академ 1% наук с с с рЬ“
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ
L 
Л. Г. БЕСКРОВНЫЙ
ОЧЕРКИ
ПО ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЮ
ВОЕННОЙ ИСТОРИИ
РОССИИ
ssiayc,
БИбЛИОТЬНАI
Военной Анадвмии-
► м. Фэунэв
0€HO»80t *>нд
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
Москва 1 957 г
Ответственный редактор
академик М. Н. ТИХОМИРОВ
ВВЕДЕНИЕ
Источниковедение военной истории занимается изуче-
нием источников по истории войн и военного искусства.
Разработкой этой важной отрасли исторической науки до
сих пор не занимались. Автор поставил своей задачей
дать обзор военно-исторических источников, относящихся
к военной истории России, с древнейших времен до миро-
вой империалистической войны 1914—1918 гг. Разработка
и изучение военно-исторических памятников в других союз-
ных республиках позволит впоследствии создать источни-
коведение военной истории народов СССР.
По типам военно-исторические источники подразделя-
ются на материальные (вещественные), устные и письмен-
ные. Источниковедение занимается изучением письменных
военно-исторических источников, которые могут быть раз-
делены по видовым и тематическим признакам.
По видам они подразделяются на актовые и литера-
турные памятники. К первым относятся законы, уставы,
инструкции, приказы, реляции и т. п., а ко вторым —
летописи, сказания, мемуары, теоретические сочине-
ния и т. п.
По тематическим признакам военно-исторические ис-
точники могут подразделяться на источники по стратегии,
оперативному искусству и тактике (общей и родов войск).
В настоящей работе рассматривается появление и раз-
витие отдельных военно-исторических памятников в кон-
кретной исторической обстановке и устанавливается, кем,
когда, где и в чьих интересах были созданы эти памятни-
ки и каково их содержание.
Очерк первый
ИСТОЧНИКИ О ВОЕННОМ ДЕЛЕ
У ДРЕВНИХ СЛАВЯН
Русская военная история восходит к древнейшим вре-
менам. С образованием государственности у славян появи-
лась военная организация и возникло военное искусство.
Этот сложный процесс протекал с VI по VIII в. К VIII в.
славянские племена образовали несколько крупных го-
сударств. Это были раннефеодальные государства.
Военное дело у славян отражает сложившиеся общест-
венные отношения в древнеславянских княжествах. Пер-
воначальные сведения о развитии военного дела у славян
дают нам вещественные памятники, изучение которых со-
ставляет предмет археологии. Дошедшие до нашего вре-
мени оружие и оборонительные сооружения позволяют
сделать ряд важных выводов о состоянии военного дела,
о способах ведения войны.
Дополнительные сведения дает нам топонимика. По на-
званиям рек, урочищ, городищ можно судить о границах,
о размещении оборонительных сооружений, дальности по-
ходов и т. п.
Славянские письменные источники, относящиеся к рас-
сматриваемому периоду, до нашего времени не дошли.
Поэтому мы обращаемся к иностранным источникам, в
которых отражены экономические и политические связи
других народов со славянами. В этих источниках имеются
также сведения о военном искусстве того времени.
Наиболее ранние упоминания о славянских племенах
можно найти у греческих и римских историков I—II вв::
линия Старшего, Тацита и Птолемея. Древние авторы
утверждают, что славяне, которых они обычно называют
5
венедами или венетами, занимали территорию, простираю-
щуюся от Карпат до Балтийского моря.
Более подробные сведения о славянах дают писатели
IV-—VI вв. Так, готский историк Иордан, живший в IV в.,
указывает, что «склавины живут от города Новиетуна и
озера, которое называется Мурсианским, до Доиастра, а
на севере —до Вистулы... Анты же, храбрейшие из них,
живя на изгибе Понта, простираются от Донастра до Да-
напра»
Иордан упоминает о том, что готский король Венитар
напал в 347 г. на антов и вначале потерпел от них пораже-
ние, но затем одолел антов и захватил в плен их короля
Божа вместе с 70 вельможами. Это подтверждает факт
появления у славян военных вождей.
О военном искусстве славян пишет также Иоанн Эфес-
ский. По его словам, в военном деле славяне превзошли
самих византийцев. Недовольный успехами славян, Иоанн
Эфесский пишет, что славяне в это время были господами
страны, «они расположились и живут спокойно в ромей-
ских областях без забот и страха... они разбогатели, имеют
золото и серебро, табуны коней и много оружия и обучены
воевать более, чем ромеи» 1 2 *.
Довольно полные данные о славянах и их войнах с Ви-
зантийской империей имеются в «Истории» Прокопия
(VI в.), бывшего советником и секретарем Велизария.
Прокопий пишет: «Бесчисленные племена антов живут к
северу от Черного моря и говорят на том же языке, что и
славяне». В другом месте он указывает, что «славяне име-
ют жилища даже по ту сторону реки Дуная, недалеко от
его берега». Таким образом, славяне в V—VI вв. прочно
обосновались непосредственно у границ Византийской им-
перии и в самых пределах ее, сыграв крупную роль в ис-
торических судьбах этой страны.
Характеризуя общественный строй славян, Прокопий
утверждает, что они исстари «живут в демократии» и обо
всем, что для них полезно и вредно, рассуждают сообща,
что у славян и антов «вся жизнь и узаконения одинако-
вы». Однако наличие у славян военных вождей свидетель-
ствует уже о разложении родового строя.
1 Иордан. О готах. Изд. АН СССР, 1956, стр. 34—35.
2 «Сборник документов по социально-экономической истории
Византии». М., 1951, стр. 82.
6
Славяне, по свидетельству Прокопия, часто совершали
походы и «наносили римлянам неисправимый вред». Сла-
вянское войско неоднократно переходило Дунай и разби-
вало византийские войска. Так, в середине VI в. славян-
ское войско численностью в 3 тыс. человек перешло реку
Истр и овладело значительной территорией Византийской
империи. Выступившие против славян византийские войска
были разбиты.
«Начальники римского войска в Иллирии и Фракии,—
пишет Прокопий, — вступили с этими войсками в откры-
тое сражение, но хотя эти (славянские.—Л. Б.) части и
были разъединены, однако римляне были разбиты... И их
(византийцев.— Л. Б.) без большого труда славяне обра-
тили в бегство и во время этого позорного бегства очень
многих убили» 3. Во время похода на Византию славяне
взяли «много крепостей» во Фракии и Иллирии, «прежде
же славяне никогда не дерзали подходить к стенам или
спускаться на равнину [для открытого боя]...» 4.
Прокопий указывает, что славяне отправлялись на вой-
ну большей частью пешими, вооруженные мечами, дроти-
ками и щитами; панцирей в начале VI в. они еще не носи-
ли. Не имели они также сложных осадных метательных
орудий. При нападении на византийские крепости они гра-
дом стрел вынуждали защитников крепости уходить со
стен, а затем шли на штурм. Но уже в конце века они ис-
пользовали тараны и камнеметные машины. Так было,
например, во время осады Фессалоники в 597 г.
Другим источником, относящимся к VI в., является во-
енный трактат, который ранее приписывался византийско-
му императору Маврикию. В этой работе говорится о ме-
тодах борьбы Византии со славянами и сообщается ряд
важных сведений о военном строе и быте славян. Псевдо-
Маврикий указывает, что «племена славян и антов сходны
по своему образу жизни, по своим нравам, по своей люб-
ви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к раб-
ству или подчинению в своей стране»5. Маврикий
ди r-JJ-o0 п и й из К е с с а р и и. Война с готами, кн. VII, Изд.
АН fCCP, 1950, стр. 364—365
5 Там же, стр. 365.
*?°Р”ИК Документов по социально-экономической истории
ьизантии». Изд. АН СССР, 1951, стр. 82.
7
подтверждает данные Прокопия о том, что еще в VI в. у
славян была военная демократия.
Характеризуя способы борьбы, Псевдо-Маврикий ука-
зывает: «Сражаться со своими врагами они любят в ме-
стах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах: с
выгодой для себя пользуются [засадами], внезапными ата-
ками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много [раз-
нообразных] способов» 6 7. Славянское оружие соответствует
их приемам боя •— стремительному наступлению и вне-
запному удару: «Каждый вооружен двумя небольши-
ми копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но
трудно переносимые [с места на место]. Они пользуются
также деревянными луками и небольшими стрелами...» 1.
Дополнительные сведения о славянах дает также про-
должатель «Истории» Прокопия — Менандр Византиец
(Протиктор). Он пишет о набегах славян на Византию и
приводит такой случай. Когда в VI в. авары потребовали
дани у славян, живущих на северном берегу Дуная, сла-
вянский вождь Даврит ответил: «Родился ли на свете и
согревается ли лучами солнца тот человек, который бы
подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы
чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока
будут на свете война и мечи» 8.
Важные сведения о походах славян приводятся в рабо-
те Симокатта. Он указывает на походы славянского вождя
Ардагаста на византийские владения9 10. Дополнительные
данные о походах славян в Дакию содержатся в «Летопи-
си» Феофана. В VI в. в византийских источниках (Псевдо-
Захария) встречается упоминание о существовании народа
«рос». Захарий пишет, что это народ храбрый, могучего
телосложения и воинственный, что «росы» предпочитают
воевать в пешем строю, ибо «кони не могут носить их
вследствие их тяжести» *°.
Все эти отрывочные данные о военном деле еще не да-
ют оснований утверждать, что у славян в это время пол-
ностью сложилась феодальная военная организация.
6 «Сборник документов по социально-экономической истории Ви-
зантии», стр. 83.
7 Т а м же.
8 Там же, стр. 81.
5 Там же, стр. 84—86.
10 «Вопросы истории», 1952, № 5, стр. 34.
8
Очерк второй
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА
(IX—XI вв.)
По истории войн и военного искусства Древнерусского
государства до нашего времени дошло больше письмен-
ных памятников.
Киевская Русь была одним из самых сильных и передо-
вых феодальных государств Европы. Она выделялась бо-
гатством материальной и духовной культуры. Процесс
складывания феодальных отношений продолжал разви-
ваться в IX—XI вв. Этот процесс сопровождался борьбой
классов. Господствующий класс нуждался в армии, способ-
ной держать в повиновении эксплуатируемое большинство
населения и защищать страну от нападений извне. Войско
Древнерусского государства было уже феодальной армией
со всеми ее особенностями.
В связи с развитием производства, появлением классов
и оформлением государства, нуждавшегося в упорядочен-
ной переписке для управления и торговли, происходил про-
цесс образования письменного языка. Письменность на
Руси утвердилась в IX—X вв. в виде двух славянских аз-
бук: «глаголицы» и «кириллицы».
В начале X в. славяне писали дипломатические доку-
менты на русском и греческом языках. В договоре Руси
с греками 911 г. говорится, что он составлен «написанием
на двою харатью царя вашего и своею рукою»1. То же со-
° щает и договор 944 г.: «Мы же свещание се написахом
1 «Повесть временных лет», Изд. АН СССР, 1950, стр. 28—29.
9
на двою харатью, и едина харатья есть у царства наше-
го...» 2.
В X—XI вв. появляется важная по своему значению и
богатая по содержанию славянская литература. В пись-
менных памятниках Древнерусского государства находит
конкретное отражение процесс создания вооруженных сил,
развитие способов ведения войны и формирования военной
идеологии.
Летописи
Начальную летопись еще называют «Повестью времен-
ных лет». Это название она получила от общего заглавия
«Сс повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская
земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Рус-
кая земля стала есть» 3.
«Повесть временных лет» была составлена в Печер-
ском монастыре в Киеве в начале XII в. На это указывает
заголовок Ипатьевского списка летописи, который читается
так: «Повесть времяньных лет Чърноризьца Феодосиева
Монастыря Печерьского, откуда есть пошьла Русьская
земля, и къто в ней почал первее кьняжити». Из других
источников известно, что летопись составлял монах Не-
стор.
«Повесть временных лет» отражала политическую иде-
ологию феодального общества XI—XII вв. В основе лето-
писи лежат идеи обоснования возникновения и развития
единого древнерусского Киевского государства. Киевские
князья сделали Печерский монастырь своим княжеским
монастырем и поддержали политические идеи, выдвигае-
мые авторами летописей.
«Повесть временных лет» в основном охватывает пе-
риод с IX по начало XII в., но как памятник имеет значе-
ние и для изучения более раннего периода, так как вклю-
чает сказания, относящиеся к VI—VIII вв. Сопоставление
различных списков «Повести» показывает, что тексты их
сходны примерно до 1110 г. Описание же и характеристи-
ка позднейших событий даны различно.
2 «Повесть временных лет», стр. 38.
3 Там же, стр. 9.
10
Начальная летопись в наиболее раннем виде известна
в двух древнейших списках, в основе которых, как полагал
А. А. Шахматов, лежал один общий текст, вошедший в
Лаврентьевский и Ипатьевский списки.
Лаврентьевский список летописи 4 был переписан мо-
нахом Лаврентием для суздальского князя Дмитрия Кон-
стантиновича в 1377 г. Он дошел до нас в трех списках.
Древнейшим является Лаврентьевский список, которым
начинается Начальная летопись; он продолжен Суздаль-
ской летописью, доведенной до 1305 г. Кенигсбергский,
или Радзивилловский, список XV в. доведен до 1206 г.5
Он имеет 617 миниатюр, иллюстрирующих описываемые
события. Ценность их для военного историка очень вели-
ка. Троицкий, или Московский, академический список
XV в. доведен до 1409 г. (до 1206 г. он сходен с Лавренть-
евским) .
Ипатьевский список летописи 6 (начало XV в.) принад-
лежит Ипатьевскому монастырю в Костроме. Он до-
веден до 1292 г. и состоит из Начальной летописи, Киев-
ской летописи XII в. и Волынской летописи XIII в. Близок
по содержанию к Ипатьевской летописи так называемый
Хлебниковский список XVI в. По мнению А. А. Шахматова,
Лаврентьевская летопись является второй редакцией, а
Ипатьевская летопись — третьей редакцией «Повести вре-
менных лет». В основе же Лаврентьевской и Ипатьевской
летописей лежала первая редакция «Повести», не дошед-
шая в первоначальном виде до нашего времени.
Что же представляет собой «Повесть временных лет»?
Многочисленные исследования, из которых наиболее ин-
тересны труды Д. С. Лихачева, показывают, что «Повесть
временных лет» является крупнейшим политическим сочи-
нением, поставившим ряд важнейших задач.
В основе «Повести» лежат русские оригинальные ис-
точники. Для описания событий древнейшего времени ле-
тописец использовал устные памятники — былины и пре-
дания. Были использованы также различные письменное
документы (договоры Олега, Игоря и Святослава ;с
4 ПСРЛ, Т. 1. СПб., 1846.
5 ^тот спи?ок D XVII в. принадлежал литовскому князю Богу
авУ "адзивиллу, от него попал в Кенигсбергскую библиотеку,-от-
уда во время Семилетней войны, после взятия Кенигсберга оусски-
Be°n£nMn’ был перевезен в Петербург.
ПСРЛ, т п. СПб., 1843.
II
Византией), а в XI-—XII вв. •—непосредственные летопис-
ные записи современников о происходивших событиях.
Второстепенное значение имеют переводные документы.
К ним относятся «Хроника» византийского хрониста IX в.
Георгия Амартола, дополненная в X в. сведениями из
«Хроники» Логофера и доведенная до 948 г., «Летопи-
сец» патриарха Никифора и «Житие Василия Нового».
Исследователи Начальной летописи, начиная от Тати-
щева и кончая Шахматовым, считают, что в основе дошед-
ших до нашего времени двух редакций — Лаврентьевской
и Ипатьевской — лежит более древний летописный свод.
По А. А. Шахматову, схема развития Начальной лето-
писи рисуется в следующем виде:
Древний'Киевский свод (1037 г.)
Первый Киево-Печерский Новгородский свод
свод (1073 г.)
(1050— 1079 гг.)
Киево-Печерский, или Начальный,
свод (1093 г.)
J „Повесть временных лет” (1113 г.)
Схема Шахматова представляет собой попытку объ-
яснить происхождение летописи. Но не все историки со-
гласны с его выводами. Они подвергают сомнению сущест-
вование Древнего свода. Однако современные исследова-
ния позволяют предполагать, что Древний свод действи-
тельно существовал и содержал сведения о походах
русских князей Олега, Игоря и Святослава на Византию7.
Устные предания, сохранившие память об этих важней-
ших событиях, затем перешли и в письменные памятники.
7 А. Н. Насонов. «Русская земля» и образование территории
Древнерусского государства. Изд. АН СССР, 1951.
12
Как общий исторический источник летопись представ-
ляет большую ценность. Она показывает, какое глубокое
"идейное содержание имела политическая жизнь Древне-
русского государства XI—XII вв. В летописях отражены
интересы феодальной верхушки, отсюда — резко выражен-
ный классовый характер освещения поставленных вопро-
сов. Летописи повествуют главным образом о походах рус-
ских князей и междукняжеских отношениях. Летописный
материал позволяет восстановить картину создания Древ-
нерусского государства, проследить процесс развития фе-
одальных отношений.
«Повесть временных лет» ставит перед собой задачу
определить, «откуду есть пошла Руская земля, кто в Кие-
ве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть».
«Повесть» появилась в то время, когда Киевская Русь,
будучи феодальным государством, еще сохраняла террито-
риальное и политическое единство.
Историка-летописца интересует судьба всей Русской
земли, подчинявшейся одному киевскому князю. Летопи-
сец показывает исторические судьбы народов и утвержда-
ет, что славяне имеют богатое прошлое. Все народы, пы-
тавшиеся навязать славянам свою власть, погибли, как
авары («погибоша аки обре») 8, славяне же остались. В
сохранении единства славянского народа под единой вла-
стью князя летописец видит залог крепости Киевского го-
сударства. Это единство летописец видит также в наличии
единого славянского языка — «бе един язык словенеск...,
а словеньскый язык и рускый одно есть...»9. Поэтому ле-
тописец положил в основу своей хроники славянские ска-
зания о происхождении русского народа, его быте и нра-
вах: «Имяху бо обычаи свои, и закон отец своих и пре-
данья, кождо свой нрав» 10.
Таким образом, главной политической задачей для ле-
тописца было обосновать необходимость единства земли
русской, показать независимость древнерусской государст-
венности и самостоятельность русской культуры. Сам ле-
тописец находился в центре политических событий. Отсю-
да постановка широких проблем, отсюда реализм в осве-
щении этих проблем.
«Повесть временных лет», стр. 14.
Там же, стр. 21 и 23.
1ам же, стр. 14.
13
Характеризуя летопись, академик Б. Д. Греков писал:
«Летопись — это один из самых ярких показателей высо-
ты древнерусской культуры. Это не просто погодная за-
пись событий, как часто приходится слышать и читать,
это закопченный, систематизированный труд по истории
русского народа и тех нерусских народов, которые вместе
с русским народом были объединены в одно Киевское рус-
ское государство» ".
Общей политической задаче в летописи подчинено и
освещение военных вопросов. Основное внимание летопи-
сец уделяет войнам, утверждающим сильную княжескую
власть; он осуждает сепаратные выступления отдельных
князей, приводившие к поражению русских, и стремится
показать, что источник силы — в народе.
Как военно-исторический памятник Начальная лето-
пись дает ряд важнейших сведений, необходимых для по-
нимания организации войск Древнерусского государства,
их стратегии и тактики. О стратегии киевских князей мож-
но судить по направлениям походов на хазар и Византию.
В результате походов па Византию с греками были заклю-
чены договоры, которые помещены в летописи. Цель похо-
дов Святослава выражена в следующих его словах: «...не
любо ми есть в Киеве быти, хочю жити в Переяславци на
Дунай, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая
сходятся: от Грек злато, поволоки, вина и овощеве раз-
ноличныя, из Чех же, из Угорь сребро и комони, из Руси
же скора и воск, мед и челядь» 11 12. Святослав стремился
овладеть важнейшими торговыми путями и, перенося свою
столицу в устье Дуная, как бы подчеркивал, что экономи-
ческий центр Юго-Восточной Европы передвинулся в
Древнерусское государство.
Для осуществления походов на Царьград, на Волгу,
Кавказ и Балканы нужны были значительные вооружен-
ные силы. Постоянного войска в Киевском государстве в
это время не было. Охрану городов и вообще государства
несла княжеская дружина. Обычно князь имел в своей
дружине от 300 до 2 тыс. человек, а иногда даже больше.
Например, Святополк Изяславич в 1101 г., собираясь в
11 Б. Д. Греков. Развитие исторической пауки в СССР за
25 лет. «Под знаменем марксизма», 1942, № 11-12, стр. 121.
12 «Повесть временных лет», стр. 48.
14
поход против половцев, говорил своим боярам: «...Имею
отрок своих 700, иже могут противу им стати» ,3.
Для больших походов созывалось народное ополчение,
составлявшее собственно войско. Численность ополчения
доходила до 40—50 тыс. человек. Так, в 1015 г. «събра
Ярослав варяг тысячю, а прочих вой 40 000, и поиде на
Святополка...» и.
В острые моменты, когда решался вопрос о судьбе го-
сударства, вооружался весь народ и изгонял захватчиков.
С развитием феодальных отношений в военной органи-
зации Древнерусского государства происходят существен-
ные изменения. Если раньше киевский князь мог собирать
значительное число «воев» и его дружина была сравни-
тельно небольшой, то после того, как смерды попали в фе-
одальную зависимость к вассалам князя, он уже не мог
распоряжаться ими свободно. Став землевладельцами
дружинники получили большую независимость -от княже-
ской власти. Сама дружина разделилась на «старшую» и
«молодшую». «Старшие» дружинники — бояре — стали
выходить на войну со своими слугами. Дружины бояр по-
лучали название по имени земли или города, где сидел
боярин: переяславская, черниговская и др. «Молодшая»
же дружина состояла из дворцовой челяди великого князя.
Обычно ополчение было пешим (пешцы), а дружина
князя — конной, но с X в. необходимость борьбы с печене-
гами и половцами заставляет князей использовать в кон-
ном строю также и народное ополчение.
В летописи указывается, что в состав киевского войска
входила конница. Например, Олег, идя в поход на греков
в 907 г., собрал значительное войско, которое в основном
было конным. «С сими со всеми поиде Олег на конех и на
кораблех» 15. То же самое отмечает летописец, говоря о
походе Игоря в 944 г.: «...поиде на Греки в лодьях и на
копих» . Вот почему князья держали значительные табу-
ны лошадей. Так, например, табуны Игоря и Свято-
слава насчитывали до 4 тыс. лошадей. Конечно, та-
ньГ Масса лошаДей предназначалась как для дружи-
’ так и Для ополчения. На наличие конницы в
JaM же> стр. 143.
15 ‘ам же, стр. 96.
16 1ам же, стр. 24.
1ам Ж61 стр 34
15
киевском войске указывают многочисленные археологи-
ческие находки. Последние данные Б. А. Рыбакова и
А. В. Арциховского свидетельствуют, что в Киеве изготов-
ляли мечи и сабли для рубки с коня 17.
В целях обороны в древнерусском государстве устра-
ивались укрепленные пункты и линии— засеки.
Укрепленные пункты сооружались обычно на господ-
ствующих высотах в поле, на господствующем мысе или
острове. С напольной стороны эти укрепления обносились
валом, перед которым часто выкапывался ров. Город об-
носился деревянным частоколом из свай, вкопанным в зем-
лю и заостренным сверху, или рубленой бревенчатой сте-
ной. Эта часть укрепления составляла острог. За острогом
помещался детинец или собственно город 18.
Примером укрепления границ может служить органи-
зация пограничной оборонительной линии князем Влади-
миром: «Й. нача ставити городы по Десне, и по Востри,
и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне. И поча нарубати
муже лучшие от словень й от кривичь, и от чюди, и от вя-
тичь, и от сих насели грады; бе бо рать от печенег. И бе
воюеся с ними и одолая им» 19.
Летописи дают весьма интересные данные о тактике
древнерусского войска. Вооружение русского воина состоя-
ло из лука со стрелами, копья, меча или сабли, топора и
палицы. Лук позволял вести дальний бой; копье, меч, то-
пор, кистень и палица — ближний. Древнерусское войско
имело метательное оружие: пращи и дротики.
Защитное вооружение состояло из шлема, кольчуги
и щита. Все это составляло доспех. Лучники назывались
«стрельцами». Они могли быть конными и пешими.
«Стрельцы» обычно завязывали бой, и поэтому противники
располагались для боя на один «перестрел», т. е. на ди-
станцию полета стрелы. После действий «стрельцов» про-
исходило сближение противников, и сражение распада-
лось на ряд единоборств: «...Бысть сеча зла... и за рукы
емлюче сечахуся» 20.
17 «История культуры древней Руси», т. I. Изд. АН СССР, 1948,
стр. 397—438.
18 П. А. Раппопорт. Очерки по истории русского военного
зодчества X—XIII вв. Изд. АН СССР, 1956, стр. 59—65.
19 «Повесть временных лет», стр. 83.
29 Там же, стр. 98.
16
В IX и X вв. у русских существовал правильный боевой
порядок, который строился чаще в виде стенки или (поз-
же) в виде «полчного ряда», реже в виде треугольника
(клина). Последний боевой порядок вообще характерен
для западноевропейских рыцарских ополчений. Очевидно,
такая форма боевого построения была принята и у рус-
ских. В то же время было известно деление боевого поряд-
ка на копья21. Так, например, в рассказе о сражении
1172 г. говорится: «... Наши же... дождаша же и того полку
великого и поехаша противу собе, уповающе на крест чест-
ный (и бысть же у поганых 900 копий, а в Руси 90 копий),
надеющеся на силу погании, и поидоша противу нашим,
и наши противу им... бьяхуся с ними крепко: и видивше
половци побегоша, а наши по них погиаша, овы секуще,
овы имающе, и яша их руками полъторы тысяце, а прок
их избиша, а князь их Тоглий утече» 22. О копьях как так-
тических единицах упоминается также в «Слове о полку
Игореве». Определить численность копья как тактической
единицы историкам еще не удалось.
Боевой порядок русских войск уже в XI в. расчленялся
на три части — чело и два крыла, составлявших полчный
ряд. Летопись так описывает построение войск в битве
Мстислава с Ярославом (1024 г.): «Мстислав же с вечера
исполнив дружину, и постави север в чело противу варя-
гом, а сам ста с дружиною своею по крилома»23.
Наряду с этим русским были известны и другие формы
боевых действий. Осаждая города, русские устраивали ва-
лы и рвы для защиты извне. Например, в войне с Яропол-
ком Владимир, осаждая Киев, окружил свой стан валами
и рвами: «...и стояше Володимер обрывся на Дорогожичи,
межю Дорогожичем и Капичем, и есть ров и до сего дне» 24.
Все эти данные летописей свидетельствуют о высоком
Уровне развития военного дела у славян.
В Начальную летопись включен ряд военно-историче-
ских повестей, в которых рассказывается о походах древ-
нерусского войска и дается характеристика военного
21 Под «копьями» следует понимать наименьшую тактическую
единицу, куда входили дружинник и его вооруженные слуги — «се-
"с™.	,04.	gSA&ft
«Повесть временных лет», стр. 100. р' _, , '     * 1
24 Там же, стр. 54.	библиотека
2 л г r	J Во^Н^ОЙ А -адем).
*	1. Бескровный
17
искусства. Наибольший интерес представляют две пове-
сти: одна посвящена походу Олега на Царьград, дру-
гая — походам Святослава.
В первой повести указываются время похода — 907 г.—
и силы, которыми располагал Олег. Часть этих сил, оче-
видно пехоту, он отправил на кораблях, число которых,
как указывает летописец, доходило до 2 тыс. Другая часть
войска Олега шла вдоль побережья Черного моря «на ко-
нех». Нанеся поражение грекам у Царьграда, войско Оле-
га подошло к византийской столице, для чего «повеле
Олег воем своим колеса изделати и воставляти на колеса
корабля». Когда поднялся попутный ветер, Олег пошел к
городу «и бывшю покосну ветру, въспяша парусы с поля,
и идяше к граду. И видевше греци и убояшаяся...»25.
Греки испугались, собственно, длительной осады и поэто-
му капитулировали.
В результате этого похода Олег заключил с греками
выгодный мир. Византийцы «целовавше сами крест — »,
а русские «по Рускому закону кляшася оружьем своим
и Перуном, богом своим, и Волосом, скотьем богом и
утвердиша мир» 26. В назидание византийцам Олег «пове-
си щит свой в вратех показуа победу...» 27.
Описание похода войска Олега на Византию представ-
ляет собой вполне законченное военно-историческое пове-
ствование, которое дает четкое представление о способах
ведения военных действий.
Еще более интересно военно-историческое повествова-
ние о походах войска Святослава. В повести дана харак-
теристика личности полководца, указаны мотивы ведения
войн и раскрыты способы военных действий. Останавли-
ваясь на характеристике личности Святослава, летописец
указывает, что он «възрастьшю и взъмужавшю, нача вой
совкупляти миоги и храбры, и легько ходя, аки пардус,
войны многи творяще. Ходя воз по собе не возяше, ни
котьла, ни мяс варя, но потонку изрезав конину ли, звери-
ну ли или говядину на углех испек ядяше, ни шатра имя-
ше, но подъклад постлав и седло, в головах; тако же и
прочий вой его вси бяху» 28.
25 «фйвесть временных лет», стр. 24.
;25 Там же, стр. 25.
^Там 5ке.
28 Там же, стр. 46.
18
Объявляя войну, Святослав направлял во враждебную
страну своих послов, через которых сообщал противни-
кам: «Хочю на вы ити» * * * * 29.
Военные действия Святослава отличались смелостью и
энергией. В короткий срок древнерусское войско овладело
большой территорией во враждебной стране. Крупное
столкновение с греками, как указывает летописец, произо-
шло невдалеке от Царьграда. В сражении участвовало
10 тыс. славян против 100 тыс. византийцев. Вначале рус-
ские воины «убояшася зело множьства вой»30, но Свято-
слав поднял моральный дух своих войск, напомнив о пре-
дыдущих победах: «Да не посрамим земле Руские, но ля-
жем костьми, мертвый бо срама не имам. Аще ли побегнем,
срам имам... И исполчишася русь, и бысть сеча велика, и
одоле Святослав, и бежаша грьци» 31.
Приведенные в летописи округленные данные о числен-
ности войск вызывают сомнение, ибо экономические усло-
вия того времени затрудняли возможность сосредоточения
в одном пункте 100 тыс. человек.
Второй этап войны с Византией, подробно описанный
у Льва Диакона, летописец освещает иначе, чем грече-
ский писатель.
Русский летописец указывает, что Святослав, получив
дары после разгрома греков (византийцев), собрал воен-
ный-совет, на котором говорил о необходимости заключить
мир. «Створим мир со царем, се бо ны ся по дань яли, и
то буди доволно нам. Аще ли почнеть не управляти дани,
да изнова из Руси, совкупивше вой множайша, пойдем
Царюгороду» 32.
Мир был заключен, «царь же рад бысть» 33. После за-
ключения мира Святослав «поиде в лодьях к порогом» 34,
и там погиб в битве с печенегами.
Русский летописец не упоминает о боях под Доросто-
лом и других столкновениях славян с византийцами и не
читает вынужденным отход войск Святослава в Киев.
ооорот, в его трактовке Святослав, как и Олег,
25
30
31
32
33
34
Там же.
Там же, стр. 50.
1ам же. •
Там же, стр. 51.
1ам же.
Там же, стр. 52.
заключил выгодный мир после решительной победы, обя-
зав Византию платить Руси дань.
Историки должны учитывать эти указания летописца
при освещении балканского похода Святослава, а не ос-
новываться только на византийских памятниках.
«Правда Русская»35
Вторым основным источником по социально-экономиче-
ской и военной истории древнерусского Киевского госу-
дарства является «Правда Русская», которая представляет
собой сборник законов, возникших в разное время, но свя-
занных между собой. Этот памятник, писал Б. Д. Греков,
«исключителен по богатству содержания, но в то же время
и по трудности его исследования» 36. Известно более 100
списков «Правды Русской». Все эти списки составляют
как бы три группы, или три редакции, — краткую, про-
странную и сокращенную.
Краткая «Правда Русская» — древнейший по своему
происхождению памятник — дошла до нас в двух списках
(Академический и Археографический). Краткая «Правда
Русская» упоминается в первой Новгородской летописи.
Под 1016 г. мы читаем, что Ярослав после победы над
Святополком дал новгородцам «Правду и устав списав,
глаголя тако: по сей грамоте ходите, яко же писах вам,
тако же держите». Этот памятник состоит из двух частей.
К первой части относится «Древнейшая Правда» («Прав-
да Роськая»), ко второй — «Правда Ярославичей» 37. Воз-
можно, что «Древнейшая Правда» представляет собой па-
мятник новгородского происхождения; возникла она при-
мерно в середине XI в. М- Н. Тихомиров датирует время
ее появления 1036 г., когда Ярослав Мудрый послал в
Новгород княжить своего сына Владимира. «Правда Яро-
славичей» датируется исследователями 1054—1073 гг.
М. Н. Тихомиров считает, что документ мог появиться в
1072 г., когда три Ярославича собрались в Вышгороде по-
35 «Правда Русская», тт. I—II. Изд. АН СССР, 1947.
36 Б. Д. Греков. Основные итоги изучения СССР за 25 лет.
Сб. «25 лет исторической пауки в СССР», Изд. АН СССР, 1942,
стр. 83.
37 М. Н. Тихомиров. Исследование о «Русской Правде».
Л„ 1941.
20
еле подавления восстаний горожан и смердов (в 1069—
1071 гг.). В конце «Краткой Правды» помещен особый па-
мятник — «Покон вирный»3S, т. е. положение о сборщиках
налогов и пени за убийство.
Пространная «Правда Русская» дошла до нас более
чем в 100 списках. Все эти списки могут быть разделены
на две группы.
К первой группе относятся те списки, которые были
включены в так называемые «Кормчие книги»зэ. Древ-
нейший список «Правды Русской» помещен в «Кормчей»
(около 1282 г.), составленной в Новгороде. «Кормчий»
переписывались почти в каждом монастыре, этим и объ-
ясняется большое распространение «Правды Русской».
Ко второй группе относятся списки «Правды», вклю-
ченные в юридический сборник, составленный в первой по-
ловине XIV в. В этом сборнике помещены «Увещание к
судьям», «Правда Русская», «Закон судный людям» и
устав Ярослава «О мостех». Обе эти группы, или ветви,
«Правды Русской», очевидно, имели единый протограф
или оригинал, который до нас не дошел.
Третья, сокращенная редакция известна в двух списках.
Возможно, эта редакция имеет самостоятельное происхож-
дение и не является простой выборкой из пространной ре-
дакции.
Источниками «Пространной Правды» явились: «Крат-
кая Правда», устав Владимира Мономаха и другие па-
мятники русского права.
«Правда» показывает, как шел процесс развития фео-
дальных производственных отношений, как свободные лю-
ди превращались в зависимых людей (закупов). Наконец,
«Правда» определяет положение смердов и дает характе-
ристику быта феодальной верхушки и купечества.
В^целом этот памятник носит ярко выраженный клас-
совый характер. Являясь сводом постановлений, основан-
ных главным образом па обычном народном праве и кня-
жеских законах, «Правда» направлена на укрепление и
ащиту собственности феодалов и купечества. Этот свод
—---------
зэ Вира — денежная пеня.
ние иерков!Ч^Я’ Т' е' Руководящая, книга представляла собой собра-
ского происхожде1ГРаЖДаНСКИХ постановлеиий русского и византий-
21
закреплял феодальные отношения и определял ряд сторон
военной организации.
Так, например, «Русская Правда» четко проводит грань
между старшей (боярской) и младшей (отроческой) дру-
жинами. За убийство тиуна, огнищанина, старшего коню-
ха, т. е. членов старшей дружины князя, установлена вира
в 80 гривен, а за мечника, отрока, повара или конюха раз-
мер виры определен в 40 гривен. Такая разница обуслов-
лена положением, которое занимали эти лица в дружине
князя.
Не меньшая забота проявлена в статьях об оплате тру-
да мостников и городников. В обязанность мостника вхо-
дило строительство мостовых и мостов. Мостнику предо-
ставлялось право иметь своего отрока и получать оплату
за свой труд в размере 1 куны 40.
Еще более ответственным был труд городника, который
руководил постройкой городских крепостных укреплений
и осадными работами. Поэтому городнику была опреде-
лена оплата в 1 куну и специальное довольствие на него и
на лошадей.
«Русская Правда» содержит ряд статей о коне. Князь
заботился об охране лошадей своих и дружинников. За
похищение коня был установлен крупный штраф (в 3
гривны). Ценился также и «смердый конь», так как при
комплектовании ополчения, вероятно, смерд должен был
либо сам являться с лошадью, либо выставлять свою ло-
шадь на время войны. Крупные штрафы полагались за
воровство морских и речных ладей, челнов и стругов. Так,
за морскую ладью назначался штраф в 60 кун, за челн —
20 кун, а за струг — 1 гривну. За похищение оружия уста-
навливался штаф в 3 гривны, штраф взимался и за порчу
оружия. Статьи «Русской Правды» указывают на феодаль-
ный характер киевского войска.
« Поучение Владимира Мономаха»
Литературные памятники Древнерусского государства
были многочисленны и самобытны, но до нашего времени
дошло немного оригинальных произведений. Одним из
40 Куна — денежная единица в Киевской Руси.
22
них, имеющих отношение к военной истории, является
«Поучение Владимира Мономаха»41.
Памятник состоит из двух частей: «Поучения» Влади-
мира Мономаха, обращенного к его сыновьям, и «Грамо-
тицы», обращенной к черниговскому князю Олегу Свято-
славичу.
Идеологическое содержание «Поучения» сводится глав-
ным образом к пропаганде идей единения и защиты обще-
национальных интересов, к прекращению междоусобий.
Мономах в автобиографической части рисует образ кня-
зя — деятельного правителя, который «ночь и день на
зною, и на зиме, не дал себе упокою».
Для военных историков наибольший интерес представ-
ляет конец «Поучения», где Мономах рассказывает своим
детям о походах и сражениях с бунтующими удельными
князьями и с половцами. «А всех путий 80 и 3 великих...
И миров есм створил с Половечьскими князи без единого
20...» 42.
Владимир вынужден был также совершать непрерыв-
ные походы против слабо подчинившихся ему удельных
князей и бояр. Он должен был либо силой заставлять бояр
подчиниться, либо уговаривать их действовать совместно
с ним.
Следствием процесса феодализации древнерусского об-
щества было появление местных дружин, которые содер-
жались боярами. В 1097 г. княжеский съезд постановил,
что «кождо (из князей.— Л. Б.) да держит отчину свою»,
т. е. чтобы каждый феодал защищал свой удел и самостоя-
тельно распоряжался своими войсками. Мономах на этом
и затем на Витебском съездах требовал единения сил
русских князей для совместного отпора войскам кочевни-
ков. Он организовал несколько объединенных походов про-
тив половцев — в 1103, 1109 и 1110 гг. Народ привык ви-
деть в нем крупного организатора.
Мономах в условиях усиления феодальных распрей и
Угрозы половецкой опасности прибегал к активной форме
борьбы и неоднократно переходил в наступление. Он на-
ставлял своих потомков действовать так же активно, пе-
реносить военные действия на территорию врага, не ожи-
----------
42 Tn С- Орлов. Владимир Моиомах. Изд. АН СССР, 1946.
!ам же, стр. 146.
23
дая его нападения. По взглядам Мономаха, активная
борьба с врагами — одно из средств сохранения целост-
ности страны. Он подчеркивал, что князь должен не ща-
дить своей жизни ради этого великого дела. О себе он так
говорил: «...И с коня много падах, голову си розбих дваж-
ды; и руце и нозе свои вередих, в уности своей вередих, не
блюда живота своего, ни щадя головы своея» 43. Мономах
подчеркивает: «...Смерти бо ся, дети, не боячи на рати, ни
от звери, но мужьское дело творите, како вы бог подасть» 44.
Большой интерес представляют советы Мономаха по
организации походов: «На войну вышед не ленитеся — не
зрите на воеводы; ни питью, ни еденью не лагодите, ни
спанью; и стороже сами наряживайте, и ночь отвсюду на-
рядивше около вой тоже лязите, а рано встанете, а ору-
жья не снимайте с себя вборзе, не розглядавше ленощами,
внезапу бо человек погыбаеть» 45.
Описывая удачные походы, Мономах останавливается
и на неудачах. Например, он пишет: «И едучи к Прилуку
городу и сретоша ны внезапу Половечьскые князи — 8 ты-
сячь, и хотехом с ними ради битися, но оружье бяхом ус-
лали наперед на повозех, и внидохом в город...» 4б.
Владимир Мономах укрепил Древнерусское государст-
во, сделал его одним из самых крупных и сильных госу-
дарств Европы. Международный авторитет древнерусско-
го государства в это время сильно возрос.
В целом «Поучение Владимира Мономаха» является
трактатом, ставящим целью на личном примере научить
князей, как надо держать себя в походе и в мирное время.
Былины
Под былинами мы подразумеваем большие стихотвор-
ные поэмы эпического характера, в которых отразилась
древняя история нашего народа, главным образом Киев-
ского периода.
«От глубокой древности фольклор неотступно и своеоб-
разно сопутствует истории», — говорил М. Горький 47.
Былины — исторический жанр народной поэзии. «Бы-
43 А. С. Орлов. Владимир Мономах, стр. 148.
44 Там же, стр. 150.
45 Там же, стр. 138.
46 Там же, стр. 142.
47 М. Горький. Соч., т. 27. 1953, стр. 312.
24
.чины — это история, рассказанная самим народом», — го-
ворил Б. Д. Греков 48. Но их историчность условна и свое-
образна. Былины, в том виде, как они дошли до нас, пред-
ставляют собой многовековую переработку важнейших
исторических известий о событиях. Добролюбов отмечал,
что былины и вообще исторические песни были «...сначала
горьким упреком настоящему, а поэтому, доставляя наро-
ду забвение и даже утешение, стали увлекать его и застав-
ляли применить прежние события к современному тече-
нию» 49. Вот почему былины и песни отличаются широки-
ми обобщениями и показывают настроения народных масс.
Образы в былинах и песнях собирательные: таковы об-
разы князя Владимира и русских богатырей, а также вра-
гов русского народа. Основными в былинах являются об-
разы богатырей, которые являются выразителями инте-
ресов трудового народа.
По своей тематике былины разделяются на две группы:
героические и бытовые. Былины героические, вошедшие в
так называемый Киевский цикл, более ранний тип.
Процесс установления и укрепления древнерусского
Киевского государства происходил в упорной борьбе. Мо-
лодое Древнерусское государство отстаивало свое право
на самостоятельное существование. В процессе борьбы
складывалось народное самосознание, и одним из его эле-
ментов явилась идея могущественного государства, идея
необходимости крепкой власти и защиты родины от внеш-
них врагов 50.
Былины, очевидно, рождались как в княжеской дру-
жинной среде, так и в народе. Из дружинной среды вы-
шел, вероятно, певец былин XI в. Боян. В XIII в. известен
был певец ЛАитус. В дружинной среде прочно сохранялась
память о военных подвигах прошлого. Отголоски дружин-
ной поэзии звучат в летописных рассказах о походах Оле-
га, Игоря и Святослава на Царьград, а также в рассказах
° пирах Владимира.
Образы героев, прославившихся в борьбе с врагами,
сливались и обобщались в народных песнях, сказах и ста-
ринах. Так появились былины «О Вольге», «О Вольге и
48	К П г
49	К п 1 Реков. Киевская Русь. М., 1949, стр. 5.
50	Д Д(?^Р°Л10б°в. Соч.. т. I. 1934, стр. 216.
ры. Изд АН СССР* 1Э952 °' Возн14кновение РУССК0Й
литерату-
25
Микуле», «Об Илье Муромце», «О Добрыне и Алеше».
В народной передаче богатыри — герои борьбы с врагами,
они всегда справедливы и нравственно совершенны.
В былинной поэзии встречаются и другие исторические
лица, например новгородский посадник Добрыня, новго-
родский сотский Ставр, купец Садко и др.
В ряде былин сохранились мотивы классовой борьбы.
Антагонизм между народом и феодальной верхушкой изо-
бражался в виде конфликтов между богатырями и князем.
Идея защиты родины в былине «Об Илье Муромце»
представлена в классовом аспекте. Илья Муромец говорит:
Я иду служить за веру христианскую,
И за землю российскую,
Да и за стольный Киев град.
За вдов, за сирот, за бедных людей.
И за тебя, молодую кпяшню, вдовицу Анастасию,
А для собаки-то князя Владимира
Да не вышел бы вон из погреба.
Очень важно, что ни один из богатырей не покоряет ни-
каких царств для князя, не берет «полона» и не захваты-
вает добычи.
В былинах превосходно показана форма боя-поединка,
которая была обычна и для западноевропейских рыцарей.
На Руси же поединком только начинали бой. Примером
может служить такое место из былины:
Садился Алеша на добра коня,
Осержался под ним добрый конь,
Отделялся от сырой земли,
Метал выходы по мерной версте,
Метал выскоки по мерной копне...
Не два ветра в поле слеталися,
Не две тучи в небе сходилися:
Сходилися — слеталися два удалых витязя;
Ломалися копья их острые,
Разлеталися мечи их булатные;
И сходили они с добрых коней;
И хватались в рукопашный бой.
В то же время витязь стремился действовать не в оди-
ночку, а вместе с дружиной. Витязю во всем помогает
«хоробрая дружина», на которую у богатыря «большая
надежа». Правда, сама дружина обычно бывает невели-
ка, это скорее сотоварищи богатыря. Дружина действует
обычно не самостоятельно, а под руководством старшего
богатыря.
26
Былины дают характеристику способов ведения боя и
типов оружия, которым вооружались богатыри. В основе
тактики действий богатырей лежит единоборство как рас-
пространенная форма боя в период раннего феодализма.
Византийские и западноевропейские источники
о военном искусстве славян
В работах византийских историков периода IX—XI вв.
сведения о славянах и Руси пополняются и расширяются.
Но чаще всего эти сведения излагаются не объективно. Со-
чинения византийских авторов нередко содержат злобные
выпады против славян.
Так, один из идеологов Византии—константинополь-
ский патриарх Фотий пишет в своих посланиях, что на
Руси «народ неименитый, народ не считаемый ни за что,
народ, поставляемый наравне с рабами, но получивший
имя со времени похода против нас, незначительный, но
получивший значение, уничтоженный и бедный, но достиг-
ший блистательной высоты и несметного богатства» в ре-
зультате неоднократных побед над Византией. Отсюда
он делает вывод: «Народу возлюбленному и богоизбран-
ному (т. е. византийцам. — Л. Б.) не должно надеяться
на крепость рук своих, величаться силою мышц своих,
опираться на запасные орудия, а надобно овладеть супо-
статами и господствовать над ними с помощью всевыш-
него» 5|, т. е. он предлагал организовать военный поход
против Руси.
Любопытные сведения о Киевской Руси встречаются в
житиях Георгия Амастридцкого (около 842 г.) и Стефана
Сурожского (IX в.) 51 52. В последнем рассказывается, что
новгородский князь Бравлин прошел весь Крым от Кор-
суня до Керчи и взял штурмом Сурож (Судак).
Более близкие к Киевскому периоду сведения о сла-
вянах сообщает в своем сочинении «Об управлении импе-
рией» Константин Багрянородный (912—989 гг.). В де-
вятой главе этой работы он описывает славянские племе-
на и говорит о пути из Киева по Днепру через пороги и
51 Порфирий Успенский. 4 беседы Фотия. СПб., 1864,
стр. 16.	.	*
°* В. Васильевский. Русско-византийские исследования. Жи-
тия Георгия Амастридцкого и Стефана Сурожского. СПб., 1893.
27
море в Константинополь, подчеркивая военное значение
этого пути, которым владели славяне.
Наиболее полным источником по военной истории
Древнерусского государства является «История» Льва
Диакона в десяти книгах 53. В ней, в частности, рассказы-
вается о войне Иоанна Цимисхия со Святославом. Лев
Диакон сам был свидетелем многих описываемых собы-
тий, и его характеристики представляют интерес для исто-
рии военного искусства Киевской Руси. Однако необходи-
мо указать, что высказывания Льва Диакона весьма при-
страстны. Он преувеличивает успехи византийцев и замал-
чивает или считает случайными победы славян.
Лев Диакон дает сведения о защитном вооружении
воинов Святослава, которые употребляли броню, щиты,
копья и «засапожные» ножи. О боевом порядке славян со-
общается, что они обычно строились фалангой. Например,
перед сражением при Доростоле «они вышли из города,
построились в твердую фалангу... Россы... с громким и
диким криком бросились на римлян (т. е. византийцев.—
Л. Б.), кои, устрашенные необыкновенным их стремлени-
ем, начали отступать» 54.
Лев Диакон пишет о высоких моральных качествах
славян, которые, приобретя «славу победителей у сосед-
ственных народов, почитали ужасным бедствием лишиться
оной» 55. Приводя слова Святослава о том, что у славян
«нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить
победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, уме-
реть со славою» 5б, Лев Диакон утверждает, что «побеж-
денные тавро-скифы (русские. — Л. Б.) никогда живые не
сдаются неприятелям». Очевидно, воины Святослава вну-
шали византийцам уважение своим поведением на поле
боя.
Некоторые сведения о славянах мы находим в «Хро-
нике» Кедрина. Более поздние сведения встречаем мы у
Зонара, который написал «Всемирную историю» до 1118 г.
Обзор византийских источников свидетельствует о том,
что военное искусство славян оказывало известное влия-
ние на военное искусство Византии.
53 Л е в Диакон К алой с кий. История СПб., 1820. '
54 Там же, стр. 94—95.
55 Т а м же, стр. 94.
56 Там же.
28
В работе Титмара Марзебургского «8 книг хроники»
описано вторжение польского короля Болеслава в Киев-
скую Русь (1015—1019 гг.) в качестве союзника Свято-
полка Окаянного. Интересны описание Киева и характе-
ристика «короля руссов Владимира».
Несомненный интерес представляют также такие источ-
ники, как письмо архиепископа Бруно, который ездил в
1008 г. к печенегам в качестве монаха-миссионера. Князь
Владимир сам провожал Бруно до укреплений, находив-
шихся на границе. Сведения Бруно о Киеве и его построй-
ках, укреплениях границ валами и засеками очень важны.
Некоторое значение имеют скандинавские саги, хотя
как исторический источник они весьма ненадежны. В са-
гах встречаются сведения о русских князьях, о Новгород-
ской земле и о других русских землях. Новгород-
ская земля выступает в сагах страной бесчисленных бо-
гатых городов. Служба Новгороду сулила норманнам бо-
гатство и славу. В сагах подчеркивается, что культура Нов-
города была гораздо выше культуры норманнов, которые
заимствовали ее у своих славянских соседей. Немногочис-
ленные варяжские дружины, проникшие на русскую зем-
лю, быстро ассимилировались и бесследно растворились
в славянской массе. На это обратил внимание Маркс, ко-
торый отметил, что на Руси победители слились с побеж-
денными скорее, чем при любых других завоеваниях се-
верных варваров, что князья быстро перемешались со сла-
вянами, о чем свидетельствуют их браки и их имена 57.
Совсем другое мы наблюдаем на Западе: норманны
завоевали Англию, побывали на севере Франции и на Сре-
диземном море и везде оставили свои памятники, в том
числе и письменные.
Восточные источники о военном искусстве славян
Эта группа источников довольно многочисленна, но
большая часть работ содержит лишь отрывочные, правда,
важные сведения по истории Руси. Специфика восточных
языков приводила к тому, что многие славянские названия
и имена искажались, и поэтому позднее создавались не-
Каг1 Marx. Secret diplomatic history of the eighteenth
century. London, 1899.
29
малые затруднения при расшифровке интересующих нас
описаний.
Большая часть восточных источников представляет со-
бой либо придворные хроники, либо сочинения путешест-
венников, носящие историко-географический характер.
В «Золотых лугах» Аль-Масуди (X в.) отмечает, что
«в верховьях Хазарской реки есть устье, соединяющееся
с рукавом моря Найтас (Черное море), которое есть Рус-
ское море, никто кроме них (Русов) не плавает по нем,
и они живут на одном из его берегов» 58. Останавливаясь
на характеристике славян X в., Аль-Масуди пишет, что
они составляют различные племена, между коими быва-
ют войны, и они имеют царей 59. Тот же Аль-Масуди го-
ворит о племени дулаба (т. е. дулебов) и о царе этого
племени Вандж-Слава (очевидно, Вячеслав. — Л. Б.).
Ибн-Хордадбе (IX в.) говорит: «Царь Славян [назы-
вается] Кнадз (Кнад)» 60. Этот же писатель указывает, что
славянские народы вели оживленную торговлю не только
мехами, но и оружием и, в частности, привозили «мечи
из дальнейших концов Славонии к Румскому морю».
Эти данные арабских историков полностью опровер-
гают норманнскую теорию иноземного происхождения сла-
вянской государственности и свидетельствуют о том, что
у славян государственность сложилась в VII—IX вв. Ва-
ряго-норманны находились в это время на более низком
уровне общественного и культурного развития, чем
Русь.
Один из больших походов руссов описал арабский пи-
сатель Ахмед-Аль-Катин61, который указал в «Книге
стран», что в 844 г. руссы появились у берегов Испании
и захватили Севилью в 229 г. (по арабскому летоисчисле-
нию, — Л. Б.).
Поход руссов (943—944) был описан арабскими писа-
телями XI в., которые указывают, что славяне спустились
по Каспию, затем вышли в реку Куру и овладели городом
Бердаа, решив там обосноваться. Все попытки мусульман-
ских правителей выбить славян из Бердаа были безуспеш-
58 А. Я. Г а р к а в и. Сказания мусульманских писателей о сла-
вянах и русских. СПб., 1870, стр. 130.
59 Там же, стр. 135.
60 Там же, стр. 48.
61 Там же, стр. 59.
30
ны. Руссы ушли на север лишь год спустя, после того, как
среди них началась эпидемия 62.
Арабский писатель XI в. Аль-Бекри, останавливаясь
на этих походах, говорит: «Славяне — народ столь могу-
щественный и страшный, что, если бы они не были разде-
лены на множество поколений и родов, никто бы в мире
не мог им противостоять» 63.
Большое значение имеют работы арабского писателя
X в. Ибн-Даста. В его «Книге драгоценных ожерелий»
(около 920 г.) встречается много данных о славянах.
В частности, он отмечает, что в IX—X вв. у славян суще-
ствовали феодальные порядки: «Глава их коронуется; ему
они повинуются, и от приказаний его не отступают. Жили-
ще его находится в средине страны славян. Помянутое
выше лицо, которое они титулуют «главою глав», зовется
у них «Свият-царь»; это лицо стоит выше субандежа (жу-
пана), который есть только его наместник» 64. Таким обра-
зом, славянский князь периода военной демократии усту-
пил место князю-феодалу .
Рассмотренные нами группы источников мегут быть
использованы при характеристике военного дела у славян.
Они требуют критического отношения и лишь частично
дополняют научные и достоверные данные археологии.
63 наМпЖе!. СТР- 63.
б-> д' я е £.ж а в и н. Славяне в древности, стр. 86.
славянах и а к ави- Сказания мусульманских писателей <1
русских, стр. 266.
Очерк третий
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ПЕРИОДА ФЕОДАЛЬНОЙ РАЗДРОБЛЕННОСТИ НА РУСИ
(XII—XIV вв.)
Развитие феодальных отношений обусловило дальней-
ший подъем производительных сил и создало предпосылки
феодальной раздробленности. В то время не было факто-
ров, способствовавших уничтожению хозяйственной и по-
литической раздробленности, и, что самое главное, не бы-
ло еще экономических центров, связанных в один нацио-
нальный рынок. Но в XII—XIV вв. уже происходит укреп-
ление феодальной собственности на землю и экономиче-
ское усиление отдельных городов, превратившихся в мест-
ные экономические и политические центры. Этот процесс
шел за счет крестьянских общин. Следствием его явилось
развитие борьбы классов. Власть великого князя уже не
могла обеспечить защиту собственности князей-феодалов.
Поэтому их основной задачей стало удерживать в повино-
вении закрепощенных общинников и защищать свое кня-
жество.
Древнерусское Киевское государство распалось на ряд
полугосударств, в которых продолжалось дальнейшее раз-
витие феодальных отношений в различных формах. На
юге в Галицко-Волынском княжестве шла борьба между
княжеской властью и боярством, во Владимиро-Суздаль-
ской земле или княжестве укрепилась власть великого
князя, в Новгородском княжестве победила боярская рес-
публика.
Но несмотря на все это, народные массы выступают
вместе при решении общерусской задачи — сохранения
своей свободы и независимости.
32
Героическая борьба русского народа за свободу и не-
зависимость в XII—XIV вв. нашла свое отражение в ле-
тописях и таких памятниках мирового значения, как «Сло-
во о полку Игореве» и «Задонщина». В них выражена
прогрессивная идея борьбы за единство русского народа.
В военно-исторических памятниках этого периода ярко
отражается феодальная система военного дела как в спо-
собах комплектования и организации вооруженных сил,
так и в способах ведения войны и боя.
Летописи
После падения единого политического центра — Кие-
ва — уже не создаются общерусские летописные своды,
подобные «Повести временных лет». В крупных фео-
дальных центрах появляются свои местные летописные
своды.
Местное летописание расцветает в крупных политиче-
ских центрах: Новгороде, Ростове, Суздале и других горо-
дах. Эти летописи освещали в основном только местные
события.
Для военной истории особенно важное значение имеют
Новгородские, Псковские, Тверские и Московские лето-
писи.
Новгородские летописи. Древнейший спи-
сок Новгородской летописи получил при издании назва-
ние Синодального Харатейного списка или Первой Новго-
родской летописи Г В настоящее время его принято на-
зывать Первой Новгородской летописью старшего извода
в отличие от Первой Новгородской летописи младшего
извода. Начало этой летописи утеряно, и события в ней
излагаются с 1016 г. Летопись доведена до 1330 г., после
чего в ней помещены еще три записи, относящиеся к XIV в.
Два списка Первой Новгородской летописи младшего из-
вода сделаны в XV в. Оба списка (Академический и
1 Новгородская летопись младшего извода начинается словами:
«оременник, еже есть нарицается летописание князей земли Русския,
и како избра брг страну нашу на последнее время... прежде Новго-
родцкая волость и потом Киевская, и о поставлении Киева, како во
имя назвася Кыевъ» («Новгородская Первая летопись старшего
и младшего изводов». Изд. АН СССР, 1950. стр. 103).
3 Л. Г. Бескровный	33
Комиссионный имеют начало, отсутствующее в Сино-
дальном списке, и продолжены до середины XV в.; в них
есть известия, относящиеся к более ранним годам.
Новгородская Вторая летопись начинается с 1011 г. и
доведена до 1573 г. Она была составлена в XVI в.2 на ос-
новании более ранних летописных известий. Новгородская
Третья летопись появилась не ранее XVI или даже XVII в.
В ней главным образом рассказывается о церковных де-
лах. Под названием Новгородской Четвертой летописи3
известен по существу один из общерусских сводов.
Первые три летописи освещают в основном местные
новгородские события, которые описаны красочно, со зна-
нием обстановки и деталей. Это позволяет составить пред-
ставление о жизни древнего Новгорода. Описание событий
свидетельствует о том, что летописец не всегда мог под-
няться над уровнем местного (областного) патриотизма.
В новгородских летописях нашел свое отражение
своеобразный общественный уклад Великого Новгорода
в XV в., показана роль веча, охарактеризованы классовые
противоречия. Значительное место занимают в них военно-
исторические вопросы. По летописным данным можно су-
дить об устройстве вооруженных сил Новгорода и о бое-
вых действиях новгородского войска. Деревянная крепость
в Новгороде существовала с IX в., но уже в 1044 г. Яро-
слав построил каменную крепость. В летописи говорится;
«... на весну заложи Новгород, и сдела на Софийской сто-
роне каменной город» 4. Укрепления Новгорода росли и со-
вершенствовались. В начале XII в. город достиг пределов
современного Новгорода и был обнесен острогом 5.
Обращают на себя внимание сведения летописцев об
устройстве системы пограничных укреплений. Вокруг
Новгорода, имевшего сильный кремль, существовало до-
вольно большое число укрепленных монастырей, которые
могли служить для защиты города. Первая группа мона-
стырей и церквей находилась в двух-трех километрах от
Новгорода. Это были Успенский монастырь в Колмове,
2 ПСРЛ, т. III, СПб., 1841.
3 ПСРЛ, т. III; т. IV, 1848.
4 ПСРЛ, т. Ill, стр. 211.
5 Крепостные сооружения Древней Руси. «Материалы и исследо-
вания по археологии древнерусских городов», т. II. Изд. АН СССР,
1952.
34
Никольский в Мостищах, Успенский и Благовещенский
в Аркаже, Пантелеймонов и Юрьев на западной стороне
Волхова; Нередицкий, Ситецкий, Мало-Кириллов, Антони-
ев и Лятский монастыри и Городище на восточном бере-
гу Волхова.
Вторая группа монастырей-крепостей располагалась в
шести-двенадцати километрах от города. В эту группу
входили: Никитский скит, Сырков, Перынский, Шилов,
Сквородский. Ковалевский, Болотовский, Деревяницкий,
Троицкий, Коломенский, Николо-Липенский, Вяжищский,
Кунипский, Хутынский и Лисицкий монастыри.
Если противник располагал крупными силами, он мог
использовать эти монастыри в своих целях. Когда враг
угрожал монастырям, новгородцы сжигали их. Так было,
например, в 1386 г. Но обычно новгородцы высылали впе-
ред свои войска, которые оборонялись, укрепившись в мо-
настырях.
На основных направлениях — Ладожском, Колыван-
ском (Ревельском), Рижском — против шведов и немцев
находились города Старая Ладога, Ям, Копорье, Орешек и
Псков, выполнявшие роль пограничных крепостей.
Новгородские летописи указывают, что в Старой Ла-
доге каменные стены были воздвигнуты уже в 1116 г.6 Го-
род успешно отражал нападения шведов в 1164, 1227,
1283, 1294 гг. В противовес Ладоге шведы построили две
крепости: в 1293 г. — Выборг, в 1300 г. — Ландскрону
(«Венец земли») в устье Невы, которая вскоре была раз-
рушена новгородцами.
Линию пограничной обороны новгородцы выдвинули
на Карельский перешеек, где в 1310 г. построили город
Корелу (Кексгольм). «Ходиша новгородци в лодиях и в
лоивах в озеро (Ладожское. —Л. Б.), идоша в реку Узер-
ВУ, и срубиша город Нов на порозе»7. В 1323 г. была по-
строена «на устье Невы на Ореховом острове» еще одна
крепость — Ореховец (с XVIII в. — Шлиссельбург).
На западе от Новгорода роль главной оборонительной
твердыни играл Псков, а раньше — Юрьев, захваченный
немецкими рыцарями в 1222 г. и получивший название
ску»6 СПбВГ°838СКЭЯ летопись по Синодальному Харатейному спи-
«Нопгородская Первая летопись», стр. 333.
35
3*
Дерпта. В XIII в. Александр Невский с новгородцами
«срубил городцы» по реке Шелоне.
На месте крепости, которая была сооружена немцами
в 1240 г. в Копорье и в 1241 г. «низвергнута до основания»,
новгородцы заложили в 1260 г. сначала деревянный, а за-
тем каменный город Копорье. Большое значение имела
крепость Изборск, обнесенная в 1330 г. каменными стена-
ми: «... того же лета и стену учиниша каменну и ровы из-
рыта под градом»8. Несколько позднее, в 1387 г., стро-
ится каменная Порховская крепость, существовавшая с
1239 г. В 1430 г. «Новгородци приставили к Порхову дру-
гую стену...»9. В 1387 г. была сооружена крепость Ям
(Ямбург) и несколько позже крепость Остров.
Летописи содержат довольно обширные сведения о со-
ставе новгородского войска. Как и везде на Руси, воору-
женные силы Новгорода складывались из дружины кня-
зя и ополчения. Первоначально ополчение состояло из пе-
шей рати, хорошо устроенной и вооруженной. С XIV—
XV вв. главной силой новгородского войска стала конная
рать.
Пехота (пешцы) была вооружена короткими копьями
(совни или сулицы), дротиками, топорами, луками и щи-
тами. Чаще всего пехота передвигалась водным путем,
поэтому летописец называет ее судовой ратью. Вооруже-
ние конниц составляли длинные копья и мечи. Одеты
конники были в «бронь» (доспехи), отчего и рать стала
называться кованой, железной или доспешной ратыо. Во-
оружение новгородцев позволяло вести как ближний, так
и дальний бой.
Хроника Генриха Латвийского указывает, что русские
(новгородцы) применяли метательные машины. При оса-
де Юрьева «по всей Эстонии и Эзелю прошел тогда при-
зыв на бой с датчанами и тевтонами, и самое имя христи-
анства было изгнано из тех областей. Русских же и из
Новгорода и из Пскова эсты призвали к себе на помощь,
закрепили мир с ними и разместили — некоторых в Дор-
пате, некоторых в Вилиендэ, а других в других замках, что-
бы сражаться против тевтонов, латинян и вообще христи-
ан...». Русские «...выстроили по всем замкам патерэллы и,
я ПСРЛ, т. IV, стр. 52.
9 «Новгородская Первая летопись», стр. 415—416.
36
поделив между собой много балист... учили друг друга
пользоваться ими» :о.
Русские летописцы указывают, что новгородцы строи-
ли «пороки» (осадные орудия), готовясь к походу на Ли-
вонию в 1268 г. В лицевой Никоновской летописи есть
несколько изображений таких деревянных «пороков».
Большой интерес представляет искусное затопление пе-
щер, примененное новгородцами во время Раковорского
похода. Оно хорошо изображено на одной из миниатюр
Никоновской летописи.
В течение XIII—XIV вв. новгородцы успешно боролись
с объединенными силами шведов и немцев. Летописные
данные особенно обстоятельно характеризуют стратегию
Александра Невского.
Тактика новгородцев была безусловно передовой для
того времени. Боевые действия в летописях описаны хотя
и скупо, по с большой точностью.
Летописи ярко изображают борьбу русского народа
с шведскими и немецкими захватчиками. «В лето 6742
(1234 г.), — говорится в летописи, — иде князь Ярослав с
новгородци; и с всею областью и с полкы своими на
Немьци под Гюргев; и ста князь, не дошед града, с пъл-
кы, и пусти люди своя в зажитие воеват; Немци же из гра-
да высушася, а инии из Медвеже головы на сторожи, и
бишася с ними и до пълку. И поможе бог князю Ярославу
с новгородьци и бита я и до рекы, и ту паде лучьших
Немьць неколико; и яко быша на рече на Омовыжи Немь-
ци, и ту обломишася истоме их много, а ини язвьни въбе-
гоша в Гюргев, а друзии в Медвежю голову... И покло-
нишася Немьци князю...» * 11
Главным же событием XIII в. являлось нападение на
Новгород шведов и немцев в 1240 г. Летописец указывает:
«Придоша Свей в силе велице, и Мурмане, и Сумь, и Емь
в кораблих множьство много зело; Свей с княземь и с
пискупы своими: и сташа в Неве устье Ижеры хотяче
всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгород и всю об-
ласть Новгородьскую» 12.
1938'°стре 2 И Х Латвийский. Хроника Ливонии. Изд. АН СССР,
и «Новгородская Первая летопись», стр. 72—73.
Там же, стр. 77.
-37
Утверждение летописца об участии финских племен и
норвежцев в шведской агрессии вызывает сомнение. В это
время норвежцы (мурмане) были заняты междоусобной
войной, а племена Сумь и особенно Емь в 1237 г. сами
восстали против шведских феодалов. Финские племена
находились с XI в. в политической зависимости от Новго-
родской республики и вместе с новгородцами боролись
против агрессии шведских феодалов, что подтверждается
наличием финских отдельных отрядов в войсках Новго-
рода.
Благоприятную обстановку для организации «кресто-
вого похода» германских рыцарей на Новгород создало
ослабление русских княжеств под натиском татарского
нашествия в 1237—1240 гг.
В летописи борьба с захватчиками изложена очень
кратко: «Князь же Олександр не умедли ни мало с новго-
родци и с ладожаны приде на ня, и победи я... и ту бысть
велика сеча Свеем... множество много их паде; и наклад-
ше корабля два вятших мужь, преже себе пустиша и к
морю, а прок их, ископавше яму, вметаша в ню бещисла;
а инии мнози язвьни быша; и в ту нощь, не дождавше све-
та понедельника, посрамлени отъидоша...» 13.
Дальше описываются события под Изборском, осада
Пскова, измена Твердилы Иванковича и сдача Пскова
немцам. В летописи говорится, что немцы захватили гро-
мадную территорию Новгородской земли. Князь Алек-
сандр в это время «распревся с новгородци» и уехал в
свою вотчину.
После длительных переговоров «приде Олександр
князь в Новъгород и ради быша новгородци» 14.
Ледовое побоище отмечено в летописи под 1242 г. Опи-
сано оно весьма кратко. «Князь же въспятися на озеро,
Немци же и Чюдь поидоша по них. Узрев же князь Олек-
сандр и новгородци, поставиша полк на Чюдьскомь озере,
на Узмени, у Воронея Камени; и наехаша на полк Немци
и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк, и бысть сеча
ту велика Немцемь и Чуди... пособи бог князю Александ-
ру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче,
биша их на 7-ми верст по леду до Суболичьскаго берега;
13 «Новгородская Первая летопись», стр 77.
14 Там же, стр. 78.
38
и паде Чюди бещисла, а Немець 400, а 50 руками яша и
приведоша в Новъгород» ’5.
«Александр Невский, — писал К. Маркс, — выступает
против немецких рыцарей, разбивает их на льду Чудского
озера, так что прохвосты (die Lumpacii) были окончатель-
но отброшены от русской границы» 15 16. Слава об Александ-
ре Невском и его победе над шведско-немецкой коалици-
ей распространилась далеко за пределами Руси.
По летописному тексту довольно трудно представить
расположение войск сторон перед боем на Чудском озере;
еще труднее раскрыть ход боя. Некоторые сведения есть в
«Житиях Александра Невского», но и они довольно ту-
манны.
Для понимания способов ведения боя в XIII в. большой
интерес представляет описание битвы при Раковоре, ко-
торое приводится под 1268 г. Летописец пишет, что нов-
городцы «поступиша к Раковору; и яко быша на реце Ке-
голе, и ту устретоша стоящь полк немечкой; и бе видети
яко и лес: бе бо совокупилася вся земля немечкая... новго-
родци же сташа в лице железному полку противу вели-
кой свиньи. И тако поидоша противу собе; и яко сътупи-
шася, и тако бысть страшно побоище, яко же не видали
ни отци, ни деди» 17.
В летописи нет упоминания о влиянии победы Алек-
сандра Невского на соседние народы, хотя оно было очень
велико. Против немцев восстало население острова Са-
рема; в Пруссии поднял восстание славянский князь Свя-
тополк Поморский; началось движение в Куронии, .куда
подошли литовские войска Миндовга. Идейный вдохнови-
тель крестового похода на восток — глава католической
церкви папа римский — должен был мобилизовать все си-
лы для подавления этих восстаний.
Александр Невский нанес немецким рыцарям первый
сокрушительный удар. Это имело тем большее значение,
что в это время среди славян уже зрела мысль об объ-
единении сил для борьбы с немецкими захватчиками.
О том, что общерусские явления преломлялись через
призму местных интересов, свидетельствует описание нов-
15 Там же, стр. 78.
16 «Архив Маркса и Энгельса», т. V, стр. 344.
17 «Новгородская Первая летопись», стр. 316.
39
-городским летописцем побоища на Калке в 1223 г. Лето-
писец пишет: «По грехом нашим, придоша языци незиае-
ми, их же добре никто же не весть, кто суть и отколе изи-
доша... Слышахом бо, яко многы страны поплениша, Ясы,
Обезы, Касогы и Половьчь безбожьных множьство избиша
а инех загнаша, и тако измроша убиваеми гневомь божи-
емь..» ,8. Далее говорится, что половецкий хан Котян, при-
бывший просить помощи у русских князей, произнес:
«Нашю землю днесь отъяли, а ваша заутро взята будеть»18 19.
Русские князья «думавъше много о собе, яшася по
путь... начата вое пристраивати, кожьдо свою власть; и
поидоша съвъкупивъше землю всю Русскую...» 20. «Князи
русстии, поидоша за Днепрь и поидоша вси въкупе, по них
же идоша 9 днии, а заидоша за Кала к реку, и послаша
в сторожих Яруна с Половьци, а сами станомь сташа ту.
Тъгда же Ярун съступися с ними, хотя битися, и побегоша
на успевъше ничтоже Половци назад, и потъпташа бе-
жаще станы русскых князь; не успеша бо исполчитися
противу им; и съмятошася вся, и бысть сеця зла и люта.
Мстислав же Кыевьскыи князь, видя се зло, не движеся с
места никамо же...»21.
Таким образом, по Новгородской летописи выходит,
что виновником поражения является киевский князь Мсти-
слав Романович. Автор Новгородской летописи не расска-
зал ничего о южных русских князьях, вместе с половец-
ким ханом Котяном говоривших о необходимости обороны.
Не упомянул он и о княжеском совете в Киеве и изобра-
зил-дело так, что каждый князь решил идти в поход само-
стоятельно. Автор летописи умолчал также о том, что
Мстислав Удалой, получивший сведения о первоначальном
успехе сторожевого половецкого полка Яруна, «зависти ра-
ди... не поведа» другим князьям и «приехав вооружиться
поведе вборзе» для наступления. Не сообщает летописец
и о причинах неудачи Яруна, в результате которой русские
полки были разбиты поочередно.
Эти недостающие факты довольно красочно излагает
Ипатьевская летопись, автор ее виновником поражения
18 «Новгородская Первая летопись», стр.61—62.
19 Там же, стр. 62.
20 Там же.
21 Там же, стр. 63:
40
считает Мстислава Удалого. Позиция Новгородской лето-
писи станет ясной, если вспомнить, что Мстислав Удалой
сидел на новгородском столе до суздальского князя Алек-
сандра Ярославича.
В Ипатьевской летописи помещена вторая редакция
этой повести. В ней главным действующим лицом был уже
Даниил Романович. Интересно, что повесть о Кдлкском
побоище пропущена в Лаврентьевской летописи. Летопи
сец лишь глухо упомянул о факте («глаголют бо тако»),
но не счел нужным пространно излагать события.
Под 1238 г. приведены повести о разгроме татарами
Рязани, поражении москвичей под Коломной, взятии Вла-
димира, дано также описание поражения на реке Сити.
Вторая Новгородская летопись отметила эти события крат-
ко, но выразительно: «Приидс царь Батый на Рускую
землю, и много зла безчислено сотвори, городов взял 17,
а волостей безчислено, и волости биюче до Игнача креста;
и оттоле начата дани даяти князи Рустии» 22.
К местным событиям относятся походы новгородцев
1323—1326 гт. на Литву, Югру и Заволочскую Чудь.
Новгородские летописи дают богатый материал об
освоении новгородцами берегов Белого моря, о посещении
русскими Новой Земли и походах на Югру (Печорский
край) и на Северный Камень (Уральский хребет). Первое
известие о Печоре относится к 1096 г. Отмечено два похо-
да на Югру в XII в. и несколько походов на Югру и Урал
в XIII в. Новгородцы снаряжали военные отряды и брали
дань с народов, населявших северо-восток Европы.
К 1483 г. относится первый поход русских в Сибирскую
землю (на Обь и далее на восток).
Большой интерес для военного историка представляют
договоры Новгорода с великими князьями, в которых
определены права и обязанности кпявя в Новгородской
земле. Наиболее древним является договор 1265 г. До-
говоры ограничивали права князя в части внутреннего уп-
равления и пользования землями.
Духовные грамоты и договоры между великими удель-
ными князьями, земельные договоры и судные грамоты
Дают богатый материал по истории и экономике Северо-
восточной Руби.
22 ПСРЛ, т. III, стр. 129.
41
Тверские летописи. Эти летописи носят такой
же местный характер, как и Новгородские.
Начало летописания в Твери, очевидно, относится к
XIII в.; более ранние своды до нас не дошли. Однако, по-
видимому, существовали и более ранние Тверские своды.
Доказательством этого служит использование тверских ис-
точников при составлении летописи в Ростовской области,
а также существование «Тверского сборника» 23. В «Ро-
гожском летописце», написанном в середине XV в., твер-
ские события изложены с конца XIII в.24.
Тверское летописание имело свою особенность, обус-
ловленную тем, что в XIV в. Тверь оспаривала у Москвы
роль объединителя русских земель. Именно поэтому и
тверские князья не помогли новгородцам в их борьбе.
Тверские князья искали союза с Литвой, которая была
весьма агрессивно настроена по отношению к русскому
народу. Тверские летописцы вынуждены были оправды-
вать политику своих князей и защищать их от справедли-
вого народного негодования. Видимо, поэтому военно-исто-
рические события, имевшие общерусское значение, не наш-
ли широкого отклика в Тверских летописях.
Летописи велись и в других политических центрах Рус-
ской земли. Почти в каждой из обособившихся земель
создавалась своя летопись.
А. А. Шахматов 25 и М. Д. Приселков 26 говорят о Ря-
занской, Черниговской и Переяслав-Залесской летописях,
но достоверным можно считать только существование ле-
тописания в Переяславле-Залесском.
Псковские летописи. Дошедшие до нас древ-
нейшие Псковские летописи составлены во второй поло-
вине XV в. По освещению общерусских событий они близ-
ки к Новгородским и другим летописям, но в основном
содержат сведения местного характера.
Псковская летопись в спорах с Новгородом и Москвой
о вольностях утверждала политические права псковичей:
«Тако в нас написано в летописцех, с прадеды его и з де-
23 ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863.
24 Там же.
25 А. Шахматов. Обозрение русских летописных сводов
XIV—XVI вв. М. — Л., 1938.
25 М. Приселков. История русского летописания XI—XV вв.
Л., 1940.
42
ды... Чтоб нам, псковичам от государя своего великого
князя, как не будеть на Москве, и нам от него не ити на
Литву, ни в Немци, и нам жити по старине и добровольи».
Псковские летописи дают богатый материал о борьбе
русских с немецким Орденом, осуществлявшим колониза-
цию славянских земель путем закабаления и истребления
покоряемых народов. Движение немцев на восток остано-
вилось у стен Пскова. Вековая борьба с немцами стала
главной темой летописных рассказов. Сообщения о побе-
дах над немцами хотя и кратки, но представляют большой
интерес. Так, в 1240 г. летописец записал: «Приидоша
Немцы Швеяне в реку Неву, и победи их князь Александр
с мужи новгородцы месяца майя (ошибка летописца: Нев-
ская битва была в июле. — Л. Б.) в 15-й день»27.
Под 1241 г. отмечено: «Взя князь Александр городок
Копорию, а немець изби. А на другое лето ходил князь
Александр с муж новгородцы и бишася на льду с нем-
цами». О Ледовом побоище летописец говорит: «Пришед
князь Александр и изби немець во граде Пскове, и град
Псков избави от безбожных немець... И бишася с ними
на леду; и пособи бог князю Александру и мужем новго-
родцем и псковичам; овы изби и овы связав босы поведе
по леду»28. Так же кратко отмечена битва при Раковоре
в 1268 г. Нашествие татар описано летописцем очень ску-
по: «Приде царь Батыии ратию и силою татарьскою на
землю Рускую, и плениша грады многи, идоша до Игнаца
Христа и ту возвратишася» 29.
Галицко-Волынекая летопись. Одним из
важных памятников XIII в., обстоятельно раскрывающим
состояние военного дела этого времени, является Галиц-
ко-Волынская летопись. Эта летопись разделяется на две:
Галицкую (1201 —1267 гг.) и Волынскую (1262—1290 гг.).
Галицкая летопись велась не в обычной хронологиче-
ской манере. В основе летописи лежало изложение круп-
ных событий, связанных между собой. В летописный свод
вошла та часть этой летописи, которая является продол-
жением Киевской летописи (Ипатьевский список). Состав-
лена она была при дворе Галицких князей. Однако лето-
Z «Псковские летописи». Изд. АН СССР, 1941, стр. 13.
“ Там же.
Там же, стр. 12.
43
пись освещает не только факты из жизни княжеского дво-
ра. Большое внимание в ней уделяется связям Галицко-
Волыпского княжества с другими русскими княжествами
и особенно с западными державами. Центральное место в
летописи занимают события, связанные с борьбой кня-
жеств за свободу и независимость в период княжения Да-
ниила. Особенно интересны повести о Калкском сражении
и нашествии Батыя на Киев. Это вполне законченные про-
изведения, написанные на основе довольно широкого круга
источников, которыми располагал летописец.
Сам князь Даниил изображен смелым, энергичным и
способным полководцем, которому сопутствуют победы.
Очень важны те разделы повести, где описываются орга-
низация и вооружение галицких войск. Летописец указы-
вает, что галицкая пехота имела хорошее вооружение, ко-
торое не уступало вооружению войск других государств.
Довольно большое место уделяется в летописи харак-
теристике способов ведения боевых действий в открытом
поле и осаде городов.
Вторая часть летописи, Волынская, очевидно, была на-
писана во Владимире-Волынском. Она приурочена к
1262—1290 гг. Она написана в обычной хронологической
манере. В этой летописи военно-историческим событиям
уделено меньше внимания. Центральное место в ней за-
нимают сведения о жизни и деятельности Владимира Ва-
сильковича.
Рязанская летопись. Рязанская летопись
включает в себя несколько военно-исторических повестей
о нашествии татар на Русскую землю в XIII в.
Первое событие, отмеченное летописью, — это битва
на Калке (1223 г.). Летописец подробно рассказывает об
этом событии, уделив главное внимание причинам пораже-
ния южных князей. Основной из них была несогласован-
ность действий князей, их «недоумение» и нежелание объ-
единить свои силы для борьбы с грозным противником.
Большое место занимает в летописи повесть о нашест-
вии татар на Рязанскую землю, а также описание герои-
ческой обороны Козельска. Жители этого города погибли
в бою, но уничтожили четыре тысячи татар. Татары назва-
ли Козельск «злым городом», так как простояли здесь семь
недель и взяли город, лишь понеся крупные потери. С этой
летописью тесно связана «Повесть о приходе Батыевой
44
рати на Рязань», написанная через несколько лет после
событий 1237 г. Она включалась во многие своды в раз-
личных вариантах. Центральное место в этой повести за-
нимает рассказ о подвиге народного богатыря Евпатия
Коловрата, который вместе со своей дружиной из 1700
человек напал на Батыеву рать после разорения ею Ря-
зани. Коловрат настиг Батыя уже в Суздальской земле,
и, внезапно напав на татарские полки, нанес им крупный
урон. Татарам удалось справиться с Коловратом только
путем использовния метательных орудий и то «едва одо-
леша» его. Когда тело Коловрата принесли к Батыю, он
сказал: «Гораздо еси меня поскепал малою своею дружи-
ною, да многих богатырей сильной орды побил еси». Он
сожалел, что во всем его войске не было богатыря, равного
Коловрату. Героизм и мужество Коловрата и его дружи-
ны произвели столь сильное впечатление на Батыя, что
он отпустил оставшихся в живых соратников Коловрата,
отдав им тело героя.
Эта повесть дает нам представление о характере бое-
вых действий, которые велись дружинами. Большое зна-
чение придается личности вождя дружины. Дружина ве-
дет бой до тех пор, пока живет ее глава. Сам бой пред-
ставлен в форме суммы единоборств.
Исторические повести и сказания
До нашего времени дошел ряд исторических повестей
и сказаний, имеющих большое значение для понимания
борьбы русского парода за свою независимость. В конце
XII или в начале XIII в. появилось произведение, получив-
шее мировую известность, — «Слово о полку Игореве». В
издании 1800 г. оно называется «Героическая песнь о по-
ходе на половцев удельного князя Новгорода-Северского
Игоря Святославовича, писанная старинным русским
языком в исходе XII столетия с переложением на употреб-
ляемое ныне наречие». Такое название было дано
И. Бантыш-Камепским и А. Малиновским, готовившими
рукопись к изданию.
Автор «Слова» неизвестен, не установлено и место появ-
лепия «Слова1». Наиболее вероятно, что оно написано кем-
то из приближенных Игоря Святославича. Об этом го-
ворит само содержание поэмы, главным героем которой
45
является Игорь. Профессор В. Г. Федоров полагает, что
автором поэмы является тысяцкий Рагуил, который был
приближенным Игоря 30. Но существуют и другие точки
зрения. Профессор Н. К- Гудзий, например, считает, что
«Слово» возникло при дворе Киевского князя Святослава
Всеволодовича, который поставил задачу перед удельными
князьями объединиться и «стремился воодушевить их соз-
нанием необходимости отплатить половцам за поражение».
Академик А. С. Орлов предполагает, что «Слово» появи-
лось при дворе галицкого князя .Ярослава Осмомысла.
М. Д. Приселков считает вероятным, что поэма появилась
в интересах Византии «в тот момент, когда империи нужен
был сплоченный удар на степь». Против этих точек зре-
ния справедливо возражает М. Н. Тихомиров. Он пишет:
««Слово о полку Игореве»—целиком создание русского
народа. Оно стоит в ряду лучших мировых образцов ху-
дожественного народного эпоса и свидетельствует о весь-
ма высоком к тому времени развитии культуры в Киевской
Руси. Хотя версия об авторе, как одном из княжеских дру-
жинников, участвовавших в походе Игоря, представляется
наиболее вероятной, но в самом произведении ярко отра-
зились стремления русского народа в целом» 31.
Идея памятника — необходимость единства русских
сил для защиты от нападения врагов. «Смысл поэмы —
призыв русских князей к единению как раз перед нашест-
вием монголов» 32, — писал Карл Маркс.
«Слово о полку Игореве» написано по поводу неудач-
ного похода Новгород-Северского князя Игоря Святосла-
вича на половцев в 1185 г. Киевская Русь в XII в. вела
борьбу с кочевниками-половцами, захватившими причер-
номорские степи от Волги до Дуная и владевшими ими
до татарского нашествия. Половцы часто совершали опу-
стошительные набеги на Русь. Насколько серьезна была
опасность, можно судить по речи Владимира Мономаха
на одном из княжеских съездов: «Как станет пахать смерд
(крестьянин.—Л. Б.), придет половчанин, убьет смерда
стрелой, возьмет его лошадь, поедет в село, возьмет же-
ну его и дети, и все имущество».
30 В. Г. Федоров. Военные вопросы «Слова о полку Игоре
ве», ААН, М„ 1951.
31 М. Тихомиров. Источниковедение, т. 1, 1940, стр. 81.
32 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XXII, стр. 122.
46
«Погании» губят землю русскую, пользуясь распрями
удельных князей и ослаблением военной мощи Руси. Ав-
тор «Слова» прямо указывает на это: «О! стонати Русской
земли... сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, нъ
рози нося им хоботы пашут, копиа поют на Дунай» 33.
Таким образом, перед страной в то время стояли две
задачи — защита от половецких набегов и прекращение
княжеских междоусобиц. Князья редко действовали вме-
сте, каждый сам себе хотел «добыть славу и честь». Но
только совместными действиями русские наносили кочев-
никам поражение.
В 1184 г., за год до похода Игоря, Киевский князь,
действуя совместно с другими князьями, совершил успеш-
ный поход на половцев, разбил их и даже взял в плен по-
ловецкого хана Кобяка.
Новый общий поход предполагалось организовать к
1185 г. Но князь Игорь без согласия других князей пред-
принял самостоятельный поход с братом Всеволодом, сы-
ном Владимиром и племянником Святославом.
Поход Игоря был неудачен — его войско потерпело по-
ражение в трехдневном бою, открыло половцам путь на
русские земли. Половцы разграбили и сожгли много рус-
ских сел. «Застонал Киев от печали, а Чернигов от напа-
стей», — пишет автор «Слова».
В «Слове» дан ряд сведений о князьях и их войске.
Главное действующее лицо «Слова» — князь Игорь —
изображен храбрым человеком. Игорь готов до конца
биться с врагами Русской земли. «Хощу бо, рече, — копие
приломити конець поля Половецкаго с вами Русици, хощу
главу свою приложите, а любо испити шеломомь Дону» 34.
Князь связан со своей дружиной чувством товарищества
и долга, с ней он хочет победить или умереть. Так же ярко
изображен «буй-тур Всеволод» — брат Игоря. Отвагой и
воинской доблестью он не уступает Игорю.
Великий князь Святослав не принимает непосредствен-
ного участия в событиях, но тем не менее он один из глав-
ных персонажей «Слова». Святослав является выразите-
лем основной идеи автора — необходимости объединения
Усской земли. «Золотое слово» Святослава — идейный
з’ «Слово о полку Игореве». Изд. АН СССР, 1950, стр. 37.
1ам же, стр. 6.
47
центр поэмы. Великий князь Святослав призывает князей
к единению во имя общих интересов.
Большое место в «Слове» уделено дружине князя Иго-
ря. Яркая характеристика бесстрашных воинов, сложив-
ших свои головы за Русскую землю, дана устами князя
Всеволода: «А мои ти Куряни — сведоми къ мети; под тру-
бами повита, под шеломы възлелеяны, конець копия въс-
коръмлени, пути им ведоми, яруги им знаеми, луци у них
напряжени, тули отворени, сабли изъострени, сами ска-
чють акы серый влъци в поле, ишучи себе чти, а князю
славе» з;.
Поэма дает слабое представление о боевом порядке
(о нем мы узнаем главным образом из летописного расска-
за), но зато в «Слове», содержится блестящая характери-
стика оружия: мечи — харалужные, сабли — закаленные,
шлемы — аварские, щиты — красные, копья — длинные,
стрелы — закаленные.
Бой вначале изображается как действие полков.
«Храбрые сыны русские преградили поле красными щита-
ми». Противники осыпали друг друга «калеными стрела-
ми», после чего бой распался на ряд единоборств: «... с
зараниа до вечера, с вечера до света летят стрелы кале-
ныя; гримлют сабли о шеломы; трещат копиа харалуж-
ныя...» 35 36.
Русские полки держались пока стоял княжеский стяг
Игоря: «Бишася день бишася другый; третьего дни к по-
луднию подоша стязи Игоревы... Ту кровавого вина не до-
ста; ту пир докончаша хрибрии Русичи: сваты попоиша,
а сами полегоша за землю Русскую» 37.
Поход Игоря на половцев нашел отражение и в летопи-
сях. В Ипатьевском и Лаврентьевском списках помещены
две повести о походе Игоря Святославича против полов-
цев.
Летописные рассказы отличаются от «Слова» более де-
тальным описанием похода и боя. Летописец описывает
весь путь движения Игоря до встречи с противником на
р. Сюурлий. Особенно важно описание боевого порядка
войска Игоря: «И изрядиша полков 6, Игорев полк середе,
а поправу брата его Всеволожь, и полеву Свято-
35 «Слово о полку Игореве», стр. 8.
36 Там же, стр. 17.
37 Там же, стр. 18.
48
славль, сыновця его, напереде ему сын Володимер и дру-
гим полк Ярославль иже бяху с Ольстином Коуеве, а тре-
тий полкы напереди же стрельни, иже бяхуть от всих кня-
зий выведени: и тако изрядиша полкы своя»38. Затем
описано само сражение. Приведена речь князя Игоря и
просьба Святослава дать отдых утомленным коням. Рас-
сказывается в летописи и о втором сражении, начавшемся
в субботу, ранении Игоря, замешательстве в русских пол-
ках, попытке Игоря исправить положение, пленении Иго-
ря и других князей.
Таким образом, летописное повествование отличается
последовательностью и обстоятельностью. Это историче-
ская повесть, задачей которой является точное описание
события, тогда как в «Слове о полку Игореве» поставлена
иная цель — вскрыть причину поражения русских князей
и призвать их к единению. Поэтому автор выбрал ряд мо-
ментов и расположил их в произведении не в том порядке,
как происходили действительные события, а в соответст-
вии со своим идейно-художественным замыслом.
Этой же теме посвящен другой исторический памят-
ник — «Моление Даниила Заточника», — появившийся во
время княжения Ярослава Всеволодовича (1213—1246) 39.
Памятник известен в одной редакции под названием «Сло-
во», а в другой — «Моление». С историко-литературной
точки зрения этот памятник рассматривается как памфлет.
«Моление» представляет большой интерес и для военного
историка.
«Моление Даниила Заточника» обращено в одной ре-
дакции к князю Ярославу Владимировичу («Слово Дани-
ила Заточника, еже написа князю Ярославу Володимиро-
вичю»), а в другой — к князю Ярославу Всеволодовичу
(«Моление Даниила Заточника»), Обе редакции несколь-
ко отличаются одна от другой, хотя и имеют общий источ-
ник. Редакция «Моления» несколько шире «Слова».
Об авторе «Моления», кроме имени и некоторых ука-
заний автобиографического порядка в самом произведе-
нии, ничего не известно.
сложения памятника
з’ ПСРЛ, т. II, стр. 130.
9 Акад. С. Обнорский считает, что «пора сложения памятника
('1>псоИТ1ельН0 ие Далеко отстала от времени деятельности Мономаха
( иоз Ц25 гг.)». «Очерки по истории русского литературного языка
старшего периода», М,—Л., 1946, стр. 126—130.
4 Л. Г. Бескровный	49
Главный герой этого произведения Даниил вынужден
искать защиты от произвола феодалов у сильного князя.
«Не зри на мя, — обращается Даниил к князю, — аки
волк на агнеца, но зри на мя, аки мати на младенца» 40.
Он просится к князю в советники (в «думцы»), являясь,
очевидно, образованным человеком, знающим цену уму
и образованию. Вероятно, автор «Л1оления» и был дружин-
ником князя.
В «Молении» дана характеристика феодальных отно-
шений, причем подчеркивается роль князя как сеньора, к
которому стекаются его вассалы — слуги князя. Князь —
типичный феодал. Даниил стремится обосновать необхо-
димость неограниченной власти князя и указывает на
«естественный» ее характер: «Женам глава муж, а мужем
князь, а князем бог». Он идеализирует силу и власть кня-
зя — радетеля о благе подданных: «дуб крепок множест-
вом корения; тако и град нашь твоею державою. Кораблю
глава кормник, а ты княже, людей своим»41.
Князь показан воинственным, умным, суровым и даже
жестоким. «Мудрых полцы крепки и грады тверды, храб-
рых же полцы силни и безумии: на тех бывает победа» 42.
Тенденция оправдать необходимость сильной княже-
ской власти ясно чувствуется в «Молении»: «Лучше бо ми
нога своя видети в лыченицы в дому твоем, нежели в чер-
лене сапозе в боярстем дворе; лучше бы ми в дерюзе слу-
жите тебе, нежели в багрянице в боярстем дворе... Лучше
бы ми вода пити в дому твоем, нежели мед пити в бояр-
стем дворе; лучше бы ми воробей испечен примати от ру-
ки твоея, нежели боранье плечо от государей злых» 43.
Восхваляя князя и осуждая боярство, Даниил пропа-
гандирует идею сильной княжеской власти. Он предосте-
регает князя от злых «думцев», которые думают лишь
о себе. Сила князя — в политической самостоятельности
и своем войске. Князь «грозен множеством вой». Он по-
казан как мастер ведения боя. Идеализируя власть вели-
кого князя, автор «Моления» видит в княжеской власти
40 Н. К- Г у д з и й. «Хрестоматия по древней русской литературе
XI—XVII вв.». Учпедгиз, 1955, стр. 139.
41 Там же, стр. 140.
42 Там же, стр. 139.
43 Там же, стр. 140.
50
проявление порядка в феодальном беспорядке. Распро-
странение этого памятника свидетельствует о желании
широких кругов укрепить власть великого князя, чтобы
оп мог не только организовать отпор внешним врагам, но
и умерить власть крупных и средних феодалов 44.
Теме борьбы за единство Русской земли посвящено
появившееся в 1246 г., очевидно, на севере Руси, «Слово
о погибели русской земли», автор которого до сих пор не
установлен 45.
«Слово о погибели» воссоздает широкую картину борь-
бы Руси в XIII веке. Оно было использовано автором
«Жития Александра Невского» как введение. В противо-
поставлении картины «татарского разорения» военным и
государственным успехам Александра Невского видна та
же идейная направленность, что и в «Слове о полку Иго-
реве», — пропаганда необходимости борьбы за единство
Русской земли.
В «Сказании об Александре Невском» изложены его
важнейшие походы против шведов, немцев и литовцев и
охарактеризована его государственная деятельность.
Прибалтийские хроники о военном искусстве Руси
Завоевание ливонскими рыцарями Прибалтики описа-
но в «Хронике Ливонии Генриха Латвийского» и других
сочинениях. Очевидно, автор «Хроники» был монах, кото-
рый участвовал в этих событиях. Автор «Хроники» ставил
своей целью написать панегирик крестоносцам епископа.
Он считал их «избранными богом» для господства над на-
родами Прибалтики.
Тевтонские рыцари превращали прекрасную и бога-
тую Виронию в пустыню. Тысячи мужчин были уничто-
жены, женщины и дети обращены в рабство. В «Хронике»
говорится, что рыцари, придя в Виронию, «построили
свое войско и, идя дальше днем и ночью, вступили в об-
ласть Саккалу. Тут везде по деревням они нашли в домах
мужчин и женщин с детьми и убивали всех с утра до ве-
чера... так, что, наконец, от усталости и этой массы
И. У. Б у д о в и и ц. Памятник ранней дворянской публи-
4 Т«Кд' «Труды отдела Древнерусской литературы», т. VIII, 1954.
АН СССР 1 л 0 °' ДРевняя русская литература XI—XVI вв. Изд.
51
4*
убийств у них отнялись руки...». «Прошли они в Унгав-
иию и грабили ее и уводили в плен людей... Одних сжига-
ли на огне, других кололи мечом... Захватив деньги и все
имущество, женщин и детей до последнего человека, и все,
что еще оставалось, они прошли по всем областям вплоть
до Матери Вод в области Дорпата (Darbeten), не щадя
никого: мужского пола всех перебили, женщин и детей
увели в плен и, отомстив таким образом своим врагам,
весело возвратились домой со всей добычей» 46.
После этого «...снова собрались вместе Бертольд вен-
денский со своими и Теодорих, брат епископа, с рыцаря-
ми и слугами, и сыновья Талибальда со своими лэттами,
отправились с войском в Унгавнию, захватили эстов...
и перебили их; деревни, какие еще оставались, сожгли и
все, что прежде было недоделано, тщательно закончили» 47.
В «Хронике» имеются довольно обширные сведения
о борьбе Полоцка и Новгорода с немецкими рыцарями.
Другой немецкий источник носит название «Рифмо-
ванная хроника». Эта хроника относится к концу XIII в.
В ней особенно важно описание Ледового побоища и бит-
вы при Раковоре. Автор «Хроники» указывает, что у
Александра Невского было много воинов, хорошо воору-
женных и одетых в красивые панциры и шлемы. «Так дви-
нулись они сильно в страну братьев; быстро вооружив-
шись, выступили те им навстречу» 48. Вначале успех был
на стороне рыцарей: «Вот знамена братьев проникли в
ряды стрелков, было слышно, как звенят мечи, и было
видно, как рубились... с обеих сторон падали мертвые» 49.
Но когда Александр ввел в бой полки правого и ле-
вого крыла, то оказалось, что «войско братьев было
окружено» («aber der Bruder Heer war umringt»), и хотя
«братья оборонялись достаточно, но были поражены»50.
Таким образом, автор «Рифмованной хроники» прямо
указывает на тактическое окружение и разгром немецких
рыцарей.
46 «Хроника Ливонии Генриха Латвийского». Изд. АН СССР,
1938, стр. 121—122, 171—172.
47 Там же, стр. 172.
43 А. А. Строков. Военное искусство Руси периода феодаль-
ной раздробленности, ВПА, 1949, стр. 125.
49 Там же, стр. 127.
50 Там же.
52
Восточные источники о военном искусстве Руси
Для освещения русской военной истории могут быть
привлечены также восточные источники. События, проис-
ходившие на территории Руси, освещаются в них с пози-
ции монгольских завоевателей, стремившихся поработить
русский народ.
Характеристика военного искусства монголов дана в
так называемом «Сокровенном сказании»51, относящем-
ся к 1240 г. Автор рисует быт монголов и повествует об
их богатырях, обосновывая господство рода чингизидов.
Завоевания монголов нашли отражение в персидской
и арабской литературе. Например, в сочинении Джубей-
ии «История Мирозавоевателя» дан обзор монгольских
походов и завоеваний Чингис-хана и чингизидов до
1257 г.52.
Несколько позже со своей историей монгольских за-
воеваний выступил Рашид-ад-Дин 53.
Важные сведения о Тимуре даны в работе Мирхонда
«Сад чистоты относительно жизни пророков, царей и ха-
лифов». Особенно интересна книга двенадцатая, где гово-
рится о походе Тимура против Тохтамыша 54.
Свод известий о Золотой орде имеется в работах Ти-
зенгаузена.
На русском языке почти нет переводов исторических
работ восточных писателей.
Анализ русских и монгольских военно-исторических
источников полностью отвергает версию о влиянии мон-
гольского военного искусства на русское. Исторические
документы свидетельствуют о самостоятельном развитии
У русских военного дела, которое постоянно обогащалось
опытом боевых действий и в конечном итоге оказалось
выше военного искусства монголов, немцев и шведов.
Для характеристики состояния военного дела монго-
лов в XIII в. дополнительные сведения можно получить
в сочинениях монаха Плано Карпини, который по пору-
—
52 «Сокровенное сказание». СПб., 1866.
5з d Березин. Сборник летописей, т. V.
и д’а Д-Д и и. Сборник летописей, тт. I—III. Изд. АН
С(-СР, 1946—1952.
ртр 79^8С2°РИЯ ЭРИИ D летописях и Документах». М., 1937,
53
чению папы Иннокентия IV в 1245 г. ездил в Монголию.
Плано Карпини на пути в Монголию побывал в совер-
шенно разоренном в это время Киеве.
Интересны также сочинения монаха Рубруквиса, кото-
рый в 1258 г. пробыл пять месяцев в ставке хана Мангу.
Некоторый интерес представляют записки Марко Поло
и Ганса Шильдбергера, где даны описания татаро-мон-
гольского быта. Авторы рассказывают и о способах веде-
ния военных действий.
Очерк четвертый
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ПЕРИОДА РАЗВИТИЯ ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ
В РУССКОМ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОМ ГОСУДАРСТВЕ
(XIV—XVII вв.)
Образование Русского централизованного государ-
ства — важный этап в жизни русского общества. Углубив-
шийся процесс отделения ремесла от сельского хозяйства,
рост товарно-денежных отношений и как следствие этого
оживление экономических связей между отдельными обла-
стями неизбежно вели к созданию централизованного госу-
дарства. Объединение феодальных княжеств в одно цен-
трализованное государство способствовало дальнейшему
культурно-хозяйственному росту страны и обеспечивало
значительно большие возможности для борьбы за неза-
висимость.
Процесс образования Русского централизованного го-
сударства ускорялся необходимостью борьбы за незави-
симость. Инициатором в этом явилось Московское кня-
жество.
Образование мощного централизованного государства
в то время было возможно только в монархической фор-
ме. „Характеризуя этот процесс, Маркс писал: «Во всей
этой всеобщей путанице королевская власть (das Konig-
tym) была прогрессивным элементом,— это совершенно
очевидно. Она была представительницей порядка в беспо-
рядке, представительницей образующейся нации в проти-
воположность раздроблению на бунтующие вассальные
государства» '.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. I, стр. 445.
55
Создание централизованного государства имело след-
ствием создание постоянной, а затем и регулярной ар-
мии. Источники этого времени отражают процесс склады-
вания вооруженных сил страны.
Развитие производительных сил обусловило появление
передовой военной техники, которая определила способы
ведения военных действий. В этот период создаются рус-
ские военные уставы, закрепляющие слагавшиеся на прак-
тике способы ведения военных действий.
В военно-исторических памятниках XIV—XVII вв. от-
ражена военная идеология правящего класса, борьба
прогрессивного- и реакционного направлений.
Судебники и уставы
. Оформление централизованного государства вызвало
появление общерусского законодательства, регулировав-
шего сложившиеся общественные отношения.
К концу XV в. появился «Судебник» Ивана III
(1497). Однако вскоре, в 1550 г., он был заменен другим
«Судебником», который закреплял установившиеся поряд-
ки в интересах усиления централизованной власти.
Выступая па Стоглавом соборе, Иван IV требовал,
чтобы бояре «впредь так не чинили, детям бы боярским
и крестьянам... силы и продажи и обиды во всяких делах
не было никоторые... А кто вперед кому учинит силу или
продажу или обиду какую, и тем от меня, царя и великого
князя быти в опале и казни» 2.
Иван IV в данном случае выступал против произвола
отдельных феодалов. Как представитель абсолютизма, он
требовал признания тех законов, которые защищали уста-
новившиеся общественные отношения.
На этой основе был разработан порядок несения воен-
ной службы. Указы об этом помещены в качестве допол-
нения к царскому «Судебнику» 1550 г. В указах изложе-
ны основные положения поместной организации вооружен-
ных сил страны и управления ими. «А воеводам в полках
быти, большой полк, да правая рука, да левая рука по ме-
стам, а передовой да сторожевой полки меньше одного в
большом полку воеводы... а воевод государь прибирает,
2 ПСРЛ, т. XXII, стр. 528—529.
56
разсуждая их отечество, и кто того дородился и кто мо-
жет ратной обычай содержати» 3. Данная статья, во-пер-
вых, устанавливает организацию армии и определяет под-
чинение воевод отдельных полков воеводе большого полка;
во-вторых, впервые указывает, что на командные долж-
ности назначаются лица не только по признаку знатности
рода, но и по способности «ратный обычай содержати».
Это был серьезный удар по местничеству и первый шаг
к централизации командования.
Другие статьи определяют порядок поместной службы
и обязанности дворян-помещиков: «А с отчин и с поместий
уложенную службу учинити со ста четвертей добрыя уго-
жия земли человека на коне в доспехе в полном, а в даль-
ний поход о дву коней; и кто послужит по земли, и госу-
дарь их пожалует своим жалованием кормлением, и на
уложенные люди дает денежное жалование» 4.
Таким образом, при Иване III и Иване IV были юри-
дически оформлены классовые основы поместной системы
воинской службы. Идея с «земли служить государству»
конкретно выражалась в том, что всю тяжесть расходов на
содержание армии должно было нести крестьянство; оно
же обязано было поставлять даточных людей.
На Стоглавом соборе решался вопрос о пересмотре
размеров поместий и вотчин для уравнения служилых лю-
дей «по достоинству безгрешно, и у кого лишне, ино недо-
статочного пожаловать». Следствием этого было появле-
ние «Уложения о службе 1555 г.», в котором точно опре-
делялись права и обязанности служилых людей. Нормаль-
ный надел был установлен 3 тыс. четвертей (150 десятин).
Этот надел получали служилые люди низшего разряда.
Высший надел определялся в 6 тыс. четвертей. Поместья
и вотчины были уравнены, и с этого времени помещик и
вотчинник должны были нести службу на равных осно-
ваниях.
С каждых 100 четвертей земли помещик был обязан
поставить одного человека на коне и в полном «доспехе».
Следовательно, чем больше было земли, тем большее чис-
ло вооруженных слуг должен был привести помещик при
явке на военную службу.
3 «Судебник Государя и Великого князя Ивана Васильевича...»,
ст. 101. М., 1786, стр. 130.
4 Там же, ст. 105, стр. 141.
57
Военную службу помещики несли пожизненно, начи-
ная с 15 лет.
Для учета войск производились смотры и составлялись
разборные книги или списки (так называемые десятни),
которые содержали сведения о помещиках: «Каков он бу-
дет на государеве службе, коней и оружен и люден... и в
какую статью, кто с кем поместным окладом и денеж-
ным жалованием пригодится, и кому мочно вперед госу-
дареву службу служити, и на государевы службы приез-
жает на срок ли, или с государевы службы до отпуску не
съезжает ли, и которые к службам ленивы за бедностью
и которые ленивы не за бедностью».
Разбор производили специально выделенные окладчи-
ки, которых выбирали из служилых людей уезда. Смотр
же проводили лица, направленные непосредственно из
Москвы.
Кроме земли, служилые люди получали из казны «го-
сударево жалование» от 4 до 1200 руб. в год, однако оно
выдавалось не ежегодно, а раз в несколько лет или во вре-
мя похода.
К вопросу об укреплении поместной системы вернулись
еще раз в XVII в., но теперь это уже была бесплодная по-
пытка задержать ее разложение. Эта попытка была сдела-
на в «Соборном уложении» Алексея Михайловича 1649 г.5
«Соборное уложение» Алексея Михайловича является
важнейшим законодательным памятником XVII в. Оно
разделено на 25 глав и 969 статей. «Соборное уложение»
имеет своими источниками «Кормчую книгу», «Судебники»
Ивана III и Ивана IV, законодательство конца XVI и на-
чала XVII в. и Литовский статут.
Седьмая глава «Соборного уложения» — «О службе
всяких ратных людей Московского государства» — состо-
ит из 32 статей, в которых определяются основы военной
службы 6.
Статьи 2, 10, 11, 13, 14, 17 и 18 трактуют о порядке
сбора служилых людей и сроках службы. Бояре обязаны
были являться на службу по получении государевых гра-
мот «безо всякого мотчания». Отпуск со службы во время
5 «Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года»,
М., 1907.
6 Там же, стр. 14—20.
58
войны не производился. За злоупотребления в этом случае
бояре должны были сурово наказываться.
В статьях 1, 3, 4, 5, 21, 23 и 25 определены вопросы
материального обеспечения войск. Денежное довольствие
на время войны шло за счет казны. «И на то государево
жалование ратным людей збирати со всего Московского
государьства, а побор положити смотря по службе» 7. Про-
довольствие и фураж для войска должны были закупаться
у населения по твердым ценам: «Велети хлебные запасы
и конские кормы имати по указанной цене у тех люден, у
которых хлебные запасы и конские кормы будут в лишке»8.
Статьи 6, 22, 24, 30, 31 и 32 предусматривают охрану
населения и установление твердого порядка в армии:
«А будет которые ратные люди, идучи на государеву служ-
бу, учнут каким людей насильство чинити, а по суду сы-
щется про то допряма и тем людей наказание чинити,
смотря по вине, и убытки доправити и отдати тем людей,
кто чем изобижен»9.
В статьях 8, 9, 12, 15, 16, 19 и 20 определены меры борь-
бы с дезертирством и изменой. Например, дворянину за
побег полагались следующие кары: «Кто збежит в первые,
и его бити кнутом, а будет тот збежит в другие и его бити
кнутом же, да поместного окладу у него убавити..., а бу-
дет он збежит в третьие, и его бити кнутом же, де у него
же отняти поместье и отдати в роздачю» 10.
Наконец, статьи 28 и 29 имели целью пресечь воров-
ство оружия и лошадей. За кражу лошади полагалось ру-
ку отсечь, а за кражу оружия — «бити кнутом нещадно» ”.
«Соборное уложение» было последней попыткой упо-
рядочить поместную систему военной службы, которая в
XVII в. стала уже изживать себя. Нужно было переходить
к регулярной постоянной армии, что и делает московское
правительство, создавая полки солдатского строя.
Крупный интерес как этап военной мысли XVII в. пред-
ставляет «Проэкт Устава о служебном старшинстве бояр,
окольничьих и думных людей по 34 степеням» 12. Этот
7	Там же, ст. 1, стр. 15.
8	Там же, ст. 21, стр. 18.
9	Там же, ст. 6.
10	Там же, ст. 8, стр. 15—16.
Там же, ст. 28, стр. 19.
«Архив историко-юридических сведений, относящихся до Рос-
он», кн. I, отд. II. М„ 1850—1855, стр. 23—33,
59
устав определял место и значение отдельных звеньев воен-
ной организации и в связи с этим положение командных
лиц. Он твердо проводил идею централизации военного
управления и отвергал местничество в военной службе.
Данный устав не вошел в силу в связи с юридической от-
меной местничества в 80-е годы XVII в.
В XVI в. создается первый устав о пограничной служ-
бе — «Боярский приговор о станичной и сторожевой
службе». Появление его было обусловлено необходимо-
стью охранять южные границы Русского государства..
Известно, что во время Ливонской войны крымский хан
Давлет-Гирей дважды совершал набег на Москву, причем
во время первого набега сжег столицу. К этому времени
еще не была завершена работа по сооружению засечных
линий, предназначенных для охраны южных границ. Го-
товя засечные линии, Иван IV одновременно разраба-
тывал и систему пограничной службы.
1 января 1571 г. был дан указ о назначении боярина
М. И. Воротынского начальником войск, дислоцированных
на юге. Ему было поручено подготовить устав, определя-
ющий порядок несения сторожевой службы. Воротынский
собрал совещание, на котором «приговорил с детьми бо-
ярскими, со станичными головами и станичники» весь по-
рядок несения постоянной сторожевой службы. В феврале
1571 г. этот «приговор» был утвержден Иваном IV, после
чего он получил силу устава. Устав определяет основные
принципы несения сторожевой службы, «чтоб воинские лю-
ди на государевы украйны войною безвестно не проходи-
ли». Сторожевую службу несли обычно поселенные вой-
ска. Весной и летом, когда опасность вторжения татар уве-
личивалась, на юге собиралась, кроме того, поместная
конница (ежегодные сборы) в полной боевой готовности.
Об организации сторожевой службы в уставе гово-
рится: «А стояти сторожем на сторожах с конь не сседая,
переменяясь и ездити по урочищам, переменяясь же, на
право и на лево по два человека по наказом, каковы им
наказы дадут воеводы. А станов им не делати, а огни кла-
сти не в одном месте... а в лесах им не ставитца, а ставит-
ца им в таких местех, где бы было усторожливо» 13. Далее
указывается порядок действий сторож при установлении
13 «Акты Московского государства», т. 1, 1571—1634, стр. 2.
60
па сакмах «воинских людей». Они были обязаны послать
«вестника», а сами проводить разведку: «...а самим, сзади
людей на сакмы ездити и по сакмом и по станом людей
исмечати...» 14.
Устав предполагает, что «вестники» всегда смогут обо-
гнать татар окольными дорогами и вовремя дать сведения.
Они должны «ехати покиня тех людей (т. е. врагов. —
Л. Б.), вправе или влеве, которыми дорогами поближе»,
чтобы, «розведав гораздо, самим с вестми с подлинными
спешити к тем городом, на которые места воинские люди
пойдут» 1S *. Самовольное оставление сторожи, если это
обнаруживалось во время нападения татар, каралось
смертной казнью.
Заканчивается устав определением порядка смены сто-
рожей и указанием системы оборонительных линий, ко-
торые были размещены как вдоль южных границ, так и
в глубь страны и состояли из собственно сторожей и за-
сечных линий.
Устав Воротынского, впервые в России глубоко и яс-
но поставивший вопрос об организации охраны и несения
сторожевой службы, является выдающимся памятником
русской военной мысли.
В 1607 г. была создана «Воинская книга» ,6, в которой
освещались вопросы производства, организации и боево-
го применения артиллерии.
В те же годы Юрьев и Фомин сделали дословный пере-
вод изданной во Франкфурте в 1571 г. «Воинской книги»
Франспергера. В этой работе русский опыт не нашел отра-
жения. Книга Франспергера послужила подсобным мате-
риалом для разработки «Устава ратных и пушечных дел»,
в котором уже был обобщен боевой опыт армий западных
государств и русских войск в Ливонской войне.
Рукопись этого устава обнаружили при разборе ору-
жейной палаты в Москве в 1775 г. По приказанию Г. А.
Потемкина она была напечатана двумя выпусками — в
1777 и 1781 гг. под названием «Устав ратных, пушечных
и других дел, касающихся до воинской науки, состоящий
14 «Акты Московского государства», т. 1, стр. 2.
15 Там же, стр. 3.
Обручев. Обзор рукописных и печатных памятников, от-
1огтЩИХСЯ До истории военного искусства в России по 1725 г. СПб.,
1853, стр. 19.
61
в 663 указах, или статьях. В государствование царей и ве-
ликих князей Василия Иоанновича Шуйского и Михаила
Феодоровича, всея Русии самодержцев, в 1607 и 1621 го-
дах выбран из иностранных военных книг Онисимом Ми-
хайловым» 17. Печаталась рукопись «под смотрением асес-
сора Василия Григорьевича Рубана», являвшегося у По-
темкина «правителем письменных идей». Подлинник руко-
писи, с которой велась перепечатка, не обнаружен.
До сих пор изданная рукопись не подвергалась обстоя-
тельному анализу, хотя устав дает довольно полные дан-
ные о военных воззрениях начала XVII в.
Как видно из самого заглавия, устав был составлен не
сразу, а в два срока, в 1607 и затем в 1621 г. Эта книга
была попыткой приспособить опыт Италии, Франции, Гол-
ландии, Испании, Англии, Польши, Литвы и других го-
сударств к русским условиям, хотя автор и говорит, что
«по своему царскому изволению и призрением к воинству
всего Российского Царствия, желая к крепкому ратному
строению имети в надежу великим государствам Россий-
ского царствия, указал сию книгу с немецкаго и латинска-
го языков, на русский язык перевести о пушечных и ин-
ных розных ратных дел и мастерств...» 18.
Устав в основном содержит сведения об организации
войск и их вооружении, о способах ведения боевых дей-
ствий, об устройстве и боевом употреблении артиллерии,
об изготовлении порохов и их свойствах и т. д.
Устав обращает большое внимание на природные ус-
ловия для ведения военных действий и дает необходимые
сведения о состоянии топографии и гидрографии и исполь-
зовании их в военном деле.
Например, нужно «досмотрети около такова градскаго
строения такую землю и ведати пригодится ль такая зем-
ля к валу или нет, и в земле есть рознь и разделение, ин-
ная земля к такому делу не пригодится...» 19. В таком же
роде даются советы об использовании минералов и метал-
лов. Устав требует при сооружении укреплений «с приле-
жанием место осмотреть и разместить по геометрическо-
му, сиречь по земноместному обычаю».
17 «Устав ратных, пушечных и других дел». Изд. Государствен-
ной Военной Коллегии. СПб., 1777.
18 Там же, стр. 1.
19 Там же, ст. 35, стр. 92.
62
Для наилучшей подготовки артиллеристов устав реко-
мендует научить их геометрии, ибо они должны владеть
«мерами» и чертежами. Геометрические формулы устава
служат вспомогательными средствами для достижения
цельной артиллерийской стрельбы.
В уставе также подняты и такие вопросы, как связь
длины пушки и ее дальнобойности, связь калибра пушки
и ее дальнобойности. На первый вопрос автор отвечает
так: «... А иже нынешние пищали короче делают, из них
можно столь же далече стрелять, что из долгих великих
или малых». Второй вопрос он решает в духе установле-
ния прямой пропорциональности. В уставе говорится об
оптимальном угле возвышения пункта и об изменениях
траекторий от 45 до 90°. Значительное место в уставе от-
ведено анализу порохов и необходимых составов для
строительства крепостных вооружений 20.
По тактике устав дает ряд рекомендаций, которые сви-
детельствуют о знакомстве автора с передовыми взгля-
дами на военное дело как в России, так и па Западе.
Устав рассматривает действия войск на марше, устрой-
ство вагенбурга,формы оборонительного и наступательного
боя, ведение осады и обороны крепостей, вопросы дисцип-
лины; особенно большое место занимает полкохождение.
Наибольший интерес представляет глава об оборони-
тельном и наступательном бое. При обороне рекоменду-
ется использовать естественные и искусственные преграды:
«Стан должен быть окружен телегами, которые связаны
и закреплены копьями», вокруг должны быть отрыты рвы
шириной девять ступеней (футов), глубиной семь ступеней
и возведен полутораметровый («выше грудей») вал, в ко-
тором следует сделать ступени для стрелков. Затем устав
требует так расставить войска, чтобы в случае тревоги
(«коли учинится в день или в ночи всполох») все знали
места сбора («всполошные места») и свои задачи («где
которым людям быти, и куда которым ехати, и бежати, и
что кому делати») 2I. Указывается также на необходи-
мость выделения резерва.
Согласно уставу, воевода определял, «которым полкам
особными быти», т. е. каким полкам находиться в распоря-
жении воеводы, без задачи оборонять какой-либо участок.
20 Там же, ст. 530—663, стр. 171—231.
1 Там же, ст. 6, стр. 55.
63
Наступление рекомендовалось производить после сбора
и устройства войск и их обеспечения. Только собрав все
предназначенные войска и все полки, конные и лешие,
воедино «со всем снарядом», следовало выступать в по-
ход. «Не доходя полков недружных, учиняти стан воен-
ных людей».
Устав не забывает и о моральном духе войска. Готовя
наступление, воеводы обязаны были напоминать о данной
присяге, обещать в случае победы воинскую добычу, обод-
рять напоминанием о прошлых победах и, наконец, сове-
товать «предатися руце божия».
В уставе определялось устройство боевого порядка.
В центре стояла пехота — «урядный полк пеший», воору-
женный самопалами и копьями. К ней слева примыкали
затинные стрельцы, в четыре или пять шеренг. Справа рас-
полагалась конница. Впереди по 20 человек в ряд стояли
всадники «в полных доопесех от головы и до ног и лошади
у них были окованы...»22, за ними — дворянская конница
и «иные служилые конные воинские люди». Замыкали ко-
лонну две шеренги «доспешных» конников. Фланг конницы
рекомендовалось прикрывать также доспешными всадни-
ками. Между пехотой автор устава предлагал «укрывать»
артиллерию, чтобы использовать внезапность открытия
огня.
Устав не требовал обязательно придерживаться какой-
либо одной формы построения войск без боя: «А есть мно-
гие образцы и пути к полковому бою — спереди учрежда-
ют остро, а назади широко и треугольчато, а инное серпом,
или полумесяцом, а инное четвероугольчато, которое есть
всего лутче и тем обычаем доведется устроити конные и
пешние полки...» 23. Автор устава полагает, что пехота, во-
оруженная пищалями, должна строиться в четыре-пять
шеренг. Таким образом, в России, как и на Западе, в то
время был признан целесообразным линейный боевой по-
рядок.
«Устав ратных и пушечных дел» рекомендует вести
активную оборону, для чего обороняющийся путем частых
вылазок должен препятствовать противнику готовиться к
штурму.
22 «Устав ратных, пушечных п других дел», ст, 26, стр. 77.
23 Там же, ст. 29, стр. 78.
64
Устав подчеркивает, что высокий моральный дух при-
сущ только национальной армии, и решительно выступает
против наемничества. «Тутошной уроженец мещанин или
посаженин, и такой не только за единово себя, но и за
жену и дети свои и житье и бытье хочет заступити и защи-
тити, а чужоземец домой к себе помышляет и на то не-
смотрит, что ни делается, лишь бы ему деньги взяти, да
в свояси уйти» 24.
Каждый военный человек должен приносить присягу,
чтобы государю «верно служить». Воинскому человеку,
говорит автор устава, «лутче есть честно умрети, нежели
с бесчестием жити» 25.
Войско должно быть всегда готово к войне. «В нынеш-
ния времена явно стало, что война и недружба не начаема
и вскоре подвигается и ставается»26, поэтому нужно
«встречно готовитися, чтоб нам во все времена ото дни до
дни ко встречному бою готовым и вооруженным бы-
ти» 27. Устав требует организации систематического обуче-
ния.
Русский устав начала XVII в. отражал уровень евро-
пейской военной науки. Это свидетельствует о том, что
в России внимательно изучали заружебный опыт, исполь-
зуя все ценное и полезное.
В 1647 г. был издан устав для солдатских полков под
названием «Учение и хитрость ратного строения пехотных
людей» 28. По существу это был перевод сочинения капи-
тана Вильгаузена «Kriegskunst zu Fuss», изданного в
1615 г. Работа Вильгаузена переводилась с датского на
немецкий и французский языки начиная с 1630 г. Русский
переводчик внес в книгу некоторые изменения, пытаясь
учесть боевой опыт русской армии и уроки Тридцатилет-
ней войны. Для своего времени это было крупное произве-
дение военной мысли. Его основная идея заключалась в
том, чтобы поднять роль регулярного обучения войск.
Долг государей — «подданных своих ратному делу и как
оружием владети научити», а долг воинских людей —
24 Там же, ст. 203, стр. 225.
25 Там же, ст. 23, стр. 76.
26 Там же, ст. 206, стр. 230.
27 Там же, стр. 231.
«Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». Изд
1 лавного штаба. СПб,, 1904.
5 Л. Г. Бескровный
65
хорошо знать военное дело, ибо «ратной чин есть богу
приятен и им самем установлен и добром познан» 29.
Устав резко критикует противников систематического
обучения: Есть неразумные люди, которые говорят, что
де «предки наши столько лет, против природного недруга
служивали, итогда они немного такому ратному учению
учились, атакова учения не имели. И к чему то годно,
только лишь что ратных людей напрасными трудами му-
чить, и такие речи, невысокого чину» 30.
Устав дает определение сущности войны. Хотя слово
война, говорит устав, «есть общее слово», но вообще вой-
ны «бывают разные, межьусобные и явные»31. Между-
усобная война «в своей земле» вызывается внутренними
распрями. «Межьусобные войны... всех страшнее и позор-
нее», ибо они ослабляют государство и несут ему «разоре-
ние и погибель»32. «Явные и всемирные войны, — пишет
автор устава, — те есть справедливы, и называют их за-
конно которые правдою и делом основаны и прямою при-
чиною починаются» 33.
Такое разделение войн в уставе свидетельствует о том,
что его автор является идеологом абсолютизма и против-
ником феодального боярства.
Устав считает постоянное войско опорой абсолютизма.
Автор устава резко критикует наемную систему, подчер-
кивая недостатки наемных войск. «Наемники, — говорится
в уставе, — дияволу из денег служити готови» 34. Офицеры
и солдаты способны только на «клятвы, свары и брани,
кражю и грабежь». Характеризуя наемную армию Герма-
нии как типичное войско наемников, автор указывает:
«...Ты такого бесчинства несыщешь, как въгерманских си-
речь, цесарских регементех...» 35.
Только те солдаты, утверждает автор устава, обладают
высокими моральными качествами и не щадят во имя ро-
29 «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей»,
стр. 18.
30 Там же, стр. 39.
31 Там же, стр. 22.
32 Там же, стр. 25, 23.
33 Там же, стр. 25.
34 Там же, стр. 26.
38 Там же, стр. 29.
66
дины «и тела и живота своего»36, которые набраны из
жителей своей страны.
В уставе 1647 г. определена организация солдатских и
рейтарских полков. Каждый полк мог иметь от 1000 до
3000 человек; полк делился на роты от 100 до 300 человек
в каждой. Роты были копейные и мушкетерские. Устрой-
ство русских солдатских и рейтарских полков соответство-
вало организации, указанной в уставе. Солдатские
полки имели от 1000 до1500 человек, рейтарские — от 1200
до 2000. Во главе роты стоял капитан, который «как го-
лова началнейшее есть, и всем владеет, и поглаве все со-
ставы ходят и исправляются, такоже надобно всем ииным
урядником (начальникам. — Л. Б.) и составом поприказд
ивладению головы и капитана исправляти» 37. Помощни-
ком капитана в роте является поручик. Третий офицер-
ский чин — прапорщик. Обязанности этих офицеров устав
определяет довольно ясно: «Капитану приказано, чтобы
ему осалдатех своих пещися, чтобы им их как есть отцу
детей своих беречи. Апорутчику остереганье и труды, а
прапорщику знамя и смельство» 38. К младшим команди-
рам относились сержанты и капралы, которые обязаны
были помогать офицерам в обучении солдат и заботиться
о дисциплине.
В уставе приводится ряд примеров устройства полка:
«А Германской земле, в полку живет по три тысящи чело-
век... А инде полки, потысящи попятисот, и по две ты-
сящи человек, однако умалых полков и у рот поскольку
же урядников, как и убольших... И только кому пока-
жется то не пригоже, и тот посмотри и примерся к нидер-
ландскому уставу и строю, как есть просветлейший и пре-
Дражайший воин князь моурициус оранский, и утого во
всех его полкех недерляндских наемных людей, всего по
тысячи человек и немногим больше»39.
Управление полка осуществлялось старшим командным
составом, в число которого входили полковник, полковой
поручик (подполковник. — Л. Б.), полковой сторожеста-
вец.
36 Там же, стр. 29.
37 Там же, стр. 58.
38 Там же, стр. 62.
39 Там же, стр. 180.
67
Большая часть устава посвящена вопросам боевой под-
готовки войск.
Вначале характеризуется оружие, с которым мушкетер
или пикинер должен был участвовать в боевых действиях.
Из различных образцов мушкетов устав рекомендует те,
«укоторых пулки по десяти на фунт... Дамушкетеру же
надобе шишак..., потому что неодно, что отпосеку, но-
инаприступех откамения и отгорячей воды и от иных
мер, и для того мушкетеру шишак добре пригоден, потому
что настравках и внапусках отрейтар болшая поруха
надголовою живет, сечением или иным..» 40. «А что обоко-
вом оружии, имие кажется что короткое лутчи плоская
шпага или сабля, чтобы дале трех ступеней вниз не-
висела, чтобы на стравках друг другу немешати иволно бы
было поворачиватися»4I. Устав подчеркивает, что пику
лучше делать из ели «а окову напиках быти скопца поло-
сам железным, двум поменьшей мере, пяти пядей дли-
ною быти, чтобы ни конным, ни пешим копья немочно пере-
сечь, и что полосы длиннее, то копье крепчае, и надежнее
копейщику... Да копейщику надобны полныя латы, толко
не очюнь бы тяжелы, как встарину бывало, что ему мало
не осля под латы надобно начем латы вести» 42.
Большое внимание в уставе уделено одиночному обуче-
нию мушкетеров и пикинеров. Стрельба из мушкета была
делом не легким, и обучение ей представляло немалые
трудности. Достаточно сказать, что подготовка к стрельбе
и производство выстрела требовали выполнения 57 прие-
мов, а с новым заряжением — 99. Вот почему в уставе так
много места отведено разделам: «Как мушкет чинно под-
нять и на плечо положить изготовить»; «Как стройно и
готово из мушкета выстрелить»; «Когда из мушкета вы-
стрелил, как его и опять стройно изготовити или угоже за-
рядити и изготовити»; «Как мушкет стоя на карауле дер-
жать»; «Как на стороже готовиться и стреляти».
Тут же даются краткие сведения по баллистике: «При-
мечай сие ученье, когда ты против недруга настравке
против пехоты, и ты приклад держи мушкет свои ицель
40 «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей»,
стр. 73, 75.
41 Там же, стр. 75.
42 Там же, стр. 108.
• 68
поберъцам его. А против конных, и ты цели въгруди ло-
шади, или меж ног, потому, что мушкет как стрелит, и он
всегда подымается к верху отътолкания когда порох запа-
лится, и пулька в верх подымается» 43.
Гораздо -проще было обучение пикинера. Он должен
был усвоить лишь 24 приема вместо 99 мушкетерских.
После одиночного обучения обращению с мушкетом и
стрельбе из него устав рекомендует перейти к обучению
строю: «Когда ты мушкетеров ипикинеров, или копейщи-
ков, сперва до того довел, что они оружьем своим ведают
владети, иты их учи строю, ито вновых науках надобным
делом почитают и старым незнающим салдатом того поху-
лити несмети... Всякаго любительнаго и искательнаго вои-
на кому про се дело неведомо, ия его сею своею наукою
дарую» 44.
Устав определяет ряд элементарных понятий, твердое
знание которых составляло основу строевого обучения:
«Что шеренга есть... все те, которые подле тебя на правую
и полевую руку пообема сторонами лицеи вперед стоят,
то шеренги именуются»... «А ряд, то есть, которые перед
тобою и за тобою стоят. Шеренга поперег протянется...»
«Что есть слово «фроньте»... Куда перед или лицо у
полка» 45.
Затем в уставе говорится о том, как стать в ряды
прямо, сделать поворот направо и налево, сдвоить ряды и
шеренги и стать по-прежнему. Для этого было установлено
48 различных команд.
Далее устав рекомендует формы обучения роты эле-
ментам тактики. Вопрос о введении линейного строя и соот-
ветствующего ему развернутого строя был не нов для
России середины XVII в.; в таком боевом порядке русские
войска вели бой под Добрыничами, этому же начинал обу-
чать русские войска Скопин-Шуйский под Москвой и т. д.
В уставе даются указания о движении роты на походе
и к месту учения. Прийдя на учебное поле, все роты полка
выстраиваются в пять шеренг и начинают учение, которое
состояло в поворотах на месте, сдваивании рядов, размы-
кании и смыкании шеренг, поворотах и оборотах на ходу
и т. п.
43 Там	же,	стр.	82.
44 Там	же,	стр.	119.
45 Там	же,	стр.	120,	121.
69
Центральным в уставе является раздел, посвященный
обучению построению боевых порядков. Устав рекомендует
«четырехугольное доброе сомкнутое ополчение», прямое,
составленное из шеренг в 5 человек, т. е. линейное постро-
ение, затем «прямое круглое ополчение по шестнадцать
шеренг»; в том «четырехугольном ополчении в ряде ровно
столько рядов, сколько и шеренг». Затем указывается:
«Как мушкетеров в середки, а копейщикам около огоро-
диться»; «Как две роты по ополчении с крылами устрои-
ти»; «Как круглое осмероугольное ополчение, одною ро-
тою устроить»; «Как ополчения накрест устроити» 46. Та-
ким образом, устав предусматривает те формы построе-
ния роты, батальона и полка, которые были приняты еще
в конце XVI в.
Ряд военных документов того времени свидетель-
ствует о том, что солдаты полков нового строя проходили
систематическую подготовку. В наказах полковникам сол-
датских полков говорится, что начальные люди должны
постоянно своих солдат обучать. Для обучения стрельбе на
каждого солдата давался фунт пороха и фунт свинца.
Мы располагаем весьма скудными сведениями о том,
как практически проходило обучение войск в середине
XVII в., но можно предположить, что оно в значительной
степени приближалось к описанным в уставе формам и
методам. На это указывает Голиков, приводя известный
случай спора молодого Петра с боярами относительно
сложности и запутанности действующего устава. Из этого
спора видно, что бояре рассматривали устав как нечто
обязательное и обычное для войск солдатского строя.
Устав, несомненно, имел практическое применение. Об
этом свидетельствует то, что он входил в полковое имуще-
ство. Так, в 1661 г. Алексей Михайлович произвел майора
Московского Выборного солдатского полка Матвея Кров-
кова в полковники и назначил его командиром этого же
полка; ему были переданы полковое знамя и печатная
книга «ратного ополчения, почему ему разумети и строити
пеший солдацкой строй».
Большое значение в развитии морского дела имеет
Морской устав, подготовленный во время строительства
корабля «Орел» Ордин-Нащекиным и Бутлером на осно-
46 «Умение и хитрость ратного строения пехотных людей»,
стр. 157—159.
70
вании данных голландского военно-морского устава —
«34 статьи артикульных» и «Наказная память — как...
быти на корабле». Устав и инструкция были вручены ка-
питану «Орла» Бутлеру при выходе корабля из Дединова
26 апреля 1669 г.
В этом уставе излагались правила морской службы и
определялись права и обязанности капитана и офицеров,
причем подчеркивалась мысль о необходимости единона-
чалия капитана. Согласно уставу, капитан обязан был «о
корабле промысел чинить сколько возможно» (ст. 20), а в
бою «ему корабль врученный не отдать» (ст. 32). Основ-
ные теоретические положения устава — наставление лич-
ного состава действиям на якорной стоянке, на ходу ко-
рабля и в бою — имели целью создать сплоченную
команду, способную смело и верно нести боевую службу.
«Каждое в стройстве уготовлено будет и всяк в своем
стройстве должен стать каждо в своем месте, где кому
приказано» (ст. 31). Наконец, устав требует проявления
твердости и мужества в случае столкновения с неприяте-
лем: «Никто же не дерзнет от неприятеля отвращися и ни-
ктож не осмелится своих от битвы отговаривать или лю-
дей от смелости приводить в робость».
Важнейшие положения этого устава были использо-
ваны Петром I при разработке Военно-морского устава
1720 г. «Учиняя устав воинской сухопутной, ныне с по-
мощью божиею приступаем к морскому, который також
прежде всего начинаемо было, а именно при блаженной и
вечно достойной памяти е. в. г. отца нашего, для морепла-
вания на Каспийском море».
В конце XVII в., в 1696 г., появились «Письма кора-
бельного строю», состоящие из 15 статей. Новый устав
содержал общие постановления и сигналы, необходимые
для плавания флота. Наиболее важными являются статьи
о съемке корабля с якоря и постановке его на якорь,
о порядке ведения боя с противником и о взаимной по-
мощи. Этот документ предназначался для молодого Азов-
ского флота.
Наконец, в 1698 г. Крюйс составил «Краткий морской
устав», представляющий собой изложение основных поло-
жений голландского и датского морских уставов. Этот
устав определял обязанности всех чинов корабля и поря-
док несения службы.
71
Книги и столбцы
Акты правительственных учреждений дают богатый
материал для военной истории XVI — XVII вв. Наиболее
важное значение имеют архивы приказов, отражающие
политику, экономику и военное дело в Русском государ-
стве. Эти архивы сосредоточены главным образом в
ЦГАДА47.
Архив Посольского приказа содержит богатый мате-
риал о политических связях Московского государства со
странами Европы и Азии.
Очень важным является Разрядный архив. Раз-
ряд с половины XVI в. и до создания Сената был цен-
тральным военным учреждением, ведал всеми служилыми
людьми страны. Дела Разряда были разбиты на столы:
Московский, Киевский, Новгородский, Севский, Белого-
родский, Приказный, Денежный и Поместный. Архив раз-
ряда состоит из 1727 книг, 7394 вязок и столбцов, в кото-
рых собрано огромное количество военных документов.
Боярские книги содержат именные списки бояр, околь-
ничьих, дворян и других начальных людей в полках,
сведения об их поместьях и окладах и данные о переменах
в их служебной деятельности.
Боярские «жилецкие» списки — это именные списки
служилых людей московских чинов.
Дела десятен включают списки городовых дворян и де-
тей боярских при верстании и раздаче окладов; кроме того,
сюда входят раздаточные книги казакам, служилым «чер-
касам». Здесь же помещены смотренные списки при смот-
рах воевод.
Книги Московского и других столов содержат данные
о сторожевой и станичной службе, сведения о царских по-
ходах, окладные книги денежного жалованья, сведения о
наградах за военные отличия, строельные книги Москов-
ского Кремля.
Здесь же собраны разборные книги и смотренные
списки служилых людей, списки служилых людей мо-
сковских чипов и ратных людей. Наконец, здесь собраны
47 Подробную характеристику фондов дает «Путеводитель», со-
ставленный В. Н. Шумиловым, под ред. С. К. Богоявленского. М.,
1946.
72
документы о службе касимовских, романовских, кадом-
ских, темниковских и ярославских татар.
Столбцы Московского и других столов содержат на-
казы боярам об охране границ, дела о местничестве,
переписку Разрядного приказа с городовыми и полковыми
воеводами, материалы о военных действиях против поля-
ков и шведов, о строительстве и ремонте укреплений, о
состоянии гарнизонов и выплате содержания войску.
Большая часть этих документов до сих пор слабо изу-
чена военными историками, хотя они дают возможность
судить о составе, организации и боевой подготовке Мос-
ковского войска в XVII в.
Вопросами организации и управления вооруженными
силами ведали и другие приказы. Большое значение имел
Иноземский приказ, учрежденный в первой половине
XVI в. Он ведал иностранцами, состоявшими на русской
службе. Кроме того, в его компетенцию входили органи-
зация и управление солдатскими полками.
Пушкарский приказ, учрежденный во второй половине
XVI в., ведал пушечными, пороховыми и селитренными за-
водами, устройством и поддержанием в порядке засек, а
также пушкарями и затинщиками.
Приказ Малороссийский (1649— 1722) ведал вой-
сками, стоящими на Украине, вел дела с украинской стар-
шиной. Этим же вопросом занимался Приказ Великие
России (1688—1699). Судными делами, в том числе и де-
лами офицеров, в конце XVII в. занимались Преображен-
ский и Семеновский приказы.
Наконец, следует упомянуть об Аптекарском приказе,
игравшем в военном деле немалую роль.
Все делопроизводство в приказах было сосредоточено
в руках дьяков и подьячих. Они подготавливали матери-
алы и дела для докладов царю и боярской думе и должны
были следить за исполнением указов царя и приговоров
боярской думы. В приказах выработались традиционные
формы дел, получившие названия: «столбцы», «столпы»
или «книги», «тетради».
Отдельные законодательные акты и правительственные
указы оформлялись в виде грамот.
Из этих архивов особенно большое значение имеют
дела Разряда, который до 1711 г. являлся главным орга-
ном управления вооруженными силами Русского государ-
73
ства. До нашего времени дошла только часть Разрядного
архива. Многие документы погибли от плохого хранения и
от пожаров. Но и то, что дошло до нас, представляет боль-
шую ценность. Часть Разрядного архива была издана в
виде «Книг Разрядных». В настоящее время известно
около 280 списков рукописных «Книг Разрядных», сосре-
доточенных в ЦГАДА, ГИМе, ЛОНИ и других архивохра-
нилищах. В. И. Буганов в своем исследовании указывает,
что все эти книги, написанные до 1613 г., составляют
списки пространной, краткой и сокращенной первой редак-
ции, после 1613 г. они относятся ко второй редакции и
также разделяются на списки пространной, краткой
и сокращенной редакции48 49.
В первый том изданных «Книг Разрядных» вошли за-
писи, относящиеся к первой четверти XVII в. В них гово-
рится о военных действиях против рассеянных по стране
казацких и польских отрядов, для борьбы с которыми были
посланы «стольник и воевода Иван Васильев, сын Измай-
лов, а в походе с Иваном Измайловым указал государь
быть Литве и немцам и всяким иноземцам, которые ведают
в розряде и в панском приказе» 4Э. Отряд был вооружен
многочисленной артиллерией. Ввиду того что этих сил ока-
залось недостаточно, пришлось сформировать и другие
отряды. Здесь же имеются записи об организации сторо-
жевой службы на юге Московского государства. «А будет
крымский царь или царевич к Туле, а захотят у Тулы сто-
ять у города и войну распустят, и столнику и воеводам,
тогды в городе на Туле оставити осадных голов, с ними
детей боярских и стрельцов и казаков с головами с вогнен-
ным боем поболии... и на засеках поставите голов..., а с
ними ратных уездных людей со всяким бои, и велеть голо-
вам над воинскими людми Государевым делом промыш-
ляти» 50.
Большой интерес представляет запись о походе князя
Д. М. Пожарского с его полком в 4500 человек и полком
Ислентьева в 2455 человек против литовских людей, на-
рушавших русские границы у Брянска. Наказ дает пред-
ставление о порядке сбора войск и организации марша.
48 В. И. Буганов. Разрядные книги последней четверти
XV—первой пол. XVII в. как исторический источник, М., 1955.
49 «Книги Разрядные», т. I, СПб., 1853, стр. 13.
50 Там же, стр. 45—46.
74
Весьма важны наказы от 1615—1616 гг. воеводам,
направляемым в пограничные города для организации
охраны южных и западных границ от набегов татар и не-
мецких нашествий. Из этих наказов можно почерпнуть
сведения о порядке мобилизации войск, местах
сосредоточения, организации марша и снабжения отрядов
в пути.
«Книги Разрядные» содержат также важнейшие дан-
ные о составе вооруженных сил Русского государства, их
дислокации и вооружении. К 1618 г. относятся записи об
отражении попытки королевича Владислава «с польскими
и литовскими и немецкими людьми и с нарядом» овладеть
Москвой. Для организации отпора были собраны находя-
щиеся в Москве войска и, кроме того, разосланы бояре и
стольники в другие города для организации там дополни-
тельных сил.
В записях подробно излагается порядок подготовки
Москвы к обороне и описывается дислокация войск.
Во втором томе «Книг Разрядных», охватывающем
период с 1627 по 1678 г., помещены наказы о порядке воин-
ской службы поместных людей и их сборах, а также све-
дения о размещении войск и организации пограничной
службы.
Большой интерес представляют записи о войне с Поль-
шей в 1632 г., особенно те из них, которые освещают поход
воеводы Шеина к Смоленску во главе двадцатишеститы-
сячной армии. В этом походе принимали участие и на-
емные полки. В записях имеются указания и о со-
ставе артиллерии, отправленной с армией Шеина под
Смоленск.
Записи 1662 г. дают представление о составе вооружен-
ных сил страны в это время и их дислокации. Особенно
много записей об учете служилых людей, сборе их на
смотры и для несения военной службы.
Завершается том Разрядными книгами, относящимися
к 1678— 1679 гг. Все эти книги совершенно необходимы
при изучении военной истории XVII в.
Известны и другие Разрядные книги, которые велись
при главном воеводе, в частности: Разряды 1556 — 1585 гг.;
«Разрядная книга Полоцкого похода царя Ивана Василь-
евича», 1563 г. («Витебская старина», т. II, 1885); «Разряд
Ливонского похода царя Ивана Васильевича Грозного в
1577— 1578 гг.» («Военный журнал», № 1, 1852); «Раз-
75
ряды 7072—7093 гг.» — «Древняя Российская Виф-
лиофика», ч. XIII — XIV (изд. 2, СПб., 1790);
«Разрядная книга 1559—1614 гг.» («Сипбирский сбор-
ник», т. II, М., 1845); «Древнейшая разрядная книга»,
М., 1901; «Дворцовые разряды», т. I—IV, Спб., 1850—
1855. Кроме общих разрядных книг, имеются Разрядные
книги приказов: Пушкарского, Иноземского и других,
Большое значение имеют акты Московского государ-
ства, Акты исторические и Дополнения к Актам историче-
ским.
В этих публикациях помещено много наказов воеводам
об организации вооруженных сил, об их вооружении и
снабжении, а также об обучении войск. В частности, здесь
имеется материал об организации полков солдатского
строя и создании рейтарских и драгунских полков. В ряде
актов даны сведения о состоянии поместных войск и о
борьбе с местничеством.
Отдельные грамоты собраны и в других изданиях. На-
пример, в «Актах, собранных в библиотеках и архивах
Российской империи археографическою экспедицией...»
(Б. А. Н., т. I за 1294—1598 гг., СПб., 1836) помещены до-
кументы о построении острогов для обороны границы от
шведского нападения, о мерах по обороне Соловецкого
монастыря, о построении Архангельского города и другие.
Летописи, «Степенная книга» и хронографы
В XIV в. не потеряли еще своего значения местные нов-
городские и тверские летописи. В XV же веке первостепен-
ную роль стали играть московские своды. В этих сводах
отражались военные события того времени.
Тема о победе князя Дмитрия на Куликовом поле
проникла и в летописи. Это важное событие было по-раз-
ному освещено в летописях.
Во владимирских и московских сводах помещены по-
вести, восхваляющие действия князя Дмитрия и подчерки-
вающие руководящую роль Московского княжества в
объединении усилий всего русского народа в борьбе за
свободу и независимость. Князь Дмитрий Иванович пока-
зан как святой, которому помогают все небесные силы. Эти
повести начинаются с рассказа о том, как собирался Ма-
май пройти по Руси с огнем и мечом, сговорившись с кня-
76
зем литовским Ягайло и рязанским князем Олегом. Затем
описываются сборы Дмитрия Ивановича в Москве, выход
войск к Коломне и их поход к верховьям Дона. Наконец,
описывается столкновение с противником и сражение, ис-
ход которого был решен действиями засадного полка.
Кончаются повести подсчетом убитых и похвальным сло-
вом Дмитрию. По этим повестям можно составить до-
вольно ясное представление о способах комплектования
войска в XIV в. об управлении войсками и организации
походного марша, о том, какая выбиралась позиция, о за-
мысле Дмитрия. В повестях ясно определен боевой поря-
док противника, на основе чего можно уяснить и ход бое-
вых действий.
Несколько иное освещение событий на Куликовом поле
мы находим в Первой и Четвертой Новгородских летопи-
сях. В Первой Новгородской летописи рассказ о Куликов-
ской битве был помещен ранее, чем в Четвертой. Как
известно, правящие круги Новгорода относились к возвы-
шению Москвы весьма сдержанно. Они старались всячески
преуменьшить значение победы Московского князя над
татарами, принизить организующую роль Москвы. Вот
почему новгородский летописец так скуп на похвалу Мос-
кве и ищет причину ее успехов в помощи бога.
Победа, по утверждению летописца, была одержана
только потому, что «устрашит бог невидемою силою сыны
Агаряны, и обратиша плещи на язвы и погнани быша от
крестиян»51. Летописец сводит значение освобождения
всей Русской земли от татарского ига только к защите
христианства и не желает видеть в поражении татар на-
чало освобождения всей Русской земли. Он стремится за-
молчать заслуги Москвы и признает лишь роль князя
Дмитрия. Летописец нелестно отзывается о поведении
москвичей на поле боя: «Москвици же мнози небывалци,
видевши множество рати татарьскои, устрашишася и жи-
вота отцаявшеся, а инеи на беги обратишася» 52. Он не
упомянул о том, что новгородцы не послали своей дру-
жины к князю Дмитрию53.
51 «Новгородская Первая летопись старшего и младшего изво-
дов». Изд. АН СССР, 1952, стр. 377.
52 Там же, стр. 376.
S3 Только в поздних списках «Задонщины» упоминается о том,
что Новгород послал 7000 «кованныя рати», и указывается, что в
77
Таким образом, в Первой Новгородской летописи
события 1380 г. освещены с точки зрения интересов бояр-
ской верхушки.
По-другому описана борьба с монголами в Четвертой
Новгородской летописи. Повесть о разгроме Мамая,
появившаяся спустя несколько десятилетий после Кули-
ковской битвы, отличается от повести Первой Новгород-
ской летописи более дружелюбным тоном. Летописец при-
держивается общерусской точки зрения, уже установив-
шейся в то время. Выступать против нее новгородское
боярство, очевидно, не решалось.
Московские общерусские своды. Тенден-
ция к составлению общерусских сводов видна уже в обла-
стных летописях. Областные летописцы стремились исполь-
зовать летописи других областей, включить в своды не
только местные, но и общерусские события. Стремление
областного летописания стать общерусским отражает со-
знание единства Русской земли.
Эта тенденция особенно резко проявилась вначале во
Владимирском летописании. Политическая установка Вла-
димирских сводов заключалась в том, что руководящая
роль в феодальном союзе русских земель после Киева от-
водилась Владимиру. Однако и Владимирские летописи в
основном являются областными, что естественно для фео-
дально-раздробленной Руси XII—XIII вв.
Наибольшее значение приобрели московские своды,
так как Москва стала инициатором создания централизо-
ванного государства на Руси.
Образование единого Русского государства потребо-
вало исторического обоснования необходимости самодер-
жавия. Уже в XV в. на Руси выдвигается идея, что Москва
есть третий Рим, что Московское государство является
преемником Византии. Эта мысль проводится в летописях
и исторических повестях XV — XVI вв. Московские своды
ставят своей задачей обобщить историю Руси.
Древний Московский свод—это уже общерусский
свод, доведенный до начала XV в. Карамзин назвал его
Троицкой или Пергаменной летописью. Эта летопись
сгорела в 1812 г., но сохранились близкие к ней Симеонов-
бою было убито 30 посадников («Труды истории русской литерату-
ры», т. VIII. М. — Л., 1951, стр. 133).
78
ская летопись и Воскресенская, которые дошли до нас в
списках XVI в.54.
По мнению А. А. Шахматова, общерусский свод объ-
единил известия московские, новгородские, псковские,
тверские, ростовские и др. Очевидно, общерусский свод
появился в Москве в 1408 г. В 1423 г. он был дополнен, а
затем и переработан.
В летописных сводах отражены основные военно-исто-
рические события данной эпохи и в первую очередь —
борьба с татарами. Об этих событиях рассказывается пол-
нее и подробнее, чем в других летописях.
Важной особенностью Московских летописных сводов
является то, что основными врагами земли Русской лето-
писцы считают татар, иногда отождествляя их с полов-
цами, и на первый план выдвигается идея единства всей
Русской земли для борьбы с врагами. Эта тенденция про-
является особенно сильно накануне Куликовской битвы и
позже. Она отражает рост национального самосознания
русского народа и свидетельствует о том, что идея объеди-
нения страны уже назрела.
Ценным источником по военной истории XV — XVI вв.
является Воскресенская летопись55, которая получила
свое название по одному из списков, принадлежавших
Воскресенскому Новоиерусалимскому монастырю. В Пол-
ном собрании русских летописей она опубликована в VII
и VIII томах под названием «Русская летопись по Воскре-
сенскому списку». Можно предполагать, что Воскресен-
ская летопись составлена в 30 — 40-х годах XVI в.
В основу Воскресенской летописи лег Московский свод
1479 г.; летописцы использовали также и другие источники.
Как предполагает М. Н. Тихомиров, записи в летописи,
начиная от княжения Ивана III и позже, были сделаны
при великокняжеском дворе. Летопись уделяет большое
внимание военно-политическим событиям того времени.
Наибольший интерес представляют рассказы о битве на
Воже и походе князя Дмитрия Донского к Дону в 1380 г., а
также повести о борьбе Ивана III с Новгородом и о похо-
дах его воевод на Казань. Интересны также данные о
54 М. Д. Приселков. Троицкая летопись. Изд. АН СССР,
1950.
S5 ПСРЛ, т. VII, 1851; т. VIII, 1857.
79
походе на Выборг (1425 г.) и на Смоленск (1513 —
1514 гг.).
Обширные военно-исторические повести помещены в
Никоновской летописи. Никоновская летопись получила
свое название по имени ее владельца — патриарха Никона.
Впервые она была издана в 1862 г.56. Известны два пол-
ных списка летописи — Оболенский и Патриарший.
В летописи рассказывается о войнах Ивана III с нов-
городцами и о стоянии на Угре русских войск, отражав-
ших нападение татар в 1480 г.
Особенностью Никоновской летописи является манера
исторического повествования. Известия из русских летопи-
сей связаны с известиями из Византийских хроник. Так
построены рассказы о походах Святослава. Используя
этот принцип повествования, авторы Никоновской лето-
писи стремились показать связь русской истории с историей
Византии и других соседних стран и рассмотреть русские
события в свете всеобщей истории. Поэтому Никоновскую
летопись можно считать последним произведением лето-
писного периода, в котором уже находят свое отражение
новые методы историографии.
Большой интерес представляют лицевые летописные
списки (редакции) Никоновского свода. По мнению
А. Е. Преснякова, эти своды являются частями историче-
ской энциклопедии XVI столетия. Лицевые списки снаб-
жены большим количеством рисунков, изображающих
сражения, оружие, укрепления и т. п. (всего 10 049 рисун-
ков в 6 книгах). К сожалению, до сих пор ни текст, ни
иллюстрации с военно-исторической точки зрения не иссле-
дованы.
Последний из списков носит название «Летописец
начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича,
от отца его преставления блаженного и приснопамят-
ного великого князя Василия Ивановича всея Руси в
иноцех Варлаама». Основной целью «Летописца» было
обосновать историческую необходимость укрепления
централизованного государства, жизненным интересам
которого угрожали Казанское и Астраханское ханства.
Поэтому особое внимание в «Летописце» обращено на
повести о завоевании Казани и Астрахани.
s° ПСРЛ, т. IX, 1862; т. X, 1885; т. XI, 1897; т. XII, 1901;
т. XIII, 1906.
80
Эти повести — панегирик Ивану IV, которого «вси кон-
ин земпии устрашишася». Царь изображается защитником
христиан, «добрым страдальцем и непоколебимым в разу-
ме». Он не ищет «чести своему величеству... славы лица
не желая... вооружается благочестием на нечестивыя». По-
ход против неверных изображается как «христово дело», а
победа над врагом — как следствие «помощи боже?».
Не менее интересна «Степенная книга», впервые издан-
ная в 1776 г., а позже составившая особый том в Полном
собраний русских летописей 57. Во многих списках она на-
зывается «Книгой степенной царского родословия». Пер-
вый издатель «Степенной книги» неправильно указал, что
автором ее был митрополит Киприан. В действительности
эта книга составлена в кружке митрополита Макария, од-
ного из самых активных сторонников укрепления самодер-
жавия на Руси в XVI в., а затем продолжена митрополи-
том Афанасием, как это и указано на списке, принадлежа-
щем Чудову монастырю.
«Степенная книга» построена по типу исторической по-
вести. Составление «Степенной книги» имело целью обо-
сновать права Ивана IV на самодержавную власть. Мос-
ковское государство, утверждают авторы «Степенной кни-
ги», является преемником Рима, Византии и Киевского
государства. Самодержавие московских царей есть выс-
шая ступень в развитии монархий и имеет древнее проис-
хождение. Поэтому власть московских царей равна власти
римских и византийских императоров и киевских князей.
«Степенная книга» состоит из ряда биографий князей
и митрополитов по восходящей линии. Родословная Рюри-
ковичей начинается биографией Ольги и Владимира. Пос-
ле рассказа о Ярославе Мудром помещена повесть о Все-
володе Ярославиче, затем о Владимире Мономахе, Юрии
Долгоруком и т. д. Главным содержанием этих повестей
являются походы князей.
Таким образом, «Степенная книга» представляет собой
свод биографических повестей, связанных идеей утвержде-
ния великокняжеской власти. Основная цель книги — по-
казать историческую преемственность власти великого
князя Московского от Владимира Святого. Великий князь
Должен положить конец междоусобным браням в стране
S7 ПСРЛ, т. XXI, 1908.
6 Л. Г. Бескровный
81
и укрепить центральную власть. Исторический процесс
авторы книги трактуют фаталистически, не показывая свя-
зи событий.
В 1657 г. Алексей Михайлович учредил Записной при-
каз и поручил дьяку Кудрявцеву вести продолжение «Сте-
пенной книги» до начала XVII в. Кудрявцев стал соби-
рать документальный материал для пересмотра сведений
«Степенной книги», для их пополнения и расширения. Он
сделал попытку перейти от простого описания событий к
изучению исторических фактов. Свою работу Кудрявцев
не закончил, так как Записной приказ в 1659 г. был за-
крыт. Продолжил эту работу дьяк Ф. А. Грибоедов, напи-
савший «Историю о царях и великих князьях земли Рус-
ских», которая была опубликована только в 1896 г.
Значительный интерес как памятник, в котором описа-
ны военно-исторические события начала XVII в., в частно-
сти борьба с польскими и шведскими интервентами, пред-
ставляет «Новый летописец». Авторы использовали ряд
сказаний современников. По полноте сведений этот памят-
ник не имеет равных среди памятников того времени.
«Новый летописец» известен нам в двух редакциях:
«Летопись о многих мятежах» и «Книга, глаголемая Но-
вый летописец...»58.
Автор «Нового летописца» до сих пор не установлен.
Татищев в «Истории Российской» намекает на патриарха
Иова. Но эта версия исключается, так как Иов умер в
1607 г. А. В. Черепнин полагает, что первая редакция бы-
ла закончена в 1630 году, а написана книга по указанию
патриарха Филарета.
В «Новом летописце» проводится идея, что глава госу-
дарства — царь — послан богом, что царская власть имеет
божественное происхождение и является единственно за-
конной. Главное политическое назначение этого памятника
заключается в том, чтобы исторически обосновать необхо-
димость утверждения новой династии. Общественный кри-
зис начала XVII в., утверждает автор «Нового летописца»,
есть лишь кризис династии, а не проявление борьбы клас-
сов. Шведско-польская интервенция требовала восстанов-
ления сильной монархии. Только самодержавная власть,
делает вывод автор, может укрепить Московское государ-
58 ПСРЛ, т. XIV, 1910.
82
ство. Крестьянская же война начала XVII в. рассматри-
вается в «Новом летописце» с точки зрения господствую-
щего класса — как мятеж против законной власти.
Большое значение для военной истории имеют отдель-
ные повести в летописях московского и областного проис-
хождения; особенно интересны Типографская59, Львов-
ская 60 и до сих пор еще не опубликованная Вологодско-
Пермская летопись, отличающиеся обилием военно-истори-
ческих сведений. Интересны также Сибирские летописи61.
С. В. Бахрушин утверждает, что в их основе лежит «Крат-
кое описание о завоевании Сибири». В Есиповской летопи-
си начало завоевания Сибири приписывается Ермаку, а в
Строгановской утверждается, что инициатива исходила от
Строгановых. В этой летописи ярко выражено стремление
Строгановых показать значение своей деятельности в при-
соединении Сибири к Русскому государству.
В XVI в. большое распространение получили хроногра-
фы — особый вид исторических произведений, которые в
отличие от летописей ставили своей задачей дать обзор не
только русской, по и всемирной истории. Первая редакция
хронографа возникла в 1512 г., позднейшие редакции отно-
сятся к XVII в. В первой редакции рассказ доводится до
взятия Константинополя турками в 1453 г., во второй и
третьей — он дополнен событиями XVI и начала XVII вв.
Составители хронографов пользовались главным обра-
зом русскими данными, а для освещения зарубежной жиз-
ни — болгарскими, византийскими и другими источниками.
Главной задачей хронографов русской редакции было по-
казать единство судеб славянских народов. Рассмотрев
судьбы всех славянских народов и указав на захватниче-
ский характер турецких войн, автор хронографа подчерки-
вает: «...запустения всей земли Сербския» 62. В хроногра-
фах содержится много военно-исторических повестей,
в частности повесть о походах Святослава, о борьбе с та-
тарами и турками, о польской интервенции, о восстании
Болотникова и др 63.
ПСРЛ, ~ XXIV, 1921.
S] ПСРЛ, т. XX, ч. I, 1910; ч. II, 1914.
«Сибирские летописи». СПб., 1907.
СТР 2Ш Попов. Обзор хронографов русской редакции. М., 1866,
63 А. Попов. Обзор хронографов в русской редакции,
стр. 173—175, 196—197.
83
6*
По существу хронографы являются обширными сочине-
ниями по всемирной истории, в которых нашли свое отра-
жение военные события, сыгравшие огромную роль в судь-
бах Европы, например падение Константинополя, сраже-
ние при Анкаре и т. п.
Военно-исторические повести
и сочинения
Для освещения военно-исторических событий XIV—
XVII вв. особое значение имеют многочисленные воинские
повести, включенные в состав летописей, «Степенных
книг» и хронографов или существовавшие самостоятельно.
Главной темой исторических повестей XIV—XV вв. яв-
ляется борьба с татарами. Сражение на реке Воже в
1378 г. описано в историческом рассказе, который отли-
чается точностью фактов. В нем показан ход самого боя.
«Встретились с татарами на реке Воже и стояли оба вой-
ска по обе стороны реки Вожи немного дней. Потом тата-
ры переправились на другую сторону реки, ударили по
своим коням, закричали, быстро поскакали и потом стали
резвиться на конях. Русские же полки помчались против
них. И ударили на них с одной стороны Данило Прон-
ский, а с другой — сокольничий великого князя Тимофей,
а великий князь со своими полками прямо в лице. Тотчас
же татары побросали свои коты и побежали за реку Вожу.
Великий князь погнался за ними со своими полками, изби-
вая их, и множество перебил татар, а другие из них уто-
нули в реке» 64.
Центральным военно-историческим событием, породив-
шим целый ряд литературных произведений, явилось Ма-
маево побоище 1380 г. Первое произведение, освещаю-
щее это величайшее событие, — «Слово о великом князе
Дмитрие Ивановиче и о брате его князе Владимире
Андреевиче», или «Задонщина» — появилось в 1382—
1384 гг. Автором повести является Софоний.
Известно несколько редакций «Задопщины». Три спис-
ка воспроизводят памятник полностью; кроме того, до нас
дошло несколько отрывков. Ранее считали, что «Задонщи-
64 Хрестоматия по русской военной истории. М. Воениздат.
1947, стр. 37.
84
на» была написана в Рязани, но М. Н. Тихомиров полага-
ет, что эта поэма написана в Москве. Автор «Задопщины»
взял себе за образец «Слово о полку Игореве» и построил
свое произведение по такой же схеме. М. Н. Тихомиров от-
мечает, что это не случайно. Если «Слово» говорит о разо-
рении земли Русской и о печали народа русского, то «За-
донщипа» утверждает победу и радость русского народа:
«И вознеслася слава русская по всей земле».
Автор «Задопщины» имел в виду не простое подража-
ние «Слову», а вполне сознательно стремился сопоставить
начало и конец монгольского нашествия. Этой цели и слу-
жит предисловие к поэме. На пиру у воеводы князь Дмит-
рий Иванович напоминает, что начало монгольского ига от-
носится к 1224 г.: «Те бо па реке на Каяле одолеша род
Афетов (славян.— Л. Б.). И отоля Руская земля седитьнс
гссела, а от Калатьския рати до Мамаева побоища тугою
и печалию покрышася, плачющися, чады своя поминаючи».
Закапчивая свое обращение, Дмитрий говорит: «Снидемся,
братия и друзи и сынове Рускии, составим слово к слову,
возвеселим Рускую землю и возверзем печаль па восточ-
ную страну в Симов жребий...» 65 (на татар.— Л. Б.).
Как и «Слово о полку Игореве», «Задонщина» начи-
нается с общей характеристики земли Русской и с похвалы
великому князю Дмитрию Ивановичу. «Сий бо князь ве-
ликый Дмитрей Ивановичь и брат его князь Владнмер
Ондреевич, истезавше ум свой крепостию и поостриша
сердца своя мужством и наполнишася ратного духа и уста-
виша себе храбрыа полкы в Руськой земли и помянута
прадеда своего князя Владимира киевскаго» 66.
Вокруг московского князя собрались все русские си-
лы: «Копи ржут на Москве, звенит слава по всей земли
Руской. Трубы трубят на Коломне и бубны бьют в Серпо-
хове, стоят стязи у Дону у великого на брези...» 67.
Героический характер похода за освобождение земли
Русской выражен в словах князя Дмитрия: «Не пощадим
живота своего за землю за Рускую и за веру крестьян-
скую... Уже бо, брате, стук стучить, гром гримит в камене
65 «Воинские повести древней Руси». Изд. АН СССР, 1949,
стр. 33—34.
66 Там же, стр. 34.
67 Там же.
85
граде Москве. То ти, брате, не стук стучить, ни гром
гремит, стучить силная рать великого князя Дмитрия Ива-
новича, гремят удальцы 'рускыя золочеными доспсхы, чер-
леными щиты» 68.
Характеризуя врагов, автор называет их погаными —
«приидоша погании татарове, пройти хотят воюючи всю
Рускую землю» 69. О своих же войсках князь Дмитрий го-
ворит: «Воеводы у нас уставлены, дружина нам сведома,
имеем под собой борзыя комони, а на себе золоченыя
доспехы, а шеломы черкасьские, а щиты московские, а
сулицы немецкие, а копии фрязския, мечи булатныя, а до-
роги нам сведомо, а перевозы им изготовлены, но еще хо-
тят силно главы своя положити за веру крестьянскую» 70.
Описания боевых порядков и подробной характеристи-
ки боя в «Задонщине» нет. Бой обрисован скупо, но яр-
ко. «Тогда бо силнии тучи сступалися вместо, а из них
часто сияли молнии, громи гремели велице. То ти ссту-
палися русские сынове с погаными татары за свою обиду.
А в них сияють доспехи золоченые, гремели князи рускиа
мечи булатными ошеломы хыновскыа» 71.
Результат битвы — великая победа. Но победу омра-
чают тяжкие потери. На Русской земле «ни ратаи не кли-
чуть, но часто вороне грають, зегзицы кокуют, трупу ради
человечьскаго». «И стал великий князь Дмитрей Йвано-
вичь... на костех, на поле Куликове, на речьке Непрядве» 72.
Не меныпий интерес представляет повесть «О москов-
ском взятии от царя Тохтамыша, и о пленении земли рус-
ской» 73.
В 1382 г. Тохтамыш подошел к Москве. Князь Дмит-
рий на этот раз не мог остановить нашествия татар. Он не-
однократно обращался за помощью к другим князьям, но
князья, ссылаясь на громадные потери, понесенные в Ку-
ликовской битве, отказали ему. Силами своей дружины
князь Дмитрий не решился отражать натиск татар и по-
кинул Москву. Однако народ не оставил города и муже-
63 «Воинские повести древней Руси», стр. 35.
69 Там же, стр. 36.
70 Там же, стр. 37.
71 Там же.
72 Там же, стр. 41.
73 Н. К. Гудзий. История древней русской литературы.
М„ 1938.
86
ственно сражался с татарами, которым удалось взять
Кремль только путем обмана. Захватив Москву, татары
разрушили город.
Повесть, дошедшая до нас в двух вариантах, живо опи-
сывает эти события. Автор упрекает князей в «неодначе-
стве и пеимоверстве» и отмечает, что Москва держалась
только благодаря усилиям народа: «Овии стрелами стре-
ляют с забрал, инии же камнем шабахут на ня, друзии же
тюфяки пущаху на ня, а иние самострелы стреляхуть и
пороки шибахуть, инии пушки великии пущаху». Здесь в
первый раз говорится об употреблении огнестрельных ору-
дий при обороне Москвы. Излишняя доверчивость москви-
чей, поверивших обещанию татар, переданному через
суздальских князей, привела к тому, что татары овладели
Москвой. Отмечает автор и предательство Олега Рязан-
ского, который «бысть помощник на Христианы» татарам
и «указа ему (Тохтамышу. — Л. Б.) броды на реце Оце».
В повести чувствуется та же политическая тенденция,
что и в сказании о Куликовской битве. Теперь татары уже
не смеют идти прямо на Русь, утверждает автор, а прини-
мают все меры’для того, чтобы князь Дмитрий не узнал
о походе. Поражение татар на Куликовом поле положило
начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига, и
теперь возврата к временам Батыя не будет. Успех же
Тохтамыша автор повести объясняет тем, что тот совер-
шил внезапный налет (изгон). Получив известие о подхо-
де к Волоку московской рати, хан тотчас поспешил уйти
в орду. Тохтамыш даже послал к князю Дмитрию своего
посла, чтобы договориться и уладить распрю.
Повесть «О московском взятии» вполне оригинальна.
Автор ее, очевидно, вышел из посадской среды, так как в
ней превозносятся все положительные черты ремесленни-
ков и торговых людей, вынесших на своих плечах тяготы
нового нашествия.
Главным мотивом всей литературы была борьба моло-
дого Русского государства за свою свободу и независи-
мость, борьба за уничтожение феодальных распрей и
Утверждение сильной государственной власти.
«История о Казанском царстве или Казанский летопи-
сец» 74, составленная в 1564—1566 гг., излагает историю
74 Г. 3. Кунцевич. История о Казанском ханстве или Ка-
занский летописец. СПб., 1905.
87
борьбы Русского государства с Казанским ханством. Из-
вестно более 150 списков нескольких редакций этого ин-
тересного произведения, в котором автор решительно от-
казался от летописной! манеры изложения. Первое науч-
ное издание довольно полного списка, принадлежавшего
Соловецкому монастырю, было сделано в 1903 г. Г. 3. Кун-
цевичем (этот список хранится в рукописном отделе Госу-
дарственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щед-
рина № 1501/42). В наше время опубликована наиболее
полная редакция, подготовленная Г. Н. Моисеевой, кото-
рая взяла за основу список из собрания Перетца 75. Иссле-
дователи пришли к выводу, что памятник состоит из не-
скольких военно-исторических повестей, составленных в
разное время.
Основная задача автора сказания состояла в том, что-
бы показать «...всемирную победу и славное одоление на
презлое царство срацынское на предивную Казань...»76.
Написана «История» главным образом для поучения во-
енных людей — «...о бывших великих победах... да прочет-
ше братия наша, воины»77. В памятнике подробно из-
лагается ход борьбы за Казань. Особенно важны главы
77—80 — «О казанском взятии», которые написаны с
большим знанием военного дела. Повествование заканчи-
вается рассказом о взятии Казани и возвращения в Мос-
кву Ивана IV, который приобрел «себе славу велию,
превыше отец своих, и память вечную в роды русския во
веки» 78.
Автор «Истории» использовал русские летописи и не-
которые казанские источники. Он около 20 лет был в пле-
ну и, находясь при казанском дворе, наблюдал быт и
военную жизнь ханства. Автор довольно живо и подробно
излагает свои впечатления.
Для военной истории интерес представляют некоторые
части «Истории о великом князе Московском»79 А. М.
Курбского, долгое время находившегося при дворе Ива-
на IV и принимавшего участие в походах на Казань и в
Ливонию. В 1564 г. Курбский изменил России и бежал в
73 «Казанская история». Изд. АН СССР, 1954.
715 Там же, стр. 43.
77 Там же.
73 Там же, стр. 174.
79 А. Курбский. История о великом князе Московском. СПб.,
1913.
88
Литву, где написал свою «Историю» — политический пам-
флет, направленный против Ивана Грозного. Сочинения
Курбского отражают антирусскую пропаганду, которая
велась во время Ливонской войны в Польше и Литве.
В работе Курбского значительную ценность представляет
описание Казанского похода, в котором Курбский прини-
мал участие, командуя одним из полков.
Официальная военная идеология XVI в. лучше всего
представлена в сочинениях Ивана IV. В своих посланиях
к Курбскому он исходит из мысли, что царь — самодер-
жец, власть которого «богом установлена». Иван IV дает и
краткую схему крупнейших военных событий русской исто-
рии, начиная от Владимира Святославича: «Самодержав-
ство божиим изволением почин от великого князя Влади-
мера, просветившаго всю Рускую землю святым крещени-
ем, и великого царя Владимера Манамаха, иже от грек
высокодостойнейшую честь восприемшу, и храброго вели-
кого государя Александра Невского, иже над безбожными
немцы победу показавшаго, и хвалам достойного вели-
кого государя Дмитрея, иже за Доном над безбожными
агаряны велику победу показавшаго, даже и до мстителя
неправдам, деда нашего, великого государя Иванна». Та-
ким образом, делает вывод Иван IV, «русские самодержав-
ны изначала сами владеют своими царствами, а не бояре
и вельможи». Главную задачу царской власти он видит
в прекращении междоусобных браней и в усилении Рус-
ской державы.
Иван IV подчеркивает, что бояре неохотно шли на
войну, не радели за судьбы своей страны и нередко дава-
ли «вредные советы». В доказательство Грозный приводит
Ливонскую войну, которую бояре стремились использовать
как средство восстановления своей власти80. Послания
Грозного носят полемический характер и требуют крити-
ческого отношения.
Вопросы военного дела в Русском государстве привле-
кали внимание русских публицистов XVI в., особенно по-
сле проведения реформ 50-х годов, издания «Судебника»
и указов, регулирующих военное устройство в стране.
Программа военных реформ изложена в сочинениях
Ивана Семеновича Пересветова, личность которого
80 «Послания Ивана Грозного». Изд. АН СССР, 1951, стр. 71,
316, 317, 324.
89
вызвала большие споры историков. Одни историки (А. По-
пов, С. Авилиани и др.) сомневались в реальном существо-
вании Пересветова. Другие (Б. Ржига, Ю. Яворский) спра-
ведливо считали Пересветова исторической личпостыо.
Вопрос этот, по нашему мнению, решен А. А. Зиминым.
И. С. Пересветов родился в русской части Литвы и при-
надлежал к числу «королевских дворян». Он прожил
жизнь, богатую военными событиями, и, по его собствен-
ным словам, был в Польше, Молдавии, Чехии, а в 1538 г.
появился в России. Его основные сочинения облечены в
форму челобитных, обращенных к царю81. Пересветов
выступает с определенной дворянской политической про-
граммой. Его политический идеал — сильное централи-
зованное государство, управляемое единовластным царем,
опирающимся на своих слуг (военных и гражданских).
Пересветов —сторонник твердого порядка в стране. В по-
слании к волошскому воеводе Петру и в «Сказании о царе
Константине Ивановиче» Пересветов рисует образ само-
держца: «Царь на царстве грозен и мудр, царство его ши-
реет, и имя его славно по всем землям» 82. Царь силен
тем, что окружает себя людьми способными, подбирая их
по таланту, а не по знатности. Неправедных вельмож сле-
дует «...огнем жещи и иные лютыя смерти им давати»83.
Пересветов выдвинул идею создания постоянного вой-
ска из служилых людей. Царь Константин, по его словам,
«взял служилых людей от бояр к себе в полк, и они стали
у царя храбры, лутчие люди, которые у вельмож наравне
в неволе бывали».
Ивану IV Пересветов рекомендует организовать «стре-
лецкое войско с огненным боем». Он советует заботиться
о воинах. Нужно, говорит Пересветов, «воинника держати,
как сокола чредити и всегда ему сердце веселити, а ни
в чем на него кручины не напустити»84. Мало того, «кото-
рый воинник лют будет против недруга государева играти
смертною игрой и крепко будет за веру християпскую
стояти, ино таковым воинникам имена возвышати... во
всем им верити... любити, аки отцу детей своих...» 85.
81 «Сочинения И. Пересветова». Изд. АН СССР, 1956.
82 Там же, стр. 167.
88 Там же, стр. 178.
84 Там же, стр. 175.
85 Там же.
90
Пересветов требует ввести на Руси постоянное войско,
ибо «...царю без воинства не мочно быти» 86. При этом он
полагал, что для обороны русских границ, особенно юж-
ной, откуда угрожали татарские орды, нужно создать
сильное войско, опирающееся на укрепленную линию:
«И оне навыкнут в поле жити и от недруга его, крымского
царя, воевати. Ино та ему 20 тысящ лутши будет
100 тысящ...» 87.
Идеи Пересветова Иван IV частично претворил в
жизнь, поселив вокруг Москвы 1000 избранных дворян
и создав опричину.
В своих челобитных Пересветов обращался к Ивану IV
с предложением нанести решительный удар по Казани,
усматривая в ней главного противника, которого использо-
вала Турция для борьбы с Русским государством.
Следует указать на такой памятник XVI в., как «Слово
о правде», написанное московским священником, постри-
женным в монахи под именем Ермолая Еразма 88. «Слово»
представляет собой один из проектов реформ, облеченных
в форму трактата. Автор ставит вопрос об отношении
классов в обществе и заявляет, что государство должно
заботиться обо всех классах — «не единеми вельможами
пещися, но и до последних», ибо они-то и есть производи-
тельные классы (земледельцы — ратаи).
Автор трактует вопросы организации государства и
указывает на разделение функций. В частности, он пишет,
что военную службу должны нести помещики, а крестьяне
давать вес необходимое для содержания войска.
Особая группа военно-исторических источников пове-
ствует о польской интервенции начала XVII в. Из них
наиболее интересным является «Сказание Авраамия Па-
лицына».
Палицын был келарем (экономом) Троицкого мона-
стыря и непосредственно участвовал в событях начала
XVII в.
«Сказание» разделяется на три части. В первой описы-
вается время царствования Федора Ивановича, Бориса
30 Там же, стр. 178.
37 Там же, стр. 175.
38 М. М. Богославский. Несколько слов об одном про-
екте реформ XVI в. «Труды археографической комиссии Моск, археол.
о-ва», под ред. М. В. Довнар-Запольской, т. I, вып. I—III, М., 1899.
9|
Годунова, Лжедмитрия и Василия Шуйского; вторая часть
посвящена осаде Троицкого монастыря, третья — борьбе
с польскими интервентами в Москве.
В настоящее время известно большое количество спис-
ков «Сказания». Эти списки не однородны. Наиболее
полным является последнее издание «Сказания», вышед-
шее в 1955 г. под редакцией Л. В. Черепнина 89.
Своей основной задачей автор «Сказания» считал
разъяснение причин того, почему бог допустил «праведное
свое наказание», т. е. нашествие поляков. А. Палицын
утверждает, что полякам удалось дойти до Москвы благо-
даря свержению законных правителей Годуновых и при-
сяге бояр изменнику русского парода Лжедмитрию.
Он старается обосновать теорию самодержавия и доказать
необходимость объединения господствующего класса для
борьбы с «двоемыслием» в целях утверждения феодаль-
ного порядка. Самодержавие, по мнению Палицына, отве-
чает интересам всех социальных слоев народа — «множе-
ству народа всех чинов».
Палицын подробно описывает борьбу русского народа
с интервентами. Его рассказ изобилует подробностями
о том, как «зверообразный же гетман Ходкеевичь прииде
от реки Сетуни со всеми своими полки» 90 под Москву.
К этому времени туда подошло и русское ополчение Ми-
нина и Пожарского. «Светающу понедельнику, начаша
полцы сходитися: бе бо от обою стран множество бесчис-
ленно людей»91. В начале боя русские полки подались
назад. Затем поляки были отброшены. Ходкевич решил
пробиться через Замоскворечье. На другой день поляки
начали наступать со стороны Донского монастыря и вна-
чале имели некоторый успех. «Воинство казаков внезапу
умилившеся, внидошя в страх божий, вси окоро устреми-
шеся ко врагам на бой». В результате совместных усилий
ополченцев Пожарского и казаков русские одержали пол-
ную победу. Гетман Ходкевич, «видя своих избранных
множество побиенных от воиньства православных, убояся,
пометав вся своя, побеже» 92.
Те же события, что и у Палицына, изображены в по-
89 «Сказание Авраамия Палицына». Изд. АН СССР, 1955,
90 Там же, стр. 223.
91 Там же, стр. 223.
92 Там же, стр. 226.
92
вести князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского 93,
написанной в 1623 г. Эта повесть дошла до нас в двух ре-
дакциях. В ней нет характерных для Палицына отступле-
ний церковного характера. Язык повести простой и ясный.
Совершенно очевидно, что и эта повесть была призвана
показать историческую необходимость воцарения новой
династии, которая принесла бы России «твердый порядок».
Оценка событий и их характеристика, как и у Авраамия
Палицына, даны с позиций правящего класса.
Большой интерес как военно-исторические источники
представляют воинские повести конца XVI и начала
XVII в. Это «Повесть о прихожении Стефана Батория па
град Псков», подготовленная к печати В. И. Малышевым,
и две повести о взятии и обороне Азова казаками в 1637—
1642 гг.
Любопытно, что Ливонская война в отличие от казан-
ских походов не породила большого количества повестей
и сказаний. До нашего времени дошла лишь одна повесть
об осаде Пскова. По «Повести о прихожении Стефана Ба-
тория на град Псков» можно составить представление об
обороне русских крепостей в XVI в. Она отличается высо-
кой патриотичностью и исторической правдивостью. В ней
освещаются события, относящиеся к обороне Пскова в
1581 г. Как известно, Стефан Баторий возглавил антирус-
скую коалицию во время Ливонской войны. В 1579 г. он
начал свой поход против Русского государства, имея на-
мерение захватить Полоцк, Псков и другие русские города,
чтобы отрезать русские войска, находившиеся в Ливонии.
В 1579 г. после длительной осады пал Полоцк. Героизм
русских войск особенно проявился во время осады кре-
пости Сокол, весь гарнизон которой предпочел погибнуть,
но не сдаться. В 1580 г. Баторий после тяжелых боев за-
хватил Великие Луки. Защитники города оставили захват-
чикам одни развалины.
В 1581 г. стотысячная армия Батория подошла к
Пскову и осадила крепость. Гарнизон крепости дал клятву
умереть, но не сдаваться. Крепость была разделена на
отдельные оборонительные участки. Защитников крепости
было значительно меньше, чем осаждающих, но четкая
организация обороны и умелые действия русских войск
63 «Русская историческая библиотека», т. XIII, вып. I. Л., 1925.
93
сорвали все попытки Батория взять крепость штурмом.
Защитники города выдержали 31 приступ и сами произ-
вели 46 вылазок 94. Особенно удачно действовали русская
пехота и артиллерия. Баторий должен был отойти от
Пскова, «безчисленое свое войско помори, а хотемаго
себе взяти Пскова не одоле, но и зело несказаппа сраму
исполнен сый» 95.
Восхищаясь стойкостью русских войск при обороне
Пскова, автор повести пишет: «Зело бо и до горла и крепце
горазди из замка Пскова битися русские люди». Это же
отмечает сам Баторий в указе 1579 г. «Московитяне, при
обороне крепостей, своею стойкостию и мужеством пре-
восходят все прочие нации».
Повести об Азове сохранились в двух видах — «По-
вести об азовском взятии и осадном сидении» 96 и «Повесть
о граде Азове. Написано о граде Азове и о прихожении
атаманов и казаков» 97.
Многолетняя борьба донских казаков против турецкой
агрессии имела исторически прогрессивную роль. Обла-
давшие высоким воинским духом и хорошими боевыми
качествами, донские казаки не только оборонялись против
многочисленной турецкой пехоты и флота, но и сами пе-
реходили в наступление, чтобы захватить выход в Азовское
море. Борьба за Азов, начавшаяся в середине XVI в., шла
с переменным успехом. Только в 1637 г. донским казакам
совместно с запорожцами удалось взять Азов — сильную
крепость, окруженную каменной стеной с 11 башнями.
В крепости было до 200 орудий и гарнизон — около 4 тыс.
янычар. Этому событию и посвящены азовские повести.
Повести отличаются достоверностью как в изображе-
нии взятия Азова казаками в 1637 г., так и в описании
«осадного сидения» в нем казаков в 1642 г. Взятие Азова
казаками имело важные последствия. Турки и крымские
татары, стремясь во что бы то ни стало вернуть Азов,
сосредоточили крупные силы и осадили крепость. Во время
осады Азова турками казаки еще раз нанесли султанским
войскам поражение. Победа досталась казакам дорогой
94 «Повесть о прихожении Стефана Батория па град Псков».
Изд. АН СССР, 1952, стр. 95.
95 Там же, стр. 91.
96 «Воинские повести древней Руси», стр. 47—118.
97 Государственная публичная библиотека им. Ленина, Отдел
рукописей, № 378.
94
ценой. Они послали своих выборных людей в Москву и
просили царя принять Азов «себе в вотчину». Именно в это
время и появились повести об азовском сидении, ко-
торые имели задачу склонить Москву оказать помощь ка-
закам в их борьбе с турками. Это как бы челобитные, в
которых дается описание фактов и подчеркивается важ-
ность овладения Азовом.
Донские казаки враждебно относились к правящим
кругам, стремившимся установить крепостную кабалу.
Повесть отражает те противоречивые исторические усло-
вия, в которых находилось казачество. Оно видело свое
призвание в «службе» царю на «окрайных» государства
и в то же время боролось против «неправды». «Отбегаем
мы и с того государства Московского из работы вечпыя
и с холопства невольного, от бояр и от дворян государе-
вых... А государство Московское многолюдно, велико и
пространо, сияет светло посреди паче всех государств
и орд... аки в небе солнце».
На земском соборе 1642 г., созванном в Москве, было
признано, что Русское государство не готово к борьбе с
Турцией, и по приказу царя казаки оставили Азов. Турки
заняли крепость без боя и начали борьбу с ослабевшими
донскими казаками.
Своеобразной воинской повестью является бытовая
«Повесть о Савве Грудцыне»98 99 100, где описывается раская-
ние грешника, товарищем которого сделался дьявол.
Для нас она интересна тем, что в ней дается
описание военной службы в XVII в. Содержание повести
таково. Савва Грудцын — сын богатого купца, пересе-
лившийся в 1606 г. во время «смуты» в Казань,— по при-
глашению друга его отца купца Бажана переехал в Орел.
В это время царь Михаил Федорович производил набор
войска для похода под Смоленск: «По его царскому указу
по всей России набираху новобранных тамошних сол-
дат» ". Записался в солдаты и Савва вместе со своим то-
варищем. «И тако написавшеся в солдаты и наченши купно
ходити на учение» 10°. В повести говорится, что обучение
солдат происходило «по вся дни по воинскому артикулу».
98 Академия наук СССР, Институт литературы. Труды отдела
древнерусской литературы, т. V. Изд. АН СССР, 1947, стр. 247.
99 Там же.
100 Там же.
95
В воинском артикуле бес «такову премудрость Савве да-
рова, яко и старых воинов, и начальников во учении пре-
восходит» 101. Набранные солдаты прибыли в Москву,
и их отдали в «научение некому полковник)' иноземцу»,
который сразу обратил па Савву внимание и приблизил
его к себе. Вскоре он так полюбил Савву, что стал назы-
вать его своим сыном и вручил ему для обучения три роты
новобранных солдат, «прочих же сам учише».
Когда же по царскому указу «поидоша полки из Моск-
вы под Смоленск под командою боярина Федора Ивано-
вича Шеина», то вместе с ним пошел в поход и Савва.
Под Смоленском Савва проявил себя несколько раз. Он
трижды побеждал польских исполинов в единоборстве,
и всюду, где он появлялся, поляки обращались в бегство.
«Потом же начата из града вылоски выходити и, войско
с войском сошедшеся, свальным боем битися. А идеже
Савва с братом своим с которого крыла воеваху [и] тамо
поляки от них невозвратно бежаху, тыл показующе; бес-
численно бо много поляков побивающе, сами же ни от
кого вредимы бяху» 102.
Успехи Саввы обеспокоили воеводу Шейпа. Боясь
роста популярности Саввы, он всякими угрозами заставил
его покинуть Смоленск и вернуться в Москву. Здесь на-
ступает развязка. Савва тяжело заболел и раскаялся.
Происходит очередное чудо исцеления «от дьявольского
наущения». Выздоровевший Савва постригается в монахи.
Автор повести не установлен. Время ее составления
может быть отнесено примерно к 60—70-м годам XVII в.
Иа это указывают занятия по артикулу, поступление в
солдатский полк купеческого сына и, наконец, сама воен-
ная терминология (полковник, рота, батальон, артикул
и т. п.). Очевидно, повесть была написана в церковных
кругах с нравоучительными целями.
«Сказания» иностранцев о России и ее военном деле
Некоторые сведения по военной истории XVI—XVII вв.
можно почерпнуть из сочинений иностранцев о России.
К таким сочинениям следует подходить осторожно, учи-
тывая, что они были написаны в интересах той или иной
101 Академия паук СССР, Институт литературы, Труды отдела
древнерусской литературы, т. V. Изд. АН СССР, 1947, стр. 247.
102 Там же.
96
страны и что авторы их в большинстве случаев плохо
понимали русскую действительность. Эти сочинения изо-
билуют неточностями фактического характера и тенден-
циозными оценками явлений и событий. Но все же эти
сочинения содержат ряд важных сведений, характеристик,
описаний и т. п., которые не сохранились в русских
источниках.
При изучении истории военного искусства XVI в. полез-
ными могут быть записки Герберштейна 103, Флетчера 104
и Ченслера 105 *.
Герберштейн дважды был в России — в 1517 и в
1526 гг. Для разведывательных целей он составил описа-
ние русской территории, прилегающей к западной границе,
обстоятельно описал главные русские города — Москву,
Псков, Новгород и другие, подробно охарактеризовал
вооруженные силы Московского государства начала XVI в.
Интересны также приведенные Герберштейном подроб-
ные планы городов и рисунки, изображающие военные
действия.
Флетчер и Ченслер побывали в России по заданию
английского правительства с разведывательными целями.
В XVI в. Англия пыталась захватить берега Белого моря,
и для этого ей нужны были подробные данные о России.
В качестве официальных представителей Флетчеру и
Ченслеру удалось собрать довольно обширные агентурные
сведения о России и ее вооруженных силах. Эти данные
несколько противоречивы, но они дополняют русские ма-
териалы о составе и организации русского войска того
времени.
Флетчер указывает, что московский царь может вы-
вести в поле 80 тыс. конницы и 12 тыс. пехоты |06. Дан-
ные Флетчера подтверждает и Ченслер, который говорит,
что «русское войско состоит из пехоты и конницы, пехоту...
обыкновенно помещают в какой-нибудь засаде или удоб-
ном месте, откуда она могла вредить неприятелю» 107.
103 С. Г е р б е р ш т е й и. Записки о московских делах. СПб., 1908.
104 Д. Флетчер. О государстве русском. СПб., 1906.
18 105 Ченслер. Книга о великом и могущественном царе. СПб.,
10,; Д. Флетчер. О государстве русском, стр. 64.
107 Ченслер. Книга о великом и могущественном царе,
стр. 48.
7 Л. Г. Бескровный
97
По Ченслеру и Ф’летчеру, русские воины лучше защи-
щаются в крепости или в городе, чем в открытом поле.
Подобные взгляды явно тенденциозны и не имеют ничего
общего с истиной. Флетчер распространял также версию
о том, что Иван IV надеется более на число, нежели на
«храбрость своих воинов или на хорошее устройство
своих сил» 108 109 110.
Ченслер и Флетчер полагают, что русские склонны к
обороне вследствие свойств их характера. Флетчер, ука-
зывая на успешную оборону Пскова, умалчивает об успеш-
ных наступательных действиях русских войск под Казанью
и во время Ливонской войны.
Вообще в работах Ченслера и Флетчера достойны вни-
мания лишь те места, где описываются вооружение и сна-
ряжение войск, а также инженерные сооружения, которые
использовались русскими войсками во время военных
действий. Флетчер, например, дал описание гуляй-города:
«Стены крепости смыкаются на обоих концах и снабжены
с каждой стороны отверстиями, в который вставляется
дуло ружья, или какое-либо, другое оружие... Эта крепость
предоставляет стреляющим хорошую защиту против
неприятеля... Внутри крепости ставят даже несколько по-
левых пушек, из коих стреляют, смотря по надобности» 10Э.
Кстати, впервые гуляй-город был использован в 1522 г.
при встрече татар на Оке. Вообще гуляй-города содержа-
лись в Коломне, где обычно хранилась полевая артил-
лерия "°.
Ливонской войне посвящено несколько работ. Из них
наиболее интересны «Дневники второго похода Стефана
Батория на Россию (1580 г.)»111.
В дневниках Яна Зборовского и Луки Дзялынского
приводится описание военных действий под Велижем, Ве-
ликими Луками и Заволочьем.
Ян Зборовский, кастелян Гнезнинский, командовал
в 1580 г. отборной частью польской армии. Дневник этот
составлен в форме писем к Петру Зборовскому, воеводе
Краковскому. Зборовский осветил наиболее важные этапы
108 Д. Флетчер. О государстве русском, стр. 68.
109 Там же, стр. 69—70.
110 «Писцовыя книги Московского государства», отд. I. СПб.,
1872, стр. 292—293, 311.
111 «Дневники второго похода Стефана Батория на Россию
(1580 г.)». М., 1897.
98
похода польских войск. Особенно подробно он освещает
осаду и взятие Великих Лук. «В Великйх Луках,— пишет
автор,— сосредоточены значительные силы. В замке 500
московских стрельцов и 400 великолуцких, 100 конных ка-
заков, конных детей боярских 100, слуг цх и коней 300, за-
тем тверской царь Симеон и младший Мстиславский имеют
под собою 20 000 войска. Они отступили... к Холму...» 112.
Осадив Великие Луки, польское войско подвергло кре-
пость бомбардировке, которая, однако, не принесла успеха.
Тогда решено было поджечь деревянные стены крепости.
5 сентября «русские должны были сдаться. Начальники
были обмануты вследствие какой-то ошибки; гайдуки на-
чали рубить сдавшихся, произошло большое убийство,
причем досталось и невинным» из.
Более подробно о действиях поляков говорится в днев-
нике осады и взятия Велижа, Великих Лук и Заволочья
с 1 августа по 25 ноября 1580 г. Дневник велся Лукою
Дзялынским, старостою Ковельским и Градненским. Он
указывает, что поляки и венгры устроили зигзагообразные
окопы к стенам крепости и подожгли их. «Крепость стала
тлеть со стороны венгерских окопов. Пожар усиленно ту-
шили, ио потушить не могли, так как наши постоянно стре-
ляли туда из пушек, ружей и гаковниц; венгерцы среди
белаго дня переправились по воде к горевшей башне, под-
копались под дерн, которым были обложены укрепления,
чтобы подложить порох» 114. Крепость держалась до ночи.
Лишь когда «до рассвета оставался только час и огонь за-
хватил половину крепости», гарнизон сдался. По условиям
сдачи гарнизон должен был оставить оружие и уйти, но
«наши учинили позорное и великое убийство, желая ото-
мстить за своих павших товарищей». После «все заняты
оыли убийствами и грабежей, так что никто не тушил
пожар. Огонь охватил всю крепость и спасать было нечего.
Когда огонь дошел до пороха, то наших погибло разом
200 человек; 36 пушек сгорело и несколько сот гаковниц,
несколько тысяч ружей и других ценных вещей» 115.
«Ливонская хроника... Бальтазара Рюссова»116 инте-
112 Там же, стр. 8.
113	Там же, стр. 17.
114	Там же, стр. 40.
115	Там же, стр. 44.
-т-, , Л^б. материалов и статей по истории Прибалтийскаго края.».
тт I—III. Рига, 1877—1880.
99
ресна тем, что автор ее старается быть объективным в
освещении Ливонской войны. Он указывает, что война
возникла не по вине Ивана IV, а по «собственной вине
ливонцев». Описывая ход борьбы, автор отмечает победы
и неудачи русских войск и — что особенно важно — стре-
мится описывать способы ведения военных действий.
В частности, он подчеркнул особую роль русской артилле-
рии, перед которой не могли устоять средневековые замки
немецких феодалов.
Во вторую группу входят мемуары иностранцев, нахо-
дившихся в России в период польско-шведской интервен-
ции и оставивших описания этих событий.
Большой интерес для военных историков представляет
книга Жака Маржерета, изданная в Париже в 1607 г. под
названием «Состояние Российской державы и великого
княжества Московского с присовокуплением известий о
достопамятных событиях, случившихся в правлении четы-
рех государей с 1590 года по сентябрь 1606 года».
Маржерет родился во Франции, военную службу на-
чал в войсках Генриха IV. По окончании междоусобной
войны Маржерет побывал в Трансильвании, в Австрии,
затем оказался в польских войсках и, наконец, снова воз-
вратился в Австрию. Здесь он встретился с послом Году-
нова дьяком Власьевым, который уговорил его перейти
в русскую армию и привез в Москву в конце 1600 г. В Рос-
сии Маржерет командовал иноземной ротой, участвовал
в походе Мстиславского и был в бою при Добрыничах.
После смерти Годунова Маржерет служил у Лжедмитрия,
а после его смерти ушел в отставку и выехал во Францию.
В 1607 г. Маржерет издал свою книгу, в которой дано опи-
сание Московского государства, устройство оборонитель-
ных линий, показаны организация вооруженных сил и
вооружение русских войск, а также тактика пехоты и кава-
лерии в начале XVII в. Большой интерес представляет
описание сражения при Добрыничах117. Значительная
часть сочинения Маржерета посвящена дворцовым интри-
гам и борьбе за престол, что несомненно снижает ценность
книги.
Гораздо слабее работа Буссова «Состояние русского
государства при правлении царей Федора Ивановича и
117 Маржерет. Состояние Российской державы... СПб., 1830.
100
Бориса Годунова, обоих Дмитриев, Василия Шуйского
л цыпе выбранного польского королевича Владислава
с 1584 по 1613 г.» 118. Для нас интересны лишь главы XII и
XIII, в которых освещается восстание крестьян под руко-
водством Болотникова и приводится биография крестьян-
ского вождя.
Нужно указать также на «Дневник Маскевича», «Ле-
топись Московскую Мартина Бера», «Сказание Де-ту
о Дмитрии самозванце» 119 120 и особенно «Записки гетмана
/1{олкевского о Московской войне». Как известно, Жолкев-
ский являлся одним из инициаторов польской интервенции
в России. Наиболее интересны сведения о военных дей-
ствиях против Москвы и особенно против Смоленска
в 1611 г., в частности замечания о способах ведения воен-
ных действий Скопиным-Шуйским и о создании им учеб-
ного лагеря под Москвой для обучения войск в линейном
боевом порядке.
Кроме того, дополнительные сведения о ходе интервен-
ции мы можем почерпнуть из польских дневников, опубли-
кованных в первом томе Русской исторической библиотеки.
Сведения, помещенные в «Отрывках дневника польского
сейма 1605 г.», на котором обсуждался вопрос об оказа-
нии помощи самозванцу, не точны, но они показывают,
как польские руководители интервенции маскировали свои
действительные намерения. Более важен дневник «Похода
Московского царя Дмитрия в Москву с Сендомирьским
воеводою Юрием Мнишеком и другими лицами из ры-
царства 1604 г.». В этом дневнике даются весьма важные
описания боевых действий под Новгород-Северским и
Севском. Наконец, нужно указать на третий дневник
«Похода его кор. вел. в Москву 1609 г.», в котором описы-
вается подготовка похода, движение войск к Смоленску
и осада Смоленска 12°.
Из мемуаров иностранца, освещающих русскую армию
второй половины XVII в., наиболее интересен «Дневник
Патрика Гордона». Автор его долгое время служил в
русской армии. В дневнике собран богатый материал
118 Буссов. Состояние русского государства.
119 «Сказания современников о Дмитрии Самозванце», тт. I—11.
СПб., 1859.
120 Русская историческая библиотека, Археографическая комис-
сия. СПб., 1872.
101
о войсках нового строя при Алексее Михайловиче, а также
о первых мероприятиях Петра I по созданию новой регу-
лярной армии.
Сочинения Котошихина
Григорий Котошихин был подьячим Посольского при-
каза и привлекался для письменного оформления дипло-
матических документов, в частности при заключении
Кардисского мира и Андрусовского перемирия. Изменив
России, он бежал за границу, долго жил в Польше, а за-
тем в Пруссии, Лифляндии и в Швеции. По требованию
шведских властей Котошихин написал в Стокгольме свое
сочинение, получившее при издании в XIX в. название
«О России, в царствование Алексея Михайловича» 121.
Для военного историка большой интерес представляют
главы II, VII и особенно IX. В них Котошихин подробно
описывает организацию и устройство вооруженных сил
России середины XVII в., организацию и управление
армии, устройство поместной конницы, рейтарских, солдат-
ских, драгунских и казачьих полков, снабжение войск
питанием и боеприпасами, а также службу иноземцев в
русской армии. Изменив родине, Котошихин не мог беспри-
страстно изобразить жизнь русского народа и дать объек-
тивную оценку явлениям русской жизни, однако его опи-
сание сохранило значение как важная военно-историческая
работа.
Описи укреплений и военного снаряжения
Ценные сведения по военной истории XVII в. имеются
в различных описях крепостей и их вооружения. «Описная
книга пушек, пищалей и военных снарядов во всех горо-
дах Российских в царствование царя Михаила Федоро-
вича» приводит данные о мероприятиях правительства по
развитию артиллерии в России и о состоянии материаль-
ной и технической части артиллерии. Автор «Опиской
книги» описывает состояние артиллерии в 96 городах и
указывает, что в них имелось 2730 орудий. Многие орудия
121 Г. К о т о ш и х и н. О России, в царствование Алексея Ми-
хайловича. СПб., 1859.
102
были в хорошем состоянии, но часть уже устарела, и из
них даже стрелять было «престрашно» 122.
К этому времени также относится составление «Под-
линной описи 1647 года острогов и находящихся в них
боевых снарядов в Ефремове, Черни, Усерде, Дмитриеве,
Одоеве, Воронеже, Владимире, Боровске и Мценске» 12э.
Опись составлена в Разряде на основании донесений
воевод указанных городов. В ней подробно описан каж-
дый острог (башни, ворота, стены), говорится, где и сколь-
ко находится «медного, железного и прочего запасу»,
указаны количество и типы пушек и пищалей, а также
запас ядер, гранат, пороха, холодного и огнестрельного
оружия и, наконец, численность «служилых людей». Для
характеристики состояния военного дела такие описи
имеют большое значение.
Во второй половине XVII в. была составлена «Пушкар-
ского приказа книга за скрепою дьяка Волкова» (1680 г.).
В ней говорится «о приходе всяким пушечным запасам
и о расходе полковым пищалям, и железным ядрам, и же-
лезу, и свинцу, и олову, и меди, и зелью, и всяким пушеч-
ным запасам; и что взято с Тульских и Коширских ору-
жейных заводов всякаго железа и ратных припасов, и за
те всякие ратные припасы, что из котораго приказу по
памятям из Рейтарскаго приказу дано иноземцу Крестиа-
нину Марселису дене» 124. Книга дает богатый материал
для анализа состояния артиллерийского дела в России во
второй половине XVII в.
Дополнением к ней служит книга «Дела Московскаго
Пушкарскаго приказа с 1681 года ноября 30-го по 1685 го-
да генваря 1 день», дающая представление об оружейном
литейном производстве на Тульском, Каширском и Оло-
нецком заводах 125.
Кроме того, известны «Книга о наряде по огнестрель-
ной хитрости», «Книга о оружейном делу, в чем быти
устроену наряду и всяким ратным припасам», «Книга
о селитренном варении и о пороховом деле». Отдельные
122 Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щед-
рина, Отдел рукописей.
123 Из собрания Погодина.
124 Обручев. Обзор рукописных и печатных памятников...
стр. 47.
125 Там же, стр. 48.
103
сведения об артиллерии даны в «Переписной окладной
книге по Новгород-Вотской пятине 7008 г.» и в «Перепис-
ной оброчной книге Вотской пятины».
Список военных рукописей второй половины XVII в.
необходимо дополнить рукописной книгой «О предуготов-
лении вещей к войне надобных» 126, в которой помещены
отрывки из Вегеция, Тертулиана и других авторов и дан
ряд советов о приготовлении пороха, ракет и других «воин-
ских снарядов»; там же приведены правила делания под-
копов и правила стрельбы из орудий.
Военная картография
Россия в XVII в. уже имела довольно полные и хорошо
составленные карты своей страны, конечно, с учетом техни-
ки изготовления того времени. Однако специальных воен-
ных карт в XVII в. еще не было. Для стратегических це-
лей служили общие географические карты, тактические же
данные давала разведка, которая была превосходно по-
ставлена в русском войске.
Официальным описанием России XVII в. является
«Книга Большому Чертежу», составленная в 1627 г. в Раз-
рядном приказе по «государеву указу» на основе «старого
и нового» чертежей. Ее полное название—«Книга Большо-
му Чертежу, что сделан в разряде новый чертеж всему
Московскому государству городом, и полю, и рекам, и вся-
ким полевым именным урочищам 135 году».
Книга служила в начале XVII в. практическим руко-
водством для военных целей, поэтому ее и составили в
Разрядном приказе. «Чертеж» представлял собой геогра-
фическую карту. К сожалению, ни «старый чертеж» (1627),
ни «чертеж поля» не сохранились, до нас дошла лишь книга
к этим чертежам, включающая описание сухопутных и вод-
ных путей, ведущих от окраин к Москве.
Г. И. Тенфильев указывает в своей работе, что хотя под-
линная карта Московского государства и не дошла до нас,
но ее отсутствие компенсируется картами Массы, опубли-
кованными в Амстердаме в 1612—1613 гг., и картами
Г. Герритса, опубликованными там же в 1613—1614 гг.
Эти карты являются копиями «Большого Чертежа».
126 Обручев. Обзор рукописных и печатных памятников,..,
стр. 49.
104
«Книга Большому Чертежу» 127 дошла до нашего вре-
мени в значительном количестве списков. Исследователь
этой работы Сербина указывает, что ей удалось обнару-
жить 38 списков. Но, очевидно, этим число списков нс
ограничивается, так как «Книга» переписывалась неодно-
кратно и имела широкое распространение, тем более что
с XVIII в. на нее стали смотреть не как на военный, а как
на географический документ. «Книга» свидетельствует о
высоком уровне знаний русских в области географии
России.
«Книга» служила военным людям для «государевой
службы посылок». Описание основных стратегических до-
рог: Муравской, Изюмской, Калмиусской, описание засек,
городков, рвов и т. д. показывает, что карты имели воен-
ное значение. С военной точки зрения дано и описание рек.
Наконец, в 1627 г. к «Книге Большому Чертежу» было
сделано дополнение в виде карты «поля», на которую,
очевидно, была нанесена вся система сторожевой службы
по обеспечению южнорусской границы. Карта показы-
вает, что русская культура в XVII в. находилась на доста-
точно высоком уровне.
В 1663 г. на корабле «Орел» была проведена большая
работа по описанию бассейнов Оки и Волги, а также по-
ложено начало описанию Каспийского моря.
Наконец, в 1699 г. гидрографы корабля «Крепость»
собрали материал и составили набросок карт Азовского
и Черного морей.
В середине XVII в. в России существовало несколько
хороших карт. Следует указать, что их использовал из-
вестный голландский картограф Масса. Во второй поло-
вине XVII в. стольником П. Годуновым был составлен
чертеж Сибири. Этот план был тайно скопирован сотруд-
ником шведского посольства Прюц 128. Кроме того, С. Ре-
мезов составил в 1667 г. «Чертеж всей Сибири».
127 «Книга Большому Чертежу». Изд. АН СССР, 1950 (первое
издание было в 1773 г.).
12в Беседа с академиком Григорьевым. «Красная звезда», 3 мар-
Очерк пятый
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ источники
ПЕРИОДА ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ
И НАЧАЛА РАЗЛОЖЕНИЯ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНИЧЕСКИХ
ОТНОШЕНИЙ В АБСОЛЮТНОЙ МОНАРХИИ XVIII в.
В. И. Ленин определил XVIII в. как особый этап раз-
вития абсолютной монархии: «Русское самодержавие
XVII века с боярской Думой и боярской аристократией
не похоже на самодержавие XVIII века с его бюрокра-
тией, служилыми сословиями, с отдельными периодами
«просвещенного абсолютизма» и от обоих резко отличает-
ся самодержавие XIX века...» ’.
В социально-экономической истории России XVIII век
характеризуется ростом товарных отношений как в сель-
ском хозяйстве, так и в промышленности. В недрах
феодального общества начинают складываться новые,
буржуазные отношения. Если в первой половине этого
века наблюдалось известное соответствие производствен-
ных отношений производительным силам, то во второй по-
ловине дальнейшее развитие производительных сил уже
входит в противоречие с господствующими феодальными
отношениями.
«Современная историография доказала,— говорит
Маркс,— что абсолютная монархия возникает в переход-
ные эпохи, когда старые феодальные сословия разлага-
ются, а средневековое сословие граждан складывается
в современный класс буржуазии и ни одна из спорящих
сторон не взяла еще перевеса над другой» 1 2. В укреплении
1 В. И. Ленин. Соч., т. 15, стр. 308.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. V, 1929, стр. 212.
106
дворянско-чиновничьего государства, таким образом, были
заинтересованы как феодалы, так и нарождающийся
класс буржуазии.
На данном историческом этапе абсолютная монархия
играла прогрессивную роль. Развитие экономических от-
ношений требовало укрепления централизованного аппа-
рата управления и сильной армии. Государство всячески
содействовало развитию промышленности и торговли.
Экономическое развитие страны позволило создать
первоклассное по тому времени оружие и единую армию.
Армия комплектовалась на основе рекрутской повинности,
имела типизированное вооружение и была обучена по
принципам линейной тактики, а затем — тактики колонн
и рассыпного строя.
Все это позволило русским полководцам найти наибо-
лее рациональные способы ведения войны и боя, отвечаю-
щие господствующему способу производства. Именно в это
время «...молодая, быстро растущая Россия...» 3 выдвинула
ряд талантливых полководцев—Петра I, Румянцева,
Суворова, Кутузова и флотоводцев Спиридова и Ушакова,
создавших русскую национальную школу военного и воен-
но-морского искусства.
Передовому направлению русского военного искусства
противостояло реакционное в лице Миниха, Петра III,
Павла I, которые пытались насаждать в России военные
порядки, заимствованные на Западе, главным образом
в Пруссии. На развитие военного дела в России огромное
влияние оказала классовая борьба, которая находила
свое отражение в военной идеологии. Исторические до-
кументы и материалы XVIII в. отражают этот сложный
и противоречивый процесс развития военного дела.
Законодательные акты и уставы
Проведенная в начале XVIII в. радикальная реоргани-
зация правительственных учреждений резко изменила
систему внутреннего управления в стране как в граждан-
ской, так и в военной области. Характер петровских пре-
образований ярко отражен в законодательных актах.
«Генеральный регламент» 1720 г.4 является как бы
3К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. II, стр. 13.
4 ПСЗ, т. IV, № 3534.
107
основным законодательным актом, определившим струк-
туру управления и установившим внутренний распорядок
коллегий, их сношения с другими учреждениями и царем,
а также формы военного управления.
Другим, не менее важным законодательным актом
является «Табель о рангах...» 1722 г.5, по которому уста-
навливалось 14 рангов гражданских и военных чипов. Эта
система продержалась до Октябрьской революции.
Типичным классовым актом второй половины XVIII в.
является манифест Петра III «О даровании вольности и
свободы всему Российскому Дворянству» 1762 г.6, под-
твержденный Екатериной II «Грамотой на права, вольно-
сти и преимущества благороднаго Российскаго Дворян-
ства» 1785 г.7 Этими документами санкционировалось
право дворян выходить в отставку с военной службы и за-
креплялись дворянские привилегии. Жалованная грамота
дворянству утверждает, что дворянское звание есть след-
ствие, «истекающее от качества и добродетели началь-
ствовавших в древности мужей, отличивших себя заслу-
гами, чем обращая самую службу в достоинство, приобре-
ли потомству своему нарицание благородное». В этом
документе ярко проявляется классовая политика царизма,
осуществлявшаяся в интересах дворянства и укреплявшая
его господствующее положение в стране.
Для характеристики организации армии и флота боль-
шое значение имеют законодательные памятники. К ним
прежде всего относятся первые указы об установлении
рекрутских наборов с 1699 по 1705 г., положившие начало
постоянной регулярной армии.
Дальнейшие изменения в организации, комплектовании
и боевой подготовке регулярной армии подробно отражены
в Полном собрании законов, где сосредоточены главные
материалы о штатах и комплектовании войск, в частности
«Генеральное положение о наборе рекрут» (1747) и др.
Военными законодательными актами (тоже в основном
отраженными в Полном собрании законов) являются
уставы для армии и флота, определявшие организацию,
устройство, управление, обучение и воспитание войск.
5 ПСЗ, т. VI. СПб., 1830, № 3890.
6 ПСЗ, т. XV, № 11444.
7 ПСЗ, т. XXII, № 16187.
108
Документом уставного характера был так называемый
«Устав Вейде»8, представлявший собой доклад майора
Вейде Петру I о результатах изучения военного дела во
время поездки в Европу в 1698 г. Доклад майора Вейде
в 1841 г. был назван издателем «Уставом Вейде».
Этот устав был не только информационным докладом,
он имел практическое значение. Об этом свидетельствует
то, что офицеры переписывали многие положения его в
свои «воинские книги», которые обычно содержали только
практически необходимые инструкции и материалы.
«Устав Вейде» можно считать официальной инструкцией
по обучению войск линейному строю.
В первой части своего доклада Вейде излагает поло-
жительные стороны регулярной подготовки войск, подчер-
кивая, что победу приносит «доброе и верное наставле-
ние, прилежное обучение втом, вчем научен быти
хощешь, и безскучные труды...» 9 10 11. Затем характеризуются
организационные формы, сложившиеся в армиях Европы.
Войска, говорится в уставе, «на различные части разде-
ляются, а именно: на роты, на батальоны, полки и брига-
ды», и состоит войско «из пехоты, из кавалерии». Устав
подчеркивает, что «пехотою мочно разно служить, а имян-
но яко мушкетер, гранадир, такожде и пикенир, еже в ны-
нешнее время едва невсе, оставлено, и вто место фузеи
сбагинетами употребляют, ради того, дабы болши огня
имети...» !0.
Наименьшей войсковой единицей по уставу Вейде яв-
ляется рота, состав которой различен: у французов 60—
70 человек, у цесарцев 100—120. Три, четыре или пять
рот составляют батальон, который «есть обыкновенно сие
половина или третья часть полку». Полк пехоты состоит
«всегда в 8 до 12 рот». Бывают, говорится в уставе, у «ве-
ликих господ сберегательные полки бывают и болши в 16,
даже до 20 рот», по это исключение ".
Характеризуя роту, батальон и полк, Вейде излагает
права и обязанности всех воинских чинов.
8 «Воинский устав, составленный и посвященный Петру Вели-
кому Генералом Вейде в 1698 г.», СПб., 1841.
9 «Устав Вейде», стр. 5—7.
10 Там же, стр. 19.
11 Там же, стр. 35.
109
Вторая часть устава посвящена вопросу об «учении
обыкновенном с кратчайшим растолкованием»,
Вейде указывает, что в ряде стран приняты различные
строи: в одной стране — шестишеренговый, в другой —•
четырехшеренговый, «посвоемуже мнению отвещаю аз
напервое, что гораздо опаснее есть ряды в 6 человек вы-
сотою становить нежели в 4 понеже я скоряя и чащее огню
могу давать, и неимею смятения опасатися...» ,2.
Затем излагается порядок обучения. «Приучении по-
добает салдатам бодро, и мужественно воустановку ста-
новится, також нискем неразговаривать, и никакого
слова неговорить, но прилежно примечать, и ревностно
потому поступать, что им их начальник повелит» 12 13. Под-
готовка войск сводилась к обучению «вручных ухватках»
и тому, «како подобает набивать истрелять..., особливоже
спадением шеренг, непрестанно нанеприятеля огня давать,
приступать, и отступать» 14. Вейде рекомендует принять
краткие команды для обучения.
Недочетом «устава Вейде» была его многословность
и недостаточная категоричность.
Первым уставом, решавшим вопросы подготовки войск
в соответствии с особенностями нового этапа мануфактур-
ного периода войн, явились «Воинские артикулы» Петра I
и А. М. Головина (1700). На авторство Головина указы-
вали Н. Устрялов и П. Бобровский, не приводившие
однако никаких доказательств этого. Исследование же
П. Епифанова подтверждает, что текст действительно был
составлен Головиным и отредактирован Петром I.
Генерал Головин, по свидетельству современников, хо-
рошо «знал солдатскую экзерцицию». Занимаясь строевой
подготовкой солдат и офицеров, Головин вел по этому
поводу деятельную переписку с Петром I. В 1699 г. Голо-
вину была поручена подготовка офицеров для «новопри-
борных» полков. С этой целью он и составил «Воинские
артикулы» 15. По этим артикулам обучались, «новоприбор-
ные» полки в течение 1699—1700 гг.
Артикулы содержали только команды и указания, от-
12 Устав Вейде, стр. 73.
13 Там же, стр. 75.
14 Там же, стр. 75—77.
15 «Письма и бумаги Петра Великого», т. I, СПб., 1387, стр.
347.
НО
носящиеся к строевой подготовке мушкетеров, поэтому
их необходимо было дополнить разделом по обучению гре-
надеров. Артикулы были снова изданы в 1702 г. уже как
единый строевой устав под названием «Краткое обыкно-
венное учение с крепчайшим и лучшим растолкованием
(встроении пеших полков), как при том поступати и во
осмотрении надлежит господам капитанам, прочим на-
чальным и урядником» 16.
«Краткое обыкновенное учение» имело большое зна-
чение: этот устав закрепил тактические принципы, сло-
жившиеся в русской армии в начале XVIII в. В таком
виде этот строевой устав просуществовал до 1716 г.
Одновременно с ним были подготовлены два допол-
няющих его документа — «Ротные пехотные чины» 17 18 и
«Статьи воинские» ,ь. Как доказал в своем исследовании
П. Епифанов, «Ротные пехотные чины» были составлены
А. Головиным, а «Статьи воинские» — Л. Вейде. «Ротные
пехотные чины» определяли права и обязанности «началь-
ных людей» в роте, а «Статьи воинские» устанавливали
обязанности солдат во время службы и вне ее. Эти доку-
менты представляют собой попытку закрепить установ-
ленный в армии порядок.
Для обучения драгун было издано «Краткое положение
с нужнейшими объявлении при учении (конного) драгун-
ского строю, како при том поступати и во осмотрении име-
ти господам вышним офицером и прочим начальным и
урядником и учити на конях свойством как последует» 19.
Был издан также ряд инструкций, развивающих ос-
новные принципы линейной тактики. Так, в 1704 г. Петр I
утверждает составленную Меншиковым инструкцию.
В 1706 г. Петр разработал «Пункты командующим над
каждым батальоном...» 20, а два года спустя составил ин-
струкцию «Учреждение к бою по настоящему времени»21.
В 1708 г. Петр написал «Правила сражения» и ряд
других военных документов: «Инструкцию, как вести
16 ЦГАДА, фунд. б-ка, инв. № 118.
17 Сборник военно-исторических материалов, вып. IX, СПб., 1894.
18 Там же.
19 Сб. «Военные уставы Петра Великого», изд. Государственной
публичной библиотеки им. Ленина. М., 1946.
20 И. Голиков. Деяния Петра Великого..., т. X. М., 1788,
стр. 386—387.
21 «Письма и бумаги Петра Великого», т. VII, 1918.
111
себя в сражении Солдатам и в особенности офицерам» 22,
«Предложенные пункты благородным господам генера-
лам и протчим командирам» 23, «Инструкцию генерал-ге-
вальдигеру» 24, «Статьи пожарные» 25.
Петр не составил специального устава для артиллери-
стов, но дал указание подготовить руководство «О учении
пушкарей в цель и скорой стрельбе», а также «О вожении
пушек для скорой стрельбы» 26.
Особенно важны инструкции 1708 г.— «Учреждение
к бою по настоящему времени» и «Правила сражения»,
выражающие тактические взгляды Петра I. В «Учрежде-
нии к бою» сражение рассматривается как серьезное ис-
пытание для армии. Войска должны были вести бой в ли-
нейных боевых порядках.
Считая огонь важнейшим элементом боя, Петр наряду
с этим подчеркивает необходимость обучения солдат дей-
ствиям штыком (багинетом) и требует установления ди-
сциплины огня. Этим самым Петр подчеркивал важность
управления боем. «Учреждение к бою» устанавливало пра-
вила для стрельбы двумя «манирами»: шеренгами и плу-
тонгами. При стрельбе шеренгами огонь ведут вторая,
третья и четвертая шеренги, а первая должна быть готова
к штыковой атаке и не стрелять. Требование «первой ше-
ренге никогда не стрелять без нужды, но, примкнув ба-
гипеты, ружье держать» указывает на то, что Петр не пе-
реоценивал значения огня и считал, что только штыковой
атакой можно достичь решительного успеха. Для увели-
чения ударной силы первой шеренги и защиты от кавале-
рии Петр предлагал включить в нее некоторое количество
пикинеров. При стрельбе плутонгами стрельба также ве-
лась тремя шеренгами, причем четвертый плутонг должен
был стрелять только тогда, когда приготовится первый.
Таким образом достигалась непрерывность ведения ру-
жейного огня.
В «Учреждении к бою» указывается, что войска нужно
учить не только стрельбе, но и маневрированию па поле
22 ЦГАДА, Дела кабинета, отд. II, кн. 6, л. 168.
23 А. 3. Мышл аевский. Петр Великий. Война в Финлян-
дии в 1712—1714 гг. СПб., 1908, прил., стр. 11—13.
24 «Сборник военно-исторических материалов», вып. IX. СПб..
1894.
25 ЦГАДА, ф. Апраксиных, д. 251.
26 «Письма и бумаги Петра Великого», т. II. СПб., 1889.
112
боя, здесь выдвигаются и основные принципы тактическо-
го обучения. В частности, высказывается мысль о необхо-
димости дифференцированной подготовки солдат. «Поне-
же известно есть, что старых солдат [не] надлежит уже
той экзерциции больше обучать, которая для рекрут учи-
нена, ибо оные того грандусу уже миновали, но надлежит
непрестанно тому обучать, как в бою поступать...» 27.
Если рекрутов следовало обучать основам строя и
стрельбы, то старых солдат нужно было учить, «как в
бою поступать, то-есть справною и неспешною стрельбою,
добрым прицеливаньем, справным швенкованием, отступ-
лением и наступлением, тянутьем линей, захватыванием
у неприятеля фланки, секундированием, единым другим
и протчим обороты и подвиги воинские, чему всему мать
есть безконфузство... ибо сие едино войски возвыша-
ет...» 28. Солдаты должны были также обучаться основам
тактики, причем это обучение предписывалось проводить
в полевых условиях. О боевой подготовке солдат к бою
обязаны были прежде всего заботиться офицеры. От офи-
церов требовалось твердо знать основы военной науки
и проявлять инициативу, чтобы «правду и доброй порядок
накрепко смотреть».
«Правила сражения» появились накануне сражения
при Лесной. В них обобщен боевой опыт первых лет войны
и разработана тактика пехоты, кавалерии и артиллерии.
По тактике пехоты в «Правилах» не дается принципиаль-
но новых положений и лишь подчеркивается, что «инфан-
терии надобно «не часто стрелять [и держать ружье ниже],
дабы лутче высматреть и челнее стрелять возможно
было..»» 29_
Петр I дает новые положения по тактике кавалерии.
Устаревший боевой порядок (атака колоннами) заменя-
ется новым — атакой в развернутом строю, «...чтоб ли-
цеями, а не колоннами, как прежде учинено было, аттако-
вать могла» 30, причем Петр I требовал от кавалерии ко-
ротких ударов. «Ненадобно, чтоб наша кавалерия гораздо
далеко за неприятелем гналась, но потребно, чтоб оная,
розбив ево, паки в шквадроны собиралась, в добром
97 «Письма и бумаги Петра Великого», т. VII, вып. 1, стр. 99.
Там же, стр. 100.
29 Тай же, т. VIII, вып. 1. М.—Л., 1948, стр. 8.
30 Там же, стр. 10.
8 Л. Г. Бескровный	113
порядке маршировала и ожидала указа от своих команди-
ров» 31. Это, конечно, не означало отказа от преследования,
а говорило о необходимости сохранения строя. Для пресле-
дования же должны были выделяться «малые деташа-
менты» 32.
Были высказаны также новые взгляды на использова-
ние артиллерии, которые исходили из того, что ее нужно
использовать в зависимости от обстановки, а не по шабло-
ну. На основе этого положения и даются указания по
взаимной поддержке родов оружия во время боя: «,..На-
крепъко надобно смотреть, чтоб друг друга секундовать,
и когда неприятель пойдет на одно крыло, то другому кры-
лу непъриятеля с тылу или фланку атаковать» 33. Петр,
следовательно, считал возможным расчленять линейный
боевой порядок и действовать подразделениями по «слу-
чаю и времени». Это вовсе не означало, что бой вели бес-
порядочно. «Правила» подчеркивают, что его необходимо
готовить и начинать лишь по «имянному указу». В бою
каждый род войск должен выполнять свою задачу. Отсю-
да и требование к командирам проявлять инициативу
в бою.
«Правила сражения» и «Учреждение к бою» являются
выдающимися памятниками военно-теоретической мысли
начала XVIII в.
Многочисленные военные документы, разработанные в
первом десятилетии XVIII в. послужили основой для под-
готовки «Устава воинского 1716 года»34, который состав-
лялся под непосредственным руководством и при личном
участии Петра I. Это доказано П. Епифановым, приводя-
щим в своей работе перечень источников устава 1716 г.
О личном участии Петра I в составлении этого документа
говорит также Голиков. Он отмечает, что в 1712 г. Петр
начал сочинять большой воинский устав, «для которого
каждый вечер по несколько отделял часов». Устав имеет
следующее название: «Книга Устав воинский о должности
генералов, фелтмаршалов, и всего генералитета, и проот-
чих чинов, которые при войске надлежат быть, и иных
воинских делах, и поведениях, что каждому человеку чи-
31 «Письма и бумаги Петра Великого», т. VIII, вып. 1, стр. 8—9.
32 Там же, стр. 9.
33 Там же, стр. 10.
34 ПСЗ, т. V, № 3006.
114
нить должна, напечатанных повелением царского величе-
ства в Санкпетербурхе. Лета Господня 1716 Иулия в
19 день».
В уставе 1716 г. подводится итог преобразовательной
деятельности Петра I. Устав отличается широтой поста-
новки вопросов и многосторонностью. Он включает вопро-
сы организации армии, военной администрации, строевого
обучения и воспитания, основы полевой службы и т. д.
Состоит устав из трех частей: первая — «Устав воинский»,
вторая — «Артикул воинский с процессами», третья —
«Книга экзерциций».
Первой части устава предпослано введение, в котором
говорится, что регулярное войско в России начал созда-
вать еще царь Алексей Михайлович. Он издал для него
устав, благодаря которому в русской армии установился
«добрый порядок» и она совершила «славные дела», одер-
жав победы в Польше и над шведами. «Но по том оное...
едва и не весьма оставлено. И тако что последовало потом?
Не точию с регулярными народы, но и с Варварами, что
ни против кого стоять могли, яко о том свежая еще память
есть (что чинилось при Чигирине, и Крымских походах,
умалчивая старее) и не только тогда, но и гораздо не дав-
но, как с Турки при Азове, так и с начала сея войны при
Нарве» 35. Причины неудач Петр видел в отсутствии «доб-
рого порядка», «ибо всебезпорядочной варварской обычай
смеху есть достойный и никакова добра из оного ожидать
возможно» 36.
Устав ставит своей задачей «войско распорядить» и
учредить в нем «добрый порядок». Петр подчеркивает зна-
чение воинской дисциплины, утверждая, что «ничто так
людей ко злу не приводит, как слабая команда». Устав
издан для того, «дабы всякий чин знал свою должность,
и обязан был своим званием, и неведением не отговари-
вался».
Первая часть устава посвящена вопросу устройства
армии, дивизии, бригады. Армия составляется «...смотря
неприятельской силы, и оного намерения, да бы его во всех
делах упреждать и всячески искать неприятеля опроверг-
нуть» 37_
30 «Устав воинский 1716 г.», 2-е изд. СПб., 1719, стр. 1.
Там же, стр. 2.
37 Там же, кн. I, стр. 10.
115
8'
Здесь же говорится о корволанте, т. е. о Легком кор-
пусе, который «отдается к некоторому делу в команду
генералу, либо у неприятеля для пресекания или отнима-
ния пасу, или оному в тыл итти или в его землю впасть, и
чинить диверзию».
Наконец, предусматривается корпус резерва «для при-
крытия у артиллерии, им крыльев или для сикурсу... где
неприятельскому нападению наивяще быти чают».
Затем излагается положение о генеральном штабе.
В главах 9—44 определены права и обязанности генера-
литета — от генералиссимуса до штаб-генерал-профоса.
Во главе армии может стоять генералиссимус, но «сей
чин коронованным главам и великим владеющим принцам
толко надлежит, а наипаче тому, чье есть войско» 38. При
отсутствии генералиссимуса армию возглавляет фельд-
маршал. «Его ордер и повеление в войске должны все
почитать, понеже вся армея и настоящее намерение от
Государя своего ему вручено»...39 «чин Командующего Ге-
нерала есть важной и великого пространства, почтен
был умным, искусным, храбрым, верным и попечительным
мужем; понеже па нем зависит все ответствование, что
при армеи прилучитця» 40 41.
Управление армией главнокомандующий осуществля-
ет через полевой генеральный штаб, в который входили
начальники отдельных родов войск и отдельных служб.
Особенно большое значение придавалось квартирмейстер-
ской службе, которая обеспечивала марш войск, выбор
места для лагеря, ведение разведки и т. п. Вот почему
устав придает столь большое значение чину генерал-квар-
тирмейстера. На эту должность нужно было назначать
«мудраго, разумного искусного человека», владеющего
знаниями «по географии, фортификации и артиллерии», и
«особливо надлежит ему генералпо оную землю знать, в
которой свое и неприятельское войско обретаетца». Кроме
того, на генерал-квартирмейстера возлагалась обязан-
ность вести журнал военных действий, куда «все походы
и бывшие лагери записывать и чертежи оным рисовать» 4|.
38 «Устав воинский», кн. I, стр. 12.
39 Там же, стр. 13.
40 Там Hfe, стр. 15.
41 Там же, стр. 27—28.
116
Главнокомандующий был обязан все свои решения
проводить через военный совет «главныя и великия дела
и всякия начинания, без консилии Генералов, собственным
своим изволением никогда чинити надлежит, но всегда с
совету, которой должни, как вси в совете будущие, так
и главный своими руками закреплять, разве когда от не-
приятеля такое незапное нападение будет, что к тому
времяни не будет, или иной незапной случай до того не
допустит в таком случае и словесной консилиум, хотя и на
лошадях сидящим отправлять должно...» 42.
Смысл этого указания состоит не в том, чтобы поста-
вить во главе армии военный совет, а в том, чтобы соз-
дать для главнокомандующего такой вспомогательный
орган, который позволил бы ему правильно оценить об-
становку, чтобы принять разумное решение. Видимо, эта
рекомендация была направлена и против таких решений,
которые могли принимать стоявшие во главе русской ар-
мии главнокомандующие-иностранцы в ущерб интересам
России. Опыт военных действий под Гродно, когда Ав-
густ II, а затем Огильви принимали решения, грозившие
гибелью русским войскам, был достаточно поучительным.
Вторая часть устава 1716 г. содержит «Воинский ар-
тикул с процессами». Введением к ней служит указ
Петра I об укреплении дисциплины: «Повелеваем
всем... покорным и послушным быть по своей должности,
И все пункты сего артикула право исполнять...» 43. Каж-
дый воин должен был приносить присягу, полный текст
которого помещался ниже указа.
В «Артикуле» излагаются положения дисциплинарно-
го устава, а также вопросы судоустройства, судопроиз-
водства и военного права. «Артикул воинский» является
обобщением дисциплинарной практики предыдущих лет.
Ему предшествовали: «Устав прежних лет» (1700—1702);
«Ротные пехотные чины» (около 1704—1706); «Статьи
воинские» (1702—1704); «Статьи во время военного по-
хода» (1704); «Учреждение в войсках субординации или
подчинения офицеров» (1705); «Пункты командующим над
каждым батальоном» (1706); «Как чинить» (во время
похода к Выборгу 3. 10 1706); «Артикул краткий для
42 Там же, стр. 15.
43 Там же, стр. 1.
драгун» (1706); «Рассуждения судового порядка и пункты,
по которым надлежит господам командирам судить в су-
де воинском» (1707); «Инструкция и артикулы россий-
скому флоту» (1710); «Регламенты кригс-комиссарские»
(1711); «Артикулы фискальские» (1711); «Инструкция во
время походных движений» (1711); «Инструкция о пре-
кращении побегов» (1711); «Устав военного судопроиз-
водства» (1712); «Инструкция об определении прав мор-
ских и сухопутных офицеров для наложения взыскания»
(1713); «Инструкция генерал-гевальдигеру» (1714); «Ин-
струкции артикулы военные при том же и краткие приме-
чания» (1714).
Кроме этих петровских инструкций, действовали
также «Уложение или право воинского поведения» Шере-
метева и «Артикул» Меншикова.
В основу «Артикула воинского» легли «Артикулы»
1714 г. и последние две частные инструкции.
Третья часть устава излагает вопросы строевой и бое-
вой подготовки — «О звычайном учении и что притом во
осмотрение иметь при инфантерии. По том, каким образом
поступать церемониално в маршу, во отдании компли-
ментов генералитету; о входе и выступлении гарнизонных
и полевых квартир и како команду и доброе поведе-
ние в протчих манерах содерживать». Эта часть устава
была опубликована еще в 1715 г. под названием «Книга
об экзерциции, церемониях и должностях воинских людей
надлежащих». Раздел об экзерциции посвящен главным
образом вопросам строевой подготовки рекрутов. Здесь
излагаются состав и строевой расчет роты: «Роте пехот-
ной надлежит быть во 144 чел., фузилеров и пикинеров,
а в гранадирских гранодиров тож число...» 44. Подготовка
начиналась с обучения рекрутов «в приемах мушкетных,
которое состоит в три темпа: и при том всякие порядки в
позитурах, в стрельбе, в поворотах, в вздваивании шеренг
и рядов, и протчих поведениях...». При обучении стрельбе
надлежало заботиться о правильном прикладывании и
прицеливании. «О... прикладе надлежит офицером с приле-
жанием за каждым солдатом подмечать, чтоб справно быти
могло наилучшим образом; И того ради надобно, чтоб по
сему учению каждому мушкетеру особливо стрелять...» 45.
« «Устав воинский», кн. III. СПб., 1719, стр. 28.
45 Там же, стр. 4.
118
Большое внимание уделено поворотам и перестрое-
ниям, имеющим важное значение при обучении штыково-
му бою. «В четыреж...поворота с караула относя мушкет
перед себя, уклонять с багинетом на руку, како на право,
тако и на лево; темже подобием на право кругом и на ле-
во кругом, напоследок же можно с выступкою колоть
учить...» 46.
Раздел об экзерцициях посвящен только обучению
рекрутов. В уставе нет указаний об обучении роты, баталь-
она и полка; «а каким образом позводно, по ротно, ба-
тальоном или целым полком, на право или на лево швенко-
вать, о том уже во всех полках толико употребляемо есть,
и тако твердо знаемо, что многим писмом пространно
упоминати ненадобно» 47.
В предисловии к «Уставу воинскому» эта мысль вы-
ражена другими словами. «О звычайном учении, того и
всех порядках со изменением каждого звания в протчих
книгах уже подробну описано». Эти указания позволяют
сделать вывод, что Петр I, издавая устав 1716 г., не
отменял предыдущих инструкций и уставов.
Во второй части «Экзерциции» излагаются основы по-
левой службы мирного и военного времени. В отделе
«О приуготовлении к маршу» изложены: правила поход-
ной и лагерной службы, порядок проведения смотров и
«отдавания комплиментов» в мирное время. Наиболее
важными из этих вопросов являются вопросы походных
порядков и лагерной службы.
«Когда прикажут маршировать батальонами, то надле-
жит впервых майору на лошади, потом авангарда, кор-
порал, 12 человек солдат; Потом пушки и с ящики своими
того батальона; потом музыка гобоисты, затем господин
полковник, за полковником капитаны и капитаны-порут-
чики и подпорутчики в одной шеренге, всякий пред своею
ротою; потом прапорщики с знаменами и подпрапорщики.
А барабанщиков, когда комплект оных, то по два от роты,
а когда некомплект, то по одному от роты и шеренга сер-
жантов, каждый пред ротою своею, и шеренга барабан-
щиков, каждый пред ротою же, а полковой барабанщик
Там же, стр. 5.
ъ Там же, стр. 9.
119
с правого крыла идет с тростью, токмо через плечо пере-
везь, и шеренга корпоралов перед ротою своею по два
или по одному, и потом мушкетеры...» 48.
Примерно в том же порядке производился марш по-
ротпо: «то авангард и арьергард и пушки с ящики артил-
лерными и ящики патронные по вышеозначенномуж,
токмо за первыми идет господин полковник; За ним от
первого батальона в шеренге два капитана или капитан-
порутчик; В другой два порутчика; в третьей два подпо-
рутчика и потом упдер-офицеры», дальше идут роты, при-
чем «четвертая рота идет в ариергардии, такмо задними
наперед, якобы наизворот... Таким же порядком и в дру-
гом батальоне роты маршируют»49. «Гранадерским ба-
тальонам во всех церемониях быть по выше писанно-
му...» 50. Наконец, «когда батальону или полку стать на
месте во фрунт, то надлежит таким же порядком, как и
в маршу, токмо отменитця, что артиллерия станет по
флангам у полку против прежней шеренги» 51.
Очень важную роль играл раздел, в котором излага-
лись правила походной службы.
Устав требовал «О неприятеле накрепко разведывать,
что в близости ли или далеко обретается, и можно ли сво-
бодно и безопасно с войском маршировать». При движе-
нии должны быть приняты специальные меры охранения,
а при сближении войска должны строиться в боевой по-
рядок.
«Сие все зависит от осторожности, искусства и храб-
рости генерала, которому положение земли, силу неприя-
теля и обыкновение оного знать и по тому свое дело
управлять надлежит» 52. Дополняется этот раздел прави-
лами лагерной службы 53.
При столкновении с противником армия становилась
в «ордер де-баталии». Устав дает для этого самые общие
рекомендации. «Когда войско неподалеку от неприятеля
обретатца будет и с оным в главную баталию вступить
48 «Устав воинский», кн. III, ч. II, стр. 36—48.
49 Там же, стр. 12—13.
50 Там же, стр. 13.
51 Там же, стр. 16.
52 Там же, кн. I, гл. 55, сто. 67.
83 Там же, гл. 56, стр. 67—69.
120
похощет, тогда идет войско по ордерубаталии на неприя-
теля, а пушки перед корпусом дебаталии с несколькими
ящиками разделены имеют быть, а кавалерия обыкновен-
но по обоим крылам, и все войско в две линии, и к тому
резерва ставитца».
Для пехоты устав предусматривает развернутый строй
и каре.
Кавалерии и артиллерии устав никаких указаний не
делает. Практически кавалерия располагалась на флан-
гах в колоннах и в развернутом строю, когда ее целью
было преследование противника.
Артиллерия же располагалась в зависимости от усло-
вий или поорудийно впереди построений пехоты, или сво-
дилась в батареи.
Раздел завершается правилами караульной и сторо-
жевой службы. Особенно интересно указание о часовом.
«Часовой, на карауле обретающийся на своем посте яко
самовластная особа, и того для никого не слушает, ктоб
ни был, и хотя собственные его офицеры, то однакож ни-
чего неповинны над ним чинить, пока оный сменен будет,
кроме словесного приказу, по чему оный исправлять дол-
жен...» 54.
В уставе даны также правила гарнизонной службы.
В третьей части «Экзерциций» приводится описание
всех полковых чинов (от солдата до полковника) и опре-
деляются их права и обязанности. Здесь же указывает-
ся, что «имя солдат просто содержит в себе всех людей,
которые в войске суть, от вышняго генерала даже до по-
следнего мушкетера, конного и пешаго».
Таким образом, устав 1716 г. утвердил линейную так-
тику, но в отличие от западноевропейской теории и прак-
тики военного дела не свел ее к шаблонам прусского
типа. Он организационно закрепил установленную струк-
туру армии. В нем четко определены размеры и состав
роты, полка, бригады и дивизии; установлена иерархия
воинских чинов и определены их права и обязанности.
Устав явился обобщением опыта войны и конкретным
выражением военной доктрины Петра, стремившегося уза-
конить основы линейной тактики.
54 «Устав воинский», кн. Ill, ч. 3, стр. 84.
12I
В уставе определено основное направление боевой
подготовки войск, систематизировано его содержание и на-
мечен объем строевой подготовки; даны ясные указания
о несении полевой службы в мирное и в военное время.
Устав разрешает и вопросы воспитания войск.
Петр не считал, что устав 1716 г. должен быть неизмен-
ным, и в 1722 г. приступил к пересмотру его. 4 июля
1722 г. в Петербург был направлен обер-секретарь сена-
та А. Волков «для збирания всех нужных указов, и пун-
ктов и инструкций, которые принадлежат к сочинению
регламента Военной Коллегии и переправленного Воин-
ского артикула».
Еще раньше, в феврале 1721 г., был дан указ о сличе-
нии «Артикула воинского» с морскими артикулами, «да-
бы суд и экзекуции в подобных вещах были сходны». Для
разработки нового артикула была образована комиссия
в составе генерал-лейтенанта Бона, генерал-майора Ма-
тюшкина, полковников Г. Есипова, С. Супина, Н. Болти-
на, В. Петрикова, «из иноземцев: Г. Копенгаузена, Гох-
мута, Роланта, де-Риглея, да генерал-аудитора-лейте-
нанта Мекторова».
Петр несколько раз возвращался к работе над уста-
вом и составил несколько набросков, важнейшими из
которых для понимания духа и сущности устава являются
пункты 1722 г. «Понеже офицеры суть солдатам яко отцы
детям, того ради надлежит им равным образом отеческим
содержать и понеже дети перед отцами суть безсловны во
всяком послушании, полагая надежду свою на отцоф во
всем, чего ради отцы недреманное попечение о их состоя-
нии имеют о их учении, пропитании и всяком снабденин,
особливо же дабы нужды и недостатка не терпели, тако
и офицерам делать надлежит (а особливо наши должны
суть понеже ни единой народ в свете так послушлиф яко
российский) во ползе салдат делать, что в их мочи есть
(а чего не имеют доносит вышним), и не теготить их лиш-
ними церемониями, караулами и протчим, а особливо вре-
мя компаней. Правда, может офицер якобы ко оправьда-
нию своему ответствофат, когда в том спрошен будет, что
я точно чинил по уставу воинскому, однакож то его оправ-
дать не может, хотя то и писано, ибо там порядки писаны,
а времян и случаев нет, того ради ему надлежит расужде-
ние иметь (понеже не в числе детей, но в числе отцоф
122
обретаютца, как выше писано) о целости солдат (ибо
вес воинское дело в том состоит)»55.
Дополнением к уставу явился опубликованный в
1720 г. «Генералитет или табель о полевой армии»56.
Петровский устав 1716 г. имел практическое значение
на протяжении всего XVIII в. и позже. По сравнению с
уставами армий Западной Европы, где военная мысль
в то время не могла подняться до такого обстоятельного и
глубоко продуманного обобщения теории и практики
военного дела, устав 1716 г. был самым передовым.
В 1720 г. Меншиков составил для драгун «Артикул...,
по которому исполнение чинить во всех полках равное, то-
чию чтоб распознать драгуны от солдата (1720—1729) »57,
в котором развиваются положения петровского устава.
Большое практическое значение имели «Генеральные
сигналы надзираемые во флоте его царского величества.
Напечатаны в царствующем великом граде Москве. Лета
Господня 1708 г. Месяца Майя».
В этой работе освещены правила управления корабля-
ми морского флота.
Эта книга издавалась несколько раз с небольшими
редакционными изменениями. В 1714 г. «Сигналы надзи-
раемые во флоте» были разделены: сигналы для мирного
и для военного времени стали печататься отдельно.
Петр I придавал большое значение «Сигналам». Он
приказал в 1708 г. Мусину-Пушкину: «Сие сигналы вели
напечатать новою мелкою печатью, как наискорее, а кни-
шки б были таковы величиною, как здесь очерчено, чтоб
в кармане мочно носить» 58. Он внимательно следил за
ходом печатания и лично правил корректуру: «Смотрил
я те сигналы сам, в которых много переправил, а в кото-
рых статьях переправлено, то расписано на особливом
листу. И когда оные переправленные сигналы до вас дой-
дут, тогда те статьи, в которых есть переправки, вели
напечатать против сих посланных, а в которых нет пе-
реправок, те по старому» 59.
5з ЦГАДА, Кабинет I, кн. 37, л. 109.
56 ПСЗ, т. VI, № 3511.
57 «Сборник военно-исторических материалов», вып. III. СПб.,
1893, стр. 35—41.
58 «Письма и бумаги Петра Великого», т. VII, стр. 148.
59 Там же, стр. 159.
123
До 1710 г. действовал Устав Крюйса (или Крэйса)
1698 г., дополняемый отдельными инструкциями, как,
например, «Артикул корабельный корабельного всякого
чину людям, которые касаются и прилежат в деле», и
«Статьи, последующие обучению морского флота».
В 1710 г. в Москве был издан устав — «Инструкция и
артикулы военные к Российскому флоту» 60. Устав содер-
жит введение, 64 артикула и присягу. По существу эти
64 артикула были более совершенной редакцией устава
Крюйса, Петр I лично редактировал эту редакцию устава,
о чем он писал Апраксину: «Правы морския вы-
правил и пошлю не замешкав к Москве печа-
тать»61. Устав 1710 г. послужил основанием для разра-
ботки Морского устава, который был издан в 1720 г.
под названием «Книга устав Морской, в бытности флота
на море» 62. Устав излагает основы организации морского
флота, определяет обязанности всех чинов, дает прави-
ла корабельной службы, основы военно-морского права
и приводит морские сигналы.
Устав разделяется на следующие главы: «Предисло-
вие к доброхотному читателю»; «Указ» о введении мор-
ского устава; «Устав морской, часть первая, разделение
первое. О всем, что касается доброму управлению в быт-
ности флота на море»; «Присяга»; «О флоте»; «Книга
первая» (о должностях на флоте); «Книга вторая О ранге
и о команде Офицеров и о почтении им, о флагах и вым-
пелах, о фонарях, о салютах и о флагах торговых и о обве-
сах карабелных»; «Книга третья» (об обязанностях кора-
бельных чинов); «Книга четвертая» (о дисциплине);
«Книга пятая о штрафах»; «Форма табеля для записей
приема и расхода и остатка помесячно, секретарских, кон-
стапельских, комиссарских, священнических, лекарских,
шкипирских, штурманских и протчих припасов па кораб-
ле, настоящих и запасных». «Форма табели, которые над-
лежит держать капитанам, или кто кораблем командовать
будет, такоже и Секретарям и Коммисарам». «Сигналы
корабельные».
60 ПСЗ, т. IV, № 2267.
61 Б е р х. Собрание писем... императора Петра I к разным ли-
цам с ответами на оныя. СПб., 1829, стр. 56.
62 ПСЗ, т. VI, № 3485.
124
работа над этим уставом началась еще в 1715 г. Пре-
дисловие, содержащее историю русского флота, написал
Прокопович. Тактические принципы устава отражали
главным образом взгляды голландцев и англичан.
Два года спустя был опубликован «Регламент о Управ-
лении Адмиралтейства и верфи и часть вторая Регламента
Морского»63. В первой части Регламента определены
должности адмиралтейств коллегии, указаны права и обя-
занности всех членов коллегии. То же самое сделано в от-
ношении должностных лиц конторы. Здесь же приведены
Регламент о госпиталях и ряд других правил, регулирую-
щих морскую береговую службу. Вторая часть Регламен-
та посвящена вопросам управления флотом в портах и
содержанию портов и рейдов.
Морской устав и вторая часть Регламента тесно свя-
заны между собой. По существу можно сказать, что Рег-
ламент составляет определенную часть Морского устава,
регулирующую морскую службу в портах.
Необходимые инструкции и уставы, действовавшие в
петровской армии, записывались в так называемых «воин-
ских книгах» офицеров. Есть основания полагать, что
такие книги имели все офицеры. Пока обнаружено не-
сколько таких книг в составе отдела рукописей Государ-
ственной библиотеки им. В. И. Ленина.
Одна из них —«Книга воинская, или записная книга
порутчика Кожевникова» 64. «Сей артикул порутчика Ива-
на Ивановича Кожевникова полку его превосходитель-
ства г-на полковника и обер-коменданта Пскова и Нарвы
ближнего кравчего Кирила Алексеевича Нарышкина. Пи-
сана в Нарве 1714 г. марта (4 дня)».
Вторая рукописная книга называется «Сборник или
записная книжка военного человека». Эта книга была
составлена каптенармусом Ф. Петровым 65.
Такой же практический характер носит рукописная
книга офицера бомбардирской роты Д. Муравьева, на-
зывающаяся «Всякому конштапелю об артиллерии». Пер-
вый лист текста имеет несколько более точный заголовок:
« ПСЗ, т. VI, № 3937.
Государственная библиотека им. В. И. Ленина, Отдел руко-
писен, ф. Рум., д 366
05 Там же.
125
«Подлинное научение от артиллерии констапелям морским
и сухопутным» 66. Книга состоит из 35 разделов. В ней из-
лагаются правила стрельбы, приводятся чертежи, дается
описание длинной гаубицы, железного лафета и дугового
прицела в градусах. Написана эта книга в 1718 г.
После смерти Петра I, в период господства временщи-
ков, Воинская комиссия в 1730 г. составила «Пехотный
строевой устав», или так называемую «Экзерцицию пешу
с показанием ясного толкования». Она известна под на-
званием «Прусская экзерциция» 67. В то же время были
выработаны «Экзерциция конная» или «Кирасирская
экзерциция» 68, «Описание гренадерской экзерциции» 69,
а также переведен на русский язык шведский артиллерий-
ский устав (как справочный документ). Все эти уставы в
1731 г. были разосланы в войска в рукописном виде.
Строевой устав 1731 г. требует прежде всего однообра-
зия в исполнении ружейных приемов и ведения стрельбы,
а также соблюдения строевых правил (движения, пере-
строений и т. п.) в духе прусских уставов. Кроме разделе-
ния полка на роты, было введено деление на дивизионы,
что нарушало петровский принцип незыблемости роты и
устанавливало в строю случайных начальников. Ружейные
приемы остались прежними, но главное внимание уделя-
лось не одиночному обучению прикладке и прицеливанию,
что считал особенно важным Петр I, а стрельбе подраз-
делениями. Раздел об обучении удару штыком с поворо-
тами во все стороны отсутствовал.
Во время турецкой войны 1736—1737 гг. «Пешая экзер-
циция» подверглась боевой проверке. Миних и его советни-
ки несколько изменили процесс обучения, что явилось ша-
гом назад по сравнению с требованиями начала XVIII в.
Было признано целесообразным строить пехоту по-преж-
нему в 4 шеренги, но при этом гренадеров размещать не
на флангах, а в первой шеренге. Снова восстанавливалось
значение пики как защитного средства против кавалерии.
Непрерывному огню придавалось исключительное значе-
ние. Авторы «Генералитетского рассуждения» полагали,
66 Архив АИМ, ф. ШГФ.
67 ЦГВИА, ф. 24, оп. 121, д. 24, лл. 1 —13.
68 Там же, д. 25, лл. 1—-Т, д. 24, лл. 19—30.
89 Там же, д. 24, лл. 13—18 об.
126
что при огне «пехоте такая придается сила, что неприя-
тель никак оную проломить не может» 70. Наряду с линия-
ми вводились также колонны, но только для обеспечения
непрерывного огня путем быстрой смены «плутонгов».
Следует отметить, что в «Генералитетском рассужде-
нии» не упоминается о действиях штыком для «проломле-
ния» неприятельского фронта, а на первый план выдви-
гается залповая стрельба, так как «оная пальба веема на-
дежна и без всякой конфузии и азарту и сколько надобно
продолжаться может» 71.
В действиях против иррегулярных турецких войск ча-
стая или залповая стрельба обеспечивала целостность и
устойчивость боевого порядка русских, а рогатки и пики
служили довольно хорошей защитой против конницы. Но
в сражении с регулярной армией одна стрельба не обес-
печивала успеха. Она лишала войска активности. Таким
образом, под влиянием Миниха наметилась опасная пере-
оценка силы огня, что было характерно для полководцев
Западной Европы.
Уставы и инструкции 1731 —1737 гг. вообще не отменя-
ли устава 1716 г., но направляли боевую подготовку войска
совершенно по-иному пути в духе прусской системы. Про-
грессивные элементы в армии встретили новые рукопис-
ные уставы Миниха враждебно и в основном придержива-
лись петровских инструкций. Однако в большей части ди-
визий эти уставы получили преобладающее влияние.
В начале 40-х годов уставы Миниха были отменены
и восстановлен устав 1716 г. Через два месяца после
вступления на престол Елизаветы Петровны Военной кол-
легией был объявлен указ «О чинении в полках экзерци-
ции, как было при жизни Императора Петра Великого» 72,
на основании которого всем полкам разослали указы о
восстановлении петровской системы боевой подготовки.
Это вызвало оживленную переписку о характере и формах
экзерциции. Командиры полков запрашивали о том, как
быть с разосланной в полки «Пешей экзерцицией» и дру-
гими инструкциями Миниха. Необходимость установить
ясность в этом вопросе заставила Военную коллегию дать
70 Д. Ф. Масловский,
ного искусства в России, вып.
71 Там же, стр. 61.
72 ПСЗ, т. XI, № 8498.
Записки по истории русского воен-
I, СПб., 1891, приложения, стр. 59.
127
специальное разъяснение: «Велено в полках экзерциции
и барабанный бой чинить во всем по прежним указам,
как было при жизни государя императора Петра Велико-
го во всех полках равномерно, без всякой отмены, а не по-
прусски (подчеркнуто в документе.— Л. Б.) и в том ко-
мандующему генералитету особливое осмотрение иметь, а
ежели те экзерциция и барабанный бой производить будут
с какою отменою, то генералитет повинны ответствовать,
а полковые командиры штрафованы будут неотложно; и
о том к командам указы посланы в 742 году января 20, до
сего 744 году мая 28, до июля 9 числа» 73.
Однако это разъяснение делу не помогло, так как во
многих полках устава 1716 г. не оказалось.
Отсутствие в армии единых уставов привело к тому, что
в полках выявилось «неравенство в экзерцициях». Наибо-
лее серьезно это сказывалось на молодых рекрутах, при-
шедших в армию в период с 1742 по 1746 г. После того
как командирам дивизии был разослан в 1745 г. указ Ели-
заветы о проведении смотров полкам, фельдмаршал Лас-
си, у которого молодые полки были «разным манером обу-
чены», направил в Военную коллегию проект устава,
восстанавливающий петровскую систему. Но этот устав
не был утвержден для печати.
Устав под названием «Описание экзерциции пехотно-
му полку»74, или «О произвожении в пехотных полках
воинской экзерциции единственным порядком, которую чи-
нить как ниже следует» 75, распространялся в рукописном
виде, и вследствие этого каждый полк имел неточные эк-
земпляры. Вместе с «Описанием экзерциции» Военная
Коллегия направляла «Рассуждение учиненное для луч-
шего и единственного, во всех полках наряду а особливо,
что в пехотных полках против прежнего прибавлялась, и
от того, что в церемониальных парадах так и в прочем у
одного с другим полком чинитца несогласно». Одновремен-
но Военная Коллегия направила указ о введении трехше-
реножного строя для стрельбы.
«Описание экзерциции пехотному полку», представлен-
ное Ласси, развивает положения устава 1716 г. о строях,
порядке размещения людей, ружейных приемах, стрельбе,
73 ЦГВИА. ф. 23, оп. 119, ф. 26, д. 18.
74 ЦГВИА, ф. 24, оп. 121, д. 25, лл. 1—24.
75 ЦГВИА, ф. 23, св. 20, д. 27, лл. 88—105.	—
128
перестроениях й маршировании. В этом уставе подробно
изложены правила обучения, приведены команды, отдава-
емые для исполнения указанных приемов. Экзерциция
1746 г. лишь развивала третью часть устава 1716 г., посвя-
щенную боевой подготовке войск. Это было необходимо,
ибо ранее не давалось подробных указаний о порядке
обучения, так как он и так известен в армии: «... Во всех
полках толико употребляемо есть, и тако твердо знаемо,
что многим писмом пространно упоминати не надобно».
Для кавалерии были направлены «Примечания о кира-
сирской конной экзерциции, которое свидетельствовано
против последнего сообщения от командующего генерали-
тета и притом, в чем надлежит, пополнено и с прежнего
описания, которое дано было в роты в 1746 г., а пополне-
но же в 1750 году о трубачах и дано во все роты» 76.
Развитие военного дела вызывало необходимость вне-
сти некоторые изменения и уточнить ряд вопросов подго-
товки войск. Указом 1754 г. при Военной Коллегии была
создана специальная Воинская комиссия «для рассужде-
ния по делам, касающихся до военной» (части. —Л. Б.).
Комиссия рассмотрела проект устава, составленный Чер-
нышевым и Шуваловым 77, и представила его на «апроба-
цию». Утвержденный устав был опубликован 15 декабря
1755 г. под названием «Описание пехотного полкового
строю» 78. Новый устав значительно изменил содержание,
формы и методы боевой подготовки войск. В отличие от
устава 1716 г. в нем не были разработаны все вопросы
полевой и гарнизонной службы и не определены обязан-
ности воинских чинов.
Устав 1755 г. указывал, что сущность военного искус-
ства состоит в применении уставных положений в соответ-
ствии с обстоятельствами. «Хотя разные образы стрельбы,
обращения фронтов и случаи их употребления показаны,
но как каждого командующего знание в том состоит, что-
бы движение по состоянию неприятеля, времени и места
положения употреблять и храбростью и искусством раз-
ные способы находить неприятеля побеждать, то особенно
в том, какую стрельбу и каким образом фронт устроить, в
случае за наилучшее обретет, не только не возбраняется,
76 ЦГВИА, ф. 24, д. 24, лл. 13-18.
7 Там же, л. 20—28.
8 Там же, св. 26, д. 13, лл. 41—46.
9 Л. Г. Бескровный	129
но насупротив, всякий тот способ, которым неприятеля
победить можно за наилучший почитается». Однако этот
устав не определял рациональных способов ведения боя, а
указывал лишь множество различных форм и видов строя,
что создавало трудности для рядовых офицеров при веде-
нии боевых действий.
Видоизменения развернутого строя, введенные уста-
вом, были направлены на то, чтобы приспособить строй
для ведения стрельбы в различных условиях боевой об-
становки, создать максимальную насыщенность и обеспе-
чить быстроту открытия огня. Переоценка силы огня и
его роли вытекала из того, что единственно приемлемой
формой боевого порядка считался линейный. Даже реко-
мендуемые уставом четыре вида каре показывают, что
решающая роль отводилась огню и явно недооценива-
лось значение штыка в боевых действиях. Не меняло
дела и указание о применении «колонны для проломления
неприятельского фронта», так как не было обосновано ее
активное использование. В уставе говорилось, что опа
может быть введена в бой лишь в исключительных слу-
чаях (при действиях в дефиле и т. д.) и использоваться
для стрельбы.
Устав не выделял вопросы одиночной подготовки в са-
мостоятельный раздел, а связывал их с обучением подраз-
делений.
Предписывалось единообразное исполнение подразде-
лениями строевых и ружейных приемов. Высшей степенью
совершенства считалось метание артикулов без команды
по знакам флигельмана; при этом требовалось пристуки-
вать крепко по ружью, прихлопывать по суме и выполнять
приемы бодро, как на смотру. За провинности в этом были
предусмотрены более суровые наказания, чем за другие
упущения.
Большое внимание в уставе уделялось также обуче-
нию войск различным видам марша. В строгом равнении
и механической связи солдат в строю составители устава
видели способ превращения воинской части в одну
сложную машину, сильную одновременным выполнением
команд, а не приказаний, и страшную своим огнем.
Строй оставался четырехшереножный, как требовалось
уставом 1716 г. Но для стрельбы разрешалось перестраи-
ваться в три шеренги в соответствии с приказом Военной
130
Коллегии от 1746 г. Обычно в первую и вторую шеренгй
выбирались самые рослые солдаты. Дистанция между ше-
ренгами устанавливалась в 3 шага; следовательно, в глу-
бину весь строй занимал от 10 до 12 шагов, по фронту на
каждого приходилось по одному шагу.
Рота согласно новому уставу теряла то значение, кото-
рое ей придавалось в уставах первой четверти XVIII в.,
батальон в развернутом строю делился на дивизионы (при-
чем каждый раз расчет полка производил адъютант пол-
ка). Дивизион в свою очередь делился на четыре взвода
или плутонга. Гренадерские роты, располагавшиеся на
флангах полка, имели по шесть взводов.
Повороты оставлялись прежние, не было только полу-
оборотов. Перестроения развернутого строя включали:
вздваивание рядов, вздваивание через плутонги, вздваива-
ние взводов, построение ротных колонн для движения, пе-
реправ и отражения атак кавалерии и, наконец, построе-
ние батальонных колони для прорыва неприятельских
линий. Кроме того, устав определил четыре вида каре,
построение которых было довольно сложным.
Общие основания для стрельбы сводились к следующе-
му: для открытия огня последние шеренги смыкались по
первой, а затем первые две шеренги стреляли с колена, а
третья — стоя. Обычно стреляли с примкнутыми штыками.
Резерв, как правило, огня не вел.
При наступлении устав рекомендовал открывать сна-
чала полудивизионную обыкновенную стрельбу, при сбли-
жении — косую полудивизионную, затем общий залп,
после чего — удар в штыки. При отступлении и при от-
ражении удара неприятельской пехоты огнем на месте
рекомендовалось вести взводную пальбу, при которой
гренадеры бросали гранаты. Успех переправ ставился в
зависимость от огня.
Таким образом, устав 1755 г. был шагом назад по срав-
нению с уставом 1716 г., он стремился утвердить основные
принципы линейной тактики путем установления много-
численных форм и правил построения войск для ведения
огневого боя. Оговорка о проявлении искусства команди-
ра не могла предохранить войска от схоластического за-
учивания уставных положений и правил строя, которые да-
леко не всегда можно было с успехом применить в бою.
В новом уставе не развивались принципы Петра I, тре-
131
9*
бовавшего «не держаться» устава «яко слепой стены», а
действовать в бою в соответствии с силами неприятеля и
условиями местности; устав 1755 г. вводил только типо-
вые формы и правила, приучающие войска действовать
по шаблону. Поэтому он отличается от петровского не
только по форме, но и по духу.
Для артиллерии был составлен специальный устав, на-
зывавшийся «О произвожении экзерциции при пушках
осадной артиллерии с принадлежащими приемами. Учреж-
дение для скорострельной пальбы из 16 (и 24) пушек по
порядку 1756 года» 79. Этот устав, так же как и устав Лас-
си, не был официально утвержден, хотя до конца XVIII в. в
артиллерии им руководствовались как обязательным. Ус-
тав был дополнен инструкцией для полковой артиллерии —
«Регул о полковой артиллерии» 80 81. Для полевой артилле-
рии была дана инструкция Глебова: «Наставление, данное
полевой артиллерии и фузилерных полков штап и обер-
офицером и протчим чинам, командующим бригадами и в
полках определенным офицерам, что для кого принадле-
жит» 8|. Наконец, для морской артиллерии была направле-
на инструкция об экзерциции 82.
Для кавалерии была издана «Экзерциция и учрежде-
ние строев и всяких церемониалов регулярной Кавалерии
1755 года» 83.
Все эти уставы не удалось проверить на практике, так
как начавшаяся Семилетняя война потребовала быстрого
привлечения значительных сил на театры военных действий
и солдаты обучались уже непосредственно в боях.
После Семилетней войны вопросы боевой подготовки
войск вновь стали предметом обсуждения специально со-
зданной в 1762 г. Воинской комиссии. Воинская комиссия
Петра III успела подготовить новый «Строевой устав пе-
хотного полку для Российской императорской армии»,
но фактически он не действовал. Екатерина II созвала но-
вую Воинскую комиссию, на которую возлагалось рассмот-
реть «не токмо все главное учреждение о сухопутном
е. и. в. войске, да и самые подробности службы каждого
79 ААИМ, ф. ДКМ, оп. 4, д. 496; V.
80 ААИМ, ф. сборный, св. 5868, д. 265, л. 10—26.
81 Там же, св. 200, д. 351.
82 ЦГАВМФ, ф. 227, д. 225.
88 ПСЗ, т. XIV, № 10475(a).
132
чина от нижнего до вышнего». Комиссия подготовила но-
вые уставы.
Опыт Семилетней войны был обобщен «Пехотным
строевым уставом 1763 года»84, продолжавшим линию
устава 1755 г. В 1763 г. вышел «Устав воинский о конной
экзерциции» 85, а через два года появились «Дополнитель-
ные главы к Генеральному уставу по полевой службе» 86
и «Квартирмейстерская инструкция» 87.
В соответствии с указом Военной коллегии еще от
1746 г. строевой устав 1763 г. ввел развернутый строй в
три шеренги с тем же делением на дивизионы и взводы,
а это привело к тому, что строевые подразделения пере-
стали совпадать с административными. В полку устанавли-
валось два батальона вместо трех, причем вместо преж-
них четырех рот было пять (число гренадерских рот
оставалось прежнее).
Контрмарш уставом 1763 г. был сохранен, но примене-
ние его ограничивалось расстановкой при развернутом
фронте полка более рослых людей второго батальона на
левом фланге. Вместо четырех типов каре было оставлено
только два — огибное и полковое. Устав не считал огне-
вую подготовку солдат главной целью, кстати, это состав-
ляло сущность новых взглядов. Были отброшены также
косой огонь и все сложные перестроения для его ведения;
остались самые простые виды стрельбы и соответствующие
им построения.
В то же время в уставе ничего не говорилось о штыко-
вом ударе: очевидно, ему по-прежнему не придавалось ре-
шающего значения. Строй для марша сохранялся преж-
ний, т. с. взводная колонна.
Устав 1763 г. стремился ограничить число строевых
форм и оставить лишь необходимые для боя. Это нашло
свое выражение и в указаниях Военной Коллегии. «В эк-
зерциции все так производить надобно, как бы в самом
Действии и чтобы в то время оное всякого чина людям в
полку обыкновенно было, для чего людей к тому и при-
учить должны».
ПСЗ т. XVI, № 11773(a).
85 Там же, № 11782(a).
86 Там же, № 12328.
ЦГАДА, Госархив, разр. XX, ф. 20, д. 197, лл. 32—34.
133
В определении строевых форм устав исходил из прак-
тики. Он не копировал западноевропейские образцы, но и
не игнорировал их положительный опыт: «невменяемо за
стыд полезные предметы принимать не только у прияте-
лей, но и у самих неприятелей».
Следуя принципам Петра I, устав требовал от каждого
начальника, начиная от командира роты, умения находить
свои средства и способы подготовки войск для боя. Каж-
дый начальник мог, не нарушая предписанных уставом ви-
дов строя и порядка экзерциции, осуществлять подготовку
войск своими способами. Это позволило передовым воен-
ным деятелям создать замечательные образцы частных ин-
струкций, принятых затем в русской армии как уставы,
например «Обряд службы» Румянцева и «Наука побеж-
дать» Суворова.
Дополнением к уставу 1763 г. служили: «Инструкция
пехотнаго полка Полковнику» 88 (1764 г.), «Инструкция
коннаго полка Полковнику...» 89 (1766), «Обряд службы»
Румянцева (1770—1772), «Правила для обучения егерей»
(1785—1789).
По окончании Семилетней войны, в 1765 г., был утвер-
жден доклад комиссии об учреждении в армии егерского
корпуса, чтобы употребить его «при случае войны какие
только ситуации и их войска (противника. — Л. Б.) по-
требуют противу себя легкой пехоты» 90.
Количество егерей было установлено в 1650 человек при
Лифляндской, Эстляндской, Финляндской и Смоленской
дивизиях. «Всего при 25 полках в означенных четырех
дивизиях содержать в каждой гренадерской и мушке-
терской роте в числе их штатного положения рядовых еге-
рей, а в каждом полку по 60 человек». Была принята так-
же инструкция по обучению егерей, которая предписывала:
«Егерей всегда строить не в три, но в две шеренги и
маршировать им не инако, как всегда сомкнутою колон-
ною...
...Учить ...проворно заряжать, смело и с цельным при-
кладом стрелять.
...По повелению как всю линию расширять ряд от ря-
88 ПСЗ, т. XVI, № 12289.
89 Там же, № 12543.
90 Там же, № 12494
134
ду, хотя и сажени на две, так и опять оную по первой
команде проворно смыкать.
...По команде с флангов рядами выбегая, рассыпаться
в шеренгу и стрелять...
...Как через плутонг или дивизион, так и через ряд и
сменяясь шеренгами, пальбою наступать и отступать».
Наконец, инструкция рекомендовала использовать «их
по трудным горам и лесным проходам», а «во время зим-
нее ходить с ружьем и аммуницию на лыжах не по доро-
гам, ио прямо через поля и леса» 91.
В 1789 г. была опубликована еще одна инструкция по
обучению егерей, в которой развиваются положения пер-
вой и особое внимание уделяется рассыпному строю.
Главное место в этой инструкции занимают указания
по «обучению заряжать проворно, но исправно, целить вер-
но и стрелять правильно и скоро».
Инструкция требует приучать воинов «к проворному
беганию, подпалзывать скрытыми местами, скрываться в
ямах и впадинах, прятаться за камни, кусты и возвышения
и укрывшись стрелять и, ложась на спину, заряжать ру-
жье», а также «показать им хитрости егерские для обма-
на и скрытия их места, как-то: ставить каску в стороне
от себя... прикидываться убитым...» и т. д.
На подготовку егерей обращал особое внимание Ру-
мянцев, а затем Потемкин, по инициативе которых в юж-
ных армиях создаются егерские части.
Интересны указания егерским корпусам готовить из
стрелков мастеров стрельбы. Например, Кутузов, коман-
довавший корпусом егерей, дает ряд указаний о подготов-
ке «искусных мастеров стрелять».
Указания о подготовке егерей как бы стремились вос-
полнить отсутствие в строевом уставе требований о наи-
более передовых формах строя и методах ведения боя.
Отсутствие специального устава о егерских войсках
особенно остро дало себя чувствовать после сформирова-
ния егерских корпусов. В 1782 г. в Бугском корпусе был
составлен и утвержден М. И. Кутузовым, командовавшим
этим корпусом, специальный устав, получивший на-
звание: «Примечания о пехотной службе вообще и о
91 «Столетие военного министерства», т. IV, ч. I, кн. II, отд. III,
вып- I, стр. 36.
135
егерской особенно». Указания о егерской службе пред-
варяются общими указаниями о содержании солдата.
«Содержание солдата будучи первою [причиною доб-
роты и прочности всякого воинского корпуса, потому и
препоручаю сей важнейший предмет первейшему попече-
нию господ баталионных командиров» 92.
«...Хотя российский солдат достаточно от отечества
снабден как всем нужным для его одежды и пропитания
по природной его умеренности, так и довольно награждает-
ся денежным жалованьем, но при том неоспоримо и то,
что ежели из сего довольно ему определенного отвратится
хоть малая часть, то солдат в содержании своем почув-
ствует такие недостатки, которые к разрушению его здо-
ровья, иногда и жизни, следственно, к невозвратному вре-
ду службы причиною быть могут» 93.
«Касательно же до сохранения здоровья солдата здесь
[уверен], что начальники рачить будут всеми силами как
впредь о хранении здоровья от болезней, избавляя их от
излишнего и службе ненадобного отягощения, так и пред-
писывании молодым людям способы к их предохране-
нию...» 94.
«...К сему присовокупить должно умеренность в нака-
заниях, различав прилежно прямую должность воина от
некоторых по себе маловажных излишеств, природные не-
достатки от нехотения и ошибку от новости недавно всту-
пившего от ослушания, и преодолевая медленность успе-
хов терпением» 95.
Дальше устав дает характеристику особенностей егер-
ской службы: «Егерь назначен будучи к такому действию,
которого успех зависит от верной стрельбы, как-то: в тес-
ных проходах, в гористых и лесных местах, где он, часто
и поодиночке действуя, себя оборонять и неприятеля вре-
дить должен. Полагая все оное спасение в огнестрельном
ружье, то неминуемо и должно быть оное главнейшим и
почти единственным предметом [обучения]. Но дабы цель-
но вредить неприятеля, то должно быть ружье в такой ис-
92 «Примечания о пехотной службе вообще и о егерской осо-
бенно». Воениздат, 1955, стр. 41.
93 Там же.
94 Там же, стр. 43.
95 Там же.
136
правиости, чтобы соответствовало названию своему егер-
ского ружья» 96.
«Главнейшее назначение егеря есть стрельба, то и дол-
жен сей предмет прежде всякого другого представиться к
размышлению» 97.
«Примечания» довольно подробно освещают вопрос о
порядке обучения стрельбе: «Хотя и требуется от егеря
скорое действие в огне, как от всякой пехоты, но более того
требуется выстрел верный, следственно, и должно попече-
ние прилагать более к сему последнему намерению» 98 99.
Относительно строев для ведения боя в «Примечаниях»
говорится: «Обыкновенный егерский фронт строится в две
шеренги. Сей строй изобретен для ловкости в стрельбе как
в рассуждении заряжания, так и для прикладу, ибо в трех-
шереночном ополчении и по необходимой оттого некото-
рой тесноты сия ловкость чувствительно умаляется»".
Хотя и трехшереножный строй должен быть также
изучен, «дабы егерь, и в три шеренги поставленный,
привычен был к их расчету и действию» 10°.
Завершаются «Примечания» рекомендациями о такти-
ческих маневрах: «Все маневры во фронте, колоннах вся-
кого рода, огнях и оборотах, вообще пехоте принадлежа-
щие, производить равным с нею порядком, по тем же
командным словам и боям, исключая особенно должности
егеря принадлежащие...» 101
«Должность егерей сверх обыкновенной пехотного вой-
ска есть:
1-е. Открывать и обеспечивать поход армеи или корпу-
са в такой земле, где сего конницею учинить невозможно.
2-е. Занять дефилею иногда малым числом, дабы не
дать неприятелю ею воспользоваться для воспрепятство-
вания сквозь ее прохода.
3-е. Открыть лес, кустарник ли густой и очистить оный
от неприятеля.
4-е. Оборонять занятый лес с засекою или без засеки и
не впустить в оный неприятеля.
96 Там же, стр. 43—45.
97 Там же, стр. 45.
96 Там же.
99 Там же, стр. 48.
100 Там же, стр. 49.
101 Там же, стр. 60.
137
5-е. Что теперь сказано об открытии и обороне леса, то
же с некоторою разницею разумеется и о деревнях, клад-
бищах и других некоторых местах, как то каменистых и
рвами наполненных.
6-е. Иногда рассыпаться пред своею пехотою, заслонить
ее своим огнем во время выстройки фронта или во время
переходу чрез бугристые, изрытые или расстройку причи-
нияющие места» 102.
Большое значение в шестидесятые годы имело «Пол-
ковое учреждение» А. В. Суворова, опубликованное в
1949 г. Рукопись этого замечательного документа была
обнаружена Т. Воробьевым в фондах Артиллерийского
музея в Ленинграде. Вначале все попытки разыскать эту
рукопись оставались безуспешными, потому что искали ее
под названием «Суздальское учреждение», как называл
этот документ Суворов. В приказе ротмистру Вагнеру в
1771 г. Суворов писал: «Прикажите весьма отчуждившую-
ся пехоту экзерцировать на ноге моего известнаго ауз-
дальскаго учреждения» 103. В действительности же этот
документ назывался «Полковое учреждение». По существу
в нем соединены три устава: строевой, караульной и внут-
ренней службы. К «Учреждению» приложены штаты пол-
ка и служебные ведомости. Главное место в «Учреждении»
отведено обучению и воспитанию войск. Суворов писал по
этому вопросу: «Не надлежит мыслить, что слепая храб-
рость дает над неприятелем победу, но единственно сме-
шанное с оною военное искусство» 104. «...Ничто же
так не приводит в исправность солдата, как его искусство в
экзерциции, в чем ему для побеждения неприятеля необхо-
димая нужда, для того надлежит ему оной обучену быть
в тонкость» 105.
Уверенность солдат в себе и в своем оружии, говорит
великий полководец, обеспечивает «на себя надежность».
В то время как в наемных армиях Запада господство-
вали палочные методы обучения и воспитания, Суворов
требовал гуманного обращения с солдатами. Нужно, ука-
102 «Примечания о пехотной службе...», стр. 60—61.
103 А. Петрушевский. Генералиссимус князь Суворов, т. I.
СПб., 1884, стр. 71.
104 А. В. Суворов. Полковое учреждение. Воениздат. М.,
1949, стр. 134.
105 Там же, стр. 51.
138
завал он, «в обучении экзерциции и протчего наблюдать,
чтоб поступаемо было без жестокости и торопливости, с
подробным растолкованием всех частей особо и показа-
нием одного за другим» 106.
Суворов уже в Суздальский период заложил основы
военной подготовки нового типа. В «Полковом учрежде-
нии» он сформулировал ряд важнейших положений, кото-
рые легли в основу передовой русской школы военного
искусства.
Обучение, требовал Суворов, должно быть системати-
ческим и последовательным: «...Новоопределенных рекрут
обуча сполна движению ног, надлежит обучать действию
рук, прежде приемов по-одиначке, по-шестакам, большею
ширенгою и целою командою в три ширенги» 107.
Основой военной подготовки Суворов считал понима-
ние солдатом того, чему он обучается. Лучшим средством
такого обучения, по мнению Суворова, являлся нагляд-
ный показ.
Все, что заучивает солдат, должно закрепляться, —
только это позволит выработать необходимые навыки и
умение: «Все, что рядовому... исполнять должно, часто им
подтверживать, дабы свою должность не забывали» 108.
Содержание и формы обучения должны служить прак-
тическим целям. Учить тому, что нужно на войне, — основ-
ное правило Суворова. «Суетно бы то было, ежели ротно-
му командиру роту свою только к лагерю на экзерциро-
вание готовить, но чрез сие не токмо готова всякой час на
смотр, кто бы ни спросил, но и на сражение со всяким
неприятелем» 109 *.
Только постоянно воспитывая солдат, можно быть уве-
ренным, что «всякой при всяком случае будет бодр, смел,
мужественен и на себя надежен» но.
Все эти положения Суворова развивают принципы, ле-
жавшие в основе устава 1716 г. «Полковое учреждение» —
новый этап развития военно-теоретической мысли в России
в середине XVIII в.
В 1806 г. был опубликован устав Суворова — «Наука
106 Там же, стр. 73.
107 Там же, стр. 54.
108 Там же, стр. 48.
109 Там же, стр. 134.
"° Там же.
139
побеждать» 1Н, уже чзвестный в войсках по рукописным
спискам. В этом знаменитом уставе великий русский пол-
ководец обобщил свой более чем тридцатилетний опыт.
«Наука побеждать» окончательно сложилась к 1795 г. и
тогда же была написана в форме устава. Ей предшествова-
ли «Полковое учреждение» (1764) и ряд приказов (1776,
1778, 1782, 1794 гг., в которых мы находим положения, во-
шедшие в «Науку побеждать».
«Наука побеждать» состоит из двух частей: первая —
«Вахт-парад», вторая — «Разговор с солдатами их язы-
ком» и2. В первой части излагаются основы тактико-строе-
вого учения войск. Эта часть предназначалась для офи-
церов. Вторая часть содержит основные тактические прин-
ципы и вместе с тем является памяткой солдата.
В «Науке побеждать» отражено тактическое кредо Су-
ворова: «глазомер, быстрота и натиск» — вот три глав-
нейших тактических принципа, выдвинутых Суворовым в
мануфактурный период войны.
Глазомер — точное знание условий, обеспечивающих
победу. «Первое — глазомер: как в лагере стать, как
маршировать, где атаковать, гнать и бить» из.
Быстрота — умение воспользоваться этими условиями
и обеспечить тактическую внезапность. «Второе — б ы-
с т р о т а. Неприятель нас не чает, щитает нас за
100 верст, а коли издалека, на двух, трехстах и больше.
Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него
голова; атакуй, с чем пришли...» 111 112 113 114.
Натиск — выражение воли к победе путем реши-
тельного поражения противника на поле боя в штыковом
бою.
В «Науке побеждать» определены также боевые поряд-
111 Антоновский располагал наиболее полным рукописным тек-
стом устава Суворова. Антоновскому принадлежит и само название
документа — «Наука побеждать». Это название прочно вошло в
военно-историческую литературу. Рукописные экземпляры, дошед-
шие до нашего времени, хранятся в ЦГВИА и носят название «Вахт-
парад» (ф. ВУА, д. № 17873). Текст ЦГВИА опубликован в сбор-
никах «Генералиссимус Суворов». Госполитиздат, 1947 и «А. В. Су-
воров», т. IV. Между этими текстами есть разночтения. Очевидно,
оба списка имели не один протограф.
112 А. В. Суворов, Документы, т. III. Воениздат, 1952, стр. 501,
504.
113 Там же, стр. 506.
Там же.
140
ки, которые применял Суворов в своей боевой практике:
линия, каре, колонны, сочетание рассыпного строя и ко-
лонн. Суворов — ярый враг шаблона, поэтому он требу-
ет применять боевые порядки в соответствии с местом,
временем и силами противника.
А. В. Суворов разработал и по-новому сформулировал
учение о бое, на первый план выдвинув наступление, как
активную форму военных действий. Не отрицая значения
обороны, он полагал, что только наступлением может
быть достигнут успех.
«Баталия полевая. Три атаки: в крыло, которое
слабее...; атака в тыл очень хороша...» «Баталия в поле:
лпнпею против регулярных, кареями против бусурман...
(французов. — Л. Б.) бить колоннами-ж» HS.
«Баталия, штур м... Баталия н а окопы — на
основании полевой» И6.
Суворов считает, что успех боя обеспечивается хоро-
шей тактической, огневой и строевой подготовкой. В «Уче-
нье разводном» разработана вся система боевой подго-
товки, которая включает: исполнение приемов и поворо-
тов, стрельбу из развернутого строя, одностороннюю, а
затем двухстороннюю атаку (линиями и колоннами), пе-
рестроения в бою.
Вся боевая подготовка строилась на основе принципов,
сформулированных Суворовым в «Полковом учреждении».
«Наука побеждать» —это вершина военно-теоретиче-
ской мысли России XVIII в. На основе «Науки побеж-
дать» Суворов писал в 1799 г. приказы по обучению авст-
рийских войск. Таким образом, по уставу Суворова учи-
лась не только русская, но и австрийская армия.
Мы рассматриваем «Науку побеждать» не только как
устав, но и как первый русский трактат по основам тактики.
Для руководства полевой службой в 1765 г. издаются
«...Дополнительный главы к Генеральному Уставу о поле-
вой службе...», т. е. к соответствующей части устава
1716 г. 115 116 117 Этот документ был подкреплен Квартирмейстер-
ской инструкцией, составленной на основе опыта Семилет-
ней войны.
115 Там же, стр. 505.
116 Там же.
117 ПСЗ, т. XVII, № 12328.
141
Большое значение для развития тактической мысли
России имел полевой устав Румянцева «Обряд служ-
бы» 118, составленный в 1770 г. «Обряд службы» предна-
значался «для равенственного отправления» его в войсках.
Румянцев в этом документе обратил внимание, прежде
всего, на основы полевой службы, которая в это время не
была еще в достаточной мере разработана.
В «Обряде службы» излагаются вопросы организации
маршей, службы в лагерях, строевой и тактической подго-
товки, караульной службы. «Обряд службы» дает ряд
весьма важных указаний по организации маршей.
Интересны положения Румянцева о лагерной службе.
В отличие от Западной Европы, где полководцы опасались,
что наемный солдат может убежать из лагеря, и поэтому
оцепляли лагери, «Обряд службы» указывает: «Располо-
жений лагеря одинако быть не может и зависит от поло-
жения мест, но каково бы опо ни было, преимущественно
наблюдать однако в нем безопасность и выгоду войска» 119.
«Обряд службы» содержит передовые взгляды по
строевой и тактической подготовке. Румянцев подчерки-
вает необходимость развивать в войсках инициативу и вы-
двигает новые положения о применении тонких (двухше-
реножных) строев для стрельбы и боя.
Развитием инструкций Румянцева о боевой подготов-
ке войск является «Инструкция ротным командирам за
подписанием графа Воронцова 1772 г. января 17 дня, в
17 пунктах состоящая, на 13 листах», опубликованная
Глиноецким в «Военном сборнике» за 1871 г. Однако эта
публикация не совсем точна, так как текст был модерни-
зирован. Лучше и полнее экземпляр, хранящийся в
ЦГВИА.
В инструкции развивается мысль о воинском долге.
«Положение военного человека в государстве... отличает-
ся... неоспоримой честью и славою, ибо воин превозмога-
ет труды часто несносные, и, не щадя своей жизни, обеспе-
чивает своих сограждан, защищает от врагов, обороняет
отечество...» 120 и т. д. Для подготовки воинов к выполне-
нию этих высоких обязанностей инструкция требует от рот-
118 ЦГВИА, ф. 20, оп. 1/47, св. 226, д. 21—22; «Фельдмаршал
Румянцев». Сб. документов. Госполитиздат, 1947, стр. 42—63.
119 «Фельдмаршал Румянцев», стр. 47.
128 ЦГВИА, ф. 23, оп. 119, св. 41, д. 1.
142
ных командиров гуманно обращаться с солдатами, воспи-
тывать их и систематически обучать. Воронцов решительно
выступает против палочной дисциплины в армии: «Непри-
лично и вредно, если солдат ружье свое ненавидит, а это
легко сделать, если его бить за ученье, и когда он на
ружье иначе не смотрит, как на инструмент своего муче-
ния...» Только правильное воспитание и обучение солдат
сделают армию непобедимой, полагает Воронцов: «Если
солдаты будут иметь амбицию и будут сохранять строй
непоколебимо, то и непобедимы будут перед какими бы то
ни было превосходными силами, и ничто против них не
устоит».
В период турецкой войны 1768—1774 гг. было написа-
но «Наставление всем господам батарейным команди-
рам» 121. В 1788 г. оно было введено Военным Советом
в качестве руководства во всей армии.
Наставление определяет походный порядок артиллерии,
ее действия при расположении на месте после марша и
правила стрельбы.
Согласно наставлению, при артиллерии должны были
находиться пионеры (саперы), в обязанности которых вхо-
дило устранение всех препятствий на пути движения.
Артиллерия на марше должна была совершать движение
колонной в одно орудие, имея за каждым орудием его за-
рядные ящики.
Стрельбу рекомендовалось вести преимущественно на
средней и ближней дистанциях и не увлекаться стрельбой
на дальней дистанции. В наставлении говорится, что «нс
всегда бывает желательно действие на дальней дистанции,
так как при стрельбе на ближних дистанциях, сверх сде-
ланного неприятелю великого урона, можно соблюсти и
заряды, которых тогда менее издержано будет».
Румянцев был сторонником предоставления офицерам
широкой военной инициативы. Его наставление заканчи-
вается словами: «Впрочем в подробное о сей полезности
описание я не вхожу, а отдаю на собственное примеча-
ние господ офицеров яко на более искусных артиллери-
стов». В 1769 г. было также разослано «Наставление
121 Л. Г. Бескровный, Хрестоматия по русской военной
истории. Воениэдат. М.. 1947, стр. 225—228.
143
штап, обер и ундер-офицерам и прочим чинам артиллерии,
составленное К. Б. Бороздиным» 122.
В уставах и инструкциях Петра I, Румянцева и Суво-
рова были намечены пути развития русской военной
школы, которая имела свои характерные черты. Линейная
тактика русских полководцев приобрела иную трактовку,
резко отличавшуюся, например, от прусской. Особенно-
сти комплектования и организации русской армии позво-
лили применить в ее боевой практике достижения русско-
го, наиболее передового военного искусства.
Нельзя забывать, что на развитие военной мысли в Рос-
сии отрицательно влияли реакционные военные круги.
Сама природа феодально-крепостнической армии тормози-
ла ее прогрессивное развитие. Преобразования, проводи-
мые в армии талантливыми русскими полководцами Ру-
мянцевым и Суворовым, казались реакционерам слишком
передовыми и вызывали сильное противодействие со сто-
роны консервативной военщины. Стремление последней
превратить армию в оплот реакции приводило к установ-
лению реакционных взглядов в военной науке. Если в те-
чение всего XVIII в. царизм и допускал развитие прог-
рессивной военной мысли и даже ограниченное применение
ее достижений в боевой практике, то в конце века это было
исключено. Объясняется это реакцией правящих кругов
на буржуазную революцию во Франции и крестьянское
движение в России.
В области военной мысли реакция наиболее ярко про-
явилась в павловских уставах. Павел I в короткий срок
пересмотрел все прежние уставы и издал новые.
Во-первых, «Воинский устав о полевой пехотной
службе, 1796 г.» 123. С изданием этого устава очень спеши-
ли, поэтому в петербургском и московском изданиях он
имеет разные названия. Петербугское издание называется
«Войсковой устав государя императора Павла I о полевой
пехотной службе», а московское издание — «Его импера-
торского величества войсковой устав о полевой пехотной
службе 1796 г.». В петербургском издании отмечен ряд
мелочных указаний, регламентирующих плацпарадную
сторону дела.
122 ААИМ, ф. ШГФ, св. 511, д. 26.
123 ПСЗ, т. XXIV, № 17588.
144
Во-вторых, «Тактические правила или наставление
воинским эволюциям» 124 (1797).
В-третьих, «Воинский устав о полевой кавалерийской
службе» 125 (1796), «Правила о службе Кавалерий-
ской» 126 (1796) и «Наставление об обучении артиллерии»
(1797).
В этих уставах нашла свое отражение прусская систе-
ма, совершенно чуждая русской армии, так как она была
рассчитана на наемную феодальную армию. Павел I, ярый
поклонник прусской системы, считал ее наиболее дей-
ственным средством борьбы с революцией.
В основу своих уставов Павел I стремился положить
шаблон, не считаясь с тем, что военное искусство как в
России, так и на Западе непрерывно развивалось и что
линейная тактика уже изжила себя, а па смену ей при-
шла новая — глубокая тактика колонн и рассыпного строя.
Уставы Павла I отбрасывали русскую армию на 50 лет
назад, к временам Семилетней войны. В течение четырех
лет Павел I полностью реорганизовал русскую армию в
духе Фридриха II. Основное внимание уделялось подготов-
ке к парадам в ущерб боевому обучению войск. Солдат и
офицеров приучали видеть цель строевой подготовки в том,
чтобы на смотру не сбиться с ноги, строго выдерживать
линию фронта, точно соблюдать интервалы и дистанции,
чтобы часть блестяще выглядела при прохождении цере-
мониальным маршем.
Павел I, принимая за основу положения прусской во-
енной школы, проникался и взглядами, господствовавши-
ми в прусской армии. Солдатам, офицерам и генералам
внушалась мысль, что армия — это машина. Главное в
пей — механическая слаженность войск. В армии не дол-
жно быть места ничему другому, кроме механической ис-
полнительности. Проявление инициативы, активности, са-
мостоятельности, т. е. всего того, что поощрял и внедрял
в войсках Суворов, считалось крамолой и искоренялось
всеми средствами.
Этому направлению отвечала линейная тактика. Глав-
ная роль отводилась ружейному огню, на который возла-
124 ПСЗ, т. XXIV, № 17650.
125 Там же, № 17590.
126 Там же, № 17589.
10 Л. Г. Всскроппый
145
гались все надежды. Переоценивалось значение и залпо-
вого неприцельного огня. В связи с этим вводились такие
строи, которые позволяли вести ружейную пальбу рядами,
шеренгами, взводами, ротами, батальонами. Считалось,
что штыковой удар не должен применяться, ибо это нару-
шало строй.
Поэтому при боевой подготовке главное внимание уде-
лялось не изучению форм и методов ведения боя, а испол-
нению ружейных приемов, перестроений и доведению их
до автоматизма. Понятно, что все эти навыки нужны
были лишь для парада и не могли быть использованы в
бою.
Павловский устав подчеркивает, что «главный
предмет в учении и в маршировании должен быть тот,
чтобы солдат держал ружье порядочно, чтобы во всю
руку, крепко и прямо на плече, вверху не близко к голове,
а внизу не далеко от тела... дабы ружье не шевелилось».
Это требование резко отличалось даже от установок уста-
ва 1763 г., в котором говорилось: «Понеже все обучение в
виду имеет заряжать и стрелять».
Устав 1796 г. решающее значение придает марширов-
ке и военной выправке: «Маршировать (нужно) вытянув-
ши колено, ногу опускать не сгибая, не на каблук оной, а
на носок, корпус держать прямо, а не назад, и не высовы-
вая брюхо, но вытянув спину и грудь... между каждого
темпа поровну задерживать» 127.
Строгие требования, предъявленные уставом в части
выправки и маршировки, вытекали из того, что равнение,
правильное движение линий и, наконец, единовременная
залповая пальба считались залогом успеха. Из одиночной
подготовки было совсем исключено обучение действиям
штыком. Ротное, батальонное и полковое учение сводилось
к движению длинных развернутых линий в сочетании с
залповой пальбой. Особое место занимали вахт-парады,
на которых в Петербурге обычно присутствовал сам
Павел I.
Главным средством воспитания солдат стали палка и
шпицрутены. Палочная дисциплина оскорбляла русского
солдата и углубляла и без того резкие противоречия меж-
127 ПСЗ, т. XXIV, № 17588.
146
ду крепостными солдатами и дворянским офицерством,
в рядах которого при Павле было много голштинцев и при-
балтийских немцев; им-то больше всего и доверял импе-
ратор.
За четыре года Павел I уволил из армии 3500 лучших
офицеров и генералов суворовской школы. Многие из них
принимали активное участие в борьбе с абсолютистским
режимом как в России, так и за границей (Голицын,
Строганов, Пассек, братья Грузиновы и др.). Подвергся
опале и сам Суворов, заявивший, что «русские прусских
всегда бивали, что ж у них перенять», и жестоко высмеяв-
ший прусский устав. Армия была снова одета в прусскую
форму, как во времена Петра III, и отдана под надзор
гатчинским инспекторам. Во главе полков, кроме коман-
диров, были поставлены специальные шефы, которые до-
кладывали обо всем лично Павлу I. Все в армии было до-
ведено до крайней централизации.
Павловские уставы оставались в силе и при Алексан-
дре I. Новые уставы появились лишь в конце первого
десятилетия XIX в.
Кроме армейских уставов, в 1797 г. вышел также «Ус-
тав военнаго флота» 128. Новый морской устав отличался
от устава 1720 г. и не во всех отношениях в лучшую сто-
рону. Однако в части вопросов военно-морской тактики
устав обобщал опыт лучших русских флотоводцев второй
половины XVIII в. — Спиридова, Ф. Ушакова и др.
Устав состоял из пяти частей. В первой части опреде-
лялись общие обязанности командующего флотом, флаг-
мана, командиров дивизий и эскадр и затем всех осталь-
ных чинов флагманского штаба. Во второй — излагались
обязанности судовых чинов. В третьей — рассматривались
вопросы организации и боевой деятельности флота. Чет-
вертая часть излагала вопросы благоустройства корабля
и порядка несения службы на нем. Наконец, в пятой части
освещались вопросы, связанные с отданием почестей.
Устав просуществовал недолго. В 1804 г. он был отме-
нен. В действие был вновь введен морской устав 1720 г.,
которым руководствовались до 1853 г.
Кроме уставов, в середине и в конце XVIII в. создава-
лись новые сигнальные книги.
|2Я ПСЗ, т. XXIV, № 17833.
147	10*
Материалы правительственных и военных учреждений
Документы по военной истории России XVIII в. сосре-
доточены в основном в фондах правительственных учреж-
дений, находящихся в архивах. В ЦГАДА сосредоточены
дела Правительствующего Сената. Указом
Петра I от 1711 г. Правительствующий Сенат был постав-
лен во главе всех центральных учреждений в стране 129.
В указе об учреждении Сената говорится: «Сенату всяк да
будет послушан так, как нам самому». Значение Сената
было особенно велико ири Петре I и Елизавете и несколько
уменьшилось во второй половине XVIII в., при Екатери-
не II и Павле I.
Правительствующий Сенат подразделялся на департа-
менты и экспедиции, поэтому и все архивные фонды рас-
пределены по этим отделам.
Архивные дела экспедиций содержат огромный военно-
исторический материал, без которого невозможно осветить
ряд крупнейших событий XVIII в.
Следует выделить две группы документов. К первой
группе относятся переписка Сената с Военной Коллегией
и Адмиралтейской Коллегией, отчеты и представления
Коллегий, сконцентрированные в ДГАДА, документы соб-
ственно Военной Коллегии, сосредоточенные в ЦГВИА и
документы Адмиралтейств-Коллегии, находящиеся в
ЦГА ВМФ.
Военные вопросы решались как непосредственно в Се-
нате, так и в Военной Коллегии. В сенатских делах все
эти документы собирались в фондах канцелярии Сената
(1711 —1796). Сюда относятся именные указы, приговоры,
журналы и протоколы заседаний (1711 —1769); дела и
приговоры Сената по Разрядному столу и по губерниям:
Азовской, Астраханской, Архангелогородской, Воронеж-
ской, Казанской, Киевской, Московской, Нижегородской,
Оренбургской и С.-Петербургской (1711 —1760) —о служ-
бе дворянства, о расходах на армию и флот, о снабжении
армии оружием, провиантом и обмундированием, о рек-
рутских наборах, об открытии военных школ, о строитель-
стве укреплений, крепостей, укрепленных линий и т. п.; де-
ла Военной Коллегии, Главного Кригскомиссариата, кан-
123 ПСЗ, т. IV, № 2321, 2328.
148
целярий Оружейной, Главной артиллерийской и Главной
провиантской. Сюда относятся и дела о финансировании
войск, наборах, гвардейских полках, казачьих и ландми-
лицкпх. полках, об оружейных заводах, а также следствен-
ные и военно-судные дела.
В отдельную группу выделены дела по Адмиралтей-
ской Коллегии — о строительстве и состоянии корабельно-
го и галерного флотов, служилых чинах, судостроитель-
ных, парусных и канатных заводах.
Отпуском денег на содержание армии и флота ведали
Штатс-коптора и Ревизион-Коллегия.
Военными вопросами занимались также Комерц-,
Берг- и Мануфактур-Коллегии. Они ведали поставками в
армию полотна, сукна, кожи, железа и других материа-
лов. Главные архивные фонды этих учреждений находят-
ся в ЦГАДА; но большое число документов из области
военного управления также сосредоточено в ЦГВИА.
Документы, находящиеся в ЦГВИА, содержат сведе-
ния по организации военного управления, методам боевой
подготовки войск, военные планы и т. п.
Военная Коллегия (1719—1802). Военная
Коллегия имела сложную структуру и фонды. Поэтому
ее архив распределяется в соответствии с деятельно-
стью входящих в нее экспедиций и других учреждений.
Военная канцелярия — ф. I (1705—1719) на-
следовала фонды Приказа военных дел, учрежденного в
1701 г. и существовавшего до 1706 г. В этих фондах со-
средоточены материалы по формированию войск и ком-
плектованию их рекрутами, а также по содержанию армии
и управлению ею. С 1798 г. дела о рекрутах были пере-
даны во вновь образованную Рекрутскую экспедицию
(1796-1811).
Журнальная часть —ф. 2 (1719—1802). В этом
фонде сосредоточены именные указы на имя Военной
Коллегии, на имя фельдмаршалов Шереметева, Голицына,
Ласси, Миниха и др. Здесь же находятся отчеты Военной
Коллегии.
Фонд Армейской экспедиции канцелярии
Военной Коллегии — ф. 4 (1719—1812), или Повытья
(до 1798), включает в себя положения и штаты войск.
Дела по формированию войсковых частей, табели и ведо-
149
мости о состоянии войск, дислокации и маршруты пере-
движения.
В фондах Гарнизонной экспедиции — ф. 9
(1720—1812) хранятся материалы по составу, комплекто-
ванию гарнизонных войск и управлению ими.
Иностранная экспедиция — ф. 13 (1723—
1812) содержит материалы об иностранцах, находивших-
ся на службе в русской армии.
Ландмилицкое по вытье — ф. 14 (1733—1779)
содержит материалы по организации, комплектованию
ландмилиции и управлению ею.
Гусарское повытье — ф. 10 (1732—1793), сфор-
мированное в 1732 году, ведало делами гусарских частей.
Г е н е р а л-а у д и т о р с к а я экспедиция — ф. 8
(1719—1812) содержит материалы следственных и судеб-
ных дел должностного характера.
Секретная экспедиция — ф. 20 (1721—1785),
учрежденная в 1763 г., ведала секретными распоряжени-
ями по сбору войск для ведения боевых действий. С 1778 г.
она была переименована в Воинскую экспедицию.
Инспекторская экспедиция —ф. 11, учреж-
денная в 1785 г., содержит рапорты, донесения и другие
материалы по состоянию войск.
Артиллерийская экспедиция — ф. 5, об-
разованная вместо4бывшего Артиллерийского департамен-
та, ведала вопросами организации артиллерийских частей
и управления ими, изготовлением материальной части,
снаряжения, боеприпасов, а также управлением крепо-
стей. Артиллерийская экспедиция подвергалась неодно-
кратным изменениям и переименованиям. До нее сущест-
вовали: Пушечный приказ (1581 —1627), Пушкарский при-
каз (1627—1701), Приказ артиллерии (1701 —1714),
Артиллерийская канцелярия (1714—1722), Главная ар-
тиллерия (1723—1729), Канцелярия главной артиллерии
и фортификации (1729—1796), Артиллерийский департа-
мент (1796—1797). Артиллерийская экспедиция (1797—
1812).
Комиссариатская экспедиция	(1718—
1812), Счетная экспедиция (1722—1747).
Мундирная — ф. 15 (1730—1743) и Прови-
антская экспедиции — ф. 18 (1724—1812) веда-
ли вопросами снабжения и хозяйственного обслужива-
ло
ния войск. Кроме того, существовали В д о в ь ё
повытье — ф. 6 (1764—1811) и Экспедиция
военно-сиротских учреждений (с 1799)
При Военной Коллегии была образована Военная
контора — ф. 3 (1728—1797).
С 1728 г. на место Казачьего повытья образовалась
Казачья экспедиция — ф. 13 (1728—1812). В ка-
зачьей экспедиции были сосредоточены материалы по
управлению казачьими войсками.
Кроме постоянных органов, при Военной Коллегии
действовали временные комиссии, фонды которых име-
ются в ЦГВИА. Это материалы «Воинских комиссий» —
ф. 23 (1710—1806). В этом фонде сосредоточены дела
комиссий 1730—1731, 1754 — 1757, 1762 и 1763—1765 гг.
Дела комиссий содержат интересные, обобщающие
материалы, характеризующие состояние вооруженных
сил страны, «рассуждения» о дальнейших путях их пере-
стройки и принятые решения.
Независимо от фондов Военной и Адмиралтейств-Кол-
легий сложились фонды таких важных учреждений, как
«Конференция при императорском дворе» — ф. 27 (1756—
1762). Конференция была образована для руководства во-
енными действиями в ходе Семилетней войны. Фонд богат
документами, характеризующими планирование и руко-
водство ходом войны. Самостоятельный характер имеют
также «Дела Кабинета» — ф. 24 (1701 —1795), куда вхо-
дят важные дела, относящиеся к комплектованию, орга-
низации и подготовке войск.
Военно-морские дела сосредоточены в ЦГА ВМФ. Это
Документы Адмиралтейств-Коллегии и Морских воинских
комиссий. Часть этих дел имеется в ЦГАДА (разр. XXI).
Материалы о войнах и вооруженных силах России XVIII в.
Отдельную, особенно большую группу составляют до-
кументы, относящиеся к ведению военных действий в хо-
де войн России в XVIII в.
Материалы об Азовском походе 1695—
1696 гг. сосредоточены в фондах Военно-ученого архива
(ф. 455). Здесь имеются сведения об организации войск,
размещении баз снабжения, их сосредоточении и, нако-
нец, о боевых действиях. Сведения о строительстве флота
этого времени собраны в фондах ЦГА ВМФ.
151
Часть этих документов опубликована в трудах ИРВИО
(Имп. Русского военно-исторического общества), а так-
же в Материалах для истории русского флота и, наконец,
в Письмах и бумагах Петра Великого.
Материалы по Северной войне 1700—
1721 гг. По этой войне сохранилось огромное количество
материалов и документов. Они сосредоточены в ряде
архивов. Так, в ЦГВИА (ф. 456) собраны данные о комп-
лектовании, формировании и организации войск, их воору-
жении, обмундировании и снабжении всеми видами
довольствия. Здесь же собраны основные материалы, ха-
рактеризующие способы и формы ведения войны и воен-
ных действий: стратегические и тактические материалы —
это главным образом решения командующих, их директивы
и отчетные материалы о военных действиях в Прибалтике,
в Белоруссии, на Украине, в Померании 'и в Финляндии.
Особый интерес имеют материалы, характеризующие бое-
вые действия под Нарвой, Лесной, Полтавой, Выборгом,
Ревелем и Ригой. Однако в ЦГВИА собрана только часть
этих материалов, характеризующая главным образом ве-
дение войны в целом и действия пехоты и кавалерии.
По артиллерии имеются лишь некоторые материалы.
Основные же артиллерийские фонды собраны в архиве
артиллерийского исторического музея. В этом архиве со-
средоточены материалы, характеризующие производство
артиллерийского вооружения и боеприпасов, снабжение
ими войск и сведения о боевых действиях артиллерии.
Ряд весьма важных документов имеется в ЦГАДА.
В фондах «Кабинета» (ф. 9), «Приказных дел новых лет»
(ф. 158), «Рукописного отдела Библиотеки Синодальной
типографии» (ф. 381), XX разряда, ф. 20 «Дела военные»,
и XXI, ф. 21 «Дела морского ведомства» имеются мате-
риалы, характеризующие ход военных действий и состоя-
ние боевой подготовки войск.
Здесь же собраны основные военно-дипломатические
материалы в делах Посольского приказа и Коллегии ино-
странных дел. Особое значение имеют фонды, характери-
зующие сношения России с Польшей, Данией, Австрией,
Пруссией, Англией, Голландией, Францией и Швецией.
В этих фондах сосредоточена переписка русского прави-
тельства со своими послами и дипломатами аккредитован-
ных государств во время Северной войны.
152
Материалы, относящиеся к сооружению, организации,
комплектованию и устройству Азовского, Балтийского и
Каспийского флотов, сосредоточены в ЦГА ВМФ. Здесь
же собраны документы, характеризующие боевые дейст-
вия флота, в частности материалы по Гангутскому сра-
жению.
Часть материалов, относящихся к Северной войне, на-
ходится в архивах Карельской АССР, Эстонской, Латвий-
ской и Украинской ССР. В них имеются материалы о дей-
ствиях партизанских отрядов против шведских войск, све-
дения об обеспечении русских войск, дополнительные дан-
ные о военных действиях регулярных войск.
Часть материалов о Северной войне 1700—1721 гг. уже.
опубликована. Важнейшими публикациями являются:
«Письма и бумаги Петра Великого». До 1957 г. вышло де-
сять томов этого издания: т. I (1688—1701), 1887 г., т. II
(1702—1703), 1889 г., т. III (1704—1705), 1893 г., т. IV
(1706), 1900 г., т. V (январь — июнь 1707), 1907 г., т. VI
(июль—декабрь 1707), 1912 г., т. VII (январь—июль, 1708),
вып. 1, 1918г. и 1946 г., т. VIII (август—декабрь 1708).
1948г, т. IX (1709), 1950 г. и 1952 г, т. X (1710), 1956 г.
В данной публикации военно-исторические материалы
составляют довольно значительную часть. Издание отли-
чается высокими качествами. Особенно это относится к
томам, вышедшим в советский период под редакцией
Б. Б. Кафенгауза. Каждый том снабжен подробными ком-
ментариями, которые исправляют допущенные прежде
ошибки в отношении редакции и датировки ряда важных
военных документов («Учреждение к бою» и др.).
Весьма важны также «Сборники военно-исторических
материалов», вышедшие под редакцией Д. Ф. Масловского
и А. 3. Мышлаевского. К публикации специальных сбор-
ников документов, посвященных истории русского воен-
ного искусства, приступили только в конце XIX в. Этому
предшествовала острая борьба двух направлений воен-
но-исторической науки. Так называемая школа «академи-
стов» стремилась доказать, что русское военное искусство
псегда развивалось под влиянием военного искусства дру-
гих народов. Они устанавливали своеобразные «этапы»
развития русского военного искусства: скандинавский, ви-
зантийский, монгольский, немецкий (Веймарн, Гейсман и
Др.). Такие выводы вызывали возражения военных исто-
153
риков, принадлежавших к так называемой русской воен-
но-исторической школе (Масловский, Мышлаевский и др.).
Эти историки справедливо указывали на то, что военное
дело в России носит национальный характер; что развитие
его обусловлено внутренними потребностями, а не внеш-
ним влиянием, что .русское военное искусство не уступает
западноевропейскому. Для доказательства этих положе-
ний Масловский, Мышлаевский, Дубровин и другие исто-
рики разыскивали, систематизировали и публиковали
многочисленные военно-исторические источники. Основное
внимание они сосредоточивали на войнах Петра I и Су-
ворова.
Первые военно-исторические сборники посвящены Се-
верной войне 1700—1721 гг.:
Сборник военно-исторических материалов, вып. I. «Се-
верная война. Документы 1705—1708 гг.», под ред. Д. Ф.
Масловского, СПб., 1892.
Сборник военно-исторических материалов, вып. V. «Се-
верная война на Ингерманландском и Финляндском теат-
рах в 1708—1714 гг.», под ред. А. 3. Мышлаевского, СПб.,
1893.
Д. Ф. Масловский. Материалы к истории военно-
го искусства в России, вып. I, М., 1889.
Сборник военно-исторических материалов, вып. IX.
«Петр Великий. Военные законы и инструкции» (изданные
до 1715 г.), под ред. А. 3. Мышлаевского, СПб., 1894.
Материалы для истории русского флота ч. I—V. Под
редакцией С. Елагина, СПб., 1865.
Материалы для истории Гангутской операции, вып.
I—III, СПб., 1914—1915.
Материалы для истории морского дела при Петре Ве-
ликом в 1717—1720 гг., собр. Попов. Чтения ОИДР,
1859, кн. 4.
Документы Северной войны. Полтавский период
(июль — октябрь 1708). Труды ИРВИО, т. I, СПб., 1909.
Северная война. Военные действия на левом берегу
Днепра (ноябрь 1708 — июль 1709), собр. Н. Л. Юнаков.
Труды ИРВИО, т. III, 1909.
Дополнительные материалы к этим сборникам имеют-
ся в следующих изданиях: «Журнал или поденная запис-
ка блаженные и вечнодостойные памяти государя имп.
Петра Великого с 1698 г., даже до заключения Нейштадт-
154
ского мира», ч. I—II, СПб., 1770—1772; «Книга Марсо-
ва или воинских дел от войск царскаго величества рос-
сийских во взятии преславиых фортификацей, и на разных
местах храбрых баталий учиненных над войски его коро-
левского величества свейского», СПб., 1766; И. И. Голи-
ков. Дополнения к «Деяниям Петра Великого», ч. 1—18,
М., 1790—1797: «Переписка фельдмаршалов Ф. А. Голо-
вина и Б. П. Шереметева в 1705 и 1706 годах», ДА, 1851;
Военно-походный журнал фельдмаршала Б. П. Шереме-
тева 1711 и 1712 гг., СПб., 1898; Письма к государю
имп. Петру Великому от генерал-фельдмаршала...
гр. Б. П. Шереметева, ч. 1—4, М., 1778—1779.
Отдельные документы, относящиеся к военным дейст-
виям в период Северной войны, находятся в таких изда-
ниях, как «Доклады и приговоры, состоявшиеся в Пра-
вительствующем Сенате в царствование Петра Великого»,
т. I—II (под ред. Н. В. Калачова) и т. III—IV (под ред.
Н. Ф. Дубровина), СПб., 1880—1891; «Архив Правитель-
ствующего Сената», т. I, СПб., 1872, а также в журналах
«Русская старина», Чтениях ИРВИО, «Красный архив»,
Военно-историческом журнале и других изданиях.
Характерной чертой большей части публикации являет-
ся персонификация событий Северной войны. Конечно,
Петр I, руководивший всей войной в целом и нередко ко-
мандовавший войсками и флотом, 'играл важную роль в
войне, по многие документы и материалы, публиковавшие-
ся от имени царя, составлялись другими лицами. В доку-
ментах недостаточно выявлена деятельность Шереметева,
Меншикова, Апраксина и других крупных русских полко-
водцев. Почти не нашла своего отражения роль народ-
ных масс. Вот почему перед нашими историками все еще
стоит задача составить сборник документов, освещающих
Северную войну в целом, так как «Хрестоматия по рус-
ской военной истории», составленная Л. Бескровным (Во-
ениздат, 1947), и сборник «Из боевого прошлого русской
армии» под ред. И. М. Коробкова. М. (1947), лишь ча-
стично разрешают эту задачу.
Материалы о Прутском походе 1711 г. со-
средоточены главным образом в ЦГВИА (ф. 457), частич-
но в ЦГАДА. Часть этих материалов опубликована в
Сборнике военно-исторических материалов, вып. XII,
СПб., 1898.
155
Документы, относящиеся к войнесПер-
сией 1722—1723 гг. (Персидский поход Петра I), также
в основном собраны в ЦГВИА (ф. 458). Здесь сосредото-
чены сведения о составе войск и флота, описания воен-
ных действий (поход войск Петра I к Дербенту), кроме то-
го приведены сведения об экспедиции полковника Шипо-
ва и генерал-майора Матюшкина.
Материалы о походе Минихак Данци-
гу в 1734 г. сосредоточены в ЦГВИА (ф. 459). Здесь соб-
раны сведения об организации войск Миниха, материалы
об осаде Данцига, акт о его капитуляции и др. документы.
Основные документы, относящиеся к этой войне, были
собраны и опубликованы Д. Ф. Масловским в специаль-
ном сборнике «Атака Гданска фельдмаршалом графом
Минихом 1734 года. Сб. реляций графа Миниха», М., 1888
(оттиск из Чтений ОИДР). Публикуя эти материалы,
Д. Ф. Масловский писал: «Для исследования по истории
военного искусства в России, для фундаментальной раз-
работки отечественных войн, при современных требовани-
ях, прежде всего нужно собрать и напечатать в целом ви-
де, без всяких пропусков и кажущихся с первого взгляда
мелочей: журналы военных действий, приказы, ордера и
реляции главнокомандующих». Руководствуясь этим прин-
ципом, Масловский и поместил в сборник все материалы,
характеризующие политическую и военную сторону похо-
да русских войск в 1734 г.
Материалы о войне с Турцией 1735—
1739 гг. По этой войне в ЦГВИА (ф. 460) сосредоточено
большое количество документов, главным образом в фон-
де ВУА: материалы по организации войск, журналы во-
енных действий, приказы и предписания Ласси и Миниха,
их реляции и другие материалы. Ряд важных документов
(Дела походной канцелярии Миниха и Ласси, реляции
Миниха, журналы военных действий и др.) имеется в
ЦГАДА ф. Кабинета министров (177), ф. 20, XX разря-
да— «Дела военные» и др. Почти все эти материалы
были собраны и изданы в ряде сборников. Наиболее важ-
ными публикациями являются сборник «Материалы по
истории военного искусства в России» под ред. Д. Ф. Мас-
ловского, вып. II. «Документы войны с Турцией 1736—
1739 гг. и походы вспомогательного корпуса в войну за
австрийское наследство 1748 г.», М., 1890; Сборник воен-
156
ио-исторических материалов, вып. II, «Ставучанский по-
ход. Документы 1739 г.», под ред. Д,- Ф. Масловского,
СПб., 1892.
Эти публикации /Часловского были первыми сборни-
ками документов по данной войне и вследствие этого
далеко не полностью охватили имеющийся материал.
Учитывая интерес к этой войне, А. 3. Мышлаевский пред-
принял трехтомное издание документов, посвященных ее
событиям. В 1897—1903 гг. вышло еще три выпуска
«Сборника военно-исторических материалов», куда вошли
«всеподданнейшие донесения графа Миниха».
Часть первая содержит донесения 1736 и 1737 гг. (Сб.
ВИМ, т. X, СПб., 1897); часть вторая — донесения 1737 и
1738 гг. (Сб. ВИМ т. XI, СПб., 1899) и часть третья —
донесения 1739 г. и Генеоалнтетские рассуждения (Сб.
ВИМ, т. XII, СПб., 1903)/
Мышлаевский довольно полно обобщил материалы
войны (1735—1739 гг.), но А. Баиов, работая над доктор-
ской диссертацией, посвященной «Русской армии в эпоху
Анны Иоанновны» обнаружил ряд новых материалов и
частично опубликовал их в «Сборнике военно-исторических
материалов», вып. XIV — «Приказы графа Миниха за
1736—1738 гг.» — СПб., 1904. Часть документов он поме-
стил в качестве приложений к своей диссертации 130.
Действия флота нашли свое освещение в специальных
сборниках: А. Висковатова «Военные действия Россий-
скаго гребного флота под начальством вице-адмирала
Бредаля на Азовском море в 1736, 1737 и 1738 гг.», СПб.,
1830, и в «Материалах для истории русскаго флота», ч. VI,
СПб., 1877.
Таким образом, почти все документальные материалы,
относящиеся к данной войне, были опубликованы. В ре-
зультате /Масловскому и Мышлаевскому удалось доказать
отрицательное влияние /Миниха на развитие русского во-
енного искусства.
Материалы о шведской войне 1741 —
1743 гг. также сосредоточены в ЦГВИА (ф. 461)
и ЦГАДА. Часть материалов собрана в ЦГА ВМФ. В этих
130 Кроме того, нужно упомянуть о «Журнале фельдмаршала
Ласси о воинских операциях с 1733 по 1737 г.». «Сборник военно-
исторических материалов», ч. III. СПб., 1893.
157
архивах собраны журналы военных действий, донесений
Ласси, Головина и других командующих войсками и
флотом.
Часть этих материалов опубликована в «Материалах
для истории русскаго флота», вып. VI, VII и VIII.
Материалы о Сем и летней войне 1756—
1763 гг. представлены весьма широким кругом докумен-
тов. Они сосредоточены в ЦГВИА (ф. 468), ЦГАДА,
ААИМ и ЦГА ВМФ. Это материалы «Конференции», осу-
ществлявшей руководство всей войной, материалы Сена-
та, Военной и Адмиралтейской Коллегий о подготовке
войск и флота к войне и материалы действующей армии;
донесения Апраксина, Фермера, Салтыкова, Румянцева,
Бутурлина и других командующих, журналы военных
действий и т. и. Большинство этих документов опублико-
вано.
В первую очередь были опубликованы «Журналы о
военных действиях российской императорской армии. Со-
браны из СПб. Ведомостей», в трех частях: первая книга
(1757—1758), СПб., 1861; вторая книга (1759—1760),
СПб., 1862, и третья книга (1761), СПб., 1863.
Вслед за этим было опубликовано несколько сборни-
ков, освещающих ход Семилетней войны в дипломатиче-
ском и военном отношении, в частности:
«Реляции временно-главнокомапдовавшего русскою
армисю генерал-поручика Фролова-Багреева, 1759 г.» под
ред. Д. Ф. Масловского, М., 1888.
Д. Ф. Масловский, Русско-австрийский союз
1759 г. (оттиск из Чтений СИДР), М., 1887.
Документы о Семилетней войне. Приложения к док-
торской диссертации Д. Ф. Масловского «Русская армия
в Семилетнюю войну», вып. I—III, М., 1886—1891.
«Протоколы конференции при Высочайшем дворе»,
т. I, Сб. РИО, т. 136, 1912.
Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, за-
ключенных Россией с иностранными державами, т. I, трак-
таты с Австрией, 1648—1762 гг., СПб., 1874; т. 1Х(Х) —
трактаты с Англией 1710—1711 гг., СПб., 1892; т. XIII—
трактаты с Францией, 1717—1807 гг., СПб., 1902.
Ряд документов был опубликован в «Архиве кн. Во-
ронцова» (кн. VII, XXXIII, XXXIV и др.), Сборниках РИО
(кн. 7, 9 и др.), Русском архиве (1907 и другие годы).
158
Действиям флота в Семилетней войне посвящена
X часть «Материалов для истории русскаго флота», СПб.,
1883.
Однако систематизированного свода документов по
этой войне в дореволюционной России не было создано.
Такая работа была проведена только в. наше время глав-
ным образом Н. М. Коробковым и П. К- Фортунатовым.
Результатом ее явились следующие издания: Н. М. Ко-
робков. Документы о Семилетней войне, М., Госполит-
издат, 1943; «Материалы о действиях русской армии и
флота в 1756—1762 гг. Семилетняя война», под ред.
Н. М. Коробкова, Воениздат, 1948.
Впервые в военной истории появился новый тип пуб-
ликации, охватывавшей вопросы внешней политики, стра-
тегии и тактики как армии, так и флота. Хотя Н. М. Ко-
робкову и удалось создать работу, которая по-новому
разрешала вопрос о ходе развития военного и военно-
морского искусства, но она имела свои недостатки, которые
сводились к слабому показу роли экономического фактора
в войне. К сожалению, в публикации не приведены мате-
риалы о производстве и обеспечении войск и флота ору-
жием и боеприпасами. Кроме указанной работы, вышли
«Хрестоматия по русской военной истории», составленная
Л. Г. Бескровным, Воениздат, 1947; «П. А. Румянцев»,
сб. документов под ред. П. К. Фортунатова, Воениздат,
т. I, 2. М., 1953. Последняя публикация является допол-
нением к сборнику «Семилетняя война». Она освещает
деятельность одного из основоположников русского воен-
ного искусства — П. А. Румянцева на первом этапе его
военной деятельности. В этот сборник включены доку-
менты, исходившие главным образом от Румянцева: его
рапорты и донесения главнокомандующих, ордера
подчиненным командирам, реляции Елизавете. «А В. Су-
воров», материалы для истории русской армии, под редак-
цией Г. П. Мещерякова, т. I, Воениздат, 1949. В этом
томе собраны материалы о деятельности А. В. Суворова
в ходе Семплетней войны.
Материалы по русско-турецкой войне
1768—1774 гг. Основная часть документов по этой
войне сосредоточена в ЦГВИА, в фондах ВУА (ф. 464),
Румянцева-Задунайского (ф. 44), Потемкина-Таврическо-
го (ф. 52), А. В. Суворова (ф. 43), А. Бибикова (ф. 104),
159
Веймарна (ф. 119), Секретной экспедиции Военной Колле-
гии (ф. 20) и Аракчеева (ф. 341).
Значительная часть документов отложилась в ЦГАДА
в фонде Румянцева-Задунайского и фондах Госархива,
разр. XVIII, ф. 18, разр. XX, ф. 20.
Некоторое количество документов имеется в отделе
рукописей Государственной библиотеки им. Ленина, Исто-
рическом архиве г. Харькова, Отделе рукописей Институ-
та литературы АН СССР, Архиве ЛОИИ и ЦГА ВМФ,
ф. Адмиралтейств-Коллегии, ААИМ и Архиве ВПР МИД
СССР. Это документы, относящиеся к внешней политике
России: переписка с турецким, австрийским, польским,
шведским, прусским, датским, французским и английским
дворами и русскими дипломатами, аккредитованными при
этих дворах. Манифест о войне, планы войны, материалы
по организации и устройству сухопутных войск и флота,
материалы по обеспечению войск и флота вооружением,
боеприпасами и всеми видами довольствия; приказы и
ордера главнокомандующих армиями: Румянцева, Голи-
цына, Панина, приказы и ордера командиров отдельных
частей, реляции о сражениях, в частности о взятии Хотина,
Журжи, Измаила, Браилова и других крепостей; реляции
о сражениях, например при Рябой Могиле, Ларге и Кагу-
ле; карты и планы сражений и т. д. Все эти материалы до
сих пор не обобщены и не собраны в специальном доку-
ментальном сборнике, хотя многие документы издавались
и раньше и в наше время.
Наиболее важными публикациями являются следую-
щие:
Архив Государственного совета, т. I—II, СПб., 1869—
1888;
Архив Правительствующего сената, 1760— 1796 гг.,
СПб., 1872;
Архив военно-походной канцелярии гр. П. А. Румян-
цева, ч. I—IV, собрал М. О. Судиенко, предисловие
О. М. Бодянского, Чтения ОИДР; ч. I (1767— 1769 гг.),
кн. I, 1865; ч. II (1770—1774 гг.), кн. II, 1865; ч. III
(1774—1776 гг.), кн. I, 1876; ч. IV (1777—1786 гг.), кн. II,
1876.
Сборник военно-исторических материалов, вып. III, под
ред. Н. Ф. Дубровина, СПб., 1893.
Дополнительные материалы, относящиеся к этой войне
160
и освещающие деятельность в ней Румянцева, Панина и
других, разбросаны в различных изданиях: из архива гр.
Н. И. Панина, «Русский архив», 1872, № 1; из бумаг гр.
Никиты Ивановича Панина, «Русский архив», 1878, № 3;
Панин П. И. Письма к брату его Никите Ивановичу во
время первой русско-турецкой войны при Екатерине Вели-
кой (1769—1770 гг.), «Русский архив», 1888, № 11; Пере-
писка гр. П. А. Румянцева с гр. Н. И. Паниным в 1765—
1771 гг., сообщено В. Н. Паниным, Сб. РИО, т. X, 1872;
Переписка имп. Екатерины II с гр. Румянцевым-Задунай-
ским, М., 1805, и другие издания.
Наиболее полно представлены документы о войне Рос-
сии с Турцией 1768— 1774 гг. в сборниках, вышедших в
наше время: «Хрестоматия по русской военной истории»,
сост. Л. Г. Бескровным, Воениздат, 1947; сб. документов
«Фельдмаршал Румянцев», под ред. Н. М. Коробкова,
Госполитиздат, 1947; сб. документов «П. А. Румянцев»,
под ред. П. К. Фортунатова, т. II, 1953.
В последнем сборнике собран довольно значительный
материал о войне 1768—1774 гг., приведены данные о фор-
мировании 2-й армии и ее действиях в 1769 г., собраны
сведения о действиях первой армии в 1770 г. под командо-
ванием Румянцева. В частности, помещены «Обряд служ-
бы» и реляции о сражениях при Ларге и Кагуле. Приведе-
ны документы о военных действиях 1771 —1774 гг. Широко
представлены материалы о заключении Кючук-Кайнар-
джийского мира.
Недостаток сборника «П. А. Румянцев» в том, что он
содержит сведения только о военных и дипломатических
действиях, связанных с П. А. Румянцевым, и следователь-
но, в нем отсутствуют данные о ходе и исходе всей войны
в целом.
Часть важных документов собрана в сборнике доку-
ментов «А. В. Суворов», под ред. Г. П. Мещерякова, т. II,
Воениздат, 1949. В нем, в частности, помешены материалы,
характеризующие действия Суворова в 1773— 1774 гг.
Таким образом, перед историками все еще стоит задача
обобщить все документальные материалы в специальном
сборнике документов.
Дополнительные материалы, относящиеся к заключе-
нию мира, приведены в книге Е. И. Дружининой «Кючук-
Кайнарджийский мир», Изд. АН СССР, 1955.
11 Л. Г. Бескровный
161
Материалы о русско-турецкой войне
1787—1791 гг. представлены еще большим количе-
ством документов, чем о войне 1768— 1774 гг. Основные
документы сосредоточены в ЦГВИА; ф. ВУА (ф. 465),
ф. Потемкина; ЦГАДА, Госархив, ф. 20, фф. 23, 35, 68, 69,
74, 79, 86, 90, 93, 95, 96, ЦГА ВМФ: ф. Военно-походная
канцелярия Г. А. Потемкина, Сборный (315), Черномор-
ское адмиралтейское правление конторы Таганрогского
порта; в отделах рукописей Исторического музея, Суворов-
ского музея, б-ки им. Ленина, б-ки им. Салтыкова-Щедри-
на (ф. «Суворовский сб.», и «Собрание автографов»),
ЛОНИ («Собрание Воронцовых» и др.), Института лите-
ратуры АН СССР и затем в фондах Киевского, Чернигов-
ского, Кишиневского и Крымского областных архивов.
Эти материалы представляют собой дипломатическую
переписку с дворами европейских держав и русскими по-
слами, аккредитованными при них, решения Военного со-
вета, манифесты и другие воепно-политические документы.
В фондах собраны материалы о формировании, организа-
ции, вооружении и снабжении войск и флота; переписка
с главнокомандующими армий и флота, их отчеты и реля-
ции о военных действиях и другие важные материалы, ха-
рактеризующие ход войны в целом и военных действий.
Находятся в фондах ЦГВИА и ЦГАДА и документы о
присоединении Крыма и о Ясском мире.
Большое количество этих документов было издано как
ранее, так и в наше время. Наиболее важными являются
следующие публикации:
Архив Государственного совета, т. II и III, СПб., 1880;
Архив Правительствующего сената, книга высочайших
повелений 1760—1796 гг.; СПб., 1872;
Архив кн. Воронцова. Кн. XIII и XXVI;
Бумаги кн. Г. А. Потемкина-Таврического 1774 — 1789,
СПб., 1894;
Сборники военно-исторических материалов, под ред.
Н. Ф. Дубровина; вып. VI. «Бумаги за 1774—1788 гг.»,
СПб., 1895; вып. VII, «Бумаги за 1777— 1791 гг.», СПб.,
1895; вып. VIII. «Бумаги за 1787 — 1791 гг.», СПб., 1895.
Высочайшие рескрипты имп. Екатерины II и министер-
ская переписка по делам крымским, Чтения ОИДР, 1871,
№ 4, 1872, № 2;
162
Сборник некоторых важных известий и официальных
документов касательно Турции, России и Крыма, изд.
В. Д- Смирнова, СПб., 1881; Сборник военно-исторических
материалов «Письма и бумаги А. В. Суворова, Г. А. По-
темкина и П. А. Румянцева, 1787—1789 гг.», под ред.
Д. Ф. Масловского, вып. IV, СПб., 1893;
Сборник военно-исторических материалов «Ордера,
письма и донесения гр. Румянцева, Г. А. Потемкина и гра-
фа И. П. Салтыкова...», под ред. Н. Ф. Дубровина, вып. III,
СПб., 1893; «Письма и бумаги Суворова, Потемкина,
Румянцева 1787—1789 гг. „Кинбурн-Очаковская опера-
цйя“, под ред. Д. Ф. Масловского, М, 1889;
Собрание разных полученных от главнокомандующих
армиями и флотами ко двору донесений с подлинников,
присылаемых в имп. Акад, наук для напечатания в Ведо-
мостях, ч. I — II, СПб., 1791 — 1796;
Собрание всех помещенных в Ведомостях обеих столиц,
с 1787 по 1791 г. включительно, реляций о военных дейст-
виях против неприятелей Российской империи, М., 1791;
«Присоединение Крыма к России», под ред. Н. Ф. Дуб-
ровина, ч. I — IV, СПб., 1855— 1859;
«Материалы для истории русскаго флота», ч. XV и
XVI, СПб, 1901.
Большое количество материалов и документов было
опубликовано в виде приложений к крупным работам.
Примером могут служить работы Н. Орлова «Штурм
Измаила Суворовым в 1790 г.», СПб, 1890, и «Штурм
Праги Суворовым», СПб, 1894.
Много документов было опубликовано в различных
журналах: «Сын отечества», «Военный журнал», «Русская
старина», «Журнал министерства внутренних дел» и т. д.
Несмотря на большое количество публикаций, до рево-
люции не было издано сводной публикации, освещающей
как войну в целом, так и деятельность великих полковод-
цев и флотоводцев.
В наше время русско-турецкой войне 1787—1791 гг. и
деятельности в ней Румянцева, Суворова, Кутузова и Уша-
кова посвящено несколько публикаций:
«Хрестоматия по русской военной истории», сост.
Л. Г. Бескровным, Восниздат, 1947;
Сб. документов «Фельдмаршал П. А. Румянцев», под
ред. Н. ЛА. Коробкова, Госполитиздат, 1947;
163
И*
«Фельдмаршал Кутузов», под ред. Н. М. Коробкова,
Госполитиздат, 1947;
«Генералиссимус Суворов», под ред. Н. М. Коробкова,
Госполитиздат, 1947.
Эти сборники содержат основные документы о деятель-
ности Суворова, Кутузова и Румянцева в данной войне.
Крупнейшее значение для освещения всей войны 1787—
1791 гг. и роли в ней А. В. Суворова имеет сборник доку-
ментов «А. В. Суворов», под ред. Г. П. Мещерякова, т. II,
1951. В данном сборнике собраны документы ЦГВИА,
ЦГАДА, ВПР МИД СССР, ЦГА ВМФ, отделов рукописей
библиотек: им. Ленина, Салтыкова-Щедрина, Пушкинско-
го дома, ЛОИИ и ряда местных архивов. Сборник содер-
жит материалы о деятельности Суворова в Крыму и на
Кубани перед войной, а также в ходе русско-турецкой вой-
ны в Крыму и на Балканах, в частности материалы по
обороне Кинбурна, о сражениях у Фокшан, на р. Рымник
и под Измаилом. Ряд важных документов помещен в сбор-
нике «М. И. Кутузов», под ред. Л. Г. Бескровного, т. I,
Воениздат, 1950. В этом сборнике помещены документы
об участии Кутузова в русско-турецкой войне, о его дипло-
матической миссии в Константинополь в 1793 г. Сборник
обобщает документы ЦГВИА, ЦГАДА, ВПР МИД СССР,
ЦГАМ и ЦГАИЛ, рукописных отделов ГИМ и библиотек
им. Ленина и им. Салтыкова-Щедрина.
Большое значение имеет сборник «Ф. Ф. Ушаков», под
ред. Р. Н. Мордвинова, т. I—2, Военмориздат, 1951. Сбор-
ник характеризует деятельность Ушакова на Черномор-
ском флоте и раскрывает его флотоводческое искусство.
Сборник обобщает материалы ЦГА ВМФ, ЦГИАЛ,
ЦГВИА, ЦГАДА, отдела рукописей библиотеки им. Сал-
тыкова-Щедрина и Симферопольского архива.
Дополнительные документы, относящиеся к данной вой-
не, помещены также в сборнике «Новые документы А. Су-
ворова, Ф. Ушакова, Г. Потемкина-Таврического и М. Ку-
тузова», под ред. Ф. Загородского и А. Соловьева, Симфе-
рополь, 1947.
Материалы о войне России с Швецией
в 1788—1790 гг. собраны в ЦГВИА (ф. 466),
ЦГАДА, ААИМ и ЦГА ВМФ. Это материалы, относящие-
ся к формированию, организации, вооружению и обеспече-
нию войск и флота; отчеты и реляции командующих вой-
164
сками и флотом; материалы, относящиеся к заключению
мира. Крупных публикаций об этой войне не было. К воен-
но-политической истории этой войны относятся такие пуб-
ликации, как Архив Государственного совета, т. I — II,
СПб., 1880; Архив Правительствующего сената 1760 —
1796 гг.
Отчетные материалы опубликованы в сборниках: «Со-
брание всех помещенных в ведомостях обеих столиц с 1788
по 1790 год включительно, реляций о важных действиях
против неприятелей Российской империи». М., 1791; «Ма-
териалы для истории русскаго флота», ч. XIII и XIV.
Материалы о походе П. Зубова в Пер-
сию в 1796 г. собраны главным образом в ЦГВИА
(ф. 468) и ЦГАДА.
Материалы о войне России с Франци-
ей в 1798—1800 гг. сосредоточены в ряде архивов.
В ЦГВИА они собраны в фондах Салтыкова (ф. 41), Су-
ворова (ф. 43) и ВУА (ф. 461). В ЦГАДА они находятся
в фонде 20 (Госархив, разр. XX) в ЦГАВМФ—в фонде
канцелярии адм. Ф. Ф. Ушакова по командованию эскадры
в Средиземном море (ф. 119), в Сборнике фонда (315) и
в фонде черноморского правления; в Архиве ВПР МИД
СССР; в отделах рукописей библиотеки им. Салтыкова-
Щедрина, Суворовского музея и ряде областных архивов
(Крымский и др.).
Это документы, освещающие внешнеполитические от-
ношения России с государствами Западной Европы, пере-
писка с русскими послами, манифест, материалы о форми-
ровании, организации, вооружении и снабжении войск и
флота. Отчеты и реляции Суворова и Ушакова. Их инст-
рукции и распоряжения, относящиеся к проведению воен-
ных действий и боевой подготовке войск и флота.
Специальных публикаций, посвященных действиям рус-
ской армии и флота в 1799 г., не было. Много документов
по этой кампании приведено в работе Д. Милютина «Исто-
рия войны России с Францией в царствование императора
Павла I в 1799 г.». Соч., т. I—V, СПб., 1852—1853. Ми-
лютин собрал значительное количество документов и
материалов как в русских, так и в зарубежных, главным
образом в Венском, архивах. Многие документы, опубли-
кованные Милютиным, до нас но дошли, и его публика-
ции играют роль первоисточника.
165
Примером недобросовестной публикации документов
является книга Е. Фукса «История российск«**австрийской
кампании 1799 г. ...», ч. I—II, СПб., 1826 г.
Фукс сокращал и изменял суворовские документы в
собственных интересах. Фукс был секретарем Суворова,
но фактически он выполнял роль агента тайной канцеля-
рии Павла I. В ордере ему предлагалось вести «точное и
строжайшее наблюдение неприметным образом об офице-
рах... в каких они подлинно связях, мнениях и сношениях
и не имеют ли какого-либо действия иностранные против-
ные внушения и соблазнительные книги» |31.
Затем его функции были расширены и он получил за-
дачу «делать наблюдения и замечания и о прочих корпу-
сах российских». Его донесения и подобранные им доку-
менты сделаны с целью принизить Суворова.
Действия флота в этой кампании нашли отражение в
вып. XI Материалов для истории флота. Однако в отли-
чие от других томов этот выпуск содержит довольно мало
материалов.
Часть документов о Суворове была опубликована в
различных журналах дореволюционной России. Большая
работа по разработке материалов была проведена в наше
время. Часть документов помещена в «Хрестоматии по
русской военной истории», составленной Л. Г. Бескровным,
Воениздат, 1947; в сборнике «Из боевого прошлого рус-
ской армии», под ред. Н. М. Коробкова, Воениздат, 1947.
Полностью освещаются военные действия русской ар-
мии в Северной Италии в IV томе сборника документов
«А. В. Суворов», вышедшем из печати в 1953 г. под ред.
Г. П. Мещерякова. В этом томе собраны материалы об
итальянском и швейцарском походах русской армии
1799 г.; планы войны, организация, вооружение и снабже-
ние войск, ход военных действий, отчеты и реляции Суво-
рова, его переписка с дипломатическими представителями
России, переписка с Ушаковым. Особый интерес представ-
ляют документы об обучении австрийской армии, состав-
ленные Суворовым на основе своей «Науки побеждать»,
написанной накануне этой войны в Тульчине.
Такой же характер носят сборники документов, посвя-
щенные деятельности Ф. Ф. Ушакова, часть II сборника
131 ЦГАДА, Госархив, разр. VII, ф. 17, д. 3378, л. 2.
166
«Ф. Ф. Ушаков» вышла в 1952 г. под редакцией Мордви-
нова, а часть III — в 1956 г. В этих сборниках сосредото-
чены документы о подготовке русской черноморской эс-
кадры и ее действиях против французского флота в Среди-
земном море. Большое количество документов посвящено
дипломатической деятельности Ушакова. Однако эти три
сборника не раскрывают всех событий войны 1778 —
1799 гг. Перед историками все еще стоит задача составить
публикацию, отражающую политические и военные собы-
тия па всех театрах войны.
Особую группу составляют документы, характеризую-
щие выполнение армией внутренних функций.
В ЦГАДА собраны документы о подавлении Астрахан-
ского восстания: «Донские дела» (ф. III), «Приказные
дела новых лет» (ф. 158); о подавлении восстания под
рук. Булавина: «Донские дела» (ф. III), «Малороссий-
ские дела» (ф. 124) и «Приказные дела новых лет»
(ф. 158), Письма и прошения разных лиц (ф. 160), «Дела
Кабинета» (ф. 9), «Преображенский приказ» (ф. 371).
По подавлению башкирского восстания: «Киргиз-кай-
сацкие дела» (ф. 122), «Башкирские дела» (ф. 108).
По подавлению восстания под руководством Пугачева:
«Киргиз-кайсацкие дела» (ф. 122), «Тайная канцелярия и
тайная экспедиция» (ф. 7, разр. VII).
Значительная часть документов по использованию
войск для подавления крестьянских восстаний имеется в
фондах ЦГВИА, в частности о подавлении волнений каза-
ков на Дону и Яике (ф. 13), башкирского восстания (ф. 20
и 24). Некоторая часть документов имеется в фондах
Аудиторского департамента (ф. 8).
В XVIII в. армия еще не была силой, способной высту-
пать против царизма. Система обучения и воспитания по-
зволяла за длительный срок службы (сначала пожизнен-
ный, а затем 25-летний) оторвать солдат от трудовой сре-
ды и сделать из них в массе «верных слуг отечества», спо-
собных защищать интересы эксплуататоров. В войсках все
же зрел протест. Он выражался главным образом в по-
бегах. Дела этого рода сосредоточены в ЦГВИА, в фондах
Аудиторского департамента, фондах Румянцева (ф. 44)
и Потемкина (ф. 52); иногда солдаты прибегали к само-
званству (ф. Тайной канцелярии). Но уже при восстании
угачева на сторону крестьян солдаты переходили как в
167
одиночку, так и командами и даже отдельными частями
(Саратовский батальон и др.). Следственные дела об
этом сосредоточены в ЦГВИА в фонде Аудиторского
департамента (ф. 8).
Именные фонды
Именные фонды, хранящиеся в ЦГВИА, представляют
собой ценные собрания материалов и документов, знание
которых необходимо военному историку. Особенно важны
следующие фонды.
Фонд А. Б. Бутурлина. Генерал-фельдмаршал
А. Б. Бутурлин в 1742 г. командовал русскими войсками в
Лифляндии и Эстляндии. Особенно интересны документы
о его деятельности во время командования русской армией
в период Семилетней войны (1760 г.). В фонде имеются
данные о составе войск, рапорты командиров полков, ука-
зы Военной Коллегии, переписка Бутурлина с военными
деятелями, входящие и исходящие журналы и др.
Фонд А. М. Голицына. Генерал-фельдмаршал
А. М. Голицын — участник Семилетней и русско-турецкой
войн. В его фонде собраны материалы о личном составе
войск, находившихся в его ведении, входящие и исходящие
бумаги, указы Военной Коллегии, материалы по устройст-
ву войск и различные реляции, в частности о действиях
русских под Хотином.
Фонд Миниха. Фельдмаршал Б. X. Миних оставил
значительные архивные фонды, в которых собраны его до-
несения о действиях под Данцигом, о походе в Крым, ре-
ляции о боях, протоколы военных советов, генералитетские
рассуждения, указы Анны Иоанновны и др.
Фонд генерал-фельдмаршала Г. А. По-
темкина-Таврического. Этот фонд имеет боль-
шую ценность. В нем собраны материалы о деятельности
Потемкина как руководителя (президента) Военной Кол-
легии и как главнокомандующего русскими армиями в
русско-турецкой войне 1787—1791 гг. В фонде имеются
материалы по русско-турецкой войне 1768—1774 гг.— о
составе войск, донесения о военных действиях, переписка
с Румянцевым. По русско-турецкой войне 1787—1791 гг.
собраны диспозиции, донесения и реляции, данные о со-
стве, комплектовании и вооружении русских войск. В этом
же фонде имеются материалы по овладению Северным
.163
Кавказом, а также по организации и устройству армии, по
строительству крепостей и т. д.
Фонд генерал-фельдмаршалаН. И. Сал-
тык о в а. Здесь собраны материалы по военным дейст-
виям русских войск во второй половине XVIII в., рапорты
и донесения Репнина, Суворова, Дерфельдена и других
генералов, переписка с Румянцевым, материалы по руко-
водству Военной Коллегией и т. д.
Фонд генерала П. Стрешнева. Он содержит
интересный материал об украинской ландмилиции.
Фонд А. И. Шувалова. В фонде содержится
много ценных материалов о деятельности Шувалова в пе-
риод Семилетней войны, сведения о русской артиллерии
и усовершенствовании орудий, данные о преобразовании
ландмилиции и др.
Фонд генералиссимуса А. В. Суворова.
В этом ценнейшем фонде собраны некоторые материалы о
полководческой деятельности генералиссимуса А. В. Су-
ворова, биографические данные о Суворове, а также ма-
териалы о его участии в польской и русско-турецкой вой-
нах. Более полно представлены материалы о его деятель-
ности в Крыму, на Кубани и в Финляндии.
Фонд фельдмаршала А. П. Румянцева
содержит документы о его деятельности в качестве глав-
нокомандующего русскими войсками и др. важные мате-
риалы.
Кроме того, в ЦГВИА имеются архивы П. И. Пани-
на, К. Г. Разумовского, В. П. Мусина-Пушкина, Конде и
некоторые другие второстепенные фонды.
В фондах ЦГАДА находится и ряд именных фондов,
имеющих важное значение. Прежде всего следует сказать
о документах Петра I, которые сосредоточены в фондах,
получивших название «Дела Кабинета» (часть этих дел
находится в ЦГВИА). Все основные документы этого
фонда были напечатаны в монументальном издании
«Письма и бумаги Петра Великого» под редакцией
Б. Б. Кафенгауза. Вышло 10 томов, охватывающих период
с 1688 по 1710 г. Ценность этой публикации очень велика.
В этом же фонде находятся различные редакции «Журна-
ла или поденной записки... Петра Великого», изданного
М. Щербатовым в 1770—1772 гг., и «Книги Марсовой»,
изданной в 1766 г.
169
Представляет интерес фонд генерал-аншефа
И. Л. Л и б е р а с а. Шотландец по происхождению, Ли-
берас в начале Северной войны поступил на службу в рус-
скую армию и занимал ряд крупных постов. В частности,
он руководил сооружением укреплений Кронштадта, Нар-
вы и ряда других крепостей—затем занимал должность
вице-президента Берг-Коллегии, наконец, выступал в
роли дипломата на Абовском конгрессе. Интересны его
докладные записки, проекты уставов и другие материа-
лы, важные для характеристики военного дела в России
30—40-х годов XVIII в.
Большое значение имеет архив А. Д. Меншико-
в а. Походная и домовая канцелярии Меншикова содер-
жат важнейшие документы о его деятельности на посту
президента Военной Коллегии (с 1719 г.). Интересна
также его переписка с Петром I и военными деятелями
начала XVIII в,—Апраксиным, Головиным, Шереметевым,
Брюсовым и другими должностными лицами Военной
Коллегии. В архиве Меншикова собраны документы,
характеризующие состояние армии и флота, а также
ценные военно-исторические документы.
В фонде фельдмаршала Румянцева со-
браны материалы, главным образом по русско-турецкой
войне 1768 — 1774 гг. и указы Екатерины о присвоении Ру-
мянцеву звания фельдмаршала, а также о наградах за
Ларгу и Кагул.
Ценным является архив Морица Саксон-
ского, французского полководца, избранного в 1726 г.
герцогом Курляндским. Его бумаги были захвачены в
1728 г. во время экспедиции Ласси. Среди них находятся
записи о военных действиях австрийской армии под коман-
дой Евгения Савойского, письма Морица Саксонско-
го и целый ряд других записей.
Большое количество бумаг Меншикова, Румянцева,
Панина, Суворова и Кутузова собрано в отделах руко-
писей библиотек им. Ленина и им. Салтыкова-Щедрина.
В библиотеке им. Ленина находится архив Панина, за-
ключающий в себе бумаги Никиты Ивановича и Петра
Ивановича Паниных. Этот архив — один из самых цен-
ных источников для изучения военной истории России во
второй половине XVIII в. Часть этих материалов опубли-
кована в «Чтениях Общества истории и древностей Рос-
170
сийских», «Русском архиве» и в «Сборнике Русского
исторического общества», но без должной археографи-
ческой обработки.
Наибольшую ценность представляют документы о во-
енной деятельности Панина, в частности в период рус-
ско-турецкой войны 1768—1774 гг. (доклады, записки,
журнал военных действий 2-й армии в кампанию
1770 г.) и при Военной Коллегии (доклады о рекрутских
наборах, материалы о дислокации войск и т. п.). В этом
же фонде находятся письма и реляции А. Орлова по
Черноморскому флоту.
Немало военно-исторических материалов находятся в
фондах специальных архивов и республиканских, обла-
стных и других архивах, например в Вильнюсском, Смо-
ленском, Киевском, Одесском, Симферопольском, Киз-
лярском, Тбилисском и др.
Важнейшим архивным хранилищем является Артил-
лерийский музей, в котором собрано множество докумен-
тов, имеющих общий военно-исторический интерес.
Опись дел Артиллерийского музея была составлена
Д. П. Струковым и издана генералом Бранденбургом в
1889 г. («Архив русской артиллерии»), В делах этого ар-
хива много материалов по организации и устройству
русской артиллерии, артиллерийских уставов, описаний
боевых действий и т. п.
Крупнейшее значение для истории военно-морского
искусства имеет Центральный Государственный архив
Военно-Морского флота, где сосредоточено большое ко-
личество материалов и документов.
Дипломатические материалы, связанные с войнами
Значительное количество материалов по истории во-
енного искусства имеется в фондах бывшего главного
архива Министерства иностранных дел, частично храня-
щихся в ЦГАДА. Этот архив был составлен в 1720 г. из
материалов Посольского, Смоленского и Малороссий-
ского приказов. В течение XVIII в. архив пополнялся
материалами Комиссии иностранных дел, ее Московской
конторы и документами русских миссий за границей —
Варшавской, Венской, Берлинской, Гамбургской, Кон-
стантинопольской, Копенгагенской, Лиссабонской, Лон-
донской и Парижской. Архиву были переданы документы
171
Верховного тайного совета и частично кабинета министров.
В этом архиве имеется ряд важных военно-исторических
документов:
а)	Дела по сношению Посольского приказа и Комис-
сии иностранных дел с иностранными государствами. Этот
фонд составлен из документов по сношениям России с Ав-
стрией и Германской империей, с Англией, Венгрией, Гол-
ландией, Данией, Испанией, Польшей, Португалией,
Францией, Швецией и другими державами.
б)	Дела Посольского приказа и комиссий иностран-
ных дел по сношению с народами, вошедшими в состав
СССР. Сюда относятся материалы по сношениям России
с Лифляндией, Эстляндией и Восточной Финляндией, Ли-
вонским орденом, Курляндией. Ряд материалов посвя
щен сношениям с народами Поволжья, Крыма и Кавказа.
Кроме того, сюда отнесены материалы по Средней Азии и
Сибири. В этих документах собрано много сведений о за-
воевательной политике русского царизма в XVII и
XVIII вв.
в)	Дела Комиссии иностранных дел по руководству
дипломатическими сношениями и секретные дела по сно-
шению с иностранными государствами составили особые
разделы.
Отдельную группу составляют договоры и мирные
трактаты, заключенные в XVIII в. Россией с Турцией,
Швецией, Австрией, Пруссией и другими странами.
Военные записки, сочинения и трактаты
Развитие военного дела в России пробудило большой
интерес к вопросам военной истории и теории. В конце
XVII и в начале XVIII в. появляется ряд сочинений, со-
хранившихся главным образом в рукописном виде.
Первым автором военных сочинений был Петр I. В пе-
риод Северной войны Петр I дал ряд исключительных по
своей силе документов, в которых ярко и сжато сформу-
лированы его тактические взгляды.
Известно, что Петр развил линейную тактику. Так-
тика русской армии имеет свои особенности и довольно
резко отличается от тактики западноевропейских войск.
Теоретические основы тактики Петра I изложены в «Пра-
вилах для военной битвы», в «Учреждении к бою» и в
«Уставе воинском 1716 г.», который лишь закрепил все
172
то, что сложилось на практике и казалось уже бесспор-
ным для руководителей русской армии.
Военно-теоретические и военно-политические вопросы
поставлены в двух работах, посвященных истории Север-
ной войны.
В 1712—1713 гг. Петр предпринял издание «Книги
Марсовой или воинских дел от войск Царского Величе-
ства российских во взятии преславных фортификаций, и на
разных местах храбрых баталий учиненные над войском
Его Королевского Величества Свейскаго». Книга вышла
из печати в 1713 г. В нее вошли главным образом реля-
ции и отдельные гравюры, изображающие ход военных
действий в Прибалтике. Основная задача данной работы
состояла не столько в прославлении русского оружия,
сколько в идеологическом укреплении самодержавия.
Придавая значение этой работе, Петр I уделял ей боль-
шое внимание, делал свои записи и вел редакционную
правку. Это была первая печатная работа, в которой рас-
крывались формы и методы военных действий, особенно
по тактике овладения крепостями.
Работа над «Книгой Марсовой» продолжалась до
1722 г., так как вышедшая в 1713 г. книга не удовлетво-
рила Петра. Практически «Книга Марсова» рассматрива-
лась им как документальный сборник, который должен
был облегчить предстоящую работу над историей Север-
ной войны.
Задача написания истории Северной войны была по-
ставлена Петром I по окончании этой войны. В составле-
нии «Истории» принимали участие Петр I, Меншиков,
Шереметев, Репнин, Юрьев и другие. Но основную роль
играл в этом коллективе Петр I. Он давал направление
работе, писал сам, редактировал написанное, для чего
отсел «каждое суботнее утро» 132. В итоге с 1721 по
1725 г. было составлено восемь «чернений» (редакций)
истории. Из них пять частично написал и отредактировал
сам Петр I 133.
При Петре I работа не была издана, так как он не счи-
тал ее законченной. После смерти Петра I Екатерина I
132 Н. А. Воскресенский. Законодательные акты Петра I.
М.—Л., 1945, стр. 94.
133 ЦГАДА, кабинет I, отд. ф. IX, оп. 2, кн. 2—9.
173
приказала подготовить «Историю Свейской войны» к пе-
чати. В 1727 г. Екатерина I приказала опубликовать
«Историю», но, очевидно, ее остановило то, что вторая
часть труда была недоработана. Подготовленная в 1727 г.
к печати «История» получила название «Поденная запис-
ка или журнал собственного блаженные и вечнодостойные
памяти е. и. в. Петра В. с 1698 г., каких ради причин воз-
вращение в Россию из Европейских краев возъимел, и о
начале Свейской войны, каким образом оная начало свое
восприняла, и какие баталии и знатные действия не толь-
ко между Российских и Свейских войск, но и других со-
юзников е. и. в. даже доокончания благополучного Ней-
штадского мира происходили, и какие вновь для госу-
дарственного установления учреждений учинить изволил,
которую е. и. в. еще при жизни своей выправить и на ме-
ре поставить изволил, но за пресечением жизни е. в. оная
в печать еще не была издана, а ныне попечением е. и. в.
самодержцы всероссийской для всенародного ведения в
печать издана в Санктпетербурге» 134.
Издана была работа только в 1770 г. Вновь готовил ее
к печати М. Щербатов, который несколько сократил заго-
ловок 1727 г. «История Свейской войны» была опублико-
вана под названием «Журнал или поденная записка бла-
женный и вечнодостойныя памяти государя императора
Петра Великого с 1698 г. даже до заключения Нейштад-
скаго мира». Щербатов пользовался для издания 7, 8 и
9 чернениями «Истории». «Поденная записка» не являет-
ся, собственно говоря, журналом военных действий. Зада-
ча работы — показать основы внешней политики России
накануне и во время войны; охарактеризовать воору-
женные силы страны, с которыми приходилось разрешать
стоящие перед Россией задачи; осветить ход всей «Север-
ной войны» и охарактеризовать не только военные дей-
ствия на русском театре, но и на всех других театрах и
вскрыть их взаимовлияние; показать, наконец, какие
внутренние изменения претерпевала Россия в течение всей
Северной войны.
Такого рода постановку вопросов в русской военной
литературе мы по существу встречаем впервые.
Для решения этих задач был привлечен богатейший
фактический материал. Петр I считал необходимым ис-
134 «Журнал или поденная записка». СПб., 1770.
174
пользовать договоры, трактаты, походные журналы, до-
несения и т. п. документы. В 1722 г. Петр I записал: «Впи-
сать в историю, что в сию войну сделано, каких когда
распорядков земских и воинских обоих путей регламен-
тов (т. е. сухопутных и морских) и духовных, такожь стро-
ения фортец, гаванов, флотов корабельного и галерного
и мануфактур всяких и строения в Петербурге и на Кот-
лине и в прочих местах», т. е. Петр считал необходимым
в истории Северной войны вскрыть причины войны; по-
казать экономическую подготовку войны, охарактеризо-
вать способы ведения войны и отметить, что принесла побе-
доносная война России. В 1725 г. он снова записал.
«Вписать в историю, в которое время какие вещи для
войны и прочих художеств и по какой причине или при-
нуждению зачаты: например, ружье...» 135.
«Журнал» отражает факты и устанавливает причин-
ную связь между ними. Авторы «Журнала» довольно хо-
рошо вскрывают внешние связи и дают большой факти-
ческий материал.
Характеристика внешней политики России находит
свое отражение в договорах России с Саксонией и Данией
о совместных действиях против Швеции. Оба договора
названы «Трактатами дружбы оборонительной противу
всех неприятелей», под которыми подразумевались Шве-
ция и Англия. Журнал неоднократно подчеркивает связи
между ходом войны и колебаниями во взаимоотношениях,
особенно между Россией и Турцией, Россией и Англией
и т. д. Например, «турки, услышав о победе над Шведами
(под Полтавой.—Л. Б.) и что король Шведский с Мазепою
ушел в их землю», дважды держали совет относительно
своей позиции и решили не поддерживать Карла XII, хотя
было «приказано нескольким ханам с частью войска в
Бендеру ити и там быть под командою Сераскера». Од-
нако сделано это было скорее для сохранения безопас-
ности турецкой границы. Султан же поторопился при-
нять русского посла П. Толстого, «где ему при Султане
отдана ратификация..., в которой турки прежний мир под-
твердили, и о Короле Шведском определено, чтоб его от-
пустить из Бейдера...» 136.
Б то же время английская королева возвела своего
136 Воскр геенский. Законодательные акты Петра I.
«Журнал или поденная записка», стр. 255.
475
посланника в ранг чрезвычайного посла «и в 5 день имел
он публичную в Москве аудиенцию; и на той аудиенции
по указу Королевы своей Государю предложил он титул
цесарский» 137.
Следует сказать также, что в октябре 1709 г. в Торуне
был возобновлен союз с Польшей и Данией, а в Мариен-
ведере был подписан русско-прусский договор. Полтава
выдвинула Россию в ряд великих держав и снова сделала
ее душой союза держав против Швеции.
Отмечая связь военных побед с внешнеполитическими
успехами, Петр устанавливал связь войны с политикой
вообще, понимая ее в форме внешних связей.
Необходимо отметить, что при характеристике воору-
женных сил России накануне Северной войны Петр ука-
зал на проведение военной реформы. После «раскасова-
ния» стрельцов «почали прямое регулярное войско, кото-
раго велено [было] набрать осемьнадцать полков пехот-
ных и два драгунских; в две дивизии генералов Автонома
Головина и Адама Вейда», причем подчеркнуто, что «офи-
церы во всех тех дивизиях в тоже время из дворян
набираны и учены; и тако удивительно сей корпус был,
понеже как офицеры, так и солдаты — все двоелетние
суть были рекруты» 138.
На протяжении всех страниц журнала Петр ни разу
не указал, что он создал армию по шведскому или дру-
гому образцу или укомплектовал свой офицерский корпус
иностранцами. Наоборот, в журнале несколько раз выра-
жено беспокойство о том, что в войске «многая часть»
офицеров произошла из «подлого (т. е. из просто-
го.— Л. Б.) народа», а дворяне «кроются от служб», что
армии грозит опасность «засорения» офицерского «шля-
хетского» корпуса «худородными» людьми и выходцами
из «подлого» народа. Все это заставило Петра еще раз
«всех дворян собрать, молодых для запасу в офицеры,
а наипаче тех, кои кроются от служб».
Журнал подробно освещает все изменения в организа-
ции полевой армии и дает представления о всех колеба-
ниях в деле строительства вооруженных сил страны.
Ход войны показан с большой точностью. В «Жур-
нале» отсутствует «бесстыдное бахвальство», которое от-
137 «Журнал или поденная записка», стр. 254.
138 Там же, стр. 255.
176
Мечал Энгельс в западноевропейских военно-исторических
работах XVII—XVIII вв.
Описание хода военных действий дается с первых
дней войны, при этом Петр показывает как победы, так
и неудачи, стремясь объяснить причины тех и других. Так,
после Нарвского поражения Петр писал: «И тако Шведы
над нашим войском викторию получили, что есть бесспор-
но: по надлежит разуметь, над каким войском оную учи-
нили?, ибо только один старый полк Лефортовский был,
(который пред тем назывался Шепелева); два полка гвар-
дии только были на двух атаках у Азова, а полевых боев,
а наипаче с регулярными войски никогда не видали.
Прочиеж полки, кроме некоторых полковников, как офи-
церы, так и рядовые, самые были рекруты... словом, все
то дело, яко младенческое играние было; а искусства
ниже вида; то какое удивление такому старому, обучен-
ному и практикованному войску над таким неискусным
сыскать викторию? Правда, сия победа в то время зело
была печально чувственная, и яко отчаянная впредь на-
дежды, и за великий гнев божий почитаемая. Но ныне,
когда о том подумать, во истину не гнев, а милость божию
исповедати долженствуем; ибо, ежели-бы нам тогда над
шведами виктория досталась, будучи в таком неискусстве
во всех делах как в воинских так и в политических, то
в какуюбы бцду после нас оное щастие вринуть мог-
ло...» 139.
Наряду с этим была подчеркнута и другая причина
поражения — измена иностранных генералов и офицеров,
командовавших большей частью полков. Они, сдавшись
шведам, «все состояние нашего войска неприятелю
выдали».
Поражение заставило Петра приняться за продолжение
реформ: «неволя леность отогнала и ко трудолюбию
и искусству день и ночь принудила»...140
Он начал энергично переустраивать армию, особенно
тыл. Именно на это время падают активные мероприятия
по устройству заводов и фабрик для обеспечения армии
всем необходимым при ведении длительной войны.
Многие мероприятия увенчались успехом. К- Маркс
отмечал: «Нарва была первой большой неудачей поды-
134 «Журнал или поденная записка», стр. 25.
40 Там же, стр. 25—26.
12 Л. Г. Бескровный	177
мающейся нации, умевшей даже поражения превращать
в орудия победы»141.
„Большое внимание уделено первым, победам русских
войск. Говоря о взятии Нотебурга, Петр I писал: «сие имя
(Шлиссельбург.— Л. Б.) потом действительно осталось;
ибо сим ключей отворились ворота в неприятельскую
землю».
Не менее интересна оценка Петром I сражения под
Лесной: «Сия у нас победа может первая назваться,
понеже над регулярным войском никогда такой не
бывало, к томуж еще гораздо меньшим числом будучи
пред неприятелем, и поистине оная виною всех благопо-
лучных последований России понеже тут первая проба
солдатская была, и людей конечно ободрила и мать Пол-
тавской баталии, как ободрением людей, так и временем;
ибо по девятимесячном времени онаа младенца шастие
произнесла...» 142.
Петр справедливо указывает, что эта победа была
достигнута не численным перевесом сил, а воинским ис-
кусством. Он отмечает, что этой победой было изменено
соотношение сил и, главное, в результате ее произошел
перелом в моральном духе русской армии.
Остановимся еще на характеристике Петром I Пол-
тавского сражения «И тако, — пишет он, — милостию все-
вышнего совершенная виктория [которой подобно мало
слыхано], с легким трудом и малою кровию против горда-
го неприятеля чрез самого Государя персональной, храб-
рой и мудрой привод, и храбрость начальных и солдат,
одержана»143.
О себе Петр упоминает и только один раз при характе-
ристике руководства Полтавским боем и с удивительной
скромностью. В окончательной редакции Петр оставил
следующую оценку: «И тако милостью всевышнего, совер-
шенная виктория, [которой подобной мало слыхано] с лег-
ким трудом и малою кровью против гордого неприятеля
через е. ц. в. [славное оружие] персональной храброй
и мудрой привод и храбрость начальных и солдат,— одер-
жана ибо е. в. в том [случае свою храбрость, великодушие
141 К. Маркс и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. X, стр. 227.
142 «Журнал или поденная записка», стр. 184.
143 Там же, стр. 215.
178
п воинское искусство, не опасаясь никакого страха своей
особе в внешнем градусе показал]». Петр вставил: «нуж-
ном случае за людей и отечество не щадя своей особы
поступал как доброму приводцу надлежит, где па нем
шляпа пулею прострелена...» 144.
«Журнал» дает яркую картину изображения всего
хода Северной войны и характеризует как стратегию, так
и тактику Петра и его полководцев.
Стратегическая концепция Петра сводится к разра-
ботке идеи уничтожения противника путем истребления
его в ряде сражений. Венцом его стратегии было контр-
наступление у Полтавы, окончившееся полным разгромом
армии Карла XII.
Через всю «Историю» проведена идея, что Северная
война, способствовавшая военно-техническому росту
России,— школа не только для армии, но и для народа.
«Наша школа,— писал Петр I князю Долгорукому об
окончании войны,— так хорошо окончилась, как лучше
быть невозможно».
«История Свейской войны» выражает идеологию гос-
подствующего класса. В книге народ русский, главный
герой Северной войны, не показан, ни одного слова не
посвящено в ней героической борьбе белорусского, украин-
ского и русского крестьянства, которое вело борьбу против
иноземных захватчиков в партизанских отрядах. Не на-
шли должного отражения в «Истории» такие события, как
восстание под руководством Булавина и Астраханское
восстание. Эти движения были оценены автором «Истории
Свейской войны» как бунты против существующего поряд-
ка. При этом автор подчеркнул, что они «весьма королю
шведскому в пользу были». Но в целом это замечательный
памятник русской военно-исторической мысли, удивляю-
щей широтой постановки проблем и средствами их раз-
решения. Большой интерес представляет «Записка Петра
Великого о фортециях» 145, составленная в 1724 году. В ней
выражены взгляды Петра на роль инженерного искусства
и охарактеризована система русских крепостных соору-
жений.
Дислокация этих крепостей раскрывает план обороны
J44 Там же, стр. 216.
«Русская старина», № 1, 1870.
О
179
границ, а рассуждения Петра о характере сооружений
показывают воззрения того времени на роль крепостей.
Весьма интересна рукопись сочинения Абрама Петрова
(Ганнибала) «Геометрия и фортификация» в двух частях.
Абрам Петров окончил инженерную школу в Меце. Воз-
вратившись в Россию в 1721 г., он стал обучать унтер-
офицеров и солдат военной архитектуре- В этих целях он
и составил специальное учебное пособие о крепостной
фортификации И6.
Во второй четверти XVIII в. появились две работы
русского академика И. Лейтмана, в которых впервые были
теоретически обоснованы принципы действия нарезного
оружия и целесообразность продолговатых снарядов и
пуль. Эти вопросы на Западе были разработаны позднее,
лишь в середине XVIII в. (Робинс и др.). В 1728 г. ака-
демик Лейтман издал книгу «О верном проведении в ка-
нале оружия винтовых нарезов с данной длиной хода».
Год спустя он опубликовал статью «О некоторых новых
замечательных опытах и соображениях, касающихся ар-
тиллерии» 146 147. Труды Лейтмана сыграли важную роль в
развитии производства нарезного оружия. Очевидно, эти
работы имели влияние на постановку производства нарез-
ных ружей, которое было налажено на тульском заводе.
В 1759 г. было опубликовано «Рассуждение о большой
точности морского пути» Ломоносова. В этом докладе
поставлен ряд важных проблем, в частности проблема
военного значения северного морского пути. Кроме того,
Ломоносов здесь впервые сформулировал идею создания
Морской академии, которая готовила бы специалистов
для военно-морского флота.
В середине XVIII в. получили известность трактаты
П. И. Шувалова, в которых большое внимание уделялось
развитию русской военной науки и ставился вопрос о со-
здании в России высшей военной школы. Эти идеи возник-
ли у Шувалова под влиянием Ломоносова. Шувалов подал
в Сенат докладную записку «Об учреждении академии
146 «Исторический очерк и обзор фондов рукописного отдела
библиотеки академии наук, XVIII в.», вып. 1. Изд. АН СССР, 1956,
стр. 66.
147 «Комментарии», т. III. СПб., Академия наук, 1728; перевод
этих работ с латинского на русский язык помещен в «Артиллерий-
ском журнале», № 1, 1895.
180
военных наук и бытии оной при шляхетском корпусе» 148.
Сенат назначил заседание, чтобы рассмотреть представ-
ленный проект. Однако со смертью Елизаветы ход дела
приостановился, а Екатерина II отнеслась к нему прене-
брежительно.
В докладных записках Шувалов изложил свои взгляды
на развитие военной науки и систему подготовки офи-
церских кадров.
«Целость отечества и сохранение народа требует обу-
чать военной науке тех, которых в чины офицерские опре-
делять будут», — пишет Шувалов. По его мнению, прошло
уже то время, когда для руководства войсками требова-
лись главным образом личные способности и храбрость.
Сейчас стали нужны знания, пишет он. «Зная довольно
сколь высокославная армия е. и. в. разного звания военных
чинов и храбрыми и достойными людьми, славные дела
и великие победы войск е. и. в. то подтверждают, что
таковых не весьма много, которые бы трактовали, сию
военную науку, следственно теории лишены, когда ж
и сие присовокупится сколь было успеха в победоносных
действиях ожидать имелось» 149.
Имевшийся Сухопутный корпус не обеспечивал обще-
войсковой подготовки. В шляхетском кадетском корпусе
«обучают разным экзерцициям, из которых некоторые
только суть образ познания военной науки [но] что действи-
тельно до военной науки принадлежит, и с которого были
могли бы иметь великих людей в военное дело сумни-
тельно». Причина этого в том, что «нам недостает тео-
рии» 15°.
Шувалов считал, что путем разработки военной теории
можно поднять военное дело до степени науки. В доклад-
ной записке «О военной науке» 151 Шувалов требует орга-
низовать «Училище для военных наук, искуснейших
и довольно знающих военное дело военнослужащих
определить, которые можно давать дезертации делать,
экзаменовать и т. п. чинить имеют». Обязательным усло-
вием Шувалов считает знание иностранных языков, «ибо
148 ЦГАДА, Грсархив, разр. XX, ф. 20, д. 198.
149 ЦГАДА, Госархив, разр. XX, ф. 20, д. 194.
150 Там же.
Ь| Там же.
181
все книги военных действий, кроме происшедших здесь,
на тех языках написаны».
К докладной записке Шувалов приложил перечень
вопросов, составлявших содержание «Военной науки
и полевой службы». Эти вопросы подразделяются на
несколько групп.
В первую группу входят вопросы о расположении
войск лагерями и об обязанностях офицеров квартир-
мейстерской службы.
Ко второй группе относятся вопросы о движении войск
и об обязанностях штабных офицеров во время марша.
В третьей группе содержатся вопросы о расположении
войск в боевых порядках и о выборе места для этого.
Сюда же относятся рассуждения о наступлении и обороне
и, в связи с этим, о сильных и слабых сторонах пехоты
и кавалерии. Отдельно выделена группа вопросов об
атаке [днем и ночью].
В четвертую группу выделяются вопросы форсирова-
ния рек, прохождения дефиле, перехода гор и вопросы
военных действий в этих условиях.
Наконец, к пятой группе отнесены вопросы о дей-
ствиях против крепостей.
Итак, программа Шувалова включает общие вопросы
тактики, необходимые главным образом штабному офи-
церу. Вначале Шувалов предлагал создать училище при
шляхетском корпусе, но затем решил представить более
широкий проект, в котором предлагал образовать
«Военный департамент для обучения офицеров военной
науке» ,52. Задача этого департамента — дать обще-
войсковым офицерам знания основ военной науки. К воен-
ной науке Шувалов относит геодезию, фортификацию,
артиллерию и инженерное дело.
В соответствии с тем, что «военная наука разделяется
на две части: 1) как действует армия и 2) как строить
крепости», департамент также нужно разделить на 2
класса.
Шувалов предложил довольно четкий учебный план,
в который вошло:
а)	«все то, что до военного дела касается, как-то эк-
зерциция, употребляемая в полках»;
132 ЦГАДА, Госархив, разр. XX, ф. 20, д. 198.
182
б)	«воинские художества (как офицеру обращаться
и повелевать, как стрельбу производить и т. п.)»;
в)	«науки военные (как фронт устроить, как марширо-
вать, как лагерем войска расположить)»;
г)	военная история («Рассуждать о всех знатных бата-
лиях и акциях и рассуждать те погрешности отчего они
потеряны»;
д)	инженерное дело и артиллерия («словом все, что
до военной науки касается»).
Когда возникла идея создания артиллерийского кор-
пуса, Шувалов предложил организовать при нем также
классы «Военной науки» для усовершенствования ар-
тиллерийских и инженерных офицеров. Таким образом,
Шувалов в своих докладных записках ясно сформули-
ровал мысль о необходимости повышения военного обра-
зования офицеров и создания специальной высшей воен-
ной школы.
В политическом отношении Шувалов был реакционе-
ром и прежде всего заботился об укреплении позиций
своего класса и государства, оберегавшего интересы этого
класса. Отсюда его консервативные требования создать
строго сословную военую школу, дабы обеспечить «дво-
рянству авантаж» и поставить его выше других классов.
Отсюда его стремление использовать науку как средство
борьбы за дворянское господство. Но все же идеи Шува-
лова представляют значительный интерес, поскольку они
составляют важный этап в развитии русской военной
мысли XVIII в.
В 1778—1779 гг. был написан доклад П. И. Панина
«Мысли о военной части» 153. В нем Панин считал необхо-
димым реорганизовать военное управление, начав с созда-
ния военного департамента, во главе которого должен
стоять военный министр чина генерал-фельдмаршала
с правом заседать в Государственном совете и с правом
личного доклада императрице. При этом министр и воз-
главляемый им департамент лишь исполняют «государевы
повеления». Сам департамент должен был состоять из
нескольких отделов, возглавляемых генерал-фельдцейх-
мейстером, генерал-кригскомиссаром, генерал-провиант-
мейстером, генерал-казначеем и генерал-контролером.
,S3 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17775, л. 1—11.
183
Панин не считает необходимым говорить о главном штабе
и не видит надобности в органе, ведающем подготовкой
войск. Он, правда, считает необходимым иметь собствен-
ную императорскую походную канцелярию, «подобную кан-
целярии генералиссимуса или генерал-фельдмаршала», но
и эта канцелярия есть лишь передаточный орган, а не штаб.
В другом своем «Рассуждении» Панин говорит
о необходимости разделения войск на армии, армии —
на дивизии, а последние — на бригады. В «Записках
с военными рассуждениями» раскрывается система взгля-
дов Панина на стратегию и тактику в русско-турецких
войнах (1768—1774 и 1789—1791). В политическом отно-
шении Панин — реакционер, принадлежащий к аристокра-
тическим кругам.
Большую ценность представляет трактат Румянцева
«Мысль генерал-фельдмаршала Румянцева-Задунайского
о состоянии армии, об устройстве войск, о содержании
их, о построении крепостей, арсеналов, магазинов, о заве-
дении военных школ, о дисциплине и военной полиции,
комиссариатах и пр.» 154.
Проект Румянцева является одним из крупных дости-
жений русской военно-теоретической мысли. Этот доку-
мент, появившийся в 1777 г., т. е. непосредственно после
восстания Пугачева, отражает обострение классовой борь-
бы в стране. Дворянство стремилось укрепить свои пози-
ции, в частности укрепить армию. В то же время дворян-
ство старалось путем реформ как-то разрешить противоре-
чия крепостнического строя. Трактат Румянцева и отра-
жает эту тенденцию.
Румянцев считал необходимым сохранить и укрепить
русскую национальную систему вооруженных сил. Он
решительно требовал, чтобы строительство вооруженных
сил страны шло на основе национального опыта. «Мы
кольми паче по своей великой обширности, разнообраз-
ному и большею частью дикому соседству, и в самых обы-
вателях разноверию и разнонравию меньше всех сход-
ствуя с другими, должны наблюдать, чтобы по мере пользы
и выгод наших распространяться и в приличном только
иным подражать, и сразмерно способам и доходам своим
ополчаться, и весьма уважать их источник, который мы
154 «Фельдмаршал Румянцев», Госполитиздат, 1947.
184
поныне один к содержанию воинских сил имеем: я разумею
народ, дающий для войска и людей и деньги...» 155.
В последующих разделах Румянцев говорит о необхо-
димости сформировать четыре армии и расположить «оныя
с наблюдением внутренней и внешней безопасности и эко-
номии» 156.
Румянцев предлагал образовать Приморскую армию
в Прибалтике и Финляндии; Украинскую — в районах
Украины и Белоруссии; Низовую — в Поволжье; Резерв-
ную — в центре России, т. е. он хотел учредить как бы
военно-окружную систему. Сама дислокация преследовала
две цели — утверждение «внутренней тишины» и соблю-
дение «внешней безопасности». Классовый характер этих
предложений вполне ясен. Значительное место Румянцев
отводил вопросам вооружения и снабжения войск. Он
добивался полной типизации вооружения.
Одним из важных вопросов, па который Румянцев об-
ратил особое внимание, была боевая подготовка войск.
Румянцев разработал целую программу тактической под-
готовки, обосновал теорию обучения и воспитания войск.
«Войскам довлеет всегда в исправности и готовности быть
па службу, и посему, и многим иным важным резонам на
физическое и моральное оным исправление непрестанно
занятыми быть разными учениями...»157. Идеи Румянцева,
безусловно, были передовыми для своего времени.
Идеи Румянцева и Суворова не могли быть полностью
осуществлены в крепостнической России, так как консер-
вативное дворянство в армии и при дворе боялось прогрес-
сивных преобразований. Крепостники искали такую форму
боевой подготовки армии, которая отвечала бы их инте-
ресам. Реакционных генералов возглавил вначале цесаре-
вич, а в конце века — император Павел I, который стре-
мился перенести на русскую почву прусскую систему
Фридриха II. Став императором, Павел I вводит свою
систему, как средство борьбы с угрозой революции. Па-
вел I оставил записки 158, в которых обосновал необходи-
мость перехода к прусским порядкам. Реакционные дво-
рянские круги поддерживали насаждаемые Павлом I
155
156
157
t158
Там же,' стр. 68.
Там же, стр. 69.
Там же, стр. 77.
Библиотека им. В. И. Ленина, Отдел рукописей.
185
прусские порядки потому, что господствующий класс го-
тов был пойти на все, лишь бы укрепить свои позиции в
стране и сохранить крепостнический строй.
В 1791 г. на собрании офицеров Петербургского гарни-
зона выступил капитан Евграф Батурин с речью по во-
просам военной теории. В следующем году вышла его кни-
га под названием «Речь при открытии собрания офицеров
инженерных и артиллерийских, бомбардирских, гребного
флота, учрежденных для дальнейшего исследования тео-
рии, касающейся до их знаний».
Примечательны «Записки военного советника Руси-
нова», представленные Платону Зубову в 1796 г. под на-
званием «Известие о начале, учреждении и состоянии легу-
лярного войска в России с показанием перемен, какие по
временам и обстоятельствам в оном производимы
были» 159.
Автор записки, военный советник Екатерины II, а
затем член Воинской комиссии 1801 г. Зубов, был прекрас-
но осведомлен о состоянии вооруженных сил страны, и
приводимые им данные вполне достоверны. В предисло-
вии Русинов дает краткий обзор развития русского вой-
ска, начиная с древних времен. Очень обстоятельно, с
цифрами и фактами, Русинов описывает формирование
регулярной армии при Петре I, Елизавете и Екатерине II.
Интересны также авторские «Примечания на устройство
войск». В них говорится о необходимости издания военно-
теоретических работ и «из них научится он (военачаль-
ник.— Л. Б.), каким образом строить батальон, каре, ко-
лонну и другие виды, сходно с настоящею в том надоб-
ностью и с надеждою лучших успехов в действиях против
неприятеля».
Русинов ратует на развитие военной науки вообще,
ибо «знание военного порядка есть наука, которая не
приобретается одною службою, но сведениями, или опы-
тами лучше сказать, примечаниями полезного с невыгод-
ным, и худого с хорошим. Долговременная служба не
учиняет простого воина полководцем, нежели он не имеет
потребных для сего знаний и сведений, без которых и
159 ЦГАДА, Госархив, разр. XX, ф. 20, д. 66. Рукопись Русинова
была опубликована А. В. Терещенко, но как анонимная. Несколько
иная редакция этой рукописи помещена в «Сборнике военно-исто-
рических материалов», вып. XVI. СПб., 1904.
186
самые опыты его суть ничто: поелику в военной науке
случаи не бывают одинаковы, но ежели не всегда, то по
большей части различны...».
Наконец, в целях укрепления армии Русинов предла-
гает сократить срок службы в войсках до 15 лет, распи-
сать полки по непременным квартирам, развить и расши-
рить систему поселенных войск (для охраны границ).
«Учинить непременным правилом, чтоб, после сделан-
ных единожды об устройстве войск распоряжений, никто
не имел смелости уничтожать старые и учреждать вместо
них новые полки», а также улучшить положение солдат
и для «их одобрения» ввести различные награды.
Почтительный тон этого трактата и осторожность в
рассуждениях показывают, что автор, понимавший дей-
ствительные нужды армии, все же представляет свои
соображения «па благоусмотрение начальства».
В 1796 г. Павел I приказал организовать в Петер-
бурге «класс тактики», где офицеры должны были изучать
основы тактики 16°. Для обучения приказано было соста-
вить докладную записку, которая сама по себе представ-
ляет большой интерес, так как она отражает уровень раз-
вития военной теории того времени.
Приведем основные положения доклада-программы
«О классе тактики».
«Тут обучать надлежит военной полевой службе во
всех ее частях, давая познания о снабжении солдата, о
его сбережении, о его содержании, одежде, вооружении и
научении. О движениях всякого рода, частные и целою
армией. О всяких военных действиях, и наконец военной
гистории, рассуждая описания и планы в руках. По коим
притчинам во всяком военном действии победа осталась
на одной или другой стороне; тож не можно ли бы было
чрез всякое ни есть движение побежденным успех на свою
сторону возвратить, или победителям умножить свои побе-
ды, от чего бы и следствии оной натурално распространит-
ся долженствовали» * 161.
В этот период были изданы пособия по артиллерий-
скому, инженерному и морскому делу. Одним из ориги-
нальных трудов по артиллерии является книга — «Так-
тика артиллерии майора гвардии Лихарева», написанная
ПСЗ, т. XXIV, № 17650.
I161 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17819.
187
в 1719 г. В ней рассматриваются вопросы теории «навис-
ной стрельбы гранатами и бомбами». Работа носит харак-
тер учебного пособия. К рукописи приложены 18 листов
«проблем» по теории стрельбы. Как указывают Т. Быкова
и М. Гуревич, эти «проблемы» были подготовлены к печа-
ти еще в 1708 г. и входили в альбом «Рассуждение о ме-
тании бомбов и стрелянии ис пушек» (Москва, 1708 г.) 162.
В середине века появилась книга П. Шувалова «Прак-
тика единорогов» (СПб., 1760) и книга М. В. Данилова
«Начальные знания теории и практики в артиллериии с
приобщением гидростатических правил» (1762). Вслед за
ней вышла другая работа — «Артиллерийския предложе-
ния...», СПб., 1767, составленная И. А. Вельяшевым-Во-
лынцовым как учебное пособие для воспитанников инже-
нерно-артиллерийского корпуса. Весьма важным трудом по
инженерному делу, изданным в 1780—1781 гг., является
книга проф. А. Немого «Руководство к знанию о походных
мостах, употребляемых при войсках а особливо из пару-
синовых понтонов» (ч. 1—2). Большой интерес представ-
ляют также книги профессора Инженерного корпуса Ко-
зельского, в частности «Арифметическия продолжения для
употребления обучающегося... благородного юношества»,
СПб., 1764 и «Механические предложения...» СПб., 1787.
В конце века были изданы специальные работы для
унтер-офицеров: «Краткая артиллерийская записка»
(СПб., 1789), «Тактика...» Семена Вистицкого (СПб.,
1791), «Полевая фортификация, или искусство, каким об-
разом строить шанцы...» (М., 1798).
Ряд работ вышел и по морскому делу. Так, в 1724 г.
был опубликован учебник об управлении кораблем, напи-
санный К. Зотовым, «Разговор у адмирала с капитаном о
команде. Или, Полное учение како управлять кораблем во
всякия разныя случаи. Начинающим в научение, от части
знающим в доучение; а не твердо памятным в подтвер-
ждение». Книга написана в форме вопросов и ответов.
Она состоит из следующих разделов: 1) «Предисловие»,
2) «Разговор у адмирала с капитаном» (рассмотрено 8
случаев управления кораблями), 3) «Разговор у адми-
162 «Описание изданий гражданской печати (1708—январь
1725 г.)», Изд. АН СССР, 1955, стр. 80—81.
188
рала с капитаном о команде» и 4) «Толкование прешед-
шим правилам» 163.
Большое значение имело «Полное собрание о навига-
ции» С. Мордвинова, опубликованное в 1748 г. Указывая
на важность этой науки, Мордвинов писал: «Новигаторам
или Мореплавателям, в прехождении Кораблем чрез Мо-
ря, от места до места, во время далних вояжев, когда по-
нескольку дней, недель и месяцев, земель невидают, нуж-
но знать курс и разстояние плавания и место корабля сво-
его» 164. В книге даются все необходимые сведения по
этим вопросам.
Навигацией, пишет С. Мордвинов, «называется та
наука, по которой корабль чрез моря от места до места
во все части света препроводят».
Мордвинов разделяет навигацию на малую и большую.
Малая навигация служит для вождения кораблей «подле
берегов и между земель», а большая — вождению кораб-
лей «чрез большие моря» 165.
Книга разделена на 4 части. В первой части даны мате-
матические основания навигации, во второй — излагаются
основы космографии, в третьей — показаны методы
исчисления местоположения кораблей по звездам, в че-
твертой — говорится о пользовании приборами и картами.
В 1773 г. вышла первая работа проф. Н. Курганова
«О точности морского пути», годом позднее «Наука мор-
ская», а в 1777 г. «Книга о науке военной, содержащая в
себе умозрение и деяние о укреплении всяких полевых и
приморских мест, о нападении и обороне крепостей и гава-
ней с описанием бывших знатнейших атак и с присово-
куплением науки о переправе и словаря инженерного».
Более конкретно название, данное на следующей стра-
нице: «Книга морской инженер, то-есть теория и практика
о укреплении напольных и приморских мест: о защищении
флотов во укрепленных гаванях, и о бывших знатнейших
атаках многих портов с присовокуплением науки о пер-
спективе, о напасти и обороне разных крепостей и словаря
инженерного» 166.
463 Там же, стр. 456.
С. Мордвинов. Полное собрание о навигации... издано в
Московской Академической Типографии в 1748 г., предисловие.
1е5 Там же, стр. 10.
Книга имеет посвящение директору морского корпуса Ива-
ну Логиновичу Кутузову.
189
Работа Курганова предназначалась прежде всего для
учащихся морского корпуса, но в то же время она имела
и другую цель — дать ряд теоретических советов офице-
рам береговой и морской службы. Работа в своей теоре-
тической части является обобщением русского и европей-
ского опыта. «Сие сочинение,— пишет Курганов в преди-
словии,— по его краткости чем надлежало мною попол-
нено заимствуя из Вобановой, Мюллеровой и прочих
знатных фортификаций» 167.
Книга содержит три раздела («повести»): о фортифи-
кации общей (напольной), о приморской фортификации,,
об инженерной науке.
В приложении приводится инженерный словарь.
Книги профессора Курганова имели большое значение
для своего времени. В них излагались принципы
морского военного искусства, новая морская тактика.
Важно и то, что в своих трудах он требовал систематиче-
ского совершенствования знаний командного состава
флота, взаимодействия армии и флота, и сохранения оте-
чественных боевых традиций. Курганов высказывал пере-
довые для своего времени идеи человеческого отношения
к матросам.
Военно-публицистические сочинения
Среди публицистов начала XVIII в. выделяется
И. Т. Посошков. Главной его работой является «Книга о
скудости и богатстве» 168, написанная в 1724 г. Она была
издана впервые только в XIX в., так как раньше была за-
прещена цензурой как опасная в политическом отноше-
нии. Это сочинение представляет один из проектов ре-
форм, который автор хотел представить Петру I. В нем
он касается многих сторон общественной жизни.
Трактат состоит из девяти глав. Вторая глава посвя-
щена военному делу и называется «О воинских делах».
Посошков резко критикует устаревшую поместную
систему в армии и выдвигает ряд новых требований в об-
ласти устройства и вооружения русского войска. Критика
Посошкова представляет значительный интерес, так как
она отражает взгляды передовой части русского общества
начала XVIII в.
187 Н. Курганов. Книга о науке военной... СПб., 1777, стр. V.
188 И. Т. Посошков. Книга о скудости и богатстве... ИЗД-
АН СССР, 1951.
190
Войску, считает Посошков, нужна твердая организа-
ция и систематическая подготовка: «Аще люд будут в
военном артикуле не весьма навыклый и в ружье силы
псразумеющии, к тому же аще и стрелять цельно неумею-
щии, то весьма таковые люди в военном деле будут не
споры и неприятелю нс страшны» 169.
Посошков требует установить в армии твердую дис-
циплину и законность: «Аще же и всем довольны и воен-
ному делу научены будут добре, а дана им будет воля
и потачка яко рядовым, тако и афицерам их, то паки дело
военное не споро у них будет...
...И аще служивые вси яко рядовые солдаты и дра-
гуны его и. в. указу ослушны не будут и обижать пе-
рестанут и начнут со всеми чины в любви быть, такожде,
аще и афицеры их в такое ж послушание внидут и со
всеми чипми в любви будут, и к тому еже у всех полков
пехотных военной артикул гораздо будет тверд, еще ни
от какова замешания неприятельскаго им не смешатися,
то на бою будут яко каменная стена» 17°.
Армия должна быть вооружена современным ору-
жием: «А буде же в ружье будут силу знать и у фузей
огнивы будут иметь огнистые и кремни приправные, чтоб
осечки никогда не было, и фузеи каковы чисты свону,
паче же того внутри, и к струне нутрь приправленной, то
таковое ружье вельми будет надежно и к стрелянию
цельно и в ратоборстве споро...
...И к таковой огнестрельной пехоты да устроить кон-
ных бойцов, хотя одну тысячу человек таковых, чтоб, на
коне скачучи или рысью бегучи, стрелять могли по цели
вънред себя и на обе стороны и назад себя, то таковая
и одна тысяча заменит у дела паче десяти тысячь» 171.
«И таковым воинам подобает носить одежду крас-
ная...» 172.
«О салдатех и о драгунех надлежит великое попе-
чение имет...» 173_
Если пехота и конница, заключает Посошков, «...не бу-
дет пулей даром терять, то от таковых бойцов неприяте-
169 Там же, стр. 42.
170 Там же, стр. 44, 46.
171 Там же, стр 46 49
173 ХЭМ Же' СТР' 50-
1ам же, Соцэкгиз, 1937, стр. 50.
191
лю срудно будет и на бег убежать, а и догонять таковых
бойцов неприятель не посмеет» 174.
Аналогичные взгляды Посошков высказывал в своей
записке, поданной на имя боярина Федора Головина в
1701 г., очевидно, для того, чтобы она попала в руки Пет-
ра I. Посошков пишет в этой записке: «Надобно [войску]
ружье огнестрельние доброе и ковано из мягкова желе-
за... чтоб они были нутром чисты и цельны; такожде и
пушки нутром прямы и чисты, то будут оне и к стрельбе
цельны... Весь служивый люд пищею и одеждою и всякими
довольствиями был бы награжден... солдаты бы были
смелые, из ружья стрелять умелые, и пушкари б могли
хотя по аршинной цели убивать... Такожде и у конницы
надобно, чтоб были в начале кони добрые и кормом до-
вольные, а ружье б у них было доброе ж и цельное; и ска-
чучи на кони заряжати и в цель стреляти умели бы... Пол-
ководцы б у пеших и у конных были самые добрые и свиде-
тельствованные люди, и к смерти не страшливые» 175. Та-
ким образом, Посошков требовал введения в России регу-
лярной армии. Посошков выражал интересы купцов.Это бы-
ли, безусловно, прогрессивные для того времени взгляды.
Выразителем взглядов дворянства был Федор Степа-
нович Салтыков, сын сибирского воеводы. В январе
1697 г., в числе других 60 стольников, он был послан для
обучения мореходному делу в Голландию и Англию. По
возвращении в Россию он был определен в гвардию.
В чине капитана Салтыков участвовал в сражении при
Нарве, а затем был отправлен к королю Августу с дипло-
матическим поручением. В 1703 г. Салтыков оставил
военную службу и стал «корабельным мастером» (весьма
почетная в то время должность). Он строил корабли
в Новой Ладоге и в Петербурге. В 1711 г. Салтыков
отправился в Англию для покупки судов.
Ознакомившись с жизнью на Западе, он составил ряд
проектов быстрейшего переустройства России и направил
их Петру. Часть этих проектов была использована Петром
при проведении реформ, однако основные предложения
Салтыкова остались невыполненными, ибо они слишком
опережали свое время.
174 И. Посошков. Книга о скудости и богатстве. Соцэкгпз,
1937, стр. 50.	„
175 И. Посошков. Соч., СПб., 1842, стр. 265—266.
192
Направляя через Меншикова свои «Пропозиции»,
Салтыков писал Петру: «При сем доношу в. в.: между
повелительными вашими указы, в свободные времена
будучи здесь, прилежно потщился выбрать из правления
уставов здешнего английского государства и прочих
европейских, которые приличествует токмо самодержав-
ствию, а не так как республикам, или парламенту, по кото-
рому учинить в ваших государствованиях в прибылях,
как внутренних, так и внешних, вновь доходы великие,
которые у нас еще не ведомы, а людям ни малой тягости
не будет, такожде и всенародное обучение во всяких сво-
бодных науках и во всяких художествах может исправится
и сравнится в краткое время со всеми лучшими государ-
ствами, по образу, как и здесь сочиняется ныне...» 176.
По своим убеждениям Салтыков был сторонником
абсолютной монархии и выступал как идеолог дворян-
ства. Он предлагал экономически укрепить дворян путем
введения майората ’ (это предложение было частично
использовано Петром при издании закона о майорате
в 1711 г.).
В то же время Салтыков считал, что без просвещения
немыслимо дальнейшее развитие .страны. Его проект
реформы народного образования исходит из убеждения,
что государство может распространить просвещение.
«Российский народ, — говорит Салтыков, — такие же чув-
ства и рассуждения имеет как и прочие народы, только
его довлеет к таким делам управить». Выраженная
в этих словах твердая уверенность в возможности бы-
строго и всестороннего развития России, основанная па
вере в силы народа и всемогущество правительства,
является характерной для передовых деятелей начала
XVIII з. Салтыков предлагает учредить в каждой губер-
нии по одной академии, использовав для этого здания
монастырей и их хозяйства, за счет которых эти академии
должны существовать.
Академии по проекту Салтыкова предназначались
для «учеников дворянских и купеческих детей и всяких
разных чипов; и учинить штраф на отцов, чтобы они при-
,7“ И. Павлов-Си льва некий. Проекты реформ в за-
писках современников Петра Великого. «Изъявления прибыточные
государству» Ф. Салтыкова. СПб., 1897, стр. 18.
13 л. Г. Бескровный	193
водили детей своих от шести лет и быть им там до 23
лет». Он считал, что следует преподавать в академиях
латинский, греческий, английский, немецкий и француз-
ский языки, грамматику, поэтику, философию, богословие,
историю, географию, арифметику, геометрию, тригономет-
рию, физику, механику, навигацию, фортификацию, артил-
лерию, архитектуру, рисование, черчение, верховую езду
и другие предметы ,77.
Этот перечень учебных дисциплин свидетельствует
о том, что академии должны были готовить молодых людей
для службы «военной или градской». Салтыков предлагает
также «учинить женские школы и на то обратить женские
монастыри», превратив их в светские учебные заведения.
Не менее интересен проект Салтыкова «О взыскании
свободнаго пути морского от Двины реки, даже до Омур-
скаго устья и до Китай» ,78. Он предлагает «велеть по-
строить корабли на Енисейском устье... и теми кораблями,
где возможно, кругом Сибирского берега велеть проведать,
не возможно ли найти таких островов, которыми можно
овладеть под ваше владение. А если таких островов
не сыщется, можно на таких кораблях там путешествовать
в Китай...».
В своих «Изъявлениях» Салтыков подробно излагает
способ организации экспедиции, создания баз снабжения
и сооружения крепостей «на проливах Вайгате (т. е.
Вайгач.— Л. Б.) и матерой земле...».
В 1717 г. было опубликовано «Рассуждение, какие за-
конные причины его царское величество Петр Первый
царь и повелитель всероссийский и протчая и протчая и
протчая: к начатию войны против короля Карола 12, швед-
ского 1700 году имел, и кто из сих обоих потентатов, во
время сей пребывающей войны более умеренности и склон-
ности к примирению показывал, и кто в продолжении оной,
столь великим разлитием крови християнской и разорением
многих земель виновен; и с которой воюющей страны та
война по правилам християнских и политичных пародов
более ведена...».
«Рассуждение» публиковалось трижды —в 1717, 1719
и 1722 гг., причем последний раз в 20 000 экземплярах и по
177	Пропозиции Федора Салтыкова. СПб., 1891, стр. 20—26.
178	И. Павло в-С ильвачский. Проекты реформ..., стр. 32—34.
194
указанию Петра продавалось по дешевой цене. Автором
этой книги был вице-канцлер П. Шафиров.
Петр сам редактировал «Рассуждение» Шафирова и
написал к нему послесловие, в котором как бы подводится
итог проведенных реформ. Шафиров дал перечень «чудес-
ных и славных дел» Петра. В его книге говорится о разви-
тии торговли и промышленности, учреждении коллегий,
строительстве каналов, портов, крепостей и т. п.
Отмечая военные победы Петра I, Шафиров подчерки-
вает, что именно новая армия и флот обеспечили «метамор-
фозис или превращение» России в европейское государ-
ство. Петр, пишет Шафиров, «подданным своим, которые
в регулярном воинстве никакого искусства, ни знания
не имели, в такое состояние и порядок привел, что ныне
между лучших войск в Европе почитаются... И где прежде
сего токмо о имени российского народа без всякого изве-
стия слышали, тамо ныне оружием его войны победо-
носные и венцы победы одержаны... На воде же кто
слыхал быти Российского государства единому кораблю,
ныне же произрядный флот, равняющийся или еще и
превосходящий неприятельский».
«Рассуждение» разделено на три части. В первой изла-
гается история русско-шведских отношений, указываются
причины Северной войны и подчеркивается, что эта война
справедливая, так как она ведется за возвращение земель
«отчич и дедич», расположенных по реке Неве и берегам
Финского залива.
В доказательство Шафиров приводит историю всего
балтийского вопроса. Он подчеркивает, что Швеция всегда
стремилась держать Россию «в неведении в воинских и
политических делах... и ни до какого искусства чрез
обхождения с европейскими народами не допускать».
Во второй части книги указывается, что причиной затяги-
сношениям России со
вания войны служит упорство Карла XII, в третьей — от-
мечалось, что Россия ведет эту войну по всем правилам
существующей военной науки.
К «Рассуждениям» приложено пять документов, отно-
сящихся к дипломатическим сношениям России со
Швецией, и помещен ответ на вопрос «Не лучше ли бы
было вместо продолжительной и тягостной войны заклю-
чить мир, хотя бы с уступкою».
195
13*
Ответ на этот вопрос написан самим Петром: «Но
хотя б славу, честь и прибыток уничтожа учинить мир и
допустить полки так близко сего соседа, как пред тем
было, то какой покой обрящем? Воистину не покой, но
бедство... Оставят ли они (шведы. — Л. Б.) нас в покое,
дабы всегда могли нас бояться? Воистину никако...
Но будут искать того, чтобы так нас разорить, чтобы век
впредь не в состоянии были такие знатные дела чинить,
и не только, чтоб им нас боятся, но всегда б так над нами
быть, дабы [мы] никогда не смели ничего против их учи-
нить. И тако бы мы сами себе враги и разорители были».
Отсюда делался вывод, что продолжения войны требовали
насущные нужды России.
«Рассуждение» Шафирова, написанное в духе полити-
ческого памфлета, вызвало большой интерес как в России,
так и на Западе. Оно является по существу первым рус-
ским сочинением на военно-политическую и международ-
ную темы.
Среди работ XVIII в., интересных для военного исто-
рика и географа, нужно упомянуть труд И. К. Кириллова,
написанный в 1727 г. Он был опубликован Н. Погодиным
только в 1831 г. под названием «Цветущее состояние Все-
российского государства, в какое начал, привел и оставил
неизреченными трудами Петр Великий, отец отечества,
император и самодержец всероссийский и прочая, и про-
чая, и прочая».
В работе Кириллова, состоящей из двух частей, дается
описание петровских губерний: Санкт-Петербургской, Мо-
сковской, Смоленской, Киевской, Воронежской, Рижской,
Ревельской, Нижегородской, Казанской, Астраханской,
Архангелогородской и Сибирской.
Это было первое статистико-географическое описание
России первой четверти XVIII в., включающее и военные
вопросы. В нем имеются необходимые сведения о каждой
губернии, указаны города, гарнизоны, артиллерия, кан-
целярии, конторы, управители с подчиненными, епархии,
монастыри, церкви, число душ, расположенные полки и
доходы ,79.
Для военных историков и географов важны упомина-
ния Кириллова о военных заводах. Эти данные до нашего
179	И. Кириллов. Цветущее состояние... М., 1831, стр. 1.
196
времени сохранили значение первоисточника, характери-
зующего военную экономику России начала XVIII в. 180
Особенно интересны для военных историков сообщения
Кириллова о сборе средств с населения России па содер-
жание армии и расположении полков по губерниям в
1724—1725 гг. 181 Кириллов указывает, что в регулярных
полках было: пехоты 197 469 человек и конницы 63 697 че-
ловек из общего числа всех войск в 339 432 чел. Он при-
водит также данные о численности корабельного и парус-
ного флота.
Важны и приводимые Кирилловым сведения о путях
сообщения, в частности о почтовых трактах, имеющих
военное значение.
Значительный интерес представляют работы В. Н. Та-
тищева ,82, одного из самых крупных дворянских деятелей
XVIII в. Татищев — типичный представитель рационали-
стической философии и вместе с тем убежденный крепо-
стник. Отсюда двойственность в его высказываниях: он
выступает как просветитель и в то же время опирается на
дворянскую сословность.
Как последователь рационалистической философии,
Татищев очень высоко ценит воспитание и образование:
«Наука главная есть, чтоб человек мог себя познать». От-
сюда он делает вывод, что для каждого главное — разум и
способность к приобретению добра и отвращению зла;
разум же без научения и способность без .привычки или
искусства приобретена быть не может; и так, чтобы разум
был, надобно ему прежде учиться. Познание наук нужно
для государства, и там, где этого не понимали, то от недо-
статка благоразумного рассуждения разорились и погиб-
ли, и от этих государств память только на бумаге осталась.
Предложенная Татищевым программа распростране-
ния просвещения в России носит ярко выраженный дворян-
ско-сословный характер. Татищев считает необходимым
учредить школы по всем губерниям, провинциям и горо-
дам, «но при том нужно смотреть, чтоб: а) оное, особливо,
что шляхетству нужно, особио от подлости, отделено было;
б) чтоб все шляхетству нужное всюду без недостатка к
Там же, стр. 20—23, 66—68, 71, 122, 169.
Там же, стр. 162—173.
1887 В 21 Татищев. Разговор о пользе наук и училищ. М.,
197
научению могло быть показано и для того книг и инстру-
ментов надобно иметь с довольством; в) над всеми надзи-
рание таким (людям.—Л. Б.) поручено было, которые
довольное искусство в науках, а наипаче ревностное раде-
ние в пользе отечества изъяснить в состоянии».
Лучшим типом школ для шляхетства Татищев считает
кадетский корпус.
Понимая, что армия требует грамотных солдат, Тати-
щев в своих кратких «Экономических до деревни относя-
щихся записках» ставит задачу обучать грамоте и письму
крестьянских детей от 5 до 10 лет, а также обучать их
«разным художествам», т. е. «кузнечному, колесному, ба-
зарному, гончарному, коновальному, шерстобитью, вой-
локи валять, портняжному, сапожному и всему подобно-
му, что крестьянину необходимо иметь надлежит», .спра-
ведливо полагая, что все это нужно и для армии. Татищев
предлагал также создать «особливое собрание или кол-
легию» по управлению школами и надзору над ними.
Военные вопросы рассматриваются и в сочинениях ве-
ликого русского ученого М. В. Ломоносова (1711 —1765).
(Кстати, напомним, что Шувалов составил проект органи-
зации Военной академии по рекомендации Ломоносова.)
Наиболее четко взгляды Ломоносова по вопросам военной
истории выражены в «Слове похвальном Петру Ве-
ликому» 183.
Ломоносов высказал мысль о том, что война зависит
от состояния экономики страны. Он пишет, что когда были
«отверсты внутренности гор» и из них «пролились метал-
лы», стало возможным положение, при котором «обращает
мужественное российское воинство против неприятеля
оружие, приуготовленное из гор российских российскими
руками».
Для защиты страны нужно иметь регулярную армию.
И хотя «родитель премудрого нашего героя... великий го-
сударь царь Алексей Михайлович, между многими пре-
славными делами, положил начало регулярного войска...
но все о его военном деле попечение с жизнию пресеклось.
Возвратились старинные беспорядки, и российское воин-
ство больше в многолюдстве, нежели в искусстве показать
183 М. В. Ломоносов. Избранные философские произведе-
ния. Госполитиздат, 1950.
198
МОгло свою силу...» 184. Установив преемственность в дея-
тельности Алексея Михайловича и Петра 1, Ломоносов
подчеркивает, что только Петр смог «...набрать многие и
великие полки, пехотные и конные, удовольствовать всех
одеждою, жалованьем, оружием и прочим военным сна-
рядом, обучить новому артикулу, завести по правилам ар-
тиллерию полевую и осадную...» 185.
Создание новой армии и «введенные регулярством
устроенные полки» позволили одержать неоднократные по-
беды над шведами. Ломоносов отмечает, что важной мерой
Петра было его решение «оное (войско.— Л. Б.) никогда
не распускать»186, «но и содержать всегда в исправной го-
товности», ибо «надеясь на мир, не надобно ослабевать в
военном деле» 187 188.
В своих докладных записках И. Шувалову Ломоносов
писал «о сохранении военного искусства во время долго-
временного мира» ,88. По настоянию Ломоносова в учебный
план Московского университета и гимназии при нем были
включены и военные науки.
Лекции Ломоносова в Академии наук посещались вос-
питанниками артиллерийской и инженерной школ.
Военными вопросами занимались и профессора Мос-
ковского университета. Ученик Ломоносова И. Н. Попов-
ский в 1760 г. перевел на русский язык «Наставление для
пехотных офицеров», профессор Аничков — работу Вейд-
лера «Военная архитектура или фортификация» и напи-
сал сам в 1787 г. «Начальные основания фортификации
или военная архитектура».
В середине XVIII в. в печати выступил популяризатор
Петра I И. И. Голиков (1735—1801). Бывая в Москве,
Оренбурге и Петербурге по торговым делам и работая в
комиссии по выработке уложения 1767 г., Голиков сталки-
вался с людьми, лично знавшими Петра I. Голиков соби-
рал воспоминания, сам записывал их и готовил документы
и материалы для будущей истории Петра. В этом ему ока-
зывали помощь И. И. Неплюев, И. И. Шувалов, Миллер,
184 м. в. л омоносов. Избранные философские проиэведе
ния, стр. 495.
185 Там же, стр. 496.
186 Там же, стр. 499.
17 Там же, стр. 499—500.
188 Там же, стр. 599.
199
Бантыш-Каменский и другие. Результатом труда Голикова
явилась многотомная работа, вышедшая в 1788—-1789 гг.
под названием «Деяния Петра Великого, мудрого преобра-
зователя России, собранные из достоверных источников
и расположенные по годам». Это сочинение имело большой
успех, и Голиков выпустил еще 18 томов «Дополнений».
Работа Голикова является хронологическим сводом
документов и материалов с небольшими толкованиями ав-
тора. Ряд документов приведен без проверки, поэтому на-
ряду с цепными сведениями в труде Голикова имеется
довольно много недостоверных. Достоинством книги явля-
ется то, что автор стремился опровергнуть мнение ино-
странных историков, имеющих «пристрастие... до России...
[которые] славу русскую всевозможно старались ума-
лить» 189.
Несмотря на некоторые серьезные недостатки, работа
Голикова служит ценным источником по русской истории
в эпоху Петра I.
Во второй половине XVIII в. выступил по военным во-
просам князь М. М. Щербатов (1733—1790). Он принад-
лежал к наиболее реакционной группе дворянства и во вто-
рой половине XVIII в. был по существу се идеологом.
В своих трактатах Щербатов выступал против петровских
реформ, следствием которых считал повсеместное «повре-
ждение нравов»; он идеализировал боярскую Россию, ког-
да якобы «почти всякой по состоянию своему без нужды
мог своими доходами проживать и иметь все нужное не
простирая к лучшему свои желания, ибо лучше никто и не
знал».
Взгляды Щербатова на роль армии и ее устройство
выражены в его записке «Мнение о поселенных войсках».
Он выступает сторонником системы поселенных войск.
В этой записке говорится и о необходимости открыть воен-
ные школы: «При каждой роте должна быть учреждена
школа для солдацких детей, где их должно учить грамоте,
первым правилам арифметики и краткой соделанной кате-
хизизм для человека-христианина и гражданина. А при
квартере полковничеи должна учредиться школа не более,
как на двадцать человек, где тех, которые больше по-
189 Голиков. Дополнения к деяниям Петра Великого, т. IX, М.,
1792, стр. 318.
200
называют остроту разума, будут обучать оставшим частям
арифметики, геометрии, артиллерии и фортофикации, дабы
по крайней мере умели пушку начертать и разбить полевое
укрепление и снять план лагеря. Если полковник прилеж-
ностию своею может до сего достигнуть, то весьма полезно
было бы при такой школе чинить толкование тактики, где
не токмо офицеры, но и штапы должны присутствовать» ;9С.
В ходе русско-турецкой войны 1768—1774 гг. вышла в
свет публикация В. Рубана, она называется «Поход
боярина и большого полку Воеводы Алексея Семеновича
Шеина к Азову, взятие сего и Лютика города и торже-
ственное оттуда с победоносным воинством возвращение
в Москву, с подробным описанием всех военных и торже-
ственных произшествий и с имянным списком бывшим при
том, всех войск и учиненным оным наград; издал в свет
Василий Рубан».
В 1777 г. в Петербурге вышла работа Р. Мейндорфа —
«Опыт некоторых рассуждений о воинстве вообще и особ-
ливо о устроении исправного полка и наставление моло-
дым офицерам». Написал эту работу командир Ладожско-
го полка, а затем рижский генерал-губернатор Мейндорф
на немецком языке. Позже она была переведена Я. Хорош-
кевичем на русский язык.
Книга имеет практический уклон. Однако автор трак-
тует и теоретические вопросы.
Переводные сочинения по военным вопросам
На развитие военного дела в России оказывали неко-
торое влияние трактаты отдельных военных писателей,
переведенные на русский язык. Их роль достаточно ярко
охарактеризовал Суворов, писавший своему крестнику
Александру Карачаю: «По званию военного человека вни-
кай прилежно в сочинения Вобана, Кугорна, Кюрасса,
Гюбнера... Внимательно читай Евгения, Тюреня, записки
Юлия Кесаря, Фридриха второго, первые части Роленовой
истории и мечтания графа де Сакса... храни в памяти своей
имена великих людей и руководствуйся ими в походах и
Действиях своих с благоразумием. Не презирай никогда *
190 М. М. Щербатов. Неизданные сочинения. ОГИЗ, 1935,
стр. 76.
201
неприятеля своего каков бы он ни был; старайся узнать его
оружие и способ как оным действует и сражается; иссле-
дуй силу и слабость его»191.
Внимательно изучая положительное в трудах западно-
европейских теоретиков, Суворов весьма критически отно-
сился ко многим из них. Он, например, писал, что .«Монте-
кукули очень древен и много отмены сообразить с ны-
нешними правилами». Скептически отзывался Суворов о
Фридрихе II. Но знать военные труды даже своих врагов
он считал необходимым.
В классических военных сочинениях Суворов искал
подтверждения собственного опыта. Он рекомендовал
взять за образец древнего героя, но с тем, чтобы непремен-
но превзойти его. «Наука просветила меня в добродете-
ли»,— писал Суворов Потемкину. В науке черпал Суворов
многое, но боевой опыт русской армии он ставил несрав-
ненно выше, чем опыт западных армий. Считая себя уче-
ником и последователем Петра I и Румянцева, Суворов
глубоко изучал их деятельность, развивал и обобщал тра-
диции русской военной школы, преимущества которой он
прекрасно сознавал.
По приказанию Петра I в 1685 г. была переведена
книга «Художества огненные и розные воинские орудия,
ко всяким городовым приступам и к обороне приличные,
издателем Иосифом Бойлотом Лангрина изобретенные».
В 1694 г. была также переведена голландская книга «Огне-
стрельное художество, или художные огнедеяния, купно
со творением и со употреблением преизрядных огненных
дел, приключимых младым пушкарем и иным охотником
во время войны водою и сухим путем». Переводы осуще-
ствлялись и в последующие годы.
В 1706 г. Петр I поручил Любсу купить за границей
«всех авторов книги о фортификации». Любс прислал все,
что он нашел. Петр написал ему: «...Я писал о таких кни-
гах фортификациях, которыя с размерами [или маштапа-
ми], с которых возможно всякие перенимать куншты.. а нс
о тех, которыя вы прислали» 192. Давая указания о перево-
де книг, Петр требовал: «Понеже немцы обыкли многими
рассказами негодными книги свои наполнять только для
191 «Генералиссимус Суворов». Госполитиздат, 1947, стр. 75—76.
192 «Письма и бумаги Петра Великого», т. V, № 1544.
202
того, чтобы вельми казалось, чего, кроме самого дела и
краткого всякой вещью разговора, переводить не надле-
жит...».
Часть присланных книг была переведена в 1706—
1709 гг., но не издана. В частности, известны следующие
рукописи:
«Записки об артиллерии»;
«Известное описание, выбранное из лучших ауторов
или творцов как к потешным, так же и воинским вейрвус-
кам различные составы сочинять приведется, сего 1709 г.»;
«Артиллерия, которая состоит в вопросах и ответах»;
«Об артиллерийских орудиях и снарядах»;
«Описание художества артиллерийского» или «Описа-
ние художества артиллерийского, воинского и потешного»;
«Фундамент или максима фортификации»;
«Арифметика, геометрия, космография и архитектура
милитарис или архитектура военного учения»;
«Писменная книга о фортификации»;
«Перспективы военные»;
«Книга воинская французская»;
«О мастерстве воинском».
Известны также рукописи и по морскому делу, в част-
ности перевод книги Алларда «Новое голландское кора-
бельное строение...», изданная в Голландии в 1705 г.
В России эта рукопись была известна под названием «Кни-
га о флагах»; затем «Таблицы размеров воинских кораб-
лей». Рукопись на английском языке «Генеральные сигна-
лы, учиненные про 1694 год чрез господина маршала вице-
адмирала де-Трувиля». Рукопись имеет приложение —
сравнительный реестр русских и французских морских
сигналов. Была также переведена работа Павла Госта
«Художество флота морского, или трактат о движениях
корабельных».
Кроме этих рукописей, в архивах имеются и другие, пе-
реведенные, но неопубликованные работы. Издавались
главным образом те труды, в которых содержались прак-
тические указания.
В 1708 г. в Москве была издана книга «Римплерова ма-
нира о строении крепостей». Эта работа Георга Римплера
посвящена основам крепостной фортификации. Книга
имеет три части. В первой дано описание правил, которым
«при доброй крепости во осмотрении быти надлежат и по
203
которым я свои крепости учредил и равно аки в баталию
уставил». Во второй части рассмотрено, «како мои новые
крепости против иных, а особливо против гоподина Вобана
крепостей в баталию представляются, и с неприятелем
ратоборствуют», и, наконец, в третьей части говорится о
том, «чего ради нынешние образцы, а особливо господина
Вобана принуждены покорятися в баталии, и какие оные
еще прибытки как в строении, так и в содержании мои.х
крепостей, пред всеми иными потентат может имети».
Петр очень интересовался этой книгой, и когда она вышла
на русском языке, оп был недоволен тем, что печать «зело
перед прежнею худа, не чиста и толста...» 193. В связи с
этим в 1709 г. эта книга была переиздана.
В 1709 г. издается «Архитектура воинская, гипотети-
ческая и еклектическая, то есть верное наставление как
разными немецкими, французскими, галанскими, и ита-
лианскими манирами. С добрым прибытком, так в регу-
лярной, как в иррегулярной фортификации ползоватися
возможно. Из седмидесят и более разных мапир, которые
от лутчих нынешних инженеров выбраны, от части же са-
мим автором изданы. В разговоре с некоторою высокою
Особою изъявлено. От публичного профессора Штурма и
ныне повелением царского пресветлого величества напе-
чатано в Москве. Лето 1709. Марта в 13 день».
Петр I предлагал переводчику А. Г. Головкину: «чтоб
оный перевод напечатать и переплесть с чертежами вместе
против того ж, как и немецкая была»194.
В этой книге в форме диалога разбирались все суще-
ствовавшие инженерные системы, включая и систему Во-
бана. Автор указывал на их достоинства и недостатки;
кроме того, автор предлагал вниманию читателей несколь-
ко своих систем.
Вслед за ней была издана работа известного инженера
Кугорна «Новое крепостное строение на мокром или низ-
ком горизонте. Которое на три маниры показуется во
фортификование внутренней величины, французского
рояльного штиуголника, в чем крепость нынешних сухих
при мокрых рвах обретается, купно же како ныне при
море, или реках, крепости делаются, и коим образом тамо
193 «Письма и бумаги Петра Великого», т. IX, стр. 12.
194 Там же, т. VIII, стр. 375.
204
подобает строить. Каждая манира атакована, и в пример
положена, как в их крепостях на обе стороны, також и о
проторях со французскою или с нынешним крепостным
строением. Господина барона фон Кугорна, генерала
артиллерии, генерал-поручика инфантерии, генерала пра-
вителя крепостного строения статов Нидерландских и
губернатора фландерского, и крепостей на Шелде реке»,
М., 1710. В этом сочинении были изложены тактические
основы обороны. Петр I, будучи в Голландии, читал эту
книгу и после возвращения из-за границы приказал пере-
вести ее на русский язык. Он предпочитал, очевидно, си-
стему Кугорна системе Вобана. В 1724 г. Петр писал сво-
ему послу Куракину, чтобы он нашел инженера «...хотя
одного такого, который работал с Кугорном...» 195.
В 1710 г. вышла работа Э. Ф. Боргсдорфа «Поверен-
ные воинские правила како неприятелские крепости си-
лою брати...». Она была издана в Москве сначала на не-
мецком языке, а затем переведена на русский. Боргсдорф
остановился на освещении следующих вопросов:
а)	«Крепости бывают взяты или тайно или явно».
б)	«Первая главная часть о обложении». Эта часть
имеет две главы.
в)	«Вторая главная часть об обыкновенном или поря-
дочном нападении».
Очевидно, эта работа имела практическое значение,
так как она была издана в нескольких стах экземпляров.
В 1707 г. было переведено сочинение Блонделя «Новая
манера укрепления городов». Однако перевод не удовлет-
ворил Петра и он писал Зотову 25 февраля 1709 г.:
«Книгу о фортификации манера Блонделева, которую вы
перевели, мы оную прочли: и разговоры зело хорошо и
внятно переведены, но как учить фортификации делать...
то зело темно и непонятно... и того ради надлежит вам
в той книжке, которую ныне переводите, остеречься о том,
дабы внятнее перевесть, а особливо те места, которые
учат как делать и не надлежат речь от речи хранить в пе-
реводе, на то что, сенс выразумев, на своем языке уже
так писать, как внятнее может быть» 196.
ЛАРХИВ кн- Куракина», т. I, СПб., 1890, стр. 31—32.
Н. Воскресенский. Законодательные акты Петра I,
т- I- 1945, стр. 35
205
Кроме того, в 1709 г. было опубликовано несколько
работ по артиллерии, в частности «Новейшее основание
и практика артиллерии Ернеста Брауна капитана артил-
лерии во Гданске...» ив 1710 г. издано «Описание артилле-
рии». «В ней же сокращенно написася все еже к начина-
нию артиллерийскаго ведомства, и основания ея, хотя-
щему у сего дела быти, ведати подобает. Зело прилично
всем хотящим от младых лет потщатися в сей науке
своего искати счастия, и как пушкарям, бомбардирам и
над теми людми начальником искусным быть. Чинно
описано, и пристойными лицами украшено, всем сея
наука охочим на ползу. Чрез Тимофея Бринка, артил-
лерийского дела капитана...».	,
В 1711 г. в Москве вышла книга И. 3. Бухнера «Уче-
ние и практика артиллерии или внятное описание в ны-
нешнем времяни употребляющийся артиллерии, купно со
иными новыми и во практике основанными маниры, ко
вящшему научению все предложенно надобнейших чер-
тежей. Изъяснено курфирста Сазонского артиллерии по-
рутчиком, Иоанном Зигмунтом Бухнером». Работа осве-
щает главным образом вопросы теории стрельбы, в ней
дано также описание материальной части и боеприпасов.
В книге есть несколько ссылок на русский боевой опыт.
Была издана также книга Аллена Манессона Малие
«Книга Марсова или воинских дел»: Петр 1 поручил
И. Зотову подготовить перевод этой работы еще в
1708 г. 197, но издана она была лишь в 1713 г. В ней трак-
товались вопросы крепостной и полевой фортификации.
Появилось также несколько переводных работ по воен-
ной истории. В частности, были изданы:
«История. В ней же пишет, о разорении града Трои
Фригиискаго царства, и о создании его, и о великих опол-
чительных бранех, како ратовашася о неё царие и князи
вселенный, и чего ради толико и таковое царство троян-
ских державцов низвержеся, и в поле запустения поло-
жися, всеконечным запустением...» (М., 1709);
«Историа о ординах или чинах воинских, паче же
кавалерских, обдержащая установления поведения и прак-
тику принципалных действ и великомагистерских со
оружием, и их фигурами. Автора Адриана Шхонбека»
(М„ 1710);
197 «Письма и бума!и Петра Великого», т. VIII, стр. 304—305.
206
«Краткое описание о воинах, из книг Цезариевых, с
некоторыми знатными приметы о тех воинах, со особли-
вым о воине разговором [или описанием]...» (М., 1711);
«Книга Квинта Курциа о делах, содеянных Александра
Вслпкаго царя Македонскаго» (М., 1711);
«Историа. О разорении последнем Святаго Града
Иерусалима, от римского Цесаря Тита Сына Веспасианова.
Вторая о взятии славнаго столичнаго Града Греческаго
Константинополя [иже и Царь Град] от турскаго султана
Махомета втораго...» (М., 1713);
«Розыск исторический, коих ради вин и въяковом
разуме были и нарицалися императоры римстии...»
(СПб., 1721);
«Книга историография початия имене, славы и разши-
рсния народа славянскаго и их Царей и Владетелей под
многими имянами, и со многими царствиями, Королевства-
ми и Провинциами» (СПб., 1722).
Следует указать и работу Сюрера де Сен-Реми, вы-
шедшую в Петербурге в 1732—1733 гг. в двух томах:
«Мсмории или записки артиллерийския, в которых опи-
саны мортиры, истарды, оппель, гакены, мушкеты, фузеи
и все, что принадлежит ко всем сим оружиям, бомбы, кар-
касы и гранаты и проч...».
Некоторое влияние на развитие военной мысли в
России этого времени оказала книга Вобана. Впервые ее
перевел Василий Суворов, который назвал работу Вобана
«Истинный способ укрепления городов». В 40-х годах
XVIII в. был сделан новый перевод этой книги, причем
переводчик изменил название работы и дал свое: «Книга
о атаке и обороне крепостей, изданная через господина
Де-Вобана, Маршала Франции и Генерал-Директора над
фортификациями королевства французского, переведен
через Ивана Ремезова, Порутчика Шляхетского Кадет-
ского Корпуса в СПб., при Им. Ак. наук 1744 г.». Этот пе-
ревод был сделан Ремезовым, когда он был кадетом Су-
хопутного шляхетского корпуса. Хорошее знание языка
п основательная военная подготовка позволили ему успеш-
но справиться с поставленной задачей. Долгое время эта
книга служила учебником в кадетском корпусе и по ней
учились многие русские военные деятели.
В 1760 г. была опубликована работа крупного австрий-
ского полководца Раймонда Монтекукули (1608—1681 гг),
207
«Записки Раймунда графа Монтекукули, генералиссимуса
цесарских войск, генерал-фельдмаршала и кавалера Золо-
того Руна, или главные правила военной науки вообще»,
М., 1760. Трактат Монтекукули был переведен в России,
но вскоре его забыли, так как он сильно устарел и не мог
иметь практического применения. Некоторый интерес
представляла только первая часть этой книги — «О пра-
вилах военной науки вообще», где автор пишет о войне
вообще, о приготовлениях к ней, диспозициях, о военных
операциях, о крепостях и полевых боях.
В середине XVIII в. были популярны записки Евгения
Савойского (1663—1736 гг.), которые были изданы впер-
вые в 1740 г. и вновь переизданы в 1770 г. под названием
«Описание жития и дел принца Евгения, герцога Савой-
ского и генералиссимуса над армиями его римского це-
сарского величества и всея империи с грыдорыванными
изображениями всех его баталий и знатнейших осад».
Переводчик Тауберт, посвятивший труд Миииху, которого
он сравнивает с принцем Евгением (во втором издании
этого посвящения нет), пишет, что имя Миниха «неприя-
телям всего христианства в последних годах такой же
страх наносило, как и прежде сего бесстрашное имя прин-
ца Евгения». Напечатано было «Описание», очевидно, уже
после смерти Анны Иоанновны, так как Миних назван
фельдмаршалом. В книге дана подробная биография
Евгения Савойского и описываются его походы против
турок и французов. К книге приложено 16 карт и схем, по
которым можно составить представление о боевых поряд-
ках, применявшихся на Западе в начале XVIII в.
Некоторую роль сыграли «Записки» выдающегося
французского полководца Морица, графа Саксонского
(1696—1750 гг.), изданные в 1751 г. под названием «Мои
мечтания или записки о военном искусстве». Мориц Сак-
сонский останавливался • на вопросах развития русского
военного искусства в Северной войне. Он сумел подметить
новые черты военного искусства. Мориц Саксонский был
участником войны за испанское наследство. Следуя Пет-
ру I, он успешно использовал систему полевой фортифи-
кации, примененную при Полтаве, в сражении при Фон-
теиуа, после чего стал популярен в Европе.
В 1761 г. была издана «Инструкция или воинское на-
ставление короля Прусскаго его генералитету», М., 1761,
208
переведенная с французского бригадиром Философовым.
Сочинение Фридриха И в период с 1761 по 1791 г. было
издано четыре раза в переводах Анахтова и Философова.
Павел I слепо копировал у Фридриха; даже плац в Гат-
чинском городке был устроен по прусскому образцу.
Особенно большой успех имели у гатчинцев те разделы
книги Фридриха, где говорилось «о полевых обращениях
армии» и «о сражениях и баталиях».
Основные идеи книги сводятся к тому, что армия — это
машина, сильная огнем, являющимся главным средством
отражения неприятеля, и механической сплоченностью,
которая обеспечивается регулярным строем. Правила ви-
доизменения строя — основное в военном искусстве.
«Бойся бегства солдат (наемников. — Л. Б.)», — гово-
рит Фридрих. Для предупреждения бегства он рекоменду-
ет не располагаться лагерем у леса, осматривать солдат в
их палатках, поставить гусарскую охрану вокруг лагеря,
отпускать солдат из лагеря только с офицерами, не снимать
караулов до тех пор, пока вся армия не станет в ружье.
Успех в бою, по взглядам Фридриха, зависит от
успешных действий командующего армией. Главное —
обеспечить атаку неприятеля во фланг, ибо «армия, будучи
атакована во фланг, тотчас свое место оставит...».
«Баталиями решится предел государства»; поэтому
«бойся баталий», но стремись овладеть территорией про-
тивника, добивайся «войти в его землю», действуй на ком-
муникации. Победа придет, только остерегайся, чтобы
«самому в подобные неудобности не впасть и не занять та-
кого положения, в котором неприятель способно
тебя от твоих магазейнов отрезать может», — таковы ос-
новные положения прусской военной системы, представи-
телем которой и являлся Фридрих II. Применяемая в го-
сударствах, имевших наемные армии, эта система была не-
приемлема в России, где существовал совершенно иной
принцип комплектования. Не могли быть использованы
русской армией и стратегические советы Фридриха II,
строившего свою политику на авантюристических расче-
тах. Однако Павел I стремился механически перенести на
русскую почву шаблоны Фридриха.
Те же взгляды излагались во второй работе Фридриха,
изданной в 1767 г., — «Военная наука из книги «Беспечный
философ», сочинения е. в. короля прусского».
14 Л. Г. Бескровный
209
В 1764 г. в Петербурге был издан трактат Вегеция
Флавия «О военном деле». Переводчик Глебов дал ему
название «Военные правила Вегециевы».
В этом же году была переведена на русский язык
книга Госта «Искусство военных флотов, или сочинение о
морских еволюциях». Однако книга эта была написана
более 70 лет тому назад и к моменту издания уже устарела.
Об этом говорил Курганов: «Гостово сочинение, изданное
тому больше 70 лет, редко кто имеет, а после того корабле-
вождение и тактика пришли в немалое совершенство».
В последней четверти XVIII в. была опубликована ра-
бота Фолара «Дух кавалера Фоларда и его толкований
на Полибиеву историю в пользу офицера писанное, искус-
снейшим в военном знании с французского подлинника пе-
реведено 1781 года в Выборге». Русский перевод сочине-
ния Фолара сделан с лучшего французского издания конца
XVIII в. К сожалению, издатель опустил разделы, характе-
ризующие действия войск в колоннах, и выбрал из шести
книг то, что, по его мнению, является наиболее важным.
Книга открывается главой «Воинский глазомер или
мгновенное обозрение, то-есть искусство познавать свой-
ство разных местоположений земли, в которой намерены
вести войну; преимущества лагерей и мест, кои хотят за-
нимать. Что от глазомера все лучшее и величайшее в
войне зависит; что можно его приобрести чрез опыт и при-
лежание. Заблуждение тех, которые думают, что он есть
дар природы».
Под глазомером Фолар подразумевает искусство оце-
нить и использовать местность в военном отношении.
Фолар подчеркивает значение местности: «Судя по тому,
что он (командующий.— Л. Б.) делает, о том, что необхо-
димо неприятель производить должен, будучи приневолен
по свойству мест и его движениям устраиваться к опро-
вержению его намерениям, он его из лагеря в лагерь, из
места в место водит до тех пор, пока доведен до удобного
для него местоположения и предназначенного им к его
побуждению». Из этого тезиса вытекает, что задача пол-
ководца — найти выгодную для своих войск местность
и заставить противника принять на ней бой. Такое рассуж-
дение было типично для сторонника линейной тактики,
исходившего из того, что наемная армия не могла ни да-
вать, ни принимать боя на пересеченной местности.
210
Полевой бой мыслился главным образом в линейных
построениях, поэтому Фолар требует, «чтобы не по свой-
ству земли переходить и учреждаться, но только по по-
рядку, предвзятому для сражения». Однако для действия
в иных условиях рекомендуются и колонны.
Большая часть книги Фолара посвящена наступатель-
ному бою, приемам взятия крепостей, ведению боя против
укрепленных переправ и атакам укрепленных лагерей.
В связи с этим рассматриваются порядки проведения
маршей, построения на марше и перед боем, охранение
войск в походе, в лагере и на поле боя.
Значительно меньше внимания Фолар уделял вопро-
сам обороны, которую он рассматривал преимущественно
в военно-техническом плане; он указывал, как при-
готовить крепость или позицию к обороне, как пользо-
ваться фугасами, как делать профили или разрезы,
и т. п. ,98.
В XVIII в. придавалось большое значение крепостям
и так называемым ключевым позициям. Считалось, что
владение сильной крепостью и выгодной позицией пред-
решает успех в войне. Поэтому военные теоретики уделяли
особое внимание тактике обороны и осады крепостей.
Следует указать также на «Полибиеву военную исто-
рию», переведенную с французского языка в 1756 г. и из-
данную асессором С. Волковым в Петербурге. Перевод
посвящен П. И. Шувалову, который сам отобрал семь ча-
стей «Военной истории» Полибия и получил в Сенате раз-
решение на их перевод и издание в 1752 г.
В это же время вышла работа Криссе «Опыт военного
искусства, сочиненный графом Тюринном де Криссе, бри-
гадиром Королевской Французской армии и полковником
гусарского полку».
Некоторое влияние на русскую военную мысль в
XVIII в. имели «Записки о галльской войне» и «Записки
о гражданской войне» Юлия Цезаря (100 — 44 гг.
до н. э.).
Впервые «Записки о галльской войне» были изданы
при Петре I. Петр восхвалял Цезаря за то, что он одержи-
вал победы «не точию храбростью, но и учением, как во
оружии, такожде и в науках».
198 «Дух кавалера Фоларда из его толкования на иблибиеву
историю». СПб., 1804, стр. I. 3.
211
14*
С середины XVIII в. интерес к военно-теоретическим
работам особенно повысился. Возросло количество
книг по военному искусству; писали не только военные, но
и поэты. Французский военный писатель Гибер отмечал:
«Почти всюду бездарные люди, нудные комментаторы,
изобретатели систем множат число сочинений, не увеличи-
вая знаний». Суворов резко отзывался о писателях такого
рода: «Удивительно..., никогда так много не писали о так-
тике, как в царствование Людовика XV; а какую жалкую
роль играла в военной Истории Французская армия. На-
чальники, увы! Субиз и Клерман; военный дух: Рос-
бах! Минден! Забыты века Карла Великаго, Генриха IV,
Людовика XIV. Военная их библиотека была очень неве-
лика. Ее украшали тогда имена: Тюреня, Конде, Люксем-
бурга, Катина, и пр.» 199.
Русские мемуары
Мемуарная литература получила довольно широкое
развитие в XVIII в. Она обычно подразделяется на два
основных вида: дневники и воспоминания. Мемуарная ли-
тература отличается резко выраженным субъективизмом.
Исторические факты и события в дневниках и воспомина-
ниях, как правило, имеют субъективную окраску и осве-
щаются явно тенденциозно. Более точными записи стано-
вятся тогда, когда речь идет о значительных для автора
событиях. Дневники обычно не предназначались для опуб-
ликования, поэтому суждения и характеристики в них вы-
разительны и откровенны, сразу вскрывают все симпатии и
антипатии автора.
Записки, или воспоминания, предназначенные для пе-
чати, обычно более приглажены. Авторы их избегают да-
вать личные оценки и стремятся к «официальному объек-
тивизму». Такие воспоминания чаще всего писали много
лет спустя, и поэтому в них нередки ошибки в датах и
цифрах. Кроме того, часто автор записок со временем из-
менял свои взгляды и оценивал описываемые события с
новой точки зрения. Все же ценность мемуаров весьма ве-
лика, ибо эти источники дают дополнительный материал
для военного историка.
199 Е. Фукс. Анекдоты князя Италийскаго графа Суворова-
Рымникскаго. СПб., 1827, стр. 101.
212
В начале XVIII в. дворянин средней руки, затем околь-
ничий И. А. Желябужский написал «Дневные записки».
Эти записки охватывают период с 1682 по 1709 г. Язык
«Дневных записок» лаконичен и бесстрастен. Желябуж-
ский просто фиксирует факты в своем дневнике. Например,
описывая расправу со стрельцами в 1698 г., он отмечает:
«...и в Преображенском те стрельцы распрашиваны по-
рознь... А всех было 20 застенков, и в тех разных застенках
было у всякого застенку бояре, и окольничие, и думные
дворяне».
Военному историку наиболее интересна вторая часть
«Дневных записок», посвященная Северной войне (за пе-
риод 1700—1709), где автор довольно подробно описыва-
ет военые действия против шведов до Полтавской битвы
и характеризует образование русской регулярной армии.
Особенно важны данные автора о первых наборах даточ-
ных и наборах дворян. Желябужский указывает, что не
один дворянин был «бит кнутом за то, что отбивался от
пехотного строю» 200.
Довольно интересные данные о состоянии русского
флота в первой четверти XVIII в. имеются в «Юрнале»
вице-адмирала Я- С. Барша. Вице-адмирал Барш занимал
видное положение во флоте. На него в 1713 г. была возло-
жена задача проводить суда из Архангельска в Петербург.
Во время одного из переходов корабли были затерты льда-
ми и с огромными трудностями достигли Кронштадта.
О трудностях таких переходов свидетельствует запись:
«Матрос руки и ноги поморожено и у 15 человек руки и
ноги отпилили»201. Очень важные сведения приводит
Барш о разведывательных действиях английской эскадры
Норриса в 1720 г. Любопытно описание морского похода
в Копенгаген в 1721 г.
Значительный период охватывают «Записки Неплюе-
ва» 202. Особенно интересна та часть дневника, в которой
описывается поездка И. И. Неплюева за границу (1717 —
1720) для получения образования, а также экзамен, устро-
енный ему Петром I. Неплюев дает немало сведений о рус-
200 «Записки Желябужскаго». СПб., 1840, стр. 144.
201 Государственная библиотека нм. Салтыкова-Щедрина.
Сборник, т. II, Л., 1954.
202 «Записки Неплюева». СПб., 1841.
213
ской армии времен Елизаветы, что составляет главную
ценность его записок.
Довольно большое место среди мемуарной литературы
второй половины XVIII в. занимают «Записки Андрея Бо-
лотова» 203. За свою долгую жизнь (1738 — 1833) Болотов
многое наблюдал и многое записал. Писать он начал в
пятидесятилетием возрасте, и его сочинения носят харак-
тер воспоминаний. Наибольший интерес представляют его
рассказы о службе в армии, о том, как он командовал ро-
той, и о тех сражениях во время Семилетней войны, в кото-
рых он принимал непосредственное участие. Болотов уча-
ствовал в действиях в Восточной Пруссии, в сражениях
при Гросс-Егерсдорфе и в Цорндорфском сражении. Его
описания этих двух сражений интересны, как свидетельст-
во очевидца, а остальные сражения описаны главным об-
разом по Архенгольцу и другим источникам.
Характеристика личности Павла I, описание его по-
ступков, в частности его поведения на маневрах, дано в
«Записках Семена Порошина» 204.
Семен Андреевич Порошин был весьма «сведущ в исто-
рии древней и современной», особенно же в математике
и военном искусстве, которое он изучил под руководством
своего отца генерал-поручика Порошина, бывшего фли-
гель-адъютанта Петра III. В возрасте двадцати одного го-
да Порошина назначили воспитателем цесаревича Павла.
В этой должности он пробыл 6 лет, а затем был уволен.
Уйти с поста воспитателя ему пришлось потому, что он до-
бивался патриотического воспитания Павла, а это не вхо-
дило в планы Панина. Впоследствии Порошин служил в
армии Румянцева. Умер он в 1769 г., 29 лет от роду.
Характеристику войск и военного быта середины
XVIII в. дает в своем дневнике также В. А. Нащокин 205.
Важны для историков и «Записки» Павла 206. В них вы-
ражены взгляды Павла I на роль армии, формы ее орга-
низации, комплектования и управления. Павел полагал,
что лучшим средством борьбы с растущим революционным
влиянием является армия, организованная по образцу
203 «Записки Андрея Болотова». СПб., 1871.
204 «Записки Семена Порошина». СПб., 1844.
205 В. А. Нащокин. Записки. СПб., 1842.
206 Государственная библиотека им. Ленина. Отдел рукописей.
214
прусской. Уже в этих записках, написанных еще Павлом-
цесаревичем в 70-х годах XVIII в., определенно выражена
программа, которую он, став императором, осуществил
сначала в Гатчине, а затем и по всей России.
Для дипломатической и военной истории России по-
следней четверти XVIII в. важны записки А. В. Храповиц-
кого, который по своей придворной должности стоял очень
близко к Екатерине II и наблюдал жизнь двора. Он живо
интересовался вопросами внешней и внутренней политики.
Свои наблюдения Храповицкий тотчас записывал. Некото-
рые детали его записок имеют документальное значение
и восполняют те пробелы, которые имеются в официаль-
ной документации. Впервые дневник Храповицкого был
опубликован П. Свиньиным в «Отечественных записках»
(1821 — 1828) под названием «Памятные записки Алек-
сандра Васильевича Храповицкого». Второе издание было
сделано Г. Геннади в чтениях ОИДР (1862, кн. 2 и 3); при
этом название было сохранено прежнее. В 1883 г. Н. Бар-
суков издал записки в третий раз, но уже под их назва-
нием «Дневник Храповицкого». В 1901 г. «Дневник Хра-
повицкого» был издан в четвертый раз также Барсуковым
без всякого изменения.
Первая часть дневника коротко освещает придворные
события перед началом русско-шведской войны 1788 —
1790 гг. Только с 1788 г. дневник написан достаточно пол-
но и обстоятельно. Имеющиеся в дневнике сведения до-
полняют недостающие документальные данные о событи-
ях, связанных с русско-турецкой (1787— 1791) и русско-
шведской (1788—1790) войнами. Так, он довольно по-
дробно освещает ход подготовки русско-турецкой войны
1787 — 1791 гг. В частности, он указывает, что у Екатери-
ны II и Потемкина имелись широкие планы освобождения
Европы от турок. В связи с этим на Балканы направлял-
ся генерал Заборовский. «Он ближе всех был к Констан-
тинополю (в русско-турецкой войне 1768—1774 гг.—
Л. Б.), и сие подало идею послать его с другой стороны,
чтобы он подошел еще ближе, как удастся» 207.
Останавливаясь на планах Екатерины, Храповицкий
писал 7 июня 1788 г.: «Тут начали говорить: Франция, не
формально зная о большом проекте нашем (т. е. проекте
207 «Дневник А. В. Храповицкого». М., 1901, стр. 38.
215
изгнания турок из Европы. —Л. Б.), готова согласиться с.
нами и требует только, чтоб ей все открыть; но теперь,
еще не время: довольно того, что, предузнав намерения на-
ши, с ними соглашаются. Пусть Турки пойдут, куда хотят.
Греки могут составить монархию для Кон... Павл. [Кон-
стантина Павловича]; и чего Европе опасаться? Ибо луч-
ше иметь в соседстве христианскую державу, нежели
варваров; да она и не будет страшна, разделясь на части.
Откроется коммерция при порте Византийском, где не-
удобно уже быть столице» 208 209 210.
Эти записи в известной мере проливают свет на вопрос
о «греческом проекте».
В дальнейшем Храповицкий ведет довольно подробные
записки о ходе войны с Турцией по докладам и донесени-
ям, получаемым от Потемкина. Любопытны его замечания
о резонансе в Петербурге на победы Суворова.
Не менее интересны записи Храповицкого о русско-
шведской войне 1788— 1790 гг. Он прямо указывает, что
Швеция начала действовать против России по наущению
Англии и Пруссии: «В письме Румянцева из Берлина за-
мечается, что приятно Англии и Пруссии остаиовление
флота, в архипелаг назначенного» 20Э.
Петербург был явно напуган внезапным нападением
шведов, и только победа Грейга у Готланда успокоила рус-
ский двор.
Останавливаясь на войне со шведами, Храповицкий
все время подчеркивает связь событий в Финляндии и на
Балканах. Особенно важны его указания на то, что опас-
ность выступления Пруссии на стороне Швеции и Турции
(на это «англичане подбивали короля» прусского) сковы-
вала действия русских войск. В связи с этим решено было
отозвать Румянцева в Петербург, чтобы поставить его во
главе обсервационной армии.
Значительно меньшее значение, чем дневник Храповиц-
кого, имеют «Записки адмирала П. В. Чичагова» 21°. На
содержании их сказалось то, что Чичагов стоял менее
близко ко двору, чем Храповицкий, и его записи носили
поэтому локальный характер. Но сведения, приводимые
20fl «Дневник А. В. Храповицкого». М., 1901, стр. 52.
209 Там же, стр. 68.
210 «Русская старина», июнь—сентябрь 1887.
216
Чичаговым, служат дополнением к официальным материа-
лам о войне со Швецией 1788 — 1790 гг.
Так, Чичагов утверждает, что к войне против России
«Турцию подстрекали Англия и Швеция»211. Он также
говорит о том, что русское правительство задолго до вой-
ны знало о приготовлениях Швеции и поэтому ее выступ-
ление не являлось неожиданным для русского правитель-
ства. «Вооружения, производимые Швецией в ее портах,
служили достаточным предостережением, чтобы императ-
рица Екатерина II была настороже»212. Любопытна за-
пись Чичагова о том, что «Указ о начале военных дейст-
вий был подписан 27 июня, т. е. в день Полтавы» 213.
Страницы дневника, характеризующие военные дейст-
вия Балтийского флота, весьма сдержанны в той части, где
освещается период, когда флотом командовал Грейг. Чи-
чагов прямо указывал, что «Балтийский флот совершен-
но не знал Грейга» и не любил его. Своим же успехам
Чичагов отводит в дневнике непомерно большое место, при
этом он отнюдь не проявляет критического отношения к
собственным промахам под Выборгом, да и в других слу-
чаях.
Записки и мемуары иностранцев
В большинстве случаев иностранцы, писавшие о Рос-
сии в XVIII в., были люди, прожившие в России несколько
лет. Ценность их сочинений для военного историка не-
значительна. Но свидетельства иностранцев, несмотря на
их односторонность, субъективизм, пристрастность и даже
фальсификацию русской действительности, все же не-
обходимо учитывать как дополнительные источники.
К таким источникам относятся «Записки Фоккерод-
та» 214. Фоккеродт был секретарем прусского посольства в
Петербурге при Петре I. Он вел отдельные записи, на ос-
нове которых затем были написаны мемуары по заданию
Фридриха II, тогда еще наследного принца. Фоккеродт
стремится показать Петра I как ученика Европы и под-
черкнуть «культуртрегерскую» роль иностранцев в Рос-
211 Там же.
212 Там же, стр. 551.
213 Там же, стр. 554.
214 Чтения ОИДР. М., 1874, кн. II.
217
сии. Поэтому записки Фоккеродта носят грубо тенденци-
озный характер и сильно искажают историческую правду.
Это типичный пример фальсификации русской истории
зарубежными авторами.
В том же духе написаны «Записки» Моро де Брозе,
служившего в армии Петра I. Де Брозе в резко отрица-
тельных тонах описывает Прутский поход Петра. Его вы-
сказывания полны ненависти ко всему русскому и особен-
но к Петру, который, как известно, уволил из русской
армии многих иностранцев, проявивших себя отрицательно
во время Прутского похода. Эти записки опубликовал
А. С. Пушкин, дав интересное примечание: «Моро не лю-
бит русских и недоволен Петром; тем замечательнее сви-
детельства, которые вырываются у него по-неволе. С какой
простодушною досадою жалуется он на Петра, предпочи-
тающего своих полудиких подданных храбрым и образо-
ванным иноземцам» 215.
Более объективны записки Юля Юста 216, в которых
интересно описание Прутского похода Петра I.
В 1771 г. в Лейпциге вышли мемуары Манштейна
(Memories de Manstein). На русский язый они были пере-
ведены в 1810 г. и изданы под названием «Современные
записки о России в историческом, политическом и воен-
нодейственном отношениях Манштейна» 217.
Манштейн (1711 —1757) служил в русской армии и
имел, как он пишет, «довольно времени, чтобы научиться
языку российскому, который для основательного позна-
ния обычаев земли сей столько нужен»; он был «притом
очевидный свидетель многих любопытства достойных про-
исшествий». В 1744 г. Манштейн самовольно бросил служ-
бу в русской армии и уехал в Пруссию, поэтому в России
его справедливо считали дезертиром.
Манштейн показывает падение Меншикова и период
господства временщиков. Для военного историка инте-
215 А. С. Пушкин. Соч. Изд. АН СССР, 1938, т. 10, стр. 297.
216 Юль Юст. Записки датскаго посланника.... М., 1900.
217 В 1823 г. книга вышла в Москве вторично под названием:
«Записки исторические, гражданские и военные о России с 1727 г.
по 1744 г. с дополнением достаточного сведения о войске, о флоте,
о торговле и проч, сей обширной империи, написанные иа француз-
ском языке ген. Манстейном, с жизнью его, описанной Г. Губером,
Лейпциг, 1771 г. С подлинника переведены с точностью и с неко-
торыми примечаниями Т. Мальгиным».
218
ресны те страницы, где описывается состояние и устрой-
ство запорожского войска, донского войска и русской ар-
мии, а также та часть записок, где говорится о походах
Миниха к Данцигу (1734 г.), в Турцию и Крым (1736—
1737). Характеризуя русское войско, Манштейн пишет: «Я
сомневаюся, чтоб были на свете иные войска, которые бы
перенесли или лучше, согласны были перенести терпеливо
подобные сему тягости; и сие самое утверждает меня в
давнишнем моем о русских мнение, что россияне, пред-
водительствуемые хорошими начальниками, способные все
предпринять и все произвести в действо». Для этого, по
его мнению, русская армия должна иметь «некоторое ко-
личество иностранных офицеров». Манштейн восхваляет
деятельность иностранцев в России и пытается доказать,
что и впредь русские должны учиться у Запада.
Во второй половине XVIII в. вышло несколько изданий
«Краткого описания всех случаев, касающихся до Азова
от создания сего города до возвращения оного под Рос-
сийскую державу. Переведено с немецкого языка через
И. К- Тауберта академии наук адъюнкта». Автор подроб-
но дает историческую географию Причерноморья, привле-
кая древнюю греческую, римскую и восточную литературу.
Затем он описывает завоевание Причерноморья турками,
подробно характеризует поход казаков на Азов и взятие
его. Центральное место в этой книге занимает описание
Азовских походов Петра I. Автор дает подробные цифро-
вые данные и карты осады Азова.
Некоторое значение имеют записки Гильоманш-Дюбо-
кажа, который высоко оценивал русское военное искусство
XVIII в. Дюбокаж несколько раз бывал в армии Суворо-
ва и наблюдал ее маневры. Его поразили суворовские ата-
ки. Стремясь раскрыть суворовскую систему боевой под-
готовки и объяснить победы, одержанные Суворовым, Дю-
бокаж подробно описывает ряд маневров, на которых он
сам присутствовал. Его записки являются единственным
сочинением, где содержится описание маневров. Из «Исто-
рии Суворова» Дюбокажа на русский язык переведены
лишь отдельные отрывки.
Интересны также записки принца де Линь, который
неоднократно бывал в армии Потемкина и в своих воспо-
минаниях восторженно отзывался о русских солдатах. По
219
просьбе Потемкина де Линь составил докладную записку,
в которой изложил свои взгляды на проведенные Потем-
киным реформы и высказал мнение о необходимости даль-
нейшего усовершенствования русской пехоты.
Периодические издания и публикации
Первый орган периодической печати основал Петр I.
До него в 1621 г. в России выходили только рукописные
«Куранты», представляющие переводы европейских ведо-
мостей. «Куранты» выпускались неаккуратно и предназна-
чались лишь для двора. Начавшаяся Северная война за-
ставила правительство искать средства для пропаганды
своего политического курса. Такими органами и стали
«Ведомости» и «Реляции», на страницах которых давалась
военно-политическая информация.
Первые периодические издания появились в 1702 г.218
Петр I писал в специальном указе: «По ведомостям о во-
инских и всяких делах, которые надлежит для объявления
московским и окрестных государств людям, печатать ку-
ранты, а для печати тех курантов ведомость, в которых
приказах о чем ныне какие есть и видеть будут присылать-
ся из тех приказов в монастырской приказ, а из монастыр-
ского приказа те ведомости отсылать на печатный двор».
За несколько дней до этого указа (16 декабря 1702 г.)
вышел первый номер «Ведомостей». 27 декабря в «Ведо-
мостях» был опубликован «Журнал или поденная роспись
осады Нотебурха» в одну страницу. 2 января 1703 г. вы-
шли «Ведомости», в которых были напечатаны различ-
ные известия. В виде особых приложений к «Ведомостям»
издавались реляции о военных действиях.
Примером публикации могут служить следующие ме-
ста из «Ведомостей» от 2 января 1703 г.: «На Москве
вновь ныне пушек медных гоубиц и мартиров вылито 400.
Те пушки, ядром- по 24, по 18 и 12 фунтов. Гоубицы бом-
бой пудовые и полупудовые. Мартиры бомбом девяти,
трех и двупудовые и менше. И еще много форм гото-
вых великих, и средних к литыо пушек гоубиц и мартиров:
А меди ныне на пушечном дворе, которая приготовлена к
новому литью, болше 40 000 пуд лежит.
21- «•Очеики по истории русской журналистики и критики», ,т. 1.
Л., 1950, стр 16.
220
Повелением его величества московские школы умно-
жаются, 45 человек, слушают философию и уже диалек-
тику окончили.
В математической штюрманской школе болше 300 че-
ловек учатся, и добре науку приемлют...
Крепость Орешек высокая, кругом глубокою водою
объятая, в 40 верстах от селе, крепко от московских войск
осажена, и уже больше 4000 выстрелов из пушек вдруг по
20 выстрелов было, и уже больше 1500 бомб выбрасано,
но по сие время невеликой убыток учинили, а еще много
трудов имети будут, покамест ту крепость овладеют» 219.
Особенно интересны страницы «Ведомостей», посвя-
щенные победам под Полтавой и при Гангуте. В «Ведомо-
стях» публиковались также статьи по международным
вопросам, в частности разоблачалась агрессивная полити-
ка Англии в Северной войне и во время Прутского похода.
До 1710 г. «Ведомости» печатались славянским шриф-
том, а с 1710 г. — гражданским. С 1711 по 1713 г. «Ведо-
мости» издавались то в Петербурге, то в Москве, а затем
только в Петербурге. В 1719 г. «Ведомости» стали выхо-
дить довольно объемистой книжкой — в 22 страницы.
В 1727 г. издание «Ведомостей» прекратилось и вместо
них начали выпускаться «Санкпетербургские ведомости»,
находившиеся «под смотрением» Академии наук. Анало-
гичным было издание «Московских ведомостей», в которых
вначале печатались главным образом статьи об экономи-
ческой жизни России, но во второй половине XVIII в., ког-
да во главе этого издания стал Н. Новиков, газета приоб-
рела новое направление. В 70—80-х годах XVIII в. внима-
ние всей русской общественности было приковано к борьбе
английских колоний за независимость. Новиков помещал
злободневные статьи, используя политику вооруженного
нейтралитета, которую проводила Россия, для выступле-
ний против рабства, за свободу колониальных народов.
Новиков поместил ряд военных обзоров, в которых
характеризует республиканских генералов как выразите-
лей интересов борющегося народа: «Когда народ и его
предводители ведомы суть тем же духом и воспламенены
теми же страстями... в таком случае целая нация составля-
219 «Ведомости времени Петра Великаго», вып. I. М., 1903,
стр. 3—4.
221
ет одну глыбу, которая подавляет всей своей тяжестью и
величиною, которым ничто противостоять не может» 22°.
Уже в это время русская периодическая печать сочувствен-
но освещала освободительную борьбу народов, и в нее
проникали идеи борьбы с рабством. Однако правительство
быстро поняло опасное для него направление, которое Но-
виков придал газете, и в 1774 г. ему было запрещено ре-
дактировать «Московские ведомости».
С 1755 г. в России стал издаваться журнал «Ежемесяч-
ные сочинения к пользе и увеселению служащие», в кото-
ром помещались статьи на исторические и военные темы.
Например, в 1755 г. в нем была опубликована статья
«Прибавление о должности командующего», а в следую-
щем — «О несправедливых мнениях до военного чина ка-
сающегося» и «Рассуждение о содержании доброго воин-
ского порядка и военных экзерцициях».
Была сделана попытка выпускать журнал в Шляхет-
ском корпусе. Журнал вышел в 1759 г. под названием
«Праздное время, в пользу употребленное». Начальство
корпуса стремилось дать своим воспитанникам проверен-
ный материал для чтения. В журнале печатались нраво-
учительные статьи, например «О чести», «О надежде», а
также статьи, носящие прикладной характер, — «О фар-
форе», «О водяных мехах» и др. Помещались мате-
риалы по истории и педагогике. Журнал носил явно офи-
циальный характер, и чтение его вменялось в обязанность
воспитанникам курса.
В 1769 г. Сичкарев организовал ежемесячное издание
«Смесь», в котором поместил ряд статей в защиту просто-
го народа — крестьянства. В 25-м листе «Смеси» он писал:
«Я никогда не читал похвальной оды крестьянину, так же
как и кляче, на которой он пашет... И простой народ есть
создание, одаренное разумом, хотя князья и бояре утвер-
ждают противное... пусть народ погружен в незнание, но я
сие говорю богатым и знатным, утесняющим человечество
в подобном себе создании». Этот журнал был широко рас-
пространен среди офицеров.
В XVIII в. появились первые работы по критической
библиографии, примером которых служит вышедшая в *
220 «Московские ведомости», № 71, 1783.
222
1755 г. «Диссертация о должности журналистов» М. В. Ло-
моносова.
Великий русский ученый говорил, что задача журналов
состоит в том, чтобы «...представлять самыя точныя и вер-
ный сокращения появляющихся сочинений с присоедине-
ниями к ним иногда справедливаго суждения либо о самом
содержании, либо о каких-нибудь обстоятельствах, отно-
сящихся к выполнению» 221.
При этом Ломоносов требовал от журналистов «...уметь
схватить новое и существенное в сочинениях... говорить о
них неверно и неразеудительно, значит подвергать себя
презрению и посмеянию...» 222.
Этими указаниями Ломоносова руководствовались
многие авторы военных статей, помещаемых в журналах.
Повременным изданием является «Воинский календарь
на 1766 г. с приложением генералитетских и штабских
списков. Печатан в Санктпетербурге при государственной
Военной коллегии». В начале «Воинского календаря» да-
ется месяцеслов, или календарные святцы. Затем приведе-
но расписание полковых квартир дивизий полевой армии,
гарнизонных, внутренних и пограничных батальонов. По-
сле «росписи праздникам» помещен «Список находящихся
в штате при войске в полках гвардии и в артиллерии ге-
нералитету и штабофицерами». Этот список интересен тем,
что он дает характеристику служебного движения лица.
Например: «Граф Александр Борисович Бутурлин состоит
в службе с 1716 года, а в настоящем генерал-фельдмар-
шальском чине с 1756 года... Граф Петр Семенович Сал-
тыков в службе с 1714 года, геперал-фельдмаршалом с
1754 года» и т. д. За списками генералов следует пере-
чень полковников и всех других офицеров пехотных, кава-
лерийских и артиллерийских войсковых частей, крепостей
и т. д. Очевидно, такой календарь издавался тогда еже-
годно.
Картографические материалы
Важное военное значение имеют замечательные для
своего времени русские картографические издания.
221 «Сборник материалов для истории императорской Академии
наук в XVIII в.», Изд. А. Куник. ч. 2, СПб., 1865, стр. 515—516.
222 Там же, стр. 517.
223
В 1701 г. в Тобольске была издана «Чертежная книга Си-
бири» Семена Ремезова 223, составленная по указу Петра I.
Атлас представляет собой собрание из 23 карт Сибири,
сделанных без градусной сетки. Чертежами русского ис-
следователя Ремезова воспользовался швед Страленберг,
составивший по русскому атласу карту Сибири в 1730 г.224
В первой четверти XVIII в. производятся съемочные и
гидрографические работы по изучению берегов Азовского,
Черного, Балтийского, Каспийского и Белого морей.
Еще в 1696 г. вице-адмирал К. Крюйс вел съемочные
работы на Дону от Азова до Воронежа, в этих работах
принимал участие также Петр I. На основе полученных
данных было издано «Прилежное описание реки Дона или
Танаиса, Азовского моря или озера Меотского, Понта Ев-
ксинского или Черного моря». Правда, Черное море опи-
сано в этом сочинении вскользь. Описание дополняется
«Прямым чертежом Черного моря от гор. Керчи до Царе-
града».
С 1714 г. начались исследования Каспийского моря,
результатом которых явилось «Описание моря Каспийско-
го устья Волги реки, от притока Ярковского до устья реки
Астрабатской» 225, составленное Ф. Соймоновым. В 1716 г.
Бекович-Черкасский составил «Карту», на которой пока-
заны море Каспийское, море Аральское и Аму-Дарья река.
В 1716 г. опись северных берегов Каспийского моря и
устья реки Яик выполнил поручик Травин. В 1716—
1717 гг. Травин, Урусов и Кожин дали описание восточ-
ных берегов Каспийского моря 226. Наконец, в 1720 г.
Ф. Соймонов и К- Верден сделали описание западных бе-
регов, и теперь стало возможным составить полную карту
Каспийского моря. На основании данных Соймонов со-
ставил карту, которая была издана в 1720 г. под назва-
нием «Картина плоская моря Каспийского от устья
Волги реки протоки Ярковской до залива Астрабад-
ского».
Как только Россия получила доступ к Балтийскому
морю, Петр организовал съемки этого моря и сам чертил
223 Г. Н. Лиодт. Картоведение. М., 1948, стр. 72.
224 «Красная звезда», 13 марта 1948 г.
225 Библиотека АН СССР, Отдел рукописей.
226 «Материалы для истории русскаго флота», ч. IV, СПб., 1867,
стр. 267—268, 281, 283.
224
карты. В одном из писем Ф. Апраксину он сообщал: «При
сем посылаем к вам карту жздешней работы, которых де-
лать мастера мы научили» 227Результатом большой ра-
боты явилось издание в 1714 г. нескольких карт Балтий-
ского моря и района Прибалтики, сведенных в один
атлас — «Книга размерная градусных карт Ост-зее или
Варяжского моря» 228 229. В Библиотеке Академии наук со-
хранилось несколько рукописных карт, в частности чертеж
Переяславского озера, план Кронштадта 22Э.
Нужно упомянуть также о начавшемся с 1727 г. изуче-
нии Северного театра и Белого моря.
Начато было также составление карт Дальнего Восто-
ка и Сибири. Экспедиции Беринга и Чирикова собрали для
этого необходимые данные. Экспедиция Сарычева позво-
лила уточнить карты Дальнего Востока, Курильских и Але-
утских островов, которые были составлены до этого И. Ев-
реиновым, а затем Кирилловым.
Крупные картографические съемки были начаты с
1724 г.; на основе этих съемок русский ученый Кириллов
отпечатал в 1731 г. «Атлас российский». Вторично этот ат-
лас был издан на русском и латинском языках в 1734 г.
В 1726 г. для составления генеральной карты Россий-
ской империи в Россию прибыл французский ученый Де-
лиль. На основе работ Кириллова и Делиля в 1745 г. был
изготовлен и издан Академией наук «Атлас Российской».
Делиль получил от французского правительства указания
снимать копии всех русских карт и направлять их через
свое посольство в Париж, т. е. вести шпионаж в пользу
Франции. Делиль приступил к «работе». Дело с подготов-
кой атласа подвигалось туго, а когда было установлено,
что Делиль снимает с русских карт копии и посылает их
во Францию, Елизавета приказала «крепко присматри-
вать» за Делилем. После окончания работы Делиль был
уволен из Академии наук (1747) и отослан обратно в Па-
риж. Делиль отправил во Францию 150 рукописных карт,
в том числе ряд военных.
227 Марченко. Петр Великий. СПб., 1899, стр 61.
228 К. А. Сал ищев. Основы картоведения, историческая часть,
М., 1943. стр. 147.
229 «Исторический очерк и обзор фондов рукописного отдела
библиотеки Академии наук, XVIII в.», вып. I, стр. 88—90.
15 Л. Г. Бескровный	225
Самой важной картографической работой XVIII в. яв-
ляется генеральное межевание земель, начатое в 1765 г.
и практически законченное только в начале XIX в. В ре-
зультате данных межевания были составлены карты. Уезд-
ные карты изданы были в большом масштабе (верста в
дюйме). Губернские карты имели меньший масштаб.
К каждой карте были составлены примечания, в которых
приводится ряд очень важных для историков данных о го-
родах и важнейших селениях. Особо нужно указать на
карты и планы укрепленных линий: Украинской, Кубан-
ской, Оренбургской, Царицынской и Иртышской.
Особым типом письменных источников являются отчет-
ные карты и схемы. Так, «Марсова Книга» Петра I со-
провождается подробными отчетными планами и схема-
ми сражений. Кроме того, отдельно были изготовлены
планы действий под Нотебургом, Перцовым, Ригой,
Штеттином и др. Такие же схемы приложены и к некото-
рым другим изданиям Военной Коллегии, в частности к
уставам 1755 и 1763 гг. По требованию Военной Коллегии
командующие армиями с 40-х годов XVIII в. представля-
ли карты «кантонир-квартир», схемы лагерей, отчетные
схемы. С 50-х годов такие схемы были обязаны представ-
лять также и командиры полков. Наиболее важными
источниками являются отчетные карты и схемы прове-
денных сражений.
Такие схемы стали составлять со времени Северной
войны. Они были чаще всего без масштабов. К этому вре-
мени еще не выработали принципы тактической характери-
стики событий. Авторы схем пытались изобразить пред-
метно все то, что происходило на поле боя или при оса-
де 23°. В ходе Северной войны схемы стали упрощаться и
приобретать тактический характер. В схемах намечается
стремление раскрыть ход военных действий условными
знаками, а не рисунком.
По Северной войне наибольший интерес представляют
схемы сражений у Нарвы, под Лесной, при Полтаве, у
Пелкиной и Лапполо230 231, а также Гангутского и Готланд-
ского морских сражений 232. Интересен план Гродненского
230 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1477, 1494, 1508.
231 Там же, д. 1450, 1476, 1487, 1488, 1492, 1509, 1511.
232 Там же, д. 1515.
226
лагеря 233. Большая часть этих схем была помещена в
«Марсовой книге». Интересна для историка и схема сра-
жения на реке Прут в 1711 г.234
Такой же характер носят схемы периода русско-швед-
ской (1742—1743) и русско-турецкой войн (1735—
1739). Примером может служить карта театра военных
действий и схема сражения у Ставучан 235 236.
Значительно более совершенны схемы сражений, со-
ставленные во время Семилетней войны. Это типичные
тактические схемы, сопровождаемые довольно подробны-
ми легендами, в которых в сжатой форме излагаются рас-
положение сторон и ход боевых действий.
Образцом таких схем являются отчетные схемы Гросс-
Егерсдорфского, Пальцигского, Цорндорфского и Куннерс-
дорфского сражений и план осады Кольберга 23е. Часть
этих схем опубликована в сборнике «Семилстняя война»,
вышедшем в 1947 г. под редакцией Н. М. Коробкова.
Особенно богаты коллекции карт по войнам второй по-
ловины XVIII в. По русско-турецкой войне 1768 — 1774 гг.
сохранились наиболее важные отчетные схемы сражений
при Хотине, Рябой Могиле, Ларге, Кагуле 237 и боевых
действий при переправе через Дунай (Туртукай и др.), а
также после переправы на правый берег Дуная (Казлуд-
жи) 238. Здесь же имеются карты морских сражений, в
частности сражения у Чесмы 239 240 и в Патрасском заливе 24°.
Кроме того, сохранилась хорошая карта всего театра вой-
ны. Большая часть этих схем опубликована в сборнике до-
кументов «П. А. Румянцев», т. II и «А. В. Суворов», т. I.
По русско-шведской войне 1788— 1790 гг. дошла обшир-
ная коллекция отчетных карт и схем, отображающая ход
военных действий как на суше, так и на море. Особенно
интересны отчетные схемы на море.
По русско-турецкой войне 1787— 1791 гг. мы распо-
233 Там же, д. 1466, 1471.
234 Там же, д. 1531, 1532.
235 Там же, д. 1592, 1598, 1618, 1620, 1638, 1639 и 1642.
236 Там же, д. 1729, 1736, 1756, 1758, 1764, 1765, 1774, 1778, 1793.
237 Там же, д. 2144, 2152, 2156, 2157, 2158, 2173, 2199, 2203, 2301,
2357, 67057, 67066.
233 Там же, д. 2357.
233 Там же, д. 2199, 2200, 2299, 2300.
240 Там же, д. 2350.
227
15*
лагаем богатой коллекцией карт и схем, отображающих
ход боевых действий на суше и на море. Это схемы сра-
жений у Кинбурна, под Очаковом, у Фокшан и Рымни-
ка 241, схема осады и штурма Измаила и затем схема сра-
жений на правом берегу Дуная при Мачине и у Бабада-
га 242. Столь же обширна коллекция отчетных карт в
ЦГА ВМФ морских сражений (у Очакова, при Тепдре, у
Гаджибея, при Анапе, у Каинакрии и др.). Большая часть
этих карт опубликована в сборниках документов «А. В. Су-
воров», т. II; «Ф. Ф. Ушаков», т. I; «М. И. Кутузов», т. I.
По войне России с Францией 1798—1799 гг. имеется
значительная коллекция карт, освещающая ход военных
действий в Средиземном море (лучшие из этих карт опуб-
ликованы в сборнике «Ф. Ф. Ушаков», тт. II и III).
Действия русских войск в Северной Италии в обще*м
освещены довольно хорошо, например при Треббии и Но-
ви 243, но ряд военных событий не получил достаточного
отображения (например, форсирование р. Адда). Хуже
обстоит дело с картами и схемами, относящимися к
Швейцарскому походу. До нас дошло лишь несколько от-
четных документов 244.
Отчетные схемы являются хорошим военно-истори-
ческим источником. Они более полно отражают ход собы-
тий, чем реляция. Но и к этому роду источников нужно от-
носиться критически, так как они приглаживают события,
изображают только ход военных действий, который имел
место в действительности, не указывая на отклонения от
первоначального плана.
241 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2495, 2502, 2506, 2559, 2562, 2563, 2565,
2604, 2609, 2381, л. 51, 2427, л. 60.
242 Там же, д. 2486.
243 Там же, д. 2836, 2839, 2857, 2861.
244 Там же, д. 2834, 2855, 2865, 2866, 2868.
Очерк шестой
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ПЕРИОДА РАЗЛОЖЕНИЯ ФЕОДАЛЬНО-КРЕПОСТНОГО
ХОЗЯЙСТВА И РАЗВИТИЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ
ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX в.)
В первой половине XIX в. Россия переживала период
разложения крепостного хозяйства и утверждения капита-
лизма. Процесс разложения феодально-крепостнического
строя начался еще во второй половине XVIII в. В это вре-
мя в недрах феодализма уже интенсивно развивались ка-
питалистические отношения. Экономическая структура ка-
питалистического общества выросла из экономической
структуры феодального общества. Разложение последне-
го освободило элементы первого, — писал Маркс.
Однако процесс утверждения капитализма в России за-
держался. Капитализм победил только в 60-е годы XIX в.
Долгое господство феодальных отношений затормозило
развитие военного искусства. Отставание военного дела
в России, приведшее к поражению в Крымской войне, на-
шло отражение в военно-исторических документах.
Законодательные акты и уставы
Законодательные памятники представлены в «Полном
собрании законов Российской империи», изданном под ру-
ководством М. М. Сперанского. Составители первого и вто-
рого Собраний законов заимствовали их из различных ар-
хивных фондов, главным образом из фондов Сената — ос-
новного учреждения, хранившего законы. В Полном со-
брании законов представлено и военное законодательство,
в частности по вопросам организации, устройства, ком-
229
плектования, вооружения и снаряжения русских войск в
XIX и XX вв.
Все законы расположены в Полном собрании в хро-
нологическом порядке. Для удобства пользования закона-
ми составлены обширные указатели. Кроме того, каждое
собрание сопровождается именным указателем и прило-
жениями, в которых приведены штаты, образцы формы
одежды и т. п.
В «Своде законов Российской империи», составленном
вторым отделением собственной е. и. в. канцелярии, также
представлено военное законодательство XIX и начала
XX в. Свод законов был утвержден в 1833 г. и введен в
действие в 1835 г. Все последующие законодательные акты
печатались как продолжение Свода. Всего было издано де-
вять продолжений. В 1842 г. был выпущен свод, обобщаю-
щий все изданные законы.
Однако этими законодательными памятниками нель-
зя ограничиваться. При изучении военной истории необ-
ходимо привлечь все военное законодательство, которое
не вошло в Свод законов. Приказы, циркуляры и поста-
новления по военному делу печатались в особых сводах,
издаваемых военным ведомством. С 1816 по 1857 г. изда-
вался свод под названием «Собрание законов и постано-
влений до частей военного управления относящихся». Три
издания — в 1839, 1859 и 1869 гг.— имеет «Свод военных
постановления». Кроме этих сводов, нужно указать на от-
дельные издания циркуляров и приказов, например: «Вы-
сочайшие приказы, приказы военного министра» (1808 —
1868), «Циркуляры главного штаба», приказы по артил-
лерии, инженерному и интендантскому ведомствам, прика-
зы по военным округам.
После смерти Павла I в русской армии продолжали
действовать уставы 1796— 1797 гг. Александр I, собирая
Воинскую комиссию 1801 —1802 гг., приказал ей не ка-
саться строевого учения и школьной тактики '. Войскам
предписывалось держаться прежних уставов, «до порядка
службы относящиеся». Единственно «новым» было указа-
ние о том, чтобы «для единообразного маршу во всей ар-
мии (маршировать) тихим по 75 шагов в минуту, а ско-
рым той же меры пр 120, и отнюдь от оной меры и кадансу
I ПСЗ, т. XXVI, № 19926.
230
ни в каком случае не отходить» 2. Всем шефам полков и
инспекторам предлагалось «при обучении солдат маршу в
точности сие наблюдать». Таким образом, «павлово царст-
вование, хотя и не с той строгостью, но с подобным же
иностранцам подражанием еще продолжалось»3.
Опыт войн периода 1799— 1807 гг. заставил отказать-
ся от линейной тактики и перейти к тактике колонн и рас-
сыпного строя. В 1808 г. был создан Комитет для сочине-
ния воинских уставов, который в течение трех лет подго-
товил первую часть Пехотного устава (рекрутскую шко-
лу) и Устав эскадронного учения. Во время войны 1812 г.
комитет прервал свою деятельность и возобновил ее в
1816 г. В состав комитета в 1816 г. входили генерал-майо-
ры Потемкин, Бистром, Желтухин, Сипягин и полковники
Перский и Клейнмихель — «мастера экзерцицмейстерст-
ва», как их называли в то время. Председателем коми-
тета был генерал-лейтенант Сукин, главным экзерцицмей-
стером — великий князь Константин Павлович, которому
посылались для одобрения все проекты уставов.
До издания нового устава в армию были направлены
«Примечания о последних переменах в учении, 1808 г.».
«Примечания» вводили новый порядок стрельбы рядами и
давали указания о построении колонн. Все эти указания
не затрагивали основных принципов устава 1796 г., только
введение колонн свидетельствовало о закреплении форм,
выработавшихся на практике.
В 1809 г. была составлена и разослана в полки «Шко-
ла рекрут или солдат, 1809 г.» вместе с «Кратким настав-
лением о солдатском ружье». Однако новый устав вошел
в силу только в 1811 г. «Школа рекрут» составила первую
часть «Воинского устава о пехотной службе 1811 г.» Затем
в 1811 г. было подготовлено «Ротное учение» и, наконец,
в 1816 г. вышло «Батальонное учение».
«Школа рекрут» состоит из трех разделов. В первый
вошли правила обучения стойке, выправке, повороту, ти-
хому и скорому шагу, который предписывалось произво-
дить, «не сгибая колен». Во второй раздел вошли правила
обучения ружейным приемам. Как и в павловских уставах,
2 ЦГВИА, ф. ВУА, оп. 160, св. 5, д. 63.
3 Н. К. Шильдер. Император Александр I... СПб., 1903, стр. 100.
231
был сохранен строй в три шеренги с построением людей
по ранжиру.
Особенностью «Школы рекрут» является разделение
всех элементов строя и приемов действий с ружьем па
темпы и точное регламентирование их. Команды делились
на предварительные и исполнительные, которые состояли
из урезанных слов: товьсь, кладьсь, пли, ди (заходи)
и т. д.
Развивая рекрутский устав, командующие 1-й и 2-й
армиями Барклай де Толли и Багратион в 1812 г. разосла-
ли свои инструкции, в которых давались практические ука-
зания о порядке обучения рекрут4.
«Ротное ученье» состоит из двух разделов. В первом
разделе содержатся требования по обучению роты тихому
и скорому маршу, захождению по рядам, приниманию
фронтом, сдваиванию рядов и взводов и т. д. Второй раз-
дел посвящен стрельбе. Впервые в русских уставах появи-
лось требование об обучении стрельбе в цель 5. «Нет нуж-
ды доказывать, сколь важно и необходимо, чтобы солда-
ты обучены были цельно стрелять. Опыты научают, что и
самые успехи в военных действиях много от совершенства
в искусстве сем зависят». Солдат предлагалось учить стре-
лять в цель, начиная с дистанции в 40 сажен и кончая 120.
«Сперва учить стрелять поодиночке и без команды; когда
же выучится верно прикладываться, то заставлять по
команде...».
Таким образом, в уставах появляются новые положи-
тельные требования, что диктовалось боевой практикой
войн начала XIX в.
В 1816 г. в армию были направлены 1-я и 2-я части
устава 1811 г. с добавлением третьего раздела «Батальон-
ного ученья». Казалось, учитывая опыт войн 1812 —
1814 гг., следовало бы отбросить линейные строи и закре-
пить тактику колонн и рассыпного строя. Однако в уста-
ве 1816 г. опять подтверждались принципы линейной так-
тики. «Батальонное ученье» было выражением принципов
линейной тактики. Даже раздел о колоннах в нем подчи-
4 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17817, л. 1—21.
5 Все уставы XVIII в. ограничивались отдельными указаниями о
необходимости наблюдения за стрельбой («Краткое обыкновенное
учение», Устав 1716 г. и др.).
232
чен старым установкам, которые оказались очень живучи-
ми в русской армии.
В 1820 г. было издано «Линейное ученье», в котором
дух линейной тактики снова восторжествовал. «Линейное
ученье» заключает правила «движения и действия несколь-
кихбатальонов совокупно, как в линии, так и в колоннах».
Устгв предусматривает построение фронта из 8 батальо-
нов l 20 шагах один от другого в две линии. Каждая ли-
ния П)и этом имела своего начальника. Батальоны должны
были троизводить движение и перестроения развернутым
фронтон Все требуемые уставом построения, особенно
перемет фронта длинной линией батальонов вперед, назад
и обличении, были очень сложны и крайне утомительны.
Таким образом, резко определился разрыв между уста-
вами и боевой практикой. Правда, в войсках издавались
армейские и-струкции, в которых частично обобщался опыт
прошедших Цмпаний. Так, в 1815 г. в 1-й армии были из-
даны «Общиеправила учений» 6 7, в которых было обраще-
но внимание н прицельную стрельбу, но еще не узаконен
рассыпной строг 7. Впоследствии эти правила были ут-
верждены для в<=й армии.
В 1818 г. пояьдись также «Правила рассыпного строя
или наставление Срассыпиом действии пехоты, для обуче-
ния егерских полкц и застрельщиков всей пехоты, издан-
ные в 1-й армии* в «Правилах» давались указания
о формах и методахПОдГОТОВКИ егерей и застрельщиков
и были выражены пеадОвые взгляды на способы ведения
военных действий в Рзличных условиях.
«Егерьские полки, _ говорится в «Правилах», — со-
ставляют легкую пехоту разсыпное действие присвоено
им преимущественно пре, остальною пехотою. Они долж-
ны быть обучены совершеь0 действию и движениям сомк-
нутого строя по правилам зоипского устава о пехотной
службе, и столько же должн- быть обучены правилам раз-
сыпного строя, дабы во bchki время могли переходить из
сомкпутаго в разсыппой и и. сег0 в сомкнутый строй и
тем получить способность сра>^ться на всяком простран-
стве и во всяком местоположень, и преодолевать все пре-
пятствии местоположения, ка1е только встретиться
° ЦГВИА, оп. 161, сп. 601, д. 195, л. *~24 об.
7 ПСЗ, т. XXXIII, № 26'134.
233
могут» 8. Но поскольку линейная пехота может действо-
вать и самостоятельно, без егерских полков, то следует
«образовать в каждом батальоне линейной пехоты чгсть
людей так, чтоб они доведены были до совершенства в ис-
кусстве цельной стрельбы и в движениях рассыпюго
строя» 9. Этим в линейных полках вводились застрельщи-
ки: в батальоне по 12 человек («самых расторопных и от-
личающихся в цельной стрельбе»), а в гренадерски’ и ка-
рабинерных ротах — специальные стрелковые взводы. Та-
кая мера явилась следствием утверждения такт*ки ко-
лонн и рассыпного строя. Способ ведения боевыхдействий
требовал расчленения функций пехоты. Легкая егерская)
пехота вела огонь, а линейная пехота наносил удар.
В «Правилах» разъясняется боевой порядс< рассыпно-
го строя: «Первоначальное построение, или юевой поря-
док рассыпного строя есть цепь, с поставле'иыми позади
ее сомкнутыми резервами. Цепь сия состощиз егерей или
застрельщиков, построенных в одну линия" попарно, в не-
котором друг от друга расстоянии...» 10 11
«Цепь есть передняя боевая линия, воланная из сом-
кнутых баталионов позади оной нахог*Щихся- Назначе-
ние ее состоит в том, чтоб цельным г смертоносным ог-
нем ослабить и утомить неприятельекю пехоту и- артил-
лерию, нанести ей первый удар, и приготовить успех атаке
сомкнутой пехоты или и кавалерии, 1ли же прикрыть от-
ступление сомкнутых войск» п.
Таким образом, «действие пехсы основано иа обоюд-
ной защите рассыпанных и сом!яУтых отрядов».
Новый способ боя требовал о'солдат проявления ини-
циативы, поэтому появилась неох°Димость в специальных
указаниях о воспитании солда; «Солдату, привыкшему
ходить и действовать в шерен-, надобно внушить, что как
скоро он находится в цепи, т он должен покинуть всю
принужденность, в сомкнуто строю необходимую; не забо-
титься о верном равнении, 1И принужденном шаге, но де-
лать всякое движение свс°Д110 и легко, как ему удобнее
будет...» 12. Главное сос",яло в том> чтобы солдат стал
8 «Правила разсыпного гР0Я--:!,1 ИЗД- 1-й армии, 1818, § 2, стр. 4.
9 Там же, § 5, стр. 4.
10 Там же, § 10, стр.
11 Там же, § 12, стр. •
12 Там же, § 24, ст' 13-
234
мастером стрельбы: «Искусный стрелок называется тот,
который, приобрев твердый навык хорошо зарядить, верно
прицеливаться и метко стрелять во всяком положении,
стоя на коленях, сидя и лежа, а равно и непременно и на
походе; который при всем этом умеет верно распознавать'
и определять разстояние, в каком стреляет, и знает, как
он, сообразно с тем, должен прицеливаться» 13.
В дальнейшем «Правила» излагают способы рассыпа-
ния и правила ведения боя в рассыпном строю.
Разосланные в войска 1-й армии, «Правила» вызвали
запросы, обязательно ли их выполнять в саперных ба-
тальонах и других частях, нужно ли использовать введен-
ную в гвардии двойную цепь. На второй вопрос Барклай
де Толли ответил, что «таковая цепь в действиях против не-
приятеля не только бесполезна, по более ведет к напрасной
потере и замешательствам; напротив же испытано, что
одинокая стрелковая цепь с резервом может служить с
большою пользою» 14.
В том же году были изданы «Правила полкового уче-
ния для пехоты, собранные при 1-й армии 1818 года», ко-
торые по существу были попыткой свести «Правила рас-
сыпного строя» и «Батальонное ученье» в один документ.
Однако объединить уставы, в основе которых лежали раз-
личные тактические принципы (линейная тактика и так-
тика колонн и рассыпного строя), было невозможно.
В 1820 г, вышли правила «Об употреблении стрелков
в линейных учениях».
В 1823 г. в 1-й армии были выпущены «Правила для
обучения цельной стрельбе из ружья», к которым прила-
галось краткое «Наставление о солдатском ружье».
В том же году вышли «Замечания для приготовления
молодых офицеров к военным действиям». Это был любо-
пытный документ для своего времени. Он требовал патрио-
тического воспитания командного состава. В нем подчер-
кивалось, что вся система подготовки должна служить не
плацпарадности, а боевому использованию войск. Нако-
нец, в нем выставлено новое требование унифицировать
пехоту.
13 Там же, § 28, стр. 15.
“ ЦГВИА, ф. ВУА, оп. 9. св. 181, д. 49, л. 1-^2.
235
В это же время идет разработка вопросов полевой
службы.
В 1804 г. вновь был издан «Устав воинский 1716 г.»,
однако он уже явно устарел и не мог быть применен пол-
ностью. Поэтому в 1811 г. было издано «Наставление ко-
лонновожатым», в котором поднимались не разработанные
до того времени вопросы полевой службы. Только к нача-
лу Отечественной войны Комитет для сочинений уставов
выпустил «Учреждение для управления Большой Дей-
ствующей Армии» 1812 г. 15
Согласно первому параграфу «Учреждения», «Главно-
командующий большой действующей армией представля-
ет лицо императора» и «облекается властью его», т. е.
ему предоставляется полная власть в армии. При главно-
командующем был определен штаб, состоявший из четы-
рех отделов: 1) отдел начальника главного штаба, 2) инже-
нерный, 3) артиллерийский, 4) интендантский. Управле-
ние начальника главного штаба в свою очередь подраз-
делялось на квартирмейстерскую часть и дежурство
армии.
Подчинение всех вооруженных сил единому команду-
ющему было следствием того, что изменился характер ве-
дения войны. В войне участвовали громадные по числен-
ности армии. Боевые действия велись не на ограниченном
театре, а на больших пространствах. Воюющие стороны
затрачивали на войну огромные средства. Все это требо-
вало иной системы управления и руководства армией и
тылом.
Положительное значение «Учреждения» выявилось уже
в ходе Отечественной войны 1812 г. В 1822 г. возник во-
прос о переработке «Учреждения». «По поводу его («Уч-
реждения».— Л. Б.) было составлено две записки об
удобнейшем устройстве управления армией, из коих крат-
кое извлечение было представлено е. и. в., но не имело по-
следствий»,— докладывал Киселев Витгенштейну. Одна
записка была составлена Пестелем, а другая Бурцовым 16.
Перед Отечественной войной 1812 г. в полевой армии
были изданы две весьма важные инструкции: «Наставле-
ние господам пехотным офицерам в день сражения,
is ПСЗ, т. XXXII, № 24975.
'б ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17184.
236
1812 г.» и «Наставление артиллеристам», написанные в ду-
хе суворовских приказов. «Наставление господам офице-
рам», написанное полковником М. С. Воронцовым, коман-
диром 3-го пехотного Нарвского полка, было отредакти-
ровано Багратионом и издано в войсках 2-й армии под
названием: «Наставление господам пехотным офицерам
в день сражения, 17 июня 1812 года»17. Наставление
приводило тактические правила, которых необходимо
придерживаться во время боевых действий.
На первый план Наставление выдвигает рассыпной
строй и прицельную стрельбу. Офицер «обязан, ежели воз-
можно по местоположению, скрывать своих стрелков» и
«не двигать вперед своей цепи» до подхода противника
и только по сближении встречать его прицельным огнем,
а затем ударом в штыки. Внедрение расчлененных боевых
порядков требовало большей инициативы от солдат и
офицеров. Наставление предписывало «не довольство-
ваться одной перестрелкой, но высматривать удобного слу-
чая, чтобы ударить в штыки, и пользоваться сим, не дожи-
даясь приказания». Штыковой атаке придавалось в этом
документе большое значение, ибо «никто еще никогда про-
тив русских штыков не удерживался». Таким образом, в
Наставлении выдвигается мысль о возможности прояв-
ления командиром части инициативы в бою, т. е. батальон
уже признается наименьшей тактической единицей. Осо-
бенностью Наставления является указание об учете раз-
личных условий для ведения боя. Впервые говорится об
использовании местности.
Наконец, в Наставлении выдвигается идея создания
тактического резерва. «Когда офицер дерется цепью в
лесу, то знатную часть своего резерва пусть он поставит
по рядам на одном фланге; голова оной части чтобы была
несколько шагов больше, нежели цепь, и отдалена не-
сколько шагов в сторону; ежели цепь принуждена отсту-
пить, то сей резерв останется недвижим и спрятан; а как
скоро неприятель занесется в преследовании за отсту-
пающими, то оный резерв, вдруг открыв огонь ему во
фланг, непременно приведет его в смятение» 18.
Большое значение в Наставлении придается морально-
му фактору. «Наш полк всегда славился отличными храб-
17 «Военный сборник», 1902, № 7.
18 Там же, стр. 242.
237
рымй солдатами и офицерами», — говорится в нем. Офице-
ры должны показывать пример храбрости: «Всему свету
известно, какой пример российские офицеры нижним чи-
нам всегда подавали... одушевленные таким примером...
солдаты никогда не допустят того, чтобы их командир один
мог ворваться во фронт неприятельский» 19.
Это Наставление было более прогрессивным, чем офи-
циальные уставы. Ойо связано с передовыми идеями Су-
ворова и Кутузова. Возрождение в русской армии ее бла-
городных традиций сказалось в Отечественной войне
1812 г., когда снова начал широко применяться рассыпной
строй и сочетание его с колоннами, а также каре.
В 1823 г. была начата разработка «Устава полевой
службы», проект которого был подготовлен к началу
1824 г. В 1823 г. были изданы также инструкции «О лагере
и порядке службы в оном» и «Устав о лагерной службе».
При этом проект Руководства к исполнению лагерной
службы, составленный в войсках 2-й армии под руковод-
ством Киселева, просматривался Пестелем 20.
Следует указать на ряд уставов, регламентировавших
гарнизонную службу: «О службе в гарнизоне или о разво-
дах» (Варшава, 1816); «О службе в гарнизонах или о раз-
водах. караулах и часовых. Собрано при главном штабе
1-й армии» (1819); «Высочайше утвержденное положение
для крепостей, на базисе военных действий расположен-
ных, 5 июня 1812 г.».
Были изданы новые уставы и наставления для кавале-
рии: «Опыт наставлений, касающихся до экзерциции и ма-
невров кавалерийского полка, составленные трудами
гг. эскадронных командиров Кирасирского Военного Орде-
на полка, 1805 г.»; «Предварительное постановление о
строевой кавалерийской службе» (1812); «Прибавление к
предварительному постановлению о строевой кавалерий-
ской службе, содержащее школу кавалерийского солдата
на лошади по одиначке или искусство верховой езды для
солдата, 1815 г.»; «Воинский устав о кавалерийской
строевой службе. Варшава, 1818 г.», «О полковом конном
учении, 1819 г.»; «О линейном конном учении. Варшава,
1820 г.».
13 «Военный сборник», 1902, № 7, стр. 243.
23 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 17147.
238
Все эти уставы закрепили строевые и тактические прин-
ципы уставов 1797 г.
Были изданы наставления и инструкции также и для
артиллерии: «Краткое изложение всех артиллерийских ко-
мандных слов, употребляться долженствующих, 9 апреля
1804 г.»; «Общие правила для артиллерии в полевом сра-
жении», составленные графом Кутайсовым 1812 г.— ар-
мейская инструкция; «Правила построения и движения
фурштадского батальона по мирному положению и по во-
енному. Варшава, 1823 г.»; «Воинский устав о строевой
пешей артиллерийской службе, 1824 г.»; «Общее настав-
ление для обучения и занятия саперных и инженерных ба-
тальонов» (1824).
В утвержденных Александром I докладах комиссии по
организации артиллерии (1803, 1807) сформулированы не-
которые новые организационные принципы для артилле-
рии и даны указания о ее роли и месте на маневрах.
Работа над уставами в первой четверти XIX в. завер-
шается изданием «Учреждения о полевой поселенной пехо-
те, 1820 г.», в котором определены основные положения
службы в военных поселениях, и выпуском «Руководства
к построению гвардейской пехотной дивизии в высочай-
ше утвержденные боевые порядки и общие колонны.
1825 г.». В 1839 г. «Учреждение» н «Руководство» были
утверждены для всей армии как «Нормальные боевые по-
рядки». Руководство о «Нормальных боевых порядках»
делилось на две части. В первой части приводились пра-
вила и объяснения, а во второй — примеры. Для дивизии
(и корпуса) предусматривалось пять боевых порядков:
обыкновенный, разомкнутый, растянутый, усиленный и
резервный. Обыкновенный боевой порядок предназначал-
ся для действий в неясной обстановке, разомкнутый и
растянутый — при оборонительных действиях, а усилен-
ный — при наступлении. В основу наставления была по-
ложена идея расчленения боевого порядка и признания
за командиром права па проявление инициативы.
Нормальные боевые порядки являются только схемой
для применения в конкретной обстановке. Однако практи-
чески это наставление было превращено в шаблон, так
как инструкция требовала строгого соблюдения дистанции
и интервалов в боевых действиях. К чему это привело —
можно видеть на опыте Крымской войны.
239
Во второй четверти XIX в. при разработке уставов все
еще продолжали придерживаться принципов, введенных
Павлом I. Воинский устав о пехотной службе 1831 —
1839 гг., в основе которого лежала тактика колонн и рас-
сыпного строя, был проникнут духом линейной тактики.
Нелепость такого положения ярко доказал крах в войне
1853—1855 гг.
В 1831 г. был издан устав «О строевой службе», со-
стоящий из четырех частей. В первой части строевого уста-
ва — «Рекрутской школе» — излагались основы одиноч-
ной подготовки солдата. Наряду с «Рекрутской школой»
в армии еще с 1825 г. действовали «Правила тихого, ско-
рого и облического шагу, перемены оного и повороты на
марше». В этих документах выдвигалось требование отра-
батывать строевые навыки до автоматизма. Первая часть
устава должна была «научить каждого солдата по одиноч-
ке правильно стоять, владеть ружьем, делать повороты и
маршировать» 21. Солдат приучали ходить прусским строе-
вым шагом, постоянно заботиться о внешнем лоске ружья,
амуниции и мундира. Бесконечное марширование, мерт-
вая стойка и множество различных перестроений отбивали
у молодых рекрутов всякую охоту учиться военному делу.
Устав требовал обращать внимание на обучение сол-
дат стрельбе в цель, но фактически все время уходило на
«ремешковую науку». По-прежнему господствовал уста-
ревший взгляд на роль залпового огня (его называли пра-
вильным огнем), который открывался с целью подготовить
условия для перехода в атаку.
В 1834 г. к первой части устава было дано «Прибав-
ление», содержащее уточнения по технике стрельбы, фех-
тованию и учебному шагу.
«Ротное учение», вышедшее в 1831 г., и «Баталион-
ное ученье», изданное в 1837 г., также были посвящены
вопросам марширования и перестроениям подразделений.
Главную цель обучения войск видели в таком развитии
«чувства локтя» у солдат, чтобы они могли драться лишь
в сомкнутом строю. Это было характерным для линейной
тактики прежних лет и, безусловно, являлось анахрониз-
21 «Воинский Устав о Пехотной службе», кн. I. Рекрутская шко-
ла. СПб., 1831, стр. 25.
240
мом во второй четверти XIX в. Рассыпной строй авторы
устава рассматривают как вспомогательный строй, кото-
рый может применяться в сочетании с колоннами. Даже
Леер вынужден был признать это: «О фридриховской так-
тике обыкновенно говорят, что она погребена была на по-
лях сражений при Иене и Ауэрштедте. Да, там погребена
ее внешняя оболочка, ее формы, но дух ее продолжал жить,
по крайней мере в нашей армии, еще и в 50 годах» 22.
Роты и батальоны почти не обучались стрельбе в цель;
главное внимание уделялось выработке навыков одновре-
менного исполнения команд. «Обучение приемам пальбы
развсрнутаго фронта доведено было до совершенства... в
батальоне все внимание людей обращено было на то, что-
бы по команде: пли! спустить курок одновременно, что
исполнялось с редким единством, за то никто не думал
метить... в цель стреляли чрезвычайно редко...» 23.
«Линейное ученье» 1839 г. закрепляло все то, что было
уже анахронизмом в области военного дела. Основное
внимание в уставе уделено правилам построения и движе-
ния нескольких батальонов в сомкнутом строю на основе
«нормальных (типовых) боевых порядков». В дополнение
к «Линейному ученью» военное министерство в 1840 г.
выпустило «Свод общих соображений для движения, рас-
положения и действия в бою войск», где излагалось офи-
циальное тактическое кредо. В 1841 г. выходит четвертая
часть устава (второе отделение), излагающая применение
линейного учения к боевым порядкам и общим колоннам.
Авторы этих документов пытались вложить в прокрустово
ложе линейности тактику колонн и рассыпного строя.
Ф. Энгельс, характеризуя рекомендованные «Сводом»
нормальные боевые порядки, писал: «Этими уставами не
только дается общий образец расположения бригады, ди-
визии или армейского корпуса, так называемая «нормаль-
ная диспозиция», которую командир может применять к
местности и прочим обстоятельствам, но в них предписаны
различные диспозиции для всевозможных случаев, в ре-
зультате чего генералу не приходится уже что-либо выби-
22 Г. Леер. Коренные вопросы. СПб., 1897, стр. 33.
23 Г е р с е в а и о в. Несколько слов о действиях русских войск
в Крыму в 1854 и 1855 гг., ч. 2. Париж, 1867, стр. 83.
16 Л. Г. Бескровный
241
рать и тем самым с его плеч снимается вся ответствен-
ность... Эта мания делать абстрактные предписания на
всевозможные случаи оставляет так мало свободы
действий для командира» 2\
Кроме строевых уставов для линейной пехоты, были
изданы также уставы для легкой пехоты: «Правила раз-
сыпного строя», СПб., 1831, «О разсыпном строе трех-
ротного батальона», СПб., 1843.
Те же тенденции, что и в пехотных, отражались в ус-
тавах «Правила для пешей службы в полках кавалерии»
(1831) и «Воинский устав о кавалерийской службе»
(ч. 1—5, 1844—1854).
Для артиллерии в 1840 г. вышли «Правила строевой
пешей артиллерийской службы» и «Правила строевой
конно-артиллерийской службы».
Наряду со строевыми уставами, войска получили по-
левые уставы и отдельные наставления. В 1833 г. было
издано «Наставление для полевой службы», в 1846 г. —
«Устав для управления армиями в военное и мирное вре-
мя», который ухудшил основы полевой службы в сравне-
нии с «Учреждением» 1812 г. В 1832 г. вышли «Правила
для фланкерской службы» и в 1840 г. — «Наставление
для содержания передовых постов».
Нужно указать также на издание «Воинского устава
о службе в гарнизоне» (1854). Дисциплинарного устава
русская армия в то время еще не имела. В «Военно-уго-
ловном уставе» 1839 г. не сформулированы даже такие
понятия, как долг, честь, дисциплина. В армии господст-
вовал полный произвол офицеров. Солдаты были лишены
права защиты. Ни о какой законности не могло быть и
речи в феодально-крепостнической армии николаевской
России. Николай I, этот «посредственный командир роты»,
был вполне удовлетворен результатами своей работы.
Накануне Крымской войны он произвел несколько смот-
ров в Красном селе и в Елизаветграде. В приказе от
17 июня 1852 г. по гвардейскому корпусу было отмечено,
что «строевое образование сих войск достигло до высокой
степени совершенства. Доказательством этому служит
необыкновенный порядок, спокойствие, а вместе с тем
2< ф. Энгельс. Избранные военные произведения, т. I. Воен-
издат, 1940, стр. 381.
242
быстрота и самая подробная отчетливость, с какими испол-
нялись решительно все движения и построения...»25.
«Превосходное во всех отношениях состояние» было
отмечено также в приказе по 1-му резервному кавалерий-
скому корпусу26. Николай был упоен тем, что кавалерия
находится «в таком же блистательном состоянии, как пе-
хота и пешие батареи» 27.
Но он не замечал плохого обучения стрельбе, хотя ин-
спекторские поверки показывали это. В 1845 г. отличные
стрелки давали низкий процент попадания: на 150 ша-
гов — 60%, .на 200 шагов — 50%, на 300 шагов — только
20% в мишень, равную человеческому росту. Еще хуже
были результаты стрельб, проведенных в конце 1852 г.
В связи с этим было дано указание сформировать образ-
цовый учебный батальон в Петербурге и затем направить
оттуда по два мастера стрельбы в каждый полк. Но
в 1853 г. уже началась война, и стала ярко видна вся не-
состоятельность николаевской системы боевой подготовки
войск.
На флоте все еще пользовались уставами петровского
времени. Новый устав появился только в 1853 г. Этот ус-
тав касался главным образом вопросов военного быта и
порядка несения службы на кораблях и почти не затра-
гивал вопросов, относящихся собственно к боевым дейст-
виям. Лишь несколько параграфов было посвящено паро-
вому флоту.
Устав имел пять частей: общие обязанности членов
флота; о флагманах и флагманских штатах; о должно
стях членов, служащих на корабле; о службе на корабле;
о почестях, салютах и флаге. В ходе Крымской войны
устав не был проверен. Он оставался в силе до 1911 г.
Архивные материалы военных учреждений
Важнейшими центральными правительственными уч-
реждениями были военное и морское министерства, обра-
зованные в 1802 г.
Фонды этих учреждений, служащие основными источ-
никами при изучении истории армии и флота, находятся
главным образом в Центральном государственном военно-
25 ЦГВИА, ф. 406, д. 152, л. 43 и 43 об.
26 Там же, л. 441.
27 Там же, л. 84 и 84 об.
243
16*
историческом архиве и Центральном государственном ар-
хиве военно-морского флота.
Канцелярия Совета военного министра,
ф. 28 (1812—1833). Совет существовал с 1812 по 1833 г.
как совещательный орган при военном министерстве.
В его компетенцию входило рассмотрение всякого рода
проектов (которые вносили различные департаменты воен-
ного министерства) по улучшению устройства вооружен-
ных сил России. Совет утверждал сметы расходов и до-
ходов департаментов. В его же ведении находились сред-
ства для военного снаряжения, постройки арсеналов,
военных заводов, пороховых складов, заготовки продо-
вольствия для армии и т. п. Кроме того, в фондах Совета
собраны материалы испытаний орудий и снарядов, ведо-
мости о вооружении крепостей, документы по борьбе с де-
зертирством и др.
Канцелярия военного министерства,
ф. 29, 11 л. (1810—1917). Канцелярия была образована в
1812 г. из департамента военного министра. Фонд содер-
жит материалы по офицерскому составу армии, донесения
генерал-аудитора по военно-судным делам на офицеров,
доклады и донесения командиров частей о волнениях в
войсках, данные о формировании и расквартировании
войск, инструкции по устройству и управлению войсками
и др.
Канцелярия начальника главного шта-
ба е. и. в., ф. 35 (1815—1837). Главный штаб е. и. в.
с 1815 по 1832 г. по существу был высшим органом по уп-
равлению военным ведомством. В 1832 г. он быт упразд-
нен. В фонде канцелярии собраны различные материалы:
переписка по инженерной, медицинской, артиллерийской,
комиссариатской, провиантской, судной, топографической
и инспекторской частям, по вооружению и снаряжению
войск, по формированию, расквартированию и перемеще-
нию войск, по учреждению внутренней стражи и военным
поселениям, по рекрутским наборам, по управлению вой-
сками, по учету личного состава войск и др.
Канцелярия дежурного генерала глав-
ного штаба е. и. в. ф. 36, 344/л (1815—1832) (слу-
жит дополнением к предыдущему фонду). В ней собраны
материалы о декабристах, сведения о восстаниях 1830 г.,
данные о волнениях и побегах солдат и др.
244
Департамент генерального штаба, ф. 38
(1812—1865). Департамент был создан в 1832 г., преобра-
зован в 1863 г. и существовал до 1865 г. как Главное уп-
равление генерального штаба. В его фондах собраны ма-
териалы Управления генерал-квартирмейстера главного
штаба е. и. в. (1815—1827), Управления генерального
штаба (1827—1832) и Военно-топографического депо
(1812—1832). К фондам департамента отнесены также де-
ла Военно-ученого комитета.
Инспекторский департамент, ф. 31, 395
(1812—1865). Департамент существовал с 1812 по 1865 г.
В его фондах собрано громадное количество документов
по общему управлению войсками, их комплектованию и
инспектированию. Кроме того, здесь имеются материалы
о революционном движении в армии в первой половине
XIX в. и сведения об участии войсковых частей в подавле-
нии крестьянских восстаний. Дополнением к нему явля-
ются фонды Канцелярии вице-директора инспекторского
департамента, ф. 394.
В делах Комиссариатского департамента,
ф. 396 (1766—1864) собраны материалы с 1766 по 1864 г.
Значительные специальные фонды за период с 1803 по
1901 г. имеются в делах Артиллерийского депар-
т а м е н т а, ф. 502—503, а за период с 1813 по 1918 г. —
в делах Главного артиллерийского управ-
ления, ф. 504—542.
Следует также упомянуть о фондах Департамен-
та военных поселений, ф. 405—411 (1817—1859),
существовавшего с 1817 по 1862 г. В фондах Главно-
го управления военн о-у чеб ных з а в е дений,
ф. 543, 725л (1831 — 1918) собраны материалы с середи-
ны XIX в. Николаевская Военная Академия
имеет свой фонд (ф. 2000), где собраны материалы
с 1829 по 1918 г.
Отдельную группу составляют судебно-следственные
документы; их обычно недостаточно использовали в воен-
но-исторических работах. Между тем дела военного суда
представляют громадный интерес, ибо они показывают
методы воздействия, господствовавшие в царской армии.
Центральным органом военного суда был г е н е р а л-а у-
диториат, замененный в 1812 г. Аудиторским депар-
таментом Военного министерства, преобразованным
245
затем в Главное военно-судное управление (ГВСУ), ф. 9/л.
Материалы военного суда ярко характеризуют маро-
дерство и казнокрадство высших чинов и интендантов
царской армии, бесправное положение солдат и их про-
тест против жестокого, бесчеловечного отношения к ним
офицеров. Особенно многочисленны дела «О ропоте про-
тив начальства и неповиновении офицерам» в первой по-
ловине XIX в. Не менее важны дела о тайных революци-
онных обществах в армии в 20—60-х годах, а также ма-
териалы о подавлении войсками крестьянских и рабочих
волнений и восстаний в XIX и начале XX в.
Вопросами управления армией ведал созданный
одновременно с министерствами (1802 г.) Комитет
министров. Его функции были весьма разнообразны;
в частности, Комитет министров решал вопросы финанси-
рования армии, обеспечения ее снаряжением и продоволь-
ствием, рассматривал и утверждал проекты военных ре-
форм, занимался военно-судебными делами.
В журналах Комитета министров содержится много
военно-исторических документов, в частности отчеты глав-
нокомандующих за 1812 и другие годы.
Значительное количество материалов имеется в фондах
Государственного совета, образованного в
1810 г.28 Совет обсуждал все законы, представленные на
утверждение верховной власти, и важнейшие дела воен-
ного управления, государственной экономики и юстиции.
Наряду с фондами, сосредоточенными в ЦГВИА, огром-
ное количество военно-исторических документов разбро-
сано в других центральных архивах.
В архиве Артиллерийского Исторического музея соб-
раны документы, характеризующие состояние и развитие
русской артиллерии в первой половине XIX в.
Огромное количество документов, отражающих стро-
ительство военно-морского флота, имеется в Центральном
государственном архиве военно-морского флота.
В отделе рукописей Исторического музея также нахо-
дятся документы и материалы по военной истории.
В отделе рукописей Библиотеки имени В. И. Ленина
имеется много важных документов и материалов по стро-
ительству армии XIX в.
28 ПСЗ, т. XXXI, № 24064.
246
В отделе рукописей Библиотеки имени М. Е. Салтыко-
ва-Щедрина собрано много документов по истории армии
и флота.
В фондах Центрального государственного архива
древних актов (ЦГАДА) сосредоточено большое количе-
ство документов по истории войн и военного искусства
России XIX в. В фондах XX разряда «Дела военные» име-
ются дела, характеризующие строительство армии, в фон-
дах XXI разряда «Дела морского ведомства» — материа-
лы по истории русского флота первой половины XIX в., в
фондах XXX разряда «Новые дела» — письма Алек-
сандра I к Наполеону, документы Ростопчина, письма и
бумаги французской армии и разные документы по воп-
росам организации русской армии в первой половине
XIX в.
В фондах Сенатского архива собраны мате-
риалы по революционному движению в войсках.
Большое количество документов по военной истории
первой половины XIX в. сосредоточено в архиве Министер-
ства иностранных дел.
Материалы о войнах России первой половины XIX в.
Материалы по русско-турецкой войне
1806—1812 гг. Основные архивные источники по рус-
ско-турецкой войне сосредоточены в ЦГВИА: в фон-
дах ВУА (ф. 470), Военно-походной канцелярии е. и. в.
(ф. 26), Канцелярии Военного министерства (ф. 29 и 1/л),
Молдавской армии (ф.	9190), Западных армий
(ф. 291/11а) и в отдельных личных фондах.
В этих фондах имеются материалы, относящиеся к
комплектованию, организации, вооружению и материаль-
ному обеспечению войск и их боевой подготовке; приказы
и распоряжения главнокомандующих войсками Михель-
сона, Багратиона, Каменского 2-го, Прозоровского и Ку-
тузова, их реляции и отчеты о ходе военных действий. До-
кументы о дипломатических переговорах в ходе войны
сосредоточены главным образом в Архиве ВПР МИД
СССР, фонд Канцелярии МИД. Дополнительные материа-
лы по русско-турецкой войне имеются в ЦГАДА (ф. Юсу-
повых); в архиве Института литературы АН СССР (ф. 358
и 265); ЦГИАЛ, ЛОИИ, а также в республиканских и
247
областных архивах в Вильнюсе, Кишиневе, Киеве, Одессе
и Симферополе.
Значительная часть, указанных фондов была обрабо-
тана и издана. Часть документов вошла в многотомный
сборник «Отечественная война 1812 г. Материалы Воен-
но-ученого архива Главного штаба», т.т. I—V, СПб.,
1907—1914 гг. Много дипломатических документов опуб-
ликовал А. Н. Попов в книге «Отечественная война 1812
года», М., 1905. Протоколы заседаний мирных конферен-
ций 1811 —1812 гг. помещены в сборнике «Чтения ОИДР»
за 1901 г. Много документов было напечатано журналом
«Русская старина» (1872, 1874). Часть реляций главноко-
мандующих вошла в «Журнал военных действий 1807-го,
1808-го, 1809-го и 1810 года», СПб., 1911 г. О действиях
Черноморского флота имеются только отрывочные сведе-
ния в записках Броневского (ч. III и ч. IV) и в работе
А. Кроткова «Повседневная запись».
Все эти материалы освещали русско-турецкую войну
не полностью. Сведения об этой войне значительно попол-
нились в наше время, когда был опубликован ряд сборни-
ков, в частности: сборник документов и материалов
«Фельдмаршал М. И. Кутузов», под ред. И. М. Коробко-
ва, Госполитиздат, 1947; сборник документов и материа-
лов «Генерал Багратион», под ред. С. Н. Голубова и
Ф. Е. Кузнецова, Госполитиздат, 1945; сборник докумен-
тов «М. И. Кутузов», т. III, под ред. Л. Г. Бескровного,
Воениздат, 1952.
Последний сборник довольно полно освещает полко-
водческую и дипломатическую деятельность Кутузова в
этой войне. Однако этот сборник не охватывает всей вой-
ны в целом. Общего сборника, который освещал бы нача-
ло, ход и исход данной войны, пока еще нет.
Материалы о войне России с Францией
1805—1807 гг. Материалы по этой войне собраны глав-
ным образом в ЦГВИА, ф. 471. Документы о заграничном
походе 1805 г. сосредоточены в фондах ВУА, Военно-по-
ходной канцелярии е. и. в. (ф. 26), канцелярии военного
министерства (ф. 29) и Молдавской армии (ф. 9190).
В этих же фондах и ряде других собраны данные о воен-
ных действиях в Восточной Пруссии в 1806—1807 гг. Кро-
ме того, значительное количество документов имеется
в архиве Литовской ССР (ф. 378); архиве ВПР МИД
248
СССР (ф. Канцелярии МИД); ЦГАДА (ф. XV, ф. Ермо-
лова, ф. Юсуповых); ЦГИА УССР (ф. киевского воен-
ного губернатора); архивах Института литературы
(ф. 358); ЦГИАЛ; отделах рукописей библиотек им. Лени-
на и им. Салтыкова-Щедрина.
Специального сборника о войнах с Францией в 1805 г.
и в 1806—1807 гг. не существует. Отчеты о ходе военных
действий были опубликованы в «Журнале военных дейст-
вий 1807 г.». Часть документов была напечатана в жур-
нале «Русская старина» (1870) и работах Михайловско-
го-Данилевского, Шильдера и других русских историков.
Сведения о действиях флота имеются в дневниках Бро-
невского и Свиньина.
В наше время вышло несколько публикаций, относя-
щихся к войне России с Францией: сборник документов
и материалов «Генерал Багратион» под ред. Голубова и
Кузнецова, Госполитиздат, 1945; сборник документов и
материалов «Фельдмаршал М. И. Кутузов» под ред.
Н. М. Коробкова, Госполитиздат, 1945; сборник «Доку-
менты штаба М. И. Кутузова 1805—1806 гг.», Вильнюс,
1951; сборник документов «М. И. Кутузов» под ред.
Л. Г. Бескровного, т. II, Воениздат, 1951.
Однако все эти публикации, освещающие довольно
полно кампанию 1805 г. в Австрии, не дают сведений ни
о действиях флота под командованием Сенявина в Среди-
земном море, ни о войне 1806—1807 гг.
Материалы по войне России со Швеци-
ей в 1808—1809 гг. Эти материалы сосредоточены
в фондах ЦГВИА (ф. 472), ЦГАДА, архиве ВПР МИД
СССР, ЦГИАЛ и ЦГА ВМФ. Сюда входят рескрипты и
дипломатические документы, материалы о комплектова-
нии, организации, вооружении и обеспечении войск и фло-
та; донесения главнокомандующих войсками и флотом о
ходе военных действий; журналы военных действий. Осо-
бый интерес представляют документы об экспедиции на
остров Готланд и Аландские острова.
Часть этих материалов была опубликована в сборнике
«Журнал военных действий 1807-го, 1808-го, 1809-го и
1810-го года».
Материалы по Отечественной войне
1812 г. и заграничному походу 1813—
1815 гг. По этим войнам в наших архивах сосредоточено
249
огромное количество документов и материалов. Большая
часть документов хранится в ЦГВИА. Основными фонда-
ми, относящимися к войне 1812 г., являются фонд ВУА
(ф. 479), Канцелярии Военного министерства (ф. 29 и 1/л),
Западных армий Отечественной войны 1812 г. (ф. 9191 —
9193), канцелярии начальника главного штаба 1-й армии
(ф. 343/л), Молдавской армии (ф. 9190), Комиссариатско-
го департамента (ф. 396), Главного военно-санитарного
управления (ф. 6/л), Канцелярии цесаревича Константина
Павловича (ф. 25), фонды Барклая де Толли (ф. 103),
А. А. Аракчеева (ф. 341/л), Ф. Ф. Эртеля (ф. 49), Д. И. Ло-
банова-Ростовского (ф. 125) .и Н. Ю. Урусова (ф. 136).
Вторым по значению архивом считается ЦГИАЛ. где
материалы Отечественной войны 1812 г. и заграничного
похода 1813—1815 гг. собраны в фондах собственной
е. и. в. канцелярии (ф. 1409), Департамента полиции
(ф. 1286), Сената, 1-го Департамента (ф. 1341), Именных
указов Сенату (ф. 1329), Государственного контроля
(ф. 576), Комитета министров (ф. 1263), по составлению
в губерниях милиции и ополчения (ф. 1304), Экспедиции
о государственных доходах (ф. 557).
В ГИАЛО находится фонд петербургского ополчения
(ф. 189). Дипломатические документы собраны в архиве
ВПР МИД СССР. Кроме того, много документов находит-
ся в ПГАДА, ЦГИАМ, ЦГА ВМФ, ААИМ, отделах руко-
писей ГИМа, библиотек им. Ленина и им. Салтыкова-Щед-
рина; архиве Института литературы АН СССР; архиве
Академии наук, а также в республиканских и областных
архивах Вильнюса, Киева, Калуги, Тулы, Ярославля, Ря-
зани, Орла, Калинина, Риги и др.
Публикация этих источников началась давно. Впервые
отчеты о ходе военных действий за 1812 г. были помеще-
ны в «Прибавлениях» к газете «Санкт-Петербургские
ведомости». Все «Прибавления» вошли затем в сборник
«Известия о военных действиях русских войск против
французов в 1812 году» (СПб., 1813). Наиболее важные
реляции Кутузова, вошедшие в этот сборник, пройдя ре-
дакцию Аракчеева и Александра I, были значительно
«исправлены» и «уточнены» и поэтому не могут служить
достоверным источником.
Довольно большое количество документов содержит-
ся в тексте и в приложениях к работе «Описание Отече-
250
ственной войны 1812 г.» (СПб., 1839) А. Н. Михайлов-
ского-Данилевского, в работе «История Отечественной
войны 1812 г.» (СПб., 1859) М. Богдановича и др. Часть
документов была опубликована в мемуарах Ермолова и
других участников войны 1812 и последующих годов. Не-
которые документы печатались в журналах «Военный
журнал», «Сборник РИО», «Русская старина» и др.
Большое значение имели «Сборники исторических ма-
териалов, из собственной е. и. в.- канцелярии», выходив-
шие под редакцией Н. Дубровина. Это главным образом
вып. I, II, X, XI, XII и XIV. Последний том (XIV) — «До-
кументы, относящиеся к истории 1812 г.» — вышел под
редакцией В. Строева в 1913 г. В этот сборник вошли до-
несения Кутузова, рескрипты Александра I Кутузову,
журналы военных действий. Дополнением к нему являет-
ся сборник «Отечественная война 1812 г. в письмах со-
временников (1812—1815 гг.)», вышедший в 1882 г. под
редакцией Н. Дубровина. В этот сборник включена часть
переписки Кутузова с Ростопчиным и Александром I.
Крупную роль сыграли сборники «Бумаги, относящие-
ся до Отечественной войны 1812 г., собранные и издан-
ные Щукиным». В период с 1897 по 1908 г. вышло 10 то-
мов этой работы.
В начале XX в. была сделана попытка издать все ос-
новные материалы о войне 1812 г. Сборник «Отечествен-
ная война 1812 г. Материалы Военно-ученого архива»,
печатавшийся с 1907 по 1914 г., является довольно об-
ширной публикацией, в которой охватывается время под-
готовки к войне (12 томов) и самая война (9 томов). Эту
публикацию торопились издать к 100-летию Отечествен-
ной войны, вследствие этого материалы печатались бес-
системно. До 17 тома они публиковались в хронологиче-
ском порядке, в последующих же томах — группами доку-
ментов или целыми делами. Таким образом, это издание не
отличается высоким качеством обработки документов.
Публикацией документов о войне 1812 г. занималось
также Военно-историческое общество, которое издало
важные материалы в своих трудах (МОИРВИО).
Часть документов была опубликована в таких изда-
ниях, как «Акты и документы архива Виленского, Ковен-
ского и Гродненского генерал-губернаторского управле-
ния, относящиеся к истории 1812—1813 гг.», Вильно, 1912
251
и 1913 гг.; «Акты, издаваемые Виленской комиссией для
разбора древних актов. Документы и материалы, отно-
сящиеся к истории Отечественной войны 1812 г.», Вильно,
1913; «Двенадцатый год. Исторические документы собст-
венной канцелярии главнокомандующего 3-й западной
армией А. П. Тормасова», СПб., 1912.
Несмотря на значительное количество сделанных пуб-
ликаций, война 1812 г. и особенно заграничные походы
1813—1815 гг. все же в целом не были освещены.
В наше время издано несколько публикаций, освеща-
ющих войну 1812 г. и роль в ней М. И. Кутузова. К этим
публикациям относятся: «Отечественная война 1812 г.»,
сборник документов, Изд. АН СССР, 1941; «Хрестоматия
по русской военной истории», Воениздат, 1947; «Из боево-
го прошлого русской армии», под ред. Н. М. Коробкова,
Воениздат, 1947; сборник документов и материалов
«Фельдмаршал М. И. Кутузов», под ред. Н. М. Коробкова,
Воениздат, 1947; «Донские казаки в 1812 г.», сборник
документов под ред. А. В. Фадеева, Ростов-на-Дону,
1954; Сборник документов «М. И. Кутузов», под ред.
Л. Г. Бескровного, Воениздат, т. IV. ч. I, 1954; т. IV,
ч. II, 1955; сборник документов «М. И. Кутузов» под ред.
Л. Г. Бескровного, т. V. Воениздат, 1956.
Наиболее полно и обстоятельно освещают ход Отече-
ственной войны 1812 г. и заграничного похода 1813 г.
последние два тома сборника «М. И. Кутузов» (IV и V).
Однако материалов о действиях русских войск и флота
в 1814—1815 гг. нет ни в одном документальном сборнике.
Ряд отрывков из документов 1812 г. помещено в
книге Гарина «Изгнание Наполеона», предисловие
Е. В. Тарле, «Московский рабочий», 1948 г. Но эти отрыв-
ки нельзя считать собственно публикацией.
Материалы о войне России с Персией
в 1803—1813 гг. и 1826—1827 гг. сосредоточены
в ЦГВИА (ф. 475, 476) и архиве Грузинской ССР в Тби-
лиси.
Материалы о войне России с Турцией
в 1828—1829 гг. собраны главным образом в ЦГВИА
(ф. 477), ЦГАДА и архиве ВПР МИД СССР. Кроме того,
часть материалов имеется в архиве Молдавской ССР в
Кишиневе.
Материалы о походе русского вспомо-
252
нательного корпуса в Турцию в 1833 г. и
корпуса Паскевича в Венгрию в 1849 г. собраны в ЦГВИА
(ф. 479 и 480) и архиве ВПР МИД СССР.
Материалы по Крымской войне 1853—
1856 гг. сосредоточены главным образом в фондах
ЦГВИА. В делах ВУА (ф. 1/л, 69, 98, 164—175, 481, 501 —
503, 9197) собраны документы, характеризующие со-
став войск и ход военных действий в Крыму, на Кавказе
и на Балканах. Кроме того, в делах ЦГИАМ (ф. 109, 181,
722 и 792) имеются документы об обороне Севастополя.
Важные документы сохранились в фондах Д. А. Ми-
лютина, М. П. Погодина, находящихся в отделе рукопи-
сей Библиотеки им. Ленина, и в фондах А. Зайончков-
ского, К. Ухтомского и других в ЦГВИА.
Материалы о действиях флота сосредоточены главным
образом в делах ЦГА ВМФ; в фондах Военно-походной
канцелярии начальника штаба Черноморского флота,
В. А. Корнилова (ф. 217), Инспекторского департамента
Морского министерства (ф. 283), Канцелярии генерал-ад-
мирала в. кн. Константина Павловича (ф. 224), Штаба
главного командира Черноморского флота и портов
(ф. 243), Департамента морского министра (ф. 166), Воен-
ной по флоту канцелярии (ф. 203), в Сборном фонде
(ф. 315), фондах Штаба командира Севастопольского
порта (ф. 920), Абхазской экспедиции (ф. 1054) и других
(ф. 158, 161, 227, 248, 367, 368, 406, 870, 1102).
Многие документы имеются в отделах рукописей Пуш-
кинского дома, Библиотек им. Ленина и им. Салтыкова-
Щедрина и в фондах областных архивов.
Архивные документы по Крымской войне до револю-
ции печатались бессистемно. Главнейшими публикациями
об этой войне являются: «Собрание донесений о военных
действиях и дипломатических бумаг и актов, относящих-
ся до войны 1853—1856 гг.», СПб., 1859; сборник «Мате-
риалы для истории Крымской войны и обороны Севасто-
поля», под ред. Н. Дубровина, вып. 1—5, СПб., 1871 —1874;
«Сборник рукописей, представленных е. и. в. государю
наследнику цесаревичу о Севастопольской обороне севас-
топольцами», т. 1—3, СПб., 1872—1873.
Ряд документов вошел в работу А. П. Жандра «Мате-
риалы для истории обороны Севастополя и для биографии
В. А. Корнилова, собранных и объясненных капитан-лей-
253
тенантом А. Жандром, бывшим его флаг-офицером», СПб.,
1859. Отдельные документы приведены в работах А. Зай-
ончковского «Оборона Севастополя», СПб., 1904; М. Бог-
дановича «Восточная война 1853—1856 гг.», т. I—III,
СПб., 1877, и Э. Тотлебена «Описание обороны Севасто-
поля», ч. I—II, СПб., 1863—1872.
Часть документов вошла в «Сборник документов и ис-
следований, ранее изданных в виде брошюр, напечатан-
ных в журналах «Русская старина», «Русский архив»,
«Военный сборник», «Морской сборник» и др.».
В наше время по Крымской войне специальных сборни-
ков не издавалось. Документы, относящиеся к развитию
военного дела перед войной, публиковались в ряде сбор-
ников, в их числе: «Хрестоматия по русской военной исто-
рии», Воениздат, 1947; сборник «Из боевого прошлого
русской армии», под ред. Й. М. Коробкова, Воениздат,
1947; «М. П. Лазарев». Документы, т. I, под ред. А. А. Са-
марова, Военмориздат, 1952; «Вице-адмирал Корнилов»,
под ред. Н. В. Новикова и П. Г. Сафинова, Воениздат,
1947; «П. С. Нахимов». Документы, под ред. А. А. Сама-
рова, Воениздат, 1954.
Все эти сборники охватывают ход военных действий
на крымском театре войны. Документов и материалов о
военных действиях на балканском, кавказском и других
театрах войны в них почти нет.
Значительную группу составляют документы о выпол-
нении армией внутренней функции государства. Прави-
тельство использовало войска и флот для подавления вол-
нений среди крестьян и рабочих как до Отечественной вой-
ны 1812 г., так и после ее. Оно использовало войска для
подавления восстания декабристов и польского восстания.
Царское правительство направляло войска против военных
поселенцев.
Однако армия и флот не всегда служили слепым ору-
дием в руках правительства. В военной среде все чаще и
чаще возникают протесты против господствующего фео-
дально-крепостнического режима. Наиболее важными вы-
ступлениями были восстания военных поселений в Нов-
городской, Херсонской и Слободско-Украинской губерни-
ях в 1817 — 1819 гг. Особенно сильными были восстания
Бугского, Чугуевского и Таганрогского полков. В 1820 г.
произошли волнения в Семеновском и Вятском полках.
254
Наиболее мощным по своёму размаху явилось воёстй-
пие декабристов, в котором принял участие довольно ши-
рокий круг солдат и матросов. Движение охватило ряд
полков в Петербурге и на юге (Черниговский полк). По-
ражение декабристов не прекратило революционных вы-
ступлений в войсках. В 30-х и 40-х годах в офицерской сре-
де возникают революционные кружки, многие офицеры
вошли в сложившиеся вне армии кружки. Войска приняли
участие также в польском восстании 1831 г.
Дела о революционных движениях в войсках и во фло-
те сосредоточены главным образом в ЦГВИА и ЦГИА.
В ЦГВИА такие дела содержатся в фондах Военной кан-
целярии цесаревича Константина Павловича (ф. 25), Кан-
целярии дежурного генерала (ф. 36 и 344/л), Инспектор-
ского департамента (ф. 31, 395) и некоторых других; в
ЦГИА — в фондах Третьего отделения собственной е. и. в.
канцелярии (ф. 109), «Всеподданнейших докладов и от-
четов главного начальника Ш-го отделения собственной
е. и. в. канцелярии» (ф. 109),. Следственной комиссии и
Верховного уголовного суда о восстании декабристов
(ф. 1123), в личном фонде Николая Павловича (импера-
тора Николая I) (ф. 672), а также в фонде «Собрание ру-
кописей Зимнего дворца» (ф. 181).
Именные фонды и публикации частных архивов
Дополнительный материал по войнам XIX — XX вв.
имеется в именных фондах. Так, например, в ЦГВИА есть
фонд Барклая де Толли, в котором собраны дневники,
письма, официальные документы, отчеты, реляции и дру-
гие материалы. Значительный интерес представляют фон-
ды генерала Н. Н. Раевского и П. И. Меллер-Закомельско-
го. Фонд Аракчеева (рукописный отдел Библиотеки имени
В. И. Ленина) содержит деловые бумаги, проекты рес-
криптов, указов и писем. Кроме того, в нем имеются вся-
кие заметки, выписки, черновые наброски и черновые ав-
тографы Александра I с пометками А. А. Аракчеева.
В фонде хранятся указы Барклаю де Толли, Багратиону,
Тормасову, Чичагову и Кутузову, в частности: рескрипты
Кутузову о производстве офицеров, письмо о направлении
князя Волконского в армию для выяснения причин остав-
ления Москвы, требование объяснений действий Кутузова
255
после оставления Москвы, реляции о вступлении русской
армии в Москву, рескрипты о Тарутинском сражении, за-
писки о предполагаемых действиях русских войск за гра-
ницей и ряд других документов и материалов.
В опубликованных частных архивах также находится
значительное количество военно-исторических документов.
Такими публикациями являются: Архив графа Мордвино-
ва (под ред. В. Бильбасова), СПб., 1901; Архив князя Ку-
ракина (под ред. М. И. Семевского, а затем В. Н. Смо-
лянинова), СПб., 1890; Архив князя Воронцова (под ред.
Бартенева), М., 1870 — 1890; Архив Раевских (под ред.
Б. Модзалевского), СПб., 1908; Архив князя Вяземского,
М., 1892. Материалы для биографии А. П. Ермолова (под
ред. М. Погодина), «Русская старина», 1896, приложение.
Военно-теоретические работы первой половины XIX в.
Развитие русской военно-теоретической мысли в XIX в.
было сложным. В военной идеологии шла борьба различ-
ных направлений. Консервативное дворянство, стремив-
шееся любым путем сохранить крепостническую систему
и боявшееся передовых взглядов, которые могли поколе-
бать основу могущества империи — армию, придержива-
лось наиболее реакционных взглядов. Выразителями пере-
довых идей были те военные круги, которые стремились
направить строительство армии и военно-теоретическую
мысль по пути обобщения и развития национального опы-
та. На русскую военно-теоретическую мысль начала XIX в.
огромное влияние оказала боевая практика Суворова и
Кутузова.
Первая военио-теоретичеекяа работа начала XIX в.
принадлежит Хатову. В 1807 г. вышла первая часть это-
го труда под названием «Общий опыт тактики», а в
1810 г. — вторая, «Начальные основания военной такти-
ки» 29.
В предисловии Хатов пишет: «Сожаления достойно, что
первое искусство, изобретенное людьми, было вредить
друг другу, и что искони веков они старались найти более
способов истреблять род человеческий... С началом мира
начались и страсти. Они родили войну» 30.
29 Хатов. Общий опыт тактики. СПб., 1807, стр. 1.
30 Там же.
256
Считая войну извечной и неизбежной, пока существует
человечество, Хатов делает обзор развития военного ис-
кусства от древнего мира и до конца XVIII в. В этом об-
зоре он пытается исторически обосновать современные
формы военного искусства. Критикуя устаревшие спосо-
бы ведения войны и боя, Хатов делает вывод, что военное
искусство России и Франции в конце XVIII в. имело бо-
лее передовой характер, так как у русских и французских
полководцев не было шаблона и формализма, характерно-
го для немецких военных деятелей. «В конце прошедшего
столетия, — пишет он, — военная наука сделала еще но-
вые успехи. Французы и россияне показали пример, что не
всегда надобно слепо следовать методе, но можно иногда
не останавливаясь для осады крепостей, а оставлять за со-
бой сии мнимые преграды и внести войну в недро госу-
дарств, к самым столицам» 31.
Эта новая мысль в стратегии была результатом изуче-
ния автором военного опыта России и Франции. «Они (т. е.
русские и французы.—Л. Б.) показали, что не надобно
упускать случая пользоваться своими успехами, а напро-
тив того должно неутомимо преследовать разбитого не-
приятеля и не давать ему опомниться. Следуя сим прави-
лам, Пишегрю в одну кампанию покорил Голландию,
усаженную крепостями, а Суворов в четыре месяца изторг-
нул у французов верхнюю Италию» 32.
Хатов решительно возражает против перенесения в
стратегию математических формул Лойда. Он рассматри-
вает войну как явление, зависящее от многих факторов,
которые «для военной науки составляют то же, что фун-
дамент для строения». Это, во-первых, «способы, употреб-
ляемые правлениями для образования граждан, воинов и
генералов»; во-вторых, «связь военных учреждений с по-
литическими», ибо «военные учреждения делаются людь-
ми приказными: того случается, что министры, не будучи
генералами, всегда противоречат требованиям и действи-
ям оных; а генералы, не будучи министрами, не знают
влияния, которое военные действия имеют на политику,
и иждивения, которое государству, для поддержания вой-
ны, употребить должно» 33.
31.Хатов. Там же, стр. 19.
32 Там же.
33 Там же, стр. 24.
17 Л. Г. Бескровный
257
Хатов решительно выступил против незыблемых «веч-
ных» принципов военного искусства. Главной ошибкой
военных теоретиков он считает то, что они «приводили в
пример всегда древних, а того не замечали, что между
древними и ими прошло уже две тысячи лет и что потреб-
ны были другие правила, потому что оружие, учреждения,
а особливо свойства души были уже не прежние» 34.
Хатов излагает основы низшей тактики пехоты и раз-
бирает строи пехоты и ее эволюции. Характерно его ут-
верждение, что «пехоте приличен только огонь на месте,
а можно положить за общее правило, чтобы стрелять
только тогда, когда не можно итти... Наступая, лучше бу-
дет ударить в штыки, не останавливаясь и не стреляя...
ибо тем замедлишь свое движение и выдержишь напрас-
ный урон... Преследуя в порядке отступающего неприя-
теля, следует атаковать его холодным оружием... Для пре-
следования же неприятеля, бегущего в беспорядке, сле-
дует отрядить отряды егерей или стрелков... За стрелками
же должны следовать батальоны линейной пехоты... При
пальбе передняя шеренга не должна становиться на коле-
ни, ибо нет ничего смешнее и неприличнее сего колено-
преклонения» 35. В этих высказываниях Хатова ясно чув-
ствуется влияние суворовской школы. В то же время он
полагает, что огнестрельное оружие делает оборону силь-
нее наступления, а потому «пехоте нужно искать защиты,
используя местность», и «надеяться на пальбу». Строй
для боя Хатов рекомендует принять «развернутый не глуб-
же как в шеренги, строй же глубокий, в колоннах, следу-
ет признать временным».
Основываясь на изучении опыта Суворова и армий пе-
риода французской революции, Хатов, выдвинул вопрос
о новом значении морального фактора в период массовых
армий.
В своих работах Хатов стремился к тому, чтобы воен-
ная теория помогала разрешать практические вопросы:
«Наука, и прежде всего военная наука, должны сделать
тактику простее и искуснее, образовать лучшие войска и
лучших генералов; поставить методу на место навыка, со-
ображение на место случая» 36.
34 Хатов. Общий опыт тактики, стр. 27.
35 Там же, стр. 25
36 Там же, стр. 25—26.
258
Хатов не все принимал из передового опыта XVIII в.
Его ошибкой является то, что он выступал в защиту прин-
ципов линейной тактики.
«Военный журнал» поместил в 1811 г. рецензию на ра-
боту Хатова. В ней отмечалось: «Сочинение сие писано
в роде гиберовой тактики. Первый том есть почти перевод
сей, но перевод пополненный множеством рассуждений и
примеров» 37. Второй том сочинения Хатова — «Опыт выс-
шей тактики» — менее следует Гиберу и частично исполь-
зует «Наставление...» Фридриха Второго, глава о лагерях.
Все это позволяет сказать, что в целом работа Хатова
есть обобщение русского и западноевропейского опыта
в области тактики.
Почти одновременно с Хатовым интересный трактат —
«Краткое начертание главнейших правил военачальниче-
ской науки» — опубликовал подполковник Де-Романо.
В этом сочинении сделана попытка осветить вопросы воен-
ной теории на основе боевого опыта Румянцева и Суворо-
ва. Де-Романо пишет о преимуществах наступательной
войны перед оборонительной. Он подчеркивает громадное
значение на войне морального фактора. Останавливаясь
на вопросах тактики, Де-Романо разбирает принципы боя
в колоннах. Он считает, что колонны являются самыми ра-
циональными боевыми построениями, так как они имеют
наибольшую силу удара и сами себя обороняют. Главное
значение Де-Романо придает умению использовать боевой
порядок, обеспечивающий сочетание огня и удара. При
этом основной задачей он считает решительное поражение
противника ударом в штыки. Все эти идеи Де-Романо
почерпнул у Румянцева и Суворова.
Трактат Де-Романо, хотя он и не свободен от идей
XVIII в., является в целом вполне современной работой.
Особенно интересны указания в отношении изучения мест-
ности и ее влияния на действия войск 38. Столь же любо-
пытно утверждение, что успешное ведение войны зависит
от разработки хорошего плана, состояния вооруженных
сил и подготовленного резерва.
Некоторый интерес представляют работы профессора
37 «Военный журнал», 1811, кн. 10, стр. 45.
38 Де-Романо. Краткое начертание главнейших правил воена-
чальнической науки. СПб., 1802, стр. 5—12.
259
17*
Московского университета Мягкова, которому принадле-
жит ряд трудов по основам фортификации, в частности
«Краткое руководство к военной архитектуре и фортифи-
кации для студентов университетов пансиона» (1805 г.) и
«Полевой и новый курс военной архитектуры или форти-
фикации» в пяти частях (1808—1812 гг.).
Важное место среди военно-теоретических работ нача-
ла XIX в. занимает статья А. С. Грибоедова «О кавале-
рийских резервах», опубликованная в «Вестнике Европы»
в 1814 г. Эта статья сразу обратила на себя внимание.
Поставленная в ней важнейшая военно;теоретическая
проблема того времени — проблема стратегических резер-
вов— разрешается в духе взглядов Кутузова. А. С. Гри-
боедов вступил в армию в дни патриотического подъема
1812 г. Он был зачислен корнетом в Московский гусар-
ский полк, формировавшийся сначала в Москве, а за-
тем в Казани. Вскоре он был назначен в штаб генерала
Кологривова. Грибоедов не принимал участия в военных
действиях, но зато он наблюдал деятельность генерала
Кологривова, которому Кутузов поручил формирование
кавалерийских резервов. Как известно, Кутузов, планируя
контрнаступление, возлагал на кавалерию особые надеж-
ды. Грибоедов понял стратегический замысел Кутузова в
< отношении резервов. «Блистательный события прошедшей
войны обращали на себя всеобщее внимание и не давали
публике времени для наблюдения побочных, но между
тем важных причин, кои способствовали к успехам нашего
оружия. К оным, конечно, принадлежат резервы...» 39.
Подчеркнув широкие возможности резервов, Грибоедов
привел конкретные данные о практических результатах
деятельности Кологривова: «В разные времена от августа
до января пошло в армию 113, ныне же в готовности 150
эскадронов, итак в пятнадцать, а с настоящего формиро-
вания в двенадцать месяцев образовалось 65 000 кава-
лерии» 40.
Грибоедов поставил вопрос о том, что процесс форми-
рования резервов может и должен разрешаться как перед
войной, так и в ходе самой войны.
Крупнейшее значение в развитии русской военно-тео-
39 А. С. Грибоедов. Поли. собр. соч., т. 3. Пг., 1917, стр. 10.
40 Там же, стр. 11.
260
ретической мысли после Отечественной войны 1812 г. име-
ет работа П. Бурцова — «Мысли о теории и военном зна-
нии».
Бурцов исходит из того, что «опытность предшество-
вала рассуждениям человека» и что боевая практика дает
пищу военному теоретику. Наука должна быть двигате-
лем жизни и человеческой практики, а не «хранилищем
несомненных и только доказанных законов природы».
Бурцов — дуалист и наряду с материальным началом при-
знает «врожденные свойства души».
Рассматривая состояние военно-теоретической мысли
в XVIII и начале XIX в., Бурцов пишет: «Но совершенна
ли сия теория и все ли заключает в себе предмету войны
свойственное? Конечно, нет. Относясь до весьма малой
токмо части военных наук, она, в сравнении с другими че-
ловеческими знаниями, ни той полноты, ни того порядка
не содержит и столь еще недостаточна, что не имеет даже
ни точного определения, ни верного раздробления на
части» 41.
Отмечая, что военно-теоретическая мысль находится
еще в младенческом состоянии, Бурцов требовал более
глубокой разработки вопросов военной теории. Он попы-
тался дать классификацию военных наук и разделил их
на «знания, относящиеся до войска» (составление армий,
их движение и действия), и «знания, относящиеся до кре-
постей» (выбор места, строение крепостей, фортификация,
наука о минах и т. д.) 42.
Классификация Бурцова несовершенна, однако его по-
пытка разделить военную науку на отрасли показывает,
что русская военно-теоретическая мысль в начале XIX в.
уже ставила эти вопросы.
Большое влияние па русскую военно-теоретическую
мысль первой четверти XIX в. имела «Русская правда»
Пестеля, основателя и главы «Южного общества» декабри-
стов. Лозунгами основанного Пестелем «Южного общест-
ва» были: установление республики революционным путем,
уничтожение крепостного права и сословий, всеобщее ра-
венство. Свои основные положения Пестель сформулиро-
вал в наказе Верховному Правлению, названном «Русская
41 «Военный журнал», 1819, кн. 2, стр. 53.
42 Там же, стр. 59—60.
261
правда». Это по существу проект конституции. Пестель
неустанно боролся за создание единого фронта революци-
онной борьбы «Северного» и «Южного» общества, но это-
му мешали различия платформ обеих групп. Пестель был
сторонником уничтожения всей семьи Романовых. Его так-
тика находилась в противоречии с выдвинутой им же про-
граммой. Он был сторонником военного переворота без
участия масс. Арест Пестеля помешал восстанию «Южно-
го общества». Пестель был осужден верховным уголовным
судом и казнен в Петропавловской крепости.
До ареста Пестель успел зарыть «Русскую правду» в
землю, но декабрист Заикин указал царским властям ме-
сто ее хранения. «Русская правда» послужила главной
уликой против Пестеля. После следствия этот документ
был запечатан и сдан в Государственный архив Министер-
ства иностранных дел. Доступ к этому документу был не-
возможен в течение 50 лет, и лишь в 70-х годах XIX в. ака-
демик Дубровин получил возможность ознакомиться с ру-
кописью. Опубликована же «Русская правда» была впер-
вые только в 1906 г. Щеголевым 43.
Пестель предполагал разбить «Русскую правду» на 10
глав: 1-я глава — О границах государства и делении его
на области; 2-я глава — О народе России (здесь высказы-
валась мысль о необходимости «слияния всех народов в
один»); 3-я глава — О сословиях (ставилась задача слить
все сословия в одно); 4-я глава — Политический и общест-
венный строй (буржуазная республика); 5-я глава —
Гражданское право; 6-я глава—Существо Верховной
власти; 7-я глава — Правительственные учреждения; 8-я
глава—Армия и флот; 9-я глава — Народное хозяйство,
финансы, просвещение и др.; 10-я глава — Общегосудар-
ственное уложение.
В своих показаниях Пестель утверждал, что он закон-
чил 1-ю, 2-ю и 3-ю главы, а все остальные лишь набросал.
В действительности вчерне были готовы также 4-я и 5-я
43 П. И. Пестель Русская правда, или заповедная государ-
ственная грамота великого народа российского, служащая заветом
для усовершенствования государственного устройства России и со-
держащая верный наказ как для народа, так и для временного вер-
ховного правления. В сб. «Избранные социально-политические и
философские произведения декабристов», т. II. Госполитиздат, 1951;
затем П. И. Пестель. Русская правда. СПб., 1906 (издание
Щеголева).
262
главы и сделаны наброски остальных.
Особенно интересны 3-я и 8-я главы. В 3-й главе Пе-
стель поднимает вопрос о всеобщей воинской повинности.
Так, он пишет: «Набор ратников в войско есть учрежде-
ние, необходимое для государственной безопасности, а
следовательно, и для государственного бытия, и поэтому
должно оно неминуемо существовать. Но поелику польза,
от военной силы происходящая на всех членов граждан-
ского общества распространяется одинаковым образом,
то и должны все сословия одинаковым образом в составле-
нии сей силы участвовать, руководствуясь очередью и жре-
бием... то есть, одинаковыми для всех россиян правилами
на сей счет. А посему и не может дворянство от сей лич-
ной повинности быть освобождаемо и должно сие преи-
мущество его быть уничтожено... Что же касается до
исключительного права дворян замещать все должностные
места, то сие право распространяется на всех россиян во-
обще и перестает быть исключительным преимуществом
одного дворянства. Кто по своим познаниям, способностям
и достоинствам окажется заслуживающим право на долж-
ностные места, тот и будет сим правом пользоваться на
основании общих правил, без всякого внимания на его
происхождение или сословие» 44.
«Рекруты поступают в военную службу, — пишет да-
лее Пестель,— на 15 лет, после чего в чистую отставку от-
пускаются, так что каждый ратник с 35 году от рождения
совершенно должен быть свободен и в массу граждан паки
возвратиться» 45.
В таком же духе Пестель разрешает вопрос об офицер-
ском составе и о чинах вообще. Он считает целесообраз-
ным, чтобы в армии все чины были уничтожены и заме-
нены одними названиями должностей. «Если чин соответ-
ствует должности, то напрасно давать два названия одной
и той же вещи... Производство или назначение от одной
должности к важнейшей должно быть основано на спо-
собностях и отличии, а отнюдь не на старшинстве, ибо
не служба для пользы чиновников устанавливается, а чи-
новники для пользы службы определяются...» 46
4,1 П. И. Пестель. Русская правда. СПб., 1906, стр. 68—59.
45 Там же, стр. 235.
46 Там же, стр. 153.
263
Основные вопросы организации и тактического устрой-
ства армии изложены Пестелем в 4-й и 5-й главах (их
нумерация не совпадает с планом). Эти главы посвящены
организации, управлению и тактическому устройству во-
оруженных сил. Пестель решает эти вопросы исходя из
того, что новая, буржуазная армия должна отвечать новым
принципам: быть массовой, национальной; ее организа-
ция и тактическое устройство должны соответствовать бур-
жуазному способу ведения войны.
В главе «образование государственного приказа воен-
ных сил» Пестель утверждает, что «Цель военных сухо-
путных сил состоит в восстановлении внешней безопасно-
сти как скоро приказ внеших сношений не может оную
долее сохранять, почему и действуют Военные Силы только
тогда, когда правление Внешних Сношений соделывается
недостаточным для доставления Государству внешней
безопасности... войско есть часть Чиионачальства состоя-
щая из части Граждан, решившихся жертвовать собою для
блага общества»47.
Пестель разделяет войско на два рода: существенное
и вспомогательное. «Существенным называется то войско,
которое предназначено единственно для бою, вспомога-
тельным то, которое предназначено не только для бою, но
и для управления боевым войском и для устройства
средств усиливающих действия онаго».
«Существенное войско действует пешим или конным,
почему и бывает оно пехота или конница. Оружие же,
коим войско действует, бывает или такое, коим может
владеть один человек или такое, для управления коим
нужно несколько людей. Первым действует пехота и кон-
ница, вторым Брономет (Артиллерия)».
«Пехота употребляется трояким образом и на сем ос-
новании разделяется на три рода: 1) на легкую для рас-
сыпного или стрелкового строю. 2) На тяжелую для
действия в Главном строе толщею в (массах) и 3) на
запасную для составления боевого запаса».
«Конница разделяется подобно пехоте на три рода:
1) на бесстройную (иррегулярную) для рассыпного строю,
2) на легкую для действия в Главном строе и 3) на тяже-
лую для составления боевого запаса».
47 Глава цитируется по архивному экземпляру «Русской прав-
ды», хранящемуся в ЦГИАМ, ф. 48, д. 473.
264
«... Бронемет (Артиллерия) разделяется также на три
рода: 1) На конной для быстрых движений, 2) Пеший для
действия в Главном строе (батарейной) и 3) Осадной для
осады и защиты крепостей».
...Сие разделение основано на коренных свойствах
Военной силы... распределение сих войск по ратям (арми-
ям), ополчениям (корпусам), войродам, (дивизиям),
отрядам (бригадам), полкам, Сразинам (батальонам),
Дружинам (Ескадронам и ротам), взводам, урядам (кап-
ральствам) и Десяткам (Ефрейторствам) равно как и оп-
ределение состава каждого из сих подразделений и обра-
зование каждой из сих частей должны быть основаны на
правилах военного искусства извлеченных из опытов, а не
быть предоставлены одному произволу» 48 49.
Управление войсками Пестель предполагал осуществ-
лять через Военный приказ. «Круг его действия разделяет-
ся на 3 главных обязанности, первая состоит в устройстве
войск; вторая — в содержании войск и третья — в дейст-
вии войск...»4Э.
В соответствии с характером действия войск Пестель
считал необходимым учредить шесть палат: «1) Верстат-
ная (Инспекторская) Палата, 2) Палата Оружейная
(Артиллерийская), 3) Палата Кормовая (Провиантская),
4) Снабдительиая (Комиссариятская) Палата, 5) Раз-
мысленная (Квартирмейстерская) Палата и 6) Кремель-
ская (Инженерная) Палата. К сим палатам могут еще
быть присовокуплены две другие Палаты: Военно-Судная
(Аудиториятская) и Врачебная (медицинская и Гошли-
тальная)»50.
Наибольший интерес вызывает деятельность «розмыс-
ленпой палаты», под которой Пестель подразумевает ту
часть военного правления, в которой собираются все све-
дения, нужные для военного времени и для действия про-
тив неприятеля: производятся все ученые работы по воен-
ной части, заведывается расположение войск по местам
(квартирам), делают все распоряжения для движения вой-
ска и составляют все записки по сим предметам. Чинов-
ники сей палаты бывают двоякого рода: одни суть станов-
щики, а другие съемщики. Первые находятся или при па-
48 Там же.
49 Там же.
50 Там же.
265
лате или при ополчениях и занимаются в мирное время
учеными работами, а в военное время употребляются для
составления главных управ... и для всех военных действий,
почему и требуется от них основательное познание, как по
части Розмысла (квартирмейстерской), так и по части Кре-
мельской (инженерной)»51. Вторые — «съемщики» нахо-
дятся или при палате, или на съемках. «Из коих первые
занимаются устройством и рисованием чертежей» (карт).
Наконец, 5-я глава посвящена «образованию Государ-
ственного Приказа Морских Сил». Пестель полагает необ-
ходимым иметь три плавня (флота) — Балтийский, Чер-
номорский и Восточный. Управление военно-морскими си-
лами должно было осуществляться через пять палат —
«палата устройства пристаней (портов), палата кора-
бельная, палата строевая, палата хозяйственная, палата
ученых предметов» 52.
Важное значение имеют также другие рукописи Пес-
теля — «Записка о штабах» и «Записка о маневрах», хра-
нящиеся в Государственном историческом архиве53. Эти
рукописи, как доказал в своей работе Е. Прокофьев 54, бы-
ли использованы начальником штаба 2-й армии Киселе-
вым.
После опубликования «Русской правды» Пестеля дво-
рянско-буржуазная историография не могла больше обхо-
дить молчанием военные взгляды декабристов. Публицист
М. Соколовский в статье «Военные взгляды декабристов»
писал: «Военные взгляды декабристов, при объективной их
оценке, должны быть признаны в большинстве случаев
основательными и правильными. Лучшим доказательст-
вом этого положения является то, что их прогрессивные
взгляды почти целиком были проведены в жизнь, спустя
далее несколько десятилетий» 55. Признав это, автор статьи
подчеркивает, что он рассматривает лишь военно-техниче-
скую сторону дела, так как «армия должна быть вне поли-
тики. Уклоняясь от какого-либо разбора декабристских
51 ЦГИАМ, ф. 48, д. 473.
52 Там же.
53 Там же.
54 Е. А. Прокофьев. Борьба декабристов за передовое рус-
ское военное искусство. Изд. АН СССР, 1953.
“ М, Соколовский. Военные взгляды декабристов, «Брат-
ская помощь», 1907, № 8, стр. 108—109.
266
политических идеи, я признаю положительно не излишним
ознакомить с их воззрением на военное дело и военную
службу» 56,— пишет он.
Большой интерес представляет курс высшей тактики и
стратегии, читанный М. Муравьевым, офицерам штаба
2-й армии 57.
После подавления восстания декабристов наступил пе-
риод реакции, когда в России за десять лет не появилось
ни одной серьезной военно-теоретической работы. Нельзя
было и думать о том, чтобы на страницах военных журна-
лов выразить передовые взгляды в области военного дела.
Царизм усиленно пропагандировал теории западноевро-
пейских военных специалистов Бюлова, эрцгерцога Карла,
Клаузевица и особенно Жомипи.
В начале 30-х годов XIX в. была открыта Николаевская
военная академия, где сосредоточилась разработка воп-
росов военной теории. В 30—40-х годах появилось не-
сколько крупных работ по стратегии и тактике.
Развитие военно-теоретической мысли отражало идей-
ную борьбу, которая происходила в России, начиная с
40-х годов. Это движение «свидетельствует о том, что глу-
боко в низах происходит брожение. Умы всегда связаны
невидимыми нитями с телом народа...» 58.
В 1836 г. вышла работа профессора Николаевской во-
енной академии Медема по вопросам стратегии — «Обо-
зрение известнейших правил и систем стратегии». Милю-
тин в своих воспоминаниях пишет о взглядах Медема:
«Исходным его (Медема. — Л. Б.) пунктом было, что ни-
какая теория не может выучить искусству вести войну, что
все попытки изложить такую теорию ограничивались толь-
ко указанием значения или влияния на ход войны кото-
раго либо из многих «элементов» обусловливающих успех
на войне. С этой точки зрения разбирал он известные со-
чинения о стратегии, начиная с Лойда и Бюлова, писав-
ших еще в прошлом столетии, и постепенно переходя к
сочинениям эрцгерцога Карла, генералов Роньа, барона
Жомини, Наполеона I, Деккера, Вагнера, и кончая недав-
56 Там же, стр. 91—92.
57 ЦГИАМ, ф. 1153, д. 99.
58 К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. М., 1947,
стр. 256.
267
но появившимся большим сочинением генерала Клаузе-
вица, которое разсматривалось обстоятельнее всех дру-
гих» 59.
Таким образом, Медем критически оценивал системы
известных военных специалистов, причем ни одна из этих
систем не признавалась вполне приемлемой. Медем при-
шел к выводу, что постоянных и безусловных правил для
военных действий нет: «Постоянный, безусловныя правила
для самых действий существовать не могут»60. Медем
главную цель стратегии видел в «исследовании военных
элементов, а не в выработке правил для действий». «По
нашему мнению,— пишет он,— тот, кто основывает каждое
свое действие на новом, глубоком соображении всех
средств и обстоятельств, действует гораздо искуснее и
вверяется менее слепому случаю, нежели тот, кто несмо-
тря ни на какое изменение обстоятельств, постоянно сле-
дует единожды навсегда принятым правилам... Все вели-
кие полководцы были истинно великими потому, что
основывали свои действия на искусном соображении всех
средств и обстоятельств, имеющих влияние на военные
действия. Каждый из великих полководцев имел собст-
венную стратегию, или другими словами все действия
таких военачальников нашли отпечаток их времени и
обстоятельств» 61.
Нс, говорит Медем, не следует считать изучение тео-
рии стратегии бесполезным потому, что в ней нет опреде-
ленных правил для действий, и нельзя делать вывод, что
для искусного полководца достаточно одних только при-
родных дарований. Ошибка теоретиков состояла в том, что
каждый из них основывал «свою систему и свои правила
на одной какой-либо господствующей мысли или на одном
элементе, и обыкновенно на том, которому современный
события давали первенствующую важность. Так главным
основанием системы Лойда, Бюлова и Роньа служила
мысль, что успех войн преимущественно зависит от охра-
нения собственных сообщений и от действий на сообщения
противника; Генерал Жомипи основал все свои правила
единственно на зависимости успеха от решительных так-
59 Д. Милютин. Воспоминания, т. I, 1919. стр. 117.
60 Н. М едем. Обозрение известнейших правил и систем страте-
гии. СПб., 1836, стр. 168.
61 Там же, стр. 180—181, 182—183.
268
тических действий или сражений; наконец, Эрц-Герцог
Карл принял основанием своей системы мнение, что успех
зависит преимущественно от искуснаго применения воен-
ных соображений к местности» 62.
Обращаясь к опыту, как к главному источнику знаний,
Медем говорит, что «данные, опытом дознанный, должны
были служить ей (военной науке. — Л. Б.) основанием» 63.
Медем отмечает, что изменения в военной технике и
средствах борьбы оказывают решающее влияние на раз-
витие стратегии. «Изобретение какого-либо новаго ору-
жия, употребление каких-либо новых средств, доселе неиз-
вестных, может внезапно изменить все, и нельзя ручать-
ся, что Стратегия не испытает такого же изменения, ка-
кому она подверглась по введении огнестрельнаго ору-
жия» 64.
В Николаевской военной академии была подготовлена
и издана также принадлежащая Медему работа по такти-
ке. В этом труде он высказал немало новых мыслей. Преж-
де всего он дал точные определения стратегии и тактики.
Медем пишет: «Война предполагает вообще какую-либо
политическую цель. Искусство устремлять наивыгодней-
шим образом все военный средства к достижению этой
цели, составляет предмет Стратегии. Важнейшее из всех
военных средств есть войско. Искусство же образовать
войска, и приводить ими в исполнение соображения Стра-
тегии, составляет предмет Тактики»65. Если стратегия
«...занимается одним только главным управлением всеми
военными силами... она определяет, например: общее на-
правление военных сил, когда следует дать сражение? ка-
кой цели достигать сражением?» и т. п., то в задачу так-
тики входит «устроение их (войск. — Л. Б.) для боя, са-
мый действия в бою, распоряжения теми движениями, ко-
торыя относятся к бою, и определению лучшаго механиз-
ма всех движений вообще» 66.
Медем, как и Хатов, еще делит тактику на начальную
и высшую, причем первая подразделяется в свою очередь
на чистую тактику и прикладную. К области чистой так-
62 Там же, стр. 163—164.
63 Там же, стр. 1.
64 Там же, стр. 5.
05 Н. В. Медем. Тактика, ч. 1—2, СПб., 1838, стр. 1.
66 Там же, 1837—1838, стр. 1.
269
тики он относит вопросы о бое, о вооружении, строях,
движениях войск и их действиях без применения к мест-
ности. Прикладная же тактика, по Медему, включает
вопросы применения строев к местности, вопросы движе-
ния и действий каждого рода войск как отдельно, так и
при соединении их в отряды (не выше дивизии). Наконец,
в высшую тактику входят правила устройства, движения
и действия корпусов и армий.
Обеспечение войск от внезапности нападения,— раз-
ведка и действия легких отрядов — разбираются в разделе
«Малая война».
Основной недостаток работ Медема — противопостав-
ление стратегии как искусства — стратегии как науке. По-
нимая соотношение военной теории и практики, он все же
преувеличивал значение опыта полководцев; это приводи-
ло его к утверждению, что решающую роль в развитии
военного искусства играет личность полководца.
Вслед за Медемом по вопросам стратегии выступил
другой профессор Николаевской академии — Веймарн
(2-й). Он издал в 1835—1836 гг. «Руководство для препо-
давания тактики», а в 1840 г. —курс лекций «Высшая
тактика, составленная генерал-майором Веймарном 2-м,
для руководства в Императорской Военной Академии».
В «Высшей тактике» имеется большое историческое вве-
дение, в котором автор дает обзор состояния военного ис-
кусства у древних народов Азии и Африки (гл. 1), харак-
теризует греческую фалангу (гл. 2), устройство римского
легиона (гл. 3) и состояние военного искусства в Западной
Европе накануне Тридцатилетней войны (гл. 4). В книге
помещен также обзор действий войск, начиная с Тридца-
тилетней войны и до революционных войн (гл. 5). После
заключения автор дает «Краткое историческое обозрение
военного искусства в России».
Центральное место в сочинении Веймарна занимает
обзор правил «...для устроения, движения и действий
больших самостоятельных частей войск, как то корпусов
и целой армии...», что составляло предмет «Высшей
тактики» 67.
В предисловии подчеркивается, что «...автор избегал от-
влеченных теорий, безплодпых разеуждений и односто-
67 Веймарн 2-й. Высшая тактика, СПб., 1840, стр. XIII—XIV.
270
ронних правил, и стремился к тому, чтоб представить чи-
тателям только те основный понятия, которыя, будучи
выведены из самой практики, могут и вести прямо к прак-
тическому же применению» 68.
В вопросах о происхождении и развитии русского во-
енного искусства Веймарн стоял на позициях норман-
ской школы и утверждал, будто «первые понятия о воен-
ном искусстве, Русские заимствовали от Варягов» 69. По
мнению Веймарна, русское военное искусство «...до конца
XVII в. находилось еще на весьма низкой ступени... Рус-
ские, ведя войн}7 только с Турками, Татарами и Поляка-
ми, т. е. с народами, которых войска и образ действия
были еще на низшей ступени... не могли заимствоваться
ни чем полезным или достойным подражания...» 70. При
Алексее Михайловиче была сделана попытка «... устроить
войско по образцу Европейскому,... для чего за границей
нанимались целые пехотные полки с полным вооружени-
ем...». Процесс переустройства армии не был завершен,
так как войско «неохотно принимало нововведения и не по-
виновалось-иностранным офицерам»71. Со времен Петра I
русская армия, восприняв западноевропейскую военную
культуру, «...по устройству и искусству в действиях, неос-
поримо занимает... первое место между всеми армиями
Европейскими» 72.
Таким образом, по Веймарну выходило, что Россия не
создала ничего самостоятельного в области военного дела;
все лучшее она заимствовала на Западе, преимущест-
венно у немецких военных специалистов. Так была офи-
циально заложена теория заимствования в военном искус-
стве, которая долгое время господствовала в русской воен-
но-исторической литературе.
Веймарн высказал несколько новых для того време-
ни идей в области высшей тактики. Например, давая ана-
лиз оборонительных позиций, он указывал, что «...выгод-
нейшими в тактическом отношении позициями считаются
ныне те, которыя при возможных средствах для усилен-
68 Там же, стр. XV.
69 Там же, стр. 39.
70 Там же, стр. 45.
71 Там же, стр. 43.
72 Там же, стр. 53.
271
ной обороны и обезпечении от обходов и нападении с
флангов, не препятствовали бы однакоже переходу к на-
ступательному действию, маневрированию, взаимному
вспомоществованию войск и удобному, в случае нужды,
отступлению»73. Но все же Веймарн по-прежнему гово-
рил о «ключах позиции», хотя правильно отмечал, что
«...местность есть только вспомогательное средство, а что
главная сила заключается в самом войске и в искусном
и смелом его действии» 74.
В области боевых форм строя Веймарн ничего не при-
бавил к «нормальным боевым порядкам 1835 года». Ни-
чего нового не внес он и в вопрос «движения и боевых
действий» войск, за исключением разделов о десантах
и горной войне.
В конце 30-х годов выступил один из крупнейших во-
енных теоретиков первой половины XIX в. полковник
П. Языков. В 1838 г. он опубликовал первый свой труд —
«Опыт теории военной географии», в котором подверг
острой критике зарубежные, главным образом немецкие,
работы. Отстаивая самобытность русской военной науки,
Языков писал: «Я не видел причины, почему мы, рус-
ские, должны повторять только то, что сказано писателя-
ми иностранными. Не положено в законах природы, что-
бы идеи новые и открытия в науках должны непремен-
но следовать от Запада к Востоку. Они могут принять
и обратный путь» 75.
Языков заявил, что военная география есть часть воен-
ной науки: «Никто еще не имел в виду представить воен-
ную географию как науку, составляющую отдельную от-
расль стратегии»76. Предметом географии он считает
«исследование разных стран земной поверхности в страте-
гическом отношении» 77. При этом Языков указывал, что
земная поверхность по-разному оценивается в каждую эпо-
ху; например, «Италия, по географическому положению
своему, представила для Аннибала совсем другие сооб-
73 Веймарн 2-й. Высшая тактика, стр. 69—70.
74 Там же, стр. 79.
75 П. Я з ы к о в. Опыт теории военной географии..., ч. II. СПб.,
1838, стр. 73, введение, стр. X.
76 Там же, стр. IX.
77 Там же, стр. 42.
272
ражения, нежели для Суворова или Наполеона», а по-
этому «каждая историческая эпоха имеет свою военную
географию» 78.
В своей книге Языков резко обрушился на военных
теоретиков, придерживающихся «вечных» принципов (Жо-
мини и др.), и требовал отказа от схоластики в военной
науке.
Свои военно-теоретические взгляды Языков изложил
также и в другом труде, вышедшем в 1842 г. под назва-
нием «Опыт теории стратегии». Эта книга, по существу,
служит продолжением первой. Языков рассматривает стра-
тегию как важнейшую часть военно-теоретических знаний.
Стратегия, говорит он, «...даже в неполном развитии своем,
как она существует ныне, заслуживает особеннаго внима-
ния людей просвещенных: ибо, по важности практических
действий, к которым эта теория прилагается, она
должна занимать важное место в области познаний чело-
веческих...» 79.
Определив сущность учения Ллойда, Бюлова, Жомини
и эрцгерцога Карла и показав их сильные и слабые сто-
роны, Языков подчеркнул, что «идеи о влиянии нравст-
венных причин на военный действия, до сего времени оста-
ются весьма мало развитыми»80.
Разбирая теорию стратегии, Языков считал необходи-
мым дать анализ тех элементов, которые влияют на стра-
тегию. Он пишет, что для этого «...должно определить вза-
имный отношения между элементами и объяснить совокуп-
ное их влияние на большия военные действия» 81. Под та-
кими элементами Языков подразумевает факторы, «имею-
щие... влияние на ход стратегических действий» 82. Он раз-
личает нравственные и физические элементы (факторы).
К числу нравственных Языков относит элемент политиче-
ский и собственно нравственный. Физическими элемен-
тами он считает материальный фактор, географические,
топографические и статистические элементы (набор, по-
полнение, вооружение и содержание армии, состав ар-
мии, ее численность и распределение сил).
78 Там же, стр. 44, 45—46.
79 П. Я з ы к о в. Опыт теории стратегии. СПб., 1842, стр. 1.
80 Там же, стр. 7.
81 Там же, стр. 17.
82 Там же, стр. 47.
18 Л. Г. Бескровный	273
Языков подошел к определению понятия «стратегия»:
«Стратегия есть искусство наивыгоднейшего употребле-
ния вооруженных сил, на театре войны, для достижения
определенной цели» 83. Он указывает, что «теория Страте-
гии делится на две главныя части: 1) Высшую или мо-
ральную часть (la partie morale de la guerre), основанную
на нравственном и политическом элементах; 2) низшую
или механическую часть, основанную на всех остальных
элементах, т. е. на элементах физических». В теории эти
части должны быть разделены для ясности исследования.
В практике же обе части «обнаруживают совокупное
влияние на весь ход войны, и потому обе части весьма
важны»84.
Определив сущность стратегии и факторы, влияющие
на нее, Языков переходит к анализу связи стратегии с
политикой. Он дал ряд важных определений, свидетель-
ствующих о более глубоком понимании им вопроса, чем,
скажем, Клаузевицем и Жомини. «Цель войны, — указы-
вает Языков, — составляя идею политическую, определяет-
ся обстоятельствами политическими-же; следовательно,
политика дает главное направление военным действи-
ям» 85. Однако под политикой Языков подразумевает
лишь взаимоотношения отдельных государств.
Во второй части своей книги Языков дает «свод стра-
тегических истин, предшествующих рассмотрению вопро-
са об употреблении вооруженных сил на театре войны».
Под этим подразумевается: 1) анализ основания для
действий (депо и магазины); 2) предметы действий;
3) стратегические пункты; 4) тактические пункты;
5) стратегические свойства крепостей и укрепленных ла-
герей и 6) стратегические линии (и театры). Языков ре-
шительно порывает с шаблоном Жомини и Клаузевица
и по-новому решает вопрос. В частности, он указывает
на то, что в военном деле огромное значение будут иметь
железные дороги.
Наконец, в третьей части Языков излагает «свод стра-
тегических истин, относящихся к рассмотрению вопроса
83 П. Языков. Опыт теории стратегии, стр. 27—28.
84 Там же, стр. 60—61.
85 Там же, стр. 34.
274
об употреблении вооруженных сил на театре войны». Сю-
да относится характеристика театра, операционных линий
(общих и местных) и частные вопросы (организация ты-
ла, снабжение армии, управление ею и т. д.).
Здесь же говорится о роли и месте сражения и о зна-
чении партизанских действий в стратегическом отно-
шении. Языков отмечает, что судьба войны «большей
частью зависит от сражений, происходящих между глав-
ными силами враждующих стран, ибо сражение состав-
ляет одно из важнейших средств, для сокрушения дей-
ствующей силы противника»86, т. е. он переоценивает
значение генерального сражения, не понимая того, что в
новых исторических условиях судьбу войны решает не
одно, а целый ряд сражений.
В заключение Языков дает краткий обзор выдвинутых
им проблем и, подводя итог, пишет: «Свод стратегиче-
ских понятий, если он изложен систематически и отчет-
ливо, должен верно изображать положение теории стра-
тегии в настоящем ее развитии, предоставляя времени
дальнейшее развитие науки: ибо теория стратегии долж-
на усовершенствоваться и развиваться подобно всем от-
раслям познаний человеческих» 87.
Языкову оказалась непосильной поставленная зада-
ча. Он не смог показать влияния новых, буржуазных от-
ношений на способы ведения войны, не смог вскрыть
связь всех сторон строительства войска со способом ве-
дения войны.
В 40 — 50-х годах оживленно обсуждался вопрос о
введении всеобщей воинской повинности. Появление мас-
совых армий требовало изучения людских и материаль-
ных ресурсов. Чтобы обеспечить ведение войны, нужно
было знать возможности производства оружия, обмунди-
рования, питания, перебросок войск и т. п. Все эти све-
дения требовалось привести в систему. Громадную рабо-
ту в этом направлении проделал Милютин. Результатом
его работы явилась книга «Первые опыты военной ста-
тистики», изданная в 1847 г.
Милютин исходил из того, что на ход и исход войны
86 Там же, ч. III, стр. 67.
87 Там же, стр. 76.
275
18*
влияют политические, нравственные и экономический
факторы. Он резко критиковал взгляды немецких и дру-
гих иностранных географов и военных статистиков, при-
дававших географическому фактору решающее значение
в военном деле. Милютин решительно выступал и про-
тив статистиков, пытавшихся определить военную мощь
государства численностью войск. «Под именем военных
сил, — писал Милютин, — конечно, разумеется не одно
войско, также не одна вооруженная часть народа; но
разумеется в совокупности все вообще средства и спо-
собы, необходимые в государстве для ведения войны обо-
ронительной или наступательной» 88.
Милютин указал, что цель военной статистики «...долж-
на состоять в изследовании в данный момент сил и
средств государств в военном отношении» 89.
Поэтому содержанием военной статистики должно
быть: обозрение целого государства в военном отноше-
нии, исследование его вооруженных сил, исследование
его стратегического положения по театрам войны.
Недостаток работы Милютина состоит в том, что он
отрывает вопросы военной статистики от военной геогра-
фии. «Военная же статистика,— пишет он,— почерпая дан-
ные из военной географии, занимается исследованием
этих данных с определенной целью и в связи с различ-
ными другими данными»90, а военная география должна
ограничиваться только теми данными, которые относят-
ся к виду земной поверхности. Поэтому Милютин ут-
верждает, что военная статистика и военная география
не имеют ничего даже общего между собою.
Одновременно с работами Языкова и Милютина вы-
шел труд полковника Горемыкина «Руководство к изуче-
нию тактики» 91, в котором дано следующее определение
тактики: «Стратегия дает им (войскам. — Л. Б.) общее
направление, сообразно с принятым планом войны; ре-
шает, где и с какой целью они должны вступить в непо-
88 Д. А. Милютин. Первые опыты военной статистики, СПб.,
1847, стр. 52.
89 Там же, стр. 53—54.
90 Там же, стр. 55.
91 Ф. Горемыкин. Руководство к изучению тактики... СПб.,
1849.
276
средственное столкновение с неприятелем...», тактика же
«составляет, в общей науке войны, часть, которая имеет
в виду исследование лучшего состава войск, их устройст-
ва, вооружения, строя, движений и действий в бою, как
в частях, так и в совокупности» 92.
Центральное место в тактике должно занимать уче-
ние о бое. Применение тактики колонн и рассыпного
строя изменило характер боя, и поэтому теоретически
разработка принципа взаимодействия частей расчленен-
ного боевого порядка имела первостепенное значение
для боевой практики. Курс тактики Горемыкина посвя-
щен в основном изучению всех элементов боя в целом. Он
пишет, что современное сражение распадается «...на не-
сколько отдельных сражений, в которых разные части
будут находиться в различных положениях: одне насту-
пают безостановочно и имеют успех; другие задержаны
на месте, еще не очистив себе дороги, иныя отброшены
назад; одне вступят уже в рукопашный бой холодным
оружием, когда другие еще действуют огнем застрельщи-
ков; в одно и то же время, в иных частях действует кава-
лерия, в других пехота, в иных же идет обоюдная кано-
нада...» 93. В русской литературе этого времени не было
еще столь глубокого и полного определения сущно-
сти боя.
С' изменением характера боя изменились и формы
управления им. Теперь от начальника требовалось не
командовать, а давать приказания и управлять ходом боя
по донесениям. «...В большом сражении, — пишет Горе-
мыкин, — где действуют большие массы на значитель-
ном пространстве, на местности разнаго рода, успех, бо-
лее нежели где нибудь, зависит от точных и обстоятель-
ных распоряжений. — Начальникам главных частей
должны быть определительно объяснены: общая
цель и сущность всего предначертания; время и направ-
ление действий каждой части; связь между ними; меры
на случай удачи или неудачи и даже путь отступления в
последнем случае» 94.
92 Там же, ч. I, Введение, стр. 11.
93 Там же, ч. Ill, стр. 152.
94 Там же, ч. III.
277
Уже в то время Горемыкин указывал на необходи-
мость учитывать обстановку и исследовать те элементы,
из которых она складывается.
Горемыкин решительно выступил против шаблона и
догматизма в области тактики. На правила в тактике,
пишет Горемыкин, «надобно смотреть не как на законы,
всюду и неизменно исполняемые, а только как на общие
мысли, как на указания, в духе которых должны быть на
самой практике делаемы соображения; исполнение же
этих соображений, смотря по различию случаев, может
и должно изменяться до бесконечности. Следовательно,
в тактике наибольшую важность имеют не столько пра-
вила, сколько практическое их применение, так как
указание на случай, где и как правила могут быть при-
лагаемы, иногда даже вовсе изменяемы»95. Вообще
правила тактики «могут держаться только до тех пор,
пока опыт же их не изменит» 96, ибо тактика есть истори-
ческий опыт.
Горемыкин резко критиковал «вечные» принципы во-
енного искусства: «... Не возможно и бесполезно давать...
определительныя и безусловный правила: разнообразие
случаев, к которым их надобно применять, ниспроверга-
ет всякую неизменную форму, не только созданную умо-
зрительно, но даже почерпнутую из практики» 97.
Изменения в области тактики определяются главным
образом развитием вооружения войск. «Из этого воз-
никнут новые правила, которые изменят более или менее
современные элементарные правила, и будут опять слу-
жить руководством до нового изменения» 98. Эта правиль-
ная мысль, к сожалению, не была проведена Горемыки-
ным до конца.
В работе есть и другие недостатки, происходящие из
идеалистического понимания военного искусства.
В общем взгляды Горемыкина были, безусловно, пе-
редовыми для своего времени. Они свидетельствуют о
том, что русская тактическая мысль продолжала разви-
ваться даже в годы николаевской реакции.
95 Ф. Горемыкин. Руководство к изучению тактики..., стр.
V—VI.
96 Там же, стр. VI.
97 Там же, ч. II, стр. 2.
98 Там же, ч. I, стр. VI.
278
Одновременно с трудом Горемыкина вышла книга пол-
ковника Теляковского «Фортификация». Эта книга посвя-
щена вопросам инженерного дела, однако значение ее вы-
ходит за рамки работы по полевой фортификации.
Теляковский решительно порывает с догматизмом в об-
ласти фортификации. Прежде чем приступать к укрепле-
нию местности, требует Теляковский, необходимо оценить
ее с тактической точки зрения, чтобы выявить «пункты бо-
лее выгодные для обороны, от удержания которых может
зависеть успех действия, или с потерею которых сопряже-
на потеря всего дела» ". Это утверждение свидетельствует
о передовом характере идей Теляковского.
Он подчеркивает, что фортификация тесно связана с
тактикой. «Укрепление боевых позиций,— пишет Теляков-
ский,— производится на том основании, чтобы все форти-
фикационные постройки были приноровлены к положению
и действию войск, служа, так сказать, дополнением к так-
тическим средствам» 10°.
Огромное значение Теляковский придавал взаимодей-
ствию войск и огневой системы укреплений. Он высказал
идею активной обороны местности, для чего рекомендовал
создавать пехотные укрепления и помещать артиллерию
вне укреплений, обеспечивая тесное взаимодействие пехо-
ты и артиллерии.
Выдвигая идею активной обороны, Теляковский требу-
ет: «Для наступательных действий между укреплениями
должны быть оставляемы значительные пространства, в
которых пехота и кавалерия, расположенная позади укреп-
лений, могла бы выходить для встречи атакующих во вре-
мя самого приступа» 99 100 101.
Таким образом, на первый план выступает не пассив-
ное отражение, а активная борьба. В этом вопросе Теля-
ковский являлся продолжателем идей Кутузова. Он теоре-
тически обосновал опыт великого полководца (Рущук, Та-
рутино, Березина). Военное искусство Запада в то время
не поднималось до теоретических обобщений такого рода.
99 А. 3. Теляковский. Полевая фортификация, ч. I. СПб.,
1846, стр. 123.
100 Там же, стр. 125,
101 Там же, стр. 126.
279
Большое влияние на Теляковского оказали взгляды Су-
ворова и Кутузова на место и роль атаки укрепления. Он
пишет: «Не должно ограничиваться занятием части укреп-
ления, а напротив, преследовать неприятеля, бегущего
в беспорядке, и вытеснить его совершенно из окопов» 102.
Наконец, Теляковский ввел в полевую фортификацию
новый раздел —«О военных сообщениях», включив в него
вопросы обеспечения путей сообщения и переправ через
реки.
Во второй части книги, названной «Долговременная
фортификация», Теляковский поставил ряд новых задач
и разработал научные основы долговременной фортифика-
ции. Он подчеркивает связь инженерного дела с тактикой
и стратегией: в основу долговременной фортификации
должны быть положены «тактические и стратегические со-
отношения, которым подчиняются соображения инженера».
Теляковский указывал, что «нужна оценка всего влияния,
какое оказывают крепости на действия войск и в оборони-
тельной войне и в наступательной» 103. При размещении
крепостей, писал он, «необходимо принимать все отноше-
ния политические, стратегические и даже топографи-
ческие» 104.
Живучесть и стойкость обороны, по мнению Теляков-
ского, зависят как от военного искусства, так и от «числа
нравственных сил»: «Фортификация представляет, так ска-
зать, неистощимые средства к обороне мужественному гар-
низону, управляемому распорядительным энергически-дея-
тельным комендантом»105. Он выдвигает идею системы
укреплений, обеспечивающей длительную и упорную борь-
бу. По такой системе были созданы Севастопольские
укрепления.
Работа Теляковского глубоко патриотична. Он реши-
тельно борется против иностранщины, опираясь на отече-
ственный боевой опыт, на практику великих русских пол-
ководцев. Его работы получили всеобщее признание. Но
они, разумеется, не отвечали взглядам консервативной
102 А. 3. Те л я к о в ск.и й. Полевая фортификация, ч. I, стр. 126.
103 А. 3. Теляковский. Долговременная фортификация,
ч. II. СПб., 1846, стр. 2.
104 Там же, стр. 77.
105 Там же, стр. 148.
280
военной верхушки и потому подверглись грубой тенден-
циозной критике, а в 1864 г. были заменены посредствен-
ными учебниками профессоров Ласковского и Болдырева,
написанными в духе работ по фортификации XVIII в., про-
славляющих Вобана.
В работах Языкова, Горемыкина и Теляковского рус-
ская военно-теоретическая мысль второй четверти XIX в.
достигла наибольшего расцвета.
В середине XIX в. вышло еще несколько интересных ра-
бот, которые в общем развивают идеи Языкова, Горемыки-
на и Теляковского. Это, прежде всего, работа А. Н. Аннен-
ского «Очерк главнейших военных соображений с кратким
военно-географическим взглядом на западные границы
России и в особенности Финляндии», изданная в 1845 г.
Анненский ставит своей целью «популярно изложить
некоторые главнейшие истины военного искусства, прини-
маемые в соображение при начертании плана военных дей-
ствий...» 106.
«Отличительная черта, характеризующая направление
нынешней образованности, — пишет он, — состоит в том,
что все отрасли человеческих познаний, стараются обоб-
щить и сделать, по формам своим, доступными для каждо-
го грамотнаго человека. Китайская стена, отделяющая
ученых от общества, мало-по-малу разрушается и откры-
тия науки становятся достоянием всеобщим» 107 108.
В «Очерке главнейших военных соображений» Аннен-
ский говорит о связи войны с политикой. «Цель войны —
достижение политических требований вооруженною силою;
а потому войны должно рассматривать как продолжение
политики, только другими средствами. Военные действия
составляют как-бы орудие политики... Чем многозначу-
щее политическая цель, тем и военные действия получают
более резкую физиономию... Одним словом, политика на-
ходится в самом тесном соотношении с военными дейст-
виями, военное влияние ее оказывается как на отдельные
события войны, так и вообще и на весь ее характер» 103.
В доказательство этого положения автор приводит ряд
106 А. Н. Анненский. Очерк главнейших военных соображе-
ний с кратким военно-географическим взглядом на западные грани-
цы России и в особенности Финляндии. СПб., 1846, стр. 6.
107 Там же, стр. 3.
108 Там же, стр. 7—8.
281
исторических примеров, в частности из истории Тридца-
тилетней и Семилетней войн, а также войн против Напо-
леона в 1805 г. и 1806—1807 гг.
На военное искусство, указывает Анненский, влияют
и собственно военные факторы, например «относительное
расположение вооруженных сил и числительная их
масса...» 109 110 111.
Большое значение имеет пространство, определяющее
расположение сил сторон. «В случае же значительнаго в
них перевеса, если театр военных действий допускает,
должно отступать, с целию — ослабить противника, кото-
рый, подаваясь вперед, для обезпечения своего тыла
(магазинов, депо, госпиталей и пр.), д. б. оставлять отря-
ды, и тем самым с каждым переходом все более и более
ослаблять себя, чрез что впоследствиии мы достигаем
возможности с большею выгодою вступать в бой. Так
было в начале кампании Двенадцатого Года, когда перед
громадными силами Наполеона мы должны были отсту-
пать, хотя народ и войско жаждали сразиться с врагом,
не допуская его в сердце России» ио.
Очень важен «статистический элемент», под которым
автор понимает обеспечение армии «в своих потребностях
как боевых так и жизненных» 1Н.
Крупную роль играет состав армии, т. е. «относительное
число каждаго рода войск (пехоты, кавалерии и артилле-
рии) и соединение по частям всех родов войск для обра-
зования корпуса (разделение его на дивизии, бригады и
полки)» 112.
На военное искусство влияет также «состояние госу-
дарственных финансов и кредит», «нравственная сила
войска и уверенность его в доблестях полководца», что
составляет «весьма важную данность при предвари-
тельных военных соображениях» 113, характер противника,
особенно полководцев, которые командуют его войсками.
Все эти элементы нужно учитывать при составлении
плана войны, «но какой из этих данностей и при каких
моментах, отдать перевес,— это дело только полководца
109 А. Н. Анненский. Очерк..., стр. 11.
110 Там же, стр. 12.
111 Там же, стр. 13.
112 Там же.
113 Там же, стр. 15, 16.
282
и окружающих его обстоятельств»114,— утверждает Ан-
ненский.
Далее автор критикует господствующие взгляды воен-
ных теоретиков, базирующихся на принципах кордонной
стратегии и теории Ллойда и Бюлова. Опираясь на свои
теоретические положения, автор дал оценку стратегическо-
го значения русских западных и северо-западных границ.
Вслед за этой работой в 1849 г. вышел «Очерк совре-
менного состояния стратегии» Н. Неелова, в котором
взгляды Языкова получили дальнейшее развитие. В до-
вольно обширном труде автор дал обзор «появления и по-
степенного развития стратегии как искусства и как науки,
до настоящего ее состояния» 115. Он подверг коитике рабо-
ты Фридриха, Ллойда, Бюлова, Наполеона, Жомини,
Ронья и др.
Во втором отделе книги Неелов дал «Свод важнейших
правил и мыслей, заключающихся в замечательнейших
произведениях стратегических писателей» и рассмотрел
предметы, относящиеся к стратегии, «на которые до сих
пор не было обращено должного внимания». В первой
части он остановился на определении «технических слов»
(военной терминологии), а во второй части на «критиче-
ском исследовании стратегических писателей о военных
учреждениях, приготовлении к войне, составлении плана
войны, и действиях в войне оборонительной и наступа-
тельной».
 В заключительном третьем отделе дано «исследование
каким образом д. б. изучаема военная история, чтобы она
могла служить самым лучшим руководством для страте-
гических соображений».
Против Языкова и Горемыкина выступали Голицын,
Богданович и Карпов — выразители официального прави-
тельственного курса.
«Курс тактики», изданный полковником Карповым в
1850—1852 гг., и его «Тактика, курс I специального клас-
са», выпущенная в 1854 г., выражали официальные взгля-
ды на изучение тактики в военно-учебных заведениях и в
войсках. Карпов развивал идею необходимости готовить
войска главным образом для того, чтобы они технически
114 Там же, стр. 20.
115 Н. Неелов. Очерк современного состояния стратегии.
СПб., 1849, стр. 1.
283
могли выполнять все, что требовалось на смотру в Красно-
сельском лагере. Согласно этому требованию, войска, по-
строенные в глубоком боевом порядке, должны были
действовать так, как и при линейных построениях. Карпов
стремился дать «аналитический разбор главных основных
статей устава» 116, т. е. предлагал вместо глубокого изуче-
ния военной науки комментировать устав, продолжая рас-
сматривать армию как механизм, подчиняющийся единой
команде.
Эта тенденция в корне противоречила самому духу глу-
бокой тактики колонн и рассыпного строя, основанной на
взаимодействии частей и управлении посредством прика-
заний. Николаевские уставы формально восприняли прин-
ципы глубокой тактики, но на практике продолжала при-
меняться линейная тактика. Так же рассматривал тактику
и Карпов. Определив предмет тактики как «науку, изла-
гающую основания боевого устройства войск и правила
для их расположения, для движения и для действий их
в бою», Карпов совершенно не говорит о том, что войска
нужно готовить не для смотра, а для боя. В его книге
вообще нет раздела об управлении войсками в бою. «Что-
бы усиленной пальбою приготовить успех», Карпов реко-
мендует возвратиться к формам наступления, которые бы-
ли типичны для линейной тактики. В конце концов Карпов
дошел до разделения тактики на «боевую и смотровую».
В разделах о сражениях в его книге преобладает описание
чисто внешних сторон и нет анализа внутренней связи меж-
ду отдельными элементами сражения.
Сочинение Карпова было шагом назад даже по сравне-
нию с книгами Хатова и Медема. Работу Карпова переиз-
дали после Крымской войны, в 1859 г. Автор не учел ни-
чего нового, что родилось в этой войне, и продолжал твер-
дить о положительных сторонах линейной тактики, о пре-
восходстве «нормальных боевых порядков» и т. п. Взгляды
Карпова носят ярко выраженный реакционный характер.
Они были жалкой попыткой укрепить рухнувшую нико-
лаевскую военную систему и устаревшие принципы линей-
ной тактики. Реакционным было и стремление Карпова
обосновать нецелесообразность перевооружения войск
дальнобойным нарезным оружием.
116 Карпов. Тактика, ч. I. СПб., 1850, стр. 1.
284
Одновременно с Карповым выступил профессор воей-
ной академии М. И. Богданович — автор работы «Записки
стратегии. Правила ведения войны, извлеченные из сочи-
нений Наполеона, эрцгерцога Карла, генерала Жомини и
других военных писателей». Эта книга была направлена
против Медема, Языкова и Горемыкина и выражала офи-
циальные взгляды на стратегию.
В предисловии Богданович пишет: «Записки стратегии
мною составленный содержат в себе мысли и правила
военных писателей, относящийся к науке ведения вой-
ны» 117, причем он останавливается на тех из них, которые
имеют «основанием самый опыт, удобный к применению в
практике»118. Отсюда вытекает определение стратегии,
как искусства «полководца пользоваться средствами, со-
стоящими в его распоряжении, и действовать сообразно
обстоятельствам, в которых он находится» 119.
Если стратегия как искусство существует с древнейших
времен, то как наука она, по мнению Богдановича, возник-
ла в середине XVIII в.; основателем ее явился Фридрих II.
Исходя из этой порочной концепции, Богданович изло-
жил военные теории Ллойда, Жомини, эрцгерцога Карла,
Наполеона, Медема, Клаузевица и других, не дав никакого
критического анализа. Богданович вовсе не пытался выра-
ботать свою систему стратегии и только констатировал, что
«в настоящее время, стратегия, как наука сделалась не-
сравненно более определительною, нежели прежде. Теперь
уже не подвержено сомнению, что невозможно — ни вы-
водить правила из рассмотрения одного какого-либо нача-
ла,— ни предлагать постоянные. правила для самых
действий» 12°.
Теория стратегии, по мнению Богдановича, «ограничи-
вается исследованием всех важнейших начал, оказыва-
ющих влияние на успех военных действий во взаимной
связи между собою» 121.
В первой половине XIX в. было издано несколько работ
по артиллерии.
117 М. Богданович. Записки стратегии. Правила ведения
войны, ч. I. СПб., 1847, предисловие стр. I.
118 Там же.
119 Там же, Введение, стр. I.
120 Там же, стр. 321.
121 Там же, стр. 322.
285
В 1812 г. генерал Кутайсов разработал инструкцию
«Общие правила для артиллерии в полевом сражении» 122.
Эта инструкция в июле 1812 г. была направлена в войска.
По существу инструкция явилась кратким тактическим
руководством, в котором был обобщен боевой опыт русской
армии второй половины XVIII и начала XIX в. В настав-
лении разбирались вопросы использования артиллерии как
в обороне, так и в наступлении и определялись формы ма-
невра огнем и колесами, использования артиллерийского
резерва, а также способы ведения огня. Инструкция Ку-
тайсова, несомненно, явилась новым вкладом в тактику
артиллерии.
В 1830—1831 гг. для офицеров, обучающихся в артил-
лерийском училище, были составлены учебные пособия:
«Записки об артиллерийском искусстве» и «Начальные ос-
нования артиллерийского искусства». Автором этих работ
был преподаватель Михайловского училища Е. X. Вес-
сель. В работах Весселя разбирались главным образом
вопросы тактики артиллерии.
Наряду с вопросами тактики, русские артиллеристы
разрабатывали также вопросы внутренней и внешней бал-
листики. В этой области они достигли довольно больших
успехов уже в первой половине XIX в. Первым таким тру-
дом явилось опубликованное в 1836 г. исследование
В. А. Анкудовича «Теория баллистики, содержащая при-
ложение математического анализа к определению различ-
ных обстоятельств, сопровождающих движение тяжелых
тел, брошенные какою-нибудь силою». В этом труде была
изложена параболическая теория движения снарядов.
Кроме того, Анкудович разработал теорию движения
в воздухе сферических невращающихся снарядов и, на-
конец, метод определения траектории при навесной стрель-
бе. Работы Анкудовича были широко известны как в Рос-
сии, так и за границей. Его выводы, определения и терми-
нология по внешней баллистике сохранили свое значение
и до нашего времени.
Крупнейшее значение для артиллерийского дела имели
труды П. П. Аносова. Широкую известность получила его
122 Столетие военнаго министерства, т. IV, ч. I, кп. II, отдел III,
СПб., 1903, стр. 315—318; Л. Г. Бескровный. Хрестоматия по
русской военной истории. Воениздат, 1946, стр. 398—399.
286
основная работа «О булатах» 123, в которой освещались
новые методы получения стали. Затем нужно упомянуть
«Описание нового способа закалки стали в сгущенном воз-
духе» 124 и «О приготовлении литой стали» 125. Эти труды
Аносова послужили основанием для изготовления стальной
артиллерии и дальнобойного ручного казнозарядного ору-
жия.
По морской стратегии и тактике в первой половине
XIX в. крупные работы не появлялись. Причина этого ле-
жала в отставании парусного флота от требований вре-
мени. Паровой флот появился только во второй четверти
XIX в., но первые работы о тактике парового флота были
опубликованы лишь в середине XIX в.
Военно-статистические работы
Военная статистика появилась только в 40-х годах
XIX в. Основы ее разрабатывались преподавателями Нико-
лаевской военной академии. Сложность преподавания
военной статистики заключалась в том, что не имелось
самых необходимых материалов.
Одной из первых работ по гражданской статистике на-
чала XIX в. было «Статистическое описание России» Зяб-
ловского, вышедшее в 1808 и дополненное в 1815 г. Эта
работа была типичной для «описательной школы» и дава-
ла лишь общие сведения о России. Появившаяся в 1818 г.
книга К. Арсеньева «Начертания статистики Российского
государства» также принадлежит к «описательной школе»,
но она уже значительно полнее книги Зябловского. Сла-
бость обеих работ объясняется тем, что в России в начале
XIX в. почти не был налажен статистический учет.
Основной статистический материал давали ревизии,
которых в XIX в. было проведено пять. Ревизский учет
(перепись) был неполным и несовершенным. На основе
ревизских «сказок» в казенных палатах составлялись свод-
ки по губерниям, а затем общие данные по всей стране
в целом. Кроме всего этого, учет населения вела церковь
через метрические книги.
Существовал также ведомственный учет, однако каж-
дое ведомство действовало самостоятельно, и поэтому их
123 Аносов. О булатах. СПб., 1841.
124 «Горный журнал», 1827.
125 Там же, 1837.
287
сведения были неполноценны. Так, например, Главный
штаб получил задание через каждые три года составлять
военно-статистические обозрения губерний и областей Рос-
сийской империи для военных целей. Учет промышлен-
ности ж торговли вело Министерство внутренних дел.
В 4о-х годах статистический учет был несколько упо-
рядочен. В 1834 г. было создано статистическое отделение
Министерства внутренних дел. Одновременно были обра-
зованы губернские статистические комитеты. В 1852 г.
статистическое отделение преобразовалось в Статистиче-
ский комитет, который в 1857 г., в свою очередь, был пре-
вращен в Центральный статистический комитет. После
реформ 60-х годов статистикой занимались также земства.
Сведения, получаемые военным ведомством от стати-
стических учреждений, не всегда были пригодны для воен-
ных целей, и поэтому Военная академия и Генеральный
штаб искали свои формы учета и обработки фактов. Гро-
мадную работу по военной статистике проделал Языков.
Его «Опыт военной географии», изданный в 1838 г., зало-
жил основы научной военной статистики. Принципы Язы-
кова развивал затем Милютин в работе «Первые опыты
военной статистики».
Под руководством профессоров Военной академии бы-
ли составлены военно-статистические обозрения по 43
губерниям и областям России, которые дали практический
материал для военных целей.
Такие обозрения строились примерно по следующему
плану:
Сведения общие
1.	Общий взгляд на губернию в военно-статистическом отно-
шении.
2.	Местность
3.	Жители.
4.	Промышленность (сельское хозяйство, фабрики и заводы,
торговля).
5.	Образованность.
Сведения специальные
1.	По предметам департамента Генерального штаба (историче-
ский взгляд ла места постоя в губернии, действительное расположе-
ние войск в губернии, алфавитный список лагерных мест, военные
позиции и дефиле и т. д.).
288
2.	По предметам провиантского департамента.
3.	По предметам комиссариатского департамента.
Обозрения содержат большой и весьма ценный мате-
риал для характеристики состояния вооруженных сил
России первой половины XIX в.
Русские мемуары
Мемуарная литература первой половины XIX в. доволь-
но многочисленна. Авторами мемуаров в основном были
представители дворянства. Будучи участниками описывае-
мых военно-исторических событий, авторы мемуаров ред-
ко бывали объективны. Как правило, они стремились изоб-
ражать факты под определенным углом зрения, и поэтому
в мемуарах отдельные события освещены неполно, а не-
которые факты совсем замалчиваются. В воспоминаниях
и дневниках ярко отражалась классовая принадлежность
их авторов. Поэтому при использовании всякого рода ме-
муарной литературы необходимо выяснить задачу, кото-
рую ставил перед собой данный автор, его взгляды и
классовую позицию, с которой он оценивал события; кро-
ме того, важно установить, какова была военно-теорети-
ческая подготовка автора. Не менее важно знать, на осно-
ве чего описываются факты: по воспоминаниям, на основе
личного участия автора в событиях или же в результате
изучения и обработки официальных источников.
Для истории войны 1805 г. значительный интерес пред-
ставляют записки И. Бутовского. Бутовский служил в Мос-
ковском мушкетерском полку, был лично знаком с Куту-
зовым, часто бывал у него и мог наблюдать действия пол-
ководца в боевой обстановке. Свои впечатления Бутов-
ский записывал в дневник, который был опубликован в
1858 г. В этих записках довольно много подробностей ар-
мейского быта, замечаний о стиле кутузовского руковод-
ства войсками, приведены боевые эпизоды, характеризу-
ющие героизм и отвагу русских солдат и офицеров. Глав-
ная же ценность этой работы состоит в том, что в ней
изложен план Кутузова по разгрому Наполеона. Когда
Кутузова спросили, где он намерен дать сражение, он от-
ветил: «Где соединюсь с Бенигсеном и пруссаками»; «Чем
далее завлечем Наполеона, тем будет он слабее, отдалит-
ся от своих резервов, и там, в глубине Галиции, я погребу
19 Л. Г. Бескровный
289
коети французов» 125 126. План Кутузова, как известно, был
сорван Александром I и Францем I.
Довольно обстоятельно освещают ход событий кампа-
нии 1806—1807 гг. «Записки о войне с Наполеоном
гр. Л. Бенигсена» (СПб., 1910). Бенигсен до 1818 г. нахо-
дился на службе в русской армии. После выхода в от-
ставку он уехал к себе на родину, в Ганновер, где и нахо-
дился до конца своей жизни. Он привлёк большое коли-
чество официального материала, но с одной целью —
оправдать свои действия, как главнокомандующего. От-
сюда односторонность в освещении фактов, натяжки и
даже извращения.
Дополнением к мемуарам Бенигсена служат воспоми-
нания Михайловского-Данилевского о его беседах с Бе-
нигсеном в 1818 г. Бенигсен в разговоре с Михайловским-
Данилевским следующим образом оценивает свои дейст-
вия под Пултуском: «Я полагаю, что сражение под Пул-
туском есть мастерское мое произведение, потому что я
маневрировал в присутствии Наполеона, точно так, как
будто бы на учебном месте; я переменил даже фронт пра-
ваго моего крыла. Неприятель был бы совершенно разбит,
если бы гр. Буксгевден, находившийся от меня в семи вер-
стах, пришел ко мне на помощь вопреки фельдмаршалу
Каменскому, который велел ему отступить» 127.
Бенигсен был низкого мнения о русской армии. В той
же беседе он так отозвался о состоянии русских войск:
«Вы не можете себе представить невежества наших офи-
церов и дурного устройства армии в войну 1806 и 1807 гг.;
в этом походе все было, кроме трех вещей: денег, продо-
вольствия и войск».
Но даже при этих условиях Бенигсен полагал, что он
имел бы возможность выиграть войну, если бы он имел
достаточно войска. «Во всех сражениях Бонапарт был го-
раздо сильнее меня. Под Эйлау у него было 20-ю тысяча-
ми более. Я бы его совершенно разбил, если бы мне уда-
лось стать на линии его сообщений» 128.
Бенигсен не понимал новой стратегии и тактики На-
125 И. Бутовский. Фельдмаршал князь Кутузов при конце
и начале своего боевого поприща. Первая война с Наполеоном I в
1805 г. СПб., 1858, стр. 37.
127 «Русская старина», июль 1893, стр. 192.
128 Там же, стр. 195.
290
полёона и, мысля категориями кордонной стратегии сере-
дины XVIII в., стремился маневрированием выиграть сра-
жения.
Войне с Турцией 1806—1812 гг. посвящены записки
генерала Ланжерона. Они были изданы только в 1911 г.
под названием «Записки графа Ланжерона» (перевод с
французского под ред. Е. Каменского) 129 *.
Граф А. Ф. Ланжерон во время буржуазной револю-
ции бежал из Франции и поступил в русскую армию. Он
участвовал в русско-шведской войне 1788—1790 гг., а за-
тем в штурме Измаила во время русско-турецкой войны
1787—1791 гг. При Павле I Ланжерон быстро продвинул-
ся по службе и к 1800 г. имел чин генерал-лейтенанта. Под
Аустерлицем он командовал одной из колонн и после не-
удачного сражения был уволен в отставку, но вскоре сно-
ва вернулся в армию и с 1807 по 1812 г. участвовал в рус-
ско-турецкой войне. Ланжерон принимал также участие
в кампаниях 1812—1815 гг. и 1828—1829 гг. Умер он в Рос-
сии в 1831 г.
В обширных мемуарах о войне 1806—1812 гг. Ланже-
рон подробно описывает ход военных действий. Наиболь-
ший интерес представляет описание кампании 1811 и
1812 гг., т. е. Рущукского сражения и действий Кутузова
у Слободзеи. Одобряя в целом план действий Кутузова
под Рущуком, Ланжерон полагает, что Кутузов неверно
построил свой порядок. «В войне с турками,— пишет он,—
кавалерия никогда не может защищать артиллерию, кото-
рая часто даже не имеет времени открыть огонь и может
быть легко захваченной неприятелем. Артиллерии надо
располагаться не иначе, как по-батарейно, около пехот-
ных каре, которые для турок представляют единственно
солидные преграды» 13°. В доказательство своей правоты
автор ссылается на опыт Миниха и Румянцева.
Сражение при Рущуке Ланжерон описывает во всех
деталях. Однако плана Кутузова он не понимал. После
поражения турок Ланжерон предлагал взять приступом
их лагерь, «но Кутузов судил совсем иначе и, несмотря на
все мои старания склонить его к этому предприятию, успех
129 В 1909 г. эти записки публиковались в журнале «Русская
старина».
но «Война с Турцией. Записки графа Ланжерона». СПб., 1911,
стр. 367.
291
19*
Которого так легко достижим, он остановил свои войска,
а затем повернул обратно и возвратился в свой лагерь» 131.
Ланжерон вообще скептически относился к русским
полководцам и старался показать в невыгодном свете Баг-
ратиона, Милорадовича, Каменского и Кутузова. Тенден-
циозность и бахвальство типичны для мемуаров Ланжеро-
на. Исключением является лишь характеристика замысла
Кутузова о действиях под Слободзеей: «Сначала мы ду-
мали, что при оставлении Рущука Кутузов руководился
указаниями двора, но затем мы узнали, что такое умное
распоряжение было отдано им самим и что он сильно вол-
новался, не зная как будет принято в Петербурге известие
о его действиях» 132.
Описывая сражения, данные в сентябре 1811 г.,
Ланжерон извращает факты. Так, останавливаясь на об-
стоятельствах, предшествовавших окружению турецкой
армии, он пишет: «Мы долго не могли склонить Кутузова
на утверждение этого плана... Наконец Кутузов согласил-
ся» 133. Между тем известно, хотя бы из предыдущего вы-
сказывания Ланжерона, что Кутузов самостоятельно раз-
работал план.
Даже успешное окружение Кутузовым турецкой армии
не удовлетворяло Ланжерона. Он утверждал, что Кутузов,
Марков и другие русские генералы совершили ряд непро-
стительных ошибок.
Ланжерон всячески превозносил иностранцев, находив-
шихся на русской службе, и принижал заслуги русских
полководцев. Но он вынужден был отметить стойкость
русских солдат: «В этом сражении русская пехота снова
заслужила название «стены», которое ей дал прусский
король в Семилетней войне. Я был свидетелем, как мои
каре выдержали 3 или 4 кавалерийских атаки; как они.
в промежутках между атаками, подвергались страшному
огню; как люди, пораженные пулями или снарядами, па-
дали, но прочие стояли неподвижно. Артиллерия также
ни в чем не уступала пехоте» 134.
Военные действия на море охарактеризованы в несколь-
ких мемуарах. Большой интерес вызывают «Записки адми-
131 «Война с Турцией. Записки графа Ланжерона», стр. 375.
132 Там же, стр. 381.
133 Там же, стр. 383.
13-1 Там же, стр. 376.
292
рала Д. Н. Сенявина», в которых описываются действия
русского флота в Средиземном море. Их дополняют «Вос-
поминания на флоте» П. Свиньина (т. III, СПб., 1818—
1819). Свиньин был чиновником по дипломатическим де-
лам при командующем флотом. Он наблюдал действия
русского флота в Афонском сражении и дал весьма вы-
сокую оценку деятельности Сенявина в этом сражении.
Свиньин восхищен и дипломатической деятельностью Се-
нявина.
Более обстоятельная характеристика военно-морского
искусства Сенявина имеется в книге Броневского 135.
«Записки» Броневского были изданы в то время, когда
еще многие командиры кораблей и другие участники по-
хода были живы. Это обстоятельство и, кроме того, цен-
зурные условия не позволили Броневскому опубликовать
ту часть работы, в которой он критикует Сенявина и
командиров кораблей. Но вообще это очень важный доку-
мент. Броневский был посвящен в планы Сенявина и зна-
ком со многими документами, которые не дошли до нашего
времени. Броневский был внимательным наблюдателем.
Интересны его описания жизни и быта офицеров на эскад-
ре (матросам и солдатам он, к сожалению, не посвятил
почти ни строчки). Но, пожалуй, более важны его наблю-
дения за жизнью балканских славян. В этой части Бронев-
ского можно считать одним из первых славистов.
В Петербурге Броневский под влиянием декабристов
выступал с критикой отдельных недостатков крепостниче-
ских порядков на флоте. Но после подавления восстания
декабристов он отмежевался от них 136.
Можно указать еще на мемуары Г. Красовского
«К истории войны с турками в 1807—1808 гг.» (Библио-
тека им. Ленина, ф. F IV, № 824). Эти мемуары Красов-
ский писал много лет спустя после событий и допустил ряд
неточностей. Сам Красовский был участником боевых дей-
ствий в Которской области и Рагузской республике. В этой
части его воспоминания не лишены интереса.
Особенно большое количество мемуаров породила Оте-
135 «Записки морскаго офицера, в продолжении кампании на Сре-
диземном море под начальством Вице-Адмирала Дмитрия Николае-
вича Сенявина от 1805 по 1813 г.», ч. I—IV. СПб., 1818—1819.
136 В. Броневский. Письма морскаго офицера, ч. II. М.,
Г825, стр. 41.
293
чественная война 1812 г. Ни Багратион, ни Кутузов не ос-
тавили своих записок, а записки Барклая де Толли напи-
саны в форме журнала боевых действий, поэтому мемуа-
ры и воспоминания других участников войны 1812 г. имеют
большое значение.
Интересны записки о войне 1812 г. Ермолова (1772—
1861), который участвовал в этой войне с самого начала.
Находясь на штабной работе, Ермолов был близок к
командующим армиями и мог «знать о многих обстоятель-
ствах, не до одного управления армии касающихся» 137.
Его суждения интересны, но тенденциозны. Ермолов ука-
зывает в предисловии, что в своих записках собирается
«говорить правду», однако его сведения далеко не всегда
достоверны.
Описывая начальный период войны, Ермолов отмеча-
ет, что «Россия тщетно старалась избегать войны; должны
были, наконец, принять сильные против нее меры» 138.
Ермолов указывает на существование различных мнений
о планах войны, но «военный министр предпочитал вой-
ну наступательную, некоторые находили полезным занять
Варшавское герцогство» 139. По этому поводу автор заме-
чает, что полезно было бы сделать это «годом прежде».
Интересна оценка Ермоловым генерала Фуля: «Некто,
бывший прусской службы, генерал Фуль... снискавши до-
веренность, которой весьма легко предаемся мы в отно-
шении к иноземцам, готовы будут почитать способности
их всегда превосходными... предложил... мысль о приуго-
товлении укрепленного лагеря на реке Двине близ местеч-
ка Дриссы» 14°. Ермолов резко критиковал его бездарный
проект устройства Дрисского лагеря.
Подробно описаны Ермоловым действия 1-й армии до
Смоленска и бой у Смоленска. Автор отмечает высокий
патриотизм народа: «Поселяне приходили ко мне спра-
шивать, позволено ли им будет вооружиться против врагов
и не подвергнутся ли они за то ответственности» 141.
Ермолов дает замечательную характеристику отноше-
137 ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3570.
138 «Записки Алексея Петровича Ермолова», М., 1863, стр. 14.
139 Там же.
140 Там же, стр. 15.
I41 Там же.
294
ний командующих. Разделяя целиком наступательный об-
раз действия под Смоленском и поддерживая план Баграм
тиона перед Барклаем де Толли, Ермолов стремился
обеспечить выполнение этого плана. «Скажу и то, — пишет
Ермолов,— ч,то в сношениях и объяснениях ваших, чрез
меня происходивших, нередко холодность и невежливость
Барклая де Толли представлял пред тобой в тех видах,
которые могли казаться приятными. Твои отзывы иногда
грубые и колкие передавал ему в выражениях обязатель-
ных» 142.
Кутузов сначала предполагал дать сражение близ Ко-
лоцкого монастыря, но затем для боя была избрана Бо-
родинская позиция. Ермолов дал подробнейшую характе-
ристику этой позиции в топографическом и инженерном
отношении и одобрил выбор ее. Очень интересно указание
о приказе Кутузова загнуть свой левый фланг, позади ко-
торого была глубокая лощина, оказавшаяся при перемене
позиции впереди. Затем Ермолов дал описание сражения.
Его результаты он оценил следующим образом: «Неприя-
тель одержал победу, не соответствующую его ожида-
ниям...» 143.
Плана Кутузова Ермолов не одобрял, а его действия
расценивал с точки зрения линейной тактики XVIII в. Он
предлагал Кутузову еще 28 августа от Можайска взять
направление на Калугу и оставить Москву. Ермолов не
понимал, что отступление через Москву было единствен-
ным способом оторваться от неприятеля. Он не мог про-
стить Кутузову оставление Москвы.
Большую ценность представляет подробное, почти про-
токольное описание совета в Филях. Интересны также за-
мечания Ермолова о состоянии морального духа русских
солдат во время отступления через Москву: «Я наблюдал,
какое действие произведет над войском оставление Моск-
вы и заметил с радостью, что солдат не терял духа и не
допускал ропота. Начальников поражала потеря древней
столицы» 144. Подробно описан Ермоловым и фланговый
марш армии, параллельный марш и выход к границе.
Драгоценный материал дает Ермолов для освещения ма-
лой и партизанской войны. Однако личная неприязнь Ер-
142 Там же, стр. 50—51.
143 Там же, стр. 89.
144 Там же, стр. 98.
295
молова к Кутузову мешала быть ему точным и беспристра-
стным. Тенденциозность отношения Ермолова к Кутузову
видна из следующей записи: «Фельдмаршал покоился на
пожатых лаврах, готовый продолжать свое бездействие» 145.
Вторая часть «Записок» посвящена завоевательной по-
литике России на Кавказе. С 1816 по 1827 г. Ермолов был
главнокомандующим в Грузии и наместником Кавказа.
В этой части «Записок» освещен ход «освоения» Кавказа
и довольно откровенно показаны отрицательные стороны
царской политики па Кавказе.
Большую ценность для историка, изучающего полко-
водческое искусство Кутузова, представляют «Записки о
войне 1812 года князя А. Б. Голицына» 146. Автор был ор-
динарцем Кутузова.
Близость Голицына к Кутузову дала ему возможность
наблюдать деятельность великого полководца. Особенно
важны записи суждений Кутузова по вопросам руководст-
ва военными действиями, записи отдельных характеристик
окружающих, замечания автора о планах и распоряжени-
ях, отдаваемых Кутузовым через штаб и непосредственно
через своего адъютанта.
Голицын пишет: «Известно всем, сколько явление Ку-
тузова в армию ободрило всех. Он прибыл в Царево-Зай-
мище и в этот же день уже распоряжался всем, так как
будто-бы все от него проистекало с начала кампании. Ни-
что для него не было ново. Он все предугадывал и был
главнокомандующим в полном смысле этого слова» 147.
Интересно замечание Голицына о том, что «после вы-
бора позиции (Бородинской.— Л. Б.), разсуждаемо было
в случае отступления, куда итти. Были голоса, которые
тогда еще говорили, что нужно итти по направлению на
Калугу, дабы перенести туда театр войны в том предпо-
ложении, что и Наполеон оставит Московскую дорогу и
не пойдет более на Москву, а следить будет за армиею
через Верею, но Кутузов отвечал: «Пусть идет на Моск-
ву» 148. Таким образом, Кутузов не исключал возможности
дальнейшего отхода к Москве. Об этом свидетельствует
и то, что Кутузов сказал Ростопчину: «Потеря Смоленска
145 «Записки Алексея Петровича Ермолова», стр. 152.
146 «Военный сборник», 1910, № 12.
147 Там же, стр. 22.
148 Там же.
296
поведет за собой потерю Москвы». Чрезвычайно ценна за-
пись, сделанная после совета в Филях. Кутузов указывал
па то, почему именно нужен отход через Москву, а не
прямо на Калугу: «Вы боитесь отступления через Москву,
а я смотрю на это как на Провидение, ибо оно спасает ар-
мию. Наполеон подобен быстрому потоку, который мы сей-
час не может остановить. Москва — это губка, которая
всосет его в себя» ,49.
Дальше Голицын в своих записках приводит содер-
жание приказов Кутузова, данных генерал-провиантмей-
стеру Ланскому и военному полицмейстеру армии (началь-
нику внешней разведки) Шульгину. «К этому краткому
разговору и к мысли, изъявленной еще на Бородинской
позиции, нужно отнести весь концепт фланговаго марша
на Подольск и дальнейший действия. Это одно поставляет
Кутузова на ряду первейших полководцев...» 15°,— пишет
Голицын. Следствием этого марша было достижение од,
ной цели — «настоящая безошибочная центральная опе-
рационная линия, которая преимуществом своим ободряла
всех и давала Кутузову вернейшия надежды в будущих
успехах» 149 150 151.
Очень важно свидетельство Голицына об оценке Ку-
тузовым тарутинской позиции, которая дана была им в
присутствии Толя и Паулуччи в Плоцке. «Помимо расче-
та во времени, которое я должен был так или иначе вы-
играть, мне нельзя было и думать миновать Калугу. Куда
это привело бы нас? Затем у нас всегда было бы время,
в случае если неприятель нас атаковал. Мне необходи-
мо было оставаться на месте, чтобы укомплектовать ар-
мию и не беспокоить особенно Наполеона. Эта позиция во
всяком случае была не хуже всякой другой. Притом же я
был почти уверен, что он не захочет наткнуться на эту
позицию, ибо в его расчетах было маневрировать а не да-
вать сражения. Никто не мог предвидеть, что он из упрям-
ства так долго пробудет в Москве и что для отступления
он изберет большую Смоленскую дорогу. Каждый день,
проведенный нами на этой позиции, был драгоценен для
меня и для армии, и мы этим воспользовались» 152.
149 Там же, стр. 24.
150 Там нее, стр. 24—25.
151 Там же, стр. 26.
152 Там нее, стр. 27—28.
297
Это высказывание объясняет, почему Кутузов не желал
раньше времени давать сражение у Чернишни (под Тару-
тиным) .
Голицын не понимал тактического хода Кутузова
на Полотняный завод после Малоярославецкого сраже-
ния.
Общая оценка полководческого искусства Кутузова в
войне 1812 г., данная в записках Голицына, пожалуй, един-
ственная в своем роде у современников. «Образ войны был
новый, еще не вполне решенный им самим» *53, но уже
явственно наметившийся.
Большое значение имеют «Военные записки» Д. В. Да-
выдова (1784—1839). Знаменитый партизан Денис Давы-
дов был известен не только как герой Отечественной вой-
ны 1812 г., но и как военный писатель.
Давыдов оставил богатое литературное наследство.
Первые свои записки он начал печатать в 30-х годах в
«Библиотеке для чтения», при этом их так «урезывали» и
«поправляли», что автор не узнавал своих сочинений. Пос-
ле смерти Давыдова было издано подготовленное им соб-
рание сочинений, но оно также подверглось большой
правке. Аналогичным было издание сочинений Давыдова в
1848 г. В 1860 г. вышло новое, «полное и верное» издание,
подготовленное к печати сыном Давыдова. Но и в этом из-
дании сын «исправил» своего отца и, переписывая тексты,
выбрасывал целые страницы. В неискаженном виде сочи-
нения Давыдова вышли только в 1940 г. в одном томе,
где собраны самые важные его статьи, в том числе и ра-
бота «О партизанской войне».
Сущность партизанской войны Давыдов определяет
так: «Партизанская война... занимается не сожжением од-
ного или двух амбаров, не сорванием пикетов и не нане-
сением прямых ударов главным силам неприятеля. Она
объемлет и пересекает все протяжение путей, от тыла
противной армии до того пространства земли, которое оп-
ределено на снабжение ее войсками, пропитанием и заря-
дами, чрез что заграждая течение источника ее сил и су-
ществования, она подвергает ее ударам своей армии обес-
силенною, голодною, обезоруженною и лишенною спаси-
IS3 «Военный сборник», 1910, № 12, стр. 31.
298
тельных уз подчиненности. Вот партизанская война в пол-
ном смысле слова» 154.
Давыдов пишет, что «партизанская война имеет влия-
ние и на главные операции неприятельской армии» 155 и
поэтому она приобретает стратегическое значение. «Но и
этого мало. Нравственная часть едва ли уступает вещест-
венной части этого рода действия» 156. Партизанская вой-
на поднимает дух «жителей тех областей, которые нахо-
дятся в тылу неприятельской армии», и дух своей армии,
знающей о помощи партизан. Эти теоретические положе-
ния Давыдов блестяще доказал в практике партизанских
действий. Со своими отрядами Давыдов прошел в 1812 г.
путь от Бородина до Тыкоцина и имел бесчисленное ко-
личество схваток. Описывая их, он не оказался в плену
фактов, а сумел сделать серьезные теоретические обоб-
щения.
Давыдов в своем дневнике приводит только достовер-
ные факты.
В 1820 г. вышли «Походные записки русского офицера
1812, 1813, 1814 годов» И. Лажечникова.
Автор писал свои записки непосредственно во время
походов —«при свете бивуачных костров, на барабанах и
нередко на коне, при шуме идущаго рядом со мною вой-
ска» 157. После окончания войны Лажечников собрал и си-
стематизировал свои записки; он сожалел «о невозвратной
потере... в 1817 году целой огромной тетради с походными
записками», относящимися к 1813 и последующим годам.
Автор предупреждает читателя, «чтобы он не ожидал най-
ти в сей книге подробное описание маршей и сражений,
тактическия замечания и наблюдения... Он издает ныне
свои записки в виде замечаний простаго походнаго наблю-
дателя, описывающего единственно то, что было близко
к нему...» 158.
Записки освещают ход Отечественной войны со 2 сен-
тября. Это главным образом военно-бытовые зарисовки
в дворянско-патриотическом духе. В них немало апологе-
54 д Давыдов. Военные записки. М., 1940, стр. 419.
155 Там же, стр. 423.
156 Там же, стр. 424.
157 И Лажечников. Походные записки русского офицера..,,
СПб., 1820, стр. 1.
158 Там же, стр. 2—3.
299
тики дворянства, якобы спасавшего «трон и страну от чу-
жеземцев». Представляют интерес только некоторые дета-
ли быта русской армии.
Значительно ценнее «Походныя записки артиллериста
с 1812 по 1816 год, артиллерии подполковника И... Р...».
Автор их Илья Тимофеевич Радожицкий в 1812 г. был
командиром батареи и участвовал во всех выдающихся
сражениях. Записи свои он сделал значительно позже на
основе скромных заметок. Автор воздерживался от публи-
кации записок, пока «не проверил достаточно того, что
замечал в походе наскоро». Он понимал, что «частному
офицеру нельзя распространяться дальше своего гори-
зонта», но все виденное им описано с полным знанием
военного дела.
Отрывки из этой книги печатались в журнале «Отечест-
венные записки» в 1823—1826 гг. и «Московском телегра-
фе» в 1831 г. Записки разделены на четыре части: пер-
вая— о войне в России, вторая — о войне в Германии,
третья — о войне во Франции, четвертая — поход во Фран-
цию. Наибольший интерес представляет описание Боро-
динского сражения. В записках указывается численность
сторон: «...У нас считалось до 115 000 регулярнаго войска,
7000 Казаков, 10 000 ополчения и 640 пушек; у Французов
было 190 000 лучшаго войска и до 1000 орудий» 159 160. Эти
же цифры фигурируют в отчете штаба Кутузова, состав-
ленном К- Толем.
Сражение под Бородиным описано так, как его можно
было наблюдать с правого фланга, где стояла батарея
Радожицкого и Фигнера. Затем автор наблюдал ход сра-
жения с кургана перед деревней Горка. «Я видел,—пишет
он,— как наша пехота, в густых массах, сходилась с не-
приятельскою; видел, как приближаясь одна к другой, пу-
скали оне батальный огонь, развертывались, разсыпа-
лись, и наконец, исчезали: на месте оставались только уби-
тые, а возвращались раненые» 16°. Дальше идет описание
рейда Уварова, как его можно было наблюдать с этого
кургана, бой на батарее Раевского и последний этап это-
го боя. В этих описаниях можно проследить характерные
черты тактики русских войск в Бородинском сражении.
159 И. Р. Походныя записки артиллериста..., ч. 1, М., 1835, стр. 140,
160 Там же, стр. 145—146.
300
Не меньший интерес представляет описание отхода
войск через Москву. «Солдаты уныло шли в рядах,— пи-
шет автор,— но армия отступала в полном порядке».
Подробно освещено движение армии по Рязанской до-
роге, неожиданный поворот у Боровского моста и движе-
ние к Тарутину. «Все стали разуметь, что идут в тыл непри-
ятелю, каждый удваивал шаги, желая застать его врас-
плох, и солдаты сожалели, что переходы были небольши-
ми». Очень важно описание Тарутинского лагеря: «Каза-
лось, вся Россия сходилась душою в Тарутинском лагере...
Все драгоценнейшее для целой империи вмещалось в тес-
ном пространстве этого лагеря...». О Кутузове автор отзы-
вается так: «Еще никто из вождей Русских не был столь
важен и велик в виду всей нации, как в то время князь
Кутузов» 161.
Представляет интерес также та часть, где рассказы-
вается о действиях Фигнера, с которым автор, очевидно,
был очень дружен. Обстоятельно описано параллельное
преследование войск Наполеона. Менее подробно освеще-
ны события 1813—1815 гг.
Кроме этой работы, Радожицкий написал «Походные
записки артиллериста на Кавказе с 1823 по 1831 г.». Эта
рукопись была им направлена Михайловскому-Данилев-
скому в 1833 г., но света она не увидела. Позже Радожиц-
кий переслал свою рукопись Милютину, который в то
время готовил к печати труд «История русского владыче-
ства на Кавказе» 162. От Милютина рукопись была направ-
лена в Военно-топографическое депо.
Интересны «Записки о 1812 годе» Сергея Глинки (пер-
вого ратника Московского ополчения). Он рассказывает,
как восприняла Москва весть о начале Отечественной вой-
ны: «Страх и боязнь не витали по стогнам градским».
Дальше идет описание организации ополчения. Любопыт-
но свидетельство Глинки, что со взятием Смоленска на-
чалось переселение жителей из города, так как все счита-
ли, что «отворены ворота к Москве» 163.
Глинка сравнивал отступление русских войск с дейст-
161 Там же, стр. 197.
|И Государственная библиотека им. Ленина, Отдел рукописей,
ф. РО.
103 С. Глинка, Записки о 1812 годе. СПб., 1836, стр. 32.
301
виями скифов против Дария, парфян против римлян и Пет
ра против шведов, которые «разили отступлениями» 164.
О Бородинской битве Глинка говорит вскользь. Цент-
ральное место в записках занимает описание отступления
из Москвы, отход на Рязанскую дорогу и выход на Тару-
тинскую позицию. Много внимания уделено народной вой-
не. Завершены записки описанием сражения у Тарутина
и разгромом у Березины.
В 1817 г. в Москве вышла работа генерал-майора Пи-
сарева «Военные письма и замечания, наиболее относящие-
ся к незабвенному 1812 году и последующим, писанные
генерал-майором Писаревым». Сам Писарев участвовал
в войне 1812 г. в чине полковника и служил в лейб-гвардии
Семеновском полку, с которым и провел весь поход.
В 1813 г. он командовал гренадерской бригадой и с ней
вступил в Париж. В первой части работы Писарева по-
мещено около трех десятков писем — описании крупных
военных событий, например, письма «О Бородинском сра-
жении» и «О подвигах граждан и поселян — героев».
Письма написаны в официальном духе патриотизма и в
военном отношении дают мало.
Во втором томе содержатся «Краткая история импера-
торской гвардии» и «Военная история или походы грена-
дерских полков». Писарев сделал первую, правда, весьма
слабую попытку дать библиографию по Отечественной
войне 1812 г. Автор до издания своих писем написал
«Историю русской гвардии с учреждения оной до нынеш-
него времени».
Крупное значение имеют «Письма русскаго офицера о
Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с по-
дробным описанием похода Россиян противу Французов,
в 1805 и 1806, а также отечественной и заграничной войны
с 1812 по 1815 год. С присовокуплением замечаний, мыс-
лей и разсуждений во время поездки в некоторый отечест-
венный Губернии. Писаны Федором Глинкою» 165. Работа
Глинки вышла в Москве в 1815 г. В ней автор освещает
весь ход борьбы России с наполеоновской Францией, уде-
ляя главное внимание Отечественной войне 1812 г. При
этом Глинка не только рисует ход Отечественной войны,
164 С. Глинка. Записки о 1812 годе, стр. 36.
165 ф глинка Письма русскаго офицера. М., 1815.
302
ио и показывает ее роль для судеб Европы. В отличие от
других записок о войне в работе Глинки уже поставлен
вопрос о том, «как-то примут нас в отечестве нашем, когда
бог судит воротиться». Проезжая обратный путь, Глинка
подчеркивал, что в своей стране «ничего не заметишь кро-
ме бедности в народе и повсеместного разрушения». Глин-
ка еще далек от сочувствия французской революции, но он
уже видит неизбежность революции и в России. «Фитиля
нет, а порох остался», — писал он в черновых набросках
своих писем.
Не меньшее значение имеют также записки Штейнгеля,
который сначала служил в армии, но с 1810 г. ушел в от-
ставку. Штейнгель, охваченный патриотическим чувством,
вступил в 1812 г. в Петербургское ополчение и тщательно
записывал все факты, относящиеся к созданию этого опол-
чения и его боевым действиям. Он с глубоким уважением
отзывается о русском народе и его героизме. «Если ныне
сердца наши воспламеняются любовью к Отечеству при
напоминовении деяний Минина, Гермогена, Пожарского,
Палицына, почему не быть уверенным, что дела современ-
ных героев при подобном недавно минувшем бедствии со-
деянные не будут одушевлять потомство» 166.
Столь же важны для характеристики Отечественной
войны «Записки А. Н. Муравьева». К сожалению, эти за-
писки остались незаконченными. Автор довел их до тару-
тинского периода. А. Н. Муравьев ставил перед собой
скромную задачу: «...Цель этих записок не есть подробное
описание..., для чего нужны были бы данные, которых я не
имел, то, что более относится ко мне и участию моему в де-
лах военных, то пишу с точки зрения совершенно особо-
личной» 167.
Он вкратце осветил первоначальный период войны и
показал рост недовольства действиями Барклая де Толли.
В частности, он описывает выходку в. к. Константина про-
тив Барклая. Войдя к Барклаю, он «громким и грубым
голосом закричал на него: «Немец, шмерц, изменник, под-
лец; ты продаешь Россию, я не хочу состоять у тебя в
166 В. И. Штейнгель. Записки касательно составления и са-
мого похода Санкт-Петербургского ополчения против врагов отече-
ства. СПб., 1814.
167 «Декабристы, Новые материалы». Библиотека им. Ленина,
Труды Отдела рукописей. М., 1955, стр. 173—174.
303
команде» |6®. Так же относился к Барклаю Багратион.
«Всеобщий ропот на Барклая доходил до чрезвычайности,
и все начальники и подчиненные ненавидели его...» 168 169. Вот
почему Александр вынужден был, «...сообразуясь с общим
мнением, но вопреки своего собственного...» 17°, назначить
главнокомандующим М. И. Кутузова.
Бородинское сражение Муравьев описал так, как он
его наблюдал с центра позиции. Он указывает, что Боро-
дино было крупной моральной победой русской армии.
Обе стороны не решились продолжать его вследствие
крупных потерь, «...потеря с обеих сторон была убитыми и
ранеными до 80 000 человек и до 32 000 лошадей» 171. Му-
равьев указывает на ряд ошибок в ходе Бородинского
сражения. Отход к Москве и оставление столицы он
объясняет расстроенным состоянием армии. Правда, «не-
приятель не менее нас был в расстройстве...» 172, но у него
было больше сил. Заключает он свои записки описанием
тарутинского маневра. «Наполеон, упоенный занятием
Москвы», не помешал его осуществлению, допустив этим
крупную ошибку.
Очень интересные детали, которые следует учитывать
при освещении Отечественной войны 1812 г., приведены в
«Записках И. С. Жиркевича».
Автор останавливается на характеристике морального
состояния русской армии во время отхода от западной гра-
ницы. Среди солдат и офицеров, поднимался ропот против
тактики отхода в первый же месяц войны. «Безпрестанное
отступление от границы до Смоленска..; возбудило ро-
пот» 173. Особенно сильным стало недовольство Барклаем,
когда русские войска оставили Смоленск. «...Какая злость
и негодование были у каждаго из нас в эту минуту за на-
ши постоянныя отступления, за Смоленский пожар, за ра-
зорение наших родных, за то, что он не русский» 174. Армия
воспрянула духом, как только прибыл М. И. Кутузов —
168 «Декабристы, Новые материалы», стр. 187.
169 Там же, стр. 191.
170 Там же,
171 Там же, стр. 195.
172 Там же, стр. 199.
173 «Русская старина», август 1874, стр. 646.
174 Там же, стр. 650.
304
«дух солдат ожил» и теперь все стали готовиться к сра-
жению.
Бородинское сражение Жиркевич описал, каким оно
представлялось офицеру легкой батареи. Но и это описа-
ние любопытно. В конце сражения адъютант сообщил,
«чтобы мы на завтра были бы готовы сами атаковать
французов, чему мы очень верили» 175, — рассказывает
Жиркевич. Приказ об отходе был воспринят с разочаро*
ванием. Автор коротко освещает отход через Москву и
тарутинское стояние. Все ждали продолжения борьбы.
«6 октября было известное дело под Тарутиным. Как ни
маловажно было это дело по своему исходу... тем не ме-
нее мы все в лагере ликовали этой победе» 176.
Ход контрнаступления обрисован довольно скупо. Важ-
но, как воспринимались победы русскими войсками. Они
считали изгнание врагов делом всего народа, а в лице Ку-
тузова видели спасителя отечества.
Жиркевич описывает интересную сцену после сраже-
ния у Красного. Кутузову принесли знамена, которыми
были награждены французские полки за Аустерлиц. «Пос-
ников закричал: «Ура! спасителю России!» и громкое
«Ура» понеслось и разлилось по всему войску. Столь не-
ожиданный возглас тронул каждаго из присутствующих, а
Кутузова, конечно, более всех. Он вдруг встал и закри-
чал: «Полноте, друзья, полноте! Что вы! Не мне эта честь,
а слава русскому солдату!» и потом, бросив вверх свою
фуражку и сильно возвысив свой голос, закричал: «Ура!
Ура! Ура! доброму русскому солдату!» 177
К мемуарному типу можно отнести вышедшее в 1813 г.
«Рассуждение о войне 1812 г.» Чуйкевича. Оценка авто-
ром полководческого искусства Наполеона и Кутузова
представляет значительный интерес. Особенно важны сле-
дующие его положения: «Наполеону совершенно был из-
вестен образ войны, порожденный французскою Револю-
цией) и стоивший народам столь дорого. Надобно были
вести против него такую войну, к которой он сам не при-
вык, и успехи свои основывать на свойственной ему нетер-
пеливости от продолжающейся войны. Сия нетерпеливость
могла вовлечь его в ошибки, коим должно было без улуч-
175 Там же, стр. 655.
176 Там же, стр. 656.
177 Там же, стр. 661.
20 Л. Г. Бескровный
305
шения времени воспользоваться, и тогда оборонительную
войну переменить в наступательную. Уклонение на неко-
торое время от генеральных сражений, решительность в
продолжении войны..., нсдопускание до фуражировки и
партизанская война летучими отрядами, особенно на опе-
рационной неприятельской линии, были для врага нашего
мерами новыми, утомительными и гибельными... Полко-
водцы наши стяжали незабвенную славу исполнением се-
го плана. Российский же воин показал в высочайшей сте-
пени свою храбрость и непреодолимое мужество» 178.
Чуйкевич пишет: «Главнейшая из всех ошибок, ошиб-
ка, увенчавшая все сделанное Наполеоном как в военных,
так и в политических соображениях, есть бездействие его
в Москве. Во всей истории я не вижу ничего смелее, ис-
куснее и полезнее марша, совершенного нашею армиею
в виду торжествующего неприятеля, какой мы начали де-
лать 5-го сентября с Рязанской дороги на Калужскую» 179.
Кроме крупных работ, имеется ряд мелких записок и
воспоминаний, которые собрал А. И. Михайловский-Дани-
левский. В 1900 г. эти материалы были изданы военно-
ученым комитетом Главного штаба (4 выпуска). В этих
выпусках помещены записки Коновницына, Сен-При (Сен-
Приеста), Витгенштейна, Чичагова и др. Дополнением
к ним служат публикации Харкевича «1812 год в письмах
и воспоминаниях современников», среди которых особен-
но важны воспоминания Горчакова, Вистицкого и других
участников Бородинского сражения.
Одним из важных военно-исторических источников по
истории войны 1812 г. являются «Краткие записки» А. С.
Шишкова (1753—1841). Шишков принадлежал к при-
дворным кругам и в своих записках выразил реакционную
дворянско-националистическую точку зрения. В 1796 г.
Шишков был избран в Академию наук, в 1811 —
1816 гг. он возглавлял литературную группу «Беседы лю-
бителей русского слова», которая объединяла полити-
ческих и литературных консерваторов. В 1813 г. Шишков
был избран президентом Академии наук, а с 1824 г. стал
министром просвещения. Записки Шишкова охватывают
период с 1780 по 1826 г. Для военной истории представ-
178 Чуйкевич. Разсуждения о войне 1812 г. СПб., 1813,
стр. 6—7.
Ч9 Там же, стр. 13.
306
ляет интерес раздел о 1812 г. В этом году Шишков был
инициатором подачи письма царю, подписанного также
Балашовым и Аракчеевым, с просьбой об отъезде Але-
ксандра из армии. Как известно, после получения этого
письма Александр I отбыл из армии, ие назначив, однако,
гл авноком а нду ющего.
Интересна та часть дневника Шишкова, где приведен
разговор с Кутузовым о нецелесообразности похода рус-
ской армии за границу без должной подготовки тыла. Эта
мысль, кроме того, была выражена Шишковым в особом
докладе царю. Шишков же явился составителем манифе-
стов Александра I, выпускавшихся в это время несколько
раз. Поэтому его записки об обстоятельствах появления
каждого манифеста представляют несомненный интерес.
Резко выраженный субъективный характер носят от-
рывки из записок Ф. В. Растопчина. Растопчин дает отри-
цательную характеристику деятельности Кутузова. В част-
ности, он указывает, что Кутузов предполагал дать второе
сражение под Москвой и в случае неудачи отойти к Твери
для защиты Петербургской дороги. Некоторый интерес
представляет описание отхода русской армии через Москву
и последних часов пребывания автора на заставе. «В ту
минуту,-— писал Растопчин,-— когда я выезжал за заставу,
раздались три выстрела, разгонявшие толпу. Выстрелы
эти были знаком, что неприятель занял столицу, и возве-
стили мне, что я уже больше не градоначальник» 180.
Особняком стоят «Записки Михайловского-Данилев-
ского», в которых автор привел несколько отзывов Бен-
нигсена о Кутузове. «Говоря о князе Кутузове, Беннигсен,
известный своим хладнокровием, выходил из себя и крас-
нел от злобы. Вот собственный его слова: «Кутузов одарен
был чрезвычайным природным умом, но не имел ии ма-
лейшего понятия о военном искусстве: я его знал очень
хорошо, потому что знакомство наше продолжалось сорок
три года»... «Государь никогда не имел к нему доверен-
ности и назначил его главнокомандующим в 1812 г. пото-
му, что надобно было занимать степень сию русскому, и
что никого кроме него нельзя было избрать на сие место.
Боковое движение около Москвы есть одно из отважпей-
180 «Девятнадцатый век», Исторический сборник, т. II. М., 1872,
стр. 120.
307
20*
ших, какия можно себе Вообразить: но неужели вы ду-
маете, что Кутузов на оное бы решился, если бы знал, с
какими опасностями оно сопряжено, потому что 20 тыс.
французов, которые бы напали на нас во время нашего
марша, были бы достаточны, чтобы нас совершенно раз-
бить и уничтожить армию. Я предлагал в военном совете,
собранном в Филях 1-го сентября, итти на неприятеля и
напасть на него для того, что Наполеон отрядил два кор-
пуса, один вице-короля Италианского, чтобы обойти нас
справа, а другой, чтобы отрезать нас с левой стороны.
Французская армия, ослабленная множеством беглых,
число коих, как я узнал после, простиралось до 16 тысяч,
была бы неминуемо разбита, а два корпуса, отряженные
с той целью, чтобы нас обойти, были бы сами отрезаны.
Когда не согласились на мое мнение, то я предложил не
итти через Москву, но соединить все наши силы влево к
Смоленской и Калужской дорогам, чтобы иметь позади
нас Воробьевы горы; мы бы ожидали в сей позиции дви-
жения неприятеля» 181.
Еще больший интерес представляет характеристика Пе-
тербурга 1828 г., куда Михайловский-Данилевский при-
ехал с просьбой использовать его в войсках Дибича, гото-
вящихся к походу на Балканы. Дибич отказался использо-
вать Михайловского-Данилевского. «После такого отзы-
ва, я имел, кажется, полное право полагать, что политиче-
бкое мое поприще окончено... неужели, думал я, мне, быв-
шему адъютанту Кутузова и Александра, нет в русской
армии места» 182. Правда, Николай назначил его команди-
ром 2-й бригады 4-й пехотной дивизии после того, как Ми-
хайловский-Данилевский побывал на приеме в апреле
1828 г.
На Михайловского-Данилевского Петербург произвел
весьма тягостное впечатление. «Я провел в Петербурге
только дней с десять и нашел большую во всем перемену;
тех, которые имели влияние на дела при Александре, боль-
шею частью не стало, и места их заняты были другими.
Посредственность сих последних меня поразила и, раз-
сматривая лица, управлявшия в сие время делами, я не
могу вообразить причины, отчего Россия так бедна госу-
181 «Русская старина», июль 1893, стр. 193.
182 Там же, стр. 176.
308
дарственными людьми. Более всего поразило меня вооб-
ще господствовавшее подозрение и шпионство» 183.
Получив назначение, Михайловский-Данилевский на-
правился через Москву к месту своего назначения, по пути
он побывал на местах боевых действий в 1812 г. «Из
Москвы я отправился на Калугу, Орел, Киев и Яссы.
Я избрал дорогу на Калугу для того, чтобы видеть Малый
Ярославец, где по стечению чрезвычайных обстоятельств
два великих полководца Наполеон и Кутузов сделали в
один и тот же день необыкновенныя погрешности, первый,
что не решился удвоить свои усилия и прорваться через
Малый Ярославец, а второй, что без нужды отступил
назад. Малый Ярославец останется навсегда тем достопри-
мечательным местом в военных летописях, что, начиная с
оного, Наполеон перестал маневрировать и помышлял
о спасении дотоле непобедимой своей армии и где, с дру-
гой стороны, началось настоящее торжество России» 184.
Наконец, нужно остановиться на записках Н. Бутур-
лина, который принимал непосредственное участие в са-
мых ответственных событиях Отечественной войны 1812 г.
Характеристики Бутурлина представляют большую цен-
ность, так как они были даны непосредственно в ходе вой-
ны или после нее. Так о Кутузове Бутурлин отозвался
следующим образом: «Благодаря признанным дарованиям
старика Кутузова, общественное мнение давно уже ука-
зывало на него, как на единственнаго человека, способ-
наго вывести государство из того критическаго положе-
ния, в котором оно тогда находилось. Прибытие Кутузова
fe армию произвело удивительное впечатление. Все раздо-
ры, все интриги смолкли пред неограниченною властью,
'которой он был облечен» 185. Очень интересна его оценка
характера войны: «Едва французы прошли Смоленск, как
война приняла народный характер, что уже заставляло
предвидеть уничтожение Наполеоновских полчищ» 186.
Об отдаче Москвы автор писал: «Было очевидно, что
при таких обстоятельствах нам было как нельзя более вы-
183 Там же, стр. 177.
184 Там же, стр. 180.
185 «Кутузов в 1812 г.» (Историческая характеристика Бутурли-
на), «Русская старина», октябрь 1894, стр. 201.
186 Там же, стр. 202.
309
годно по возможности затягивать войну; принимая же
сражение, мы бы действовали лишь к выгоде Наполеона.
Но с другой стороны пожертвование Москвою было на-
столько велико и ужасно и могло иметь на умы такое
решительное влияние, что никогда не решатся осуждать
Кутузова за попытку испытать воинское счастие прежде,
чем решиться на такую крайность. Тот, кто предложил бы
отдать Москву без выстрела, неизбежно прослыл бы из-
менником в глазах всего народа» 187.
Есть у Бутурлина записи и о Бородинском сражении:
«Наконец, 26-го было дано сражение самое кровопролит-
ное, какое только представляют летописи современных
войн. 120 000 русских защищали грозные позиции с бе-
шенством отчаяния. Они сознавали, что им надлежало
спасти свою столицу и отомстить за оскорбление, которое
наносило русскому имени неприятельское вторжение.
С другой стороны, Наполеон всегда представлял своим
Москву, как конец и награду их трудов... Сила француз-
ской армии достигала до 180 000» 188.
Бутурлин ошибочно утверждал, что Кутузов отказал-
ся от перехода в наступление после Бородина потому, что
русские «...войска не были еще достаточно искусны в ма-
неврировании, что русские генералы не умели еще управ-
лять большими массами и что, вследствие этих причин, в
наших наступлениях оказалась бы несвязность, которою
неприятель не замедлил бы воспользоваться, чтоб возоб-
новить сцены, происходившие под Аустерлицем. По моему
мнению, •— пишет Бутурлин, — Бородинская позиция была
дурно выбрана» 189 190. Относительно второго сражения под
Москвой в записках Бутурлина сказано: «31-го русская
армия расположилась бивуаками в 2-х верстах от Москвы,
на Поклонной горе, у Дорогомиловской заставы. Здесь
было построено несколько ретраншаментов, что заставило
предполагать, что дадут еще новое сражение прежде, чем
допустят французов войти в Москву» 19°.
Бутурлин очень высоко оценивал Тарутинский маневр
Кутузова: «Эти два фланговые перехода, исполненные на
глазах у неприятеля, представляли весьма опасную опера-
187 «Русская старина», октябрь 1894, стр. 202.
188 Там же, стр. 203—204.
189 Там же, стр. 206.
190 Там же, стр. 207—208.
310
цию, которую армия совершила с полным спокойствием».
Далее Бутурлин пишет: «у Тарутина был избран лагерь на
сильной позиции при слиянии Истин с Нарою» 191. «Армия
в своем лагере у Тарутина получила значительные под-
крепления, посланные кн. Лобановым. Она была вновь
организована и представляла уже внушительные силы, ко-
торые к первым числам октября могли доходить до 100 000
солдат» 192. После этого можно было переходить в контр-
наступление. «Поражение короля неаполитанского было,
как и предвидел фельдмаршал, громовым ударом, разбу-
дившим Наполеона. На другой же день, то есть 7-го октяб-
ря, он выехал из Москвы и прибыл со своею армиею к
Десне, чтобы принять и поддержать короля неаполитан-
ского...» 193. Наполеон вынужден был «начать продолжи-
тельное отступление с совершенно изнуренными войсками,
он захотел обеспечить его, проведя свою армию по новым
местностям, ле пострадавшим еще от войны» 194.
Русская армия, указывает Бутурлин, сначала не имела
точных данных о действительных намерениях Наполеона.
Такие данные были доставлены Сеславиным, а затем про-
верены; «тогда не оставалось уже ни малейшего сомнения
относительно движения Наполеона, и вечером 11-го октя-
бря наша армия выступила из Тарутинского лагеря и дви-
нулась к Малоярославцу» 195.
12-го произошел бой за Малоярославец. Наполеон
«имел намерение предупредить нас в Калуге», но неудачно.
«Он решил отступить на Можайск с тем, чтобы отсюда
возвратиться на Смоленскую дорогу... Наполеон находился
в жесткой необходимости заставить свою армию пройти по
этой, совершенно опустошенной, дороге» 196. Маневр Куту-
зова к Детчину Бутурлин считает «одной из величайших
ошибок», так как противник мог прорваться на Смоленск
через Юхнов и Ельню. С другой стороны, и «Наполеон со-
вершил большую ошибку, не дав сражения после битвы
под Малоярославцем» 197.
191 Там же, стр. 219.
192 Там же, ноябрь 1894, стр. 197.
193 Там же, стр. 200.
194 Там же, стр. 200.
195 Там же, стр. 201.
196 Там же, стр. 203.
197 Там же, стр. 204.
311
Бутурлин правильно отмечает, что раздражение против
Кутузова, отказавшегося дать генеральное сражение под
Вязьмой, было неосновательно. «Справедливость обязы-
вает меня сознаться теперь, что мы рассуждали тогда, как
неопытная молодежь, и признать, что не нам было осуж-
дать действия опытного полководца, мудрых соображений
которого мы не в состоянии были оценить» 198.
Очень интересна оценка сражения под Красным. «Эта
удивительная победа является одним из прекраснейших
военных подвигов нашего века, столь обильного досто-
памятными событиями. Здесь было уничтожено более по-
ловины неприятельской армии. В первый раз русские вой-
ска одержали победу, благодаря разумному применению
истинных научал военного искусства»199.
События на Березине Бутурлин оценивает трезво и об-
стоятельно. Однако он несправедливо находит действия
Чичагова правильными и винит только Витгенштейна 20°.
Подводя итоги кампании 1812 г., Бутурлин писал: «Сла-
ва бессмертная Кутузову! Это он, это глубокая мудрость
его советов спасли Россию от крайней гибели. Я знаю, что,
к сожалению, даже между нами существуют люди, на-
столько неблагодарные или предубежденные, что желают
лишить его память справедливого уважения благодарного
отечества, но усилия их останутся тщетными. Действия
фельдмаршала в течение всей кампании были так пре-
красны, что смело могут выдержать исследования самой
придирчивой критики» 201. Решения Кутузова дать Боро-
динское сражение и провести марш-маневр к Детчину
Бутурлин считал ошибочными. Но в целом он высоко оце-
нивал полководческое искусство Кутузова: «Низкая за-
висть и другие столь низменные же страсти могут временно
омрачить память Кутузова, но потомство, более справедли-
вое, не преминет поставить его, как спасителя отечества,
наряду с Пожарским, а как великого полководца — наряду
с Суворовым» 202.
На развитие русской военной мысли начала XIX в.
серьезное влияние оказали декабристы. Устав «Союза бла-
198 «Русская старина», ноябрь 1894, стр. 206.
199 Там же, декабрь 1894, стр. 137.
200 Там же, стр. 144.
201 Там же, стр. 152.
202 Там же.
312
годенствия» требовал от своих членов «быть особенным
образом приверженным ко всему отечественному и дока-
зывать то делами своими». Среди офицеров 1-й и 2-й
армий создавались литературные и философские кружки.
В штабе 2-й армии даже была создана группа, которая
поставила перед собой задачу — дать описание русско-ту-
рецких войн. Декабристы были активными членами этого
авторского коллектива. Многие декабристы оставили свои
воспоминания о войне 1812 г.
Весьма важным историческим источником являются
«Записки декабриста Якушкина», написанные в 1854—
1855 гг. В ник Якушкин дает картину возвращения армии
из заграничного похода в 1815 г., пытается объяснить при-
чины возникновения тайного общества и освещает его дея-
тельность. Особенно интересны описания деятельности
общества в армии, а также допросов декабристов с уча-
стием в них царя.
Такой же характер носят «Записки Николая Василье-
вича Басаргина» 203. Эти записки особенно ценны для ха-
рактеристики состояния русской армии после Отечествен-
ной войны 1812 г. Будучи офицером генерального штаба,
Басаргин состоял при штабе 2-й армии. Он наблюдал
жизнь и деятельность офицеров этой армии в период с 1820
по 1823 г., сблизился с будущими декабристами. Басаргин
вошел в Тульчинское общество и сначала принимал в нем
деятельное участие, но затем в связи с тяжелым состоя-
нием здоровья отошел. В дневнике Басаргина даны харак-
теристики Пестеля, Бурцова и других, сведения об аресте
Пестеля, Хомневского, Барятинского и его самого, о ходе
следствия и ссылке в Сибирь.
Крымская война 1853—1856 гг. также породила доволь-
но большую мемуарную литературу.
Одним из крупных произведений мемуарного жанра
являются «Записки Петра Кононовича Менькова», автор
которых был участником Дунайской кампании и обороны
Севастополя. Как на Дунае, так и в Севастополе Меньков
вел официальный дневник военных действий и был хорошо
осведомлен о происходивших событиях. Он превосходно
знал действительное состояние николаевской армии и в
своих записках беспощадно раскрывал все ее отрицатель-
203 «Девятнадцатый век», кн. I.
313
ные стороны. Характеризуя, например, армию 40-х годов,
Меньков писал: «В то исключительно фронтовое время на
офицера, желающего заниматься наукою, смотрели, если
не враждебно, то как-то особенно недоверчиво: подобных
офицеров начальство как-будто бы дичилось называя их
«учеными» или говоря — «в ученые лезет» 204.
Жестокое разочарование постигло Менькова, когда он
поступил в академию: «Из первокласснаго военнаго заве-
дения, в которое собрались учиться из всей армии 25 офи-
церов, ухитрились сделать заведение школьников... От
офицера требовали не изучения предмета и обсуждения со
всех сторон, а безусловное повторение слов импровизиро-
ванна™ доморощенпаго профессора, выучившаго свой
предмет по коротенькой тетрадке выписок из науки» 205.
Под доморощенными профессорами подразумевались пол-
ковник Богданович, князь Голицын и др.
Независимость высказываний Менькова и их резкое
расхождение с официальной точкой зрения привели даже
к аресту Менькова, правда, без больших для него осложне-
ний. В своих записках Меньков стремился быть объектив-
ным и показать всю мерзость николаевской военной си-
стемы: «Армия... это русский «перпетуммобили», двигаю-
щийся постоянно из одного места в другое, то с целью ка-
раулов, то смотров, то, наконец, вовсе без цели, для того,
чтобы не застаивался на одном месте; составляет армия
одну только численность, а не войско.
Здоровыя свежия лица, при поступлении на службу,
становятся, изнуряемые в продолжение нескольких лет
скудною пищею и обильным учением, худыми и тощими,
с убитым духом и чувством; делаются машинами, двигаю-
щимися по команде...
Офицер... доходит до высших степеней и, воруя в мел-
ких чинах солдатский ремешок, делаясь командиром пол-
ка, спешит вознаградить солдатским грошем все лишения,
испытанные в начале службы... во всех степенях и должно-
стях страсть к стяжанию до того усвоилась, что о ней
не стыдятся говорить, не стараются даже скрыть непра-
вильно приобретенное.
2°4 п Меньков. Записки Петра Кононовича Менькова, т. II.
СПб.. 1Я92, стр. 16.
205 Там же, стр. 21.
314
...Начальство над полками вверено докам, стройно
слаженным, хорошо марширующим, не читавшим ничего,
кроме уставов гарнизонной и пехотной службы... В русской
армии двенадцать корпусных командиров. Произнесите
имена их народу и войску, найдут ли они отклик родно-
го» 206.
Меньков пишет о походе 1849 г. в Венгрию. Интересны
его записи о сдаче венгерской армии, составленные со слов
Гергея в Кросс-Вардейне. Любопытны страницы дневника,
рассказывающие о службе Менькова при князе Паске-
виче. Особенно интересны характеристики лиц и их суж-
дений. Большое место в дневнике занимает описание обо-
роны Севастополя, где показана бездарность Меншикова
и других высших командиров армии.
Некоторую ценность для военного историка представ-
ляет та часть дневника, где описывается работа Черны-
шевского в журнале «Военный сборник».
В своем дневнике Меньков дает характеристику
Милютина и его реформ и, что очень важно, взаимоотно-
шений между Милютиным и Барятинским, говорит об об-
разовании «партии непримиримых», во главе которых
стал Барятинский, и обо всех его интригах против Милю-
тина. Здесь же помещена «Заметка к биографии Д. А. Ми-
лютина», содержащая сведения о милютинских реформах.
Любопытна приложенная к дневнику «Программа воен-
ной истории Малороссии», составленная Меньковым
в 1848 г., очевидно, как план будущего труда.
В 1889 г. вышла «История обороны Севастополя»
А. П. Хрущова. Эта работа, принадлежащая одному из
генералов русской армии, активно проявивших себя в за-
щите Севастополя, представляет большой интерес. Автор
резко критикует высшее командование русской армии:
«Начальники дивизий, Моллер, Квицинский и Кирьяков
без всяких военных способностей... Бригадные генералы:
Величко, Асланович, Щелканов, Любимов и Гогинов
и полковые командиры в генеральских чинах ...не имели
ни малейших качеств для командования войсками в воен-
ное время» 207. Описывая сражения при Альме, Инкермане
2°б г[ Меньков. Записки Петра Кононовнча Менькова, т. II,
стр. 108—110.
207 А. П. Хрущов. История обороны Севастополя. СПб.. 1889,
стр. 8—9.
315
и Черной, Хрущов показывает трусость и бездарность ге-
нералов николаевской школы. В другом свете им описан
Нахимов, который показал себя во время обороны «истин-
ным витязем без страха и упрека» 208.
Интересны критические замечания об организации
позиционной обороны Тотлебеном. Хрущов находит, что
Тотлебен допустил много ошибок в обороне города.
Главным недостатком в организации обороны Хрущов
считает отсутствие блиндажей для укрытия солдат во
время бомбардировки, излишнее увлечение контрапро-
шами, что вело к крупным потерям в людях, и слабую
связь между узлами сопротивления— редутами. Правильно
указав недостатки, Хрущов, однако, не понял, что под Се-
вастополем родилась новая форма военного искусства —
позиционная оборона.
Известны также записки генерала Липранди под на-
званием «Журнал генерал-лейтенанта Липранди о собы-
тиях в Крыму со дня прибытия туда его дивизии до конца
Инкерманского сражения» 209. Наиболее важен раздел,
в котором описывается сражение у Балаклавы, где Лип-
ранди добился крупного успеха, однако вследствие без-
дарного руководства Меншикова этот частный успех не
был превращен в общий.
20 лет спустя после Крымской войны в 1875 —1877 гг.
были написаны «Записки начальника штаба Севастополь-
ского гарнизона князя Виктора Илларионовича Васильчи-
кова».
Автор записок занимал должность офицера связи при
Меншикове, а затем начальника штаба Севастопольского
гарнизона. В Севастополе он был очевидцем всех собы-
тий, и его свидетельства о действиях высших начальников
во время обороны Севастополя имеют существенное зна-
чение. Васильчиков писал: «...Люди, жившие во время
этих событий и могущие иметь положительно составивше-
еся мнение о пережитых ими временах, не могут сойти с
житейского поприща на сем свете, не высказав... мнения
своего о причинах, породивших столь важныя в жизни на-
рода происшествия» 210.
208 А. П. Хрущов. История обороны Севастополя, СПб., 1889,
стр. 117.
209 «Военный сборник», 1902, № 5.
210 «Русский архив», 1891, №6, стр. 168
316
Начав с критического обзора событий, предшествую-
щих Крымской войне, Васильчиков завершает этот обзор
решительным выводом: «Эгоистический Петербург видел
одного себя и забыл о России... Принятая нами система
действий была чисто-оборонительная; о каком-либо на-
ступательном действии не было и речи... Везде мы ожидаем
почина со стороны врагов; везде ставили мы ружье у ноги
и ждем нападения. Но вместо того, чтобы сгруппировать
свои силы, чтобы в данную минуту явиться на угрожае-
мом пункте с достаточными  для отражения врага сред-
ствами, мы везде разбрасываем наши силы и поэтому мы
везде слабы»211.
Васильчиков не видел, что причина поражения кры-
лась не только в этом; она была в крепостнической систе-
ме хозяйства, в пережитках феодализма, в экономической
и политической отсталости России. Васильчиков считал,
что русская армия технически была оснащена не хуже
французской, и только англичане имели в этом отношении
превосходство. В книге Васильчикова даны характеристики
генералов и командующих. Главнокомандующий князь
Меншиков «к сухопутным войскам, состоящим под его
начальством, он не имел никакого доверия...» 212. О своих
генералах Меншиков был самого отрицательного мнения:
Липранди — «интриган-фаворит», Кирьяков — «ничтоже-
ство», Халецкий — «фигляр». Не веря в войска и гене-
ралов, Меншиков не мог добиться победы. Более положи-
тельны характеристики Горчакова и Тотлебена, которые,
по мнению Васильчикова, «дорожили славой русского ору-
жия». Так, о Тотлебене Васильчиков пишет: «...Я не смот-
рю на него, как на основателя новой школы, но вижу в нем
инженера, употребившего все свои усилия к наилучшему
распоряжению имеющимися под его рукою средствами и
вполне достигшего предназначенной цели»213 214.
Васильчиков не понял, что под Севастополем родилась
позиционная форма войны. Правда, он отмечает, что
«этот способ противоборства несомненно применялся
впервые»,—но здесь же добавляет,—«в принципе же тут
не было никакого нового изобретения»2И. В действиях
211 Там ж, стр. 171.
212 Там же, стр. 177.
213 Там же, стр. 184.
214 Там же, стр. 186.
317
Тотлебена новой была, по мнению Васильчикова, во-пер-
вых, система артиллерийского огня: «разместивши орудия
по разным батареям небольшого протяжения...
(он. — Л. Б.) имел над ними (неприятелем.—Л. Б.) пре-
восходство огня»— и во-вторых, система расположения
штуцерных стрелков»215.
Много горьких слов сказано Васильчиковым по адресу
Даненберга и Остен-Сакена, не умевших управлять вой-
сками, что и послужило причиной поражения у Инкерма-
на и Черной. Командующие генералы не знали ни местно-
сти, ни средств, ни своей армии и вели ее на убой. Василь-
чиков приводит следующий факт:
«Вот как у нас дела делаются, — говорил полковник
Герсеванов Меншикову.— Вчера мы давали решительное
сражение, а сегодня, только сегодня, доставлен к нам
план той местности, на которой происходило сражение,
вот фельдъегерь, который сию минуту только что прибыл
с этой посылкой»216.
Васильчиков отмечает заслуги Нахимова, Корнилова,
Истомина и рисует их только с положительной стороны,
хотя считает, что «Тотлебен был душою всей деятельности
гарнизона... Адмирал Нахимов ведал свою часть, то есть
распоряжался флотскими экипажами...»217. Отсутствие
единого управления создавало хаос, «штаб же начальни-
ка гарнизона... не сделал ничего и поддерживал таким об-
разом возникший хаос своею апатиею» 218.
Васильчиков добросовестно описывает весь ход обо-
роны Севастополя, но ничего не говорит о рядовых рус-
ских солдатах и матросах. Массы его не интересовали.
Частично военно-историческим источником может слу-
жить дневник князя Меншикова219. Меншиков командо-
вал морскими и сухопутными силами России во время
Крымской войны, не раз пробовал себя на дипломатиче-
ском поприще. Дневник его заполнен в основном запися-
ми частного характера, а сведения, представляющие ин-
терес для военного историка, разбросаны буквально кру-
2,5 «Русский архив», 1891, № 6, стр. 188.
216 Там	же,	стр. 206.
217 Там	же,	стр. 209.
218 Там	же,	стр. 210.
219 ЦГВИА,	ф. 168, т.	1—III.
318
лицами. Дневник весьма красноречиво характеризует
личность бездарного Меншикова.
Подавляющее число записей относится к описанию
дворцовых приемов и придворных интриг. Но имеется
и ряд заметок другого рода.
«23 октября 1844 г. Среда. Государь учил канонерские
лодки им самим писанному уставу и два часа трубил
сигналы горном».
«31 октября 1844 г. Вторник. Государь играл в воен-
ную игру против Г. Верха на карте Франции; наш ко-
нек— завоевание Парижа».
«14 февраля 1845 г. Между прочими бумагами я под-
носил государю на утверждение доклад морского аудито-
ра, и государь смягчил наказание. В течение 18 лет моего
управления это первый раз случилось».
«22 февраля 1848 г. Во всех разговорах с военными
государь говорил, что им нужно готовиться к походу».
«23 апреля 1849 г. Слышал, что прошлою ночью аре-
стовано до 50 человек профессоров, чиновников и офице-
ров, составивших заговор против правительства».
«30 апреля 1849 г. Парад всему гвардейскому корпусу
по примеру обычных майских смотров, но замечательный
тем, что государь, подозвав к себе егерского полка капита-
на Львова, перед всеми извинялся ему в том, что по од-
поимянству офицер сей был взят под стражу вместо дру-
гого капитана Львова, принадлежавшего к шайке ком-
мунистов, о коих упомянуто мною 23-го сего месяца».
«12 ноября 1849 г. Был у в. к. Константина, от которо-
го получил составленный им план нападения на Босфор
флотом».
«16 ноября 1849 г. При докладе государь приказал
мне спросить у Лазарева наисекретнейшие исчисления
способов Черноморского флота для экспедиции противу
Константинополя».
Из приведенных выдержек видно, что в конце 50-х го-
дов Николай I, обеспокоенный ростом революционных
настроений, мечтал о походе на Париж и расправлялся с
русскими революционерами, которых Меншиков называет
«шайкой коммунистов». Не менее важно его сообщение
о подготовке похода против Турции. Однако в дневнике
Меншикова нет самого главного — описания Крымской
войны.
319
Некоторый интерес представляет дневник «Севасто-
поль» 22°, написанный Остен-Сакеном для Севастополь-
ского музея. Эта работа носит верноподданнический ха-
рактер. Составлена она была в ответ на обращение на-
следника престола к севастопольцам представить ему для
издания воспоминания о героической обороне Севастопо-
ля. Однако эти воспоминания не были изданы.
Личных суждений в рукописи мало. Остен-Сакен ци-
тирует главным образом свои приказы, которые он изда-
вал как начальник гарнизона (с 23 ноября 1864 г.). Остен-
Сакен «поставил себе задачей в сношениях с неприятелем
соблюдать обычную учтивость и правила благовоспитан-
ности», а для «сношения с гарнизоном» он «испросил себе
в помощники» адмирала Нахимова.
Большое место в дневнике занимают описания интриг
среди высшего военного начальства, по большая часть
заметок посвящена военным делам. Остен-Сакен доволь-
но добросовестно регистрирует все случаи вылазок и ука-
зывает на состав команд, а также вкратце дает характе-
ристику результатов: «Непрестанные удальские вылазки
малыми частями войск и охотников, предводимых несо-
размерно большим числом отличных, неустрашимых офи-
церов, которые непрестанно напрашивались на вылазки,
прогрессивно возвышали дух гарнизона» 220 221. Он обращает
внимание и на легендарного матроса Кошку: «Доложили
мне, что известный моряк Кошка, совершивший много
невероятных подвигов, просил доложить мне о взятии им
в плен двух французов. Когда я вышел, то глазам моим
представилась приятная и вместе с тем комическая сцена:
стояли два молодые, весьма красивой наружности...,
французские конно-артиллеристы, очень опрятно одетые,
в медвежьих шапках... и подле них герой Кошка, неболь-
шого роста, худой, бледный, запачканный, скромный, не
подозревающий о совершенном им чуде...» 222.
В описаниях сражений и штурмов Остен-Сакен стре-
мился быть точным и добросовестно излагал ход событий.
Дополнением к дневнику служит статья, помещенная
в «Военном сборнике» за 1861 г. под названием «Оборона
против нападающих на оборону Севастополя».
220 ЦГВИА, ф. 170, д. 1.
221 Там же, л. 42.
222 Остен-Сакен. Севастополь, л. 47.
320
В фондах военно-исторического архива хранится боль-
шое количество рукописных мемуаров, посвященных пер-
вой половине XIX в. Из них наибольший интерес предста-
вляет «Дневник Муравьева Н. Н.» 223, который охватывает
период с 1849 по 1864 г. Первая половина дневника по-
священа фельдмаршалу Паскевичу, бывшему в то время
наместником в Варшаве. Автор много внимания уделяет
обстановке в Польше накануне Крымской войны. Особен-
но важны страницы, на которых описывается «изнанка»
войны. Муравьев показывает панику в военных кругах
в 1854 г. в связи с распространившимися слухами о напа-
дении 240 тысяч австрийцев на русскую западную границу:
«Фельдмаршал даже хотел бросить Варшаву и со всеми
войсками итти на Волынь, где соединиться с отступавшею
от Дуная армиею Горчакова» 224.
Муравьев пишет о настроении при дворе во время Се-
вастопольской обороны: «Государь ограничивал свое лю-
бопытство о мелочных событиях. Князь Меншиков огра-
ничивался рассказами в коротеньких записочках о кой-
каких частных подвигах на мелочных вылазках» 225.
Много страниц в дневнике посвящено действиям Кав-
казской армии, куда автор был назначен. В частности,
дается резко отрицательная характеристика Барятинско-
го. О Кавказской армии Муравьев пишет: «Надо было
преломить старые закоренелые привычки, вошедшие по
обычаю почти в закон, так что я впоследствии нашел даже
в одном следственном деле неосторожно употребленное
выражение — дворовых солдат» 226. Очень важны заме-
чания Муравьева о причинах беспорядков в кавказских
войсках: «Нашел я при сравнении беспорядков в кавказ-
ских войсках с виденным мною в России ту разницу, что в
России начальники беспощадно грабят солдат для своей
наживы, тогда как на Кавказе начальники хотя и более
наживаются, но не касаются собственности солдатской,
а только пользуются их трудами... В России сбирают в
войсках повинность деньгами, на Кавказе натурою» 227.
Интересны также страницы дневника, где описывается
боевая деятельность кубанских казаков в Кавказской вой-
223 ЦГВИА, ф. 169, оп. 4.
22'1 «Дневник Муравьева», л. 7.
225 Там же, л. 12.
22° Там же, л. 52 об.
22? Там же, л. 55—55 об.
21 Л. Г. Бескровный
321
не и действия русских войск против турок, в частности
штурм Карса.
Обязательным дополнением к дневнику Муравьева
служат письма Ермолова к Муравьеву 228.
Меньшее значение имеет «Дневник участника Восточ-
ной войны 1853—1856 гг.» Ухтомского 229. Дневник посвя-
щен действиям флотских экипажей во время обороны Се-
вастополя. Автор по роду службы близко стоял к Нахимо-
ву и Корнилову. Он пишет: «Нахимов истый моряк, пито-
мец моря. Море было его страстью, и великий человек,
проникнутый страстью, имеет влияние на окружающих...
Благородство его и доброта бесконечная — образ его
жизни... Корнилов был выше по кругозору Синопского,
человек, получивший большое образование, взгляд широ-
кий, одно из его достоинств, он сознавал свое превосход-
ство над Нахимовым, но все-таки подчинялся ему иног-
да... Имея таких начальников, мы соперничали в исполне-
нии службы без наград» 23°.
В дневнике довольно много места отведено характе-
ристике Черноморского флота накануне Крымской войны,
характеристике обороны Севастополя. Ухтомский резко
критикует Меншикова, Реада и других старших началь-
ников, допускавших, чтобы люди шли в бой с испорчен-
ными ружьями.
Весьма важным дополнением к материалам о Крым-
ской войне являются «Записки очевидца о войне России
противу Турции и западных держав (1853—1855)» 231, на-
писанные генерал-лейтенантом Н. И. Ушаковым, который
состоял в должности дежурного генерала при Горчакове.
В первой части записок автор характеризует военные
действия в 1828—1829 гг. и в польской кампании. Более
подробно он описывает Крымскую войну на Балканском
театре. Вторая часть записок посвящена обороне Севасто-
поля. Эта часть написана на основании официальных до-
кументов и ничего нового к ним не добавляет. Сам Уша-
ков прибыл в Севастополь вместе с Горчаковым и наблю-
дал ход событий только после сражения на р. Черной.
228 ЦГВИА, ф. 169, д. 1.
229 Там же, ф. 174, д. 2.
230 Ухтомский. Дневник участника Восточной войны, л. 53.
231 «Девятнадцатый век», кн. II, стр. 01—0242.
322
При работе над историей Крымской войны необходимо
обратиться к севастопольским письмам и воспоминаниям
Н. И. Пирогова, который являлся основателем полевой
хирургии. II. И. Пирогов провел много дней в Севастополе
во время обороны и наблюдал главные события. В сева-
стопольских письмах и отчетах о действиях сестер Пирогов
нарисовал тяжелую картину состояния тыла русской армии
и показал высокий моральный дух защитников Севасто-
поля. «В открытых телегах, без тулупов, везут больных в
течение семи дней из Симферополя в Перекоп; они оста-
ются без ночлега, на чистом поле, или в нетопленных та-
тарских избах; остаются иногда дня по три без еды и
проч, и проч., а если будет еще новое дело, то бог знает,
что сделают с ранеными. Вот следствия беспечности и
непредусмотрительности, когда ничего не заготовляли,
шутили, не верили, не приготовлялись» 232.
Пирогов резко критикует командный состав, от кото-
рого зависел порядок в Севастополе. «Мы отстояли бом-
бардировку — правда, но потеряв выбывшими из строя
тысяч до десяти и допустив неприятеля ближе. От ране-
ных беспрестанно слышишь жалобы на беспорядок. Когда
солдат нам это говорит, то уже, верно, плохо. Время ли
тут интриговать,- спорить и рассуждать о том, за что тот
или другой получил награду, восставать друг против дру-
га, когда нужно единодушие; а его нет, я это вижу ясно.
Это ли любовь к родине, это ли настоящая воинская
честь? Сердце замирает, когда видишь перед глазами, в
каких руках судьба войны, когда покороче ознакомишься
с лицами, стоящими на челе» 233.
Его возмущало равнодушие большинства генералов и
офицеров к судьбе истинных защитников Севастополя —
солдат и матросов. «Вчера перевезли разом четыреста,
свалили в солдатские палатки, где едва сидеть можно;
свалили людей без рук, без ног, с свежими ранами на
землю, на одни скверные тюфячишки. Сегодня дождь
целый день; что с ними стало?» 234.
Пирогова трогали мужество и храбрость врачей
и сестер, которые переносили все тяготы военной жизни.
232 Н. И. Пирогов. Севастопольские письма и воспомина-
ния. Изд. АН СССР, 1950, стр. 31.
233 Там же, стр. 66.
234 Там же.
323
21*
«Хотя геройство пс принадлежит к числу главных добро-
детелей при совершении благочестивых дел милосердия,
однако я не могу пройти молчанием, что независимо от
добросовестного и неутомимого выполнения лежащих на
них обязанностей, сестры были чужды страха перед опас-
ностью жизни... Бомбы и ракеты часто попадали вблизи
этого здания (госпиталя,—Л. Б.), равно как и в жилища
врачей и сестер; несмотря на то, все готовы, без страха
и боязни, так же хладнокровно и рассудительно, как
доселе, подавать помощь страждущим» 235.
Пирогов рассказывает, как героически работали пер-
вые в мире сестры милосердия, как создавалась та бла-
городная традиция, которая затем развивалась дальше.
Особый интерес представляют воспоминания Пиро-
гова, в которых он излагает основы военно-полевой хирур-
гии . «Война — это травматическая эпидемия» 236 и она
требует особой организации госпитального дела,органи-
зации труда врачей, организации всего тыла. Русская ме-
дицинская наука выдержала экзамен в этой войне. «... Не
без чувства гордости вспоминаешь прожитое. Мы, вза-
правду, имеем право гордиться, что стойко выдержали
Крымскую войну,— ее нельзя сравнивать ни с какою дру-
гою» 237.
В 1872 г. вышел коллективный сборник мемуаров уча-
стников Крымской войны, назван он был «Сборник руко-
писей, представленных е. и. в. г. н. ц. о севастопольской
обороне севастопольцами». Редакция сборника указыва-
ла: «Главная цель настоящего издания — собрать для
русских читателей в одной книге рассказы очевидцев и
участников обороны об одном из величайших событий на-
шей истории, в котором с такою силою и в такой высокой
простоте проявилось движение русского народного духа
на защиту родного края.
Вошедшие в сборник рукописи писались спустя 15—
17 лет после описываемых событий, т. е. после того как
вышли официальные описания Крымской войны. Авторы
воспоминаний были в известной степени связаны этими
трудами и каждый раз оглядывались на них, хотя иногда
235 Н.. И. Пирогов. Севастопольские письма и воспомина-
ния, стр. 115.
236 Там же, стр. 153.
237 Там же, стр. 144.
324
они вступали в полемику с Тотлебеном, выражавшим офи-
циальную точку зрения, кроме того, авторы в большин-
стве своем были командирами низших степеней и их опи-
сания касались главным образом частностей.
В первом томе наибольший интерес вызывают воспо-
минания командира 4-го бастиона Реймерса, инженер-пол-
ковника Горбунова и контр-адмирала Стеценки. Во вто-
ром томе — очерки А. Розина и письма капитан-лейте-
нанта П. Лесли. В третьем томе — письма К- Семякина
и мемуары Корженевского.
Мемуарный характер приобрело изданное в 1875—
1876 гг. «Описание обороны Севастополя». «Описание»
составлено специальной комиссией, возглавляемой Тотле-
беном, одним из крупных организаторов обороны Севасто-
поля. Тотлебен, являвшийся редактором этого труда, под-
писал его как автор. В труде описывается создание оборо-
нительных сооружений и ход военных действий. Тотлебен
усердно проводит правительственную точку зрения на
Крымскую войну.
Эта работа представляет интерес постольку, поскольку
Тотлебен был выразителем и практическим исполнителем
идей Теляковского, которому он обязан своими знаниями.
В письме Теляковскому Тотлебен писал: «Я ничего нового
не создал, я только, Аркадий Захарьевич, проводил ваши
идеи в жизнь» 238.
Новые идеи Теляковского, проведенные Тотлебеном,
заключались в осуществлении принципа глубокой позици-
онной обороны. Вся глубина оборонительной зоны была
доведена до 200 м, состояла из главной оборонительной
линии, второй линии для помещения резервов и третьей
линии (укрепленные городские окраины). Впереди же
этих линий находилась передовая позиция, состоявшая
из контрапрошей, траншей и заграждений. Все эти меро-
приятия были новыми и сослужили большую службу в
дни славной обороны Севастополя.
Несколько специфический характер носят записки
Фролова 239, организатора минной войны при обороне Се-
вастополя.
О технике минного дела, об участии автора в минной
238 «Вестник Военно-инженерной краснознаменной Академии
Красной Армии», т. 39, стр. 21.
239 Фролов. Минная война в Севастополе. С Пб., 1868.
325
войне, которую выиграли севастопольцы, и рассказывает
книга Фролова.
Многие воспоминания участников обороны Севастопо-
ля помещены в журналах «Военный сборник», «Русская
старина» и др.
Записки и мемуары иностранцев
Записки и мемуары иностранцев имеют меньшее зна-
чение для военной истории России XVIII и XIX вв., чем
сочинения русских авторов. Однако часть этих мемуаров
оказала влияние на русскую военно-историческую мысль,
и такие работы необходимо знать.
Отечественная война 1812 г. породила большое коли-
чество мемуаров не только русских, но и иностранных
авторов, которые побывали в это время в России и наблю-
дали события войны 1812 г. со стороны русских (Клаузе-
виц, Вильсон) и со стороны французов (Сегюр, Пюи-
бюск).
Отечественной войне посвящены мемуары генерала
Клаузевица «1812 год». Клаузевиц принадлежал к той
группе прусских офицеров, которые после разгрома Прус-
сии французами в 1806 г. бежали в Россию для продолже-
ния борьбы с Наполеоном в рядах русской армии.
Военные взгляды Клаузевица складывались в духе
идей XVIII в. Будучи последователем Канта и Гегеля в
области философии, Клаузевиц перенес их идеи на вопро-
сы военной теории и военной истории. Отсюда его огра-
ниченность. Оп не мог понять двойственности Наполеона
и постичь глубину стратегии Кутузова. Клаузевиц считал,
что в России нет человека, способного противопоставить
себя Наполеону, что русский народ неполноценен, а рус-
ское военное искусство несамостоятельно.
В своих мемуарах Клаузевиц не дает анализа причин
войны между Россией и Францией и начинает повество-
вание со времени перехода французами Немана. При раз-
боре плана действий русских войск он прежде всего харак-
теризует план Фуля — советника Александра I. Рассмот-
рение препятствий, связанных с выполнением плана, за-
нимает треть книги.
Клаузевиц сильно преувеличивает как свою роль, так
и значение других немецких офицеров, прикомандирован-
326
ных к штабу русской армии. Занятый анализом плана
Фуля, Клаузевиц не заметил главного в этом периоде дей-
ствий — начавшегося изматывания русскими войсками
сил противника и разложения армии Наполеона.
Во второй части книги Клаузевиц освещает ход борьбы
за Смоленск и отступление русской армии. Центральное
место занимает описание Бородинского сражения, Тару-
тинского маневра и параллельного марша. Оценки Клау-
зевица грубо тенденциозны и носят даже клеветнический
характер. Клаузевиц вынужден признать, что прибытие в
армию Кутузова было положительным явлением: «Все...
сходились на том, что дельный русский человек, ученик
Суворова, лучше, чем иностранец, а в то время это стано-
вилось особенно необходимым» 24°. Однако, характеризуя
далее Кутузова, он пишет: «Ему пришлось стать во главе
всех боевых сил, руководить на беспредельных простран-
ствах несколькими сотнями тысяч против нескольких сотен
тысяч противника и при крайнем напряжении националь-
ных сил русского государства спасти или погубить в целом
это государство. Это были такие задачи, которые его
умственный взор не привык охватывать и для разрешения
которых он все же не обладал достаточными природными
дарованиями... по нашему мнению, Кутузов..., по-видимо-
му, представлял лишь абстрактный авторитет»240 241.
Отказав Кутузову в способности руководить армией,
Клаузевиц в соответствии с этим и обрисовывает его роль
в Бородинском сражении: «Кутузов, наверное, не дал бы
Бородинского сражения, в котором, по-видимому, не ожи-
дал одержать победу... Надо полагать, что он смотрел на
это сражение как на неизбежное зло... Роль Кутузова в
отдельных моментах этого великого сражения равняется
почти нулю» 242. Свои положения Клаузевиц «подкрепля-
ет» утверждениями, что Кутузов не сам выбрал позицию,
что идея боевого расположения войск, идея засады (3-го
корпуса) и рейда Уварова и Платова принадлежат не Ку-
тузову, а Вольцогену, Толю, наконец, самому Клаузевицу.
Он считает Бородинское сражение проигранным «отсталой
русской армией» и ее полководцем Кутузовым.
240 К. Клаузевиц. 1812 год Воениздат, 1937, стр. 86.
241 Там же, стр. 89.
242 Там же, стр. 89, 90,
327
Клаузевиц считает, что идея Тарутинского маневра не
принадлежит Кутузову: «Кутузов выбрал Рязанскую
дорогу, потому что она была средняя дорога п представ-
ляла своего рода равнодействующую мнений, высказанных
на военном совете. Надо полагать, что полковник Толь
склонил его к движению налево лишь позже, потому что
вскоре оказалось, что это движение можно выполнить без
труда» 243. Сама идея маневра не составляет, по мнению
Клаузевица, ничего особенного. «Мы всегда были убеж-
дены, что идеи на войне большей частью так просты и
доступны, что нахождение этих идей отнюдь не составляет
заслуги полководца. Мысль продолжать отступление не
назад, а в сторону сама по себе не представляет еще боль-
шой заслуги, и она была переоценена писателями» 244.
Клаузевиц не хочет ничего говорить о народной и пар-
тизанской войне. Он полагает, что дело только в действиях
армии, а «в России можно играть со своим противником
в кошки и мышки, и, таким образом, продолжая отступле-
ние, под конец можно вновь привести -противника к гра-
нице» 245.
В своих мемуарах «1812 год» Клаузевиц поднимает и
теоретические вопросы, например, о скоротечной войне.
Клаузевиц не понимал стратегии Кутузова и разработан-
ной и осуществленной великим полководцем идеи контр-
наступления, приведшего к разгрому Наполеона. В центре
внимания Клаузевица был не Кутузов, а Наполеон, кото-
рый совершил ряд ошибок. «Поражение и разгром русской
армии, завоевание Москвы — все эти цели могли быть
достигнуты в одну кампанию». Для этого следовало дей-
ствовать решительно, быстро и, главное, «нужно было и в
Москве все еще оставаться грозным для неприятеля» 246.
Клаузевиц, верный идеалистическому пониманию хода
событий, не мог дать анализа войны, и его записки
«1812 год» являются лишь пасквилем на русскую армию
и Кутузова, разгромивших наполеоновскую армию.
Такой же характер носит книга Роберта Вильсона
«Описание событий нашествия на Россию Наполеона Бо-
243 К. Клаузевиц. 1812 год, стр. 128.
244 Там же, стр. 127—128.
245 Там же, стр. 126.
246 Там же, стр. 182
328
напарта и отступления французской армии в 1812 году»„
вышедшая в 60-х годах XIX в.
Р. Вильсон состоял военным агентом Англии при рус-
ской армии в 1806—1807 гг. и наблюдал сражения при;
Прейсиш-Эйлау и Фридлянде в 1807 г. В Англии в это
время, пожалуй, никто и не знал лучше него русскую
армию. Поэтому в 1812 г. Вильсон снова был направлен;
в русскую ставку и находился при русской армии со вре-
мени Смоленского сражения. Он все время вел записи,
представлявшие большой интерес для современников.
В 1813 г. за его бумаги предлагали 1000 гиней (около
7000 руб.). Однако от продажи своих бумаг Вильсон отка-
зался и в завещании просил опубликовать записки только
после его смерти. Эти записки Вильсон оформил в 1825 г.
Главный недостаток их — тенденциозность.’Достоинство
записок Вильсона состоит главным образом в описании
фактов и отдельных деталей.
О причинах войны Вильсон упоминает лишь вскользь.
В отношении численности войск Вильсон указывает, что
французы имели всего 1 187 000 человек, из них в состав
так называемой великой армии вошло 651 358 человек.
Вильсон упоминает о том, что в вилепский период
французы бросили 100 орудий, 500 повозок, до 10 000 ло-
шадей, а 30 000 человек разбрелись в разные стороны.
Характеризуя бой при Островне, Вильсон пишет: «Ни-
какие войска не могут отстаивать местности лучше рус-
ских» 247. О союзной армии он отзывался отрицательно:
«Союзная армия с самой минуты ее вступления на русскую
землю, несмотря на приказ за приказом и на несколько
примерных наказаний, предавалась всевозможным беспо-
рядкам. Солдаты не только насильно отнимали все, что
им было необходимо, но разрушали и то, что не касалось
до их нужды»248.
В объединенной (1-й и 2-й) русской армии Вильсон на-
считывал 120 000 человек. Ошибки Барклая он объяснял
его нерешительностью и отсутствием единого командова-
ния. Любопытно одно замечание Вильсона: «Когда непри-
ятель вошел в город и когда Барклай узнал от пленных,
что город наполнен артиллерийскими и пороховыми ящи-
247 Р. Вильсон. Описание событий нашествия на Россию На-
полеона Бонапарта и отступления французской армии в 1812 г.
248 Там же, стр. 57.
329
ками, то он приказал бросить в него несколько бомб, но
наши (т. е. русские. —Л. Б.) артиллеристы исполнили при-
казание с большим отвращением, ибо, несмотря на перене-
сение их святыни, они не были еще уверены, что бомбар-
дировка родного города не станет святотатством» 249.
К вновь назначенному главнокомандующему Кутузову
Вильсон относился враждебно и дал ему резко отрицатель-
ную характеристику. Нужно сказать, что эта характеристи-
ка очень быстро привилась в литературе и долгое время
имела хождение как на Западе, так и в России. «Воп
Vivant, вежливый, любезный, хитрый как грек, естествен-
но смышленый как азиатец и хорошо образованный как
европеец, он был более расположен основывать свои успе-
хи на дипломатических сделках, чем на военных подвигах,
к которым, при его летах и сложении, он уже не был спо-
собен. Когда он приехал в армию, ему было 74 года
(на самом же деле 67 лет.— Л. Б.) и, несмотря на здо-
ровье, он был так полон и тяжел, что для передвижения
принужден ездить, даже в поле, в небольшом четырех-
колесном экипаже» 25°.
Бородинское сражение Вильсон охарактеризовал в
общих чертах. Позиция, избранная Кутузовым, по его
мнению, была неудобна. Обе стороны дрались храбро.
Вильсон, сравнивая Бородино с Прейсиш-Эйлау, не по-
нимал замысла Кутузова и тех изменений, которые произо-
шли в русской армии.
Оставление Москвы Вильсон считал «пагубным реше-
нием, огромное народное бедствие было напрасно вызвано.
У Наполеона не было достаточно сил, чтобы действовать
против русских в таком положении и предпринимать атаку
Москвы, для защиты которой могло быть выставлено
80 000 чел. со значительной артиллерией»251. Последнее
замечание указывает на то, что у Кутузова после Боро-
дина осталось 80 000 человек и, следовательно, его потери
не превышали 40 000, из которых 15 000 было раненых.
Значительно позже Вильсон писал в Лондон, что
«занятие Москвы — начало поражения победителей и
торжество России» 252. Вообще Вильсон не представлял
249 Р. Вильсон. Описание.., стр. 109.
250 Там же, стр. 131.
251 Там же, стр. 162.
252 Там же, стр. 174.
330
замысла Кутузова, который скрывал его от официального
соглядатая, ведущего непрерывную переписку с Алексан-
дром и с английским посольством. В своих письмах Виль-
сон всячески поносил великого русского полководца и
принижал его роль.
Следя за каждым шагом Кутузова, Вильсон извращал
действительность и все показывал в невыгодном для Куту-
зова свете. Особенно раздражала Вильсона точка зрения
Кутузова на политику Англии. Так, Вильсон записал в
своем дневнике следующие слова Кутузова: «Я не при-
нимаю ваших замечаний. Я готов скорее построить непри-
ятелю un pont d’or, нежели получить от него un coup de
oilier. При этом я повторяю вам, что нисколько не убеж-
ден, будто бы полное поражение императора N (Наполео-
на) и его армии будет благом для мира. Наследство его не
достанется ни России и никакой другой континентальной
державе, но той, которая уже повелевает морями и кото-
рой владычество тогда сделается невыносимым» 253.
По данным Вильсона, из Тарутинского лагеря вышла
112-тысячная русская армия, дошло же до границы
27 000 человек. «Солдаты должны были бивакировать на
мерзлом снегу, не имея верхней теплой одежды; заснуть
более 4ем на полчаса было невозможно, ибо это влекло
за собою смерть» 254. С подошедшим резервом у Кутузова
стало в Вильно 35 000, а со всеми остальными войсками,
т. е. с корпусами Витгенштейна, Чичагова, Эртеля и др.,
всего 90 000 человек.
В конце записок Вильсон говорит о потерях армии На-
полеона: «Так кончилась эта шестимесячная кампания —
труднейшая в летописях мира. Русские считают, что
125 000 неприятелей погибло в различных сражениях, что
48 генералов, 3000 офицеров, 190 000 солдат было взято
в плен и 100 000 погибло от холода, голода и болезней, что
только 80 000, включая сюда австрийцев и пруссаков, пе-
решли обратно границу, и что русские взяли 75 орлов и
знамен и 920 орудий, не включая потонувших и сожжен-
ных, и счет этот, в общем, не преувеличен» 255. Русские по-
теряли в этой войне 210 000 человек, а противник —
540 000.
253 Там же, стр. 268.
254 Там же, стр. 362.
265 Там же, стр. 174.
331
Книгу Вильсона нельзя отрывать от его переписки с
Александром I, лордом Карткартом и другими лицами
во время войны 1812 г. Именно в этих письмах мы нахо-
дим ключ к пониманию отношения Вильсона к Кутузову.
Вильсон смотрел на Россию, как на орудие Англии, как
пушечное мясо в борьбе против Наполеона. Кутузов же
видел цель войны прежде всего в освобождении от наполе-
оновского нашествия и в установлении безопасности ро-
дины. Различие во взглядах Вильсона и Кутузова вызыва-
ло неоднократные столкновения между ними, что и заста-
вило Вильсона писать лорду Карткарту: «Если вы можете
способствовать удалению фельдмаршала Кутузова, то
тем окажете великую услугу России и Европе» 256.
Об отрицательной роли Вильсона хорошо знали-участ-
ники войны. Муравьев, например, писал: «Он был со всеми
начальниками очень фамильярен, все критиковал, всем
недоволен, всем подавал советы, но не все его слушали.
Он уверял, что подает советы и самому фельдмаршалу, но
едва ли сей умный и опытный начальник следовал нм, чем
Wilson был очень недоволен, будучи английским при нем
агентом; зато он заочно позволял себе осуждать и бранить
фельдмаршала. Словом, этот господин, по моему мнению,
был прямой шарлатан; русские его вообще не Любили,
потому что ои во все вмешивался, не имея на то никакого
права, но пользовался вместе с тем каким-то покрови-
тельством нашего двора» 257.
Особо следует остановиться на так называемых запис-
ках графа К. Ф. Толя (1777—1842). Как известно, Толь
был одним из учеников Кутузова в сухопутном Шляхет-
ском корпусе. В дни Отечественной войны 1812 г. Толь
занимал пост генерал-квартирмейстера русской армии и
был непосредственно подчинен Кутузову. Толь участвовал
в походах 1813—1815 гг. и впоследствии занимал крупный
пост в русской армии. Позже Толь приблизил к себе неко-
его Бернгарди, который, пользуясь личным расположением
старого генерала, записывал некоторые его воспоминания.
Очевидно, Бернгарди имел также доступ к архиву Толя.
На основании этих данных Бернгарди и написал «Жизне-
описание графа Толя», выдав свою работу за записки
256 Н. Дубровин. Отечественная война 1812 г. в письмах
современников. СПб., 1882, стр. 276.
?57 «Декабристы. Новые материалы», стр. 204.
332
Толя. Об этом свидетельствует то, чтб, во-первых, Берн-
гарди опубликовал работу только в 1856—1858 гг. в Лейп-
циге на немецком языке, во-вторых, записки проникнуты
резко шовинистическим духом, который с головой выдает
автора-пруссака. Наконец, после издания этой работы ре-
дактор «Русского архива» опубликовал следующее заявле-
ние: «Вскоре по издании мнимых Записок графа Толя,
граф Константин Карлович Толь, сын покойнаго генерала,
передал нам и дозволил объявить во всеобщее сведение,
что сочинение Бернгарди по духу своему не имеет ничего
общего с Записками его родителя, что книги эти глубоко
огорчили оставшуюся в живых семью гр. Карла Федоро-
вича, содержа в себе совершенно превратное изображение
его личности и деятельности и заставляя его играть в
истории такую роль, которая вовсе не соответствовала его
характеру и противна была его честной природе и благо-
родному сердцу» 258.
Бартенев приводит письмо Толя Бутурлину, написан-
ное в 1824 г., где имеются следующие сведения о Кутузове:
«Сограждане и сослуживцы по всей справедливости назы-
вали Кутузова спасителем Отечества, и вот завистники его
славы думают прикрыться моим именем, дабы ослабить
ее сияние. Могу ли, должен ли я это стерпеть?» 259. Это
же письмо к Бутурлину опубликовано внуком К- Ф. Толя
Е. Н. Толем в приложениях к его исследованию «Генерал-
квартирмейстер К- Ф. Толь в 1812 г.» 260.
О том, что Бернгарди сам написал «Жизнеописание
графа Толя», «для большей достоверности» приписав ее
Толю, свидетельствует также издание архива Толя его
внуком, куда эти записки не включены.
Четырехтомная работа Бернгарди разделена на семь
книг.
Книга 1-я — «Детство и первая молодость» — охваты-
вает период с 1777 до 1801 г., т. е. время от рождения
К. Ф. Толя до первых лет его службы в рядах русской
армии и участия в итальянском походе 1799 г.
Книга 2-я — «Постепенное повышение в службе с
258 «Русский архив», 1873, № 3, стр. 412.
259 Там же, стр. 414—415.
260 «Генерал-квартирмейстер К. Ф. Толь в 1812 г.» СПб., изд.
гр. Толя.
333
1801 до 1811 г.»—описывает участие Толя в походе 1805 г.
и в войне 1806—1812 гг.
Книга 3-я — «1812 год под начальством Барклая
де Толли» — написана в духе прусской военщины. Она
отличается особо пристрастным тоном и в ней чувствует-
ся явное намерение умалить значение русских военачаль-
ников. Здесь показано влияние прусского тугеибунда па
Александра. Деятельность Кутузова изображена в кри-
вом зеркале. Бернгарди сознательно извратил факты и
представил Кутузова слабым и безвольным человеком —
исполнителем планов Александра I.
Книга 4-я — «1812 год под начальством Кутузова».
Книга 5-я — «Весенний поход 1813 года».
Книга 6-я — «Осенний поход 1813 года».
Книга 7-я — «Поход 1814 года во Францию».
На русском языке перевод первых двух глав 1-й книги
Бернгарди напечатан в «Русском инвалиде» за 1858 г.
(№ 231, 232). Вторая и третья главы 2-й книги («Кампа-
ния 1805 года») опубликованы в «Военном журнале»
за 1859 г. Из '3-й и 4-й книг напечатаны выдержки в «Во-
енном сборнике» за 1910 г. (№ 11—12).
Об этом «источнике» следует упомянуть только потому,
что книга Бернгарди ввела в заблуждение Маркса, напи-
савшего на основе «Записок Толя» свою статью «Боро-
дино».
Известны записки П. Ф. Сегюр261. Отец его был
французским посланником при дворе Екатерины II. В мо-
лодости он вступил в армию Наполеона 1, вскоре выдви-
нулся и стал одним из приближенных к Наполеону генера-
лов. Сегюр был восторженным поклонником Наполеона,
что нужно учитывать при чтении его мемуаров. Он всяче-
ски идеализировал Наполеона и оправдывал его действия,
не видя недостатков своего кумира. Сегюр односторонне
и неверно оценивал военные события в Отечественной
войне 1812 г.
Важным военно-историческим памятником являются
воспоминания генерал-обер-провиантмейстера француз-
ской армии Пюибюска 262. Благодаря своему служебному
положению Пюибюск мог хорошо знать состояние фран-
261 П. Ф. Сегюр. Поход в Россию. М., 1916.
262 Пюибюск. Письмо о войне в России 1812 г. М., 1833.
334
цузской армии и особенно ее тыла. Он весьма сдержанно,
а в некоторых случаях даже враждебно относился к Напо-
леону. Пюибюск был решительным противником похода в
Россию, провал которого, по его мнению, был неизбежен.
Представляют интерес также мемуары И. Руа «Фран-
цузы в России. Воспоминания о кампании 1812 г. и о двух
годах плена в России» (СПб., 1812), а также «Дневник
офицера французской армии в 1812 г.» Ложье (М., 1912).
Эти мемуары дают ценные сведения о движении и отсту-
плении французской армии, о поведении французов в
Москве.
Любопытны записки сержанта Бургонь «Пожар
Москвы и отступление французов 1812 г.» (СПб., 1898),
где содержится характеристика морального состояния от-
ступающей французской армии.
Дополнительным источником по военной истории могут
служить также мемуары дипломатов.
В начале XIX в. одним из известнейших дипломатов
был Талейран (1754—1838), служивший при нескольких
правительствах. Талейран дважды предал Наполеона:
в 1808 г., во время Эрфуртского свидания, — Але-
ксандру I, в 1815 г. — Бурбонам. Мемуары Талейрана —
яркий пример фальсификации истории. Чтобы оправдать
свое предательство, холодный и трезвый расчет в полити-
ке, Талейран лгал в записках, не стесняясь. Известно, что
Талейран был инициатором убийства герцога Энгиенского,
но об этом он умалчивает, а выступает в роли обви-
нителя Наполеона. В мемуарах Талейрана любопытны не-
которые замечания. Например, он пишет, что Александр I
взял в свои руки командование в Ольмюце и ему принад-
лежала инициатива в Аустерлицком сражении. Очень
важно указание Талейрана на желание Наполеона заклю-
чить мир с Россией сразу же после сражения при Прей-
сиш-Эйлау. Кое-что интересно и из описания Эрфуртского
свидания и Венского конгресса.
Более важны мемуары Армана де Коленкура, назван-
ные «Поход Наполеона в Россию». Впервые в русском
переводе они были изданы в трех томах в 1938 г.
(т. I—II — «Посольство в С.-Петербурге и русская кампа-
ния», т. III—«Агония в Фонтенбло»).
Коленкур родился во Франции в 1779 г. Он принадле-
жал к среднему родовитому дворянству. С 14 лет начал
335
служить в королевской армии. Во время революции Колен-
кур продолжал служить в революционных войсках. При-
способившись к обстоятельствам, он, как и многие дворяне
в то время, усердно делал военную карьеру и вскоре до-
служился до чина полковника.
Коленкур обратил на себя внимание Наполеона, тогда
первого консула, удачным исполнением дипломатического
поручения в Петербурге. Приняв участие в расправе над
герцогом Энгиенским, он окончательно связал свою судьбу
•с Наполеоном. Коленкур довольно долго был послом в
Петербурге, где иногда тайно предавал интересы Наполе-
она, затем находился при Наполеоне во время его похода
в Россию. В период «ста дней» Наполеона он был его ми-
нистром иностранных дел. После падения Наполеона Ко-
ленкур оставил общественно-политическую деятельность
и начал писать свои мемуары.
Мемуары Коленкура — панегирик Наполеону, которого
автор изображал безупречным во всех его действиях. На
все события Коленкур смотрел глазами Наполеона.
Он считал, что французы должны всегда побеждать, а
если они терпят поражение, то вследствие случайности.
В мемуарах описан весь поход Наполеона. Коленкур день
за днем рисует события и показывает крушение стратегиче-
ского плана Наполеона и неудачи его тактики, рассчитан-
ной на быстрое окончание войны. Он всячески подчеркивает
доблесть французов и преуменьшает победы русских.
Субъективизм и пристрастность приводят к неправильной
оценке сражений у Салтановки и под Смоленском.
Но Коленкур не мог скрыть фактов разложения фран-
цузской армии, он вынужден был сказать и о народной
войне, а также признать, что отступающие русские войска
героически сопротивлялись. Особенно любопытно его опи-
сание Бородинского сражения. Находясь во время боя при
Наполеоне, Коленкур видел его колебания и тревогу за
исход сражения. При всем своем пристрастии к францу-
зам он все же должен был указать на стойкость и героизм
русских. «Русские проявили большую отвагу,—пишет он.—
Их ряды не приходили в расстройство... Император мно-
го раз повторял, что он не может понять, каким образом
редуты и позиции, которые были захвачены..., дали нам
лишь небольшое число пленных. Эти успехи без пленных,
без трофеев не удовлетворяли его. Несколько раз во вре-
336
мя сражения он говорил....: «Эти русские дают убивать се-
бя, как автоматы; взять их нельзя. Этим наши дела не под-
вигаются. Это цитадели, которые надо разрушать пушка-
ми»263. Коленкур не приводит дальнейших обстоятельств
боя. Пространно описано вступление французов в Москву
и поведение их в русской столице. Он рассказывает о том,
что французская армия сожгла этот город, как и ряд дру-
гих.
Отступление «великой армии» Коленкур описал
вскользь. Находясь непосредственно при Наполеоне, он
больше говорит о нем самом и его приближенных, чем об
армии. Их глазами он видел и события под Вязьмой,
Красным и на Березине. Все неудачи наполеоновской
армии Коленкур объяснял случайным стечением обстоя-
тельств и морозами.
Несмотря на ряд существенных пороков, мемуары Ко-
ленкура — довольно ценный исторический памятник. Кар-
тины крушения и гибели наполеоновской армии, нарисо-
ванные Коленкуром, служат яркой иллюстрацией событий
1812 г.
Истории войсковых частей
Истории родов войск и отдельных войсковых частей
представляют своеобразный и довольно богатый отдел
военно-исторической литературы, которая может быть час-
тично использована в качестве источников, так как многие
истории полков писались на основе архивов и других
первичных материалов, нередко приводимых в приложе-
ниях. Именно этот материал и является наиболее ценным.
Первая попытка создания истории полков была сдела-
на в 1810 г. в лейб-гвардии Семеновском полку. Историо-
граф полка Н. М. Сипягин составил таблицу-хронику
жизни полка. Более обстоятельно написал полковую исто-
рию А. А. Писарев, но его работа отдельно не издавалась,
она была опубликована в «Военном журнале» № 13,
за 1811 г.
В 1816 г. было издано «Краткое начертание истории
гренадерского гр. Аракчеева полка с 1808 по 1815 г.»,
автором которого являлся командир гренадерского полка
Б. Княжин.	,
263 Арман де Коленкур. Мемуары. М., 1943, стр. 136.
22 Л. Г. Бескровный
337
Спустя несколько лет вышли «Военные письма» А. Пи-
сарева, где помещались исторические очерки пяти грена-
дерских полков (имеются данные о том, что Писарев рас-
полагал материалами для истории всех восемнадцати
полков гренадерского корпуса, но до нас эти рукописи не
дошли).
В 1818 г. была опубликована история 1-го карабинер-
ского полка, написанная подпоручиком Телешиным.
К этому же времени относится издание двух любопыт-
ных книг, которые посвящены действиям некоторых пол-
ков во время Отечественной войны 1812 г. Это «Русские
сцены из Отечественной войны 1812 года, записки корнета
Безсмертного гусарского (Александровского) полка» (из-
данные в 1837 г.) и «Журнал или записки войны,
открытой французами в России 1812 года июня 12-го дня,
а прекращенной россиянами в Париже 1814 г. Писанные
на маршах и биваках Украинской казачьей дивизии
полковником Похвистневым» (изданные в 1830 и
1833 гг.).
В 30-х годах вышли истории лейб-гвардии Измайлов-
ского полка, Кирасирского е. в., Киевского гусарского
полка. В 40-х и 50-х годах появились истории главным
образом гвардейских полков и, кроме них, история Изюм-
ского (Слободского) гусарского полка.
Военная журналистика и общеисторические
публикационные журналы
Общевойсковые журналы. Первым общевой-
сковым журналом в России можно считать «Военный
журнал», издававшийся в Петербурге с 1810 г. Журнал
возник по инициативе группы офицеров. Издателем его
числился отставной майор Рахманов. Вокруг этого жур-
нала группировались наиболее прогрессивные элементы
русской армии. Многие из офицеров, близких к «Военному
журналу», впоследствии стали декабристами.
«Военный журнал» отстаивал национальные основы
русского военного искусства. В нем публиковались письма
и документы Румянцева и Суворова. Был помещен также
ряд статей, популяризирующих взгляды Суворова. В ус-
ловиях поддержки правительственными кругами прусской
военной системы тон журнала и характер статей приоб-
338
ретали оппозиционный характер. Передовая русская воен-
ная мысль вступила на путь борьбы с ретроградными
взглядами. Этим и объясняется живой интерес, который
проявляла общественность к «Военному журналу». Уже
в первый год издания тираж его достиг 1200 экземпляров.
«Военный журнал» стал центром передовой военной
мысли и пропагандистом русского военного искусства.
Журнал выступил с критикой иностранных фальсификато-
ров военного искусства Румянцева и Суворова, показав
новаторство великих русских полководцев. В журнале
подчеркивался передовой характер русской тактики и ее
влияние на западноевропейскую тактическую мысль. Осо-
бенно интересны статьи «О советах главнокомандующему»
(кн. 10, 1810), «О путях военных действий или об опера-
ционных линиях» (кн. 5, 1810), «Дух нового образа вой-
ны» (кн. 18, 1811), «Опыт об устройстве войск» (кн. 12,
1810), «О направлении боевых порядков» и др. Главная
цель этих статей — показать, что «изобретения Румянце-
ва и Суворова сделали эпоху в военной истории».
В ряде статей журнала критиковались крепостниче-
ские порядки в армии, например, в статье «О средствах
завести хороших офицеров» (кн. 11, 1810), «О солдате»
(кн. 9, 1810) и особенно в редакционных примечаниях к
отдельным публикациям.
Очень важно подчеркнуть, что на страницах журнала
показывался героизм русских солдат и унтер-офицеров.
Это было, конечно, прогрессивным явлением для того вре-
мени.
Официальные круги, обеспокоенные передовыми иде-
ями «Военного журнала», постарались установить над ним
контроль. В 1811 г. журнал стал выходить как орган Гвар-
дейского штаба. В состав редакции вошли Рахманов и
Вильямипов 2-й. Во время Отечественной войны 1812 г.
журнал прекратил свое существование.
Вопрос об издании «Военного журнала» вновь был
поставлен «Обществом военных людей», которое объеди-
няло прогрессивных военных деятелей. Их взгляды на ха-
рактер журнала изложил Ф. Глинка в специально опубли-
кованной в 1817 г. работе «Краткое начертание издания
«Военного журнала»». В этом документе отражена исто-
рическая концепция будущих декабристов. Автор поставил
339
22*
ряд важных методологических и военно-исторических
вопросов.
«Военный журнал» снова стал выходить с 1817 г. Его
редактором числился начальник Гвардейского штаба ге-
нерал-адъютант Сипягин. Фактически же редактором жур-
нала был Ф. Глинка. «Военный журнал» стал в эти годы
трибуной будущих декабристов. В статьях Бурцова,
Ф. Глинки и других смело ставились вопросы, волновавшие
широкие военные круги. Именно поэтому «Военный жур-
нал» в 1819 г. был опять закрыт.
В третий раз «Военный журнал» начал издаваться с
1827 г. при Военно-ученом комитете. Правительство Нико-
лая I хотело сделать журнал проводником официального
политического курса. «Военный журнал» стал ярко выра-
женным реакционным органом. Его редакторы генерал-
майор Гогель и Хатов энергично проводили в жизнь пра-
вительственные указания. Журнал перестал удовлетворять
передовую военную общественность, и число подписчиков
резко сократилось. Только с приходом в состав редакции
проф. Болотова «Военный журнал» несколько оживился.
Болотов привлек к участию в нем военных историков и спе-
циалистов, в частности Д. А. Милютина, М. И. Богданови-
ча, Неверовского. Более интересен стал журнал в 1856—
1859 гг., когда его редактировал проф. М. И. Богданович.
В 1859 г. в связи с ликвидацией Военно-ученого совета
«Военный журнал» был закрыт.
В 1826 г. начал издаваться еще один военный журнал
под названием «Библиотека для военных людей», однако
он скоро закрылся. В 1837 г. этот журнал был возобно-
влен под названием «Военная библиотека», но и на
этот раз он просуществовал недолго и в 1839 г. снова за-
крылся.
Инженерные и артиллерийские жур-
нал ы. Самым ранним инженерно-техническим журналом
в России является журнал «Материалы топографические
и военные», издававшийся в 1806—1809 гг.
С 1808 и до 1917 г. выходил «Артиллерийский журнал»,
основанный по инициативе Аракчеева, который в это вре-
мя провел крупную реформу в артиллерии. Журнал изда-
вался «Временным артиллерийским комитетом», преобра-
зованным затем в «Ученый комитет по артиллерийской
части». Редакция поставила задачу—знакомить артил-
340
лерийских офицеров с «новыми изобретениями, до артил-
лерии касающимися». В «Артиллерийском журнале» пред-
полагалось давать «любопытные и отборные выписки и пе-
реводы из книг, особенно иностранные... акты до артилле-
рии касающиеся... известия о выходящих артиллерийских
книгах...».
В начальный период существования в журнале был по-
мещен ряд довольно ценных специальных материалов, в
частности статья генерал-майора Гогеля «Употребление
артиллериийских орудий», капитана Трунина «Мысли об
усовершенствовании артиллерии».
С 1812 по 1839 г. журнал не издавался. С 1839 по
1856 г. журнал значительно расширил свою тематику, и
в нем, кроме специальных, публиковались статьи по так-
тике и истории артиллерии.
В Петербурге с 1826 по 1856 г. инженерным отделением
Военно-ученого комитета Главного Штаба издавались
«Инженерные записки».
Военно-морские журналы. Первым военно-
морским журналом в XIX в. были «Морские записки»,
издававшиеся Морским комитетом в 1800 г. (фактически
журнал вышел в 1801 г.). С 1807 по 1827 г. выходили
«Записки, издаваемые Государственным Адмиралтейским
департаментом, относящиеся к мореплаванию, наукам и
словесности». Крупную роль во второй четверти XIX в.
играли «Записки ученого комитета Морского штаба».
Журнал издавался с 1828 по 1845 г. Его редактором был
Л. И Голенищев-Кутузов.
Наиболее солидным морским журналом был «Морской
сборник» (СПб., 1848—1917). Вокруг этого журнала в на-
чале его существования группировались лучшие специ-
алисты военно-морского дела. Программа журнала была
составлена под руководством Литке. Она предусматрива-
ла широкий круг вопросов. Но Морской ученый комитет
исключил из этой программы политические вопросы и раз-
дел, характеризующий состояние флота. В журнале осве-
щались и вопросы воинского воспитания. По этим вопро-
сам выступал знаменитый педагог и хирург Н. И. Пирогов,
который написал нашумевшую статью «Вопросы жизни».
Специальный характер имеют «Записки гидрографи-
ческого депо» (СПб., 1835—1837), «Записки ученого ко-
митета Морского штаба» (СПб., 1828—1845) и «Записки
341
гидрографического департамента морского министерства»
(СПб., 1844—1852).
Военно-педагогические журналы. Пер-
вым педагогическим журналом был «Журнал для чтения
воспитанникам военно-учебных заведений», издававшийся
с 1836 г. в Петербурге. Идея создания такого журнала
принадлежала начальнику штаба военно-учебных заведе-
ний генералу Я. Ростовцеву. Он привлек к работе в жур-
нале несколько крупных педагогов, в частности П. Плет-
нева, А. Максимова, В. Боткина. В программу журнала
входили следующие вопросы: изящная словесность, исто-
рия, науки, в том числе и военные, смесь.
Приступая к изданию этого журнала, редакция откро-
венно изложила в объяснительной записке главную его
цель: «Справедливо должно опасаться, что воспитанники
(военно-учебных заведений.— Л. Б.), ощущая потребность
в чтении и не имея избранных произведений, могут бро-
ситься на эти зловредные (имеются в виду революцион-
ные. — Л. Б.) сочинения» 264. Больше всего правящие кру-
ги боялись пропаганды революционных идей в войсках.
Вот почему Военное министерство благосклонно отнеслось
к этой инициативе и разрешило журнал для дворян —
будущих офицеров. Совершенно по-иному оно отнеслось к
предложению издавать специальный журнал для солдат,
«в котором описывались бы понятным для нижних чинов
слогом, в виде рассказов или анекдотов, отличительные
военные подвиги нынешних и прошедших времен» 265. Да-
же в такой благонамеренной постановке вопрос не полу-
чил благоприятного разрешения.
В о е н н о-м едицинские журналы. Старейшим
медицинским журналом в России является «Военно-меди-
цинский журнал», который издавался с 1823 по 1917 г.
Позже стало выходить «Медицинское прибавление к
Морскому сборнику» (1831—1910).
Общеисторические публикационные
журналы. В первой половине XIX в. издавалось не-
сколько исторических журналов, в которых публиковались
исторические документы, мемуары и другие материалы.
264 Государственная библиотека им. Ленина, отдел рукописей
ф. Висковатова, 6335, л. 105—108.
265 Там же, л. 131 об.
342
Первым таким журналом, в котором появились военные
статьи, был журнал «Аврора», выходивший в Москве
в 1805—1806 гг.
В течение 1805 г. было издано три книжки, что и со-
ставило первый том; в течение 1806 г.—5 книжек (второй
и третий тома). В третьей книжке первого тома помещены
статьи «Чувство россиянина при известии о победе над
французами, одержанной при Кремсе» и «Взгляды на
нынешнюю войну». Во второй книжке третьего тома
статьи «Нечто о воинском искусстве древних и новых
времен, с прибавлением характеристики французских,
австрийских и русских солдат» и «Слово русского кре-
стьянина при случае рекрутских наборов в 1806 году».
Ряд весьма интересных работ по военной истории
России был опубликован в журнале «Сын отечества», из-
дававшемся после Отечественной войны 1812 г. Особенно
важны статьи П. Муханова «Замечания на статью «Бой
под Смоленском» (ч. 83, № 15, ч. 84, № 12, ч. 85, № 16—
18) и «О необходимости иметь историю Отечественной
суждения о жизнеописаниях Суворова». В этой статье
Глинка дал целую программу исторического исследования,
центром которого должен быть русский народ — «народ
мужественный и народ знаменитый». Статья раскрывает
основные положения исторической концепции декабристов.
Не меньшее значение имеет статья Н. Муравьева — «Рас-
суждения о жизнеописаниях Суворова». В этой статье
говорится о важности жизнеописаний отечественных геро-
ев. «Россия, — пишет Муравьев, — имела Румянцевых,
Суворовых, Каменских, Кутузовых, но дела их никем над-
лежащим образом не описаны — они как бы достояние
другого народа» (ч. 27, № 6, 1816, стр. 221).
Любопытна статья, помещенная в ч. 56 за 1814 г. под
названием «Нечто о истории Суворова». Автор ее писал:
«Я полагаю, что история должна иметь два рода повест-
вования: т. е. историю повелителей и им подвластных
народов... История молчит о всех тех людях, которые не
блистали ни в войне, ни в мире, которые не прославили
себя», а из них составляется народ. Дальше автор резко
критикует биографа Суворова Фукса и указывает на то,
что «Суворов больше нежели предмет хотя б и для книги».
Статьи военно-исторического характера публикова-
лись также в журнале «Соревнователь просвещения».
343
Примером такой публикации является статья А. Бестуже-
ва «Опыт истории русского флота» (ч. XIX, 1822).
Военные газет ы. Вопрос об издании специ-
альной военной газеты возник в самом начале XIX в.
В Военное министерство поступил специальный доклад
«О издании военной газеты», в котором следующим обра-
зом аргументировалась необходимость такого специаль-
ного печатного органа: «В мире политическом признано
за неоспоримую истину, что издание ведомостей, или га-
зет, столько же приятно публике, сколько полезно прави-
тельству. С одной стороны, удовлетворяя врожденному
в каждом человеке любопытству, оно тем самым делает
гражданина как бы участником происходящего, не токмо
в его Отечестве, но и в странах отдаленнейших; а с дру-
гой, обнажая некоторым образом пред публикою дейст-
вия и намерения правительства, отнимает всякую пищу
у неспокойных и неблагомыслящих умов...» 266.
«Издание опой конечно невозможно предпринять
и предоставить человеку частному, — говорилось далее в
докладе. — Всего приличнее и удобнее издавать оную при
Военном министерстве, как при средоточии, куда стекают-
ся все военные сведения, изданию сему благоприятствую-
щие» 267.
Газету предполагалось выпускать два раза в неделю.
Цена «здесь в Петербурге по 12 руб., а с пересылкою
в другие города по 15 руб. в год» 268.
Авторы доклада приложили проспект, в котором обри-
совывались рамки подлежащих освещению в газете во-
просов. «Газету сию, дабы сделать ее интересною сколько
для военных, столько и для всех вообще, должны состав-
лять следующие статьи:
1)	Высочайшие приказы с таким же точно ограниче-
нием, с каковым оные издаются от Академии наук в ее
ведомостях.
2)	Высочайшие имяпные указы, по Военному мини-
стерству объявляемые коих содержание признано будет
к сведению публики нужным.
2М ЦГВИА, ф. ВУА, д. 4/413, л. 3.
267 Там же, лл. 7—8.
268 Там же, л. 10.
344
3)	Приказы и предписания военного министра, к све-
дению всех войск относящихся.
4)	Все военные реляции...
5)	Известия о награждениях...
6)	Известия о всех переписках, к благоустройству Рос-
сийских войск предпринимаемых...
7)	Известия о замечательных происшествиях по СПб
гарнизону, как то: о вахт-парадах, смотрах, учениях, ма-
неврах...
8)	Разные известия в том числе и иностранные к воен-
ным обстоятельствам относящиеся...
9)	Известия о приезжающих в Петербург, а так же и
отъезжающих из оного военных чинах».
Первый проект постигла неудача. Газета не была раз-
решена. Но во время Отечественной войны 1812 г. потреб-
ность в ней почувствовалась особенно сильно. Вот поче-
му в 1813 г. правительство разрешило издание частной
военной газеты «Русский инвалид». Эта газета стала ор-
ганом Военного министерства только в середине XIX в.
В первые годы своего существования газета уделяла боль-
шое внимание событиям 1813—1815 гг. В ней помеща-
лось довольно много материалов, направленных главным
образом против Наполеона. Внутренние события газета
освещала в строго монархическом духе. В дальнейшем,
с 1816 по 1856 г., газета печатала преимущественно офи-
циальные материалы (приказы, рескрипты, награждения,
перемещения по армии) и военные сообщения.
Военная картография
В первой половине XIX в. продолжались работы по со-
ставлению губернских карт, па основании которых состав-
лялись дислокационные карты для войск. Особенно боль-
шое значение придавалось составлению карт пограничных
губерний на западе и юге России, которые рассматрива-
лись как возможные театры войны.
Уделялось внимание также вопросам морской карто-
графии. В 1802—1807 гг. под руководством Сарычева бы-
ли составлены новые карты Финского залива, Балтийско-
го моря и пролива Каттегат.
Исследования Крузенштерна и Лиснянского (1803 —
1806 гг.) позволили составить новую карту Дальнего Во-
стока. Эту карту уточнил в 1849 г. Невельский.
345
Упорно изучались северные морские границы. На
основании богатого материала, собранного Литке, Вран-
гелем и Пактусовым, были составлены карты Северного
Ледовитого оксана и описаны основные крупные острова.
Наконец, в первой половине XIX в. военные моряки
много сделали для изучения Тихого океана и открыли
Антарктику.
Все эти картографические материалы сыграли свою
роль в войнах начала и середины XIX в. Но работа прово-
дилась медленно и неравномерно. Вот почему ряд районов
был изучен и описан плохо. Командующие войсками
не всегда располагали добротными материалами, так бы-
ло, например, во время Отечественной войны 1812 г., ко-
гда Кутузов получал карты от губернаторов тех губерний,
которые становились театром войны. Еще хуже было в
Крымской войне, когда у Меншикова не оказалось карты
Крыма и Севастополя.
Наиболее важными картографическими источниками
являются отчетные схемы сражений, отображающие ход
боевых действий. По кампании 1805 г. до нас дошли карты
театра войны и отдельных сражений (у Кремса, у Шен-
грабена и др.). Русской отчетной карты сражения у Аус-
терлица до нас не дошло. Кутузов представил Алексан-
дру I лишь письменный отчет 269. План сражения при
Аустерлице был составлен Михайловским-Данилевским
позже. По кампании 1806—1807 гг. сохранилось не-
сколько отчетных схем о сражениях под Пултусском и
Фридляндом, составленных на французском и немецком
языках 27°.
По кампании 1806— 1812 гг. до нашего времени до-
шли все основные отчетные материалы. Особенно инте-
ресны графические материалы о сражениях у Рущука и
окружении турецкой армии под Слободзеей 271.
По кампании 1808 — 1809 гг. составлены интересные
схемы, освещающие как весь ход войны в целом, так и от-
дельные сражения (Сальми, Оровайс, Шелефте и др.).
Особенно интересны схемы, отображающие форсирование
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3129 и 3131.
27° Там же, д. 3196, 3197, 3202, 3203, 3225, 3227, 3230, 3237, 3240 и
3241.
271 Там же, д. 2972, 3042, 3075, 3093, 3095.
346
Ботнического залива войсками Багратиона и Барклая де
Толли 272.
Во время войны 1812 г. были составлены далеко не
все отчетные схемы; совершенно пет относящихся к пе-
риоду отхода русской армии, даже по Бородинскому сра-
жению. По этому сражению до нас дошли только «Кро-
ки», отображающие замысел Кутузова. Первая отчетная
схема была составлена Толем в 1814 г. Лучше обстоит
дело с отчетными схемами по сражениям у Тарутина, Ма-
лоярославца, Вязьмы и Красного. Не дошли до нас схемы
по окружению войск Наполеона на Березине 273.
По Крымской войне нам известны почти все основные
отчетные схемы по военным действиям на Балканском,
Кавказском и Крымском театрах войны 274.
Значительная часть всех этих карт и схем вошла в
научный оборот и опубликована, в частности, в сборниках
документов «М. И. Кутузов», т. II, III, IV и V, «П. С. На-
химов» и др.
272 Там же, д. 3332, 3336, 3344, 3350, 3352, 3353.
27't Там же, д. 3797, л. 2; 3805, л. 1; д. 3807, л. 1; Д. 3810, 3811,
3812, 3813, 3815, 3819. д. 3822 л. 8; д. 3829, 3834.
274 Там же, д. 6082, 6113, 6119,6143, 6147,6152, 6153 и др.:
ЦГА ВМФ, ф. 870, оп. 2, д. 427, л. 22 и др.
347
Очерк седьмой
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ПЕРИОДА КАПИТАЛИЗМА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX
И НАЧАЛО XX в.)
После буржуазных реформ 60 — 70-х годов XIX в.
в России начался быстрый рост капитализма, хотя остат-
ки крепостничества сильно задерживали этот процесс.
Несмотря па быстрый рост промышленности и транспор-
та, Россия оставалась аграрной, отсталой в экономиче-
ском отношении страной, в которой преобладало мелко-
собственническое, малопроизводительное крестьянское хо-
зяйство. Развитие капитализма оказало влияние и на со-
стояние военного дела в России во второй половине XIX в.
Армия стала перестраиваться. На смену феодальной
рекрутской повинности пришла буржуазная всеобщая
воинская повинность, сохранившая, правда, многие фео-
дальные пережитки. Перевооружение армии нарезным
дальнобойным оружием, введение новых средств связи и
железнодорожный транспорт создали предпосылки для
применения новых способов ведения войны и боя.
На рубеже XIX и XX вв. капитализм перерастает
в свою последнюю стадию—империализм. Свойственные
империализму изменения во всей экономической и полити-
ческой жизни общества явились следствием изменений,
происшедших в сфере производства, а именно концен-
трации производства, обусловившей переход от свободной
конкуренции к монополиям. Лепин указывает на наличие
в эпоху империализма монополистического капитализма,
паразитического или загнивающего капитализма, и под-
черкивает, что империализм порождает кризисы и военные
катастрофы.
348
Военно-исторические материалы послереформенного
периода отражают сложный процесс формирования новой
буржуазной армии и присущих ей способов ведения воен-
ных действий.
Законодательные акты и уставы
Во второй половине XIX и в начале XX в. продолжа-
лось издание свода законов. Третье издание было опубли-
ковано в 1913 г. В него вошли многие военные законы за
период с 1881 по 1913 г. Продолжали издаваться при-
казы и циркуляры Военного министерства и военных
округов.
Главным видом законодательных памятников второй
половины XIX и начала XX в. являются военные уставы.
По ним можно довольно отчетливо проследить изменение
направления строительства русской армии. Поворот прои-
зошел после Крымской войны. Основной причиной пора-
жения николаевской России в этой войне была ее
социально-экономическая и техническая отсталость.
Ф. Энгельс писал по этому поводу, что со стороны русско-
го царизма это была «безнадежная борьба нации с при-
митивными способами производства против наций с со-
временным производством» *. В. И. Ленин подчеркивал,
что «Крымская война показала гнилость и бессилие кре-
постной России»1 2.
Царская Россия всем ходом исторического развития
была вынуждена провести буржуазные реформы. Эконо-
мические и политические реформы неизбежно повлекли
за собой и военные.
Суть военных реформ, проводившихся с 1861 по
1874 г., состояла в превращении русской армии в буржу-
азную армию и в перевооружении ее более совершенной
техникой. Реакционные правящие круги поняли необходи-
мость создания массовой буржуазной армии. Однако
они боялись вооружить массы и всячески задерживали
введение всеобщей воинской повинности. В конце концов,
она была введена, но с рядом существенных ограничений.
Поняли правящие круги и необходимость перевоору-
жения войск. «В этой истине,— писал Милютин в 1862 г.,—
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. т. XXIX, стр. 128.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 95.
349
мы убедились горьким опытом последней войны... Война
эта привела нас к сознанию необходимости снабжения на-
ших войск современным оружием» 3. Царское правитель-
ство торопилось провести перевооружение армии, так как
обострилось внутреннее и усложнилось внешнее положе-
ние России.
Однако генералы-крепостники стремились сохранить
прежний крепостнический порядок в войсках. В таких ус-
ловиях происходит пересмотр уставов, в которых ясно
видна половинчатость проведенных реформ. Для разра-
ботки новых уставов была создана специальная «Комиссия
для улучшений по военной части». Эта комиссия практи-
чески сделала очень мало для решения кардинальных во-
просов организации и боевой подготовки войск.
Непосредственно после Крымской войны были опубли-
кованы «Правила для совокупных учений пехоты с легкой
артиллерией 1857 г.». В этих «Правилах» был высказан
новый взгляд на боевую подготовку войск. «Каждое уче-
ние, даже на ровной местности, начальник должен делать
по предположению, имеющему какое-либо тактическое
значение» 4. Это была важная мысль, но она сводилась
почти к нулю тем, что от командиров требовалось соблю-
дать «чертежами определенный порядок построения»5 и
только на неровной местности начальник мог «составить
себе предположение для учения», отступив от определен-
ного порядка построения. Командир был обязан объяс-
нить это предположение частным начальникам» и «обозна-
чить расположение мнимого неприятеля жалонерами, или,
что еще лучше, особыми командами» 6. Конечно, это явля-
лось некоторым шагом вперед: от бесцельных построений
войска переходили к тематическим тактическим учениям.
Для действий войск были определены три основные поряд-
ка построения: 1) боевой порядок, 2) резервный порядок,
3) общие колонны. В «Правилах» подчеркивалось, что
«более подробных указаний для действий в бою не дается,
потому что боевая обстановка слишком разнообразна».
3 ЦГВИА, Ф. Канцелярии Военного министерства, № 1 (Л),
оп. 2, д. 1, л. 76.
4 «Правила для совокупных учений пехоты с легкой артилле-
рией». СПб., 1857, стр. 1.
5 Там же, стр. 2.
6 Там же.
350
Это был крупный шаг вперед. Теперь командир получаЛ
больше свободы для проявления инициативы.
Вслед за этими правилами в 1859 г. появилось «Руко-
водство для образования стрелков», а затем в том же го-
ду «Правила для обучения гимнастике». Однако изданные
уставы и наставления только намечали процесс перестрой-
ки, которая началась главным образом с 1862 г.
В конце 1862 г. при Военном министерстве был образо-
ван «Специальный комитет по устройству и образованию
войск», на который, наряду с другими задачами, возлага-
лась подготовка новых уставов. В результате деятельно-
сти комитета армия получила ряд новых уставов.
«Воинский устав о строевой пехотной службе» издавал-
ся с 1862 по 1875 г. В 1862 г. вышла «Рекрутская школа»,
пересмотренная и вновь изданная в 1866 г. Новый устав,
несмотря на все свои недостатки, явился большим дости-
жением военной мысли. «Успех обучения рекрут,— гово-
рится в § 1 Устава, — главнейше зависит от обращения
с ними. Обучающие должны помнить, что если рекрут
не исполняет чего-либо или исполняет дурно, то это про-
исходит, за весьма редкими исключениями, не от нераде-
ния, а от непонимания требований, помочь этому можно
только терпеливым и кратким объяснением рекруту того,
что он должен делать, а не взысканиями. Взыскания в по-
добных случаях могут только окончательно испугать и
ошеломить рекрута»7. Устав предлагает при начале
обучения рекрут строю «обращать внимание на точность
исполнения командных слов», а не «на короткость и еди-
новременность», которые затем «прибудут сами собой».
Наконец, устав требовал обучать систематически и после-
довательно, ибо только это может дать твердые навыки
и умения. Особое внимание обращалось на обучение
стрельбе в цель. На период одиночного обучения отводи-
лось 6 месяцев.
В дополнение к «Руководству для образования стрел-
ков», изданному в 1859 г., генерал Глинка в 1863 г. соста-
вил «Наставление о том, что нужно знать по части стрель-
бы каждому пехотному солдату» и «Солдатскую книжку
для стрельбы и глазомера». Несколько позже был введен
7 «Воинский устав о строевой пехотной службе», ч. I. СПб.,
1862, стр. 1.
351
прибор генерала Мосалова для правильной наводки и
стрельбы.
Вопрос обучения солдат стрельбе стал предметом
серьезной дискуссии. На собранной в 1875 г. комиссии
этот вопрос не был окончательно разрешен, хотя выводы,
к которым пришла комиссия, являлись некоторым шагом
вперед по сравнению с взглядами, господствовавшими в
50-е годы. Комиссия пришла к выводу, что прицельный
одиночный огонь из сомкнутых строев вести невозможно
и лучшим строем для стрельбы будет рассыпной строй, что
действенность залпового огня потеряла свою силу и, нако-
нец, что штык и в эпоху нарезного оружия сохраняет свое
значение. Комиссия затронула вопрос о применении к ме-
стности и, в связи с этим, о роли самоокапывания, но
не довела это дело до конца. В процессе дискуссии были
изданы специальные наставления по обучению войск
стрельбе: «Наставление для стрелкового образования пехо-
ты и драгун» в 1866 г. и «Наставление для обучения стрель-
бе в цель пехоты и драгун» в 1870 г.
Вторая часть устава «Ротное учение» была издана
в 1864 г. и переиздана через 10 лет. Главным вопросом,
занимавшим комиссию при разработке этой части строе-
вого устава, был вопрос о двухшереножпом рассыпном
строе, при котором рота получала тактическую самостоя-
тельность. Генералы-крепостники были неуверены в том,
как поведут себя солдаты в рассыпном строю. Только
после дискуссии, которая длилась около десяти лет, было,
наконец, признано возможным «предоставлять солдата
(в бою) преимущественно личной сметливости».
В 1866 г. вышла третья часть устава «Батальонное
учение». В ротном и батальонном уставах вновь был по-
ставлен вопрос о целесообразности сомкнутых строев.
В результате острой дискуссии был сделан вывод, что
стрелковая цепь не должна отменять сомкнутый строй.
«Атака сомкнутыми частями должна быть сколь возможно
подготовлена огнем цепи» 8.
Таким образом, унификация пехоты еще не полностью
признавалась целесообразной. Стрелковые роты предна-
значались для ведения огня, а линейные — для нанесения
8 «Воинский устав о строевой пехотной службе», ч. III. БаталЬ'
онное учение. СПб., 1875, стр. 104.
352
удара. Требовалось делать перебежки «живым и смелым
шагом, отнюдь не нагибаясь» 9.
Но уставы имели и положительную сторону: в них под-
черкивалось, что рота и батальон составляют часть более
крупной тактической единицы и решают общую задачу,
поэтому все обучение в строю должно носить тактический
характер. В связи с этим большое значение придавалось
формированию навыков движения в различных строях и
перестроению на месте и на ходу. На это обращалось осо-
бое внимание в «Совокупном учении нескольких батальо-
нов без артиллерии», изданном в 1866 г.
Что касается стрельбы рот и батальонов, то в 1875 г.
было решено принять стрельбу беглым огнем, сохранить
залповую стрельбу только на дистанции прямого выстрела
и «удлинить выстрел» с 600 до 1200 шагов. Но ввести это
предполагалось только для одной трети солдат. Предло-
жение переставить на всех ружьях Бердана прицелы на
1200 шагов было отвергнуто. Признавалось целесообраз-
ным вести огонь на близких расстояниях, учитывая, что
«действительность огня увеличивается с уменьшением рас-
стояния». В 1874 г. было издано «Положение о шанцевом
инструменте в полевых войсках», в котором однако не го-
ворилось о приспособлении пехоты к местности.
Русско-турецкая война 1877 — 1878 гг. показала несо-
стоятельность, этих решений.
В дополнение к строевому уставу в 1871 г. было издано
«Наставление для обучения полевых войск саперному де-
лу» и «Временное наставление по самоокапыванию пехоты
малой лопатой», в которых говорилось о целесообразности
применения войск к местности. На основании этого наста-
вления 'в Киевском и Варшавском военных округах были
проведены учения и изданы инструкции по самоокапыва-
нию, но этим дело и ограничилось.
Наряду с боевыми уставами и наставлениями были
пересмотрены также уставы полевой службы.
В 1858 г. вышел «Воинский устав о полевой пехотной
службе в мирное время», переизданный в 1879 г. под на-
званием «Устав полевой службы»; кроме того, в 1885 г.
9 «Воинский устав о строевой пехотной службе», ч. II. Ротное
учение. СПб,, 1864, стр. 94.
23 Л. Г. Бескровный	353
было издано наставление «Полевая служба для нижних
чинов».
В 1868 г. появилось «Положение о полевом управлении
1868 г.». Прототипом этого устройства, — указывал Милю-
тин,— послужила прежняя организация управления по
уставу 1846 г. Новое «Положение», не изменяя основных
начал, установившихся во второй четверти XIX в., в орга-
низации войск стремилось только упростить их. Однако
в действительности «Положение» значительно изменяло
дело. Вместо одной армии предусматривалось иметь
несколько армий. Полевое управление включало в себя по-
левой штаб, полевое интендантское управление, полевое
артиллерийское управление и полевое инженерное управ-
ление.
Военные округа, входящие в состав театра военных
действий, подчинялись главнокомандующему армиями.
В основу нового «Положения», — указывал Милю-
тин, — «было принято соображение, что на главнокоман-
дующего армией и на непосредственные его органы управ-
ления следует возложить лишь главные распоряжения,
общее направление действиями».
Главнокомандующий назначался царем и должен был
действовать, руководствуясь «высочайше утвержденным
общим планом войны».
Полевой штаб состоял из следующих частей: строевого
отделения, инспекторского отделения, хозяйственного от-
деления, канцелярии, военно-топографического отделения.
При полевом штабе находился штаб-офицер для по-
ручений. К полевому штабу принадлежали комендантское
управление, инспекция госпиталей, полевое военно-меди-
цинское управление, инспекция военных сообщений, поле-
вое почтовое управление и полевой военный суд.
Крупнейшим шагом на пути строительства новой армии
явился «Устав о всеобщей воинской повинности 1874 г.».
Этим уставом было положено начало перехода от фео-
дальной рекрутской системы комплектования войск к бур-
жуазной. Хотя устав о всеобщей воинской повинности и за-
креплял передовую буржуазную форму комплектования
войск, однако в пореформенной России новая армия со-
хранила многие черты старой армии. На это обращал вни-
мание В. И. Ленин, останавливаясь на так называемых
«Временных правилах 1899 г.» об отдаче в солдаты студен-
354
тов за участие в революционных выступлениях: «И если
правительство превращает воинскую повинность в наказа-
ние, не доказывает ли оно этим, что мы стоим гораздо бли-
же к рекрутчине, чем к всеобщей воинской повинно-
сти? Временные правила 1899 г. срывают фарисейскую
маску и разоблачают азиатскую сущность даже тех наших
учреждений, которые всего больше походят на европей-
ские» |0.
После русско-турецкой войны 1877—1878 гг. в пехотные
уставы были внесены некоторые изменения.
В 1881 г. был издан «Устав о строевой пехотной служ-
бе» и «Инструкция для действий роты и батальона в бою»,
дополнением к нему явились: «Наставление по самоока-
пыванию пехоты малою лопатою» 1881 г.; «Наставление
для обучения саперных команд в пехоте» 1883 г.; «Настав-
ление для войскового окопного дела» 1889 г. и «Наставле-
ние для саперных батальонов» 1891 г.
Новые уставы и наставления рекомендовали «стро-
ить (войска) в цепь с ротными и батальонными
резервами».
В цепи «не требуется равнения»; взводы и отделения
(не уклоняясь от общей линии, выбранной для цепи)
могли в зависимости от имеющихся укрытий выдвигаться
вперед или несколько назад от соседних частей, главное
внимание обращалось на сохранение надлежащего направ-
ления и на такое взаимное расположение отделения,
«чтобы одна часть не мешала другой»10 11.
Изменился и характер боя; поле боя становится пу-
стынным. От картинного передвижения плотными массами
пришлось отказаться и перейти к стрельбе с далеких ди-
станций, сближению под огнем противника путем перебе-
жек и затем удару в штыки. Теперь стали различать
период сосредоточения вне сферы ружейного огня, затем
период наступления «от построения боевого порядка до
вступления в сферу ружейного огня» (приблизительно до
800 шагов) и затем период атаки.
«Наступление цепью, — гласил устав, — совершается
шагом или перебежками с одной позиции на другую,
всей цепью или частями, прикрывая в последнем случае
10 В'. И. Ленин. Соч,, т. 4, стр. 390.
11 «Устав о строевой пехотной службе». СПб., 1881, стр. 107.
355	23*
перебежки одних частей огнем других» |2. Наряду с фрон-
тальными атаками рекомендовалось использовать охват
одного из флангов и обход.
В обороне предполагалось извлечь из огнестрельного
действия" наибольшую пользу, потрясти огнем наступа-
ющие войска, а затем встретить удар ударом. Отразив про-
тивника огнем, перейти к удару в штыки. Все эти действия
могла производить лишь унифицированная пехота.
Одновременно со строевым уставом в 1881 г. был издан
полевой устав. Этот устав целиком основывался на уставе
1846 г. В уставе 1881 г. полевая служба рассматривалась
применительно к дивизии, хотя в это время уже были
введены корпуса. Устав не давал сведений о действии
корпусов и армий. Поэтому в нем не нашли отражения
многие вопросы, касающиеся управления высших соеди-
нений. В 1860 г. вышел «Воинский устав о службе в гарни-
зоне», а в 1871 г. был опубликован «Воинский устав
о службе в учебных лагерях».
Для кавалерии были изданы «Воинский устав о кава-
лерийской строевой службе» (1869) и «Воинский устав
пешего строя кавалерии» (1870). В 1873 г. издается «До-
полнение к уставу о строевой кавалерийской службе»,
а в 1876 г. «Проект дополнений и изменений в воинском
уставе о строевой кавалерийской службе». Новый устав
был утвержден в 1871 г., а спустя три года дополнен «Во-
инским уставом пешего строя кавалерии». Наконец, в
1899 г. издается «Наставление для дайствий казачьих
частей лавами».
В дополнение к строевым уставам пешей и конной
артиллерийской службы вышли «Общие положения, каса-
ющиеся артиллерии в бою с другими войсками, а также
«Проект устава орудийного учения конных батарей,
снабженных орудиями образца 1877—1878 гг.» и «Проект
устава орудийного учения легких батарей пешей артилле-
рии» в 1878 г., «Устав орудийного и батарейного учения
пешей артиллерии» в 1884 г. и «Устав пешего строя для
полевой артиллерии» в 1874 г. Появились также «Проект
устава маневрирования дивизиона», 1895, «Наставление
о полевой и горной артиллерии», 1895 и «Правила строе-
вые для легких и конных батарей».
12 «Устав о строевой пехотной службе», стр. 115.
356
Для инженерных войск были изданы: «Наставление
о понтонной службе» в 1887 г., «Наставление для перево-
зок по железным дорогам» в 1877—1878 гг. и «Наставле-
ние для глазомерной съемки» в 1871 г.
Буржуазные реформы неизбежно должны были отра-
зиться и на формах воспитания войск. Впервые в армии
были введены «Дисциплинарный устав» 1869—1875 гг.,
новый «Устав внутренней службы» 1877 г. и «Правила
воинского чинопочитания и отдания чести» 1884 г.
С юридически свободным солдатом не могли уже обра-
щаться как с крепостным. Начальникам приходилось
соблюдать хотя бы видимость законности. Дисциплинар-
ный устав гласил: «Воинская дисциплина состоит в стро-
гом и точном соблюдении правил, предписываемых воен-
ным законом». Это было большим шагом вперед.
В центре уставов стоял вопрос воспитания дисциплины.
Действия в рассыпном строю требовали от солдат само-
стоятельности, инициативности, сознания своего воинского
долга. От мер устрашения николаевского периода при-
шлось перейти к дисциплинарно-карательной системе,
более отвечающей духу времени и соответствующей пра-
вовым нормам буржуазных гражданских законов. В связи
с этим в армии ввели военные суды и суды чести, которые
были призваны вести воспитательную работу среди солдат
и офицеров. Гласный суд выражал буржуазную сущность
новой формы воздействия на массы. Основы военно-судно-
го дела изложены в «Военно-судном уставе» 1867 г. и «Во-
инском уставе о наказаниях» 1863—1893 гг.
Важной формой воспитания войск являлась идеологи-
ческая обработка солдатских масс. Теперь уже недоста-
точно было вести воскресные беседы об уставах. Был по-
ставлен вопрос об обучении грамоте солдат, для них стали
издаваться памятные книжки, различные «солдатские
беседы» на исторические, военные и религиозно-нравствен-
ные темы, где проводились идеи незыблемости само-
державия, извечности религии и нерушимости существу-
ющих общественных отношений. Солдатам вдалбливались
официальные понятия о чести и долге перед «церковью,
царем и отечеством». Консервативные элементы в армии
всячески сопротивлялись даже этим половинчатым ново-
введениям. По их инициативе в 1872 г. был издан «Свод
правил о смотрах и парадах больших отрядов войск»,
357
дополненный целой серией приказов и директив военного
министерства 13. Но все же повое направление в области
тактической подготовки несомненно побеждало, преодоле-
вая косность и рутину.
Перевооружение армии магазинной винтовкой образца
1891 г. и введение бездымного пороха потребовали ново-
го пёресмотра уставов. ‘ Результатом работы комиссии
генерала' Сухотина явился «Устав строевой пехотной
службы» 1895 г., переизданный в 1897 г. вместе с «Настав-
лением для действий пехоты в бою». В них сохранялись
установки устава 1881 г. по одиночной подготовке. Эта же
комиссия разработала «Особые указания для движения
и боя ночью» (1892). Однако устав 1895 г. быстро устарел,
и его потребовалось снова переработать, что и было сде-
лано комиссией генерала Драгомирова. Новый «Устав
строевой пехотной службы» вышел в 1900 гГО'Д ёще более
упрощал строй и предоставлял возможности начальникам
частей видоизменять уставные строи в процессе боевых
действий, а также требовал обязательного обучения рот
гГбатальонов’лично их командирами.
"“При изданий' устава 1900 г. «Наставление для действий
пехоты в бою» было отделено от строевого устава и опу-
бликовано как самостоятельный документ. В качестве
дополнения было издано «Наставление для обучения
стрельбе из ружья-пулемета образца 1902 г.».
В 1891 г. был издан новый «Полевой устав», разра-
ботанный Леером. В нем имелись те же недостатки, что
и в уставе 1858 г. В первом разделе его излагались общие
положения и походные движения, во втором — располо-
жение войск на отдыхе, третий раздел был посвящен
разведывательной и сторожевой службе. Таким образом,
собственно о бое в уставе ничего не говорилось. Устав
носил отвлеченный и схоластический характер. Исправле-
ние устава было поручено комиссии генерала Сухотина,
которая разработала лишь общее наставление. Затем,
в 1900 г. разработку устава передали комиссии Драго-
мирова, которая подготовила проект устава. Фактически
устав был окончательно принят лишь в 1904 г. Дополне-
ниями к нему явились «Наставление для действий в бою
13 Приказы № 229 за 1873 г., № 334 за 1874 г., № 114, 286 и 289
за 1875 г., № 83 за 1876 г. и т. д.
358
отрядов из всех родов оружия», изданные еще в 1882 г.,
и «Положение о полевом управлении войск».
Первый раздел нового устава был посвящен вопросам
управления, второй — разведыванию, третий — отдыху и
его охранению, четвертый — походным движениям и их
охранению. Вопросы организации и руководства боем из-
лагались в приложении.
Новые уставы были шагом вперед, но и они имели су-
щественные недостатки. В них узаконивались сомкнутые
строи и густая цепь пехоты. Устав 1904 г. указывал, что
пехота должна идти в атаку «безостановочно, стремитель-
но; сомкнутым частям отнюдь для стрельбы не останавли-
ваться». Применению к местности и самоокапыванию все
еще придавалось второстепенное значение. Мало внима-
ния уделялось взаимодействию пехоты и артиллерии.
Пехоте придавалось такое же самостоятельное значение,
какое она имела во времена глубокой тактики колонн и
рассыпного строя. Анахронизмом были также требования
применять для оборонительного боя пехоты люнеты
и редуты, потерявшие свое значение с появлением дально-
бойного и скорострельного оружия. Таким образом, новые
уставы не использовали тех возможностей, которые давало
дальнобойное нарезное оружие.
Практика показала, что ни по новым строевым, ни по
полевым уставам армия не могла быть хорошо подготов-
лена. Перед._войной с Японией русская армия проходила
боевую подготовку по уставам 1891 и 1895 гг. и Куропат-
кин на первом же этапе войны был вынужден давать одну
за другой инструкции по полевой службе, разработанные
на совещании войсковых начальников при штабе Маньч-
журской армии.
U На основе анализа причин неудач России в войне
 1904—1905 гг. штаб Маньчжурской армии в 1905 и 1906 гг.
издал два тома «Тактических указаний» 14. В Петербурге
был опубликован аналогичный «Свод заявлений на сове-
щаниях об изменениях в уставах строевой пехотной
службы».
Авторы этих документов не желали видеть истинного
виновника поражений — русский царизм, который «ока-
14 «Сводка тактических указаний, данных начальниками в вой-
ну 1904—1905 гг.» Харбин, 1905.
359
зался помехой современной, на высоте новейших требова-
ний стоящей, организации военного дела...» 15.
После окончания войны и проведения первых совеща-
ний началась работа по пересмотру старых и изданию
новых уставов. В частности, в 1908 г. были пересмотрены
и изданы «Строевой пехотный устав», «Наставление для
обучения стрельбе из винговок и револьверов». Вышли
также: «Наставление для самоокапывания пехоты»
(1909); «Наставление для ведения боя пехотою» (1910);
«Положение об обучении пехоты» (1911); «Наставление по
обучению штыковому бою» (1911); «Наставление для
действия пехоты в бою» (1914); «Наставление для произ-
водства полевых поездок офицеров генерального штаба»
(1914); «Полевой устав» (1912).
Этот новый Полевой устав был разработан комиссией
генерала Рузского. Он состоял из пяти разделов. В пер-
вый раздел входили вопросы управления, во второй —
разведывания, в третий — отдыха и его охранения, в чет-
вертый — походных движений и их охранения, в пятый —
действий в бою частей (отрядов) всех родов войск
и приложения.
Полевой устав 1912 г. выдвинул ряд новых идей. Успех
на войне, гласил устав, достигается ясной постановкой
цели действий и стремлением всех достигнуть ее. Все роды
войск должны взаимодействовать в процессе боевых
действий.
Лучшим средством достижения цели считалось на-
ступление.
Устав давал лишь руководящие указания, предоставляя
начальникам самостоятельность в выборе средств.
Преимущества нового Полевого устава особенно разке
выявляются при сравнении его с Уставом 1904 г. Полевой
устав 1904 г. был неполным по существу и перегружен
в частностях. Вопросы боя в нем совсем не рассматрива-
лись, и вообще положения устава не вытекали из боевой
практики. В разделе о разведке давались лишь самые
элементарные указания. Наиболее существенным пробе-
лом раздела о разведке являлось игнорирование разведки
боем и почти полное отсутствие указаний о необходимости
непрерывной разведки и о порядке замены конной развед-
15 В. И. Ленин. Соч., т. 8, стр.. 35,
360
ки пехотной при сближении с противником. Эти недочеты
были устранены в полевом уставе 1912 г. В нем были пол-
но разработаны основы разведки, а пехотное охранение
поставлено в неразрывную связь с конной разведкой.
В разделе III — Отдых и его охранение — в полевом
уставе 1912 г. говорилось о «предпочтительном расположе-
нии квартиробивуаком и даже по квартирам» как «затруд-
няющие неприятелю разведку, особенно с воздухоплава-
тельных аппаратов», так как войсковая практика отмечала
постоянное желание войск становиться бивуаком при
любой обстановке, в то время как полевой устав 1904 г.
требовал при расположении на отдых «сделать все распо-
ряжения на случай боя для устранения беспорядка, при
неожиданном нападении неприятеля».
В Полевом уставе 1912 г., исходя из положения, что
современный бой можно вести на всякой местности,
были исключены указания Устава 1904 г. о необходи-
мости иметь позицию для боя.
Были устранены также неясности в вопросе о службе
постов. Теперь система охранения строилась по фронту
и в глубину на огневой связи и взаимной поддержке жи-
вой силы.
В разделе о походном движении проводилась мысль
о быстрой организации походного движения и возможно-
сти быстрого развертывания их походного порядка
в боевой.
В разделе говорилось о преимуществе наступательных
действий и необходимости взаимодействия трех родов
войск, особенно пехоты с артиллерией. Здесь в этом же
отделе проводилась мысль о необходимости учитывать
свойства современного огня и разбирались основы при-
менения современных средств борьбы: пулеметов, гаубиц,
тяжелой полевой артиллерии. Современный бой понимали,
как бой боевыми участками с поддержкой, если нужно,
соответствующих резервов. Новым было указание о зна-
чении преобладания в огне. Огонь не только подготовляет,
но и решает вопрос о самой возможности закончить дело
штыком.
В устав была введена также глава об «Особенностях
боевых действий в горах».
.Полевой устав 1912 г. предусматривал только два вида
боя: наступательный и оборонительный; в нем освещались
361
также вопросы встречного боя, о которых в Полевом
уставе 1904 г. лишь кратко упоминалось.
Полевой устав совсем почти исключил иностранную
терминологию: слова — диспозиция, директива, инициа-
тива, рекогносцировка, пункт и т. д. были заменены рус-
скими — приказ, наставление, почин, разведка, точка или
место и т. д.,— термины авангард и арьергард сохра-
нились.
Полевой устав 1912 г. свидетельствовал о развитии
русской тактической мысли на основе, с одной стороны,
i опыта русско-японской войны, а с другой — широко раз-
! вернувшейся боевой подготовки в армиях Западной
' Европы.
Кроме строевых и полевых уставов, был издан ряд
специальных наставлений: «Наставление по войсковому
инженерному делу для пехоты» (1908); «Наставление для
обучения войск инженерному делу» (1908); «Устав для
пеше-вьючной пулеметной роты» (1906); «Наставление для
обучения стрельбе из пулеметов» (1912); «Строевой устав
конной пулеметной роты» (1913); «Наставление для инже-
нерных войск по специальному делу» (1907—1914); «На-
ставление для подготовки полевой артиллерии к стрельбе»
(1912); «Строевой устав конной артиллерии» (1913);
«Строевой устав легкой артиллерии» (1913); «Наставле-
ние для самоокапывания артиллерии» (1909); «Наставле-
ние для действий полевой артиллерии в бою» (1912);
«Строевой кавалерийский устав» (1912); «Наставление для,
ведения занятий кавалерии» (1912); «Наставление о пе-
ревозках войск по железным дорогам» (1912); «Наставле-
ние для обозных войск» (1913). Кроме того, появилось
несколько наставлений по мобилизации войск.
Особенностью новых уставов было стремление больше
внимания уделять одиночной подготовке солдата и такти-
ческой подготовке взвода, роты, батальона.
Довольно резко подчеркивалось преимущество наступа-
тельных действий, а в связи с этим обращалось особое
внимание на укрепление морального духа войск.
Введение более совершенного автоматического оружия
(пулемет) заставило пересмотреть вопрос о роли отдель-
ного солдата в бою, а в связи с этим и вопрос о строях.
Однако авторы уставов не представляли себе путей раз-
вития военного искусства в машинный период войны. Вот
362
почему так быстро эти уставы устарели и уже на втором
году первой мировой войны их пришлось пересматривать
и дополнять.
Наряду с развитием инициативы у солдат, что отвечало
новым способам ведения боевых действий, от солдат про-
должали требовать автоматической строевой выучки.
Революционное движение в войсках еще более остро ста-
вило перед царским командованием вопрос об укреплении
их «надежности». Вот почему при переиздании «Устава
внутренней службы» и «Устава гарнизонной службы»
в 1909 г., а также «Дисциплинарного устава» в 1911 г.
был выпущен ряд секретных наставлений и инструкций,
которые предписывали установить строжайшую дисцип-
лину в войсках и постоянное наблюдение за солдатами со
стороны офицеров. Характеризуя систему сыска в войсках
и контроля за солдатом, В. И. Ленин писал: «Казацма
в России была сплошь да рядом хуже всякой тюрьмы;
нигде так не давили и не угнетали личности, как в казарме;
нигде не процветали в такой степени истязания, побои,
надругательство над человеком» 16. К этому же времени
относится издание «Положения об управлении церквами
и духовенством военного ведомства», в котором были
тщательно разработаны вопросы идеологического воздей-
ствия на солдат.
С’ этими уставами русская армия вступила в первую
мировую войну, в ходе которой началась активная работа
по подготовке новых уставов и инструкций. Машинная
война потребовала создания таких инструкций и настав-
лений, в которых нашли бы свое отражение новые способы
ведения военных действий. В процессе войны объективно
уже сложилась операция, но теоретическая мысль оказа-
лась бессильной осмыслить все новые явления и отстала
от боевой практики.
Хотя в 1914 г. и появилось «Положение о полевом
управлении войск в военное время», впервые поднимав-
шее вопросы фронтового управления, однако «Положение»
не подошло даже к вопросу об оперативном искусстве.
В 1915 г. публикуется: «Наставление для стрельбы»,
«Строевой устав легкой артиллерии. Батарейное учение»,
«Строевой устав тяжелой артиллерии. Орудийное учение»,
16 "В. И. Ленин. Соч,, т. 10, стр. 36—37.
363
«Наставление для боевого применения бронированных
автомобилей».
Особенно много появилось различных уставов в 1916 г.:
«Наставление для пользования воздушными наблюдени-
ями в связи с действиями артиллерии» (пер. с фр.),
«Наставление для стрельбы артиллерии при помощи на-
блюдателей-летчиков», «Наставление для стрельбы по
воздушному флоту батареями 3-дюймовых скорострель-
ных пушек», «Наставление по применению авиации
на войне», «Наставление для борьбы за укрепленные по-
лосы», «Наставление по укреплению позиций в армиях
Западного фронта», «Наставление по прорыву позицион-
ной обороны противника», «Указания командующего
Ю. 3. Фронта о производстве атаки», «Наставление по
войсковому инженерному делу для офицеров всех родов
войск», «Наставление отдельным командам для борьбы
с газовыми атаками», «Инструкция для боевого примене-
ния химических средств», «Устав полевой службы».
В 1917 г. издаются «Наставление по артиллерийской раз-
ведке», «Наставление по организации разведывательной
службы в действиях артиллерии», «Инструкция по орга-
низации войсковой связи», «Наставление офицеру, веда-
ющему разведкой в полку», «Наставление по службе раз-
ведки», «Разведывательная служба в полку», «Наставле-
ние для борьбы с неприятельскими сухопутными
броненосцами», «Временное положение об организации
противогазовой обороны в войсках», «Наставление для
противогазовой обороны войск», «Указания для примене-
ния тяжелых химических снарядов в бою», «Инструкция
для артиллерии о мерах борьбы с воздушной разведкой»,
«Сводка приказов, приказаний и распоряжений по укреп-
лению позиций».
Кроме того, в войсках командующими фронтами изда-
вались частные инструкции. Например, «Наставление для
ударных частей», «Наставления офицерам».
В отношении морских уставов следует сказать,
что устав 1853 г. в основном отражал опыт парусного фло-
та. Несоответствие его задачам парового флота дало себя
чувствовать сразу после Крымской войны. В связи с этим
в 1869—1872, 1885 и 1899 гг.. делались попытки усовер-
шенствовать его, но эти попытки давали очень мало,
Только в 1911 г. был образован .комитет, по разработке
364
нового военно-морского устава, однако этот комитет успел
разработать только черновой проект. Немного больше
было сделано в части разработки дисциплинарного уста-
ва. В 1868 г. был разработан проект «Военно-морского
устава о наказаниях». Этот проект утвердили в 1870 г., но
после издания устава о всеобщей воинской повинности
1874 г. пришлось вносить новые дополнения и изменения
в редакцию отдельных статей. Вот почему в 1875 г. была
опубликована новая редакция устава о наказаниях. В 1876
и 1909 гг. в этот устав были внесены новые поправки и до-
полнения.
Обзор уставов XIX и начала XX вв. показывает, что
в них находили свое отражение все те способы и формы
ведения военных действий, которые господствовали в то
время. Дворянско-буржуазная военная мысль сильно от-
ставала в деле обобщения боевого опыта и доведения его
до войск, больше того она задерживала (особенно в нико-
лаевский период) этот процесс и стремилась повернуть
историю вспять, но ходом истории эти ретроградные по-
пытки были сметены.
Архивные материалы военных учреждений
Основные материалы, освещающие ход строитель-
ства армии, собраны в фондах Центрального Государст-
венного Военно-исторического архива:
«Главный штаб», ф. 400—409 (1866—1918 гг.);
«Ученый комитет», ф. 401 (1819—1899 гг.);
«Главное управление Генерального штаба», ф. 2000
(1905—1918 гг.);
«Главное Артиллерийское управление», ф. 504—542
(1862—1918 гг.);
«Главное Военно-техническое управление», ф. 802, 815,
817—821, 3/л, 349/л, 740/л (1712—1918 гг.);
«Главное Военно-судное управление», ф. 9/л (1900 —
1918 гг.);
«Главное интендантское управление», ф. 499—500, 2/л
(1813—1919 гг.);
«Главное Военно-санитарное управление и Главное
Ветеринарное управление», ф. 546—547 (1895—1918 гг.);
365
«Главный Военно-санигарный комитет», ф. 545 (1859—
1909 гг.);
«Главное управление Военно-учебных заведений»,
ф. 543, 725/л (1831 — 1918 гг.);
«Особое совещание для обсуждения и объединения
мероприятий по обороне государства», ф. 369 (1914—
1919 гг.);
«Комитет министерского представителя Временного
правительства и Верховного Главнокомандующего», ф.
366 (1917 г.);
«Чрезвычайный следственный комитет», ф. 13159
(1915—1917 гг.).
Дополнением этим материалам служат архивы воен-
ных округов, в делах которых сосредоточены основные
документы о расквартировании, подготовке, снабжении
и снаряжении войск.
Материалы округов также сосредоточены в ЦГВИА.
Здесь имеются следующие фонды:
«Управление Варшавского военного округа», ф. 1858—
1913 (1862—1914 гг.);
«Управление Виленского военного округа», ф. 1915 —
1999 (1862—1914 гг.);
«Управление Двинского военного округа», ф. 1931 —
1954 (1914—1918 гг.);
«Управление Восточно-Сибирского военного округа»,
ф. 1446—1447 (1865—1884 гг.);
«Управление Западно-Сибирского военного округа»,
ф. 1448 (1863—1867 гг.);
«Управление Иркутского военного округа», ф. 1466—
1555 (1884—1889, 1906—1918 гг.);
«Управление Кавказского военного округа», ф. 1299—
1327, 1329—1333 (1890—1918 гг.);
«Управленние Казанского военного округа», ф. 1720—
1734, 1741 — 1757 (1824—1917 гг.);
«Управление Киевского военного округа», ф. 1758—
1782, 1784—1825 (1862—1917 гг.);
«Управление Минского военного округа», ф. 1914—
1930 (1914—1918 гг.);
«Управление Московского военного округа», ф. 1605—
1617, 1619—1629, 1631 — 1641, 1643-1676, 1678, 1680—
1685, 1687—1719 (1863—1918 гг.);
366
«Управленние Одесского военного округа», ф. 1837—
1847, 1849, 1851, 1856—1857 (1863—1919 гг.);
«Управление Омского военного округа», ф. 1458—
1465 (1906—1917 гг.);
«Управление Оренбургского военного округа», cb.
1442—1444 (1865—1868 гг.);
«Управление Приамурского военного округа», ф.
1557—1580, 1582—1584, 1586—1603 (1891 — 1918 гг.);
«Управление Рижского военного округа», ф. 1335—
1337 (1864—1871 гг.);
«Управление Сибирского военного округа» ф. 1450—
1457 (1899—1906 гг.);
«Управление Туркестанского военного округа», ф.
1391—1416, 1418, 1421 — 1438 (1863—1918 гг.);
«Управление Харьковского военного округа», ф. 1826—
1836 (1862—1888 гг.);
«Управление штаба войск гвардии и Петроградского
военного округа», ф. 1342—1360, 1373—1375, 1380—1390,
11/л, 37/л, 80/л, 306/л (1864—1918 гг.);
«Управление Петроградского военного округа»;
«Управленние Финляндского военного округа».
Материалы по строительству флота сосредоточены
главным образом в ЦГА ВМФ в фондах Морского мини-
стерства, Морского ученого комитета, Морского техниче-
ского комитета, Главного управления кораблестроения и
др.
Материалы о боевом использовании флота находятся
в фондах Главного морского штаба, командующих Черно-
морского, Балтийского и Тихоокеанского флотов.
В фондах Аудиторского департамента Главного мор-
ского штаба, Главного военно-морского судного управле-
ния и судных частей отдельных портов собраны материа-
лы о революционных выступлениях на флоте.
Материалы о войнах России второй половины XIX
и начала XX в.
Материалы о военных действиях рус-
ской армии в Средней Азии собраны в ЦГВИА,
в фондах ВУА (ф. 483). Много документов сосредоточено
также в Среднеазиатском архиве в Ташкенте.
367
Специальных публикаций документов по этой войне,
как известно, не было. Отдельные же документы или вы-
держки из них вошли в некоторые работы, посвященные
действиям отряда Скобелева. К этим работам относятся:
М. Д. С к о б е л е в. «Записки о взятии Хивы», «Историче-
ский вестник», 1882; «Осада и штурм крепости Денгель-
Тепе», «Военный сборник», 1896; «Белый генерал
М. Д. Скобелев, очерки боевой жизни и кончины его»,
М., 1882; Н. И. Г роде ков. «Хивинский поход 1873 г.»,
СПб., 1888; А. Н. Куропаткин. «Завоевание Туркме-
нии», СПб., 1899; «Осада и штурм Текинской крепости
Геок-Тепе», под ред. Зыкова, СПб., 1882 и другие работы.
Материалы по русско-турецкой войне
1877—1878 гг. Документы и материалы по этой войне
сосредоточены главным образом в ЦГВИА, в фондах
ВУА (ф. 485).
Ряд важных документов имеется в архиве ВПР МИД
СССР, ААИМ и в отдельных республиканских и област-
ных архивах.
В этих архивах собраны материалы по организации,
вооружению и снабжению войск; сосредоточению армии;
сведения о начале военных действий, ходе переправы через
Дунай, боях у Плевны и на Шипке, переходе через Балка-
ны, окружении турецкой армии у Шейново и преследова-
нии турецких войск до Константинополя. Документы рас-
крывают отношения России к народам Балкан. Здесь же
собраны материалы по управлению Болгарией, в част-
ности, документы по организации болгарского ополчения.
Особую группу составляют документы, освещающие
дипломатическую борьбу России с Турцией и странами
Западной Европы в ходе войны и па Берлинском конгрессе.
Большая часть этих материалов была опубликована в
«Сборнике материалов по русско-турецкой войне 1877—
78 гг.», в 97 томах (109 частей) по балканскому театру, и
4 томах (5 частях) по кавказскому театру 17. В дореволю-
ционной России впервые была проведена столь обширная
работа, которая и до настоящего времени является един-
ственной публикацией, освещающей ход военных действий
в целом. Однако пользование этим сборником затрудняет-
ся тем, что составители печатали материалы не по темати-
17 В состав комиссии входили: генерал-майоры Зыков и Левиц-
кий, полковники Газенкампф и Астафьев, штаб-ротмистр Романов,
368
ческому признаку, а по каждой воинской части (корпус,
дивизия, полк).
Второй публикацией является «Сборник военных рас-
сказов, составленных офицерами, участниками войны
1877—78 гг.», ч. I—III, СПб., 1878—1879. В этот сборник
вошли дневники и материалы, освещающие события от пе-
реправы через Дунай до перехода через Балканы. Часть
документов вошла в «Сборник материалов по русско-ту-
рецкой войне 1877—78 гг. на Балканском полуострове»,
СПб., 1902.
Представляют интерес и такие сборники, как «Хроника
войны», издаваемая журналом «Всемирная иллюстрация»,
т. I, СПб., 1877; «Хроника войны», свод английской газе-
ты «Daily News», перевод его на русский язык сделан
В. Сарычевой, т. I, СПб., 1878. Некоторые документы или
выдержки из них вошли в работы П. А. Бейсмана «Сла-
вяно-турецкая борьба 1876—77—78 гг. и ее значение в
истории развития восточного вопроса», СПб., 1883; «Война
1877—78 гг. в Европейской Турции», под ред. Зыкова,
т. I, СПб., 1881; А. Пузыревского «Переход русской армии
через Балканы зимою 1877—78 гг. (рус. ст. 1880)»; Н. Си-
дельникова «Турецкая кампания 1877—78 гг. Составлена
преимущественно по официальным документам», т. I—II,
М„ 1878.
В наше время материалы по русско-турецкой войне
1877—1878 гг. почти не публиковались. Часть документов,
характеризующая действия русских войск на Балканах и
на Кавказе, вошла в «Хрестоматию по русской военной
истории», Воениздат, 1947.
Материалы по русско-японской войне
1904—1905 гг. Основные фонды документов и материалов
по этой войне находятся в ЦГВИА.
В фондах ВУА (ф. 487) собраны документы о составе
русских войск, организации, вооружении и снабжении, о
состоянии их боевой подготовки, о развертывании и дис-
локации в Сибири и на Дальнем Востоке.
В других фондах имеются материалы о планах войны,
о начале и ходе военных действий на Ялу, у Тюренчена,
под Ляо&ном, у Шахэ, под Мукденом и др. Весьма важной
является группа 'документов по обороне Порт-Артура.
Документы, характеризующие действия флота, в част-
ности, у Порт-Артура, Чемульпо и у Цусимы, собраны
24 Л. Г. Бескровный	369
в ЦГА ВМФ. В архиве ВПР МИД СССР имеются важные
дипломатические документы, характеризующие отноше-
ния России с Японией, Англией, США и Германией,
до начала войны, в ходе ее и при заключении Портс-
мутского мира.
Русско-японская война представлена рядом пуб-
ликаций.
Основной публикацией является «Русско-японская
война 1904—1905 гг.», вышедшая в 1911 г. в девяти
томах 18.
Эта публикация сделана в археографическом отноше-
нии хорошо. В ней помещены все основные документы,
характеризующие ход военных действий на суше и на
море. Однако в методологическом отношении работа по-
рочна. Комиссия включала далеко не все материалы о со-
стоянии русской армии. Она не внесла, например, доку-
менты о революционном движении в войсках.
Часть документов была опубликована в работах Куро-
паткина. Следует упомянуть и об «Иллюстрированной ле-
тописи» русско-японской войны.
В наше время документы по русско-японской войне
были напечатаны в «Хрестоматии по русской военной ис-
тории», Воениздат, 1947, и в сборнике документов «Рус-
ско-японская война 1904—1905 гг.», т. I, Воениздат. 1936.
Мировая война 1914—1918 гг. представлена гро-
мадным числом документов, которые сосредоточены в
ЦГВИА в фондах Ставки, управления фронтов армии и
корпусов.
«Фонд полевого управления при верховном главно-
командующем» (Ставка) централизует оперативно-орга-
низационные материалы, материалы по военным сообще-
ниям и инженерно-техническим вопросам, материалы по
хозяйственным вопросам (ф. 2003—2018).
«Полевое управление главнокомандующего армиями
сев.-зап. фронта» в своих фондах имеет оперативные мате-
риалы по 1914 и 1915 гг. (ф. 2019—2030).
«Полевое управление главнокомандующего армиями
18 В состав комиссии входили: генерал-майор Ромейко-Гурко,
полковники Рорберг, Ильинский, Минут, Хвостов, Адариади, Симан-
ский, Грулев, Сиверс, инженер-полковники Шварц и Корф, подпол-
ковник Афонов. Кроме того, были привлечены и другие лица,
370
Северного фронта» располагает оперативными документа-
ми за 1915, 1916 и 1917 гг. (ф. 2031—2047).
«Полевое управление главнокомандующего армиями
Западного фронта» имеет оперативные документы за
1915—1918 гг. (ф. 2048—2066).
«Полевое управление главнокомандующего Юго-запад-
ного фронта» располагает оперативными документами за
период с 1914 по 1918 г. (ф. 2067—2084).
«Полевое управление главнокомандующего армиями
Румынского фронта» имеет оперативные документы за пе-
риод с 1916 по 1918 г. (ф. 2085—2099).
«Полевое управление главнокомандующего армиями
Кавказского фронта» располагает оперативными докумен-
тами за 1915—1918 гг. (ф. 2100—2105 и 13306).
Кроме того, имеются фонды полевых управлений 1-й
армии (ф. 2106—2109), 2-й армии (ф. 2110—2112), 3-й ар-
мии (ф. 2113—2117), 4-й армии (ф. 2118—2121), 5-й ар-
мии (ф. 2122—2125), 6-й армии (ф. 2126—2128, 13308 и
13309), 7-й армии (ф. 2129—2133), 8-й армии (ф. 2134—
2138), 9-й армии (ф. 2139—2143), 10-й армии (ф. 2144—
2147), 11-й армии (ф. 2148—2151, 2276), 12-й армии
(ф. 2152—2156), 13-й армии (ф. 2157), Особой армии
(ф. 2158—2160), Добружанской армии (ф. 2162), Отдель-
ной Дунайской армии (ф. 2163—2167), Кавказской армии
(ф. 2168—2176).
Сохранились также фонды крепостей: Бобруйской кре-
пости (ф. 13125), Брест-Литовской (ф. 758, 4/л и ф. 13126),
Варшавской (ф. 746/л, 756/л и 13149), Выборгской
(ф. 13128), Гродненской (ф. 13129), Двинской (ф. 1297,
1298 и 13130), Киевской (ф. 13135), Ковенской (ф. 13148),
Новогеоргиевской (ф. 13139), Кронштадтской (ф. 13136),
Перемышльской (ф. 13142), Либавской (ф. 13137), Усть-
Двинской (ф. 13137 и 739/л), Дубнинского форта
(ф. 13131), Михайловской (ф. 13138), Осовецкой
(ф. 13141), Рижской (ф. 13144), Свеаборгской (ф. 13146)
и Севастопольской (ф. 13145). Фонды содержат приказы,
приказания, журналы военных действий и т. п.
Дополнением к ним служат фонды укрепленных рай-
онов и позиций Львовского, Рижского районов, Якоб-
штадтских позиций и опорных пунктов Закавказья
(ф. 13152—13157).
Значительные фонды собраны в делах управлений гвар-
371
24*
дейских, гренадерских и армейских корпусов, дивизий,
полков и отдельных батальонов (пехотных, кавалерийских,
артиллерийских и специальных родов оружия).
Имеются также специальные фонды управления комен-
дантов, железнодорожных участков и станций, полевых
почтово-телеграфных учреждений, рабочих колонн, этапов
и обозных частей.
В самостоятельной коллекции собраны фонды по ре-
зервным войскам (ф. 7552—7681), запасным войскам
(ф. 7683—8176), государственным ополчениям (ф. 8177—
8976), рабочим войскам (ф. 9205—9584), тыловым частям
(ф. 9774—10858).
Отдельные группы документов составляют фонды уп-
равления полевого строительства (ф. 8977—9204), фонды
начальников гарнизонов и комендантов (ф. 9585—9721).
Много документов имеется также в фонде военно-сани-
тарных и ветеринарных учреждений (ф. 10859—12563).
Следует упомянуть и о фондах чрезвычайных следственных
(ф. 13159) и других комиссий: ликвидационной, реквизи-
ционной и т. д. (ф. 13161—13177, 13252—13303, 13542—
13552).
В наше время было опубликовано несколько томов
сборников документов, посвященных отдельным опера-
циям первой мировой войны: «Восточно-Прусская опера-
ция 1914 г.», Воениздат, 1939, «Галицийская операция
1914 г.», Воениздат, 1939, «Варшаво-Ивангородская
операция 1915 г.», Воениздат, 1938, «Наступление юго-за-
падного фронта в мае-июне 1916 г.», Воениздат, 1940, «Гор-
лицкая операция», Воениздат, 1941.
В архивах находятся документы, раскрывающие вы-
полнение армией и флотом внутренней функции государ-
ства. Главным образом, это документы по подавлению
крестьянских волнений до революции 1905—1907 гг.,
подавлению революционных выступлений масс в ходе рево-
люции и после нее, а также по подавлению волнений в
войсках и на флоте в период первой мировой войны. Доку-
менты этого рода сосредоточены в основном в ЦГВИА,
в фондах 'военных округов и Военного министерства, а в
ЦГИА в фондах Министерства внутренних дел.
Но во второй половине XIX и особенно в начале XX в.
войска перестают быть надежной опорой царизма. Они все
чаще переходят на сторону народа. В архивах сосредото-
372
чено много документов и материалов об участии войск
и флота в революционных движениях. Это документы об
участии офицеров в революционных кружках 50—60-х го-
дов и их связях с революционерами-демократами; об уча-
стии офицеров в «Народной воле», о революционных
выступлениях в войсках в революции 1905—1907 гг. и,
наконец, о революционных волнениях во время первой
мировой войны. В ЦГВИА эти материалы собраны, глав-
ным образом в фондах Главного штаба (ф.400, 402—404),
Главного военно-судного управления (ф. 9/л), Канцелярии
Военного министерства (ф. 28), Особого совещания
(ф. 369); военных округов: Гвардейского штаба (ф. 1342—
1360, 1373—1375, 1380—1390, 11/л, 37/л, 80/л, 306/л),
Варшавского (ф. 1858—1913), Виленского (ф. 1915—
1999), Двинского (ф. 1931—1954), Одесского (ф. 1837—
1847, 1848, 1851, 1856—1857), Харьковского (ф. 1826—
1835), Киевского (ф. 1758—1782, 1784—1825), Кавказ-
ского (ф. 1299—1327, 1329—1333), Московского
(ф. 1605—1617, 1619—1629, 1631 — 1641, 1643—1676, 1678,
1680—1685, 1687—1719), Иркутского (ф. 1466—1555),
Сибирского (ф. 1450—1457) и Туркестанского (ф. 1391 —
1416, 1421 —1438). Ряд материалов имеется в фондах
крепостей: Усть-Двинской (ф. 13147, 739/л), Осовецкой
(ф. 13140), Ивангородской (ф. 13133), Брест-Литовской
(ф. 13126, 758/л).
Известный интерес представляют армейские фонды пе-
риода 1914—1918 г.: фонд Штаба верховного Главно-
командующего (ф. 2003), Управления полит. Совещ. при
штабе Сф. 2004), Управления Северного фронта (ф. 2031 —
2047, 14 679), Управления Юго-западного фронта
(ф. 2067—2084), Кавказского фронта (ф, 2100—2105,
13306).
Документы о волнениях в войсках имеются и в канце-
лярии представителя Временного правительства (ф. 366).
Важны фонды, сосредоточенные в ЦГИАМ, а именно:
«Третье отделение собственной е. и. в. канцелярии»
(ф. 109), «Всеподданнейшие доклады и отчеты главного
начальника Ш-го отделения собственной е. и. в. канцеля-
рии» (д. 109/1), «Канцелярия министра внутренних дел»
(ф. 104), «Временная канцелярия по производству особых
уголовных дел и уголовного отделения 1-го департамента
Министерства юстиции» (ф. 124), «Шлиссельбургская кре-
373
пость» (ф. 98), «Алексеевский равелин» (ф. 96), «След-
ственная комиссия 1862 г. по делам распространения рево-
люционных воззваний и пропаганды» (ф. 95), «Собрание
рукописей Зимнего дворца» (ф. 181), личные фонды Але-
ксандра Николаевича (Александра II) (ф. 677); Александ-
ра Александровича (Александра III) (ф. 677) и Николая
Александровича (Николая II) (ф. 601).
Довольно значительная группа документов такого рода
имеется в фондах ЦГИАЛ (Департамент военных дел —
ф. 1150, Комитет министров — ф. 1263, Кавказский коми-
тет— ф. 1268, Рекрутский комитет—ф. 1382, Совет Ми-
нистров— ф. 1281, Управление по делам воинской повин-
ности — ф. 1292, Комитет снабжения войск — ф. 1420 и
именные фонды 650, 869, 925, 1018).
В ЦГВИА имеются обширные фонды для изучения
истории средних и высших военных школ.
I. Кадетские корпуса:
1-й кадетский корпус — ф. 314/л (1772—1918 гг.);
2-й кадетский корпус — ф. 315/л (1768—1918 гг.);
Александровский кадетский корпус — ф. 316/л (1883—
1918 гг.);
Александровский кадетский корпус (для малолетних) —
ф. 678/л (1629—1886 гг.);
Брестский кадетский корпус — ф. 752/л (1842—1892 гг.);
Николаевский кадетский корпус — ф. 317/л (1872—
1917 гг.);
Тульский кадетский корпус — ф. 750/л (1811 —1867 гг.);
Ташкентский кадетский корпус — ф. 1404 (1913 г.);
Иркутский кадетский корпус — ф. 1464 (1915—1918 гг.);
Нижегородский кадетский корпус и военная гимназия —
ф. 1632—1633 (1889—1906, 1868—1891 гг.);
Ярославский кадетский корпус — ф. 1634 (1878—1918 гг.).
II. Военные училища и военные академии:
Николаевская академия Генерального штаба — ф. 544
(1832—1922 гг.);
Михайловская артиллерийская академия и училище —
ф. 310/л (1820—1916 гг.);
Николаевская инженерная академия и училище —ф. 330/л
(1822—1918 гг.);
Александровская военно-юридическая академия и учи-
лище—ф. 547—548/л (1832—1918 гг.);
Пажеский корпус — ф. 318/л (1759—1918 гг.);
374
Павловское военное училище — ф. 319/л (1798—1918 гг.);
Владимирское военное училище — ф, 307/л	(1869—
1918 гг.);
Николаевское кавалерийское училище — ф. 321/л (1823—
1917 гг.);
Константиновское артиллерийское училище — ф. 320/л
(1894—1918 гг.);
Военно-топографическое училище — ф. 325/л	(1829—
1918 гг.);
Офицерская электротехническая школа — ф. 329/л (1857—
1919 гг.);
Офицерская воздухоплавательная школа—ф. 30/л (1890—
1918 гг.);
Гатчинская авиационная школа — ф. 1384, 298/л (1914—
1918 гг.);
Техническая артиллерийская школа — ф. 323/л (1828—
1914 гг.);
Пиротехническая артиллерийская школа—ф. 322/л (1851 —
1913 гг.).
Военно-теоретические работы второй половины XIX
и начала XX в.
После поражения николаевской России в Крымской
войне русская военно-теоретическая мысль попыталась
дать анализ причин поражения и раскрыть пути развития
военного дела на новых, буржуазных основах. С капи-
тальной работой «О современном военном искусстве»19
выступил А. И. Астафьев.
В этой книге развивались идеи Языкова и Горемыкина.
Труд Астафьева ценен тем, что в нем подвергались
смелой критике работы Лойда, Бюлова, Жомини, резко
осуждался Наполеон за отрицание теории стратегии и
Клаузевиц за сведение военного искусства к творчеству
полководцев.
Астафьев пытался по-новому осветить вопрос о связи
войны с политикой, которая «сообразно своей цели, опре-
деляет характер войны». Война, говорит он, имеет ту же
19 А. И. Астафьев. О современном военном искусстве, ч. I.
СПб., 1856; ч. II, 1861.
375
самую цель, что и политика 20. Но взгляды Астафьева на
политику были ограниченными, поэтому и его заключение
о связи политики с войной было скорее догадкой, чем науч-
ным выводом.
Идеалистическое понимание Астафьевым сущности ар-
мии было причиной ограниченной постановки воп-
роса о роли и сущности экономического и морального
факторов.
Астафьев связывает состояние морального духа армии
с политическим строем страны. Такая постановка вопроса
выражает антикрепостнические настроения автора. «Армия
не есть машина, которою ведется наступательная и оборо-
нительная война. Войско не составляет отдельной части
от народа. Оно живет той же жизнью, как и народ и каж-
дый воин есть вместе с тем, подобный другим, гражданин
общей семьи, для защиты которой от внешних врагов он
по приказу правительства обрекает свою жизнь на
жертву»21. Вот почему на войне весьма важную роль иг-
рает воинский дух. Одним из средств поднятия воинского
духа, полагает Астафьев, является воспитание, которое
поднимает его на степень долга и чести. Долг и честь Ас-
тафьев понимал, конечно, только в буржуазном смысле, но
в то время и такие взгляды были прогрессивными.
В этой же работе Астафьев высказал ряд ценных
мыслей о том, что технические изобретения неоднократно
изменяли совершенно тактику, стратегические соображе-
ния войны и все, что касалось военного искусства.
Астафьев останавливается на вопросе о тактике стрел-
ковых цепей. Он писал: «По нынешнему улучшению и
влиянию на бой огнестрельного оружия тактика должна
изменить строй, отдав все предпочтение рассыпному строю
перед колоннами...» Теперь необходимо — «рассыпать не
только роты и батальоны, но даже целые полки и брига-
ды» 22. В доказательство он приводит опыт боев во время
обороны Севастополя.
Астафьев доказывал самостоятельность русского воен-
ного искусства и отстаивал русский приоритет в ряде воен-
20	А. И. Астафьев.
СПб., 1861, стр. 11.
21	Там же, стр. 4.
22	Там же, т. I. СПб.,
О современном военном искусстве, т. II.
1856, стр. 168.
376
ных вопросов. В частности, он указывал, что Суворову
принадлежит приоритет в разработке основ тактики ко-
лонн и рассыпного строя. Астафьев призывал прекратить
преклонение перед Наполеоном, действия которого «несо-
образны с условиями нашего времени». Он вообще счи-
тал, что военную теорию современности нельзя отрывать
от истории. «История должна стоять в голове каждой
науки потому, что она представляет нам опыт прошед-
ших веков»23.
Работа Астафьева была враждебно встречена офици-
альными кругами за «слишком оригинальные» мысли.
Отрицательная оценка ее, данная в «С.-Петербургских» и
«Московских ведомостях», показывает, что взгляды Ас-
тафьева не отвечали интересам крепостников.
Выразителями буржуазных взглядов на стратегию и
тактику в последней четверти XIX в. были Леер и Драго-
миров. Эти два теоретика имели одну цель — укрепить су-
ществующий политический строй, поставить на службу
этому строю реформированную в буржуазном духе армию
и дать теоретическое обоснование «новой», пореформенной
военной теории. Леер и Драгомиров по существу не видели
явлений, двигавших военное дело вперед. Они игнориро-
вали появление нарезного дальнобойного оружия, желез-
ных дорог, телеграфа и другие важные технические изо-
бретения, влекущие изменения в области стратегии и так-
тики. Оба теоретика решительно боролись против проник-
новения в армию «мастеровщины», вносящей дух непови-
новения и свободомыслия.
Леер выступил вначале как теоретик в области так-
тики. В подготовительном курсе «Тактики» он предполагал
дать анализ главных вопросов тактики. Однако практи-
чески Леер разработал лишь один вопрос — о бое. Отме-
тив, что «настоящий период для тактики — это период
сильного умственного брожения в ней» 24, Леер не раскрыл
причины этого брожения и ограничился указанием на
необходимость найти рациональное решение вопроса.
В этой работе Леер выступил как идеалист-метафизик.
Его идеализм проявился в утверждении вечных и неизмен-
ных истин. Он пишет, например: «Всматриваясь ближе в
23 Там же, стр. 80.
24 Г. Леер. Прикладная тактика, вып. 1. СПб., 1877, стр. 2.
377
дело, разбирая как разрешался вопрос о выгоднейшей
комбинации элементов в различные эпохи, при самых
разнообразных условиях, то есть, обращаясь к военной
истории, нетрудно заметить, что бесконечное разнообразие
в его решении касается исключительно внешней, чисто
формальной стороны дела, а никак не принципиальной,
внутренней стороны, не начал (основых условий), ложа-
щихся в основание его решения, начал, как показывает
военная история, вечно неизменных, независимых от ору-
жия, времени и места» 25.
В этой связи Леер стремился обосновать тезис, что тео-
рия в военном деле (собственно в тактике) должна сво-
диться, во-первых, «к уяснению и установке руководящих
основных положений (принципов, начал), масштабов, ре-
гуляторов для той или другой тактической операции (идеа-
лов)» и, во-вторых, «к охарактеризованию наиболее типич-
ных случаев их применения к делу (свойства наиболее
типичных форм применения того или другого начала —
типы)»26.
От своих предшественников Леер отличался тем, что
он почти устранил из области тактики устав, ограничив-
шись разработкой различных уставных типов и оценкой
примеров в разделе «прикладная тактика». Вскоре он во-
обще отошел от тактических проблем и определился как
теоретик в области стратегии.
Леер пытался рассматривать стратегию как всеобъем-
лющую военную науку. «Стратегия в широком смысле есть
синтез всего военного дела, его обобщение, его филосо-
фия...». ина является сведением в одно общее русло всех
отдельных учений о войне. «Как философия вообще стре-
мится к объяснению мировых. явлений, так и стратегия,
понимаемая в самом широком смысле, как философия
военного дела, имеет задачею объяснение военных явле-
ний не только каждому по одиночке, но и в особенности об-
щей связи между ними» 27.
Стоя на идеалистических позициях, Леер пытался пере-
нести основные положения этой философии на область
военного дела.
25 Г. Леер. Прикладная тактика, вып. 1. СПб., 1877, стр. 2.
26 Там же, стр. 7.
27 Г. Леер. Записки стратегии. СПб., 1877, стр. 1,
378
Первой крупной работой Леера по стратегии являются
«Записки стратегии», которую он переработал и затем
издал под названием «Стратегия» 28 29. В этой работе он рас-
сматривал явления, исходя из того, что «работа не имела
отвлеченных теорий», чтобы при характеристике элемен-
тов, имевших влияние на образ ведения войны, «был обес-
печен исторический путь», чтобы, наконец, было обращено
внимание на возможность «исполнить изложенное на прак-
тике». Выдвинув эти положения, Леер оказался не в со-
стоянии реализовать их на практике.
«Стратегия» начинается кратким обзором стратеги-
ческих концепций и взглядов крупных военных писателей.
Леер принимает определение Ллойда и кладет его в осно-
ву своих рассуждений. Стратегию Бюлова он считал недо-
стойной внимания. Леер полагал, что «сочинения Жомини,
хотя и отличаются высокими качествами», однако ими
нельзя всецело руководствоваться. В один ряд с сочине-
ниями Ллойда и Жомини Леер ставит трактат Клаузевица
«О войне».
Указав на то, что в стратегической литературе появи-
лось много работ (Виллизена, Деккера, Берепгорста, Ме-
дема, Богдановича, Рюстова), Леер подчеркнул, что от
увеличения числа трудов по стратегии дело не уяснилось,
так как оказалось, что «... теория не может перечислить
даже всех элементов, влияющих на ведение войны, а долж-
на ограничиваться лишь главными» 2Э. Леер указывал, что
«полный синтез военного дела возможен только в воен-
ной истории или еще — в личности гениального полковод-
ца». Он утверждал: «Стратегия как наука, в полном ее
объеме, не может быть предметом теоретического препода-
вания в школе...» 30.
Главной задачей критической истории Леер считал
заставить читателя «дойти до сознания той идеи, которая
вылилась в факты». Отсюда он делал вывод о важности
отбора фактов, их систематизации и связи. Леер считал,
что осуществить это можно, подчиняя выбор разбираемых
фактов той последовательности, в которой вопросы о ком-
28 Г. Леер. Стратегия (тактика театра военных действий).
СПб., 1893.
29 Г. Леер. Стратегия, стр. 1.
80 Там же
379
бинации элементов возникают в действительности, а имен-
но: соображение плана (для наступательной и оборо-
нительной войны), т. е. выбора предмета действий, опера-
ционные линии, базы, сосредоточение сил, комбинация
маршей, маневры, бой, в критическом разборе одной или
нескольких из наиболее замечательных кампаний или эпи-
зодов кампаний.
После такого введения Леер дал анализ наступатель-
ных действий, развив теорию и показав историю вопроса,
он дал также и разбор оборонительных действий.
Первая часть работы посвящена анализу главных опе-
раций. В первой главе рассматривается теоретическая
сторона операционных линий и дается критико-историче-
ский обзор вопроса; во второй главе говорится о маршах,
сосредоточении сил, их разделении и проведении диверсий;
третья глава посвящена вопросу о бое как разрешении це-
лей операции; в четвертой главе проводится параллель
между наступлением и обороной и, наконец, в пятой главе
излагаются вопросы управления армиями и вообще выс-
шими тактическими единицами.
Во второй части разобраны подготовительные и допол-
нительные операции, т. е. выбор и устройство операцион-
ной базы, сосредоточение запасов и войск к базе, комму-
никации, подготовка театра в инженерном отношении,
характеристика крепостей и организация оборонительных
линий.
Третья часть включает вопросы горной и степной вой-
ны, а также смешанных операций (на суше и на море),
причем все эти вопросы рассматриваются как операции
частного характера.
В этой последней работе окончательно выявилась «ака-
демическая стратегия». Это была стратегия, которая, по
мнению ученика Леера Мартынова, зиждилась «на посто-
янных принципах науки».
Определяя сущность стратегии, Леер повторял основ-
ные положения Жомини о вечных принципах. Он считал,
что существует четыре вечных и неизменных принципа:
взаимной поддержки, сосредоточения превосходящих
сил в решительную минуту к решительному пункту, сбе-
режения сил, внезапности.
В вопросах тактики Леер выступил как идеалист и ме-
тафизик, для которого «всегда и везде — мысль впереди
380
дела». Теория, по его мнению, основывается на вечных
принципах и определяет путь практики. Леер считал, что
«бой представляет собой явление весьма сложное и
до нельзя разнообразное в отношении внешней формы сво-
его проявления, но он управляется неизменными руково-
дящими началами». Эти положения он пытался доказать
примерамй из военной истории.
Такое направление военной теории встретило резкую
критику современников, которые указывали, что стратегия
Леера отстала от жизни, что он не сделал обобщений и
выводов из военной истории, а лишь использовал ее как
пример для подтверждения отдельных абстрактных поло-
жений, и, наконец, на то, что все примеры Леера взяты,
главным образом, из боевой практики Наполеона. Кри-
тики 31 рекомендовали Лееру глубже изучать историю и
указывали на то, что Наполеон в борьбе с Россией проиг-
рал половину битв, а в остальных сражениях имел одина-
ковый успех. Наполеон делал и грубые политические и
военные ошибки в кампаниях 1812 и 1813—1815 гг.
Если Леер подвизался в области стратегии, то Драго-
миров стал законодателем в области тактики. Основная
работа Драгомирова — «Учебник тактики» — вышла в
1879 г. и через два года была переиздана. Современники
восприняли эту работу как крупный шаг вперед. В усло-
виях царского режима это было действительно некоторое
движение вперед. Особенностью книги является выделе-
ние в особый раздел вопросов обучения и воспитания.
Впоследствии Драгомиров выделил эти вопросы в само-
стоятельное «Введение» к курсу тактики.
Главное в деле подготовки войск, говорит он,— вопро-
сы воспитания: «Воспитание важнее образования, потому,
что военное дело в значительной степени более волевое
нежели умовое» 32.
Это идеалистическое противопоставление воли разуму
и обусловило порочность выводов, которые сделал Драго-
миров в этой работе. Отдавая предпочтение волевым каче-
ствам, Драгомиров утверждал, что их развитию служит
31 АФН, Положительная военная наука. Критические очерки,
1870; В. Борисов. Стратегические вопросы, Варшава, 1897; Пу-
зыревский. Претенциозное краснобайство. «Русский вестник»,
1894, № 5; С. Жалинский. «Военный сборник», 1873, отд. 1, и др.
32 М. И. Драгомиров. Избранные труды. М., 1956, стр. 603.
381
главным образом холодное оружие. Отсюда он делал
неправильное заключение о решающей роли штыка. По
его выражению, воинское воспитание должно быть «шты-
ковым воспитанием». Недооценка роли техники видна и в
других работах Драгомирова. Он возражал, например,
против введения новых образцов оружия, щитов в артил-
лерии, против стрельбы с закрытых позиций и т. д.
Главным в воспитании Драгомиров считал формирова-
ние «чувства долга, доведенного до самоотвержения», и
формирование храбрости, находчивости, способности выно-
сить все лишения безропотно и беспрекословно выпол-
нять волю начальника. Все это, по его мнению, должно
укрепить нравственную энергию до степени готовности
«хоть самому погибнуть, лишь бы погубить противника» 33.
Главным в нравственной подготовке, указывал Драго-
миров, является патриотическое воспитание: «Там, где
человек любит свою родину, любит свою часть, там он не
задумывается жертвовать собою для их блага» 34.
Основой порядка в войске Драгомиров считал дисцип-
лину, которую он понимал с буржуазной точки зрения.
Поэтому он и говорил, что дисциплина дело взаимное,
т. е. бывает крепка только тогда, «когда существует не
только снизу вверх, но и сверху вниз» 35.
Драгомиров требовал от командира изучения характе-
ра подчиненных и их обязанностей. Важнейшее место в
деле воспитания оп отводил религии как средству сохра-
нения покорности и сбережения солдат от вредных влия-
ний «мастеровщины».
Драгомиров считал, что обучать следует только тому,
что нужно на войне; учение должно быть систематическим
и последовательным. Учить нужно показом, а не только
рассказом. При этом он требовал «сообразоваться с обще-
человеческими свойствами солдата», т. е. его врожденными
качествами. Однако правильные принципы военной педа-
гогики Драгомиров толковал в идеалистическом плане. Он
возводил в догму основы обучения и считал их пригодными
для всех времен, независимо от конкретных исторических
условий.
и м. И. Драгомиров. Учебник тактики. Изд. 3, стр. 11.
34 Там же, стр. 15.
35 М. И. Драгомиров. Избранные труды. Воениздат, 1956,
стр. 385.
382
Вопросами теории стратегии Драгомиров не зани-
мался, полагая, что «война есть вопрос больше психологии,
чем стратегии», а познание «стратегических комбинаций»
дает не военная теория, а военная история.
Таким образом, Драгомиров, стоя иа идеалистических
позициях и преследуя реакционную политическую цель —
укрепление -царизма,— создал идеалистическую военно-пе-
дагогическую систему.
Главной идеей, за претворение в жизнь которой бо-
ролся Драгомиров, было создание унифицированной пе-
хоты. Этого требовала тактика стрелковых цепей, соче-
тающая огонь и удар в одних руках. Практика Крымской
войны показала нецелесообразность разделения пехоты
для ведения огня и удара, а также на глубокие построения
и связанные с ними формы и методы боевых действий.
Вооружение армии скорострельным ружьем и дальнобой-
ной артиллерией превращало глубокие строи во вредный
анахронизм и решительно требовало перехода к цепям.
Введение же стрелковых цепей по-новому ставило вопрос
о боевых порядках, о подготовке войск и т. п. Нужно было
отказаться от механического исполнения уставных требо-
ваний и воспитать в командирах творческую инициативу.
Драгомировская тактика и была направлена на это.
Кроме курсов тактики Драгомирова, в 80—90-е годы
в войсках довольно широко использовался «Учебник так-
тики» Дуропа 36. Дуроп излагал в основном те же положе-
ния, что и Драгомиров. Отличительной чертой этой работы
является наличие вопроса о планировании подготовки и
проведения боя. Дуроп, как и Драгомиров, придавал
большое значение воспитанию инициативы у командиров
всех степеней.
Кроме этих работ, известны также «Руководство по
тактике» Н. Левицкого (СПб., 1875) и «Тактика» Гудима-
Левковича (СПб., 1871). Но эти работы пользовались зна-
чительно меньшей популярностью.
В 90-е годы была написана работа А. Н. Петрова
«К вопросам стратегии», в которой автор подверг сомне-
нию основные положения стратегии, изложенные в трудах
Леера. Петров направил свой труд на заключение Лееру
36 Генерал-майор Дуроп. Учебник тактики, ч. I. СПб., 1871,
ч. II, 1875.
383
и Пузыревскому. Первый отрицательно отозвался о ра-
боте. Он возражал против положения, что способы ведения
войны изменяются в зависимости от условий и с ними ме-
няются и принципы 37. Именно это утверждение привлекло
внимание Пузыревского, который подчеркнул в своей ре-
цензии необходимость покончить с вечными и неизменными
принципами.
Бесконечное рецензирование и споры затянули издание.
Книга вышла только в 1898 г.
Петров полагает, что предмет стратегии еще не нашел
должного научного определения. «Разнообразие взглядов
на значение стратегии, как философии войны, указывает на
то, что самый предмет стратегии, ее сущность, не получили
еще надлежащего выяснения, в смысле теоретического ее
определения. Она является то наукой, то искусством, то
представляет собою сочетание науки и искусства, то не
является ни тем, ни другим» 38 39.
Так как от правильного определения данной отрасли
военной науки зависит дальнейшее ее развитие, цель стра-
тегии, указывает Петров, состоит в том, чтобы «выяснить
те основные начала, которые обусловливают одержание
победы над врагом» зэ.
В чем же состоят эти начала? «Сила (физическая
и нравственная), место (точка, местность, расстояние)
и время (момент или своевременность) представляют
собою те вечно неизменные, вечно существующие начала,
присущие всякой борьбе...». Из этого следует логический
вывод, что «сущность стратегии, как высшего военного
искусства, состоит в правильном сочетании естественных
основ всякой борьбы, т. е. в сочетании условий силы (фи-
зической, нравственной и умственной), места и времени
(обстановки)»40.
«Эти основные начала получили название принципов,
которым ошибочно придано было значение законов неиз-
менных, тогда как каждый из них, рассматриваемый от-
дельно, имеет значение примера, образца, правила, сове-
та, указания, применимых лишь к данно’му случаю и пото-
му условных. Только совокупное применение принципов,
37 Генерал-майор А. Н. Петров. К вопросам стратегии (кри-
тический очерк). СПб., 1898, стр. 162.
38 Там же, стр. 1.
39 Там же.
40 Там же, стр. 2.
384
в должной их друг к другу соразмерности и в зависимости
от условий обстановки (сила, время, место), дает по
нашему мнению, этим принципам силу естественного за-
кона борьбы 41.
Все это подводило Петрова к выводу, что в военном
деле может существовать только один закон, который со-
стоит в том, «чтобы во всем строго согласоваться с усло-
виями обстановки, уметь правильно понять ее, оценить
и создать ее в благоприятных для себя условиях, по отно-
шению к силе, времени и месту. Других законов войны
мы пока не знаем» 42.
Исходя из этого, Петров исследует: значение обста-
новки на войне, влияние места (местность) и атмосфер-
ных явлений на ход военных действий и влияние фактора
времени.
Подводя итог исследованию, Петров говорит: «Военная
наука открывает общий закон, что победа всегда на
стороне того, кто лучше умеет сочетать условия силы,
времени (своевременность) и места (местности, простран-
ства). Эти элементы имеют свойства закона естественного
и потому остаются всегда неизменными» 43.
Задача теории стратегии и состоит в том, чтобы «изу-
чать свойства этих элементов, определенных наукой и
рассматривает их взаимное друг на друга влияние» 44.
«Принцип не есть закон неизменный, а условное пра-
вило, имеющее значение закона временного, соответствую-
щего данному положению, т. е. обстановке на войне»45.
На основании этого Петров говорит: «Если меняется
применение принципов, то значит изменяется и сам прин-
цип, а иногда он и вовсе отменяется, или применяется да-
же в обратном смысле» 46.
По вопросу о стратегии выступил также Е. И. Марты-
нов. В работе «Стратегия в эпоху Наполеона I и в наше
время» он снова поставил вопрос о необходимости отка-
заться от устаревших стратегических концепций, так как
41 Генерал-майор А. Н. Петрав. К вопросам стратегии, стр. 5.
42 Там же, стр. 58.
43 Там же, стр. 118.
44 Там же.
45 Там же, стр. 161—162.
46 Там же, стр. 162.
25 Л. Г. Бескровный
385
^изменились самые взгляды на войну, техника сделала
громадные успехи, создались массовые армии и по мере
появления этих новых факторов в Наполеоновской страте-
гии последовательно делались разныя изменения» 47.
Мартынов указывает, что «стратегическое искусство
каждой эпохи есть только дитя своего времени, а следо-
вательно и продукт известной цивилизации» 48 49 50.
В то же время Мартынов вслед за Леером повторяет:
«неизменны, независимы от условий оружия, времени
и места только вечные принципы его (военного искус-
ства. — Л. Б.)\ способ же их применения на практике, или,
что то же, приемы стратегического искусства обыкновенно
изменяются, вместе с появлением новой обстановки»4Э.
Доказательству этой истины и посвящена вся работа
Мартынова. Он приходит к выводу, что введение новых
средств борьбы и демократизация армии привели к подав-
лению духовной стороны стратегии, а поэтому «стратегия
нашего времени, по сравнению со стратегией Наполеонов-
ской эпохи, представляет низшую ступень искусства»5Э.
Этот вывод свидетельствует о том, что автор видел
тенденции и в развитии военного дела, но не понимал их.
Проблему исторического изучения теоретических трак-
татов по военному искусству, т. е. развития военной
теории как науки поднял В. Баскаков в работе «Война,
военное дело, военная наука, военное искусство», опубли-
кованной в 1890 г.
Баскаков выступил против установившихся понятий
В стратегии. В частности, он дал иное определение сущно-
сти войны, чем у ряда русских и зарубежных авторов,
справедливо полагавших, что война есть продолжение
политики. Баскаков пишет, что «элемент войны тесно
связан с социальной жизнью людей; что война, при дан-
ных условиях, есть средство для осуществления заветных
стремлений народа, и при каких условиях эти стремления
зарождаются, формируются, достигают известной степени
интенсивности, приближаются к осуществлению, при чем
народ прибегает даже к войне, исход которой определяет
47 Е. И. Мартынов. Стратегия в эпоху Наполеона I и в
наше время. СПб., 1894, стр. III.
48 Там же, стр. V.
49 Там же, стр. 1.
50 Там же, стр. 284.
386
степень осуществимости в настоящем и момент развития
на будущее» 51.
Это определение войны расплывчато и неопределенно.
Оно свидетельствует только о том, что автор стремился
спрятать социальную, классовую природу войны в так
называемых «народных» интересах. «Каждый народ,—
пишет он,— имеет свои политические цели, которые
составляют его как бы органическое достояние и которые,
вытекая из условий его политической, государственной,
общественной, экономической, нравственной жизни, и за-
хватывая широко все условия его существования, форму-
лируются более или менее узко в зависимости от склада
ума и характера данного народа и его культурного
уровня» 52.
Для разрешения вопроса выяснения «возможности для
тактики и стратегии сделаться науками, основываясь на
соображении ряда явлений, подлежащих наблюдению или
изучению», необходимо, говорит Баскаков, рассмотреть
ряд элементов и характер явлений и выработать методы
теоретических исследований. Только при этом обозна-
чатся направления в развитии военной теории. Таким
образом, Баскаков хочет сказать, что развитие военной
теории находится в зачаточном состоянии и требуется еще
много усилий для того, чтобы двинуть эти области знания
вперед.
На рубеже XIX и XX вв. русская военно-теоретическая
мысль проходит новый этап в своем развитии. В резуль-
тате экономических и политических процессов в России
сложился военно-феодальный империализм. Полуколони-
альная зависимость России мешала проведению самосто-
ятельной военной политики. Фактически Россия не имела
в это время единой военной доктрины, что и нашло свое
отражение в военно-теоретической мысли.
Борьба различных направлений ярче всего проявилась
в работах Михневича, Елчанинова, Незнамова и Куропат-
кина. Н. П. Михневич выступил в конце XIX в. с капиталь-
ной двухтомной работой «Стратегия». Эта книга выдержа-
ла три издания. Накануне империалистической войны она
выражала точку зрения официальной стратегической
si В. Баскаков. Война, военное дело, военная наука, воен-
ное искусство, ч. I. Стратегия. СПб., 1890, стр. 9.
52 Там же, стр. 5.
387
25*
Школы. Автор пытался охарактеризовать военную науку,
как «...совокупность всяких сведений, подвергнутых неко-
торой умственной проверке или отчету и приведенных
в известный систематический порядок»53, он дал также
определение военной науке в более узком смысле — «...объ-
ективно-достоверное и систематическое знание о дейст-
вительных явлениях, со стороны их закономерности или
неизменного порядка» 54.
Михневич считал, что явления следует рассматривать
не в статике, а в динамике: «Наследование войны и воен-
ных явлений тоже указывает на существование эволюции,
не только в смысле применения войны, но даже и в спосо-
бах ее ведения, т. е. чисто технической, специально касаю-
щейся употребления сил и средств для одержания
победы» 55.
Положив в основу развития военной науки теорию эво-
люционного процесса, Михневич утверждал, что «раз
история повторяется, то, следовательно, повторяются
и явления в области военного дела». У всех народов воен-
ное искусство проходит последовательно как бы известную
программу в своем развитии, «...достигая высшаго блеска в
период процветания государств, высокаго состояния куль-
туры и цивилизации и постепенно вырождаясь не только
по формам, но даже и идейно, в периоды одряхления,
упадка жизни народов» 56.
«Вместе с... волнообразными колебаниями в развитии
военнаго искусства наблюдается и мировой его про-
гресс» 57. Этот прогресс наблюдается во всех отраслях, во
всех частях военного дела, в основе его лежит «метатель-
ное оружие», так как человек, хотя и является важнейшим
элементом на войне, «но он, как и холодное оружие, про-
грессирует весьма медленно». Наконец, ход процесса отли-
чается «... необыкновенною последовательностью, как бы
стремясь выполнить известную логическую необходи-
мость» 58.
Михневич разделял философские взгляды Огюста Кон-
та, идеи которого пытался применить к стратегии. Михне-
53 Н. Михневич. Стратегия. Изд. 3. СПб, 1911, стр. 1.
54 Там же.
55 Там же, стр. 10.
56 Там же, стр. 11.
57 Там же, стр. 26.
58 Там же, стр. 41.
388
вич видит и техническую сторону дела. Техническая сторо-
на войны изучается в области стратегии и тактики, обе
они составляют две стороны одного явления. «Ни в идеях,
ни в способах решения военных задач тактика и стратегия
не расходятся... стратегия — тактика театра войны...— не
должна расходиться с тактикой поля сражения...» 59.
Михневич дал анализ сущности военного искусства и
сформулировал его основные принципы. «Задача теории
восннаго искусства (военной науки), — говорит он, —со-
стоит в том, чтобы установить прочно основные его
принципы, изучить важнейшие элементы обстановки и
указать, как, под влиянием обстановки, применяются
принципы на войне»60. Указав, что теоретики XVIII и
XIX вв. бесплодно искали решения вопроса о.роли и месте
собственно науки и искусства в военном деле, Михневич
пришел к выводу, что «отрицание военной науки» есть не
более, как недоразумение. Конкретно же эта наука выра-
жается в стратегии.
Михневич назвал основные принципы военной науки:
«принцип превосходства сил; принцип превосходства
моральных данных над материальными; принцип случай-
ностей; принцип внезапности»61. Он рассматривал войну
как общественное явление, но, по его мнению, «война
и есть приложение к жизни человеческих обществ всемир-
ного закона борьбы за существование, определяющего
жизнь и развитие всего органического мира»62. Здесь мы
видим применение биологического закона эволюционного
развития к явлениям общественным.
Михневич считал, что между стратегией и политикой
существует прямая и непосредственная связь: «Успех на
войне на столько же зависит от внутренней политики, как
и от полного согласия между высшей политикой и воен-
ным управлением, которые тоже находятся в зависимости
от внутренней организации государства». Отсюда Михне-
вич делает реакционный вывод: «...Сильная монархия
лучшая форма правления в интересах войны» 63.
Останавливаясь на роли экономического фактора и
59 Там же, стр. 10.
60 Там же, стр. 43.
61 Там же, стр. 47.
62 Там же, стр. 93.
63 Там'же, стр. <06.
389
влияния его на войну, Михневич приходит к нелепому вы-
воду, что капиталистическим государствам Европы в слу-
чае войны грозит голод и экономический крах, так как во
время войны капиталистическое государство должно
будет призвать «треть рабочего населения». Отсюда он
делает вывод, что капитализм не способствует развитию
военного дела. По мнению Михневича, Россия лишена от-
рицательных сторон, характерных для капиталистиче-
ского запада, потому что она «есть самобытная страна».
Россия, пишет Михневич, «имеет в условиях своей народ-
но-хозяйственной жизни все необходимые данные для
победы не только в экономической борьбе, но и в открытой
борьбе будущего...». Для этого нужно лишь заблаговре-
менно все заготовить в соответствии с планом экономиче-
ских мероприятий.
Однако положение России ставит вопрос о необходи-
мости иметь вдвое большую армию, и если этого сделано
не будет, то при будущей большой европейской войне
России придется начать с обороны, «как это было при
Карле XII и Наполеоне». Этот тезис Михневич старается
основать на исторических примерах.
Стратегия трактуется им как теория военного искус-
ства. В центре вопроса стоит план войны, под которым
подразумевается характер предстоящей войны; —опреде-
ление сил и средств, необходимых для достижения пресле-
дуемой цели, и создание того исходного положения, с ко-
торого войска должны начать действия» (стратегическое
развертывание армии) 64. Поэтому план войны определяет
все подготовительные операции, а план операции реали-
зует основные идеи его. Основная идея плана войны вы-
ражается в установлении основной операционной линии.
В последующих разделах Михневич излагает «Учение
об операционной линии», характеризует формы стратеги-
ческого развертывания армии, дает анализ наступления
и обороны как основы для планирования военных дейст-
вий и характеризует способы приведения плана войны
в исполнение в части организации армии, подготовки те-
атра, мобилизации и развертывания сил.
Второй том «Стратегии» посвящен анализу важ-
64 Н Михневич. Стратегия, стр. 123.
390
нейших способов ведения войны и конкретных их форм:
изучению обстановки, составлению предположения для
предстоящих действий, движению войск в бою. Сюда же
входит раздел об устройстве тыла армии: соотношение ар-
мии с тылом, довольствие, снабжение и пополнение войск
во время войны. Каждый из разделов содержит как теоре-
тическую, так и практическую часть, основанную на дан-
ных военной.истории, главным образом XIX в.
Именно это последнее обстоятельство и было причиной
того, что Михневич не смог предвидеть дальнейшего пути
развития военного дела в машинный период войны. Но
его заслуга состоит в том, что он подытожил проделанное
и подготовил почву для развития военной теории в новых
исторических условиях.
В 1910 г. со специальной работой по вопросам тактики
выступил В. Черемисов. Его «Основы современного воен-
ного искусства» посвящены характеристике общих усло-
вий современного боя и анализу наступательного и оборо-
нительного боя.
Во вступлении Черемисов отмечает, что застой в тео-
рии военного дела в значительной степени объясняется
тем, что «человечество, загипнотизированное подавля-
юще-величественными событиями наполеоновской эпохи,
потеряло на некоторое время способность учитывать но-
вые факторы последующих войн и даже более того — в
новых войнах оно старалось найти и, конечно, находило
подтверждение выведенным правилам, постепенно полу-
чившим таким образом значение вечных неизмен-
ных принципов. Нарушение этих принципов, а тем
более отрицание их стало считаться ересью в военном
деле» 65.
Он подчеркивает, что хотя изобретение нарезного ору-
жия, а затем оружия, заряжающегося с казны, в первое
время не принесло никаких изменений в теорию военного
дела, однако «изучение новейших войн дает возможность
сделать вывод о влиянии технических изобретений и усо-
вершенствования оружия на формы строя, способы насту-
пления и т. п. вопросы прикладной тактики, но эта сторона
военного дела до сих пор не интересовала профессоров
академии, всецело поглощенных разработкой стратегиче-
65 В. Черемисов. Основы современного военного искусства.
Киев, 1910, стр. 2.
391
ско-философских теорий»66, вследствие чего в России
«нет теории военного дела» 67.
Второй причиной такого состояния военной теории яви-
лось господство суворовского принципа, воскрешенного
генералом Драгомировым: «пуля дура — штык моло-
дец», а «из этого признания естественно вытекают другие:
«дух войск неизмеримо важнее материальных средств
борьбы», «воспитание выше образования и выучки» и
т. п.68 69 Автор работы ставит своей задачей не оспаривать
эти положения, а показать опасность недооценки совре-
менной техники и необходимость вывести русскую воен-
ную теорию из переходного состояния, когда «с одной
стороны уроки японской войны заставили нас отдать дол-
жное значению огня в бою, с другой стороны страх перед
полным разрывом с прошлым не позволяет нам отказаться
от суворовской тактики удара, искони присущей русской
армии» 6Э.
Правильно установив зависимость изменения способов
ведения боя от средств борьбы, Черемисов, однако, не
смог до конца осмыслить все новые явления, сложившиеся
в войнах начала XX в. Уже русско-японская 'война показа-
ла, что тактика стрелковых цепей, сложившаяся во второй
половине XIX в., не отвечает казнозарядному автоматиче-
скому оружию. Эти средства борьбы требовали перехода
к общевойсковому бою.
Черемисов подходит к этим вопросам ощупью. Для
него основой современного боя по-прежнему являются дей-
ствия пехоты: «Стрелковая цепь, хорошо снабженная
патронами, способна, пользуясь местностью и лопатой,
долго удерживать значительно превосходные силы, обес-
печивая маневрирование на флангах»70, так как совре-
менная техника исключает де возможность прорыва фрон-
та. В связи с этим, по его мнению, «общего резерва в на-
ступательном бою в том смысле, как мы до сих пор пони-
мали, не будет; взамен его будет выделена часть войск,
предназначенная для действий на решающем фронте и
•• В. Ч ер е м и сов. Основы современного военного искусства,
стр. 5.
67 Там же.
68 Там же, стр. 6.
69 Там же, стр. 30.
70 Там же, стр. 69.
392
временно выжидающая пока бой на остальных фронтах
достигнет необходимой степени напряжения»71.
Оборонительный бой должен строиться на принципе
активности. «В современном бою искусство обороны
заключается в том, чтобы одной частью войск отстрели-
ваться с места, а другой маневрировать для охвата насту-
пающего» 72.
Автор работы, на основе опыта русско-японской войны,
полагал, что современную войну можно вести ограничен-
ными силами и средствами и решать судьбу войны такти-
ческими средствами на ограниченной территории главным
образом тактическим маневром, направленным на охват
флангов. Опыт Мукдена, где японцы неудачно в стратеги-
ческом смысле попытались реализовать Седанский маневр,
гипнотизировал В. Черемисова, как впрочем и многих
других теоретиков, идеи которых сразу же опрокинула
первая мировая война.
Вслед за Михневичем и Черемисовым по вопросам
стратегии и тактики выступил А. Г. Елчанинов. В своих
работах он подвел итоги боевому опыту русско-японской
войны и попытался определить новые пути дальнейшего
развития военного искусства. Свои взгляды Елчанинов
изложил в следующих работах: «Наш устав полевой слу-
жбы», Об-во ревнителей военных знаний, СПб., 1906, «Ве-
дение современных войны и боя», СПб., 1909, «Современ-
ные взгляды на боевую подготовку и деятельность кон-
ницы», СПб., 1912.
Елчанинов довольно остро ставил вопрос о том, как
должны развиваться формы и способы войны и военных
действий и какова будет роль в будущей войне отдель-
ных родов оружия. Как и все буржуазные теоретики,
Елчанинов утверждал «неизменность основ военнаго
искусства и изменяемость лишь их применения к жизни» 73.
Но главное достоинство работ Елчанинова состояло в том,
что он понимал необходимость «всесторонней, с напряже-
нием всех и нравственных, и вещественных сил государ-
ства» 74 подготовки к войне. В то же время он полагал.
71 Там же, стр. 69.
72 Там же, стр. 80.
73 А. Г. Елчанинов. Ведение современных войны и боя.
СПб.. 1909, стр. 7.
74 Там же, стр. 12.
393
что война будущего будет похожа на войны прошлого и
призывал изучать опыт Суворова, Кутузова и Наполеона.
Острая постановка вопроса будила мысль военных
кругов и порождала дискуссии, центром которых стало
«Общество ревнителей военных знаний». Развернувшаяся
дискуссия о единой военной доктрине вызвала недоволь-
ство в верхах и в конце концов она была запрещена.
В 1911 г. вышла книга ординарного профессора Нико-
лаевской академии полковника А. Незнамова «Современ-
ная война. Действия полевой армии».
Незнамов выбрал для своей книги эпиграф: «Даже
недавнее прошлое не дает полнаго представления о насто-
ящем, особенно в наш быстротечный век». В предисловии
он писал: «Горячая полемика о необходимости единой
доктрины больше прежняго убедила меня в том, что по во-
просам, затронутым в книге, нужны простые и определен-
ные ответы». Незнамов утверждал, что главной причиной
неудач России в русско-японской войне было полное
незнание современной войны. Своей задачей Незнамов
поставил «помочь установлению необходимого в наше вре-
мя одинакового всеми начальниками понимания войны
и современного боя и однообразных методов и приемов
решения боевых задач (единство доктрины)»75.
Незнамов считал принципы военного искусства вечны-
ми и неизменными. «... Их мало, — писал он, — они всеми
признаются и к тому же сами крайне просты». Дело лишь
только в том, указывал Незнамов, чтобы обеспечить
«... уменье проводить их в жизнь, уменье применить совре-
менный средства в духе требований» 76. Поэтому «нужна
для всей армии единая военная школа, нужны одни
приемы решения военных, вопросов, нужно, чтобы все на-
чальствующие лица одинаково понимали войну и совре-
менный бой» 77’.
Что же понимал Незнамов под современным военным
искусством? Идеалом военного искусства вообще и стра-
тегии в частности он считал решение исхода войны одним
генеральным сражением. Но современная война не позво-
ляет решить вопрос сразу. Вся война представлялась Не-
75 А. Незнамов. Современная война. Действия полевой ар-
мии. СПб., 1911, титульный лист, стр. V.
76 Там же, стр. 1.
77 Там же, стр. 9.
394
знамову в виде «раздельных скачков наступающего впе-
ред, обороняющегося назад» 78 79.
Скачок — это, по мнению Незнамова, и есть операция.
«Война распадается на целый ряд операций», которые свя-
заны между собою основною «операционною линиею,
то есть основною руководящею идеею — плана войны по
цели и направлению» 7Э.
Операция — сложное, но достаточно определенное
понятие. Для осуществления операции, указывал Незна-
мов, необходимо обеспечить возможность движения войск
на театре военных действий, правильно осуществлять ма-
невры, правильно располагать войска, составлять группы
армий, организовать меры обеспечения и, наконец, рацио-
нально разрешить задачи современного сражения.
Наличие дальнобойного оружия «заставляет развер-
тываться в значительном удалении .от фронта, от против-
ника» 80. «Наибольший тактический успех получится, если
удастся подвести войска к полю сражения одновременно
с разных направлений» 81.
В современном сражении, отмечал Незнамов, возросли
в значительной степени роль и значение артиллерии и стал
«более широким стратегический фронт, на всем протяже-
нии котораго придется начинать бой»82. По существу
«решительный успех основывается на достижении переве-
са в огне».
Поставив эти новые вопросы, Незнамов не сумел в них
полностью разобраться. Он понимал, что современная
война отличалась от прежних. Незнамов даже подошел
к пониманию того, что объективный процесс развития
военного искусства привел к зарождению операции. Одна-
ко наряду с этим он высказал ряд положений, которые по-
чти свели на нет все то новое, что было им сказано. Нез-
намов утверждал, что «заблаговременная организация
сражения... теперь становится невозможной». Он отрицал
возможность управления операцией в целом и полагал,
что диспозиции заменили стратегические распоряжения и,
наконец, что. в современной войне нужно стремиться к ге-
78 Там же.
79 Там же, стр. 14.
80 Там же, стр. 160.
81 Там же, стр. 163.
82 Там же, стр. 160.
395
неральной операции, при этом «решение стратегии боль-
шей частью будет достигаться на одном из флангов»83.
Свои выводы Незнамов подтверждал примерами из
наполеоновских и суворовских походов. Мысля категори-
ями мануфактурного периода войны, Незнамов не мог
разработать современную теорию войны. Она сложилась
только в советское время на опыте мировой и граждан-
ской войн.
В 1910 г. вышла трехтомная работа генерала А. Н. Ку-
ропаткина под названием «Задачи русской армии» с пре-
тенциозным эпиграфом «Россия для русских». Этот эпи-
граф имел определенный политический смысл. Куропаткин
стремился отгородиться от всего мира китайской стеной,
что было глубоко реакционным. В этом свете он и рассмо-
трел все вопросы, относящиеся к русской армии. Первый
том его работы был посвящен задачам армии по объеди-
нению «русского племени» и выходу к морям: Каспийско-
му, Балтийскому и Черному. Во втором томе характери-
зуется внешняя политика России в XIX в. и роль русской
армии. В третьем томе освещается центральная тема — за-
дачи России и русской армии в XX в.
Куропаткин ставил своей целью подвести историческую
базу под империалистическую политику России. Общая
концепция его такова. Россия процветала и развивалась
как государство, пока она оставалась самобытной стра-
ной. От русского народа потребовались героические уси-
лия, чтобы выйти победителями из борьбы с татарами,
литовцами, поляками, ливонцами, шведами, турками и
создать мочущественное Русское государство. Главным
фактором, способствовавшим становлению государства,
Куропаткин считал «сильную самодержавную власть, объ-
единившую усилия целаго народа к достижению ясно
поставленных и важных национальных целей» 84.
Как только Россия выходила за пределы своих корен-
ных интересов, утверждал он, и вместо национальной
внешней политики начинала проводить общеевропейскую,
она неизменно терпела поражения на международной
арене. Куропаткин осуждал западное влияние, которое
«с особенной силою проявилось в России в начале XIX ве-
83 А. Незнамов. Современная война, стр. 161.
84 А. Н. Куропаткин. Задачи русской армии. СПб.. 1910.
стр. II.
396
ка. Русские западники, убежденные в полезности скорей-
шей европеизации России, проникнув в высший прави-
тельственный слой, вместе с инородцами и иноземцами
ослабили к концу XIX века русское национальное само-
сознание и в то же время, применяя к России западную
школу и западные экономические системы, привели рус-
ское племя не к усилению, а к ослаблению, как в духов-
ном, так и в материальном отношениях». Проникшие с
запада «учения отрицательного характера» подрывали те
устои, на которых зиждилась русская’ монархия. Восполь-
зовавшись ослаблением русского племени, писал далее
Куропаткин, «...инородцы и иноземцы перешли в XIX ве-
ке в наступление на русское племя и ныне теснят его во
всех видах деятельности» 8S.
Отсюда Куропаткин делал вывод — пора бороться
за Россию. «Россия должна принадлежать русским». Он
призывал всех «истинно русских... разобраться в сложных
явлениях современной жизни, спутавших простой уклад
жизни еще недавнего прошлого, и сознательнее послужить
на укрепление во всех отношениях «России для рус-
ских» 86.
Куропаткин считал, что Россия была сильна монархи-
ческой властью, крепостным строем и православием:
«Основными двигателями к подвигу при всех тяжелых
условиях, в которых русскому народу приходилось жить
и действовать, были во все века: глубокая вера, предан-
ность царю и любовь к родине» 87. В капитализме и тех
идеях, которые он с собой нес, крепостник Куропаткин ви-
дел главного врага русского царизма. Он призывал вер-
нуться к патриархальному прошлому, освободиться от
«инородцев и иноземцев» — носителей западничества
изгнать их из России, изолироваться от Европы, заражен-
ной болезнями капитализма, и стать на путь «националь-
ной политики». Глубоко реакционную сущность своих
взглядов Куропаткин прикрывал словами о русских «на-
циональных идеалах», изображая Россию не как монар-
хию, угнетающую порабощенные народы, а как «русское
племя», интересам которого и должна служить русская
внутренняя и внешняя политика.
65 Там же.
86 Там же, стр. III.
87 Там же, стр. II.
397
Во второй половине века вышел также ряд военнб-теб-
ретических работ по военно-морскому делу. Эти работы
имели целью разработать основы повой пароходной такти-
ки, которая пришла на смену тактике парусного флота.
Крупное значение получили в середине XIX в. работы
Г. Н. Бутакова, впервые в истории военно-морской теории
разработавшего основы тактики парового флота.
«В слишком полтора века со времен патера Поля Гос-
та, родоначальника тактики парусных судов, исписаны
томы о построении и действиях флотов, имевших только
ветер двигателем. Введение пара на военных судах побу-
дило, с своей стороны, в последнее время, нескольких мо-
ряков и ученых обратить внимание на способы передвиже-
ний и построений паровых флотов» 88 89.
«По поручению покойного адмирала Корнилова, я со-
ставлял в 1854 г. краткие эволюции для пароходного от-
ряда Черноморского флота, но исполнил эту задачу столь
же неполным и произвольным образом, как и другие, под-
визавшиеся на этом поприще» 8Э.
Приступив к разработке основ данной работы по окон-
чании Крымской войны, Бутаков в 1861 г. издал «Азбуку
для пароходной тактики». «Основною идеею моей тео-
рии,— писал Бутаков,— служит то, что пар должен сде-
лать в морской тактике такой же переворот, какой произо-
шел в сухопутной тактике в конце прошлаго столетия. От
паровых судов можно и следует требовать мгновенности
и внезапности перестроений, поворотов и захождений» 90.
В своих работах Бутаков творчески развивал лучшие
традиции русского военно-морского искусства, сложив-
шиеся в боевой практике парусного флота.
В 1894 г. с крупной теоретической работой «Разбор
элементов, составляющих боевую силу судов» выступил
адмирал С. О. Макаров. Ее продолжением явилась вто-
рая работа «Рассуждения по вопросам морской тактики»,
опубликованная в 1897 г. Макаров выступил с резкой кри-
тикой теорий Мэхена и Коломба. В этой работе впервые
83 «Новые основания пароходной тактики Григория Бутакова».
СПб., 1865, стр. V.
89 Там же, стр. VII. Бутаков под другими работами имеет в виду
работы Буэ Вилльомеза «Опыт пароходной тактики» (Париж, 1857),
Говарда Дугласа «Соображения о пароходной войне» (1858) и не-
которые другие.
90 Там же, стр. 9.
398
было дано определение предмета морской тактики: «Мор-
ская тактика, — писал Макаров, — есть наука о морском
бое. Она исследует элементы, составляющие боевую силу
судов и способы наивыгоднейшего их употребления в раз-
личных условиях на войне».
В этой работе Макаров разобрал основные вопросы
морской тактики, а также остановился на коренных во-
просах обучения и воспитания личного состава флота. Он
придавал огромное значение моральному фактору. «Дело
духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной
важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала
и кончая матросом, имеет в нем долю участия».
Книга Макарова явилась лучшей работой по морской
тактике как в русском, так и в иностранных флотах.
По морской тактике накануне русско-японской войны
1904—1905 гг. вышла еще одна работа, которая не получи-
ла широкой известности, хотя она представляет большой
интерес. Это работа Л. Добротворского «Уроки морской
войны» (СПб., 1902). Несколько специальных работ, по-
священных вопросам морской тактики, появилось и после
русско-японской войны. Из них следует отметить работу
А. Щеглова «Значение и работа штаба на основании опы-
та русско-японской войны». Автор обстоятельно освещает
действия флота и доказывает, что русский флот погиб на
Дальнем Востоке по вине морского штаба.
Во второй половине XIX и в начале XX в. был издан
ряд крупных работ по артиллерии, поставивших рус-
скую артиллерийскую науку на одно из первых мест
в мире. Создание стальной артиллерии, а также дально-
бойного разнозарядного оружия стало возможно после
крупных открытий Аносова в деле изготовления стали,
работ Чернова, Калакуцкого и других крупных металлур-
гов. На этой основе ученые артиллеристы разработали
свои труды по баллистике и тактике артиллерии.
В 1856 г. появилась работа Н. В. Маисвского «О да-
влении пороховых газов на стены орудий и о приложении
результатов опытов, произведенным по этому предмету
в Пруссии, к определению толщины стен орудий». Эта ра-
бота обратила на себя внимание. Вскоре она была пере-
ведена на немецкий и французский языки. Вслед за этой
Маиевский опубликовал вторую крупную работу «О влия-
нии вращательного движения на полет продолговатых
399
снарядов в воздухе». В ней он разрешил вопрос враща-
тельного движения снарядов в воздухе.
В 1870 г. он опубликовал основной свой труд «Курс
внешней баллистики», который долгое время являлся
лучшей работой во всей мировой литературе по артилле-
рии. Маиевский по праву считается создателем научной
школы русских баллистиков.
Дело Маиевского продолжил другой крупный русский
ученый Н. А. Забудский. Основными его работами явля-
ются: «О решении задач навесной стрельбы и об угле
наибольшей дальности» (1887); «Об угловой скорости
вращения продолговатого снаряда» (1891); «О давлении
газов бездымного пороха в канале пушек» (1894); «О да-
влении пороховых газов в канале 3-дюймовой пушки
и скоростях снаряда в различных сечениях» (1914).
Работы Забудского были переведены на ряд иностран-
ных языков. Сам он был избран членом-корреспондентом
Парижской Академии наук. Вместе с этими выдающими-
ся учеными работал еще один крупный представитель рус-
ской артиллерийской науки А. В. Гадолин. Его труды
по механической обработке металлов и кристаллографии
стали основанием для разработки теории сложных стен
стволов орудий. Идеи Гадолина были изложены в работах:
«О сопротивлении стен орудия давлению пороховых газов
при выстреле»91 92 и «Теория орудий, скрепленных обру-
чами» Э2. Большую роль в организации производства во-
оружения для армии и флота сыграли и работы Н. В. Ка-
лакуцкого: «Материалы для изучения стальных орудий» 93,
«Испытания ствольной стали и опыты над мелкокалибер-
ными стволами разных заводов» 94, «Исследование вну-
тренних напряжений в чугуне и стали» 95.
Работы этих ученых, а также менее крупных (Бара-
новского, Бодаева, Роговского и др.) дали возможность
осуществить перевооружение русской армии первоклассной
стальной артиллерией и дальнобойным разнозарядным
стрелковым оружием. Пушки Обухова и винтовки Мосина
91 «Артиллерийский журнал», 1858, № 3.
92 Там же, 1861, №. 12.
93 Там же, 1866, № 1.
94 «Оружейный сборник», 1871, № 1—3.
95 Н. В. Калакуцкий. Исследование... СПб., 1888.
400
не уступали лучшим европейским конструкциям96. Сле-
дует сказать и о работах, создавших предпосылки для
создания нового рода оружия — авиации.
В России в этой области работали Д. И. Менделеев,
М. А. Рыкачев, А. Н. Ладыгин и другие ученые, искавшие
пути для разрешения задач воздухоплавания. Военное
ведомство уже в 1869 г. создало постоянную комиссию при
Главном инженерном управлении, которую возглавил
Э. И. Тотлебен.
Теоретические расчеты и доклад о возможности соору-
жения самолетов сделал А. Ф. Можайский. Доклад об
этом был им направлен в постоянную комиссию в 1876 г.,
к докладу была приложена «программа опытов над моде-
лями летающего аппарата»97. Через два года Можайский
представил в комиссию «Записку с описанием самолета
и принципов работы его двигателя» 98.
После долгих мытарств он получил «Привилегию...
на воздухолетательный снаряд» 99 и приступил к сооруже-
нию самолета на средства, ассигнованные военным ведом-
ством. Испытания самолета состоялись весной 1883 г. Са-
молет поднялся в воздух. Однако конструкция самолета
была еще несовершенна. Можайский не потерял веру в
возможность создания новой, более совершенной машины,
но смерть (1890) прервала его работу.
Теоретические основания для расчетов Можайского
были даны в трудах Менделеева 100 и Рыкачева 101.
Вслед за этим в 1896 г. были опубликованы работы
В. В. Котова: «Устройство самолетов-аэропланов» и «Са-
молеты — аэропланы, парящие в воздухе». Менделеев на-
96 И. С. П р о ч к о. Передовой характер оте"ественной артил-
лерийской науки и техники. Воениздат, 1952; Ф. И. Сирота. Пе-
ревооружение русской армии во 2-й половине XIX века. Авторефе-
рат, 1950; А. Я. Черняк. Возникновение в России сталенушечного
производства и перевооружение артиллерии стальными орудиями.
Автореферат, 1955.
97 «Александр Федорович Можайский — создатель первого само-
лета». Сб. документов. Изд. АН СССР, 1955, стр. 22—29.
93 Там же, стр. 42—46.
99 Там же, стр. 82—85.
100 Д. И. Менделеев. О сопротивлении жидкостй и о воз-
духоплавании. 1880.
101 М. А. Рыкачев. Первые опыты над подъемною силою
винта, вращаемого в воздухе. 1871.
26 л. Г. Бескровный	401
писал к последней работе предисловие. В этих работах
Котов предложил применять искривленные крылья в це-
лях обеспечения поперечной устойчивости самолета во
время полета.
В 1883 году появилась первая работа К- Э. Циолков-
ского «Свободное пространство». Вслед за ней вышла в
1891 г. вторая работа «К вопросу летания посредством
крыльев». В статье «Аэроплан или птицеподобная (авиа-
ционная) летательная машина» (1894) он дал теоретиче-
ское обоснование полетам и привел полный расчет кон-
струкций самолета.
Кроме этих работ Циолковский опубликовал труды
о сооружении аэростатов и дирижаблей. «Аэростат ме-
таллический, управляемый» (1892), «Металлический аэро-
стат, его выгоды и преимущества», «Дирижабль из вол-
нистой стали» и др.
Наконец, он дал теоретическое обоснование движе-
нию ракет и др. реактивных приборов в работе «Исследо-
вание мировых пространств реактивными приборами».
Теоретические работы Циолковского не могли быть
реализованы до Октябрьской революции. Они послужили
основанием для создания реактивных самолетов, ракет и
искусственных спутников лишь в наше время.
Однако решающее значение для развития гидро- и аэро-
динамики имели работы Н. Е. Жуковского. Основными
его работами являются: «Лекции по гидродинамике»
(1887), «Некоторые теоретические соображения о лета-
тельных приборах» (1889), «К теории летания» (1890),
«О парении птиц» (1891), «О парадоксе Дюбуа» (1891),
«О присоединенных вихрях» (1906), «Определение давле-
ния плоско-параллельного потока жидкостей па контур,
который в пределе переходит в отрезок прямой» (1911),
«Теоретические основы воздухоплавания» (1911 —1912).
Русская военно-теоретическая мысль второй половины
XIX и начала XX в. представлена значительным количе-
ством талантливых работ. Однако эти работы не могли
вывести русскую военную мысль из состояния глубокого
кризиса.
Правящие круги России особенно рьяно поддерживали
реакционные течения военной теории. «Царизм — писал
В. И. Лепин,— оказался помехой современной, на высоте
новейших требований стоящей, организации военного
402
дела,— того самого дела, которому царизм отдавался всей
душой, которым он всего более гордился, которому он при-
носил безмерные жертвы, не стесняясь никакой народной
оппозицией»102.
Военно-статистические работы
Во второй половине XIX в. русская военная статистика
ставила перед собой задачу выяснить возможности
России вести наступательные и оборонительные войны
против соседних государств. Было признано необходимым
подробно изучать соседние страны и особенно подробно
экономику самой России. Большое значение придавалось
практическим работам слушателей военной академии,
которые должны были дать важные для военных целей
сведения.
Для решения этой задачи в 1865 г. была издана про-
грамма военно-статистического описания, в которой изла-
гались основные принципы составления воепио-статисти-
ческих сборников.
В период 1865—1878 гг. в этом направлении велась
серьезная работа. Результатом ее явилось издание ста-
тистической карты России на 20 листах, орографических
карт Европейской России, карты Средней Азии на 16 ли-
стах и ряда других специальных карт.
В 1867 г. в Петербурге вышла работа профессора
Макшеева «Военно-статистическое обозрение Российской
империи», написанная на основе неизданных трудов про-
фессоров Николаевской академий. В ней Макшеев про-
должил традицию Милютина.
В результате организованного академией и главным
штабом изучения статистики соседних стран появились
такие работы, как «Статистические таблицы северо-восточ-
ных областей Австро-Венгрии», «Конспект по курсу воен-
ной статистики иностранных государств», «Записки воен-
ной статистики» Золотарева.
Кроме составления военно-статистических обозрений,
главный штаб занимался также военно-конскими перепи-
сями. В 1888 г. такая перепись была произведена в 41 гу-
бернии, а в остальных губерниях — в 1891 г. Перепись
дала ценный материал. В. И. Ленин охарактеризовал
102 В. И. Ленин. Соч., т. 8, стр. 35.
403
2G-
данные переписи как «единственные имеющиеся в литера-
туре итоговые данные по всей Европейской России, по-
зволяющие судить о различных группах внутри крестьян-
ства за различные периоды»103.
На основе этих сведений при военном ведомстве изда-
вались «Военно-статистические сборники», представля-
ющие большой интерес для историка. Примером такого
издания служит выпуск четвертый — «Россия», под редак-
цией профессора генерал-майора Н. Н. Обручева.
Было выпущено также 40 томов «Сборников геогра-
фических, топографических и статистических материалов
об Азии». В этих сборниках помещены важные материалы,
характеризующие отношения России с Китаем (т. 39),
Афганистаном (т. 20), Индией (т. 23) и другими государ-
ствами Азии.
Русские мемуары
Для изучения военного дела второй половины XIX в.
особое значение имеют мемуары Д. А. Милютина
(1816—1912). Дворянин по происхождению, Милютин
по убеждениям был либерал. Получив военное образова-
ние, он работал вначале в Главном штабе, а затем в Ака-
демии генерального штаба. С 1861 по 1881 г. Милютин
был военным министром. Под его руководством проводи-
лась военная реформа, задуманная в либеральном дворян-
ско-буржуазном духе. Реформа была осуществлена Ми-
лютиным не полностью, так как ее проведению мешали
реакционные круги. Мемуары Милютина отражают ход
борьбы либеральных военных кругов за реформу, дают
яркое представление о расстановке сил в стране, показы-
вают то окружение, на которое опирался Милютин в своей
деятельности.
Наибольший интерес представляют дневники Милю-
тина, охватывающие период с 1873 по 1899 г. В настоящее
время вышло четыре тома «Дневника», подготовленных
к печати П. А. Зайончковским.
Приступая к составлению дневника, Милютин писал:
«Все происходившее в этот тяжелый для меня период, по-
стараюсь при первой возможности рассказать подробно,
в особой записке, совершенно объективно, ничего не скры-
вая, никого не щадя, на основании сохранившихся у меня
103 В. И. Ленин. Соч., т. 15, стр. 105.
404
заметок и официальных документов. Исполнить эту ра-
боту я должен для ограждения собственной своей нрав-
ственной ответственности перед судом истории. В тех же
видах буду и впредь заносить в свой дневник все после-
дующие факты, могущие со временем пригодиться буду-
щему историку для разъяснения закулисной стороны
нашей общественной жизни».
В дневнике проявилось отношение Милютина к про-
исходящим в России событиям как либерала, заботившего-
ся об укреплении царской монархии путем проведения
смело задуманных буржуазных реформ. В этом и заложе-
ны противоречия, которые Милютин не мог осознать
и преодолеть.
Характеризуя русских либералов, В. И. Ленин писал:
«Либералы были и остаются идеологами буржуазии, ко-
торая не может мириться с крепостничеством, но которая
боится революции, боится движения масс, способного
свергнуть монархию и уничтожить власть помещиков. Ли-
бералы ограничиваются поэтому «борьбой за реформы»,
«борьбой за права», т. е. дележом власти между кре-
постниками и буржуазией»104.
Милютин в «Дневниках» и «Воспоминаниях» резко
критиковал николаевскую действительность. «Во все
30-летнее царствование императора Николая никто вне
правительственной власти не смел поднять голос о делах
государственных и распоряжениях правительства, даже в
домашних кружках говорили о них только разве шопотом.
Всякая частная инициатива была подавлена, существовав-
шие недостатки и болячки нашего государственного орга-
низма тщательно прикрывались ширмой официальной лжи
и лицемерия»105. Милютин делал вывод, что «нужны бла-
горазумные буржуазные реформы, только они приведут
Россию к истинному благоденствию»’. «Я понимаю один
род полезных революций: те, которые совершены спокой-
но, обдуманно в головах людей, способных понимать
истинные пользы народа, но всякая революция, которая
дышит фанатизмом, революция насильственная, народная,
не ведет к улучшению общества, потому что она только
разрушает, ничего вновь не создавая» 106.
104 В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 96—97.
106 Д. А. Милютин. Дневник, т. I. М., 1947, стр. 20.
106 Там же, стр. 21.
405
Милютин видел только один путь — путь реформ.
«С назначением меня военным министром,— писал он,—
я счел своей обязанностью немедленно же заняться со-
ставлением общей программы предстоящей мне деятель-
ности... Составление такой программы потребовало все-
стороннего пересмотра и обсуждения всех частей нашего
военного устройства» 107.
Главная задача программы Милютина состояла в соз-
дании армии буржуазного типа, для этого он считал
необходимым «развивать в наибольшей соразмерности
боевые силы в военное время при наименьшем числе на-
личных войск в мирное время». На основе программы
Милютина была пересмотрена система комплектования.
Вместо устаревшей рекрутчины в 1874 г. была введена
воинская повинность и изменилось управление войсками:
на смену устаревшей системы полной централизации при-
шла окружная система. Наконец, огромная работа была
проведена по пересмотру уставов и наставлений, реши-
тельно изменивших систему тактической подготовки рус-
ской армии. Все эти мероприятия имели одну цель —
укрепление самодержавной власти в стране. Милютин ре-
шительно выступал против посягательств на нее. «Тот, кто
хочет истинного блага России и русского народа, кто
думает более о будущности их, чем о настоящих эгоисти-
ческих интересах, тот должен отвергать решительно все,
что может или колебать власть единую и нераздельную
или подстрекать и потворствовать сепаратизму некоторых
частей или поддерживать дух властвования одного сосло-
вия над другими...» 108.
Несмотря на то, что Милютин преследовал вполне
благонамеренные цели, он встречал сильное противодей-
ствие реакционных кругов. Борьба Милютина с этими
кругами (Победоносцев, Валуев, Толстой, Барятинский
и др.) шла в течение нескольких десятилетий и закончи-
лась победой реакционеров. Милютин в 1881 г. вынужден
был уйти с поста военного министра.
Как и другие буржуазные реформы 60-х годов, воен-
ные преобразования Милютина носили на себе отпечаток
феодально-крепостнического строя и не были доведены
107 Д. А. Милютин. Воспоминания. Пг., 1919, стр. 111.
108 Д. А. Милютин. Дневник, т. I, стр. 32.
406
до конца. Горечь разочарований чувствуется в «Дневнике»
Милютина.
Для историка большой интерес представляют мемуары
участников русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Приме-
ром таких мемуаров являются «Воспоминания офицера Ге-
нерального штаба о русско-турецкой войне 1877—-78 годов»
Пузыревского, который состоял во время войны при штабе
гвардейского корпуса и был корреспондентом «Военного
сборника» и «Русского инвалида». Он оставил ряд писем,
записок, официальных документов и других материалов,
которые послужили основой для «Воспоминаний», издан-
ных Пузыревским год спустя после окончания войны.
Воспоминания написаны на основе того, что сам автор
видел и перечувствовал. «О событиях, совершавшихся вне
сферы личного наблюдения», Пузыревский писал в общих
чертах. О достоверности изложенных фактов автор вос-
поминаний говорит: «Мое положение давало мне возмож-
ность знать подробно и достоверно многие события из дей-
ствий гвардии» ,09.
В первой главе описан ход мобилизации и движение
гвардейского корпуса после неудачи под Плевной, которая
«острым ножом вонзилась в народное сердце. Весть
об этом, в сущности незначительном, деле произвела по-
трясающее впечатление» 109 110.
Пузыревский сообщал, что перед отправкой корпуса
Воронцов-Дашков поручил своему штабу составить
«Инструкцию для войска гвардейского», в которой изла-
гались основы полевой службы и тактики стрелковых
цепей. Это свидетельствует о том, что командование
корпуса понимало особенности нового оружия (берданки).
Вторая глава посвящена движению гвардейского
корпуса под Плевну в период ее блокады. В третьей главе
описана блокада Плевны, бой под Горным Дубняком
и Телищем. Особенно ценны приводимые Пузыревским
приказы, которые давались генералом Гурко по органи-
зации и укреплению позиций. Четвертая и пятая главы
показывают подготовку Забалканского похода и начало
наступления. Здесь приведены приказы отряда Гурко. Об-
ращает на себя внимание тот факт, что гвардия была от-
109 А. Пузыревский. Воспоминания офицера Ген. шт. и
войне 1877—1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879, стр. 11.
110 Там же, стр. 1.
407
правлена к Балканам до падения Плевны. В шестой главе
говорится о приготовлениях к переходу Балкан, а в седь-
мой — о переходе через Балканы и занятии Софии. В этой
главе особенно важны официальные-документы (диспози-
ции, приказы и т. п.). В восьмой главе рассказывается о
движении корпуса от Софии до Сан-Стефано, последних
победах во время стратегического преследования и заклю-
чении мира. В своей работе автор приводит много докумен-
тов, почти не давая личных оценок. Однако «Воспомина-
ния» .Пузыревского все же служат весьма ценным источ-
ником.
Серьезной работой являются мемуары П. Паренсова
«Из прошлаго. Воспоминания офицера Ген. штаба»111.
В качестве офицера Генерального штаба Паренсов в пе-
риод концентрации русских войск на границе был направ-
лен в Румынию для разведывательной работы. Там оп
установил связи с румынскими и болгарскими деятелями,
принимавшими участие в борьбе с Турцией. Во время
войны Паренсов находился в составе западного отряда
и наблюдал военные действия под Ловчей и Плевной.
В его воспоминаниях отразилась борьба передовых и реак-
ционных взглядов в высших военных кругах. Его особенно
привлекала фигура Скобелева. Замечания Паренсова под-
тверждены ссылками на рапорты, диспозиции и реляции.
По окончании войны Паренсов остался в Болгарии и был
там первым военным министром. Освещая состояние поли-
тической жизни Болгарии, Паренсов умалчивал об основ-
ных целях русской политики на Балканах, что снижает
ценность его мемуаров.
Оставил свои мемуары и адъютант главнокомандую-
щего великого князя Николая Николаевича (старшего)
Д. А. Скалой 112. Записки Скалона носят верноподданни-
ческий характер. Скалон приводит довольно обширные
материалы, показывающие закулисную дипломатическую
игру. В его записках говорится и о том, как были оценены
первые неудачи под Плевной. Главнокомандующий просто
не понимал, какое значение имела Плевна, и рассматривал
неудачу как незначительный эпизод. Особенно любопытна
111 П. Паренсов. Из прошлаго, ч. I—III. СПб., 1901—1904.
112 Д. А. Скалон. Мои воспоминания 1877—1878 гг., ч. I—11.
СПб., 1913,
408
десятая и одиннадцатая главы записок Скалона, в которых
описывается третья Плевна. «Когда началась атака тур-
ками Скобелева, мы,— пишет Скалой,— не сводили с нее
глаз ... е. в. утверждал, что видит, как туркам удалось
сбить паши войска из занятых нами позиций» 113. Однако
великий князь ничего не предпринял, чтобы исправить по-
ложение, будучи совершенно неспособным главнокоман-
дующим. Очевидно он и сам понимал это, говоря Скалону:
«Как видно, я не способен быть воеводою! Ну и смени
меня, пойду заниматься коннозаводством» 114.
Мемуары Скалона любопытны характеристикой лиц,
стоявших во главе армии. Для анализа же военного искус-
ства в них очень мало материала.
Особое место среди мемуаров о войне 1877—1878 гг.
занимает «Мой дневник» Газенкампфа 115. Профессор
Николаевской академии генерал Газенкампф находился
во время войны непосредственно при главнокомандующем
русской армией и вел официальный дневник военных
действий. Он заведывал военными корреспондентами рус-
ских и заграничных газет. Близость к главнокомандую-
щему и возможность иметь точную информацию позволяли
ему хорошо знать состояние военных дел. Дневник Газен-
кампфа вполне достоверен и подкреплен обширной доку-
ментацией. В военных действиях Газенкампф лично почти
не участвовал, но он описывал их на основании официаль-
ной переписки, которая проходила через его руки.
Особенно важны его записки по вопросам междуна-
родной политики. Он говорит, в частности, о плане Але-
ксандра II по овладению Константинополем, о взаимоот-
ношениях России с Австрией и Англией, о поведении Тур-
ции в разные моменты переговоров и др.
К воешю-бытовому типу мемуаров относятся воспоми-
нания П. П. Карцева «Из прошлаго»116. Карцев при-
надлежал к среднепоместному дворянству. В своих воспо-
минаниях он описывает жизнь дворянства, начиная с сере-
дины 40-х годов XIX в.
113 Там же, ч. I. стр. 305.
114 Там же, стр. 306.
"s М. А. Газенкампф. Мой дневник 1877—1878 гг. СПб..
1908.
||& П. П. К а р ц о в. Из прошлаго. СПб., 1888.
409
Имение Карцева находилось в Новгородской губернии,
где Александр I и Аракчеев организовали военные поселе-
ния. В первой главе рассказывается о крупном восстании
военных поселян, которое было жестоко подавлено прави-
тельством Николая.
В одной из глав описывается жизнь и быт кадетов Нов-
городского корпуса и Дворянского полка. Карцев описал
также службу рядового офицера; особенно интересны
страницы, посвященные учениям и маневрам.
Во второй части воспоминаний рисуется поход и бое-
вые ’действия во время русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. Особенно интересны 27 и 28 главы, в которых
описан переход через Троянский перевал и действия за
Балканами.
Много записок и воспоминаний посвящено переправе
через Дунай и осаде Плевны. К ним относятся: Д. В. Б а р-
т е н е в. Систовская паника. Из воспоминаний о войне
1877—78 гг., «Русский архив», 1901, № 5; В. М. В о н-
лярский. Воспоминания ординарца о войне 1877 —
78 гг., СПб., 1891; П. М. Гудим-Лев кович. Записки
о войне 1877—78 гг., «Русская старина», 1905, № 12; «Дей-
ствия под Плевной отряда генерала Скобелева», «Воен-
ный сборник», 1878, № 2; П. А. Дукмасов. Воспоми-
нания о русско-турецкой войне и о М. Д. Скобелеве,
СПб., 1899; П. П. Карцев. Ловче-Сельвинский отряд
в войне 1877—78 гг., «Военный сборник», 1879; № 8—10;
Липранди. Несколько дней, предшествовавших пере-
праве у Систова, «Военный сборник», 1896, № 11 —12;
Н. В. Максимов. Участие М. Д. Скобелева в пере-
праве через Дунай, «Биржевые ведомости», 1877, № 153;
А. Молотов. Изнанка войны, «Русский архив»,
1905, № 9; Н. А. Полторацкий. Воспоминания
(о М. Д. Скобелеве), «Исторический вестник», 1895, № 6;
С. М. Сухотин. Из памятных тетрадей С. М. Сухотина,
«Русский архив», 1894, № 9; Н. Шильдер. Плевнен-
ское сидение (о М. Д. Скобелеве), «Русская старина»,
1886, № 7, 9—11.
Этим же событиям посвящены и записки А. Н. Куро-
паткина: «Блокада Плевны», «Военный сборник», 1885,
№ 2, 1886, № 9—-12, 1887; № 1—4; «Действия отрядов ге-
нерала Скобелева, Ловча, Плевна», т. 1—2, СПб., 1885;
«К штурму Плевны 30—31 августа 1877 г.», «Военный
410
сборник», 1885, № 7; «Ловча, Плевна и Шейново», «Воен-
ный сборник», 1881, № 1—5, 1882, № 8—12, 1883, № 1, 2,
7, 10—12.
Войну Куропаткин провел в чине капитана Генераль-
ного штаба. Находясь при Скобелеве, он мог непосред-
ственно наблюдать весь ход событий. Его высказывания,
подкрепленные многочисленными документами, свиде-
тельствуют о солидной подготовке офицеров Генерального
штаба. Особенно важны заключения Куропаткина о треть-
ем штурме Плевны. Он глубоко вскрыл причины неудач.
Большой интерес представляет также «Дневник
русского корреспондента», изданный в 1878 г. под назва-
нием «Год войны». Автор этого дневника В. И. Немирович-
Данченко бывал на Шипке и наблюдал третью Плевну,
находясь при отряде Скобелева. Его заметки о действиях
Скобелева и описания героизма и стойкости русских сол-
дат очень хороши. Это живые зарисовки лиц и событий.
Автор в своих заметках с большой теплотой и участием
описал «большие дела маленьких людей».
Немало мемуаров о шипкинском сидении и переходе
русских войск через Балканы. К ним относятся, в частно-
сти, воспоминания Д. В. Бартенева «Шесть месяцев гар-
низоном в гор. Адрианополе» («Русский архив», 1901,
№ 4).
Действия отдельных отрядов на Дунае и на Кавказе
описываются в мемуарах Волжинского «Освобождение
крепости Баязета от блокады турок. Из боевых и военно-
походных воспоминаний о русско-турецкой войне 1877—
78 гг.» (Варшава, 1911); Т. М. Дегаева «Под Телишем
в 1877 г. Из дневника офицера» («Русская старина», 1889,
№ 12); Н. Лешкова «Воспоминания участника о действи-
ях Троянского отряда в 1877 г.» («Военный сборник»,
1898, № 12); С. Д. Шереметева «Из писем 1877 г. с Ру-
щукского отряда» («Русский Вестник», 1897, № 10) и ряд
других.
Русско-японская война и особенно оборона Порт-Арту-
ра также породили значительное число мемуаров. Наибо-
лее интересным из них являются «Воспоминания о япон-
ской войне командира пехотного (Зарайского) полка»
Е. И. Мартынова (Полоцк, 1910). Эти записки были спе-
циально подготовлены автором для печати. Выражая на-
строения широких кругов офицерства, Мартынов довольно
411
резко выступил против виновников поражения русской
армии в войне 1904—1905 гг. Характеризуя отношение
масс к войне, Мартынов писал: «Народный массы... оста-
лись совершенно безучастными... В широких кругах рус-
скаго образованного общества царило полное равнодушие
к войне» 117.
Типичным образцом обличительной литературы, по-
явившейся после русско-японской войны, являются ме-
муары М. Грулева «В штабах и на полях Дальнего Восто-
ка. Воспоминания офицера Генерального штаба и коман-
дира полка о русско-японской войне», ч. I—II. Грулев
видел, что причины поражения России далеко не случайны:
«Ложное течение пашей общественной мысли, затума-
ненной убаюкиваниями славянофилов и обманчивым ми-
ражем внешнего и внутреннего благополучия, под давле-
нием мертвящих тисков всесильной власти привело нас
к уродливому мировоззрению — «шапками закидаем»,
которое оказалось для нас пагубным и в военном и в по-
литическом отношении» 118 119.
Грулев не мог вскрыть истинных причин провала даль-
невосточной авантюры русского царизма, но он понимал,
что в стране не все благополучно. Он пытался объяснить
военный крах России безграмотностью солдат: «Во всех
поисках причин нашего поражения мы заведомо игнори-
руем важную причину — безграмотность и некультурность
наших солдат». «Многие,— пишет он дальше,— склонны
причины всех наших неудач в минувшую войну свалить
на тактическую подготовку и на боевую подготовку во-
обще». Главную причину поражения Грулев видел в от-
сутствии воодушевления как среди нижних чинов, так и
среди офицеров» 11Э. Эфемерность причин и поводов, вы-
звавших эту войну, говорит он, делали ее крайне непопу-
лярной.
Еще более интересны воспоминания С. Я. Гусева «Све-
жие раны». Корпусной контролер Гусев написал свои за-
метки на основании личных наблюдений и ряда официаль-
117 Е И. М а р т ы и о в. Воспоминания о японской войне коман-
дира пехотнаго полка. Плоцк, 1910, стр. 2.
118 М. Г р у л е в. В штабах и на полях Дальняго Востока, ч. II.
СПб., 1909, стр. 425.
119 Там же, стр. 434, 439—440.
412
ных документов. Он ставил себе задачу «рассказать
истинную правду, ибо самая горькая правда лучше самой
красивой лжи». «Останавливаюсь, — говорит Гусев,—
главным образом, на том, что имеет общественный инте-
рес, так как я имел в виду указать на такие отрицатель-
ные стороны последней войны, к устранению которых
в будущем должны быть приняты надлежащие меры» |20.
Гусев рассказал, как «патриоты кармана» в «Петропав-
ловске хотели нам всучить гнилое сено и тухлое мясо»,
как па станциях не было даже воды для солдатских эше-
лонов, как бездушно относилось к солдатам начальство на
фронте, какие злоупотребления имели место в тылу, где
«некоторые бессовестные заготовители дошли до того, что,
покупая в Монголии скот, платили вместо денег этикет-
ками с винных бутылок». Гусев приходит к выводу, что
«вообще существующая у нас в армии система доволь-
ствия— развратная система, которая должна быть
изменена».
Он живо и красочно описал ход боевых действий
и беспорядки в тылу. Гусев указывает, что в армии ши-
роко распространилось революционное брожение *21.
Большую ценность представляет «Дневник полковника
С. А. Рашевского», написанный в Порт-Артуре в 1904 г.
Этот дневник опубликовал в 1954 г. А. Л. Сидоров.
С. А. Рашевский служил в Порт-Артуре в должности
военного инженера. Во время осады крепости японскими
войсками он возглавлял ряд ответственных участков обо-
роны. Рашевский погиб вместе с Кондратенко. Начало
«Дневника» относится к 26 января 1904 г. В этот день он
записал: «Ужасно больно, — как легко яцонцам удалось
так заметно ослабить нашу эскадру... Произошло это не-
счастье главным образом вследствие нашей всегдашней
привычки все скрывать от своих же; об отозвании япон-
цами своего посла известно было в Артуре еще накануне
утром и никто этого нс знал, никто не верил в возмож-
ность нападения японцев, и моряки наши были настоль-
ко спокойны, что незадолго до этого наш крейсер «Варяг»
и герой Таку «Кореец» ушли в Чемульпо» 120 121 122.
120 С. Я. Гусев. Свежия раны. СПб., 1911, стр. IV.
121 Там же, стр. 217
122 «Исторический архив», № X. Изд. АН СССР, 1954,
стр. 41—42.
413
Нападение японцев вызвало панику в Порт-Артуре.
Все спешили отправить свои семьи в Россию. Вскоре вы-
явилось, что в крепости «войск далеко не достаточно»,
так как большая часть гарнизона ушла к границам Кореи.
Крепость оказалась слабо подготовленной к обороне,
из шести фортов полностью был готов один только шестой
форт.
Назначение Макарова было встречено в Порт-Артуре
с большой радостью. «Завтра ждем приезда Макарова,—
записал Рашевский 15 февраля,— на которого все возла-
гают большие надежды, может быть, при нем флот наш
оставит свою инертность» 123.
Правда, Рашевский не всегда правильно оценивал
последующие действия Макарова. К назначению Стесселя
Рашевский отнесся отрицательно.
Гибель Макарова тяжело отозвалась во всем гарнизо-
не. Общее тяжелое настроение выразил Рашевский в запи-
си 31 марта: «Тяжелый день — трагедия на море, унес-
шая в могилу слишком много сынов России, заступников
нашего, теперь уже дорогого, уголка русского Дальнего
Востока» 124.
В апреле 1904 г. Порт-Артур был отрезан и осажден.
Стессель и те, кто до войны не позаботились о подготовке
крепости, говорили, что опа неприступна. Но Рашевский
видел, как много нужно было еще сделать, чтобы она ста-
ла такой. «Все те, которые для оттенения собственной
деятельности кричали, что Артур неприступен — преступ-
ники перед нашим Отечеством; благодаря им Артур очу-
тился в нынешнем тяжелом положении...» 125.
«Дневник» рисует тяжелые дни борьбы за крепость.
Рашевский отмечает высокое мужество солдат и офицеров,
которые стойко отражали все штурмы японцев.
Рашевский справедливо критикует японцев за неумение
действовать. «Все эти безумные штурмы Высокой утеши-
тельны для нас только в том отношении, что еще раз под-
тверждают нам полную неспособность японских военачаль-
ников. И действительно, имея в своем распоряжении такой
удивительно богатый военный материал, они безрассудно
ведут его на убой, без всякой хитрости, без демонстраций,
123 «Исторический архив», № X, стр. 58.
124 Там же, стр. 84.
125 Там же, стр. 100.
414
так применяемых для осаждающего, имеющего столь
значительные силы. Овладев чем-нибудь со страшными
жертвами, они тотчас же останавливаются, давая возмож-
ность оправиться уже совершенно обессилевшему про-
тивнику...» *26.
Последние записи сделаны Рашевским 28 и 29 ноября:
«Наступили зимние холода и ветры. На позициях становит-
ся все труднее, больше и больше заболеваний. Японцам,
вероятно, тоже не легко, пожалуй, еще хуже, чем нам. Они
и начинают по-видимому торопиться взять Артур» 126 127.
2 декабря во время доклада генералу Кондратенко
Рашевский был убит. В каземат форта II попал 11-дюймо-
вый снаряд, от которого погибли все находившиеся в нем.
Гибель Кондратенко лишила крепость организатора
обороны Порт-Артура. Вскоре Стессель, Фок и другие
предатели сдали крепость японцам.
Падение Порт-Артура описано в нескольких мемуарах.
Некоторый интерес представляют записки председателя
военного суда в Порт-Артуре генерал-майора Костенко
«Осада и сдача крепости Порт-Артур». В предисловии
автор пишет: «Буду считать себя вполне удовлетворен-
ным, если изданная мною книга... хотя немного припод-
нимает перед русским обществом ту таинственную завесу,
за которую скрывались причины фатальных неудач в кро-
вавой борьбе с японцами» 128. Костенко описывает защиту
крепости, героизм солдат, показывает ложь и предатель-
ство высших чинов крепости. Костенко приходит к выводу,
что крепость обладала всем необходимым, могла держать-
ся еще более месяца и сдана поспешно, несвоевременно
и без достаточных оснований. «Было-ли сделано это с на-
шей стороны — отвечаю: «нет и нет!» 129 — писал Ко-
стенко.
К таким же выводам приходит и В. А. Апушкин, напи-
савший «Дело о сдаче крепости Порт-Артур японским
войскам в 1904 году» (СПб., 1908). Он описывает ход
следствия, приводит протоколы допросов, показывающие
преступления всей клики разложившихся царских генера-
126 Там же, стр. 281.
127 Там же, стр. 301.
128 М. И. Костенко. Осада и сдача крепости Порт-Артур.
Киеп, 1907, стр. I.
129 Там же, стр. 326.
415
лов во главе со Стесселем. Однако Апушкин не вскрыл Ис-
тинных причин развала царской армии (продажность гене-
ралов, авантюристический характер войны и пр.), коре-
нившихся в самой основе существующего строя.
Одним из самых важных источников по русско-япон-
ской войне 1904—1905 гг. являются воспоминания коман-
дира крейсера «Варяг» В. Руднева «Бой «Варяга» у Че-
мульпо 27 января 1904 года».
Руднев написал свои воспоминания во время войны,
но опубликовал их в 1907 г. Это было необходимо сделать
для восстановления истины, так как в японских описаниях
многое освещалось тенденциозно и неверно.
Как известно, еще до разрыва дипломатических отно-
шений японский флот получил приказ императора открыть
военные действия. Адмирал Того 6 февраля 1904 г. при-
казал «...теперь же со всем флотом направиться в Желтое
море и атаковать суда неприятеля, стоящие в Порт-Артуре
и Чемульпо...»130.
Атака русского флота в Порт-Артуре была проведена
внезапно 9 февраля. Из-за преступной беспечности коман-
дования русский флот понес крупные потери. Японцы на-
несли ущерб «Ретвизану», «Палладе» и «Цесаревичу»,
хотя и не сумели потопить ни одного корабля.
Другая часть эскадры Того под командованием Урио
подошла 9 февраля к Чемульпо и несмотря па то, что Че-
мульпо был нейтрален, русские военные корабли «Варяг»
и «Кореец» были атакованы целой эскадрой.
Руднев решил дать неравный бой. На протест команди-
ров иностранных военных кораблей (крейсеров «Тальбот»,
«Эльба» и «Паскаль») Урио ответил: «В виду решения,
принятого храбрым русским командиром, всякие перегово-
ры излишни».
В течение часового боя, — пишет Руднев, — выпущено
1105 снарядов, коими нанесено японской эскадре доста-
точно повреждений; на крейсере «Азами» разрушен мос-
тик, причем «Азами» временно прекратил огонь. Кормовая
башня его, по-видимому, была повреждена, т. к. прекра-
тила стрельбу до конца боя. Во время взрыва мостика
убит командир крейсера. Впоследствии выяснилось: уто-
нул миноносец и один из крейсеров получил столь серьез-
130 А. Л. Сидоров. Русско-японская война. Изд. ВПШ при
ЦК ВКП(б), М„ 1951, стр. 12.
416
ные повреждения, что затонул на пути в Сасебо, имея ра-
неных с эскадры, взятые после боя для доставки в госпи-
таль. Крейсер «Чайода» чинился в доке, так же как и крей-
сер «Азада» 131 132.
Команда «Варяга» затопила горевшее судно, но не сда-
ла его неприятелю.
«С полным убеждением можно сказать,— писал Руд-
нев, — что «Варяг», благодаря удивительной стойкости,
беззаветной храбрости и безупречному исполнению долга
офицеров и команды с достоинством поддержал честь рус-
ского флота, исчерпал все средства к прорыву, не дал одер-
жать победу, нанеся много убытков и вреда неприятелю и
спас оставшихся людей, не сдав ни судна, ни команды» *32.
Память об этом героическом подвиге народ сохранил в за-
мечательной песне «Варяг».
Появление после русско-японской войны целого ряда
воспоминаний, дневников участников героической обороны
Порт-Артура и других материалов, показавших истинную
роль царского командования, вынудило генерала Куропат-
кина выступить со своеобразными мемуарами — «Отчет
генерал-адъютанта Куропаткина» (ч. I—IV, СПб.— Вар-
шава, 1906). В этом отчете Куропаткин подробно излагает
ход военных действий и пытается оправдать неудачи рус-
ской армии.
Из мемуаров царских генералов периода первой миро-
вой войны 1914—1918 гг. следует отметить записки
А. А. Поливанова «Из дневников и воспоминаний на долж-
ности военного министра и его помощника 1907—1916 гг.»,
под ред. А. М. Зайончковского, М., Высший военный ред.
совет, 1924. Сухомлинова «Воспоминания», М.—Л., Гос-
издат, 1926.
«Воспоминания» охватывают главным образом период
с 1909 по 1915 г., т. е. период, когда Сухомлинов был во-
енным министром. Дневник доведен до момента бегства
Сухомлинова в Финляндию в 1918 г.
Об этом периоде рассказывают и другие записки, кото-
рые, как и ряд других мемуаров, хранятся в ЦГВИА и до
сих пор не опубликованы.
131 В. Руди ев. Бой «Варяга» у Чемульпо 27 января 1904 го-
да. «Русская Старина», февраль 1907, стр. 16—17.
132 Там же, стр. 18.
27 Л. Г. Бескровный	417
Некоторое количество мемуаров появилось за грани-
цей. Авторы их — белоэмигрантские генералы и офицеры,
ставшие на службу международной реакции. Их писания
большей частью — злой пасквиль на русский народ.
Записки и мемуары иностранцев
Из мемуаров дипломатов второй половины XIX в. пред-
ставляют интерес «Мысли и воспоминания» Бисмарка
(изданы в 1940 г.). Как известно, Бисмарк занимал ряд
крупных дипломатических постов. С 1859 по 1862 г. он
был на дипломатической работе, а затем стал рейхсканцле-
ром Германии. Бисмарк сталкивался с русскими диплома-
тами и внимательно изучал их. Свои мемуары он написал,
уже находясь в отставке. Бисмарк выступил как пристра-
стный политик, понимающий, что его труд нужен потомст-
ву для фальсификации истории. Он оценивал события в об-
щих чертах и стремился избегать фактов. Свои действия
как дипломата Бисмарк характеризует и оценивает с точ-
ки зрения последующего хода событий. Все, что было ему
невыгодно, Бисмарк просто замалчивал, а выгодное всяче-
ски приукрашивал и выпячивал. Это ясно видно, напри-
мер, в его высказываниях по Шлезвиг-Голштинскому во-
просу и в характеристике международной политики нака-
нуне франко-прусской войны.
Первый том мемуаров Бисмарка охватывает период
от 40-х до середины 60-х годов XIX в. В этом томе наи-
больший интерес представляют глава пятая — о Крымской
войне, где Бисмарк приводит данные о планах Англии по
расчленению России, и глава десятая — о поездке автора
мемуаров в Петербург. В этой главе раскрывается небла-
говидная роль русского царя Николая I при подавлении
венгерского восстания 1848 г. Интересны замечания Бис-
марка о Николае I, который говорил о своих подданных:
«С моими русскими я всегда справлюсь, лишь бы я смог
смотреть им в лицо, но со спины, где глаз нет, я предпочел
бы их не подпускать». Поэтому он попросил Фридриха
Вильгельма IV прислать двух прусских унтер-офицеров
для массажа. Здесь же Бисмарк упоминает о том, что
«в 1870 г. мы с готовностью поддерживали русскую поли-
тику, помогая ей освободиться от ограничения на Черном
море... как и прежде, так и теперь, не в наших интересах
препятствовать России расходовать избыток своих сил на
418
Востоке; мы должны радоваться, когда, при нашем поло-
жении и историческом развитии, мы встречаем в Европе
державы, с которыми у нас нет никаких конкурирующих
интересов в политической области, и к таким державам
относится Россия» ,33. Бисмарк умолчал о том, что за
свое благожелательное отношение он добился нейтрали-
тета России во франко-прусской войне.
Второй том мемуаров Бисмарка посвящен главным
образом франко-прусской войне. Интересны главы 28, 29
и 30, в которых характеризуется русская политика 1877—
1878 гг., позиция Пруссии и Австрии во время русско-ту-
рецкой войны и описывается Берлинский конгресс
1878—1879 гг.
В третьем томе характеризуется политика Германии
конца XIX и начала XX в. Бисмарк, как опытный фальси-
фикатор истории, сумел подать факты в выгодном для кай-
зеровской Германии свете и скрыть империалистический
характер германской политики. Это следует учитывать,
пользуясь его мемуарами как военно-историческим
источником.
Среди мемуаров иностранцев о русско-турецкой войне
1877—1878 гг. нет сколько-нибудь серьезных работ, пред-
ставляющих интерес для военного историка.
Имеется значительное количество мемуаров иностран-
цев о русско-японской войне 1904—1905 гг. Среди этих
материалов большое место занимают описания войны,
оставленные иностранными военными атташе, находив-
шимися при русской и главным образом при японской
армии.
Наиболее важные материалы иностранных атташе пе-
реведены на русский язык. Авторы их были военными спе-
циалистами и находились при армии со специальной
целью — установить возможности противника в будущей
войне. Следует учитывать, что атташе давали те или иные
оценки в соответствии с политическим курсом своей
страны.
В 1906 г. в издании Березовского вышла работа Эмма-
нуэля «Русско-японская война». Переводчик пишет, что
автор смог, «пользуясь массою источников, как официаль-
ных, так и частных, относящихся к действиям обеих сто-
133 О. Бисмарк. Мысли и воспоминания, т. I. ОГИЗ,
1940, стр. 192.
419
27*
рон..., согласовать встречающиеся в них разногласия и
представить события настолько правильно, насколько это
вообще возможно по тем данным, которые до сих пор сде-
лались общим достоянием. В выводах своих он осторожен,
объективен и беспристрастен» 134. Этот вывод был сделан
до того, как выявились преступления Стесселя и других
предателей в Порт-Артуре. Царизму нужна была книга,
в которой указывалось бы, что причины поражения следует
искать вне России.
Перу главного английского представителя при первой
японской армии генерала Гамильтона принадлежит «За-
писная книжка штабного офицера во время русско-япон-
ской войны 1904—1905 гг.» (Воениздат, 1940). Автор ее—
хороший знаток военного дела, поэтому его суждения
весьма интересны, хотя и пристрастны. Для англичанина
Гамильтона японская армия — «наша армия», так как
Англия, стремившаяся ослабить позиции России на Даль-
ном Востоке, вооружала и всячески поддерживала Япо-
нию, хотя и йе принимала непосредственного участия в
войне. Гамильтон отмечал храбрость русских солдат и кри-
тиковал стратегию и тактику царского командования. Он
подчеркивал, что, будь на месте Куропаткина более спо-
собный генерал, планы японцев были бы сорваны.
Когда в 1906 г. в Англии появилась первая часть книги
Гамильтона, то, несмотря на весьма благожелательное от-
ношение автора к Японии, в Токио были очень недовольны
тем, что сн псказал «кухню японского главнокомандо-
вания».
Не менее известна вышедшая в 1906 г. книга англий-
ского представителя при японской армии генерала Ноги-
Эллиса Бартлетта «Осада и сдача Порт-Артура», написан-
ная автором на основе личных наблюдений, которые он
вел с августа 1904 года, то есть с момента первого штурма
крепости. Официальными сведениями Бартлетт не распо-
лагал, однако его книга содержит ценный материал, по-
зволяющий судить о тактике, примененной японцами под
Порт-Артуром. Стремясь быть беспристрастным, Бартлетт
сообщал, что затянувшаяся осада крепости вызвала упа-
134 Поучения, извлеченные из опыта русско-японской войны
майором германской службы Иммануэлем. Изд. Березовского, 1906,
стр. II.
420
док духа в японских войсках, и воздавал должное стой-
кости русских войск. «В общем крике удивления перед со-
вершенными японцами на войне подвигами, раздававшем-
ся во всем цивилизованном мире, заслуженная русскими
доля славы остается почти незамеченной» 135
Характеризуя русское командование, Бартлетт писал:
«Стратегии у русских генералов не существовало; управ-
ление армией было устарелое; снабжение и снаряжение
служило добычей подрядчиков. Многие офицеры плохо об-
учены, не хотели работать и не умели руководить своими
людьми» 136. Но замечательные качества русских солдат
он ценил очень высоко: «Русский солдат сражался лучше
и перенес больше, чем могли бы выдержать при подобных
условиях солдаты других наций»137. Они превосходны.
«Нужно только развитие частной инициативы и правиль-
ное обучение армии, чтобы сделать их такими же и в
атаке» 138 139 140.
Бартлетт, очевидно, не знал о предательстве Стесселя,
но тем не менее резко критиковал его действия: «Генералу
Стесселю с тем блестящим материалом, которым он рас-
полагал, представлялся великолепный случай—разыграть
одну из величайших осад истории. Всякий другой генерал,
располагавший войсками, которые могли и желали бить-
ся, как билась русская пехота на Высокой горе, удерживал
бы крепость, пока не съеден последний сухарь и не выпу-
щена последняя пуля. Стессель, однако, не имел ни харак-
тера, чтобы приобрести доверие своих войск, ни энергии,
чтобы воспользоваться полной возможностью добиваться
славы» |ЗЭ.
Из всех русских генералов, участвовавших в войне
1904—1905 гг., Бартлетт выделял генерала Кондратенко,
«...пока он жив, не говорили о сдаче... дух и энергия этого
храбреца отражались на всем гарнизоне». Его же смерть
была «величайшим со времени гибели Макарова
несчастьем» 14°.
135 Э. Бартлетт. Осада и сдача Порт-Артура. СПб., 1907,
стр. 479.
136 Там же.
137 Там же.
138 Там же.
139 Там же, стр. 456.
140 Там же, стр. 270.
421
В 1908 г. были изданы на русском языке записки швей-
царского военного агента при армии Куроки полковника
Ф. Герча «О русско-японской войне». Автор пользовался
только японскими данными, а поэтому его суждения
односторонни.
Истории войсковых частей 141
Во второй половине XIX в. в России был издан целый
ряд историй войсковых частей. В 1874 г. вышла история
Ямбургского полка, написанная В. С. Крестовским. В
1875 г. журнал «Досуг и дело» напечатал краткие истории
лейб-гвардии Гусарского, Казачьего и Атаманского
полков. После русско-турецкой войны 1877—1878 гг. по
гвардейскому корпусу и войскам Петербургского округа
был дан приказ составить истории всех полков округа.
Аналогичные приказы были даны и в других округах. Так,
генерал М. Д. Скобелев приказал частям IV армейского
корпуса собрать и привести в порядок все документы о
войне 1877—1878 гг., чтобы «сохранить в памяти доблест-
ные события минувшей войны». В 80-х годах работа по со-
ставлению истории полков была в основном завершена.
А)Гвардейские полки
(гвардейский корпус)
В 1872 г. была издана «Памятная книжка I-й гв. пех.
дивизии».
Лейб-гвардии Преображенский полк имел несколько
работ, в частности, работы шт.-кап. Азанчевского «Исто-
рия л.-гв. Преображенского полка» (М., 1859), шт.-кап.
Вишнякова и прап. Мартынова «История л.-гв. Преобра-
женского полка, 1683—1872 гг.» (СПб., 1872); А. Чичери-
на, С. Долгова и А. Афанасьева «История л.-гв. Преобра-
женского полка, 1683—1883 гг.» в 4-х томах (СПб., 1883);
П. О. Бобровского «История л.-гв. Преображенского
полка (Царствование имп. Петра Великого)» в 2-х то-
мах (СПб., 1900); Альбом к 200-лстию полка; «Краткий
очерк» 200-летней службы л.-гв. Преображенского полка,
111 А. Григорович. Перечень историй и памяток войсковых
частей, ч. I. СПб., 1909; Дополнение к части 1-й Перечня историй и
памяток войсковых частей, СПб., 1910.
422
изданный журналом «Чтение для солдат» (СПб., 1883),
такого же типа сочинение «Преображении» и «Памятка
преображенца» С. Шереметева (СПб., 1908).
Лейб-гвардии Семеновский полк также имел несколько
работ: П. Карцева «История л.-гв. Семеновского полка»
в 3-х томах (СПб., 1852) и Дирина «История л.-гв. Семе-
новского полка», 1683—1883 гг. (СПб., 1883) и его же
«Краткая история л.-гв. Семеновского полка (для нижних
чинов)» (М., 1883); Касаткина-Ростовцева «Памятка се-
меновца» (СПб., 1909); П. Брона «Памятка семенов-
ца» (о сражении при Лесной) (СПб., 1908); Альбом
к истории л.-гв. Семеновского полка.
Лейб-гвардии Измайловский полк представлен работа-
ми А. Дреиякина «Краткая история л.-гв. Измайловского
полка» (СПб., 1830); Висковатова «Историческое обозре-
ние л.-гв. Измайловского полка» (СПб., 1850); Н. Зноско-
Боровского «История л.-гв. Измайловского полка» 1730—
1880 гг. (СПб., 1882); М. Поливанова «Памятка измай-
ловца» (СПб., 1907).
Лейб-гвардии Егерский полк представлен работой
А. Баиова II «Исторический очерк л.-гв. Егерского пол-
ка» (СПб., 1893) и коллективной «Историей л.-гв. Егер-
ского полка, 1796—1896» (СПб., 1896).
Лейб-гвардии Московский полк имеет несколько работ:
Н. Пестрикова «История л.-гв. Московского полка» (СПб.,
1903); М. М. Дмитриева «Краткая история л.-гв. Москов-
ского полка 1811 —1883» (СПб., 1883); в 1903 г. Н. Пест-
риковым была составлена также «Памятка нижних чинов
л.-гв. Московского полка». И, наконец, известна безымян-
ная работа «Л.-гв. Московский полк» (СПб., 1899).
Лейб-гвардии Гренадерский полк имеет работы Пуза-
нова «История л.-гв. Гренадерского полка 1756—1845»
(СПб., 1845); В. Судравского «История л.-гв. Гренадер-
ского полка, в трех томах» (СПб., 1906); в издании «Досуг
и дело» была опубликована для солдат «История л.-гв.
Гренадерского полка, 1756—1872» (СПб., 1872) и два из-
дания— «Памятки лейб-гренадера» (СПб., 1906 и 1908).
Лейб-гвардии Павловский полк представлен работами
Гаувальта «История л.-гв. Павловского полка 1726—1850»
(СПб., 1852); П. Воронова и В. Бутовского «История
л.-гв. Павловского полка 1790—1890 гг.» (СПб., 1898);
Воронова, В. Бутовского, И. Вальберга и Н. Карепова
423
«История л.-гв. Павловского полка, 1790—1890 гг.» (СПб.,
1898); «Краткой исторической запиской» (СПб., 1870)
и «Павловской памяткой», составленной Д. Ломаном
(СПб., 1886).
Лейб-гвардии Финляндский полк представлен в рабо-
тах Марина «Краткий очерк истории л.-гв. Финляндского
полка» (СПб., 1846); Ростовского «История л.-гв. Фин-
ляндского полка» (СПб., 1881); С. Гулевича «История
л.-гв. Финляндского полка, 1806—1906 гг.» в 4-х томах
(СПб., 1909) и Шевелева «Памятка л.-гв. Финляндского
полка» (СПб., 1899).
Лейб-гвардии Литовский полк представлен в работах
Бараниуса «История л.-гв. Литовского полка» (1872);
В. Маркграфского «История л.-гв. Литовского полка»
(1877) и Б. Сорокина «Наше прошлое. Исторический
очерк для нижних чинов» (Варшава, 1900).
Лейб-гвардии Кексгольмский полк имеет одну работу
В. Мередиха «165 лет Кексгольмского гренадерского имп.
Австрийского полка» (Варшава, 1876).
Лейб-гвардии Санктпетербургский короля Фридриха
Вильгельма Ш-го полк представлен двумя работами Ор-
лова «Очерк истории Петербургского полка, 1726—
1880 гг.» (СПб., 1881) и «История С.-Петербургского гре-
надерского короля Фридриха Вильгельма Ш-го полка (из-
дание для солдат)» (СПб., 1892). Лейб-гвардии Волын-
ский полк имеет «Опыт истории гренадерского Волынско-
го полка», составленный А. Луганиным (1884—1889) и
«Юбилейную памятку для нижних чинов» (1889).
Исторические очерки были изданы: л.-гв. стрелковым
е. в. батальоном — работа П. Карцева (СПб., 1885); л.-гв.
2-м стрелковым батальоном, л.-гв. 4-м стрелковым баталь-
оном— работа Богдановича (СПб., 1881 и 1889); л.-гв.
стрелковым полком — работа Мыльникова (СПб., 1899);
л.-гв. саперным батальоном — работа А. Волькенштейна
(СПб., 1852); Кавалергардским полком — очерки Виско-
ватова и Панчулидзе (СПб., 1832 и 1851); л.-гв. Конным
полком — очерк Анненкова (СПб., 1849) и очерк X. Шта-
кельберга (1881 и 1886); л.-гв. Кирасирским е. в.—две
работы А. Барановского (СПб., 1872) и Н. Волынского
(СПб., 1902); л.-гв. Кирасирским е. в. имп. Марии Федо-
ровны полком — работа Маркова (СПб., 1884) и работа
Мордвинова (СПб., 1904); л.-гв. Казачьим е. в. полком —
424
работа Жеребкова (СПб., 1876) и без автора (СПб.,
1875); л.-гв. Атаманским е. и. в. наследника цесаревича
полком — без автора (1875) и работа П. Краснова (СПб.,
1900); л.-гв. Уральской казачьей е. в. сотней (л.-гв. Свод-
ный полк) — работа Н. Мартынова (СПб., 1898) и Н. Мя-
кущина (Уральск, 1896); л.-гв. Конно-гренадерским пол-
ком— работа Дубасова (СПб., 1892), Люстера (СПб.,
1893) и Виднэс (СПб., 1903); л.-гв. Уланским е. в. г. и.
Алекс. Фед. полком — работа С. Гавловского (СПб.,
1897), К. Александровского (СПб., 1897), П. Бобровского
(СПб., 1903) и Ы. Скалона (СПб., 1897); л.-гв. Драгун-
ским полком — работа Ковалевского (Новочеркасск, 1870)
и А. Ливенского (СПб., 1903); л.-гв. Гусарского е. в. пол-
ком— работа К. Манзей (СПб., 1859), очерк в журнале
«Досуг и дело» (СПб., 1875) и работа Бенкендорфа
(СПб., 1875); л.-гв. Уланским е. в. полком — работы
В. Крестовского (СПб., 1876) и В. Матвеева (СПб., 1860);
л.-гв. Гродненским гусарским полком — работа IO. Елец
(СПб., 1898); Собств. е. и. в. конвой — работа С. Петина
(СПб., 1899).
Составили также свои истории гвардейские артиллерий-
ские бригады. Общая работа П. Потоцкого (СПб., 1896).
По батареям: 1-й арт. бригады — работы Кавтарадзе
(СПб., 1905), Пиотровского и Потоцкого (СПб., 1898),
Якимовича и Илькевича (СПб., 1900); 2-й арт. бригады —
работы Т. Беляева (СПб., 1873), В. Зедергольма (СПб.,
1897), В. Яковлева (1903); 3-й арт. бригады — работа
В. Мамонтова; гвардейской конно-арт. бригады — ра-
боты В. Абаза (СПб., 1896), А. Карцева (СПб., 1908) и
П. Чеботарева (СПб., 1905).
Б) Гренадерские полки
1-й лейб-гренадерский Екатеринославский имп. Алек-
сандра III полк имеет краткую историю (М., 1889).
2-й гренадерский Ростовский е. и. в. кн. М. А. полк
имеет работу Н. Попова (М., 1902) и краткую историю
для нижних чинов (М., 1889).
3-й гренадерский Перновский кор. Ф. Вильгельма
IV полк представлен краткой историей (СПб., 1843),
работой Егина (1882) и более новой работой без автора
(М„ 1909).
42".
4-й гренадерский Несвижский ген.-фельдм. кн. Барклая
де Толли полк представлен работой Станкевича (М., 1889),
В. Тегина (СПб., 1818) и Юрасова (М., 1907).
5-й гренадерский Киевский ген.-фельдм. кн. Репнина
(затем е. и. выс. в. кн. Елизаветы Фед) полк имеет крат-
кую историю, составленную Тудоревым (Калуга, 1892).
6-й гренадерский Таврический е. и. в. кн. Михаила
Ник. полк представлен краткой историей, составленной
И. Урбан.
7-й гренадерский Самогитский ген.-ад. Тотлебена
полк имеет краткую историю, составленную К. Абаза
(М„ 1889).
8-й гренадерский Московский в. г. Мекленбург-Шеве-
ринского Фридриха полк представлен работой Шмарова
(Тверь, 1890).
9-й гренадерский Сибирский ген.-ф. в. к. Ник. Ник.
полк имеет краткую историю, составленную Ф. Лугани-
ным (Тамбов, 1889).
10-й гренадерский Малороссийский ген.-фельдм. Ру-
мянцева-Задунайского полк представлен двумя работами,
составленными Ф. Лавровским и Р. Правиковым (Мор-
шанск, 1889).
11-й гренадерский Фанагорийский генералиссимуса
кн. Суворова (затем е. и. в. Дмитрия Павловича) полк
имеет две работы — Шаврова (М., 1890) и Осташкевича
(М„ 1900).
12 гренадерский Астраханский имп. Александра II
полк представлен работами Е. Саранчева (М„ 1889),
Тимофеева (1900) и «Юбилейной памяткой» (1900).
13-й лейб-гренадерский Эриванский е. в. полк пред-
ставлен работой Шабанова (Тифлис, 1871) и П. Бобров-
ского (СПб., 1893—1895).
14-й гренадерский Грузинский ген. Котляровского полк
имеет историческую записку, составленную Г. Казбеком
(Тифлис, 1865) и Боевую летопись.
15-й гренадерский Тифлисский е. и. в. кн. Константина
Константиновича полк имеет работу В. Шедринского
(Тифлис, 1904) и памятку Р. Дмитриева (Тифлис, 1895).
16-й гренадерский Мингрельский е. и. в. кн. Дм. Кон-
стантиновича полк представлен работой Лукина.
426
В) Пехотные полки
Из 180 пехотных полков имеют свою историю: 1-й
Невский е. в. короля эллинов, 2-й Софийский имп. Алек-
сандра III, 3-й Нарвский ген.-ф. кн. М. Голицына, 4-й
Копорский, 5-й Калужский имп. Вильгельма I, 6-й Либав-
ский пр. 'Фридриха-Леопольда Прусского, 7-й Ревельский,
9-й Ингерманландский Петра I, 10-й Новоингерманланд-
ский, 11-й Псковский ген.-ф. кн. Кутузова-Смоленского,
12-й Великолукский, 13-й Белозерский ф. гр. Ласси, 15-й
Шлиссельбургский ф. кн. А. Репнина, 17-й Архангелого-
родский в. кн. Владимира Александровича, 18-й Вологод-
ский е. в. Короля румынского, 19-й Костромской, 21-й Му-
ромский, 22-й Нижегородский е. и. в. в. кн. Веры Констан-
тиновны, 24-й Симбирский, 25-й Смоленский, 26-й Моги-
левский, 27-й Витебский. 28-й Полоцкий, 34-й Севский ген.
гр. Каменского, 38-й Тобольский, 39-й Томский е. и. в. эрц-
герцога Австрийского Людовика-Виктора, 40-й Колыван-
ский, 41-й Селенгинский, 44-й Камчатский, 46-й Днепров-
ский, 47-й Украинский, 48-й Одесский, 50-й Белостокский,
51-й Литовский е. и. в. наел, цесаревича, 54-й Минский
е. в. царя болгарского Фердинанда, 58-й Пражский, 59-й
Люблинский, 60-й Замосцкий, 62-й Суздальский генера-
лиссимуса кн. Суворова, 63-й УТлицкий ген.-ф. Апраксина,
65-й Московский е. и. в., 67-й Тарутинский в. герц. Ольден-
бургского, 69-й Рязанский ген.-ф. кн. А. Голицына, 72-й
Тульский, 73-й Крымский е. и. в. в. кн. Александра Ми-
хайловича, 75-й Севастопольский, 77-й Тенгинский, 79-й
Куринский ген.-ф. Воронцова, 80-й Кабардинский ген.-ф.
кн. Барятинского, 81-й Апшеронский е. и. в. в. кн. Георгия
Михайловича, 83-й Самурский, 85-й Выборгский е. и. в.
имп. герм. кор. прус. Вильгельма II, 89-й Беломорский, 90-й
Онежский, 91-й Двинский, 92-й Печорский, 93-й Иркут-
ский е. и. в. в. кн. Михаила Александровича, 95-й Красно-
ярский, 96-й Омский, 98-й Юрьевский, 101-й Пермский,
103-й Петрозаводский, 104-й Устюжский ген. кн. Багра-
тиона, 108-й Саратовский, II 1-й Донской, 112-й Ураль-
ский, 113-й Старорусский, 114-й Новоторжский, 115-й Вя-
земский, 116-й Малоярославецкий, 119-й Коломенский,
120-й Серпуховской, 122-й Тамбовский, 127-й Путивль-
ский, 129-й Бессарабский в. и. в. в. кн. Михаила Александ-
ровича, 131-й Тираспольский, 134-й Феодосийский, 135-й
427
Керчь-Еникальский, 136-й Таганрогский, 137-й Нежин-
ский е. и. в. в. к. Аварии Павловны, 178-й Волховский,
139-й Моршанский, 140-й Зарайский, 141-й Можайский,
142-й Звенигородский, 143-й Дорогобужский, 145-й Ново-
.черкасский имп. Александра Ш-го, 147-й Самарский,
151-й Пятигорский,. 157-й Имеретинский, 159-й Гурийский,
161-й Александропольский, 173-й Каменецкий, 176-й Пере-
волочепский, 177-й Изборский, 178-й Венденский, 262-й
Селянский е. и. в. наел, цесаревича.
Часть полков имеют так называемые памятки: 30-й
Полтавский, 33-й Елецкий, 35-й Брянский кн. Горчакова,
36-й Орловский кн. Паскевича-Эривапского, 43-й Охот-
ский, 45-й Азовский е. и. в. в. кн. Бориса Владимировича,
52-й Виленский е. и. в. в. кн. Кирилла Владимировича, 53-й
Волынский, 55-й Подольский, 56-й Житомирский е. и. в.
в. к. Николая Николаевича, 57-й Модлинский г. ад. Кор-
нилова, 61-й Владимирский, 64-й Казанский е. и. в. в. к.
Михаила Николаевича, 66-й Бутырский, 68-й лейб-
Бородинский имп. Александра III, 84-й Ширванский с. в.,
86-й Вильманстрандский, 88-й Петровский, 97-й Лифлянд-
ский ген.-фельдм. гр. Шереметева, 109-й Волжский, 110-й
Камский, 121-й Пензенский ген.-фельдм. гр. Милютина,
122-й Тамбовский, 123-й Козловский, 125-Курский, 133-й
Симферопольский, 149-й Черноморский е. и. в. в. кн. Ми-
хаила Николаевича, 150-й Таманский, 155-й Кубинский,
156-й Елизаветпольский ген. кн. Цицианова, 160-й Абхаз-
ский и 162-й Ахалцихский.
Г) Резервные пехотные полки
и батальоны
Имеют исторические очерки либо памятки 7-й Сибир-
ской (Красноярск), 8-й Сибирский (Томск), 183-й Пушту-
ский, 189-й Телгорайский, 191-й Дрогичшский, 192-й
Ваврский, 193-й Ковельский, 194-й Мстиславский, 206-й
Ларго-Кагульский, 207-й Кишиневский, 208-й Очаков-
ский, 209-й Николаевский, 210-й Перекопский, 211-й
Евпаторийский, 212-й Бахчисарайский, 216-й Инсарский,
218-й Борисоглебский, 221-й Троицко-Сергиевский, 223-й
Коротоякский, 224-й Скопинский, 225-й Лесной, 229-й
Свияжский бат., 230-й Ветлужский, 231-й Котельниче-
ский, 233-й Сурский, 234-й Сызранский, 237-й Кремлев-
ский, 238-й Клязьминский, 243-й Златоустовский, 245-й
428
Солигаличский, 246-й Грязовецкий, 248-й Осташковский,
255-й Аварский бат., 274-й Ставучанский, 275-й Хотин-
ский. У остальных полков и батальонов составлены глав-
ным образом памятки.
Д) Стрелковые полки и батальоны
Имеют свои истории: 1-й Кавказский е. и. в. в. кн.
Михаила Николаевича, 3-й Кавк. стр. бат., 5-й Кавк. стр.
бат. е. и. в. в. кн. Георгия Михайловича, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8,
10, 12, 14, 16, 20-й Туркест. стр. бат., 1-й Закаспийский
стр. бат., 1-й и 4-й Западно-Сибирский стр. бат., 9, 12, 13
и 18-й Восточно-Сибирские полки. Остальные части либо
не имеют историй, либо составлены только краткие па-
мятки.
Е) Драгунские, уланские и гусарские
полки
Имеют свои исторические очерки или памятки: 1-й
лейб-гусарский Московский Петра Великого, 1-й Уланский
Санктпетербургский ген.-ф. кн. Меншикова, 1-й Гусарский
Сумской е. в. короля Датского Фридриха VIII, 2-й лейб-
драгунский Псковский е. в. г. и. Марии Федоровны, 2-й
лейб-уланский Курляндский имп. Александра II, 2-й лейб-
гусарский Павлоградский имп. Александра III, 3-й дра-
гунский Новороссийский е. и. в. в. кн. Елены Владими-
ровны, 3-й уланский Смоленский Александра III, 4-й дра-
гунский Новотроицко-Екатеринославский ген.-фельдм. кн.
Потемкина-Таврического, 4-й уланский Харьковский, 6-й
драгунский е. и. в. в. кн. Александра Иосифовича, 6-й
уланский Волынский, 6-й гусарский Клястицкий, 7-й дра-
гунский Кинбурнский е. и. в. в. ки. Михаила Николаевича,
7-й гусарский Белорусский е. и. в. в. кн. Михаила Нико-
лаевича, 8-й гусарский Лубенский, 7-й уланский Ольвио-
польский е. в. кор. Испанского Альфонса XIII, 10-й улан-
ский Одесский, Дагестанский конный, 8-й драгунский Аст-
раханский ген.-ф. в. к. Николая Николаевича, 8-й улан-
ский Вознесенский, 9-й драгунский Казанский, 9-й гусар-
ский Киевский е. в. короля Эдуарда VII, 10-й гусар-
ский Ингерманландский е. к. в. в. г. Саксен-Веймарского,
10-й драгунский Новгородский е. в. к. Виртсмбергского,
11-й драгунский Рижский, 11-й уланский Чугуевский е. в.
г. и. Марии Федоровны, 12-й драгунский Стародубовский,
429
12-й уланский Белгородский е. в. имп. Австрийского кор.
Венгерского Франца-Иосифа I, 12-й гусарский Ахтырский
е. и. в. в. кн. Ольги Александровны, 13-й драгунский Воен-
ного Ордена ген.-фельдм. гр. Миниха, 13-й уланский Вла-
димирский е. и. в. в. кн. Михаила Николаевича, 14-й дра-
гунский Малороссийский наел. пр. Германского и Прус-
ского, 14-й уланский Ямбургский е. и. в. в. кн. Марии
Александровны, 15-й драгунский Переяславский имп.
Александра III, 15-й уланский Татарский, 15-й гусарский
Украинский е. и. в. в. кн. Ксении Александровны, 16-й гу-
сарский Иркутский, 17-й драгунский Нижегородский е. в.,
18-й драгунский Северский, Драгунский Тверской е. и. в.
наел, цесаревича, Дагестанский конный.
Остальные полки не имеют никаких исторических
справок.
Ж) Казачьи полки
Составили свои истории 3, 4 и 5-й Оренбургские каза-
чьи полки, 1 и 2-й Уральские казачьи полки, 1-й Ермака
Тимофеевича, 2 и 3-й Сибирские полки, 2-й Черноморский,
1-й Хоперский е. и. в. в. кн. Анастасии Михайловны, 1-й
Керченский. Памятки составлены в 10-м Донском, 13-м
Донском, ген.-ф. кн. Кутузова-Смоленского, 1-м Полтав-
ском Сидора Белого, 1-м Нерчинском и I-м Волгском.
В конце XIX в. Морское ведомство приступило к со-
ставлению истории отдельных кораблей.
Военная журналистика и публикаторские журналы 142
Общевойсковые журналы. Наиболее серьез-
ным военным журналом второй половины XIX начала
XX в. был «Военный сборник», который издавался Воен-
ным министерством в Петербурге по инициативе Д. А. Ми-
лютина с 1858 по 1917 г. Журнал проводил официальный
правительственный курс, основными принципами которого
были православие, самодержавие и шовинизм. Но в период
подготовки буржуазных реформ «Военный сборник» стал
трибуной передовой военной мысли. Представители про-
грессивно настроенных кругов армии выступили на стра-
112 Список журналов и газет составлен военным отделом Госу-
дарственной библиотеки им. Ленина.
430
йицах Журнала с гневными обвинениями против царского
командования— главного виновника того, что русская ар-
мия, основную массу которой составляли безграмотные
солдаты, была отсталой, плохо вооруженной.
В помещенном 12 декабря 1858 г. в «Русском инвали-
де» объявлении об издании журнала говорилось, что изда-
тели журнала будут «стараться изложение всех событий
сделать общедоступным и интересным, заботясь о соеди-
нении ученых достоинств с их популярностью. Редакция
употребит все усилия, чтобы наполнить журнал по пре-
имуществу такими статьями, которые имели бы живое зна-
чение для нашего военного быта и возбуждали бы в чита-
телях деятельность мысли. Всестороннее и добросовестное
изучение настоящего материального и нравственного со-
стояния наших войск будет первой обязанностью жур-
нала».
Во главе журнала в 1858 г. стояли Чернышевский, про-
фессор подполковник Аничков и профессор капитан Обру-
чев, которые привели в ужас николаевских реакционеров
смелой постановкой военных вопросов.
Редакция всерьез принялась за исполнение своих обе-
щаний. В ряде статей был решительно поставлен вопрос
о необходимости реформ. Руководящую роль в журнале
играли передовые военные деятели Драгомиров, Обручев,
Золотарев, сделавшие очень много для пропаганды но-
вых идей своего времени.
Когда «Военный сборник» редактировал Чернышев-
ский, в журнале печатались резкие обличительные статьи,
критиковавшие руководство царской армии и постановку
военного дела в России: «Огорченные последним неуспе-
хом (в Крымской войне. — Л. Б.) мы ие дали себе труда
вникнуть в истинные причины неудачи и все успехи непри-
ятеля приписали превосходству их военного устройства,
их оружия и даже тем не важным особенностям строя,
которыми они от нас отличались» 143. Журнал указывал,
что эти причины следует искать глубже, но недоговаривал,
что главной причиной поражения была отсталость царской
России.
В «Военном сборнике» печатались статьи, показывав-
шие отрицательные стороны армейской действительности:
« «Военный сборник», 1858, № 1, стр. 81—82.
431
«Голос из армии», «Изнанка Крымской войны», «Заметка
о современном состоянии нашей кавалерии» и др. В статье
«Голос из армии» ставился вопрос «о солдатокрадстве».
Автор пишет: «Это гнусное обыкновение поддерживается,
находит себе защиту в понятиях всего нашего общества,
признающего солдатокрадство делом весьма обыкновен-
ным» 144. В статье резко осуждался формализм и показная
муштра: «Смотры высшего начальства составляют альфу
и омегу нашей служебной деятельности. Неуспешность
службы в ее постепенном непрерывном ходе, не равная,
постоянная заботливость о ее вкладах, а только удача на
смотру — вот, что поглощает все стремления начальников
частей» 145. В этой же статье ставился вопрос и о нравст-
венном воспитании солдат. «Горячее наше сочувствие,—
писал автор, — должно быть обращено к этому сильному,
простому человеку, идущему безропотно против многих
невзгод и лишений» 146. Та же мысль проводилась и в ста-
тье «Военная статистика и солдатский быт».
В «Военном сборнике» печатались редакционные
статьи под названием «Обозрения русских военных жур-
налов», которые, очевидно, были написаны самим Черны-
шевским. В первой книжке журнала в такой статье разби-
рался первый номер «Морского сборника», где был поме-
щен отчет Морского кадетского корпуса, в котором
приводилась статистика нарушений дисциплины по бал-
лам. Редакция «Военного сборника» по этому поводу пи-
сала: «Баллы, как за поведение, так и за науки, необходи-
мы, это совершенно понятно, но выводить из них какое-ни-
будь решительное заключение, в особенности делать
выводы о действительных познаниях можно только с край-
нею осторожностью и приблизительностью. Более всего
должно остерегаться щеголять баллами. Пускай эти циф-
ры остаются в корпусных стенах и служат руководством
для самих воспитателей. Для других они не имеют ровно
никакого значения ни теперь, ни в то время, когда воспи-
танник поступил на службу... по нашему понятию вообще
нельзя никогда придавать серьезного значения бал-
лам» 147.
145 «Военный сборник», 1858, № 1, стр. 81—82.
146 Там же.
147 Там же, стр. 238.
432
Автор того же «Обозрения», останавливаясь на статье
Шестакова «Старые мысли на новое дело», в которой
говорилось о воспитании флотских офицеров, высказал
мысль, что «всякое коллегиальное учреждение в полку
тогда только может иметь полное приложение и достигать
своей цели, когда каждый офицер будет поставлен в зави-
симость от общества своих товарищей, когда он должен
будет дорожить мнением офицеров своего полка, и когда
он, наконец, будет вполне уверен, что за каждый просту-
пок, не делающий честь, его ожидает, несмотря ни на ка-
кое сильное заступничество, строгий и беспристрастный
приговор общественного мнения, которое в свою очередь
всегда в состоянии будет также и защищать его от произ-
вола сильной личности» 148.
Редакция «Военного сборника» обратила внимание на
статью, опубликованную в № 8 «Морского сборника»,
«Замечания Джона Кокрена Госизона о Восточной вой-
не». Госизон в своих «Замечаниях» критиковал английское
правительство за плохую организацию вооруженных сил
Англии и несовершенное руководство ими. По этому по-
воду редакция «Военного сборника» замечает: «Из приве-
денных выписок уже видно, как зорко гражданин Англии
следит за всем, что только происходит в государстве, и как
сведущий он по всем отраслям государственного управ-
ления... Положим, что Госизон, более или менее за-
интересованный в деле Крымской кампании, имел при-
чины обратить внимание на все факты, которые
оправдывали бы его выводы; но дело в том, что в Англии
всякий гражданин горячо интересуется общественной
жизнью и, не опасаясь задеть чье-нибудь самолюбие, счи-
тает обязанностью высказать свои правдивые мысли, как
бы резки и жестоки они, по-видимому, ни были. Говорить
о последствиях такого всеобщего участия в общественных
делах совершенно излишне» 149.
Редакционная деятельность Чернышевского вызвала
нападки на журнал со стороны реакционного генералите-
та и главного цензора. Цензура была обеспокоена откры-
той критикой на страницах «Военного сборника» главной
опоры царизма — армии. Встал вопрос о реорганизации
148 Там же, стр. 243.
149 Там же, № 4, стр. 268.
28 Л. Г. Бескровный
433
журнала и подчинении его военной цензуре. В результате
«реорганизации» Чернышевский ушел из редакции, во
главе ее встал либерал Меньков, которому было предло-
жено придать журналу умеренный и «научный» тон. Жур-
нал подчинили военной цензуре — так был положен конец
его «вольнодумству».
Общественность встретила новую редакцию враждебно.
Многие литературные сотрудники ушли из журнала,
рядовое офицерство объявило журналу бойкот, вследствие
чего сильно уменьшилось число подписчиков. Военное ми-
нистерство вынуждено было обязать военные части выпи-
сывать журнал для полковых библиотек. Но зато «Воен-
ный сборник», выпускаемый новой редакцией, пришелся
по вкусу царю: Александр II благодарил главного редак-
тора «за данное направление, совершенно соответствую-
щее моим желаниям» 15°.
В 1860—1861 гг. журнал находился в очень тяжелом
положении: военная цензура не разрешала освещать на
страницах сборника интересующие военную обществен-
ность вопросы. В 1861 г., когда военным министром был
назначен Милютин, с журнала была снята военная цензу-
ра и он стал официальным органом Военного министерст-
ва. Однако военный цензор генерал-майор Штюрмер про-
должал «надзирать» за направлением журнала и часто
требовал от редакции различных объяснений. Даже Мень-
ков был возмущен тем, что «у кровного русского редакто-
ра (были) цензорами русского слова Штюрмер и Оберт».
В 1862 г. Военное министерство дало информацию о
предстоящих военных преобразованиях, планы которых «в
главных своих чертах удостоились уже высочайшего одо-
брения». Редакция «Военного сборника» обещала знако-
мить своих читателей с ходом обсуждения реформ в осо-
бых комитетах. В информационной заметке впервые была
высказана необходимость «гласного обсуждения всеми
военнослужащими различных достатков и недостатков
существующих установлений»iso 151. Редакция призывала
читателей журнала принять участие «во всестороннем об-
суждении предполагаемых мер» 152. Но в -следующем же
iso ф д Машкеев. К 50-летию «Военного сборника ». СПб.,
1910, стр. 65.
151 «Военный сборник», 1862, № 3, стр. 289.
152 Там же, стр. 290.
434
номере журнала появилась официальная статья, разъяс-
няющая смысл гласного обсуждения. В ней указывалось,
что в правящих кругах уже «сознана необходимость об-
ширных преобразований в наших вооруженных силах» 153
и дело заключается в том, чтобы провести обсуждение
«разумно, с толком, с полным знанием того дела, о котором
говорят, и без всякого примешивания личностей...»154.
«...Обсуждение недостатков и несовершенства какого бы то
ни было учреждения не должно впасть в тон так называе-
мой обличительной литературы» 155. Начиная обсуждение,
редакция журнала боялась, что ее действия будут поняты
как продолжение деятельности Чернышевского.
В 1869 г. редакции «Военного сборника» было поруче-
но руководство газетой «Русский инвалид», которая также
превратилась в правительственный орган.
Обличительная деятельность «Военного сборника» да-
ла основание реакционерам нападать на редакцию жур-
нала. На страницах «Русского инвалида» писали об
«унижении и оскорблении» армии, о подрыве «уважения
и доверия» к ней и т. д.
Так как в это время уже издавалась другая газета —
«Правительственный вестник», то на «Русский инвалид»
возлагалась задача «следить за многосторонними явления-
ми и событиями в военном мире», а журнал должен был
«посвятить свои страницы всесторонней разработке соб-
ственно военного дела». После ЛАепькова редакторами
«Военного сборника» были Лаврентьев, Лачинов и Поли-
ванов. Поливанов, а затем Макшеев сумели придать сбор-
нику серьезный научный характер. При Беляеве и Прус-
саке журнал снова стал бледным.
«Военный сборник» опубликовал ряд работ по вопро-
сам стратегии: «Очерк современного состояния теории
стратегии» Беренса (№ 12, 1862), статьи Леера «Совре-
менное состояние стратегии» (№ 1, 2, 4, 5, 10, 1867),
«Стратегия — наука и стратегия — искусство» (№ 1, 1847
и № 1—2, 1875), «Стратегические эпизоды» (№ 12, 1885),
«Стратегические вопросы» Юр-ко (№ 5, 1877).
Главное место в журнале занимали статьи по тактике.
Полная несостоятельность «нормальных боевых поряд-
153 Там же, стр. 523.
154 Там же, стр. 525.
155 Там же, стр. 527.
435
28*
ков», выявившаяся в Крымской войне, и необходимость
перехода к тактике стрелковых цепей в связи с примене-
нием дальнобойного, а затем и автоматического оружия,
внедрение бездымного пороха — все это потребовало ре-
шительного пересмотра тактических взглядов. На страни-
цах «Военного сборника» стал широко освещаться опыт
иностранных армий и началось обсуждение различных то-
чек зрения, выдвинутых отечественными военными специ-
алистами.
Особенно острый характер носили статьи по тактике
М. Драгомирова: «О вероятных переменах в тактике,
вследствие распространения дальнего и скорострельного
оружия» (№ 11 —12, 1867). «Об отношении строевых уста-
вов к тактике» (№ 1, 1866), «Армейские заметки» (№ 1,
3, 1875, № 7—9, 1876, № 5, 8, 1881, № 3, 6, 8, 1883,№ 6—7,
1885, № 11, 1886, № 6, 1887), «Боевые порядки роты и ба-
тальона» (№ 5—6, 1879), «Подготовка трех родов оружия
к взаимной выучке» (№ 1, 1886), «Вопрос об управлении
войсками» (№ 8, 1890).
В том же духе написаны статьи Леера «О боевых по-
рядках» (№ 9, 1865), «О позициях», (№6—7, 1866), «Так-
тика и уставы, формы и дух линейной и перпендикулярной
тактики, противопоставленные друг другу» (№ 1, 1862).
В журнале печаталось много работ по вопросам воен-
ного обучения и воспитания. Особенно важны статьи Дра-
гомирова, Добровольского, Сухотина, Пузыревского и
Гершельмапа, где излагалась сущность буржуазно-дво-
рянской системы боевой подготовки войск.
Большое место сборник отводил военной истории и ис-
тории военного искусства. На страницах журнала по воен-
но-историческим вопросам выступал Брандербург. Был
напечатан целый ряд его статей: «Боевые снаряды Древ-
ней Руси» (№ 1, 1868), «Очерки состояния военного дела
на Руси в половине XVII века» (№ 4, 9, 1869) и др. С про-
пагандой забытых суворовских идей выступил Милютин.
По истории военного искусства интересны статьи Леера:
«Военное дело в XVIII веке» (№ 10—11, 1864), «Петр Ве-
ликий как полководец» (№ 3—4, 1865), Богдановича: «Рус-
ская армия в век Екатерины II» (№ 12, 1879) и Дуброви-
на «Краткий очерк устройства русской армии в царствова-
ние императора Александра I» (№ 12, 1877).
В конце XIX в. в русской военной историографии обо-
436
чтений» (1863—1864). Дольше всех просуществовал жур-
нал «Досуг и дело» (СПб., 1868—1914).
Все эти издания имели официальную цель «способство-
вать распространению между нижними чинами войск гра-
мотности, и, посредством ее правильному развитию поня-
тий». Царское правительство понимало, что одной муштры
недостаточно для воспитания солдат в духе вернопод-
данничества, и стремилось использовать для идеологиче-
ской обработки солдатских масс такое сильное средство,
как печать. Выпускался целый ряд журналов для солдат.
Все эти издания призваны были привить солдатам идеи
верности «царю и отечеству», сделать армию послушным
орудием в руках самодержавия.
В период реакции 80-х и 90-х годов все солдатские
журналы, кроме «Досуга и дела», были закрыты.
Но вскоре правительству вновь пришлось открыть их.
В период революции 1905 г. царизм с помощью солдатских
журналов, носящих ярко выраженный верноподданниче-
ский характер, пытался оградить армию от влияния рево-
люционных идей.
Такими журналами были: «Братская помощь» (М.,
1907—1911). С 1911 г. журнал стал называться «Военный
мир» (1911 —1914); «Боевое эхо» (М., 1914); «Варшав-
ский военный вестник» (Варшава, 1906—1914); «Вер-
ность» (СПб., 1909—1917); «Вестник общества повсеме-
стной помощи пострадавшим на войне солдатам и их
семьям» (СПб., 1908—1910); «Вестник русского воина»
(СПб., 1907—1908); «Вестник русского солдата» (СПб.,
1906—1908); «Вестник войск Дальнего Востока» (Ясмань,
1906); «Вестовой» (СПб., 1894—1916); «Витязь» (СПб.,
1907—1916); «Война и мир» (М., 1906—1907); «Воин и
пахарь» (М., 1909—1917); «Досуги заамурца» (Харбин,
1905—1911); «Наша армия» (Вольск, 1907); «Правда и
знание». Просветительные листки для народа и войск
(СПб., 1906—1911); «Пограничник» (СПб., 1906—1914);
«Русский воин» (Одесса, 1906—1913); «Родина» (Одесса,
1907—1914); «Страж» (СПб., 1907—1914); «Стрелец»
(М., 1908—1910); «Голос казачества» (Новочеркасск,
1911—1914); «Унтер-офицер» (Пг., 1913—1917); «Воен-
ная музыка» (1905).
В период первой мировой войны 1914—1918 гг. были
предприняты новые издания взамен закрытых журналов
439
во время реакции после революции 1905 года. К новым
изданиям относятся: «Альбом героев войны» (М., 1914 -
1915); «Боевое эхо» (М., 1914); «Великая война в образах
и картинах» (М., 1915—1916); «Война и герой» (Пг.,
1914); «Доброволец» (Пг., 1914—1915); «Илья Муромец»
(М., 1915—1917); «Помощь» (Пг., 1915—1916).
Периодическими изданиями являлись и «Солдатские
книжки», издаваемые Военным министерством.
Первая такая «Солдатская книжка» (справочник для
нижних чипов всех родов войск) была составлена генерал-
майором Леонтьевы^ и опубликована в 1862 г. В 1866 г.
вышло второе, а в 1870 г.—третье издание.
В этот справочник были помещены следующие сведе-
ния: «поступление на службу нижними воинскими чина-
ми, происхождение службы, о солдатском довольствии,
дисциплинарное положение и военно-уголовные законы,
внутренняя служба, назначение и служба местных войск,
о здоровье солдата, состав русских войск, дополнительные
сведения». О таких изданиях можно было думать только
в условиях буржуазных реформ.
Артиллерийские журналы. С 1856 г. по
1917 год издавался «Артиллерийский журнал». Редакто-
рами журнала были: с 1855 г. Ф. X. Минут; с 1865 г.
И. Кузнецов, с 1875 г. А. М. Беляев, с 1885 г. Г. И. Ермола-
ев, с 1895 г. Смирнов и в 1904 г. Никитенко. Журнал из-
давался под наблюдением Артиллерийского управления
военно-ученого комитета: с 1859 г.— Временного комитета,
с 1863 г.— Артиллерийского комитета, с 1867 г.— Техниче-
ского комитета Главного артиллерийского управления и,
наконец, с 1868 г.— Артиллерийского комитета. Выписы-
вать журнал должны были в обязательном порядке все
артиллерийские офицеры. Журнал публиковал материалы
общего и специального характера. В нем были напечатаны
статьи А. А. Лаврова «Влияние развития точных наук на
успехи военного дела», работы профессора Маиевского
«Артиллерийские лекции», «Материалы о состоянии
русской артиллерии в XVIII и в начале XIX в.» и ряд
других.
Во второй половине XIX в. опубликована серия статей
в защиту нового способа изготовления нарезных орудий из
стали. В № 12 за 1861 г. статья А. Гадолина «Теория ору-
дий, скрепленных обручами». Задержка с производством
440
орудий из стали вызвала ряд статей: Лаврова «О приго-
товлении стальных орудий» (№ 10, 1866), Калакуцкого
«Материалы для изучения стальных орудий» (№ 5, 7, 9 и
10, 1867). Вслед за этим журнал стал резко критиковать
горное ведомство за безучастное, бюрократическое отно-
шение к производству пушек из стали.
В обсуждении вопроса о нарезной артиллерии принял
широкое участие и «Оружейный сборник», издававшийся
с 1860 по 1909 г., редакция которого заняла прогрессив-
ную позицию. «Оружейный сборник» опубликовал ряд
статей, осуждающих порочную позицию оружейной ко-
миссии, возглавляемой герцогом Мекленбургским, и по-
требовал применения литой стали для изготовления ру-
жейных и артиллерийских стволов.
На эту дискуссию откликнулись и другие журналы.
В частности, в 1859 г., в «Современнике» (июнь) появилась
статья Чернышевского. В «Горном журнале» была напе-
чатана статья Козодерова (№ 1, 2, 3, 1868) и др.
Газета «Голос» выступила со статьей Прохорова
«Необходимость гласной отчетности для военно-техниче-
ских заведений» (№ 178, 1869).
Все эти статьи сыграли положительную роль в деле
развития сталепушечного производства в России.
Инженерные журналы. «Инженерный журнал»
выходил с 1857 по 1917 г. Он издавался Инженерным отде-
лом военно-ученого комитета. С 1860 г. его редактором
был А. Савурский, с 1912 г.— П. Н. Клокачев, с 1914 г.-
Яковлев.
Согласно положению 1882 г., журнал должен был:
распространять между офицерами инженерного корпу-
са сведения для их занятий «как ученых, так и служеб-
ных по всем отраслям их специальности»;
доставлять возможность обмена мнений, обобщения
трудов специалистов инженерного дела по всем вопросам,
касающимся науки, специальной практики и вообще ин-
женерного ведомства;
отражать по возможности всю официальную деятель-
ность в военно-инженерном ведомстве.
Первый редактор «Инженерного журнала» инженер-
капитан А. А. Савурский привлек к участию в журнале
лучших специалистов своего времени: М. Фролова, Н. Пет-
рова, Ц. Кюи, Г, Кривошеина и др.
29 Л. Г. Бескровный
441
Наряду с «Инженерным журналом» стали выходить
«Записки военно-топографического депо» (СПб., 1837—
1916), «Известия минного офицерского класса» и «Ору-
жейный сборник» (СПб., 1861 —1909), который редактиро-
вали В. Н. Бестужев-Пермио и В. Л. Чебниев.
Несколько позже появились «Вестник офицерской
артиллерийской школы» (СПб., 1912—1914); «Вестник
технических знаний» (СПб., 1915—1917); «Топографиче-
ский и геодезический журнал» (СПб., 1909—1914).
Педагогические журналы. С 1863 г. главным
управлением военно-учебных заведений стал издаваться
ежемесячный журнал «Педагогический сборник» (1863—
1917). Первым редактором его был известный русский пе-
дагог Н. Бессель, пользовавшийся большим авторитетом
среди педагогов-шестидесятников.
Во время проведения военных реформ, которые рас-
пространялись и на военно-учебные заведения, журнал
остро ставил ряд вопросов по содержанию и методам
обучения в средней военной школе. В нем печатались
статьи по истории военной школы, теории и истории педа-
гогики, психологии и школоведению. В журнале печата-
лись статьи К. Д. Ушинского, А. Острогорского, Модзалев-
ского, Водовозова и др. Особенно интересен стал журнал
в 80-е годы, когда его редактировал А. Острогорский, ко-
торый смело и решительно ставил важные вопросы воспи-
тания и обучения и вел на страницах журнала полемику
с реакционным курсом Министерства народного просве-
щения. В конце XIX и начале XX в. журнал приобрел офи-
циальный характер.
Следует указать и на издаваемый в Варшаве журнал
«Практика военного воспитания» (1908).
При многих военно-учебных заведениях издавались
свои журналы и сборники под руководством начальников
корпусов. Вопрос об издании этих журналов обсуждался
на 1-м съезде преподавателей русского языка военно-учеб-
ных заведений (1903), где было решено считать их изда-
ние полезным делом «при внимательном к ним отноше-
нии». С этого времени появился ряд кадетских журналов.
По своему содержанию они были почти одинаковы: в них
печатались передовые статьи, рассказы, повести, стихи,
воспоминания, критические статьи из корпусной жизни;
были отделы библиографии и спорта.
442
Сотрудничали в журналах, главным образом, кадеты,
но в некоторых корпусах принимали участие и педагоги.
Благонамеренный характер журналов иногда нару-
шался и наряду с благонамеренными статьями и стихами
в них попадали материалы, авторы которых критиковали
своих наставников или даже помещали карикатуры на
них. Корпусное начальство в таких случаях сурово рас-
правлялось с журналом: он переставал издаваться, или
после длительного перерыва выходил под другим назва-
нием.
С 1903 г. издавались следующие кадетские журналы
и сборники: «Кадетский досуг» — журнал 1-го кадетского
корпуса (1905—1913); «Кадетский досуг» — журнал Сим-
бирского корпуса (1904—1905), в 1907 г. он стал выходить
под названием «Первый труд» (1907—1911); «Литератур-
но-научный сборник» Владимиро-Киевского корпуса
(1905), с 1912 г. стал называться «Кадетским журналом»;
«Пажеский сборник»— журнал Пажеского корпуса (1905—
1916); «Кадетское слово» — журнал Николаевского ка-
детского корпуса (1905—1906), с 1907 г. стал называться
«Маленький журнал» (1907—1909); «Донец» — журнал
Новочеркасского кадетского корпуса (1906—1916); «Ка-
дет» — журнал 3-го Московского кадетского корпуса
(1909—1916); «Кадет» — журнал Сумского кадетского
корпуса (1906); «Михайловец» — журнал 2-го кадетского
корпуса (1907—1911), с 1912 г. назывался «Кадет-Петро-
вец» (1912—1913); «Кадет-Михайловец» — журнал Воро-
нежского кадетского корпуса (1908); «Полочанин» — жур-
нал Полоцкого кадетского корпуса (1906); «Кадетский
сборник» — журнал Александровского корпуса (СПб.,
1906—1911); «Кадетская жизнь» — журнал 2-го Москов-
ского кадетского корпуса (1906); «Волец» — журнал Воль-
ской военной школы (1907—1916); «Кадетская мысль» —
журнал Нижегородского кадетского корпуса (1907); «До-
суг владикавказца» — журнал Владикавказского кадет-
ского корпуса (1910); «Пскович» — журнал Псковского
кадетского корпуса (1914—1916); «Юнкерские досуги» —
журнал Одесского юнкерского училища (1910—1911);
«Досуги юнкеров Иркутского военного училища» (Ир-
кутск, 1912—1914).
Морские журналы. Во второй половине XIX в.
продолжал издаваться «Морской сборник». После уста-
443
29*
новления общей цензуры (1858) значение его уменьшилось.
Журнал превратился в официальный орган, печатающий
статьи теоретического и исторического характера. Но даже
в этом виде журнал играл большую роль. Н. Г. Чернышев-
ский высоко оценивал этот журнал. «Морской сборник»,—
писал он,— замечателен и по учено литературному до-
стоинству статей и по высокой важности помещаемых в
нем официальных документов» 156.
Особенно важно то, что «Морской сборник» ввел «пре-
красное правило сохранять для памяти имена не только
офицеров, но и простых воинов, пострадавших за отече-
ство» 157.
Издавался и ряд других журналов: «Записки по гид-
рографии» (СПб., 1887—1917); «Вестник общества мор-
ских инженеров» (СПб., 1898—1914); «Журнал Черно-
морского военно-морского кружка» (Севастополь, 1909—
1910); «Известия по подводному плаванию» (Либава,
1907); «Морской обзор» (СПб., 1867—1876); «Морское
обозрение» (Николаев, 1882—1883); «Море и его жизнь»
(СПб., 1901—1916); «Известия Николаевской морской
академии» (СПб., 1911—1916); «Компас» (СПб., 1905—
1906).
Военно-воздушные журналы. «Бюллетень
воздухоплавания» (СПб., 1909—1913); «Бюллетень Мос-
ковского общества воздухоплавания» (М., 1910—1911);
«Военно-воздушный флот» (Пг., 1913—1914); «Военный
летчик» (М., 1914).
Военные материалы печатались также в «Севастополь-
ском авиационном иллюстрированном журнале» (1910—
1912), в журнале «Воздухоплаватель» (1880—1883), во
вновь созданном журнале «Воздухоплаватель» (1903—
1916) и в «Технике воздухоплавания» (1912—1914).
Военно-медицинские журналы. «Военно-
медицинский журнал» (СПб., 1823—1917); «Военно-сани-
тарное дело» (СПб., 1881—1890), преобразованный в «Са-
нитарное дело» (СПб., 1890—1893); «Библиотека военно-
санитарных познаний для врачей и офицеров» (1882);
«Вестник Красного креста» (СПб., 1884—1917); «Меди-
156 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. X, СПб.,
1906, приложение, стр. 79.
157 Там же, стр. 80.
444
цинское прибавление к «Морскому сборнику» (СПб.,
1861 —1916); «Морской врач» (1911—1918); «Вестник им-
ператорской Военно-медицинской академии» (СПб., 1900—
1917); «Царскосельский район и особый эвакуационный
тракт» (Пг., 1915—1917).
Публикаторские журналы. Публикация во-
енно-исторических материалов получила особенно широкое
развитие со второй половины XIX в. Эти материалы печа-
тались в ряде журналов. Таким журналом был «Русский
архив» (1863—1917), редактор Бертенев Л. А. Этот жур-
нал рассчитан на узкий круг людей. В журнале, кроме
общеисторических материалов, помещалось довольно
много документов о войне 1812 г., о заграничном походе
1813—1815 гг., Крымской и русско-турецкой войнах. До-
кументы и материалы обычно печатались без всякой
археографической обработки. Однако они представляют
интерес и в наше время. В журнале опубликованы такие
материалы, как «Дневные записки Желябужского» (№9,
1910), «Бумаги Суворова» (№ 1, 1878) и другие мате-
риалы.
Несколько позже стал выходить журнал «Русская ста-
рина», издававшийся М. И. Семевским. Тематика его была
значительно шире. В журнале освещались и военно-исто-
рические вопросы. В нем были напечатаны «Дневник
Никитенко», «Записки Мосолова», «Записки Арм-
фельда», «Архив Кутузова» и другие интересные- мате-
риалы.
Довольно много военно-исторических материалов пуб-
ликовал журнал «Киевская старина». В частности, там
можно найти ряд интересных сведений по военной исто-
рии Украины, документы Румянцева-Задунайского и Су-
ворова.
Важные военно-исторические документы были опубли-
кованы «Временником имп. Московского об-ва истории и
древностей Российских», в частности: «Документы о сборе
денег на жалованье ратникам 2-го Нижегородского опол-
чения» (1853); «Плач о пленении и о конечном разорении
превысокого Московского государства» (1850); «Фок-
керодт и Плейер о России при Петре Великом» (1874)
и многие другие материалы.
Большое значение имеют публикации «Сборника имп.
Русского исторического общества», где были напечатаны
445
документы об Иване IV (т. 71), о Семилетней войне (т. 17),
протоколы «Конференции» (т. 136), переписка Румян-
цева (т. 10) и ряд других.
В «Чтениях Общества истории и древностей при Мос-
ковском университете» также было помещено большое ко-
личество военно-исторических материалов, в частности:
переписка Карла XII (1847); Записки Перри (1871);
Письма и приказы Петра I (1881); Архив походной кан-
целярии Румянцева (1865, 1876); Письма и рапорты
Румянцева (1876), Биография Суворова (1848); Грамоты,
дипломы и письма Суворова (1848); «Москва в 1812 г.»
(1872) и др.
Для изучения военной истории Кавказа большое зна-
чение имеет «Кавказский сборник», который выходил с
1876 г. На страницах этого журнала печаталось много
материалов о Кавказской войне и о войнах с Турцией и
Ираном.
Значительное число публикаций было сделано в «Ста-
рине и новизне» и «Журнале министерства народного
просвещения».
Публикация военно-исторических документов произ-
водилась также губернскими учеными комиссиями. Рязан-
ская губернская ученая комиссия, например, напечатала
различные воспоминания о войне 1812 г.; Таврическая —
Документы о военно-административной деятельности По-
темкина-Таврического; Витебская — Записки генерала
Карпова; Костромская — Документы о костромском опол-
чении в 1812 г.
Много интересных мелких документов было помещено
в губернских памятных книжках.
К публикаторским журналам относятся также: «Вест-
ник Общества ревнителей военных знаний» (СПб., 1899—
1916), в котором помещались статьи по вопросам страте-
гии, тактики, а также заграничные публикации; «Вестник
Рижского отделения Общества ревнителей военных зна-
ний» (Рига, 1900), «Военно-исторический вестник», изда-
вавшийся Киевским отделом русского имп. военно-истори-
ческого общества» (1909—1914); «Журнал имп. Русского
военно-исторического общества», который редактировал
П. Н. Симанский (1909—1911); «Военно-исторический
сборник», выходивший с 1911 г. при «Военном сборнике»;
«Записки разряда военной археологии и археографии
446
императорского Русского военно-исторического общест-
ва» (СПб., 1911 — 1914).
Военные газеты и листки. Во второй полови-
не XIX в. продолжалось издание «Русского инвалида».
В то время газета была органом Военного министерства.
Некоторый интерес представляют статьи и материалы,
помещенные в газете в период' проведения буржуазных
реформ. Появилось довольно большое количество статей о
реформах армии и военной школы.
С середины 70-х годов и до 1917 г. газета печатала,
главным образом, официальные материалы, статьи по во-
енно-техническим вопросам и различный справочный мате-
риал. Изредка помещались и военно-исторические статьи.
Газета публиковала также приказы о перемещениях и на-
градах.
Новые военные газеты появились только в середине
XIX в. К ним относятся: «Кронштадтская газета» (1859);
«Кронштадтский вестник» (1861 —1916); «Котлин» (Крон-
штадт, 1896—1917); «Кубанские войсковые ведомости»
(Екатеринодар, 1863—1870); «Кубанские ведомости»
(Екатеринодар, 1871); «Кубанский казачий вестник» (Ека-
теринодар, 1911 —1917); «Морская газета» (СПб., 1874—
1878, затем 1879—1880); «Уральские войсковые ведомос-
ти» (Уральск, 1864); «Вестник казачества» (Новочер-
касск, 1913); «Вестник казачьих войск» (СПб., 1901 —
1904).
Много военных газет стало выходить в начале XX в.
Большинство из них имело целью отвлечь солдат и офи-
церов от общественного движения, воспитать их в духе
православия, самодержавия и народности. Такими газе-
тами являлись: «Армия», военно-народная газета (СПб.,
1906—1907); «Армия и флот», еженедельная военная об-
щественно-литературная газета (СПб., 1907—1908); «Вер-
ность», еженедельная военно-народная газета (М., 1910—
1911); «Вестник маньчжурских армий» (1904—1906);
«Вестник русского солдата» (СПб., 1906—1908); «Вилен-
ский военный листок» (Вильна, 1906—1915); «Военная
.жизнь» (Харбин, 1906); «Военный круг» (СПб., 1894);
«Военное время» (СПб., 1904—1905); «Жизнь солдата»
(Екатеринослав, 1906—1917); «Кавказская армия» (Тиф-
лис, 1907—1908); «Кавказский ветеран» (Тифлис, 1908);
«Кавказский военный переводчик» (Тифлис, 1911); «Ка-
447
зарма» (СПб., 1905—1907); «Строевой офицер» (Варша-
ва, 1909—1914); «Туркестанская военная газета» (Таш-
кент, 1906—1914); «Штандарт» (СПб., 1909—1914);
«Военный листок» (СПб.. 1907—1908); «Виленский воен-
ный листок» (Вильна, 1906—1915).
Большая часть этих газет издавалась за счет дотаций.
Закрывались они из-за отсутствия материалов и, главное,
подписки.
Существовали и газеты другого типа, например «Воен-
ный голос» (1906—1907). Это была ежедневная частная
военно-общественная газета. В первом номере редакция
писала, что газета призвана служить «интересам армии и
флота и реорганизации их на прогрессивных началах, в
соответствии с воинским долгом... события, омрачающие
внутреннюю жизнь России, окончательно раскрыли глаза
даже тем, кто до того времени упорно не хотел видеть, что
формы, в которые была отлита жизнь наших военных сил,
более существовать не могут». Газету стала издавать груп-
па офицеров, поставившая задачей «довести до армии дух
воинского долга, дух истинной дисциплины, дух созна-
тельной любви к своему делу, дух гордости славой своего
отечества». Во главе газеты был корнет В. Шноуэр, редак-
тировал ее отставной подполковник П. А. Коровченко.
Газета печатала телеграммы, руководящие статьи по во-
енно-общественным вопросам, военно-общественную хро-
нику, корреспонденции, обзоры военной печати, военно-
публицистические статьи и другие материалы.
Тираж газеты достиг 5000 экземпляров. Газета осве-
щала многие отрицательные стороны военного быта, ста-
вила ряд вопросов, связанных с военными реформами.
Вскоре на газету обрушилась цензура. Подписка на нее
в войсках была запрещена. На это редакция ответила
статьей «Кому и почему мы неугодны» (№ 146) и еще рез-
че стала ставить вопросы по военной реформе. По требо-
ванию военного министра 5 сентября 1907 г. газету
закрыли. Специальный характер имела газета «Воинский
справочник» (СПб., 1907—1912).
Отдельно нужно выделить периодические издания ин-
формационного характера: «Листок Виленского офицер-
ского экономического общества» (Вильна, 1893—1911);
«Листок объявлений экономического общества гвардей-
ского корпуса» (СПб., 1895—1915), «Листок Кавказского
448
офицерского экономического общества» (Тифлис, 1896—
1912); «Сбережение» (МВО, 1899—1916); «Справочный
листок общества взаимопомощи классных чинов, служа-
щих в артиллерийском ведомстве» (с 1902); «Листок Ки-
евского офицерского экономического общества» (Киев,
1908—1914); «Листок объявлений Московского военно-
хозяйственного общества» (М., 1897—1898); «Листок объ-
явлений экономического общества офицеров гвардейского
корпуса» (СПб., 1895—1905); «Листок экономического об-
щества офицеров Одесского военного округа» (Одесса,
1898—1903); «Листок экономического общества офицеров
гвардейского корпуса» (СПб., 1901 —1905); «Листок эко-
номического общества офицеров варшавского гарнизона»
(Варшава, 1899—1906).
Во время первой мировой войны 1914—1918 гг. воз-
никло несколько новых ультрапатриотических газет. Че-
рез них правительство надеялось создать общественное
мнение в духе лозунга «война до победного конца». Таки-
ми были следующие газеты: «Армейский вестник» (штаб
ЮЗФ, 1914—1916); «Вестник Кавказской армии» (Тиф-
лис, 1914—1915); «Военная летопись» (Пг., 1915—1916);
«Неделя войны» (Пг., 1914—1917) и «Военная газета для
русских войск во Франции» (Париж, 1916—1917).
Кроме легальной военной прессы, в период войны
1914—1918 гг. существовала и нелегальная. Русская со-
циал-демократическая партия, придавая большое значе-
ние революционной пропаганде в войсках, организовывала
издание листовок и специальных газетных номеров, в ко-
торых печатались материалы о жизни войск и о полити-
ческой жизни страны.
Картографические материалы
Во второй половине XIX в. продолжались работы по
составлению губернских карт. В топографическом депо и
Академии наук были составлены генеральные карты Рос-
сии по губерниям и областям, топографические карты, ат-
ласы и отдельные планы населенных пунктов и крепостей,
гидрографические описания, морские и речные карты,
военные обозрения отдельных театров и военных дорог,
почтовые и маршрутные пути. В Генеральном штабе и
в штабах войск составлялись карты театров войны,
449
схемы и планы сражений, отчетные схемы и т. п. мате-
риалы.
Карты боевых действий за время русско-турецкой вой-
ны 1877—1878 гг. сосредоточены, . главным образом, в
ЦГВИА. Все они опубликованы в особых альбомах, яв-
ляющихся приложением к описанию русско-турецкой
войны. Таким же образом опубликованы карты и схемы
сражений по русско-японской войне 1904—1905 гг.
Все карты и схемы по мировой войне 1914—1918 гг.
также сосредоточены в ЦГВИА, но до сих пор еще не
описаны.
Военное министерство составляло квартирные планы,
планы лагерей, маневров и др. Все эти материалы нахо-
дятся, главным образом, в ЦГВИА, ЦГАДА, Артиллерий-
ском и Морском архивах.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Источниковедение по русской военной истории только
оформляется в специальную научную дисциплину. В доре-
волюционное время изучению военно-исторических па-
мятников не придавали должного значения в силу субъ-
ективно-идеалистического подхода к военно-историче-
ской науке. Военные историки прошлого стремились пока-
зать развитие военного дела в России прежде всего как
результат деятельности царей и полководцев и не ста-
вили вопрос о существовании объективных закономерно-
стей, лежащих в основе этого развития.
Советские историки, основываясь на марксистско-ле-
нинском учении о войне и армии, раскрыли процесс раз-
вития военного искусства и закономерный характер этого
развития. Глубокое изучение процесса развития военного
дела в целом невозможно без тщательного изучения
военно-исторических памятников.
В настоящей работе сделана лишь первая попытка
рассмотреть военно-исторические памятники, характери-
зующие процесс развития русского военного искусства.
В нее вошли только основные памятники. Дальнейшее,
более глубокое изучение военно-исторических источников
по отдельным отраслям военного дела должно быть
осуществлено коллективными усилиями.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ....	...	3
Очерк первый. Источники о военном деле у древних славян	5
Очерк второй. Военно-исторические источники Древнерусско-
го государства (IX—XI вв.) ........................... 9
Летописи.............................................  10
«Правда Русская».......................................20
«Поучение Владимира Мономаха» .	 22
Былины.................................................24
Византийские и западноевропейские источники о военном
искусстве славян.........................................27
Восточные источники о военном искусстве славян	.	.	29
Очерк третий. Военно-исторические источники периода фео-
дальной раздробленности на Руси (XII—XIV	вв.)	32
Летописи...............................................33
Исторические повести и сказания........................45
Прибалтийские хроники о военном искусстве Руси ...	51
Восточные источники о военном искусстве Руси.	...	53
Очерк четвертый. Военно-исторические источники периода
развития феодальных отношений в Русском централи-
зованном государстве (XIV—XVII вв.) .	55
Судебники н уставы ................................... 56
Книги и столбцы................................ .	.	72
Летописи, «Степенная книга» и хронографы .	.	.	76
Военно-исторические повести и сочинения................84
«Сказания» иностранцев о России и ее военном деле .	96
Сочинения Котошихина .	...................102
451
Описи укреплений и военного снаряжения	102
Военная картография.................................... 104
Очерк пятый. Военно-исторические источники периода даль-
нейшего развития и начала разложения феодально-кре-
постнических отношений в абсолютной монархии
XVIII в...................................................106
Законодательные акты и уставы...........................107
Материалы правительственных и военных учреждений .	148
Материалы о войнах и вооруженных силах России XVIII в.	151
Именные фонды...........................................168
Дипломатические материалы, связанные с	войнами	.	.	171
Военные записки, сочинения и трактаты	....	172
Военно-публицистические сочинения ..................... 190
Переводные сочинения по военным вопросам .	.	201
Русские мемуары.......................................  212
Записки и мемуары иностранцев .	..........217
Периодические издания и публикации......................220
Картографические материалы..............................223
Очерк шестой. Военно-исторические источники периода разло-
жения феодально-крепостного хозяйства и развития ка-
питалистических отношений в России (первая половина
XIX в.)..............................................229
Законодательные акты и уставы ...	.	.	229
Архивные материалы военных учреждений .	.	243
Материалы о войнах России первой половины XIX в. .	247
Именные фонды и публикации частных архивов .	.	.	255
Военно-теоретические работы первой половины XIX в. .	256
Военно-статистические работы .	.	 287
Русские мемуары.........................................289
Записки и мемуары иностранцев...........................326
Истории войсковых частей................................337
Военная журналистика и общеисторические публикацион-
ные журналы .	.................. .	338
Военная картография ................................... 345
Очерк седьмой. Военно-исторические источники периода капи-
тализма (вторая половина XIX и начало XX в.)	348
Законодательные акты и уставы ...	349
Архивные материалы военных учреждений ....	365
^Материалы о войнах России второй половины XIX в. и на-
чала XX в............................................... 	367
452
/уЁоенно-теоретические работы второй половины XIX и на-
чала XX в............................................375
Воеино-статистические работы .	...	.	403
Русские мемуары ...	  404
Записки и мемуары иностранцев ..........................418
—Истории войсковых частей..................................422
Военная журналистика и публикаторские журналы .	.	430
Картографические материалы..............................449
Заключение ...	.	450
Любомир Григорьевич. Бескровный
Очерки по источниковедению
военной истории России.
«
Утверждено к печати
Институтом истории Академии наук СССР
•
Редактор издательства Я» М. Горелик
Технический редактор С. М. Полесицкая
*
РИСО АН СССР № 42-100 Р. Сдано в набор 24/V11 1957 г.
Подпис. к печати 30/XII 1957 г. Формат 84 х 108x/M
Печ. л. 14,25 = 23,37 усл. печ. л. Тираж 3500 зкз. Т-10892.
Изд. №2211.Тип. зак. 3351
Цена 16 руб. 35 коп.
*
Издательство Академии наук СССР
Москва Б-64, Подсосенский пер., 21
2-я типография Издательства
Москва Г-99, Шубинский пер.,10