Author: Михайлова Т.
Tags: фольклор в узком смысле фольклор фольклорист история история средних веков наследие кельтов история ирландии саги улады
ISBN: 5-7784-0270-8
Year: 2004
Text
САГИ ОБ УЛАДАХ
НАСЛЕДИЕ К ЕЛЬТПВ
источники
♦
САГИ ОБ УЛАДАХ
Перевод с ирландского
АГРАФ
Москва
2004
УДК 398.22(417)
ББК 82.3(4Ирл)-6
С13
Составление Т. Михайловой
Оформление серии художника
А. Осеневой
Информационный спонсор -
радиостанция «Эхо Москвы»
Саги об уладах: пер. с ирланд. / [сост. Т. Михайловой]. - М.:
С13 Аграф, 2004. - 640 с. - (Серия «Наследие кельтов»). - ISBN
5-7784-0270-8
I. Михайлова, Татьяна Андреевна, сост.
Настоящее издание представляет собой почти полное собрание
ирландских повестей-саг Ульстерского цикла (или «Цикла Кухулина
и Конхобара»). Основное действие этих преданий разворачивается
на рубеже нашей эры и описано с позиций северо-восточного
района Ирландии, так называемой Улидии. Сам цикл был
составлен предположительно в VIII—IX веках, но за ним проступает мир
гораздо более древний - войны и междоусобные распри,
пророчества друидов и магические песни поэтов, ритуальные пиры,
сражения с чудовищами и многое другое, что составляло
материальную и духовную культуру языческой Ирландии. Переводы
сопровождаются подробным комментарием.
Книга адресована филологам, историкам и всем, кто
интересуется европейской культурой.
УДК 398.22(417)
ББК82.3(4Ирл)-6
© Издательство «Аграф», 2004
© Михайлова Т., составление, 2004
© Михайлова Т., Шкунаев С,
примечания, 2004,
© Переводы, помеченные
ISBN 5-7784-0270-8 звездочкой, 2004
>х©
От составителя
В основу настоящего издания положен перевод
известной ирландской эпопеи «Похищение быка из Куальнге»,
вышедший в серии «Литературные памятники» в 1985 г.
Еще тогда, много лет назад, соответствующий том серии
мыслился вначале как содержащий всего лишь одну эту
сагу, однако в ходе подготовки текста переводчик и
комментатор С.Шкунаев понял, что рассказ-эпопея о
похищении чудесного быка и войне между уладами и коннах-
тами требует своего рода «обрамления» из саг малого
объема, сюжетно предваряющих эту повесть. Понимали
это и сами средневековые компиляторы, придумавшие
особый термин - «пред-сага». Так была привлечена к
работе над книгой я, так постепенно сформировался состав
тома в «Литературных памятниках».
Тогда, 20 лет назад, статья-послесловие С.Шкунаева
кончалась словами: «За пределами книги остается целый
мир саг. Есть среди них и такие, что повествуют о
судьбах главных героев /.../, есть и много других,
непосредственно даже не относящихся к уладскому циклу /.../. Все
они по-своему' интересны и достойны внимания...»
В том, что касается вторых, то есть саг, к уладскому
циклу не относящихся, то соответствующая лакуна отчасти
была заполнена им самим. Мы имеем в виду
замечательное издание, вышедшее в 1991 г., - «Предания и мифы
средневековой Ирландии». Что же касается первых, то
5
сделать «мир уладских героев» еще более близким
русскому читателю предстоит теперь нам (мне и моим
коллегам - Н.Николаевой и Н.Чехонадской). И все равно -
за пределами всех этих книг еще остается поистине
необозримое море средневековой ирландской литературы.
Поэтому ставить точку здесь еще рано.
Аппарат тома «Литературных памятников»,
подготовленный С.Шкунаевым, для настоящего издания был
нами отчасти сохранен, отчасти - изменен и в
значительной мере дополнен (в основном - ссылками на новые
издания). Новые переводы, естественно, были
откомментированы заново. В Приложении мы публикуем статью,
написанную С.Шкунаевым для издания 1985 г. Несмотря
на то, что за прошедшие годы в изучении саг уладского
цикла было сделано немало, и даже несмотря на
удивительные находки странных культовых сооружений,
сделанные на месте столицы уладов Эмайн Махи (о них - см.
в Примечаниях), его описание древних сказаний
Ирландии не утратило ни ценности своей, ни прелести.
Особо надо сказать об именах собственных. В свое
время еще А.Смирновым был принят «транслитерацион-
ный» принцип передачи древнеирландских имен. Так,
например, согласный m или t, который в интервокальном
положении должен был произноситься как /v/ или /d/
соответственно, по-русски воспроизводился как «м» или
«т». Например, жена Кухулина - Эмер - по-ирландски
называлась Эвер. Другим важным моментом можно
назвать, так сказать, «фонетическое й»: в средневековых
ирландских текстах знак i ставился перед согласной,
чтобы показать ее мягкость. Так, например, имя Конайре на
самом деле произносилось как «Конари'» и-проч.
Третьей проблемой можно назвать передачу имен, которые в
косвенных основах получают дополнительный
согласный - Эоху-Эохайд, Брикриу-Брикренн и проч.
Согласно русской традиции, при переводе имя берется в основе
косвенного падежа, а затем «втягивается» в русскую
6
именную парадигму (например: Venus, Veneris > русск.
Венера). Отчасти данный принцип сохранен и в
настоящем издании, однако переводчики здесь
последовательны не были. Еще двадцать лет назад произнесение древ-
неирландских имен русскими не составляло проблемы,
поскольку все опирались на уже существующую
традицию (пусть и не всегда корректную) и хорошо понимали
друг друга. Теперь положение отчасти изменилось: мы
хотим, чтобы нас поняли наши друзья и коллеги в
Европе и Америке (они тоже, отметим, далеко не всегда
безупречны, но это уже их проблемы). Поэтому, чтобы не
нарушать нашу русскую культурную традицию, с одной
стороны, но при этом знать, «как надо», с другой, мы
поместили в конце книги маленький словарик имен
основных действующих персонажей, где дается их
оригинальное написание и реконструированное произношение.
В самих переводах унификация намеренно проведена не
была, так как за каждой транслитерацией стоит
специфическая научная установка переводчика.
Т.Михайлова
Недуг уладов
Г\ак произошел недуг уладов? Нетрудно сказать.
Жил среди уладов богатый человек Крунху, сын Агно-
мана1. Были у него стада и дома, и сыновья его жили с
ним. Жена же его умерла. Часто подолгу сидел он один в
своем доме. Однажды увидел он - входит в его дом
женщина. Прекрасны были лицо ее, стан, облик и одежда.
Все, что делала она, она делала хорошо. Скоро чисто и
тепло стало в доме. Когда настала ночь, все люди легли
на свои ложа, она же той ночью легла рядом с Крунху.
С той поры не стало в его доме недостатка ни в еде, ни в
лошадях, ни в одежде.
Как-то собрались все улады на праздник. Большой
это был праздник, собрались на него и женщины, и
мальчики, и девочки. Захотел и Крунху пойти со всеми, надел
он свои лучшие пестрые одежды.
- Опасно для тебя идти туда, - сказала ему женщина, -
ведь захочешь ты рассказать там обо мне.
- Нет, я не скажу ни слова, - ответил он.
Крунху пришел на праздник и стал смотреть, как
колесницы состязаются в беге. Первой пришла колесница,
запряженная белыми конями короля.
- Нет никого, кто мог бы бежать быстрее этих коней, -
сказал один из королевских слуг.
- Моя жена может бежать и быстрее, - сказал Крунху.
8
Передали эти слова королю. Он велел привести ту
женщину.
- Есть у меня право на отсрочку, - сказала она, -
скоро должна я родить и не могу сейчас бежать.
- Нет у тебя этого права, - сказали ей.
- О король, во имя матери твоей, которая родила
тебя, - сказала женщина, - дай мне отсрочку!
- Нет, не могу я этого сделать, - сказал он.
- Добро же вам, - сказала она, - коли так зло
обошлись вы со мною, каждого из вас настигнет мое злое
мщение!
- Назови свое имя! - сказал король.
- Мое имя, данное мне при рождении, - сказала она, -
хорошо запомнят все на этом празднике. Маха, дочь
Саньрита, сына Имбата2 - вот мое имя.
Тогда пустили бежать коней. Бежала женщина
быстрее коней, но вдруг с криком упала на землю и родила
близнецов, мальчика и девочку. С тех пор и назвали это
место Эмайн Маха3.
Все мужчины, которые слышали этот крик, вдруг
почувствовали себя слабыми, как женщина, только что
разрешившаяся от бремени. И тогда сказала им та женщина:
- За то зло, которое вы мне причинили, каждый раз,
когда на вас будут нападать враги, будете вы испытывать
муки, подобные родовым. И будут длиться они четыре
дня и пять ночей или пять дней и четыре ночи4, и так -
девять поколений.
Так произошел недуг уладов, и только сыновья и
жены уладов не были ему подвластны, да еще Кухулин. И
длился этот недуг со времени Крунху, сына Агномана, до
времени Форка, сына Даллана5, сына Манеха, сына Луг-
даха. Вот как случился недуг уладов и Эмайн Маха.
Рождение Конхобара
Dot повесть о том, как родился Конхобар. Был в
Уладе король по имени Эоху Салбуйде, сын Лойха.
Родилась у него дочь, назвали ее Несс1, дочь Эоху Салбуйде,
и приставили к ней для воспитания двенадцать женщин.
Асса2 - было имя первой из них, она должна была
обучить девочку учтивости и хорошим манерам.
В то же время один воин отправился в поход. Трижды
по девять человек было с ним. Катбад, знаменитый
друид3 - вот кто был этот воин. Был наделен он большой
мудростью, друидическим знанием и даром провидения, он
родился в Уладе, но потом ушел оттуда. А теперь
отправился он в дикое, пустое место, и было с ним трижды по
девять человек. Сражались они вместе, не зная устали, и
всегда были вместе, ведь дали они клятву друг другу
умереть всем вместе, все трижды по девять человек.
И вот подошли они к одной пустоши в Уладе, Катбад
был там со своими воинами и еще другие люди. Напали
они на большой богатый дом, где собрались тогда все
двенадцать воспитателей девушки, и убили всех. Все там
были убиты, только сама девушка сумела убежать. Так
никто и не знал, кто учинил это смертное злодейство. А
девушка, плача, прибежала к отцу, она требовала мести.
Ответил ей отец, что не может отомстить, ведь не знает
он, кто учинил это смертное злодейство. Рассердилась на
10
это девушка и сама решила отомстить за своих
воспитателей. Собрала она воинов, трижды по девять человек
было с ней. Много домов и дворов разрушила и
разграбила она с ними. С тех пор прозвали саму ее Асса, ведь
проявила она большую учтивость. А потом стали звать ее
Нихасса4, так велика была ее доблесть. Стало у нее в
обычае расспрашивать каждого, кто встречался ей на
пути: все хотела она узнать имя того воина, который
учинил то смертное злодейство.
Как-то оказалась она в одной пустоши, а люди ее
готовили пищу. Вдруг встала она и отправилась искать
людей, чтобы задать им вопросы, как всегда делала она,
попадая в новое место. Так шла она и вдруг увидела
прекрасный источник. Решила она искупаться в нем и
положила рядом на землю оружие свое и одежду. И случилось
так, что и Катбад был тогда в той же пустоши и подошел
к тому же источнику как раз тогда, когда купалась в нем
девушка. Встал он между нею и ее оружием и одеждой и
обнажил свой меч над ее головой.
- Пощади меня! - сказала девушка.
- Обещай исполнить три моих желания, - сказал
Катбад.
- Чего ты хочешь? - спросила девушка.
- Хочу я, чтобы стал я твоим покровителем, чтобы
был между нами мир и согласие и чтобы ты стала моей
женой на всю жизнь.
- Уж лучше это, чем быть убитой, - сказала ему в
ответ девушка.
Тогда сошлись вместе их люди, и в назначенный день
Катбад пришел в Улад к отцу девушки. Тот сердечно
приветствовал его и дал ему землю, называемую теперь
Рат Катбада5. Была она возле реки, которая называлась
Конхобар в Крих Росс6.
И вот однажды ночью напала на Катбада страшная
жажда. Пошла Несс за питьем для него, но никакого
питья найти не смогла. Тогда подошла она к реке Конхо-
11
бар, зачерпнула воду чашкой и вернулась к Катбаду.
- Принеси огня, чтобы я мог видеть эту воду, - сказал
Катбад.
Сделали так, и увидели тут в воде двух червяков.
Обнажил Катбад свой меч над головой девушки, потому
что захотел он убить ее.
- Выпей сама воду, которую ты принесла мне, -
сказал Катбад, -или я убью тебя!
Сделала она два глотка той воды, и при каждом
глотке проглотила она по червяку. С того дня она понесла, и
были люди, которые говорили, что от тех червей она и
понесла. Но на самом деле король Фахтна Фатах7 был
любовником этой девушки, и от него понесла она, а не от
Катбада.
Тогда пошел Катбад к Фахтне Фатаху, сыну Рудрай-
га, чтобы поговорить с ним. Отправились они в долину
Маг Инне. Когда настал ее день, испытала та женщина
родовые муки. Сказал ей Катбад:
- О женщина, если в твоей это власти, пусть лишь
завтра, а не сегодня8, принесет твое лоно то, что хранит
оно. Будет тогда твой сын королем Улада или даже всей
Ирландии, и слава о нем навеки сохранится в наших
землях. И запомнится этот день, как запомнится день
появления на свет Иисуса, сына всемогущего Бога.
- Я сделаю так, - сказала Несс. - Один лишь есть у
него путь, и освобожу я его тогда, когда будет надо.
И вышла Несс на луг на берегу реки Конхобар. Села
она на камень у самого края. И опять стала она
испытывать родовые муки. Так сказал тогда Катбад9 и предрек
рождение Конхобара:
Несс, ты терпишь муки,
Бремя боли будит,
Дай родиться сыну.
Твои руки белы,
Дочь Эоху Буйде.
12
О моя супруга,
Будет смел и славен
Сын тебе на радость.
В этот час родится
Он, владыка мира,
Будет его сила
На века воспета.
В эту ночь родится
Повелитель битвы,
Не узнает плена
Он и Христос10.
Он рожден в долине
На высоком камне.
Будет славной повесть
О его правленье.
Пса узнает Улад,
Ум его и удаль.
Вызовет он ужас
В справедливом гневе.
Назван он Конхобар,
Будет он Конхобар11,
Будет всюду первым
Он с оружьем алым.
Смерть его настигнет
После смерти Бога.
Светлый меч сверкает
Над холмами Лайм.
Видит ясно Катбад
Ум его и храбрость,
Он полюбит сына,
Как родного сына,
Будет сыном Фахтны,
Как сказала Скатах12.
В плен возьмет он многих
С севера и с юга. О Несс!
13
И тогда девушка позволила ребенку родиться, и
славным был ее сын, все в Ирландии узнали о нем. До сих пор
стоит камень, на котором он родился, на западе Айргде-
ха13. Так родился этот сын: в каждой руке у него было по
червяку. Пошел он к реке Конхобар, и расступилась река
перед ним. И тогда назвал его Катбад по имени той реки:
Конхобар, сын Фахтны. Взял его Катбад на руки, дал
ему имя и предсказал ему будущее, такую он промолвил
песнь:
В славный час пришел он в мир,
Славен будет он.
Справедливым будет он,
Катбада он сын.
Катбада он сын
И прекрасной Несс.
Вот пришел он в мир,
Навсегда мой сын.
Навсегда мой сын
Станет королем,
Песни сложит он,
Споры разрешит.
И всегда во всем
Будет первым он,
Мой любимый сын,
Голова моя.
Конхобар воспитывался у Катбада и всегда был рядом
с ним, так что стали называть его некоторые: Конхобар,
сын Катбада. А потом получил Конхобар власть в Уладе
после матери своей и отца, ведь королем был Фахтна
Фатах. А от Катбада получил он мудрость и друидическое
знание, которые помогли ему выиграть битву при Гайрех
и Илгайрех14 против Айлиля и Медб во время
Похищения быка из Куальнге.
14
Сказание о Конхобаре,
сыне Месс
Оыл чудный и славный муж: Конхобар, сын Несс.
Говорят, что он правил уладами. Имя свое он получил от
матери - Несс, дочери Эхаха Салбуйде, короля уладов -
матери Конхобара. Вот почему ее назвали Несс: девушку
воспитывали двенадцать воспитателей по воле Эхаха.
Вначале они называли ее Асса, поскольку воспитывать ее
было очень легко.
Был в то время в Ирландии жестокий фений; звали его
Катбад, сын Росса1. Хотя он был друидом, он был
фением. Он пошел в военный поход в пределы Мунстера. Там
со своими [воинами] он наткнулся на дом ее (то есть
дочери Эхаха) воспитателей. В одну ночь он перерезал
двенадцать воспитателей девушки, и она не знала, кто
сотворил эту резню.
После этого девушка сама пошла походом, и взяла
оружие, и пошла с трижды девятью [воинами] по
Ирландии, чтобы узнать, кто убил ее воспитателей, и
опустошала племена. Она убивала всех- без разбора, потому что
она не знала ничего о том, кто совершил это
преступление. «Теперь с ней нелегко», - говорили все. Поэтому ее
стали называть Ни асса.
15
Пошла она воевать в область уладов. Однажды она в
одиночку пошла помыться, и встретился ей тот же самый
фений - то есть тот самый Катбад, и он стал между ней и
деревьями, и схватил ее, так что они сошлись, и стала она
его возлюбленной, и родила ему сына. И вот он-то и был
тот самый сын - Конхобар, сын Катбада.
Большая честь была тому, что родился, то есть
Конхобару. Ведь известно, что родился он в тот же самый час,
когда родился Христос. Семь пророков предсказали это
за семь лет до его рождения: родится-де дитя пречудное,
когда родится и Христос, на том вот камне, где и
появился на свет Конхобар, и славно стало имя его по всей
Ирландии.
И великая честь была Конхобару через семь лет после
его рождения - получил он королевскую власть над улада-
ми. Вот как он ее получил: Несс, дочь Эхаха, была не
замужем. Фергус, сын Росса, был королем уладов. Он
пожелал, чтобы эта женщина (то есть Несс) стала его женой.
- Нет, - сказала она, - только если я получу цену
этого: царство на год для моего сына, с тем чтобы пришлось
так, дабы о моем сыне говорили «королевский сын».
- Получай, - сказали все, - будет тебе королевская
власть, а ему будет принадлежать звание короля.
После этого женщина спала с Фергусом, и
королевская власть Улада принадлежала Конхобару по имени.
Она подучила своего сына, и его воспитателя, и его
домашних обобрать каждого второго человека и подарить
его [добро] другому, и дарила свое золото и серебро
воителям уладов, чтобы улучшить положение своего сына.
И вот пришел срок, и кончился год. Тогда Фергус
потребовал своих заложников2.
- Поговорим об этом, - сказали улады.
Они обсудили это на едином сходе. Они были очень
обижены на Фергуса, потому что он дал их вместо
приданого. А Конхобаром они были довольны, потому что
он давал им хорошие подарки. И решили они так: то, что
16
Фергус продал, с тем он пусть расстанется; то, что Кон-
хобар купил, с тем он и останется.
Тогда Фергус лишился королевской власти над улада-
ми, и стали говорить, что верховная власть над пятиной
Ирландии принадлежит Конхобару, сыну Катбада.
Великие почести воздавали улады Конхобару. Вот
какая была, действительно, почесть: если любой уладский
мужчина брал в жены девушку на выданье, то в первую
ночь она спала с Конхобаром, так что он был ее главным
мужем.
Не было на земле человека разумнее. Никогда он не
произносил приговора, когда это было ему не
позволено3, чтобы не вынести ложного приговора, чтобы урожай
у него не стал хуже.
Не было не земле героя сильнее, и никогда не
подвергал он себя опасности - для того, чтобы был сын у
короля. Герои и опытные воины шли перед ним в битвах и
столкновениях, чтобы не оказался он в опасности.
Он спал с женой любого уладского мужа, у которого
останавливался на ночь.
А домочадцев у него было пять, да шестьдесят, да
триста - сколько дней в году, столько людей и было в
хозяйстве у Конхобара. Между ними было товарищество: то
есть один человек предоставлял пищу каждый вечер, и,
таким образом, первому человеку приходилось
предоставлять пищу на вечер через год. А пища была немалая:
свинья, олень и чан каждому мужу. Был, однако, там
муж, которому было этого недостаточно: Фергус, сын
Ройга, как известно. Если правда, то был он величины
непомерной - «семь Фергуса», которых ни у кого больше не
было, это: семь футов между его ухом и ртом, семь
«кулаков»4 между его глазами, семь «кулаков» длина его носа,
и семь «кулаков» - его рта. Полный четверик воды нужен
был, чтобы смочить его голову для мытья. Семь
«кулаков» в его члене, а мошонка - как четвериковый мешок с
зерном. Семь женщин требовалось, чтобы «успокоить»
17
2 Саги об уладах
его, если не приходила Флидас. Семь свиней, и семь
чанов, и семь оленей требовалось ему; была в нем сила
семисот. Значит, помимо всех прочих, для него
требовалось пропитания на неделю.
И сам Конхобар кормил их на Самайн, так как
собирал он множество народу. Конечно, приходило
множество народу, потому что у любого уладского мужа, если не
приходил он в Эмайн на Самайн, пропадал разум, и
наутро клали для него курган, и надгробную плиту, и
камень.
Действительно, большое собрание было у Конхобара.
Три дня перед Самайном и три дня после Самайна
отводились для того, чтобы кормиться в доме Конхобара.
Прекрасен был этот дом. У Конхобара было три дома -
Красная Ветвь, Пестрый Покой и Багряная Ветвь. В
Багряной Ветви были головы и трофеи. В Красной Ветви
были короли - красно там было для королей. А в
Пестром Покое были копья, и щиты, и мечи - и он был
пестрым от позолоченных рукояток мечей, и от сияния синих
копий с их кольцами со спиралями из золота и серебра, и
от накладок и обрамлений щитов из золота и серебра, и
от утвари - кубков, рогов и чаш.
Вот почему их оружие было в одном доме. Если они
слышали что-нибудь грубое, то если они не получали за
это отмщения немедленно, то каждый из них вставал
против другого, и каждый из них молотил другого по
голове и по щиту по всему дому, так что поэтому все их
оружие оставляли в Пестром Покое.
(17) Там был Охон5 Конхобара (то есть щит
Конхобара) с четырьмя золотыми обручами вокруг, и Фубан6 Ку-
хулина, и Ламтапад7 Конала Кернаха, и Охнех8 Флидас,
и Ордерг9 Фурбайде, и Коскрах10 Кускрайда, и Эхтах11
Амаргена, и Ир12 Кондере, и Кайндел13 Нуаду, и Лео-
хайн14 Фергуса, и Уатах15 Дубтаха, и Леттах16 Эрка, и
Браттах17 Минна, и Луитех18 Найси, и Нитах19 Лоэгайре,
и Крода20 Кормака, и Скиатарглан21 Сенхада, и Комла
18
Ката Кельтхара. Были там и другие щиты, помимо
перечисленных.
Велики были честь и блеск, и слава, и сияние в этом
доме Конхобара. Если бы там не было никого из сильных
мужей и героев, кроме Фергуса, сына Ройга, то хватило
бы славы человека, который ударил по Трем Лысым
Вершинам Миде (Три Маэла Миде) в битве при Гайрех23 во
время Похищения Быка из Куальнге (он нанес три удара
по земле, когда разгневался на Конхобара, так что
пришлись они по тем трем холмам, которые там были, и они
так и остались навсегда).
И если бы там не было из воинов никого, кроме Кона-
ла Кернаха, сына Амаргена Иарнглуннага, то
достаточно было бы этого, чтобы похвастаться. Ведь с того часа,
как он взял в руки копье, каждый день он убивал
кого-нибудь из коннахтов, и уничтожал, сжигая их каждую ночь,
и не спал никогда без головы коннахта у себя под
коленом. Не было в Ирландии земли свободного человека,
где не убил бы кого-нибудь Конал Кернах. Именно этот
Конал Кернах разрезал свинью Мак Дато в сражении
оружием перед всеми яростными героями мужей
Ирландии. Это был человек, который мстил за уладов мужам
Ирландии, то есть за любого из них, кого убивали или
когда-нибудь убьют до дня Страшного суда. Это был
человек, который не выходил из битвы без головы
коннахта с тех пор, как взял копье в руки.
Кроме того, был чудесный юноша, которого
обходили стороной мужи Ирландии, - Кухулин, сын Суалтайма,
сын Бекалтаха, сын Моралтаха, сын Умендруада из си-
дов, и Долб, сын Бекалтаха - его брат, и Этне Ингуба,
жена Элкмара из сидов - его сестра, и Дехтире, дочь Катба-
да - мать Кухулина. Прерубящими и преострыми были
подвиги юноши. Опасно было быть с ним тогда, когда он
гневался. Вращались его ноги и лодыжки с быстротой
сита для веяния. Каждый волосок на нем становился
острым, как колючка терновника, и на каждом волоске бы-
2*
19
ла капля крови. Один глаз входил в голову, а другой
выходил на длину «кулака». Не узнавал он ни любимых, ни
друзей. Рубил он одинаково сзади и спереди. У него
были воинские приемы, которых не было ни у одного мужа
в Ирландии, которые он перенял от Скатах Буананн,
дочери Ардгейма в Лете - прием Кота, прием Кривого24,
прием яблока, прием лезвия, прием лежания, прием
дротиков и прием струны, прием тела, «лосось героя»,
«бросание ветви», «прыжок через небо», «поворот скромного
героя», га булга, ба брасси, прием колеса и лезвия, прием
над дыханием, и «ярость рожденного», и «вой героя», и
«удар с силой», и возвратный удар, и «восхождение на
древки с растягиванием тела на каждом из них» с
«привязыванием героя».
Гораздо больше перечисленного было у Конхобара и
домочадцев, и домов - в доме было сто пятьдесят лож, и
на каждом ложе - по три супружеских пары. Дом и ложа
были обшиты деревянными плашками из красного тиса.
Ложе Конхобара было на середине дома. Ложе имело
медный перед с серебряными кольцами вверху, и на нем -
золотые птицы, и глаза, которые были у них в головах -
кристаллы драгоценных камней. Над Конхобаром -
серебряная дощечка, и на ней - три золотых яблока, чтобы
призывать к порядку людей, и если он шевелил ее или
поднимал свой голос, то все люди замолкали, и если бы
на пол дома упала иголка, то это бы услышали - такая
тишина была там из-за уважения к нему.
Тридцать яростных героев пили на ложах у
Конхобара. «Ол нгуала»25 - то есть чан Герга - стоял на середине
дома, всегда полный. Его взяли из Долины Герга, когда
убил Герга Конхобар.
Весьма распорядительный муж был в доме - Брикрен,
сын Карбада, и девять сыновей Карбада Улла в том доме -
Глайне и Гормайнех, Мане Минскот и Айлиль, Дуресс, и
Рет, и Брикрен. Этот Брикрен был человек ядовитый и
злоязычный. Было в нем много яда. Если он скрывал
20
тайну или думал о ней, то изо лба у него вырастал
пурпурный пузырь величиной с мужской кулак. И говаривал
он Конхобару: «Разобью я вам сегодня пузырь, Конхо-
бар!»
Таким образом, много было в доме Конхобара
удивительных людей.
Изгнание сыновей
Уснеха1
1Лак произошло изгнание сыновей Уснеха? Нетрудно
сказать.
Собрались улады на пир в доме Федельмида, сына
Далла, рассказчика Конхобара. Была среди них и жена
того Федельмида, она прислуживала гостям. А была она
уже на сносях. Много было выпито рогов с пивом,
много было съедено мяса, поднялось в доме пьяное веселье.
Настала ночь, и направилась женщина к своему ложу.
Когда проходила она по дому, раздался в ее животе
страшный крик, разнесся он по всему дому. Все мужчины
в доме вскочили со своих мест и сбежались на этот крик.
Сказал тогда Сенха, сын Айлиля2:
- Стойте, - сказал он, - пусть приведут сюда эту
женщину, и она объяснит нам, что значит этот крик.
Привели ту женщину. Сказал ей тогда муж ее, Федель-
мид:
Страшный стон извергло
Твое ревущее чрево.
Что означает этот
Крик из разбухших бедер?
Страхом скрепил он сердце,
Ужасом уши ранил.
22
Тогда подошла она к Катбаду и так сказала:
Вы послушайте лучше Катбада
Благородного и прекрасного,
Осененного тайным знанием.
А сама я словами ясными
Про то, что Федельмид вложил в меня,
Не могу сказать.
Ведь неведомо женщине,
Что во чреве
У нее спрятано.
Тогда сказал Катбад:
В чреве твоем спрятана
Девочка ясноглазая,
С кудрями белокурыми
И щеками пурпурными.
Ее зубы белы как снег,
Ее губы красны как кровь.
Много крови из-за нее
Будет пролито среди уладов.
Девочка в чреве спрятана,
Стройная, светлая, статная.
Сотни воинов сразятся из-за нее,
Короли к ней будут свататься,
И с войсками подступят с Запада
Враги пятины Конхобара.
Будут губы ее как кораллы,
Будут зубы ее как жемчуг,
Позавидуют королевы
Красоте ее совершенной.
Положил Катбад ладонь на живот женщины и ощутил
трепет под своей ладонью.
- Поистине, - сказал он, - это девочка. Будет имя ее -
Дейрдре3. И много зла случится из-за нее.
23
Когда девочка родилась, спел Катбад такую песнь:
Предрекаю тебе, о Дейрдре,
Что лицо твое, полное прелести,
Принесет много горя уладам,
О, прекрасная дочь Федельмида.
Будут горькие годы долгими,
О, женщина жестокая,
Будут изгнаны из Улада
Сыновья могучего Уснеха.
Будет время то тяжким бременем,
Будет Эмайн горем усеяна,
О лице твоем память скорбная
Сохранится на годы долгие.
По вине твоей будут оплаканы,
О, женщина желанная,
Смерть Фиахны, сына Конхобара,
И уход от уладов Фергуса.
Красотой твоей будут вызваны,
О, женщина желанная,
Гибель Геррке, сына Иладана,
Срам Эогана, сына Дуртахта.
И сама в своей горькой ярости
Ты решишься на дело страшное.
Жить недолгий век тебе выпало,
Но оставишь ты память долгую.
- Да будет убита эта девочка, - сказали все.
- Нет, - сказал Конхобар. - Пусть завтра принесут ее
в мой дом. Будет она воспитана у меня и, когда вырастет,
станет моей женой.
Никто из уладов не стал тогда спорить с ним. Так все
и было сделано.
Была воспитана она у Конхобара и стала
прекраснейшей девушкой в Ирландии. Воспитывалась она отдельно
от всех, чтобы ни один улад не увидел ее, пока не
разделит она ложе Конхобара. Ни один человек не допускал-»
24
ся к ней, кроме ее кормилицы и названного отца, да еще
приходила к ней Леборхам4, которой ничего нельзя
было запретить, ибо была она заклинательницей.
Как-то зимним днем названный отец девушки обдирал
на дворе теленка, чтобы приготовить для нее еду.
Прилетел тут ворон и стал пить пролитую на снег кровь. И
тогда сказала Дейрдре Леборхам:
- Смогу я полюбить только такого человека, у
которого будут эти цвета: щеки как кровь, волосы как ворон,
тело как снег.
- Счастье и удача тебе! - сказала Леборхам. - Ибо
близко от тебя этот человек, это Найси, сын Уснеха.
- Не буду я здорова, - сказала девушка, - пока не
увижу его.
Как-то однажды гулял Найси один возле
королевского замка в Эмайн и пел. Чудесным было пение сыновей
Уснеха. Каждая корова и каждая пчела, слыша его,
давала в три раза больше молока и меда. Сладко было
слышать его и людям, впадали они от него в сон, как от
чудесной музыки. Умели они и владеть оружием: если
становились они спинами друг к другу, не могли одолеть их
и все уладские воины. Таким было их воинское
искусство и выручка в бою. Быстры, как псы, были они на охоте
и поражали зверя на бегу.
И вот, когда гулял Найси так один и пел,
выскользнула она наружу и стала прохаживаться мимо него, а он
вначале не признал ее.
- Красива, - сказал он, - телочка, что прохаживается
возле нас.
- Телочки хороши, коли есть на них быки, - сказала она.
- Рядом с тобой есть могучий бык, - сказал он, -
король уладов.
- Из вас двоих больше мне по душе, - сказала она, -
молодой бычок вроде тебя.
- Не бывать этому! - сказал он ей. - Известно мне
предсказание Катбада.
25
- Ты отказываешься от меня?
- Да, - сказал он.
Тогда бросилась она к нему и схватила его за оба уха.
- Да будут на них срам и стыд, - сказала она, - коли не
уведешь ты меня с собой.
- Оставь меня, женщина! - сказал он.
- Да будет так! - сказала она.
Тогда крикнул он громкий клич. Услышали его улады
и сбежались, готовые к бою. Прибежали и сыновья Усне-
ха, услышав крик своего брата.
- Что случилось, - сказали они, - отчего улады
готовы перебить друг друга?
Рассказал он им все, что случилось с ним.
- Великое зло произойдет от этого, - сказали они, - но
не оставим мы тебя, пока живы. Мы уйдем в другую
страну. Нет короля в Ирландии, который не впустил бы
нас в свою крепость.
Стали они держать совет. В ту же ночь отправились
они в путь, и трижды пятьдесят воинов было с ними, и
трижды пятьдесят женщин, и трижды пятьдесят псов, и
трижды пятьдесят слуг, и Дейрдре.
Долго переходили они от одного короля к другому,
спасаясь от мести Конхобара. Всю Ирландию прошли от
Эсс Руада до Бенна Энгара, на северо-востоке.
Кончилось тем, что вынудили их улады отправиться в
Альбу5. Поселились они там на пустоши. Мало было им
дичи в горах, и стали они совершать набеги на стада
людей из Альбы и угонять скот. Решили тогда люди из Аль-
бы собраться и напасть на них. Пришлось сыновьям Ус-
неха идти к королю Альбы и проситься к нему на
службу. На королевских полях построили они себе дома. Так
они поставили их, чтобы никто не увидел ту девушку,
иначе не миновать им всем гибели.
Но как-то однажды увидел ее управитель дома короля:
спала она в объятиях любимого. Пошел он тогда к королю.
- Не знали мы раньше, - сказал он, - женщины, дО-
26
стойной разделить твое ложе. Но вот видел я вместе с
Найси, сыном Уснеха, женщину, которая достойна
короля западного мира6. Пусть Найси убьют, и тогда та
женщина ляжет с тобой.
- Нет, - сказал король, - лучше ходи к ней каждый
день и тайно уговаривай прийти ко мне.
Так и было сделано. Но все, что днем говорил ей
управитель, она ночью рассказывала своему мужу. Не
хотела она уступать этим просьбам, и тогда стал король
посылать сыновей Уснеха в походы, в битвы и сражения,
чтобы погибли они там. Но всюду выходили они
победителями, и ничего нельзя было с ними сделать.
Решили тогда люди из Альбы собраться и убить их.
Сказала она об этом Найси.
- Собирайтесь в путь, - сказала она, - а то, если ночью
не уйдете отсюда, утром будете мертвы.
Той же ночью ушли они оттуда и поселились на
острове в море. Узнали об этом улады.
- Грустно будет, - сказали улады, - если сыновья
Уснеха погибнут на вражеской земле по вине дурной
женщины. Будь милостив к ним, о Конхобар. Пусть
вернутся они в родную землю, а не погибнут среди врагов.
- Пусть будет так, - сказал Конхобар, - и мы пошлем
к ним поручителей.
Сообщили об этом сыновьям Уснеха.
- Мы согласны на это, - сказали они. - Пусть будут
поручителями Фергус, Дубтах и Кормак, сын Конхобара.
Встретились они на берегу моря и пожали друг другу руки.
Люди, что жили в том месте, по наущению Конхобара
пришли звать Фергуса на пир. Сыновья Уснеха
отказались идти с ними, ибо первой пищи в Ирландии хотели
они вкусить за столом самого Конхобара. Пошел тогда с
ними в Эмайн Фиаха, сын Фергуса, сам же Фергус, и
Дубтах с ним, остался с теми людьми.
Как раз в то время приехал к Конхобару для
переговоров Эоган, сын Дуртахта, король Фернмага. Велел ему
27
Конхобар убить сыновей Уснеха, прежде чем успеют они
добраться до его дома.
Сыновья Уснеха вышли на поляну перед Эмайн Махой,
Эоган вышел им навстречу; уладские женщины сидели на
крепостном валу и смотрели на них. Сын Фергуса вышел
вперед и стал рядом с Найси. Приветствовал Эоган Найси
ударом своего большого копья, которое проломило ему
хребет. Сын Фергуса успел обхватить Найси руками, и
копье Эогана прошло и сквозь его тело. Тут началась битва, и
ни один из изгнанников не вышел из нее живым: одни пали
от удара мечом, другие - пронзенные копьями. А ту
девушку привели к Конхобару, и руки ее были связаны за спиной.
Сообщили об этом Фергусу, Дубтаху и Кормаку. Они
тотчас вернулись и свершили много славных дел: Дубтах
убил Мане, сына Конхобара, и Фиахну, сына Федельм,
дочери Конхобара; Фергус убил Трайгтрена, сына Трай-
глетана, и его брата. Тогда разгневался Конхобар,
началась битва, в которой пало триста уладов.
Ночью Дубтах перебил уладских девушек, а под утро
Фергус поджег Эмайн Маху.
Потом ушли они к Айлилю и Медб7, те радостно их
приняли. С того дня не стало покоя уладам. Три тысячи
воинов ушли вместе с ними и целых шестнадцать лет
совершали на Улад жестокие набеги.
Дейрдре же прожила после этого год в доме
Конхобара. Ни разу за этот год не улыбнулась она, не поела и не
попила вдоволь. Ни разу не подняла она головы от колен.
Когда приводили к ней музыкантов, она так говорила:
Смелых воинов светел облик,
Рати ряды радуют взоры,
Но мне милее легкая поступь
Храброго Найси братьев гордых. *
Мед лесной приносил мне Найси,
У огня я его умывала,
Приходил с добычей с охоты Ардан,
28
Хворост сухой находил Андле.
Кажется сладким вам вкус меда
В доме Конхобара, сына Несс,
Мне же в то далекое время
Слаще казалась моя еда.
На той поляне светилось пламя
Костра, который готовил Найси,
И казалась мне слаще меда
Добыча охоты сына Уснеха.
Кажется вам, что нежно пели
Все эти трубы и свирели,
Я же в то далекое время
Слышала музыку нежнее.
Нежным Конхобару кажется пение
Всех этих труб и свирелей,
Мне же знакома нежнее музыка:
Пение трех сыновей Уснеха.
Волны морские голоса Найси
Слушать хотелось мне неустанно,
Этот напев подхватывал Ардан,
Голосом звонким им вторил Андле.
Мой славный Найси, мой Найси милый,
Давно зарыта его могила.
Ах, не во мне ли та злая сила
Питья, которое его сгубило?
Мил мне был твой светлый облик
С лицом прекрасным и телом стройным.
Ах, не встретить уж мне сегодня
Сыновей Уснеха на пороге.
Мил мне был его разум ясный,
Мил мне был воин мудрый и статный,
И после долгих скитаний по Фале
Мила была сила его ударов.
Мил мне был его взгляд зеленый,
Для женщин - нежный, для недругов - грозный,
И после долгой лесной охоты
29
Мил мне был голос его далекий.
Не сплю я ночью
И в пурпур не крашу ногти.
Кому скажу приветное слово,
Коль сына Уснеха нет со мною?
Не сплю я,
Полночи тоскуя.
Такую терплю я муку,
Что от звука смеха дрожу я.
Не несут мне утехи в моем уделе
Средь крепких стен прекрасной Эмайн
Тихий покой и смех веселый,
Убранство дома и облик светлый
Воинов смелых.
Когда подступал к ней Конхобар, так она говорила:
О, Конхобар, чего ты хочешь?
Ведь ты - причина моего горя!
И клянусь, что пока жива я,
Ты любви моей не узнаешь.
То, что всего прекраснее было,
То, что я когда-то любила,
Все ты отнял, о горе злое,
Я не увижу милого больше!
Того, кто был мне всех милее,
Мне уже никто не заменит.
И черный камень лежит над телом,
Таким прекрасным, нежным и белым.
Были красны и нежны его щеки,
Алыми - губы, черными - брови,
Были зубы его как жемчуг,
Светлым сверканьем снега белее.
Выделялся статной осанкой
Он средь воинов Альбы.
Кайма из красного злата
Была на плаще его алом.
30
На рубашке его из шелка
Сверкающие каменья
Нашиты были и светлой
Бронзы - полсотни унций.
Меч с золотой рукоятью,
Два копья, тяжелых и острых,
В руке он держал, прикрываясь
Щитом с серебряным верхом.
Гибель принес нам Фергус,
Злую устроил встречу.
Честь свою залил хмелем -
Слава его померкнет!
Когда бы сошлись все воины
Вместе в открытом поле,
Всех отдала бы я уладов
За Найси, сына Уснеха.
Не разбивай мне сердце,
Уж близок час моей смерти.
Горе сильнее моря,
Помни об этом, Конхобар!
- Кого в моем доме ненавидишь ты больше всех? -
сказал Конхобар.
- Тебя самого, - сказала она, - и Эогана, сына Дуртахта.
- Тогда проживешь ты год с Эоганом, -сказал Конхобар.
И он отдал ее в руки Эогана. На другой день Эоган поехал
с нею в Маху. Она сидела позади него на колеснице. Поклялась
она, что не будет у нее двоих мужей на земле в одно время.
- Добро тебе, Дейрдре, - сказал Конхобар, - как овца
поводит глазами между двух баранов, так и ты между
мною и Эоганом.
В то время проезжали они мимо большой скалы.
Бросилась на нее Дейрдре головой. Ударилась ее голова о
камни и разбилась. И она умерла.
Вот повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании
Фергуса, и о смерти сына Уснеха и Дейрдре. Конец. Аминь.
31
Осада Эдара
Оыл в Ирландии человек злой и жестокий - Атирне
Настырный1, из уладов. Он был способен попросить
единственный глаз у кривого и пожелать женщину в
родах. Прозвали его так, потому что он стал, по совету
Конхобара, объезжать Ирландию.
Сперва он поехал по Ирландии противосолонь2 и
объехал Коннахт. Он пошел к королю середины
Ирландии между двумя Бродами Клиата3, то есть к Эохайду,
сыну Лухты, королю южного Коннахта. Тот поехал
провожать этого самого Атирне к людям Мунстера через
Синнан4 на юг.
- Чтобы не был ты нами недоволен, Атирне, - сказал
Эохайд, - если есть у нас что-нибудь из сокровищ и
драгоценностей - чего бы ты ни пожелал, получишь.
- Желаю, - сказал Атирне, - чтобы ты тот
единственный глаз, который есть у тебя в голове, принес бы мне в
кулаке.
- Отказа не будет, - сказал Эохайд, - ты его
получишь.
Тогда король засунул свой палец под глаз, и вытащил
его из головы, и вложил его в руку Атирне.
- Приведи меня за руку, отрок, - сказал король, - к
воде, чтобы я омыл свое лицо.
Он плеснул себе в лицо три волны из той воды.
32
- Вышел ли глаз из моей головы, отрок? - сказал
король.
- Ох, горе! - воскликнул отрок. - Глазница красна от
твоей крови.
- Пусть так и называется [это место], - сказал король, -
Дергдерк5.
И ради того великодушного дара, который преподнес
король (то есть подарил глаз ради своей чести), Господь
совершил чудо великодушия - дал ему два глаза.
Поэтому поется:
Глаз короля - славная дорога -
Стал для Атирне могучим приговором.
Глаза видят мудреца -
Наполнилась скорбная голова Эохайда.
И над Атирне злобным,
И над Эохайдом пламеннокрасным, торжествующим,
Совершил Господь-Творец
Чудо зрячее, сильное.
После этого Атирне пошел к королю Мунстера - к Ти-
гернаху Тетбуллеху. Для того чтобы спасена была честь
[короля], не согласился он ни на что иное, как только
чтобы королева спала с ним в эту ночь, иначе навсегда бы
погибла честь людей Мунстера. И в ту ночь привели к
нему эту женщину, и спала она с Атирне ради чести своего
мужа, чтобы честь его не пропала.
После этого Атирне пошел к лагенам и оказался в Ард
Брестине на юге Маг Феа. И пришли южные лагены к
нему и предложили ему сокровища и драгоценности, чтобы
он не входил к ним в страну и чтобы он не оставлял им
оскорбление6. Ибо не оставалось сокровищ ни у кого, на
кого он нападал, если не отдавали их ему. А у племени
или народа, который убил бы его, не осталось бы, чем
заплатить штраф.
33
3 Саги об уладах
Поэтому он задумал оставить лагенам великое
оскорбление, чтобы они убили его и чтобы улады вечно мстили
за него лагенам. Поэтому он выдвинул требование
южным лагенам в Брестине - что он и смотреть не будет на
их драгоценности и сокровища и не возьмет их; но
оставит он на них навечно словесное поношение, так что они
не смогут поднять лицо свое перед ирландцами, если
только не дадут ему самое лучшее сокровище, которое
находится в холме. И никто не знал на этом холме, что
это за сокровище и где оно находится.
Для людей это было огромное оскорбление и позор, и
все они молились Богу творений, чтобы он отвратил от
них нависшую над ними опасность. Один всадник ездил на
своей лошади по холму, то подъезжая к собравшимся, то
отскакивая от них. Однажды он резко повернул лошадь7,
и она выбросила большой комок земли из-под двух своих
копыт. Никто из собравшихся не заметил этого, пока он не
попал на грудь короля - то есть Фергуса Файрге. И он
увидел в верхней части комка брошь, наполовину в земле, и
было в ней восемьдесят унций красного золота.
- Что на груди у меня, - сказал король, - о Атирне?
И сказал Атирне:
Брошь в Ард Брестине -
Дали ее из-под копыт коня,
над ней вынесено большое, правильное суждение -
в плаще Мане, сына Дуртахта.
- Это и есть та самая брошь, которую я хотел, - сказал
Атирне, - ведь брат моего отца оставил ее и положил в
землю после поражения уладов в битве - то есть в битве
при Брестине.
Тогда ему отдали брошь.
И после этого он пошел к Мее Гегре, то есть к королю
лагенов. Он был братом Мее Ройды, они были два сына
Дато8 - их отец и мать были немыми. Мее Гегра тепло
приветствовал Атирне.
34
- Любо это мне, - сказал Атирне, - но только пусть
будет мне компания до утра.
- С чего бы давать тебе мою жену? - сказал король.
- Ради твоей чести, - сказал Атирне. - Или убей меня,
и на лагенах вечно будет позор, поскольку не перестанут
улады мстить им за меня вечно.
- Если это ради уладов, то не получишь ты от меня
привета, о Атирне. Получишь ты женщину ради моей
чести. Нет среди уладов мужа, которому я дал бы ее, если
только не дам тебе ради моей чести.
- И правда, - сказал Атирне, - а я не отстану от тебя,
покуда кто-нибудь из уладов не заберет твою голову и
твою жену.
- Не заберет, - сказал король, - ты получишь привет.
Спала с ним женщина - Буан, жена Мее Гегры. И
Атирне остался объезжать лагенов до конца года, и взял
сто пятьдесят королев у знатных и богатых людей
лагенов, чтобы увести их в свою страну.
- Хорошо же, о слуга, - сказал Атирне своему слуге, -
пойди-ка от меня к уладам, чтобы они пошли ко мне
навстречу. Наверное, лагены думают обо мне и моей
добыче, но только боятся за свою честь.
Тогда лагены пошли попрощаться с Атирне и пришли
к Тельхуму у Ат Клиат на севере. Попрощался с ними
Атирне, и своего благословения не оставил, и похвалы не
получил.
Лагенам не понравилось, что их женщин забирают и
уводят к уладам. Так что когда Атирне дошел до Айнеха
Лагенов, то лагены стали преследовать его, чтобы
забрать тех, кого он увел у них. Улады тогда пришли
навстречу Атирне. Они бросились его спасать. Тут же
разгорелось сражение. Улады потерпели поражение, и ушли
вдоль моря на восток, и захватили себе Эдар9.
Девять дней провели они на Эдаре без питья и еды, и
если что пили, то соленую морскую воду, и если что ели,
то глину. А у Атирне было семьсот коров в центре этой
35
з*
крепости, и не было среди уладов ни мальчика, ни мужа,
который выпил бы хоть глоток, но то, что у них
выдаивали, выливали на камни. И никто из них не мог найти
себе никакой еды. Приносили к нему раненых мужей, и не
давал он им ни капли, так что они умирали по одному от
тяжких ран. Знатные улады приходили к нему и просили
питья для Конхобара, но ничего от него не получили.
Так что Конхобар подкреплялся тем, что приносила ему
на своей шее по вечерам девушка из Эмайн Махи, то есть
этр приносила Леборхам.
В доме Конхобара были раб и рабыня, и родилось у
них дитя - девушка Леборхам. Внешность девушки была
неприятной, носки и колени у нее были позади, а
ягодицы и пятки впереди. А она обходила Ирландию за один
день. Все, что делалось в Ирландии хорошего и плохого,
она рассказывала Конхобару.в Красной Ветви по
вечерам. Для нее ставили на огонь каравай величиной в
шестьдесят хлебов помимо обычной порции для
домочадцев. И это она приносила Конхобару его еду на своей
шее из Эмайн в Эдар.
Битва шла вокруг крепости днем и ночью. Говорили
лагены, что это они насыпали крепость Эдара. Есть в ней
Брешь Кухулина, которая не закрывается. Все
побуждали его выйти через нее.
- Нет, - говорил он, - ряды копий закрыли ее кругом
для меня.
Ведь Конхобар советовал Кухулину, чтобы он не
выпускал наружу своего гнева, покуда не придет ополчение
уладов, поскольку Леборхам пошла собирать уладов,
чтобы они пришли на лодках или по земле им на
помощь.
Мее Деада, сына Амаргена, мальчика семи лет,
воспитанника Кухулина, выводили на ограду у дверей
крепости. И днем он убивал каждый час по девять человек. И
лагены выводили уладских заложников каждый день по
три раза, и Мее Деад отбивал их в поединке трижды. И
36
поэтому именно ему устроили первую неравную битву в
Ирландии. Говорят, что это было тогда, когда улады
были на земле внутри Эдара, на востоке. Тогда вышли к
мальчику на ограду триста воинов, чтобы убить его. Он
испустил яростный крик, когда рубили с него голову. А
Кухулин услышал.
- Это небо ломается, или море уходит, или земля
рушится, или воспитанник мой кричит, ибо он бьется в
неравном бою!
Тогда Кухулин выпрыгнул наружу. Войско ринулось
за ним. Тут же разразилась битва. Тяжелым было их
нападение. Кровавой была злая схватка, когда крик ярости
испускали воины и яростные герои. Битва продолжалась
от третьего до девятого часа. Лагены потерпели
поражение и воздвигли против уладов красную стену, потому
что у уладов был гейс10 переходить через красную стену.
Много было погибших и с той и с другой стороны в
схватке. Множество народу пало у уладов во время
битвы. Пали там, помимо прочих, Мее Деад, сын Амаргена,
Брианнан Бретах, и Конла, и Беотах, и Конаэд, сын Мор-
ны, и многие другие.
Тогда Леборхам пошла на север, перед войском,
чтобы поведать уладским женщинам о том, что видела, ибо
они боялись, страшились и страдали с тех пор, как их
мужья захватили Эдар - Мугайн Айтенкайтрех, жена Кон-
хобара, сына Несс, на севере. Федельм Нойкрутах, дочь
Конхобара -девять обликов было у нее, и каждый облик
был прекраснее другого. Федельм Фолтхайн, жена Лоэ-
гайре Буадаха. Финдбек, дочь Эхаха, жена Кетерна,
сына Финтана. Бриг Бретах, жена Кельтхара. Финдниге,
дочь Эхаха, жена Эогайна, сына Дуртахта. Финдхаэм,
дочь Катбада, жена Амаргена Иарнглуннага. Дербфор-
галл, жена Лугдаха Риабдерга. Эмер Фолтхайн, дочь
Форгала Манаха, жена Кухулина, сына Суалтайма. Лен-
дабайр, дочь Эогана, сына Дуртахта, жена Коналла,
сына Амаргена. Ниаб, дочь Кельтхара, сына Утидира, же-
37
на Кормака Конд Лонгес, сына Конхобара. Больше там
было других знатных женщин, чем перечислено.
Мугайн же беседовала с Леборхам. И сказала Мугайн:
- О девушка, о быстрая, о Леборхам - кого из уладов
светлых ты видела?
- О жена светлая, верная! Видела прекрасного супруга
твоих бедер плывущим в потоке крови, в смерти их жив
зверь битвы, Конхобар. Видела я там Кухулина
совершенного от спины до ног - он был близок к смерти
своей. Видела я там Кельтхара - велик он собой, красные
следы он за собой оставляет. Видела я Лоэгайре злого,
Буадаха - сзади у него капюшон с дырами в боках,
покрытие его двух ног - победы кипящие. Видела я там
Брианана - он нарушил слово в сражении каирна.
Видела я там Габлиоля - ленивый, он прыгал, как рысь.
Видела я там Кондлу Прекрасного - ударяли по его бокам
посреди озера. Видела я там Фурбайде Фер Бенда - на
руках женщины он порабощает, он заливает кровью из
своей смертельной бреши. Видела я там Эогана - [подобна]
тису его красная правая [рука], из обеих его рук брызжет
на него поток крови. Видела я там Дубтаха - от руки
Лоэгайре получает он рану, отрублена его правая [рука].
Видела я там Лугайда - множество у него сыновей, он
посылает их, словно лезвие против красного дуба. Видела я
там Амаргена - багряный медведь, пламя из его головы
в битве. Видела я там Фергну - мужа сильного, того, о
ком упоминают перед всеми героями, ибо он ударяет их
своими двумя...{1 Видела я там Айрхриде - он,..12 Видела
я там Беотаха, он вернулся к жизни посредством своего
золота, которое он разбрасывал. Кровь течет у него из
глаз в битве. Видела я там того, кто обстреливает и
опрокидывает королевские ограды - Рохада краснопобедно-
го, светлого сына Фатемона перед глазами войска.
Видела я там мудреца - красноречивого, прекрасно
беседующего, разговор его высок, царственен; обижает он мужей -
это Ферхертне, филид короля13. Видела я там Фиахра-
38
ха... Видела я там Конаэда, убившего сотню, о котором
говорят первым, суровая грубость. Поле брани, где был
сын Морны...15 Видела я там Корпре, вождя мужей,
обнажаются перед ним груди женщин. Видела я там
царственные огни, которые сверкали, как одна искра, - сурово
их оружие, светлы яростные подвиги - Гормайнех, Мане
Мильскотах, и Айлиль Скел, и Тоскел, Дурес, и Рет, и
Брикрен - они творили великие дела, девять сыновей
Карбада Улла. Видела я там Конала Кернаха - с
победами, с трофеями, с воинами, со стадами, с юношами -
говорят, что силен этот зверь битвы, битвопобедительный,
битвотриумфальный Конал, прекрасный Кернах. Видела
я там Уаратаха Кетерна, с кровавым мечом, его
уничтожила великая ярость на его Эоларг Ард.
Видела я, что там - улады; они бьют не так, как
косолапый лижет мед, а так, как огромный океан
обрушивается на дом. Видела я - есть там глина, которая охватила
мужей. Кругом падали деревья, поворачивались копья -
ярость щита, щит в битве. Победили в битве улады после
битвы страшной, после рубки отрядов, после резни. Им
дают заложников от каждой пятины из пяти пятин
Ирландии, за исключением пятины галеойн16.
И приходят они, и появляются, и видят их в Эмайн к
вечеру, - кроме тех из них, кто пал.
Такое видение принесла Леборхам женщинам уладов.
Конал Кернах в одиночку отправился преследовать
лагенов, чтобы отомстить за своих братьев, которые
пали в этой битве, - Мее Деада и Лоэгайре. Он пошел на Ат
Клиат через Друменах на Уи Габла (т.е. Форкартайн),
мимо Уахтар Ард, мимо Наса, в Клойнуд.
Когда лагены дошли до своей страны, все они
отправились по домом. А Мее Гегра остался на Кассан Клойн-
та один со своим возничим позади войска.
- Я посплю пока, - сказал возничий Мее Гегре, - а ты
поспишь потом.
- Я согласен, - сказал король.
39
Мее Гегра смотрел на воду и увидел, что по воде к
нему плывет орех. Орех был величиной с голову. Он сам
спустился, взял орех, и расколол его своим ножом, и
оставил половину ореха слуге. Когда слуга увидел это, он
встал с земли во сне. После этого слуга проснулся ото
сна.
- Что с тобой, о юноша? - сказал король.
- Я видел плохой сон, - сказал слуга.
- Запрягай лошадей, юноша, - сказал король.
Слуга запряг лошадей.
- Ты съел орех? - спросил слуга.
- Съел, - сказал король.
- А мне половинку оставил? - сказал слуга.
- Сначала я отколол себе, - сказал король.
- Человек, который съел без меня немножко, - сказал
слуга, - съест и много.
Рука короля была у него перед лицом, с половиной
ореха в ней. Слуга взмахнул мечом и отрубил ему руку.
- Это плохо, о юноша! - сказал король. - Открой мой
кулак, там половина ореха.
Когда слуга увидел это, он повернул меч против себя,
так что он вышел через его спину сзади.
- Юноша, о горе мне! - воскликнул король.
Тогда Мее Гегра сам запряг колесницу и положил
перед собой свою руку. Так он выехал из брода на востоке.
Тогда Конал въехал в брод на запад.
- Вот как, Мее Гегра! - сказал Конал.
- Да, так, - сказал Мее Гегра.
- У меня вопрос, - сказал Конал.
- Чего ты хочешь, - сказал Мее Гегра, - и если что я
должен тебе, то ты получишь все, что в моей власти.
- Братья мои у тебя, - сказал Конал.
- Не у меня они на поясе17, - сказал Мее Гегра.
- Вот это позор, - сказал Конал.
- Не честное это сражение, - сказал Мее Гегра, -
биться со мной, когда у меня только одна рука.
40
- Пусть будет так, - сказал Конал, - пусть привяжут
мне руку к моему боку.
Трижды привязали руку Конала Кернаха к его боку.
Каждый из них наносил удары другому, так что от этого
покраснела река.
[Одна женщина из сидов задавала Коналу вот такие
вопросы, покуда он сражался с Мее Гегрой на Тропе
Клойнта:
- О Конал, сын Амаргена, кто мир испорченным
сделал?
- Ева, праматерь наша, как советовал черный демон.
- О Конал, сын Амаргена, кто первой слезу пролила?
- Дочь Мугеда - Гол, между Лине есть их могила.
- О Конал, сын Амаргена, кто первый, кого ты убил?
- Фуата из Леса Гарбрас, отважным и добрым он был.
- О Конал, сын Амаргена, скажи нам правдивые вести!
- Нет, без головы Мее Гегры не сойду я с этого места!
- Правдивый свидетель пред нами, одержишь победу
ты, Конал,
Наверно, оружие сделало твой разум мужским, о
Конал?]18
Приемы Конала оказались сильнее.
- Добро же, о Конал, - сказал Мее Гегра, - знаю я, что
ты не уйдешь, пока не возьмешь с собой мою голову. И
положи мою голову на твою голову, и мою честь - на
твою честь.
Конал срубил с него голову у Касан Клойнта, Конал
взял голову и положил на камень у берега брода. И
вышла капля из шеи отрубленной головы, и вошла в верх
камня, так что прошла через него в землю. Потом он
положил свою голову на камень. И верхушка камня упала
на землю и покатилась у него на глазах в реку. И
поэтому его стали называть Конал Косой. Потому что у ула-
дов было три позора: Конал Косой, Кухулин Кривой и
Кускрайд Заика. Женщины уладов разделили их на три.
Каждая из них любила одного мужчину из этих троих. Та
41
треть, которые любили Кухулина, закрывали один глаз,
когда говорили с ним. Та треть, которые любили Кона-
ла, косили, когда разговаривали с ним. Та треть, которые
любили Кускрайда, заикались, когда с ним
разговаривали. Однако Конал положил свою голову на его голову,
так что она оказалась сзади, и с тех пор он перестал быть
косым.
Тогда Конал поехал в одиночку на своей колеснице, а
его возничий - на колеснице Мее Гегры. После этого они
въехали в Уахтар Фине. Там они встретились с
пятьюдесятью женщинами, то есть с Буан, женой Мее Гегры, с ее
свитой, которые шли из своих краев на юг.
- Ты чья, женщина? - сказал Конал.
- Я жена короля Мее Гегры.
- Тебе велено пойти со мной, - сказал Конал.
- Кем велено? - сказала женщина.
- Мее Гегрой, - сказал Конал.-
- Принес ли ты с собой какие-нибудь знаки? - сказала
женщина.
- Вот его колесница и его лошадь, - сказал Конал.
- Он раздает много сокровищ, - сказала женщина.
- А вот его голова, - сказал Конал.
- Тогда я принадлежу тебе по праву, - сказала
женщина.
Тогда голова покраснела, а в другой раз побледнела.
- Что это с этой головой, женщина? - сказал Конал.
- Я знаю, - сказала женщина. - Был спор между ним и
Атирне. Он сказал, что никто из уладов не заберет меня.
А теперь слово нарушено - вот что случилось с головой.
- Иди ко мне, - сказал Конал, - в колесницу.
- Подожди меня, - сказала она, - пока я не оплачу
своего супруга.
Тогда она испустила жалобный крик, так что было
слышно в самой Таре и в Айлинне. После этого она
упала вниз головой и умерла. Есть на дороге ее могила -
Орех Буаны. Через ее могилу пророс орех.
42
- Достань-ка [голову], о юноша, - сказал Конал.
- Не могу я нести с собой голову, - сказал слуга.
- Вынь из нее мозг, - сказал Конал, - и поруби его
мечом, и возьми с собой мозг, и смешай его с известью, и
сделай из него мяч.
Так и сделали, а голова осталась у женщины. И они
поехали, и добрались до Эмайн. Улады были горды, что
убили короля лагенов.
Вот это и есть Поездка Атирне, и Убийство Мее Гег-
ры Коналом Кернахом, и Битва при Эдаре.
Сватовство к Луайне
и смерть Атирне
D горе, великой печали и грусти был Конхобар после
смерти Дейрдре от его руки1. Никакая музыка, красота
или радость в целом свете не могли смирить его дух, и
пребывал он всегда сокрушенный и скорбный. Говорили
ему благородные улады, чтобы поискал он по
ирландским королевствам дочь короля или вождя, что развеяла
бы его грусть по Дейрдре.
Привели к Конхобару двух его гонцов, Леборхам,
дочь Аэ и Адарк, и Леборхам Раннах2, дочь Уангамайна.
Воистину ужасен и уродлив был облик этих посланниц
Принялись тогда гонцы объезжать крепости и
достославные поселения по всей Ирландии, но нигде не могли
отыскать незамужнюю девушку, что могла бы утешить
Конхобара. Раз попала Леборхам, дочь Аэ и Адарк, в
жилище некого Доманкенна, сына Дега, в самом Уладе и
там увидела она прекрасную, белолицую девушку с
волнистыми волосами, что была красивей всех девушек
мира. И звали ее Луайне, дочь Доманкенна. Спросила
Леборхам девушку, чья она дочь.
44
- Я дочь Доманкенна, сына Дега, - ответила та.
Сказала тогда Леборхам, что сам Конхобар послал ее к ней,
ибо лишь одна Луайне во всей Ирландии была похожа на
Дейрдре духом, обличьем и искусством рукоделия.
- Воистину это хорошо, - сказал отец девушки и
пожелал получить за нее должный выкуп невесты.
Вернулась тогда Леборхам к Конхобару и рассказала
ему о девушке. Так говорила она:
- Там увидала я девушку прекрасную собой,
золотоволосую, зрелую [...].
Преисполнился тогда Конхобар любовью к девушке и
не мог удержаться, чтобы не пойти самому поглядеть на
нее. Когда же увидел он Луайне, не осталось в нем
косточки с палец длиной, что не исполнилась бы вековечной
любовью к девушке. Стала она его суженой, и
возложили на короля положенный выкуп, а потом возвратился он
обратно в Эмайн.
В ту пору пришел туда Мананнан, сын Атгно, король
Мананна и Островов Чужеземцев, с огромным
множеством кораблей, дабы разорить и разграбить Улад,
отомстив за сыновей Уснеха. Другом их был Мананнан, и
это он воспитал детей Найси и Дейрдре, сына и дочь Гай-
ара и Айбгрене.
А было всего четыре Мананнана3, что жили не в одно
время. Мананнан, сын Аллота, друид Племен Богини
Дану4, жил в их времена. Это он жил на Арайнд и дал имя
Эмайн Аблах, а погиб тот Мананнан в битве при Куй-
ленн от руки Уйленна Красная Бровь, сына Кайтера,
сына Нуаду Серебряная Рука, с которым сражался он за
королевскую власть в Коннахте. Когда рыли его могилу,
выплеснулось из-под земли озеро Лох Орбсен, что
зовется так от первого Мананнана.
Мананнан, сын Керпа, был королем Островов и Ма-
нанда и жил он во времена Конайре, сына Этерскела. Это
он сватался к Туаг, дочери Коналла Колламайра,
приемного сына Конайре. Она дала название Туаг Инбер.
45
Мананнан, сын моря, был знаменитым купцом, что
плавал между Ирландией, Альбой и Островом Мананд.
Был он еще и друидом да лучшим кормчим, что
приплывал в Ирландию. Это он умел узнавать тайным знанием,
разглядывая воздух, будет ли ясная погода или буря,
называли его5 [...].
Мананнан, сын Атгно, был четвертым Мананнаном.
Это он приплыл с множеством кораблей отомстить за
сыновей Уснеха, ибо он дал им приют в Альбе. Шестнадцать
лет провели они там и отвоевали земли от Сламаннана до
самого севера Альбы. Это они прогнали трех сыновей
Гнатала, сына Морганн: Итаха, Триатаха и Мане Лам-
гарб, что занимали эти земли. Были они владением
Гнатала, пока не убили его сыновья Уснеха. Тогда явились
трое братьев в изгнание к Конхобару и потом сразили
сыновей Уснеха по наущению Эогана, сына Дуртахта6.
И вот принялся Мананнан разорять и грабить Улад.
Тогда собрались улады, чтобы сразиться с ним, но
говорили, что дурно поступил Конхобар, обратив оружие
против сыновей Найси. Пожелали они мира между ула-
дами и Мананнаном, и ходил с этим к Мананнану и с
ответом от него филид Бобаран. Так сказал он:
Гайар, сын славного Найси,
Мананнана великого сын приемный,
Наш край разорить пришел он сюда [...]
Потом заключили союз Конхобар и Мананнан и по
желанию вождей уладов выплатили Гайару возмещение
за смерть его отца, а Иннли и Ардана отпустили на честь
Конхобара. И еще даровал король Гайару земли Лиат-
майне, что были раньше во владении Дубтаха Доэлтенг-
тайга, разорявшего уладов вместе с Фергусом. Так
расстались они в мире и с той поры не нарушали дружбы. А
теперь о том, что делала Луайне.
Когда прознали Атирне Айлдисах и два его сына, что
46
была она обещана Конхобару, то явились к девушке и
решили просить у нее даров. Когда же увидели они Луайне,
то все трое полюбили ее и возжелали так, что лучше
было им расстаться с жизнью, чем не быть месте с девушкой.
Один за другим принялись умолять они ее и говорили,
что умрут и каждый из них сделает ей глам дикин7, если
не будет она им благоволить.
- Не подобает вам говорить так, - ответила девушка,
- ибо должна я стать женой Конхобара.
- Не в силах мы остаться в живых, если не соединимся
с тобой, - сказали они.
И все же отказалась девушка возлечь с ними. Тогда
спели они ей три песни-поношения, что оставили на ее
лице три нарыва - Стыда, Упрека и Позора, что были
черного, красного и белого цвета. Тотчас испустила
Луайне дух от стыда и позора. Немедля пустился Атирне со
своими сыновьями в путь к Бенн Атирни, что над Боанд,
ибо страшился, что постигнет его за такие дела месть
Конхобара и уладов.
Теперь о Конхобаре. Долго уж, казалось ему, спит он
без жены. Взял он тогда с собой лучших из уладов, Ко-
налла Кернаха, Кухулина, Келтхара, Блаи Бругайда и
Эогана, сына Дуртахта, и Катбада, и Сенху, и пошел к
жилищу Доманкенна, сына Дега, что был из Племен
Богини и владел той землей. Там узнали они, что умерла
девушка и весь народ в крепости оплакивает ее. В великое
молчание погрузился тогда Конхобар, ибо ни о ком не
печалился так, кроме самой Дейрдре.
- Какая же месть подобает им? - спросил Конхобар.
Отвечали благородные улады, что должно убить
Атирне с сыновьями и всеми его людьми, ибо уж не раз
страдал Улад от их оружия. Тут вышла к ним мать
девушки, Бегуба, и принялась оплакивать ее перед Конхоба-
ром и благородными уладами.
- О король, - сказала она, - не одной смертью
кончится это дело, ибо и я с ее отцом лишимся жизни от горя.
47
Было пророчество, что и нас заберет эта смерть, как
провидел друид, говоря: «Толпы женщин плачут о смерти
мужей от слов Атирне» [...].- Хищных зверей нашлет на
вас Атирне, - сказала тогда Катбад, - Поношение, Позор
и Стыд, Проклятье, Огонь и Злое слово. Ведь это у него
есть шесть сыновей Бесчестья: Скупость, Отказ,
Отрицание, Жестокость, Безжалостность, Жадность. Нашлет их
на вас он, и станете с ними сражаться.
Принялся тут и Доманкенн корить и подстрекать уладов.
- Скажите, что же нам делать, о улады? - спросил
Конхобар.
Кухулин дал совет убить Атирне. Коналл храбрый и
справедливый вгляделся. Келтхар ранящий замыслил.
Мунремар знаменитый обдумал. Кускрайд сторож
решил. Храбрые, заносчивые, жестокие, с обоюдоострыми
мечами юноши уладов подтвердили решение идти и
разрушить укрытие Атирне.
И сказал тогда Доманкенн матери Луайне:
- Воистину горек, Бегуба, горек жребий, сгубивший тебя,
тяжкое горе тому, кто видит тебя над могилой Луайне [...].
Великий плач поднялся тогда о девушке, а потом
спели над ней погребальные песни, устроили погребальные
игры и воздвигли надмогильный камень. Воистину
горестны и печальны были отец и мать девушки, и горько
было слышать их рыдания.
И сказал тогда Конхобар:
На равнине могила Луайне, дочери красного Доманкенна,
не видала еще золотистая Банба никого недоступней ее.
Келтхар: Скажешь ли нам, Конхобар, о храбрейший,
чья речь была слаще, Луайне иль Дейрдре,
многим любезной?
Конхобар: Расскажу я об этом тебе, о Келтхар,
сын Утехара,
48
лучшей Луайне была, что не ведала лжи, не было спора
меж ними,
Грустно пророчество, что унесло ее и от которого смерть
приняла,
от которого холм ей насыпан, от которого видно могилу.
Бегуба, сын Дега, Луайне, смерть их пронзает меня,
в один день вышли в путь и в одной они будут могиле.
Атирне с четырьмя сыновьями, поплатится злом он за
это деяние,
жены, мужи, сыновья, примут все смерть в отомщенье за
эту могилу.
После этого принялся Конхобар оплакивать девушку
и чернить перед уладами Атирне. Тогда пошли за ним
улады к Бенн Атирне и заперли там его с сыновьями и
всеми людьми, а потом убили двух его дочерей, Мор и
Мидсенг, и сожгли крепость Атирне.
Недобрым делом показалось это филидам Улада, и
тогда сказал Аморген:
Великая жалость, великое горе славного Атирне гибель,
вот могила его, не ройте ее, о филиды!
Горе тому, кто принес ему гибель, горе тому,
кто принес ему смерть!
Крепкое было копье у него, долго сияние его,
шут Криденбел8 его сделал,
было копье у него, королей поражало,
Надгробную песнь я сложу и оплачу его,
вырою здесь я могилу и славный насыплю я холм.
4 Саги об уладах
Решение Кухулина
\*уднажды, когда Конхобар вместе со своими самыми
знатными воинами находился в Эмайн Махе, случилось
вот что. Налетели на окрестные поля птицы неведомой
породы и стали пожирать все плоды, злаки, траву, всю
зелень до самого корня, так что остались после них лишь
сухая земля да голые камни. Великая печаль охватила
уладов при виде того, как погибает от этих птиц все
пропитание их. И они решили снарядить девять колесниц,
запрягши в них самых быстрых коней, какие только
были в Уладе, чтобы пуститься в охоту на птиц. Выехал на
охоту и сам Конхобар, и сестра его Дехтире вместе с ним;
она в ту пору была уже взрослой девушкой и служила ему
возницей. Выехали также и другие герои и возниды
уладов, в том числе Брикрен, сын Карбада.
Тогда птицы, улетая от них, устремились в сторону
горы Фуат и равнины Муртемне, к Эдман, к равнине
Брега. Прекрасна была стая, улетевшая от уладов. Во
главе ее, как вожак, неслась большая птица, величайшая,
прекраснейшая в мире. Девятью двадцать было число
всех птиц: они разделялись на пары, каждая из которых
была соединена цепочкой из светлого золота. Двадцать
же птиц, прекрасной раскраски, летели впереди других
при каждой переправе, и каждая пара их была соединена
цепочкой из красного золота.
50
Затем птицы исчезли из глаз уладов, и никто не знал,
куда они девались, - кроме трех птиц, которые полетели
на юг. Улады устремились вслед за ними, но тут
настигла их ночь, так что и эти три птицы скрылись от них.
- Распряжем наших коней и поставим вместе
колесницы, - сказал Конхобар. - Пусть кто-нибудь пойдет на
разведку, поискать, не найдется ли какого-нибудь жилья
или пристанища для нас на эту ночь.
Пошли Коналл Победоносный и Брикрен на разведку.
Недолго пришлось им бродить: вскоре заметили они
одиноко стоящий дом - не очень большой, с виду недавно
построенный и крытый белыми птичьими перьями. Он был
внутри вовсе не отделан и ничем не убран; не было в нем
даже лежанок и одеял. Только задний угол был
приспособлен под кухню. Не было видно в доме никаких ценных
вещей и даже ничего съестного. Двое хозяев, муж и жена,
сидевшие в доме, ласково приветствовали вошедших.
Коналл Победоносный и Брикрен вернулись к Конхо-
бару и другим уладам и рассказали им все, что видели и
разузнали.
- Какая польза нам идти в этот дом? Нет там ничего
путного, даже пищи никакой. Да и мал он, чтобы
приютить нас всех.
Все же улады решили направиться в этот дом. Они
вошли в него все, сколько их было, поместились в нем со
всеми своими конями и колесницами, - и оказалось, что
все это заняло очень мало места в доме. И они нашли там
вдоволь пищи и одеял, всякого удобства и приятности;
никогда еще не случалось им лучше проводить ночь.
После того как они с удобством там расположились,
они увидели в дверях мужа, с виду юного, необычайно
высокого роста, с прекраснейшим в мире лицом. Он
сказал им:
- Если вы считаете, что уже пришло время для ужина,
то он будет вам сейчас подан. Ибо то, что вы ели раньше,
было только закуской.
51
4*
- Время как раз подходящее, - ответил Брикрен.
И тогда им были поданы всякие кушанья и напитки,
по вкусу и желанию каждого, после чего они,
насытившись, захмелели и развеселились.
Тогда им тот же муж сказал:
- Моя жена лежит сейчас в соседней комнате и мучит-
ся, рожая. Хорошо было бы, если бы эта девушка с белой
грудью, что с вами, пошла помочь ей.
- Пусть идет, - сказал Конхобар.
Дехтире вошла в комнату, где рожала женщина.
Вскоре та произвела на свет мальчика. В это же самое время
добрая кобыла, что была при доме, родила двух жеребят,
и юный муж подарил младенцу этих жеребят на зубок.
Когда улады поутру проснулись, не было больше ни
дома, ни хозяев, ни птиц, а одна лишь пустая равнина
вокруг них. И они вернулись в великую Эмайн Маху,
захватив с собой новорожденного мальчика, кобылу и двух
жеребят, которые остались подле них. Мальчик
воспитывался при Дехтире, пока не подрос и не стал юношей.
Тогда напала на него болезнь, и он от нее умер. Сильно
оплакивали его все в Эмайн Махе.
Больше всех печалилась Дехтире о смерти своего
приемного сына. Три дня она ничего не ела и не пила. Затем
ее охватила, после такой тяжкой скорби, сильнейшая
жажда. Подали ей чашку с питьем. Когда она поднесла ее
к губам, ей показалось, что какой-то крошечный зверек
хочет прыгнуть ей в рот из чашки. Она дунула, чтобы
отогнать его. Посмотрели все: никакого зверька не было
больше видно. Снова подали ей чашку, чтобы она
глотнула. И в то время, как она пила, зверек проскользнул ей
в рот и пробрался внутрь ее.
Тотчас же она впала в сон, длившийся до следующего
дня. Во сне ей предстал некий муж и возвестил, что ныне
она зачала от него.
- Это я создал птиц, - сказал он ей. - Я побудил вас
гнаться за птицами до того места, где я создал дом, при-
52
ютивший вас. Я создал и женщину, мучившуюся родами;
я же принял облик мальчика, который там родился, и
меня воспитывала ты; это меня оплакивали в Эмайн Махе,
когда мальчик умер. Но теперь я снова вернулся,
проникнув в твое тело в виде маленького зверька, который
был в питье. Я - Луг Длинной Руки1, сын Этлена, и от
меня родится сын, ныне заключенный в тебе. Сетанта2
будет имя его.
После этого Дехтире забеременела. Пошли от этого
меж уладов споры и ссоры, ибо никто не мог понять, от
кого зачала она. Говорили даже, что виновник этого -
сам Конхобар; ибо она часто спала возле него, так как он
был к ней очень привязан.
После этого к Дехтире посватался Суалтам, сын Рой-
га. И Конхобар отдал ему сестру в жены. Но она очень
стыдилась взойти на его ложе, будучи уже беременной.
Она подошла к столбу, оперлась на него плечом и стала
бить себя по спине и бедрам, пока - как ей показалось -
не освободилась от плода. И сразу же она обрела вновь
свою девственность.
После этого она взошла на ложе Суалтама и родила
ему сына. Величиной с трехлетнего ребенка был
младенец. Приемным отцом его стал Кулан-кузнец. Сетантой
назвали мальчика, и имя это он носил до тех пор, пока не
убил пса Кулана и не отслужил ему за это3. С той поры
стали звать его Кухулином.
Сватовство к Змер
I 1равил некогда в Эмайн Махе великий и славный
король по имени Конхобар, сын Фахтна. Ни в чем не
знали тогда недостатка улады. Были среди них мир, покой и
довольство, хватало плодов, всякого урожая и добычи
на море, под доброй властью жили все по праву и
справедливости. Порядок, согласие да изобилие царили в
королевских покоях Эмайн. Вот каковы были те покои, что
звались Красная Ветвь1 Конхобара и во всем походили на
Медовый Покой2. По девять лож стояло там от очага до
стены. В тридцать пядей высоты была каждая из
отделанных бронзой стен королевского дома. Все они были
украшены резьбой по красному тису. Снизу был деревянный
пол, а сверху крытая черепицей крыша. Сразу у входа -
ложе самого Конхобара, с серебряным основанием и
столбами из бронзы. На их верхушках сияло золото и
драгоценные камни, так что не отличить было подле них
дня от ночи. Сверху спускалась к ложу серебряная
пластина. По всему дому был слышен ее звон, и стоило Кон-
хобару ударить в нее королевским жезлом, как все улады
тотчас же замолкали. Двенадцать лож для двенадцати
колесничных бойцов окружали ложе короля.
Поистине все доблестные воины Улада могли
собраться в тот дворец на пир, и все ж ни один из них не
теснил другого. Славны и прекрасны были доблестные вои-
54
ны, что сходились во дворце в Эмайн. Немало
празднеств и сборищ случалось там, и были на них пение,
игры и музыка - воины показывали свою ловкость, фили-
ды3 пели, а арфисты и прочие музыканты играли.
Как-то однажды собрались улады в Эмайн Махе,
чтобы распить иарнгуал4. По сто раз наполнялась чаша в
такие вечера. Было это питье угля. На веревке, что
протягивали от одной двери дома до другой, показывали
воины свою ловкость. Девятью двадцати да еще пятнадцати
пядей в длину был дворец Конхобара. Три искусных
приема совершали воины: прием с копьем, прием с яблоком
и прием с острием меча.
Вот имена воинов, что отличались в этих играх: Ко-
налл Кернах, сын Амаргена, Фергус, сын Роса Ройг Ро-
дана, Лоэгайре Буадах, сын Коннада, Келтхар, сын Уте-
хара, Дубтах, сын Лугдаха, Кухулин, сын Суалтама.
Поистине не было среди них никого быстрее и
искуснее Кухулина. Превыше всех прочих любили его
женщины Улада за ловкость в играх, отвагу в прыжках, ясность
ума, сладость речей, прелесть лица и ласковость взора.
Семь зрачков было в глазах юноши - три в одном и
четыре в другом, по семи пальцев на каждой ноге да по семи
на каждой руке. Многим был славен Кухулин. Славился
он мудростью, доколе не овладевал им боевой пыл,
славился боевыми приемами, умением игры в буанбах и
фидхелл5, даром счета, пророчества и проницательности.
Лишь три недостатка было у Кухулина - его молодость,
неслыханная гордость своей храбростью да то, что был
он не в меру прекрасен и статен.
Задумались тогда улады, как быть им с Кухулином,
ибо уж слишком любили его их жены и дочери, а юноша
в то время еще не выбрал себе жену. Решили они, что
надо найти девушку, к которой посватался бы Кухулин,
ибо думали улады, что, имея добрую и заботливую жену,
не станет он соблазнять их дочерей и женщин. И еще
страшились они, как бы ни нашел Кухулин смерть в юно-
55
сти, и оттого хотели найти ту, что принесла бы ему
наследника. Ибо знали они, что лишь через себя самого
возродится Кухулин.
Тогда отправил Конхобар девять мужей в каждое
королевство Ирландии, дабы нашли они супругу Кухулину
в первейших крепостях и селениях среди дочерей
королевских или иных знатных мужей и хозяев. Вернулись
посланные через год в тот же самый день, так и не отыскав
девушки^ которую выбрал бы для сватовства Кухулин.
И решил тут сам Кухулин отправиться посвататься к
девушке, что, как он знал, жила в Садах Луга, - к Эмер,
дочери Форгала Манаха6. Вместе со своим возничим,
Лаэгом, сыном Риангабара, взошел Кухулин на
колесницу. И была это та самая колесница, за которой всем
множеством не могли угнаться кони других колесниц Улада,
ибо воистину неудержимы и стремительны были сама
колесница и сидящий в ней воин.
Увидел Кухулин девушку на лужайке для игр,
окруженную своими молочными сестрами. И были это
дочери владельцев земель, что лежали у крепости Форгала.
Все они учились у Эмер шитью и иной искусной работе.
Воистину была она лучшей из девушек Ирландии, с кем
мог бы Кухулин вести разговор и посвататься. Шесть
даров было у нее: дар красоты, дар пения, дар сладкой
речи, дар шитья, дар мудрости и дар чистоты. Говорил
Кухулин, что возьмет себе в жены лишь девушку, что
окажется равной ему по возрасту, красоте, знатности, уму и
ловкости, да в придачу будет шить лучше всех в
Ирландии, ибо никакая другая ему не годится, а только такая.
Потому и отправился он посвататься к Эмер, что только
она одна отвечала его желанию.
В праздничном платье поехал Кухулин поговорить с
ней, ибо желал он показаться Эмер во всей своей красоте. И
заслышали девушки, что стояли на возвышении перед
крепостью Форгала, топот коней, гром колесницы, скрип
ремней, треск колес, победный клич героя и звон его оружия.
56
- Пусть пойдет одна из вас поглядеть, кто
приближается к нам, - сказала Эмер.
- Воистину, вижу я двух коней, - сказала Фиал, дочь
Форгала, - что яростью, ростом, порывом сравнятся
друг с другом, широколобых, невиданно сильных,
скачущих бок о бок, длинногривых и длиннохвостых. С одной
стороны серый конь, широкобедрый, стремительный,
сильный, легкий, неукротимый, могучий, с львиною
гривой, мрачный, громоподобный, шумный, с вьющейся
гривой, высокоголовый и широкогрудый. Словно
объятые пламенем, летят комья земли из-под четырех его
тяжких копыт. Несется за ним стая стремительных птиц.
Правит свой бег по дороге тот конь. Каждый прыжок его
вровень с полетом дыхания. Из взнузданной пасти
несутся вспышки алого пламени.
Другой конь - черный, как смоль7, стремительный,
дивно сложенный, тонконогий, быстрый, широкоспин-
ный, огромный, летящий вперед, неистовый, с мощным
прыжком и могучим ударом копыт, с львиною вьющейся
гривой, длиннохвостый, несущийся обок с другим и
неудержимый. Без устали мчится он по траве, скачет по
твердому полю, и ничем не сдержать его бега.
Вижу я прекрасную колесницу с колесами из светлой
бронзы8. Белы ее оглобли из белого серебра, что
крепятся кольцами из белой бронзы. Высоки борта колесницы,
крепка ее дуга, закрученная, прочная.
На колеснице вижу я юношу, темного, покрытого
кровью9, прекраснее которого не сыскать во всей
Ирландии. На нем чудесная, дивно сработанная алая рубаха с
пятью складками. Золотая пряжка на белой его груди у
ворота - с полной силой бьется о пряжку грудь. На нем
светлый плащ с накидкой, изукрашенный сверкающей
золотой нитью. Семь красных драконовых камней в
глубине его глаз. Две щеки его, голубые, алые, как кровь,
мечут огненные искры и языки пламени. Луч любви
светится в его взоре. Кажется мне, что жемчужный поток во рту
57
его. Черна, как уголь, каждая из его бровей. На боку
воина меч с золотой рукоятью. Голубо-красное копье с
маленькими копьями прикреплено к алым оглоблям, что
держат коричневый остов колесницы. На плечах воина
алый щит с серебряной кромкой, украшенный золотыми
ликами диких зверей. Прыжок лосося проделывает он и
иные приемы - таков едущий в колеснице.
Перед ним вижу я возничего, стройного, с
веснушками на лице. Голова его вся в волнистых, ярко-золотых и
алых волосах, что сдерживает бронзовая сетка, не
дающая им падать на лицо. Золотые бляхи с обеих сторон в
волосах юноши. На плечах его плащ с разрезами, а в
руках жезл из красного золота, которым он правит конями.
Вскоре подъехал Кухулин к тому месту, где были
девушки, и приветствовал их. Подняла Эмер свое
прекрасное и милое лицо, взглянула на Кухулина и сказала:
- Доброй дороги тебе! (т. е. Бог да смягчит ее тебе, -
сказала она10).
- Спасение от всякого зла вам! - ответил на это Кухулин.
- Откуда ты прибыл? - спросила девушка.
- Из Интиде Эмна, - ответил Кухулин.
- Где ночевал ты?
- Мы провели ночь, - ответил юноша, - в доме
человека, который пасет стада на полях Тетры.
- Что вы там ели? - спросила Эмер.
- Нам сварили остов колесницы, - ответил он.
- Какой дорогой ты приехал? - спросила Эмер.
- Ехал я между двух лесистых холмов, - ответил
Кухулин.
- Как же вы ехали дальше? - спросила девушка.
- Нетрудно ответить: от тьмы моря по тайне людей
Богини, по пене двух коней Эмайн, через сад Морриган,
по хребту великой свиньи, по долине великой лани,
между богом и провидцем, по спинному мозгу жены Фей-
дельма, между кабаном и кабанихой, по берегу коней
Богини, между правителем Аннона и его слугой, к Монку-
58
илле, что у четырех углов света, по остаткам великого
пира, между большим и малым котлом, к дочерям
племянника Тетры, правителя фоморов до Садов Луга11.
- Что же скажешь ты про себя, о девушка? - спросил
Кухулин.
- Нетрудно ответить, - сказала девушка, - я Темра
женщин12, нету меня белее, я воин, который не сдастся,
невидимый страж, червяк, который уходит в воду, камыш,
вокруг которого не ходят. Немало есть воинов, что не
хотят никого допускать ко мне без ведома их и Форгала.
- Что же это за храбрецы, добивающиеся тебя? -
спросил Кухулин.
- Нетрудно ответить, - сказала Эмер, - двое по имени
Луи, двое по имени Луат, Луат и Лат Гойбле, сыновья
Тетры, Триат и Трескад, Бриан и Балор, Бас, сын Омна,
восемь по имени Коила, Конд, сын Форгала. Любой из них
силою равен сотне, а ловкостью девятерым. Нетрудно
описать многоискусность самого Форгала. Мужа
любого сильней он, ученей друида, знанием и мудростью
выше филида. Уж лучше, чем предаваться забавам,
сразился бы ты с Форгалом, ибо воистину всем наделен он для
славных деяний и подвигов.
- Почему бы тебе не оставить меня среди этих мужей,
о девушка? - спросил Кухулин.
- Что за причина не сделать этого, коли и ты способен
на славные подвиги? - ответила Эмер.
- Воистину, о девушка, - ответил Кухулин, - и мои
подвиги прославятся среди деяний других героев!
- Какова ж твоя сила? - спрашивала девушка.
- Нетрудно ответить, - сказал ей Кухулин, - когда я
слабее всего, то сражусь с двадцатью, тридцать сдержу я
лишь третью всей силы. Сорок врагов встречу я в
одиночку. Сотня мужей не страшна, коль стоишь под моею
защитой. В смятении и ужасе от меня покидают враги брод
схваток и поле сражений. Отряды и воинства в страхе
бегут, лишь завидев мой облик.
59
- Вот славное дело для мальчика! - сказала девушка, -
но все же не достиг ты силы повелителя колесницы.
- Воистину, о девушка, - сказал Кухулин, - хорошо
воспитал меня мой господин Конхобар. Не как скупец,
грабящий свое потомство, не между печью и квашней,
между стеной и очагом, не у кладовой воспитал меня он.
Среди воинов и колесничных бойцов, среди друидов,
кравчих и музыкантов, филидов и мудрецов, знатных
людей и владельцев земель Улада вырос я, так что стал
сведущ в их мудрости и искусстве.
- Кто ж обучил тебя всему тому, чем ты
похваляешься? - спросила Эмер.
- Нетрудно ответить, - сказал ей Кухулин, - прекрас-
норечивый Сенха13 воспитал меня так, что сделался я
сильным и осторожным, проворным и ловким. Я разумен
в речах, я ничего не забываю. Мудростью не уступлю я
мудрецам моего народа. Я направляю речи и наставляю
в суждениях всех уладов, ибо укрепился мой ум
благодаря обучению Сенхи. Взял меня к себе Блаи14, владелец
земель, ибо близко был его дом, дабы получил я
причитающееся мне. Я призываю людей королевства Конхобара
к их королю. Целую неделю говорю я с ними и каждому
воздаю по его искусству и богатству. Я решаю дела
чести и определяю выкуп.
Фергус воспитал меня так, что своею геройскою силой
сильнейших могу сокрушить я.
Горд я силой своей и доблестью и могу охранять рубежи
своего края от чужеземцев. Всех, кто слаб, я опора,
сокрушитель всех сильных. По справедливости воздаю я
обиженному и унижаю заносчивых, ибо так воспитал меня Фергус.
У колец филида Амаргин15 сидел я и потому сумею
прославить короля на любом празднестве да состязаться
с любым в силе, храбрости, мудрости, ловкости,
находчивости, могуществе и справедливости. Могу я поспорить
с любым колесничным бойцом. Никому не воздаю я
благодарности, кроме самого Конхобара.
60
Финдкоем вскормила меня, а Коналл Кернах воитель
возлюбленным братом моим был молочным. Катбад
прекрасноликий обучал меня ради матери моей, Дехтире,
так что стал я искусен в друидическом знании и сведущ в
тайной мудрости. Все улады растили меня - возницы и
колесничные бойцы, короли и первейшие певцы, и стал я
любимцем собраний и воинств, и равно стою за честь
каждого. Воистину я свободен, и мое право на это дано
мне Лугом от Эхтре Быстрой Дехтире до Сид Бруга16.
- А ты, о девушка, - сказал Кухулин, - как
воспитывалась в Садах Луга?
- Воспитали меня, - ответила Эмер, - в обычаях
фениев17, в законном поведении, в чистоте, в королевском
достоинстве и благонравии, так что славлюсь я честью и
правами среди стай коровосхожих женщин Ирландии.
- Воистину достославны эти обычаи, о девушка, -
сказал Кухулин, - и раз так, то почему бы не соединиться
нам? До сего дня не встречал я женщины, которой были
бы по силам беседа и встреча со мной.
- Хочу спросить у тебя, - сказала Эмер, - была ли у
тебя супруга?
- Воистину, нет, - ответил Кухулин.
- Не подобает мне выбирать мужа, - сказала девушка, -
прежде чем не выйдет замуж моя старшая сестра, Фиал,
дочь Форгала, что видишь ты подле меня. Велико ее
искусство во всякой ручной работе.
- Не ее полюбил я, о девушка, - сказал Кухулин, - да
и невозможно это, ибо до меня знала она уже мужчину.
Слышал я, что она та самая девушка, которая была с
Кайрпре Ниафером.
Так говорили они, и вдруг взглянул Кухулин на грудь
девушки, что виднелась в вырезе ее рубахи. И тогда
сказал он:
- Прекрасна эта равнина, равнина вне ярма18!
А девушка ответила Кухулину такими словами:
- Не войти на эту равнину тому, кто не поразит сто во-
61
инов у каждого брода от Ат Скопе Менд на Олбине до
Банкуинг Бреа Фейдельма.
- Прекрасна эта равнина, равнина вне ярма! - снова
сказал Кухулин.
- Не войти на нее тому, - отвечала девушка, - кто не
сумеет совершить подвига и поразить трижды девять
мужей с одного удара, да так, чтобы оставить в живых по
одному из каждой девятки.
- Прекрасна эта равнина, равнина вне ярма! - сказал
Кухулин.
- Не войти на нее тому, кто не бьется на поединке с
Бонн Суаном, сыном Роскмилка, от Самайна до Имболка,
от Имболка до Бельтана и от Бельтана снова до зимы19.
- Как ты сказала, так и сделаю, - молвил Кухулин.
- Тогда я согласна на твое предложение, принимаю
его и исполню, - сказала Эмер. - Скажи мне еще, из
какого ты рода?
- Я племянник мужа, что уходит к камням Росс
Бодб20, - ответил Кухулин.
- Как же тебя зовут? - спросила Эмер.
- Я герой чумы, поражающей псов, - ответил
Кухулин.
После этих учтивых слов удалился от них Кухулин, и
в тот день они больше не беседовали. Когда же ехал
Кухулин через Брегу, Лаэг, возничий, спросил его:
- Ответь мне, что значили те слова, что слышал я от
тебя и девушки?
- Разве не знаешь ты, - ответил Кухулин, - что приехал
я свататься к ней? Оттого говорили мы так, чтобы не
поняли нас другие девушки. Ведь узнай обо всем Форгал, не
получили бы мы его согласия.
Пустился в дорогу Кухулин и, говоря с возницей,
принялся объяснять ему все, что он называл.
- Когда сказал я Интиде Эмпа на ее вопрос, откуда
приехал я, то это все равно, что ответить - из Эмайн
Махи. От Махи, дочери Санрита, сына Имбарта, жены
62
Крунху, получила она свое имя. Состязалась Маха в беге
с двумя кобылами короля и, победив их, разрешилась от
бремени мальчиком и девочкой. От этих близнецов и
название Эмайн21, а от имени Махи и говорится - Эмайн на
равнине Махи.
А еще повествуется о том, как произошло имя Эмайн
Маха в таком рассказе22.
Некогда правили Ирландией три короля из уладов.
Звали их Диторба, сын Димана из Уснех Миде, Аэд Руад,
сын Бадуйрна, сына Аргетмала из Тир Аэда, Кимбает,
сын Финтана, сына Аргетмора из Фипдабайр Маг Инис.
Воспитал Кимбаета Угайне Мор, сын Экдаха Буадаха.
Уговорились они, что каждый из них станет править по
семь лет. Три раза по семь человек поручились за это:
семь друидов, семь филидов и семь вождей. Семь
друидов - дабы связать их магическими заклятьями, семь
филидов - дабы возвести па них позор и поношение, семь
вождей -дабы изранить и убить их, коли не оставит один
из них власть через семь лет, сохранив правду короля23:
урожай желудей каждый год, краски всякого цвета, ни
одной смерти женщины в родах.
Три раза получал власть каждый из них, то есть всего
правили они шестьдесят три года. Первым из всех умер
Аэд Руад - он утонул в Эсс Руад24, и тело его перенесли в
сид. Отсюда и название Сид Аэда и Эсс Руад. Не осталось
у него иного потомства, кроме дочери по имени Маха
Рыжеволосая. Когда настало время, попросила она
власть для себя. Но сказали Кимбает и Диторба, что не
годится отдавать королевскую власть женщине. И тогда
случилось между ними сражение, и досталась в нем
победа Махе. Семь лет после того правила она страной.
Между тем, умер Диторба в Коранд. Было у него пять
славных сыновей: Брас, Боэт, Бедах, Уалах, Борхас, что
потребовали себе власти. И ответила им Маха, что не
отдаст власти, ибо не по поручительству добыла ее, но на
поле битвы. Сразились тогда сыновья Диторба с Махой,
63
и победила Маха, истребив многих. Сыновей же
Диторба отослала она в пустынные места Коннахта. Потом
взяла Маха в мужья Кимбаета, дабы стать
предводительницей его войска. После того, как соединились Кимбает
и Маха, отправилась она в Коннахт проведать сыновей
Диторба. Прикинулась Маха прокаженной, покрыв лицо
месивом из ржи и торфа. Увидела она сыновей Диторба
у Байрен Коннахт, когда жарили они кабана на огне.
Принялись братья расспрашивать женщину, а она
отвечала им. Потом дали они ей поесть у огня. И сказал один
из сыновей:
- Воистину прекрасны глаза этой старухи.
Соединимся с ней!
Отвела его Маха в лес и, одолев силой, оставила там.
Затем воротилась она к огню.
- Где муж, что ушел с тобой? - спросили братья.
- Стыдно ему возвращаться к вам после того, как
сблизился он с прокаженной, - ответила им Маха.
- Нет здесь стыда, - сказали тогда братья, - ибо все мы
сделаем так же.
Потом каждый из них отвел ее в лес. Силою всех
одолела она и, связав одним ремнем, отвела к уладам. И
сказали улады, что должно убить их.
- Нет, - отвечала им Маха, - ибо это будет против
правды короля. Лучше сделаем их невольниками, и пусть
построят они вокруг меня крепость, которая станет
навеки столицей уладов.
И тогда очертила Маха границы крепости пряжкой,
что была приколота у нее у шеи. Отсюда и пошло
название Эмайн, иначе - «пряжка шеи, или пряжка вокруг шеи
Махи». Отсюда и Эмайн Маха.
Так ехал Кухулин своей дорогой и к ночи прибыл в
Эмайн. Между тем, дочери владельцев земель, что были
вместе с Эмер, рассказали своим отцам о юноше,
который приезжал на прекрасной колеснице, и о разговоре,
что случился у него с Эмер. Сказали они, что не поняли
64
из него ни слова и что уехал затем юноша прямо на север
по Маг Брег. И обо всем, что услышали, рассказали те
владельцы земель самому Форгалу.
- Воистину, - молвил Форгал, - это оборотень из
Эмайн Махи приезжал поговорить с Эмер, и девушка
полюбила его. Вот о чем говорил каждый из них. Но не
будет им от того пользы, ибо я помешаю им.
После этого отправился Форгал в Эмайн Маху,
переодевшись в чужеземное платье. Прикинулся он
посланцем короля галлов, что пришел к Конхобару поговорить
о золоте, ценных вещах и самых лучших напитках. И
было их трое мужей. С великими почестями
приветствовали их в Эмайн. Когда же на третий день отослал Форгал
своих людей и остался один, принялись улады
восхвалять перед ним Кухулина, Коналла и других колесничных
бойцов из уладов. И говорил Форгал, что поистине все
это правда и велики подвиги, о которых он слышал. И все
же, говорил он, если бы Кухулин отправился в
Шотландию к Домналу Милдемалу, то от того возвеличилось бы
его боевое искусство, а если бы довелось ему побывать у
Скатах, дабы обучиться боевым приемам, то превзошел
бы он великих бойцов всей Европы.
И оттого предлагал это Форгал Кухулину, чтобы тот
не вернулся назад. Ибо думал Форгал, что если случится
Кухулину сойтись с его дочерью, то грозит ему гибель от
буйства и дикого нрава воина, что прославился этим..
Согласился Кухулин отправиться в путь, а Форгал
обязался доставить ему припасов, если выступит
Кухулин в назначенное время. Потом воротился Форгал к
себе, отрядил воина, дабы узнал он, исполнено ли дело, о
котором договорились. Кухулин же отправился в путь с
Лоэгайре Буадахом и Конхобаром, хотя иные считают,
что был с ними еще Коналл Кернах.
Выбрал Кухулин дорогу через Брегу, чтобы
повидаться с девушкой. Рассказал он ей о своем путешествии на
корабле, а девушка поведала ему о том, что сам Форгал
65
5 Саги об уладах
побывал в Эмайн и предложил Кухулину выучиться
боевым приемам, чтобы вовек не встретиться ему с Эмер. И
наказала ему девушка быть настороже, дабы не погиб
он, какой бы путь ни избрал. Поклялся тогда каждый из
них хранить верность другому, если только смерть не
заставит кого-то покинуть другого. Повелел каждый из
них другому хранить их дружбу, и отправился Кухулин в
Шотландию. Когда же пришли они к Домналу, научил он
их, как раздувать мехи через четырехугольный камень.
До того им приходилось стараться, что пятки их
начинали чернеть или синеть. Потом научил он воинов
взбираться по воткнутому копью до самого наконечника и
стоять на нем. Между тем, полюбила Кухулина дочь
Домнала. Имя ее было Дорнола. Воистину ужасен был ее
облик. Огромны были ее колени, пятки были вывернуты
вперед, а носки назад. Громадные серо-черные глаза
были у нее на лице. Непомерен был лоб девушки, а само
лицо - чернее чаши смолы. Грубые ярко-рыжие волосы
были уложены в косы вокруг ее головы. Отказался Кухулин
разделить ее ложе, и тогда поклялась девушка отомстить
ему за это. Сказал Домнал Кухулину, что не закончено
будет его обучение, если не побывает он на севере у
Скатах. И отправились тогда в путь все четверо: Кухулин,
Конхобар, правитель Эмайн, Коналл Кернах и Лоэгайре
Буадах. И тут вдруг словно встала у них перед глазами
Эмайн Маха. Не смогли снести этого Конхобар, Коналл
и Лоэгайре. Дочь Домнала наслала на них это видение,
дабы разлучить Кухулина с его товарищами и сгубить
его. Другие считают, что наслал это видение сам Форгал,
дабы все они воротились назад и не исполнил Кухулин
того, что обещал ему в Эмайн. Позором тогда покрыл бы
себя Кухулин. А если все же отправился бы он дальше,
дабы выучиться искусным боевым приемам, то вернее
нашел бы свою погибель в одиночку.
Ушел тогда от них Кухулин по своей собственной
воле и отправился в путь по незнакомой дороге, ибо воис-
66
тину велика была над ним власть девушки. Между тем,
охватила его печаль, что расстался он со своими
товарищами. Так шел Кухулин через Шотландию, измученный
и грустный от того, что покинули его товарищи, и не
ведал, куда идти, чтобы разыскать Скатах. Но когда
расставался он со своими друзьями, то пообещал, что не
вернется в Эмайн, пока не найдет Скатах или свою
погибель. Так шел он дальше, и овладели Кухулином
растерянность и неведение.
Вдруг увидел Кухулин, что приближается к нему
огромный ужасающий зверь, похожий на льва. Зверь
следил за юношей, но не наносил ему раны. И куда бы ни
шел Кухулин, зверь направлялся за ним и подставлял ему
бок. Прыгнул тогда Кухулин прямо на загривок зверя. Не
направлял его Кухулин, но позволял идти, куда тот
пожелает. Четыре дня шли они так, пока не добрались до
обитаемых земель, где увидел Кухулин забавляющихся
юношей. Очень удивились они, что дикий зверь находится в
услужении человека. Тогда сошел Кухулин на землю,
распрощался со зверем, и тот удалился.
Кухулин же направился вперед и вскоре приблизился
к большому дому, стоящему на просторной равнине.
Вышла из того дома прекрасная на вид девушка и
обратилась к Кухулину, дабы приветствовать его.
- Добро пожаловать, о Кухулин! - сказала она.
Тогда спросил ее Кухулин, откуда знает она его имя.
- Были мы оба с тобой, - ответила девушка, -
любимыми воспитанниками из числа тех, что обучались
сладкозвучному пению у Ульбекана Сакса.
Потом принесла она Кухулину еды и питья, и он,
отведав всего этого, отправился дальше.
По пути встретил он славного воина, который первым
приветствовал Кухулина. Заговорили они между собой,
и спросил Кухулин, не знает ли чего воин о крепости
Скатах. Предостерег его юноша от дороги через Маг До-
байл, что лежала перед ним. И такова была та равнина,
67
что половина ее не отпускала человека - приставали к
ней его ноги. Вторая же половина поднимала человека,
так что мог он идти лишь по верхушкам травы. Дал Ку-
хулину воин колесо и сказал, чтобы шел он за ним по
первой половине. Потом дал он Кухулину яблоко и велел
следовать за ним, покуда не перейдет он второй
половины. Так должен был Кухулин миновать эту равнину.
И еще сказал юный воин, что дальше встретит
Кухулин огромную долину, через которую ведет узкая тропа,
полная чудовищных зверей, которых наслал Форгал,
дабы погубить его. Идет дальше путь к дому Скатах через
гору ужасающей высоты.
Потом распрощались друг с другом Кухулин и
юноша, имя которого было Эоху Бархе.
Прошел Кухулин по указанному пути через Маг До-
байл и через Глеи Гайбтех так, как научил его юноша. И
наконец привела его дорога к лагерю, где жили
воспитанники Скатах. Спросил у них Кухулин, где разыскать
ее саму.
- На том вот острове, - ответили ему.
- Какая дорога ведет туда? - спросил Кухулин.
- Через Мост Лезвия25, - ответили они, - и одолеет его
лишь тот, кто способен на славные подвиги. Ибо вот
каков он: по концам низок, а в середине высок. Стоит лишь
ступить на один его конец, как другой поднимается и
отбрасывает назад.
Трижды пытался Кухулин вступить на мост и перейти
его, но воистину никак не мог этого сделать. Тогда
исказился Кухулин, подошел к мосту и, совершив прыжок
лосося, вскочил прямо на его середину. Не успел еще конец
моста приподняться, как Кухулин уже оказался на том
берегу. Подошел Кухулин к крепости и древком своего
копья ударил в дверь так, что пробил ее насквозь.
Сказали об этом Скатах.
- Воистину, - сказала Скатах, - лишь достославный
воин мог совершить это.
68
Послала она свою дочь навстречу пришельцу. Вышла
тогда к Кухулину Уатах, дочь Скатах. Увидела она его,
но ничего не сказала, ибо велика была красота того, кто
стоял перед ней. Вернулась она туда, где была ее мать, и
принялась восхвалять воина, которого видела.
- Вижу я, что приглянулся тебе этот человек, -
сказала мать.
- Воистину, это так и есть, - сказала Уатах. - Этой
ночью он будет рядом со мною в моей постели.
- Не возражаю, - ответила Скатах, - если таково твое
желание.
Потом принесла Уатах Кухулину воды и пищи и
принялась прислуживать ему со всякой любезностью. Вдруг
ударил ее Кухулин и сломал Уатах палец. Закричала
Уатах, и сбежались тут все обитатели дома, чтобы
защитить ее. Выступил вперед воин из слуг Скатах по имени
Кохар Круибне. Задумал он проучить Кухулина, но не
ожидал встретить столь искусного в сражении воина и
пал от его руки. Отрубил ему Кухулин голову. Оттого
опечалилась Скатах, но сказал ей Кухулин, что на
положенный срок возьмет на себя все обязательства и работу,
что исполнял убитый им воин.
На третий день дала девушка совет Кухулину и
сказала, что если пришел он обучиться воинскому искусству,
то пусть отправится туда, где Скатах обучает своих двух
сыновей - Куара и Кета. Велела она Кухулину геройским
прыжком лосося перенестись в тисовую рощу и,
приставив меч к телу Скатах между двух грудей, потребовать
исполнения трех дел: обучения боевому искусству без
всякой утайки, разрешения ей соединиться с ним за должный
выкуп и предсказания всего, что случится с ним, ибо она
провидица.
Отправился тогда Кухулин туда, где была Скатах.
Вынул он свой меч, приставил его острие к груди Скатах
там, где было сердце, и молвил:
- Смерть тебе!
69
- Три зрачка за то, что сохранишь мне жизнь, -
сказала Скатах.
- Принимаю, - ответил Кухулин. Обязал он ее
выполнить то, что сказала. Так жил Кухулин с Уатах и
обучался военным приемам у Скатах.
Между тем жил в Мунстере великий муж и славный
король по имени Лугайд, сын Нойса, сына Аламака, что
был молочным братом Кухулина. Как-то раз взял он с
собой двенадцать мужей и отправился посвататься к
двенадцати девушкам из рода сыновей Роса. Но у каждой из
них уже был суженый. Когда узнал об этом Форгал, то
направился в Тару и сказал Лугайду, что есть в его доме
девушка, лучше которой не сыскать во всей Ирландии по
красоте, благонравию и искусности во всякой работе.
Ответил Лугайд, что по душе ему то, что он услышал.
Тогда просватал Форгал свою дочь за Лугайда, а
двенадцать дочерей владельцев земель на равнине Бреги - за тех
двенадцать мужей, что пришли с ним.
Поехал король в крепость Форгала на свадьбу. Когда
же привели к Лугайду Эмер и посадили рядом с ним,
закрыла она свои щеки руками26.
- Честью своей и жизнью клянусь, - сказала Эмер, -
что полюбила я Кухулина, и если кто-то еще посягнет на
меня, то опозорит и обесчестит!
Не пожелал тогда Лугайд праздновать свадьбу с
девушкой из страха перед Кухулином и воротился к себе
домой.
В те времена случилась распря между Скатах и
чужими племенами, что были под властью королевы по
имени Айфе. С обеих сторон приготовились к бою войска, но
Кухулина Скатах оставила дома и дала ему сонный
напиток, дабы не вступал он в сражение и не случилось бы с
ним беды. Между тем быстро, так что не прошло и часа,
пробудился Кухулин ото сна, ибо силы напитка, которой
любому хватило бы на двадцать четыре часа, и на час
было юноше мало.
70
Выступил Кухулин на бой вместе с двумя сыновьями
Скатах против Куара, Кета и Круфне - трех воинов
Айфе. Сразился с ними Кухулин, и все трое пали от его
руки. На следующий день вновь началось сражение, и
войска сошлись наконец лицом к лицу. Вышли тогда вперед
три сына Эсс Энхине - Кире, Бире и Баилкне, что
сражались на стороне Айфе, и вызвали на бой двух сыновей
Скатах. На путь подвигов вступили они. Не ведала
Скатах, чем кончится эта схватка, и оттого испустила стон.
Не видела она третьего воина подле своих сыновей, что
стояли против трех врагов, и одолел ее страх перед Айфе,
ибо не было в целом мире воительницы страшнее ее.
Тогда выступил Кухулин на подмогу двум ее сыновьям,
вступил па тропу и, встретив всех троих, поразил их
разом.
Тогда Айфе вызвала на бой Скатах. Выступил
Кухулин навстречу Айфе, но перед боем пожелал узнать, что
для Айфе дороже всего на свете. И ответила ему Скатах:
- Больше всего любит она своих двух коней,
колесницу и возничего.
Тогда сошлись на боевой тропе Кухулин и Айфе, и
начался между ними поединок. Разлетелось от ударов
Айфе оружие Кухулина, и меч обломился у рукояти.
Вскричал тут Кухулин:
- Горе! Возничий Айфе опрокинул коней и колесницу
в долине, и все они погибли!
Услышав это, обернулась Айфе, и тогда набросился
на нее Кухулин, обхватил ее тело под грудями и, взвалив
на себя, словно мешок, отнес к своему войску. Там
опустил он ее на землю и занес над нею свой меч. И сказала
тут Айфе:
- Жизнь за жизнь!
- Исполни за то три моих желания, - отвечал ей Кухулин.
- То, что ты пожелаешь, будет исполнено, - сказала
Айфе.
- Вот каковы мои три желания, - молвил Кухулин, - по-
71
ручись перед Скатах, что никогда больше не будешь ты с
ней воевать, стань в эту же ночь моею перед входом в твою
собственную крепость и, наконец, принеси мне сына.
- Обещаю тебе это, - сказала Айфе.
Так все и произошло. Отправился в эту ночь Кухулин
к Айфе и был с нею близок. И сказала ему Айфе, что она
зачала и понесла сына.
- Через семь лет отправлю я его в Ирландию, -
молвила Айфе, - а ты придумай для него имя.
Оставил Кухулин золотое кольцо для своего сына и
наказал Айфе, чтобы пришел сын отыскать его, когда
это кольцо будет ему впору. Имя же его будет Конлуи. И
просил Кухулин передать сыну, чтобы тот никому не
называл своего имени, никому не уступал дорогу и никогда
не отказывался от поединка.
Потом оставил ее Кухулин и пустился в обратный
путь. По дороге повстречалась ему старуха, слепая на
левый глаз27. Сказала она Кухулину, чтобы не стоял тот у
нее на дороге. Ответил Кухулин, что некуда ему отойти,
кроме как на скалу, что была высоко над морем. И все же
он уступил ей дорогу, хоть и пришлось ему упираться в
землю лишь пальцами. Проходя мимо, ударила его
старуха по пальцам, чтобы сбросить вниз. Тогда совершил
Кухулин геройский прыжок лосося и срубил старухе
голову. И была эта старуха матерью трех героев, что пали
от руки Кухулина, - сама Эсс Энхине, явившаяся
отомстить воину. Потом воротилось все войско вместе со
Скатах в ее края, взяв от Айфе заложников, и там залечил
Кухулин свои раны.
Потом обучился Кухулин у Скатах всем искусным
боевым приемам, что знала она сама28: приему с яблоком,
громовому приему, приему с мечом, приему падения...
Потом явились к Кухулину посланцы с родины, чтобы
звать его домой, и он стал готовиться в путь. Тогда
предсказала Скатах все, что случится с ним в жизни, спев
песнь провидицы и молвив такие слова:
72
Приветствую тебя29, изнуренного после победы,
Воинственного, с сердцем холодным,
Иди же туда, где найдешь ты покой,
Да наступит он скорее,
Да будет скорым его приход,
Один стоишь ты, о воин,
Ждет тебя великая опасность,
Один против грозного войска,
Сразишь ты воинов из Круахана,
Защитишь ты героев,
Порубленные будут лежать,
Ударами твоего меча,
Обагренного кровью твоей, о Сетанта30,
Кровавой битвы далекий шум,
Кости, расколотые копьем,
Согнанные стада,
Палицы грозной тяжкий конец,
Тела человечьи - знамение битвы,
Скот, уведенный из Бреги,
Страна твоя в рабстве,
Пятью слезами омытые дни,
Скот, по дорогам бродящий,
Один против целого войска,
Тяжкий труд, тяжкий стон, тяжкое горе;
Красный от собственной крови,
На многих падет раздробленный щит,
На оружие и женщин с красными глазами,
Поле сражения становится алым,
Порубленной плотью питаются вороны,
Вороны обшаривают изрытую землю,
Дикий ястреб появится,
Стада, истребленные в гневе,
Войска, влекущие людей,
Потоком текущая кровь,
Кухулина израненное тело,
Тяжкие раны снести предстоит,
73
Немало врагов поразить,
Красным разящим копьем,
Там, где идешь ты, - горе и стоны,
Грозноразящий по Равнине Муиртемне,
Забавляясь кровавой игрой,
Искусный воитель приходит,
В гневе против встающей волны,
Свершающий геройские деяния,
Яростный клич, жестокое сердце,
Придет он и поразит женщин,
Сойдется с Медб и Айлилем,
Ждет его ложе страданий,
Грудь его злобой полна,
Услышь, как ревет Белорогий,
Вызывая Бурого из Куальнге,
Когда явится он и устремится
С невиданной яростью через лес,
Восстань с кровавым острием,
Искусный в беге и единоборстве,
Оставь слабость,
Восстань еще раз и оружие возьми,
Ты, что искусен в сражении,
Гордый и безжалостный защитник
Земли уладов и их жен,
Восстань во всей своей силе,
С геройским разящим щитом,
С крепким крученым копьем,
С красным от крови мечом,
Весь в потоках крови,
Имя твое узнают все в Альбе,
Зимней ночью оплачут тебя,
Айфе и Уатах оплачут
Прекрасное светлое тело,
Вытянутое во сне,
Три года да тридцать лет
Сражаться тебе с врагами,
74
На тридцать лет сохранишь ты
Силу и доблесть свою,
Не прибавлю тебе и года,
О жизни твоей ничего не скажу,
Полной побед и любви,
Пусть и короткой,
Приветствую тебя.
Потом отправился Кухулин на корабле в Ирландию.
И на том же корабле плыли с ним Лугайд и Луан - два
сына Лойха, Фер Бает и Ларине, Фер Диад, Друст, сын
Серба. Прибыли они в дом Руада, короля островов, в самую
ночь под Самайн. Случилось там быть и Коналлу Керна-
ху с Лоэгайре Буадахом, которые собирали дань. В те
времена Острова Чужеземцев платили дань уладам.
Услышал как-то Кухулин плач и стоны в королевской
крепости.
- Что это там за крики? - спросил он.
- То дочь Руада отдают в дань фоморам, - ответили
ему.
Вот отчего раздавался в крепости тот крик.
- Где сейчас девушка? - спросил Кухулин.
- Там, на берегу, - ответили ему.
Отправился туда Кухулин и нашел девушку у берега.
Стал он расспрашивать ее, и девушка ему все рассказала.
- Откуда придут эти люди? - спросил Кухулин.
- Вон с того дальнего острова, - ответила девушка, -
и уж лучше тебе уйти, чтобы они тебя не заметили.
Но вместо этого отправился Кухулин им навстречу и
сразил троих из фоморов, сражаясь в одиночку. Между
тем, один из них успел ранить его в запястье. Оторвала
девушка кусок от своего платья, дабы перевязать Кухули-
ну рану. Затем удалился Кухулин, так и не назвавшись
девушке.
Вернулась девушка в крепость и рассказала отцу все
как было. Вскоре после того пришел в крепость Кухулин
75
как простой чужестранец. Приветствовали его тогда Ко-
налл и Лоэгайре. Многие из тех, что были в крепости,
говорили, что это они убили фоморов, но никого из них не
признавала девушка. Тогда приказал король истопить
баню и всем мыться там по очереди. В свой черед пошел
туда Кухулин, и девушка узнала его.
- Отдам я тебе свою дочь в жены, - сказал король, -
вместе с хорошим приданым.
- Не будет этого, - ответил Кухулин, - но пусть через
год придет она в Ирландию и там разыщет меня.
Потом отправился Кухулин в Эмайн и рассказал там
обо всем. Отдохнув, пустился он в путь к крепости Форга-
ла, чтобы повидать Эмер. Целый год провел он около
крепости, но никак не мог проникнуть в нее, ибо поистине
многочисленна была ее стража. Так подошел конец года.
- На сегодня, о Лаэг, - сказал тогда Кухулин, -
назначена моя встреча с дочерью Руада, но не знаю я, где
искать ее, ибо не подумали мы об этом. Отправимся же к
берегу!
Когда подъехали они к берегу у Лоха Куан, то
увидели над морем двух птиц. Вложил тогда Кухулин камень в
свою пращу и сбил одну птицу. Опустились птицы на
берег, и когда приблизились к ним воины, то увидели перед
собой двух прекраснейших в мире женщин. Были то Дер-
борга, дочь Руада, и ее служанка.
- Недоброе дело свершил ты, о Кухулин! - сказала
девушка. - Ибо пришли мы повидаться с тобой, а ты напал
на нас.
Тогда высосал Кухулин попавший в девушку камень
вместе со сгустком крови.
- Не могу я теперь взять тебя в жены, - сказал
Кухулин, - ибо выпил твоей крови. Отдам я тебя за моего
молочного брата, что рядом со мной здесь, за Лугайда Ре-
ондерга.
Так они и сделали.
Так провел Кухулин целый год у крепости Форгала и
76
все не мог повидаться с Эмер. Тогда снова решил
Кухулин отправиться к крепости Форгала, и на этот раз
снарядили ему косящую колесницу31. Совершил Кухулин
прыжок лосося и через три стены перескочил в крепость.
Три удара быстро обрушил он там на трижды девять
воинов, да так, что с каждого удара поразил по восемь
воинов, а по одному из каждой девятки оставил в живых.
Были то Скибар, Ибур и Кат, три брата Эмер. Сам Фор-
гал, спасаясь от Кухулина, перепрыгнул через вал
наружу и упал там бездыханным. Схватил Кухулин тогда
Эмер и ее молочную сестру, да еще немало золотых и
серебряных украшений и вместе с девушками перепрыгнул
обратно за стену. Со всех сторон раздавались тогда
крики, а Скенменд бросилась на них. Сразил ее Кухулин у
брода, что зовется с той поры Брод Скенменд. После
чего подошли они к Глонаду32, где расправился Кухулин с
сотней воинов.
- Великое дело совершил ты, убив сотню крепких
бойцов, - сказала тогда Эмер.
- Пусть отныне навеки будет называться это место
Глонад, - сказал ей Кухулин.
Вскоре добрался Кухулин до места, что называлось
прежде Ре Бан, а ныне зовется Круфоть. Могучие удары
обрушил он там на врагов, так что во все стороны лились
потоки крови.
- Воистину сделал ты холм из окровавленной земли, о
Кухулин! - сказала ему Эмер.
С той поры стало зваться то место Круфоть -
Кровавый Холм.
Вскоре настигли их воины у Ат Имфуат на реке Боанн.
Тогда сошла Эмер с колесницы, и Кухулин погнался за
врагами, так что комья земли летели из-под копыт
лошадей на север через брод. Потом он снова устремился за
ними, и комья от копыт полетели через брод на юг.
Потому и называется теперь этот брод Ат Имфуат - Брод
Двояких Комьев.
77
И случилось потом так, что убивал Кухулин по сотне
мужей у каждого брода от Ат Скенменд на Олбине до
реки Боанн у Брег и совершил тогда все, что пообещал
девушке.
Невредимым добрался Кухулин под вечер до Эмайн.
Эмер ввели в покои к Конхобару и всем знатным и
доблестным уладам, которые приветствовали ее. Был среди
них тогда хитроумный муж по имени Брикриу Немтенга,
сын Гарбада, который сказал:
- Нелегкой выдастся эта ночь для Кухулина, ибо
должна провести ее девушка с Конхобаром - ему
первому по праву принадлежат все девушки Улада.
Не мог снести этих слов Кухулин и разгневался так,
что лопнули под ним подушки, и перья из них устлали все
кругом. Потом вышел он из дома наружу.
- Воистину, нелегко решить это дело, - сказал Катбад, -
ибо гейс33 запрещает королю поступить иначе, а Кухулин
погубит всякого, кто посягнет на его жену.
- Позовите Кухулина назад, - сказал тут Конхобар, -
и мы умерим его ярость.
Воротился Кухулин обратно.
- Отправляйся и приведи сюда всех животных, что
найдешь ты у Слиаб Фуайт, -сказал Кухулину Конхобар.
Пошел туда Кухулин и собрал всех свиней да кабанов,
всех птиц, которых только мог разыскать, и разом
привел в Эмайн. Оттого умерилась его ярость.
Тогда принялись решать улады, как поступить им. И
вот на чем согласились они: Эмер должна провести первую
ночь с Конхобаром, но дабы защитить честь Кухулина,
будут с ними вместе Фергус и Катбад. Так и было сделано,
и на другой день Конхобар дал Эмер приданое, а
Кухулину выкуп за его честь. С той поры были всегда вместе
Кухулин и Эмер и не расставались до самой смерти.
Опьянение уладов
Г\огда пришли в Ирландию сыновья Миля1, то
оказалось, что мудрость их выше мудрости Племен Богини
Дану. Стали они делить остров между собой, и
надлежало делить Ирландию Аморгену Белоколенному2, сыну
Миля, ибо оказалось, что именно он среди всех первый:
первый поэт и первый судья. Так что разделил он
Ирландию по-своему и отдал ту часть, что была внизу, под
землей, Племенам Богини Дану, а другую часть - сыновьям
Миля Испанского, своим сородичам.
Ушли Племена Богини Дану в недра гор и в холмы-си-
ды, так что подчинились им сиды, что были под землей3.
Выделили они пятерых из них, чтобы те следили за пятью
пятинами Ирландии, множили там битвы и поединки,
сражения и схватки между сыновьями Миля. А еще
пятерых отправили они специально в пятину уладов. Вот
имена этих пятерых: Бра, сын Белгана из Дроманн Брег,
Редг Ротбел из Долин Гор Ита, Тиннелл, сын Боклахта-
на с Горы Эдликон, Грики из Круахана Агли, Гульбан
Гласе, сын Грака из Бенд Гульбана Гурта, сына Унгарба.
Ссорили они уладов между собой постоянно, так что
вся земля их была поделена на три доли во времена мира,
покоя и изобилия, то есть во времена Конхобара, сына
Фахтны Фатаха. Чтобы не погибли все достойнейшие
мужи от постоянных распрей, улады поделили землю
79
между Конхобаром и его собственными
воспитанниками - Кухулином сыном, Суалтама, и Финтаном, сыном
Ниалла Ниавглоннаха из Дуна Да Бенн. И так была
поделена вся пятина: от холма Ухтар Форха, который
называется еще иначе Уснех Миде4, до половины Трайг Байле -
это была доля Кухулина в этой пятине. От Трайг Байле
до Трайг Тола у уладов - доля Конхобара в землях ула-
дов. А доля Финтана была от Трайг Тола до Ринд Семни
и Латарни.
И так прошел целый год, и была поделена вся земля на
эти три доли, но вот настал праздник Самайн, и
собрались все улады у короля Конхобара в Эмайн Махе. Было
подготовлено для пира сто чанов пива каждого сорта.
Говорили слуги Конхобара между собой, что недостанет
всех уладов, чтобы съесть всю еду и выпить все питье,
что приготовили для пира, так много всего там было.
Посоветовал тогда Конхобар послать Леборхам5 с
вестью к Кухулину к Дуну Дельга, а Финдхада Фер Бенду-
ма - к Финтану, сыну Ниалла Ниавглоннаха, к Дуну Да
Бенд.
Добралась Леборхам до Дуна Дельга и сказала
Кухулину, чтобы он пришел со своими поручителями в Эмайн
Маху для разговора с королем. Но было так, что сам Ку-
хулин готовил тогда большой пир для своих людей в
Дуне Дельга, и сказал он поэтому, что не пойдет в Эмайн,
потому что ждет людей к себе. Но его жена, Эмер
Светловолосая, дочь Форгала Манаха, шестая среди лучших
женщин, что были в Ирландии, сказала ему, что следует
все же пойти к Конхобару и поговорить с ним. Велел
тогда Кухулин, чтобы снарядили ему колесницу и запрягли
в нее коней.
- Лошади запряжены, и колесница снаряжена, - сказал
ему Лоэг, - и не следует тебе гневаться, чтобы не стало
урона для твоей части. Поспеши же в колесницу, если
хочешь.
Взял Кухулин свое оружие и прыгнул в колесницу.
80
Поехали они тогда самой прямой дорогой и самым
коротким путем в Эмайн Маху, и вот скоро уже вышел Сен-
ха, сын Айлиля, чтобы приветствовать Кухулина на
зеленом лугу Эмайн.
- Привет мой неизменный твоему приходу, о
первейший среди воинов Эмайн Махи, о герой боевой доблести
и воинского мастерства, первый среди ирландцев, ты, о
прекраснейший сын пурпурноперстой Дехтире.
- Вот привет того, кто ждет дара6, - сказал Кухулин.
- Значит, так тому и быть, - сказал Сенха.
- Скажи же, какого дара ты просишь, - сказал ему
Кухулин.
- Я скажу, но если будут при этом поручители7.
- Скажи, какие нужны тебе поручители, чтобы был
мне от тебя ответный дар8?
- Два Коналла и Лойгайре, Коналл Кернах, сын
Амаргена, и Коналл Англоннах, сын Ириеля Глунмара,
да еще Лойгайре Лонбуадах.
Было решено, что эти герои должны поручиться за то,
что Кухулин даст Сенхе в дар то, о чем он его попросит.
- Какие же тебе нужны поручители, чтобы получить
ответный дар от меня? - сказал Сенха.
- Трое юношей молодых, достойных, удивительных -
Кормак кон Лонгас9, сын Конхобара, Мее Деад, сын
Амаргена, Эохайд Кенгарб, сын Кельтхара.
- Вот то, чего прошу я у тебя, - сказал Сенха, - это
чтобы ты уступил свое владение в землях уладов на год
королю Конхобару.
- Нетрудно это исполнить, ибо лишь лучшей станет
эта земля, если будет год править ею он. Ибо нет
лучшего среди королей из потомков правителей Ирландии и
Альбана. А если лучшей станет эта земля, если будет он
год править ею, нетрудно будет передать ее ему. Но если
будет это не так, то пусть тогда он через год покинет мои
земли и отойдет на собственную треть земли уладов.
Прибыл Финтан, сын Ниалла Ниамглоннаха, в
81
6 Саги об уладах
Эмайн. Вышел ему навстречу Катбад, добрый великий
друид. Так он его приветствовал:
- Привет твоему приходу, о юноша прекрасный, чу-*
десный, первый воин всей пятины уладов, против
которого не могут устоять грабители, или разбойники, или
убийцы, лучший страж пятины уладов.
- Вот привет того, кто ждет дара, - сказал Финтан.
- Значит, так тому и быть, - сказал Катбад.
- Говори, чего ты хочешь, - сказал Финтан.
- Я скажу, но для этого нужны мне поручители.
- Говори, какие нужны тебе поручители в том, что
получишь ты от меня дар, - сказал Финтан.
- Кельтхар, сын Утехара, Ума, сын Реманфисеха из
Долины Куальнге, и Эрги Эхбел из Бри Эрги.
Было это ему обещано.
- Говори же теперь ты, Финтан, какие нужны тебе
поручители, чтобы получить ответный дар от меня.
- Три сына храброго Уснеха10, три опоры оружия
Европы - Найси, Анли и Ардан.
Были обещаны поручители обеим сторонам
договора. Пошли после этого все они в дом, где был тогда Кон-
хобар, дом Тете Брекк11.
- Отныне стал Конхобар королем Уладов, - сказал
Катбад, - поскольку отдал ему Финтан свою треть.
- Воистину это так, - сказал Сенха, - поскольку отдал
ему свою треть и Кухулин.
- А если это так, - сказал Кухулин, - то пусть
Конхобар придет ко мне на пир, ибо это и есть тот ответный
дар, которого я у него прошу.
- Где же мои поручители за мой ответный дар, -
сказал Финтан, - ибо пристало теперь и мне тоже сказать,
чего я прошу?
И тогда поручители от обеих сторон грозно
выступили вперед, и так резко двинулись они навстречу друг
другу, что девятеро из них сразу оказались покрыты ранами,
а еще девять были в крови, а другие девять упали при
82
смерти, и так - с каждой стороны. Встал тогда Сенха,
сын Айлиля, и поднял ветвь мира Сенхи, чтобы
успокоить уладов.
- Вы так ссоритесь, - сказал Сенха, - будто не
Конхобар король уладов до конца года.
- Пусть будет так сегодня, - сказал Кухулин, - но и
через год, когда придет срок нам получать наши дары, не
вмешивайся в нашу беседу.
- Не будет этого, - сказал Сенха.
Обязал его в этом Кухулин. Оставались они три дня и
три ночи на пиру, который приготовил для них
Конхобар. Поехали они потом к своим домам, крепостям и
жилищам.
И до конца года была вся пятина уладов полна
изобилия и процветания, и так мудро правил ею Конхобар, что
не было в ней владения пустого и голого от самой Ринд
Семни и Латарни до Холма Ухтар Форхра, и от Дуб и до
Дробас12, и от каждого рода был человек, который
служил достойному властителю: сын вместо отца или отец -
вместо деда.
И вот как-то раз случился нежный разговор между
Кухулином и Эмер.
- Сдается мне, - сказала Эмер, - что теперь Конхобар -
верховный король над всеми уладами.
- Что же, воистину неплохо это, коли это
действительно так, - сказал Кухулин.
- А коли это так, то следует подготовить для него
королевский пир, - сказала Эмер, - ибо воистину теперь он
наш король на долгое и благое время.
- Пусть будет все для этого сделано, - сказал Кухулин.
И был приготовлен такой пир, что было на нем сто
чанов пива каждого сорта. Но в тот же самый день решил и
Финтан, сын Ниалла Ниамглоннаха, устроить свой пир,
так чтобы и на нем было по сто чанов пива каждого
сорта. И было все готово и расставлено должным образом.
В один день начали они готовиться, и в один день было у
83
6*
них все закончено. В один день запрягли они лошадей и
оснастили свои колесницы. Первым прибыл в Эмайн
Маху Кухулин. Он уже распрягал коней, когда прибыл
туда Финтан. И уже стоя перед Конхобаром, приглашал
его Кухулин на свой пир, когда Финтан вошел в дом.
- Где же мои поручители и моя защита, ибо должен я
теперь сказать свою речь, - сказал Финтан.
- Они здесь, - сказали сыновья Уснеха, вставая
одновременно.
- Что же до меня, - сказал Кухулин, - то сдается мне,
что и я связан с королем уговором.
Тогда улады так яростно кинулись к своему оружию,
и не было меж ними Сенхи, чтобы их успокоить, а Кон-
хобар ничего не мог с ними поделать, лишь оставил им
свой королевский покой, где все они тогда были. Успел
уйти с ним только его сын, Фурбайде, сын Конхобара.
Был он любимым воспитанником Кухулина. Взглянул
Конхобар тогда на своего сына.
- Добро же тебе, мальчик, - сказал Конхобар, - видно,
тебе выпадет доля примирить уладов.
- Как это сделать? - сказал мальчик.
- Надо тебе будет начать громко рыдать и стонать,
чтобы услышал это твой милый воспитатель Кухулин,
ибо как бы ни было ему по сердцу сражение и схватка, не
перестает он хранить тебя в своей душе.
Мальчик вернулся в дом и стал стонать и рыдать
перед лицом своего воспитателя Кухулина. Спросил его
Кухулин, что с ним. Сказал ему тогда милый юноша:
- Хоть земля наша теперь полна изобилия, поистине за
один день сможешь ты один ее всю разрушить и
уничтожить все ее богатства за одну ночь.
- Я дал слово, - сказал Кухулин, - и не могу взять его
обратно.
- Даю свое слово, - сказал Финтан, - что все улады
сегодня ночью пойдут ко мне.
- Послушайте совета, который я вам дам. И тогда ни
84
один из вас не нарушит своего слова, - сказал Сенха, сын
Айлиля. - Пусть на первую половину ночи все пойдут к
Финтану, а на вторую - к Кухулину, чтобы уменьшилось
горе этого маленького мальчика.
- Пусть так и будет, - сказал Кухулин.
- Пусть будет так, - сказал Финтан.
Тогда собрались улады вокруг короля Конхобара, а
он послал послов, чтобы созвали они всех на пир к
Финтану. Сам же Конхобар отправился во главе Красной
Ветви к крепости Дун-Да-Бенн13, дому Финтана.
Собрались все улады на пир, так что не было тогда
среди них ни одного, кто остался бы без приглашения. И
так они пришли туда - каждый домовладелец со своей
хозяйкой дома, каждый король со своей королевой, каждый
музыкант со своим помощником, каждый охотник со
своей охотницей. И стоило лишь девятерым дойти до
того места, как был там готов для них особый покой. Были
там покои для сна, красиво украшенные, блестящие,
яркие. Были там солнечные покои прекрасные,
украшенные лентами, выстланные соломой, длинные, что
вмещали всех гостей, все войско, да еще челядь, а еще были там
залы для пиров, широкие и просторные, а еще был там
огромный зал, пестроукрашенный, полный народу,
великолепный, и так был он велик, что поистине все мужи и
жены уладов могли собраться там, чтобы пить и
радоваться. И так много еды и питья было приготовлено для
пира, что по сотне сортов еды и пива приходилось на
каждых девятерых.
Тогда велел Конхобар расставить в зале для пира все
угощение и всю челядь, согласно подвигам пришедших,
по их роду и племени, по их заслугам и храбрости и по
добрым обычаям и милым нравам пиров. Пришли тогда те,
кому следовало делить еду, и стали делить ее, а кому
следовало разливать питье - стали разливать его, а кто
должен был сторожить у дверей, стали у дверей. Заиграла
музыка, зазвучали песни, полились рассказы. Были тут и
85
поэмы, и повести, и хвалы. Стали раздавать
драгоценности и сокровища и каменья.
И тогда сказал Кухулин Лоэгу сыну Риангабра:
- Выйди наружу, папаша Лоэг, и взгляни на звезды на
небе, не настала ли полночь, помнится, часто делал ты
это для меня, когда были мы в дальних краях.
Лоэг вышел наружу. По свету звезд и движению
большой луны понял он, когда настала полночь. А когда
настала полночь, отправился он в тот покой, где был
Кухулин.
- Вот, полночь настала, хитрый Пес, - сказал он.
Когда Кухулин это услышал, сказал он о том королю
Конхобару, что сидел на королевском месте посреди
зала. Тогда Конхобар поднялся, держа в руке пестросвер-
кающий рог для питья. Замолкли все улады, когда
увидели, что их король встал. Так тихо стало в зале, что
слышно бьик?, как шелестит солома на крыше.
Был тогда на уладах гейс говорить вперед короля, а
одним из гейсов самого короля было говорить вперед
друида.
Заговорил тогда Катбад, великий добрый друид:
- Что это, о верховный король Улада, славный король
Конхобар?
- Это Кухулин. Сдается ему, что пришло время
отправиться нам испить и его пира.
- Если ему того хочется, то поистине не станут спорить
с ним наши герои, но сдается мне, что в этот поздний час
слабых и усталых, женщин и малолетних детей следует
оставить дома.
- Я согласен, - сказал Кухулин, - но пусть пойдут с
нами наши герои, наши бойцы, наши воины, наши
музыканты и поэты и наши рассказчики.
Встали тут все улады как один человек и вышли
наружу на гладкий зеленый луг.
- Добро же, папаша Лоэг, - сказал Кухулин, - дай
легкий путь колеснице.
86
В ту пору было у возничих три победы возниц:
искусная упряжь, резкий поворот и прыжок через преграду.
- Добро же, папаша Лоэг, - сказал Кухулин, - дай же
силу движения нашим коням.
Двинулись тогда вперед кони Кухулина с резвостью
безумия. Кони других уладов поспешили за ними.
Поехали они на луг к Дуну-да-Бенн, к Катар Осрин, к Ли Туа-
га, к Дуну Ригайн, к Оларби15, а потом по берегу Оларби
в Долину Махи, между Горами Фуат через Брод Форай-
ре, к крепости Кухулина, по Долине Муртемне16, через
Крих Сайхи, мимо Дубида, вдоль течения Бойне, по
Долине Бреги в Мит, потом по Долине Лене, через Клиатер
Келл, через Броснас Бладмы. Проследовали они мимо
пропасти Мер, дочери Трега, что ныне зовется Бернан
Эле. Остались справа от них Холмы Эвелин17, дочери Гу-
айре, проехали они потом через быстрый поток, что
зовется теперь рекой Катбада, по зеленому лугу Мунстера,
через Артине и Смертине18, а справа от них были скалы
Лох Гайре. Потом пересекли они поток Мага19,
проехали к Клиу Майл, сына Угайне, в страну Малых Десси20, в
земли Ку Рои, сына Даре21. Когда проезжали они мимо
холма, то сровняли его с землей, так что осталась после
них равнина, а железные колеса их колесниц вырывали из
земли деревья, так что оставалась позади них пустая
земля. Ручьи, реки и броды высыхали после их проезда, и
долго так оставались, так что потом пришлось им самим
рыть озера, и пруды, и заводи.
И тогда сказал Конхобар, король уладов:
- Сдается мне, что мы как-то пропустили проход
между Дуном-да-Бенн и Дуном Дельгана, где крепость
Кухулина.
- Правду ты говоришь, - сказал Брикрен, - но лучше
нам поискать путь, а не рыдать о том, чего не воротишь,
ибо сдается мне, что мы вообще уже не в землях уладов.
- Я могу поклясться, - сказал Сенха, сын Айлиля, - что
мы уже не в землях уладов.
87
- И я клянусь, - сказал Коналл Победитель, - что
воистину это так.
И тогда все возничие уладов затянули удила коней, от
первого до последнего. И колесницы встали. Сказал
тогда король Конхобар:
- Кто может сказать, где мы?
- Кто еще может сказать это, как не Кухулин, - сказал
Брикрен, - ведь кажется мне, что он похвалялся, будто
нет такого места во всей Ирландии, где не убил бы он
хотя бы сотни воинов.
- Если мне следует отвечать, - сказал Кухулин, - то я
проеду вперед.
Кухулин проехал вперед до Друм Колхали, что ныне
зовется Ани Клиах.
- Скажи, папаша Лоэг, знакомы тебе эти земли?
- Не знаю, - сказал Лоэг.
- А мне они знакомы, - сказал Кухулин. - Мы сейчас
стоим к югу от Кенн Абрат у Горы Каин. К
северо-востоку от нас горы Эвелин. Светлое озеро, что видим мы, это
озеро Лимерик. А все это Друм Колхали, что ныне
зовется Ани Клиах, в землях Малых Десси. Прямо перед нами
должны стоять войска Клиу Мала, сына Угайна, что в
землях Ку Рои, сына Даре.
И пока они так стояли, повалил снег тяжелыми
большими хлопьями, так что вскоре все улады были в
снегу по плечи и по оси колесниц. Тогда возничие
прикрыли седоков и воздвигли стены из камня, чтобы
защитить лошадей от снега. До сих пор стоят там эти
стены, и до сих пор зовут их люди «укрытия коней
уладов»22. Они свидетельствуют о правдивости всей этой
повести.
Поехали вперед Кухулин и его возничий Лоэг туда,
где оставили они уладов.
- Вот вопрос, - сказал Сенха, сын Айлиля, - что за
пределы вокруг нас?
- Мы находимся, - сказал Кухулин, - в пределах Ма-
88
лых Десси, в землях Ку Рои, сына Даре, в Клиу Мала,
сына Угайна.
- Горе нам, коли так, - сказал Брикренн, - и горе
уладам.
- Не говори так, Брикренн, - сказал Кухулин, - надо
дать знать об этом уладам, чтобы они скорее ехали
обратно, а не то мы наткнемся на врагов еще до рассвета.
- Горе уладам, что родился, - сказал Кельтхар, сын
Утехара, - приемный сын23, который дал им такой совет.
- Не знали мы раньше, - сказал Фергна, сын Финдко-
на, что был королем Бареха у уладов24, - чтобы давали
уладам совет слабости, трусости и робости, как сделал ты
это сейчас, о Кухулин.
- Обидно мне, что тот, кто дал этот совет, - сказал Лу-
гайд Краснорукий, сын Лети, короля Дал Арайде, -
уйдет от нас без раны от дротика, или копья, или меча за то,
что он сделал.
- Тогда вопрос, - сказал Конхобар, - чего же хотите
вы все?
- Мы хотим, - сказал Кельтхар, сын Утехара, -
пробыть день и ночь в пределах, которых мы достигли, ибо
будет для нас позором, если мы их теперь тайно покинем,
ведь не лисьими путями блуждаем мы по полям, лугам и
пустошам.
- Скажи же, о Кухулин, - сказал Конхобар, - где
разбить нам лагерь, чтобы провести здесь день и ночь?
- Здесь перед нами луг Сенхлохара, - сказал Кухулин, -
но дурной это луг в зимнюю пору. А поодаль от Ирлухар
лежит Темайр Луахра25, и есть там дома и жилища.
- Идти к Темайр Луахре - вот что надлежит нам
сделать, - сказал Сенха, сын Айлиля.
Тогда они поехали прямо по дороге к Темайр Луахре,
а Кухулин направлял их путь своим умением, ибо одним
из его даров было - всегда верно знать путь.
И если была Темайр Луахра подобна пустыне до того,
что описано в этой саге, и после тех событий, что в ней
89
описаны, то не была она пустынна в ту ночь. И была на
то причина, потому что родился сын у Айлиля и Медб,
которого назвали Мане Мо-эперт26, и отвезли его для
воспитания к Ку Рои, сыну Даре, и так было, что
приехали туда Айлиль и Медб той ночью, и вожди и знатные
люди их пятины были с ними, чтобы выпить по поводу
того, что сыну этому исполнился месяц. Кто там с ними
был: еще был там Эохайд, сын Лухты, со своими людьми,
и был же там Ку Рои, сын Даре, со всем родом Дедада27.
И среди тех, кто там с ними был, были еще женщины-
охотницы Медб, девушки-воительницы, дочери
верховного короля Ирландии Эохайда Фейдлейха. Были там
еще два наблюдателя и два друида, чтобы охранять ее.
Вот какие у них были имена - Кром Дероль и Кром Да-
раль28, два ученика Катбада, доброславного друида.
И так случилось, что они стояли на стене Темайр Лу-
ахры в то время, и смотрели, и наблюдали, и
рассматривали, и разглядывали все, что было видно с каждой
стороны. И тогда сказал Кром Дероль:
- Ты видел то, что видел я?
- Что? - сказал Кром Дараль.
- Видел я блеск краснооружный и толпы воинов, что
приближаются к нам с востока от Ирлухры.
- Сдается мне, что это не потоки крови и красной
пены вокруг войска и боевого отряда, - сказал Кром
Дараль, - а алая крона гигантских дубов, что выросли там,
где мы вчера проезжали.
- Если это так, то почему среди них вижу я огромную
королевскую боевую колесницу?
- Это не колесница, - сказал Кром Дараль, - это сам
королевский дом движется там, где мы проезжали.
- Если это дом, то почему над ним сверкают яркие,
прекрасные светлые щиты?
- Это не щиты, - сказал Кром Дараль, - это колонны,
что стоят по бокам от входа в дом.
- Если это колонны, - сказал Кром Дероль, - то поче-
90
му рядом с ними сверкают красные острые наконечники
копий и серые темные лезвия мечей блестят в руках у
могучих воинов?
- Все это олени и лесные звери со своими острыми
рогами и тяжелыми копытами, - сказал Кром Дараль.
- Если это олени, то почему от их копыт, как от копыт
лошадей, взлетает вверх столько земли и пыли, что небо
кажется темным над их головами?
- Это не лошади, - сказал Кром Дараль, - но стада и
стаи местных лесных быков, которые спугнули лесных
птиц, и они поднялись над их головами.
- Сдается мне, что мало эти птицы похожи на птиц:
Мало схожа с птичьей стаей
Эта стая лебедей,
Погляди: расшиты златом
Крылья пестрые у них.
Мало схожа с птичьей стаей
Стая черных лебедей,
Погляди: крепки их перья,
Словно копий острия.
Мнится мне, не птицы это
В мутном сумраке ночном,
А мужей могучих войско
Рассекает серый снег
И в своей свирепой скачке
Мало схоже с птичьей стаей.
Вот все увидят, что именно я здесь прав. Как могли бы
прийти сюда с востока дубы из Ирлухры, если только это
не люди? И тогда он об этих лебедях пропел такую песнь:
- О Кром Дараль, что ты видишь
сквозь туман?
Что сияньем озаряет
кровь зари?
91
Не страшись того, что видно
вдалеке.
Я уверен, это люди
к нам спешат.
- Разве могут просто люди
так лететь?
На восток от нас, ты знаешь,
нет дорог.
Это духи, или просто
шелестит
Дуб столетний волосами
на ветру.
Услышал Ку Рои, сын прекрасноликого Даре, спор
этих двух друидов, что стояли на стене Темры Луахры.
- Нет, не могут найти одного ответа эти два друида, и
нет меж ними согласия, - сказал тогда король мира, Ку
Рои, сын прекрасноликого Даре.
И пока говорил он эти слова, встало солнце и
осветило всю землю.
- Вот теперь видно, что это войско, - сказал Кром Де-
роль.
И заиграло солнце на его щеках и на лице Ку Рои, и
тогда спел он такую песнь, и отвечал ему Ку Рои в свой
черед тоже песнью:
- Синим светом29 осветило
Солнце склоны дальних скал,
Вижу - скачут воины к нам,
Стебли вереска сминая.
- У быков, гляди, мечи,
У коров в руках щиты,
Налиты глаза их кровью,
Прямо к нам они спешат.
Недолго стояли они там, два друида и два наблюдателя,
как показался перед ними первый отряд, и было белоярким,
92
безумным, шумным его приближение, гремящее над
долиной. Так яростно мчались они вперед, что не осталось в
домах Темры Луахра ни меча на крюке, ни щита на полке, ни
копья на стене, которые бы с грохотом, шумом и звоном не
упали бы на землю. На всех домах в Темре Луахре, где была
на крышах черепица, попадала та черепица с крыш на
землю. Казалось, бурное море подступило к стенам города и к
его ограде. А в самом городе побелели у людей лица, и был
там скрежет зубовный. Упали тогда два друида в обморок,
и в беспамятство, и в бессознание, один из них, Кром Да-
раль, упал со стены наружу, а другой, Кром Дероль, -
внутрь. Но вскоре Кром Дероль вскочил на ноги и устремил
свой взгляд на отряд, который приближался к нему.
Отряд же тот выехал на зеленый луг перед стеной
Темры и остановился на зеленом лугу. И стал тогда тот луг
воистину зеленым, потому что растаял на нем снег на
тридцать пядей вокруг лошадей, так велики были жар и
боевой пыл героев уладов.
Кром Дероль пошел в дом, где были Айлиль, и Медб,
и Ку Рои, и Эохайд, сын Лухты30, и Медб спросила его:
- Что это за шум доносится снаружи? Несется к нам
что-то по воздуху, но не понять, это с моря с запада или
из Ирландии с востока?
- Шум этот доносится из Ирландии с востока, с
холмов Ирлухры, и воистину это так, - сказал Кром
Дероль, - видел я дикое воинство, но мне неизвестно, были
это ирландцы или другие воины. Если это не иноземцы,
то вернее всего, что это уладские воины.
- Наверное, Ку Рои должно быть известно, как
выглядят уладские воины, - сказала Медб, - ибо часто
случалось ему бывать с набегами, и с походами, и с грабежами
в тех землях.
- Я смогу их узнать, - сказал Ку Рои, - если мне
опишут, как они выглядят31.
- Про первый их отряд я уже могу рассказать, - сказал
Кром Дероль.
93
- Поведай же нам о нем, - сказала Медб.
- Вижу я, - сказал Кром Дероль, - приближается к
этой стене с востока отряд воинов, воистину велик он, и
подобен королю каждый воин в этом отряде. Трое едут
впереди отряда. В середине едет воин, великий ростом, с
королевским обликом, с большими глазами... Подобны
полной луне его образ, и облик, и лик. Его борода добро-
красива, светла, остра; волосы у него густые, красно-
желтые и вьются надо лбом. На нем пурпурные
блестящие одеяния; золотая пряжка с ликами зверей скрепляет
его плащ на его белых плечах; рубашка из королевского
шелка сверкает на солнце поверх его светлой кожи. В
руках у воина золотой меч, искусно изукрашенный. Щит у
него темно-пурпурный, украшенный полосками из
желтого золота. В своей гладкой белой деснице сжимает он
острое копье, крашенное в яркий пурпур, - крепко
держит в руке его воин, а у пояса его - закреплен еще
короткий дротик. Справа от него едет истинный воин;
сверкают как снег его образ, и облик, и лик. Слева от него едет
муж невысокий, что крепок с виду. Другой муж, светлый,
сияющий, играет мечом позади них. В другой руке держит
он другой меч, длинный и белозубый. Бросает он свои
мечи перед собой так, что кажется, что вот сейчас срежут
мечи волосы с головы мужа, что едет в середине, но каждый
раз он успевает перехватить их за рукоять или за конец.
- Вот поистине королевское описание, - сказала
Медб.
- Королевского рода и были люди, которых он
описал, - сказал Ку Рои.
- Но кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - могучий воин,
что едет в середине, это Конхобар, сын Фахтны Фатаха,
славный и достойный король уладов, потомок королей
Ирландии и Альбана. Справа от него едет Финтан, сын
Ниалла Ниамглоннаха, славный уладский воин, ибо
всем известно, что подобны снегу его лик и облик. Слева
94
от него - Кухулин, сын Суалтама, славный муж
невысокий ростом. Феркертне, сын Корпре, сына Илиаха -
светлый муж, что играет мечами и исполняет ими искусные
боевые приемы. Это первый поэт, главный оллам32 ула-
дов, что всегда охраняет Конхобара, когда тому
случается попасть во вражеские земли. Если кто захочет
обратиться к королю, то он должен будет сделать это через
этого мужа.
- Вижу я, едут вслед за этими людьми три сильных,
крепких мужа в боевых доспехах, - сказал Кром Дероль, -
и двое из них совсем молоды и юны. А у третьего воина
густая длинная темно-пурпурная борода. И столь легка
их поступь и поступь их чудных коней, что не сгибается
трава под их тяжестью и не роняет на землю даже капель
росы. Никто из войска не видит тех воинов, они же видят
всех.
- Вот поистине тонкое и таинственное описание, -
сказала Мед б.
- Тонки и таинственны люди, которых он описал, -
сказал Ку Рои.
- Кто же они? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - это три
мастера из Племен Богини Дану: Дельбаэт, сын Этленда, Эн-
гус Молодой, сын Дагды, и Кермат Мильбель. Явились
они сюда перед рассветом, чтобы разогреть доблесть и
боевой пыл уладских воинов, а теперь едут они прямо
посреди их войска, но поистине никто из воинов не видит
их, а они видят все войско.
- Вижу я, вслед за ними с востока движется, - сказал
Кром Дероль, - отряд могучих воинов, они исполнены
мужества, трое героев спешат впереди них. Первый из
них - воин яростный, темноволосый, едет рядом с ним
воин светлый, прекрасный ликом, да еще воин
рыжекудрый с королевской статью, сильный, с яркими красно-
желтыми волосами, подобны они ярким цветам, что
растут среди спелой пшеницы под конец уборки урожая, или
95
на узор из светлого золота, так ярко сверкают пряди его
волос. Борода у него темно-бурая, она поделена на две
пряди, расчесанные гребнем, и так они длинны, что
похожи на руки героя. Подобно яркому пурпуру левкоев или
искрам, взлетающим над пламенем костра, его ясное лицо,
и его облик, и его лоб. У них три темно-красных боевых
щита. Три тяжелых грозных копья. Три массивных
крепких меча. Три прекрасных, подбитых пурпуром плаща.
- Воинственно и героично это описание, - сказала
Медб.
- Истинные воины и герои те люди, которых он
описывал, - сказал Ку Рои.
- Кто же они? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать. Это три первых воина уладов, два
Коналла и Лойгайре - Коналл Англоннах, сын Ириеля
Глунмара, и Коналл Кернах, сын Аморгена, да еще
Лойгайре из Рата Иммиль.
- Вижу я, вслед за ними с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - едут впереди него трое
воинов ужасных, страшных, уродливых. Три рубашки
льняных на них, что покрывают их кожу, и три косматых,
мохнатых серых плаща надеты на них сверху. Три железных
заколки скрепляют эти плащи у них на груди. У всех
косматые, темные волосы. У них три светло-бурых щита со
светлыми рукоятями. Три длинных острых копья у них,
три золоченых рукояти на этих копьях. Подобно вою
дикого пса на охоте, когда преследует он зверя, шумное
тяжелое дыхание этих воинов.
- Варварское и героическое это описание, - сказала
Медб.
- Варвары и герой те люди, которых он описывал, -
сказал Ку Рои.
- Кто же они? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - это три столпа
битвы уладов, Ума, сын Реманфиссаха, из Федан Ку-
альнге, Эррги Эхбел из Бри Эррги, Кельтхар Большой,
96
сын Утехара из Рата Кельтхара из крепости Да Летглас.
- Вижу я, вслед за ними с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - едет впереди него муж ши-
рокоглазый, ширококостный, высокого роста, с
царственной поступью, одежда на нем синего цвета, на нем
семь коротких гладких рубах, одна короче другой, а иная
длиннее. С каждой стороны от него едет по девять мужей.
В руке у него огромный крепкий железный жезл, заострен
один конец у него и заглажен другой конец. Забавляется
он тем, что поражает острым концом людей, так что
падают они мертвыми, и сразу оживлаяет их другим
концом, так что тут же они оживают.
- Странно это описание, - сказала Мед б.
- Странен и тот, кто описан, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои. - Это великий
Дагда, сын Этленна, добрый бог из Племен Богини
Дану. Дабы увеличивать гнев и доблесть войска, прибыл он
сегодня сюда, но никто в том войске его не видит.
- Вижу я, вслед за ними с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - впереди него едет муж
высокий, с широкой грудью, силен он и темнобров, у него
широкие блестящие зубы, нет у него ни оружия, ни
одежды, ни копья, ни меча, но лишь бурая накидка, что ровно
свисает по оба его плеча. Силен этот муж, как сильны
любые двое в этом войске. Бросает он камни впереди
себя, подобно тому как делают это сыновья Дедада, и с
легкостью ловит их одной рукой. И не падают они на
землю, так быстро и легко движется по земле этот воин.
- Странно и величественно это описание, - сказала
Мед б.
- Могуществен этот человек, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать: это Трисгатал Тренфер, сильный
муж из дома Конхобара. Это он в гневе может убить
своим взглядом сразу трижды девятерых мужей.
97
7 Саги об уладах
- Вижу я, вслед за ним с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - вижу я юношу юного,
похожего на ребенка, покрыт он путами и пеной. Три цепи на->
каждой из его ног, и цепь - на каждой руке. Три цепи
вокруг его груди, и всего на нем по семь цепей с каждой
стороны, да еще волочатся следом за ним семнадцать.
Могуч и жесток его облик, так что с легкостью может он
победить семнадцать других юношей одного с ним
возраста в быстроте и легкости. Когда слышны громкие крики
врагов, когда парят над воинами белые защитные
облака ярости и отдаются эхом о скалы, так что слетают с них
камни, тогда так говорит этот муж: «Не треск и грохот
ярости воинов и крепости их оружия слышу я, но
доносится до меня из этой крепости запах еды и одежды». Не
берет его стыд, и не умеет он быть мирным, подобно
морской волне, что после бури успокаивается и умолкает.
- По нашему мнению, - сказала Медб, -
разрушительно и непонятно это описание.
- Любит этот муж разрушение, и поистине трудно его
понять, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать: это сын трех героев, как говорил
я уже раньше, - Умы, сына Реманфисаха, Эррги Эхбеля и
Кельтхара, сына Утехара. Воистину, многие воины не
спускают сейчас с него глаз, чтобы удержать его в его
приступе гнева. Зовут его Уанхенд Арритех, и лишь
одиннадцать лет ему, но не успокоится он, пока не
сразится с каждым, кто есть в этом доме.
- Вижу я, вслед за ним с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - и вижу я большую толпу
воинов. Один муж едет посредине, у него высокая, густая,
темная копна волос. У него блестящие, большие, ясно-
сверкающие глаза. Лицо у него эфиопское, гладко-синее.
Надет на нем полосатый плащ, украшенный шитьем,
драгоценные пряжки на этом плаще закреплены у него на
груди. Длинное бронзовое бодило держит он в руке. Му-
98
зыкальный колокольчик висит у него сзади. Касается он
его, когда едет перед войском, так что радует звон и звук
его верховного короля и все остальное войско.
- Забавное и смешное это описание, - сказала Медб.
- Забавно все в этом описании, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - это Роймид,
королевский шут, шут Конхобара. Не знают улады ни
тоски, ни печали, когда глядят на этого шута, Роймида.
- Вижу я, вслед за ним с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - вижу я мужа пурпурного с
волосами, тронутыми сединой, в колеснице с высоким
передом, запряженной быстрыми конями. На нем
пестрая странная рубаха с дорогими украшениями. Золотые
браслеты на каждой его руке; золотые кольца на каждом
его пальце. Оружие у него с золотым орнаментом. Перед
ним девять возничих и еще девять позади него, да еще по
девять с каждой стороны.
- Благородно и знатно это описание, - сказала Медб.
- Благороден и знатен тот, кто был описан, - сказал Ку
Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - это Блай Бриу-
га, сын Фиахны из Высокой Темры, и не зря
сопровождают его всегда девять возничих, потому что важнее
речений других воинов всегда бывают его речения. Редко
говорит он, но все слушают его слова.
- Вижу я, вслед за ним с востока движется, - сказал
Кром Дероль, - великий королевский отряд. Один муж
едет впереди других, у него жесткие, черные волосы.
Мягкость мудрости в одном его глазу, кровавые клочья
ярости - в другом. В одно и то же время мягок и нежен он,
гневлив и яростен. Диковинный зверь с открытым ртом33
сидит на каждом его плече. Гладкий, сверкающий щит
держит он в руках. У него меч с блестящей рукоятью.
Большое воинственное копье вздымается над его пле-
99
7*
чом. Когда охватывает его боевой пыл, он берется за
рукоять копья и сотрясает его в ярости, так что дрожит оно
и содрогается от кончика до острия. Перед ним на
колеснице стоит котел темной крови со страшным, ядовитым
зельем, сваренным при помощи колдовства из крови пса,
кота и друидов. И когда настает час битвы, он макает
конец копья в это зелье.
- По нашему мнению, - сказала Медб, - ядовито это
описание.
- Ядовит тот, кто описан, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Дубтах Жук Уладов, - сказал Ку Рои, - муж,
который ни разу не получил радости ни от кого. И когда
добыча у всех уладов, добыча у него одного в одиночку.
Легкое, разящее копье в его руке, что зовется Луна
Кельтхара34 взятое на время, и котел алой крови перед
ним, чтобы мог окунать он туда рукоять копья или его
конец в ядовитую кровь. И так предрекает он битвы35.
- Вижу я, вслед за ним с востока движется, - сказал
Кром Дероль, - другой боевой отряд. Муж степенный,
спокойный, седой едет впереди всех. Надет на нем
белоснежный плащ с блестящим серебряным орнаментом,
красивая блестящая рубаха прилегает к его коже, пояс из
светлого серебра стянут вокруг его груди, пряжка из
бронзы у него на плече, сладка музыка его голоса, вид его
благороден и исполнен достоинства.
- По нашему мнению, рассудительно и умно это
описание, - сказала Медб.
- Умен и рассудителен тот, кто описан, - сказал Ку
Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать: это Сенха Великий, сын Айлиля,
сына Маэльхлода из Долины Карн в Уладе, самый бла-
горечивый муж на земле и миротворец всех уладов. Если
все мужи мира сойдутся в жарком споре, всех сумеет он
помирить тремя светлыми словами.
100
- Вижу я, вслед за ним с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - отряд воинов резких,
истинно прекрасных. Юноша молодой, нежный едет впереди.
У него волосы желтые с мелкими завитками. Способен он
на такие суждения, на которые часто не способны те, кто
по обыкновению привык к суждениям.
- Мудро и хитро это описание, - сказала Медб.
- Мудр и хитер тот, кто описан, - сказал Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать: Кайни Кайнбретах, сын Сенхи,
сына Айлиля, и нет такого суждения его отца, на которое
не был бы способен и он.
- Вижу я, вслед за ним с востока движется другой
отряд, - сказал Кром Дероль, - вижу я троих воинов ужасных,
диких, с жесткими высокими волосами, с дикими лицами, с
широкими скулами, с тремя бронзовыми дротиками в левой
руке. Никто из них не говорит другому ни слова, и никто из
них не говорит ничего всему большому войску.
- Странно и дико это описание, - сказала Медб.
- Странны и дики те люди, которые описаны, - сказал
Ку Рои.
- Кто же это? - сказал Айлиль.
- Нетрудно сказать, - сказал Ку Рои, - это три
привратника королевского дома Конхобара, Нем, Далл и
Дорха.
Вот описание первого отряда воинов, который
приехал на зеленый луг. Не мог ранее описать их всех
великий друид, пока не явились они все туда.
- Они все улады? - сказала Медб.
- Конечно, они улады, - сказал Ку Рои.
- Было ли что-то подобное раньше, или было
предречено, или предсказано, что они появятся здесь?
- Нам это неизвестно, - сказал Ку Рои.
- Может быть, в крепости кто-нибудь что-нибудь об
этом знает? - сказала Медб.
- Есть здесь старший из сыновей Дедада, - сказал Ку
101
Рои, - Габалглинни, сын Дедада, что слеп. Тридцать лет
сидит он в этой крепости и ждет.
- Пусть кто-нибудь пойдет к нему и спросит, чего он
ждет и готово ли что-нибудь для того, что свершится.
- Кто пойдет к нему? - сказал Ку Рои.
- Пойдет Кром Дероль и Фаенглинни, сын Дедада.
Пошли они тогда к дому, где Габалглинни сидел и
ждал.
_ xjT0 такое? _ сказал он.
- Это Кром Дероль и Фаенглинни, сын Дедада, -
сказали они, - мы хотим спросить тебя, был ли предречен и
предсказан приход уладов, а если так, то что
приготовлено к их приходу.
- Давно уже предсказан их приход, и давно мы их
ждем. И приготовлены к их приходу железный дом, да
еще два дома дощатых: один снаружи, а другой -
изнутри, да еще подземный дом под ним и каменный столп
перед ним, а хворост, уголь и прочее, что можно было
найти в округе, все сложено вокруг и внизу, так что
подземный дом полон. И было так предсказано, что знать
уладов соберется вместе в один вечер в том доме. Семь
крепких железных цепей вокруг каждого ложа в том доме.
Надо закрепить их теперь у семи каменных столбов, что
стоят перед домом на зеленом лугу.
Тогда пошли они в тот дом, где были Айлиль и Медб
и знатные люди пятины, и рассказали им обо всем, что
стало им известно о приходе уладов.
- Пусть же пойдет по одному мужу приветствовать их,
один - от меня, другой - от тебя, о Ку Рои, - сказала
Медб.
- Кто же пойдет? - сказал Ку Рои.
- Пусть отправятся к ним эти друиды и приветствуют
их от меня, и от иных знатных людей пятины Коннахта,
и от тебя, и от знати Мунстера, - сказала Медб.
- Мы сможем узнать, - сказал Ку Рои, - с миром
пришли они сюда или с войной, по тому, кто именно станет
102
отвечать на наш привет. Ибо если станет отвечать Дуб-
тах, Жук Уладов, то, значит, пришли они сюда с войной;
если же ответит нам Сенха, сын Айлиля, то, значит,
пришли они с миром.
Пошли послы тогда к уладам, которые к тому
времени все уже собрались на зеленом лугу.
- Мой привет твоему приходу, о великий,
прекрасный, благородный король уладов, - сказал Кром Де-
роль, - от Медб и от Айлиля и от знатных людей пятины
Коннахт приветствую я тебя.
- Мой привет твоему приходу, о великий, светлый,
сияющий король уладов, - сказал Фоенглинни, сын Деда-
да, - от Ку Рои, сына Даре, и от знатных людей обеих
пятин Мунстера приветствую я тебя в этой крепости.
- Приятно это нам, и приятно это нашему королю, -
сказал Сенха, сын Айлиля, - и знайте, что не зло, гнев и
ярость привели нас сюда, но медовое опьянение, так что
следуют нам теперь отдых и сон.
Пошли послы туда, где были Медб, и Айлиль, и Ку
Рои, и Эохайд со знатными людьми трех пятин.
Поведали они им обо всем. Тогда послали к уладам музыкантов
и певцов, чтобы позабавились они, а потом выбрали
себе для отдыха добрые дома.
Стали улады совещаться, в каком доме лучше
расположиться им для отдыха, но не пришли к согласию, и
началась среди уладов из-за этого ссора. Сто могучих
воинов вскочили на ноги с оружием в руках, но Сенха, сын
Айлиля, сумел их всех успокоить.
- Пусть пойдет Кухулин, - сказал он, - чтобы
измерить стены дома для гостей, и как скажет он нам, так мы
и поступим.
Пошел туда Кухулин. Все улады как один пошли за
Кухулином. Кухулин посмотрел на самый большой дом,
который был в том селении. Это был как раз тот
железный дом, снаружи и изнутри которого были деревянные
дома.
103
И вот расположились улады для отдыха в том доме.
Пришли к ним слуги и разожгли в доме огонь. Принесли
им много еды и пива. Но по мере того, как приближалась
ночь, слуги и виночерпии потихоньку по одному
выходили из того дома, а последний из них незаметно вышел
прочь, заперев за собой дверь. И тогда дом опутали
семью железными цепями, а дверь приперли семью
каменными столбами, что ранее лежали вокруг на зеленом
лугу. Трижды по пятьдесят кузнецов собрались со своими
мехами, чтобы раздувать огонь вокруг дома. Три круга
заграждений сделали вокруг дома, и огонь стал
разгораться со всех сторон, так что непереносим стал жар
снаружи и внутри дома. Трудно было даже стоять рядом с
ним. И тогда враги, что были снаружи дома, стали
кричать и вопить, а улады внутри дома молчали. И тогда
Брикрен сказал:
- О улады, что за жар согревает наши ноги? Пожалуй,
что никогда еще не было мне так жарко. Сдается мне, что
решили они поджечь нас снаружи и снизу, а*двери все
они позапирали.
- Придется нам искать себе выход, - сказал Трискатал
Тренфер, вставая и ударяя ногой по доске, что была на
двери. Но под доской было железо, и дверь даже не
дрогнула от его удара.
- Не слишком хорошо приготовил ты для нас свой
пир, о Кухулин, - сказал Брикрен, - коли пришлось нам
закончить его среди врагов.
- Не говори так, Брикри, - сказал Кухулин, - мой Кру-
адин36 совершит для меня подвиг, который выведет всех
уладов наружу.
И Кухулин взмахнул своим мечом и ударил в стену
дома, так что меч прошел одним махом сквозь все дома -
через стены железного дома и через доски деревянных
домов.
- Этот дом сделан из железа, - сказал Кухулин, - и
стоит он между двумя домами из досок.
104
- Хуже, чем мы думали, - сказал Брикрен37.
- ...кто будет искать меня, тот погибнет.
- Это я, - сказал Дрискот. - Если я взгляну с гневом на
кого-нибудь, то помертвеют его губы и он умрет.
- Это я, - сказал Рорда Друт, шут уладов.
- Это я, - сказал Ния Натребуй Кро.
- Это я, - сказал Доэльтенга38.
- Каждый из нас должен пойти, - сказали Дуб и Родуб.
Все поднялись на ноги и посмотрели друг на друга.
- Что тут ждать, - сказал Сенха. - Пойти к ним должен
тот муж, который среди уладов пользуется наибольшим
уважением, пусть даже оружием он владеет не лучше других.
- Кто же это? - сказали улады.
- Это Кухулин. Пусть даже он не лучше других
владеет оружием, лучше будет, если он пойдет к ним.
Все подошли к выходу из крепости, а Кухулин встал
впереди.
- Сдается мне, что это как раз тот юноша, который
лучше других уладов владеет оружием, - сказал Финтан.
Вдруг Кухулин подпрыгнул вверх, так что ноги его
достали до верха двери, и со всей силы ударил о доски,
так что все оружие, что висело на стенах, попадало со
своих крюков. Пробил он дверь, но за дверью оказался
другой покой - все улады перешли в дубовый дом с
тисовыми дверями. Были там три ряда лож, железные крюки
и железные балки. Были там постели и покрывала. Кром
Дероль оставил там их оружие, и они нашли его там, а
оружие Кухулина лежало сверху.
- Раз так, - сказал Айлиль, - раз сумели они выйти из
железного дома, пусть принесут им воду для мытья, еду и
пиво, так что будут они пьяны. Пусть пойдет к ним Кром
Дероль и спросит, надо ли им что-нибудь.
Так и сделали. Когда все улады напились, Сенха стал
хлопать в ладони. Все повернулись и стали его слушать.
- Возблагодарим же государя, что позаботился о нас, -
105
сказал он. - Поистине благородство и щедрость проявил
он по отношению к нам. Не в бедном поле была его рука.
Много для нас пива и еды пожаловано от этого
государя, что позаботился о нас. И не будем вспоминать о том,
что он чуть было не сжег нас всех, если только и вправду
ничто больше нам не угрожает.
- Поистине это так, - сказал Доэльтенга. - Клянусь
клятвой, которой клянется мой народ, что никто из вас не
вернется домой, если только птицы не унесут вас в своих
когтях из этого дома, а мужи Ирландии и Альбана
захватят ваши земли, и овладеют вашими женами и вашим
скотом, и разобьют головы ваших сыновей о камни.
И об этом как раз потом вспомнил Фергус во время
Похищения39:
- Все это не к добру, - сказал Дубтах. - Посмотрите
на этот дом, как крепок он и как тверда крепость, что
вокруг дома. Разве не видно, что если кто и решится
покинуть дом, то не сможет этого сделать. Стыдно мне, что
мы тут спорили и ссорились между собой. Но пусть тот
воин, который лучше других владеет оружием среди
уладов, попытается разузнать, что сейчас происходит
вокруг дома.
Кухулин вышел вперед и так высоко прыгнул, что
головой снял верхнее перекрытие дома, а было оно
перекрытием всей этой постройки и других домов. И
тогда улады увидели, что вокруг дома внизу собралось уже
целое войско. Воины выстроились в одну линию, чтобы
напасть на них. Айлиль стал спиной к выходу, чтобы их
защитить. Семь его сыновей взялись за дверь.
Бросилось все войско коннахтов внутрь двора. Кухулин же
прыгнул вниз к уладам, а потом подошел изнутри к
двери и так сильно ударил по ней, что его нога по колено
вышла наружу.
- Если бы женщине нанесли такой удар, - сказал
Доэльтенга, - она бы повалилась.
106
Тогда Кухулин снова подпрыгнул и ударил по двери,
так что вся она упала вниз, открыв перед ним выход
наружу.
- Ничего себе, однако, - сказал Сенха.
- Да, вот так-то, - сказал Кухулин. - Пусть юнцы
сражаются с юнцами. А мы себе найдем врага по силе.
- Каков твой совет? - сказал Сенха.
- Пусть все станут спиной к стенам, а оружие держат
впереди, и пусть кто-то из вас пойдет и поговорит с
ними. Как ни трудно это нам будет, надо все равно
постараться удержать дом.
- Кто же будет говорить с ними? - сказал Сенха.
- Я пойду, - сказал Дрискот. - На кого я ни посмотрю,
у того помертвеют его губы.
А их враги тем временем снаружи тоже держали совет.
- Кто же из нас пойдет в дом, чтобы поговорить с
ними? - сказали воины, что были снаружи.
- Я пойду, - сказал Лопан.
Пошел Лопан в дом, где были улады, и еще девятеро
мужей пошли с ним.
- По-воински это, о воины, - сказал он.
- Воин и тот, кто идет вам навстречу во главе других
воинов, - сказал Дрискот.
- Это правда, - сказал Лопан, - Дрискот вышел к нам
от уладов. Хочет он поговорить с нами, но, боюсь, не
принесет нам радости беседа с ним.
Дрискот бросил на него яростный взгляд, и Лопан
весь распался на белые кости.
Тогда пошел Фер Кайлле40 в дом, где были улады, и
еще девятеро мужей пошли с ним.
- Радостно мне приветствовать вас, о воины, -
сказал он.
- Поистине это большая радость, когда один муж
выходит навстречу другому, - сказал Дрискот.
Дрискот бросил на него яростный взгляд, и Фер
Кайлле весь распался на белые кости.
107
Пошел тогда Мианах Анайдгнед41 в дом, где были
улады, и еще девятеро мужей пошли с ним.
- Сдается мне, бледным выглядит больной, что лежит
посреди дома, - сказал он.
Взглянул на него Дрискот.
- Давай, смотри на меня, - сказал Мианах, - и
увидишь, умру я от этого или нет.
Тогда подняли его люди за ноги и бросили его в тех
людей, что стояли перед ними в доме. Трижды по девять
было их, и никто из них не остался живым.
Ворвалось тогда все войско в дом, чтобы захватить
уладов. Но повалили улады тот дом, так что три сотни
воинов оказались под обломками его стен. Началась
тогда между ними битва. Длилась эта битва до полудня
следующего дня. Все улады были изранены, поскольку
было их меньше числом.
Айлиль поднялся на стену, чтобы посмотреть на них.
- Другие истории рассказывали мне раньше об ула-
дах, - сказал он. - Слышал я, что не было в Ирландии
никого, кто был бы равен им, но сегодня приходится им
стыдиться. Давно говорится, что нет битвы без короля.
Если бы я принял участие в этом сражении, оно не было
бы столь долгим. Но не в моей это власти. Будет от
этого урон моей чести.
Тут поднялся Кухулин и совершил три бурных боевых
натиска на войско врагов. А еще тогда вышел Фурбайде
Фер Бенд, сын Конхобара, и стал разить воинов вокруг
себя. Но никто не решился поднять на него руку из-за его
красоты.
- Почему не раните вы, - сказал им тут некий муж, -
этого человека? Недобры дела, которые он совершает.
Клянусь клятвой, которой клянется мой народ, будь
даже у него голова из золота, я бы убил его, как убил он
моего брата.
И тогда метнул он в него копьё и убил его. Битва за-
108
кончилась поражением народа Эранн , и лишь троим из
эрниев удалось бежать. После этого улады разрушили
всю крепость и сохранили жизнь Айлилю и его семерым
сыновьям, потому что они с ними не сражались. С того
дня стала необитаема Темра Луахра.
Ушел тогда Кримтанн Ниа Нарь43, был он из эрниев.
Встретил он Рихес, заклинательницу, на западе от Ле-
ман. Женщина обратилась к Кримтанну.
- Погиб ли мой сын? - сказала она.
- Погиб, - сказал Кримтанн.
- Пойдем со мной, - сказала она, - и отомстим за него.
- Как сделать это? - сказал Кримтанн.
- Надо убить Кухулина, - сказала она.
- Как же это сделать? - сказал он.
- Не трудно. Хватит и двух твоих рук для этого,
поскольку будет он безоружным.
Пошли они вслед за войском уладов и нашли
Кухулина у брода возле земель Уатне. Тогда Рихес сняла перед
ним свою одежду, так что Кухулин опустил лицо вниз,
потому что он не мог видеть наготы женщин.
- Напади на него теперь, Кримтанн, - сказала Рихес.
- Приближается к тебе некий муж, - сказал Лоэг.
- Это не так, - сказал Кухулин. - Это женщина, а не в
обычае у меня смотреть на женщин, когда они выглядят
так, как эта.
Тогда Лоэг поднял камень, что лежал возле
колесницы, и бросил его в ту женщину, так что пробил камень ей
брюхо, а зад ее разорвался надвое, и она от этого умерла.
Тогда Кухулин обернулся и увидел Кримтанна, напал на
него и унес с собой его голову и руки.
Тогда поехали они за войском вслед, так что
оказались возле крепости Кухулина, где и остались они на
ночь. И опять собрались они там через сорок ночей на
пир к Кухулину и потом уехали от него и его
благословили.
109
Айлиль же пришел с юга к уладам и был их гостем.
Была дана ему цена его лица44 золотом и серебром, да еще
по семь кумалов45 каждому из его сыновей. Пошел потом
Айлиль к своим землям и был с уладами в согласии и в
мире. И никто уже не мешал Конхобару править в
королевстве до той поры, пока был он жив.
Пир Брикрена
У Брикрена1 Змеиный язык был большой пир для
короля Конхобара, сына Несс, и для всех уладов.
Приготовления к пиру заняли у него целый год. Для будущего
пира он велел построить прекрасный дом. Этот дом,
который был построен у Брикрена в Дун Рудрайге2, был
подобен палатам Красной Ветви в Эмайн Махе - однако
этот дом превосходил как материалом, так и работой,
как красотой, так и соразмерностью, как столбами, так и
передней частью, как блеском, так и драгоценностями,
как красотой, так и славой, как резьбой, так и
перекладинами все дома того времени.
Вот как был сделан этот дом3: по плану Медовых
Покоев. По девять лож в нем от очага до стены, и у
каждого из них медное изголовье по тридцать футов в высоту,
и все они покрыты золотом. В передней части этого
королевского дома построили королевское ложе для
Конхобара, выше всех остальных лож во всем доме, с
камнями-карбункулами и прочими самоцветами у изголовья;
сияло золото и серебро, и камни, и цвета всех земель, так
что в доме было светло днем и ночью. Вокруг построили
двенадцать лож для двенадцати героев Улада.
Одинаково велики были и работа, и материал, что пошли на
сооружение дома. Каждый кол везли на телеге, семеро
сильных мужей Улада укладывали каждый прут, и трид-
111
цать плотников из первых плотников Ирландии там
работали и распоряжались.
Для самого Брикрена сделали светлицу4 на одной
высоте с ложем Конхобара и его яростных героев. Эта
светлица была устлана необыкновенными вышивками и
покрывалами, на каждую сторону в ней выходили
застекленные окна. Одно из окон устроили прямо над ложем
самого Брикрена, так чтобы он мог обозревать все внутри
большого дома прямо со своего ложа, ибо знал Брикрен,
что улады его в дом не пустят.
И когда у Брикрена был готов и большой дом, и
светлица, и убранство - ткани для покрывал, и пледов, и
перин, и подушек, и все приборы для питья и еды, и не
было вещи, которой не хватало бы как в обстановке, так и
в припасах для пира, - он отправился и пришел в Эмайн
Маху, чтобы встретиться с Конхобаром и благородными
уладами.
Это был тот самый день, когда у уладов в Эмайн
Махе был оэнах. Брикрена приветствуют и усаживают
рядом с Конхобаром. Он обращается к Конхобару и
остальным уладам.
- Пойдемте со мной, - говорит, - и вы сможете у меня
попировать.
- Я согласен, - говорит Конхобар, - если согласны
улады.
Ответил Фергус, сын Роах5, и прочие благородные
улады, и сказали так:
- Не пойдем, - говорят, - потому что у нас мертвых
будет больше, чем живых, когда Брикрен поссорит нас,
если мы пойдем пировать к нему.
- Для вас же хуже будет, - говорит он, - то, что я
сделаю, если не пойдете со мной!
- Что же ты такое сделаешь, - говорит Конхобар, -
если не пойдут с тобой улады?
- А я такое сделаю, - сказал Брикрен, - что перессорю
королей, и наследников, и яростных героев, и молодых
112
воинов, так что они все поубивают друг друга, если не
пойдут со мной пить на мой пир.
- Мы не поступим по-твоему, - сказал Конхобар.
- Я перессорю сына с отцом, так что они поубивают
друг друга. Если этого я не смогу, - сказал он, - я
поссорю дочь и мать. Если этого я не смогу, - сказал он, - я
поссорю между собой груди каждой уладской женщины,
так что они будут ударяться друг об друга, станут гнить
и сгниют совсем.
- Лучше уж пойти, - сказал Фергус, сын Роах, - это
будет правильно, - сказал он.
- Давайте держать совет, - сказал Сенха, сын Айли-
ля6, - с немногими лучшими мужами уладов, если так
вам угодно.
- Будет плохо, - сказал Конхобар, - если мы не
придумаем против него какой-нибудь план.
Тогда все благородные улады пошли на совет. Такой
совет дал им Сенха в той беседе:
- Хорошо, - сказал Сенха, - если уж идти к Брикрену
необходимо, выберите у него заложников и поставьте
вокруг него восемь человек с мечами, когда он будет
выходить из дома, но только когда он подаст вам свой пир.
Фурбайде Фербенд, сын Конхобара, пошел с таким
ответом и пересказал Брикрену весь разговор.
- Я согласен, - сказал Брикрен, - пусть так и сделают.
Тогда улады отправились из Эмайн Махи - каждый
отряд вокруг короля, каждый строй вокруг верховного
правителя, каждая дружина вокруг вождя. Красивым и
чудным был ход, которым сильные мужи и яростные
герои пришли к королевскому дому.
С тех пор, как пришли за ним поручители из сильных
мужей, Брикрен все раздумывал, как бы ему достичь
того, чтобы поссорить уладов. Наконец он, завершив
раздумья и рассмотрев все в уме, пошел в отряд Лоэгайре Бу-
адаха, сына Коннайда, сына Илиаха.
- Добро тебе, о Лоэгайре Буадах, - сказал он, - боль-
113
8 Саги об уладах
но бьющий из Брега, сильно бьющий из Миде, медведь
пламенно-красный7, победа юношей Улада! И почему
это тебе никогда не присуждают кусок героя8 в Эмайн?
- Я был бы рад, - сказал тот, - если бы присудили.
~ Ты получишь от меня первенство над героями
Улада, - сказал Брикрен, - если поступишь по моему совету.
- Я так и сделаю, - сказал Лоэгайре.
- Если ты получишь кусок героя в этом моем доме, то ты
всегда будешь получать кусок героя в Эмайн. Кусок героя в
моем доме достоин состязания, - сказал он, - это не кусок
героя в доме недоумка. Это - бочонок, наполненный
настоящим вином, в котором вмещаются три героя Улада. Это -
семилетний кабан: с тех пор, как он был маленьким
поросенком, не брал в рот ничего, кроме молочной каши и
похлебки весной, чистого творога и чистого молока летом,
ядер ореха и чистых зерен осенью, мяса и навара зимой.
Это - откормленная пшеницей корова9, которой
исполнилось семь лет: с тех пор, как была она маленьким теленком,
не брала в рот вереска и дрока - ничего, кроме чистого
молока, и стеблей зеленой травы, и зерна. И сто пшеничных
пирогов, испеченных на меду; двадцать пять четвериков
пошли на эти сто пирогов, и четыре пирога из каждого
четверика. Вот таков кусок героя в моем доме, - сказал
Брикрен. - Поскольку ты - лучший герой уладов, то
справедливо дать его тебе, и я желаю, чтобы тебе он и достался.
Когда к концу дня все будет готово, чтобы подать пир, пусть
встанет твой колесничий, и ему принесут этот кусок героя.
- Будут там убитые мужи, или поступят так, - сказал
Лоэгайре.
Тогда Брикрен улыбнулся, и на душе у него стало
радостно.
Когда таким образом он кончил подначивать
Лоэгайре Буадаха, он пошел в отряд Коналла Кернаха.
-Добро же, о Коналл Кернах, -сказал Брикрен, - ведь
ты муж победы и битвы. И велики твои битвы - больше,
чем у всех прочих уладов. Ведь когда идут улады в чужие
114
области, ты идешь перед ними три дня и три ночи через
броды и луга. Ты же идешь за ними обратно и
защищаешь их, когда они уходят оттуда, так что не достанут их
ни после тебя, ни через тебя. Почему же ты никогда не
получаешь кусок героя в Эмайн Махе?
Хотя велика была хитрость, которую он сыграл с Ло-
эгайре, вдвое большую он сыграл с Коналлом Кернахом.
После того, как он возбудил Коналла Кернаха, хотя тот
и был ему приемным отцом10, пошел в отряд Кухулина.
- Добро же, - сказал он, - о Кухулин, о битвопобеди-
тельный Бреги, о сверкающий плащ Лиффи, о молодой
любимец Эмайн, о возлюбленный женщин и девушек, и
по праву прозван ты Кухулином, ибо тебя восхваляют
улады: ты прикрываешь их великими нападениями и
великими сражениями, и защищаешь права каждого из
уладов. То, на что не осмелились бы все улады, на то
осмеливаешься ты в одиночку. Все мужи Ирландии
признают, что твоя отвага и твои подвиги выше их собственных.
Как же не оставить «кусок героя» тебе, и никому
другому из уладов, ибо не способен никто из мужей Ирландии
состязаться с тобой?
- Клянусь тем, чем клянется мое племя, - сказал
Кухулин, - быть тому без головы, кто выйдет состязаться со
мной.
Тогда Брикрен оставил его и пошел к своим людям,
как будто бы и не разжигал никакой ссоры.
Тогда все пошли в дом, и занял каждый свое ложе в
этом королевском доме - короли и наследники королей,
и благородные мужи, и молодые воины, и пригожие
юноши. Одна половина дома была отведена Конхобару
с яростными мужами Улада, а в другой половине - улад-
ские женщины окружали Мугайн, дочь Эхаха Федлеха,
жену Конхобара11.
Вот так расположились они12 вокруг Конхобара в
передней части дома:
Фергус, сын Роах, Ферадах Финд Фехтнах13, Кельт-
115
8*
хар, сын Утехара, Федельмид Киларь Кетахь, Эоган, сын
Дуртахта14, Фурбайде Фер Бенд, два сына самого
короля, т.е. Рохад, сын Фатемона Фиаха, и Фиахах Лоэгайре
Буадах, Фергна, сын Финдхоэм, Коналл Кернах, Фергус,
сын Лейте, Кухулин, Кускрайд Менд Маха15, Коннад,
сын Морны16, Конхобар Эрк, сын Федельм17,Сенха, сын
Айлиля, Илланд, сын Фергуса18, три сына Фиахаха, т.е.
Финтан, сын Ниалла Рус, и Дайре, и Имхад Кетерн, сын
Финтана, Муйнремур, сын Гергинда, Фахтна, сын Сенха-
да Эррге Эхбел19, Конла Саэб, Амарген, сын Экита,
Айлиль Мильтенга20, Менд, сын Салхады, сам Брикрен,
Дубтах Доэл Улад - и лучшие яростные герои уладов, и
их пригожие юноши, и их музыканты.
Их певцы и музыканты играли для них, пока им
подавали пир. Брикрен подал им пир со всем, что к нему
полагалось, и ему велели покинуть дом на безопасность его
поручителей. Тогда поднялись поручители с
обнаженными мечами в руках, чтобы выгнать его из дому. Брикрен
со своими домашними выходит из дома в светлицу. И
когда он проходил под двумя столбами королевского
дома, то сказал:
- Этот кусок героя, - говорит, - такой, каким он был
подан вам, - не кусок героя в доме недоумка. Лучший
муж из вас, улады, получит его!
С этим он ушел.
Встал тогда кравчий, дабы разрезать блюда. Тут
встает колесничий Лоэгайре Буадаха - Седланг, сын Рианга-
бры, и говорит кравчим:
- Ты должен дать, - сказал он, - сей причитающийся
ему кусок Лоэгайре Буадаху, ибо именно он заслужил
его паче всех прочих уладов.
Поднялся и Ид, сын Риангабры, колесничий Коналла
Кернаха, и сказал то же самое. Поднялся и Лоэг, сын
Риангабры, и сказал то же самое кравчим:
- Дайте это Кухулину, - сказал он, - не стыдно всем
уладам дать его ему: он самый отважный воин из всех вас.
116
- Это неправда, - сказали Коналл Кернах и Лоэгайре
Буадах.
Они вышли на середину дома, и надели свои щиты, и
все трое подняли свои мечи. Ударили они друг друга, так
что от их мечей и лезвий их дротиков с одной из сторон
королевских покоев поднялось облако огня, а с другой -
от извести их щитов поднялась стая сияюще-белых птиц.
Звон оружия потряс королевский дом, так что
содрогнулись все яростные герои и разгневались сам Конхобар и
Фергус, сын Роах, видя столь неподобающее и
несправедливое дело - как двое нападают на одного (Коналл
Кернах и Лоэгайре Буадах на Кухулина). Среди уладов не
нашлось человека, который бы осмелился вмешаться в
их спор, и Сенха сказал Конхобару:
- Разними этих людей, - потому что в то время у
уладов Конхобар был Богом на земле.
Конхобар и Фергус подошли и встали между ними. Те
немедленно опустили руки по бокам.
- Сделайте так, как я хочу, - сказал Сенха, сын Айлиля.
- Так и сделаем, - сказали они.
- Вот что я хочу, - сказал Сенха, - разделить этот
самый кусок героя сегодня ночью на всех воинов и после
вынести дело на суд Айлиля, сына Магах, ибо уладам
трудно уладить этот спор, если не рассудят их в Круахане.
Тогда им роздали еду и питье, и обнесли ее на всех
вокруг огня, и они опьянели, и развеселились.
Брикрен же и его королева были в своей светлице.
С его ложа ему было видно устройство королевского
дома и все, что там происходило. Он стал размышлять,
думая, как бы ему достичь того, чтобы поссорились
женщины, как ему удалось поссорить мужей.
В то время, когда Брикрен закончил обдумывать (как
бы это сделать), - в то же самое время вышла после
обильных возлияний из этого королевского дома Фе-
дельм Нойкриде21 и пятьдесят женщин22.
Брикрен увидел, как она идет мимо него.
117
- Добрый тебе вечер, о супруга Лоэгайре Буадаха! Не
зря прозвали тебя Федельм Нойкриде - из-за
совершенства твоего облика, и твоего супруга, и твоего рода. Кон-
хобар, король пятой части Ирландии, - твой отец,
Лоэгайре Буадах - твой муж, и вот, по мне, не будет тебе
слишком много чести, если никто из уладских женщин не
войдет впереди тебя в Медовые Покои, так что все улад-
ские женщины должны стать твоей свитой. Если ты
войдешь в этот дом первой сегодня вечером, то до конца
своих дней ты станешь царицей всех женщин Улада.
Тогда Федельм отошла на три перехода от дома.
Выходит наружу после того Ленда бар, дочь Эогана,
сына Дуртахта, жена Коналла Кернаха. Брикрен
обратился к ней и сказал так:
- Добро тебе, о Лендабар, - сказал он, - и не зря
прозвали тебя Лендабар23: ты - любовь и предмет желания
мужей всего мира по твоей славе и благородству. Как
твой муж превосходит юношей всего мира умением
владеть оружием и красотой, так и ты превосходишь
женщин Улада!
И хотя велика была хитрость, которую он сыграл с
Федельм, вдвое большую сыграл он с Лендабар, и тем же
самым образом.
После этого наружу вышла Эмер с пятьюдесятью
[женщинами].
- Будь здорова, о Эмер, дочь Форгалла Манаха! -
сказал Брикрен. - О жена лучшего мужа Ирландии, не зря
прозвали тебя Эмер Фолтхайн24, ибо ты окружена
восхищением25 королей и королевских наследников
Ирландии. Как солнце затмевает звезды неба, так ты
затмеваешь женщин всего света своим обликом, и очертаниями,
и юностью, и блеском, и благородством, и славой, и
красноречием!
Хотя действительно велика была та хитрость,
которую он сыграл с прочими, но в три раза большую сыграл
он с Эмер.
118
Потом три отряда вышли оттуда и оказались в одном
месте, то есть на три перехода от дома, и никто из них,
глядя на остальных, не понял, что их перессорил Бри-
крен.
Потом они идут в дом. На первом переходе шаг у них
ровный, красивый, величавый, так что едва ли хоть одна
из них заносила одну ножку перед другой. На втором же
переходе их поступь стала мельче и быстрее. На
ближайшем к дому переходе каждая из них стала отчаянно
стараться обогнать другую: они подобрали свои платья до
ягодиц, чтобы побороться за право войти в дом, так как
Брикрен сказал каждой из них по очереди, что королевой
всей пятины будет та из них, которая первой войдет в
дом. И сразу такой поднялся грохот, когда они стали
стараться обогнать друг друга, такой, как будто там
грохотали на ходу пятьдесят колесниц. И сотрясся весь дом, и
отважные герои бросились к оружию, так что они в том
доме чуть не поубивали друг друга.
- Стойте! - сказал Сенха. - Это совсем не враги
пришли: это Брикрен перессорил женщин, когда они
выходили наружу. Клянусь тем, чем клянется мое племя, -
сказал он, - если не закрыть перед ними дом, то здесь будет
больше мертвых, чем живых!
Тогда привратники закрыли створки дверей.
Эмер, дочь Форгалла Манаха, жена Кухулина,
добежала скорее остальных женщин, и прижала спиной
дверь, и обратилась оттуда к привратникам раньше
других женщин. И их мужья в доме встали, каждый, чтобы
открыть дверь своей жене, чтобы именно его жена первой
вошла в дом.
- Плохой будет эта ночь, - сказал Конхобар.
Он ударяет серебряным гвоздем, который был у него
в руке, по бронзовому столбу своего ложа26. Все люди
сели на свои места.
- Прекратите! - сказал Сенха. - Да не будет здесь
битвы оружием, но пусть будет битва слов!
119
Все женщины вышли наружу под защитой своих
мужей, и так была устроена «словесная битва уладских
женщин».
Это «Словесная битва уладских женщин»27.
Сказала Федельм Нойкриде, жена Лоэгайре Буадаха:
- Меня родило свободное лоно, поток от меня детей,
равных родом,
Родилась я от тела короля и королевы, особа изящного
поведения,
Так что облик приятный от меня родится, детей облик
прекрасный,
Лег со мной благородный, свободный; воспылал,
родила я потомство;
Волкомрак28 краснорукий, Лоэгайре,
Числом подвигов мощнопобедных превосходит
уладскую землю,
Разрушает области, сомощный соратник, и нет уладов
вокруг него.
Защищает, покрывает, сражается за них;
Благороднее, славнее воинов Лоэгайре.
Число его побед больше, чем у любого воина.
Почему же мне, Федельм Финдхоэм, обликом милой,
победнобезумной,
Не войти перед всеми женами в Дом Медовых Покоев
пьяный?
Сказала тогда Лендабар, дочь Эогана, сына Дуртахта,
жена Коналла Кернаха, сына Аморгена:
- Это я - с обликом, умом, одеянием -
Шествую - с походкой, обликом прекрасных кос -
В Дом Медовых Покоев короля перед женщинами
уладов.
Ибо мой супруг прекрасный - Коналл победный,
телом большой,
Шествует шагом высоким, желанным,
Впереди бешенства героев перед всеми.
Прекрасно он идет ко мне - с трофеями, с головами,
120
И приносит шары известковые ,
твердые битв уладов.
Сидит он впереди в засаде у всякого брода и, когда
хочет, нападает с криком,
Грабит он у их бродов, отбивает он их атаки,
Рубит он воина - остается плита и камень надгробный.
Смел в разговоре30 светлый сын Аморгена
Ибо он, Коналл, по числу побед идет впереди всех.
Почему мне, Лендабар, у всех на глазах
Не войти перед всеми женщинами в дом короля?
Сказала Эмер, дочь Форгала Манах, жена Кухулина:
- Пусть поддержит меня ранг, облик, разум, одеяние, -
Шествую я, побеждая, славится каждая прекрасная
черта во мне;
Так что речь моя свободна, изящна - никого с моим
лицом и телом -
Не нашли31 -ни облика, ни соразмерности, ни одеяния,
Не нашли ни ума, ни благородства, ни целомудрия,
Не нашли ни силы любви на ложе благородного
брака, - пока не обрели меня,
Ибо обо мне вздыхают все улады,
Я - белый орех их сердца,
И если бы я была легкомысленна при удобном случае,
То к завтрашнему вечеру ни у одной из вас не осталось
бы мужа.
Мой супруг - Пес Кузнеца, не слабый он пес,
Искры крови на его копье,
Пена крови на его мече.
Вот прекрасное тело его в крови,
Раны в его прекрасной коже,
Острия в его гладких боках.
Прекрасно поворачивается его глаз в голове назад,
Прекрасно, безумно, с прозрачной чистотой - вперед -
Удлиненные, красные у него глаза,
Все в крови ксглеса его колесницы,
Кровью покрыты ее подушки,
121
Он сражается над ушами коней и дыханием мужей,
Бросает «лосося героя» с силой,
Совершает «темный» прием, «слепой» прием, «прием
птицы»,
Удар - и всплеск воды - совершает «прием девяти»,
Поражает в битве, кровавое сражение,
Приносит ужас Адаркны32,
Он - муж, который долго страдал33 на своем ложе,
Он - темно-красный, нападающий на земли,
В облике рожающей женщины34 все уладское войско,
Пока не пришел супруг мой Кухулин.
Ясно - он похож на темную кровь,
Они - паршивые ягнята, они ягнята с грязными телами,
Они - грубые жуки, они похожи на медь,
Они - шум в телячьем загоне, они - Буаннан35
коровотелые.
Тела коров, и оленей, и лошадей -
Вот каковы уладские женщины в сравнении со мной36.
Вот что тогда сделали мужи, которые были в доме (то
есть Лоэгайре и Коналл Кернах): взошла над ними луна
героя, и, выслушав речи, которыми обменялись
женщины, выбили они наружу по бревну из бревен
королевского дома, которые были напротив них, так что
получился проход, через который их жены прошли к ним в дом.
Кухулин же поднял дом против своего ложа, так что
под стеной снаружи показались звезды небесные, и
этим путем вошла его жена, по пятьдесят женщин из
свит других жен и пятьдесят женщин из свиты его
собственной жены, - так, чтобы его жена выделилась из
всех прочих женщин, поскольку и он был не ровня
прочим. После этого Кухулин снова опустил королевский
дом, так что на семь локтей плетеная стена дома вошла
в землю, так что содрогнулась вся крепость, и светлица
Брикрена рухнула наземь. Сам Брикрен и его королева
упали и оказались в куче навоза на дворе крепости,
среди собак.
122
- Ох, горе! - сказал Брикрен, поспешно вставая. -
Враги пришли в крепость!
Обежав вокруг королевского дома, он увидел, как его
дом наклонился и перекосился на сторону. После того он
исцарапал свои щеки и ворвался в дом, и никто из уладов
не узнал его, так он замарался, и узнали его только
тогда, когда он заговорил.
Брикрен обратился к ним с середины дома:
- Пусть не пойдет вам на пользу пир, о улады, - сказал
он. - Дом у меня дороже всего моего хозяйства. Будет
вам гейс, - сказал Брикрен, - пить, есть или спать, пока
не оставите вы мой дом в том виде, в каком вы его нашли
у себя над головами.
Встали тогда все яростные герои из мужей уладов в
доме и стали трясти дом, и не могли поднять его так, чтобы
между ним и землей проходил ветер. Улады стали в тупик.
- Есть у нас, - сказал Сенха, - один только тот
человек, который его перекосил, так попросите его поставить
его прямо.
Сказали тогда улады Кухулину выпрямить дом, и
Брикрен сказал:
- О царь-герой Ирландии37, - говорит он, - если не
выпрямишь ты этот дом так, чтобы он встал прямо, то не
сможет его выпрямить никто не свете.
Стали улады молить его, чтобы он разрешил это дело.
Поднялся тогда Кухулин, чтобы не остались пирующие
без питья и еды. Попробовал тогда Кухулин потрясти дом,
но у него ничего не получилось. Перекрутился он тогда, так
что у основания каждого волоска была капля крови, и
волосы втянулись в его голову, так что он стал сверху черным
и гладким от ярости, и показался на нем хохол, и он
завертелся, как мельничный жернов, а потом растянулся, так
что вошла бы нога молодого мужчины между каждым из
его двух ребер. Тогда к нему пришли его «сильные люди»
и его «люди поклонения»38, и затем он подхватил дом и
опустил его, так что он встал прямо, как был.
123
И они успокоились и стали пировать - короли и вожди
в одной половине вокруг чуднославного Конхобара,
чудного верховного короля уладов. Королевы же были в
другой половине - Мугайн Айтенкайтрех39, дочь Эхаха Фейд-
леха, жена Конхобара, сына Несс, Федельм Нойкрутах,
дочь Конхобара (потому что она являлась в девяти
образах, и каждый образ был прекраснее другого), Федельм
Фолтхайн, другая дочь Конхобара, жена Лоэгайре Буада-
ха, Финдбек, дочь Эхаха, жена Кетирна, сына Финтана,
Бриг Бретах, жена Кельтхара, сына Утехара, Финдиге,
дочь Эхаха, жена Эогана, сына Дуртахта, Финдхаем, дочь
Катбада, жена Амаргена Иарнглуннаха, Дерборгалл,
жена Лугайда Риабдерга, сына Трех Белых из Эмайн, Эмер
Фолтхайн, дочь Форгалла Манаха, жена Кухулина, сына
Суалтайма, Лендабар, дочь Эогана, сына Дуртахта, жена
Коналла Кернаха, Ниаб, дочь Кельтхара, сына Утехара,
жена Кормака Кондлонгас40, сына Конхобара.
Там было много и других благородных женщин,
помимо тех, что упомянуты и перечислены41. В доме эти
женщины снова стали болтать, восхваляя своих мужей и
самих себя, так что мужья попытались снова встать и
броситься в бой (Коналл, и Лоэгайре, и Кухулин). Встал
Сенха, сын Айлиля, и потряс ветвью Сенхи42, и
замолчали все улады, и сказал он, упрекая женщин:
- Успокойтесь, о супруги уладов43, - блестящие,
славные, превосходные,
прекратите слова битвы, пусть не бледнеют лица
супругов
в жестоких битвах из-за их гордости своими подвигами.
Ибо по вине женщин раскалываются ясени мужей44,
ярость мужей в великой ревности, героев ярость
в мужских делах,
ибо из-за их безрассудства случается так,
что они кричат о том, чего не могут, требуют то, чего
не достигли,
успокойтесь, о супруги, блестящие, славные!
124
И сказала тогда Эмер, отвечая ему:
- Ясно это мне, о Сенха, ибо я жена прекрасного героя,
Получил он их -
облик разума,
с тех пор, как завоевал учение
без упрека, -
И прием дыханий, и прием яблока, и прием призрака,
и прием Кривого, и прием Кота45,
и «багряный поворот благочестивого воина
на колеснице»46,
и га булга, и ба брасси47,
и «ярость рожденного»48,
и рык отважного49,
и прием колеса, и прием лезвия, и «восхождение
на древки с растягиванием тела на каждом из них».
Не найдется мужа, равного ему по возрасту, и росту,
и блеску,
по голосу, и оружию, и роду, по блеску его красноречия,
по его отваге, и ярости, и вооружению, по его
кипению, победам, безумию,
в охоте, в стрельбе, в быстроте, в напоре,
в убийстве дичи с «приемом девяти» - подобного
во всем Кухулину.
- Ты, женщина, правду говоришь, - сказал Коналл
Кернах. - Ну и пусть-ка придет этот парень с его
приемами, и мы с ним поборемся.
- Нет уж, - сказал Кухулин, - я сегодня устал и
совершенно разбит, и пока не поем и не посплю, сражаться не
буду.
И то, что он говорил, было правдой, поскольку это
был тот самый день, когда он встретился с Серым из
Махи у берега Серого озера50 в Слиаб Фуайт.
Победил его Кухулин после того, как он вышел из
озера: он обвил его шею двумя руками, так что они стали
бороться, и таким образом объехали они всю Ирландию,
так что в ту ночь доехал до Эмайн Махи уже с объезжен-
125
ным конем. Таким же образом он нашел и Черного из
Чудесной равнины в Озере Чудесной равнины51.
И сказал Кухулин вот так:
- Объехали сегодня мы с Серым великие земли
Ирландии - то есть Брегу, Миде, Муйриск52, Муиртемне53,
Маху54, Маг Медба55, Куррех56, Клейтех57, Керну58, Лиа
Лине Лохарна59, Феа60, Фемен61, Фергна62, Иррос Домнан63,
Рос Ройгне64, Анни Эо65. Сон лучше любого приема, а
поесть мне лучше всего. Клянусь богом, которым
клянется мой народ, если я получу довольно еды и сна, тогда
буду применять приемы и играть, сражаясь в поединке.
Они опять стали состязаться за кусок героя. Конхобар
и знатные улады помирили их и решили, как их
рассудить.
- Идите, - сказал Конхобар, - к мужу, который
попробует вас помирить, - к Ку Рои, сыну Дайре.
И сказал он:
- Просите мужа, который судит любого, -
сына Дайре жестокого, Ку Рои с прекрасным
колесом66;
Он торопит истинные свидетельства, если
произносится ложь, -
муж светлый, праведный, муж благородный,
великодушный,
гостеприимец гостеприимный,
герой отважный,
верховный король благородный,
Если попросите вы, он рассудит по правде вас,
затруднение ваше и трудность.
Просите!
- Я согласен, - сказал Кухулин.
- И я тоже, - сказал Лоэгайре.
- Так и надо, - сказал Коналл Кернах.
- Дайте нам лошадей, - сказал Кухулин, - да пусть и
тебе, Коналл, запрягут твою колесницу!
- Вот горе-то, - сказал Конал.
126
- Да уж, - сказал Кухулин, - когда идет твоя
колесница, каждый дурак узнает твою упряжку по тому, как
медленно она движется и как она тяжело запряжена, так что
если уж как-нибудь повернется любое из двух колес этой
колымаги, то потом юноши Улада целый год различают
четкий след колеса, который проделала твоя колесница,
Коналл!
- Лоэгайре, ты это слышал? - сказал Коналл.
- Вот уж горе, - сказал Лоэгайре, - не обращайся ко
мне и не заставляй меня краснеть!
Стою я наготове на бродах и переправах,
с яростью и бурей в груди, впереди юношей Улада,
Не должен я идти впереди короля,
Ибо я привык гнать колесницу -
перед благородными, перед героями на колесницах,
перед теми, кто один на колеснице,
в трудностях и в непроезжих местах, в лесах и в чужих
землях,
не может одинокий воин в колеснице идти по моему
следу.
Тогда для Лоэгайре запрягли колесницу, и он
запрыгнул в нее, и поехал67 через Долину двух развилок68, через
Брешь стражей, через Брод колесниц Фергуса69, через
Брод Морриган70 к Рябине на Вырубке Двух Оленей71, в
Лесное Убежище по Перекрестку четырех дорог мимо
Дун Делга через Долину Слиге на запад в горы Брег.
Охватил его тяжелый туман, мрачный, темный,
непроглядный, так что дорога для него стала непроезжей.
- Остановимся здесь, - сказал Лоэгайре своему
возничему, - пока не рассеется вокруг нас этот туман.
Спрыгнул Лоэгайре со своей колесницы, и слуга
пустил лошадей в ближний луг.
И будучи там, слуга увидел, что идет к нему какой-то
огромный человек. Выглядел он неприятно: темя
плоское, губы толстые, глаза выпученные, лицо страшное,
морщинистое и щетиной покрыто, брови кустистые,
127
уродливый и неприятный; силен он, упрям и тороплив,
горд он, нахален, посвистывает, задница толстая, руки
сильные, храбрый, грубый, мужиковатый селянин.
Загорелая у него лысина, бурый на нем плащ, одет он в
рубашку до ягодиц, на ногах грязные обмотки. За спиной у
него большая палица-дубина, как мельничный жернов72.
- Чьи это лошади, парень? - сказал он, злобно глядя на
слугу.
- Лошади Лоэгайре Буадаха, - сказал тот.
- И правда, - сказал он, - по коням судя - добрый муж.
Сказав так, он поднял свою дубину и ударил слугу от
лодыжек до уха. Слуга закричал. Прибежал Лоэгайре.
- Почему ты сделал такое с моим слугой? - сказал
Лоэгайре.
- Провинился он, испорчен луг, - сказал холоп.
- Я сам выйду [против тебя]73, - сказал Лоэгайре.
Схватились они. Потом Лоэгайре бежал и добрался
до Эмайн Махи, оставив свою лошадь, и слугу, и
вооружение.
Немного времени прошло, как пошел Коналл Кернах
той же дорогой и добрался до того же места, где на
Лоэгайре спустился волшебный туман. Опустилось на Ко-
налла Кернаха то же самое черное облако - темное,
мрачное - так что смешались небо и земля. Коналл сошел
с колесницы, слуга распряг лошадей на том же самом лугу.
Немного времени прошло, как он увидел, что идет к нему
тот же самый человек. Спросил он его, чей он дружинник.
- Я дружинник Коналла Кернаха, - сказал тот.
- Добрый муж, - сказал призрак, поднимая руки и
нанося ему удар от уха до лодыжки.
Слуга завизжал. Тогда пришел Коналл. Схватился он
с призраком. Приемы холопа оказались сильнее. Коналл
точно так же бежал, как бежал и Лоэгайре, оставив свое
оружие, и своего возницу, и свою лошадь, и добрался до
Эмайн Махи.
После этого Кухулин пошел той же дорогой, и добрал-
128
ся до того же места, и пришел тот же самый черный
туман, как он приходил и на других людей до него. Куху-
лин спрыгнул с колесницы, и Лаэг отвел лошадей на луг.
Прошло немного времени, как Лаэг увидел, что к нему
идет тот же муж и спрашивает, чей он дружинник.
- Дружинник Кухулина, - сказал он.
- Добрый муж, - сказал призрак, опуская на него
дубину.
Лаэг заверещал74.
Тогда пришел Кухулин, и схватился он с призраком, и
били они один другого. Утомился призрак и отдал лошадей
и возничих, и взял Кухулин с собой лошадей, и возничих, и
оружие своих сотоварищей, и вернулся в Эмайн Маху с
огромной добычей, и вернул все имущество владельцам75.
- Тебе принадлежит кусок героя, - сказал Брикрен Ку-
хулину. - По делам твоим понятно, что соперничать за
него напрасно.
- Неправда это, Брикрен! - сказали те. - Мы-то знаем,
что кто-то из его приятелей из сидов явился, чтобы
опозорить нас и показать на нас свою силу из-за этого куска
героя, и из-за этого мы кусок ему не отдадим.
Тогда улады, и Конхобар, и Фергус решили, чтобы
рассудить их, отправиться к Ку Рои, сыну Дайре или к
Айлилю и Медб в Круахан Ай.
Это - Хождение уладов в Круахан.
Тогда улады обсудили между собой гордость и
высокомерие этих трех героев, и знатные улады из свиты Кон-
хобара приняли решение пойти, чтобы разрешить это
дело - о куске героя и о похвальбе женщин, в дом Айлиля,
сына Магах, и Медб в Круахан Ай.
Прекрасно, приятно на вид и достойно было то
построение, в котором пришли улады в Круахан. Кухулин
же остановился и оказался в хвосте войска, развлекая
уладских женщин, - он показывал прием с девятью
яблоками, девятью дротиками и десятью ножами, так что ни
один из них не натыкался на другой.
129
9 Саги об уладах
Лоэг, сын Риангабры, возничий Кухулина, пошел с
ним поговорить, в то время как он был занят своими
приемами, и сказал ему:
- Эх ты, косой бедолага, - сказал он, - пропала твоя
отвага и оружие, и ушел от тебя кусок героя - улады-то
уже давно добрались до Круахана.
- А мы этого и не заметили, Лоэг; запряги-ка нам
колесницу, - сказал тот.
Тогда Лоэг запряг колесницу, и они поехали. Остальное
войско уладов в то время уже дошло до Маг Брег. После
того, как возничий раздразнил Кухулина, он поехал так
быстро, что Серый из Махи и Черный из Чудесной долины,
запряженные в колесницу, проехали через всю пятину Конхо-
бара, и Слиаб Фуайт, и через Маг Брег, так что его
колесница была в числе трех первых, что дошли до Круахан Ай.
И от этого хода и величины войска, которым пришли
отважные герои уладских мужей из свиты Конхобара и
других царственных особ в Круахан Ай, поднялся в Кру-
ахане великий грохот оружия, так что оружие упало со
стен и оказалось на земле, и трепет охватил всех, кто был
в крепости, так что всякий человек во дворе уподобился
камышинке в реке. Сказала тогда Медб:
- С тех пор, - сказала она, - как я захватила Круахан,
и доселе я не слышала такого грома без туч.
Пошла тогда Финдабайр, дочь Айлиля и Медб, и
очутилась в светлице над воротами крепости, и сказала:
- Вижу я всадника в колеснице76 на равнине, о
матушка! - сказала она.
- Опиши его, - сказала Медб, - облик его, вид и
одежды, - как выглядит муж, какой масти его конь, как идет
его колесница.
- Вижу я, - говорит Финдабайр, - двух лошадей,
запряженных в колесницу, -двух лошадей яростных, серых
в яблоках, одной масти, одного облика, равно добрых,
равно победных, равно быстрых, равно прыгучих,
остроухих, высокоголовых, болыпетелых, громадных, жилис-
130
тых, узкомордых, с локонами, широколобых, сверху
пятнистых, сзади узких, спереди широких, свирепых, с
кудрявыми гривами, кудрявыми хвостами. Колесница из
прочного дерева, отполированная; два колеса черных
прочных, две прекрасных уздечки вокруг, дрожины
прочные, прямые, как меч, корпус девять раз покрыт,
девять раз скреплен, ярмо чеканное из литого серебра, два
повода завитых, прочных, желтых. Муж со светлыми
кудрями, с длинными волосами в этой колеснице; волосы на
нем витые, трех цветов: у самой головы волосы темные,
середина кроваво-красная, как венец из чистого золота
волосы, которые покрывают его. Вокруг головы его три
венца, точно прилаженных один к другому. На нем
прекрасная пурпурная одежда; на ней пять колец из золота и
серебра. Щит пестрый, готовый к ударам, край его -
светлый, из белой бронзы. На его огненно-красном
кулаке - блестящая чашка с пятью гранями. Связка диких
птиц77 над кузовом колесницы.
- Узнаем мы по описанию этого мужа, - говорит
Медб.
- Отвага короля, старый законодатель победы78,
ладья ворона, ярость рока,
пламя мщения, облик героя,
лик смелого, сердце дракона,
длинное лезвие великих побед, нас оно перережет,
это - волкомрак краснорукий Лоэгайре,
быстр, как серп, срезающий лук79
у самой земли, его возвратный удар.
- Клянусь так, как клянется мой народ, - сказала
Медб, - если с яростью ссоры пришел к нам Лоэгайре Бу-
адах, то как срезают лук с земли острым лезвием, так же
мелко изрубит он всех нас здесь в Круахан Ай, если мы не
остережемся его гнева, и силы, и величия, и своеволия, и
не усмирим его гнев.
- Вижу я другую колесницу на равнине, о матушка! -
сказала девушка, - и не худший [воин] идет сюда.
131
9*
- Опиши его, - сказала Медб, и проч.
- Вижу я, - сказала та, - лошадь, запряженную в
колесницу, - скакуна белоголового, красно-бурого, свирепого,
быстрого, блистающего, скачущего, с широкими
копытами, с широкой грудью, который наносит мощнопобед-
ный удар [копыт] через броды, через устья, через селения,
через ограды, через долину, через лощину, и
останавливается только после победы. И кажется тебе, что это -
птица на крыле. Мой блистающий глаз не находит места
для ее бега - великого хода и широкого скока.
Другая лошадь - красная, с широким лбом, могучая,
завитая, с кудрявой гривой, широкой спиной, узким
крупом, злая, с очень сильными копытами, воинственная; она
скачет по земле между полями, и по кустарникам, и по
непроезжим местам. Не трудна ей езда колес в лесу дубовом.
Колесница из прочного дерева, отполированная, два
колеса светлые, медные, дышло светлое, окованное
серебром, корпус весьма высокий, звенящий, ярмо с резьбой,
все звучащее, два повода завитых, прочных, желтых.
Муж со светлыми кудрями, с длинными волосами в
этой колеснице. Лицо у него наполовину красное,
наполовину белое, перевязь белая, вымытая, плащ голубой,
темно-пурпурный. Щит темный, с желтой шишкой, край
зубчатый, медный. Блеск красный, огненный в его
кулаке красно-пламенном. Связка диких птиц над кузовом
темной колесницы.
- Узнаем мы мужа по описанию, - сказала Медб.
Рык льва, злой гнев Луга, сверкающий камень
добычи80,
Победа меж колесниц, - кладет жестокий
голову на голову,
подвиг на подвиг,
битву на битву.
Ясно: ударит он по нам,
как бьют пеструю рыбу на красном песке,
Если охватит гнев на нас сына Финдхоэм.
132
- Клянусь так, как клянется мой народ: как бьют пеструю
рыбу на красном светлом камне железными цепами, так
мелко изрежет нас Коналл Кернах, если разгневан он на нас.
- Вижу я другую колесницу на равнине.
- Опиши ее нам, - сказала Медб, и прочая.
- Вижу я, - сказала девушка, - лошадь, запряженную
в колесницу. Лошадь серая, с широкими ляжками,
свирепая, быстрая, скачущая, многозлобная, прыгающая, как
рысь, длинногривая, большая, шумная, громовая, кудря-
вогривая, высокоголовая, широкогрудая. Горит земля
под ней - отважной, бьющей, жестокой, под ее четырьмя
копытами. Обгоняет стаи птиц - сила победы; она бежит
по дороге. Веет дыхание коня, искры огня пламенеющие
исходят из его пасти, грызущей удила. Другая лошадь -
черногривая, крутоголовая, жестокая, тонконогая, с
широкими копытами, победносильная, быстрая, хорошо
скачущая, кудрявая, с широкой спиной, с сильными
ляжками, большая, быстрая, злая, с изогнутыми ногами,
мощнобыощая, длинногривая, кудрявогривая,
длиннохвостая, быстрая в состязании. После состязания она
ступает по земле, резво скачет по долинам, рассеивает
свою усталость, - ветер долин и урочищ.
Колесница из прочного дерева, отполированная, два
колеса железно-желтых, железных. Дышло, окованное
белой бронзой. Корпус медный, изогнутый,
укрепленный. Ярмо с резьбой из литого золота. Два повода
завитых, прочных, желтых.
Муж кровавый81, черный в этой колеснице -
прекраснейший из мужей Ирландии. Одежда на нем прекрасная,
пурпурная, прямая. Пряжка золотая с узором видна в
вырезе одежды над его белой грудью и ударяется об нее с
полной силой удара. Восемь красных драконовых камней
в его зрачках. Щеки - блестяще-голубые,
кроваво-красные, они кипят огненными искрами и паром. Он
«бросает лосося героя» копья, «прием героя девяти», и он -
герой одной колесницы.
133
- Воистину, это - капля перед ливнем! - сказала она.-
Мы узнаем этого мужа по описанию! - сказала Медб.
Огонь моря, гнев кита, шар красного огня,
Волна уничтожающая, великая, алая,
Великий гнев огромного зверя,
Побеждает он благородно в великих битвах,
Он бьется, несмотря на страданье неравного боя,
Великая вакханалия82,
ярость медведя,
мор на сотни тварей,
Кладет деяние на деяние,
голову на голову.
Воспойте [песнь] - правильную, победную, от чистого
сердца -
Кухулину несравненному -
Иначе перемелет нас мельница, [как] добрый солод.
- Клянусь так, как клянется мой народ, - сказала
Медб, - если с гневом пришел к нам Кухулин, как
мельница мелет десять мешков сухого солода, так перемелет
этот муж в одиночку нас в глину и песок. И если бы даже
мужи всей пятины собрались вокруг нас в Круахане, они
не смирили бы его гнева и его силы.
- А на сей раз - как они идут? - сказала Медб.
- Рука к руке, - сказала девушка, - локоть к локтю,
Бок к боку, плечо к плечу,
щит к щиту, обод к ободу,
ось к оси, колесница к колеснице -
Вот каковы они все, о милая матушка!
- Мощь скаковых лошадей, поражение громовое,
разорванные ряды,
буря тяжелая, ярость, великое море в стену скал,
потрясает эту землю тяжелейшими ударами.
- Женщин к ним белых, обнаженных, - сказала Медб, -
С обнаженными грудями, обнаженных спереди,
сверкающих,
Так, чтобы наполнили девушки, готовые к любви,
134
открытый двор. Крепость нараспашку!
Чаны холодной воды! Расшитые покрывала!
Множество вкусных яств! Солодовый напиток -
хороший, опьяняющий сильно, добрый,
подкрепление героев.
Привет тем, кто идет -
Тогда нас не убьют.
Тогда Медб вышла к воротам двора наружу, на
лужайку перед крепостью, со ста пятьюдесятью девушками
и тремя чанами с холодной водой для трех героев,
которые шли перед войском, - для утоления их гнева.
После этого им предложили выбор - желают ли они
отдельный дом для каждого из них или общий дом для
всех троих.
- Каждому - особый дом, - сказал Кухулин.
После этого отвели их в дома с великолепными
покрывалами и с теми из ста пятидесяти девушек, которые
показались им самыми лучшими, и прежде всего ведут к
Кухулину Финдабайр, в комнату, где он находился.
После этого пришли улады, и Айлиль, и Медб, и все
домашние вышли и поприветствовали уладов. Ответил Сенха,
сын Айлиля:
- Мы согласны, - сказал он.
После этого улады вошли в дом, и им предоставили
королевский дом, как уже было описано: семь
окружностей и семь лож от очага до стены. На них медный перед
и резьба из красного тиса. Три медных бруса в верхней
части дома. Дом дубовый, покрытый черепицей.
Двенадцать окон в нем со стеклянными створками. Ложе
Айлиля и Медб посредине дома. Изголовье на нем
серебряное, и медные брусья, и серебряный прутик у
изголовья, перед Айлилем; им он имел обыкновение ударять по
серединному столбу дома, чтобы призывать к порядку
домочадцев.
Развесили оружие мужей уладов от одной двери
королевского дома до другой, и заиграли их музыканты, пока
135
готовилась для гостей еда. Дом был так велик, что в нем
поместились лучшие герои всей пятины - спутники Кон-
хобара. Конхобар же и Фергус, сын Роах,
расположились на ложе Айлиля, а также девять других отважных
героев из мужей Улада. После этого им подали великий
пир. Так провели они три дня и три ночи.
После этого Айлиль обратился к Конхобару и другим
уладам, его спутникам, зачем-де они пришли. Тогда Сен-
ха изложил дело, по поводу которого они прибыли, то
есть что «три героя не желают уступать никому83 куска
героя, а три женщины - председательства на пирах, и
невозможно было рассудить их в каком-либо другом месте,
кроме как у тебя».
Тогда Айлиль замолчал, и на душе у него было
невесело.
- Не надо у меня, - сказал он, - хорошо бы рассудить
этих героев так, чтобы это не привело к ненависти.
- Никого нет, кто рассудил бы их лучше, - сказал тот, -
чем ты.
- Мне нужно время, чтобы обдумать это, - сказал Айлиль.
- Герои наши воистину служат нашему благу, - сказал
Сенха, - они стоят многих трусов.
- Мне хватит на это трех дней и трех ночей, - сказал
Айлиль.
- Что ж, это не разрушит нашу дружбу, - сказал Сенха.
После этого улады распрощались и остались
довольны: они благословляли Айлиля и Медб и проклинали
Брикрена, поскольку именно он их рассорил, и пошли
после этого в свои пределы, и оставили Лоэгайре, и Ко-
налла, и Кухулина, чтобы их рассудил Айлиль. И
каждому из них давали такую же еду каждый вечер.
Принесли им в ту ночь их долю, и выпустили на них
трех котят из пещеры Круахана - то есть трех
друидических чудовищ84.
Коналл и Лоэгайре взлетели на балки домов, и
оставили свою еду зверям, и просидели так до утра. Кухулин
136
же не сошел со своего места навстречу твари, которая
добиралась до него, но когда тварь протянула свою шею к
кровати, Кухулин нанес ей удар мечом по голове, и меч
отскочил, как будто от камня. И от этого тварь
прижималась к земле. И вот так Кухулин не ел и не спал до
утра. Коты исчезли, поскольку уже было утро, и появились
таким же образом назавтра.
- Разве недостаточно этого сражения, чтобы
рассудить вас? - сказал Айлиль.
- Нет, - сказали Конал и Лоэгайре, - мы не со зверями
сражаемся, а с людьми.
Пошел тогда Айлиль в свою спальню и прислонился
спиной к стене, и на душе у него было тяжело, и он
тревожился о деле, которое ему предстояло разрешить, и не
спал и не ел он три дня и три ночи, и сказала Медб:
- Не по-мужски ты себя ведешь, - сказала она. - Если
ты не рассудишь их, то их рассужу я.
- Трудно мне их рассудить, - сказал Айлиль, - и это
принесет мне беду.
- Совсем уж не трудно, - сказала Медб, - потому что
между Лоэгайре и Коналлом Кернахом разница - как
между медью и белой бронзой. А между Коналлом
Кернахом и Кухулином, - сказала она, - разница как между
белой бронзой и красным золотом.
Обдумав свой план, они позвали Лоэгайре Буадаха к
Медб. Так сказала Медб Лоэгайре:
- Привет, о Лоэгайре Буадах, - говорит она, -
подобает дать тебе кусок героя; с этого часа даруем мы тебе
превосходство над героями Ирландии, и пусть дадут тебе в
отличие от всех прочих кусок героя, и медную чашу, и
птицу из белой бронзы на ее дне, как знак нашего
суждения, и пусть никто не увидит у тебя эту чашу, пока не
покажешь ее в Красной Ветви Конхобара вечером. И когда
вынесут вам кусок героя, тогда ты покажешь эту чашу
всем знатным уладам. Тогда ты получишь кусок героя, и
никто из прочих яростных героев Улада не будет сра-
137
жаться с тобой за него, поскольку у уладов будет ясный
знак - то, что ты принес с собой.
После этого они дали чашу Лоэгайре Буадаху и
наполнили ее чистым вином. Выпил он ее одним глотком в
центре дома - питье, которое было в чаше.
- Вот тебе пиршество героя, - сказала Медб, -
угощайся и живи сто раз по сто лет на глазах у всех юношей
Улада.
После этого они попрощались с Лоэгайре и позвали к
Медб таким же образом Коналла Кернаха на середину дома.
- Привет, о Коналл Кернах, - сказала Медб, -
подобает дать тебе кусок героя, и прочая85, и чашу из белой
бронзы с золотой птичкой на дне, и прочая.
После этого дали Коналлу чашу, наполненную вином,
и прочая.
Попрощались с Коналлом (то есть после этого) и
послали просить к ним Кухулина.
- Пойди поговорить с королем и королевой, - сказал
посланец.
Тогда Кухулин играл в фидхелл с Лоэгом, сыном Ри-
ангабры, своим возничим.
- Да надо мной издеваются! - сказал он. - Иди,
обманывай какого-нибудь недоумка!
С этим он бросил в посланца фигурку из фидхелла,
так что она оказалась в середине его мозга, так что мозг
выпал на камень; пришла ему смерть, и он упал между
Айлилем и Медб.
- О горе! - воскликнула Медб. - Убьет нас Кухулин
своим превращением!
Тогда Медб поднялась, и пошла к Кухулину, и обвила
руками его шею.
- Обманывай кого-нибудь другого! - сказал Кухулин.
- О чудный сын уладов, о пламя героев Ирландии, не
хотим мы тебя обманывать! - сказала Медб. - Хотя бы
пришли все лучшие герои Ирландии, то при всех дали
бы мы тебе все, что могли, ибо уступают мужи Ирлан-
138
дии тебе славой, яростью и оружием, блеском, юностью
и славой.
Тогда Кухулин поднялся и пошел с Медб в
королевский дом, и Айлиль горячо его поприветствовал. Дали
ему чашу из красного золота, наполненную особым
вином, и на дне ее была птица из драгоценного камня, и
дали ему, помимо прочего, столько же драконовых камней,
сколько было в его глазах.
- Вот тебе пиршество героя, - сказала Медб. - Пей и
живи сто раз по сто лет на глазах у всех юношей Улада.
- И вот вам наше суждение, - сказали Айлиль и Медб, -
ибо нет подобного тебе среди уладов, и нет женщины,
подобной твоей жене, и ничего другого мы не желаем,
как чтобы она всегда первой входила в дом питья перед
всеми женщинами Улада.
Выпил Кухулин одним глотком полную чашу, и
попрощался с королем, королевой и всеми домочадцами, и
пошел потом за своими товарищами.
- Есть у меня план, - сказала Медб Айлилю, -
задержать снова у нас этих троих героев еще на одну ночь и
попробовать с ними кое-что другое.
- Ладно, - сказал Айлиль, - делай, как тебе нравится.
Задержали тогда мужей, и отвели их в Круахан, и
распрягли коней.
Предложили им выбор, какой корм они хотят для
своих лошадей. Коналл и Лоэгайре сказали, что они хотят,
чтобы их лошадям дали двухлетнюю86 Тимофееву
траву87. Кухулин же выбрал для своих лошадей ржаные
зерна. Остались они там на ночь. Разделили женщин между
ними на три: привели Финдабайр и пятьдесят девушек из
ее свиты в дом Кухулина, привели Садб Сулбайр88,
другую дочь Айлиля и Медб, и пятьдесят девушек из ее
свиты к Коналлу Кернаху, привели Конхенн, дочь Кета,
сына Магах, и пятьдесят статных девушек из ее свиты к
Лоэгайре Буадаху. И сама Медб имела привычку заходить
в тот дом, где был Кухулин. Остались они там на ночь.
139
На следующий день они поднялись рано утром и
пошли в дом, где была молодежь, игравшая в «прием колеса».
Лоэгайре взял колесо и бросил его в воздух; оно
долетело до матицы дома. Юноши тогда заулыбались и стали
кричать ему. Они насмехались над Лоэгайре. А
Лоэгайре показалось, что это крик победы. Тогда Коналл взял
колесо и вышел на середину. Бросил он колесо до
конькового бруса королевского дома. Юноши стали кричать
ему. Коналу показалось, что это крик ликования и
победы; на самом деле юноши кричали в издевку.
Тогда Кухулин взял колесо и бросил его в воздух.
Колесо полетело вверх и выбило коньковый брус с дома,
так что вошло оно на локоть в землю на дворе снаружи.
Юноши расхохотались, испустив крик ликования и
победы в честь Кухулина. Однако Кухулину показалось, что
они кричали в издевку и что молодежь над ним
насмехается.
Тогда Кухулин пошел к женщинам, и взял у них сто
пятьдесят иголок, и бросил эти сто пятьдесят иголок
одну вслед за другой, так что каждая иголка вошла в ушко
другой и так все они выстроились в линию. Тогда он взял
их обратно и отдал обратно каждой из женщин в руки ее
собственную иголку. Тогда молодые люди стали хвалить
Кухулина. После этого они попрощались с королем,
королевой и остальными домочадцами.
- Пойдите, - сказала Медб, - в дом моего воспитателя
и моей воспитательницы - Эрколя89 и Гармны, и
попросите там приюта на ночь.
Отправились они - после того, как устроили им
скачку на оэнахе Круахана и Кухулин трижды получил приз
оэнаха. Потом они дошли до дома Гармны и Эрколя и
поприветствовали их.
- Зачем вы пришли? - сказал Эрколь.
- Чтобы ты рассудил нас, - говорят они.
- Идите к дому Самеры, - сказал он, - и он рассудит
вас.
140
Отправились они, и послали с ними свидетелей.
Поприветствовал их Самера. Буан, дочь Самеры, полюбила
Кухулина. Они сказали Самере, что пришли к нему,
чтобы он рассудил их. Послал их Самера по очереди к духам
долины90.
Сначала пошел Лоэгайре. Оставил он у них свое
оружие и одежду. Так же пошел и Коналл и оставил у них
свое копье, и унесли его геройское оружие (то есть меч).
На третью ночь пошел Кухулин. Визжали на него духи,
бился он с ними. Сломано его копье, щит его разбит,
одежда на нем порвана; избивали и мучили его эти духи.
- Вот так так, Кухулин! - сказал Лоэг. - Трусишка ты
несчастный, выворотень91 косоглазый! Пропали твоя
ярость и оружие, если уже призраки тебя избивают!
Изменился тогда страшно Кухулин, и обернулся
вокруг себя ужасно, и стал рубить и крушить их, так что
долина наполнилась их кровью. Взял он тогда вооружение
своих товарищей и вернулся в дом Самеры со своей
добычей и с оружием, туда, где были его товарищи.
Приветствовал его Самера и сказал:
- Не должно сражаться за кусок героя -
корову, зажаренную в яме для пищи,
а равно и свинью огромную,
куски хлеба медового -
для опьянения прекрасных пятидесяти92,
для Кухулина славночудного.
Он - пес, ломающий щиты,
Он - ворон падали битвы,
Он - вепрь, сильный, выносливый,
Истощает силы черных врагов,
как огонь через хворост.
Он - благородный сторожевой пес Эмайн,
Он - предмет желания гордых женщин,
Он - кровь погибели тяжкой битвы,
множества голов, которые добыл он,
141
не достигает зрение.
Он отказывает в дани врагу93,
Изгоняет его корабли.
Он - колесничий, летящий через пропасть,
Он - кровь нападения вороны,
Он - блистательное солнце рода,
Кто же сравнит его
С Лоэгайре, львом ограды,
Или с Коналом, славным на колеснице?
Почему же не Эмер пеннотрепещущей94
на ее стопе - с силой Нуады -
перед госпожами светлыми, высокими Улада
Не вступить, многомощной,
В опьяняющий Дом Медовых Покоев,
И потому, полагаю я
Не должно сражаться.
- Вот вам мое суждение, - сказал он, - кусок героя -
Кухулину, и его жене - первенство над женщинами
Улада, и его оружие - поверх оружия всех, кроме оружия
Конхобара.
Потом они пощли в дом Эрколя. Он приветствовал
их. Остались они там на ночь. Эрколь бросил вызов на
бой - с ним самим и между их лошадьми. Лоэгайре и его
лошадь пошли ему навстречу. Клячонка Эрколя убила
коня Лоэгайре. Эрколь победил самого Лоэгайре, и тот
бежал перед ним. Он добрался до Эмайн через Эсс Руад95
и принес с собой скорбную весть о том, что его
товарищи убиты Эрколем.
Таким же образом пошел Коналл и бежал от него,
после того как клячонка Эрколя убила его лошадь. Коналл
пошел в Эмайн через Снам Ратанн. Именно тогда Ра-
танн, слуга Коналла, утонул в этой реке, и от этого
называется Снам Ратанн (Купанье Ратанна)96.
Серый из Махи убил коня Эрколя, и Кухулин привязал
самого Эрколя за своей колесницей и так добрался до
142
Эмайн Махи. Пошла тогда Буан, дочь Самеры, по следам
трех колесниц. Узнала она след колесницы Кухулина, ибо
не узкий след она оставляла - срывала стены, и расширяла
бреши, и прыгала через них. Прыгнула девушка ужасно
огромным прыжком вслед за ним на заднюю доску97
колесницы, так что пришелся ее лоб против камня, и умерла она от
этого, и от этого называется Уаг Буана (Могила Буан).
Когда Коналл и Кухулин добрались до Эмайн, их там
уже оплакивали, поскольку все были уверены в том, что
они убиты, - после того, как Лоэгайре принес весть об их
гибели. Тогда они рассказали о своих приключениях и о
том, что с ними случилось, Конхобару и прочим
знатным уладам. Все воины на колесницах и отважные герои
стали упрекать Лоэгайре за ту зловещую историю,
которую он рассказал о своих товарищах.
И сказал Катбад:
- Рассказ о поражении -
резня убийцы -
В крепости черный холоп,
Битва героев - с ущербом для чести
героя - сверх - уладского.
Не следует начинать Лоэгайре
сражения по праву за кусок героя,
после того, как принес он мрачные вести.
Кухулин имеет на него право -
Он взял на себя прекрасное, победное сражение
с Эрколем,
он связал героя сильного, свирепого за конником
одной колесницы.
Не должно скрывать его подвигов, заслуженна его
великая резня.
Он - герой сильный, мощный, он - воин прекрасный,
битвопобедный,
он - деяние битвы сражений,
он - чума для несчетного войска.
143
Он - воспитанный гостеприимец в своей крепости;
он - вепрь суровый, отважный.
Поэтому начинать с ним спор за кусок героя -
Это - рассказ о поражении.
Тогда юноши закончили болтовню и разговоры. Сели они
обедать и стали есть, и сам Суалтайм, сын Роах, отец Кухули-
на, прислуживал уладам в ту ночь. Наполнили для них Чан-с-
лестницами98- чашу Конхобара. Принесли перед ними после
этого долю еды, и кравчие подошли, чтобы разрезать ее.
Тогда в первую очередь кравчие стали отрезать кусок героя.
- Почему бы не дать этот кусок, - сказал Дубтах
Черный язык, - какому-нибудь герою, поскольку эти трое не
принесли от короля Круахана какого-нибудь
определенного знака, чтобы мы могли дать кусок героя
кому-нибудь из них?
Тогда встал Лоэгайре Буадах и поднял медную чашу с
серебряной птицей на дне.
- Мне принадлежит кусок героя, - сказал он, - и пусть
никто не сражается со мной за него.
- Не будет он твоим, - сказал Коналл Кернах, - я
принес вам другой знак. Ты принес чашу медную, а я принес
чашу из белой бронзы. По разнице между ними ясно, что
кусок героя принадлежит мне.
- Никому из вас он не достанется, - сказал Кухулин,
поднялся и сказал:
- Не принесли вы знака, по которому вам достался бы
кусок героя, - сказал он, - просто король и королева не
хотели раззадоривать вас, чтобы не поднимать ссоры.
Не виноваты они перед вами, - сказал он, - в том, что вы
принесли с собой. Ведь именно мне, - сказал он, -
принадлежит кусок героя, потому что я получил самый
прекрасный из всех знак.
И с этими словами он поднял свою чашу из красного
золота с птицей из драгоценного камня на дне и столько
драконовых камней, сколько было в его глазах, так что все
знатные улады с Конхобаром, сыном Несс, увидели это.
144
- Это я, - сказал он, - имею право на кусок героя, -
если только вы не поступите со мной нечестно.
- Все присуждаем, - сказали Конхобар, и Фергус, и
прочие знатные улады, - что тебе принадлежит кусок
героя по суждению Айлиля и Медб.
- Клянусь так, как клянется мой народ, - сказали Ло-
эгайре и Коналл Кернах, - та чаша, что ты принес,
досталась тебе не бесплатно, потому что она - из
драгоценностей и сокровищ, которыми ты владеешь. Ты дал ее Ай-
лилю и Медб на хранение, чтобы твоя похвальба не
обратилась против тебя и в твоем присутствии кусок героя
не перешел к кому-то другому.
- Клянусь так, как клянется мой народ, - сказал
Коналл Кернах, - то суждение, которое там вынесли, - это
не суждение, и не достанется тебе кусок героя.
Поднялись они все друг против друга, обнажив мечи.
Тогда Конхобар и Фергус встали между ними. Те тут же
опустили руки и вложили мечи в ножны.
- Стойте, - сказал Сенха, - сделайте так, как я скажу.
- Сделаем, - сказали они.
- Идите к Буйде, сыну Бана", - сказал он, - к его
броду, и он рассудит вас.
Тогда три героя пошли к дому Буйде и рассказали
ему, по какой нужде и из-за какого спора они пришли.
- Разве в Круахан Ай, у Айлиля и Медб, не разобрали
ваше дело? - сказал Буйде.
- Разобрали, конечно, - сказал Кухулин, - да только
вот эти люди с этим совершенно не согласны.
- Да, не согласны! - сказали те, другие мужи. - То, что
нам там вынесли, - это не суждение.
- Нетрудно рассудить вас кому-нибудь другому, -
сказал Буйде, - если уж вы не придерживаетесь решения
Медб и Айлиля. Есть у меня, - сказал Буйде, - кое-кто,
кто попробует рассудить вас, - Уат, сын Имомана100,
который живет у своего озера. Идите к нему, и он
рассудит вас.
145
10 Саги об уладах
У этого Уата, сына Имомана, была великая сила. Он
принимал любой облик, который хотел, и делал то, что
делают друиды, и все тому подобное. Это он был тот
самый «оборотень», по которому назвали Белах Муни ин
т-Сирити (Устье Зарослей Оборотня), и его называли
«оборотнем» по тому, сколько многочисленных образов
он принимал.
Пошли они тогда к Уату, к его озеру, и были с ними
свидетели от Буйде. Рассказали они Уату, зачем пришли
к нему. Сказал им Уат, что он попробует рассудить их,
если только они согласятся принять его решение.
- Примем, - сказали они.
Он взял с них обязательство.
- Предлагаю вам сделку, - сказал он, - и тот из вас, кто
совершит со мной эту сделку, тот и получит кусок героя.
- А что за сделка? - сказали они.
- Есть у меня секира, - сказал он, - я дам ее
кому-нибудь из вас, и он снимет с меня голову, а я нанесу ему
такой же удар назавтра.
Тогда Конал и Лоэгайре сказали, что они не пойдут на
эту сделку, потому что у них нет власти остаться живыми
после обезглавливания, хотя бы она и была у него. Ко-
налл и Лоэгайре отказались от этой сделки. Хотя другие
книги говорят, что они заключили с ним сделку, то есть
Лоэгайре, чтобы сняли с него голову в первый день, и он
сбежал, и Коналл сбежал точно так же.
Тогда сказал Кухулин, что он заключит с ним сделку,
чтобы достался ему кусок героя. Сказали тогда Конал и
Лоэгайре, что оставляют ему кусок героя, если он
совершит сделку с У атом. Кухулин заключил с ними
обязательство, что они не будут биться за кусок героя, если он
совершит сделку с У атом. Тогда они заключили с ним
обязательство относительно этой сделки. Уат положил
свою голову на камень для Кухулина (то есть положил
так, чтобы ему нанесли удар острием секиры), и Кухулин
нанес ему удар его собственной секирой, и упала с него
146
голова. Потом он ушел от них под озеро, и свою секиру,
и свою голову он нес на груди.
На следующее утро тот пошел к нему, и Кухулин
протянулся перед ним на камне. Он трижды опустил свою
секиру ему на шею - тыльной стороной вперед.
- Встань, о Кухулин! - сказал Уат. - Ты получаешь
первенство над героями Ирландии и кусок героя без
спора.
Тогда трое героев пошли в Эмайн, и другие мужи не
согласились с решением, которое им вынесли. Они точно
так же продолжали спорить из-за куска героя. Тогда ула-
ды решили послать их к Ку Рои, чтобы тот их рассудил.
Они на это согласились.
На следующее утро трое героев пошли к крепости Ку
Рои (то есть Кухулин, Конал и Лоэгайре). Они
распрягли свои колесницы в дверях крепости и вошли в
королевский дом, и Блатнат101, дочь Минна, жена Ку Рои,
сына Дайре, тепло поприветствовала их. Ку Рои в ту
ночь там не было, а он знал, что они придут, и оставил
своей жене наставления относительно этих героев, уйдя
в свое путешествие. А пошел он на восток, в земли
скифские, ибо с того дня, как Ку Рои взял в руки оружие, до
того, как пришла к нему смерть, он не обагрял своего
меча в Ирландии, и пища Ирландии не входила к нему
в уста, пока он был жив, с тех пор, как ему исполнилось
семь лет, так как его гордость, и его благородство, и его
рост, и его сила, и его отвага не вмещались в Ирландии.
Таким образом, согласно его желанию, женщина
подготовила им баню, и омыла голову, и дала им опьяняющие
напитки, и постелила чудесные постели, так что они
были довольны.
Когда они пошли спать, женщина сказала им, что
каждый из них должен посторожить крепость ночью,
пока не придет Ку Рои.
- И к тому же, - сказала она, - Ку Рои сказал, чтобы
вы несли стражу в порядке вашего возраста.
147
ю*
А Ку Рои, в какой бы из сторон света он ни был, пел
заклинание над своей крепостью каждую ночь, так что она
[вращалась] быстро, как мельничный жернов, и дверь в
нее никогда нельзя было найти после захода солнца.
Тогда в первую ночь пошел сторожить Лоэгайре,
поскольку из всех троих он был самый старший. Был он на
месте стражи до конца ночи и увидел, что с запада,
насколько далеко достигали его глаза по морю, идет к
нему призрак. Призрак показался ему огромным,
страшным и очень большим; ему казалось, что рост его
доходит до самого эфира102, и ему было видно, как сверкает
море у него между ногами.
Он подошел к нему, и его руки были полны
ободранных дубовых стволов. Каждый ободранный ствол был
такого веса, что понадобилась бы упряжка из шести
[быков], чтобы перевезти его, и только один удар меча по
основанию дерева понадобился, чтобы срубить его.
Призрак бросил на него веточку от этих деревьев; она прошла
мимо Лоэгайре. Он проделал это два или три раза и не
достал до кожи или щита Лоэгайре. Тогда Лоэгайре бросил
в него свое копье, и оно не долетело до него.
Тот тогда протянул свою руку к Лоэгайре. Рука его
была такой длины, что дотянулась до него за три
перехода, что были между ними, когда они стреляли друг в
друга, и схватил его. Хотя Лоэгайре был большой и видный,
он поместился в руках у того мужа, который пришел, как
годовалый ребенок, и он закрутил его между ладонями,
как крутится фигурка из фидхелла в ручье. Когда тот уже
был полумертв от этого, он забросил его через стену
внутрь крепости, так что он оказался в куче навоза у
дверей королевского дома, а крепость не открылась. Другие
мужи и население крепости решили, что это он таким
прыжком перепрыгнул через крепость, чтобы показать
себя перед другими мужами.
Когда к вечеру пришло время сторожить, пошел
тогда Коналл Кернах на место стражи, поскольку он был
148
старше, чем Кухулин. С ним случилось то же самое, что
произошло в первую ночь с Лоэгайре.
На третью ночь пошел Кухулин на место стражи.
А это была та самая ночь, когда решили Трое Зеленых
из Болота Холодного Устья103, и Трое Волопасов из Бре-
ги, и Трое сыновей Большого Кулака Кеола разгромить
крепость. И еще это была та самая ночь, когда было
предсказано, что тварь, которая жила в озере у крепости,
придет, чтобы пожрать всех, кто жил в том месте, - и
людей, и скот.
Стоял Кухулин ночью на страже, и случилось с ним
много неприятных приключений.
И вот, как показалось ему, около полуночи он
услышал какой-то направляющийся к нему шум.
- Эй, эй! - сказал Кухулин. - Кто там, эй! Если там
друзья, пусть друг друга не боятся, если враги - пусть друг с
другом подерутся!
Ответом на это ему был злобный вопль. Кухулин
тогда прыгнул на них, так что все девять пали мертвыми на
землю. Сложил он их головы на месте стражи, но,
однако, и присесть он не успел, как отозвались ему другие
девять. Таким образом, убил он трижды по девять человек
и сложил один каирн104 из их голов и добычи.
Так он пробыл там до конца ночи, усталый,
измученный и унылый, и услышал, что озеро поднимается вверх,
как будто шумит огромное море. Хотя велика была его
усталость, ярость Кухулина не вынесла того, чтобы не
пойти и не посмотреть на большой шум, который он
услышал. Он увидел, как нападает тварь. Ему показалось,
что она поднялась на тридцать локтей над озером. После
этого она поднялась в воздух, и прыгнула к крепости, и
открыла свой рот, так что один из королевских домов
вошел бы в ее пасть.
Вспомнил он тогда свой охотничий прием и прыгнул
вверх, так что вертелся он вокруг твари с быстротой
решета для веяния. Он замкнул свои руки вокруг ее шеи, и
149
протянул руку к ее пасти, и вырвал из нее сердце, и
бросил его на землю, так что тяжким грузом упала тварь с
воздуха и оказалась на земле. Кухулин обработал ее
мечом, так что превратил в мелкие кусочки, и унес ее
голову, так что она оказалась у него на месте стражи с
другими головами.
После этого, уже ранним утром, разбитый и
несчастный, он увидел, что к нему с запада идет по морю
призрак, и прочая.
- Плохой будет эта ночь, - сказал тот.
- А тебе, мужик, будет хуже, - сказал Кухулин.
Тогда тот бросил на него веточку. Кухулин отскочил.
Тот повторил это два или три раза и не достал ни до
кожи, ни до щита Кухулина. Кухулин бросил в него копье,
и оно не долетело. Потом тот протянул свою руку к Ку-
хулину, чтобы схватить его, как хватал других мужей.
Кухулин совершил свой «бросок лосося», и вспомнил
свой охотничий прием, и над его теменем был
обнаженный меч, и был он быстр, как дикий кот105, в воздухе
вокруг него, так что у того стала кружиться голова106.
- Душу, душу, о Кухулин! - сказал тот.
- Исполни три моих просьбы107, - сказал Кухулин.
- Исполню, - сказал тот, - как выходит из тебя
дыхание108.
- Я хочу отныне первенства над героями Ирландии, и
кусок героя без спора, и для моей жены - первенства
перед всеми женщинами Улада навеки.
- Ты это получишь, - сказал он тут же.
И тот, с кем он разговаривал, исчез неизвестно куда.
После этого пришел Кухулину на ум тот прыжок,
которым его товарищи перепрыгнули через крепость, - а
этот прыжок был большим, широким и высоким. Он
ведь думал, что герои ярости перепрыгнули через
крепость прыжком109.
Два раза он попытался прыгнуть, и у него ничего не
вышло.
150
- Горе, истощили меня те страдания, которые я
перенес до сих пор из-за куска героя, - сказал Кухулин, - и
уйдет он от меня, если не получится у меня тот прыжок,
который получился у других мужей!
И вот такую глупость делал Кухулин, пока размышлял
об этом: он отпрыгивал назад в воздух на длину броска
от крепости. Потом он-снова прыгал в воздух с того
места, куда он отпрыгнул, и ударялся лбом об крепость.
Другой раз он прыгал вверх, так что ему было видно все,
что происходило в крепости. Иной раз он входил в
землю по колено из-за тяжести своего гнева и из-за своей
силы. Иной раз не сбивал он росу с кончиков травинок, так
быстро он сосредотачивался и так ловко располагался, и
так велика была его ярость. Вот так развлекаясь и
вертясь, так, как он обычно оборачивался вокруг себя, и
переступил он через крепость снаружи, так что оказался
там, в середине крепости, в дверях королевского дома.
Есть в том месте две его ступни на камне, который был в
середине крепости у дверей королевского дома. Потом он
прошел в дом и испустил вздох.
И сказала Блатнат, дочь Минна, жена Ку Рои:
- Это не вздох после поражения, - сказала она, - это
вздох после победы и триумфа.
Ибо знала дочь короля Острова Мужей Фальги110,
через какие опасности прошел Кухулин в эту ночь.
Недолгое время прошло, как увидели они, что к дому
идет Ку Рои и несет с собой трофеи от трижды девяти
мужей, которых убил Кухулин, и их головы, и голову
твари. Сказал он тогда, сбросив головы со своей груди на
середину дома:
- Этот парень, - сказал он, - подходящий парень для
того, чтобы всегда стеречь дом короля, - вот все его
сражения за одну ночь. То, о чем вы пришли меня
просить, - сказал он, - относительно куска героя, то по
правде он принадлежит Кухулину перед лицом всех
юношей Ирландии. И если даже здесь есть кто-либо от-
151
важнее, - сказал он, - то он не сравнится с ним в числе
боев.
Такое тогда Ку Рои вынес им суждение - кусок героя
Кухулину и первое место среди всех героев гойделов, и
первенство его жене перед всеми женщинами Улада в
доме питья, и дал ему семь кумалов золота и серебра в
награду за подвиги, которые свершил он в одну ночь.
После этого они попрощались с Ку Рои и пошли, так
что все трое достигли Эмайн Махи к вечеру. Когда
пришло время резать и раздавать, то кравчие взяли кусок
героя со всем, что к нему причиталось из питья перед тем,
как разрезать, так что он был у них особо.
- Нам ясно, - сказал Дубтах Черный Язык, - что не
будет спора между вами сегодня о куске героя. Ведь
рассудили вас относительно того, кто его получает.
Сказали другие герои тогда Кухулину, что ни один из
них не получит кусок героя в обход другого. Хотя и
рассудил Ку Рои их троих, никто из них не соглашался с Кухули-
ном с того момента, когда они добрались до Эмайн Махи.
Сказал тогда Кухулин, что он вообще не хочет
спорить из-за куска героя, потому что тому, кому его дают,
больше убытку, чем прибыли111.
С тех пор не отрезали там куска героя, покуда не
случилась «сделка героя в Эмайн Махе».
Это - Сделка героя
Однажды, когда улады в Эмайн Махе устали после
праздника и игр, Конхобар, и Фергус, сын Роах, и прочие
знатные улады пошли с поля для игр в дом и уселись в
Красной Ветви Конхобара. В ту ночь там не было ни Ку-
хулина, ни Коналла Кернаха, ни Лоэгайре Буадаха.
Однако там были прочие лучшие яростные герои Улада.
И был уже вечер и конец дня, когда они увидели, что
в дом к ним зашел огромный и страшный мужик. Им
показалось, что не было у уладов яростного героя, который
бы был и вполовину так велик, как он. Очень страшен и
ужасен был вид этого мужика. Одет он в старую кожаную
152
одежду, и плащ на нем темный, из некрашеной шерсти, и
был у него ствол векового дерева, величиной с загон, в
который поместились бы тридцать телят. Злобные
желтые глаза у него в голове, каждый из этих выпученных
глаз - величиной с котел для преогромного оленя.
Каждый из его пальцев величиной с предплечье любого
другого человека. В его левой руке - колода такого веса, что
[для ее перевозки потребовалось бы] двадцать упряжек
волов. В правой руке у него секира, на которую пошло
сто пятьдесят слитков, и на рукоятку пошел груз
упряжки из шестерых [волов], и такой острой была эта секира,
что разрубила бы волосок против ветра.
Вот такой вот он вошел и сел около подставок для
дров, которые были у огня112.
- Что ж тебе, весь дом тесен, - сказал Дубтах Черный
Язык мужику, - если ты не нашел здесь другого места,
кроме как сесть у подставок для дров! Может, ты хочешь
побороться за место факелоносца в этом доме, но только
уж тогда ты скорее подожжешь весь дом, чем дашь свет
домашним.
- Этим-то ремеслом я владею, да и мог бы поумерить
свой рост, чтобы достаточно было света домашним и
чтобы не сжигать дом. Но, однако, - сказал он, - я не
всегда занят только этим - я умею и кое-что другое. А то, что
я хочу найти, - сказал он, - не нашел я ни в Ирландии, ни
в Британии, ни в Европе, ни в Африке, ни в Азии с
Грецией и Скифией, ни на Оркадских островах,
Геркулесовых столпах, Башне Брегона и Гадесских островах113-
никого, кто смог бы сдержать со мной уговор. Если уж
вы, улады, - сказал он, - превосходите людей всех этих
стран мощью, отвагой и оружием, знатностью, и
гордостью, и честью, праведностью, и скромностью, и
совершенством, то найдется у вас хоть один, кто исполнит со
мной тот уговор, о котором идет речь.
- Нехорошо будет, если пропадет честь всей пятины, -
сказал Фергус, сын Роах, - раз нет у нас человека, кото-
153
рый бы защитил ее честь, и от этого подошел бы ближе к
смерти, чем ты.
- Я не уклоняюсь от этого, - сказал тот.
- Мы хотим знать, чего ты требуешь, - сказал Фергус,
сын Ройга.
- Только если мне дадут слово, - сказал тот, - скажу.
- Тогда нужно исполнить слово, - сказал Сенха, сын
Айлиля, - ибо не подобает большому и дружелюбному
народу нарушать слово, данное одному незнакомому
человеку, и нам кажется, - сказал Сенха, - что к этому
времени найдется тот, кто заключит с тобой этот уговор.
- Я оставляю в стороне Конхобара, - сказал тот, -
поскольку он - король, и оставляю Фергуса, сына Ройга,
поскольку он равен по положению, и любой из вас, - сказал
он, - кроме этих двоих, кто осмелится, пусть лишится
своей головы сегодня ночью, и пусть я лишусь114 своей
головы завтра вечером.
- На этот раз ясно, - сказал Дубтах, - что нет здесь для
тебя доблестного воина помимо этих двоих.
- Теперь есть, - сказал Муйнремар115, сын Гергинна. С
этим он выпрыгнул на середину дома. Такова была
отвага этого Муйнремара: в нем была сила ста свирепых
воинов и сила ста слуг в каждой из его рук.
- Иди-ка сюда, мужик, и лишись своей головы сегодня
вечером, и сними с меня голову завтра вечером, - сказал
Муйнремар.
- Да такого добра я бы нашел где угодно, если б хотел, -
сказал мужик. - Как я прошу, так и сделаю: сниму с тебя
голову сегодня вечером, а ты с меня завтра, чтобы
отомстить за себя.
- Клянусь так, как клянется мой народ, - сказал
Дубтах Черный Язык, - не очень-то приятно умереть
подобным образом, когда человек, которого ты убьешь сегодня
вечером, притащится к тебе назавтра. Только ты один
можешь умирать каждую ночь и мстить за себя завтра!
- Таков мой замысел, хотя вам всем и может показать-
154
ся удивительным то, что я сделаю, - сказал мужик. После
этого он взял со своего «приятеля» честное слово, что тот
придет на встречу с ним завтра.
Тогда Муйнремар взял секиру из рук мужика. Между
двумя остриями секиры было семь футов. После этого
мужик положил свою голову на колоду. Муйнремар
нанес удар секирой по его шее, так что секира застряла в
колоде; отлетела у него голова и покатилась к подножию
подставки для дров, так что очаг наполнился его
кровью. После этого он поднялся, и собрался, и поднял свою
голову, и свою колоду, и свою секиру себе на грудь, и вот
так вышел из дома, и из его шеи тек поток крови, так что
Красная Ветвь наполнилась ею с обеих сторон, и они
были в великом ужасе от того чудесного происшествия,
которое им явилось.
- Клянусь, и т.д. П6, - сказал Дубтах Черный Язык, -
если этот мужик придет завтра после того, как его убили
сегодня, то среди уладов не останется живого мужа.
На следующий вечер мужик вернулся, и Муйнремар
убежал от него. Тогда мужик стал требовать выполнения
обещанного ему условия.
- Не сдержал Муйнремар слова, не исполнил со мной
договор!
Был там тогда Лоэгайре Буадах.
- Кто из тех героев, которые бьются за кусок героя, -
сказал мужик, - исполнит уговор со мной сегодня
вечером? Где там Лоэгайре Буадах? - сказал он.
- Здесь, - сказал Лоэгайре.
Обязал он его таким же образом, и Лоэгайре не
пришел. Пришел он назавтра и обязал Коналла Кернаха
таким же образом, и он не пришел, как поклялся.
Пришел он тогда на четвертую ночь, и был он тогда
злобным и надменным. Собрались все уладские
женщины в эту ночь, чтобы посмотреть на удивительное
происшествие в Красной Ветви. Был там в ту ночь и Кухулин.
Стал тогда мужик дразнить их.
155
- Пропала ваша отвага и оружие, о улады, - сказал он, -
много воображали ваши герои насчет куска героя, -
сказал он, - а сражаться за него никто не может. Где там
этот ваш косой бедолага, - сказал он, - которого
называют Кухулином? Может быть, он получше держит слово,
чем другие воины?
- Мне неохота заключать с тобой сделку, - сказал
Кухулин.
- Что-то мне кажется, что ты, вошь несчастная, очень
уж смерти боишься?
Тут же Кухулин прыгнул к нему. Он нанес ему удар
секирой, так что голова его подскочила до балок Красной
Ветви, так что выплеснулось все питье. Взял Кухулин
снова его голову и нанес по ней удар секирой, так что она
превратилась в обломки.
А после этого тот встал.
Назавтра улады стали следить за Кухулином, чтобы
знать, не скроется ли он от мужика, как прочие воины.
Улады увидели, что в ожидании мужика Кухулин очень
приуныл, и можно уже было исполнять над ним
погребальную песню. Все они думали, что жизнь его
продлится только до прихода мужика.
И сказал Конхобар Кухулину117, заботясь о нем:
- Клянусь своим щитом и своим мечом, не ходи, чтобы
исполнить слово, данное мной мужику, ибо тогда умрет
мой Кухулин, и лучше уж мне умереть ради моей чести.
И вот так они и были до того, как наступил вечер, и
они увидели, что к ним идет мужик.
- Где Кухулин? - сказал тот.
- Вот я, тут, - сказал Кухулин.
- Тихо ты говоришь сегодня, бедолага, - сказал тот, -
уж очень ты боишься смерти. Но хотя ты и очень
боишься смерти, ты не сбежал, как остальные.
После этого Кухулин подошел к нему и протянул
свою шею через колоду. Колода была такой величины,
что шея его не дошла и до середины.
156
- Протяни-ка шею, бедняга, - сказал мужик.
- Ты мучишь меня, - сказал Кухулин, - убей меня
быстрее. Я ведь тебя вчера не мучил, - сказал он. - Клянусь, -
сказал Кухулин, - если будешь мучить меня, то я
вытянусь над тобой так, что стану длинным, как журавль.
- Не могу я тебя убить, - сказал мужик, - очень уж
велика колода и коротка у тебя шея и бока.
Тогда Кухулин вытянул свою шею так, что вошла бы
нога молодого мужчины между каждым из двух его
ребер, и вытянул шею так, что она протянулась через
колоду до другого края. Поднял тогда мужик свою секиру
так, что она дошла до балок дома. Так трещала старая
кожаная одежда, в которую был одет мужик, так
трещала секира и такова была сила двух его рук, которые
подняли ее, что это было похоже на шум леса, который
ломается в бурную ночь. После этого он опустил ее, так что
она дошла до его шеи - тыльной стороной вперед. И все
знатные улады видели это.
- Вставай же, о Кухулин! Из всех яростных воинов
Улада и Ирландии, сколько бы они ни воображали о
себе, никто не сравнится с тобой ни в ярости, ни в оружии,
ни в праведности. Отныне - ты главный из героев
Ирландии, тебе без спора принадлежит кусок героя, и пусть
твоя жена входит перед всеми уладскими женщинами в
дом питья и еды, - сказал он, - и кто бы ни захотел
спорить с тобой отныне - клянусь так, как клянется мой
народ, - сколько бы длилась его жизнь, будет [в беде]118.
И тогда мужик [исчез].
А был это Ку Рои, сын Дайре, который приходил в
этом облике, чтобы подтвердить суждение, которое он
вынес о Кухулине. И с тех пор никто не спорил с Кухули-
ном о куске героя.
И от этого остались Кусок героя Эмайн, и Словесная
битва женщин Улада, и Сделка Героя в Эмайн Махе, и
Хождение уладов в Круахан Ай.
Конец.
157
Болезнь Кухулпна
и единственная ревность
Эмер
Газ в году собирались все улады вместе на праздник
Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайном,
и три дня после него, и еще самый день Самайна. И
собирались все улады вместе на этот праздник, что
справлялся раз в году на равнине Муртемне. И пока длился
праздник этот, не бывало там ничего иного, как игра да
гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье. Потому-то и
славилось празднование Самайна по всей Ирландии.
Собирались тогда воины в Долине Муртемне.
Любимым делом собравшихся на Самайн воинов было
похваляться своими победами и подвигами. Чтобы
подтвердить свои рассказы, они приносили с собой связки
отрезанных концов языков всех убитых ими врагов; многие
же, чтобы увеличить число, еще прибавляли к ним языки
четвероногих животных. И начиналась похвальба,
причем каждый говорил по очереди. Но при этом бывало
вот что. У каждого воина на боку висел меч, и если воин
лгал, острие его меча непременно обращалось против
него. Так меч был порукою правдивости воина.
158
Раз собрались на такой праздник на равнине Муртем-
не все улады; недоставало только двоих: Коналла
Победоносного и Фергуса, сына Ройга.
- Начнем празднество, - сказали улады.
- Нельзя начинать его, - сказал Кухулин, - пока не
пришли Коналл и Фергус.
Фергус был ему приемным отцом, а Коналл -
молочным братом1. Тогда сказал Сенха:
- Будем пока играть в фидхелл, слушать песни и
смотреть на состязания в ловкости.
Так они и сделали.
В то время, как они развлекались всем этим, над
озером, бывшим неподалеку от них, слетелась стая птиц.
Более прекрасных птиц не бывало еще в Ирландии.
Женщин охватило желание получить их, и они заспорили
между собой, чей муж окажется ловчее в ловле этих птиц.
Сказала тогда Этне Айтенкайтрех, жена Конхобара:
- Я хотела бы получить по одной птице на каждое плечо.
- И мы все хотели бы того же, - сказали женщины.
- Если только для кого-нибудь будут пойманы эти
птицы, то прежде всего для меня, - сказала Этне Ингуба2,
возлюбленная Кухулина.
- Как же нам быть? - спросили женщины.
- Нетрудно сказать, - сказала Леборхам, дочь Ауэ и
Адарк, - я пойду к Кухулину и попрошу его исполнить
ваше желание.
Она подошла к Кухулину и сказала ему:
- Женщинам было бы приятно, если бы ты достал им
этих птиц.
Кухулин схватился за меч, грозя ударить ее:
- Уладские блудницы не нашли ничего лучшего, как
посылать меня сегодня охотиться на птиц для них!
- Ты не прав, - сказала Леборхам, - гневаясь на них.
Ведь ты виновник одного из трех ущербов, постигших
уладских женщин, - виновник их кривизны.
Ибо три ущерба постигли уладских женщин: горба-
159
тость, заиканье и кривизна. Именно все те из них, что
были влюблены в Коналла Победоносного, горбились3; те,
что были влюблены в Кускрайда Заику из Махи, сына
Конхобара, говорили заикаясь; те же, что были
влюблены в Кухулина, кривели на один глаз4 ради сходства с
ним, из любви к нему, ибо когда Кухулин приходил в
боевую ярость, один глаз его так глубоко уходил внутрь
головы, что журавль не мог бы его достать, а другой
выкатывался наружу, огромный, как котел, в котором варят
целого теленка.
- Приготовь для нас колесницу, о Лойг! - сказал
Кухулин.
Лойг запряг коней, и Кухулин помчался на колеснице.
Он совершил на птиц такой налет со своим мечом, что их
лапы и крылья попадали в воду. Кухулин, с помощью
Лойга, захватил всех птиц и разделил их между
женщинами. Каждая получила по две птицы, кроме одной лишь
Этне Ингубы, которой ничего не досталось. Подошел
Кухулин к своей возлюбленной.
- Ты сердишься на меня? - спросил он ее.
- Вовсе нет, - отвечала она, - я охотно уступила им
этих птиц. Ведь ты знаешь, что нет среди них ни одной,
которая бы не любила тебя и не принадлежала бы тебе
хоть частью. Я же ни частицей не принадлежу никому
другому: я вся твоя.
- Так не сердись же, - сказал Кухулин. - Когда снова
появятся птицы на равнине Муртемне или на Бойне, ты
получишь двух самых прекрасных из них.
Немного погодя увидели они над озером двух птиц,
соединенных в пару цепочкой из красного золота. Они
пели так сладко, что все слышавшие их впали в сон.
Кухулин тотчас же устремился к ним.
- Послушайся нас, не трогай этих птиц, - сказали ему
Лойг и Этне. - В них скрывается тайная сила.
- Будет случай, - добавила Этне, - и ты достанешь мне
других.
160
- Вы думаете, я не сдержу своего слова! - сказал Куху-
лин. - Не бывать этому. Вложи камень в пращу, о Лойг!
Лойг взял камень и вложил в пращу. Кухулин метнул
его в птиц, но промахнулся.
- Горе мне! - воскликнул Кухулин. Он взял другой
камень, снова метнул его и опять промахнулся.
- Пришла напасть на меня! - сказал он. - С тех пор, как
владею я оружием, никогда до этого дня не давал я
промаха.
Он метнул в птиц свое копье так, что пронзило оно
крыло одной из них. Тогда ушли они за пруд.
Тогда Кухулин отошел в сторону и прислонился
спиной к высокому плоскому камню. Стала неясной его
мысль, и вскоре он погрузился в сон. И во сне явились ему
две женщины, одна - в зеленом плаще, другая - в
пурпурном, пять раз обернутом вокруг плеч. Та, что была в
зеленом, подошла к нему, улыбнулась ему улыбкой и ударила
его плетью. Затем подошла вторая, улыбнулась ему тоже
и ударила его таким же образом. И так длилось долго: они
подходили к нему по очереди и ударяли его, пока он не
стал уже совсем близок к смерти; тогда они обе исчезли.
Улады, видя, что с Кухулином творится что-то
неладное, хотели его разбудить.
- Нет! - сказал Фергус. - У него сейчас видение.
Пробудился Кухулин от сна.
- Что с тобой было? - спросили его улады.
Но он в силах был сказать только одно:
- Отнесите меня в мой дом, на постель.
Его отнесли, как он сказал, и он пролежал в постели
целый год, и ни с кем не разговаривал.
Ровно год спустя, в такой же день Самайн, Кухулин
лежал у себя, а вокруг него сидело несколько уладов: по
одну сторону его - Фергус, по другую - Коналл
Победоносный, у изголовья - Лугайд Красных Полос5, а у ног его -
Этне Ингуба. Внезапно вошел в дом некий муж и сел
против ложа Кухулина.
161
11 Саги об уладах
- Для чего пришел ты сюда? - спросил его Коналл
Победоносный.
- Если бы был здоров тот, что лежит здесь, - ответил
пришелец, - он был бы защитой мне против всех уладов.
Больной же и слабый, каков он ныне, он мне будет еще
лучшим защитником. Я пришел, чтобы с ним
поговорить, и потому никого не боюсь я.
- Если так, добро пожаловать! - сказали улады. - Не
бойся ничего.
Тогда поднялся пришелец и стоя проговорил им такие
строфы:
О Кухулин, горестен вид твой!
Долго ль продлится недуг твой?
Тебя б исцелили, если б были здесь,
Милые дочери Айда Абрата6.
Сказала Ли Бан7, царственная подруга
Лабрайда Быстрого на равние Круах
(Она знала, что Фанд, милая сестра ее,
Разделить жаждет ложе Кухулина):
«Светел будет день для страны моей,
Когда Кухулин посетит ее!
Он получит здесь серебро, золото,
Сколько захочет вина для жажды своей.
О, если б уж был здесь теперь мой милый,
Герой Кухулин, сын Суалтама!
То, что предстало в сонном виденьи,
Один свершишь ты, без помощи войска».
В стороне юга, на равнине Муртемне,
В ночь под Самайн, о Кухулин мой,
Не во зло себе, а на исцеленье
Встретишь ты Либан, что я шлю к тебе.
162
- Что ты за человек? - спросили его они.
- Я - Энгус8, сын Айда Абрайта, - отвечал он.
И он тотчас же исчез, и никто не знал, откуда явился
он и куда девался. Кухулин же поднялся с ложа своего и
заговорил с ними.
- Долго мы ждали, пока ты встанешь! - сказали ему
улады. - Расскажи нам теперь, что было с тобой?
- Видел я сон, - сказал Кухулин, - на прошлый Са-
майн было мне видение.
И он рассказал им все, что привиделось ему.
- Что же мне теперь делать, папаша Конхобар? -
спросил он.
- Что тебе делать? - ответил тот. - Встань и пойди
сейчас к тому самому камню, у которого предстало тебе
видение.
Тогда пошел он туда, к тому камню, и у камня этого
явилась ему женщина в зеленом плаще.
- Добро же тебе, Кухулин, - сказала она ему.
- Мало мне в этом видении добра, - отвечал он. - Что
означало ваше посещение год тому назад?
- Мы приходили тогда вовсе не дня того, чтоб
причинить зло тебе, но чтобы просить тебя о дружбе и помощи.
Вот и теперь меня послала к тебе Фанд, дочь Айда Абрата,
чтобы переговорить с тобой. Мананнан, сын Лера9, ее
супруг, покинул ее, и ныне она устремила к тебе любовь свою.
Я же - Либан, сестра ее. Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки,
супруг мой, готов отдать тебе Фанд, если только ты
согласен биться хоть один день вместе с ним против Сенаха
Призрака, Эохайда Иула10 и Эогана Инбира11, врагов его.
- Сейчас я не в силах сражаться с воинами, - сказал
Кухулин.
- Скоро ты будешь совсем здоров, - отвечала Либан, -
и вернется к тебе вся сила, которой еще недостает тебе.
Ты должен сделать это для Лабрайда, ибо он величайший
герой в мире.
- Где же обитает он? - спросил Кухулин.
163
п*
- Он обитает на Равнине Блаженства, - отвечала она.
- Лучше бы было мне пойти в другие края, - сказал Ку-
хулин. - Пусть сначала пойдет с тобой Лойг, чтобы
разузнать страну, откуда пришла ты.
- Пусть же он идет со мной, - сказала Либан.
Они отправились в путь и достигли пределов страны,
где находилась Фанд. Приблизилась Либан к Лойгу и,
взяв его за плечо, сказала:
- Теперь не уйдешь ты живым отсюда ни за что, Лойг,
если женщина не поможет тебе.
- Непривычно было для нас доселе, - сказал Лойг, -
чтобы женщины помогали нам.
- Жаль, очень жаль все же, - сказала Либан, - что не
Кухулин здесь сейчас вместо тебя.
- Да и я был бы рад, если б он был здесь вместо меня, -
сказал Лойг.
Они пошли дальше и дошли до края острова. Прямо
перед собой на воде они увидели бронзовую ладью. Они
сели в нее, переправились на остров и подошли к двери
дома. Навстречу им вышел муж. Либан обратилась к нему:
- Скажи мне, где Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки,
Вождь-повелитель победоносной рати,
Что красит кровью острия копий,
Чью колесницу венчает победа?
Отвечал ей муж:
- Ты вопросила, где Лабрайд, Сын Быстроты?
Он не мешкает, он на подвиг скор,
Собирает он свою рать на бой,
Что зальет собой поле Фидги12 все.
После этого они вошли в дом и увидели там трижды
пятьдесят лож, и трижды пятьдесят женщин были там.
Все они приветствовали Лойга:
- Привет тебе, Лойг, ради той, с кем ты пришел! И раз
уж ты пришел сюда, то привет тебе ради тебя самого!
164
- Что ты хочешь делать сейчас, о Лойг? - спросила Ли-
бан. - Пойдешь ли ты к Фанд, чтобы поговорить с ней?
- Я пошел бы сейчас, если б знал, где ее найти, -
отвечал тот.
- Нетрудно сказать, - сказала Либан. - Она в комнате
рядом.
Они прошли к Фанд, и она приветствовала их так же,
как другие женщины.
Фанд была дочерью Айда Абрата, имя которого
значит Пламя Ресницы, а это означает зрачок. Имя же
Фанд13, дочери его, значит Слеза, ибо слеза есть дочь
зрачка, из которого она вытекает. Так назвали девушку
из-за ее чистоты, а также по причине красоты ее, - ибо не
сыскать было в мире другой, подобной ей по красоте.
В это время они заслышали шум колесницы Лабрайда,
подъезжавшего к острову.
- Нерадостен нынче Лабрайд, - сказала Либан. -
Пойдем поговорим с ним.
Они вышли ему навстречу, и она приветствовала его
такой речью:
- Привет тебе, Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки,
Наследник предков - копьеносцев малых,
Что дробишь щиты, ломаешь копья,
Ранишь воинов, сокрушаешь славных!
Ты рвешься в сечу - как в ней ты прекрасен! -
Ты крушишь войска, мечешь богатства,
О герой-вихрь, привет тебе, Лабрайд!
Привет, о Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки!
Ничего не ответил Лабрайд. Снова заговорила
девушка:
- Привет тебе, Лабрайд, Меч-Быстрый-в-Сече,
Скорый на милость, для всех защитник,
Жадный до боя, ран не бегущий,
С высокой речью, с крепкою правдой,
165
С доброю властью, смелой десницей,
Разящий в гневе, смиритель бойцов,
Владыка коней! Привет тебе, Лабрайд!
Привет тебе, Лабрайд, Меч-Быстрый-в-Сече!
Но Лабрайд продолжал безмолвствовать. И снова
запела девушка:
Привет тебе, Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки,
Из бойцов храбрейший, надменней моря,
Крушитель дерзких, зачинатель битв,
Решето бойцов, защитник слабых,
Смиритель гордых! Привет, о Лабрайд!
Привет тебе, Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки!
- Не мила мне речь твоя, о женщина, - ответил этот
Лабрайд и сказал:
Чужда мне гордость, чужда надменность,
Не мутит мне разум обман гордыни!
Трудная битва, тяжкая, злая
Ожидает нас в сверканьи мечей,
Против обильной, сплоченной рати
Врагов - Эохайда Иула племени.
- Порадуйся же, - сказала Либан. - Лойг, возница Ку-
хулина, здесь с нами. Это Кухулин прислал его сюда, и
он, наверное, даст нам войско в подмогу.
Тогда Лабрайд сказал Лойгу:
- Привет тебе, о Лойг, ради женщины, с которою ты
прибыл сюда, и ради того, кто послал тебя! Теперь же
возвратись к себе, о Лойг: Либан проводит тебя.
Лойг вернулся обратно и поведал Кухулину и другим
уладам все, что с ним случилось и что он видел. И тогда
сел Кухулин на своем ложе и закрыл свое лицо руками. И
чем больше слушал он рассказ возницы, тем крепче
становился его рассудок.
166
Был же тогда обычай у мужей Ирландии из четырех
главных пятин собираться вместе [ ]14
- Вот так, хорошо, - сказал Кухулин.
- Вот так, Кухулин, - сказал Лойг. - Следует тебе
идти туда, и все прекрасно, что есть в этой стране.
И тогда Лойг пропел такую песнь, где рассказал он о
том, что видел в чудесной стране сидов:
Видел страну я добрую, светлую,
Нет там обмана, и ложь неведома,
Видел я еще бойцов короля,
ЛабрайдаБыстрой-на-Меч-Руки-в-Сече.
Когда проходил я равнину Луад,
Видел на ней я Древо Победы.
На холме одном, в той же равнине,
Видел я пару змей двуглавых.
Когда достиг я светлого места,
Где живет Либан, она мне сказала:
«Мил ты, о Лойг, мне, но все ж милее
Мне был бы Кухулин вместо тебя».
Красота - победа без пролитья крови -
Удел дочерей Айда Абрата.
Фанд так прекрасна - о, блеск славы! -
Что королевам с ней не сравниться.
Там обитает - мне так сказали -
Безгрешное племя отца Адама15.
Но красотою Фанд, как я видел,
И всех живущих там превосходит.
Еще я видел бойцов там светлых,
Которые бились разным оружьем,
Также одежды, цветные ткани,
Много прекрасней наших одежд.
На пиру я видел много милых женщин,
Много девушек, прекрасных собою.
А на охоте, средь холмов лесистых,
Там состязались красивые юноши.
167
В доме - много певцов и музыкантов
Для увеселенья женщин и девушек.
Если б не спешил я скорей обратно,
Я б там предался истоме сладкой.
Прекрасна Этне16, когда пред нами
Стоит она на холме высоком.
Но та женщина, что я тебе назвал,
Красотой несравненной отнимает разум.
Слушая его, Кухулин приподнялся на ложе и сидел,
закрыв лицо рукою. По мере того как Лойг рассказывал, он
чувствовал, как разум его проясняется и силы прибывают.
Немного погодя Кухулин сказал Лойгу:
- Теперь, о Лойг, пойди разыщи Эмер, жену мою, и
расскажи ей все, что со мною было. Скажи ей также, что
мне с каждым часом становится лучше. Пусть она придет
навестить меня.
Пошел Лойг к Эмер и рассказал ей, в каком
положении находится Кухулин.
- Плохо для твоей чести, о Лойг, - сказала ему Эмер, -
что, имея дело с сидами, ты не достал от них средства для
исцеления твоего господина. Позор уладам за то, что они
не ищут способа помочь ему. Если бы Конхобар был ранен,
или Фергус впал в сон, или Коналл Победоносный получил
увечье, - Кухулин быстро бы помог им!
И она запела:
Горе! Тяжкая боль меня охватила
Из-за любимого моего Кухулина,
Сердце и кожа болят у меня,
О если б могла я помочь ему!
Горе! Сердце мое окровавлено
Страданием за бойца равнин,
Что не может он нынче выйти, как встарь,
На собрание в праздник Самайн.
Пригвожден он к своему ложу
168
Из-за видения, что предстало ему.
Гаснет голос мой, ослабел совсем
От страдания из-за мук его!
Месяц, зиму, лето, целый год уже,
В вечной дреме злой, без доброго сна,
В тяжком молчаньи, слова ласки не слыша,
Лежит, о Лойг, страдая, Кухулин мой!
Быстро собралась Эмер, пришла в Эмайн Маху,
вошла в дом Кухулина и села у его ложа.
- Позор тебе, - сказала она, - что лежишь ты больной
из-за любви женщины. От долгого лежанья усиливается
недуг твой.
Долго говорила она ему так, а потом запела:
О, восстань от сна, герой Улада!
Восстань скорее, бодрый и крепкий!
Вспомни великого короля Эмайн,
Не мила ему дремота твоя.
Вспомни его могучие плечи,
Рога в доме его, полные пивом!
Вспомни колесницы, что мчатся по равнине,
Игра в шахматы - их геройский бег!
Взгляни на силу его воинов,
На его девушек, благородных и нежных,
На его храбрых царственных вассалов,
На величавых королей его!
Взгляни: подступает уж время зимнее,
Каждый час близит волшебство зимы.
Взгляни на все, что творит она:
Какой долгий холод! Как увяли все краски!
Сон упорный несет хворь, нездоровье,
Долгое лежанье отнимает силу,
Сон чрезмерный вреден, как сытому - пища,
Он вестник смерти, ее брат родной.
Стряхни же дрему, этот отдых пьяных,
169
Отринь ее силой пламенной воли!
Говорю я это из любви к тебе:
О, восстань скорей, герой Улада!
Приподнялся Кухулин, провел рукой по лицу и
стряхнул с себя слабость и оцепенение. Он поднялся совсем и
пошел к камню, у которого было ему видение. Там снова
явилась ему Либан и опять стала звать его в свою страну.
- Где же обитает Лабрайд? - спросил Кухулин.
- Нетрудно сказать, - ответила Либан. И она запела:
Обитает Лабрайд над светлой водою,
Там, где блуждают толпы женщин.
Без труда большого ты туда прибудешь,
Коль отыскать хочешь Лабрайда Быстрого.
Смелая длань его поражает сотни.
Должен быть искусен, кто его опишет.
Чистый пурпур, самый прекрасный -
Вот цвет лица Лабрайда.
Скалит волчью пасть лютая сеча
Под его острым, красным мечом.
Он сокрушает копья диких полчищ,
Дробит щиты - защиту врагов.
Все тело его - зрящее око,
Он не выдаст в бою товарища.
Первый средь всего своего народа,
Он один сразил многие тысячи.
Этот дивный герой, к врагу беспощадный,
Ныне вторгся в страну Эохайда Иула.
Его волосы - золотые ветви,
Его дыханье - аромат вина.
Этот дивный герой, к врагу беспощадный,
Устремил свой набег в дальние области.
Ладьи состязаются в беге с конями
Вокруг острова, где обитает Лабрайд.
Свершитель многих на море подвигов
170
Лабрайд Быстрой-на-Меч-Руки.
Не похож он вовсе на псов ленивых,
Защищает он многих, охраняя их сон.
Бодила коней его - из красного золота.
Все полно у него драгоценностей.
На хрустальных столбах и на серебряных
Стоит тот дом, где Лабрайд живет.
Два короля обитают в нем:
Лабрайд - один, другой - Файльбе Светлый17.
Трижды пятьдесят мужей вокруг каждого,
Всех их вмещает один дом.
Каждое ложе - на ножках бронзовых,
Столбы белые позолочены.
Каждое ложе, словно свечой,
Озаряется ярким самоцветным камнем.
Снаружи, пред дверью, со стороны запада,
Там, где заходит солнце вечером,
Пасутся кони с пестрой гривой,
Серой иль темно-пурпурной масти.
Пред другой дверью, со стороны востока,
Стоят три дерева, пурпурно-стеклянные,
Птицы на ветвях их сладким пением
Нежат слух детей дома королевского.
Посреди двора стоит дерево,
С ветвей его льется сладкая музыка.
Все из серебра оно, в солнечных лучах
Сияет оно, словно золото.
Трижды двадцать дерев там, ветви которых
То сплетаются вместе, то расходятся.
Каждое питает триста мужей.
Плодами обильными, без твердой кожицы.
Есть тайник чудесный в благородном сиде
Трижды пятьдесят в нем цветных плащей,
К каждому из них с краю прилажена
Ярко сверкающая золотая пряжка.
Есть там бочонок с веселящим пивом
171
Для обитателей дома этого.
Сколько бы ни пили, не иссякает,
Не убывает, - вечно он полон.
Кухулин отправился вместе с ней в ее страну: он
захватил с собой и свою колесницу и Лойга-возницу. Когда
они прибыли на остров Лабрайда, все женщины там
приветствовали его. В особенности же приветствовала его
Фанд.
- Что мы будем теперь делать? - спросил Кухудин.
- Нетрудно ответить, - сказал Лабрайд. - Мы пойдем
взглянуть на войска врагов.
Они приблизились к вражескому войску и окинули
его взором: несметным показалось оно им.
- Теперь удались, - сказал Кухулин Лабрайду.
Тот ушел, и Кухулин остался один подле врагов. Его
присутствие выдали врагам два волшебных ворона,
которых они создали в помощь себе.
И все войско выстроилось сомкнутым строем, так
чтобы нельзя было ворваться в середину его: вся страна,
казалось, была занята им.
Рано поутру пошел Эохайд Иул к ручью, чтобы умыть
руки. Кухулин узнал его по плечу, просвечивавшему под
плащом. Он метнул в него копье, и оно пронзило Эохай-
да и еще тридцать трех воинов, стоявших позади него.
Тогда ринулся на него Сенах Призрак, и долго бились
они, но под конец одолел Кухулин и его.
Тем временем пришел Лабрайд, и враги обратились в
бегство пред ними.
Лабрайд попросил Кухулина прекратить побоище.
Тогда Лойг сказал ему:
- Я боюсь, как бы господин мой не обратил свой
боевой пыл против нас, ибо он еще не насытился битвой.
Пойдите и приготовьте три чана с холодной водой,
чтобы он остудил в них свой пыл18. Он прыгнет в первый чан -
и вода закипит в нем; прыгнет затем во второй - и вода в
172
нем станет нестерпимо горяча; и лишь когда он прыгнет
в третий чан, вода станет в меру горячей.
Когда женщины увидали Кухулина,
возвращающегося с битвы, Фанд запела ему:
Дивный герой на колеснице
Возвращается к нам; он безбород и юн,
Прекрасен и славен его победный въезд
Этим вечером после боя в Фидге.
Не нежную песню парус поет
На колеснице, кровью окрашенной:
Слух поражает гром колесницы,
Мерная песня колес звенящих.
Мощные кони мчат колесницу.
Не оторвать мне от них взора:
Я не видала им подобных,
Они быстрее весеннего ветра.
Пятьдесят золотых яблок в руках его,
Он их бросает и ловит на лету.
Не найти короля, ему равного
Ни по кротости, ни по ярости.
На каждой щеке его - два пятнышка:
Одно пятнышко - как алая кровь,
Другое - зеленое, голубое - третье,
Четвертое - нежного цвета пурпура.
Взор его мечет семь лучей света,
Лгут говорящие, будто в гневе он слепнет,
Над прекрасными его очами -
Изгибы черных, как жучки, бровей.
А на голове бойца дивного -
Об этом знает вся Ирландия -
Три слоя волос разного цвета.
Юн и прекрасен безбородый герой.
Меч в руке его кровавый, разящий.
Рукоятка его - серебряная.
Золотые шишки на щите его,
173
А края щита - из белой бронзы.
Попирает врагов в лютой сече он,
Рассекает поле пламенной битвы.
Средь всех бойцов не найдете вы
Равного Кухулину юному!
Вот пришел в наши края Кухулин,
Юный герой с равнины Муртемне!
Долго ждали его и встретили -
Мы, две дочери Айда Абрата.
Капли красной крови стекают
По древку копья, что в руке его.
Клич издает он могучий, грозный.
Горе врагам, что его заслышат!
Затем запела Либан, приветствуя его:
Привет тебе, вепрь победоносный!
О повелитель равнины Муртемне!
Высок твой помысел! Гордость бойцов ты!
Цвет воинства! Испытатель мощи!
Готовый к бою с врагами уладов!
Сердце победы! Алый, как кровь!
Мил взору женщин твой лик прекрасный!
Привет тебе, Кухулин, алый, как кровь!
После этого Кухулин разделил ложе с Фанд и пробыл
целый месяц подле нее. По прошествии же месяца он
простился с ней. Она сказала ему:
- Куда бы ты ни призвал меня на свиданье любви, я
приду.
Вскоре после возвращения Кухулина в Ирландию он
призвал Фанд на свиданье любви в Ибур-Кинд-Трахта19.
Проведала об этом Эмер, жена Кухулина. Она взяла нож
и отправилась в назначенное место в сопровождении
пятидесяти женщин, чтобы убить девушку.
Кухулин и Лойг сидели в это время и играли в шахма-
174
ты, не замечая приближения женщин. Но Фанд увидела
их и сказала Лойгу:
- Погляди, о Лойг, что я там вижу!
- Что там может быть? - сказал Лойг и посмотрел.
Сказала ему Фанд:
- Оглянись, о Лойг, назад. Тебя подслушивают
прекрасные мудрые женщины. Их грудь разукрашена
золотом, и у каждой из них по острому ножу голубой стали в
правой руке. Подобны свирепым воинам,
устремляющимся в бой, эти прекрасные женщины. Вижу я, это -
Эмер, дочь Форгала.
Сказал Кухулин, обращаясь к Фанд:
- Не бойся ничего. Не тронет тебя она. Оставайся в
этой крепкой колеснице с солнечным сиденьем рядом со
мной, я буду охранять тебя от всех женщин Улада со всех
четырех сторон. Что бы ни задумала дочь Форгала со
своими сестрами, не опасны они для тебя, пока ты со мной.
Сказал же тогда еще Кухулин:
- Я тебя пощажу, о женщина, как каждый щадит
своего друга. Не нанесу я тебе удара кровавым копьем,
дрожащим в руке, не выбью твой острый нож, что сжимаешь
ты в гневном безумии, ибо слишком велика моя сила
против силы женщины.
- Спрашиваю тебя, - сказала Эмер, - что заставило
тебя, Кухулин, покрыть меня позором пред лицом всех
женщин пятины, пред лицом всех женщин Ирландии,
пред лицом всех людей чести? Ибо под твою защиту
пришла я сюда и для великого дела - сохранить тебя. Ибо,
при всей гордости своей, ты не можешь покинуть
супругу, мальчик, как бы сильно ни желал этого.
- Спрашиваю тебя, о Эмер, - сказал тогда Кухулин, -
для чего ты хочешь помешать мне побыть немного подле
этой женщины? Чиста, благородна, светла, достойна
короля эта женщина, что прибыла сюда по великим, широким
волнам из-за моря. Прекрасна она собой и из высокого
рода, искусна в вышивании и всяком рукоделии, разумна,
175
тверда в мыслях, рассудительна. Богата она конями и
всяким скотом, и нет ничего под сводом небесным, чего бы
она не сделала ради своего милого друга, как бы трудно ни
было ей это, если бы он того пожелал. А ты, Эмер, не
сыщешь другого бойца, прекрасного, не боящегося ран,
победоносного в сече, который был бы равен мне.
- Женщина, к которой ты ныне привязан, - сказала
Эмер, - без сомненья, не лучше, чем я. Но, поистине, ведь
все красное - красиво, новое - чисто, высоко лежащее -
желанно, все привычное - горько, все недостающее -
превосходно, все изведанное - презренно: в этом вся
человеческая мудрость. О супруг мой, некогда была я в чести у
тебя, и это могло бы опять быть так, если б ты захотел!
И она впала в великую скорбь.
- Клянусь тебе, - воскликнул Кухулин, - ты для меня
прекраснее всех и будешь всегда прекрасна, пока живешь!
- Значит, ты покидаешь меня? - спросила Фанд.
- Вернее, меня покидает он, - сказала Эмер.
- Нет! - воскликнула Фанд. - Это меня он покидает.
Мне уже давно угрожало это.
Она впала в скорбь и великую печаль. Стыдно стало ей,
что она покинута и так быстро должна вернуться к себе.
Страданием стала для нее великая любовь ее к Кухулину.
Начала она тосковать и тогда сложила такую песнь:
Теперь должна я двинуться в путь,
Милое место я должна покинуть,
Не по воле своей, - честь зовет меня,
Меж тем как я хотела б остаться.
Но дивись же ты, что мне было б милей
Остаться здесь, рядом с тобой,
Под защитой твоей, чем возвращаться
В терем свой, к Аиду Абрату.
О Эмер, с тобой остается муж твой,
Он покинул меня, жена прекрасная!
Хотя рука моя не достанет его,
176
Душа будет стремиться к нему.
Много героев сваталось ко мне
И в доме моем, и в чаще лесной, -
Я отвергла все их исканья,
Блюдя свою недоступность.
Горе приносит любовь к человеку,
Что от любящей отвращает взор свой!
Лучше уйти, чем оставаться,
Когда не встречаешь к себе любви.
Пятьдесят подруг привела с собою
Ты сюда, Эмер светловолосая,
Чтоб напасть на Фанд - о поступок злой! -
Чтоб обидеть ее, чтоб убить ее.
Трижды пятьдесят есть подруг у меня,
Красоты великой, мужа не знавших,
В доме моем, и всегда они
Отстранят обиду, защитят меня.
В это время узнал Мананнан о том, что происходит, -
о том, что Фанд, дочь Айда Абрата, супруга его,
выдерживает неравную борьбу против жен Улада и что Куху-
лин должен покинуть ее. Он поспешил к ней с востока и
разыскал ее. Он приблизился к ней так, что никто, кроме
нее одной, не увидел его.
Смущенье и раскаянье охватили Фанд, когда она
увидела его, и она запела:
Смотрите на Мананнана, сына Лера,
Жителя равнин Эогана Инбира!
Мананнан, высоко стоящий в мире!
Было время, когда я его любила.
Но потом случилось - громкий крик сердца! -
Я его разлюбила ради другого.
Хрупка любовь, идет путем тайным,
Нам не понять его, если б и хотели.
Когда была вместе я с сыном Лера
177
12 Саги об уладах
В терему своем, в замке Инбира,
Казалось нам, что ничто на свете
Никогда не разлучит меня с ним.
Когда, прекрасный, он стал моим мужем,
Я была ему верною супругою.
Золотое запястье мне подарил он,
Как выкуп чести, дар свадебной ночи.
Когда шла я к нему, привела с собой
Пятьдесят девушек в пестрых одеждах
И дала ему пятьдесят мужей
Для службы ему, кроме девушек.
Четырежды пятьдесят - то не вымысел! -
Число людей дома нашего:
Дважды пятьдесят мужей, счастливых, здоровых,
Дважды пятьдесят девушек, прекрасных, цветущих.
Вижу, по морю скачет сюда за мною,
Невидимый взору неразумных людей,
Всадник, покрытый пеной морскою;
Нет нужды ему в ладье деревянной.
Вот прискакал он, уже средь вас он,
Лишь тот его видит, кто из племени сидов:
Он своею мудростью видит всех живущих,
Даже когда они вдали от нас.
Такова судьба моя, - уже свершилась она.
Нет у нас, женщин, в любви разума;
Тот муж, кого так сильно полюбила я,
Нынче принес мне горькое страданье.
Прощай, Кухулин, мой Пес прекрасный!
Честь зовет меня прочь от тебя.
Если не нашла я того, что хотела,
Моим остается право уйти.
Вот настала минута разлуки.
Не с легким сердцем я удаляюсь.
Тяжело оскорбленье, нанесенное мне.
Прощай, о Лойг, сын Риангабара!
Возвращаюсь я к моему супругу,
178
Который ничем меня не обидит.
Чтоб не сказали, что исчезла я тайно,
Смотрите все, как я удаляюсь.
Окончив речь свою, девушка подошла к Мананнану.
Тот приветствовал ее и сказал:
- Добро тебе, девушка! Станешь ли ты теперь ждать
Кухулина или последуешь за мной?
- Вот мое слово, - отвечала она. - Есть среди вас
двоих один, которого бы я предпочла иметь своим мужем.
Но я последую за тобою и не стану ждать Кухулина, ибо
он покинул меня. И еще есть тому причина, о мой милый:
подле тебя нет достойной тебя королевы, у Кухулина же
есть такая.
Но когда Кухулин увидел, что девушка удаляется с
Мананнаном, он сказал Лойгу:
- Что же будет теперь?
- Нетрудно сказать, - сказал Лойг. - Фанд удаляется с
Мананнаном, сыном Лера, потому что она не
полюбилась тебе.
Тогда Кухулин сделал три великих прыжка вверх и
столько же на восток, в сторону Луахайра. И долгое
время после этого он жил, не принимая пищи и питья, в
горах. Ночевал же он на дороге, ведущей в Мид-Луахайр.
Эмер пошла к Конхобару в Эмайн Маху и рассказала
ему, что случилось с Кухулином. Тогда Конхобар послал
певцов, ведунов и друидов за Кухулином, чтобы они
взяли его и привели в Эмайн Маху. Кухулин хотел сначала
убить их. Но они запели перед ним волшебные песни свои,
крепко держа его за руки и за ноги, пока не начал
проясняться его ум. После этого он попросил пить. Они дали ему
напиток забвения. И, выпив его, он забыл о Фанд и обо
всем, что с ним было. Затем они дали такой же напиток
Эмер, ибо и она была в таком же положении. Мананнан же
потряс своим плащом между Фанд и Кухулином, чтобы
они после этого никогда больше не встречались.
12*
Смерть единственного
сына Айфе
Г 1з-за чего Кухулин убил своего сына? Нетрудно
сказать. Кухулин отправился к Скатах Белопенной, дочери
Ардгема, в Шотландию, чтобы изучить искусство боя и
овладеть боевыми приемами. Айфе, дочь Ардгема,
пришла там к нему1, а ушла беременной, и он сказал ей, что
она понесла сына.
- Храни этот золотой перстень, - сказал он, - пока он
не подойдет мальчику. Когда же это время наступит,
пусть отправляется искать меня в Ирландию; и пусть ни
перед кем он не сворачивает с пути, никому не
называется и ни с кем не избегает схватки.
Прошло семь лет, и мальчик пошел искать отца. Ула-
ды в это время собрались на пир на Побережье Следов, и
увидели мальчика, что плыл к ним по морю в бронзовой
ладье, с прекрасными золотыми веслами в руках. В
лодке у него была куча камней, и он вкладывал камни в
пращу и меткими ударами сбивал птиц, и те падали без
сознания; потом же он их приводил в чувство и отпускал
обратно в воздух. Руками он выполнил прием челюсти2,
так что его верхняя челюсть достигла глаз. После
показал он свой голос таким образом, что птицы снова
попадали, а он их снова оживил.
180
- Так, - сказал Конхобар, - горе той стране, куда
направляется этот мальчик. Если бы сюда приехали
взрослые мужчины с того же острова, что и он, они стерли бы
нас в порошок, судя по тому, каким искусством владеет
и маленький мальчик. Пусть кто-нибудь пойдет ему
навстречу, чтобы он не вошел в наши земли.
- Кому же пойти к нему?
- Кому, как не Кондере, сыну Эху, - отвечал Конхобар.
- А почему должен идти Кондере? - спросили все.
- Нетрудно сказать, - отвечал Конхобар. - Какие бы
разум и красноречие ни требовались здесь, они есть у
Кондере.
- Я пойду к нему навстречу, - сказал Кондере.
И Кондере пошел туда, где в это время высадился
мальчик.
- Ты довольно прошел, мальчик, и не пойдешь далее, -
сказал Кондере, - пока мы не узнаем, откуда ты явился и
какого ты рода.
- Я никому не назовусь, - сказал мальчик, - и ни перед
кем не сойду с дороги.
- Ты не войдешь в страну, - сказал Кондере, - если не
назовешься.
- Я пойду тем путем, каким иду, - ответил мальчик.
Мальчик отвернулся от него, но Кондере сказал:
- Повернись ко мне, мальчик мой. Ты способен на
великие дела. В тебе благородная кровь. Тебе - гордость
уладских воителей. Конхобар приветствует тебя. Убери
свои челюсти и дротики от левого борта колесницы,
чтобы не напали на тебя уладские воины. Конхобар
приглашает тебя к нам. Услышишь, если обернешься ко мне:
приди к Конхобару, воинственному сыну Несс, к Сенхе,
победоносному сыну Айлиля, к Кетерну, багрянолезвий-
ному сыну Финтана, с огнем, что поражает войска, к
Аморгену поэту, к Кускрайду многоплеменному. Добро
пожаловать, Коналл Победоносный приглашает тебя к
рассказам, песням и смеху воинов, свирепых в битвах.
181
Очень опечалился бы Блаи Хозяин, если бы ты прошел
мимо него, а ведь он герой. Да и нехорошо стольких
обижать. Я, Кондере, пришел, чтобы встретить мальчика,
противостоящего героям. И я поклялся, что встречу
этого мальчика, безбородого и безволосого, если только он
будет послушен уладам.
- Славно, что ты пришел, - сказал мальчик, - и сейчас
будет тебе твоя же речь. Я показал свой голос. Я без
промаха стрелял с колесниц. Я собрал прекрасные птичьи
полеты метанием далеко летящих дротиков, к тому же
без геройского прыжка лосося. Я доказал своими
приемами, что никто не возьмет меня осадой. Иди и спроси
уладов, как мне принять их: поодиночке или целым
войском? Поворачивай назад, - сказал мальчик, - потому
что даже имей ты силу сотни воинов, все равно ты не
смог бы препятствовать мне.
- Так, - сказал Кондере, - пусть с тобой говорит кто-
нибудь другой.
После Кондере пошел к уладам и рассказал им все.
- Не будет, - сказал Коналл Победоносный, -
посрамлена честь уладов, пока я жив.
И он пошел искать мальчика.
- Хороши твои игры, мальчик, - сказал он ему.
- И для тебя они хуже не будут, - ответил мальчик.
Он вложил камень в пращу, выпустил его в воздух, и
гром и грохот от этого меткого удара сбили Коналла с
ног. Прежде чем он поднялся, мальчик снял ремень со
щита на его руке.
- Пусть кто-нибудь другой идет к нему! - сказал Коналл.
Но все войско только засмеялось.
Кухулин же шел к мальчику, играючи, и рука Эмер,
дочери Форгала, обвивалась вокруг его шеи.
- Не ходи туда! - сказала она. - Это ведь твой сын там.
Не убивай собственного сына, о неистовый,
благородный муж. Нехорошо и неправильно сражаться со своим
сыном, способным на великие дела. Избеги мучений по-
182
бега твоего дерева, помни, о чем говорила Скатах. Если
Конла выдержит прием левого борта, то битва будет
жестокой. Обернись ко мне! Послушай меня! Мой совет
хорош! Пусть слушает Кухулин! Я знаю, как его имя, если
там внизу - Конла, единственный сын Айфе.
На это Кухулин сказал:
- Молчи, женщина! В великих делах и блистательных
победах я не прошу женского совета. Это делается без
помощи женщин. Мы будем победоносны. Благосклонен
взор короля. Кровавый туман на моей коже - это кровь
тела Конлы. Славно будут копья сосать прекрасный
дротик. Что бы там ни было, женщина, - сказал он, - я
пойду ради чести уладов.
И он сам отправился туда.
- Хороша, сынок, твоя игра, - сказал он.
- А ваша-то игра дурна, - отвечал мальчик, - не
приходят от вас по двое, чтобы я им назвался.
- Почему я должен терпеть присутствие этого щенка? -
сказал Кухулин. - Ты умрешь, если не назовешься.
- Да будет так, - сказал мальчик.
Он бросился на Кухулина. Они схватились. Мальчик
точно рассчитанным ударом обрил ему голову мечом и
оставил лысым.
- Шутки кончились! - воскликнул Кухулин. - Давай
бороться!
- Я тебе до поясницы не достаю! - сказал мальчик.
Но он встал на два камня и три раза бросил Кухулина
между них; ни разу он не двинул ногой, так что они
вошли в камень по щиколотки. Следы его ног и сейчас там,
и отсюда Побережье Следов у уладов. Потом принялись
они бороться в воде, и мальчик дважды притопил
Кухулина. После же тот выскочил из воды перед мальчиком и
обманно поразил его рогатым копьем, потому что
никого, кроме Кухулина, Скатах не учила владеть этим
оружием. Он бросил в мальчика копье под водой, и его
внутренности вывалились ему на ноги.
183
- Этому, - воскликнул мальчик, - Скатах меня не
учила! Как жаль, что ты меня ранил! - сказал он.
- Правда, жаль, - сказал Кухулин.
Он взял мальчика на руки, отнес его вверх на берег и
показал уладам.
- Вот вам мой сын, улады, - говорил он.
- Увы, - говорили улады.
- Да, верно, - сказал мальчик. - Если бы я остался с
вами на пять лет, я погубил бы всех вокруг вас, и вы
владели бы землями вплоть до Рима. А теперь покажите мне
великих мужей, что здесь живут, чтобы я мог
попрощаться с ними.
Он поочередно обнял их всех, простился с отцом и тут
же умер. Его оплакали, возвели могилу и надгробие, и в
три дня ни одного теленка3 не было оставлено уладами в
живых в память о нем.
Приключение Меры
ч-Уднажды в день Самайна были Айлиль и Медб со
всеми своими людьми в Рат Круахан1. Они сидели у
очага. А днем раньше захватили они двух пленников. Сказал
тогда Айлиль:
- Тот, кто сумеет обвязать ивовыми прутьями ноги
пленников2, получит от меня такую награду, какую
захочет.
Темна была та ночь и полна ужаса, демоны мелькали
в темноте. Не смог ни один человек уйти далеко^ все
быстро возвращались обратно.
- Я получу от тебя награду, - сказал Нера, - я пойду
туда.
- Получишь ты тогда мой меч с золотой рукоятью, -
сказал Айлиль.
Пошел тогда тот Нера и взял с собой хорошее оружие.
Подошел он к пленникам и стал опутывать ноги одного
из них ивовыми прутьями. Но трижды спадала та
повязка. Тогда сказал ему пленник, что пусть он хоть до утра
тут пробудет, не сможет он обвязать его ноги, если не
закрепит повязку своей собственной пряжкой. Тогда Нера
закрепил повязку собственной пряжкой.
Сказал тогда тот пленник Нере:
- Мужественно это, о Нера!
- Да, мужественно, - ответил Нера.
185
- Чтобы доказать твою доблесть, посади меня к себе
на шею, помоги мне найти какое-нибудь питье. Сильно
захотелось мне пить, пока был я привязан.
- Садись ко мне на шею, - сказал Нера.
И он сел к нему на шею.
- Куда нести тебя?3 - спросил Нера.
- К дому, который рядом с нами, - сказал пленник.
Подошли они тогда к тому дому. И увидели они нечто:
огненное озеро было вокруг того дома.
- Нет нам питья в этом доме, - сказал пленник. - Нет
никогда огня без битвы с ним. Надо нам идти к другому
дому, который рядом с нами.
Пошли они к тому дому. Увидели они вокруг него
озеро воды.
- Не стоит входить в этот дом, - сказал пленник, - нет
в нем воды, чтобы напиться и умыться, нет и ведра,
чтобы ночью слить в него помои. Надо идти к другому
дому, - так сказал пленник.
- Вот в этом доме есть для меня питье, - сказал пленник.
И он тогда спустил его на землю. Вошли они в тот
дом. Были там котлы с водой для питья и для мытья
каждому из них. А на земле в доме стояло ведро для помоев.
Тогда каждый из них выпил по глотку воды, а остатки
плюнул в лица людей, которые были в доме, так, будто
были они уже мертвы. И с тех пор плохо считается,
когда есть в доме для каждого котел для питья и для мытья,
или огонь остается без битвы, или помои стоят ночью.
Отвел он его снова на мучения, а сам Нера вернулся в
Круахан. Увидел он там нечто. Вся крепость перед ним
была сожжена, увидел он кучу отрубленных голов людей
из крепости. Он направился в пещеру Круахан4.
- Вот человек идет по следу, - сказал последний
человек Нере.
- Тяжел тот след, - сказал он, и каждый повторил эти
слова своему товарищу от первого человека до
последнего. Так дошли они до сида Круахан и пошли в него.
186
- Что будет с человеком, который пришел с вами? -
сказал тот человек.
- Пусть он выйдет вперед, чтобы я мог говорить с
ним, - сказал король.
Нера подошел к нему, и сказал ему король:
- Что принес ты с воинами в сид?
- Я пришел вместе с гостями, - сказал Нера.
- Пойди тогда в тот дом, - сказал король, - там одна
женщина хочет приветствовать тебя. Скажи ей, что
посылаю я ей твое мастерство, и приходи каждый день в тот
дом с охапкой дров.
Сделал он тогда так, как король ему сказал. Женщина
его сердечно приветствовала и сказала:
- Привет тебе, если король прислал тебя.
- Это так, - сказал Нера.
Каждый день приходил Нера с охапкой дров в ту
крепость. И каждый день видел он, как выходил из крепости
слепой и хромой сидел у него на шее. Так доходили они
до края колодца возле крепости.
- Это здесь? - спрашивал слепой.
- Здесь, конечно, - отвечал хромой.
- Тогда пойдем, — говорил слепой.
Спросил тогда Нера об этом женщину.
- Почему слепой и хромой ходят к колодцу?
- Они ходят смотреть корону, которая лежит в
колодце, - сказала женщина. - Это золотой обруч, и король
надевает его на голову. А там он хранится.
- Почему они ходят туда вдвоем? - спросил Нера.
- Нетрудно сказать, - сказала она. - Это именно им
король доверил хранить корону. А ведь один из них слеп, а
другой хром.
- Подойди, - сказал Нера женщине, - ты должна мне
объяснить все, что случилось со мной.
- А что с тобой случилось?
- Нетрудно сказать, - сказал Нера. - Когда пришел я
в этот сид, то казалось мне, что был разрушен весь Рат
187
Круахан и Айлиль и Медб погибли в нем вместе со всеми
своими людьми.
- Нет тут правды, - сказала женщина, - это множество
демонов явилось тебе. Все это кажется правдой, - сказала
она, - пока не откроет это кто-нибудь из них своему другу.
- Как передам я все это моим людям? - сказал Нера.
- Садись верхом и поезжай к ним, - сказала она. - Они
до сих пор сидят вокруг того котла, и еду даже еще не
сняли с огня.
А ему казалось, что провел он уже в том сиде три дня
и три ночи.
- Скажи им, пусть остерегаются, когда придет тот Са-
майн, пока не разрушат они весь сид. Предрекаю я:
Айлиль и Медб разрушат сид и похитят шлем Бриона5.
Три чудесных вещи6 было в Ирландии: плащ Лоэгай-
ре в Ард Махо, шлем Бриона и Коннахте и рубашка Дун-
лайга в Лейнстере в Килл Даре.
- Как поверят они мне, что я был в сиде? - сказал
Нера.
- Возьми с собой плоды лета, - сказала женщина.
И тогда он взял с собой дикий чеснок, примулу и
папоротник.
- Скоро понесу я от тебя, - сказала женщина, - и рожу
тебе сына. И пошли от тебя весть в сид, когда пойдут
люди разрушать его, чтобы смог ты взять из сида свою
семью и свою корову.
Пришел тогда Нера к своим людям, сидящим вокруг
того же котла. Рассказал он им всю историю. Дали ему
тот меч, и остался он со своими людьми до конца года.
Это был тот год, когда Фергус, сын Ройга, пришел от
уладов в изгнание к Айлилю и Медб в Круахан Ай7.
- Настал час твоей встречи с ним, о Нера, - сказал
Айлиль. - Приведи из того сида своих людей и корову, мы
хотим разрушить его.
Тогда пошел Нера в тот сид к той женщине, и
женщина сердечно его приветствовала.
188
- Уходи теперь из крепости, - сказала женщина Нере,
- и возьми с собой охапку дров. Целый год я вместо тебя
каждый день носила на шее охапку дров и скажу, что
будешь ты болен. И вон там твой сын.
Тогда вышли они из той крепости, и на шее нес он
охапку дров.
- Привет тебе, излечившемуся от той болезни, которая
была у тебя, - сказал король. - Плохо то, что женщина
спит с тобой, ни о чем не спрашивая.
- И у тебя так делается, - сказал Нера.
- Нетрудно это тебе, - сказал король и вернулся в свой
дом.
- Бери теперь свою корову, - сказала женщина. - Я
подарю эту корову твоему сыну, когда он родится.
И тогда пошел Нера в тот день со своей коровой.
Взяла Морриган8 корову у его сына, когда он спал, и
понесла та корова от Бурого из Куальнге9 на востоке Ку-
альнге. И тогда пошла она с коровой назад к западу.
Встретил ее Кухулин на равнине Муиртемне, когда шли
они через нее. Был у Кухулина такой гейс: даже женщина
не могла пройти через его землю без его ведома. И еще был
у него гейс: не могли птицы кормиться на его земле, если
не оставляли часть для него. И еще был у него гейс: не
могла рыба плавать в заливе, если не поймает он хоть одну. И
еще был у него гейс: ни один воин из чужого племени не
мог пройти через его землю без того, чтобы не вызвал он
его на поединок, - утром, если пришел он ночью, и
вечером, если пришел он днем. Каждая девушка и каждая
одинокая женщина в Уладе была под его защитой, пока не
находила она себе мужа. Такие гейсы были у Кухулина.
Подошел Кухулин к Морриган и корове и заговорил:
- Нельзя брать эту корову! - сказал Кухулин.
Тогда вернулся вечером Нера с коровой к своему дому.
- Пропала корова моего сына, - сказал он.
- Не заслужила я того, чтобы ты так поступил с этой
коровой, - сказала женщина.
189
Тут подошла к ним корова.
- Вот странная вещь! Откуда же пришла эта корова?
- Конечно, - сказала женщина, - пришла она из Ку-
альнге, где понесла она от Бурого из Куальнге. Это и
видно, - сказала женщина. - Поднимайся теперь, а то как
бы не пришли сюда твои воины, - сказала она.
- Не может случиться это до следующего Самайна.
Через год придут они, на следующий Самайн, когда
раскроются опять чудесные холмы во всей Ирландии.
Тогда пошел Нера к своим людям.
- Откуда ты идешь? - спросили его Айлиль и Медб. -
Где был ты до этого дня?
- В чудесной стране я был, - сказал Нера, - много там
сокровищ и прекрасных вещей, и много одежды, и еды, и
чудесных сокровищ. Хотят они убить вас на следующий
Самайн, если не станет это вам известно.
- Мы сразимся с ними, - сказал Айлиль.
И так все было до конца года.
- Если осталось у тебя в том сиде что-нибудь, - сказал
Айлиль, - пойди и забери это, о Нера.
Тогда за три дня до Самайна пошел Нера в сид и
забрал свое стадо. И когда тот теленок, теленок коровы
Аингена - а Аинген было имя сына Неры - выходил из
сида, трижды замычал он. В тот час сидели Айлиль и
Фергус и играли в фидхелл. Услышали они нечто:
было это мычание того теленка в долине. Тогда сказал
Фергус:
Не по сердцу мне бычок,
Что мычит там в долине,
Сын Бурого из Куальнге, Сын быка из Лох Лаэга10.
Будут бычки без коров
В Байрхе, там в Куальнге,
Пойдет к границам дальним
Король из-за теленка.
190
Аинген было имя мужчины и Бе н-Аинген - имя
женщины; когда увидел их Нера, были они похожи на то, что
увидел Кухулин во время похищения коровы Регамны11.
Встретились тогда в долине Круахан тот бычок и
Белорогий12. День и ночь бились они, пока Белорогий не
победил бычка. И когда понял бычок, что побежден он,
громко замычал.
- Почему мычит этот бычок? - спросила Медб своего
пастуха, имя которого было Буагле.
- Я знаю, что это, папаша Фергус, - сказал Брикриу, -
такую песню ты поешь по утрам от напряжения.
Тогда Фергус взглянул в сторону и ударил Брикриу
кулаком по голове, пробил ему голову, и был ему от
этого большой вред.
- Скажи мне, Буагле, что сказал тот бык, - сказала
Медб.
- Сказал он, - сказал Буагле, - что если бы отец его,
Бурый из Куальнге, пришел биться с ним, не было бы
этого в долине Ай и был бы Белорогий побежден по всей
долине из конца в конец.
Тогда сказала Медб клятву:
- Клянусь богами, которыми клянется мой народ, что
не лягу я и не засну на постели из пуха и шерсти, что не
напьюсь я молока и не накормлю свое тело, что не выпью
я пива ни красного, ни светлого, что не наемся я досыта,
пока не увижу своими глазами схватку этих двух быков.
И тогда люди Коннахта пришли в тот сид, и
разрушили его, и взяли с собой все, что было в нем. И унесли они
шлем Бриона. Это был один из трех чудесных даров в
Ирландии, а еще плащ Лоэгайре в Ард Махо и рубашка
Дунлайга в Лейнстере в Кил Даре. Остался Нера с
людьми в сиде, и не вышел оттуда, и не выйдет никогда.
О ссоре двух свинопасов
Г\ак произошла ссора двух свинопасов? Нетрудно
сказать.
Охал Охни был королем Сида Коннахта, и был у него
свинопас. Был свинопас и у Бодба, короля Сида
Мунстера1. Звался Сид Охала Сидом Круахан, а Сид Бодба -
Сид Фемен2. И была между этими двумя королями
большая дружба.
Служили у них два свинопаса. Фриух и Рухт3 звали их.
Фриух служил свинопасом у Бодба, а Рухт - у Охала.
Крепка была их дружба, и много постигли они в тайном
ремесле и колдовском знании - принимать они могли
любые обличья, как делал это Монган, сын Фиаху4.
Так велика была их дружба, что если больше желудей
и орехов оказывалось в Мунстере, приводил туда свое
стадо и свинопас с севера, а если в Коннахте лучше был
урожай, приходил туда свинопас с юга.
Но нашлись люди, которые захотели поссорить их.
Сказали они свинопасу из Мунстера, что, мол, больше у
его друга колдовской силы, чем у него. А свинопасу из
Коннахта сказали они, что не сравниться ему в
колдовстве с его другом из Мунстера.
И вот однажды много желудей уродилось в Мунстере.
Свинопас с севера отправился на юг со своими свиньями.
Там его приветствовал свинопас из Коннахта.
192
- Видно, поссорить нас хотят, - сказал он. - Говорят,
что больше у тебя колдовской силы, чем у меня.
- Что же, так, наверное, и есть, - сказал свинопас Охала.
- Не верю я в это, - сказал свинопас Бодба. - Вот,
смотри, наложу я заклятье на твоих свиней. Пусть едят тут
желуди, сколько хотят. Толще они от этого все равно не
станут, а мои свиньи вдвое против прежнего растолстеют!
Так и случилось. Свинопас Охала привел домой
свиней тощих да никудышных, будто и не ели они ничего
вовсе. Все стали над ним смеяться.
- Да, видно, плохие дни ты там провел, - говорил ему
каждый. - Видно, и вправду у друга твоего больше
колдовской силы, чем у тебя.
- Неправда это! - сказал он. - Вот посмотрите, будет
тут хороший урожай, тогда и я поступлю с ним, как он со
мной.
Так и случилось.
Через год уродилось много желудей в Коннахте, и
пришел туда свинопас Бодба со своими свиньями. А
свинопас Охала наложил на них заклятье, так что остались
они тощими, будто и вовсе ничего и не ели. И сказал
тогда каждый, кто видел это, что равна у обоих свинопасов
колдовская сила.
Свинопас Бодба отправился домой со свиньями
худыми да никудышными, и не велел ему Бодб больше пасти
свиней. Тогда и на севере свинопас Охала не стал больше
ходить за своим стадом.
Приняли они тогда обличье птиц на целых два года.
Первый год провели они возле крепости Круахан, на
севере Коннахта, а второй год - возле Сида Фемен.
Собрались там однажды все люди Мунстера.
- Больно много шума от этих птиц, - сказали они. -
Вот уже целый год кричат они тут и ссорятся.
Решили тогда послать за управителем дома Охала;
Фуйдел, сын Фиадмиере, было его имя. Когда он
пришел, все его сердечно приветствовали.
193
13 Саги об уладах
- Больно много шума от этих птиц, - сказал он. - Я
уверен, что это те самые птицы, которые год назад никому не
давали покоя на севере. А теперь нам от них покоя нет.
И вдруг обе птицы спустились на землю и приняли
человеческий облик. Все узнали в них двух свинопасов и
сердечно их приветствовали.
- Не стоит нас приветствовать, - сказал свинопас Бод-
ба. - Там, где мы, там раздаются стоны битвы и
предсмертные хрипы.
- Что вы делали? - спросил их Бодб.
- Ничего хорошего не делали мы, - ответили они. -
Провели мы два года в обличье птиц, а что делали мы -
сами вы об этом знаете. Год провели мы в Коннахте и год -
в Мунстере, чтобы и на севере, и на юге видели люди
нашу силу. А теперь станем мы морскими тварями и
проведем два года под водой.
И разошлись они в разные стороны. Бросился один из
них в реку Синанн5, а другой - в реку Сиур6. Два года
провели они под водой. Первый год провели они в реке
Синанн и пытались там пожрать друг друга, а второй год
провели они в реке Сиур.
Потом превратились они в двух оленей, выбрал себе
каждый стадо из молодых олениц и бились они друг с
другом за то, кому быть первым.
Потом превратились они в двух воинов и сражались
друг с другом.
Потом превратились они в двух призраков и пугали
друг друга.
Потом превратились они в два снежных облака и
хотели засыпать снегом земли друг друга.
А потом из снега того закапали они дождем на землю
и превратились в двух личинок. Весной поселился один
из них в реке Круйнд в Куальнге, и корова Дайре, сына
Фиахны, проглотила его случайно, когда пила воду. А
другой поселился в реке Гарад в Коннахте, и корова Ай-
лиля и Медб проглотила его случайно, когда пила воду.
194
И когда настал срок, родилось у этих коров два теленка.
И выросли из них быки - Финнбенах, Белорогий с
Равнины Ай, и Дуб, темно-бурый бык из Куальнге.
Фриух и Рухт - были имена двух свинопасов. Инген и
Эйте7 звали их, когда были они в обличье птиц. Блед и
Блод8 звали их, когда были они водяными тварями.
Ринн и Фэбур9 звали их, когда были они воинами.
Скат и Скиат10 звали их, когда были они призраками.
Круйнниук и Туйнниук11 звали их, когда были они
личинками.
Финдбенах и Донн12 стали их звать, когда приняли
они обличье быков.
Был Бурый Бык из Куальнге
Темной масти, здоровым, гордым,
Страшным, свирепым, сильным,
Могучим,
Красивым, бесстрашным, с крутыми боками,
С большой головой в крупных кудрях,
С крепкой грудью.
Был храбрым и грубым
Бурый Бык из Куальнге,
Ревущий яростно, глазами сверкающий,
С жесткой шерстью, широкой шеей,
С мокрой мордой.
Были у Бурого из Куальнге
Брови быка,
Волны волнение,
Птицы полет,
Ярость зверя,
Гнев короля,
Удар убийцы,
Львиная легкость.
Тридцать юношей13 садились свободно
На его спине
От хвоста до затылка.
Подобно герою, гордо ступал он
195
13*
Впереди стада,
Хозяин достойный
Коров и телок,
Не знал на земле он себе подобных,
И был он Бурым.
Были у Быка Белорогого
Белая голова и белые ноги,
А тело - алое, цвета крови14.
Весь он казался
Облитым кровью,
Или в болоте алом увязшим,
Или цветами украшенным ярко -
Перед и зад,
Бока и спина.
Любили коровы с Равнины Ай
Его гриву густую, крутые копыта,
Хвост тяжелый,
Конскую поступь,
Взгляда влеченье,
Рыло лосося,
Крепкие бедра,
Когда выходил он
Ранней весною,
Ревя победно.
Не знала земля подобного чуда,
И был он Белым.
Видение Энгуса
нгус1 спал однажды ночью и вдруг увидел девушку
у изголовья своей кровати. Не было красивей ее во всей
Ирландии. Энгус схватил ее за руки, чтобы втащить в
свою постель, но кто-то вырвал ее, да так быстро, что он
и разглядеть ничего не успел. Без сна лежал Энгус до
самого утра, и нелегко было у него на душе. Охватила его
болезнь из-за девушки, которую видел он и с которой так
и не смог поговорить. И есть он перестал.
Но вот как-то ночью опять явилась ему эта девушка, в
руках у нее была арфа2. Девушка пела для него и играла.
Так лежал он до самого утра, а утром не мог он есть.
Целый год приходила к нему эта девушка и вызвала
его любовь. Никому не признался ни в чем Энгус, был он
болен, и никто не мог понять, что с ним.
И вот собрались лекари со всей Ирландии, и никто из
них не мог понять, что с ним. Послали тогда за Фергне3,
лекарем из Конна. Пришел он и сразу понял, чем болен
Энгус, понял, что болезнь его заключена в его мыслях.
Сказал Фергне:
- Не надо долго смотреть, чтобы понять, что причина
твоей болезни в любви, которая охватила тебя.
-* Да, вот причина моего страдания, - сказал Энгус. -
Я полюбил эту девушку всем сердцем. Разве кто-нибудь
отважится рассказать другому о такой любви? Правду
3
197
ты сказал, явилась ко мне девушка, прекраснее которой
нет во всей Ирландии. В руках у нее была арфа, по ночам
она пела и играла для меня.
- Не было этого на самом деле, - сказал Фергне. - Это
любовь твоя овладела тобой. Надо послать за Боанн4,
твоей матерью, пусть придет она и поговорит с тобой.
Послали за Боанн. Она пришла.
- Я лечил этого человека, - сказал Фергне. -
Поистине странная у него болезнь.
И он рассказал все Боанн.
- Надо, чтобы ты, его мать, ухаживала за ним, - сказал
Фергне. - Странная у него болезнь, надо обыскать всю
Ирландию, чтобы найти девушку, которую видел твой
сын.
Целый год искали ее, но не смогли найти ничего
похожего. Снова послали за Фергне.
- Мы ничем не смогли помочь ему, - сказала Боанн.
- Надо, чтобы пришел Дагда и поговорил со своим
сыном, - сказал Фергне.
Пошли к Дагде и привели его.
- Зачем позвали меня? - спросил он.
- Надо, чтобы ты поговорил с твоим сыном, -
ответила Боанн. - Ты лучше сможешь помочь ему. Смерть
грозит ему, так тяжело он болен. Охватила его внезапная
любовь, и ничто ему не может помочь.
- Зачем мне говорить с ним, - сказал Дагда, - ведь не
меньше моей твоя мудрость.
- Думаю, что раз ты сам, король сидов Ирландии, не
можешь помочь ему, надо пойти к Бодбу5, королю сидов
Мунстера, его мудрость известна во всей Ирландии.
Пошли они к Бодбу, и он их сердечно приветствовал.
- Привет вам, - сказал Бодб, - слуги Дагды. Зачем вы
пришли ко мне? Есть ли у вас какое-нибудь поручение?
- Есть, Бодб, - сказали они. - Энгус, сын Дагды, вот
уже два года охвачен странной болезнью. Является во
сне ему девушка. И никто не знает, где живет она и как ее
198
имя. Велит тебе Дагда обыскать всю Ирландию и найти
девушку, подобную той, которую видел Энгус.
- Не простое это дело, - сказал Бодб. - Приходите ко
мне через год, чтобы я мог все исполнить точно.
Через год пришли они к дому Бодба в Сид Фемен.
- Я обыскал всю Ирландию, - сказал Бодб, - и нашел
эту девушку у озера Лох Бел Драгон6.
Пошли они к Дагде, он сердечно приветствовал их.
- Есть ли у вас новости? - спросил Дагда.
- У нас есть хорошие новости: нашлась девушка,
именно такая, как ты описывал. Вот что велит Бодб: пусть
приедет к нему Энгус, чтобы увидеть, та ли это девушка.
Энгус сел в колесницу и приехал в Сид Фемен.
Большой королевский пир устроили для него, все его сердечно
приветствовали. Пробыли они там три дня и три ночи.
- Теперь иди, - сказал Бодб, - и посмотри на девушку.
А то не могу я пока точно сказать, что это она.
И пошли они к озеру. Увидели они трижды по
пятьдесят девушек, и та девушка была среди них. Другие
девушки и до плеча ей не доходили. Серебряная цепь была
между каждыми двумя девушками. На шее у каждой
было серебряное ожерелье и цепь из чистого золота.
- Узнаешь ли ты девушку? - спросил Бодб.
- Конечно, я узнаю ее, - ответил Энгус.
- Нет в этом твоей величайшей власти, - сказал Бодб.
- Нет, - сказал Энгус, - не властен я над собой, когда
вижу ее. Кто эта девушка?
- Это мне известно, - сказал Бодб. - Это Каэр Иб Ор-
мат, дочь Этала Анбуала7 из Сида Уаман в Коннахте.
Потом Энгус и его люди вернулись к себе домой в
Бруг сына Ока8. Пошел с ними и Бодб, чтобы навестить
Дагду и Боанн. Рассказал он им, как нашли эту девушку,
как узнали ее имя, имя ее отца и имя отца ее отца.
- Мало нам от этого пользы, - сказал Дагда.
- Лучше всего для тебя, Дагда, - сказал Бодб, - поехать
к Айлилю и Медб. Ведь в их землях живет эта девушка.
199
Дагда пустился в путь и приехал в Коннахт. Трижды
по двадцать колесниц было с ним. Король и королева
сердечно приветствовали его. Целых семь дней
продолжался королевский пир, много были выпито пива.
- Зачем вы к нам приехали? - спросил король.
- Есть в твоих землях одна девушка, которую полюбил
мой сын, - ответил Дагда. - Из-за этого заболел он. Я
приехал, чтобы просить ее для моего сына.
- Кто она? - спросил Айлиль.
- Дочь Этала Анбуала.
- Нет у нас такой власти, чтобы отдать ее ему, -
сказали Айлиль и Медб.
- Лучше всего, - сказал Дагда, - позвать сюда его самого.
Пошел к нему слуга Айлиля и сказал:
- Велят Айлиль и Медб, чтобы ты пришел к ним. Они
хотят поговорить с тобой.
- Не пойду я к ним, - сказал он. - Не хочу я отдавать
мою дочь сыну Дагды.
Передали все это Айлилю. Что не хочет он идти, что
уже знает, зачем его зовут.
- Раз так, - сказал Айлиль, - я сам пойду к нему, и мои
воины пойдут вместе со мной.
И пошли с ним его люди, да еще люди Дагды: все
пошли туда. И разрушили они весь Сид. Принесли они
королю тому трижды по двадцать голов, и был он в
большой тревоге. Тогда сказал Айлиль Эталу Анбуалу:
- Отдай твою дочь сыну Дагды.
- Не могу, - сказал он. - Есть над ней власть большая,
чем моя.
- Что за власть? - спросил Айлиль.
- Нетрудно сказать. Целый год каждый день
принимает она птичий облик, а другой год - облик человека.
- И отчего же это так? - спросил Айлиль.
- Не властен я над этим, - сказал ее отец.
- Головой своей ответишь, - сказал Айлиль, - если не
научишь нас, что делать.
200
- Недолго ей осталось быть со мной, - сказал он. -
Предлагаете вы ей мудрую вещь. В следующее лето будет
она в облике птицы на озере Лох Бел Драгон, и
прекрасные птицы будут с ней, трижды по пятьдесят белых
лебедей будут окружать ее. И буду я пировать с ними.
- Знаю я теперь, - сказал Дагда, - откуда эти птицы.
Заключили тогда Айлиль, Этал и Дагда дружеский
союз и отпустили Этала на свободу. Укрылся у него Дагда.
Дагда вернулся домой и все рассказал сыну.
- Поезжай летом к озеру Лох Бел Драгон и позови ее
с собой.
Сын Ока пришел к озеру и увидел трижды по
пятьдесят белых птиц. Были на них серебряные цепи и у каждой
на голове - золотой обруч. А Энгус стоял на берегу в
облике человека. Позвал он девушку:
- Подойди, поговори со мной, Каэр.
- Кто зовет меня? - спросила Каэр.
- Энгус зовет тебя. Подойди и позволь мне быть в
воде рядом с тобой.
- Я подойду, - сказала она.
И она подошла к нему. Он схватил се двумя руками.
Превратился он тоже в белого лебедя, заснули они и
трижды оплыли вокруг озера. Не было и не будет в этом
ущерба для его чести. Потом в виде белых птиц
прилетели они в Бруг сына Ока и так запели, что все люди
заснули и три дня и три ночи продолжался их сон.
И девушка навсегда осталась с ним.
Так началась дружба между сыном Оком и Айлилем и
Медб, и поэтому, когда случилось похищение Быка из
Куальнге, пришел к ним Энгус и привел трижды по сто
человек.
Вот рассказ о чудесном видении Энгуса, сына Дагды,
и о Похищении Быка из Куальнге.
Похищение коров
Дартады
Оыл Эоху Бек, сын Карпре, короля Клиу1, в Дуне Ку-
илне. Было у него на воспитании сорок сыновей королей
Мунстера. Было у него сорок молочных коров для их
пропитания. Раз пришли к нему послы от Айлиля и
Медб, чтобы позвать его на переговоры с ними.
- Приду я к ним в день Самайна2, - сказал Эоху.
И тогда послы ушли.
Однажды ночью спал Эоху и вдруг увидел он нечто:
приближались к нему женщина и молодой воин.
- Привет вам! - сказал Эоху.
- Откуда ты знаешь нас? - сказала женщина.
- Кажется мне, что где-то близко я вас видел.
- А я думаю, что были мы близко друг от друга, да
друг друга не видели.
- Где же это было? - сказал он.
- В Сиде Куинле3, - сказала она.
- Зачем вы пришли сюда? - сказал Эоху. - Что за
совет ты хочешь мне дать?
- Хочу я предложить тебе то, что увеличит почет твой
и славу, когда будешь ты проезжать по этой стране и
через другие страны. Отряд воинов на прекрасных лошадях
будет сопровождать тебя.
202
- Сколько их будет? - сказал Эоху.
- Прибудут к тебе от меня завтра, - сказала она, -
пятьдесят всадников на вороных конях с уздечками из
золота и серебра, будут они вооружены оружием из сида4.
Пусть и воспитанники твои поедут с тобой, хочу я
помочь тебе, чтобы был ты силен под охраной наших
земель и наших людей.
И тут эта женщина исчезла. Рано утром встал он и
вдруг увидел нечто: пятьдесят вороных коней, богато
украшенных, с уздечками из золота и серебра, стояли у
входа, были у всадников в руках золотые булавы, было там
пятьдесят слуг с позолоченными украшениями, было там
пятьдесят белых лошадей с красными ушами и
длинными хвостами, красными были хвосты их и гривы, а
подковы их были выкованы из бронзы, были у всадников- в
руках бодила из светлой бронзы с золотыми рукоятками,
чтобы держать их в руке.
Проснулся утром король и стал собираться в путь.
Поехали они все в Круахан Ай5. Приветствовали их Айлиль
и Медб, и был почет и внимание их людям. Большим был
этот его отряд, был он великолепным, гордым, сильным.
- Зачем вы меня позвали? - спросил Эоху Айлиля.
- Хотел бы я знать, можно ли ждать от тебя дара, -
сказал Айлиль. - Нужна мне теперь помощь людей
Ирландии, чтобы отправиться за Быком в Куальнге.
- Что тебе от меня нужно? - сказал Эоху.
- Дай мне твоих молочных коров, - сказал Айлиль.
- Нет у меня лишних коров, - сказал Эоху, - ведь на
воспитании у меня сорок сыновей королей Мунстера,
нужны мне эти сорок коров для их питания, и еще семь
раз по двадцать коров принадлежат лично мне.
- Дай мне, - сказал Айлиль, - по одной корове от
каждого двора, которые есть в твоих владениях. Если же
нужна тут сила, то могу я помочь тебе.
- Лучше пусть твои люди сами сделают это, - сказал
Эоху, - пусть они сегодня и отправляются.
203
Пробыли они в гостях у Айлиля и Медб еще три дня и
три ночи. Потом отправились они домой и встретили
сыновей Гласку из людей Ирос Домнан6. Было их семь раз
по двадцать воинов. Началась тут между ними битва.
Все сорок королевских сыновей погибли в тот день
вместе с Эоху Беком. Разнеслась эта весть по всей
Ирландии, и четырежды двадцать юношей из Мунстера умерли
от горя по этим сыновьям.
Как-то ночью лежал Айлиль на ложе, и вдруг явились
ему молодой воин и женщина, прекрасней которой не
было в Ирландии.
- Кто вы? - спросил Айлиль.
- Коскар и Немкоскар7, вот наши имена, - сказала
женщина.
- Привет тому, чье имя Коскар, но не тому, чье имя
Немкоскар, - сказал Айлиль.
- Пусть во всем будет у тебя удача, - сказала она. -
Хочу я научить тебя, как получить коров Дартады, дочери
Эоху. Принадлежат теперь ей те сорок молочных коров,
и никого не любит она так, как любит она твоего сына,
Орлама, сына Айлиля. Пусть отправится он к ней в
сопровождении сильных мужчин, и пусть будут с ним сорок
сыновей королей Коннахта. А я дам им снаряжение,
которое принадлежало раньше другим юношам, павшим в
бою. Дам я им уздечки, одежду и оружие.
Тогда исчезли они и явились Корбу Клиаху, сыну Тас-
саха, был его Сид па берегу реки Неман на севере. Были
у него длинные руки и злой нрав.
Явились они ему.
- Как зовут вас? - спросил он.
- Такмар и Косград8, - сказали они.
- Нравится мне богатство и не нравится
разрушение, - сказал Корб Клиах.
- Не будет у тебя ничего разрушено, а сам ты убьешь
сына короля и знатной женщины.
- Что это будет? - спросил он.
204
- Нетрудно сказать, - сказали они. - Теперь каждый
сын короля и королевы в Коннахте собирается идти к
вам, чтобы увести ваших коров, раз погибли ваши
королевские сыновья. Будут они здесь завтра утром. Немного
людей с ними, и это лишь юноши, спасешь ты честь
всего Мунстера, когда остановишь их.
- Сколько человек должен я взять с собой? - спросил он.
- Семь раз по двадцать сильных воинов, - сказала
она. - А теперь мы должны уйти, - сказала женщина, -
увидимся завтра утром.
Рано утром увидели люди из Коннахта у ворот Круа-
хана коней и яркую одежду. Стали они совещаться, идти
ли дальше.
- Стыдно нам будет, - сказал Айлиль, - если не поедем
мы дальше.
Орлам выехал вперед и подъехал к дому Дартады.
Девушка очень обрадовалась ему. Пропали у нее три
быка.
- Нет, не можем мы ждать, - сказал Орлам, -
всадники найдут их и приведут с собой, а ты иди вместе с нами
со всеми своими коровами.
Собрались все юноши вместе и отправились в
обратный путь. Тут напал на них сын Тассаха со своими
воинами, и погибли в той битве королевские сыновья
Коннахта и все юноши, которые были с ними. Только Орлам
спасся и еще восемь человек с ним. Увели они с собой
сорок молочных коров и двадцать телок, а та девушка
погибла в первой же схватке. И теперь это место
называется Имлех Дарты9 в Клиу.
Вот рассказ о похищении коров Дартады, которое
было перед Похищением Быка из Куальнге.
Похищение коров
Флидас
Ч-'лидас была женой Айлиля Финда из Карраге1.
Любила она Фергуса2, сына Ройга, оттого, что слушала
рассказы о его доблести, каждые семь дней посылала она к
нему послов. Когда Фергус пришел в Коннахт, он
рассказал об этом Айлилю.
- Как должен я поступить, - сказал Фергус, - чтобы не
было ущерба для чести твоей и имени?
- Что же нам делать? - сказал Айлиль. - Ждем мы
помощи от Айлиля Финда, нужен нам с Медб дар от него.
Почему бы тебе не пойти к нему? Хорошую добычу ты
приведешь к нам!
Отправился тогда Фергус в путь, было их тридцать
воинов и еще двое, Фергус и Дубтах, пришли они к Ат
Фенай на севере Карраге. Они подошли к крепости, их
там сердечно приветствовали.
- Зачем пришли вы сюда? - сказал Айлиль Финд.
- Хотим мы у тебя поселиться, потому что в ссоре мы
теперь с Айлилем, сыном Мага.
- Если бы был с ним в ссоре кто-нибудь из твоих
людей, я оставил бы его у себя до того дня, когда ссора их
сменилась бы миром. Но сам ты не должен у меня оста-
206
ваться, - сказал Айлиль Финд, - ведь известно мне, что
моя жена тебя любит.
- Нужен тогда нам от тебя дар, - сказал Фергус, -
чтобы кормить наших людей, которые ушли в изгнание
вместе с нами.
- Ничего ты от меня не получишь, - сказал Айлиль
Финд, - и не звал я тебя к себе. Если дам я тебе то, что ты
просишь, скажут люди, что, мол, моя жена дала тебе все
это. Вот, если хочешь, возьми на пропитание своих людей
одного быка и кабана.
- Не стану я есть твой хлеб, - сказал Фергус, - раз не
дал ты мне в дар своих коров.
- Тогда вообще уходи отсюда! - сказал Айлиль Финд.
- Да уж, действительно, лучше нам уйти отсюда, пока
мы еще можем это сделать.
И они вышли из дома.
- Пусть кто-нибудь выйдет против меня к броду у
ворот крепости, - сказал Фергус.
- Не позволит мне моя честь отказать тебе в этой
просьбе, - сказал Айлиль Финд. И он вышел к броду
против него.
- Кто из нас, о Дубтах, - сказал Фергус, - выйдет
против этого человека?
- Я выйду, - сказал Дубтах, - я моложе и смелее тебя.
И Дубтах вышел против него. Бросил в него Дубтах
свое копье, и пронзило оно оба его бедра. Тогда Айлиль
Финд бросил свое копье в Дубтаха, и пронзило оно его
насквозь. Вышел тогда Фергус со щитом в руке, чтобы
закрыть им Дубтаха, но и этот щит пробил Айлиль.
Вышел тогда другой Фергус - Фергус, сын
Однорукого, держал он перед собой щит. Бросил Айлиль Финд
копье и пробил этот щит насквозь. Подпрыгнул Фергус и
упал рядом со своим другом.
Тут вышла из ворот крепости Флидас и накрыла всех
троих своим плащом. Люди Фергуса пришли к ручью, и
там Айлиль напал на них. Осталось их всего двадцать во-
207
инов, семеро из них пошли к Айлилю и Медб и
рассказали им все. Собрались тогда Айлиль и Медб, и лучшие
люди Коннахта, и изгнанники из уладов. Отправились
они со своими людьми к границе Карраге Ай, к Броду
Фенай. Тем временем собрала Флидас всех раненых в
крепости и начала лечить их. Пришли туда все воины.
Позвал тогда Айлиль, сын Маты, Айлиля Финда на
переговоры.
- Нет, не выйду я к тебе из крепости, - сказал тот, -
слишком велики гордость и высокомерие твоих людей.
Решили тогда Айлиль, сын Маты, и Айлиль Финд
заключить на время мир и вылечить Фергуса, рады были
этому люди из Коннахта.
И других раненых вывезли на телегах из крепости,
чтобы их люди позаботились о них.
Тогда началась осада той крепости, но целых семь дней
не могли они взять ее. Тогда пришло к ним еще семь раз
по двадцать воинов, чтобы взять крепость Айлиля Финда.
- Нет у нас с этой крепостью большой удачи, - сказал
Брикренн.
- Верно это, - сказал Айлиль, сын Маты, - и мало в
этом чести для уладов, ведь трое их героев пали тут, а они
за них так и не отомстили. Каждый из них был опорой в
битве, не осталось больше среди них ни одного такого.
Велики были эти герои, а люди из этой крепости будто
сделаны из соломы. Позор и насмешка на всех уладов,
что один такой человек смог ранить троих их героев.
- Увы, - сказал Брикренн, - долго будет болен мой
папаша Фергус от той раны, что нанес ему этот человек.
Собрались тогда все изгнанники из уладов, сколько
их было, и бросились на приступ. Разбились бревна
ворот крепости, и ворвались они внутрь. А люди из
Коннахта вошли за ними. Бросились они на людей, которые
были там. Началась тогда битва, каждый старался
разрушить все вокруг себя. Скоро обессилели люди в
крепости от ран, и тогда победили их. Убили там улады семь со-
208
тен воинов, и среди них Айлиля Финда, и тридцать его
сыновей, и Амалгада, и Нуаду, и Фиаху Мунметана, и
Кайрпре Кромма, и Айлиля из Брефне, и троих Энгусов
Бодбгна, и троих Эохайдов из Ироса, и семерых Бресле-
нов из Ай, и двадцать Доналов. Собрались по
приказанию Айлиля все, кто участвовал в этой битве.
Изгнанники из уладов, Айлиль и Медб, пришли туда, где лежал
Фергус, и он встал среди своих людей. Был это третий род
воинов в Ирландии, род из Ироса Домнана, а еще есть
потомки Дедада3 в Темре Лохра и потомки Рудрайге в
Эмайн Махе4. Потомки Рудрайге победили потом все
другие роды. Собрались вместе все улады и люди
Айлиля и Медб, ворвались в ту крепость и увели с собой Фли-
дас. Увели они и других женщин, а еще взяли с собой все,
что было там из украшений и драгоценностей, все, что
было из золота и серебра, рогов для питья и чаш, блюд и
бочек, все, что было из одежды всех цветов, все, что
было из скота - сто молочных коров, сто двадцать быков и
еще три сотни других животных.
Потом пошла Флидас по совету Айлиля и Медб к
Фергусу, сыну Ройга, и осталась с ним во время
похищения быка из Куальнге. Посылала она каждые семь дней
свой скот для людей Ирландии, и питались они им во
время того похищения. Были это коровы Флидас.
Потом отправилась Флидас с Фергусом на его родину,
и получили они там во владение землю в той части
долины Муиртемне, где был Кухулин, сын Суалтама. А потом
умерла Флидас, и плохо после этого стало в доме Фергу-
са. Ведь привык он получать от нее все, что хотел. Тогда
пошел он в Коннахт к Айлилю и Медб, чтобы узнать всю
правду и получить возмещение за скот своей жены.
Нашел он на западе Круахана свою смерть, так приказал
сделать Айлиль5.
Вот рассказ о похищении коров Флидас, которое
было перед Похищением Быка из Куальнге. Аминь.
209
14 Саги об уладах
Похищение коров
Регамона
Оладел землей в Коннахте во времена Айлиля и
Медб славный муж по имени Регамон. Было у него
много скота, сильного и красивого. И было у него семь
дочерей. Любили они семерых сыновей Айлиля и Медб,
семерых Мане1: Мане Моргора, и Мане Мингора, и Мане
Атремала, и Мане Матремала, и Мане Милбела, и Мане
Анда, и Мане Моперта, и Мане Конгаба-уиле, казался он
матери его, отцу и их людям самым достойным на вид.
Троих дочерей Регамона звали - Дунан, а четверых -
Дунмед, от их имен стал называться Инбер Дунан в
Западном Коннахте и Брод Дунмед в Брефнэ2.
Однажды разговаривали между собой Айлиль, Медб и
Фергус.
- Надо нам, - сказал Айлиль, - пойти к Регамону и
попросить у него скота. Ведь нужен нам будет скот, чтобы
кормить людей Ирландии во время похищения быка из
Куальнге.
- Думаю я, - сказала Медб, - что лучше пойти за ним
тем, кому легче получить его. Пусть отправятся все семь
Мане.
210
Позвали к Айлилю его сыновей. Он говорил с ними.
- Должны вы пойти туда, - сказала Медб, - против
вашей воли.
- Да уж, вправду, против воли пойдем мы туда, -
сказал Мане Моргор.
- Но зато богатой будет наша добыча! - сказал Мане
Мингор.
- Плохие из нас воины, слаба наша сила, лучше пойти
гулять в поле по нашей земле, в нашей стране. Привыкли
мы к нежности, никто не учил нас военному искусству, а
ведь сильны люди там, куда мы пойдем!
Попрощались они с Айлилем и Медб и стали
собираться в путь. Собрались они, а было их всего семь раз по
двадцать воинов, на юге Коннахта, у границы Коркомру-
ад в Ниннусе3.
- Пусть кто-нибудь из вас, - сказал Мане Моргор, -
пойдет и разведает, что это за девушки, чего можно от
них ждать.
Пошел Мане Мингор и с ним еще двое других. Так
шли они и у ручья встретили трех девушек. Были они
похожи друг на друга, как сестры.
- Жизнь за жизнь! - сказала девушка.
- Дай мне сказать хоть три слова! - сказал Мане.
- Скажи то, что на языке у тебя, - сказала девушка, -
но только вряд ли сможем мы чем-нибудь помочь тебе.
- Только вы и можете нам помочь, - сказал Мане.
- Кто ты? - спросила девушка.
- Мане Мингор, сын Айлиля и Медб, - сказал он.
- Привет тебе, - сказала девушка, - что нужно тебе в
нашей стране?
- Хочу я взять с собой коров и девушек, - сказал Мане.
- Правильно, что хочешь ты взять их вместе, только,
думаю, трудно вам это будет, ведь сильны люди в этой стране.
- От вас мы ждем помощи, - сказал он.
- Надо сначала все решить. Сколько вас? - спросила она.
- Семь раз по двадцать воинов, - сказал он.
211
- Ждите нас здесь, - сказала она, - а мы посоветуемся
с другими девушками. Мы поможем вам, как сможем.
Пошли они к другим девушкам и сказали им:
- Пришли к нам из Коннахта те люди, которых мы
любим, все семь Мане, сыновья Айлиля и Медб.
- Что им нужно?
- Коровы и жены.
- Согласились бы мы на это, только не просто это
сделать.
- Боюсь я, что придется им уехать.
- Надо поговорить с ними.
- Пойдемте к ним.
Все семь девушек пошли к ручью. Они
приветствовали Мане.
- Идите, - сказал он, - и приведите ваш скот. Хорошо
это будет. А мы поможем вам нашей честью и силой, вам,
дочерям Регамона.
Девушки собрали вместе своих коров, свиней и овец
так, что никто ничего не заметил. Потом вернулись они
туда, приветствовали сыновей Айлиля и Медб и
остались с ними.
- Надо разделить стадо на две части, - сказал Мане
Моргор, - у нас достаточно для этого людей. Мы
пройдем через Брод Бриун.
Так они и сделали.
Короля Регамона в тот день не было, он был у Фир
Болг в Корко Баискен4. Но услышал он вдруг крики и
узнал обо всем. Бросился Регамон со своими людьми в
погоню, догнали они Мане Моргора и напали на него.
- Надо встать нам всем вместе, - сказал Мане Моргор, -
и послать кого-нибудь к остальным юношам с коровами,
пусть девушки отведут коров в Круахан и расскажут Ай-
лилю и Медб обо всем, что случилось с нами.
Пришли те девушки в Круахан и рассказали все.
- Напали на твоих сыновей у Брода Бриун, - сказали
они, - просят они, чтобы вы пришли им на помощь.
212
Воины Коннахта с Айлилем, Медб, Фергусом и
другими изгнанниками из уладов отправились к Броду Бриун
на помощь своим людям. К тому времени, когда пришел
туда Айлиль со своими людьми, сыновья его сделали
поперек брода укрепления из боярышника и терновника,
чтобы не могли пройти Регамон и его люди.
Отправились все к Броду Клиат Медрайди в Ок Бетра на севере О
Фиахрах Айдне5, между Коннахтом и Коркомруадом.
Встретились там все.
Начались между ними переговоры о юношах,
которые увели с собой скот, и о прекрасных девушках,
которым он принадлежал. Вернули Регамону его скот, а
девушки остались с сыновьями Айлиля, и осталось у
каждой ей на радость семь раз по двадцать молочных коров,
чтобы кормить ими людей Ирландии во время
Похищения Быка из Куальнге.
Вот рассказ о похищении коров Регамона, которое
было перед Похищением Быка из Куальнге.
Конец. Аминь.
Похищение коровы
Регамны
L/днажды спал Кухулин в своем доме в Дун Имриди,
и вдруг с севера донесся до него крик. Безобразным и
страшным показался ему этот крик. Проснулся он и
вскочил на ноги так резко, что упал на землю в той
части дома, где раньше встает солнце. Как был,
безоружный, вышел он во двор, а жена его вышла за ним следом
и вынесла ему оружие и одежду.
И увидел он колесницу и Лаэга1 в ней, ехал он из
Ферта Лаэга, с севера.
- Что случилось? - сказал Кухулин.
- Я слышал крик, - сказал Лаэг.
- Откуда? - спросил Кухулин.
- С севера и запада, - сказал Лаэг, - со стороны
дороги в Кайл Куан.
- Едем туда, - сказал Кухулин.
Они доехали до Ат да Ферта2. Скоро услышали они
стук колесницы, доносился он со стороны Греллах Кул-
гари3. Тут увидели они и саму колесницу, запряжена в
нее была только одна лошадь красного цвета. Была у
этой лошади только одна нога, а дышло колесницы
протыкало ее насквозь, конец дышла выходил изо лба и там
держался.
214
На колеснице сидела красная женщина4. У нее были
красные брови, красный плащ и красное платье. Плащ ее
свисал сзади между колесами и мел землю. Рядом с
колесницей шел высокий мужчина в красной одежде. Он нес на
плече копья и вилы и гнал впереди себя корову.
- Мало радуется эта корова, что идет она с вами, -
сказал Кухулин.
- Не твоя это корова, - сказала женщина, - и не
принадлежит она никому из твоих друзей или товарищей.
- Мне принадлежат все коровы Улада, - сказал
Кухулин.
- Больно длинные у тебя руки, Кухулин, - сказала
женщина, - раз ты так считаешь.
- Почему женщина отвечает мне? - сказал Кухулин. -
Почему женщина, а не мужчина?
- Но ведь и сам ты не к нему обращаешься, - сказала
женщина.
- Это так, - сказал Кухулин, - но это ты сама говоришь
вместо него.
- Зовут этого мужчину Сильный Холод и Ветер,
Высокий Тростник.
- Длинное, однако, имя, - сказал Кухулин, - Но раз он
молчит, ответь мне сама: как твое имя?
- Женщину, с которой ты говоришь, - сказал
мужчина, - зовут: Острие, Тонкие Губы, Короткие Волосы,
Глубокая Заноза, Сильный Ужас.
- Сдается мне, смеетесь вы надо мной, - сказал
Кухулин. Вдруг прыгнул он в колесницу. Уперся он ногами в
плечи этой женщины, а копьем - в ее голову.
- Не стоит, думаю, играть со мной копьем, - сказала
женщина.
- Скажи мне правду: кто ты? - сказал Кухулин.
- Я колдунья, - сказала она. - Корова эта
принадлежала Дайре, сыну Фиахны5, получила я ее в уплату за свою
песнь.
- Мы хотим ее слышать, - сказал Кухулин.
215
- Тогда отойди от меня и не трогай мою голову, -
сказала женщина.
Он отошел в сторону и стал позади колесницы, между
колесами, и женщина спела ему свою песнь.
Тут вновь захотел Кухулин прыгнуть в колесницу, да
вдруг не увидел он больше ни лошади, ни колесницы, ни
мужчины, ни женщины. Увидел он только, как
превратилась женщина в черную птицу и села на ветку над его
головой.
- Странная ты, однако, женщина, - сказал Кухулин.
- Греллах называется это место. Пусть же называют
его все теперь Греллах Доллай, - сказала женщина.
Так и говорят все с тех пор: Греллах Доллай.
- Знал бы я раньше, кто ты, - сказал Кухулин, - мы бы
так просто с тобой не расстались.
- То, что ты сделал, - сказала она, - мало тебе
принесет добра.
- Ничего ты не сможешь сделать, - сказал Кухулин.
- Все я могу, - сказала женщина. - От меня зависит
жизнь твоя и твоя смерть, - сказала она. - Привела я эту
корову из Сида Круахан, чтобы покрыл ее Черный из
Куальнге, бык Дайре, сына Фиахны. Будешь ты жить на
свете, пока теленку, которого носит она сейчас, не
исполнится ровно год. Из-за него и произойдет Похищение
Быка из Куальнге.
- Только возвысится моя слава после этого
похищения, - сказал Кухулин. - Я буду убийцей всех воинов, Я
буду победителем всех битв, Я переживу Быка из
Куальнге.
- Как же удастся тебе это? - сказала женщина. - Ведь
придется тебе сражаться с человеком, который так же
силен, так же славен, так же страшен, так же ловок, так же
благороден, так же неутомим, так же могуч, так же смел.
А я превращусь в угря и буду обвиваться вокруг ног
твоих, когда ты будешь сражаться с ним у брода, и мало
помощи тебе от этого будет.
216
- Клянусь я Богом, которым клянутся все улады, -
сказал Кухулин, - что раздавлю я тебя зелеными
камнями у брода. И не жди от меня пощады, если не оставишь
меня в покое.
- Превращусь я в серую волчицу, - сказала женщина.
- Кинусь я на тебя, схвачу за правую руку и растерзаю
тебя, лишь левая рука от тебя останется.
- Когда ты ко мне приблизишься, - сказал Кухулин, -
я ударю тебя копьем в голову. В правый глаз или в левый,
но не жди от меня пощады, если не оставишь меня в
покое.
- Превращусь я в белую корову с красными ушами, -
сказала она. - Подойду я к броду, где ты будешь
сражаться с человеком, таким же ловким, как ты. И сто
белых коров с красными ушами придут туда вслед за мной.
Все мы войдем в воду, и победит тогда правда воинов, и
лишишься ты головы.
- Брошу я в тебя камнем из своей пращи, - сказал он,
- сломает он тебе ногу. Правую или левую, но не жди от
меня пощады, если не оставишь меня в покое.
И тогда Бадб улетела прочь, а Кухулин вернулся в
свой дом.
Тут кончается эта повесть, повесть о делах, которые
произошли перед Похищением Быка из Куальнге.
Похищение стад
Фрозха
I од ом из Коннахта был Фроэх, сын Идата и Бэ Финд
из сидов, той самой, что приходилась сестрой Боанн1. Не
было мужа прекрасней его среди ирландцев и бриттов, да
выпала ему недолгая жизнь. Двенадцать чудесных коров
из сидов получил он от матери, белоснежных с красными
ушами. Восемь лет прожил Фроэх в своем доме, но так и
не нашел себе жены2. Пятьдесят юношей королевской
крови было при нем, и воистину ни один не уступал
своему господину обличьем и статью.
Меж тем, дошла до Финдабайр3, дочери Айлиля и
Медб, молва о Фроэхе, и она полюбила его. Узнал об
этом Фроэх в своем доме и решил отправиться
поговорить с девушкой, ибо славилась Финдабайр по всей
Ирландии и Британии. Поведал он о том своим людям и
услышал в ответ:
- Иди же тогда к сестре своей матери, ибо от нее
получишь ты невиданное платье и диковинные дары из сидов.
Пошел тогда Фроэх к Боанн, сестре своей матери, в
Маг Брег и получил от нее пятьдесят темно-синих
плащей, каждый словно спинка майского жука, по углам
темно-серых, скрепленных золотыми заколками. К ним
дала Боанн пятьдесят белоснежных рубах, с золототка-
218
ными ликами диких зверей, пятьдесят серебряных щитов
с золотой кромкой, пятьдесят факелов из королевских
покоев4, каждый с пятьюдесятью заклепками светлой
бронзы5 и пятьюдесятью золотыми лентами. В
основании древка у каждого сверкал карбункул, а у острия
драгоценные камни, что и ночью светились, как солнечные
лучи. Пятьдесят мечей с золотой рукоятью получили
люди Фроэха да пятьдесят светло-серых коней с золотой
сбруей, серебряными обручами и золотыми
колокольчиками на шеях. Пурпурные сапоги с серебряной нитью,
золотыми и серебряными пряжками да звериными
ликами дала людям Фроэха Боанн. У каждого было стрекало
из светлой бронзы с золотым крючком на конце. Семь
охотничьих псов, скованных серебряными цепочками с
золотыми шарами, были при воинах. Ноги их
прикрывали бронзовые доспехи, а в убранстве играли все краски,
что есть на земле. Семь золотоволосых трубачей шли
при них, все в многоцветном невиданном платье, с
рогами из золота и серебра. Три друида с серебряными
диадемами шли впереди воинов, неся изукрашенные щиты,
отделанные по бокам бронзой. По три арфиста в
королевских одеждах было при каждом из них.
Так пустились они в путь к Круахану. Когда ж
оказались воины в долине Круахана, подле самой крепости,
заметил их оттуда дозорный.
- Воинов вижу, - сказал он, - что движутся к нам. С
того самого дня, как начали править Айлиль и Медб, не
случалось встречать здесь столь славное войско, да уж,
видно, и не придется вовеки. Моя голова словно в чане с
вином, когда чую я запах, что ветер доносит от них. Не
видывал я боевого приема, равного тому, что
проделывает один из воинов. Далеко вперед метает он свое копье,
но всякий раз подхватывают его псы на серебряных
цепочках, прежде чем коснется оно земли.
Меж тем устремилась толпа из крепости поглядеть на
пришельцев, и столь великое нетерпение овладело всеми,
219
что шестнадцать человек нашли там погибель. Люди
Фроэха подошли к воротам, разнуздали лошадей и,
спустив своих псов, принялись охотиться. Семь оленей, семь
лис, семь зайцев да семь кабанов загнали они и убили на
лугу перед крепостью. Потом бросились псы в реку Брэи,
поймали семь выдр и отнесли их на холм к дверям
королевских покоев.
Когда же расселись там люди Фроэха, вышел к ним
посланец короля и спросил, откуда они явились. Назвали
пришельцы свои имена без утайки и сказали:
- Вот Фроэх, сын Идата. Воротился гонец к королю с
королевой.
- Мир им! - сказали Айлиль и Медб.
- Он славный воин, - сказал Айлиль, - пусть входит.
Отвели людям Фроэха четвертую часть королевских
покоев.
Всего в тех покоях было по семь6. От очага до стены
шли семь помещений вокруг всего дома. Вход в каждое
бронзой украшен, а резной красный тис покрыт
искусным узором. Три бронзовые полосы обвивали
центральный столб каждого покоя, а семь медных полос тянулись
от места котла до крыши7. Построен был дом из сосны и
крыт черепицей. Шестнадцать окон было в нем, и каждое
с медными ставнями. Медная рама была на отверстии в
крыше. Четыре медных столба подпирали
изукрашенные бронзой покои Айлиля и Медб в самом центре
дворца. Два украшенных серебром входа вели в те покои.
Против них была серебряная балка, что шла вокруг
дворца от одной двери до другой8. В том дворце
повесили люди Фроэха свое оружие, расселись и выслушали
приветственные речи.
- Мир вам, - сказали Айлиль и Медб.
- За тем и пришли мы сюда, - сказал Фроэх.
- Да не будет поспешным уход ваш, - сказал Медб.
Тут стали Медб и Айлиль играть в фидхелл, а Фроэх
тогда сел играть с одним из своих людей. Прекрасна бы-
220
ла доска для игры в фидхелл из светлой бронзы с золотом
по углам и золотыми да серебряными фигурами. Из
драгоценного камня был горящий над ними светильник.
- Позаботься о пище для воинов! - сказал Айлиль
Медб.
- Не по душе это мне, - ответила Медб, - ибо хочу я
сыграть в фидхелл с Фроэхом.
- Я согласен, пусть будет по-твоему, - сказал Айлиль,
и тогда королева начала играть с Фроэхом.
Между тем люди Фроэха готовили кабана.
- Пусть твои музыканты сыграют для нас, - сказал
Айлиль Фроэху.
- Да будет так! - ответил Фроэх.
В сумках из меха выдры лежали арфы, а по меху шли
узоры из парфянской кожи9, золота и серебра. Белоснежные
шкуры косули с серыми пятнами посередине покрывали те
арфы. Ткань, белей лебединого пуха, укрывала их струны,
а сами арфы были из светлой бронзы с золотыми и
серебряными фигурами псов, змей и птиц. Стоило коснуться
пальцами струн, как псы, змеи и птицы принимались кружиться
вокруг людей. Начали музыканты играть, и двенадцать
человек во дворце скончались от слез и великой печали.
Воистину прекрасны и сладкозвучны были те трое,
что звались музыкантами Уайтнэ. Три брата они, три
достославных: Голтрайгес, Гентрайгес и Суантрайгес. Бо-
анн из сидов приходилась им матерью, а имена свои
получили они от музыки, что играл Уайтнэ, арфист Дагда.
Когда охватывали женщину родовые муки, казалась
музыка тоскливой и жалобной, под стать жестоким
страданиям. Затем становилась она веселой и радостной, славя
рождение двух сыновей. А под конец напевала она
дремотный покой третьему сыну, ибо тяжко было его
появление на свет. Оттого и получил свое название третий
напев. Меж тем очнулась Боанн ото сна и молвила:
- Прими своих сыновей, о неистовый Уайтнэ, ибо это
Музыка Сна, Музыка Смеха и Музыка Плача10 для лю-
221
дей и скотины, что будут рожать при Айлиле и Медб.
Немало погибнет из тех, кому суждено их услышать.
Потом смолкла музыка в королевском дворце.
- Воистину искусен пришедший сюда, - сказал Фергус.
- Поделите нам мясо! - сказал Фроэх своим людям.
Тогда выступил на середину дома Лотур и начал
делить мясо. На своей ладони перерубал он мечом каждый
сустав, да притом не касался ни мяса, ни кожи руки. Ни
один кусок не упал с его ладони с той поры, как начал он
делить пищу.
Так целых три дня и три ночи играли они в фидхелл на
драгоценные камни, что нашлись у людей Фроэха, а
потом сказал Фроэх Мадб:
- Не в чем тебе упрекнуть меня, ведь, чтобы не было
ущерба твоей чести, я не беру твою ставку в игре.
- С той поры, как я здесь, никогда не казался мне день
таким долгим, - сказала Медб.
- Оно и понятно, - ответил ей Фроэх, - ибо в нем
целых три дня и три ночи.
Тут поднялась Медб, устыдившись, что воины были так
долго без пищи. Подошла она к Айлилю и сказала об этом.
- Нехорошо поступили мы, - молвила Медб, - оставив
без пищи пришедших издалека.
- Игра в фидхелл пришлась тебе больше по сердцу, -
ответил Айлиль.
- Не это помешало накормить людей в доме, но уж
миновали три дня и три ночи, а все не замечали мы
темноты из-за блеска драгоценных камней.
- Вели им прекратить игру, - сказал тогда Айлиль, -
покуда не получат они еду.
Тут принесли воинам кушанья да напитки, и
пировали они три дня и три ночи. Потом пригласили Фроэха в
покои совета и спросили, зачем он явился.
- Захотелось мне побывать у вас, - ответил Фроэх.
- Воистину это и наше желание, - ответил Айлиль, - и
лучше остаться надолго, чем скоро отправиться в путь.
222
- Тогда останемся мы на семь дней, - сказал Фроэх.
Две недели провели они во дворце, и каждый день
люди Фроэха охотились подле крепости, а коннахтцы
приходили туда поглядеть на них.
Между тем печалился Фроэх, что не смог поговорить
с девушкой, ради которой пришел в те края. Как-то под
вечер отправился он умыться на реку. В ту же пору
пришла туда и девушка со своими спутницами. Взял ее
Фроэх за руку и сказал:
- Останься поговорить со мной! Из-за тебя оказался я
здесь.
- Осталась бы я, - сказала девушка, - будь на то моя
воля, но ничего не могу я поделать.
- Скажи, - молвил Фроэх, - хочешь ли ты убежать со
мной?
- Воистину нет, - ответила девушка, - ибо я дочь
короля с королевой. Не настолько ты беден, чтоб не
посватать меня у моей родни, и уж тогда я тебя не отвергну. Я
полюбила тебя, возьми же это кольцо, и пусть оно будет
залогом меж нами. Отец подарил мне его и наказал
хранить, но скажу я, что обронила кольцо.
На том расстались они и пошли каждый своей дорогой.
- Боюсь я, - сказал тем временем Айлиль, - как бы не
убежала наша дочь с Фроэхом. Иное дело отдать ее, ибо
тогда в час похода придет к нам на помощь Фроэх со
своей скотиной.
Между тем явился Фроэх в покои совета.
- Тайный ли ваш разговор? - спросил он.
- Не от тебя, - ответил Айлиль.
- Отдадите ли вы за меня вашу дочь? - спросил Фроэх.
- Получишь ее ты, - ответил Айлиль, - если
заплатишь условленный выкуп.
- Быть по тому, - сказал Фроэх.
- Хочу я, - сказал Айлиль, - три раза по двадцать
темно-серых коней с золотыми уздечками да двенадцать
коров, что дают в день молока для пятидесяти воинов. К
223
каждой в придачу желаю я белую телку с красными
ушами. Еще же поручишься ты, что придешь со всеми
своими людьми да музыкантами в пору Похищения Быка из
Куальнге. Если согласен, то будет твоей моя дочь.
- Клянусь своим щитом, мечом и всем прочим
добром, что не дам такого выкупа и за саму Медб, - ответил
на это Фроэх и вышел из дома.
Так говорили между собой Айлиль и Медб.
- Не счесть королей Ирландии, что пойдут против нас,
если он уведет нашу дочь. Лучше всего напасть на него и
убить, покуда не причинил он нам зла, - сказал Айлиль.
- Не годится так делать, - ответила Медб, - ибо
пострадает от того наша честь.
- Не опасайся бесчестья, коль сделаем, как я задумал, -
сказал ей Айлиль.
Вошли Айлиль и Медб в королевские покои.
- Пойдем, - молвил Айлиль, - посмотреть на собак,
что будут охотиться до полудня, пока не устанут.
Тогда пошли они все к реке искупаться.
- Говорили мне, будто ты искусный пловец, - сказал
Айлиль, - иди же к воде и покажи нам свое умение.
- Какова здесь река? - спросил Фроэх.
- Она не опасна, и издавна все мы купаемся в ней, -
ответил Айлиль.
Снял Фроэх одежду, положил сверху пояс и вошел в
реку. Айлиль между тем раскрыл кошель на поясе Фроэ-
ха и увидел кольцо. Сразу узнал его Айлиль и сказал:
- Подойди сюда, о Медб!
Приблизилась к нему Медб.
- Узнаешь ли ты это кольцо? - спросил Айлиль.
- Воистину да! - ответила Медб.
Тогда бросил Айлиль кольцо в воду. Заметил это
Фроэх и вдруг увидел, как метнулся к кольцу лосось и
проглотил его. Бросился к лососю Фроэх, схватил его и,
вытащив из воды, спрятал на берегу. Потом собрался он
выйти на берег к Айлилю.
224
- Не выходи, - сказал тут Айлиль, - покуда не
принесешь мне ветвь с той рябины, что растет на другом
берегу. Не сыскать нигде ягод вкуснее, чем эти.
Снова вошел в реку Фроэх, сорвал на другом берегу
ветку рябины и, держа ее над собой, воротился обратно.
С той поры и говорила всегда Финдабайр, что ни одно из
чудес света не сравнится с обликом Фроэха,
переплывающего реку Дублинд, - с белизной его тела, красотою
волос, прелестью лица, цветом серо-голубых глаз,
безупречностью юного стана, широким сверху и узким внизу
лицом, когда он, стройный и прекрасный, переплывал
реку Дублинд с алой ветвью рябины между горлом и
белым лицом. И всякий раз говорила Финдабайр, что хоть
на половину или на треть не сравниться ничему с
обликом Фроэха.
Меж тем из воды подал он им ветвь рябины.
- Вот сладчайшие и прекрасные ягоды, - сказал
Айлиль, - принеси нам еще таких же!
Снова поплыл Фроэх к другому берегу и добрался уже
до середины реки, как вдруг схватило его водяное
чудовище.
- Подайте мне меч! - сказал Фроэх, но не нашлось бы
на земле человека, что осмелился бы совершить это из
страха перед Айлилем и Мед б.
Тогда сняла Финдабайр одежды, подняла меч и
вошла в воду. Схватил ее отец пятиконечное копье и метнул
его ей вдогонку, но пробило копье лишь косу Финдабайр
и оказалось в руках Фроэха. Метнул Фроэх копье
обратно на берег, а чудовище тем временем было рядом с ним.
То был пронзающий удар11, один из боевых приемов, и
прошло то копье через пурпурное одеяние и рубаху Ай-
лиля. Тут встал Айлиль и все его воины, и Финдабайр тем
временем вложила меч в руку Фроэха и вышла из воды.
Ударом меча отсек Фроэх голову чудовища, свалилась
она подле него, а тело вытащил на берег. Отсюда и
пошло название Дублинд Фроэх в Бри, что в Коннахте.
225
15 Саги об уладах
Воротились Айлиль и Медб в крепость.
- Нехорошо поступили мы, - сказала Медб.
- Жаль, что мы так обошлись с ним, - ответил
Айлиль, - но еще прежде завтрашнего вечера отлетит
дыхание с губ девушки, ибо воистину правое дело занести
меч, который поразит ее. Теперь же готовьте вы Фроэху
все для купания: суп из свинины да мясо теленка, отбитое
топором и теслом, а потом отведите его в купальню.
Так все и было сделано.
Тем временем впереди Фроэха выступили к крепости
трубачи, и от звуков их рогов тридцать любимейших
друзей Айлиля погибли от упоения. Фроэх вошел в
крепость и направился к купальне, где уже собрались
женщины, чтобы растереть его и вымыть голову. Потом вышел
Фроэх из купальни, и ему приготовили ложе. Вдруг
услышали все плач и стенания, разносившиеся над Круаха-
ном, и увидели трижды пятьдесят женщин в пурпурных
одеяниях с серебряными браслетами на запястьях и
зелеными уборами на головах. Послали к тем женщинам
людей узнать, кого они оплакивают.
- Фроэха, сына Идата, - отвечали женщины, - юного
любимца королей сидов Ирландии.
Между тем и сам Фроэх услышал тот плач.
- Уведите меня отсюда, - сказал он своим людям, -
ибо это плач моей матери и женщин Боанн.
Тогда подняли его и отнесли к женщинам, а те
окружили Фроэха и увели в Сид Круахан. На другой же день
к вечеру предстало пред людьми Круахана чудесное
зрелище - вышел из сида Фроэх, а с ним пятьдесят женщин.
Был Фроэх здоров, как и прежде, без следа недуга иль
порчи. Равны красотою, летами, обличьем, равно
прекрасные, стройные, ловкие были те женщины в одеяниях
жителей сидов, так что не отличить бы никому одну от
другой. Столпились вокруг них люди, а женщины
распрощались с Фроэхом против ворот крепости, и от их
стенаний немало людей там упали в беспамятстве. С той
226
поры и знают ирландские музыканты «Плач женщин из
сидов»12.
Тогда вошел Фроэх в крепость. Встали все воины при
виде его и приветствовали так, будто явился он с того
света. Встали и Айлиль с Медб и повинились во всех
неправых делах да во всем зле, что причинили они Фроэху.
Так помирились они. Под вечер же принялись все
пировать, и тут подозвал Фроэх одного из своих людей.
- Иди к тому месту, где я вошел в воду, - сказал ему
Фроэх, - и отыщи там лосося. Отнеси его к Финдабайр и
покажи ей, да вели хорошо приготовить. В желудке у
него кольцо, и мнится мне, что попросят его у Финдабайр
сегодня же вечером.
Тем временем все захмелели, слушая музыку и песни.
- Принесите мне все мои сокровища, - сказал Айлиль.
Принесли Айлилю его богатства и разложили перед ним.
- Чудесно! Чудесно! - воскликнули все.
- Позовите ко мне Финдабайр! - сказал Айлиль.
Пришла к королю Финдабайр, и с ней пятьдесят девушек.
- О дочь моя, - молвил Айлиль, - где то кольцо, что
подарил я тебе год назад? Принеси его нам, дабы
взглянули на него мои воины, а потом заберешь обратно.
- Не знаю я, что с ним случилось, - ответила Финдабайр.
- Разыщи же его, - сказал Айлиль, - ибо уж лучше
тебе найти кольцо, чем проститься с жизнью.
- Нет в том нужды, - сказали тогда воины, -довольно
и так здесь богатств!
- Не пожалею я ничего из своих сокровищ, чтобы
выкупить девушку, - сказал Фроэх, - ибо она подала мне
меч, чтобы спасти мою жизнь.
- Никаких сокровищ не хватит, если не найдет она то
кольцо, - ответил Айлиль.
- Не в моей власти вернуть его, - сказала девушка, -
поступай со мной как желаешь.
- Клянусь богом, которым клянется мой народ, что
помертвеют твои губы, коли не принесешь ты кольцо, -
227
15*
сказал Айлиль. - И прошу я о том, ибо знаю, что доколе
не восстанут вновь все умершие от сотворения мира, не
добраться до места, куда оно брошено.
- Да уж не появится эта драгоценность за деньги или
любовь, - сказала Финдабайр, - но если вы так спешите
увидеть ее, отпустите меня за кольцом.
- Ты не пойдешь, - отвечал ей Айлиль, - но можешь
послать за ним девушку.
Послала тогда Финдабайр девушку принести кольцо.
- Клянусь богом, которым клянется мой народ, -
сказала Финдабайр, - что если отыщется кольцо, не останусь
я больше в твоей власти, пусть только кто-нибудь
возьмет меня под свою защиту.
- Уж если найдется кольцо, - ответил Айлиль, - не
стану я тебя удерживать и отпущу хоть к конюху.
Тем временем принесла девушка блюдо с политым
медом лососем. Вкусно приготовила его девушка, а кольцо
положила на рыбу. Увидели его Айлиль и Медб.
- Глядите-ка, - сказал тут Фроэх и открыл свой
кошель. - Помнится мне, при свидетелях клал я свой пояс.
Во имя чести короля, скажи, что ты сделал с кольцом?
- Не скрою я от тебя правду, - ответил Айлиль. -
Моим было кольцо, что лежало в твоем кошеле, и я знал, что
дала его тебе Финдабайр. Вот почему я и бросил кольцо
в Дублинд. Во имя чести твоей и жизни ответь, как
удалось достать его оттуда?
- И я не скрою от тебя правду, - ответил Фроэх. -
Однажды нашел я кольцо у ограды и сразу же понял, что в
нем ценный камень. Вот почему сберегал я его в кошеле.
Когда же пошел я к реке, то увидел обронившую кольцо
девушку, которая искала его. Спросил я девушку, как
вознаградит она меня за кольцо, и ответила девушка, что на
год отдаст мне свою любовь13. Случилось так, что не
было при мне того кольца, ибо, отправляясь в путь, оставил
я его дома. С той поры не встречал я девушку до того дня,
как в реке подала она мне меч. Видел я, как ты открыл мой
228
кошель и бросил кольцо в воду, и как потом кинулся к
кольцу лосось и проглотил его. Тогда поймал я лосося и
спрятал на берегу, а немного спустя отдал девушке. Это
тот самый лосось, что сейчас пред тобою на блюде.
Тут принялись все восхвалять их и не могли
надивиться на то, что услышали.
- Не смогу и помыслить я ни об одном ирландском
воине, после того как узнала тебя, - сказала Финдабайр.
- Обручись с ним, - сказали Айлиль и Медб
Финдабайр. - Ты же приходи к нам со всей своей скотиной в
пору Похищения Быка из Куальнге. Когда снова придешь
ты с востока со своей скотиной, тогда и проведешь
первую ночь с Финдабайр.
- Так я и сделаю, - ответил Фроэх.
До следующего дня оставались Фроэх и его люди во
дворце, а потом собрались в путь и распрощались с Ай-
лилем и Медб.
Отправились они в свои родные края, и случилось так,
что тем временем похитили скотину Фроэха. Вышла к
нему его мать.
- Не к добру ты ушел в этот раз, - сказала она, - и
немало узнаешь ты горя. Похитили твою скотину, трех
твоих сыновей и жену увели в Альпы. Три коровы теперь на
севере Британии у круитни14.
- Скажи, что мне делать? - спросил Фроэх.
- Не нужно тебе идти за ними и губить свою жизнь, -
ответила мать. - Я дам тебе других коров.
- Нет, я пойду, - сказал Фроэх, - ибо честью и жизнью
поручился перед Айлилем и Медб, что явлюсь со своей
скотиной в пору Похищения Быка из Куальнге.
- Не видать тебе того, что ты ищешь, - сказала ему
мать и ушла от него.
Тогда взял с собой Фроэх три раза по девять мужей,
сокола да пса и отправился в страну уладов. Там у холмов Ба-
ирхэ15 встретил он Коналла Кернаха и рассказал ему все.
- Несчастье принесет тебе то, что ты задумал, - сказал
229
ему Коналл. - Много узнаешь ты горя, если и вправду
решился.
- Раз уж мы встретились, - сказал Фроэх, - то помоги
мне и раздели со мной путь.
- Хорошо, я пойду, - сказал Коналл.
Втроем переправились они через море, прошли
страну саксов, переплыли пролив и, проникнув на север
страны лангобардов, добрались до Альп16. Там увидели они
перед собой женщину, которая пасла стада.
- Пусть останутся здесь наши воины, - сказал Коналл
Фроэху, - а мы с тобой пойдем поговорить с женщиной.
Пошли они поговорить с женщиной.
- Откуда вы? - спросила та.
- Мы ирландцы, - ответил ей Коналл.
- Несчастье принесут ирландцам эти земли, - сказала
женщина, - моя мать тоже из ваших краев.
- Тогда помоги нам как соплеменникам и укажи
дорогу. В какую страну мы попали?
- Это дикая и ужасная страна, - ответила женщина, -
и живут здесь свирепые воины. Во все концы
отправляются они за скотиной, женщинами и иной поживой.
- Какова же их последняя добыча? - спросил Фроэх.
- Это скотина Фроэха, сына Идата с запада Ирландии,
да его жена и трое сыновей, - ответила женщина. - Жена
его с их королем, а скотина пасется перед вами.
- Помоги нам, - сказал Коналл.
- Немногим могу я помочь, - ответила женщина, -
разве что укажу дорогу.
- Перед тобою сам Фроэх, - сказал Коналл, - это у
него угнали скотину.
- Верите ли вы женщине? - спросила она.
- Верил я женщине, когда она пришла, но теперь,
может быть, нет ей веры.
- Пойди к женщине, что пасет скотину, и расскажи ей
все. Из Улада и Ирландии ее род.
Подошли они к женщине, обняли ее и назвали свои
230
имена. Тогда приветствовала их женщина.
- Что с вами случилось? - спросила она.
- Несчастье, - ответил ей Коналл, - ибо скотина и
женщина в крепости наши.
- Воистину нелегко будет вам одолеть ее стражу, -
сказала женщина. - Но самое трудное - победить змею,
что охраняет крепость.
- Пусть она не приближается ко мне. Уж лучше я
поверю не этому, а тебе, ибо ты из уладов.
- Как вас зовут, если и вы из уладов? - спросила женщина.
- Вот Коналл Кернах, лучший воин среди уладов, -
сказал Фроэх.
Обняла женщина Коналла.
- На этот раз не избежать разрушения, - сказала она, -
ибо пришел его час. Предсказано, что тебе суждено
разрушить крепость. Не останусь я здесь и не буду доить коров.
Открою я ворота крепости, которые мне положено
закрывать. Скажу я, что высосали телята все молоко у коров. Вы
же входите в крепость, когда все заснут. Нет ничего
страшнее для вас, чем змея. Немало уже людей стало ее добычей.
Потом напали они на крепость, и тогда бросилась
змея на Коналла Кернаха и попала в его боевой пояс.
Разрушили они крепость, вызволили женщину да трех
сыновей и взяли дорогую добычу. Тогда выпустил
Коналл змею, и никто из них не причинил вреда другому.
Потом отправились они в страну круитни и привели
оттуда трех своих коров. С востока обошли они Дун Ол-
лах мак Брион и подошли к Ард Уа Эках. Там умер
слуга Коналла, Бикнэ, сын Лоэгайре, который гнал скотину.
Отсюда и название Инбер Бикне, что близ Беннкура17.
Через это устье перевели они скотину, что сбросила там
свои рога. Отсюда и название Трахт Беннкур.
Потом отправился Фроэх в свои края, а с ним его
жена, да сыновья, да скотина. И был он с Айлилем и Медб18
при Похищении Быка из Куальнге.
Конец. Конец. Аминь.
231
Похищение Быка
пз Куальнге
Пачинается Похищение Быка из Куальнге.
Как-то однажды1, когда преклонили головы Айлиль и
Медб на устроенном в Круаханрате, что в Коннахте,
королевском ложе, случился меж ними такой разговор.
- Вот уже правда, о женщина, - молвил Айлиль, -
хорошо быть женой благородного мужа.
- И вправду так, - отвечала Медб, - но к чему
говоришь ты об этом?
- Думал я, сколь приумножились твои богатства с
того дня, как я взял тебя в жены, - сказал ей Айлиль.
- И прежде их было немало, - сказала Медб.
- О том ничего я не знал и не слышал, - молвил
Айлиль, - были у тебя владения, да враги из окрестных
земель грабили их, приходя за добром и наживой.
- Не такой я была, - возразила Медб, - ибо всей
Ирландией правил отец мой Эохо Фейдлейх2, сын Финда,
сына Финдомайна, сына Финдеойна, сына Финдголла,
сына Рота, сына Ригойна, сына Блатахта, сына Беотехта,
сына Энна Агнига, сына Энгуса Турбига. Шесть дочерей
имел он: Дербриу, Этне, Эле, Клотру, Мугайн и Медб.
Воистину достойнейшей и благороднейшей была я средь
232
них. Не нашлось бы равной мне в доброте и щедрости,
лучшей была я в сражении, бою, поединке. Пятнадцать
сотен королевских воинов из сыновей
чужеземцев-изгнанников служили мне да столько же сыновей
благородных мужей из моих краев, и было десять человек на
каждого из них, да девять на каждого воина, да пять на
каждого воина, да четыре на каждого воина, да три на
каждого воина, да два на каждого воина, да один на
каждого воина. Вот что за свита была у меня, и потому
передал мне отец одно из королевств Ирландии - Круаху, за
что и зовут меня Мед б из Круаху3. Многие засылали
гонцов посватать меня4 - Финд, сын Роса Руад, король
Лейнстера, Кайрприу Ниа Фер, сын Роса, короля Тары,
Конхобар, сын Фахтна, король Улада, Эохайд Бик, да
никто не получал согласия, ибо ни у одного ирландца не
просила дотоле женщина такого диковинного
приданого - чтоб был он без ревности, скупости и страха5. Как бы
жила я со скаредным мужем, когда рядом с моей
добротой и щедростью ему б доставались хула и упреки. Никто
не корил бы лишь равного мне в благородстве. Как бы
жила я с супругом трусливым, коли всегда побеждаю в
сражении, бою, поединке, где трус заслужил бы позор и
насмешки. Никто не корил бы лишь мужеством равного
мне. Как бы жила я с ревнивым мужем, коль издавна
падает тень от любимого мною уже на другого? Достался
мне желанный супруг - ты, Айлиль, сын Роса Руад6 из
Лейнстера, что не знаешь ни ревности, ни скупости, ни
страха. Был уговор между нами, и, как положено, я
принесла тебе в дар колесницу ценой в семь кумалов7, платье
для двенадцати мужей, красного золота, шириною с твое
лицо8, светлой бронзы весом в твою левую руку, так что
теперь за позор и обиду не можешь ты брать возмещения
больше, чем я, ибо мои получил ты богатства9.
- Не был таким я, - ей молвил Айлиль, - Финд и Кайр-
пре, два моих брата, владели Тарой и Лейнстером. По
старшинству уступил я им царство, но не был превзойден
233
в благородстве и щедрости. Не довелось мне услышать
ни об одном королевстве, которым владела бы женщина,
и тогда по праву моей матери, Мата Муриск, дочери
Мага, пришел я и стал королем. Да и мог ли сыскать я
лучшую королеву, чем ты, дочь верховного правителя
Ирландии10!
- И все же богатством тебе не сравниться со мною, -
сказала ему Медб.
- Странно мне слышать все это, - ответил Айлиль ей, -
ибо уверен, что не был никем превзойден я в богатстве,
добре и довольстве.
Тогда принесли им лишь малую долю сокровищ, дабы
узнать, кто кого превосходит богатством, добром и
довольством. Были средь них деревянные чаши, железные
кубки, сосуды, кадки и бочки, чаны для мытья. Было и
золото, кольца, браслеты и платье зеленое, желтое, красное,
черное, синее, серое, рыжее и многоцветное, клетчатое и
полосатое. Затем привели им отары овец из загонов,
полей и долин, оглядели да сосчитали их, но ни числом, ни
размером стада Айлиля не уступали стадам Медб. Был
среди овец Медб чудесный баран, ценою в кумал, но и у
Айлиля сыскался не худший. Тогда из полей и лугов
привели к ним табуны коней, где была у Медб дивная лошадь
ценою в кумал, но и тут у Айлиля был конь, что
сравнился бы с нею. Потом из лесов, с косогоров и пустошей
привели им несметные стада свиней, осмотрели и сосчитали,
но снова нашелся у Айлиля боров, не уступавший
лучшему борову Медб. Наконец из лесов и дальних краев
королевства пригнали стада коров и много другого скота, но
опять, сколько ни осматривали их и ни считали, ни в
числе, ни в размере не было ни у кого превосходства. Все ж
был у Айлиля один удивительный бык по имени Финд-
беннах11. Хоть и родился он в стадах Медб, но не желал
оставаться под властью женщины и пристал к стадам
короля. Не было Медб нужды во всех ее богатствах, коли не
могла она найти у себя быка, равного этому. Призвала
234
она гонца по имени Мак Рот и велела узнать, где средь
владений ирландских искать ей быка, что мог бы
сравниться с Финдбеннах.
- Знаю, - ответил Мак Рот, - где есть бык еще больший
и лучший, - в королевстве уладов, краю Куальнге, в
доме Дайре, сына Фиахна. Зовут его Донн Куальнге12.
- Иди же туда, о Мак Рот, - молвила Медб, - и
попроси одолжить мне на год Донна Куальнге, да скажи
Дайре, что в конце того года кроме самого быка получит он
в награду пятьдесят телок. Да запомни еще: коли
тамошний люд воспротивится и не пожелает отдать свое
сокровище, пусть сам Дайре приходит с быком и за то он
получит в долине Маг Ай столько земли, сколько раньше
имел, колесницу ценой в трижды семь кумалов и мою
благосклонность в придачу.
Вскоре пустился в дорогу Мак Рот к дому Дайре,
сына Фиахна, и было с ним девять всадников. Когда же они
добрались, первым из всех приветствовал Дайре Мак
Рота и спросил о цели их странствия. Сказали тогда гонцы
зачем пришли и поведали все о споре Айлиля и Медб.
- Я здесь, чтоб просить Донна Куальнге на год, дабы
померялся он с Финдбеннах, и передать, что в конце
того года получишь ты пятьдесят телок в придачу к быку.
Коль пожелаешь, то можешь и сам ты отправиться с
нами, и будет тебе наградой столько земли в долине Маг
Ай, сколько имеешь ты здесь, колесница ценой в трижды
семь кумалов и сверх того благосклонность Медб, -
молвил Мак Рот.
Охватила Дайре радость при этих словах, вздрогнул
он так, что лопнули на ногах сухожилия, и сказал:
- Клянусь головой, что доставлю я в Коннахт к Айли-
лю и Медб свое сокровище, Донна Куальнге, что б ни
сказали об этом улады!
Обрадовался Мак Рот таким словам сына Фиахна.
Приняли их тогда в доме и, постелив свежей соломы да
тростника на пол, подали гонцам лучшее угощение и
235
вволю питья, так что вскоре они захмелели. Тут завели
два гонца меж собою такой разговор.
- Вот уж воистину щедрый человек хозяин этого дома, -
сказал первый.
- И вправду так! - отвечал ему второй.
- А сыщется ли во всем Уладе кто-то щедрее?
- Нетрудно ответить, - сказал второй, - нет здесь
щедрей Конхобара, ведь даже если все улады сойдутся к
нему, никто не уйдет недовольным.
- Славное это дело, - сказал тот, кто начал, - отдать
нам девятерым Донна Куальнге, которого лишь все
четыре королевства Ирландии вместе смогли бы силой угнать
от уладов.
Между тем подошел к ним третий гонец и спросил, о
чем они беседуют.
- Один из нас сказал, что воистину щедр хозяин этого
дома, и другой согласился, - отвечал гонец, - а когда
спросил я, найдется ли между уладами кто-то щедрее,
сказал, что щедрее лишь сам господин Дайре, Конхобар,
ибо даже если все улады сойдутся к нему, никто не уйдет
недовольным. Славное это дело, - сказал я, - отдать
девятерым Донна Куальнге, которого лишь все четыре
королевства Ирландии сумели бы силой угнать от уладов.
- По мне, не речам бы, а крови литься из уст, что
промолвили это, - сказал третий гонец, - ибо то, что отдал
он добром, мы отняли бы силой.
В этот миг приблизился к ним один из людей Дайре,
сына Фиахна, а с ним двое слуг, подносящих напитки и
мясо, и услышали то, что говорилось. Ярость нашла на
него и, разложив пред гонцами еду и напитки, он не
позвал их отведать, но и не вымолвил слово запрета. Потом
направился он в дом, где был Дайре, сын Фиахна, и
сказал:
- Ты ли отдал гонцам это дивное диво, Донна
Куальнге?
- Да, это я, - отвечал ему Дайре.
236
- Пусть бы осталось без власти достойной то место,
где это случилось, ибо правду говорят они, что
полученное добром отняли бы силой воины Айлиля и Медб во
главе с Фергусом, сыном Ройга.
- Клянусь же богами, которых я чту, - молвил в ответ
Дайре, - что пока не захватят они его силой, добром уж
никак не получат!
Так провели они ночь, а рано утром поднялись гонцы
и пошли в дом к Дайре.
- Проведи же нас, о благородный муж, туда, где
сейчас Донн Куальнге, - сказали они.
- Не бывать тому, - отвечал тогда Дайре, - не в
обычае у меня предавать послов да странников, а не то б не
уйти вам отсюда живыми.
- О чем это ты? - удивился Мак Рот.
- Или сам ты не знаешь? - сказал ему Дайре. - Не вы
ли грозили, что воины Медб и Айлиля во главе с
Фергусом силою то отберут, что отдал я добром.
- Нет же, - сказал тут Мак Рот, - что б ни болтали
гонцы, отведав твоих угощений и выпив вина, не должно их
слушать, ибо они лишь чернят и позорят Айлиля да
Медб.
- Все же не отдам я быка, о Мак Рот, - отвечал ему
Дайре.
С тем и пустились гонцы в обратный путь к Круахан-
рату, что в Коннахте, и вскоре принялась Медб
расспрашивать их. Сказал ей Мак Рот, что не привели они быка
от Дайре.
- В чем же причина? - спросила их Медб, и тогда
поведал Мак Рот обо всем, что случилось.
- Нет нам нужды притворяться, Мат Рот, ибо
известно, что не отдали б добром то, что должны мы взять
силой. Так тому и быть.
Отправились тогда гонцы к семи Мане, чтобы созвать
их в Круахан. То были Мане Матремайл, Мане Атре-
майл, Мане Кондагайб Уили, Мане Мингор, Мане Мор-
237
гор, Мане Конда Мо Эперт, каждый из отрядов в три
тысячи воинов. Отправились другие гонцы к сыновьям
Мага - Кету, Анлуану, Мак Кобру, Баскелу, Эну, Скандалу
и Дохе, и вскоре три тысячи воинов явились с ними в
Круахан. Послали гонцов и к Кормаку Конд Лонгас,
сыну Конхобара, и к Фергусу, сыну Ройга, и они тоже
привели с собой три тысячи.
Короткие волосы были у всех, кто пришел с первым
войском, на каждом зеленый был плащ с серебряной
брошью, на теле рубаха золотой нити с узорами красного
золота. Белые рукоятки их мечей отделаны серебром.
- Это ли Кормак?13 - спросили тут все.
- Воистину, нет, - отвечала им Медб.
Недавно острижены все были в рядом стоявшем
отряде. В белоснежных рубахах и серых плащах были те
воины. Каждый нес меч с рукоятью из серебра и золотой
перекладиной.
- Это ли Кормак? - все снова спросили.
- Воистину, нет, - отвечала им Медб.
Длинными золотистыми прядями падали волосы тех,
кто пришел с третьим войском. Пурпурные отороченные
плащи с золотыми пряжками были у них на плечах. До
пят спускались их мягкие шелковые рубахи. Разом
поднимались и снова ступали на землю их ноги.
- Это ли Кормак? - спросили у Медб.
- Да, это он, - был ответ королевы.
К ночи устроен был лагерь, и дымная мгла от костров
окутала все меж бродами Ат Mora, Ай, Ат Беркна, Ат
Слиссен и Ат Колтна. Всю долгую ночь царило в Круа-
ханрате, что в Коннахте, хмельное веселье, и легче
казались героям грядущий поход и сраженья. Меж тем
приказала Медб своему вознице запрячь лошадей, ибо желала
увидеть своего друида и выслушать его предсказания и
пророчества.
О том и спросила она, когда разыскала друида.
- Многие оставляют сегодня своих друзей и близких, -
238
сказала Медб, - родные края, отца и мать. На меня падет
хула и проклятья, коли не все воротятся живыми. Все ж,
хоть иные уйдут, а иным суждено оставаться, всех мне
дороже сама я. Скажи мне, вернусь ли сюда?
И отвечал ей друид:
- Да, ты вернешься, что б ни ждало остальных.
Тогда повернул колесницу возница, и пустилась Медб
в обратный путь. Вдруг открылось ей чудесное видение,
и то была юная девушка, шедшая навстречу рядом с
колесницей. Девушка ткала бахрому, держа в правой руке
станок из светлой бронзы с семью золотыми полосками
на концах14. В зеленых разводах был плащ на ее плечах,
скрепленный на груди заколкой с тяжелым навершием.
Тонки были алые губы на ее румяном лице, а ясные
глаза смеялись. Белизной сверкали ее зубы, и всякий решил
бы, что это рассыпанный жемчужный град. Цвета новой
парфянской кожи были ее губы. Звуки арфы, чьих струн
касаются искусные пальцы, напоминал ее дивный голос.
Сквозь все одежды светилось ее тело, словно снег,
выпавший в одну ночь. Белоснежны были ее стройные ноги с
красными, ровными и острыми ногтями. Три пряди
золотистых волос девушки были уложены вокруг головы, а
четвертая вилась по спине до икр. Оглядела ее Медб и молвила:
- Что ты делаешь здесь, о девушка?
- О твоем благе и процветании забочусь я, созывая
четыре королевства Ирландии в поход на уладов для
Похищения Быка из Куальнге, - отвечала девушка.
- Отчего же ты помогаешь мне? - спросила Медб.
- Немалая на то причина, - отвечала девушка, - ведь
я одна из тех, кем ты повелеваешь.
- Как зовут тебя? - снова спросила Медб.
- Нетрудно сказать - я Фейдельм15, ведунья из Сид
Круахан.
- Поведай же, о Фейдельм-ведунья, что видишь ты,
глядя на войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
239
- Знаю, - молвила Медб, - это одолела нынче немощь
Конхобара в Эмайн. Побывали там мои гонцы, и нечего
нам страшиться уладов. Ответь не тая, о Фейдельм,
Фейдельм-ведунья, что видишь ты, глядя на войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
- Овладела немощь Кускрайдом Менд Маха16, сыном
Конхобара на Инис Кускрайд. Побывали там мои гонцы,
и нечего нам страшиться уладов. Ответь не тая, о
Фейдельм, Фейдельм-ведунья, что видишь ты, глядя на
войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
- Немощью охвачен Эоган, сын Дуртахта17 в Рат Айр-
тир. Побывали там мои гонцы, и нечего нам страшиться
уладов. Ответь же не тая, о Фейдельм,
Фейдельм-ведунья, что видишь ты, глядя на войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
- Охватила немощь Келтхара, сына Утехара18 в его
крепости. Побывали там мои гонцы, и нечего нам
страшиться уладов. Ответь же не тая, о Фейдельм, Фейдельм-
ведунья, что видишь ты, глядя на войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
- Что за дело мне до твоих слов, - сказала Медб, - ведь
чуть только сойдутся вместе ирландцы, уж не миновать
ссор, драк и буйства, да споров о том, кто поведет войско
и кто пойдет сзади, кому первому перейти брод или реку,
да кто убьет свинью, корову, оленя или иного зверя. Но
ответь не тая, о Фейдельм, Фейдельм-ведунья, что
видишь ты, глядя на войско?
- Красное вижу на всех, алое вижу.
Начала тут Фейдельм вещую песнь и предрекла
ирландцам деяния Кухулина:
Вижу мужа, что битву вершит*.
Многими ранами он покрыт.
* Перевод стихов в саге «Похищение Быка из Куальнге» В.Швы-
ряева.
240
Светятся брови его во мгле.
Знак достоинства на челе.
Во глубине его грозных очей
Сверкают семь драгоценных камней19:
Острыми копьями вооружен,
В красном плаще с застежками он.
Дивной красой своего лица
Он дев и жен пленяет сердца.
Но юноша этот, прекрасный собой,
Подобен дракону, идучи в бой.
Этот воин, что храбр и пригож,
С Кухулином из Муиртемне схож.
Пес Кузнеца20 мне не знаком,
Однако уверена я в одном:
Будет из-за него твоя рать
Землю кровью своей обагрять!
Искусен особый прием силача:
В каждой руке по четыре меча.
Владеет он мощью мечей своих.
Особая сила в каждом из них.
Умело сражается он с врагом
Простым копьем и рогатым копьем.
Мужу, что в красный плащ облачен,
На поле не страшен ни холм, ни склон,
Когда над колесницею боевой
Вздымает он лик искаженный свой.
Таким я вижу его, хотя
Он облик свой изменяет шутя.
Не найдется противник ему под стать -
Всем вам судьба мертвецами стать!
241
16 Саги об уладах
Вызов свой всем бросает один
Кухулин, Суалтайма сын.
Все войско сразит он своей рукой,
Напрасно вы теснитесь толпой -
Все сложите головы из-за него,
Фейдельм речет ему торжество.
Кровью тела бойцов истекут.
Надолго запомнят об этом тут.
Пес Кузнеца! Повинен он
В смерти мужей и рыданиях жен.
Вот зачин, открывающий повесть; то, откуда она
повелась. Вот рассказ о пророчествах и предсказаниях, да о
разговоре, что вели меж собой на подушках в Круахане
Айлиль и Медб.
Теперь о начале похода, пути Похищения и о дорогах,
какими войска четырех великих королевств Ирландии
двигались к границам Улада.
Шли они к Маг Круйн через Туайм Мона, Турлох Те-
ора Крих, Куйл Силинне, Дубфид, Бадбна, Колтан, через
Синанд, мимо Глуйне Габур, Маг Трега, Тетба на севере,
Тетба на юге, Куйл, Охайн, через Уата к северу, через Ти-
артехта на восток, через Орд, Сласс, через Иннейон,
Карн, Миде, Ортрах, Финдгласса Асайл, Дронг, Делт,
Дуелт, Деланд, Селаг, Слабра, через Слехта, что
расчищали мечами на пути Айлиля и Медб, через Куйл Сиб-
линне, Дуб, Охан, Ката, Кромма, Тромма, Фодромма,
Слане, Горт Слане, Друимм Лисси, Ат Габла, Ардахад,
Феоранд, Финдабайр, Айсе, Айрне, Ауртайле, Друим
Салайнн, Друим Каин, Друим Каймтехта, Друим мак
Дега, Эодонд Бек, Эодонд Мор, Мейде ин Тогмайл, Мейде
инд Эойн, Байле, Айле, Дал Скена, Бал Скена, Рос Мор,
Скуап, Тимскуап, Кенд Ферна, Аммаг, Фид Мор в Кран-
нах Куальнге, через Друим Каин на Слиге Мидлуахра.
242
К исходу первого дня пути остановилось войско на
ночь в Куйл Сиблинне, и был раскинут шатер для
Айлиля, сына Роса. По правую руку от него стоял шатер Фер-
гуса, сына Ройга, близ него шатер Кормака Конд Лонгас,
а уж за ним расположились Ит, сын Этгайта, Фиаху, сын
Фир Аба, и Гобненд, сын Лургнига. Так впредь и стоял в
походе шатер Айлиля, а справа от него тридцать сотен
уладов21, дабы легче им было держать совет, а уладам
доставались лучшие напитки да кушанья. Слева от Айлиля
был шатер Медб из Круахана, за ним Финдабайр и Фли-
дас Фолтхайн22, супруги Айлиля Финд, той самой, что
весь поход спала с Фергусом и каждую седьмую ночь
утоляла молоком жажду любого ирландца, будь то
король, королева и люди их рода или поэты да мудрецы.
В тот день позади войска шла Медб, ибо прибегла к
пророчествам и заклинаниям, чтобы проведать, кто по
доброй воле, а кто неохотно отправился в поход. Не
велела она распрягать колесницу и разнуздывать коней,
покуда не объедет вокруг лагеря.
Когда ж наконец распрягли ее колесницу и
разнуздали коней, села Медб рядом с Айлилем, сыном Мага. И
пожелал узнать Айлиль, кто по своей воле, а кто нехотя
выступил в поход.
- Никому не по сердцу этот поход, кроме одного
отряда галеоин23, - молвила Медб.
- Чем заслужили они похвалу превыше прочих? -
спросил Айлиль.
- Воистину по праву, - отвечала Медб, - ведь прежде чем
лагерь устроят иные, у этих стоят уж шатры и палатки.
Когда остальные раскинут шатры и палатки, у них уж готова еда
и напитки. Другие еще лишь готовят напитки и яства, а эти
уж кончили есть. Кончается трапеза - те уже спят. Знайте же,
что как их рабы да слуги проворнее наших, так их мужи и
герои превзойдут в походе мужей и героев ирландских.
- Тем лучше, - сказал Айлиль, - ибо с нами идут они в
поход и среди нас будут сражаться.
243
16*
- Не с нами пойдут они и не за нас будут биться, -
молвила Медб.
- Пусть же тогда воротятся назад! - сказал Айлиль.
- Они не вернутся, - ответила Медб.
- Что ж будет, коли они не вернутся домой и не
выступят с нами? - спросила Финдабайр.
- По мне, так настигли б их смерть и гибель, -
отвечала ей Медб.
- Горе тому, кто сказал так, - молвил Айлиль, - лишь
оттого, что без промедления устроили они лагерь.
- Клянусь честью, - промолвил Фергус, - только тот
лишит их жизни, кто прежде отнимет мою.
- К чему говоришь это мне, о Фергус, - сказала
Медб, - легко мне сгубить и тебя, и отряд галеоин, ибо со
мной семь Мане с семью отрядами по тридцать сотен,
сыновья Мага, да Айлиль со своими войсками, да моя
стража. Довольно у меня воинов, чтоб погубить и тебя и
отряд галеоин.
- Не пристало тебе угрожать, - сказал Фергус, - ведь
и со мной семь вождей из Мунстера с семью отрядами по
тридцать сотен, тридцать сотен лучших во всем Уладе
воинов, да тридцать сотен галеоин, храбрейших мужей
Ирландии. Я сам поручился за этих пришельцев из
дальних краев24, и за меня они будут сражаться в час битвы. К
тому ж, я поставлю мужей галеоин средь воинов ваших,
так что не будет их даже пяти в одном месте.
- Делай как знаешь, - промолвила Медб, - лишь бы не
стояли они как теперь в боевом строю.
И тогда расставил Фергус этих людей меж
ирландцами так, что не случилось и пятерых в одном месте.
И снова двинулось войско в поход. Нелегкий это был
путь для воинов, ибо множество всякого люда, семей и
сородичей двигалось с ними, дабы не пришлось им
расставаться и каждый мог видеть своих родных, друзей и
близких. Так порешили они идти: каждому воинству
вокруг своего короля, каждому войску вокруг своего вож-
244
дя, каждому отряду вокруг своего господина, а каждому
королю и его сородичу быть по сторонам на холме.
Долго решали они, кто проведет их войска между двух
королевств, и назвали Фергуса, ибо велика была его ярость в
этом походе. Семь лет владел он Уладом в ту пору, когда
были убиты сыновья Уснеха, что взяли его своим
поручителем; тогда покинул он Улад и семнадцать лет провел на
чужбине в гневе и ненависти против уладов. Оттого и
пристало ему идти впереди войска. Выступил Фергус во главе
ирландцев, но тут вспомнилось ему родство и дружба с ула-
дами, и послал он к ним гонцов с тревожною вестью, а сам
принялся мешкать, уводя войско на юг и на север.
Упрекала его Медб, видя все это, и спела такую песнь:
- О Фергус! Что ты скажешь о том
Пути, по которому мы идем?!
То на юг, то на север - дорога странна:
Мы идем сквозь все племена.
- О Медб! Беспричинна тревога твоя:
Ни тебя, ни войска не предал я!
Уладам, о женщина, принадлежит
Земля, по которой наш путь лежит.
- Айлиль благородный и вся его рать
Тебя за изменника стали считать!
Не видно, чтоб ты решил нас вести
На битву по правильному пути!
- Не для того, чтоб вас обмануть,
Я то и дело меняю путь,
Но для того, чтобы в этот час
Пес Кузнеца не выследил нас.
- Сын Роса Руада! Тебе не к лицу
Предавать нас уладам и их бойцу.
245
Изгнанник, который помочь нам рад,
Больше, чем прежде, будет богат!
- Не поведу я дальше ирландцев, - сказал Фергус, -
ищи кого-нибудь другого.
Но все же не ушел он и остался во главе войска.
В ту ночь остановились войска четырех великих
королевств Ирландии у Куйл Силинни25, и здесь
дошел до Фергуса слух о приближении Кухулина.
Предостерег он тогда ирландцев, ибо надвигался на них
разящий лев, проклятье врагов, истребитель полчищ,
неколебимый вождь, победитель тысяч, щедрая рука
и пылающий факел - Кухулин, сын Суалтайма.
Поведал он всем о Кухулине и спел песнь, и Медб
отвечала ему:
Нетрудно вождю на страже стоять,
Когда под началом большая рать.
Не зря мы страшимся того, что вот-вот
Великий храбрец из Муиртемне придет.
Храбрый сын Ройга! За добрый совет
Прими благодарность мою в ответ.
Немало доблестных воинов здесь.
Мы пособьем с Кухулина спесь!
О Медб! Да будет известно тебе:
Растрачены наши силы в борьбе -
Со всадником на Лиат Маха ведем
Мы битву упорную ночью и днем.
- Я здесь стою, в запасе держа
Воинов для битвы и для грабежа.
Тридцать сотен заложников - вождей
Из храбрых галеоин в рати моей.
246
Воины из славной круаханской земли,
Светлоодетые, что из Луахара пришли,
Да четыре пятины гойделов - ужель
В столь крепком щите он отыщет щель?
- Кто в Байрхе и в Банна на страже стоит -
Древки копий в крови обагрит;
Он способен втоптать, смеясь,
Тридцать сотен галеоин в грязь.
В быстроте соперник ласточке он,
Подобно ветру жесток и силен -
Поистине Пес мой любимый таков,
Когда он в битве разит врагов.
- О Фергус, прославленный даром певца,
Предупреди-ка ты Пса Кузнеца:
Пусть не слишком торопится он!
В Круаху ждет его крепкий заслон!
- Дочери Бодб принадлежит
Край, где битве быть надлежит.
От отряда героев Пес Кузнеца
Ни единого в живых не оставит бойца!
После этой песни войска четырех великих королевств
Ирландии двинулись на восток через Мойн Колтна и там
встретились им шестнадцать десятков оленей.
Набросились на них воины, окружили и перебили всех до единого.
Но лишь пять оленей достались ирландцам, а люди из
отряда галеоин, что охотились порознь, завладели остальными.
В тот же день Кухулин, сын Суалтайма, и его отец, Су-
алтайм Сидех, отпустили своих лошадей пастись у
стоячего камня в Ард Куиллен. Всю траву до самой земли
выщипали кони Суалтайма к северу от камня, а кони Куху-
лина - к югу от него.
247
- Послушай, отец мой Суалтайм, - молвил Кухулин, -
чувствую я, что войско ирландцев уже неподалеку.
Отправляйся же к уладам, и пусть бросают они поля и да
получше укроются в лесах и пустошах, чтобы не попасться
в руки ирландцев.
- Что же задумал ты сам, о сын мой? - спросил
Суалтайм.
- Должен идти я на юг и увидеться в Таре с
воспитанницей Фейдельм Нойкрутах26, где до утра я останусь с
моим поручителем.
- Проклятье тому, кто уходит и оставляет уладов на
поругание врагам-чужеземцам ради свидания с
женщиной, - сказал Суалтайм.
- И все же я должен идти, - отвечал Кухулин, - ибо,
поступи я иначе, утвердятся речи женщины, а слова мужа
обернутся ложью.
Пустился в путь Суалтайм предостеречь уладов, а
Кухулин направился к лесу и одним ударом срубил молодое
деревце дуба у самого основания. Стоя на одной ноге и
прикрыв один глаз, связал он его одной рукой в кольцо
и, начертав письмена на огаме27, водрузил на острый
верх камня в Ард Куиллен28. Затем натянул его Кухулин
до самого поперечья камня и отправился на
условленную встречу.
Вскоре приблизилось к Ард Куиллен войско
ирландцев, и люди устремили взор на лежащую перед ними
незнакомую землю уладов. Так повелось, что в каждом
походе первыми шли двое из людей Медб к каждому
лагерю, броду, реке и ущелью, дабы не попала грязь на
королевское платье в толчее и давке войска. То были два
сына Нера, сына Уатайра, сына Такайна, управителя из
Круаху. Эрр и Инел звали их, а Фраэх и Фохтам были
имена возниц.
Приблизились ирландские воины к камню и
принялись в изумлении разглядывать следы конского
пастбища и диковинное кольцо. Снял тогда Айлиль кольцо, пе-
248
редал Фергусу, а тот прочитал надпись и возвестил
ирландцам ее смысл. Обратился он к ним и спел такую
песнь:
Что значит это кольцо для нас?
Что за тайна в нем скрыта от глаз?
Кто сюда его положил?
Много ль их было? Один ли он был?
Если вы ночью отправитесь в путь,
Не устроив стоянки, чтоб здесь отдохнуть,
Нападет на вас Пес, сокрушитель тел.
Опозорится тот, кто смеяться посмел!
На погибель войско обречено,
Если отсюда уйдет оно.
Скорей, о друиды, поведайте всем,
Кем сделано кольцо и зачем.
Срезал меч,* что быстр и суров,
Это кольцо - ловушку для врагов.
Муж, что в битвах знал торжество,
Одной рукою срезал его.
Ибо пылает гневом на вас
Пес Кузнеца из Крэбруада29 сейчас.
Слова, начертанные внутри кольца, -
Не бред безумца, но вызов бойца!
Он обещает ужас и месть
Четырем ирландским пятинам принесть.
Об этом кольце и значеньи его
Мне больше неведомо ничего.
После той песни сказал им Фергус:
- Клянусь, что еще до рассвета смертью поплатитесь
249
вы за насмешки над этим кольцом и героем, что сделал
его, коль здесь вы не встанете лагерем на ночь и не
найдется средь вас никого, кто, стоя на одной ноге и закрыв
один глаз, сделал бы одной рукой, как и он, такое
кольцо. Под землей и за любыми запорами настигнет вас
рука героя.
- Вот уже воистину, - молвила Медб, - не желали бы
мы проливать свою кровь и мучиться от ран на границе
чужого нам края уладов. Куда лучше самим поражать
врагов и проливать их кровь.
- Бросим же насмешки над кольцом и героем, который
его нам оставил, и до утра укроемся в лесу, что лежит от
нас к югу, - сказал Айлиль.
Направились к тому лесу воины и мечами прорубили
дорогу для своих колесниц. С тех пор и называется это
место Слехта б^из Партрайге Бека, к юго-западу от Ке-
наннас на Риг, недалеко от Куйл Сибрилли30.
Невиданно много снега выпало в Ирландии той
ночью. По плечи погрузились в него люди, лошади
утопали по самые бока, и лишь едва виднелись над ним
оглобли колесниц. Сплошным ровным полем казалась тогда
вся Ирландия от края до края. Меж тем, ни шатров, ни
палаток, ни шалашей не успели поставить ирландцы, и
никто не запасся едой да питьем, так что не из чего было
приготовить ужин. До утренних светлых часов не ведал
никто из ирландцев, друг или враг рядом с ним. Не
выпадало еще на их долю столь тяжкой и многотрудной ночи,
как та, что провели они у Куйл Сибрилли. Дождавшись
восхода солнца, направились воины четырех великих
королевств Ирландии прочь от этого места через
сверкающие снежные равнины.
Не в такую раннюю пору поднялся в то утро Кухулин
и перво-наперво отведал еды и кушания, искупался и
помылся. Затем повелел он вознице взнуздать лошадей и
запрячь колесницу. Когда же лошади были взнузданы и
колесница запряжена, поднялся в нее Кухулин и поехал
250
по следу войска. Немалый путь прошли они так из
одного края в другой, и наконец сказал Кухулин:
- Увы, друг Лаэг, лучше бы нам не ходить на свидание
с женщиной. Ведь каждый, кто стражу несет у границы,
может хоть криком, сигналом иль шумом оповестить о
вторжении врага. Мы ж опоздали, и вот, обойдя нас,
тайно проникли к уладам ирландцы.
- Не я ль говорил, о Кухулин, - молвил Лаэг, - что
навлечет на тебя бесчестье свидание с женщиной.
- Пойди же по следу ирландцев, о Лаэг, - сказал
Кухулин, - выведай и расскажи, велико ли их войско.
Пустился Лаэг по следу войска, отошел в сторону и
наконец воротился.
- Словно хмель затуманил твой разум, о Лаэг, -
молвил Кухулин.
- Твоя правда, - ответил Лаэг.
- Поднимись же на колесницу, я сам разузнаю о
войске, - сказал Кухулин.
Поднялся на колесницу Лаэг, а Кухулин меж тем
двинулся по следам войска, пригляделся к ним, отошел в
сторону и наконец воротился обратно.
- И твой затуманился разум, о Ку! - молвил Лаэг.
- Неправда, - отвечал Кухулин, - ибо знаю, что было
здесь войско числом в восемнадцать отрядов, а
восемнадцатый порознь шел средь ирландцев.
Воистину многим был славен Кухулин: красотою,
сложением и видом, даром пловца и наездника, даром игры в
фидхелл и барндуб, даром борьбы, поединка, сраженья,
даром чудесного зрения и речи, даром совета, даром
охотника, даром опустошителя и разорителя чужих земель.
- Хорошо, друг мой Лаэг, - сказал Кухулин, -
запрягай лошадей в колесницу и быстрей погоняй их бичом.
Запряги колесницу и поворотись к врагам левым боком,
дабы я знал, где вернее - спереди, сзади иль в центре -
сможем мы поразить их, ибо не жить мне, коль не смогу
я сразить до заката врага или друга31 в их войске.
251
Ударил возница кнутом лошадей, повернулся к врагам
левым боком и пустил колесницу к Таурлох Кайлле
Море, к северу от Кногба на Риг, что зовется Ат Габла32.
Там вошел Кухулин в лес, ступил с колесницы на землю
и с одного удара по стволу и ветвям срубил шест с
четырьмя сучьями. Заострил он его и обжег и, написав
сбоку письмена на огаме, метнул рукой с колесницы, да так,
что две трети его ушли в землю и лишь треть оставалась
снаружи. Вскоре заметил Кухулин двух юношей, двух
сыновей Нера, сына Уатайра, сына Такайна, что
спорили промеж собой, кому первому пристало ранить Куху-
лина и отрубить ему голову. Бросился на них Кухулин и,
срубив всем четверым головы33, насадил каждую на сук.
Коней же с распущенными удилами пустил он по той же
дороге навстречу ирландцам, а в колесницы положил
обезглавленные тела врагов, покрытые спекшейся
кровью, что сочилась из ран на остовы колесниц. Ибо не в
обычаях Кухулина и не по нраву ему было отбирать у
мертвых коней, одежду или оружие.
Вскоре увидели ирландцы коней, что влекли
обезглавленные тела ушедших вперед воинов, тела, источавшие
кровь на остовы колесниц. Те, кто шел впереди,
дождались идущих за ними, и всех ирландцев охватил ужас.
Меж тем приблизились к ним Фергус, Медб, семеро
Мане и сыновья Мага. Так повелось, что куда бы ни
отправлялась Медб, брала она с собой девять колесниц34. Две из
них ехали впереди, две сзади, да две по бокам, а в
середине колесница Медб, так что ни комья земли от копыт
лошадей, ни пена с их удил, ни пыль, что вздымало могучее
войско, не могли донестись до нее и запятнать золотую
корону.
- Что это? - спросила Медб.
- Нетрудно ответить, - воскликнули все, - это кони
ушедших вперед воинов и их обезглавленные тела в
колесницах.
Стали держать меж собою ирландцы совет и решили,
252
что шло на них войско уладов, ибо приняли случившееся
за дело рук многих и знак приближения великой армии.
И решили ирландцы послать вперед к броду Кормака
Конд Лонгас, ибо случись ему встретить уладов, не
стали б они убивать сына своего короля. Пустился в путь
Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, с тридцатью
сотнями воинов, чтобы узнать, кто был у того брода, но
когда подошел к нему, увидел лишь сучковатый ствол с
четырьмя головами, стоящий в потоке, стекающую по
нему кровь, следы колесниц да одинокого воина,
уходившего к востоку.
Меж тем приблизились к броду лучшие мужи
Ирландии и принялись разглядывать ствол и гадать, кто учинил
здесь побоище.
- Как зовется нынче этот брод, о Фергус? - спросил
Айлиль.
- Ат Грена, - отвечал тот, - а с этого дня и вовеки - Ат
Габла, в память о сучковатом стволе. И пропел Фергус:
Брод, что Песчаным раньше звался,
Переименован деяньем Пса,
Вонзившего ствол о четырех суках,
Чтоб нагнать на мужей Ирландии страх.
Оставили на первой паре суков
Фохтам и Фраэх пару голов,
А на двух других суках торчат
Головы Инела и Эрра в ряд.
О друиды! Всеведущи ваши сердца.
Что там за надпись внутри кольца?
Кто все это тут написал?
В одиночку ли ствол он в землю вогнал?
О Фергус! Тут доблестный воин был.
Ствол этот он в одиночку срубил
253
Одним молодецким ударом меча!
Приветствую бойца-силача!
Заострил он ствол и поднял высоко -
А ведь это само по себе нелегко! -
И вниз метнул и в землю всадил:
Пусть выдернет враг, коль достанет сил!
Назывался раньше Песчаным брод.
Память об этом досель живет.
Но отныне и до скончанья времен
Да будет Ствол называться он!
После той песни промолвил Айлиль:
- Дивлюсь я, и разум не в силах понять, о Фергус, кто
б мог срубить этот ствол и погубить четырех, что шли
впереди нас.
- Лучше уж ты подивись и размысли о том, - отвечал
Фергус, - кто с одного удара срубил этот сучковатый
ствол, обточил и заострил его, да одной рукой метнул с
колесницы так, что на две трети вогнал его в землю и
лишь одна треть осталась снаружи. Не вырубали для
него ямы мечом, и прямо в каменистую землю вошел он.
Лежит теперь заклятье на ирландцах, ибо не ступить им на
дно брода, доколе один из них не вырвет рукой этот
ствол так же, как был он поставлен.
- Вырви из брода ты сам этот ствол, о Фергус, -
молвила Медб, - разве не с нашим войском ты в походе?
- Подведите ко мне колесницу, - сказал на это Фергус.
Взошел Фергус на колесницу и принялся тащить шест, но
на мелкие куски и щепки развалилась под ним колесница.
- Подведите ко мне колесницу, - снова сказал Фергус.
Подвели к нему колесницу, но и она развалилась на
мелкие кусочки и щепки, лишь только стал воин
выдергивать ствол.
- Подведите ко мне колесницу, - в третий раз молвил
254
Фергус, но снова остались от колесницы одни обломки и
щепки, когда изо всех сил пытался он выдернуть ствол.
Так разбились под ним на мелкие куски семнадцать
колесниц коннахтцев, и все ж не сумел Фергус вырвать из
брода тот ствол.
- Оставь это, о Фергус, - молвила наконец Медб,
-довольно крушить колесницы моих людей, ведь коли б не
ты, давно б мы настигли уладов и поживились котом да
иною добычей. Знаю, что замыслил ты задержать и
остановить наше войско до той поры, пока не оправятся ула-
ды от немощи и не дадут нам бой, бой Похищения.
- Немедля ведите ко мне колесницу, - вновь приказал
Фергус.
Тогда подвели к Фергусу его колесницу и, когда
ухватился он за ствол, не дрогнуло и не заскрипело в ней ни
колесо, ни обод35, ни оглобля. И равна была отвага и
могущество воткнувшего шест силе и храбрости
выдернувшего его воина - того, кто сотнями рубит врагов,
всесокрушающего молота, разящего врагов камня, вождя в
защите, грозы полчищ, сокрушителя войск, пылающего
факела, предводителя в битве великой. Одной рукой
вытянул Фергус ствол до высоты плеча и затем вложил в
руку Айлиля. Взглянул на него Айлиль и не мог
надивиться на то, что сверху донизу был он обтесан одним ударом.
- И вправду чудесен тот ствол, - молвил Фергус и,
начав песнь, принялся восхвалять его:
Этот ствол, чей вид леденит сердца, -
Деяние грозного Пса Кузнеца.
На его суках, чтоб страшились вы,
Чужеземцев четыре торчат головы.
Никогда не отступит отсюда он,
Как бы ни был противник жесток и силен.
Хоть ныне Пса великолепного нет,
На коре багровеет кровавый след.
255
Горе тому, кто и дальше пойдет
За жестоким Донном Куальнге в поход!
Готов Кухулина гибельный меч
Снести врагам головы с плеч!
Могучего быка нелегко добыть!
Битве кровопролитной - быть!
Оплачут жены Ирландии всей
Гибель доблестнейших мужей!
Вся правда поведана здесь до конца
О сыне Дейхтре, о Псе Кузнеца.
Чтоб слух прошел по ирландской земле
О зловещем броде и ужасном стволе!
После той песни повелел Айлиль ставить шатры и
палатки, готовить питье да кушанья и всем приниматься за
трапезу, а музыкантам играть, ибо еще ни в одном
лагере не случалось ирландцам стерпеть столь тяжкую и
многотрудную ночь, как та, что выпала накануне.
Расположились они лагерем и поставили шатры, приготовили
напитки и кушанья, и все отведали их под благозвучные
напевы. Меж тем обратился Айлиль к Фергусу:
- Диву даюсь и не в силах помыслить, кто подступил
к нам у этой границы и вмиг поразил четырех, что ушли
вперед всех. Уж не был ли то сам Конхобар, сын Фахтна
Фатаха, правитель уладов?
- Нет уж, сдается мне, - молвил Фергус, - да и не дело
хулить его издали. Не сыскать такого, чем не поручился
бы он за свою честь. Будь это он, явилось бы с ним его
войско и лучшие мужи Улада, и если бы даже ирландцы,
шотландцы, бритты и саксы36 против него бы всем
множеством разом сошлись в одном месте, в одном лагере, на
одном холме, в битве бы всех одолел он, не познав
поражения.
256
- Ответь же, кто встретился нам, - спросил тут Ай-
лиль, - не был ли это Кускрайд Менд Маха, сын Конхо-
бара из Инис Кускрайд?
- Сдается мне, что нет, - отвечал Фергус, - сын короля
королей. Не сыскать такого, чем не поручится он за свою
честь, и случись ему здесь оказаться, явились бы следом
все королевские сыновья и вожди королевской крови, что
у него на службе, и если бы даже ирландцы, шотландцы,
бритты и саксы против него бы всем множеством разом
сошлись в одном месте, в одном лагере, на одном холме,
всех одолел бы он в битве, не познав поражения.
- Ответь же, - спросил тут Айлиль, - не мог ли то быть
Эоган, сын Дуртахта, правитель Фернмага?
- Сдается мне, что нет, - отвечал Фергус, - ибо случись
ему оказаться тут, пришли бы с ним храбрые мужи из
Фернмага, и дал бы он битву и пр.37.
- Ответь же, не мог ли то быть Келтхар, сын Утехара?
- Сдается мне, что нет. Недостойно издалека
поносить его. Он камень, разящий врагов, вождь в защите,
ворота, сквозь которые в битву стремятся улады. Если бы
даже пред ним в одном месте и пр. вместе со всеми
ирландцами с юга до севера и с востока до запада, сразился
бы он с ними и всех одолел, не познав поражения.
- Ответь мне, кто ж мог подступить к нам? - спросил
Айлиль.
- Кто же еще, - ответил Фергус, - как не мальчик Ку-
хулин на Кердда38, что доводится Конхобару и мне
самому приемным сыном.
- И вправду, - сказал Айлиль, - помнится мне, что уж
как-то в Круаху поведал о нем ты. Сколько ж сейчас ему
минуло лет?
- Не возрастом меряй опасность, ибо задолго доныне
в делах был подобен он зрелому му^су.
- Что же, - сказала тут Медб, - неужто не сыщется
средь одногодков уладов геройством его превзошедший?
- Средь волков не найти там более кровожадного, -
257
17 Саги об уладах
ответил Фергус, - ни среди героев дерзейшего, ни средь
его одногодков того, кто хоть на треть или четверть
сравнялся б с Кухулином в ратных деяньях. Нет там
героя ему под стать, всесокрушающего молота, проклятья
врагов, соперника в храбрости, что превзошел бы Куху-
лина. Никого не сыскать, кто бы померился возрастом с
ним или ростом, сложеньем и видом, красноречьем и
обликом грозным, свирепостью, ратным искусством и
храбростью, стойкостью, даром набега и приступа, натиска
силой, кознями злыми, буйством, резвостью, быстротой
и жестокостью, сравнился бы с ним в скорой победе
приемом девяти человек на каждом острие перед ним.
- Невелика напасть, - отвечала на это Медб, - ибо в
теле едином все это. Раны боится избегнувший плена.
Годами не старше девицы, не устоит безбородый юнец
против славных мужей.
- Не говори так, - сказал ей Фергус, - ведь задолго до
этой поры делами был равен он зрелому мужу.
Начинается повесть о юношеских деяниях Кухулина.
В родительском доме, что в Айрдиг на Маг Муиртем-
не, рос этот мальчик, и с детства наслушался он историй
о юношах из Эмайн. Ибо вот как текли дни Конхобара с
тех пор, как он стал королем. Лишь только поднявшись,
решал он дела королевства и всякие споры, остаток же
дня разделял на три части39: сперва наблюдал он забавы
и игры юнцов, затем принимался играть в брандуб и
фидхелл, а уж под вечер, пока всех не охватывал сон,
вкушал он напитки и яства под навевающую дремоту
музыку.
Хоть я и был изгнан оттуда, - молвил Фергус, - но
клянусь, что в Ирландии и Шотландии не сыскать
подобного Конхобару1
Рассказывали ребенку о забавах мальчиков и юношей
из Эмайн, и однажды спросил он позволения
отправиться туда на поле для игр.
258
- Не время идти, - отвечала мать, - покуда не будет с
тобою отважнейших от отважных уладов или один из
людей короля, чтоб заступиться за тебя и защитить от
тамошних юношей.
- Не желаю я ждать так долго, - сказал мальчик, -
расскажи мне лучше, где стоит Эмайн?
- Неблизок путь к тем местам, - через Слиаб Фуайт,
что между нами и Эмайн, лежит он, - молвила мать.
- Что ж, сам поищу я дорогу, - сказал мальчик.
Вскоре пустился он в путь, собрав все, что нужно для
игр. Взял он свою бронзовую палицу для бросков и
серебряный шар, свой маленький дротик для метания и
детское копье с закаленным на огне острием и, чтобы
скоротать путь, принялся играть с ними. Сперва ударом
палицы далеко отбрасывал он серебряный шарик, а затем
туда же бросал и саму палицу. Метал он свой дротик и
копье, играя бросался за ними, поднимал палицу, шарик и
дротик и успевал ухватить копье за древко, прежде чем
втыкалось оно в землю.
Так добрался он до того поля в Эмайн, где собирались
юноши. Было их там на зеленом лугу ровно трижды
пятьдесят во главе с Фолломайном, сыном Конхобара.
Встал мальчик на поле посреди юношей и поймал
брошенный мяч между ног, не выше колена и не ниже
лодыжки, да так крепко сжал его, что ни рывки, ни броски, ни
удары юношей не приходились по мячу. Так и пронес он
мяч от них до самой цели.
Разом уставились все на ребенка, дивясь и изумляясь.
- Ах так, - вскричал Фолломайн, сын Конхобара, -
бросайтесь на него, ребята, и да настигнет его смерть от
моей руки, ибо запрещает нам гейс принимать в игру
юношу, пока не заручился он нашим заступничеством.
Известно мне, что он сын знатного улада, и пришла
пора отучить их вступать в игру, не испросив вашей
защиты и заступничества. Бросайтесь же все на него!
Разом накинулись все на мальчика и пустили ему в ма-
259
17*
кушку головы трижды пятьдесят палиц, но тот поднял
свою игрушечную палицу и отразил все до единой.
Бросили в него трижды пятьдесят шаров, но заслонился
мальчик поднятыми руками. Трижды пятьдесят
отточенных копий полетели в него, но и тут защитился мальчик
своим деревянным щитом. Потом ринулся он на юношей
и поверг наземь пятьдесят королевских сыновей. Пятеро
из них, - молвил Фергус, - рухнули между мной и Конхо-
баром, когда у доски Кендхаем играли мы в фидхелл на
холме Эмайн. Устремился тут к юношам мальчик, чтобы
прикончить их, но сам Конхобар схватил его за руки.
- Вижу, - сказал Конхобар, - что не очень-то учтиво
обошелся ты с юношами!
- И поделом им, - отвечал мальчик, - ибо не так
встречают гостей, пришедших из дальних краев.
- Кто же ты? - спросил Конхобар.
- Сын твоей сестры Дейхтире, Сетанта, сын Суалтайма, -
молвил мальчик, - не ожидал я у тебя такого бесчестья.
- Что же, не знал ты, что не дозволяет гейс принимать
в игру любого, кто прежде не испросил защиты и
покровительства юношей? - спросил Конхобар.
- Нет, - ответил мальчик, - а коли бы знал, то
поостерегся.
И повелел тогда Конхобар юношам принять
мальчика под свою защиту, а те воскликнули:
- Воистину, да будет так!
Заручился мальчик защитой юношей, но лишь только
отпустили его, как снова бросился на них Сетанта.
Пятьдесят королевских сыновей бросил он к своим ногам, и
уж не думали их отцы увидеть юношей живыми. Но не
смерть была это, а лишь ужас от града жестоких ударов.
- Эй, отчего же ты вновь нападаешь на них? - спросил
Конхобар.
- Клянусь моими богами, - отвечал мальчик, - коли в
свой черед не испросят они моего покровительства, не
успокоюсь я, пока не сокрушу всех до единого!
260
- Будь по-твоему, мальчик, - сказал Конхобар, -
прими их всех под свою защиту!
- Воистину, да будет так, - молвил мальчик, и
заручились юноши его защитой и покровительством.
И совершил он этот подвиг, - говорил Фергус, -
победив сыновей героев и воинов перед их же крепостью, на
исходе пятого года жизни. Что ж удивляться, что мог он
прийти к броду, воткнуть этот шест и убить одного, двух,
трех или четырех мужей ныне, когда к Похищению
минуло ему семнадцать.
Молвил тут Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара:
- Спустя год вновь отличился тот мальчик!
- Чем же? - спросил Айлиль.
- Жил в ту пору в краю уладов кузнец по имени
Кулан, - начал рассказывать Кормак, - задумал он как-то
дать пир Конхобару и отправился в Эмайн пригласить
его. Ни земли, ни владений не было у кузнеца, а всего-то
богатства, что молоты, наковальни да щипцы. А потому
и просил он Конхобара не приводить с собой много
гостей. Пообещал король исполнить его желание. Тогда
пустился Кулан в обратный путь к дому готовить напитки
и кушанья, а Конхобар остался в Эмайн до исхода дня,
пока не пришло время всем расходиться. Затем
облачился он в походное легкое платье и отправился проститься
с юношами. Подошел он к площадке для игр и не мог
надивиться на то, что увидел: трижды пятьдесят юношей
было у одного ее края и лишь один у другого, но всех
превосходил он в бросках и метании в цель. А когда
принялись они метать шары в цель - как издавна играли на
поле в Эмайн - и наступил их черед бросать мячи, а его -
защищаться, все сто пятьдесят мячей ловил он, ни одного
не пропускал к цели; если же сам он бросал, а они
защищались, - не зная промаха, попадал он. Потом
состязались они, срывая друг с друга одежду, и со всех ста
пятидесяти сдергивал мальчик их платье, а те не могли
ухватить и заколки из его плаща. Трижды пятьдесят юношей
261
побеждал он в борьбе, повергая их наземь, а они всею
силой не могли одолеть его.
Посмотрел Конхобар на мальчика и молвил:
- О мои воины, счастливы родные края этого
мальчика, коли сумеет он в зрелости прославиться так же, как в
детстве!
- Не годится говорить так, - воскликнул Фергус, - ибо
с годами умножатся и его деяния.
- Подведите ко мне этого мальчика, - сказал
Конхобар, - пусть пойдет он с нами разделить пиршество.
Обратился к нему Конхобар, когда приблизился
мальчик:
- Отправляйся со мной и насладись пиром, на
который мы приглашены!
- Не могу я пойти, - отвечал ему мальчик.
- Отчего же? - спросил король.
- Оттого что не насытились еще юноши играми и
схватками, а до той поры не оставлю я их, - ответил
мальчик.
- Не будем мы медлить, о мальчик, - сказал Конхобар, -
ибо воистину долгим было бы ожидание.
- Пускайтесь в дорогу, - отвечал ему тот, - я поспею
за вами.
И сказал тогда Конхобар, что не догнать ему их, не
зная пути.
- По следам воинов, лошадей и колесниц отправлюсь
я, - молвил мальчик.
Недолго спустя пожаловал Конхобар в дом кузнеца
Кулана. Принял Кулан короля, и никто не был обойден
почестями согласно его рангу, занятию, праву, деяниям и
благородству. Свежие циновки из тростника постелили
гостям, и принялись они пить да веселиться.
- О король, - спросил тут Кулан Конхобара, - не
назначал ли ты кому приехать вслед за тобой этой ночью?
- Воистину нет, - отвечал Конхобар, ибо уже не помнил
о мальчике, что отправился следом, - что же заботит тебя?
262
И поведал тогда Кулан о псе, что сторожил его дом, да
таком огромном, что ни путник, ни случайный
прохожий не решался появляться поблизости, если снимали
собаку с цепи. Силой стократ превзошел он любую собаку
и признавал одного кузнеца.
- Отпустите же пса, пусть стережет он округу, - сказал
Конхобар.
Спустили пса с цепи, и, быстро обежав окрестности,
направился он к холму, где обычно лежал, сторожа дом,
и улегся, положив морду на лапы. Воистину грубым,
угрюмым, воинственным, диким, жестоким и бешеным
был его облик!
Между тем юноши оставались в Эмайн, пока не
пришло всем время расходиться. И отправился каждый из
них к отчему дому, а кто и к приемным родителям.
Мальчик же пустился по следам воинов и вскоре завидел
жилище кузнеца Кулана. Коротая время в дороге,
развлекался он играми. На зеленом лугу, близ самого дома
далеко вперед забросил мальчик свои игрушки, оставив
лишь шар, и в тот самый миг учуял его пес и всю округу
огласил своим лаем. Не на пир зазывал пес ребенка, а
жаждал его проглотить целиком, сквозь огромное горло,
широкую грудь до желудка. Нечем было мальчику
защищаться, и тогда с такой силой метнул он свой шар прямо
в открытую пасть собаки, что прошиб ее насквозь,
выворотив кишки. Потом ухватил он ее за лапы и ударом о
камень разорвал в клочья, устлавшие землю.
Меж тем услыхал Конхобар лай собаки и молвил:
- О воины, лучше б и вовсе не быть нам на этом пиру!
- Отчего же? - воскликнули разом улады.
- Да ведь сгубил сейчас пес того мальчика, что решил
идти следом за нами, сына моей сестры, Сетанта, сына
Суалтайма.
Немедля вскочили улады, и хотя двери дома были
отворены, все устремились в поле за ограду. Прежде других
подбежал Фергус к мальчику, поднял его на плечо и под-
263
нес к Конхобару. Кулан же, пойдя за другими, увидел
останки собаки. Дрогнуло сердце в груди его, и,
воротившись обратно, промолвил кузнец:
- Рад я приветствовать сына твоих отца и матери,
хоть и не добрый случай привел тебя самого, о мальчик.
И спросил тогда Конхобар, что прогневало Кулана.
- Лучше бы вовсе не звать мне вас в дом да не
потчевать питьем и кушаньями, ибо отныне добро все равно
что пустошь, а припасы уж не пополнятся. Верного
слуги лишили вы меня, что стерег стада и отары моего
скота, - отвечал Кулан.
- Не печалься, о Кулан, - сказал тогда мальчик, -
рассужу я это дело по справедливости.
- Что же решил ты, о мальчик? - спросил Конхобар.
- Коли отыщется в Ирландии щенок того же семени,
что эта собака, - ответил тот, - обещаю растить его,
покуда не станет служить он, как было и прежде. А до этой
поры сам я, как пес, буду беречь его землю и скот.
- Лучше и не придумаешь, мальчик, - сказал на это
Конхобар.
- Да и мне самому не решить бы вернее, - промолвил
Катбад, - отчего бы теперь не носить тебе имя Куху-
лин?40
- Нет, - ответил мальчик, - больше мне по душе мое
старое имя, Сетанта, сын Суалтайма.
- Не говори так, о мальчик, - сказал Катбад, - ибо
всякий в Ирландии и Шотландии прослышит про это
имя, и не сойдет оно с уст людей.
Согласился мальчик взять это имя, да так с тех пор и
пристало оно к нему после расправы с псом кузнеца Кулана.
- И совершил он этот подвиг, - молвил Кормак, -
убив кровожадного пса, с которым войска и отряды
боялись стоять по соседству, на исходе шестого года жизни.
Что ж удивляться, что мог он прийти сюда к броду,
срубить этот шест и убить одного, двух, трех или четырех
мужей ныне, когда к Похищению минуло ему семнадцать.
264
И сказал тогда Фиаху, сын Фир Аба:
- Спустя год вновь отличился тот мальчик!
- Чем же? - спросил Айлиль.
- В ту пору друид, что зовется Катбадом, обучал
друидической мудрости восьмерых учеников к
северо-востоку от Эмайн. Спросил один из них, дурные иль добрые
знаки являлись Катбаду в тот день. И отвечал ему Кат-
бад, что слава и доблесть будут уделом того юноши,
который примет сегодня оружие, но скоротечны и кратки
будут его дни на земле. Услышал эти слова Кухулин,
развлекавшийся играми к юго-западу от Эмайн, отбросил
свои игрушки и направился прямо в спальню Конхобара.
- Да не оставит тебя всякое благо, о предводитель
воинов, - сказал мальчик, как и пристало говорить
испрашивающему милость.
- Чего ты желаешь, о мальчик? - спросил Конхобар.
- Желаю принять я оружие, - отвечал тот.
- Кто надоумил тебя, о мальчик? - снова спросил
Конхобар.
- Друид Катбад, - молвил Кухулин.
- Дурного совета не даст он, - сказал Конхобар, и,
препоясав Кухулина мечом, подал ему два копья да щит.
Взмахнул Кухулин оружием и затряс им в воздухе, так
что разлетелось оно на мелкие кусочки. Два других
копья, щит и меч дал ему Конхобар, но снова воздел
Кухулин оружие, замахал и затряс им, и, как прежде,
разлетелось оно на мелкие кусочки. Было же у Конхобара в
Эмайн четырнадцать пар боевого оружия, которым в
положенный час наделял он юношей, не знавших потом
поражения в битве, и все они вдребезги разлетелись в руках
Кухулина.
- Вот уж воистину плохое оружие, о господин мой
Конхобар, - сказал мальчик, - не по руке оно мне!
Вынес тогда Конхобар свой собственный меч, щит и
копья и подал Кухулину. Поднял оружие в воздух
Кухулин, затряс, замахал им, так что острия меча и копий кос-
265
нулись потолка, но на этот раз невредимым осталось
оно.
- Вот славное оружие, - сказал мальчик, - и вправду
под стать мне. Хвала королю, что носит его! Хвала и
земле, откуда он родом!
Между тем вошел к ним друид Катбад и молвил:
- Уж не принять ли оружие задумал ты, о мальчик?
- Воистину так, - ответил Конхобар.
- Вот уж не желал бы я, чтобы сын твоей матери
принял сегодня оружие, - молвил Катбад.
- Что ж так, - сказал Конхобар, - или не по твоему
совету пришел он ко мне?
- Не бывало такого, - ответил Катбад.
- Ах так, лживый оборотень! - вскричал Конхобар. -
Уж не задумал ли ты провести меня?
- Не гневайся, господин мой Конхобар, - молвил
мальчик, - воистину это он надоумил меня, ибо когда
спросил его ученик о знамениях на нынешний день,
отвечал Катбад, что доблесть и слава станут уделом того
юноши, что примет сегодня оружие, но скоротечны и
кратки будут его дни на земле.
- Правду сказал я, - воскликнул Катбад, - будешь
велик ты и славен, но быстротечною жизнью отмечен!
- С превеликой охотой остался бы я на земле всего
день да ночь, лишь бы молва о моих деяниях пережила
меня, - сказал Кухулин.
- Что ж, юноша, тогда поднимись на колесницу, ибо и
это добрый знак для тебя.
Поднялся мальчик на колесницу, но лишь начал
трясти ее и раскачивать, как разлетелась она на мелкие
кусочки. В щепки разнес он вторую и третью, да и все
семнадцать колесниц, что держал Конхобар в Эмайн для утех
юношей, и ни одна не устояла перед ним.
- Нехороши эти колесницы, о господин мой
Конхобар, - сказал мальчик, - ни одна мне не впору.
Кликнул тогда Конхобар Ибара, сына Риангабара и,
266
лишь тот отозвался, велел ему запрячь королевских
лошадей в его собственную колесницу. Возница привел
лошадей и запряг в колесницу, а мальчик взошел на нее и
принялся раскачивать, но невредимой осталась колесница.
- Вот добрая колесница, - молвил Кухулин, -
воистину под стать мне!
- Теперь же, о мальчик, - сказал тогда Ибар, - пора
пустить лошадей на пастбище.
- Не время еще, - отвечал тот, - поезжай-ка лучше
кругом Эмайн, чтобы мог отличиться я в ратной удали в
тот день, когда принял оружие.
Трижды объехали они Эмайн и вновь попросил его
Ибар распрячь лошадей.
- Не время еще, - отозвался мальчик, - поезжай
вперед, дабы пожелали мне удачи юноши в день, когда
принял я оружие.
Направились они прямо к полю, где были в то время
юноши.
- Уж не принял ли ты оружие? - воскликнули все,
завидев Кухулина.
- Воистину это так! - ответил Кухулин.
- Тогда пусть дарует оно торжество и победу, да
первым омоется кровью в бою, - сказали юноши, - жаль
лишь, что поспешил ты, оставляя наши забавы!
- Не бывать нам в разлуке, - ответил им мальчик, - но
все же по доброму знаку я принял сегодня оружие.
Тут вновь обратился к Кухулину Ибар и попросил
отпустить лошадей, но прежним был ответ мальчика.
- Скажи-ка мне лучше, - спросил он, - в какие края
ведет та большая дорога, подле которой стоим мы?
- Что тебе до нее? - молвил Ибар. - Кажется мне, что
уж больно назойлив ты, мальчик.
- Надобно мне разузнать про большие дороги, что
идут через наши края. Куда ж ведет эта?
- К самому Ат на Форайре у Слиаб Фуайт41, - ответил
Ибар.
267
- Знаю, - сказал ему Ибар, - денно и нощно стоит там
в дозоре один из славнейших уладов, дабы самому
сразиться за весь Улад, если задумает недруг пойти на
уладов войною. А случись кому из мудрецов и филидов
оставить наш край без достойной награды, дело его -
поднести им сокровищ и разных подарков во славу всей
нашей страны. Тем же из них, кто идет ко двору Конхоба-
ра, будет в пути он защитой до самого ложа владыки, где
прежде всех прочих по праву должны быть пропеты их
песни и сказы.
- Кто же сегодня стоит там на страже? - спросил
мальчик.
- Знаю и это, - сказал ему Ибар, - ныне на страже у
брода бесстрашный и победоносный Коналл Кернах,
сын Амаргена42, первейший воин Ирландии.
- Пускайся же в путь и вези меня к броду, о юноша, -
повелел Кухулин, и вскоре очутились они у брода, где
стоял Коналл.
- Уж не принял ли ты оружие, мальчик? - спросил тот.
- Воистину так! - ответил Ибар.
- Тогда пусть дарует оно торжество и победы, да
первым омоется кровью в бою, - сказал Коналл, - но все же
не рано ль тебе приниматься за дело, ведь если придет
сюда кто-то просящий защиты, за всех уладов станешь ты
поручителем и по твоему зову будут подниматься
благородные воины.
- Что же ты делаешь тут, о господин мой Коналл? -
спросил мальчик.
- Стою я в дозоре на страже границы, о мальчик, -
ответил Коналл.
- Отправляйся теперь же домой, о господин мой
Коналл, - сказал Кухулин, - и разрешил мне остаться в
дозоре на страже границы.
- Нет, мальчик, - возразил Коналл, - недостанет у
тебя сил сразиться с доблестным мужем.
- Тогда я отправлюсь на юг к Фертас Лоха Эхтранд43
268
поглядеть, не окрасятся ль нынче же руки мои кровью
врага или друга.
И сказал Коналл, что пойдет вместе с ним, чтоб не
остался Кухулин один в порубежной земле. Воспротивился
этому мальчик, но Коналл стоял на своем, ибо вовеки не
простили бы ему улады, если б отпустил он мальчика
одного к границе.
Вскоре взнуздали лошадей Коналла и запрягли их в
колесницу. Пустился в путь Коналл охранять мальчика.
Но лишь поравнялись они и поехали бок о бок, рассудил
Кухулин, что помешает ему Коналл отличиться каким-
нибудь славным деянием, коли представится случай.
Подобрал он тогда с земли камень величиной с кулак и
метнул в колесницу Коналла, да, попав в ярмо, перебил его
надвое, так что свалился Коналл на землю и повредил
кость в плече.
- В чем дело, мальчик? - воскликнул Коналл.
- Это я кинул камень, - отвечал Кухулин, - поглядеть,
как далеко зашвырну я его, да прямо ли в цель, и могу ль
показать себя храбрым бойцом.
- Будь проклят твой камень и ты вместе с ним, -
вскричал Коналл. - Пусть нынче ж отрубят враги твою
голову, не сделаю я теперь и шага, чтобы защитить тебя.
- О том и просил я, - сказал ему мальчик, - ибо гейс
запрещает уладам трогаться в путь, если плоха колесница.
Тогда воротился Коналл обратно на север к Ат на Фо-
райре, а мальчик направился к югу, в сторону Фертас
Лоха Эхтранд, и очутился там еще до исхода дня.
-Дозволь сказать тебе, мальчик, - молвил тут Ибар, -
самое время сейчас воротиться в Эмайн, ибо, верно, уж
всех обнесли там по справедливости едой и напитками;
когда б не случилось тебе оказаться в Эмайн, место твое
меж колен короля, мне же сидеть средь гонцов и певцов44
королевских. Давно уж пора мне идти да потеснить их.
Повелел Кухулин запрягать лошадей и поднялся на
колесницу.
269
- Скажи-ка мне, Ибар, - молвил он, - какой это холм
перед нами?
- То Слиаб Модуйрн45, - ответил Ибар.
- А что за белый каирн46 у него на вершине?
- То Белый Каирн Слиаб Модуйрн, - ответил Ибар.
- Славный каирн, - молвил Кухулин.
- И верно, славный!
- Идем же, приблизимся к нему!
- Сдается мне, что уж больно ты назойлив, -
воскликнул Ибар, - в первый раз я поехал с тобою, но уж коль
доберусь до Эмайн, то окажется он и последним!
Но все же взошли они на вершину холма, и промолвил
Кухулин:
- Расскажи-ка мне, Ибар, о крае уладов, что виден
отсюда, ибо неведомы мне владения короля Конхо-
бара.
Тогда поведал ему юноша об Уладе, что расстилался
вокруг. Поведал ему о взгорьях, холмах и долинах, полях,
крепостях и о прочих местах достославных.
-Скажи мне, о Ибар, какая равнина лежит там на юге,
полная тайных убежищ, узких долин и затерянных мест?
- Это равнина Маг Брег47, - ответил Ибар.
- Поведай мне о крепостях и о прочих местах
достославных на этой равнине, - попросил Кухулин.
Поведал ему юноша о Таре и Тальтиу, Клеттех и
Кногба, Бруг Меик ин Ок и Дун мак Нехтайн Скене48.
- Не те ли это сыновья Нехта, что бахвалились, будто
на свете осталось не больше уладов, чем тех, что они
погубили? - спросил мальчик.
- Те самые, - ответил Ибар.
- Поезжай вперед к крепости сыновей Нехта, - сказал
Кухулин.
- Горе сказавшему это, безумные слышу я речи! -
воскликнул Ибар. - Вот уж не я буду тем, кто поедет туда!
- И все ж ты поедешь, живым или мертвым, -
промолвил Кухулин.
270
- Живым я отправлюсь на юг, но знаю уж, что
бездыханным останусь в крепости сыновей Нехта.
Вскоре приблизились они к крепости, и спрыгнул Ку-
хулин с колесницы на поле. Вот что за поле лежало
вокруг крепости - стоял на нем каменный столб, а вокруг
него обруч железный тянулся, обруч геройских деяний с
письменами огама на деревянном креплении. Надпись
гласила: Кто б ни явился на поле, если окажется воином,
да воспретит ему гейс удалиться, не сразившись в
поединке. Прочитал мальчик надпись, обхватил двумя
руками камень с обручем, опустил его в поток, и вода
сомкнулась над ним.
- Уж лучше б стоял он на старом месте, - сказал
возница, - ибо вижу, что обретешь ты на поле то, чего
ищешь - знамения рока, погибели, смерти!
- Послушай-ка, Ибар, - сказал тогда мальчик, -
постели мне в колеснице подстилки и покрывала, я хотел бы
немного поспать.
- Горе сказавшему это! - молвил возница. - Ибо в
чужой стороне ты, а не на лужайке для игр.
Разложил Ибар подстилки да покрывала, и прямо на
поле охватил мальчика сон. Меж тем появился на поле
один из сыновей Нехта, Фойл, сын Нехта.
- Не распрягай лошадей, о возница, - сказал он.
- И не думаю, - ответил Ибар, - ремни и постромки
еще у меня в руках.
- Чьи это лошади? - спросил Фойл.
- То лошади Конхобара, две пегоголовые, - ответил
возница.
- И вправду, признал я их, - молвил Фойл, - кто же
привел их сюда, в приграничную землю?
- Мальчик, что принял оружие в наших краях и решил
показать свою удаль в чужой стороне.
- Не знать бы ему торжества и победы! - воскликнул
Фойл. - Если б годами он вышел для схватки, лишь
бездыханное тело увез бы ты в Эмайн.
271
- И вправду он мал, чтоб сражаться, - сказал Ибар, -
не пристало и говорить ему об этом. Всего лишь семь лет
он прожил от рождения доныне.
Меж тем приподнял мальчик лицо с земли, провел по
нему рукой и залился румянцем с головы до ног.
- Готов я приняться за дело, - сказал он, - если и ты не
отступишься, буду доволен!
- Будешь доволен, когда мы сойдемся у брода, -
молвил Фойл, - вижу, явился сюда ты, как трус, безоружным;
немедля бери оружие, ибо вовеки не наносил я ударов
вознице, гонцу или безоружному.
Поспешил мальчик к своему оружию, но остановил
его Ибар.
- Воистину следует тебе поостеречься этого человека,
о мальчик, - сказал он.
- Отчего же? - спросил Кухулин.
- Перед тобою сам Фойл, сын Нехта. Не берет его ни
острие, ни лезвие, никакое иное оружие, - ответил Ибар.
- Не пристало тебе говорить так, о Ибар, - воскликнул
мальчик, - в руку возьму я свой деил клисс49, шар из
чистого железа, что падет прямо на его щит да на его лоб и
вышибет столько мозгов, сколько весит он сам; как
решето я проткну его, так что свет дня будет виден насквозь.
Вышел вперед Фойл, сын Нехта, и схватил тогда
мальчик свой деил клисс, да метнул его прямо в щит, да
прямо в лоб Фойла, и вышиб шар столько мозгов,
сколько весил он сам; как решето продырявлен был Фойл, так
что свет дня сквозь затылок виднелся.
Меж тем вышел в поле второй сын Нехта, Туахал.
- Вижу, о мальчик, задумал хвалиться ты этой
победой, - сказал он.
- Не пристало мне похваляться гибелью одного мужа, -
ответил Кухулин.
- Да и не бывать тому нынче, ибо падешь ты от моей
руки! - воскликнул Туахал. - Как трус ты пришел,
подними же немедля оружие!
272
Поспешил Кухулин к своему оружию, но остановил
его Ибар.
- Надобно тебе поостеречься этого человека, - сказал он.
- Отчего же? - спросил мальчик.
- Сам Туахал, сын Нехта, перед тобою. Коли не
поразишь ты его с первого удара, первого броска и первого
натиска, уж не сделаешь этого вовсе, столь искусно и ловко
владеет он остриями своего оружия, - сказал Ибар.
- Не пристало тебе говорить так, о Ибар, - воскликнул
мальчик, - в руку возьму я копье Конхобара, могучее50,
ядом вспоенное. Падет оно на щит, что прикрывает его
грудь, сердце пронзит и пройдет через ребра с другой
стороны. То разбойничий будет бросок, а не натиск
свободного мужа. Вовеки не оправиться ему от моего удара,
где бы ни врачевали его да выхаживали.
Вышел вперед Туахал, сын Нехта, и метнул в него
мальчик копье Конхобара, что упало на щит у груди Ту-
ахала, сердце пронзило в груди и прошло через ребра с
другой стороны. И отрубил Кухулин голову Ту ахал а,
прежде чем повалился тот наземь.
Меж тем вышел в поле самый младший из сыновей,
Файндле, сын Нехта.
- Воистину безумцы сражавшиеся с тобой! - молвил
Файндле.
- Почему же? - спросил мальчик.
- Иди к воде, где нога твоя не достанет дна, - сказал
на это Файндле и первым поспешил туда.
- Надобно тебе поостеречься его, о мальчик, - молвил
Ибар.
- Отчего же, - спросил Кухулин.
- Сам Файндле, сын Нехта, перед тобою, - ответил
Ибар, - что над водой скользит, словно белка иль
ласточка. В целом мире никто из пловцов не сравнился бы с ним!
- Не пристало тебе говорить так, о Ибар, - сказал
Кухулин, - помнишь ли реку Калланд51, что течет у нас в
Эмайн? Так вот, когда сходятся юноши к ней поиграть и
273
18 Саги об уладах
вода неспокойна, на каждой ладони несу одного я, да
вдобавок еще и на каждом плече, сам не смочив и лодыжек!
Сошлись они посреди потока, и обхватил мальчик
Файндле обеими руками, и держал, пока не подступила
ему вода к самой груди. Тут могучим ударом меча Кон-
хобара снес он Фандле голову с плеч и, оставив тело
волнам, взял ее с собой.
Затем направились они к крепости, разорили ее и
предали огню, так что сровнялись жилища со внешней
стеною, и тогда поворотили обратно к Слиаб Фуайт, увозя
с собой три головы сыновей Нехта.
Вдруг заметили они стадо диких оленей.
- Что там за звери, о Ибар, - спросил его мальчик, -
ручные они или дикие?
- Воистину то дикие олени, - ответил Ибар, - стадо,
что бродит в.чащобах у Слиаб Фуайт.
- Подхлестни же кнутом лошадей, - молвил мальчик, -
чтоб смог я поймать одного-двух оленей.
Взмахнул кнутом возница, но не угнаться было за
оленями раскормленным королевским лошадям. Спрыгнул
тогда с колесницы Кухулин, ухватил двух быстроногих и
сильных оленей и привязал их к оглоблям, ремням и
веревкам колесницы.
Двинулись снова они к холму Эмайн, да только
вскоре заметили стаю летящих над ними белых лебедей.
- Что там за птицы, о Ибар, - спросил тут Кухулин, -
ручные они или вольные?
- Это воистину вольные птицы, - сказал ему Ибар, -
стая, что к нам прилетает со скал, островов и утесов
огромного моря кормиться в поля и долины Ирландии.
- Что будет лучше, о Ибар, - спросил его мальчик, -
живыми или мертвыми взять их нам в Эмайн?
- Уж верно живыми, - ответил возница, - ибо не
каждый поймает свободную птицу.
Кинул тут мальчик в них маленький камень и сбил
восемь птиц, метнул большой камень, и пало на землю ше-
274
стнадцать. Повелел Кухулин вознице принести к нему
птиц, но отвечал Ибар, что сулит ему это несчастье.
- Отчего же? - спросил Кухулин.
- Слова мои сущая правда, - ответил Ибар, - ведь
стоит мне только сойти с колесницы, как ее железные
колеса раздавят меня, ибо сильна и могуча неудержимая
поступь коней. Стоит лишь мне шевельнуться, как
вопьются в меня оленьи рога, пронзят и проколют насквозь!
- Что ж ты за воин, о Ибар, - сказал тут Кухулин, - или
не знаешь, что лишь посмотрю на коней я, и не своротят
они с прямого пути, лишь взгляну на оленей, как в
страхе и ужасе опустят они головы, и без боязни сможешь ты
перешагнуть через их рога.
Тогда привязал Ибар птиц к оглоблям, веревкам,
ремням, бечевам колесницы.
Снова поехали они вперед и приблизились к Эмайн.
Тут завидела их Леборхам, дочь Ай и Адарк.
- Вижу одинокого воина на колеснице, - молвила она, -
чей страшен воистину облик. Окровавленные головы
своих врагов везет он в колеснице. Дивные с ним
белоснежные птицы и дикие неукротимые олени, которых
сумел он связать, и стянуть, и скрутить. Коли немедля не
встретим его, немало уладов падет от руки этого воина.
- Знаю, о ком говоришь ты, - сказал Конхобар, - это
сын моей сестры, что пошел в приграничные земли и
пролил там кровь, да не насытился битвой. Никого не
пощадит он в Эмайн, если его мы не встретим.
И вот что они замыслили: выслать навстречу Кухули-
ну в поле трижды пятьдесят обнаженных женщин во
главе со Сканлах, чтобы показали они ему свою наготу и
срам. Вскоре вышли за ворота все юные девушки и
показали мальчику свою наготу и срам. Скрыл от них
мальчик свое лицо и оборотился к колеснице, дабы не видеть
наготу женщин. Тогда отняли его от колесницы и
погрузили в три чана с ледяной водой52, чтоб погасить его
гнев. Словно ореховая скорлупа, разлетелись доски и об-
275
18*
ручи первого чана, во втором же вспенилась вода на
несколько локтей в высоту, а воду из третьего чана стерпел
бы не всякий. Изошел тут из мальчика гнев, и тогда
облачили его в одежды. Вернулся к Кухулину его прежний
облик и покраснел он с головы до пят. Семь пальцев
было у него на каждой ноге да семь на каждой руке. По
семи зрачков было в его царственных очах, и в каждом
сверкало по семь драгоценных камней. Четыре ямочки
было на каждой его щеке - голубая, пурпурная, зеленая
и желтая. Пятьдесят прядей волос лежали между его
ушами, все светло-желтые, словно верхушки берез или сияние
на солнце заколок из бледного золота. Пышная копна
волос на его голове, прекрасная и светлая, будто
вылизанная коровой. На плечах его зеленый плащ и рубаха
золотой нити. Усадили мальчика между колен Конхобара,
и принялся король поглаживать его волосы.
- И совершил он этот подвиг, сокрушив мужей и
героев, сгубивших две трети уладов, что оставались без
отмщенья, пока не подрос Кухулин, на исходе седьмого
года жизни. Что ж удивляться, что мог он прийти сюда к
броду да убить одного, двух, трех или четырех мужей
ныне, когда к Похищению минуло ему семнадцать.
Здесь кончается рассказ о юношеских деяниях Кухули-
на до поры Похищения. Зачин повести и описание дорог
да пути войска из Круаху. Повесть сама впереди.
На другой день войска четырех великих королевств
Ирландии двинулись на восток через гору Круйнд.
Впереди ирландцев шел Кухулин и повстречал возницу Ор-
лама, сына Айлиля и Медб, который вырезал из падуба
оглобли для колесницы, и Тамлахта Орлайм к северу от
Дизерт Лохад.
- Послушай-ка, Лаэг, - промолвил Кухулин, - дерзко
же ведут себя улады, если это и вправду они рубят лес
рядом с войском ирландцев. Побудь здесь, а я разузнаю,
кто там.
276
Направился Кухулин к лесу и встретил возницу.
- Что ты здесь делаешь, о юноша? - спросил он.
- Вырубаю из падуба оглобли для колесницы, -
ответил юноша, - ибо вчера износились все наши в погоне за
славным оленем, самим Кухулином. Во имя отваги
твоей, помоги мне, о воин, пока не напал на меня
знаменитый Кухулин!
- Выбирай же, о юноша, - молвил Кухулин, - хочешь
ли сам собирать ты шесты иль обдирать с них кору?
- Лучше уж буду я собирать шесты, - ответил тот, - это
полегче.
Принялся тогда Кухулин очищать шесты, пропуская
их между пальцами рук и ног, пока не становились они
ровными и чистыми, гладкими и лощеными. Столь
гладкими были шесты, что когда отбрасывал их Кухулин, и
муха б не удержалась на них. Посмотрел на это возница
и молвил:
- Вижу, что недостойную работу поручил я тебе.
Ответь же мне, кто ты, о воин?
- Я тот достославный Кухулин, о ком говорил ты, -
ответил Кухулин.
- Гибелью буду наказан за то, что я сделал! - вскричал
юноша.
- Я не убью тебя, юноша, - молвил Кухулин, - ибо не
проливаю кровь гонцов, возниц и безоружных. Скажи
мне, где твой господин?
- Вон там на холме, - ответил юноша.
- Иди же туда и остереги его, - сказал Кухулин, - ведь
если мы встретимся, суждено ему пасть от моей руки.
Быстро пустился возница искать своего господина, но
быстрее него был Кухулин, что отрубил голову Орлама
и воздел ее на виду у ирландцев.
Меж тем приблизились к броду у Ард Кианнахт три
сына Араха - Лон, Уалу и Дилиу, чтобы сойтись с
Кухулином, МасЛир, МасЛайг и МасЛетайр звали их возниц.
Отправились они сразиться с Кухулином, ибо сочли не-
277
стерпимым содеянное им накануне - убийство двух
сыновей Нера, сына Нуатайра, сына Такайна у Ат Габла и Ор-
лама, сына Айлиля и Медб, чью голову он поднял ввысь
на глазах у ирландцев. И порешили они убить Кухулина,
а в знак победы добыть его голову. Направились сыновья
Араха к лесу и вырубили из светлого орешника три
палки, чтоб и возницы могли вместе с ними сразиться с Куху-
лином. Однако напал на них Кухулин и всем шестерым
отрубил головы. Так пали от его руки три сына Араха.
Вскоре к броду на реке Нит53, что в краю Конайлле
Муиртемне, явился схватиться с Кухулином Летан.
Сошлись они посреди брода, что называется Ат Карпат54,
ибо в бою у него развалились колесницы воинов. Мулхи
пал на холме между двух бродов, и оттого зовется тот
холм Гуалу Мулхи. Посреди брода схватились Кухулин
и Летан, и пал Летан от руки своего противника.
Отрубил ему Кухулин голову, но оставил у тела, и с той поры
получил брод свое имя - Ат Летан в краю Конайлле
Муиртемне.
Тем временем пришли к ирландцам арфисты Кайнби-
ле из Эсс Руад, чтобы повеселить их, но подумали воины,
что явились они от уладов следить за ними, и долго с
жаром гнались за арфистами, пока те не ускользнули от
них, обернувшись дикими оленями у камней Лиа Мор55.
Ведь хотя и звали их Арфистами Кайнбиле, были они
сведущи в великом знании, предсказаниях и магии.
Меж тем дал зарок Кухулин, что где бы ни
повстречалась ему Медб, метнет он в нее камень, что уж не
пролетит далеко от ее головы. Так и случилось. Лишь только
завидел он королеву к западу от брода, как пустил в нее
камень их своей пращи и убил любимую птичку на ее
плече. На восток через брод перешла королева, и снова
метнул в нее камень Кухулин, убив любимую куницу на
другом плече. С той поры и поныне зовутся те места
Мейде ин Тогмайл и Мейде инд Эойн56, брод же, где из
пращи метал камни Кухулин, зовется Ат Срете57.
278
На другой день двинулись в путь войска четырех
великих королевств Ирландии и принялись разорять Май
Брег и Маг Муиртемне. И дошла до Фергуса, приемного
отца Кухулина, тайная весть о его приближении58. Сказал
тогда Фергус ирландцам, чтоб держались они настороже
этой ночью, ибо нападет на них Кухулин. И снова воздал
он ему хвалу, как о том уж писали мы прежде, и пропел:
Кухулин из Куальнге на вас нападет
Прежде, чем рать из Крэбруада придет!
Разоривших Маг Муиртемне мужей
Покарает он мощной дланью своей!
Дальше ходил он, чем до сих пор,
Доходил до самых армянских гор.
В схватках тешил отвагу свою,
Не раз амазонок сражал в бою.
Не стоило ему особых трудов
С ложа согнать Нехтана сынов,
Равно как подвиг другой совершить -
Одной рукою жизни лишить.
Вся правда рассказана здесь до конца
О сыне Дейхтре, о Псе Кузнеца.
Но клянусь - поверьте моим словам -
Еще принесет он несчастье вам!
После той песни, на другой день, пришли в Крих Мар-
гин Донн Куальнге и пятьдесят его телок, и принялся
бык рыть копытами землю, перебрасывая ее через
загривок. В тот же день Морриган, дочь Эрнмаса, вышла из си-
да и,,присев на камень у Темра Куальнге59, решила
предостеречь Донна Куальнге от ирландских воинов. Так
говорила она:
- Послушай, о несчастный Донн Куальнге, будь осто-
279
рожен, ибо придут сюда ирландцы и уведут тебя в свой
лагерь, коли ты не поостережешься.
Снова стала она предостерегать его.
Пошел вперед Донн Куальнге и недолго спустя
оказался в Глен на Самаиске, что в Слиаб Кулинд60.
Пятьдесят телок было при нем.
Многим был славен Донн Куальнге: пятьдесят телок
покрывал он каждый день, и еще до того же часа
назавтра приносили они телят; лопалось брюхо у тех, кто не
осиливал родов, ибо тяжким было для них семя Донна
Куальнге. Вот и еще одно диво: пятьдесят юношей могли
каждый вечер тешиться играми на его чудесной спине.
Вот и другое диво: ста воинам давал он приют и защиту
в своей тени от зноя и холода. Славился он и за то, что ни
дух, ни призрак, ни оборотень из ущелий61 не смел
показаться вблизи от него. Славился он и мычанием, что
издавал вечерами у своего сарая, навеса и хлева - тут уж
сполна наслаждался напевом всякий на севере, на юге
иль в центре Куальнге, когда бык мычал вечерами у
своего сарая, навеса и хлева. Все это малая доля того, чем
был славен Донн Куальнге.
На другой день подступило войско к холмам и скалам
Конайлле Муиртемне и повелела Медб сложить ей навес
из щитов, дабы не совершил Кухулин броска с высот,
скал и холмов. Но в этот день не удалось ему ни поразить,
ни напасть на ирландских воинов у скал и холмов
Конайлле Муиртемне.
Войска четырех великих королевств Ирландии разбили
свой лагерь и провели ночь в Реде Лохе62 в Куальнге.
Велела Медб одной из своих девушек пойти к реке и набрать
воды для питья и умывания. Лохе звали эту девушку, и пошла
она к реке с пятьюдесятью женщинами, надев золотую
корону королевы. Увидел ее Кухулин и камнем из своей
пращи натрое расколол корону и убил девушку на лугу, что
зовется с тех пор Реде Лохе в Куальнге. Ибо решил Кухулин,
не зная, не ведая правды, что была перед ним сама Медб.
280
На другой день выступило войско в дорогу и,
подойдя к Глайс Круйн, вздумали ирландцы переправиться
через нее, но не сумели. Глуан Карпат63 зовется то место,
где впервые вышли они к реке, ибо сто колесниц унесла у
них Глайс в море. И сказала Медб своим людям, что кто-
нибудь из них должен пойти к реке и испытать ее
глубину. Поднялся тогда один из воинов Медб, великий и
храбрый муж по имени Уалу, взвалил на плечи тяжелый
камень и направился к Глайс испытать ее глубину, но
бездыханного отбросила его Глайс, и камень навалился на
спину Уалу. Повелела Медб вытащить его тело, вырыть
могилу и водрузить на нее камень. С той поры и зовется
это место Лиа Уаланд64, что в Куальнге.
Весь тот день оставался Кухулин вблизи ирландцев,
призывая их помериться силами, и убил сто воинов,
средь которых были Роен и Рои, два летописца
Похищения.
Меж тем приказала Медб своим воинам сойтись в
поединке и схватке с Кухулином, но ни один не согласился.
- Не должен наш род выставлять одного из своих, а
коли б и так, все же не я пойду в бой с Кухулином, ибо
нелегкое это дело справиться с ним, - говорили все.
Не сумев переправиться через Глайс, двинулись воины
вдоль берега реки и подошли к тому месту, где она
взбирается в гору. Между рекой и горой могли бы пройти
воины, если бы пожелали, но воспротивилась этому Медб,
повелев рыть и копать ей дорогу сквозь гору на позор и
унижение уладам. С той поры и зовется то место Бернас
Тана Бо Куальнге65, ибо потом здесь прогоняли скотину.
В ту ночь войска четырех великих королевств
Ирландии остановились лагерем у Белат Айлеайн66. Так
издавна называлось то место, что получило потом имя Гленн
Таил67, ибо великое множество молока надоили тогда
ирландцы от своей скотины. Иначе зовется то место Ли-
аса Лиак68, из-за хлевов и загонов, построенных там
ирландскими воинами.
281
Снова тронулись в путь войска четырех великих
королевств Ирландии и подошли к Сехайр. Прежде
называлась эта река Сехайр, ныне же имя ее Глас Гатлайг69, ведь
именно там провели ирландцы скот, связанный веревками
и путами, которые потом пустили они по течению,
перейдя на другой берег. Оттого и зовется река Глас Гатлайг.
Двинулись дальше войска четырех великих
королевств Ирландии и вечером остановились лагерем у Дру-
им Эн в краю Конайлле Муиртемне. Неподалеку, у
Ферта и Лерга, расположился Кухулин и всю ночь
размахивал своим оружием, вздымал его в воздух и тряс, так что
погибли от смертного ужаса, страха, боязни сто воинов в
ирландском лагере. Тогда повелела Медб одному из ула-
дов по имени Фиаху, сын Фир Аба, отправиться к Куху-
лину и передать условия ирландцев.
- Что же мне предложить ему? - спросил Фиаху, сын
Фир Аба.
- Нетрудно ответить, - молвила Медб, - воздано
будет за убыль, постигшую Улад, и сам он получит
награду, какую по праву присудят ирландцы. Во всякое время
найдет он усладу в Круаху, меду довольно и вволю вина.
Будет он принят на службу ко мне и Айлилю, что не
сравнится со службой такому князьку, как его господин.
Никому не сыскать за все время похода более лживых
и непотребных речей, чем эти, когда лучший ирландский
король Конхобар был обозван князьком.
Между тем пошел Фиаху, сын Фир Аба, поговорить с
Кухулином, который первым приветствовал его.
- Верю твоим я словам, - сказал Фиаху.
- Воистину можешь им верить, - промолвил Кухулин.
- Послан я был королевой с тобой повидаться, -
сказал Фиаху.
- С чем же пришел ты? - спросил Кухулин.
- Сказать, что воздано будет за убыль, постигшую
Улад, а сам ты получишь награду, какую по праву
присудят ирландцы. Во всякое время найдешь ты усладу в Кру-
282
аху, меду довольно и вволю вина. Будешь ты принят на
службу к Айлилю и Медб, что не сравнится со службой
такому князьку, как твой господин.
- Вот уж нет, - отвечал на это Кухулин, - не променяю
я брата моей матери на другого короля!
- Тогда приходи ранним утром назавтра к Глен
Фохайне на встречу с Медб и Фергусом, - сказал Фиаху.
На другой день рано утром направился Кухулин к
Глен Фохайне повидаться с Медб и Фергусом. Оглядела
Медб Кухулина и про себя посмеялась над ним, ибо
решила, что видит лишь мальчика.
- Это и есть знаменитый Кухулин? - спросила она и,
обращаясь к Фергусу пропела:
- Если мне и впрямь лицезреть довелось
Того, кто зовется доблестный Пес,
Не найдется среди ирландских мужей
Бойца, который был бы сильней.
- Тот, кто по Маг Муиртемне летит
На колеснице, молод на вид,
Но никто из рожденных по земле ходить
Не в силах в бою его победить.
- Передай условия наши бойцу
(Отвергнуть их - лишь безумцу к лицу):
Получит половину и жен, и коров,
Коль в битве не будет слишком суров.
- Пес Кузнеца искусен и смел.,
Пораженье - отнюдь не его удел.
Никому никогда не уступит он,
Как бы ни был соперник хитер и силен!
- Поговори сам с Кухулином, о Фергус! - молвила
Медб.
283
- Нет, - отвечал Фергус, - лучше уж ты говори с ним,
ибо близко стоишь от него в этой узкой долине.
Тогда обратилась Медб к Кухулину и пропела:
- О Кухулин прославленный! Пощади!
Свою пращу от нас отведи!
Совсем затопил нас битвы поток,
Губителен, зол, кровав и жесток.
- О Медб из Мур мак Магах! Пойми:
Не хочу я трусом прослыть меж людьми.
Ни за что не дозволю тебе, пока
Я жив, увести из Куальнге быка.
- Прими же участие в нашей судьбе!
О прославленный пес из Куальнге, тебе
Половину коров и женщин дадим,
Ибо ты устрашил нас мечом своим.
- Доблестны были, кто мной убит!
Уладам по праву я крепкий щит!
Будет меж нами мир навсегда,
Коль всех жен отдадите и все стада!
- Грозные воины сражены тобой,
Но зря ты тешишься похвальбой:
Устрашимся ль, богатства боясь потерять,
Одного, когда под началом рать?!
- О дочь Эохайда! В. споре таком
Тот победит, кто силен языком.
Я воин и лучше сказать не мог.
От этой беседы какой тебе прок?
- О сын Дейхтре! Не услышишь от нас
Упрека за то, что сказал сейчас.
284
Но наши условия, о Пес Кузнеца,
И для славнейшего почетны бойца!
Вот что случилось после той песни: что ни сулили ему,
от всего отказался Кухулин. Так и расстались они в той
долине, разгневанные друг на друга.
Три дня и три ночи стояли лагерем войска четырех
великих королевств Ирландии у Друим Эн в Конайлле Му-
иртемне. Но на сей раз не расставляли ирландцы шатров
и палаток, не готовили яства и кушанья, и не звучала у
них музыка или иные напевы. И каждую ночь до
рассветного часа убивал Кухулин по сто ирландских воинов.
- Ненадолго хватит нашего войска, - молвила Медб, -
коли и дальше каждую ночь будет Кухулин губить сто
ирландцев. Отчего бы не предложить ему условия и не
договориться с ним?
- Какие же это условия? - спросил Айлиль.
- Пусть заберет он нашу молочную скотину, да
пленников, что рождены в неволе, и, укротив свою пращу,
даст ирландцам хотя бы поспать.
- Кто же передаст ему эти условия? - спросил Айлиль.
- Кто же, как не гонец Мак Рот, - сказала Медб.
Но отказался Мак Рот, ибо не ведал пути и не знал, где
разыскать Кухулина.
- Спроси у Фергуса, - сказала Медб Мак Роту, -
похоже, что он знает.
- Воистину и я ничего не знаю, - промолвил Фергус, -
но думается мне, что он где-то между Фохайн и морем,
наедине с ветром и солнцем после бессонной ночи, когда
в одиночку разил и крушил он врагов.
Правдой были слова Фергуса.
Много снега выпало той ночью, и оттого казались все
королевства Ирландии бескрайним белым простором.
Скинул с себя Кухулин двадцать семь рубах,
навощенных и твердых, что ремнями и веревками привязывал он
к телу, дабы не помутиться в уме от приступов ярости. Ве-
285
лик был воинский пыл Кухулина, и такой жар шел от его
тела, что растаял снег на тридцать шагов вокруг, и
невмоготу стало вознице сидеть близ него, ибо велики были
ярость и пыл воина, и страшный жар испускало его тело.
- Идет к нам одинокий воин, о малыш Ку! - молвил
Лаэг.
- Каков он собой? - спросил Кухулин.
- Темноволос, широколиц и прекрасен, - отвечал
Лаэг, - одет он в чудесный коричневый плащ, скрепленный
бронзовой заколкой. Крепкая плетеная рубаха на его
теле. Обутые ноги ступают по земле. В одной руке у него
жезл из светлого орешника, а в другой - заточенный с
одной стороны меч с костяной рукоятью.
- Вот что, юноша, - сказал Кухулин, - это знаки
гонца. Видно, один из ирландцев идет ко мне с вестью.
Между тем приблизился Мак Рот к Лаэгу и молвил:
- Кому ты служишь, о юноша?
- Мой господин вон тот воин, - ответил возница.
Тогда подошел Мак Рот к Кухулину и спросил, кто
его господин.
- Мой господин Конхобар, сын Фахтна Фатаха, -
ответил Кухулин.
- Ответь-ка яснее, - сказал Мак Рот.
- Пока довольно и этого, - молвил Кухулин.
- Укажи мне тогда, - попросил Мак Рот, - где
разыскать достославного Кухулина, за которым охотятся
ныне ирландцы.
- Что бы сказал ты ему, что не можешь сказать мне? -
спросил Кухулин.
- От Айлиля и Медб явился я встретиться с ним и
возвестить условия мира, - ответил Мак Рот.
- С чем же идешь ты к нему? - спросил Кухулин.
- Предложить всю молочную скотину да пленников,
что рождены в неволе, лишь бы усмирил он свою пращу,
ибо не сладок громоподобный удар, что обрушивает он
по ночам на ирландцев.
286
- Случись тот, кого ты ищешь, поблизости, - молвил
Кухулин, - не принял бы он этих условий, ведь, чтобы не
осрамиться, забьют улады молочных коров для
пирушек, гостей и поэтов, коль не сыщется яловых, и
возложат с собой несвободных женщин, отчего народится ула-
дам дурное потомство.
С тем и вернулся Мак Рот обратно.
- Что ж, разыскал ты его? - спросила Медб.
- Встретил я между Фохайн и морем юношу грозного,
гневного, жестокого, угрюмого. Уж и не знаю, был ли
это Кухулин.
- Принял он наши условия? - спросила Медб.
- Нет, - отвечал Мак Рот и поведал, что было тому
причиной.
- Воистину с ним самим разговаривал ты, - молвил
тогда Фергус.
- Пусть объявят ему новые условия, - сказала Медб.
- Каковы же они? - спросил Айлиль.
- Пусть берет он всю яловую скотину и пленников
знатных да усмирит свою пращу, ибо не сладоюгромопо-
добный удар, что каждый вечер обрушивает он на
ирландцев.
- Кто же передаст ему эти условия? - спросил Айлиль.
- И вправду, кому же идти, как не мне, - молвил Мак
Рот, - ибо теперь уж я знаю, где отыскать его.
Снова отправился он к Кухулину и сказал ему:
- Пришел я поговорить с тобой, ибо узнал, что ты и
есть достославный Кухулин.
- Что же ты скажешь на сей раз? - промолвил Кухулин.
- Забирай всю яловую скотину и пленников знатных,
коли усмиришь ты свою пращу и позволишь ирландцам
хотя бы поспать, ибо не сладок громоподобный удар,
что обрушиваешь ты на них каждую ночь.
- Не соглашусь я на это, - ответил Кухулин, - ведь,
чтобы не осрамиться, забьют щедрые улады яловых
коров и останутся вовсе без скотины. К грязной и рабской
287
работе у мельниц и квашен женщин свободных приставят
улады. Не по душе мне, коли переживет меня хула на то,
что знатных девушек и королевских дочерей превратил я
в рабынь и прислужниц.
- Есть ли условия мира, с которыми бы ты
согласился? - спросил Мак Рот.
- Воистину да! - ответил Кухулин.
- Поведай о них мне, - попросил Мак Рот.
- Клянусь, не услышишь ты их от меня! - воскликнул
Кухулин.
- Отчего же?
- Если сыщется в вашем лагере человек, который их
знает, - ответил Кухулин, - его расспросите. Если же нет,
пусть впредь не приходит никто с предложениями мира,
ибо поплатится жизнью за это.
Воротился Мак Рот в лагерь и предстал перед Медб.
- Ну как, разыскал ты его? - спросила королева.
- Да, - отвечал ей гонец.
- Что же, согласился Кухулин?
- Воистину нет, - молвил Мак Рот.
Тут пожелала узнать королева, есть ли такие условия,
которые примет Кухулин, и рассказал ей Мак Рот о
желанье героя.
- Если найдется средь нас человек, что их знает, он и
расскажет об этом. Если же нет, пусть никто не идет к
нему впредь. Одно уж я знаю наверное - сам не отправлюсь
к нему, даже если ты дашь мне в награду власть над
Ирландией.
Взглянула тут Медб на Фергуса и молвила:
- Каких же условий он требует?
- Нет тебе прока от них, - отвечал ей Фергус, но
королева стояла на своем.
- Хочет он, чтоб каждый день выходил с ним
схватиться один из ирландцев, - промолвил Фергус. - Пока не
расправится с ним он, пусть движется войско вперед.
Потом высылают пусть к броду ирландцы другого иль в ла-
288
гере будет всю ночь до рассветного часа. Должны вы
одевать и кормить Кухулина, пока не закончится
Похищение.
- Клянусь разумом, нелегкие это условия! - молвил
Айлиль, но Медб возразила ему:
- Просьба его справедлива, и наше согласье получит
Кухулин, ибо уж лучше терять одного воина каждый
день, чем сотню каждую ночь.
- Кто же пойдет к Кухулину сказать об этом? -
спросил Айлиль.
- Конечно же, сам Фергус, - ответила Медб.
- Не бывать тому! - воскликнул Фергус.
- Отчего же? - спросил Айлиль.
- Пусть залогом и обеспечением перед Кухулином
будут подкреплены эти условия и их исполнение!
- Я согласна на это, - сказала Медб и поручилась
перед Фергусом.
Тогда взнуздали лошадей Фергуса и запрягли в
колесницу. Двух других лошадей приготовили для Этаркумулу,
сына Фид и Летринн, юноши из свиты Айлиля и Медб.
- Куда направляешься? - спросил его Фергус.
- С тобой, поглядеть на Кухулина и разузнать, каков
он обличьем и видом.
- Не ехал бы ты, коли пожелаешь сделать по-моему, -
сказал Фергус.
- Отчего же? - спросил Этаркумул.
- Заносчив и дерзок ты, - ответил Фергус, - и сдается
мне, что прежде чем расстанетесь, не миновать вам
распри, ибо дик, необуздан и храбр юноша, к которому ты
собрался.
- Но разве не сможешь ты вступиться? - сказал
Этаркумул.
- Смогу, если и сам ты не будешь искать ссоры, -
молвил Фергус.
- Клянусь, что вовеки не пожелаю раздора, - сказал на
это Этаркумул.
289
19 Саги об уладах
Отправились они на поиски Кухулина, который тем
часом играл в буанбах со своим возницей между Фохайн
и морем. Никто не сумел бы приблизиться к ним
неприметно для Лаэга, и все ж через раз удавалось ему
обыграть Кухулина.
- Едет к нам одинокий воин, о малыш Ку! - молвил
Лаэг.
- Каков он собой? - спросил Кухулин.
- Мнится мне, что подобна огромной горе на
просторной долине его колесница. Кажется мне, будто листва
высоченного дерева, что стоит на лугу перед крепостью
славной, покрывают его главу пышные, струящиеся,
золотистые волосы. Пурпурный плащ с бахромой на его
плечах, скрепленный золотой заколкой. Могучее серое копье
сверкает в его руке. С ним шишковатый изукрашенный
щит с шишкой из красного золота. Крепкий подвешенный
меч, что длиной не уступит рулю корабля, покоится на
бедре великого, гордого воина, едущего в колеснице.
- Узнаю я его, - сказал Кухулин, - то господин мой
Фергус.
- Вижу другого воина на колеснице, - молвил Лаэг, -
дивна, прекрасна, сноровиста поступь его коней.
- То едет один из ирландских юношей, друг Лаэг, -
сказал на это Кухулин, - разузнать, каков я обличьем и
видом, ибо разнеслась обо мне молва в их лагере.
Когда же приблизился к ним Фергус и соскочил с
колесницы, приветствовал его Кухулин.
- Верю тебе, - отвечал ему Фергус.
- Можешь довериться мне, - молвил Кухулин, - ведь
если случится над полем лететь стае птиц, будет твоим
дикий гусь и половина другого в придачу. Рыбе ли в устье
случится зайти, будет всегда тебе лосось да еще
половина другого. Будет тебе и пригоршня водяного салата, да
пригоршня морской травы, да пригоршня водяной
травы. Вместе мы встанем у брода, случись тебе выйти на
бой-поединок, сон и покой буду твой охранять и беречь.
290
- Слышал я о твоих обычаях гостеприимства в этом
походе, - ответил Фергус. - Что ж до условий, которые
ты предлагаешь ирландцам, то знай, что не будет тебе
отказа. Пришел я, чтоб ты поручился исполнить их все.
- Воистину согласен я поручиться за это, о господин
мой Фергус, - сказал ему Кухулин.
На том и поспешили они закончить разговор, дабы не
могли сказать ирландцы, что предает их Фергус во имя
своего приемного сына70. Взнуздали коней Фергуса,
запрягли в колесницу, и пустился он в обратный путь.
Между тем не тронулся с места Этаркумул и долго не
спускал глаз с Кухулина:
- Что ты разглядываешь, о юноша? - спросил тот.
- Тебя, - молвил Этаркумул.
- Не в дальнюю даль ты глядишь, о юноша, - сказал
Кухулин, - глаза твои уж покраснели. Знай же, что хоть
невелик, но разгневан тот, кто стоит перед тобою. Каким
же кажусь я тебе?
- Воистину нравишься мне ты, - ответил Этаркумул. -
И вправду, ты юноша дивный, прекрасный, пригожий,
славный и многоискусный в боевых приемах. Все же
числить тебя средь лучших героев, воинов знатных,
всесокрушающих молотов, в битве первейших, я не могу и о
том не помыслю.
- Знаешь, что вышел из лагеря ты под защитой
Фергуса, - ответил Кухулин. - Если б не это, клянусь богами,
которых я чту, лишь твои раздробленные кости и
перебитые суставы там очутились бы снова.
- Довольно грозить мне, - вскричал Этаркумул, - и по
условию, что требовал ты от ирландцев, в схватке один
на один сам я сражусь с тобой завтра.
- Тогда отправляйся и знай, - сказал Кухулин, - что
готов я сражаться и как бы рано ты ни пришел, всегда
найдешь меня здесь.
Пустился Этаркумул в обратный путь и заговорил со
своим возницей.
291
19*
- Не избежать мне завтра сражения с Кухулином, о
юноша, - сказал он.
- И вправду так, коли дал ты слово, - отвечал тот, - не
знаю уж, сдержишь его ли.
И спросил у него Этаркумул, что лучше - сразиться с
Кухулином завтра иль нынче же вечером.
- Сдается мне, - молвил возница, - что не одержать
тебе завтра победы. Что ж проку приблизить сражение и
биться сегодня!
- Повороти колесницу, о юноша, - воскликнул
Этаркумул, - ибо, клянусь богами, которых я почитаю, что не
вернусь назад без головы этого олененка Кухулина.
Снова направился возница к броду и повернул
колесницу к нему левым боком71. Заметил это Лаэг и сказал Ку-
хулину:
- Вижу я воина на колеснице, что лишь недавно уехал
от нас, о Ку!
- Так что же? - спросил Кухулин.
- Левым боком повернул он к нам колесницу,
двигаясь к броду, - ответил возница.
- Это Этаркумул, что желает сразиться со мною, -
сказал Кухулин. - Не стану встречать его не потому, что
хочу защитить, а потому, что вышел он из лагеря под
защитой моего приемного отца. Принеси мне оружие к броду,
возница. Не подобает, чтоб встал он там прежде меня.
Затем приблизился к броду Кухулин, обнажил меч,
взмахнул им через плечо и приготовился встретить Этар-
кумула.
- Чего ты желаешь, о юноша? - молвил Кухулин,
когда подъехал к броду Этаркумул.
- Желаю сразиться с тобою, - ответил тот.
- Послушался бы ты моего совета и не приходил
вовсе, - сказал Кухулин. - Не из желания защитить тебя
говорю я это, а оттого, что вышел ты из лагеря под
покровительством Фергуса, моего приемного отца.
С этими словами нанес ему Кухулин удар фоталбейм72
292
и вырубил дерн из-под ног соперника, так что
распростерся Этаркумул на земле, и дерн засыпал его живот.
Надвое рассек бы Этаркумула Кухулин, будь на то его воля.
- Вот тебе урок, а теперь убирайся, - воскликнул
Кухулин.
- Не тронусь я с места, пока не сойдемся мы снова, -
ответил Этаркумул.
Тогда обрушил на него Кухулин удар фэбарбейм73 и
словно острой наточенной бритвой срезал Этаркумулу
волосы от уха до уха, от лба до затылка, не пролив при
этом ни капли крови.
- Убирайся прочь, - снова сказал Кухулин, - ибо
покрыт ты позором!
- Не тронусь я с места, - ответил Этаркумул, - прежде
чем в новом сраженье один из нас не добудет победу и не
унесет с собой голову другого вместе с иной добычей.
- Быть по-твоему, - молвил Кухулин, - добуду в бою
я победу, вместе с твоей головой и иною добычей.
С этими словами нанес Кухулин Этаркумулу удар му-
адалбейм74 в самое темя и до пупка разрубил его тело.
Поперек пришелся второй удар Кухулина, и три обрубка
разом рухнули на землю. Так погиб Этаркумул, сын Фид
и Летринн.
Фергус между тем ничего не ведал о том поединке, да и
немудрено, ибо на ногах иль присевши, в пути иль походе,
в битве, сраженье иль схватке не случалось ему
оборачиваться назад, дабы никто не сказал, что сделал он это из
страха. Оттого и смотрел он лишь прямо да вровень с собой.
Тем временем приблизился к нему возница Этаркумула.
- Где же твой господин? - спросил Фергус.
- Только что пал он у брода от руки Кухулина, -
ответил юноша.
- Не пристало этому лживому оборотню, - вскричал
Фергус, - бесчестить меня, обходясь так с пришедшим
под моей защитой. Поворачивай колесницу, юноша, и
поедем поговорить с Кухулином.
293
Повернули они назад и вскоре подъехали к броду.
- Зачем оскорбил ты меня, - сказал Фергус Кухулину, -
обойдясь так с тем, кто пришел под моей защитой и
покровительством?
- Взрастил ты меня и берег, - отвечал на это Кухулин, -
что же сейчас тебе больше по нраву, мое иль его
торжество и победа? Да разузнай у возницы, кто из нас в ссоре
повинен.
- Воистину, лучше уж так, как случилось, - молвил
тогда Фергус. - Благословение руке, сразившей Этарку-
мула.
Потом привязали они тело Этаркумула за лодыжки
ивовыми прутьями и поволокли за его лошадьми и
колесницей. Шел ли их путь через острые камни, оставались на
тех камнях и осколках куски легких и печени
Этаркумула. Стоило выехать на ровное место, как его
раздробленные суставы опутывали ноги лошадей. Так и протащили
тело через весь лагерь до самого входа в шатер Айлиля и
Мед б.
- Вон он, ваш юноша, - молвил Фергус, - ибо всякому
деянию свое воздаяние.
Громко вскрикнула Медб, показавшись у входа.
- Полным великой отваги и дерзости был юный пес,
покидавший сегодня наш лагерь, - сказала она. -
Думали мы, что порука Фергуса, что охраняла его в том
походе, не станется лживой!
- Что помутило ей разум? - воскликнул Фергус. -
Мыслимо ли простаку нападать на кровавого пса, с
которым не могут сразиться и в схватке осилить лучшие
воины четырех великих королевств Ирландии? Я и сам был
бы рад ускользнуть от него невредимым.
Так погиб Этаркумул.
Здесь кончается рассказ о Схватке Этаркумула с Куху-
лином.
Тогда поднялся великий и доблестный воин из людей
Медб по имени Нат Крантайл и отправился сразиться с
294
Кухулином. Недостойным почитал он брать иное
оружие, кроме трижды девяти жердей из падуба,
заточенных, заостренных и обожженных на огне. Прежде него
успел Кухулин подойти к потоку, над неверными водами
которого возвышались лишь девять жердей, с которых он
все ж никогда не оступался. Метнул Нат Крантайл жердь
в Кухулина, но тот наступил на ее острие. Вторую и
третью жердь метнул Нат Крантайл в Кухулина, но с острия
второй переступил Кухулин на острие третьей.
Меж тем показалась над равниной стая птиц. Сам
словно устремился Кухулин за ними в погоню, дабы не
упустить их и заполучить себе на ужин. Ибо все
Похищение он питался рыбой, дичью и олениной. Увидев это,
уверился Нат Крантайл, что в страхе бежал от него
Кухулин, и воротился к шатру Айлиля и Мед б.
- Сам достославный Кухулин, о котором вы
говорили, - молвил он, возвысив голос, - сейчас отступил
предо мной и обратился в бегство.
- Знали мы, что так и случится, - сказала на это Медб, -
куда уж безбородому юноше устоять против храбрых
героев и воинов. Выпало ему сразиться с достойным
мужем - и немедля пустился он в бегство.
Воистину тяжело было слышать Фергусу, как
насмехаются над бегством Кухулина, и тогда велел он Фиаху,
сыну Фир Аба, отправиться поговорить с ним.
- Да скажи, - молвил Фергус, - что подобало ему
нападать на врагов, пока отличался он в подвигах славных,
но уж лучше б он спрятался, чем отступил перед одним из
них.
С тем и пошел Фиаху, и вскоре приветствовал его
Кухулин.
- Верю твоим словам, - сказал Фиаху. - Послал меня
твой приемный отец и велел передать, что подобало тебе
нападать на врагов, пока отличался ты в подвигах
славных, но уж лучше б ты спрятался, чем отступил перед
одним из них.
295
- Кто же из вас похваляется этой победой? - спросил
Кухулин.
- Кто же, как не Нат Крантайл, - ответил Фиаху.
- Как, - воскликнул Кухулин, - неужто не знаешь ни
ты, ни Фергус, ни иные улады, что никогда не проливал
я крови гонцов, возниц и безоружных. Не могу я напасть
на Нат Крантайла, пока не возьмет он оружие, а не
деревянную жердь. Скажи ему, пусть приходит завтра на
рассвете, и уж тогда я не отступлю.
Долгим казалось Нат Крантайлу ожидание
рассветной поры, и наконец отправился он сразиться с Кухули-
ном. Рано поднялся в тот день и Кухулин, и яростный дух
овладел им. В бешенстве отбросил он складку своего
плаща, что обвилась вокруг длинного камня. Вырвал тот
камень Кухулин и остался он под плащом на теле. Весь
исказился Кухулин и в страшном гневе не ведал, что
делает.
Между тем приблизился Нат Крантайл и молвил:
- Где ж тут Кухулин?
- Да вот он, - сказал Кормак Конд Лонгас, сын Кон-
хобара.
- Не таков был вчера его облик, - сказал Нат
Крантайл.
- Сразись с этим воином, - молвил Кормак, - ибо это
все равно, что сразиться с Кухулином.
Вышел вперед Нат Крантайл и обрушил удар меча на
Кухулина, но попал меч на камень, что был под плащом,
и разлетелся на куски. На самую шишку щита Нат
Крантайла вспрыгнул тогда с земли Кухулин и ответным
ударом поверх щита снес ему голову с плеч. Немедля снова
занес меч Кухулин и вторым ударом надвое рассек тело
Нат Крантайла. Так пал от руки Кухулина Нат
Крантайл. Сказал Кухулин:
О горе! Возрастает битвы накал!
Нат Крантайл от руки моей пал!
296
А нам в открытом бою и треть
Вражеской рати не одолеть!
Недолго спустя вышла Медб с третью ирландского
войска на север и подошла к Дун Собайрхе75. В тот день
не отставал от нее Кухулин, пока первой не подошла
Медб к Куйб. По пути на север убил Кухулин Фер Тайд-
ле, отчего и название Тайдле, да сыновей Буахалла,
отчего название Карн Мак Буахалл76, да погубил Луаске в
Лейтре, отчего название Лейтре Луаске. В болоте сразил
он Бо Булге, отчего и название Греллах Бо Булге. На
холме сразил он Муиртемне, отчего и название Делга Муир-
темне.
Затем отправился Кухулин на юг охранять свои края
и земли, ибо не было у него краев и земель дороже, чем
эти.
Вскоре повстречались ему Фир Крандке, двое Артин-
не, два сына Лекка, два сына Дуркриде, два сына Габала
да Друхт, Делт, Датен, Те, Туаланг, Турскур, Торк
Глайссе, Глас и Глайсне, что звались двадцатью Фир Фо-
хард. Напал на них Кухулин, когда они ставили лагерь
впереди войска, и поразил всех до единого.
Потом повстречался Кухулину Буйде, сын Байн Блаи,
что был родом из страны Айлиля и Медб и служил у
королевы. Двадцать четыре воина в плащах было с ним.
Перед собою поспешно гнали они Донна Куальнге,
которого вместе с пятьюдесятью телками похитили из Глен на
Самайске, что в Слиаб Кулинд.
- Откуда ты гонишь скотину? - спросил Кухулин.
- Из-за той горы, - отвечал Буйде.
- Как тебя зовут?
- Я тот, кто не любит и не страшится тебя, - Буйде, сын
Байн Блаи, из страны Айлиля и Медб.
- Вот же тебе копьецо, - воскликнул Кухулин и метнул
в него копье, что попало в щит Буйде и, пронзив сердце,
выбило сзади три ребра.
297
Так погиб Буйде, сын Байн Блаи. С той поры и
осталось название Ат Буйде77 в краю Росс.
Пока они так обменивались ударами коротких копий,
ибо не сразу закончилась схватка, поспешно угнали от
них Донна Куальнге в лагерь, словно простую скотину.
За все время похода не было Кухулину большего горя,
безумия, бесчестия, чем это.
Каждый брод, у которого останавливалась тогда
Медб, зовется Ат Медбе. Каждое место, где стоял ее
шатер, зовется Пупал Медба, а то, где случалось ей воткнуть
в землю свой хлыст, - Биле Медба78.
В ту же пору сразилась Медб против Дун Собайрхе и
Финдмор, жены Келтхайра, убила ее и разорила Дун
Собайрхе.
Через две недели войска четырех великих королевств
Ирландии во главе с Айлилем и Медб подошли к лагерю,
а с ними вместе и люди, гнавшие быка. Не позволил
ирландцам погонщик увести Донна Куальнге, но,
ослушавшись, погнали они быка и телок в узкое ущелье, ударяя
палками по щитам, где разорвала скотина тело
погонщика на мелкие кусочки и на тридцать шагов вогнала их в
землю. Форгемен было его имя. Смерть Форгемена
зовется этот рассказ.
Лишь только собрались вместе ирландские воины,
Айлиль, Медб и люди, что гнали быка, как принялись
говорить, что не бывать бы Кухулину храбрее любого из
них, если б не диво, которым владел он, - дротик Куху-
лина. И послали ирландцы к Кухулину барда Медб по
имени Редг попросить этот дротик. Сказал об этом Редг
Кухулину, но тот не пожелал расстаться с дротиком и не
отдал его. Пригрозил тогда бард лишить Кухулина
чести79, но вослед ему пустил юноша дротик, что вонзился в
углубление на его затылке и вывалился изо рта на землю.
Лишь успел Редг промолвить: «Быстро же мы
заполучили это сокровище», - как у брода простилось с душой его
тело. С той поры и зовется этот брод Ат Соломсет80.
298
Бронзовый же наконечник упал в поток, и оттого
зовется он теперь Умансрут81.
Тем временем спорили ирландцы, кому из них
подобает выйти на бой с Кухулином, и порешили послать Кура,
сына Да Лот, ибо не ладили с ним ни на ложе, ни в
дружбе. Говорили они, что если падет Кур в сражении, что
избавятся они от этого бремени, а коли случится погибнуть
Кухулину, то будет и того лучше. Призвали Кура к
шатру королевы.
- Чего они хотят от меня? - спросил Кур.
- Желаем, чтоб вышел ты против Кухулина, -
молвила Медб.
- Высоко же вы ставите мою доблесть, равняя с этим
юнцом, - ответил Кур. - Вот уж вовек не явился бы я,
если б знал, для чего меня звали. Довольно и того, чтоб
сразился с ним у брода такой же юноша из моих людей.
- Странные речи ведешь ты, - сказал тут Кормак Конд
Лонгас, сын Конхобара, - не худо бы и с твоею силой
одолеть Кухулина.
- К раннему часу назавтра готовьте мне все для
похода, - молвил Кур, - ибо не прочь я пойти и недолго
заставлю вас ждать гибели этого оленя, Кухулина.
Рано утром поднялся на другой день Кур, сын Да Лот.
Повозку оружия взял он с собой для поединка с
Кухулином и немедля принялся наносить ему удары. Утром
того же дня исполнил Кухулин свои боевые приемы. Вот
они все82: [...]
Так повелось, что каждое утро быстро, словно кошка,
бегущая к сметане, проделывал Кухулин одной рукой
боевой прием, дабы не забыть и не растерять их.
Треть того дня, укрываясь за шишкой своего щита,
пытался Кур, сын Да Лот, поразить Кухулина. И сказал
тогда Лаэг своему господину:
- О Ку! Ответь же воину, что силится поразить тебя!
Тогда взглянул на врага Кухулин, взмахнул восемью
шарами и высоко подбросил их, а в Кура, сына Да Лот,
299
метнул девятый, что попал в его щит да в его лоб и
вышиб столько мозгов, сколько весил он сам. Так погиб
Кур, сын Да Лот, от руки Кухулина.
- Коли теперь признаете вы наш договор и поруку, -
сказал тогда Фергус, - посылайте к броду другого воина
иль до утра оставайтесь в лагере, ибо сражен Кур, сын Да
Лот.
- Помня, зачем мы пришли, - ответила Медб, - можем
остаться и в этих шатрах.
Так и стояли ирландцы, пока не погибли Кур, сын Да
Лот, Лат, сын Да Бро, Сруб Дайре, сын Федайга, и
сыновья трех Аигнех. Все они пали в единоборстве с Кухули-
ном, но здесь не место повествовать о подвигах каждого.
Однажды сказал Кухулин своему вознице Лаэгу:
- Отправляйся к ирландцам, о Лаэг, и поклонись от
меня моим молочным братьям, друзьям и сверстникам.
Приветствуй Фер Диада, сына Дамана, Фер Дета, сына
Дамана, Бреса, сына Фирба, Лугайда, сына Нойса, Лу-
гайда, сына Соламага, Фер Баета, сына Баетанна, Фер
Баета, сына Фир Бенда, а особо Лугайда, сына Нойса,
ибо один он хранит со мной дружбу и верность в этом
походе. Приветствуй его, и пусть он скажет, кто будет
завтра сражаться со мною.
Пошел Лаэг в лагерь ирландцев и передал привет
друзьям и молочным братьям Кухулина, а затем направился
к шатру Лугайда, сына Нойса.
- Верю тебе, - ответил возница на приветствие
Лугайда.
- Можешь мне верить, - молвил тот.
- Пришел я от Кухулина, что шлет тебе дружеский
привет, поговорить с тобой и узнать, с кем встретится
нынче в бою он.
- Будь проклята дружба, приятельство, братство того,
кто пойдет с ним сражаться, его собственного
молочного брата, Фер Баета, сына Фир Бенда, - ответил Лугайд. -
Сейчас отвели его в королевский шатер и усадили с ним
300
рядом девушку по имени Финдабайр. Она наполняет ему
кубки и всякий раз целует его, она подает ему кушанья.
Не каждому уготовила Медб напитки, которыми
потчуют Фер Баета, ибо всего пятьдесят повозок нагружены
ими.
Не дожидаясь рассвета, отправился Фер Бает к Куху-
лину отречься от своей дружбы. Их близостью,
братством и дружбой заклинал его Кухулин, но не согласился
Фер Бает отступиться от боя. В гневе покинул его
Кухулин и проткнул себе кожу, мясо и кость на пятке острым
ростком падуба. Тогда выдернул Кухулин росток за
корень и не глядя бросил через плечо вдогонку Фер Баету.
И случилось так, что попал тот росток ему в затылок и,
вывалившись изо рта, упал наземь. Так погиб Фер Бает.
- Вот уж воистину славный бросок, малыш Ку! -
воскликнул Фиаху, сын Фир Аба, ибо считал, что лишь
славным броском можно сразить воина ростком падуба.
С той поры и зовется то место, где это случилось, Фо-
херд Муиртемне83.
- Ступай, друг Лаэг, - сказал между тем Кухулин, -
поговорить с Лугаидом в лагерь ирландцев да разузнай, не
случилось ли чего с Фер Баетом и кто выйдет биться со
мною назавтра.
Направился Лаэг прямо к шатру Лугайда и в ответ на
приветствие молвил:
- Верю тебе!
- Воистину можешь мне верить, - ответил Лугайд.
- Пришел я от твоего молочного брата узнать,
воротился ли в лагерь Фер Бает.
- Воистину, да, - сказал тут Лугайд, - и да
благословенна будет рука, что сразила его, ибо мертвым упал он
недавно в долине.
- Скажи мне, кто выйдет назавтра помериться силой с
Кухулином? - спросил Лаэг.
- Просят о том моего брата, надменного юношу,
буйного, гордого, но верноразящего, в битвах искусного.
301
Оттого они это задумали, что если сразит его рука Куху-
лина, отправился б я отомстить за брата. Вовеки веков
тому не бывать. Ларине, сын И Брайтмик, зовут моего
брата. Хочу я пойти повидаться с Кухулином.
Тогда взнуздали двух лошадей Лугайда и запрягли в
колесницу. Приехал Лугайд к Кухулину и заговорил с
ним:
- Желают ирландцы, чтоб вышел с тобою сразиться
мой брат, юноша буйный, надменный и гордый, но
сильный и стойкий в сраженье. Оттого они так порешили, что
думают, будто потом выйду я мстить за смерть брата.
Вовеки веков не бывать тому. Все ж заклинаю тебя нашей
дружбой не убивать его, а в остальном поступай, как
желаешь, ибо против моей воли идет он сражаться.
С тем и вернулся Лугайд в лагерь, а Кухулин обратно
к себе.
В шатер Айлиля и Медб отвели между тем Ларине,
сына Нойса, и усадили подле него девушку по имени Фин-
дабайр, что наполняла ему кубки и всякий раз целовала
его, она подносила ему кушания.
- Не каждому уготовила Медб напитки, которыми
потчуют Ларине, - сказала Финдабайр, - ибо всего
пятьдесят повозок нагружены ими.
- О ком это ты говоришь? - спросил тут Айлиль.
- Да вот о нем, - ответила Финдабайр.
- Кто же он?
- Бесславное взор твой не раз привлекало, - ответила
Финдабайр, - взгляни же теперь на тех, кто богатством,
достоинством, честью превыше всех в Ирландии, -
Финдабайр и Ларине, сына Нойса.
- Воистину, так и есть, - молвил Айлиль.
Услышав такие слова, подпрыгнул от радости Ларине,
так что разошлись под ним швы перин, и луг перед
лагерем был весь усеян перьями. Стал он затем дожидаться
рассвета, чтобы напасть на Кухулина. Когда же настало
утро, направился Ларине к броду, прихватив с собой це-
302
лую повозку оружия. Ни один из ирландских воинов, что
были в то время в лагере, не пожелал пойти поглядеть на
сражение Ларине, и лишь женщины, юноши да девушки
насмехались и потешались над ним.
Меж тем появился у брода Кухулин, но не пожелал он
взять с собою никакого оружия и явился безоружным.
Выбил он оружие из руки Ларине, словно отнял игрушку
у маленького ребенка. Потом, обхватив Ларине,
повалил его Кухулин на землю и принялся награждать его
ударами, бить, давить и трясти, пока не вывалились из
него испражнения и словно туман скрыл борцов. С той
поры уж не мог Ларине встать без стенаний да есть без
боли, и не оставляла его тяжесть в груди, боль в животе,
понос и судороги. Лишь один Ларине пережил схватку с
Кухулином за все Похищение, но и он скончался позднее
от этих увечий.
Вот повесть о битве Ларине при Похищении.
Вскоре позвали в шатер Айлиля в Медб Лоха Мор84,
сына Мо Фебиса.
- Чего вы хотите? - спросил Лох.
- Хотим, чтоб пошел ты сразиться с Кухулином, -
ответила Медб.
- Не пойду я сражаться, - ответил Лох, - ибо хоть и
не желаю оскорбить Кухулина, все ж что за честь мне
схватиться с юнцом безбородым. Знаю я мужа, что
выйдет на бой и примет от вас воздаяние, - то Лонг, сын
Эмониса.
Привели Лонга в шатер, и посулила ему Медб славную
награду: двенадцать пар разноцветного платья, колесницу
ценой в четырежды семь кумалов, саму Финдабайр отдать
ему в жены, вино и веселье в Круаху во всякое время.
Отправился Лонг на поединок с Кухулином и пал от его руки.
Повелела тогда королева женщинам пойти
поговорить с Кухулином да просить его сделать себе бороду из
сока куманики. Отправились женщины к Кухулину и
попросили его об этом.
303
- Ибо любой из ирландцев почтет недостойным
сражаться с тобой безбородым, - сказали они.
Сделал себе Кухулин бороду из сока куманики и,
поднявшись на холмик, выставил ее напоказ перед
ирландскими воинами.
Увидел это Лох, сын Мо Фебиса, и молвил:
- Никак теперь у него борода!
- И я ее вижу, - воскликнула Медб и предложила ему
ту же награду за гибель Кухулина.
Согласился на это Лох и вышел на битву с Кухулином.
- Пойдем к броду повыше, - сказал он Кухулину, - не
станем у этого биться, - ибо считал оскверненным тот
брод, где погиб его брат.
Тем часом появилась поблизости Морриган из сидов,
дочь Эрнмаса, что еще при Похищении коров Регамона85
поклялась погубить Кухулина, когда сойдется он со
славным воином при Похищении Быка из Куальнге. И
решила она теперь исполнить свою клятву.
Предстала им Морриган в облике белой красноухой
телки86, что вела еще пятьдесят телок, скованных попарно
цепочками из светлой бронзы. Наложили тут женщины на
Кухулина запреты и гейсы, дабы не дал он уйти Морриган,
не изведя и не погубив ее. С первого же броска поразил
Кухулин глаз Морриган. Тогда поплыла она вниз по течению
и обвилась вокруг ног Кухулина. Пока силился он
освободиться, нанес ему Лох рану поперек горла. Явилась тогда
Морриган в обличье косматой рыжей волчицы, и вновь
ранил Кухулина Лох, пока тот отгонял ее. Переполнялся
гневом Кухулин и ударом га булга87 поразил врагу сердце
в груди. Тут попросил его Лох оказать ему милость.
- Чего же ты просишь? - спросил Кухулин.
- Не замыслил я зла и не прошу о пощаде, лишь
отступи от меня на шаг, - молвил Лох, - чтобы мог я упасть
головой на восток, а не туда, где ирландцы, - на запад.
Сражен я ударом га булга, и да не скажет никто из них,
будто спасался я бегством.
304
- Отойду я, - ответил Кухулин и отступил на шаг, -
ибо воистину это желание воина.
С той поры и зовется брод Ат Трайгед88 у границы
Тир Мор.
Великая грусть охватила в тот день Кухулина, ибо в
одиночку сражался он при Похищении. Повелел он Лаэгу
отправиться к уладам и привести их защищать свой скот.
Напала на Кухулина печаль да истома, и сложил он песнь:
О Лаэг! Иди! Пусть поднимется рать!
Ты в крепкой Эмайн должен всем повторять,
Что длится бой много дней подряд,
Что раны Кухулина кровоточат!
Боль и в правом и в левом боку.
В котором точно - сказать не могу.
Повинна в том не Фингина рука:
Меня бы он вылечил наверняка.
Скажи Конхобару: его боец
Истекает кровью, измучен вконец.
Скажи, что сам на себя не похож
Предводитель дружин, что был так пригож.
Пусть узнает мой властелин,
Что стада охраняю лишь я один
И броды все я один стерегу.
На долю свою я пенять могу.
Стекает кровь с моего копья.
От ран жестоко страдаю я.
Не спешат мои други ринуться в бой.
Верен мне только возница мой.
Слаб одинокого рога звук.
Ему внимает лишь близкий друг.
305
20 Саги об уладах
А ратнику сладостен мощный зов
Многих и верных ему рогов.
Хороша пословица, хоть и стара:
Из одного полена не разжечь костра.
Когда бы их было два или три,
Они дарили бы свет до зари.
Полено, если оно одно,
Тлеть и дымиться обречено.
Одиночке победа не суждена.
Один жернов не смелет зерна.
Одинокого воина без труда
Может предатель сгубить всегда.
Но целое войско не в силах, ей-ей,
В одиночку сгубить никакой злодей.
Взаимодоверье и дружба хранят
Даже и самый малый отряд.
Мало варева из одного котла,
Чтоб вся дружина сыта была.
Я один у брода, от войска вдали,
На самом краю Великой Земли.
Враги мои - Лох и Бадб - заодно,
Как во дни Регамны предречено.
Лох бедра мои рассек,
Впилась серо-красная волчица в бок.
Хитроумный Лох, в битве царя,
Вгрызся в печень, обратившись в угря.
Бросок волчицы я отразил:
Глаз ей малым копьем пронзил;
306
Изловчившись в схватке смертельной, смог
Перебить ей заднюю пару ног.
Айфе копье спустив по реке,
Лаэг дал оружие моей руке.
Метнул я копье из последних сил
И сына Эмониса насмерть сразил.
Почему Конхобар войной не идет
На Айлиля и Медб, покуда брод
Охраняя от них, я насмерть стою,
Изнемогая в неравном бою?!
Нужно уладам спешить сюда,
Покуда не похищены все их стада.
Их коров узнали Мага сыны.
Их коровы меж ними поделены.
Уладам я верен, и клятва тверда:
Отсюда я не уйду никогда.
Никто - ручаюсь честью бойца! -
В одиночку не одолеет Пса Кузнеца!
Но в стане Айлиля и Медб ни на миг
Не смолкает коршунов радостный клик.
А в Маг Муиртемне от кликов тех
Раздается плач и смолкает смех.
Знаю: Конхобар не начнет поход,
Покуда мощной рати не соберет.
Знаю, что скорбь его велика,
Но гнев превзойдет ее наверняка!
Вот повесть о битве Лоха Мор, сына Мо Фемиса, с
Кухулином. Вскоре послала Медб сразиться с
Кухулином шестерых разом. То были Трайг, Дорн, Дерну, Кол,
307
20*
Аккуйс, Эрайси - друиды, трое мужчин и трое женщин.
Вступил с ними в битву Кухулин и поразил всех до
единого. Так преступили ирландцы уговор, и тогда взялся
Кухулин за пращу и принялся осыпать войско ирландцев
камнями к северу от Делга. Хоть и немало там было
ирландцев, никто не сумел повернуть на юг - ни собака, ни
конь, ни человек.
Между тем в обличье старухи приблизилась к Кухули-
ну Морриган из сидов, дочь Эрнмаса, и стала доить
корову с тремя сосцами. И явилась она оттого, что любой,
кого ранил Кухулин, вовеки не поправлялся, если сам
герой не лечил его. Мучаясь жаждой, попросил у нее
Кухулин молока. Протянула ему Морриган молоко из
первого сосца.
- Поскорей бы мне стать невредимой, - промолвила
она, и тут исцелился ее глаз.
Попросил у нее Кухулин молока из другого сосца.
Подала его Морриган и сказала:
- Пусть бы скорее излечился дающий!
Снова попросил у нее Кухулин напиться, и дала ему
Морриган молоко из третьего сосца.
- Да благословят тебя боги и смертные! - воскликнул
Кухулин. - Чародеи были их богами, а смертными -
женатые.
Излечилась тотчас королева.
Сто воинов разом послала Медб сразиться с Кухули-
ном, но все они пали от его руки.
- Беда нам, что гибнет вот так наше войско, -
промолвила Медб.
- Не впервые досаждает нам этот человек, - ответил
Айлиль.
С тех пор названо место, где были они, Куилленд
Кинд Дуне89, а брод, что вблизи, не напрасно зовется Ат
Кро90, ибо немало крови неслось тогда вниз по
течению.
308
Поражение у Маг Муиртемне.
Войска четырех великих королевств Ирландии
расположились лагерем у Бреслех Мор91 на Маг Муиртемне.
Свою долю скота и иной добычи отправили они на юг к
Клитар Бо Улад92. Недалеко от них, у Ферта и Лерга,
остановился Кухулин, и к вечеру возница Лаэг, сын Риан-
габара, разжег для него огонь. Далеко впереди, через
головы воинов четырех великих королевств Ирландии,
увидел он в лучах уходящего в верчение облака солнца
огненный блеск золотого оружия. Гнев и ярость
наполнили его при виде войска, ибо немало там было врагов и
немало противников. Взял он тогда два копья, щит да меч
и затряс щитом, воздел ввысь копья, замахал мечом, и
боевой клич вырвался у него из горла. Ужасен был крик
Кухулина, и вторили ему духи, призраки, оборотни и
демоны воздуха, а сама Немайн93, богиня войны, наслала
смятение на лагерь ирландцев. Звон оружия и
наконечников копий заполнил лагерь, й сто человек замертво пали
в ту ночь от безумия и ужаса.
Между тем вот что увидел Лаэг: человека, что с
северо-востока направлялся прямо к ним через лагерь
ирландцев.
- Едет к нам воин, о Кухулин! - сказал Лаэг.
- Каков он собой? - спросил Кухулин.
- Нетрудно ответить - высок он и строен, свободно
лежат его пышные золотистые кудри волос. В зеленый
плащ он закутан, что у груди скреплен серебряной
заколкой. Рубаха королевского сукна до самых колен
прикрывает его белоснежную кожу. Нитью багряной из
красного золота прошита рубаха. В руках у него черный щит с
тяжелой шишкой из светлой бронзы. Несет он
пятиконечное копье и раздвоенный дротик. Дивно играет и
тешится он тем оружием. Никто не стремится к нему, да и
он ни к кому не подходит, словно и не видят его в лагере
войск четырех великих королевств Ирландии.
- Так и есть, брат мой, - молвил Кухулин, - это мой
309
друг из волшебных холмов, что пришел облегчить мой
дух, ибо там знают, какое мне выпало бремя - сражаться
в одиночку с войсками четырех великих королевств
Ирландии во время Похищения.
Подъехал к ним воин и, сжалившись над Кухулином,
заговорил с ним.
- Поспи теперь крепким сном у Ферта и Лерга до
исхода трех дней и трех ночей, - сказал он, - а дотоле я сам
буду биться с врагами.
Тогда в глубокий сон погрузился Кухулин у Ферта и
Лерга. Долог был этот сон, но велика была и усталость
воина, не знавшего отдыха с понедельника перед Самай-
ном до пятницы после весеннего празднества94. Лишь
после полудня забывался он недолгим сном, склонив
голову на кулак, в кулаке зажимая копье, а копье положив на
колено, но и тогда он рубил и колол, поражал и крушил
войска четырех великих королевств Ирландии. Меж тем
растения из сидов, чудные травы и зелья приложил воин
к ранениям бессчетным, рубцам и порезам Кухулина, так
что тот исцелился во сне, сам не зная об этом.
В ту самую пору пришли на юг из Эмайн трижды
пятьдесят юношей, трижды пятьдесят королевских
сыновей во главе с Фолломайном95, сыном Конхобара.
Трижды сразились они с врагами, и втрое больше, чем было их,
пало ирландцев, но и средь них никого не осталось в
живых, кроме самого Фолломайна. Поклялся тогда Фолло-
майн, что вовеки веков не вернется он в Эмайн, не унеся
с собой головы Айлиля с его золотой короной. Нелегкое
дело задумал он, ибо вышли против Фолломайна два
сына Бейте, сына Байн, два сына приемных родителей
Айлиля, и поразили его насмерть.
Вот рассказ о Кончине юношей из Улада и
Фолломайна, сына Конхобара.
Между тем до исхода трех дней и ночей глубоким
сном спал Кухулин у Ферта и Лерга. Очнувшись от сна,
провел он рукой по лицу и покраснел с головы до ног.
310
Крепок стал духом Кухулин, будто он шел на собрание
народа, в поход, на свидание, на пир иль на одно из
ирландских торжеств.
- Долго ли спал я сегодня, о воин? - спросил Кухулин.
- Три дня и три ночи, - отвечал тот.
- Горе мне! - вскричал тут Кухулин.
- Отчего же? - молвил воин.
- Да ведь все это время никто не сражался с врагами!
- Вот уж нет, - сказал ему воин.
- Кто же тогда с ними бился?
- С севера на Эмайн пришли сюда трижды пятьдесят
юношей, трижды пятьдесят королевских сыновей и с
ними Фолломайн, сын Конхобара. Пока отдыхал ты, три
дня и три ночи сражались они с врагами и втрое больше,
чем было их, пало ирландцев, но и средь них никого не
осталось в живых, кроме самого Фолломайна, сына
Конхобара. Поклялся Фолломайн96 и пр.
- Увы, - молвил Кухулин, - силы оставили меня, а
иначе не погибли бы юноши и Фолломайн.
- Полно, о Кукан! - сказал воин. - Не попрекнуть
твою честь и не опозорить доблесть.
- Останься с нами сегодня, о воин, - промолвил
Кухулин, - и вместе отомстим за юношей.
- Нет, не могу я остаться, - ответил воин, - ибо рядом
с тобой каждый свершит много славных геройских
деяний, но не ему достанутся почести и слава. Вот почему не
могу я остаться, ты же всей силой обрушься на войско
ирландцев, ибо теперь уж не властны они над твоей жизнью.
- Можешь ли ты запрячь косящую колесницу, о друг
Лаэг, - сказал тогда Кухулин, - если есть у тебя для нее
все, что нужно, тогда запрягай, если нет, то не надо.
Вышел тут Лаэг и облачился в геройское одеяние
возницы. Вот каково было это геройское одеяние возницы:
рубаха воздушная, тонкая, легкая, что сработана дивно
из шкуры оленя и не стесняла движения рук. Черный,
словно вороново крыло, плащ надел Лаэг поверх рубахи.
311
Сделал тот плащ Симон Маг для Правителя Рима, Дарий
подарил его Конхобару, Конхобар - Кухулину, а уж он
отдал его вознице. В гребенчатый шлем облачился
возница, четырехугольный с металлическими пластинами,
что, меняя оттенки и облик, спускался ниже середины
плеч. Был украшением тот шлем, а никак не помехой.
Рукою поднес он ко лбу красно-желтый обруч,
сработанный на наковальне из пластинки чистейшего красного
золота, дабы отличали возницу от его господина. В
правой руке он зажал длинные поводья лошадей и свой
изукрашенный кнут, в левую руку вложил он ремни,
которыми правил возница. От лба до груди он укрыл лошадей
железными пластинами, усеянными наконечниками,
остриями копий, шипами и колючками, такими же, как на
колесах, углах и выступах по сторонам колесницы.
Потом произнес он заклятье над лошадьми и своим
господином, дабы, скрывшись от взоров ирландцев, самим
видеть всех в лагере. Воистину не зря произнес он заклятье,
ибо три дара возничего снизошли на него в тот день:
лейм дар болг, фоскул дириух и имморхор делинд97.
Тогда герой и воитель, защитник в сражении всех
смертных, Кухулин, сын Суалтайма, поднялся и
облачился в боевые одежды для схватки, сраженья и боя. Вот
что за платье надел он для боя, сраженья и схватки:
двадцать семь нательных рубах, навощенных и твердых,
крепко привязанных к телу ремнями, веревками, путами,
дабы не помутилось сознание и разум героя от приступов
ярости. Поверх надел он свой пояс для боя из шкур семи
годовалых быков, крепкий, дубленый, что прикрывал
его тело от пояса до подмышки. От дротика, пики,
стрелы, острия и копья защищал его пояс, ибо скользили они
по нему, словно наткнувшись на камень, скалу или рог.
Потом повязал Кухулин тонкий передник из шелка, по
краям расцвеченный светлым золотом, что прикрывал
нижнюю часть его тела. Поверх шелкового передника
облачился Кухулин в передник из мягкой коричневой ко-
312
жи, на который пошли лучшие куски шкур четырех
годовалых быков. Боевой пояс из коровьих шкур был поверх
передника тонкого шелка.
Потом достославный герой взял боевое оружие для
схватки, сраженья и битвы. Из боевого оружия для
битвы взял он свой меч светлоликий с рукоятью из кости и к
нему восемь малых мечей; пятирогое взял он копье и к
нему восемь маленьких копий; взял он свой деил клисс и
восемь маленьких дротиков; взял он изогнутый щит темно-
красный - в шишку его поместился б кабан - с краем
заточенным, острым, разящим, что волос легко разрубал
на воде, столь был заточен, разящ он и остр, и к нему еще
восемь щитов. Когда пускал юноша в ход прием лезвия,
равно искусно сражался мечом он, копьем и щитом.
Затем водрузил он гребенчатый шлем свой для боя,
сражения и схватки - клич боевой стоголосый раздался оттуда
и отразился протяжно в каждом углу и изгибе. То разом
вскричали демоны и оборотни, духи земли и воздуха,
что, куда бы ни шел Кухулин, витали вокруг него и над
ним, предвещая кровавую гибель героев и воинов.
Поверх всего облачился Кухулин в заговоренное платье из
Тир Тайрнгире, что досталось ему от Мананнана, сына
Л ера, правителя Тир на Сорха98.
Тут в первый раз исказился Кухулин, став многоликим,
ужасным, неузнаваемым, диким. Вздрогнули бедра его,
словно тростник на течении иль дерево в потоке,
задрожало нутро его, каждый сустав, каждый член. Под
оболочкою кожи чудовищно выгнулось тело, так что ступни,
колени и голени повернулись назад, а пятки, икры и ляжки
очутились впереди. Сухожилия икр стянулись впереди
голени, и каждый могучий округлый их узел был не меньше
кулака воина. У затылка сошлись мышцы головы, и
любой из их непомерных, бессчетных, могучих, увесистых
круглых бугров был подобен голове месячного ребенка.
Меж тем обратилось лицо его в красную вмятину.
Внутрь втянул он один глаз, да так, что и дикому журав-
313
лю не изловчиться бы вытащить его из черепа на щеку.
Выпал наружу другой глаз Кухулина, а рот дико
искривился. От челюсти оттянул он щеку, и за ней показалась
глотка, в которой до самого рта перекатывались легкие
и печень Кухулина. Верхним нёбом нанес он львиный
удар по нижнему, и каждый поток огненно-красных
клочьев, хлынувший из горла в рот, в ширину был не менее
шкуры трехлетней овцы. Громовые удары сердца о
ребра можно было принять за рычание пса или грозного
льва, что напал на медведя. Факелы богинь войны,
ядовитые тучи и огненные искры виднелись в воздухе и в
облаках над его головой да кипение грозного гнева,
поднимавшееся над Кухулином.
Словно ветви боярышника, которыми заделывают
дыру в изгороди, свились волосы на голове юноши. Если
бы клонящуюся под тяжестью плодов благородную
яблоню потрясли над его головой, ни одно яблоко не упало
бы наземь, наколовшись на его грозно топорщащиеся
волосы. Геройское сияние исходило со лба Кухулина,
длинное и широкое, будто точильный камень воина.
Будто мачта огромного корабля был высокий, прямой,
крепкий, могучий и длинный поток темной крови, что
вздымался над его макушкой и расходился магическим
темным туманом, словно над домом струящийся дым,
когда зимним вечером останавливается там король.
Так исказившись, поднялся Кухулин на свою боевую
колесницу, усеянную железными остриями, тонкими
острыми лезвиями, крючками, колючками, геройскими
остриями, запорами, гвоздями, что были на ее оглоблях,
ремнях, петлях и узлах.
Потом проделал он громовой прием" ста, да громовой
прием двухсот, да громовой прием трехсот, да громовой
прием четырехсот, а на громовом приеме пятисот
остановился, ибо считал, что не меньше того поразит в первой
схватке и первом сражении с войсками четырех
королевств Ирландии. Так и пустился он в путь на поиски вра-
314
гов и, мощно правя колесницей, издалека объехал кругом
войска четырех великих королевств Ирландии. Глубоко
врезались в землю железные колеса его колесницы, и
вровень с ними подымались насыпи, скалы, валуны и кучи
камней, что могли бы сойти за валы или крепость. И
потому воинственно объехал он вокруг войск четырех
великих королевств Ирландии, что не желал упустить их,
пока, не напавши, не отомстит он за гибель юношей Улада.
В самый центр войска врубился Кухулин и окружил
его огромным валом трупов. Натиск врага на врагов он
обрушил на войско, и обезглавленные тела ирландцев
теснились вокруг Кухулина шея к шее, пята к пяте. Так
трижды объехал он вокруг войска, оставляя за собой
полосу шириной в шесть трупов, так что трое ногами
упирались в шеи троих.
Называется эта повесть в Похищении Сесрех
Бреслиге, и это одна из трех битв, что случились в то время, -
Сесрех Бреслиге, Имслиге Гленнамнахт да сражение при
Гайрех и Илгайрех. Но лишь в первой битве настигла
погибель равно лошадей, и собак, и людей. Иные говорят,
что Луг, сын Этлена, сражался там вместе с Кухулином.
Никто не знает и не упомнит, много ли пало в той
битве простых воинов, да того и не исчислить; памятны
лишь имена их вождей. Вот они: двое по имени Круайд,
двое по имени Калад, двое по имени Кир, двое по имени
Киар, двое по имени Эйкел, трое по имени Кромм, трое
по имени Кур, трое по имени Комбирге, четверо по
имени Феохар, четверо по имени Фурахар, четверо по имени
Кае, четверо по имени Фота, пятеро по имени Каур,
пятеро по имени Керман, пятеро по имени Кобтах, шестеро
по имени Саксан, шестеро по имени Дауйт, шестеро по
имени Дайре, семь по имени Рохайд, семь по имени Ро-
нан, семь по имени Руртех, восемь по имени Рохлад,
восемь по имени Рохтад, восемь по имени Риннах, восемь
по имени Мулах, девять по имени Дайгит, девять по
имени Дайре, девять по имени Дамах, десять по имени Фейд-
315
лимид. Шестнадцать раз по двадцать королей поразил
Кухулин у Бреслех Мор на Маг Муиртемне и без счета
собак, лошадей, женщин, детей, мальчиков и простого
народа, ибо и одному из троих ирландцев не удалось
ускользнуть без разбитого глаза, бедра, головы иль какой-
то иной вековечной отметины.
Назавтра отправился Кухулин оглядеть войско и
самому показаться ирландским женщинам, девушкам,
девочкам, филидам и прочим искусным людям в облике
дивном и кротком, ибо не почитал он достойным и
славным тот темный магический образ, который явил он им
ночью. Вот и отправился он показаться ирландцам в
облике дивном и кротком.
Воистину прекрасен был юноша, что появился тогда
перед войском, - Кухулин, сын Суалтайма. Трех цветов
были его волосы - черные у кожи, кроваво-красные
посередине, а сверху, словно корона, были они золотые.
Чудно лежали они тремя кольцами у затылка и будто золотая
нить был каждый из этих волос, золотистых, прекрасных,
невиданно дивных цветов, что длинными прядями
падали сзади на плечи. Сто сверкающих золотом красных
спиралей пламенели на его шее, сто нитей драгоценных
камней обвивали голову. Четыре ямочки было у него на
щеках - желтая с зеленой да голубая с красной. По семь
драгоценных каменьев сверкали в его королевских очах.
Семь пальцев было на каждой его ноге, семь на каждой
руке, и всякой был цепок, как коготь ежа или ястреба.
Потом облачился Кухулин в платье собраний и
празднеств. Надел он свой плащ с бахромой, что ниспадал
пятью складками, дивный, пурпурный, сработанный ладно.
Белая брошь светлого серебра, изукрашенная золотом,
скрепляла тот плащ на белоснежной груди; словно глядя
на яркий светильник, глаз бы людской не стерпел ее
блеска. Тело его прикрывала рубаха из шелка с
расцвеченной кромкой, тесьмой, бахромою из золота, серебра и
светлой бронзы, что спадала до темно-красного боевого
316
передника из королевской ткани. Диковинный щит был
при нем -темно-красный, с кромкой из чистейшего
белого серебра. Изукрашенный меч с костяной рукоятью нес
он на левом боку. Подле него в колеснице лежало копье
с наконечником серым да кинжал для схватки с
подвесками и заклепками светлой бронзы. Девять голов держал
Кухулин в одной руке да десять в другой и потрясал ими
в знак своего бесстрашия и доблести. Скрыла свое лицо
Медб за заслоном щитов, опасаясь удара Кухулина.
Принялись тогда ирландские женщины просить
воинов поднять их к плечам на настил их щитов, дабы
могли они поглядеть на Кухулина. Странен им был его
дивный и кроткий облик после магического злокозненного
видения, представшего прошлой ночью.
Меж тем поглядел Дубтах Доел Улад на свою жену и
охватила его злоба, великая зависть и ревность, и стал он
склонять ирландцев предать и погубить Кухулина,
устроив ему со всех сторон засаду. Молвил он:
Искаженный грядет! Быть беде!
Будут мертвецы валяться везде!
Под стенания жен коршуны во дворах
Будут когтить окровавленный прах!
Побоища вы не видали страшней:
Будет для могил не хватать камней!
Воин, от ярости сошедший с ума,
Беспощаден к застигнутым на склоне холма!
Вижу безумца страшный улов:
На подушках колесницы девять голов.
Вижу победителя бесценный трофей:
Десять голов ирландских мужей.
Жен ваших вижу: стеная, они
Бродят по полю великой резни.
317
Вижу королеву: горем сражена,
От побоища взор отвращает она.
Совет мой: в засаде стоять должна
Дружина, надвое разделена,
Чтобы покончить, с разных напав сторон,
С тем, чей лик яростью искажен.
Слышал все это Фергус, сын Ройга и опечалился,
что склоняет ирландцев Дубтах погубить Кухулина.
Ударил Дубтаха Фергус что есть силы ногой и поверг
лицом наземь. Принялся тогда Фергус попрекать
Дубтаха всеми бедами, всеми постыдными, неправыми и
дурными делами, что всегда терпели от него улады.
Так говорил он:
В схватках Дубтах Лживый Язык
За чужой спиною таиться привык.
Ничего он благого не совершил
С той поры, как женщин жизни лишил100.
Деянием гнусным Дубтах знаменит:
Им Фиаху, сын Конхобара101, убит.
Известен он и деяньем другим:
Куйрпре, сын Федлимида, загублен им.
Сын Лугдаха, сына Косруба, умен:
К власти над Уладом не рвется он.
Но того, кого не в силах убить,
Клеветой и хитростью стремится сгубить.
Не хотим мы, изгнанники, чтобы герой
Погиб, вовлечен в нечестивый бой.
Придут улады к вам - и тогда
В отместку угонят все наши стада.
318
Да и вас не минует праведный гнев,
Коль придут они, немощь преодолев.
Разнесется молва о деяньях бойцов!
Королевы оплачут своих мертвецов!
Не хватит могильщиков на них на всех!
Будет воронье пировать без помех!
Будут щиты валяться в золе!
Будет великое зло на земле!
Жен ваших вижу: стеная, они
Бродят по полю великой резни.
Вижу королеву: горем сражена,
От побоища взор отвращает она.
Сыну Лугдаха102 все нипочем:
Языком он сражается, а не мечом.
Горе королю, что поднимет бойцов
По совету Злокознейшего из Лжецов!
Вот повесть о Косящей Колеснице.
Между тем напал на ирландцев один из храбрых ула-
дов по имени Оенгус, сын Оенлаиме Габе, и гнал их
перед собой от Мода Лога, что зовется ныне Лугмуд, до Ат
Да Ферт на Слиаб Фуайт. Ученые люди говорят, что
если бы по одному выходили ирландцы против Оенгуса, не
избежать бы им гибели, но они заманили его в
устроенную со всех сторон засаду и убили около Ат Да Ферт, что
на Слиаб Фуайт.
Здесь начинается рассказ Имрол Белайг Эойн.
Вскоре пришел к ним Фиаха Фиалдана из уладов
поговорить с сыном сестры своей матери, Мане Андое из
коннахтцев. Вместе с ним был и Дубтах Доел Улад, а с
Мане Андое - Дохе, сын Мага. Увидел Дохе, сын Мага,
Фиаха Фиалдана и метнул в него копье, что пронзило
насквозь его друга Дубтаха Доел Улад. В свой черед метнул
319
Фиаха копье в Дохе, сына Мага, и поразил своего друга
Мане Андое из коннахтцев. И сказали тогда ирландцы:
- Мимо цели метнули они копья, ибо случилось
каждому поразить своего друга иль родича.
Оттого и называется этот рассказ Неверный Бросок у
Белах Эойн, или, иначе, Другой Неверный Бросок у
Белах Эойн.
Здесь начинается рассказ Туиге им Тамон.
Однажды уговорили ирландцы шута по имени Тамун
надеть платье Айлиля и его золотую корону и
отправиться к броду впереди них, а сами принялись кричать,
насмехаться да поносить его, приговаривая:
- Словно увенчанный пень ты, шут Тамун, красуясь с
короной и в платье Айлиля!
Оттого и называется рассказ Тунге им Тамон -
Увенчание Пня103.
Между тем приметил Тамуна Кухулин и, ничего не
зная, не ведая, принял его за самого Айлиля,
пришедшего к броду. Метнул юноша камень из своей пращи, и
замертво свалился Тамун у брода. С той поры и зовется он
Ат Тамуйн, рассказ Тунге им Тамон.
В тот вечер войска четырех великих королевств
Ирландии расположились лагерем у стоячего камня в Крих
Росс. И спросила тут Медб у ирландцев, кто из них
выйдет назавтра на бой-поединок с Кухулином.
- Вот уж не я. Не тронусь я с места, не должен наш род
выставлять одного из своих, - отвечали ирландцы.
Так, не склонив никого из ирландцев, попросила
королева самого Фергуса выйти на бой-поединок с Кухулином.
- Не пристало мне, - отвечал тот, - сражаться с
безбородым юнцом, да еще и моим приемным сыном.
Но неотступно заклинала его Медб, и наконец
согласился Фергус взять на себя поединок. С тем и разошлись
они на ночь, а ранним утром поднялся Фергус и
отправился к броду сражений, где дожидался Кухулин. Увидел
Фергуса юноша и молвил:
320
- Ко мне без достойной защиты идет господин мой
Фергус. Нет с ним меча, что покоится в ножнах
огромных.
Верно говорил Кухулин, ибо за год до того, о чем
здесь повествуется, встретил Айлиль Фергуса и Медб на
склоне холма в Круаху. Неподалеку от них на холме
лежал меч Фергуса, и тогда, вынув его из ножен, вложил в
них Айлиль деревянный меч, поклявшись, что не вернет
прежний, пока не наступит день великого сражения.
- Что мне за дело, дитя мое, - ответил Фергус, - ведь
и случись он при мне, никогда б не направил его на тебя
и не занес над тобою. Все ж, честью твоей и воспитанием,
что дал тебе я, Конхобар и улады, я заклинаю тебя
отступить предо мной на глазах у ирландцев.
- Не годится мне пускаться в бегство от одного воина
во время Похищения, - сказал Кухулин.
- Не бойся позора, - промолвил Фергус, - ибо и я
отступлю пред тобою, когда в битве Похищения будешь
исколот ты, кровью покрыт и изранен. Если же я
отступлю, то побежит все ирландское войско!
Все бы исполнил Кухулин для блага уладов, и повелел
он тогда подвести колесницу, поднялся на нее и
обратился в бегство.
- Он отступил пред тобой! Он отступил пред тобой, о
Фергус! - вскричали тут все.
- В погоню за ним, о Фергус! В погоню! -
воскликнула Медб. - Не дай ему уйти от тебя.
- Вот уж нет, - отвечал ей Фергус, - не стану я гнаться
за ним, и уж если угодно вам думать, что, обратив его в
бегство, свершил я немного, помните, что никто из
ирландцев, сражавшихся с ним во время Похищения, не
достиг и того. Покуда ирландцы теперь не померятся
силами с ним в поединке, и я не желаю сражаться.
Зовется же эта повесть Схватка Фергуса.
Жил в ту пору один коннахтец по имени Ферку
Лойнгсех, что грабил и опустошал владения Айлиля и
321
21 Саги об уладах
Медб. С того дня, как начали они править, ни разу не
пожаловал он к их шатрам, не являлся к походу и бою, в
пору нужды или бедствий, а вместо того разорял земли у
них за спиною и занимался разбоем на границах
королевства. Случилось ему быть тогда на востоке Маг Ай с
дюжиной своих людей. Дошло до.него, что какой-то улад, в
одиночку сражаясь, задерживал войско четырех великих
королевств Ирландии с кануна Самайна до начала весны,
днем убивая у брода по одному из них, а ночью по сотне.
Собрал тогда Ферку своих людей и молвил:
- Лучше и не придумаешь, чем пойти и напасть на
того человека, что один отражает нашествие войск четырех
великих королевств Ирландии, и в знак нашей победы
поднести его голову Айлилю и Медб. Хоть и немало
снесли они зла и обид, примиримся мы, коль сразим их врага.
На том они и порешили и немедля выступили против
Кухулина, а разыскав его, не уговорились о честном
поединке и всей дюжиной бросились в бой. Сошелся с
врагами Кухулин и, одолев их, срубил у всех головы. В
землю вкопал он двенадцать камней и на каждый водрузил
голову воина. С той поры и зовется то место, где сложил
голову Ферку Лоингсех104, Киннит Ферхон, то есть Кен-
найт Ферхон105.
Между тем принялись спорить ирландцы, кому
надлежит рано утром назавтра выйти на бой-поединок с
Кухулином. И решили они послать к броду Галатина Дана с
его двадцатью семью сыновьями и внуком по имени
Глас, сын Делга. Ядом были напитаны их тела и оружие,
что всегда попадало в цель. Любой, кого настигало оно,
погибал в тот же миг иль до исхода девятого дня.
Немалую награду посулила им Медб, и согласились воины
сразиться с Кухулином. Видел все это Фергус, но не мог
воспротивиться, ибо называли они поединком свой бой с
Кухулином, говоря, что сыновья Галатина Дана и внук
по имени Глас, сын Делга, все равно что члены да части
его тела и принадлежат ему.
322
Воротился Фергус в шатер к своим людям и горестно
вздохнул.
- Печалит меня то, что завтра свершится, - сказал он.
- Что ж будет завтра? - спросили его.
- Гибель Кухулина, - молвил Фергус.
- Кто же задумал убить его?
- Галатин Дана, - сказал Фергус, - и двадцать семь его
сыновей да внук по имени Глас, сын Делга. Ядом
напитаны их тела и оружие, что всегда попадает в цель.
Любой, кого оно настигнет, погибнет немедля иль до
исхода девятого дня. Кто бы из вас ни пошел посмотреть на
сражение, чтоб, если погибнет Кухулин, мне весть
принести, получит мое благословение и упряжь для колесницы.
- Я пойду, - сказал Фиаху, сын Фир Аба.
Ночь каждый провел у себя, а утром поднялись
Галатин Дана и двадцать семь его сыновей да внук Глас, сын
Делга, и направились к Кухулину. Пошел с ними и
Фиаху, сын Фир Аба.
Лишь только успели они приблизиться к Кухулину,
как разом метнули в него двадцать девять копий, и ни
одно не пролетело мимо цели. Все же проделал Кухулин
щитом своим прием фебарклес, и все копья до половины
древка вонзились в щит. Так, хоть и не пролетели копья
мимо цели, но ни одно не попало в Кухулина и не
пролило его крови. Меж тем выхватил юноша свой меч из
боевых ножен, чтоб обрубить древки копий и облегчить вес
щита. Тогда обступили его враги и двадцать девять
кулаков106 разом обрушили на его голову. Принялись они
осыпать Кухулина ударами и клонить его к воде, так что
вскоре коснулся герой лицом, головой и щеками камней
да песка брода. Тогда испустил Кухулин геройский клич,
что заглушил бы толпу, и не было улада, не спавшего в
тот миг, который не услышал бы его. Приблизился к
броду Фиаху, сын Фир Аба, посмотреть, что случилось,
и опечалился, видя в беде человека из своего народа.
Выхватил он меч из боевых ножен и одним ударом отрубил
323
2\*
все двадцать девять державших Кухулина рук, и оттого
повалились его враги на спину, ибо воистину крепко
вцепились они и с великой силой держали героя.
Тут приподнял Кухулин голову, глотнул воздуха и,
вздохнув от истомы, увидел человека, пришедшего ему на
помощь.
- В самую пору пришлась твоя помощь, о названый
брат мой, - промолвил Кухулин.
- Может, и в пору тебе, да не нам, - ответил на это Фи-
аху, сын Фир Аба, - ведь что б ты ни думал об этом
ударе, если узнают о нем ирландцы, то три лучших мужа
клана Рудрайге, что стоят у них в лагере, погибнут от
копья и меча.
- Клянусь, - сказал тут Кухулин, - что раз уж поднял
я голову и перевел дух, никому не удастся поведать об
этом.
Кинулся на врагов Кухулин и принялся разить и
рубить их, разметав куски тел и обрубки по всему броду на
восток и на запад. Лишь один Глас, сын Делга,
изловчился подняться на ноги и бросился прочь. Глас обежал
вокруг шатра Айлиля и Медб, крича «фиах, фиах!»107, как
от удара меча слетела его голова.
- Скоро же настигла его смерть, - сказала Медб, - о
каком это долге кричал он, Фергус?
- Не знаю, - ответил Фергус, - но быть может, пришел
ему на ум кто-то, с кого причитается долг. Так или нет,
все ж этот долг был из плоти и крови. Клянусь, что
сполна заплатили ему в этот миг все долги.
Так пал от руки Кухулина сам Галатин Дана,
двадцать семь его сыновей, да внук Глас, сын Делга. До сей
поры стоит в броде камень, вокруг которого они
сражались и боролись, что хранит следы рукоятей мечей,
древков копий, колен и локтей. И зовется тот брод, что лежит
к западу от Ат Фир Диад, Фуйл Иарн, ибо омылись там
лезвия кровью.
Здесь кончается повесть о Схватке с Сыновьями Галатина.
324
Бой с Фер Диадом ° .
Меж тем принялись спорить ирландцы, кому
надлежит утром назавтра выйти на бой-поединок с Кухули-
ном. И сказали они, что пойдет Фер Диад, сын Дамана,
сын Дайре, храбрый воин из Фир Домнан. Ибо равны и
достойны друг друга были Фер Диад и Кухулин в
искусстве сражения и схватки, у одних приемных матерей
Скатах, Уатах и Айфе выучились они приемам сражения и
закалили свой дух, так что ни один ни в чем не уступал
другому. Все же владел Кухулин приемом га булга, а Фер
Диад в час сражения и схватки у брода облачался в
роговой панцирь109.
Сейчас же послали гонцов и посыльных к Фер Диаду,
но тот отказал им, отверг и не принял. Не пошел с ними
Фер Диад, ибо знал, чего хотят от него ирландцы - боя-
сражения с Кухулином, другом любимым, товарищем,
названым братом. Вот отчего не пошел он за ними.
Тогда отправила к нему королева друидов, заклинателей и
певцов, чтобы пропели они три леденящие песни и
трижды закляли его, да возвели на лицо Фер Диада три порчи -
позора, стыда, поношения, что, откажись он идти,
сулили гибель немедля иль в девять дней срока. Последовал
за ними Фер Диад, не желая поступиться честью, ибо
смерть от копья боевого искусства, геройства и силы
считал достойней, чем гибель от жала заклятья, упрека,
позора. Когда же он прибыл и с честью был принят,
стали потчевать Фер Диада хмельными сладчайшими
напитками, отчего опьянел он и развеселился. Славную
награду сулили ему за грядущую битву: колесницу ценой в
четырежды семь кумалов, пестроцветных одежд полного
платья - для двенадцати воинов, столько земли, сколько
раньше имел он, в плодородной долине Маг Аи, свободу
от податей, дани, постройки валов и военных походов,
поборов, неправых для сына, и внука, и правнука вовеки
веков, а в придачу саму Финдабайр в жены да золотую
пряжку из плаща Медб.
325
Молвила Медб, исчисляя награды, и отвечал Фир Диад:
- Щедро мы тебя наградим:
Золото, леса, пашни дадим,
Тебя и потомство твое освободим
От податей всех отныне и навсегда.
О сын Дамана! Доблестный Фер Диад!
Сверх ожиданий будешь богат!
Или и впрямь ты богатству не рад,
Что позволит жить без забот и труда?!
- Воин, искусный в метанье копья,
Поруки по праву требую я,
Ибо завтра утром вся сила моя,
Все уменье потребуется сполна!
Тот, кто зовется Псом Кузнеца,
Страшен для доблестнейшего бойца.
Будет нелегко выстоять до конца -
Для того и отвага и воля нужна!
- Коль желаешь, в поручители дадим мужей,
Которые самых верных верней!
Добрую упряжь, добрых коней
Даруем, дружбу твою ценя!
О Фер Диад! Ты умен и смел!
Если бы только ты захотел,
Свободный от всех подневольных дел,
Советником стал бы ты у меня!
- Без поруки я не пойду туда,
Где проклятого брода бежит вода!
До Страшного будут помнить Суда
Этот бой, кровавый и затяжной!
Только тех в поручители я хочу,
Кем ты клятву дашь моему мечу -
Морем, землей, солнцем, луной!
326
-Дорого время! Окончим спор!
Если ты сам на решенья не скор,
Короли и владыки за такой договор
Десницей поручатся перед тобой!
Что пожелаешь - то и возьмешь,
Ибо уверены мы, что убьешь
Мужа, с которым ты примешь бой!
- Поручителей нужно не меньше шести!
Лишь тогда я согласен к броду идти,
Лишь тогда, на виду у войска всего,
Пораженье приму я иль торжество
В битве с Кухулином, братом моим,
Бойцом, с которым никто не сравним!
- За меня поручатся Кайрпре, Домнал,
Ниаман, который в битвах блистал!
Любой из бардов согласье бы дал!
Коль желаешь свершенья клятвы моей,
Пусть у нас четвертым будет Моран,
Пятым поручится честный Монан,
А в придачу двое моих сыновей!
- О Медб! Твои речи хвастливы, пусты!
А жених? Что тебе до его красоты?
У тебя, владычица круаханских холмов,
Зычен голос и воля крепка!
Так неси же парчу, неси шелка,
Серебро, и золото, и жемчуга -
Я все, что сулила, принять готов!
- Боец, доказавший, что всех сильней,
По праву круглой пряжкой моей
Будет владеть до скончанья дней!
Ее без обмана получишь ты!
327
О воин, чья слава столь велика!
Поскольку всесильна твоя рука,
Все богатства, все земли наверняка
Поздно иль рано получишь ты!
Коль Пса Кузнеца одолеешь в бою,
Финдабайр, красавицу, дочь мою,
Королеву, что в западном правит краю,
О сын Дамана, получишь ты!
Тогда взяла Медб у Фер Диада поручительство, что
наутро он выйдет на бой-поединок вместе с шестью
воинами, а если пожелает, то сразится один на один с Куху-
лином. Взамен взял Фер Диад поручительство с
королевы, что пошлет она шесть воинов исполнить ее условия,
если падет Кухулин от руки Фер Диада.
Вскоре взнуздали лошадей Фергуса, запрягли в
колесницу и отправился он к Кухулину поведать о том, что
случилось. Приветствовал его Кухулин и молвил:
- В добрый час ты приехал, о господин мой, Фергус!
- Верю я слову привета, о названый сын мой, -
ответил Фергус. - Пришел я сказать, кто завтра в рассветную
пору выйдет на бой-поединок с тобою.
- Слушаю тебя, - сказал Кухулин.
- То друг твой, товарищ и названый брат, что в
ловкости, подвигах славных и во владении оружием тебе не
уступит, Фер Диад, сын Дамана, сына Дайре, храбрый
воин из рода Домнан.
- Клянусь рассудком, не в сраженье желал бы
встречать я друзей, - воскликнул Кухулин.
- Оттого-то и должен ты поостеречься и быть
наготове, что никому не сравниться из тех, кто сражался с тобою
в бою-поединке при Похищении, с Фер Диадом, сыном
Дамана, сына Дайре, - молвил Фергус.
- Все же, - ответил Кухулин, - я крепко стою, отбивая
войска четырех великих областей Ирландии с
понедельника перед Самайном до начала весны, и еще не случа-
328
лось мне отступить хоть на шаг в поединке. Не отступлю
и пред ним.
Вот как говорил Фергус, предостерегая Кухулина, и
вот каковы были его ответы:
Фергус:
Недобрую весть тебе я принес.
Скреплен договор. Поднимайся, о Пес!
К бою с тобой готов Фер Диад,
Сын Дамана, твой названый брат.
Кухулин:
Что ж! Нелегко оборону держать
И натиск ирландцев здесь отражать.
Но я никогда не отступал ни на шаг,
Как бы ни был силен мой враг.
Фергус:
Поистине твой соперник суров:
Меч его стал от крови багров.
Роговой волшебный панцирь на нем:
Его не рассечь ни мечом, ни копьем!
Кухулин:
Полно хвалить его, Фергус! Молчи!
Я ль не слыхал, как скрежещут мечи?!
Годен для битвы мне край любой,
С кем угодно я выйду на бой!
Фергус:
Множество подвигов содеяно им.
Был он доселе непобедим.
Сразиться с сотней - не считает за труд.
Его ни копье, ни меч не берут.
329
Кухулин:
Коль встретить у брода мне суждено
Фер Диада, чья слава гремит давно,
Будет этот поединок жесток -
Со звоном столкнется с клинком клинок!
Фергус:
Я верю, о Пес, твоему мечу!
Ничего на свете я так не хочу,
Как того, чтоб ты на восток унес
Окровавленный труп Фер Диада, о Пес!
Кухулин:
О Фергус! Не склонен я к похвальбе,
Но ныне готов поклясться тебе:
Над сыном Дамана я верх возьму,
Уступит он натиску моему!
Фергус:
За обиды, что улады мне нанесли,
Собрал я изгнанников из их земли.
Воины эти, ведомые мной,
Врагами пройдут по земле родной!
Кухулин:
Конхобар сейчас недужен и слаб -
Не то вам жестокая встреча была б!
Досель на такие гибельные дела
Медб из Маг ин Скаля еще не шла!
Фергус:
Небывалый тебя ожидает бой:
Идет Фер Диад сразиться с тобой.
Да поможет тебе, о сын мой, твое
В песнях прославленное копье!
330
Так и воротился Фергус в лагерь и крепость
ирландцев, а между тем в шатер к своим людям пришел Фер
Диад и рассказал, как взяла с него Медб поручительство
выйти наутро на бой-поединок вместе с шестью воинами
или, если будет на то его воля, сразиться один на один с
Кухулином. Поведал он и об уговоре с королевой, что
пошлет она тех шестерых воинов исполнить ее обещание,
случись Кухулину пасть от руки Фер Диада.
В ту ночь не царили в шатре Фер Диада покой и
веселье да хмель и задор, но охватили людей Фер Диада
томление, грусть и печаль, ибо знали они, что если сойдутся
в бою два героя - крушителя сотен, погибнет один из них
иль оба сразу. И думалось им, что коли пасть суждено
одному, то уж не миновать гибели их господину, ибо
нелегким делом было выдержать бой-поединок с Кухулином
во время Похищения.
Крепко спал Фер Диад глухой ночью, а под утро
отлетел от него хмельной сон, и стали терзать его мысли о
скором сражении да бое. Повелел он вознице взнуздать
лошадей и запрячь колесницу, но принялся слуга
отговаривать своего господина.
- Лучше б остался ты здесь и не ездил туда, -
молвил он.
- Замолчи, юноша, - ответил Фер Диад, и вот речи его
и возницы:
Фер Диад:
Приспело время для схватки! Вперед!
Сразимся с бойцом, что давно нас ждет
Там, где этот проклятый брод,
Над которым Бодб разносится вой.
Да явит каждый отвагу свою!
Пора пронзить моему копью
Кухулина грудь в кровавом бою,
Дабы сражен был грозный герой!
331
Возница:
Лучше бы тебе не ездить сейчас:
Поединок будет на этот раз
Гибельным для одного из вас.
Смотри, Фер Диад! Пожалеешь потом!
На бой с могучим уладом идти -
Значит верную гибель найти!
Надолго запомнят о сражении том.
Фер Диад:
Не пристало так говорить тебе!
Худое дело - робость в борьбе!
Я не стану слушать твоих речей!
Победы достоин лишь тот, кто смел!
Не годится трусость для ратных дел!
Мы поедем на битву. Запрягай коней!
Тогда взнуздали коней Фер Диада, запрягли в
колесницу, и направился он к броду сражений, хоть и не
взошел еще день полным светом.
- Послушай-ка, юноша, - сказал Фер Диад, - возьми в
колеснице подстилки да покрывала и расстели мне, чтоб
мог я забываться дремотой и сном, ибо под утро не спал
я от дум о сражении да бое.
Распряг тут коней возница, освободил колесницу, где
и забылся дурманною тяжестью сна Фер Диад.
Меж тем спал Кухулин, пока не настал ясный день,
ибо не хотел, чтоб решили ирландцы, будто поднял его
страх иль боязнь. Когда же совсем рассвело, повелел он
вознице взнуздать лошадей и запрячь колесницу.
- Не мешкай, юноша, - сказал он, - взнуздай лошадей
да запряги колесницу, ибо рано встает герой, с которым
должны мы сразиться, - Фер Диад, сын Дамана, сына
Дайре.
- Кони уж взнузданы, колесница запряжена, - ответил
возница, - взойди на нее, и да не ляжет позор на твое оружие!
332
Тогда ступил на колесницу Кухулин, сын Суалтайма,
воин разящий, в сражении искусный, в бою победитель,
с мечом пламеневшим. В тот же миг взвыли вокруг
демоны и оборотни, духи земные и воздушные, ибо тем
криком Племена Богини Дану110 множили трепет, боязнь,
содрогание и ужас, что всякий раз внушал Кухулин на
поле сражения, в бою, поединке иль схватке.
Недолго пришлось дожидаться вознице Фер Диада -
вскоре услышал он шум, грохот, стук, громовые удары,
треск, завывание. Это сшибались щиты, трещали копья,
мощно мечи ударялись, завывали шлемы, звенели
нагрудники, тешась боевыми приемами, пели канаты,
стучали колеса, скрипела колесница, лошади били
копытом, и громогласный клич издавал к броду спешащий
герой.
Тогда приблизился слуга к своему господину и тронул
его рукой.
- О, Фер Диад, - сказал он, - вставай, ибо тот, кого
ждешь ты, уж близится к броду. Так говорил возница:
Гром колесницы мне все слышней,
Прекрасна серебряная дуга на ней.
Огромен воин: над гривами коней,
Над колесницей возвышается лицо его!
Чрез Брегроос, чрез Брайне, в сиянии дня,
Чрез Байле ин Биле, на тебя и меня
Мчится он, верность уладам храня!
Победоносно его торжество!
То Пес, ведомый ратной страдой.
То боец колесничный, что играет уздой,
То ястреб благородный, воин младой,
К югу коней устремляет он.
Тело Пса кровью обагрено.
Не устрашиться его мудрено.
К чему молчать? Известно давно:
С нами на битву несется он.
333
Горе тому, кто на холме ждет,
Покуда доблестный Пес придет!
Предсказал я в прошлом году: нападет
Однажды, в самый нежданный час,
Пес из Эмайн Махи, чей лик
Изменить окраску способен вмиг,
Грозный Пес, что в битвах велик!
Берегись, Фер Диад! Он увидел нас!
- Эй, юноша, - ответил Фер Диад, - отчего
восхваляешь ты этого мужа с той самой поры, как ушли мы из
дома? Уж слишком возносишь его ты и берегись, как бы нам
не поссориться. Предрекли ведь мне Айлиль и Медб, что
падет он от моей руки, а уж за такую награду не стану я
медлить с расправой. Пришло тебе время помочь мне.
Вот что говорил Фер Диад и что отвечал ему слуга:
- Теперь ты должен мне пособлять.
Замолчи! Довольно его восхвалять!
Пристало ль другу мой гнев распалять?
Твое предсказанье не более, чем сон!
Тот, на кого ты смотришь сейчас,
Спешит на битву в последний раз!
Он будет моей рукою сражен!
- Благородного Пса я вижу сейчас!
Смотри, Фер Диад! Он заметил нас!
Пес из Куальнге мчится сюда!
Он, как на крыльях, летит на конях,
Бежит он, как быстрый гром в облаках,
Бежит, как с высокой скалы вода!
Недолго пришлось дожидаться вознице Фер Диада -
вскоре увидел он чудесную пятиугольную колесницу о
четырех колесах, что стремительно и неудержимо
неслась к ним, направляемая искусной рукой. То была ко-
334
лесница геройских деяний с зеленым пологом, остовом
спереди узким, высоким, как меч, и несравненным для
подвигов ратных.
Две лошади влекли колесницу, быстрые, скачущие,
широкоухие, прекрасные и неудержимые,
широкогрудые, с сердцем горячим, раздувающимися ноздрями,
высоким пахом, огромными копытами, тонкими ногами,
дивные, резвые. Одна из них, серая, крутобедрая и длин-
ногривая, неслась частыми скачками. Обок с ней была
черная лошадь со вьющейся гривой, стремительным
шагом, могучей спиною. Подобны соколу, настигающему
добычу в ветреный день, подобны жестоким порывам
весеннего ветра, что дует в долине мартовским днем,
подобны обезумевшему оленю, впервые спугнутому
собаками, были кони в колеснице Кухулина, что, казалось,
неслись по сверкающим, жгучим камням, -так, сотрясаясь,
дрожала земля от неистовой скачки.
Вскоре приблизился Кухулин к броду. Фер Диад
ожидал уж его с южной стороны брода, а Кухулин встал у
северного берега.
- В добрый час ты явился, Кухулин! - приветствовал
его Фер Диад.
- Доныне верил я твоему слову, - ответил Кухулин, -
а сегодня уж нет. Да к тому же, скорее пристало не тебе,
а мне приветствовать тебя, ибо ведь это ты пришел в мои
родные края и владения; скорее уж я, а не ты, должен
искать поединка и схватки с тобою, ведь перед тобою гонят
моих женщин и детей, юношей, лошадей, стада и иную
скотину.
- О, Кухулин, - молвил в ответ Фер Диад, - зачем ты
решился на бой-поединок со мною? Ведь бывало, у
Скатах, Уатах и Айфе ты прислуживал мне, застилая постель
и готовя копья.
- Воистину так, - отвечал Кухулин, - ибо в ту пору был
молод и юн. Иное теперь, когда не сыскать во всем свете
бойца, которому б я уступил.
335
Тут принялись они горько укорять друг друга за
отступничество от прежней дружбы, и вот что говорил Фер
Диад, а Кухулин отвечал ему:
Фер Диад:
Неужто со мною, кривой Щенок,
Ты на смертную схватку отважиться смог?!
Ужо получишь кровавый урок!
Кони от ужаса захрапят под тобой!
Из полена одного, сколь ни трать труда,
Не удастся костер разжечь никогда.
Будет тебе во враче нужда,
Если добраться сможешь домой!
Кухулин:
Я пред младыми бойцами стою,
Как старый вепрь, все крушащий в бою!
Потешу пред войском отвагу свою:
Утоплю тебя в этой реке!
Сто ударов должны твое тело рассечь,
Покуда не снимет голову с плеч
Меч, зажатый в моей руке!
Фер Диад:
Фер Диаду под силу тебя разрубить!
Пришел я, чтобы тебя убить,
Твоей хвастливой лжи вопреки!
Пусть поглядят улады на бой!
Пусть надолго запомнит любой,
Что герой их пал от моей руки!
Кухулин:
Когда же сойдемся мы? Дай ответ!
Лучше места для боя нет -
Чем плох для нас этот брод?!
Мечами ль мы будем вооружены,
336
Копьями большой иль малой длины,
Все равно тебя гибель найдет!
Фер Диад:
У гор Баирхе до темноты
Мною будешь повержен ты!
Участи ты не дождешься иной!
Улады, воззвавши к тебе в нужде,
Попали в плен к неминучей беде,
Ибо победа будет за мной!
Кухулин:
Ты у бездны стоишь, скажу не тая!
В твою грудь направлены острия!
Смерть твоя не будет легка!
Победитель твой будет славен всегда,
А тебе в награду - позор да беда!
Тебе не водить в битву войска!
Фер Диад:
Хватит с меня твоих клевет,
Ты болтун, которых не видел свет!
Ты верх надо мной не возьмешь никогда!
Ты сердцем с трепещущим птенчиком схож!
Мальчишка! Трусливее редко найдешь!
Чужда тебе храбрость, и мощь чужда!
Кухулин:
У Скатах - вспомни о тех временах! -
Не знали мы, что такое страх!
Вместе грелись у одного огня.
Друга любимей не ведал я.
Ты мой родич, и гибель твоя
Раны смертельной страшней для меня!
337
22 Саги об уладах
Фер Диад:
Вспомни о чести, коль вправду смел!
Будет, покуда петух не пропел,
Вздета твоя голова на копье!
Пес из Куальнге! Пойми, сейчас
Безумье тебе отдает приказ!
Знай, что сам заслужил свое!
- Знай же, Фер Диад, - сказал Кухулин, - что не
пристало тебе выходить на сражение и схватку со мною из-
за вражды да раздора, затеянных Медб и Айлилем.
Каждый, кто был здесь, погиб без успеха и славы. Так, без
успеха и славы, погибнешь и ты.
Вот что говорил он дальше, а Фер Диад слушал его:
О Фер Диад благородный! Постой!
Зря ты со мной затеваешь бой!
Не избегнешь ты моего копья!
Опечалит многих гибель твоя!
Тебя увлекает в сражение ложь!
Остановись - или гибель найдешь!
Избежать не сумеешь ударов моих!
Наготове мой меч - для тебя ль, для других!
Тебя не спасут ни ловкость, ни твой
Непробиваемый панцирь роговой!
Да и та, кого жаждешь всего сильней,
Не будет, о сын Дамана, твоей!
Финдабайр, дочь Медб, хороша,
Но как бы ты не обманулся, спеша!
Великая ей красота дана,
Но не будет твоей женою она.
338
Многих Финдабайр, дочь короля,
Погубила, себя в награду суля!
Коль правду молвить, из-за ее красоты
Много погибло таких, как ты!
Наших клятв безрассудно не рушь!
Подумай о дружбе, доблестный муж!
Узы верности кровной ценя,
Не выходи на поединок против меня!
Той, кого хочешь назвать своей,
Домогались уже пятьдесят мужей.
Всех отправил в могилу я,
Отведали все моего копья!
Уж на что Фер Бает был спесив и силен!
Дружиной по праву гордился он.
Но я легко расправился с ним,
Сокрушив его спесь ударом одним!
А Срубдайре, которого я убил?
Счастливым любимцем ста жен он был.
Покоится слава его в пыли.
Ни одежды, ни золото его не спасли.
Если обещана была бы мне
Женщина, что нравится всей стране,
Не стал бы пронзать я грудь твою,
В каком бы то ни случилось краю!
- О Фер Диад, - сказал Кухулин, - вот отчего не
пристало тебе выходить на бой-поединок со мною, ведь
когда жили мы у Скатах, Уатах и Айфе, вместе стремились
мы в каждую схватку, на поле сражения, в бой, поединок,
в лес или чистое поле, в чащу или глушь.
Так говорил он дальше:
339
22*
Кухулин:
Друзьями сердечными были мы.
Вместе бродили по дремучим лесам.
По-братски делили ложе одно,
Погружаясь вместе с глубокий сон
После тяжких походов и битв.
Вместе во многих чужих краях
Нам довелось побывать с тобой.
Никакие леса не страшили нас,
Когда у Скатах обучались мы.
Фер Диад:
О Пес, совершенный в ратной игре!
Одному искусству обучались мы.
Но расторгнуты узы дружбы былой:
Кровью оплатишь свою вину.
Что вскормлены вместе, не поминай!
Не спасет тебя былое, о Пес!
- Довольно нам медлить, - сказал тут Фер Диад, - с
какого оружия начнем, о Кухулин?
- Сегодня до ночи тебе выбирать, - ответил
Кухулин, - ибо прежде меня явился ты к броду.
- Помнишь ли ты искусные боевые приемы, в которых
мы упражнялись у Скатах, Уатах и Айфе? - спросил Фер
Диад.
- Воистину, помню, - ответил Кухулин.
- Коли так, начнем, - молвил Фер Диад.
Порешили они начать с искуснейших боевых
приемов. Каждый взял в руки изукрашенный щит, восемь
охарклес111, восемь копий, восемь мечей с костяной
рукоятью да восемь боевых дротиков. Полетели они в обе
стороны, словно пчелы в ясный день, и что ни бросок, то
прямо в цель. С самого рассвета до полудня
обменивались они ударами и немало притупили оружия о шишки
340
и борта щитов. Все ж, сколько ни бились они, никому не
удавалось окровавить иль ранить другого, ибо столь же
умело отбивали они удары, сколь и наносили их.
- Отложим это оружие, о Кухулин, - сказал Фер Диад, -
ибо не разрешит оно нашего спора.
- И вправду отложим, если пришло время, - ответил
Кухулин.
Тут, кончив биться, передали они оружие в руки
возниц.
- Каким же оружием сразимся теперь мы? - спросил
Фер Диад.
- Сегодня до ночи тебе выбирать, - ответил Кухулин, -
ибо прежде меня явился ты к броду.
- Возьмемся тогда за наши блестящие, гладкие,
крепкие, острые копья с веревками из прочного льна, -
молвил Фер Диад.
- Пусть будет так, - отвечал Кухулин.
Вооружились они боевыми равнопрочными щитами и
взялись за блестящие, гладкие, крепкие, острые копья с
веревками из прочного льна. Принялись Фер Диад и
Кухулин метать их друг в друга и не кончали боя с полудня
до самого вечера. Как ни искусно они защищались,
неотвратимы их были удары, и каждый в той битве истекал
кровью и ранил другого.
- Оставим это, о Кухулин, - сказал наконец Фер Диад.
- Оставим, раз пришло время, - ответил Кухулин.
Кончили они биться и передали оружие в руки
возниц. Тогда подошли они друг к другу и, обнявшись за
шею, трижды расцеловались. Ту ночь лошади их
провели в одном загоне, а возницы - у одного костра, и
каждый из них приготовил для своего господина постель из
свежего тростника с изголовьем. Вскоре пришли к броду
лекари и знахари, чтобы залечить и исцелить их раны. На
раны, порезы, язвы и бессчетные следы ударов положили
они целебные травы, растения и магические зелья. И
половину всех трав, целебных растений и магических зе-
341
лий, что наложили на его раны, порезы, язвы и следы
бессчетных ударов, отсылал Кухулин Фер Диаду на запад
от брода, дабы, случись Фер Диаду погибнуть, не
говорили ирландцы, что Кухулина лучше лечили.
И от каждого кушания, от каждого доброго,
крепкого, веселящего напитка, что несли Фер Диаду ирландцы,
равную долю слал он на север от брода Кухулину, ибо
меньше людей доставляли тому пропитание. Все до
одного подносили ирландцы еду Фер Диаду, лишь бы избавил
он их от Кухулина, а к нему лишь раз в день, то есть
каждую ночь, приходили люди из Бреги.
Так провели они ночь, а с рассветом поднялись и
направились к броду сражений.
- Какое оружие испытаем сегодня, о Фер Диад? -
спросил Кухулин.
- До ночи тебе выбирать, - ответил Фер Диад, - ибо я
выбирал накануне.
- Тогда испытаем тяжелые длинные копья, - сказал
Кухулин, - быть может, удары копья быстрее разрешат
наш спор, чем вчерашнее метание. И пусть приведут
лошадей да запрягут в колесницы, ибо не пешими будем
сегодня сражаться.
- Пусть будет так, - отвечал Фер Диад.
В тот день они взяли широкие, крепкие щиты и
тяжелые, длинные копья. С самого рассвета до заката каждый
пытался пронзить, ударить, опрокинуть и сбросить
другого. Если бы птицам случалось летать сквозь людские
тела, в тот день могли бы они пролететь сквозь тела
героев и из бессчетных порезов и ран ввысь в облака
уносили б они куски их спекшейся плоти и крови. Когда же
настал вечер, истомились лошади героев, устали возницы
и сами бойцы.
- Оставим это, о Фер Диад, - сказал Кухулин, -
лошади наши истомились, возницы устали, а уж если устали
они, как могли б не устать и мы сами.
342
Так говорил Кухулин дальше:
Сокрушила усталость гигантов-коней,
И нам отдохнуть приспела пора.
Да сойдут бойцы со своих колесниц!
Да смолкнет битвы шум до утра!
- Что же, оставим, раз пришло время, - ответил Фер
Диад.
Кончили они биться и передали оружие в руки
возниц. Тогда подошли друг к другу воины и, обнявшись за
шею, трижды расцеловались. Ту ночь лошади их
провели в одном загоне, а возницы у одного костра,
приготовив для раненых воинов постели из свежего тростника с
изголовьями. Ночью пришли к ним лекари и знахари,
чтобы осмотреть и позаботиться о воинах, и оставались
с ними до рассвета. Столь ужасны были раны, порезы,
язвы и бессчетные следы ударов на телах героев, что
ничего не могли они поделать, и лишь произнесли заклятья и
заговоры да наложили на тела воинов магические зелья,
чтобы унять и успокоить их кровь и не дать разойтись
повязкам. И от каждого зелья, что прикладывали к порезам
и ранам Кухулина, половину отсылал он через брод на
запад Фер Диаду. От каждого кушанья, от каждого
крепкого, доброго, веселящего напитка, что несли Фер Диаду
ирландцы, равную долю слал он на север от брода Куху-
лину. Все до одного подносили ирландцы еду Фер
Диаду, а к нему лишь раз в день, то есть каждую ночь,
приходили люди из Бреги.
Так провели они ночь, а ранним утром, поднявшись,
направились к броду сражений. И заметил Кухулин
хворь да истому на лице Фер Диада.
- Воистину плох ты сегодня, о Фер Диад, - сказал
он, - потемнели твои волосы, затуманились глаза, и нет
уже прежней повадки, обличья и вида.
- Вот уж не от страха или боязни такой я сегодня, - от-
343
ветил Фер Диад, - ибо не сыскать во всей Ирландии
воина, который меня одолел бы.
Заговорил тут Кухулин, жалея и оплакивая Фер
Диада, а тот отвечал ему:
Кухулин:
О Фер Диад! Не могу я молчать:
На твоем лице - смерти печать!
Женщине позволив помыкать собой,
Ты с названым братом вышел на бой!
Фер Диад:
О Кухулин! Мудрость твоя велика!
Ты герой, каких не знавали пока!
Но каждому, куда б ни вели пути,
Подземное ложе суждено обрести.
Кухулин:
Финдабайр, дочь Медб, хороша.
Но ты обманулся в ней, спеша.
Не любила она, но хотела в бою
Испытать королевскую силу твою.
Фер Диад:
О Пес, наделенный благородством сполна!
Давно моя сила подтверждена!
Мне воина не приходилось встречать,
Чья сила была бы моей под стать!
Кухулин:
Проклинай самого себя, Фер Диад!
В том, что случилось, ты сам виноват!
Позволить женщине помыкать тобой!
С названым братом выйти на бой!
344
Фер Диад:
О Пес Благородный! О названый брат!
Должен я биться, хоть сам не рад!
Иначе решат, что честь моя - пыль,
Королева Медб и король Айлиль!
Кухулин:
Пищу к губам не подносили - нет,
Скорей, еще не рождались на свет
Король с королевой, выгоду чью
Я б выше поставил, чем дружбу твою!
Фер Диад:
О Пес! Твою доблесть я видел не раз!
Не ты, но Медб предала нас.
Если мне гибель и впрямь суждена,
Знай, что в том не твоя вина!
Кухулин:
Сердце мое - кровавый комок.
Сейчас я с жизнью расстаться б мог.
О Фер Диад! Биться мы не должны -
Силы наши с тобой не равны.
-Довольно горевать обо мне, о Кухулин, - сказал Фер
Диад, - какое оружие мы испытаем сегодня?
- Тебе выбирать до сегодняшней ночи, - ответил
Кухулин, - ибо я выбирал накануне.
- Возьмемся за наши тяжелые грозноразящие мечи, -
молвил Фер Диад, - быть может, скорей разрешат они
спор наш, чем вчерашние удары копий.
- Пусть будет так, - отвечал Кухулин.
Длинный, увесистый щит взял в тот день каждый из
воинов да тяжелый, грозноразящий меч. Принялись
биться герои, и каждый старался ударить, пронзить,
поразить и повергнуть другого. С голову месячного ребен-
345
ка были куски мяса, что вырубали они из бедер, плечей и
лопаток друг друга. Так рубились они с рассвета до
самого вечера, и тогда сказал Фер Диад:
- Оставим это, о Кухулин!
- Оставим, коли пришла пора, - отвечал тот.
Кончили они биться и передали оружие в руки
возниц. Радостными, беспечными, веселыми и довольными
встретились воины у брода, а расставаясь в тот вечер,
были они удрученными, грустными, озабоченными. Тут
ночь не провели их лошади в одном загоне, а возницы у
одного костра.
Так провели они ночь, а рано утром поднялся Фер
Диад и один направился к броду сражений, ибо знал, что
наступает решающий день и один из них будет сражен в
поединке, коль не случится погибнуть обоим. Не дожидаясь
Кухулина, Фер Диад облачился в одежды для боя,
сражения и схватки, сначала надел он на тело передник из
шелка с каймой разноцветного золота. Поверх повязал он
передник из мягкой коричневой кожи и привязал к нему
камень размером с мельничный жернов, а уж поверх,
опасаясь га булга, надел он тяжелый и крепкий железный
передник. На голову он водрузил свой шлем для боя,
сражения и схватки, украшенный сорока драгоценными
камнями, пурпурной эмалью и сверкающими
самоцветами из восточных стран. В правую руку взял он свое
крепкое, разящее копье, с левого бока привесил боевой меч с
золотой рукоятью и перекладиной красного золота. На
крутую спину закинул он щит неохватный, огромный, с
пятьюдесятью шишками, из которых любая вместила б
лик вепря, и гигантской шишкой из красного золота
посередине. Потом испытал Фер Диад высоко в воздухе
немало чудесных, невиданных боевых приемов, которым
дотоле ни у кого не обучался - ни у приемного отца и
матери, ни у Скатах, Уатах и Айфе. Впервые проделал их все
Фер Диад в этот день, готовясь схватиться с Кухулином.
Между тем приблизился к броду Кухулин и увидел
346
множество чудесных, искуснейших боевых приемов, что
проделывал Фер Диад высоко в воздухе.
- Погляди, друг мой Лаэг, - сказал Кухулин, - на эти
чудесные искуснейшие боевые приемы, что проделывает
Фер Диад высоко в воздухе. В час битвы обратит он их
против меня. Так вот, если случится мне уступать в
сражении, черни, поноси и порочь меня, раздувая мой
боевой пыл и ярость. Если же буду брать верх я, хвали,
славословь и превозноси меня, чтобы умножить мою
храбрость.
- Так я и сделаю, о Кукук! - ответил Лаэг.
Тогда облачился Кухулин в одежды для боя, сражения
и схватки и проделал высоко в воздухе немало чудесных,
блистательных боевых приемов, которым прежде не
обучался у Скатах, Уатах и Айфе.
Увидел Фер Диад те боевые приемы и понял, что в
должный час обратятся они против него.
- Какое оружие мы выбираем, о Фер Диад? - спросил
Кухулин.
- Сегодня до ночи тебе выбирать, - отвечал Фер Диад.
- Тогда испытаем игру в брод, - молвил Кухулин.
- Согласен, - ответил Фер Диад.
Хоть и ответил так Фер Диад, знал он, что труднее
всего ему уберечься от этого приема, ибо любого героя и
воина побеждал Кухулин при игре в брод.
Великое дело совершилось у брода в тот день - два
героя, два первых воина, два колесничных бойца Западной
Европы, два пламенеющих факела доблести среди
ирландцев, два расточителя даров, наград и милостей в
северо-западном мире, два столпа доблести в Ирландии
пришли издалека, чтобы сразиться друг с другом из-за
раздора и распри, затеянных Медб и Айлилем.
С самого рассвета до полудня каждый из них
старался поразить другого, а когда настал полдень,
распалилась ярость бойцов, и сошлись они близко друг с другом.
Тут в первый раз прыгнул Кухулин со своего края брода
347
прямо на шишку щита Фер Диада, сына Дамана, задумав
срубить ему голову над верхней кромкой щита. Левым
локтем встряхнул свой щит Фер Диад, и словно птица
отлетел Кухулин обратно на край брода. Снова прыгнул
тут Кухулин со своего края брода прямо на шишку щита
Фер Диада, задумав срубить ему голову над верхней
кромкой щита. Ударил Фер Диад по щиту левым
коленом, и словно ребенка отбросил Кухулина к его краю
брода. И сказал Лаэг, увидев все это:
- Увы, враг обошелся с тобой как любящая мать,
наказывающая ребенка. Он истрепал тебя, как треплют лен
в воде. Он размолол тебя, как мельница мелет зерно. Он
разрубил тебя, как топор разрубает дуб. Он обвил тебя,
как вьюнок обвивает дерево. Он обрушился на тебя, как
ястреб обрушивается на маленьких птичек. Вовек не
иметь тебе права назваться храбрейшим или
искуснейшим в битве, о ты, маленький бешеный оборотень!
Тогда в третий раз со скоростью ветра, быстротой
ласточки, грозный, словно дракон, и могучий, как воздух,
метнулся Кухулин прямо на шишку щита Фер Диада,
задумав срубить ему голову над верхней кромкой щита. Но
снова встряхнул свой щит Фер Диад, и очутился Кухулин
на середине брода, будто и не прыгал вовсе.
Тут в первый раз исказился Кухулин. Стал он расти и
шириться, словно надутый пузырь, и сделался подобен
ужасному, грозному, многоцветному, чудному луку.
Ростом с фомора или морского разбойника112, словно башня
возвышался могучий герой над Фер Диадом.
Так тесно сошлись бойцы в схватке, что поверху
сшиблись их головы, внизу ноги, а за шишками и
кромками щитов руки. Так тесно сошлись они, что от бортов
к середине треснули и лопнули их щиты. Так тесно
сошлись они, что копья бойцов искривились, согнулись и
выщербились от острия до заклепок. Так тесно сошлись
они, что демоны и оборотни, духи земли и воздуха
испустили клич с их щитов, рукоятей мечей и наконечников
348
копий. Так тесно сошлись они, что вытеснили реку из ее
ложа и русла, а там, где был брод, смогли бы устроить
постель королю с королевой, ибо здесь не было больше ни
капли воды, не считая той, что, давя и топча, выжимали
бойцы из земли. Так тесно сошлись они, что в ужасе
обезумели кони ирландцев и разорвали путы, ремни и
веревки, а женщины, юноши, дети, негодные к бою и
слабоумные устремились через лагерь на юго-запад.
Между тем заиграли бойцы лезвиями мечей. И
случилось Фер Диаду застать врасплох Кухулина, и тогда
своим мечом с костяной рукоятью нанес он ему удар прямо
в грудь. Хлынула кровь на пояс Кухулина и густо
окрасила воду у брода. Не стерпел Кухулин той раны, ибо
осыпал его Фер Диад градом губительных мощных
ударов113, и попросил га булга у Лаэга, сына Риангабара.
Вот что это было за копье: оно опускалось под воду и
металось пальцами ноги; одну рану оставляло оно,
впиваясь в тело, но скрывало тридцать зазубрин, и нельзя
было его выдернуть, не обрезав мясо кругом.
Услыхал Фер Диад эту просьбу и опустил свой щит,
прикрывая низ тела. Тогда рукой метнул Кухулин тонкое
копье, направив его выше кромки щита Фер Диада и его
рогового панциря, и оно поразило сердце в груди воина,
до половины выйдя наружу. Поднял свой щит Фер Диад,
прикрывая верх тела, но было поздно. Уже опустил
возница га булга в воду, а Кухулин, поймав его пальцами,
метнул в Фер Диада. Пробило га булга прочный и
крепкий передник литого железа, натрое раскололо камень,
огромный, как мельничный жернов, проникло в тело,
впившись в каждый член и сустав своими зазубринами.
- Довольно, - сказал Фер Диад, - теперь ты сразил
меня насмерть. Воистину грозен удар твоей правой ноги, но
и не подобало мне пасть от твоей руки. И еще сказал он:
О Пес, искусный в ратной игре!
Честной победу свою не зови!
349
На тебе вина, что на мне была!
О Кухулин! Руки твои в крови!
Не знать ни удач, ни побед вовек
Тем, кто на смерть обречен судьбой!
С каждым мгновением все грустней
И слабей становится голос мой.
Совсем разбиты ребра мои.
Из сердца крови течет струя.
Не в силах я подняться с земли.
Пес Кузнеца, умираю я!
Тут поспешил к Фер Диаду Кухулин, обхватил его
обеими руками и, подняв вместе с оружием, доспехами и
одеждой, перенес на северную сторону брода, чтобы не
досталась его добыча ирландцам на западной стороне. Здесь
опустил он тело на землю, а когда поднялся, напал на него
дурман, слабость да немощь. Заметил это Лаэг и испугался, что
явятся к ним ирландцы и разом набросятся на Кухулина.
- Поднимайся, о Кукук, - сказал он, - ибо скоро
нападут на нас ирландцы и уже не согласятся на поединок, раз
ты убил Фер Диада, сына Дамана, сына Дайре.
- К чему мне вставать, - ответил Кухулин, - если я
погубил его.
Заговорил тогда возница, а Кухулин отвечал ему:
Лаэг:
- О Пес боевой из Эмайн, воспрянь!
Время спешить на новую брань!
Пал Фер Диад, сраженный тобой!
Богом клянусь, тяжек был бой!
Кухулин:
- Не в радость победа, когда вконец
Истерзан тоскою победивший боец.
350
Новый день для меня не мил
Без брата, которого я сразил.
Лаэг:
- Чем плакать, тебе подобает скорей
Гордиться этой победой своей!
Ты рыдаешь, над грозным врагом скорбя!
А если бы он одолел тебя?
Кухулин:
- Пускай он руку или ногу мою
Отрубил бы в этом проклятом бою -
Все легче, чем знать, что воин младой
Колесничной не будет играть уздой.
Лаэг:
- Девушкам Красной Ветви такой
Исход желаннее, чем другой.
Ты жив, Кухулин, а он убит.
Им оплакать лишь одного предстоит.
С тех пор, как ты из Куальнге пришел
И Медб противился, смел и зол.
Для ее войска - считает она -
Побоищем стала эта война.
Ты долго спокойного сна не знавал,
Покуда стада от врага охранял!
До света тебе приходилось вставать.
Легко ль в одиночку сдерживать рать?!
Принялся тогда Кухулин горевать и оплакивать Фер
Диада, говоря:
- О Фер Диад, горе тебе, что ни у кого не узнал ты о
моих доблестных деяниях и искусстве владения оружием
до того, как сошлись мы в бою!
Горе тебе, что Лаэг, сын Риангабара, не пристыдил
тебя памятью о нашем детстве и дружбе!
351
Горе тебе, что не послушался ты мудрого слова Фер-
гуса!
Горе тебе, что благородный, победоносный,
ликующий, непобедимый в сражении Коналл не выручил тебя.
Ибо не следуют эти мужи наветам, желаниям, словам
или лживым посулам прекрасноволосых женщин из
Коннахта. Знают они, что не родится вовеки средь коннахт-
цев тот, кто сравнялся б с тобой в славных подвигах,
владении разящим щитом114, копьем и мечом, игре в брандуб
и фидхелл, вождении коней и колесниц.
Не сыщется теперь руки, так же разящей врагов, как
рука Фер Диада, стройного побега. Красногубая богиня
войны не проделает больше пролома в валах крепостей,
полных блестящих щитов. Теперь уж вовеки веков
никому не судить и ни от кого не добиться Круаха такого
согласия, как было с тобой, о краснощекий сын Дамана!
Поднялся тогда Кухулин и встал над телом Фер
Диада.
- О Фер Диад, - молвил он, - великую измену и
предательство совершили ирландцы, отправив тебя на
бой-поединок, ибо нелегкое дело - сражаться и спорить со
мною во время Похищения!
Принялся он говорить и сказал так:
Из-за предательства, о Фер Диад,
Гибель твоя мне горше стократ!
Ты умер. Я жив. Наш жребий таков.
Не встретимся мы во веки веков!
Когда мы жили в восточном краю,
У Скатах, учась побеждать в бою,
Казалось, что будем друзьями всегда,
Вплоть до дня Страшного суда!
Мил мне был облик прекрасный твой:
Нежных ланит цвет огневой,
352
Синяя ясность твоих очей,
Благородство осанки, мудрость речей!
Не ходил в бой, не получал ран,
Гневом битвенным не был пьян,
Рамена не прикрывал щитом из кож, -
Кто на сына Дамана был бы похож!
Как пал Айфе единственный сын115 -
С той поры боец ни один
Ни красотой, ни силой, ни ловкостью боевой
Не мог напомнить мне облик твой!
Финдабайр, дочь Медб, хороша,
Но ты обманулся и в ней, спеша,
Ибо никто остановить бы не смог
Ивовым прутом зыбучий песок.
Тут взглянул Кухулин на Фер Диада и молвил:
- Вот что, друг Лаэг, раздень Фер Диада, сними с
него доспехи и платье, чтобы мог я увидеть заколку, ради
которой пошел он сражаться.
Приблизился Лаэг и раздел Фер Диада. Снял он с
него доспехи и платье, и увидел Кухулин заколку. Тогда,
сокрушаясь и оплакивая Фер Диада, сказал он:
Золотая пряжка обернулась бедой.
О Фер Диад! Боец молодой!
Меткоразящий! Была крепка
И победоносна твоя рука!
Не счесть всех примет твоей красоты!
Волосы твои были густы,
До самой смерти, о Фер Диад,
Твой стан был поясом тонким объят.
353
23 Саги об уладах
Наша дружба, названый брат,
Прекрасна, как ока твоего взгляд,
Как щита твоего золотой узор,
Как доска для фидхелл, что тешит взор!
Увы! Воле моей вопреки
Ты погиб от моей руки.
Вовсе не бывать бы битве той!
Золотая пряжка обернулась бедой!
- О друг Лаэг, - сказал Кухулин, - разрежь теперь
тело Фер Диада и освободи мое копье, ибо не могу я
лишиться га булга.
Приблизился Лаэг, разрезал тело Фер Диада и
освободил га булга. Увидел Кухулин свое обагренное кровью
оружие подле тела Фер Диада и молвил:
О Фер Диад! Зачем, скорбя,
Должен я окровавленным видеть тебя?
Не смыть с оружия крови следы.
На кровавой постели покоишься ты.
Будь мы с тобою в восточных краях,
Как в прежнее время, у Скатах и у Уатах,
Не были б губы твои бледны,
Не были б мы оружием разделены.
Помню, Скатах призвала нас.
Был строг и ясен ее приказ:
«Все вставайте на битву тотчас!
Идет на нас Герман Гарбглас»116.
Милого Фер Диада взял я с собой,
Лугайда Щедрого, что рвался в бой,
И сына Баэтана, сказавши им:
«Навстречу Герману мы поспешим».
354
Сражение начал наш отрад
У скал над берегом Лох Линдформат.
С Островов Победителей четыреста бойцов
К нам присоединились в конце концов.
Когда я и Фер Диад - храбрец
До крепости Германа добрались наконец,
Сын Ниула был мной сражен,
А сына Форниула сразил он.
Снял Фер Бает голову с плеч
Блату, сжимавшему острый меч!
Убил Лугайд славного бойца -
Мугайрне, с Моря Тирренского пришлеца!
Мне заплатили смертью своей
Четыре сотни грозных мужей.
А Фер Диаду - германовой рати цвет:
Дам Диленд и Дам Дремед!
Крепость (над морем стояла она)
Была нами полностью разорена.
Живого Германа мы потом
Привели к Скатах с широким щитом!
Велела наша приемная мать
Согласья и дружбы нам впредь не ломать
С прекрасным племенем Элг117. С тех пор
Мы чтили свято тот договор!
Горька кровавая круговерть,
Где повстречал сын Дамана смерть.
Увы! Кровавую чашу друг
Принял из моих собственных рук.
355
23*
Если бы эллином был я!118 Вмиг,
Услышав брата предсмертный крик,
С жизнью своей расстался бия!
Мы вместе прервали б нить бытия!
Настал поистине скорбный час!
Воспитала Скатах обоих нас.
Из ран моих сочится кровь,
А ты не взойдешь на колесницу вновь.
Настал поистине скорбный час.
Воспитала Скатах обоих нас.
Кровь сочится из ран моих,
А тебя нет и не будет в живых!
Настал поистине скорбный час.
Вместе Скатах воспитала нас.
Ты погиб, а я уцелел!
Беспощадность битвы - мужей удел!
- О Кукук, - сказал тогда Лаэг, - уйдем от брода,
слишком долго и так уж мы здесь.
- И вправду пойдем, друг Лаэг, - ответил Кухулин, - и все
ж лишь игрой да забавой было доныне любое сражение и
схватка в сравнении со сражением и схваткой с Фер Диадом.
Принялся он говорить и сказал так:
Все было игрой, забавой для нас,
Пока не столкнул нас проклятый брод.
Одному и тому же обучались мы.
Чем этот владел, тем владел и тот.
Нас воспитала приемная мать,
Чье имя превыше всего для нас!
Все было игрой, забавой для нас,
Пока с Фер Диадом не столкнул нас брод!
356
Равно врагов ужасали мы,
Плечом к плечу прорубаясь вперед!
Нам Скатах дала от своих щедрот
Два крепких щита, отправляя в поход.
Все было игрой, забавой для нас,
Пока не столкнул нас проклятый брод.
О друг любимый! О столп золотой,
Поверженный мною в проклятый брод.
О могучий! Гордился тобою род!
Ты был храбрее всех среди нас!
Все было игрой, забавой для нас,
Пока не столкнул нас проклятый брод.
О Лев Свирепый! О ярость волны,
Что в Судный день на землю придет!
Все было игрой, забавой для нас,
Пока не столкнул нас проклятый брод!
Казалось, что брат не познает невзгод,
Покуда Судный день не придет!
Вчера Фер Диад, как гора, был - и вот
В тень превратил его битвы исход!
Целых три полчища покоится здесь!
Удалось мне посбить с похитителей спесь!
Сколько людей, коров, лошадей
Гибель нашло от руки моей!
Нет числа воинам, что пришли
К нам из жестокой Круаханской земли!
Моя заслуга - не придет впредь
Этого войска целая треть!
В гуще битвы победы не добывал,
Банб119 вскормлен никогда не бывал,
357
Ни по суше, ни по морю не ходил ни один
Славой мне равный королевский сын!
Здесь кончается повесть о гибели Фер Диада.
Тем временем явились на помощь и выручку Кухули-
ну улады Сенал Уатах, два Мак Фекке, Муйредах и Ко-
треб. Отвели они его к ручьям и потокам Конайлле
Муиртемне, чтобы омыть и освежить его раны, порезы,
следы от бессчетных ударов и язвы в воде тех ручьев и
потоков. Ибо, храня и оберегая Кухулина, погружали
Племена Богини Дану целебные травы и зелья в ручьи и
потоки Конайлле Муиртемне, отчего поверхность их стала
зеленой и пятнистой. Вот названия рек, что исцелили
Кухулина: Сас, Буас, Битлан, Финдглайс, Глеойр, Глена-
майн, Бедг, Тадг, Теламейт, Ринд, Бир, Брениде, Дихаем,
Муах, Милиук, Кумунг, Куиленн, Гайнемайн, Дронг,
Делт, Дубгласс.
Между тем велели ирландцы своему первому гонцу
Мак Роту отправиться охранять и стеречь их на Слиаб
Фуайт, чтобы не напали на них улады неслышно и
незаметно. Пошел Мак Рот к Слиаб Фуайт и недолго пробыв
там, заметил человека на колеснице, что ехал прямо к
нему с севера. И был человек в колеснице совершенно
нагим, безо всякой одежды или оружия, не считая
железного прута в руке, которым он погонял лошадей и своего
возницу. И казалось тому человеку, что, когда
доберется, уже не застанет в живых воинов.
Воротился Мак Рот к Айлилю, Медб, Фергусу и
другим благородным ирландцам, чтобы рассказать об
увиденном.
- Ну как, Мак Рот, - спросил Айлиль, - видел ли ты
кого из уладов, идущих по следу войска?
- О том ничего я не знаю, - ответил Мак Рот, - видел
зато одинокого воина на колеснице, что ехал прямо через
Слиаб Фуайт. Был тот человек совершенно нагим, безо
всякой одежды или оружия, не считая железного прута в
358
руке, которым он погонял лошадей и своего возницу,
ибо казалось ему, что, когда доберется, уж не застанет в
живых наше войско.
- Не скажешь ли, кто это был, о Фергус? - спросил Ай-
лиль.
- Не иначе, - сказал тут Фергус, - как едет Кетерн, сын
Финтана120.
Не ошибся Фергус, ибо и вправду ехал к ним Кетерн,
сын Финтана. Вскоре приблизился он к ирландцам и
напал на крепость и лагерь воинов, разя их повсюду
вокруг, но и сам отовсюду вокруг получая удары. Вскоре, с
висящими наружу кишками и внутренностями, покинул
он лагерь и направился туда, где лечился и исцелялся Ку-
хулин. И попросил он у Кухулина лекаря, что исцелил бы
и вылечил его.
- Что ж, друг мой Лаэг, - сказал тогда Кухулин, - иди
теперь в лагерь и крепость ирландцев и позови их лекарей
исцелить Кетерна, сына Финтана. Клянусь, что если они
не придут, то хоть под землей или в запертом доме
настигнет их смерть и погибель еще до этого часа назавтра.
Отправился Лаэг в лагерь и крепость ирландцев и
позвал их лекарей исцелить Кетерна, сына Финтана.
Воистину не рады были они отправляться лечить своего
врага, чужеземца и недруга, но устрашились они гибели и
смерти от руки Кухулина и оттого пошли. И к каждому,
кто приближался к нему, обращал Кетерн свои кровавые
раны, порезы, следы от ударов и язвы, и всякому, кто
говорил: «Не будет он жить. Нельзя его вылечить», -
отвешивал кулаком правой руки удар посередь лба,
выдавливая мозги через уши и швы черепа. Так погубил он ни
много ни мало четырнадцать ирландских лекарей, по
лбу же пятнадцатого лишь скользнул его удар, но и тот
долго лежал без памяти среди тел остальных. Звали его
Итал, и был он врачевателем Айлиля и Медб.
Попросил тогда Кетерн у Кухулина другого лекаря,
что исцелил бы и вылечил его.
359
- Что же, друг Лаэг, - сказал Кухулин, - отправляйся
к знахарю Фингину к Ферта Фингин у Леккайн Слебе
Фуайт, что лечит самого Конхобара, и приведи его к нам
исцелить Кетерна, сына Финтана.
Отправился Лаэг к знахарю Фингину, что лечит
самого Конхобара, к Ферте Фингин у Леккайн Слебе Фуайт,
и попросил его пойти исцелить Кетерна, сына Финтана.
Согласился Фингин, а когда пришел, обратил к нему Ке-
терн свои кровавые раны, порезы, следы от ударов и
язвы.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - попросил Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Это легкая рана, что ненароком нанес тебе твой
сородич, - от нее не умрешь ты до срока.
- И верно, - сказал Кетерн, - приблизился там ко мне
воин, пышноволосый, с плащом голубым и серебряной
заколкой. Был у него гнутый щит с зубчатой кромкой, а
в руке пятиконечное копье да маленькое зазубренное
копье. Нанес он ту рану, да и я легко ранил его.
- Знаю я этого человека, - сказал тут Кухулин, - то Ил-
ланд Иларклес, сын Фергуса. Не желал он своей рукой
погубить тебя. Лишь чтоб не решили ирландцы, будто он
им изменил или предал, нанес он этот легкий удар.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Это дело рук благородной женщины.
- И верно, - сказал Кетерн, - приблизилась ко мне
женщина, высокая, прекрасная, длиннолицая, бледная, с
золотистыми прядями волос. На ней был пурпурный
плащ, а в нем на груди золотая заколка. Прямое,
остроконечное копье сверкало в ее руке. Нанесла она мне эту
рану, да и я легко ранил ее.
- Знаю я эту женщину, - молвил Кухулин, - то была
Медб, дочь Эоху Фейдлеха, верховного правителя
Ирландии. Похвальбой, ликованием и славной победой
обернулась бы для нее твоя гибель.
360
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Два героя нанесли ее.
- И верно, - ответил Кетерн, - приблизились ко мне
два мужа, пышноволосых, одетых в плащи голубые, с
серебряными заколками на груди. На шее у каждого был
обруч чистейшего белого серебра.
- Знаю я этих двоих, - молвил Кухулин, - то были Ол
и Отине, люди из свиты Айлиля и Медб. Всякий раз, как
идут они в битву, знают, что не уберечься кому-то от
раны. Похвальбой, ликованием и славной победой
обернулась бы для них твоя гибель.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану.
- Два воина приблизились ко мне, - сказал Кетерн, -
величавых, прекрасных. Каждый нанес по удару копьем,
да и я поразил вот этим одного из них.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Рана уж вся почернела, ибо, пронзив его, в сердце
скрестились те копья. Здесь не могу я провидеть лечения,
но все же пришлю я целебных растений и трав, чтоб не
погиб от нее ты до срока.
- Знаю я этих двоих, - молвил Кухулин, - то были Бун
и Меккон из свиты Айлиля и Медб, и желали они твоей
гибели.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Это кровавый удар двух сыновей короля Кайлле.
- И верно, - сказал Кетерн, - приблизились ко мне два
воина, чернобровых, пригожих, одетых в зеленые плащи
с заколками белого серебра на груди. По пятиконечному
копью держали они в руках.
- Немало ран нанесли они тебе, - молвил знахарь, - в
горло пришлись их удары, и наконечники копий
сошлись там. Нелегко вылечить эту рану.
- Знаю я этих двоих, - сказал Кухулин, - то были Бро-
361
ен и Брудни, сыновья трех огней, два сына короля Кайл-
ле. Похвальбой, ликованием и славной победой
обернулась бы для них твоя гибель.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Это удар двух братьев.
- И верно, - сказал Кетерн, - приблизились ко мне два
славных воина, золотоволосых, одетых в темно-серые
плащи с бахромой и заколками светлой бронзы, что
были словно листья. Могучие сияющие копья держали они
в руках.
- Знаю я этих двоих, - сказал Кухулин, - то были Кор-
мак Колома Риг и Кормак, сын Маеле Фога, из свиты
Айлиля и Медб, что желали твоей гибели.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел Фингин рану и молвил:
- Это след нападения двух братьев.
- И верно, - сказал Кетерн, - приблизились ко мне два
юных воина, что не отличишь друг от друга. Вьющиеся
коричневые волосы у одного, золотистые у другого.
Были одеты они в два зеленых плаща, с заколками из
белого серебра на груди. Были на них две рубахи тонкого
золотистого шелка. Два меча с блестящими рукоятями
висели у пояса юношей. Два сверкающих щита несли они,
изукрашенных ликами зверей из белого серебра. В руках
у них были пятиконечные копья с кольцами чистейшего
белого серебра.
- Знаю я этих двоих, - молвил Кухулин, - то были
Мане Матремайл да Мане Атремайл, два сына Айлиля и
Медб. Похвальбой, ликованием и славной победой
обернулась бы для них твоя гибель.
- Взгляни на эту рану, о Фингин! - сказал Кетерн. -
Приблизились ко мне два статных, прекрасных, высоких
воина. Странное, невиданное платье было на них.
Пронзил меня каждый копьем, да и я нанес раны обоим.
Оглядел Фингин рану и молвил:
362
- Тяжкие раны нанесли они, перебив мышцы сердца в
груди, что перекатывается в тебе, словно яблоко или
клубок нитей в пустой сумке, ибо ни одна мышца не держит
его. Не в силах я вылечить эти раны.
- Знаю я этих двоих, - сказал Кухулин, - то были два
воина из Ируата121, выбранных Айлилем и Медб, чтобы
погубить тебя, ибо не часто из рук их уходят живыми.
Воистину хотели они сразить тебя.
- Взгляни на эту рану, о Фингин, - сказал Кетерн.
Оглядел ее Фингин и молвил:
- То был удар отца с сыном.
- И верно, - молвил Кетерн, - приблизились ко мне
два воина, высоких, огненнооких, со сверкающими
золотыми коронами на головах. Были одеты они в
королевское платье, изукрашенные мечи с золотыми рукоятками
в ножнах чистейшего белого серебра с кольцами пестро-
цветного золота висели у пояса воинов.
- Знаю я этих двоих, - сказал Кухулин, - то был Айлиль
и его сын Мане Кондасгейб Уле. Похвальбой,
ликованием и славной победой обернулась бы для них твоя гибель.
Здесь кончается повесть о Ранах Кетерна при
Похищении.
- О мудрый лекарь Фингин, - спросил тогда Кетерн, -
какой же совет ты мне дашь и какое предложишь
лечение?
- Вот что скажу я тебе, - молвил Фингин, - в этом
году не меняй ты коров на телят годовалых122, ибо не
принесут они тебе добра.
- Тот же совет давали мне и другие лекари, - сказал
Кетерн, - и уж верно немного нажили на этом, пав от
моей руки. Немного и ты наживешь, ибо погибнешь, как те.
Тут отвесил он Фингину жестокий и страшный удар,
так что тот рухнул между колес колесницы.
- Нечестив этот удар старика, - молвил Кухулин.
С той поры и доныне зовется это место Уахтар Луа123
в Крих Росс.
363
Все ж лекарь Фингин предложил Кетерну на выбор:
долгую хворь, а уж потом излечение и помощь, или
лечение в три дня и три ночи, чтоб с той поры мог он с
полной силой сражаться с врагами. И пожелал Кетерн
лечиться три дня и три ночи, чтобы затем с полной силой
сражаться с врагами, говоря, что не оставить ему после
себя никого, кто бы больше желал расквитаться с
врагами, чем сам он. Тогда попросил лекарь Фингин у Куху-
лина месиво из костного мозга, дабы излечить и
исцелить Кетерна, сына Финтана. Отправился Кухулин в
лагерь и стан ирландцев и, собравши весь скот, что нашел
там, приготовил месиво из мяса, костей и шкур. Потом
посадили в то месиво Кетерна, и оставался он в нем три
дня и три ночи, понемногу пропитываясь им. Наконец
проникло оно во все раны, порезы и следы от
бессчетных ударов и язвы. Когда же минули три дня и три
ночи, вылез он из того месива. А вылезая, прижимал к
животу борт колесницы, дабы не выпали наружу его
внутренности.
В ту пору пришла с севера из Дун Да Бенн124 жена его
Финд, дочь Эоху, и принесла Кетерну его меч. Выступил
тогда Кетерн навстречу ирландцам, дав знать им об этом
через Итала, лекаря Айлиля и Медб. Долго пред тем
лежал Итал без памяти в глубоком забытьи среди тел
других лекарей.
- Слушайте, ирландцы, - сказал лекарь, - Кетерн, сын
Финтана, идет с вами биться, ибо исцелил и вылечил его
лекарь Фингин. Будьте ж готовы ответить ему!
Тогда взяли ирландцы платье Айлиля и его золотую
корону и водрузили на стоячий камень в Крих Росс,
дабы изошла на него ярость Кетерна. Увидел Кетерн
золотую корону Айлиля и его одеяние на стоячем камне в
Крих Росс и, ничего не зная, не ведая, решил, что пред
ним сам Айлиль. Устремился он к камню и вонзил в него
меч по самую рукоятку.
- Меня провели, - вскричал Кетерн, - но клянусь, что
364
пока не отыщется тот, кто наденет корону и платье, не
перестану крушить и разить их!
Услышал эти слова Мане Андое, сын Айлиля и Медб,
надел на себя корону и платье Айлиля и выступил вперед
из рядов ирландцев. Бросился на него Кетерн и обрушил
на Мане Андое удар щита, чей зазубренный край разрубил
его натрое до самой земли вместе с колесницей, лошадьми
и возницей. Тогда со всех сторон накинулись на Кетерна
ирландцы, и пал он под их ударами не сходя с места.
Здесь кончаются повести Каладглео Кетирн и Фуиле
Кетирн125.
Повесть Фиакалглео Финтан126.
Финтан был сыном Нейлла Ниамглоннах127 из Дун Да
Бенн и приходился Кетерну отцом. Вскоре пришел он,
чтобы постоять за честь уладов и отомстить за смерть
своего сына. Трижды пятьдесят воинов явилось с ним, и
было у каждого их копья два острия; одно у
наконечника и одно на другом конце древка, так что разили они
врагов и сзади и спереди. Трижды бились они с врагами
и трижды сто пятьдесят воинов сразили, но погибли и все
люди Финтана, сына Нейлла, кроме его сына Кримтана,
скрытого Айлилем и Медб за заслоном щитов. И
объявили тогда ирландцы, что не опозорит себя Финтан, если
уйдет из лагеря, а они отпустят его сына Кримтана и
сами отойдут на один дневной переход к северу. Отныне
пусть отвратит он от них свое оружие, пока не сойдется с
ирландцами вновь в день великой битвы Похищения при
Гайрех и Илгайрех, где, как предвещали друиды,
соберутся войска четырех великих королевств Ирландии.
Согласился на это Финтан, сын Нейлла, и лишь только
отпустили ирландцы его сына, покинул лагерь. Ирландцы
меж тем отошли на дневной переход к северу, то и дело
останавливаясь и оглядываясь. Так и случилось, что у
всех ирландцев и у всех людей Финтана губы и нос
одного оказались в зубах другого. Заметили это ирландцы и
молвили:
365
- Выпало нам биться зубами, биться зубами с людьми
Финтана и с ним самим.
Вот повесть Фиакалглео Финтан.
Начинается повесть Руадрукке128 Минд.
Менд, сын Салхолгана, был из Ренна на Боинне129.
Двенадцать воинов имел он при себе, и у каждого копье
было с двумя остриями, одним у наконечника и другим
на конце древка, так что разили они врагов и спереди и
сзади. Трижды бились они с врагами, и трижды
двенадцать мужей погибло ирландцев, но пали и двенадцать
людей Менда, а сам он был тяжко изранен и обагрен
кровью. И сказали тогда ирландцы:
- Красен позор Менда, сына Салхолгана, ибо люди
его сокрушены и убиты, а сам он изранен и обагрен
кровью!
Вот что такое Красный Позор Менда.
Тогда объявили ирландцы, что не обесчестит себя
Менд, если покинет их лагерь, а они снова отойдут на
дневной переход к северу. Отныне пусть отвратит он от
них свое оружие, пока не оправится от немощи Конхобар
и не даст битву ирландцам у Гайрех и Илгайрех, как
предсказали друиды, мудрецы и провидцы ирландцев.
Согласился на это Менд, сын Салхолгана, и тогда
ирландцы снова отошли на дневной переход к северу, то и
дело останавливаясь и оглядываясь.
Начинается Айрекур Арад130.
Тем временем явились к ирландцам возницы уладов,
числом трижды пятьдесят. Трижды бились они с врагами
и трижды пятьдесят ирландцев погибло, но и сами
возницы все пали в долине.
Это и есть Айрекур Арад.
Начинается повесть Банглео131 Рохада.
Жил в то время один улад по имени Реохайд, сын Фа-
темайна, и было с ним трижды пятьдесят воинов. Встали
они на холме против войска ирландцев. Заметила их Фин-
дабайр, дочь Айлиля и Медб, и сказала своей матери:
366
- С давних уж пор люблю я вон того воина, он мой
любимый и суженый.
- Если и вправду ты любишь его, - отвечала Медб, -
проведи с ним эту ночь и склони к миру до той поры,
пока не явится он вновь в день великой битвы у Гайрех и
Илгайрех, где соберутся войска четырех великих
королевств Ирландии.
Согласился на это Реохайд, сын Фатемайна, и провел
ночь вместе с Финдабайр.
Узнал о том один из правителей Мунстера, что стоял
тогда в лагере ирландцев, и сказал своим людям:
- Давно уж была мне обещана эта девушка, и лишь из-
за нее выступил я в поход.
И случилось так, что все семь правителей Мунстера,
бывших при этом, тоже говорили, что выступили лишь
из-за нее.
- Почему бы не отомстить нам за эту женщину и нашу
честь Мане, - говорили они, - что стоит на страже
позади войска у Имлех и Глендамрах?
И порешили они выступить со своими семью
отрядами по три тысячи в каждом. Тогда выступил против них
Айлиль со своими тремя тысячами да сыновья Мага с
отрядами по три тысячи. Вышли и воины Гелеоин, и мун-
стерцы, и люди из Тары. Затеяли воины переговоры, и
хоть пока что сидели они подле друг друга и своего
оружия, к исходу дня пало их восемьсот храбрецов. Когда же
дошло до Финдабайр, дочери Айлиля и Медб, сколько
погибло из-за нее воинов, то словно орех от стыда и
смятения разорвалось сердце в груди девушки. Финдабайр
Слебе зовется с той поры место, где испустила она дух.
Ирландцы меж тем говорили:
- Бела эта схватка для Реохайда, сына Фатемайна, ибо
погибли из-за него восемьсот храбрых воинов, а сам он
ушел не раненным и не обагренным кровью.
Это и есть Банглео Рохада.
Начинается Меллглео Илиах.
367
Илиах был сыном Каса, сына Байсса, сына Роса Руада,
сына Рудрайге. Однажды узнал он, как с понедельника
перед Самайном до прихода весны разоряют и грабят
Улад и страну круитни войска четырех великих
королевств Ирландии. Стал тогда Илиах держать совет со
своими людьми.
- Лучше и не придумать, - сказал он, - чем пойти мне
напасть на ирландцев, разбить их и отомстить за честь
Улада. Что до того, что и сам я погибну!
Так они и решили. Тогда взнуздали двух старых,
измученных, дряхлых коней Илиаха, что паслись на берегу за
крепостью, и запрягли в ветхую колесницу без единой
подстилки и покрывала. Сам он взял свой крепкий и
темный железный щит, окаймленный серебром. У левого
бока повесил он свой крепкий, грозноразящий меч с серой
рукоятью. Подле себя положил Илиах в колесницу два
кривых, выщербленных копья. Люди его навалили
камней, булыжников и огромных плит в колесницу, из
которой наружу свисал детородный член Илиаха, да так и
отправился тот навстречу ирландцам.
- Воистину хорошо бы, - сказали ирландские воины, -
чтоб впредь так всегда приходили улады.
Тут вышел вперед Дохе, сын Мага, и приветствовал
Илиаха.
- В добрый час ты явился, о Илиах, - сказал он.
- Верю твоим словам, - отвечал Илиах. - Подойди же
ко мне в тот час, когда истощится сила моего оружия и
ослабеет дух, дабы сам, а никто иной из ирландцев,
срубил ты мне голову. Меч же мой прибереги для Лоэгай-
ре .
Стал он разить врагов своим оружием, пока не
истощилась его сила. Когда же истощилась сила его оружия,
принялся Илиах крушить ирландцев камнями,
булыжниками да огромными плитами, пока и они не иссякли. Тут
начал он ловить ирландцев и давить их руками, обращая
в месиво кожу и мясо, кости и мышцы. И до сей поры ос-
368
тались рядом месиво, приготовленное Кухулином из
костей скота для лечения Кетерна, сына Финтана, и то, что
Илиах сделал из костей самих ирландцев. Гибель же тех,
кого сразил Илиах, зовется одним из трех бессчетных
истреблений133 Похищения, а повесть о том - Меллглео
Илиах, оттого, что сражался он камнями, булыжниками
да огромными плитами.
Меж тем приблизился к Илиаху Дохе, сын Мага.
- Ты ли это, Илиах? - спросил он.
- Да, это я, - отвечал Илиах, - теперь подойди и сруби
мне голову, а меч прибереги для своего друга Лоэгайре.
Тут подошел к нему Дохе и одним ударом меча снес
голову Илиаха.
Здесь кончается Меллглео134 Илиах.
Начинается Оислиге Амаргин ин Тальтиу135. Амаргин
был сыном Каса, сына Байка, сына Роса Руада, сына Ру-
драйге. Напал он на войско ирландцев, когда оно шло на
запад через Тальтиу, и заставил его повернуть на север.
Сам же он прилег у Тальтиу, облокотившись на левый
локоть, а его люди подавали ему камни, булыжники и
огромные плиты. Целых три дня и три ночи разил он
ирландцев.
Повесть о Ку Рои136, сыне Дайре.
Сказали как-то Ку Рои, что некий воин в одиночку
смиряет и сдерживает войска четырех великих
королевств Ирландии с понедельника перед Самайном до
начала весны. Опечалился он и, решив, что слишком долго
оставались одни его люди, отправился в путь сразиться в
бою-поединке с Кухулином. Когда ж разыскал он Куху-
лина, то увидел его распростертого и стонущего от
множества ран и ударов. Не пожелал тут Ку Рои сражаться с
Кухулином после схватки его с Фер Диадом, ибо мог
погибнуть Кухулин от ран и ударов, нанесенных ему Фер
Диадом, а не им самим. Все ж сам Кухулин вызвался
выйти на бой-поединок с Ку Рои.
Пошел тут Ку Рои навстречу ирландскому войску и
369
24 Саги об уладах
неподалеку от него увидел Амаргина, лежащего
опершись на левый локоть к западу от Тальтиу. Удалился Ку
Рои на север от войска, а его люди принесли ему камни,
булыжники да огромные плиты. Когда же принялся он
метать их прямо в Амаргина, боевые камни героев стали
сшибаться в облаках и воздухе над их головами,
разлетаясь на сотни кусков.
- Заклинаю тебя твоей доблестью, о Ку Рои, -
молвила тогда Медб, - перестань метать камни, ибо кроме
беды ничего это нам не приносит.
- Клянусь, - отвечал ей Ку Рои, - что не кончу во веки
веков, пока не сделает того же и Амаргин.
- Да будет так, - сказал Амаргин, - коли впредь не
придешь ты на помощь и выручку войску ирландцев.
Согласился на это Ку Рои и вернулся в родные края к
своим людям.
Между тем двинулось войско на запад от Тальтиу.
- Не таков был наш уговор, - сказал тогда Амаргин, -
чтоб не мог я и дальше разить их камнями.
Отправился Амаргин за войском на запад и, повернув
его на северо-восток от Тальтиу, долго осыпал ирландцев
камнями.
Объявили тогда ирландцы, что не обесчестит себя
Амаргин, если ирландское войско отойдет на дневной переход к
северу. Отныне пусть отвратит от них Амаргин свое оружие
до той поры, когда явится он в день великой битвы
Похищения у Гайрех и Илгайрех, где соберутся войска четырех
великих королевств Ирландии. Согласился на это Амаргин, и
ирландское войско отошло на дневной переход к северу.
Здесь кончается Оислиге Амаргин ин Тальтиу.
Начинается повесть Сирробуд Суалтайм137.
Суалтайм был сыном Бекалтаха, сына Моралтаха, и
приходился отцом Кухулину. Раз услышал он о
мучениях своего сына, что бился в неравном сражении с Галати-
ном Дана и его двадцатью семью сыновьями да внуком
по имени Глас, сын Делга.
370
- Издалека доносится это, - сказал Суалтайм. - То ли
рушатся небеса, то ли мелеют моря, то ли раскалывается
твердь, то ли томится мой сын в неравном бою-поединке
Похищения.
Правду говорил Суалтайм и хоть и не сразу, но все же
отправился к своему сыну. Отыскав Кухулина, принялся
Суалтайм горевать и оплакивать его. Не по душе было
Кухулину, что отец его горюет и убивается, ибо хоть и
лежал он увечный да раненый, все ж знал, что не сможет
Суалтайм отомстить за него. Правду сказать, ничем не
приметен был Суалтайм и не слыл ни героем, ни трусом.
- О господин мой Суалтайм, - сказал Кухулин, -
отправляйся немедля к уладам в Эмайн и зови их сюда за
скотом, ибо не в силах я больше защищать их в проходах
и ущельях Конайлле Муиртемне. Один выстоял я с
понедельника перед Самайном до начала весны, убивая днем
одного человека у брода и сотню воинов ночью. Теперь
уж не ставят мне честных условий, и не согласны
ирландцы на бой-поединок, а все никто не идет мне на помощь
и выручку. Обручи из молодого орешника не дают
плащу касаться моего тела. Сухие клочья пряжи запеклись в
моих ранах. С головы до пят не сыскать волоска на моем
теле, что прошел бы в иголку, ибо на кончике каждого
запеклась капля алой крови, не считая левой руки, в
которой держу я свой щит, да и на ней уж трижды пятьдесят
ран. Если тотчас же не отомстят за это улады, то уж не
бывать тому до скончания времен.
С тем и отправился Суалтайм предостеречь уладов на
своей единственной лошади, по прозвищу Серый из
Махи. Вскричал он, лишь только приблизился к Эмайн:
- Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о
улады!
Не услышав в ответ ничего от уладов, встал он против
Эмайн с другой стороны и снова молвил:
- Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о
улады!
371
24*
Снова не дождался он ответа уладов, и вот почему:
гейс воспрещал уладам говорить прежде своего короля,
а королю - прежде друидов. Направился тогда Суалтайм
к камню заложников в Эмайн Махе и в третий раз
воскликнул:
- Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают!
- Кто похищает, уводит и убивает? - спросил тогда
друид Катбад.
- Айлиль и Медб разоряют вас, - отвечал Суалтайм, -
уводят наших жен, юношей и сыновей, похищают стада,
лошадей и скотину. Лишь один Кухулин смиряет и
сдерживает войска четырех великих провинций Ирландии в
проходах и ущельях Конайлле Муиртемне. Не ставят ему
уже честных условий и не согласны ирландцы на
бой-поединок, а все не идет к нему никто на помощь и выручку.
Изранен уж юноша, кровь запеклась в его ранах. Обручи
из молодого орешника поддерживают его плащ. С
головы до пят не сыскать волоска на его теле, что прошел бы
в иголку, ибо на кончике каждого запеклась капля алой
крови, не считая левой руки, которой держит он щит, да
и на ней уж трижды пятьдесят ран. Если тотчас не
отомстите вы за него, уж никогда вам не сделать того до
скончания времен.
- Достоин тот смерти и гибели, кто так говорит с
королем, - молвил в ответ друид Катбад.
- Воистину так, - сказали улады.
Тогда в гневе и ярости ушел от них Суалтайм, ибо не
услышал желанного ответа. И случилось так, что
поднялся на дыбы Серый из Махи и поскакал прочь от
Эмайн, а щит Суалтайма выскользнул из его рук и краем
своим отрубил ему голову. Тогда повернула лошадь
обратно к Эмайн, и на спине ее лежал щит с головой
Суалтайма. Вновь молвила голова:
- Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о
улады!
- Не в меру громко кричит он, - молвил тогда Конхо-
372
бар, - ведь небо пока у нас над головой, земля под
ногами и море везде вокруг нас. Доколе небеса с множеством
звезд не падут на земную твердь, доколе сама она не
лопнет от сотрясения, доколе многорыбное море с голубыми
берегами не хлынет на сушу, каждую корову верну я в ее
стойло и хлев, каждую женщину в ее дом и жилище,
после победы в бою, поединке и схватке.
Потом позвал Конхобар одного из своих гонцов,
Финдхада Фер Бенд Ума, сына Фраехлетана, и велел ему
идти поднимать и собирать уладов. И заговорил
Конхобар, охваченный дурманом и немощью, называя живых и
мертвых138.
- Вставай, о Финдхад, я посылаю тебя. Не годится
скрывать это от уладов. Отправляйся к Дергу, Делайду,
что у залива, Лемайну, Фоллаху, Илланду в Габар, Дор-
налу Фейк в Имхтайг в Эллан, к Ригдонну, Реохайду, Лу-
гайду, Лугдайгу, Катбаду, что у залива, Кайрбре и Элл-
не, Лаэгу, что у плотины, Геймену в долину, Сеналу Уа-
тах в Диабул Арда, Кетерну, сыну Финтана, в Каррлог.
Нетрудно было Финдхаду поднять и созвать всех по
велению Конхобара, ибо все улады к северу, востоку и
западу от Эмайн явились немедля по воле своего короля, по
велению своего властелина и провели ночь в Эмайн,
ожидая исцеления Конхобара. Те же, что были на юге,
тотчас двинулись вслед войску по дороге, изрытой
копытами скота.
Вскоре вышли улады в поход с Конхобаром и после
первого же перехода остановились на ночь в Ирард Ку-
иленн .
- Чего ожидаем мы здесь, о воины? - спросил Конхобар.
- Твоих сыновей, - отвечали улады, - Фиаха и Фиах-
на. Ушли они к Эрку, сыну твоей дочери Фейдлимид
Нойкрутах и Кайрпре Ниа Фер, звать его к нам со всеми
людьми и народом, со всей силой и воинством.
Недолго спустя двинулись Конхобар и Келтхайр с
тридцатью сотнями колесничных бойцов к Ат Ирмиди и
373
настигли там сто шестьдесят могучих воинов из свиты
Айлиля и Медб, что вели сто шестьдесят пленных
женщин. Одна женщина на одного воина-таков был обычай
ирландцев, грабивших Улад. Сто шестьдесят голов
снесли тогда Конхобар и Келтхайр и отпустили на волю сто
шестьдесят женщин. Ат Ирмиди прежде звалось это
место, а с той поры - Ат Фейнне140 и вот отчего: отряд
воинов с запада и отряд воинов с востока сошлись там в
сражении и битве у края брода.
Меж тем Конхобар и Келтхайр воротились обратно и
провели ночь со своими людьми в Ирард Куиленн.
Теперь о видении Келтхара. Так говорил он той ночью ула-
дам в Ирард Куиленн: [...]
Той же ночью Кормак Конд Лонгас так говорил
ирландцам у Слемайн Миде141: [...]
Той же ночью так говорил ирландцам Дубтах Доел
Улад у Слемайн Миде: [...]
Лишь только очнулся Дубтах от забытья, навела Не-
маин дурман на ирландцев, и со звоном сшиблись мечи
да наконечники копий; сто воинов пали тут замертво
наземь, не вынеся страшного гула. Верно, уж не была эта
ночь самой мирной, что знали вовеки ирландцы, и все из-
за явленных им видений и знаков, пророчеств и
предсказаний.
Так говорил Айлиль:
- Счастливо грабил я земли уладов и круитни с
понедельника перед Самайном до прихода весны. Мы
угоняли их женщин, сыновей и юношей, похищали стада,
лошадей и иную скотину. Сровняли с землей мы холмы за
спиною уладов, чтобы все они были одной высоты.
Ныне же здесь поджидать их не стану - коль пожелают ула-
ды, пусть бьются со мною в долине Маг Ай. Вот мое
слово, но все же отправим одного из нас к великому полю
Миде, поглядеть, не идут ли улады. Если они уже там, то
и мы не отступим, ибо не в обычаях короля уклоняться от
боя.
374
- Кому же идти? - спросили ирландцы.
- Кому же, как не Мак Роту, первому гонцу.
Оставил их Мак Рот и пошел взглянуть на великое
поле Миде. Недолго пробыл он там, как вдруг услышал
вдали содрогания и гул, шум и грохот. Мнилось ему,
будто небеса рухнули на землю или многорыбное, голу-
бокрайнее море хлынуло на земной мир, или сама твердь
раскололась, дрожа, или, быть может, повалились
лесные деревья на стволы, развилки да ветки друг друга. По
полю же мчалось великое множество диких зверей, и
земля Миде едва виднелась за ними.
Воротился Мак Рот и поведал об этом Айлилю, Медб,
Фергусу и знатным ирландцам.
- Что это было, о Фергус? - спросил Айлиль.
- Нетрудно ответить, - сказал тот, - шум, гул и грохот,
гудение, вой, громовые раскаты слышались из лесу, где
было войско уладов. Немало героев и воинов рубили
мечами деревья против своих колесниц. Оттого и неслось
множество диких зверей, так что земля Миде едва
виднелась за ними.
Снова пошел Мак Рот к полю и увидел, что густая
серая пелена скрыла там все меж землею и небом. Мнилось
ему, что проступали в ее клубах острова на озерах и в
тумане виднелись глубокие пещеры. Мнилось ему, что
виднелись в тумане льняные одежды чистейшего белого
цвета и кружащийся снег. Мнилось гонцу, будто видит он
стаи бесчисленных, дивных, невиданных птиц или
мерцание светящихся звезд ясной морозной ночью, или будто
сверкание огненных искр. Слышал он грохот и шум, вой,
гул, гудение и громовые раскаты. Воротился Мак Рот,
чтоб поведать об этом Айлилю, Медб, Фергусу да и
знатным ирландцам и все рассказал им.
- Что это было, о Фергус? - спросил Айлиль.
- Нетрудно ответить, - сказал тот, - серый туман, что
увидел Мак Рот между небом и землей, был лишь
дыханием героев и их лошадей да облаками пыли с земли и до-
375
рог, что увлекаются ветром, становясь серой дымкой в
облаках и воздухе. Острова на озерах, вершины холмов
и утесов были головами мужей и героев да их
колесницами. Глубокие пещеры в тумане были ноздрями коней и
ртами воинов, вдыхавшими и выдыхавшими солнце и
ветер с быстротою воинственной скачки. Льняные одежды
чистейшего белого цвета или кружащийся снег были
пеной и мылом, что под железом узды вылетало из пасти
могучих огромных коней, несущихся в бешеной скачке.
Стаи бесчисленных, дивных, невиданных птиц были
пылью с дорог и земли, что поднималась от ног и копыт
лошадей и неслась вслед за ветром. Грохот, шум, вой, гул,
гудение и громовые раскаты, что слышал Мак Рот, были
ударами щитов и копий, звонким лязгом мечей, грохотом
шлемов и нагрудников, гулом оружия, проделывавшего
неистовые боевые приемы: то натягивались поводья, стучали
колеса, лошади били копытами, скрипели колесницы и
разносились громкие голоса идущих на нас мужей и героев.
То, что казалось мерцанием светящихся звезд ясной
ночью или сверканием огненных искр, было грозными,
наводящими ужас глазами героев, что виделись из-под
искусно сработанных, изукрашенных шлемов. Яростью и
гневом полнится их взор, это они привели сюда воинов -
дотоле не знали над героями победы ни в правом бою, ни
огромною силой, да и не бывать тому во веки веков.
- Полно уж, - молвила Медб, - найдутся и среди нас
мужи и герои, что потягаются с ними.
- Не верю я этому, о Медб, - сказал Фергус, - ибо не
сыскать в Ирландии и Шотландии воинов, что сдержали
бы натиск уладов, охваченных яростью боя.
Той ночью войска четырех великих королевств
Ирландии встали лагерем у Клатра142, оставив отряд
наблюдать и следить за уладами, чтобы не напали они
неслышно и незаметно.
Меж тем Конхобар и Келтхайр выступили с отрядом
в три тысячи колесничных бойцов-копьеносцев и остано-
376
вились позади войска ирландцев у Слемайн Миде.
Однако, хоть мы и говорим так, на деле они не стояли на
месте, а продвигались к лагерю Айлиля и Медб, желая
первыми обагрить руки кровью.
Недолго пробыл там Мак Рот, как вдруг увидел
несметное войско всадников, подступавших с
северо-востока прямо к Слемайн Миде.
Воротился Мак Рот обратно к Айлилю, Медб, Фергу-
су и знатным ирландцам и тогда принялся король
расспрашивать его.
- О Мак Рот, - сказал Айлиль, - видел ты нынче ула-
дов, идущих по следам войска?
- Воистину, не знаю, - ответил гонец, - лишь
несметное конное войско шло с северо-востока прямо к
Слемайн Миде.
- Много ль там воинов? - спросил Айлиль.
- По мне, их не меньше тридцати сотен, - ответил Мак
Рот, - иначе, десять сотен да еще двадцать сотен бойцов-
копьеносцев.
- О Фергус, - воскликнул Айлиль, - отчего ж ты
пугаешь нас пылью, дыханием и дымом огромного войска,
коли не знаешь иного отряда, чем этот?
- Рано ославил ты их, - ответил Фергус, - ведь может
случиться, что сила их больше, чем говорит Мак Рот.
- Решим же скорее, что делать, - молвила Медб, - ведь
скоро нападет на нас величайший, жестокий и яростный
муж, Конхобар, сын Фахтна Фатаха, сына Роса Руада,
сына Рудрайге, верховный король Улада, сын
верховного короля Ирландии. Пусть в боевом строю выйдут
ирландцы навстречу уладам, а три тысячи встанут сзади.
Пусть не разят они врагов, а берут в плен, ибо сколько
идет на нас воинов, столько и нужно нам пленников.
Это была одна из трех смехотворных речей, которые
только слышали при Похищении, ведь решила королева,
что можно захватить Конхобара невредимым и с ним
три тысячи знатных уладов.
377
Услышал такие слова Кормак Конд Лонгас, сын Кон-
хобара, и решил, что если тотчас не отомстит он Медб за
надменные речи, то уж не сделает того во веки веков.
Двинулся он с тридцатью сотнями своих воинов в битву
и схватку с Айлилем и Медб. Вышел ему навстречу Ай-
лиль, и было с ним три тысячи бойцов, да столько же и у
самой королевы. Тогда поднялись и Мане с тремя
тысячами, сыновья Мага с тремя тысячами. Вышли за ними
лейнстерцы, мунстерцы да люди из Тары. Поодиночке
сидели воины недалеко друг от друга, каждый подле
своего оружия. Между тем поставила Медб свое войско
изогнутым строем против Конхобара, а тридцать сотен
ирландцев расположила сзади. Вскоре приблизился Конхо-
бар и, не отыскав прохода в строю, прорубил против
себя дорогу для одного воина, а справа и слева -для сотни;
смятение и ужас навел он на войско, и восемьсот храбрых
воинов пало там от руки Конхобара. Тогда, целый и
невредимый, покинул он ирландцев и остановился у Сле-
майн Миде, поджидая уладов.
- О, ирландцы, - говорил тем временем Айлиль, -
пусть кто-нибудь из нас пойдет к великому полю Миде
взглянуть на пришедших уладов и расскажет нам об их
оружии да снаряжении, о воинах, мужах и героях да
прочих людях из их краев.
- Кому же идти? - спросили ирландцы.
- Кому же, как не Мак Роту, первому гонцу.
Пустился Мак Рот в дорогу и, подойдя к Слемайн
Миде, стал поджидать уладов. Между тем с раннего
утра до вечерней зари у холма собирались отряды уладов.
Множество было там войск, и все это время едва
виднелась за ними земля, ибо каждое войско шло со своим
королем, каждый отряд со своим вождем, а все короли,
вожди да знатные улады пришли со всеми своими
людьми и народом, со всей силой и воинством. Когда же
наступили сумерки, все улады уже собрались у холма в
Слемайн Миде.
378
Воротился Мак Рот к Айлилю, Медб, Фергусу и
знатным ирландцам, чтоб рассказать о первом войске. Тут
принялись король и королева расспрашивать гонца.
- О Мак Рот, - сказал Айлиль, - ответь, каковы же
улады, что явились к холму в Слемайн Миде?
- Не знаю, - ответил гонец, - только лишь видел, как
подошел к Слемайн Миде свирепый, могучий,
прекрасный отряд. На взгляд, в нем не меньше трех тысяч
бойцов, и все они, сбросив одежду, принялись возводить из
дерна трон своему вождю. Воин высокий, стройный,
могучий и гордый был во главе того войска. Первейшим
вождем в целом мире казался он среди своих воинов, в
гневе иль ярости, сражении иль мире. Волосы у него
светло-золотистые, коротко стриженные, вьющиеся,
прекрасно уложенные. Благородно его румяное лицо, свиреп
и пронзителен взгляд серых глаз, внушающих ужас. У его
подбородка вьется золотистая раздвоенная борода.
Алый плащ с бахромой пятью складками спадает с плеч
воина и скреплен золотой заколкой над его грудью. На
белом теле воина белоснежная рубаха с капюшоном,
изукрашенная златоткаными узорами красного золота.
Белый щит у него в руках со звериными ликами красного
золота. Держит он изукрашенный меч с золотой
рукоятью и могучее серое копье. Лишь только уселся воин на
вершине холма, как приблизились все его люди и
опустились на землю вокруг него.
- Подошло и еще одно войско к холму в Слемайн
Миде, - сказал Мак Рот. - Не меньше тридцати сотен бойцов
было в том войске, а во главе его шел благородный муж.
Светло-золотистые волосы были у него и светлая борода
со множеством завитков у подбородка. На нем зеленый
плащ, скрепленный выше груди заколкой из чистейшего
серебра. На белом теле воина темно-красная рубаха
бойца143, что доходит ему до колен, и украшена узорами
красного золота. Словно факел из королевского дворца
сверкает его копье с серебряными лентами и золотыми
379
кольцами на древке. Невиданные боевые приемы
совершает это копье в руках воина: сперва серебряные ленты,
кружась вокруг золотых колец, спускаются от
наконечника у рукояти, а потом золотые кольца, кружась вокруг
серебряных лент, движутся от рукояти к ремню. Нес он
разящий щит с зазубренной кромкой, а на боку меч с
костяной рукоятью, изукрашенной золотой нитью. Слева
от пришедшего первым воина опустился он, а люди его
сели вокруг. Все ж, хоть и сказано, что они сели, лишь
приклонили колени воины, упершись подбородками в
кромки щитов, исполненные желанием броситься на нас.
Меж тем показалось мне, что заикался высокий,
свирепый воин.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - схожее с прежним обличьем,
числом и одеждой. Муж благородный, большеголовый шел
во главе того войска. Пышные темно-золотые волосы
были у него и темно-синие, острые, беспокойные глаза.
Светлая, вьющаяся, раздвоенная борода сужается книзу
от подбородка. В темно-серый плащ с бахромой был
одет он. Словно лист была заколка из светлой бронзы,
что скрепляла тот плащ на груди. На теле его рубаха с
белой накидкой. Воин тот нес белый щит с ликами зверей
из серебра. На поясе у него меч в боевых ножнах с
рукоятью, украшенной шишкой из белого серебра, а за
спиной копье, словно столб из дворца. Уселся тот воин на
возвышение из дерна, против пришедшего первым героя,
а его люди опустились на землю вблизи. Слаще звуков
арфы в руках искусного музыканта был голос воина,
когда заговорил он с пришедшим первым героем и
принялся давать ему советы.
- Кто эти люди? - спросил тогда Айлиль Фергуса.
- Воистину, знаю их, - ответил Фергус, - первый воин,
которому сложили на вершине возвышение из дерна, где
должен он ждать остальных, был Конхобар, сын Фахтна
Фатаха, сына Роса Руада, сына Рудрайге, великий прави-
380
тель уладов, сын верховного короля Ирландии. Могучий
заикающийся воин, усевшийся по левую руку от Конхо-
бара, не кто иной, как Кускрайд Менд Маха, его сын, что
привел с собой сыновей знатных уладов и сыновей
королей Ирландии. Копье с золотыми кольцами и лентами из
серебра зовется Факел Кускрайда; так уж повелось, что
лишь перед близкой победой кружатся серебряные ленты
вокруг золотых колец, - вот и теперь, видно, близок тот
час.
Благородный, большеголовый воин, что сел против
героя, пришедшего первым, был Сенха, сын Айлиля,
сына Майлхло, чьим речам внимает весь Улад, усмиритель
войск ирландцев. Слово мое порукой, однако, что не к
двоедушию и трусости склоняет он ныне в день битвы
своего господина, а к подвигам смелым, великим,
могучим, геройским. Слово мое порукой и тому, что люди,
поутру сошедшиеся к Конхобару, воистину добрые воины
и в силах свершить их.
- Это еще не беда, - сказала Медб, - найдутся и среди
нас герои и храбрые воины, что потягаются с ними.
- Не верю я этому, - молвил Фергус, - ибо клянусь, не
сыскать во всей Ирландии и Шотландии воинов, что
сдержали бы натиск уладов, охваченных яростью боя.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - а во главе его воин высокий,
могучий, прекрасный, с пылким и смуглым лицом. Тонкие,
гладкие, темно-коричневые волосы падали ему на лоб.
Плащ был на воине серый, скрепленный на груди
серебряной заколкой. Белая рубаха на его теле. Был у него
гнутый щит с зазубренной кромкой, в руке пятиконечное
копье, а на поясе меч с костяной рукоятью.
- Знаешь ли, кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Воистину знаю, - отвечал тот, - он разжигатель
розни, воитель, стремящийся в битву, гроза врагов. Это Эо-
ган, сын Дуртахта, стойкий правитель Фернмага.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
381
де, - сказал Мак Рот, - воистину дерзко подступило оно
к холму и внушало великий страх и безмерный ужас. Во
главе воинов, отбросивших платье прочь, шел
большеголовый, бесстрашный воин, свирепый, внушающий
трепет. Тонкие седые волосы были у него и огромные
желтые глаза. В желтый плащ был одет он, шириной в пять
локтей, скрепленный на груди золотой заколкой. На
теле его желтая отороченная рубаха. В руке нес он копье с
заклепками, длинным древком и широким
наконечником, на котором виднелась капля крови.
- Кто это был? - спросил Айлиль у Фергуса.
- Знаю его, - отвечал Фергус, - он не отступит от боя,
сражения иль схватки. Это Лоэгайре Буадах144, сын Кон-
найда Буйде, сына Илиаха из Рат Иммил, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - широкая шея, могучее тело у
воина, что шел во главе тех бойцов. У него темные, коротко
стриженные волосы и зловещее багровое лицо, на
котором светились серые глаза. Над головой воина блестел
окровавленный наконечник копья. Он нес черный щит с
кромкой из светлой бронзы. Одет был он в плащ темно-
серый из вьющейся шерсти, скрепленный на груди
заколкой из светлого золота. Тонкая полотняная рубаха на его
теле. Поверх плаща, изукрашенного золотой нитью, он
препоясан мечом с костяной рукоятью.
- Знаешь ли ты его? - спросил Айлиль Фергуса.
- Воистину да, - отвечал тот, - он разжигатель
раздора, всезатопляющая бурная волна, человек трех кличей,
море, рвущееся через преграды, Мунремур, сын Герр-
кинда145, из Модорна, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот. - Могуч, словно бык, тот, кто вел
это войско, крупноголов, свиреп и обликом темен.
Недвижны были его круглые надменные глаза. Волосы его
желтые, со множеством завитков. Нес над собой красный
щит он, круглый, с кромкой из твердого серебра. Плащ
382
полосатый на нем был, скрепленный выше груди
бронзовой заколкой. До икр у него опускалась рубаха с
накидкой. На левом боку у него меч с костяной рукоятью.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал Фергус, - опора сражения,
победа в любом поединке тот, кто явился сюда, словно
разящее оружие. Это Коннуд, сын Морна с Калланда, что на
севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - воистину безжалостной и
сокрушительной была поступь воинов, и охватило смятение
пришедшие раньше отряды. Красивый и знатный воин
шел впереди этого войска. Никого не найти в целом
свете прекраснее плотью, обличьем и видом, оружием и
снаряжением, ростом, достоинством, честью, телом, и
отвагой, и статью.
- Верно, не лжешь ты, - сказал на то Фергус, - все это
сущая правда. Он в наготе не безумен. Он враг всем. Он
неудержимая сила. Он налетающая волна. Мерцание
льда этот воин, Фейдлимид Хилайр Хетарь из Элланна,
что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - немного найдется героев
прекрасней, чем воин, его возглавлявший. Рыжие волосы его
острижены, а лицо узко внизу и широко у лба. У него быстрые
серые глаза, веселые и сверкающие. Статен и величав был
тот воин - высокий, узкобедрый и широкоплечий. За
тонкими алыми губами блестят, словно жемчужины, зубы.
Телом он нежен и бел. Светло-красный плащ был на плечах
воина, скрепленный золотой заколкой повыше груди.
Белый нес щит он, со звериными ликами красного золота. На
левом боку у него изукрашенный меч с золотой рукоятью.
Поистине королевского полотна была на его теле рубаха с
оторочкой из красного золота. В руках его длинное копье
с блестящим наконечником и боевое копье для метания с
чудесными ремнями и заклепками из белой бронзы.
383
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал Фергус, - он сам половина
сражения. Он храбрейший в битве. Он бешенство
сторожевого пса, тот, кто пришел к холму, - Реохайд, сын Фате-
майна из Ригдонн, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - во главе его муж смуглоногий,
широкобедрый. Руки и ноги его с человека размером. У
него коричневые стриженые волосы и круглое румяное
лицо. Высоко на лице его многоцветные глаза. Славный,
стремительный воин, вел он черноглазых надменных
бойцов, своенравных, с красным, пылающим флагом,
что не вступают ни с кем в поединок, а сами стремятся в
неравную схватку и не стоят под защитой Конхобара.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - отважен и храбр этот
воин, свиреп, кровожаден. Сплотитель он войск и оружия.
Он острие сражения и схватки ирландцев севера, мой
названый брат Фергус, сын Лейте146 из Лине, что на
севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - стойкое, несокрушимое. Его вел
пригожий, стремительный воин. На нем искусно сшитое
платье из голубой кожи с бахромой, тонкоткаными
узорами светлой бронзы и сверкающими шишечками
красного золота на груди и разрезах. Из множества лоскутов
сшит его плащ пестроцветный. Щит его из пяти золотых
колец, а в руке он сжимает рукоять могучего, прямого,
тяжелого меча, висящего на левом боку. В руке у него
блестело прямое остроконечное копье.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - он первейший из
королевских филидов. Он разрушитель крепостей. Он - путь к
цели. Неудержима доблесть пришедшего туда, Амаргина,
сына Экелскелага Гобан, достойного филида из Буаса на
севере.
384
- Пришло и еще одно войско к тому же холму в Сле-
майн Миде, - сказал Мак Рот, - а впереди его шел
прекрасный золотоволосый воин. Всем был хорош он -
бородой, волосами, глазами, бровями и платьем. У него
был отделанный кромкою щит, а на левом боку
изукрашенный меч с золотой рукоятью. Над головами всех
воинов высилось, сверкая, его пятиконечное копье.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - возлюбленный воин
пришел к нам. Возлюбленный грозноразящий герой.
Возлюбленный вепрь, чей сокрушительный натиск вершит
славные подвиги в схватке с врагами, Ферадах Финд
Фехтиах из Немут Слебе Фуайт, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн
Миде, - сказал Мак Рот, - два славных воина вели его. В два
зеленых плаща они были одеты, скрепленных двумя
заколками из белого серебра выше груди. Две рубахи из
тонкого желтого полотна были у них на теле. На поясах
висели мечи с белыми рукоятями, а в руках воинов были
пятиконечные копья с лентами чистейшего белого
серебра. Казалось, один был чуть старше другого.
- Кто эти люди? - спросил Айлиль у Фергуса.
- И вправду нетрудно узнать их, - ответил Фергус, - то
два храбреца, два равносверкающих огня, два равно-
сверкающих факела, два героя, два крепкошеих, два
победителя, два главных хозяина, два дракона, два
пламени, два разрушителя, два храбрейших отпрыска, два
удальца, два свирепых мужа, два излюбленных людьми
короля уладов, Фиаха и Фиахна, два сына Конхобара,
сына Фихтна Фитаха, сына Рудрайге.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн
Миде, - сказал Мак Рот, - размером как море, краснотой
как огонь, несметно числом, неколебимо как скала, как
рок неотступно в сражении, ужасно, как громовые
раскаты. Вел его воин чудовищный, жуткий и грозный с
большими ушами и носом, глазами, как яблоки. Волосы у не-
385
25 Саги об уладах
го седые и жесткие. Плащ его был полосатый, с железной
каймой от плеча до плеча. На теле его грубая плетеная
рубаха. У спины его меч чистейшего железа, семь раз
закаленный в огне. Щит у него, словно коричневая гора. В
руках нес он грозное серое копье с тридцатью заклепками
на древке. Казалось, что ужас охватил тех, кто заметил
приближающееся к холму войско.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - он половина сражения. Он
вождь в бою. Он величайший храбрец. Пришедший туда,
словно море, что сносит преграды, Келтхар147
Величайший, сын Утехара из Летлас, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - могучие и свирепые, полные
ненависти и наводящие ужас были его бойцы. Герой, что их
вел, был с большим животом, ртом широченным,
огромной головой, светлыми щеками, длинными руками. У
него коричневые вьющиеся волосы, просторный черный
плащ, скрепленный выше груди круглой бронзовой
заколкой. На теле его прекрасная рубаха, у пояса длинный
меч, а в правой руке грозное копье. Нес он огромнейший
щит.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - он чудовищный лев с
покрытыми кровью когтями. Он жестокий и жуткий
медведь, сокрушающий храброго. То Эйррге Эхбел из Бри
Эйррге, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - вел его воин могучий, прекрасный.
У него багровые волосы и огромные багровые глаза, да
каждый из этих королевских глаз не уже пальца воина.
Плащ был на нем разноцветный, в руках серый щит и
тонкое голубое копье. Вокруг него были израненные и
окровавленные воины, да и сам он, что стоял посреди
них, был ранен и покрыт кровью.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
386
- Знаю его, - отвечал тот, - он дерзок и безжалостен. Он
наводящий ужас орел. Он крепкое копье. Он
впивающийся зверь. Он воитель Колпта. Он победитель при Байле. Он
лев Лорг. Он громкоголосый герой из Берна. Он бешеный
бык. Это Менд, сын Салхолгана, из Ренна на Боинне.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - вел его муж длиннощекий и
бледный. Черноволос, длинноног он. Плащ на нем красный
из вьющейся шерсти, скрепленный выше груди заколкой
из светлого серебра. Полотняная рубаха на его теле.
Щит у него ярко-красный, с шишкой из золота, а у
левого бока меч с серебряной рукоятью. Ввысь поднимая,
держал он изогнутое копье с золотой рукояткой.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - это муж трех тропинок,
трех дорог, трех путей, человек трех разгромов, трех
побед, трех сражений, Фергна, сын Финдхона, господин
Бурах Улад, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к тому же холму в
Слемайн Миде, - сказал Мак Рот, - вел его воин могучий,
красивый, подобный мудрецу-усмирителю Айлилю
достоинством, видом, величием, оружием, доспехами,
отвагой, доблестью, щедростью и великими подвигами. Щит
голубой у него с золотой шишкой. Меч с золотой
рукоятью на левом боку. Золото на пятиконечном копье, что
держал он в руке. На голове у него золотая корона.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Знаю его, - отвечал тот, - он твердость мужа. Он
натиск на полчища. Он победитель людей, Фурбайде Фер
Бенд, сын Конхобара, из Сил ин маг Инис, что на севере.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн
Миде, - сказал Мак Рот, - могуче оно и не схоже с другими
отрядами. Одни из бойцов были в красных плащах, а
другие в серых, зеленых иль синих. Поверх плащей
блестело дивное желтое, белое платье. Средь них был
веснушчатый маленький мальчик в пурпурном плаще,
387
25*
скрепленном на груди золотою заколкой. На его белом
теле рубаха королевского полоса с узорами красного
золота. Белым был щит у него со звериными ликами
красного золота, золотой шишкой и золотой кромкой. У
пояса мальчика был короткий меч с золотой рукоятью.
Сверкало воздетое ввысь легкое разящее копье.
- Кто это был? - спросил Айлиль Фергуса.
- Воистину не ведаю, - отвечал тот, - и не припомню,
чтоб в пору, когда я покинул уладов, было у них это
войско иль маленький мальчик. Все ж кажется мне, что это
люди из Тары с Эрком, сыном Федельм Нойхрутах148,
сыном Кайрпре Ниа Фер. Если это и вправду они...*
пришел этот мальчик на помощь своему деду, не спросясь
у отца. Если это и вправду они, то, словно морем, ты
будешь сметен и поражение узнаешь в бою с этим войском
и мальчиком.
- Отчего же так? - снова спросил Айлиль.
- Нетрудно сказать. Не зная боязни и страха, будет
разить и крушить твое войско тот мальчик, пока не
сойдется с тобой в его гуще. Звон меча Конхобара, что
услышишь тогда ты, будет как лай волкодава или рычание
льва, что напал на медведей. Воздвигнет Кухулин
четыре огромных стены из тел, сам не вступая в сражение. В
тот час поразят тебя удары вождей уладов, любящих
свой народ. Отважен будет клич могучих быков,
выручающих телку от их коровы в завтрашней схватке.
- Пришло и еще одно войско к холму в Слемайн Ми-
де, - сказал Мак Рот, - в нем не меньше тридцати сотен
бойцов, окровавленных, жутких. Прекрасные светлые,
голубые и багровые люди. Длинные золотистые волосы
были у них, прекрасные светлые лица, ясные
королевские глаза. Чудесное лучезарное платье было у воинов, а
на нем дивные золотые заколки. На каждом из них
полотняная тонкотканая рубаха. Блестящие голубые копья
несли эти люди да желтые разящие щиты. У каждого на бе-
* Лакуна в тексте.
388
дре изукрашенный меч с золотой рукоятью. Тревожные
голоса доносились из войска. Печальны все всадники.
Горестны королевские вожди. Осиротело славное войско
без своего господина, что защищал их границы.
- Знаешь ли ты их? - спросил Айлиль Фергуса.
- Воистину знаю, - отвечал тот, - это свирепые львы,
победители в битве, тридцать сотен из Маг Муиртемне.
И потому они скорбны, грустны и печальны, что нет с
ними их властелина Кухулина, победоносного,
торжествующего, усмирителя с алым мечом.
- Есть отчего им скорбеть, и грустить, и печалиться, -
молвила Медб, - ибо не придумать беды, что они бы от
нас не познали. Мы грабили и разоряли их земли с
понедельника перед Самайном до прихода весны. Мы
угоняли их женщин, детей и юношей, похищали стада,
лошадей и скотину. Холмы за спиною у них мы сравняли друг
с другом, дабы ни один не возвышался над другим.
- Не пристало тебе насмехаться над ними, о Медб, -
сказал тут Фергус, - ведь за бедствия все отомстил
властелин того славного войска, так что отсюда до самых
восточных краев не сыскать и гробницы, могилы, холма
или камня, что не были б камнем, гробницей, холмом и
могилой героя да славного мужа, сраженного храбрым
вождем того войска. Счастье тому, за кого они будут
сражаться. Горе тому, кто сразился бы с ними. В завтрашней
битве, вождя своего защищая, будут они половиной всей
силы, что выступит против ирландцев.
- С запада от поля битвы слышались громкие крики,
- сказал Мак Рот.
- Что это были за крики? - спросил Айлиль Фергуса.
- Воистину знаю, - сказал тот, - что слышал он крики
рвущегося в битву Кухулина, распростертого на ложе в
Ферт Скиах, стянутого деревянными обручами, ремнями
и путами. Сражаться его не пускают улады, ибо после
ударов и ран, нанесенных ему Фер Диадом, не устоять
ему в битве и схватке.
389
Воистину, так оно и было. То кричал Кухулин,
распростертый на ложе в Ферт Скиах, стянутый
деревянными обручами, ремнями и путами.
Меж тем вышли из стана ирландцев две женщины-фи-
лида, Фетан и Коллах, и принялись горевать да
оплакивать Кухулина, говоря, что разбиты улады, пал Конхо-
бар и что, с ними сражаясь, нашел свою гибель Фергус.
В ту самую ночь появилась Морриган, дочь Эрнмаса,
и стала сеять вражду да раздор между двумя лагерями.
Так говорила она149: [...]
И сказал тогда Кухулин Лаэгу, сыну Риангабара:
- Горе тебе, о Лаэг, если ныне мне все не расскажешь
о том, что случится в сражении.
- Что бы я ни узнал, - отвечал ему Лаэг, - расскажу
обо всем, малыш Ку! Взгляни, видишь ли ты маленькую
стаю, летящую к полю из лагеря с запада, и юношей, что
желают поймать и схватить их? А еще взгляни на
юношей, что гонятся за ними из лагеря на востоке.
- И вправду так, - ответил Кухулин. - Это предвестье
большого сражения, великой вражды. Через поле летит
птичья стая, и сойдутся на нем юные воины.
Так и случилось. Полетели птицы над полем, и
сошлись на нем юноши.
- Кто начал сражение, о друг мой Лаэг? - спросил тут
Кухулин.
- Юные улады, - ответил Лаэг.
- Как они бьются?
- Храбро, о Кукук! - сказал Лаэг. - Те, что явились на
поле с востока, пробивают дорогу на запад, а те, что
пришли с запада, прорубают проход на восток.
- Горе мне,- молвил Кухулин, - что недостанет мне
сил отправиться пешим на поле, ибо, случись я там, и
мой проход виднелся бы ясно средь прочих.
- Довольно, о Кукук! - сказал тогда Лаэг. - Нет в том
упрека твоей чести, позора доблести. Ты славно
сражался доныне да так же будешь и впредь!
390
- Что ж, друг мой Лаэг, - сказал Кухулин, - поднимай
уладов на битву, ибо пришло уже время.
Отправился тогда Лаэг созывать уладов и молвил150:
Разом поднялись улады по приказу своего короля, по
слову своего властелина в ответ на призыв Лаэга, сына
Риангабара. И были они обнаженными, оставив в руках
лишь оружие. Каждый, чей выход из шатра обращен был
к востоку, пошел прямо сквозь шатер на запад, не желая
мешкать, обходя его.
- Как движутся в битву улады, о Лаэг? - спросил
Кухулин.
- Отважно, о Кукук, - ответил возница, - они без
одежды, и каждый, чей выход из шатра обращен был к
востоку, шел сквозь шатер на запад, не желая мешкать,
обходя его.
- Слово мое порукой, - сказал Кухулин, - что уж если
улады сошлись поутру к Конхобару, не запоздает ответ
на тревожный призыв.
Меж тем говорил Конхобар Сенхе, сыну Айлиля:
- О друг мой, Сенха, сдержи уладов и не пускай их в
сражение, доколе не явятся с полною силой знамения и
знаки да солнце не поднимется на небо, осветив долины
и взгорья, холмы и скалы Ирландии.
Так и стояли на месте улады, пока не явились с полной
силой знамения и знаки и солнце не осветило долины и
взгорья, холмы и утесы всего того края.
- Теперь веди в битву уладов, о Сенха, - сказал
Конхобар, - ибо пришло уже время идти им.
Принялся Сенха поднимать уладов, говоря151: [...]
Недолго пробыл там Лаэг, как вдруг заметил, что
разом поднялись ирландцы и, взяв свои копья, щиты, мечи,
шлемы, повели пред собою в сражение войска. Стали они
рубить и колоть, разить, убивать да крушить врагов, и
длилось это долгое время и немалый срок. Когда же
светлое облако скрыло солнце, спросил Кухулин своего воз-
391
ницу Лаэга, сына Риангабара, о том, как шла битва.
- Смело дерутся они, - отвечал ему Лаэг, - если бы я
поднялся на свою колесницу, а Эн, возница Конала, на
свою, и проехали бы с одного края поля до другого вдоль
наконечников их оружия, ни копыта коней, ни колеса,
оглобли иль оси не коснулись бы земли, столь сильно и
крепко сжимают воины свое оружие.
- Увы, нет у меня сил быть сегодня средь них, -
молвил Кухулин, - ибо, случись по-иному, и мой натиск был
бы заметен средь прочих.
- Довольно, о Кукук! - сказал Лаэг, - нет здесь упрека
твоей чести или позора доблести. Ты славно сражался
доныне да так же будешь и впредь.
Меж тем снова принялись ирландцы рубить и колоть,
разить, убивать и крушить врагов, и длилось это долгое
время и немалый срок. Тогда приблизились к ним десять
колесничных бойцов из людей Ируата да трое пеших, и
девять воинов на колесницах не могли опередить пеших.
Вскоре стали по трое приходить к ирландцам стражи
Медб, которым назначено было убить Конхобара,
случись тому быть побежденным, или спасти Айлиля и
Медб, если б они проиграли сражение.
Вот их имена: три Конайре из Слиаб Мис, три Луссин
из Луахра, три Ниад Койрб из Лойсхте, три Доэлфер из
Дел, три Дамалтах из Лох Дергдерге, три Бодар с Буас,
три Бает с Буайднех, три Буагелтах с Маг Брег, три Су-
ибне с Сиур, три Эхдах из Ане, три Маллейт с Лот Эрне,
три Абратруайд с Лох Ри, три Мак Амра из Эсс Руад, три
Фиаха из Фид Немайн, три Мане Муриск, три Муйреда-
ха из Майрге, три Лоэгайре из Лик Дерг, три Бродон с
Берга, три Брухнех из Кен Арбат, три Дескертах из
Дромма Форнохта, три Финна из Финдабрах, три
Конала из Коламайр, три Койрпре из Клиу, три Мане из Мос-
суд, три Скатглана из Скайре, три Эхтаха из Эйрк, три
Тренфер из Тайге, три Финтана цз Фемен, три Ротанаха
из Райгне, три Саркорайга из Суйде Лаген, три Этерске-
392
ла из Этарбан, три Аэда из Айдне, три Гайре из Габай-
ла152.
И тогда сказала Медб Фергусу:
- Пришло тебе время помочь нам, себя не щадя, ибо
прогнали тебя из родных краев и земель, а у нас ты нашел
и владения, и кров, и немало заботы в придачу.
- Был бы со мною мой меч, - отвечал ей Фергус, -
высоко взгромоздил бы тела на тела, руки на руки,
макушки голов на макушки голов, головы на кромки щитов;
столько рук и ног уладов раскидал бы я на восток и на
запад, сколько градин меж двух сухих полей, вдоль
которых скачут королевские кони, если б только при мне был
мой меч.
И сказал тогда Айлиль своему вознице Фер Лога:
- Принеси же скорее мой меч, что разит человечьи
тела, о возница! Слово мое порукой, что если ныне ты
будешь владеть и сражаться не хуже, чем в день, когда взял
ты его у меня на склоне Круахнайб Ай, все воины
Ирландии и Шотландии не уберегут тебя от моей кары.
Тут вышел вперед Фер Лога, неся драгоценный меч,
сияющий словно факел, и передал его Айлилю, а тот
вложил в руки Фергуса. Приветствовал его Фергус и молвил:
- В добрый час, о Каладболг, меч Лейте! Истомились
герои богини войны. Против кого обратить этот меч?
- Против врагов, что подступают к тебе отовсюду, -
сказала Медб, -=• пусть никто, кроме верного друга, не
знает сегодня пощады и милости.
Взял тогда Фергус свое оружие и двинулся в бой.
Взялся Айлиль за оружие. Взялась Медб за оружие и
двинулась в бой. Трижды они побеждали у северного края
сражения, пока лес мечей и копий не заставил их вновь
отступить. Услыхал Конхобар, что на севере трижды в
бою побеждали ирландцы, и сказал своим воинам,
вернейшим из Крэбруада:
- Смените меня ненадолго в сражении, чтобы мог я
пойти и узнать, кто трижды брал верх на севере.
393
- Воистину исполним мы это, - отвечали воины, - ибо
небеса у нас над головой, а земля под ногами и морс
вокруг. Доколе небо со множеством звезд не обрушится
наземь, доколе голубокрайнее многорыбное море не
покроет землю, доколе не разверзнется твердь, ни на шаг не
отступим от этого места, пока не придет тебе время
вернуться.
Отправился тогда Конхобар на север, где трижды
клонилась победа к ирландцам, и поднял свой щит
против щита Фергуса, сына Ройга. Щит же его, Окайн153
Конхобуйр, был с четырьмя золотыми углами и покрыт
четырьмя слоями красного золота. Три могучих
геройских удара обрушил Фергус на Окайн Конхобуйр, и
застонал тогда щит короля. Когда же стонал он, ему
отвечали щиты всех уладов. Но как ни сильны и могучи
были удары Фергуса, еще вернее и крепче удерживал щит
Конхобар, так что угол щита не коснулся и уха.
- О воины, - молвил Фергус, - кто против меня
поднимает свой щит в день битвы Похищения у Гайрех и Ил-
гайрех, где сошлись войска четырех великих королевств
Ирландии?
- За этим щитом стоит воин моложе тебя и сильнее, -
отвечали ему, - чья мать и отец благородней твоих, тот,
кто изгнал тебя из родных краев, земель и владений,
тот, кто принудил тебя жить среди зайцев, лисиц и
оленей, тот, кто не дал тебе клочка земли длиной и в шаг в
твоих краях и владениях, тот, кто запятнал тебя
убийством трех сыновей Уснеха, которым давал ты защиту,
кто сокрушит тебя ныне перед лицом всех ирландцев, -
Конхобар, сын Фахтна Фатаха, сына Роса Руада, сына
Рудрайге.
- Воистину это и выпало мне! - воскликнул Фергус, и,
обхватив обеими руками рукоять Каладборга,
замахнулся, так что острие прикоснулось к земле за спиною, желая
обрушить три могучих геройских удара на уладов, чтобы
осталось средь них меньше живых, чем убитых.
394
Заметил это Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара,
бросился к Фергусу и схватил его обеими руками.
- Готов, хоть и не готов, о господин мой Фергус, -
сказал он, - враждебно и недружелюбно это, о господин мой
Фергус. Не приветливо, но не заботливо это, о господин
мой Фергус. Не должно убивать и разить уладов
могучими ударами, подумай лучше в день битвы об их чести!
- Отойди от меня, юноша, - ответил Фергус, - ибо не
жить мне, коль не нанесу я врагам три могучих геройских
удара, чтоб осталось средь них меньше живых, чем убитых.
- Подними руку повыше и снеси верхушки холмов над
головами воинов, - сказал Кормак, - тем усмиришь ты
свой гнев.
- Скажи Конхобару, чтобы он вышел сразиться со
мною, - промолвил Фергус.
Вышел Конхобар сразиться с Фергусом. Вот был
каков меч Фергуса, меч Лейте из сидов - словно радуга
светился он в воздухе, когда заносили его для удара. Фергус
между тем приподнял свою руку и снес верхушки трех
холмов, что и до сей поры стоят, напоминая об этом, на
болотистой равнине. Зовутся они три Маела Миде154.
Когда же услышал Кухулин удары Фергуса по Окайн
Конхобайр, то молвил:
- Скажи, друг мой Лаэг, кто посмел нанести удары по
Окайну господина моего Конхобара, пока я жив?
- Это могучий меч, огромный, словно радуга,
проливает кровь, возбудитель сражения.
Это герой Фергус, сын Ройга. Меч колесничный
сокрыт был у сидов. Движутся в битву всадники господина
моего Конхобара.
- Ослабь деревянные обручи над моими ранами, о
юноша! - сказал Кухулин и содрогнулся с такой силой, что
отлетели обручи к самому Маг Туага, что в Коннахте.
Повязки Кухулина отлетели к Бакка в Корко Руад. Сухие пучки
пряжи, что запеклись в ранах Кухулина, взлетели в
воздушную высь и на небо, куда в погожий безветренный день
395
залетают жаворонки. Раны его раскрылись, и кровь из них
переполнила борозды и земные расселины. Поднявшись
со своего ложа, перво-наперво расправился Кухулин с
двумя женщинами-филидами, Фетан и Коллах, что притворно
горевали и оплакивали его155. Столкнул их герой головами,
так что их кровь да мозги окрасили его в алый и серый
цвет. Не оставалось при нем никакого оружия, не считая
его колесницы. Взвалил ее на плечи Кухулин и,
приблизившись к ирландскому войску, принялся крушить и разить
его, пока не сошелся с Фергусом, сыном Ройга.
- Повернись ко мне, господин мой Фергус! - молвил он.
Не ответил ему Фергус, ибо не слышал призыва Куху-
лина.
- Повернись ко мне, господин мой Фергус, - снова
сказал Кухулин, - ведь если ты не обернешься, я
перемелю тебя, как мельница мелет доброе зерно, я оплету тебя,
как вьюнок оплетает деревья, я паду на тебя, как ястреб
падает на птиц.
- Вот что мне выпало, - молвил в ответ Фергус. - Кто
смеет так гордо и дерзко со мной говорить в день битвы
Похищения, когда к Гайрех и Илгайрех сошлись войска
четырех великих королевств Ирландии?
- Твой приемный сын, - ответил Кухулин, - приемный
сын Конхобара и всех уладов, Кухулин, сын Суалтайма.
Ты обещал отступить предо мною в день битвы
Похищения, когда я буду исколот, изранен и покрыт кровью, ибо
однажды и я отступил пред тобою.
Услышал это Фергус, обернулся и сделал три грозных
геройских шага, а с ним повернулись все ирландцы и
пустились бежать через холмы на запад. Тут начался бой с
коннахтцами, и к полудню вступил в него Кухулин. К
вечерней заре последний отряд коннахтцев отступил через
холмы на запад. К той поре осталась в руках Кухулина
лишь пригоршня спиц да немного жердей от колесницы,
но все же без устали крушил и разил он войска четырех
великих королевств Ирландии.
396
Тогда встала Медб на защиту бегущих ирландцев. И
отослала она Донна Куальнге с пятьюдесятью телками и
восемью гонцами в Круаху, ибо пусть кому-то суждено
вернуться, а кому-то нет, все ж, как и обещано, доставят
туда Донна Куальнге. Вскоре сделалось у Медб излияние
мочи, и она обратилась к Фергусу.
- О Фергус, встань на защиту бегущих ирландцев,
пока отойдет моя моча!
- Клянусь рассудком, - ответил тот, - недоброе время
нашла ты и творишь непотребное.
- Ничего не могу я поделать, - сказала королева, - ибо
иначе погибну.
Встал тут Фергус на защиту бегущих ирландцев. Меж
тем отошла моча у Медб и оставила на земле три
борозды, да таких огромных, что любая вместила бы дом. С тех
пор и зовется то место Фуал Медба156.
Кухулин, застав королеву за этим, не ранил ее, ибо не
желал нападать сзади.
- Окажи мне милость, Кухулин! - молвила Медб.
- Чего же ты просишь? - сказал тот.
- Прошу тебя заступиться и защищать войско, пока не
перейдет оно Ат Мор на западе.
- Обещаю тебе это, - ответил Кухулин.
Тогда обошел Кухулин их войско и поодаль встал на
защиту ирландцев. Тройка ирландцев встала с другой
стороны, а королева обошла войско сзади.
Тем временем возвратили меч Кухулину, и в ответ на
три Маела Миде нанес он могучий удар по холмам Ат
Луан и снес три вершины.
Оглядел Фергус войско ирландцев, двигавшееся к
западу от Ат Мор, и сказал:
- Воистину тяжкая битва выпала сегодня войскам и
женщинам. Ныне истреблено и повержено войско. Как
жеребята, идущие за кобылой в чужие края без совета и
помощи, погибли те воины.
397
Меж тем собирала да созывала Медб своих людей в
Круаху наблюдать за сражением быков.
Трижды громко взревел Донн Куальнге, когда
открылись ему незнакомые земли. Финдбеннах из Ай услышал
его и, грозно подняв голову, направился к Круаху, ибо до
той поры ни один самец между четырьмя бродами Маг
Ай - At Mora, At Колтна, Ат Слиссен и Ат Берха - не
осмеливался издать звука громче мычания коровы.
Стали тогда спрашивать ирландцы, кому быть
свидетелем поединка быков, и сошлись на том, что не найти
лучше Брикриу, сына Гарбада. За год до Похищения
ходил Брикриу из одного края в другой, упрашивая Фергу-
са, и тот наконец оставил его охранять свои стада и
добро. Однажды повздорили они за игрою в фидхелл, и
дерзкие речи повел Брикриу. В ответ ударил его Фергус
кулаком, и фигурка, что была в нем зажата, пробила голову
Брикриу и расколола кость. Все время, пока воевали
ирландцы в походе, Брикриу лечили в Круаху, и поднялся
он в тот день, когда воротилось их войско. И потому
выбрали его ирландцы, что равно справедлив был к врагу
он и к другу. Отвели Брикриу в расщелину, где были
быки.
Меж тем оглядели друг друга быки и принялись бить
копытами, осыпая себя землей, через загривки и спины
летела земля из-под ног, а глаза быков сверкали, словно
раздувшиеся огненные шары. Ноздри и щеки их
раздувались, словно кузнечные мехи, когда с грохотом
сшибались они, и каждый старался проткнуть, поразить и
изранить друг друга. И случилось так, что подстерег
Финдбеннах истомленного долгим путем и дорогой Донна
Куальнге и, излив свою ярость, пронзил ему рогом бок. В
яростной схватке сцепившись, налетели быки на
Брикриу и на человеческий рост вогнали в землю копыта
быков испустившее дух тело.
Это и есть ужасная смерть Брикриу.
Увидел все это Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара,
398
и, зажав в руке копье, нанес Донну Куальнге три могучих
удара от уха до хвоста.
- Не на век и на славу нам это богатство, - молвил
Кормак, - коли не может выдержать боя с
быком-одногодком.
Донн Куальнге понимал человеческую речь и,
услышав эти слова, снова бросился на Финдбеннах. Долгое
время и немалый срок бились они, прежде чем
опустилась ночь на ирландцев, и тогда могли они лишь
слышать грохот и рев быков. Всю Ирландию прошли быки
этой ночью.
Немного времени прошло с утренней зари, как вдруг
заметили ирландцы Донна Куальнге, бредущего мимо
Круаху, неся на рогах израненного Финдбеннах.
- О люди, - молвил тогда Фергус, - оставьте его
одного, если это Финдбеннах, и приветствуйте, если пред
вами Донн Куальнге! Слово мое порукой тому, что все
случившееся доныне из-за быков не сравнится с грядущим.
Тут приблизился Донн Куальнге. Правым боком
повернулся он к Круаху и бросил наземь кусок печени
Финдбеннах. Отсюда и название Круахна Ай.
Потом подошел бык к броду Ат Мор и там бросил
заднюю часть Финдбеннах. Отсюда название Ат Лу-
айн1 .
Потом он свирепо встряхнул головой и перебросил
Финдбеннах через всю Ирландию. Бедро его упало у
самого Порт Ларге. Грудь его упала у самого Дублинд, что
зовется Ат Клиат158. Потом повернулся Донн Куальнге к
северу и, увидев землю Куальнге, направился к ней. Тем
временем женщины, юноши и дети из тех краев
оплакивали Донна Куальнге. Увидели они лоб идущего к ним
быка и вскричали:
- Лоб быка идет к нам!
Отсюда название Таул Тарб159.
Тогда набросился Донн Куальнге на женщин, детей и
юношей Куальнге и многих из них сокрушил. Потом бык
399
повернулся спиною к холму, и сердце, словно орех,
раскололось у него в груди.
Вот повесть, рассказ и конец Похищения160.
Благословение каждому, кто достоверно запомнит
Похищение, как записано здесь, и ни в чем от него не
отступит.
Я же, который записал эту повесть, или, вернее,
вымысел, не беру на веру рассказанных тут историй. Ибо
многое здесь наущение лукавого, иное - причуда поэзии.
Одно возможно, другое нет. Иное назначено быть
развлечением глупцам161.
Смерть Лугапда
и Дерворгиллы
|Церворгилла, дочь короля Лохленна1, полюбила Ку-
хулина из-за тех рассказов, что слышала она о нем.
Тогда превратилась она в белого лебедя2, и ее служанка
тоже приняла лебединый облик, и прилетели они вместе с
востока: два белых лебедя, связанные золотой тонкой
цепью. Прилетели они к водам озера Лох Куан. И вот
однажды, когда Кухулин со своим названым братом Лу-
гайдом, сыном троих Кровавых из Эмайн3,
прогуливались возле того озера, заметили они двух белых птиц.
- Брось камень в этих птиц! - сказал Лугайд.
Кухулин взял пращу и камень и метнул камень в одну
из птиц так, что проскользнул тот камень между ее бедер
и застрял в матке. И тогда вернулся к ней человеческий
облик.
- Жесток воистину твой привет, - сказала она, - той,
что явилась сюда из дальних мест для любовной встречи
с тобой.
- Воистину правду ты говоришь, - сказал Кухулин.
Тогда нагнулся он к девушке, приник к ней губами и
стал высасывать из нее камень, пока не оказался он у
него во рту. И ощутил тут Кухулин на губах вкус крови,
вытер лицо ладонью - вся она была в крови!
- Явилась я сюда, чтобы быть под твоим
покровительством, - сказала девушка.
401
26 Саги об уладах
- Вот уж нет, девушка, - сказал он, - не могу я
соединиться с тобой, раз вкусил я твоей крови4.
- Тогда отдай меня в жены тому, кому захочешь.
- Не будет для тебя жениха лучше, чем мой названый брат,
Лугайд Красных Полос, самый доблестный муж в Ирландии.
- Пусть будет так, - сказала она, - ведь тогда я смогу
часто видеть тебя.
Тогда она стала женой Лугайда и родила ему детей.
Был же как-то зимний день. Выпало много снега.
Мужи тогда собрали снег в огромные горы и сделали из них
вал. Стали женщины прогуливаться по тому валу. И вот
такое пришло им в голову:
- Давайте будем по очереди поливать этот вал своей
мочой, и вот мы увидим, чья моча пройдет глубже вниз.
И чья моча уйдет ниже всех, значит, та женщина лучше
других, когда соединяется с ней мужчина5.
Но малого они тогда достигли. Тогда позвали они
Дерворгиллу. Не хотелось ей заниматься этим, ибо не
была столь .безумна та женщина. Однако принудили ее
подняться на снежный вал и помочиться: до самой земли
дошла ее моча!
- Если наши мужчины прознают об этом, позабудут
они о нас ради любви к одной лишь этой женщине. Надо
вырвать ей глаза, и отрезать нос, и оторвать уши, и
оборвать ее косы! Тогда никто ее не захочет.
Так они и сделали, совершили это зло, эту боль, а
потом отнесли ее в ее дом и там оставили. Тем временем
стали собираться улады на собрание в Эмайн.
- Странно мне, Лугайд, - сказал Кухулин, - что вход в
дом Дерворгиллы засыпан снегом.
- Верно, это оттого, что она умерла, - сказал Лугайд.
И они поспешили к дому и одновременно подошли к нему.
Когда она услышала это, то закрыла дверь в дом изнутри.
- Открой! - сказал Кухулин.
- Прекрасен цветок, с которым мы расстаемся, -
сказала она.
402
Я любовь свою и честь
Отдала тебе, Кухулин,
Ты ж меня другому отдал,
Но и это я снесла.
Муж мой, сильный славный воин,
Сын своих троих отцов,
Ночью трижды брал меня,
Но и это я снесла.
Понесла - меня забыл он
Ради матери своей,
Дядя братом внуку стал6,
Но и это я снесла.
Если ж ты меня увидишь
Той, какая я сейчас,
То, чем стал цветок прекрасный,
Я позора не снесу!
И вскоре душа ее покинула ее тело, и тогда вошли они
в дом. Говорят, что Лугайд тоже вскоре умер от горя и
позора7, от того, что сделалось с его женой. Кухулин же
пошел в дом, где были уладские женщины, и так велик
был его гнев, что он обрушил на них весь дом, так что
никто не вышел оттуда живым. А было там, говорят,
трижды по двадцать королев, но всех он убил.
И после этого он сказал:
Дерворгилла - истинный клад8,
Слеза Форгалла, цветок Лохленна,
Трижды пятьдесят жен уладов
Не стоят тебя, цветок истинный.
Потому что Дерворгилла - значит Дер Форгалла, или
Истина Форгалла, короля из северных краев.
И тогда сам Кухулин вырыл ей могилу и установил на
ней каменный столп.
403
26*
Смерть Кухулша
[...] не слышал я жалоб женщин и детей без того,
чтобы немедля не помочь им, - сказал Кухулин.
Вышли тогда к нему пятьдесят женщин королевского
рода и обнажили перед ним свою грудь. И обнажили они
на его глазах свою грудь, дабы удержать героя от
славных подвигов и не пустить из Эмайн. К тому же
принесли они три чана с водой, желая смирить боевой пыл Ку-
хулина и уберечь его в этот день от сражения1.
- Вижу я, что не идет Кухулин к сыновьям Галатина,
ибо магическими наговорами смутили его, - сказал Лу-
гайд. - Долго придется ждать пришедшим сюда из Дун
Керна, Белайб Кон Глайс, Темры Луахра и Три Усце, что
у Беойл Менболг. Недобрыми чарами держат Кухулина,
и нескоро явится он. Отправимся же туда сами!
На другой день подступило войско сыновей Галатина
к Эмайн Махе, и вся она скрылась за дымом пожарищ, а
оружие в ней попадало с крюков. Плохие вести несли Ку-
хулину.
И тогда сказала Леборхам:
- Поднимись, о Кухулин, встань на защиту Маг
Муиртемне от мужей Галеоин, о ты, Лугом зачатый, славно
взращенный, обрати против врага свои боевые приемы.
О Кухулин, поднимись, чтобы от отчаяния били руками
после твоего нападения на великую Маг Муиртемне, о
404
воин битвы. Пусть не успокоит тебя Кормак. Далеко
люди Конхобара, и не близок Конал к Кормаку. Не смехом,
а убийством творит Лугайд это дело. Приготовься же, о
непобедимый, о внук Катбада, поднимись!
Так отвечал ей Кухулин:
- Оставь меня, о женщина. Не один я в краю
Конхобара способен отбросить жестоких врагов, не один.
Воистину велика моя усталость, и не мне уж с охотою к ранам
стремиться.
Так сказала тогда Ниам2, дочь Келтхара, что
приходилась супругой Коналлу Кернаху:
- Известно тебе, о Кухулин, что не колесницы Коналла
видишь ты, сражающиеся с уладами у бродов победы...
- О женщина, - сказал Кухулин, - даже если бы я знал,
что обречен на смерть, то ради чести своей не стал бы
избегать погибели.
Потом подошел Кухулин к своему оружию и
принялся облачаться для боя. Когда надел он свой плащ,
заколка выпала у него из рук. Так сказал тогда Кухулин:
- Нет здесь вины моего плаща, дающего мне знак.
Виновата заколка, что ранит мою плоть, пройдя сквозь
добычу. Щитом будут разбросаны останки добычи.
Разделение мечом. При деснице мои кулаки. Быстрый удар.
Кровь исторгнут из ран руки мужей.
Потом облачился Кухулин, взял свой щит с разящей
кромкой и сказал Лаэгу, сыну Риангабара:
- Запряги нам колесницу, друг Лаэг!
• - Клянусь богом, которым клянется мой народ, -
отвечал Лаэг, - что даже если бы все улады из королевства
Конхобара собрались нынче у Серого из Махи, то и они
не смогли бы запрячь его в колесницу. Никогда до сего
дня не упирался он и привык лишь угождать мне. Если
желаешь, пойди сам и спроси Серого.
Подошел Кухулин к коню, а тот трижды повернулся к
нему левым боком3. Накануне ночью Морриган4
разбила колесницу Кухулина, ибо не желала пускать его в бит-
405
ву. Знала она, что тогда уж не вернуться герою в Эмайн
Маху.
Сказал тут Кухулин Серому из Махи:
- Не в твоем обычае было, о Серый, чтобы...
оставалось от меня слева5. О жестокий ворон, не сделаю я того,
от чего обесценится смерть. Не поворачивается дух мой
к равнине, из которой скакал бы я на тебе. Велики
красные потоки. Вечные кони и колеса, остов, упряжь,
подстилка, на которой приятно нам было сидеть, - все
разбила нам Бадб в Эмайн Махе.
Тогда посмотрел на Кухулина Серый из Махи, и
выкатились из его глаз большие кровавые слезы. Вскочил
Кухулин на колесницу и устремился на юг по дороге в
Мид Луахар. Вдруг увидел он перед собою девушку, и
была это Леборхам, дочь Ай и Адарк, раба и рабыни при
дворе Конхобара. Так сказала Леборхам:
- Не покидай нас, не покидай нас, о Кухулин!
Благородно лицо твое, прекрасны щеки твои, пламенеет
дивный твой лик, что назначен израненным быть. Оплакана
будет твоя погибель. Горе женщинам, горе сынам! Горе
нашим очам, долог будет плач по тебе. Поступью
королевски-благородного отправишься ты в бой, где умрешь,
о великий бог Маг Муиртемне!
Так сказала она, и тут испустили ужасный стон
трижды пятьдесят женщин из Эмайн Махи.
- Лучше бы нам не выезжать, - сказал Лаэг, - ибо до
сего дня не изменяла тебе сила, что получил ты в
наследство от материнского рода.
- Нет уж, - ответил Кухулин, - поезжай вперед, ибо
дело возницы - править конями, воина - встать на защиту,
мудрого - дать совет, мужа - быть сильным, женщины -
плакать. Поезжай вперед навстречу сражению, ибо
сетования уже ничему не помогут.
Направо повернула колесница, и тогда испустили
женщины крик страдания, скорби и жалости, зная, что
уже не вернуться герою в Эмайн Маху.
406
Встретился им на пути дом кормилицы, которая
вырастила Кухулина. Заходил к ней Кухулин всякий раз,
когда ехал на юг или с юга. Всегда был у кормилицы для
него кувшин пива. Выпил Кухулин пива и распрощался с
кормилицей. Потом поехал он дальше по дороге в Мид
Луахар мимо Равнины Могна. И вот что он здесь увидел:
трех старух6, слепых на левый глаз, стоящих перед ним на
дороге. На ветках рябины поджаривали они собачье
мясо, сдабривая его ядом и говоря заклинания. Был у
Кухулина гейс, который запрещал ему отказываться от пищи
с любого очага. И еще не мог Кухулин есть мясо своего
тезки. Пожелал он проехать мимо старух, ибо знал, что
не будет ему пользы останавливаться. Тогда сказала
одна из старух:
- Остановись у нас, о Кухулин!
- Вот уж нет, - отвечал тот.
- У нас всего только и есть, что собачье мясо, - сказала
старуха, - будь у нас на очаге еда посытнее, ты бы
остался, а так не желаешь. Недостойно великого человека
проходить мимо ничтожного дара и не принять его.
Тогда подъехал к ним Кухулин, и подала ему старуха
левой рукой кусок мяса из собачьего бока. Стал Кухулин
есть мясо и класть его под свое левое бедро. Оттого и
рука его и то бедро, под которое он клал мясо, занемогли
на всю длину и не стало в них прежней крепости.
Поехали Кухулин и Лаэг дальше по дороге в Мид
Луахар и обогнули гору Фуат с юга.
- Что видишь ты впереди, друг мой Лаэг? - спросил
тогда Кухулин.
- Много врагов и великую победу, - ответил Лаэг.
- Горе мне, - сказал на это Кухулин, - шум битвы,
темно-красные кони.. .7
Отправился Кухулин дальше на юг по дороге в Мид
Луахар и увидел крепость, стоящую на Маг Муиртемне.
Так сказал тогда Эрк, сын Кайрпре:
- Вижу я дивную колесницу, прекрасно сработанную,
407
великолепную, с зеленым пологом, множеством боевых
приемов, с прекрасным навесом. Вот какова та
колесница: два коня влекут ее, узкоголовые, узкобедрые,
узкомордые. Достойны друг друга те кони и равно
выносливы, но не схожи между собой. Один из коней с
огромными ноздрями, широкими глазами, крутыми бедрами,
огромным животом, громоподобный, стремительный,
выгнутый. Второй конь черный, как смоль, белоголовый,
высоколобый, с черными бровями. На тех конях два
высоких золотых хомута. На самой колеснице вижу я воина
с длинными светлыми волосами. В его руках красное,
пламенеющее, сверкающее копье. Неудержимо мчится
воин на колеснице. Три пряди в его волосах - темная на
макушке, красные, словно кровь, по бокам. Золотой
обруч удерживает их. Прекрасна голова воина, и
прекрасны его волосы, тремя потоками струящиеся вокруг
головы. Они словно золотые нити, лежащие на наковальне
под рукой искусного умельца, или цветы лютика под
лучами солнца в летний день середины мая. Сверкает
каждая прядь волос этого юного воина.
Стремится к нам этот воин, о мужи Ирландии, не
вступайте с ним в битву!
Между тем возвели для Эрка холм из дерна и
окружили его рядом щитов. Три кровавых боя выдержали тогда
ирландцы. И сказал тогда Эрк:
- Вступите же в схватку с Кухулином, о ирландцы!
И еще говорил он так:
- Поднимайтесь, о мужи Ирландии, идет сюда Куху-
лин, славный защитой, победоносный, с кровавым
мечом.
- Как встретить его нам? Как защититься? - спросили
ирландцы.
- Нетрудно ответить, - сказал им Эрк. - Вот вам мой
совет. Из четырех королевств Ирландии собрались вы
тут, так сойдитесь же все вместе и окружите войско
заслоном из щитов. На каждом возвышении вокруг войска по-
408
ставьте троих из вас. Пусть двое будут храбрейшими
воинами, что примутся сражаться друг с другом, а подле
них встанет певец. Он обратится к Кухулину с просьбой
отдать его копье, что зовется Славное из Славных.
Такова будет эта просьба, что не сможет отказать Кухулин, и
тогда в него самого будет пущено это копье. Есть
пророчество, что суждено тому копью поразить короля, если не
выпросим мы его у Кухулина. Потом издайте вы крик
скорби и призыва, и тогда не сможет он сдержать пыл и
ярость коней. Оттого и не удастся ему вызывать вас
поодиночке на битву, как бывало это при Похищении
Быка из Куальнге.
Как сказал Эрк, так все и было сделано.
Тем временем приблизился к войску герой и с
колесницы обрушил на него мощь своих громовых приемов:
громового приема ста, да громового приема трехсот, да
громового приема трижды девяти мужей, и рассеял войско
по Маг Муиртемне. Потом налетел Кухулин на врагов и
принялся разить их своим оружием. Копьем, мечом и
щитом своим бился он так, что не меньше, чем в море
песчинок, звезд в небе, капель росы в мае, снежинок зимой,
градин в бурю, листьев в лесу, колосьев на равнине
Брега, травы под копытами лошадей в летний день, было
половин голов, половин черепов, половин рук, половин
ног и красных костей на широкой равнине Муиртемне.
Серой сделалась она от мозгов убитых в том побоище и
ударов, что обрушил на врагов Кухулин.
Потом увидел Кухулин двух воинов, так тесно
сошедшихся в схватке, что было их не оторвать друг от друга.
- Позор тебе, о Кухулин, если не разнимешь ты этих
воинов, - сказал певец.
Тогда бросился на них Кухулин и ударил каждого
кулаком по голове с такой силой, что мозг вытек у них
наружу через уши и ноздри.
- Воистину, ты разнял их, - сказал певец, - и уж не
причинят они теперь зла друг другу.
409
- Не уняться бы им, если бы не твоя просьба, -
ответил Кухулин.
-Дай мне твое копье, о Кухулин, - попросил тогда певец.
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - ответил
Кухулин, - не больше тебе нужды в нем, чем мне. Нападают
на меня ирландские воины, и я бьюсь с ними.
- Если не отдашь, я сложу на тебя песнь поношения, -
сказал певец.
- Не случалось мне быть опозоренным за отказ в
подношении и скупость, - ответил Кухулин.
Тут метнул он копье древком вперед с такой силой,
что пробило оно насквозь голову певца и поразило
девятерых, что стояли за ним.
Потом проехал Кухулин сквозь войско врагов до
самого конца.
Поднял Лугайд, сын Ку Рои, готовое к битве копье,
что было у сынов Галатина.
- Кого поразит это копье, о сыновья Галатина? -
спросил он.
- Король падет от этого копья, - ответили сыновья
Галатина.
Метнул тогда Лугайд копье в колесницу и попал Лаэ-
гу в самую середину тела, так что все его внутренности
вывалились на подстилку колесницы. И сказал тогда
Лаэг:
- Жестока моя рана.
Сияет каждое облако - утоление прекрасно,
Скал беспокойство человек,
Прекраснее слова - будет в любви,
Сладки слова жениха.
Вытащил тогда Кухулин копье из раны и
распрощался он с Лаэгом. Потом сказал Кухулин:
- Воистину, придется мне быть сегодня и воином, и
возницей.
410
Проехал Кухулин по вражескому войску до самого
конца и снова увидел перед собой двух бьющихся воинов
и певца подле них.
- Позор тебе, о Кухулин, если не разнимешь ты этих
людей, - сказал певец.
Кинулся тогда на них Кухулин и отбросил воинов в
стороны с такой силой, что клочья их тел усеяли камни
вокруг.
- Дай мне твое копье, - сказал тут певец.
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - ответил
Кухулин, - не больше у тебя нужды в нем, чем у меня.
Своей рукой, своей доблестью и своим оружием должен
изгнать я сегодня с Маг Муиртемне воинов четырех
королевств Ирландии.
- Тогда я ославлю тебя, - сказал певец.
- Лишь один раз в день должен я исполнять просьбу, -
ответил Кухулин, - и сегодня уж я искупил свою честь.
- Из-за тебя я ославлю весь Улад, - сказал певец.
- Никогда доныне не бывал опозорен Улад из-за моей
скупости или корысти. Немного осталось мне жизни, но
и теперь не бывать тому, - ответил Кухулин.
Древком вперед метнул он тогда свое копье, что
прошибло насквозь голову певца и убило девятерых, что
стояли за ним. Потом снова проехал Кухулин сквозь
войско, как уже говорили мы раньше.
Между тем поднял Эрк, сын Кайрпре, готовое к битве
копье, что было у сынов Галатина.
- Кто падет от этого копья, о сыновья Галатина? -
спросил он.
- Нетрудно ответить. Король падет от этого копья, -
сказали сыновья Галатина.
- Уже слышал я это от вас, когда поднял копье Лу-
гайд.
- Так и случилось, - сказали сыновья Галатина, - ибо
пал от него король возниц Ирландии, возница Кухулина,
Лаэг.
411
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - сказал Эрк, -
не тот еще это король, кому суждено быть.
Тут поднял он копье и метнул его так, что попало оно в
Серого из Махи. Вытащил Кухулин копье из раны, и
простились они с Серым из Махи. Потом покинул Кухулина
Серый из Махи и с половиной хомута на шее бросился в
Серое Озеро, что у горы Фуат. Оттуда добыл его Кухулин8, и
воротился в него раненый конь. И сказал тогда Кухулин:
- Воистину буду я ныне с одним конем и половиной
хомута.
Потом оперся Кухулин ногой о хомут и снова проехал
сквозь войско врагов.
Тут увидел он двоих бьющихся воинов и певца подле
них. Разнял Кухулин воинов так же, как прежде других
четырех.
- Отдай мне свое копье, - сказал певец.
- Нет тебе в нем большей нужды, чем мне, - ответил
Кухулин.
- Я ославлю тебя, - сказал певец.
- Довольно я уже сделал для своей чести и не должен
больше одного раза в день исполнять просьбы, - ответил
Кухулин.
- Из-за тебя я ославлю весь Улад, - сказал певец.
- Довольно я сделал для чести уладов, - ответил
Кухулин.
- Я ославлю твой род, - сказал певец.
- Хоть и мало осталось мне жизни, - ответил
Кухулин, - но пусть до земель, где я не бывал, не дойдут
прежде меня слухи о моем позоре.
Тогда метнул он копье древком вперед, и пробило оно
насквозь голову певца да поразило еще трижды девять
мужей.
- Воистину, это дар ярости, о Кухулин, - промолвил
певец.
Потом в последний раз проехал Кухулин сквозь
войско до самого конца.
412
Тем временем поднял Лугайд готовое к битве копье,
что было у сынов Галатина.
- Кого поразит это копье, о сыновья Галатина? -
спросил он.
- Оно поразит короля, - ответили те.
- То же самое слышал я, когда метнул его утром Эрк, -
сказал Лугайд.
- Воистину так и случилось, - ответили сыновья
Галатина, - ибо пал от него король коней Ирландии, Серый
из Махи.
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - сказал
Лугайд, - не тот это король, которому оно назначено.
Тут метнул Лугайд копье в Кухулина, и в этот раз
попало оно прямо в него, так что все внутренности
вывалились на подстилку колесницы. Тогда убежал от него
Черный из Чудесной равнины с половиной хомута на шее и
устремился к Черному озеру, что в краю Мускрайге
Тире. Оттуда добыл его Кухулин, туда и воротился он
напоследок, и все озеро при том закипело.
Остался Кухулин на колеснице один средь равнины. И
тогда сказал он:
- Желал бы я добраться до того озера, чтобы
напиться из него.
- Не воспротивимся мы этому, если только ты
вернешься обратно.
- Прошу вас только прийти за мной, - сказал Кухулин, -
если не смогу я вернуться сам.
Потом подобрал он рукой свои внутренности и
отправился к озеру. Добрался он до него, поддерживая
рукой внутренности и прижимая их к телу. У озера
напился он воды и выкупался. Оттого и зовется это озеро
Озером Помогающей Руки, что на Маг Муиртемне. Иначе
зовется оно Озером Поддерживающей Волны.
Потом немного прошел Кухулин и позвал ирландцев,
дабы они приблизились к нему. Приблизилось к нему
немало воинов. Посмотрел на них Кухулин и подошел к
413
высокому камню, что стоял на равнине, и привязал себя
к нему, ибо не хотел умирать ни сидя, ни лежа, а только
стоя. Окружили его тогда воины, но не решались
тронуть Кухулина, полагая, что он еще жив.
- Позор вам, - сказал Эрк, сын Кайрпре, - если не
отсечете вы ему голову и не отомстите за моего отца,
которому он отрубил голову, что захоронена у затылка Экда-
ха Ниа Фер. Отнесли ее в Сид Нента9.
Тут прискакал к Кухулину Серый из Махи, дабы
защитить его, пока была еще в нем душа, и ото лба
исходил луч света. Три кровавых броска совершил на врагов
Серый из Махи и пятьдесят из них разорвал зубами, а по
тридцать сокрушил каждым копытом. Оттого-то и
говорится, что не бывает натиска сокрушительнее того, что
обрушил на врагов Серый из Махи после смерти
Кухулина.
Потом прилетели птицы и сели на плечи Кухулина.
- Не прилетали доныне птицы на этот камень, -
сказал Эрк, сын Кайрпре.
Потом ухватил Лугайд из-за спины волосы Кухулина
и отрубил ему голову. Тогда выпал из руки Кухулина его
меч и отсек Лугайду правую руку, так что свалилась она
на землю. В отместку отсекли Кухулину правую руку.
Потом ушли оттуда воины, унося с собой голову
Кухулина и его руку.
Пришли они в Тару и там погребли голову и руку,
завалив щит Кухулина землей доверху.
Так сказал Кенд Файлад10, сын Айлиля:
Пал Кухулин - прекрасный столб,
Воин могучий из Аирбиу Рофир
Остановил воинов - моя защита
Лугайд а, Сына Трех Псов11.
Многих сразил он - ясная сила -
Не смертью труса погиб он.
Четырежды восемь воинов, четырежды девять,
414
Четырежды пятьдесят - прекрасная битва,
Четырежды тридцать - огромно число,
Четырежды сорок -деяние кроваво.
Четырежды двадцать - найден с честью -
Сразил сын Суалтама.
Убиты - долог плач -
Тридцать королей от ударов его.
Семижды пятьдесят героев
Конец пришел его пути -
Великого героя - на холме Тары,
Приставлена голова его
К затылку Кайрпре Ниа Фера.
Воистину, голова Экдаха
Лежит в Сид Нента за Успиу.
Приставлена голову Кайрпре — прекрасный король -
К затылку Экдаха в Тетба.
Потом двинулось войско дальше на юг и подошло к
реке Лифи. Сказал тут Лугайд своему вознице:
- Стал тяжел мне мой пояс. Хотелось бы мне
выкупаться.
Отделился Лугайд от войска, которое пошло дальше,
и выкупался. Вдруг заметил он между своих икр
плывущую рыбу. Отдал ее Лугайд вознице на берег, а тот
разжег огонь, чтобы изжарить ее.
Между тем войско уладов двигалось от Эмайн Махи на
юг к горе Фуат, дабы собрать там дань. И был уговор
между соперниками в подвигах, Коналлом Кернахом и Куху-
лином, что кто бы из них ни умер первым, он будет отмщен
другим12. И говорил Кухулин, что если погибнет он
первым, то должен быть отмщен немедля, и сам отомстит за
Коналла, лишь только прольется его кровь на землю.
Ехал Коналл на своей колеснице впереди войска, как
вдруг встретился ему Серый из Махи, что весь в крови
бежал к Серому Озеру. Так сказал тогда Коналл Кернах:
415
- Если бежит он с хомутом к Серому Озеру, значит
пролилась кровь и разбита колесница. Пролилась кровь
людей и лошадей вокруг правой руки Лугайда. Лугайд,
сын Ку Рои, сына Дайре - вот кто убил моего названого
брата Кухулина.
Потом двинулись вперед Коналл Кернах и Серый из
Махи и добрались до того места, где было сражение.
Увидели они Кухулина подле камня, и тогда подошел к
нему Серый из Махи и положил голову на его грудь.
- Большая печаль Серому из Махи это тело, - сказал
Коналл.
После этого отошел Коналл и поставил ногу на вал.
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - сказал он, -
это вал великого воина.
- Воистину нарек ты его, - сказал друид, - отныне и до
конца времен будет он называться Валом Великого Воина.
Потом отправился Коналл дальше по следу войска.
Лугайд же в то время купался.
- Погляди по сторонам, - сказал он своему вознице, -
дабы никто не застал нас врасплох.
Посмотрел по сторонам возница и сказал:
- Едет к нам всадник, о Лугайд. Велика быстрота и
поспешность, с которой он мчится. Кажется, будто все
вороны Ирландии вьются над ним. Мнится мне, словно все
поле перед ним устлано хлопьями снега.
- Не по душе мне тот воин, - ответил Лугайд, - ибо это
сам Коналл Кернах на Красной Росе. Не вороны вьются
над ним - летят комья земли из-под копыт его коня. Не
снег устилает равнину - то хлопьями падает пена с
морды его коня и с удил. Посмотри, какой дорогой он едет.
- Едет он к броду, - ответил возница, - той же
дорогой, где шло наше войско.
- Пусть бы проехал он мимо, - сказал Лугайд, - ибо не
по душе мне встреча с этим всадником.
Между тем подъехал Коналл Кернах к броду и, зайдя
на его середину, посмотрел в сторону.
416
- Запах лосося там, - сказал он.
Во второй раз посмотрел он в сторону.
- Запах возницы там, - сказал он.
В третий раз посмотрел он в сторону.
- Запах короля там, - сказал он.
Потом подъехал Коналл ближе и сказал:
- Приятна мне наша встреча и мило лицо должника,
когда можно требовать уплаты долга. Долг за тобой, ибо
ты убил моего товарища Кухулина. За этим-то долгом я
пришел к тебе.
- Воистину несправедливо и недостойно мужа сделаешь
ты, если не станешь сражаться со мною в Мунстере13, -
сказал Лугайд.
- Так тому и быть, но отправимся туда не по одной
дороге, дабы не быть нам вместе и не разговаривать, -
ответил Коналл.
- Это нетрудно сделать, - ответил Лугайд, - ибо поеду
я через Белах Габруайн, Белах Смехунь, Габур и Майрг
Лаген до Маг Аргетрос14.
Первым прибыл туда Лугайд, а за ним явился и Коналл.
Метнул Коналл свое копье и попал в Лугайда, что стоял
тогда, упершись ногой в один из камней на Маг Аргетрос.
Оттого и зовется с тех пор этот камень Камнем Лугайда.
Получив первую рану, ушел оттуда Лугайд и вскоре
оказался у Ферта Лугайд близ Дройктиб Осрайге15. Вот
что говорили там воины:
- Хотелось бы мне, чтобы поступил ты по чести, -
сказал Лугайд.
- Чего ты хочешь? - спросил Коналл.
- Должен ты биться одной рукой, ибо и у меня лишь
одна рука, - сказал Лугайд.
- Я согласен на это, - сказал Коналл.
Тогда привязали они одну руку Коналла к его боку.
Потом начали они биться, и никто из них не мог одолеть
врага от одной стражи дня до другой16. Не по силам
было Коналлу победить Лугайда, и тогда взглянул он на
417
27 Саги об уладах
своего коня, Красную Росу, что стоял неподалеку. И
была у того коня песья голова, так что в сражении и
схватке грыз он тела людей. Подскочил конь к Лугайду и
вырвал у него кусок мяса из бока так, что все внутренности
вывалились к его ногам.
- Горе мне, - вскричал Лугайд, - не по чести поступил
ты, о Коналл!
- Поручился я лишь за себя, - отвечал на это Коналл, -
а не за лошадей да скотину.
- Знаю я, что не уйдешь ты теперь без моей головы, -
сказал Лугайд, - так же, как мы ушли с головой
Кухулина. Пусть же теперь будет моя голова при твоей голове,
мое королевство при твоем королевстве, а мое оружие
при твоем оружии. Желаю я, чтобы теперь ты стал
лучшим воином во всей Ирландии.
И тогда Коналл Кернах отрубил ему голову. Потом
двинулся он в путь, увозя голову, и догнал войско уладов
у Ройре, что в лейнстерских землях. Там водрузил он
голову на камень и так оставил ее. Потом пришли они в
Грис. И спросил там Коналл Кернах, взял ли кто-нибудь
с собой голову.
- Мы не брали, - ответили все.
Так сказал тогда Коналл Кернах:
- Клянусь тем, чем клянется мой народ, - это
непростительное деяние.
Отсюда и пошло название Мидбине17 у Ройре. Тогда
снова двинулось войско туда, где осталась голова, и
увидели, что никто не взял ее и не прошла она сквозь камень.
В ту неделю не вступили улады с победой в Эмайн
Маху. Лишь душа Кухулина явилась пятидесяти женщинам
королевского рода, что были опечалены в день, когда
выехал Кухулин на битву. Увидели они Кухулина в
воздухе над Эмайн Махой, стоящего на колеснице. Так
пропел он им:
- О, Эмайн, Эмайн, великая, великая своими
землями18!
418
Повесть
о кабане Пак Дато
Оыл великий король в Лейнстере. Мак Дато было
его имя1. Был у него пес, этот пес охранял весь Лейнстер.
Звали того пса Айльбе2, и вся Ирландия полна была
славы о нем. Пришли как-то от Айлиля и Медб ходоки,
чтобы просить на время того пса. И тут же пришли ходоки и
от Конхобара и стали просить того же пса. Всех он
сердечно приветствовал и провел в палату для пиров3. Это
была одна из шести палат, что были в Ирландии в те
времена, а еще - палата Да Дерга4 возле Кулу, палата Фор-
гала Манаха5, палата Мак Даре6 в Брефне, палата Да Хо-
ка7 на западе Мит да еще палата Б лай Хозяина8 у уладов.
В том доме было семь дверей9, и вели к ним семь дорог.
Внутри было семь очагов, и стояло там семь котлов, и в
каждом варилась соленая говядина и свинина. Каждый,
кто входил в палату, брал в руку вилку и опускал ее в
котел. Что ему с одного раза удавалось зацепить, то и была
его доля. А если ничего не удавалось ему поймать,
другой раз подойти к котлу было нельзя.
И вот пришли к нему те ходоки, чтобы рассказать о
своей нужде прежде, чем начнется пир. И так они ему
сказали:
419
27*
- Мы пришли от Айлиля и Медб просить у тебя пса, -
сказали ему люди из Коннахта. - За него они дадут тебе
три раза по двадцать молочных коров, а еще колесницу
и двух коней, лучших в Коннахте - это все сейчас, а еще
через год все это же снова.
- Мы тоже пришли от Конхобара просить тебя о том
же псе, - сказали ему люди из Улада. - Воистину, не
меньше значит его дружба. Даст он тебе столько же коров да
еще разные сокровища, сейчас и опять через год, да еще
свою дружбу обещает тебе навсегда.
Тогда нашло на Мак Дато великое молчание, и с того
дня не пил он, не ел, только лежал без сна и ворочался с
боку на бок. Наконец сказала ему жена:
- Зачем это долгое голодание? Вот еда стоит перед
тобой, а ты не ешь! Что с тобой случилось?
Не ответил он женщине ничего, и тогда она вновь
заговорила:
Посетила злая бессонница*
Мак Дато в его доме.
Свет ему, видно, надобен,
Но ни с кем он не заговариевает.
К стене от меня отворачивается
Воин геройский, славный подвигами.
Тревожится жена разумная,
Почему у супруга бессонница.
Муж:
Слово мудрое молвил Кримтан Ниа Нарь10:
Не поверяй своей тайны женщине.
Плохо тайна хранится женщиной,
Сокровище рабу не вверяется.
* Стихи даны в переводе А.Смирнова.
420
Жена:
Коль жене ты о деле поведаешь,
Разве станет хуже от этого?
Раз совет самому на ум нейдет,
Может статься, она поможет тебе.
Муж:
На горе нам пса Месройды Мак Дато
Пришли сегодня просить для себя.
Много воинов падет прекрасных
Из-за этого пса, виновника распри.
Если не отдам я Конхобару его,
Нападет он на нас неминуемо,
Ни скоту моему, ни земле моей
Пощады не будет от войска его.
Если ж Айлилю я отказать решусь,
Обрушится он на страну мою.
Всех настигнет нас Кет, сын Матаха,
В пепел обратит дома наши.
Жена:
Я дам тебе разумный совет:
К благу твоему клонится он.
Соглашайся пса им обоим отдать,
А пусть спор меж собой они боем решат.
Муж:
Добрый совет дала ты мне,
Он вывел меня из смущения.
Не знаю, как пес попал ко мне,
Так и знать не хочу, кто возьмет его.
421
После этого поднялся он и стал радостен.
- Пусть же теперь, - сказал он, - поднесут питья мне и
моим гостям.
Три дня и три ночи пробыли они в его доме, а потом
первыми вызвал он к себе людей из Коннахта:
- Долго я колебался и сомневался, - сказал он, - но
потом мне стало ясно, что следует мне отдать пса Айлилю
и Медб. Пусть же сами они придут за ним и уведут его с
собой. Будет им питье и еда в моем доме, и получат они
моего пса и мой привет.
Были ходоки из Коннахта очень довольны.
Послал он тогда за ходоками из Улада.
- Решил я, - сказал он, - отдать моего пса Конхобару,
и пусть он сам и лучшие воины из уладов сами придут за
ним. Будут они довольны и получат они мой привет.
Были довольны ходоки из Улада.
И в один и тот же день явились они к нему - с Востока
и с Запада. Все они ждали того дня. В одно утро
собрались целые войска коннахтов и уладов и пришли к дому
Мак Дато. Он вышел к ним навстречу и сердечно их
приветствовал.
- Не совсем я готов, но все же вот вам мой привет.
Заходите во двор.
Потом все они прошли в его палату. На одной
стороне дома расположились воины из Коннахта, а на другой
- из Улада. Не был же этот дом мал: семь дверей было в
том доме, и между дверями было пятьдесят полатей. Но не
было дружбы на том пиру, что устроили в том доме. Еще
за триста лет до рождения Христа11 началась вражда
между уладами и коннахтами. Зарезал тогда Мак Дато для
них кабана. Трижды по двадцать коров вскармливали его
семь лет своим молоком. Ядом, сдается, его вскормили,
потому что много мужей погибло в Ирландии из-за него.
Принесли им того кабана, и сорок быков лежали
вокруг него да еще другая пища. Мак Дато вышел к гостям.
- Мой привет вам, - сказал он, - не было подобного
422
никогда. Вот этот кабан, такие бывают только у лагенов.
Если будет нужно, завтра заколют для вас еще одного.
- Хорош этот кабан, - сказал Конхобар.
- И вправду он хорош, - сказал Айлиль.
- Кто будет делить кабана, Конхобар? - сказал
Айлиль.
- Кто же еще, - сказал Брикрен, сын Карбада, с
полатей сверху, - коли собрались здесь герои Ирландии, пусть
каждый получит долю по достоинству. Небось раньше
каждый из вас уже нанес не один удар по носу другому.
- Пусть так будет, - сказал Айлиль.
- Верно, - сказал Конхобар. - Есть тут парни, что уже
погуляли на рубеже.
- Нужны будут эти парни тебе сегодня вечером,
Конхобар, - сказал Сенлах Арад12 из камышовой заросли
Коналла на западе. - Часто случалось им оставлять
жирных бычков мертвыми на дорогах Камышей Дедада13.
- Ты оставил у нас бычка пожирнее, твоего брата
Круахну, сына Руадлама, из Круахана Коналада.
- Ничего нет хорошего в том, - сказал Лугайд, сын Ку
Рои, -что великий Лот, сын Фергуса, сына Лете, был
оставлен мертвым в Темре Луахар Эхбелом14, сыном Дедада.
- А что вы скажете о том, - сказал Кельтхар, сын Уте-
хара, что я убил Конганкнеса15, сына Дедада, и унес с
собой его голову!
Но так случилось потом, что герой Кет, сын Матаха,
всех победил в той перебранке и стал первым в
Ирландии. Его оружие было выше оружия других воинов, и
тогда он взял в руку нож и сел перед кабаном.
- Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто захочет
сразиться со мной и станет оспаривать мое право делить
кабана? - сказал он.
Все улады молчали.
- Вижу тебя, Лоэгайре, - сказал Конхобар.
- Не право Кету делить кабана перед нашими ртами.
- Помолчи, Лоэгайре, - сказал Кет, - я еще скажу те-
423
бе. У уладов есть обычай - когда юноша впервые берет в
руки оружие, он отправляется в наши земли погулять
там на рубеже. Пошел и ты туда, там мы и встретились,
так что пришлось тебе оставить там и коней, и
колесницу. А сам ты получил рану копьем и бегом вернуся к
своим. Не тебе после этого делить кабана!
И тогда тот сел на свое место.
- Не право Кету делить кабана перед нашими
ртами, - сказал высокий воин из уладов, вставая со своей
скамьи.
- Кто это тут? - сказал Кет.
- Он лучше, чем ты, - сказали все, - это Энгус, сын
Лама Габуид16, из уладов.
- А почему зовут твоего отца Лам Габуид? - сказал
Кет.
- Почему?
- Я-то знаю, - сказал Кет. - Однажды пошел я на
восток. Все всполошились там из-за меня. Все побежали, и
твой отец тоже. Он бросил в меня огромное копье. Я же
поймал его и пустил в него обратно, так что копье
отшибло ему руку и она упала на землю. Разве может сын его
вызывать меня на поединок!
Энгус сел на свою скамью.
- Давайте дальше спорить, - сказал Кет, - или я начну
делить кабана.
- Не право Кету делить кабана перед нашими ртами, -
сказал другой уладский воин, высокий, прекрасный.
- Ты откуда? - сказал Кет.
- Это Эоган, сын Дуртахта17, - сказали все, - король
Фернмага.
- Я уже с ним встречался, - сказал Кет
- Где это ты со мной встречался? - сказал Эоган.
- Да у дверей твоего дома, когда угонял я твой скот.
Все начали кричать, и ты прибежал на крик. Ты бросил в
меня копье, но я отбил его своим щитом. А потом это же
копье я бросил в тебя. Копье попало тебе в голову и вы-
424
било тебе глаз. Все мужи Ирландии знают, что ты
одноглазый. А это я выбил один глаз из твоей головы.
И тогда он сел на свою скамью.
- Ну, улады, давайте, спорьте дальше! - сказал Кет.
- Не тебе его делить! - сказал Мунремор18, сын Гергена.
- Это, что ли, Мунремор? - сказал Кет. - Я тот
человек, что почистил свое копье об Мунремора. Не прошло
и дня, как я принес головы троих уладов, и среди них
была голова твоего старшего сына.
И Мунремор сел на свою скамью.
- Дальше спорьте! - сказал Кет.
- Вот и будем! - сказал Менд, сын Салхолгана19.
- Это кто? - сказал Кет.
- Менд, - сказали все.
- Что такое, - сказал Кет, - сын хромого с прозвищем
решил спорить со мной! А ведь из-за меня твой отец и
получил свое прозвище. Я отрубил ему пятку своим мечом,
так что он на одной ноге от меня ускакал. Разве сыну
одноногого спорить со мной!
И тогда он сел на свою скамью.
- Дальше спорьте! - сказал Кет.
- Вот и будем! - сказал мрачный страшный седой
воин из уладов.
- Кто это? - сказал Кет.
- Кто, как не Кельтхар, сын Утехара, - сказали все.
- Погоди, Кельтхар, - сказал Кет, - прежде чем ты
станешь бить меня. Как-то раз подошел я к твоему дому. Все
всполошились там из-за меня. Начался крик, и ты
прибежал туда. Ты бросил в меня копье. А я тоже бросил в
тебя копье, которое тебе попало в яйца и пробило ляжку. С
тех пор ты мочишься кровью и не было у тебя больше ни
сыновей, ни дочерей. Не тебе спорить со мной!
И Кельтхар сел на свою скамью.
- Дальше спорьте! - сказал Кет.
- Спорим! - сказал Кускрайд Заика из Махи, сын Кон-
хобара.
425
- Кто это еще? - сказал Кет.
- Кускрайд, - сказали все, - поистине королевский у
него облик.
- Не прав ты, - сказал юноша.
- Ладно, - сказал Кет. - Как-то поехал ты на свой
первый боевой выезд, юноша. Отправился ты в наши земли.
Осталась там треть твоих людей, и, сдается, сам ты ушел
оттуда с дротиком в горле, так что трудно тебе теперь
выдавливать слова из своей головы, потому-то и зовут тебя
Кускрайд Заика.
Так одного за другим обсмеял он еще пятьдесят воинов.
В то время, как уже собрался он резать свинью и
поднял нож, что был у него в руке, увидели они в доме Ко-
налла Победоносного. Сразу оказался он в середине
дома. Улады радостно приветствовали его. Так было, что
Конхобар снял со своей головы корону20 и помахал ею.
- Нам бы хотелось получить нашу долю, - сказал Ко-
налл, - кто нам ее даст?
- Даст тот муж, что сейчас делит кабана, - сказал
Конхобар, - Кет, сын Матаха.
- Вправду, что ли, Кет, - сказал Коналл, - это ты
делишь еду?
Тогда сказал Кет:
Привет тебе, Коналл! Сердце из камня!
Дикое пламя! Сверканье кристалла!
Ярая кровь кипит в груди героя,
Покрытого ранами, победоносного!
Ты, сын Финдхойм,
Можешь состязаться со мной!
Тогда так сказал Коналл:
Привет тебе, Кет!
Сын Матаха, великий герой!
Сердце из кристалла, лебединые перья,
426
Воитель в битве! Бурное море!
Ярый бык прекрасный!
Все увидят, как мы сойдемся,
Все увидят, как мы разойдемся.
Пастух о битве нашей расскажет,
И простой работник не раз о ней вспомнит.
Выходят герои на схватку львиную.
Кто кого нынче в этом доме повалит?
- Отойди же от кабана! - сказал Коналл.
- Что же - тебе, что ли, браться за него? - сказал Кет.
- Это правда, - сказал Коналл, - тебе надо сразиться со
мной. Клянусь клятвой, которой клянется мой народ, что с
тех пор, как взял я в руку копье, не было дня, чтобы не убил
я кого-нибудь из коннахтов, и не было ночи, чтобы я для
сна не положил себе под голову голову кого-нибудь из них.
- Это правда, - сказал Кет, - ты лучший воин, чем я.
Если бы Анлуан21 был в этом доме, пошел бы у тебя с ним
другой спор. Жалко нам, что нет его в доме.
- Здесь он! - сказал КонаЛл, вынимая из-за пояса
голову Анлуана.
Он бросил ее в грудь Кета, и у того кровь пошла изо
рта. Он отступил от кабана, а Коналл сел на его место.
- Теперь-ка пусть кто со мной поспорит! - сказал
Коналл.
Не нашлось среди коннахтов воина, который
поспорил бы с ним. Вокруг него встали его люди, чтобы
окружить его по бокам, ибо был дурной обычай дурных
людей поражать сидящего ударом в спину. Начал тогда
Коналл делить свинью, но вначале схватил зубами ее хвост,
и так он выделил себе первую долю. Он быстро съел этот
кусок - а была это доля девятерых, так что ничего от
него не осталось.
Не досталось тогда коннахтам ничего от того кабана,
кроме двух ног возле шеи. Мала показалась им их доля.
Поднялись они на ноги, тогда и улады поднялись, и все
427
кинулись друг на друга. Началась тут в доме битва, так
что собралась целая куча тел посреди дома, а потоки
крови потекли из дверей. Поспешили воины наружу, во дворе
продолжали они резню, так что скоро и там все мокро
стало от крови, не щадили они друг друга. Фергус вырвал
большой дуб, что рос посреди двора, и взмахнул им.
Отступили все к воротам, но и там продолжалась великая битва.
Тогда вышел наружу Мак Дато, в руке держал он
(повод) своего пса, решил он спустить его, чтобы увидеть,
чью сторону примет пес. Выбрал пес уладов против кон-
нахтов и кинулся сам на коннахтов.
Говорят, что на полях Айльбе, через которые
отступали коннахты, пес вцепился зубами в обод колесницы, на
которой ехали Айлиль и Медб. Тогда Ферлога, возница
Айлиля и Медб, ударил пса мечом по шее и отрубил ему
голову, которая так и осталась на ободе колесницы.
Говорят же, что потому называют это место Долина
Айльбе, что Айльбе было имя того пса.
Они ехали через Белух Мугна возле Роринда, через
Брод Мидбине в Мастине, через Хребет Криаха, где
сегодня Килдар22, возле Рата Имгана в Фиде Гайбле, до
Брода Лугны, возле Хребта Двух Долин, что у Дрохет Кайр-
пре. Возле Брода Головы Пса отвалилась голова пса от
обода. Ферлога поехал на запад, залег среди кустов и
прыгнул сзади потом на колесницу позади Конхобара.
- Заплати за свою свободу, Конхобар, - сказал он.
- Что тебе нужно? - сказал Конхобар.
- Немного мне надо, - сказал Ферлога. - Хочу я,
чтобы ты взял меня с собой в Эмайн Маху, и пусть жены
уладов и их красивые дочери каждый вечер поют мне хвалу
и говорят: «О Ферлога, мой возлюбленный!»
Но не было в том большого смысла, ибо поступали
они так лишь потому, что боялись Конхобара. А через
год и один день Ферлогу отправили назад, дали ему еще
коней Конхобара и золотую упряжь в придачу.
428
Разрушение Дома
Да Хока
Ч-тали улады держать совет после смерти Конхобара,
дабы решить, кому передать королевскую власть. И
говорили они, что надлежит стать у них королем Фергусу,
сыну Ройга. Но немало претерпели улады зла от Фергуса,
пока был он в изгнании, и говорили другие, что не
бывать ему их правителем. Иные же сказали, что по праву -
король Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара. Между
тем желал Коналл Кернах власти для своего
воспитанника, Кускрайда Менд Маха. Принялись тогда улады
готовиться к схватке, но не стал затевать Кускрайд битву, ибо
страшился, что истребят друг друга потомки Рудрайге.
Не было тогда при нем Коналла Кернаха, что потом
стыдил и укорял за это своего воспитанника.
И сказал так Генан Груадсол, сын Катбада1:
- Знаю теперь я, кто должен стать королем в
Ирландии, - то Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара,
благороднейший муж, не обделенный ничем: обликом дивным
и храбростью, даром чести и справедливости. Ему перед
смертью велел Конхобар передать власть, ибо он
старший из его сыновей и воспитанник Фергуса, сына Ройга,
что ни разу не разорял наши края, если случалось ему
быть с Кормаком.
429
Согласились улады-с такими словами Генана.
Тогда послали они от себя гонцов в королевство
Коннахт, дабы позвать Кормака править уладами, - Генана,
сына Катбада, филида Амаргина, Имбринна, сына Кат-
бада, и Уатахтаха, сына Ферадаха. Отправились возницы
в путь и прибыли в Круахан Ай. Были там Айлиль, Медб
и Фергус, и приветствовали они гонцов. Стала потом
расспрашивать их Медб. Тогда сказали они, что пришли
за Кормаком, дабы сделался он королем вместо своего
отца.
Послали людей за Кормаком, что охотился в ту пору
за рекой у Сид Нента2. Вернулся Кормак в Круахан, и
приветствовала его Медб.
- Должно теперь тебе исполнить наше желание, -
сказала она. - Доныне ты был нашим воспитанником и не
знал отказа в еде и платье. Хорошо приняли тебя, когда
ты пришел сюда.
- Воистину отблагодарю я вас, - сказал Кормак, - и с
охотой подчинюсь вашей воле.
Тогда рассказал Генан Кормаук, зачем они пришли. И
послал Кормак гонцов к своим людям, что жили по
всему Коннахту, и собрались они к нему из Ирус Домнайн3
и других краев - мужчины, женщины и дети.
И были у Кормака такие гейсы4: гейс слушать
прорезную арфу Круйтине, гейс преследовать птиц с Маг да
Кео, гейс пускать своих коней через ясеневое ярмо, гейс
плавать с птицами Лох Ло, гейс встречать женщину на
Сенат Мор, гейс переходить посуху Синанд и гейс
заходить в Дом Да Хока.
Вот каковы были гейсы Кормака, и наложил их Кат-
бад в ночь, когда тот родился.
На другой день отправился Кормак в путь из Круаха-
на. Три сотни воинов было с ним, не считая женщин,
детей, псов и слуг.
На три отряда разделил их Кормак по дороге из Кру-
ахана. Первый из них был в голубых плащах с бахромой,
430
заколотых серебряными заколками. Короткие накидки
были у тех воинов и рубахи до колен, а в руках держали
они могучие копья. Несли они многоцветные
зазубренные щиты и мечи с заостренными шишками.
Во втором отряде были на телах воинов
раскрашенные рубахи и прекрасные разноцветные плащи с
заколками из светлой бронзы. Накидки были на их головах, и
несли они светлые щиты, пятиконечные копья да сияющие
мечи с костяными рукоятями.
Тонкотканые рубахи с капюшонами были на воинах
третьего отряда. Темные могучие щиты несли они в
руках, а мечи с изукрашенными ножнами висели у пояса
воинов. В руках держал каждый из них восьмиконечное
копье. Красные плащи с пятью складками были на них,
скрепленные заколками из золота и серебра. В середине
отряда шел воин со светлыми длинными волосами,
могучий и храбрый муж, король громоносный и тысячам
равный - сам Кормак.
Друиды меж тем пророчили беды и предвещали
несчастья Кормаку. Говорили они, что не будет путь его
быстрым и легким. И были в тот день нарушены гейсы Корма-
ка: псы его охотились на Маг Сайнб, а сам он погнался за
птицами Маг да Кео, что зовется ныне Лох на Эн.
А еще пришел к нему арфист Крайптине со своей
прорезной арфой, дабы сгубить его жизнь и власть. И
оттого делал он это, что возлюбила Кормака жена его,
Скенб, дочь Скетерна, друида из королевства Коннахт.
Трижды приходила она на свидание к Кормаку у Ат Лу-
айн5 и сама посадила деревья Ат Луайн: Брон, Дуб, Дур-
дибеойл, Олар, Мейт и Мискайс6 были их имена, отчего
и говорила женщина:
Названья деревьев - пути повестей,
Брон, Дуб и Дурдибеойл,
Вкруг великой равнины ведут они бег,
Олар, Мейт и Мискайс.
431
Потом отправились они в путь через лес, и сломалось
там ярмо колесницы Кормака, отчего и зовется он Лес
Ярма. И тогда положили ему под колесницу ярмо из
ясеня. Двинулись они дальше через Крих Майне и подошли
к Лох Л о. Там вошел Кормак в озеро и плавал с
водяными птицами.
Между тем открылось Крайптине, что плавает
Кормак в Лох Ло с водяными птицами, и превратил он
трижды пятьдесят юношей в птиц с ядом в крыльях, что
полетели к Лох Ло и пролили его на воинов. Тогда
погрузились те в сон, поджидая своих людей, и не пробуждались
до тех пор, пока не прилетела к ним Скенб7 в обличье
ястреба и не убила всех птиц, кроме одной.
Потом пришли воины к Друим Айртир, что зовется
ныне Гарман, на берегу Ат Луайн. Там распрягли они
колесницы и увидели у брода прекрасную женщину8,
которая мыла свою колесницу, подстилки и сбрую.
Опустила она руку, и вода у брода окрасилась кровью и
сукровицей, а потом подняла ее вверх - и ни капли воды не
осталось у брода не поднятой вместе с нею, так что перешли
они реку посуху.
- Ужасно то, что делает эта женщина, - сказал
Кормак, - пусть же пойдет один из вас и расспросит ее.
Приблизился к ней один из воинов Кормака, и тогда
пропела им женщина, стоя на одной ноге и прикрыв
один глаз:
- Я мою сбрую короля, обреченного на смерть [...].
Воротился к Кормаку посланный и передал злое
пророчество Бадб.
- Воистину приход твой причина великих бед, - сказал
Кормак и отправился к броду поговорить с женщиной.
Желал он спросить, чью же сбрую она отмывает. И
пропел он:
- О женщина, что за сбрую ты моешь? [...]
- Это твоя сбруя, о Кормак, и сбруя верных тебе
людей [...].
432
- Недобры пророчества, что припасла ты для нас, -
сказал на это Кормак, - и беспощадна твоя песнь.
Между тем увидели они прекрасную и благородную
девушку, что приближалась к ним. Зеленый плащ со
складками был на девушке, а на груди был скреплен этот
плащ драгоценной заколкой. Рубаха с белой накидкой,
расшитая золотой нитью, была на теле девушки.
Сандалии из светлой бронзы были между землей и ее ногами.
На голове ее был раскрашенный платок. Села она подле
Кормака, а тот приветствовал ее.
- Пойдешь ли ты вместе со мной, о девушка? -
спросил Кормак.
- Воистину нет, - отвечала она, -да и желала бы я,
чтобы сам ты не двигался дальше, ибо грозит тебе гибель.
Ужасен человек, что был у тебя утром и играл на своей
прорезной арфе, - Крайптине, дабы сократился твой век
и никогда не смогли бы мы встретиться. Оттого и пришла
я сейчас, что больше уж не бывать этому.
Потом так говорила она:
- Это ты, о Кормак [...].
Тогда ушла от них девушка и, распрощавшись,
пропела:
- Гейсы явятся мне [...].
Тут лег Кормак поспать у брода, и было ему ужасное
видение. И пробудился он от того.
Между тем остановился лагерем отряд коннахтских
воинов у Маг Дерг, после того как грабил и разорял он
земли уладов. И были там Санб, сын Кета, сына Мага, и
Байрен Брек, сын Кета, и Дуб, и Кайбден Куйдсклех, и
два сына Ламфота, и братья Лонфиаха, и Мане Атре-
майл, сын Айлиля и Медб, и Герман Габлек, сын
Дамана, и Буйдех, дочь Форгемена, женщина-воин, и Эохайд
Бек, сын Эохайда Ронна, король Фиркрайбе, правитель
трети Коннахта, а с ними немалое войско.
Говорили в то время улады Кормаку:
- Не годится нам смотреть на то, что чужеземцы вла-
433
28 Саги об уладах
деют уладскими женщинами и скотом, и не сразиться с
ними!
- Не подобает нам нападать на Медб и ее людей, -
отвечал им Кормак, - ибо не шли на нас войной люди из ее
краев.
- Горе тому, - молвил тогда Дубтах, - кто идет впереди
уладов, дабы стать их королем, и позволяет губить свой
народ врагам, ибо воистину недруги нам люди Коннахта.
- Так и будет сделано, - сказали те, кто желал
злодейства и разрушения, - мы идем, встанет Кормак с нами
или против нас!
Поднялись тогда улады и воздели свои боевые знаки,
и двинулись против разбойников к Маг Дерг Красной
Долине, а иначе Дерг Долайр фоморов, которых сразил
там. Племена Богини, собираясь на битву при Маг Туи-
ред, отчего и зовется долина Маг Дерг. Вот имена
вождей в той битве, которые были с Кормаком: Илланн
Финн и Фиахра Каэх, два сына Фергуса, филид Амаргин,
Уатехтах, сын Ферадаха, три сына Трайглетана - Сиду-
ат, Куиррех и Карман, девять сыновей Скела - три по
имени Фланн, три по имени Финд, три по имени Конн,
три Фоэланна, три сына Наилла, три по имени Коллас,
три сына Ситгола, Луан, Илиах и Эохайд, два сына Суа-
маха, сына Самгуба, два молочных брата Кормака.
Были там девять друзей Кормака - три по имени Дунгус,
три по имени Доэлгус, три по имени Донигус. Дубтах
Доэл Улад с двумя сыновьями по имени Он. И были там
девять сыновей Лера, сына Этерскела. Были там Финн,
Эохайд и Илланн - три волынщика. Были двое по имени
Фергне, двое по имени Аэд - четыре трубача в рога.
Были Дрек, Дробел и Атайрне - три друида. Были Финд,
Эруат и Файтемайн - три кравчих. Были три [...] Уайт,
Муйт и Айслинге. Были Аэд и Эохайд, два сына Бри-
криу. Были там Иллгаблах и Кайндлех, дочь Гаймгелт,
приемной матери Кормака. Была там Кайндлех, дочь
Сарба, жены Дубтаха. Был там Кахт, сын Иллгуйне.
434
Снова посуху перешли они через брод Ат Луайн,
двигаясь против врагов, и сошлись они, и началась жестокая
грозная битва. Принялся каждый из воинов рубить,
колоть и разить другого. И была эта схватка [...] простого
люда и битва врага против врага. Наконец после
великого боя и сечи побеждены были воины Коннахта.
И поразили Дибтах и Илланн, сын Фергуса, Дуба и
Койбдена, двух сыновей Ламфота, двух братьев Лонфи-
аха и Круах Дуйб, отчего и зовется то место Дубтир и Тир
Койбден. Байрен Брек, сын Кета, пал от руки Фиаха,
сына Фер Фебе, на Маг Байрен, отчего и зовется так эта
равнина. Гарман Гайблех, сын Дамана, управитель Ай-
лиля и Медб, пал от руки Кормака на земле у другой
стороны брода, отчего и зовется он Энг Гармайн Гайблех, а
прежде звался Друми Айртир. Эркайл, сын Кондайра,
пал от руки Фланна старшего, отчего дорога, где он
погиб, и зовется Слиге Эркайл, Фланн умер на Тулах
Фланн. Уатехтах, сын Ферадаха, пал от двойного удара
Санба, сына Кета, сына Мага, и Мане Атремайла, сына
Айлиля и Медб. Оттого и называют эту долину Маг Уа-
та Долина Ужаса. Маг Дерг звалась она со времен битвы
при Маг Туиред и Племен Богини Дану до этой схватки,
Маг Уата звалась она с тех пор до времен Колумкилле9.
Маг Ура стала зваться она, когда Колумкилле разбросал
на ней прах Киарана10, дабы изгнать отсюда демонов.
Кайндлех, дочь Гаймгелта, женщина-воин, приемная
мать Кормака, пала у Муйне Кайндлиге от руки Мане,
сына Айлиля и Медб. Луан, сын Суанаха, пал у Ат Луайн,
отчего и зовется так этот брод. Буйдех, дочь Форгемена,
сразила Луана. Пали там и Иллани Финн, и Иллани
Донн, близнецы, сыновья Камал, дочери Мага от Эохай-
да Ронна. Оттого и называют реку Эмайн11, ибо все
называли их Близнецы.
Вскоре собрались все улады вместе.
- Недоброе дело свершили вы против Айлиля и Медб,
погубив их людей, - сказал тогда Лонфиах, сын Ламфо-
435
28*
та. - Против вас самих обратится то, что уготовили вы
другим.
- Чем ты грозишь нам, раб? - вскричал Дубтах и
ударил его копьем.
Тогда в гневе и ярости ушел от них Лонфиах к Айли-
лю и Медб.
После этой великой победы направились улады в свои
края12. Принялись они спорить, где провести ночь, ибо
устали и были изранены.
- Останемся здесь, - говорили они, - в Доме кузнеца
Да Хока и жены его Луат, дочери Лумм Лонд, что стоит
у Слиаб Малонн.
- Не годится нам оставаться там, где учинили мы зло, -
сказал филид Амаргин, - ибо Айлилю и Медб
принадлежат земли, где стоит Дом Да Хока - края Фир Малонн.
Отправимся дальше к себе. Что нам до того, что сейчас
ночь, ведь велико могущество Медб, и не должно ее
недругам забывать об этом.
- Чего нам бояться ее нападения, - ответил на это
Дубтах, - когда за спиною у нас на западе сам Фергус!
- Легко обойти того, кого ты назвал, - ответил Ил-
ланн, сын Фергуса, - ибо притупилось его чутье.
Тогда решили они остановиться в Доме Да Хока. И в
ту пору был этот Дом одним из шести королевских
Домов в Ирландии - Дом Да Хока на Слиаб Малонн. На
скрещении четырех дорог стоял каждый из этих домов.
Лишь один раз дозволялось там брать еду из котла, но
всякому доставалось то, что ему было больше по вкусу.
Каждый Дом был убежищем для людей с окровавленной
рукой13.
Между тем вошел в Дом Да Хока со своими
пятьюдесятью учениками и женой Лаут, дочерью Лум Лонд.
Приветствовали они Кормака и его воинов, а потом
каждый сел на свое место.
Так сидели они и вдруг увидели приближающуюся к
Дому женщину - с огромным ртом, темную, быструю,
436
покрытую сажей, хромую и слепую на левый глаз.
Темный дырявый плащ был на ней. Черен, словно спинка
жука, был каждый ее сустав от головы до земли. Серые
волосы падали ей на плечи. Прислонилась она плечом ко
входу в Дом и стала пророчить воинам беды и предрекать
несчастия. Так говорила она:
- Печальны будут воины в Доме, тела омоются
кровью, будут тела без голов на земле Дома Да Хока и пр.14.
Потом покинула их Бадб [...].
Между тем получили они вести от уладов с севера.
Решили улады, что замешкались их гонцы с Кормаком, и
тогда послали они большие отряды на юг, дабы
встретить Кормака и уговорить его принять королевскую
власть. И сказали им, что ушел Кормак со своими
людьми к Сен ат Map. Тогда устремились за ними улады к Сен
ат Map и Маг Дерг. Там увидели они поле битвы.
- Воистину, - сказали они, - это след острия меча
Кормака!
Потом направились они прямо к Дому.
Недолго пробыли там воины после пророчества Бадб,
и были они в томлении, тоске и тревоге. И тогда
услышали они, как сказал Генанн, стоявший у порога Дома:
- Вижу я воинов, что движутся прямо через Маг Дерг
с запада, и думается мне, что все они из уладов.
Возрадовались тут и преисполнились гордости
Кормак и его люди, когда увидели своих героев и воинов,
спешащих к Дому.
Потом вошли улады в Дом, и каждый сел на свое
место, как полагалось по их обычаю, так что не случилось
низшего на месте высшего. Сел Амаргин на геройское
место справа от Кормака, а против него у входа сел Кахт.
На геройское место слева от прекрасной руки короля сел
Фиаха, сын Фир Аба. У другого входа сел Фиаха Каэх,
сын Фергуса. Сел Илланн Финд, сын Фергуса, справа от
короля Кормака, а Дубтах слева от него. Так и расселись
все, как кому полагалось по праву их отцов и дедов.
437
Теперь о Лонфиахе. Дальше речь о нем.
Отправился он туда, где были Айлиль и Медб, и все
рассказал им. Стали они тогда держать совет с кон-
нахтами, и сказала Медб:
- Устрою я так, что останется с нами Фергус, а воины
Коннахта двинутся за Кормаком и силой захватят его
Дом, где бы ни проводил он сегодня ночь.
Принялась потом Медб наговаривать Фергусу на
Кормака:
- Уж верно, доволен ты, что станет королем сын
того, кто прогнал тебя из твоих земель и зачал его от
твоей жены!
И тогда согласился Фергус напасть на Кормака.
Отправились с ним сыновья Мага - Кет, Айле Ард Агах,
Эохайд Бек, сын Эохайда Ронна. Мане Инмогайд, сын
Мане Моргора, Мане, сын Кета, МогКорб, сын Конхо-
бара Абратруайда15, сына Финда, сына Роса. И было их
всего десять сотен людей. Отправился Лонфиах впереди
воинов. Не было тела, не прикрытого щитом, руки без
копья, пояса без меча.
И тогда спел Суамах, сын Самгуба, певец и приемный
отец Кормака, такую песнь, предрекая им все, чему
суждено случиться, ибо слыл он провидцем и мужем великой
мудрости!
Горе тем, кто идет
За Лонфиахом, сыном Ламфота [...].
Вскоре подошли воины к Дому и расположились
поблизости. Отправили они к Дому лазутчиков - Мог Кор-
ба и Кайлле, и вскоре вернулись они и рассказали все о
людях и о том, что делалось в Доме.
- Подошли мы, - сказал Мог Корб, - к огромному
королевскому Дому, где были свирепые, страшные люди,
одетые в прекрасные невиданные одежды, с чудесными
чужеземными щитами и острыми копьями. У одних бы-
438
ли длинные волосы, у других - короткие, а у третьих -
остриженные вокруг головы.
- Узнаю их, - сказал Лонфиах, - это двор короля и его
воины. Горе том, кто нападет на них! Горе тому, кто
должен сражаться с ними! Многих героев зальют они
кровью, защищая своего господина.
- Потом подошли мы к другому Дому на вершине
холма, - сказал Мог Корб, - где сидели белокожие
женщины с голубыми глазами, одетые во множество пестро-
цветных одежд - красных, синих, зеленых. Благородные,
широколобые юноши были при них, музыканты, певцы,
шуты и собаки на привязи. Со всех окрестных дорог
множество людей стремится к этому Дому. Не видели мы
вблизи от него героев и воинов.
- Узнаю я их, - сказал Лонфиах, - это женщины
короля и королевы Нем, дочери Келтхара, сына Утехара.
Яростно будут защищать их кровь в этом Доме!
- Потом подошли мы к другому Дому, - сказал Мог
Корб^ - что стоял пониже того на склоне холма. И были
там вожди, благородные воины, королевские сыновья,
великие и благородные люди. Хоть и нет в этот Доме
ясного света и королевских факелов, ярко сияют
невиданные платья, дивные изукрашенные заколки,
позолоченные щиты, отделанные золотом мечи, отряды вождей и
благородных воинов. Не распознал я самого Кормака,
если только это не он был в самой середине Дома,
высокий и прекраснолицый муж. Сверкающие глаза у него и
прекрасные зубы. Лицо его широко сверху и узко внизу.
У него дивные длинные золотистые волосы, длинная
раздвоенная борода. На нем красный плащ с серебряной
заколкой. Меч с навершием у него в руке. Воистину
королевский облик у него и голос верховного правителя.
- Да, это Кормак, если верно его описал ты, - сказал
Лонфиах.
Потом уселись воины и принялись ожидать конца
ночи, дабы тогда напасть на Дом и разрушить его.
439
Между тем, пока люди в Доме сидели задумавшись,
Амаргин немного поспал. И вот что явилось ему во сне:
видение коннахтов, обрушивающих на них Дом, и
людей, разящих друг друга. В ужасе очнулся он ото сна.
- Помолчите же, - сказал тогда Кормак, - в чем дело?
И тогда молвил Амаргин:
- Грохот геройский [...].
- Поднимайтесь, о воины, - сказал Амаргин, - и пусть
не оставляет никто своего оружия, ибо идут враги
напасть на вас!
Недолго пришлось им об этом думать, ибо уже
приблизилось войско и сделало три круга около Дома.
Испустили воины боевой клич.
- Настало то, чего мы боялись, - сказал Амаргин.
- Скоро услышат они и наше слово, - молвил Кормак, -
ибо найдутся и здесь воины!
Между тем Суамах, сын Самгуба, отправился на
восток за войском, чтобы подать весть своему приемному
сыну, и подошел к Тулах Дер, Холму Слез, что зовется
так от кровавых слез, что пролил здесь Дагда, узнав о
смерти сына своего, Кермайта. Увидел Суамах зарево
разрушения, выпавшего на долю его приемному сыну, и
не смог стерпеть этого, так что разорвалось в груди его
сердце. Оттого-то с тех пор и поныне зовется этот холм
Друим Суамайг.
Тем временем напали воины на Дом Кормака и
подожгли его. Увидел это Лонфиах и устыдился того, что
привел врагов к своему молочному брату. И вошел он
тогда в королевский Дом, дабы стать в битве подле него,
но обрушил на него Дубтах удар своего меча и отсек ему
голову. И был это первый смертельный удар в Доме.
Тогда подожгли Дом со всех сторон. Бросился тут
наружу Фергна, сын Финнконна, поразил пятьдесят
воинов, вооруженных для схватки, потушил огонь, прогнал
войско за пустоши и невредимым вернулся в Дом.
Снова тогда подошло войско к Дому и разожгло огни.
440
Поднялся тут Фиаха, сын Фир Аба, затушил огни,
поразил сотню воинов и отогнал прочь войско.
Но вскоре опять вернулись воины и разожгли четыре
больших огня в Доме16, по одному с каждой стороны.
Тогда бросился наружу Дубтах, погасил огонь, а потом
жестоко и яростно прогнал войско, поразил сотню
воинов и вернулся в Дом.
Тогда зажгли воины огни в пяти местах в Доме. Тут
бросился наружу Илланн Финн, сын Фергуса, погасил
огни и убил сотню воинов, прогнал остальных за
пустоши.
Между тем приблизился к Дому Лугайд Ламдерг17,
поднял на плечо огромный камень и метнул его в Иллан-
на, сына Фергуса, так что пал тот бездыханным. Тут
поднял на плечо камень Фиаха, сын Фер Фейбе.
- Воистину это геройская ноша, - сказал Амаргин, - и
падает на них позор вместе с ней.
Бросил тогда Фиаха камень в Лугайда Ламдерга, и пал
тот бездыханным. Поднял тот камень Кет, и метнул его в
Дом, и убил там одного воина. Но Фиахра Каэх, сын
Фергуса, снова поднял его и поразил одного воина снаружи.
Так убили этим камнем семь воинов снаружи и семь
внутри. Потом свершил Дубтах геройский бросок
камнем через весь Дом, и это тот самый камень, что лежит
сейчас в источнике Келл Лаера, как называется сейчас и
королевский Дом, ибо в былые времена не бывало
королевского Дома без воды, текущей внутри него или
поблизости.
Об этом пропел Амаргин:
- Ноша Фиахна, позор героя [...].
И еще пелось:
Тот камень, что у Дома жизни героев лишал,
Лугайд Ламдерг метнул его в Илланна, сына Фергуса,
441
Фиахна бросил в Лугайда его, и кровью омылся герой,
Дважды по семь мужей пало от этого камня.
Тогда сошлись воины друг с другом у Дома.
- Лучше уж нам выйти наружу, о воины, - сказал Кор-
мак, - дабы сражаться в поле.
И потом так сказал он, устремляясь в битву:
- Ужасен крик, крик Дома [...].
Тогда бросились воины из Дома наружу, разрушив
перед собой его стены и геройские входы, и встали
крепкими боевыми рядами, когда сошлись со всех сторон их
люди. И началась между ними жестокая, жаркая битва,
так что смертные ложа уготовлены были многим в ее
гуще, и кровь доходила до поясов героев.
Тут нашел Кормак камень под ногами и метнул его в
Мог Корба, так что раздробил камень щит и вогнал
воина в землю. И это тот самый камень, что лежит сегодня в
источнике в самой середине Дома. Не успел тот
подняться, как приблизились к нему Кормак и Кахт, сын Илгуй-
не, и сразили его насмерть. И всякий герой из тех, кто был
внутри Дома, прорубал свой проход в гуще жестокой,
невиданной схватки, так что вскоре все они поразили и
разметали друг друга. Каждый из них следовал своим [...] в
битву с обеих сторон.
И ушли прочь от сражения Эохайд Бекк, сын Эохайда
Ронна, и Мане Антакайд, сын Мане Моргора, и пали на
Кник ин Коскарь от ударов Кахта, сына Илгуйне, и Кор-
мака после тягостного боя. До сей поры есть немало
могил на этом холме, что зовется Слиаб Бик по имени Эоху
Бекка, сына Эохайда Ронна.
С победой вернулись в Дом воины. Немного осталось
их на лугу Дома после разрушения. Были двое по имени
Он, два сына Дубтаха, у брода. Каждый из них сразил в
схватке по девять мужей, отчего и называется этот брод
к востоку от Дома Ат на н-Она. Кларта Клоэн пал от
руки Кета, сына Мага, на Кларта, и по его имени зовется те-
442
перь этот холм. Бокаан пал от руки Амаргина, и оттого
название Ард Боккайн в Крих Малонн. Лен пал у Лох
Лейн в Бодамар. Крех Сойндим и Крех Дойндим были
убиты на Ард на Крех. Криабах Кетроах пал от руки
Дубтаха, отчего и название Друим Клиабайг. Эн, сын
Мага, пал у Ат Эойн от руки Фиаху, сына Фер Фебе. Фи-
дах, сын Эна, пал у Ат Куйле Феда. Кайнлех, дочь Уар-
ба, жены Дубтаха, пала у Кайндлех. Буйдех, дочь Форге-
мена, пала у Клуайн Буйдиге.
Вновь потом завязалось сражение, и были с одной
стороны Кормак Конд Лонгас, Дубтах, Амаргин и Кахт,
сын Аллгуйне, а с другой - Кет, Айлиль Ардагах, его
брат, Мане, сын Кета, и Буанан, сын Дамана. Насмерть
сразили друг друга Кахт, сын Иллгуйне, и Айлиль
Ардагах. Устремился Корб Гайллне к Кормаку, и пал тот от
его руки и руки Кета. Так говорит Книга Друим Снехта18:
обезглавил он Кормака, а Анлон, сын Дохе, унес с собой
его голову к Ат Луайн. Оттого и говорится: «Когда пали
два Она в Доме от руки врагов [...]».
Иные же говорят, что не дал Амаргин обезглавить
Кормака, и прогнал от его тела Кета, и трижды ранил
его. Между тем в книгах пишут другое.
Потом пал Да Хока в Доме. Жена его, Луат, дочь Л ум
Лонда, отправилась к Лох Луата, и там сгусток крови из
сердца пал на ее грудь, отчего и зовется это озеро Лох
Луата.
Лишь пять человек спаслись из пришедших десяти
сотен коннахтов. А из трех сотен уладов спаслись только
трое: филид Амаргин, Дубтах и Фиаху, сын Фер Фебе.
Имринд, сын Катбада, ушел еще вечером до разрушения.
Потом вырыл Амаргин могилу и насыпал холм для
короля, отчего и зовется то место Клуайн Дума.
Принялся Амаргин горевать и оплакивать короля и говорил так:
- Велика скорбь уладов после гибели их короля в
кровавом бою [...].
Так пелось о гибели героев в Доме:
443
- Пал Комак в Доме, в крови Илланн Финн [...].
Теперь о Фергусе.
Остался он в Круаху после ухода воинов, и тогда
пришел к нему его слуга Эргарб, что поведал о походе
братьев Мане и сыновей Мага против Кормака и его людей,
дабы обрушить на них Дом, где бы ни проводил король
ночь. Взял тогда Фергус своих коней, впряг в колесницу
и пустился по следу войска, чтобы не допустить
разрушения.
Но не было от этого прока, ибо никого уж не застал он
в живых у Дома, кроме Амаргина, Дубтаха и Фиаху, да и
те были красны от многих ран своих и крови.
Горько скорбел Фергус, и оплакивал своего
приемного сына, и бил одной рукой о другую, и кровавыми были
его слезы. А потом объехал он поле битвы и разыскал
тела своих людей, сотоварищей и приемных сыновей.
Тяжко было смотреть на него, когда переходил он от одного
тела к другому. Не веселее было ему смотреть на
Кормака в крови, чем на смерть своих собственных сыновей. И
сказал он:
Горестно алой моей крови [...].
Объехав поле, воротился Фергус туда, где были Амар-
гин, Дубтах и Фиаху, и принялся восхвалять и
превозносить их, ибо ужас и страх охватил его перед ними. Так
говорил Фергус, и воистину горестен, скорбен, несчастен
был он при этих словах:
Крови темница - сердце мое,
Сила и пламя угасли [...].
Сам я и доблестный Кехт
Великое дело свершили в кровавом сраженье [...].
Вот кое-что об их походах и подвигах. Дом Да Хока -
название этой повести.
Смерть Фергуса,
сына Ропга
Г\ак произошла смерть Фергуса?
Нетрудно сказать. Фергус был в изгнании в Коннахте
после того, как честь его пострадала из-за сыновей Усне-
ха1, поскольку он был одним из трех поручителей,
данных им, вместе с Дувтахом Жучьим Языком и Кормаком
Конлонгасом, сыном Конхобара. И все они жили на
западе в изгнании четырнадцать лет, и все это время не
прекращали улады стенать и трепетать от их деяний, но
стенали и трепетали каждую ночь. Это он убил Фиахру,
сына Конхобара, и Герга, сына Илледа, и Эогана, сына
Дуртахта. Им, то есть Фергусом, было учинено
Похищение2. Много подвигов он совершил при дворе Айлиля и
Медб, и чаще бывал он со своими людьми вдалеке в
походе по стране, чем при дворе. Всего изгнанников было
три тысячи; и товарищем его при дворе Айлиля был Лу-
гайд Слепой Поэт, а был тот Лугайд Айлилю братом.
Однажды, после подвигов, они были у озера на
Овечьей Равнине, и устроили большое собрание с играми и
пирами. И вот в один день все войско вошло в озеро, чтобы
искупаться.
- Спустись туда, Фергус, - сказал Айлиль, - и утопи
людей!
445
- Они плохо плавают, - сказал Фергус, но все же
спустился.
Сердце Медб не могло вынести этого, и она вошла в
озеро. Когда в озеро вошел Фергус, весь песок и камни,
что были на дне, поднялись на поверхность. Медб же
подошла и легла на грудь Фергуса, обвила его ногами, и он
поплыл вокруг озера, а Айлиля охватила ревность. После
Медб вышла.
- Славно то, что делают олень с косулей в озере, Лу-
гайд, - сказал Айлиль.
- Почему не убить их? - спросил Лугайд, а он никогда
не бил мимо цели.
- Так направь же в них свой удар! - сказал Айлиль.
- Разверни меня лицом к ним, - сказал Лугайд, - и дай
мне копье!
Фергус же мылся в озере, и его грудь была
обращена к ним. Колесница Айлиля стояла поблизости. И вот
Лугайд бросил в Фергуса копье, так что оно прошло
насквозь и вышло из спины.
- Удар достиг цели! - сказал Лугайд.
- Верно, - сказали все, - это грудь Фергуса3.
- Горе, - сказал Лугайд, - если я убил своего
товарища и побратима безвинно.
- Колесницу мне! - сказал Айлиль.
А все войско - и изгнанники, и коннахты - бросилось
бежать, и каждый бежал к берегу. Фергус вытащил из
груди копье и кинул его вслед Айлилю, и оно пронзило
охотничьего пса, что бежал между оглоблей колесницы.
Потом Фергус вышел из воды и простерся на холме
возле озера, и душа его тут же отлетела, а могила его там и
поныне. Такова смерть Фергуса.
Смерть Лоэгайре
Победоносного
Г\ак произошла смерть Лоэгайре Победоносного?
Нетрудно сказать. Аед, сын Аннина, встречался с Му-
ган1 Желтоволосой, и эта Муган была женой Конхобара,
а Аед был поэтом Конхобара. И о них стало известно.
Поэта схватили по приказу Конхобара, и он попросил
о смерти через утопление, и Конхобар пообещал ему это.
Его взяли и пытались утопить в каждом озере Ирландии,
но каждый раз он пел заклинание над водой, и она
отливала от берегов, так что не оставалось ни капли. И так не
находилось в Ирландии ни реки, ни озера, где бы можно
было его утопить, пока они не пришли к озеру Лай перед
домом Лоэгайре. Это озеро он не смог заклясть. Когда же
они принялись его топить, за ворота вышел старший
слуга Лоэгайре.
- Увы, Лоэгайре! - воскликнул он. - Они не нашли во
всей Ирландии места, чтобы топить поэта, и пришли сюда.
Лоэгайре вскочил, схватил меч и выпрыгнул наружу,
но при этом ударился теменем о дверную притолоку, так
что снес заднюю часть черепа, и его мозги разбрызгались
по плащу. А потом он убил тридцатерых из тех, что
топили поэта, а тот убежал от них. Тогда Лоэгайре умер.
Такова смерть Лоэгайре.
447
Смерть Ку Рои
Г 1з-за чего улады убили Ку Рои1, сына Даре?
Нетрудно сказать. Из-за Блатнад2, дочери Менда,
увезенной из осады людей Фальги3, из-за трех коров Иухна4
и трех человечков Охане, то есть маленьких птичек5, что
сидели на ушах этого скота, то есть коров Иухна, и из-за
котла, что был увезен вместе с коровами. Котел был их
теленком. Тридцать быков могло в него уместиться, но
доверху наполнялся он молоком этих коров за каждую
дойку, если только им в это время пели птички. Кухулин
сказал об этом в Призрачной Колеснице:
Был в крепости котел:
дитя трех коров,
тридцать быков в утробе его,
столько в него умещалось.
Они собирались у котла,
Славная потасовка,
И не отходили вновь от него,
Пока не был он полон.
Было в нем много золота и серебра,
Прекрасная находка.
Я похитил этот котел
И дочь короля вместе с ним.
448
Ку Рои, сын Даре, отправился вместе с уладами на
осаду, а они не узнали его и называли человеком в сером
плаще. И когда головы всех убитых врагов были
принесены из крепости, то про какую бы голову Конхобар ни
спросил: «Кто убил этого человека?» - каждый отвечал:
«Я и человек в сером плаще».
Когда же они стали делить добычу, то обошлись с Ку
Рои несправедливо и не отдали ему его долю. А он
побежал к коровам, согнал их перед собой, завязал птичек в
пояс, подхватил женщину под мышку, повесил котел
себе за спину, и так они пошли прочь, и никто из уладов,
кроме Кухулина, не отважился заговорить с ним. Ку Рои
обернулся к Кухулину и вогнал его в землю по самые
подмышки; состриг мечом волосы на его голове, вымазал
ему голову коровьим навозом, а после этого отправился
к себе домой.
Целый год после этого Кухулин сторонился уладов6.
Но как-то однажды, когда он был в горах Бархе, увидел
он над морем большую стаю черных птиц, летящую к
нему. Тут же он убил одну из них, а потом погнался за
ними и убивал по одной в каждой земле, что проходил,
пока добрался до Срув Брон на западе Ирландии, и
поскольку там он отрубил черной птице голову, это место
называется Срув, то есть Клюв. Это было к западу от
замка Ку Рои7; и тогда Кухулин понял, что это Ку Рои
опозорил его, и отправился поговорить с Блатнад,
потому что любил ее даже раньше, чем она приехала из-за
моря; она была дочерью Иухны, короля людей Фальги, а
они были «морской стеной» на островах в море. Он
снова встретился с ней на западе в ночь Самайна. И люди
одной из пятин Ирландии пришли с Кухулином. В тот день
она дала Ку Рои совет выстроить у своего замка
чудесную крепость из всех скал, что стоят или лежат в
Ирландии. На следующий день род Дедада отправился на
постройку крепости, а Ку Рои остался в замке один. У
Блатнад и Кухулина был такой условный знак: вылить моло-
449
29 Саги об уладах
ко коров Иухны вниз по реке в сторону уладов, чтобы,
когда она будет мыть мужа, река стала белой. Так она и
сделала. Молоко было вылито, и с тех пор река стала
белой.
Потом она села искать у него в голове перед замком.
- Пойди, - сказала она, - в дом и вымойся, прежде чем
люди придут со своим грузом.
В эту минуту он поднял голову и увидел войско
уладов, приближавшееся к ним по долине: и пеших, и
конных.
- Кто это там, женщина? - спросил Ку Рои.
- Твои люди, - отвечала она, - с камнями и дубами для
строительства крепости.
- Если это дубы, то быстро же они движутся; это
победа, если то камни.
Он снова поднял голову и продолжал рассматривать их.
- А это кто? - спросил он.
- Стада скота, - сказала она.
- Если то скот, и воистину скот,
То уж не стада тощих коров.
На спине каждой коровы
Человечек потрясает мечом.
Тогда он вошел внутрь, и она стала его мыть,
привязала его волосы к подножию и изголовью ложа,
вытащила его меч из ножен и открыла двери замка. Он же
ничего не слышал, пока враги не заполнили дом и не
подкрались к нему. Он вскочил и убил сотню из них ударами
кулаков. Слуга Ку Рои, что был подле него внутри, убил
тридцать героев. Об этом поется так:
Хоть и княжий слуга,
Был он искусен в боевой игре.
Он убил тридцать воинов,
Потом же был убит сам.
450
Первым на крик прибежал Сениакаль, о чем сказано:
Пришел верный Сениакаль,
Убил сотню врагов.
Хоть велика была его мощь в битве,
Он погиб от руки Кухулина.
Затем на них набросился Карпре Куанах:
Напал на них Карпре Куанах,
Убил сто человек - славная встреча,
Сразился бы он с Конхобаром,
Если бы полное чудищ море не поглотило его.
Он схватился с Конхобаром, но увидел на севере, за
морем, свой замок в огне. И он бросился в море, чтобы
спасти замок. Долго плыл он, пока не утонул.
Бился Эохайд, сын Даре,
От мыса до долины,
Убил сто человек - велика была сила -
То была месть за доброго короля.
Тогда люди из рода Дедада, услышав вопли,
побросали все скалы, что стояли и лежали в Ирландии, и
кинулись в битву у замка, о чем сказано:
Потом пришел род Дедада,
Чтобы король их счел:
Пять по двадцать и три сотни,
Десять сотен и еще две тысячи.
Когда же все они убивали друг друга у замка, и Куху-
лин отрубил голову Ку Рои, и замок загорелся, поэт Ку
Рои, Ферхертне8, был с лошадьми в долине, и он сказал:
451
29*
Кто этот юноша, что появился
У стен замка Ку Рои?
Если бы жив был сын Даре,
Не пылал бы весь замок.
А колесничий Ку Рои, Фер Беграх, поклонился Карп-
ре, сыну Конхобара, и сел к нему в колесницу. Потом же
он направил коней на скалы, и разбились и люди, и кони,
о чем сказано:
Фер Беграх, однако,
Если не ложь, что ты говоришь,
Он унес Карпре, сына Конхобара,
В горькие морские волны.
Потом пришел Ферхертне.
- Не ты ли Ферхертне? - спросил Конхобар.
- Правда, это я, - отвечал он.
- Был ли Ку Рои добр к тебе? - спросил Конхобар.
- Да, он был добр, - сказал он.
- Расскажи нам что-нибудь о его щедрости.
- Я сейчас не могу, - отвечал он. - После того, как
погубили моего короля, плохо у меня на душе, потому что
я убью себя собственной рукой, если кто-то другой не
убьет меня!
А потом Ферхертне поэт сказал9:
Не перенести душе моей горя, что меня поразило,
о, если б не было женщины в землях благородного
вождя, погубленного врагами!
Славный герой, великий мудрец,
что сражался за нас с гибельными мечами, уснет сном
рано умерших.
Буду забыт я, ибо нет больше чудесного колесничего,
о ком бы рассказывал; вместе сиживали мы, делили
власть бесплодного меда
452
с мужем, что уснет ныне с иными
сном среди стаи псов.
Ку Рои дал мне десять владений,
Сын Даре, десять рабынь, десять уздечек златых,
десять славных коней, десять платьев с каймою,
десять котлов, десять кинжалов с костяной рукоятью,
десять различных, прекрасных, победных мечей,
десять ладей,
десять славных пчелиных роев, десять по десять
тельных коров,
десять погонщиков, десять сук, скользящих легко
с белобронзовых или серебряных привязей
в стадо диких оленей.
Ку Рои дал мне десять котлов, десять чаш,
десять сосудов и кубков десять.
Дал мне десять когтистых кречетов,
десять труб из гладких бычьих рогов.
Дал мне десять крепостей, десять хороших домов,
как пристало быть домам защищенным.
Пожаловал мне десять сотен свиней, десять сотен
милых овец,
десять ольховых щитов, десять боевых шлемов,
десять вепрей из Луговой Страны, десять рабынь,
десять трудолюбивых волов, кем взрыты поверхность
и почва Ирландии
(ибо безденежный юноша был при моем господине).
Дал мне десять белых челнов, десять стад мелкого скота
(иль малых стад), все в сильной охоте.
Дал мне десять рабов, дал мне десять упряжных лошадей,
десять упряжей, десять ярем на цепях и блестящие
стальные оковы.
Дал мне десять узорных блюд, десять ярких обручий,
десять заморских плетей, десять огненных плеток,
десять чанов с носиками, десять чаш для питья,
десять тяжелых бочек, десять ломтей солонины,
десять покрывал, десять просторных плащей шерстяных,
453
десять многоцветных шатров, десять платков для лица.
Дал мне десять яблок златых, десять златых серег,
десять сосудов златых, десять малых сосудов
и добычу разбойников вавилонских,
десять многохвостых огненных плеток.
Дал мне десять красных туник, десять белых рубах,
десять дротиков, десять серебряных булавок,
десять фидхеллов в сияньи светильников, десять
оружейных стоек
под оружьем и земли, которых я страстно желал,
тридцать сбруй, тридцать коней, тридцать колес, что
доверил прекрасной упряжке.
В великих домах сына Даре
оделял (мужей) он питьем из пивного кубка и вином
за ядра орехов и скот.
Делил владыка с мужами, кому молоко смерти было
судьбой,
хмельную, крепкую щедрость подвигов Ку Рои,
король, что принял от уладов злую погибель,
ибо вражда с южными Эраннами и разорение
к этому привели.
Недолго жить тому, кто подобен благородному князю
Мис, где нынче жестокая битва.
Был Ку Рои великим сыном Даре Сурового из рода
Дедада,
от кого пошли потомки во всех землях Дедад,
лучший, правивший Брегой; на своих пятках устроил
он их.
Не в моей земле остался ястреб, убивший его,
князь, стоящий по левую руку Конхобара,
Кухулин схватился с ним из-за птиц Охане.
Злая сила сулила погибнуть ему от жены,
без пса, без меча, там, куда войско прокралось,
ища, как им крепость захватить и разрушить.
И предан был князь, и остался с призраками тот, что
враждовал с королями.
454
Воин, кому покорялись враги, был убит.
Не перенести душе моей горя, что меня поразило.
- Это был королевский дар, - сказал Конхобар.
- Это лишь малое для него, - сказал Ферхертне.
- Где Блатнад? - спросил он затем.
- Она здесь, - отвечали воины, - и отрубленная
голова Ку Рои была ценой ее освобождения.
А потом она разбилась о скалу на мысу Кенн Мера.
Потому что тот самый Ферхертне бросился к ней, сжал ее
руками, так что у нее в спине сломались ребра, столкнул
ее со скалы перед собой, и они оба разбились, и их
могила на побережье под скалой. Об этом поется:
Печальна ссора между
Блатнад и Ферхертне,
И могила обоих
В мощной земле Кенн Мера.
А распря продолжалась с Самайна до середины весны.
Улады сосчитали свое число, когда уходили из дома, и
второй раз, когда вернулись, и половину или треть
героев они потеряли, о чем сказано:
Блатнад, дочь Менда, была убита
В побоище у Серебряной Долины.
Велико дело для жены предать мужа,
Но она за то поплатилась.
Такова Смерть Ку Рои.
Смерть Келтхара,
сына Утехара
Как произошла смерть Келтхара, сына Утехара?
Нетрудно сказать. Жил среди уладов знаменитый
муж, по имени Блаи Хозяин1. У него было семь стад, по
семижды двадцать коров в каждом стаде, и упряжка
быков при каждом стаде. Также он держал
странноприимный дом. Но был у него такой гейс, что не могла ни одна
женщина посетить его дом без того, чтобы провести с
ним ночь, если только не было при ней мужа. И вот Бриг
Бретах, жена Келтхара, пришла в его дом.
- Нехорошо ты сделала, женщина, - сказал Блаи
Хозяин. - Ты пришла ко мне одна, а это - мой гейс.
- Жалок тот человек, - сказала женщина, - что
нарушает собственные гейсы.
- Это верно. Я уже стар, а ты побуждаешь меня, -
сказал он.
Эту ночь он провел с ней.
Келтхар узнал об этом и отправился за своей женой.
Блаи Хозяин уходил от его преследования, пока не
оказался возле Конхобара в царском доме. Келтхар же
следовал за ним, пока не вступил на пол царского дома. Там
Конхобар и Кухулин2 играли в фидхелл, а грудь Блаи
Хозяина была над игральной доской между ними; и вот
456
Келтхар всаживает в него копье, так что оно вонзилось в
бревно в стене позади, и с острия копья упала капля и
оказалась на доске.
- Так, Кухулин! - сказал Конхобар.
- Вот так, Конхобар! - сказал Кухулин.
Они измерили доску в одну и в другую сторону от
капли, чтобы узнать, к кому из них она ближе. Ближе капля
была к Конхобару, и дальше от отмщения3. Блаи Хозяин
тем временем умер. Келтхар же скрылся в землях Десси4
Мунстера, на юге.
- Плохо это, Конхобар! - сказали улады. - Это будет
падением Десси. Достаточно того, что мы потеряли
человека, который умер, но пусть Келтхар вернется в страну, -
сказали улады.
- Тогда пусть приходит, - сказал Конхобар, - и пусть
его сын отправится за ним и будет ему порукой.
В то время у уладов преступление отца не касалось
сына, а преступление сына - отца. Итак, сын Келтхара
отправился на юг, чтобы призвать его.
- Зачем ты пришел, сынок? - спросил тот.
- Чтобы ты вернулся в страну, - сказал мальчик.
- А что будет мне порукой? - спросил он.
- Я, - ответил мальчик.
- И впрямь, - сказал он, - худую шутку5 хотят сыграть
со мной улады, послав мне на защиту сына.
- Худым будет зваться он и его потомки, - сказал друид.
- Погоди-ка, мальчик! - сказал Келтхар. - Я пойду туда.
Так они и сделали, и от этого произошло название
рода Шевуйне6 в землях Десси.
И был назначен выкуп за жизнь Блаи Хозяина -
избавить уладов от трех напастей, которые бы случились у
них в это время.
Тогда явился Конганхнес7, сын Дедада, отомстить
уладам за своего брата, Ку Рои, сына Дайре, сына
Дедада. Он сильно опустошал Ульстер. Не брали его ни копья,
ни мечи, но отскакивали от его кожи, как от рога.
457
- Избавь нас от этой напасти, Келтхар! - сказал Кон-
хобар.
- Хорошо же, - сказал Келтхар.
И в один из дней он отправился на беседу с Конганх-
несом и перехитрил его, пообещав ему свою дочь Ниав8,
а также трапезу для сотни людей каждый вечер.
Женщина же обманула его, сказав так:
- Расскажи мне, - спросила она, - как тебя можно
убить?
- Надо проткнуть подошвы моих ног и голени
докрасна раскаленными железными спицами.
Тогда сказала она отцу, чтобы он изготовил две
длинных спицы и наложил на них сонное заклятие и чтобы
собрал себе большое войско. Так и было сделано. И они
напали на него и забили спицы молотами в его подошвы,
так что они прошли через костный мозг, и он умер от
этого. Ему отрезали голову, и над головой этой
соорудили карн из камней, положенных каждым человеком,
который приходил туда.
А вот вторая напасть - Лух Донн9, щенок, которого
сын одной вдовы нашел в дупле дуба и которого вдова
растила, пока он не стал большой. В конце концов,
однако, он зарезал овец вдовы, убил ее коров, и сына, и ее
саму, и убежал в Долину Большой Свиньи. Каждую ночь он
разорял по одному двору в Ульстере, а днем спал.
- Избавь нас от этого, Келтхар! - сказал Конхобар.
И Келтхар отправился в лес и принес оттуда ольховую
колоду; он выдолбил ее по размеру своих рук и варил в
пахучих травах, в меду и жире, пока не стала она и
мягкая, и жесткая. Пошел Келтхар к той норе, в которой
спал Лух Донн, и забрался в нору раньше, чем Лух Донн
вернулся со своего разбоя. Вот идет он, и нос его высоко
вздернут на запах трав и меда, а Келтхар толкает на него
колоду из норы. Пес хватает ее в пасть, запускает в нее
зубы, и зубы увязают в твердом дереве. Келтхар тянет
колоду в одну сторону, а пес в другую. Наконец Келтхар
458
просунул руку через отверстие в колоде и вырвал у него
сердце, зажав его в кулаке. Голову пса он унес с собой.
В один день, спустя почти год, шли мимо карна Кон-
ганхнеса пастухи и услышали, что внутри скулят щенки.
Карн раскопали и нашли там трех щенков - бурого,
пятнистого и черного. Пятнистый пес был подарен Мак Да
То10 из Лейнстера, и именно из-за него пали многие из
мужей Ирландии у дома Мак Да То; а имя этому псу было
Айльбе. И, должно быть, Кулану Кузнецу отдали бурого
пса; а черный стал собственным Доэл-Ху] ] Келтхара.
Никого он к себе не подпускал, кроме Келтхара. Однажды,
когда Келтхара не было дома, пес убежал, и прислуга не
смогла его поймать; и вот он добрался до скота, а потом
стал каждую ночь убивать людей и скот в Ульстере.
- Избавь нас и от этой напасти, Келтхар! - сказал
Конхобар.
И Келтхар с сотней воинов пошел в ту долину, где жил
пес. Он позвал его трижды, и все увидели, как бежит к
ним пес, направляясь прямо к Келтхару, и начинает
лизать ему ноги.
- Как печально то, что делает собака! - сказали все.
- Больше никто не упрекнет меня из-за тебя, - сказал
Келтхар, ударил пса своим копьем и вырвал им его
сердце, и он издох.
- О горе! - воскликнули все.
- И правда, - сказал он, поднимая копье, и капля
песьей крови соскользнула на него по копью, прошла сквозь
него до земли, и он умер. Его оплакали, вырыли там ему
могилу и возвели могильный камень. Такова Смерть
Блаи Хозяина, Конганхнеса и Келтхара, сына Утехара.
Finit.
Смерть Конхобара
Собрались однажды улады на большую попойку в
Эмайн Махе. Начали они спорить, кто из них совершил
больше подвигов - Коналл, Кухулин или Лоэгайре.
- Принесите мне, - сказал Коналл, - мозг Мее Гегры1,
чтобы мог рассказать я вам о своем подвиге.
Был в то время у уладов обычай вынимать мозг из
головы каждого мужа, убитого ими в поединке. Мозг этот
смешивали потом с известью и делали из него крепкий
шар, чтобы держать его в руках, когда заходили споры о
превосходстве в воинской силе и доблести.
- Добро же, Конхобар, - сказал Коналл, - ни у кого из
воинов нет такого трофея, как у меня.
- Воистину, это так, - сказал Конхобар.
И тогда мозг Мее Гегры отнесли туда, где он всегда
хранился. А на следующий день каждый занялся своим
делом.
Пришел тогда в землю уладов Кет, сын Матаха,
поискать себе забавы. Не было в ту пору в Ирландии
худшего зла, чем этот Кет. Проходил он через поля Эмайн,
неся в руках три головы уладских воинов.
В то время шуты играли мозгом Мее Гегры. Один шут
рассказал другому, что это было. Услышал это Кет.
Кинулся он, выхватил мозг из рук и унес его. Знал он
предсказание Мее Гегры, что он сам после своей смерти суме-
460
ет отомстить за себя. С тех пор в каждой битве и в
каждом сражении, которое было между коннахтами и улада-
ми, обвязывал Кет мозг своим поясом, и так убил он
многих славных уладов.
Однажды пришел Кет на восток и угнал коров у
Людей Росс. Пустились улады за ним в погоню. Вышли кон-
нахты им навстречу, и завязалась между ними битва. Сам
Конхобар вступил в ту битву. Стали просить его кон-
нахтские женщины выйти вперед, чтобы могли они
увидеть его облик. Не было тогда на земле равного Конхо-
бару по красоте и обличью и одежде, по величине и
осанке и стати, по глазам и волосам и белизне лица, по
учтивости и учености и красноречию, по одеянию, и
убранству и вооружению, по оружию и боевой выучке, по до-
стойности и знатности. Не было у Конхобара
недостатков. Не понравилось Кету, что смотрят все женщины на
Конхобара. Любил он, чтобы на него одного смотрели
женщины.
Подошел тут Кет и стал посреди женщин. Вложил он
мозг Мее Гегры в пращу и так метнул его в голову
Конхобара, что расколол ему череп. На две трети вошел в
голову Конхобара этот мозг. Упал он на землю. Кинулись
к нему все улады и защитили его от Кета. Было это у
брода Дайре Да Бета. В том месте, где упал Конхобар,
сейчас стоят два камня: один там, где была голова его, а
другой - там, где ноги.
Разбили тогда коннахтов у Ски Арда-на-Кон, а улады
вернулись на восток к Броду Дайре Да Бета.
- Унесите меня отсюда, - сказал Конхобар. - Я отдам
королевство уладов тому, кто отнесет меня домой.
- Я отнесу тебя, - сказал Кенн Беррайд, его слуга.
Он обвязал его веревкой и понес назад в Ардахад в
Слиав Фуайт. Разорвалось сердце слуги от этого. С тех
пор появилась поговорка - «Правление Кенна Беррайда
уладами», так говорят о тех, кто не по силам своим
многого хочет, а сил их хватает лишь на полдня.
461
Битва же длилась еще целый день, и многие улады в
ней пали.
Пришел тогда к Конхобару его врачеватель Финген2.
Мог он по виду дыма, выходящего из дома, узнать, кто в
этом доме болен и какой болезнью.
- Добро же тебе, Конхобар, - сказал Финген, - если
вытащу я этот камень из твоей головы, ты сразу умрешь.
Если же оставить его, я смогу тебя выходить, но покроет
тебя пятно позора.
- Легче нам, - сказали улады, - перенести его позор,
чем смерть.
Была тогда голова его исцелена, и был тот камень в
ней покрыт золотом под цвет волос Конхобара, ибо
волосы его и золото были одного цвета. Сказал
Конхобару его врачеватель, что не должен от теперь ездить
верхом, общаться с женщинами, наедаться досыта и
бегать.
Прожил он так семь лет и мало что делал, больше
сидел на королевском сидении своем. Вдруг услышал он о
том, что Христос был распят иудеями3. В то время все
вокруг пришло в волнение, и небо, и земля дрожали в горе
от того, что Иисус Христос, сын Божий, был распят и
погиб безвинно.
- Что это? - сказал Конхобар своему друиду. - Видно,
сегодня случилось в мире большое зло.
- Воистину, это так, - сказал друид4.
- Великое это дело! - сказал Конхобар.
- Человек же этот, - сказал друид, - родился с тобой в
одну ночь, в восьмой день январских календ, только
годы были разные.
И тогда Конхобар уверовал. Был он одним из двоих в
Ирландии, кто поверил в Бога еще до прихода истинной
веры5. Моранн6 был другим человеком.
- Добро же, - сказал Конхобар. - Сердце уст застыло
страшным злом. Славой вечной Высшего Владыки все
вокруг полно. Тело сына на кресте распято. Власть свя-
462
тая над людьми и небом. О, горе скорбное Христовой
плоти7 [...].
Сказал Конхобар эти слова после того, как Брахрах,
друид лагенов, рассказал ему о распятии Христа8.
И тогда мозг Мее Гегры выпал из его головы, и он
умер. И взят был на небо, хотя и не был окрещен святым
крещением, но сильна была его вера.
Содержание
Коналла Победоносного
в Круахане
и Смерть Айлиля
и Коналла Победоносного
Оыл среди уладов свирепый муж, Коналл
Победоносный, сын Аморгена, лучший воин, что был в
Ирландии. Велика была его доблесть. Был он человеком,
который с самого детства, если только было в его руке копье,
не выходил из схватки, не имея при себе голову убитого
коннахта. Он сильно враждовал с коннахтами, потому
что они убили его братьев. И не было среди коннахтов
человека, чьего сына, или брата, или отца не убил он. Он
убил троих сыновей Айлиля и Медб, и он же убил Белху
из Брефне и его троих сыновей, и семерых сыновей Магу
из коннахтов, то есть Анлуана, сына Магу, и Доха, сына
Магу, и Мак Корба, сына Магу, и Финда, сына Магу, и
Скандлана, сына Магу, и Кета, и Айлиля, сына Магу. Он
убил Айлиля, сына Мады с Побережья, которого звали
так потому, что Мада с Побережья была его матерью1, и
464
он был сыном Росса Рыжего из лагенов. Он (Айлиль)
отправился на восток, чтобы сражаться за власть над лаге-
нами, и захватил власть над коннахтами на западе, ради
своей матери, и от земли его матери на западе пошло за
ним сыновнее прозвище, т. е. сын Мады.
Но все же на Коналла Победоносного в конце концов
напали слабость и грусть; после смерти его побратимов,
Кухулина и Конхобара, овладели им великая тоска,
печаль и бессилие, так что в ногах его не было силы, чтобы
ходить. И он стал рассуждать сам с собой, в какой дом
ему пойти, чтобы его приютили и кормили.
- Айлиль и Медб, воистину, - сказал он, - вот
супруги, которые могут обо мне позаботиться. Ненависть моя
к ним сильна, но как бы сильна она ни была, придется
мне пойти к ним, - сказал он.
И он отправился в путь в одиночку, и шел, пока не
достиг крепости Круахан, и вошел в крепость, туда, где
сидели Айлиль и Медб. И Айлиль приветствовал его.
- Добро пожаловать, Коналл! - сказала Медб.
- Ты добра ко мне, - сказал Коналл, - и пусть для
тебя обернется благом то, что делаешь для меня.
- Воистину добро пожаловать, - сказала Медб. - Тебе
отведут дом у крепостной стены2.
И вот ему дали дом и принесли свинью, и теленка, и
остатки со стола Медб и Айлиля, и двенадцать хлебов, и
барашка, и котел похлебки, и все это он съел за один
присест. Он сделал подкоп к крепостной стене и каждую
ночь веселился с коннахтами, а перед рассветом
возвращался домой.
Так кормили они его целый год, и каждый день он так
же пировал. А коннахты каждый день забавлялись,
слушая его рассказы о том, как он убивал их сыновей,
братьев и отцов. Они приносили ему древки своих копий,
чтобы он обстругивал их и насаживал наконечники, и он
делал это.
Велики были сила, слава и достоинство Медб, и так же
465
30 Саги об уладах
велики были ее желания во всем; за день она меняла
тридцать мужчин или же один раз встречалась с Фергу-
сом. Муж же ее, Айлиль, был с ней одних лет, муж без по->
рока, т. е. без ревности, без страха, без скупости. Хороши
были облик, сила и разум этого человека; так, когда с
Айлилем играл какой-либо человек и приходил слуга от
Медб, чтобы позвать его на свидание с ней, то вот что
говорил Айлиль:
- Подожди немного, пока мы доиграем.
За спиной жены он встречался с другими женщинами,
а она ревновала, и поэтому она взяла Коналла
Победоносного на службу следить за Айлилем, чтобы тот не
делал этого без ее позволения.
Однажды ранним утром у Айлиля было свидание с
женщиной возле крепости. А Коналл на крепостной
стене насаживал наконечники на копья. Медб вышла
наружу, поскольку она знала об измене мужа. Там, где была
пара, шевелились ветки орешника, и Медб увидела это.
- Так, Коналл, - сказала Медб, - доселе твое имя
было Коналл Победоносный. А с этих пор ты будешь
зваться Коналл Кривая Развалина. Пока ты был
Победоносным, никто не сомневался в твоем слове. А теперь ты
ближе к тому изменнику в кустах.
Тогда Коналл подумал и сказал:
- Вот она - месть за Фергуса!
Он метнул в них копье, и оно пронзило Айлиля и
достигло его легких. Тут сбежались все и отнесли его с
собой внутрь.
- Кто это сделал? - спросили все.
- Это сделал Коналл, - сказал Айлиль.
- О нет, это неправда, - сказал Коналл.
- Это правда, - сказала Медб.
- Если же правда, - отвечал он, - тогда это месть за
Фергуса.
- Ты причинил зло сам себе, - сказал Айлиль, -
причинивши зло мне. Скройся с моих глаз, прежде чем я умру,
466
потому что после моей смерти коннахты убьют тебя.
- Не достаточно, - сказал Коналл, - если я успею
добежать до своей колесницы, что стоит перед крепостью.
- До этого я не умру, - сказал Айлиль.
Он достиг колесницы, а Айлиль в доме тут же умер, и
коннахты бросились за Коналл ом. Многих из них он
убил. Но у него был гейс не входить в брод, если вода в
нем нечиста. А выше по реке мыли руду рудокопы, и
мутная вода достигла Коналла и удержала его на месте. И,
убив множество коннахтов, он сам пал от их рук. Три
Рыжих Пса Мартине из Людей Долины отсекли ему
голову; они были из Эраннов на службе у Айлиля и,
отрубив голову Коналла, отомстили за Ку Рои. Когда они
рубили ему голову, Медб подошла посмотреть на это. И
вот что Медб сказала:
О бледная голова, что после битвы
Уносят три Рыжих Пса Мартине;
Вот лицо воина, что украшало
Голову Коналла, сына Аморгена.
Они унесли голову Коналла с собой, мстя за Ку Рои,
голову которого улады унесли на север; и голова
Коналла до сих пор на западе. Четыре годовалых теленка
могли бы уместиться в ней, или четыре игрока в фидхелл,
или пара на ложе. Уладам было предсказано, что она
будет возвращена на восток и прежняя сила вернется к ним,
если они выпьют из нее молока3. Потому говорят:
«Гибель уладов от гибели уладов», или «Улады будут, улады
были они». Такова смерть Айлиля и Коналла
Победоносного.
зо*
Смерть Кета, сына Магу
Г\ак произошла смерть Кета, сына Магу1? Нетрудно
сказать.
Однажды Кет отправился в уладские пределы искать
человекоубийства, как он часто делал, то есть - убийства
уладов, ибо никогда он не выходил из боя, не убив улада.
После же он отправился на запад, и при нем были три
головы уладов; и был послан Коналл Победоносный,
чтобы преследовать его до Брефне2 в Коннахте. Уже
выпал зимний снег, и Коналл нашел Кета и его колесничего
в пустом доме, готовящих себе еду. Лошади же были
впряжены в колесницу, стоявшую снаружи.
- Это Кет, - сказал Коналл, - и нам не стоит
сражаться с ним, потому что он жесток и свиреп. Он страшный
человек, - сказал Коналл.
- О горе! - воскликнул возничий. - Неладное молвили
твои уста - не нападать на дом, в котором теперь чума и
наказание Улада. Нет стыда тебе в том, чтобы пасть
вместе с ним в поединке, ибо такова ныне его доблесть.
- Отец, - сказал Коналл, - я не отдам свою жизнь ни
одному герою из всех мужей Ирландии; но сейчас я
помечу коней3.
И вот Коналл срезает по пряди с конских грив, кладет
пучок на колесницу и уходит обратно на восток в Улад.
- О горе, Кет! - сказал его колесничий.
468
- Горя нет, - отвечал Кет, - хорошо, что он пощадил
лошадей. Это сделал Коналл, - сказал он, - и от этого
теперь начнется дружба4, и будет хорошо.
- Горе! - сказал колесничий. - Человек, устроивший в
Коннахте кровавую бойню, опозорит тебя, и не
продлится твоя слава до Судного дня, если только ты не убьешь
или не обратишь его в бегство нынче вечером.
- Хорошо же, - сказал Кет.
И они отправились за Коналлом до Брода Кета.
- Ну, Коналл! - сказал Кет.
- Что такое, Кет? - спросил Коналл.
- Сегодня тебе не уйти, подлец! - сказал Кет.
- Мне тоже так кажется, - сказал Коналл,
поворачиваясь к нему.
И они стали наносить друг другу удары, так что их
вопли и пыхтение, ржание коней и крики колесничих,
подбадривавших героев у брода, слышались в глуши, пока
оба не упали в разные стороны. Кет тут же умер, а Коналл
потерял сознание.
Вот Коналл очнулся от обморока.
- Возьми лошадей с собой к уладам, - сказал он, -
чтобы коннахты не захватили их.
Но юноше не удалось поднять его в колесницу, и
тогда он попрощался с ним и отправился домой.
- Право, это плохо, - промолвил Коналл, - что один
воин из коннахтов ранил меня, а я же клялся, что ни
одному коннахту не убить меня. Больше, чем власти над
миром, я желал бы, чтобы еще какой-нибудь коннахт
ранил меня, чтобы моя смерть не была делом рук лишь
одного коннахта.
А первым, кто пришел туда, был Белху5 из Брефне.
- Вот Кет, - сказал он, - а вот Коналл, и хорошо теперь
будет в Ирландии, потому что пали два боевых пса,
опустошавшие Ирландию между собой, - сказал Белху и
поставил древко копья на грудь Коналла.
- Убери от меня свое копье, отец, - сказал тот.
469
- Ты жив, - сказал Белху.
- Я жив, - сказал Коналл, - и не благодарю тебя за это.
- Верно, Коналл, - отвечал Белху, - ты бы хотел
получить от меня удар; но я этого не сделаю, потому что ты и
так уже мертв.
- Да ты не осмелился бы ударить даже мой плащ, -
сказал Коналл, - старая баба!
- Нет, сейчас я тебя не убью, но есть кое-что другое, -
сказал тот. - Я отнесу тебя в свой дом, и там тебя
вылечат, а когда ты будешь здоров, я сражусь с тобой.
И он взвалил его себе на плечо, а наполовину волок за
собой по земле, пока не добрался до дома. И он водил к
Коналлу лекарей, пока тот не выздоровел.
- Может случиться так, - сказал тогда Белху своим
сыновьям, - что этот человек от меня сбежит; и
хорошего он нам не сделает. Так убейте его, прежде чем он уйдет
от нас! Пойдите все к нему завтра ночью, а я оставлю
покои открытыми для вас, и убейте его в постели.
Но Коналл, муж, испытавший великое страдание и
гнев, почувствовал злой умысел против себя.
- Закрой дом! - сказал Коналл Белху.
А тот пошел и оставил дом открытым.
- Ну хорошо, Белху, - сказал Коналл, - а теперь
полезай в мою постель!
- Нет, - сказал Белху.
- Лишишься головы, - сказал Коналл, - если не
пойдешь в постель.
- Придется, - сказал Белху и закрыл дом.
Когда же Белху уснул, Коналл открыл дом снова. И
сыновья Белху подошли к ложу, на котором лежал их отец, и
убили его, пронзив тремя копьями; тогда поднимается
Коналл и работает своим мечом так, что их мозги
разбрызгиваются по стенам. И он забрал четыре головы, и
отправился на восток, и достиг дома еще до утра. Такова смерть
Кета, сына Магу, и Белху из Брефне, и его сыновей.
470
Смерть Медб
v-утчего случилась смерть Медб, дочери Эохайда
Фейдлеха из Тары?
Три сына Финна1: Конал Англоннах, и Эохайд Финн,
и Эохайд Фейдлех. У Эохайда Фейдлеха - три сына и три
дочери. Эти три сына: Брес, Нар и Лотур, то есть три
Белых Эмайн2. Эти три дочери: Этне Уатах3, Медб Круаха-
на и Клотра Круахана, отчего и говорится:
Три дочери Эохайда Фейдлеха -
Слава на Севере -
Этне Уатах, прекрасная Медб Круахана
И Клотра.
Эта самая Клотра была королевой в Круахане до
того, как власть взяла Медб (насильно от Эохайда). Трое
сыновей Эохайда пытались отнять королевскую власть у
своего отца. Клотра пришла, чтобы помешать им и
захватить их, ибо они бросили Эохайду вызов на битву4.
Клотра пришла к ним.
- Неужели вы причните насилие вашему отцу? -
сказала она. - То, что вы совершаете, - великий грех5.
- Однако приходится, - сказали юноши.
- Останется ли после вас хоть какое-то потомство? -
спросила женщина.
471
- Не останется, - сказали юноши.
- Наверное, вы погибнете в битве из-за того греха,
который творите. Придите ко мне, - сказала она, - ибо у
меня настало время зачатия, чтобы у меня от вас осталось
потомство.
Так и сделали. Каждый из них по очереди пришел к
ней, и получилось от этого нечто хорошее, а именно -
Лугайд Риабдерг, сын трех Белых Эмайн.
- Не ходите теперь, - сказала она, - к вашему отцу. И
без того достаточно греха для вас сойтись с вашей
сестрой, чтобы еще сойтись в битве с вашим отцом.
И это помешало им победить в битве.
И тогда Клотра пользовалась должным6 от коннахтов
на острове Клотры на Лох Ри. Говорят, что это Медб
убила ее и что мечом через бок ее достали Фурбайде7,
сына Конхобара. После этого Медб взяла королевскую
власть в Коннахте и привела с собой Айлиля, и тогда она
на острове Клотры стала пользоваться должным от
коннахтов. У нее был гейс: умываться каждое утро водой из
колодца напротив острова.
Однажды Фурбайде пришел к острову Клотры и
поставил шест на каменную плиту, на которой имела
обыкновение умываться Медб, и привязал веревку к верхушке
кола, а кол был одной высоты с Медб. И протянул он
веревку через Лох Ри - на запад и на восток. Потом он унес
веревку домой. Когда уладские юноши забавлялись,
Фурбайде забавлялся так: он протягивал свою веревку
между двумя колами и стрелял из пращи между ними - и
не останавливался, пока не попадал в яблоко, которое
было на верхушке кола.
Однажды у коннахтов и уладов было большое
собрание на Лох Ри, сошлись они с запада и с востока. Рано
утром пошла Медб умываться из колодца у этого самого
озера.
- Прекрасный там облик, - сказали все.
- Кто это? - сказал Фурбайде.
472
- Сестра твоей матери, - сказали все.
Тогда Фурбайде ел кусок сыра. Он не остановился,
чтобы поискать камень. Он вложил сыр в пращу. Когда
лоб Медб пришелся против него, он метнул свой кусок
сыра так, что он оказался в ее темени, и она умерла от
одного этого броска - в отмщение за свою мать.
Это смерть Медб.
Призрачная колесница
Кухулина
I 1атрик пошел в Тару, чтобы подвигнуть к вере
короля Ирландии, то есть Лоэгайре, сына Ниалла, потому
что именно он в это время был королем Ирландии; ибо
он не верил в Господа, хотя ему и проповедовали.
Лоэгайре сказал Патрику:
- Не поверю я ни тебе, ни в Бога, пока не воскресишь
ты мне Кухулина во всей его славе, как рассказывают в
сагах, чтобы мог я увидеть его перед собой и поговорить
с ним, и тогда я тебе поверю.
- Богу это возможно, - сказал Патрик.
Пришел к Патрику посланец от Бога, - чтобы они
пришли назавтра на ограду крепости, то есть Тары, и
туда к ним придет Кухулин. После этого Лоэгайре пришел
поговорить с Патриком, - после того, как показали ему
Кухулина в его колеснице.
Патрик сказал Лоэгайре:
- Показали ли тебе что-нибудь?
- Да уж, показали, - сказал Лоэгайре, - но я не могу об
этом рассказывать, пока ты не перекрестишь и не
освятишь мои уста.
- Не перекрещу я, - сказал Патрик, - твои уста, поку-
474
да ты не поступишь так, как я хочу. Совершу я крестное
знамение над воздухом, который выходит из твоих уст,
чтобы ты смог рассказать о явлении, которое явилось
тебе.
- Шел я, - сказал Лоэгайре, - через Фан ин Харпать на
Холм Сидов в Бреге на Холме Турхомрака в Бруге Мак
Инд Ока. И увидел я холодный, ледяной ветер, словно
летящие дротики в лицо. Он едва не сдул волосы с наших
голов и чуть не прошел через нас до земли. Спросил я об
этом ветре у Бенена1, - сказал Лоэгайре. - Сказал мне Бе-
нен, что это ветер ада подул после того, как открылся он
для Кухулина.
Увидел я тогда, что на нас сошел великий, тяжелый
туман. Спросил я Бенена об этом тумане. Сказал Бенен, что
это -дыхание мужей и коней, которые уже вышли на
равнину.
Тогда увидели мы огромные стаи птиц над нами
вверху. Полна была ими земля, и так высоко они были -
между туч небесных. Спросил я об этом у Бенена. Сказал
Бенен, что это - земля из-под копыт лошадей, которые
запряжены в колесницу Кухулина.
Так стояли мы там и увидели очертания лошадей
сквозь туман и людей в колеснице. Быстрый возничий
держит вожжи над высоким дышлом, напористые
лошади скачут по стезям2. И увидел я тогда двух коней -
равновеликих, равно величественных, но у каждого был
свой облик и масть. Равно быстрые, равно статные,
равно трудятся они, копыта широкие, красиво широкие,
остроухие, высокоголовые, большетелые, узкомордые, ку-
дрявогривые, деятельные, прекрасномастные,
широколобые, такие большие, такие быстрые, такие пестрые!
Головы у них маленькие, округло маленькие, они
рослые, славные, борзые. Грудь у них красная, полная, они
милые, изящные, послушные, покорные, умные, острые,
живые, кудрявогривые, ладные, красивые, кудрявохвос-
тые, и есть у них подковы3.
475
Позади - два колеса черных, прочных. Два колеса
ровных, с пятью спицами4. Дрожины прочные, прямые,
как меч. Две уздечки прекрасных, инкрустированных.
Дышло из белого серебра с оковкой из белой бронзы.
Ярмо прочное, резное, позолоченное. Балдахин
ало-пурпурный, подушки зеленые.
В колеснице - герой. Голова у него гладкая, черная,
остриженная. Мне кажется, будто его облизала корова.
Глаз серый, злой у него в голове. Одежда
пурпурно-голубая на нем с четырьмя серебряными петлями5.
Брошь-листочек из алого золота на его груди, она находит на оба
его плеча. Рубашка белая с капюшоном на нем, с алой
вышивкой бисером. Меч с золотой рукояткой, мощный,
укреплен на его бедрах. Копье широкое, серое на древке,
узком в середине, в его руке. Дротик у него острый,
готовый к нападению. Щит пурпурно-золотой с серебряной
оковкой, с извивающимися зверями из золота у него за
плечами. Казалось мне, что в устах у него - дождь
жемчужин. Черные, как могила, его брови. Алые, как
парфянская кожа, его губы.
В колеснице с ним - колесничий. Весь он изящный,
длинный, в веснушках. Кудрявые рыжие волосы на его
макушке. Головная повязка из белой бронзы у него на
лбу; она не позволяет волосам падать ему на лицо.
Золотые заколки у него на затылке, которые держат его
волосы. «Крылатый» плащ на нем с разрезами на локтях.
Плеть из красного золота у него в руке, которой
погоняет он лошадей. Наверное, думаю я, это и был Кухулин и
колесничий его Лаэг, и Черный из Чудесной Долины и
Серый из Махи были запряжены в его колесницу.
- Веришь ли ты теперь в Бога, о Лоэгайре? - сказал
Патрик. - Ведь Кухулин пришел, чтобы поговорить с тобою.
- Если это Кухулина я видел, то мне было бы очень
приятно с ним поговорить.
- Богу возможно, - сказал Патрик, - чтобы это был
именно он и чтобы он снова пришел побеседовать с тобой.
476
Так там были они и увидели на долине колесницу,
едущую к ним с двумя лошадьми и Лаэгом, сыном Риангаб-
ры, который вел ее, и Кухулин сидел позади. Двадцать
семь великолепных приемов [выполнял он] над ними в
воздухе: шумный прием девяти, то есть прием Кота и
прием Кривого, прием Дайре, «слепой» прием птицы,
прыжок через свет, «багряный поворот благочестивого
воина на колеснице», и га булга, и ба брасси, и «ярость
рожденного», и рык воина, и прием колеса, и прием
лезвия, и прием яблока, и громовой прием, и «восхождение
на древки с растягиванием тела на каждом из них», и
«связывание благочестивого героя», и возвратный удар,
и «удар с расчетом». При каждом из этих подвигов он
оставлял внизу, перепрыгивая через него, колесничего,
который держал вожжи, - над ними и конями.
Пришел Кухулин побеседовать с Патриком,
приветствовал его и сказал:
Призвал ты, о святой Патрик -
Я в твоем распоряжении.
Приведи меня к верующим в тебя
В Землю живых.
- Поверь в Бога и святого Патрика, о Лоэгайре, пока
не прошел ты через поверхность земли, ибо не призрак
пришел к тебе - я Кухулин, сын Суалтайма.
Ибо век каждого живого существа
в земле,
она скрывает каждого.
Герою - земля,
Святому - небо.
Ибо жизнь человека,
когда ты проходишь по ней, -
это шепот бессчетных призраков.
477
Кухулин замолчал и не разговаривал с Лоэгайре.
- О Лоэгайре! Кто объезжает Брегу? Кто пересекает ее
равнины? Кто стережет ее броды? Кто посещает ее
женщин? Кто любит ее девушек?
- А что тебе и мне до того, кто ее стережет? - сказал
Лоэгайре.
- Было время, о Лоэгайре - я обходил ее, обводил,
окружал. Я был славой воинов, которые стремились к
высоким делам, собирая их6, - было время, о Лоэгайре! Я
ходил в их великие походы, побеждал в их великих
сражениях. Я был тем самым Кухулином - таким битвопо-
бедительным, громогласным, хвастливым, царственно-
кровавым, румянолицым7, пресверкающим, какой
только был на изобильной долине Муиртемне. Поверь в
Бога и святого Патрика, о Лоэгайре, ибо не призрак пришел
к тебе, но Кухулин, сын Суалтайма.
- Если ты и правда Пес, - сказал Лоэгайре, - расскажи
нам о своих великих делах.
- И правда, о Лоэгайре, - ответил Кухулин. - Я был
разрушителем, который служил, охраняя броды моего
народа. Я мощно разбивал героев и великие войска. Я
загонял быстрых, изящных коней моих врагов в глубокие
болота, и оставались стаи их - ни живые, ни мертвые -
после избиения в горах, и [трупов] людей было столько же,
и [груды их были] такой же высоты [как горы].
- Если такими были твои дела, как ты перечисляешь,
то твои дела - дела героя, а не дела пса.
- Правда это, о Лоэгайре, - сказал тот. - Я не тот пес,
что живет во дворе. Я тот Пес, что живет в кротости. Я
не был псом, что защищается когтями. Я был Псом, что
равен по силе врагу. Я не был псом, что пожирает
объедки. Я был Псом, помогающим войску. Я не был псом,
что стережет телят. Я был Псом, что стережет Эмайн.
- Если дела эти были таковы, как ты перечислил, то
твои дела - дела героя.
- Правда это, о Лоэгайре, - сказал Кухулин. - Мои дела -
478
дела героя. Я был героем. Я был вождем. Я был возничим
великой колесницы. Я был добрым с добрыми. Я был
любезен с низшими. Мой враг был в безопасности. Я не хотел
быть злоязычным. Я был ларцом, в котором хранились
тайны жен уладов. Я был мальчиком с мальчиками. Я был
мужем с мужами. Я побеждал на бродах. Я был добр с
вышестоящими. Я становился лучше, когда меня хвалили.
- Если ты Кухулин, - сказал Лоэгайре, - расскажи нам
что-нибудь из великих дел, которые ты совершил.
- И правда, о Лоэгайре, - сказал Кухулин.
Ездил я на великих скакунах
У Конхобара жестокого,
В других племенах
Завоевывал я все победы.
Совершал я приемы над дыханиями,
Над ушами лошадей.
Побеждал я
В великих битвах в любой стороне.
Я побеждал в сражениях
Героев племен.
Я был героем с окровавленным мечом
После того, как изрубил войско.
Побеждал я их приемы лезвия,
Острия их мечей.
Достиг их великой славы
Через полымя пылающее.
Пошел я в иное путешествие, о Лоэгайре,
Но было оно холодным.
Сражался я в великих битвах
На севере, в Лохланне.
479
Встретил я одного воина,
Когда пошел за сокровищами.
Тридцать локтей в высоту -
Таков был его рост.
Потом победил я,
Напав на крепость трижды.
Снес я его голову в битве,
Так что пал король.
После этого они пали,
И не стало их.
Семь раз по пятьдесят в каждом сражении,
Если начать считать.
После этого я взял с них обязательство,
Заключил соглашение,
Семь сотен талантов белого серебра
И семь сотен талантов золота -
Такова была дань.
Путешествие, в которое я отправился,
Привело меня в землю Скатах.
Крепость Скатах с железными замками,
Я возложил на нее руку.
Семь стен вокруг этой крепости,
Страшен был их цвет,
Ограда железная на каждой стене,
Было на ней девять голов.
Железные двери с каждой стороны,
Нельзя было с ними бороться.
Ударил я их своей рукой
И разбил их в куски.
480
Были в крепости ямы,
У короля, как говорят.
Десять змей защищают их
Через края [ям], это была беда.
Потом напал я,
Хотя велико было их войско,
И раздавил я их в куски
В двух своих кулаках.
Дом, полный жаб, -
Выпустили их на нас.
Звери кусачие, с острыми клювами,
Вцеплялись мне в лицо.
Твари страшные, драконовидные,
Полетели к нам.
Мощные у них зубы,
Хотя они и похожи на огромных лошадей8.
После этого напал я,
Когда владела мной ярость.
Измолол я их в мелкие куски
В своих ладонях.
Был котел в той крепости -
Теленок трех коров9.
Тридцать коров у него внутри -
Был для него не груз.
Они приходили к этому котлу -
Приятная похвальба -
Не отходили они от него в сторону,
Пока не становился он полным.
481
31 Саги об уладах
Много было там золота и серебра,
Это была чудесная добыча.
Взял я этот котел
И дочь короля10.
Привезли мы этих трех коров,
Переплыли море.
Приятный груз золота
Был у каждого на шее.
После хождения за море
Был я велик в народе.
Но команда моего корабля
Попала в тяжелую бурю.
И стал я потом сражаться,
Хотя опасность была очевидна:
Девятеро на каждую мою руку,
Тридцать - на мою голову (или на спину)11.
Восьмеро - на мои бедра,
Сдавили мое тело.
Словно я переплыл море
И оказался в гавани.
Хотя переживал я тревоги - о Лоэгайре! -
На море и на земле,
Тяжелее была для меня одна ночь
Долгая в аду.
Бедное тело мое содрогнулось,
Победил его Лугайд12.
Взяли демоны мою душу
В красные уголья.
482
Довольно побросал я
Копьецо13 свое - га булга -
Оказался я в подчинении
У демона в аду.
Мощным было мое оружие,
Жестоким мое копье.
Одним пальцем наказывает меня демон
В красных угольях.
Короли, которые боролись за свои царства,
Как ни велика была их сила,
Ничего не могут они перед лицом Сына Божьего -
Заслужили они только могилу.
Воины уладов, свита Конхобара -
Великие герои.
В строю демонов
В аду они скорбят.
Кроме короля, сына Несс,
Который сражался за сына Марии,
В адских страданиях
Лучшие герои ярости.
Если я пришел по твоему слову, о Лоэгайре,
То пришел я к Патрику в этот час.
Он вывел меня из ада -
Это моя победа.
Это великая победа гойделов -
Услышали люди.
Каждый, кто поверит Патрику,
На небе не будет скорбеть.
483
31*
Если я не поверю Патрику, о Лоэгайре,
То не поверят улады.
Сколько я вынес скорбей -
Даже нельзя перечислить.
Вот мой совет любому:
Расстаться с грехом и пороком.
Каждый, кто поверит Патрику,
Пойдет в землю святых.
Каждый сын короля в Ирландии,
Который слышал об уладах,
Сразу поверил Патрику -
Великой была та стремительность!
Благословите святого Патрика
За потомство их14 -
В любой стороне Ирландии,
Где будет их семя.
Великая победа гойделов -
То, что услышали люди.
Каждый, кто поверит Патрику,
В небе не будет скорбеть.
Давно уже я умер.
Великое было племя.
Великая сила принесла меня
В присутствии народа.
Давно я расстался с конями,
С колесницей в ее славе,
Великая сила вызвала меня
Таким, как ты меня видишь.
484
Эти кони, о Лоэгайре,
С победным их бегом -
Это Патрик вернул их к жизни,
Так что вот - снова стали быстрыми.
Эта колесница, которую видишь ты,
В которую запряжены лошади,
Это Патрик воссоздал ее,
Так что стала она великолепной.
С одеждой моей, с оружием,
С геройскими приемами -
Давно я уже умер
И расстался с ними.
Великое войско, что собрал ты здесь,
Такое блистательное -
Всех их немедленно вернет к жизни Патрик,
И будут они живы.
Возвратит он их снова к жизни -
Великое это усилие,
Так что будут они в жизни вечной
На глазах у потомков.
Видел ты меня, о Лоэгайре,
И довольно говорил со мною.
Если не поверишь ты Патрику,
То окажешься в аду.
Хотя бы вечно жил ты
На земле с ее блеском,
Лучше единая награда на небе
У Христа, сына Бога живого.
485
Призвал ты, о святой Патрик, -
Пришел я, я в твоем распоряжении.
Ты привел меня к верующим в тебя
И землю, по которой я ездил.
- Поверь в Бога и святого Патрика, о Лоэгайре, до
того, как пройдет через тебя поверхность земли. Ты
придешь и оставишь сомнения, если поверишь в Бога и
святого Патрика. Ибо не призрак пришел к тебе, а Кухулин,
сын Суалтайма.
Так и исполнилось. Прошла земля через Лоэгайре, и
небо было обещано Кухулину15.
И тогда Лоэгайре поверил Патрику.
Велика была сила Патрика - ведь он воскресил Куху-
лина после того, как тот пробыл в земле девять сотен лет,
то есть с царствования Конхобара, сына Несс, который
родился одновременно с Христом, до конца
царствования Лоэгайре, сына Ниалла, сына Эоху Мугмедона, сына
Муйредаха Тиреха, сына Фиахры [С]райбтине, сына
Кайрпре Лифехаря, сына Кормака Улфоты, сына Арта
Оэнфера, сына Конна Ста Битв, сына Фейдлимида Рехта-
ды, сына Туатала Техтмара, сына Ферадаха Финд
Фехнтаха, сына Кримтанна, сына Лугайда Риабдерга,
который был воспитанником Кухулина, сына Суалтайма.
О генеалогии Кухулина.
Кухулин, сын Суалтайма, сына Дубтаха, сына Кубара,
сына Лира, сына Нелруада (т.е. небесного), сына
Константина, сына Адагара, сына Боады, сына Мидгина,
сына Касса, сына Уакаса (т.е. ласкового), сына Браналла,
сына Ретаха, сына Риндала, сына Риндбалка, сына Слот-
гена, сына Ротхлама, сына Уакаста, сына МакКоллы,
сына Кермата, сына Дагды, сына Элатана, сына Дельба-
эта, сына Нейта, сына Индуи, сына Аллой, сына Тата,
сына Табурна.
Или такая генеалогия Кухулина:
Кухулин, сын Суалтайма, сына Дубтаха, сына Кубара,
486
сына Лира, сына Константина, сына Адахара, сына Баэ-
тана, сына Мидгни, сына Уахалла, сына Каса Слотаха,
сына Кермата, сына Дагды, сына Инде, сына Дорана,
сына Номала, сына Конлы, сына Мемнона, сына Самриты,
сына Буйте, сына Тигернмаса, сына Фоллаха, сына Этри-
ола, сына Иареола Фаты, сына Эремона, сына Миля
Испанского.
ПРИЛОЖЕНИЯ
«Похищение Быка из Куальнге»
и предания об ирландских героях
Двести лет прошло с тех пор, как русской публике были
впервые представлены памятники совершенно незнакомой
культуры - кельтской. Чуть раньше первое знакомство с
ней состоялось у образованной части Западной Европы. И
тут, и там самый восторженный прием ожидал «галльские,
иначе эрские, или ирландские, стихотворения»,
приписываемые барду III в. Оссиану, сыну Фингалову. Уже давно
известно, что эти сочинения - действительно литературный
памятник, но вместе с толкованиями, переводами и
многочисленными литературными комментариями принадлежащий
не кельтскому прошлому, а предромантической и
романтической культуре Европы. «Стихотворения Оссиана»
оказались не более чем литературной подделкой,
принадлежащей перу шотландца Джеймса Макферсона, собирателя
народных преданий и поэта. «Подделка» не равнозначна
«выдумке» - Макферсон был один из первых увлеченных
собирателей кельтского фольклора и отлично чувствовал его
своеобразие, которое, однако, сгладил в соответствии с
собственным поэтическим вкусом. Дело в другом - к
подлинной кельтской старине опубликованные им поэмы не
имели прямого отношения, и в момент наивысшего
подъема настоящей кельтомании, охватившей Европу рубежа
488
XVIII - XIX вв., действительная связь с ней висела на
волоске и грозила окончательно прерваться.
«Возможно ли, чтоб сии поэмы без помощи письмен, в
народе варварском, не имеющем никаких наук, сохранены
были до наших времен почти через четырнадцать веков?»1 -
спрашивал в своем «Предуведомлении читателю» один из
русских переводчиков Оссиановых поэм Костров. Понять,
сколько связей сохранил шотландский и ирландский
фольклор со столь давними временами, сделалось возможно
именно и только тогда, когда на свет после долгого
забвения были извлечены те самые «письмена», существование
коих отрицал Костров и которые читатель встретит в этой
книге.
Да и кто в те времена знал об этих письменах, а тем
более, понимал их язык? В самом начале XVII в. Ирландия
была вынуждена смириться с окончательным подчинением
Англии. Почти все удобные земли были розданы
англичанам, и сословие ирландской аристократии было подорвано.
Вместе с ней безнадежно пострадали и жившие под
покровительством знати поэты - филиды и барды, хранители
старины и традиций. Такой угрозы своей национальной
самобытности Ирландия еще не знала, а ведь ей пришлось
пережить и разрушительные набеги викингов (VIII - XI вв.), и
последовавшее через два века завоевание острова рыцарями-
норманнами. Однако всякий раз, несмотря на разрушенные
монастыри и сгоревшие рукописи, ирландская культура
возрождалась и, словно черпая силы в самих потрясениях,
знала моменты творческого взлета. Действительно
тяжелые времена наступают для нее лишь с середины XVI в., при
принявшем титул Короля Ирландии английском правителе
Генрихе VIII. Именно он задался целью политического и
военного умиротворения Ирландии, а проще говоря,
выдворения ирландцев со своих земель и постепенного лишения их
национального самосознания. Несколько позже, во
времена Елизаветы, завоевания принимают, если можно так
выразиться, сплошной характер, и тут Ирландии пришлось
пережить такую волну разорения и крови, подобной кото-
489
рой еще не бывало. Это и погубило традиционную
ирландскую образованность, поэзию и литературу. Попытки
военного сопротивления ирландцев были окончательно
сломлены в сражении при Кинселе (1601).
Можно, конечно, сказать, что культура погибла не
окончательно. Ведь была создана в первой трети XVII в.
«История Ирландии» - творение Джефри Китинга, ирландца по
происхождению, трудам которого мы обязаны множеством
ценных сведений по культуре и прошлому острова. И все же
насильственные меры завоевателей очень скоро привели к
тому, что не сама Ирландия, а страны континентальной
Европы сделались прибежищем ирландской учености. Туда,
куда некогда ирландские странники и монахи приходили
как проповедники и основатели монастырей, теперь они
явились как изгнанники, оторванные от своей страны. Все
дело сохранения ирландской образованности и культуры
сосредоточилось в XVII в. в многочисленных ирландских
колледжах Саламанки, Антверпена, Парижа, Бордо, Луве-
на, Рима, Праги, Мадрида, Тулузы (подавляющее
большинство из них прекратило свое существование ко времени
Великой французской революции)2.
В самой же Ирландии Джон Перрот, глава
администрации Мунстера, предписывал: «...всех бардов и
сочинителей. .. лишить состояния и всякого добра, заковать в
колодки, покуда они не оставят свою пагубную жизнь и не
обратятся к иному занятию»3.
Конечно же, ирландская культура на континенте не
могла существовать вне питавшей ее рукописной традиции,
имевшей к тому времени по крайней мере десятивековую
историю. В первой половине XVIII в. она еще не полностью
угасла на самом острове - рукописи по-прежнему
выходили из уцелевших скрипториев, и с современной точки
зрения это были «хорошие» рукописи, т.е. органично
связанные с прошлым. Между тем, гибель грозила им, можно
сказать, в зародыше, а вместе с ними и тем старинным
кодексам, которые еще сохранились в Ирландии. Их надлежало
спасти и по возможности сосредоточить в одном месте для
490
приведения в порядок к публикации наиболее
значительных текстов. Этот неоценимый для культуры острова труд
взяли на себя главным образом ирландские францисканцы
из Л у вена4.
Их стараниями были собраны рассеянные по
европейским монастырям (из которых многие были столетия назад
основаны ирландскими миссионерами) рукописи на
ирландском и латинском языках, но главное, организованы
поиски их в самой Ирландии. Заметим сразу, что таких
выдающихся людей, как Майкл О'Клери, Стивен Уайт, и их
коллег интересовали не только памятники церковной
истории, но и вообще все, имевшее отношение к прошлому
острова - эпос, исторические сочинения, языческие мифы. В
1631 г. ими был издан свой вариант знаменитой «Книги
Завоеваний Ирландии» - компиляция конца XI в., содержащая
изложение мифической истории страны, где наряду с
историческими и легендарными сведениями можно обнаружить
немало самостоятельных поэтических и иных вставок.
В предисловии к одной из изданных в те времена книг об
О'Клери говорилось: «.. .приехав на землю матери и
кормилицы, Ирландии... он объехал все места, где, как слышал,
были хорошие или даже плохие рукописи, и потратил на
это полные четыре года... Между тем, несмотря на все его
труды и старания, ему удалось разыскать лишь малую долю
из тех, что были, ибо чужеземцы увезли в далекие страны
главнейшие из ирландских книг.. .»5
Во времена, когда писались эти строки, автор
воспринимал случившееся как еще одну из долгого и горестного
ряда несправедливостей, учиненных в его стране. Между тем,
вопреки ожиданию, именно эти «пропавшие» рукописи
были сохранены надежнее всего и - правда, много позже -
вернулись на родину. В их числе находилась и знаменитая
Лейнстерская Книга, тексты которой легли в основу
нашего издания (Колледж Св. Антония в Лувене был закрыт в
эпоху французской революции, коллекции его частью
погибли, частью в разрозненном виде разошлись по
библиотекам Европы).
491
Таким образом, время, когда вышли в свет и завоевали
повсеместно признание книги Макферсона, -
своеобразный водораздел в истории ирландской и кельтской
культуры вообще. Она практически перестала быть достоянием
своих традиционных хранителей, и память о прошлом
поддерживалась уже не в кельях ученых монахов или
поэтических школах, а в домах простых людей. В самой Ирландии и
за ее пределами было не так уж много людей, вполне
понимающих сам язык древних рукописей и сведущих в их
содержании. Однако, несмотря на все это, последняя четверть
XVIII в. не только завершает целую эпоху, но и открывает
следующую, в которой место традиции занимает наука,
первые шаги которой совпадают с трудами ученых,
собиравшихся в конце века в Дублинском университете и
положивших начало Королевской Ирландской Академии.
Говорить о начавшемся тогда и длящемся по сей день
приближении к истокам традиции здесь не место, тем более, что этот
процесс неизбежно отразится в ходе анализа публикуемых
текстов.
Тексты эти - ирландские саги, и среди них наиболее
значительная по объему и интересу - «Похищение Быка из Ку-
альнге». Само слово «саги» к ирландской традиции не
имеет никакого отношения и вошло в оборот лишь по аналогии
(достаточно внешней) ирландских повествований с
исландскими. У ирландцев существовал термин seel - «повесть»,
«история». До нас дошли два списка саг, содержащих более
250 названий, но самих саг сохранилось значительно
меньше6.
Традиционное, принятое самими сказителями деление
саг строилось по двум признакам - сюжетному
(Похищения, Сватовства, Плавания, Разрушения и т.д.) и
иерархическому: существовали самостоятельные, или главные, саги
(prim-scela) и так называемые предваряющие (pem-scela),
которые, как считалось, вводили те или иные эпизоды
основных саг. Уже в новое время стало общепринятым деление
ирландских повествований на циклы - мифологический,
уладский (по названию северного королевства Ирландии,
492
герои которого играют главную роль в сагах), исторический
(или королевский) и цикл Финна. Хотя свидетельства такой
группировки саг нигде не встречаются в источниках, она
далеко не безосновательна. Во все времена связь саг с
определенными эпохами, героями или темами не могла не
осознаваться как своего рода стихийная циклизация,
отвечавшая естественному ходу вещей. Понимание этого факта
сделалось особенно отчетливым в конкретных
обстоятельствах, о которых мы будем говорить ниже. Между тем,
традиционное деление по сюжетам, без сомнения, более
архаично и восходит к тому времени, когда помимо прочего
был очевиден и религиозно-магический смысл
рассказывания историй, их приуроченность к конкретным моментам
жизни человека и коллектива7.
Все вышесказанное может быть продемонстрировано на
примере содержания нашей книги. В ней собраны саги
героического цикла или, иначе, уладского. Среди них
главенствует «Похищение Быка из Куальнге» - prim-scel цикла, по
отношению к которой все остальные считаются rem-scela.
Среди них встречаются саги сюжетно неоднородные: здесь
и малые «похищения», и «видение», и «сватовство», и
«рождение». Расположение этих «предварительных» саг в книге
вполне произвольно, или, вернее, избрано нами, исходя из
некоей логической последовательности. Опереться на
рукописи в этом вопросе невозможно, как невозможно
установить и абсолютно точное число связанных с «Похищением»
саг. Это, конечно, не случайность -достаточно взглянуть на
сагу «Похищение стад Фроэха». О ней немало спорили8, но
даже самому несведущему читателю очевидно, что две
части, на которые она распадается, не имеют между собой
органической связи и, более того, содержат явные
противоречия. Первая часть - история сватовства Фроэха, а вторая -
рассказ о возвращении героем, женатым уже на другой и
имеющим троих сыновей, своей скотины. Связь между
этими частями заключается лишь в обещании Айлиля, супруга
королевы Медб, отдать Фроэху в жены красавицу Финда-
байр, если он явится со своей скотиной к началу большого
493
похода. Этот же самый момент, и фактически только он
один, оправдывает включение саги в число предваряющих
«Похищение», так как объясняет присутствие Фроэха среди
воинов королевы. Совершенно очевидно, что каким бы
образом ни возникла вся конструкция саги, она является
относительно поздней и достаточно искусственной, несмотря на
уходящую в прошлое историю ее элементов.
Мы взяли наиболее явный пример, хотя то же самое
можно было бы сказать и применительно ко всем
остальным сагам, хотя у одних из них связь с основным текстом
более естественна, а у других - менее. Однако, что гораздо
важнее, тот же вопрос встает и при взгляде на само
«Похищение». И здесь далеко не все эпизоды повествования
составляли его изначальное ядро - многие фигурируют лишь
в какой-то одной из рукописей, другие слишком явно
выделяются на общем фоне и, скорее всего, имели когда-то
независимое существование. Первое, что может помочь
прояснить характер как цикла, так и его основной саги, -
это история их бытования в традиции. В этом смысле
судьба «Похищения» может считаться типичной для нее в
целом.
Трагический рубеж в истории Ирландии - IX-X вв.,
время, последовавшее за первыми, наиболее жестокими
набегами на остров скандинавов. К этому времени здесь
существовала разветвленная сеть монастырей и, следовательно,
скрипториев, из которых выходила самая разнообразная
продукция как церковного, так и светского содержания9.
Большая часть из них была обречена на гибель. Потери
были столь велики, что один из источников сообщает,
будто тогда пострадали вообще «все книги». Это, конечно,
преувеличение, но мы знаем, что позже ирландцы были
вынуждены посылать людей на континент за
богослужебными книгами, ибо их явно не хватало. И это в Ирландии,
славившейся своими рукописными богатствами.
Рукописная традиция на острове полностью, естественно, не
прерывалась, но в ней уже в ту эпоху образовались «узкие
места», по иным из которых пришелся удар и в последующие
494
столетия. Так получилось, что многие конкретные ее
этапы можно восстановить лишь теоретически.
Текст «Похищения Быка из Куальнге» известен по
нескольким рукописям, из которых можно восстановить три
основные версии повествования. Наиболее древняя из
рукописей, датируемая временем около 1100 г., - так называемая
Книга Бурой Коровы (ирл. Lebar па Huidre, названа так из-
за своего переплета). Содержащаяся в ней версия текста
находится также в рукописях Egerton 1782, Желтой Книге из
Лекана (XIV) и О'Сшту MS I/C, датируемой XVI в. Эта
версия традиционно считается наиболее архаичной с точки
зрения языка и стиля.
Две рукописи содержат вторую версию текста
«Похищения». Это Лейнстерская Книга (Lebar Laignech, датируется
второй половиной XII в.) и манускрипт из Королевской
Ирландской Академии CVI3. Здесь мы имеем единственный
полный текст саги, содержащий, в частности, вводный
рассказ о споре Айлиля и Медб, который объясняет все
последующие события и целый ряд других эпизодов. По
сравнению с первой версией, во второй многие части
повествования расширены и лучше согласованы между собой. Именно
по этой причине мы выбрали текст Лейнстерской Книги
для перевода в настоящем издании. Между тем, хотя
Лейнстерская Книга ненамного моложе Книги Бурой Коровы,
целый ряд соображений, которые мы укажем ниже,
заставляют думать, что ее версия стадиально заметно более
поздняя, чем первая.
В нашем распоряжении имеются, наконец, совсем
поздние рукописи Egerton 93 и Н.2.17, содержащие третью
версию саги. Хотя эти рукописи стоят у верхнего предела
истории ирландской рукописной традиции, есть все основания
полагать, что и они являются итогом длительного
развития, этапы которого нам не совсем ясны.
Уже из одного перечисления рукописей и версий можно
заметить следующий важный факт: датировка рукописей и
датировка самих текстов не только не совпадают, но подчас
мало зависят друг от друга, хотя здесь мы и можем иметь ter-
495
minus post quem. Более поздние рукописи нередко
сохраняют архаические варианты текста, а принадлежащие
приблизительно одной эпохе могут содержать стадиально
неоднородные версии. Это происходит прежде всего из-за
существования многочисленных, не дошедших до нас,
промежуточных звеньев традиции, в силу разнообразных причин в
той или иной степени подвергавшихся модернизации.
Восстанавливать эти звенья приходится теоретически и,
главным образом, на основании текстологических критериев.
Однако, прежде чем говорить о том, что на сегодняшний
день оказалось возможным понять в истории
«Похищения», обратимся к памяти самой традиции. Из небольшого
текста под названием «Как было найдено Похищение Быка
из Куальнге» узнаем, что во времена легендарного Сенхана
(по источникам, жившего в середине VII в.), «Похищение»
было уже известно ирландским сказителям, однако никто из
них не мог воспроизвести его целиком. Полный текст саги
стал известен благодаря восставшему из могилы герою
событий, Фергусу, который открыл его либо самому Сенхану,
либо Муиргену. «Это кажется разумным», - заключает по
поводу первого варианта автор повести. То, что показалось
разумным анонимному автору, показалось не менее
разумным и крупнейшему ученому нового времени Рудольфу
Турнайзену. Турнайзен, признавая наиболее древним
сохранившимся вариантом текст Книги Бурой Коровы,
считал, что он является слиянием двух версий текста,
восходящих к IX в. Вычленение версий он предпринимал прежде
всего на основании анализа различных дублирующихся в
саге элементов - мотивов и целых эпизодов. Турнайзен
считает бесспорным, что какой-то протовариант (или протова-
рианты) саги существовал в VIII в., а впервые записана она
была скорее всего столетием раньше10.
Протовариант, о котором идет речь, без сомнения
содержал далеко не все эпизоды, изложенные в дошедших до нас
рукописях, но все же был и на этом этапе цельным
изложением всех основных коллизий «Похищения». Правда, уже не
раз обращалось внимание на тот очевидный факт, что
496
структура «Похищения» крайне неоднородна с точки
зрения смысловой значимости различных эпизодов. И сейчас
продолжает бытовать традиционно сложившееся мнение,
что саги уладского цикла в отличие, скажем, от
повествований о легендарном Финне и его соратниках, были
популярны прежде всего в среде знати и, соответственно,
передавались из поколения в поколение наиболее искусными и
сведущими хранителями старинных преданий. В связи с этим
задавался, на первый взгляд, резонный вопрос, чем могли
заинтересовать подобную аудиторию рассказы о том, как
получил название какой-то затерянный брод или проход
между холмами, и тому подобные сведения, в изобилии
содержащиеся в тексте саги. Совсем иное дело - описания
сражений и поединков, которые по самой логике вещей
должны были быть в центре внимания. Между тем, совершенно
очевидно, что «Похищение Быка из Куальнге» росло и
развивалось как живой организм и в устной, и в письменной
традиции. Несмотря на всю кажущуюся очевидность
современных оценок компонентов саги, мы никогда до конца не
поймем, какие из них, в какой связи и на каком этапе жизни
текста могли получать тот или иной смысл. Для этого нам
не хватает слишком многих сведений. По поводу же
многочисленных «второстепенных» эпизодов можно сказать
следующее. Предания о «старине мест», так называемые
Dinnshenchas, были всегда популярны в ирландской
традиции и, несмотря на то, что они сохранились в относительно
поздних рукописях, весьма архаичны. На определенном же
этапе жизни саги (о нем ниже - главное здесь уловить
момент, когда сага, перейдя границы локальной
популярности, получила общеирландское распространение) такие
рассказы могли, с одной стороны, стихийно притягиваться к
основному повествованию и с другой - служить более или
менее сознательным подкреплением не всегда
проницаемых для нашего взгляда, но важных в ту пору тенденций.
По мнению Турнайзена, версия Книги Бурой Коровы,
скорее всего с какими-то вариантами и интерполяциями,
послужила основой для составителей Лейнстерской Книги,
497
32 Саги об уладах
да и вообще всех основных рукописей. Этот тезис был
подвергнут сомнению Сесиль ОТахилли, последней и очень
авторитетной издательницей текста Лейнстерской книги11.
Она полагает, что переписчик Книги (нам известно его
имя - Аэд Мак Кримтан; исключая три листа в центре
рукописи, весь текст записан его рукой) располагал не только
вариантом версии Книги Бурой Коровы, но и протовариан-
том упомянутой нами выше третьей версии, также
содержавшим в ту эпоху полный текст саги (сейчас третья версия
известна только в фрагментах). Как бы то ни было, но и
ОТахилли не оспаривает датировку первоначальных
записей саги, предложенную Турнайзеном. И ей она кажется
разумной.
Итак, VII - VIII вв. - время появления первого или
первых текстов саги. Эта датировка не вызывает особенных
споров, ибо может быть более или менее точно
подтверждена на основании языковых и других данных. Куда сложнее
обстоит дело с иным вопросом: какова история саги за
пределами любых текстов, да и была ли она вообще? Долгое
время считалось общепризнанным, что «Похищение Быка
из Куальнге», наряду с прочими сагами уладского цикла,
задолго до первой письменной фиксации существовало в
устной традиции и, передаваясь от поколения к поколению
сказителей, обрело в ней ту форму (конечно, лишь в общих
чертах, так как особенности бытования текста в устной
передаче очевидны), которая нам известна. Три десятилетия
назад известный ученый Джеймс Карни высказал прямо
противоположное мнение и возбудил споры, не
затихающие до сих пор12. В более позднее время этот исследователь во
многом пересмотрел свои взгляды.
Коснемся их несколько позже, при попытке
охарактеризовать стиль саг, а сейчас отметим, что благодаря этой
контроверзе оживились и старые столкновения по поводу того,
что можно назвать исторической основой саг.
Действительно, к какому времени относятся описанные в них события,
когда процветал отраженный в них мир ирландских
королевств?
498
В своем капитальном труде, посвященном ирландской
истории и мифологии, Томас О'Рахилли сочувственно
цитировал слова переписчика «Похищения», которые можно
найти в конце публикуемого нами текста. Для Аэда Мак
Кримтана все добросовестно переписанное им сочинение
было не больше чем небылицей, годной разве что на
потеху. По его мнению, многое из написанного вовсе не могло
случиться, а иное ни больше ни меньше, как наущение
лукавого. Может вызвать некоторое удивление, что
принадлежащий к церковной среде13 писец все же перенес на бумагу
подобное непотребство, но так покажется только на
первый взгляд. Не самому ли апостолу Ирландии, св. Патрику,
традиция приписывает высказанное им пожелание не
забывать старинных историй и преданий, дабы они и впредь
могли поучать и веселить людей. Позиция ирландской
церкви долгое время отличалась исключительно терпимым
и даже сочувственным отношением к языческому
прошлому и его героям, так что удивляться здесь особенно нечему.
Несколько необычно другое, а именно то, что Аэд не верит
в существование того, что мы выше несколько
неопределенно назвали исторической основой саги. Дело в том, что из
той же среды, к которой принадлежал переписчик части
Лейнстерской Книги, и приблизительно в то же самое
время выходили опирающиеся на давнюю традицию сочинения
(правда, иных жанров - генеалогии, анналы,
псевдоисторические компиляции), в которых эта историческая основа не
подвергалась, по сути, никакому сомнению14.
Высказывание Аэда Мак Кримтана не было знаком и
каких-либо мировоззренческих перемен, ибо, по замечанию
того же Т. О'Рахилли, «проходит еще очень немало
времени, прежде чем мы слышим похожие критические
высказывания»15.
В самом деле, образованный ирландец - как VII, так и
начала XVII в. (пример - знаменитый Китинг, автор
законченной в 1633 или 1634 г. «Истории Ирландии») - мог с
большой точностью датировать события, отстоящие от него на
много столетий. Этому не мешал тот факт, что качественная
499
32*
неоднородность уходящей в прошлое событийной канвы не
могла им не ощущаться. Отвлекаясь от того, как отделяло
ирландское средневековье достоверное от недостоверного,
посмотрим на этот предмет с более современной точки
зрения. Она в наиболее распространенном своем варианте
исходит из того, что существует нечто «отражаемое»
(история, политические события и частная жизнь и т.д.) и
разнообразные варианты отражающего явления (миф, эпос,
историческое сочинение и пр.), причем первый элемент,
несмотря на свои разнообразные формы, обладает в принципе
одинаковой степенью реальности на всем протяжении
истории. Развитие отражающих явлений характеризуется с этой
точки зрения все большим и большим приближением к
отражению объективного смысла этой реальности. Миф, к
примеру, отображает реальность в совершенно
фантастических формах, эпос приближается к ней чуть больше и т.д.
Принято считать, что подобный взгляд на положение
вещей является по преимуществу историческим, а
порождаемые им методы анализа - научными. Нам это
представляется по меньшей мере спорным.
Дело в том, что хотя сомневаться в существовании и
постепенном развитии объективных условий жизни
человеческих коллективов невозможно, господствующее в
настоящее время понимание реальности является не вечной и раз
навсегда положенной данностью, а порождением
современной нам исторической эпохи. Другие же эпохи,
отстоящие от нас на много веков, порождали совершенно иные
системы ценностной ориентации человека в мире и,
соответственно, иные понимания реальности. В одно время
миф, в другое - эпические жанры были всякий раз
абсолютно адекватным отражением реальности, как ее
понимало это время. То, что нам кажется фантастическим или
идеализированным отвлечением от действительности,
было совершенно правдивым отражением ценностно
отмеченных сторон мира. В этом смысле как «неправда» могли
восприниматься лишь те формы, которые были
унаследованы от более раннего периода, и в подчиненном и видо-
500
измененном состоянии продолжали существовать в
системе культуры16.
Культура стремилась в таком случае переосмыслить их и
в трансформированном виде включить в себя. Так
происходит, к примеру, с пластами мифологического сознания в
более поздние эпохи. Культура строится на основе всего
накопленного до нее материала, включая его в свое поле
сознания и придавая ему смысл в кругу данной культуры.
«Фольклор полистадиален в том смысле, что... сохраняет
различные исторические пласты, но эти пласты, включая
сюда любые нововведения, интегрируются, суммируются в
определенные стабильные структуры.. .»17
Если между сменяющими друг друга культурными
комплексами нет резкого разрыва и отношений
взаимоотрицания, то этот материал используется максимально полно.
Именно подобный случай наблюдаем в Ирландии.
Время действия саг уладского цикла, и, в частности,
«Похищения Быка из Куальнге», традиционно
относившееся к рубежу нашей эры, помещалось как бы между двух
эпох. О первой из них повествуется в рассказах,
принадлежащих еще целиком мифологической традиции - правда,
изложенной на языке уже иного сознания.
Последовательность событий, относящихся к этому времени, по сути не
историческая - это последовательность актов творения, в
итоге которых Ирландия приобрела свой облик, а ее
жители стали обладателями известной суммы сакральных и про-
фанических ценностей. Эти акты творения описываются в
твердых рамках, которыми для составителей знаменитой
«Книги Завоеваний Ирландии» стали окончательно
разработанные в их время (около XI в.) принципы перечисления
«рас» завоевателей острова, сменявших друг друга в итоге
военных столкновений или иных причин. Таких «рас»
традиционно насчитывалось пять (число не случайное, и мы
покажем это ниже), и лишь* после них, то есть шестыми, в
Ирландию прибыли предки ее исторического населения,
сыновья легендарного Миля (или Милида). Как следует из
традиции, до появления на острове первой группы при-
501
шельцев он имел девственный облик и, с мифологической
точки зрения, как бы вовсе не существовал. Каждая из
групп имела какую-то доминирующую характеристику, но
вместе с тем пребывание всех их на острове отмечено и
сходными событиями - появлением рек, озер, источников,
долин, возвышенностей и дарованием им имен.
Первые пришельцы наименее подробно описаны в
сохранившихся сочинениях18.
О Кессаир с-ее спутниках известно практически лишь то,
что они побывали в Ирландии еще до потопа и исчезли с
лица земли, не оставив потомства. Из людей Кессаир
чудесным образом пережил потоп лишь некто Финтан, который,
превращаясь то в лосося, то в ястреба, то в иных животных,
был свидетелем всех последующих событий и поведал о
них. После потопа Ирландию посетил Партолон и его
спутники, которым для того, чтобы обосноваться на острове,
пришлось выдержать битву с демоническими существами -
фоморами, и это было первое сражение на ирландской
земле. До прихода Партолона на острове было только три
озера и девять рек - при нем из источников образовалось еще
семь озер, а кроме того были расчищены четыре долины в
дополнение к той единственной, которая существовала
прежде на территории Ирландии. «Книга Завоеваний
Ирландии» скрупулезно перечисляет все новшества, связанные
с каждой группой пришельцев, с именем Партолона
традиция ассоциирует учреждение постоялых дворов на острове,
умение приготовлять пиво, введение правил законного
заключения сделок при посредстве поручителей и т.д. Люди
Партолона погибли от какой-то непонятной эпидемии и не
оставили потомства.
Третьими в Ирландию пришли спутники Немеда. В его
время на острове появились еще четыре озера, двенадцать
долин и т.д. После смерти Немеда его люди сделались
зависимы от фоморов, которым были вынуждены платить
тяжелую дань. Попытка сразиться с фоморами, напав на их
крепость-остров где-то у северных берегов Ирландии,
окончилась поражением людей Немеда. Лишь тридцать человек во
502
главе с тремя братьями, Старном, Иарбонелом и Фергусом,
спаслись и, покинув Ирландию, рассеялись по земле.
Традиционно считалось, что потомки Старна и Иарбонела,
укрывшиеся в «Греции» и на «Северных островах», дали
начало двум последним группам пришельцев. Они играют
особую роль в мифической предыстории острова.
Потомки Старна, умножившиеся в «Греции», в конце
концов вернулись в Ирландию и дали начало четвертой
волне поселенцев, известных под именем Фир Болг19.
Рассказывая о них, источники уже не упоминают ни о
каких переменах в географическом облике страны -
подразумевается, видимо, что он к тому времени вполне
сформировался, и говорят, главным образом, о новшествах в
социально-политической области. При Фир Болг в Ирландии
впервые утвердилась королевская власть, система правосудия и
очень важное деление страны на пять областей (до того
сыновья Партолона поделили ее на четыре части, а спутники
Немеда на три). С Фир Болг связывались, по-видимому, и
какие-то важнейшие нововведения в военном деле, ибо мы
узнаем, что при них у оружия впервые появились боевые
наконечники. Согласно традиции, при Фил Болг был впервые
осознан священный характер королевской власти - Эохайд,
сын Эрка, стал прообразом всех будущих правителей, от
личности и поведения которых непосредственно зависело
благоденствие страны.
Фил Болг продолжали владеть Ирландией, когда им
пришлось столкнуться с приплывшими с «Северных
островов земли» потомками второго сына Немеда, известными
под именем Племен Богини Дану. Если Фир Болг, с
которыми псевдоисторические сочинения связывали реально
существовавшие племена домнаин и галеоин20, имеют тем самым
некоторую привязку к этнической структуре острова, то
Племена Богини Дану уже совершенно очевидно связаны с
общекельтской мифологической традицией. Это и есть
ирландский пантеон, среди которого много богов (Луг, Огма
и др.), следы почитания которых встречаются повсюду на
континенте и в Британии. По «Книге Завоеваний», после
503
прибытия в Ирландию Племена Богини предлагают Фйр
Болг либо уступить власть, либо сразиться, и побеждают
прежних хозяев острова в Первой Битве при Маг Туиред21.
Сверхъестественный характер Племен Богини
осознавался в традиции совершенно отчетливо, несмотря на всю
рационализацию их облика. Они изображаются сведущими
в магии и всякого рода тайном знании, владельцами
чудесных предметов и оружия. Весьма характерно, что один из
писцов, называя Племена Богини по именам, добавляет,
что хотя и перечисляет их, но не поклоняется им.
После сражения с Фир Болг прошло некоторое время, и
Племенам Богини Дану пришлось встретиться в битве все с
теми же фоморами. Героем этого сражения был бог Луг, тот
самый, которого традиция считала истинным отцом
главного персонажа уладского цикла, Кухулина22.
Племена Богини Дану одержали верх в схватке и
оказались полновластными правителями острова, который им
все же суждено было уступить тем, кого ирландские literati
считали прямыми предками исторического населения
страны. Их появление в Ирландии, предшествующие
странствия (по Азии, Греции и Испании), спор с Племенами
Богини Дану и последующие события являются центром
повествования «Книги Завоеваний», той связкой, которая
объединяет эпоху перемен и становления и время последовательно
прослеживаемой и доводимой до тогдашней современности
истории. Последний термин мы употребляем условно.
«Мир саг», время, когда, по традиции, имели место
описанные в них события, - это, без сомнения, ядро второго
периода, наиболее яркий его отрезок.
Говоря об эпических произведениях, мы привыкли
иметь дело с неким «эпическим прошлым», или, иначе,
«героическим веком»23.
В подавляющем большинстве случаев его довольно
точно соотносят с определенным историческим периодом
существования того или иного народа. При этом соотнесении
используются как данные самой традиции, так и самые
разнообразные сведения об истории материальной культуры,
504
этнических процессах и т.п., полученные современной
наукой. В качестве примера напомним лишь о первых и
блестяще оправдавшихся усилиях в этом направлении,
предпринятых в прошлом веке Шлиманом на почве гомеровских
исследований. Между «героическим веком» и временем
оформления эпических сказаний о нем, опять же, почти без
исключения лежит довольно значительный (иногда -
несколько столетий) промежуток времени. Поскольку трудно
предположить, что память об отмеченном героическими
деяниями веке вдруг неожиданно всплыла после веков
забвения и была оформлена в известные нам эпические
памятники, остается считать, что она никогда и не терялась, а
лишь бытовала в несколько иной форме - героических
сказаний и песен, передававшихся из уст в уста. Так как их
возникновение следует отнести к векам, протекшим от
героического времени до эпохи оформления эпоса, причем,
видимо, на хронологической шкале они поместятся ближе к
героическому веку, то их датировка всегда более или менее
обоснованна и логически единственно возможная.
В смысле сказанного выше ирландская традиция ничем
не отличается от прочих. Как мы уже писали, жизнь саг (т.е.
каких-то правариантов) в рукописной традиции началась
около VII в. События, о которых в них повествуется,
помещались самими ирландцами на рубеже нашей эры, то есть
отстоят от указанной даты на семь столетий. Появление
устных сказаний об этих событиях большинство ученых,
исходя скорее из здравого смысла, чем из надежных
доказательств, относят к II—IV вв24.
Понятно, что, доверяя современному здравому смыслу,
мы тем самым признаемся и в доверии к традиции, то есть
подразумеваем, что ее привязка «мира саг» к
хронологической шкале некоторым образом обоснованна. Так это или
не так? Ответить на этот вопрос, по видимости, можно,
лишь двигаясь по проторенному ныне пути, намеченному
когда-то Шлиманом, иначе говоря, необходимо выйти из
порочного круга данных самой традиции и обратиться к
материально зафиксированным свидетельствам прошлого.
505
Такие попытки не раз делались, и их результаты с
развитием археологической науки становятся все более весомыми.
Все вместе они позволяют увидеть своего рода
материальный «негатив» дошедших до нас текстов. Если взять срез
этого негатива около рубежа нашей эры, то оказывается,
что он довольно точно соответствует сообщаемому в сагах.
В то время действительно существовали воспетая как
резиденция короля Конхобара Эмайн Маха (хотя по общему
облику этот центр походит скорее на культовый, чем
городской) в Уладе; Тара25, считавшаяся резиденцией верховного
правителя Ирландии; Круахан - столица Коннахта и многие
другие поселения. Уровень материальной культуры в
целом, а также в многочисленных деталях соответствует в
этот период тому, который мы встречаем в повествовании
о «Похищении Быка из Куальнге». Это касается оружия и
способа ведения боя (о последнем нам известно, в
частности, от описывавших кельтов античных авторов), деталей
одежды, устройства колесниц и т.д. Таким образом,
ирландские саги уладского цикла действительно имеют
отношение к тому отрезку истории, куда помещает их традиция.
Но все же «мир саг» и сами саги - далеко не одно и то же.
От осознаваемой нами исторической определенности его
материального наполнения нельзя проводить прямых
аналогий к персонажам и событиям, изображенным в сагах.
Вспомним снова переписчика Аэда и сравним его слова с
гораздо более поздними мнениями на тот же предмет. Во
второй половине XIX в., времени первых серьезных успехов
кельтских исследователей, встречаем несколько прямо
противоположных утверждений. Так, Генрих Циммер и Куно
Мейер нисколько не сомневались в «историчности» таких
ведущих персонажей цикла, как королева Медб и король
Айлиль, с одной стороны, и Конхобар и Кухулин - с другой.
Один из аргументов в пользу такой постановки вопроса
привел О'Карри, и в то время он мало кем оспаривался.
О'Карри писал: «Главные герои этой войны («Похищения
Быка из Куальнге». - С.Ш.) являются хорошо известными и
бесспорно историческими персонажами, и мы встречаем их
506
не только в древних сагах, но и в наших подлинных
анналах»26.
К вопросу об анналах вернемся несколько позже. Между
тем, почти в то же самое время слышались и совсем иные
голоса, но также не совпадающие с замечанием переписчика
«Похищения», для которого многое из рассказанного там
было просто нелепицей.
С противоположного историческому полюса выступил
известный исследователь Джон Рис, который
истолковывал персонажи и события саг уладского цикла в духе
«солярной теории» Макса Мюллера и, соответственно, считал их
воплощением тех или иных природных явлений. К примеру,
га булга, страшное оружие Кухулина, казалось ему
олицетворением солнечных лучей, наблюдаемых с долины Муир-
темне сквозь утренние облака27.
Стоит ли говорить, что толкования Макса Мюллера и
его последователей давно уже не принимаются всерьез.
Среди исследователей ирландских героических саг
возникла и своего рода промежуточная позиция. Ее
характеризовал иной подход к исследованию содержания и, прежде
всего, облика персонажей саг. В 80-х годах XIX века она была
сформулирована Альфредом Наттом следующим образом:
«В своем происхождении уладский цикл почти, если не
целиком, мифичен, но уже довольно давно (возможно, в VIII
веке) был подвергнут евгемеристической трактовке, так что
его боги и полубоги превратились в исторических
персонажей, выступающих в действительной жизни где-то около
рубежа нашей эры»28.
Несмотря на полное и бросающееся в глаза несовпадение
перечисленных нами точек зрения, их объединяет нечто
общее, а именно - совершенное игнорирование вопроса о том,
что же такое сами саги, то есть тексты, содержащие ту или
иную информацию. В любом из случаев некая
«информация» выступает сама по себе, вне всякого отношения к
произведению, в которое она заложена, и к сознанию,
породившему это произведение.
При таком понимании дела своеобразным камнем претк-
507
новения для исследователей ирландской эпической
литературы оказывались сохранившиеся памятники, содержащие,
условно говоря, исторический материал - прежде всего
анналы и генеалогии. Ключевым моментом спора был и
остается вопрос, с какого времени можно начинать с доверием
относиться к их сведениям. Дело в том, что «героический
век» Ирландии не занимает в полном смысле слова
островного положения в истории, хотя он по-своему выделен из
нее и замкнут. Времена еще более отдаленные, чем
«героический» век, имеют двоякую обусловленность. Появление в
Ирландии христианства, а вместе с ним и необходимости
включить прошлое страны в общий ход библейской
истории, вызвало к жизни попытки последовательного
расположения содержания самых разных традиций (в том числе и
мифологической), а также соотнесение их материала с
крупнейшими событиями и персонажами, фигурирующими
в Священном писании. Параллели такого рода - вполне
обычное явление в истории культуры и не могут
представить для нас интереса. Гораздо внимательнее стоит
отнестись к очень богатой и разнообразной генеалогической
традиции, которая совершенно несомненно существовала
на острове еще до его христианизации. Так, среди прочего,
мы имеем перечни правителей Эмайн Махи с момента ее
основания, а также правителей Тары, начиная с рубежа нашей
эры.
В генеалогиях и анналах довольно подробно освещен
период, на который падают основные события «Похищения
Быка из Куальнге», и упоминаются многие персонажи этой
величайшей в Ирландии саги. Из этих памятников следует,
что события «Похищения» падали на период политической
разобщенности пяти королевств Ирландии, иными словами
- на время, когда правитель Тары не считался верховным
владыкой всего острова. В самой саге об этом определенно
ничего не говорится, хотя из перечисления правителей в
самом начале повествования можно сделать сходные выводы.
Но если сама сага не дает возможности заглянуть в
глубокую предысторию событий, то для генеалогий время «Похи-
508
щения» вовсе не такая уж старина - действительно, до Кон-
хобара и его соперников в них перечислено не менее
восьмидесяти правителей острова.
Не менее определенны и данные анналов. Вот лишь
несколько выписок, относящихся к событиям и персонажам
саги. До Рождества Христова: 39 г. - правление в Эмайн
Фергуса, 34 г. - рождение Кухулина, 19 г. - события
«Похищения». По Рождеству Христову отмечается 2 г. - смерть
Кухулина (fortissimi herois Scottorum) и говорится, что в семь
лет он принял оружие, в семнадцать сражался с врагами при
«Похищении», в двадцать семь же погиб. 33-й год
упоминается как время смерти Конхобара. Уже из одного этого
перечня видно, что многие из дат не согласуются, с одной
стороны, между собой и, с другой стороны, с традиционными
сведениями о том, что Конхобар правил шестьдесят лет, и
многими в том же роде. Кроме того, совершенно ясно, что
если исходить из перечисленных дат, период
междуцарствия, на который падали события «Похищения», должен
был длиться значительно дольше, чем обычно отводимые
на него пять или семь лет.
Конечно, несмотря на все предпринятые усилия,
невозможно себе представить, как выглядели те источники, или,
вернее, серии источников, которые, постепенно
видоизменяясь, послужили прототипом существующих версий ан-
29
налов .
Складывались они приблизительно в то же самое время,
когда и предполагавшиеся Турнайзеном протоварианты
саги, то есть в VIII - IX вв. Хотя очень многое остается и, по-
видимому, останется неясным, нет спора, что анналы
свидетельствуют о направленных, чрезвычайно кропотливых и
далеко не всегда удачных попытках хронологического
согласования событий, запечатленных в разных пластах
традиции и требовавших упорядочения. При этом составители
анналов руководствовались самыми разнообразными
соображениями и, естественно, не могли избежать влияния
современных им политических и духовных запросов. На
примере стремления хронологически «привязать» к опреде-
509
ленному времени события и персонажи «Похищения» это
видно особенно ясно.
Невозможно установить, какие данные о мире саг улад-
ского цикла содержали не дошедшие до нас ранние
варианты анналов. Как справедливо замечает Келлехер, «слишком
много неизвестных рук перерабатывали их по слишком
многим забытым причинам». Однако к VIII - IX вв. мы
наблюдаем стремление составителей анналов «раздвинуть»
события, содержащиеся в их источниках, и найти на
хронологической шкале место для описанных в уладских сагах
событий. Более того, можно почти наверняка утверждать,
что особое значение в это время приобрело именно
«Похищение Быка из Куальнге», причем создается впечатление,
что именно тогда описанные в этом повествовании события
были осознаны как имеющие общенациональное значение.
Келлехер высказывает по этому поводу целый ряд
соображений, основные из которых сводятся к тому, что,
во-первых, до упомянутого времени «Похищение» не
пользовалось общеирландской известностью, а бытовало прежде
всего там, где и было записано, - на территории
современного графства Лаут, знакомство с топографией которого
прекрасно заметно в тексте саги, и, во-вторых, известность
эту сага приобрела в тот момент, когда ее содержание
могло сделаться своеобразным оружием в идеологических
столкновениях IX в. Речь идет о споре двух течений внутри
ирландской церкви (сами по себе они для нас неважны),
каждое из которых боролось за главенство в Арме -
монастырском центре Ирландии, расположенном в
непосредственной близости от легендарной Эмайн Махи.
Гипотеза Келлехера называет даже конкретного
человека - некоего Куану, настоятеля монастыря в Лауте, по
представлению которого события саги «Похищение Быка из
Куальнге» могли соответствовать в аллегорическом плане его
собственной борьбе за свои религиозные убеждения -
защите северного центра христианства в Ирландии. Сочинение
Куану, так называемая Книга Куану действительно
упоминается в Уладских Анналах, дошедших до нашего времени.
510
Сохранились также сведения о тесных связях между
монастырем Лаута и монастырем Клонмакноис, куда, по мнению
Келлехера, могла попасть как Книга Куану, так и ранняя
версия самого «Похищения». В этом монастыре, где также
велись анналы (причем многие из его ученых клириков, в
том числе и Маэл Муйре, рукой которого «Похищение»
записано в Книге Бурой Коровы, принадлежали к тому же
роду, что и Куану), какой-то вариант знаменитой саги, на
время потерявшей свою «актуальность», мог полузабытым
пролежать до начала XII в.
Все эти предположения и разыскания только лишний раз
доказывают, какое количество самых разнообразных
факторов могло оказать влияние на сохранившийся текст
величайшей ирландской саги и освещение описанных в ней
событий другими памятниками. Перед нами порочный круг -
чем больше мы стараемся учесть эти факторы и
выкристаллизовать некоторое достоверное содержание исторического
источника, тем более мы отдаляемся от описанного в нем
прошлого и погружаемся в эпоху, его породившую.
Понимание этой эпохи существенно облегчает понимание
структуры текста и особенностей его судьбы, но не продвигает
нас вперед на пути осмысления исторического зерна
событий. Приходится согласиться с Джоном Бирном, что
«ввиду отсутствия современных той эпохе документов
политическая история пятого века и a fortiriori предшествующих
столетий для нас потеряна»30.
Однако, если многие конкретные детали сообщений
анналов и генеалогий не могут быть проверены, несколько
иначе обстоит дело с реалиями другого порядка. Снова
процитируем Бирна, совершенно справедливо
утверждавшего, что «хотя это и выглядит парадоксом, но историк
может использовать материал саг в наибольшей степени,
только поняв, в какой степени они мифологичны»31.
Как известно, королева Медб и король Айлиль, решив
добыть себе чудесного быка, находившегося во владении
улада Дайре, собирают для военного похода войска четырех
королевств Ирландии. Вместе с самим Уладом, северным
511
королевством, их оказывается, таким образом, пять. За
исключением одного момента, о котором мы сейчас скажем,
традиция оказывается абсолютно единодушна на этот счет.
Выше мы говорили, что в пору мифической предыстории
острова, эпоху космологического становления, страна
несколько раз делилась по-разному, но в конце концов
утвердилось пятичастное деление. Многие современные
историки не опровергают этого утверждения традиции - Мак
Нейлл, к примеру, пишет: «Основным фактом
исторической ситуации уладского цикла было разделение страны на
пять главных королевств»32.
В соответствии с этим убеждением Мак Нейлл,
признающий, что героический эпос содержит некое историческое
зерно, пытается рассматривать саги.
Прямо противоположное мнение было высказано и
подробно аргументировано Т.О'Рахилли33.
Пятичастное деление страны было абсолютно
неизвестно в момент, когда зародились героические сказания о
подвигах уладов. Занимать воображение сказителей той
эпохи, по его мнению, могло лишь одно - борьба уладов,
принадлежащих к догойд ел ьскому слою населения Ирландии, с
последними кельтскими переселенцами на остров, коннахт-
цами. О Коннахте речь идет, собственно, и в «Похищении
Быка из Куальнге», но для Т.О'Рахилли это вовсе не кон-
нахтцы, имевшие своей столицей Круахан на западе страны,
а те переселенцы, которые, захватив сначала восток страны,
обосновались в Таре. Таким образом, первоначальными
врагами уладов были не западные, а юго-восточные соседи,
в битвах с которыми отличались их воины. Затем, по
мнению О'Рахилли, гойделы продвигались на запад,
захватывая все новые территории, и в более позднюю эпоху стали
связываться исключительно с западной частью страны. Ко
времени оформления «Похищения Быка из Куальнге» такое
положение представлялось единственно возможной
реальностью, и, сталкиваясь с подлинной уладской традицией,
писцы и оформители саг попадали в трудное положение.
О'Рахилли считает, что если бы сказания уладского цикла
512
ограничились описанием столкновений уладов с, так
сказать, поздними коннахтцами (то есть узко
локализованными), они никогда не смогли бы получить общенациональное
распространение и завоевать такую известность, которая
выпала на их долю. И вот, чтобы исправить положение,
образованным ирландцам приходилось выдумывать никогда
не существовавшую коалицию четырех королевств, якобы
объединяющихся для борьбы с северной частью страны. С
этой же целью была «сконструирована» ситуация,
малореальная для их времени - все правители королевств
некоторое время были самостоятельны, и король Тары не
считался (пусть номинально) правителем всего острова. И все же,
полагает упомянутый нами исследователь, какие-то
крупицы памяти о действительном положении вещей
сохранились. Доказательство этому - то, что в саге путь войска
Медб не логически прям, а несколько отклоняется к
востоку, так как представление о том, что противники уладов
были людьми из Тары, якобы еще не совсем забылось.
Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться, что это
действительно так34, однако остается не совсем понятным, зачем
кому-то понадобилось делать эту уступку старинной
правде, когда предпринимались все усилия, чтобы она была
искажена. Приходится настаивать на этом слове, ибо ОТа-
хилли не умаляет сознательного элемента при обращении
ирландских literati с материалом традиции. Вообще, в
изобилующей плодами скрупулезного анализа работе
ирландского исследователя приложено немало усилий, чтобы
показать ту или иную степень фиктивности информации,
содержащейся в саге, иначе говоря, продемонстрировать ее очень
слабую «отражающую способность» по отношению к
исторической правде. Его позиция, по существу, сводится к
тому, что сага не несет никакой информации или, по крайней
мере, ничему точно не соответствует - она затемняет смысл
и предельной фантастики, то есть мифологии, и предельной
реальности, то есть исторической правды. Хотя такое
утверждение выглядит несколько утрированным, оно
недалеко от истины. Легко понять, что из этого следует: получен-
513
33 Саги об уладах
ные исследователем материалы обречены на бросающуюся
в глаза фрагментарность. Саге, да и не только ей одной,
отказано в роли призмы, фокусирующей различные лучи и
отражающей что бы то ни было лишь постольку, поскольку
она имеет свою правду и цельность. Между тем, эта правда
и цельность у саги безусловно имеются, и отражать сага
может только потому, что не сливается с отражением.
В последнее время теория ОТахилли не может быть
принята как целое еще и потому, что предполагаемая им
датировка гойдельского вторжения в Ирландию (последнее
столетие до нашей эры), по общему мнению, не соответствует
действительности. Относительно устойчивое этническое
лицо остров получил, по-видимому, на несколько столетий
раньше. Между тем, относительно недавние разыскания
Джеймса Карни с несколько неожиданной стороны
продемонстрировали, что ОТахилли, возможно, уловил
некоторые достаточно глубоко запрятанные особенности
предыстории саги.
Карни, в противоположность Келлехеру (см. выше), не
считает, что к VII в. «Похищение Быка из Куальнге» было
популярно лишь в каком-то одном районе Ирландии. Он
готов, скорее, согласиться с тем, что говорится на этот счет
в истории о том, «Как было найдено "Похищение Быка из
Куальнге"» - иными словами, полагает, что сага
существовала в традиции как бы в растворенном состоянии, имея
ряд центров распространения и бытуя в виде отдельных
вариантов. Один из них, притом достаточно древний,
содержится в не до конца понятной поэме некоего Лукрета. Хотя
«Похищение» и не названо там своим именем, ясно, что
речь идет об описанных в нем событиях. Между тем,
изложены они отлично от «канонического» варианта. Так, здесь
вовсе не упоминается Коннахт и похоже на то, что Айлиль
и Медб являются правителями Лейнстера, иначе говоря,
Тары. Иная и завязка сюжета: Медб склоняет Фергуса к
предательству, которое он и совершает из-за «тела
женщины». Однако самое интересное заключается в том, что
место Кухулина, который даже не упоминается автором, за-
514
нимает Фиак, сын Фергуса, который защищает границы
Улада35.
Все изложенное не позволяет сделать каких-либо
окончательных выводов о первоначальном ядре саги, однако
лишний раз подтверждает, насколько могла быть сложна ее
история.
Попытки приблизиться к пониманию ирландского
героического эпоса с иных позиций не столь уж часты. Среди
них, бесспорно, выделяется исследование братьев Рис36,
посвященное самым разнообразным областям духовного
наследия островных кельтов. Эта талантливая книга сразу
вводит нас в другой мир, хотя и говорит нередко об одних
и тех же вещах. О'Рахилли, в меньшей мере Мак Нейлл и
другие, обращаясь все к тому же ключевому для сюжета
«Похищения Быка из Куальнге» пятеричному делению
Ирландии, примеривают его к всевозможным историческим
вариантам политической структуры острова. Нигде в
обширном исследовании О'Рахилли не встретить упоминания
о том кардинальном факте, что подобное деление, вне
всяких политических ассоциаций и соответствий или, вернее,
прежде них, было во многих удаленных друг от друга
традициях основным способом освоения мирового
пространства, тесно связанным с изначальными космологическими
представлениями37.
Религиозные установления ирландцев с самого раннего
времени отмечены следами подобной структуры - ей
соответствуют в ирландской традиции пять священных
деревьев острова, пять королевских заезжих домов, центров
общественных церемоний, и даже правила распространенных
среди знати игр. Можно указать также на подробно
описанное внутреннее устройство королевских покоев в Таре и
разветвленную систему классификаций по различным
признакам, связанную с пятеричным делением. Ему же, только
в «вертикальном» плане, соответствует мифологема о пяти
поколениях завоевателей, уже достаточно
рационалистически изложенная в упоминавшейся нами Книге Завоеваний
Ирландии. Местом схождения границ четырех королевств
515
зз*
считается холм Уснеха (ирландский вариант представления
об омфалосе - центре мира), и огромное значение, которое
получило это место, было результатом вовсе не «народного
искажения» (popular distortion) реальности, а ее осознания в
высшем и, с некоторой точки зрения, единственно
реальном смысле. Сага как традиционный жанр в ранние
времена не могла не ориентироваться именно на этот уровень,
ибо, как и прочие эпические жанры, никогда не отражала
историю в нашем понимании ее как некой объективной
истины38.
Единственный момент, как может показаться, нарушает
стройность описанной выше системы. Если совершенно
очевидно, что четырьмя королевствами считались Улад на
севере, Коннахт на западе, Лейнстер на востоке и Мунстер
на юге страны, то насчет пятой части возникают сомнения.
Логично было бы предположить, что ею являлась
центральная часть страны. Действительно, мы знаем о
существовании такой области, называвшейся Миде, то есть именно
область центра. Однако существуют и данные, из которых
видно, что в ряде случаев центральная область не
учитывалась и вместо нее в общем счете фигурировал некий второй
Мунстер. Это противоречит в принципе довольно
известному тексту, в котором иерархия провинций отражена
совершенно четко:«.. .знание на западе, битва на севере, изобилие
на востоке, музыка на юге, власть в центре»39.
Слова эти принадлежат Финтану, о котором мы
упоминали выше. Проблему второго Мунстера такой
исследователь, как О'Рахилли, просто сбрасывает со счетов, полагая,
что в этой «официальной» традиции, возможно, отразилось
расширение территории Мунстера за счет части
территории Коннахта40.
Между тем, как было справедливо замечено41, эта
числовая неустойчивость соответствует тому факту, что если
одновременно считать среди завоевателей Ирландии и Кесса-
ир (символически отделенную от прочих водами потопа), и
потомков Миля, то есть гойделов, то всего получается не
пять, а шесть их нашествий. Связь между Мунстером вооб-
516
ще и «вторым Мунстером», в частности, со спутниками
Кессаир представляется очень возможной. Это южное
королевство в символической иерархии считалось связанным с
изначальным хаосом, хтоническим миром, тайным знанием
и поэтическим искусством, имело женский, по
преимуществу, характер. На западном побережье Мунстера, по
традиции, высадились спутники Кессаир, и, таким образом,
понятно, что обе пятеричные классификации дополняют друг
друга. «Второй Мунстер» - это как бы полюс Миде, причем
их можно представить себе как нижний и верхний полюса,
олицетворение сакральной политической власти
(связанной с сыновьями Миля - гойделами) и власти
потусторонних сил. Четыре же остальные королевства могут быть
представлены фигурами друида, воина, земледельца и раба.
Описанная нами классификация может быть
проиллюстрирована множеством ирландских текстов и хорошо
согласуется с выдвинутой известным исследователем
Жоржем Дюмезилем «теорией функций», находящей в
памятниках самых разных традиций четко выраженные
противопоставления, подобные ирландским. Коллизии, вытекающие
из взаимоотношений представителей различных функций,
обнаруживаются в самых разнообразных, в том числе и
эпических, памятниках. Понятно, что искать прямое
соответствие между уровнем подобной классификации и
реальными коллизиями политического противоборства,
перекраивающими карту страны, - значит идти в совершенно
неправильном направлении.
Увиденная в функциональной перспективе сага
«Похищение Быка из Куальнге» оборачивается совершенно иной
стороной. Сами собой уходят на второй план вопросы
«мифичности» или историчности ее героев, а также
исторического зерна ее основной коллизии. На первый план
выдвигаются иные уровни смысла. Уже недостаточно сказать о том,
что у ранних ирландцев - скотоводов по преимуществу -
набеги с целью похищения скота были обычным явлением
и сага, возможно, отразила какой-то наиболее
запомнившийся из них. Борьба Коннахта и Улада по теории братьев
517
Рисов превращается в, если можно так выразиться, борьбу
функций. Королева Медб, чей образ совершенно
определенно связан с принципом верховной власти (нам известна
еще одна Медб из Тары, хотя здесь, может быть, мы имеем
дело с одним и тем же персонажем, которая, по традиции,
выходила замуж за нескольких королей Тары подряд),
выступает на стороне Коннахта и стремится добыть быка, в
разных культурах символизировавшего военную силу.
Правда, здесь остается несколько неясной причина
коалиции остальных королевств с Коннахтом42.
Рисы сравнивают битвы между королевствами со
сражением Первой битвы при Маг Туиред (см. выше), где боги-
мудрецы, Племена Богини Дану, столкнулись с Фир Болг -
воинами.
Можно ли признать такую трактовку саги более верной,
чем все остальные? Несмотря на то, что она талантливо и
основательно аргументирована, думается, что принять ее
можно лишь с оговорками. Прежде всего потому, что в нее,
как, впрочем, и в описанные выше, не укладывается все
многообразие содержания саги. Можно, конечно,
возразить, что всякое объяснение неизбежно содержит долю
абстракции, отхода от живой плоти исследуемого явления.
Однако такое абстрагирование будет творчески
плодотворным только в том случае, если будет выстроено, вычленено
из текста произведения, а не наложено, не вчитано в него.
Бесспорно, в «Похищении Быка из Куальнге» есть
основания для самого разного прочтения, но в саге они
сосуществуют в виде живого единства, а не перекрещивающихся
прямых линий. Учитывать это необходимо. Живое
единство эпического памятника (и не только его) обеспечивалось
его традиционностью, самым фактом существования
внутри традиции. Термин этот может пониматься по-разному, и
здесь мы хотели бы подчеркнуть лишь одну его сторону, а
именно ту, которая на всех этапах жизни памятника
обеспечивала центростремительную направленность
разнообразных слоев и элементов, его составляющих. Среди них и
мифологические мотивы, и героические сказания, и встречаю-
518
щиеся лирические описания. Эпос уладского цикла
зародился очень давно и существовал в традиции веками.
Естественно, что он не мог не развиваться вместе с тем
обществом, которое его породило. Любой конкретный эпический
памятник, пока он оставался живым, не мог не
обогащаться новыми мотивами и элементами, причем не надо думать,
что развитие совершалось, так сказать, по прямой
восходящей линии. К примеру, на уровне сюжета и текста в целом
мифологические мотивы могли проникнуть в ткань
героических сказаний не на самой ранней ступени развития
текста. Другие мотивы мифологии заметны в нем уже в
пережиточном и сильно рационализированном состоянии. В
памятнике, действительно принадлежащем традиции (в
данном случае это слово можно писать и с заглавной буквы),
замечательна именно возможность бесчисленной перемены
акцентов, допустимость забвений и искажений,
приспособляемость к условиям времени без того, чтобы все это
нарушало ощущение правдивости его как целого,
свойственного на разных этапах носителям культуры.
Не нужно забывать, что неоднородность повествования
каждого периода его жизни нейтрализовалась внутренне
присущей ему способностью фокусировать лучи разных
уровней и соотносить их с господствовавшими в обществе
представлениями, вкусами, понятиями и верованиями.
Говоря об этих этапах, мы, конечно же, понимаем, что в нашем
распоряжении имеется всего лишь свидетельство одного из
них - того, когда памятник сложился в известном нам виде.
Именно поэтому приходится соотносить его с сознанием
определенной эпохи, а прочие соотношения
восстанавливать с большей или меньшей надежностью.
Уладский цикл как некоторое целое в дошедшем до нас
виде и сага «Похищение Быка из Куальнге», в частности,
оформлялись в ту эпоху, когда складывалась
общенациональная ирландская традиция. Множество свидетельств
позволяют заключить, что в то время в сознании носителей
культуры.резко возросла роль объединения и согласования
элементов традиции. Не следует думать, что такой процесс
519
мог быть целиком сознательным, - циклизация сюжетов,
эпизодов и мотивов шла в значительной мере естественным
путем - но он осознавался и как рационально понимаемая
цель. В одном из памятников встречается такое замечание:
«Тот не филид, кто не согласовывает и не связывает между
собой все саги»43.
Это «связывание» и «согласовывание» не означало, что
восторжествовало какое-то сознательное стремление
переиначить существо текстов и устных сказаний и
сообщить им в современном смысле слова некую
направленность. С развитием культуры весь этот материал просто-
напросто начинал видеться в иной плоскости и на более
широком горизонте, и это видение требовало
воплощения. С развитием рационалистического мышления (в его
отличии от мифопоэтического, или, иначе,
космологического44) материал культуры переосмыслялся и оформлялся
по-новому. На уровне цикла это проявлялось прежде
всего в своеобразной организации саг, тяготеющих к
превращению в действительно единый мир с упорядоченными
внутренними связями. Это согласование материала саг
ничем не походило на порядок, принятый у бардов и фили-
дов прежних времен и основывавшийся как на ряде более
или менее внешних признаков, так и на важнейших
правилах сакрального уровня - степени посвящения поэтов в
тайны поэтического языка и многих других. В позднее
время (X - XII вв.) усилия ученых людей нередко
приводили к совершенно искусственным и даже курьезным
результатам - смешению персонажей, связыванию заведомо
несовместимых событий, не вполне логичным
отождествлениям и т.д. Все эти моменты затрудняют вычленение
подлинного и архаического ядра текстов и объясняют множество
искусственных построений, относящихся уже к новейшему
времени.
В эпоху, когда оформились как праварианты, так и
собственно дошедшие до нас тексты, проявлялась и другая
заметная тенденция. Уже замечалось, что в некоторых
развитых эпосах структуры мифологического мышления иногда
520
выступают даже более отчетливо, чем в архаической эпике,
хотя последняя, бесспорно, и ближе к мифу45.
По всей видимости, это может хотя бы частично
объясняться тем, что на стадии сложения национального
героического эпоса появляется особая нужда в смысловых
структурах, позволяющих придать материалу более общее и полнее
отвечающее современным стремлениям значение. Однако
при явной деархаизации многих элементов эпоса эти
смысловые структуры могут черпаться только из представлений,
характерных для космологического, а не исторического
сознания. Иными словами, в поздний, если можно так
выразиться, «предысторический» период, мы можем наблюдать
своеобразно выраженное возрождение древних форм
мышления. Хотя в таком ракурсе ирландский эпос еще не
привлекал внимания исследователей, есть основания думать,
что его пример подтверждает сказанное.
Прежде всего, появляется возможность если не
объединить, то как-то согласовать две основные описанные выше
точки зрения на содержание саги «Похищение Быка из Ку-
альнге» - условно говоря, историческую и
мифологическую Серия героических сказаний о Кухулине,
совершенных им величайших подвигах и перенесенных испытаниях
оформлялась в национальный эпос на фоне главного и
придающего всем им смысл деяния - защиты величайшего
сокровища Улада, быка Дайре. Этот основной, проходящий
сквозь все им совершенное подвиг, был заложен в самом
имени Кухулина и истории о том, как он его получил. Еще
мальчиком он направляется по следам свиты короля Кон-
хобара и вынужден схватиться с чудовищным псом,
который стережет стада и богатства, принадлежащие кузнецу
Кулану46.
Победив пса и тем самым оставив владения кузнеца
беззащитными, он дает обязательство до определенного
времени самому вместо пса нести сторожевую службу. Вся судьба
Кухулина, но уже разворачивающаяся на фоне целого
королевства, служит своего рода исполнением этого взятого
обязательства - ведь именно он один, когда все уладские во-
521
ины и сам Конхобар поражены странной болезнью ,
защищает границы своего края и оберегает от угона стада уладов
и самого Быка, Донна Куальнге. Весь героизм и мужская
сила, которой временно лишены герои королевства,
сосредотачиваются в Кухулине и служат порукой сохранения
величайшего достояния королевства. Тема защиты его рубежей
от войск королевы Медб давала идеальную возможность
нанизывать один на другой подвиги-поединки юного
воина. За редким исключением (так, бой с Фер Диадом, по
единодушному мнению исследователей, существовал как
совершенно самостоятельное повествование и в саге является
интерполяцией), трудно сказать, какие из этих подвигов
принадлежали к основному ядру сказания о «Похищении»,
но это не меняет существа дела48.
Однако и здесь упоминавшиеся выше братья Рисы
правы, тема похищения Быка в основе своей мифологична.
Характерно, что ни в одном из вариантов саги, кроме
содержащегося в Лейнстерской Книге, нет вводного эпизода (спор
Айлиля и Медб), объясняющего мотивы предстоящего
похода на Улад. Происхождение его неясно, однако можно
предположить, что составитель текста Лейнстерской Книги
ввел его, дабы придать единство и рациональное
обоснование всему последующему изложению. Стремясь к созданию
цельного и свободного от противоречий повествования,
переписчик хотел дать логическую связку между двумя
осознанно или неосознанно ощущавшимися им уровнями
текста.
Многие исследователи отмечали заметную
фрагментарность структуры «Похищения Быка из Куальнге», причем
высказывались даже мнения, что гений ирландского
народа лучше реализуется в короткой истории со сжатым
сюжетом, чем в пространном и многоплановом повествовании49.
Действительно, по своему объему «Похищение» стоит
особняком в ирландской традиции, прославленной
десятками саг относительно небольшого размера. Между тем,
говорить об особенностях национальной ирландской
культуры здесь не совсем уместно, ибо даже сравнение сохра-
522
нившихся версий эпопеи убеждает нас, что она не была
случайным явлением, а логически продолжала развитие
традиции. Фрагментарность же саги, ее структура, словно
образованная из множества отдельных кирпичиков,
объясняется тем, что она находилась в становлении, завершающий
этап которого в силу самых разнообразных причин так и не
наступил. Это развитие наблюдается не только на уровне
циклизации различных эпизодов, но и на уровне
многопланового смыслового пространства саги.
Мы говорили, что невозможно точно определить круг
источников, которыми пользовался составитель текстов
Лейнстерской Книги, трудясь над рукописью. Почти
несомненно, он знал версию Книги Бурой Коровы, еще какую-
то не дошедшую до нас версию, а также, очень может быть,
и отдельные остающиеся нам неизвестными саги. Нельзя не
учитывать возможность знакомства составителя с
современными ему устными версиями всего текста или его
эпизодов, хотя значение этого фактора определить очень
непросто. Однако каковы бы ни были его источники,
намерение переписчика совершенно определенно: создать
возможно более связный и свободный от противоречий
вариант текста, дабы, как он сам отмечает в конце рукописи,
именно в этом виде «Похищение Быка из Куальнге»
помнилось веками.
Прежде всего, Аэд Мак Кримтан приложил немало
трудов для придания «Похищению» композиционной
стройности. Дело в том, что версия Книги Бурой Коровы -
напомним, наиболее ранняя из всех - была, по общему мнению,
первой попыткой собрать воедино бытующие варианты
саги. Именно поэтому текст содержал немало противоречий,
в частности, дублирующих друг друга эпизодов.
Исследовавший эти дублеты Рудольф Турнайзен, который исходил
из невозможности их совмещения в одной версии50,
аргументировал принадлежность этих вариантов двум
основным источникам (А и В) IX в., о которых мы упоминали
выше. Выделенные Турнайзеном дублеты могут быть самыми
разнообразными - дважды объясняется одно и то же назва-
523
ние, дважды повторяется предсказание или рассказывается
об убийстве одного человека. Все их нельзя отнести за счет
неловкости составителей версии Книги Бурой Коровы - в
чем-то это было следствием естественного накопления
эпизодов вокруг основного ядра повествования и встречается
также в других версиях. Некоторые из вариантов внутри
одного текста явно несовместимы и восходят к разным
источникам: так, в версии Книги Бурой Коровы знаменитый
уладский воин Конал Кернах сначала упоминается среди
находящихся с коннахтцами изгнанников из Улада, а
вскоре - среди воинов Конхобара.
Составитель версии Лейнстерской Книги старался
максимально избегать повторов и различных неувязок.
Остается не вполне выясненным вопрос, насколько это
предположение, выдвинутое и аргументированное Турнайзеном,
поставлено в правильной плоскости. Возражая Турнайзену,
Сесиль О'Рахилли склонна приуменьшать долю
сознательных усилий Аэда Мак Кримтана, который, как она
считает51, возможно, имел перед собой схожий с версией Книги
Бурой Коровы текст, но уже свободный от наиболее
очевидных интерполяций и дублетов. Этот текст, условно
называемый версией X, мог быть предком вариантов,
содержащихся в двух упомянутых нами выше поздних рукописях
XV и XVI вв. В любом случае различия между Лейнстерской
Книгой и Книгой Бурой Коровы налицо.
Однако составитель версии Лейнстерской Книги
действовал не только методом исключения и унификации. Мы
уже говорили, что только в нашем варианте саги
содержится обширное вступление - разговор Айлиля и Медб. Кроме
того, лишь в версии Лейнстерской Книги мы встречаем
описание встречи Кухулина с Медб и Фергусом у Гленн Фо-
хайн, многочисленные добавочные детали в описании
сражений (к примеру, с Галатином Дана и его сыновьями),
движения войск, сбора Конхобара и Келтхара на битву и т.д.
Турнайзен и многие вслед за ним полагали, что этот
добавочный материал был придуман и включен в текст
составителем версии Лейнстерской Книги. Исследования Сесиль
524
О'Рахилли позволяют и здесь предполагать влияние какого-
то неизвестного варианта саги, имевшегося в
распоряжении составителя текста Лейнстерской Книги, а также
послужившего прототипом версии поздних рукописей, так
называемой Версии III.
«Похищение Быка из Куальнге» из Лейнстерской Книги
резко отличается от более ранней версии Книги Бурой
Коровы по языку и стилистическим особенностям. С точки
зрения же структуры текста, они мало рознятся друг от
друга и, более того, воспроизводят обычную для ирландских
саг практически любого объема композицию. Большинство
ирландских повествований включают три элемента -
прозаические части, поэтические вставки и так называемую
риторику, очень часто специально отмеченную в рукописях
буквой г. Удельный вес поэзии и прозы в сагах непостоянен,
риторика же никогда не занимает слишком много места.
Объем и характер этих элементов текста зависит от многих
причин, и прежде всего, от его архаичности и того, что в нем
преобладает - описания или диалоги. Первые передаются
почти исключительно средствами прозы, а во втором
случае, особенно когда персонажи обмениваются
пространными речами, мы встречаемся с поэтическими вставками.
Точно так же обстояло, по всей видимости, дело и в
родственной валлийской традиции, где во множестве сохранились
фрагменты поэтических текстов (записанных позднее, чем в
Ирландии), которые, однако, в прошлом должны были
иметь прозаическое обрамление52.
Проза, по всей видимости, является и наиболее древним
слоем текста. Между тем, именно она по своей природе
была наиболее способна подвергнуться с течением времени
самым разнообразным изменениям. Наиболее ранние из
сохранившихся образцов прозы отличаются предельно
сжатым стилем, так что иногда создается впечатление, что
первоначально она была опорой для памяти сказителей. Лишь
некоторые отрывки - главным образом описания
центральных персонажей, оружия и боевых колесниц - более
разработаны, хотя и имеют достаточно жесткую, формульно за-
525
крепленную структуру. С течением времени в прозаических
повествованиях мы наблюдаем решительные перемены,
которые прекрасно заметны на примере самого «Похищения
Быка из Куальнге» из Лейнстерской Книги.
Совершенно особое место в сохранившихся текстах
занимает так называемая риторика (ирл. retoiric; иногда
подобные отрывки отмечали терминами rose или roscag,
обозначающими, правда с несколько более позднего времени,
короткую песнь, какую-либо формулу и т.д.). Дать более или
менее полное определение этого жанра достаточно трудно53,
точно так же, как и попытаться проследить его корни. По
всей видимости, они связаны с какой-то древней практикой
заклинаний и особого усложненного языка, понимание
которого было доступно лишь посвященным. В
сохранившемся виде риторика представляет собой короткие
отрывки текста (чаще всего это пророчества, иногда - диалог и
очень редко - какие-либо описания), резко выделяющиеся
на его фоне сложностью своего построения. Сложность эта
без всякого сомнения намеренная, однако с течением
времени плохо понимавшие содержание этих фрагментов
переписчики внесли сюда и дополнительную путаницу. Фразы
риторики построены по принципу строгого параллелизма и
связаны между собой аллитерацией, следование которой
было в немалом количестве случаев самим принципом
подбора слов, которые чаще всего либо очень труднопонимае-
мы, либо употреблены в необычных комбинациях.
Существует и поэтическая риторика, скорее всего вторичная по
отношению к прозаической. Перевести фрагменты риторики
почти всегда исключительно трудно, а подчас и вовсе
невозможно передать их связное содержание. Именно поэтому
мы отказались от их перевода в настоящем издании. Анализ
лингвистических форм позволил Турнайзену отнести
составление текста к первой трети или четверти XII в.
Многосторонние исследования, проведенные к настоящему
времени специалистами54, практически ничего не изменили в его
датировке. Стиль версии Лейнстерской Книги также
указывает на более позднее время составления этой рукописи.
526
Язык ее очень богатый и насыщенный, особенно по
сравнению с версией Книги Бурой Коровы, где он настолько
лаконичен, что некоторые отрывки приходится буквально
расшифровывать, сравнивая с другими рукописями. Если при
объяснении названия какого-нибудь места версия Книги
Бурой Коровы ограничивается простым «отсюда
пошло.. .», то в Лейнстерской Книге всегда дается со ссылкой на
«мужей Ирландии» развернутое описание происшедшего
события с колоритными подробностями. Речь персонажей
версии Лейнстерской Книги обильно уснащена
нанизываемыми друг на друга синонимами, которые, как и те, что
встречаются в описаниях одежды и оружия, столь
разнообразны, что передать их средствами русского языка подчас
затруднительно или невозможно. Вот характерный пример:
Медб, отвечая на вопрос, какой судьбы желает она для
отряда Галиони, в более ранней версии отвечает просто:
«Смерти», - а в более поздней говорит: «Смерти, погибели,
истребления желала бы я для них...» и т.д. Неудивительно,
что версия Лейнстерской Книги длиннее своей
предшественницы.
Стиль «Похищения» из Лейнстерской Книги отличает
еще одна, более заметная здесь, чем в других рукописях,
особенность. Ее можно охарактеризовать как
своеобразную «формульность» языка. Сходные события и
обстоятельства описываются в нашей рукописи почти
исключительно в сходных выражениях, здесь очень часты формулы
приказов, посланий и вообще диалога. Для примера
сошлемся на очень показательный в этом отношении разговор
раненого Кетерна с лекарем Фингином. Насколько нам
известно, вопрос о формульности стиля «Похищения» из
Лейнстерской Книги специально никем не исследовался,
хотя такое исследование напрашивается в связи с другой
проблемой более общего характера, обсуждение которой
оживилось после выхода в 50-х годах работы Джеймса
Карни55.
Одна из глав этого труда посвящена разбору одной из
предваряющих «Похищение» саг, а именно - «Похищение
527
стад Фроэха». Основная мысль Карни сводится к тому,
что этот текст был создан в VIII в. и до того не мог
существовать в устной традиции. Далее Карни показал, что
рассказ о смерти Фроэха, содержащийся в «Похищении»
Книги Бурой Коровы, основан на «Похищении стад Фроэха»
и не входил в основное ядро саги. По мнению
исследователя, автор предваряющей саги включил связанный с Фроэ-
хом эпизод в основной текст, оформив его по образцу уже
содержащихся там сходных эпизодов. Таким образом,
Карни стремился опровергнуть мнение Турнайзена насчет
происхождения дублетов (он относил их к двум
источникам IX в.), а заодно отрицал устное происхождение
«Похищения Быка из Куальнге», ибо показал существование
дублетов, которые нельзя объяснить, исходя из различия
устных версий.
Трудно предположить, что на записях ирландских саг
никак не отразился тот общекультурный горизонт,
который был доступен ирландским монахам ничуть не в
меньшей мере, чем их континентальным собратьям56.
Но делать отсюда вывод, что «Похищение Быка из
Куальнге» должно было стать сознательным подражанием
Вергилиевой «Энеиде» или что смерть Кухулина была
смоделирована по образцу смерти Христа (Кухулин умер стоя
и тоже был пронзен копьем), по меньшей мере
неосновательно. Столь же малоубедительно и представление,
согласно которому ирландские саги были сочинены
монахами, использовавшими обрывки сохранившейся к их
времени традиции. Эта позиция, которая, кстати сказать,
подверглась серьезному пересмотру в позднейших работах самого
Джеймса Карни, сразу вызвала множество критических
оценок57.
При всей их убедительности, анализ формульного стиля,
который, как показали работы Лорда и Парри58, внутренне
присущ эпическому произведению, живущему в устной
традиции, был бы в отношении версии Лейнстерской Книги
совершенно необходим.
Составитель Лейнстерской Книги, несомненно, проявил
528
самостоятельность по отношению к своим источникам и в
трактовке основных персонажей саги. Особенно это
заметно на примере королевы Медб. В версии Книги Бурой
Коровы она еще не занимает такого целиком
первенствующего положения. Там, где в ранней версии ведет разговор и
распоряжается король Айлиль, в рукописи Лейнстерской
Книги эта роль целиком отдана королеве. Властный и
непреклонный характер Медб резко очерчен уже во введении,
которое задает тон всему повествованию. Сесиль О'Рахил-
ли отмечает, что в этом смысле наша версия стоит
совершенно особняком и отличается даже от упомянутой версии
III, которая, по ее мнению, имеет с текстом Лейнстерской
Книги общий источник. Вот, к примеру, эпизод с посылкой
условий перемирия Кухулину. В поздних рукописях,
дающих вариант версии III, его описание практически дословно
совпадает с текстом Лейнстерской Книги, однако Айлиль и
Медб будто меняются местами - здесь об условиях
перемирия говорит Айлиль, он посылает к Кухулину Мак Рота и
расспрашивает его о встрече с героем Улада. Остается
действительно предположить, что составитель версии
Лейнстерской Книги действовал здесь совершенно независимо
от своих источников (если не учитывать, что в их числе
могли быть какие-то бытовавшие тогда устные варианты саги).
Совершенно очевидно, что образ гордой и непреклонной
королевы виделся Аэду противостоящим героической
личности Кухулина, и это противопоставление, проведенное
им очень последовательно, придает дополнительное
единство тексту.
Мы уже говорили, что сага «Похищение Быка из Ку-
альнге» не стоит особняком в ирландской традиции. С
ней связывались так называемые предваряющие саги,
которые в нашем издании предпосланы тексту
«Похищения». Здесь мы следовали за традицией, но необходимо
отметить, что все же далеко не полностью ее отразили.
Связанные с «Похищением» саги распадаются на две
основные группы. Одни повествования, если их
расположить последовательно, составят героическую биографию
529
34 Саги об уладах
Кухулина от рождения до трагической гибели. Они явно
тяготеют к превращению в самостоятельный цикл саг.
Ряд из них, которые описывают предшествовавшие «По-:
хищению» события, приведены нами («Похищение коров
Регамны», «Сватовство к Эмер»). Другие - к примеру,
«Болезнь Кухулина» - не вошли в издание, ибо считались
либо не имеющими прямого отношения к событиям
основной саги, либо повествовали о судьбе героя уже после
описанных в ней событий. Особняком стоит входящий в
текст «Похищения» отрывок о юношеских деяниях
Кухулина, который, возможно, существовал когда-то как
отдельное повествование.
Другая группа саг имеет отношение к событиям и иным
персонажам «Похищения Быка из Куальнге». Их значение
для понимания этих событий весьма неодинаково.
Некоторые из саг объясняют, как и почему отдельные персонажи
(Фроэх) или целые отряды (Фергус с его уладами)
оказались на стороне королевы Медб во время похода на Улад.
Очень важная для понимания смысла «Похищения» сага «О
ссоре двух свинопасов» повествует о чудесных
превращениях двух сверхъестественных свинопасов, которые они
претерпели, прежде чем воплотиться в двух быках, поединком
которых завершается сага. Происхождение и рукописная
традиция этих саг неодинаковы, но говорить об этом
подробно не входит в нашу задачу. Большинство саг, которые
приведены в настоящем издании, содержатся в той же самой
Лейнстерской Книге, что и наша версия текста
«Похищения». Праварианты большинства из них относятся к VIII
(«Видение Энгуса») и IX вв. («Рождение Конхобара»), а
бытование в традиции они, несомненно, начали значительно
раньше.
Между первым и вторым изданием этой книги прошло
двадцать лет, и, тем не менее, я решил оставить текст При-
ложепий без изменения. Мне представляется, что он
продолжает играть свою роль введения в мир ирландских
героических саг. Читатель, желающий сегодня познакомиться с
530
ними глубже, должен, естественно, учесть итоги научной
работы в этом направлении за последние два десятилетия.
Кроме огромного числа статей в кельтологической
периодике, внимания заслуживают ряд новых журналов, серий и
отдельных публикаций. Это, прежде всего, специальные
ежегодные выпуски Emania, готовящиеся образованной при
университете Белфаста The Navan Research Group и
содержащие результаты исследований в области археологии,
истории мира саг, культуры и мифологии. На протяжении ряда
лет при университете города Фрейбурга в Германии реали-
зовывался проект по исследованию соотношения
письменной и устной традиций (в частности, в эпосе). Публикации
под редакцией проф. Hildegard L.C. Tristram сборников под
общим заголовком ScriptOralia содержат множество
материалов, посвященных специально ирландской традиции.
Отметим также сборники Aspects of the Tain, ed. J.P. Mallory,
Belfast, 1992 и Ulidia, ed. J. P. Mallory and G. Stockman, Belfast,
1994. Важнейшие элементы хронологии интересующего нас
времени были впервые определены или уточнены в
исследованиях M.G. L. Baillie, в частности в работе Tree-Ring Dating
and Archaeology, Chicago-London, 1990. На русском языке
появилась, среди прочего, серьезная работа Т.А.Михайловой
Суибие-гельт, зверь или демон, безумец или изгой. Москва,
2001, прямо не связанная с исследованием уладского цикла,
но важная для всех интересующихся ирландской культурой.
Археологии Ирландии латенского времени посвящены
фундаментальные и на сегодняшний день исчерпывающие
работы Barry Raftery, в частности La Тепе in Ireland, Marburg,
1984 и Pagan Celtic Ireland, London, 1994. Все это лишь малая
толика появившихся за прошедшее время работ, но
интересующийся читатель, безусловно, найдет в упомянутых
публикациях все необходимые указания на направления
дальнейших поисков.
34*
1 Оссиан, сын Фингалов, бард третьего века. Галльские
стихотворения. Переведены с французского Е.Костровым. СПб.,
1818, с. 1.
2 См.: Green A.S. The Making of Ireland and its Undoing. L., 1908,
p. 360 sq.
3 См. об этом времени: Kenney J.F. The Sources for the Early
History of Ireland. N.Y., 1966, p. 26.
4 Ibid.
5 Ibid., p. 42.
6 Так называемые Список А и Список В; см.: Jubainville,
d'Arbois de Н., Essai d'un catalogue de la litterature epique dTrlande.
P., 1884, p. 259; Thurneysen R. Die Irische Helden und Konigsage.
Halle, 1921, p. 21.
* 7 См.: Murphy G. Saga and Myth in ancient Ireland. Dublin, 1955;
Rees A., Rees R. Celtic Heritage. L., 1976, p. 207 - 121; O'Coileain,
Sean, The Structure of a Literary Cycle, Eriu, XXV, 1974, p. 88 - 125.
8 См. их краткое обсуждение в кн.: Mein W. Tain bo Fraich.
Dublin, 1974, p. VII sq.
9 См.: Hughes K. The Distribution of Irish Scriptoria and Centes of
learning from 730 to 1111, in Studies in the Earty British Church.
Cambribge, 1958; Gougaud L. The Remains of Ancient Monastic
Libraries, in Feil sgribhinn Eoin Mhic Neill. Dublin, 1940.
10 Cm. Zeitchrift fiir Celtische Philogie XIX, p. 209 и в
соответствующем разделе Die Irische Helden und Konigsage. Halle, 1921.
11 O'Rahilly С Tain Bo Cualnge from the Book of Leinster. Dublin,
1970.
12 См.: Carney J. Studies in Irish Literature and History. Dublin,
1955.
13 Это не так давно показал O'Sullivan W. Celtica VII, p. 1-31.
14 См.: Kelleher J.V. The Tain and the Annals. Eriu, 1971,
vol. XXII, p. 107-128.
15 O'Rahillly T.F. Earty Irish Histiry and Mythology. Dublin, 1971,
p. 269-271.
16 Мы не говорим здесь о целом ряде фольклорных и
книжных форм, которые осознавались «лживыми» внутри самой
культуры.
17 Мелетинский Е.М. К вопросу о применении структурно-
семиотического метода в фольклористике. - В кн.: Семиотика
и художественное творчество. М., 1977, с. 162.
532
18 См. прежде всего упомянутую «Книгу Завоеваний»:
Leabhar Gabhala Eireann. Ed. by R. A. S. Macalister, а также Le Roux
F. La Mythologie Irelandaise du Livre des Conquetes. Ogam 20, 1968,
p. 381-404, с многочисленными библиографическими
указаниями.
19 По поводу их имени высказывались самые разные
предположения, связанные, в частности, с исторической или
мифической природой Фил Болг; см.: O'Rahilly Т. Op. cit., р. 43-57.
20 Ibid.
21 Есть и другая версия их столкновения, см.: The First Battle
of Moytura, ed by J. Fraser, Eriu VIII; Dumezil G. Mitra - Varuna. P.,
1948, p. 180 sq.
22 Текст «Битвы при Маг Туиред» см. в дополнении к
изданию 1985 г. В нашу задачу не входит рассмотрение его по
существу - укажем лишь, что зафиксированные в нем предания
не раз сопоставлялись с данными других традиций, к примеру
со сказаниями о борьбе Асов и Ванов, Дэвов и Асуров и пр.
23 См.: Chadwick Н.М. The Heroic Age. L., 1912; Chadwick H.M.,
Chadwick N.K. The Growth of Literature. L., 1932 - 1940, vol. I - III.
24 См.: O'Rahilly С Op. cit., p. V.
25 См.: O'Riardain S.P. Тага: The Monuments of the Hill, Dundalk,
1954; Jackson, Kenneth H. The Oldest Irish Tradition: A Window on
the Iron Age, 1964; Dillon M. The Archaism of Irish Tradition, Proc.
British Acad. XXXIII, p. 245-264.
26 O'Curry E. Lectures on the manuscript materials of ancient Irish
history. Dublin, 1861, p. 33.
27 См.: O'Rahilly T.F. Op. cit., p. 270.
28 Nutt A. Studies in the Legend of Holy Grail, 1888, p. 185.
Сходное мнение высказывал и J.A. Mac Culloch. The Religion of the
Ancient Celts, 1911, p. 127.
29 См.: Kelleher J.V Op. cit., p. 113 sq.
30 Byrne F.J. Irish Kings and High-Kings. L., 1973, p. 52.
31 Ibid., p. 62.
32 Mac Neill E. Phases of Irish History. Dublin, 1919, p. 100.
33 См.: O'Rahilly T.F. Op. cit., p. 171-183.
34 См. карту.
35 См.: Carney J. Three old Irish accential poems. Eriu, XXII, 1971,
p. 79.
36 Rees A., Rees B. Op. cit., 2nd. ed.
533
37 Количество работ на эту тему огромно - многие из них
перечислены в примечаниях к книге Рисов.
38 См.: Zumthor P. Essai de poetique medievale. P., 1972, p. 22. Там
же ряд важных библиографических сведений.
39 Цит. по: Rees A., Rees В. Op. cit., р. 122.
40 См.: O'Rahilly T.F. Op. cit., p. 173.
41 См.: Rees A., Rees B. Op. cit., p. 132.
42 См.: Rees A., Rees B. Op. cit., p. 124.
43 Kenney J.F. Sources for the Early History of Ireland. N.Y., 1966,
p. 13.
44 См.: Топоров B.H. О космологических источниках ранне-
исторических описаний. Тр. по знаковым системам VI. Тарту,
1973, с. 106-150.
45 См.: Неклюдов СЮ. Статические и динамические начала
в пространственно-временной организации
повествовательного фольклора. - В кн.: Типологические исследования по
фольклору. М., 1975, с. 182-183.
46 Имя Кулана на уровне мифологического пласта
«Похищения» интересно соотнести с дошедшим до нас на огаме
именем Calunos (бог огня?).
47 Об этой болезни, связанной с обрядами так называемой
кувады, см.: Михайлова Т.А. «Недуг уладов»: попытка
интерпретации. - Сов. этнография, № 2, 1982.
48 См. о сравнении эпизодов в различных версиях:
Thurneysen R. Die Irische Helden und Konigsage, Halle, 1921;
O'Rahilly С Op. cit., p. XXV, sq.
49 См.: Die altirische Heldensage Tain Bo Cualnge nach dem Buch
von Leinster, ed. Ernst Windisch. Leipzig, 1905, p. LX.
50 См.: Thurneysen R. Op. cit.
51 См.: O'Rahilly С Op. cit., p. XXXVII.
52 См.: Williams J. Lectures on Early Welsh Poetry. Dublin, 1970,
p. 17.
53 См.: Thurneysen R. Die Irishe... p. 54 - 56; Hull V. Longes Mac
n-Uislenn. N.Y., 1959, p. 26-29.
54 См.: O'Daly M. The Verbal System in the LL Tain. Eriu, XIV,
p. 31-139.
55 См.: Carney J. Studies in Irish Literature and History. Dublin,
1955.
534
См.: Stanford W.B. Toward a history of Classical Influences in
Ireland, Proceedings of Royal Irish Academy, 70, C3, 1970.
57 См.: Carney J. Three Old Irish...; O'Rahilly С Op. cit.
58 См.: Lord A.B. The Singer of Tales. Cambridge (Mass.), 1964.
С.Шкупаев
ПРИМЕЧАНИЯ*
Недуг уладов
Перевод выполнен по изданию: The Book of Leinster.
Dublin, 1956, vol. II, pp. 467-468.
1 Крупху, сын Агномана - имя Крунху, в других рукописях
Cruncu, Cruind, Cruinniuc, Crunn, образовано от cruind -
«круглый». ОТахилли, замечая, что Маха (см. ниже) иногда
отождествлялась с женским божественным персонажем по
имени Grian (от слова «солнце»), полагает, что и имя ее мужа
указывает на демифологизированное солнечное божество, что
вряд ли можно считать доказуемым (см.: O'Rahilly Т. Early Irish
History and Mythology. Dublin, 1971, p. 290).
2 Маха, дочь Сапьрита, сына Имбата - ирландская
традиция знает несколько персонажей с именем Маха (ирл. macha
'поле, пастбище'), под которым известна, в частности, одна из
богинь войны и разрушения. Ж.Дюмезиль, рассматривая образ
Махи из нашей легенды (в сравнении с двумя другими Махами
- супругами правителей Немеда и Кимбаэта), считает его
соответствующим «третьей функции» - плодородия, изобилия и
др. (см. Dumezil G. Mythe et epopee. Paris, 1968, vol. 1, pp. 607-611).
В то же время соревнование Махи с лошадьми может быть
названо рефлексом памяти о протокельтской богине-матери и
божественной супруге правителя, предстающей в виде кобылы
(ср. галльская богиня Эпона, букв, «лошадиная»). В то же
время, Маха - имя одной из богинь войны и смерти (Бодб, Мор-
риган, Маха), которые в ирландской традиции исполняют
функции мойр (тема прядения практически полностью утраче-
* Если не помечено особо, примечания Т. Михайловой и
С. Шкунаева.
536
на, оставаясь лишь в виде рассказа о плетении кишок
погибших героев, - см. Le Roux Fr., Guyonvarc'h Ch.J. La Soverainete
guerriere de PIrlande: Morrigan, Bodb, Macha. Rennes, 1983). См.
также о состязаниях лошадей и шире о символической роли
лошади в древней Ирландии - Haworth R. The horse harness of
the Irish Early Iron Age // The Ulster Journal of Archeology,
vol. 34, 1971.
3 Эмайп Маха - букв. «Близнецы Махи». Название столицы
королевства уладов на севере Ирландии. Она располагалась
на вершине холма в двух милях от нынешнего города Армаг
(Арма), графство Армаг. В настоящее время это место
известно как «крепость Наван» (англ. Navan Fort) - из ср. ирл. формы
An Eamhain [an-avan]. Предпринятые Д.Вотерманом в 1963-
1971 гг. раскопки этого места показали, что первые поселения
датируются там IV тысячелетием до н.э., т.е. - еще догойдель-
ским периодом. Более детальный анализ археологических
данных Д.Мэллори и Б.Рафтери (1980-е гг.) позволил сделать
много интересных наблюдений о быте, социальном устройстве и
религии ранней Ирландии, а также обнаружить следы
культовых построек, с трудом поддающихся интерпретации (см. об
этом - J.RMallory. The Word of Cu Chulainn. The Archeology of the
Tain bo Cuailnge II Aspects of the Tain. Ed. J.P.Mallory, Belfast,
1992; J.P.Mallory. The literary topography of Emain Macha //
Emania, vol. 2, 1987; B.Raftery. Irish hill-forts // The Iron Age in
the Irish Sea Province, C.B.A. Research Report 9,1972; B.Raftery.
La Tene in Ireland. Marburg, 1984). Хотя в самом названии
Эмайн явно видны реликты древнего индоевропейского
культа близнецов (ср. др.инд. Яма), возможно, мы сталкиваемся с
поздней реинтерпретацией гойделами древнего названия. Ср.
также «Эмайн Аблах» (Emain Ablach, букв, «яблоневая»),
чудесный остров у берегов Шотландии, жилище ирландского
бога моря Мананна, сына Лира. В ранней ирландской традиции
предание об основании столицы уладов и получении ею
названия Эмайн Маха связывалось с ритуалом строительной
жертвы (о раскопанном на месте Эмайн Махи странном
сооружении, имеющем, несомненно, временный сакральный характер,
см. J.L.Lynn. The Iron Age Mound in Navan Fort: A Physical
Realization of Celtic Religious Beliefs? // Emania, No. 10, 1992).
Как написано в «Глоссарии» Кормака, сына Кулленана, (нач.
537
X в.), элемент em - описывается как греческое заимствование
(aima - 'кровь'), и название Эмайн трактуется как «убийство
одного (человека)», потому что, как пишет он, «кровь одного
человека была пролита при ее основании». Согласно
традиционной хронологии, столица уладов была основана в 450 г. до
н.э. Кимбаэтом, а в 332 г. была разрушена людьми из Тары при
ее последнем правителе Форгусе Фаге.
4 ...пять дней и четыре ночи... - из ирландской традиции, и
прежде всего из «Похищения Быка из Куальнге», известно, что
посещавшая уладов болезнь могла длиться гораздо дольше.
Ассоциация с числом девять возникла, скорее всего, из-за
смещения смысла ирл. ces noinden - 'детская болезнь',
превращенного в noinden - 'девятка' (noin - девять). В основе данного
эпизода легенды, видимо, лежит распространенный у многих
народов обычай кувады, согласно которому муж роженицы
ложился в постель и делал вид, что сам испытывает родовые
муки. Данный обычай встречался практически у всех народов
на определенной стадии социального развития (видимо - как
знак перехода к патриархату и патрилинейной системе
родства). В настоящее время в Европе в открытой форме он
встречается только у басков. Интересно, что в первом издании саги в
пер. А.Смирнова данный фрагмент сопровождался
следующим комментарием: «Весьма вероятно, что он (обычай)
существовал у первобытного населения Британских островов и что
кельты, застав его там, если не переняли, то своеобразно
осмыслили в своих сказаниях» (Ирландские саги. Л.-М., 1933,
с. 336). Соотнесение с упомянутыми А.Смирновым басками, а
также иберийцами, в данном случае может послужить
материалом для этнической и лингвистической атрибуции докельт-
ского субстрата Британских островов (проблема, до сих пор
являющаяся предметом многочисленных дискуссий). Другая
интерпретация мотива «чудесного недуга» дана в работе:
Killeen J.F. The Debility of the Ulstermen - a Suggestion //
Zeitschrift fur keltische Phililogie (ZCP). Bd. 33, 1974. Автор
полагает, что сага реализует более универсальную тему «волшебной
слабости героя» и с обрядом кувады ничего общего не имеет
(см. также - Т. O'Broin. What is the 'debility' of the Ulstermen //
Eigse. 1961-63, vol.10; E.Slotkin. Noinden: its semantic range //
Celtic language, Celtic culture. Fest. E.Hamp. California, 1990).
538
5...до времени Форка, сьшаДаллапа... - в другой, более
поздней, рукописи (по которой делался перевод А.Смирнова) - «до
царствования Фергуса, сына Домнала». Проведенное
А.Смирновым предположительное отождествление последнего с улад-
ским героем Фергусом мак Роихом явно натянуто. Фергус, сын
Домналла, упоминается в хрониках в связи с историей королей
Коннахта VII в. (см. G. Mac Niocaill. Ireland before the Vikings.
Dublin, 1972, p. 100), однако у нас нет оснований считать, что в
тексте имеется в виду именно это лицо. В обоих случаях не
ясно, о ком идет речь, и, соответственно, непонятно, когда, по
мнению нарратора и компилятора, происходили описанные в
саге события и насколько они удалены от Похищения.
Упомянутый в тексте «король» - это явно еще не Конхобар.
Рождение Конхобара
Перевод выполнен по изданию: К.Меуек Revue celtique,
1883-1885, vol. VI, pp. 173-179.
1 Несс - ирл. ness, имя девочки означает «ласка» (зоол.).
2 Асса- ирл. asse, assa означает «легкая, простая, приятная,
учтивая».
3 Друид - в ирландской древности - жрец, маг и
прорицатель. Институт друидизма как особая эзотерическая форма
языческого культа и одновременно как специфическая
социальная система с преобладанием жреческой власти над
светской, видимо, был перенесен в Ирландию из Галлии (ср.
многочисленные упоминания друидов у римских авторов и, в
частности, у Цезаря). Само слово, предположительно, восходит к
имени дуба, daur, и корню *wid - 'знать'. Друид Катбад (имя
которого, предположительно, означает - «грозящий войной»)
в сагах уладского цикла обычно исполняет функции первого
друида и главного советчика короля.
4 Нихасса - ирл. nihanse, позднее nihassa (затем - Ness)
означает «нетрудная». Видимо, прозвище девушки в данном
контексте означает «удачливая».
5 Рат Катбада - по всей видимости, вымышленное поселе-
539
ние, определить местонахождение которого невозможно. Ирл.
rath означает «укрепленное поселение».
6 Крих Росс - имеется в виду местность на юге Улада.
7 Фахтна Фатах - в этой саге совмещены несколько
традиционных версий появления на свет Конхобара. Одна из них,
ничего не сообщая о мести Несс, говорит о встрече Катбада с
девушкой и предсказании друида о необычайной судьбе ребенка,
зачатого в этот час. Тогда Несс соединяется с Катбадом и
носит ребенка три года и три месяца. Другая версия, изложенная
здесь, включает известный в мифологии и фольклоре мотив
зачатия посредством чудесных насекомых. Как отец Конхобара
в традиции фигурировал и Фахтна Фатах, один из вождей ула-
дов, известный своими гигантскими размерами.
8 ...пусть лишь завтра, а не сегодня... - мотив предречения
дня и часа, наиболее благоприятного для рождения короля
или героя, в ирландской традиции встречается достаточно
часто. В таких случаях мать обычно искусственно удерживает
ребенка в себе, чтобы он появился на свет в нужное время (ср.,
например, рассказ о рождении короля Фиахи Широкое Темя: его
мать сдерживала роды, прислонившись к камню, в результате
чего умерла, а голова ребенка расплющилась о камень, откуда
и его прозвище). Нет оснований, однако, считать этот мотив
чисто кельтским - ср. также мифический рассказ о рождении
Александра Македонского, повесть о жизни которого была
хорошо известна в ирландской монастырской среде (см. также
о влиянии античной традиции на ирландский эпос -
W.Stanford. Towards a history of classical influence in Ireland //
PRIA, vol. 70, 1970; H.Tristram. Der insulare Alexander //
Kontinuitat und Transformation der Antike im Mittelalter.
Freiburg, 1989).
9 Так сказал тогда Катбад... - ниже следует так называемая
«реторика». Сам этот термин заимствован из латыни и
применялся для обозначения нерифмованных композиций - по
характеру большей частью пророчеств, заклинаний и пр. Ретори-
ки отличались намеренно усложненной структурой, делающей
их не всегда понятными. В ряде саг настоящего издания
фрагменты реторик по этой причине опускаются (о реториках, а
также о монастырской письменной традиции см.: Рг.Мас
Сапа. The Learned Tales of Medieval Ireland. Dublin, 1980;
540
D.A.Binchy. Varia hibernica 1. the so-called 'rhetorics' of Irish
saga//lndo-Celtica. Miinchen, 1972).
10.... On и Христос. - Соотнесение жизни Конхобара с
жизнью Христа постоянно встречается в ирландской традиции.
См. сагу «Смерть Конхобара» в настоящем издании.
Естественно, все упоминания подобного типа представляют собой
поздние интерполяции в автохтонную традицию (о соотнесении
автохтонной и христианской традиций в Ирландии периода
раннего Средневековья см.: К.МсСопе. Pagan Past and Christian
Present in early Irish literature. Maynooth, 1990).
11 Будет on Копхобар... - имя правителя уладов, con-cobair,
образовано от слов «пес» и «желающий, стремящийся» (либо -
«помощь пса»).
12 Скатах - наделенная демоническими чертами женщина-
воительница и прорицательница (ее имя образовано от слов
«тень» и «демон»). По преданию, именно она обучила Кухули-
на множеству искусных боевых приемов. См. сагу
«Сватовство к Эмер».
13 Лйргдех - местность в долине Муиртемне, на западе Крих
Росс. Там же родился и воспитывался Кухулин.
14 Гайрех и Илгайрех - речь идет о местности, где в финале
саги «Похищение Быка из Куальнге» происходит решающее
сражение. Оно состоялось примерно в 30 км от впадения реки
Шаннон в озеро Лох Ри, около современного города Мол-
лингар.
Сказание о Конхобаре, сыне Несс
(прим. Н. Чехопадской)
Перевод выполнен по изданию Tidings of Conchobar mac
Nessa. Ed. W.Stokes II Eriu, IV, 1910, pp. 18-38.
1 Катбад, сын Росса - о происхождении Катбада
существовали разные предания. Составитель данной саги
придерживается мнения, что Катбад был сыном Росс Руада, предка многих
уладских героев. Согласно этой версии, кроме Катбада у
Росса было еще три сына - Финн, Койрпре и Айлиль - супруг
541
Медб, родившийся от коннахтской девушки Маты, почему его
и называли Айлиль, сын Матах.
2 ...своих заложников. - Владение заложниками -
непременная принадлежность короля.
3... когда это было ему не позволено... - королю полагалось
вершить суд в определенные дни.
4 Семь «кулаков» - Airtem - древнеирландская мера длины;
согласно древним комментаторам, это - кулак с вытянутым
большим пальцем. В одном «кулаке», по некоторым данным,
было шесть дюймов, так что семь «кулаков» - это 106,68 см.
5 Охои - название щита, видимо, происходит от слова
«вздох».
6 Фубап - значение неясно; в одном из более поздних текстов
щит Кухулина именуется «Дубан» - «Черненький, Черняк».
7 Ламтапад - «Быстрая рука».
8 Охпех - возможно, также связано со словом «вздох».
9 Ордерг - «Красное золото».
10 Коскрах - «Победительный».
11 Эхтах - «Отважный».
12 Ир - «Гнев» (заимствовано из лат. ira).
13 Кайндел - «Свеча» или «Свет».
14 Леохайн - возможно, «Прекрасный лев».
15 Уатах - «Ужасный».
16 Леттах - значение неясно.
17 Браттах - «Имеющий плащ, прикрывающий».
18 Луитех - «Ловкий».
19 Нитах - «Героический».
20 Крода - «Кровавый».
21 Скиатарглан - «Пресверкающий щит».
22 Комла Ката - «Врата битвы».
23 Битва при Гайрех - битва при Гайрех и Илгайрех
произошла в самом конце «Похищения Быка из Куальнге» (по
содержащейся в Лейнстерской книге версии), где и описан этот
эпизод.
24 ...прием Кота, прием Кривого... - согласно очень поздней
саге «Обучение Кухулина», сохранившейся только в рукописях
17-18 вв., Куаром (Кривым) и Катом (Котом) звали сыновей
Скатах, у которой обучался Кухулин. Кухулин убил Кривого,
а после этого дочь Скатах, Уатах, раскрыла ему приемы своих
542
братьев. Хотя не исключено, что имена героев возникли лишь
для того, чтобы объяснить непонятные приемы.
25 «Ол пгуала» - «напиток углей», иногда упоминается в
древнеирландской литературе. Ср. в саге «Сватовство к Эмер».
Что это - неизвестно. [Мы можем предположить, что это был
самогон, который для лучшей очистки пропускали через куски
угля, как это делают в деревнях Северного Кавказа. - Т.М.]
Изгнание сыновей Уснеха
Перевод выполнен по изданию: E.Windisch. Irische Texte.
Leipzig, 1880, S. 59-92.
1 Изгнание сыновей Уснеха - правильная, встречающаяся в
большинстве источников форма этого имени - Услиу. Лишь
переписчик нашей рукописи дает вариант «Уснех» - очевидно, по
аналогии с очень известным названием холма (Холм Уснеха) в
королевстве Миде.
2 Сенха, сын Айлиля - старый воин (о чем говорит и его имя)
из уладов, его патроним к Айлилю, королю Коннахта,
отношения не имеет. Сенха выступает во многих сагах обычно в
функции мудрого советчика и примирителя ссор и раздоров.
ъДейрдре - имя девочки означает «кричащая, шумящая,
бурная». От депонентного глагола derdrethar - 'шумит, бурлит,
гремит', засвидетельствованного только в этом тексте. Глагол,
видимо, образован, чтобы объяснить имя девочки от
ирландских основ der - dord - 'шум, грохот, ворчание, треск и проч.'
(Lexique etymologique de l'irlandais ancien - D, Paris, 1996, 57).
4 Леборхам - уродливая девушка, наделенная даром все
знать; согласно традиции, ей ничего нельзя было запретить и в
просьбе ей нельзя было отказать, потому что она якобы могла
исполнить «злую песнь» - в нашем тексте она называется ben
chainte, «женщина-заклинательница», однако конкретных
случаев применения ею данного умения не засвидетельствовано.
Имя ее, Leborcham, Lebarcham, предположительно означает
«длинная и кривая». О рождении Леборхам см. в саге «Осада
Эдара» в настоящем издании.
5 Альба - здесь это название обозначает лишь северную
часть Британии, современную Шотландию, хотя до 9 в. оно
543
употреблялось по отношению ко всему острову. Восходит к
прото-кельтскому Albiu - 'светлый', видимо, как обозначение
обитаемой, «доместицированной» части универсума (ср.
русск. «белый свет».) О понятии «светлого мира» у кельтов см.,
в частности, - В.П.Калыгин. К истокам древнеирландского
этиологического мифа // Вестник МГУ. Серия 9. Филология,
1998, № 1 (а также в ряде других работ этого же автора).
6.. .короля западного мира. - Так довольно часто называлась
Ирландия, а в широком смысле - все Британские острова.
7 Потом ушли они к Айлилю и Медб... - король и королева
Коннахта, извечные враги уладов. Королева Медб - символ
властной женщины, похотливой, эгоистичной, способной
подвергнуть смертельной опасности своих воинов ради
собственной прихоти и проч. На самом деле - образ достаточно
сложный. Ее имя означает «опьяняющий напиток» (ср. русск. мед),
и обладание данной женщиной является символическим
обладанием властью. См. о ней, например, T.O'Maille. Medb
Cruachna // ZCP, Bd. 17, 1927; C.Bowen. Great-bladdered Medb:
mythology and invention in the Tain Bo Cuailnge // Eire-Ireland,
vol. 10, 1975. О женщине как символе верховной власти в
ранней Ирландии см. Мае Сапа Pr. Aspects of the theme of king and
goddess in Irish literature // Etudes celtiques, vol. VIII, 1958;
R.A.Breathnach. The Lady and the King: a Theme in Irish
Literature // Studies, vol.XLII, 1953; M.Herbert. Goddess and
king: the sacred marriage in early Ireland // Women and
Sovereignty. Edinburgh, 1992. В то же время, за образом
королевы Медб, возможно, стоит реальный образ женщины,
наделенной властью. Несмотря на то, что в целом ирландское
общество было патриархальным, в отдельных случаях рефлексы
матриархата проявлялись в появлении на исторической арене
ярких фигур типа Боудикки, возглавившей в Восточной
Британии восстание против римлян (см. об исторических
«прототипах» Медб в D.O'Corrain. Women in early Irish society // Women
in Irish Society. Dublin, 1978).
Осада Эдара
(прим. Т.Михайловой и Н.Чехонадской)
Перевод выполнен по дипломатическому изданию Лейн-
стерской книги (ок. 1160 г.) -The Book of Leinster, formerly Lebar
naNuachongbala.Vol.il. Ed. R.I.BestandM.A. O'Brien. Dublin, 1956,
pp. 426-433.
Сага под названием «Осада Эдара», Talland Etair, была в
свое время издана В.Стоуксом: The Siege of Howth. Ed.
W.Stokes // Revue celtique, VIII, 1887, 47-64. Однако в своем
издании Стоукс опустил два «неинтересных», по его мнению,
пассажа. Большой фрагмент, пропущенный Стоуксом, был
издан М.Доббс под названием «Разговор Леборхам» (Etudes
celtiques, V, 1949, 151-164). В настоящем издании учтены
предшествующие публикации саги, но при этом восстановлен ее
протовариант (как по основной рукописи, Лейнстерской, так
и по более позднему тексту, содержащемуся в так наз. Харлей-
анской рук., которая сейчас находится в Британском музее,
Harlian 5280).
1 Атирне Настырный - имя Athirne предположительно
образовано от athir - «отец» и уменьшительного суффикса.
2 Противосолонь - маркированно неблагоприятное
направление. Двигаясь в эту сторону, Атирне демонстрирует свое
«антиповедение» и оппозиционное положение по отношению
к королям Ирландии, которые обычно также совершали
традиционный объезд своей земли, но двигались при это всегда
«по «солнцу».
3 Брод Клиата - в Ирландии существовало два места,
называемые Брод Клиата (Ath Clitha) - Брод Клиата Медрайге
(теперь Кларинс Бридж в графстве Голуэй на западе Ирландии) и
Брод Клиата Дублинне (теперь столица Ирландии - Дублин).
Условная линия, проведенная между ними, делила остров на
южную и северную половины.
4 Синнан - современная река Шаннон, историческая
граница между Мунстером и Коннахтом.
5 Дергдерк - букв. «Красная глазница».
6 ...не оставлял им оскорбление. - Ирл. Ailech - по
определению ирландских комментаторов, термин означает
«оскорбление в лицо».
545
35 Саги об уладах
7.. .резко повернул лошадь... - буквально - «повернул лошадь
через голени», видимо, не совсем нам понятный прием
верховой езды.
8 СынДато (Мак Дато) - имя трактуется здесь как mac da tho -
«сын двух немых».
9 Эдар - это место сейчас находится на севере от Дублина,
на длинном мысу, «каплей» выдающемся в море. Там
находятся развалины крепости, но - более поздней. Современное
название места - Хоут.
10 Гейс - запрет, зарок. Тема «гейсов» встречается в
ирландской традиции очень часто (см. далее многократно в
настоящем издании), причем не только в мифологических текстах, но
и в мифологизированной истории. Так назывались часто
неясные и иррациональные запреты-зароки, которые лежали на
многих королях и воинах. Их нарушение обычно влекло за
собой смерть (например, в саге «Смерть Кухулина» или в саге
«Разрушение Дома Да Дерга» в кн. «Предания и мифы
средневековой Ирландии», пер. С.Шкунаева, М., 1991.; см. о гейсах-
T.Sjoblom, Early Irish Taboos. Dublin-Helsinki, 2000).
11 ...своими двумя... - в оригинале - sebtaib, по форме -
дательный падеж (в функции творительного), множественное
число. Может быть, искаженная форма от sithbe - «острие,
дышло колесницы».
12 Видела я там Айрхриде - в издании М.Доббс предложен
следующий перевод данной фразы: «Он слушает против войска
особо опытного, против их битвы. Хорошие люди спали
хорошо». Однако нам данная интерпретация не кажется
убедительной, т.к. словоделение в издании Лейнстерской книги не
совпадает с предложенным М.Доббс. В результате фраза не
подлежит интерпретации (Я. Ч.).
13 ...филид короля. - Поскольку в списке героев,
перечисленных Леборхам, отсутствует Атирне, но зато упоминается Фер-
хертне, фигура также достаточно неприятная, предполагают,
что сага об осаде Эдара первоначально относилась к Фер-
хертне, и лишь потом в нее был введен более популярный
персонаж - Атирне (Я. Ч).
14 Фиахрах - в издании М.Доббс Фиахре, который, кстати,
был сыном Конхобара, дается следующая характеристика:
«Никогда не слышно укоров о нем, где только ни слышна
546
речь». Однако переводчику текста для настоящего издания эта
версия кажется «неубедительной» (Т.М.).
15 Сын Морны - в переводе М.Доббс о Конаэде сказано, что
«он достоин дома, полного пшеницы».
16 Галеоины - видимо, негойдельская народность,
находящаяся в подчинении у ирландцев (см. о них ниже в
примечаниях к «Похищению»).
17 Не у меня они па поясе... - намек на обычай отрубать врагу
голову, а потом хранить их привязанными к поясу, см. об этом
также в саге «Повесть о кабане Мак Дато» в настоящем издании.
18 Наверно, оружие сделало твой разум мужским... - этот
странный диалог содержится только в Харлейанской
рукописи саги, где он помещен в самом конце, однако, по
содержанию, он явно должен быть здесь.
Сватовство к Луайне и смерть Атирне
Перевод выполнен по изданию: Tochmarc Limine.../ Ed.
W.Stokes II Revue celtique, 1903, XXIV. В нем опущены несколько
ритмизированных и не всегда ясных отрывков. Сага может
быть датирована XI в., хотя ряд мест в ней указывает на связь
с более ранними источниками.
1 ...от его руки. - См. сагу «Изгнание сыновей Уснеха» в
настоящем издании.
2 Леборхам Ранпах - Леборхам, дочь Аэ и Адарк, часто
упоминается как женщина-заклинательница при дворе короля
Конхобара (см. сагу «Осада Эдара» в настоящем издании);
Леборхам Раннах нам неизвестна, имя ее означает «сеющая
раздоры» (букв, «разделяющая»).
3 ...четыре Мапаппана... - пример «деления» фигуры
древнего божества на несколько легендарных персонажей, каждый
из которых в той или иной мере сохраняет облик прототипа.
Первый Мананнан связывается с таинственной Эмайн Аблах,
которая здесь отождествляется с Аранскими островами (см. о
нем предание о Лох Ойрбсен в «старине мест» в книге
«Предания и мифы средневековой Ирландии»). Мананнан, сын Керпа,
прямо связывается с островом Мэн, от которого, по некоторым
547
35*
мнениям, могло произойти имя божества. Третий Мананнан,
собственно божество, также связывается с этим островом.
4 Племена Богини Дану - Tuatha De Dannan, группа
важнейших ирландских божеств; некоторые из них (Луг, Огма, Нуаду,
Дагда) были общекельтскими. В псевдоисторической
традиции считались предпоследней из групп завоевателей
Ирландии; по традиции, впервые появились в Ирландии на горе Кон-
майкне Рейн, в местности Коннемара. См. о них подробнее в
книге «Предания и мифы средневековой Ирландии», а также в
русском пер. - А. и Б. Рис. Наследие кельтов (М., 2000). См.
также Pr. Мае Сапа. Celtic Mythology. Dublin, 1970.
5. ..называли его... - далее следует фраза на латыни, которая
гласит, что именно этого Мананнана скотты и бритты
называли богом моря и сыном моря.
6 ...по наущению Эогана, сына Дуртахта. - По другим
версиям, убийство приписывалось самому Эогану или же Мане с
Кровавой Рукой.
7 Глам джин - особый род стихотворной песни-поношения,
или сатиры, от которой, по поверьям, на лице возникали
волдыри и прыщи. Каждый разряд поэтов имел особый тип «глам
дикин», в то же время глам дикин представлял собой подвид
хулительных песен (ирл. аег), которые исполняли ирландские по-
эты-филиды против королей и иных представителей знати.
Формальным поводом для исполнения подобной песни был
отказ поэту в даре (данная ситуация подробно описана в
начале саги «Осада Эдара» в настоящем издании). О вере в силу
слова в ранней Ирландии и о проклятиях как своего рода
«оружии» поэтов - см. Т.А.Михайлова. «Безумие Суибне», или
взгляд из 12 века в 7-й: глава 3-я. М., 1999; Т.А.Михайлова.
Древнеирландское аег: попытка семантической реконструкции
// Язык: теория, история, типология. М., 1999; R.C. Elliott. The
Power of Satire: Magic, Ritual, Art. Princeton, 1960;
T. O'Cathasaigh T. Curse and Satire // Eigse, Vol. 21, 1986.
8 Криденбел - см. сагу «Битва при Маг Туиред» («Предания
и мифы...»), где упоминается этот персонаж.
Рождение Кухулина
Перевод выполнен по изданию Е. Windisch. Irische Texte.
Bd. 1, Leipzig, 1880. В настоящем издании отчасти использован
перевод А.Смирнова, в котором сведены вместе несколько
версий данного сюжета. В результате все равно противоречия
видны, но это неизбежно ввиду особенностей
функционирования текста в древнеирландской традиции.
1 Луг Длинной Руки - Lug Lamhfota, Луг, сын Этлена - один
из центральных богов древнеирландского пантеона, один из
предводителей Племен Богини Дану. Его имя означает
«светлый, блистательный». Предположительно восходит к
континентальному божеству по имени Lugos, которого римские
авторы отождествляли с Меркурием. Ему приписывалось
установление ряда важнейших празднеств, изобретение игр,
скачек, фидхелла и проч. Считается также божественным отцом
Кухулина. См. о нем также в саге «Битва при Маг Туиред» в кн.
«Предания и мифы средневековой Ирландии».
2 Сетанта - имя мальчика предположительно соотносится
с племенем Сетантиев, которое Птолемей разместил на западе
Британии, и, возможно, является заимствованным (см. E.Mac
Neill. Setanta, Setantii II Eriu, vol. XI, 1932).
3 ..мне отслуэ/сил ему за это. - См. об этом в эпизоде
«Детские подвиги Кухулина» в саге «Похищение Быка из Ку-
альнге» в настоящем издании. Героическое будущее Кухулина
в то же время оказывается отчасти заранее обусловленным тем
фактом, что он является племянником, сыном сестры
эпического короля - см. об этом T.O'Cathasaigh. The sister's son in early
Irish literature // Peritia, 1986, vol. 5.
Сватовство к Эмер
Перевод выполнен по изданию: К. Meyer. Tochmarc Emire //
ZCP, Bd. 3. Это наиболее полная, но, как часто бывает, не самая
древняя версия саги. Протовариант ее был, скорее всего,
записан на рубеже VII-VIII вв. Наиболее архаичная версия
содержится в рукописи Raw. В 512. Переведенная нами версия (Harl.
549
5280) неоднородна по структуре. В текст собственно саги
включены две большие вставки явно более позднего
происхождения. Первая сохранена нами в переводе, ибо
представляет собой пример весьма распространенных в ирландской
традиции преданий о «старине мест» и содержит интересную
версию происхождения названия столицы уладов. Вторая
вставка - обширный комментарий, трактующий темные места из
разговора Кухулина с Эмер, - не включена нами в текст.
1 Красная Ветвь - пиршественный зал короля Конхобара
традиционно называется «Красной Ветвью» (Craebruad), потому
что его стены были сделаны из красного тиса. Метонимически
данное название переносится иногда на всех уладских воинов.
2 Медовый Покой - главный покой королевского дворца в
Таре.
3 Филиды - в Древней и раннесредневековой Ирландии
провидцы, мудрецы, поэты, хранители исторической традиции.
После принятия христианства отчасти переняли на себя
друидические функции. Само слово «филид» происходит от
индоевропейского корня *wel - 'видеть'. О социальной роли фили-
дов и их поэтической технике - см.В.П.Калыгин. Язык
древнейшей ирландской поэзии. М., 1986.
4 Иарнгуал - что имеется в виду, не установлено, хотя в
ирландских текстах часто встречаются упоминания о некоем
«питье угля» (glial). Во всяком случае, маловероятно, что речь
идет о напитке, приготовленном над жаром углей (скорее - о
напитке типа самогона, очищенном путем пропускания через
уголь).
5 Буапбах и фидхелл - названия распространенных в
Ирландии игр, отдаленно напоминавших шахматы (букв,
«длительный бой» и «знание дерева»). По преданию, эти игры (как и
брандуб, «черный ворон») были придуманы богом Лугом.
Насколько можно судить, устройство доски и расположение
фигур при игре в фидхелл было репликой сакрального деления
Ирландии. В центре, символизировавшем столицу,
располагался верховный правитель, а по сторонам от него - четыре
короля. По бокам доски находились противники, нападение
которых следовало отразить (см. об этом подробнее в книге А. и
Б.Рисов. Наследие кельтов. М., 2000; там же - об устройстве
зала для пира как модели космоса, см. прим. 1 и 2).
550
6 Форгал Манах - это скорее мифологический, чем
исторический или легендарный персонаж. Высказывались мнения,
что он был божественным предком племени монайг,
родственного кельтской народности менапиев. Его жилище
находилось, по традиции, около Луска, недалеко от реки Дилвин в
северной части современного графства Дублин. Впоследствии
его образ был рациоанализирован.
7 ...черный, как смоль... - перевод отчасти условен.
Ирландское cir - не совсем ясное семантически цветообозначение
(родственно русскому серый).
8 ...из/светлой бронзы. - Часто встречающееся в текстах
упоминание об этом дорогом металле, ирл. findruine. По
различным мнениям, это может означать и белую бронзу и светлое
золото, т.е. золото с большой примесью серебра. Такой сплав
(возможно, меди с серебром) ценился в Ирландии ниже золота
и выше бронзы (см. также о выплавке металлов в раннесредне-
вековой Ирландии и описании их в эпосе - J.P.Mallory. Silver in
the Ulster Cycle of tales // Proceedings of the 7th International
Congress of Celtic Studies. Oxford, 1986).
9 ...покрытого кровью... - перевод условен. В тексте broenach
(broen 'влажный, мокрый' - не вполне понятный, часто
применяемый к воинам эпитет (возможно: «потный»? - Т.М.).
10 ...сказала она. - Пример разъяснения текста поздним
комментатором. Ниже эти комментарии сильно разрастаются и
нами опущены.
1 [ ...до Садов Луга. - Весь разговор Кухулина с Эмер
строится на непонятных для посторонних иносказаниях. Древний
комментатор включил в рукопись разъяснения их
высказываний. Вот примеры некоторых из них: Интиде Эмна - Эмайн
Маха, человек, который пасет стада на полях Тетры - некий
Ранку, ибо он охотится за рыбой под волнами моря. Он пастух
рыб в море. Море - это Равнина Тетры, правителя королей фо-
моров (хтонических демонов. - С.Ш.); тьма моря - это
равнина Муртемне, которая якобы тридцать лет после потопа
оставалась под покровом моря; тайна людей богини - это место
Греллах Доллайд, где Племена Богини Дану впервые решили
собраться на битву при Маг Туиред; между богом и
провидцем - между сидами, где обитали божественный Мак Ок и
провидец Бресал, и т.д.
551
12 ...я Темра женщин... - Темра (ирл. «холм,
возвышенность») часто фигурирует в собственных именах. Темра, Тара
- название резиденции верховного правителя в архаическую
эпоху (см. об этом сагу «Установление владений Тары» в
книге «Предания и мифы средневековой Ирландии», М., 1991).
Символическое название «король Тары» носили верховные
короли Ирландии и в более поздний исторический период (см.
об этом - F.J.Byrne. Irish Kings and High-Kings. London, 1973;
R.A.S.Macalister. Тага: A Pagan Sanctuary of Ancient Ireland.
London, 1931). Называя себя «Темрой женщин», Эмер имеет в
виду высшую степень достоинства (см. также М. Ni Bhrolchain.
Women in early Irish myths and sagas // The Crane Bag, vol. 4,
N. 1, 1980.; P. O'Leary. The honour of women in early Irish
literature // Eriu, vol.38, 1987; W.Davies. Celtic women in the early
middle ages // Images of Women in Antiquity. London, 1983).
13 Сенха - Сенха, сын Айлиля, один из воинов Конхобара,
известный своей мудростью и верностью суждений. Был одним из
воспитателей Кухулина, обучившим его искусству красноречия
(об этом персонаже - см. также в сагах «Опьянение уладов» и
«Изгнание сыновей Уснеха» в настоящем издании).
14 Блаи - Блаи Бриуга, владелец одного из проезжих домов
Ирландии, воспитатель Кухулина, который предрек, что если
мальчик будет жить в его доме, не будет знать он ни ссор, ни
обид. Смерть Блаи описана в саге «Смерть Кельтхара» (см. в
настоящем издании).
15 Амаргин - поэт при дворе Конхобара.
16 ...от Эхтре Быстрой Дехтире до Сид Бруга - т.е. на
территории между этими двумя пунктами. Фраза в целом не очень
понятна.
17 ...в обычаях фениев... - имеются в виду свободные и
благородные ирландцы. Понятие «фине» (fine) является
юридическим термином, обозначающим группу свободных лиц,
объединенных родственными отношениями (у них должен быть
общий прадед). Согласно ирландским законам, данные «родичи»
должны были отвечать за поступки друг друга - так, они
обязаны были платить выкуп, если кто-то из их «фине» совершал
преступление, но имели право и сами требовать выкупа, если
преступление было совершено по отношению к кому-то из них
(см. об этом подробнее - F.Kelly. A Guide to Early Irish Law.
552
Dublin, 1988; об уровне развития общества, отраженном в
сагах уладского цикла, - см. в классической, но отчасти уже
несколько устаревшей работе: K.Jackson. The Oldest Irish
Tradition: A Window on the Iron Age. Edinburgh, 1964).
18 ...равнина вне ярма! -Вариант перевода этого места,
предложенный А.Смирновым («равнина для благородной игры»),
далек от текста. В тексте - mag alchuing. Это слово буквально
обозначает богато украшенный крюк в стене, на который
вешалось оружие. Комментатор пытается объяснить туманность
выражения, исходя из значения слова cuing - 'ярмо', однако до
конца свое объяснение не доводит.
19 ...от Белыпапа снова до зимы. - Здесь перечислены
важнейшие ирландские языческие праздники, отмечавшие начала
сезонов: Самайн открывал зиму и был потом приурочен ко
Дню Всех Святых, 1 ноября; Имболк праздновался как начало
весны и соотносился потом со Сретеньем, а также днем Святой
Бригиты, 1 февраля; начало лет отмечал Бельтан,
праздновавшийся 1 мая. Четвертый праздник, Лугназад, праздник бога
Луга, отмечавшийся как начало сезона жатвы 1 августа, в
тексте саги не упомянут.
20 Росс Бодб - Лес Бодб. Комментатор, основываясь на
традиции, отождествляет его с лесом Морриган в Крих Росс.
21 ...от этих близнецов и название Эмайн. - См. сагу «Недуг
уладов» в настоящем издании.
22 ...в таком рассказе. - Более поздняя вставка, стоящая
особняком в тексте саги, отражающая, однако, очень древнюю
традицию.
23 ...правду короля... -ирл. fir flathemon - «правда правителя»,
правильное, удовлетворяющее целому ряду сакральных и
общественных норм, поведение правителя, при котором, как
считалось, в стране должны царить процветание и мир. См. об
этом работу - C.Watkins. Is trefirflathemon: marginalia to «Audacht
Morainn» // Eriu, vol. XXX, 1979.
24 Эсс Руад - Красный Водопад, теперь Ассароэ, графство
Донегол. Эсс Руад знаменит тем, что с ним (как, впрочем, и с
рядом других мест - к примеру, рекой Бойн) связывалось
местопребывание легендарного лосося мудрости, который по
традиции представлялся одноглазым и оттого звался Голл Эсса
Руад. Божественным покровителем водопада был, по-видимо-
553
му, вездесущий Дагда, одним из эпитетов которого был Руад
Рофесса - Красный Всеведущий, хотя в иных случаях с лососем
был связан Нуаду (брит. Нодонс), в одном из храмов которого
было найдено изображение рыбака, вылавливающего лосося
(см. MJ.Green, Corpus of Religious Meterial from the Civilian Areas
of Roman Britain. Oxford, 1976). По другому преданию,
сохраненному в так называемых dindsenchas - «старине мест», название
водопада связывалось с именем дочери одного из сыновей
Медб - Мане Милскотаха (о средневековой «ученой»
топонимической традиции и ее соотнесенности с историей
возникновения конкретных топонимов - см. P.W.Joyce. Irish Names of
Places. Dublin, 1910).
25 Мост Лезвия - в кельтских сказаниях мотив такого моста
имеет глубокие корни. Он в значительной степени повлиял на
сходные темы средневековой литературы, например - у Креть-
ена де Труа (см. L.H.Loomis. Adventures in the Middle Ages. N.Y.,
1962).
26 .. .закрыла она свои щеки руками. - Упоминание о щеках
человека при описании различных казусов, касающихся чести и
бесчестия, обычно для ирландских сказаний. Взяться за чьи-то
щеки означало просить защиты, а выражение «подтверждаю
щеками» имело смысл «подтверждаю своей честью».
27.. .слепая на левый глаз. - Один из явных признаков
принадлежности к Иному миру. В сагах часто упоминается также
особая магическая поза, при которой нужно было стоять на одной
ноге и зажмурить один глаз; ср. также традиционный облик
фоморов - одноруких, одноногих и одноглазых: видимо,
предполагалось, что другая часть их тела находится в Ином мире и
на земле не видна.
^ ...что знала она сама... - далее дается устоявшийся
перечень боевых приемов, которым обучился Кухулин. Их
названия далеко не всегда понятны, не ясен и их практический
боевой смысл.
29.. .Приветствую тебя... - перевод речей Скатах весьма
затруднителен, так как они являются одним из примеров ретори-
ки. Наш вариант не претендует на абсолютную точность и
передачу всех оттенков смысла и стилистических особенностей
оригинала. Обращает на себя внимание тот факт, что
воительница Скатах выступает одновременно как провидица, в чем,
554
видимо, проявляется архаический синкретизм кельтских
женских божеств, соединяющих в себе идею судьбы и смерти,
удачи и гибели в бою.
30 Сетаита - имя Кухулина, которое он носил, пока не убил
чудесного пса кузнеца Кулана (см. об этом эпизод детских
подвигов Кухулина в «Похищении Быка из Куальнге», а также
сагу «Рождение Кухулина» и примечания к ней в настоящем
издании).
31 ...косящую колесницу. - Т.е колесницу, усеянную шипами,
остриями копий и проч. Такая колесница подробно описана
также в одном из эпизодов «Похищения». О существовании
подобных колесниц у других народов, в частности - у персов
(их изобретение приписывалось Киру) сообщают древние
авторы. Однако материальных остатков колесниц подобного рода
у кельтов не обнаружено (см. Th.Reinach. Les chars armes de faux
chez les ancien gaulois // Revue celtique, vol. X, 1899; D.Greene. The
chariot as described in Irish literature // The Iron Age in the Irish Sea
Province. C.B.A. Research Report, vol. 9, 1972; Т.А.Михайлова.
«Боевая колесница с серпами» - как памятник, как текст, как
реалия // Эпос Северной Европы. Пути эволюции. М., 1989.
32 Глопад - от ирл. gluan - 'деяние, подвиг'.
33 Гейс - запрет, зарок (см. прим. 10 к саге «Осада Эдара» в
настоящем издании).
Опьянение уладов
Перевод выполнен по изданию: Mesca Ulad. Ed.
J.C.Watson. Mediaeval and Modern Irish Series, Dublin, 1941
(1967). Текст саги в наиболее полной форме содержится в
известной рукописи XII в. - Лейнстерской книге, однако в данной
рукописи отсутствует конец, поэтому издатель восстановил
его по рукописи начала XI в. - Книге Бурой Коровы.
1 Сыновья Миля - согласно псевдоисторической ирландской
традиции, предками современного населения острова были
выходцы из Испании, сыновья и потомки так называемого
Миля Испанского (см. об этом подробнее в примечаниях к
переводу фрагментов из «Книги захватов Ирландии» в кн. «Пре-
555
дания и мифы средневековой Ирландии», а также -
T.F. O'Rahilly. Early Irish History and Mythology. Dublin, 1971).
2 Аморгеп Белоколеппый - поэт и прорицатель сыновей
Миля. Именно он нарек остров Ирладией, Эйре, по имени одной
из богинь-матерей острова. Ему же приписывается «Гимн
Аморгена», при помощи которого он сумел укротить
мистическую силу местных друидов (перевод гимна см. в кн. «Поэзия
Ирландии». М., 1988).
3 ...сиды, что были под землей. - Сид, волшебный холм,
считался местом пребывания Племен Богини Дану, изгнанных
туда сыновьями Миля. В мифологической традиции известно
несколько сидов, называемых обычно по имени их владельца.
Схему расположения основных сидов см. в кн.: Chr. Loffler. The
Voyage to the Otherword Island in Early Irish Literature. Salzburg,
1983; см. также: В.П.Калыгин. Кельтская космология //
Представления о смерти и локализация иного мира у древних
кельтов и германцев. М., 2002. Это название, «сиды», позднее
употребляется также по отношению к обитателям сидов. Традиция
«сидов» сохраняется в современном фольклоре. Обращает на
себя внимание тот факт, что в данном фрагменте текста сиды
предстают как изначальные обитатели холмов, которые жили
там еще до Племен Богини. Предположительно в основе
традиции сидов лежит культура догойдельских святилищ,
своеобразно осмысленных поздними волнами переселенцев в
Ирландию (ср. легендарный Сид Мак Ока на реке Бойне, который
размещался, как показали археологические данные, на месте
храма солнца, датирующегося III тыс. до н.э., так наз. Нью
Грейндж).
4 Успех Миде - сакральный центр Ирландии, реальный
холм (вые. 602 фута), расположенный в гр. Вестмит возле
города Муллингара. См. о нем подробнее в кн.: А. и Б.Рис.
Наследие кельтов.
5 Леборхам - см. о ней в сагах «Осада Эдара» и «Изгнание
сыновей Уснеха» в настоящем издании.
6... кто ждет дара... - архаичность древнеирландской
социальной системы, в частности, состояла в особом обмене
дарами, которые обычно были строго кодифицированы. В ряде
случаев они носили символический характер и, как правило,
высший одаривал низшего. Статус дара имела также облечен-
556
ная в особую форму похвала (в первую очередь - хвалебная
песнь, сочиненная поэтом-филидом), за которую можно было
требовать ответного дара.
7 Поручители - одной из гарантий исполнения
обязательства в Древней Ирландии являлись поручители, обычно - трое,
честь которых должна была пострадать, если обязательство не
будет исполнено. Ср. в саге «Изгнание сыновей Уснеха» в
настоящем издании - Фергус, Дубтах и Кормак, сын Конхобара,
называются поручителями того, что король Конхобар
проявит милось к Найси и его братьям; король нарушает свое
слово, в результате чего все трое оказываются вынужденными
покинуть уладов и перейти на службу к Айлилю и Медб.
8 Ответный дар - см. выше.
9 Кормак кон Лонгас - Кормак, сын Конхобара, букв.
«Кормак с изгнанниками», получил это прозвище после того, как
вместе со своей дружиной перешел на сторону коннахтов. В
данном тексте Кормак изображается как еще живущий среди
уладов, поэтому данное прозвище выглядит как анахронизм.
10 Три сына храброго Успеха - см. сагу «Изгнание сыновей
Уснеха» в настоящем издании.
11 Тете Брекк - ирл. teit, слово неясной этимологии, часто
обозначает дом, жилище, находящееся на холме, а также -
собрание, толпу людей. Имя дома Конхобара означает
буквально «пестрое собрание».
12 ...от самой Рипд Семни иЛатарни до Холма Ухтар Форх-
ра, и от Дуб и до Дробас... - границы владений Конхобара
очерчены достаточно четко. Ринд Семни и Литарни - это
острова Маги и Ларни на севере гр. Антрим, на крайнем северо-
западе Ирландии. Холм Ухтар Форхра - холм Уснех Миде,
уже упомянутый в саге, т.е. на юге пятины уладов. Дуб - совр.
Дуф, букв, «черная», название реки, которая протекает между
Ульстером и Коннахтом (на границе современных гр. Лейтрим
и Слайго). Река Дробас, совр. Дроус, представляет собой
проток, соединяющий озеро Мелвин и залив Донегола, северная
граница Коннахта. Южная и восточная границы пятины
уладов, таким образом, обозначены не ясно, что для сюжета всего
цикла действительно менее актуально. Важнее было
определить точную границу с Коннахтом.
13 Дун-Да-Бепп - букв. «Крепость двух вершин», теперь -
557
Маунт Сэндл в гр. Дерри (юго-запад Ирландии). Помещение
данного топонима в места обитания уладов является, видимо,
одной из многочисленных географических ошибок древнеир-
ландских писцов.
14 Три победы - ирл. teora buada, «три победы», перевод
условный. Понятие «победы» включало в себя сложный
поведенческий комплекс, в котором главным элементом была удача,
которая приходит к тому, кто соблюдает необходимые
правила, отчасти включающие в себя знание боевых приемов и проч.
Можно сказать, что «победа», буад, понятие противоположное
запрету, гейсу, но одновременно сливающееся с ним.
15 Оларби - Оларба, река в гр. Антрим, впадает в озеро
Ларни.
16 Долина Муртемпе - место, где согласно традиции,
размещалась крепость Кухулина, часто упоминается в
«Похищении».
17 Холмы Эвелин - горный массив Фелим на севере гр. Лиме-
рик и в гр. Типерери.
18 Артине и Смертине - предположительно не топонимы, а
названия племен.
19 Поток Мага - Маг, река в гр. Лимерик.
20 Страна Малых Десси - район в гр.Лимерик, где, согласно
традиции, обитало племя Десси, предположительно - потомки
догойдельского населения острова. Прежде занимавшие
центральные районы страны, они были оттеснены затем в Мун-
стер, а также - в Уэльс, причем их название сохранилось в
обозначении одной из областей Уэльса - Дивед. См. сагу
«Изгнание Десси» в кн. «Предания и мифы средневековой
Ирландии».
21 Ку Рои, сын Даре - легендарный король Мунстера, воин-
великан и волшебник. По преданию, огромного роста (он не
мог жить в обычном доме и вынужден был постоянно
перемещаться, потому что земля не выдерживала его веса).
Предположительно в основу образа Ку Рои положен реальный
персонаж, имя которого известно в латинизованной форме - Карау-
сиус, который правил в Британии во второй пол. III в. Он
возглавил несколько мелких восстаний против Рима и затем был
предательски убит в своем доме (см. об этом - D.O'hOgain.
Myth, Legend and Romance. An Enciclopaedia of the Irish Folk
558
Tradition. N.Y., London, Toronto, 1991, p. 139-40). Фигурирует
также в саге «Пир у Брикрена», его смерть описана в саге «Смерть
Ку Рои» (см. в настоящем издании).
22 Укрытия коней уладов - предположительно так
назывались находившиеся неподалеку от этих мест стоячие камни -
мегалиты.
23 Приемный сын - ирл. gormac. В древнеирландском
обществе существовала традиция отдавать детей на воспитание, причем
возникающие при этом связи считались в чем-то более
крепкими и важными, чем непосредственное кровное родство. Древне-
ирландская юридическая традиция со свойственной ей
щепетильностью различала много разных типов адаптивных связей,
причем понятия «воспитанник» и «приемный сын» для Законов
однозначны не были. В традиции эпической, с данной точки
зрения гораздо менее строгой, они отчасти могут сливаться. В
рассказах о детстве Кухулина тема «воспитателей» звучит
постоянно. Но при этом он является и сыном сестры Конхобара, что
накладывает на него определенные обязательства по
отношению к последнему (рефлексы матрилинейного родства). Для
уладской знати он предстает не столько как сын Дехтире,
сколько как воспитанник (daltae) и приемный сын (gormac). См. об
этом, например, B.Jaski. Си Chulainn, gormac and dalta of the
Ulstermen // Cambrian Medieval Celtic Studies, 37, Summer 1999.
24 ...был королем Буреха у уладов... - персонаж по имени
Фергна, сын Финдкона (его имя буквально означает
«Яростный, сын Белого Пса») часто сопровождается данным
эпитетом, который, видимо, не имеет реального исторического
смысла. Издатель саги «Опьянение уладов» предполагает, что
изначально произошла ошибка писца, написавшего в некоей
ранней, не дошедшей до нас рукописи вместо ribriuga
('королевский домовладелец') п Burig ('король Бураха'), а затем этот
ирландский «подпоручик Киже» перешел в другие рукописи и
другие саги уладского цикла.
25 Темайр Луахра - букв, «тростниковая (камышовая) Тем-
ра», полулегендарное место, предположительно на западе
гр. Керри, считалось резиденцией королей Мунстера. В
исторической традиции не фигурирует.
26 Мане Мо-эперт - букв. «Мане мое-речение», прозвище
ребенка, видимо, означает «красноречивый», хотя, возможно,
559
существуют другие интерпретации. У Айлиля и Медб было
несколько сыновей, и всех звали Мане, различались они лишь
прозвищами.
27 РодДедада - не совсем ясная реалия, предположительно -
реинтерпретированный этноним одного из догойдельских
племен, эранн, живших на юго-западе острова, в Мунстере.
Имя Фер-Диад (друг и соперник Кухулина) может
предположительно означать «Муж (племени) Дедада».
28 КромДеролъ и КромДаралъ - имя первого друида
означает «Маленький хромой» (субстантивированное
прилагательное cromm - 'кривой, изогнутый' - часто входит в состав
сложного имени в значении «хромой»). Имя второго друида,
видимо, образовано к нему «в пару» при помощи неологического
обыгрывания значимого слова dara - 'второй, другой'.
29 Синим светом... - в оригинале употреблено букв,
выражение grian tul-gorm, которое переводится как «солнце сине-ло-
бое». Видимо, в данном контексте цветообозначение gorm -
'синий' - употреблено в своем более архаическом значении -
«темно-красный», либо - в этимологическом доцветовом
значении «жаркий». Поскольку в среднеирландский период оно
уже имело значение «синий», мы сохранили его в переводе для
создания архаизующей ауры (ср. «синие молнии» в «Слове о
Полку Игореве»).
30 Эохайд, сын Лухты - один их легендарных королей Мун-
стера. Предположительно он же фигурирует в саге «Осада
Эдара», где описывается его конфликт с поэтом Атирне и где
он называется королем южного Коннахта (см. в настоящем
издании). Королей с именем Эохайд (букв, «имеющий дело с
конями») в ирландской традиции известно много, и они часто
контаминируют друг с другом.
31 ...если мне опишут, как они выглядят. - Ниже следует
традиционный для ирландской саговой культуры прием,
названный в свое время Дж.Карни «приемом наблюдателя». В нем
обязательно присутствует наблюдатель, который видит
группу лиц, но не знает их, опознающий - он узнает их по
описанию, и, наконец, адресат, которому данный перечень лиц
предназначен. Данный прием, по мнению Дж. Карни, уходит
своими корнями в эпизод из «Илиады», когда Елена, стоя на стене
Трои, описывает Приаму ахейских воинов. Это наблюдение
560
послужило толчком к появлению в ирландистике нового
направления - так наз. «антинативизма», согласно которому
практически все образы и сюжеты ирландского эпоса -
библейского и античного происхождения (см. Carney J. The External
Element in Irish Saga // J.Carney. Studies in Irish Literature and
History. Dublin, 1955; K.McCone. Pagan Past and Christian Present in
Early Irish Literature. Maynooth, 2000).
32 Оллам - йрл. ollam, высший ранг филидов в раннеирланд-
ской традиции (см. об этом - В.П.Калыгин. Язык древнейшей
ирландской поэзии).
33 Диковинный зверь с открытым ртом... - имеются в виду
пряжки со звериным орнаментом.
34 Копье... Луна Кельтхара - один из магических предметов,
которые, по преданию, были привезены в Ирландию
Племенами Богини Дану.
35 ...предрекает битвы. - Возможно, имеется в виду - влияет
на исход сражения?
36 Круадин - «Крепкоголовый», имя меча Кухулина.
37... сказал Брикрен. - С этого места следует текст по Книге
Бурой Коровы. В тексте небольшая лакуна, видимо, пропущен
эпизод, в котором рассказывается о том, что было решено, что
кто-то из уладов должен пойти на переговоры с коннахтами.
38 Доэльтенга - Дубтах Доэльтенга, букв. «Черный с языком
жука», или «лживый язык», один из уладских воинов,
известный умением предрекать беду. Отличающийся к тому же
завистливостью, он постоянно втайне желает Кухулину зла.
39 ...потом вспомнил Фергус во время Похищения. - Далее
следует поэтический фрагмент, практически полностью
совпадающий со строками, начинающимися «В схватках Дубтах
Лживый Язык...» (см. с. 318 в настоящем издании).
40 Фер Кайлле - букв, «лесной человек», полумифический
персонаж, страшный своим обликом (см. его описание в саге
«Разрушение Дома Да Дерга» в кн. «Предания и мифы
средневековой Ирландии»).
41 Мианах Анайдгнед - прозвище Мианаха означает
«неизвестный», что предположительно является намеком на его
потустороннюю природу. Этим и объясняется его
невосприимчивость к дурному глазу: он уже мертв!
42 Народ Эранн - название догойдельского населения остро-
561
36 Саги об уладах
ва, от которого предположительно произошло и название
острова - Эрин (ирл. Eriu, Eirinn). См. об этом T.F.O'Rahilly. Early
Irish History and Mythology. Dublin, 1971. Альтернативная
теория возникновения слова «Эрин» - от и.е. *pidwerjod-n -
'изобильный, жирный, богатый' (см. J.T.Koch. Eriu, Alba and
Letha: When was a language ancestral to Gaelic first spoken in
Ireland // Emania. Bulletin of the Navan research group. No. 9,
1991). В любом случае появление латинского названия
Hibernia, осмысляемого как «зимняя страна», является
вторичной интерпретацией оригинального названия.
43 Кримтапн Ниа Наръ - странный персонаж, часто
эпизодически появляющийся в сагах. Он, согласно преданию, был
сыном сестры королевы Медб Клотры, которая зачала его от
своего собственного сына Лугайда Красных Полос.
Последний был зачат Клотрой от ее трех братьев. Дитя двойного
инцеста, Кримтан полюбил женщину сиду по имени Нар, ушел к
ней в волшебный холм, но выйдя оттуда, вскоре умер. О его
отце Лугайде и шире - о теме инцеста в эпосе см. G.Dumezil. Myth
et epopee. Paris, 1971.
44 ...цепа его лица... - в древней Ирландии - плата за
оскорбление или возможное оскорбление, в более широком
значении - почетный дар.
45 Кумал - условная денежная единица, равная стоимости
одной женщины-рабыни.
Пир Брикрена
«Пир Брикрена» {Fled Bricrenn) - вторая по величине сага
уладского цикла после «Похищения быка из Куальнге». Сага
существует в трех вариантах. Наиболее древняя версия «Пира
Брикрена» (А, по классификации Р.Турнейзена) содержится в
Книге Бурой Коровы; здесь окончание саги утеряно. Все
прочие рукописи саги излагают события в несколько другом
порядке. Главная из них - манускрипт Эджертон 93 (XV в.). Тот
же вариант (В) содержится в лейденском Воссианском кодексе.
Дублинская рукопись из Тринити-колледжа (Н.3.17) содержит
третью версию (С). Во всех этих четырех рукописях утрачено
562
или испорчено до неразборчивости окончание; оно
сохранилось только в Эдинбургском манускрипте XL (XVI в.). Все
версии, скорее всего, восходят к общему прототипу,
составленному, по мнению Турнейзена, еще в VIII в.
«Пир Брикрена» неоднократно издавался и переводился на
современные европейские языки. Текст из Книги Бурой
Коровы с вариантами из рукописи Эджертон и дублинской был
издан Эрнестом Виндишем (Das Fest des Bricriu // Irische Texte. Ed.
E. Windisch. Leipzig, 1880, 235-311). С издания Виндиша был
выполнен французский перевод А. Д'Арбуа де Жюбенвиля
(D'Arbois de Jubainville Н. Cours de litterature celtique. T. V.
Vepopee celtique en Irlande. P., 1892, pp. 81-148). Тот же текст
был использован в снабженном английским переводом
издании Джорджа Хендерсона, с добавлением окончания из
эдинбургской рукописи: Fled Bricrend. The feast of Bricriu. An early
Gaelic saga transcribed from older MSS. into the Book of the Dun
Cow, by Maelmuiri mac mic Cuinn na m-Bocht of the community
of the culdees at Clonmacnois, with conclusion from Gaelic MS.
XL. Edinburgh Advocates library. Ed. with transl., introd., and
notes by G. Henderson. L., 1899 (Irish texts society, vol. II).
Перевод Хендерсона во многих местах неточен и сильно
устарел, не в последнюю очередь из-за переводческих установок
автора: по его мнению, события саги должны были
вдохновить воображение современных кельтских поэтов,
получивших «невидимое помазание» для выражения «душевных
чаяний гойделов». Крайне возвышенный стиль перевода
совершенно не соответствует действительной манере изложения
саги. Вряд ли удачна также идея передавать реторики с
помощью рифмованных стихов. Д.Строн в рецензии на эту книгу
(ZCP, 3 (1901), 411-424) признал ее не соответствующей
стандартам научного издания.
Наиболее точным (хотя тоже чуть-чуть излишне
«приподнятым») следует признать перевод Рудольфа Турнейзена (4.
Der Streit um das Heldenstiick//Sagen aus dem alten Irland.
R. Thurneysen. Berlin, 1901,25-57). Сага переведена Турнейзеном
не полностью; он исключил фрагменты, которые считал
интерполяциями. Турнейзен, однако, полагал, что «Пир Брикрена»,
несмотря на обилие вставок, - «одна из лучших ирландских
повестей, которыми мы располагаем, написанная живо и весело».
563
36*
Настоящий перевод сделан по изданию Виндиша (S. 254-
303), с добавлением окончания «Пира Брикрена» из
Эдинбургской рукописи по изданию Хендерсона (р. 120-129), то есть
представляет собой перевод «версии А».
1 Брикрен - вечный сеятель раздора в сагах уладского
цикла. Согласно генеалогиям, он являлся двоюродным братом
Конхобара (если считать его отцом короля Фахтну Фатаха -
см. перевод саги «Рождение Конхобара» в настоящем
издании). Фахтна Фатах и Карбад были сыновьями Касса. У Кар-
бада было семь сыновей; некоторые из них фигурируют в этой
саге: Глан, Гормайнех, Майне Минскотах, Редг, Дурес, Ай-
лиль Медовый язык и Брикрен Змеиный язык. См. Corpus ge-
nealogiarum Hiberniae. Vol. 1/ Ed. by M.A. O'Brien. With introd.
by J.V. Kelleher. Dublin, 2001, 156b8-10 (далее - CGH).
2 Дун Рудрайге - теперь Дандрам в графстве Даун (Ольстер).
Здесь и далее отождествление упомянутых в саге
географических названий дается по книге: E.Hogan. Onomasticon
Goedelicum, locorum et tribuum Hiberniae et Scotiae. An index,
with identifications, to the Gaelic names of places and tribes.
Dublin, 1910, repr. 2000, если не оговорено иначе.
3Вот как был сделан этот дом... - описание королевского
дома в древнеирландской традиции подчинялось
определенному шаблону. Считается, что наиболее точно этот шаблон
отражает описание дома Айлиля и Медб в Круахане (см. ниже).
Дом Брикрена, очевидно, был круглым, как и практически
все дома древней Ирландии. Переход от круглого плана к
прямоугольному произошел в IX-X вв. Ложе Конхобара
располагалось в центре круглого дома, рядом с центральным столбом.
Дом, как и все дома того времени, был плетеной мазанкой, с
основой из кольев (clethe), переплетенных прутьями (slat).
4 светлицу... - не совсем понятно, что имелось в виду под
словом grianan - буквально «солнечный покой». Д.Хендерсон
переводит это слово как «балкон» (balcony), однако текст можно
понять и так, что во время пира Брикрен находился вне дома.
Понятия «деревня» в древней Ирландии не существовало:
и данные археологии, и данные законодательных источников
говорят о том, что люди жили отдельными семьями на
отдельных хуторах. Зачастую жилищем служил не один, а два
объединенных вместе круглых дома, из которых один мог
564
быть больше другого. Их планировка могла быть
различной; иногда каждый дом имел собственную дверь на улицу,
иногда дверь была только в большом доме. Возможно, что
«светлица» Брикрена представляла собой именно такой
«вспомогательный» круглый дом с отдельным входом и
общей стеной, окно в которой позволяло видеть происходящее
в большом доме. См. H.Mytum. The origins of early Christian
Ireland. L., N. Y., 1992.
5 Фергус, сын Poax - Фергус обычно называется «сыном Ро-
ах» по имени своей матери Роах Ритфота, которая была
дочерью неясного мифологического персонажа по имени Эоху,
сына Кайрпре, или же Руада, сына Дерга Датфолы (Алого, сына
Красного Цвета Крови), и происходила из сидов. См.
R.6 hUiginn. Fergus, Russ and Rudraige: A Brief Biography of
Fergus mac Ryich // Emania, vol. 11 (1993), p. 32).
6 Сепха, сын Айлиля - прославленный мудрец. В
родословных упоминается как «Сенха, сын Айлиля, сына Ат(х)ло
(вариант: Атгно)». Сыном Атхло (и, соответственно, дядей Сенхи)
считался скандально известный поэт Атирне (CGH, 156 b 29).
7 ...медведь пламенно-красный... - Beithir обычно
переводится как «меведь» (слово это женского рода). В Ирландии
медведи не водились, и поэтому beithir, как и другое обозначение
медведя - mathgamain - использовалось в основном как
похвальный эпитет героя.
8 ...кусок героя... - ирл. cauradmir. Имеется в виду лучший
кусок (как правило, речь идет о мясе), который давали на пиру
самому отважному герою. Состязание за такой кусок описано
в саге «Повесть о кабане Мак Дато». О существовании
подобного обычая у кельтов сообщают античные авторы; так, Дио-
дор Сицилийский пишет: «Добрых мужей отличают
прекраснейшими кусками мяса, так же, как и поэт [Гомер] представил
Аякса, которого знатные люди почтили, когда он одержал
победу над Гектором в единоборстве» (V, 28, 5). У Гомера
говорится (VII, 321, 322):
Но Аякса героя особо хребтом бесконечным
Сам Агамемнон почтил, повелитель ахеян державный
(пер. Н. Гнедича).
9 ...откормленная пшеницей корова... ирл. bo thuir. Виндиш
связывал это название с понятием tuir «вождь», «глава» (воз-
565
можно, производное от латинского turris - «башня») и
переводил соответственно как «вождь коров», то есть «бык». Э.Нотт
предположила, что, скорее, здесь имелось в виду редкое слово
tbir «урожай (зерновых)», и, таким образом, речь идет о
животном, откормленном на пшенице. См. E.Knott. Во thuir//Eriu, 7
(1914), 26.
10 ...хотя тот и был ему приемным отцом... - в подлиннике:
lar n-imchossait Conaill Cernaig do iarom amal robo data lais. Текст
не позволяет сделать вывод, кто чьим приемным отцом был,
хотя более вероятно, что Коналл был приемным отцом Брикре-
на. Хотя воспитатель и мог занимать более низкое
общественное положение, чем воспитуемый, все же предполагалось, что
он должен передавать воспитаннику какие-то полезные
знания. Учиться же у Брикрена было явно нечему. Коналл же,
согласно саге «Битва при Айртехе» (Cath Airtig // Eriu. vol. VIII.
170-190), был воспитателем Кускрайда Заики. См. также
J.P.Mallory. The career of Conall Cernach // Emania. vol. 6. 1989.
P. 22-28.
1 ] Мугайп, дочь Эхаха Федлеха, жену Конхобара - Эхах (Эо-
ху) Фейдлех был также отцом Медб. В саге «Смерть Медб»
говорится, что у него было три дочери (Этне, Медб и Клотра),
однако другие источники упоминают шесть дочерей.
12 Вот так расположились они... - нетрудно заметить, что это
расположение героев не совпадает с планом дома: вокруг
Конхобара - не двенадцать, а четырнадцать лож - по семь с каждой
стороны от короля, и шестнадцать напротив, то есть всего
тридцать мест. Кроме того, оказывается, что сам Брикрен сидит
за столом, чего, по замыслу уладов, не должно было быть.
Интересно, что на двоих сыновей Конхобара отведено одно место,
так же как и на троих сыновей Фиахаха, - видимо, в силу их
несовершеннолетия (Фурбайде Фер Бенд также сын короля, но
он, как очевидно из вышеизложенного, уже взрослый).
Всего в списке гостей 34 имени, включая самого Конхобара
и Брикрена. Из них 23 героя перечислены в «Похищении Быка
из Куальнге» в качестве вождей уладских отрядов в
следующем порядке:
Книга Бурой Коровы: Конхобар, Сенха, Кускрайд, Эоган,
Лоэгайре, Мунремур, Фейдлимид, Коннад, Реохайд, Фергус,
сын Лейте, Амарген, Кельтхайр, Ферадах Финд Фехтнах, Эрр-
566
ге Эхбел, Фиахна, Фиаха, Рус, Дайре, Имхат, Менн, Фергна,
Фурбайде Фербенд, Эрк.
Лейнстерская книга: Конхобар, Кускрайд, Сенха, Эоган,
сын Дуртахта, Лоэгайре, Муйнремар, Коннад, Фейдлимид, Ре-
охайд, Фергус, сын Лейте, Амаргин, Ферадах Финд Фехтнах,
Фиаха и Фиахна, Кельтхайр, Эррге Эхбел, Менн, Фергна,
Фурбайде Фербенд, Эрк.
О соотношении перечня героев в «Похищении» и «Пире»
см. также: C.J.Lynn. Hostels, Heroes and Tale: Further Thoughts
on the Navan Mound // Emania, vol. 12 (1994), 5-20.
13 Ферадах Финд Фехтнах - «Светлый Праведный».
Упоминается в «Похищении Быка из Куальнге» (версия Лейнстер-
ской книги) как король местности под названием Немед в Сли-
аб Фуйат на юге Улада (Feradach Find Fechtnach со Neimed
Slebe Fuait). В ирландской традиции известно несколько
персонажей с таким именем и прозвищем. Прежде всего, известен
Ферадах Финн Фехнтах - король Тары, правивший, согласно
Анналам Четырех Мастеров, в 15-36 гг. н.э. (и, следовательно,
согласно расчетам древнеирландских книжников, бывший
современником Конхобара). Знаменитый судья и мудрец Мо-
ранн действовал якобы именно при дворе этого короля.
Неясно, считали ли авторы эпоса Ферадаха из Тары и Ферадаха из
Немеда одним и тем же лицом. В родословных лейнстерцев
встречается король с таким именем, который считался
потомком в шестом колене Лабрайда, предка лагенов и осрайге
(CGH 117 f 43). Упоминается также Ферадах Финн Фехнтах —
король пиктов, чья дочь была замужем за королем Мунстера
KopKOM(CGH148a23).
14 Эоган, сын Дуртахта - отец Лендабайр, супруги Коналла
Кернаха, и убийца Найси (см. «Смерть сыновей Уснеха»), Дур-
тахт (собственно Daurthacht, «дубовая крыша») - неясный
персонаж.
15Кускрайд Менд Маха -сын Конхобара (CGH 157, 54). Его
прозвище означает «Заика из Махи». О том, почему Кускрайд
стал заикаться, рассказывается в саге «Повесть о кабане Мак-
Дато».
16 Коннад, сын Морны - упоминается в «Похищении Быка из
Куальнге» как властитель Калланда на севере Улада.
17 Эрк, сын Федельм - Федельм, дочери Конхобара и короля
567
Тары Кайрпре Ниа Фера. Известен также как Эрк Нар
(Благочестивый).
18 Иллапд, сын Фергуса - считался, судя по всему, сыном не
Фергуса, сына Роах, а Фергуса, сына Лейте (CGH 156 b 6).
19 Эррге Эхбел - «Лошадиный Рот», сын Атхло (см. выше и
CGH156b30).
20Ашшль Мильтепга - «Медовый язык» был братом Брикре-
Ha(CGH156blO).
21 Федельм Нойкриде... - имя дочери Конхобара пишется и
объясняется по-разному: Нойкриде - «Девяти сердец» (от
cride - сердце), что, по мнению древнеирландских
комментаторов, относится к ее живости и крепкому здоровью, или Нойкру-
тах - «Девяти образов» (от cruth - образ, внешняя форма,
красота), потому что Федельм могла принимать девять разных
образов, и один образ был прекраснее другого (смотри ниже).
Автор саги, видимо, придерживается второго мнения, так как
Брикрен как раз говорит о красоте облика (cruth) королевы.
22 ...пятьдесят женщин. - Обычная свита королевы в древ-
неирландской литературе.
23 Леидабар - имя Lendabair составитель саги связывает со
словом lennan - возлюбленный, возлюбленная (первоначально
в основном о мужчинах).
24 Фолтхайн - «Прекрасноволосая».
25 ...восхищением... - ирл. Is huariud do rigaib ocus ngdomnaib
hErend immut. Слово uariud встречается только в этом тексте. В
одном из ирландских глоссариев uaired объясняется как синоним
слова «славный». П. МакКана считает более вероятным перевод
«короли... спорят из-за тебя». По мнению МакКаны, как и в
случае с двумя предыдущими королевами, в обращении Брикре-
на содержится этимология имени Эмер: Em (=imm) + ег от imm
(вокруг) + uariud (?). К сожалению, из-за неясности слова uariud
трудно сказать, какое значение приписывал составитель саги
имени «Эмер» (см. Р.МасСапа. Notes on structure and syntax in
Fled Bricrenn II Fled Bricrenn: Reassessments/Ed. by P. У Riain.
Dublin, 2000 (Irish Texts Society Subsidiary series, 10).
Возможно, это слово связано с понятием «холода» - (f)uar. В этом
случае фразу следовало бы переводить как «ты холодна к
королям и королевским наследникам Ирландии», что вполне
имеет смысл: в дальнейшем Эмер говорит о себе, что все мужчи-
568
ны так влюблены в нее, что если бы она была легкомысленной,
то могла бы отнять мужа у любой женщины Улада.
26 ...гвоздем... по бронзовому столбу своего ложа. -
Серебряный гвоздь (clo, clobae), в других текстах flesc - «прутик» -
частый атрибут монарха в древнеирландской литературе. См.
К. Hollo. Conchobar's «Sceptre»: The Growth of a Literary Topos
// CMCS, 29 (Summer 1995), 11-25.
27 «Словесная битва уладских женщин» - в «Пире Брикрена»
имеется ряд реторик. Наиболее сложные из них -
нижеследующие речи женщин; менее запутаны описания лошадей и
всадников и речи Самеры и Катбада.
Все предыдущие переводчики «Пира Брикрена» - Д'Арбуа,
Хендерсон, Турнейзен - переводили реторики в нем, хотя
часто и весьма по-разному. Мы до некоторой степени пользуемся
их опытом, хотя часто предлагаем и свои решения (это
специально не оговаривается, так как потребовало бы слишком
подробного комментария). Определенное место уделил ретори-
кам из «Пира Брикрена» в своей работе П.Л. Генри
(P.L.Henry. Saoithiulacht па Sean-Ghaeilge. BACL, 1978, 127-131),
чьи соображения нами также учтены.
28 Волкомрак - ирл. Luchthond или Luch Donn (буквально -
бурая мышь) - мифическое существо. См. примечание к саге
«Смерть Келтхара, сына Утехара».
29 ...шары известковые... - механизм и смысл изготовления
такого известкового шара-трофея описан в саге «Осада Эдара».
30 Смел в разговоре... - Турнейзен и Д'Арбуа передают эту
фразу в том смысле, что смелость требуется воину,
осмеливающемуся обратиться к Коналлу (а если он обращается, то
рискует оказаться в могиле). Допустимы оба варианта.
31 Не нашли... - по всей вероятности, имеется в виду поиск
невесты для Кухулина, о котором рассказано в саге
«Сватовство к Эмер».
32 Адаркны - возможно, имя неизвестного персонажа; по
мнению Р.Турнейзена, в речи Эмер могут содержаться намеки
на не дошедшие до нас саги о Кухулине.
33 ...муж, который долго страдал... - намек на события саги
«Болезнь Кухулина».
34 ...рожающей женщины... - намек на события саги «Недуг
уладов» и их последствия.
569
35 Буаннан - ирл. Buanann, по объяснению древнеирланд-
ских толкователей - божество войны, «кормилица воинов».
36 ...в сравнении со мной. - Р.Турнейзену это сравнение
показалось настолько странным, что он предположил
существование утраченной саги, рассказывавшей о превращении улад-
ских женщин в животных.
37 Царь-герой - nlaech. Слово п - «король», как и в русском
языке, употребляется в древнеирландских текстах в значении
«высочайший», «наилучший»: так, колесничего Кухулина -
Лаэга - именуют п arad «царь-колесничий», а Серого из
Махи - ri ech hErend «царь коней Ирландии».
38 ...«сильныелюди» и его «люди поклонения»... - буквальный
перевод древнеирландского a aes cumachta ocus a lucht adartha.
Смысл этой фразы долгое время вызывал различные
толкования. Д'Арбуа перевел буквально: ses valets et ses adorateurs.
Ситуация, в которой Кухулину помогали в его подвиге слуги,
выглядела маловероятной. Г.Циммер в своей статье,
посвященной в основном толкованию спорных мест в «Пире Брикрена»
(H.Zimmer. Beitrage zur Erklarung irischer Sagentexte // ZCP, 1
(1897), 74-101), пришел к выводу, что в тексте допущена грубая
ошибка, и следует читать a chumachta ocus a adanad - «его
сила и его огонь». Толкование Циммера принял Хендерсон,
который перевел соответственно his natural resources and fiery
vigour.
В рецензии на издание Хендерсона (ZCP, 3 (1901), 411-424)
Д.Строн указал на ошибочность этого толкования и
предложил то, которое представляется нам наиболее вероятным:
«люди поклонения» означает на самом деле «те, кому он
поклонялся», - «это просто наименования друзей Кухулина в стране
фей». Того же мнения придерживался и Р.Турнейзен: передав
этот пассаж буквально (seine «Leute der Kraft» und seine «Schar
der Anbetung»), он сделал пояснение: «духи и демоны, которые
помогали ему в нужде».
Очевидно, обвинения Коналла и Лоэгайре в том, что все
подвиги Кухулина - дело рук «какого-нибудь его приятеля из
сидов» (аеп di chardib sidchairechta, см. ниже), были не совсем
беспочвенными. См. об этом также: К.Hollo. Си Chulainn and Sid
Truim//Eriu, 49 (1998), 13-22.
39 Айтенкайтрех - данный эпитет обычно переводится как
570
«с волосами, похожими на дрок». Дрок - распространенное в
Ирландии и Шотландии колючее растение; цветет
ярко-желтыми (цвета лютика) цветами; видимо, отсюда и прозвание.
40 Кормак Коидлопгас - считался сыном Конхобара от его
матери Несс. Обычно его имя объясняется как «глава
изгнанников» (conn loinges), поскольку после истории с Дейрдре он
был вынужден удалиться в изгнание. Однако поэт Кинаэд у а
Артакан объяснял его имя как col loingis, то есть «грех
постели», намекая на его кровосмесительное происхождение.
О Кормаке см. G.Toner. Cormac Conloinges - the Hero of the
Mound // Emania, vol. 8 (1991), 60-62. Сам Кормак в числе
присутствовавших на пире не упоминается.
41 ...упомянуты и перечислены. - Этот «Каталог женщин»
начинает собой ряд вставок и исправлений, внесенных в текст
«Пира» писцом Книги Бурой Коровы («версия А», см. также
вступительную заметку). Существуют разные точки зрения на
время и обстоятельства составления, а также личности
составителей Книги Бурой Коровы, но в целом ясно, что сначала
книга была написана человеком, которого условно
обозначают как «М». «Пир Брикрена» в изложении М, судя по всему,
близко соответствовал «версии С». Затем книга была сильно
повреждена и восстановлена писцом «Н», который внес много
дополнений и исправлений, стирая уже написанное и вставляя
новые страницы. Перечисление жен героев принадлежит
исключительно перу Н, во всех остальных версиях саги оно
отсутствует. См. об этом: E.M.Slotkin. The structure of Fled Bricrenn
before and after the Lebor na hUidre interpolations // Eriu, 29
(1978), 64-77.
42 ...ветвью Сенхи... - мотив «ветви Сенхи», которая в
других местах именуется «ветвью мира» или «ветвью сидов» (в
древнеирландском языке это были омонимы), является, по
мнению К. Холло, результатом смешения серебряного гвоздя-
скипетра короля с волшебной ветвью с золотыми яблоками,
которой обитатели сидов могли навевать сон {К. Hollo.
Conchobar's «Sceptre...»). По нашему мнению, это, по сути,
одно и то же: скипетр короля являлся земным воспроизведением
волшебной ветви.
43 ...супруги уладов... - редкое слово laiches - «супруга
воина» (от laech - «воин, герой») образовано с помощью заимст-
571
вованного латинского суффикса - issa, изредка
употреблявшегося в древнеирландском (manchess - «монахиня» от manach -
«монах»), и гораздо более широко - в валлийском языке. Ср.
валлийское Saesnes - «англичанка» (от *Saxonissa).
44...ясени мужей... - под «ясенем» здесь, как полагают
комментаторы, имеется в виду не мужчина вообще, как в
скандинавской поэзии, а конкретно - деревянный щит воина.
45 Кривого... Кота - см. примечание к саге «Сказание о Кон-
хобаре, сыне Несс».
46 ...«багряный поворот благочестивого воина на
колеснице»... - derg filliud erred nair. В Книге Баллимота этот прием
именуется dergindledhaidh (DIL, s.v. filliud). Возможно, в
последнем случае писец перепутал слова indell - «запряжка» и in-
died - «вышивка», которая часто имеет эпитет «багряная».
47...ба брасси... - не вполне понятный прием Кухулина;
слово braise означает «отвагу» или «похвальбу».
48... «ярость ролсденного»... - ирл. bruth n-gene. Чаще
объясняется как «ярость меча».
49 ...рык отваэ/сного... - слово sfan имеет два значения -
«визг, вой, рык» и «наперстянка». Поскольку цветок
наперстянки в древнеирландских текстах служит для обозначения
красивого алого цвета (с ним часто сравниваются щеки
героев), есть возможность, что и здесь имелся в виду цветок.
50 Серого озера... - ни с какими реальными озерами Серое
озеро (Linn Leith) не отождествляется.
51 Озеро Чудесной равнины (Loch Duib Sainglinne) -
отождествляется с Лохдафф в графстве Антрим.
52 Муйриск - возможно, следует отождествлять с Муйриском
в графстве Слайго (Коннахт).
53 Муиртемне - долина между Слиаб Фуайт и Дандалком
(др.-ирл. Дун Делга).
54 Маху - речь идет, скорее всего, не об Эмайн Махе, а об
Ард Махе (современная Арма в Ольстере, место, связанное с
жизнью и деятельностью св. Патрика).
55 Маг Медба - Долина Медб - либо идентична с Маг Аи,
либо находилась рядом с ней.
56 Куррех - место в теперешнем графстве Килдэр (Лейн-
стер).
57 Клейтех - возвышенность к северу от р. Войн, в районе,
572
где находится знаменитая мегалитическая гробница Нью-
грейндж.
58 Керна - местность в графстве Мит к северу от Тары и к
юго-востоку от Эмайн Махи (упомянута также в саге
«Разрушение Дома Да Дерга»).
59 Лиа (Камень) Лине Лохарпа - отождествлению не
поддается.
60 Феа - Маг Феа (долина Феа) на юге Лейнстера.
61 Фемен - Маг Фемен (Долина Фемен) в графстве Типпере-
ри (Мунстер).
62 Фергпа - неясно, о чем идет речь.
63 Иррос Домнан (ирл. Irrus Domnann) - местность в
графстве Мэйо (Коннахт).
64 Рос Ройгпе - местность в графстве Килкенни (Лейнстер).
65 Анны Эо - возможно, речь идет о др.-ирл. Aine
(современное Knockainey) в графстве Лимерик (Мунстер).
66...с прекрасным колесом... - смысл прозвища «с
прекрасным колесом» (cabmroth) не вполне ясен; возможно, это намек
на вращающуюся крепость Ку Рои - см. ниже.
67...и поехал... - большинство названий на пути Лоэгайре не
поддаются никакому определению; можно лишь с
достаточной уверенностью сказать, что речь идет о севере Ирландии.
68 Долина двух развилок - упоминается в «Анналах четырех
мастеров» как «Долина двух коней на (территории племени)
Аргиалла» (Magh Da Gabhor ua h-Airghiallaibh), также в
Ольстере. Возможно, «две развилки» (gabal) вместо «двух коней»
(gabor) - ошибка составителя саги.
69 Брод колесниц Фергуса - ирл. ath carpat Fergusa. Место под
таким названием известно в Мунстере, однако его вряд ли
стоит отождествлять с упомянутым в «Пире» (так считал
Э.Хоган). Речь, видимо, идет о том самом броде, где Фергус
разбил несколько колесниц, пытаясь выдернуть воткнутый
Кухулином кол (см. перевод «Похищения Быка из Куальнге» в
настоящем издании) - анахронизм в мире уладского цикла, так
как действие «Пира Брикрена» теоретически происходит до
«Похищения».
70 Брод Морриган - очевидно, тот брод, где Кухулин
сражался с Морриган (см. выше).
71 Рябина на Вырубке Двух Оленей - упоминается как мест-
573
ность, расположенная в Ольстере, также в тексте «Беседа
старцев» (Acallamh па Senorach), связанном с циклом Финна.
72 Мельничный жернов - в Книге Бурой Коровы описание
«мужика» сокращено в три раза по сравнению с другими
вариантами саги.
73... [против тебя]... - в этом месте текст в Книге Бурой
Коровы испорчен.
74...заверещал. - В тексте Книги Бурой Коровы по
отношению к Лаэгу действительно употреблено нелестное «визжать»,
«верещать» (iachtaid). В других вариантах саги колесничие Ло-
эгайре и Коналла «стенают» и «визжат» (cneitid, iachtaid), в то
время как Лаэг «зовет» (на помощь) - gairid.
75... и вернул все имущество владельцам. - Эпизод с
«великаном в тумане» Н, редактор Книги Бурой Коровы, по неясным
причинам вставил в совершенно не принадлежащее ему место:
во всех прочих версиях он идет непосредственно перед визитом
героев к Ку Рои, где, как может убедиться читатель, он
выглядел бы гораздо логичнее (E.M.Slotkin. The structure of Fled
Bricrenn...; E.M.Slotkin. More on Modified Narrative Repetition
in Fled Bricrennf/lld&nach Ildfrech. A Festschrift for Proinsias Mac
Сапа/Ed. by J. Carey, J.T. Koch, P.-Y. Lambert. Andover,
Aberystwyth, 1999. 230-244).
76... всадника в колеснице... - описание колесниц в «Пире Бри-
крена», в значительной мере условное (в христианский период
боевые колесницы постепенно вышли из употребления),
считается одним из древнейших в ирландской литературе и
послужило образцом для других подобных описаний. Реконструкции
такой колесницы посвящена статья Д. Грина: D.Greene. The
chariot as described in Irish literature//The Iron Age in the Irish Sea
province. Papers given at a C.B.A. Conference held at Cardiff,
January 3 to 5, 1969 / Ed. by C. Thomas. London, 1972. P. 59-73.
В колеснице (carpat) возничий (arae) сидел впереди, воин
(eirr) позади него. Сами эти термины первоначально имели
смысл «тот, кто сидит впереди», и «тот, кто сидит позади».
Колесница имела два колеса (droch или roth). Колеса были
окованы металлическим ободом-шиной (fonnaid). Основой
колесницы служили два длинных шеста - feirtsi (по-русски эти детали
повозки именуются «дрожинами»), на которых, видимо, был
укреплен собственно корпус (crett), может быть, плетеный. Две
574
лошади были запряжены в колесницу с помощью дышла
(sithbe), на котором крепилось ярмо (cuing).
77 Связка диких птиц... - ряд комментаторов, в том числе
Д. Хендерсон, полагают, что речь здесь идет о своего рода
плюмаже над колесницей. Однако в древнеирландской
литературе упоминается о привязывании живых диких птиц к
колеснице (например, в рассказе о сражении Кухулина с сыновьями
Нехта Скене в Книге Бурой Коровы).
78.. .старый законодатель победы... - ирл. senrechtaid buada -
намек на прозвище Лоэгайре - Buadach (Победоносный).
19 Лук - ирл. foltchip - лук-резанец, популярное огородное
растение в древней Ирландии. Своим появлением лук-резанец,
по легенде, был обязан святому Патрику: одна беременная
женщина увидела во сне это растение, которого ей безумно
захотелось, и Патрик, совершив чудо, превратил камыш в
зеленый лук.
80 Сверкающий камень добычи - ирл. lia cain cernae - намек на
прозвище Коналла - Cernach, то есть Приносящий добычу
(трофеи).
81 Кровавый - ирл. braenach - буквально «влажный,
сочащийся» (кровью).
82 Великая вакханалия - ирл. allbach. Bach в значении
«опьянение», как считается, заимствовано из латинского bacchanalia.
83 ...не желают уступать никому... - буквально - «равную
гордость (comuaill) трех героев относительно...».
84 ...друидических чудовищ - или «волшебных зверей» (bias-
ta druidechta).
85...и прочая... - автор употребляет латинское выражение et
reliqua, часто вводившееся в ирландских рукописях для
сокращения повторяющихся эпизодов.
86...двухлетнюю... - то есть траву, на которой не пасли
лошадей в течение двух лет.
87 ...тимофееву траву. - Комментаторы расходятся во
мнениях, что следует понимать под словом airthend, которое мы,
следуя гипотезе Р.Турнейзена, перевели как «Тимофеева
трава». Д.Хендерсон же переводил это слово как «овес».
88 Сулбайр - «Красноречивая».
89 Эрколя - полагают, что Эрколь - ирландская форма
латинского «Геркулес».
575
90.. .духам долины. - Злобные «духи долины» (geniti glinni) -
существа женского рода (Д.Хендерсон даже перевел это
название как «амазонки»). Упоминания о них встречаются в ряде
саг, таких, как «Безумие призрака» (Baile in Scail), «Смерть Ку-
хулина» (см. W.Sayers. Airdrech, sirite and other Early Irish
battlefield spirits//Eigse, 25 (1991), 45-55). В поздних текстах, таких
как «Битва при Финнтраге» (Cath Finntragha), «Война гойделов
с чужеземцами» (Cogadh Gaedhel re Gallaibh), они именуются
geliti glinne - в результате смешения с понятием geilt - «безумец»
(см. об этом: Т.А.Михайлова. Суибне-гельт, зверь или демон,
безумец или изгой. М., 2001). Слово genite Р.Турнейзен считал
производным от gen - «улыбка, усмешка», то есть подобные
существа, по его мнению, представлялись безумно хохочущими,
издевающимися над героем, и поэтому к ним прилагался
эпитет belderg, «красный рот», что тоже связано с понятием смеха.
91 Выворотенъ - слово sirite буквально означает «оборотня»;
иногда оно употребляется как ироническое прозвище Кухули-
на, в намек на его свойство перекручиваться от ярости.
92.. .пятидесяти... - пятьдесят человек - традиционный
размер свиты знатной особы.
93 Он отказывает в дани врагу... - фраза неясна; перевод в
значительной мере условный.
94.. .пеннотрепещущей... - ирл. uanfebli, на что писец Книги
Бурой Коровы сделал пометку: «т.е. прекрасноволосая».
95 Эсс Руад - современный водопад Ассарое. Легенда о
происхождении этого названия содержится в «Старине мест» (см.
в: Предания и мифы средневековой Ирландии. Сост., пер. и
комм. С.В.Шкунаева. М., 1991, 229-230).
96 Снам Ратанн - место с таким названием действительно
существовало в Коннахте; оно упомянуто в «Анналах четырех
мастеров» под 1148 годом как место дипломатической встречи
коннахтских королей Тордельбаха О'Коннора и Тигернана
ОТурка. «Анналы Тигернаха» сообщают, что встреча
произошла «у Шэннона» (im Sinaind); следовательно, рекой, где
утонул Ратанн, был именно Шэннон.
91... заднюю доску... - ирл. fuiris. Неясное слово.
98 Чан-с-лестницами (ирл. Aradach) - имеется в виду, что чан
был так велик, что к нему приходилось подниматься по
лестницам. Вероятно, такие сосуды действительно существовали у
576
варварских народов. Страбон сообщает (VII, II, 3) что у
племени кимвров имелся медный сосуд вместимостью в двадцать
амфор (523, 92 л.). Жрица, стоя на помосте над котлом,
перерезала горло людям, предназначенным в жертву, кровь которых
стекала в котел. Следовательно, к этому котлу тоже
приходилось подниматься по лестнице. Чан упоминается также в
«Сказании о Конхобаре, сыне Несс» и именуется там «чаном Герга».
99 Буйде, сын Баиа - буквально «Желтый, сын Белого».
Эпизоды с Буйде, сыном Бана, и Уатом, сыном Имомана,
фигурируют только в версии Книги Бурой Коровы.
100 Yam, сын Имомана - это имя означает «Страх, сын
Великого Ужаса».
101 Блатнат - см. примечание к саге «Смерть Ку Рои».
102 ...эфира... - ирландское ethiar - «эфир» заимствовано из
латинского aether.
103 Болота Холодного Устья - по-ирландски «Сескенн Уар-
беоль». Обычно полагают, что это то самое место, которое
упоминается в валлийской саге «Кулух и Олуэн» под
названием «Эскейр Оруэль ин Иверзон» - Холодный Гребень в
Ирландии. По всей вероятности, Болото Холодного Устья следует
искать на восточном побережье Ирландии, в месте, известном
валлийским морякам; скорее всего, в графстве Уиклоу
немного южнее Дублина.
104 Каирн - ирландское слово earn - «куча, груда», в
частности, «груда камней», «холм» стало общепринятым в науке
обозначением сооруженной в ритуальных целях груды камней.
105 ...как дикий кот... - Fiamuin, что можно объяснить, как
ffa(d) muin(i) - «зверь куста». Это название трактуют
по-разному - «волк», «лиса», «заяц». Нам наиболее вероятным
представляется процитированный Виндишем перевод
прославленного ирландского антиквара Юджина О'Карри - «быстрее
дикого кота».
106.. .кружиться голова. - Буквально: conid derna rothbuali de -
«так, что сделалось из него мельничное колесо».
107 ...три моих просьбы... - буквально - «дай мне три моих
повода для ссоры» (drinnrosc), имея в виду те поводы для
ссоры, для разрешения которых герои пришли к Ку Рои.
108...как выходит из тебя дыхание. - Р.Турнейзен переводит
«как только они сойдут у тебя с губ». Нам представляется бо-
577
37 Саги об уладах
лее верной трактовка Д.Хендерсона, который видит здесь
популярный фольклорный мотив - все три желания должны быть
произнесены на одном дыхании.
109перепрыгнули ... прыжком - то есть Кухулин не знал, что
их перебросил через стену великан.
110 Острова Myoiceu Фальги - остров Мужей Фальги
отождествляли с разными географическими реалиями; наиболее
вероятной представляется гипотеза, согласно которой это - остров
Мэн.
1 [ 1...большеубытку, чем прибыли. - Как заметил Ф.О'Лири,
Кухулин мог сказать эти слова - «самые необычные во всем
ирландском героическом эпосе» - именно потому, что
фактически его превосходство было несомненным: в отличие от Конал-
ла и Лоэгайре, он мог пренебречь постоянной заботой о своем
«имидже» и быть более независимым в своих суждениях и
поступках. См. P.O'Leary. Magnanimous conduct in Irish heroic
literature// Eigse, 25 (1991), 28-44.
112 ...сел около подставок для дров, которые были у огня. -
Возможно, гость занял это место не случайно. В Лейнстер-
ской книге приведен условный план Медовых Покоев, где
указаны имена гостей и их места. У подставки для дров
изображен человек, названный на схеме daul. Daul - один из
низших разрядов поэта в древней Ирландии, и в одном из
законодательных текстов говорится: «Грубый даул пусть сидит
один между дверным столбом и светильником». П.Хеллмут
видит здесь нередко встречающийся в древнеирландской
литературе мотив, когда сверхчеловеческая мудрость
скрывается под личиной грубости и уродства. См.: P.S.Hellmuth. The
role of Cu Rof in Fled Bricrenn II Fled Bricrenn: Reassessments /
Ed. by P. O. Riain. Dublin, 2000 (Irish Texts Society Subsidiary
series, 10), 56-69.
113 Гадесские острова - считается, что этот впечатляющий
перечень заимствован у Орозия.
114 ...и пусть я лишусь... - на этом обрывается текст «Пира
Брикрена» в Книге Бурой Коровы; конец приведен по
Эдинбургскому манускрипту.
115 ...сказал Муйнремар... - как отмечено в статье П.МакКа-
ны, вполне естественно, что именно Муйнремар, и никто
другой, вызвался участвовать в «сделке героя»: его имя означает
578
«толстая шея» (Р.МасСапа. Notes on structure and syntax in Fled
Brierenn II Reassessments, P. 70-91).
116 И т.д. - писец Эдинбургской рукописи, видимо,
поленился полностью написать фразу «Клянусь богом, которым
клянется мой народ».
117 И сказал Конхобар Кухулину... - в переводе Д. Хендерсо-
на эти слова переадресованы самому Кухулину; он полагает,
что в рукописи допущена ошибка. По нашему мнению, и в
устах Конхобара они сохраняют смысл.
118.. .[в беде]... - в рукописи слово утрачено.
Болезнь Кухулина и единственная ревность Эмер
Перевод выполнен по изданию Serglige Con Culainn. Ed.
M.Dillon. Dublin, 1953. При подготовке текста отчасти
использован перевод А.Смирнова, поэтические вставки отчасти
сохранены в его версии.
1 Молочным братом - ирл. comalata, термин, означающий
скорее «совоспитанник», т.е. тот, с кем вместе воспитывался в
юности воин, может также иметь более широкое значение -
«друг, приятель» (или «подруга», если речь идет о девушке).
2 Этне Ингуба - ирл. In Gubai, букв. Этне Плача,
предположительно обозначение законной жены Кухулина-Эмер (см. об
этом - J.Carey. Eithne In Gubai // Eigse, vol.28, 1994-95).
3 ...горбились... - согласно традиции, Коналл горбился,
потому что, когда он был еще ребенком, коннахтский воин Кет,
сын Магаха (Матаха), перебил ему шею (о схватке Коналла с
Кетом см. в саге «Повесть о кабане Мак Дато» в настоящем
издании).
4 ...кривели на один глаз... - во время чудесного преображения
один глаз Кухулина уходил вглубь головы (изображение
«преображенного» Кухулина - см. ниже, см. также об этом -
P.L. Henry. Furor Heroicus // ZCP. Bd. 39, 1982).
5 Лугайд Красных Полос - результат кровосмесительной
связи сестры Медб Клотры со своими тремя братьями, Лугайд,
согласно преданию, родился с тремя красными полосами на
теле, которые отмечали, какая из частей его тела какому отцу
579
37*
принадлежит. Перевод А.Смирнова «красных шрамов» не
согласуется с традиционным преданием об этом персонаже,
однако, строго говоря, мы не можем сказать, что он неверен.
Можно предположить, что изначально его прозвище, riab
nderg или reo nderg, обозначало именно шрамы на теле воина,
и легенда о тройном отцовстве появилась позднее как
попытка дать объяснение его прозвищу. Ср. также ирл. гео - 'удар
копьем или мечом', что также могло послужить основой данного
прозвища, которое в таком случае будет означать «кровавых
ударов».
6 Аид А брат - мифический персонаж, обитатель Иного
мира, имя означает «Огонь пламя зрачка».
7 Ли Баи - имя означает «прелесть женщин». В ирландской
традиции известна другая Ли Бан, русалка, дочь короля Эохай-
да, которая погрузилась в воды Озера Hex и жила там, приняв
отчасти облик рыбы. Иногда отождествляется с первой Ли
Бан.
8 Эигус - второстепенный персонаж, обитатель Иного мира.
Отождествление этого Энгуса с Энгусом, сыном Дагды (см.
сагу «Видение Энгуса» в настоящем издании), вряд ли имеет
основания.
9 Малаппап, сын Л ера - божество, связанное с морем (его
патроним означает буквально «сын моря»). Имя
предположительно происходит от названия острова Мэн (др.ирл. Мапа),
который в ранней гойдельской традиции ассоциировался с
Чудесным островом Иного мира. Он же владел чудесной Эмайн
Аблах - Эмайн Яблок. Кроме Фанд, имел в качестве жен Айне
и Айфе (не ту, которая фигурирует в саге «Сватовство к
Эмер»). Не совсем ясно, входил ли он в круг Племен Богини
Дану или представлял собой более ранее местное божество. В
кельтской мифологии Уэльса ему соответствовал Манавидан,
сын Лира. В поздней фольклорной традиции - покровитель
рыбаков (см. о нем подробнее J.Vendryes. Manannan mac Lir //
Etudes celtique, vol.6, 1953-4; D.B.Spaan. The Place of Manannan
mac Lir in the Irish Mythology // Folklore, vol. 76, 1965).
10Эохайд Иул - один из властителей Иного мира, в
некоторых текстах причисляется к Племенам Богини Дану и
называется мужем Фанд.
11 Эогал Ипбир - один из второстепенных мифических пер-
580
сонажей, не входит в Племена Богини, известен как муж Бе Гу-
мы, распутной женщины, описанной в ряде поздних сюжетов
сказочного типа. Возможно - местное божество догойдельско-
го происхождения.
12 Поле Фидги - mag Fidga, жилище короля Иного мира Аэ-
да Абрата.
13 Фаид - имя девушки действительно означает «слеза» (см.
J.Guyonvarc'h. Irlandais Fand, пот ргорге // Ogam, vol. 11,
1959), божество Иного мира, также - покровительница рек и
озер Ирландии. Ее матерью, согласно легендарной
родословной, была Флидас, покровительница лесов острова.
14 [...]- лакуна в тексте.
15 Безгрешное племя отца Адама - в оригинале букв.
«Потомство Адама без нарушения запрета» (употреблен юр. термин,
означающий «нарушение границы»). Вставка переписчика;
видимо, имеется в виду апокрифическая легенда, согласно
которой еще до грехопадения у Адама и Евы были дети, потомки
которых стали сидами, не подвластными ни греху, ни
искуплению.
16 Этне - Этне Ингуба.
17 Файльбе Светлый - имя означает «Убийца волков»,
персонаж, как кажется, нигде больше не встречается, поэтому не
совсем ясно, о ком идет речь.
18 Свой пыл - см. также аналогичный эпизод во фрагменте
«Детские подвиги Кухулина» в саге «Похищение Быка из Ку-
альнге» в настоящем издании.
19 Ибур-Кинд- Трахта - букв. «Тисовое дерево на краю
побережья», предположительно совр. Ньюри, в графстве Даун, на
северо-востоке Ирландии.
Смерть единственного сына Айфе
Перевод выполнен по изданию: Compert Con Culainn and
other stories. Ed. A.G. Van Hamel. Dublin, 1978 (1933).
1 .. .принта там к нему... - в саге «Сватовство к Эмер» этот
же эпизод встречи Кухулина с великаншей Айфе изложен ина-
581
че, наложенные (см. ниже) на мальчика зароки при этом
остаются практически теми же (см. «Сватовство к Эмер» в
настоящем издании).
2.. .прием челюсти... - как и во многих других случаях,
довольно трудно сказать, что конкретно имелось в виду.
3.. .ни одного теленка... - в дохристианской Ирландии
существовал обычай - во время погребения знатного человека
нарочно отнимать телят у коров, чтобы те жалобно мычали от
голода, как бы своими стенаниями принимая участие в
оплакивании умершего. Погибшие от голода телята,
предположительно, становились затем пищей умершего в Ином мире.
Приключение Неры
Перевод выполнен по изданию: Echtra Nerae. Ed. К. Meyer II
Revue celtique, 1889, vol. X.
Об интерпретации «обратного течения времени» в саге -
см. J. Carey. Sequence and causation in Echtra Nerai // Eriu,
vol. 39, 1988.
1 Pam Kpyaxan - согласно традиции, чудесный холм,
находившийся возле крепости Айлиля и Медб в Коннахте (иногда
отождествляется с самой крепостью, в таком случае
называется столицей Коннахта). Возле холма находилась пещера Круа-
хан, которая считалась одним из входов в Иной мир (в христиа-
низованной традиции - «ворота ада»). Идентифицируется как
совр. Ратгроган на севере графства Роскоммон. Раскопки на
этом месте показали наличие какого-то раннегойдельского
сооружения, однако нет уверенности в том, что это была именно
культовая постройка. Помещение крепости Круахан (и
пещеры Круахан) в графстве Голуэй - продукт позднего
переосмысления (см. «карту» чудесных холмов Ирландии в -
Ch. М. Loffler. The Voyage to the Otherworld Island in Early Irish
Literature. Salzburg, 1983, p.620).
2 Ноги пленников - весь нижеследующий эпизод становится
понятным лишь при учете особой атмосферы, характерной для
времени Самайна. Завязывание пут, видимо, предохраняло от
каких-либо дурных действий со стороны полумертвых пленни-
582
ков, очевидно, принесенных в жертву и осмысляемых уже как
принадлежащих к Иному миру, и имело символическое
значение (см. об этом в уже указанной нами книге А. и Б. Рисов,
последующий эпизод сравнивается там же с древнеиндийской
традицией).
3 Куда нести тебя? - Эпизод с тремя домами и связанные с
ним ритуально-магические представления имеют отношение
ко многим обрядам и суевериям нового времени,
направленным на ограждение дома, внутреннего обжитого пространства
от действий враждебных сил потустороннего мира (см. также:
S.O'Duilearga. Nera and the Dead Man // Essays and Studies
presented to Professor Eoin Mac Neill. Dublin, 1940).
4 В пещеру Круахан. - Из этой пещеры, по преданию,
появилось трехголовое чудовище Эллен, опустошавшее Ирландию и
сраженное легендарным Аморгеном, поэтом уладов, о чем
упоминается в саге «Битва при Маг Мукриме» (см. в кн.
«Предания и мифы средневековой Ирландии»). См. также прим. 1 к
настоящему тексту.
5 Шлем Бриопа - по традиции, Брион (Бриан) был одним из
трех божественных персонажей, составлявших так наз. «clann
Tuirenn», «потомство Туиренна» (Бриан, Иухар и Иухарба).
Его боевой шлем, украшенный драгоценными камнями и
увенчанный золотым шаром, по преданию, сделал Брэо, сын Смет-
раха, мастер одного из вождей Фир Болг - Энгуса, сына Умой-
ра. Из данного текста следует, что о существовании чудесного
шлема было известно во времена Айлиля и Медб, т.е. по
традиционной хронологии - около рубежа нашей эры. Между
тем, большинство других источников утверждает, что об этом
шлеме в числе трех других сокровищ (иных, нежели
перечисленные ниже) Ирландия узнала в день, когда родился
знаменитый правитель Кони Ста Битв, - по той же хронологии на сто
с лишним лет позже.
6 Три чудесных вещи... - тема чудесных предметов (разящий
меч, плащ, предохраняющий от ран, котел изобилия,
волшебная арфа и проч.) встречается в ирландской традиции
достаточно часто, причем обычно упоминаются именно «три
чудесных предмета», однако выявить легендарные истоки появления
этих предметов трудно - видимо, здесь мы имеем дело скорее с
устойчивым мотивом «чудесной триады».
583
7 Круахап Ли-о событиях, предшествовавших появлению в
Круахане Фергуса, см. в саге «Изгнание сыновей Уснеха» в
настоящем издании.
8 Морригап - Морриган, дочь Эрнмаса, одна из богинь
войны и битвы. По преданию, предлагала свою любовь Кухулину,
но была им отвергнута, за что постоянно мстила ему. Имя ее
означает либо «Великая королева», либо «Королева
призраков». Имена других богинь - Бодб и Маха (также - Немайн),
часто все эти персонажи отождествляются друг с другом.
9 ...от Бурого из Куальте... - имя быка, ставшего затем
причиной похода войск Коннахта против уладов.
10 JIох Лаэг - «озеро теленка».
11 Похищение коровы Регамны - см. данный текст в
настоящем издании.
12 Белорогий - знаменитый бык из стад Медб, поединок
которого с Бурым из Куальнге завершает сагу «Похищение
Быка из Куальнге».
О ссоре двух свинопасов
Перевод выполнен по изданию: Е. Windisch. Irische texte.
Ill Serie, 1 Heft. Leipzig, 1891.
1 ...у Бодба, короля Сида Myncmepa. - Бодб (часто с эпитетом
Красный), согласно традиции, считается либо сыном, либо
братом Дагды, одного из богов Племен Богини Дану. После
победы так наз. Сыновей Миля, предков современных
ирландцев, Бодб стал предводителем прежних богов, нашедших себе
прибежище внутри холмов.
2 Сид Фемен - один из двух сидов, принадлежавших Бодбу.
Предполагается - идентичен современному местечку Сливнэ-
мон (Sliab па mBan - букв. «Гора женщин»), в графстве Типпе-
рери.
3 Фриух и Рухт - Кабанья Щетина и Свинья.
4 Монган, сын Фиаху - сын легендарного правителя Улада
Фиаху (Фиахна) Финна, был в действительности рожден его
супругой от могущественного божества моря и островного
потустороннего мира - Мананнана, сына Лера. До двенадцатилет-
584
него возраста он воспитывался в Краю Блаженных и был
наделен многими чудесными свойствами, в частности - даром
превращения. То, что свинопасы также владеют колдовским
искусством, - не случайно. В кельтской мифологической
традиции свинья считалась животным Иного мира, и свинопасы
были наделены многими колдовскими способностями (см. об
этом, например - Pr.Nf Chatham. Swineherds, seers and druids //
Studia Celtica, vol.14-15, 1979-80).
5 Синсшп - ныне река Шаннон.
6 Сиур - ныне река Суир.
1 Ипген и Эйте - Коготь и Крыло.
8 Блед и Блод - Морской демон и Часть (второе имя
представляет собой искаженное и десемантизированное ради
аллитерации blog - 'часть, кусок').
9 Риип и Фэбур - Острие и Лезвие.
10 Скат и Скиат - Тень и Щит.
1' Круйнниук и Туйппиук - Капля Росы и Капля Дождя.
12 Фиидбепах и Донн - Белорогий и Бурый.
13 Тридцать юношей - в «Похищении Быка из Куальнге»
называется большая цифра - 50 юношей, поскольку и то, и
другое - метафоры, не надо понимать данные указания буквально.
14 ...цвета крови. - Сочетание белого и красного цветов в
ирландской традиции всегда значимо для магических животных
и, в частности, связанных с друидической практикой. Оно
имеет особое значение в контексте противостояния Коннахта и
Улада в «Похищении Быка из Куальнге».
Видение Энгуса
Перевод выполнен по изданию: E.Muller. Revue celtique,
1876-1878, vol. III.
1 Эпгус - Энгус Мак Ок, букв, «молодой сын», по преданию,
сын Боанн, жены Элкмара, и бога Дагды. Дагда («Добрый
бог»), называвшийся также Эохайд Отец Всех - божество
потустороннего мира, силач огромных размеров, но в то же
время провидец и искусный музыкант, хозяин потустороннего
пиршественного зала и владелец магического котла, дарующе-
585
го всем насыщение. Как рассказывается о чудесном рождении
Энгуса в саге «Сватовство к Этайн», «Пожелал Дагда быть
близким с ней, и уступила бы ему женщина, если бы не страх
перед Элкмаром. Тогда отправил Дагда Элкмара к Бресу [...],
а когда тот пустился в дорогу, навел на него Дагда великие
чары, дабы не мог он вернуться раньше срока. Избавил Дагда
Элкмара от голода и жажды и рассеял для него ночную тьму.
Долгим сделал он путь Элкмара, так что прошли для него
девять месяцев словно один день, ибо говорил Элкмар, что
воротится еще до заката. /.../ Сказала его мать: «Воистину молод
сын, зачатый на рассвете и родившийся прежде заката» (см.
«Предания и мифы средневековой Ирландии», с.60).
2... в руках у нее была арфа. - В тексте употреблено слово tim-
рап. Для обозначения арфы, традиционного кельтского
музыкального инструмента, размеры и количество струн которого
варьировались, существовал и особый основной термин -
crott, cruitt. Слово же buan могло обозначать и какой-то
ударный инструмент, хотя в данном случае перевод «арфа»
является более подходящим.
3 Фергпе - имя, которым в ирландской традиции обычно
называют врача. Так звали одного из сыновей Партолона, а
также лекаря племени Немеда, который и считается основателем
врачебного искусства в Ирландии.
4 Боапн - Боанн (Боанд), богиня, эпоним реки Бойне.
5 Бодб - Бодб Дерг (красный), согласно традиции - также
сын Дагды (см. о нем также в саге «О ссоре двух свинопасов» в
настоящем издании).
6 Лох Бел Драгой - Озеро Пасти Дракона у Крот Клиах в
Мунстере в современном графстве Типперери.
1 Дочь Этала Анбуала - Этал Анбуал, один из вождей
Племен Богини Дану, его сид Уаман находился в Коннахте.
8.. .в Бруг сына Ока. - Имеется в виду знаменитый сид на
реке Бойне (совр. Нью-Грейндж), правителем которого
изначально был Элкмар, первый супруг Боанн. Бог Дагда, по
преданию, хитростью удалил Элкмара из сида и занял его место.
Похищение коров Дартады
Перевод выполнен по изданию: Е. Windisch. Irische Texte.
II Serie, 2 Heft. Leipzig, 1887.
Данный текст, а также три других, следующих за ним,
относятся к так наз. «малым похищениям», сюжетно
предваряющим «Похищение быка из Куальнге». В то же время в них, как
и в ряде других саг, ясно видно, какую важную роль в
хозяйстве ранней Ирландии имел крупный рогатый скот - см. об этом,
в частности - A.T.Lukas. Cattle in Ancient Ireland. Kilkenny,
1989; F.Kelly. Early Irish Farming. Dublin, 1998.
1 Клиу - область в Мунстере, территория нынешнего
графства Лимерик.
2 ...в день Самайпа..: - день соприкосновения земных и
потусторонних сил (о праздниках - см. примечания к саге
«Сватовство к Эмер» в настоящем издании).
3 В Сиде Куипле - не совсем ясно, какой именно из чудесных
холмов имеется в виду. В списке сидов Ирландии в книге
М.Лефлер (M.Loffler. The Voyage to the Otherworld Island in
Early Irish Literature. Salzburg, 1983, p. 621) данный сид не
указан. В то же время в так наз. «цикле Финна», более позднем,
существует персонаж по имени Куиленн (Cuilenn), по преданию,
хозяин чудесного холма - сида на территории совр. тр. Армаг.
Возможно, в данном случае произошла контаминация
традиций.
4... оружием из сида. - Обычным для ирландского общества
«героического» периода было употребление колесниц. Не
следует, однако, думать, что все описания езды верхом являются
признаком позднего характера текста. В ирландской традиции
персонажи, ездящие верхом, изначально принадлежат миру
сверхъестественных существ - обитателей сидов или
демонических фоморов, среди которых чаще всего встречаются и
«конские» имена типа Эоху (Эохайд, букв, «имеющий дело с
лошадьми»).
5 Круахан Ай - столица королевства Коннахт, резиденция
короля Айлиля и королевы Медб, ныне Раткроган, гр.
Роскоммон. С этим местом, которое, по легенде, звалось «Спина
Друидов», связано очень много преданий. Здесь располагался
королевский дворец, а неподалеку находилось место, где хорони-
587
ли правителей сакрального центра страны - Тары (Темры),
правителей самого Коннахта и даже, по легенде,
божественных персонажей из Племен Богини Дану (хотя чаще всего они
считались бессмертными). Местность, в которой располагался
Круахан, называлась Маг Ай - Долина Ай. По легенде, она
получила свое название от трехсот печеней (ае - печень) красно-
ухих коров, которые в магических целях разбросали здесь
обитатели сидов. От этого и столица королевства называлась
иногда Круахан Ай. Вообще же, древняя сакральная традиция
Ирландии, как и многие другие, знала четырехчастное деление
страны, плюс-территория центра, причем каждая из этих
областей имела свой ряд символических соотнесений с родом
человеческой деятельности, каким-либо цветом, животным и т.д. В
этой перспективе западная пятина (coiced) связывалась с
друидической мудростью, всякого рода знанием, поддержанием
древних установлений, духовным авторитетом и т.д. (см. об этом в
книге Рисов, а также - R.Guenon. Le Roi du Monde. Paris, 1950).
6 Ирос Домпап - местность в Коннахте, на западе
современного гр. Майо. Название связано с этнической группой домна-
ин, родственной известным думнониям.
7 Коскар и Немкоскар - букв. «Победа и Поражение».
8 Такмар и Косград - предположительно «Большой Урожай
и Потеря».
9 Имлех Дарты - букв. «Болотистая Земля Телки».
Похищение коров Флидас
Перевод выполнен по изданию: Е. Windish. Irische Texte.
Serie II, 2 Heft, Leipzig, 1887.
1 Aiuiiuib Финд из Карраге - т.е. Айлиль Светлый, правитель
местности в Коннахте на территории совр. гр. Роскоммон.
2 Фергус - здесь имеется в виду уже другой Фергус, так наз.
сын Однорукого (Oenlaime).
3 Потомки Дедада - см. в прим. к саге «Опьянение уладов»
в настоящем издании.
4 Потомки Рудрайге в Эмайп Махе - ирландские тексты,
повествуя о сменявших друг друга волнах переселенцев на остров,
говорят, что во главе одной из них - Фир Болг - стояли пять
588
братьев, поделивших между собой территорию страны.
Одному из них, Рудрайге, досталась территория Улада, отчего ула-
ды и называли себя потомками Рудрайге. Германрад из Ирос
Домнан, по преданию, были некогда властелинами Коннахта,
пока их не оттеснили на запад королевства (о причинах
утверждения, что «потомки Рудрайге победили потом все другие
роды», см. T.O'Rahilly. Early Irish History and Mythology.
Dublin, 1971, p. 75,95).
5 ...так приказал сделать Лйлиль. - Фергус был одним из
многочисленных возлюбленных королевы Медб, причем -
наиболее «сильным» как мужчина (само его имя означает «сила
мужа»), поэтому Айлиль невзлюбил его и подстроил его
гибель. См. об этом в саге «Смерть Фергуса» в настоящем
издании. О Фергусе и его мече как символе детородной силы см. -
W.Sayers. Fergus and the cosmogonic sword // History of
Religions, vol. 25, 1985.
Похищение коров Регамона
Перевод выполнен по изданию: Е. Windish. Irische Texte.
Serie II, 2 Heft, Leipzig, 1887.
l...семерых Mane... - согласно преданию, у Айлиля и Медб
было семь сыновей, каждого из которых звали Мане. В саге
«Битва при Бойне» рассказывается о том, как это получилось:
Медб спросила своего друида, кто из ее сыновей убьет Конхо-
бара, друид ответил, что тот, которого будут звать Мане.
Поэтому она «для верности» давала это имя всем сыновьям,
которые различались по прозвищам (точнее, как говорится в этой
саге, у каждого было свое имя, но в качестве второго имени
было - Мане + прозвище). Далее там говорится, что один из них,
Мане Анд, действительно убил Конхобара, но это не был Кон-
хобар, король уладов, которого имела в виду Медб, а Конхо-
бар, сын Артура из Альбана (см. Cath Boinde. Ed. J.O'Neill //
Eriu, vol. II, 1905). Имя Mane не имеет ясной этимологии,
предположительно это так наз. «народная этимология»,
интерпретирующая слово sechtman - 'неделя' - как «семь Мане». В
разных текстах прозвища Мане варьируются, так что ни в одной
из рукописей нет полностью идентичного списка имен. Здесь
589
перечислены Мане Почтительный и Мане Непочтительный,
Мане, Похожий на отца, и Мане, Похожий на мать, Мане Ме-
цоречивый и проч. По традиции власть над Коннахтом после
Айлиля получил Мане Атремал - Похожий на отца. Традиция
называть братьев и сестер в одной семье одним именем, как мы
видим в этом тексте далее, была в ирландской литературе
достаточно распространенной (см. имена дочерей Регамона).
2 БродДунмед в Брефнэ - исключая Брефнэ, области в
районе современного гр. Лейтрим, указанные в саге названия
точно локализовать невозможно.
3 Коркомруад в Ниннусе - речь идет о местности в районе
Килфенора, к югу от залива Голуэй.
4 ...он был у Фир Болг в Корко Баискен. - Речь идет о
местности на юге современного гр. Клэр. Фир Болг - по традиции
одна из догойдельских групп переселенцев на остров.
5 О Фиахрах Айдне - местность к юго-востоку от Голуэя.
Похищение коровы Регамны
Перевод выполнен по изданию: Е. Windish. Irische Texte.
Serie II, 2 Heft, Leipzig, 1887.
1 Лаэг - возница Кухулина.
2 Am да Ферт - Брод двух Холмов на реке Файн на юге Ко-
найлле Муиртемне.
3 Греллах Кулгари - Грязь Колесницы, местность к
северо-западу от Ат да Ферт.
4 ...красная женщина. - В цветовой символике ирландской
традиции красный цвет неизменно связывался с
потусторонним миром, особенно когда он или связанные с этим миром
персонажи окрашивались в зловещие, противоестественные
красные тона. Ср. также «трех красных всадников», которые
едут к «Дому Красного» в саге «Разрушение Дома Да Дерга»
(в кн. «Предания и мифы средневековой Ирландии»). Эпитет
Derg - 'красный' часто входил в имена мифологических
существ. К этому же смысловому ряду относится и одноногость -
однорукость животных, людей и человекоподобных
персонажей. Потусторонний мир, ассоциировавшийся с «островами
590
блаженных», напротив, часто маркировался зеленым цветом
(или контрастом белого и черного).
5 Дайре, сын Фиахпы - этот же персонаж считался
владельцем знаменитого Быка из Куальнге.
Похищение стад Фроэха
Перевод выполнен по изданию: Tain Во Fraich. Ed. IV.Meid.
Dublin, 1974.
1 Бош и i - древнеирландское божество, эпоним реки Бойне
(см. о ней также в саге «Видение Энгуса» в настоящем издании).
2... по так и не нашел себе э/сепы. - Это утверждение
находится в явном противоречии с последующим рассказом о том, что
вместе со скотом Фроэха были похищены его жена и три сына.
Устранить противоречие пытались разными способами:
предполагали интерполяцию, необходимую, чтобы мотивировать
сюжет о сватовстве, выпадение отрывка текста, механическое
соединение двух независимых историй (см. об этом, в
частности - J.Carney. Tain Во Fraech and Tain Bo Cualnge // J.Carney.
Studies in Irish Literature and History. Dublin, 1955).
3 Фипдабайр - дочь Айлиля и Медб. Она же - Гвенуйвар,
супруга короля Артура в валлийской традиции, Гиньевфар - в
бретонской, Гиневра - в позднейших обработках во
французской рыцарской литературе. Имя ее приблизительно можно
перевести как «белое волшебство» или «белый призрак» (find
siabar).
4 Пятьдесят факелов из королевских покоев - т.е. копий.
5 ...светлой бронзы... - см. прим. 8 к саге «Сватовство к
Эмер» в настоящем издании.
6 Всего в тех покоях было по семь. - В данном случае перевод
по необходимости достаточно приблизительный. В тексте -
ordd. В другом рукописном варианте этого же текста стоит
cuarda - «разряд». Одно из объяснений такого устройства может
быть следующим: люди располагались в покоях по своему
социальному статусу, будучи, соответственно, ближе или дальше от
центра помещения. На определенном этапе развития общества
существовало именно семь статусов благородных ирландцев.
591
...от места котла до крыши. - Здесь скорее всего имеется в
виду располагавшееся в центре помещения место для котла
или сам большой котел, откуда разливались напитки. По всей
видимости, от него к крыше были протянуты в виде украшения
медные полосы.
8 ...балка, что шла вокруг дворца от одной двери до другой. -
Довольно трудно представить, что это было за устройство,
однако нечто подобное нередко упоминается при описании
домов (например, дворец Конхобара в Эмайн). Возможно, смысл
его заключался в том, что при ударе раздавался звук по всему
помещению.
9 ...из парфянской колеи... - перевод условный, в тексте - раг-
taing, название каким-то образом связано с Парфией. Имеется
в виду какой-то материал багряно-красного цвета, часто
фигурирующий в сагах.
10 ...Музыка Сна, Музыка Смеха и Музыка Плача... - знание
упомянутых трех напевов было необходимой
принадлежностью искусства арфиста: «Три знания арфиста: песнь, что
погружает в сон, песнь плача и песнь смеха» (см. K.Meyer. The Triads
of Ireland, 1906,16). Соответствующие имена имеют в саге и
сами музыканты.
1 * Пронзающий удар - как и в ряде других случаев, выяснить
точный смысл этого боевого приема довольно сложно. Скорее
всего, выражение forgabal обозначало удар, при котором
копье, не;проникая в тело, проходило между кожей и одеждой.
12 «Плач женщин из сидов» - данный эпизод, смысл
которого не совсем ясен, считается первой фиксацией так называемой
легенды о банши (bean sidhe), букв. - «женщины из сидов».
Согласно поздней фольклорной традиции, банши появляется
возле жилища человека, обреченного на смерть, и своими
стонами и рыданиями возвещает о его близкой кончине (см.
P.Lysaght. The Banshee. The Irish Supernatural Death Messenger.
Dublin, 1996; E.Sorlen. Cris de vie, cris de mort. Les fees du destin
dans les pays celtiques. - FF communication No 248. Helsinki,
1991).
13 ...на год отдаст мне свою любовь. - Ирландские правовые
нормы предусматривали возможность заключения брачного
союза сроком на один год (см. F.Kelly. A Guide to Early Irish
Law. Dublin, 1995).
592
14 ...па севере Британии у круитни. - Проблемы этнической
истории ранней Ирландии далеки от удовлетворительного
решения. К одной из наиболее запутанных принадлежит
проблема пиктов. Само это понятие употреблялось, начиная с III в.,
применительно к племенам, населявшим территории за
северной границей римской Британии. Ирландское соответствие
этому имеющему латинское происхождение названию picti,
что, возможно, связано с практикой татуировок, было cruith-
ni. Если в Британии эти названия сосуществовали, то в
ирландских источниках встречается исключительно последнее.
Ирландские круитни занимали в исторические времена
территорию, приблизительно совпадающую с современными
графствами Антрим и Даун, и, таким образом, были ближайшими
соседями Улада. Несмотря на то, что круитни были одним из
наиболее ранних прослеживаемых этнических слоев населения
острова (догойдельский пласт в Ирландии очень обширен и
разнообразно засвидетельствован в археологии, примерно
начиная с III тыс. до н.э., - см. J.P.Mallory, T.MacNeill. The
Archeology of Ulster: From Colonization to Plantation. Belfast,
1991), начиная с IV в. их изображают относительно поздними
пришельцами в Британию из Ирландии, а вскоре и в самой
Ирландии их перестают считать предшественниками гойде-
лов. Хотя до недавнего времени в науке существовали взгляды,
согласно которым улады и круитни в этническом смысле
отождествлялись, можно констатировать, что уже ранние
источники разделяют эти две группы, соотнося первую с
племенным объединением Дал Фиатах, а вторую - с Дал Арайде. По
ирландской псевдоисторической традиции улады и круитни
сливаются с собственно гойделами, и генеалогии производят
их от Ира, сына легендарного Миля, - уладов через Рудрайге,
а Дал Арайде через Ирела. Гойделы - основное кельтское
население Ирландии. О проблеме пиктов в целом - см.
F.T.Wainwright. Ed. The Problem of the Picts. New York, 1955; о
пиктах и уладах - L.P.Murray. The Pictish Kingdom of Conaille-
Muirthemne // Essays and Studies presented to Professor Eoin Mac
Neill. Dublin, 1940.
15 Там у холмов Баирхэ - ныне горы Морн, графство Даун.
16 ...добрались до Альп. - В тексте - tar Saxain Tuascort, tar
Muir Hicht, со tuascet Langbard. Существует мнение, что дан-
593
38 Саги об уладах
ный отрывок не что иное, как интерполяция, причина которой -
смешение Альп с горами Druim Alban в Шотландии. В
качестве косвенного доказательства приводилась поэма на эту же
тему, где не было рассказа о столь дальнем путешествии.
Издатель текста, В.Мейд, предполагает однако, что существовавшее
до 775 г. королевство лангобардов было достаточно известно
в монастырских центрах Ирландии, в частности из-за
разногласий в вопросах веры (лангобарды, германское племя,
обосновавшееся на севере Италии, были арианами,
последователями учения Ария, не признанного ортодоксальной церковью).
Отсюда и обозначение страны как «ужасной». Все это, однако,
скорее типичное для эпоса «общее место», и первое
предположение выглядит более убедительно.
17 Близ Беникура - т.е. устье Бикнэ, недалеко от Бангора
(около Белфаста).
18 „.был он с Айлилем и Медб... - как участник похода на
Улад Фроэх не упоминается в рукописи «Похищения Быка из
Куальнге» из Лейнстерской книги, которая положена в основу
настоящего издания. В версии из Книги Бурой Коровы
говорится, что Фроэх первым из воинов королевы вступил в
поединок с Кухулином и был им сражен.
Похищение Быка из Куальнге
Перевод выполнен по изданию: С. О 'Rahilly. Tain Во Cuailne
from the Book of Leinster. Dublin, 1971.
1 ...как-то однажды... - эта вводная часть, так называемый
«разговор на подушке», объясняющая все последующие
события, содержится только в этой версии саги.
2 Эохо Фейдлейх - как и сама Медб, ее отец принадлежит
скорее к мифологической, чем к собственно исторической
традиции. Отмечается его возможное отождествление с богом
Мидиром. Обозначение его как правителя всей Ирландии
является рефлексом более поздних представлений, когда
маркированной оказывается верховная власть в Таре (Темре), и,
видимо, соотносится с культом коня у древних кельтов. Эохо
(Эоху, Эохайд) Фейдлейх, чье имя означает буквально
«усердный всадник», упоминается в ряде мифологических и ранних
594
исторических саг, однако часто отождествляется с другими
правителями, носившими то же имя. О его браке с сидой и его
смерти - см. в прологе к саге «Разрушение Дома Да Дерга» (см.
«Предания и мифы средневековой Ирландии»).
3 ...зовут меня Медб из Круаху. - О появлении Медб на
престоле в Коннахте сохранились различные легенды, в той или
иной мере отражающие соотношения этнических групп и
политических сил в Ирландии. По одной из них, Эохайд Феидлейх
изгнал из Круахана последнего короля племени думнонниев,
Тинне, сына Конраха, и лишь потом отдал власть Медб.
Согласно другой, после смерти Эохайда в Коннахте правил один
из супругов Медб, Койрпре Кенндерг, вскоре убитый по
наущению своей жены.
4 Многие засылали гонцов посватать меня... - королева
Медб, безусловно, является одним из распространенных в
ирландской мифологической традиции образов
персонифицированной власти, о чем говорит и ее значимое имя - «мед»,
«опьяняющий напиток». Согласно одной из легенд, король
уладов Конхобар тоже какое-то время был мужем Медб. Она
покинула его против его воли, что и породило дальнейшую
вражду между королевствами.
5 ...безревности, скупости и страха. - Гейс повелевал
королеве иметь мужа, не знающего ни ревности, ни скупости, ни
страха, именно поэтому Айлиль был вынужден смиряться со
всеми ее любовниками и скрывать естественное при этом
чувство ревности. В описанный период основным любовником
Медб был уладский герой Фергус, отомстить которому
Айлиль все же сумел, не нарушив гейса (см. об этом сагу «Смерть
Фергуса» в настоящем издании).
6 Айлиль, сын Роса Руад - здесь король Айлиль называется с
его патронимом, именем отца, и, как указано ниже, является
братом Койрпре и Фиада. Чаще Айлиль упоминается с именем
матери - сын Маты. В этом проявляется отражение
исторических установок составителя рукописи.
7 ...семь кумалое... - этот термин, значение которого «цена
женщины-рабыни», употребляется в саге обычно для
обозначения стоимости, приблизительно эквивалентной трем коровам.
8 ...красного золота, шириною с твое лицо... - речь идет о
часто упоминаемых в ирландских и валлийских легендах золотых
595
38*
пластинах величиной с человеческое лицо, приносившихся в
дар или в качестве возмещения за что-либо.
9 ...мои получил ты богатства. - С точки зрения правовой, в
тексте допущена некоторая неточность. Обычно «цена чести»
(букв, «цена лица»), или эрик, жены исчислялся из расчета
половины эрика мужа. В случае, если мужчина женился на
наследнице, все было наоборот. Однако, как выясняется ниже,
богатства Айлиля и Медб равны. В тексте термин coibhe,
обозначающий выкуп отцу невесты, употреблен так, как если бы
Медб думала, что coibhe получал муж. Эрик - фиксированное
возмещение за нанесенный ущерб.
10 ...дочь верховного правителя Ирландии! - По традиции
таковым являлся король Тары. Считается, что на время
описываемых в «Похищении Быка из Куальнге» событий падает
своеобразное междуцарствие (пяти- или семилетнее), во время
которого власть была сосредоточена в руках правителей пяти
королевств страны и Койрпре, правитель Тары, не считался
верховным королем Ирландии.
11 Фипдбеппах - Белорогий.
12Донн Куальнге - Бурый (Темный) из Куальнге. Судя по их
именам, быки в саге противопоставлены друг другу как
светлое и темное начала. Донн - также имя божества смерти в
ирландской эпической традиции (о нем и об «острове Донна» -
см. в кн. «Предания и мифы средневековой Ирландии»). Ср.
также божество с именем Donnotaurus - Темный бык' в
галльских надписях латинского периода. Имя его владельца, Дайре,
происходит, видимо, от Dam rui - «Бык руи», «ревущий бык».
Возможно, изначально сам Дайре был божеством в образе
быка и лишь впоследствии превратился во владельца чудесного
животного.
13 Это ли Кормак?- Сторонниками так называемой «анти-
нативитстской» школы, во главе которой стоял Дж.Карни,
этот эпизод считается повтором эпизода из 3-й песни
«Илиады», в ходе которого Елена, стоя на стене Трои, описывает
Приаму ахейских воинов. Собственно говоря, именно данное
наблюдение Карни и послужило отправной точкой для
развития противоположных направлений в современной ирландис-
тике. См. - J.Carney. The external element in Irish saga // J.Carney.
Studies in Irish literature and history. Dublin, 1955.
596
14 ...станок из светлой бронзы с семью золотыми полосками на
концах. - Трудно понять, что именно здесь имеется в виду.
Несомненно, что провидица каким-то особым магическим
образом сплетала нити на своем станке и с помощью этого
устройства получала возможность увидеть будущее. До нового
времени в кельтских странах дожила практика колдовства,
состоявшая в разнообразном плетении цветных нитей. Известна была
она и континентальным кельтам (см. M.Lejeune et coll. Le
plomb de Larzac // EC, XVII, 1985).
15 Фейдельм - имя провидицы предположительно
соотносится с галльск. uidlua - 'знающая'.
16 Кускрайд Мепд Маха - Кускрайд Заика из Махи. Был
прозван так после того, как в схватке с Кетом, сыном Мага,
дротик попал ему в горло и порвал связки.
17 Эоган, сынДуртахта - король Фернмага, дружественной
уладам области. В саге «Изгнание сыновей Уснеха» именно он
оказывается убийцей Найси (см. в наст, издании).
18 Келтхар, сын Утехара - уладский воин, отличающийся
мрачным нравом и грубой внешностью (рассказ о его странной
гибели см. в настоящем издании).
19 ...семь драгоценных камней... - в глазах Кухулина по
преданию было семь зрачков - четыре в одном и три - в другом.
20 Пес Кузнеца - рассказ о происхождении имени и
прозвища уладского героя см. далее в этой же саге, в эпизоде -
Детские подвиги Кухулина.
21 ...тридцать сотен уладов... - имеются в виду те воины,
которые ушли в изгнание вместе с Фергусом и Кормаком (см. об
этом в саге «Изгнание сыновей Уснеха»).
22 Флидас Фолтхайн - Флидас Прекрасноволосая (см. в
настоящем издании сагу «Похищение коров Флидас»).
23 Галеоин - из всех восемнадцати отрядов войска Айлиля и
Медб этот всегда находился на несколько особом положении.
Его воины принадлежали к более древнему, чем собственно
гойделы, этническому слою (согласно псевдоисторической
«Книге захватов Ирладии», они входили в племена Фир Болг)
и традиционно считались храбрейшими в сражении.
24 ...из дальних краев... - имеется в виду восточное
королевство Лейнстер, скорее всего - его северная часть. Этноним
галеоин нередко употреблялся наравне с названиями домнаип и
597
лагепы, хотя это и находилось в прямом противоречии с
доводами псведоисторических сочинений, причислявших лагенов к
гойделам. Известно, что после гойдельского завоевания гале-
оин получили право на определенные территории в обмен на
военную службу, причем нередко нанимались не только
правителями близкой Тары, но и властителями Коннахта, что
отражено в тамошних географических названиях (напр., «Крепость
галеоин»). Со временем название галеоин было вытеснено
более общим -лагепы, что отразилось в легенде о гибели галеоин
после наложенного на них заклятья друидов. Домпаин - одна из
этнических групп населения Ирландии, родственная
кельтскому племени думнониев. Лагелы - этническая группа населения
Ирландии, обитавшая на востоке страны, в Лейнстере.
25 Куйл Силишш - в рукописной традиции существует
совмещение двух схожих названий. Здесь имеется в виду местность
около Тулск в графстве Роскоммон (т.е. в Коннахте).
Встречающееся же ниже название Куйл Сибрилли - это современный
кород Келлс, графство Мит.
26 Фейдельм Нойкрутах - Фейдельм Девяти-образов, дочь
Конхобара.
27 ...письмена па огаме... - речь идет об огамическом письме,
которое, по преданию, изобрел бог Огма. Звуки в нем
передавались комбинациями насечек, отходящих от боковой оси
(обычно - камня, согласно легендам -дерева, кости и проч.). В
Ирландии большинство памятников огамического письма
относятся ко времени ок. V в. и концентрируются на юго-западе
острова. После широкого распространения письма на
латинской основе огам становится чем-то вроде тайнописи,
связанной с магическими церемониями. В данном случае это
подчеркнуто позой Кухулина, обычной при совершении действий
подобного рода (см. R.A.S.Macalister. The Secret Languages of
Ireland. Cambridge, 1937; А.А.Королев. Древнейшие
памятники ирландского языка. М., 1984; D.McManus. A Guide to
Ogam. Maynooth, 1991).
2*Ард Куиллеп - ныне город Кросса Кил, к западу от Келлса.
29 Крэбруад - покои короля Конхобара из красного тиса
(букв, «красная ветвь»).
30 .„недалеко от Куйл Сибрилли. - В данном случае топоним
не следует смешивать с названием Келлса.
598
31 ...врага или друга... - имеется в виду, что Кухулин может
убить не только одного из коннахтов, но и кого-то из уладов,
перешедших вслед за Фергусом на сторону Айлиля и Медб.
32 Ат Габла - Брод Шеста (Ветви) на реке Мэтток,
неподалеку от города Келлистаун.
33 ...срубив всем четверым головы... - т.е. двум воинам и двум
их возницам.
34 ...девять колесниц. - Число девять связывалось в
Ирландии с мотивом цельности, законченности (постоянные
упоминания девяти спутников, девяти видов оружия, девяти
владычиц Островов Блаженных и проч.). Девять колесниц королевы
можно сопоставить с девятью колесницами, которые, по
преданию, король Лоэгайрэ приказал запрячь для св. Патрика,
«ибо так приличествует богам».
35 ...пи обод... - как и в ряде других случаев, когда мы имеем
дело с описаниями деталей одежды, оружия, колесниц и проч., -
перевод достаточно приблизительный. На основании ряда
употреблений соответствующего термина (оригинал) можно
заключить, что это какая-то часть колеса, но не само колесо. В
некоторых текстах отмечается, что эта деталь может оставлять
след на земле.
36'бритты и саксы - здесь один из примеров смещения
представлений разных эпох, ибо вплоть до IX в. название Alba
применялось ко всей Британии и лишь затем стало обозначать
лишь ее северную часть - совр. Шотландию.
37 ...и пр. - так в рукописи!
38 Кухулии па Кердда - букв. «Пес Кулана Мастерства», т.е.
кузнеца.
39 ...остаток же дпяразделял па три части... - в несколько
видоизмененном виде подобные «расписания» жизни королей
встречаются не только в сагах, но и в Законах. Так, трактат
Cnth Gablach устанавливает порядок на неделю, согласно
которому один день отведен на судебные разбирательства, день - на
питье пива, день - на игру в фидхелл и проч. (см. Cnth Gablach,
ed. D.Binchy. Dublin, 1941).
40 ...отчего бы теперь пе носить тебе имя Кухулин - ирл. ей
Chualinn - букв, «пес Кулана».
41 ...Am Форайре у Слиаб Фуайт - букв. Брод Дозора, Слиаб
Фуайт, Гора Фуайт - совр. горы Фьюз, графство Армаг.
599
2 Копалл Кернах, сын Амаргепа - после Кухулина Коналл
Победоносный был самым знаменитым героем среди уладов.
По матери Финдкоэм он был внуком друида Катбада, а его
отец прославился своей победой над трехголовым чудовищем,
обитавшим в пещере Круахана. Поздняя традиция сделала Ко-
налла (через сына - Ирела) предком обитавших в Ирландии, а
также на Гебридах и Оркнейских островах пиктских племен.
Легенда гласит, что именно Коналл по наущению Медб убил
Айлиля, которого королева застала с возлюбленной (см. сагу
«Смерть Айлиля и Коналла Победоносного» в настоящем
издании).
43 Фертас Лоха Эхтранд - Берега Озера Приключений.
44 ...среди гонцов и певцов... - здесь условный перевод, ибо
русское «певец» не отражает очень конкретного смысла древ-
неирландского oblaire. Согласно большинству источников
(см. Ancient Laws of Ireland. Dublin-London, 1865-1901. Ed.
D.Hennessy, vol. I), этим термином обозначались поэты
десятого, низшего разряда, следующие непосредственно за
разрядами tamun и drisiuc. Критерием принадлежности к тому или
иному разряду было овладение в определенном объеме
достоянием устной поэтической и исторической традиции и
приемами стихосложения (см. об этом подробнее в 1 главе кн. В.П.Ка-
лыгин. Язык древнейшей ирландской поэзии. М., 1986).
Воспитание юного Кухулина «среди певцов», видимо, обусловило
его стремление обрести «вечную славу», описанию чего
посвящен третий эпизод так наз. «детских подвигов» (см. ниже, см.
также об этом классическую работу - C.Watkins. The
etymology of Irish DUAN // Celtica, 1976, vol. 11, а также - P.K.Ford. The
idea of everlasting fame in the Tain // Ulidia. Proceedings of the first
international conference on the Ulster cycle of tales. Belfast, 1994).
45 Слиаб Модуйрп - ныне горы Морн.
46 Белый каирн - так называлось сооружение из сложенных
в гору камней или просто стоящие вертикально камни. Оно
связывалось со знаменитыми погребениями, памятью о
каких-то событиях и проч. У этого слова есть значение,
соотносимое с символикой числа пять. Так, часто любые пять
предметов, а также пять королевств Ирландии могли называться
«каирн». Прозвище Кормака, сына Конхобара - «лучший в
каирн» - имело этот смысл. Каирн как сакральное сооруже-
600
ние восходит к догойдельскому культу камней на Британских
островах.
47 Равнина Маг Брег - равнина между реками Лиффи и Бойн.
48 ...о Таре и Тальтиу, Клеттех и Кногба, Вру г Меик ин Ок и
Дун мак Нехтайп Скепе. - Тара - сакральный центр Ирландии,
местопребывание короля, традиционно считавшегося ее
верховным правителем. Тальтиу - нане Телтаун, графство Мит,
наравне с Тарой один из священных центров Ирландии (еще
два - Уснех и Тлахтга). Все они были расположены в
срединном королевстве Миде и по преданию находились на землях,
принадлежавших прежде каждому из четырех королевств.
Все они были центрами крупных общеирландских ассамблей-
празднеств, причем каждое по своему характеру отвечало
символическому значению определенного королевства.
Тальтиу ассоциировалось с Уладом, и празднество там
носило по преимуществу военный характер. Это место иногда
считалось традиционной территорией погребений уладов.
Само название происходит от имени одной из королев
Племен Фир Болг, а так как Фир Болг, по легенде, прибыли в
Ирландию 1 августа, то и ассамблея в Тальтиу была приурочена
к падающему на это число празднику бога Луга - Лугназаду.
Клеттех - место на реке Бойн, около Слейн. Кногба - ныне
город Ноут, неподалеку от Нью-Грейнджа, где также были
найдены древние захоронения периода мезолита. Дун мак Нехта-
ин Скене - крепость сыновей Нехта. Последующие события
сравнимы с инициационными испытаниями после
пересечения границы.
49Деил клисс - речь идет о непонятном оружии (возможно -
особом виде копья), предназначенном для метания (об
оружии, упоминаемом в Похищении и в сагах уладского цикла, -
см. B.Raftery. A Catalogue of Irish Iron Age Antiquities.
Marburg, 1983; J.P.Mallory. The World of Cu Chulainn: The
Archaeology of Tain Bo Cuailnge // J.P.Mallory ed. Aspects of the
Tain. Belfast, 1992).
50 Копье могучее - ирландский эпитет переведен здесь
условно. Точное значение слова muirnech неясно, однако оно часто
употребляется как определение manais'a - большого копья с
широким наконечником;
51 Река Калланд - ныне река Каллан около Армага.
601
...погрузили в три чана с ледяной водой... - этот эпизод
можно сравнить со ступенью инициационных испытаний, а
именно - с моментом возвращения героя, охваченного
«запредельным» исступлением, в мир людей (см. Dumezil G. Horace et
Curiaces. Paris, 1942, p. 40). В этой связи можно напомнить
сцену на знаменитом котле из Гундерструпа, где вереница воинов
направляется к высокого роста персонажу, погружающему
одного из них в котел. О «боевом пыле» Кухулина - см. также
J.N.Radner. Fury destroys the world: historical strategy in
Ireland's Ulster epic // Manking Quarterly, vol. 23, 1982.
53 ...нареке Hum... - ныне река Ди, графство Лауи.
54 Am Карпат - букв. «Брод Колесниц».
55Лиа Мор - букв. «Большие Камни».
56 Мейде ин Тогмайл, Мейде инд Эойн - букв. «Плечо
Куницы и Плечо Птицы».
51 Am Cpeme - букв. «Брод Бросков».
58 ...тайная весть о его приближении. - Употребленный
здесь ирландский оборот обозначает, что Фергус магическим
предчувствием был уже предупрежден о появлении Кухулина.
59 Темра Куальнге - ирландское слово temair означает
«холм, возвышенное место», поэтому оно нередко встречается
в топонимах (кроме знаменитой Темры - резиденции
верховного правителя Ирландии, известна Темра Луахра, букв.
Камышовая Темра, в Мунстере, Темра Эрна, Темра Эйриони и др.).
60 Глен па Самаиске, что в Слиаб Кулинд - Долина Телки в
нынешних холмах Сливе Галлион, графство Армаг.
61 Оборотень из ущелий - перевод более чем условный. В
сагах часто упоминаются странные демоны, происхождение
которых никак не объясняется, а вид может лишь условно
вычисляться по их названиям. Так, термин bananach восходит к древ-
неирландскому прилагательному «белый», bocanach - видимо,
«козлоногий». Genit - странное существо женского пола,
скорее всего, враждебное людям. Существа эти могут
рассматриваться как эманации дурных эмоций, возникающих в момент
битвы, распри или страха.
62 Реде Лохе - Озерная Гладь. Дальнейший рассказ -
типичный пример псевдотопонимической традиции.
63 Глуан Карпат - Изгиб Колесниц на Глайс Круйн, т.е. на
Круглом Потоке.
602
64Лиа Уаланд - букв. «Камень Уалу».
65 Бернас Тана Во Куалъпге- букв. «Проход Похищения
Быка из Куальнге».
в6Белат Айлеайп - Перекрещение Островов.
67 Глени Таил - Долина Телок.
6НЛиаса Лиак - Каменные Загоны.
69 Глас Гатлайг - Поток Лоз (при допущении, что gatlach -
мн. ч. от gat).
70 ...своего приемного сына. - По целому ряду источников
можно заключить, что наличие нескольких приемных
родителей подчеркивало высокое происхождение ребенка.
Воспитание Кухулииа по традиции было поручено его тетке Финдко-
ем, но им занимались также Фергус, Сенха, воин и мудрец,
Блаи, воин и землевладелец, и Амаргин, поэт.
71 ...левым боком... - дурное знамение для сидящего в
колеснице.
72 Удар фоталбейм - здесь, как и в ряде других случаев,
перевести название удара довольно трудно. Считалось, что этот
удар был направлен в нижнюю часть тела, хотя, возможно,
имеется в виду удар, направленный сверху вниз.
73 Удар фэбарбейм - букв, «удар острием» (faebar - острие,
острый край меча или щита).
74 Удар муадалбейм - значение слова muadal неясно. Muad
может означать «середина, центр». В таком случае имеется в
виду либо удар, приходящийся в центр головы, либо
перерубающий тело посередине.
75 Дун Собайрхе - ныне Дансеверик, графство Антрим.
76 Карп Мак Буахалл - букв. «Карн Сыновей Пастухов».
Видимо, на месте погребения по древнему обычаю был сложен
карн - куча камней.
11 Am Буйде - букв. «Желтый Брод» (один из
многочисленных примеров «народной топонимики»).
78 Биле Медба - Брод Медб, Шатер Медб и Стрекало Медб.
79 ...лишить Кухулина чести... - т.е. спеть так называемую
«хулительную песнь», которая, по представлениям ирландцев
того времени, могла вызвать уродство или смерть того, против
кого была направлена, причем такая смерть считалась
позорной. Формальным предлогом для исполнения такой песни был
отказ поэту в даре (см. об этом, в частности, в: Т.А. Михайло-
603
ва. О функции слов во вредоносной магии (ирландские песни-
поношения) // Логический анализ языка. Язык речевых
действий. М., 1994.).
80 Ат Соломсет - Брод Быстрого Сокровища.
81 Умансрут - Бронзовый Поток.
82 Вот они все - далее следует перечисление боевых приемов
Кухулина. Подчас затруднительно не только понять смысл
этих приемов, но и просто перевести их названия. Варианты,
данные А.А.Смирновым в своих переводах саг, по большей
части совершенно условны. По этой причине перечисление
приемов приводится в примечаниях: Ubulchless - прием яблока,
faenchless - прием горизонтального щита, cless clettinech -
прием дротика, tetchless - прием веревки, corpchless - прием тела,
cless caitt - прием броска, ich n-erris - прием лосося, cor ude-
lend - ?, gae bulga - рогатое копье?, bai brassi - ?, rathchless -
прием колеса, gless for analaib - прием дыхания, brund gine -
прием разрушения, sian curad - крик героя, beim со fommus, tatbeim -
прямой (?) и боковой удар, reim fri fogaist со udirgud cretti foa rind
со fornaidm niad - бег по копью с выпрямлением тела на острие
и геройским прыжком.
83 Фохерд Муиртемпе - бросок на Муиртемне.
84 Лох Мор - имя означает «сверкающий», «светлый». В
этой саге Лох выступает как один из противников Кухулина и
гибнет от его руки, несмотря на то, что он, как и Фер Диад, был
защищен роговой оболочкой - панцирем. В других источниках
Лох упоминается как возница мифического Ку Рои,
противника Кухулина, и гибнет вместе с ним.
85 ...при Похищении коров Регамона... - см. сагу с тем же
названием в настоящем издании (так в рукописи и так в
примечаниях С.Шкунаева - на самом же деле, как легко можно
убедиться, взглянув на тексты саг, речь идет о саге «Похищение
коровы Регамны». - Т.М.).
86 ...белой краспоухой телки... - Морриган чаще всего
представлялась в обличье вороны либо женщины демонического
вида. Однако уопминания о белых красноухих телках и
коровах вообще часты в ирландской традиции - так выглядела
скотина обитателей сидов. В житии св. Бригиты, вообще
сохранившем много языческих мотивов, связанных с культом
предшествующей ей древней богини, встречается упоминание
604
вскормившей ее красноухой телки. Далее в эпизоде схватки у
брода с Лохом Морриган последовательно исполняет угрозы,
которыми она устрашала Кухулина за то, что он отверг ее
любовь.
87 ...ударом га булга... - имеется в виду удивительное копье,
которое Кухулин получил во время обучения у Скатах. О
смысле его названия нет единого мнения. Некоторые
исследователи представляли себе копье, снабженное неким карманом
или сумкой (ирл. bolg), позволявшей метать копье ногой из-под
воды. Другие возводили это название к копью громовержца по
имени Bolg. Интересно, что меч Фергуса звался Каладболг
(calad - 'мощный, разящий', название через валлийскую форму
превратилось в имя меча короля Артура - Калибурн, Эскали-
бур), а копье знаменитого Финна - Коррболг (согг -
'заостренный').
88 Am Трайгед - Брод Шага.
89 Куиллепд КиндДуне - Лес Человеческих Голов.
90 Am Кро - Брод "Крови.
91 Бреслех Мор - Великое Поражение (топоним явно
анахронистического происхождения).
92Клитар Во У лад - Убежище коров уладов.
93 Немайн - одна из ирландских богинь войны и разрушения,
имя которой означает буквально «безумие, бешенство».
Считалась супругой Нейта («битва») и иногда отождествлялась с
Бадб и Морриган. С другой стороны - возможно ее
соотнесение с континентальным галльским божеством Неметоной, чье
имя предположительно означает «священная».
94 ...после весеннего празднества. - Т.е. приблизительно с
1 ноября до 1 февраля, на которое приходился праздник
прихода весны - Имболк (до сих пор в Ирландии времена года
оказываются «сдвинутыми» на один месяц: зима начинается
1 ноября, весна - 1 февраля и т.д.).
95... во главе с Фолломайном... - ежегодно поражавшая уладов
немощь не распространялась на женщин и
несовершеннолетних юношей.
^Поклялся Фолломайн... -далее следует неясный
поэтический фрагмент.
97 ...три дара возничего... лейм дар болг, фоску л дириух и им-
морхор делинд. - Перечисленные «дары возничего» малопонят-
605
ны. Название первого можно приблизительно перевести как
«прыжок на пузырь», скорее всего имеется в виду какое-то
испытание ловкости. Третий «дар» как-то связан с броском (im-
morchor). Название второго непонятно.
98 Тир Тайпгире... Тир на Сорха - Обетованная (букв,
«предреченная») Страна... Сверкающая Страна (изначально -
обозначение Сирии и, шире, стран Ближнего Востока).
99 Громовой прием - неясно, в чем именно заключался этот
боевой прием, которому Кухулин научился у Скатах.
Возможно, это обозначение особого вида оружия. Это название
встречается и в других источниках, например, применительно к
чудесному отравленному копью обитателя потустороннего мира
Аэда Алаин, Прекрасного, мужа Бе Финд, матери Фроэха.
100 С той поры, как женщин жизни лишил - мстя за
предательство по отношению к сыновьям Уснеха, Дубтах погубил
много уладских женщин.
101 Фиаху, сын Конхобара - о его смерти от копья Дубтаха
говорится в саге «Изгнание сыновей Уснеха» (о гибели Кайрпре
в приведенной версии саги не говорится).
102 Сын Лугдаха - имеется в виду Дубтах.
103 Увенчание Пня - здесь игра слов, основанная на
значениях слова taman - «пень, обрубок дерева» и «глупец,
слабоумный». Кроме того, этим термином обозначалась одна из
ступеней в иерархии поэтов-филидов.
104 Ферку Лоипгсех - имя буквально означает «муж-пес
изгнанник», что определяется и поведением персонажа.
105 Кеннайт Ферхон - Головы Мужа-пса.
106 ...двадцать девять кулаков... - сам Галатин (или Кала-
тин), его сыновья и внук, по преданию, в течение семнадцати
лет постигали тайное знание и друидическую мудрость, а затем
у каждого из них была отрублена правая нога и левая рука, что
является постоянным признаком существ, связанных с
потусторонним миром в его демоническом воплощении.
107 ...крича «фиах, фиах!»... - Глас хотел открыть имя
предателя Фиаху, но само это слово имеет еще и значение «долг», чем
и объясняется непонимание королевы.
тБой с ФерДиадом. -Этот эпизод, несомненно, имел
независимое от всей саги существование. В качестве отдельной
саги он упомянут в списке саг, содержащемся в Лейнстерской
606
книге. Сага о битве с Фер Диадом существовала уже в X в.,
была включена в «Похищение», а в более поздней традиции
снова получила независимое существование.
109 ...облачался в роговой панцирь. - Неясно, каково было
происхождение этого рогового панциря и что он из себя
представлял.
110 Племена Богини Дану - группа ирландских божеств,
уступившая владение островом Сыновьям Миля - предкам
современных ирландцев (см. примечание к саге «Сватовство к Луай-
не», а также см. об этом подробнее в примечаниях к переводу
фрагментов из «Книги захватов Ирландии» в кн. «Предания и
мифы средневековой Ирландии». Согласно традиции,
Племена не покинули Ирландию, но сосуществовали с ирландцами.
Часто в сагах упоминается присутствие кого-то из данных
существ, незримое для простых людей, но видимое тем, кто
обладает даром знания и ясновидения (см., например, в саге
«Опьянение уладов» в настоящем издании). Считалось, что
поскольку Кухулин был сыном одного из Племен, Луга, то эти
существа оказывали ему покровительство и помощь, в
частности тем, что посылали «демонов», чтобы вызывать ужас у его
врагов. Впрочем, в саге «Пир Брикрена» он сам вступает в
поединок с такими «бледноликими демонами».
111 Охарклес - какое оружие имеется в виду, неясно.
Высказывалось предположение, что это был небольшой щит,
предназначенный также для метания.
1,2 Ростом с фомора - демонические существа, противники
Племен Богини Дану во Второй Битве при Маг Туиред (см. об
этом в кн. «Предания и мифы средневековой Ирландии»). Они
обычно изображались уродливыми великанами, поросшими
черными волосами, с одним глазом, одной ногой и одной
рукой (довольно распространенный мотив для так наз. «местной
мифологии»). Понятие «морскойразбойник» менее ясно.
113...мощных ударов... - здесь в тексте вновь перечисляются
разного рода боевые приемы, смысл которых понятен не
всегда. Проблема боевого искусства, которым владели уладские
герои, - проблема особая. В боевой комплекс, кроме силы и
храбрости, входило владение странными боевыми приемами,
ориентированными на особого типа ловкость и умение в
совершенстве владеть своим телом (например, стояние героя на ост-
607
рие копья). В ряде случаев перед битвой герой проделывает
один за другим боевые приемы, которыми владеет, чтобы
устрашить противника. Углубленное изучение описанных в сагах
боевых приемов заставляет нас представить себе скорее
утонченные восточные единоборства, источник которых в нашем
случае неясен.
114 ...владенииразящим щитом... - перевод условный. В
оригинале стоит слово sciath - 'щит' и scell, значение которого
неясно. Возможно, оно обозначает какую-то часть щита, имеющую
определенные функции в бою, - например, заточенную кромку.
115 .. .пал Айфе единственный сын... - речь идет о сыне Куху-
лина и великанши по имени Айфе (см. сагу «Смерть
единственного сына Айфе» в настоящем издании).
116 Герман Гарбглас - о нем и о других упоминаемых ниже
персонажах ничего установить не удалось. Имя Герман звучит
скорее как латинское, тогда как его прозвище Garbghlas явно
ирландское и означает «грубосерый», и могло быть дано
Герману самими учениками Скатах. Весь нижеследующий эпизод,
учитывая, что Кухулин проходил обучение на территории
Шотландии, можно рассматривать как своеобразно
преломленные отголоски рассказов о римском завревании Британии
и о постоянных схватках римлян с местным населением.
117 С прекрасным племенем Элг - т.е. с ирландцами - Элг,
«знаменитая», одно из названий Ирландии. Из данной строки
следует, что сам Кухулин не принадлежал к «племени Элг»,
что вполне логично (его принято считать условно пиктом или,
точнее, относящимся к какой-то ветви догойдельского
населения острова), однако не совсем ясно, о каком «согласье» с
ирландцами здесь может идти речь.
118 Если бы эллином был я! - Видимо, имеется в виду дружба
Ахилла и Патрокла. Сюжет «Илиады» был в ирландских
ученых кругах очень хорошо известен, и более того - в той же
Лейнстерской книге содержится ее пересказ, озаглавленный
«Взятие Трои».
1Х9 Бапб - Банб, Банба, одно из поэтических имен Ирландии.
Так, по преданию, звали одну из трех местных богинь, которых
сыновья Миля Испанского встретили, двигаясь от побережья
к центру острова (см. подробнее данный эпизод в кн.
«Предания и мифы средневековой Ирландии»).
608
120 Кетери, сын Фиптаиа - упоминание об этом персонаже,
мудреце и филиде, встречается по большей части в рассказах,
повествующих о существенно более поздних, чем
описываемые здесь, временах. Он считался наставником легендарного
Финна, а по некоторым свидетельствам, сам был владельцем
чудесного лосося, мясо которого давало вкусившему его
абсолютное знание. Имя его отца, Финтан, сын Ниалла,
связывается, напротив, с королевским циклом - он считается сыном Ни-
алла-девять-заложников, который, согласно «Анналам
четырех мастеров», жил в IV в. н.э.
121 ...два воина из Ируата... -Ирута, Ирота - эта страна в
ирландских преданиях принадлежит скорее мифическому, чем
географическому пространству. Ее помещали на севере и
иногда отождествляли со Скандинавией. Выходцы оттуда обычно
представали как сверхъестественные существа.
122 ...не меняй ты коров па телят годовалых... - видимо, за
данной фразой скрывается какой-то фразеологизм,
обладающий обсценным смыслом. Сейчас о его значении можно
только гадать.
123 Уахтар Луа - Удар в Лоб.
124 Дун Да Бенн - букв. «Крепость двух вершин», ныне Ма-
унт Сэндл, неподалеку от Колрэйн.
125 Каладглео Кетирн и Фу иле Кетирн - Могучая битва Ке-
терна и Раны Кетерна.
126 Фиакалглео Финтан - Зубная Битва Финтана.
127 Нейлл Ниамглоннах - Ниалл Девять-коленей, по
преданию - отец Кетерна. Сходство его имени с именем Ниалла,
основателя династии Уи Нейллов, видимо, и послужило
причиной анахронистической ошибки (см. выше).
128 Руадрукке - Красный (кровавый) Позор.
129 Рени на Боинне - правильная форма этого названия - Ко-
иренна (Коранна). Писец неправильно понял это, вьщелив
renn - «наконечник».
130 Айрекур Арад - Метание камней возниц.
131 Банглео - букв. «Белая Битва», т.е. сражение, в ходе
которого не пролилась кровь.
132 Лоэгайре - сын Илиаха.
133 ...одним из трех бессчетных истреблений... -
группировка каких-либо событий, предметов, персонажей и пр. была
609
39 Саги об уладах
очень распространена в кельтской традиции. В Уэльсе
сохранился целый корпус подобных триад, однако этот прием
обычен и в Ирландии (см. R.Bromwich. Tryoedd Inys Prydein.
Cardiff, 1961; K.Meyer. The Triads of Ireland. London, 1906).
134 Меллглео - Смешение-битва.
135 Оислиге Амаргин ин Талыпиу - Лежание Амаргина у
Тальтиу.
136 Ку Рои - мифологический персонаж, великан, король
Мунстера (см. о нем в сагах «Опьянение уладов» и «Смерть Ку
Рои» в настоящем издании).
137 Сирробуд Суалтайм - Предупреждение Суалтайма.
138 .. .называя живых и мертвых. - Конхобар говорит в
пророческом сне, причем примеры подобного рода речей в
ирландских сагах встречаются очень часто. Обычным является и
замечание типа: «Это сон такого-то». Следующие ниже в
тексте слова Кельтхара и Кормака - примеры реторики,
произнесенной во сне.
139 Ирард Куиленп - ныне Кроссакил, графство Мит.
140 Ат Фейнне - Брод Воинов.
141 Слемайп Миде - ныне Слейнмор, графство Уэстмит.
Далее - труднопереводимая реторика.
142 Клатра (иногда - Кларта) - ныне холм Клейр
юго-восточнее Баллимот, графство Уэстмит.
143 ...темно-красная рубаха бойца... - все перечисленные
здесь и ниже цвета одежды и вооружения воинов не являются
случайными. Они восходят к древним законам,
регулировавшим внешний вид парадной одежды воинов различного ранга.
144 Лоэгайре Буадах - Лоэгайре Победитель, один из
главных уладских героев, соперник Кухулина в саге «Пир Брикре-
на» (см. в настоящем издании).
145 Мупремур, сын Герркипда - Толстошеий, сын
Короткоголового. В «Повести о кабане Мак Дато» (поздней версии) имя
этого уладского воина объясняется тем, что воин из коннахтов,
Кет, сын Мага, нанес ему удар по шее. В дальнейшем списке
уладских воинов далеко не все могут быть достоверно
идентифицированы, т.е. соотнесены с другими эпизодами саг
уладского цикла. Другие, напротив, уже встречались неоднократно.
146 Фергус, сын Лейте - мифический король уладов. Иногда
отождествляется с Фергусом, сыном Ройга, по крайней мере,
610
обоим приписывается владение мечом Каладболг. О смерти
Фергуса, сына Лейте, существует интересная сага, реализующая
традиционный мотив борьбы с водным чудовищем (см. русский
перевод в кн. «Предания и мифы средневековой Ирландии»).
147 Келтха(й)р - см. рассказ о нем и его гибели в саге
«Смерть Келтхара» в настоящем издании.
148 Эрк, сын Федельм Нойхрутах - Федельм Нойхрутах
(«девять обликов»), по преданию, дочь Конхобара и жена Кайрпре
Ниафера («герой-муж»). Последний, как известно из разных
источников, и, в частности, - из самого «Похищения», был
сыном Роса Руада, короля Тары. В прологе к «Похищению»
Медб называет его имя среди имен королей, которые
сватались к ней, причем Кайрпре называется дальше братом ее
супруга Айлиля, сына Роса. Видимо, получив отказ от Медб,
Кайрпре женился на дочери короля уладов, причем, как
описано это дальше в тексте саги, его юный сын Эрк вступает в
сражение на стороне Конхобара: «...пришел этот мальчик на
помощь своему деду, не спросясь у отца». В дальнейшем Кайрпре
погибает от руки Кухулина, и Эрк, уже повзрослевший, мстит
за отца (уже в саге «Смерть Кухулина»).
149 Так говорила она... -далее следует реторика, выпущенная
при переводе.
150 .. ммолвил... - ниже опущена реторика.
151 ...говоря... - ниже опущена реторика.
152 Три Гайре из Габайла - в тексте эти группы из трех
человек названы «феркутредайг». Точный смысл этого термина
непонятен, он обозначает группу из трех человек, имеющих
между собой какие-то родовые или социальные связи, а возможно -
просто носящих общее имя. Перечисленные воины Медб -
своего рода параллель тем, которых созывает на битву Конхобар.
Различие между этими двумя группами воинов заключается в
том, что вторая в дальнейшем не упомянута среди участников
решающей битвы и среди нее нет хорошо известных по другим
источникам персонажей.
153 Окайп - название щита Конхобара иногда объяснялось,
исходя из слова ochan - 'стон, вздох'. Скорее всего, однако,
оно представляет из себя сочетание - 6 - Ге вполне ясная,
выступающая на плоскости и служившая для нападения часть
щита и cain - «прекрасный».
611
39*
154 Три Маела Миде - три Лысых в Миде.
155 ...притворно горевали и оплакивали его. - Данный акт,
изображение события уже случившимся, носит в ирландской
традиции характер вредоносной магии. Этим и объясняется
поведение Кухулина по отношению к женщинам-филидам.
156 Фуал Медба - «моча» - сглаженный перевод С.Шкунае-
ва; судя по названию места в оригинале, букв, «кровь Медб»,
это была скорее менструальная кровь.
157 Am Луайп - Брод Бедра, совр. Атлон.
158 ...Дублипд, что зовется Am Клиат. - Современный
Дублин, столица Ирландии. Основанный скандинавами, город
был назван по находящемуся рядом пруду - Темный Пруд, в то
время как это же место было известно в традиции ирландской
как Ат Клиат - Брод Груди. В наше время последнее название,
Baile Atha Cliath, является официальным названием Дублина на
ирландском языке.
159 Таул Тарб - Лоб Быка.
160 ...конец Похищения. - В другой редакции саги,
содержащейся в рук. Книга Бурой коровы, конец несколько иной.
Донн Куальнге не разбрасывает внутренности Финдбеннаха
по Ирландии, а движется сразу же к Уладу, по пути
останавливаясь напиться и роняя части тела соперника. Здесь
сообщается, что после этого события Медб заключила мир с Кухулином
и уладами, так что в течение семи лет не погиб ни один коннахт
или улад. Финндабайр, которая в нашей версии умирает, тут
остается с Кухулином, который вместе с войском уладов с
триумфом возвращается в Эмайн Маху.
161 ...развлечением глупцам. - Последний фрагмент написан
на латыни и, видимо, принадлежит непосредственно писцу.
Смерть Лугайда и Дерворгиллы
Перевод выполнен по изданию: Aided Lugaid 7
Derbforgaile. Ed. К. Marstrander II Eviw. vol. 5, 1911.
1 Дочь короля Лохленна - так в средневековой Ирландии
назывались скандинавские страны, в первую очередь -
Норвегия. По мнению издателя, упоминание Лохленна заставляет
612
датировать сагу периодом после IX в., нам же кажется, что это
могло бы быть и позднейшей вставкой.
2 Тогда превратилась она в белого лебедя... - этот же эпизод
приводится в конце саги «Сватовство к Эмер», однако там Лу-
гайд не упомянут (см. в настоящем издании).
3 Сын Трех Кровавых из Эмайп - см. историю инцестуально-
го рождения Лугайда в прим. 5 к саге «Болезнь Кухулина».
4 ...раз вкусил я твоей крови. - Видимо, взаимное питье
крови было элементом обряда побратимства. Вкусив крови
девушки, Кухулин как бы становится ее братом и поэтому не
может жениться на ней.
5 ...когда соединяется с ней мулечила. - Своего рода «ури-
нальные соревновательные практики» довольно широко
распространены среди алтайских и др. народов. У якутов,
например, лучшей женой считается та, чья моча оставляет на земле
пену величиной с зайца.
6Дядя братом внуку стал... - намек на двойной инцест в
семье Лугайда: сам он родился в результате связи Клотры с
братьями, а став взрослым, соединился с нею же, от чего родился
его сын Кримтан.
1 ...умер от горя и позора... - история смерти Лугайда и Дер-
воргиллы была широко известна и вне эпической традиции. В
«Анналах Тигернаха» он называется королем Лагена (Лейн-
стера), причем говорится, что он умер, бросившись на
собственный меч, потому что не мог перенести смерти жены.
Обстоятельства гибели последней там не упомянуты.
8 Истинный клад - имя девушки может трактоваться
по-разному. Первый элемент - derb - означает «истинный,
настоящий». В то же время писец, написавший во второй строке ее
имя - Der Forgaill, видимо, предполагал, что его можно
трактовать и как der - «слеза» и «дочь» (слово из поэтического
языка). В ранней ирландской поэзии возможность разных
трактовок текста считалась не недостатком, а достоинством.
Смерть Кухулина
Перевод выполнен по изданию The Book of Leinster. Ed.
R.I.Best. Dublin, 1956, vol. 2.
613
Там этот текст озаглавлен Brislich Мог Maige Muirthemne -
«Великое поражение при Маг Муиртемне». Он включает в
себя ряд фрагментов, из которых мы выбрали собственно рассказ
о гибели Кухулина, сохранив за ним традиционное название
«Смерть Кухулина». Уже существующий перевод саги (см.:
Смирнов А. А. Ирландские саги) не отражает ее структуры. То,
что в нем выглядит как поэтическая вставка, на самом деле
является прозаической реторикой, вынесенной на поля рукописи.
Собственно поэтическими, также маргинальными, вставками
могут считаться лишь два отрывка. Смысл реторики, как это
чаще всего и бывает, не всегда прозрачен, но мы старались
сохранять ее в возможно более полном объеме - в данном тексте
без нее теряется нить событий.
1 ...от сражения. - В рукописи, по которой выполнен
перевод, отсутствует лист, содержащий начало текста. По
имеющейся значительно более поздней версии саги,
предшествующие события выглядят так. Во время «Похищения Быка из
Куальнге» Кухулин встретился в бою с Галатином и его
сыновьями и погубил их. Между тем, в это время жена
Галатина была беременна и вскоре родила трех сыновей и трех
дочерей. Все они воспитывались у королевы Медб, которая
ослепила их на один глаз и отрезала каждому одну руку (знак
принадлежности к постустороннему миру). Обучаясь
магическому искусству, они посетили разные края (даже Вавилон) и
провели два года в аду у Болкана (Вулкана). Затем по
одному дню в году в течение семи лет они выковывали
магическое оружие, которое должно было погубить Кухулина, - к
этому стремились также Лугайд, сын Ку Рои, и Эрк, сын
Кайрпре, чьи отцы тоже пали от руки Кухулина. Сыновья
Галатина создают магическое войско, которое, производя
опустошения в краю уладов, должны выманить Кухулина из
Эмайн Махи. Женщины Эмайн не желают отпускать его, а
Ниам, супруга Коналла Кернаха и возлюбленная Кухулина,
уводит его на пир, который устраивает друид Катбад. Там
Кухулин не может ничего знать о сражении, но тут одна из
дочерей Галатина является ему в облике Ниам и убеждает
его отправиться на бой. Кухулин не может ей отказать и
выступает против врагов.
614
Ниам - на самом деле - богиня войны и смерти Бодб,
принявшая облик Ниам.
3 ...левым боком. - Поведение коня^является знамением
несчастья, т.к. левая сторона традиционно считалась
неблагоприятной. Именно так понимает этот знак и сам Кухулин.
4 Морриган - поведение Морриган в данном случае
нелогично: она, казалось бы, должна желать Кухулину гибели (см.
сагу «Похищение коровы Регамны» в настоящем издании).
5 ...от меня слева. - В оригинале стоит слово Ieite, смысл
которого неясен, видимо, это какой-то топоним.
6... трех старух... - облик старух приняли дочери Галатина.
7 ...темно-красные кони... - конец реторики опущен.
8 Оттуда добыл его Кухулин... - считается, что конь Куху-
лина, Серый из Махи, вышел к нему из вод озера возле горы
Фуат и был подарком богини по имени Маха,
покровительницы уладов (см. сагу «Недуг уладов»), поэтому точнее было бы
передать имя коня - Liath Macha, Серый Махи (а не Серый из
Махи). В данном случае нами был сохранен вариант
А.Смирнова. Другой конь Кухулина, Черный из Чудесной Равнины,
также явился из озера и был даром местного божества.
9 Сид Нента - волшебный холм, который по традиции был
расположен на севере от Озера Лох Ри.
10 Кенд Файлад - поэт и историк, живший, согласно
традиции, в VII в. По преданию, в 637 г. во время битвы при Маг Рат
он был ранен в голову, после чего помнил все, что было с ним
самим и о чем ему лишь доводилось услышать.
1' Лугайд, Сын Трех Псов - он же Лугайд, сын Ку Рои. Свое
прозвище, согласно преданию, он получил от того, что его
мать Блатнат, жена короля Мунстера Ку Рои, была также
возлюбленной Кухулина и Коналла Кернаха, имена которых
также содержат элемент со значением «пес». Альтернативное
объяснение предложено Т.О'Рахилли, который идентифицировал
Ку Рои с великаном Конганкнесом (см. сагу «Смерть Келтха-
ра»), из головы которого появились три пса (одного из них
убил Кухулин у кузнеца Кулана) - см. T.F. O'Rahilly. Early Irish
History and Mythology. Dublin, 1971.
12 ...будет отмщен другим- Тема кровной мести
встречается в ирландской традиции достаточно часто (см. также сагу
«Смерть Келтхара» и др.). Месть убийце - реликт древних ро-
615
довых отношений, в Ирландии раннего Средневековья
установилась твердая система выкупов за совершенное преступление,
в том числе и за убийство (об обычае мести в героических
сагах - см. R.P. Lehmann. Death and Vengeance in the Ulster Cycle
//ZCP,Bd.43, 1989).
13 ...сражаться со мною в Myncmepe... - Лугайд имеет в
виду, что убил Кухулина на его родной земле и теперь может
требовать права принять бой на собственной родине.
14 Маг Аргетрос - Долина Серебряного Леса, ныне Ратбиш
в графстве Килкенни.
15 Дройктиб Осрайге - ныне город Оссори в графстве
Килкенни.
16 ...от одной страэ/си дня до другой. - Ирландское слово
trath имеет несколько значений, в данном случае, видимо,
имеется в виду период в три часа.
17 Мидбипе - букв. «Несладкое».
18 Великая своими землями - мы опускаем конец этой ретори-
ки, в которой Кухулин предрекает приход св. Патрика,
который будет предстательствовать за уладов на Сионе и укажет им
путь к Судному дню.
Повесть о кабане Мак Дато
Перевод выполнен по изданию: Seel Mucci Mic Datho. Ed.
N.K.Chadwick. Cambridge, 1927. Впервые сага была издана в
переводе А.Смирнова в 1929 г. (в его переводе выпущен
завершающий эпизод). В основу настоящего издания положен
новый полный перевод той же редакции саги (о более полной,
поздней версии саги, а также об историческом фоне
возникновения самого сюжета - см. C.Breatnach. The Early Modern version
of 'Scela Mucce Meic Da Tho' - tempus, locus, persona at causa
scribendi // Eriu, 1990, vol.41).
1 Мак Дато было его имя. - Собственно имя короля, Месрой-
да, упоминается ниже, в тексте саги он в основном фигурирует
под прозвищем Мак Да-То, что означает «сын двух немых».
Возможно, элемент Da в имени короля является изначально
сокращенным от Dia - «бог», и лишь затем стал интерпретиро-
616
ваться как числительное «два» (ср. также имена Да Дерга и Да
Хока, других «домовладельцев» - см. об этом T.F. O'Rahilly.
Early Irish History and Mythology. Dublin, 1971).
Предположительно образ восходит к фигуре местного божества,
покровителя своей земли.
2 Айльбе - имя пса означает «светлый». Такое же имя в
ирландской традиции часто носят и люди, как мужчины, так и
женщины. Встречается также в топонимах.
3... в палату для пиров. - В оригинале bruiden - «дом, заезжий
дом». Согласно традиции, таких домов в Ирландии было
всего шесть (см. также перечень в саге «Смерть Келтхара» в
настоящем издании). Хозяева подобных домов обычно радушно
приглашают в них знать или устраивают пиры, что всегда
кончается распрей и гибелью многих героев.
4 Да Дерга - владелец дома, в котором погиб верховный
король Ирландии Конайре Великий (см. сагу «Разрушение Дома
Да Дерга» в кн. «Предания и мифы средневековой
Ирландии»).
5 Форгал Мапах - отец Эмер, жены Кухулина. Его дом по
имени Луглохта Лога («Блестящие сады Луга»), согласно
традиции, находился в районе Луска, совр. Луск в графстве
Дублин.
6 Мак Даре - Мак Да Рео, букв, «сын двух времен», видимо,
также реинтерпретированное имя божества.
I Да Хока - владелец дома, в котором погиб сын Конхобара
Кормак (см. сагу «Разрушение Дома Да Хока» в настоящем
издании).
8 Блаи Хозяин - см. сагу «Смерть Келтхара» в настоящем
издании и примечания к ней.
9...семь дверей... - семь входов отмечается также в Доме Да
Дерга.
10Кримтап Ниа Нарь - см. примечание 43 к саге «Опьянение
уладов». Почему и при каких обстоятельствах этим Кримта-
ном могла быть произнесена эта антифеминистская сентенция,
не совсем понятно.
II ...за триста лет до рождения Христа... - действие саги
предположительно происходит в первой половине I в. н.э. (т.к.
король Конхобар, согласно традиции, умер, узнав о гибели
Христа, - см. сагу «Смерть Конхобара»). Таким образом, на-
617
чало вражды между уладами и коннахтами переписчик,
вставивший эту фразу, относит к III в. до н.э.
12 Сетах Арад - слово «сенлах», букв, «старый воин», в
данном случае может и не быть элементом имени. Как кажется,
воин по имени Арад тоже нигде более не встречается.
пЦедад - о мифическом клане Дедада и камышовой Темре -
см. в саге «Опьянение уладов» в настоящем издании. Область
традиционно связывается с Мунстером.
нЭхбел - букв. «Конский рот», скорее прозвище,
встречающееся также в сагах королевского цикла.
15 ...убил Копганкпеса... - см. об этом в саге «Смерть Келтха-
ра» в настоящем издании.
16 Сын Лама Габуид - имя отца героя значит буквально
«взятая рука».
17 Эогап, сын Дуртахта - убийца Найси в саге «Изгнание
сыновей Уснеха» (см. в настоящем издании), союзник уладов.
18 Мунремур (Мупремор) - имя упоминается в сцене
«парада» уладских воинов у холма Слиаб Миде в «Похищении» (ср.
там же имена других уладских героев).
19 Сын Салхолгапа - букв, «без пятки».
20...корону... - переведено условно; употребленное в
оригинале слово cennide означает какой-то головной убор, в данном
случае - маркирующий королевский статус. Возможно, речь идет об
обруче из золота и серебра, который надевался на голову и
исполнял не только орнаментальные, но и социальные функции.
21 Аилу an - брат Кета.
22Килдар - монастырь, основанный святой Бригитой (VI в.).
Разрушение Дома Да Хока
Перевод выполнен по изданию: Togail Bruidne Da Choca.
Ed. W.Stokes II Revue celtique, 1900, vol. XXI. Сага
сохранилась в двух поздних рукописях из Тринити-Колледжа в
Дублине - XVI и XVII вв. За основу издателем принята первая (с
некоторыми исправлениями по второй). Сага, несомненно,
восходит к более раннему времени и являлась частью
репертуара филидов.
618
1 Генап Груадсол, сын Катбада - один из сыновей
знаменитого друида при дворе Конхобара, в некоторых рассказах
выступал в роли своего отца.
2 Сид Нента - чудесный холм у северной оконечности Лох
Ри (упоминается также в «Смерти Кухулина»).
3 Ирус Домнамi - территория на западе совр. графства
Майо.
4...такие гейш... - не все лежащие на Кормаке гейсы
понятны. Круйтине (Крайптине) - известный в традиции персонаж,
арфист, чья музыка имела магическую силу и могла навевать
смертный сон. Он связан прежде всего с Лабрайдом Лойнгсе-
хом (Изгнанником) и фигурирует в саге «Разрушение Динн
Риг» (см. «Предания и мифы средневековой Ирландии»). Чем
в точности была его «прорезная арфа» - неясно. Синанд -
совр. река Шаннон. Дом Да Хока, по народным преданиям,
располагался где-то близ Бринмор и Бринбег, на западе
графства Уэстмит. По традиции - в Ирландии было шесть таких
домов, которые представляли собой своего рода проекцию
Иного мира на остров.
5 Am Л у айн - находился приблизительно в шести милях от
Дома Да Хока.
6 ...и Мискайс... - названия деревьев означают,
соответственно: Горе, Тьма, Довольство, Величие, Мера, Ненависть.
7 Скенб - «острие».
8... прекрасную э/сенщину... - тема «вестница смерти у брода
на пути войска» является для ирландской традиции очень
распространенной (см. об этом - J.Carey. Notes on the Irish War-
Goddess // Eigse, vol. XIX, part II, 1983).
9...до времен Колумкилле. - Имеется в виду св. Колум Килле
(или - Колумба), один из главных святых покровителей
Ирландии (ум. 597 г.). См. о нем - Т.Михайлова. Святой Колумба
Ирландский // Альфа и омега. Ученые записки общества
распространения Священного писания в России, № 3 (14), 1997.
10 Киаран - видимо, св. Киаран, основатель монастыря
Клонмакнойс (ум. 556?).
1' Эмайн - «близнецы».
12 ...в свои края. - Глядя на карту, легко можно заметить, что
предпринятое Кормаком путешествие было далеко не самой
прямой дорогой к Уладу. Его путь по неясной причине откло-
619
нился к юго-востоку и к тому же проходил по достаточно
диким для того времени местам. Предположительно Кормак
изначально как саговый персонаж не был связан с Уладом, а
принадлежал мифологической псевдоисторической традиции
сакрального Центра острова. Целый ряд моментов указывает
на то, что истории Кормака и Конайре (сага «Разрушение
Дома Да Дерга» - см. «Предания и мифы средневековой
Ирландии») по существу идентичны и оба они пали от руки лагенов,
а замещение героя саги уладским Кормаком произошло позже
в итоге манипуляций «синхронизаторов» саг.
13 ...с окровавленной рукой. - На основании этого права
убежища делались попытки сопоставить Шесть Домов Ирландии
с шестью иудейскими городами, дававшими право защиты
убийцам.
14... и пр. - так в тексте.
15 Конхобар Абратруайд - один из персонажей Лейнстер-
ской традиции (как и Мог Корб), результат смешения тем и
персонажей поздним составителем.
16 ...четыре больших огня в Доме... - видимо, снаружи, по
углам дома.
17 Лугайд Ламдерг - букв. «Лугайд Красная Рука», тезка
уладского героя Лугайда Красных Полос. Прозвище
«Красная Рука» означает, что он убил в битвах и поединках много
воинов.
18 Книга Друим Снехта - букв. «Книга Снежного Хребта»:
не дошедший до нас ранний сборник текстов, названный по
имени знаменитого монастыря в Уладе. В нем, в частности,
фигурировала сага «Разрушение Дома Да Дерга».
Смерть Фергуса, сына Ройга
Перевод выполнен по изданию: The Death-tales of the Ulster
heroes. Ed. K.Meyer. Dublin, 1906 (repr. 1937, 1993).
1.. .после того, как честь его пострадала из-за сыновей
Успеха...- об этом повествует сага «Изгнание сыновей Уснеха».
2 ...было учинено Похищение. - Имеется в виду Похищение
Быка из Куальнге.
620
3 ...это грудь Фергуса. - В оригинале присутствует
непереводимая игра слов, поскольку слово bruinne может значить
как «грудь», так и «конец».
Смерть Лоэгайре Победоносного
Перевод выполнен по изданию: The Death-tales of the Ulster
heroes. Ed. K.Meyer. Dublin, 1906 (repr. 1937, 1993).
1 My гаи (Мугайп) - согласно традиции, одна из жен короля
Конхобара, дочь Эойхайда Фейдлеха и, соответственно,
сестра королевы Медб (см. ее имя в перечне дочерей Эохайда в
начале «Похищения» в настоящем издании).
Смерть Ку Рои
Перевод выполнен по изданию: Aided Conroi maic Dairi.
Ed. R.I.Best II Eriu, vol. 2, 1905.
1 Ку Рои - мистический король Мунстера. По преданию -
великан, под ногами которого дрожала и прогибалась земля, от
чего он был вынужден постоянно находиться в движении. Имя
предположительно означает - «пес равнины», «пес бога» (?).
Предположительно - центральная фигура утраченного
мифологического мунстерского цикла. См. о нем также в сагах
«Опьянение уладов» и «Пир Брикрена» в настоящем издании и
в примечаниях к ним.
1 Блатпад - имя жены Ку Рои - Blathnat, букв, означает
«цветочек». Имя, а также дальнейшее предательство по
отношению к мужу традиционно делают данный персонаж
героиней валлийского мабиноги «Мат, сын Матонуи» - Блодвед
(Blodeuedd - букв, «цветочное лицо»).
3 Осада людей Фальги - упоминаемый в других текстах, но не
дошедший до нас полностью рассказ о сражении уладов с ла-
генами (см. об этом - P.L.Henry. Amra Con Roi: Discussion,
edition, translation // EC, 1995, Vol. XXXI).
4 Иухпа - предположительно идентичен с мифическим пер-
621
сонажем по имени Эхда («Конский бог»), также владевшим
тремя чудесными коровами.
5... то есть маленьких птичек... - точное происхождение
мотива неясно. Тема чудесных птиц в ирландской традиции
довольно разнообразна, причем, как правило, птицы являют
собой другую ипостась мифического антропоморфного
персонажа (см. A.Ross. Sacred and Magic Birds // Pagan Celtic Britain.
London, 1967).
6 ...сторонился у ладов. - Кухулин чувствовал себя
опозоренным.
1 ...от замка Ку Рои... - крепость (замок) Ку Рои, согласно
традиции, находилась возле Горы Мис на полуострове Дингл
(на месте сохранившихся до наших дней развалин круглого
укрепления Железного века).
8 Ферхертне - филид Ку Рои. Поэт Конхобара имел то же
имя (как и поэт легендарного короля лагенов Лабрайда
Изгнанника).
9 А потом Ферхертпе поэт сказал - далее добавлена
небольшая поэма «Чудо Ку Рои», в прозаическом тексте саги
отсутствующая, но приписываемая Ферхертне (ее отдельное
комментированное издание см. - «Чудо Ку Рои», подг. Н.Николаевой
// Атлантика. Записки по исторической поэтике. Вып. 5, 2001).
Смерть Келтхара, сына Утехара
Перевод выполнен по изданию: The Death-tales of the Ulster
heroes. Ed. K.Meyer. Dublin, 1906 (repr. 1937,1993). Впервые по-
русски был опубликован с обширными примечаниями и
детальным предисловием в альманахе «Атлантика. Записки по
исторической поэтике», вып. 4, 1999.
1 Блаи Хозяин - Blai Briuga. Прозвище Блаи представляет
собой особый социальный термин - так назывался человек,
владеющий странноприимным домом и обязанный оказывать
всем гостеприимство, предположительно - реальная черта
древнеирландского общества. Видимо, в отличие от короля и
других знатных землевладельцев, «бриуга» не имел военных
функций (см. об этом в F.Kelly. A Guide to Early Irish Law.
Dublin, 1988, K.McCone. 'Aided Cheiltchair maic Uthechair':
622
hounds, heroes and hospitallers in early Irish myth and story //
Eriu, vol.35, 1984).
2 ...и Кухулип... - присутствие в доме Конхобара взрослого
Кухулина являет собой пример вопиющего анахронизма. В
саге далее рассказывается о том, как появились щенки, одного из
которых затем взял себе кузнец Кулан. Шестилетний Кухулин
затем убил его и так получил свое имя (см. эпизод «Детские
подвиги Кухулина» в «Похищении»).
3 ...дальше от отмщения. - О поводах для мести в
ирландской традиции, а также, в частности, анализ данного эпизода
см. в работе: R.P.Lehmann. Death and Vengeance in the Ulster
Cycle//ZCP,Bd. 43, 1989.
4...в землях Десси... - в Мунстере. Полуисторический народ
ранней Ирландии, который, согласно традиции, в начале
занимал территорию графства Мит, но затем был изгнан оттуда
гойделами и расселился, частично - в Мунстере, частично - в
Уэльсе (в районе Диведа). См. также сагу «Изгнание Десси» в
кн. «Предания и мифы средневековой Ирландии».
5 И впрямь худую шутку... - в оригинале - непереводимая
игра слов. Muin - «плечи, загривок, шея» имеет также переносное
значение - «поручитель, поддержка, опора». Muin, его
омоним, означает «хитрость, проделка, злая шутка».
6 Шевуйие - название Semuine образовано от seim «худой».
1 Конгаихнес - букв. «Роговая шкура» (имя определяет и
неуязвимость данного персонажа, которого нельзя было ранить
копьем).
8 Ниав - согласно саге «Смерть Кухулина», Ниав (Ниам) -
жена Коналла Кернаха и возлюбленная Кухулина, однако в
саге «Пир Брикрена» она же называется женой Кормака Кон-
длонгаса, сына Конхобара.
9ЛухДонп - имя пса означает «Бурая мышь» (другая
интерпретация слова luch - от и.е. *wlk - 'волк' см. в: K.McCone. Olr.
Olc, Luch and IE «wolf» // Eriu, vol.36, 1985).
10 ...был подарен Мак Да То...-в саге «Повесть о кабане Мак
Дато» последний говорит, что ему неизвестно, откуда у него
появился пес (см. в настоящем издании).
1! Доэл-Ху - имя пса означает «Жук-Пес».
Смерть Конхобара
Перевод выполнен по изданию: The Book of leinster. Ed.
R.I.Best. Dublin, 1956, vol. 2.
1 ...мозг Мее Гегры... - о том, как Коналл убил короля лаге-
нов Мее Гегру, см. в саге «Осада Эдара» в настоящем издании.
2 Фипгеп - имя врачевателя Конхобара означает букв, «свет-
лорожденный». Так же звали легендарного врача племени
Фир Болг в «Книге захватов Ирландии».
3 ...распят иудеями. -Данная, естественно, поздняя вставка
помогает соотнести события саг уладского цикла с мировой
историей: зная «дату» смерти Конхобара, можно примерно
вычислить даты других событий. С реальными историческими
событиями, послужившими основой для рассказа о
«Похищении» и проч., все это имеет мало общего (см. N.B.Atchison. The
Ulster Cycle: heroic inage and historical reality // Journal of
Medieval History, 1987, vol.13, No. 2). В то же время отметим
традиционное для составителей соотнесение фигуры
Конхобара с жизнью Христа (см. ниже в тексте - «Человек этот
родился с тобой в одну ночь...»). В латинском Житии св. Айльбе,
полулегендарного святого, якобы пришедшего в Ирландию
задолго до Патрика, говорится, что Конхобар, узнав о распятии
Христа, воскликнул: «Если бы только был я рядом с мужами
Улада, тогда смог бы я сражаться всеми силами, как великан,
мужественно и освободил бы Его!» Источником данного
мотива может быть известная в монастырской среде хроника Фре-
дегара (VII в.), повествующая об обращении франкского
короля Хлодвига (см. об этом подробнее: Н.Ю.Чехонадская. Еще
раз о «Смерти Конхобара» // Атлантика. Записки по
исторической поэтике. Вып. 5, 2001).
4...сказал друид. - Здесь пропуск в тексте, по всей
видимости, содержащий рассказ о мученичестве Христа.
5 ...до прихода истинной веры. - Имеется в виду миссия
св. Патрика середины V в. (условно - 432 г.).
6 Моранн - легендарный персонаж, живший, согласно
традиции, в 1 в. н.э., мудрец и идеальный судья, составитель
трактата об идеальном правителе - «Поучение Моранна». В
некоторых источниках к Конхобару и Моранну добавляется еще
знаменитый правитель Тары Кормак, сын Арта (см. об этом
624
подробнее в кн. K.MacCone. Pagan Past and Christian Present in
Early Irish Literature. Maynooth, 1990).
7 ...Христовой плоты... - далее опущен малопонятный конец
речи Конхобара (см. J.Corthals. The retoiric in 'Aided
Conchobair' // Eriu, vol. 40, 1989).
8... о распятии Христа. - На этом месте обрывается текст в
Лейнстерской книге. Последние две фразы добавлены по рук.
Eg. 1782.
Содержание Коналла Победоносного в Круахане
и Смерть Айлиля и Коналла Победоносного
Перевод выполнен по изданию: Goire Conaill Chernaig ocus
Aided Ailella ocus Conaill Chernaig. Ed. K.Meyer II Zeitschrift fur
celtische Philologie. Bd. I, 1897.
1 ...была его матерью... - на период фиксации раннеир-
ландской эпической традиции общество уже довольно
прочно перешло на систему патрилинейного родства, однако в
самих текстах довольно часто встречаются реликты матрили-
нейной системы, которые составители текстов пытаются как-
то объяснить.
1 ...у крепостной степы. - Видимо, снаружи, поскольку
полного доверия Айлиль и Медб к Коналлу испытывать не могли.
3 ...выпьют из пее молока. - Мотив питья из черепа
встречается в ирландской эпической традиции достаточно часто,
однако археологически он не поддерживается. Отрубание
головы врага имело иной характер - черепа, а также
зацементированные мозги (см. сагу «Смерть Конхобара») служили
свидетельством воинской доблести того, кто ими обладал.
Смерть Кета, сына Магу
Перевод выполнен по изданию: The Death-tales of the Ulster
heroes. Ed. K.Meyer. Dublin, 1906 (repr. 1937, 1993).
1 Кет, сын Магу - видимо, тот же персонаж, который в
«Повести о кабане Мак Дато» выступает с патронимом - Мак
Матах. Наиболее удачливый коннахтский воин.
625
40 Саги об уладах
2 Брефпе - район в северной части Ирландии (современные
графства Каван и Лейтрим).
3 ...помечу коней. - Отрезание гривы и хвоста лошади
считалось у островных кельтов оскорбительным актом, который
требовал непременной мести.
4 Дружба - Кет говорит иносказательно, что его возничему
вполне понятно: говоря о «дружбе», он имеет в виду поединок.
5 Белху - коннахтский воин. Идея предательства уже
заложена в его имени, которое означает буквально - «рот-пес» и
может быть переведено как «слово-волк», т.е. «ложь».
Смерть Медб
Перевод выполнен по изданию: The violent death of Medb
(LL). Ed. V.HullII Speculum, vol. XIII, 1938.
1 Три сына Финна - имя Финн, «светлый», встречается в
ирландской традиции достаточно часто, и, как правило,
носящий это имя в той или иной степени связан с обладанием
сакральным знанием. Наиболее известен Финн, сын Кумала,
главный персонаж саг так наз. Лейнстерского цикла, который к
указанному Финну, отцу трех королей, никакого отношения не
имеет. Отцом последнего в саге «Сватовство к Этайн»
называется Финдлуга (см. в издании «Предания и мифы
средневековой Ирландии»), однако там другими сыновьями Финна,
кроме Эохайда Фейдлеха, называются Эохайд Айрем и Айлиль
Ангуба.
2 Три Белых Эмайн - прозвище трех сыновей короля
Эохайда не совсем понятно; согласно традиции, их мать покинула
отца еще до рождения близнецов, бежала к Конхобару, где и
разрешилась от бремени. После этого она и ее дети держали сто-
ронууладов.
3 Этне Уатах - Этне Ужасная, имя дочери Эохайда,
помещено здесь явно ошибочно - так звали дочь Кримтана, короля
Лейнстера, которая обычно питалась мясом новорожденных
детей. Согласно мунстерским «Анналам Инишфаллена» в 492 г.
Этне Уатах пала в битве при Кенн Лоснада вместе со своим
супругом, королем Мунстера Энгусом, сыном Над Фрайха (см. о
626
ней в: Cl.Dagger. Eithne - the Sources // ZCP, Bd. 43,1989, ее
упоминание в саге «Изгнание Десси» - см. в «Преданиях и мифах
средневековой Ирландии»). Ср. также перечень из шести
дочерей Эохайда в начале саги «Похищение Быка из Куальнге» в
настоящем издании. В более поздней рукописи саги, однако,
добавлено: «Ее называли Этне Уатах, потому что она имела
обыкновение есть мясо маленьких детей, и маленькие дети
всегда очень боялись, когда упоминали о ней», - что показывает,
с одной стороны, относительную осведомленность
переписчика, с другой - отсутствие у него четкого понимания
хронологии традиции.
4 ...бросили Эохайду вызов на битву - под влиянием Конхо-
бара.
5 Великий грех - в оригинале ainfir, букв, «неправда», к
христианскому греху это понятие отношения не имеет. В данном
случае мы видим проявление достаточно распространенного в
Ирландии представления, согласно которому неправое,
несправедливое деяние обычно не бывает успешным. В
дальнейшем Три Белых проиграли эту битву, их головы были
отнесены их отцу, который, увидев их, настолько расстроился, что от
горя умер, завещав перед смертью, чтобы головы погребли с
ним в одной могиле.
6 ...пользовалась должным... - в оригинале - do-meled dlige-
da, одновременно - получала материальные (пищу) блага и
почести.
7 Фурбайде - имя означает «вырезанный».
Призрачная колесница Кухулина
(прим. Н. Чехонадской)
Древнейший вариант текста под названием «Призрачная
колесница Кухулина» (Siaburcharpat Con Culaind) сохранился
в составе Книги Бурой Коровы. Этот вариант неоднократно
издавался отдельно: Siabur-charpat Con Culaind. From Lebor
na H-Uidre (fol. 37 et seq.), a manuscript of the Royal Irish
Academy. Transl and ed. by J. O'Beirne Crowe // Journal of the
Royal Historical and Archaeological Society of Ireland. Vol. I
(1871), p. 371-78; Zimmer H. Keltische Beitrage I. // Zeitschrift fur
627
40*
deutsches Altertum, Bd. XXXII (1888), S. 249-55. Текст других
рукописных вариантов был издан К. Майером: Sfaburcharpat
Conculaind. From the British Museum MS. Egerton 88, fo. 14b-
15a, collated with Additional 33.993, fo. 2b-3b // Anecdota from
Irish MSS. Ed. K. Meyer. Halle, III, 1910, p. 49-56.
Наш перевод сделан по последнему изданию Книги Бурой
Коровы: Lebor па hUidhre: the Book of the Dun Cow. Ed. R.I.
Best, O. Bergin. D., 1929, 3d repr. with corr. 1992, 278-287.
1 Бенен - ирландская форма латинского имени Бенигн
(Доброжелательный), которое дал святой Патрик своему
любимому воспитаннику-ирландцу, унаследовавшему после
кончины Патрика главенство над его епархией. Умер Бенигн,
согласно «Анналам Ольстера», в 467 году.
2 ...лошади скачут по стезям. - Фраза малопонятна: solam
arae apri hesi for ard sithbe sigidi eich donadat seotu. Рукопись Эд-
жертон (solam ar apri eisi for ardsithbe sidhithi doriadhad seda)
также мало проясняет ситуацию.
3 ...есть у них подковы. - В LU: broga forfuil ina dfaid inetside, в
Эджертон фраза несколько понятнее: brogha for fuil ina ndi-
aigh-sighi. Я понимаю broga как «подковы», a forfuil как форму
от for-ta «быть, наличествовать внизу».
4 ...с пятью спицами. - Ирл. coicrisi. Первая часть этого
слова - coic - «пять», вторая неясна.
5 ...с четырьмя серебряными петлями. - В Книге Бурой
Коровы текст испорчен: a cetoraib orgait oengil. В рукописи
Эджертон значится: cona cetheoraib oaibh airgid, соответственно чему
мы и переводим. Какая деталь одежды называлась «ухо», не
вполне ясно. Возможно, речь идет о петле или застежке.
6 ...к высоким делам, собирая их...- ирл. Ва mesi alau curad car-
tais glonnaib arddaib immanaigtis. Текст не вполне ясен.
7 ...румянолицым... - в Книге Бурой Коровы - roiglethan, в
рукописи Эджертон - derglethan.
8 ...огромных лошадей. - В Книге Бурой Коровы фраза не
очень ясна: trena a n-amainsi echdili cfadcutis. В рукописи
Эджертон описание зверей отсутствует.
9 Теленок трех коров. - Намек на события, о которых
упоминается также в саге «Смерть Ку Рои» (см. The tragic death of
Curoi Mac Dari//Eriu, 4 (1910), 18-35 и перевод этой саги в
настоящем издании). Речь идет о волшебном котле, который назы-
628
вали «теденком трех коров». В котел вмещалось тридцать
коров. «Матери» волшебного котла - три коровы Иухны -
полностью наполняли его своим молоком, когда им пели
волшебные птички, сидевшие на рогах этих коров. Об Иухне и его
коровах существует другая легенда, изложенная в «Старине
мест». См. The prose tales in the Rennes Dindsenchas / Ed.
W. Stokes II RC, 15 (1894), 308-309 (16. Adarca Hua Failgi).
{0Дочь короля - Блатнат. См. примечание к саге «Смерть Ку
Рои».
1 * ...(или на спину). - Так в оригинале.
12 Лугайд - имеются в виду события саги «Смерть Куху-
лина».
13 Копьецо - автор саги иронически употребляет
уменьшительное cleittine.
14...потомство их... -ирл. for ul a llfn. Слово ul встречается
в одном древнеирландском тексте. К.Цейсс в своей
«Кельтской грамматике» перевел его как fetus «зародыш, потомство»,
что вполне имеет смысл в данном контексте. См. DIL, s.v. ul 2.
15 ...и небо было обещано Кухулину. - На этом кончается сага
в рукописи Эджертон. Следующая фраза в Книге Бурой
Коровы совершенно не согласуется ни с этим окончанием саги, ни с
ирландской традицией: обычно считалось, что Лоэгайре так и
не крестился.
Указатель основных действующих лиц
Aife [а:Г е] - женщина-воительница, которую победил Куху-
лин («Сватовство к Эмер»), мать его единственного сына
Ailil [аПГ] - король коннахтов
Ail be [al Ve] - пес Мак Дато
Aithirne [aGr'n'e] - поэт и заклинатель, известный своим
дурным нравом
Amargin [avar'y'en] - поэт уладов, один из воспитателей Ку-
хулина
Aongus [e:nyus] - сын Боанн и Дагды, мифический персонаж
(см. «Видение Энгуса»)
Badb [ba:v] - богиня войны и смерти, враг Кухулина
Blai Briuga [Ыае bruiya] - владелец странноприимного дома
(см. «Смерть Келтхара»)
Bodb Derg [b:v d'erg] - мифический король Мунстера, сын
Дагды (см. «О ссоре двух свинопасов»)
Bricriu [brikr'u:] - уладский воин, известный своим злобным
нравом и язвительностью
Cathbad [ka:9vah] - друид уладов
Celtchair mac Uthechair [kel'thar' mak u:har'] - уладский воин
Cethern [кеЭегп] - уладский воин, погиб во время
Похищения, в одиночку сражаясь с врагами
Cet mac Matach [kef так madah] - коннахтский воин
Conall Cernach [konal k'ernah] - уладский герой, воспитатель
Кухулина
Conchobar mac Nessa [konhovar mak n'esa] - король уладов
Cormac Connlonges [kormak konlon'g'is] - сын Конхобара,
ушедший в изгнание к коннахтам
Crimthann Nia Nair [k'rifhan nea nar'] - сын Лугайда
Красных Полос, враг Кухулина
630
Cu Chulainn [ки: hu.lin] - главный герой цикла
Си Roi mac Dairi [ku: ri: mak dar'e] - мифический король
Мунстера
Cuscraid Menn Macha [ku:s'kri m'en mahe] - уладский воин
Daire [dair'e] - владелец чудесного быка
Dechtire [dehtir'e] - мать Кухулина, сестра Конхобара
Deirdre [d'ar'dr'e] - невеста Конхобара, покинувшая его
ради Найси
Derborgil [d'ar'vorgiP] - дочь Руада, жена Лугайда
Dubtach Doeltenga [du:vtah da:10'enga] - уладский воин,
известный дурным нравом
Emer [ever] - жена Кухулина
Eochaid Fedlech [ohi8 Геб'Ге h] - верховный король
Ирландии, отец Медб
Ethne Inguba [ehn'e ingu:va] - возлюбленная Кухулина
Fedelm [fed'elem] - пророчица из Коннахта
Fedlimid [fed'levid] - рассказчик Конхобара
Ferchertne [f erher't'n'e] - поэт Ky Рои
Fer Diad [fer d'ea:] - коннахтский воин, побратим Кухулина
Fergus mac Roich [fergus mak roeh] - уладский воин,
воспитатель Кухулина, ушедший в изгнание к коннахтам
Findabair [finavar'] - дочь Айлиля и Медб
Fintan mac Neill [fintan mak па:Г] - уладский воин,
владевший третью земель уладов (см. «Опьянение уладов»)
Forgall Monach [forgal mona:h] - отец Эмер
Furbaide Ferbenn [fu:rvihe ferven] - сын Конхобара,
убивший королеву Медб
Leborcham [l'evarham] - уродливая женщина из уладов,
наделенная особым знанием и умением быстро передвигаться,
посол Конхобара
Loeg mac Riangabra [la:h mak reangavra] - возничий Кухулина
Loegaire Buadach [la:-are bu:8h] - уладский воин
Lug Lamfada [lu:h la.vada] - один из главных богов Племен
Богини Дану, отец Кухулина
Lugaid [lu:i] - сын Ку Рои, враг Кухулина
Lugaid Sriab nDerg [lu:i srev' n'erg] - уладский воин
Mac Datho [mak daho] - владелец чудесного пса (см.
«Повесть о кабане Мак Дато»)
Medb [m'e8v] - королева коннахтов
631
Morrigan [mor'hin] - богиня войны и смерти
Naisi [nas'e] - уладский воин, бежавший от Конхобара с его
невестой Дейрдре
Scathach [skaGah] - воительница, обучавшая Кухулина
основным боевым приемам
Sencha mac Aillela [senha mak ilila] - уладский воин,
известный своей мудростью и рассудительностью
Sualtam [su:ltav] - приемный отец Кухулина
СОДЕРЖАНИЕ
71 Михайлова. От составителя 5
Недуг уладов. Перевод Т. Михайловой 8
Рождение Конхобара. Перевод 7! Михайловой 10
Сказание о Конхобаре, сыне Несс*.
Перевод Н. Чехоиадской 15
Изгнание сыновей Уснеха. Перевод Т. Михайловой 22
Осада Эдара*. Перевод Н. Чехоиадской 32
Сватовство к Луайне и смерть Атирнё.
Перевод С Шкупаева 44
Рождение Кухулина.
Перевод Т. Михайловой и А. Смирнова 50
Сватовство к Эмер. Перевод С Шкупаева 54
Опьянение уладов*. Перевод Т. Михайловой 79
Пир Брикрена*. Перевод Н. Чехоиадской 111
Болезнь Кухулина и единственная ревность Эмер.
Перевод Т. Михайловой и А. Смирнова 158
* Переводы, помеченные звездочкой, публикуются впервые.
633
Смерть единственного сына Айфе*.
Перевод Н. Николаевой 180
Приключение Неры. Перевод Т. Михайловой 185
О ссоре двух свинопасов. Перевод Т. Михайловой 192
Видение Энгуса. Перевод Т. Михайловой 197
Похищение коров Дартады. Перевод Т. Михайловой 202
Похищение коров Флидас. Перевод Т. Михайловой 206
Похищение коров Регамона. Перевод Т. Михайловой 210
Похищение коровы Регамны. Перевод Т. Михайловой .... 214
Похищение стад Фроэха. Перевод С. Шкуиаева 218
Похищение Быка из Куальнге. Перевод С. Шкуиаева .... 232
Смерть Лугайда и Дерворгиллы*.
Перевод Т. Михайловой 401
Смерть Кухулина. Перевод С. Шкуиаева 404
Повесть о кабане Мак Дато*. Перевод Т. Михайловой ... 419
Разрушение Дома Да Хока. Перевод С. Шкуиаева 429
Смерть Фергуса, сына Ройга*. Перевод Н. Николаевой 445
Смерть Лоэгайре Победоносного*.
Перевод Н Николаевой 447
Смерть Ку Рои*. Перевод Н. Николаевой 448
634
Смерть Келтхара, сына Утехара*.
Перевод Н. Николаевой 456
Смерть Конхобара. Перевод 71 Михайловой 460
Содержание Коналла Победоносного в Круахане
и Смерть Айлиля и Коналла Победоносного*.
Перевод Н. Николаевой , 464
Смерть Кета, сына Магу*. Перевод Н. Николаевой 468
Смерть Медб*. Перевод Н. Чехоиадской 471
Призрачная колесница Кухулина*.
Перевод Н. Чехоиадской 474
Приложения
С. Шкупаев. «Похищение Быка из Куальнге»
и предания об ирландских героях 488
Примечания (Т. Михайлова, С. Шкуиаев) 536
Указатель основных действующих лиц (Т. Михайлова) . . . 630
САГИ ОБ УЛАДАХ
Серия «Наследие кельтов»
В оформлении использован
шрифт С. Трубникова
Редактор И. Парина
Компьютерная верстка Г. Егорова
ИД №03974 от 12.02.01 г.
Подписано в печать 23.09.2004. Формат 84x108/32
Печать офсетная. Гарнитура «Times New Roman Cyr»
Усл.-печ. л. 33,6. Тираж 1500 экз. Заказ № 5007.
Издательство «Аграф»
129344, Москва,
Енисейская ул., д. 2, стр. 2
Тел.: (095) 189-17-22,189-17-35
e-mail: agraf.ltd@ru.net
http://www.ru.net/~agraf.ltd
Отпечатано в полном соответствии
с качеством предоставленных диапозитивов
в ОАО «Дом печати — ВЯТКА».
610033, г. Киров, ул. Московская, 122.
ИЦад|д1д1В1д1Ш[д|д1д^д1д1ШГд1^|д1д]д1д^|д|д|д/В1д1^1ШШ1Ш1Ш]Ш1Ш
i
l
§
l
i
I
I
НАСЛЕДИЕ КЕЛЬТОВ
МИХАЙЛОВА T.A.
Суибне-гельт зверь
или демон, безумец или
изгой.
М.: Аграф, 2001.448 с.
Это всестороннее исследование —
литературоведческое, лингвистическое,
историческое — древнейшего памятника
ирландской литературы будет интересно не только
узкому кругу специалистов. Рассказывая о
средневековой саге, собственный перевод
которой она публикует в приложении,
Т. Михайлова рисует картину жизни и быта
отдаленной от нас эпохи, расширяя наше
представление о культуре кельтов. Традиции
этой культуры, отразившей драматическую
историю кельтских народов, живы по сей
день и развиваются, а яркая самобытность ее
с каждым годом умножает число ее
поклонников и почитателей.
|Е1В1ЁЦЕШШВ1Е1ВП^^
|И||ЩШ!Ш1ШЗЛШВ1еЦ^^
I
I
1
I
I
I
I
I
I
I
I
I
I
I
I
I
1
I
1
НАСЛЕДИЕ КЕЛЬТРВ
МАБИНОГИОН
Легенды
средневекового
Уэльса.
М.: Аграф, 2002. 416 с.
Сборник валлийских легенд «Маби-
ногион», составленный в XII—XIII веках,
включает в себя двенадцать повестей.
Некоторые из них переосмысливают сюжеты
древней кельтской мифологии, другие созданы
под влиянием европейских рыцарских
романов, которые, в свою очередь, испытали
воздействие кельтских преданий о короле Артуре
и его рыцарях, Тристане и Изольде, Святом
Граале. К повестям сборника примыкает
история приключений легендарного барда
Талиесина, жившего в VI веке. Красочные и
глубоко самобытные легенды «Мабиногион»
представляют интерес не только для
специалистов, но и для широкого круга читателей.
И|1В1В1В1д1В1В1ШВ1В^^
if
1
1
1
1
1
1
I
I
I
I
1
I
I
I
I
PL
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ЖРАФ
ПРЕДСТАВЛЯЕТ КНИГИ
V*» *'*■ *** г
Философия, литературоведение,
история, психология, культурология,
искусство, энциклопедии, словари,
справочники.
Художественная литература
Книги издательства «АГРАФ» оптом и в розницу
можно приобрести в издательстве, а также
заказать наложенным платежом по адресу:
129344, Москва,
Енисейская ул., д. 2, стр. 2
E-mail: agraf.ltd@ru.net
http://www.ru.net/~agraf.ltd
т./ф. 189-17-35
т.189-17-22
1шцамдщавмвмв1Ё^
Настоящее
представляет собой почти полное
собрание ирландских повестей-саг
Упьстерского цикла.
Основное действие этих преданий
разворачивается на рубеже нашей эры
и описано с позиций
северовосточного района Ирландии,
так называемой Улидии.
Сам цикл был составлен
предположительно в VIII-IX веках,
но за ним проступает мир
гораздо более древний -
войны и междоусобные распри,
пророчества друидов
и магические песни поэтов,
ритуальные пиры,
сражения с чудовищами
и многое другое, что составляло
материальную и духовную культуру
языческой Ирландии.
МРАФ