокационные станции разбросаны по всему миру. Оно
располагает 20 эскадрильями для ведения разведки техническими
средствами. Контрразведка в ВВС США отделена от службы
разведки. Управление специальных расследований, возглавляемое
генеральным инспектором ВВС, осуществляет контроль за про-
1 Недавно в западной прессе были опубликованы материалы об одном
из таких документов — двухтомном «Ядерном справочнике», которым
снабжаются летчики американской стратегической авиации и других частей,
оснащенных ядерным оружием. Составленный по данным разведывательных
органов США, главным образом «А-2», «Ядерный справочник» содержит
подробные географические координаты нескольких тысяч объектов, каждый из
которых имеет свой номер и дает возможность летчику перед стартом
выяснить взрывную мощность, необходимую для уничтожения заданной цели.
На каждой странице справочника — 40 целей. Это аэродромы, мосты,
железнодорожные узлы, шлюзы, склады, предполагаемые районы концентраций
войск и т. д.
192

ведением следствия по делам о преступлениях, подрывной
деятельности, саботаже и шпионаже в военно-воздушных силах.
Какие же конкретные задачи ставятся перед органами
военной разведки США? Как бы разнообразны ни были эти задачи,
их основная направленность не оставляет никаких сомнений.
Расширяя масштабы военных приготовлений, подхлестывая
гонку вооружений, увеличивая запасы оружия массового
уничтожения, монополистические круги США стремятся заполучить самую
разнообразную разведывательную информацию о странах
социалистического содружества и прежде всего о Советском
Союзе. «Разведки западных держав,— отмечал председатель
Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР
Ю. В. Андропов, — не жалеют усилий, чтобы добыть
информацию о военно-экономическом потенциале СССР и его
Вооруженных Силах, о внутреннем положении Советского Союза, о
новейших достижениях советской науки и техники» 1.
Обороноспособность государства, как известно, зависит в
первую очередь от его экономических возможностей, от того,
располагает ли оно мощной промышленностью, высокоразвитым
транспортом, продуктивным сельским хозяйством, сырьевыми и
трудовыми ресурсами. Отмечая это, многие американские
политические и военные деятели подчеркивают, что разработка
стратегических планов вооруженной борьбы, как и составление
военно-экономических прогнозов, может осуществляться лишь на
основе непрерывно поступающих разведывательных данных о
решающих экономических показателях стран вероятного
противника. По их мнению, в настоящее время необходима
информация не только о сегодняшнем вооружении противостоящей
стороны, но и о ее потенциальных экономических возможностях и
резервах, о ближайших перспективах развития экономики и
науки, важных для технического оснащения вооруженных сил
и удовлетворения других военных запросов. Иными словами,
разведка должна быть «тотальной». Так, рассматривая
экономику враждебной страны в качестве объекта вооруженного
воздействия, США большое место отводят выявлению
стратегических целей — крупных промышленных и транспортных центров,
ключевых производственных предприятий, энергетических
сооружений и т. д., по которым должны быть нанесены первые
ракетно-ядерные удары, и получению сведений о живучести
экономической* базы вероятного противника. Орган, ответственный за
выбор целей, говорилось в одной получившей огласку
инструкции военной разведки США, «должен изучать экономику
противника, чтобы установить, в какой мере выход из строя тех
или иных отраслей промышленности и прекращение
производства определенных видов продукции отразятся на его военных
1 «Правда», 21 декабря 1967 года.
13 Ф. Сергеев
' 193

усилиях, а также определить местоположение объектов —
заводов, распорядительных станций и т. п., которые должны быть
уничтожены».
Если говорить о деятельности военной разведки США, то ее
главный объект — экономический и военный потенциалы стран
вероятного противника, его вооруженные силы,
военно-политические планы и мобилизационные мероприятия, военная техника и
вооружение, политико-моральное состояние армии и населения.
Основными вопросами, которыми занимается военная
разведка США, заявляет подполковник И. Хеймонт в книге
«Тактическая разведка в современной войне», — это военная география,
транспорт и связь, общественный и государственный строй,
экономика, наука, вооруженные силы, государственные деятели и
командный состав армии, ВВС и ВМФ, иностранных государств.
Исходя из того, что экономическая область является «одним
из решающих аспектов жизни и деятельности государства»,
американские специалисты считают, что военная разведка должна
охватывать широкий круг проблем, относящихся к экономике,
промышленному производству и географии страны вероятного
противника. Она должна держать в поле зрения
промышленность, в особенности такие ее отрасли, как металлургическая и
машиностроительная, авиационная, автомобильная, химическая,
электро- и радиотехническая, служащие материальной базой для
обеспечения вооруженных сил сложной современной боевой
техникой; средства связи и транспорт, главным образом
железнодорожный и автомобильный, его объем, оснащение,
эффективность; сельское хозяйство, прежде всего с точки зрения
способности снабжать население и армию продовольствием, а
промышленность — сырьем; естественные ресурсы, их количество,
местоположение, основные тенденции в использовании, импорте и
накоплении; научные исследования, характеризующие
направления развития различных отраслей народного хозяйства;
людские ресурсы для пополнения армии и промышленности,
сведения об их квалификации, распределении, возрастных группах
населения, о его физическом состоянии; географические и
климатические факторы, влияющие на военные возможности
страны. Выяснение всех этих проблем ведется с учетом того,
чтобы добываемая разведывательная информация о противнике
давала возможность заблаговременно оценить, в какой степени
экономика способна приспособиться к чрезвычайным условиям
и в какие сроки хозяйство страны может быть переведено на
рельсы войны.
Военная разведка США стремится знать как можно больше
о ракетно-ядерном оружии СССР и средствах управления им,
о возможностях советской экономики и науки в производстве
новых и совершенствовании существующих видов военной
техники и оружия.
194

Для сбора и добывания такого рода сведений используются
все имеющиеся в арсенале разведывательных служб Пентагона
методы и средства. Это и технические средства —
радиотехническая, радиолокационная, телевизионная, инфракрасная и другая
аппаратура, устанавливаемая на самолетах, искусственных
спутниках, морских судах, а также на стационарных наземных
станциях и постах. Основное назначение технических средств —
получение информации, необходимой для планирования развития
вооруженных сил США и точного определения координат
ракетных баз и жизненно важных объектов социалистических стран
для нацеливания на них ракет. Это и агентурная разведка,
то есть «засылка специально подготовленных агентов в тыл
противника» с целью проникновения в тщательно охраняемые
секреты социалистических государств, к которым военные деятели
США относят в первую очередь узловые проблемы ядерного
вооружения и военно-экономические планы СССР и других
стран — участниц Варшавского Договора. Это, наконец,
изучение открытых источников информации и использование других
видов «легальной» разведки, проводимых для выявления
стратегических возможностей стран социалистического содружества.
Факты последних лет указывают ла все возрастающую роль
в осуществлении разведывательной деятельности в СССР
американских военных атташе. Для получения информации о
Вооруженных Силах и военно-экономическом потенциале Советского
Союза военные разведчики США нередко переступают грань,
отделяющую разрешенную законом официальную деятельность
иностранного представителя от незаконной. Как вынуждена
признать американская печать, усилиями советских органов
безопасности и в результате высокой бдительности населения
СССР и других социалистических стран за последнее
десятилетие «военной разведке США нанесен значительный урон».
В 60-е годы на территории СССР было изобличено в
шпионаже более двух десятков военно-дипломатических
представителей США. Многие из них были выдворены из страны. Вот
несколько примеров.
В 1960 году за многократные попытки проникнуть в
расположение важных военных и промышленных объектов выдворены
из Советского Союза американский военно-воздушный атташе
полковник Э. Кертон и его помощник майор И. Макдональд.
У них изъята пленка с фотоснимками военных самолетов и
оборонных предприятий.
В 1962 году объявлен «персона нон грата» помощник военно-
морского атташе лейтенант-коммандер Р. Смит, который
собирал данные о судостроительных заводах Ленинграда. В
специальном нательном поясе Смита обнаружены планы
Ленинградского и Таллинского портов с его собственноручными условными
пометками, уточняющими расположение причалов, бензобаков,
13*
• 195

мастерских; планы-карты судостроительных заводов
Ленинграда с цифровыми обозначениями, отсинькованная схема,
предназначенная для заполнения данными о внешних признаках судна,
зафиксированных путем визуальной разведки; записная книжка
и три блокнота с разведывательными сведениями, записанными
цифровым кодом; портативный звукозаписывающий аппарат и
пленка с 55-минутной записью — продиктованные Смитом
результаты наблюдений за судостроительными заводами;
миниатюрный фотоаппарат «Минокс» с отснятыми кадрами
разведывательного характера; малогабаритный бинокль. Как было
установлено, разведку США на маршруте Ленинград — Таллин
интересовали аэродромы, расположение геодезических знаков,
радиостанций и т. д.
Содержание надиктованных Смитом разведывательных
данных указывало на то, что основное внимание он уделял
изучению обстановки в районах расположения и передвижения
военных кораблей, выяснению их вооружения и оборудования.
В 1963 году при разоблачении агента американской и
английской разведок Пеньковского была раскрыта причастность к
этому делу помощника военно-воздушного атташе США А. Дэ-
висона, выдворенного затем из СССР. По заданию центра он
принимал участие в осуществлении шпионской связи с Пень-
ковским.
В 1964 году был изобличен в шпионаже помощник военно-
воздушного атташе Э. Смит. Вместе с двумя сотрудниками
аппарата военно-воздушных атташе США и Великобритании
капитаном Э. Зветина и коммандером А. Дэвисом он пытался вести
разведку объектов Тулы.
В том же году военный атташе США полковник Дж. Обри,
его помощник подполковник К. Ливер, помощник
военно-воздушного атташе майор Дж. Смит и помощник военно-морского
атташе Великобритании лейтенант-коммандер: Н. Лавиль
предприняли разведывательную поездку по маршруту Москва —
Хабаровск — Находка — Токио. Операция разрабатывалась с
большим размахом, и на ее результаты американская разведка
возлагала большие надежды. Во время этой поездки
разведчики, защищенные дипломатическим иммунитетом, рассчитывали
собрать обширную информацию об объектах стратегического
значения вдоль всей Транссибирской магистрали. Конкретно
речь шла о дислокации и размерах мостов и туннелей, о
расположении и назначении оборонных предприятий, высоковольтных
линий электропередачи, трансформаторных станций, хранилищ
горюче-смазочных материалов, воинских складов и казарм.
Особое внимание обращалось на сбор сведений об аэродромах,
радиолокационных и радиорелейных установках, а также на
районы, где, по данным американской разведки, требующим
уточнения и проверки, имеются стартовые площадки межконтинен-
196

тальных баллистических ракет: Участники операции были
снабжены специальной фотоаппаратурой с телеоптикой.
Дипломаты-разведчики заняли отдельное купе в скором
поезде и действовали по заранее составленному плану
наблюдения, фиксирования и фотографирования. Результаты
визуальной разведки записывались через каждые три-пять минут, то
есть через каждые три-четыре километра. Маршрут был
запланирован следующий: 21—28 сентября — Москва — Хабаровск —
Находка. После этого они предполагали сесть на пароход,
идущий в Японию (Иокогаму).
Советские органы государственной безопасности сорвали эту
операцию. У американских разведчиков изъяли 26 блокнотов
со шпионскими записями (тексты разведывательных заданий,
черновые заметки, сделанные разведчиками в процессе
наблюдения, отчеты о собранной информации); два телеобъектива к
фотоаппаратуре (телеобъективы имели фокусные расстояния
200 и 400 миллиметров, что позволяло фотографировать
объекты на дальностях свыше 1 и 2 километров соответственно);
26 фотопленок с 936 отснятыми кадрами; географические карты
с нанесенными на них заметками о разведанных объектах.
В апреле 1968 года изобличены в разведывательной
деятельности помощники военно-морского атташе подполковник В.
Ричарде, коммандер Р. Хаммер и лейтенант-коммандер Р. Чэннел,
которые были пойманы с поличным в момент фотографирования
судостроительного завода в Ленинграде, а также помощники
военного атташе подполковники X. Мэтсон и Г. Джекобсон,
тайно проникшие в расположение воинской части с целью разведки
военной техники.
Общеизвестно, что Советское правительство, исходя из
принципа мирного сосуществования государств с различным
политическим строем, постоянно проводит политику, направленную
на расширение экономических, торговых, культурных и научных
связей со всеми странами. Это способствует взаимопониманию
между народами и улучшению межгосударственных отношений.
Американские милитаристские круги используют наше
гостеприимство в иных целях. Разведывательные органы США и
разведка Пентагона, в частности, стараются включать в состав
делегаций, направляющихся в Советский Союз, своих разведчиков
и агентов. Считается, что в составе делегаций и туристских
групп им легче проникать в интересующие разведку районы и
на отдельные объекты, чем разведчикам и агентам,
действующим под дипломатическим прикрытием.
Особое значение придается туризму. Разведывательные
службы США отбирают «благонадежных» людей из числа
американцев, планирующих поездки в Советский Союз. С отобранными
проводится подробный инструктаж. Туристам-шпионам
вменяется в обязанность выпытывать в беседах с советскими людьми
197

секретные сведения военного и научного характера. Им
поручается вести визуальное наблюдение в районах, к которым
приглядывается американская разведка. Известна целая серия
инструкций ЦРУ, определяющих порядок отбора и характер
подготовки агентуры, засылаемой в Советский Союз по каналам
туризма. Этими инструкциями предусматриваются, например,
интенсивные занятия по фотоделу, подбору тайников,
ознакомлению с обстановкой в стране. Агенты обучаются «искусству
сести разведку визуальным путем, выспрашивать» и т. д.
ЦРУ и объединенное разведывательное бюро при штабе
американских войск в Европе пытаются через агентов,
проникающих в Советский Союз под видом туристов, собрать данные о
стратегических объектах. Проверка и уточнение этих данных во
многих случаях поручается военным атташе США в Москве.
Перед каждым агентом ставится конкретная разведывательная
задача и намечаются объекты (обычно 5—10 объектов с
указанием районов их расположения), сведения в отношении
которых нуждаются в подтверждении. Так, сравнительно недавно
в СССР проник под видом туриста, выдворенный затем из
страны, агент американской разведки Р. Кристнер, значившийся по
анкетным данным служащим библиотеки конгресса США и
аспирантом Джорджтаунского колледжа. Он собирал на
территории Украинской ССР сведения о состоянии железнодорожного
транспорта, его технической оснащенности, грузообороте,
подготовленности к работе в особых условиях, степени уязвимости
при бомбардировках; фотографировал железнодорожные
станции, аэродромы и крупные промышленные объекты; наносил
в блокнот схемы отдельных участков местности с обозначением
железных дорог, мостов, радиоантенн, линий высоковольтных
передач. Будучи во Львове, Кристнер появлялся в районе
расположения промышленных объектов, в Баку он
сфотографировал бухту с военными кораблями.
При задержании у Кристнера были обнаружены записи
результатов визуального наблюдения, отснятая фотопленка и
схемы разведывательного характера. Все это он прятал в
специальном поясе. Как выяснилось, Кристнер — военный специалист по
оборудованию и оснащению железных дорог, его поездке в
СССР разведка США придавала важное значение.
Тогда же был разоблачен агент американской разведки
М. Каминский, турист из США. Он прибыл в Советский Союз на
собственном автомобиле и должен был совершить туристскую
поездку по маршруту Выборг — Ленинград — Москва —
Минск — Москва — Киев — Львов — Ужгород. Перед выездом
из СССР Каминский, отклонившись от установленного для
иностранных туристов маршрута, проник в запретную пограничную
зону, где и был задержан.
Расследование показало, что Каминский фотографировал ра-
198

диолокационные установки, радиомачты, железнодорожные
составы специального назначения, вел систематические записи
сведений о военных аэродромах, о полетах и типах самолетов,
артиллерийских базах, военных лагерях, учебных пунктах,
предприятиях тяжелой промышленности и электростанциях,
нефтебазах, строительных площадках, движении военного
транспорта, железнодорожных узлах, мостах и других объектах.
Каминский собирал образцы почвы и растительности, в результате
исследования которых в лабораторных условиях могли быть
сделаны ориентировочные выводы о дислокации объектов с
наличием радиоактивных веществ.
Как признался Каминский, поездку в СССР он предпринял
после получения субсидии в размере 2 тысяч долларов, дав
обязательство органам разведки представить по возвращении
письменный отчет о результатах наблюдений.
В организации шпионажа против Советского Союза и других
стран социалистического содружества разведка США, в первую
голову разведывательные органы Пентагона, сотрудничают с
разведывательными службами стран НАТО. В составе высших
военных органов этого блока в Европе имеется специальное
разведывательное управление, осуществляющее руководство всеми
шпионско-подрывными акциями НАТО. В рамках блока, кроме
того, функционирует Европейский координационный комитет по
обмену военной, экономической и научно-технической
информацией, добываемой западными разведками в социалистических
государствах. В обоих этих органах фактически заправляют
американские разведчики.
Функции военной разведки США не исчерпываются
изучением потенциальных возможностей других государств, сбором
сведений об их военных, экономических и научно-технических
секретах. Как уже издавна повелось, на разведку Пентагона,
являющуюся верным слугой правящего класса и представляющую
собой неотъемлемую часть государственной машины
подавления, возлагается обязанность «надежно гарантировать страну от
внезапных внутренних потрясений».
С географической точки зрения, задача «надежно
гарантировать страну от внезапных внутренних потрясений» толкуется
весьма широко: речь идет не только о самих Соединенных
Штатах (что, кстати говоря, обусловливает тесное взаимодействие
органов военной разведки с ФБР), но и о территориях других
государств, особенно малых стран, в экономику которых
американские монополии вложили свои капиталы. Конкретно это
проявляется в активном участии разведки Пентагона в
осуществлении «программ» американского военного вмешательства во
внутренние дела других народов. Например, разведка Пентагона
убедила президента Л. Джонсона «в интересах нации»
направить 30 советников войск специального назначения для обучения
199

аргентинских военнослужащих тактике борьбы с национально-
освободительным движением и методам антииартизанской
войны. Это было сделано с целью установления контроля над
вооруженными силами Аргентины, несмотря на предупреждение
о том, что подобные действия могут привести ко второму
Вьетнаму.
Иными словами, военная разведка действует как орудие
американского империализма, стремящегося, как отмечал
Л. И. Брежнев в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду
партии, «играть роль своеобразного гаранта и охранителя
международной системы эксплуатации и гнета». Свидетельством
этого служат многочисленные подрывные акции американской
военщины против народов Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Латинской
Америки и других стран.
Сфера деятельности военной разведки, как об этом уже
говорилось выше, распространяется и на Соединенные Штаты.
Американский журнал «Вашингтон мансли» опубликовал
недавно статью бывшего сотрудника армейской разведки, в которой
приводятся факты вмешательства разведывательного
управления сухопутных сил в политическую жизнь страны. Такое
вмешательство началось в 1965 году. На первых порах военные
разведчики следили за событиями внутриполитической жизни, с
тем чтобы своевременно информировать власти о возможных
волнениях среди гражданского населения в городах США.
Постепенно задачи были расширены. Около тысячи
военнослужащих — рядовых, сержантов и офицеров, — переодетых в
штатскую одежду, систематически посещали политические митинги,
собрания, марши протестов и передавали информацию в штаб-
квартиру армейской разведки в Форт-Холаберде.
К. Пайл указывает, что большая часть такой информации
основывается на досье ФБР и муниципальных органов.
Разведывательное управление армии периодически издает бюллетень
под названием «Черный список», в котором публикуются данные
о лицах и организациях, представляющих, по его сведениям,
опасность для США.
Речь идет прежде всего о тех, кто активно участвует в
«гражданских беспорядках» *. Стремясь остановить растущее
движение протеста против войны в Индокитае, подавить всякую
оппозицию не только войне, но и бедности в городах,
американские власти, используя войска, все чаще обрушиваются с
репрессиями на всех инакомыслящих, нагнетают в стране
атмосферу полицейского произвола и тотальной слежки за
прогрессивными организациями и политическими деятелями2.
1 Так американские власти называют массовые выступления борцов за
гражданские права и противников войны во Вьетнаме.
2 Показательно в этом отношении следующее признание бывшего
министра обороны Р. Макнамары: «После второй мировой войны губернаторы
200

В последние годы, особенно после прихода к власти
республиканской партии, к наблюдению за внутренней жизнью страны
все шире привлекается военная контрразведка. Как видно иа
сообщений американской печати, свыше тысячи сотрудников
военной контрразведки в 300 отделениях, находящихся во всех
штатах и крупнейших городах США, следят за политическими
протестами, выступлениями, митингами и собраниями.
Изрядную долю информации армейская контрразведка
получает из ФБР, другую часть добывает собственными силами
путем прослушивания передач частных радиостанций, изучения
молодежных, студенческих, профсоюзных газет, пользуясь для
этого услугами платных агентов в университетах, профсоюзах,
творческих организациях. Сотрудники военной контрразведки
под видом журналистов и фотокорреспондентов появляются
среди участников антивоенных демонстраций, митингов протеста,,
выявляют руководителей, фотографируют их и составляют
справки-характеристики, которые затем приобщают к
специальным досье. Согласно официальным данным, к концу 1969 года
армейская разведка вложила в «память» своих
электронно-вычислительных машин, а также занесла в картотеки и досье
сведения о 18 тысячах человек.
Сенатор Сэм Эрвин, возглавляющий подкомиссию по
конституционным правам, огласил в сенате сведения о том, что военная
разведка вела наблюдение за рядом известных политических
деятелей США и за 800 другими гражданскими лицами. «Для
того чтобы установить слежку за теми или иными лицами, —
заявил сенатор, — было вполне достаточно, чтобы они
критиковали или не слишком активно поддерживали политику
правительства во Вьетнаме или внутреннюю политику администрации
или же симпатизировали людям, исповедующим подобные
взгляды». По словам Эрвина, штат Иллинойс — не единственный, где
разведывательные органы Пентагона развернули подобного рода
деятельность. Был назван и орган военной разведки,
осуществляющий слежку за инакомыслящими на Среднем Западе,
носящий условное название «Группа 113». Такие же группы
действуют и в других штатах и районах страны.
*
Провал агрессии Соединенных Штатов во Вьетнаме, где они
оказались бессильны сломить дух героического вьетнамского
народа, опирающегося на поддержку Советского Союза и других
стран социалистического содружества, а также неудачи, постиг-
наших штатов были вынуждены сотни раз обращаться за помощью к
регулярным войскам и национальной гвардии для подавления беспорядков, с
которыми полиция оказалась не в состоянии справиться».
201

шие агрессивные планы США в других районах мира, вынудили
руководство министерства обороны поднять вопрос о
деятельности военной разведки. Новый министр обороны Мелвин Лэйрд1
рассчитывает выправить дело путем проведения в жизнь
широкой программы преобразований в Пентагоне, существенно
затрагивающих и разведку.
В послевоенные годы в США, как мы уже отмечали,
неоднократно принимались меры по усовершенствованию военной
разведывательной машины. Последняя крупная реорганизация
в разведке Пентагона, проведенная в 1961 году в связи с ее
просчетами в оценке ракетной мощи Советского Союза, привела
к образованию РУМО.
И хотя РУМО существует уже десятилетие, нынешние
руководители министерства обороны США не считают, что проблема
координации действий органов военной разведки решена. Более
того, как можно судить по данным американской печати,
Пентагон и Белый дом открыто выражают недовольство результатами
деятельности военной разведки. Выступая на заседании
сенатской комиссии по делам вооруженных сил и комиссии по
ассигнованиям, М. Лэйрд обращал внимание на то, что
существующая система руководства военной разведкой США продолжает
страдать из-за отсутствия централизации, а для ее практической
деятельности характерны недостаточная целеустремленность,
распыление усилий и дублирование. В американской печати все
чаще делаются заявления о том, что военная разведка не
оправдывает тех огромных ассигнований, которые выделяются ей
правительством. В отчете подкомитета комиссии по ассигнованиям
палаты представителей за 1969 финансовый год отмечалось, что
некоторые операции военной разведки выполняются раздутыми
штатами, имеют место дублирование и несогласованность
действий в общем руководстве. Существует обилие независимо
действующих подразделений и разведывательных организаций,
большое количество руководителей и тратится слишком много
времени, людских ресурсов и средств на сбор «самой
различной неактуальной информации, ценность которой в перспективе
сомнительна». Обращалось внимание на серьезные недостатки
в деле анализа текущей разведывательной информации и
планирования операций и на тот факт, что ряд сотрудников
разведывательных служб обнаруживают некомпетентность в работе
с фактической информацией. Подкомитет отметил также, что
разведывательные службы вооруженных сил выполняют функ-
1 Как отмечала американская печать, за 14 лет пребывания в комиссии
по ассигнованиям на оборону Лэйрд постиг хитрости принятия обширного
бюджета на военные цели, в связи с чем тесно соприкасался с
деятельностью органов разведки Пентагона, в частности, был хорошо информирован
относительно промахов в операциях разведывательных кораблей ВМФ США
«Либерти», «Беннер» и «Пуэбло».
202

ции, относящиеся по своей специфике к работе РУЛЮ, тогда как
последнее занимается проведением операций, которые в ряде
случаев сподручнее было бы осуществлять силами этих служб.
Как можно судить на основании американских источников,
РУМО подвергается резким нападкам и за то, что
подготавливаемые им разведывательные оценки не отличаются высоким
качеством, что в работе по сбору сведений в результате
отсутствия специального механизма, регулирующего взаимодействие
различных органов военной разведки, постоянно
обнаруживается ненужный параллелизм (он был характерен и для
отношений РУМО с ЦРУ и другими членами разведывательного
сообщества и особенно проявлялся в такой области, как научно-
технические исследования стратегических возможностей СССР,
советских систем баллистических ракет дальнего действия и
противодействия и т. п.). Руководителям РУМО делается упрек за
то, что органы разведки Пентагона не имеют согласованного
плана, рассчитанного на длительный срок. Высказывается
мнение, что создание РУМО, которое было учреждено «вопреки
желанию командования видами вооруженных сил», привело к
ограничению свободы действий разведывательных управлений
ВВС, ВМС и армии. Если до этого они и располагали
определенной независимостью в проведении разведывательных
операций, то теперь все свои мероприятия вынуждены согласовывать
с РУМО. Кроме того, между членами разведывательного
сообщества нет полного и откровенного обмена информацией.
Министр обороны США М. Лэйрд в поисках новых, более
эффективных методов руководства органами военной разведки
принял решение возложить на своего помощника по
административным вопросам Роберта Фрэлка 1 ответственность за
координацию действий РУМО и НАБ и распределение ассигнований
«в общих интересах», а также за улучшение обмена
информацией в рамках разведывательного сообщества. Для
выполнения возложенных на него обязанностей Фрэлк создал группу
численностью в 11 человек и взял на себя роль представителя
министерства обороны в Совете по разведке США. Другие меры
связаны с более четким определением стоящих перед РУМО
задач, которые сведены теперь главным образом к
осуществлению контроля за централизованным использованием
возможностей и средств органов военной разведки с целью объединения
их усилий, и к оценке разведывательных сведений, получаемых
всеми видами вооруженных сил2. Разрабатывается концепция
1 Ближайший друг Лэйрда, руководивший семь раз избирательной
кампанией по выборам его в конгресс» был вице-президентом «Сентри лайф
иншуренс компани» в Висконсине.
2 Имеются в виду информация, сообщаемая военными атташе, а также
сведения, собираемые с помощью разведывательных спутников ВВС,
специальных самолетов и кораблей-шпионов.
203

рационального распределения разведывательных ресурсов
применительно к решаемым задачам с целью исключения
дублирования и более правильного распределения средств. Эта
концепция, названная «The Consolidated Intelligence Resource
Information System», рассматривается как отправной пункт в деле
оценки ресурсов разведывательных органов. С ее помощью
будет предпринята первая попытка разработки объединенной
разведывательной программы министерства обороны, в дальнейшем
такие программы предполагается составлять на пять лет.
Все возрастающее значение в деятельности военной
разведки США приобретает такое направление, как накапливание
«опыта работы в полевых условиях». Характерно, что сейчас
самым крупным после РУМО является аппарат военной
разведки американских войск в Южном Вьетнаме — MACV (Military
Assistance Command Vietnam). Длительное время его
возглавлял уже упоминавшийся нами один из ведущих специалистов
военной разведки США — помощник начальника штаба по
разведке генерал Дж. Маккристиан.
В этот аппарат входят четыре центра: Объединенный центр
разведки во Вьетнаме, Объединенный центр по ведению
допросов, Объединенный центр по изучению документации и
Объединенный центр по изучению материальной части. При каждом
центре есть объединенная группа, состоящая из американцев и
южновьетнамцев, — «передвижная команда», оснащенная
техническими средствами для ведения разведки в боевых условиях.
В любое время группа может быть послана на передовые
линии, чтобы там заняться анализом разведывательных сведений,
захваченных у противника документов и предметов
материальной части, а затем сообщить в центр свои выводы (например,
об опознании нового полка вьетнамской армии, о применении
нового вида оружия и т. п.). Сотрудники MACV ведут допросы
пленных и подозрительных лиц, готовят и забрасывают на
территорию Демократической Республики Вьетнам шпионов и
диверсантов, переводят захваченные документы, расшифровывают
данные фото- и электронной разведки, обрабатывают донесения
агентов.
Усилия этого аппарата разведки, действующего в тесном
контакте с ЦРУ, направлены прежде всего на то, чтобы
обнаружить базы и линии связи противника, раскрыть структуру и
дислокацию его военных и политических органов, зафиксировать
их перемещение, а также составить представление о его
стратегии и тактике. Одна из важнейших задач MACV — борьба с
партизанским движением. Решением этой задачи занято и
представительство ЦРУ в Южном Вьетнаме. ЦРУ провело в Южном
Вьетнаме специальную подготовку перед тем, как туда были
введены американские войска. Для борьбы с партизанским
движением там были организованы вооруженные группы из предста-
204

вителей реакционных слоев общества. В горных районах они
должны были перекрыть все тропы, по которым из Камбоджи и
Лаоса могло поступать снаряжение для партизан. На южном
побережье, в местечке Ванг Тан, ЦРУ организовало учебный
центр, где готовились инструкторы по борьбе с партизанскими
отрядами, преобразованный затем в специальную школу.
Слушателей этой школы обучали ведению карательных операций,
а затем формировали из них «команды умиротворения». Все
меры противодействия партизанскому движению
разрабатываются под руководством советников ЦРУ при полицейских
органах Южного Вьетнама.
Сознавая неизбежность дальнейшего расширения и усиления
всех форм партизанской войны, руководители
разведывательных органов США в Южнрм Вьетнаме большое значение
придают созданию самой полной картотеки из всех когда-либо
существовавших. Сведения о каждом партизане или солдате войск
Северного Вьетнама заносятся на перфокарты, которые,
согласно данным, просочившимся в печать, исчисляются десятками
тысяч и каждый месяц пополняются новыми. Обработка
такого рода сведений ведется с помощью вычислительных машин,
работающих по 22 часа в сутки К О широком использовании
органами военной разведки США электронно-вычислительной
техники в их работе в Южном Вьетнаме говорит такой,
например, факт. В ЭВМ типа «IBM-1401» закладываются данные о
всех операциях патриотических сил, которые после
соответствующей обработки и анализа, как утверждают американские
специалисты, помогают командованию принимать решения
относительно того, в каких районах страны следует ожидать
активизации деятельности Народного фронта освобождения. ЭВМ
обслуживают сотрудники разведывательной службы штаба
американских войск с привлечением квалифицированного
персонала из числа местных жителей. В 1969 финансовом году на этих
машинах работало 97 военнослужащих и 10 гражданских лиц,
общие расходы составляли свыше 1,5 миллиона долларов.
По некоторым официальным данным, в Южном Вьетнаме в
органах американской военной разведки работает 2—3 тысячи
человек (а всего в Юго-Восточной Азии насчитывается 28
тысяч сотрудников разведывательных служб США).
В первые послевоенные годы ведущая роль в этом районе
земного шара принадлежала американской военной разведке.
ЦРУ тогда еще не существовало, и разведывательная работа
США, направленная на захват Индокитая, в эти и последующие
годы, была сосредоточена в руках военных органов. Но, как по-
1 Как утверждает Л. Норман в своей статье «Аппарат военной разведки
генерала Уэстморленда», «эта операция, стоившая миллионы долларов,
является наиболее сложной из всех когда-либо проводившихся против
врагов США».
205

называют факты последних лет, ЦРУ, в контакте с которым
разведка Пентагона осуществляет свою деятельность, связанную
с подавлением национально-освободительного движения в Юго-
Восточной Азии, представлено здесь достаточно широко. Не
случайно Макнамара, как стало теперь известно из
опубликованных в американских газетах материалов секретного доклада
Пентагона, в своей памятной записке, которую он 21 декабря
1963 года после двухдневной поездки в Южный Вьетнам
представил президенту Джонсону, отмечал, что группа ЦРУ и
американское военное командование в Сайгоне, разработавшие
программу тайных военных операций против северовьетнамского
государства, проделали «блестящую работу».
Эта программа, имевшая кодовое название «Оперативный
план 34-А»1, выполнение которой началось 1 февраля 1964 года,
предусматривала полеты американских разведывательных
самолетов U-2 над территорией Северного Вьетнама, похищение
северовьетнамских граждан с целью получения разведывательных
данных, заброску в Северный Вьетнам специальных групп для
совершения актов саботажа и ведения психологической войны,
высадку с моря диверсионных групп с целью разрушения
железнодорожных и шоссейных дорог и обстрел торпедными
катерами северовьетнамских прибрежных сооружений. Цель этих
«разрушительных мероприятий», как они именовались в
докладе, представленном 2 января 1964 года президенту
генерал-майором корпуса морской пехоты Виктором Крулаком, состояла в
том, чтобы «причинять значительные разрушения,
экономический ущерб и изводить население». Темпы и масштабы этих
ударов, как писала в июне 1971 года «Нью-Йорк тайме», должны
были на протяжении 1964 года возрастать тремя этапами и
сосредоточиться на «целях, связанных с экономическим и
промышленным благополучием Северного Вьетнама».
Достоянием гласности стали подробности проведенной
американской военной разведкой совместно с ЦРУ секретной
операции под кодовым названием «Феникс», которую сенатор
Фулбрайт назвал «программой массового физического
уничтожения» представителей политической оппозиции в Южном
Вьетнаме. Операция была разработана в 1967—1968 годах.
По оценке американских авторов, это был период пересмотра
Соединенными Штатами приемов средств борьбы с
национальным Сопротивлением, сложившихся во времена генерала
Уэстморленда, тогдашнего главы командования по оказанию
военной помощи Южному Вьетнаму. При нем «умиротворение»
производилось с помощью войск, которые окружали и прочесывали
1 В докладе отмечается, что программа «34-А» в значительной мере
отличалась от утверждавшихся на сравнительно низком уровне операций по
осуществлению разведывательных акций и актов саботажа, которые ранее
проводились ЦРУ на территории Северного Вьетнама.
206

целые деревни и подвергали репрессиям сотни людей. Способ
этот оказался малоэффективным и отвлекал много сил.
Разведка США долго вынашивала идею «Феникса». Эта операция
большого масштаба была как бы первой попыткой найти
организационные формы и способы в дополнение к тем, которые
предусматривал план «ускоренного умиротворения», направленный
на уничтожение революционных баз и насаждение
американского контроля. Правящие круги США, естественно, возлагали
на нее большие надежды. Предполагалось подвергнуть
одновременно на всей территории Южного Вьетнама репрессиям всех,
связанных с силами Национального фронта освобождения, и
тем самым нанести сокрушительный удар по сопротивлению
вьетнамского народа.
О размахе операции «Феникс» свидетельствует хотя бы то,
что для ее проведения, начатого в июле 1968 года, были
созданы оперативные группы во всех 44 провинциях и более чем в
200 округах и городах Южного Вьетнама. Эти группы
формировались из сотрудников южновьетнамской разведки и полиции,
военнослужащих и представителей власти. К каждой группе,
кроме того, прикомандировывались американские советники
(в общей сложности 450 человек), главным образом военные
разведчики, большинство которых обладало опытом проведения
крупных карательных операций, накопленным во время службы
в разведывательных подразделениях американских войск
специального назначения — «зеленые береты».
Вначале американцам надо было добиться регулярного
поступления (преимущественно по каналам разведки)
материалов о лицах, связанных с Фронтом освобождения или
сочувствующих ему. Для сбора таких сведений сотрудники
оперативных групп или их агенты проникали под видом медицинских
работников или технических специалистов в интересующие
разведку сельские районы и даже похищали людей. Первый этап
операции завершился составлением «черных списков» с
именами и фотографиями заподозренных. После этого начались
массовые аресты. Американская печать не скрывала того, что
группам было предоставлено право физического уничтожения
задержанных. После «допроса с пристрастием» и получения таким
образом сведений о новых лицах арестованного передавали в
распоряжение властей провинции, несколько месяцев его
содержали в тюрьме, а затем дело направляли на рассмотрение
провинциального совета безопасности. Этот совет без вызова
свидетелей и даже в отсутствие самого арестованного решал его
судьбу. Сообщая о том, что подобного рода процедура
открывала широкую дорогу произволу, американская печать
вынуждена была признать, что зачастую приговоры выносились не
столько на основе действительных улик, сколько по прямым
указаниям разведывательных служб.
. 207

Для оценки эффективности проводимой США политики
«умиротворения» в Южном Вьетнаме была создана специальная
информационная система на ЭВМ. Эта система, названная
«Hamlet Evacuation System» («HES-70»), является модернизацией
введенной в действие в 1967 году информационной системы по
контролю за мероприятиями американского командования,
проводимыми в целях борьбы с силами Сопротивления на
территории Южного Вьетнама. «HES-70» считается самой большой
информационной системой в мире, используемой для оценки
политических и экономических условий, а также эффективности
«мер безопасности» в городах и сельской местности Южного
Вьетнама. Данные для закладки в систему поступают от
американских старших советников, командированных в 272 района
44 провинций этой страны. Они представляют месячные и
квартальные отчеты, содержащие ответы примерно на сто вопросов
об обстановке в 2680 населенных пунктах. Американские
советники есть во всех правительственных органах Южного
Вьетнама до районного звена включительно. На эти должности, как
правило, назначаются военнослужащие в звании майора, а
иногда и гражданские лица. В аппарате советника работают два
офицера и три рядовых. В их задачу входит сбор
разнообразных сведений о положении в районе, об активности
патриотических сил, о результатах боевых действий местных карательных
служб и т. д. Эти данные сотрудники аппарата советников
получают у старост деревень, должностных лиц районов, местных
жителей и военнослужащих марионеточных войск, а также у
работников агентства международного развития.
Подготовленные на основе собранных сведений доклады направляются
высокопоставленным правительственным чиновникам в Вашингтон
и Сайгон, а также в РУМО и государственный департамент
США.
Общий итог операции «Феникс» (как и многих других
американских мер «ускоренного умиротворения») таков:
натолкнувшись на несгибаемую волю вьетнамских патриотов, она, по
мнению правящих кругов США, не принесла тех результатов, на
которые они рассчитывали. В докладе экспертов сенатской
комиссии, вернувшихся из Южного Вьетнама, говорилось, что в
ходе осуществления операции «Феникс» было «нейтрализовано»
свыше 15 тысяч наиболее активных политических руководителей
оппозиционных сайгонскому режиму сил. Большинство из них
расстреляно, а остальные брошены в концентрационные лагеря.
Считается, что это гораздо меньше, чем предусматривалось
«программой массового уничтожения». И хотя американская
стратегия «очистки и удержания территории» и «ускоренного
умиротворения» терпит крах, разведывательные органы США,
как можно судить по некоторым просочившимся в иностранную
печать данным, принимают меры к тому, чтобы вновь активи-
208

зировать в Южном Вьетнаме деятельность групп, созданных
во время операции «Феникс». Их главные усилия
предполагается сосредоточить на выявлении и физическом устранении
руководящего ядра сил национального Сопротивления
вьетнамского народа.
В октябре 1970 года американскими властями во Вьетнаме
были откомандированы в США для привлечения к уголовной
ответственности шесть офицеров за убийство южновьетнамского
жителя, заподозренного в том, что, будучи агентом
американской разведки, он якобы одновременно сотрудничал и с военной
разведкой Народно-освободительной армии. Дело офицеров,
повинных в самосуде, было передано на рассмотрение военного
трибунала в Форт-Худе (штат Техас). Судебный процесс
готовился в строгой тайне, поскольку американские власти хотели
во что бы то ни стало скрыть компрометирующие армию и ЦРУ
факты от мирового общественного мнения. Официально эти
офицеры были известны во Вьетнаме как военнослужащие Пятой
специальной службы («зеленые береты»), в действительности же
четверо из них являлись кадровыми сотрудниками ЦРУ,
использовавшими военную форму с целью маскировки.
Так как в ходе расследования выяснилось, что сотрудники
ЦРУ действовали по прямому указанию своих начальников,
осуществляя карательные акции, предусмотренные программой
операции «Феникс», защита потребовала, чтобы в суд были
вызваны в качестве свидетелей директор ЦРУ Р. Хелмс и Э.
Паркер, непосредственный руководитель этой операции. С согласия
высших властей руководство ЦРУ под предлогом того,
что выступление в суде представителей управления может
привести к разглашению секретных сведений и таким образом
нанести ущерб «национальной безопасности США», отказалось
направить свидетелей. Этого было достаточно, чтобы военный
министр прекратил судебный процесс и освободил арестованных
из-под стражи.
В связи с этим инцидентом в американскую печать
попали данные, проливающие дополнительный свет на действия
американской разведки во Вьетнаме. Как видно из этих
данных, ЦРУ для осуществления тайных операций направило во
Вьетнам специальный отряд, именуемый «В-57», насчитывающий
около 50 сотрудников разведки. На него возложено руководство
агентурной сетью на территории Южного Вьетнама, в
пограничных районах Демократической Республики Вьетнам, а также
в Лаосе и Камбодже, сбор политической информации, сведений
о численности войск Народно-освободительного фронта, их
перемещении и планируемых военных операциях. В задачу
специального отряда ЦРУ входит также выявление лиц,
оказывающих помощь освободительной армии, и их похищение,
физическая ликвидация, вывоз из Южного Вьетнама в США нужных
14 Ф. Сергеев
209

ЦРУ лиц, работа с перебежчиками и использование их в
разведывательных целях, совершение диверсий и актов саботажа.
Разведчики отряда «В-57» используют в качестве прикрытия
как военные, так и гражданские должности. Значительная их
часть выступает под видом сотрудников американской
благотворительной миссии по оказанию помощи населению Южного
Вьетнама. На вооружении отряда совершенные технические
средства разведки: радары, приборы, основанные на
использовании свойств инфракрасных лучей и фиксирующие
передвижение войск, фотокамеры с оптическими приспособлениями для
производства дальней съемки, а также разведывательные
самолеты и вертолеты. В конце 1970 года самолеты отряда «В-57»
были оборудованы телевизионными камерами.
Сотрудники отряда, как правило, на территорию
Демократической Республики Вьетнам не проникают, за исключением
эпизодических вылетов на вертолетах с целью выявления
местонахождения воинских формирований противника и линий его
коммуникаций. Разведку на территории Демократической
Республики Вьетнам они ведут с помощью тайных агентов...
Начальником отряда «В-57» до октября 1970 года был майор
Дэвид Крю. Штаб-квартира отряда находится в курортном
городе Натранг на побережье Южно-Китайского моря. На схеме
организационного построения американских войск во Вьетнаме
отряд «В-57» значится как войсковое подразделение Пятой
специальной службы. В действительности же он подчинен
разведывательной секции ЦРУ при штабе командующего
американскими войсками. Во Вьетнаме действуют еще два отряда с
кодовыми названиями «В-52» и «В-55», выполняющие такие же
функции, как и «В-57», в отведенных для них районах.
Из подразделений военной разведки США во Вьетнаме,
кроме того, действует специализированная разведывательная
организация «SOG» («Studies and . Observation Group»),
находящаяся в ведении армии. Наряду со сбором информации это
подразделение выполняет специальные задания: организует
террористические акты над неугодными американскому
командованию лицами, осуществляет диверсии и акты саботажа.
Сотрудники «SOG» снабжены бесшумными пистолетами, ядами
и специальными техническими средствами. «SOG» является
секцией штаба американских войск, ее руководящее ядро
находится в Сайгоне. Сотрудники «SOG» носят военную форму.
Командует этим подразделением военной разведки полковник
Александер Лемберес, в числе его помощников имеется
сотрудник, который выполняет функции связного с учреждениями
ЦРУ в Южном Вьетнаме.
В «SOG» работает около двух тысяч американских
военнослужащих и столько же южновьетнамцев. Американская часть
«SOG» комплектуется в основном за счет сотрудников армей-
210

ских разведывательных органов США. В ее распоряжении
самолеты и вертолеты, входящие в состав 14-й эскадрильи ВВС
США; эти машины окрашены в черный цвет и никаких
опознавательных знаков не имеют. Пилотируют самолеты летчики-
добровольцы, прозванные в армии «черными котами». Отрядам
ЦРУ и военной разведки приданы подразделения Пятой
специальной службы, личный состав которых имеет подготовку в
области антипартизанской борьбы.
В ДЕШРШ
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО
СООБЩЕСТВА
К военной разведке США примыкает
еще один важный и наиболее засекреченный
разведывательный орган, официально
входящий в систему министерства обороны,—
Национальное агентство безопасности (НАБ).
НАБ работает под руководством министра обороны и может
рассматриваться как часть военной разведки. Однако оно
действует прежде всего по указаниям и в интересах Совета по
разведке и снабжает разведывательной информацией
министерство обороны лишь как одного из своих потребителей. С первых
дней возникновения НАБ американское правительство
прилагало и прилагает огромные усилия для того, чтобы ни одна
мелочь, говорящая о действительном назначении этой службы,
характере и масштабах ее деятельности, не стала достоянием
гласности. Даже в распоряжении президента о создании
Национального агентства безопасности (1952 год) не
раскрывались функции агентства. Постепенно все же просочились
сведения о том, что основная сфера деятельности НАБ
криптография: оно призв.ано «взламывать» секретность корреспонденции
других государств, особенно военного и дипломатического
характера, и обеспечивать тайну правительственной
корреспонденции США1. «Нам из опыта работы Национального а гент-
ства безопасности известно, — писали его бывшие сотрудники
В. Мартин и Б. Митчелл, получившие политическое убежище в
1 Проблемой дешифровки США, как известно, стали серьезно заниматься
в годы первой мировой войны. Для этой цели при военной разведке был ;
создан «Отдел 8», который назвали «черным кабинетом» по аналогии с
названием служб тайной цензуры в европейских странах. К 1918 году это
было уже вполне сложившееся учреждение. Одним из его крупных
достижений, как уже говорилось выше, считается раскрытие японского
дипломатического кода вскоре после первой мировой войны.
14*
211

СССР, — что США успешно читают секретную переписку
более чем 40 стран, включая союзников... В состав Национального
агентства безопасности входит отдел «Алло», изучающий коды
и шифровальные системы союзников США и нейтральных
стран».
Это подтвердил и работавший в отделе «Алло» В.
Гамильтон, который сообщил, что отдел занимается раскрытием
шифров Ирана, Турции, ОАР, Ливии, Туниса, Марокко, Эфиопии,
Судана и Греции. Связь между этими странами контролирует
отделение НАБ на Кипре; станции радиоперехвата есть также
в Бейруте и на Крите. Перехваченные телеграммы передаются
по радио через Танжер в США, где их расшифровывают и
переводят. Гамильтон утверждал, что представитель США в ООН
Генри Кэбот Лодж прислал в агентство письмо, в котором
выражал благодарность за полученную информацию. Но
основные усилия НАБ направлены на раскрытие шифров
социалистических стран, и прежде всего Советского Союза.
Штаб агентства размещается близ Вашингтона, в форте
Мид (штат Мэриленд), в девятизтажном комплексе, размеры
которого не уступают зданию ЦРУ. Снаружи оно защищено
трехметровым двойным забором из колючей проволоки,
которая находится под электрическим напряжением. Внутреннюю
охрану несет морская пехота. В НАБ работает более 10 тысяч
человек1, в том числе много ученых и специалистов в области
математики и связи. Оно располагает новейшими техническими
средствами, высокоскоростными вычислительными машинами,
сложной радиоэлектронной аппаратурой. По официальным
данным, содержание центральных учреждений НАБ обходится
ежегодно более чем в 100 миллионов долларов, а бюджет всего
агентства составляет 1 миллиард долларов в год.
В середине 1969 года руководителем Национального
агентства безопасности был назначен вице-адмирал Ноэль Гейлер,
уроженец Алабамы, ранее заместитель начальника
объединенного штаба планирования стратегических операций,
расположенного на базе ВВС в Оффутте (штат Небраска). До него
этот пост занимал генерал-лейтенант Маршалл Картер, бывший
заместитель директора ЦРУ.
НАБ собирает первичную разведывательную информацию
при помощи более чем 2 тысяч постов, сеть которых
опоясывает весь земной шар. На этих постах располагаются
радиоразведывательные приемные станции, обслуживаемые 8 тысячами
военных операторов. Станции построены для того, чтобы
перехватывать и пеленговать радиопередачи и радиопереговоры во
всех странах мира, и в первую очередь в СССР. Они
фиксируют любое электронное излучение: команды на снижение, от-
1 По другим данным, штат агентства насчитывает 14 тысяч человек.
212

даваемые на пусковых площадках; военные приказы на
передвижение войск; инструктивные указания службы
противовоздушной обороны радарным установкам и эскадрильям
истребителей; сигналы, демаскирующие промышленные сооружения.
Кроме наземных, существуют еще корабельные посты —
оборудованные специальной высокочувствительной
аппаратурой военные и торговые суда, курсирующие в нейтральных
водах. «Тайное подслушивание радиостанций противника и
ознакомление с военными донесениями, которые они передают,
требует времени, — писала газета «Нью-Йорк тайме» в январе
1968 года. — Поэтому корабль, курсирующий в каком-то
ограниченном районе, служит для этого идеальным средством».
Как функционируют корабельные посты, показывают два
примера.
8 июня 1967 года израильтянами было атаковано принятое
за египетский боевой корабль американское судно «Либерти»,
занимавшееся радиотехнической разведкой. Как выяснилось,
«Либерти» было включено во всемирную сеть электронных
постов подслушивания НАБ еще в 1954 году. Это одно из пяти
судов, которые проводят «научные исследования и
эксперименты в области связи и электромагнитных излучений». Все они
приспособлены для выполнения этой функции; благодаря
современному электронному оборудованию «шпионаж, — как
отмечала американская печать, — фактически становится
кабинетным занятием».
Находясь на расстоянии 24 километров от Синайского
полуострова, «Либерти» перехватывало на широком диапазоне
частот, в том числе на коротких волнах, донесения о боевых
действиях и другие секретные радиограммы ОАР. На борту судна,
кроме операторов и технического персонала, находились три
сотрудника из центрального аппарата НАБ; одним из них был
Аллен Блю, убитый в числе других 34 человек во время налета.
Математики и лингвисты расшифровывали радиограммы и
переводили донесения с поля боя, используя сложную технику,—
в частности, небольшие электронно-вычислительные машины.
Данные, полученные из этих радиограмм, пересылались в Ва-.
шингтон, а также в американские дипломатические
представительства на Среднем Востоке.
23 января 1968 года в Японском море был задержан другой
военный разведывательный корабль США, «Пуэбло», того же
класса, что и «Либерти», вторгшийся в территориальные воды
КНДР. Он был оборудован новейшими приборами электронной
разведки — радиопередатчиками, радиолокаторами,
гидролокаторами 1. Основное назначение технических устройств — пе-
1 Небезынтересна в этом плане такая деталь: обеспокоенный
неблагоприятным для США оборотом событий в связи с захватом судна «Пуэбло»»
213

рехват радиолокационных и других электронных сигналов
с целью определения координат военных объектов, особенно
тех, которые связаны с системой наведения зенитных
управляемых ракет.
«Мое судно, — признал капитан «Пуэбло» Ллойд М. Бью-
чер, — имеет единственную задачу: вести разведку. Мы
выполняли задания в прибрежных водах Кореи и в других районах
Азии. Мы проникали также в прибрежные воды Советского
Союза и Китая и неоднократно совершали там акты
шпионажа». Как заявил позже Бьючер, после плавания в районе
советского Дальнего Востока, разведывательное задание
состояло главным образом в том, чтобы обнаружить оборонные
объекты на побережье КНДР, выяснить расположение
радиолокационной сети, маневренность корейских ВМС, определить
мощность портов, число приходящих и уходящих судов,
исследовать океанографические условия вдоль побережья. Команда
судна пыталась записать на магнитную ленту электронные
«почерки» радиолокационных станций, входящих в систему
противовоздушной обороны и обеспечивающих точное наведение
ракет.
По признанию американской печати, случай с «Пуэбло»
заставил министерство обороны пересмотреть систему сбора
сведений с помощью разведывательных кораблей: принять меры
к тому, чтобы сделать их использование менее заметным для
потенциального противника и тем более исключить возможность
их захвата. Как сообщалось, главный урок, который США
извлекли из этого инцидента, заключался в том, что американцы
оказались неподготовленными к быстрой военной реакции и
потому не сумели организовать экспедицию, чтобы выручить
«Пуэбло». Налеты бомбардировщиков с целью потопить
«Пуэбло» в Вонсанском порту, также были обречены на неудачу.
НАБ устанавливает подслушивающее оборудование также
на самолетах, совершающих специальные разведывательные
полеты. Так, в 1958 году американский самолет RC-130, нарушив
советскую воздушную границу, вторгся в воздушное
пространство СССР в районе Еревана; самолет должен был проникнуть
'в район расположения советских радиолокационных станций
специального назначения. Высотный разведывательный самолет
США U-2, сбитый советскими ракетчиками 1 мая 1960 года
под Свердловском, наряду с фотографированием осуществлял
радиоразведку наземных радиоэлектронных средств, в том числе
средств радиосвязи, радиолокационных станций ПВО и систем
намереваясь принять какие-то контрмеры, президент Джонсон поспешил
собрать консультативное совещание с военными и гражданскими
экспертами. На вопрос президента, насколько секретным было электронное
оборудование на борту корабля, американские эксперты ответили, что «Пуэбло»
оснащен весьма секретной аппаратурой.
214

наведения ракет. Задание разведать наземные
радиолокационные станции ПВО СССР и определить их местонахождение,
а также рабочие частоты и мощность, имел и сбитый 1 июля
1960 года над советскими территориальными водами в районе
Архангельска самолет RB-47, входивший в состав
подразделения военно-стратегической разведки США; в специальном
отсеке этого самолета размещалась радиотехническая аппаратура К
Советские войска противовоздушной обороны пресекают все
попытки вторжения иностранных разведывательных самолетов
в воздушное пространство страны. Это вынудило США
отказаться от ведения радиотехнической разведки таким путем, и
НАБ стало вести разведку при помощи самолетов, совершающих
полеты вдоль советских границ, не пересекая их, а также над
нейтральными водами. Полеты вдоль границ давали
возможность НАБ разведывать гораздо более широкую полосу
территории, чем с наземных постов радиотехнической разведки.
Организуя полеты над нейтральными водами СССР,
американцы стремятся установить контроль за судоходством
и особенно за подводными лодками с целью выявления их баз
и маршрутов.
Для выявления радиотехнических средств, расположенных в
глубине территории Советского Союза, США запускают
электронных шпионов и в космос. Сложнейшая аппаратура, которой
оснащен, например, американский разведывательный спутник
«Феррет», позволяет перехватывать, пеленговать и записывать
сигналы радиолокационных станций, телеметрических систем и
средств радиосвязи. Проходя над чужой территорией, такой
спутник-разведчик собирает информацию, а пролетая над своей,
передает ее на посты подслушивания НАБ.
Одна из старейших специализированных секретных служб
США — разведка государственного департамента.
Руководители госдепартамента, исходившие из того, что тайная
деятельность и внешняя политика неразделимы, всегда считали
разведку своим прямым делом. Выполнение разведывательных
функций с давних пор было возложено на оперативные группы,
входившие в состав традиционных «географических бюро»
госдепартамента.
В конце 1945 года, в соответствии со специально принятым
законом 2, в госдепартаменте был создан самостоятельный отдел
разведывательной информации. К середине 1958 года этот отдел
подвергся реорганизации. Как отмечают американские авторы,
еще со времен второй мировой войны государственный департа-
1 По заключению американских экспертов, дальность радиоперехвата
ультракоротковолновых радиостанций, радиорелейных и других систем
увеличивается в этом случае до 250—300 километров, а перехват
коротковолновой радиосвязи становится почти неограниченным.
2 Executive Order № 9621.
215

мент США ощущал острую необходимость в достоверной и
конкретной разведывательной информации, которую поставлял бы
единый специализированный центр. Это привело к созданию
Бюро разведки и исследований, во главе которого был
поставлен директор в ранге помощника государственного секретаря
США. Последнему вменялось в обязанность обеспечивать
руководителей госдепартамента разведывательными данными об
иностранных государствах (в основном политического и
экономического характера).
Бюро разведки и исследований обрабатывает всю массу
поступающей информации, по единой системе отбирает
материалы, которые могут быть полезны, и анализирует их. По оценке
американских авторов, бюро, будучи хорошо спаянной и
компактной организацией и располагая высококвалифицированными
кадрами, может быстро переработать поток информации
географического или функционального характера, имеющей
отношение к актуальным проблемам внешней политики США. Оно
способно к более глубокому и серьезному анализу и
интерпретации фактов, чем разведывательные организации других
ведомств К
Сотрудники бюро помогают государственному секретарю
поддерживать связь с другими учреждениями
разведывательного сообщества США, обеспечивают получение
госдепартаментом всей интересующей его информации, собранной или
подготовленной этими учреждениями, и, в свою очередь, снабжают
их сведениями, добываемыми по каналам внешнеполитического
ведомства.
Бюро широко пользуется услугами научно-исследовательских
центров при американских университетах и других научных
учреждений для получения квалифицированной обобщающей
информации по конкретным политическим и экономическим
проблемам, а также привлекает для этих целей отдельных ученых
путем заключения с ними соответствующих контрактов.
Активное участие разведывательных органов госдепартамента в
аналитической работе дало повод ЦРУ, ожесточенно
конкурирующему с ними, заявить, что материалы этих органов напоминают
скорее академические исследования, чем разведывательные
оценки.
Директор бюро является членом Совета по разведке и,
следовательно, отражает точку зрения госдепартамента при оценке
политических, социальных и экономических фактов, собранных
всеми другими разведывательными службами США, и при
выработке директивных указаний этим службам. Сотрудники бюро
1 Вместе с тем отмечается, что госдепартамент не получает всех
необходимых ответов на проблемы, стоящие перед ним, в особенности когда такая
информация более всего нужна.
216

участвуют в работе многих комитетов и групп; снабжают их
нужной информацией и помогают разобраться в различных
разведывательных проблемах — от сбора сведений до их оценки.
Таким образом, бюро не только обеспечивает членов
разведывательного сообщества и их руководящие органы информацией
по политическим, экономическим и социально-культурным
вопросам, но и побуждает учреждения этого сообщества при
решении собственных проблем полнее учитывать интересы
внешней политики страны.
По свидетельству американских авторов, бюро постепенно
превратилось в организацию, которая представляет
государственному секретарю специально подготовленную информацию
о событиях за рубежом и их оценку. Участие в
разведывательном сообществе позволяет госдепартаменту получать
необходимые ему сведения. Бюро разрабатывает программу разведки и
научных исследований для госдепартамента и других
федеральных правительственных учреждений, координирует их работу,
составляет разведывательные обзоры и представляет
разведывательные донесения, поступающие с мест и имеющие важное
значение для определения и осуществления
внешнеполитического курса США.
Если верить американским источникам, бюро в отличие от
других разведывательных служб США не имеет специальных
кадров на местах и в вопросе сбора информации зависит от
сотрудников дипломатической службы и от различных
правительственных учреждений разведки К Однако это не умаляет
значения бюро и той роли, которую оно играет в решении задач,
стоящих перед разведывательным сообществом США.
Можно с полным основанием утверждать, что Бюро разведки
и исследований имеет самое непосредственное отношение к
разработке и осуществлению многих тайных операций,
замышляемых ЦРУ и другими членами разведывательного сообщества.
Так, прежде чем ЦРУ могло приступить к организации
продиктованного интересами американских монополий
государственного переворота в Иране в 1953 году, разведка госдепартамента
тщательно изучила состояние иранской экономики. Изучалась,
например, возможность сокращения притока иностранной валю-
1 Показательно в этом отношении высказывание одного из бывших
директоров Бюро разведки и исследований госдепартамента, Р. Хилсмэ-
на, сделанное им в 1961 году на заседании бюджетной подкомиссии палаты
представителей конгресса. «Говоря откровенно, — заявлял он, — меня
беспокоит в этом названии слово «разведка». Дело в том, что мы, по сути, не
являемся разведывательным учреждением и не собираем непосредственно
разведывательную информацию. Наша основная задача заключается в
оценке и анализе уже полученной информации... Наша деятельность связана с
работой разведывательных служб. Информацию мы получаем от
учреждений, собирающих ее, и из докладов дипломатических работников,
находящихся за границей и подчиняющихся соответствующим посольствам».
., 217

ты из капиталистических стран и последствия этого. В
результате такого исследования «вытекающие отсюда политические
выводы, — говорит Р. Хйлсмэн, — стали уничтожающе
ясными». Премьер-министра Мосаддыка решено было насильственно
устранить. В другом случае — в связи с организацией
разведывательных полетов над Советским Союзом самолетов U-2 —
на Бюро разведки и исследований была возложена деликатная,
как ее характеризуют американские авторы, задача добиться
от правительства Турции разрешения использовать ее
территорию в качестве базы для этих самолетов. «В подобных делах
Бюро разведки и исследований, — пишет по этому поводу тот
же Р. Хйлсмэн, — играло координирующую роль между
разведывательным сообществом, с одной стороны, и управлениями
региональной политики госдепартамента — с другой. В
отношениях с региональными управлениями оно действовало как
защитник интересов разведывательного сообщества, а в
отношениях с разведывательным сообществом выступало как
защитник политических интересов, которые входили в компетенцию
региональных управлений».
Итак, как член разведывательного сообщества
госдепартамент несет основную ответственность за все, что касается
разведки: за обеспечение правительства как можно более полной и
получившей оценку информацией по вопросам политических,
социальных и (с немногими исключениями) экономических
условий в иностранных государствах.
Согласно американским публикациям, главным источником
первичных разведывательных данных для бюро служат
дипломатические представительства США в других странах: от 40 до
60 процентов сырого материала для анализа поступает именно
из докладов и донесений американских посольств и миссий за
границей. Сбор таких данных возложен прежде всего на
политический- и экономический отделы посольств. Кроме того, в
штате посла имеются специальные атташе, ответственные за сбор,
анализ и представление информации каждый в своей области.
Так, атташе по сельскохозяйственным вопросам — сотрудник
иностранной службы министерства сельского хозяйства,
имеющей широкую сеть представителей*, занят сбором и анализом
сведений о сельскохозяйственном производстве во всех странах,
о конкуренции в области сбыта и политической обстановке,
оказывающей влияние на сельское хозяйство США. Атташе по
финансовым вопросам (сотрудник управления, которым руководит
помощник министра финансов по международным делам)
выступает в качестве советника посла по финансовым вопросам.
1 Эта служба насчитывает 94 атташе по сельскохозяйственным вопросам,
которые находятся в 60 ключевых пунктах, охватывая своей деятельностью
свыше 100 стран.
218

Он обязан также представлять донесения о законах и политике
иностранных государств в области финансов, золота, валюты,
обменных курсов ! и т. п. Атташе по вопросам труда является
сотрудником иностранной службы госдепартамента и
представляет донесения об условиях труда в других странах. Торговый
атташе может быть чиновником госдепартамента или
сотрудником министерства торговли, прикомандированным к
госдепартаменту. В его функции входит сбор информации, помогающей
США в сбыте своей продукции в других странах2. Атташе по
вопросам гражданской авиации, сотрудник иностранной службы
госдепартамента, есть во немногих посольствах; от имени
гражданских авиакомпаний он подготавливает соглашения о
воздушных связях и представляет донесения о состоянии гражданской
авиации и местного рынка продукции авиационной
промышленности. Атташе по науке в основном должен следить за
развитием научного прогресса и докладывать о новейших
достижениях, а также консультировать посла о влиянии научных связей
на внешнюю политику. Атташе по вопросам географии собирает
различную географическую информацию, в том числе карты,
книги, справочники.
Штатное расписание 1970 года отражает современную
организационную структуру Бюро разведки и исследований
госдепартамента. В бюро насчитывается сейчас более десяти
подразделений, среди них: отдел стратегических и общих исследований,
отдел внешних исследований, отдел экономических
исследований, шесть территориальных отделов исследований и анализа,
сфера деятельности которых распространяется на определенные
группы стран. Один из них занимается Южной Азией и районом
Тихого океана (в нем есть специальный сектор по
социалистическим странам); другой — Латинской Америкой; третий —
Африкой; четвертый — Западной Европой; пятый — Советским
Союзом и Восточной Европой и шестой — Ближним Востоком
и Южной Азией; затем следуют отдел биографической разведки,
собирающий и оценивающий информацию о лицах, играющих
важную роль в политической, экономической и культурной
жизни той или иной страны; отдел картографии и отдел
безопасности.
1 В конце 50-х — первой половине 60-х годов резко ухудшилось
валютное положение США; продолжающаяся утечка золотых запасов придает
важное значение вопросу о мерах, осуществляемых и подготовляемых
иностранными правительствами в области валютных операций. Особенно
большое внимание разведки госдепартамента привлекают финансовые операции
СССР и других социалистических стран, размеры их валютных и золотых
• резервов.
2 Разведка госдепартамента содействует проникновению нефтяных
монополий США в страны Ближнего и Среднего Востока, прокладывает путь
американским концернам в Латинскую Америку, Западную Европу
и Японию.
. 219

Оправдывая такой широкий, глобальный интерес
Соединенных Штатов, по существу, ко всем районам мира, тогдашний
заместитель директора Бюро разведки и исследований
госдепартамента Дж. Денни отмечал в своем докладе в 1965 году в
палате представителей: «Для определения
внешнеполитического курса правительство США должно располагать
сведениями не только о положении дел в странах противника, но
также и в дружественных странах». Штат бюро, по
американским данным, составляет свыше 350 человек, но, как
указывает Г. Рэнсом, «в государственном департаменте большинство
персонала в той или иной степени выполняет разведывательные
функции».
Учитывая потребности правящих кругов США в информации,
бюро направляет и разведывательную и исследовательскую
деятельность американских дипломатических представительств;
сопоставляет новые сведения с материалами, накопленными ранее,
суммирует и обрабатывает всю текущую информацию (в том
числе и поступающую из других ведомств) и снабжает своими
докладами и обзорами руководящие органы
разведывательного сообщества; анализирует международное положение в
свете текущих событий с учетом собственных и поступающих
из междуведомственных источников разведывательных данных,
и дает заключение о возможности достижения
внешнеполитических целей США в том или ином районе мира, предупреждает
о возникновении «критических ситуаций», опасных с точки
зрения интересов американских монополий. Разведка
госдепартамента разрабатывает и осуществляет подрывные акции,
продиктованные внешнеполитическими интересами американского
империализма. Она широко использует в своих целях сеть
заграничных радиовещательных служб («Голос Америки»,
«Свободная Европа» и другие).
В октябре 1969 года было объявлено об исходившем из
Белого дома и одобренном государственным секретарем
Роджерсом назначении на должность руководителя Бюро разведки и
исследований госдепартамента Рея С. Клайна. Клайн —
уроженец городка Андерсон-Тауншип г(штат Иллинойс), ему
51 год, он окончил Гарвардский университет и получил степень
доктора философии; позднее учился в Оксфордском
университете. Это старый, опытный сотрудник американской разведки:
он начал свою карьеру в Вашингтоне в 1942 году как крипто-
аналитик, потом перешел в УСС, а позднее — в ЦРУ (был
руководителем группы по выработке «национальной
разведывательной оценки», а затем начальником советско-китайской
секции). В течение некоторого времени был представителем ЦРУ'
при английской разведке. После этого руководил деятельностью
ЦРУ на острове Тайвань, выступая там в целях маскировки
в роли начальника центра вспомогательной связи американских
220

военно-морских сил. В начале 60-х годов был одним из четырех
заместителей директора ЦРУ и одновременно начальником
информационного управления, задачей которого было
«проследить, чтобы сведения разведки дошли до тех, кто ими
пользуется». Последнее время Клайн возглавлял представительство ЦРУ
в Западной Германии, имея ранг специального советника
посольства США в Бонне...
В 1946 году конгресс США принял Закон об организации
Комиссии по атомной энергии, которая начала функционировать
1 января 1947 года. Этому гражданскому учреждению
предстояло возглавить осуществление обширной национальной
программы по атомной энергии. Ранее такими вопросами
занимался инженерный корпус сухопутных войск, руководивший в годы
второй мировой войны созданием атомной бомбы по проекту
«Манхэттен».
Комиссия по атомной энергии стала одной из самых крупных
организаций в стране. Достаточно сказать, что ее годовой
бюджет составляет более 2,5 миллиарда долларов; принадлежащие
ей установки, в число которых входят комплекс
производственных мощностей и ряд крупных лабораторий, оцениваются
в 8 миллиардов долларов. Совместно с министерством обороны
она проводит научные исследования, опыты, испытания и
занимается производственной деятельностью, связанной с
обеспечением США ядерным оружием.
Придавая важное значение созданию ядерного оружия,
американское правительство учредило специальный
разведывательный орган — секретную службу Комиссии по атомной энергии.
Эта секретная служба занимается сбором информации о
ядерном потенциале иностранных государств и прежде всего
Советского Союза, дает оценку состояния их ядерного оружия,
выявляет и интерпретирует термоядерные испытания, проводимые
другими странами. При участии разведывательного отдела
секретной службы осуществляется непрерывный контроль за
атмосферой Земли, цель которого обнаружить радиоактивные
частицы после ядерных испытаний. Пробы берутся специальными
контейнерами, устанавливаемыми на высотных самолетах и
разведывательных спутниках. По этим пробам пытаются определить
сам факт ядерного взрыва, а также силу и тип взорванного
оружия. +
Секретная служба Комиссии по атомной энергии совместно
с ФБР выполняет также и контрразведывательные функции, то
есть заботится о защите объектов, работ и персонала, имеющих
отношение к разработке, производству и испытанию
американского ядерного оружия.
Правительство США стремится повысить эффективность раз-
221

ведывательных усилий Комиссии по атомной энергии. В этом
плане характерен, например, такой факт. В 1966 году
руководитель Комиссии по атомной энергии доктор Г. Сиборг был избран
по совместительству председателем Совета американской
ассоциации содействия научно-техническому прогрессу,
существующей на денежные дотации Национальной академии наук,
Федерального совета по науке и технике и других организаций
США. Учитывая, что ассоциация пользуется значительным
влиянием в научных кругах, американская общественность
истолковала избрание Сиборга как желание правительства
использовать широкие возможности ассоциации в интересах
секретной службы Комиссии по атомной энергии.
Центральной службой контрразведки и важной частью
разведывательного аппарата США является Федеральное бюро
расследований (ФБР) 1. Г. Рэнсом по этому поводу пишет: «ФБР
действует внутри страны главным образом как орган
контрразведки. Его основная задача — расследование шпионажа,
саботажа, предательства — всего, что угрожает внутренней
безопасности».
ФБР имеет центральный аппарат в Вашингтоне и 57
филиалов в штатах. В крупных городах есть отделения ФБР, а в
1200 небольших — его представители. Возглавляет ФБР
директор. У него несколько заместителей и 10 помощников — по
числу отделов, которыми они руководят. Согласно официальным
американским данным, число сотрудников ФБР достигает 16
тысяч. Среди них более 6500 так называемых специальных
агентов2.
На службу в ФБР подбираются люди, проявившие
способность к подобной работе, имеющие юридическое образование
(или закончившие четырехгодичную бухгалтерскую школу) и
трехлетний стаж работы в гражданских учреждениях. Они
должны быть гражданами США мужского пола, ростом не менее
168 сантиметров, в возрасте от 23 до 41 года. Они проходят
подготовку в школе ФБР в Вашингтоне и переподготовку в на-
1 Если верить американским источникам, история возникновения ФБР
такова: в 1907 году министр юстиции США Чарльз Бонапарт (правнук
Наполеона Бонапарта) решил учредить постоянно действующую следственную
организацию. По его замыслу, это должна была быть небольшая группа
специально подготовленных сотрудников. Конгресс отверг это предложение.
Тем не менее 26 июля 1908 года организация была негласно создана в
рамках министерства юстиции и получила название «Бюро расследований».
В июле 1935 года она была переименована — теперь уже официальным актом
конгресса — в Федеральное бюро расследований.
2 Некоторые из этих агентов занимают должности атташе по
юридическим вопросам в посольствах и миссиях США за рубежом.
222

циональной полицейской академии, находящейся в городе Кван-
тико (штат Виргиния) !, где расположена база морской пехоты.
В программу обучения входят следующие предметы:
федеральный уголовный процесс, техника ведения следствия, методы и
средства раскрытия преступлений, приемы маскировки и
опознания преступника, его ареста и обыска; слушателям
прививается умение подбирать систему доказательств и делать оценку
первичных данных; их учат разгонять собрания и массовые
митинги, вести негласное наблюдение, применять слезоточивые
газы и огнестрельное оружие, в том числе пулеметы, для
подавления «беспорядков».
Хотя формально ФБР входит в министерство юстиции, по
сложившейся традиции контроля со стороны последнего за ним
нет; оно пользуется полной автономией и подчиняется
непосредственно президенту США. Аппарат ФБР формируется и
действует согласно принципам, разработанным директором бюро,
и по его личному усмотрению. Помимо эффективных
полицейских приемов, сложившихся внутри ФБР или заимствованных
из практики других специальных служб страны, оно широко
использует силы и опыт частных детективных агентств. Сотрудники
подчиняются строжайшей дисциплине: самое незначительное
уклонение от установленных правил может повлечь за собой
увольнение.
Как орган министерства юстиции ФБР отвечает за
расследование уголовных преступлений. В его компетенцию входит около
170 категорий преступлений. Среди наиболее важных —
шпионаж, диверсии, саботаж, государственная измена и другая
деятельность, направленная на «подрыв государственного строя»,
а также ограбление банков и хищение государственной
собственности. ФБР принадлежит исключительное право проводить
расследование случаев нарушения Закона об атомной энергии,
например: разглашение секретных данных, заговор,
действия с целью либо нанесения ущерба США, либо
предоставления преимущества какому-либо иностранному государству,
нарушение положения о лицензиях на использование
специальных ядерных материалов, их источников или побочных
продуктов.
До 1939 года в США не существовало централизованной
организации по борьбе со шпионажем и диверсиями. Органы
контрразведки имелись как в ФБР, так и в разведывательных
службах армии и военно-морского флота.
Контрразведывательные функции выполняли и некоторые другие
правительственные учреждения. Но большинство ведомств и учреждений
1 Национальная полицейская академия, учрежденная в 1935 году,
является центром переподготовки и повышения квалификации сотрудников
полиции. В ней под руководством преподавателей и инструкторов ФБР ежегодно
проходят подготовку 150 человек.
• 223

«страдало от недостатка фондов и кадров, их работе мешали
юридические ограничения» 1.
Такое положение облегчало деятельность иностранных
разведок, и к 30-м годам Соединенные Штаты превратились в
настоящий заповедник шпионов. В последующие годы, особенно
после Мюнхена, огромное количество немецких агентов
устремилось в США. Опираясь на реакционные профашистские
элементы внутри страны, они создали здесь густую сеть всякого рода
центров и организаций «пятой колонны». Деятельность
разведывательных служб Германии и Японии с каждым годом все
больше угрожала внутренней безопасности США. Вместо
«агентов-любителей», засылка которых была характерной для
первого этапа тайной войны, все чаще стали направляться агенты,
прошедшие специальную подготовку и обладавшие опытом
подрывных действий на чужой территории. Интенсивно вербовались
агенты и среди американских граждан, "имеющих доступ к воен-
ным и другим государственным тайнам.
Почти каждый корабль, прибывающий в нью-йоркский порт
или выходящий из него, каждое военное укрепление на
восточном побережье, все форты, аэродромы и базы военно-морского
флота были описаны в донесениях немецких агентов. Одна из
агентурных групп нацистской разведки вела картотеку, в
которой содержались сведения о военных базах США, дислокации
вооруженных сил, передвижении войск и производстве
вооружения. Сведения были достаточно точными, подробными и, что
не менее важно, своевременно передавались в Германию. Другие
группы сообщали об уязвимых местах американской военной
промышленности — там предполагалось произвести диверсии
в случае вступления США в войну2. Агент абвера Герман Ланг,
работавший техником на заводе фирмы «Норден» в
Лонг-Айленде, передал немцам чертежи знаменитого прицела для
бомбометания, изготовлявшегося на этом заводе. Это был
«секрет № 1».
Не отставала от своего союзника и милитаристская Япония.
Разведка ее стремилась обеспечить военное и политическое
руководство страны информацией, необходимой для разработки
стратегических планов нападения на США.
В условиях возросшей активности разведок держав «оси»
Соединенные Штаты остро ощущали необходимость в единой,
централизованной контрразведывательной службе, которая со-
1 L. Fa г a go, War of Wits, New York, 1946, p. 299.
2 Основываясь на этих данных, д-р. Астор, начальник западного отдела
саботажа и диверсий абвера, отбирал объекты для операции «Пасториус» —
потерпевшей неудачу попытки произвести диверсии на американских
заводах при помощи агентов, которые были высажены с немецких подводных
лодок в Лонг-Айленде и во Флориде.
224

средоточила бы в своих руках борьбу с агентурой вражеских
разведок. Тем более что, как единодушно признавала
американская печать, различные соперничающие агентства,
работавшие с недостаточными ассигнованиями и штатами, нередко лишь
запутывали дела такого рода.
6 сентября 1939 года, то есть через шесть дней после начала
войны в Европе, президент Ф. Рузвельт обратился к конгрессу
со специальным посланием. Расценивая существующее
положение как опасное для страны, он говорил о необходимости
организовать борьбу со шпионажем более эффективно. Ф. Рузвельт
считал, что пришло время положить конец распыленности,
соперничеству и зависти, которые вредили делу. «С этой целью,—
говорилось в послании президента, — прошу полицейских
шерифов и всех других лиц, занимающихся охраной законов США,
немедленно сообщать ближайшему представителю ФБР все
ставшие им известными сведения, касающиеся шпионажа,
контршпионажа, саботажа и диверсии, любого вида
антиправительственной деятельности и нарушения Закона о
нейтралитете».
ФБР превращалось, таким образом, в центральное
контрразведывательное учреждение страны, подобного которому прежде
не существовало. Остальные разведывательные службы США
должны были оказывать ему всяческое содействие.
Эти меры помогли Соединенным Штатам успешно
противодействовать подрывным акциям немецкой и японской разведок.
Как можно судить на основании некоторых публикаций,
появившихся на Западе в послевоенные годы, ФБР сумела нанести
ощутимые удары по агентурной сети гитлеровской разведки в
Америке К Так, в июне 1941 года была разоблачена самая
многочисленная шпионская группа нацистов, которая действовала
на территории США еще до начала второй мировой войны.
ФБР был взят на заметку один из активных участников этой
группы, Фредерик Дюкес, профессиональный немецкий
разведчик. В течение двух лет контролировался каждый его шаг и
даже удалось скрытно сфотографировать добытые им схемы
винтовки, поступавшей на вооружение американской армии, а также
чертежи торпедных катеров и военных самолетов США.
Благодаря тщательному наблюдению за Дюкесом были раскрыты и
1 Вот как оценивает деятельность ФБР американский обозреватель
Д. Уайтхед: «ФБР выступило во всеоружии против нацистского шпионажа,
и разведывательные центры были обезврежены задолго до того, как США
включились во вторую мировую войну. Не было ни одного направляемого
извне акта саботажа за все время военных действий».
Уайтхеду вторит западногерманский обозреватель К. Бохов, написавший
по американским материалам специальное исследование о ФБР. Он
утверждает, что на протяжении второй мировой войны вражеским государствам
не удалось ни создать на территории США и латиноамериканских стран
агентурную сеть, ни осуществить крупные диверсионные акты.
15 Ф. Сергеев
* 225

разоблачены 33 немецких агента, в том числе руководитель
группы Гарри Сойер, натурализованный американский
гражданин, родившийся в Германии. Сойер был завербован нацистской
разведкой, когда приезжал в Германию, чтобы повидаться с
матерью. После вербовки он прошел краткосрочную подготовку в
гамбургской разведывательной школе. Его обучили фотографии,
технике тайнописи и методам сбора информации, а затем
снабдили конспиративными адресами, деньгами и билетом до Нью-
Йорка.
Известен и такой случай. В конце мая 1942 года две
нацистские подводные лодки, тайно проникнув в американские
территориальные воды, высадили на восточном побережье США по
четыре хорошо обученных диверсанта. Одна группа добралась
до берега в районе Лонг-Айленда, вторая — до пустынного
пляжа недалеко от города Джексонвилла (штат Флорида).
Агенты, располагавшие 174 588 долларами и значительным
запасом взрывчатки, направились в Нью-Йорк и Чикаго, где
должны были осуществить диверсионные акты: взорвать
ключевые алюминиевые заводы, что приостановило бы
строительство самолетов. Им поручалось также установить бомбы с
часовым механизмом на железнодорожных станциях, взорвать Хелл-
гейтский мост в Нью-Йорке, с помощью зажигательных
карандашей вызвать пожары в крупных универсальных
магазинах и организовать покушения на представителей власти —
все это преследовало цель «создать впечатление, что в стране
действует целая армия диверсантов». Спустя две недели после
высадки» участники диверсионной группы были обезврежены.
Два диверсанта, струсив, выдали остальных. После
соответствующей процедуры они были отправлены на электрический
стул.
В западной, особенно американской, литературе,
посвященной описанию «подвигов гуверовских сыщиков» и
«сверхуспешной» деятельности ФБР в годы второй мировой войны,
приводятся и другие примеры такого рода. Однако в этих
прославлениях немало преувеличений и даже рекламных трюков.
Официальные американские круги явно стремились преуменьшить
серьезные последствия подрывной деятельности гитлеровской
агентуры накануне и в годы войны, но все же деятельность эта
была профессионально хорошо организована и достаточно
эффективна. Только в 1941 году американская промышленность
в результате диверсионных актов гитлеровской разведки
потеряла 1,5 миллиарда человеко-часов. По официальным
подсчетам, за это время США могли бы дать 15 линкоров, 5 тысяч
тяжелых бомбардировщиков, 65 тысяч легких танков К
1 М. С е й е р с, А. К а н, Тайная война против Америки. М., 1947,
стр. 120.
226

В то время когда борьба с подрывной деятельностью
разведок враждебных государств приняла угрожающие размеры, ФБР
осталось верным себе: основные его усилия были направлены
на поиск «коммунистической опасности». Везде и во всем ФБР
видело «советскую угрозу». Именно этим объясняются гонения
на ветеранов бригады Авраама Линкольна — американцев,
воевавших в Испании на стороне республики. Этой мифической
угрозой мотивировались и преследования других антифашистов.
Этим же, как отмечает американская печать, определялась
позиция руководителей ФБР, выступавших против попыток
государственных деятелей страны наладить в годы войны
сотрудничество с разведками союзных стран.
В то же время в США легально действовали организации
типа «Германо-американского союза» 1 и «Америка прежде
всего», о которых похвально отзывались руководители фашистской
Германии.
В послевоенные годы чрезвычайно быстрыми темпами рос
бюджет ФБР: с 415 тысяч долларов в 1913 году до 6 миллионов
долларов в 1939 году, 16 миллионов долларов в 1942 году,
64 миллиона долларов в 1948 году, 130 миллионов долларов в
1962 году, 161 миллион долларов в 1965 году, 170 миллионов
долларов в 1966 годуй 175 миллионов долларов в 1967 году.
Показательно, что в 1966 году, например, около 145 миллионов долларов
ушли на проверку благонадежности американских граждан и
слежку за ними. В настоящее время ФБР расходует более 200
миллионов долларов в год, что в восемь раз превышает расходы
управления по улучшению городского строительства2. В 1965 го-
1 «Германо-американский союз» был официально основан в США в
1936 году как «американская христианская и антикоммунистическая»
организация. В него входило много немцев, проживавших в США и имевших
американское гражданство. К моменту вступления Соединенных Штатов
в войну союз успел создать 71 отделение в Нью-Йорке, Чикаго, Балтиморе,
Буффало, Детройте, Питтсбурге, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и других
крупнейших американских городах. Члены союза работали на оборонных
предприятиях, железных дорога* и пароходных линиях. Лидеры
организации время от времени совершали поездки в Германию для прохождения
специальной подготовки в разведывательно-диверсионных школах СС и
абвера. Разведка и другие нацистские правительственные учреждения
финансировали союз через германские консульства в США. С помощью союза для
подрывной работы в Америке были набраны и обучены сотни шпионов и
диверсантов. По официальным данным, только в течение 1940—1941 годов
союз нелегально перебросил в США и укрывал там «по меньшей мере
200 виднейших нацистских агентов». До середины 1942 года американские
власти не чинили почти никаких помех деятельности
«Германо-американского союза».
2 В американской печати сообщалось, например, что директор ФБР
Гувер попросил конгресс США выделить на 1968 финансовый год 207,5
миллиона долларов. Увеличение ассигнований мотивировалось «ростом
преступности и активизацией деятельности левых сил в стране». Согласно
комментариям обозревателей, ассигнование такой суммы должно было дать ФБР
возможность увеличить штат своих сотрудников с 15 638 до 16 251 человека,
15*
227

ду одна пятая часть из 696447 дел, расследованных ФБР,
классифицировалась как дела, связанные с угрозой так называемой
внутренней безопасности. Это еще раз свидетельствует о том,
что ФБР, созданное для борьбы против уголовных преступлений
и нарушений федеральных законов, все в большей степени
становится органом политического сыска 1.
В многочисленных организациях и учреждениях страны
действуют тысячи агентов ФБР. По признанию директора бюро
Гувера, в 1951 году на каждые 29 тысяч американцев
приходилось по одному штатному агенту, не считая огромной армии
осведомителей. В предисловии к книге Д. Уайтхеда «История
ФБР» Гувер претенциозно пишет: «Наши агенты, как и ваш
телефон, читатель, всегда рядом с вами». В распоряжении ФБР
имеется свыше 75 миллионов дел-досье на всех, чье имя когда-
либо указывалось в сообщениях о нарушениях законности,
фигурировало в делах о подрывной деятельности или даже просто
упоминалось в связи с приемом на работу в правительственные
учреждения и на военные предприятия. Там собрана
дактилоскопическая картотека с отпечатками пальцев более чем 175
миллионов человек (включая отпечатки пальцев граждан других
стран). Криминалистические лаборатории ФБР используют
такие новейшие технические средства, как электроника,
радиоактивные изотопы, аппаратура, основанная на применении
ультрафиолетовых лучей, химия, оптика и другое сложное
оборудование.
Все специальные службы страны обязаны информировать
ФБР обо всех ставших им известными фактах разведывательной
деятельности иностранных государств на территории США.
Работу всех ведомств координирует Совет по контрразведке
при Национальном совете безопасности. Заседания его
проводятся под председательством директора ФБР. В нем участвуют
начальник разведывательного управления армии, начальник
управления военно-морской разведки и начальник управления
специальных расследований министерства военно-воздушных
сил. Для обеспечения охраны «внутренней безопасности
Соединенных Штатов» ФБР предоставлено право использовать мест-
в том числе 78 новых специальных агентов (общая численность их
достигала бы 6668) и 535 чиновников.
1 Методы работы ФБР освещены в книге М. Миллер «Я была
шпионкой». В ней делается попытка оправдать и обосновать борьбу американской
политической полиции с демократическими силами Америки. С 1950 по
1955 год Миллер была агентом ФБР, засланным в прогрессивные
организации Лос-Лнджелеса. Ее муж с 1939 по 1946 год действовал по заданию
ФБР в профсоюзе торговых моряков. По словам Миллер, ей и ее мужу
удалось проникнуть в ряды местной организации коммунистической партии,
где они пели осведомительную и провокационную работу. В 1955 году
Миллер открыто выступила в защиту одной из комиссий по расследованию
антиамериканской деятельности, требовавшей репрессий против прогрессивных
организаций, которые вели борьбу с расистским законом Маккарена — Вуда.
228

ный полицейский аппарат, насчитывавший в середине 60-х
годов 365 тысяч человек, и частные сыскные агентства.
Раньше ФБР широко вело разведывательную работу за
границей; после создания ЦРУ масштабы этой работы резко
сократились. Однако, как отмечает Г. Рэнсом, «хотя ФБР в
1946 году отказалось от деятельности за границей, оно все еще
имеет агентов за пределами страны для связи с другими
службами безопасности и для сбора разведывательных сведений,
чтобы быть в курсе дел иностранных государств»1. Наиболее
активно ФБР действует в странах западного полушария. В
соответствии с так называемым четвертым пунктом доктрины
Трумэна странам Центральной и Южной Америки оказывалась
помощь, которая сопровождалась созданием «организации
государственной безопасности», действующей под эгидой ФБР. С
некоторыми латиноамериканскими странами были заключены
специальные секретные соглашения2. Кроме того, ФБР удалось
создать там легальный аппарат, в который вошли его
представители, выступающие в роли советников и инструкторов. В
странах Латинской Америки существует разветвленная
разведывательная сеть ФБР. Вплоть до окончания второй мировой войны
ФБР охраняло имущественные интересы американских
монополий, прежде всего нефтяных. Направленность разведывательных
усилий ФБР в западном полушарии характеризует хотя бы то,
что его директор посылал обзоры собранной информации
Нельсону Рокфеллеру — одному из главных владельцев нефтяных
предприятий Латинской Америки. ФБР стремится объединить
контрразведывательные органы и службу политического сыска,
ведущую борьбу с коммунистическим движением и
прогрессивными организациями не только в США, но и в других странах
западного полушария. Оно заключило соглашения об обмене
информацией со службами безопасности и ряда европейских
капиталистических государств.
Тайные осведомители и легальные представители ФБР
обязаны не только выявлять факты, помогающие раскрывать
преступления, но и собирать информацию о составе и деятельности
прогрессивных организаций в других странах, о
предполагаемых выступлениях трудящихся и т. д.
Как сообщала в свое время американская печать,
основываясь на достоверных сведениях, полученных от должностных
лиц, несмотря на тог что сбор разведывательных данных за
границей вот уже почти два десятилетия представляет собой рев-
1 Это подтверждает и Л. Киркпатрик: «ФБР, отвечающее исключительно
за внутреннюю безопасность, — пишет он, — собирает и внешнюю
разведывательную информацию, а также имеет своих представителей за границей».
2 Такое соглашение достигнуто, например, с правительством Бразилии.
В соответствии с ним ФБР получило микрофотоснимки всех архивов
бразильской политической полиции.
229

ниво охраняемую прерогативу ЦРУ, президент Джонсон
распорядился усилить эту работу с помощью агентов ФБР. Чтобы
иметь «независимый источник» разведывательных данных,
президент поручил ФБР направить своих сотрудников и создать
независимую от ЦРУ агентурную сеть в восьми важнейших
латиноамериканских странах, где ФБР, как утверждалось, не
предпринимало никаких действий со времени окончания второй
мировой войны.
Решение Джонсона связано с подготовкой американской
интервенции против Доминиканской Республики. Оно
расценивалось правительством и воспринималось общественностью как
выражение недоверия ЦРУ. В то время как ЦРУ потерпело
фиаско (сведения, представленные им президенту, оказались
в большинстве своем ошибочными и преувеличенными), его
конкурент — ФБР, давшее «реалистическую оценку
опасности, укрепило свой престиж». Расширение прав и сферы
действий ФБР не привело, однако, к прекращению
деятельности ЦРУ в этих странах: ФБР ведет там
разведывательную работу параллельно с ЦРУ1.
С того времени ФБР засылает все больше и больше агентов
за границу. В частности, оно направляло в Латинскую Америку
из района Майами множество агентов, знающих испанский язык.
В работе за границей участвуют все отделения ФБР на
территории США. Предполагается, что роль бюро в ведении внешней
разведки еще более возрастет.
С 1924 года во главе Федерального бюро расследований
стоял Джон Эдгар Гувер. Он родился в Вашингтоне 1 января
1895 года. В 1913 году поступил на правительственную службу
в библиотеку конгресса. В 1916 году окончил юридическую
школу, а вскоре стал работать в министерстве юстиции. В 1919 году
Гувер занимал уже высокий пост в Управлении общей разведки
при Бюро расследований. Главной обязанностью управления
был сбор сведений о деятельности коммунистической и рабочей
партий и их руководящем составе.
Это было время, когда напуганные победой Октября в
России реакционные круги США начали травлю инакомыслящих,
активно включились в борьбу с рабочим движением.
В обстановке террора и антисоветской истерии конгресс
ассигновал 3 миллиона долларов на борьбу с «радикализмом».
В мае 1919 года для проведения карательных операций против
трудящихся была создана из ветеранов войны военизированная
организация — «Американский легион», основатели которой
1 Например, 21 мая 1965 года, в соответствии с распоряжением
президента, в Доминиканскую Республику прибыла группа сотрудников ФБР
и сразу же включилась в работу в связи с кризисом в стране. К концу
1966 года аппарат ФБР в Санто-Доминго насчитывал 11 оперативных
сотрудников и 10 технических служащих.
230

провозгласили своей задачей истребление «радикализма» и
«большевизма». Тысячи людей были брошены в тюрьмы.
Под воздействием пыток многие сходили с ума, кончали с собой
в казематах на Аллис-Айленде. Такой мрачной полосы
полицейского разгула и беззакония США еще никогда не знали.
2 января 1920 года массовые полицейские налеты были
совершены в 70 городах. За одну ночь было арестовано около
10 тысяч человек, подозреваемых в коммунистической
деятельности или сочувствии «радикалам», из них свыше 700 человек —
в Нью-Йорке. Обыски и аресты совершались часто без
оформления ордера. Тайные агенты, засылаемые в рабочие
организации, получали указания приурочивать собрания к моменту
налета полиции. Например, в инструкции, направленной 27
декабря 1919 года Управлением общей разведки своим
представителям, давались такие рекомендации: «В определенный день
вы должны организовать с помощью тайных осведомителей
собрание членов коммунистической и рабочей партий. Это,
конечно, ускорит аресты».
«Созданная белым террором атмосфера репрессий, — писал
Джон Рид, — дала капиталистам возможность разрушить почти
все рабочие организации».
Гувер проявил себя во время «пальмеровских облав» как
человек, не стесняющийся в выборе средств. Созданная им
«сыскная картотека радикалов и подозрительных иностранцев»
росла из месяца в месяц: 100 тысяч имен, затем 200 тысяч,
через год — 450 тысяч...
Чтобы успокоить общественное мнение, в комиссию конгресса
был приглашен министр юстиции Митчелл Пальмер. На вопрос
сенатора Уолша, сколько же выдано ордеров на арест, он
ответил: «Не могу вам сказать, сенатор. Может быть, вы будете
любезны спросить мистера Гувера, который имел все
полномочия по этому делу».
Небезынтересно сопоставить с общей оценкой роли Гувера
в «царство террора Пальмера» те подробности, которые
содержатся в упомянутой инструкции от 27 декабря 1919 года. «Вы
должны будете, — обязывает инструкция представителей
Управления общей разведки, — связываться по телефону с г-ном
Гувером по всем особо важным вопросам, которые могут
возникнуть в ходе проведения арестов. На следующее утро после
арестов вышлите в управление с нарочным полный список
арестованных лично на имя г-на Гувера. Кроме того, подробно
сообщите телеграммой на имя г-на Гувера о результатах облав».
^ Рвение Гувера не осталось незамеченным: в возрасте 29 лет
его назначают главой Бюро расследований; он сменил на этом
посту известного детектива Уильяма Бориса. Кандидатуру
Гувера поддерживал Герберт Гувер, миллионер-нефтяник,
известный своей патологической ненавистью к Советскому Союзу.
231

Преследование прогрессивных организаций, «охота на ведьм»
были наиболее активной сферой деятельности Гувера и в
последующие десятилетия. Во время второй мировой войны, несмотря
на широко развернувшуюся в США деятельность разведок
враждебных государств и всякого рода экстремистских и
террористических организаций, которые вели откровенно
нацистскую пропаганду, он направлял основные усилия возглавляемой
им тайной полиции на борьбу с прогрессивными
антифашистскими организациями.
В послевоенные годы курс американского империализма на
установление мирового господства, сопровождающийся разгулом
реакции внутри страны, привел к активизации ФБР и
возвышению роли его директора, в руках которого сосредоточилась
огромная, почти бесконтрольная власть1.
Гувер возглавлял ФБР при четырех демократических и
четырех республиканских администрациях. Он служил восьми
президентам: Кулиджу, Гуверу, Рузвельту, Трумэну,
Эйзенхауэру, Кеннеди, Джонсону и, наконец, Никсону.
Когда президент Кеннеди сохранил его на посту директора
ФБР, это, как указывала американская печать, вызвало
удивление и разочарование общественности страны. Даже после
того, как Роберт Кеннеди стал министром юстиции, никакие
перемены не коснулись ФБР. «Дело в том, — заявил помощник
министра юстиции Б. Маршалл, — что Гувер действует
независимо и фактически не находится под контролем министра
юстиции».
Отношения между Джонсонам и Гувером американские
комментаторы характеризовали, как «почти полное раболепие»
первого перед вторым. Когда после избрания Джонсона
президентом США* в Вашингтоне распространились слухи об отставке
Гувера, Белый дом официально опроверг их. Представитель
Белого дома в своем заявлении от 30 ноября 1964 года
подчеркнул: «Джонсон выразил уверенность, что Гувер останется на
своем посту». Чтобы дать возможность Гуверу продолжать
службу, президент приостановил «на неопределенный срок»
действие закона, по которому правительственные чиновники старше
семидесяти лет должны уходить в отставку. Положение Гувера
американская печать оценивала тогда так: «Джонсон более
тесно связан с Гувером, чем любой другой президент... Он
прислушивается к советам директора ФБР не только в области
безопасности, но и по таким вопросам, как, например, посылка
1 Сообщая, например, что Гувер с одобрением встретил возложенные на
него президентом Рузвельтом обязанности по борьбе со шпионажем и
диверсиями и по охране внутренней безопасности США, сотрудник английского
разведывательного центра в Нью-Йорке в годы второй мировой войны
М. Хайд, хорошо знавший Эдгара Гувера, пишет: «Честолюбивый директор
ФБР всегда ревностно заботился о расширении своего влияния».
232

морской пехоты в Доминиканскую Республику и другие. Лин-
дон Джонсон и Эдгар Гувер — два самых хитрых в столице
мастера политики силы» 1. Полагаясь во всем на Гувера,
Джонсон почти не вмешивался в дела ФБР; бюджетные
ассигнования бюро пересмотру не подвергались2. Не осмеливались
критиковать действия ФБР и его директора и другие политические
деятели США.
Приход к власти администрации Никсона не поколебал
позиций стареющего шефа ФБР.
I января 1970 года Гуверу исполнилось 75 лет. По
Вашингтону вновь поползли слухи об его отставке. Но они не
подтвердились. На Гувера продолжали смотреть как на «нужного л
полезного человека», как на «столп американской
государственности», вплоть до его смерти в мае 1972 года.
Все это, по мнению американских комментаторов,
объяснялось тем, что Гувер за многие годы стал такой заметной
политической фигурой, что его влияние нельзя не принимать в
расчет. При этом ссылаются на заявление бывшего
генерального прокурора США Джея Макграта, который сказал, что
«Гувер слишком могущественная фигура, чтобы кто-либо мог
им руководить». На положение Гувера не повлияли ни
серьезные провалы в работе ФБР, ни даже такое событие, как
убийство президента Джона Кеннеди, одной из причин которого,
по утверждению ряда зарубежных авторов, были ошибки,
допущенные агентами ФБР.
Основным источником могущества Гувера, по утверждению
американской печати, являлось то, что он превратился в
«главного архивариуса США» и держал в своих руках судьбы многих
американцев: в ФБР концентрируются материалы о
политических взглядах, характере, различных слабостях, проступках и
преступлениях миллионов американских. граждан, в том числе
крупных деятелей3. От шефа тайной полиции зависела карьера
1 «Los Angeles Times», 1965, May 2. -
2 При получении бюджетных ассигнований от конгресса ФБР пользуется
особыми привилегиями. «Вашингтон пост» приводит заявление председателя
подкомитета по ассигнованиям палаты представителей Джона Рани о том,
что он «никогда не сокращал бюджета ФБР и никогда не будет делать
этого, чтобы не потерять место в конгрессе. Тем более что конгресс, по
существу, и не занимается детальным рассмотрением бюджета, а утверждает то,
что запрашивает Гувер».
Об этом же несколько раньше писал и американский журнал «Лайф»,
поведавший читателю, что «Fyeep может запросить у конгресса любые суммы
для ФБР и быть уверенным в том, что он их.получит».
3 Американский обозреватель Ричард Харвуд сообщает, например, что
под Ия 92-62170 в архиве ФБР значится дело на вашингтонского
политического деятеля и крупного бизнесмена Фреда Блэка, в котором
содержатся материалы секретного подслушивания его разговоров, в том числе с
высокопоставленными чиновниками Белого дома.
233

людей, стоящих на различных ступенях иерархической
лестницы — вплоть до самых верхних. Президенты США пользовались
секретными досье его ведомства при формировании
правительственного кабинета.
Стремясь представить Гувера как еще «полного сил
государственного деятеля»], некоторые американские авторы на все
лады расписывали его организаторские способности. Много
писали и о порядках, введенных им в ФБР. Например, о том, что
шеф ФБР сам принимал каждого нового сотрудника. Новичка
обычно предупреждали, чтобы он тщательно вытер руки, так
как Гувер считал, что потные ладони свидетельствуют о слабом
характере. Чтобы произвести более внушительное впечатление,
Гувер приветствовал вошедшего, стоя на небольшом
возвышении. На усиление эффекта рассчитаны были голос, которым он
говорил с новым сотрудником, и его пристальный немигающий
взгляд.
ХОЗЯЕВА ДОМА
В ЛЭНГЛИ
Когда 1В июня 1966 года президент
США объявил о том, что директор ЦРУ
адмирал Уильям Рейборн уходит в отставку и
на его место назначается Ричард Хелмс,
западные комментаторы стали подсчитывать: Аллен Даллес
пробыл на этом посту девять лет, Джон Маккоун, его преемник, —
три с половиной года, а Уильям Рейборн всего тринадцать
месяцев.
Одно лишь сопоставление этих трех фактов наводит на
мысль, что смена руководителей центральной разведки США
отражает процессы куда более глубинные, чем просто желание
того или иного чиновника уйти в отставку. По официальной
версии, адмирал Рейборн, которого, как писала газета «Нью-
Йорк геральд трибюн», «прельстила заманчивая деятельность
частных промышленных фирм», решил вернуться к
предпринимательским занятиям (в калифорнийской ракетной
промышленности). Однако положение ЦРУ в общей системе
государственного аппарата США слишком значительно и роль и влияние
1 В статьях, посвященных семидесятипятилетию Гувера и
сорокапятилетию пребывания его на посту директора ФБР, отмечалось, что, несмотря
на свой возраст, он обладает отличным здоровьем, полон энергии и, по его
собственным словам, «не предполагает уходить в отставку сейчас или в
ближайшее время».
234

его руководителя слишком велики, чтобы в такую версию
можно было поверить.
Смещению Рейборна предшествовала атака против него на
страницах американской прессы. Корреспонденты «Нью-Йорк
тайме» в пяти номерах занялись вдруг сравнительной оценкой
достоинств и недостатков сменявших друг друга на протяжении
полутора десятилетий директоров ЦРУ, пользуясь при этом
весьма хлесткими определениями: ЦРУ при Даллесе —
«счастливый корабль», при Маккоуне — «исправный», при Рейбор-
не — «тонущий». Всем стало ясно, что участь Рей0орна решена.
ЦРУ такой важный и сложный механизм, что к личности
директора, его способностям и возможностям предъявляются,
естественно, весьма высокие требования.
В последние десятилетия, когда речь заходит о внешней
политике США, рядом с именем президента неизменно называют
еще три имени и три учреждения: государственный секретарь,
министр обороны, глава центральной разведки и
соответственно — государственный департамент, Пентагон и ЦРУ. Чисто
административная должность директора ЦРУ превратилась
в важный ключевой политический пост в правительстве США.
Он один из немногих, кто дает рекомендации президенту по
существу главных вопросов национальной политики. Будучи
одновременно и председателем Совета по разведке,
координирующего работу всех занятых этим делом ведомств, директор
ЦРУ не только снабжает президента США информацией, но и
разрабатывает на основании данных разведки выводы и оценки,
предопределяющие направление национальной политики и
решения правительства. Такое, как отмечают американские
авторы, «уникальное и весьма опасное сочетание функций» сделало
пост главы центральной разведки влиятельнейшим в
государстве.
И это не случайно. Так было задумано еще при зарождении
ЦРУ, так было определено всем развитием послевоенной
американской внешней политики.
Сенатор-демократ от штата Джорджия Ричард Рассел,
председатель сенатской комиссии по делам вооруженных сил,
близкий к Белому дому и, очевидно, достаточно осведомленный,
назвал, например, директора ЦРУ «вторым по могуществу
человеком в правительстве», в деятельности которого
международные отношения имеют решающее значение. А знаток закулисной
стороны политической жизни США известный американский
обозреватель Дрю Пирсон писал об этом так: «Самым важным
после президента человеком, определяющим внешнюю политику
США, является глава ЦРУ. Публика этого не понимает, но это
так. Даже в большей степени, чем государственный секретарь,
глава ЦРУ может смещать королей и президентов, вызывать
революции, приближать войну».
235

...До сих пор, несмотря на скандальное смещение с
должности, в США считают Аллена У. Даллеса наиболее удачной
фигурой на этом посту. И до него ЦРУ возглавляли довольно
видные деятели, такие, как, например, адмирал Роскоу X. Хиллен-
кеттер или генерал Уолтер Б. Смит, считающийся в кругах
профессионалов «отцом ЦРУ». Уолтер Беделл Смит родился
в 1895 году в Индианополисе. Работу в разведке он начал еще
в 1918 году, после того как, тяжело раненный в боях на реке
Эна на европейском театре войны, был признан непригодным
для дальнейшей строевой службы и направлен в «Джи-2».
В 1925 году его откомандировали в сметный отдел армии.
За время работы в этом ведомстве он окончил несколько
курсов военной переподготовки. В 1929 году получил звание
капитана и лишь десять лет спустя — звание майора.
Решающий поворот в жизни Смита наступил в связи со
второй мировой войной. Через месяц после нападения фашистской
Германии на Польшу он по приказу генерала Маршалла был
вызван в Вашингтон и назначен сначала на должность
секретаря генерального штаба в военном министерстве, а в феврале
1942 года стал секретарем объединенного англо-американского
штаба, призванного разрабатывать единую военную политику.
В сентябре 1942 года Смит, получивший к этому времени
звание бригадного генерала, становится начальником штаба
генерала Эйзенхауэра, с которым проработал в течение трех лет.
В этой должности Смит непосредственно руководил
деятельностью военной разведки американских экспедиционных сил
в Европе. В 1943 году Смит принял капитуляцию Италии,
а в мае 1945 года наблюдал за капитуляцией германских
вооруженных сил. В 1946—1949 годах генерал Смит занимал пост
американского посла в Москве, считающийся в США самым
важным дипломатическим постом, и был известен как человек,
«хорошо изучивший советские условия». По возвращении
в США он некоторое время был командующим Первой
армией. В октябре 1950 года президент Трумэн назначил
его директором ЦРУ в связи с отставкой первого руководителя
этой организации адмирала Хилленкеттера, вызванной
серьезными провалами разведки в корейских событиях. Смиту
ставится в заслугу разработка во всех деталях современной
организационной структуры ЦРУ.
По свидетельству американских авторов, Смит, как и все
другие руководители ЦРУ, пользовался с самого начала
неограниченной властью, и методы его руководства были
диктаторскими. Тяжелая школа жизни, которую прошел Смит, наложила
отпечаток на его характер. Начав военную службу рядовым,
он не мог примириться с тем, что более молодые офицеры
значительно быстрее, чем он, продвигались по службе только
потому, что они учились в военной академии Вест-Пойнт. К этому
236

добавлялось и чувство горечи, вызванное тем, что из-за
отсутствия состояния он вынужден был покинуть университет и не
мог в молодости осуществить свою мечту — попасть на
дипломатическую службу. Из-за вспыльчивого характера и острого
языка Смита побаивались и недолюбливали подчиненные и в
армии и в ЦРУ. Говорят, что и поныне «имя этого замкнутого
человека с ледяным взглядом голубых глаз» вызывает
трепет у его бывших коллег. Кроме того, Беделл Смит
отличался исключительным упрямством. Уинстон Черчилль как-то
сказал, что «кличка «Битл» (что по-английски означает жук. —
Ред.) генералу Смиту не подходит. Его следовало бы
называть бульдогом». Смит руководил ЦРУ с осени 1950 года
до ухода Трумэна с поста президента, то есть до января
1953 года.
На высшей ступени американской империи шпионажа
дольше всех продержался Даллес. Почему?
Во-первых, на разведывательном поприще Аллен Даллес
был отнюдь не новичок: за его плечами имелся немалый опыт
организации тайных операций и заговоров, снискавших ему
прочную репутацию «мастера шпионажа».
Во-вторых, родной брат Аллена Даллеса, Джон Фостер
Даллес, был в 1953—1959 годах государственным секретарем
США, и это облегчало союз между разведкой и дипломатией.
Тем более что Даллес-старший был «убежденным
приверженцем нового ЦРУ». Трудно сказать, в какой мере один брат
влиял на другого (хотя Аллена Даллеса и называли «тенью
брата»), но, несомненно, они оба, «несмотря на различные
темпераменты, всегда находили общий язык» и, следовательно,
успешно добивались альянса между дипломатией и разведкой.
Как отмечала в то время американская печать, в результате
этого беспрецедентного шага нация отдала «з руки братьев
руководство открытой и тайной внешней политикой,
направленной на победу в холодной войне с коммунизмом». Один из них
под диктовку Уолл-стрита провозглашал политику «с позиции
силы», другой — во имя этой политики — организовывал
государственные перевороты, осуществлял диверсии и развивал
тотальный шпионаж.
В-третьих, Даллес-младший был для американских
монополий такой же «свой человек», как и Даллес-старший, оба
они всю жизнь верно служили банкирским домам
Рокфеллера, Моргана, Меллона и Дюпона. Когда в 1920 году
консорциуму Меллона — Моргана понадобилось осуществить на Ближнем
Востоке и в Латинской Америке не очень чистые финансовые
операции крупного масштаба, для этой «деликатной миссии»
был избран именно Аллен Даллес, в то время еще
малозаметный чиновник государственного департамента. Судя по
дальнейшей его карьере, тайные услуги, оказанные Меллоиу —
237

Моргану, были одной из начальных ступеней в его
восхождении.
Аллен Даллес родился в 1893 году. Свою деятельность в
области разведки начал еще в ранней молодости почти тотчас же
по окончании Принстонского университета. В 1916 году,
перед вступлением США в первую мировую войну, Даллес,
тогда сотрудник американского посольства в Вене, выполнял
секретное поручение: он должен был установить контакт
с офицерскими кругами, стремившимися отколоть Австрию от
Германии.
Когда США вступили в войну, Аллеи Даллес перебрался
в Швейцарию, где в качестве сотрудника американской
дипломатической миссии собирал разведывательные сведения о том,
что происходило за линией фронта в Германии, Австро-Венгрии
и на Балканах. «Фактически, — свидетельствует сам Даллес, —
я был в значительно большей степени офицером разведки, чем
дипломатом». В 1926 году Аллен Даллес и его брат Джон Фо-
стер Даллес стали совладельцами нью-йоркской адвокатской
фирмы «Салливэн энд Кромвелл», специализировавшейся в
области международного права. Эта фирма представляла
интересы крупнейшего американского концерна «Стандард ойл ком-
пани оф Нью-Джерси», имеющего филиалы во многих странах
мира. Связанная с огромной сетью промышленных групп и
особенно тесно с финансовой группой Моргана, она была близка
к германским военным концернам и, в частности, к «И. Г. Фар-
бениндустри», сыгравшему, как известно, решающую роль
в установлении в Германии фашистской диктатуры и
развязывании гитлеровской агрессии 1. Кроме того, Аллен Даллес
занимал в те годы пост директора в «Дж. Генри Шредер бэнкинг
корпорейшн», а влияние международного банкирского дома
Шредеров распространялось на США, Англию и Германию.
Отсюда связи Аллена Даллеса с международными
монополистическими объединениями, в том числе с представителями
германских монополий. Поэтому монополистические круги США,
питавшие большое доверие к Аллену Даллесу, именно его
поставили в октябре 1942 года во главе европейского центра
американской разведки (УСС), который стремился изыскать тайные
возможности заключения сепаратного мира с фашистской
Германией. И американские империалисты не обманулись в
своем выборе: Аллен Даллес, официально числившийся особым
1 Показательно, что в январе 1943 года на страницах влиятельного
внешнеполитического журнала «Форин афферс» Аллен Даллес, входивший
в состав американской делегации на переговорах по разоружению, заявил,
что необходимо созвать в Европе «вторую мирную конференцию», задачей
которой по отношению к Германии было бы «урегулировать ее политические
и территориальные проблемы»,— иными словами, удовлетворить притязания
нацистов.
238

советником американской миссии в Берне 1, обнаружил редкие
способности в тайной двойной игре США с нацистами за спиной
Советского Союза. Деятельность Даллеса на посту
руководителя европейского филиала УСС получила высокую оценку
правительства — президент Трумэн вручил ему в 1946 году высшую
американскую награду для гражданских лиц — «Медаль за
заслуги» 2.
Во время войны в Корее, в августе 1951 года, Аллен Даллес
был назначен заместителем директора ЦРУ, а с приходом
к власти Эйзенхауэра в январе 1953 года стал директором и
оставался на этом посту до 29 ноября 1961 года.
. Президент Джон Кеннеди сместил Даллеса после провала
кубинской операции США, которая оценивалась
американскими экспертами как скверно подготовленная и бездарно
осуществленная военная авантюра.
Но, как бы ни был значителен сам по себе провал этой
вооруженной интервенции, подготовленной ЦРУ, дело не
только и даже не столько в этом, тем более что президент Кеннеди
публично взял на себя всю ответственность за ее провал.
У Кеннеди были и более глубокие причины для смещения
Аллена Даллеса. В известной мере это было связано с
задуманной президентом переменой курса и, соответственно,
изменениями в расстановке сил.
Агрессивная доктрина «отбрасывания коммунизма»,
«сдерживания коммунизма», провозглашенная Джоном Фостером
Даллесом, потерпела банкротство еще при Эйзенхауэре.
Недовольство внешнеполитическим курсом Эйзенхауэра — Даллеса
охватило и конгресс. Против этого курса выступали видные
представители республиканской партии. Как констатировал
в 1958 году американский журнал «Ньюсуик», организовавший
опрос об отношении к Джону Фостеру Даллесу, подавляющее
1 «Его функции были неопределенными, а его рабочее снаряжение
состояло из шифровального кода для секретной радиосвязи с Вашингтоном
и Объединенным штабом союзников и набитого долларами бумажника»,—
писала «Нью-Йорк тайме».
2 Грамота, преподнесенная Аллену Даллесу вместе с медалью 18 июля
1946 года, кратко перечисляет его успехи в качестве главы миссии и
ответственного работника УСС во время нахождения в Швейцарии. «В течение
года м-р Даллес, — говорилось в этой грамоте, — завербовав сотни
осведомителей и агентов, создал эффективную разведывательную сеть в Германии,
Югославии, Чехословакии, Болгарии, Венгрии, Испании, Португалии и
Северной Африке, полностью охватившую Францию, Италию и Австрию.
Особенно выдающимися достижениями м-ра Даллеса были его первые
сообщения,, еще в мае 1943 года, о существовании германской экспериментальной
лаборатории для испытания ракетной бомбы в Пенемюнде... его сообщения
о ракетных установках в Па-де-Кале, а также информация о разрушениях
в результате налетов военно-воздушных сил союзников на Берлин и
другие германские, итальянские и балканские города, переданная им через два-
три для после проведения этих операций».
. 239

большинство членов конгресса, независимо от партийной
принадлежности, не доверяло ему. Это недоверие, естественно,
распространилось и на политического союзника государственного
секретаря — Даллеса-младшего. Так окончилась эра двух
Даллесов, которую американская печать назвала «золотым
веком».
В мае 1959 года Даллес-старший умер. Но это не сразу
сказалось на судьбе Даллеса-младшего. Он проработал с Кеннеди
около года, пока не подвернулся серьезный предлог для его
смещения. И дело тут совсем не в «разумном сокращении»
деятельности ЦРУ, как могло на первый взгляд показаться и
как пытались это истолковать некоторые органы американской
печати. Несостоятельность такого рода заключений была
очевидна.
Известный обозреватель Хэнсон Болдуин писал тогда:
«Сегодня шпионаж всех видов и тайные операции являются
неотъемлемой частью деятельности правительственного
аппарата великой державы, и они сохранятся в таком виде в эру новых
горизонтов так же, как это было в период «нового подхода»
президента Эйзенхауэра».
...Смысл смещения Аллена Даллеса станет ясным, если
внимательно вникнуть в то, кого именно и при каких
обстоятельствах новый президент выбрал в его преемники. Этим
преемником стал Джон Алекс Маккоун, родившийся в 1902 году
в семье крупного промышленника. Уже в 26 лет его личный
доход превышал миллион долларов в год. В 1933—1937 годах
Маккоун был вице-президентом и директором гигантского
металлургического треста «Коисолидейтед стил корпорейшн»
в Лос-Анджелесе, а затем возглавил собственную фирму «Бит-
чел — Маккоун — Парсонс корпорейшн», специализировавшуюся
на проектировании и постройке нефтеочистительных и
нефтеперерабатывающих заводов и электростанций. В годы второй
мировой войны Маккоун создал в Бирмингеме центр по
производству самолетов-бомбардировщиков типа Б-24 и Б-29. К этому
же времени он стал президентом и директором фирмы «Кали-
форниа шипбилдинг корпорейшн», построившей 467 судов для
военных нужд общей стоимостью в миллиард долларов. Он
нажил на этом 44 миллиона долларов. После войны Маккоун
приобрел на западном побережье несколько промышленных
предприятий «Джошуа Хэнди корпорейшн» и две пароходные
компании. Он занимал также директорские посты з банковских
учреждениях «Калифорниа бэнк», «Пасифик мыочуэл лайф
иншуреис компаии» и «Индастриал индемнити компаии».
Установив тесные деловые связи с крупнейшими
монополиями тихоокеанских штатов, Маккоун стал одной из ведущих
фигур калифорнийской группировки финансового капитала.
Вместе с тем он занимал второе место среди акционеров ком-
240

пании «Стандард ойл оф Калифорниа» (к середине 1961 года
он имел 19 233 акции на 1028 964 доллара) и как бы
олицетворял собой союз наиболее агрессивных монополий — военно-
промышленных концернов Запада и нефтяной империи
Рокфеллеров.
С 1947 года Маккоун на государственной службе: был
членом президентской комиссии по определению
правительственной политики в области авиации, заместителем министра
обороны Джеймса Форрестола, заместителем министра авиации
(в этой роли он настойчиво добивался ускорения темпов
развития военного ракетостроения), а с июня 1958 года по
январь 1961 года — председателем Комиссии по атомной
энергии США. Пребывание на государственной службе Маккоун
откровенно использовал для протекции фирмам, в доходах
которых он был заинтересован. Будучи в 1950—1951 годах
заместителем министра авиации, он предоставил своему бывшему
компаньону Бетчелу контракт на поставку правительству военно-
транспортных самолетов по ценам, в три раза превышающим
обычные.
В те же годы Маккоун руководит строительством атомного
реактора в Ок-Ридже и вступает в контакт с монополиями
Уоллстрита, производящими ядерное оружие и сооружающими
атомные электростанции «Дженерал электрик», «Вестингауз», с
компаниями финансовых групп Моргана, Дюпона, Рокфеллера,
Мел л она.
Еще более тесным стал союз Маккоуна с военнопромышлен-
ными монополиями в 1958—1960 годах, когда он занимал пост
руководителя Комиссии по атомной энергии. Маккоун
неоднократно возглавлял американскую делегацию на генеральной
конференции Международного агентства по атомной энергии.
В 1958 году по поручению правительства он подписал
соглашение, заключенное Соединенными Штатами с Евратомом —
международным союзом атомных монополий. И опять же,
используя свое служебное положение, Маккоун передает
судостроительной фирме «Стейтс марин», связанной узами делового
партнерства с другой маккоунской фирмой «Джошуа Хэнди»,
выгоднейший контракт на постройку первого американского
судна с атомным двигателем «Саванна». Сообщая об этих
махинациях Маккоуна, Дрю Пирсон писал: «С помощью военных
контрактов Маккоун выколотил из «дяди Сэма» денег больше,
чем любой другой человек, работающий сейчас для
правительства». Маккоун несметно богат, недаром американцы прозвали
его «Мистер Миллиард»/
Свои политические взгляды этот мультимиллионер выразил,
когда первььм потребовал возобновления американских ядерных
испытаний, вопреки международным соглашениям. Иными
словами, Маккоун, «восхождение которого на вершину бизнеса
16 Ф. Сергеев
241

и правительства вызвало много страха и споров» *, был
политическим- уполномоченным той же калифорнийской группы
военных монополий, что и известный реакционный лидер
республиканской партии Голдуотер. На правительственной службе
Маккоун проявил себя как решительный сторонник доктрины
«массированного возмездия», выдвинутой Джоном Фостером
Даллесом, и жесткой политики в отношении Советского Союза.
Будучи председателем Комиссии по атомной энергии, он
возглавил гонку ядерно-ракетных вооружений. Как писала
американская печать в 1960 году, Маккоун сделал все, чтобы помешать
переговорам о запрещении испытательных взрывов ядерного
оружия.
Итак, кандидат на пост директора ЦРУ не имел никаких
заслуг ни на военном поприще, ни на поприще тайной войны —
весь разведывательный опыт Маккоуна ограничивался тем,
что в 1947 году он» вместе с Форрестолом участвовал в
конструировании аппарата ЦРУ. Но, с точки зрения руководителей
монополий, он сделал для укрепления военно-промышленного
комплекса США много больше, чем любой американский
генерал или деятель разведки. «Законодателям на Капитолийском
холме, — пишет Э. Талли, — особенно нравилось то, как
Маккоун способствовал увеличению производства военных
самолетов во время корейской войны».
Маккоун, как видим, представитель военного бизнеса. Его
предпринимательская деятельность распространялась на
судоходство и нефтяную промышленность, то есть на две отрасли^
особенно тесно связанные с военными нуждами страны.
Крупный и удачливый организатор военной промышленности,
занимающийся политической деятельностью лишь в тех пределах,
в каких она интересует ведущие военно-промышленные круги,
он явно импонировал молодому, энергичному президенту,
подбиравшему в свой правительственный кабинет и прежде всего
на ключевые посты людей решительных, людей дела и действия,,
которые бы с большей отдачей сил, гибко и умело отстаивали
интересы американского капитализма. И хотя американские
обозреватели склонны были расценивать такой выбор как самый
противоречивый шаг президента, осторожность которого в
подходе к комплектованию своего правительства была хорошо
известна, это лишь кажущееся противоречие. Кеннеди,
стремившийся к созданию из верных монополистическому капиталу
чиновников эффективного правительственного кабинета, по-своему
действовал достаточно логично.
Президент отверг одно за другим возражения официальных
кругов Вашингтона, неодобрительно встретивших назначение
Джона Маккоуна. Одни противники Маккоуна считали неоправ-
1 D. Wise, Т. Ross, The Invisible Government, p. 192.
242

данной замену такого крупного профессионала, как Даллес,
сделавшего на разведке карьеру, человеком, который «не имеет
никакого опыта в той области, где он будет командовать», —
Кеннеди не посчитался с этим. Очевидно, президент полагал,
что ЦРУ с профессиональной точки зрения достаточно прочно
стало на ноги при Даллесе и руководителю уже не столь важен
разведывательный опыт, как способность к энергичному и
волевому администрированию, политическая устремленность и
«крутой, практический и реальный подход к холодной войне»,
которые обнаружил Маккоун и в Пентагоне и в Комиссии по
атомной энергии. Президента предостерегали, указывая на
прямую заинтересованность Маккоуна в военном бизнесе,
напоминая о его нечистоплотности, недобросовестности, способности
использовать свое положение для протекционизма фирмам,
в доходах которых он заинтересован. Кеннеди, не опровергая
общеизвестных фактов, не внял этим предостережениям.
Президент считал необходимым развивать и укреплять
военно-промышленный комплекс. Очевидно, для Кеннеди важно было
иметь во главе разведки могущественного, пусть даже и
небезупречного, единомышленника.
Видный обозреватель И. Ф. Стоун отмечал тогда, что
руководителем разведки становится представитель той военно-
промышленной группы, для которой больше, чем для любого
сектора американской промышленности, опасно улучшение
международного климата. Джон Маккоун был известен как ярый
антикоммунист. Вот что писал после его назначения журнал
«Нью рипаблик» в октябре 1961 года: «Новый руководитель
ЦРУ одержим ненавистью к коммунизму и революционным
изменениям... Если организаторские способности и ненависть
к коммунизму — это все, что необходимо для
руководителя подобного управления, — Маккоун подойдет для
этого поста». Правда, надо отдать должное публицистам из
«Нью рипаблик», которые не без оснований
предостерегали: «Дать ему такую власть — это все равно, что
поручить человеку с плохим зрением управлять мощным
автомобилем или приглашать настройщика, не обладающего
музыкальным слухом».
И наконец, при выборе кандидата на пост директора ЦРУ
президентом руководили и соображения тактического порядка,
по которым он отверг предложение членов разведывательного
консультативного совета назначить на пост директора ЦРУ
«своего человека» и остановился на хМаккоуне. После событий,
связанных с американским вторжением в заливе Кочинос,
Кеннеди почувствовал себя незащищенным от политических нападок
республиканцев, особенно представителей правого крыла
партии. Ставя во главе ЦРУ правого республиканца, человека
влиятельного в этих кругах, вносящего большие пожертвования
16*
243

в фонд своей партии, президент рассчитывал тем самым отвести
от себя политический огонь своих противников. Учитывалось
при этом и то, что Маккоун хорошо знаком со сложной
закулисной борьбой и проявил способность к лавированию между
республиканцами и демократами, к сглаживанию расхождений,
возникавших, в частности, между Комиссией по атомной
энергии и демократическим большинством.
29 ноября руководящие работники ЦРУ были приглашены
в §елый дом на церемонию приведения Джона Маккоуна к
присяге "председателем Верховного суда США Уорреном. В своей
речи на этой церемонии президент Кеннеди подчеркнул важное
значение, какое он придает должности директора ЦРУ. Он
сравнивал его деятельность с прицельным бомбометанием и
завершил речь, пожелав Маккоуну «точно бить в цель».
В январе 1962 года назначение Джона Маккоуна
утверждалось в сенате. Выступая 22 января на заседании сенатдюй
комиссии по делам вооруженных сил, Маккоун заявил": «Я был
и остаюсь решительным сторонником массированного ответного
удара», то есть политики ядерноТй войны. 31 января сенат
большинством голосов — 71 против 12 — подтвердил назначение
Маккоуна директором ЦРУ. И в этой своей новой роли
Маккоун зарекомендовал себя верным и ревностным слугой
монополистического капитала. В период кризиса в районе Карибского
моря осенью 1962 года он явился одним из тех «бешеных»,
которые рьяно отстаивали необходимость агрессивных
действий против Кубы. Маккоун чутко улавливал настроения
Уолл-стрита. Вместе с другими представителями большого
бизнеса он всячески стремился сорвать компромиссное
решение вопроса и воспрепятствовать смягчению международной
обстановки.
После того как к власти пришел Джонсон, заговорили об
уходе Маккоуна. «Нью-Йорк геральд трибюн», сообщая, что
Джон Маккоун не имеет такого доступа в Белый дом, как во
времена президента Кеннеди, писала: «Президент Джонсон,
очевидно, хочет видеть на этом посту человека, которого он
выбрал бы сам».
Свой первый «узкий кабинет» новый президент формировал
в своеобразных условиях. В начале своей деятельности он был
вынужден работать с советниками из окружения Кеннеди.
Он устранял их постепенно. Решительно Джонсон занялся этим
лишь после избрания и официального вступления и а
президентский пост. Он сместил многих министров и помощников
покойного президента, изрядно пошерстил руководящих чиновников
^госдепартамента и, создавая свою собственную «гвардию»,
постарался окружить себя преданными ему -людьми. В их числе
оказался и адмирал Рейборн, выходец из Техаса, которому
Джонсон был многим обязан за успешный исход избирательной
244

кампании, принесшей ему победу. Поэтому никого не удивило,
когда 11 апреля 1965 года Джонсон объявил о смещении
Джона Маккоуна и назначении директором ЦРУ адмирала Уильяма
Рейборна !.
Шестидесятилетний отставной адмирал Уильям Фрэнсис
Рейборн-младший долго служил в военно-морском флоте,
командовал линкором, был помощником начальника штаба
командующего флотом и ничем особенно не блистал. Он только
в 1956 году получил звание контр-адмирала, в 1960 году —
вице-адмирала, а в 1963 году вышел в отставку. Такова
малопримечательная военная карьера Уильяма Рейборна.
Но земляк президента имел и существенные достоинства,
помимо личной приверженности Джонсону. Рейборн, как и
Маккоун, зарекомендовал себя активным проводником
программы ракетно-ядерного вооружения. Морской артиллерист, он
в послевоенные годы специализировался на ракетах. С 1952
года он работал в отделе ракетного оружия штаба
военно-морского флота, а с 1955 года возглавил специальную программу
вооружения подводного флота ракетами с ядерной боеголовкой
«Поларис». До дня ухода в отставку Рейборн был
заместителем начальника штаба военно-морского флота по
научно-исследовательской работе и нес главную ответственность за
осуществление программы «Иоларис» стоимостью в несколько
миллиардов долларов. Он сдгл в эксплуатацию подводные лодкп
с ракетами «Поларис» на три года раньше установленного
срока. Этим Рейборн стал известен большинству членов
конгресса и завоевал авторитет в Пентагоне; за ним упрочилась
репутация решительного и умелого руководителя, его
организаторские способности и заслуги в оснащзнии американских
вооруженных сил ракетно-ядерным оружием высоко ценил
министр обороны Макнамара. Ведь программа «Поларис»
рассматривалась как одно из центральных звеньев подготовки
агрессии против стран социализма. Так, касаясь назначения
этой программы, Рейборн в речи на съезде «Морской лиги»
в апреле 1958 года заявил: «Ракеты будут использоваться для
непосредственного поражения целей на коммунистической
территории».
Появление в ЦРУ Рейборна многие американские
обозреватели комментировали как победу военных кругов в длительной
закулисной борьбе между ЦРУ и военной разведкой, в
процессе которой каждая из сторон стремилась завоевать наибольшее
1 Как утверждают американские обозреватели Д. Уайз и Т. Росс,
первым кандидатом на этот пост был Ричард Хелмс, являвшийся тогда
заместителем директора ЦРУ, но «президент Джонсон, подозрительно
относившийся к интеллигентам из восточных штатов, особенно после его
столкновения с семьей Кеннеди, избрал человека, не связанного с ЦРУ, к. тому же
техасца — вице-адмирала в отставке Уильяма Рейборна-младшего».
245

влияние в непосредственном окружении президента. Тринадцать
лет на посту директора ЦРУ были только штатские. В «эру»
Аллена Даллеса они держали «пальму первенства» в
межведомственном соперничестве. После смещения Даллеса чаша
весов стала склоняться в пользу военных. Начало этому было
положено еще в 1961 году, когда Пентагон одержал верх,
добившись создания Разведывательного управления министерства
обороны, что поубавило власть ЦРУ. Приход Рейборна мог,
казалось, порадовать военную клику, роль которой в
определении внешней политики США возросла.
Но такой выбор, судя по всему, устраивал и промышленные
круги: Уильям Рейборн — вице-президент крупной корпорации
«Аэроджет дженерал» («АД»), штат Калифорния, — дочернего
предприятия концерна «Дженерал тайор энд раббер»,
работающего на военную авиацию. Эга корпорация — крупнейший
в США поставщик ракетных двигателей и ракетного
оборудования для американских военно-воздушных сил. Она тесно
связана с рядом ведущих военно-промышленных концернов
страны, в частности, с фирмами «Локхид», «Мартин» и «Боинг» —
обеспечивает их двигателями для ракет «Поларис», «Минит-
мэн», «Бомарк» и «Титан»; кроме того, разрабатывает ядерные
двигатели, ведет научно-исследовательские работы в этой
области. Таким образом, в лице адмирала Рейборна
военно-промышленный комплекс имел еще одного своего представителя
в правительстве США. Критика общественности в адрес ЦРУ,
особенно после провала попытки вторжения в 1961 году на
Кубу, вынуждала президента к большой осмотрительности при
назначении нового директора центральной разведки. Выбор
Рейборна казался президенту наиболее удачным
компромиссным решением, так как его кандидатура устраивала
большинство членов конгресса, верхушку Пентагона и
госдепартамента.
И все же Рейборн продержался в ЦРУ недолго —
тринадцать месяцев. В 1965 году на просчеты и «отсутствие
разведывательного таланта» у Рейборна смотрели еще сквозь
пальцы, но вскоре ему пришлось платить по полному счету.
Действительно, что нового внесла деятельность Рейборна
в «послужной список» ЦРУ — этого международного центра
шпионажа, диверсий и провокаций? В Доминиканской
Республике, где по настоянию ЦРУ американское правительство
форсировало высадку морской пехоты, результаты этой
интервенции дорого стоили Соединенным Штатам: их престижу в
странах Латинской Америки и во всем мире был нанесен огромный
урон. На Кубе активизация подрывной деятельности
закончилась судебным процессом над разоблаченными американскими
агентами. Скандальные неудачи постигли разведку США на
Ближнем Востоке — в частности, провалился главный агент
246

ЦРУ в Объединенной Арабской Республике Мустафа Амин 1.
Провалы были у ЦРУ и в Европе: значительная группа
американских агентов была обезврежена на территории ГДР,
Польши и Югославии. Несмотря на все старания, ЦРУ не удалось
скрыть своей причастности к разжиганию индо-пакистанского
конфликта. Наконец, что, пожалуй, самое важное: ЦРУ не
оправдало надежд своего правительства в Южном Вьетнаме
и не обеспечило «разведывательного тыла для американских
войск». И это — перечень лишь наиболее существенных
провалов ЦРУ при Рейборне, в результате которых влиянию
американского империализма в мире нанесены новые серьезные
удары.
В ЦРУ начали открыто выражать недовольство в связи
с тем, что новый шеф мало подходил для этой роли.
Обнаружилось и отсутствие элементарных знаний у Рейборна. Он не
знал, например, названий столиц многих государств, имена их
видных деятелей, а на одном высоком совещании попросил
разъяснить ему значение термина «олигархия». Отставной
адмирал отличался также очень слабой памятью и, по отзывам
близко стоящих к нему сотрудников, вел себя так, как будто
бы никогда не слышал того, что обсуждалось в его присутствии
несколько минут назад.
Но дело не только в этих фактах. Как известно, ЦРУ не
является независимым органом. И хотя его и называют
«невидимым правительством», оно тем не менее находится в
совершенно определенных отношениях с правительством США,
возглавляемым президентом, и с подлинными правителями
страны, стоящими за спиной президентов.
Джонсону казалось, что Рейборн, понимавший заботы
военно-промышленного комплекса и снискавший признательность
монополистических кругов за свое деятельное участие в
создании «Поларисов», может с успехом найти общий язык с
конгрессом. Но эти надежды не оправдались. Больше того,
переоценив, очевидно, возможность поддержки со стороны
президента, активным сторонником которого он всегда выступал,
Рейборн до крайности обострил свои отношения с сенаторами.
В феврале 1966 года он категорически отказался дать членам
сенатской комиссии по иностранным делам конгресса США
какие-либо разъяснения по возникшим у них вопросам
относительно источников информации и методов деятельности ЦРУ.
В марте 1966 года стало известно, что Рейборн, используя свое
служебное положение, добивается разрешения принять деньги
от национальной промышленной ассоциации. Ассоциация эта
1 Бывший редактор газеты «Аль Ахбар». Разоблачен летом 1966 года и
приговорен судом к пожизненному тюремному заключению. Конспиративная
связь с ним осуществлялась через американского разведчика Оделла Бруса,
занимавшего пост атташе посольства США в Каире.
247

выполняет посреднические функции между правительственными
учреждениями и местными предпринимателями, добиваясь
с помощью своих лоббистов получения выгодных военных
заказов теми фирмами, которые входят в ассоциацию.
Все началось с открытого выступления против Рейборна
некоторых влиятельных конгрессменов. Этого было достаточно,
чтобы адмирал Рейборн стал объектом резкой публичной
критики; на страницах ведущей американской газеты «Нью-Йорк
тайме» появилась серия инспирированных статей, содержащих
обстоятельный разбор неудовлетворительного состояния дел
в ЦРУ и нападки на его директора К Конечно, ЦРУ и раньше
подвергалось проверке. Но все эти обследования носили
закрытый характер, и в печать просачивались лишь самые общие
сведения. В этом смысле кампания, начатая «Нью-Йорк тайме»,
была беспрецедентной, она прямо предвещала падение
Рейборна.
К этому добавлялось еще одно обстоятельство. В сенате
длительное время велась упорная борьба между сторонниками
эффективного контроля за деятельностью ЦРУ и противниками
его. На закрытом заседании сената 14 июля 1966 года при
голосовании предложения сенатора Фулбрайта об увеличении
состава комиссии, наблюдающей за работой ЦРУ, победила
группа Рассела, выступавшая против усиления контроля. Она
получила 61 голос против 28.
Противником расширения прав сената был и президент
Джонсон. Некоторые американские обозреватели объясняли это
тем, что Джонсон опасался, как бы вследствие знакомства
комиссии с работой ЦРУ не всплыли на свет причины провала
американской интервенции в Доминиканской Республике.
До этой операции, отмечали они, у ЦРУ уже было два
крупных провала: в 1951 году в Корее и позднее в заливе Кочинос
на Кубе. Специальная комиссия Белого дома проводила
расследование, но выводы держатся в строжайшем секрете.
Мотивы, которыми руководствовался Джонсон, заявляли
обозреватели, понять нетрудно, если учесть, что ЦРУ играет главную
роль в осуществлении американской политики за рубежом.
Будучи ярым сторонником интервенции, говорилось в этих
сообщениях, Джонсон выступает против контроля за деятельностью
ЦРУ.
1 Поначалу некоторые органы печати пытались взять Рейборна под
защиту и выступали против того, чтобы делать его козлом отпущения. Например,
газета «Вашингтон пост», отмечая заслуги Рейборна в укреплении
центральной разведки, писала: «Одно из его (Рейборна. — Ред.) созданий — новый
тип разведывательных сил особого назначения для выполнения
«специальных заданий», в состав которых входят старшие оперативные офицеры
всех родов американской разведки, несущие круглосуточную вахту во всех
критических районах земного шара».
248

И это было не ново. Еще в 1956 году, то есть до того как
стать главой правительства, Джонсон выступил против
предложения сенатора Мэнсфилда, настаивавшего на образовании
Объединенного комитета по контролю за деятельностью ЦРУ.
Джонсону как лидеру большинства в сенате от
демократической партии удалось тогда отколоть от группы Мэнсфилда
10 голосов, и предложение последнего не прошло при
голосовании. В провале предложения Фулбрайта летом 1967 года
позиция Джонсона тоже сыграла определенную роль.
Высказывается мнение, что Джонсон, чтобы обеспечить в закулисной
борьбе победу своим сторонникам — группе Рассела, вынужден
был пойти на уступку. Зная об отношении многих влиятельных
сенаторов к Рейборну, президент решил сместить его с поста
директора ЦРУ. Действуя как опытный политикан, Джонсон
попытался убить двух зайцев: принеся в жертву Рейборна, не
допустить расширения прав сената по контролю за ЦРУ и
разрядить атмосферу в самом ЦРУ, слишком сгустившуюся в
результате недовольства директором.
После ухода Рейборна бразды правления в ЦРУ принял
разведчик-профессионал Ричард М. Хелмс, «один из крупных, —
как его рекламирует американская печать, — экспертов
разведывательной службы США», который за 24 года работы в
разведке «прошел через все ступени иерархии». Заместителями
директора ЦРУ были назначены вице-адмирал Руфус Тэйлор
и профессиональный военный Джек Смит, работавший в годы
второй мировой войны в УСС.
Хелмс родился в 1913 году в Сент-Дэвидсе (штат
Пенсильвания), фешенебельном предместье Филадельфии, и вырос
в Саут-Орандже (штат Нью-Джерси), предместье Нью-Йорка.
Когда Ричард Хелмс еще учился в школе, его отец, Герман
Хелмс, директор фирмы «Алкоа», вышел в отставку и переехал
со своей семьей в Европу. Два последних школьных года
Хелмс учился во Франции и Германии. Затем он вернулся
в США и поступил в колледж Уильямса (штат Массачусетс),
по окончании которого в 1935 году занялся журналистикой:
представлял агентство Юнайтед Пресс Интернейшнл сначала
в Лондоне, а затем в Берлине, откуда давал репортажи о
парадах гитлеровских штурмовиков и Олимпийских играх, брал
интервью у Гитлера. Хорошее знание немецкого языка, нравов
и обычаев страны открыли Хелмсу доступ в высшие сферы
фашистской Германии. В 1937 году он возвратился в США и
вскоре стал заведовать отделом рекламы в газете «Индианапо-
лис тайме», что помогло ему приобрести связи в кругах
большого бизнеса. Затем он служил офицером в военно-морском флоте,
где впервые вошел в контакт с правительственной секретной
организацией и стал выполнять ее задания. Из военно-морского
флота в 1942 году он перешел в УСС и, как хорошо владевший
249

несколькими языками, был направлен на европейский театр;
в течение некоторого времени он работал в Германки под
руководством Аллена Даллеса. После расформирования УСС
Хелмс был переведен в учрежденную президентом Трумэном
Центральную разведывательную группу, а затем в 1947
году-в ЦРУ.
Итак, чтобы разрешить политические затруднения и как-то
объяснить крупные провалы ЦРУ последнего времени,
Джонсон решил заменить Рейборна профессиональным
разведчиком. Многие американские обозреватели расценивали этот
ход президента как своего рода акт самозащиты ЦРУ.
Смещая Рейборна, Джонсон в то же время дал понять,
что он вовсе не осуждает ЦРУ, не стремится ни к каким
коренным изменениям и что, следовательно, курс ЦРУ остается
прежним.
В правящих кругах США понимали, что назначение
профессионала — палка о двух концах. С одной стороны, этим оправ^
дываются в какой-то степени ошибки и просчеты ЦРУ,
допущенные в период, когда этой организацией управляли
малокомпетентные люди. Но, с другой стороны, американскому
народу в течение двух десятилетий изо дня в день твердили,
что ЦРУ орган, во главе которого должен стоять деятель
государственного масштаба. И вдруг назначают работника
аппарата, который привык оставаться в тени, действовать за
кулисами, за спиной таких авторитетов, как Беделл Смит, Аллен
Даллес, Джон Маккоун. Не снизит ли это назначение
авторитета разведки в глазах рядового американца?
Очевидно, что эта дилемма побудила правительство «нажать
на педали». Стремясь разрекламировать нового директора
центральной разведки, американская печать пустилась во все
тяжкие. Оказывается, Хелмс «прошел через самые мрачные моменты
истории ЦРУ, связанные с кубинскими событиями 1961 года»,
и тем не менее, в отличие от других руководящих деятелей
управления, «ему удалось избежать личных неприятностей».
Он имел самое непосредственное . отношение ко всем
авантюрам, за которыми стояло ЦРУ в бытность Аллена Даллеса и
Джона Маккоуна. При Маккоуне, как сообщила «Нью-Йорк
тайме», Хелмс по масштабам расходуемых финансовых средств,
численности находившегося в его ведении персонала и
фактической ответственности являлся вторым лицом после директора.
И хотя, на первый взгляд, его должность в ЦРУ была
сравнительно скромной — заместитель по планированию, Хелмс уже
тогда стал «главой шпионажа и грязных трюков», его
управление (пост заместителя начальника этого управления он занял
еще в 1952 году) несло ответственность за так называемые
«пикантные дела». Все тайные операции ЦРУ того времени,
которые стали известны, и многие операции, оставшиеся неиз-
250

вестными, были, конечно, делом рук Хелмса 1. Такой же, мол,
оставалась его роль в делах ЦРУ и при Рейборне. «Адмирал
Рейборн, — писала «Вашингтон пост», — предоставил
профессиональному разведчику, каким является его заместитель
Ричард Хелмс, такую степень власти, какой никогда не
пользовался никто, кроме самого директора. Практически Хелмс
осуществляет все руководство повседневной деятельностью
управления».
И хотя новый директор ЦРУ снискал репутацию менее
способного деятеля, чем его предшественник на посту начальника
управления планирования и заместителя директора ЦРУ —
Ричард Биссел-младший, отстраненный в феврале 1962 года после
провала американского вторжения на Кубу в заливе Кочинос, —
Хелмс оценивался как первоклассный специалист по
организации тайных операций, «человек энергичных и быстрых действий,
который всегда знает, где зарыта собака». Но с рекламой
перехватили через край. Всем стало ясно, что если Хелмс, не будучи
директором, занимал в ЦРУ ключевое положение, то он в такой
же мере, как и его шефы, ответствен за провалы ЦРУ,
нанесшие столь серьезный урон престижу США.
Тогда нашли выход, решив задним числом как-то смягчить
остроту прежней критики и реабилитировать ЦРУ. В
американской печати появилась серия статей, в которых утверждалось,
что по сравнению с неудачами государственного департамента
и Пентагона провалы ЦРУ не так уж велики, чтобы бить по
этому поводу тревогу. Да и вообще, были ли провалы? Все
разговоры о провалах, пожалуй, результат происков советской
разведки, стремящейся дискредитировать ЦРУ. Всесильная
советская разведка, оказывается, дирижировала чуть ли не всей
американской прессой и затравила бедное ЦРУ. Встречались
даже такие заявления: «После того когда многие операции
ЦРУ закончились неудачей, вызвав резкую критику в конгрессе
и печати, руководители ЦРУ занялись преимущественно
самозащитой. ЦРУ пришлось даже распустить слухи о том, что во
всех разговорах о его неудачах видна рука советской
разведки, и, таким образом, сделать недвусмысленный намек на то,
что критические выступления в его адрес — русская
пропаганда»2. Подготовленный руководителями ЦРУ специальный ме-
1 Эти операции, как отмечала американская печать, делились на
несколько категорий: «Обычный, традиционный шпионаж; сбор разведывательных
сведений агентами, выступающими в том или другом обличье; специальные
операции, направленные на свержение враждебных правительств,. как,
например, в Гватемале или Иране, и поддержку дружественных США
правительств; операции, носящие полувоенный характер, аналогичные той,
которая была предпринята в заливе Кочинос в 1961 году, а также создание
или поддержка большого числа организаций, служащих ширмой для ЦРУ».
2 «Congressional Record», 1960, February 4, pp. 20—29.
, 251

морандум для членов конгресса не имел успеха. Как отмечала
американская печать, попытки ЦРУ оправдаться и объяснить
причины своих провалов дезинформационной кампанией
русских не встречают в США широкой поддержки.
Но вот новый руководитель ЦРУ начал действовать и при
первых же шагах допустил непростительные ошибки, которые
серьезно скомпрометировали его самого и поставили в
затруднительное положение американских конгрессменов. Первая
ошибка была связана с видным сотрудником ЦРУ Тофтом,
вторая — с сенатором Фулбрайтом.
Крупный эксперт ЦРУ по оперативным вопросам Ганс Тофт,
датчанин по национальности, работал в американской разведке
в течение 23 лет. Зная близко Хелмса еще по совместной
работе в УСС, Тофт располагал какими-то фактами, на основании
которых он высказывался против назначения Хелмса
директором ЦРУ. Как-то квартиру Тофта посетили его сослуживцы,
сотрудники ЦРУ Кеннет Слокум и Чарльз Спик. Они имели
полномочия самого Хелмса проверить, находятся ли при Тоф-
те материалы, взятые им со службы для работы над ними
вечером дома. После ухода этих лиц жена Тофта обнаружила
исчезновение семейных драгоценностей на сумму 19 тысяч
долларов.
Тофт заявил о случившемся в полицию, заподозрив своих
сослуживцев в краже. Под предлогом, что этот инцидент
компрометирует кадры ЦРУ, Хелмс отстранил Тофта от
должности. Он поручил начальнику отдела контрразведки ЦРУ
Говарду Осборну начать следствие по делу Тофта, предъявив тому
обвинение в незаконном выносе документов из служебного
здания ЦРУ, хотя, как отмечала американская печать, Тофт
имел право на это, и это делалось тогда ответственными
работниками аппарата. Действия Хелмса пришлись не по душе
представителям монополистических кругов США, которым оказал
в свое время услуги Тофт, как один из авторов плана ЦРУ по
организации государственных переворотов в Гватемале и
других странах Латинской Америки. И эти круги не преминули
напомнить о своих интересах, потребовав от сенатской
комиссии по иностранным делам расследовать действия Хелмса.
Другой случай связан с выпадом нового директора ЦРУ
против сенатора от штата Арканзас Дж. Уильяма Фулбрайта,
настаивавшего на усилении контроля за деятельностью ЦРУ.
Выступая в сенате с резкой критикой в адрес ЦРУ, Фулбрайт
неоднократно указывал на серьезные ошибки его руководства.
Этим он вызвал к себе неприязнь руководящих деятелей ЦРУ
и в том числе Ричарда Хелмса. Заняв пост директора ЦРУ,
Хелмс послал в редакцию газеты «Глоуб демократ»,
издающейся в городе Сент-Луис, письмо, в котором выражал редакции
благодарность за статью, критикующую Фулбрайта и его по-
252

пытку добиться усиления контроля над ЦРУ. Воодушевленная
такой поддержкой нового главы ЦРУ газета в статье,
написанной в оскорбительной форме, назвала Фулбрайта «мошенником
из Арканзаса». Письмо Хелмса было немедленно опубликовано
в газете, и содержание его стало известно Фулбрайту и членам
сената. Нового директора ЦРУ вызвали в сенат для
объяснений, и ему не оставалось ничего иного, как заверить, что
подобное никогда не повторится.
Последовали и другие крупные скандалы, среди которых
особенно шумным было разоблачение субсидирования
Центральным разведывательным управлением американских
молодежных организаций. Все это, несомненно, ослабило позиции
нового директора ЦРУ.
Сейчас еще трудно сказать, сколько времени продержится
Хелмс. Это зависит от многих обстоятельств.
Ясно одно: продолжающиеся изменения в расстановке
руководящих сил ЦРУ рассчитаны на дальнейшую активизацию его
деятельности на чужих территориях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История разведывательных органов США со всей
очевидностью свидетельствует о том, что американская разведка как
в прошлом, так и в наши дни является опытным и опасным
врагом, не гнушающимся никакими средствами в достижении
своих целей. На всех этапах своего развития она выступала как
один из активных элементов милитаристско-империалистиче-
ской системы, как орудие осуществления экспансионистской
политики американского монополистического капитала.
Победа социалистической революции в одной стране,
указывал В. И. Ленин, должна вызвать «не только трения, но и
прямое стремление буржуазии других стран к разгрому
победоносного пролетариата социалистического государства» 1.
Международный империализм и, в частности, американский в своих
попытках подорвать, ослабить новый общественный строй,
постоянно прибегал к «тайной войне» против Страны Советов,
используя весь арсенал политических, экономических и
военных средств борьбы.
Опыт проведения подрывных акций, накопленный
американской разведкой, получил дальнейшее развитие в период общего
кризиса капитализма, в обстановке борьбы монополий США за
установление мирового господства.
За время более чем полувекового существования
Советского государства коренным образом изменилось соотношение сил
в мире. Ныне уже не империализм, а социализм и широкий
фронт антиимпериалистических сил определяют главное
направление общественного развития. Однако империализм все
еще остается сильным и коварным противником. Он не
изменил своей реакционной, агрессивной природы и продолжает
угрожать миру. Американский империализм, говорил товарищ
Л. И. Брежнев в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду
партии, «стремится господствовать повсюду, вмешивается в
дела других народов, бесцеремонно нарушает их законные
права и суверенитет, силой, подкупом, экономическим
проникновением пытается навязать свою волю государствам и целым
районам мира».
Основным содержанием всей внешней политики
современного американского империализма является его откровенное
1 В. И. Л е н и н, Поли. собр. соч., т. 30, стр. 133.
254

притязание на мировое господство, на подчинение себе всех
других стран и народов. Нет таких преступлений, на которые
не шли бы империалисты, пытаясь сохранить или восстановить
свое господство над народами бывших колоний или других
стран, выбравшихся из тисков капиталистической эксплуатации.
В осуществлении американской политики, направленной на
сохранение мировой системы капитализма и обеспечение
лидирующей роли США в этой системе, все большее значение
приобретает деятельность разведки. На основе добываемых ею
данных разрабатываются и уточняются планы агрессии и
войны, направленные прежде всего против социалистических
государств. В этом отношении разведка непосредственно выражает
интересы самых реакционных монополистических группировок,,
организующих и вдохновляющих военные авантюры. Ей
отводится важная роль и в деле защиты материальных,
политических и иных интересов монополистической буржуазии США за
границей, особенно в развивающихся странах Латинской
Америки и Африки. Боясь потерять миллиарды долларов
заграничных вложений и опасаясь краха капиталистической системы
в целом, финансовая олигархия шла и идет на все, чтобы
нанести удар по странам социализма, дезорганизовать
международное революционное и национально-освободительное
движение, активно используя в этих целях разведку. Перед разведкой
ставится задача — добиться ослабления могущества
социалистических стран, подрыва их единства и сплоченности с силами
рабочего и национально-освободительного движения. В ход
пускаются провокации, подкуп, шантаж, организуются
террористические акты, заговоры, путчи, осуществляется открытая
вооруженная интервенция.
Чтобы привязать разведывательный аппарат к колеснице
финансового капитала, поставить его в полную зависимость от
себя, монополии используют подкуп должностных лиц,
продвигают своих представителей на руководящие посты в органах
разведки. Рост влияния разведывательных органов на
общественную жизнь США, усиление их роли как орудия агрессии,
направленной прежде всего против Советского Союза, и
расширяющиеся возможности разведки в области выявления
военного потенциала вероятных противников обусловливают
колоссальные размеры бюджета разведки, огромную численность ее
персонала и интенсивное оснащение ее техникой.
Все это указывает на опасность, которую представляет для
дела мира во всем мире одна из самых зловещих организаций
американского империализма — разведка США, и на
необходимость повышения бдительности в отношении ее происков.

СОДЕРЖАНИЕ
Из истории американской разведки
Эволюция основных типов империалистической разведки . ♦ . 5
У истоков американской разведки 14
Разведка США против Советской России 24
Между двумя мировыми войнами 40
После катастрофы в Пирл-Харбор 71
Новое начало 101
«Чудовище, возвышающееся над конгрессом»
Как это случилось 111
Разведывательный «Олимп» США 120
ЦРУ — штаб глобального шпионажа 127
«Мистер Иран» организует переворот 134
«Человек с тяжелым кулаком» 138
Операция в заливе Кочинос 146
Поиск слабодушных и неустойчивых 167
Разведка Пентагона — орудие американской агрессии . . . 176
В дебрях разведывательного сообщества 211
Хозяева дома в Лэнгли 234
Заключение •• ♦ 254
Сергеев Федор Михайлович. «ИМПЕРИЯ» В ИМПЕРИИ. (Разведка США на
службе монополий.)
256 стр., с илл. 32И
Редактор Я- Киселев
Художник В. Карабут
Худож. редактор' Н. Коробейников
Техн. редактор Я. Михайловская
Корректоры: Л. Стрепихеева, Т. Пескова
Сдано в набор б/ХИ 1971 г. Подписано к печати 26/VII 1972 г. А01250.
Формат C0x90Vie. Бумага № 2. Печ. л. 16 (усл. 16). Уч.-изд. л. 17,3.
Тираж 50 000 экз. Цена 53 коп.. Т. П. 1972 г., N> ИЗ. Заказ 2599.
Типография нзд-ва ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Москва, А-30,
Сущевская, 24.