Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси - Каргалов В.В.

Author: Каргалов В.В.

Tags: история средних веков история россии монголо-татарское иго

Year: 1967

Similar

Монголы и Русь. История татарской политики на Руси

Монголы и Русь. (История татарской политики на Руси)

Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. Том 1

Татарское иго. Образ монголов в средневековой России

Text

ИЗДАТЕЛЬСТВО 5
«ВЫСШАЯ ШКОЛА» i
МОСКВА—1967
В. В. К А Р Г А лов
Допущено
Министерством
высшего и среднего
специального образования
СССР
в качестве учебного пособия
для студентов
исторических
факультетов
ВНЕШНЕ-
ПОЛИТИЧЕСКИЕ
'ЕГОРЫ РАЗВИЛ
ФЕОДАЛЬНОЙ
РУСИ
ФЕОДАЛЬНАЯ
РУСЬ
И КОЧЕВНИКИ
9(C) 13
К21
1—6—4
11-67
Среди многих проблем отечест-
венной истории одной из самых важ-
ных и интересных является проблема
своеобразия исторического развития
феодальной Руси. При общности ос-
новных социально-экономических и
политических процессов, свойствен-
ных феодальной формации, в разви-
тии феодальной Руси в сравнении
с другими европейскими странами
имелись существенные особенности.
Эти особенности определялись в
первую очередь той ролью, которую
играла феодальная Русь в мировой
истории — ролью сторожевой заста-
вы на юго-восточных рубежах Евро-
пы, сдерживавшей в течение многих
столетий натиск кочевых орд. И про-
цесс складывания феодальной фор-
мации, и дальнейшее развитие феодальной Руси проходили в обстановке
непрерывной борьбы с внешними врагами, самыми настойчивыми и опас-
ными из которых были кочевники южных степей. Влияние внешнеполити-
ческих факторов на развитие феодальной Руси трудно переоценить. Имен-
но эти факторы вызвали к жизни некоторые явления, не свойственные
другим европейским странам, и наложили заметный отпечаток на развитие
русского исторического процесса.
К какому времени относится возникновение тех исторических усло-
вий, которые в дальнейшем определили некоторые особенности развития
феодальной Руси?
Возникновение этих условий, как нам представляется, нельзя связы-
вать с первым этапом «великого переселения народов», когда восточногер-
манские племена (готы, бургунды, вандалы) двинулись на юг, к границам
Римской империи, и в Северном Причерноморье в конце III — начале
IV в. образовался сильный готский союз племен. Сколько-нибудь заметно-
го воздействия на жизнь славян существование этого союза не оказало.
Готский союз по своему характеру был объединением в первую очередь
земледельческих племен западной части Северного Причерноморья (полу-
оседлые скотоводческие и кочевые племена степей Нижнего Поднепровья
и Крыма входили в него только частично). Сами готы, занимавшие в со-
юзе руководящее положение, составляли незначительную часть населения;
по мнению П. Н. Третьякова, их появление в причерноморских степях не
означало смены населения Ч В составе готского союза славяне оставались
окруженными земледельческими племенами, родственными им по общест-
венному устройству и укладу хозяйства. Необходимо учитывать также,
что даже в период наибольшего могущества готского союза (середина
IV в.) под властью готских «королей» находилась только часть славянских
племен, продвинувшихся на юг и юго-запад от области своего постоянного
расселения. Пройдя коренные славянские земли, готы не покорили их.
Столкновения славян-«венедов» с готами, о которых сообщает готский
историк Иордан, происходили, вероятно, на южных границах славянских
земель. Обитавшие там славянские племена, «могучие многочисленнос-
тью», воевали с готским королем Германарихом.
Положение значительно изменилось с началом второго этапа «велико-
го переселения народов», когда в борьбу против рабовладельческого Рима
включились многочисленные кочевые племена азиатских степей.
Движение кочевых азиатских племен на запад, продолжавшееся не-
сколько столетий, К. Маркс объясняет недостаточным развитием их про-
изводительных сил: «Давление избытка населения на производительные
силы заставляло варваров с плоскогорий Азии вторгаться в государства
Древнего мира... То были племена, занимавшиеся скотоводством, охотой
1 П. Н. Третьяков. Восточнославянские племена. М., 1958, стр. 145.
5
и войной, и их способ производства требовал обширного пространства для
каждого отдельного члена племени... Рост численности у этих племен при-
водил к тому, что они сокращали друг другу территорию, необходимую
для производства. Поэтому избыточное население было вынуждено совер-
шать те полные опасностей великие переселения, которые положили нача-
ло образованию народов древней и современной Европы» !.
Кочевники сыграли известную роль в разгроме рабовладельческой
Римской империи, однако их нашествие тяжело отразилось на судьбах
многих оседлых земледельческих народов Европы, в первую очередь сла-
вян, занимавших пограничные со степями области.
Это было столкновение двух различных хозяйственных укладов, во
многом исключавших друг друга, — оседлого земледелия и кочевого ско-
товодства. Стремление кочевников к безграничному расширению своих
пастбищ, к уничтожению всего, что мешало земле превратиться в пастби-
ща, угрожало самому существованию оседлых земледельческих народов.
Азиатские племена, кроме расширения территорий кочевий, преследовали
цель порабощения и ограбления оседлых народов. «Богатства соседей, —
указывает Ф. Энгельс, — возбуждают жадность народов, у которых при-
обретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных
целей. Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже более почет-
ным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для то-
го, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить терри-
торию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, ста-
новится постоянным промыслом» 1 2.
Набеги на оседлые народы являлись для кочевников обычной нормой
взаимоотношений с соседями. Упорная и кровопролитная борьба славян-
ских племен с кочевниками длилась несколько столетий. В этой борьбе
случались периоды временного затишья, но никогда не было прочного, ус-
тойчивого мира.
Пришельцами из Азии, резко изменившими обстановку в Причерно-
морских степях, были кочевники-гунны. По свидетельствам античных ав-
торов (Дионисий, Птолемей), на юго-восточных границах Европы, в при-
каспийских степях и на Нижней Волге, гунны появились еще во II в. н. э.,
но это были сравнительно небольшие племенные группы. Мощное движе-
ние кочевников, известных под общим именем «гуннов», началось во вто-
рой половине IV в.
В состав союза гуннов входили многочисленные монгольские и тюрк-
ские племена Центральной Азии, Сибири и Средней Азии, вовлеченные в
общее движение кочевников на запад, а также финно-угорские и аланские
племена Приуралья и Прикаспия.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 568.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 164.
6
В 70-х годах огромные массы гуннов-всадников перешли Волгу и об-
рушились на Северное Причерноморье. Это было опустошительное нашест-
вие, сопровождавшееся разорением обширных областей и истреблением
целых народов.
В представлении современника гуннского нашествия — римского исто-
рика Аммиана Марцеллина, гунны — «подвижный и неукротимый народ,
пылающий неудержимой страстью к похищению чужой собственности»,
двигавшийся вперед «среди грабежей и резни соседних народов». Неожи-
данность гуннского нашествия еще больше усиливала страх перед неведо-
мым врагом. «Невиданный дотоле род людей, — писал Марцеллин, — под-
нявшийся как снег, из укромного угла, потрясает и уничтожает все, что
попадается навстречу, подобно вихрю, несущемуся с высоких гор». Гун-
ны принесли с собой новые приемы боя, с которыми коренному населению
причерноморских степей было очень трудно бороться. «Иногда, угрожае-
мые нападением, они вступают в битвы клинообразным строем со свире-
пыми криками. Будучи чрезвычайно легки на подъем, они иногда неожи-
данно и нарочно рассыпаются в разные стороны и рыщут нестройными
толпами, разнося смерть на широкое пространство; вследствие их необы-
чайной быстроты нельзя и заметить, как они вторгаются за стену или гра-
бят неприятельский лагерь. Их потому можно назвать самыми яростными
воителями, что издали они сражаются метательными копьями, на которых
вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а в
рукопашную очертя голову мечами рубятся и на врагов, сами уклоняясь
от ударов кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы для того, чтобы,
опутав члены противников, отнять у них возможность сидеть на коне, или
уйти пешком» Ч
Высокие боевые качества, а также огромное численное превосходство
обеспечили гуннам победу над разрозненными племенами причерномор-
ских степей.
Первой жертвой гуннского нашествия стали аланы, занимавшие при-
каспийские степи до реки Дона. Гунны, вторгшиеся в земли алан,
«многих перебили и ограбили, а остальных присоединили к себе» (Амми-
ан Марцеллин). Продвигаясь дальше на запад и юго-запад, гуннские орды
разорили земли по Нижней Кубани и на Таманском полуострове. Затем
они перешли Керченский пролив и обрушились на Боспорское государст-
во. Богатые боспорские города были разрушены: их стены не выдержали
ударов стенобитных орудий гуннов.
В 371 г. гунны напали на владения готского племенного союза. Готы,
занимавшие обширную полосу причерноморских степей от Дона до Дуная,
были разгромлены. Готский король Германарих не мог противопоставить
1 Аммиан Марцеллин. История. См.: В. В. Латышев. Известия древних
писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. ВДИ, 1949, № 3, стр. 303,
306, 302.
7
завоевателям сколько-нибудь значительных сил: при первых же ударах
гуннов из-под его власти начали отпадать племена, составлявшие готский
союз. Иордан сообщал, например, о выходе в это время из готского союза
могущественного племени росомонов. Видя безнадежность сопротивления,
Германарих покончил жизнь самоубийством. Значительная часть готов
отошла на запад, в пределы Восточноримской империи, а остальные по-
корились завоевателям и были включены в состав гуннской орды. Все Се-
верное Причерноморье оказалось под властью гуннов.
В исторической литературе были попытки представить нашествие
гуннов как явление прогрессивного характера. А. Н. Бернштам, например,
возражает против оценки гуннских походов как разбойничьих и грабитель-
ских, утверждает, что гунны были выше многих европейских народов того
времени по социальному строю и культуре, несли в Европу новые, более
совершенные по сравнению с рабством социальные отношения и восточ-
ную культуру, мобилизовали все «варварские племена» Европы для разгро-
ма рабовладельческой Римской империи Ч
С этой оценкой гуннского нашествия, как нам представляется, нельзя
согласиться. Во-первых, роль гуннов в разгроме рабовладельческой Рим-
ской империи не стоит преувеличивать. Во-вторых, гуннское нашествие
обрушилось прежде всего на оседлые земледельческие народы Восточной
Европы, сыграв резко отрицательную роль в их истории. На долгие годы
не только степная, но в определенной степени лесостепная зоны Восточ-
ной Европы оказались во власти кочевников, оседлое земледельческое хо-
зяйство, с древности развивавшееся здесь, было разрушено. Нашествие
затормозило процесс социально-экономического развития европейских на-
родов. Пришельцам из азиатских степей не нужно было «спасать» славян
и другие земледельческие племена Европы от рабовладельческой форма-
ции: рабство и так не получило у них сколько-нибудь заметного развития,
а рабовладельческий Рим переживал период упадка. Поэтому говорить о
каком-либо «положительном» влиянии гуннского нашествия в «историко-
социальном» плане было бы неверным, особенно по отношению к сла-
вянам.
Гунны не принесли с собой ничего, кроме опустошений, массовых
убийств, грабежей и тяжелой дани, наложенной на подвластные народы.
В причерноморских степях завоеватели дотла уничтожили древнюю зем-
ледельческую культуру, стерли с лица земли те островки оседлости и зем-
леделия, которые существовали в степной зоне северо-западного Причер-
номорья и на Нижнем Днепре. Сильно пострадади от гуннов и оседлые
поселения лесостепи, особенно в ее южной части. Факт запустения многих
земледельческих поселений во время гуннского нашествия подтверждает-
ся археологическими данными: в конце IV в. жизнь на многих из них пре-
1 См.: А. Н. Бернштам. Очерк истории гуннов. Л., 1951, стр. 162—163.
8
кращается почти одновременно. Раскопки дают яркие картины гибели
поселений «Черняховской культуры» в результате военной катастрофы:
клады, поспешно зарытые жителями при приближении врага, следы мас-
совых пожарищ, керамические печи, загруженные посудой (внезапное на-
падение помешало гончарам закончить работу).
В первой половине V в. центр гуннского союза находился в Паннонии:
здесь располагались основные силы гуннов и ставка их вождя. Северное
Причерноморье стало резервом и тылом державы Аттилы, но тылом не-
спокойным и непрочным. Завоеванные народы неоднократно восставали,
ослабляя натиск гуннов на запад, а порой и вообще срывая их завоеватель-
ные походы. Упорное сопротивление славян и других восточноевропей-
ских племен явилось одной из причин распада гуннского союза, который
наступил после смерти Аттилы (453 г.). Часть гуннов во главе с сыновья-
ми Аттилы вернулась с запада в степи северо-западного Причерноморья,
но они уже не занимали прежнего господствующего положения среди дру-
гих кочевых племен.
На смену гуннскому союзу пришли другие племенные объединения,
однако ни одно из них не могло сравниться по могуществу с державой
Аттилы. Племенные объединения, во главе которых становились различ-
ные кочевые племена, ранее входившие в состав гуннского союза, быстро
возникали и так же быстро распадались, значительно усиливаясь во время
удачных походов и исчезая бесследно в случае военных неудач. Это были
временные, непрочные объединения, не оставившие заметных следов в
истории Северного Причерноморья. Как правило, они даже не проводили
самостоятельной внешней политики, являясь послушным орудием в руках
византийской дипломатии. Об этом очень образно пишет византийский
историк второй половины VI в. Агафий, характеризуя взаимную борьбу,
вплоть до самоуничтожения, двух послегуннских племенных объедине-
ний — утургуров и кутургуров, которые «в течение долгого времени были
заняты взаимной борьбой, усиливая вражду между собой. То делали набе-
ги и захватывали добычу, то вступали в открытые бои, пока почти совер-
шенно не уничтожили друг друга, подорвав свои силы и разорив себя. Они
даже потеряли свое племенное имя. Гуннские племена дошли до такого
бедствия, что если и сохранилась их часть, то будучи рассеянной, она под-
чинена другим и называется их именами» Ч
По отношению к земледельческим оседлым народам племенные объ-
единения кочевников послегуннского времени проводили ту же политику,
что и их могущественные предшественники: это были паразитические
объединения, существовавшие за счет ограбления других народов, опусто-
шительных набегов и «даров», вымогаемых у Византии за участие в вой-
1 Агафий. О царствовании Юстиниана. Пер. М. В. Левченко. М.—Л., 1953,
стр. 163—164.
9
нах против ее противников. Однако соотношение сил, по-видимому, в это
время уже изменилось. Славяне и другие оседлые племена Восточной Ев-
ропы успешно отбивали набеги кочевников, о чем свидетельствует суще-
ствование поселений в непосредственной близости от степей. В Северном
Причерноморье шел процесс постепенной ассимиляции кочевников земле-
дельческой средой, их оседание на землю. Ассимиляция жителей степей
облегчалась тем, что население Северного Причерноморья, по наблюдени-
ям М. И. Артамонова, состояло главным образом из местных европеоидных
племен, а не из пришлых монголоидов 1. Во всяком случае, азиатские коче-
вые племена тогда не составляли большинства, особенно по соседству с ле-
состепью.
Проникновение в причерноморские степи отдельных азиатских коче-
вых племен продолжалось и в V—VI вв. Так, во второй половине V в. в
Каспийско-Азовском междуморье появились савиры, вытесненные из За-
падной Сибири аварами. Следом за ними пришли племена сарагуров и
оногуров.
Все эти группы кочевников в этническом отношении мало отличались
от гуннов и быстро смешались с ними. Разрозненные и сравнительно не-
многочисленные группы азиатских кочевников послегуннского периода не
создали сколько-нибудь прочных племенных объединений и мало измени-
ли состав населения причерноморских степей. Наиболее значительными
племенными объединениями кочевников были союзы утургуров (в При-
азовье) и кутургуров (в Северном Причерноморье), состоявшие из тюрко-
язычных племен, пришедших вместе с гуннами или вслед за ними, а также
из сохранившихся групп местного восточноевропейского населения.
В середине VI в. в причерноморские степи проникли авары. Об их
происхождении историки высказывают различные мнения. Так, Н. Я. Мер-
перт считает, что в состав аварской орды входили тюркские, монгольские и
финно-угорские племена Центральной и Средней Азии, причем основная
роль принадлежала тюркам. М. И. Артамонов выводит авар из среды угор-
ского населения Северного Казахстана, огур-угров, вытесненных на за-
пад тюркотами. Таким образом, по предположениям обоих исследователей
авары нашли в причерноморских степях родственную этническую среду
(многие угорские племена пришли сюда вместе с гуннами). Этим, а также
слабостью местных племенных объединений объясняются быстрые успехи
новых пришельцев из Азии. Сама же аварская орда была сравнительно
немногочисленной: по свидетельству византийского историка Менандра
она насчитывала всего 20 тысяч воинов; М. И. Артамонов определяет об-
щую численность авар вместе с женщинами и детьми в 100 тысяч человек.
Авары, вытесненные тюрками из районов своих прежних кочевий, не
могли, конечно, в одиночку бороться против многочисленных племен при-
1 См.: М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, стр. 103.
10
черноморских степей. Они искали союзников и быстро нашли их: снача-
ла — алан, затем — кутургуров, которые старались использовать аварскую
орду для войны с племенным объединением утургуров.
Играя на противоречиях между местными племенами, авары добились
господствующего положения в степях Северного Причерноморья. Им уда-
лось создать большой союз племен, западная граница которого доходила
до владений Византии. Создание этого союза, известного под названием
Аварского каганата, происходило в упорной борьбе с восточноевропейски-
ми народами. Особенно упорное сопротивление аварам оказали славяне.
В VI в. в жизни славянских племен произошли существенные измене-
ния. Именно в это время складываются славянские племенные объедине-
ния, игравшие самостоятельную роль в войнах с Византией. Византийские
авторы начинают выделять из общего собирательного имени «венеды» от-
дельные племенные союзы славян. Одним из таких союзов, как полагает
Б. А. Рыбаков, был союз народа Рос (Русь), объединивший лесостепные
племена между Днепром и Доном (или Донцом). Складывание этого союза
прослеживается археологически по распространению так называемой куль-
туры пальчатых фибул. Область распространения этой культуры была в
VI—VII вв. ограничена на западе Киевщиной и бассейном Роси, на севере
захватывала Чернигов, Стародуб и Курск, а юго-восточная граница совпа-
дала с границей славянского населения. Возросшая опасность со стороны
кочевников в связи с появлением в степях аваров способствовала возник-
новению и других союзов славянских племен. По мнению Б. А. Рыбакова,
именно в это время складываются такие прочные племенные союзы, как
Поляне, Северяне, Волыняне, Дулебы, Хорваты, занимавшие лесостепную
полосу вдоль степной границы.
Война славянских племен с аварами была очень тяжелой, так как
военная организация авар, объединившая под своей властью многие коче-
вые племена причерноморских степей (прежде всего кутургуров, постоян-
ных врагов славян), обладала значительными силами. Немаловажную
роль сыграло и совершенное по тем временам вооружение кочевников-
авар, обеспечившее им определенное военное превосходство над земле-
дельческими племенами лесостепи. Археологические раскопки аварских
могильников в Среднем Подунавье показывают, что пришельцы из азиат-
ских степей были вооружены большими луками, более дальнобойными, чем
обычные луки кочевников, тяжелыми копьями, слабо изогнутыми сабля-
ми — в то время новинкой военной техники. Употребление стремян давало
аварским всадникам более устойчивое положение в рукопашном бою.
Некоторые подробности войны аваров с союзом славянских племен —
антами сообщает византийский историк VI в. Менандр Протиктор. Неожи-
данное нападение кочевников на славянские земли сразу поставило антов
в тяжелое положение: «Владетели антские приведены были в бедственное
положение и утратили свои надежды. Авары грабили и опустошали их
11
землю». Попытки антов установить мирные отношения с аварами не уда-
лись: их посольство было перебито. «С тех пор, — пишет Менандр,— пуще
прежнего стали авары разорять землю антов, не переставая грабить ее и
порабощать жителей»
Наиболее тяжелым периодом войны славянских племен с аварами
были, по-видимому, 50-е годы VI в., когда племена аварского союза двига-
лись на запад по обычной дороге кочевников, занимали степи Северного
Причерноморья. В следующем десятилетии, после образования Аварского
каганата, основная масса авар обосновалась западнее, поблизости от гра-
ниц Византии, в Паннонии, и владения византийских императоров стали
главным объектом их многочисленных грабительских походов.
О результатах войны славян с аварами известно немного. Видимо,
большинство славянских племен не были покорены аварами. Даже во вто-
рой половине VI столетия, в период наибольшего могущества Аварского
каганата, славянские вожди вели себя достаточно независимо по отноше-
нию к аварам. Менандр сообщает, например, что в 578 г. «важнейшие кня-
зья склавинского народа» категорически отвергли требование аварского
кагана о покорности и заявили: «Родился ли на свете и согревается ли лу-
чами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие
нашею землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены,
пока будут на свете война и мечи!»1 2. Часть славянских племен была во-
влечена аварами в походы против Византийской империи, но это, вероят-
но, были скорее союзники (хотя и не совсем равноправные), чем покорен-
ные 3. Не случайно при заключении мира византийские дипломаты обычно
требовали в качестве заложников детей «скифских» (т. е. славянских)
вождей, не без основания видя в этом залог устойчивого мира — без согла-
сия славян походы аварского кагана на Византию были попросту невоз-
можны. Славяне составляли большинство в аварском войске. По свидетель-
ству Феофилакта Симокатты, среди пленных, захваченных византийскими
войсками во время похода на авар в 601 г., авары составляли только Vs,
около половины были славянами, а остальные происходили «из других
народов» 4. И, наконец, отдельные славянские племена, преимущественно
занимавшие земли поблизости от основных аварских владений в западной
части Северного Причерноморья, были покорены завоевателями и жестоко
угнетались ими. Русский летописец сообщает о завоевании аварами («об-
рами») славян-дулебов: «Обри воеваша на Словены и примучиша Дулебы,
сущая Словены, и насилье творяху женамъ Дулебьскимъ, аще поехати
1 См. сб. «Византийские историки, переведенные с греческого С. Дестунисом».
СПб., I860, стр. 6, 324, 325.
2 См.: там же, стр. 50, 433—434.
3 Кстати, одно из толкований древнетюркского слова «ант» — союзник.
4 Феофилакт Симокатта. История. Пер. С. П. Кондратьева. М., 1957,
стр. 178.
12
бяше Обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въпрячи 3 или
4 или 5 женъ и телегу, и повести Обрина, и тако мучаху Дулебы» Ч
Покоренные аварами народы были обложены тяжелой данью, вели-
чина которой достигала половины урожая. Очень обременительным было
также содержание аварских отрядов, ежегодно приходивших зимовать в
земледельческие поселения лесостепи; возможно, этот факт и нашел отра-
жение в приведенной выше записи русского летописца о насилиях «обров».
По свидетельству Фредегара, «авары каждый год шли к славянам, чтобы
зимовать у них; тогда они брали женщин и детей славян и пользовались
ими. В завершение насилия славяне обязаны были платить аварам дань» 1 2.
Ответом на грабежи и насилия была непрекращающаяся борьба сла-
вянских племен с угнетателями, которая то выливалась в открытые вос-
стания, то временно затихала, чтобы снова вспыхнуть при первом же
удобном случае. Сопротивление покоренных народов подтачивало изнутри
державу аварских каганов и послужило одной из основных причин ее
гибели.
Аварский каганат сыграл отрицательную роль в истории славянских
племен. Аварское господство тормозило развитие производительных сил
славянских племен, систематически подрывая их данями и поборами, ис-
кусственно ограничивая распространение передового по тому времени хо-
зяйственного уклада — оседлого земледелия. В борьбе с кочевниками-ава-
рами славяне несли тяжелые потери.
Однако преувеличивать влияние Аварского каганата на историческое
развитие славянских племен не следует. Включение некоторых племенных
союзов славян в состав каганата не изменило их общественно-политиче-
ского строя. К тому же авары недолго оставались в степях Северного При-
черноморья, поблизости от основных районов расселения славянских пле-
мен. Занятые бесконечными войнами с Византией, аварские каганы почти
не вмешивались в дела Северного Причерноморья. Их взаимоотношения
со славянами ограничивались сбором дани с некоторых славянских пле-
мен, ограблением пограничных со степью земледельческих поселений
(преимущественно в Западном Причерноморье) и вовлечением части сла-
вян в походы на Балканский полуостров. Существование Аварского кага-
ната даже не помешало продвижению славянского населения из лесостеп-
ной зоны на юго-восток, на плодородные черноземные земли. С VIII в. это
продвижение становится массовым и охватывает обширные области между
Днепром и Доном.
Славянская колонизация междуречья Днепра и Дона проходила в
упорной борьбе с занимавшими эти области кочевниками. Требовались не-
малые усилия, чтобы оттеснить кочевников, еще труднее было обеспечить
1 ПСРЛ, т. II, М., 1962, стб. 9.
2 М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, стр. 112.
13
безопасность земледельческого населения от их набегов. Не случайно, ко-
нечно, славянские земледельческие поселения строились в труднодоступ-
ных местах, на высоких речных берегах, и окружались валами, глубокими
рвами и крепкими деревянными стенами. Мощные оборонительные соору-
жения были характерной особенностью славянских поселений, появивших-
ся в VIII—IX вв. на Пеле, Ворскле, Верхнем Дону. Продвигаясь дальше
на юго-восток, славянские переселенцы проникли в район Верхнего Донца.
Судя по количеству и размерам поселений, славянская колонизация
в этих районах были значительной. Земледельческие поселки стояли вдоль
Пела, Ворсклы и Верхнего Дона через каждые 5—10 км и насчитывали
сотни жилищ, до одной тысячи и более населения. Некоторые из них зани-
мали площадь 40 и даже 50 тыс. кв. м.
Славянское население, по наблюдениям П. Н. Третьякова, увеличи-
валось с каждым десятилетием. Этот процесс хорошо прослеживается по
археологическим материалам. На многих городищах в этом районе видно,
как вокруг первоначального ядра — небольшого укрепленного поселка —
возникали новые поселения, которые в свою очередь окружались валами
и рвами. Рост населения и расширение территории городищ проходил
очень быстро, в течение нескольких десятилетий. Во всяком случае, архео-
логическими исследованиями не выявлено сколько-нибудь значительного
различия во времени возникновения отдельных частей поселений. В IX—
X вв. колонизационный поток доходил до Нижнего Дона, Азовского моря
и Тамани. Появилось русское население и в Крыму.
Академик Д. А. Рыбаков следующим образом оценивает итоги славян-
ской колонизации Юго-Восточной Европы: «В VIII—IX веках по берегам
Черного и Азовского морей, на крупнейших реках Восточного Причерно-
морья было множество славяно-русских поселенцев, занимавшихся земле-
делием и торговлей» 1.
В колонизации Юго-Восточной Европы участвовали, видимо, не все
славянские племена. Население правобережья Днепра было вовлечено
аварами в движение на Балканский полуостров, в бесконечные войны с
Византией, и его участие в колонизации маловероятно. Очевидно, в юго-
восточном направлении двигались племена, жившие в бассейне Десны, по
Сейму, в Верхнем Поднепровье и на Верхней Оке — северяне и вятичи.
Относительная слабость послегуннских племенных объединений ко-
чевников создала благоприятные условия для славянской колонизации
Юго-Восточной Европы, но не была, конечно, ее причиной. Эта причина
коренилась внутри самого славянского общества, переживавшего период
перехода от родового строя к феодальному. Славянские племена окрепли
и смогли выделить значительные военные силы для расширения своей
1 Б. А. Рыбаков. Древние славяне в Причерноморье. «Славяне», 1954, № 2,
стр. 23.
14
территории. Оттеснить кочевников и обеспечить безопасность земледель-
ческого населения в степях могли только постоянные дружины, достаточно
многочисленные и хорошо вооруженные; стихийная крестьянская колони-
зация степей представляется маловероятной. На это обстоятельство обра-
щает внимание Б. А. Рыбаков: «Пионерами колонизации были выделяемые
земледельческими славянскими племенами дружины, организованно про-
бивавшиеся через кочевнические заслоны и частично оседавшие в Причер-
номорья в соседстве с иноязычным и инокультурным местным населе-
нием» Ч
Славянский земледелец, селившийся на просторах причерноморских
степей, был носителем экономического прогресса: с ним в области, занятые
ранее кочевым скотоводством, пришел передовой по тому времени хозяй-
ственный уклад — пашенное земледелие. Колонизация способствовала и
социальному развитию славянских племен. В процессе длительной борьбы
с кочевниками выделялись и усиливались дружинные элементы, укрепля-
лась родо-племенная знать, что сыграло известную роль в переходе славян
к новым, феодальным отношениям. Однако овладение плодородными чер-
ноземными землями степной полосы стоило славянам немалых усилий и
жертв.
Славянская колонизация не была, подобно движению кочевых народов,
перемещением всей массы населения в новые районы. Основное славян-
ское население оставалось на прежних местах, составляя постоянный и
устойчивый резерв переселенческого движения. Этим в немалой степени
объясняется стабильность славянской колонизации: земледельческие посе-
ления на Дону, Донце и Тамани существовали длительное время, несмотря
на наличие поблизости от этих районов довольно сильных объединений ко-
чевников — болгар (внутренних) и венгров.
Не остановило продвижения славянского населения на юго-восток
Европы и существование Хазарского каганата, владения которого в VIII в.
охватывали степи между Азовским и Каспийским морями, Северный Кав-
каз, Нижнее Поволжье и некоторые города Крыма.
События политической истории каганата нашли достаточно полное
освещение в монографии М. И. Артамонова «История хазар» (1962). По-
этому мы касаемся их только в той степени, в которой необходимо для
выяснения характера русско-хазарских отношений и того влияния, кото-
рое мог оказывать каганат на взаимоотношения Руси с кочевниками.
В исторической литературе высказываются различные мнения о роли
Хазарского каганата в истории Восточной Европы. С одной стороны,
М. И. Артамонов считает Хазарию обширным государством, подчинившим
своей власти большую часть Северного Причерноморья (в том числе, и
славянские племена) с высокой по тому времени материальной и духовной
1 Б. А. Рыбаков. Славяне в Крыму и на Тамани. Симферополь, 1952, стр. 8.
15
культурой. Он пишет, что «роль хазар в истории была прогрессивной. Они
остановили натиск арабов, открыли двери византийской культуре, устано-
вили порядок и безопасность в прикаспийских и причерноморских степях,
что дало мощный толчок для развития народного хозяйства этих районов
и обусловило заселение славянами лесостепной полосы Восточной Евро-
пы». Роль каганата, по мнению М. И. Артамонова, «стала резко отрица-
тельной» только после принятия иудейской религии (с IX в.), когда «на-
ступила эпоха посреднической торговли и паразитического обогащения
правящей верхушки» 1.
С противоположных позиций подходит к оценке роли Хазарского ка-
ганата в истории Восточной Европы академик Б. А. Рыбаков. По его мне-
нию, Хазария — небольшое полукочевое государство с низким уровнем
развития производительных сил, не оставившее почти никаких следов в
культуре Восточной Европы. Он указывает на паразитический характер
державы хазарских каганов, характеризуя ее как «примитивное государ-
ство кочевников-хазар, долгое время существовавшее лишь благодаря то-
му, что превратилось в огромную таможенную заставу на путях по Север-
ному Донцу, Дону, Керченскому проливу и Волге». Б. А. Рыбаков подвер-
гает сомнению утверждения о том, что хазары могли быть «щитом»,
прикрывавшим славян от кочевников азиатских степей, и обеспечивали
«порядок и безопасность» в причерноморских степях. Он обращает внима-
ние на то, что укрепленные хазарские городки по Дону прикрывали только
северокавказские степи, оставляя болгарам, уграм, а впоследствии пече-
негам всю прилегающую к славянской земле степную полосу шириной в
300 км. По этому пути к границам Руси беспрепятственно подходили
хищные орды кочевников, с которыми славянам приходилось вести дли-
тельную и кровопролитную борьбу. Б. А. Рыбаков считает маловероятным
подчинение славянских племен власти хазарских каганов; исключение
могла составлять та часть славянского населения, которая продвинулась
далеко на юго-восток, по соседству с Хазарией 2.
При наличии таких различных точек зрения вопрос о роли Хазарско-
го каганата в истории Восточной Европы нуждается, по-видимому, в до-
полнительном серьезном исследовании. Поэтому ограничимся общей ха-
рактеристикой того, что представляла собой Хазария в первые столетия
существования Древнерусского государства и как складывались в это вре-
мя русско-хазарские отношения.
Применительно к интересующему нас периоду (IX—X вв.) убедитель-
ным представляется определение территории Хазарии, сделанное Б. А. Ры-
баковым на материалах еврейско-хазарской переписки (в первую очередь,
1 М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, стр. 457—458.
2 См.: Б. А. Рыбаков. Русь и Хазария. Сб. «Акад. Б. Д. Грекову ко дню 60-ле-
тия». М., 1952, стр. 88; его же. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории
СССР. СА, XVIII, 1953, стр. 131—149.
16
пространной редакции ответа кагана Иосифа) и карты арабского географа
и путешественника XII столетия Ибриси. По мнению Б. А. Рыбакова, тер-
ритория Хазарии представляла собой «почти правильный четырехуголь-
ник, вытянутый с юго-востока на северо-запад, стороны которого состав-
ляли: Итиль-Волга от Сталинграда до устья, Хазарское море от устья
Волги до устья Кумы, Кумо-Манычская впадина и Дон от Саркела до Пе-
револоки». Крымско-таманские города в X в. уже не входили в состав Ха-
зарского каганата Ч Более или менее определенно можно говорить о под-
чинении хазарам волжских булгар и буртасов, а также о вовлечении в ор-
биту их политики отдельных союзов кочевых племен степей, например
булгар и угров (венгров).
Возможно, дань хазарским каганам платили и некоторые славянские
племена, однако летописные известия о хазарской дани не дают оснований
для вывода о подчинении славян власти кагана.
Вот как, например, рассказывает о взаимоотношениях славян с хаза-
рами южнорусский летописец (IXв.): «Наидоша ю Козаре, седящаю в ле-
сехъ на горах, и ркоша Козаре, платите нам дань. Здумавше же Поляне и
вдаша от дыма мечь, и несоша Козаре к князю своему и к стареишинамъ
своим, и реша имъ се налезахомъ дань нову, они же реша имъ откуду,
они же реша имъ в лесе на горех над рекою Днепрьскою, они же ркоша,
что суть вдале, они же показаша мечь. И реша старце Козарьстии: не доб-
ра дань, княже, мы доискахомся оружьемъ единою страны, рекше сабля-
ми, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечи, си имуть имати и на нас
дань и на инехъ странахъ, се же събысться все...» 1 2.
Этот летописный рассказ, относящийся к полянам, жившим в районе
Киева, интересен в том отношении, что проливает свет на характер русско-
хазарских отношений. Летописец рассказывает, что хазарский отряд
«наидоша» к славянским границам и потребовал выплаты дани, причем
требование дани опиралось только на силу оружия: «налезахомъ дань»,
«доискахомся оружьемъ». Поляне, по-видимому, имели возможность сами
решать вопрос, подчиниться или нет, и фактически отказались от выплаты
дани, вручив вместо требуемой дани мечи — символ войны. Это дает осно-
вание предположить, что «хазарская дань», о которой сообщает летопи-
сец, имела временный, эпизодический характер.
В другом месте летописец прямо сопоставляет хазарскую дань с вре-
менными выплатами дани варягам. Под 859 г. в Ипатьевской летописи
записано: «Имаху дань Варязи, приходяще изъ заморью, на Чюди и на
Словенахъ, и на Мерехъ и на всехъ Кривичахъ. Козаре имахуть на Поля-
нех и на Северехъ и на Вятичихъ, имаху по беле и веверици, тако от ды-
1 См.: Б. А. Р ы б а к о в. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории СССР.
СА, XVIII, 1953, стр. 146.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 12.
17
ма» *. Далее, под 862 г. в летописи сказано, что славяне «изгнаша Варяги
за море и не даша имъ дани» 1 2. Видимо, в представлении летописца варяж-
ская и хазарская «дани» были явлениями одного порядка — временными,
преходящими.
Интересно, что последующие летописные упоминания о хазарской «да-
ни» относятся исключительно к славянским племенам, связанным с коло-
низацией юго-восточной части Северного Причерноморья: северянам и вя-
тичам. Повествуя о походе киевского князя Олега в 884 г. в земли северян,
летописец отмечает: «Победи Северы и възложи на нихъ дань легъку, и
не дасть имъ Казаромъ дани даюти». Примерно то же самое сообщает
летописец и о радимичах: в 885 г. «посла Олегъ к Радимичем, ркя: кому
дань даете, они же реша Казаром, и рече имъ Олег: не давайте Казаромъ,
но мне давайте, и вдаша Олгови по щелягу, яко же и Казаромъ даяху» 3.
Имеются упоминания и о хазарской дани с вятичей, селившихся по Оке
и Волге: в 964 г. киевский князь Святослав «иде на Оку реку и на Волгу
и налезе Вятичи, и рече имъ: кому дань даете, они же ркоша: Казаром по
щелягу от рала даем». Через два года, в 966 г., вятичи уже платили дань
киевскому князю 4.
Все летописные известия о хазарской дани относятся к славянским
племенам, занимавшим пограничные со степью районы и связанные с пе-
реселенческим движением в юго-восточную часть Северного Причерно-
морья, т. е. в районы, находившиеся в непосредственной близости от ос-
новных хазарских владений. При господстве в Юго-Восточной Европе ха-
зарских каганов и зависимых от них кочевых племенных объединений
продвижение славянского земледельческого населения в этом районе было
возможно только при условии установления мирных отношений с хазара-
ми. По-видимому, уплата дани хазарским каганам и обеспечивала такие
отношения, являясь своеобразной платой за право селиться на плодород-
ных черноземных землях.
Рассматривая вопрос о причинах даннических отношений некоторых
славянских племен с хазарами, нельзя не учитывать и следующего обстоя-
тельства: родо-племенная знать северян и вятичей могла использовать но-
минальную зависимость от Хазарии для сопротивления централизатор-
ским устремлениям киевских князей, направленным на подчинение всех
славянских племен власти Киева. Не случайно, конечно, киевскому князю
Святославу удалось обложить данью вятичей только после того, как хаза-
ры потерпели серьезное поражение в результате похода русских дружин,
закончившегося взятием хазарской крепости Белая Вежа.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 13—14.
2 Т а м же, стб. 14.
3 Там же, стб. 17.
4 Та м же, стб. 53.
18
Таким образом, летописные известия о хазарской «дани» не дают до-
статочных оснований для признания зависимости славянских племен от
Хазарии. Даннические отношения были временными, непрочными, распро-
странялись на незначительную часть славянских племен и объяснялись,
как нам представляется, не столько силой державы хазарских каганов,
сколько определенными политическими преимуществами, которые обеспе-
чивались для самих славян установлением мирных отношений с Хазари-
ей (возможность колонизации юго-востока Европы, возможная поддерж-
ка против централизаторских устремлений киевских князей, заинтересо-
ванность в торговле с Востоком, которую контролировали хазарские
каганы ит. д.).В целом же славяне вели достаточно независимую полити-
ку по отношению к хазарам, и их влияние на Русь не могло быть сколько-
нибудь значительным.
Оценивая роль Хазарского каганата во взаимоотношениях славян с
кочевниками причерноморских степей, следует учитывать то обстоятель-
ство, что славянские земли были отделены от владений хазар обширными
степными пространствами, по которым беспрепятственно передвигались
кочевые племена. Уже хотя бы поэтому каганат не мог быть «щитом» сла-
вянских земель от набегов со стороны кочевников. Этот «щит» скорее под-
пирал кочевников сзади, закрывая от их набегов степи Северного Кавказа
и Приазовья и тем самым, естественно, направляя их натиск на север и
северо-запад, на славянскую лесостепь. Подчинение отдельных племенных
объединений кочевников власти хазарских каганов не устраняло постоян-
ной опасности набегов со стороны степей. Это видно хотя бы на примере
кочевников-венгров, занимавших лесостепную полосу между Днепром и
Доном всего на расстоянии двух дней пути от Руси. Союз кочевых племен,
во главе которого стояло венгерское племя мадьяр, находился в зависимо-
сти от каганата, но это не отразилось сколько-нибудь заметным образом
на его взаимоотношениях с оседлыми соседями: грабительские набеги на
земледельческие славянские поселения продолжались, кочевники напада-
ли на славян и захватывали у них невольников. Продолжались набеги на
славян и болгарских племен, занимавших степи Подонья («внутренних
болгар»). По свидетельству персидского автора X столетия, болгары — на-
род «отважный, воинственный и внушающий ужас. Их характер подобен
характеру тюрок, живущих возле страны хазар. Внутренние болгары вою-
ют со всеми руссами...» Ч Хазарский каганат не ликвидировал постоянную
опасность набегов кочевников даже со стороны племенных союзов, нахо-
дившихся в зависимости от Хазарии. Некоторое ослабление натиска кочев-
ников на оседлые славянские племена, сделавшее возможным их продви-
жение на юг и юго-восток, на черноземные земли, объясняется, по-види-
мому, не политикой Хазарского каганата, а отсутствием в это время в
1 Очерки истории СССР. Ill—IX вв. М., 1958, стр. 606.
19
степях Причерноморья достаточно мощных племенных объединений ко-
чевников. Усилившиеся славянские племена не только отбивали набеги
своих беспокойных соседей, но и сумели обеспечить успешное продвиже-
ние земледельческой культуры на черноземные земли Юго-Восточной Ев-
ропы, занятые кочевыми скотоводческими племенами (славянская коло-
низация VIII—IX вв.). Появление в степях Северного Причерноморья но-
вой волны азиатских кочевников-печенегов сразу изменило обстановку.
Хазарский каганат не сумел сдержать их натиск: печенеги прошли север-
нее основных владений кагана, по широкой полосе степей, примыкавшей
к славянским землям. Хазарам пришлось вести с пришельцами тяжелую
войну, чтобы защитить свои собственные владения в Приазовье.
Хазарский каганат не играл самостоятельной роли и в развитии сла-
вянской торговли с Востоком. Хазария являлась, по выражению Б. А. Ры-
бакова, огромной таможенной заставой на путях по Северному Донцу,
Дону, Керченскому проливу и Волге, перевалочным транзитным пунктом,
государством, для которого доходы с транзитной торговли составляли ус-
ловие существования, и в силу этого ее влияние на содержание и направ-
ление восточной торговли было ничтожным. Абуль-Касим в «Книге путей
и государств» (976—977 гг.) так писал о Хазарском каганате в связи с
восточной торговлей: «Что вывозится из их страны, мед и меха, то это
привозится из страны Русов и Булгара». Ему вторит другой арабский пи-
сатель— Ахмед ибн-Фадлан (20-е годы X в.): «Преимущественная пища
их (хазар) есть рис и рыба; остальное у них находящееся привозится из
Руса, Булгара и Куябы» 1.
Взаимоотношения славян и хазар в ходе торговли с Востоком доста-
точно ясно определяют восточные источники: славянские купцы просто
проходили со своими товарами через владения хазарского кагана дальше
на восток, уплачивая пошлину. Арабский автор Абуль-Касим (60—70-е
годы IX в.) пишет: «Купцы русские ходят на кораблях по реке Славян-
ской, проходят по заливу хазарской столицы, где владетель берет с них
десятину. Затем они ходят к морю Джурджана (южная часть Каспийско-
го) и выходят на любой им берег. Иногда же они привозят свои товары на
верблюдах в Багдад» 2.
Таким образом, в представлении восточного автора, Хазария — тамо-
женный пункт на большой дороге транзитной торговли с востоком, через
который проходят купцы, уплачивая пошлину.
Основной дорогой славянской торговли с Востоком был Волжский
путь. В. Б. Вилинбахов пишет, например, на основании анализа находок
кладов арабского серебра, что «основную роль в торговле между Западом
1 А. Я. Г а р к а в и. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских.
СПб., 1870, стр. 92, 219.
2М. Тебеньков. Древнейшие сношения Руси с прикаспийскими странами.
Тифлис, 1896, стр. 13.
20
и Востоком в раннее средневековье играл не «путь из варяг в греки», а
Волжский путь, непосредственно соединяющий Балтийское и Каспийское
море»*. Установление постоянных торговых отношений по Волжскому
пути, судя по находкам кладов арабского серебра, относилось ко второй
половине VIII в.
В отличие от причерноморских степей в Поволжье сложилась обстанов-
ка, благоприятствующая развитию славянской торговли со странами Вос-
тока. В Среднем Поволжье безопасность торговли обеспечивали болгары,
а в низовьях Волги — Хазарский каганат, который был кровно заинтересо-
ван в нормальном функционировании этого пути, так как доходы от тран-
зитной торговли составляли основу его существования. В связи с этим, как
нам представляется, нельзя согласиться с категорическим утверждением
об отрицательной роли каганата в развитии славянской торговли с восточ-
ными странами. Конечно, Хазарский каганат был паразитическим государ-
ством, жившим на доходы с транзитной торговли, но именно в силу этого
обеспечение хотя бы минимальной безопасности купцов являлось непре-
менным условием его существования и, несомненно, эта безопасность в
какой-то мере обеспечивалась. Не случайно в известных в исторической
литературе случаях ограбления русских караванов хазарами речь идет не
о купцах, мирно торговавших по Волжскому пути, а о военных экспедици-
ях, возвращавшихся из грабительских походов в прикаспийские страны.
Хазары лучше обеспечивали торговые пути, чем это могли бы сделать ко-
чевые племена, для которых грабежи были постоянным занятием и с ко-
торыми было невозможно установление сколько-нибудь стабильных мир-
ных отношений. Поэтому, как нам представляется, можно согласиться с
выводом В. Б. Вилинбахова о том, что гибель Хазарского каганата под
ударами половцев поставила под угрозу всякую торговлю по Волге, что
привело в конце XI в. к упадку торговли по этому важному пути 1 2.
В целом влияние Хазарского каганата на историю славян было незна-
чительным. Основные славянские земли оставались отделенными от вла-
дений хазарских каганов широкой полосой степей, занятых кочевниками.
Взаимоотношения славян с хазарами фактически сводились к эпизодиче-
ским выплатам дани с некоторой части оседлого славянского населения,
преимущественно в пограничных со степью районах, к торговой «десяти-
не» хазарским каганам во время торговых поездок славянских купцов на
восток и, может быть, к каким-то формам зависимости от каганата славян-
ских переселенцев, продвигавшихся с VIII в. на юго-восток Европы и се-
лившихся в непосредственной близости от хазарских владений. А впослед-
ствии, когда в X в. на Таманском полуострове возникло русское княжество
1 В. Б. Вилинбахов. Балтийско-Волжский путь. «Советская археология»,
1963, № 3, стр. 126.
2 См.: там же, стр. 133.
21
Тмутаракань и славяне непосредственно столкнулись с хазарами, каганат
уже не представлял сколько-нибудь значительной силы и был разгромлен
киевским князем Святославом.
* *
.*
В первые столетия борьбы славянских племен с кочевниками условия
их развития существенно не отличались от условий развития других осед-
лых народов Восточной и Центральной Европы. Кочевые азиатские орды
или просто проходили по причерноморским степям, двигаясь на запад
(гунны, авары), или были недостаточно сильны, чтобы сколько-нибудь
существенно повлиять на историческое развитие славян (племенные объ-
единения кочевников послегуннского периода, хазары). Возникновение
особых исторических условий развития славян связано с проникновением
в Восточную Европу следующих волн азиатских кочевников: печенегов,
половцев и главным образом монголо-татар.
БОРЬБА
ДРЕВНЕЙ РУСИ
С ПЕЧЕНЕГАМИ,
ЮРКАМИ
И ПОЛОВЦАМИ
VIII—IX столетия были для
славян временем успешной борьбы
с кочевниками причерноморских сте-
пей и продвижения на юго-восток,
далеко за пределы лесостепной зоны.
Славянские земледельческие поселе-
ния появились на Дону и Северном
Донце, в степях Приазовья и на Та-
мани, постепенно сокращая область
распространения скотоводческого хо-
зяйства, подрывая экономическую
базу ранее господствовавших здесь
кочевых племен. Проникновение в
степи Юго-Восточной Европы сла-
вянского земледельческого населения
способствовало процессу «славяниза-
ции» кочевников и росту в их среде
классовой дифференциации. Соотно-
шение сил в Северном Причерномо-
рье в это время значительно измени-
лось. Славянские племена, находив-
шиеся на более высокой ступени со-
циально-экономического развития и
уже переходившие к феодализму, ус-
пешно теснили разрозненные и
ослабленные племенные объедине-
ния кочевников. Эпизодические на-
беги кочевников — болгар и венг-
ров — на русские земли, предприни-
маемые с целью грабежа и захвата
пленных, существенным образом не
изменяли положение. Преобладание
славян в Причерноморье становилось
все заметнее. Однако в X в. в причер-
номорские степи хлынула новая вол-
на азиатских кочевников, и Руси сно-
ва пришлось вести с ними тяжелую,
изнурительную борьбу. Но теперь
кочевникам противостояли не от-
дельные славянские племена, а могу-
чее Древнерусское государство, су-
мевшее объединить силы славян для
борьбы с общим врагом, и речь шла
23
уже не о покорении славянских земель пришельцами из Азии, а о сдержи-
вании Русью их натиска на границах, о безопасности земледельческого
населения, селившегося на степной окраине. При всей тяжести борьбы с
воинственными кочевыми ордами ни в X в., ни в последующие два с поло-
виной столетия не вставал вопрос о самостоятельном существовании Древ-
нерусского государства. Русь была уже достаточно сильна, чтобы защи-
тить свою независимость.
I
Новую полосу вторжения азиатских кочевников в Северное Причер-
номорье открыли тюркские племена печенегов, пришельцев из степей Сред-
ней Азии (М. И. Артамонов считает древним местожительством печенегов
район к северу от Аральского моря, включая нижнее и среднее течение
Сыр-Дарьи).
В конце VIII или в начале IX в. печенеги захватили степи между Вол-
гой и Уралом и создали там сильное племенное объединение, в состав ко-
торого вошли, кроме них самих, местные сарматские и отчасти финно-
угорские племена. Область племенного союза печенегов ограничивалась с
запада Волгой, с юга — рекой Уралом, с востока — Уральским хребтом,
а на северо-западе доходила до Жигулевских гор. Под давлением огузско-
го и кыпчакского союзов племен печенеги перешли Волгу и, обойдя с се-
вера основные владения Хазарского каганата, в конце IX в. вторглись в
Северное Причерноморье. Константин Багрянородный сообщает в своем
сочинении, написанном между 948 и 952 гг., что печенеги появились в при-
черноморских степях за 50—55 лет до этого, т. е. примерно в 90-х годах
IX столетия. Более ранние известия о наступлении печенегов, содержа-
щиеся в хронике Регино, относились к 889 г.
Печенеги быстро захватили широкую полосу степей, отделявшую сла-
вянские земли от владений Хазарского каганата, разгромили и оттеснили
на запад венгров (угров). К началу X в. печенежская орда завладела всей
степной частью Северного Причерноморья, от Волги до Прута.
Быстрое продвижение печенегов на запад объясняется прежде всего
слабостью их противников. Местные племенные объединения кочевников,
разрозненные и ослабленные борьбой со славянами, не сумели оказать
пришельцам сколько-нибудь значительного сопротивления. Немаловажную
роль сыграло и то обстоятельство, что печенеги нашли в причерноморских
степях родственную им этническую среду — кочевые племена, увлеченные
сюда гуннами и следующими волнами азиатских завоевателей. Местные
кочевые племена вошли в состав печенежской орды и быстро раствори-
лись в ней. Не могла оказать серьезного сопротивления печенегам и Ха-
зария. Хазары с трудом защищали от кочевников свои владения в При-
24
азовье и на Северном Кавказе, предоставив им полную свободу двигаться
на запад. Говорить о подчинении хазарским каганам даже части печене-
гов нет оснований; наоборот, восточные авторы подчеркивают их воинст-
венность и независимость. Так, Абу-Дулаф писал в своей «Книге о чуде-
сах стран» (X в.) о печенегах: «Это люди длиннобородые, усатые, произ-
водящие набеги друг на друга... Они никому не платят дани»
Печенежская орда, завладевшая причерноморскими степями, пережи-
вала период военной демократии, высшей ступени родо-племенного строя.
По свидетельству Константина Багрянородного, печенежский союз делил-
ся на восемь колен или племен, во главе каждого из таких племен стояли
«великие князья». Племена в свою очередь разделялись на роды, которых
насчитывалось 40. Власть вождей была наследственной, но право на нее
принадлежало не отдельным семьям, а определенным родам. Вожди обла-
дали значительными богатствами, накопленными в результате грабитель-
ских походов. Заметную роль в жизни печенежского общества играли со-
веты старейшин и народные собрания, в которых принимало участие все
взрослое население.
Многочисленная и воинственная печенежская орда представляла
серьезную опасность для соседних оседлых народов. Русь, Болгария, Ви-
зантия стали постоянными объектами набегов этих кочевников. Насколько
опасными и опустошительными были печенежские набеги и как трудно
было с ними бороться, видно хотя бы из сообщения о печенегах автора
X в. Феофилакта Болгарского: «Их набег — удар молнии, их отступление
тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, лег-
ко — от быстроты бегства. Нападая, они предупреждают молву, а отсту-
пая, не дают преследующим возможности о них услышать. А главное —
они опустошают чужую страну, а своей не имеют... Жизнь мирная — для
них несчастье, верх благополучия — когда они имеют удобный случай для
войны или когда насмехаются над мирным договором. Самое худшее то,
что они своим множеством превосходят весенних пчел, и никто еще не
знал, сколькими тысячами или десятками тысяч они считаются: число их
бесчисленно» 1 2.
Впервые новые пришельцы из азиатских степей попали в поле зрения
русского летописца в 915 г. Под этим годом в Ипатьевской летописи за-
писано: «Приидоша Печенези первое на Русскую землю и створивше миръ
съ Игоремъ, идоша к Дунаю». Спустя пять лет, в 920 г., киевский князь
уже воевал с печенегами («Игорь же воеваша на Печенегы») 3. Затем пе-
ченеги исчезают из русских летописей почти на двадцать пять лет и снова
1 А. Я. Г а р к а в и. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских.
СПб., 1870, стр. 185.
2 См.: В. Г. Васильевский. Труды, т. 1. СПб., 1908, стр. 4—5.
3 ПСРЛ, т. II, стб. 32.
25
упоминаются летописцем только в 944 г. в качестве союзников в борьбе с
Византией.
Видимо, до 90-х годов X в. печенеги не играли самостоятельной роли
во внешнеполитических делах Северного Причерноморья и, как правило,
выступали союзниками (даже наемниками) Руси, а затем — Византии.
Это хорошо прослеживается по русским летописям. В 915 г., когда пече-
нежская орда подошла к Дунаю, Византия привлекла ее к войне с бол-
гарским царем Семеоном. В 944 г. киевский князь Игорь, готовясь к боль-
шому походу против Византии, «Печенегы ная», а когда византийский
император, прислав «дани..., поволоки и золота много», сумел уладить дело
миром, Игорь «повеле Печенегомъ воевати Болгарьскую землю» Ч Нали-
цо — типичные наемники, которым все равно, с кем воевать.
Спустя два десятилетия, при князе Святославе, печенеги выступают
уже в качестве союзников Византии и беспокоят своими набегами грани-
цы Древнерусского государства. Не решаясь вступить в единоборство с
войском киевского князя, они нападают на киевские земли исподтишка,
пользуясь отсутствием Святослава, занятого в то время войной в Дунай-
ской Болгарии. По сообщению летописца, в 968 г. «придоша Печенези пер-
вое на Рускую землю, а Святославъ бяше в Переяславци, и затворися
Ольга с внуки своими в городе, Ярополкомъ, и Олгомъ, и Володимером в
город Киеве, и оступиша Печенези городъ в силе тяжьце» 1 2. Только при-
бытие подкреплений «в лодьяхъ», которое печенеги приняли за возвра-
щавшуюся дружину Святослава («мнеша князя пришедша»), заставило
печенежскую орду поспешно отойти. Нападение печенегов на столицу
вынудило Святослава прервать военные действия в Дунайской Болгарии
и вернуться в Киев для организации похода против печенегов. Как сооб-
щает южнорусский летописец, киевский князь «събра воя и прогна Пече-
негы в поле, и быст мирно» 3.
Однако опасность печенежских набегов не была ликвидирована.
Близкое соседство воинственной орды продолжало оставаться фактором,
оказывающим значительное влияние на развитие русско-византийских от-
ношений. Так, в 971 г. Святослав снова «поча думати съ дружиною сво-
ею» о том, что «Печенези с нами ратни» 4.
Византийская дипломатия умело использовала печенегов для посто-
янного военного давления на Русь. В. Г. Васильевский, автор исследова-
ния «Византия и печенеги», писал даже, что печенежская орда была цент-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 32.
2 Летописец здесь пишет, что печенеги пришли «первое на Русскую землю»,
хотя упоминания о них в летописи встречались и ранее (см. запись под 915 г.). Ви-
димо, этим подчеркивалось, что в 968 г. произошло первое большое вторжение пече-
негов в пределы Киевской земли.
3 ПСРЛ, т. II, стб. 53—55.
4 Там же, стб. 59.
26
ром «системы византийского равновесия на севере». Византийские дипло-
маты считали, что пока Византия находится в дружбе с печенегами, ни
Русь, ни Болгария не смогут серьезно угрожать границам империи, так
как «иначе им можно погрозить печенегами» 1. Может быть, В. Г. Василь-
евский несколько преувеличивал роль печенегов во внешнеполитических
событиях Северного Причерноморья, но то, что печенежская орда представ-
ляла значительную опасность для Руси и направляемая Византией причи-
няла ей много хлопот, — бесспорно. Именно руками печенегов византий-
ский император сумел расправиться со своим самым опасным врагом —
киевским князем Святославом. При возвращении киевского князя из
Болгарии печенеги «заступиша порогы», и Святославу с дружиной при-
шлось зимовать в Белобережье. А весной 972 г., во время перехода его че-
рез Днепровские пороги, «нападе на ня Куря, князь Печенежьскыи, и
оубиша Святослава, и взяша голову его, и во лбе его зделаша чашю» 2.
После гибели Святослава записи о печенегах на несколько лет исче-
зают из русских летописей; видимо, больших печенежских набегов в это
время не было. Однако присутствие поблизости от жизненных центров
Древнерусского государства воинственной печенежской орды оставалось
фактором, который приходилось учитывать и во внешней политике, и во
внутренних делах. В X в., по свидетельству Константина Багрянородного,
печенеги кочевали на расстоянии всего одного дня пути от границ Руси.
А степная граница Древнерусского государства находилась всего в двух
днях пути от Киева, где-то в районе Переяславля.
В 980 г. летописец упоминает печенегов в связи с междоусобной вой-
ной между сыновьями князя Святослава. Когда Владимир Святославич с
новгородскими войсками и варяжской дружиной изгнал из Киева своего
брата Ярополка, тот сделал попытку заручиться поддержкой печенегов.
Приближенный Ярополка, некий Варяжко, советовал своему князю: «Не
ходи, княже [к Владимиру], оубьють те, побегъни в Печенегы, и приве-
дешм воя». Ярополк действительно был убит, после чего «Варяжько... бежа
съ двора в Печенегы, и много воева с Печенегы на Володимира, и одва
прибави и» 3. Это — первое летописное известие об участии кочевников в
междоусобных феодальных войнах русских князей.
Столкновения с печенегами продолжались и после утверждения Вла-
димира на киевском великокняжеском столе. Именно этим вызваны, по-
видимому, большие усилия Древнерусского государства по укреплению
своих южных степных границ. Чтобы как-то обезопасить от печенежских
набегов земледельческое население пограничных со степью областей, по
Стугне, Ирпени, Трубежу и другим рекам была построена цепь городков-
крепостей, в которых постоянно находились военные гарнизоны. По сооб-
1 В. Г. Васильевский. Труды, т. 1. СПб., 1908, стр. 3.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 61—62.
3 Там же, стб. 66.
27
щению летописца, в 988 г. киевский князь Владимир «нача ставити горо-
ды по Десне и по Оустрьи, по Трубешеви и по Суле, и по Стугне, и нача
нарубати мужи лутши от Словенъ и от Кривичъ и от Чюдин и от Вятичъ,
и от сихъ насели и грады, бе бо рать от Печенегь, и бе воюяся с ними, и
одоляя имъ» О больших усилиях Руси по укреплению своих южных гра-
ниц сообщают и западные источники. Архиепископ Брунон, побывавший
в Киевской Руси в начале XI в., отмечал в письме германскому императо-
ру Генриху II, что степные границы страны «для безопасности от неприя-
теля на очень большом пространстве обведены со всех сторон самыми
прочными завалами» 1 2. Борьба со степью превращалась, таким образом,
в общегосударственное дело, привлекавшее военные силы из многих обла-
стей страны.
В 90-х годах X столетия печенежский натиск на южные границы Руси
значительно усилился..Усиление натиска печенегов С. П. Толстов объяс-
няет внешнеполитическими причинами: стремлением Хорезма, используя
печенегов, ослабить русское политическое влияние в Юго-Восточной Евро-
пе, которое значительно увеличилось после разгрома Хазарского каганата
князем Святославом. Это была, по словам С. П. Толстова, попытка «оттес-
нить Русь от сферы хорезмийских интересов на Волге». Девятилетняя
русско-печенежская война 988—997 гг. началась вслед за принятием Ру-
сью христианства, и вряд ли это случайно. Видимо, печенежское наступле-
ние было направлено Хорезмом в ответ на изменение религиозно-полити-
ческой линии Руси. По наблюдениям С. П. Толстова, примерно в это время
происходит исламизация печенегов, что подтверждает наличие у них опре-
деленных политических связей с исламским Хорезмом3. По нашему мне-
нию, влияние Хорезма могло сыграть некоторую роль в активизации пе-
ченежского наступления на Древнерусское государство, но оно не было
определяющим. Причины следует искать, по-видимому, скорее внутри са-
мого печенежского общества. Продвижение печенежской орды на новые
земли закончилось, она осела в причерноморских степях, в окружении
своих оседлых соседей. Возможности для дальнейшего расширения терри-
тории кочевого передвижения, к чему стремились все скотоводческие пле-
мена, были ограничены. Экстенсивное скотоводческое хозяйство не могло
удовлетворить жажду половецкой знати к обогащению. В этих условиях
грабительские походы на земли оседлых соседей превратились в один из
основных источников добывания жизненных благ. Русь, имевшая со сте-
пями огромную по своей протяженности границу, стала объектом набегов
печенегов. К сожалению, состояние источников таково, что кроме этих
1 ПСРЛ, т. II, стб. 106.
2 «Университетские известия». Киев, 1873, № 8, отд. II, рубр. IV, стр. 7.
3 См.: С. П. Толстов. По следам древнехорезмийской цивилизации. М.—Л.,
1948, стр. 262, 259.
28
общих соображений трудно сказать что-либо о процессах, проходивших
внутри печенежского общества к исходу X столетия.
Древнерусскому государству пришлось приложить немалые усилия,
чтобы сдержать печенежское наступление. Обострение обстановки на степ-
ной границе было сразу же отмечено летописцами. В 933 г., по свидетель-
ству Ипатьевской летописи, «Печенезе придоша по оной стороне от Су-
лы». Князь Владимир с войском вышел «противу имъ и оустре те я на
Трубеши, над броду, где ныне Переяславль и ста Володимеръ по
сеи стране, а Печенезе на оной, и не смеяху си на ону сто-
рону, а они на сю сторону». Киевское войско в конце концов
отбило степняков. Князь Владимир «възватися въ Киевь с победою» Ч
Спустя три года печенеги снова предприняли большой поход на Русь. Как
сообщает южнорусский летописец, в 966 г. «придоша Печенезе к Василеву,
и Володимеръ с малою дружиною приде противу имъ, с съступившимся
имъ, не мог Володимеръ стерьпети противу, побегоста, по мостомъ и одва
оукрыся от противных» 1 2. Несколько подробнее о заключительном эпизоде
боя говорится в Лаврентьевской летописи: киевский князь «подъбегъ, ста
подъ мостомъ, одва оукрыся противных» 3. Опасность, видимо, была на-
столько большой, что в честь своего спасения «обещася Володимеръ поста-
вити церковь въ Василеве» 4.
Походы печенегов на русское пограничье продолжались и в следую-
щем году. В 997 г. была «рать велика без пересту». Гарнизоны погранич-
ных крепостей и дружины киевского князя были не в состоянии сдержать
их натиск. Владимиру пришлось срочно поехать в Новгород за помощью,
«по верхъние вой на Печенегы». В это время печенеги «придоша и сташа
около Белагорода, и не дадяхуть вылезти из град, бе бо голодъ великъ в
граде, и не лзе Володимеру помочи, и не бе лзе поитии ему, и еще бо ся
бяхуть не собрали к нему вой» 5. Белгородцам с трудом удалось отбиться,
пока печенеги, наконец, «въ своя идоша».
Тяжелая война с печенегами продолжалась до самой смерти князя
Владимира и, судя по летописным известиям, не принесла Руси решающих
успехов. В 1015 г., накануне смерти Владимира, когда киевский князь уже
«разболевшюся», печенежская орда опять двинулась на Киевскую землю.
Киевский князь «посла противу имъ Бориса», но тот «возвратившюся с
воины, не обретшю печенегь» 6.
Многочисленные опустошительные набеги печенегов в конце X — на-
чале XI вв. привели к отступлению части славянского земледельческого
1 ПСРЛ, т. II, стб. 106-108.
2 Та м же, стб. 109.
3 ПСРЛ, т. Т, стб. 124—125.
4 ПСРЛ, т. II, стб. 109.
5 Та м же, стб. 112.
6 Там же, стб. 115, 118.
29
населения из пограничных со степью областей на север, под защиту лесов.
Южная граница размещения славянских поселений не заходила теперь
дальше лесов и была ограничена укрепленными линиями. Ведение нор-
мального земледельческого хозяйства южнее укреплений было невозмож-
но из-за печенежской опасности. Именно в это время наблюдается значи-
тельный рост славянского населения на северо-востоке, в земле вятичей.
Если в VI в., по наблюдениям А. П. Смирнова, только 16% погребений
содержали трупосожжения, характерные для славян, то в IX—X вв. их
удельный вес достигал 72%, т. е. край в основном стал славянским1.
Печенежское наступление на Древнерусское государство в конце X—
начале XI в. было отбито. Русь сумела выстоять в этой тяжелой борьбе.
Печенегам не удалось продвинуть дальше на север территорию своего ко-
чевого передвижения. Для обороны южных степных границ Древнерус-
ское государство создало систему оборонительных сооружений, протянув-
шихся на сотни километров. Были построены десятки городков-крепостей,
которые если и не всегда могли сдержать большие печенежские «рати», то
успешно отбивали набеги отдельных отрядов степняков. Киевскому князю
Владимиру после десятилетней войны с печенегами удалось увеличить
протяженность нейтральной зоны с одного до двух дней пути. Это было
очень важно для предотвращения внезапных печенежских набегов: рус-
ские дозоры, выдвинутые в степь, успевали предупредить об опасности.
Силы печенежской орды были ослаблены упорными боями с русскими
дружинами.
После смерти Владимира печенеги принимали активное участие в ме-
ждоусобной борьбе между его сыновьями, поддерживая киевского князя
Святополка против новгородского князя Ярослава. Согласно летописи, ки-
евский князь против приближающегося Ярослава «пристрои бещисла вой
Руси и Печенегъ». Печенежские отряды были в составе войска киевского
князя во время решающего сражения под Любечем в 1016 г. Печенеги под-
держивали Святополка и впоследствии. В 1018 г. после неудачного похода
к Киеву он нашел убежище в печенежской орде. «Бежа Святополкъ в Пе-
ченегы»,— сообщает летописец2. В следующем году опять «приде Свято-
полкъ с Печенегы в силе тяжьце». Однако в битве на реке Алте он был
разбит, несмотря на помощь печенежских отрядов, и во время бегства умер
от ран. Князь Ярослав прочно утвердился в Киеве.
События феодальной войны между сыновьями Владимира показывают,
что перевес сил в пользу Руси уже наметился. Даже выступая в союзе с
одним из самых сильных князей — Святополком, печенеги терпели пора-
жение за поражением. Их походы на Русь прекращаются на полтора де-
сятилетия: на это время упоминания о печенегах вообще исчезают из ле-
тописей.
1 См.: Очерки истории СССР. X—XI вв., М., 1956, стр. 150.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 128-129, 131.
30
Последний большой поход печенегов на Киев был предпринят в 1036 г.
в отсутствие князя Ярослава («Ярославу же сущоу в Новегороде»). Ки-
евский князь, «собравъ воя многы, Варягы и Словены», поспешил на по-
мощь своей осажденной столице. В ожесточенной битве, которая продолжа-
лась целый день, печенеги потерпели сокрушительное поражение. «Бе се-
ча зла, — сообщает южнорусский летописец, — и одва одолевъ к вечеру
Прославь, и побегоша Печенезе раздно, и не ведахуся, камо бежаче, и овии
бегающе, топяху вы Ситолми, инеи же во инехъ рекахъ, и тако поги-
боша, и прокъ их пробегоша, и до сего дни» Ч После этого часть пече-
нежской орды ушла на запад, к границам Византийской империи, и уже
в следующем году нападала на ее владения, а часть отступила обратно в
степи, растворившись в торках, теснивших печенегов с востока. Печенеги
упоминаются русскими летописцами в связи с событиями на Дону, Донце
и Роси даже в XII в., однако самостоятельной роли они уже не играли.
Борьба с печенегами в течение нескольких десятилетий была основ-
ной внешнеполитической задачей Древнерусского государства, хотя, по
справедливому замечанию академика Б. Д. Грекова, «несомненно, печене-
ги для Древнерусского государства не представлялись непобедимыми» и
«Русь их успешно отбивала и осваивала, включая в состав подвластных Ки-
еву народов» 1 2. Тяжелая и изнурительная война с печенегами (всего, по
подсчетам Б. Д. Грекова, киевские князья воевали с печенегами 16 раз,
не считая мелких столкновений) потребовала от молодого Древнерусского
государства большого напряжения сил. Несмотря на конечный успех этой
войны — разгром печенегов под Киевом в 1036 г., потери Руси в борьбе
с печенегами были значительными. Мы имеем в виду не только непосред-
ственные жертвы печенежских набегов, разорение пограничных областей
и нарушение древних торговых связей с Причерноморьем и Прикаспием.
Отрицательно сказалась на развитии Руси также потеря части плодород-
ных земель в лесостепной зоне и ликвидация в результате печенежского
наступления тех островков оседлого земледелия в черноземных степях,
которые образовались в результате славянской колонизации Юго-Восточ-
ной Европы.
Вопрос о влиянии борьбы с печенегами на внутреннее развитие Руси
исследован недостаточно. Интересные соображения по этому поводу вы-
сказывает академик Б. А. Рыбаков. По его мнению, организация борьбы
с печенегами в общегосударственном масштабе (постройка пограничных
крепостей, создание в них постоянных гарнизонов, состоящих из дружин-
ников различных областей Руси, возрастание роли Киева как организатора
общенародной борьбы с кочевниками) сосредоточила в руках киевского
князя очень большие военные ресурсы, придававшие реальность его вла-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 131, 138, 139.
2 Б. Д. Греков. Киевская Русь. Избранные труды. М., т. II, 1959, стр. 373—374.
31
сти как великого князя всей Руси. Зависимые от киевского князя военные
отряды, живущие в государственных крепостях в состоянии постоянной
боевой готовности, служили ему не только для борьбы с внешними врага-
ми — кочевниками, но и были опорой во внутренних делах для давления
на оппозиционных феодалов L Все это способствовало укреплению ранне-
феодальной монархии. В условиях постоянной внешней опасности ранне-
феодальная монархия была политической формой, содействовавшей пер-
вичным процессам феодализации, обеспечивающей в сложнейших истори-
ческих условиях развитие феодализма.
Мысль о влиянии борьбы с кочевниками на складывание Древнерус-
ского государства и вообще на социально-экономическое развитие Руси в
свое время высказывал и С. В. Юшков в интересной статье «Развитие Рус-
ского государства в связи с его борьбой за независимость». Он писал, что
«борьба с тюркскими кочевниками ускорила процесс образования феодаль-
ного государства в Киевской Руси», «ускорила развитие политического
строя и образования русского феодального государства» 1 2. С. В. Юшков
выделяет несколько возможных аспектов влияния борьбы с кочевниками
на развитие Древней Руси. Постоянная угроза со стороны кочевников не-
которым образом способствовала централизации государственного аппара-
та и укреплению великокняжеской власти. Создание постоянного войска
на границах ускорило разложение «дружинного строя» и усилило феодаль-
ные группы. «Лучшие мужи» из различных областей Руси селились на
границах, получали от великого князя земли и заводили хозяйство фео-
дального характера. Может быть даже, принятие христианства в какой-то
степени (наряду с другими причинами) было вызвано потребностями обо-
роны: борьба с печенегами проходила под лозунгом защиты веры от «по-
ганых»; кроме того, принятие христианства способствовало нормализации
отношений с Византией, что обеспечивало тыл для борьбы с печенегами и
ликвидировало опасность византийско-печенежского союза.
Печенегов, разбитых в битвах русскими дружинами, сменили в при-
черноморских степях новые пришельцы из Азии — торки. По свидетель-
ствам арабских авторов, торки (огузы) занимали в конце IX — начале X в.
обширную территорию степей от низовьев Сыр-Дарьи и Аральского моря
до Хазарии и Волжской Булгарии. Торки, обосновавшиеся к востоку от
Волги, неоднократно воевали с хазарами и булгарами. Есть основания по-
лагать, что торки были союзниками киевского князя Святослава во время
его похода на Хазарский каганат в 60-х годах X в., закончившегося раз-
громом этого паразитического государства. Торки выступали в качестве со-
юзников киевских князей в Юго-Восточной Европе и позднее. Не случайно
1 См.: Б. А. Рыбаков. Обзор общих явлений русской истории IX—середины
XIII века. «Вопросы истории», 1962, № 4, стр. 40.
2 С. В. Ю ш к о в. Указ, статья. Всесоюзный институт юридических наук. Ученые
труды, вып. VIII. М., 1946, стр. 126, 132.
32
первое упоминание о торках в русских летописях связано с походом князя
Владимира против камских болгар в 985 г. Южнорусский летописец сооб-
щает, что «иде Володимиръ на Болъгары с Добрынею оуемъ своимъ в
ладъяхъ, а Торкы берегомъ приведе на конехъ и тако победи Болгары» Ч
В конце X или в начале XI столетия торки появились в южнорусских сте-
пях и вытеснили печенегов с Дона. Когда печенежская орда, разгромлен-
ная под Киевом, откочевала на запад, торки вплотную подошли к грани-
цам Киевской Руси.
Первое нападение торков на русское пограничье относится к 1055 г.
Кочевники-торки сделали попытку вторгнуться в Переяславское княжест-
во, но были отбиты («иде Всеводъ на Торкы зиме войною и победи Торкы»г
сказано в Ипатьевской летописи). Видимо, усиление давления торков на
русские рубежи было связано с тем, что их теснили половцы, уже проник-
шие в причерноморские степи. Во всяком случае, непосредственно после
записи о походе Всеволода против торков летописец помещает известие о
появлении половцев: «Того же лета приходи Блушь с Половци, и створи
Всеволодъ миръ с ними» 1 2.
Однако и после успешного похода князя Всеволода торки продолжа-
ли кочевать где-то поблизости от границ Древнерусского государства и
представляли для него определенную опасность. Только этим можно объ-
яснить организацию против них большого похода в 1060 г., в котором при-
няли участие самые влиятельные князья: Изяслав Киевский, Святослав
Черниговский, Всеволод Переяславский, Всеслав Полоцкий. По свиде-
тельству Ипатьевской летописи, «Изяславъ и Святославъ и Всеволодъ и
Всеславъ, совокупивше воя бесщислены, и поидоша на конихъ и в лодьяхъ
бещисленое множьство на Торкы, и се слышавше Торци, оубоявыпеся,
пробегоша и до сего дни и помроша, бегающе..., овии от зимы, друзии же
гладомъ, инии же моромъ..., и такъ Бог избави крестьяны отпоганыхъ» 3.
После поражения, нанесенного им русскими князьями, торки, теснимые с
востока половцами, ушли на запад, к границам Византийской империи.
Однако их наступление на Византию в 1064 г. кончилось неудачей. Часть
торческой орды осела в Македонии, а остальные вернулись в Северное
Причерноморье. Торки, поселившиеся в Приднепровье, признали власть
киевского князя и остались здесь в качестве военных гарнизонов погранич-
ных крепостей. Основным районом расселения «служебных» торков был
бассейн Роси и Россавы, где они основали город Торческ. Факт длитель-
ного проживания торков в этом районе подтверждается археологически
материалами курганных погребений. Впоследствии торки, осевшие во вла-
дениях киевского князя и признавшие его власть, сыграли значительную
1 ПСРЛ, т. II, стб. 71.
2 Та м же, стб. 151.
3 Та м же, стб. 151—152.
2 В. В. Каргалов
33
роль в обороне южных границ Древнерусского государства от набегов
половцев. Торки, как внешний враг, не оставили заметных следов в исто-
рии Руси. Их взаимоотношения с могучим соседом — Древнерусским госу-
дарством — были очень своеобразны. В конце X в. торки были союзниками
Руси в борьбе с общими врагами — Хазарией и Волжской Булгарией. На-
ступление торков с востока на печенежскую орду сыграло, по-видимому,
определенную роль в ослаблении печенегов и облегчило их разгром.
В 1055 г. торки впервые напали на русские земли, а в 1060 г. они уже по-
терпели сокрушительное поражение.
II
Печенегов и торков сменили в причерноморских степях новые азиат-
ские кочевники — половцы, которые в середине XI в. захватили всю степ-
ную полосу от Волги до Дуная и частично вытеснили, частично включили
в состав своих орд прежнее кочевое население этих областей. Летопись
впервые упоминает о появлении половцев на границах Древнерусского го-
сударства под 1065 г.: «Приде Блушь с Половци и створи Всеволодъ миръ
с ними и възвратишася въ свояси»1. Через шесть лет, в 1061 г., половцы
впервые напали на русские земли и нанесли поражение переяславскому
князю Всеволоду. «Придоша Половци первое на Русьскую землю воевать,—
записано в Ипатьевской летописи под этим годом, — Всеволодъ же изыиде
противу имъ месяца февраля въ 2 день и бившимъся имъ. Победиша Все-
волода и воевавше отидиидоша. Се быс первое зло на Руськую землю от
поганыхъ безбожныхъ врагъ» 2. С этого времени в течение более полуто-
раста лет половцы непрерывно угрожали южным границам Руси, то со-
вершая на нее опустошительные походы, то беспокоя бесчисленными гра-
бительскими набегами, то вмешиваясь в междоусобные распри князей.
Целая полоса истории Древней Руси связана с половецким наступлением,
с непрекращающейся борьбой против кочевых половецких орд.
По мнению исследователей, занимавшихся вопросами социально-эко-
номической истории половцев, половецкая орда в рассматриваемый период
(вторая половина XI—XII вв.) жила на стадии перехода от родового строя
к классовому, феодальному обществу. А. И. Попов, автор большой статьи
«Кыпчаки и Русь», характеризовал общественный строй половцев как
«смешение элементов родоплеменного устройства с начальными элемен-
тами феодализма» 3. 3. М. Шарапова считает возможным говорить о поло-
вецком обществе как о «патриархально-феодальном». Во второй половине
XI столетия родовой строй у половцев уже находился «в стадии круше-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 152.
2 Т а м ж е.
3 А. И. Попов Кыпчаки и Русь. «Ученые записки ЛГУ. Серия исторических
наук», вып. 14. Л., 1949, стр. 98.
34
ния»; рубеж XI и XII вв. был для них гранью между родо-племенным и
классовым обществом, однако значительные пережитки патриархально-ро*
дового строя сохранились и в следующем, XII столетии. «До феодального
строя, — пишет 3. М. Шарапова, — половцы не дошли, они подходили
только к порогу феодализма», и «можно установить только зачатки фео-
дальных отношений в половецком обществе» Ч Примерно к такому же вы-
воду приходит и С. А. Плетнева: «Половцы XII в. жили уже в системе
перехода к феодализму, несмотря на неизжитые сильные еще родо-пле-
менные отношения» 1 2. Процесс феодализации половецкого общества уско-
рялся соседством феодальной Руси, с которой половцы были связаны по-
стоянными отношениями. Основным занятием половцев было кочевое
скотоводство, некоторую роль в хозяйстве играли охота и рыболовство,
однако известная часть половцев, особенно по соседству с оседлыми зем-
ледельческими районами, постепенно переходила к оседлости и земледе-
лию (например, на нижней и средней Волге). В половецких степях появи-
лись постоянные зимовища, своеобразные степные городки, окруженные
пашнями. Но процесс феодализации половецкого общества, так же как и
процесс оседания половцев на землю, не был завершен: монголо-татарское
нашествие конца 30-х — начале 40-х годов XIII столетия насильственно
оборвало его.
Основной единицей половецкого общества был род, известный русским
летописцам под названием «вежа». Большим влиянием пользовалась родо-
племенная знать — половецкие «князья», которые имели в своем распоря-
жении значительные военные отряды. Во второй половине XI в. у полов-
цев уже сложились большие объединения государственного характера
(Черная и Белая Кумания), представлявшие серьезную опасность для со-
седних земледельческих народов. Половецкие ханы, стоявшие во главе
таких объединений, распоряжались десятками тысяч воинов-кочевников.
Военная организация половцев, несмотря на отсутствие государственного
единства, оказалась достаточно сильной и сплоченной, чтобы время от вре-
мени объединять силы отдельных родов и племенных групп для широкого
наступления на соседние народы.
Большую роль в организации половецкого наступления на русские
земли сыграла родовая сплоченность кочевых орд, позволявшая половец-
ким «князьям» увлекать в грабительские походы почти все мужское на-
селение.
Устойчивость пережитков родо-племенного строя и родовая сплочен-
ность кочевников являлись прямым следствием их образа жизни, харак-
тера хозяйства. «У кочевых пастушеских племен община всегда собрана
1 3. М. Шарапова. Социально-экономический и политический строй у по-
ловцев. «Ученые записки МОПИ», т. XXVIII, вып. 2, стр. 116—117, 121, 125.
2 С. А. Плетнева. Кочевники южнорусских степей IX—XIII вв. Автореферат
дисс. М., 1962, стр. 12.
2* 35
вместе; это общество спутников, караван, орда, и формы субординации
развиваются у них на основе этого образа жизни», — писал К. Маркс *.
Родовая сплоченность половецкой орды и сложившаяся на этой основе
сильная военная организация делала половцев опасным врагом для осед-
лых народов Восточной Европы, особенно в связи с начавшимся у них про-
цессом феодальной раздробленности. Бороться с половецким наступлением
силами отдельных феодальных княжеств было очень трудно.
Половецкие орды подступили к русским землям почти на всем протя-
жении южной степной границы. Многие жизненно важные центры Древ-
нерусского государства оказались в непосредственной близости от кочевни-
ков, под угрозой их набегов.
Общие размеры степной территории, занятой половцами, определены
в историко-географическом исследовании К. В. Кудряшова «Половецкая
степь». По его наблюдениям, «Половецкая земля» в конце XI—XII вв. за-
нимала причерноморские степи между Дунаем и Волгой, включая Крым-
ские степи и берега Азовского моря. Половцы кочевали также в степях
Предкавказья и за Нижней Волгой до Яика (р. Урала). На севере «Поло-
вецкая земля» на большом протяжении граничила с Древнерусским госу-
дарством. Прослеживая эту границу с запада на восток, К. В. Кудряшов
отмечает, что устойчивую южную окраину Галицкой земли составляли
города Ушица, Кучельмин, Онут, Микулин, Коломыя (область Берладь и
подунайские города слабо зависели от галицких князей). Южная граница
Киевской земли на правобережье Днепра проходила по Поросью: по обеим
берегам Роси были сооружены оборонительные валы и поставлены укреп-
ленные города (Юрьев, Растовец, Неятин, Святославль, Торческ). В XII
столетии владения киевских князей доходили на юге до верховьев
Тясмина. На правобережье Днепра крайней военно-оборонительной линией
Руси была Сула с ее укрепленными городами Роменом, Воинем, Гороши-
ным, Кснятиным, Лубеном, Лукомлем, Римовым и др. Однако русские по-
селения встречались в этом районе и южнее, по рекам Хоролу, Пслу и
Ворксле. За Воркслой уже начиналась Половецкая степь. Далее, русско-
половецкий рубеж пролегал за рекой Мерлом, верховья которого близко
подходили к городу Донцу, являвшемуся крайним оборонительным пунк-
том на границе со степью. Затем степная граница шла в северо-восточном
направлении, по водоразделу между Северским Донцом и верховьями Су-
лы, Воркслы и Пела: крайними городами на границе с «полем» были По-
паш, Вьяхань, Вырь. В пределах Чернигово-Северской земли погранич-
ными оказались области верхнего Посемья с городом Курском, бассейн
верхней Оки (Мценск, Новосиль, Дедославль, Корьдну), а также Елец на
реке Сосне. Юго-восточная граница Рязанской земли в середине XII в.
1 К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству.
ОГИЗ, 1940, стр. 24.
36
шла через верховья Дона и Воронежа к месту слияния Цны с Мокшей до
города Кадома включительно. Со стороны степей Рязань обороняли Прон-
ские города, однако отдельные рязанские города были и на реке Воронеже,
и в бассейне Верхней Вороны. На северо-востоке «Половецкая земля» гра-
ничила с владениями волжских булгар.
Летописные известия о половцах, в первую очередь записи о походах
русских князей в степи, дают возможность установить местонахождение
главных центров половецких кочевий. В степях, примыкавших к Черно-
морской луке, между Дунаем и Днепром, кочевали «лукоморские» полов-
цы. У Днепровской луки, по обе стороны порогов, были становища «при-
днепровских» или «запорожских» половцев. Крупный половецкий центр
в бассейне реки Молочной входил, очевидно, во владения половцев «при-
морских», кочевавших от Днепра до Нижнего Дона, по берегам Азовского
моря. Между Орелью и Самарой лежали «вежи» половцев, которых по их
местоположению относительно Киева можно назвать «заорельскими». Ме-
жду Северским Донцом и Тором, где находились города Шарукань, Сугров
и Балин, размещались половцы «донецкие». В бассейне Дона кочевали по-
ловцы «донские». Наконец, известны половцы, обитавшие в степях Пред-
кавказья. Таким образом, половецкие кочевья занимали все южные степи.
В результате половецкого нашествия на Северное Причерноморье ог-
ромные массивы плодородных черноземных земель были отторгнуты от
Руси, изъяты из земледельческого оборота. Плодородные поля на придне-
провских черноземах, которые славились своими обильными урожаями,
превратились в пастбища. Земледельческое население этих районов частью
погибло во время половецких набегов, частью было захвачено в плен и
продано кочевникам в рабство, а остальные люди, бросив обжитые места,
бежали на север, под защиту лесов.
Утрата плодородных земель на юге имела тяжелые экономические по-
следствия для Руси. Земледельцы, вынужденные переселиться с черно-
земных просторов степной или лесостепной зоны на нещедрый суглинок
Северо-Восточной Руси, отвоевывали у лесов каждый клочок пахотной
земли ценой неимоверных усилий. Скольких сил народных, сколько пота,
скольких жертв и лишений стоило сельскохозяйственное освоение бескрай-
них лесов и болот в междуречье Оки и Волги!
Но не только в утрате плодородных земель на юге заключались тя-
желые последствия половецкого наступления для Руси. С приходом полов-
цев все пограничные со степью княжества — Киевское, Переяславское,
Новгород-Северское, Рязанское — стали жертвами бесчисленных набегов
кочевников. Особенно опасными были осенние набеги, когда степняки ста-
рались захватить плоды урожая. Следствием таких набегов были не только
непосредственные жертвы, но и полное разорение крестьянских хозяйств
и последующий голод. Кстати сказать, именно осенью половцы чаще всего
и нападали на русское пограничье. Зимой основная масса кочевников ухо-
37
дила к югу, к побережью Черного моря. Летом кочевья постепенно двига-
лись на север, в ковыльные степи, к границе лесов. И осенью, когда кони
были сыты, а пастбища находились в непосредственной близости от рус-
ских границ, половцы нападали на земледельческие поселения.
Наезды конных половецких отрядов было невозможно предугадать и
очень трудно отбить. Половцы нападали внезапно, грабили села и дерев-
ни, опустошали окрестности городов, убивали и уводили в свои «вежи»
людей и обычно исчезали раньше, чем приходили вооруженные княжеские
дружины. «В один миг половец близко, — писал византийский писатель
XII в. Евстафий Солунский, — и вот уже нет его. Сделал наезд и стрем-
глав, с полными руками, хватается за поводья, понукает коня ногами и
бичем и вихрем несется далее, как бы желая перегнать быструю птицу.
Его еще не успели увидеть, а он уже скрылся из глаз» *. Против больших
походов половецких ханов, в которых участвовали десятки тысяч воинов,
иногда оказывались бессильными даже объединенные рати нескольких
пограничных княжеств.
Борьба с половецким наступлением на русские земли длилась более
полутора столетий. В этой борьбе были периоды ожесточенного натиска
кочевников и временного затишья, периоды победоносных походов рус-
ских князей в половецкие степи и поражений под стенами собственных
столиц, периоды неустойчивого «мира» с половецкими ханами и совмест-
ных походов во время феодальных войн. Обо всем этом повествуют рус-
ские летописцы, то торжествуя по поводу побед над «погаными» полов-
цами, то горько скорбя о поражениях и жертвах.
После нападения половцев в 1061 г. на Переяславское княжество и
поражения, нанесенного ими князю Всеволоду Ярославичу, кочевники в
течение нескольких лет не предпринимали больших походов в русские зем-
ли. Однако присутствие поблизости от границ воинственной половецкой
орды оказывало, по-видимому, немалое влияние на внутренние дела рус-
ских княжеств. Именно половецкой опасностью в известной мере объясня-
лось сохранение единства Древнерусского государства после смерти князя
Ярослава Мудрого, несмотря на далеко зашедший процесс развития фео-
дальных отношений1 2. Три старших сына Ярослава — Изяслав, Святослав
и Всеволод совместно правили страной, стараясь поддерживать мир и един-
1 П. Голубовский. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев,
1884, стр. 80.
2 Конечно, половецкая опасность была далеко не единственной причиной сохра-
нения единства Древнерусского государства при «Ярославичах». Немаловажную роль
играло и воздействие других факторов. М. Д. Приселков связывает это явление с по-
литикой Византии (М. Д. Приселков. «Слово о полку Игореве» как исторический
источник. «Историк-марксист», 1938, кн. 6, стр. 124—125), а М. Н. Тихомиров — с ре-
акцией феодалов на обострение классовой борьбы в Киевской Руси (М. Н. Тихоми-
ров. Крестьянские и городские восстания на Руси XI—XIII вв. М., 1955, стр. 98—
99 и др.).
38
ство на всей ее огромной территории, — факт, не совсем обычный для
феодальных порядков. А. Е. Пресняков даже называет этот союз старших
Ярославичей «триумвиратом» L Как показали дальнейшие события, объ-
единение военных сил русских феодальных княжеств для борьбы с кочев-
никами было насущной необходимостью: в конце 60-х — начале 70-х годов
XI столетия кочевники усилили свое наступление на Древнерусское госу-
дарство.
Как сообщает южнорусский летописец, в 1068 г. «придоша инопле-
меньници на Рускую землю. Половци мнозе. Изяславъ же и Святославъ и
Всеволодъ изиидоша противу имъ на Льто (р. Альту. — В. К.) и победита
Половци» 1 2. Разбитые в сражении князья поспешно возвратились в Киев,
а половецкие отряды начали опустошать русские земли («Половци росоу-
лися по земли»). Киевляне, собравшись на торгу, потребовали у князя
оружия и коней для войны с половцами («да вдаи, княже, оружья и кони,
и еще бьемся с ними»). Ответом на отказ Изяслава вооружить народ было
известное восстание 1068 г., закончившееся разгромом великокняжеского
двора и бегством князей из города. Половецкое нашествие 1068 г. захва-
тило, по-видимому, значительную территорию, хотя летопись говорит об
этом очень глухо. Именно с событиями 1068 г. академик Б. А. Рыбаков
связывает создание былины о походе на Русь половецкого хана Шарукана:
Да числа — сметы нет!
А закрыло луну до солнышка красного,
А не видно ведь злата—светла месяца.
А от того же от духу татарского [половецкого],
От того же от пару лошадиного...
Ко святой Руси Шурк-великан [Шурукан]
Широку дорожку прокладывает,
Жгучим огнем уравнивает,
Людом христианским речки-озера запруживает...3.
Половцы разорили не только приднепровские земли, но и воевали у
Чернигова. Однако здесь они потерпели неудачу. Черниговский князь Свя-
тослав с трехтысячной конной дружиной напал на двенадцатитысячное по-
ловецкое войско под Сновском и разбил его: «и тако избия и друзии пото-
поша въ Снъви, а князя ихъ руками яша» 4.
Через три года поход половцев на русские земли повторился. В 1071 г.
«воеваша Половци оу Растовца и оу Неятина», на левобережье Верхней
Сулы. Никаких сведений об ответных действиях киевского князя летописец
не сообщает, однако прекращение самостоятельных походов половцев на
русские земли почти на двадцать лет дает основание предположить, что
южные границы были укреплены. Даже после 1073 г., когда союз старших
1 А. Е. Пресняков. Княжое право в Древней Руси. СПб., 1909, стр. 43—45.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 156.
3 Б. А. Рыбаков. Первые века русской истории. М., 1964.
4 ПСРЛ, т. II, стб. 161.
39
Ярославичей распался и на Руси обострились княжеские усобицы, на юж-
ной степной границе было сравнительно спокойно. Только дважды, в 1078 г.
и в 1079 г., в русские земли приходили половецкие отряды, да и то в ка-
честве союзников враждовавших князей. В 1078 г. «приведе Олегъ и Бо-
рисъ поганыя на Рускую землю и поидоста на Всеволода с Половце». Вой-
ско князя Всеволода Ярославича, выступившее им навстречу, было разбито
на реке Сожице («побидиша Половце Роусь, и мнози оубьени быша тоу»)1.
Второй раз вмешались половцы в междоусобную войну русских князей в
1179 г., когда «приде Роман с Половце к Воиню». Князь Всеволод, встре-
тив их у Переяславля, «створи мирь с Половце»; Роман бежал в половец-
кую орду и там был убит 2. Вмешательство половецких отрядов не оказало
сколько-нибудь существенного влияния на исход феодальной войны: не-
смотря на поддержку половецких отрядов, противники старших Яросла-
вичей потерпели поражение.
Заметно усилился натиск половцев на Русь в 90-х годах XI в. В это
время половцы организовали целую серию крупных по масштабам опу-
стошительных походов на русские земли. Источники не дают никаких све-
дений, проливающих свет на причины активизации половецкого наступ-
ления в 90-х годах. Академик Б. А. Рыбаков высказывает вполне вероят-
ное предположение, что оно связано «с ухудшением жизненных условий
в степях и попыткой половецких ханов выйти из кризиса за счет ограб-
ления Руси» 3. Организация широкого половецкого наступления на Русь
была облегчена объединением двух группировок половецких племен: «Чер-
ной Кумании» на левобережье Днепра, где правила династия ханов-ша-
руканидов, и «Белой Кумании», во главе которой стояли Бонякиды (пра-
вобережье Днепра). Если сопоставить этот факт с тем феодальным раз-
бродом и усобицами, которыми характеризовалось состояние русских
княжеств в конце XI в., то становится понятным, насколько опасным было
половецкое наступление.
Первый большой поход, открывший целую серию опустошительных
вторжений в русские земли, был предпринят половцами в 1092 г. По сооб-
щению летописца, «рать велика бяше от Половець отвсюду и взяша 3 го-
рода, Посеченъ, Прилукъ и много села повоеваша» 4.
В следующем, 1093 г. снова «Половце начата воевати и приидоша По-
ловце мнози и оступиша Торъчьскии градъ», в то время как другие поло-
вецкие отряды «пустиша по земле воююще». Большое войско, спешно
собранное киевским князем Святополком из различных княжеств, было раз-
бито на реке Стугне, поблизости от пограничных валов. Торческ, осаж-
денный половцами, упорно оборонялся, но уже «изнемогати начата оу го-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 191.
2 Т а м же, стб. 195—196.
3 Б. А. Рыбаков. Первые века русской истории. М., 1964, стр. 114.
4 ПСРЛ, т. II, стб. 206.
40
роде людье, жажою водною, гладомъ». Попытка киевского князя прийти
на помощь осажденным не удалась: его войско было снова разбито, «мно-
зи погибоша», причем князь Святополк «приде Кыеву самъ третей». Не
получив помощи, Торческ пал. Как сообщает летописец, «Половце же,
приемыпе град, запалиша огнемъ, и люди разделиша, и ведоша я оу вежи».
Летописный рассказ о страданиях русских людей, уведенных в поло-
вецкий плен,— яркий человеческий документ, полный горечи и скорби.
«Мучими зимою и оцепляеме оу альчбе и в жаже и в беде, — повествует
летописец, — побледневше лици и почернивше телесы, незнаемою страною,
языкомъ испаленномъ, пази ходяще и босе, ногы имуще избодены тернь-
емъ, съ слезами отвещеваху другъ другу, глаголяще: аще бехъ сего города,
а другии изъ сего села, а тако съвъспрощахуся, со слезами родъ свои
поведающе» L
Не имея, по-видимому, достаточных сил для успешного ведения вой-
ны, киевский князь сделал попытку заключить мир с половецкими хана-
ми. Летописец сообщает, что в 1094 г. «створи миръ с Половце Святополкъ
и поя жену дщерь Тугортоканю, князя Половецькаго». Однако заключение
мира и даже брачный союз с одним из влиятельных половецких ханов не
могли обеспечить спокойствия на степной границе. В том же году «Олегъ
приде с Половце ис Тмутороканя и прииде к Чернигову»; князь Владимир,
находившийся в это время в городе, был осажден. Половцы «прииде ко гра-
ду и пожьже около града, и монастыри пожьже». Половецкие отряды
продолжали «воевать около Чернигова» и после того, как призвавший их
князь Олег изгнал Владимира из города и сам сел на черниговский «стол».
Летописец с горечью замечает, что «Олгове не возбраняющшю, бе бо самъ
повелелъ имъ (половцам. — В. К.) воевати, се оуже третьяе
наведе Олегъ поганые на Рускую землю.., много хрестьянъ изъгублено быс,
а другое полонено быс и расточено по землямъ» 1 2. Судя по этому описанию,
пребывание в русских землях «союзных» половцев было не менее опусто-
шительным, чем их самостоятельные набеги.
В 1095 г. киевский князь Святополк Изяславич и переяславский князь
Владимир Всеволодович предприняли ответный поход в половецкие сте-
пи. Они «идоста на веже и полониша скоты и кони и вельблуды и челядь
и приведоста в землю свою» 3.
Однако этот поход, несмотря на видимый успех, не изменил общего по-
ложения на степной границе. В том же году «идоша Половце ко Гурьгову
и стояша около его лето все, мало не възяша его». В конце концов Свято-
полку удалось отогнать половцев за Рось, но город Юрьев все же при-
шлось покинуть: «гюргевци выбегоща и приидоша к Кыеву». Впоследст-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 209-216.
2 Т а м же, стб. 216—217.
3 Т ам же, стб. 219.
41
вии они были поселены в новом городе — Святополче, срубленном на Вите-
чевском холме (город Гюргев-Юрьев был сожжен половцами).
Перед лицом постоянной половецкой опасности князья Святополк и
Владимир пытались объединить военные силы русских феодальных кня-
жеств для отпора кочевникам. В 1096 г. они приглашали Олега Свято-
славича Черниговского в Киев для переговоров о совместной борьбе с по-
ловцами («рядъ учинимъ о Рускои земьле.., да бы оборонили землю Русь-
кую от поганых»). Отказ князя Олега привел к новой усобице.
Не успела закончиться очередная междоусобная война, как на рус-
ские земли снова напали половцы. На этот раз половецкие всадники под-
ступили к столице Руси — городу Киеву. По сообщению летописца, «при-
де Бонякъ и Половьце к Кыеву оу неделю от вечеря и повоеваша околъ
Кыева и пожьже на Берестовомъ дворъ княжъ». Одновременно другая
половецкая орда («Куря с Половце») воевала около Переяславля. В напа-
дении на Переяславль участвовала и орда хана Тутортокана — тестя ки-
евского князя; видимо, родственные отношения не слишком стесняли поло-
вецкого хана. Святополк и Владимир собрали войско и поспешили на по-
мощь осажденному Переяславлю. 19 июля русские дружины перешли реку
Трубеж и ударили на половцев. Половцы были разбиты и «князь ихь
Тугортъканъ оубьенъ быс, и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша»1.
Осада Переяславля была снята, зато сам Киев едва не стал жертвой поло-
вецкого набега. На следующий день после победы русского войска под Пе-
реяславлем «приде второе Бонякъ.., отаи хыщникъ къ Киюву внезапу и
мало в городъ не вогнаша Половци, и зажгоша по песку около города и
оувратишас на монастыре и пожгоша монастырь Стефанечь деревне и Гер-
манечь и придоша на монастырь Печерьскыи». Печерский монастырь был
разграблен, монахи разбежались 2.
Половецкие рати, следовавшие одна за другой и непосредственно уг-
рожавшие даже столице государства — городу Киеву, со всей остротой
поставили вопрос о необходимости объединения военных сил Руси. Перед
лицом грозной опасности временно отступили на второй план междоусоб-
ные распри — половцы угрожали всем. Положение было очень серьезным.
Автор Киевско-Печерского патерика, характеризуя состояние страны в это
время, писал: «И не бе видети тогда люди, сущая в велицеи печали и из-
немогших от глада, от рати» 3» «Снова, как и сто лет назад, потребова-
лось единение русских сил в рамках единой феодальной империи, снова
великий князь киевский должен был стать воеводой всех русских земель,
полководцем объединенных дружин» 4.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 221—222.
2 Та м же, стб. 222—223.
3 Патерик Киевского печерского монастыря. СПб., 1911, стр. 107.
4 Б. А. Рыбаков. Обзор общих явлений русской истории IX — середины
XIII веков. «Вопросы истории», 1962, № 4, стр. 44.
42
Попытка объединить военные силы русских феодальных княжеств для
борьбы против половецкого наступления была сделана на княжеском съез-
де в Любече в 1097 г. Сюда на «строенье мира» собрались наиболее влия-
тельные русские князья: Святополк Киевский, Владимир Переяславский,
Давыд Владимиро-Волынский, Олег Черниговский, Василько Теребовль-
ский и другие. Чтобы как-то прекратить междоусобные распри, на съезде
в Любече был провозглашен принцип: «Каждо держить очьчину свою».
Съезд, таким образом, попросту узаконил сложившееся положение. Как
показали дальнейшие события, добиться сколько-нибудь устойчивого объ-
единения на такой основе не удалось: не успели князья разъехаться со
«строенья мира», как усобица возобновилась.
Основная цель княжеского съезда в Любече — добиться объединения
военных сил русских феодальных княжеств — выражена в летописях до-
статочно определенно. «Почто губимъ Рускую землю, сами на ся котору
и имуще, а Половци землю нашю несуть роздно, и ради суть оже межи на-
ми рать до ныне, отселе имемься по едино сердце, и съблюдемь Рускую
землю», — взывали друг к другу князья. Эта же мысль неоднократно по-
вторялась летописцем и в повествовании о событиях последовавшей за
съездом в Любече новой феодальной войны: «Оже оуверже в ны ножь,
да аще сего не поправимъ, болше зло въстанетъ в насъ, и начнеть брать
брата заколати, и погыбнет земля Русьская, и врази наши Половци, при-
шедъше, возмуть землю Русьскую»; «аще возметь рать межю собою, пога-
ни имуть радоватися, и возмуть землю нашю»; «створити миръ и блгости
землю Рускои, и брань имети с погаными».
Между тем, несмотря на призывы к объединению, усобица продолжа-
лась. Случалось, в феодальных войнах принимали участие и половецкие
отряды: князья не брезговали помощью «поганых» против своей «братьи».
В том же 1097 г., вскоре после съезда в Любече, князь Давыд «побеже
Половце» и вернулся на Русь с ордой половецкого ?ана Боняка.
Объединить свои военные силы для отпора половцам русским князь-
ям удалось только в 1101 г. В это время «съвъкупишася братя Святополк
и Володимеръ, Давидъ, Олегъ, Ярославъ съ братьею на Золотьчи». Перед
лицом наметившегося объединения военных сил Руси половцы запросили
мира: «Прислаша Половци послы свои ото всихъ князъ къ всей брат и
просяще мира». После переговоров в Сакове русские князья «створиша
миръ с Половци» Ч
Заключение мира с половцами было большим успехом, который обеспе-
чил передышку от половецких набегов, хотя бы временную и непрочную.
Это, а также прекращение на некоторое время феодальных усобиц, позво-
лило русским князьям организовать большой поход в половецкие степи.
После княжеского съезда у Дол обского озера в 1103 г. объединенное рус-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 231, 236—238, 247—248, 250.
43
ское войско, в состав которого входили дружины шести князей, спустилось
от Переяславля вниз по Днепру, ниже порогов, «идоша в поле 4 дни и при-
доша на Сутинь». Половецкая «сторожа», высланная навстречу русским
полкам, был перебита. Неожиданное нападение на половецкие «вежи» име-
ло полный успех: когда «Русь же с весельемъ на конихъ и пеши потекоша
к нимъ, Половци.., не доступивше, побегоша передъ Руськыми князи, на-
ши же погнаша секугце я». В битве погибло 20 половецких «князей» и мно-
жество простых воинов. Русское войско, продолжая поход в глубь степей,
разгромило половецкие кочевья «взяша бо тогда скоты и овце и кони и
вельблуды и веже с добыткомъ и с челядью.., и приидоша в Русь с поло-
номъ великымъ».
Серьезное поражение, нанесенное половцам, позволило киевскому
князю Святополку несколько отодвинуть к югу степную границу в По-
росье: он заново «сруби Гурьговъ» (Юрьев), ранее покинутый населением
из-за половецкой опасности и сожженный кочевниками.
В 1105 г. половецкие набеги на русские земли возобновились: «При-
шедъ Бонякъ зиме на Зарубе». В следующем 1106 г. половцы трижды на-
падали на Русь, но каждый раз отступали, встретив серьезный отпор. Сна-
чала «повоева Половци около Заречьска», но войско, посланное киевским
князем, «въгонивыпе Половеце до Дуная, полон отяша». В мае «воева Бо-
някъ и зая коне оу Переяславль». И, наконец, «приде Бонякъ и Шарукань
старый и ини князи мнози и сташа около Лубна». Объединенное войско
русских князей двинулось им навстречу, перешло через Сулу. Половцы, не
приняв боя, «побегоша, хватаючи копии» 1.
События 1106 г. на степной границе очень показательны: они свиде-
тельствуют о наметившемся, несмотря на продолжающуюся активность
половцев, переломе в войне Руси с кочевниками. Половецкие набеги, как
правило, успешно отбивались русскими дружинами. Даже большие поло-
вецкие орды, не принимая боя, поспешно отступали при приближении рус-
ских полков. С другой стороны, Русь уже имела возможность выделять
значительные военные силы для походов в половецкие степи. Русские пол-
ки заходили далеко в глубь «Половецкой земли», до самого Дона. В 1109 г.,
по сообщению летописца, зимой «Дмитръ Иворовичь взя вежи Половець-
кие в Дона, 1000 вежь взя» 2. Такой дальний и результативный поход рус-
ские полки совершили впервые.
Военные действия на степной границе возобновились в 1110 г. Князья
Святополк, Владимир и Давид «идоша весне на Половце», и, «дошедше
Воиня, воротишася». В свою очередь, вернулись обратно и в степи и под-
ступившие к Воиню половцы. В том же году «пришедше Половци, воева-
ша около Переяславля по селомъ» 3.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 253—258.
2 Т а м же, стб. 260.
3 Там же.
44
Второй большой поход в глубь половецких степей был предпринят рус-
скими князьями весной 1111 г. Это был объединенный поход военных
дружин нескольких княжеств: в степи двинулись «Святополкъ с сыномъ,
Ярославъ и Володимеръ съ сынми, и Давидъ с сыномъ». Русское войско
«поидоша к Донови» и подступило к центру половецких кочевий — «граду
Шаруканю», а затем «поидоша к Сугрову и пришедше зажьгоша и». В ре-
шительной битве «на реце Салнице» половцы потерпели поражение:
«избьени быша иноплеменнице многое множество». В разоренных половец-
ких кочевьях было взято «полона много, и скоты, и кони, и овце». Летопи-
сец особо выделяет освобождение множества «колодников», захваченных
половцами во время прежних набегов на русские земли Ч
Поход 1111 г., разгром важных центров половецких кочевий — Шару-
кани и Сугрова — серьезно ослабили наступление кочевников на русское
пограничье. Только в 1113 г., воспользовавшись смертью князя Святополка
и народными волнениями в Киеве, половцы сделали попытку напасть на
Поросье. Именно так записано в Ипатьевской летописи: «Слышавше же
Половце смерть Святополчю, и съвокупишеся и придоша к Выры». Навст-
речу им выступило войско князя Владимира, и половецкие отряды поспеш-
но отступили в степи 1 2.
Княжение Владимира Всеволодовича Мономаха в Киеве (1113 —
1125 гг.) — время победоносных походов русских дружин в половецкие
степи, серьезно ослабивших кочевников и надолго прекративших их набеги
на южные рубежи. Великий киевский князь сумел объединить под своей
властью военные силы ряда феодальных княжеств, что сыграло решаю-
щую роль в обороне границ от наступления кочевников.
В 1116 г. великокняжеское войско разгромило центры кочевий «донец-
ких» половцев, набеги которых представляли наибольшую опасность для
степного пограничья: «посла Володимиръ сына своего Прополка, а Давидъ
сына своего Всеволода на Донъ и взяша три грады: Сугровъ, Шаруканъ,
Балинъ». В том же году другая русская рать «бишася с Половци и с Тор-
кы и с Печенегы оу Дона». Была укреплена и юго-западная граница Руси:
Владимир Мономах «посажа посадники по Дунаю» 3.
Следующий крупный поход в половецкие степи был предпринят в
1120 г. Во время этого похода русское войско зашло еще дальше в «Поло-
вецкую землю», за Дон. В Лаврентьевской летописи так описывается этот
поход: «Ярослав ходи на Половци за Донъ и не обретъ ихъ, воротися
опять» 4. Видимо, при приближении русского войска половецкие «вежи»
откочевали дальше на восток, не принимая боя.
В результате победоносных походов в степи, проведенных в последние
1 См.: ПСРЛ, т. II, стб. 266—268.
2 См.: там же, стб. 276.
3 Т а м же, стб. 284.
4 ПСРЛ, т. I, М., 1962, стб. 292.
45
годы великого княжения Святополка и при Владимире Мономахе, Русь
добилась явного перевеса над своими вековечными врагами — кочевника-
ми. Это был очень важный исторический успех, обеспечивший условия для
дальнейшего развития русских земель. Недаром летописец считал одной
из главных заслуг Владимира Мономаха то, что он «наипаче же бе стра-
шенъ поганымъ». До смерти этого князя половцы не решались больше на-
падать на русские рубежи. В 1126 г., когда Владимир Мономах умер,
«слышавше же се врази Половци и просунушася к Баручю». Для того, что-
бы отбить этот половецкий набег, не потребовалось даже вмешательства
великокняжеского войска. Из Переяславля к Суле пришла дружина князя
Ярополка и наголову разбила половцев: «сразившемася полкома, побеже-
ни бывше погании.., часть ихъ избиша, а часть их истопе в реке».
Подводя итоги длительной войне Владимира Мономаха и его сына
Мстислава с кочевниками, летописец пишет: «Володимеръ самъ собою по-
стоя на Доноу, и много пота оутерь за землю Роускоую, а Мьстиславъ
моужи Свои посла, загна Половци за Донъ и за Волгоу, за Гиикъ и тако
избави... Роускоую землю от поганыхъ и оупорозьнеся Мьстиславъ от
рати» L Летописец несколько преувеличил результаты войны с кочевни-
ками: полностью вытеснить половцев из причерноморских степей не уда-
лось. Хотя орда Шаруканидов, на которую обрушилась целая серия рус-
ских походов, и отошла в 1117 г. на юг, к Северному Кавказу и в Грузию,
но другие объединения половцев продолжали кочевать поблизости от гра-
ниц Руси. Однако силы их были подорваны, самостоятельные половецкие
походы на Русь надолго прекратились.
Взаимоотношения Руси с кочевниками в 30—60 годах XII в. склады-
вались под воздействием двух противоположных факторов. С одной сторо-
ны, половцы были серьезно ослаблены войной с русскими княжествами, с
другой — на Руси резко усилилась феодальная раздробленность, началась
целая полоса затяжных и кровопролитных междоусобных войн. «Время ве-
ликого княжения Мономаха (1113—1125 гг.), — отмечает Б. А. Рыба-
ков, — завершает напряженный двадцатилетний период борьбы с полов-
цами, после чего единая держава в тех условиях перестала быть истори-
ческой необходимостью и продолжала существовать некоторый срок лишь
по инерции, так как глава государства сосредоточил в своих руках очень
большие военные резервы и употреблял их на поддержание единства стра-
ны твердой рукой» 1 2. Единство феодальной монархии, возрождение кото-
рой было вызвано чисто внешними причинами, слабело по мере ослабле-
ния натиска кочевников. В последние годы великого княжения Мстислава,
сына Владимира Мономаха, уже начались усобицы, а после его смерти
(в 1132 г.) непрекращающаяся феодальная война стала основным факто-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 289, 290, 303—304.
2 Б. А. Рыбаков. Первые века русской истории. М., 1964, стр. 143—144.
46
ром политической истории русских княжеств. В этих условиях кочевники,
уже не способные организовать широкое наступление на русские земли,
получили возможность постоянно вмешиваться в русские дела как союз-
ники враждующих между собой князей.
Половецкие отряды начали принимать участие в усобицах русских
князей еще при жизни великого киевского князя Мстислава Владимиро-
вича. В 1128 г. семитысячная половецкая орда пришла на помощь против-
нику киевского князя, Всеволоду, и стояла «оу Ратьмира дуброви за Вы-
ремъ». Не получив вестей от Всеволода, половцы «бежаша оу своя».
В 1135 г. половцы снова пришли на помощь Всеволоду и «воююче села и
городы Переяславьскои власти, и люди секуще, даже и до Киева придоша,
и Городець зажгоша, ездеху по оной стороне Днепра, люди емлюще, а
другыя секуще..., и плениша же и скота бещисление множество» L
В 1136 г. противники великого князя Ярополка — «Олговичи с Половци
переидоша Днепръ декабря въ 29 и почаша воевати от Трьполя около
Красна и Василева и до Белагорода, оли же и до Деревъ, и чресъ Лыбедь
стреляхуся». С большим трудом, собрав «множьство вой на нь изо всихъ
земль», князю Ярополку удалось добиться заключения мира с половец-
кими ханами. В 1139 г. снова «приведе Всеволодъ Олговичь Половце к
Прилоукоу и взя, ины городы пойма Посульское». На этот раз опасность
была настолько велика, что киевский князь, кроме дружин из различных
областей Руси, призвал на помощь войско от венгерского короля: «съзва-
ся съ братью своею и съ сыновци своими събрася, и съ Соуждалци и Рос-
товчи, с Полочанъ и Смолняны, и король Оугры посла помощь, Береньди-
чевъ 30 тысящь, и Тоуровце, и собра вой многы». Всеволод и его половец-
кие союзники не приняли боя с великокняжеским войском и, заключив
мир, «разидошеся въ свояси» 1 2.
Интересно отметить, что в летописном рассказе о заключении мира
(как и в других записях такого рода) ничего не говорится о половцах.
Видимо, кочевники не играли самостоятельной роли в событиях и высту-
пали в качестве послушных союзников враждующих князей. Именно так
представляет половецких «союзников» русский летописец. Черниговский
или киевский князь, «заратившись» со своими политическими противни-
ками, мог запросто «посла на не дикыя Половце»; половецкие послы приез-
жали в княжеские столицы и клялись в верности: «прошаемъ здоровия
твоего, а коли ны велись к собе со силою прити»; в свою очередь князь
посылал к половцам, «веля имъ поехати к собе вборзе» 3. Видимо, прини-
мая участие в феодальных войнах, половцы не преследовали каких-ни-
будь определенных политических целей. Они просто использовали благо-
приятную обстановку междоусобных распрей для грабежей и захвата
1 ПСРЛ, т. II, стб. 291, 295- 296.
2 Там же, стб. 299, 301—302.
3 Т а м же, стб. 335, 341, 500 и др.
47
пленных. Поэтому половецкие отряды легко отзывались на призывы враж-
довавших князей, заключали с ними союзы и предпринимали совместные
походы, но это были союзники неверные и ненадежные. Встретив сильное
сопротивление, они обычно бежали с поля боя, бросив на произвол судьбы
призвавшего их князя. Летописи полны упоминаниями о нестойкости в
бою половецких отрядов: то князья в ночь перед решающим сражением
вдруг обнаруживали, что «Половци от них поидоша в Половци, а мало По-
ловецъ оста оу нихъ», то «Половци..., ни по стреле пустивше, тогда побе-
гоша», то «Половци же оубоявшеся, того же начаша отиматися прече», то,
подступив в очередной раз в Переяславлю и встретив сопротивление осаж-
денных, «Половци же видивше, оже выехала к ним помочь, и поидоша
прочь от города, и тако не стаюче, идоша за Сулу, бояху бо ся» 1.
В летописях не имеется данных о прямом найме половецких отрядов
для участия в усобицах. Видимо, враждующие князья расплачивались со
«своими» и «дикими» половцами тем, что позволяли им беспрепятственно
грабить и захватывать пленных. В Ипатьевской летописи под 1159 г. со-
держится интересная запись, проливающая свет на характер взаимоотно-
шений князей с половецкими созниками. Князь Иван Ростиславич Бер-
ладник с половцами подступил в Ушице. Население города сочувствовало
ему: «смерды скачуч чересъ заборола къ Иванови, и перебеже ихъ 300».
В этих условиях разорять город не было никакой необходимости. Однако
«хотеша Половцы взяти город», а когда Берладник воспрепятствовал это-
му, «разгневавшеся Половци, ехаща от Ивана». Впоследствии половцы
упоминаются летописцем уже в лагере противников Ивана Берладника.
Таким образом, отказа князя отдать на разграбление половецким «союзни-
кам» русский город оказалось достаточно для их «отъезда» и перехода на
сторону врагов.
Не удивительно, что походы половецких отрядов во время феодальных
войн обычно сопровождались грабежами и насилиями. От их налетов стра-
дали даже княжеские столицы, не говоря уже о неукрепленных селах и
деревнях. Так, во время междоусобной войны 1152 г. князь Юрий Долго-
рукий «пусти Половци к Чернигову воевать. Половце же пришедыпим к
городу много полона взяша и Семынь пожгоша», «острогъ зажгоша, перед-
городье все», а затем и «городъ пожгли». В 1154 г. опять в качестве союз-
ников князя Юрия Долгорукого половцы разорили окрестности Переяслав-
ля: «много зла створиша Половци около Переяславля, и пожгоша села
вся». Половцы уводили в свои «вежи» тысячи пленных, которые считались
самой ценной добычей. Массовый увод населения в половецкий плен пре-
вратился в настоящее бедствие. О размерах этого бедствия дает некоторое
представление летописная запись 1160 г. о походе половцев на Смоленск:
«Много зла створиша Половци, взяша душь боле тмы (более 10 тыс. —
1 ПСРЛ, т. II, стб. 357, 438, 458, 472 и др.
48
В. К.), а иныя исекоша» Ч При описании русских походов в степи летопис-
цы часто упоминают об отбитых «колодниках», о «полоне».
В 40—60-х годах XII в. участие половецких отрядов в междоусобных
войнах стало постоянным явлением: редкая усобица обходилась без того,
чтобы тот или иной князь не приглашал к себе на помощь «поганых». Ле-
тописи этого времени буквально пестрят упоминаниями о совместных по-
ходах половецких отрядов и дружин враждующих князей; половцы прини-
мали участие в феодальных войнах в 1147, 1148, 1149, 1150, 1151, 1152,
1154, 1160, 1161, 1162, 1167 гг. 1 2. Появление в русских землях «союзных»
половцев чередовалось с набегами на пограничные области их «диких»
собратьев: кочевники использовали благоприятную для них обстановку,
когда русские князья были заняты усобицами, для грабежей и захвата
пленных. Летописец указывает на прямую связь половецких набегов с уси-
лившимися усобицами: «оуведавше Половци, оже князи не в любви живуть,
шедше в порогы, начата пакостити». Князьям пограничных со степью об-
ластей приходилось организовывать походы, чтобы отбить кочевников. Од-
нако, в отличие от походов Владимира Мономаха, эти походы уже не име-
ли общерусского характера и преследовали ограниченные цели; вытеснить
половцев за пределы русских земель или отбить награбленную добычу и
пленных. В глубь половецких степей русские дружины теперь не ходили.
Для борьбы с набегами князья старались привлечь «своих» кочевни-
ков — «черных клобуков» (берендеи, торки и др.), заселявших Поросье и
другие области на южной степной окраине и признавших власть киевских
князей. Так, осенью 1155 г. «придоша Половци и воеваша Поросье. Василь-
ко же с Берендичи спостигъ, изби е, а другыи изоимаша». В 1162 г. полов-
цы, напавшие на Поросье, были снова разгромлены черными клобуками.
По сообщению летописца, «придоша Половци мнози к Гюргеву, и взяша
вежи многи по Роту..., Черные же Клобукъ весь съвъкупившеся, ехаша по
них, и постигоша я на Реи, и многи биша их, и полонъ весь отимаша оу
нихъ, и самехъ изоимаша боле 500, яша же и два княжича». В 1160 г.
князь Изяслав «с Берендичи и с Каепичи пусти на Половци ити..., доехав-
ше ихъ, нача я бити и много ихъ избиша, а другыя руками изоимаша и
люди отполониша своя, иже бяху Половци поймали» 3.
Таким образом, и после победоносных походов в степи князя Влади-
мира Мономаха и его сына Мстислава половецкая опасность не была пол-
ностью ликвидирована. Половецкие «наезды» на Русь продолжались, но
уже преимущественно не в форме самостоятельных набегов на погранич-
ные области, а в форме участия в феодальных войнах русских князей.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 456—457, 476, 497, 508.
2 См.: т а м ж е, стб. 304, 319, 334, 339, 341, 342, 356—359, 361, 377—378, 382, 389,404,
423—425, 431, 437—438, 455—458, 468, 471, 472, 475—476, 497, 500, 505—508, 514—515,
526 и др.
3 Там же, стб. 479, 507, 521.
49
Вместе с призывавшими их князьями половецкие отряды заходили далеко
в глубь русских земель: к Галичу, Чернигову, Смоленску. Отдельные по-
ловецкие отряды, по-видимому, постоянно находились в русских землях,
переходя на службу от одного князя к другому. Недаром летописец отме-
чает, что в 1165 г. «Василько Ярополчичь изби Половци на Руси (курсив
мой. — В. К.), много же ихъ руками изоима, и обогатишас дружина его
оружьемъ и конь, и сам искупа много има на нихъ» 1.
Длительные междоусобные войны 40—60-х годов XII в. не только соз-
давали условия для постоянного вмешательства половецких ханов в рус-
ские дела, но и позволили половцам, значительно ослабленным русскими
походами конца XI — начала XII в., накопить силы для нового наступле-
ния на Русь. В степях сложилось сильное объединение кочевников, во главе
которого стоял половецкий хан Кончак. В 70-х годах половцы значительно
активизировались. Они снова «начаша пакостити» на степной границе.
С этим, видимо, связан большой поход князя Мстислава, о котором лето-
писец сообщает под 1170 г.
Поход был задуман как общерусское мероприятие: в нем участвовало
13 самых влиятельных русских князей и «инии мнози». Целью похода,
судя по летописному рассказу о нем, было овладение путями к Черному
морю, захваченными кочевниками. «Оже оу нас и Гречьскии путь пере-
ступаюче, и Солоныи и Залозныи, — обращался ко всей «братье» киевский
князь Мстислав, — а лепо ны было, братье, поискати отецъ своихъ и дедъ
своих пути» 2.
2 марта 1170 г. объединенное войско русских князей вышло из Киева.
Половецкая орда не приняла боя и «побегоша, лишившеся женъ и детии».
Началось преследование («поехаша вборзе по нихъ»). Половецкие «вежи»
были разгромлены «на Оугле, реце, а другые по Снопороду». Наконец, по-
ловцы были настигнуты у Черного леса, «и ту, притиснувше к лесу, изби-
та е, а ины руками изоимаша. Бастии же инии мнози гониша по них и за
Въсколь бьюче и, толико взяша полона множьства, якоже всимъ Рускимъ
воемъ наполнитися до изобилья и колодники, и чагами, и детьми их и че-
лядью, и скоты, и конми; христианы же отполонивше, пустиша на свободу
вси» 3. Однако возобновившиеся усобицы помешали закрепить этот боль-
шой успех, и вскоре половцы снова «много зла створивше, люди повоева-
ша», приняв участие в феодальной войне.
В 1172 г. несколько половецких орд обрушились на русское погра-
ничье. По словам летописца, «приде множьство Половець, разделившеся на
двое, однии поидоша къ Переяславлю и сташа оу Песочна, а друзии пои-
доша по оной стороне Днепра Кыеву и сташа оу Корсуня». Пока князь
Глеб Юрьевич вел переговоры с «переяславскими» половцами на левобе-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 525.
2 Та м же, стб. 538.
3 Т а м же, стб. 539—540.
50
режье Днепра, «корсуньские половци» (как их называет летописец) пред-
приняли опустошительный набег на Киевскую землю: «ехаша на Кыевъ
воевать, и приехаша къ Полоному к граду Десятиньному и къ Семьчу и
взяша села безъ оучьта с людми и с мужи и съ женами и коне и скоты и
овьце погнаша вь Половьце». Брат киевского князя — Михалко с переяс-
лавской дружиной («сь ним Переяславець сто») и полуторатысячным отря-
дом берендеев напал на отходивших с полоном половцев и в нескольких
сражениях разгромил их по частям, причем «яша ихъ руками полъторы
тысяче» и отбил «полон» Ч
В 1173 г. половцы предприняли новый поход на Киевскую землю, но
опять неудачно: «Тоя же зимы придоша Половци на Кыевьскую страну и
взяша множьство селъ за Кыевомъ с людми и скоты и с коньми и поидо-
ша со множествомъ полона в Половьце». Князья Михалко и Всеволод с
отрядами берендеев и торков «поехаша по дорозе по нихъ и оустетоша я с
полономъ и бишася с ними..., онехъ избиша, а другыя изьимаша и полонъ
отяша, 4 ста чади» 1 2.
В следующем 1174 г. снова «начаша Половьци пакость творити по
Рьси». Половецкие ханы Кобяк и Кончак подступили к Переяславлю.
Князь Игорь Святославович «совокупивъ полкы свои и еха в поле за Воръ-
сколъ». Поблизости от Переяславля произошел бой между его войском и
половецкой ордой, опять закончившийся полным поражением кочевников.
По-видимому, половцы не оказали сильного сопротивления. По словам лето-
писца, «бе рать мала, и темь не оутерпеша стати притиву Игореви, и тако
побегоша (половцы. — В. К.), весь полонъ свои пометавъше». Дружина
Игоря преследовала отступавших половцев, и, «постигъше, онехъ избивше,
а иныхъ изьимаша».
Таким образом, половецкие набеги первой половины 70-х годов были
довольно частыми, но, как правило, успешно отбивались силами погранич-
ных русских княжеств и отрядами «служилых» черных клобуков и берен-
деев. По своей силе половецкие орды этого времени не шли ни в какое
сравнение с полчищами кочевников конца XI в., когда для обороны от них
южных границ киевским князьям приходилось собирать полки из многих
областей Руси, вплоть до далекого северного Новгорода.
Конечно, в затяжной войне с половцами были и неудачи. Например, в
1177 г. «придоша Половци на Роускоую землю..., взяша бгородовъ Берень-
дичь и поидоша к Растовцю». Русское войско, которое двинулось следом за
ними, потерпело поражение: «Половци, оборотившися, победиша полкы
Роуськее и много бояръ изъимаша». Зато в 1179 г., когда снова «придоша
иноплеменьници на Роускоую землю..., Кончакъ с единомысленными свои-
ми, приехавше и к Переяславлю, много зла створи крестьяномъ, онихъ пле-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 555—556, 557—559.
2 Т а м ж е, стб. 562—563.
51
ниша, а иныи избиша», одного появления русского войска за Сулой оказа-
лось достаточно, чтобы половецкая орда поспешно оступила В феврале
1183 г. «придоша Половци на Роусь воевать ко Дмитрову», однако, по сло-
вам летописца, «не быс пакости от нихъ». Русское войско, выдвинутое к
границе, остановило грабительский набег. Наступившая оттепель отрезала
степнякам путь к отступлению, в результате «Половце, который оутегли
перейти вежами, спасошася, а котореи не оутегли, а тех взяша, рекоша же,
ако в тоу рать веже и кони, скоты снози потопли соуть в (реке) Хирии,
бегаюче передъ Роусью».
Два последующих похода русских князей против половцев, предприня-
тые летом того же года, были удачными. Русские полки нанесли кочевни-
кам серьезное поражение, «яша Кобяка Карлыевича со двеима сынома,
Билюковича Изая и Товлыя сыномъ и брата его Бокмиша, Осалоука Ба-
рака, Тарха, Данила и Съдвака Коулобичкого яша жь, и Корезя Колота-
новича тоу оубиша и Торсоука, а инехъ бещисла».
В 1184 г. «пришелъ бяше оканьныи и безбожиныи и треклятый Кон-
чакъ со мьножествомъ Половець на Роусь..., пленити хотя грады Роускые
и пожещи огньимъ». Половецкая орда остановилась на реке Хороле и на-
чала переговоры с черниговским князем Ярославом Всеволодовичем. В это
время киевский князь Святослав Всеволодович «со всими своими полкы»
перешел Хорол и ударил на половцев. Половецкий хан Кончак «зане оуте-
че чересъ дорогоу», а «прочая же воя ихъ онихъ избиша, а коне и ороужье
многое множество и ополонишася» 1 2.
В 1185 г. половцам был нанесен еще один удар. Киевский князь «пос-
ла Романа Нездиловича с Берендици на поганее Половце..., взяша веже По-
ловецькеи, много полона и конии». Неудачный поход на половецкие «ве-
жи» новгород-северского князя Игоря Святославича, так красочно описан-
ный в «Слове о полку Игореве», существенным образом не изменил
положения на степной границе, хотя и привел к некоторой активизации
половецких набегов3.
На связь усилившихся набегов половцев с неудачным походом князя
Игоря прямо указывает южнорусский летописец: «Погание же Половци,
победивъше с братьею, и взяша гордость великоу и скоупиша всь языкъ
свои на Роускоую землю». В свою очередь, русские князья также приняли
меры по укреплению обороны южных границ. Князь Давид Смоленский с
полками «сташа оу Треполя», а князь «Ярославъ в Чернигове совокоупивъ
вой свои, стояшеть».
Половцы наступали в двух направлениях: «Кончакъ поиде к Переяс-
лавлю», а «дроузии Половце идоша по оной стороне к Путивлю». Окрест-
ности Переяславля были разорены кочевниками, но сам город устоял, от-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 603, 612—613.
2 Т а м же, стб. 628—629, 632, 634—636.
3 Подробности похода Игоря см. там же, стб. 638—644.
52
бив все половецкие приступы. От Переяславля Кончая двинулся к Римову.
Русское войско «опоздашеся», и половцы «взямше городъ Римовъ и ополо-
нишася полона и поидоша во свояси». Другая половецкая орда, тоже «оу
силахъ тяжькихъ», вторглась в Посемье, «повоевавши волости и села ихъ
пожгоша, пожгоша же и острогъ оу Поутивля и возвратишася во свояси»
Русь, таким образом, расплатилась за неудачу князя Игоря разорением
своих пограничных областей.
В 1187 г. военные действия на степной границе проходили с перемен-
ным успехом. Весной половцы появились «на Татинце, на Днепренскомъ
броде», но были отбиты русскими дружинами и отрядами черных клобуков
и «бежаша за Днепръ». Осенью «воева Кончакъ по Реи с Половци, по се-
ми же почаша часто воевати по Реи, в Черниговьскои волости». Зимой
«совокоупившеся вси князи Роуские поидоша по Днепроу, и доидоша до
Снепорода, и тоу изъимаша сторожи Половецкые, и поведоша вежа и ста-
да Половецкая оу Голоубого леса» 1 2. Однако «дале от Днепра» князья не
пошли, несмотря на призывы Святослава, и «возвратишася во свояси».
Той же зимой киевскому князю удалось организовать еще один поход на
половцев. По сообщению летописца, он «посла Черны Клобукъ на веже за
Днепръ, и Романа Нездиловича воеводою, и взяша вежи за Днепромъ и
возвратишася во свояси со славою и честьстью». Момент для похода был
выбран очень удачно, так как в это время половцы «шли в Доунаи, и не бе
ихъ дома в вежахъ своихъ» 3.
Активная оборона южных границ и успешные походы на половецкие
«вежи» ослабили наступление кочевников. Упоминания о набегах полов-
цев на два года исчезают из русских летописей. А в 1190 г. «Святославъ
сватомъ своимъ с Рюрикомъ оутишивъша землю Роускоую и Половци
примиривша в волю свою», имел даже возможность отправиться «на ловы
по Днепрю в лодьяхъ на оустья Тесмени», т. е. в район, ранее постоянно
подвергавшийся половецким наездам. Однако осенью того же года поло-
вецкие отряды снова появились на русских рубежах. Половцы вмешались
в распрю киевского князя с его «служилым» торческим князем Кондувды-
ем. Половецкие отряды «изъехаша городъ Чюрнаевъ и острог взяша», а за-
тем «почаша часто воевати по Реи». Зимой дружины князей Ростислава
Рюриковича и Ростислава Владимировича, соединившись с отрядами чер-
ных клобуков, предприняли поход «на вежа Половецькия». Войско рус-
ских князей и черных клобуков зашло далеко в глубь половецких степей,
до самой Протолчи, и «тоу заяша стада многа Половецкая в лоузе в Днеп-
рескомъ». Половцы, пытавшиеся на обратном пути отбить стада и полон,
потерпели поражение: «стрелци же Рускыи и Чернии Клобуци... яша ихъ
1 ПСРЛ, т. II, стб. 646, 647—649.
2 Там же, стб. 652, 653.
3 Т а м же, стб. 659.
53
живыхъ 600, а иныхъ избита» Ч После этого половцы дважды пытались
совершить набег на Поросье, но оба раза неудачно. Во время первого на-
бега они узнали, что «Святославъ стоить, совокоупився, оу Коульдерева, и
тако оуверноувшася, побегоша, пометавше стяги и копья». В другой раз
половцы «ехаша к Товаромоу», но были встречены русским войском и сно-
ва «бежачи от города, обломишася на Реи и тоу инехъ изьимаша, а дроу-
гия избиша, а инии истопоша» 1 2.
Русские походы в половецкие степи, совершенные в следующем году,
были более успешными. В 1191 г. «сдумав Игорь с братьею ити на Полов-
ци и шедше, ополонишася скотомъ и конми и возвратишася во свояси».
Следующий поход, предпринятый зимой, имел в известной мере общерус-
ский характер: в нем участвовали дружины семи князей. Русское войско
«ехаша до Оскола», однако неожиданно напасть на половецкие кочевья не
удалось — «Половцемъ же весть на ня, и пустиша вежи назадь, а сами со-
вокоупившеся, ждуть их». Не завязывая сражения с успевшими пригото-
виться половцами, русское войско отступило и благополучно вернулось.
Неспокойно было на степной границе и в 1192 г. Киевскому князю
пришлось держать поблизости от южного рубежа большое войско, чтобы
предупредить возможные набеги половцев. По сообщению летописца,
«князь Святославъ со сватомъ своимъ с Рюрикомъ совокоупившеся и с
братьею и стояша оу Канева все лето, стерегоучи земли Роуские, и тако
сблюдше землю свою от поганыхъ, и разидошася во свояси». Осенью 1193 г.
князья Святослав и Рюрик вели переговоры о мире с половецкими «князь-
ями», которые по их приглашению приехали к Каневу, а зимой русские
дружины вместе с черными клобуками предприняли успешный поход за
Рось, «ополонишася... скотомъ и коньми и челядью, и колодникъ много
изимаша, княжичевъ их (половцев, — В. К.) и добрый мужи имаша, и ко-
лодники и кони, и скота, и челяди, и всякого полона и не бе числа» 3. Той
же зимой князь Ростислав вторично разбил половецкую орду, подступив-
шую к городу Торческу, на Роси. Другая половецкая орда зимой «воеваша
но Оубережи».
С середины 90-х годов XII в. самостоятельные походы половцев на
Русь прекратились. В летописных записях конца XII — начала XIII вв.
половцы упоминаются только в связи с междоусобными войнами, в кото-
рых отдельные отряды кочевников продолжали принимать участие. По сви-
детельству южнорусского летописца, половцы участвовали в усобицах в
1195, 1196, 1202, 1217, 1219, 1228, 1229, 1234, 1235 гг.4. Опустошения, при-
чиняемые половецкими «союзниками» враждующих князей, иногда были
1 ПСРЛ, т. II, стб. 668, 669, 671—672.
2 Т а м же, стб. 672—673.
3 Т а м же, стб. 677—678.
4 Т а м ж е, стб. 690, 694, 695, 698, 700, 717, 725, 736, 737, 755, 761, 772, 773 и др.
54
очень значительными но «Половецкая земля» уже перестала выступать
в качестве единой враждебной силы, для борьбы с которой требовались
общерусские усилия. К концу XII в. половецкая опасность уже была в зна-
чительной степени ослаблена, хотя, конечно, кочевники продолжали бес-
покоить порубежные русские земли.
Причины ослабления половецкого натиска на Русь следует искать как
внутри самого половецкого общества, так и в тех внешнеполитических ус-
ловиях, в которых оказалась «Половецкая земля» к исходу XII столетия.
Конечно, решающую роль в ослаблении половецкого наступления сыграло
сопротивление соседних оседлых народов, в первую очередь русских. Хоро-
шо организованная, подкрепленная мощными укрепленными линиями обо-
рона южных границ Руси постоянно сдерживала агрессивные устремле-
ния кочевников; для ее преодоления половцам приходилось затрачивать
много жертв и усилий. Победоносные походы русских князей в степь гро-
мили центры половецких кочевий, массовые захваты скота и пленных во
время этих походов подрывали экономическую базу кочевых половецких
племен, в битвах погибали тысячи и десятки тысяч половецких воинов.
Увлекаемые правящей верхушкой в бесконечные грабительские походы,
лишенные притока свежих сил из азиатских степей, половцы постепенно
слабели в борьбе с соседними народами. Это имело особенно большое зна-
чение потому, что численность самих половцев была сравнительно неболь-
шой. А. И. Попов определяет ее «сотнями тысяч». «О миллионах, — по его
мнению, — речи идти не может» 1 2. Судя по характеру русско-половецких
отношений и военных действий на степной границе, с этим можно согла-
ситься.
Борьба против кочевников была делом не только князей и их дружин,
но и широких народных масс. Этим в значительной степени объясняется
сила отпора половецкому наступлению. Важную роль в отражении поло-
вецких набегов играли городские ополчения. Об их участии в борьбе с по-
ловцами неоднократно упоминают летописцы. Например, когда в 1093 г.
под городом Торческом половцы разбили княжеское войско, горожане про-
должали сопротивление и нанесли немалый урон кочевникам. Летописец
сообщает: «Половцемъ же оседяще Торочьскии, противящем же ся Торо-
комъ и крепко борющимъ, изъ града оубиваху многы от противныхъ» 3.
В 1146 г. жители Путивля, когда к городу во время усобицы подошли «ди-
кие половцы», наотрез отказались сдаться: «Не вдашася имъ Поутивлечи,
дондоже приде Изяславъ с силою Киевскою, онем же крепко бьющимся съ
града». В 1152 г. половцы, подступившие к Чернигову тоже встретили
1 Например, в 1235 г., когда половцы «взямшю всю землю Галичькоую» (ПСРЛ,
т. II, стб. 775).
2 А. И. Попов. Кыпчаки и Русь. «Ученые записки ЛГУ. Серия исторических
наук», вып. 14, 1949, стр. 98.
3 ПСРЛ, т. II, стб. 212.
55
упорное сопротивление горожан. Городские ополчения, «черные люди»,
ходили вместе с княжескими дружинами в походы против половцев. Так,
во время похода 1151 г. на половцев князья выступили со своими дружина-
ми, со служилыми черными клобуками «и с Кыяны». В войске князя Игоря
во время похода 1185 г. были «черные люди». Случалось, что вмешатель-
ство горожан срывало намерения враждовавших князей призвать половцев
для участия в усобице. В 1139 г., когда черниговский князь Всеволод Оль-
гович хотел призвать половецкую орду для выступления против киевского
князя Ярополка, «людие Черниговци въспиша к Всеволодоу: ты надеешися
бежати в Половце, а волость свою погубиши..., лоуче... проси си мира» Ч
Князю пришлось подчиниться.
Что касается внутренних причин, то здесь следует выделить прежде
всего последствия феодализации половецкого общества, разрушившей един-
ство военной организации кочевников. Половецкие «князья» постепенно
превращались в феодальных владык, политика которых в своей основе,
несмотря на известные особенности, мало уже отличалась от политики рус-
ских князей. Нельзя не учитывать и большого воздействия на половцев
Руси и других оседлых народов Восточной Европы. На это, в частности,
обращает внимание А. И. Попов. По его мнению, ослабление половецкого
наступления на русские земли «могло явиться следствием только 150-лет-
него воздействия Руси и культурных стран Кавказа на половцев» 1 2.
Большое значение для борьбы с половцами имело привлечение на
службу отдельных отрядов кочевников, «своих поганых», которых русские
князья селили в пограничных областях и использовали для сторожевой слу-
жбы. «Замиренные» печенеги, торки, берендеи, коуи, турпеи, половцы и
другие группы кочевников, известные русским летописцам под общим на-
звание «черные клобуки», были поселены в XI—XII вв. в Поросье, Верхнем
Побужье, по притокам Тясмина и Синюхи, по левой, «переяславской» сто-
роне Днепра и верно несли службу киевским князьям по охране границ от
своих «диких» собратьев. Под предводительством русских князей и воевод,
а порой и самостоятельно «черные клобуки» неоднократно отбивали набе-
ги половецких орд на Киевскую и Переяславскую землю. Летопись сооб-
щает о сражениях служилых «черных клобуков» с «дикими» половцами в
1125, 1151, 1155, 1161, 1162, 1171, 1173, 1174, 1190 гг. Иногда «черные
клобуки» были даже более воинственно настроены по отношению к «ди-
ким» половцам, чем сами русские князья, и прямо требовали огранизации
походов в половецкие степи. Возможность бить «диких поганых» руками
«своих поганых» была обеспечена длительным воздействием на кочевни-
ков более передового феодального русского общества и далеко зашедшим
процессом феодализации самой половецкой орды.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 301, 333, 424, 457, 641.
2 А. И. Попов. Цит. работа, стр. 109.
56
Серьезный удар половцам нанесли монголо-татары, вторгшиеся в
причерноморские степи в 1222—1223 гг. (тридцатитысячный отряд мон-
гольских полководцев Субедея и Джебэ). Половецкие кочевья в степях
Нижней Волги и Нижнего Дона были разгромлены монголо-татарскими
завоевателями; остатки половцев бежали на запад. Серьезные потери по-
несли половцы и в кровопролитной битве на реке Калке (см. гл. 2).
Тяжелой и длительной была борьба Руси с кочевниками-половцами,
много жертв и усилий стоила она русскому народу. С 1061 по 1210 г., по
подсчетам П. В. Голубовского, половцы совершили 46 больших походов на
Русь, из них на долю Переяславского княжества пришлось 19 походов, на
Поросье — 12, на Северскую область — 7, на Киевскую и Рязанскую зем-
ли — по 4. Количество мелких половецких наездов вообще не поддается
учету: их было множество. За это же время половецкие отряды 34 раза
принимали участие в междоусобных войнах русских князей 1. Однако при
всей тяжести борьбы с кочевниками и тех опустошениях, которые они при-
чиняли пограничным областям, половецкое наступление нельзя сравни-
вать с монголо-татарским нашествием на Русь. Даже в периоды наиболь-
шей половецкой опасности, когда степняки ставили свои «вежи» под сте-
нами стольного Киева и осаждали «многим множеством» Переяславль или
Чернигов, речь никогда не шла о самом существовании Руси, о ее неза-
висимости. Половцы были в состоянии только совершать грабительские
походы, иногда очень опустошительные, разбойничьими наездами разорять
пограничные области или своим вмешательством усугублять разрушитель-
ные последствия феодальных войн. Размеры территории, страдавшей от
половецких набегов, были сравнительно невелики. Как отмечает В. Т. Па-
шуто, половецкие набеги охватывали около 715, главным образом степной,
части страны 2. Это были не завоеватели, а беспокойные соседи, которые
ранили Русь набегами, но не могли и думать о том, чтобы нанести ей
смертельный удар.
Полуторавековая борьба с половцами оказала значительное влияние на
историю Древней Руси. Многие явления и процессы, характерные для ран-
него русского феодализма, трудно правильно понять и объяснить, не учи-
тывая воздействия такого внешнеполитического фактора, как половецкое
наступление на южные рубежи.
Вопрос о влиянии борьбы с кочевниками на различные стороны жизни
Древней Руси сложен и недостаточно разработан в исторической литерату-
ре. Поэтому, не ставя задачей всесторонне осветить его, попытаемся обоб-
щить имеющиеся сравнительно немногие наблюдения и выводы.
Выше уже говорилось, что нашествие половцев на Северное Причер-
1 См.: П. Голубовский. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар.
Киев, 1884, стр. 83, 169.
2 См.: «Древнерусское государство и его международное значение». М., 1965,
стр. 98.
57
поморье привело к утрате Русью части плодородных черноземных земель
на юге страны, к изъятию их из земледельческого оборота. Славянские зем-
ледельческие поселения в степях, возникшие в результате колонизаци-
онного движения VIII—IX столетий, были сметены половецкой волной.
Под ударами половцев в начале XII в. погибло самое южное русское кня-
жество — Тмутаракань, являвшееся важнейшим звеном на путях торгов-
ли с Востоком. Половецкая опасность привела к отливу населения и из
лесостепной зоны, из пограничных со степью областей. Именно появление
в степях половецких орд и их набеги оказались фактором, ускорившим пе-
ремещение славянского населения из Приднепровья на север и северо-во-
сток и колонизацию славянами лесного междуречья Оки и Волги.
Половецкая кочевая стихия отрезала Русь от черноморских портов,
нарушила торговлю с Востоком и Византией. Как показывают исследова-
ния М. В. Фехнер, торговые отношения Руси с Востоком, достаточно ожив-
ленные в X—XI вв., приостановились в XII столетии (из инвентаря дере-
венских погребений этого времени исчезли обычные раньше бусы восточ-
ного происхождения). Губительные последствия имело господство половцев
в южных степях и для торговли Руси с Востоком по Балтийско-Волжскому
пути Ч Половецкие орды перерезали древние торговые пути от Киевской
земли к Черному морю: «Греческий» (в Византию), «Соляной» (через
Лукоморье к соляным озерам), «Залозный» (к Азовскому морю и Тмута-
ракани). Киевский князь Мстислав, обращаясь к другим русским князь-
ям, с горечью отмечал в 1170 г.: «Оуже оу нас и Гречьскии путь пересту-
паюче, и Солоныи, и Залозный»1 2. Известно, что движение торговых кара-
ванов по Залозному пути почти полностью прекратилось уже в конце
XI в. 3. Имеются данные даже о том, что половцы пытались нарушить со-
ляную торговлю Киевской земли с Галицией4. Нарушение кочевниками
древних торговых путей Руси неблагоприятно сказывалось на экономике
страны.
О влиянии борьбы с кочевниками на политическое и социально-эконо-
мическое развитие Древней Руси интересные наблюдения сделаны акаде-
миком Б. А. Рыбаковым. Именно с внешними причинами, с усилением в
конце XI — начале XII в. половецкого наступления Б. А. Рыбаков связы-
вает «возрождение феодальной монархии при Святополке — Мономахе —
1 Подробнее см.: А. Н. Насонов. Тмутаракань в истории Восточной Европы.
«Исторические записки», 1940, №6; М. В. Фехнер. Некоторые сведения археологии
по истории русско-восточных экономических связей до середины XIII в. «Междуна-
родные связи России до XVII в.» М., 1961, стр. 54; В. Б. Вилинбахов. Балтийско-
Волжский путь. «Советская археология», 1963, № 3, стр. 133.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 538.
3 В. Г. Фоменко. Южные пути Киевской Руси на Запорожье. «Археографи-
ческий ежегодник». М., 1964, стр. 30.
4 А. И. П о п о в. Кыпчаки и Русь. «Ученые записки ЛГУ. Серия исторических
наук», вып. 14, 1949, стр. 104.
58
Мстиславе» Ч После того как половецкое наступление было отбито, единая
держава снова перестала быть исторической необходимостью и, просуще-
ствовав некоторое время «по инерции», распалась на многие феодальные
княжества. Сам ход обособления отдельных феодальных княжеств также
связан с борьбой Руси против половцев. Внешнеполитические факторы сы-
грали определяющую роль в очередности этого обособления. Раньше дру-
гих обособились от Киева те земли, которым никогда не угрожала поло-
вецкая опасность: Новгород и Псков. Во вторую очередь обособились Галич,
Волынь и Чернигов. Галичу помогало его окраинное положение, удален-
ность от основного театра войны с половцами и близость к Венгрии и
Польше, откуда могла прийти поддержка. Обособление Чернигова объяс-
няется давними связями с юго-востоком, Тмутараканью, Кавказом. Чер-
ниговские князья сами быстро наладили дружественные отношения с по-
ловцами и широко пользовались поддержкой «поганых» в междоусобных
войнах.
Весьма интересно наблюдение Б. А. Рыбакова о влиянии половецкого
наступления на классовую борьбу в южнорусских княжествах, а также на
организацию в них феодального хозяйства. Борьба с кочевниками была не
только общегосударственным, но и общенародным делом: различные клас-
сы русского общества объединяли свои усилия для войны со степью, что
в известной мере в определенные моменты сглаживало классовые проти-
воречия, отодвигало их на второй план. Так, по мнению Б. А. Рыбакова,
наступление половцев в 1092 г. помешало назревающему социальному кри-
зису вылиться в восстание; оно было отсрочено на 20 лет, до 1113 г., когда
половецкий натиск был значительно ослаблен победоносными походами
русских дружин в степи1 2.
В связи с длительной борьбой с кочевниками, сначала с печенегами,
затем с половцами, экономика южноруских феодалов постепенно приспо-
собилась к нуждам постоянной обороны, постоянной готовности к «сиде-
нью» в осаде и к походам. С этим, видимо, было связано широкое развитие
здесь закупничества (при содержании закупов внутри укрепленных бояр-
ских дворов) и возрастание холопского труда к XII в., позволявшего быст-
ро создавать в таких условиях запасы продовольствия и организовывать
своеобразные «крестьянские города» — прообраз военных поселений вроде
пограничного Изяславля на Горыни. Во Владимирской земле, надежно за-
щищенной лесами от половецких вторжений, отмеченные явления не по-
лучили заметного развития.
Другой аспект влияния борьбы с кочевниками на развитие Древней
Руси — это воздействие внешнеполитических факторов на процесс форми-
рования русской народности. По мнению, Л. В. Черепнина, внешние фак-
1 Б. А. Рыбаков. Первые века русской истории. М., 1964, стр. 150.
2 См.: Б. А. Рыбаков. Указ, соч., стр. 114.
59
торы имели известное, хотя и не определяющее значение в истории рус-
ской народности. В частности, «ускоряющим моментом в процессе скла-
дывания русской народности являлась борьба со степными кочевыми
народами». Организуя военные походы против кочевников, постоянно уг-
рожавших южным рубежам, русские феодалы опирались на стихийную
борьбу народа за Русскую землю, собирали большие ополчения из раз-
личных областей страны. Во время этих походов «складывались террито-
риальные и культурные связи, формировались черты будущего националь-
ного характера». Кроме того, общегосударственные мероприятия по обороне
южных границ, строительство оборонительных сооружений явилось фак-
тором, содействующим государственному освоению этнической территории
Руси. Сюда, на южные укрепленные линии, переселялось население из
различных областей страны, в процессе совместной борьбы с кочевниками
проходило постепенное сглаживание племенных различий 1. Расчленение
раннефеодального Древнерусского государства в результате дальнейшего
процесса феодализации создало предпосылки для дробления древнерус-
ской народности. Границы территории великорусской народности наме-
тились уже в XII — начале XIII в. Одним из факторов, подготовивших рас-
членение древнерусской народности, был фактор внешнеполитический:
наступление кочевников на Южную Русь и непосредственно связанное с
ним «перемещение населения, в частности, его отлив из южных областей
к северу в результате половецких нашествий и разорения южных рай-
онов» 2.
Таким образом, многовековая борьба с кочевниками южных степей
оказала определенное влияние на два основных процесса, проходивших в
это время в древней Руси: процесс складывания раннефеодального госу-
дарства и процесс складывания древнерусской, а затем и великорусской
народности. Внешнеполитические факторы не были для этих процессов
определяющими, но не учитывать их нельзя. В постоянном присутствии
такого внешнеполитического фактора, как наступление кочевников на юж-
ные рубежи, — особенность исторических условий, определивших в свою
очередь ряд особенностей развития раннего русского феодализма по срав-
нению с историей становления и дальнейшего развития феодальной фор-
мации у некоторых других европейских народов.
Судьба половцев похожа на судьбу других азиатских кочевников,
вторгавшихся в причерноморские степи: новая волна кочевников погло-
тила их. Само название «половцы» исчезло. Монголо-татары, завоевавшие
Восточную Европу, включили их в состав своих кочевых орд, и с этого
времени кочевое население степей известно под общим именем татары.
1 См.: Л. В. Черепнин. Условия формирования русской народности до конца
XV в. «Вопросы формирования русской народности и нации». М., 1958, стр. 10, 27,
38—39.
2 Там же, стр. 55, 70.
60
В свою очередь, половцы (или «кыпчаки», как их называли восточные ав-
торы) оказали определенное влияние на завоевателей. Арабский писатель
первой половины XIV в. Эл-Омари писал даже, что монголо-татары «сме-
шались и породнились с ними (половцами.—В. К.), и земля одержала
верх над природными и расовыми качествами их (монголо-татар. — В.К.).
И все они стали точно кыпчаки, как будто они одного рода» Ч
Начался новый период в истории феодальной Руси, период борьбы
еще более ожесточенной, еще более тяжелой и кровопролитной. Это была
борьба за независимость против монголо-татарских завоевателей1 2.
1 В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды, т. 1. СПб., 1881, стр. 235.
2 К сожалению, автор не имел возможности использовать при написании этой
главы интересную книгу Г. А. Федорова-Давыдова «Кочевники Восточной Европы под
властью золотоордынских ханов», которая вышла в 1966 г., после сдачи рукописи
в издательство.
МОНГОЛО-
ТАТАРСКОЕ
НАШЕСТВИЕ
НА РУСЬ
Монголо-татарское нашествие на
Русь является одним из самых зна-
чительных и драматических событий
в русской истории периода феодализ-
ма. Полчища Батыя, лавиной прока-
тившиеся по русским землям, под-
вергли их страшному опустошению,
нанесли колоссальный урон произ-
водительным силам, разорвали мно-
говековые торговые и культурные
связи Руси с соседними странами;
над русским народом повисло тяж-
кое иноземное иго.
История установления монголо-
татарского ига, характер взаимоот-
ношений русских князей с Ордой,
международное положение русских
княжеств, политическая борьба в Се-
веро-Восточной Руси во второй по-
ловине XIII—XIV вв., причины уси-
ления одних феодальных центров и
ослабления других, процесс форми-
рования русского централизованного
государства и русской народности —
все эти вопросы невозможно осветить
с достаточной полнотой без ясного
представления о событиях нашест-
вия Батыя.
Советские историки неоднократно
останавливались на событиях похода
Батыя в общих курсах и научно-по-
пулярных работах 1. В этих работах
1 См.: Б. Греков. Татарское нашест-
вие. «Исторический журнал», № 6, 1937;
Б. Греков, А. Якубовский. Золотая
Орда. Л., 1937; Д. Альшиц. Нашествие
Батыя. М., 1939; В. Н. Бочкарев. Борь-
ба русского народа с татаро-монгольскими
завоевателями. М., 1940; Б. А. Рыбаков.
Борьба Руси с Батыем. «Народ-богатырь»,
1948; А. А. Строков. Военное искусство
Руси периода феодальной раздроблен-
ности. М., 1949; Б. Д. Г р е к о в, А. К). Я к у-
б о в с к и й. Золотая Орда и ее падение.
М.-Л., 1950; «Очерки истории СССР. IX—
62
дается общий очерк нашествия и его оценка, содержится много интерес-
ных наблюдений и выводов. Новые материалы о нашествии приводятся и в
исследованиях по истории отдельных городов, написанных на основании
широкого привлечения археологических данных Ч Однако специального ис-
следования о монголо-татарском нашествии на Русь до сих пор нет в со-
ветской исторической литературе. Схема нашествия Батыя, разработанная
дореволюционными историками, в целом не пересматривалась, хотя мно-
гие ее положения устарели и не соответствуют современному состоянию
источников, особенно археологических. Между тем критический анализ
всей суммы летописного материала, использование восточных источников
и широкое привлечение археологических данных позволяют уточнить и
исправить традиционную картину монголо-татарского нашествия, остав-
шуюся в наследство от дореволюционной историографии.
I
ПОДГОТОВКА МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО НАШЕСТВИЯ
НА РУСЬ (1223—1236 гг.)
1
Планы завоевания Восточной Европы складывались у монгольских
феодалов задолго до похода Батыя. Еще в 1207 г. Чингиз-хан направил
своего старшего сына Джучи на завоевание племен, обитавших к северу
от реки Селенги и в долине Иртыша, причем в состав улуса Джучи были
включены и земли Восточной Европы, которые предстояло завоевать в
дальнейшем. Персидский историк Рашид-ад-Дин сообщал, что «Джучи
на основании высочайшего повеления Чингиз-хана должен был отправить-
ся с войском завоевать все области Севера, то есть земли Ибир-Сибир,
Булар, Дешт-и-Кыпчак, Башкирд, Рус и Черкес до хазарского Дербента,
и подчинить их своей власти» * 1 2.
Однако при жизни Чингиз-хана эта широкая завоевательная програм-
ма не была реализована: основные силы монгольских феодалов были
заняты войнами в Р(итае, Центральной и Средней Азии. В 20-х годах
XIII вв.», М., 1953; В. Т. Па шут о. Героическая борьба русского народа за независи-
мость. XIII в. М., 1956; Е. А. Разин. История военного искусства. М., т. 2, 1957;
В. Т. Пашу то. Очерки истории СССР. XII—XIII вв. М., 1960. История СССР, т. II,
М., 1966; В. В. Карганов. Монголо-татарское нашествие на Русь, М., 1966 и др.
1 В монографиях и статьях Н. И. Воронина, М. К. Каргера, А. Л. Монгайта,
Б. А. Рыбакова и др.
2 В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды, т. II. Извлечения из персидских сочинений, 1941, стр. 48. (В дальнейшем —
Тизенгаузен, II.)
63
XIII в. монголами были проведены только подготовительные мероприятия
к будущему нашествию, к числу которых относились: завоевание Средней
Азии и Закавказья, вплотную придвинувшее владения монголов к грани-
цам Восточной Европы; перенесение ханской ставки улуса Джучи с вер-
ховьев Иртыша на Яик; проведение рекогносцировочных походов на запад
с целью стратегической разведки и сбора сведений о государствах Восточ-
ной Европы. Самым значительным походом такого рода был поход трид-
цатитысячного войска Субедея и Джебэ в Закавказье и Юго-Восточную
Европу в 1222—1224 гг.
В исторической литературе поход Субедея и Джебэ иногда объясняет-
ся случайными причинами: преследованием хорезмшаха Мухаммеда, лич-
ным желанием Субедея продолжать поход, на что было позднее получено
согласие Чингиз-хана и т. д. Ч На самом деле замысел этого похода был
гораздо шире. Рашид-ад-Дин пишет о походе войска Субедея и Джебэ как
о большом, тщательно спланированном самим великим монгольским ханом
предприятии: «С Чингиз-ханом было условлено, что они (Субедей и Дже-
бэ) закончат это дело в продолжении 3-х лет; оно было завершено в два
с половиной года» 1 2.
30-тысячное конное войско Субедея и Джебэ, прорвавшись с юга через
«Железные ворота» (Дербент), в 1222 г. разбило аланов (которых в реши-
тельный момент битвы покинули их союзники — половцы) и вышло в при-
черноморские степи. Половецкие кочевья в степях Северного Кавказа и
низовьях Дона были быстро разгромлены монголами; часть половцев бе-
жала в Крым, куда вслед за ними проникли монголы, другая — за Днепр,
в русские земли. По свидетельствам летописцев, половецкий хан Котян
обратился за помощью к русским князьям. После большого княжеского
совета в Киеве было решено выступить против монголо-татар и сра-
жаться с ними в половецких степях, за пределами русских земель. Объеди-
ненная русско-половецкая рать, в которую входило большинство русских
князей (киевские, галицкие, черниговские, смоленские, новгород-север-
ские и др.) и значительные силы половцев, спустилась от Киева вниз по
Днепру, форсировала его у Олешья по мосту, построенному из составлен-
ных рядом лодок, и двинулась в глубь половецких степей. На левом берегу
Днепра произошла первая стычка с монголами. Русские разбили татар-
ский авангард, и монголо-татары начали поспешно отступать на восток.
После восьмидневного преследования 31 мая 1223 г. русская рать близь
реки Калки встретилась с главными силами Субедея и Джебэ. Русское
княжеское войско показало полную неспособность к согласованным дей-
ствиям крупными войсковыми массами. Княжеские дружины вступали в
бой по частям, отдельными отрядами, и их сравнительно легко разбивала
1 См., например: Б. Греков, А. Якубовский. Золотая Орда. Л., 1937,
стр. 37.
2 Тизенгаузен, II, 31.
64
Вторжение монголо-татар в Юго-Восточную Европу
(1223—1235 гг.)
J. В. Каргалов
согласованными ударами монгольская конница. Даже бешеный натиск дру-
жины Мстислава Удалого, который едва не прорвал боевые линии монго-
лов, не был поддержан другими князьями и окончился неудачей. Очень
нестойкими в бою оказались половецкие войска: половцы не выдержали
удара монгольской конницы и бежали, расстроив боевые порядки русских
дружин. Сильнейший из русских князей Мстислав Киевский так и не всту-
пил в бой со своим многочисленным и хорошо вооруженным полком; он
бесславно погиб, сдавшись в плен окружившим его монголам. Русские
потери были очень велики: в битве погибло 6 князей, а из простых воинов,
по свидетельству летописцев, вернулся лишь каждый десятый; одних
киевлян погибло 10 тысяч человек. Монгольская конница преследовала
остатки русских дружин до Днепра !.
Монголо-татарское войско Субедея и Джебэ прошло, таким образом,
через все половецкие степи, хорошо изучив театр военных действий, в
Дешт-и-Кыпчак, куда был направлен впоследствии первый удар Батыя, и
вплотную подходило к границам Южной Руси. По свидетельству Лав-
рентьевской летописи, монголы «придоша близь Руси идеже зовется валъ
Половечьскыи» 1 2. При преследовании разбитых при Калке русских дру-
жин монгольская конница заходила еще дальше и, по словам новгород-
ского летописца, «татари же възвратишася от рекы Днепря» 3. Ипатьев-
ская летопись добавляет, что монголы доходили «до Новагорода Стополчь-
ского»4. Во время похода 1222—1223 гг. монголы непосредственно
познакомились с русскими войсками и укреплениями русских городов, а от
многочисленных пленных могли получить сведения о внутреннем поло-
жении русских княжеств, об условиях ведения военных действий в Северо-
Восточной и Южной Руси в различное время года, о возможных силах
противника и т. д. Из Дешт-и-Кыпчак монголы проникли далеко в глубь
Волжской Булгарии и после поражения от булгарских войск вернулись
по степям Казахстана в Среднюю Азию, пройдя, таким образом, по пути
будущего нашествия.
В конце 20-х годов XIII в. монголами были предприняты новые шаги
по реализации плана завоевания Восточной Европы: на запад, в прикас-
пийские степи, был послан Субедей с 30-тысячным монгольским войском.
Как сообщают персидские источники (Рашид-ад-Дин, «История Васса-
фа»), великий монгольский хан «отправил Кукдая и Субадая с 30 тысяч
всадников в сторону Кыпчак, Саксин и Булгар» 5. Появление этого мон-
гольского отряда на Яике зафиксировано русскими летописями под
1229 г.
1 См.: ПСРЛ, т. I, стб. 445—447; т. II, стб. 740—745.
2 Там же, стб. 446.
3 НПЛ, стр. 63.
< ПСРЛ, т. II, стб. 745.
6 Тизенгаузен, II, 34, 84.
66
Второй поход Субедея на запад имел не только разведовательный ха-
рактер: Субедей покорял народы по будущему пути монгольских полчищ
и готовил плацдарм для нашествия на Восточную Европу. Монгольское
войско потеснило саксин1 и половцев, занимавших прикаспийские степи, и
сбило булгарские «сторожи» па Яике. Расширяя район завоевания, Су-
бедей приступил к захвату башкирских земель. В 1229 г. монголы утверди-
лись в юго-западной части Башкирии. Этим и ограничились успехи мон-
голов в 1229 г.: для дальнейшего продвижения на запад требовались го-
раздо большие силы.
Следующий этап в монголо-татарском наступлении на Восточную Ев-
ропу начался после курултая 1229 г. Новый великий князь хан Угедей
направил на помощь отряду Субедея войска улуса Джучи. Рашид-ад-Дин
сообщает, что Угедей «во исполнение указа, данного Чингиз-ханом на имя
Джучи, поручил завоевание Северных стран членам его (Джучи. — В. К.)
дома»2.
Намеченный курултаем 1229 г. поход на запад не был еще общемон-
гольским: осуществление его было поручено только военным силам улуса
Джучи. Центральное место в плане завоеваний, намеченном курултаем,
все еще занимала война в Китае, куда были направлены основные мон-
гольские силы и даже отозван с Яика Субедей.
В начале 1230 г. войска улуса Джучи сконцентрировались в районе
Яика, усилив действовавший здесь 30-тысячный монгольский отряд. Мон-
голы перешли Яик и вторглись во владения половцев, в степи между Яиком
и Нижней Волгой. По сообщению арабского историка «в 627 году (1230 г.)
вспыхнуло пламя войны между татарами и кипчаками» 3. Продолжались
нападения монголов и на башкирские земли4. С 1232 г. монголо-татары
усилили наступление на Волжскую Булгарию; русские летописцы сооб-
щают под этим годом, что в булгарские земли «придоша Татарове и зимо-
ваша, не дошедше Великого града Болгарьскаго» 5. Военные действия в
указанных направлениях продолжались и в 1233—1235 гг.
Наступление на Восточную Европу силами одного улуСа Джучи не
имело особого успеха. Башкирский народ продолжал сопротивление и под-
чинился монголам только после подхода к ним новых сил, в 1236 г. В Бул-
гарии монголы были задержаны на оборонительных линиях булгар, на
границе леса и степи, так и не сумев пробиться к богатым булгарским го-
1 «Саксины» — хазарское население на Нижней Волге, сохранившееся после
разгрома Хазарского каганата киевским князем Святославом.
2 Тизенгаузен, II, 65.
3 Тизенгаузен, I, 73.
4 См.: С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII века о та-
тарах и Восточной Европе. «Исторический архив», т. 3, 1940, стр. 85. (В дальней-
шем — Юлиан.)
5 ПСРЛ, т. I, стб. 459.
67
3*
родам. Только в прикаспийских степях монгольские отряды довольно дале-
ко продвинулись на запад, потеснив половцев, и их передовые отряды
проникли на правобережье Волги, близко подходили к землям аланов. Вен-
герские монахи, проезжавшие летом 1235 г. по Алании, «не нашли попут-
чиков, чтобы идти дальше, из-за боязни татар, которые по слухам были
близко» Ч
Невозможность силами одного улуса Джучи завоевать Восточную Ев-
ропу вызвала новое обсуждение вопроса о походе на запад на курултае
1235 г. По свидетельству персидского историка Джувейни, на курултае
«состоялось решение завладеть странами Булгара, Асов и Руси, которые
находились по соседству становища Бату, не были еще покорены и горди-
лись своей многочисленностью» 1 2. Курултай наметил общемонгольский по-
ход на запад: «в помощь и подкрепление Бату» были посланы централь-
но-монгольские войска и большинство царевичей-«чингизидов» (Менгу-
хан, Гуюк-хан, Бучек, Кулькан, Монкэ, Байдар, Тангут, Бюджик и др.).
Для участия в походе был отозван из Китая Субедей, один из «четырех
свирепых псов Чингиз-хана».
Всю зиму 1235—1236 гг. монголы в верховьях Иртыша и степях Се-
верного Алтая готовились к большому походу на запад, а затем «все они
двинулись весною бечин-иля, т. е. года обезьяны, который приходится на
месяц джумади II 633 г. (1236 г.), лето провели в пути, а осенью в преде-
лах Булгара соединились с уругом Джучи» (Рашид-ад-Дин) 3.
По дороге к Волге монголо-татарами были подчинены башкирские
племена, которые после пятнадцатилетнего сопротивления были вынуж-
дены как «друзья и союзники» выделить вооруженные отряды в состав
монгольского войска. Осенью 1236 г. монгольские войска, предназначенные
для вторжения в Восточную Европу, сосредоточились в прикаспийских
степях.
2
Первый удар объединенных монгольских сил был направлен против
Волжской Булгарии. Впервые монголы проникли в Булгарию еще в нача-
ле 20-х годов XIII в., когда в булгарские земли вторглись войска Субедея
и Джебэ. Арабский историк Ибн-аль-Асир сообщает, что монголы от Калки
«направились в Булгар в конце 620 года» (1223 г.), однако встретили там
сильное сопротивление. «Жители Булгара» при приближении татар «в не-
скольких местах устроили им засады, выступили против них, и, заманив их
до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла». Срав-
нительно немногочисленное монгольское войско, к тому же сильно ослаб-
ленное схватками с русскими дружинами, было разбито («поял их меч со
1 Юлиан, стр. 79.
2 Тизенгаузен, II, стр. 22.
3 Рашид-ад-Дин (Тизенгаузен, II, стр. 34).
68
всех сторон, и уцелели из них только немногие»); остатки монголов от-
ступили Ч
После этого неудачного похода монголы в течение нескольких лет не
предпринимали против булгар активных военных действий. Только летом
1229 г., когда в прикаспийские степи было послано новое 30-тысячное мон-
гольское войско во главе с Субедеем, они снова появились на булгарских
рубежах и сбили булгарские «сторожи» на Яике («сторожеве Болгарь-
скыи прибегоша бьени от Татаръ близь рекы, еиже имя Яикъ»).
На этот раз опасность была вполне реальной, и булгары начали актив-
но готовиться к отпору. Прежде всего необходимо было урегулировать от-
ношения с Русью, так как булгары в начале XIII в. постоянно враждовали
с владимиро-суздальскими князьями. Известны столкновения русских кня-
зей с булгарами из-за влияния на мордовские земли, походы булгар в
глубь Северо-Восточной Руси с целью восстановления торгового пути на
запад в 1207 и 1219 гг., во время которых булгары доходили до самого
Устюга. В 1220 г. князь Святослав Всеволодович с муромскими князьями
предпринял ответный поход на Булгары. Сильное русское войско проник-
ло далеко в глубь булгарской территории, сожгло Ошел и несколько дру-
гих булгарских городов. В 1221 г., как опорный пункт для выступления на
Булгарию, был заложен Нижний Новгород. Отношения между русскими
князьями и булгарами были весьма натянутыми. Частые стычки прохо-
дили в основном с перевесом русских.
В конце 20-х годов, в связи с ясно наметившейся опасностью монголо-
татарского вторжения, правители Булгарии сделали ряд шагов к нормали-
зации отношений с Русью. В 1229 г. «булгары, учиня мир, возили жита по
Волге и Оке во все грады Руские и продавали и тем великую помочь сде-
лали. Князь же болгарский прислал в дар великому князю Юрию 30 на-
садов с житами, которые князь великий принял с благодарением, а к нему
послал сукна, парчи с золотом и сребром, кости рыбьи и другие изысчные
весчи» 1 2. В 1229 г. по инициативе булгар было заключено перемирие с Ру-
сью. Никоновская летопись сообщает, что «Болгаре, глаголемии Казанци,
прислаша къ великому князю Юрью Всеволодичю о миру, бе бо перемирье
промежи ихъ на шесть летъ, а люди пленныа быша во обеихъ странахъ.
И тако умиришися, и плененыя люди разпустиша» 3. В 1230 г. булгары сде-
лали еще один шаг к нормализации отношений с Русью: во Владимир бы-
ли с почестями перенесены останки русского монаха Авраамия, убитого
год назад. Несомненно, такая политика булгарских князей была направ-
лена на создание безопасного тыла для борьбы с новым опасным врагом —
1 Тизенгаузен, I, 24.
2 В. Н. Татищев. История Российская, т. ITT М.—Л., 1964, стр. 225. (В даль-
нейшем — Татищев, III.)
3 ПСРЛ, т. 10. М, 1965, стр. 98.
69
монголо-татарами, появившимся на Яике и реально угрожавшим булгар-
ским границам.
Другим подготовительным мероприятием для отражения готовящего-
ся нашествия была консолидация внутренних сил Булгарии, объединение
булгарских феодалов для совместной борьбы с монголами; на факт кон-
солидации сил булгарских феодалов для отражения монголо-татарского
нашествия указывает исследователь истории Волжской Булгарии
А. П. Смирнов1. Южная граница страны была укреплена. Археологичес-
кие исследования А. П. Смирнова выявили целую систему оборонительных
рубежей — валов, прикрывавших булгарские земли с юга и юго-востока.
«Не имея сил оборонять далекую степную границу, — пишет А. П. Смир-
нов, — булгары решили создать укрепленные рубежи в лесах, где и вы-
строили вал, прикрывавший территорию Биляра и восточных районов го-
сударства» 2. Были усилены укрепления и во многих булгарских городах.
В Булгаре, например, накануне вторжения монголо-татар были выкопаны
новые рвы, усилены и расширены крепостные сооружения, возведены сте-
ны и башни из дубового леса. Венгерский монах Юлиан, побывавший в
Булгарии накануне монголо-татарского вторжения, сообщает, что у бул-
гар тогда было «40 весьма укрепленных замков», причем «в одном большом
городе» насчитывалось «пятьдесят тысяч бойцов» 3.
В 1232 г. монголо-татары начали наступление на Волжскую Булгарию.
Однако это наступление захлебнулось, натолкнувшись, на построенные бул-
гарами оборонительные линии, и «объединенные силы булгарских князей»
задержали на них монголо-татарское нашествие «на 3—4 года». Это был
серьезный успех, но, как нам представляется, А. П. Смирнов несколько
переоценивает силу сопротивления булгар и его роль в общей борьбе на-
родов Восточной Европы против монголо-татарских завоевателей. Длитель-
ная задержка завоевателей «на границе леса и степи», на укрепленных
линиях булгар объяснялась не столько особо «упорным» сопротивлением
булгарских войск, сколько недостаточными силами самих монголо-татар
в этот период нашествия. В 1230 г. началась война с половцами, которая
отвлекла значительную часть сил завоевателей в другом направлении. На
севере монголам продолжали оказывать успешное сопротивление башкир-
ские племена. Против Булгарии могла быть выделена только часть и без
того не особенно многочисленного монгольского войска: в начале 30-х годов
XIII в. в прикаспийских степях действовали исключительно силы одного
улуса Джучи (даже Субедей, один из лучших татарских полководцев, был
в начале 30-х годов отозван в Китай). Когда же в 1236 г. на Булгарию бы-
ли двинуты большие монгольские силы, она была молниеносно разгромле-
на. Восточные источники, довольно подробно сообщавшие о завоевании
1 См.: А. П. Смирнов. Волжские булгары. 1951, стр. 49, 102.
2 Там же, стр. 98—100, 102.
3 Юлиан, стр. 81, 86.
70
Разгром Волжской Булгарии. Война монголо-татар с половцами,
мордвой, мокшей, буртасами (осень 1236 — лето 1237 гг.)
Булгарии, не упоминают ни о каких боях на оборонительных рубежах:
видимо, они были прорваны без особого труда.
Осенью 1236 г. основные силы монголо-татар, пришедшие из Монго-
лии, соединились с отрядами улуса Джучи «в пределах Булгара». Поздней
осенью или в начале зимы 1236 г. («в ту зиму». — Рашид-ад-Дин) монго-
лы начали завоевание Булгарии. «Тое же осени, — сообщает Лаврентьев-
ская летопись, — придоша от восточные страны в Болгарьскую землю без-
божнии Татари, и взяша славный Великыи город Болгарьскии и избиша
оружьем от старца и до унаго и до сущаго младенца, и взяша товара мно-
жство, а город ихъ пожгоша огнем, и всю землю ихъ плениша» L О полном
разгроме Булгарии сообщают и восточные источники. Рашид-ад-Дин пи-
шет, что монголы «дошли до града Булгара Великого и до других областей
его, разбили тамошнее войско и заставили их покориться». Джувейни до-
бавляет, что «сначала они силой и штурмом взяли город Булгар, который
известен в мире неприступностью местности и большой населенностью;
для примера подобных им, жителей его частью убили, а частью пленили»1 2.
Волжская Булгария была страшно опустошена. Почти все ее города
были разрушены (Булгар, Булар, Кернек, Жуконин, Сувар). Массовому
опустошению подверглись и сельские местности. В бассейне рек Берды и
Актая почти все поселения (13 городищ и 60 селищ), судя по археологи-
ческим материалам, были разрушены в первой половине XIII в., т. е. во
время татарского погрома3.
К весне 1237 г. завоевание Волжской Булгарии было закончено. Боль-
шое монгольское войско во главе с Субедеем двинулось в прикаспийские
степи, где продолжалась начавшаяся еще в 1230 г. война с половцами. По
данным венгерского путешественника Юлиана, передовые татарские от-
ряды уже летом 1235 г. доходили до земель аланов на правобережье Вол-
ги. Правобережье Волги и являлось, вероятно, плацдармом для вторжения
в Детш-и-Кыпчак.
Первый удар весной 1237 г. был нанесен монголами кыпчакам (по-
ловцам) и аланам. С Нижней Волги завоеватели двинулись «облавой, и
страну, которая попалась в нее, захватили, идя строями». Левый фланг
«облавы», который шел вдоль берега Каспийского моря и далее по степям
Северного Кавказа к устью Дона, составляли отряды Монкэ-хана и Гуюк-
хапа. Правый фланг «облавы», двигавшийся севернее, по половецким сте-
пям, составляли войска Менгу-хана. Монголо-татары широким фронтом
(«идя строями») прошли прикаспийские степи и соединились где-то в рай-
1 ПСРЛ, т. I, стб. 460.
2 Тизенгаузен, II, 35.
3 Подробнее о завоевании Волжской Булгарии см. работы А. П. Смирнова «Волж-
ские булгары», КСИИМК, № 13, 1946; «Древняя история Чувашского народа», Чебок-
сары, 1948; «Волжские булгары». М., 1951; «Очерки древней и средневековой истории
народов Среднего Поволжья и Прикамья». М., 1952, и др.
72
оне Нижнего Дона. Половцам и аланам был нанесен сильный удар. Рашид-
ад-Дин сообщает, что во время этого похода монголы убили «Бачмана, ко-
торый был из храбрейших тамошних вождей из общества Кыпчакского»
и «Кагир-Укуле, из эмиров асов».
Война с аланами и половцами была затяжной и продолжалась до осе-
ни 1237 г. Во всяком случае, венгерский монах Юлиан, проезжавший осе-
нью 1237 г. поблизости от границ Руси, застал войско, отправленное Ба-
тыем «к морю на всех команов» (половцев), еще в половецких степях.
Следующим этапом войны 1237 г. в Юго-Восточной Европе был удар
на буртасов, мокшу и мордву. После описания похода на кыпчаков и
аланов Рашид-ад-Дин сообщает, что «сыновья Джучи: Бату, Орда, Берке,
внук Чегатая — Бури, и сын Чингиз-хана — Кулькан, занялись войной с
Мокшей, Буртасами, Аржанами и в короткое время завладели ими» Ч
Судя по именам участвовавших в походе ханов, это была другая часть мон-
гольского войска (на юге с аланами и половцами воевали Менгу, Гуюк и
Монкэ).
Наступление на мокшу, буртасов и мордву могло происходить одно-
временно или несколько позднее похода в прикаспийские степи. Видимо,
победу над этими народами имел в виду Юлиан, когда писал о разгроме
монголами «пяти величайших языческих царств» — «Булгарии», «Ме-
ровии», «Фасхии» и «царства Морданов» 1 2. Покорение мордовских земель,
а также земли буртасов и арджанов закончилось осенью 1237 г.
Поход 1237 г. имел целью подготовить плацдарм для нашествия на Се-
веро-Восточную Русь. Монголы нанесли сильный удар половцам и аланам,
оттеснив половецкие кочевья на запад, за Дон, и завоевали земли буртасов,
мокши и мордвы. Осенью 1237 г. монголо-татарские отряды начали кон-
центрироваться для зимнего похода на Северо-Восточную Русь. Огромное
монгольское войско стало на русских рубежах.
11
ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ МОНГОЛО-ТАТАР
И РУССКИХ КНЯЖЕСТВ НАКАНУНЕ НАШЕСТВИЯ
БАТЫЯ НА РУСЬ
1
Вопрос о численности монгольского войска во время похода на Во-
сточную Европу является одним из наименее ясных вопросов истории
нашествия. Отсутствие прямых указаний источников, заслуживающих до-
1 Тизенгаузен, II. 36
2 Юлиан, стр. 86.
73
верия, приводило к произвольному определению численности армии Батыя
различными историками. Единственно в чем сходились исследователи —
в признании огромной численности полчищ Батыя.
Большинством русских дореволюционных историков численность ор-
ды, которую вел Батый для завоевания Руси, определялась в 300 тысяч
человек, а вместе с отрядами народов, покоренных при движении монголов
к Волге — даже в полмиллиона L Советские историки специально не зани-
мались вопросом о численности армии Батыя. Они или ориентировались на
традиционную в русской историографии цифру в 300 тысяч человек, или
ограничивались простой констатацией факта, что монгольское войско было
весьма многочисленным 1 2.
Источники скупо и неопределенно говорят о численности войска
монголо-татар. Русские летописцы ограничиваются указанием, что монго-
лы наступали «в силе тяжце», «бесчислена множество, яко прузи траву
поедающе». Примерно так же говорят о войске Батыя и армянские источ-
ники. Записки европейцев — современников нашествия дают совершенно
фантастические цифры. Плано Карпини, например, определяет числен-
ность войска Батыя, осаждавшего Киев, в 600 тыс. человек; венгерский
летописец Симон утверждает, что в Венгрию с Батыем вторглось «500 ты-
сяч вооруженных» 3.
Сильно преувеличивают численность армии монголов и восточ-
ные авторы. Однако примерно установить численность армии Ба-
тыя перед вторжением в Восточную Европу все-таки можно, привлекая
свидетельства персидского историка Рашид-ад-Дина, близкого к монголь-
ской ставке и имевшего, видимо, доступ к документам монгольской импе-
раторской канцелярии, а также различные косвенные данные.
В первом томе «Сборника летописей» Рашид-ад-Дина приводится по-
дробный перечень собственно монгольских войск, оставшихся после смерти
Чингиз-хана и разделенных им между его наследниками. Всего Чин-
гиз-ханом было распределено между «сыновьями, братьями и племянника-
ми» монгольское войско в «сто двадцать девять тысяч человек» 4. Подроб-
ный перечень монгольских войск, разделение их по тысячам и даже сот-
ням, с указанием имен и родословных военачальников, список наследников
и степень их родства с великим ханом, — все это свидетельствует о доку-
ментальном характере сведений Рашид-ад-Дина. Свидетельство Рашид-ад-
Дина в известной степени подтверждается и другим заслуживающим до-
верия источником — монгольской феодальной хроникой XIII в. Таким об-
1 Н. М. Карамзин, А. Н. Оленин, И. Березин, С. М. Соловьев, М. Иванин, Н. Го-
лицин, Н. Г. Устрялов, Д. И. Иловайский, Д. И. Троицкий и др.
2 К. В. Базилевич, В. Т. Пашуто, Е. А. Разин, А. А. Строков и др.
3 «История Татарии в документах и материалах». М., 1937, стр. 47.
4 Рашид-ад-Дин. Сборник летописей, т. 1, ч.*2, стр. 266.
74
разом, при определении численности армии Батыя можно, видимо,
исходить из этих данных.
В походе Батыя на Русь, по свидетельствам Рашид-ад-Дина и Джу-
вейни, участвовали следующие царевичи-чингизиды: Бату, Бури, Орда,
Шибан, Тангут, Кадан, Кулькан, Монкэ, Бюджик, Байдар, Менгу, Бучек и
Гуюк.
По завещанию Чингиз-хана «царевичам», участвовавшим в походе,
было выделено примерно 40—45 тысяч собственно монгольского войска. Но
численность армии Батыя не ограничивалась, конечно, этой цифрой. Во
время походов монголы постоянно включали в свое войско отряды поко-
ренных народов, пополняя ими монгольские «сотни» и даже создавая из
них особые корпуса L Удельный вес собственно монгольских отрядов в
этой разноплеменной орде определить трудно. Плано Карпини писал, что
в 40-х годах XIII в. в армии Батыя монголов насчитывалось примерно V4
(160 тысяч монголов и до 450 тысяч воинов из покоренных народов).
Можно предположить, что накануне нашествия на Восточную Европу
монголов было несколько больше, до 7з, так как впоследствии в состав
полчищ Батыя влилось большое количество аланов, кыпчаков и булгар.
Исходя из этого соотношения общую численность войска Батыя накануне
нашествия можно весьма приблизительно определить в 120—140 тысяч
воинов.
Эти цифры подтверждаются рядом косвенных данных. Обычно ханы-
«чингизиды» командовали в походе «туменом», т. е. отрядом из 10 тысяч
всадников. Так было, например, во время похода монгольского хана Хула-
гу на Багдад: армянский источник перечисляет «7 ханских сыновей, каж-
дый с туменом войска» 1 2. В походе Батыя на Восточную Европу участво-
вали 12—14 ханов-«чингизидов», которые могли вести за собой 12—14 ту-
менов войска, т. е. опять же 120—140 тысяч воинов. Наконец, силы улуса
Джучи, даже с приданными для похода центрально-монгольскими войска-
ми, вряд ли могли превышать объединенное войско Чингиз-хана перед
вторжением в Среднюю Азию, численность которого различные историки
определяют в пределах от 120 до 200 тысяч человек.
Итак, считать, что в монгольской армии перед вторжением ее в Во-
сточную Европу было 300 тысяч человек (не говоря уже о полумиллионе),
как нам представляется, нельзя. 120—140 тысяч человек, о которых гово-
рят источники, — это огромная по тому времени армия. В условиях XIII в.,
когда войско в несколько тысяч человек представляло значительную силу,
больше которой не могли выставить отдельные феодальные княжества и
1 Китайская история Юань-ши сообщает, например, что Субедей после похода
в Дешт-и-Кыпчак предложил «образовать особый корпус из тысячников из маркитов,
наименей, хангинцев и кыпчаков», на что было получено согласие Чингиз-хана.
2 К. П. Патканов. История инока Магакия. XIII век. СПб., 1871, стр. 24.
75
города \ более чем стотысячная армия монголов, объединенная единым
командованием, обладавшая хорошими боевыми качествами и опытом во-
енных действий большими конными массами, обеспечивала Батыю по-
давляющее превосходство над феодальными ополчениями и немногочис-
ленными дружинами русских князей.
2
О тактике и вооружении монголов говорится в ряде специальных ра-
бот военных историков и соответствующих разделах общих исторических
трудов. Не повторяя их, ограничимся только основными моментами, необ-
ходимыми для объяснения военных действий монголов во время нашест-
вия Батыя на Русь.
Ф. Энгельс относит монгольские войска к «подвижной, легкой конни-
це Востока» и пишет о ее превосходстве над тяжелой рыцарской конни-
цей 1 2. Из сущности армии монголов как «легкой, подвижной конницы» вы-
текали особенности ее тактики и приемов ведения боя.
Тактика монголов носила ярко выраженный наступательный харак-
тер. Монголы стремились наносить внезапные удары по захваченному
врасплох противнику, дезорганизовать и внести разобщенность в его ряды,
прибегая для этого как к чисто военным, так и к дипломатическим сред-
ствам. Монголы по возможности избегали больших фронтальных сраже-
ний, разбивая противника по частям, изматывая его непрерывными стыч-
ками и внезапными нападениями.
Вторжению обычно предшествовала тщательная разведка и диплома-
тическая подготовка, направленная к изоляции противника и раздуванию
внутренних усобиц. Затем происходило скрытое сосредоточение монголь-
ских войск у границы. Вторжение в неприятельскую страну начиналось
обычно с разных сторон, отдельными отрядами, направлявшимися, как
правило, к одному заранее замеченному пункту. Стремясь прежде всего
уничтожить живую силу противника и лишить его возможности пополнять
войско, монголы проникали в глубь страны, опустошая все на своем пути,
истребляли жителей и угоняли стада. Против крепостей и укрепленных
городов выставлялись наблюдательные отряды, опустошавшие окрестно-
сти и занимавшиеся подготовкой к осаде.
С приближением неприятельской армии отдельные отряды монголов
быстро собирались и старались нанести удар всеми силами, неожиданно и
по возможности до полного сосредоточения сил противника. Для боя мон-
голы строились в несколько линий, имея в резерве тяжелую монгольскую
конницу, а в передних рядах — формирования из покоренных народов и
1 Вспомним, что войска крестоносцев, объединявшие, по существу, значитель-
ную часть военных сил Европы, не превышали 100 тысяч человек.
2 См.: К. М а р к с, Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 27.
76
легкие войска. Бой начинался метанием стрел, которыми монголы стре-
мились внести замешательство в ряды противника. В рукопашном бою
легкая конница оказывалась в невыгодном положении, и к нему монголы
прибегали в редких случаях. Они прежде всего стремились внезапными
ударами прорвать фронт противника, разделить его на части, широко при-
меняя охваты флангов, фланговые и тыловые удары.
Сильной стороной монгольской армии было непрерывное руководство
боем. Ханы, темники и тысячники не бились вместе с рядовыми воинами,
а находились позади строя, на возвышенных местах, направляя движение
войск флагами, световыми и дымовыми сигналами, соответствующими сиг-
налами труб и барабанов.
Тактике монголов соответствовало их вооружение. Монгольский во-
ин — это всадник, подвижный и быстрый, способный к большим перехо-
дам и внезапным нападениям. По свидетельствам современников, даже
масса монгольских войск в случае необходимости могла совершить суточ-
ные переходы до 80 верст !. Основным оружием монголов были лук и стре-
лы, которые имел каждый воин. Кроме того, в состав вооружения воина
входили топор и веревка для перетаскивания осадных машин. Весьма рас-
пространенным оружием были копье, часто с крючком для стаскивания
противника с коня, и щиты. Сабли и тяжелое защитное вооружение имела
только часть войска, прежде всего начальствующий состав и тяжелая кон-
ница, состоявшая из собственно монголов. Удар тяжелой монгольской кон-
ницы обычно решал исход боя.
Монголы могли совершать длительные переходы, не пополняя запа-
сов воды и пищи. Сушеное мясо, «крут» (высушенный на солнце сыр), ко-
торые имели в определенном количестве все воины, а также стада, посте-
пенно перегонявшиеся вслед за войском, обеспечивали монголов продо-
вольствием даже при продолжительном движении по пустынной или
разоренной войной местности.
В исторической литературе тактику монголов иногда определяли как
«тактику кочевников» и противопоставляли ей более передовое военное ис-
кусство «оседлых народов» (М. Иванин, Н. Голицин). Это не совсем пра-
вильно, если говорить о тактике монголо-татар последних лет жизни
Чингиз-хана или времени нашествия Батыя на Восточную Европу. Конеч-
но, тактические приемы монгольской конницы носили черты, типичные
для кочевых народов, но этим не ограничивалось военное искусство мон-
голо-татар. Монголы переняли от китайцев многие приемы ведения войны,
в первую очередь приемы осады городов, что выходило за пределы «такти-
ки кочевников». Для монголов было характерно использование всех совре-
менных им средств осадной техники (тараны, метательные машины,
1 См.: «История Татарии в документах и материалах». М., 1937, стр. 48 (из
франц, источников).
77
«греческий огонь» и т. д.), причем в самых широких масштабах. Многочис-
ленные китайские и персидские инженеры, постоянно находившиеся в
монгольской армии, обеспечивали завоевателей достаточным количеством
осадных машин. Как сообщал Д’Оссон, при осаде города Нишабура в Сред-
ней Азии монголы использовали 3000 баллист, 300 катапульт, 700 машин
для метания горшков с нефтью, 400 лестниц, 2500 возов камней L О массо-
вом применении монголами осадных машин неоднократно сообщают ки-
тайские (Юань-ши), персидские (Рашид-ад-Дин, Джувейни) и армянские
(«История Киракоса») источники, а также свидетельства современников-
европейцев (Плано Карпини, Марко Поло).
Необходимо отметить еще одну сторону военного искусства монго-
лов — тщательную разведку будущего театра военных действий. Прежде
чем начинать войну, монголы проводили глубокую стратегическую раз-
ведку, выясняли внутреннее положение и военные силы страны, устанав-
ливали тайные связи, старались привлечь на свою сторону недовольных
и разъединить силы противника. В составе монгольского войска имелись
специальные должностные лица, «юртджи», которые занимались военной
разведкой и изучением театра военных действий. В их обязанности входи-
ло: располагать зимние и летние кочевья, в походах назначать места сто-
янок, знать пути движения войска, состояние дорог, запасы продовольст-
вия и воды.
Разведка будущего театра военных действий велась самыми различ-
ными методами и часто задолго до начала войны. Очень действенным ме-
тодом разведки были рекогносцировочные походы. За 14 лет до нашест-
вия Батыя далеко на запад проникло войско Субедея и Джебэ, которое, по
существу, прошло будущей дорогой завоевания и собрало сведения о стра-
нах Восточной Европы. Весьма важным источником информации о сосед-
них странах были посольства. Нам известно о татарском посольстве, про-
ходившем через Русь как раз накануне нашествия: венгерский миссионер
XIII в. Юлиан сообщает, что татарские послы пытались пройти через Русь
к венгерскому королю Беле IV, но были задержаны великим князем Юри-
ем Всеволодовичем в Суздале. Из послания, отобранного у татарских пос-
лов и переведенного Юлианом, известно, что это было далеко не первое по-
сольство татар на запад: «В тридцатый раз отправляю к тебе послов» 1 2, —
писал Батый королю Беле.
Еще одним источником военной информации были купцы, посещав-
шие интересующие монголов страны с торговыми караванами. Известно,
что в Средней Азии и странах Закавказья монголы стремились привлечь
на свою сторону купечество, связанное с транзитной торговлей. Карава-
ны из Средней Азии постоянно ходили в Волжскую Булгарию и далее, в
1 См.: Д’Оссон. История монголов, 1937, стр. 169.
2 Юлиан, стр. 89.
78
русские княжества, доставляя монголам ценные сведения. Среди монголов
были люди, отлично знавшие языки, неоднократно ездившие с поручения-
ми в соседние страны. Юлиан сообщает, например, что во время поездки
по Восточной Европе он лично встретил «посла татарского вождя, кото-
рый знал венгерский, русский, тевтонский, куманский, серацинский и та-
тарский языки» Ч
После многолетней разведки монголо-татары хорошо знали положе-
ние в русских княжествах и особенности театра военных действий в Севе-
ро-Восточной Руси. Именно этим можно объяснить выбор зимы как наи-
более подходящего времени для нападения на Северо-Восточную Русь.
Венгерский монах Юлиан, проходивший поблизости от южных рубежей
русских княжеств осенью 1237 г., специально отмечал, что татары «ждут
того, чтобы земля, реки и болота с наступлением зимы замерзли, после
чего всему множеству татар легко будет разгромить всю Русь, страну
Русских» 1 2.
Хорошо знал Батый и о государствах Центральной Европы, например
о Венгрии. Угрожая венгерскому королю Беле IV, он писал: «Ты же, живя
в домах, имеешь замки и города, как тебе избежать руки моей?»
Направление походов монголо-татар при нашествии на Русь по удоб-
ным путям сообщения, хорошо спланированные обходы и фланговые
удары, грандиозные «облавы», захватывающие тысячекилометровые
пространства и сходящиеся в одной точке, — все это можно объяс-
нить только хорошим знакомством завоевателей с театром военных дей-
ствий.
Какие силы могла противопоставить феодальная Русь полуторасто-
тысячной монгольской армии?
Русские летописи не содержат цифр общей численности русских войск
накануне нашествия Батыя. С. М. Соловьев считает, что Северная Русь с
областями Новгородской, Ростовской с Белоозером, Муромской и Рязан-
ской могла выставить в случае военной опасности 50 тысяч воинов; «при-
мерно столько же могла выставить и Южная Русь» 3, т. е. всего примерно
100 тысяч воинов. Советский военный историк А. А. Строков отмечает, что
«при исключительной опасности Русь могла выставить и более 100 тыс.
человек» 4.
Но не только недостаточная численность русских войск предопредели-
ла поражение в войне с монголо-татарскими завоевателями. Основным
фактором, обусловившим военную слабость Руси, была феодальная раз-
1 Юлиан, стр. 81.
2 Там же, стр. 86.
3 С. М. Соловьев. История России, т. I—V, стр. 689—690.
4 А. А. Строков. Военное искусство Руси периода феодальной раздробленно-
сти. М., 1949, стр. 75.
79
дробленность и связанный с ней феодальный характер русских вооружен-
ных сил. Дружины князей и городов были разбросаны по огромной терри-
тории, фактически не связаны друг с другом, и концентрация сколько-ни-
будь значительных сил встречала большие трудности. Феодальная
раздробленность Руси позволила многочисленной и объединенной единым
командованием монгольской армии по частям разбивать разрозненные рус-
ские рати.
В исторической литературе сложилось представление о вооруженных
силах русских княжеств как о войске, превосходящем монгольскую кон-
ницу по вооружению, тактическим приемам и боевому строю. С этим
нельзя не согласиться, если речь идет о княжеских дружинах. Действи-
тельно, русские княжеские дружины были по тому времени превосходным
войском. Вооружение русских дружинников, как наступательное, так и обо-
ронительное, славилось далеко за пределами Руси. Массовым было при-
менение тяжелых доспехов — кольчуг и «броней». Даже такой далеко не
перворазрядный князь, как Юрий Владимирович Белозерский, мог выста-
вить, по свидетельству летописца, «тысящу бронникъ дружины Белозерь-
ские» Ч Летописи полны рассказами о сложных тактических планах, ис-
кусных походах и засадах русских княжеских дружин.
Но ограничиться при оценке вооруженных сил Руси в середине XIII в.
только констатацией факта высокого военного искусства и вооружения
русских княжеских дружин, — значит рассматривать явление односторон-
не. При всех своих превосходных боевых качествах княжеские дружины
обычно не превышали несколько сот человек. Если такой численности и
было достаточно для междоусобных войн, то для организованной обороны
всей страны от сильного врага этого было мало. Кроме того, даже такой
превосходный боевой материал, как княжеские дружины, в силу феодаль-
ного характера русских войск, был мало пригоден к действиям большими
массами, под единым командованием, по единому плану. Феодальный ха-
рактер княжеских дружин даже в случае концентрации значительных сил
снижал боевую ценность армии. Так было, например, в сражении при реке
Калке, когда русские княжеские дружины не смогли добиться успеха, не-
смотря на численное превосходство.
Если княжеские дружины можно считать войском, превосходящим по
вооружению монгольскую конницу, то об основной, наиболее многочис-
ленной части русских вооруженных сил — городских и сельских ополче-
ниях, которые набирались в момент наибольшей опасности, — этого ска-
зать нельзя. Прежде всего, ополчение уступало кочевникам в вооружении.
А. В. Арциховский показал на материалах раскопок курганов в Ленин-
градской области, что в погребениях сельского населения — основного
контингента, из которого набиралось ополчение, — «меч, оружие профес-
1 ПСРЛ, т. 7, стр. 38.
80
сионального воина, встречается очень редко»; то же самое касалось тяже-
лого защитного вооружения. Обычным оружием смердов и горожан были
топоры («плебейское оружие»), рогатины, реже — копья1. Уступая тата-
рам в качестве вооружения, спешно набранное из крестьян и горожан фео-
дальное ополчение, безусловно, уступало монгольской коннице и в умении
владеть оружием.
Не могли быть непреодолимым препятствием для монголо-татарских
завоевателей и укрепления русских городов. Прежде всего, русские города
XIII в. имели сравнительно немногочисленное население. По подсчетам
М. Н. Тихомирова, наиболее крупные из них (Новгород, Чернигов, оба
Владимира, Галич, Киев) насчитывали по 20—30 тысяч жителей и могли
выставить в случае большой опасности 3—5 тысяч воинов; Ростов, Суз-
даль, Рязань, Переяславль-Русский были еще меньше, а «численность насе-
ления других городов редко превышала 1000 человек» 2. Если вспомнить,
что монголы успешно штурмовали крупные города Средней Азии и Китая,
насчитывавшие десятки и сотни тысяч жителей, приходится признать, что
исход борьбы даже для больших русских городов был в значительной сте-
пени предрешен. Укрепления русских городов, в основном деревянные,
усиленные валами, рвами и естественными препятствиями (крутые бере-
га рек, болота и т. д.), неплохо служили для обороны во время феодальных
усобиц. По мнению П. А. Раппопорта и В. В. Косточкина, до середины
XIII в. они были в основном приспособлены к осаде, носившей пассивный
характер «облежания», и только накануне нашествия Батыя стали перехо-
дить к противодействию активной осаде с применением осадных машин.
К моменту монгольского нашествия русские города еще не накопили опыта
борьбы с активной осадой, не были созданы специальные системы укрепле-
ний, способные противостоять штурму с массовым применением осадной
техники3. На это же обращает внимание и М. Г. Рабинович, который пи-
шет, что до нашествия Батыя на Руси почти не применялись осадные ма-
шины и массовое применение осадной техники против не приспособ-
ленных к этому русских городов дало решающее преимущество завоева-
телям 4.
При большом численном превосходстве полчищ монголо-татар и фео-
дальном характере русских вооруженных сил длительное и упорное сопро-
тивление русских княжеств нашествию Батыя можно объяснить только
огромным героизмом русского народа, любовью к Родине горожан и кре-
стьян русской земли.
1 См.: А. В. Арциховский. Русское оружие X—XII вв. ДСИФ МГУ, № 4,
1946, стр. 3, 4, 14.
2 Н. М. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 139—140.
3 См.: П. А. Раппопорт, В. В. Косточки н. К вопросу о периодизации
древнерусского военного зодчества. КСИИМК, № 59, 1955, стр. 25.
4 «Известия АН СССР», Серия историческая, № 1, 1951, стр. 65, 67.
81
Ill
НАШЕСТВИЕ БАТЫЯ НА СЕВЕРО-ВОСТОЧНУЮ РУСЬ
(ОСЕНЬ 1237 —ВЕСНА 1238 г.)
1
Осенью 1237 г. монголо-татары начали подготовку к зимнему походу
на Северо-Восточную Русь. Рашид-ад-Дин сообщает, что «осенью упомя-
нутого года (1237) все находившиеся там (в Дешт-и-Кыпчак.—В. К.)
царевичи устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войной на
русских» 1. На этом курултае присутствовали как монгольские ханы, гро-
мившие земли буртасов, мокши и мордвы, так и ханы, воевавшие на юге с
половцами и аланами (Менгу, Гуюк и Монкэ). Для похода на Северо-Вос-
точную Русь собрались все силы монголо-татар.
Источники дают возможность примерно установить районы концент-
рации монголов для похода на русские княжества. В одном письме-донесе-
нии (осень 1237 г.) венгерского монаха Юлиана сообщается, что монголы
разделили «все войска, идущие в западные страны» на несколько частей:
«одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступила
к Суздалю. Другая же часть в южном направлении уже нападала на гра-
ницы Рязани, другого русского княжества. Третья часть остановилась про-
тив реки Дона, близь замка Воронеж, также княжества русских» 2.
Стоянка монголо-татар «близь замка Воронеж» косвенно подтвержда-
ется русским летописцем. Согласно Тверской летописи, Батый до вторже-
ния в пределы Рязанского княжества «зимоваша... подъ Черным лесомъ, и
оттоле приидоша безвестно на Рязаньскую землю лесомъ» 3. «Темные бо-
ры», которые были отлично известны летописцам и представляли собой за-
метные ориентиры в степях, южнее границ Рязанского княжества встреча-
лись только в пойме реки Воронеж или в междуречье Воронежа и Дона.
Именно там, по нашему мнению, находился «Черный лес», под которым
долго стояли (даже «зимовали») монголы перед походом на Северо-Вос-
точную Русь.
Низовья реки Воронежа стали осенью 1237 г. местом сосредоточения
монгольских войск. Сюда подходили монгольские отряды, закончившие
войну с половцами и аланами. Возможно, одновременно другая часть мон-
голов (как сообщает Юлиан) собирались восточнее, на границах Рязанско-
го княжества, и впоследствии соединялась с группировкой, двигавшейся
от Воронежа. Сообщение о концентрации монгольских войск на Волге, на
суздальских рубежах, вызывает большие сомнения, так как русские лето-
1 Тизенгаузен, II, 102.
2 Юлиан, 86.
3 ПСРЛ, т. 15, стб. 366.
82
писцы ничего не сообщают о появлении монголо-татар с этой стороны;
возможно, на северных границах Булгарии находились просто сторожевые
монгольские заставы.
В исторической литературе высказывается мнение о неожиданности
нападения монголов на русские княжества. Этим в известной степени объ-
ясняется крайняя несогласованность действий русских князей по органи-
зации обороны. Между тем источники свидетельствуют о другом: русские
князья (по крайней мере, владимирские и рязанские) хорошо знали о под-
готавливаемом нашествии.
Сведения о первом после Калки появлении монголо-татар на границах
Восточной Европы дошли до Руси через Булгарию и под 1229 г. записаны
во многих руских летописях. Знали на Руси и о военных действиях в Бул-
гарии в 1232 г., когда монголы «зимоваша, не дошедше Великого града
Болгарьского». Под 1236 г. все русские летописи сообщают о разгроме
Волжской Булгарии. Владимирский великий князь Юрий Всеволодович
должен был знать о готовящемся нашествии больше других: именно в его
владения был направлен основной поток беженцев из разгромленного мон-
голами Поволжья Ч Известно было владимирскому князю о готовящемся
походе и от татарских послов, неоднократно проезжавших через русские
княжества на запад. В частности, накануне нашествия в 1237 г., как уже
отмечалось, татарские послы, «проезжая через землю Суздальскую», были
захвачены великим князем вместе с их посланием к венгерскому королю
Беле IV.
На Руси знали не только о самом факте подготовки нашествия, но и
об общих целях монгольского наступления. Юлиан сообщает, что «князь
суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что тата-
ры днем и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство
венгров-христиан» 1 2, и что у татар «есть намерение идти на завоевание
Рима и дальнейшего».
Сведения, передаваемые многочисленными беженцами, позволяли
русским князьям знать даже детали готовящегося нашествия. Приведенное
выше (см. стр. 82) сообщение Юлиана с сосредоточении монгольского вой-
ска на русских рубежах было получено венгерским монахом от русских и
болгарских беженцев («как передавали нам словесно сами русские, венг-
ры и болгары, бежавшие от татар»).
1 В. Н. Татищев сообщает, что булгары, спасаясь от татарского погрома, «при-
шли в Русь и просили, чтобы им дать место. Князь же, великий Юрий вельми рад
сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие» (Татищев, III,
230). Юлиан указывал, что в 1237 г. через суздальскую землю проходили «бежавшие
перед лицом татар венгры-язычники» (башкиры. — В. К.). (Юлиан, 89.)
2 Кроме «венгров-христиан», населявших территорию нынешней Венгрии, из-
вестны «венгры-язычники», предки переселившихся на запад кочевников-мадьяр.
В XIII в. «венгры-язычники» жили в Приуралье и имели общий язык со своими за-
падными одноплеменниками (по сообщению Юлиана).
83
Даже если допустить, что наступление монголо-татар именно зимой
было определенной тактической внезапностью для русских князей, при-
выкших к осенним набегам половцев, то ни о какой стратегической внезап-
ности не могло быть и речи: русские князья давно знали о подготовке на-
шествия и располагали определенными сведениями о противнике. В. Н. Та-
тищев, основываясь, видимо, на каком-то не сохранившемся источнике,
прямо пишет, что после разгрома Волжской Булгарии и появления на Ру-
си беженцев-булгар «тогда многие советовали» великому князю Юрию Все-
володовичу «чтоб городы крепить и со всеми князи согласиться к сопротив-
лению, ежели оные нечестивые татара придут на землю его, но он, надей-
ся на силу свою, яко и прежде, оное презрил» Ч
В начале зимы монголо-татары от «замка Воронеж» двинулись вдоль
восточного края лесов, протянувшихся в пойме реки Воронеж, к границам
Рязанского княжества. По этому пути, прикрытому лесами от рязанских
сторожевых постов на правом берегу реки Воронеж, монголо-татары «без-
вестно» прошли к среднему течению Лесного и Польного Воронежа, где и
были замечены рязанскими дозорными; с этого момента они попали в по-
ле зрения русских летописцев. Сюда же подошла другая группировка
монголов, отмеченная Юлианом «у пределов Рязанских». Только соедине-
нием двух монголо-татарских ратей и необходимостью в связи с этим уст-
ройства войск можно объяснить неожиданную и, видимо, довольно продол-
жительную стоянку «на Онузе», отмеченную летописцами.
Место стоянки «на Онузе» можно предположить в районе среднего те-
чения рек Лесной и Польный Воронеж, возможно, между ними, против
широкого (15—20 км) прохода в массиве лесов, тянувшихся дальше по
Лесному Воронежу. Через этот проход в лесах татарская конница могла
вырваться на просторы Рязанского княжества, пройти на притоки реки
Прони и далее на Рязань.
2
В освещении событий завоевания монголами Рязанского княжества
в исторической литературе нет достаточной ясности. Часть исследователей
(Д. Иловайский, Д. И. Троицкий, в советской историографии — В. Т. Па-
шуто) полагают, что рязанские князья строго придерживались оборони-
тельного плана войны и сразу «затворились в градах». Другие историки
(М. Иванин, Н. Голицин, в советской историографии — Е. А. Разин) до-
пускали, что осаде Рязани предшествовало большое сражение на рубежах
Рязанской земли. Действительно, свидетельства летописцев об этом этапе
нашествия Батыя очень противоречивы. Лаврентьевская летопись просто
указывает, что монголо-татары «почаша воевати Рязаньскую землю и пле-
новаху и до Проньска, попленивше Рязань весь и пожгоша» 1 2. Еще лако-
1 Татищев, III, 230.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 460.
84
ничнее свидетельство Ипатьевской летописи: «придоша безбожник Измал-
тяне... и взяша град Рязань копьемъ» *. Однако Никоновская летопись,
более подробно сообщающая о завоевании монголо-татарами Рязанской
земли, прямо утверждает, что «князи же Рязаньстии и Муромстии и
Пронстии исщедъше противу безбожнымъ и сотвориша съ ними брань и
бысть сечя зла» 1 2. О том, что рязанские дружины не «затворились в горо-
дах», а вышли навстречу Батыю и «сретоша его близ предел Рязанских»,
сообщает и «Повесть о разорении Рязани Батыем», довольно подробно из-
лагавшая события этого этапа нашествия3. «Резвецы и удальцы Рязан-
ские» не спрятались от страшных степных завоевателей за городскими
стенами, а грудью встретили монголо-татарские полчища в чистом поле,
на рубежах своей родной земли.
Поход Батыя на Рязанское княжество представляется так: монголо-
татары с двух сторон, от низовьев реки Воронежа и от южных границ
Рязанского княжества, подошли в начале зимы 1237 г. к среднему течению
Лесного и Польного Воронежа и «ста на Онузе станом». Отсюда Батый
направил к Юрию Рязанскому посольство с требованием покорности и да-
ни («десятины во всем»). Суздальский летописец сообщает, что завоева-
тели «сташа первое станомъ ту Онузе... и оттоле послаша послы своя, же-
ну чародеицу и два мужа с нею ко княземъ Рязаньскимъ, прося оу нихъ
десятины во всем» 4. Далее летописцы сообщают о большом совете рязан-
ских князей, на котором присутствовали великий князь рязанский Юрий,
князья муромские, пронские и «прочие князья местные и бояре и воеводы,
и начала совещевати». В. Н. Татищев приводит красочные речи послов и
ответы русских князей, которые заявили: «Мы хотим честь свою оружием
или смертью сохранить» 5. Навряд ли эти данные заслуживают полного
доверия. Еще Н. М. Карамзин в свое время писал, что «Татищев вымыслил
речи послов татарских, князей Олега, Юрия и других» 6. Видимо, рязан-
ские князья были гораздо осторожнее и даже разрешили татарским послам
поехать во Владимир, а к Батыю было отправлено ответное посольство во
главе с князем Федором Юрьевичем «с дары и молениями великими, чтобы
не воевал Рязанския земли». Одновременно к великому князю Юрию Все-
володовичу во Владимир и в Чернигов были отправлены рязанские послы
с просьбой о помощи 7. Рязанское войско двинулось к реке Воронежу, что-
1 ПСРЛ, т. II, стб. 778.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 106.
3 Временник ОИДР, кн. 15, 1852, стр. 15—16. Об исторической основе «Повести»
см. статью Н. В. Водовозова «Повесть о разорении Рязани Батыем» («Учен, записки
МГПИ им. Потемкина», кн. 48. Кафедра русск. литературы, вып. 5, 1955).
4 ПСРЛ, т. I, стб. 514.
5 Татищев, III, 467—468.
6 Карамзин, III, 567.
7 ПСРЛ, т. I, стб. 514; Д. Иловайский. История Рязанского княжества. М.,
1858, стр. 128.
85
бы усилить гарнизоны на укрепленных линиях и не пустить татар в глубь
Рязанской земли. Однако дойти до Воронежа рязанские дружины не успе-
ли. Батый, перебив посольство князя Федора, стремительно вторгся в пре-
делы Рязанского княжества. Где-то «у предел Рязанских» произошла бит-
ва объединенного рязанского войска с полчищами Батыя. Сражение, в
котором участвовали рязанские, муромские и пронские дружины, было
упорным и кровопролитным. «Едва одолеша их сильные полки татар-
скиа», — отмечает автор «Повести о разорении Рязани Батыем» Ч
После разгрома рязанских дружин монголо-татары быстро двинулись
в глубь Рязанского княжества. Они пересекли «Половецкое поле», безлес-
ное пространство между Рановой и Пронью, и пошли вниз по реке Прони,
разрушая пронские города. «Начата воевати землю Рязаньскую и плени-
ша ю до Проньска», — отмечает летописец. Автор «Повести о разорении
Рязани Батыем» сообщает о страшном разгроме Рязанской земли и гибели
пронских городов: «Град Пронск и град Бель и Ижеславец разори до ос-
нования» 1 2. Ижеславец после «Батыева погрома» вообще прекратил суще-
ствование: археологический материал, обнаруженный на городище древне-
го Ижеславца, целиком укладывается в хронологические рамки XI—
XIII вв.3. Уцелели только северо-восточные лесные районы Рязанского
княжества, которые подверглись опустошению в 1239 г. во время похода
татар на Муром.
После разгрома городов на Прони монголо-татары двинулись к Ря-
зани. Город Рязань, столица большого и сильного княжества, был хорошо
укреплен. С трех сторон Старую Рязань окружали валы и рвы, а четвер-
тая сторона была прикрыта природной крутизной речного берега. Валы
Старой Рязани были мощным сооружением и достигали высоты 9—10 м
(при ширине у основания 23—24 л); рвы имели до 8 м глубины. Кроме
внешнего вала, в Старой Рязани был и внутренний вал, который тоже мог
стать прикрытием обороняющихся. Мощные деревянные стены, рубленые
торасами, дополняли картину укреплений города.
16 декабря монголо-татары подошли к Рязани. После короткого боя
на подступах к городу полчища Батыя «отступиша град Рязань и остро-
громъ оградиша» 4. Осада началась.
Рязань осадили объединенные силы монголо-татар во главе с самим
Батыем. Рашид-ад-Дин в «Истории Угедей-каана» пишет, что «Вату, Орда,
Гуюк-хан, Менгу-хан, Кулькан, Кадан и Бури сообща (курсив мой. —
В. К,) осадили город Арпан (Рязань) 5.
1 Временник ОИДР, кн. 15. М., 1852, стр. 16.
2 Там же, стр. 16.
3 См.: А. А. Мансуров. Археологическая карта р. Прони. СА, № 4, 1936,
стр. 221.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 515.
5 Тизенгаузен, II, 36. В переводе И. Березина — «город Ян» (ЖМНП, 1855, V,
стр. 99).
86
После возведения «острога» вокруг города начался приступ. Монголо-
татары непрерывно бросали на стены свежие силы, изматывая осажден-
ных. «Повесть о разорении Рязани Батыем» сообщает, что «Батыево бо
войско переменишася, а гражане непрестанно бьяшеся». На шестой день
осады начался решительный штурм Рязани. «В шестой день рано, — пи-
шет автор «Повести...», — придоша погании ко граду, овии с огнем, а инии
с топоры, а инии с пороки, и с токмачи, и лествицами, и взяша град Ря-
зань месяца декабря в 21 день» !. О том, что город не сдался, а был «взят
копьемъ», сообщает и южнорусский летописец1 2. Город был подвергнут
страшному разгрому. «Татарове же взяша град Рязань... и пожгоша весь
и князя их Юрья оубиша и княгиню его, а иных же емше мужей и жены
и дети и черньца и черниць и ерея, овых рассекаху мечи, а других стрела-
ми стреляхуть», — так рисует суздальский летописец трагическую карти-
ну гибели Рязани 3. «Множество мертвых лежаша, и град разорен, земля
пуста, церкви пожжены..., только дым и земля и пепел», — пишет автор
«Повести...» о состоянии города после нашествия Батыя 4.
Свидетельства письменных источников о разрушении Рязани полно-
стью подтверждаются археологическими материалами. Раскопки А. Л. Мон-
гайта в Старой Рязани обнаружили слой пепла, который покрывал почти
всю территорию городища; под обломками сгоревших построек покоились
трупы жителей Рязани и их имущество. В восточной части Северного горо-
дища раскопано кладбище жертв татарского погрома. Многие костяки но-
сят следы насильственной смерти: черепа пробиты стрелами, на костях
следы ударов острым оружием (мечом), в позвоночнике одного из скелетов
застряла ромбовидная стрела татарского типа. А. Л. Монгайт датирует
захоронения со следами насильственной смерти временем татарского по-
грома 5.
Разграбив Рязань, монголо-татары двинулись вверх по реке Оке к Ко-
ломне, разрушая рязанские приокские города: Ожск, Ольгов, Переяславль-
Рязанский, Борисов-Глебов. Ко времени похода монголо-татар к Коломне
относится известное народное сказание об Евпатии Коловрате, который с
отрядом в 1700 воинов пришел из Чернигова и напал на монголо-татар-
ское войско.
3
Время подхода войск Батыя к Коломне неизвестно. Москва, по данным
В. Н. Татищева, была взята монголо-татарами 20 января 1238 г., но по сви-
детельству Рашид-ад-Дина, монголы осаждали ее 5 дней, т. е. они могли по-
1 «Военные повести древней Руси». М. — Л., 1949, стр. 12, 26.
2 См.: ПСРЛ, т. 2, стб. 778.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 515.
4 Временник ОИДР, кн. 15. М., 1852, стр. 18.
5 См.: А. Л. Монгайт. Старая Рязань. М., 1955, стр. 29.
87
Разгром монголо-татарами городов Северо-Восточной Руси
(январь-февраль 1238 г.)
дойти к Москве 15 января, при расстоянии от Рязани до Москвы примерно
250 км. Если принять во внимание, что от Рязани до Коломны 140 км, при-
чем монголо-татары неизбежно должны были задерживаться для взятия
приокских рязанских городов, то под Коломной они были, вероятно, не
раньше 10 января 1238 г.
Нашествие вплотную придвинулось к границам Владимирского кня-
жества. Великий князь Юрий Всеволодович, в свое время отказавшийся
помочь рязанским князьям, сам оказался в непосредственной опасности.
88
Обычно историки, вслед за летописцами, объясняют отказ помочь Ря-
зани желанием Юрия Всеволодовича «биться особо», что было вообще ха-
рактерно для периода феодальной раздробленности, и давней враждой
между Рязанью и Владимиром (М. Иванин, Н. Голицин). В действитель-
ности быстрое продвижение монголо-татар явилось неожиданностью для
владимирского великого князя и не оставило времени для подготовки вой-
ска в помощь Рязани. Юрий Всеволодович после получения известий о
нашествии начал собирать силы для отпора; сопротивление рязанских
князей должно было, очевидно, дать возможность выиграть время для кон-
центрации этих сил. Определенную роль сыграла и вероломная политика
монголов, направленная к разъединению русских сил. Именно с целью
предотвратить объединение владимирских и рязанских полков Батый на-
правил во Владимир специальное посольство. В Лаврентьевской летописи,
в своеобразном «Житии», записанном по случаю перенесения тела Юрия
Всеволодовича из Ростова в столицу в 1239 г., имеются прямые указания
на цели этого посольства: «Безбожный Татары... прислали послы свое,
злии ти кровопиици рекуще: мирися с нами» Ч Правда, далее в летописи
было записано, что «он же того не хотяще», но это, вероятно, вполне объ-
яснимое преувеличение летописца, целиком соответствующее общему духу
«Жития», которое стремилось подчеркнуть непримиримость «св. Юрия»
по отношению к «безбожным татарам». Если владимирский князь и не по-
верил татарским предложениям мира, он, несомненно, попытался исполь-
зовать переговоры для отсрочки нападения на свое княжество, что было
крайне необходимо для собирания сил. В этих условиях помогать Рязани
было опасно. Необходимо отметить, что великий князь Юрий неплохо ис-
пользовал небольшой период времени (немногим больше месяца), кото-
рый прошел от вторжения завоевателей в рязанские земли до их появле-
ния на владимирских рубежах, и сосредоточил значительные силы на пред-
полагаемом пути монгольских отрядов.
Пунктом, где собирались владимирские полки для отпора монголо-та-
тарам, был город Коломна, так как заболоченный лесной массив к северу
от Оки, по обе стороны реки Пры, почти безлюдный, был совершенно не
приспособлен для прохода больших масс конницы, и единственный удоб-
ный путь к центру Владимирского княжества лежал по льду Москвы-реки.
Этот путь и запирала Коломна. Здесь, в стратегически важном пункте, на
скрещении речных путей, собирались войска владимирского великого
князя для отражения нашествия.
В исторической литературе имеет место известная недооценка сраже-
ния под Коломной: оно рассматривается просто как стычка передового
отряда владимирской рати (чуть ли не «сторожи») с татарскими авангар-
1 ПСРЛ, т. I, стб. 468.
89
дами Ч Анализ источников позволяет по-иному оценить сражение у Ко-
ломны и его место в событиях монголо-татарского нашествия на Северо-
Восточную Русь.
Силы, собранные владимирским великим князем у Коломны, были
значительными. Прежде всего здесь собрались владимирские полки во гла-
ве со старшим сыном великого князя — Всеволодом Юрьевичем. В Ипать-
евской летописи имеется указание, что это был не «дозорный отряд», а все
силы, которые успел собрать великий князь: «Юрьи посла сына своего Все-
волода со всими людми» 1 2. Кроме владимирской рати, к Коломне подошли
остатки рязанских полков во главе с князем Романом Игоревичем. Суз-
дальский летописец сообщает даже, что к Коломне пришла новгородская
рать: «поиде Всеволод сынъ Юрьевъ внукъ Всеволожь и князь Романъ и
Новгородци съ своими вой из Владимеря противу Татаромъ» 3. Кроме то-
го, в состав русской рати под Коломной входили полки ряда княжеств и
городов: пронские, московские и др.
Летописи единодушно свидетельствуют о больших масштабах сраже-
ния под Коломной: «Бысть сеча велика» (Лаврентьевская и Суздальская
летописи), «бишася крепко» (Новгородская I и Тверская летописи), «ту
у Коломны бысть им бой крепок» (Львовская летопись). О крупном сра-
жении говорят восточные источники. Рашид-ад-Дин сообщает, что от
Рязани к «городу Икэ» (Коломне) пошли все царевичи-чингизиды, осаждав-
шие Рязань (Бату, Орда, Гуюк-хан, Кулькан, Кадан и Бури), т. е. под Ко-
ломной собрались основные силы монголо-татар. Кроме того, Рашид-ад-
Дин отмечает, что под Коломной «Кулькану была нанесена там рана и он
умер» 4. При монгольских обычаях ведения боя, когда и сотники, и тысяч-
ники, и темники, не говоря уже о ханах, руководили войсками, находясь
позади боевых линий, гибель царевича-чингизида (каким был Кулькан)
была возможна лишь в большом сражении, которое сопровождалось нару-
шением боевого порядка и глубоким прорывом противника. Кстати ска-
зать, Кулькан был единственным царевичем-чингизидом, погибшим во
время нашествия на Восточную Европу.
По количеству собранных войск и упорству сражения можно считать
бой под Коломной одним из самых значительных событий похода Батыя
на Северо-Восточную Русь. Это была попытка объединенной владимир-
ской рати сдержать наступление на рубежах Владимирского княжества.
Картина сражения под Коломной восстанавливается по летописям
в таком виде: русские полки стояли станом у стен Коломны, за «надолба-
1 В. Т. Пашуто, например, оценивает бой под Коломной как столкновение с та-
тарами «владимирского дозорного отряда воеводы Еремея Глебовича» (см. «Очерки
истории СССР. IX—XIII вв.», М., 1953, стр. 832).
2 ПСРЛ, т. II, стб. 779.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 515.
4 Тизенгаузен, II, 36; Березин. ЖМНП, V, 1855, 99.
90
ми». Вперед был выслан сторожевой отряд воеводы Еремея Глебовича
(«посла Еремея Глебовича во сторожех воеводою»). Монгольская конница
подошла с юга, со стороны Оки и «оступиша» русскую рать у Коломны.
Русские воины «бишася крепко и быс сеча велика», однако монголо-тата-
ры после ожесточенного боя смяли владимирские полки и «погнаша их к
надолбомъ, и ту оубиша князя Романа, а оу Всеволожа воеводу его Еремея,
и иных много мужей побита, а Всеволод в мале дружине прибежа в Воло-
ди мерь» L
Разбив под Коломной объединенную владимирскую рать и разграбив
город, монголы двинулись по льду Москвы-реки дальше на север, в глубь
владимирских земель. «Татарове же поидоша к Москве», — сообщает Лав-
рентьевская летопись. Москва, где в это время находился сын великого
князя Владимир Юрьевич «с малым войском», оказала завоевателям упор-
ное сопротивление. Рашид-ад-Дин отмечает, что только «сообща в пять
дней» монголо-татары взяли Москву1 2. Город был разрушен. «Взяша Моск-
ву Татарове и воеводу убиша Филипа Нянка, а князя Володимера яша ру-
ками..., а люди избиша от старьца и до сущего младенца, а град и церкови
святыя огневи предаша, и монастыри вси и села пожгоша, и много имения
вьземше, отъидоша» 3.
Разграбив и предав огню город и его окрестности («и села пожго-
ша»), монголо-татары по льду Москвы-реки двинулись дальше на север.
Весь путь от Москвы до Владимира занял 13—14 дней. За это время та-
тарская рать преодолела расстояние примерно в 200 км. Летописцы не со-
общают, каким путем шел на Владимир Батый. Наиболее вероятным пред-
ставляется, что татарское войско дошло до Клязьмы и по льду реки
Клязьмы направилось на восток, к Владимиру. Движение по льду рек —
единственно удобному пути в массивах лесов в условиях глубокого снеж-
ного покрова — было вообще характерно для нашествия Батыя на Северо-
Восточную Русь.
Поход главных сил Батыя от Рязани к Владимиру интересен в том
отношении, что поддается датировке и позволяет выяснить среднюю ско-
рость движения монголо-татарского войска с обозами и осадными машина-
ми в условиях зимы и лесистой местности. Из Рязани монголо-татары дви-
нулись на север 1 января 1238 г. и подошли к Москве примерно 15 января,
преодолев расстояние в 250 км за 14—15 дней. От Москвы монголо-татары
20—21 января направились к Владимиру и достигли столицы Владимир-
ского княжества 4 февраля 1238 г. (расстояние около 200 км}. Таким об-
разом, средняя скорость движения главных сил Батыя с обозами и осадным
1 ПСРЛ, т. I, стб. 515—516,
2 Тизенгаузен, II, 36.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 460—461.
91
парком равнялась примерно 15 км в сутки. Отдельные отряды татарской
конницы делали в условиях зимы дневные переходы по 30—35 км L
4
4 февраля 1238 г. монголо-татары подошли к Владимиру. Столица Се-
веро-Восточной Руси, город Владимир, окруженный новыми стенами с
мощными надвратными каменными башнями, был сильной крепостью.
С юга его прикрывала река Клязьма, с востока и севера — река Лыбедь с
обрывистыми берегами и оврагами. Три оборонительные полосы нужно бы-
ло преодолеть врагу, чтобы прорваться к центру города: валы и стены
«Нового города», валы и стены «Мономахова», или «Печерного города», и,
наконец, каменные стены детинца. Н. Н. Воронин специально отмечает
«монументальный боевой характер укреплений детинца», которые вклю-
чали «стены, сложенные из туфовых плит, смыкавшиеся с городскими ва-
лами, и мощную надвратную башню с церковью Иоакима и Анны, сделан-
ную как подобие Золотых Ворот»1 2. Целый ряд каменных церквей и
монастырей в черте города могли служить дополнительными опорными
пунктами (Успенский и Рождественский монастыри, церкви св. Спаса, св.
Георгия, Воздвиженская на Торгу, Дмитриевский и Успенский соборы).
К моменту осады в городе сложилась очень тревожная обстановка.
Князь Всеволод Юрьевич, который «в мале дружине прибежа в Володи-
мерь», принес известие о разгроме русских полков под Коломной. Новые
войска еще не собрались и ожидать их не было времени: монголо-татары
были на пути во Владимир. В этих условиях Юрий Всеволодович принял
решение оставить часть собранных войск для обороны города, а самому от-
правиться на север и продолжать сбор войск. Лаврентьевская летопись со-
общает, что «выеха Юрьи из Володимеря в мале дружине, оурядивъ сыны
своя в собе место, Всеволода и Мстислава, и еха на Волъгу... совкупляти
вое противу Татаром» 3. Интересные подробности этих событий приводит
В. Н. Татищев. По его словам, после возвращения Всеволода Юрьевича,
разбитого татарами под Коломной, великий князь Юрий Всеволодович
«созвал всех на совет» и «разсуждали, что делать». Показательно, что о
том, чтобы Юрий остался и оборонял город, не было и речи — настолько
силен был страх перед татарами. «Многие разумные, — по словам
В. Н. Татищева, — советовали княгинь и все имение и утвари церковные
вывести в лесные места, а в городе оставить только одних военных для
обороны». Другие возражали, что в этом случае защитники «оборонять го-
род прилежно не будут», и предлагали «оставить в городе с княгинею и
1 С такой скоростью продвигались татарские отряды в феврале 1238 г. от Вла-
димира к Торжку, преодолев расстояние 420—450 км за 13—14 дней.
2 МИА, № 11, стр. 222.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 461.
92
молодыми князи войска довольно, а князю со всеми полками, собравшись,
стать недалеко от города в крепком месте, дабы татары, ведая войско
вблизи, не смели города добывать» Ч Трудно сказать, в какой степени до-
стоверно свидетельство В. Н. Татищева. Во всяком случае, исходя из об-
становки, оба предложения были вполне вероятными.
После отъезда великого князя во Владимире осталась часть войск во
главе с сыновьями Юрия — Всеволодом и Мстиславом и воеводой Петром
Ослядяковичем. Конечно, в столицу собралось население окрестных сел и
городков, ища спасения от татар, и из него можно было набрать дополни-
тельные силы, но немногочисленной дружины и наскоро собранного опол-
чения, к тому же деморализованных слухами о страшной силе татар, ока-
залось недостаточно для успешной обороны города.
Батый подошел к Владимиру «февраля на 4 день, на память св. Семео-
на во вторник» 1 2 с наиболее уязвимой стороны, с запада, где перед Золо-
тыми Воротами лежало ровное поле. Татарский отряд, ведя за собой взя-
того в плен при разгроме Москвы князя Владимира Юрьевича, появился
перед Золотыми Воротами и потребовал добровольной сдачи горо-
да. После отказа владимирцев татары убили Владимира Юрьевича на гла-
зах его братьев. Часть татарских отрядов объехала вокруг города, осматри-
вая укрепления, а главные силы Батыя остановились лагерем перед Золо-
тыми Воротами: «Татарове, отшедше от Золотых Воротъ и объехаша весь
градъ и сташа станом пред Золотыми враты, назрееме множество вой бе-
щислено около всего града» 3. Началась осада.
Штурму Владимира предшествовал разгром татарским отрядом горо-
да Суздаля. Летописец сообщает, что «Татарове, станы свое оурядивъ оу
города Володимеря, а сами идоша взяша Суждаль». Этот короткий поход
вполне объясним. Начиная осаду столицы, татары узнали об отступлении
Юрия Всеволодовича с частью войска на север и опасались внезапного
удара. Наиболее вероятным направлением контрудара Юрия мог быть
Суздаль, прикрывавший дорогу из Владимира на север по реке Нерли. На
эту крепость, находящуюся всего в 30 км от столицы, мог опереться Юрий
Всеволодович.
Суздаль, оставшийся почти без защитников и лишенный ввиду зим-
него времени своего основного прикрытия — водных рубежей, был взят
монголо-татарами сходу; во всяком случае, 6 февраля татарский отряд,
громивший Суздаль, уже вернулся к Владимиру. Суздаль был разграблен и
сожжен, население его перебито или уведено в плен; были уничтожены
также поселения и монастыри в окрестностях города.
Между тем подготовка к штурму Владимира продолжалась. «В суб-
боту мясопустую, — сообщает летописец, — начата наряжати лесы и по-
1 Татищев, III, 471.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 461.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 461—462.
93
рокы ставиша до вечера, а на ночь огородиша тыном около всего города
Володимиря». Непрерывно били татарские камнеметные орудия—«поро-
ки». Для устрашения защитников города завоеватели проводили под сте-
нами тысячные толпы пленных. В этот решительный момент, накануне
общего штурма, руководившие обороной князья бежали из города. По со-
общению южнорусского летописца, князь Всеволод Юрьевич «оубояся» и
«самъ из град изииде с маломъ дроужины и несы со собою дары многии,
надеяше, бо ся от него (Батыя, — В. К.) животъ прияти» \ но был убит
татарами. Суздальский летописец, явно стремясь замолчать этот позорный
эпизод, ограничивается туманным замечанием о том, что «Всеволодъ с
братом вне града убиты» 1 2.
6 февраля стенобитные машины монголо-татар в нескольких местах
пробили городские стены, однако в этот день защитники Владимира суме-
ли отбить штурм и «во град ихъ не пустили».
Рано утром следующего дня штурм Владимира возобновился: «В не-
делю мясопустую, по заоутрени, приступиша к городу месяца февраля въ
7 [день]». Основной удар монголо-татары наносили с запада, со стороны
«Нового города», где стены не были прикрыты естественными препятст-
виями. Стенобитные орудия пробили городскую стену «у Золотых Ворот,
у св. Спаса». Прорыв «от Золотых Ворот», о котором сообщают летописцы,
не следует понимать буквально: татары разбили не каменную твердыню
ворот, а деревянную стену неподалеку от них, что было гораздо легче. Об
этом свидетельствует указание летописцев на направление прорыва —
«у святого Спаса». Церковь Спаса располагалась в «Новом городе», не-
сколько южнее Золотых Ворот. Н. Н. Воронин на основании анализа лето-
писных текстов и обследования Золотых Ворот прямо утверждает: «Не
видно, чтобы татары тратили силы на осаду каменной твердыни Золотых
Ворот; видимо, не на них был направлен обстрел пороков» 3. Одновременно
или несколько позднее укрепления «Нового города» были прорваны еще в
нескольких местах: у «Ирининых», «Медяных» и «Волжских» ворот. «На-
метавше в ров сырого леса» (во избежание поджога завалов защитника-
ми), монголо-татары с разных сторон ворвались в «Новый город». Лето-
писец сообщает, что татары «от Золотых Ворот, у св. Спаса внидоша по
примету чересъ город, а сюде от северный страны от Лыбеди ко Орининым
воротом, и к Медяным, а сюде от Клязмы к Волжскым воротом, а тако
вскоре взяша Новый град» 4. Ворвавшись за городские стены, татары «за-
палиша и огнемъ». Во время пожара погибли многие защитники «Нового
города» («людье уже огнем кончаваются») 5.
1 ПСРЛ, т. 2, стб. 780.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 464.
3 МИА, т. 11, стр. 206.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 463.
5 ПСРЛ, т. III, стб. 51.
94
К середине дня 7 февраля объятый пожаром «Новый город» был за-
хвачен монголо-татарами («взяша город до обеда»). По пылающим ули-
цам оставшиеся в живых защитники «Нового города» бежали в средний,
«Печерний город» («и вси людье бежаша в Печернии городъ»). Пресле-
дуя их, монголо-татары ворвались в «Средний город». Видимо, большого
сопротивления здесь им оказано не было, так как летописцы даже не упо-
минают о каких-нибудь боях на стенах «Среднего города». В. Н. Татищев
пишет, что «оборонять было уже некому, многих тут побили и пленили» 1.
Так же сходу были прорваны монголо-татарами каменные стены влади-
мирского детинца, последнего оплота защитников владимирской столицы.
Далее летописцы сообщают о драматическом эпизоде сожжения татарами
соборной церкви, где собралась великокняжеская семья и «множество бо-
яр и народа». Гибель в огне укрывшихся в соборе людей — последний
эпизод обороны великого города.
Ожесточенное сопротивление защитников Владимира, несмотря на по-
давляющее численное превосходство завоевателей и бегство из города ру-
ководивших обороной князей, нанесло монголо-татарам большой урон. Вос-
точные источники, сообщая о взятии Владимира, рисуют картину длитель-
ного и упорного сражения. Рашид-ад-Дин в «Истории Угедей-каана»
пишет, что монголы «город Юргия Великого взяли в 8 дней. Они (осажден-
ные) ожесточенно сражались. Менгу-хан лично совершал богатырские под-
виги, пока не разбил их» 2. Владимир явился последним городом Северо-
Восточной Руси, который осаждали объединенные силы Батыя.
5
После взятия Владимира монголо-татары начали громить города Вла-
димиро-Суздальской земли. Этот этап похода характеризуется гибелью
большинства городов в междуречье Клязьмы и Верхней Волги. В феврале
1238 г. завоеватели несколькими крупными отрядами двинулись от столи-
цы по основным речным и торговым путям, разрушая города, являвшиеся
центрами сопротивления. Походы монголо-татар в феврале 1238 г. были
направлены на разгром городов — центров сопротивления, а также на
уничтожение остатков владимирских войск, которые собирал бежавший
«за Волгу» великий князь Юрий Всеволодович; кроме того, они должны
были отрезать великокняжеский «стан» от Южной Руси и Новгорода,
откуда можно было ожидать подкреплений. Решая эти задачи, монголь-
ские отряды двинулись от Владимира в трех основных направлениях: на
север, к Ростову, на восток — к Средней Волге (на Городец), на северо-за-
пад — к Твери и Торжку.
1 Татищев, III, 234.
2 Тизенгаузен, II, 36.
95
Основные силы Батыя шли от Владимира на север для разгрома вели-
кого князя Юрия Всеволодовича. Летописец сообщает, что после падения
столицы монголо-татары «поидоша на великого князя Георгия» (Юрия), и
указывает основное направление их движения — «к Ростову». Монголо-
татарское войско прошло по льду реки Нерли и, не доходя до Переяслав-
ля-Залесского, повернуло на север, к озеру Неро. Ростов, покинутый кня-
зем и дружиной, сдался завоевателям без боя Ч От Ростова монгольские
войска пошли в двух направлениях: многочисленная рать во главе с Бу-
рундаем двинулась на север по льду реки Устье и далее по равнине —
к Угличу1 2, а другой большой отряд направился вдоль реки Которосли к
Ярославлю. Эти направления движения татарских отрядов от Ростова, за-
фиксированные летописями, вполне объяснимы. Через Углич лежала крат-
чайшая дорога к притокам Мологи, к Сити, где стоял лагерем великий
князь Юрий Всеволодович; сведения о его точном местоположении вполне
могли дойти до татар. Поход к Ярославлю и далее по Волге к Костроме
через богатые волжские города отрезал Юрию Всеволодовичу отступление
к Волге и обеспечивал где-то в районе Костромы встречу с другим татар-
ским отрядом, двигавшимся вверх по Волге от Городца.
Никаких подробностей взятия Ярославля, Костромы и других горо-
дов по Волге летописцы не сообщают. На основании археологических дан-
ных можно предположить, что Ярославль был сильно разрушен и долго не
мог оправиться 3. Отражением татарского погрома города является местное
предание о сражении с татарами на «Туговой горе», в котором погибли все
защитники Ярославля. Еще меньше данных о взятии Костромы. Предпо-
ложение дореволюционных историков в том, что Кострома находилась на
правом берегу Волги и впоследствии, сожженная татарами, запустела и
была перенесена на левый берег4, опровергнуто материалами археологи-
ческих раскопок 1950 г.5.
Татарский отряд, направлявшийся от Владимира на восток, к Средней
1 В летописях нет никаких указаний о разорении татарами Ростова. Ряд косвен-
ных данных свидетельствует о том, что город не был разрушен и, как можно предпо-
ложить, сдался татарам. После битвы на реке Сити тело великого князя Юрия было
перевезено в Ростов, в уцелевшую церковь Богородицы (ПСРЛ, т. I, стб. 467).
М. Д. Приселков отмечает, что летописный свод 1239 г. был составлен в Ростове, и
делает на этом основании вывод, что Ростов не был разрушен монголами
(М. Д. Приселков. История русского летописания. Л., 1940, стр. 91, 94).
2 Углич, по-видимому, тоже сдался монголо-татарам без боя. Подробности сда-
чи Углича на основании какой-то «древней угличской летописи» сообщает Ф. Кис-
сель в книге «История города Углича» (Ярославль, 1844, стр. 49—50, 84—85).
3 Н. Н. Воронин, проводивший раскопки в Ярославле, отмечает, что «слой мон-
гольской поры XIII—XIV вв. очень беден». (МИА, № И, стр. 192, 178.)
4 См.: И. В. Миловидов. Очерки истории Костромы. Кострома, 1888, стр. 30;
В. К. Л у к о м с к и й. Кострома. Истор. очерк. СПб., 1913, стр. 4—5; Б. Дунаев.
Кострома в ее прошлом и настоящем. М., 1913.
5 См. М. В. Ф е х н е р. Раскопки в Костроме. КСИИМК, 1952, № 47, стр. 105, 109.
96
Волге, прошел по реке Клязьме до Стародума и напрямик через леса дви-
нулся к Городцу Радилову1. От Городца татарская рать поднялась вверх
по Волге, разрушая приволжские города («по Волзе все грады поплени-
ша»), к Костроме. Кострома, видимо, была местом, где встретились татар-
ские отряды, пришедшие от Ярославля и от Городца. Отдельные отряды
татарской конницы заходили далеко на север и северо-восток. Летописцы
сообщают о походах татарских отрядов на Галич-Мерьский и даже на
Вологду.
Для монгольских отрядов, двигавшихся от Владимира на северо-запад,
первым объектом нападения стал Переяславль-Залесский — сильная кре-
пость на кратчайшем водном пути из бассейна реки Клязьмы к Новгоро-
ду 2. Большое татарское войско 3 по реке Нерли подошло в середине февра-
ля к Переяславлю и после пятидневной осады взяло город штурмом: «ини
идоша на Переяславль и тъ взяша» (Лаврентьевская летопись).
От Переяславля-Залесского татарские отряды двинулись в нескольких
направлениях. Часть из них, видимо, пошла на помощь Бурундаю к Рос-
тову, другая часть присоединилась к татарской рати, еще раньше свернув-
шей с Нерли на Юрьев, а остальные войска по льду Плещеева озера и реке
Нерли (Волжской) двинулись на Кснятин, чтобы перерезать Волжский
путь. Татарское войско, двигавшееся по Нерли к Волге, взяло Кснятин и
быстро продвигалось вверх по Волге к Твери и Торжку. Другая татарская
рать взяла Юрьев и пошла дальше на запад, через Дмитров, Волок-Лам-
ский и Тверь к Торжку. Суздальский летописец сообщает, что монголо-
татары после взятия Переяславля «город мнози поплениша, Юрьевъ, Дмит-
рову Волокъ, Тверь»4. Под Тверью татарские войска, двигавшиеся от
Волока, соединились с отрядами, поднимавшимися вверх по Волге от
Кснятина.
Выявляется нечто вроде огромных «клещей», составлявших характер-
ную особенность татарской тактики. Одни «клещи» охватили землю к се-
веро-западу от Владимира (от Переяславля—Юрьева—Кснятина до Воло-
ка — Твери), другие — междуречье рек Клязьмы и Волги.
В результате февральских походов 1238 г. монголо-татарами были раз-
рушены русские города на огромной территории, от Средней Волги до Тве-
ри. Летописец сообщает, что Батый, «взяша городовъ 14, опрочь свободъ
1 Город Гороховец, расположенный ниже по Клязьме, не был разрушен в
1238 г.; летописи сообщают о разрушении Гороховца под 1239 г. в связи с походом
монголо-татар на Мордву и Муром.
2 Н. Н. Воронин пишет, что Переяславль-Залесский имел укрепления, «которые
уступали только Владимиру» (Н. Н. Воронин. Переяславль-Залесский. М., 1948,
стр. 14).
3 Рашид-ад-Дин сообщает даже, что «город Переяславль они (монголы) взяли
сообща», т. е. объединенными силами (Тизенгаузен, II, 36).
4 ПСРЛ, т. I, стб. 518.
4 В. В. Каргалов
97
и погостовъ во один месяць февраль» L Сопоставление данных Лавренть-
евской, Суздальской (по Академическому списку) и Симеоновской лето-
писей дает возможность восстановить список городов, взятых монголо-та-
тарами в феврале 1238 г.: Ростов, Ярославль, Городец, Галич-Мерьский,
Переяславль-Залесский, Торжок, Юрьев, Дмитров, Волок-Ламский,
Тверь, Кострома, Углич, Кашин, Кснятин. В. Н. Татищев добавляет к это-
му списку Старо дуб и Константинов 1 2, а Воскресенский список «Русского
хронографа» — город Вологду 3. По существу, этот список включает все
более или менее крупные города Верхней Волги и междуречья Клязьмы и
Волги.
К началу марта 1238 г. монголо-татарские отряды широким фронтом
вышли на рубеж Верхней Волги. Великий князь Юрий Всеволодович, со-
биравший войска в стане на Сити, оказался в непосредственной близости
от татарских авангардов. От Углича и Кашина к Сити двинулась большая
татарская рать во главе с Бурундаем.
6
Битва на реке Сити, в которой великому владимирскому князю было
нанесено решительное поражение и сам он «бог весть како скончася»,
описана всеми русскими летописцами. Правда, в основном летописные из-
вестия о битве на реке Сити весьма лаконичны и дублируют друг друга, но
в сумме все-таки дают возможность воссоздать картину последнего сра-
жения владимирских войск.
Непосредственно перед осадой Владимира великий князь Юрий Все-
володович, покинув свою обреченную столицу, бежал на Север. Лавренть-
евская летопись сообщает: «Выеха Юрьи из Володимеря в мале дружине,
оурядивъ сыны своя в собе место, Всеволода и Мстислава» 4. С Юрием
Всеволодовичем, кроме «малой дружины», уехали из Владимира его пле-
мянники Василек, Всеволод и Владимир Константиновичи. О направлении
отъезда великого князя летописцы, дополняя друг друга, сообщают сле-
дующее: «Еха на Волъгу» (Лаврентьевская летопись), «выступи из Воло-
димеря и бежа на Ярославль» (НПЛ), «поиде к Ярославлю, а оттоле за
Волгу, и ста на Сити» (Тверская летопись). Сообщают летописцы и о цели
отъезда Юрия Всеволодовича за Волгу: «Нача Юрьи князь великыи сов-
купляти вое противу Татаром» (Лаврентьевская летопись), «совокоупляю-
щоу емоу около себе вой» (Ипатьевская летопись). В первую очередь по-
мощь ожидалась от князя Ярослава Всеволодовича и от другого брата
Юрия — Святослава. Суздальский летописец так и пишет: «Ждучи к собе
1 ПСРЛ, т. I, стб. 464.
2 Татищев, III, 273 (прим. 649).
3 ПСРЛ, т. 22, ч. I, стр. 397.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 461.
98
брата своего Ярослава с полкы и Святослава с дружиною своей» 1, Кроме
того, на Сить, в великокняжеский стан, бежали князья из мелких городов
и княжеств, подвергнувшихся татарскому погрому. Так, князь Юрий Ста-
родубский увез при приближении татар семью и имущество «за Городец
за Волгу в леса», а сам пошел к Юрию Всеволодовичу на Сить «с малым
войском» 2.
Монголо-татары начали поход против Юрия Всеволодовича немедлен-
но после падения Владимира. Сначала они «погнашася по Юрьи по князи
на Ярославль». Однако от Ростова основные силы во главе с Бурундаем
повернули прямо на север, на Углич (получив, видимо, от пленных более
точные сведения о местоположении великокняжеского стана); утром 4 мар-
та татарские авангарды подошли к реке Сити. Великий князь Юрий Всево-
лодович так и не смог собрать достаточных сил. Правда, Святослав Всево-
лодович все-таки успел подойти со своей дружиной (Лаврентьевская ле-
топись упоминает его в числе павших на Сити князей), но Ярослава
великий князь так и не дождался. «И жда брата своего Ярослава, и не бе
его», — печально отмечает летописец.
Вероятно, слухи о приближении врага дошли до великого князя, и он
принял некоторые меры предосторожности: «повеле воеводе своему Жиро-
славу Михайловичу совокупляти воинство и окрепляти люди, и готови-
тися на брань», послал трехтысячный отряд Дорожа «пытати Татаръ» 3.
Однако татары опередили. Их продвижение оказалось неожиданно быст-
рым для великого князя. Известную роль сыграла и беспечность князя
Юрия Ипатьевская летопись прямо указывает, что Юрий стоял на Сити,
«не имеющоу сторожии» 4. Отряд воеводы Дорофея Федоровича («Доро-
жа»), выдвинутый для рекогносцировки, не смог предупредить неожидан-
ного нападения: «Княз же Юрьи посла Дорожа в просики в трех тысячах
мужь и прибежа Дорож, и реч: а оуже, княже, обошли сут нас около Та-
тары». Русские полки не успели даже как следует построиться для боя.
«Нача князь полки ставити около себя, и се внезапу татарове приспеша,
князь же не успев ничто же, побеже», — сообщает летописец5.
Битва, несмотря на внезапность нападения и большое численное пре-
восходство татарского войска, была упорной. Русские полки, не успевшие
даже как следует построиться, «поидоша противу поганым и сступишася
обои, и бысь сеча зла». Войско Юрия Всеволодовича не выдержало удара
татарской конницы и «побегоша пред иноплеменники». Во время пресле-
дования многие русские воины были убиты, погиб и сам великий князь:
«Убиен быс великии князь Юрий Всеволодичъ на рице на Сити и вой его
1 ПСРЛ, т. I, стб. 461.
2 Татищев, III, 233.
3 ПСРЛ, т. 10, стр. 109—110.
4 ПСРЛ, т. II, стб. 779.
6 ПСРЛ, т. I, стб. 519.
4*
99
мнози погибоша» Ч Подробностей битвы летописи не сообщают, неизвест-
ны даже обстоятельства гибели самого великого князя. «Бог же весть, ка-
ко скончася, много бо глаголют о нем иные», — замечает Новгородский ле-
тописец. Немного прибавляют к описанию битвы на Сити и восточные ис-
точники. Рашид-ад-Дин не придавал битве на Сити особого значения; в его
представлении это была просто погоня за бежавшим и прятавшимся в ле-
сах князем. «Князь же той страны Георгий старший, — пишет Рашид-ад-
Дин, — убежал и скрылся в лесу; его также взяли и убили» 1 2.
Дальнейшая детализация сражения на реке Сити связана с исполь-
зованием археологических материалов. К числу проблем, которые пыта-
лись разрешить исследователи привлечением археологических материалов,
относятся: уточнение местоположения стана Юрия Всеволодовича на Сити
и места боя; восстановление хода сражения на основе данных археологии
и топонимики; проверка летописных известий о битве на Сити. Археоло-
гические исследования в бассейне реки Сити, продолжавшиеся несколько
десятков лет, могут служить примером того, как на основании примерно
одинаковых исходных материалов исследователи приходят к совершенно
различным выводам.
Впервые побывал на реке Сити с целью обследования предполагаемо-
го места сражения с татарами М. П. Погодин в 1848 г. На основании рас-
спросов старожилов и обследования курганных групп М. П. Погодин наз-
вал в качестве места битвы великокняжеских полков с монголо-татарами
окрестности с. Боженки в верховьях Сити (Кашинский уезд, на границе
Ярославской и Тверской губерний) 3.
А. Преображенский, обследовавший курганы Сити в 1853 г., приводит
интересные данные об остатках укреплений. На левом берегу реки, «вер-
стах в 12 от с. Покровского, а в прямом направлении от реки Сити вер-
стах в 8», им были обнаружены невысокие насыпи, причем опрошенные
крестьяне соседних деревень указывали, что «прежде от насыпи до насы-
пи приметна была небольшая канава, так что насыпи с канавой образова-
ли продолговатый четвероугольник». Кроме того, тоже на левом берегу
Сити, «верстах в 2-х от с. Покровского», имелся «земляной вал длиной бо-
лее 15 сажен, высотой до 3-х и около 7 сажен в подошве». Местные жите-
ли рассказывали А. Преображенскому о находках в вале и около него «че-
ловеческих костей и старинного оружия» 4.
Ф. Я. Никольский в 1859 г. писал, что могильные насыпи и различно-
го рода земляные укрепления прослеживались по берегам Сити от устья
1 ПСРЛ, т. I, стб. 519.
2 И. Березин. ЖМНП, V, 1855, стр. 100.
3 См.: М. П. Погодин. Путевые записки проф. Погодина по некоторым внутрен-
ним губерниям. «Москвитянин», № 12, 1848, стр. 113 и др.
4 А. Преображенский. Волость Покрово-Сицкая. «Этнографический сбор-
ник», т. 1, 1853, стр. 109.
100
до сел Красное и Боженки в Тверской губернии — «с бардышами, стрела-
ми и прочими находками». В окрестностях села Покровского Ф. Я. Ни-
кольским отмечались сохранившиеся к моменту его поездки «земляные го-
родки», где, «по местному преданию, убит великий князь Юрий Всеволо-
дович» L
И. Троицкий считал местом битвы при Сити Кашинский уезд Твер-
ской губернии, в районе селений Могилицы и Боженки, причем сражение
«занимало большое пространство около реки Сити; даже и ныне в некото-
рых местах, например, около села Новаго, находят кресты и остатки бран-
ных орудий; находят их и около сел Байловского, Семеновского и Пок-
ровского» 1 2.
Подробное описание ситских курганов составлено Н. П. Сабанеевым. По
его наблюдениям, в верховьях Сити (в том числе и в районе сел Боженки
и Могилицы) вплоть до с. Станилова курганов не было. Первая группа из
10 курганов находилась на правом берегу Сити, недалеко от села Покров-
ского; далее все курганы располагались на левом берегу реки Сити. Из
многочисленных курганов Сити (до 200) особенно интересна курганная
группа на левом берегу к северо-востоку от села Покровского; девять кур-
ганов этой группы расположены на невысоком уступе, который Н. П. Са-
банеев считал остатками городища.
24 кургана у с. Покровского, под деревнями Игнатово и Мерзлеево,
были раскопаны. Погребения части курганов погибли, описание находок,
данное Н. П. Сабанеевым, страдает краткостью и недостаточной точно-
стью, однако и в таком виде результаты раскопок представляли большой
интерес. Сабанеев отмечал, что некоторые костяки были обнаружены раз-
розненными, конечности их были отделены еще до погребения (Игнать-
евский курган), на многих костяках «очень ясно видны следы холодного
оружия: у некоторых кости перерублены, у других черепа несут ясные
следы сильных проломов и разсеков, и, наконец, у третьих между ребрами
находили перержавевшие лезвия небольших железных ножей» 3. «Боевое
значение» курганов Сабанеев подтверждал также тем фактом, что при кос-
тяках было обнаружено очень мало вещей, а часть раскопанных курганов
«принадлежит татарам». Интересно отметить, что часть захоронений кур-
ганов (до 10%) имела неправильную ориентировку, обычную при поспеш-
ном погребении в зимних условиях (подобное явление было отмечено
А. Л. Монгайтом при раскопках кладбища жертв татарского погрома в
Старой Рязани). Кроме того, Н. П. Сабанеев писал, что курганы Сити (име-
лись в виду раскопанные им курганные группы в районе с. Покровского)
1 Ф. Я. Никольский. Путеводитель по Ярославской губ., 1859, стр. 49 и др.
~ 2 И. Троицкий. История Мологской старины. «Памятная книжка Ярослав-
ской губернии на 1862 год». Ярославль, 1863, стр. 39, 40.
3 Н. П. Сабанеев. Описание курганов Мологского уезда. «Труды Ярославе,
губ. стат, комитета», т. V, 1868, стр. 43, 76, 79, 89.
101
по характеру погребений и сопутствующему материалу весьма похожи на
владимирские курганы времени монголо-татарского нашествия, раскопан-
ные в 1866 г. Н. И. Нероновым (так называемая «Владимирская малая
группа»). На основании осмотра местности и расспросов старожилов
Н. П. Сабанеев писал, что «кости и остатки оружия до сих пор встреча-
ются в полях и вымываются водой, а в старину это случалось гораздо
чаще» *.
Картину битвы на Сити Н. П. Сабанеев восстанавливает в таком виде:
татары подошли с запада, «переяславско-кснятинской дорогой через Ка-
шин», причем в «истоках Сити происходила только стычка передового от-
ряда Дорожа, а главная масса войска, застигнутая врасплох в стане, обра-
тилась в бегство и усеяла своими трупами берега Сити вплоть до самого
устья».
Примерно так же представлял сражение на реке Сити в 1238 г. и
В. И. Лествицын. По его мнению, в районе с. Боженки в верховьях Сити
находились курганы воинов Дорожа, а главная битва произошла у с. Ста-
нилова, с которым местное народное предание связывало похороны уби-
того Юрия Всеволодовича1 2.
Против характеристики ситских курганов, как имевших «боевое зна-
чение», выступил в 1881 г. Л. К. Ивановский. Ивановский считал, что сле-
ды лагеря Юрия Всеволодовича на Сити вообще не могли сохраниться, так
как «в такое время года становиться лагерем крайне неудобно, а земляных
окопов делать, при тогдашних средствах, и совсем нельзя; а поэтому нам
кажется вероятнее, что стана совсем не было, войска же были просто рас-
квартированы по деревням». Полемизируя с Н. П. Сабанеевым, Л. К. Ива-
новский утверждал, что курганы Сити относились целиком к X—XI вв., и
не имели военного происхождения; их насыпала, по словам Л. К. Иванов-
ского, «мирная меря и весь» 3.
При всей видимой убедительности (всего Л. К. Ивановским было рас-
копано около 150 курганов) данные Л. К. Ивановского не могут опроверг-
нуть выводы Н. П. Сабанеева. Прежде всего, в отчете Л. К. Ивановского
не указано, о каких группах курганов шла речь; несомненно, на Сити, сре-
ди нескольких сот курганов, было много и более ранних погребений, нося-
щих характер мирного захоронения. Группа курганов у с. Покровского,
раскопанная Н. П. Сабанеевым, в отчете Л. К. Ивановского вообще не
упоминалась; не были использованы также и указания на многочисленные
находки вооружения и костяков местными жителями в первой половине
1 Указ, соч., стр. 84.
2 См.: В. И. Лествицын. Место побоища на р. Сити. «Ярославские губ. ведо-
мости», 1868, № 41, стр. 13.
3 Отчет Л. К. Ивановского о раскопках курганов в Моложском уезде Ярослав-
ской губ., «Древности», т. IX, в. I. М., 1881, стр. 7, 8, 9, 15.
102
XIX в. Однако публикация результатов раскопок Л. К. Ивановского при-
вела к тому, что историки перестали связывать курганы Сити и остатки
земляных укреплений с битвой Юрия Всеволодовича с татарами и впослед-
ствии пытались уточнить место битвы и ее ход исключительно на материа-
лах топонимики и местных преданий. Так, В. И. Лествицын в 1886 г., ос-
новываясь целиком на народных преданиях, называл местом сражения
окрестности деревни Игнатово Ярославской губернии а Н. Н. Овсянни-
ков в 1889 г. — село Боженки, причем единственным аргументом его было
наличие у с. Боженки каких-то «Батыевых деревьев», известных местным
крестьянам 1 2.
Раскопки курганов на реке Сити продолжил в 1887 г. А. С. Гацисский.
Раскопанная им «Боженковская группа» курганов носила, по определению
А. С. Гацисского, «чисто этнографический характер». Покровских курга-
нов А. С. Гацисский не обследовал и в основу своих дальнейших изыска-
ний о месте сражения на реке Сити положил «память народную, предания
и географические названия». Местное предание, записанное А. С. Гацис-
ским, связывает битву с окрестностями с. Боженки и даже «точно» опре-
деляет место, где погиб великий князь Юрий — на островке в топком бо-
лоте в 5 верстах от села Боженки. Схема сражения, разработанная
А. С. Гацисским: «место битвы — окрестности села Боженки; преследова-
ние дрогнувших русских дружин — примерно до селений Станилова и
Юрьевского» 3. То же самое повторяет А. С. Гацисский и в книге «На Сун-
довике. В Жарах. На Сити, на реце», вышедшей в 1890 г. в Нижнем-Нов-
городе.
Больше дореволюционные историки вопросом о битве на реке Сити не
занимались; в советской историографии события, связанные с битвой ве-
ликокняжеских владимирских войск с Батыем на Сити, вообще не были
предметом специального исследования, за исключением небольшой статьи
краеведческого характера.
Несистематический характер раскопок, отсутствие полного описания
археологических работ на реке Сити, противоречивые мнения историков,
степень правильности аргументации которых почти невозможно прове-
рить, выдвижение «памяти народной» в качестве основного источника ис-
следования — все это вызывает большие трудности при подведении ито-
гов. Только новые археологические работы на реке Сити, проведенные
современными научными методами, могут внести ясность в этот вопрос.
Между тем материала такого рода почти нет.
1 См.: В. И. Лествицын. Помощь из Нижнего. Ярославль, 1886, стр. 6.
2 См.: Н. Н. Овсянников. К 4 марта 1889 года, ко дню чествования памяти
убиенных в 1238 году в битве с татарами на р. Сити. Тверь, 1889, стр. 6.
3А. С. Гацисский. О месте битвы на берегах Сити. «Нижнегородские губ.
ведомости», 1889, № 4, стр. 87—88.
103
Разгром Северо-Восточной Руси монголо-татарской «облавой» (весна 1238 г.)
В 1932—1933 гг. курганы на Сити были обследованы отрядом Средне-
волжской археологической экспедиции АИМК под руководством
П. Н. Третьякова. В отчете о работе этого отряда констатируется, что «ряд
курганных групп на р. Сити, осмотренных в 80-х годах прошлого столетия
Ивановским, в настоящее время уничтожены раскопкой, многие распахи-
ваются». В материалах экспедиции все же отмечается, что курганы на Си-
ти у с. Покровского, Семеновского и у с. Семинского, как и ряд курганов
на р. Себли, дали «вещи конца XII — начала XIII века» Ч К сожалению,
этим (правда, очень ценным) указанием и ограничиваются результаты
археологических работ па Сити в 1932—1933 гг., которые могут быть
использованы при исследовании вопроса о сражении на Сити. Архео-
логическое обоснование летописных известий о сражении на Сити,
по-видимому, не привлекло внимания археологов Средневолжской экспе-
диции.
Предварительные итоги, которые могут быть сделаны при обобщении
археологического и этнографического материала, сводятся к следующему:
находки на среднем течении реки Сити остатков вооружения и человече-
ских костей, а также обнаруженные при раскопках курганов костяки со
следами ударов холодным оружием и сопутствующими предметами воору-
жения подтверждают летописные известия о большой битве на реке Сити.
Центром сражения, на наш взгляд, был район села Покровского, в среднем
течении Сити. Об этом свидетельствуют раскопки Н. П. Сабанеевым По-
кровской курганной группы, а также остатки городища со следами укреп-
лений, отмеченного А. Преображенским, Ф. Я. Никольским и Н. П. Саба-
неевым. Возражения Л. К. Ивановского о невозможности построить ук-
репленный лагерь в зимних условиях недостаточно убедительны, так как
для своего стана Юрий Всеволодович мог использовать существовавшее
ранее городище (кстати сказать, единственное городище, обнаруженное
на Сити). Отмеченные историографией находки оружия и человеческих
костей на большом пространстве вдоль реки Сити объясняются, вероятно,
преследованием и избиением побежденных татарской конницей. Нет, ко-
нечно, оснований утверждать, что все многочисленные курганы Сити отно-
сятся к битве 1238 г. с татарами. Однако часть их, несомненно, явилась
следствием погребения павших в битве русских воинов после отхода та-
тар. Именно такими, на наш взгляд, были курганы около села Покровско-
го. На наличие в этом районе курганов, датируемых началом XIII в., име-
ются указания в материалах археологической экспедиции 1932—1933 гг.
Более полное и аргументированное освещение сражения на реке Сити
трудно дать без привлечения дополнительных археологических мате-
риалов.
1 ГАИМК. Археологические работы Академии на новостройках в 1932—1933 гг.
М., 1935, стр. 136, 139.
105
7
Почти одновременно с битвой на Сити, 5 марта 1238 г. татарским от-
рядом был взят город Торжок, крепость на южных рубежах Новгородской
земли. Торжок занимал выгодное стратегическое положение: он запирал
кратчайший путь из «Низовской земли» к Новгороду по реке Тверце.
Торжок, выдержавший на своем веку множество осад, имел довольно
сильные укрепления. Земляной вал на Борисоглебской стороне города, по
описаниям позднейшего времени, имел в высоту 6 сажен *. Важное место
в системе укреплений Торжка занимали водные рубежи; В. Н. Подключ-
ников относил Торжок, вписанный в петлю реки Тверды, к крепостям,
которые «прорытие искусственного канала превращало в расположенный
на полукруглом острове замок» 1 2. Правда, в условиях зимы это важное
преимущество оборонявшихся в значительной мере исчезало, но все-таки
Торжок был серьезным препятствием на пути к Новгороду и надолго за-
держал наступление монголо-татар.
По свидетельству Тверской летописи, татары подошли к Торжку «ме-
сяца февраля вь 22 день». Эта дата подтверждается Суздальским летопис-
цем, который сообщает, что татары «отступиша град Торжекъ на Зборъ по
Федорове неделе», «бишас по две недели» и взяли «месяца марта 5
[день]» 3, т. е. называет примерно ту же дату начала осады. К городу под-
ступила та часть монгольского войска, которая, направляясь на запад и
северо-запад от Переяславля-Залесского, разгромила города по Верхней
Волге и в междуречье Оки и Верхней Волги. Новгородский летописец
приводит подробности осады города: подступившие татары Торжок «оты-
ниша тыномъ всь около, якоже инии гради имаху, и бишася порокы по две
недели» 4. В городе не было ни князя, ни княжеской дружины, и всю тя-
жесть обороны приняло на свои плечи посадское население во главе с
выборными посадниками. (В числе погибших при штурме Торжка летопи-
си не упоминают ни князя, ни воеводу: «оубиене быша Иванко посадникъ
Новоторжкыи, Яким Влункович, Глеб Борисович, Михайло Моисеевич» —
ПСРЛ, т. I, стб. 522). Гарнизон Торжка ожидал помощи из Новгорода,
но она так и не пришла. «А из Новагорода не быс им помощи, — замечает
суздальский летописец, — но уже хто ж стал себе в недоумении и в стра-
се». После двухнедельной осады и непрерывной работы татарских осадных
машин «изнемогоша людие в граде». Наконец, 5 марта 1238 г. Торжок,
обессиленный двухнедельной осадой, пал. Город был подвергнут страшно-
1 См.: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 386.
2 В. Н. Подключников. Стратегический фактор в общей планировке рус-
ских городов. «Сообщения кабинета теории и истории архитектуры», в. 3, 1943, стр. 8.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 521.
4 ПСРЛ, т. 3, стр. 52.
106
му разгрому, большинство его жителей погибло: «Погании взяща град
Торжек, и иссекоша вся от мужеска полу до женьска, иерескыи чинъ и
чернеческыи, и все изобнажено и поругано, бедною и нужною смертью
предаша» Ч
Говоря о «походе Батыя к Новогороду», историки обычно исходят из
того, что под Торжком сосредоточились к этому времени значительные си-
лы монголо-татар, и будто бы только истощение войск Батыя в результате
непрерывных боев и приближение весны с ее распутицей и паводками
принудили их вернуться, не дойдя 100 верст до богатого северного города.
Однако дело обстояло несколько по-иному. Торжок осаждала и взяла
штурмом только часть монголо-татарского войска, вероятно, даже не
большая. Сражение на реке Сити, накануне штурма Торжка, которое про-
изошло 4 марта, задержало значительные татарские силы во главе с Бу-
рундаем. Другой большой татарский отряд находился на Волге, в районе
Ярославля — Костромы. Ни то, ни другое монголо-татарское войско не мог-
ло быть в начале марта под Торжком1 2.
Между тем летописцы сообщают, что монголо-татары двинулись по
направлению к Новгороду немедленно после падения Торжка, преследуя
уцелевших защитников города; ясно, что промедление в две недели делало
преследование бесцельным. Тверская летопись, наиболее подробно опи-
сывавшая события осады, так сообщает после записи о падении города:
«А за прочими людми гнашася безбожнии Татарове Серегерьскымъ пу-
темъ до Игнача-креста, и все секучи люди, яко траву, и толико не дошед-
ше за 100 версть до Новагорода» 3. Буквально то же самое повторяет
Львовская летопись: «А за прочими людьми гнашеся от Торжъку Сересей-
скимъ путемъ» 4. Таким образом, можно с достаточным основанием пред-
положить, что по направлению к Новгороду двигался лишь отдельный
отряд татарской конницы, и его бросок не имел целью взятия города: это
было простое преследование разбитого неприятеля, обычное для тактики
монголо-татар.
Такая трактовка «похода» к Новгороду после падения Торжка дает
возможность объяснить ряд неясных моментов этого этапа нашествия.
Прежде всего становится понятным неожиданный поворот монголо-татар-
ского войска «за 100 верстъ до Новагорода», который летописцы объясня-
ют вмешательством небесных сил. Татарский отряд, преследовавший от-
ступавших защитников Торжка и «все людие секуще, аки траву», просто
закончил преследование и вернулся к главным силам. Он, конечно, и не
имел намерения штурмовать многолюдный и сильный Новгород, успевший
1 ПСРЛ, т. I, стб. 521, 522.
2 От Сити до Торжка 12—13-дневных переходов, от Костромы — Ярославля — не
менее 20—25-дневных переходов.
3 ПСРЛ, т. 15, стб. 371.
4 ПСРЛ, т. 20, стр. 158.
107
приготовиться к обороне: для такого похода требовались объединенные
монголо-татарские силы, а они к началу марта были разбросаны по ог-
ромной русской равнине, ослаблены боями и обременены добычей.
Вполне объясним и второй неясный вопрос: почему монголы избрали
для продвижения к Новгороду «Селигерский путь», который не является
кратчайшим. Нельзя согласиться со сложными построениями военного
историка М. Иванина или С. Ильина \ которые приписывают монгольским
ханам намерение выйти на «коммуникации» между Новгородом и Пско-
вом, пройти областями, представлявшими «больше средств для продоволь-
ствия» войск, избежать переправы через большие реки и т. д. Эти построе-
ния в значительной степени искусственны и модернизируют военное ис-
кусство монголов, навряд ли способных несмотря на наличие определенных
стратегических планов, строить такие сложные оперативные замыслы.
Дело обстояло гораздо проще: монголо-татары не выбирали направления
своего броска к Новгороду, а просто преследовали бежавших из Торжка
«Селигерским путем» людей, на их «плечах» продвигаясь в глубь Новго-
родской земли.
Поворот татарского отряда от Новгорода на соединение с основными
силами, согласно свидетельствам летописцев, произошел у «Игнача-кре-
ста», «за 100 верст до Новагорода» 1 2.
8
В исторической литературе бытует мнение, что монголо-татары после
разгрома на Сити войск великого князя Юрия Всеволодовича сосредоточи-
лись в районе Торжка для похода на Новгород, но, вынужденные по ряду
причин возвратиться, не дойдя до Новгорода, компактной массой напра-
вились на юг, в половецкие степи, пройдя по восточным землям Смолен-
ского и Черниговского княжества. Однако сторонники такого мнения не
учитывают следующего: к началу марта 1238 г. основные силы монголов
были рассредоточены от Средней Волги до Торжка. Под Торжком и Тве-
рью, на наиболее важном направлении на пути к Новгороду, находились
отряды самого Батыя, которые разными путями пришли сюда от Переяс-
лавля-Залесского и Юрьева. Другая значительная группировка монголо-
татар, разбившая князя Юрия Всеволодовича на реке Сити, располагалась
в районе Углича — Кснятина (войско Бурундая). И, наконец, на Средней
Волге, в районе Ярославля — Костромы, соединились татарские отряды,
двигавшиеся от Ростова к Ярославлю и от Городца вверх по Волге.
Большие силы для похода на Новгород монголо-татары в лучшем слу-
чае могли бы собрать в конце марта — начале апреля. Но если учесть, что
1 См.: С. Ильин. «Селигерский путь» Батыя к Новгороду. «Исторический жур-
нал», № 4, 1944.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 522.
108
полчища Батыя с обозами и осадными машинами могли преодолеть рас-
стояние от Новгорода до Торжка (около 300 км) минимум за 15—20 дней,
то сосредоточение монгольских войск для похода на Новгород представля-
ется совершенно бесцельным: в середине апреля новгородские леса и боло-
та становились непроходимыми для больших масс конницы и осадной тех-
ники. Монголы и не пытались организовать в 1238 г. наступление на Нов-
город. В летописях нет никаких сведений о движении татарских отрядов
от Углича и Ярославля к Торжку.
Ценнейшее указание о дальнейшем развитии событий содержится в
«Истории Угедей-каана» Рашид-ад-Дина, который точно датирует свое
сообщение: события, описанные им, произошли после того, как Юрий Все-
володович «ушел в лес», и его там «взяли и убили», т. е. сразу после битвы
на реке Сити, в начале марта 1238 г. Рашид-ад-Дин указывает, что мон-
голо-татары после разгрома на Сити войска Юрия Всеволодовича «ушли
оттуда, порешив в совете итти туменами облавой и всякий город,
крепость и область, которые им встретятся на пути, брать и разо-
рять» Ч
Эта «большая облава» двинулась широким фронтом от Волги на юг.
В приведенном рассказе Рашид-ад-Дина речь идет, видимо, о татарском
войске, находившемся в районе реки Сити: отрядах Бурундая и Менгу-
хана (о нем пишет Рашид-ад-Дин). От Ярославля и Костромы двигались
на юг в общем направлении к Козельску отряды Кадана и Бури. Запад-
ный фланг облавы составляли отряды самого Батыя, направлявшиеся от
Торжка и Твери. Продолжая рассказ об «облаве», Рашид-ад-Дин пишет:
«При этом походе Батый пришел к городу Козельску» 1 2. Об отходе Батыя
от Торжка к Козельску сообщают и русские летописцы. Один из монголь-
ских отрядов прошел еще западнее, по другую сторону брянских лесов,
восточнее Смоленска3 и далее, по Верхней Десне, где татарами был раз-
рушен город Вщиж. Интересные данные о взятии Вщижа монголо-татара-
ми сообщает Б. А. Рыбаков, проводивший в этом древнерусском удельном
городе археологические раскопки. Весной 1238 г. монголо-татары, двигав-
шиеся из окрестностей Смоленска к Козельску, подвергли разгрому города
Подесенья, в числе которых был Вщиж. Факт разорения Вщижа татарами
подтверждается наличием на городище мощного слоя пожарища с пред-
метами 30-х годов XIII в. Этот слой «удалось точно датировать временем
1 Тизенгаузен, II, 37; в переводе И. Березина: «они составили совет, чтобы тьмы
шли облавой, и каждый представляющий город, страну и крепость брали и разоря-
ли». (ЖМНИ, V, 1855, стр. 100).
2 Тизенгаузен, II, 37.
3 К Смоленску подходил только небольшой татарский отряд, разбитый на под-
ступах к городу. Этот факт нашел отражение в известной «Повести о Меркурии
Смоленском» («Материалы по изучению Смоленской области», в. 1. Смоленск, 1952,
стр. 137).
109
Батыя — в пожарище был найден крест-энколпион, обычный для этих
дет» х.
В районе Вщижа татарский отряд повернул на восток, к Козельску,
на соединение с остальными силами Батыя. Двигался этот отряд западной
границей татарской «облавы». Восточную границу «облавы» можно опре-
делить только приблизительно. От Средней Волги она проходила западнее
Гороховца (о разрушении которого летописцы сообщают под 1239 г.), се-
вернее Рязани в общем направлении к Козельску 1 2.
Общая картина военных действий на этом этапе нашествия Батыя
представляется в таком виде: в феврале — начале марта 1238 г. монголо-
татары несколькими крупными отрядами прошли по речным и торговым
путям, разрушив почти все владимирские города, и вышли на рубеж Верх-
ней и Средней Волги. В марте отряды завоевателей, не сосредоточиваясь
ни у Торжка, ни у какого-либо другого пункта, широким фронтом, «обла-
вой тьмами», двинулись от Волги на юг, проходя по стране, сопротивление
которой было подавлено предыдущими походами, разрушившими крупные
города и разгромившими основные владимирские силы. Разбившись на
мелкие отряды, монголо-татары при движении на юг подвергли сплошному
опустошению все междуречье Оки и Волги. Были разгромлены не только
города, но и сельские местности, обезлюдевшие в результате резни и угона
населения «в полон». Этим объясняется страшное опустошение Северо-
Восточной Руси, в которой, по образным словам летописца, «нес места,
идеже не повоеваша».
Героическая оборона Козельска началась в конце марта или в начале
апреля 1238 г.3. События обороны города довольно подробно освещены в
летописях, однако о самом городе и характере его укреплений почти ни-
чего неизвестно. Можно предположить, что Козельск был хорошо укреп-
лен; во всяком случае, А. Н. Насонов называл Козельск, принадлежавший
Черниговским князьям, «исключительно сильным и, по-видимому, много-
людным городом». Первоначально Козельск осадили только отряды Батыя,
двигавшиеся от Торжка, но полуторамесячная осада не имела успеха —
город отчаянно оборонялся. Рашид-ад-Дин сообщает: «Батый пришел к
городу Козельску, и осаждая его два месяца, не смог овладеть им»4.
1 Б. А. Р ы б а к о в. Удельный город Вщиж. «По следам древних культур. Древ-
няя Русь». М., 1953, стр. 104, 115; его же. Раскопки во Вщиже. КСИИМК, № 38,
1951, стр. 38.
2 Рязани татары на обратном пути не тронули. В «Повести о разорении Ряза-
ни Батыем» отмечается, что после возвращения в начале 1238 г. в Рязань князя
Ингваря Ингоревича, город «избави бог от безбожных татар» (Временник ОИДР
кн. 15, 1851, стр. 21).
3 Отряды Батыя, двигавшиеся в прямом направлении от Твери, могли дойти до
Козельска за 15—20 дней.
4 Тизенгаузен, II, 37. О семинедельной осаде сообщает и русский летописец
(ПСРЛ, т. I, стб. 522).
110
Только после того, как к Козельску подошли монгольские войска с Волги,
с обозом и осадной техникой, город пал. «Потом пришли Кадан и Бури, —
продолжает Рашид-ад-Дин, — и взяли его (Козельск) в три дня». Летопи-
сец рисует яркую картину героической обороны Козельска: «Татарове ж,
бьюшес, град прияти хотяще, разбившим стены града и взыдоша на вал.
Козляне ж с ножы резахуся с ними, совет же сотвориша, изыти противу
имъ на полкы Татарьскыа, и исшедшие из град, иссекоша праща их и на-
падше на полкы и оубиша от Татар 4000, сами ж избиени быша. Батый ж.
взя град Козелескъ и изби въся и до отрочате, ссущих млеко, а о князи
Василии не ведомо се: инии глаголяху, яко в крови утопе, понеж бо млад
бе. Оттоле ж в Татарех не смеяху его нарещи Козелескъ, но зваху его град
Злыи, понеже бяше билися оу горад того, по семъ недел, и оубиша 3 сыны
темничи. Татарове же искаша их и не обретоша их во множестве трупиа
мертвых» Ч
Козельск, надолго задержавший отряды Батыя, стал, видимо, сбор-
ным пунктом для монголо-татар, опустошавших «облавой» Северо-Восточ-
ную Русь. Сюда собирались завоеватели для отдыха и подготовки к даль-
нейшему походу.
От Козельска объединенные силы монголо-татар двинулись на юг, в
половецкие степи. «Батый ж взем Козелескъ и поиде в земълю Половетц-
коую» 1 2. Можно предположить, что в июне 1238 г., по дороге в степи, тата-
рами был взят и разрушен город Курск. К середине лета монголо-татарские
полчища вышли в придонские степи. Здесь, в степях между Северным Дон-
цом и Доном, расположились в 1238 г. основные кочевья Батыя3.
IV
МОНГОЛО-ТАТАРЫ В ПОЛОВЕЦКИХ СТЕПЯХ
(ЛЕТО 1238 —ОСЕНЬ 1240 г.)
1
Пребывание монголо-татар в половецких степях (лето 1238 — осень
1240 г.) является одним из наименее изученных периодов нашествия.
В исторической литературе бытует мнение, что этот период нашествия —
это время отступления завоевателей в степи для отдыха, «пополнения по-
редевших полков» и «восстановления конского состава» после зимнего тя-
желого похода в Северо-Восточную Русь. Все время пребывания монголо-
1 ПСРЛ, т. I, стб. 522.
2 Т а м же.
3 Неоднократно высказывавшееся в исторической литературе предположение
об отходе Батыя «за Волгу» не подтверждается источниками.
111
татар в половецких степях представляется как пауза, перерыв в нашествии,
заполненный «собиранием сил» и отдельными, не объединенными общим
планом походами «вспомогательных отрядов» завоевателей на окраины
русских земель, только как время «подготовки» большого похода на Запад.
Источники, в первую очередь восточные (сведения русских летописцев о
пребывании монголо-татар в половецких степях очень скудны и неопреде-
ленны; события 1238 г. вообще выпали из поля зрения летописцев), дают
совершенно иную картину: весь период пребывания Батыя в половецких
степях, с лета 1238 до осени 1240 г., заполнен непрерывными войнами с
половцами, аланами и черкесами, многочисленными походами на пору-
бежные русские города, кровопролитными подавлениями народных вос-
станий.
Военные действия в Дешт-и-Кыпчак начались осенью 1238 г. вскоре
после отступления монголо-татар в половецкие степи. Большое монголь-
ское войско направилось в землю черкесов, за Кубань. «В год собаки, со-
ответствующий 635 (1238 г.), — сообщает Рашид-ад-Дин, — осенью, Мен-
гу-каан и Кадан пошли походом на черкесов и зимой убили государя та-
мошнего по имени Тукара» Ч Почти одновременно началась война с
половцами, которых монголо-татары ранее оттеснили за Дон. После записи
об осеннем походе на черкесов и «страну Мерим», Рашид-ад-Дин сообща-
ет: «Берке отправился в поход на кыпчаков и взял Арджумака, Куранба-
са и Канерина, военачальников Беркута» 1 2. Война с половцами была за-
тяжной и кровопролитной, огромное количество половцев было перебито.
Плано Карпини, проезжавший в 40-х годах XIII в. по Дешт-и-Кыпчак,
писал: «В Комании мы нашли многочисленные головы и кости мертвых
людей, лежащие на земле подобно навозу». О том же писал Рубрук, кото-
рый не видел в опустевшей «Комании» ничего, «кроме огромного количе-
ства могил команов» 3.
Войны в половецких степях и на Северном Кавказе потребовали от
ослабленных походом на Северо-Восточную Русь монголо-татарских войск
больших усилий, и русский летописец смог записать под 1238 г., что на
Руси «того же лет было мирно».
В 1239 г. монголо-татары активизировали военные действия в отно-
шении русских княжеств. Их походы обрушивались на земли, окружав-
шие половецкие степи, и проводились с целью расширения покоренной
территории и ликвидации возможных очагов сопротивления на границах
Дешт-и-Кыпчака.
Зимой большое войско под командованием Гуюк-хана, Менгу-хана,
Кадана и Бури двинулось на север, в область Мордвы и Мурома. Во время
1 Тизенгаузен, Л, 37.
2 Т а м ж е.
3 Плано Карпини. История монголов. СПб., 1911, стр. 50; Рубрук. Путе-
шествие в Восточные страны. Пер. Малеина. СПб., 1911, стр. 82.
119
этого похода монголо-татары подавили восстание мордовских племен, взя-
ли и разрушили Муром, опустошили земли по Нижней Клязьме и дошли
до Нижнего Новгорода. Лаврентьевская летопись сообщает под этим го-
дом, что «на зиму Татарове взяша Мордовьскую землю и Муром пожгоша,
и по Клязме воеваша, и град св. Богородица Гороховець пожгоша, а сами
идоша в станы своя». По свидетельству тверского летописца, монголо-та-
тары выходили в 1239 г. на Волгу и взяли «Городецъ Радиловь на Волзе» Ч
В том же году другой монголо-татарский отряд опустошил Рязанское
княжество: «Приходиша Батыеви Татарове въ Рязань и поплениша ю
всю» 1 2.
В степях между Северным Донцом и Днепром продолжалась война
войск хана Берке с половцами. Весной 1239 г. один из татарских отрядов,
продвинувшихся к Днепру, разгромил город Переяславль, сильную кре-
пость на рубежах Южной Руси, 3 марта 1239 г. после недолгой осады был
«взять град Переяславль копьемъ, изби весь» 3.
Захват весной 1239 г. Переяславля, сильной крепости на левобережье
Днепра, был одним из этапов подготовки большого похода на запад: Ба-
тый «поче посылати на град Роуськые». Следующий поход имел целью
разгром Чернигова и городов по Нижней Десне и Сейму, так как Черниго-
во-Северская земля оставалась еще не завоеванной, угрожая правому
флангу готовящегося к походу на запад монголо-татарского войска.
Чернигов был хорошо укреплен. Три оборонительные линии защища-
ли город от врагов: на высоком берегу Десны расположился детинец, при-
крытый с востока рекой Стрижень (приток Десны); вокруг детинца шел
«окольный град», или «острог», окруженный «малым валом»; и, наконец,
третья линия укреплений защищала обширное предгорье. Географическое
положение близ рубежей русской земли и активное участие в междоусоб-
ных войнах создали на Руси мнение о Чернигове, как о городе, «славном
мужеством граждан» и «богатом воями».
Монголо-татары появились в пределах Черниговского княжества осе-
нью 1239 г. Псковская 1 летопись и «Летопись Авраамки» сообщают точ-
ную дату падения Чернигова — 18 октября 1239 г. Вероятно, во главе
вторгшихся в Черниговское княжество монгольских войск стоял Менгу-
хан (как полагает В. В. Мавродин), так как военные действия на западной
окраине половецких степей вели вплоть до 1240 г. войска Менгу-хана,
Гуюк-хана, Кадана и Бури (Рашид-ад-Дин). Монголо-татары вторглись в
черниговские земли с юго-востока и «обьступиша град в силе тяжце».
Попытка князя Станислава Глебовича прийти на помощь осажденному
городу не удалась: под стенами Чернигова «побеженъ быс Мъстиславъ и
1 ПСРЛ, т. I, стб. 470; т. 15, стб. 374.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 115.
3 ПСРЛ, т. 4, стр. 178; т. 16, стб. 51; т. II, стб. 781.
113
множество от вой его избъенымъ быс». Начался ожесточенный бой на сте-
нах города. Защитники Чернигова «со града метаху на Татарь камение съ
стенъ за полтора перестрела, а камение якоже можаху четыре человеки
силнии подъяти». После яростного боя на стенах, во время которого побе-
да была «долго сомнительная» (Н. М. Карамзин), враги ворвались в город.
«Взяша Татарове Черниговъ, — сообщает летописец, — град пожегше и
люди избиша, и монастыре пограбиша» Ч Следы пожара в слоях времени
татарского погрома обнаружены археологами во многих местах Черниго-
ва. В XIV—XV вв. на ряде участков древнего города жизнь вообще пре-
кратилась. По интересным наблюдениям Б. А. Рыбакова, город долго не
мог оправиться после татарского погрома и восстановился в прежних до-
монгольских границах только в XVIII в.
От Чернигова монголо-татары двинулись на восток по Десне и да-
лее — по Сейму. Это направление прослеживается по записи Лаврентьев-
ской летописи, которая сообщает, что татары после погрома Чернигова
взятого в плен «епископа Перфурья пустиша в Глухове, а сами идоша в
станы свои». К северу от Чернигова татары, вероятно, не поднимались;
во всяком случае, в Любече, находившемся всего в 50 км северо-западнее
Чернигова, следов татарского погрома археологами не обнаружено. Зато
восточнее Чернигова, по Десне и Сейму монголо-татарами были разруше-
ны многочисленные города, построенные для защиты от кочевников (Пу-
тивль, Глухов, Вырь, Рыльск и др.), и опустошены сельские местности.
Затем монгольская рать повернула на юг, к верховьям Северного Донца1 2.
Последним монголо-татарским походом 1239 г. было завоевание зимой
1239 г. Крыма. Сюда, в степи северного Крыма и далее, «к берегу моря»,
бежали разбитые монголо-татарами в причерноморских степях половцы.
Преследуя их, в Крым проникли монгольские войска. Никаких подробно-
стей завоевания монголо-татарами Крыма источники не сообщают. Изве-
стно только, что к концу декабря 1239 г. татарская конница дошла до
Сурожа3.
Таким образом, в течение 1239 г. монголо-татарами были побеждены
остатки непокоренных половецких племен, совершены большие походы в
мордовские и муромские земли, завоевано почти все Левобережье Днепра
и Крым. Татарские владения вплотную подошли к границам Юж-
ной Руси.
1 ПСРЛ, т. I, стб. 469; т. 4, стб. 51; т. II, стб. 782.
2 См.: Б. А. Рыбаков. Раскопки в Любече в 1957 г. КСИИМК, в. 79, стр. 30;
Г. Ф. Корзухина прослеживает отход татар от Чернигова по Десне и Сейму в направ-
лении к верховьям Северного Донца по залеганию кладов монгольского времени
(Г. Ф. Корзухина. Русские клады IX—XIII вв. М., 1954, стр. 44).
3 На полях древней книги одного из сурожских монастырей имеется запись,
датированная 26 декабря 1239 г.: «в тот же день пришли татары» (Записки ОИД,
IV, 1863, стр. 497, зам. № 10).
114
Монголо-татары в половецких степях. Лето 1238 — осень 1240 г.
2
О военных действиях в начале и середине 1240 г. известно немного.
В начале 1240 г. (или в конце 1239 г.) 1 зимой монгольская рать под пред-
водительством Менгу-хана подступала к Киеву: «Менькоу-канови же,
пришедшоу сглядать град Кыева, ставшоу же емоу на оной стране Днепра
во градъка Песочного, видивъ град, оудивися красоте его и величествоу
его, приела послы свои к Михаилоу и ко гражаномъ, хотя е прельстити, и
не послоушаша его» 2. Этот поход Менгу-хана можно оценить как реко-
гносцировочный: сил для осады укрепленного Киева у Менгу-хана не было
и он ограничился разведкой и коротким броском на правый берег Днепра
для преследования отступавшего киевского князя Михаила Всеволодовича.
Захватив «полон», Менгу-хан повернул обратно.
Весной 1240 г. значительное войско из «туменов» Гуюк-хана и Менгу-
хана было двинуто на юг, по каспийскому побережью, к Дербенту. Рашид-
ад-дин сообщает, что «весной, назначив войско для похода, они (Гуюк и
Менгу. — В. К.) поручили его Букдаю и послали его к Тимур-Кохалка
(«Железные ворота») с тем, чтобы он занял его»3.
Это продвижение на юг, на Кавказ, не было случайным. Силы улуса
Джучи, частично освободившиеся после похода на Северо-Восточную Русь,
были использованы для завершения общемонгольского предприятия —
завоевания Кавказа. Монголы непрерывно наступали на Кавказ с юга.
В 1236 г. монгольские войска опустошили Грузию и Армению; в 1238 г.
покорили земли между Курой и Араксом, а в 1239 г. овладели Карсом и
городом Ани, бывшей столицей Армении. Войска улуса Джучи принимали
участие в общем монгольском наступлении на Кавказ ударами с севера.
Народы Северного Кавказа оказывали упорное сопротивление завоева-
телям.
К осени 1240 г. подготовка большого похода на запад была закончена.
Монголы завоевали области, оставшиеся непокоренными после похода
1237/38 г., подавили народные восстания в мордовских землях и Волж-
ской Булгарии, заняли Крым и Северный Кавказ, разрушили русские ук-
репленные города на левобережье Днепра (Переяславль, Чернигов) и
вплотную подошли к Киеву.
Прежде чем переходить к событиям завоевания монголо-татарами
Южной Руси, остановимся еще на одном факте. По свидетельствам вос-
точных источников, осенью 1240 г. великим монгольским ханом были
отозваны из половецких степей Гуюк-хан и Менгу-хан. Рашид-ад-дин со-
общает, что «Гуюк-хан и Менгу-хан... осенью года мыши (1240) согласно
1 Летописи сообщают о походе Менгу-хана к Киеву под 6748 г., «той же зимы»;
когда произошел этот поход — в конце 1239 или начале 1240 г., установить трудно.
2 ПСРЛ, т. II, стб. 782.
3 Тизенгаузен, II, 37.
116
повелению каана Угедея возвратились из Дешт-и-Кыпчак» и «в год быка,
соответствующий 638 (1241), расположились в своих ордах»1. О возвра-
щении в Монголию перед походом на запад «царевичей с старшими
эмирами» сообщает и «История Вассафа» 2. В официальной китайской ис-
тории Юань-ши (перевод арх. Палладия) тоже имеется упоминание о том,
что после похода на Северо-Восточную Русь «часть войск уходила в Мон-
голию» и описывается пир у Батыя в честь уходивших «царевичей» и пол-
ководцев 3.
Если верить этим свидетельствам восточных источников, в Монголию
накануне похода на запад отзывались значительные силы: Гуюк-хан и
Менгу-хан командовали центральномонгольскими войсками, выделенными
великим монгольским ханом в помощь Батыю в 1236 г. В дальнейшем по-
ходе Батыя на запад участвовали, кроме его братьев, всего три царевича-
чингизида (Кадан, Бури, Бучек). Нашествие, таким образом, в какой-то
степени утратило характер общемонгольского предприятия (каким был
поход на Северо-Восточную Русь): в нем участвовали в основном силы
улуса Джучи и вновь покоренных народов, т. е. значительно меньшие, чем
в походе Батыя на Владимиро-Суздальскую Русь. Как показали дальней-
шие события, этих сил, к тому же значительно ослабленных героическим
сопротивлением русского народа, оказалось недостаточно для разгрома
феодальных государств Центральной Европы.
V
ПОХОД БАТЫЯ НА ЮЖНУЮ И ЮГО-ЗАПАДНУЮ РУСЬ
(ОСЕНЬ 1240 —ВЕСНА 1241 г.)
1
В исторической литературе изложение фактов похода Батыя на Юж-
ную Русь начинают обычно с осады Киева; события, предшествовавшие
взятию «матери городов русских» и не нашедшие отражения в летописях,
выпадают из поля зрения исследователей. Между тем привлечение восточ-
ных источников и археологического материала позволяет в какой-то мере
восстановить историю и этого этапа похода.
Рашид-ад-Дин в «Истории царевичей Дешт-и-Кыпчак» указывает, что
осенью 1240 г. «царевичи Бату с братьями, Бури и Бучек направились по-
ходом в страну русских и черных шапок (черных клобуков)»4,
1 Тизенгаузен, II, 37.
2 Там же.
3 Труды членов русской духовной миссии в Пекине, т. 4, 1866, стр. 156.
4 Тизенгаузен, II, 37.
117
поселения которых прикрывали со стороны степей южно-русские земли.
Основной областью расселения черных клобуков (по К. В. Кудряшо-
ву) были земли к югу и юго-востоку от Киева, в Поросье и по
Днепру. Другой район, занятый клобуками, находился на левобережье
Днепра, к северо-востоку от Киева, но левобережные клобуки были, ве-
роятно, разгромлены еще в 1239 — начале 1240 г. монгольскими отрядами,
наступавшими на Переяславль и Чернигов. Во всяком случае, Менгу-хан
при рекогносцировочном походе на Киев неизбежно должен был пройти
через земли черных клобуков на левобережье Днепра. Большой поход
монголов осенью 1240 г. был направлен на основную область расселения
черных клобуков — на Поросье. Видимо, именно отсюда, со стороны
Поросья, монголо-татары вторглись на территорию Киевского княже-
ства.
Плацдарм для вторжения был уже подготовлен: единственный круп-
ный город, прикрывавший с этой стороны подступы к Киеву, — Переяс-
лавль — был взят и разрушен еще весной 1239 г., а в конце 1239 г. монго-
ло-татары завоевали Крым. Городки-крепости по Суле и нижнему Днепру,
построенные в X—XI вв. для защиты Киевской земли от кочевников, по-
кидались гарнизонами при приближении завоевателей. Примером такого
городка на степной окраине киевской земли, покинутого гарнизоном, явля-
ется Воинь. Раскопки Кременчугской экспедиции 1956 г. на городище
Воиня показывают, что городок утратил население в середине XIII в., пос-
ле чего жизнь на посаде Воиня и на территории детинца не возобновля-
лась. Однако никаких следов сражения в городище не обнаружено, не об-
наружено и ценных вещей, пожарище или зольный слой не прослежива-
ются, а остатки крепостных стен XIII в. на валах городища не погибли от
пожара, а сгнили. Видимо, население покинуло город Воинь при прибли-
жении монголо-татар, захватив с собой все ценное имущество.
Осенью 1240 г. монголо-татарские полчища, форсировав Днепр, с юга
подошли к реке Роси. Здесь, на укрепленной линии поросских городов-
крепостей, черными клобуками и русскими гарнизонами была сделана
попытка остановить нашествие. Города Нижней Роси оказали яростное
сопротивление завоевателям. Однако прорвав укрепленную линию на Ниж-
ней Роси, монголо-татары по междуречью Россавы и Днепра двинулись
к Киеву, разрушая города и опустошая сельские местности. Этот этап по-
хода Батыя хорошо прослеживается по археологическим материалам:
в XIII в. здесь происходит массовое запустение домонгольских городищ и
селищ. Разведками 1954 г. в Поросье обнаружено 23 таких поселения XI—
XIII вв., из них на Роси — 6 городищ и 7 селищ и на Россаве — 5 городищ
и 5 селищ Ч
1 См.: В. И. Д овженок. Городища и селища на Роси и Россаве. КСИА АН
УССР, № 5, 1955, стр. 52.
118
По археологическим данным воссоздаются яркие картины обороны
укрепленных городов на Нижней Роси, которые первыми приняли на себя
удар нового нашествия. Это прежде всего остатки городков на Княжьей
горе и на горе Девице, оказавших яростное сопротивление монголо-тата-
рам и целиком погибших при штурмах.
Городище Княжья гора на Днепре, поблизости от устья реки Роси —
это остатки феодального замка-крепости. Неоднократные археологические
раскопки на городище дали много интересного материала. Раскопками
Н. Беляшевского на Княжьей горе (1890—1892 гг.) было обнаружено не-
сколько десятков черепов и шесть целых скелетов павших защитников
городка. Нахождение скелетов между тесно построенных хижин, а также
то обстоятельство, что они зарыты неглубоко, свидетельствует о поспеш-
ном погребении во время осады, когда нельзя было похоронить мертвых за
валом. На осаду указывают также находки большого количества оружия
(более 170 наконечников стрел разной формы, 11 наконечников копий,
фрагменты мечей и сабель и т. д.) и многочисленные находки кладов х.
С 1877 по 1890 гг. на Княжьей горе было обнаружено 12 кладов. Все они
лежали на небольшой глубине (6—7 вершков от поверхности), многие
вещи несли на себе следы пожара. Один из кладов домонгольского времени
обнаружен у основания столба сгоревшего жилища, среди черепков раз-
битого глиняного сосуда, другой — в устье глинобитной печи. Значитель-
ное количество кладов, их неглубокое залегание, обилие вещей и утвари
под развалинами жилищ дают основание заключить, что город погиб в ре-
зультате осады и внезапного штурма. Археологический материал, иллю-
стрирующий гибель города, поддается точной датировке: в слое пожарища
обнаружена византийская монета XIII в. и вислая печать митрополита
Кирилла Грека (1223—1233 гг.). После татарского погрома жизнь на го-
родище не возобновлялась.
Такую же яркую картину обороны и гибели городка дают раскопки
городища на Девич-горе на Нижней Роси (у с. Сахновка Корсунь-Шевчен-
ковского района Киевской области). Этот городок, построенный в XI в.
Ярославом в числе других поросских городков-крепостей для защиты
Киевской земли от кочевников, тоже оказал сопротивление монголо-тата-
рам. Раскопками 1901 г. на Девич-горе было обнаружено много разнооб-
разного оружия: 154 наконечника стрел (из них не менее 40% стрел та-
тарского типа), фрагменты 8 сабель и 6 ножей, 2 булавы, части кольчуги
и т. д. В 1949 г. на валу городища археологами открыты остатки обгорев-
ших деревянных укреплений, а во рву — разнообразное оружие (2 нако-
нечника копий, 32 наконечника стрел и т. д.). Значительная часть стрел
относилась к монгольскому типу и была обнаружена на внутренней стен-
1 См.: Н. Беляшевский. Раскопки на Княжьей горе в 1891 году. «Киевская
старина», т. 36, 1892.
119
ке рва; одна из таких стрел застряла в позвоночнике человеческого скеле-
та. На городище было найдено много ценных вещей, брошенных жителя-
ми в жилищах и сохранившихся под развалинами: украшения из золота
и серебра, ремесленные изделия из бронзы, железа и кости. Обилие драго-
ценностей и ценных вещей, многочисленные находки оружия, костяки пав-
ших в битве воинов, следы пожарища дают основание заключить, что го-
род погиб в результате военного разгрома. Археологический материал да-
тирован керамикой XIII в. Ч
Несколько иную картину дали раскопки городов Средней Роси.
В. И. Довженок и М. П. Кучера по материалам раскопок 1956 г. на городи-
ще у хутора Половецкого (Богуславский район Киевской области) заклю-
чают, что это городище погибло во время монголо-татарского нашествия
(ни одного предмета, который относился бы ко времени позднее середины
XIII в., обнаружено не было), однако следов осады и штурма города не
прослеживается: «Постройки уничтожены огнем, но население успело вы-
везли из них все ценное имущество» 1 2. По-видимому, после разгрома горо-
дов Нижней Роси население покинуло город, унося с собой все ценное иму-
щество, а затем татары сожгли его.
Таким образом, по археологическим материалам представляется кар-
тина полного разгрома Поросья монголо-татарами, вторгшимися в область
расселения черных клобуков с юга. Города по Роси и Россаве частью по-
гибли во время штурмов, частью были покинуты жителями и сожжены.
Косвенным свидетельством военного разгрома Поросья является обилие
кладов в этом районе: 12 кладов на Княжьей горе, большой клад в Сахнов-
ке, 7 кладов между Росью и Россавой. Несколькими кладами, по наблюде-
ниям Г. Ф. Корзухиной, отмечается и дальнейший путь монголо-татар от
Роси к Киеву (клады у с. Черныши, у м. Пивцы, у г. Обухова, у с. Василь-
кова и в д. Мышеловка, в 10 км от Киева) 3. По пути к Киеву завоевателя-
ми были разрушены многочисленные города и феодальные замки, прикры-
вавшие подступы к столице (Витичев, Василев, Белгород и др.), и опусто-
шены окрестности Киева вплоть до Вышгорода и Городца4.
Многочисленные укрепленные городки и замки Киевской земли были
разрушены монголами и в основной своей массе больше не восстанавли-
вались.
1 См.: В. И. Д ов ж е но к, Н. В. Линка. Археологические исследования на
Нижней Роси в 1949 году. Архив ИА (Киев), д. № 1179, л. 46; В. А. Богусевич.
Города и замки Киевской земли IX—XIII вв. Архив ИА (Киев), ф. 12, д. № 368,
стр. 118.
2 В. И. Довженок, М. П. Кучера. Отчет о работе Древнерусской экспеди-
ции 1956 года на р. Роси. Архив Института археологии АН УССР, д. 2810, л. 18, 24,
38, 45.
3 См.: Г. Ф. Корзухина. Указ, соч., стр. 46.
4 Археологический материал имеется по городищам Вышгорода, Белгорода, Ви-
тичева, Городца, Выгуровщины, Виты-Почтовой, Старые Безрадичи и др.
120
Киев, «мать городов русских», был первым крупным городом на пути
нового нашествия монголов. Раскинувшийся на высоких холмах над Днеп-
ром, великий город был сильно укреплен. Мощные валы Ярославова го-
рода прикрывали Киев с востока, юга и запада. По реконструкции
П. А. Раппопорта (на основании раскопок вала Ярославова города в
1952 г.) высота вала достигала почти 12 м и ширина — 20 м Ч Общая про-
тяженность валов Ярославова города превышала по периметру 3,5 км. По
валу тянулись деревянные стены, усиленные каменными надвратными
башнями. Исследователь древнего Киева М. К. Каргер пишет, что «валы
Ярославова города по своей мощи не имели равных в истории древнерус-
ской фортификации» 1 2. Вторым укрепленным рубежом были валы и стены
древнего «города Владимира». И, наконец, внутри «города Владимира»
имелись укрепления вокруг так называемого «Ярославова двора». Окру-
женный мощными валами Киев с многочисленным населением мог стать
серьезным препятствием на пути монголо-татар.
Однако, несмотря на непосредственную опасность нашествия, в Юж-
ной Руси не было заметно никаких попыток объединиться для отражения
врага. Продолжались княжеские усобицы; летописец рядом с рассказом о
разгроме монголами Переяславля и Чернигова спокойно повествует о похо-
де Ярослава к Каменцу, во время которого тот «град взя Каменецъ, а кня-
гиню Михайлову со множьством полона приведе к своя си» 3. Продолжа-
лись усобицы и в самом Киеве. Киевский князь Михаил Всеволодович бе-
жал «предъ Татары в Оугры» 4 и освободившийся киевский стол поспешил
захватить один из смоленских князей, Ростислав Мстиславич, но был вско-
ре изгнан более сильным претендентом — Даниилом Галицким. Изгнав
своего соперника из Киева, Даниил Галицкий ничего не сделал для под-
готовки города к обороне; он даже не остался в Киеве, оставив за себя
«тысяцкого Дмитра». Киев был фактически предоставлен своим собствен-
ным силам. Никакой помощи от других южнорусских княжеств он не по-
лучил.
События осады и штурма Киева получили достаточно полное освеще-
ние в работах М. К. Каргера, который на основании письменных и архео-
логических источников воссоздал картину героического сопротивления и
гибели великого русского города 5.
Монголо-татарские рати во главе с самим Батыем подошли к Киеву в
ноябре 1240 г. «Приде Батый Кыевоу в силе тяжьце, многомъ множьст-
1 См.: П. А. Раппопорт. Отчет об исследовании вала «города Ярослава».
Архив ИА (Киев), ф. 35, оп. 2, д. № 1612, стр. 9.
2 М. К. Каргер. Древний Киев. М.—Л., 1958, стр. 261.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 469.
4 ПСРЛ, т. II, стб. 782.
5 См.: М. К. Каргер. Киев и монгольское завоевание. СА, № 11, 1949.
М. К. Каргер. Древний Киев. М.—Л., 1958.
121
Движение основных сил Батыя
Движение отдельных монголо-татарских отрядов ..облавой”
Укреплённые линии Южной Руси
Города, разрушенные монголо-татарами накануне нашествия на
Южную Русь
Города Южной Руси, разрушенные Батыем во время зимнего
похода 1240 г
Нашествие монголо-татар на Южную Русь.
вомъ силы своей, и окроужи град, и остолпи сила Татарьская, и быс град
во обьдержаньи велице, — записано в Ипатьевской летописи под 1240 го-
дом.— И бе Батый оу города, и отроци его обьсядахоу град, и не бе слы-
шати от гласа, скрипения телегъ его, множества ревения вельблудъ его и
рьжания от гласа стадъ конь его, и бе исполнена земля Роуская ратных».
Основной удар монголо-татары наносили с юга от Лядских ворот. «Поста-
ви же Батый порокы городоу подъле вратъ Лядьскьх» и «порокомъ же бес
122
престани бьющимъ день и нощь, выбиша стены», — сообщает летописец.
В первый же день штурма после ожесточенного боя на развалинах стен
«города Ярослава» татары взошли на вал. Однако ослабленные упорным
сопротивлением киевлян, враги не сумели развить успех и ворваться на
плечах отступавших защитников в глубь города: по свидетельству лето-
писца, татары «седоша того дне и нощи» на стенах «города Ярослава». За-
щитники Киева во главе с раненым Дмитром отступили в «город Влади-
мира» и укрепились на его стенах. Наутро сражение возобновилось
(«наоутрея же придоша на не и быс брань межи ими велика»). Укрепле-
ния «города Владимира» тоже были прорваны, начался бой внутри города.
Киевляне обороняли каждую улицу, каждый дом. Раскопки, произведен-
ные в 1946 г. в районе Б. Житомирской улицы, за стеной «города Влади-
мира», хорошо иллюстрируют этот этап обороны Киева. В развалинах сго-
ревших жилищ, расположенных за городской стеной, в непосредственной
близости от «Батыевых ворот», лежали в беспорядке костяки защитников
города. Неожиданно ворвавшиеся в ворота татары были так близко, что
отступить успели не все. Взрослые находили смерть в рукопашной схват-
ке, дети искали спасение в печке, где их и застала гибель.
Последним оплотом обороняющихся была Десятинная церковь: за ее
каменными стенами собрались последние защитники великого города.
Наконец, каменный храм, переполненный людьми, рухнул под ударами
осадных орудий. 6 декабря 1240 г. Киев пал. Город был страшно опусто-
шен, большинство построек погибло в огне, жители были перебиты тата-
рами. «Люди от мала до велика, вся убиша мечем», — сообщает летопи-
сец. Киев надолго утратил значение крупного городского центра.
От разрушенного Киева монголо-татары двинулись дальше на запад,
в общем направлении к Владимир-Волынскому. Ипатьевская летопись
прямо указывает, что Батый «поиде самъ Володимероу».
Основные силы Батыя двигались на Владимир-Волынский через Ко-
лодяжин-Данилов, в то время как другие отряды завоевателей опустоша-
ли Южную Русь. Это было обычное для монголо-татар наступление широ-
ким фронтом, «облавой». Рашид-ад-Дин пишет, что после взятия Киева
монголо-татары «туменами обходили все города Владимирские и завоева-
ли крепости и области, которые были на пути». Русский летописец тоже
отмечает, что по дороге «в Угры» Батый «многое множество бесчисленно
Русскихъ градов взятъ, и всехъ поработи» Ч Косвенным подтверждением
этих данных являются наблюдения Г. Ф. Корзухиной, которая прослежи-
вает путь завоевателей по залеганию русских кладов середины XIII в.
Клады, которыми было отмечено нашествие Батыя на Юго-Западную
Русь, размещались на весьма широкой территории, от с. Збранки (район
Овруча) и с. Высоцкого на севере до Верхней Случи и Вербова (северо-
1 Тизенгаузен, II, 37; ПСРЛ, т. 10, стр. 117.
123
западнее Галича) Ч И, наконец, археологические данные показывают ши-
рокую полосу разрушений в результате монгольского нашествия в преде-
лах треугольника Киев — Владимир — Галич.
В декабре 1240 г. под натиском монголо-татарских полчищ города по
Среднему Тетереву были покинуты населением и гарнизонами 1 2. Без боя
сдались татарам и большинство болоховских городов (Деревич, Губин,
Кудин и др.).
Однако на укрепленных линиях на Случи, Верхнем Тетереве и Горы-
ни, состоявших из городков-крепостей «райковецкого типа», монголо-тата-
ры встретили сильное сопротивление. Археологические исследования горо-
дищ в этом районе воссоздают картину героической обороны и гибели
укрепленных городков под ударами превосходящих сил монголо-татар. Это
прежде всего известное «Райковецкое городище» на Верхнем Тетереве,
которое входило в систему укреплений, защищавших русскую землю от
набегов кочевников. Детинец городища (площадью около 1,25 га) был
окружен валом, основу которого составляли рубленые дубовые клети (та-
расы). Укрепления детинца дополнялись двойной линией глубоких рвов.
Раскопками всей территории городища была вскрыта картина жестокого
внезапного военного разгрома, во время которого все население было унич-
тожено, а постройки преданы огню (археологический материал городища
целиком укладывается в хронологические рамки XI — первой половины
XIII в.). Под развалинами сгоревших построек в беспорядке лежали трупы
погибших людей и богатый хозяйственный инвентарь, который владельцы
не успели ни увезти, ни спрятать. Сотни скелетов защитников города и
татар с оружием в руках и в доспехах были обнаружены там, где их за-
стала смерть в жестокой битве. Во рву оказались скопления больших бес-
форменных камней, среди которых были и обломки жерновов. Происхож-
дение этих скоплений не вызывало сомнений: камни были сброшены на
врага при штурме стен и ворот детинца. Самое большое скопление камней
находилось у ворот, где толщина завала достигала метра. Под этим зава-
лом найдены костяки людей, погибших при штурме детинца. Можно пред-
положить. что именно на ворота было направлено острие штурма. Напа-
дение монголо-татар на городок было совершенно неожиданным: за стены
детинца не успело сбежаться даже население окрестных поселений. Трупы
обнаружены в развалинах жилищ за стенами детинца. Неожиданность
катастрофы, постигшей городок, прослеживается по всей бытовой обста-
1 См.: Г. Ф. Корзухина. Указ, соя., стр. 46.
2 Относительно одного из тетеревских городков — Городска — Р. Выезжев
пишет на основании раскопок 1955 г., что этот городок не переживал осады, о чем
свидетельствует ограниченное количество находок, а также отсутствие оружия и ко-
стяков убитых жителей. Город, покинутый населением при приближении татар, был
сожжен или Батыем, или позднее, во время войны Даниила Галицкого с болоховски-
ми князьями (Отчет Р. Выезжева о раскопках малого городища в г. Городске в
1955 г. Архив ИА (Киев), д. № 1955/11, стр. 1, 16).
124
новке. В одном из домов обнаружен горшок недоеденной каши с воткнутой
в нее ложкой. В домах и на улицах лежали трупы женщин и детей, изруб-
ленных татарами. Мужчины погибли в единственных воротах: они защи-
щали город. На стенах стояли женщины, рубившие серпами шедших на
приступ татар L
Следующим городом, стоявшим на пути завоевателей, был сильно
укрепленный Колодяжин. Колодяжин, расположенный на высоком крутом
берегу реки Случи, долго выдерживал бешеный натиск врагов. Ипатьев-
ская летопись сообщает, что Батый «приде к город Колодяжьноу и поста-
ви порока 12, и не може разбити стены». Только после того как жители
Колодяжина, «послушавше злого света его», сами открыли ворота, мон-
голо-татары ворвались в город1 2. Однако и после этого бой продолжался.
О разгоревшейся внутри города жестокой битве свидетельствуют обнару-
женные раскопками в слое пожарища человеческие скелеты и найденное
возле них оружие (наконечники стрел, копья, булавы, мечи). Самое по-
ложение скелетов говорит о гибели людей во время боя; на многих черепах
видны следы ударов мечом или саблей, в позвоночнике одного из скелетов
застрял железный наконечник татарской стрелы.
Все жители Колодяжина были перебиты, некому было даже похоро-
нить трупы погибших защитников города: они так и остались лежать на
поверхности, многие костяки оказались разрозненными в результате рас-
таскивания хищниками. Колодяжин был сожжен татарами дотла и больше
не восстанавливался. По всей территории городища, почти на всю глуби-
ну культурного слоя, прослеживаются следы пожара (обугленные бревна
клетей, обожженный до красного цвета лессовый пол жилищ, угольное
заполнение полуземлянок). Весь вещевой материал городища полностью
укладывается в пределы XII—XIII вв.
О разгроме двух других укрепленных городков — Каменца и Изяслав-
ля — южнорусский летописец только кратко сообщает, что Батый «приде
Каменцю, Изяславлю, взятъ я» 3. По городу Изяславлю имеется богатый
материал раскопок М. К. Каргера. Городище древнего Изяславля, распо-
ложенное у восточной окраины села Городница (Шепетовский район
Хмельницкой области), было защищено тремя линиями валов и рвов; де-
тинец дополнительно укрепляли ров и вал. Материалы раскопок воссозда-
ют картину упорного боя и гибели городка под ударами монголо-татарских
завоевателей. По всей территории городища хорошо прослеживается слой
пожарища, содержащий обгорелое дерево, завалы обуглившегося зерна,
многочисленные человеческие кости; многие скелеты лежали под развали-
нами сгоревших построек. На городище и особенно в клетях вала, ограж-
1 См.: Б. А. Рыбаков. Древнерусский город по археологическим данным. «Из-
вестия АН СССР, серия истор.», т. 7, № 3, 1950, стр. 243.
2 См.: ПСРЛ, т. II, стб. 786.
3 Там же.
125
давшего посад, и возле него было найдено большое количество оружия:
боевые топоры (3), железные наконечники копий (11), железные булавы
(4), более 300 разнообразных стрел (из них не менее V4 центрально мон-
гольских по происхождению). О внезапном военном разгроме городка сви-
детельствуют находки кладов: здесь обнаружено четыре клада серебряных
вещей. Ряд находок позволяет датировать военную катастрофу, постигшую
город, временем монголо-татарского нашествия. Керамика, собранная на
городище, по форме и технике изготовления целиком относится к XII—
XIII вв.; датировку уточняют находки бронзового блюда западноевропей-
ской работы, характерной для XIII в., и византийской монеты начала
XIII в.
Таким образом, монголо-татары встретили на рубежах Галицко-Во-
лынской Руси сильное сопротивление. Укрепленные городки по Верхнему
Тетереву, Горыни и Случи отбивались до последнего воина и гибли, похо-
ронив под дымящимися развалинами трупы своих героических защит-
ников.
Прорвав укрепленные линии на Верхнем Тетереве, Горыни и Случи,
монголо-татары двинулись в глубь Волынской земли. Отдельные татарские
отряды заходили довольно далеко на север. Возможно, одним из таких от-
рядов было разрушено городище Басив Кут в районе Ровно, имевшее валы
до 15 м высотой. Керамический материал городища относится исключи-
тельно к XI—XIII вв.; после гибели городища жизнь на нем не возобновля-
лась. Упорное сопротивление оказали города Данилов и Кременец. Ипать-
евская летопись сообщает, что Батый «видевъ же Кремянец и градъ Да-
нилов, яко не возможно прияти емоу, и отиде от нихъ» Ч Причиной того,
что Батый не взял этих сравнительно небольших городков, кроме героизма
защитников и сильных укреплений (Кременец, например, расположен на
высокой горе Боне с крутыми, скалистыми склонами), явилось, видимо, то
обстоятельство, что их осаждали отдельные татарские отряды, в то время
как основные силы двигались на Владимир-Волынский.
Город Владимир-Волынский недаром привлекал жадные взгляды за-
воевателей. Заложенный еще в конце X—начале XI в., он выступает в
письменных источниках как большой и сильно укрепленный город, с мощ-
ными деревянными стенами и башнями. Ипатьевская летопись сообщает,
что в 1231 г. венгерский король, осаждавший Владимир «дивившоуся емоу
рекъшоу: яко така град не изобретохъ ни в Немечкыхъ странахъ»1 2.
В XIII в., кроме поселений внутри городских стен, к северу от вала распо-
лагались поселки и церкви Пятницкая и Никольская, а «Заречье» протя-
нувшееся к югу от реки Луги, превратилось в самостоятельное укрепление,
прикрытое с южной стороны валами3.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 786.
2 Там же, стб. 765.
3 См.: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 317—319.
126
Владимир-Волынский был взят монголами штурмом после короткой
осады. Летописец сообщает, что Батый «приде к Володимроу и взя копь-
емъ и изби и не щадя». О страшном разгроме Владимира свидетельствует
следующая запись в Ипатьевской летописй: «не бе бо на Володимере не
осталъ жывыи, церкви... исполнена троупья, иные церкви наполнены бы-
ша троубья и телесъ мертвых» Ч Летописные данные подтверждаются ар-
хеологическими материалами. На территории Владимира-Волынского и его
предместий (Шкартани, Лузивщине и др.) выявлены места, где в слое
угля и обломков керамики беспорядочно лежали людские костяки с раз-
рубленными костями и черепами, пробитыми большими железными гвоз-
дями. В отдельных случаях скопления черепов, пробитых гвоздями, обна-
ружены близь старых владимирских церквей: Апостольщины, Михайловца,
Спащины, Стара-Кафедры. Почти повсеместно на двухметровой глубине
прослеживается слой угля и пепла, местами до 0,3 м толщиной, в котором
обнаружены обгорелые столбы и разрозненные человеческие костяки, час-
то со следами ударов холодным оружием на костях; при них находили
железные наконечники стрел и культовые предметы — кресты, медальоны
и т. д. В целом археологические материалы дают яркую картину гибели
города в результате штурма и последующего избиения его населения мон-
голо-татарами. А. Цинкаловский пишет, что битва за город была долгой и
ожесточенной, и татары с большим трудом сумели его взять, подвергнув
за это жителей страшным казням. Этим и объясняются находки во Влади-
мире-Волынском черепов с вбитыми в них железными гвоздями 1 2.
О завоевании северной части Волынской земли известно немного.
Холм монголо-татарам не удалось захватить: сильно укрепленный город
сумел отбить налет татарского отряда (главные силы монголо-татар про-
шли в другом направлении). Имеются сведения о разрушении татарами
Берестья. После отхода татар, по сообщению летописца, «Данилови же со
братомъ пришедшоу ко Берестью и не возмогоста итти в поле, смрада рад
и множьства избъенных» 3. Северная часть волынских земель, вероятно,
опустошалась тридцатитысячным монгольским войском, направлявшимся
в Польшу.
Двигаясь от укрепленных линий на рубежах Галицко-Волынской Ру-
си основными силами на Владимир-Волынский, Батый выделил часть
войск для опустошения владимирских и галицких земель. Монголо-татар-
ские отряды направились от Каменца и Данилова на юг — к Десне и Пру-
ту, на юго-запад — к Галичу, на запад — к Бужску и Звенигороду, и «ту-
менами обходили облавой все города Владимирские и завоевали крепости
и области, которые стояли на пути» 4.
1 ПСРЛ, т. II, стб. 788.
2 См.: А. Цинкаловский. Княжий город Володимир. Львов, 1936, стр. 33.
3 ПСРЛ, т. II, стб. 788.
4 Тизенгаузен, II, 37.
127
Опустошение значительной части волынских и галицких земель та-
тарской «облавой» прослеживается по археологическим материалам. По
всей территории Галицкого княжества, от Кременца до верховьев Прута,
встречаются памятники времен нашествия Батыя, дающие однородный
материал XII — первой половины XIII в.; как общее явление, наблюдает-
ся массовое прекращение жизни на домонгольских городищах и селищах
в этих районах в середине XIII в. К числу памятников такого рода отно-
сятся: городища Плеснеск, Ясенив и Олесько южнее Кременца, городище
Бильче Золоте на левом берегу Серета, три городища близь села Зеленче,
селище Болотня в междуречье Серета и Боброва, городище Звенигород в
районе Львова 1, городище Городок южнее Галича, два городища у с. Ва-
сильев на Днестре, Ленковецкое городище на Пруте, многочисленные го-
родища Буго-Днестровского междуречья (Южная Подолия), около 60 го-
родищ и селищ по Верхнему Днестру, Пруту и Серету (Северная Букови-
на) и др.
Конечным пунктом «облавы», где монголо-татарские отряды соеди-
нились после опустошения Юго-Западной Руси, был, вероятно, город Га-
лич. По свидетельству Рашид-ад-Дина, к тому городу монголо-татары по-
дошли уже «вместе» 2, т. е. объединенными силами, и взяли его штурмом
после трехдневной осады. После татарского погрома Галич запустел: кня-
жеский двор и дружина переехали в город Холм, который стал новой сто-
лицей княжества. Запустение Галича после татарского погрома подтверж-
дается археологическими материалами. По исследованиям В. К. Гончаро-
ва, большинство археологических находок на территории древнего Галича
1 О взятии Батыем Звенигорода имеется интересное историческое предание,
записанное со слов жителей нынешнего села Звенигород комплексной экспедицией
Львовского историческою музея. Согласно этому преданию, Звенигород, окружен-
ный со всех сторон непроходимыми болотами, осадило бесчисленное татарское войско
«царя» Батыя. Первый удар татар, направленный на южные ворота города, был от-
бит. Защитники Звенигорода яростно оборонялись. Город был достаточно обеспечен
водой, и из окрестных лесов звенигородцы получали помощь хлебом и людьми. Толь-
ко предательство дало возможность татарам проникнуть ночью за городские стены.
Весь день на улицах шел бой. К вечеру уцелевшие в сече звенигородцы затворились
в детинце, а ночью сделали попытку прорваться через болота к покрытым лесом
Плиховским высотам. Только немногие прорвали кольцо врагов и ушли в лес, унося
на руках раненного в бою князя. Остальные жители Звенигорода погибли или были
уведены в татарский плен. Враги сожгли город и разрушили укрепления детинца
(Комплексная экспедиция Львовского исторического музея в с. Звенигород в 1953 г.,
Архив музея, рукопись, л. 11—13). Кстати, комплексной экспедицией Львовского ис-
торического музея в 1954 г. записана еще одна легенда, связанная с монголо-татар-
ским нашествием. Близ села Шоломия, в урочище Пидзувалла, обнаружены остатки
монастыря X—XIII вв. Легенда гласит, что в небольшом природном колодце у этого
монастыря монахи и жители окрестных сел затопили за час до прихода татар все
свои и церковные ценности (М. Свешников. Отчет об археологических работах
Львовского исторического музея в 1954 г. Раскопки города Звенигорода. Архив Ин-
ститута археологии АН УССР, 1954/3, д. № 2208, л. 23—35).
2 См.: ЖМНП, 1855, V, стр. 107.
128
датируется XII — первой половиной XIII в. Татарами были разрушены и
многочисленные феодальные замки в окрестностях Галича: они тоже со-^
держат вещевой материал, не выходящий за пределы XIII в.
Разгромив галицкие и волынские земли, Батый «иде Оугры». Поход в
Польшу и Венгрию начался, по свидетельству Рашид-ад-Дина, в «весенние
месяцы» 1241 г.х, а уже И апреля объединенные силы венгерского коро-
ля Белы IV и хорватского герцога Коломана потерпели поражение от мон-
голо-татар. Весь поход Батыя на Южную Русь занял, таким образом, очень
немного времени: от взятия Киева в декабре 1240 г. до вторжения в Венг-
рию прошло всего 4 месяца. С уходом войск монголо-татар за границу по-
ход Батыя на русские земли закончился.
♦ *
*
Героическая борьба русского народа против монголо-татарских завое-
вателей имеет всемирно-историческое значение. Упорно, до последнего за^
щитника, сопротивлялись монголо-татарским полчищам русские города.
Горы татарских трупов остались у стен Рязани, Владимира, Торжка, Ко-
зельска, Чернигова, Киева. Не раз русские дружины выходили в «чистое
поле» встречать страшных степных завоевателей и в «сече злой» на ру-
бежах рязанской и владимирской земли наносили большой урон татар-
ским ратям. Дорогой ценой заплатил Батый за разорение русских земель:
его войска оказались ослабленными, обескровленными непрерывными боя-
ми в Северо-Восточной Руси, в половецких степях, на укрепленных лини-
ях Южной Руси. После завоевания Руси монголо-татары уже не смогли
собрать достаточно сил для дальнейшего похода на запад. Именно герои-
ческое сопротивление русского народа и других народов нашей страны
(булгар, половцев, аланов) сорвало планы монгольских ханов распростра-
нить свои владения «до моря Франков» и спасло зарождавшуюся европей-
скую цивилизацию от разгрома монголо-татарскими полчищами.
Русь не только избавила страны Центральной и Западной Европы от
ужасов самого нашествия кочевников и связанных с ним разорения, неис-
числимых жертв и утраты созданных трудом народов материальных и ду-
ховных ценностей. Русское сопротивление спасло европейские народы от
распространения на них так называемого «золотоордынского феодализма»,
который, по справедливому замечанию А. Н. Поляка, является «загниваю-
щей» формой феодализма, «не создавшей возможности перехода к высше-
му общественно-экономическому строю» 1 2 * * 5.
1 Тизенгаузен, II, 38.
2 А. Н. Поляк. Новые арабские материалы позднего средневековья о Восточ-
ной и Центральной Европе. «Восточные источники по истории Юго-Восточной и Цент-
ральной Европы». М., 1964, стр. 54.
5 В. В. Каргалов
12?
Передовые представители русской общественной мысли неоднократно
указывали на роль Руси в отражении варварского нашествия монголо-та-
тар. «Русские необозримые равнины поглотили силу монголов, — писал
А. С. Пушкин, — и остановили нашествие на самом краю Европы; варвары
не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились
в степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растер-
занной Россией» 1. Эту же мысль подчеркивал и революционер-демократ
Н. Г. Чернышевский: «Нет, не завоевателями и грабителями выступают в
истории политической русские, как гунны и монголы, а спасите-
лями, спасителями от ига монгольского, которое они сдержали на
мощной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей, правда, под-
вергнувшейся всем выстрелам, стеною, которую вполовину было разбили
враги» 2. Европу спасли не немецкие рыцари, не римские папы с их при-
зывами к «крестовому походу», не смерть великого монгольского хана Уге-
дея, а русские дружинники, крестьяне и горожане русской земли, с ору-
жием в руках оборонявшие свою Родину от монголо-татарских завоевате-
лей, обескровившие в непрерывных сражениях полчища Батыя.
Отдавая должное героической борьбе русского народа с монгольскими
завоевателями, необходимо отметить и другую сторону событий — невоз-
можность в условиях феодальной раздробленности успешно противосто-
ять монголо-татарам, неспособность даже лучших представителей феодаль-
ного класса объединить и возглавить усилия народных масс для отраже-
ния нашествия. В одиночку, не поддержанные другими князьями, погибли
в неравном бою «близь предел Рязанских» храбрые рязанские дружины.
В сражении под Коломной были разбиты превосходящими силами монго-
лов наскоро собранные владимирские полки, во главе которых не было
даже их собственного великого князя. Юрий Всеволодович, бежавший из
своей столицы в заволжские леса, так и не смог собрать в стане на Сити
достаточных сил: князья не торопились посылать дружины своему «бра-
ту старейшему». Не пришло войско из близлежащего сравнительно без-
опасного Новгорода. Героическая оборона русских городов, которые тата-
рам удавалось брать только ценой огромных жертв, после многодневных
штурмов, проводилась, как правило, силами местного городского и сель-
ского населения. Так было при обороне Владимира, где оставленные для
руководства обороной сыновья великого князя, Всеволод с братом, «оубоя-
ся бе бо и самъ изъ град изииде с маломъ дроужины». Так было при
обороне Торжка, в котором вооруженное посадское население во главе с
выборными посадниками, без князя и княжеской дружины, две недели от-
бивало ожесточенные приступы монголо-татар, «а из Новагорода не быс
1 А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, т. XI. М., 1949, стр. 184.
2 Н. Г Чернышевский. Полное собрание сочинений, т. XIV. М., 1949,
стр. 48.
130
им помощи». Так было при героической обороне Козельска, вписавшей
славную страницу в русскую военную историю. Летописец специально от-
мечает, что козельский князь Василько «млад бе», и сами «Козляне ж
съвет сотвориша не вдатис Батыеви». Так было и в Киеве, где к моменту
осады вообще не оказалось князя и обороной руководил «тысяцкий
Дмитр».
Официальные княжеские и церковные летописцы почти не сообщают
о роли народных масс в борьбе с монголо-татарским нашествием. Борьба с
«безбожными татарами» представляется ими исключительно как дело кня-
зей, «святых мучеников» и «страдальцев» за Русскую землю. Однако есть
еще один вид источников — русский былинный эпос, «память народная»,
которая несколько по-иному расценивает роль князей и народа в событи-
ях «Батыева погрома». Основная ценность этого рода источников заклю-
чается не в сообщении ими новых фактов или событий (хотя, конечно,
многие из былин имеют историческую основу), а в том, что былины отра-
жают отношение народных масс к событиям, дают оценку народом тех или
иных исторических явлений. Былины Киевского цикла, связанные с борь-
бой Руси против кочевников-половцев, были переосмыслены после монго-
ло-татарского нашествия. Новое страшное бедствие, обрушившееся на
Русь, заслонило давние набеги половцев, и на место традиционного «по-
ловчанина» встал «злой татарин». Как нам представляется, значительная
часть известных в поздней записи былин отражает уже не обстановку Ки-
евской Руси, а те реальные отношения, которые сложились после монголо-
татарского нашествия. Это могло произойти как в результате переработки
домонгольского былинного эпоса, так и в процессе отбора былин, содер-
жание которых наиболее соответствовало новым условиям (при сохране-
нии их основной фактической канвы). Многие из таких былин («Илья-
муромец и Калин-царь», «Василий Игнатьевич и Батыга», «Камское
побоище» и др.) в описании событий татарских «наездов» прямо противо-
поставляют две силы, классовый характер которых не вызывает сомнений:
князья, бояре, купцы готовы сдать Киев «Калин-царю», боятся выступить
против «злого татарина», покорно ждут гибели, и, наоборот, народ, народ-
ные массы, которые в былинах олицетворялись в образах богатырей, смело
идут в бой, и, несмотря на явное противодействие князя \ разбивают вра-
гов. Богатыри, олицетворявшие народные массы, а не князья — вот кто
настоящие «воители» за Русскую землю в представлении народа.
Великий русский писатель М. Горький противопоставляет официаль-
ной истории, созданной «сильными мира сего», историю, созданную самим
народом в сказаниях и былинах, в которых «запоминал он великую работу
1 Обычным персонажем былин был богатырь, сидевший в темнице, в «порубе»,
который разными путями доставал оружие и без согласия князя выходил на битву
со «злым татарином».
5*
131
•построения Русской земли». Устами одного из своих героев, старика-стран-
ника, М. Горький так реконструирует на основании былин, «памяти на-
родной», историю Суздальской земли: «Стучат тяжелые топоры в крепких
руках, сушат люди болота, возводят города, монастыри, идут все дальше
по течениям холодных рек, во глубины густых лесов, одолевают дикую
землю, становится она благообразна. А князья, владыки народа, режут,
крошат ее на мелкие куски, дерутся друг с другом кулаками народа и гра-
бят его. И вот со степи татары подошли, но не нашлось в князьях воителей
за свободу народную, не нашлось ни чести, ни силы, ни уса; продали они
народ Орде, торговали им с ханами как скотом, покупали за мужичью
кровь княжью власть над ним же, мужиком» Ч
1 М. Горький. Собрание сочинений, т. IX. М.—Л., 1929, стр. 11—12.
БОРЬБА
РУССКОГО НАРОДА
ПРОТИВ УСТАНОВЛЕНИЯ
ИНОЗЕМНОГО ИГА
В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
ПОСЛЕ НАШЕСТВИЯ БАТЫЯ
Монголо-татарское иго установи-
лось над Северо-Восточной Русью не
сразу: нашествие Батыя от утверж-
дения над русскими землями ордын-
ского владычества отделяет двадцати-
летний период, заполненный сложной
дипломатической борьбой, антитатар-
скими выступлениями народных
масс, междоусобными княжескими
распрями. Однако не только в рабо-
тах общего характера, но и в специ-
альных исследованиях по истории
монголо-татарского ига1 политичес-
кая история конца 30-х—начала 40-х
годов XIII в. почти не затрагивается,
а последующие события рассматри-
ваются в основном в связи с деятель-
ностью князя Александра Невского
(причем внимание привлекают пре-
имущественно вопросы, связанные с
его борьбой против крестоносной аг-
рессии с запада). В результате ана-
лиз сложного и противоречивого про-
цесса установления над Русью ино-
земного ига фактически подменялся
рассмотрением политики Александра
Невского, который, по мнению
В. Т. Пашуто, старался «прежде все-
го, поддерживать мирные отношения
с ханами Золотой Орды (для борьбы
с ней разоренная Русь еще не имела
необходимых сил), предотвращать но-
вые монгольские нашествия, объеди-
няя при этом все русские земли, кото-
рые можно было объединить, и ока-
зывать решительный вооруженный
отпор крестоносным захватчикам»2.
1 См.: А. Н. Насонов. Монголы и
Русь. М.—Л., 1940; Б. Д. Греков,
А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и
ее падение М.—Л., 1950.
2 В. Т. Пашуто. Очерки истории
СССР. XII—XIII вв. М., 1960, стр. 178; его
133
Заслуги Александра Ярославича Невского в организации обороны за-
падных рубежей Руси и отражении немецко-шведской агрессии общеиз-
вестны. Славная победа на льду Чудского озера нанесла серьезный удар
крестоносцам и остановила их наступление на русские земли. Сам Алек-
сандр Невский был крупнейшим полководцем того времени и искусным ди-
пломатом. Однако связывать процесс установления монголо-татарского
ига только с его политикой нельзя. При таком подходе к рассмотрению
событий политической истории Руси в первые десятилетия после нашест-
вия Батыя остаются в тени основные факторы, которые, по существу,
определили саму политику Александра Ярославича: борьба за власть меж-
ду отдельными группировками феодалов; политические требования той
части феодального класса, которая в силу ряда причин склонялась к при-
знанию верховной власти ордынского хана и к мирным отношениям с Зо-
лотой Ордой; антитатарские выступления народных масс, принимавшие в
ряде случаев антифеодальный характер (что очень беспокоило русских
феодалов); существование сильной оппозиции признанию власти ордын-
ского хана в Западной и Северо-Западной Руси и т. д.
Особое значение для правильного освещения истории установления
иноземного ига над Русью имеет изучение классовой борьбы в этот период.
В. И. Ленин, характеризуя необходимость изучения классовой борьбы для
оценки тех или иных исторических явлений, указывает: «марксизм дал ру-
ководящую нить, позволяющую открыть закономерность в этом кажу-
щемся лабиринте и хаосе, именно: теорию классовой борьбы. Только
изучение совокупности стремлений всех членов данного общества или
группы обществ способно привести к научному определению результата
этих стремлений. А источником противоречивых стремлений является раз-
личие в положении и условии жизни тех классов, на которые каждое об-
щество распадается» Ч
Классовая борьба на Руси не прекратилась после нашествия Батыя,
а только приобрела другие формы. Во второй половине XIII столетия в
выступлениях низов тесно переплетались антитатарские и антифеодальные
мотивы, особенно в связи с политикой великих владимирских и некоторых
других князей, выступавших за установление мирных отношений с Ордой.
В событиях острой политической борьбы, когда решался вопрос о призна-
нии русскими княжествами зависимости от ханов Золотой Орды, с доста-
точной определенностью выделяются и приходят в столкновение друг с
ж е. Героическая борьба русского народа за независимость. XIII век. М., 1956; Алек-
сандр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке. М., 1950,
стр. 105. Сравните вывод Б. Я. Рамма о том, что «с середины XIII века феодально-
католическая экспансия против Руси явно выдохлась» и наступление крестоносцев
приобрело характер «эпизодических вторжений» (Б. Я. Р а м м. Папство и Русь. М.,
1959, стр. 171).
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 58.
134
другом две различные социальные силы: феодалы, значительная часть ко-
торых быстро нашла общий язык с завоевателями, и народные массы, для
которых были характерны непримиримые, последовательно антитатарские
настроения.
Рассматривая столкновения «противоречивых стремлений» различ-
ных классов в их отношении к иноземному игу, значение героической борь-
бы народных масс за сохранение условий своего самостоятельного исто-
рического существования и анализируя события первых десятилетий
после «батыева погрома», мы останавливали свое внимание на Северо-Во-
сточной Руси (события этого периода в Южной Руси уже освещались в
советской исторической литературе) Ч
I
РУССКИЕ КНЯЖЕСТВА И ЗОЛОТАЯ ОРДА
В 40-х —НАЧАЛЕ 50-х ГОДОВ XIII СТОЛЕТИЯ
Весной 1238 г. полчища Батыя отошли в половецкие степи. Занятые
ожесточенной войной с половцами и аланами, походами на порубежные
русские «грады» и подготовкой большого похода на запад, завоеватели не
нападали на Северо-Восточную Русь. «И бысть то летом все тихо и мирно
отъ Татаръ», — сообщает летописец1 2. В опустошенной страшным «Баты-
евым погромом» Северо-Восточной Руси начинает восстанавливаться нор-
мальная жизнь. В свои столицы возвращаются уцелевшие князья. Князь
киевский и новгородский Ярослав Всеволодович, брат убитого на реке
Сити великого князя Юрия, «седе на столе в Володимери», а его младшие
братья Святослав и Иван — в Суздале и Стародубе3. Во Владимирскую
землю постепенно возвращалось разогнанное «Батыевым погромом» насе-
ление. Летописцы сообщают о восстановлении городов, о новом заселении
сел и деревень. Возвращение населения во Владимирское княжество про-
исходило, по-видимому, довольно быстро, так как уже в следующем
1239 г. великий князь смог собрать значительные силы для похода на
Смоленск: «Иде Смолиньску на Литву, и Литву победи, и князя ихъ ялъ,
а Смольняны оу рядив» 4.
Записей о татарах в русских летописях в первые три-четыре года по-
сле нашествия нет вообще: видимо, страшный «Батыев погром» был вос-
принят современниками как кратковременный опустошительный набег
кочевников, после которого степные завоеватели возвратились в степи и
1 См.: В. Т. Пашу то. Очерки истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.
2 ПСРЛ, т. 10, стб. ИЗ.
3 См.: ПСРЛ, т. I, стб. 467.
4 Та м же, стб. 469.
135
фактически исчезли из поля зрения летописцев 1. Русские князья в первые
годы после нашествия были заняты больше восстановлением своих раз-
громленных княжеств и распределением княжеских столов, чем проблемой
установления каких-либо отношений с ушедшими за пределы русских зе-
мель завоевателями. Межкняжеские отношения не претерпели особых из-
менений в результате нашествия: на владимирский великокняжеский стол
сел следующий по старшинству «Всеволодович», раздав остальные города
своим братьям и племянникам.
Положение изменилось, когда монголо-татары после похода в Цент-
ральную Европу снова появились в южнорусских степях. Перед русскими
князьями вплотную стал вопрос об установлении каких-то отношений с
завоевателями.
Видимо, полного единодушия в Северо-Восточной Руси по этому во-
просу не было. Сильные и богатые города на северо-западной и западной
окраинах, не подвергшиеся татарскому разгрому (Новгород, Псков, По-
лоцк, Минск, Витебск, Смоленск), выступали против признания зависи-
мости от ордынских ханов. В представлении летописца XVI в. Новгород
даже «отделился» тогда от «Руси», не желая признавать ордынскую власть:
«въ тоя же горкая Батыева времчина отвергоша они (новгородцы. — В. К.}
работнаго ига, видевше держаще державныхъ Рускихъ нестроение и мя-
тежь, и отстуниша тогда, и отделишася отъ Руси, царства Владимерскаго.
Оставше бо Новгородцы отъ Батыя не воеваны и не пленены» 2. Северо-
западные русские земли, почти не пострадавшие от нашествия, не только
сохранили свои богатства и вооруженные силы, но даже пополнили насе-
ление за счет беглецов из восточных княжеств. Это оказывало, конечно,
значительное влияние на внешнеполитический курс великого князя.
Северо-Западной Руси, которая выступала против подчинения ордын-
скому хану, противостояла группировка ростовских князей: Владимир Кон-
стантинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Глеб Василькович
Белозерский, Василий Всеволодович Ярославский. Их княжества сравни-
тельно мало пострадали от нашествия Батыя: Ростов и Углич сдались без
боя и не были, вероятно, разрушены татарами, а до Белоозера завоеватели
вообще не доходили. Некоторые города Ростовской земли еще во время
нашествия наладили, вероятно, какие-то отношения с завоевателями. Так,
Ф. Киссель на основании «древней угличской летописи» сообщает о городе
Угличе, что Батый в 1238 г. «оставил в нем своих чиновников», и князь
Владимир Константинович Углицкий, вернувшийся в город в 1240 г., пра-
вил совместно с ними3. Трудно сказать, насколько достоверно это сооб-
1 Во всяком случае, появление татаро-монголов на Клязьме и Нижней Оке зи-
мой 1239 г. явилось полной неожиданностью для населения Владимиро-Суздальской
Руси и вызвало, по свидетельству летописца, страшную панику: «Тогды же бе попо-
лохъ золъ по всей земли и сами не ведяху, и где хто бежить» (ПСРЛ, т. I, стб. 470).
2 ПСРЛ, т. 19, стб. 6.
3 См.: Ф. Киссель. История города Углича. Ярославль, 1844, стр. 50, 53—54.
136
щение, но о том, что именно ростовские князья с самого начала склонялись
к признанию зависимости от Орды и превратились со временем в настоя-
щих «служебников» хана, имеются многочисленные данные в летописях
и житийной литературе Ч Именно ростовские князья первыми «поехаша в
Татары к Батыеви про свою отчину» 1 2 и в дальнейшем поддерживали тес-
ные связи с ордынскими ханами.
Существование двух группировок — северо-западной, выступавшей
против признания зависимости от Орды, и ростовской, склонявшейся к
установлению мирных отношений с завоевателями, — во многом опреде-
ляло политику великого владимирского князя. Эта политика в первое деся-
тилетие после нашествия Батыя была двойственной. С одной стороны,
большая часть Северо-Восточной Руси была опустошена нашествием и
уже не имела сил для открытого сопротивления завоевателям, что делало
неизбежным признание, хотя бы формальное, зависимости от золотоордын-
ских ханов. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что добровольное
признание власти ордынского хана обеспечивало лично великому князю
определенные преимущества в борьбе за подчинение своему влиянию дру-
гих русских князей. В случае же отказа Ярослава Всеволодовича явиться
в Орду великокняжеский стол мог при поддержке Батыя перейти к друго-
му, более сговорчивому князю. С другой стороны, существование сильной
оппозиции ордынской власти в Северо-Западной Руси и неоднократные
обещания западной дипломатией военной помощи против монголо-татар
могли пробуждать надежду при определенных условиях противостоять
притязаниям завоевателей. Кроме того, великий князь не мог не счи-
таться с антитатарскими настроениями народных масс, которые неодно-
кратно выступали против иноземного ига.
Все это привело к тому, что великие владимирские князья после фор-
мального признания власти золотоордынских ханов пытались выступить
против монголо-татарского владычества, и факт признания этой власти
еще не означал в действительности установления над страной иноземного
ига. Первое десятилетие после нашествия является периодом, когда ино-
земное иго еще только оформлялось, и в стране побеждали силы, поддер-
живавшие татарское владычество.
Установление отношений великого владимирского князя с Ордой пло-
хо освещается в источниках. Суздальский летописец просто сообщает под
1243 г., что «великыи княз Ярославъ поеха в Татары к Батыеви, а сы-
на своего Костянтина посла къ Канови. Батый же почти Ярослава великого
честью, и мужи его, и отпусти и, рек ему: «Ярославе, буди ты старей всем
князем в Русском языце. Ярослав же възвратися в свою землю с великою
честью» 3. Новгородская I летопись добавляет, что «князь Ярославъ по-
1 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 59—67.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 470.
3 Та м же.
137
званъ цесаремъ Татарьскымъ Батыемъ, иде к нему въ Орду» Ч Есть осно-
вания предполагать, что поездке великого князя в Орду предшествовала
дипломатическая разведка, проведенная его сыном Александром Яросла-
вичем. Новгородская IV летопись сообщает, что в 1242 г. «поиде Алек-
сандръ къ Батыю царю» 1 2.
Следом за великим князем потянулись в Орду «про свою отчину»
другие князья. В 1244 г. ездили в Орду и вернулись «пожалованы» князья
Владимир Константинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Ва-
силий Всеволодович Ярославский. В 1245 г. «с честью» возвратился из
ставки великого монгольского хана Константин Ярославич. Видимо, он
привез формальное признание Ярослава Всеволодовича великим монголь-
ским ханом. Лаврентьевская летопись сообщает об этих событиях: «Княз
Костянтинъ Ярославичь приеха ис Татаръ от Кановичъ къ отцю своему с
честью. Того ж лет великый княз Ярославъ и с своею братею и с сыновци
поеха в Татары к Батыеви» 3. В Орду приезжали не только северо-восточ-
ные, но и южнорусские князья (имеются данные о пребывании в Орде чер-
ниговских князей). Никаких подробностей, которые могли бы пролить свет
не причины этого «съезда» князей в Орде, летописи не сообщают. Только
в Новгородской III летописи содержится запись, имеющая, как нам пред-
ставляется, прямое отношение к описываемым событиям: «В лето 6754
(1246 г.) при архиепископе Спиридоне Великаго Новагорода и Пскова, ве-
ликий князь Ярославъ Всеволодовичь... началъ дань давать въ Златую
Орду» 4. Вероятно, поездка русских князей в Орду была как-то связана с
оформлением даннических отношений. К этому же времени относятся
частичные переписи в некоторых южнорусских княжествах (Киевском,
Черниговском).
В Северо-Восточную Русь ордынские переписчики и сборщики дани в
это время еще не проникали, но можно допустить, что существовали опре-
деленные обязательства русских князей по отношению к ордынскому хану.
Из Орды великий князь Ярослав Всеволодович поехал в Монголию к
великому хану и осенью 1246 г. умер, «ида от Кановичъ». В исторической
литературе гибель Ярослава Всеволодовича в ставке великого монголь-
ского хана связывается с противоречиями между Батыем и великим ханом.
Так, А. Н. Насонов высказывает предположение, что великого князя, как
сторонника Батыя, отравили5.
Русские летописцы очень неопределенно сообщают о причинах гибели
Ярослава Всеволодовича в Монголии. По существу, они приводят единст-
венную подробность — факт «клеветы» на него со стороны некоего «Фео-
1 НПЛ, стр. 79.
2 ПСРЛ, т. 4, стр. 37.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 470—471.
4 ПСРЛ, т. 3, стр. 220.
6 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, 31—32.
138
дора Яруновича». Софийская I летопись отмечает, что Ярослав Всеволо-
дович «обаженъ же бысть Феодоромъ Яруновичемъ царю и многы дни
претерпевъ..., представися въ Орде нужною смертию» L Почти без изме-
нения вошла эта запись и в «Степенную книгу», по сообщению которой
Ярослав «завистными винами оклеветанъ бысть отъ некоего Феодора Яру-
новича» 1 2. Кто такой «Феодор Ярунович» и какими «завистными винами»
оклеветан был Ярослав — неизвестно, но сам факт «клеветы» дает основа-
ние предполагать, что дело заключалось не только в противоречиях между
Батыем и великим монгольским ханом. В условиях, когда Южная Русь
готовилась к борьбе с завоевателями, а в Северо-Восточной Руси еще име-
лись значительные силы, выступавшие против установления иноземного
ига, естественно предположить, что «вины» Ярослава как-то связаны с со-
противлением монголо-татарскому владычеству. Косвенным подтвержде-
нием этого предположения являются данные Б. Я. Рамма о переговорах
владимирских князей с папством относительно союза против татар.
Б. Я. Рамм считает, что «серия из 7 папских посланий» в 1246 г. относит-
ся к переговорам папской курии не с Даниилом Галицким, а с владимиро-
суздальскими князьями и свидетельствует «достаточно убедительно о том,
что русские князья решили вступить в соглашение с папством, рассчиты-
вая, что этим путем можно заручиться поддержкой для военного отраже-
ния новых татарских набегов». По мнению Б. Я. Рамма, переговоры с пап-
ством зашли так далеко, что в «декабре 1245 или в самом начале 1246 го-
да» суздальским князем было направлено посольство в Лион 3. Видимо, об
этих переговорах стало известно монголам, что и послужило причиной ги-
бели Ярослава Всеволодовича.
Плано Карпини писал, что монгольская «ханыпа» приказала отравить
князя Ярослава, чтобы завоевателям было «свободнее и окончательнее за-
владеть его землей». Действительно, гибель великого князя Ярослава зна-
чительно усложнила обстановку в Северо-Восточной Руси. Началась борь-
ба за великое княжение между его сыновьями и братьями. Сначала вели-
кокняжеский стол перешел по обычаю к следующему по старшинству
«Всеволодичю» — суздальскому князю Святославу, который «седе в Вола-
димери на столе отца своего, а сыновци свои посади по городом, яко бе имъ
отецъ оурядилъ Ярославъ» 4. Против Святослава выступили «Ярослави-
чи» — Михаил, Андрей и Александр. Летописец сообщает, что Святослав
1 ПСРЛ, т. 5, стр. 186.
2 ПСРЛ, т. 21, стр. 254.
3 См.: Б. Я. Рамм. Папство и Русь. М., 1959, стр. 162—164. Факт переговоров и
даже определенного сговора с представителями папской курии, которые «могли все-
лить в Ярослава надежды на возможность освобождения из-под татарского ига»,
допускает и В. Т. Пашуто (В. Т. Пашуто. Очерки истории Галицко-Волынской
Руси. М., 1950, стр. 269; его же. Александр Невский. «Ученые записки ЛГУ», 1939,
№ 36, стр. 76).
4 ПСРЛ, т. I, стб. 471.
139
во Владимире «седе лето едино и прогна и князь Михайло Ярославичь».
Затем в борьбу за великое княжение активно включились Александр и
Андрей. По словам В. Н. Татищева, между ними началась «пря велия о
великом княжении», после чего они «уложа ити во Орду», где «многу
стязанию бывшу» Ч Как сообщает летописец, в 1247 г. «поеха Андреи княз
Ярославич в Татары к Батыеви, и Олександръ княз поеха по брате же к
Батыеви». Однако Батый не стал сам решать спор между братьями и
«посла ю к Каневичем», в Монголию1 2.
Между тем в Северо-Восточной Руси продолжались усобицы. Михаил
Ярославич, захвативший великокняжеский стол, был убит в 1248 г. в вой-
не с литовцами («оубьенъ быс Михаило Ярославич от поганыя Литвы») и
на владимирский великокняжеский «стол» снова сел Святослав Всеволо-
дович. Он княжил до 1249 г., до возвращения из Монголии старших
«Ярославичей».
Решением великого монгольского хана владимирский стол в обход
своего старшего брата получил Андрей Ярославич. Причину этого, как
правильно указывает А. Н. Насонов, следует искать в обострившихся от-
ношениях между Батыем и великим монгольским ханом. Видимо, князя
Александра, первым из русских князей приехавшего в Орду, считали в
ставке великого хана сторонником Батыя и поэтому предпочли отдать ве-
ликое княжение Андрею. Лаврентьевская летопись сообщает под 1249 г.:
«Приеха Олександръ и Андреи от Кановичь, и приказаша Олександрови
Кыевъ и всю Руськую землю, а Андреи седе в Володимери на столе» 3. Ре-
шение великого хана отдать владимирский стол Андрею Ярославичу в об-
ход его старшего брата послужило в дальнейшем источником больших
осложнений.
Андрей Ярославич, получивший владимирский великокняжеский
стол непосредственно от великого монгольского хана, вел себя довольно
независимо по отношению к Орде: за время его великого княжения (1249—
1252 гг.) летописи не отмечают поездок князей в Орду, не говорят о по-
сылке «даров» хану; «дани и выходы», по свидетельству В. Н. Татищева,
платились «не сполна» 4.
В начале 50-х годов, когда Андрей Ярославич укрепился на велико-
княжеском столе, им была сделана попытка оказать открытое сопротивле-
ние Орде. Для борьбы с татарами Андрей Ярославич старался заключить
союз с Южной Русью, с сильнейшим южнорусским князем Даниилом Ро-
мановичем Галицким. Косвенные данные о складывании в начале 50-х го-
дов XIII в. этого союза имеются в летописях. Прежде всего очень симпто-
матична поездка по северо-восточным русским княжествам митрополита
1 Татищев. История Российская, т. V. М.—Л., 1965, стр. 39.
2 См.: ПСРЛ, т. I, стб. 471.
3 Т а м же, стб. 472.
4 Татищев, т. V, стр. 40.
140
Кирилла в 1250 г. Митрополит Кирилл был прямым ставленником князя,
Даниила Романовича, долгое время служил у него «печатником», выполняя
многочисленные дипломатические поручения, и его поездка по Северо-Во-
сточной Руси была, конечно, не случайной. Лаврентьевская летопись огра-
ничивается краткой записью: «Тое же осени приеха митрополитъ Кирилъ
на Суждальскую землю» L Более подробно говорит о поездке митрополита
Кирилла Никоновская летопись: митрополит «иде изъ Киева въ Черни-
говъ, таже прииде въ Рязань, таже прииде въ Суздалскую землю, и срето-
ша его князи и бояре съ великою честию» 1 2. Митрополит Кирилл, таким
образом, объехал столицы наиболее сильных северо-восточных княжеств.
В прямую связь с поездкой митрополита Кирилла по Северо-Восточ-
ной Руси можно поставить заключение брака между великим владимир-
ским князем Андреем Ярославичем и дочерью Даниила Галицкого, что
было, вероятно, внешним проявлением складывавшегося союза между дву-
мя сильнейшими русскими князьями. Лаврентьевская летопись сообщает,
что в 1251 г. «оженися княз Ярославичь Андреи Даниловною Романовича и
венча и митрополитъ в Володимери» 3. Сделана была, видимо, попытка
привлечь к союзу и сидевшего в Новгороде Александра Ярославича: в
1251 г. митрополит Кирилл «прииде въ Новъгородь». К тому же времени
относится появление в Новгороде папских послов к Александру, которых
летописец обвиняет в желании склонить Русь к «латинству». Однако при-
влечь Александра к антитатарскому выступлению не удалось.
Союз великого князя Андрея Владимирского с Даниилом Галицким,
т. е. фактически союз Северо-Восточной и Южной Руси, отличался явной
антитатарской направленностью. К. Маркс пишет в своих «Хронологичес-
ких выписках», что «Андрей пытался противиться монголам»4. В лето-
писях имеются прямые указания на враждебное отношение великого князя
Андрея к татарам и его нежелание подчиниться власти ордынского хана.
Даже Лаврентьевская летопись, в целом отрицательно относившаяся к
попытке Андрея Ярославича оказать сопротивление татарам, отмечает,
что он предпочел «с своими бояры бегати, нежели царемъ служити» 5. Ав-
тор Никоновской летописи вкладывает в уста великого князя Андрея Ярос-
лавича гордые слова о том, что «лутчи ми есть бежати в чюжюю землю,
неже дружитися и служили Татаромъ» 6.
Готовясь к открытой борьбе с татарами, великий князь Андрей Ярос-
лавич мог опереться прежде всего на северо-западные русские земли, ко-
торые не подвергались татарскому погрому и не попали еще в орбиту ор-
1 ПСРЛ, т. I, стб. 472.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 137.
3 ПСРЛ, т. I, стб. 472.
4 Архив Маркса и Энгельса, т. VIII. М., 1946, стр. 145.
5 ПСРЛ, т. I, стб. 473.
6 ПСРЛ, т 10, стб. 138.
141
дынской политики. На стороне Андрея активно выступил тверской князь
Ярослав Ярославин (его «княгиня» и дети находились в войске князя
Андрея во время битвы с татарами под Переяславлем). Можно предполо-
жить, что великому князю сочувствовало население Пскова и Ладоги.
В 1253 г., когда союзник Андрея князь Ярослав Тверской «выбежал» из
«Низовьской земли», псковичи «посадиша его въ Плескове» L Не менее
радушный прием встретил князь Ярослав Тверской и в Ладоге, где «поч-
тиша и ладожане». Колеблющуюся позицию в событиях начала 50-х годов
занимал Новгород. Новгородцы в 1252 г. отказались принять бежавшего от
татар князя Андрея, однако в 1255 г. они сами призвали его бывшего союз-
ника Ярослава Тверского. Наиболее сильным союзником великого князя
Андрея Ярославича был, конечно, князь Даниил Романович Галицкий, ко-
торый успешно подавлял оппозиционные выступления галицко-волынских
феодалов и готовился к войне с Ордой: строил новые крепости, набирал
полки, вел активные переговоры с папой и венгерским королем Бе-
лой IV о совместной борьбе с татарами.
В целом в начале 50-х годов XIII в. на Руси сложилась довольно силь-
ная антитатарская группировка, готовая оказать сопротивление завоева-
телям.
Необходимо отметить, что выступление великого князя Андрея Ярос-
лавича против установления монголо-татарского ига имело под собой кое-
какие реальные основания. Конечно, Северо-Восточная Русь была опусто-
шена нашествием, но за 14 лет, прошедших со времени «Батыева погро-
ма», разогнанное население в основном вернулось, восстанавливались
города, укреплялся государственный аппарат, заново создавались воору-
женные силы. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что обширные
районы Руси не подвергались татарскому разгрому: северо-западные и за-
падные земли (Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск), Северная
Русь (Белоозеро, Вологда, Устюг Великий), частично — города Ростовской
земли. В начале 50-х годов оформляется союз с Южной Русью, которая
сумела быстро оправиться от нашествия и восстановить способность к со-
противлению. С другой стороны, монголо-татары располагали в начале 50-х
годов меньшими силами, чем перед походом Батыя. Это было уже не объе-
диненное войско монгольской империи, как в 1237—1240 гг., а только во-
енные силы Золотой Орды, значительно ослабленные героическим сопро-
тивлением русского народа и продолжительным походом в Центральную
и Южную Европу. К тому же внимание ханов Золотой Орды в рассматри-
ваемый период было в значительной степени отвлечено за Восток, где
происходила ожесточенная борьба за монгольский императорский престол.
Два улуса — Джучи и Тулуя — объединились для борьбы с родами Угедея
и Чагатая и только к 1251 г. добились решительного перевеса над своими
1 НПЛ, стр. 307.
142
соперниками. Батый, принимавший активное участие в этой борьбе, зна-
чительно расширил свои владения на восток и юго-восток и продвинулся
до Семиречья, захватив Мавераннахр. Войска улуса Джучи принимали
участие в завоевании Ирана и в войнах на Северном Кавказе, где татарам
продолжали оказывать упорное сопротивление аланы. Отвлечение значи-
тельных татарских сил на восток и юг создавало дополнительные трудно-
сти в организации большого похода на Русь, который был необходим в
случае открытого выступления антитатарской группировки князей1. И, нако-
нец, самое главное — нашествие Батыя не сломило русского народа, не по-
давило его волю к борьбе. Как убедительно доказывает на основании ана-
лиза памятников русской общественно-политической мысли того времени
И. У. Будовниц: «В самые страшные десятилетия татарского ига, насту-
пившие после кровавого батыева погрома, проповеди прислужничества,
угодничества и пресмыкательства перед носителями иноземного гнета, ис-
ходившей от духовенства и господствующего феодального класса, народ
сумел противопоставить свою боевую идеологию, основанную на неприми-
римости к захватчикам, на презрении к смерти, на готовности пожертво-
вать своей жизнью, лишь бы освободить страну от иноземного ига» 2.
Однако политика великого князя Андрея Ярославича, направленная
на организацию сопротивления татарам, столкнулась с внешнеполитичес-
ким курсом Александра Ярославича, который считал необходимым под-
держивать мирные отношения с Ордой для восстановления сил русских
князей и предотвращения новых татарских походов. Князя Александра
Ярославича поддерживала значительная часть русских феодалов, духов-
ных и светских. Страшный «Батыев погром» сопровождался массовым из-
биением представителей феодального класса и утратой накопленных бо-
гатств. «Политическая буря», вызванная нашествием, расшатала государ-
ственный аппарат русских княжеств, разорила феодальное хозяйство.
Недаром новый великий князь Ярослав Всеволодович, вернувшись в разо-
ренную татарами Владимирскую землю, прежде всего принял меры к вос-
становлению феодального управления и суда («поча ряды рядити» и «су-
дити людемъ»). Предотвратить новые татарские вторжения можно было
нормализацией отношений с Ордой, т. е. признанием ее власти. В этих
условиях русские феодалы пошли на определенный компромисс с монголо-
1 На трудность организации нового татарского похода на Русь обращает вни-
мание В. Т. Пашуто: «Золотоордынские ханы поставили, в качестве одной из важ-
нейших, задачу подчинить все русские земли, как завоеванные ими, так и не завое-
ванные. Однако героическое сопротивление русского народа, а также противоречия
между золотоордынскими и великими ханами, возникшие из-за права обладания бо-
гатым «русским улусом», отсутствие необходимых военных сил и должного уровня
государственной организации не позволяли им рассчитывать на быстрое осуществ-
ление их планов» (Очерки истории СССР. IX—XIII вв. М., 1953, стр. 860—861).
2 И. У. Будовниц. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960,
стр. 17.
143
татарскими завоевателями, признав верховную власть хана и пожертвовав
в пользу монголо-татарских феодалов часть феодальной ренты (в форме
«ордынского выхода»). Взамен русские князья получали известные гаран-
тии от повторения нашествия и сохраняли свои «столы» и власть над угне-
тенными классами. Неприкосновенной осталась для феодалов возможность
эксплуатировать феодально-зависимое население. Сохранив господствую-
щее положение и аппарат власти, феодалы могли переложить на плечи
народных масс основную тяжесть иноземного ига (как это и произошло
впоследствии). Кроме того, в условиях феодальной раздробленности и кня-
жеских усобиц признание верховной власти хана обеспечивало князьям
определенные преимущества в борьбе за княжеские «столы»: князья, вы-
ступавшие против власти хана, рисковали лишиться своих княжений, ко-
торые переходили при помощи татар к более «дальновидным» соперникам.
Ордынские ханы, в свою очередь, были заинтересованы в соглашении с
местными князьями, так как получали в лице местной княжеской админи-
страции дополнительное орудие для поддержания своего владычества над
народными массами. Политика соглашения с местными феодалами при
условии признания верховной власти хана и уплаты дани была обычной
в политической практике монголо-татар.
Политику соглашения с завоевателями поддерживала православная
церковь. Кроме причин, общих для всего класса феодалов, на позицию
церковников оказывала большое влияние обычная для монголов политика
привлечения на свою сторону местного духовенства путем полной веро-
терпимости, тарханов, освобождения от дани и т. д. Не менее важным для
объяснения позиции православной церкви по отношению к ордынским ха-
нам представляется то обстоятельство, что церковники очень подозритель-
но следили за переговорами антитатарской группировки князей с папской
курией, видя в союзе с католическими государствами реальную угрозу сво-
им доходам и привилегированному положению. На эту сторону политики
русской церкви правильно обращает внимание В. Т. Пашуто, который пи-
шет, что «русская церковь предпочитала видеть на Руси татарское иго, от
которого ее доходы не страдали, чем допустить представителей католиче-
ской церкви забирать свои исконные доходы» Ч Церковь не только поддер-
живала политику феодалов, направленную на установление мирных отно-
шений с татарами, но и идеологически обосновывала власть ордынского
хана над русскими землями, провозглашая ее божественное происхожде-
ние. Именно такую трактовку татарской власти содержит известное «Жи-
тие Михаила Черниговского», церковный автор которого вкладывает в уста
«святого мученика» князя Михаила такие слова: «Тобе цесарю, кланяюся,
понеже ти богъ поруцелъ царство света сего» 1 2.
1 В. Т. Пашуто. Александр Невский. «Ученые записки ЛГУ», № 36, 1939,
стр. 78.
2 НПЛ, стр. 301.
144
Наконец, нельзя не учитывать и того обстоятельства, что силы, высту-
павшие за мирные отношения с татарами, возглавлялись таким популяр-
ные князем, как Александр Ярославич Невский. В борьбе против Андрея
Ярославича, которого легко можно было обвинить в «измене» хану, для
Александра открывалась единственная возможность вернуть принадле-
жавший ему по старшинству великокняжеский стол. Если Андрей Ярос-
лавич опирался на антитатарские силы, то Александр, естественно, мог от-
нять у него великокняжеский стол только .при помощи Орды.
Необходимо отметить, впрочем, что в привлечении «поганых» к меж-
доусобной борьбе князей не было для того времени ничего исключитель-
ного, ничего противоречащего феодальной этике и обычной практике меж-
княжеских отношений.
В результате силы Северо-Восточной Руси перед «Неврюевой ратью»
оказались раздробленными. Значительная часть феодалов, духовных и
светских, не поддержала попытку великого князя открыто выступить про-
тив Орды, что предопределило неудачу этого выступления. Ордынский хан
был недоволен слишком самостоятельной политикой великого князя Анд-
рея Ярославича. На великоханском престоле в Монголии в это время уже
сидел Монкэ, ставленник Батыя, и центрально-монгольская администра-
ция, ранее способствовавшая утверждению Андрея на великом княжении,
больше не поддерживала его. Поэтому, когда Александр Ярославич в
1252 г. приехал в Орду «искать» великое княжение, ему был оказан самый
благосклонный прием. Против великого князя Андрея была направлена
сильная монголо-татарская «рать» царевича Неврюя.
Летописцы, весьма осторожно сообщавшие об этих событиях, все же
связывают «Неврюеву рать» с поездкой Александра Ярославича в Орду.
Так, в Лаврентьевской летописи непосредственно перед сообщением о бег-
стве князя Андрея записано, что «иде Олександръ князь Новгородьскыи
Ярославич в Татары и отпустиша и с честию великою, давше ему стареи-
шиньство во всей братьи его» Ч Летописцы указывают и на цель «Неврюе-
вой рати» — прогнать неугодного Орде великого князя Андрея 1 2.
Интересные подробности сообщает В. Н. Татищев. По его данным, в
1252 г. «иде князь великий Александр Ярославич во Орду к хану Сартаку,
Батыеву сыну, и прият его хан с частию. И жаловася Александр на брата
своего великого князя Андрея, яко сольстив хана, взя великое княжение
над ним, яко старейшим, и грады отческие ему поймал, и выходы и тамги
хану платит не сполна. Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи
1 ПСРЛ, т. I, стр. 473.
2 «Прииде Неврюи на Суздальскую землю на князя Андрея» (НПЛ, стр. 304),
«Приде Неврюнъ и прогна князя Андрея за море» (ПСРЛ, т. I, стб. 524), «приде
Неврюй и Котия, и Олабуга храбры на землю Суждалскую... на великого князя Анд-
рея Ярославича» (т. 5, стр. 186).
145
салтану итти на Андрея» 1. Видимо, у князя Андрея Ярославича были все
основания горестно упрекать своего старшего брата: «Господи! что есть
доколе нам межь собою бранитися и наводити другъ на друга Татаръ»2.
Сильное татарское войско во главе с Неврюем двинулось в 1252 г. про-
тив непокорного великого князя. Андрей Ярославич пытался организовать
сопротивление. Софийская I летопись сообщает, что татары «подъ Влади-
меремъ бродиша Клязму», «поидоша къ граду Переяславлю таящеся», и
под Переяславлем «срете ихъ великыи князь Андрей съ своими полкы, и
сразишася обои полци, и бысть сеча велика». Великокняжеское войско, к
которому пришли на помощь только тверские дружины с воеводой Жирос-
лавом, после ожесточенной битвы «погаными побежедени быша». Ни один
из князей ростовской группировки в битве не участвовал; о них в связи с
этими событиями летописи вообще умалчивают. Кроме Переяславского
княжества, ставшего ареной битвы и преследования разбитых полков ве-
ликого князя, татарская рать разгромила только Суздаль, «отчину»
Андрея.
«Неврюева рать» сыграла значительную роль в установлении монго-
ло-татарского ига над Северо-Восточной Русью: она принесла окончатель-
ную победу князьям, которые стояли за примирение с завоевателями, за
подчинение власти ордынского хана (конечно, обеспечив при этом свои соб-
ственные классовые интересы).
Поражение антитатарской группировки привело к тому, что в течение
длительного периода (по существу, вплоть до возвышения Москвы) ни
одно из северо-восточных русских княжеств уже не могло стать организа-
ционным центром для борьбы с завоевателями. По мнению С. В. Юшкова,
это послужило основной причиной отделения от Владимиро-Суздальской
Руси, завоеванной монголо-татарами, русских земель на западной окраи-
не (Полоцка, Смоленска, Витебска и др.). Переход этих земель к Литве
объективно означал избавление от ужасов монголо-татарского ига. Можно
проследить некоторое совпадение внешнеполитических интересов Литвы и
русских княжеств после нашествия Батыя (совместная борьба с монголо-
татарами, а также немцами и шведами), что облегчило их присоединение
к Литовскому государству. «Дело шло, стало быть, о перемене политичес-
кого верховенства, о перемене господства монголо-татарского хана на гос-
подство Литовского великого князя». Второе было гораздо легче, так как
между литовским великим князем и русскими князьями сложились не от-
ношения господства и подчинения, а отношения «сюзеренитета — васса-
литета». Политический и правовой режим русских земель в составе Ли-
товского государства мало изменился. В результате, по мнению С. В. Юш-
'Татищев, т. V, стр. 40. С. М. Соловьев тоже считает, что Александр ездил
в 1252 году в Орду «с жалобой на брата» (С. М. Соловьев. История России, 1960>
т. 3, стр. 157).
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 138.
146
кова, переход русских земель из-под власти Золотой Орды к Литве «был
интересен и для правящей верхушки той или иной русской земли, и для
всей массы населения» \
II
НАРОД И ФЕОДАЛЫ В ПЕРИОД УСТАНОВЛЕНИЯ
МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО ИГА
1
После бегства великого князя Андрея от «Неврюевой рати» во Вла-
димир вернулся из Орды Александр Ярославич, получивший от хана ярлык
на великое княжение. «Приде Олександръ, княз великыи ис Татар в град
Володимерь..., и посадиша и на столе отца его Ярослава» 1 2.
При Александре Ярославиче усилившаяся великокняжеская власть
предприняла ряд шагов к объединению Северо-Восточной Руси, к подав-
лению сепаратистских выступлений отдельных феодальных центров. Ве-
ликому князю удалось добиться известных успехов в этом направлении,
однако подходить к оценке результатов объединительной политики Алек-
сандра Ярославича, как нам представляется, следует с большой осторож-
ностью из-за ее внутренней противоречивости. Его деятельность проходила
совсем в иных исторических условиях, чем объединительная политика Все-
волода III Большое гнездо или Юрия Всеволодовича. Монголо-татарское
нашествие в значительной степени разрушило объективные предпосылки
объединения русских земель. Монголо-татары разгромили русские города,
являвшиеся потенциальными центрами объединения и опорой великокня-
жеской власти, нарушили те минимальные экономические связи между
отдельными феодальными центрами, которые были необходимым условием
для объединения. Процесс объединения русских земель был, таким обра-
зом, насильственно прерван страшным татарским погромом, и деятельность
Александра Ярославича, при большом сходстве внешних ее проявлений с
объединительной деятельностью владимирских князей домонгольского вре-
мени, имела, на наш взгляд, принципиально иное содержание. Разгромив
своих соперников и признав зависимость от ордынского хана, Александр
Ярославич начал распространять свою власть на остальные русские земли
(Тверь, Новгород, Псков). Независимо от его намерений подчинение этих
земель великокняжеской власти во второй половине XIII в. объективно оз-
1 С. В. Ю ш к о в. Развитие Русского государства в связи с его борьбой за неза-
висимость. «Всесоюзный институт юридических наук. Ученые труды», вып. VIII. М.,
1946, стр. 141—142.
2 ПСРЛ, т. I, стб. 473.
147
начало распространение на них власти ордынского хана, и борьба Новго-
рода, Пскова, Твери против подчинения владимирской великокняжеской
администрации (проводившей политику поддержки татар) была фактиче-
ски борьбой против установления иноземного ига. В этих условиях про-
исходит перегруппировка классовых сил на окраинах, куда не доходили
завоеватели и куда несла иго владимирская великокняжеская администра-
ция: уже не боярство, а народные массы, «черные люди», выступают про-
тив великого князя.
Вопрос об отношении к монголо-татарскому игу различных классов
русского феодального общества, о классовой политике русских духовных
и светских феодалов в их взаимоотношениях с монгольской феодальной
аристократией недостаточно разработан в исторической литературе. По су-
ществу, достаточно резко этот вопрос (в плане идеологической борьбы)
поставлен только в книге И. У. Будовница по истории общественно-поли-
тической мысли Древней Руси. В специальной главе, посвященной отно-
шению к татарскому игу различных классов русского общества, И. У. Бу-
довниц пишет: «Памятники русской общественно-политической мысли
XIII века позволяют выявить позицию различных классов русского обще-
ства в первые десятилетия татарского ига. Князья и бояре стремились ис-
пользовать бедствие в своих целях, для упрочения своей власти над основ-
ной массой населения, для увеличения своих привилегий и доходов. В то
же время они стремились переложить все тяготы татарского ига на плечи
трудового народа... Большую идеологическую помощь татарам оказывало
духовенство, которое непрестанно призывало народ к покорности, смире-
нию и безоговорочному повиновению... Непримиримую позицию по отно-
шению к носителям ига занял народ. Памятники, вышедшие из гущи наро-
да, насыщены идеей мести за поруганную и опустошенную землю, они
проникнуты оптимизмом и непоколебимой верой в конечную победу над
насильниками. Они чужды всякого пресмыкательства перед грозными за-
воевателями» L
Отношение различных классов русского феодального общества к ино-
земному игу проявляется в конкретных событиях политической истории
Северо-Восточной Руси второй половины XIII в.
В первые же годы великого княжения Александра Ярославича велико-
княжеская власть начала наступление на Северо-Западную Русь, где мож
но было ожидать народных движений против установления ига, прежде
всего — на Тверь и Новгород. Подробности наступления Александра Ярос-
лавича на Тверь неизвестны. Летописец зафиксировал только конечный
результат борьбы: в 1253 г. «выбежа князь Ярославъ Ярославич на зиму
изъ Низовьскои земли и посадиша его въ Плескове» 1 2.
1 И. У. Б у д о в и и ц. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960,
стр. 354.
2 НПЛ, стр. 307.
148
Одновременно продолжалось наступление великого князя на Новго-
род. С попыткой Александра усилить свое влияние в Новгороде связано,
видимо, восстание 1255 г. Новгородцы выгнали сына великого князя. Ва-
силия Александровича, и призвали из Пскова Ярослава Ярославича Твер-
ского, известного как противника подчинения татарам. Новгородская I ле-
топись довольно подробно описывает события восстания 1255 г.: «Выве-
доша новгородьци из Пльскова Ярослава Ярославича и посадиша его на
столе, а Василья выгнаша вонъ». Александр Ярославич немедленно «поиде
ратью к Новугороду». При приближении «Низовских полков» князь Ярос-
лав Ярославич «побеглъ» из города, а в Новгороде начались столкновения
бояр и «менших людей». На примере новгородского восстания 1255 г. уже
довольно явственно прослеживается, какие слои населения поддерживали
претензии великого князя, а какие выступали против пего. Летописец
достаточно четко разграничивает позиции различных социальных групп
во время восстания: «Целоваша святую Богородицю меншии, како стати
всемъ, любо животъ, любо смерть за правду новгородьскую, за свою от-
чину», и, наоборот, «бысть въ вятшихъ светъ золъ, како побети меншии,
а князя въвести по своей воли...». Столкновение этих групп проявляется
и в ходе восстания. Представитель «вятших» Михалко при приближении
полков великого князя перебежал к нему со своей дружиной («побежа
Михалко из города к святому Георгию, како быто ему своимь полкомь ура-
зити нашю сторону и измясти люди»). Об этом «уведавше черный люди,
погнаша по немъ, и хотеша на дворъ его» L Новгородский летописец отме-
чает союз в этих событиях новгородского боярства, «вятших людей», с ве-
ликим князем, называя «вятших» клятвопреступниками, изменниками
новгородскому делу. «Черные люди» говорят в ответ на требования вели-
кого князя выдать посадника Онанья: «князь нашь тако сдумалъ с нашими
крестопреступници» 1 2.
Таким образом, уже в новгородском восстании 1255 г. намечается
классовое размежевание: «вятшие люди», новгородское боярство, поддер-
живали великого князя, а «черные люди», новгородские низы, были гото-
вы умереть «за правду Новгородьскую, за свою отчину».
Великому князю не сразу удалось подавить выступление новгород-
ских «черных людей». Летописец сообщает, что «стоя всь полк по 3 дни за
свою правду», и только после обещания Александра Ярославича — «вам
гнев отдам», новгородцы впустили его в город. После подавления восстания
влияние великого князя в Новгороде усилилось. Посадник Онанья, высту-
павший вместе с «черными людми» против великого князя, «лишися по-
садничьства» и Александр Ярославич «даша посадничьство Михалку Сте-
пановичи)», своему стороннику.
1 НПЛ, стр. 80—81.
2 Т а м же, стр. 308.
149
Ко времени великого княжения Александра Ярославича относится та-
кое крупнейшее политическое мероприятие, как проведение татарской пе-
реписи русских земель.
Проведению татарской переписи в Северо-Восточной Руси предшест-
вовала оживленная дипломатическая подготовка. В 1256 г. к новому пра-
вителю Золотой Орды Улавчею великим князем были посланы «дары»,
которые повез старейший из ростовских князей — Борис Василькович. Зи-
мой 1257 г. «поехаша в Татары» наиболее влиятельные русские князья:
великий князь Александр Ярославич, Борис Василькович Ростовский и
вернувшийся на суздальский «стол» Андрей Ярославич. Видимо, во время
этой поездки и был решен вопрос о проведении в Северо-Восточной Руси
татарской переписи.
Татарская перепись 1257—1259 гг. явилась важной вехой в оформле-
нии монголо-татарского владычества над феодальными русскими княже-
ствами, в известной степени завершая процесс установления ига. До пере-
писи власть ордынских ханов над Северо-Восточной Русью не приобрела
каких-то определенных форм. Сначала усобица между сыновьями Яросла-
ва Всеволодовича за владимирский стол значительно ослабила велико-
княжескую власть, на которую стремились опереться татары в организа-
ции властвования. Затем в конце 40-х — начале 50-х годов складывается
союз между Даниилом Галицким и Андреем Владимирским, направлен-
ный против татарского владычества. Наконец, после разгрома антитатар-
ской группировки, в первые годы великого княжения Александра Яросла-
вича, великокняжеская администрация была недостаточно сильна, чтобы
преодолеть сопротивление установлению ига со стороны отдельных фео-
дальных центров.
Центрально-монгольская администрация начала проведение общей,
генеральной переписи всех покоренных монголами стран в начале 50-х
годов. Эта перепись проводилась чиновниками, присылавшимися из Мон-
голии, и имела целью создать единую податную систему на всей террито-
рии Монгольской империи. В 1252 г. была проведена монгольская перепись
в Китае, в 1254 г. — в Армении. Для переписи русских земель еще в
1253 г. был послан из Центральной Монголии Бецик-Берке 1, но сопротив-
ление русского народа не позволило тогда провести «число». Это было сде-
лано только тогда, когда была разгромлена антитатарская группировка се-
веро-восточных русских князей во главе с великим князем Андреем Ярос-
лавичем, покорена Южная Русь и усилившаяся великокняжеская власть
могла обеспечить проведение переписи и безопасность переписчиков и
сборщиков дани.
События татарской переписи особенно ярко показывают отношение к
1 См.: И а к и н ф. История первых четырех ханов из дома Чингисова. СПб.,
1829, стр. 319.
150
иноземному игу различных классов русского общества: перепись проходи-
ла при прямом содействии русских феодалов и активном сопротивлении
народных масс.
Суздальский летописец сообщает о татарской переписи 1257 г. очень
кратко: «Приехаша численици, исщетоша всю землю Суждальскую и Ря-
заньскую и Мюромьскую и ставиша десятники и сотники и тысячники и
темники, и идоша в Ворду, толико не чтоша игуменовъ, черньцовъ, поповъ,
крилошанъ, кто зрить на св. Богородицю и на владыку» L В условиях зна-
чительной самостоятельности русских княжеств по отношению к Орде и
отсутствия на их территории татарских войск участие княжеской адми-
нистрации в проведении переписи представляется неизбежным. Отсутст-
вие в летописях записей о каких-либо выступлениях против ордынских
«численицев» в Суздальской земле в известной степени подтверждает это
предположение 1 2.
Если в отношении суздальских, муромских и рязанских земель можно
только предполагать активное содействие княжеской власти татарским
«численицам», то относительно Новгорода, где великокняжеская админи-
страция была слабее, участие великого князя в проведении татарской
переписи подтверждается прямыми свидетельствами источников. Летопис-
ный рассказ Новгородской I летописи о событиях 1257—1259 гг. в Нов-
городе — яркий обличительный документ, показывающий прямое со-
трудничество великого князя и новгородского боярства с иноземными
завоевателями и упорное сопротивление народных масс установле-
нию ига.
Известия о татарской переписи вызвали взрыв возмущения в Новго-
роде. Новгородский летописец сообщает под 1257 г.: «Приде весть изъ Ру-
си зла, яко хотятъ Татарове тамгы и десятины на Новегороде; и смето-
шася люди чересъ все лето». Выступление новгородцев было направлено
непосредственно против великокняжеской администрации: посадник Ми-
халка, ставленник великого князя, был убит («на зиму убиша Михалка по-
садника новгородци»). Восставшим, видимо, сочувствовал и сын великого
князя Василий Ярославич, который при приближении владимирских пол-
ков бежал в Псков. С самого начала событий прослеживается прямое уча-
стие в переписи великого князя Александра Ярославича и других северо-
восточных князей. Когда в Новгород «приехаша послы татарьскыи съ
Олександром», великий князь жестоко расправился с недовольными. Он
«выгна сына своего изъ Пльскова и посла в Низ», а «дружину его казни,
овому носа урезаша, а иному очи выимаша, кто Василья на зло повелъ» 3.
1 ПСРЛ, т. I, стб. 475.
2 Кстати, об участии рязанского князя в проведении татарской переписи своих
земель писал Б. Д. Греков (Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и
ее падение. М.—Л., 1950, стр. 212).
3 НПЛ, стр. 82,
151
По свидетельству Никоновской летописи, в Новгород вместе с татарами
для «счисления» приехала целая «экспедиция» низовских князей: «Прие-
хаша численици изъ Татаръ въ Володимерь, и поехаша численицы Ардин-
скиа, и князь велики Александръ Ярославичь Владимерский, и Андрей
Ярославичь Суздалский, и князь Борисъ Василковичь Ростовский счести
Новгородцкиа земли» Ч Очень интересные данные об участии русских
князей в татарской переписи приводит В. Н. Татищев: «Приехаша числе-
ницы ис Татар в Воло димер и поехаша численицы ординскии в Новград,
и князь великий посла от себя мужи для числения (курсив мой. —В. К.).
Князь же Василий Александрович, послушав злых советник новгородцев,
и безчествоваша численики. Они же з гневом великим, пришед к велико-
му князю Александру», после чего Александр Ярославич «созва братию»
и «поидоша сами с численики князь великий Александр Ярославич влади-
мерский, и Андрей Ярославич суздальский, и князь Борис Василькович
ростовский счести Новогородские земли». По прибытии в Новгород вели-
кий князь жестокими казнями новгородцев «численников татарских укро-
ти и умири» 1 2.
Однако несмотря на расправу с недовольными и прямое содействие
великокняжеской администрации, провести в 1257 г. перепись в Новгоро-
де не удалось. Новгородский летописец замечает по этому поводу, что «по-
чаша просити послы десятины, тамгы, и не яшася новгородьци по то, даша
дары цесареви и отпустиша я с миромь» 3. Видимо, великий князь не рас-
полагал еще достаточными силами, чтобы принудить новгородцев к пере-
писи.
Только через год новгородцы дали согласие на проведение переписи.
Новгородская I летопись Старшего извода сообщает под 1259 г., что в го-
род «приеха Михаило Пинещиничь из Низу со лживымъ посольствомь,
река тако: «аже не иметеся по число, то уже полкы на Низовьской земли»,
и яшася новгородци по число» 4. В исторической литературе высказыва-
лось предположение, что в данном случае речь шла о «татарских полках»,
собиравшихся для похода на Новгород. Однако никаких оснований считать
«полкы на Низовьскои земли» татарскими нет. Летописцы очень тщатель-
но фиксируют участие татар в усобицах и, конечно, сосредоточение татар-
ских полков в «низовских землях» для наступления на Новгород не могло
остаться ими незамеченным; между тем никаких намеков на присутствие
в это время татарских отрядов на Руси в летописях нет. Более вероятным
представляется, что великий князь сосредоточил для похода на непокор-
ный Новгород русские «низовские» полки (владимирские, ростовские,
1 ПСРЛ, т. 10, стр. 141.
2 Т а т и щ е в, т. 5, М.—Л., 1965, стр. 42—53.
3 НПЛ, стр. 82.
4 Там же.
152
суздальские), и новгородцы согласились на проведение переписи под угро-
зой великокняжеского войска.
Немедленно после согласия новгородцев на «число» в Новгород снова
поехали татарские послы «Беркаи и Касачикъ... и инехъ много». Татарских
послов опять сопровождал великий князь Александр Ярославич. Татары
при проведении переписи допускали всяческие насилия и незаконные по-
боры («много зла учиниша, беруче туску оканьным Татаромъ»), и опять
«бысть мятежь великъ в Новегороде». Великий князь Александр Яросла-
вич выступил в поддержку татарских послов: «Нача оканьныи боятися
смерти, рече Олександру: «дай намъ сторожи, ать не избьють нас». И по-
веле князь стережи их сыну посадничю и всемъ детемъ боярьскымъ по
ночемъ» !.
Как и во время прошлых новгородских «мятежей», против великого
князя и приехавших с ним татар активно выступили «черные люди».
«Чернь не хотеша дати числа, — сообщает летописец, — но реша: умремъ
честно за святую Софью и за домы ангельскыя». Новгородское боярство,
«вятшие люди», наоборот, открыто поддержали великого князя («вятшии
велятся яти меншимъ по числу»). Противоречия между «меншими» и «вят-
шими» достигли, вероятно, большой остроты, так как новгородский лето-
писец неоднократно подчеркивает при описании событий 1259 г., что в
Новгороде «бысть мятежь великъ», «тогда издвоишася люди», «створиша
супоръ» 1 2. О борьбе народных масс и боярства в Новгороде во время пере-
писи сообщают и другие летописи. Воскресенская летопись прямо указы-
вает, что «болшии веляху меншимъ ятися по число, а они не хотеху». О том
же пишет Вологодско-Пермская летопись: «Раздвоишася людие, хто до-
брой, тот за Святую Софею, а хто не хощеть. И перемогоша бояре чернь,
и яшася под число, творяху бо себя бояре легко, а меншим зло» 3. При ак-
тивной поддержке новгородского боярства великому князю удалось сло-
мить сопротивление «черни» Новгорода, «и бысть заутра, съеха князь с
Городища и оканьнии Татарове с нимъ..., и почаша ездити оканьнии по
улицамъ пищюче домы христьяньскыя, и отъехаша оканьнии, взямше
число» 4.
Таким образом, в событиях переписи 1257— 1259 гг. в Новгороде на-
блюдается картина тесного сотрудничества великокняжеской администра-
ции и лично великого князя Александра Ярославича с татарскими «пос-
лами» и «численцами». Не случайно К. Маркс в «Хронологических выпис-
ках» после записи о покорении монголами Южной Руси отмечает:
«Александр Невский сам взялся за дело, чтобы ввести новое обложение
1 НПЛ, стр. 82.
2 Т а м же.
3 ПСРЛ, т. 7, стр. 162; т. 26, стр. 88.
4 НПЛ, стр. 82—83.
153
также и в своей земле» Ч Княжеские феодальные дружины были силой, на
которую опирались немногочисленные татарские «численцы» при проведе-
нии переписи русских земель. Княжескую политику сотрудничества с та-
тарами активно поддержало боярство, стремившееся переложить на плечи
народа все тяготы иноземного ига («творяху бо себе бояре легко, а мень-
шим зло»). Светским феодалам в проведении переписи помогало русское
духовенство. Освобожденные ордынскими ханами от всяких повинностей
и даней, русские церковники заняли примирительную позицию по отноше-
нию к переписи. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что летопис-
ные известия о «числе» (в значительной степени отражавшие позицию
церковников) вполне лояльны по отношению к татарам и нигде не квали-
фицировали перепись как «зло хрестьяном». Только народные массы вы-
ступили против переписи, усиливавшей иго, но их выступления были по-
давлены татарскими и русскими феодалами.
Однако борьба народных масс Северо-Восточной Руси против установ-
ления монголо-татарского ига не прошла бесследно. Именно активное со-
противление народных масс явилось основной причиной того, что русские
княжества пользовались по отношению к Орде гораздо большей самостоя-
тельностью, чем другие покоренные татарами страны. В Новгороде, где
борьба народных масс против иноземного ига была наиболее упорной, с
самого начала не было ни татарских баскаков, ни «бесермен», и новгород-
цы сами собирали дань для отсылки в Орду1 2. Именно сопротивление на-
родных масс привело к тому, что в Северо-Восточной Руси не сложилось
монголо-татарской администрации, которая могла бы непосредственно осу-
ществлять над русским народом иноземную власть. Утвердившийся в исто-
рической литературе тезис о существовании в Северо-Восточной Руси
«военно-политической баскаческой организации» монгольских феодалов с
развитой сетью вооруженных «баскаческих отрядов» вызывает в связи с
этим сомнения.
2
Вопрос о «баскаческой организации» в Северо-Восточной Руси явля-
ется составной частью большой проблемы о характере монголо-татарского
ига. В оценке взаимоотношений русских княжеств с Ордой в исторической
литературе имеется определенное противоречие: с одной стороны, указыва-
ется, что Русь не была простым «улусом» Орды и не входила непосредст-
венно в ее состав, «русские феодальные княжества стали в вассальные
1 Архив Маркса и Энгельса, т. VIII. М., 1946, стр. 146.
2 М. Н. Тихомиров высказывает предположение, что в результате восстания
новгородцы «добились каких-то уступок от татарских послов» (М. Н. Тихомиров.
Крестьянские и городские восстания на Руси. М., 1955, стр. 274).
154
отношения к хану» *; с другой стороны, признается существование в Севе-
ро-Восточной Руси какой-то «военно-политической баскаческой организа-
ции», целой сети «баскаческих отрядов», которыми руководила «монголь-
ская военно-феодальная аристократия». Тезис о существовании в Се-
веро-Восточной Руси «военно-политической баскаческой организации»
монгольских феодалов, принятый советской историографией 1 2, был выдви-
нут в 1940 г. А. Н. Насоновым в его исследовании по истории татарской
политики на Руси3.
Создание в Северо-Восточной Руси «баскаческой организации»
А. Н. Насонов выводит прежде всего из известного летописного известия
о переписи 1257 г., когда «приехаша численици, исщетоша всю землю Суж-
дальскую и Рязаньскую и Мюромьскую и ставиша десятники и сотники и
тысячники и темники»4. В этих «десятниках», «сотниках», «тысячниках»
и «темниках» А. Н. Насонов видел «лиц командного состава» из «собствен-
но татар и монголов», которые вместе с численниками пришли на Русь.
Такое толкование летописного текста о переписи 1257 г. представля-
ется очень спорным. Во-первых, ни Лаврентьевская летопись (на которую
ссылается А. Н. Насонов), ни другие списки не дают никаких указаний на
то, что «десятники», «сотники», «тысячники» и «темники» пришли вместе с
численниками, т. е. могли быть из «собственно татар и монголов». Во-вто-
рых, нет никаких оснований считать этих лиц «командным составом» ка-
ких-то военных формирований. Более вероятным представляется, что на-
значение «десятников», «сотников» и т. д. связано с проходившей пере-
писью; именно так рассматривает этот вопрос М. Н. Тихомиров: «Была
создана организация взимания податей по десяткам, сотням, тысячам и
тьмам (десяткам тысяч)»5. Точка зрения М. Н. Тихомирова представля-
ется более обоснованной, так как в источниках имеются указания на
«тьму» монгольского времени как на определенную податную единицу.
В письме крымского хана Менгли-Гирея к «Жигмонту Литовскому»6 упо-
минаются со ссылкой на «старые пожалования» «Черниговская тьма со
всимп выходы и даньми», «Курская тьма з выходы и даньми», «Сараева
тьма» в качестве податных единиц.
1 Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение. М.—Л.,
1950, стр. 220.
2 См.: Очерки истории СССР. IX—XIII вв. М., 1953, стр. 872; История СССР, т. 1.
М., 1956, стр. 143; Всемирная история, т. 3. М., 1957, стр. 599; БСЭ (2-е изд.), т. 4,
стр. 282; В. Т. Пашуто. Очерки истории СССР. XII—XIII вв. Пособие для учителей.
М., 1960, стр. 184 и др.
3 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. История татарской политики на Ру-
си. М.—Л., 1940.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 474—475.
5М. Н. Тихомиров. Крестьянские и городские восстания на Руси. XI—
XIII вв. М., 1955, стр. 270.
6 «Книга посольская Великого княжества Литовского», опубл, в «Сборнике кня-
зя Оболенского». М., 1838, № 1, стр. 88.
155
На основании летописного текста о «десятниках», «сотниках», «ты-
сячниках» и «темниках» А. Н. Насонов утверждает, что «с уходом чис-
ленников на Руси были сформированы (набраны) особые отряды, частью
местного населения, с пришлым командным составом, которые поступали
в распоряжение баскаков» Ч «Прямые следы пребывания на Руси таких
отрядов (составленных из туземного населения)» А. Н. Насонов видит в
известном «летописном рассказе о баскаке Ахмате».
Между тем анализ летописных известий об «ахматовых слободах» не
дает никаких оснований для подобного вывода. «Ахматовы слободы» по
летописным известиям представляются не местами стоянки вооруженных
«баскаческих отрядов», а торгово-ремесленными поселениями, куда сбе-
галось население под защиту баскака. Никоновская летопись прямо от-
мечает, что «быша тамо торгы и мастеры всякиа, и быша те велики две
слободы якоже грады великиа».
В «двух бесерменах», которые вместе с тремя десятками «Руси» ехали
из одной слободы в другую и были перебиты Липецким князем Святосла-
вом1 2, тоже трудно увидеть «баскаческий отряд» и «монгольских воена-
чальников». Более того, сами «Ахматовы слободы» были созданы незакон-
но и, видимо, в нарушение обычных норм отношений баскаков и местных
князей. Князь Олег Рыльский «иде въ Орду о томъ с жалобою ко царю
Телебузе..., царь же Телебуга, давъ приставы князю Олгу, река: «что
будетъ вашихъ людей въ слободахъ техъ, те люди выведите во свою об-
ласть, а слободы те разгонита» 3, — более чем странное отношение хана
к «баскаческому отряду»!,
Последний довод, который выдвигает А. Н. Насонов в качестве доказа-
тельства существования на Руси «военно-политической баскаческой орга-
низации» и «баскаческих отрядов», заключается в том, что «в пределах
б. Европейской России мы встречаем целый ряд поселений с названиями:
Баскаки, Баскаково, Баскачи и т. п.», и «может быть, происхождение ча-
сти этих названий связано с местопребыванием или деятельностью баска-
ческих отрядов или баскаков» 4. На наш взгляд, существование на терри-
тории Северо-Восточной Руси населенных пунктов с названиями Баскаки,
Баскаково, Баскачи и т. п. не дает оснований считать их местом стоянки
«баскаческих отрядов». Гораздо более вероятным представляется пред-
положение, что появление этих названий связано с землевладением мон-
гольских феодалов на Руси, факты которого отмечались в исторической ли-
1 А. Н. Н а с о н о в. Указ, соч., стр. 17.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 162; т. 7, стр. 178.
3 ПСРЛ, т. 7, стр. 176—177. При анализе этого текста необходимо учитывать,
конечно, наличие определенных противоречий в Орде, которые в известной степени
могли повлиять на решение Телебуги (курский баскак Ахмат был, вероятно, ставлен-
ником Ногая).
4 А. Н. Насонов. Указ, соч., стр. 18.
156
тературеБаскаки, постоянно проживавшие в русских городах, могли
получать от князей определенные земельные пожалования. А. Юшковым
опубликована любопытная жалованная грамота рязанского князя Олега
Ингваровича «Ивану Шайну» на земли по реке Прони (1257 г.): «бысть
он посажен от Батыя на Чернигове владетелем, и аз, князь велики, ведая
его, Ивана Шайна, породы ханска и воина добра, велел есте ему отвести
поле по реке Прони» 1 2. Этот документ, по нашему мнению, может пролить
свет на причины появления многих «Баскаковок». В другом документе —
докончании великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем рязан-
ским Олегом Ивановичем (1382 г.) —прямо говорится о землях «на ря-
занской стороне», которыми «баскаки ведали» 3. О землевладении «ордын-
ских вельмож» в ростовских землях имеются сведения в «Повести о св.
Петре, царевиче Ордынском»4. Появление большого количества «баска-
ковок» в ярославских и ростовских землях связано с тем, что ярославские
и ростовские князья были постоянными «служебниками» хана и, видимо,
больше привлекали в свои земли «ордынских вельмож».
Таким образом, аргументы А. Н. Насонова в лучшем случае допуска-
ют двойственное толкование и не обосновывают в достаточной степени
тезис о существовании в Северо-Восточной Руси «военно-политической
баскаческой организации» монгольских феодалов.
Русские летописи, неоднократно упоминавшие о баскаках, ничего не
говорят о существовании каких-либо «баскаческих отрядов». Даже в ле-
тописных рассказах об антитатарских городских восстаниях второй поло-
вины XIII — начала XIV в. нет упоминаний ни о баскаках, ни об их воен-
ных отрядах. Это неслучайно: если в обычное время «баскаческие отряды»
и не отмечались летописцами, то во время антитатарских выступлений от-
ряды баскаков (если бы они существовали) не могли, конечно, остаться
в стороне от событий.
Восстание 1262 г., самое крупное антитатарское выступление в горо-
дах Северо-Восточной Руси во второй половине XIII в., было направлено
не против баскаков (которые даже не упоминаются летописцами в связи
с этими событиями), а против «бесермен» — откупщиков ордынской дани.
Никаких серьезных столкновений с татарами во время этого восстания не
было. Летописи сообщают, что бесермен просто «выгнаша из городовъ»;
убиты были только наиболее жестокие из них (например, известный Зо-
сима в Ярославле). Такое развитие событий наводит на мысль, что ника-
ких вооруженных «баскаческих отрядов», способных если не «держать в
1 См.: А. Н. Насонов. Указ, соч., стр. 65; П. П. Смирнов. Посадские люди
и их классовая борьба до середины XVII века, т. I, М.—Л., 1947, стр. 44—47.
2 А. Юшков. Акты XIII—XVIII века, представленные в Разрядный приказ,
ч. I, 1898, стр. 1—2.
3 ДДГ. М.—Л., 1950, стр. 19.
4 «Православный собеседник», 1859, ч. 1, стр. 370.
157
повиновении Русь» (А. Н. Насонов), то во всяком случае оказать сопро-
тивление восставшим, в Северо-Восточной Руси не было.
Следующее антитатарское выступление в Ростове в 1289 г. тоже никак
не связано с существованием баскаков и «баскаческих отрядов». Летопи-
сец сообщает, что «седе Дмитрии Борисович Ростове, тогда же бе много
Татаръ в Ростове, и изгнаша их вечьем, и ограбиша их» Ч Летописец ри-
сует картину, типичную для того времени: князь пришел из Орды на кня-
жение с отрядом татар; насилия татар привели к вечевому выступлению
и изгнанию их из города (даже не «избиша»).
Такой же характер имело восстание в Ростове в 1320 г.: оно тоже было
связано с грабежами и насилиями татар, прибывших в город вместе с ро-
стовским князем. В 1315 г. «прииде из Орды князь Михаиле Ярославичь,
а с нимъ послове Таитемерь, Махрожа, Инды. Они же быша в Ростове и
много зла створиша». В 1316 г. «приде изо Орды княз Василеи Ростовъ-
скыи, а с нимъ послы Сабанчи и Казанчии». В 1318 г. «приеха Конча в Ро-
стовъ и много зла створи и церковь святыя Богородица пограби, и вси
церкви и монастыреве и села и люди плениша» 1 2. Наконец, в 1320 г., когда
снова «быша зли Татарове в Ростове», «собравшеся людие, изгониша их из
града» 3, — опять, видимо, без большого боя.
Нет указаний на участие баскаков и баскаческих отрядов и в восста-
нии 1327 г. в Твери. Причины тверского восстания 1327 г. мало отлича-
лись от причин неоднократных восстаний в Ростове: в 1325 г. в Тверь
«приде изъ Орды князь Александръ Михаиловичь, а съ нимъ Татарове
должници; и много тяготы бысть земли Тверской отъ Татаръ», а в 1327 г.
«прииде изъ Орды посолъ силенъ на Тверь, именемь Шелканъ, со множе-
ствомъ Татаръ»; против насилий прибывших с Шелканом татар и подня-
лось восстание 4.
Антитатарские выступления 1289, 1320 и 1327 гг. объединяют общие
черты: они были направлены против ордынских «послов» и их отрядов,
прибывавших из Орды (обычно с местными князьями), и проходили без
всякого участия баскаков.
Как нам представляется, это объясняется тем, что никакой «военно-
политической организации» монгольских феодалов, с широкой сетью «бас-
каческих отрядов», способных «держать в повиновении Русь», на террито-
рии Северо-Восточной Руси не было. Русские князья обладали по
отношению к ордынскому хану известной автономией, исключавшей су-
ществование на Руси татарской администрации. «Татарские ханы угнета-
ли издалека», — писал К. Маркс5.
1 ПСРЛ, т. I, стб. 526.
2 Та м же, стб. 529.
’Там же, стр. 530.
4 См.: ПСРЛ, т. 7, стр. 199—200.
5 Архив К. Маркса и Ф. Энгельса, т. VIII, стр. 153.
158
Какие же функции выполняли баскаки в северо-восточных русских
княжествах во второй половине XIII — начале XIV в.? Источники дают
возможность в какой-то степени ответить на этот вопрос.
Плано Карпини, который специально останавливался на организации
татарского господства над землями, где сохранялись местные князья,
писал: «Башафов, или наместников своих, они (татары) ставят в земле
тех, кому позволяют вернуться; как вождям, так и другим подобает по-
виноваться их мановению, и если люди какого-либо города или земли не
делают того, что они захотят, то эти башафы возражают им, что они невер-
ны татарам, и таким образом разрушают их город или землю, а людей,
которые в ней находятся, убивают при помощи сильного отряда татар,
которые приходят без ведома жителей и внезапно обрушиваются на
них» Ч Арабский автор первой половины XIV в. Эломари также сообщает
что по отношению к ордынскому хану русские, ясы и черкесы выступают
«как подданные его, хотя у них и есть свои цари. Если они обращались к
нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в
покое; в противном случае делал на них грабительские набеги и стеснял
их осадами» 1 2.
Система господства Золотой Орды над русскими княжествами была
основана, таким образом, не на существовании какой-то «военно-полити-
ческой организации», а на угрозе карательных походов за любое проявле-
ние непокорности. Баскаки выступают не в качестве «наместников», обес-
печивавших подчинение местного населения ордынской власти при помо-
щи собственных вооруженных отрядов, а как представители хана,
которые только контролировали деятельность русских князей и доносили
хану о случаях неповиновения. По доносам баскаков хан или направлял
татарское войско для карательного похода, или вызывал непокорного кня-
зя на суд в Орду. Именно на эту сторону деятельности баскаков обра-
щал внимание Б. Д. Греков. По его мнению, русские князья были постав-
лены «под контроль ханской власти», и «контроль этот осуществляли
баскаки» 3.
В роли «доносчика», посылавшего «клеветы» в Орду, представляют
баскака русские летописцы. Никоновская летопись сообщает под 1270 г.,
что «оклеветань бысть во Орде ко царю князь велики Рязаньский Романъ
Олговичь» и убит в Орде4. В. Н. Татищев (вероятно, на основании какого-
то неизвестного нам списка) дополняет это скупое сообщение. Он пишет,
что князь Роман Ольгович «оклеветан бысть во Орде к хану от баскака
рязанского», причем в вину ему было поставлено: «Хулит вы, великого
1 Плано Карпини. История монголов. Пер. Малеина. СПб., 1911, стр. 34.
2 Тизенгаузен, I, 231.
3Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение. М.—Л.,
1950, стр. 220.
4 См.: ПСРЛ, т. 10, стр. 149.
159
хана, и ругается вере твоей». Рязанский баскак не ограничился доносом,
но сам приехал в Орду и всячески интриговал против Романа Ольговича
(«баскак наусти многи от князей татарских»), пока рязанский князь не
был убит по приказу хана1.
О другом случае доноса баскаков в Орду сообщает Н. М. Карамзин.
По его данным, князя Михаила Тверского призвали в 1318 г. в Орду и
«велели ему отвечать на письменные доносы многих баскаков, что он не
платит всей определенной дани»2. Косвенным подтверждением этого
сообщения является запись летописца о том, что после убийства в Орде
Михаила Тверского с его сыном, князем Александром Михайловичем, при-
были в Тверь «татарские должници» 3.
Споры между баскаками и местными князьями разбирались ордын-
ским ханом; если баскаки могли посылать «клеветы» в Орду, то и рус-
ские князья имели право жаловаться хану на незаконные, с их точки
зрения, действия баскаков. Князь Олег Рыльский в 1285 г., упрекая
«сродника своего князя Святослава Липовечского» за самовольные дейст-
вия по отношению к баскаку Ахмату, говорил: «Мочно было намъ Божиею
помощью Ахмата баскака предъ царемъ потягати» 4.
Очень важно, говоря о функциях баскаков, выделить следующее
обстоятельство: баскаки «держали в повиновении» не «Русь» (для этого
в их руках не было вооруженной силы), а князей, принуждая их к покор-
ности угрозой потери княжения и неминуемой расправы в Орде. Подчи-
нение народных масс, сбор дани, безопасность «послов» и самих баскаков
обеспечивались местной княжеской администрацией5. Являясь посред-
никами между монголо-татарскими завоевателями и русским народом,
великие князья владимирские непосредственно осуществляли подчине-
ние народных масс ордынским ханам 6. Сильный великий князь Александр
Ярославич успешно справлялся с этой задачей: в период его княжения
татары не предпринимали новых походов против Северо-Восточной Руси;
не было в летописях записей и о каком-либо вмешательстве хана в рус-
ские дела.
1 См.: Татищев. История Российская, т. V. М.—Л., 1965, стр. 49.
2 Карамзин, IV, 171.
3 ПСРЛ, т. 7, стр. 199.
4 ПСРЛ, т. 10, стр. 165.
5 Только в тех областях Северо-Восточной Руси, где не было сильной местной
княжеской администрации (например, в Мордовских землях), татарская админи-
страция непосредственно управляла местным населением (А. А. Кротов. К вопро-
су о северных улусах Золотоордынского ханства. «Известия общества исследования
и изучения Азербайджана», 1928, стр. 77—78).
6 Именно это имеет в виду, как нам представляется, К. В. Базилевич, который
указывает, что татары пытались поставить политическую систему великого княже-
ства Владимирского «на служение собственным интересам» («Вопросы истории»,
1949, № И, стр. 77).
160
В связи с этим правомерно поставить вопрос о наличии определенного
сотрудничества русских и татарских феодалов во второй половине XIII в.,
на которое опирались завоеватели для подавления сопротивления народ-
ных масс.
3
Вопрос о сотрудничестве татарских и русских феодалов в первые де-
сятилетия ига уже ставился в исторической литературе. А. Е. Пресняков
в своем исследовании об образовании великорусского государства прямо
указывает, что с начала великого княжения Александра Ярославича вид-
на «активная роль княжеской власти в удовлетворении татарских требо-
ваний и постепенное вытеснение прямых агентов хана», причем влади-
мирские князья поддерживали авторитет великокняжеской власти «не
только личной энергией и личным влиянием, но и страхом татарской кары
и прямой опорой в татарской силе» М. Н. Покровский считал возможным
говорить о прямом союзе русских и татарских феодалов, направленном
против народных масс. Он пишет: «Союз, уже наметившийся в Новгороде
в 1259 году — «лучших людей» и князя с татарами против «черни» — дол-
жен был стать и, действительно, стал постоянным явлением» 1 2. А. Н. На-
сонов писал впоследствии, что «этот вопрос, затронутый им (Покровским.—
В. К.) мимоходом, заслуживает самого пристального внимания, так как
связан с весьма важной стороной татарской политики на Руси». К сожале-
нию, вопрос этот не получил достаточного освещения в исторической ли-
тературе. Даже в обстоятельной работе А. Н. Насонова по истории татар-
ской политики на Руси проблема сотрудничества русских князей с татар-
скими феодалами сводится почти исключительно к предательству
ростовских князей, превратившихся в простых «служебников» хана3.
Только Б. Д. Греков достаточно определенно указал (да и то мимоходом)
на политику сотрудничества с татарами русских духовных и светских
феодалов4. В большинстве более поздних работ, связанных с периодом
монголо-татарского ига, вопрос о союзе русских и татарских феодалов или
1 А. Е. Пресняков. Образование великорусского государства. Очерки по ис-
тории XIII—XV столетий. Пг., 1918, стр. 58, 65.
2 М. Н. Покровский. Русская история с древнейших времен, т. I, М., 1922,
стр. 108—109.
3 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 66 и др.
4 Б. Д. Греков пишет, что «бояре, купечество, церковь сравнительно легко на-
шли общий язык с татарской властью», «все русские земли стали в зависимость от
татарского хана через посредство своих местных представителей власти», и отмечает
в связи с событиями антитатарского восстания 1262 г.: «боярство и князья помогали
татарам, не без основания надеясь сохранить и упрочить таким путем свое привиле-
гированное положение» (Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее
падение. М.—Л., 1950, стр. 231, 228).
6 В. В. Каргалов
161
вообще не ставился, или сводился к сотрудничеству с завоевателями от-
дельных князей.
В. И. Ленин пишет, характеризуя отличие гражданских войн от войн
международных, что «войны международные всегда кончались сделками
между имущими классами» Ч Это произошло и после нашествия Батыя в
Северо-Восточной Руси. Русские феодалы быстро договорились с ордын-
скими ханами и, признав верховную власть хана, сохранили свои «столы»
и власть над угнетенными классами.
Союз с феодалами завоеванных стран был обычным явлением в поли-
тической практике монголо-татар. Так было, например, в завоеванном
монголами Закавказье, где великий монгольский хан возвратил грузинско-
му князю Авагу его владения, чтобы «посредством его стараться подчи-
нить строптивых, что и получилось впоследствии» 1 2.
В Северо-Восточной Руси, где не было татарской администрации и
постоянных татарских отрядов, подчинение народных масс ордынским
ханам и сбор татарской дани вообще невозможно было осуществить без
прямого содействия местной княжеской администрации.
Политике сотрудничества с монголо-татарскими завоевателями, кото-
рую проводила значительная часть русских феодалов, народные массы
противопоставили непримиримое отношение к насильникам. Несмотря на
страшные последствия «Батыева погрома» и политику собственных феода-
лов, которые пошли на сговор с ордынскими ханами, русский народ
продолжал борьбу против иноземного ига. Эта борьба только намеками
отразилась в летописи: то в форме записей о новгородских «мятежах», то
в гордых словах выступившего против татар великого князя Андрея Яро-
славича («лутчи ми есть бежати в чюжую землю, неже дружитися и слу-
жити Татаромъ»), то в летописных рассказах о вечевых выступлениях
против «бесермен». Это понятно. В бурных событиях первых лет монголо-
татарского владычества особенно ярко проявляется особенность русских
церковных и княжеских летописцев: «Замалчивание, или, по крайней
мере, смягчение фактов, тягостных или противоречащих тенденции книж-
ника-летописателя» 3.
Непримиримое отношение народных масс к татарскому владычеству
ярко проявилось в поэзии периода ига, поэзии героической и глубоко пат-
риотической. «Народ противостоял монголо-татарскому игу не только на
полях сражений, — пишет исследователь историко-песенного фольклора
Б. Н. Путилов. — Он противостоял ему во всей своей жизни — обществен-
1 В. И. Л енин. Поля. собр. соч., т. 38, стр. 366.
2 К. П. П а т к а н о в. История монголов по армянским источникам, т. 2, СПб.,
стр. 39 (Из истории Киракоса).
3А. Е. Пресняков. Образование великорусского государства. Пг., 1918,
стр. 58.
162
ной, домашней, внутренней. Духовная и нравственная жизнь народа за-
ключала в себе решительное и последовательное отрицание ига» h
Многие исторические песни времени монгольского ига звучат как
прямой призыв к борьбе с татарскими насильниками:
Ты коли, руби сабельками
Злых татар с татарчонками,
Ты секи, кроши грабителей,
Все мечами да булатными!..1 2
Значение героической борьбы русского народа против иноземного ига
исключительно велико. Именно этой борьбе Северо-Восточная Русь обя-
зана своим особым положением по отношению к ордынскому хану. Не
«мудрая политика» русских князей, а борьба народных масс против мон-
гольских завоевателей привела к ликвидации «бесерменства» и «баскаче-
ства» 3, к изгнанию из русских городов многочисленных «царевых послов»,
к тому, что Русь не превратилась в простой «улус» Золотой Орды. Под
тягостным иноземным игом русский народ сумел сохранить условия своего
самостоятельного национального развития.
Ill
ОСЛАБЛЕНИЕ ВЕЛИКОКНЯЖЕСКОЙ ВЛАСТИ
И ТАТАРСКИЕ ПОХОДЫ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XIII В.
1
В 1263 г. по дороге из Орды умер великий князь Александр Яросла-
вич. После короткой усобицы между его младшими братьями на влади-
мирском столе утвердился (с согласия хана) князь Ярослав Ярославич.
Новый великий князь продолжал политику своего предшественника: при
нем незаметно никаких изменений в отношениях северо-восточных кня-
жеств с Ордой. Продолжались столкновения великого князя с Новгородом,
один за другим следовали новгородские «мятежи».
К великому княжению Ярослава Ярославича относятся первые изве-
стия о непосредственном участии татар в русских делах и прямой под-
держке ими великого князя. В 1269 г. в походе низовских князей на нем-
1 Б. Н. Путилов. Русский историко-песенный фольклор XIII—XVI веков.
М.—Л., 1960, стр. 75.
2Н. Бунаков. О исторических песнях ига монгольского. «Вологодские губ.
ведомости», 1854, № 38—39, стр. 417.
3 А. А. Зимин. Народные движения 20-х гг. XIV века и ликвидация системы
баскачества в Северо-Восточной Руси. «Известия АН СССР. Серия истор. и фило-
соф.», ч. IX, № 1, 1952, стр. 65.
6*
163
цев принимал участие «баскак великыи володимиръскыи, именемъ Ам-
раганъ» Ч
Следующее выступление татар в поддержку великого князя относит-
ся к 1270 г. В этом году, по свидетельству Новгородской I летописи, снова
«бысть мятежъ в Новегороде; начата изгонити князя Ярослава из Нова-
города, и созвониша вече». Сторонники великого князя бежали («тысяч-
кой Ратиборъ и Гаврила Кыяниновицъ, а инии приятели его»), а новго-
родцы «взяша домы их на грабление и хоромы разнесоша» 1 2.
Великому князю, несмотря на обещание целовать крест «по всей воли»
новгородцев, пришлось уйти из города «по неволе». Ярослав Ярославич
«нача полкы копити» и даже «послалъ къ цесарю татарьскому Ратибора,
помоци прося на Новогород». Как далее сообщает летопись, ордынский
хан «отпустил рать на Новгород по Ратиборову лживому слову, рече бо
Ратибор цесарю: «новгородци тебе не слушают, мы дани тобе прошале, а
они нас выгнали, и иных нобиле, а Ярослава беществовале» 3. Примерно
так же излагает обвинения, предъявленные великим князем новгородцам,
Ермоловская летопись: «Новогородци мене не послушаютъ, выхода твоего
не даютъ, а данники выгнали, а иныхъ погиби, и мене безчествовали»4.
По версии новгородского летописца, татарскую рать удалось вернуть,
доказав хану при помощи князя Василия Ярославича и новгородских по-
слов, что «новгородци прави, а Ярославъ виноватъ». Однако важно не это:
ордынский хан, судя по летописным известиям, открыто поддерживал при-
тязания великого князя, о чем свидетельствует и прибытие к Ярославу
двух татарских послов для утверждения его на новгородском столе. Дого-
ворная грамота 1270 г. между Ярославом Ярославичем и Новгородом
скреплена татарскими послами. На обороте этой грамоты написано: «Се
приехаша послы от Менгу-Темеря царя сажать Ярослава с грамотой Човчу
й Банши» 5.
Против Новгорода великим князем была организована целая кара-
тельная экспедиция: на город пошли «Ярославъ съ всею силою своею и
Дмитрии с переяславци и Глебъ с смолняны». Новгородцы оказали войску
великого князя сильное сопротивление — «поставиша острогъ около города
по обе стороны», «выидоша всь град въ оружьи от мала и до велика», и
«то уведавъ, Ярославъ поиде... к Русе и селе в Русе». Новгородцев под-
держивали в столкновении с великим князем соседние земли: «Совокупи-
1 НПЛ, стр. 319.
2 Та м же.
3 НПЛ, стр. 320. Интересно отметить, что наряду с обвинениями новгородцев в
отказе от уплаты дани в вину им ставилось «бесчестие» и «непослушание» велико-
му князю. Видимо, ордынский хан рассматривал великого князя как своего предста-
вителя на Руси, авторитет которого необходимо поддерживать; именно на это рас-
считывал великий князь Ярослав, жалуясь, что новгородцы его «беществовали».
4 ПСРЛ, т. 23, стр. 88.
5 СГГД, т. 1, стр. 4.
164
шася в Новъгород вся власть новгородчская, плесковици, и ладожане, и
Корела, Ижера, и Вожане». Только после вмешательства митрополита,
пославшего в Новгород грамоту с требованием «слушати бога и мене, кро-
ви не проливайте» и поручившегося за Ярослава, новгородцы «взяша миръ
по всей воле новгородстеи и посадише Ярослава» Ч Известную роль, конеч-
но, сыграло и прибытие ордынских послов с грамотой хана «сажать Яро-
слава».
Активное участие в новгородских событиях 1270 г. ордынского хана
подчеркивает роль великого князя владимирского как посредника в прове-
дении татарской политики на Руси. Если раньше великие князья подав-
ляли выступления в Новгороде исключительно своими силами, то теперь
в связи с ослаблением великокняжеской власти они старались привлечь
татарские войска и открыто опирались на авторитет ордынского хана
(прибытие ордынских послов «сажать Ярослава»). В дальнейшем в связи
с продолжавшимся ослаблением великокняжеской власти непосредствен-
ное вмешательство татар в русские дела усиливалось.
Великий князь Василий Ярославич (1272—1276 гг.), получивший
владимирский стол после смерти Ярослава, уже открыто пользовался
вооруженной помощью татар в борьбе с непокорным Новгородом. В 1273 г.,
когда снова произошел конфликт между великим князем и Новгородом,
«князь велики Василеи Ярославичь, внукъ Всеволожъ съ великимъ баска-
ком Володимерскимъ Иаргаманомъ, и со княземъ Айдаромъ и съ многыми
Татары царевыми воеваша Новгородцкиа власти, и возвратишася со мно-
гимъ полономъ въ Володимерь. Того же лета князь велики Тферский Свя-
тославъ Ярославичъ... иде съ Татары царевыми, и воеваша Новогородцкиа
власти: Волокъ, Бежичи, Вологду». При прямой военной поддержке татар
Василий Ярославич сел в Новгороде. Летописец так пишет о причинах
сдачи новгородцев: «Смутишася Новгородцы, и бысть страхъ и трепетъ
велий на нихъ глаголюще: «отъвсюду нам горе се князь велики Володи-
мерский, а се князь велики Тферский, а се великий баскак царевъ съ
Татары и вся Низовскаа земля на насъ» 1 2.
О причинах выступления новгородцев летописи ничего не сообщают.
Можно предположить, что оно как-то связано с подготовкой новой татар-
ской переписи. Именно под 1273 г. Новгородская IV летопись сообщает,
что «бысть число второе из Орды от царя» 3. Вторая татарская перепись
была общерусской и проходила на тех же условиях, что и первая: «Бысть
1 НПЛ, стр. 320, 321.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 152.
3 ПСРЛ, т. 4, стр. 42. И. И. Срезневский писал, что сведения о переписи 1273 г.
имелись «не только в позднейших летописях, но и в современных записях, между
прочим, и в перечне событий, вписанном в Кормчей 1280-х годов: «в первое лето
княжения (Василия) второе число бысть от Адама 6781 лета». (И. И. Срезнев-
ский. Древние памятники русского письма и языка (X—XIV вв.). СПб., 1882,
стр. 138.)
165
на Руси и въ Новегороде число второе изо Орды от царя, изочтоша вся,
точию кроме священниковъ, и иноковъ и всего церковного причта» !. По
свидетельству В. Н. Татищева, вторая татарская перепись была вызвана
несоответствием действительного количества населения составленным в
1257 г. спискам1 2.
После смерти в 1276 г. великого князя Василия Ярославича наступает
новый этап в отношениях Руси с Золотой Ордой. Если раньше ордынские
ханы опирались в своей политике на Руси на великого князя владимир-
ского, который своими вооруженными силами и авторитетом великого
князя обеспечивал сбор дани, то теперь положение изменилось. Уже при
великом князе Ярославе ослабление великокняжеской власти привело к
тому, что татары должны были оказывать ему помощь в борьбе с оппози-
ционным Новгородом. При следующем великом князе, Василии Яросла-
виче, великокняжеская администрация оказалась вообще не в состоянии
без прямой военной помощи татар осуществлять подчинение всей Северо-
Восточной Руси и обеспечить тем самым регулярное поступление дани.
Этим, на наш взгляд, и было вызвано непосредственное участие татарских
войск в походе на Новгород вместе с «низовскими полками» в 1273 г.
Параллельно с ослаблением великокняжеской власти росла роль рос-
товских князей, прочно связанных с Ордой. Именно на них стали опи-
раться завоеватели. Эта новая ориентация ордынских ханов начинает
проявляться с 60-х годов и все явственнее прослеживается в связи с про-
цессом ослабления великокняжеской власти. Постепенное сближение рос-
товских князей с Ордой и превращение их в простых «служебников» хана
хорошо показано в исследовании А. Н. Насонова по истории татарской
политики на Руси3. Окончательная переориентация ордынских ханов от
поддержки великокняжеской власти к опоре преимущественно на ростов-
скую группировку князей относится к последней четверти XIII в.; с конца
70-х годов наблюдаются наиболее тесные связи ростовских князей с тата-
рами, доходившие до прямого сотрудничества во многих внешнеполитиче-
ских мероприятиях ордынского хана. В 1275 г. «ходиша Татарове и князи
Русстии на Литву, и воевавше, возвратишася съ многимъ полономъ»4.
В 1277 г. князья Борис Ростовский, Глеб Белозерский, Федор Ярославский
и Андрей Городецкий «со царемъ Менгутемремъ поидоша въ войну на
Ясы», причем летописец специально отмечает, что «царь же Менгутемерь
добре почти князи Руские, и похвали ихъ велми». В 1278 г. Федор Ярос-
лавский и Михаил Ростовский принимали участие в подавлении антита-
1 ПСРЛ, т. 10, стр. 152.
2 В. Н. Татищев писал: «Князь же великий отъимаяся числом баскаков преж-
них. И хан повеле послати новы численники во всю землю русскую с великими гра-
ды, да не утаят люди» (т. V, стр. 51).
3 См.: А. Н. Насонов. Указ, соч., стр. 59—67.
4 ПСРЛ, т. 10, стр. 152.
166
тарского выступления в Дунайской Болгарии1. Совместный поход русских
князей и татар на Литву повторился в 1279 г.
Большое влияние на татарскую политику в отношении русских кня-
жеств оказало появление второго военно-политического центра в Орде
(имеется в виду возвышение Ногая). Ослабление великокняжеской власти,
с одной стороны, и двоевластие в Орде, с другой, привело к тому, что си-
стема господства татар над Северо-Восточной Русью, основанная на под-
чинении народных масс при помощи сильной великокняжеской власти,
оказалась подорванной. Великокняжеская власть в последней четверти
XIII в. уже не могла обеспечить регулярное поступление дани, а усобицы
в Орде открывали простор для различных политических комбинаций кня-
зей. Играя на противоречиях между ханом Золотой Орды и Ногаем, от-
дельные князья добивались значительной самостоятельности по отноше-
нию к татарам. Ростовские же князья, на которых старались опираться в
Орде, были недостаточно сильны, чтобы без военной помощи хана подчи-
нить татарской власти все северо-восточные русские земли. Только не-
посредственное вмешательство татарских вооруженных сил могло в изме-
нившихся условиях поддерживать иго над Северо-Восточной Русью.
Именно этим вызваны, очевидно, непрерывные походы татар на Севе-
ро-Восточную Русь в последней четверти XIII в. и активное участие
«ордынских царевичей» в усобицах князей. Монголо-татары поддерживали
теперь свое господство над Русью вооруженной силой, новыми опустоши-
тельными походами.
Не останавливаясь на событиях междоусобной борьбы за владимир-
ский стол между сыновьями Александра Ярославича (достаточно подроб-
но освещенных в литературе), попробуем оценить место и роль татарских
походов последней четверти XIII в. в истории монголо-татарского нашест-
вия на Русь.
2
Многие исследователи монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в.
сводят в основном к походу Батыя. Походы второй половины XIII в. пред-
ставляются как эпизодические набеги, которые (несмотря на значительные
опустошения) не могли изменить основного процесса этого периода —
постепенного восстановления разрушенных нашествием Батыя произво-
дительных сил. Такая точка зрения, на наш взгляд, не совсем правильна.
Монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в. нельзя сводить к единич-
ному акту (каким был поход Батыя). Многочисленные свидетельства
источников о непрекращающихся татарских ратях дают основание утвер-
ждать, что наступление монголо-татар на Северо-Восточную Русь вовсе
1 См.: ПСРЛ, т. 7, стр. 173, 174.
167
не ограничивалось походом Батыя: татарские вторжения продолжались и
во второй половине XIII в., особенно участившись с 70-х годов. Эти втор-
жения опустошали все новые и новые районы Северо-Восточной Руси,
нарушали процесс восстановления производительных сил, вызывали мас-
совые миграции населения. Только взяв в сумме и нашествие Батыя, и
более поздние татарские походы, можно представить поистине огромный
урон, нанесенный русским землям монголо-татарскими завоевателями и
правильно понять происходившие в Северо-Восточной Руси во второй
половине XIII в. процессы.
Первый после нашествия Батыя крупный татарский поход на Севе-
ро-Восточную Русь произошел в 1252 г.; речь идет о так называемой
«Неврюевой рати», зафиксированной всеми русскими летописями. Разо-
рению подверглись Суздальские земли (особенно местности по реке Клязь-
ме) и Переяславское княжество. Города от «Неврюевой рати» пострада-
ли сравнительно мало (кроме Переяславля, разрушенного татарами, и,
может быть, Суздаля), но сельские местности были сильно опустошены:
«Татарове же россунушася по земли... и людии бещисла поведоша до
конь и скота, и много зла створше» L
После «Неврюевой рати» наступило более чем двадцатилетнее зати-
шье. Великие князья владимирские в этот период всячески старались под-
чинить народные массы татарской власти без непосредственного воору-
женного вмешательства ордынских ханов. Определенную роль сыграло и
то обстоятельство, что силы Золотой Орды были отвлечены покорением
южнорусских княжеств (в 50-х годах), походами против Литвы и затяж-
ной войной с иранскими Хулагидами (60-е годы XIII в.).
Положение изменилось с середины 70-х годов. Значительно ослаблен-
ная великокняжеская власть уже не могла без прямой военной помощи
татар осуществлять подавление антитатарских выступлений народных
масс и оппозиционных феодальных центров. Вся последняя четверть
XIII в. заполнена непрерывными опустошительными татарскими похода-
ми в Северо-Восточную Русь для подтверждения ига.
В 1273 г. татарское войско из Орды («царевы татары») вместе с «ни-
зовскими князьями» дважды «воеваша Новогородцкия власти». Опустоше-
нию подверглись области, не затронутые нашествием Батыя (Бежичи,
Вологда).
В 1275 г. татарская рать, возвращаясь после похода на Литву, погро-
мила земли на южной окраине («около Курска»). Летописец сообщает,
что «Татарове велико зло и велику пакость и досаду сътвориша христиа-
номъ, по волостемъ, по селамъ дворы грабище, кони и скоты и имение
отъемлюще, и где кого стретили, и облупивше нагого пустять» 1 2.
1 ПСРЛ, т. I, стб. 473.
2 ПСРЛ, т. 18, стр 74.
168
Через три года татары подвергли опустошению земли Рязанского кня-
жества. Никоновская летопись сообщает под 1278 г.: «Того же лета при-
ходиша Татарове на Рязань, и много зла сътвориша, и отъидоша въ
свояси».
В 1281 — 1282 гг., в связи с усобицей между сыновьями Александра
Ярославича, татары дважды опустошили почти всю территорию Северо-
Восточной Руси. В 1281 г. большая «рать» Кавгадыя и Алчедая разорила
северо-восточные русские княжества: «Татарове разсыпашася по всей
земле... и опустошиша вся». Татарскими отрядами были разрушены горо-
да Муром и Переяславль, разграблены окрестности Владимира, Суздаля,
Ростова, Юрьева, Переяславля, Твери, Торжка. Татарские авангарды, пре-
следовавшие отступавшего великого князя Дмитрия Александровича, по-
являлись даже «близь Новагорода». В следующем 1282 г. татары повторили
нашествие. Князь Андрей Александрович Городецкий опять привел на
великого князя «рать многу, Тураитемиря и Алына и многих Татар» Ч
Владимирские и переяславские земли были снова опустошены. Летописец
сообщает, что ордынцы «пришедше, много зла створиша въ Суздалской
земли, якоже и преже сотвориша въ мимошедшее лето». В 1283 г. татар-
ской ратью, посланной Ногаем, были опустошены земли Воргольского,
Рыльского и Липецкого княжеств; города Курск и Воргол были взяты и
ограблены татарами» 1 2.
В 1284 г. великий князь Дмитрий Александрович «с татары» (види-
мо, от Ногая) предпринял поход на Новгород. Он пришел «ратию къ Нову-
городу, и съ Татары и съ всею Низовьскою землею, и много зла учиниша,
и волости пожгоша» 3.
В 1285 г. татары опять приняли активное участие в усобице: князь
Андрей Александрович «приведе царевича изъ Орды, и много зла сотвори
християномъ». По свидетельству Никоновской летописи, во время этого
похода сильно пострадали сельские местности («бывшимъ же Татаромъ
въ розгонехъ семо и тамо»).
В 1288 г. татарскими отрядами были опустошены земли Рязанского
княжества, Муром и Мордва. Летописец сообщает, что «князь Елортай
Ординский, Темиревъ сынъ, приходи ратью на Рязань, и воева Рязанъ,
Муром, Мордву, и много зла сътвориша» 4.
Татарские походы 70—80-х годов, повторявшиеся почти ежегодно, не
только производили значительные опустошения, но и создавали в Северо-
Восточной Руси атмосферу постоянной военной опасности и тревоги, вно-
сили беспорядок в экономическую и политическую жизнь русских
княжеств.
1 ПСРЛ, т. 10, стр. 156, 159, 160.
2 ПСРЛ, т. 7, стр. 176, 177.
3 ПСРЛ, т. 3, стр/ 64.
4 ПСРЛ, т. 7, стр. 179; т. 10, стр. 166, 167.
169
Самым опустошительным ордынским вторжением после нашествия
Батыя была так называемая «Дюденева рать» 1293 г. Летописцы сопостав-
ляют ее по разрушительным последствиям с «Батыевым погромом». Так,
в «Летописи Авраамки» записано рядом: «В лето 6745 Батый пленилъ
Рускую землю... В лето 6801 Дюдень приходилъ на Русь и плени градов 14
и пожьже» Записи о том, что Дюдень разрушил такое же количество
городов, как и Батый (14), подчеркивают сопоставимость в глазах лето-
писцев этих двух походов.
Летописи рисуют картину страшного опустошения Северо-Восточной
Руси в 1298 г. Татарские отряды прошли от Мурома до Волока-Ламского,
«города пожьже», «села и волости и монастыри повоеваша». Летописцы
сообщают о разрушении Дюденем 14 городов, среди которых называют
Муром, Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Коломну, Москву, Мо-
жайск, Волок, Дмитров, Угличе-поле. Татары не тронули Ростова и Яро-
славля, столиц союзных с ними князей. Выстояла и сильно укрепленная
Тверь, в которую собралось население из соседних княжеств. Остальные
города Владимиро-Суздальской Руси лежали в развалинах; «всю землю
пустую сотвориша», — отмечает под 1293 г. Воскресенская летопись; «раз-
бегошася розно люди черные и все волости Переяславскыя... и тако заме-
теся вся земля Суздальская», — прибавляет Симеоновская летопись. Мно-
жество жителей было уведено татарами «в полон»; не спаслись даже те,
кто прятался в лесах — татары «людей из лесов изведоша». По своим
разрушительным последствиям «Дюденева рать» была немногим меньше,
чем нашествие Батыя. Почти все области, разоренные Батыем, в 1293 г.
снова подверглись татарскому погрому.
В том же 1293 г. другое татарское войско напало на Тверь, выстояв-
шую во время «Дюденевой рати». Никоновская летопись сообщает под
1293 г.: «Того же лета царевичь Татарский именемъ Тахтамиръ приеде
изъ Орды на Тферь, и многу тягость учини людемъ» 1 2. Татары снова про-
шли по владимирским и переяславским землям, жителей «овехъ посече,
а овехъ въ полонъ поведе». Еще один татарский отряд в 1293 г. подходил
к Ярославлю, где против местного князя, отличавшегося своими особенно
тесными связями с ордынским ханом, произошло восстание 3.
Еще об одной татарской «рати» сообщает под 1297 г. Симеоновская
летопись: «В лето 6805 бысть рать Татарская, прииде Олекса Неврюи»4.
Никаких подробностей этой «рати» летописец не приводит. Имеется только
указание, что она была как-то связана с усобицей и съездом князей во
Владимире.
1 ПСРЛ, т. 16, стр. 309.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 169.
3 См.: Великий Читии Минеи, собр. Макарием. СПб., 1869, стр. 1265.
4 ПСРЛ, т. 18, стр. 83.
170
Таким образом, летописи рисуют картину непрерывных татарских
«ратей» в течение всей последней четверти XIII в. За 20—25 лет татары
15 раз предпринимали значительные походы на Северо-Восточную Русь
(в 1273 г. — два похода, в 1275, 1278, 1281, 1282, 1283, 1284, 1285, 1288,
1293 гг. — три похода, в 1297 г.). Из этих походов три (1281,1282,1293 гг.)
имели характер настоящих нашествий, подвергавших разгрому значитель-
ную часть Северо-Восточной Руси1. Владимирские и суздальские земли
опустошались татарами за это время пять раз (не считая грабежей при
проходе татарских отрядов во время походов на другие княжества). Четы-
ре раза громили татары «новгородские волости» (два раза в 1273, в 1281 и
1284 гг.), семь раз — княжества на южной окраине (Курск, Рязань, Му-
ром) , два раза — тверские земли. Сильно пострадали от многочисленных
татарских походов второй половины XIII в. русские города Владимир, Суз-
даль, Юрьев, Переяславль, Коломна, Москва, Можайск, Дмитров, Тверь,
Рязань, Курск, Муром, Торжок, Бежецк, Вологда. Целый ряд городов не-
однократно подвергался нападению ордынцев. Так, после нашествия Ба-
тыя Переяславль-Залесский татары разрушали четыре раза (в 1252, 1281,
1282, 1293 гг.), Муром —- три раза, Суздаль — три раза, Рязань — три раза,
Владимир — по меньшей мере два раза (да еще трижды татары опусто-
шали его окрестности).
Если к этому прибавить набеги литовских феодалов и постоянные кня-
жеские усобицы, усиленные вмешательством татар, то представляется кар-
тина постоянной военной опасности и тревоги. Татарские походы нарушали
нормальную жизнь русских княжеств, разоряли города и сельские мест-
ности, препятствовали торговле. Население было терроризировано посто-
янной угрозой смерти или плена. В обстановке постоянных татарских
«ратей», походов литовских феодалов и немцев русский народ не имел
возможности восстанавливать разрушенные нашествием Батыя производи-
тельные силы. Наоборот, разрушения, произведенные «Батыевым погро-
мом», были усилены последующими татарскими вторжениями. Только со
второй четверти XIV в., когда на более или менее значительный срок
прекратились непрерывные татарские «рати» и, по образному выражению
летописца, «бысть тишина велика по всей Русской земле и пересташа
татарове воевати землю Русскую», Северо-Восточная Русь могла заняться
восстановлением производительных сил.
Таким образом, процесс установления монголо-татарского ига над
Северо-Восточной Русью не был «мирным» признанием русскими князья-
ми зависимости от золотоордынских ханов, а проходил в условиях оже-
сточенной классовой борьбы и антитатарских выступлений отдельных фео-
дальных центров.
Установление ига проходило при активном сопротивлении народных
1 А если прибавить «Неврюеву рать» 1252 г.— четыре таких нашествия.
171
масс и открытом содействии части духовных и светских феодалов, которые
сравнительно легко шли на признание зависимости от золотоордынских
ханов, не затрагивавшей их основные классовые интересы. В организации
своего господства над Северо-Восточной Русью монголо-татары старались
опираться на местных князей, в первую очередь на великих князей влади-
мирских.
Борьба народных масс против иноземных завоевателей во второй по-
ловине XIII в. имела не только антитатарский, но и антифеодальный ха-
рактер. Значение этой борьбы исключительно велико, так как именно
сопротивление народных масс обеспечило русским княжествам особое
положение по отношению к Золотой Орде, исключавшее возможность
появления на их территории монголо-татарской администрации. В Севе-
ро-Восточной Руси не сложилось военно-политической баскаческой орга-
низации монгольских феодалов с развитой сетью вооруженных баскаче-
ских отрядов. Подчинение народных масс власти Золотой Орды и сбор
дани осуществлялись местной княжеской администрацией, а баскаки, как
представители ордынского хана, выполняли только контрольные функции.
В последней четверти XIII в. в связи с ослаблением великокняжеской
власти татары перешли к политике прямого военного давления на Русь,
предпринимая для подтверждения ига многочисленные опустошительные
походы. Монголо-татарское нашествие на Русь в XIII в. нельзя сводить к
походу Батыя: это был длительный процесс и целая серия вторжений,
продолжавшихся несколько десятилетий. Поэтому, изучая последствия
монгольского нашествия на Русь, необходимо учитывать и последствия на-
шествия Батыя, и последствия более поздних татарских походов.
QOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOQ
ПОСЛЕДСТВИЯ
МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО
НАШЕСТВИЯ
НА РУСЬ
СУООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООООО
Монголо-татарское нашествие
на Русь, которое нанесло страшный
удар русским феодальным княжест-
вам и привело к установлению над
страной тяжкого иноземного ига, ока-
зало значительно воздействие на ис-
торию Руси. Монголо-татары не мог-
ли, конечно, нарушить дальнейшее
развитие феодальных отношений, но
новые условия, в которые были по-
ставлены русские княжества монго-
ло-татарским завоеванием, обуслови-
ли ряд особенностей этого процесса.
К числу непосредственных по-
следствий монголо-татарского наше-
ствия, которые можно осветить на
материалах второй половины XIII
столетия (хронологические рамки,
очерченные темой спецкурса), отно-
сятся: разрушение производительных
сил страны «Батыевым погромом» и
последующими ордынскими вторже-
ниями; перемещение населения под
воздействием ордынских «ратей»;
разрыв внешнеполитических и торго-
вых связей Руси с соседними страна-
ми в результате иноземного завоева-
ния; упадок русской культуры после
нашествия; влияние иноземного за-
воевания на экономическое и поли-
тическое развитие русских земель.
Изучение истории Северо-Вос-
точной Руси 1 в первые десятилетия
после нашествия Батыя камня на
камне не оставляет от утверждений
некоторых зарубежных историков о
1 О последствиях монголо-татарского
завоевания для Южной Руси см.: В. Т. П а-
ш у т о. Очерки истории Галицко-Волын-
ской Руси. М., 1950; В. В. Мавродин.
Левобережная Украина под властью тата-
ро-монголов. «Ученые записки Ленинград-
ского университета». 1939, вып. 32.
173
якобы «положительном» воздействии монгольского завоевания на покорен-
ные страны. Какой бы стороны жизни феодальной Руси мы ни косну-
лись, везде последствия нашествия были отрицательными, регрессив-
ными.
I
ОПУСТОШЕНИЕ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ
МОНГОЛО-ТАТАРСКИМИ ЗАВОЕВАТЕЛЯМИ
Монголо-татарское нашествие XIII в. сопровождалось страшным опу-
стошением русских земель, разрушением городов, массовой гибелью насе-
ления. Русские княжества лежали в развалинах, запустели целые обла-
сти, население бежало от татарской опасности в леса, переселялось на
безопасные окраины. Колоссальный урон, нанесенный монголо-татарами
производительным силам феодальной Руси, начал восполняться только в
следующем XIV в.
По существу говоря, вопрос о разрушении производительных сил
Руси монголо-татарами является вопросом об экономической основе исто-
рических процессов, происходивших в русских княжествах во второй поло-
вине XIII в.
В советской историографии дается правильная общая оценка тяжелых
последствий «татарских погромов», освещается целый ряд вопросов, свя-
занных с их влиянием на развитие русских земель. Хорошо разработан
советскими историками вопрос о последствиях нашествия для русского
города. Страшный удар, нанесенный завоевателями древнерусскому ре-
меслу, показан в капитальном исследовании Б. А. Рыбакова «Ремесло
древней Руси» (1948). В работах М. Н. Тихомирова и А. М. Сахарова раз-
бираются многие вопросы, связанные с влиянием монголо-татарского за-
воевания на средневековые русские города Ч На основе богатого археоло-
гического материала советскими археологами воссозданы яркие картины
героической обороны и гибели под ударами Батыя ряда русских городов
(Рязани, Владимира, Киева, Чернигова, Вщижа, Колодяжина и многих
других).
Несколько хуже обстоит дело с изучением последствий нашествия
для сельских местностей феодальной Руси. Даже в работах по истории
земледелия и крестьянства, непосредственно связанных с рассматривае-
мым периодом (вторая половина XIII в.), о последствиях монголо-татар-
ского нашествия для русской деревни высказываются только самые общие
1 См.: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956; А. М. Сахаров.
Города Северо-Восточной Руси XIV—XV веков, изд. МГУ, 1959.
174
соображения1. Именно поэтому мы уделяем внимание преимущественно
последствиям нашествия для сельских поселений Северо-Восточной Руси,
а в отношении городов ограничиваемся обзором их состояния во второй
половине XIII в. в основном на материалах уже имеющихся исследований.
Последствия монголо-татарского нашествия на Русь рассматриваются
не как результат только похода Батыя, а как следствие целой серии татар-
ских вторжений, продолжавшихся несколько десятилетий (начиная с «Ва-
тыева погрома»). Такая постановка вопроса дает возможность полнее
представить разрушительные последствия монголо-татарского завоевания,
расширить круг источников, иллюстрирующих состояние русских княжеств
после нашествия, а также облегчает использование археологических ма-
териалов.
1
Монголо-татарское завоевание сопровождалось массовым разрушением
русских городов. Везде, где проходили полчища Батыя, на месте цвету-
щих городов оставались развалины, жители их погибали или уводились
завоевателями в плен. «Множество мертвых лежаша, и град разорен, зем-
ля пуста, церкви позжены», «люди избиша от старца до сущаго младенца»,
«все изобнажено и поругано бедною и нужною смертию», — такими сло-
вами характеризуют летописцы состояние русских городов после нашест-
вия Батыя. Летописные свидетельства о страшном разгроме русских горо-
дов Батыем полностью подтверждаются археологическими данными. Со-
ветскими археологами воссозданы картины гибели ряда русских городов
во время нашествия Батыя. Развалины жилищ, следы массовых пожарищ,
трупы горожан, порубленных саблями или пронзенных татарскими стре-
лами, остатки имущества под рухнувшими постройками, многочисленные
клады, так и не раскопанные погибшими владельцами, — такую картину
дают слои времени татарского погрома в Рязани, Владимире, Чернигове,
Киеве, Колодяжине, Вщиже и других русских городах2.
Не успели русские города оправиться от «Батыева погрома», как на
них снова обрушились татарские «рати». В течение всей второй половины
XIII в. летописцы сообщают, что татары «плениша град», «град и церкви
1 См.: Г. Е. К о ч и н. Развитие земледелия на Руси с конца XIII по конец XV вв.
«Очерки экономики и классовых отношений в русском государстве XII—XVII вв.»,
М.—Л., 1960; А. Д. Горский. Очерки экономического положения крестьян Северо-
Восточной Руси XIV—XV вв., изд. МГУ, 1960.
2 См.: А. Л. М о н г а й т. Старая Рязань. М., 1955; М. К. Каргер. Древний Ки-
ев. М.—Л., 1958; В. К. Гончаров. Древний Колодяжин. КСИИМК, № 41, 1951;
В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1955; Б. А. Рыбаков. Древнерус-
ский город по археологическим данным. Изв. АН СССР. Серия истор., т. 7, № 3, 1950;
его же. Стольный город Чернигов. Удельный город Вщиж. «По следам древних куль-
тур. Древняя Русь». М., 1953 и др.
175
пожгоша», «все пусто сотвориша и пограбиша», «испустошиша и города и
волости». Татарскими походами во второй половине XIII в. снова подверг-
лись разгрому Владимир, Суздаль, Юрьев, Переяславль, Коломна, Москва,
Можайск, Дмитров, Волок, Рязань, Муром, Бежецк, Вологда.
«Батыев погром» и татарские «рати» второй половины XIII в. приве-
ли к заметному упадку русского города. В целом ряде городов Северо-Вос-
точной Руси этот упадок прослеживается археологически по обеднению
слоев послемонгольского времени. Во Владимире раскопки Н. Н. Ворони-
на в 1937—1938 гг. показали, что «культурный слой XIII—XIV вв. харак-
теризуется значительным обеднением инвентаря, поделки из кости стано-
вятся грубее» Ч Такая же картина отмечается Н. Н. Ворониным в Суздале,
где наиболее мощным был слой XII—XIII вв., расположенный под слоем
пожарища (датированного временем монгольского штурма), в Переяслав-
ле-Залесском, где слои XIV—XV вв. оказались «чрезвычайно бедными и
кроме керамики ничего не содержали», в Ярославле1 2 и других городах.
Хорошо прослеживается упадок городского ремесла и культуры после
«Батыева погрома» на примере древнего Мурома. Домонгольский период
в жизни Мурома был временем наибольшего расцвета города, за которым
последовала полоса запустения. На целом ряде вскрытых раскопками
участков выше домонгольского слоя XI—XIII вв., ограниченного угольной
прокладкой (следы татарского погрома), более поздние слои отсутствова-
ли, а на других материалы домонгольского времени, безусловно, количе-
ственно преобладали: «монгольское завоевание привело к длительному
упадку города вплоть до XV—XVI вв.»3. Подобная картина наблюдалась
и при раскопках в городе Чернигове. На целом ряде участков города слой
XII—XIII вв. со следами массового пожара в верхней своей части залегал
на небольшой глубине, а непосредственно над ним размещались слои
XVIII—XIX вв., что свидетельствовало о длительном запустении города
после татарского погрома. По интересному наблюдению Б. А. Рыбакова,
своих прежних домонгольских размеров Чернигов достиг только в
XVIII в.4.
Факт упадка русских городов после нашествия Батыя неоднократно
отмечался в исторической литературе, однако причины этого упадка сво-
дились обычно к последствию похода Батыя (разрушение городов и утра-
1 Краткие отчеты об экспедициях за 1937—1939 гг. Архив ИА (ЛО), ф. 2, on. 1,
№ 258, 1937, стр. 39-40.
2 См.: Н. Н. Воронин. Отчет о работе Суздальского отряда Среднерусской
экспедиции 1958 года. Архив ИА, д. № 1869, стр. 20—21, 32; его же. Раскопки в
Переяславле-Залесском. МИА, № 11, 1949, стр. 239; его же. Раскопки в Ярославле.
МИА, № И, 1949, стр. 192, 178.
3 Н. Н. Воронин. Муромская экспедиция. КСИИМС, в. 21, 1949, стр. 136, 138;
см. также: Отчет Муромской экспедиции 1946 года. Архив ИА, д. № 79, стр. 8—И, 30.
4 См.: Б. А. Рыбаков. Стольный город Чернигов. «По следам древних куль-
тур. Древняя Русь». М., 1953, стр. 94—97.
176
та ими ремесленного населения в результате массовых избиений и увода
ремесленников в Орду). Между тем в упадке русских городов во второй
половине XIII — первой половине XIV в. не меньшую роль сыграли раз-
рушительные силы последующих татарских «ратей» и ухудшение общих
условий развития русского города. Очень показательно, что города, пере-
живавшие в рассматриваемый период упадок, располагались, как правило,
в районах, постоянно подвергавшихся татарским набегам (Владимир,
Суздаль, Муром, Переяславль-Залесский). Другая группа городов, тоже
сильно разгромленных в свое время «Батыевым погромом», но сравнитель-
но мало страдавших от последующих татарских походов, дает другую кар-
тину: признаки упадка здесь менее заметны (Дмитров, Углич, московские
и тверские города). Раскопки П. Н. Третьякова в 1935 г. свидетельствуют
о значительном оживлении городской жизни Углича и образовании в XIV в.
около него «гигантских слобод», которые протянулись по правому берегу
Волги на 9—10 км (культурные наслоения XIV—XV вв.)1. На территории
бывшего Тверского княжества разведки Э. А. Рикмана в 1947 г. обнару-
жили быстрый рост посадов вокруг «провинциальных городков и крепос-
тей XIII—XIV вв.» по Верхней Волге. Посады Ржева, Старицы, Белгоро-
да, Зубцова, Опоки, Кашина, Кснятина, Микулина, Телятьева, Клина и
ряда других «мелких рядовых тверских городов» в XIV—XV вв. «росли и
развивались» 2. Такая же картина наблюдается по некоторым мелким мос-
ковским городам, например, Рузе, в которой Л. А. Голубева в 1948 г. про-
следила «интенсивную жизнь» в XIII—XIV вв.3. Нет следов упадка горо-
да после монголо-татарского нашествия в Звенигороде (раскопки
Б. А. Рыбакова и А. В. Успенской).
Тяжелые последствия для развития русских городов имело не только
непосредственное разрушение их татарскими «ратями». Экономику го-
родов подрывали постоянные опустошения сельских местностей, сельско-
хозяйственных округ городов. Именно это препятствовало восстановлению
нарушенных нашествием Батыя экономических связей города с деревней,
вызывало массовые перемещения сельского населения на более безопасные
северные и западные окраины и усугубляло различия в условиях разви-
тия для городов, расположенных в районах постоянной татарской опасно-
сти (южные окраины, междуречье Клязьмы и Волги, Муромские земли),
и городов на сравнительно безопасных западных и северных окраинах.
Московские, тверские, ярославские города, сравнительно мало страдавшие
от татарских ратей второй половины XIII в., получили возможность быст-
1 См.: П. Н. Третьяков. Отчет о работах Угличской экспедиции ГАИМКА за
1935 г. Архив ИА (ЛО), 1935, д. № ИЗ, стр. 1—2.
2 Отчет Э. А. Рикмана о разведках на территории б. Тверского княжества в
1947 году. Архив ИА, д. № 417, стр. 2, 23.
3 Отчет Л. А. Голубевой о раскопках в Рузе в 1948 году. Архив ИА, д. № 259,
стр. 13.
177
рее ликвидировать последствия «Батыева погрома», что явилось одной из
причин усиления этих княжеств в XIV в.
Вопрос о влиянии монголо-татарского завоевания на судьбы русского
города в той или иной связи неоднократно ставился в советской историо-
графии, что позволяет в общей оценке последствий нашествия для русских
городов опереться на уже имеющиеся исследования. Как явствует из работ
М. Н. Тихомирова, домонгольские города переживали до середины XIII в.
период расцвета. Бурно развивалась городская культура, совершенствова-
лись сложнейшие ремесла, складывались ремесленные объединения, велась
борьба с феодалами за городские вольности. Русские домонгольские города
стояли на пути превращения в города-коммуны. Монголо-татарское на-
шествие XIII г. насильственно прервало проходившие в них социально-
экономические процессы. Именно татарский погром помешал русским го-
родам развиться в такую могучую силу, в какую они превратились в За-
падной Европе, что имело крайне тяжелые последствия для развития
страны в целом. Только в тех районах Руси, которых не коснулся «татар-
ский погром», появились «вольные города» — Новгород, Псков, Полоцк
Монголо-татарское нашествие нанесло страшный удар ремесленному
производству — основе городской культуры. Разрушение городов сопрово-
ждалось массовым уводом ремесленников в ордынский плен; завоеватели
захватывали и средства производства. Русское городское ремесло было
уничтожено. Все сложные ремесла исчезли, возрождение их началось толь-
ко спустя 150—200 лет. В инвентаре деревенских курганов XIII—XIV вв.
совершенно отсутствуют шиферные пряслица, сердоликовые бусы, стек-
лянные браслеты и многие другие ремесленные изделия, обычные для до-
монгольской Руси. Навсегда или надолго исчезло мастерство перегородча-
той эмали, черни, зерни, полихромной поливной строительной керамики.
Целое столетие после монгольского нашествия не возобновлялось камен-
ное строительство в опустошенных завоевателями княжествах (в Новго-
роде — более половины столетия). Беднее стал общий вид русских городов,
почти исчезли каменные постройки; то что строили — строили значительно
хуже, чем в XII — первой половине XIII в. Очень тяжелые последствия
для экономики городов имел разрыв в результате монголо-татарского за-
воевания зародившихся в XII—XIII вв. экономических связей города с
деревней, разрушение организации массового производства на рынок.
Города переживали период упадка. Б. А. Рыбаков пишет, характеризуя
общие последствия «татарского погрома» для развития русских средневе-
ковых городов: «Русь была отброшена назад на несколько столетий, и в те
века, когда цеховая промышленность запада переходила к эпохе первона-
чального накопления, русская ремесленная промышленность должна была
1 См : М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 66, 185, 437
и Др.
178
вторично проходить часть того исторического пути, который был проделан
до Батыя» 1.
Правда, предпосылки для возникновения и развития городов, порож-
денные самой общественно-экономической структурой феодального строя,
не были разрушены монголо-татарским завоеванием, но условия развития
русских городов резко изменились в худшую сторону. Городское ремесло
было подорвано; рыночные связи города с деревней оказались нарушен-
ными; монголо-татарское завоевание усилило отрыв русских городов от
мировых торговых путей. Тяжелые выплаты в Орду, разнообразные «дани»
и «запросы» подрывали еще не окрепшую после «Батыева погрома» эко-
номику русского города. Темпы развития русских городов в силу этого
оказались замедленными, и даже в первой половине XIV в. процесс вос-
становления городской экономики не был завершен2. Порожденная мон-
голо-татарским нашествием XIII в. слабость русских городов, потенци-
альных центров борьбы за политическое объединение страны и будущих
очагов буржуазного развития, имела крайне тяжелые последствия для
дальнейшей истории Руси.
2
Монголо-татарское нашествие XIII столетия нанесло страшный удар
и производительным силам русской феодальной деревни. Летописцы при
описании нашествия Батыя и последующих монголо-татарских вторжений
постоянно упоминают об опустошениях и разрушении сел и деревень, о
массовых избиениях и уводе в ордынский плен жителей, о грабежах та-
тарских отрядов. Во время похода Батыя в 1237—1238 гг. было опусто-
шено все междуречье Оки и Волги: «Несть места, ни вси, ни селъ тацех
редко идеже не воеваша на Суждальской земли», «несть селъ целых» 3.
Позднее сельские местности Северо-Восточной Руси продолжали разорять
многочисленные монголо-татарские походы второй половины XIII в. Необ-
ходимо отметить, что эти походы (за исключением «Дюденевой рати»
1293 г.) наносили ущерб прежде всего сельским местностям, так как горо-
да, за немногими исключениями, не подвергались разгрому и их население
отсиживалось от «татарских ратей» за городскими стенами. Во время
«Неврюевой рати» 1252 г. «Татарове же россунушася по земли... и людии
безъ числа поведоша до конь и скота». В 1281 г. рати Ковгадыя и Алгидая
«села Переясьлавская и Ростовьская пограбиша», «разсыпашася по всей
земли..., около Владимеря, около Юрьева, около Переяславля все пусто
сотвориша», «волости, села и погосты, монастыри пограбиша». Симеонов-
1 Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси, 1948, стр. 525—533, 780—781.
2 См.: А. М. Сахаров. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв., 1959,
стр. 24, 174, 202, 207.
3 ПСРЛ, т. I, стр. 464; т. 18, стр. 57 и др.
179
ская летопись специально подчеркивает, что монголо-татары «по селомъ
скотъ и кони и жита пограбиша, высекающе двери у хоромовъ» Ч Очень
сильно пострадали сельские местности во время «Дюденевой рати» 1293 г.,
когда монголо-татарские отряды прошли от Мурома до Волока и «поло-
жиша всю землю пусту».
Сельские местности Северо-Восточной Руси опустошались не только
во время больших монголо-татарских вторжений, подвергавших разорению
целые области. Большой ущерб крестьянскому хозяйству наносили грабе-
жи и бесчинства, которыми сопровождались любые передвижения татар-
ских отрядов (даже «союзных» с собственными князьями) по русской
территории. Так, в 1275 г. монголо-татары, возвращаясь из совместного с
русскими князьями похода на Литву, подвергли ограблению русские земли
на южной окраине. В Симеоновской летописи дается яркое описание этих
событий: «Татарове же велико зло и велику пакость и досаду сътвориша
христианомъ, идуще на Литву, и пакы назадъ идуще от Литвы, того злее
сьтвориша: по волостемъ, по селамъ дворы грабяще, кони и скоты и име-
ние отъемлюще, и где кого стретили, и облупивше нагого пустятъ, а около
Курска и кострове лнянии в рукахъ потерли и всюды и вси дворы, кто
чего отбежалъ, то все пограбите погании» 1 2. Крестьян грабили все: ордын-
ские отряды, принимавшие участие в княжеских усобицах (что являлось
своего рода «вознаграждением» за помощь), баскаки, охрана многочислен-
ных «царевых послов» и «царевичей». Недаром в одной из правых грамот
первой половины XV в. в числе причин, которые привели к запустению
села близ проезжей дороги, указывается: «послы татарские тою же доро-
гою ходили» 3.
Экономику феодальной деревни подрывали не только постоянные ра-
зорения крестьянского хозяйства. Не менее тяжелой была утрата в резуль-
тате «татарских погромов» части сельского населения. Татарские вторже-
ния сопровождались массовыми избиениями и уводом «в полон» жителей.
Летописи этого времени буквально пестрят упоминаниями о том, что мон-
голо-татары «людей без числа поведоша», «со многим пленом отъидоша
во Орду», «множьство бесчисленно христиан полониша, а иних оружьем
иссекоша» и т. д. Даже леса не всегда были надежной защитой от насиль-
ников. Во время «Дюденевой рати» монголо-татары «люди из лесов изве-
доша». Много людей погибало от морозов и болезней в лесах, где населе-
ние спасалось от ордынских вторжений, а также от голодовок и эпидемий,
неизбежных при возвращении в разоренные деревни. Именно тяжелы-
ми последствиями монголо-татарских вторжений второй половины
XIII в. объясняются следовавшие один за другим «глады» и «моры»,
1 ПСРЛ, т. I, стб. 473, 525; т. 7, стр. 176; т. 18, стр. 78.
2 ПСРЛ, т. 18, стр. 74.
3 АСЭИ, т. 2, № 411.
180
на связь которых с нашествием правильно указывают К. Г. Васильев
и А. Е. Сегал Ч
В результате многократных монголо-татарских вторжений и их по-
следствий численность сельского населения в районах, подвергавшихся
«татарским погромам», значительно сократилась. Забрасывались пашни,
превращались в пустоши деревни. Епископ Серапион писал в 70-х годах
XIII в., характеризуя тогдашнее состояние русских земель: «Кровь отец и
братья нашея, аки воды многа землю напои..., множащася же братья и
чады наша в плен ведены быша, села наши лядиною поростоша» 1 2. В из-
вестном житии Михаила Черниговского так описывается состояние кня-
жества после «Батыева погрома»: «Села отъ того нечестиваго Батыева
пленениа запустеша и ныне лесомъ зарастоша, точию знамениа имень
имъ памятию отъ рода в родъ предпосылаются» 3. Автор «Повести о граде
Курске» дает картину полного запустения Курской земли, которая после
нашествия Батыя «разорена сущу бывшу» и «от многих лет запустения
великим лесом поростоша и многим зверем обиталище бывша» 4. Примерно
так же описывается состояние русских земель на южной окраине в повести
О хождении Пименовом в Царьград (XIV в.): «Бысть же сие путное шест-
вие печално и унынливо, бяще бо пустыня зело всюду, не бе видети тамо
ничтоже, ни града, ни села... пусто же все и не населено, нигде бо видети
человека, точно пустыня велия» 5. Даже в середине XV в. источники неод-
нократно упоминали о селах и деревнях, которые «опустели от татар»,
«разошлись люди от татар» и т. д.
Свидетельства письменных источников, достаточно красноречивые, но
очень разрозненные и по своему характеру (жития, проповеди) допускав-
шие вполне объяснимые преувеличения и литературные штампы, дают
только самое общее представление о последствиях монголо-татарского на-
шествия для сельских местностей Северо-Восточной Руси. Их существенно
дополняют археологические материалы, однако при использовании этих
материалов возникают значительные трудности. Различные районы Севе-
ро-Восточной Руси археологически обследованы очень неравномерно, что
затрудняет систематизацию и делает невозможным применение статисти-
ческого метода. Осложняет использование археологических данных и от-
сутствие точных датировок сельских поселений периода монголо-татар-
ского нашествия. При раскопке городов обнаруживается большое количе-
ство разнообразного археологического материала, который в комплексе
1 См.: К. Г. В а с и л ь е в, А. Е. Сегал. История эпидемий в России. М., 1960,
стр. 24 и др.
2 Е. Петухов. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII века. СПб.,
1888. Приложения II, III, стр. 5, 8.
3 ПСРЛ, т. 15, стр. 386.
4 «Повесть о граде Курске» опубликована в «Календаре и памятной книге Кур-
ской губернии на 1888 год», стр. 260.
5 ПСРЛ, т. II, стр. 96.
181
допускает возможность датировки, обычным же материалом раскопок
поселений сельского типа являются фрагменты керамики, часто очень
немногочисленные. Однако, несмотря на эти трудности, использование
археологического материала для исследования данной проблемы может
дать важные результаты.
В археологической литературе довольно определенно выделяются
домонгольские памятники XI—XIII вв. Конечно, известная часть их по-
гибла в силу других причин (пожары, эпидемии, феодальные войны, на
юге — набеги половцев), однако прекращение жизни на городищах и се-
лищах до середины XIII в., как представляется, не было массовым, по
крайней мере, для Северо-Восточной Руси, где XII — первая половина
XIII в. были временем большого хозяйственного оживления: появлялись
новые города, быстро росло население, значительных успехов достигло
сельское хозяйство. Только монголо-татарское нашествие, сопровож-
давшееся опустошением обширных областей и гибелью населения, могло
быть причиной массового запустения домонгольских поселений сельского
типа.
Далеко не все поселения, запустевшие в XIII в., погибли во время
похода Батыя, но представляя монголо-татарское нашествие на Русь как
целую серию вторжений, продолжавшихся и во второй половине столетия,
можно с большой долей вероятности отнести прекращение жизни на мно-
гих домонгольских городищах и селищах к его последствиям. Это предпо-
ложение тем более вероятно, что запустение ряда сельских поселений
домонгольского времени археологи прямо связывают с последствиями на-
шествия. К таким поселениям относятся, например: Гочевское городище
на Пеле, городище и селище у с. Пировы на Клязьме, городище у с. Новая
слобода на Сейме, городище Вырь в Белопольи, селище у д. Лебедки, не-
сколько домонгольских поселений под Угличем и другие (раскопки
Б. А. Рыбакова, В. В. Седова, Д. Т. Березовца, М. В. Фехнер и др.).
Археологический материал сельских поселений X—XIII вв. уже под-
вергался определенной систематизации в литературе. Прежде всего сле-
дует отметить сборник «Очерки по истории русской деревни X—XIII вв.»,
вышедший в 1956 г. под редакцией Б. А. Рыбакова. В указателе сельских
поселений и курганов X—XII вв., приложенном к сборнику, обобщается
материал этого рода по всей территории Северо-Восточной Руси. Из 371
домонгольского поселения, упомянутого в указателе, 105 прекратили су-
ществование не позднее XIII в., 6 запустели в это время на два-три сто-
летия и только 46 имели наряду с домонгольскими слоями археологиче-
ский материал XIV—XV вв. (остальные поселения не датированы или
прекратили существование в более ранний период). Если исключить сель-
ские поселения районов, в меньшей степени подвергавшихся «татарским
погромам» (новгородские волости, Тверское княжество, ярославские и
углицкие земли по Волге), то получается еще более показательная карти-
182
на: 88 домонгольских поселений прекратили существование в XIII в. и
только 9 продолжали существовать в XIV и более поздних веках Ч
Конечно, приведенные цифры ни в коем случае не являются абсолют-
ными: многие домонгольские городища и селища исчезли под позднейши-
ми поселениями, значительная часть их не датирована, а датировка осталь-
ных, возможно, нуждается в серьезных уточнениях, но основной факт —-
запустение домонгольских селищ на территории Северо-Восточной Руси в
связи с монголо-татарским нашествием XIII в. — прослеживается, на наш
взгляд, с достаточной определенностью.
Это в значительной степени подтверждается и археологическими ма-
териалами по отдельным районам Северо-Восточной Руси. В пределах Ря-
занского княжества, довольно обстоятельно изученного археологически,
многие домонгольские поселения прекратили существование не позднее
XIII в. (особенно по реке Прони). Показательны результаты сплошного
обследования центральных районов Смоленской земли В. В. Седовым. По
его наблюдениям, и в этом районе поселения XI—XIII вв. наиболее мно-
гочисленны— их зарегистрировано 89. В XIV—XV вв. число поселений
сократилось до 52, причем они по количеству дворов были почти вдвое
меньше поселений домонгольского времени1 2. Систематический материал
имеется по районам средней Волги. На участке Волги от Углича до реки
Мологи при сплошном обследовании обнаружено 29 селищ периода раннего
феодализма и только 8 поселений XIV—XVII вв. (имеются в виду только
датированные памятники). В районе Углича все 16 древнерусских селищ,
обследованных в 1955—1956 гг. М. В. Фехнер, погибли в XIII в., о чем сви-
детельствует полное отсутствие соответствующих находок. М. В. Фехнер
связывает запустение этих поселений «с нашествием татар»3. Массовое
прекращение жизни на домонгольских городищах в этот период (отсутст-
вие археологических материалов XIV—XVII вв.) прослеживается также в
бассейне верхней и средней Оки, на верхней Десне, по Сейму и Пслу. Ряд
домонгольских памятников, прекративших существование после монголо-
татарского нашествия, обнаружены на Клязьме и к северу от нее (в пре-
делах Владимирского, Переяславского, Суздальского и Юрьевского кня-
жеств).
В целом, несмотря на фрагментарность и несистематический харак-
тер археологического материала, запустение сельских поселений в XIII в.
в результате монголо-татарского нашествия прослеживается почти по всей
территории Северо-Восточной Руси, причем размещение домонгольских
1 «Очерки по истории русской деревни X—XIII вв.». «Труды ГИМ», вып. 32. М.,
1956, стр. 151—183.
2 См.: В. В. Седов. Сельские поселения центральных районов Смоленской
земли (VIII—XV вв.). МИА, № 92, 1960, стр. 24—25.
3 Отчеты М. В. Фехнер о раскопках на территории Угличского района в 1955 и
1956 гг. Архив института археологии АН СССР, № 1143 и 1228.
183
городищ и селищ, запустевших в это время, в общем территориально сов-
падает с районами, которые известны по данным письменных источников
как наиболее часто опустошавшиеся татарами. К числу таких районов
относятся: владимирские земли по Клязьме, Рязанское княжество, земли
по верхней Оке и Сейму, Переяславское княжество. В этих районах до-
монгольские городища и селища, запустевшие не позднее XIII в., числен-
но преобладают.
Несколько иная картина прослеживается по районам, которые извест-
ны как сравнительно безопасные от монголо-татарских вторжений второй
половины XIII в.: Московскому княжеству (за исключением восточных и
западных окраин), Тверскому и Ярославскому княжествам, землям по
средней Десне (в районе Брянска и ниже) и некоторым другим. В этих
районах наряду с городищами и селищами домонгольского времени имеет-
ся довольно много сельских поселений со слоями XIV—XV вв., что сви-
детельствует о сохранении на них жизни и даже о притоке населения из
опустошаемых районов. В частности, для провинциальных городков Твер-
ского княжества два столетия после «Батыева погрома» были временем
значительного роста и развития. В Ярославском княжестве на участке
Волги от Ярославля и выше селищ со слоями XIV—XV вв. зафиксировано
почти вдвое больше, чем прекративших существование в XIII в., а на
Шексне последние вообще отсутствуют. Значительное количество поселе-
ний со слоями XIV—XV вв. обнаружено на средней Десне в районе
Брянска-Любеча (раскопки Б. А. Рыбакова, Ф. М. Заверняева, В. П. Ле-
венка). Сохранение жизни на ряде домонгольских городищ в этом районе
неплохо иллюстрирует отмечавшийся в литературе факт перемещения
центра политической жизни Черниговской земли на север, к Брянску L
Примерно такая же картина прослеживается и по Московскому княжест-
ву. Следует, однако, отметить, что во всех этих районах последствия мон-
голо-татарского нашествия были достаточно тяжелыми, о чем свидетель-
ствует прекращение жизни на многих домонгольских городищах и се-
лищах.
О влиянии монголо-татарского нашествия на размеры и размещение
сельских поселений можно судить лишь по немногочисленным археологи-
ческим данным, не позволяющим с достаточной определенностью выяс-
нить тенденции изменения сельских поселений. Можно предположить,
что селища уменьшались в размерах, переносились из-за постоянной «та-
тарской опасности» с открытых берегов рек в леса, под защиту чащоб
и болот. В. В. Седов отмечает, во всяком случае, что в XIV—XV вв. особо
крупные селища исчезают, а количественно преобладают небольшие сели-
ща, которые по числу дворов были почти вдвое меньше, чем домонголь-
1 См.: В. В. Мавродин. Левобережная Украина под властью татаро-мон-
голов. «Ученые записки ЛГУ», № 32, 1939, стр. 47.
184
ские L На среднем Дону, т. е. в районе, постоянно подвергавшемся набе-
гам из степи, в рассматриваемый период исчезают поселения на открытых
местах, а селища небольших размеров (3—4 землянки) размещаются
в лесах: селиться у больших рек и на открытых водоразделах люди избе-
гали 1 2. Можно предположить, что подобная тенденция (может быть, менее
ярко выраженная) имела место и в других районах Северо-Восточной
Руси.
В совокупности свидетельства письменных источников и археологи-
ческие материалы дают картину тяжелых последствий монголо-татарского
нашествия XIII в. для сельских местностей Северо-Восточной Руси.
Следует отметить, что аналогичная картина прослеживается и на
территории Южной и Юго-Западной Руси, где также имело место массо-
вое прекращение жизни на домонгольских городищах и селищах. Обоб-
щенный археологический материал такого рода имеется по Северной Бу-
ковине, бассейну Роси и Россавы, району Киева, западным областям
Украинской ССР и некоторым другим районам3.
3
Ущерб, наносимый народному хозяйству феодальной Руси монголо-
татарскими завоевателями, не ограничивался опустошениями и грабежа-
ми во время многочисленных татарских «ратей». После установления ига
огромные ценности уходили из русских земель в виде ордынских «даней»
и «запросов», что подрывало и без того ослабленную нашествием эконо-
мику Руси. Завоевателями была создана целая система ограбления поко-
ренных народов, которая не давала им оправиться после разгрома и имела
целью увековечить тяжкое иноземное иго. 14 видов ордынских «даней»
и других «тягостей» опутывали русские земли.
Центральное место в системе «ордынских тягостей» занимала «дань»,
известная по источникам под названием «царева дань», «дань десятин-
ная», «выход» и просто ««десятина». Дань была постоянным налогом, со-
биравшимся в пользу ордынского хана с городского и сельского населения
(по переписи от дани освобождалось только духовенство и «церковные
люди»). Единицей обложения при сборе дани было хозяйство (в городах —
дом, в сельских местностях — соха, плуг, деревня). О размерах дани
источники не дают определенных сведений. В. Н. Татищев указывает, что
1 См.: МИА, № 92, 1960, стр. 23, 25.
2 См.: В. П. Л е в е н о к. Археологический отчет о разведках на верхнем Сей-
ме и среднем Дону в 1958 г. Архив Института археологии АН СССР, стр. 33.
3 См.: Б. А. Тимощук. Древнерусские поселения Северной Буковины.
КСИИМК, № 57, 1955; В. И. Д о в ж е н о к. Городища и селища па Роси и Россаве.
КСИА АН УССР, № 5, 1955; О. Р а т и ч. Древнерусские археологические памятники
на территории западных областей УССР. Киев, 1957; П. А. Раппопорт. Обследова-
ние городищ в районе Киева. «Археология», т. VII, 1952 и др.
185
«дань урочная со всея земли» собиралась великим князем Василием «по
полугривне с сохи, а в сохе числища два мужи работник», а сверх того
«и дары многи, и выход особ»1. С. Соловьев приводит выдержку из письма
Едигея к великому князю Василию Дмитриевичу, из которой явствует,
что серебро в Орду отсылалось из следующего расчета «по рублю дань
с двух сох» 2. По свидетельству летописцев 1384 г. дань в Орду платили
«съ всякие деревни по полтине» 3. Правда, последнее свидетельство отно-
сится к XIV в., но его, как нам представляется, можно распространить
и на более ранний период ига, так как новых переписей после «числа»
1273 г. не проводилось, и в XIV в. дань собиралась «по давним сверт-
кам» 4. Татарская «дань» в размере «по полугривне с сохи» или «со всякие
деревни по полтине» тяжелым бременем ложилась на крестьянское хо-
зяйство.
Кроме «царевой дани», на крестьянское население в качестве посто-
янных «ордынских тягостей» ложились «поплужное», «ям» и «подводы».
Имеются данные о замене некоторых из этих «тягостей» (например, «яма»)
определенными выплатами серебром. «Дань», «поплужное», «ям», «под-
воды» раскладывались на все крестьянские хозяйства одинаково, так как
незначительные в тот период имущественные различия среди крестьян
не могли практически учитываться сборщиками дани. Кроме этих сборов,
практиковался ряд налогов с торговли и ремесленного производства:
«тамга», «мыт» и др. Величину их определить невозможно, источники ни-
чего по данному вопросу не сообщают 5.
Кроме постоянных налогов, монголо-татары прибегали к нерегуляр-
ным сборам. К их числу относятся прежде всего «запросы», т. е. едино-
временные требования хана о присылке крупных сумм сверх установлен-
ной дани на военные расходы, расходы по управлению и т. д. Эти «запро-
сы» часто были очень значительными. Например, в Волжской Булгарии
один из таких «запросов» привел к тому, что жители «были вынуждены
продавать своих детей, нуждаясь в деньгах» 6.
Очень обременительными были различные «дары» и «почестья» — по-
дарки, отсылаемые в Орду или подносимые на месте царевым послам,
«царевичам», баскакам и т. д. («поминки», «поклонное», «выходное», «па-
мятное», «становое», «выездное», «мимоезжее»). В пользу хана, его род-
ственников, а также отдельных представителей монгольской феодальной
аристократии собиралась особая «пошлина»: «царева пошлина, царицина,
1 В. Н. Татищев, т. V, 51.
2 С. М. Соловьев (изд. 1960 г.), т. 3, стр. 492.
3 ПСРЛ, т. VIII, стр. 49. О том же сообщает Н. М. Карамзин со ссылкой на Тро-
ицкую летопись (т. V, стр. 34).
4 ДДГ, стр. 20.
5 В Китае, по данным К. А. Стратонинского, монголы брали с купцов в виде
торговой пошлины 7зо стоимости товара (Указ, соч., стр. 26).
6 Тизенгаузен, I, 235.
186
князей, рядцев, дороги, посла» Ч Тяжелым бременем ложился на кресть-
янское хозяйство «корм», который вымогали татары при проезде через
русские земли. Источники упоминают много видов этой повинности: «кор-
мы наши и коней наши», «корм послов наших или цариц наших или на-
ших детей» и т. д. К нерегулярным ордынским «тягостям» относилась
также обязанность по повелению хана «рать сбирати, где восхочем воева-
ти», и ханская «ловитва» (охота) 1 2.
Определить точно общую сумму татарских даней с русских княжеств
не представляется возможным. Известные цифры «ордынского выхода»,
приводившиеся в духовных и договорных грамотах русских князей
XIV—XV вв., распространяются только на определенную часть террито-
рии Северо-Восточной Руси (Московское княжество, Нижний Новгород,
отдельные города Поволжья) и не дают общей суммы дани. Кроме того,
они относятся исключительно к постоянной «царевой дани» и, может быть,
к денежному выражению некоторых других тягостей (тамга, ям) и не
учитывают выплаты в Орду нерегулярных сборов (различные «запросы»,
«дары», «поминки», «корм»). Однако и эти далеко не полные цифры «ор-
дынского выхода» составляют огромные по тем временам суммы. По до-
кончанию великого князя Дмитрия Ивановича с Владимиром Серпухов-
ским (1389 г.) «ордынская тягость» Московского княжества выражается
в сумме 5000 рублей, а по докончанию 1396 г. «в семь тысяч рублей».
Духовная грамота Владимира Серпуховского (1401—1402 гг.) сообщает
о «новгородском выходе» в 1500 рублей3. Кроме того, отдельно, помимо
«московского выхода», платили дань в Орду рязанский, тверской и другие
великие князья.
Татарские дани обычно отправлялись в Орду в виде серебряных слит-
ков — «саумов». Источники неоднократно упоминают также об отправке
в Орду золота и серебра в гривнах и рублях 4. В Орду из русских княжеств
шло такое большое количество серебра, что у восточных авторов сложи-
лось представление о Руси как о стране серебряных рудников. Арабский
автор 30-х годов XIV в. даже писал, что в стране русских имелись «сереб-
ряные рудники и из страны их привозят саумы, т. е. серебряные слитки» 5.
Марко Поло также утверждал, что у русских «много серебряных руд, до-
бывают они и много серебра» 6.
Постоянная утечка серебра и других драгоценных металлов в резуль-
тате татарских погромов и систематического ограбления при помощи дани
имела тяжкие последствия для экономики феодальной Руси. В Северо-
1 СГГД, т. II, СПб., 1819, стр. 5.
2 Т а м же, стр. 9.
3 См.: ДДГ, стр. 31, 44, 74.
4 См.: ДДГ, стр. 48; ПСРЛ, т. VIII, стр. 48; Рубрук, стр. 86.
6 Тизенгаузен, I, 303.
6 Марко Поло. Путешествие, 1940, стр. 263.
187
Восточной Руси, особенно в «низовских землях», с середины XIII в. на-
блюдается своеобразный «серебряный голод». Отлив серебра привел к рез-
кому уменьшению веса серебряной гривны: она уменьшилась вдвое,
с 195 г до 97,5 г (разрубленная пополам гривна стала называться рублем).
Показательно, что в Новгороде и Пскове, непосредственно не подвергав-
шихся татарскому погрому, сохранилась прежняя серебряная гривна ве-
сом 195 г. Нехватка серебра отрицательно сказывалась на развитии то-
варно-денежных отношений.
4
Монголо-татарское нашествие XIII в. нанесло тяжелый удар куль-
туре древней Руси. В огне татарских погромов погибли многие драгоцен-
ные памятники русской литературы и письменности. «Библиотеки», обыч-
ные для домонгольской Руси, стали редкостью. Летописцы, рассказывая
о разгроме русских городов, горестно отмечают, что монголо-татары «кни-
ги одраша». Летописи, хронографы, поучения, жития, поэтические по-
вести домонгольского времени дошли до нас в редких списках, к тому же
сильно испорченных малограмотными переписчиками. Только в одном
списке сохранился изумительный образец древнерусской литературы —
«Слово о Полку Игореве», имевший, несомненно, широкое распростране-
ние в домонгольской Руси.
Монголо-татарское нашествие привело к длительному упадку русско-
го летописания, которое в домонгольское время достигло очень высокого
уровня развития. Упадок летописания после «Батыева погрома» проявил-
ся в прекращении летописной работы во многих крупных культурных
центрах феодальной Руси (в разоренной старой Рязани, в сожженном
Батыем и подвергавшемся многочисленным татарским «ратям» Влади-
мире, в Чернигове, Киеве). Работы по составлению общерусского лето-
писного свода были перенесены в Ростов, мало пострадавший от нашест-
вия. Именно в Ростове, по мнению М. Д. Приселкова, был составлен обще-
русский свод 1239 г.1.
Упадок русского летописания проявился также в значительном обед-
нении содержания летописей. Летописные записи стали краткими, почти
совершенно отсутствовали в них обобщения разнородных событий, утра-
тилась живость изложения домонгольских летописцев. Лаконичные запи-
си о поездках князей «в Орду», о татарских «ратях» и литовских «наез-
дах», о церковных событиях и усобицах князей — вот, по существу, и все
содержание летописей за вторую половину XIII в. Летописные своды этого
времени являлись, как правило, простой компиляцией, механическим соб-
ранием предыдущих записей, не объединенных «политической волей» ле-
1 См.: М. Д. Приселков. История русского летописания. Л., 1940, стр. 91—93.
188
тописца. «Именно в этой безидейности летописания,— отмечает Д. С. Ли-
хачев, — сильнее всего сказалось тлетворное влияние чужеземного ига» Ч
Тлетворное влияние монголо-татарского ига, которое «оскорбляло
и иссушало саму душу народа, ставшего его жертвой» (К. Маркс), про-
явилось и в переработке антитатарских памятников письменности, а так-
же в стремлении церковных летописателей смягчить описание ужасов и
жертв нашествия. Так было смягчено антитатарское «житие» Михаила
Черниговского, к которому для оправдания убийства этого князя в Орде
была добавлена запись об избиении им татарских послов1 2. Несомненно,
смягченными являются записи северо-русских летописцев о гибели в Мон-
голии великого князя Ярослава Всеволодовича: они весьма неопределен-
но отмечают, что князь Ярослав «преставися во иноплеменницех, ида от
Кановичь», в то время как антитатарски настроенный южнорусский лето-
писец прямо утверждает, что великого князя «зелиемь оумориша»3.
Некоторые летописцы, отражая политику сотрудничества с татарами вла-
димирских великих князей и протатарскую позицию церковников, дают
искаженную картину «Батыева погрома», преуменьшают зверства мон-
голов. Так, в Лаврентьевской летописи ничего не говорится о героической
обороне Козельска, очень скупо освещаются события обороны Киева и
других южнорусских городов, совершенно ничего не сообщается о «льсти»
и вероломстве монголо-татар, а в записях второй половины XIII в. по от-
ношению к ордынским ханам выдерживается вполне лояльный тон. Вла-
димирские летописцы с удовлетворением отмечают, что русских князей
принимали в Орде «с честью» и отпускали «много почтиша».
Однако, несмотря на страшный удар, нанесенный монголо-татарским
нашествием, нить общерусского летописания ни разу не прерывалась.
Из Владимира, разгромленного Батыем, работа по составлению общерус-
ского свода была перенесена в Ростов, затем в Тверь, усилившуюся в на-
чале XIV в., а в XV в. — в Москву. Возобновилось местное летописание
в ряде других феодальных центров. В многочисленных списках расходи-
лись по русской земле лучшие произведения русской домонгольской ли-
тературы, и прежде всего «Повесть временных лет», которая напоминала
русским людям о былой независимости. Призыв автора «Повести» к объ-
единению Руси, к борьбе с кочевниками по-новому звучал в условиях ига,
призывая народ к сопротивлению монголо-татарским завоевателям. Вос-
становление культурных ценностей было частью общей борьбы русского
народа с ненавистным иноземным игом.
Процесс восстановления культурных ценностей, разрушенных наше-
ствием, по мнению М. Н. Тихомирова, «подспудно происходил во всех рус-
1 Д. С. Лихачев. Русские летописи. М.—Л., 1947, стр. 280—281.
2 См.: В. О. Ключевский. Древнерусские жития как исторический источ-
ник. М., 1871, стр. 147.
3 ПСРЛ, т. 2, стб. 808.
189
ских землях уже через 3—4 десятилетия после «Батыевой рати» 1237—
1240 гг.» Ч С 70-х годов началось восстановление письменной традиции.
Церковный собор 1274 г. наряду с борьбой против нарушений церковных
установлений положил начало работе по созданию церковно-юридиче-
ских сборников — «Кормчей книги». В последней четверти XIII в. в Се-
веро-Восточной Руси появился ряд новых «кормчих»: «Рязанская Корм-
чая» — 1284 г., «Софийская Кормчая» — 1278—1280 гг., вышедшее в конце
XIII в. «Мерило Праведное» — своеобразное руководство для гражданских
судов и т. д. Появление в последней четверти XIII в. ряда церковно-юри-
дических сборников (кормчих) способствовало восстановлению юридиче-
ских норм, расшатанных татарскими погромами, укрепляло государствен-
ный аппарат русских княжеств. М. Н. Тихомиров указывает еще на одну
важную сторону работы по составлению «кормчих»: она была связана с
общей борьбой русского народа против иноземного ига, противопоставляя
юридические нормы русских церковно-юридических сборников татарской
власти. Работа по составлению кормчих явилась началом «консолидации
народных сил для отпора татарским захватчикам» Ч
II
МОНГОЛО-ТАТАРСКИЕ ВТОРЖЕНИЯ И ПЕРЕМЕЩЕНИЕ НАСЕЛЕНИЯ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ X В.
Одним из последствий монголо-татарского нашествия XIII в. были
значительные изменения в размещении населения Северо-Восточной Ру-
си. Массовые переселения в поисках большей безопасности приводили к
частичному запустению отдельных русских княжеств и перемещению
центров политической жизни.
В исторической литературе перемещение населения Северо-Восточной
Руси рассматривалось в основном в связи с проблемой «возвышения Моск-
вы» (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, М. К. Любавский, А. К. Пресняков
и др.) или с так называемой «колонизацией Севера» (А. А. Кизеветтер,
С. Ф. Платонов, А. А. Савич). Эти исследования опирались преимущест-
венно на материалы XIV—XVII вв. и почти совершенно не рассматривали
перемещения населения во второй половине XIII в., непосредственно по-
сле нашествия Батыя. По существу, перемещением населения в интересую-
1 М. Н. Тихомиров. Воссоздание русской письменной традиции в первые
десятилетия Татарского ига. «Вестник истории мировой культуры», 1957, № 3,
стр. 9, 12.
190
щий нас период обстоятельно занимался только А. Н. Насонов. Он писал,
что массовое бегство населения из Владимирского княжества, с земель по
Клязьме, началось немедленно после похода Батыя: после падения столи-
цы княжества «оставшееся население Владимира бежало... на Север, за
Волгу, на территорию Ростовского княжества» и в основной своей массе
не возвратилось после отхода татар L Начало второго этапа перемещения
населения А. Н. Насонов относит к 60—70-м годам XIII в., когда «из Рос-
товского края от ордынских властей и под страхом разорения от татарских
ратей, приходивших с юго-востока, население разбегалось и сбивалось на
западные окраины Северо-Восточной Руси» 1 2. На наш взгляд, эта схема
нуждается в пересмотре.
Прежде всего вызывает сомнение утверждение А. Н. Насонова о том,
что массовое бегство населения из владимирских земель по Клязьме на-
чалось сразу же после нашествия Батыя. Конечно, страшный «Батыев
погром», опустошивший большую часть Северо-Восточной Руси, не мог не
вызвать известного перемещения населения. Слухи о приближении мон-
голо-татарских полчищ собирали людей в города, под защиту крепких
стен княжеских столиц, других — загоняли в непроходимые лесные ча-
щобы. Часть населения бежала при приближении татар на север, за Вол-
гу, где собирал полки великий князь Юрий Всеволодович. Гонец из Влади-
мира, прискакавший в воинский стан на реке Сити, докладывал великому
князю: «Владимир взят..., а избывшие люди к тебе идут» 3. Однако значи-
тельная часть населения Северо-Восточной Руси пряталась в лесах, не ус-
пев уйти от стремительно наступавших татар, а остальные вернулись на
старые места после отхода Батыя в половецкие степи. Нельзя не учиты-
вать и того обстоятельства, что поход Батыя, несмотря на нанесенные им
страшные опустошения, был кратковременным актом, после которого
наступил длительный перерыв в татарских вторжениях. Под 1238 г. лето-
писи содержат ряд записей о возвращении населения в разгромленную
татарами Владимирскую землю, о восстановлении городов и новом засе-
лении сел, о действиях нового великого князя Ярослава Всеволодовича по
восстановлению хозяйства и управления. Лаврентьевская летопись оце-
нивает начало великого княжения Ярослава Всеволодовича как время,
когда русскую землю «избави Богъ рукою своею крепкою от безбожных
Татаръ» и новый великий князь стремился навести порядок и восстано-
вить светские и духовные законы («поча ряды рядити» и «судити лю-
демъ») 4. Софийская I летопись отмечает, что «по первомъ взятии Батые-
ве великый князь Ярославъ Всеволодичь обнови землю Суздальскую...
и множество людии собра». О возвращении населения во Владимирскую
1 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 37—38.
2 Т ам же, стр. 67.
3 ПСРЛ, т. 7, стр. 141.
4 ПСРЛ, т. I, стб. 467.
191
землю после похода Батыя сообщают и другие летописи. Воскресенская
летопись подчеркивает, что Ярослав Всеволодович «поча грады, разорен-
ные от Батыя, ставити по своим местам». Как период, когда во Владимир-
скую землю возвращалось население и там налаживалась нормальная
жизнь, представляет начало великого княжения Ярослава Всеволодовича
и летописец XVI в.: «Великому же князю Ярославу Всеволодичу, жи-
вущу въ смятении людей своихъ, приходяще грады и села своя, и насе-
ляше ихъ жителми, и поновляше грады стенами, разоренный отъ Батыя,
и посаждаше въ нихъ жителей, и облехчеваше данмы и оброки жителемъ
селскимъ и градскимъ, и утешаше люди своя» Ч
Население, возвратившееся во Владимирскую землю после похода
Батыя, было настолько значительным, что уже в следующем 1239 г. Ярос-
лав Ярославич мог собрать для похода против литовцев большие силы
и «иде Смолиньску на Литву, и Литву победи».
Возвращалось население и в разоренную Батыем Рязанскую землю.
Рязанский князь Ингвар Ингоревич, вернувшийся после отхода Батыя
в Рязань, «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри со-
гради, и пришельцы утеши, и люди многы собра, и бысть радость кресть-
яном, их же избави Бог от безбожных татар» 1 2.
Свидетельства письменных источников о восстановлении Рязани и о
возвращении в нее населения подтверждаются археологическими данны-
ми. А. Л. Монгайт указывает на «довольно интенсивную жизнь Старой
Рязани после Батыева погрома»: разрушенные церкви были восстановле-
ны после пожара 1237 г., на кладбище имелись более поздние погребения,
ряд вещей относился ко времени после монголо-татарского нашествия.
Старая Рязань оставалась даже столицей княжества, которая лишь
в XIV в. была перенесена в Переяславль-Рязанский, причем, по мнению
А. Л. Монгайта, «причиной этого было не первоначальное разорение Ря-
зани, от которого она успела уже оправиться, а последующие нападения
татар ввиду близости Старой Рязани в степи» 3.
Восстановлению населения Владимирской земли после «Батыева
погрома» способствовало то обстоятельство, что в течение ряда лет (по
существу, до самой Неврюевой рати 1252 г.) монголо-татары не предпри-
нимали крупных походов в Северо-Восточную Русь, а владимирские ве-
ликие князья нашли определенные формы взаимоотношений с Ордой, га-
рантировавшие, казалось бы, от повторения «Батыева погрома». Этим
объясняется тот небезынтересный факт, что после возвращения великого
1 ПСРЛ, т. 5, стр. 186; т. 7, стр. 143, 245; т. 10, стр. ИЗ; т. 15, стр. 273; т. 19,
стр. 9; т. 24, стр. 94 и др.
2 «Повесть о приходе чудотворного образа Николина Зарайского из Корсуни-
града в пределы Рязанские». Временник ОИДР, кн, 15, 1852, стр. 18, 21.
3 А. Л. М о н г а й т. По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953,
стр. 320.
192
князя Ярослава Всеволодовича из Орды и утверждения его «в отца место»
начинается переселение во владимирские земли из южных, опустошаемых
непрерывными набегами татар и Литвы княжеств. К сожалению, этот
процесс почти не нашел отражения в источниках. Только «Степенная кни-
га» (возможно преувеличивая масштабы этого переселения) сообщает, что
Ярослав Всеволодович, вернувшись из Орды, «множество людий собра»,
причем люди «сами прихожаху къ нему въ Суждьскую землю отъ славный
реки Днепра и от всех странъ Русския земьли: Галичане, Волыньстии,
Кияне, Черниговьцы, Переяславцы и славнии Киряне, Торопьчане, Меня-
не, Мещижане, Смольняне, Полочане, Муромьцы, Рязаньцы... И тако мно-
жахуся» *.
Причиной массового перемещения населения из владимирских земель
на север и на запад было не нашествие Батыя, а непрерывные татарские
рати последней четверти XIII в., значение которых, на наш взгляд, недо-
оценивается в исторической литературе (подробнее о татарских походах
этого периода см. стр. 167—171). Эти походы, повторявшиеся почти ежегод-
но (с 1273 по 1297 гг. татары 15 раз предпринимали походы в Северо-Вос-
точную Русь), нарушали нормальную жизнь северо-восточных русских
княжеств, терроризировали население и в конечном итоге привели к бегст-
ву населения из областей, которые чаще всего подвергались татарским по-
громам (владимирские земли по Клязьме, Переяславское и Рязанское кня-
жества, Муромские земли по Оке).
Перемещение населения Северо-Восточной Руси во второй половине
XIII в. под влиянием монголо-татарского нашествия — очень сложный и
противоречивый процесс. Направление .и интенсивность миграционных
потоков зависели от многих факторов: от направления татарских походов,
княжеских коалиций в междоусобных войнах, внешнеполитической ориен-
тации отдельных князей, внутреннего положения княжеств и степени их
запустения в результате татарских погромов, наличия проторенных реч-
ных и торговых путей и т. д.
В 80—90-е годы XIII столетия в Северо-Восточной Руси существовали
две политические группировки князей, боровшихся за великокняжеский
«стол». В одну группировку, пользовавшуюся поддержкой Волжской Ор-
ды, входили князья Андрей Александрович Городецкий, Федор Ростисла-
вич Ярославский, Константин Ростовский. В другую, ориентировавшуюся
на темника Ногая,— великий князь Дмитрий Александрович Переяслав-
ский, Михаил Ярославич Тверской, Даниил Александрович Московский.
Наличие двух враждующих княжеских коалиций оказывало большое
влияние на направление миграционных потоков: население бежало из об-
ластей, опустошавшихся татарскими походами, в земли союзных с Ордой
княжеств.
1 ПСРЛ, т. 21, стр. 253.
1 /2 8 В. В. Каргалов
193
Основные направления перемещения населения Северо-Восточной
Руси в последней четверти XIII в.:
1. Переяславское княжество, владимирские земли по Клязьме и
нижней Оке, откуда наблюдалось массовое бегство населения в
последней четверти XIII в. 2. Направление основных миграцион-
ных потоков. 3. Города, в которых с конца XIII в. наблюдается
увеличение населения. 4. Направления новгородской колонизации.
Летописцы сообщают о массовом бегстве населения в последней чет-
верти XIII в. из Переяславского княжества, превратившегося в постоян-
ный объект татарских походов По свидетельству Симеоновской летописи,
во время «Дюденевой рати» 1293 г. монголо-татары, подступившие к Пе-
реяславлю, нашли город пустым, «понеже людей несть, выбегли ис Пере-
яславля». Перед татарской ратью «разбегошася разно люди черныя и все
волости Переяславьскыя..., и тако замятися вся земля Суждалская» 1 2.
Из Переяславской земли население бежало на западные окраины,
в Тверское и Московское княжества. Это объясняется, во-первых, тем,
что московские и тверские князья были союзниками Дмитрия Переяслав-
ского в войне с Андреем Городецким и поддерживавшими его татарами,
и переяславцы бежали в земли союзных князей, и, во-вторых, тем обстоя-
тельством, что татарские рати появлялись в переяславских землях с юго-
востока, и наиболее естественным направлением бегства жителей было
северо-западное — на сравнительно безопасные западные окраины.
О бегстве населения во время татарских «ратей» к Твери имеются
прямые указания источников. Воскресенская летопись, описывая подго-
товку Твери к обороне во время ««Дюденевой рати», отмечает «многолюд-
ство» в городе, «бе бо множество людий збеглося во Твери изо иныхъ кня-
женей передъ ратью» 3.
Факт массового перемещения населения в конце XIII в. на западные
окраины, в Московские и Тверские земли, неоднократно отмечался в исто-
рической литературе (особенно в работах, связанных с проблемой «воз-
вышения Москвы»). М. К. Любавский в своем исследовании о заселении
и объединении центра указывает на значительное увеличение населения
в этих районах и доказывает это положение целым рядом косвенных дан-
ных: появлением в XIV—XV вв. на землях Московского и Тверского кня-
жеств большого количества новых слобод; возникновением новых монас-
тырей на основе увеличившегося крестьянского населения (34 монастыря
в Московском княжестве, 21 — в Тверском); упоминанием в актах XIV—
XV вв. сел с названием «Рязанци», «Ростовци» и т. д.4.
Другое направление массового перемещения населения — северное —
тоже в известной степени связано с существованием княжеских группи-
ровок. Из владимирских земель по Клязьме население бежало на север,
к Ростову и Ярославлю. Ростовские и ярославские Князья были постоян-
ными союзниками претендента на великокняжеский стол Андрея Городец-
1 Город Переяславль разрушался татарами после нашествия Батыя четыре раза
(в 1252, 1281, 1282, 1293 гг.), т. е. больше, чем любой другой город Северо-Восточной
Руси.
2 ПСРЛ, т. 18> стр. 82.
3 ПСРЛ, т. 7, стр. 180.
4 См.: М. К. Любавский. Образование основной государственной территории
великорусской народности. Заселение и объединение центра. Л., 1929, стр. 8, 22—33.
Va»* 195
кого, который пользовался поддержкой татар, и их княжества находились
в известной безопасности от татарских набегов. Около Ростова татары по-
являлись во второй половине XIII в. только один раз (в 1281 г.) и ото-
шли, не взяв города. В 1293 г. во время «Дюденевой рати», разрушившей
большинство городов Северо-Восточной Руси, татарские отряды вообще
не подходили к Ростову. Ярославское княжество тоже ни разу не под-
вергалось татарскому погрому; правда, в 1293 г. татарский отряд с «царе-
вым послом» подходил к городу, но в качестве сопровождения непризнан-
ного ярославцами князя Федора Ростиславовича. Естественно, что сюда,
в сравнительно безопасный район Поволжья, бежало население из опусто-
шаемых татарскими походами земель по Клязьме. Часть беглецов из вла-
димирских земель оседала на правобережье Верхней Волги, а остальные
уходили дальше на Север, в заволжские леса L
Движение населения из Ярославского и Ростовского княжеств на се-
вер неплохо прослеживается по фактам монастырской колонизации и свое-
образному «почкованию» в этом направлении удельных княжеств. На се-
верных границах Ярославского, Ростовского, Костромского княжеств
с конца XIII в. (по подсчетам М. К. Любавского) появилось 27 новых мо-
настырей. На реке Шексне, по которой, вероятно, шел основной мигра-
ционный поток в районе Белоозера, зафиксировано появление 13 новых
монастырей. На другом пути массового переселения, в направлении Во-
логды — Кубенского озера, возникло более 20 монастырей (в основном
на самом Кубенском озере и реках его системы) 1 2. В этих же направле-
ниях происходило «почкование» удельных княжеств. По подсчетам того
же М. К. Любавского, Ярославское княжество в направлении на север вы-
делило 7 уделов (Моложский, Прозоровский, Новленский, Заозерско-Ку-
бенский, Курбский, Шехонской и Ухорский); Белозерское княжество —
тоже 7 уделов (Шелешпанский, Кемско-Сугорский, Карголомский, Ухтом-
ский, Андожский, Вадбольский, Белосельский) 3.
К сожалению, трудно сказать, насколько далеко к концу XIII в. за-
шел на север в этом направлении переселенческий поток. Фактический
материал, на который опирается историческая литература в освещении
процесса колонизации русского Севера, относится преимущественно к бо-
лее позднему времени (XIV-—XVII вв.); археологически этот вопрос почти
не разработан. Только по Белоозеру имеется кое-какой археологический
материал, дающий возможность предположить появление здесь на рубеже
1 Мы намеренно не останавливаемся на вопросе о социально-экономических
причинах русской колонизации Севера. Перемещение населения из междуречья Оки
и Волги на север рассматривается только в связи с влиянием на этот процесс татар-
ских походов второй половины XIII в. Не разбираются в главе и вопросы, связанные
с новгородской колонизацией севера, начавшейся задолго до монголо-татарского
нашествия.
2 См.: М. К. Любав с к ий. Указ, соч., стр. 25— 28.
3 Т а м же, стр. 8.
196
XIII—XIV вв. переселенцев из южных районов. Раскопки археологиче-
ской экспедиции ИИМК АН СССР в 1957 г. в Белоозере обнаружили на
территории городского квартала XI—XIII вв. ««сооружение производст-
венного характера» (предположительно — коптильня). Л. А. Голубева,
опубликовавшая результаты экспедиции, пишет, что «по своим конструк-
тивным особенностям, — стены из вертикально поставленных бревен, боль-
шая глинобитная печь,— постройка уникальна в ряду белозерских строе-
ний и чужда традициям северорусского домостроительства». Этот тип по-
стройки Л. В. Голубева связывает с более южными районами — Суздалем
или Старой Рязанью и датирует «концом XIII — началом XIV вв.» Ч
Наблюдения Л. А. Голубевой интересны в том отношении, что позволяют
примерно датировать появление переселенцев из южных районов в Бело-
озере: в конце XIII в. переселенцы из Суздаля или старой Рязани уже
строились в далеком северном городе и заводили хозяйство.
Другим направлением перемещения населения из ростовских и ярос-
лавских земель было северо-восточное — к Великому Устюгу. В исследо-
ваниях, опиравшихся в основном на факты монастырской колонизации,
это направление прослеживалось плохо 1 2. Только привлечение археологи-
ческого материала дает возможность в какой-то степени уточнить пути
русских переселенцев.
По материалам русских курганов XIII в., обобщенным П. Н. Теренть-
евым, в костромском Левобережье русское население окончательно за-
крепилось в середине XII в. К середине XIII в. русское население продви-
нулось до Галича-Мерьского, который упоминается летописями в 1238 г.
в списке городов, взятых Батыем. Окрестности Галича-Мерьского были
наиболее восточным пунктом, где известны русские курганы XIII в. (рас-
копки Апухтина). В конце XIII — начале XIV в. курганы с русским мате-
риалом продвинулись дальше на северо-восток. Русские могильники
XIII—XIV вв. были зафиксированы у г. Тотьмы на Сухоне. Важно отме-
тить, что этот переселенческий поток, как показывает анализ П. Н. Треть-
яковым инвентаря русских курганов, во второй половине XIII—XIV вв.
шел уже не из Новгорода, а из «района Ярославль — Ростов — Суз-
даль» 3.
Значительно увеличивается с конца XIII в. значение Великого Устю-
га. Его все чаще упоминают летописцы. В 1290 г. в Устюге была освящена
епископом Тарасием «церковь святыа Богородица», одна из немногих в то
время новых церквей. Об увеличившемся значении края свидетельствует
1 Л. А. Голубева. Белозерская экспедиция 1957 г. КСИИМК, № 79, 1960,
стр. 40—43.
2 Во всем Устюжском крае, по подсчетам М. К. Любавского, зафиксировано
появление только 5 новых монастырей.
3 П. Н. Третьяков. Костромские курганы. Известия ГАИМК, т. 10, вып.
6-7. М.—Л., 1931, стр. 7, 24, 28, 36, 37.
7 В. В. Каргалов
197
и появление во второй половине XIV в. специального епископа для Перми
и Устюга 1.
Русские поселения в конце XIII—XIV вв. проникают и дальше на
северо-восток, на Вычегду и Верхнюю Мезень. На Вычегде отмечаются
находки русских вещей, особенно керамики, формы которой в это время
имеют характерный волнистый орнамент. О том, что в районе Вычегды
рано обосновалось русское население, свидетельствует и то, что «область
распространения характерных для Прикамья кладов восточного серебра,
странным образом обходя бассейн Вычегды, простирается в Зауралье»2.
Продвижение русского населения от Устюга в первую очередь на
северо-восток, на Вычегду и Верхнюю Мезень, объясняется тем, что путь
к верховьям Камы был закрыт для русских переселенцев: в бассейне Верх-
ней Камы в это время преобладало булгарское влияние3. В южном направ-
лении от Устюга довольно успешное продвижение русских переселенцев
наблюдается только в районе Вятки.
Путь от Устюга к Вятке был хорошо известен русским летописцам —
по нему неоднократно проходили ушкуйники для набегов на Среднее По-
волжье. В конце XIII — начале XIV в., в связи с усилившейся владимиро-
суздальской колонизацией, на Вятку от Устюга начинают проникать
переселенцы из «низовских земель». Состояние источников не дает воз-
можности проследить процесс заселения Вятки. Археологический матери-
ал, в какой-то степени иллюстрирующий процесс увеличения русского насе-
ления в этом районе, имеется по городищам Вятки-Хлынова. Экспедиция
ИА АН СССР, проводившая в 1959 г. раскопки в г. Кирове, установила,
что «русское население появилось в бассейне Вятки на рубеже XII—
XIII вв.». На месте Вятки было в то время «древнее поселение сельского
типа». С середины — конца XIII в. Л. П. Гусаковский, проводивший рас-
копки, считает возможным говорить уже о городе, причем отмечает «мощ-
ные культурные слои, датируемые концом XIII—XVIII вв.». В это же
время (середина — конец XIII в.) получил укрепления и «неукрепленный
поселок» у городища4. Итак, материалы раскопок свидетельствуют о зна-
чительном увеличении русского населения в бассейне Вятки с конца
XIII в.5.
1 См.: ПСРЛ, т. 7, стр. 180; т. 5, стр. 239; т. 8, стр. 69.
2 М. В. Галицкий. Верхнее Прикамье в X—XIV вв. МИА, № 22, 1951,
стр. 69.
3 В. В. Галицкий отмечает, что «болгарское влияние на Верхней Каме археоло-
гически выявляется чрезвычайно ярко», район Верхней Камы был для болгар «обла-
стью их коренных интересов» (Указ, соч., стр. 71, 76). В конце XIII в. на Каму и
ее притоки проникли и монголо-татары: их погребения, например, появились в это
время на реке Чепце (А. П. Смирнов. Волжские булгары. М., 1951, стр. 54—55).
4 См.: Л. П. Гусаковский. Отчет об археологических работах в г. Кирове
в 1959 году. Архив ИА, Р—1, № 1922, стр. 1, 17, 18.
5 В исторической литературе высказывались предположения о существовании
в районе Верхней Вятки какой-то «Вятской республики». А. Ф. Трефилов, например,
198
Источники дают возможность выявить еще один район заволжской
колонизации во второй половине XIII в. — бассейн рек Унжи и Ветлуги.
Сюда, вероятно, бежало от татарских «ратей» население Нижней Оки и
Клязьмы. Перейдя Волгу, беглецы по реке Унже уходили в заволжские
леса. О. Н. Бадер, обследовавший городища Унжи и Ветлуги, предпола-
гает, что «Унженский край заселялся русскими уже в XIII веке», свиде-
тельством чего, по его мнению, является русская керамика Унженского
городища L Можно предположить, что это был стихийный процесс бегства
от татарских набегов, который проходил помимо княжеской администра-
ции: русское заселение Унжи не носило характера завоевания. По наблю-
дениям О. Н. Бадера, процесс заселения русскими бассейна Унжи был по-
степенным и протекал не как смена населения, а как смешение марийцев
с русскими. Русские и марийские поселения существовали в бассейне
Унжи бок о бок, по соседству.
С Унжи русское население продвигалось дальше на восток, на Вет-
лугу. Наиболее вероятным путем проникновения русских переселенцев
на Ветлугу представляется узкий водораздел между Унжей и Ветлугой в
их верхнем течении. Путь от Волги вверх по Ветлуге был закрыт для рус-
ской колонизации булгарами и татарами, в силу чего прежде всего засе-
лялось Верхнее Поветлужье. Именно здесь отмечаются О. Н. Бадером
«очень большое сходство керамики Шангельского городища, сделанной на
быстро вращающемся гончарном круге, с русской керамикой», и записан-
ные в окрестностях Одоевского городища местные исторические предания
о приходе на Ветлугу первых русских переселенцев 1 2. Во второй половине
XIV в. Ветлуга была уже довольно густо заселена русскими. Воскресен-
ская летопись сообщает, что в 1374 г. ушкуйники, возвращавшиеся на
Вятку после похода в Волжскую Булгарию, «много селъ по Ветлузе идуще
пограбиша» 3. В XV в., по свидетельству одного из местных ветлужских
«житий», русские поселения по Ветлуге простирались до самой Волги:
«размножашася по всей той реке народ мног даже до великия реки
Волги» 4.
Обзор перемещения населения Северо-Восточной Руси во второй по-
ловине XIII в. будет неполным, если не упомянуть также о принудитель-
ном перемещении населения во владения Золотой Орды.
утверждал, что на Вятке «во второй половине XIII — начале XIV в. из переселен-
цев русских княжеств Северо-Восточной Руси скопилось такое количество русских,
что они возглавили объединение всего населения Вятской земли в единый полити-
ческий организм» («Очерки истории Удмуртской АССР», т. 1. Ижевск, 1958, стр. 261).
Мнение об образовании на Вятке какого-то специфического «политического орга-
низма» не подтверждается источниками; нет никаких оснований считать, что на
Вятке сложились особые социальные отношения.
1 См.: О. Н. Бадер. Городища Ветлуги и Унжи. МИА, № 22. М., 1951, стр. 157.
2 Т а м же, стр. 158.
3 ПСРЛ, т. 8, стр. 21.
4 «Костромская старина», 1890, вып. 1.
7*
199
Татарские походы на Северо-Восточную Русь сопровождались уводом
«в полон» огромного числа людей, которые или продавались в рабство
мусульманским купцам, или использовались в качестве рабов в Золотой
Орде и Центральной Монголии.
Русские летописи буквально пестрят записями о том, что татары
«множество безчисленно христиан полониша», «овех посече, а овех в по-
лон поведе», «со многим полоном отъидоша», «в полон ведоша мужи и
жены и дети» и т. д. Множество русских пленных использовались татара-
ми в качестве пастухов и надсмотрщиков бесчисленных стад. Лаврентьев-
ская летопись при описании «Неврюевой рати» специально отмечает, что
татары «людей бещисла поведоша до конь и скота» Ч О большом количест-
ве русских пленных во владениях золотоордынских ханов сообщает Руб-
рук1 2. Плано Карпини, проезжавший через половецкие степи в 40-х годах
XIII в., постоянно встречался с русскими. Толмачом у Батыя был «рус-
ский из земли Суздальской», в ставке великого хана в Центральной Мон-
голии постоянно находились русские «клирики» и служители, при дворе
Батыя и монгольского наместника на западной границе были русские
князья «с товарищи», послы из русских княжеств и купцы; почти все
свидетели, перечисленные Плано Карпини в доказательство его пребыва-
ния в Орде, — русские3. На Нижнем Дону и Волге во второй половине
XIII в. существовали целые поселки русских, которые переправляли
через реки «послов и купцов». По свидетельствам арабских авторов, по
Волге постоянно ходили «суда Русских», а в столице Орды — Сарай-Берке
имелись русские кварталы и базары4. Русские поселения были и в Кры-
му. Имеется ряд прямых указаний источников на значительное русское
население как в степях Северного Крыма, так и в приморских городах:
Херсонесе, Судаке, Алуште и других. Рубрук, проезжая в 1253 г. по сте-
пям Северного Крыма, писал, что среди «куманов» (половцев), населяю-
щих эти степи, весьма сильно влияние христианства «благодаря русским,
число которых среди них весьма велико» 5. О русских в Крыму во второй
половине XIII в. сообщают и восточные авторы. Арабский историк Эльму-
фаддель отмечает: «Имя этой земли Крым, обитают ее множество куманов,
русских и аланов» 6. Другой арабский автор, Ибнабдеззахыр, сообщает, что
город Судак в Крыму «населяют люди разных наций, как-то: Кыпчаки,
Русские и Аланы» 7. Наличие русского населения в Крыму подтверждает-
ся археологическими данными. Археологический материал русского про-
исхождения (русские кресты), обнаружен в Херсонесе, на юго-западном
1 ПСРЛ, т. I, стб. 473.
2 См.: Рубрук. Путешествие в восточные страны. СПб., 1911, стр. 95.
3 См.: Плано Карпини. История монголов. СПб., 1911, стр. 61—62.
4 Тизенгаузен, I, 63, 192.
6 Рубрук. Указ, соч., стр. 84.
6 Тизенгаузен, I, 192.
7 Там же, стр. 63.
200
побережье Крыма (на Мангуне), на южном побережье (в Алуште), в вос-
точной части полуострова — на городище у с. Планерного. А. Л. Якобсон
считает возможным говорить о существовании в городе Херсоне во второй
половине XIII в. «русской колонии» L
Значительно увеличилось во второй половине XIII в. русское населе-
ние на Дунае. В 1254 г. венгерский король Бела IV жаловался римскому
папе, что его теснят с востока русские и бродники, а в числе враждебных
народов, подходивших к венгерской границе с юга, называл русских, ку-
манов, бродников, болгар. Другим фактом, свидетельствующим об уве-
личении русского населения на Дунае, было возникновение там во второй
половине XIII в. ряда вассальных русских княжеств. В Мачве, поблизости
от Белграда, появился русский князь Ростислав, а в северо-западной Бол-
гарии — тоже русский князь Яков-Святослав, оба в качестве вассалов вен-
герского короля 1 2.
Русские поселения были даже в далеком Китае. По свидетельству
китайских хроник, в начале XIV в. около Пекина существовали поселки
русских охотников, рыбаков и воинов 3.
Русские пленники, проданные татарами мусульманским купцам, про-
никали в Византию, Египет и Сирию. Арабский историк Элайни сообщает,
например, что русские, взятые в плен татарами, «были отвезены в земли
Сирийские и Египетские. От них-то и произошли мамлюки, оставившие
прекрасные следы в государствах мусульманских» 4. Русские рабы были
важной статьей «экспорта» из Золотой Орды на Ближний и Средний
Восток.
Таким образом, монголо-татарское нашествие привело к значитель-
ным изменениям в размещении населения Северо-Восточной Руси. Пусте-
ли княжества, подвергавшиеся во второй половине XIII в. постоянным та-
тарским ратям (Переяславское, Владимирское, Муромское, земли на юге).
Население бежало от татарских погромов на западные и северные окраины,
роль которых в политической жизни значительно повышается к концу
XIII в. (Московское и Тверское княжества, города по Волге). Перемеще-
ние населения за Волгу из Владимиро-Суздальской Руси проходило в трех
основных направлениях: на север — к Белоозеру и Вологде, на северо-вос-
ток — к Великому Устюгу и на восток — на Унжу и Ветлугу.
Однако, несмотря на тягчайшие последствия монголо-татарского за-
воевания, основной костяк русского населения в междуречье Оки и Волги
1 См.: А. Я. Якобсон. Русско-корсунские связи XI—XV вв. «Византийский
временник», XIV, 1958, стр. 125, 128.
2 См.: М. Н. Тихомиров. Исторические связи русского народа с южными
славянами. «Славянский сборник», 1947, стр. 167.
3 См.: Г. Ра бич. К вопросу о русско-китайских отношениях XIII—XVII вв.
«Сборн. студ. работ Среднеазиатск. гос. ун-та. им. В. И. Ленина». Ташкент, 1956,
стр. 56.
4 Тизенгаузен, I, 503.
201
сохранился. Перемещение населения в новые районы приводило к его пе-
ремешиванию, способствовало стиранию остатков племенных различий.
В результате миграций населения и его концентрации на западных и се-
верных окраинах Владимиро-Суздальской земли сложилось то новое его
размещение, которое послужило территориальной основой процесса фор-
мирования единого русского государства с центром в Москве.
Ill
РАЗРЫВ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ И ТОРГОВЫХ СВЯЗЕЙ РУСИ
В РЕЗУЛЬТАТЕ МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ XIII В.
1.
Монголо-татарское завоевание привело к значительному ухудшению
международного положения русских княжеств. Страшный «Батыев по-
гром» и установление иноземного ига нарушили древние торговые и куль-
турные связи Руси со многими соседними странами.
Неблагоприятно сложились после нашествия Батыя отношения рус-
ских княжеств с западными соседями — Польшей и Литвой. Русь, сильно
ослабленная «Батыевым погромом», стала во второй половине XIII в. объ-
ектом постоянных нападений со стороны литовских феодалов. На связь
участившихся литовских набегов с ослаблением русских княжеств в ре-
зультате татарского погрома прямо указывают источники. В «Летописце
Великого княжьства Литовъского и Жомоицьского» записано (после рас-
сказа о нашествии Батыя): «В тот час доведался князь великии Монти-
вилъ Жомоитскии, иж Русская земля споустела, и князи Роускии разогна-
ны, и он, давши войско сыну своему Скирмонтоу», послал его «воевать»
русские земли 1. Плано Карпини, описывая постоянные набеги литовцев
на Южную Русь, отмечает: «Так как большая часть людей русских переби-
та татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать
им (литовцам. — В. К.) сильного сопротивления»2.
Во второй половине XIII в. Литва находилась в состоянии постоянных
военных действий с северо-восточными русскими княжествами. В 1239 г.
литовцы сделали попытку захватить Смоленск, но были отбиты великим
князем Ярославом Всеволодовичем. В 1245 г. «воеваша Литва около Торж-
ку и Бежици». К 1248 г. относились два набега литовцев, во время одного
из которых был убит князь Михайло Ярославич. В 1253 г. снова «воеваша
Литва волость Новгородьскую». В 1258 г. литовцы совершили два крупных
1 См. ПСРЛ, т. 17, стб. 230.
2 Плано Карпини, стр. 45.
202
похода против русских князей: «приидоша Литва с Полочаны къ Смолен-
ску и взяша Вошцину на гцитъ», а затем «той же осени приходи Литва к
Торжьку..., и много зла бысть в Торжьку». В 1263 г. литовцы захватили
Полоцк («посадиша свои князь в Полотьске») Ч После некоторого переры-
ва (в связи с усобицами в Литве) набеги литовцев на русские земли во-
зобновились в 80-х годах XIII в.
Во второй половине XIII столетия усилили свое наступление на рус-
ские земли феодалы в Прибалтике. В результате крестоносной агрессии
был утрачен Русью очень важный торговый путь к Балтийскому морю по
Западной Двине и оказались нарушенными древние русско-эстонские
связи 1 2.
Постоянные войны на западной границе крайне затрудняли связи со
странами Центральной Европы (Польшей, Германией). Внешним прояв-
лением этого явилась грамота папы Александра IV (1255 г.) «литовскому
Королю» с разрешением «воевать Россию» и присоединять ее области к
своим владениям 3.
Несколько дольше сохраняла свои связи с западными соседями, преж-
де всего с Венгрией, Юго-Западная Русь. В 40-х — начале 50-х годов
XIII в. между Юго-Западной Русью и Венгрией оформляется союз для
совместной обороны от монголо-татарских завоевателей. Этот союз был
скреплен браком сына галицкого князя Льва Романовича с дочерью вен-
герского короля Белы IV Констанцией. Довольно оживленными были
связи Даниила Романовича Галицкого и с другими государствами Цент-
ральной Европы. Положение изменилось к концу 50-х годов, когда Юго-
Западная Русь тоже попала в орбиту золотоордынской политики. По на-
блюдениям А. Н. Китушина, занимавшегося исследованием ранних русско-
венгерских связей, «в последующий период, когда Русь находилась под
игом Золотой Орды, связи с Венгрией и другими странами Западной Евро-
пы были чрезвычайно ослаблены» 4.
Монголо-татарское завоевание нарушило древние связи русских кня-
жеств с Византией. Постоянные поездки русских в Константинополь, прер-
ванные нашествием, долгое время не возобновлялись. Церковные связи,
занимавшие в это время центральное место в русско-византийских отно-
шениях, осуществлялись преимущественно сарайскими епископами и, на-
ходясь под контролем татар, больше выполняли дипломатические задачи
золотоордынских ханов, чем касались русских дел (ордынские ханы вели
1 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 471—472; НПЛ, стр. 79, 80, 82, 84.
2 См. Я. 3 у т и с. Русско-эстонские отношения в IX—XIV вв. «Историк-марксист»,
1940, № 3.
8 Акты исторические, относящиеся к России, собр. Тургеневым, т. 1,1841, стр. 83.
4 А. Н. К и т у ш и н. Ранние русско-венгерские связи. «Ученые записки Азербайд-
жанского университета», 1956, № 6, стр. ПО.
203
через Константинополь активные переговоры с египетскими султанами о
совместных военных действиях против иранских Хулагидов).
Изменился и характер связей. Если раньше эти связи были общерус-
скими, то во второй половине XIII в. кое-какие отношения с Византией
поддерживала только Южная Русь. Правда, в Константинополе продолжа-
ла существовать во второй половине XIII в. русская колония \ но ее су-
ществование, вероятно, поддерживалось не сохранением каких-то русско-
византийских связей, а бегством населения Южной Руси от татарской
опасности. Более или менее значительные русско-византийские связи вос-
становились только с середины XIV в., когда снова начались путешествия
русских людей на Ближний Восток 1 2.
Монголо-татарское завоевание нарушило древние связи русских зе-
мель с Закавказьем. Русско-грузинские связи, сохранявшиеся в XII в. и
первой половине XIII в., несмотря на господство в причерноморских сте-
пях половцев (взаимная информация, брачные союзы русских и грузин-
ских князей), были прерваны наступлением монголо-татар. После похода
Субедея и Джебэ в 1222—1223 гг. исчезают записи о грузинских делах в
русских летописях. Со второй половины XIII в. совершенно не упомина-
лась и Русь в грузинских источниках. Основным препятствием для русско-
грузинских отношений была война между Хулагидами и золотоордынскими
ханами: Грузия входила в состав улуса Хул агу. О восстановлении ми-
нимальных контактов русских княжеств с Грузией можно говорить,
начиная с середины XIV в. С этого времени записи о событиях в Грузии
снова появились в русских летописях 3. Непосредственные же связи Гру-
зии с Русью были восстановлены только после свержения монгольского
ига, в 1492 г., когда кахетинский царь Александр прислал посла к Ива-
ну III с просьбой о покровительстве и помощи в борьбе с мусульманскими
странами.
Примерно так же складывались после монголо-татарского нашествия
и русско-армянские отношения: сведения об армянских делах, свидетель-
ствовавшие об установлении каких-то контактов, появляются в русских
летописях с середины XIV в. К тому же времени относятся записи в рус-
ских летописях об армянских купцах на Волге. Однако эти летописные
известия, как нам представляется, являются не отражением установив-
шихся отношений с Арменией, а связаны с эмиграцией армянского насе-
ления. Армения с 60-х годов XIII в. сделалась ареной военных действий
между Хулагидами и золотоордынскими ханами, что вызвало массовую
эмиграцию армянского населения. Армяне переселялись при прямом со-
1 См. М. В. Левченко. Очерки по истории русско-византийских отношений.
М., 1966, стр. 551.
2 См.: «Записки Стефана Новгородца» (около 1350 г.), опубликованные Сахаро-
вым в «Сказаниях русского народа», т. II, кн. 8, 1849, стр. 537.
3 Под 1346, 1389, 1403 и др. годами.
204
действии золотоордынских ханов в их владения в Поволжье, а также в при-
черноморские города Ч По данным С. М. Соловьева, армяне во второй по-
ловине XIII в. появились даже в городах Юго-Западной Руси.
Монголо-татарское нашествие, таким образом, нарушило древние
внешнеполитические связи Руси. Прервались связи русских княжеств с
Польшей и Венгрией, почти прекратились многовековые русско-византий-
ские отношения, были разорваны связи Руси с государствами Закавказья
(Грузией, Арменией). Только с середины XIV в. внешнеполитические и
культурные связи Руси, разорванные монголо-татарским нашествием, в
какой-то степени начали восстанавливаться. Непосредственные контакты
с некоторыми странами (например, с Грузией) возобновились только по-
сле свержения татарского ига.
2
С вопросом о разрыве в результате монголо-татарского нашествия
внешнеполитических связей русских княжеств непосредственно связан
вопрос о влиянии монгольского завоевания на внешнюю торговлю Руси.
По этому вопросу в исторической литературе высказываются противоре-
чивые мнения. Историки-востоковеды считают, что с образованием «Мон-
гольской империи» происходит быстрое развитие русской внешней торгов-
ли вообще и торговли Восточной Европы со странами Среднего и Ближ-
него Востока в особенности (В. В. Бартольд, Ф. И. Успенский и др.).
С другой стороны, некоторые историки (исходя, вероятно, из общей отри-
цательной оценки последствий монгольского завоевания для Руси) счита-
ют, что в результате монгольского завоевания произошел разрыв торговых
связей Руси как с Западом, так и с Востоком, что повлекло за собой упадок
во второй половине XIII в. русской внешней торговли1 2. Причину таких
противоречивых суждений, как нам представляется, следует искать в от-
сутствии обобщающей работы по внешней торговле Руси в первые десяти-
летия после монголо-татарского нашествия.
При оценке состояния внешней торговли и торговых связей Руси во
1 Так, Н. М. Карамзин сообщает, что в 1263 г. татары хана Берке «перевели (из
Армении) многих жителей в нынешнюю Астраханскую и Казанскую губернии; неко-
торые из них ушли в Тавриду и поселились отчасти в Кафе, отчасти в старом Крыму
и близ Судака» (Н. М. Карамзин, IV, пр. 146).
2 Так, С. А. Покровский пишет, что «татаро-монгольское нашествие отрезало
Русь от культурных стран Востока» (С. А. П о к р о в с к и й. Внешняя торговля и внеш-
няя торговая политика России. М., 1947, стр. 29), а Д. П. Маковский утверждает, что
во второй половине XIII в. «татаро-монгольское нашествие разрушило древний путь
на восток», в то время как нападения Литвы «подорвали также нужные и выгод-
ные связи с западноевропейскими странами» (Д. П. Маковский. Развитие товар-
но-денежных отношений в сельском хозяйстве русского государства в XVI в. Смо-
ленск, 1960, стр. 18, 19).
205
второй половине XIII в. необходимо выделить два периода, резко отлича-
ющихся друг от друга: период самого нашествия, «политической бури»,
нарушившей нормальную жизнь Восточной и Центральной Европы, и пе-
риод определенной нормализации отношений русских княжеств с Ордой,
когда создались известные условия для восстановления торговых связей.
Монголо-татарские полчища, прокатившиеся в 1237—1242 гг. по зем-
лям Восточной и отчасти Центральной Европы, разгромили центры тор-
говли и ремесла — города, разорвали торговые связи, дезорганизовали
внутреннюю и внешнюю торговлю. Не только в странах, непосредственно
подвергавшихся нашествию, но и в Западной Европе монгольское нашест-
вие временно привело к параличу внешней торговли. Источники сообщают
о панике в Европе, губительно отразившейся на внешней торговле. Автор
анонимного продолжения «Истории царства Французского» писал, что
«из-за боязни татар много осталось во Франции нераспроданных товаров»1.
В «Большой хронике Матвея Парижского» сообщается, что «жители Готии
и Фризии не отправились, по своему обыкновению, в Англию и Гернемус
во время ловли селедки» из-за боязни татар, отчего нарушилась торговля
континента с Англией2.
Однако нарушение европейской торговли не было длительным: мон-
гольское нашествие «произвело на Европу чрезвычайно сильное, но прехо-
дящее впечатление» 3. Для Руси период расстройства торговли продолжал-
ся дольше, примерно до середины 50-х годов XIII в. (для Северо-Восточной
Руси), когда после разгрома антитатарской группировки князей на вели-
кокняжеском столе утвердился Александр Ярославич и были установлены
мирные отношения с золотоордынскими ханами. Нормализация отношений
с Ордой создала возможности для возрождения внешней торговли Руси в
новых условиях, в условиях существования Золотой Орды и татарского ига.
Монголо-татарское завоевание внесло значительные изменения во
внешнюю торговлю Восточной Европы. Враждебная Литва отрезала Вла-
димиро-Суздальскую Русь, попавшую в орбиту татарской политики, от
государств Центральной Европы. Торговля русских городов с Польшей и
Центральной Германией прекратилась. Крестоносцы перерезали очень
важный для русской торговли путь по Западной Двине в Балтийское море.
Новгород неоднократно подвергался нападению немецких рыцарей и швед-
ских феодалов, что отрицательно сказывалось на новгородской торговле.
С другой стороны, монголо-татарское завоевание привело к перемещению
торговых путей с Востоком. Как показывают исследования известного
русского византиеведа академика Ф. И. Успенского, «монголы содейство-
вали направлению торгового пути, вместо прежнего южного течения в пор-
1 «История Татарии в документах и материалах». М., 1937, стр. 48.
2 Т а м же, стр. 46.
3А. И. Дробинский. Русь и Восточная Европа во французском средне-
вековом эпосе. «Исторические записки», № 26, 1948, стр. 125.
206
ты Средиземного моря, на север, к черноморским побережьям, причем
торговое движение из столицы хана Хулагу направилось в Сарай и на по-
волжские равнины. С этим направлением, развивающимся и окрепшим с
конца XIII и в XIV вв., несомненно, выиграла Русь»
Внешняя торговля Руси в период иноземного ига развивалась под
воздействием целого ряда факторов, из которых можно отметить: переме-
щение мировых торговых путей в Юго-Восточную Европу; известные га-
рантии безопасности поволжской торговли в связи с политикой золотоор-
дынских ханов, направленной на стимуляцию транзитной торговли; упадок
в результате «Батыева погрома» ремесла в городах Северо-Восточной Ру-
си; ухудшение условий русской торговли с Западом в связи с вовлечением
русских княжеств в орбиту татарской политики и т. д. Все эти факторы
необходимо учитывать при общей оценке состояния внешней торговли
Руси после нашествия Батыя.
Торговля Северо-Восточной Руси с западом во второй половине XIII в.
велась в основном через Новгород и Смоленск. Исключительно к этим го-
родам относятся немногочисленные свидетельства источников о торговле
с немецкими и «готскими» купцами.
Новгородская торговля по Балтийскому морю не прекратилась после
нашествия Батыя. Во второй половине XIII в. неоднократно подтвержда-
лись торговые договоры Новгорода с Ригой, «Готским берегом» и северо-
немецкими городами. Торговый договор Новгорода с Готским берегом,
Любеком и северонемецкими городами, заключенный в 1262—1263 гг.
«по старому миру», гласит: «Новгородцмъ гостити на Гоцкыи берег бес
пакости, а немцьмъ и гтьмъ гостити в Новгородъ бес пакости и всему ла-
тиньскому языку, на старый миръ» 1 2. В проекте новой договорной грамо-
ты Новгорода с Любеком и Готским берегом о торговле и суде в 1269 г.
князь Ярослав Ярославич от имени новгородцев «подтвердил старый мир
о пути по Неве за Котлингом от Готского берега и обратно, от Новгорода
до Котлинга», что и было закреплено в договоре 1269 г. Немецким купцам
были предоставлены сухопутные и водные пути для торговли с Новгоро-
дом: «Дахом 2 пути горнии по своей волости, и третье в рецкахъ, гости
ехати бесъ тоежъ пакости» 3. Во второй половине XIII в., несмотря на
завоевание крестоносцами Прибалтики, продолжалось русское мореходст-
во на Балтийское море; новгородские купцы ездили «за море» с товарами,
русские рыбаки ловили рыбу в Финском заливе и селились в прибрежной
полосе4. Зимой и летом в Новгород прибывали большие торговые карава-
ны немецких купцов («зимние» и «летние» гости), привозившие товары
1 «Византийский временник», т. II, 1949, стр. 268.
2 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.—Л., 1949, стр. 57.
3 Та м же, стр. 58, 62.
4 См.: В. В. Мавродин. Русское мореходство на Балтийском море в XIII—
XVI вв. «Ученые записки ЛГУ. Серия истор.», вып. 24, 1956, стр. 169 и др.
207
из Центральной и Западной Европы. Немецкие «гости» проникали и даль-
ше Новгорода, во Владимиро-Суздальскую Русь. В ярлыке ордынского
хана Менгу-Тимура (1266—1272 гг.) великому князю Ярославу Ярослави-
ну предписывается: «Менгу-Темерево слово к Ярославу князю. Дай немец-
кому гостю путь на свою волость. От князя Ярослава ко рижаном и к бол-
шим и к молодым и кто гостит, и ко всем: путь вашь чиста есть по моеим
волости. А кто мне ратный, с тим ся сам ведаю. А гостю чист путь по моей
волости» В то время Ярослав Ярославич был великим князем Владимир-
ским, и под его «волостью» можно понимать всю Владимиро-Суздальскую
Русь. Проникновение немецких купцов по «Менгу-Темереву слову»
за пределы новгородских земель почти не отражено в источниках. Един-
ственное летописное известие о пребывании немецких купцов в русских
княжествах в последней четверти XIII в. относится к Курскому княжест-
ву. Никоновская летопись сообщает, что в 1284 г., во время карательного
похода татар против рыльских и воргольских князей, были взяты в плен
иноземные купцы: «Тогда же прилучися въ земли той быти гостемъ наро-
читымъ Немецкимъ и Цареградцкымъ, и техъ поведоша покованыхъ въ
Немецкихъ железехъ». Дальнейшее развитие событий показательно для
характеристики политики татар по отношению к торговле: «Уведеша же о
нихъ, яко гости суть, и повелеша ихъ розковати, и весь ихъ товаръ изыс-
кавше, отдати имъ целъ и не вредити ихъ ничемъ никому» 1 2.
Интересные данные о проникновении немецких купцов во Владимир-
ские земли содержатся в Рижской долговой книге конца XIII столетия.
В записях 1286 г. дважды упоминается немецкий купец Любберт «из Суз-
даля», а в записи 1287 г. сообщается о поездке в Суздальскую землю немец-
кого купца Николая Волка 3.
Продолжалась во второй половине XIII в. торговля с Западом и через
Смоленск. Как показывают исследования Н. А. Усачева, торговля Смолен-
ска с Висби, Ригой и с северонемецкими городами не прекратилась после
нашествия Батыя. Правда, появление в Смоленске татарских послов с во-
оруженными отрядами (что нашло отражение в позднейших приписках к
договору 1229 г.) «привело к некоторым заминкам в торговле», однако
«размеры торговли были значительны» 4.
Таким образом, нельзя говорить о полной торговой изоляции Северо-
Восточной Руси с запада во второй половине XIII в. Через Смоленск и
особенно через Новгород на Русь постоянно проникали немецкие товары.
1 «Русско-ливонские акты». СПб., 1868, стр. 446.
2 ПСРЛ, т. 10, стр. 163.
3 См.: Ю. А. Лимонов. Из истории восточной торговли Владимиро-Суздаль-
ского княжества (в сб.: «Международные связи России до XVII века». М., 1961,
стр. 62).
4 Н. А. Усачев. Торговля Смоленска с Висби, Ригой и северонемедкими го-
родами в XII—XIV вв. (дисс.). М., 1962, стр. 303, 317.
208
Как центр балтийской торговли, Новгород приобрел во второй половине
XIII в. совершенно исключительное значение. Торговля Руси в западном
направлении, с Польшей и Центральной Европой, фактически прекрати-
лась в связи с постоянными литовскими набегами, и основная масса евро-
пейских товаров проникала в северо-восточные русские княжества через
Новгород.
Весьма важным обстоятельством, стимулировавшим развитие новго-
родской торговли после нашествия Батыя, было образование вокруг Нов-
города своеобразной «торговой периферии». «Низовские земли», разгром-
ленные татарами, превратились в поставщиков традиционных товаров
русского экспорта (воска, меда, мехов, льна и т. д.), которые новгородские
купцы продавали за границу. Новгородские купцы торговали по всей тер-
ритории Северо-Восточной Руси, причем эта торговля велась «по цесаре-
вой грамоте», с санкции ордынского хана. Свободе торговли по Владими-
ро-Суздальской Руси новгородцы придавали большое значение. Требование
дать «путь чист» по «Низовской земле» встречается почти во всех договор-
ных грамотах Новгорода с великими князьями. В договорной грамоте
1270 г. с великим князем Ярославом Ярославичем специально оговарива-
ется, что «гостю нашему гостити по Суздальской земли бесъ рубежа, по
цесареве грамоте» L То же требование встречается и в позднейших дого-
ворных грамотах Новгорода с великими князьями. При заключении догово-
ра 1270 г. новгородцы требовали от великого князя: «и при купче Новго-
родьскыи, что в Костроме и по иным городом, то, исправивъ, пусть в Новъ-
городъ с товаром»1 2. Новгородские купцы распространяли «немецкие»
товары, прибывавшие по Балтийскому морю, по всей территории Северо-
Восточной Руси. Летописцем упоминаются «гости Новогородцкиа, кои бы-
ша въ Володимери, и во Тфери и на Костроме» 3.
Очень тяжелыми были последствия монголо-татарского завоевания
для русской черноморской торговли. По образному выражению В. В. Мав-
родина, «татарская кочевая стихия отрезала Русь от Черноморья» 4. Толь-
ко после образования Золотой Орды и определенной нормализации отно-
шений с нею русские княжества начали постепенное восстановление тор-
говых связей с причерноморскими городами. Почти прекратилась торговля
Северо-Восточной Руси с Крымом. Немногочисленные свидетельства ис-
точников о связях русских земель с Крымом (русские поселения в Кры-
му, поездки в Крым за солью, торговля русскими мехами и т. д.) относят-
ся, как нам представляется, исключительно к Южной Руси. На это обстоя-
тельство, в частности, обращает внимание В. Е. Сыроечковский в своем
1 «Грамоты Великого Новгорода и Пскова», М.—Л., 1949, стр. 13.
2 Т ам же.
3 ПСРЛ, т. 10, стр. 151 (1273 год).
4 В. В. Мавродин. Русское мореходство на южных морях. Симферополь,
1955, стр. 109.
209
известном исследовании о купцах-сурожанах. Он считает русских купцов,
привозивших во второй половине XIII в. меха в Крым, выходцами из юж-
норусских княжеств и указывает, что «для XIII века с несомненностью
устанавливаются связи Су рожа с Юго-Западной Русью» L
Центром торговли с Крымом какое-то время оставался Киев, дорога
в который была хорошо известна итальянским купцам (пизанские купцы
торговали в Киеве с начала XIII в.). В «Истории Монголов» Плано Кар-
пини упоминаются «купцы из Константинополя, приехавшие в Россию
через землю татар и бывшие в Киеве» в 1246 г., в том числе «Михаил Ге-
нуэзский», «Мануил Венецианский», «Яков Реверей из Акры», «Николай
Пизанский» и «много других» 1 2. В. В. Мавродин, говоря о продолжавшем-
ся русском судоходстве по Черному морю после похода Батыя, также име-
ет в виду именно Южную Русь 3. В Северо-Восточную Русь, связи которой
с южнорусскими княжествами были в значительной степени утрачены,
итальянские купцы не проникали. Нет сведений и о поездках северорус-
ских купцов во второй половине XIII в. в Византию и Крым. Видимо, Вла-
димиро-Суздальская Русь в этот период была отрезана от черноморских
городов и ее связи с ними начали налаживаться только в XIV в. В летопи-
сях под 1319 г. впервые упоминается «море Сурожское», а под 1356 г. ле-
тописцы сообщают о прибытии в Москву вместе с татарским послом Ирын-
чеем «гостей-сурожан» 4. В. Е. Сыроечковский указывает, что «торговые
связи Москвы с итальянскими колониями, по всей вероятности, создались
в XIV веке» 5.
Исключительное значение для русской торговли во второй половине
XIII столетия приобретает «Волжский путь». По Волге шла торговля се-
верорусских княжеств с Ордой и через нее — с Востоком. На большое зна-
чение «Волжского пути» для русской внешней торговли неоднократно ука-
зывалось в исторической литературе. В. Е. Сыроечковский пишет, напри-
мер, что «развитие и ранний расцвет московской торговли определились
не столько западными, сколько восточными связями», главным образом
«по Волжскому пути»6. Об увеличившемся в XIV—XV вв. значении
«Волжского пути» для северовосточных русских земель и росте в связи с
этим городов по Волге пишет А. М. Сахаров7.
Торговый путь по Волге был отлично известен летописцам, и случаи
нарушения волжской торговли в связи с усобицами или войнами специ-
1 В. Е. Сыроечковский. Гости-сурожане. М.—Л., 1935, стр. 15.
2 Плано Карпини, стр. 62.
3 См.: В. В. Мавродин. Русское судоходство на южных морях, 1955,
стр. 111—114.
4 ПСРЛ, т. 10, стр. 182, 228.
6 В. Е. Сыроечковский. Указ, соч, стр. 18.
6 Т а м же, стр. 9.
7 См.: А. М. Сахаров. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. Изд. МГУ,
1959, стр. 73, 152 и др.
210
ально отмечались в летописях. Так, в летописной записи об усобицах в
Орде в 1361 г. указывается, что «Булатъ Темирь, князь Ординский, Бул-
гары взялъ и все грады по Болзе и улусы поималъ, и отня весь Воложский
путь» L Летописцы рисуют картину большого оживления волжского тор-
гового пути в XIV в. Упоминания о русских купцах, торговавших по Вол-
ге с Ордой, содержатся в летописях под 1319, 1356, 1378, 1380, 1382 и дру-
гими годами.
Русская торговля по «Волжскому пути» начала восстанавливаться
уже во второй половине XIII в. Нашествие Батыя, разгромившее Волж-
скую Булгарию и Северо-Восточную Русь, на какое-то время совершенно
прервало волжскую торговлю, но с образованием Золотой Орды установ-
ление мирных отношений с ордынскими ханами и свойственная монголам
политика поощрения транзитной торговли создали условия для ее восста-
новления. Оживлению «Волжского пути» способствовало перемещение на
север, к черноморскому побережью, мировых торговых путей и расшире-
ние торговли с городами Средней Азии. Сведения о русской торговле на
Волге во второй половине XIII в. имеются в восточных источниках. Араб-
ский историк Ибнабдеззархыр при описании путешествия египетских пос-
лов к хану Берке в 1262 г. упоминает «реку Этиль» (Волга): «эта река
пресноводная, шириной в реку Нил, по ней ходят суда русских» 1 2. Другой
арабский автор — Эломари тоже писал, что по реке «Итиль» «плавают
большие суда и ездят к русским и славянам». Ибнбатута сообщает, что в
Сарае-Берке было много русских, которые жили «в своем квартале» и име-
ли свои «базары» 3. Эти данные свидетельствуют о том, что русская тор-
говля по «Волжскому пути» восстановилась еще во второй половине
XIII в.; к XIV в. относилось ее дальнейшее расширение.
По «Волжскому пути» в Северо-Восточную Русь проникали восточные
товары, в первую очередь среднеазиатского происхождения (керамика).
Упоминания о восточных вещах неоднократно встречаются в источниках
(например, в духовных грамотах русских князей).
Монголо-татарское завоевание, таким образом, разорвало древние
внешнеполитические и торговые связи как с западными, так и с южными
соседями Руси (Польшей, Венгрией, Византией, государствами Закавка-
зья). Почти полностью прекратилась западная торговля с Польшей и
Центральной Германией. Северо-Восточная Русь во второй половине
XIII в. оказалась фактически отрезанной от черноморской торговли.
Однако монголо-татарское завоевание не привело к полной изоляции рус-
ских княжеств ни с Запада, ни с Востока: продолжалась торговля Северо-
Восточной Руси с Западом через Новгород и Смоленск, а после нормализа-
ции отношений с Ордой, уже во второй половине XIII в., восстановилась
1 ПСРЛ, т. 10, стр. 233.
2 Тизенгаузен, I, 63.
3 Т а м же, стр. 241, 306.
211
русская торговля с Востоком по «Волжскому пути». Ю. А. Лимонов так
пцшет о последствиях «Батыева погрома» для волжской торговли: «Не-
смотря на значительный урон, который был причинен нашествием татаро-
монголов волжской торговле, Волжский путь не потерял своего значения.
Русские купцы продолжали вести торговлю в низовьях Волги» Извест-
ное оживление русской внешней торговли, так же как и восстановление
некоторых нарушенных монголо-татарским завоеванием внешнеполитиче-
ских и культурных связей Руси с соседними странами, относилось к XIV в.
IV
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ НА РУСЬ (XIII В.)
Монголо-татарское нашествие XIII в., сопровождавшееся колоссаль-
ным разрушением производительных сил и завершившееся установлением
над русскими землями тяжкого иноземного ига, оказало глубоко регрес-
сивное воздействие на экономическое и политическое развитие Руси.
Опустошение русских земель татарскими погромами и систематиче-
ское ограбление русского народа ордынскими данями имели крайне тяже-
лые последствия для страны. Городское ремесло было подорвано разру-
шением городов и уводом в плен ремесленников, крестьянское хозяйство
разорялось татарскими «ратями» и тяжелыми выплатами в Орду, эконо-
мические связи города с деревней оказались нарушенными, ухудшились
условия внешней торговли.
Народное хозяйство русских княжеств, подорванное татарскими по-
громами и постоянно истощавшееся данями и поборами, переживало во
второй половине XIII в. период упадка. Монголо-татарское завоевание на-
долго искусственно задержало экономическое развитие Руси.
К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» указывают еще на
одну важную сторону тяжелых последствий вторжений кочевых народов
для экономического развития оседлых стран. В период феодальной раз-
дробленности, когда сношения ограничиваются простым соседством,
каждое изобретение в области производства приходится делать заново в
каждой отдельной местности, и при этих условиях «достаточно простых
случайностей, вроде вторжений варварских народов или даже обыкновен-
ных войн, чтобы довести какую-нибудь страну с развитыми производи-
тельными силами и потребностями до необходимости начинать все снача-
ла» 1 2. Это замечание целиком можно отнести и к феодальной Руси.
1 Ю. А. Л и мон ов. Из истории восточной торговли Владимиро-Суздальского
княжества. «Международные связи Руси до XVII в.», М., 1961, стр. 63.
2 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 54.
212
Однако последствия монголо-татарского нашествия были, как нам
представляется, гораздо тяжелее, чем просто временная задержка эконо-
мического развития Руси. Монголо-татары не могли, конечно, разрушить
основы феодального строя на Руси, но условия экономического развития
русских княжеств претерпели значительные изменения. Завоевание стра-
ны кочевниками искусственно задерживало развитие товарно-денежных
отношений, законсервировало на длительное время натуральный характер
хозяйства. Этому способствовало прежде всего разрушение завоевателями
центров ремесла и торговли — городов, будущих потенциальных очагов
буржуазного развития. Русские города были не только разрушены монго-
ло-татарами, но и лишены в результате избиения и увода в плен ремеслен-
ников основного условия для восстановления экономической жизни —
ремесленного производства. «Русское городское ремесло было совершенно
уничтожено, — пишет Б. А. Рыбаков, — Русь была отброшена назад на не-
сколько столетий, и в те века, когда цеховая промышленность Запада
переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная
промышленность должна была вторично проходить часть того историче-
ского пути, который был проделан до Батыя» Ч Дело было не только в том,
что сами города были разрушены нашествием Батыя и в дальнейшем ра-
зорялись новыми и новыми татарскими походами — «политика Золотой
Орды была вообще враждебна городам» 1 2. Монголо-татары, которые «уста-
новили режим массового террора, причем разорения и массовые убийства
стали его постоянными институтами» (К. Маркс) 3, подрывали экономи-
ческую основу, на которой вообще было возможно развитие средневековых
городов — феодальное сельское хозяйство Руси. Как показали исследова-
ния М. Н. Тихомирова, непременным условием возникновения и развития
русского средневекового города является развитое сельское хозяйство, и
города, как правило, были центрами сельскохозяйственной округи 4. Мон-
голо-татарские завоеватели, разоряя набегами и данями сельское хозяйство
Руси, подрывали таким образом экономическую основу развития русских
городов. Большая часть прибавочного продукта, которая могла пойти на
дальнейшее развитие производства, безвозмездно уходила в виде ордын-
ских даней и добычи при грабежах татарских отрядов за пределы страны.
Это тормозило развитие производства и обмена, подрывало торговые связи
города с деревней и общественное разделение труда. «Зарождавшиеся в
XII—XIII вв. связи города с деревней, широкая торговля некоторых круп-
ных центров с далекой периферией, а, следовательно, и организация мас-
1 Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, 1948, стр. 780—781.
2 К. Базилевич. Опыт периодизации истории СССР феодального периода.
«Вопросы истории», И, 1949, стр. 76.
3 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII века.
4 См.: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 64, 393—
394 и др.
213
сового производства в городах — все это было уничтожено татарами почти
повсеместно» Ч
Разрушение городов, нарушение связей города с деревней, обеднение
непосредственных производителей и огромная утечка в Орду серебра, ос-
новного денежного металла древней Руси, усилили натурализацию хозяй-
ства, препятствовали развитию товарно-денежных отношений.
Экономика деревни, более примитивная и простая, восстанавливалась
после татарских погромов быстрее, чем сложная, основанная на опыте
многих поколений ремесленников экономика города. Экономический упа-
док и политическая слабость городов имели своим следствием крайнее уси-
ление чисто феодальных элементов в общественном строе.
Русские города как политическая сила, способная в какой-то степени
противостоять феодалам, погибли в огне татарских погромов. В этих усло-
виях феодальная зависимость крестьян развивалась в своих наиболее гру-
бых и неприкрытых формах. Ряды феодально-зависимого населения быст-
ро пополнялись за счет разоряемого татарскими «ратями» и ордынскими
данями крестьянства. Дальнейшему закрепощению крестьян способство-
вали и татарские переписи. Обязанность регулярно выплачивать ордын-
скую дань, которая проходила через руки собственных феодалов, усилива-
ла зависимость крестьян и прикрепление их к земле.
Монголо-татарское завоевание привело к усилению феодального гнета.
Вынужденные отдавать ордынским ханам часть феодальной ренты в виде
дани, русские феодалы старались возместить ее усиленной эксплуатацией
крестьян. Антифеодальные классовые выступления крепостного крестьян-
ства в условиях иноземного ига были почти невозможны. Князья выступа-
ли как проводники ордынской политики (во всяком случае, во второй по-
ловине XIII столетия) и могли рассчитывать на поддержку хана, тем бо-
лее, что в условиях ига антифеодальные выступления зачастую принимали
антитатарский характер1 2. Препятствовала антифеодальной борьбе крес-
тьян и политическая слабость русских городов, разгромленных монголо-
татарами: «городской воздух» на Руси не делал феодально-зависимого
крестьянина свободным.
Монголо-татарские завоеватели, опустошавшие русские земли и си-
стематически грабившие их данями и другими «ордынскими тягостями»,
ничего не могли дать взамен русскому народу: ни о каком положительном
влиянии завоевателей на экономику Руси говорить не приходится. Как
1 Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, 1948, стр. 535.
2 На эту особенность народных движений времени монгольского ига указывает
Л. В. Черепнин, который пишет, что «особенностью ряда городских движений
XIV—XV веков, так же как и движений второй половины XIII века, является то, что
они были одновременно проявлением борьбы против ига со стороны Золотой Орды
и феодального гнета со стороны господствующих классов Северо-Восточной Руси»
(«Вестник МГУ», 1952, № 4, вып. 2. Серия общ. наук, стр. 121).
214
показали исследования М. Г. Сафаргалиева, Золотая Орда была основана
«на примитивном кочевом, скотоводческом натуральном хозяйстве, где
только что стало возникать земледелие, ремесло же не вышло из рамок
домашних промыслов, а товарно-денежные отношения не вошли в быт
основной массы кочевого населения» Монголо-татарское завоевание
явилось тормозом для развития производительных сил Руси, находив-
шейся на более высоком уровне экономического и культурного раз-
вития.
В политическом плане отрицательные последствия монголо-татарского
завоевания проявились прежде всего в нарушении процесса постепенной
политической консолидации русских земель, в усугублении феодальной
раздробленности страны. Если для домонгольской Руси, по наблюдениям
А. Н. Насонова, были характерны признаки борьбы великого князя с мест-
ными боярами-феодалами, попытки великокняжеской власти опереться в
своей централизаторской деятельности на горожан и другие слои населе-
ния, некоторые признаки тяготения элементов, недовольных феодальным
беспорядком, к князю, — то монголо-татарское нашествие насильственно
прервало, или, по крайней мере, затормозило эти подспудные процессы.
Непосредственным следствием «татарского погрома» было ослабление ве-
ликокняжеской власти. Нашествие Батыя расшатало административный
аппарат, серьезно ослабило великокняжеское войско. Разгром владимир-
ских земель и бегство населения из бассейна реки Клязьмы подорвали
экономическую основу великокняжеской власти, а разгром городов, по-
тенциальных союзников великого князя в борьбе за политическое объеди-
нение страны, сузил ее социальную базу. В последней четверти XIII в.
наблюдается, по образному выражению А. Е. Преснякова, «агония велико-
княжеской власти» 1 2. Другой стороной этого процесса было усиление де-
централизаторских стремлений отдельных феодальных княжеств и мест-
ного боярства3.
Нарушение монголо-татарскими завоевателями наметившегося в пер-
вой половине XIII в. процесса постепенной государственной концентрации
русских земель — одно из самых тяжких последствий «татарщины». Та-
тарские погромы, нанесшие страшный удар экономике феодальной Руси,
разрушили объективные предпосылки будущего государственного объеди-
нения русских земель. Были нарушены минимальные экономические свя-
зи между феодальными центрами и серьезно ослаблены города, потенци-
1 М. Г. Сафаргалиев. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960, стр. 273.
2 А. Е. Пресняков. Образование великорусского государства. Пг., 1918,
стр. 49.
3 Усиление местного феодального боярства после нашествия Батыя и борьбу с
ним во второй половине XIII века княжеской власти показывает на материале Га-
лицко-Волынской Руси В. Т. Пашуто (В. Т. Пашуто. Очерки истории Галицко-Во-
лынской Руси. М.—Л., 1960, стр. 224, 228 и др.).
215
альные очаги будущего развития и естественные союзники великокняже-
ской власти в борьбе за политическое объединение страны.
Советская историческая наука полностью опровергла бытовавшее в
дореволюционной историографии (и до сих пор проповедуемое некоторы-
ми зарубежными историками) мнение о «положительном» влиянии мон-
голо-татар на формирование русской государственности. Как показывают
исследования А. Н. Насонова, «политика монголов на Руси заключалась в
стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаим-
ную рознь отдельных политических групп и княжеств» Ч Русское центра-
лизованное государство с центром в Москве создавалось не в результате
содействия ордынских ханов, а «вопреки их интересам и помимо их во-
ли» 1 2. Слабость русских городов, вызванная монголо-татарским завоевани-
ем, отрицательно сказалась на процессе образования русского централизо-
ванного государства 3.
Иноземное завоевание на долгое время искусственно законсервирова-
ло феодальную раздробленность. По словам К. Маркса, «натравливать рус-
ских князей друг на друга, поддерживать несогласие между ними, урав-
новешивать их силы, никому не давать усиливаться, — все это было
традиционной политикой татар» 4. Только после свержения монголо-татар-
ского ига создались условия для окончательного оформления русского
централизованного государства. На связь процесса складывания русского
централизованного государства со свержением иноземного ига указывал
Ф. Энгельс: «В России покорение удельных князей шло рука об руку с
освобождением от татарского ига» 5.
Отрицательное воздействие оказало монголо-татарское нашествие и
на процесс формирования русской народности. Создание в результате про-
цесса феодализации предпосылок формирования трех восточно-славянских
народностей — великорусской (русской), белорусской и украинской —
было объективно прогрессивным явлением, однако монголо-татарское за-
воевание отрицательно сказалось на дальнейших судьбах этих народно-
стей. Л. В. Черепнин в своем исследовании об условиях формирования
русской народности до конца XV столетия выделяет несколько аспектов
отрицательного влияния иноземного завоевания на этот процесс: разру-
шение производительных сил; консервация феодальной раздробленности;
отрыв от Северо-Восточной Руси южных и юго-западных земель и возник-
новение условий, благоприятствующих их захвату польскими, литовскими
1 А. Н. Насонов. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, стр. 5.
2 Б. Греков. Татарское нашествие (XIII—XV вв.). «Исторический журнал»,
№ 6, 1937, стр. 62.
3 См.: Л. В. Черепнин. Образование русского централизованного государ-
ства в XIV—XV вв. М., 1960, стр. 10.
4 К. Маркс. Секретная дипломатия XVIII в.
5Ф. Энгельс. О разложении феодализма и развитии буржуазии. «Пролетар-
ская революция», № 6, 1935, стр. 160.
216
и венгерскими феодалами. Монголо-татарское нашествие чрезвычайно ус-
ложнило международную обстановку, в которой происходило образование
русской (а также украинской и белорусской) народности. Складывающие-
ся братские народности были вынуждены вести борьбу за свою независи-
мость L
* *
*
Исследование истории Руси после монголо-татарского нашествия не-
избежно приводит к выводу об отрицательном, глубоко регрессивном влия-
нии иноземного завоевания на экономическое, политическое и культурное
развитие страны. Последствия монголо-татарского ига сказывались в те-
чение нескольких столетий. Именно оно явилось основной причиной отста-
вания Руси от развитых европейских стран, для ликвидации которого по-
требовались титанические усилия трудолюбивого и талантливого русского
народа.
1 См.: Л. В. Черепнин. Условия формирования русской народности до кон-
ца XV в. Сб. «Вопросы формирования русской народности и нации». М., 1958,
стр. 57, 79.
МОНГОЛО-ТАТАРСКОЕ
НАШЕСТВИЕ
В ИСТОРИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЕ
I
Изучение монголо-татарского на-
шествия в нашей стране имеет мно-
говековую историю. Оно началось с
того далекого времени, когда русские
летописцы — современники нашест-
вия, вернувшись в разгромленные
Батыем города, описывали события
«Батыева погрома» и делали попытки
оценить обрушившееся на Русь бед-
ствие. Все летописи, независимо от их
политической ориентации, называют
татарский погром страшным бедстви-
ем для русской земли, «злом хри-
стианам». С горечью вспоминали со-
временники о былом могуществе и
богатстве русской земли, «многими
городами украшенной», и рисовали
картины страшного разгрома после
нашествия Батыя. «Град и земля Ря-
занская изменишася доброта ея, и
отыде слава ея, и не бе что в ней бла-
го ведати, только дым и земля и пе-
пел», — сетовал автор «Повести о
разорении Рязани Батыем» Ч «Каких
только наказаний не приняли мы от
бога, —- писал в 70-х годах XIII в.
владимирский епископ Серапион. —
Не пленена ли земля наша? Не усея-
ли ли наши отцы и братья трупами
землю? Не уведены ли жены и дети
наши в плен? А кто остался в живых,
не порабощены ли они на горькую
работу от иноплеменников?... Смири-
лось величие наше, погибла красота
наша. Богатство, труд, земля-—все
достояние иноплеменных» 1 2.
1 Временник ОИДР, т. 15, 1852,
стр. 18.
2Е. Петухов. Серапион Влади-
мирский, русский проповедник XIII в.
СПб., 1888, приложения II, III.
218
Однако уже в первые десятилетия после «Батыева погрома» прослежи-
вается особенность, характерная для последующей историографии мон-
гольского нашествия: стремление подчинить освещение событий непо-
средственным политическим целям. При анализе летописных записей о
нашествии Батыя в различных сводах заметно различное отношение лето-
писцев к событиям. Если в южнорусской летописи (Ипатьевская летопись)
всячески подчеркивалась жестокость монголов и их вероломство (много-
численные упоминания о татарской «льсти»), красочно описывалась обо-
рона русских городов (Козельска, Киева и других), то суздальский лето-
писец (Лаврентьевская летопись), отражавший примирительную по от-
ношению к Орде политику северорусских князей, повествует о нашествии
Батыя более сдержанно и лояльно. Лаврентьевская летопись совершенно
не упоминает о вероломстве монголо-татар, настойчиво проводит мысль о
невозможности сопротивления завоевателям (с этой целью, вероятно, было
совершенно упущено известие о героическом сопротивлении Козельска и
ряда южнорусских городов), а в дальнейшем отмечает, что ордынские ха-
ны принимали явившихся с покорностью русских князей «с честью» и
отпускали «много йочтивше» 1.
Примирительное отношение к татарскому владычеству, отражавшее
реальную политику русских феодалов, было вообще характерно для лето-
писцев в первые полтора века после нашествия Батыя; только в годы, ко-
гда в Орде происходили смуты, в летописях появлялись обличавшие иго
записи (например, под 1262 и 1409 гг.).
Новые тенденции в оценке монголо-татарского владычества склады-
ваются в процессе борьбы русского народа за свержение иноземного ига.
В московском летописании утвердилось представление о периоде монголо-
татарского ига как о времени угнетения, разжигания ордынскими ханами
«усобиц» и «неустроения» Руси. Это время противопоставляется и домон-
гольской истории Русщ и времени объединения русских земель «под ру-
кой» великого московского князя (Казанский летописец XVI в.). С таких
же позиций оценивает иго «Степенная книга» и «Синопсис» архимандрита
Иннокентия Гизе ля (1674 г.), выдержавший 30 изданий и надолго став-
ший самым популярным русским историческим сочинением.
Попытка дать общую картину событий монголо-татарского нашествия
и оценить его роль в истории Руси относится к XVIII столетию (В. Н. Та-
тищев, И. Н. Болтин, М. М. Щербатов и др.).
В «Истории Российской» В. Н. Татищева содержится подробное описа-
ние событий нашествия Батыя, представляющее собой обширную сводку
летописного материала. Большая научная добросовестность В. Н. Татище-
ва дает возможность в ряде случаев использовать его сочинение как исто-
1 Ср. запись в подобном случае южнорусской летописи. «О злее зла честь та-
тарская!», «Злобе бо их и льсти несть конца» (ПСРЛ, т. 2, стб. 536—537).
219
рический источник, тем более, что много сообщаемых им сведений не со-
хранилось в известных списках летописей. Появление «Истории Россий-
ской» во многом определило дальнейшее развитие историографии
монголо-татарского нашествия, предоставив в распоряжение историков
сводку фактического материала Ч
Интересное замечание о роли монголо-татарского завоевания сделал
прогрессивный историк XVIII в И. Н. Болтин. В «Примечаниях на исто-
рию древния и нынешния России г. Леклерка» он отмечает, что монголо-
татары, в отличие от римлян, не оказали решающего воздействия на жизнь
покоренных народов. «При владычестве их,— пишет И. Н. Болтин,—
управляемы были русские теми же законами, кои до владения их имели...
Нравы, платье, язык, названия людей и стран остались те же, какие были
прежде» 1 2.
Значительным шагом вперед в изучении монголо-татарского нашест-
вия на Русь было появление «Истории Российской от древних времен»
М. М. Щербатова. В разделе о нашествии монголов М. М. Щербатов не
только дает подробное изложение событий нашествия, но и делает ряд
частных наблюдений и выводов. Очень интересны замечания М. М. Щер-
батова о том, что раздробленность Руси и усобицы мешали организации
войска, способного отбить татар, о деморализующей оборону роли церков-
ной идеологии, которая представляла нашествие «казнию Божескою, коей
сопротивляться не можно» и т. д. М. М. Щербатов правильно оценивает
характер татарской политики, препятствовавшей государственному объ-
единению русских земель: «Татары, яко видно, единственно стремились
умножить междоусобия в России» 3.
Оценка монголо-татарского завоевания Н. М. Карамзиным, который
посвятил нашествию Батыя целый раздел в третьем томе «Истории госу-
дарства Российского» (и ряд замечаний в следующих томах), была проти-
воречивой. С одной стороны, он правильно охарактеризовал нашествие
Батыя как страшное бедствие для руского народа, которое, «поглотив
гражданское благосостояние, ...унизило само человечество в наших пред-
ках и на несколько веков оставило глубокие, неизгладимые следы, орошен-
ные кровью и слезами многих поколений»4. Именно татарское иго
Н. М. Карамзин считает причиной отставания России от «государств Ев-
ропейских». Однако, с другой стороны, он признает, что татары принесли
Руси и «благо»: благодаря им была ликвидирована раздробленность и
1 См.: В. Н. Татищев. История Российская, кн. 4, СПб., 1784.
2 И. Н. Болтин. Примечания на историю древния и нынешния России Г. Ле-
клерка, т. 2, СПб., 1788, стр. 295.
3 М. М. Щербаков. История Российская от древнейших времен, т. 2, стр.
559, 566; т. 3, стр. 67.
4 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. 3, СПб., 1816,
стр. 191.
220
«восстановлено самодержавие». «Свершилось при монголах, легко и тихо,
чего не сделали ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III,— пишет
Н. М. Карамзин, — в Владимире и везде, кроме Новгорода и Пскова, умолк
вечевой колокол, ... рождалось самодержавие»; усилившаяся Москва была
«обязана своим величием хану» L
Живое, образное повествование о монголо-татарском нашествии на
Русь, созданное Н. М. Карамзиным на основе русских летописей и некото-
рых западноевропейских источников (Плано Карпини, Рубрука, Марко
Поло), получило широкую известность и легло в основу ряда статей, по-
священных нашествию Батыя, и соответствующих разделов в общих
курсах.
Целиком на фактическом материале «Истории государства Россий-
ского» была написана, например, работа А. Рихтера «Нечто о влиянии
монголов и татар на Россию» (СПб., 1822). А. Рихтер старается доказать,
что монголо-татары оказывали огромное влияние на все стороны русской
жизни и даже способствовали превращению русских в «народ азиатский».
По его мнению, под влиянием татарского «деспотизма» русские «приучи-
лись к низким хитростям, к обманам, к корыстолюбию», «нравы ожесто-
чились»; появилось «рабство и затворничество женщин по образцу татар-
скому»; было перенято «азиатское великолепие царей» и «раболепное
преклонение перед ними»; «древний национальный костюм наших пред-
ков» был «заменен татарским»; русские переняли военную тактику и во-
оружение монголов (преобладание легкой конницы, нападения из засад);
значительное влияние оказали татары на «гражданские законы» (введение
смертной казни и телесных наказаний, правеж, тарханные грамоты), а
также «на словестность» (появление большого количества «татарских
слов» в русском языке) и т. д.1 2.
Мы позволили себе привести подробное изложение статьи А. Рихтера
потому, что в ней были высказаны почти все выводы позднейших сторон-
ников «исключительного» влияния татарского ига на Россию. Выводы
А. Рихтера полностью или частично неоднократно повторялись русскими
дореволюционными историками. Показательно, что даже спустя 45 лет,
в 1867 г., историк-разночинец А. П. Щапов считал необходимым полеми-
зировать с Рихтером и писал, что тот в своих утверждениях о влиянии
монголов на Россию «довел эту мысль до крайности» 3.
Дворянские историки XVIII — начала XIX столетия обобщили лето-
писные материалы по истории монголо-татарского нашествия, поставили
1 Н. М. Карамзин. История государства Российского, кн. 2, т. 5. СПб., 1842,
стр. 215—219, 221—223.
2 См.: А. Рихтер. Нечто о влиянии монголов и татар на Россию. СПб., 1822,
стр. 5—20.
3 А. П. Щапов. Общий взгляд на историю интеллектуального развития в Рос-
сии. Сочинения, т. 2, СПб, 1906, стр. 498.
221
вопрос о влиянии завоевателей на Россию. Однако обоснованно ответить
на этот вопрос дворянская историография не смогла. Серьезным недостат-
ком исследований В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина и
других была узость источниковедческой базы: они в основном опирались
на материалы русских летописей. Восточные источники по истории
монгольских завоеваний еще не были введены в научный оборот.
Почти не разработана была и история самой Золотой Орды, без чего не-
возможно составить сколько-нибудь правильное представление о взаи-
моотношениях Руси с завоевателями и об их влиянии на покоренные
страны.
Большое значение в дальнейшем изучении всего комплекса вопросов,
связанных с монголо-татарским завоеванием, сыграли конкурсы на раз-
работку этой темы, объявленные Российской Академий наук. В 1826 г.
в «Программу задач, предложенных Российской Академией наук»,
был включен вопрос о последствиях монголо-татарского завоевания для
Руси.
Конкурсное задание было сформулировано таким образом: «Какие
последствия произвело господство монголов в России и именно какое име-
ло оно влияние на политические связи государства, на образ правления и
на внутреннее управление онаго, равно как и на просвещение и образова-
ние народа?», причем было признано «желательным» привлечение, кроме
русских летописей, сведений «из восточных и западных источников» Ч
Единственное рукописное «рассуждение» на немецком языке, представлен-
ное на конкурс, Академия «не признала достойным ни денежной награды,
ни одобрительного отзыва», однако проведение первого конкурса все же
сыграло известную роль в истории изучения монголо-татарского завоева-
ния, так как обратило внимание ученых на основную задачу историогра-
фии монголо-татарского нашествия — привлечение «восточных и запад-
ных источников». Не случайно, что в конце 20-х годов изучение истории
монгольских завоеваний шло именно в намеченном конкурсом направле-
нии. В 1826 и 1827 гг. в журнале «Северный архив» были опубликованы
обширные выдержки из «Истории монголов» Д’Оссона, которая содержала
много свидетельств восточных авторов (особенно Рашид-ад-Дина). Про-
должением работы в этом направлении была публикация в «Вестнике Ев-
ропы» перевода «Путешествия Асцелина, Карпини, Рубруквиса и Марко
Поло (1245—1290 гг.)»1 2 и перевод В. Григорьевым с персидского языка
«Истории Монголов» Хонтемира (1834 г.).
В журналах конца 20-х — начала 30-х годов появляется ряд статей,
посвященных вопросу о влиянии монголо-татарского завоевания на исто-
1 В. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой
Орды, т. 1, 1884, стр. 554.
2 «Вестник Европы», 1829, ч. 164, № 15—16.
222
рию России Ч Большим шагом вперед в историографии нашествия было
появление в 1832 г. книги М. С. Гастева «Рассуждение о причинах, замед-
ливших гражданскую образованность в Русском государстве до Петра Ве-
ликого». Считая «владычество монголов» одной из причин, замедливших
развитие России, М. С. Гастев характеризовал его как «время величайшего
расстройства, величайшего несчастья для нашего отечества, одно из тех
времен, кои тяготеют над человеком, удушают его». По мнению М. С. Гас-
тева, «татарское подданство не ликвидировало уделов и усобиц», «успехи
земледелия при владычестве монголов были очень слабы», «постоянные
набеги нарушали нормальный ход жизни», «русские княжества должен-
ствовали платить тягостную дань монголам». Подводя итоги, М. Гастев
категорически заявляет: «Какую пользу доставили нам татары? Кажется,
никакой. Само единодержавие, многими принимаемое за плод их влады-
чества, не есть плод их владычества» 1 2.
В 1832 г. Российская Академия наук вторично объявила конкурс на
разработку вопроса о монгольском завоевании Восточной Европы и исто-
рии Золотой Орды, установив первую премию в 200 червонцев. «Програм-
ма задач, предлагаемых Имп. Академией Наук к соисканию 1834 и 1835 гг.
по части истории», составленная известным востоковедом первой полови-
ны XIX в. академиком X. Френом, представляла, по существу, изложение
взглядов самого автора программы на роль монголо-татарского завоевания.
Академик Френ считал монголо-татарское завоевание тягчайшим бед-
ствием для русского народа и указывал на владычество «монгольской ди-
настии, бывшей некогда в течение двух с половиной веков ужасом и би-
чом России, державшей ее в узах безусловного порабощения и располагав-
шей своенравно венцом и жизнью князей ее»; Френ отмечал, что
«владычество сие долженствовало иметь более или менее влияние на
судьбу, устройство, постановления, образование, право, язык нашего оте-
чества», для выяснения которого необходимо изучение истории Золотой
Орды3.
Результаты самого конкурса 1832 г. не оставили заметных следов в
исторической литературе. Представленный в 1835 г. в Академию наук об-
1 См.: Г. Прандунас. Причины падения России под иго татар и постепен-
ное восстановление единодержавия в оной. «Вестник Европы», 1827, ч. 155, № 14;
Н. У с т р я л о в. О состоянии Руси накануне нашествия монголов. «Сын отечества»,
ч. 144, № 34 и др.
2 М. Гастев. Рассуждение о причинах, замедливших гражданскую образо-
ванность в Русском государстве. М., 1832, стр. 99, 112—121, 131. Книга М. Гастева
вызвала резкие возражения М. П. Погодина, который повторял тезис о положитель-
ном влиянии татарского ига на складывание «единодержавия» и писал, давая общую
оценку татарского влияния: «с монголами мы, по крайней мере, квиты» («Теле-
скоп», 1832, № 12, стр. 529).
3 См.: Программа задач, предложенных Акад. Наук к соисканию 1834 и 1835 гг.,
стр. 1, 3.
223
ширный (около 1300 л.) труд немецкого востоковеда Хаммера-Пургшалля
не заслужил положительной оценки. В отзыве членов академической ко-
миссии Френа, Шмидта и Круга отмечалось, что исследование Хаммера
является поверхностным, в нем недостаточно использованы русские лето-
писи, русские и восточные источники привлекаются некритически, допу-
щено много ошибок в хронологии, искажений личных имен и географиче-
ских названий, поэтому «Академия, по вышеприведенным причинам, не
могла присудить труду его какой-либо премии» 1. Правда, труд Хаммера
под названием «История Золотой Орды» был издан в 1839 г. за границей,
но после резкой критики академической комиссией и неодобрительных от-
зывов ряда русских историков (Н. Полевой, И. Березин) не пользовался
авторитетом и был мало известен в России.
В 30-х годах XIX в., непосредственно после опубликования «Програм-
мы» Академии наук, появились два больших курса русской истории: «Ис-
тория русского народа» Н. А. Полевого и «Русская история» Н. Г. Устря-
лова. Н. А. Полевой писал, что в «монгольский период» перед «бурей» на-
шествия «исчезают самобытные частности» и появляется «из мелких
русских княжеств великое Российское государство». Однако, по его мне-
нию, образование единого русского государства произошло не благодаря
содействию монголов: Орда и не догадывалась, что «внук Калиты, губите-
ля родных, щедрого поклонника ханов, обнажит уже на Орду меч»2.
Н. Г. Устрялов признает известное содействие ордынских ханов «в переве-
се князя Московского над удельными», но тоже подчеркивает, что это
содействие не следует преувеличивать. «Мы вправе сказать, — пишет он,—
что и без них (татар. — В, К.) удельная система рушилась бы так же точ-
но, как пала феодальная в Западной Европе». Татарское влияние, по мне-
нию Н. Г. Устрялова, проявлялось в изменении представлений народа о
верховной власти, в усилении власти князей над всеми слоями русского
общества, в некоторых изменениях податной системы и уголовном праве
(смертная казнь, телесные наказания), однако татары не изменили «са-
мобытности народной» 3.
Дальнейшее развитие взглядов на монгольское нашествие содержится
в трудах историков «государственной школы» К. Д. Кавелина и С. М. Со-
ловьева.
К. Д. Кавелин сформулировал свою точку зрения на монголо-татар-
ское иго в статье «Взгляд на юридический быт древней Руси» (1846 г.).
По его мнению, татары не внесли в развитие русского исторического про-
цесса никаких новых «начал», способных разрушить «родовой быт сла-
1 ЖМНП, 1836, т. XI, стр. 158—159.
2 Н. А. Полевой. История русского народа. СПб., 1833, т. 4, стр. 9; т. 5,
стр. 22—23.
3 Н. Г. Устрялов. Русская история, ч. I, изд. 5-е, 1855, стр. 185, 187—193.
224
вян», и «все монгольское влияние ограничилось несколькими словами,
может быть, и даже вероятно, несколькими обычаями, не совсем для нас
лестными, каковы: пытка, кнут, правеж». Однако и К. Д. Кавелин отме-
чает, что «монголы разрушают удельную систему», а татарское владыче-
ство «усилило власть великого князя и тем воссоздало видимый центр по-
литического единства Руси», способствуя в известной степени складыва-
нию «единодержавия» Ч
Для работ другого историка «государственной школы» — С. М. Со-
ловьева характерно почти полное игнорирование роли монгольского завое-
вания в истории России. «Новый порядок вещей (под которым подразу-
мевалась замена «родовых» отношений «государственными». — В. К,)
начался гораздо прежде монголов, — пишет С. М. Соловьев в «Истории
отношений между князьями Рюрикова дома», — и развивался естествен-
но, вследствие причин внутренних» 1 2. Ту же мысль высказывает С. М. Со-
ловьев и в другой работе — «Взгляд на историю установления государст-
венного порядка в России до Петра Великого»: влияние монголов не было
«главным и решающим. Монголы остались жить вдалеке от русских кня-
жеств, заботились о сборе дани, оставляя все как было, следовательно, ос-
тавляя в полной свободе действовать те новые отношения, которые нача-
лись на севере прежде них» 3.
Справедливо возражая против мнения о положительной роли монголо-
татарского ига в складывании русской государственности, С. М. Соловьев
допускает серьезную ошибку, вообще отрицая влияние иноземного за-
воевания на внутреннее развитие Руси; татарскую политику на Руси
он сравнивает с эпизодическим участием половцев в усобицах рус-
ских князей.
Недооценка последствий монголо-татарского нашествия нашла отра-
жение и в более поздней работе С. М. Соловьева «История России с древ-
нейших времен». Такому важному событию, как нашествие Батыя на Русь,
в многотомной «Истории России» уделяется лишь часть второй главы тре-
тьего тома, причем события нашествия описываются весьма бегло.
Взгляды С. М. Соловьева, несмотря на недооценку им разрушитель-
ных последствий нашествия, в конце первой половины XIX в. выражали
передовое направление в русской исторической науке. В вопросе о роли
монгольского ига в русской истории они противостояли официально-монар-
хической схеме русского исторического развития, выдвинутой Н. М. Ка-
рамзиным, и «трудам» ряда церковных авторов, которые пытались ис-
1 К. Д. Кавелин. Собрание сочинений, т. 1. СПб., 1897, стр. 12, 42.
2 С. Соловьев. История отношений между русскими князьями Рюрикова
дома. М., 1847, стр. VII, 18.
3С. Соловьев. Взгляд на установление государственного порядка в России
до Петра Великого. СПб., Изд. «Общественная польза», стр. 839.
225
пользовать материалы татарского нашествия для возвеличивания право-
славия L
Значительным вкладом в историографию монголо-татарского нашест-
вия явилась книга М. И. Иванина «О военном искусстве и завоеваниях
монголов» (1846 г.), в которой впервые сделана попытка осмыслить собы-
тия похода Батыя с точки зрения военного историка. В книге М. И. Ива-
нина содержится много интересных сведений о событиях похода Батыя,
об особенностях тактики кочевников, боевых качествах монгольской кон-
ницы и т. д.
Не ставила своей задачей определить влияние монгольского завоева-
ния на Русь и появившаяся в 1850 г. работа профессора Московского уни-
верситета И. Д. Беляева «О монгольских чиновниках на Руси, упоминае-
мых в ханских ярлыках», содержание которой довольно точно определя-
ется в предисловии самим автором: «объяснение разных наименований
монгольских чиновников и правителей, упоминаемых в ярлыках» 1 2.
В целом историография 30—40-х годов XIX в. характеризуется боль-
шим вниманием историков к событиям монголо-татарского нашествия,
постановкой принципиальных вопросов о роли монгольского ига в русской
истории и о степени влияния завоевателей на различные стороны жизни
русского общества. В это время была подвергнута критике официально-
монархическая концепция исторического развития Н. М. Карамзина и в
ряде работ и статей, особенно в трудах революционных демократов, сфор-
мулирован передовой по тому времени взгляд на монголо-татарское наше-
ствие и его последствия.
В. Г. Белинский в «Литературных мечтаниях» (1834 г.) называл та-
тарское иго «сковывающим началом» в истории русского народа, которое
задерживало его развитие3. Молодой Н. Г. Чернышевский в письме к род-
ным 30 августа 1846 г. писал, характеризуя монгольских завоевателей:
«Жалко или нет бытие подобных народов? Быша, и быша, яко и не бывше.
Прошли, как буря, все разрушили, сожгли, полонили, разграбили и толь-
ко... Быть всемогучими в политическом и военном смысле и ничтожными
по другим, высшим элементам жизни народной?» Н. Г. Чернышевский пра-
вильно понимал всемирно-историческое значение борьбы русского народа
против монголо-татарских завоевателей, спасшей от разгрома «европей-
скую цивилизацию»: «Нет, не завоевателями и не грабителями выступают
1 Примером такого рода «трудов» может служить статья анонимного автора
«Пути промысла божия о России в порабощении ее татарами» (1842 г.), в которой
нашествие оценивается как «перст Божий» и называется «одним из благотворней-
ших событий (!) и для нашей церкви и для нашего отечества», ибо «укрепило пра-
вославие», и «породило у нас самодержавие» («Маяк», 1842, № 6, стр. 28, 29).
2 Архив историко-юридических сведений, изд. Калачевым, кн. 1. М., 1850, стр. 99.
3 См.: В. Г. Белинский. Поли. собр. соч. т. 1. М., 1853, стр. 37.
226
в истории политической русские, как гунны и монголы, — пишет
Н. Г. Чернышевский, — а спасителями, спасителями от ига монголов, ко-
торое они сдержали на мощной вые своей, не допустив его до Европы,
быв стеной ей, правда, подвергнувшейся всем выстрелам, стеною, которую
вполовину разбили враги» 1. К вопросу о регрессивной роли татаро-мон-
гольских завоеваний Н. Г. Чернышевский возвращается в статье «Непоч-
тение к авторам», в которой отмечает, что развитие цивилизации в России
«задерживалось соседством хищнических азиатских орд: печенегов,
татар» 2.
Яркую картину последствий монгольского нашествия для русских зе-
мель дает А. И. Герцен. В книге «О развитии революционных идей в Рос-
сии» (1851 г.) А. И. Герцен пишет: «Татары пронеслись над Россией по-
добно туче саранчи, подобно урагану, сокрушающему все, что встречалось
на его пути. Они разоряли города, жгли деревни... и после всех этих ужа-
сов исчезали за Каспийским морем, время от времени посылая оттуда
свои свирепые орды, чтобы напоминать покоренным народам о своем гос-
подстве. Внутреннего же строя государства, его администрации и прави-
тельства победители-кочевники не трогали... Монгольское иго тем не
менее нанесло ужасный удар: материальный ущерб после неоднократных
опустошений привел к полному истощению народа — он согнулся под тяж-
ким игом нищеты. Люди бежали из деревень, никто из жителей не чувст-
вовал себя в безопасности, к податям прибавилась выплата дани, за кото-
рою при малейшем опоздании приезжали баскаки, обладавшие неограни-
ченными полномочиями, и тысячи татар и калмыков. Именно в это
злосчастное время, длившееся около двух столетий, Россия и дала обо-
гнать себя Европе» 3.
Оценка монголо-татарского завоевания В. Г. Белинским, Н. Г. Чер-
нышевским и А. И. Герценом была высшим достижением русской истори-
ческой науки XIX в. Буржуазная историография конца XIX—начала XX в.
в этом отношении сделала значительный шаг назад.
Развитие русской историографии монголо-татарского нашествия в
50—60-х годах XIX в. характеризуется прежде всего дальнейшим расши-
рением источниковедческой базы. Много новых восточных источников
было введено в научный оборот И. Н. Березиным. В исследованиях «Внут-
реннее устройство Золотой Орды (по ханским ярлыкам)» и «Тарханные
ярлыки, данные ханами Золотой Орды русскому духовенству» (1852 г.)
он обстоятельно знакомит с этим важным видом источников. В других его
работах — «Первое нашествие монголов на Россию» (1852 г.) и «Нашест-
вие Батыя на Россию» (1855 г.) —приводятся обширные выдержки из
1 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. XIV. М., 1949, стр. 48.
2 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. VII. М., 1950, стр. 706.
3 А. И. Г е р ц е н. О развитии революционных идей в России. М., 1958, стр.
227
восточных авторов о нашествии монголо-татар на Восточную Европу
(Рашид-ад-Дина \ Джувейни, Ибн-Эльасира, Абулгази и др.). Выдержки
из восточных авторов опубликованы И. Н. Березиным с подробными ком-
ментариями, объяснением исторических терминов, географических назва-
ний и личных имен. В примечаниях к переводам комментируются отдель-
ные события, даются указания на степень достоверности тех или иных
фактов и дат. Вместе с тем И. Н. Березин, вводя в научный оборот новые
восточные источники, ограничивается объяснением текстов и не пытается
сделать какие-либо выводы и обобщения. Такой же характер имеет и док-
торская диссертация И. Н. Березина «Очерк внутреннего устройства улу-
са Джучиева» (1864 г.), написанная автором в плане исторического и фи-
лологического комментария.
50—60-е годы XIX в. внесли мало нового в историографию монгольг
ского нашествия. Немногочисленные статьи, посвященные частным вопро-
сам темы1 2, работы церковных авторов (в которых трактовка историчес-
кого материала, как правило, была целиком подчинена задаче восхваления
церкви и духовенства) 3 и несколько брошюр из серии «Чтений для на-
рода» 4 — вот, пожалуй, и все, что прибавили эти десятилетия к историо-
графии нашествия.
В 70-х годах появляется ряд университетских курсов и общих статей,
в которых заметны попытки оценить последствия монгольского завоевания
для истории России. В 1870 г. Н. И. Костомаров в большой статье «Начало
единодержавия в древней Руси» выступил против С. М. Соловьева, отри-
цавшего положительное влияние татарского ига на складывание «едино-
державного государства». В отличие от С. М. Соловьева, Н. И. Костомаров
утверждал, что «в Северо-Восточной Руси до татар не сделано никакого
шага к уничтожению удельно-вечевого строя» и только в татарском «раб-
стве Русь нашла свое единство, до которого не додумалась в период сво-
боды». В целом, по мнению Н. И. Костомарова, «татарское завоевание дало
1 В 1869 г. И. Н. Березиным был опубликован отдельно «Сборник летописей.
История Рашид-ад-Дина» (ТВО, 1869, ч. 131).
2 См.: А. А. Бобровников. О монгольских надписях на русских актах.
«Известия Археологического общества», 1861, т. 3, в. 1; С. Березовский. Где на-
ходилась Онуза, где останавливался станом Батый. «Тамбовские губ. ведомости»,
1862, № 13; В. И. Лествицын. Место побоища на Сити. «Ярославские губ. ведо-
мости», 1868, № 41 и др.
3 См.: Макарий. Успехи православной церкви в период монгольский. «Хри-
стианское чтение», 1859, № 6; Макарий. Русские монастыри в период монгольский.
«Христианское чтение», 1861, № 9; П. Н. Соколов. Татарское иго и подвиги св.
Александра Невского. «Херсонские епарх. ведомости», 1862, № 17; Н. Е. Образ-
цов. Как отразилось на историю православного русского духовенства монгольское
владычество с его дальнейшими результатами. Смоленск, 1867.
4 См.: «Владычество татар и освобождение от них земли русской». «Чтение для
солдат», кн. 3, 1853; К. Бестужев-Рюмин. О злых временах татарщины и
страшном Мамаевом побоище. СПб., 1865 и др.
228
Руси толчок и крутой поворот к монархии», которая и наступила в резуль-
тате ослабления Золотой Орды и «перехода верховной власти к великому
московскому князю»
Тезис Н. И. Костомарова о решающей роли татарского ига в ликви-
дации «удельно-вечевого строя» и складывании «единодержавия» полу-
чил в дальнейшем широкое распространение в русской буржуазной исто-
риографии.
Несколько по-иному подходил к оценке монголо-татарского завоева-
ния Руси К. Бестужев-Рюмин. В своем курсе «Русской истории» (который
имел в основном компилятивный характер) К. Бестужев-Рюмин пытается
примирить противоположные оценки роли монгольского завоевания, упре-
кая С. М. Соловьева за недооценку, а Н. М. Карамзина и Н. И. Костома-
рова за преувеличение влияния Орды на складывание русской государст-
венности. Известный интерес представляет разделение К. Бестужевым-
Рюминым татарского влияния на Русь на «прямое» и «косвенное»
(в смысле задержки культурного развития России и ее отрыва от западно-
европейской «цивилизации»); именно «косвенное влияние» татарского
ига К. Бестужев-Рюмин считал основным1 2.
В 1873 г. с полемической статьей по вопросу о татарском влиянии на
русскую историю выступил В. И. Кельсиев, который протестовал против
утверждений о неспособности русских к самостоятельным историческим
действиям, против преувеличения иноземного, и в особенности татарского
влияния на Россию, критиковал историков, которые Русь «приняли за
«tabula rasa», на которой всякий, кому не лень, могли производить что
угодно». В. И. Кельсиев писал, что татарское влияние на русскую жизнь
было незначительным. «Заимствовав от татар, или, по крайней мере, через
татар, многие слова, — писал В. И. Кельсиев, — мы вовсе не заимствовали
от них ни быта, ни цивилизации» 3.
Однако интересная статья В. И. Кельсиева не могла нарушить основ-
ной тенденции буржуазной историографии второй половины XIX в. —
стремления преуменьшить разрушительные последствия монгольского за-
воевания и найти «положительное влияние» татар на русскую историо-
графию. Историк русского права И. Д. Беляев в «Лекциях по истории
русского законодательства» (1879 г.) прямо утверждал, что монголо-тата-
ры «подготовили многое для будущего торжества самодержавия»: они спо-
собствовали ликвидации различий между «дружиной» и «земщиной», уси-
лению отдельных князей; в условиях монголо-татарского ига князь, соби-
1 Н. И. Костомаров. Начало единодержавия в древней Руси. «Вестник
Европы», 1870 г., №11, стр. 53—54; № 12, стр. 496, 517, 561.
2 См.: К. Бестужев-Рюмин. Русская история, т. 1, СПб., 1872.
3 В. И. Кельсиев. Заметки о татарском влиянии на великороссов. «Граж-
данин», 1873, № 44—45, стр. 1179, 1207.
229
равший ордынский выход, стал «ближе к народу» и получил «большую
власть» над своими подданными 1.
Очень большое значение придавал монгольскому влиянию и другой
историк русского права — Ф. И. Леонтович. Он считал монгольское право
«двухвековым мостом», при помощи которого русские шагнули «От мира к
государству», причем монголо-татары принесли Руси много новых «поли-
тических и социальных институтов»: систему приказов, тарханы, крепост-
ничество, местничество, кормление и т. д. По мнению Ф. И. Леонтовича,
даже «Соборное уложение 1649 года напоминает «Великую Ясу» Чингиз-
хана с ея страшными наказаниями»! 2.
Из других работ этого времени можно упомянуть новое, значительно
дополненное издание книги М. И. Иванина «О военном искусстве и завое-
ваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингйз-хане и Та-
мерлане» (1875 г.), статьи О. Миллера «О древнерусской литературе по
отношению к татарскому игу» 3 и Е. Е. Голубинского «Порабощение Руси
татарами и отношение ханов монгольских к русской церкви», в которых
опровергалось утверждение церковных авторов о якобы «патриотической»
роли церковников в период нашествия монголо-татар, а также работы
украинских историков И. Левицкого и М. А. Максимовича. И. Левицкий
утверждал, что монголо-татары нанесли украинским землям такой страш-
ный урон, что «после татарского нашествия Украина стала пустынею» 4.
М. А. Максимович, наоборот, считал, что «гиперболические выражения
летописей не следует понимать в буквальном смысле», и после нашествия
на Украине «осталось население столь значительное, что для князей было
кем воевать и соседей, и друг друга» 5. Справедливо выступая против на-
ционалистической теории М. Погодина об утрате Киевской Русью после
нашествия Батыя своего коренного населения и последующем заселением
ее «новопришлым народом из Карпатов», М. А. Максимович недооцени-
вает разрушительные последствия нашествия6.
1 См.: И. Д. Беляев. Лекции по истории русского законодательства. М.»
1879, стр. 278—279.
2 В. И. Леонтович. К истории права русских инородцев. Древний монголо-
калмыцкий или ойротский устав взысканий. Одесса, 1879, стр. 249, 252—262, 272.
3 «Древняя и новая Россия», 1876, № 2, 5.
4 И. Левицкий. Татары и Литва на Украине. Киев, 1876, стр. 18.
5 М. А. Максимович. О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево
и населении новопришлым народом. Собр. соч. Киев, 1876, стр. 135—136.
6 Стремление преуменьшить разрушительные последствия нашествия для укра-
инских земель было характерно для опубликованной в 1891 г. работы другого укра-
инского историка М. С. Грушевского — «Очерк истории Киевской земли». М. С. Гру-
шевский вообще расценивает монгольское завоевание как положительный факт в
истории украинского народа, так как, по его мнению, под ударами татар произошла
«нивелировка» местного общества, «обескняживание» и «демократизация» общест-
венного строя (М. С. Грушевский. Очерк истории Киевской йемли от смерти
230-
80—90-е годы XIX в. мало внесли в историографию монгольского на-
шествия. В единственном общем курсе этого времени — «Истории России»
Д. Иловайского (1880 г.) — не содержится никакой оценки монгольских
завоеваний; раздел второго тома «Истории России», посвященный нашест-
вию Батыя, представляет собой простую компиляцию. Немногочисленные
статьи, вышедшие в 80-х — начале 90-х годов, касались преимущественно
частных вопросов монгольского нашествия L
Попытку обобщить итоги исследования последствий монгольского за-
воевания для Руси сделал М. И. Сагарадзе в лекции «Влияние монголь-
ского ига на Россию» (1891 г.). Однако вместо «установления одного
общего взгляда относительно вопроса о влиянии монгольского ига на раз-
личные стороны русской жизни» у него получилось эклектическое соеди-
нение взглядов историков различных направлений, причем влияние
Н. И. Костомарова с его теорией разрушения татарами «удельно-вечевого
строя» проявилось наиболее отчетливо 1 2.
Русская буржуазная историография периода империализма не внесла
ничего принципиально нового в исследование монголо-татарского нашест-
вия на Русь. Наиболее значительное историческое сочинение начала
XX в. — «Курс русской истории» В. О. Ключевского — в оценке монголо-
татарского завоевания продолжает наметившуюся уже в историографии
конца XIX в. тенденцию «положительного влияния» ига па образование
русского централизованного государства. «Власть хана, — пишет
В. О. Ключевский, — давала хотя признак единства мельчавшим и взаим-
но отчуждавшимся вотчинным углам русских князей... Гроза ханского гне-
ва сдерживала забияк, милостью, т. е. произволом, хана не раз предупреж-
далась или останавливалась опустошительная усобица. Власть хана была
грубым татарским ножом, разрезавшим узлы, в какие умели потомки
Всеволода III запутывать дела своей земли» 3. Для В. О. Ключевского была
характерна недооценка разрушительных последствий нашествия, игнори-
рование тех новых условий, в которые были поставлены русские княжест-
ва монгольским завоеванием. Не случайно в многотомном «Курсе русской
Ярослава до конца XIV столетия, 1891, стр. 458—459). Эти же положения повторяет
М. С. Грушевский и в своей более поздней работе «Очерк истории украинского
народа» (СПб., 1906).
1 А. С. Гринев. Конница Чингиз-хана. «Колосья», 1885> № 3; В. И. Лест-
вицин. Помощь из Нижнего. По поводу статьи Гацисского «Современное положе-
ние о месте битвы на берегах Сити», 1884; Н. Н. Овсянников. К 4 марта 1889 г.
Ко дню чествования памяти убиенных в 1238 году на р. Сити в битве с татарами.
Тверь, 1889; А. С. Гацисский. О месте битвы на берегах Сити. «Действия Ниже-
гор. губ. арх. ком.», в. 4, 1889, и др.
2 См.: М. И. Сагарадзе. Влияние монгольского ига на Россию. Кутаиси,
1895, стр. 43, 47, 57.
3В. О. Ключевский. Соч., т. 2, стр. 43.
231
истории» не нашлось даже места для описания событий нашествия
Батыя
В двух других общих курсах русской истории — «Русская история
в очерках и статьях» под ред. М. В. Довнар-Запольского и «Русская исто-
рия» Д. И. Багалея — оценка монголо-татарского ига очень противоречива
и эклектична. Автор очерка «Русское общество и татарское иго» в истории
М. В. Довнар-Запольского С. К. Шамбинаго отмечал, что татарское завое-
вание привело к «огрублению нравов», «полнейшей замкнутости Руси» и
упадку культуры, но одновременно признавал за татарами определенное
положительное влияние на складывание русской государственности. «Не
без влияния татар, — писал С. К. Шамбинаго, — явилось изменение кня-
жеской власти»1 2. Оценка татарского владычества Д. И. Багалеем носит
эклектический характер «многих факторов»; «татары оказали сильное вли-
яние на политический быт древней Руси..., — писал Д. И. Багалей, — глав-
ным образом (татарское владычество. — В. К.) отразилось на характере
великокняжеской власти, которая перешла мало-помалу во власть цар-
скую», что было «положительным» моментом. Но одновременно татарские
погромы имели «чрезвычайно печальные экономические последствия для
населения», и «татарское иго задержало на некоторое время культурное
развитие русского народа» 3.
С другой стороны, С. Ф. Платонов в «Лекциях по русской истории»
называл монгольское иго лишь «случайностью в нашей истории» и счи-
тал, что обе «стороны» влияния татарского ига — и «влияние на государ-
ственное и общественное устройство», и «влияние на культуру» — были
ничтожны. «Мы можем рассматривать внутреннюю жизнь русского обще-
ства в XIII веке, — писал он, — не обращая внимание на факт татарского
ига». Единственное значительное последствие татарского владычества
С. Ф. Платонов видел в том, что оно привело к «окончательному разделе-
нию Руси на две половины: на Северо-Восточную и Юго-Западную» 4.
Примерно так же расценивает влияние монголо-татарского завоева-
ния Н. Рожков. Он писал, что татарское влияние «не было велико, и в тех
случаях, когда проявлялось, лишь дополняло собою ряд других, внутрен-
1 Недооценка В. О. Ключевским последствий монголо-татарского нашествия для
общественно-политического развития Руси была впоследствии подвергнута критике
А. Е. Пресняковым, упрекавшим Ключевского и вообще историков «юридической
школы» в том, что они рассматривали процесс образования русского государства
«вне связи с общими условиями политической жизни»; А. К. Пресняков указывает,
что «общие условия... глубоко изменились для всего русского севера после татар-
ского разгрома и утверждения владычества Золотой Орды» (А. Е. Пресняков.
Образование великорусского государства. Пг., 1918, стр. 48—49).
2 «Русская история в очерках и статьях». Под ред. М. В. Довнар-Запольского,
т. 1. М., 1909, стр. 618.
3 Д. И. Багалей. Русская история, ч. 2, в. 1. Харьков, 1911, стр. 31—33, 34.
4 С. Ф. Платонов. Лекции по русской истории. Пг., 1917, стр. 106, 109.
232
них воздействий..., было в сущности явлением внешним, поверхностным».
Даже задержку экономического развития России из-за «татарских погро-
мов» не следует, по мнению Н. Рожкова, преувеличивать, так как наблю-
давшееся в период ига усиление торговли с востоком «служило одной из
предпосылок зарождения товарного хозяйства в удельной Руси». В соци-
ально-политическом смысле влияние татар Н. Рожков видит в том, что иго
«содействовало закрепощению масс» и «укрепляло власть московских
царей, способствовало собиранию Руси Москвой» Ч
Единственная специальная работа по истории монголо-татарского ига
на Руси — книга Д. И. Троицкого «Русь в монгольский период» — пред-
ставляет собой популярный очерк, не содержавший нового фактического
материала и, по существу, не дававший никакой оценки монголо-татарско-
го завоевания1 2. Не пытался оценить влияние монголо-татарского нашест-
вия на русскую историю и М. Дьяконов в «Очерках общественного и го-
сударственного строя древней Руси». Он ограничился лишь констатацией
факта существования в историографии «двух направлений» — сторонни-
ков решающего влияния татар на складывание «единодержавного госу-
дарства» и историков, «не придающих монгольскому игу решающего зна-
чения» 3. Немногочисленные статьи этого периода, касающиеся монголо-
татарского нашествия на Русь, не вносили ничего принципиально нового
в историографию нашествия (статьи Н. И. Веселовского, П. Н. Голубов-
ского, С. Смирнова, Ф. Сурина-Массальского и др.).
В начале XX в. продолжалась публикация источников, связанных с
историей монголов и монголо-татарского завоевания Руси. В 1907 г.
В. О. Поповым были опубликованы «Яса Чингиз-хана» и «Уложение мон-
гольской династии Юань-чао-Дянь-чжань» 4.
В 1911 г. появились в переводе Малеина «Путешествие в Восточные
страны» Рубрука и «История Монголов» Плано Карпини. В 1914 г.
А. И. Иванов подготовил к изданию ценную подборку китайских источни-
ков «Походы монголов на Россию по официальной китайской истории
Юань-ши» 5. Однако восточные источники, опубликованные в это время,
не были использованы буржуазной историографией; даже ссылок на цен-
нейший сборник арабских материалов В. Тизенгаузена, изданный в 1882 г.,
почти нет в работах русских буржуазных историков периода империа-
лизма.
В целом для русской буржуазной историографии периода империа-
1 Н. Рожков. Татарское иго. «Энциклопедия Гранат», т. 41, ч. VII, стр. 84,
85, 87.
2 См.: Д. И. Троицкий. Русь в монгольский период. СПб., 1909.
3М. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древней
Руси. СПб., 1908, стр. 196—199.
4 Записки ВО русского арх. об-ва. СПб., 1907, т. XVII, в. 4.
5 Записки Вост, разряда военно-истор. об-ва. СПб., т. III, 1914.
9 В. В. Каргалов
233
лизма характерно отсутствие новых идей в освещении истории монголь-
ского завоевания, возвращение к теории «решающего влияния» татарско-
го ига на формирование русской государственности, преуменьшение раз-
рушительных последствий татарских погромов. В ряде работ историков
этого периода оценка монголо-татарского нашествия на Русь и его послед-
ствий вообще отсутствует (Д. И. Троицкий, М. Дьяконов) или представ-
ляет собой эклектическое объединение взглядов предшествующих иссле-
дователей (Д. И. Багалей, С. К. Шамбинаго).
Подводя итоги развития русской дореволюционной историографии
монгольского нашествия, можно отметить, что русские дореволюционные
историки накопили значительный фактический материал о завоевании
монголо-татарами русских княжеств, сделали ряд ценных наблюдений и
интересных выводов по частным вопросам темы и источниковедческому
анализу документов. В русской буржуазной историографии периода
империализма наблюдается отход от многих правильных положений, выра-
ботанных историографией середины XIX в. (особенно в трудах революци-
онных демократов), тенденция к преуменьшению разрушительных послед-
ствий татарских погромов и стремление отыскать «положительное влия-
ние» завоевателей на русскую историю (в вопросе о складывании единого
русского государства). Источниковедческая база русской дореволюцион-
ной историографии монгольского нашествия была недостаточной; мало ис-
пользовались восточные источники, почти не привлекался к исследованию
археологический материал. Можно вполне согласиться с оценкой состоя-
ния историографии нашествия, сделанной в 1913 г. К. А. Стратонитским:
«Ни в одной книге, ни в одной статье, где рассматривается та или другая
сторона нашей жизни хотя сколько-нибудь с исторической точки
зрения, не обходится без упоминаний о татарах, татарщине, татарских
обычаях... А между тем, едва ли можно указать на какой-либо другой во-
прос в русской истории, который был бы так мало разработан, как вопрос
о татарах» L
II
Система взглядов на монголо-татарское завоевание и его роль в исто-
рии Руси, разработанная русской буржуазной историографией периода
империализма, легла в основу работ по этой теме белоэмигрантской исто-
рической «школы» евразийцев. Работы историков этой «школы» интерес-
но рассмотреть подробнее, так как многие их теории до сих пор повторя-
ются зарубежными буржуазными авторами.
«Евразийство» было одним из наиболее влиятельных литературно-фи-
1 К. А. Стратонит ский. Монгольское управление покоренными Китаем и
Арменией. М., 1913, стр. 3.
234
лософских течений русской белой эмиграции 20-х — начала 30-х годов*
Книги «Евразийского книгоиздательства» выходили в Харбине, Берлине,
Белграде, Праге, Париже. В Берлине в 1923—1927 гг. издавался периоди-
ческий орган евразийцев — «Евразийский временник», а в Париже —
журнал «Евразийская хроника». В ряде европейских городов (Париж,
Прага и др.) постоянно функционировали «евразийские» клубы и се-
минары.
Евразийское движение зародилось в начале 20-х годов, в обстановке
глубокого кризиса русской белоэмиграции. Полным провалом закончились
попытки силой свергнуть Советскую власть; Советское государство не
только выстояло, но и начало успешную работу по восстановлению разру-
шенного мировой войной и иностранной интервенцией народного хозяй-
ства. В самой Западной Европе под давлением трудящихся масс все гром-
че раздавались голоса за признание Советской России, за установление с
ней нормальных дипломатических и торговых отношений. В обстановке
послевоенного кризиса и ожесточенных классовых боев европейского про-
летариата собрались международные конференции в Генуе и Гааге, на ко-
торых советская делегация заявила о твердой решимости Советской вла-
сти проводить свою, независимую от капиталистов Запада политику, об
отказе от уступок капиталистам в принципиальных вопросах. Все это со-
здавало в рядах белой эмиграции атмосферу безнадежности и подавлен-
ности.
С другой стороны, в связи с обострением классовой борьбы в Западной
Европе в среде белоэмигрантов произошло «крушение европейских идеа-
лов»: контрреволюционная белоэмиграция уже не надеялась на активную
военную помощь в борьбе с Советской Россией со стороны капиталистиче-
ских государств Западной Европы, охваченных пожаром классовой борьбы.
В этих условиях идеологи контрреволюционной белоэмиграции иска-
ли какую-то «третью силу», которая могла бы победить крепнувшую Со-
ветскую власть. Поиски новых средств борьбы с Советской Россией при-
вели к возникновению «сменовеховства» — течения преимущественно бе-
лоэмигрантской интеллигенции, которая с началом нэпа надеялась на
«мирное перерождение» Советской власти и реставрацию капиталистиче-
ских отношений, и «евразийства», идейная близость которых несомненна.
Выход из идейного тупика, в который зашла контрреволюционная бе-
лоэмиграция, «евразийцы» видели в теории «смены культур». Эта «смена
культур», по мнению «евразийцев», должна была произойти в результате
развития человеческого духа совершенно независимо от каких-либо мате-
риальных предпосылок. По утверждениям «евразийцев», «большевистская,
идеология», являясь разновидностью на русской почве гибнущей «запад-
ной культуры», тоже якобы переживала «глубокий кризис», а на смену ей
шла «с востока» «евразийская культура», отличавшаяся «патриархально-
стью», «религиозным обоснованием» и в корне противоположная социализ-
9*
235
му. Согласно теории «евразийцев», в результате простой «смены культур»
Советская власть в России должна была исчезнуть, а на ее месте возник-
нуть «евразийское государство», представляющее собой своеобразную фор-
му реставрации капиталистических отношений.
Эта теория имела целью дать какую-то историческую перспективу
контрреволюционной белоэмиграции, идейно поддержать неразоружив-
шихся врагов Советской власти.
Свою надуманную, глубоко идеалистическую «теорию» евразийцы ста-
рались обосновать историческим материалом. «Евразийским книгоизда-
тельством» было выпущено в 20-х годах много книг и статей по истории
(книги И. Р. \ Э. Хара-Давана, В. Иванова, П. И. Савицкого, Н. С. Тру-
бецкого, статьи Я. Садовского, Б. Ширяева, С. Пушкарева и др.)* Особое
внимание «евразийских историков» привлекала история монголов, кото-
рым они приписывали решающую роль в формировании «евразийской
культуры и государственности».
Взгляды «исторической школы евразийцев» сложились под влиянием
русской дворянско-буржуазной историографии, особенно «славянофильст-
ва» и «колонизационной теории» В. О. Ключевского. Однако если русские
буржуазные историки начала XX в. обогащали науку привлечением бога-
того фактического материала, то источниковедческая база «евразийских
историков» была крайне скудной. По существу, «евразийцы» почти не при-
влекали для своих «исследований» источники и пользовались для иллю-
страции исторических схем данными, которые содержались в работах исто-
риков прошлого. В книге евразийца Э. Хара-Давана, например, прямо
говорилось, что сочинение написано «по историческим данным профессо-
ров Ключевского и Платонова» 1 2.
Особенно большой шаг назад сделали «евразийцы» в методологичес-
ком отношении: евразийская «школа» отказалась даже от элементов эко-
номического материализма, содержавшихся в работах лучших представи-
телей русской буржуазной историографии. Преследуя глубоко реакцион-
ные цели, прозябая в обстановке идейного разложения и обреченности
контрреволюционной эмиграции, «евразийцы» скатились к мистике и иде-
ализму.
Очень сильное влияние на складывание взглядов «евразийцев» оказа-
ла книга реакционного немецкого философа-идеалиста Освальда Шпенг-
лера «Закат Европы», появившаяся вскоре после первой мировой войны.
Шпенглерианское предсказание неизбежной гибели «европейской цивили-
зации», его теория «смены культур», релятивизм и философский идеализм
лежали в основе исторических взглядов «евразийской школы».
1 Есть основания считать, что под инициалами «И. Р.» писал Н. С. Трубецкой.
2 Э. Хара-Даван. Чингиз-хан как полководец и его наследие. Белград.
1929, стр. 201.
236
«Евразийцы» отрицали существование объективных законов развития
общества. С. Пушкарев утверждал в своих статьях, что «общезначимых
законов исторического развития не существует, ибо история имеет дело с
явлениями индивидуально-неповторимыми и качественно-своеобразны-
ми» *. Фактором, определявшим развитие исторического процесса, «евра-
зийцы» считали духовное развитие в различных его проявлениях. По ут-
верждению Я. Садовского, «главным двигателем в жизни человечества яв-
ляется этическая область»1 2. В связи с этим «евразийцы» придавали
религии непомерно большое значение в истории. «Религия есть совесть
народа», она «должна дать русскому народу целостную методику жизни»,
«церковь должна воздействовать на хозяйственную жизнь страны» 3, Мос-
ковское государство «представляет из себя пример государства, базиру-
ющегося на религиозности, вросшей в быт», причем сама мысль об обра-
зовании государства «родилась под влиянием и действием объединяющей
народ религиозности» 4, — такими высказываниями буквально пестрят
сочинения «евразийцев».
Один из теоретиков «евразийского» движения Я. Садовский так фор-
мулировал идейно-политические цели «евразийства»: «противопоставле-
ние духовной культуры материализму, утверждение религии основой
культуры, отстаивание интересов личности против гнета коллектива, на-
ции против нивелировки интернационала» 5.
«Евразийская историческая школа» полностью игнорировала не толь-
ко классовую борьбу, но и само существование классов. Анонимный автор
книги «Наследие Чингиз-хана» утверждал, что в своей политике и госу-
дарственном строительстве Чингиз-хан опирался не на класс, не на нацио-
нальность, а на «определенный психологический тип людей», которые
«честь и высшие принципы» ставили выше страха и жажды благополучия
и являлись в силу этого носителями «большой и положительной идеи»6.
Об «едином туранском психологическом типе», не связанном никакой
классовой или национальной принадлежностью, писал и другой евразий-
ский историк, князь Н. С. Трубецкой7.
В соответствии с идеалистическим осмыслением общественной жизни
«евразийцы» создали свою собственную схему русского исторического про-
цесса. Полнее всего она была изложена в «Наследии Чингиз-хана», издан-
ном в 1925 г. в Берлине «Евразийским книгоиздательством». Необходимо
отметить, что изложенная в этой книге концепция являлась в значитель-
1 «Евразийский временник», т. 5. Берлин, 1927, стр. 121.
2 «Евразийский временник», т. 4. Берлин, 1925, стр. 399.
3 Т а м же, стр. 380—381 и т. д.
4 «Евразийская хроника», в. 8. Париж, 1927, стр. 7, 8.
5 «Евразийский временник», т. 4. Берлин, 1925, стр. 393.
6 И. Р. Наследие Чингиз-хана... Берлин, 1925, стр. 14, 15.
7 См.: «Евразийский временник», т. 4. Берлин, 1925, стр. 353.
237
ной мере общей для историков «евразийской школы» и с появлением но-
вых сочинений ее представителей только дополнялась и уточнялась.
Автор (под инициалами И. Р.) «Наследия Чингиз-хана» игнорировал
первый период русской истории, историю Киевской Руси. По его мнению,
«не только из Киевской Руси не возникла современная Россия, но это бы-
ло даже и исторически невозможно», так как Киевская Русь являлась
«группой княжеств, управлявшихся варяжскими князьями», и была «не-
жизнеспособна» Ч Смысл русской истории, заявлял автор «Наследия Чин-
гиз-хана», нужно искать в другом направлении — на Востоке: «...вся тер-
ритория современного СССР некогда составляла часть монгольской импе-
рии, основанной великим Чингиз-ханом», и «в исторической перспективе
то современное государство, которое можно назвать и Россией, и СССР,
есть часть великой монгольской монархии, основанной Чингиз-ханом»1 2.
Это произошло потому, продолжал И. Р., что территория России пред-
ставляет из себя «систему степей» от Тихого океана до устья Дуная и в
географическом отношении отличается «и от собственно Европы, и от соб-
ственно Азии», являясь «особым материком, особой частью света, кото-
рую в отличие от Европы и Азии можно назвать Евразией». Эта «особая
часть света» — Евразия в целом, через существование «переходных ти-
пов», не только «представляет из себя географически и антропологически
единое целое, но ее можно рассматривать даже как «до известной степени
самодовлеющую хозяйственную область». В силу такого единства — геог-
рафического, антропологического и хозяйственного — «государственное
объединение Евразии было с самого начала исторической необходимо-
стью» 3, и народ, взявший на себя эту задачу, делал исторически прогрес-
сивное и необходимое дело.
Таким народом, по мнению автора, не могли быть русские, болгары
или хазары, ибо «народ, овладевший той или иной речной системой, ока-
зывался хозяином одной определенной части Евразии». Только «система
степей», протянувшихся по всей Евразии, связывала ее в единое целое, и
«народ, овладевший системой степей, оказывался господином всей Евра-
зии». Таким народом были монголы.
С этих исходных позиций автор «Наследия Чингиз-хана» и оценивал
роль и значение монголо-татарских завоеваний в истории «Евразии»:
«Чингиз-хану удалось выполнить историческую задачу, поставленную са-
мой природой Евразии, задачу государственного объединения всей этой
части света»; «завоевывая Евразию и государственно ее объединяя, Чин-
гиз-хан совершал дело исторически необходимое и осуществлял вполне
реальную, самой природой поставленную историческую задачу» 4. В пред-
1 И. Р. Наследие Чингиз-хана... Берлин, 1925, стр. 4.
2 Т ам же, стр. 5.
3 И. Р. Наследие Чингиз-хана... Берлин, 1925, стр. 6.
4 Та м же, стр. 8.
238
ставлении «евразийцев» кровавое и опустошительное монгольское завое-
вание «было делом созидательным и для самой Евразии в конечном итоге
полезным», а прославившийся своими жестокостями Чингиз-хан «высту-
пал как осуществитель творческой миссии, как созидатель и организатор
исторически ценного здания»! Ч «Евразийцы» забыли известные всем фак-
ты гибели под ударами монгольских завоевателей древних цивилизаций,
длительную полосу упадка, которую переживали подвергнувшиеся мон-
гольскому нашествию страны, потопленные в крови народные восстания
против завоевателей, тяжкое иноземное иго, высасывавшее из покоренных
народов все живые соки, замедлявшее их экономическое, политическое и
культурное развитие, — историческая правда не укладывалась в их наду-
манную «схему».
В соответствии с трактовкой «Евразии» как единой монгольской импе-
рии, «мировой» по своему характеру, И. Р. первоначально отводил Руси
роль одного из многочисленных монгольских «улусов», значение которого
впоследствии неизмеримо возрастает только потому, что «Русское госу-
дарство явилось наследником, преемником, продолжателем исторического
дела Чингиз-хана» 1 2. Русь сумела перенять «монгольскую государствен-
ную идею» и занять место монголов в политической системе Евразии, под
непосредственным воздействием «монгольской государственной идеи» об-
разовалось московское государство. «Государственное объединение рус-
ских земель под властью Москвы, — утверждал И. Р., — было прямым
следствием татарского ига» 3. Правда, монгольская государственная идея
подвергалась на Руси определенной обработке, получив под влиянием «ви-
зантийских государственных идей и традиций» новое, «христианско-ви-
зантийское обоснование» 4.
Дальнейшее содержание русской истории автор «Наследия Чингиз-
хана» видел в том, что Русь взяла на себя исторически необходимую зада-
чу объединения Евразии, переняв ее у монголов, в результате чего произо-
шла «замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской
ставки в Москву» 5. Традиции преемственности с политикой монгольских
ханов поддерживались русскими царями до Петра I, с которого началась
«измена монгольской идее», «европеизация России», что, по мнению И. Р.,
имело самые отрицательные последствия и в конце концов привело Рос-
сию к революции.
Основные положения И. Р. о «Евразии» как «особом материке», об
исторической обусловленности монгольских завоеваний, о положительной
роли монголов в создании «евразийской» государственности и культуры, о
1 И. Р. Наследие Чингиз-хана... Берлин, 1925, стр. 8.
2 Т а м же, стр. 9.
3 Т а м же, стр. 21.
4 Там же, стр. 19.
5 Т а м же, стр. 22.
239
Руси как «наследнице» монгольской империи развивались и дополнялись
в работах других историков «евразийской школы».
Н. С. Трубецкой в статье «О туранском элементе в русской культуре»
(1925 г.) подчеркивал мысль об огромном положительном влиянии на рус-
скую культуру и государственность монголов и вообще «туранского наро-
да» L По мнению Н. С. Трубецкого, перенимание русским народом харак-
терных для «туранского психологического типа» черт (устойчивость убеж-
дений, сила, религиозность) явилось «благоприятным условием» для
образования русского государства, и «туранское влияние» для Руси «в об-
щем было положительно»: «Московское государство возникло благодаря та-
тарскому игу. Русский царь явился наследником монгольского хана: «свер-
жение татарского ига» свелось к замене татарского хана православным
царем и к перенесению ханской ставки в Москву. Произошло обрусение и
оправославление татарщины, и московский царь оказался носителем этой
новой формы татарской государственности» 1 2.
В 1926 г. в книге «Евразийство. Опыт систематического изложения»,
являвшейся, по существу, официальным изложением программы «евра-
зийцев», подобная схема русского исторического развития была снова под-
тверждена. В разделе «Общие положения» указывалось: «Термином «Ев-
разия» мы означаем особый материк, как место развития специфической
культуры, евразийской и русской... Культурное и географическое единст-
во Евразии сказывается в ее истории, определяет ее хозяйственное разви-
тие, ее самосознание и ее историческую миссию в отношении Европы и
Азии... Впервые евразийский культурный мир предстал на сцене как це-
лое в империи Чингиз-хана... Монголы сформулировали историческую за-
дачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее
политического строя. Они ориентировали к этой задаче евразийские на-
циональные государства, прежде всего и больше всего — Московский улус.
Это Московское государство, органически выросшее из Северо-Восточной
Руси..., заступило место монголов и приняло на себя их культурно-поли-
тическое наследие» 3.
С. Пушкарев в статье «Россия и Европа в историческом прошлом»
(1927 г.) шел еще дальше в оправдании монгольских завоеваний. Он вы-
ступал против взгляда на Русь XIII в. как на «сторожевой пост» по охране
европейской цивилизации от монгольских завоевателей и утверждал, что
с восточными соседями-кочевниками русский народ «мирно уживался го-
раздо легче, чем с соседями западными», и даже больше того — «татары
защищали Россию от Европы»!4.
1 К «туранскому народу» Н. Трубецкой относил «угрофинские племена», «само-
едов», «тюрков», «монголов» и «маньчжур», объединяя их в «единый туранский пси-
хологический тип».
2 «Евразийский временник», т. 4. Берлин, 1925, стр. 272—273.
3 «Евразийство. Опыт систематического изложения», 1926, стр. 33—38.
4 «Евразийский временник», т. 5. Берлин, 1927, стр. 147, 149.
240
Старался доказать «благотворное» влияние монгольского ига на рус-
ский народ и евразиец Б. Ширяев. В статье «Национальное государство на
территории Евразии» он возражал против довольно распространенного в
буржуазной историографии деления истории России на три периода: Ки-
евский, Московский и Петербургский, и считал единственной «великой
гранью» в русском средневековье события монголо-татарского нашествия.
«Монгольское иго, — писал Б. Ширяев, — вызвало русский народ из про-
винциализма исторического бытия мелких разрозненных племенных и го-
родских княжеств так называемого удельного периода, на широкую доро-
гу государственности, объявшей, в конце концов, весь русский народ в
совокупности». По его мнению, именно во время ига и под влиянием татар-
ской политики происходил «генезис русской государственности. Она воз-
никла под внешним давлением опеки монгольской государственной вла-
сти»
Весьма положительно оценивал влияние монголо-татарского ига на
Русь евразиец Э. Хара-Даван, автор книги «Чингиз-хан как полководец и
его наследие». Он повторял типичное для евразийцев утверждение о ре-
шающей роли монголов в формировании русской государственности:
«Влиянием монгольского владычества эти (русские. — В. К.) княжества
были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследст-
вии Российскую империю». Сама татарская политика на Руси, по мнению
Э. Хара-Давана, была направлена прежде всего на формирование русской
государственности: «...монголы приступили к собиранию и организации
Руси, подобно своему государству, ради водворения в стране порядка, за-
конности и благополучия... В результате такой политики монголов они да-
ли покоренной ими стране основные элементы будущей московской госу-
дарственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество»1 2.
Кроме того, утверждал Э. Хара-Даван, монголо-татарское иго «сильно от-
разилось и на культуре русского народа, и далеко не в одном только от-
рицательном смысле». В качестве примеров «положительного влияния»
ига автор называл обеспечение безопасности торговых и культурных свя-
зей с Востоком, влияние татар на быт, административные учреждения,
военное искусство, «укрепление православия» и даже на то обстоятельст-
во, что «монгольское иго влило известный процент монгольской крови в
кровь русского народа. Прилив свежей, посторонней крови создает усло-
вия для рождения талантов и гениев» 3. Монгольское иго, заключал Э. Ха-
ра-Даван, было для Руси «превосходной, хотя и тяжелой школой, в кото-
рой выковалась московская государственность и русское самодержавие» 4.
1 «Евразийская хроника», 1927, в. 7, стр. 7.
2 Э. Хара-Даван. Чингиз-хан как полководец и его наследие. Белград, 1929,
стр. 119, 120, 200.
3 Т а м же, стр. 204.
4 Т а м же, стр. 226.
241
К числу историков «евразийской школы» относился в 20-х — начале
30-х годов и Г. Вернадский. Он в полной мере соглашался с традиционной
для евразийцев схемой русского исторического процесса и места в русской
истории монголо-татарского завоевания.
В статье «Два подвига св. Александра Невского», опубликованной в
1925 г. в «Евразийском временнике», Г. Вернадский писал о том, что мон-
гольское завоевание Руси было в значительной степени оправдано тем, что
иначе русские земли попали бы под власть западных государств, и только
монголы предотвратили это. «Русь могла погибнуть в героической борьбе,
но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта не могла.
Предстояло выбирать между Западом и Востоком. Даниил Галицкий вы-
брал Запад... Александр Невский выбрал Восток и под его защитой решил
отбиваться от Запада» L Г. Вернадский хвалил Александра Невского за его
«смирение» по отношению к Орде и так оценивал русско-татарские отно-
шения: «Александр видел в монголах дружественную в культурном отно-
шении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую
культурную самобытность от латинского Запада» 1 2.
Еще яснее взгляды, характерные для «евразийской исторической шко-
лы», проявились в статье Г. Вернадского «Монгольское иго в русской исто-
рии». Г. Вернадский рассматривает русскую историю только как состав-
ную часть истории монгольской империи — что типично для евразийцев.
Г. Вернадский всячески старался преуменьшить отрицательное влияние
монголо-татарского нашествия на историческое развитие Руси. Этой цели
служило и утверждение, что «монгольское нашествие не было чем-то прин-
ципиально новым» по сравнению с другими движениями кочевников (пе-
ченегов, половцев), ссылка на то, что монгольское иго «поставило русскую
землю в теснейшую связь со степным центром и азиатскими перифериями
материка», так как «русская земля попала в систему мировой империи —
империи монголов» 3, и т. д. Монгольское иго Г. Вернадский считал не
обременительным для Руси. Он писал, что в отличие от Польши, Литвы и
Венгрии, установивших свою власть над частью русских земель, «монголь-
ская империя не мешала внутренней культурной жизни своих частей,
в том числе и земли русской... Это государство было — мировая империя,
а не провинциальная держава». Больше того, «монголо-татарская волна
поддержала на своем гребне оборону русского народа от латинского
Запада» 4.
Историю Северо-Восточной Руси Г. Вернадский не выделял из исто-
рии Золотой Орды, хотя и признавал, что полного слияния «улуса Джучи»
с «русской государственностью» не произошло. По его мнению, «Золотая
1 «Евразийский временник», т. 4. Берлин, 1925, стр. 320—321.
2 Т а м же, стр. 327.
3 «Евразийский временник», т. 5. Берлин, 1927, стр. 156, 157.
4 Т а м же, стр. 159.
242
Орда явилась преемницей сразу двух государственных миров: степного
(частью половецкого) и лесного (северо-русского)» и имела, в соответст-
вии с этим, «две столицы» — Сарай, как центр государственный, и Моск-
ву, которая являлась «главным центром в церковном отношении».
Систематически свою концепцию русского исторического развития
Г. Вернадский изложил в книге «Начертания русской империи» (часть I),
выпущенной «Евразийским книгоиздательством» в 1927 г. Почти дословно
повторяя программный сборник «Евразийство», Г. Вернадский писал:
«Евразия представляет собой ту наделенную естественными границами ге-
ографическую область, которую в стихийном историческом процессе суж-
дено было освоить русскому народу» L В этом процессе «освоения Евразии»
и оформления «евразийского государства» русские испытывали, по
мнению Г. Вернадского, двоякое влияние — монгольское и византий-
ское: «Русский народ получил два богатых исторических наследства —
монгольское и византийское. Монгольское наследство — евразийское
государство. Византийское наследство — православная государствен-
ность» 1 2.
Всю русскую историю автор ставил в зависимость от «движения ко-
чевых народов», от борьбы «леса и степи» и в соответствии с этим строил
свою систему периодизации. Период русской истории до монголо-татарско-
го нашествия Г. Вернадский определял как «борьбу леса со степью», вто-
рой период (с нашествия Батыя) — как «победу степи над лесом». Этот
период, по мнению Г. Вернадского, имел огромное положительное значе-
ние для русских земель, так как обеспечил им условия для дальнейшего
развития: «Русские княжества надолго освободились от борьбы со степью.
Подчинением великому монгольскому хану (затем и «царю ордынскому»,
т. е. хану Золотой Орды) достигается формальное объединение русских
княжеств; когда падает власть Золотой Орды, Москва оказывается в си-
лах принять эту власть на свои плечи» 3. В следующий период русской
истории «условно 1452—1696 гг.» — была одержана «решительная по-
беда леса над степью» 4.
Более поздняя работа Г. Вернадского «Опыт истории Евразии», по
существу, не вносила ничего принципиально нового в систему взглядов
автора на русскую историю. И в этой работе Г. Вернадский рассматривал
историю России только в связи с «евразийской историей», отводил Руси
роль первоначально улуса монгольской империи, а в дальнейшем — пре-
емницы «мировой евразийской империи», оправдывал завоевания монго-
лов, считая их носителями идеи «евразийского единства». О страшном опу-
1 Г. В. Вернадский. Начертание русской истории, ч. I, 1927, стр. 6.
2 Т а м же, стр. 17.
3 Т а м же, стр. 22.
4 Т а м же, стр. 23.
243
стошении русских земель в результате монголо-татарских завоеваний в
книге вообще не говорилось Ч
«Историческая школа евразийцев» 20-х — начала 30-х годов остави-
ла в наследство зарубежной историографии целую систему взглядов на
русскую историю и особенно на роль монгольских завоеваний в истории
русского народа и других народов Восточной Европы. В общих чертах
взгляды «евразийцев» сводились к следующему:
1) монголо-татарские завоевания рассматривались как исторически
необходимое и прогрессивное явление;
2) преувеличивался уровень культуры, государственности, военного
искусства монголов; идеализировались «гениальность» и «мудрая государ-
ственная деятельность» монгольских ханов и полководцев;
3) замалчивался грабительский характер монголо-татарских завое-
ваний, разрушавших производительные силы и культуру оседлых стран;
4) русская история рассматривалась лишь в связи с историей мон-
гольской империи как история одного из «монгольских улусов», лишенного
самостоятельного исторического бытия;
5) великие достижения русского народа в создании своей самобытной
национальной культуры и государственности приписывались «благотвор-
ному» монгольскому влиянию, восприятию «монгольской государственной
идеи»;
6) объявляя русских «туранским народом», близким монголам и тюр-
кам, «евразийцы» подчеркивали их «противоположность» западно-европей-
ским народам, проповедовали «вечный конфликт» между Востоком и За-
падом.
Разработка советскими историками вопросов, связанных с оценкой
монгольских завоеваний и их роли в истории оседлых народов Азии и Во-
сточной Европы, показала полную научную несостоятельность выводов
«евразийцев». Исследования Б. Я. Владимирцева, А. Ю. Якубовского,
М. Г. Сафаргалиева 1 2 показали, что монголо-татары по уровню экономиче-
ского, политического и культурного развития стояли гораздо ниже поко-
ренных ими народов и не могли дать им ничего «положительного» и «исто-
рически ценного». Раскопки советских археологов Б. А. Рыбакова,
М. К. Каргера, Н. Н. Воронина, А. Л. Монгайта, В. К. Гончарова и других
на огромном фактическом материале доказали разрушительный характер
монголо-татарского завоевания, которое сопровождалось опустошением
1 Г. В. Вернадский. Опыт истории Евразии, ч. I. «Евразийское книгоизда-
тельство», 1934, стр. 6—15.
2 См.: Б. Я. Владимирцев. Общественный строй монголов. Монгольский
кочевой феодализм. Л., 1934; А. Якубовский. К вопросу о происхождении ремес-
ленной промышленности Сарая-Берке. «Известия ГАИМК», т. 8, в. 2—3; Б. Д. Гре-
ков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение. М.—Л., 1950; М. Г. С а-
фаргалиев. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960.
244
целых стран, гибелью городов и сельских поселений, массовым избиением
населения и привело к длительному упадку ремесла, торговли, культуры
В исследованиях А. Н. Насонова, Б. Д. Грекова, Л. В. Черепнина1 2 опро-
вергается мнение о якобы «положительном» влиянии монголо-татар на
процесс складывания русского централизованного государства и велико-
русской народности.
О «теоретических» потугах оторвавшейся от своего народа, скатив-
шейся к мистике и идеализму кучки белоэмигрантов-евразийцев можно
было бы и не вспоминать, если бы в буржуазной историографии
последних лет не делались попытки возродить их похороненные жизнью
идеи.
После второй мировой войны в зарубежной буржуазной историогра-
фии появились работы, в которых повторялись в тех или иных вариантах
многие выводы «евразийской школы». Конечно, в новых исторических
условиях, когда Советский Союз возглавил могучий лагерь социализма,
когда наша страна вступила в период развернутого строительства комму-
низма и стали очевидны преимущества социалистической системы, даже
самые яростные враги коммунизма не решаются говорить о «кризисе»
большевистской идеологии и скорой «гибели» Советской власти. Но основ-
ные исторические выводы евразийцев о «прогрессивности» монгольских
завоеваний, о том, что русская культура и государственность сложились
под монгольским влиянием, о «вечном конфликте» между западом и во-
стоком, о якобы природной агрессивности «востока» и т. д. до сих пор бы-
туют в буржуазной историографии.
В первые ряды современной буржуазной исторической науки выдви-
нулись такие старые «зубры» евразийства, как профессор (ныне амери-
канский) Георг Вернадский. В книге «Монголы и Русь» (1953 г.) Г. Вер-
надский повторяет многие положения евразийцев по этой важной пробле-
ме русской истории. Он полностью растворяет историю России как
«субвассала» монгольской империи в истории великих и золотоордынских
ханов, старается преуменьшить разрушительные последствия нашествия,
дает положительную оценку влияния монголо-татарского ига на формиро-
вание русской государственности. «Организация общественных классов,
которая возникла в течение монгольского периода, — пишет Г. Вернад-
1 См.: Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, 1948; А. Л. Монгайт. Старая
Рязань, М., 1955; М. К. Каргер. Древний Киев. М., 1958; «По следам древних
культур». Древняя Русь. М., 1953 и др.
2 См.: А. Н. Насонов. Монголы и Русь. История татарской политики на
Руси. М.—Л., 1940; Б. Д. Г р е к о в, А. Ю. Я к у б о в с к и й. Золотая Орда и ее па-
дение. М.—Л., 1850; Л. В. Черепнин. Образование русского централизованного
государства в XIV—XVI веках. М., 1960; Л. В. Черепнин. Условия формирования
русской народности до конца XV в. «Вопросы формирования русской народности и
нации». Сб. статей. М.—Л., 1958.
245
ский, — развивалась дальше и завершилась Московским государством» 1.
Утверждения об определяющей роли монголо-татарского завоевания в
оформлении русской государственности, преуменьшение разрушительных
последствий нашествия, рассуждения о том, что русские восприняли воен-
но-административную и политическую систему монголов, содержатся и в
более поздних работах Г. Вернадского 2.
Активная проповедь «прогрессивности» монголо-татарских завоева-
ний, которая прослеживается в работах Г. Вернадского, является доволь-
но распространенной в современной буржуазной историографии. Так рас-
сматривается, например, монгольское завоевание в «Иллюстрированной
истории России», изданной в 1957 г. в Нью-Йорке3. Большое распростра-
нение получила теория влияния на русскую историю различных инозем-
ных «культур», которая объясняет формирование государственности, пра-
ва, развитие культуры и т. д. различными «влияниями»: в древности — ва-
рягов, с принятием христианства — Византии, в средние века — монголов,
а с Петра I — «европейской цивилизации» (например, в трудах американ-
ского историка Бакуса). Так, французский историк А. Муссе прямо утвер-
ждает, что лишь «монгольское нашествие... принесло в страну понятие го-
сударства, которого славяне не имели» 4.
История монголо-татарского завоевания XIII в. и его влияния на
русскую историю является предметом постоянной фальсификации и со
стороны западногерманских реваншистских историков.
Бывший гитлеровский зондерфюрер, а ныне западногерманский исто-
рик Г. Раух даже исключает Россию из числа европейских государств.
По его утверждению, монгольское завоевание превратило «Московское го-
сударство» в «азиатскую державу». Татарское влияние Г. Раух считает
решающим фактором русской истории, пишет, что «результаты влияния
татарского государства... превратились в основополагающие факторы мос-
ковской государственности», и даже всерьез пытается отыскать в совет-
ском строе «татарские черты!» 5.
1 G. Vernadsky. The Mongols and Russia. N. Y., 1953. Подробнее см. рецензию
H. Я. Мерперта и В. Т. Пашуто. «Вопросы истории», 1955, № 8.
2 См.: Л. В. Данилова. Русское централизованное государство в освещении
буржуазных историков США. Сб. «Критика буржуазных концепций истории России
периода феодализма». М., 1962.
3 Picture History of Rossia, ad G. Hartin. New-York, 1957.
4 A. Mousse t. Histoire de Russie. P., 1945, p. 9, 17. См.: В. П. Шушарин.
Современные буржуазные историки о характере Древнерусского государства. Сб.
«Критика буржуазных концепций истории России периода феодализма». М., 1962,
стр. 136—137.
5 I. V. Rauch. Rusland und Europa in Zweigespach». «Archiv fur Kulturge*
schichte», 1953; его же. Volk und Staat in der russischen Geschichte. «Europa —
Archiv», 1952. Подробнее см.: А. Ан де p ле, 3. Квилич. Бывший зондерфюрер в
погоне за «исторической правдой». «История СССР», 1961, № 1, стр. 201—212.
246
Другой западногерманский историк Г. Штёкль тоже утверждает, что
Россия, начиная с монгольского нашествия XIII в., уничтожившего в ней
«европейские тенденции», оказалась «вне Европы», стала враждебной ей
и угрожает «вечным восточным империализмом». По примеру своих аме-
риканских единомышленников, Г. Штёкль отказывает Руси в способности
самостоятельно развиваться и называет в качестве определяющих факто-
ров русской истории влияние Византии и татарское господство \
Западногерманский историк Михаил Правдин (псевдоним Михаила
Хароля) пишет, что в историческом развитии России до начала XVIII в.
определяющую роль играли различные иноземные «влияния», и называет
Киевскую Русь государством «европейско-византийским», а Московское
государство — «варяжско-византийско-монгольским»1 2. О «решающем»
влиянии монгольского ига на образование единого Русского государства и
на «русский характер» пишет и Герхард Тимм3.
Утверждения современных буржуазных историков о России как носи-
тельнице особой «азиатской культуры», глубоко отличной от культуры
«запада», России как «азиатской стране» преследуют далеко идущие по-
литические цели. Тезис об «исключительности» русской истории, «глубоко
отличной» от «европейской», используется апологетами современного ка-
питализма для объявления социалистической революции в России и вооб-
ще «на востоке» исторической случайностью, не обязательной для «запа-
да», для проповеди «вечного конфликта» между «востоком» и «западом»,
для запугивания масс каким-то «восточным империализмом», якобы остав-
шимся в наследство России от Чингиз-хана. Утверждая, что русская
культура и государственность сложились под монгольским влиянием, бур-
жуазные историки стараются доказать неспособность русского народа к
самостоятельному историческому развитию, стараются принизить героиче-
ский подвиг народов СССР, в труднейших исторических условиях создав-
ших свою богатую и самобытную культуру и государственность.
Возрождение современными буржуазными историками реакционных,
идеалистических взглядов «евразийской школы» является свидетельством
их методологической слабости и неспособности самостоятельно решить
важнейшие проблемы мировой истории. Использование теоретического
багажа давно дискредитировавших себя и разложившихся как политичес-
кое течение «евразийцев» навряд ли может помочь кому-либо в изучении
русской истории.
1 См.: G. Stokl. Russland und Europa von Pater den Grossen. «Historische
Leitung», Bd. 184, H. 3. Munchen, 1957. Подробнее см.: В. T. П а ш у т о, В. И. Салов,
А. Л. Хорошкевич. Против фальсификации истории нашей Родины немецкими
реваншистами. М., 1961, стр. 13 и др.
2 М. Р г a w d i n. Russiand. Stuttgart, 1951.
3 Cm.: G. T h i m m. Das Ratsee Russland, Geschichte und Gegenwart. Stuttgart
und Hamburg, 1952, s. 10—11, 96.
247
Ill
Взгляды советских историков на монголо-татарское нашествие и его
последствия для Руси складывались в процессе преодоления ошибочных
тенденций, оставшихся в наследство от русской буржуазной историогра-
фии, и в борьбе с «теориями» реакционных зарубежных историков.
Для советской историографии 20-х годов было характерно большое
внимание к вопросам истории Золотой Орды, без изучения которой невоз-
можно решить вопрос о степени влияния монголо-татарских завоеваний
на русскую историю (работы Н. И. Веселовского, Ф. В. Баллода, В. В. Бар-
тольда, Ф. И. Успенского и других). Однако, справедливо критикуя пред-
ставление о полной «дикости» татаро-монголов \ эти исследователи, в свою
очередь, допускали серьезную ошибку, выражавшуюся в преувеличении
социального и культурного уровня Золотой Орды и ее влияния на поко-
ренные народы. Так, Ф. В. Баллод приписывает монгольским завоевателям
«какое-то особо бережное отношение к представителям науки, искусства
и ремесла» и считает их «культурным народом, занимавшимся промыш-
ленностью и торговлей», имевшим «свои собственные золотоордынские
искусство и архитектуру, плоть от плоти мусульманского искусства, как
самостоятельная ветвь» 1 2. В. В. Бартольд пишет, оценивая последствия
монгольского завоевания для русских земель: «Несмотря на опустошения,
произведенные монгольскими войсками, несмотря на все поборы баскаков,
в период монгольского владычества было положено начало не только по-
литическому возрождению России, но и дальнейшим успехам русской
культуры. Вопреки часто высказывавшемуся мнению, даже влиянию ев-
ропейской культуры Россия в монгольский период подвергалась в гораздо
большей степени, чем в Киевский» 3. В книге Н. К. Арзютова «Золотая Ор-
да» золотоордынское государство характеризуется как «держава купцов».
«Настоящим главой государства, — писал Н. К. Арзютов, — было купече-
ство, торговая буржуазия. Купцом же являлся, говоря по существу, сам
хан. Вся военная политика сводилась к тому, чтобы удержать в своих ру-
ках такие торговые магистрали, как с севера на юг — Волгу, и с запада на
восток — сухопутный»4. Известная переоценка роли торговли в эконо-
мике Золотой Орды содержится и в статье А. Якубовского «Феодаль-
ное общество Средней Азии и его торговля с Восточной Европой
в X—XV вв.» 5.
1 Такая точка зрения высказывалась, например, в «Русской истории в очерках
и статьях» под ред. М. В. Довнар-Запольского, т. I, М., 1909, стр. 568.
2 Ф. В. Баллод. Приволжские «Помпеи». М,—Л., 1923, стр. 89, 121, 131.
3 В. В. Бартольд. История изучения Востока в Европе и России. Л., 1925,
стр. 171—172.
4 Н. К. Арзютов. Золотая Орда. Саратов, 1930, стр. 9.
5 Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР, ч. I, 1932.
248
В работах 20-х годов, касающихся монголо-татарского нашествия на
Русь и его последствий, взгляды дореволюционных историков по этой про-
блеме еще не подверглись коренному пересмотру. Даже в работах
М. Н. Покровского заметна недооценка разрушительных последствий на-
шествия, признание за завоевателями известной роли в образовании рус-
ского централизованного государства. М. Н. Покровский, например, под-
вергал сомнению «ходячее мнение, будто татарское нашествие было раз-
громом культурной страны «дикими кочевниками». «Объединение Руси
вокруг Москвы, — писал он в другой своей работе, — было на добрую по-
ловину татарским делом» Ч
Большой вклад в исследование монголо-татарского завоевания внесла
историческая литература середины и второй половины 30-х годов. Среди
работ, посвященных вопросам общественно-экономической истории мон-
голов, следует отметить книгу Б. Я. Владимирцева «Общественный строй
монголов. Монгольский кочевой феодализм». Б. Я. Владимирцев определя-
ет общественный строй монголо-татар как своеобразную форму феодализ-
ма, «кочевой феодализм», экономической основой которого являлась фео-
дальная собственность на пастбища1 2. Исследования Владимирцева
показали несостоятельность представления о «торговом характере» золото-
ордынского государства и более высоком уровне развития его по сравнению
с феодальной Русью.
Важную роль в пересмотре представлений о высоком уровне развития
Золотой Орды сыграла работа А. Ю. Якубовского о ремесле столицы Ор-
ды — Сарая-Берке. А. Ю. Якубовский убедительно доказывает, что куль-
тура золотоордынских городов имела эклектический, несамостоятельный
характер, а вовсе не являлась самобытной «татарской культурой». «Мате-
риальная культура золотоордынского Поволжья, — пишет А. Ю. Якубов-
ский, — слагалась из элементов, в огромной своей части экспортируемых
из более культурного окружения, особенно Хорезма», а «духовная куль-
тура Золотой Орды складывалась под непосредственным влиянием Сред-
ней Азии»3. Итоги изучения истории Золотой Орды были подведены
А. Ю. Якубовским в книге «Золотая Орда» 4.
В 1937 г. с обобщающей статьей, посвященной татарскому нашествию
на Русь, выступил в «Историческом журнале» Б. Д. Греков. Он указывал,
что политика ордынских ханов не только не способствовала складыванию
русского централизованного государства, но даже, наоборот, это произошло
1 М. Н. Покровский. Очерк истории русской культуры, ч. I, стр. 186;
его же. Русская история в самом сжатом очерке, стр. 26.
2 См.: Б. Я. Владимирцев. Общественный строй монголов. Монгольский
кочевой феодализм. Л., 1934.
3А. Якубовский. К вопросу о происхождении ремесленной промышлен-
ности Сарая-Берке. «Известия ГАИМК», т. 8, в. 2—3, стр. 22, 25.
4 Первый раздел совместной работы Б. Грекова и А. Якубовского «Золотая Орда
(Очерк истории улуса Джучи в период сложения и расцвета)», Л., 1937.
249
«вопреки их интересам и помимо их воли» Ч Общая характеристика тяже-
лых последствий монголо-татарского завоевания для развития Руси содер-
жалась в сборнике «Восточная Европа под властью монгольских завоева-
телей»: «Татарское владычество имело для русского народа отрицатель-
ный и регрессивный характер. Оно способствовало росту феодального гнета
и задерживало экономическое и культурное развитие страны» 1 2. Регрес-
сивное влияние монголо-татарского завоевания на экономическое и по-
литическое развитие феодальной Руси показал на материале Левобереж-
ной Украины В. В. Мавродин. В большой статье «Левобережная Украина
под властью татаро-монголов» В. В. Мавродин прослеживает некоторые
последствия нашествия: опустошение целых областей «татарскими по-
громами», ослабление княжеской власти и усиление феодальной раздроб-
ленности, отлив населения в лесные районы, — картину, типичную для
всей Руси после «Батыева погрома» 3. Оценка монгольского нашествия как
страшного бедствия, которое «задерживало экономическое и культурное
развитие русских земель», содержится и в работах К. В. Базилевича и
В. Н. Бочкарева 4.
В том же году вышла в свет монография А. Н. Насонова «Монголы и
Русь. История татарской политики на Руси». Основной вывод А. Н. Насо-
нова о том, что «политика монголов на Руси заключалась не в стремлении
создать единое государство из политически раздробленного общества, а в
стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаим-
ную рознь отдельных политических групп и княжеств» 5, убедительно оп-
ровергает бытовавшее в русской дореволюционной и современной буржу-
азной историографии мнение о «положительном влиянии» монголов на
процесс складывания единого русского государства.
Среди работ конца 30-х годов, касавшихся отдельных вопросов мон-
голо-татарского нашествия на Русь, можно назвать работы В. Т. Пашуто
и Н. И. Сутта, раздел книги М. Д. Приселкова об упадке русского летопи-
сания после нашествия Батыя, несколько работ по истории отдельных го-
родов и княжеств Руси, а также две статьи, появившиеся в начале 40-х го-
дов,— С. Ильина «Селигерский путь Батыя к Новгороду» и Н. Лебедева
«Византия и монголы в XIII веке» 6.
1 Б. Греков. Татарское нашествие (XIII-XV вв.). «Исторический журнал»,
1937, № 6, стр. 62.
2 «Восточная Европа под властью монгольских завоевателей». Под. ред.
А. В. Шестакова. Ростов-на-Дону, 1938, стр. 22.
3 Ученые записки ЛГУ. Серия историческая, № 2. Л., 1939.
4 См.: К. В. Базилевич. Восточная Европа под властью монгольских завое-
вателей. М., 1940; В. Н. Бочкарев. Борьба русского народа с татаро-монгольскими
завоевателями. М., 1940.
5 А. Н. Насонов. Монголы и Русь. История татарской политики на Руси.
М.—Л., 1940, стр. 5.
6 В. Т. Пашуто. Александр Невский. «Ученые записки ЛГУ», № 36, 1939;
250
Советская историография 30-х — начала 40-х годов выработала, та-
ким образом, единый научно обоснованный взгляд на последствия монго-
ло-татарского нашествия как на страшное бедствие для русского народа,
надолго задержавшее экономическое, политическое и культурное развитие
Руси. Значительно расширилась за этот период источниковедческая база.
В 1937 г. был опубликован новый перевод «Истории монголов» Д’Оссона 1
и интересный сборник «История Татарии в документах и материалах»,
содержащий многочисленные выдержки из современных нашествию
восточных и западных источников 2. В 1940 г. С. А. Аннинским были опуб-
ликованы известия о татарах и Восточной Европе венгерских миссионе-
ров XIII в. (Юлиана и «брата Иоганки») 3. К 1941 г. относится публи-
кация С. А. Козиным «Сокровенного сказания» — единственного доступ-
ного монгольского источника XIII в. 4. В том же году увидел свет второй
том «Сборника материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Из-
влечения из персидских сочинений» В. Г. Тизенгаузена5. Этот сборник,
подготовленный к изданию А. А. Ромаскевичем и С. Л. Волиным, пред-
ставляет собой ценнейшее собрание восточных источников по истории
монголов и монгольского завоевания Восточной Европы.
Послевоенный период развития советской историографии характери-
зуется прежде всего широким привлечением к исследованиям археологи-
ческого материала. Археологические данные полностью подтвердили раз-
работанную советской историографией оценку монголо-татарского наше-
ствия как тяжелого бедствия для русского народа, сопровождавшегося
колоссальным разрушением производительных сил и неисчислимыми жерт-
вами. Археологами воссозданы яркие картины героического сопротивле-
ния и гибели под ударами монголо-татарских завоевателей ряда русских
городов (Мурома, Рязани, Владимира, Чернигова, Киева, Колодяжина
и др.), показан на археологическом материале упадок русского города
после «Батыева погрома» 6. Широкое привлечение археологического Мате-
H. И. С у т т. Александр Невский. Ярославль, 1940; М. Д. Приселков. История
русского летописания. XI—XV вв. Л., 1940; К. И. Иванов. Переяславль-Залесский.
Ярославль, 1940; В. Самсонов. Прошлое старых городов Курской области. «Прош-
лое Курской обл.». Курск, 1940 и др.; «Исторический журнал», 1944, № 4 и 1942, № 1.
1 См.: Д’О с с о н. История монголов от Чингиз-хана до Тамерлана, т. 1, 1937.
2 См.: «История Татарии в документах и материалах». М., 1937.
3 См.: С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII века о тата-
рах и Восточной Европе. «Исторический архив», т. III. М.—Л., 1940.
4 См.: С. А. Козин. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г., т. 1,
1941.
5 См.: В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Зо-
лотой Орды, т. 2. Извлечение из персидских сочинений. М.—Л., 1941.
6 См.: Б. А. Р ы б а к о в. Археологические источники русской истории (X—
XV вв.). КСИИМК, № 13, 1946; А. Д. В а р г а н о в. Из ранней истории Суздаля
(IX—XIII вв.). КСИИМК, № 12, 1946; Н. Н. Воронин. Социальная топография
Владимира XII—ХШ вв. СА, № 8, 1946; А. Л. Монгайт. Старая Рязань. «Вопросы
251
риала позволило советским историкам решить многие вопросы, считав-
шиеся неразрешимыми в дореволюционной историографии. Б. А. Рыбаков
в капитальном исследовании «Ремесло Древней Руси» показывает страш-
ные последствия татарского погрома для ремесла и торговли русского го-
рода; его выводы о разрушении монголо-татарским нашествием ремес-
ленного производства, о разрыве торговых связей города с деревней, о
нарушении широкой торговли крупных торговых центров с периферией и
об общем упадке городского ремесла второй половины XIII—первой поло-
вины XIV в., сделанные на основе богатейшего фактического материала,
раскрывают одно из самых тяжелых последствий нашествия — упадок
русского средневекового города L Материалы раскопок Л. П. Зяблиным
так называемых «татарских курганов» дали возможность опровергнуть
бытовавшее в историографии мнение о существовании в южнорусских
степях какой-то «татарской культуры» и ее «большом влиянии» на окру-
жающие районы. «Татаро-монгольское нашествие, — пишет Л. П. Зяб-
лин,— не привело к возникновению новой культуры в степях после XIII в.т
а сами монгольские элементы этой культуры занимают ничтожное место»1 2.
Привлечение археологических материалов сделало возможным восстано-
вить историю борьбы народов Поволжья против монголо-татарских заво-
евателей 3. Значительный материал накоплен советской археологической
наукой по сельским поселениям феодальной Руси (городища сельского
тина и селища) 4, обобщение которого проливает свет еще на одну сторону
последствий монголо-татарского завоевания — влияние «татарских погро-
мов» на историю русской феодальной деревни.
Дальнейшей разработке подвергся в исторической литературе после-
военного периода вопрос о первом вторжении монголов в пределы русских
истории», № 4, 1947; М. К. Каргер. Киев и монгольское завоевание. СА, № И,
1947; Н. Н. Воронин. Раскопки в Переяславле-Залесском. Раскопки в Ярославле.
МИА, № И, 1949; В. К. Гончаров. Древний Колодяжин. «Вестник АН УССР»,
№ 6, 1950; В. К. Гончаров. Райковецкое городище. Киев, 1950; А. Л. М о н г а й т.
Раскопки в Старой Рязани. КСИИМК, № 38, 1951; А. Л. Монгайт. Археологические
исследования Старой Рязани. КСИИМК, № 41, 1951; Б. А. Рыбаков. Раскопки во
Вщиже. КСИИМК, № 38, 1951; М. Б р а й ч е в с к и й. Археологические памятники
времен борьбы Руси против монгольского нашествия. «Вестник АН УССР», № 10,1951;
П. А. Раппопорт. Обследование городищ в районе Киева. «Археология», № 44,
1952; Б. А. Рыбаков. Стольный город Чернигов. Удельный город Вщиж. «По сле-
дам древних культур. Древняя Русь». М., 1953; А. Л. Монгайт. Старая Рязань. М.,
1955; М. К. Каргер. Древний Киев. М., 1958 и др.
1 См.: Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси. М., 1948.
2 Л. П. 3 я б л и н. О «татарских курганах». СА, № 22, 1955, стр. 85.
3 См.: А. П. Смирнов. Волжские болгары. КСИИМК, № 13, 1946; его же.
Древняя история Чувашского народа. Чебоксары, 1948; его же. Волжские булгары.
М., 1951; его же. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего По-
волжья и Прикамья. М., 1952 и др.
4 Статьи М. Воеводского, С. А. Изюмова, Д. Т. Березовца, В. И. Довженка,
П. А. Раппопорта, Б. А. Тимощука, О. Ратича, В. В. Седова, М. А. Артамонова и др.
252
земель и битве на реке Калке. Статья Л. А. Сердобольской «К вопросу о
хронологии похода русских князей против татар и битвы при реке Калке»,
вышедшая в 1947 г.х, значительно дополнила статью на эту же тему
А. Б. Салтыкова1 2. Статья К. В. Кудряшева уточнила на основании анали-
за письменных источников местоположение реки Калки. Источниковедче-
скому анализу летописных известий о битве при Калке посвящены статьи
Н. В. Водовозова и А. В. Эммаусского 3.
Несомненной заслугой советской историографии последних лет явля-
ется разоблачение бытовавшей в современной буржуазной историографии
легенды о стремлении папства оказать действенную помощь русскому
народу в борьбе с монгольскими завоевателями. В работах В. Т. Пашуто и
Б. Я. Рамма показана вероломная, своекорыстная политика папской курии,
которая старалась использовать обрушившееся на русские земли бедствие
и под прикрытием лицемерных обещаний помощи против татар подготав-
ливала порабощение Руси4.
В советской историографии получил дальнейшее развитие поставлен-
ный передовыми представителями русской общественной мысли еще в пер-
вой половине XIX в. вопрос о всемирно-историческом значении героиче-
ской борьбы русского народа против монголо-татарских завоевателей,
которая спасла страны Центральной и Западной Европы от разгрома ко-
чевниками. Как показали работы советских историков, «решающим факто-
ром, предопределившим неудачный поход в Западную Европу, была четы-
рехлетняя борьба Руси с монголами» 5.
Большое принципиальное значение имела постановка в советской
историографии вопроса об особенностях классовой борьбы в условиях ино-
земного ига и ее роли для сохранения русским народом возможностей сво-
его самостоятельного исторического существования6, о регрессивном влия-
1 Сборник трудов Пятигорского пединститута, в. 1. Ставрополь, 1947.
2 См.: А. Б. Салтыков. Хронология битвы при реке Калке. «Ученые записки
РАНИОН». М., 1929, т. 4.
3 См.: К. В. К у д р я ш е в. О местоположении реки Калки. «Вопросы истории»,
1954, № 9; Н. В. Водовозов. Повесть о битве на реке Калке. «Ученые записки
МГПИ им. Потемкина», т. 67, в. 6, 1957; А. В. Эммаусский. Летописные известия
о первом нашествии монголо-татар на Восточную Европу. «Ученые записки Киров-
ского пединститута», в. 17, т. 1, 1958.
4 См.: В. Т. Пашуто. О политике папской курии на Руси. «Вопросы истории»,
№ 5, 1949; Б. Я. Р а м м. Папство и Русь. М., 1959.
5 А. И. Козаченко. К вопросу о всемирно-историческом значении борьбы
Руси с монгольскими завоевателями в XIII веке. «Ученые записки МОПИ», т. 27,
в. 2, 1953, стр. 53.
6 См.: М. Н. Тихомиров. Крестьянские и городские восстания на Руси.
М., 1955; Л. В. Черепнин. Формы классовой борьбы в Северо-Восточной Руси в
XIV—XV вв. (в период образования русского централизованного государства). «Вест-
ник МГУ. Серия общ. наук», № 4. М., 1952; А. А. Зимин. Народные движения
20-х годов XIV века и ликвидация системы баскачества в Северо-Восточной Руси.
«Известия АН СССР. Серия истории и философии», т. IX, в. 1, 1952.
253
нии монголо-татарского завоевания на процесс формирования русского
централизованного государства и великорусской народности, о последст-
виях татарского погрома для русских городов и условиях их развития в
период иноземного ига, о влиянии нашествия и тяжкого многовекового
ига на развитие русской общественно-политической мысли 1 и т. д.
Советские историки решительно выступили против идеализации Чин-
гиз-хана и его агрессивных последователей, против утверждений некото-
рых зарубежных историков о «прогрессивности» монгольских завоеваний.
В содержательной статье Н. Я. Мерперта, В. Т. Пашуто и Л. В. Черепнина
«Чингис-хан и его наследие», в известной мере подводившей итоги иссле-
дований советских ученых по этой проблеме, убедительно показано, что
«кровавое дело, начатое Чингис-ханом и продолженное его потомками,
дорого обошлось русскому народу и другим народам нашей Родины, при-
несло им неисчислимые бедствия. Поэтому напрасно пытаются некоторые
историки оправдать действия Чингис-хана тем, что он якобы покончил с
феодальной замкнутостью и содействовал сближению народов. Эти исто-
рики закрывают глаза на то, что завоевания Чингис-хана, подорвав эко-
номику ряда стран, на многие десятилетия затормозили их консолидацию
и взаимное сближение. Освободительная борьба народов против деспотии
Чингис-хана и его преемников являлась актом величайшего прогресса» 2.
Дальнейшее развитие получило в советской историографии последних
лет изучение истории самой Золотой Орды и ее взаимоотношений с Русью.
В 1950 г. вышла книга Д. Б. Грекова и А. Ю. Якубовского «Золотая Орда
и ее падение», дополнившая и продолжившая хронологически довоенное
исследование этих же авторов3. Значительным вкладом в историографию
Золотой Орды явились работы М. Г. Сафаргалиева4. Его книга «Распад
Золотой Орды» (1960 г.) подвела итоги многолетних исследований автора.
Продолжалось исследование монголо-татарских завоеваний и в историо-
графическом плане5.
1 См.: Л. В. Черепнин. Образование русского централизованного государст-
ва в XIV—XV веках. М., 1960; Л. В. Черепнин. Условия формирования русской
народности до конца XV в. «Вопросы формирования русской народности и нации».
Сб. статей. М. — Л., 1958; М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956;
А. М. С а х а р о в. Города Северо-Восточной Руси XIV—XV вв. М., 1959; И. У. Будов-
ниц. Общественно-политическая мысль Древней Руси. М., 1960.
2 «История СССР», 1962, № 5, стр. 119.
3 Имеется в виду книга Б. Грекова и А. Якубовского «Золотая Орда», изданная
в 1937 г., в которой рассматривалась история Золотой Орды в период «складывания и
расцвета», т. е. в XIII—XIV вв.
4 См.: М. Г. Сафаргалиев. Борьба мордовского народа с татарским игом.
«Записки Мордовского НИИ социальной культуры». Саранск, 1946; его же. Разгром
Золотой Орды (к вопросу об освобождении Руси от татарского ига). «Записки Мор-
довского НИИ языка, литературы и истории», ч. 2. Саранск, 1949; его же. Рампад
Золотой Орды. Саранск, 1960.
5 См.: А. Ю. Якубовский. Из истории изучения монголов периода XII—
XIII вв. «Очерки по истории русского востоковедения». М., 1953; Л. С. Пучков-
254
Последовательное изложение событий монголо-татарского нашествия
на Русь содержится в соответствующих разделах общих исторических
трудов 1 и в ряде научно-популярных работ советских историков 2. В этих
работах дается правильная оценка последствий монгольского завоевания,
содержатся ценные наблюдения о ходе нашествия Батыя, о международ-
ной обстановке того времени, излагаются события установления ига и
борьбы русского народа против ордынского владычества. Однако специ-
ального исследования о монголо-татарском нашествии на Русь нет и в
советской историографии. Наше пособие имеет целью в какой-то степени
восполнить этот пробел.
IV
Источники, содержащие сведения о монголо-татарском нашествии и
установлении иноземного ига над Русью, довольно многочисленны и раз-
нообразны. Страшный «Батыев погром», надолго нарушивший нормальное
развитие народов Восточной Европы и сопровождавшийся неисчислимыми
жертвами, оставил глубокий след в умах современников. О нашествии
писали и русские летописцы, и персидские историки, и авторы западно-
европейских хроник, и монахи-миссионеры, путешествовавшие в ставку
«великого хана», и составители официальных китайских историй. Правда,
в большинстве их записи (за исключением русских летописей) отрывочны
и фрагментарны, но в сумме они все-таки дают довольно подробную кар-
тину монголо-татарских завоеваний.
Ценнейшим, единственным в своем роде источником по истории тата-
ро-монгольского нашествия на Русь в XIII в. являются русские летописи,
содержащие систематическое изложение событий монгольского нашествия
на Русь. Летописи дают возможность проследить основные этапы и выяс-
нить направление ударов завоевателей, характеризуют страшные послед-
ствия татарского погрома для русских земель. Почти исключительно на
основании русских летописей можно проследить процесс установления
татарского ига над Русью, классовую борьбу и борьбу внутри класса фео-
ский. Монгольская феодальная историография XIII—XVII вв. «Ученые записки
Ин-та востоковедения», т. 6, 1953.
1 История СССР (учебник для ВУЗов), ч. 1. М., 1948; Очерки истории СССР.
IX—XIII вв. М., 1953; История СССР (учебник для ВУЗов), ч. I. М., 1964; И. Е. Ар-
темов, В. И. Лебедев. История СССР. Пособие для учителей. М., 1959;
В. Т. Пашуто. Очерки истории СССР. XII—XIII вв. Пособие для учителей.
М., 1960, История СССР, т. II, М., 1966 и др.
2 Б. А. Рыбаков. Борьба Руси с Батыем. «Народ-Богатырь». М., 1948;
В. Т. Пашуто. Александр Невский и борьба Руси за независимость в XIII веке.
М., 1951; В. Т. Пашуто. Героическая борьба русского народа за независимость.
XIII век. М., 1956; Г. Г. Ф р у м е н к о в. Героическая борьба народов нашей страны
с татаро-монгольским нашествием в XIII веке. Архангельск, 1957 и др.
255
далов в этот период, систему организации ордынской власти над русскими
княжествами. Русские летописи как памятники общественно-политиче-
ской мысли того времени показывают отношение к иноземному игу раз-
личных классов русского феодального общества и тлетворное влияние тяж-
кого и позорного ига на развитие национального самосознания Руси.
Анализ летописных сводов различной политической ориентации (влади-
мирских, новгородских, южнорусских, московских) дает возможность вос-
становить объективную картину монголо-татарского нашествия и установ-
ления ига, показать героическую борьбу русского народа против инозем-
ных завоевателей в XIII в.
Использование русских летописей как основного источника исследо-
вания значительно облегчалось тем, что русская историческая наука нако-
пила значительный материал по критическому анализу летописных сводов,
политической направленности отдельных летописцев, выделению из соста-
ва более поздних сводов первоначальных текстов, оценке достоверности
сообщаемых ими сведений.
Для исследования событий нашествия Батыя и процесса установления
монголо-татарского ига наибольший интерес представляют Лаврентьев-
ский, Академический (Суздальский), Тверской, Симеоновский, Воскресен-
ский и Никоновский списки русской летописи, а также новгородские своды
и южнорусский летописец (Ипатьевская летопись). Достоверность сведе-
ний различных списков русской летописи далеко не равноценна. Лаврен-
тьевская летопись, переписанная в 1377 г. с «ветхого летописца» 1305 г.,
содержит описание монголо-татарского нашествия на Русь по ростовским
сводам 1239 и 1263 гг. \ т. е. сделанное вскоре после «Батыева погрома».
С другой стороны, ростовское происхождение этой части Лаврентьевской
летописи является причиной умалчивания о некоторых эпизодах похода
Батыя (например, об обороне Козельска), смягчения в ряде случаев жес-
токостей татар, тенденциозного освещения русско-ордынских отношений в
первые десятилетия после нашествия (ростовские князья известны своими
тесными связями с ордынскими ханами и лояльной политикой по отноше-
нию к Орде). Это же замечание, хотя и в меньшей степени, относится к
Академическому списку Суздальской летописи (XV в.), раздел которой
с 1237 по 1418 гг. восходит к своду ростовского епископа Ефрема1 2, и к
Ермолинской летописи (вторая половина XV в.), тоже широко отражав-
шей ростовское летописание.
Довольно подробно о событиях нашествия Батыя и периода установ-
ления монголо-татарского ига сообщает Тверская летопись, в которой, кро-
1 О составе Лаврентьевской летописи см.: А. А. Шахматов. Обозрение рус-
ских летописных сводов XIV—XV вв. Л., 1938, гл. 1; М. Д. Приселков. Лаврен-
тьевская летопись (история текста). «Ученые записки ЛГУ», № 32. Серия истор. наук,
в. 2, 1939; Д. С. Лихачев. Русские летописи. М. — Л., 1947, стр. 427—431.
2 См.: Д. С. Лихачев. Русские летописи. М.—Л., 1947, стр. 456—457.
256
ме тверского летописного материала, отразилось новгородское и псковское
летописание, а также ростовские записи (по А. А. Шахматову). Большой
раздел о нашествии Батыя содержится в Симеоновской летописи (список
первой половины XVI в.). По наблюдениям А. А. Шахматова и М. Д. При-
селкова, Симеоновская летопись восстанавливает текст сгоревшей в 1812 г.
древнейшей московской летописи 1490 г. (Троицкой летописи) и отлича-
ется большой достоверностью L Очень сложен вопрос о степени достовер-
ности Никоновской (Патриаршей) летописи (XVI в.). Являясь обширной
компиляцией различных источников, происхождение и состав которых не
всегда удается выяснить, Никоновский летописный свод содержит много
интересных подробностей нашествия Батыя и установления монголо-та-
тарского ига. Записи Никоновской летописи далеко не всегда подтверж-
даются другими летописцами, что очень затрудняет ее использование как
источника. Несколько особняком в списке летописных источников нашест-
вия стоят южнорусские летописи. События нашествия Батыя на Северо-
Восточную Русь в Ипатьевской летописи даются очень кратко и неточно,
последовательность их нарушается, многие подробности похода, известные
по северо-русским летописям, вообще отсутствуют. Однако данные Ипать-
евской летописи ценны тем, что приводят эпизоды нашествия Батыя, упу-
скаемые тенденциозными ростовскими летописцами. К числу таких эпи-
зодов относятся, например, сведения о сдаче в плен руководивших оборо-
ной Владимира сыновей великого князя Юрия1 2 (о чем суздальские
летописи сообщают очень неопределенно), об обороне Козельска, о татар-
ской «льсти» и т. д.
Ценным дополнением к летописным известиям являются историчес-
кие повести, житийная литература и актовый материал (очень немного-
численный) . Русские исторические повести времени монгольского нашест-
вия («Повесть о нашествии Батыя на Русь», «Повесть о разорении Рязани
Батыем», «Повесть о Меркурии Смоленском» и др.) дополняют летопис-
ные известия о походе Батыя новыми материалами, приводят красочные
эпизоды борьбы русского народа против завоевателей3. «Повесть о разо-
рении Рязани Батыем», сохранившаяся в составе «Повести о приходе
чудотворного Николина образа Зарайского из Корсуни-града в пределы
Рязанские» 4, служит весьма ценным дополнением к летописным извести-
ям о разгроме Батыем Рязанского княжества. Только в составе этой «По-
вести» содержится известное сказание о Евпатии Коловрате, воссоздающее
1 См.: А. А. Шахматов. Симеоновская летопись XVI века и Троицкая нача-
ла XV века. «Известия Отделения русского языка и словесности Академии Наук»,
1900, кн. 2; М. Д. Приселков. История русского летописания XI— XV вв.
Л., 1940, стр. 100 и др.
2 См.: ПСРЛ, т. 2, стб. 780.
3 См.: И. П. Сахаров. Сказания русского народа, т. 1, 1941; Военные повести
Древней Руси. М. — Л., 1949 и другие публикации.
4 Временник ОИДР, т. 15, 1852.
257
героический эпизод борьбы русского народа с завоевателями. По мнению
Н. В. Водовозова, «Повесть» была написана в XIII в., по свежим следам
событий, и имела несомненную историческую основу Ч Мнение Н. В. Водо-
возова представляется достаточно обоснованным. В заключительной части
«Повести» указано, что ее автором был «Еустафей второй, Еустафеев сын
Корсунска», который жил не позднее второй половины XIII в. Время
написания «Повести» поддается еще большему уточнению: «Олег Крас-
ный, упомянутый автором «Повести» среди павших в битве в 1237 г. кня-
зей, попал в плен и вернулся в Рязань в 1252 г. Можно предположить, что
«Повесть» была написана до 1252 г., сразу после нашествия Батыя, так
как о возвращении в Рязань князя Олега автор, конечно, знал бы. О том,
что «Повесть» была написана по свежим следам нашествия и ее автор
был участником или, по крайней мере, современником событий, свидетель-
ствует подробное описание похорон каждого убитого в битве князя, разру-
шений церквей в Рязани и т. д.
Интересные данные о периоде установления монгольского ига и взаи-
моотношениях русских феодалов с ордынскими ханами сообщают «жития
святых», вопрос об использовании которых в качестве исторического
источника давно поставлен в русской историографии 1 2. Хорошо известны
исследователям и неоднократно привлекались к изучению истории Руси
второй половины XIII в. «жития» Михаила Черниговского, Александра
Невского, Федора Ярославского, «св. Петра, царевича Ордынского» и др.3.
Ценность житийной литературы в качестве исторического источника за-
ключается в том, что «жития» сообщают много интересных подробностей,
бытовых деталей, конкретных эпизодов отношений русских феодалов с
ордынскими ханами, упущенных официальными летописателями.
Немногочисленный актовый материал, который можно привлечь к
изучению монголо-татарского нашествия на Русь, разбросан по ряду об-
щих публикаций документов и тематических сборников и дает очень раз-
розненные и единичные сведения по рассматриваемому периоду4. Наи-
большую ценность представляют духовные и договорные грамоты князей
1 См.: Н. В. Водовозов. Повесть о разорении Рязани Батыем. «Ученые за-
писки МГПИ им. Потемкина», т. 48, Кафедра русской литературы, в. 5, 1955, стр. 21,
22. Ср. оценку «Повести» Д. С. Лихачевым во вводной статье к сборнику «Военные
повести Древней Руси». М. — Л., 1949.
2 См.: В. О. Ключевский. Древнерусские жития святых как исторический
источник. СПб., 1871.
3 Множество «житий» содержат «Великие Читии Минеи» митрополита Макария,
изданные Археографической Комиссией в 1869 г.
4 См.: СГГД; АИ; АЮБ; Русско-ливонские акты; АИ, собранные из иностранных
архивов А. Н. Тургеневым; РИБ; Сборник князя Оболенского, № 1, 1838; И. И. С р е з-
невский. Древнейшие памятники русского письма и языка (X—XV). СПб., 1882;
А. И. Юшков. Акты XIII—XVII вв., представленные в Разрядный приказ, ч. I.
М., 1898; АФЗХ, т. 1; Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М. — Л., 1949; ДДГ; Ма-
териалы по истории крестьян в России в XI—XVII вв. Л., 1958 и др.
258
и ханские ярлыки русским митрополитам, содержащие данные об органи-
зации татарского владычества над Русью.
Значительное место в источниковедческой базе монголо-татарского
нашествия на Русь занимают восточные источники: персидские, арабские,
монгольские, китайские, армянские. Среди публикаций восточных источ-
ников особую ценность представляют сборники переводов персидских и
арабских авторов по истории Золотой Орды В. Г. Тизенгаузена. Два тома
этих материалов, содержащие выдержки из сочинений 41 арабского и пер-
сидского автора, являются исключительным по своей ценности сборником
фактического материала для изучения нашествия монголов на Восточную
Европу и истории Золотой Орды 1. Из персидских авторов самые достовер-
ные и подробные сведения о походе монголов на Восточную Европу при-
водит Рашид-ад-Дин. Рашид-ад-Дин (Фазль-Аллах Абу-ль-Хайр Хамадани,
1247—1318 гг.) был официальным историком ильханов династии Хулаги-
дов и великим визирем монгольского правителя Газан-хана. Основной
труд Рашид-ад-Дина — «Сборник летописей» («Джами ат-таварих») —
был написан, по мнению Д’Оссона, на основании монгольских архивов в
Персии (где хранились «исторические отрывки признанной подлинности,
написанные на монгольском языке и алфавите»), сведений «ученых раз-
личных национальностей», устных рассказов представителей монгольской
феодальной знати 2 и отличался достоверностью и критическим отбором
источников. И. П. Петрушевский называет Рашид-ад-Дина «точным исто-
риком» и, оценивая «Сборник летописей», пишет об «огромной ценности
его как исторического источника» 3. Рашид-ад-Дин сообщает не только о
подготовке монгольского наступления на Восточную Европу, но и доволь-
но подробно описывает события похода Батыя на русские княжества, в
некоторых случаях дополняя и уточняя свидетельства русских летописцев.
Основной труд Рашид-ад-Дина, «Сборник летописей», неоднократно публи-
ковался в отрывках (публикации И. Березина, В. Тизенгаузена), а в
1948—1952 гг. издан в научном переводе, снабженном многочисленными
комментариями4. Менее достоверны сведения о монгольских завоеваниях
другого персидского историка — Джувейни (1226—1283 гг.). Труд Джу-
1 См.: В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории
Золотой Орды, т. 1. Извлечения из сочинений арабских. СПб., 1884, т. 2. Извлечения
из персидских сочинений. М. — Л., 1941.
2 См.: Д’О с с о н. История монголов, т. I. Предисловие Д’Оссона. Иркутск,
1937, стр. 14.
3И. П. Петрушевский. Рашид-ад-Дин и его исторический труд (Рашид-
ад-Дин. «Сборник летописей», т. I, кн. 1, М.—Л., 1952, стр. 36. 23). См. также:
В. В. Бартольд. Иран. Ташкент, 1926; А. А. Ромаскевич. Персидские источ-
ники по истории Туркмении в X—XV вв. «Материалы по истории туркмен и Туркме-
нии», т. I. М. — Л., 1939, стр. 40—61 и др.
4 См.: Рашин-ад-Дин. Сборник летописей, т. I, кн. 1—2, ч. 3. М.—Л., 1948—1952.
259
вейни, придворного историка династии Хулагидов («История завоевате-
лей мира»), представляет собой откровенную апологию монгольских за-
воеваний. Д’Оссон называет Джувейни «панегиристом варваров» и ставит
под сомнение ценность его труда как исторического источника1. Опреде-
ленный интерес представляет та часть труда Джувейни, которая посвя-
щена подготовке монгольского нашествия на Восточную Европу (1223—
1236 гг.). В основном по этому же периоду сообщают сведения «Сокровен-
ное сказание», единственный доступный монгольский источник XIII в., и
китайская история Юань-чао-ми-ши, выдержки из которой были опубли-
кованы в 1866 г. Палладием2. Фрагментарные записи о походе Батыя,
отобранные из китайских источников, имеются в интересной публикации
А. И. Иванова «Походы монголов на Россию по официальной китайской
истории Юань-ши» 3. Довольно подробно писали о монгольских завоева-
ниях XIII в. армянские историки. Правда, нашествия на русские земли
они касались только мимоходом, но записи об организации монгольского
владычества над завоеванными странами, о политике привлечения на свою
сторону местных феодалов, о размерах и организации сбора дани помогают
выяснить, например, принципы организации татарского властвования и
над Русью 4.
Другую группу источников представляют записки западноевропейских
путешественников-миссионеров XIII в. и западноевропейские «хроники»
(французские, венгерские, и т. д.). О состоянии Восточной Европы нака-
нуне нашествия Батыя, вооруженных силах монголов и их подготовке к
вторжению, о завоевании Нижнего Поволжья и Волжской Булгарии инте-
ресные сведения сообщают записки венгерского миссионера XIII в. Юлиа-
на5. Плано Карпини, Рубрук и Марко Поло в своих сочинениях писали
о последствиях монгольских завоеваний, об организации их власти над
покоренными странами, о внутренней жизни Золотой Орды и Центральной
Монголии, о политике ордынских и великих монгольских ханов6. Кое-
какие данные о монгольских завоеваниях приводят западноевропейские
1 См.: Д’О с с о н. История монголов, т. I. Предисловие Д’О с с о н а. Иркутск,
1937, стр. 8.
2 См.: С. А. Кози н. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 года.
М. — Л., 1941; Труды членов Российской духовной миссии в Пекине, т. IV, 1866.
3 Записки Восточного разряда военно-исторического общества, т. III. СПб., 1914.
4 См.: К. П. Патканов. История инока Магакии. XIII век. СПб., 1871;
его же. История монголов по армянским источникам, т. 1—2. СПб., 1873—1874;
«Всеобщая история Вардана Великого». Пер. Эмина. М., 1861; «Хронографическая
история Мехитара Айриванского (XIII в.)». СПб., 1869.
5 См.: С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII века о
татарах и Восточной Европе. «Исторический архив», т. III. М.—Л., 1940.
6 См.: Плано Карпини. История Монголов. Рубрук. Путешествие в Вос-
точные страны. Пер. Малеина. СПб., 1911; Марко Поло. Путешествие. Пер.
Н. П. Минаева. Л., 1940.
260
хроники, выдержки из которых были опубликованы в 1937 г. в сборнике
документов по истории Татарии L
Наконец, работы советских археологов дают возможность привлечь к
изучению монголо-татарского нашествия на Русь новый важный вид
источников — археологические материалы. Только широкое привлечение
археологических материалов поставило на фактическую основу изучение
вопроса о последствиях нашествия для русских средневековых городов и
сельских местностей. Почти исключительно на основании археологических
данных разработан вопрос о последствиях нашествия для развития рус-
ского ремесла, торговых связей города с деревней, общего состояния рус-
ских городов.
Большой археологический материал, накопленный советскими учены-
ми, частично опубликован в виде монографий и многочисленных статей в
археологических журналах (КСИИМК, «Советская археология», «Мате-
риалы и исследования по археологии СССР», «Археология», КСИА УССР
и др.), тематических сборниках, и т. д., частично содержится в архивах
Института Археологии АН СССР (Москва), Ленинградского отделения
Института Археологии, Института Археологии АН УССР (Киев) и крае-
ведческих музеев. Привлечение архивных археологических материалов
расширяет источниковедческую базу исследования, позволяет ввести в
научный оборот материал, до сих пор мало известный широкому кругу
историков русского феодализма.
В целом в распоряжении исследователя монголо-татарского нашест-
вия на Русь имеется довольно много разнородного материала (как пись-
менного, так и археологического).
1 См.: «История Татарии в документах и материалах». М., 1937.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение.................................4
Глава I
Борьба Древней Руси с печенегами, тор-
ками и половцами.......................23
Глава II...........................
Монголо-татарское нашествие на Русь . . 62
I
Подготовка монголо-татарского наше-
ствия на Русь (1223—1236 гг.) ... 63
II
Вооруженные силы монголо-татар и
русских княжеств накануне нашест-
вия Батыя на Русь......................73
III
Нашествие Батыя на Северо-Восточ-
ную Русь (осень 1237—весна 1238 г.) 82
IV
Монголо-татары в половецких степях
(лето 1238 —осень 1240 г.) .... 111
V
Поход Батыя на Южную и Юго-За-
падную Русь (осень 1240 —весна
1241 г.)...........................117
Глава III
Борьба русского народа против установ-
ления иноземного ига в первые деся-
тилетия после нашествия Батыя . . 133
I
Русские княжества и Золотая Орда в
40-х — начале 50-х годов XIII столе-
тия ...............................135
II
Народ и феодалы в период установле-
ния татаро-монгольского ига .... 147
III
Ослабление великокняжеской власти
и татарские походы последней чет-
верти XIII в.......................163
Стр.
Глава IV
Последствия монголо-татарского нашест-
вия на Русь............................173
I
Опустошение русских земель монго-
ло-татарскими завоевателями . . . 174
II
Монголо-татарские вторжения и пере-
мещение населения Северо-Восточной
Руси во второй половине X в. . . . 190
III
Разрыв внешнеполитических и торго-
вых связей Руси в результате монго-
ло-татарского завоевания XIII в. . . 202
IV
Экономические и политические по-
следствия татаро-монгольского наше-
ствия на Русь (XIII в.)............212
Глава V
Монголо-татарское нашествие в историче-
ской литературе........................218
Каргалов Вадим Викторович
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ
РАЗВИТИЯ ФЕОДАЛЬНОЙ РУСИ
Редактор Т. Г. Липкина
Художник Ф. И. Гальцев
Технический редактор Н. В. Яшукова
Корректор Р. А. Лазаренко
А-12226. Сдано в набор 5/1 П-67 г.
Подп. к печати 11/IX-67 г. Формат
70Х901/1в- Объем 16,5 печ. л., 19,3 усл.
п. л., 17,38 уч.-изд. л. Изд. № Общ^470.
Тираж 9000 экз. Заказ Na 178. Це-
на 83 коп.
Тематический план изд-ва «Высшая
школа» (вузы и техникумы) на
1967 г. Позиция Na 11
Москва, К-51, Неглинная ул., д. 29/14,
Издательство «Высшая школа»
Ярославский полиграфкомбинат
Главполиграфпрома Комитета по пе-
чати при Совете Министров СССР.
Ярославль, ул. Свободы, 97.