ZfEOZ
глобусом на плечах из книги Иоганна Гюбнера
Изображение Атланта с
Земноводного нруга кратное описание", WI., 1719 г

Наступит в технике «век гигантов» или размеры машин, напротив, сократятся? Будут ли строить
«слоноподобные» механизмы с многократным запасом прочности, как делается сегодня?
Согласно решениям XXIII съезда КПСС перс пективы развития техники должны определяться
всесторонним расчетом, экономическим предвидением.
Итак, «вырастут» ли машины? Станут ли прочнее? Об этом-в двух следующих статьях.
Год издания 41-й
Ms 6 июнь 1966
ЗНАНИЕ-СИЛА
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ
И НАУЧНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
ЖУРНАЛ
РАБОЧЕЙ МОЛОДЕЖИ
ОРГАН ГОСУДАРСТВЕННОГО
КОМИТЕТА
СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР
ПО ПРОФЕССИОНАЛЬНО-
ТЕХНИЧЕСКОМУ
ОБРАЗОВАНИЮ
ТЕХНИКА ВЕК А:
ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
И „Д И Н О 3 А В Р Ы“
В. КИСЕЛЕВ, инженер
Все, кто побывал возле Египет-
ских пирамид, рассказывают в
первую очередь об их грандиоз-
ности. Возле этих необъятных
сооружений люди кажутся му-
равьями — но тем не менее
именно «слабые» люди возвели
каменные громады. И появляется гордость
за род человеческий...
Да, любой гигант — пирамида или Царь-ко-
локол, огромный самолет или стоэтажное зда-
ние — вызывает единодушный интерес. Мы
начинаем думать о победах Разума, создаю-
щего на планете исполинские строения или
машины. Зная крупные достижения сегодняш-
ней техники, многие считают, что теперь при-
ходит век гигантов, что пора уже поязиться
зданиям в двести или пятьсот этажей, само-
летам на тысячи пассажиров, огромным, как
дома, железнодорожным вагонам и так далее.
Совсем недавно на страницах журнала «Зна-
ние—сила» (№ 4) обсуждался, например, про-
ект дома-города в 350 этажей. И, хотя этот
проект не встретил поддержки специалистов-
архитекторов, общие мысли о сооружениях-
гигантах пока не были высказаны. А сообра-
жения есть, они важны и довольно любо-
пытны.
ИЗ ПРОШЛОГО —
УРОКИ НА БУДУЩЕЕ
Призывы к созданию гигантов — ровесни-
ки техники. С каждым ее успехом они разда-
вались все громче.
Но если говорить об истории, то... Еги-
петские пирамиды и сфинксы, громадные хра-
мы, изваяния, Царь-пушка — все это были
предметы очень большие, уоднако, увы, бес-
полезные.
Особенно сильное увлечение «гигантизмом»
наблюдалось во второй половине XIX — на-
чале XX века, когда были построены огром-
ные дредноуты, небоскребы, гигантские пуш-
ки. Примеры? Ну хотя бы германское дально-
бойное орудие «Большая Берта», гигант се-
редины XIX века корабль «Грейт Истерн»,
единичные экземпляры самолетов-гигантов,
появлявшиеся на ранних стадиях развития
авиации.
И ни один из этих «монстров» техники,
образно говоря, не принес потомства. Впро-
чем, так и должно было случиться. Не ме-
шает лишь поглубже разобраться в причинах
явления, и тогда из ошибок прошлого можно
будет извлечь не только уроки, не только
предостережения, но и конкретные инженер-
ные выводы.
В МИРЕ КОНСТАНТ
Мы живем в мире постоянных размеров,
в мире констант. Диаметр и масса земного
шара — величины практически постоянные.
Сила земного притяжения — в общем тоже.
А размеры животных и растений? Они опре-
деляются условиями существования. Биологи
говорят о доисторических гигантах, вымер-
ших из-за своих «неудобных» размеров; ука-
зывают на связь между развитием мозга у
животных и их размерами, их силой. Есте-
ственный отбор привел к тому, что предста-
вители современного растительного и живот-
ного мира (в том числе человек) имеют,
выражаясь инженерным языком, оптималь-
ные, наивыгоднейшие размеры. И размеры
эти — тоже своеобразные константы в окру-
жающем нас мире.
Имей ученые больше данных об условиях
жизни на других планетах, в других мирах,
они, пожалуй, смогли бы определить размеры
представителей их животного и растительного
мира. А об ожидаемой высоте гор на Луне
или Марсе специалисты говорят достаточно
определенно, так как многое знают об этих
планетах — в первую очередь их размеры,
массу.
юность
СМОТРИТ
ВПЕРЕД
Минувшая весна — время утверждения курса, которым мчится в бу-
дущее наша великая страна. После XXIII съезда партии состоялся XV
съезд комсомола. Пять майских дней в Кремлевском Дворце съездов
шел развернутый разговор о бесчисленных делах советской молодежи.
В выступлении Генерального секретаря ЦК КПСС А. И. Брежнева
прозвучало доброе напутствие нашей коммунистической смене. Пер-
вый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов отчитался о гигантской работе,
творимой молодыми ленинцами, рассказал о каждодневной заботе пар-
тии, о новых рубежах, которые предстоит взять.
И вот прения. Пестрота говоров, акцентов, ораторских манер,
объединенная общей взволнованностью и чувством строгой ответствен-
ности перед самым высоким комсомольским собранием. Гордые от-
четы о созданном и достигнутом, множество идей, предложений, тре-
бований. Секретаря обкома сменяет на трибуне рядовой комсомолец,
генерала — колхозник, академика — солдат. Идет речь о планировании
и экономических преобразованиях, о трудовой романтике и идейной
закалке юного поколения, о подъеме сельского хозяйства и сохранении
природы. С трибуны съезда виден весь мир в его бурном, противоре-
чивом историческом движении. Гневно осуждаются американские бес-
чинства во Вьетнаме, встречаются яркой овацией посланцы Советских
Вооруженных Сил, способных твердо противостоять любой агрессии.
В центре внимания делегатов — специфически молодежные заботы,
такие, как выбор и получение профессии, школьное и вузовское
ученье, спорт. Деловая критика бьет по нерадивым и равнодушным.
Выставлено немало сердитых «почему». Почему у нас не выпускают
геологические мототки? Почему девушек не очень охотно принимают
в летные школы и аэроклубы? Почему у чабанов нет благоустроенных
пластмассовых юрт с современной мебелью? Поднимаются на свет
недостатки учебника обществоведения, недочеты воспитания подрост-
ков, боязливость и чрезмерная осторожность некоторых руководи-
телей. Критика рядом с конкретным предложением нового — это и
есть подлинная инициатива, живое творческое дело.
К комсомольскому форуму подоспело немало знаменательных собы-
тий. Веселым парадом отмечает свой день рождения смена смены ком-
мунистов — Всесоюзная пионерская организация имени В. И. Ленина.
Объявляются высокие награды тем, кто геройски трудится на мирной
«передовой»: Рудненская, Норильская, Криворожская, Ждановская и
Братская городские комсомольские организации получают ордена Тру-
дового Красного Знамени. Орден Ленина прикалывается к знамени
Приморского края. Учреждаются премии Ленинского комсомола. Пер-
вый лауреат — Николай Островский, автор бессмертной книги «Как
закалялась сталь». И наши современники —писатели Н. Думбадзе и
В. Чивилихин, композитор А. Пахмутова, кинорежиссер В. Жалакяви-
чус, заслужившие почетное комсомольское спасибо за пропаганду си-
лы и жизнелюбия, за бодрость песни, правду художественного слова.
А на колхозных просторах в дни съезда завершался весенний сев.
С полей и ферм летели в Кремль рапорты. Докладывали об исполнен-
ных обязательствах молодые труженики заводов и строек. Великолеп-
ные достижения опять продемонстрировала наша наука. На высоте
тридцати-сорока тысяч километров с борта станции «Молния-1» сде-
ланы снимки земного шара. И вновь, как на партийном съезде, зву-
чала в зале мелодия коммунистического гимна, посланная с окололун-
ной орбиты станцией «Луна-10».
Так на фоне замечательных побед труда и знания, в обстановке
активной инициативы и деловитости прошел XV комсомольский
съезд. Его итог — блестящее подтверждение единства советской мо-
лодежи, торжество веры в величайшие цели первого в мире социа-
листического государства, верность ленинизму, верность партии, горя-
чая готовность юных идти вперед курсом, проложенным XXIII съез-
дом КПСС.
I
Теперь о машинах. В наше время наука и
техника достигли такого прогресса, что че-
ловек, действительно, смог бы построить не-
виданные гиганты и на земле, и на море, и
в воздухе. Но тут-то и встает вопрос: а нуж-
ны ли они?
РАЗМЕР И ЭФФЕКТИВНОСТЬ
Лучший показатель большинства машин та-
кой: производительность на каждую единицу
веса. Снижение веса машины при постоян-
ной производительности или при той же по-
лезной нагрузке означает, что машина рабо-
тает лучше, эффективнее.
Конструкторы машин только и делают, что
улаживают противоречия между прочностью
и весом. Каждая машина есть разрешение
этих противоречий в конкретных размерах.
Ибо вес и прочность материала — тоже кон-
станты, постоянные величины. Точнее —
удельный вес и допустимое напряжение.
Каждому уровню техники соответствуют
свои материалы. Поэтому в одну и ту же
техническую эпоху и для больших и для
малых машин, как правило, применяют мате-
риалы с одинаковыми максимальными напря-
жениями. И при резком увеличении разме-
ров машины вес ее растет быстрее, чем по-
лезная нагрузка или производительность. А
эффективность, понятно, снижается. Так что
для получения нового качества, высшей эф-
фективности нужны принципиально новые ре-
шения, а не просто увеличение размеров.
Посмотрим, например, как зависит эффек-
тивность пассажирских самолетов от их раз-
меров и веса. Если задана определенная
дальность и скорость полета, то для начала
нетрудно рассчитать минимальный вес неко-
торого условного самолета, который не нес
бы никакой полезной нагрузки, а только дер-
жал бы в воздухе сам себя. Потом, взяв не-
большую полезную нагрузку, получим новый,
увеличенный потребный вес самолета. Такой
самолет уже будет иметь полезную весовую
отдачу. Если продолжать этот расчет, постоян-
но увеличивая полезную нагрузку, можно уви-
деть, что сначала весовая отдача будет ра-
сти, а затем, когда полный вес станет боль-
шим, — уменьшаться, так как вес самолета
начинает расти быстрее полезной нагрузки
(см. рис. 1).
Вывод ясен: существует оптимальный, са-
мый выгодный размер пассажирского само-
лета — конечно, для определенных дально-
сти и скорости, для конкретной схемы и типа
двигателей. Поэтому в последние годы парк
пассажирских самолетов пополняется маши-
нами разных размеров — в зависимости от
дальности полета. И если небольшой пасса-
жирский самолет просто не может летать на
дальние расстояния (негде разместить топли-
во), то большие самолеты, способные летать
очень долго, экономически невыгодно эксплуа-
тировать на местных линиях.
Есть, стало быть, для каждого технического
века свои наилучшие, оптимальные размеры
любых машин. Потом происходит качествен-
ный скачок — являются на свет новые мате-
риалы, приемы обработки, схемы — тогда и
растет этот оптимум.
Впрочем, довольно часто подъем техники
на новый уровень не сопровождается ника-
ким «ростом» машин. Перед Отечественной
войной был создан турбоагрегат мощностью
100 тысяч киловатт. Он имел ротор диамет-
ром полтора метра и длиной шесть с поло-
виной метров. Эти размеры сохранились и у
современны* машин, но мощности их возрос-
ли до 150—200 тысяч киловатт, затем до 500
тысяч, а теперь проектируется агрегат мощ-
ностью в 800 тысяч киловатт с теми же при-
мерно размерами.
Значит, если откинуть эмоции, рост разме-
ров — не самоцель. Пусть сперва «холодный»
расчет докажет, что проектируемое большое
сооружение не только выстоит, но окажется
полезным, эффективным, экономически выгод-
ным. Только тогда можно отдать е^у пред-
почтение перед «малыми» соперниками.
ИЩИТЕ ОПТИМАЛЬНЫЕ РАЗМЕРЫ!
Лучшая проверка оптимального — жизнь,
практика. Можно назвать много машин, пере-
живших свой век благодаря оптимальности
их размеров и показателей. В авиации, ' на-
пример, это самолеты ЛИ-2 (СССР) и Дуг-
лас-3 (США), созданные еще до войны и
успешно работающие до сих пор. С другой
стороны, немало было и машин с очень ко-
роткой жизнью, хотя о них нельзя сказать,
что это плохие машины. Просто их вытеснила
новая техника.
Существует, значит, и в технике своеобраз-
ный «естественный отбор»! И он тоже явно
против машин-динозавров, даже если они ка-
жутся чудом совершенства.
В наше время задача конструктора в том,
чтобы предварительно, до постройки маши-
ны, когда еще нет опыта эксплуатации, опре-
делить ее оптимальные размеры. Это чрез-
вычайно трудно: надо заранее учесть много-
численные особенности будущей работы и
даже размеры других машин, потому что,
как ни странно на первый взгляд, все машины
так или иначе связаны между собой. Иногда
эта связь тесная, наглядная — например, раз-
меры ковша экскаватора и работающего с
ним самосвала; иногда довольно далекая и
сложная — но все равно она есть. Быть мо-
жет, даже неплохие машины-гиганты отмира-
ли только потому, что другим машинам (а
стало быть, и людям) было неудобно с ними
работать...
Главные наши помощники в сложном деле
предварительного расчета — быстродейству-
ющие вычислительные машины. С их по-
мощью уже теперь рассчитывают сотни и
тысячи вариантов будущих машин с учетом
влияния многочисленных внешних условий. В
реальную конструкцию, в металл, воплоща-
ется лучший вариант.
Размеры любой машины — это три циф-
ры: длина, ширина, высота. Рассматривая мно-
гие машины и сооружения, можно заметить,
что одно из трех измерений поддается уве-
личению легче других — в разумных преде-
лах, конечно. Этот размер обыкновенно со-
впадает с направлением движения машины.
Самый наглядный пример — железнодорож-
ный состав. Сейчас вес поездов многократно
увеличился без изменения отдельных элемен-
тов — вагонов, размеры которых оптималь-
ны. Присмотритесь — то же самое на реках:
буксиры тянут длиннейшие караваны барж.
На шоссе этот принцип четко выражен в ав-
томобилях с прицепами. Думается, что есть
и другие области, где можно решить проб-
лему тем же способом. В авиации предло-
жена схема самолета «тандем» — с двумя
крыльями, одно за другим. Это позволяет
удлинить фюзеляж и может повысить полез-
ную весовую отдачу ^самолета — хотя бы по-
тому, что два крыла легче, чем одно той же
площади.
Возможно, этот принцип применим и в
жилищном строительстве. Наши улицы застав-
лены отдельными зданиями — иногда оди-
наковыми, но отдельными. Не пережиток ли
это прошлого, когда каждый дом строился от-
дельным владельцем? Разве нельзя построить
вдоль квартала, а может быть и всей улицы,
один длинный дом (поперечные проезды —
через арки в первых этажах)? Сколько мож-
но сэкономить материалов за счет торцевых
наружных стен? Этого же можно достичь,
строя здания в форме замкнутых многоуголь-
ников.
Как бы ни развивалась техника в нашем
мире констант, «естественный отбор», или, ес-
ли хотите,, закон оптимальных размеров, кла-
дет пределы росту любых машин и соору-
жений. Современный инженер должен искать
пути усиления, совершенствования машин за
счет оригинальных новых идей — и лишь в
последнюю очередь идти на «раздувание»
размеров.
В. клячко
ГРУСТНАЯ ЛЕТОПИСЬ
морозный день 31 января 1951 го-
Вда обрушился автодорожный moot
в Квебеке (Канада). По нему в
это время проезжала всего одна
машина. Во время аварии упали
в реку три пролета моста, каж-
дый длиной в 54 метра.
Вы думаете, мост был какой-нибудь ста-
ринный? Ничего подобного — его сдали в
эксплуатацию, только в 1947 году. Делали его
добротно, варили из металла большой тол-
щины.
Это не единичный случай. В Бельгии из 52
сварных мостов, построенных в 1934—1938 го-
дах, почти пятая часть к 1940 году вышла
из строя. Несколько мостов разрушились пол-
ностью. В марте 1938 года обвалился мост
через канал Альберта возле Хассельта, про-
летом 73,5 метра, введенный в эксплуатацию
всего за год до этого. С 1947 по 1955 год
произошло четырнадцать подобных случаев,
и Бельгия не исключение. В декабре’1951 го-
да в Чехословакии обрушился временный же-
лезнодорожный мост пролетом 12 метров —
он треснул после проезда одного паровоза1
В США было зарегистрировано много раз-
рушений цельносварных судов. Из 5000 по-
строенных во время второй мировой войны
торговых кораблей к апрелю 1946 года боль-
ше тысячи имели трещины. Десять танкеров
и три грузовых судна типа «Либерти» разло-
мались пополам. На 25 других судах прои-
зошло полное разрушение палубы или дни-
ща. А иные суда разрушились, так и не вой-
дя в строй. В январе 1943 года на тихой
воде у стенки завода переломился при под-
готовке к ходовым испытаниям танкер «Ске-
нектеди» водоизмещением 7230 тонн. В марте
того же года при ветре всего в 2 балла,
на небольшой зыби, при ходе 14 узлов пе-
реломился танкер «Эссо Манхеттен» водо-
измещением 10 344 тонны.
Продолжать? В начале зимы 1960 года на
Карагандинском металлургическом заводе об-
рушился пролет недавно выстроенной тран-
спортной галереи. В августе 1964 года рухну-
ло одно из самых высоких сооружений в ми-
ре — 400-метровая антенная мачта станции
«Лоран» на юго-западном побережье Грен-
ландии.
Нет, дело не в дефектах строительства. А
в чем же оно? Почему инженеры, вооружен-
ные всеми достижениями современной науки,
не могут точно рассчитать прочность соору-
жений? Оказывается, это не так просто.
2
Валы диаметром 200 мм до ис-
пытания и после разрушения.
Рис. С. АРИСТАКЕСОВОЙ
ТРУДНЫЙ СОПРОМАТ
И ЗАГАДОЧНЫЙ
МАСШТАБНЫЙ ФАКТОР
Прежде чем построить какое-нибудь соору-
жение, каждую из его деталей, а часто и все
сооружение целиком, испытывают на проч-
ность. Для этого детали подвергают статиче-
ским и динамическим нагрузкам — то есть
давлению и ударам, — все время увеличи-
вая их, пока деталь не разрушится. Ни один
самолет не пойдет в серийное производство,
пока не выдержит таких испытаний. И не
только самолет — .многие другие машины
тоже. Но как испытать на прочность океан-
ский лайнер или железнодорожный мост? Или
гигантский пресс, исполинскую турбину? В со-
временном тяжелом машиностроении приме-
няются детали в 30—35 метров длиной (это
высота 12-этажного дома!), диаметром в пол-
тора-два метра и весом в сотни тонн. На-
пример, ротор турбины для Красноярской
ГЭС будет иметь диаметр 2,3 метра и много
большую длину. Как испытать его на проч-
ность? И их, действительно, не испытывают.
Но разрушение гигантских машин и соору-
жений грозит колоссальными убытками, а воз-
можно и человеческими жертвами. Вот по-
чему инженеры стараются построить соору-
жение или машину понадежнее и зачастую
сообщают им десяти-, а то и двадцатикрат-
ный запас прочности. Это тоже приводит к
колоссальным убыткам. Ведь что такое запас
прочности? Прежде всего — увеличение раз-
меров деталей, а стало быть, и веса. Значит,
гораздо больше пойдет дорогого металла,
больше труда будет затрачено на строитель-
ство. Такое сооружение или машина, возмож-
но, просуществует дольше, но затраты на
него будут столь велики, что не всегда ясно,
выгодно ли это. А главное, при увеличении
размеров изделия вступает в действие так
называемый масштабный фактор.
Любой студент технического вуза твердо
знает: самая трудная из всех дисциплин —
сопромат, сопротивление материалов. Дей-
ствительно, наука трудная, но очень нужная.
Сопромат позволяет заранее рассчитать на-
пряжения в балках, валах, фермах при любых
нагрузках — статических, динамических, пере-
менных.
Хорошо, рассчитали. Потом что? Потом на-
до сравнить полученные результаты с проч-
ностью материала и определить толщину
балки или вала — конечно, с разумным за-
пасом. Но откуда взять данные о прочности
материалов? Только из опыта, из эксперимен-
тов на разрыв, изгиб, сдвиг, кручение.
Вот здесь-то и вмешивается злополучный
масштабный фактор. Он путает все карты
экспериментаторов и расчетчиков.
Если мы возьмем два стержня из одинако-
вой стали — первый сечением в 1 квадрат-
ный миллиметр, а второй в 1000 квадратных
миллиметров — и измерим их удельную проч-
ность, то есть прочность, приходящуюся на
единицу сечения (например, на каждый квад-
ратный миллиметр), то получим разные вели-
чины. В большом стержне удельная проч-
ность намного меньше, чем в маленьком. И
потому при увеличении сечения стержня
вдвое его прочность возрастет не в два раза,
а меньше. Гигантское сооружение может быть
просто раздавлено собственным весом.
Все это известно. Но не известна законо-
мерность, по которой падает удельная проч-
ность с увеличением массивности. Чтобы оп-
ределить удельную прочность детали, ее
нужно сломать и измерить нагрузку, при ко-
торой она разрушилась. Из-за масштабного
фактора нельзя, сломав стержень сечением
в сто квадратных миллиметров, судить о том,
под какой нагрузкой сдаст стержень сечением
в тысячу и тем более в сто тысяч квадратных
миллиметров. А сломать такой «стерженек»...
Для этого нужны специальные, особо мощные
машины.
ЛОМАТЬ — ТОЖЕ ИСКУССТВО
Шведская разрывная машина «Амслер» бы-
ла создана еще в первые десятилетия наше-
го века. Новые модели «Амслера» способны
разорвать, как нитку, стальной стержень в
руку толщиной. Но сегодня мало и этого. С
валом 300-миллиметрового диаметра никакой
«Амслер» не справится. Здесь нужны «тяже-
лоатлеты» посильнее.
И они появились — в Москве, в Централь-
ном научно-исследовательском институте тех-
нологии машиностроения (ЦНИИТМАШ). Уни-
кальные «ломающие» установки построены
здесь под руководством профессора
И. В. Кудрявцева. На них можно проверять
прочность даже 40-сантиметррвых балок, да-
вать этим балкам статические, динамические
нагрузки, выяснять пределы усталости.
Самые крупные в мире испытательные ма-
шины уже работают «на программу» — ста-
раются разрушить коленчатые валы мощных
дизелей, крупные гребные валы морских су-
дов, детали уникальных прессов с усилием в
десятки тысяч тонн и многое другое. Образ-
цы испытывают на изгиб и на кручение, про-
веряют, как меняется прочность в зависимо-
сти от температуры, изучают влияние «кон-
центраторов напряжений» — надрезов, отвер-
стий, переходов диаметра.
Отдел прочности ЦНИИТМАШа — одно из
тех редких мест, где радуются поломкам и
разрушениям. Вал сломался — прекрасно: те-
перь известно, в каком сечении и насколько
нужно его усилить. Впрочем, не сломался —
тоже хорошо: если уж у нас не сломался,
то в работе будет стоять крепко и долго!
Да, искусные разрушители из ЦНИИТМАШа
делают очень важное дело. Но это отнюдь
не означает, что все вопросы сняты.
Как быть, например, с еще более крупны-
ми деталями? Построить еще более грандиоз-
ные машины-разрушители? Дорого, очень
трудно, а главное — обидно. Обидно всякий
раз ломать уникальное изделие. Если бы по-
стигнуть точные закономерности масштабно-
го фактора!
Вот эта «отвлеченная», чисто научная ра-
бота и стала главной темой Отдела прочно-
сти. Пожалуй, для нее в первую очередь (а
не для испытания конкретных изделий, как
это ни важно) встали здесь «ломающие»
машины. Ведь если с масштабного фактора
удастся сорвать покров таинственности, то
ученые вручат инженерам ключ к прочности
любых деталей — поистине золотой ключ. И
работа не прекращается уже много дней.
Сначала, например, испытывают стержни
диаметром в 1 сантиметр, затем в 2, 3, 4,
5, 10, 20. Значения удельной прочности нано-
сят на диаграмму. Получается кривая линия,
показывающая удельную прочность в зависи-
мости от размеров. Ученые стараются пред-
сказать, как пойдет кривая при более круп-
ных размерах деталей. Так постепенно на-
капливаются данные для инженерных расче-
тов будущего.
Как всякая научная работа большого мас-
штаба, изучение прочности сталкивает иссле-
дователей с новыми и новыми проблемами,
и иногда им, наверно, кажется, что тупикам
и лабиринтам не будет конца. Но путь верен,
они это знают. Они знают и верят: наступит
время, • когда не> понадобится ломать нату-
ральное изделие, чтобы узнать его прочность.
Ответ дадут мелкие образцы, модели в одну
десятую, а может быть, и сотую долю на-
туры.
И тогда прекратятся не только трагические
«случайности» того типа, что описаны в на-
чале статьи, но и потери металла на созда-
ние сверхтяжелых конструкций.
3
ГОРЯЧИЙ, ГОРЯЧИЙ,
С. ВЛАДИМИРОВ, М. КАРЕВ
Место действия — Институт физических проблем имени С. И. Вавилова
Академии наук СССР. Перед самым началом Научной сессии отделения
теоретической и прикладной физики И. Д. Новиков, соавтор одного из
докладов, сказал: «Горячий, горячий, горячий мир — где уж тут найти
время для писания популярных статей».
Ровно через пять минут другой автор этого же доклада академик
Я. Б. Зельдович начал свое выступление.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА МЕСТА
И ВРЕМЕНИ
Герои фантастических романов не стеногра-
фируют речи инопланетников — они просто
переводят их с помощью электронных машин
на любой из земных языков. Но и такая ма-
шина не помогла бы нам с вами понять до-
клад Я. Б. Зельдовича и И. Д. Новикова:
его недостаточно шаг за шагом, слово за
словом изложить на доступном для непосвя-
щенных языке, его необходимо еще пере-
строить, переиначить, выделить в нем что-то
главное, дополнить те места, где докладчики,
справедливо считая многое общеизвестным
(их слушатели знают почти все о физике и
о смежных дисциплинах), бегло говорили о
вещах, о которых мы даже не подозреваем.
В конце выяснилось, что из всего услышан-
ного во время доклада и последовавших за
ним оживленных прений мы можем включить
в нашу статью в неизмененном виде только
слова «Горячий, горячий, горячий мир...», про-
изнесенные еще перед началом сессии.
Вынося эти слова в заголовок статьи, мы
считаем необходимым предупредить читате-
ля, что все последующее представляет собой
отнюдь не точное изложение доклада о го-
рячей Вселенной, тем более не полный его
перевод, а всего лишь научно-популярную
статью на тему, которой был посвящен до-
клад ученых.
СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ
В 1965 году сотрудники известной амери-
канской лаборатории Белл-телефон были за-
няты решением технической задачи, потребо-
вавшей постановки очень точных физических
экспериментов. Они исследовали источники
помех при связи со спутником на сантимет-
ровых волнах.
Работа велась чрезвычайно тщательно — в
распоряжении сотрудников лаборатории бы-
ла весьма совершенная аппаратура. Но все
их попытки отстроиться от помех, вызываемых
неведомым источником семисантиметровых
волн, оставались безрезультатными.
На какой бы участок неба ни направлялся
радиотелескоп, производились измерения
днем или ночью (когда Земля, повернувшись
вокруг своей оси на пол-оборота, «подстав-
ляла» чувствительный приемник под вторую
полусферу небосвода), таинственное и досад-
ное излучение продолжало улавливаться при-
борами. Его источник был явно внеземного
происхождения. Но им не могло быть Солн-
це — ночью радиоволны улавливались, как
и днем. Им не могли быть ни звезды, ни га-
зовые туманности, ни даже самые отдаленные
радиогалактики — их излучения идут к нам
из каких-то определенных, весьма ограничен-
ных, зачастую точечных для современных при-
боров, участков Вселенной. Новый же вид из-
лучения, ненароком открытый связистами,
был изотропным: волны поступали со всех
сторон равномерно. Очевидно, таинственное
излучение шло от какого-то неведомого
«сверхрадионеба», равномерно «светящегося»
на волне 7 сантиметров.
ФОТОННЫЙ КИСЕЛЬ
Кроме 7-сантиметровых волн, «радионебо»
исследовали еще на 3-сантиметровых и 0,25-
сантиметровых радиоволнах. Интенсивность
этих излучений оказалась различной. Но
все они соответствовали температуре «радио-
неба» в 3 Кельвина, тогда как средняя тем-
пература звездных атмосфер (из которых к
нам поступают видимые и невидимые излуче-
ния) составляет 4—5 тысяч градусов.
Но если температура «радионеба» мала, то
плотность его излучения достаточно велика:
на каждый кубический сантиметр простран-
ства приходится примерно 500 фотонов мил-
лиметровых радиоволн.
«Фотонный кисель» радионеба, «размазан-
ный» по Вселенной, столь плотен, что его
общая масса составляет несколько процентов
от массы всех звезд.
ПЕРВИЧНЫЙ СВЕТ
Откуда же взялся этот «фотонный кисель»!
Что его породило! Быть может, за миллиарды
лет во Вселенной накопился свет звезд! Нет,
звезды в основном испускают световые и теп-
ловые лучи, а обнаружены микрорадиоволны.
Кроме того, энергия света, излученного и
современными и погасшими звездами, в сот-
ни раз меньше, чем энергия «фотонного
киселя».
Излучение звезд, в конечном счете, — про-
дукт ядерных реакций, происходящих в нед-
рах светил. Термоядерной энергии слишком
мало, чтобы заполнить мир плотным «фотон-
ным киселем». Гравитационная энергия, вы-
свобождающаяся при сжатии звезд, тоже не-
достаточна для этого. Химическую энергию
горения веществ можно вообще не прини-
мь;ь во внимание — в космосе ей принад-
лежит ничтожная роль. Следовательно... «фо-
тонный кисель» существует сам по себе,
независимо от вещества галактики и межга-
лактического газа. Коротковолновое радиоиз-
лучение не порождено Солнцем, звездами,
сверхзвездами, как все другие излучения, с
которыми мы до сих пор имели депо, а при-
сутствует в мире наряду со звездами. Быть
может, оно еще старше звезд и туманностей.
Быть может, это первичный свет!
ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ
Лампа начинает светиться только после то-
го, как мы ее зажжем. Это так естественно
и привычно, что любые излучения — радио-
волны, световые волны, рентгеновское излу-
чение — мы считаем производным вещества:
источниками электромагнитных волн служат
атомы. Именно поэтому мысль о фотонах,
которые «старше» звезд и атомов, кажется
4
ГОРЯЧИЙ МИР
Рис. А. БРУСИЛОВСКОГО
парадоксальной. Но немного подумав, мы
согласимся, что, собственно говоря, фотон,
насчитывающий десять миллиардов лет, ни-
чуть не удивительней протона столь же поч-
тенного возраста. Другой вопрос, как, в ка-
ком виде «сосуществовали» элементарные
частицы с фотонами, когда Метагалактика бы-
ла очень молода! Почему они, эти первичные
фотоны, скорость которых, как известно, всег-
да равна 300 тысячам километров в секунду,
давным-давно не умчались за пределы нашей
Метагалактики! Ответы на эти вопросы дает
теория относительности, о которой мы здесь
говорить подробно не можем. Мы нынужде-
ны ограничиться перечислением лишь основ-
ных этапов развития наших современных
представлений о Вселенной, с которыми свя-
зана история открытия и истолкования «фо-
тонного киселя».
1922 год. Советский ученый А. А. Фридман
исследует так называемое мировое уравнение
общей теории относительности. Результат, к
которому он при этом приходит, оказывается
настолько необычайным, что даже сам Аль-
берт Эйнштейн не сразу соглашается с ним.
Фридман утверждает, что наша Метагалакти-
ка должна непрерывно расширяться. Это тео-
ретическое заключение вытекает из общих
принципов теории относительности, оно ма-
тематически бесспорно, но ни одного факта,
ни одного наблюдения, которое могло бы
подтвердить правильность теоретического вы-
вода, нет.
1929 год. Открыт так называемый «закон
Хаббла». Оказывается, чем дальше находится
галактика, тем в большей степени линии
спектра смещаются к красному концу по срав-
нению с тем положением в спектре, которое
они занимают в земных условиях. Объяснить
это можно только тем, что все галактики,
все небесные объекты разбегаются друг от
друга. Но это и значит, что Метагалактика
расширяется. Измерения спектров звезд и
звездных скоплений проверялись неоднократ-
но со все большей точностью, и сейчас рас-
ширение Вселенной можно считать твердо
установленным и не вызывающим никаких
сомнений фактом.
1949 год. Американский физик Георгий Га-
мов (родившийся в России) выдвигает новую
гипотезу. Когда Метагалактика только начина-
ла расширяться и ее вещество образовывало
сгусток, плотность которого в триллионы раз
превышала среднюю плотность вещества в
современной Вселенной (ведь количество ве-
щества неизменно!), самой распространенной
частицей были нейтроны. А еще раньше,
до начала расширения, все вещество было
собрано в огромный клубок нейтронов, на-
гретых до нескольких миллиардов градусов.
В этом сверхгорячем веществе должно было
существовать электромагнитное излучение ог-
ромной интенсивности, главным образом со-
стоящее из самых энергичных гамма-квантов.
По мере того, как Метагалактика расширялась,
количество квантов оставалось тем же, но
они должны были «остывать». Так охлаж-
дается надежно изолированный газ, если
увеличивается занимаемый им объем.
Но что значит для квантов «остывать»! Чем
отличается «холодный» квант от кванта «го-
рячего»! Остывание квантов приводит к тому,
что в спектре распределения энергии сово-
купности этих квантов максимум передви-
гается от более коротких волн к более длин-
ным. За 10 миллиардов лет гамма-кванты
должны были «выродиться» в холодный «фо-
тонный кисель».
Итак, гипотеза Гамова о сверхвысокой тем-
пературе вещества в самом начале расшире-
ния Метагалактики приводила к заключению,
что все пространство должно быть пронизано
коротковолновыми радиолучами. Гамов, таким
образом, предсказал существование «фотон-
ного киселя». Но, несмотря на бурное раз-
витие радиоастрономии, никаких признаков
«радионеба» обнаружить в то время не уда-
валось: все радиоволны оказывались «привя-
занными» к определенным космическим об-
разованиям.
И вот тогда была создана «холодная» мо-
дель Вселенной, которая объясняла все на-
блюдаемые явления и прежде всего разбе-
гание галактик, но не требовала, чтобы мир
был наполнен фотонами. Согласно новой мо-
дели, развитие Вселенной началось не с «го-
рячих» нуклонов, а с «холодных» протонов.
Отсюда следовала более удачная, чем у Га-
мова, оценка процентного содержания водо-
рода и гелия в нашей Вселенной (по Гамову,
гелия должно быть гораздо больше, чем есть
на самом деле). Словом, * холодная модель
обладала существенными преимуществами пе-
ред моделью горячей. Ее автором был ака-
демик Я. Б. Зельдович, который сейчас делал
доклад о торжестве горячей модели.
НУЛЕВОЕ ВРЕМЯ,
ЦИКЛОИДА МИРА
В одной из своих прежних статей
Я. Б. Зельдович говорил, что согласовать ги-
потезу расширяющейся Метагалактики с от-
сутствием радиофона можно только по его
«холодной» гипотезе. Но теперь он несколько
раз подчеркнул, что горячая модель Вселен-
ной лучше объясняет мир. Однако дело не
ограничивается тем, что выбрана одна из
двух возможных, гипотетических моделей. Са-
мо представление о начальном сверхплотном
состоянии вещества впервые получило убеди-
тельное экспериментальное подтверждение!
Измерив температуру радионеба и плот-
ность «фотонного киселя», физики смогли на-
чать обратный отсчет от нашего времени в
прошлое, от нынешней температуры радионе-
ба к температуре того нейтронного клубка,
с которого началось расширение мира. Иными
словами: мы можем теперь проверить и уточ-
нить расчеты Гамова.
Вечно ли будет расширяться Метагалактика!
Или через сколько-то миллионов лет расши-
рение сменится сжатием! Трудно сказать.
Быть может, развитие Вселенной происходит
по циклической кривой, начертанной на доске
академиком Я. Б. Зельдовичем, где О он обо-
значил момент взрыва, с которого началась
история нашего мира!
Ответить на этот вопрос должен опыт. Тео-
рия на сей раз уступает ему первенство. Ока-
зывается, если средняя плотность материи во
Вселенной меньше 10-и грамма на кубиче-
ский сантиметр (при такой плотности шар ве-
личиной с Землю весил бы 10 миллиграм-
мов!), то расширение Метагалактики никогда
не сменится сжатием.
Если же плотность вещества больше этой
критической величины, то расширение сме-
нится сжатием, и в этом случае можно пред-
ставить себе, что происходящему сейчас рас-
ширению Метагалактики предшествовало сжа-
тие, ему — расширение и т. д.
Какова же истинная средняя плотность ма-
терии! Пока неясно. Как полагают, она близка
к пограничной величине, но больше или мень-
ше ее — неизвестно.
Астрономы давно мечтают поставить те-
лескоп на космический корабль, чтобы пол-
ностью избавиться от помех атмосферы.
Быть может, с развитием внеземной астро-
номии, будет решена и эта проблема, и мы
сможем заглянуть в будущее на десятки мил-
лиардов лет.
5

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА ГИТЛЕРОВСКАЯ ГЕРМАНИЯ НАПАЛА НА НАШУ РОДИНУ.
СОВЕТСКИЙ НАРОД ПОДНЯЛСЯ НА БОРЬБУ С ФАШИЗМОМ.
ВЕЛИЧИЕ ТЕХ ДНЕЙ НЕ ИЗГЛАДИТСЯ В ПАМЯТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Мы публикуем фотографии — фотодокументы первых недель и месяцев Великой Отечественной войны. И иные документы, иные сви-
детельства: начало агрессии и закономерный ее итог.
1. Оборона Тулы. Истребители танков в засаде. 1941 г. 2. Атака при поддержке танков. Июнь 1941г. 3. Вражеский танк (слева), раздавленный
пчшем"Июль 1941 г. 4. Они защищали границу. Могучие танки генерал-майора Бахарева недалеко от границы, на шоссе, ве-
дущем на Варшаву, проходят мимо мест боев 1941 г. Израненные, изъеденные ржавчиной, стоят как памятники началу войны танки Т-26. Дула их
^„aJLpaBn®,H“„Ha*Запая’ °“и сражались до последнего снаряда, до последнего патрона и пали смертью храбрых. 5. Западное направление.
। анки идут в атану. Август 1У41 г.
Фотодокументы заимствованы из фонда Центрального музея Вооруженных Сил СССР.
Тяжкий удар обрушился на нашу страну 22 июня 1941 года. Его
приняли на себя солдаты и офицеры приграничных военных округов.
От Черного моря до Ледовитого океана разгорелась смертельная
схватка с фашизмом. «Краткая история Великой Отечественной войны
Советского Союза» сообщает: «По официальным, несомненно пре-
уменьшенным данным, фашистская армия к середине июля лишилась
более 100 тыс. человек. Потери в танках достигли 50 процентов их
первоначального числа. С 22 июня по 19 августа немецкие военно-
воздушные силы потеряли 1284 самолета».
Как это было! Кто эти люди, которые в условиях внезапного напа-
дения жизнью своей останавливали лавину гитлеровских танков, ме-
ханизированных войск.
Вот они — на публикуемых нами фотографиях. Здесь лишь нич-
тожная часть картины того сражения, в котором русский солдат
разгромил фашизм. Но это — то, что не забыто, и те, кто не забыты и
не будут забыты никогда.
Официальные документы говорят: 23, 24, 26 июня 1941 года советс-
кие войска стали наносить контрудары по фашистским клиньям, рвав-
шимся в глубь страны. Об одном из них рассказывается в отрывке,
который мы взяли из книги Н. Полеля «В тяжкую пору», выпущенной
Воениэдатом. Эта документальная книга — свидетельство очевидца и
участника. Без таких свидетельств безжизненны цифры и даты.
В помещенном отрывке описывается начало удара 8-го механизи-
рованного корпуса, где Н. Попель был комиссаром, по южному флан-
гу войск Клейста, продвигавшихся по Украине.
26 июня 1941 года... Это было на пятый день войны — то, о чем вы
сейчас прочтете.
Отстраните от себя день сегодняшний — войдите в 26 нюня 1941-го.
Танкисты корпуса вступали в свой первый бой: это страна, наша Ро-
дина на каждом метре тысячекилометрового фронта снова и снова
вступала в те дни в бесконечный бой, чьи кровавые сполохи отгорели
только в мае 1945-го.
Мы богаты опытом истории — мы, теперь. А они, танкисты, 26
июня... Поймите, почувствуйте: они еще ничего не знали. Сокруши-
тельный разгром немцев под Москвой, выстраданный осенью 1941-го.
Белосток и Волковыск, Ярцево и Ельня, Вязьма и Малоярославец —
где наши отцы и наши братья стояли насмерть, стояли до конца и оста-
лись там, безымянные, сломав хребет гитлеровской «молниеносной
войне», и где вместе с собой погребли всякую надежду фашизма на
победу. Освобождение Ростова и Тихвина. Тяжкое лето 1942-го. Бло-
кадный Ленинград. Триумф Сталинграда. Последний путь фашизма,
путь преступников и выродков, путь, усеянный жизнями чужих и
своих солдат и тысячами, тысячами жизней женщин, детей, стариков,—
путь от Волги до Берлина. Орловско-Курская дуга, где под ударами
русских солдат германские танковые дивизии пропели свою «лебеди-
ную песню». Катастрофа группы армий «Центр» в Белоруссии. Кор-
сунь-Шевченковское побоище. Поражение немцев на Украине, в Мол-
давии, в Прибалтике, в восточной Пруссии, на Висле, в Померании,
на Одере... Счастье освобождения людей от ярма и виселицы. И
разбитый, поверженный Берлин. Победа!
Тайкисты корпуса этого не знали. Тем солнечным июньским
днем они шли в бой с ясной и легкой уверенностью, что победят
человеческая правда и счастье, но дорогая цена победы, опыт войны
были нм неведомы.
И все было для них впервые. Развертывание перед атакой, не на
учебном танкодроме — под снарядами. Непривычные танковые си-
луэты, мелькающие в прицелах. Удары противотанковых пушек. От
крытие: снаряды не берут лобовую броню. Перестроение немецких
подразделений под нашим обстрелом... Так начиналась наука воевать
и побеждать, ненавидеть и не отчаиваться — суровая солдатская
наука.
ОГНЕМ
Н. ПОПЕЛЬ
И ГУСЕНИЦАМИ
С момента моего появления в танке обыч-
ный его командир старший сержант Коровкин
становится заряжающим. Я занимаю его
место.
— Как у нас?
— Порядок.
Радисту Шевченко приказываю включиться
в сеть командира полка подполковника Вол-
кова. Надо слышать приказания, которые он
получает и отдает, да и самому пользоваться
его сетью.	*
В наушниках лишь треск разрядов и одно-
образное: «Даю настройку... один, два, три,
четыре, три, два, один».
Танк, покачиваясь, движется по опушке.
Снаряды ложатся неподалеку. Немцы ведут
огонь по площадям.
Вот и машина командира полка. Волков
лихо вскакивает на гусеницу, упершись ру-
ками в обод башни; перебрасывает в танк
крепкое, ладное тело. Он заметил меня, дру-
жески кивнул. Запоминаю номер его машины,
жирными белыми цифрами выведенный на
башне, — 50.
С небольшой высотки, на которую подня-
лась наша машина, виден почти весь полк
Волкова. В первом эшелоне вытянувшийся
вдоль кромки леса первый батальон (рота
КВ и две роты Т-34). Во втором эшелоне,
скрытый деревьями, батальон БТ-7.
Нам предстоит форсировать Стырь, Сытен-
ку и Слоновку, овладеть Лешневом, выйти
к Берестечко. Удастся выполнить задачу т—
южные коммуникации немцев на Дубно —
Ровно окажутся перерезанными и вырвавшаяся
вперед вражеская группировка будет изоли-
рована, отсечена от остальных сил и тылов.
Напрягаю зрение. Хочется увидеть проти-
вотанковые пушки, скрытые в прибрежных
кустах, разгадать численность лешневского
гарнизона, понять, есть ли танки в окрестных
лесах...
Вдруг в наушниках резко, настойчиво:
«Семь, семь, семь, семь...» Вперед! Десятки
машин справа и слева, окутавшись выхлоп-
ными газами, устремляются под горку, к
реке. На поросший свеже-зеленой травой луг
ложатся широкие рубчатые борозды. Они
сходятся, перекрещиваются, расходятся. Про-
мелькнула башня с цифрой 50. В левой руке
Волкова бинокль, в правой — флажки. Би-
нокль нацелен туда, где должны вот-вот по-
явиться крыши Лешнева. Уже показались
островерхие башни трех костелов, о которых
предупреждала топографическая карта.
И словно сигнал — «я вас сижу хорошо»
— плотный ряд султанов, вырастающих впе-
7
реди. Кто-то сбавил ход, кто-то замешкался.
Но лишь на мгновение. Для танков непри-
цельный огонь с закрытых позиций не столь
опасен. А противотанковые пушки, притаив-
шиеся в кустах на правом берегу, молчат —
ждут.
Опасно другое. Вражеские наблюдатели
видят нас и направление нашего движения,
считают машины. Немецкие телефонисты с
башен костела, наверно, уже кричат в труб-
ки командирам батальонов и полков о рус-
ских, замысливших фланговый удар.
О, если бы знать решение их генерала, вы-
ведать, где и что он готовит для нас. К со-
жалению, это стало известно лишь много лет
спустя. Читая мемуары бывшего начальника
генштаба Гальдера (того, который, по словам
Гудериана, считал, что для разгрома России
потребуется не более восьми—десяти недель),
я нашел в них упоминание о нашем корпусе
и наших действиях в первые дни войны. Судя
по этим запискам, враг заметил наше сосре-
доточение еще 25 июня вечером. Таким об-
разом, говорить о полной неожиданности
предпринятой нами атаки не приходится. Но
планы, силы, направление удара — все это
немецкими генералами угадывалось лишь при-
близительно.
Однако мы в то тревожное утро не могли
судить об осведомленности противника. Мы
шли вперед, не зная, что нас ждет в при-
брежных кустах, на окраине Лешнева, на
скрытых садами улицах.
Снаряды ложатся все ближе. Это не немцы
довертывают прицел, а наши машины под-
ходят к линии заградительного огня.
В шлемофоне слышу голос Волкова. Он
приказывает ударить по кустам на том бере-
гу, прикрыть обгоняющий нас батальон БТ,
который подвозит к реке части разборного
моста. Говорит Волков нарочито спокойно,
четко, будто на танкодроме. Командиры ба-
тальонов передали приказ в роты. Через не-
сколько секунд из десятков жерл вылетели
легкие белые облачка и быстро растворились
в воздухе.
Мы разбудили прибрежные кусты. Зарабо-
тали орудия ПТО. Их немного, по крайней
мере, тех, что ведут огонь. Не более десятка.
И нервы у батарейцев не очень крепкие.
Враг явно поспешил обнаружить себя: при-
чинить нам какой-либо вред с такой дистан-
ции он не мог.
В триплексах сверкнула золотая от солнца
полоска Слоновки. Коровкин потирает руки
и лихо подмигивает мне. Повернувшись и
задрав голову, улыбается до ушей Шевченко.
Такое же, видимо, состояние во всех эки-
пажах. Хорошее состояние, только... прежде-
временное. Все еще впереди.
Луговая трава переходит в осоку. Я успе-
ваю заметить на карте голубоватую штрихов-
ку и приказываю сбавить ход, под углом
двигаться к мосту.
Слежу за соседями. Одна, другая, третья
машина с ходу врезаются в болото. Танкисты,
как это не однажды удавалось на учениях,
рассчитывали проскочить и заболоченный бе-
рег и узенькую реку. А может быть, не рас-
считывали, просто не могли удержаться в
горячке.
Но болото болоту рознь. Ночью саперы не
разведали берег.
Роты затормозили на виду у вражеских
противотанковых расчетов. А в шлемофоне
все такой же твердый голос Волкова:
— Слева через мост по-ротно... Делай,
как я.
Потом поднялся из люка и трижды — для
тех, у кого нерадийные танки, повторил
команду флажками.
Колонна подходит к уцелевшему мосту на
дороге Броды—Лешнев. После ночного боя
фашистское командование не подорвало
мост. Оно бережет коммуникации, уверен-
ное, что наступать дано только гитлеровским
войскам.
Бьют комья земли из-под гусениц волков-
ского танка. Пыль не дает ни дышать, ни
смотреть. Снаряды рвутся между машинами.
Справа от меня и Волкова движутся такие
же, как наши, машины. Номера их мне ни-
чего не говорят. Я не знаю имен танкистов,
подставляющих свои борта, чтобы прикрыть
наш танк. И вот уже один экипаж горько
расплачивается за благородство. Из идущей
параллельно машины вырвалась вверх струя
черного дыма. В перископ я вижу, как вы-
прыгивакл танкисты, как пытаются затушить
пламя...
Местечко совсем близко. Окраина метрах
в пятистах за кустами. Не больше. Но что
уготовано нам на этой полукилометровой
дистанции?
Вражеская артиллерия сосредоточила огонь
по мосту, на который вступил Волков. Голов-
кин тоже чуть было не пустил наш танк на
деревянный настил вслед за машиной ко-
мандира полка. Я резко одернул его и ма-
шинально, словно у меня под сапогом тор-
моз, уперся ногами в подставку. Мост, по
данным саперной разведки, не \ выдержит
двух машин. Головкин, как и все механики-
водители, предупрежден об этом. Но в бою
память иногда отказывает.
Наш танк замер на дороге перед мостом.
Один. Ну что значит броня его перед де-
сятками снарядов, поднимающих фонтаны
воды и земли вокруг!..
Замечаю неладное в ротах. Часть машин
сгрудилась у самой дороги, другие маневри-
руют в сторону леса. Это отвлекает меня от
неприятных мыслей об уязвимости танковой
брони.
Подношу к губам микрофон, называю себя
и вхожу в связь с ротами. Волков сразу же
присоединяется ко мне.
Пробка у реки рассасывается. Поворачи-
вают к берегу машины, зачем-то потянув-
шиеся обратно к лесу.
Головкин, не ожидая команды, по освобо-
дившемуся мосту осторожно ведет танк. На-
стил прогибается под тридцатитонной махи-
ной. Я не слышу — физически ощущаю, как
поскрипывают опоры, уходят в грунт быки.
А ведь еще КВ должны пройти по этому
мирному деревянному мосту, на который не
всякий день въезжал грузовик.
Но вот две машины — Волкова и моя —
на правом берегу. На нас Сосредоточивается
противотанковый огонь противника. Мы не
можем ни на секунду остановиться.
Едва хочу сменить направление, Головкин
уже делает это. Даже для него, водителя
высокого класса, имеющего боевой опыт, уди-
вительно такое чувство машины, обстановки
и командира.
К нам присоединяются еще три машины.
Подходит четвертая. Немцы пристреляли
мост, и прямо в лоб переправляющемуся тан-
ку врезается снаряд. Солнцу не затмить сноп
красноватых искр. А танк, как ни в чем не
бывало, сворачивает направо и направляет-
ся в нашу сторону. Выходит, противотанковые
пушки немцев не берут лобовую броню.
Каков же их калибр?
Усилием воли я отсекаю себя 'от всего про-
исходящего на плацдарме. Слежу лишь за
разрывами снарядов. Настоящий артиллерист
по разрыву определит калибр, а я, прослу-
живший столько лет при пушках, имею сла-
бость считать себя артиллеристом.
Немцы бьют из двух калибров. Один ясен
— 37 миллиметров, второй... второй, пожалуй,
немного побольше.
Так это же знакомые мне калибры! В нача-
ле тридцатых годов у нас в стрелковых полках
были 37- и 47-миллиметровые орудия. Эти же
калибры предназначили немцы для борьбы
с танками. БТ они возьмут, а лобовой броне
«тридцатьчетверки» и уж, конечно, КВ не
страшны.
Полезное открытие! Я передаю в сеть ко-
мандира полка свои наблюдения над фаши-
стской противотанковой артиллерией. В ответ
слышу голос Волкова:
— Спасибо за добрую весть. Учтем.
И уже тоном приказа Волков добавляет
для командиров батальонов:
— Беречь борта, Жердеву подавить про-
тивотанковую артиллерию в ивняке.
Три КВ прямо с моста устремляются на
кусты. Проходят вперед, из-под широких' гу-
сениц летят камни, ветки, песок...
Волков решил собрать роты вправо от
моста, где кустарник переходит в рожь, а
потом ворваться в Лешнев не с юга, как, ве-
роятно, ждут немцы, а с востока.
Вся трудность в том, чтобы с наименьши-
ми потерями сосредоточить машины, принять
боевой порядок.
Теперь, когда с противотанковой батареей
на берегу покончено, мы чувствуем себя
спокойнее. Шевченко опять улыбается во весь
рот. И опять преждевременно. Подают голос
пушки с окраины Лешнева.
Пыль, что поднимает за собой мчащаяся
впереди «тридцатьчетверка», вдруг густеет.
Машина, не сбавляя хода, резко отвалиаает
в сторону, потом поворачивает вперед, опять
в сторону. Когда в черном облаке мелькнул
багровый хвост, стало ясно: экипаж пытается
сбить пламя. Не выходит. Я успеваю заме-
тить, как из переднего люка выскакивают
радист и механик-водитель...
Головкин становится на левом фланге за-
таившегося в высокой ржи перед атакой
полка. Вернее, двух батальонов. Третий ос-
тался на том берегу.
Комбаты докладывают о готовности. Но
едва Волков начинает отдавать команду, я
перебиваю его:
— Отставить!
Дважды повторяю это слово. Открываю
люк и сигнализирую флажками: «Внимание!»
— Что стряслось, товарищ замкомкор?
Впервые за этот день я улавливаю в голосе
Волкова недоумение, тревогу, даже недо-
вольство.
— Следить за опушкой леса северо-восточ-
нее Лешнева!
До этой минуты мы думали только о Леш-
неве, о его южной и восточной окраинах,
откуда подожгли догорающую у всех на гла-
зах «тридцатьчетверку». Я случайно глянул в
сторону злополучного леса. Из него, по до-
роге, один за другим выскакивали танки
врага.
Так вот он, ответ фашистского командова-
ния на наш бросок через Слоновку. Эти
машины должны с ходу атаковать нас, раз-
давить и остатки сбросить в реку.
На нашей стороне лишь одно преимуще-
ство: мы видим танки противника, а они нас,
укрытых рожью, не замечают. Как же лучше
использовать это преимущество?
И тут Волков, которому доводилось водить
на действительного противника лишь кавале-
рийский взвод (да и то в далекие годы
гражданской войны), не оплошал.
— Атаку на Лешнев отставить, — услышал
я в шлемофоне ставший снова ровным и
спокойным голос командира полка. — На-
блюдать за танками противника. Огонь без
команды не открывать.
Немецких танков перед нами что-то око-
ло пятидесяти. У Волкова и комбатов полу-
чается примерно такая же цифра. Танки —
это теперь видно — средние: Т-3 и Т-4.
Хочется сразу собрать воедино все, что
читал и слышал об этих системах. Каковы-то
на деле их боевые свойства?
В первую минуту интерес к малознакомым
машинам сильнее других чувств. Но танки
сами напоминают, что мы не на учениях. С
дальней дистанции, с коротких остановок они
открывают беглый огонь по берегу.
Зачем это?
Видимо, опять все та же ставка на испуг,
тактика мотоцикла без глушителя и ночного
марша с включенными фарами.
— Не стрелять, себя не обнаруживать, —
приказывает Волков.
Не дождавшись нашего ответа, немцы про-
должают марш. Потом снова останавливаются
и снова бьют. Мы уже различаем поворот
башни, обращенные в нашу сторону стволы.
Врагу не откажешь в слаженности, четкости.
Команды исполняются быстро, единообразно.
Расстояние между нами и танками против-
ника метров восемьсот. Гитлеровцы развора-
чиваются в боевые порядки и устремляются
по полю на наш левый фланг. Кажется, имен-
но на нашу «тридцатьчетверку» наползает ла-
вина. От Головкина и Шевченко немецкие
машины скрыты высокой рожью. Они ничего
не видят, но чувствуют недоброе и волнуются.
Коровкину, наоборот, все открыто. Он вопро-
шающе смотрит на меня, хватает за руку.
В наушниках звучат обращенные к Волкову
голоса комбатов:
— Разрешите огонь!
8
— Чего ждем?
Волков неумолим:
— Без приказа не стрелять!
Я делаю запрещающий знак Коровкину.
В перекрестье ловлю одну из вражеских
машин и не выпускаю ее.
Команда Волкова и грохот выстрелов сли-
ваются воедино. Коровкин, не ожидая при-
каза, загоняет новый снаряд.
Немецкие машины остановились. Мы бьем
опять и опять. Но явственно, совершенно
явственно я вижу, как наш снаряд чиркнул
по лобовому щиту, подобно спичке об от-
сыревший коробок, высек искру и только.
Значит, и наши пушки бессильны против
лобовой брони.
— Бить по бортам, движителю, корме! —
кричу я в микрофон и слышу в наушники,
как Волков дублирует меня.
В этот момент противник как раз подста-
вил борта под стволы наших правофланго-
вых рот. И вот уже горит одна машина, дру-
гая... В раскаленном безветренном воздухе
отвесно поднимаются столбы дыма и обес-
цвеченного солнцем пламени.
Гитлеровцы меняют направление своей ата-
ки. Но теперь мы, левофланговые, легко ло-
вим на перекрестье телескопического при-
цела меченные крестами борта их танков.
— Давай, Павел!
Коровкин меня не слышит, его нет нужды
подгонять. Но я не могу сдержаться.
— Давай, Павел!
Среди горящего впереди десятка ненавист-
ных машин есть наверняка и подбитая нами.
Ненавистны именно машины. Каждая из них
воспринимается как нечто живое, индивиду-
альное. О людях, укрывшихся за броней, мы
сейчас не думаем.
Надо, чтобы горело не десять, а двадцать,
тридцать машин.
Меняем позицию и снова бьем.
Немцы немного оправились от первых на-
ших внезапных залпов. Им на помощь при-
шли орудия, стоящие на закрытых позициях
где-то за лесом, а также противотанковые
пушки с окраин Лешнева. Сотни черных сул-
танов взмывают и исчезают над ржаным по-
лем.
Вдруг перехватило дыхание. Заложило уши.
Так случается, когда самолет попадает в воз-
душную яму. «Тридцатьчетверка» словно под-
нялась на крыльях и плавно опустилась на
землю. Чуть рассеялось облако, и на месте
стоящего рядом танка я увидел дымящийся
корпус. Вражеский снаряд угодил в боекомп-
лект...
Нам помогает наша артиллерия. Наблюда-
тели из танков корректируют огонь гаубиц.
Комдив понял, где решается исход сегодняш-
него боя. На нас работает целый гаубичный
полк.
И нет уже ни поля, ни земли, ни леса, ни
неба. Только грохот и огонь, дым и пыль.
Пытаюсь понять, у кого больше потерь.
Пробую считать подбитые и горящие маши-
ны. Не могу, сбиваюсь. Не вижу правого
фланга. Нельзя оторваться от прицела.
Ориентиром мне твердым голос Волкова:
— Никитин! Жердева — вперед!
То была минута равновесия. Рывок КВ на-
рушил его. Немцы дрогнули. Мы это поняли
прежде, чем они развернулись и под при-
крытием взвода Т-4 пустились наутек. Ког-
да рота Жердева, маневрируя, обходя под-
битые машины, пошла вперед, сразу же спа-
ла активность фашистских танков. А еще че-
рез полминуты они бежали. Бежали откро-
венно, беспомощно, трусливо.
Мы в азарте бросились было вслед.
Но в наушниках снова зазвучал спокойный
и властный голос Волкова:
— Отставить! Преследует только Жердев.
Остальным на Лешнев. Жердеву не зары-
ваться, в лес не идти.
Это, конечно, разумно. Тем более, что
«тридцатьчетверкам» не проскочить запрос-
то мимо орудий, бьющих прямой наводкой с
восточной окраины Лешнева. Мы поворачи-
ваем прямо на них. Так-то, пушкой вперед,
оно вернее. Осколки, пулеметные очереди
нетерпеливо барабанят по броне. К привыч-
ным уже звукам примешалось нечто новое.
Заработал курсовой пулемет Шевченко.
Я еще не разглядел орудийные расчеты.
Огневые определяю по вспышкам, по взмет-
нувшимся облакам пыли. В эти вспышки и
шлет снаряды Коровкин.
Впереди — ровные ряды деревьев. Парк
или сад. В одном месте забор выломан. Не-
мецкие артиллеристы расчищали себе обзор
и сектор обстрела. Приказываю Головкину
взять курс прямо на проем. Орудийная при-
слуга увидела наш танк, поняла, что грозит
ей. Серо-зеленые мундиры бросились врас-
сыпную. Поздно. Коровкин ударил из спарен-
ного с пушкой пулемета. Шевченко бьет
снизу. Танк задевает за забор, валит его.
Тут я замечаю: один солдат все-таки ос-
тался у орудия, копошится за щитом. Ему
нет спасения. Инстинктивно зажмуриваюсь.
Танк наклоняется набок и снова выравни-
вается. Сзади осталось то, что секунду назад
было противотанковым орудием и наводчи-
ком либо командиром расчета.
Хочется остановить машину, спрыгнуть на
землю, осмотреть огневую. Но надо вперед,
на мелькающую за деревьями улицу...
Б. СЛОМЯНСКИЙ,
режиссер-оператор
ЛУНА
под
ВАННОЙ
Год назад на студии мне
предложили на выбор для
съемок три темы, три «лежа-
лых» сценария. Я взялся, —
честно говоря, с некоторым
опасением, — за «Тайну лун-
ных гор» А. Шубинского.
Аэродром. Летим... в Ивано-
во. Там живет автор одной из
гипотез образования лунных
кратеров А. М. Беневоленский.
Врач по профессии, он давно
и страстно занимается астро-
номией.
И на следующий день мы
въехали во двор дома Бене-
воленского на огромном фур-
гоне, нагруженном киносъе-
мочной и осветительной аппа-
ратурой. За фургоном следо-
вала красная, сверкающая ла-
ком пожарная машина. Ее
команду возглавлял сам на-
чальник пожарной охраны,
большой поклонник кинемато-
графии. Без пожарников было
не обойтись. Они отвечали за
«организацию» дождя.
Небольшая комната быстро
преображалась. Убрали «лиш-
нее». Взятый напрокат у сосе-
дей ковер лег на пол и, как
часто бывает в кино, — лег
наизнанку. Детальный разговор
с Александром Михайловичем,
репетиция с пожарниками,
полный свет — съемка.
Как всегда, не обошлось без
потерь: за окном хлестал ис-
кусственный дождь, а этажом
выше была открыта форточка,
и мука, приготовленная к
празднику, оказалась жертвой
киносъемки.
Давным-давно Беневоленский
обратил внимание на извест-
ную в общем-то особенность
дождевой ряби. Дождевая
капля, ударяясь об упругую
поверхность воды, вначале об-
разует воронку-кратер, а за-
тем из кратера вверх выбра-
сывается другая капля. Куму-
ляция — так называют это яв-
ление.
А не объясняет ли пада ' щая
капля механизм образования
лунных кратеров с характер-
ной для них центральной гор-
кой? Конечно, если каплю за-
менить метеоритом и вспом-
нить то время, когда Луна бы-
ла вязкой и «всплеск» посе-
редине воронки застывал
прежде, чем успевал опасть.
Среди астрономов, познако-
мившихся с гипотезой Бенево-
ленского, нашлось немало ее
сторонников.
Съемки проведены, негатив
проявлен, директору журнала
пленка нравится, все как буд-
то позади... но тема слишком
увлекла меня, чтобы так легко
с ней расстаться.
Надо воочию показать дета-
ли возможного механизма об-
разования кратеров! А для
этого капля должна падать
медленнее по крайней мере в
сотню раз.
Рапидная съемка —	2300
кадров в секунду. Замедлен-
ное падение капли, снятой во
весь экран, оказалось удиви-
тельным зрелищем.
Но капля — это капля. Нуж-
но было посмотреть, как ве-
дет себя при падении пред-
мета вязкая масса — она ведь
9
по свойствам ближе к «под-
линному» материалу лунной
поверхности далекого прошло-
го. Какой взять материал?
А. М. Беневоленский проводил
свои эксперименты с цемен-
том. Мы повторили их — увы,
поставленный в домашних ус-
ловиях опыт выглядел не
слишком убедительно.
Чем заменить цемент? И тут
я вспомнил, как несколько лет
назад, устанавливая дома де-
ревянные пробки в стене кух-
ни, я использовал алебастр. И
у меня остался некоторый за-
пас этого отнюдь не экзотиче-
ского материала. Он мне и
пригодился для первой при-
кидки — на той же кухне.
Надо было еще выяснить, в
какой пропорции лучше всего
смешать алебастр с водой,
чтобы получить желанную сте-
пень вязкости. И выяснить, че-
рез какое время после изго-
товления смеси надо бросать
в нее камешки — заменители
метеоритов. И определить, с
какой высоты их бросать.
Начаты эксперименты, пока
еще без кинокамеры.
Поиски увенчались успехом:
2 килограмма гипса, литр во-
ды, размешивание, и через 3
минуты 7 секунд после того,
как гипс встретился с водой,
камешек-«метеорит» падает в
раствор. Лунный кратер го-
тов!
Осталось повторить и зафик-
сировать опыт рапидной кино-
камерой. И здесь в решенном
уже «уравнении» появилось
новое неизвестное — темпе-
ратурный режим. Рапидная
съемка требует много света,
и тепло осветительных прибо-
ров внесло свою поправку.
Алебастр достигает нужной
нам вязкости уже за другой
промежуток времени. Мы бро-
саем камешек то слишком ра-
но, то слишком поздно. Вы-
ясняется, что размешивание
раствора также влияет на вре-
мя схватывания алебастра. По-
правка за поправкой. Кратеры
то не получались совершенно
(замес был слишком жидким),
то получались, но без цен-
тральной горки внутри (за-
мес был слишком густым). В
конце концов появился и кра-
тер с центральной горкой.
Съемка окончена. Рапидная
кинокамера проглотила в те-"
чение нескольких секунд сот-
ни метров пленки.
Жалко, конечно, что желан-
ный результат был получен не
сразу, но... и тут я вспомнил
фотографии лунной поверхно-
сти из атласа Койпера. На Лу-
не встречаются кратеры и без
центральной горки! А нельзя
ли расширить гипотезу Бене-
воленского?
Когда Луна была вязким, не-
затвердевшим телом, то в ре-
зультате бомбардировки ее
метеоритами кратеры возника-
ли и тут же исчезали. Когда
же процесс затвердевания
почти завершался, получались
кратеры без центральной гор-
ки. В этом предположении ме-
ня убедили «неудачные» экс-
перименты.
Снятая пленка — на экране.
Расширение гипотезы одоб-
рено научным консультан-
том — кандидатом физико-ма-
тематических наук В. А. Брон-
штэном. Он предложил поста-
вить контрольный опыт: взять
большой кювет, сделать замес
и бомбардировать алебастр
множеством камешков разно-
го размера и с разной вы-
держкой.
В лаборатории Менделеев-
ского института такой кювет и
был установлен. В ход пошли
десятки килограммов гипса.
Встав на табуретки, энтузиа-
сты с камешками в руках
ждут сигнала. Бомбардировка!
Увы, неудача — мы запоздали
с началом «метеоритного дож-
дя». Снова замес, уже с до-
бавлением песка. И опять не-
удача, но уже по другой при-
чине — энтузиазм участников
опыта слишком велик, крате-
ры, едва возникнув, гибнут
под беспорядочным градом
ударов.
Выход найден. По углам кю-
вета устанавливаются 4 верти-
кальных планки. На них ложит-
ся «крыша» — фанера с от-
верстиями. На каждое отвер-
стие назначается свой «бом-
бардир». Несколько пробных
ударов для определения мо-
мента схватывания раствора,
после чего серия последова-
тельных «падений метеори-
тов». Совсем немного време-
ни, и перед нами участок лун-
ной поверхности размером
50X50 сантиметров. На нем
лунные кратеры разных форм
и размеров. Вот теперь мож-
но было считать, что успех
достигнут.
Должен добавить, что в ра-
боте нам очень помогли со-
трудники лаборатории хими-
ческой технологии вяжущих
веществ Института имени Мен-
делеева, особенно профессор
Ю. М. Бутт и Н. И. Малинов-
ская.
Смоделированный «кусочек
Луны» я привез домой и во-
дворил под ванну. Там он и
стоит на толстом листе фане-
ры, укрытый бумагой.
Когда к нам приходят зна-
комые, то дочь-первоклассни-
ца просит:
— Мама, покажи папину
Луну.
ВСЕСОЮЗНОЕ АСТРОНОМО-
ГЕОДЕЗИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СОВЕТ
27/1-1966 г.	No 124-29
ДИРЕКТОРУ КИНОСТУДИИ
«МОСНАУЧФИЛЬМ»
тов. ТИХОНОВУ М. В.
На Вашей студии снят не-
большой фильм «Тайна лун-
ных гор» (сюжет киножурна-
ла «Наука и техника»), в ко-
тором удачно отражена сущ-
ность одного из аспектов ме-
теоритной гипотезы образова-
ния лунных кратеров...
Однако наряду с метеоритной
гипотезой существует другая
гипотеза, вулканическая, утвер
ждающая, что лунные кратеры
возникли в результате извер-
жений лунных вулканов. И по-
скольку проблема образования
кратеров на Луне — одна из
самых актуальных в современ-
ной астрономии, представляет-
ся важным и нужным создать
короткометражный фильм, со-
держанием которого и был бы
спор между двумя научными
направлениями...
Президент ВАГО доктор
физико-математических наук
Д. А. МАРТЫНОВ
Ученый секретарь ЦС ВАГО
кандидат физико-
математических наук
В. А. ВРОНШТЭН
10
НЕИЗБЕЖНОСТЬ СЛОЖНОГО МИРА
Лев КАТОЛИН
В жизни Юрия Ивановича Журавлева в этом году произошло два важных события. В апреле ему
вместе с О. Б. Лупановым и С. В. Яблонсним была присуждена Ленинская премия. А в мае он приехал в
Москву делегатом XV съезда комсомола.
Юрий Иванович — математик. В прошлом году он защитил докторскую диссертацию. Иаша встре-
ча с ним в Сибирском Институте математики, где работает Журавлев, была мимолетной: он не только
заведует отделом в институте, но еще и член ЦК ВЛКСМ, и дела комсомольские, нан и дела научные,
частенько зовут его в столицу. Мы договорились встретиться в следующее воскресенье в Москве.
Я думал, что речь пойдет о сложных математических теоремах, хитроумных доказательствах,
абстрактных, далеких от реальной жизни вещах. Я приготовился увидеть многоэтажные формулы и
заранее боялся их. Но говорили мы совсем о другом.
О Лет тридцать назад в физику пришло слово «стран-
ность». Оно звучало непривычно. Но ученые ввели
его по необходимости. Надо было отыскать термин,
который бы точно отражал вновь открытое свойство микро-
мира. Есть тут, наверное, и отголосок отношения физиков к
открытию — удивление и недоумение. Но в слове «слож-
ность» — а это вполне законное, деловое, рабочее понятие
для сегодняшней кибернетики — слышится уже, пожалуй,
растерянность. И опять что-то от ощущений ученых, впер-
вые оценивших масштабы открывшихся перед ними систем.
Сложность нашего мира открылась математикам и инже-
нерам в середине тридцатых годов нынешнего века. Инже-
неры шли от релейных схем, от диспетчерских пунктов
мощных энергосистем и коммутаторов телефонных станций,
от обширного мира выключателей, где каждый житель зна-
ет лишь два состояния: включено или выключено, лишь два
слова: да или нет. Схемы эти катастрофически разрастались,
и специалисты ощутили, что теряют власть над ними, теря-
ют способность разглядеть все возможные состояния соз-
данных ими устройств. Нужен был математический аппарат,
который позволил бы анализировать схемы и давать ответ
на вопрос, правильно ли они составлены.
Если инженеры подходили кчпроблеме снизу, от практи-
ки, то математики взглянули на нее сверху, с высот обоб-
щения. Эта высота дала им и широту взгляда. Они увидели
сходные задачи и в биологии, где нервная система и мозг
тоже могли трактоваться, как огромные собрания элемен-
тов, так похожих на релейные схемы. Математикам и при-
надлежит честь введения понятия «конечный автомат», под
которым мыслится абстрактная модель схемы, состоящей
из множества релейных элементов — будь то телефонный
коммутатор, мозг человека или созданная несколькими
годами позже вычислительная машина.
В математику возвратилась «эра конечного». Когда-
то именно с нее и началась праматерь всех наук: от
египтян и древних греков она занималась исчисле-
нием конечных величин — целых чисел, дробей, положи-
тельных и отрицательных, рациональных и иррациональных.
Во времена Ньютона наука подошла к изучению процессов
движения — для освоения их был необходим новый аппа-
рат. Началась математика бесконечного, был создан анализ
бесконечно малых — дифференциальное и интегральное
исчисление. Нужно было рассматривать исчезающе малые
отрезки пути и промежутки времени — а это не так просто.
Ведь недаром до сих пор не забыт знаменитый парадокс
греческого философа Зенона: летящая стрела в данный мо-
мент времени находится в данном месте, но поскольку дви-
жение непрерывно, она в тот же момент времени достигает
следующей точки. А так как один и тот же предмет в одно
и то же время не может находиться в двух разных точках,
то... движения не существует. На анализе непрерывных
процессов оттачивался аппарат дифференциального исчис-
ления, ученые стали широко пользоваться бесконечно
малыми величинами — и обратными им бесконечно боль-
шими. И ныне символ бесконечности — поверженная
восьмерка — встречается в математических трудах так же
часто, как цифры ноль и единица.
А в тридцатые годы пришлось в известном смысле воз-
вращаться к доньютоновской математике. Предметом из-
учения снова стали конечные, а не бесконечные величины.
«Конечный автомат» — одно из основных понятий кибер-
нетики — потому так и называется, что, обладая ограни-
ченным, хотя и очень большим набором элементов, он
может находиться лишь в конечном числе состояний. Оно
очень велико, это число — немыслимо велико, зачастую
много больше грандиозных астрономических чисел.— и,
тем не менее, это какое-то вполне определенное число, а
не бесконечность. Глубокая причина «конечности» лежит
в том, что каждый элемент, входящий в схему такого ав-
томата, может пребывать всего лишь в одном из двух
состояний: на поставленный ему вопрос он отвечает «да»
или «нет», «черное» или «белое». Всей непрерывной, не-
скончаемой гаммой оттенков между черным и белым
он пренебрегает. Как в посленьютоновской математике
непрерывное оказалось прочно связанным с бесконечным,
так в наши дни прерывность, дискретность породила ма-
тематику конечного.
...В 1933—1934 учебном году на кафедре матема-
тики Массачузетского технологического института
студент Клод Шеннон сделал замечательное откры-
тие: он понял, что методы конструирования релейных схем
представляют собой целую математическую дисциплину.
Новой отраслью математики — алгеброй логики — заня-
лись ученые во многих странах — у нас, в Японии, в Аме-
рике. Особый интерес этому делу придало создание вычис-
лительных машин: сотни тысяч элементов, из которых стро-
ились эти машины, требовали разумных и экономных схем.
Клод Шеннон продолжал начатое дело. «Он все время
оставался верен своей первой любви в науке — любви к
задачам об устройствах типа «да» или «нет», — писал о
нем спустя много лет Винер. И эта склонность к дискретно-
му сделала Шеннона одним из крупнейших ученых нашего
века, века электронных машин и заводов-автоматов.
Шеннон первым строго математически поставил задачу
конструирования сложных систем, задачу синтеза: есть
набор определенных элементов, известно, какие связи
между ними допустимы и каков круг задач, которые эта
система должна решать. Требуется построить такую си-
стему, которая будет самой надежной, самой дешевой и
самой простой.
Математики бросились на поиски кратчайшего пути к
этому наилучшему решению. Верилось, что должен быть
какой-то общий метод, который позволит всегда, в любой
подобной задаче определить прямую дорогу к оптимуму,
а не перебирать все возможные варианты, сравнивая их
между собой, то есть избежать так называемого «полного
перебора». Годы, даже десятилетия бесплодных попыток
охладили пыл энтузиастов. Приходила в голову мысль, что
штурмом, в лоб, крепость полного перебора не возьмешь.
Шеннон снова был первым, кто предложил новую страте-
гию боя — обходной маневр. Он выдвинул идею: раз со-
здание истинно оптимальных систем наталкивается на едва
ли преодолимые трудности, не разумнее ли будет заняться
системами, хотя и не в полном смысле оптимальными, но
все же обладающими достаточно хорошими качествами.
Для отдельных случаев эту задачу ему удалось разрешить.
II
И тут выявился неожиданный подход к делу. На сцену
вышла практическая осуществимость. Недостаточно было
сказать: решение можно найти. Нужно утверждать: реше-
ние находится в приемлемое время. Ибо, если на отыскание
ответа рядовой, будничной задачи не хватит человеческой
жизни, то вряд ли можно рассчитывать на благодарность
потомков, которые дождутся нашего решения: у потомков
будут свои проблемы.
Таким образом, вторую задачу Шеннона можно было
бы сформулировать так: отыскать общий метод, позволя-
ющий найти пусть не самый лучший вариант решения, но
все-таки близкий к оптимальному. И чтобы про этот ва-
риант было доподлинно известно: за время, отпущенное на
решение задачи, отыскать лучший принципиально невоз-
можно.
Ясно, конечно, что проблема, как найти лучшее решение,
волнует не только конструкторов вычислительных машин.
Система — это и завод, и мощное сельскохозяйственное
предприятие, и воинская часть. Принимать решения при-
ходится и специалисту в министерстве, и руководителю на
стройке, и военачальнику в бою. А жизнь наша настолько
усложнилась, события следуют с такой калейдоскопиче-
ской быстротой, что интуиция и опыт уже перестают быть
хорошими помощниками.
Вот, например, военное дело — оно всегда внимательно
следит за техническим прогрессом. Современный коман-
дир дивизии, обладающий теми же техническими возмож-
ностями для разработки военных планов, что и Наполеон,
растерял бы солдат при первом же серьезным сражении.
Недаром в американской армии обсуждается сейчас про-
ект оснащения военных частей — начиная с пехотной ро-
ты — вычислительными машинами. Они должны помочь
командирам правильно решать оперативные задачи. В
начале войны, когда скорости самолетов стали сравнимыми
со скоростями снарядов, проблема противовоздушной
обороны превратилась в проблему номер один. Зенитчики
не могли справиться с самолетами врага и вынуждены бы-
ли применять очень неэкономичный сплошной загради-
тельный огонь. Причина тому — невозможность выбрать
правильное решение из многих возможных за очень ко-
роткое время. И лишь появление специальных приборов,
избавивших зенитчиков от необходимости раздумывать в
этих сложных условиях, решило дело.
Еще нагляднее усложнение мира видно в экономике.
Размах производства стал таким, что уже невозможно
управлять хозяйством по интуиции. Только за счет приня-
тия неоптимальных решений мы регулярно теряем до чет-
верти всей продукции. И виновато в этом, увы, не только
головотяпство—с ним-то еще можно было бы бороться,—
а чаще всего то, что становится попросту невозможно все
предусмотреть и точно рассчитать.
В общем, ощущается настоятельная необходимость в
разработке новой научной дисциплины, учитывающей
сложность того мира, в котором мы живем.
©Как возникают математические школы?
Думается, этот процесс сродни кристаллизации в
насыщенном растворе: вокруг ядра, внесенного
в сосуд, сразу начинает нарастать кристалл. Обстановка в
среде московских математиков в конце пятидесятых годов
была насыщена идеями, рожденными кибернетикой, а
роль одного из таких кристаллизующих ядер сыграл совсем
еще молодой сотрудник Математического института Сергей
Всеволодович Яблонский. Вокруг него сплотилась группа
способной молодежи. Вошел в эту группу и Олег Борисо-
вич Лупанов. Позже к ним присоединился и только что
окончивший мехмат Московского университета Юрий Ива-
нович Журавлев. Правда, очень скоро он стал сибиряком—
еще в Москве Юрий Иванович числился в штате Сибирского
Института математики, в Академгородок он переселился
одним из первых.
Работы советской школы дискретного анализа развора-
чивались приблизительно в такой последовательности. Яб-
лонскому удалось решить задачу полноты системы: есть
набор элементов, спрашивается — достаточно ли их, чтобы
создать устройство с заданными свойствами. От этой от-
правной точки двинулся в путь Лупанов — его занимала
задача синтеза. Он сумел определить, какова наименьшая
сложность системы, решающей данный круг задач, иными
словами, — каково наименьшее число элементов, потребное
для такой схемы. По общему мнению математиков, Лупа-
нову удалось получить наиболее глубокий теоретический
результат, ибо, как говорил однажды С. В. Яблонский,
«...математики склонны считать наиболее глубоким тот ре-
зультат, который труднее всего получить». Открытие Лупа-
нова послужило трамплином для новых работ, которые
вели параллельно Яблонский и Журавлев: если известно,
сколько элементов в наименее сложной схеме, это еще не
значит, что схема уже построена. Нужно отыскать пути,
позволяющие получить наименее сложную схему наименее
трудоемким способом.
Все эти работы прочно уложились в то мощное соору-
жение, которое называют теперь теоретическим фундамен-
том кибернетики.
Чего же добились наши математики?
Прежде всего, им удалось показать, что универсального
пригодного для любых задач метода поиска наилучших ре-
шений — кроме, разумеется, полного перебора — не су-
ществует. Этим была подведена черта под многолетними
попытками ученых — и за рубежом, и у нас в стране —
отыскать такой всеобщий способ. Подобный результат в
науке принято называть отрицательным, но его положи-
тельное значение для всех дальнейших работ очевидно.
По силе воздействия на новые отрасли математики, зани-
мающейся теорией принятия решений, доказательство
этого фундаментального положения напоминает, вероятно,
доказательство принципиальной неосуществимости вечного
двигателя.
Но если не существует простого и удобного универсаль-
ного метода для отыскания кратчайшего пути к наилучшему
решению, то что же остается — снова полный перебор всех
вариантов и сравнение их между собой? Нет, конечно, и
весь опыт человеческой деятельности подтверждает, что
это не так. Ведь каждая конкретная задача позволяет под-
метить какие-то, только ей свойственные особенности, и
круг поисков сразу же сужается. Поэтому, хотя общего
метода и не существует, для многих частных задач кратчай-
ший путь к наилучшему варианту все-таки удается отыскать.
В общем, как афористично сформулировал эту мысль
Юрий Иванович Журавлев, удалось показать, что для почти
всех задач можно найти почти оптимальные решения.
Создается теория так называемых «самых сильных ме-
тодов». Она позволяет, рассмотрев каждую частную зада-
чу, прежде всего ответить на вопрос — можно ли вообще
при сегодняшнем уровне знаний решить ее иначе, чем
путем тупого, полного перебора всех возможных вариан-
тов. Если можно, то теория caMtix сильных методов дает
путь, идя которым, можно за время, отпущенное на ре-
шение, отобрать вариант, наиболее близкий к оптималь-
ному. И — это также очень важно — доказывается с ма-
тематической точностью, что лучшего варианта за это вре-
мя найти бы не удалось. А время это, конечно, может
быть разным: зенитчику на принятие решения даны секун-
ды, руководителю на заводе — часы, специалисту в Гос-
плане — месяцы, а иногда и годы.
Возникает вполне естественный вопрос: а как именно
ищется этот путь? К сожалению, математическая суть тео-
рии самых сильных методов очень не проста. Но идея
поиска кажется очевидной: если представить себе, что все
возможные решения — это точки на огромном листе бу-
маги, то специфика почти любой конкретной задачи по-
зволяет отметить на этом листе области, где лежат заве-
домо негодные, неудачные варианты. Мы зачерним их в
знак того, что они нас больше не интересуют. Чем больше
у нас времени, тем более обширны будут эти зачерненные
области, и тем меньше светлая часть листа, а значит, тем
удачнее будет выбранный вариант.
12
Лупанов и Яблонский пришли к новой теории из
анализа релейных схем — они стремились полу-
чить схему с наименьшим числом элементов. Жу-
равлев пришел к ней, изучая формулы алгебры логики,—он
ставил перед собой задачу получить компактную запись,
самую краткую формулу для логических построений.
И релейные схемы, и формулы алгебры логики — ко-
нечно, очень интересные проблемы, имеющие вполне са-
мостоятельное значение и для нахождения наилучших
конструкций современных вычислительных машин, и для
составления программ к этим машинам. Но и то, и другое—
одновременно очень удобный модельный объект для са-
мого широкого круга задач — от геологических, где у
группы Журавлева есть очень интересные работы по изу-
чению новыми методами геологических формаций, до
плановых и экономических.
Одна американская фирма, например, объявила недавно
конкурс на решение такой задачи: «Коммивояжеру надо
объехать на машине тридцать три города. В каком порядке
он должен посещать их, чтобы не бывать дважды в одном
и том же городе, и сделать минимальное число километ-
ров?» Если решать эту задачу методом полного перебора
на самой современной вычислительной машине, делающей
миллионы операций в секунду, то потребуются многие мил-
лиарды миллиардов лет! В результате конкурса, в котором
приняли участие видные математики, появился метод реше-
ния, и оптимальный маршрут поездки был найден. Юрию
Ивановичу Журавлеву и его товарищам удалось решить
задачу о коммивояжере, признанную ныне классической,
уже для пятидесяти городов. Справились они и с еще бо-
лее интересной и сложной проблемой: а что, если объез-
жать города будут два коммивояжера, как им поделить
между собой сферы влияния так, чтобы общий километраж
поездок стал еще меньше?
Результаты эти получены, конечно, на основе анализа
математических моделей задачи — все тех же формул
алгебры логики, к которым питает пристрастие Журавлев...
В двадцатые годы нашего века генетики, изучавшие
проблемы наследственности, почувствовали необходимость
сконцентрировать свои усилия на изучении одной какой-
нибудь простейшей модели — чтобы потом можно было
распространить полученные данные на более сложные
объекты. Победителем неофициального состязания на зва-
ние «модельный объект» генетики оказалась маленькая
непритязательная мушка со звучным латинским названием
«дрозофила меланогастер». Ее ввел в генетический экспе-
римент великий биолог Томас Морган. Маленькая мушка
вызвала целую революцию в генетике. Формулы алгебры
логики и релейные схемы — это математические мушки-
дрозофилы, на которых можно изучать самые различные
закономерности во многих областях нашей жизни.
... Вот обо всем этом мы и говорили с Юрием Ивановичем Журавлевым в номере гостиницы „Юность".
О дискретном анализе и математике конечного. Об алгебре логики и математическом моделировании.
О геологии и экономике. О том, что теория самых сильных методов научит нас справляться с задача-
ми, на которые раньше не хватило бы и десятка жизней.
ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ
МИНУТА НА РУСИ
Минута, секунда — обычные
слова, привычные и понятные ме-
ры времени. Трудно представить,
что 300—350 лет тому назад этих
названий не было в русском язы-
ке и даже такие слова, как пол-
часа, четверть часа ни псковичи,
ни новгородцы, ни суздальцы не
употребляли в разговоре.
Мера времени, соответствую-
щая секунде, в быту почти не
применялась. Минута существова-
ла, но называлась необычным
для нас словом «часец». Час де-
лился на шесть десятиминуток,
каждая из которых называлась
«дробный часовец».
В рукописной книге 1515 г. с
выразительным названием «Книж-
ка описательная, како молодым
людем торг вести и знати всему
цену» после слов: «а коли путем
итить, ино знати время» указы-
ваются меры времени: «год —
52 недели, неделя — семь дней,
день — 24 часа, в часу шесть
дробных часовцев; в первом
дробном часовце — 10 часец, во
втором дробном часовце — 10
часец, в третьем дробном часов-
це — 10 часец...» Хотя в те да-
лекие времена не существовало
ни службы времени, ни даже са-
мого понятия — часовой пояс,
горожане строго придерживались
местного счисления времени и
лишь в редких случаях указыва-
ли время «сгольнего града».
Любопытно, что, например, раз-
ница во времени Москвы и Нов-
города в XVI веке считалась рав-
ной трем часам. В новгородской
летописи за 1550 г. читаем: «...мая
9, третий час нощи по москов-
ским часам, а по новгородским
часам в шестом часе нощном за-
горелось в Юрьевом монастыре».
Для определения точного вре-
мени суток (ночи, утра, дня, су-
мерек, вечера) существовали осо-
бые таблицы на каждый месяц
с обозначением времени захода
и восхода солнца. На основе этих
таблиц начинались работы, назна-
чались и сменялись караулы, зво-
нили в монастырях и церквах.
Известна отчаянная попытка
африканцев пересечь в древности
Атлантический океан. «Предше-
ствовавший мне правитель, — со-
общал Муса, великий султан Ма-
ли, правивший с 1307 по 1322
год, — решил, что нет ничего
невозможного в том, чтобы убе-
диться в наличии противополож-
ного берега у моря ал-Мухит (Ат-
лантического океана)». Этот пра-
витель снарядил корабли и, на-
путствуя моряков, сказал: «Не
возвращайтесь, прежде чем вы
не достигнете самой крайней
границы океана или прежде чем
не будут исчерпаны ваши съест-
ные припасы или питьевая вода».
Прошло много времени. Верну-
лось только одно судно. Кормчий
сказал: «Государь, мы долго
плыли, пока не встретили мощно-
го течения, подобного реке. Я
шел последним за другими су-
дами. Все суда, шедшие впереди,
продолжали плавание, но едва
подошли к этому месту, как на-
чали исчезать одно за другим, и
мы так и не узнали, что же с
ними случилось. Я же не захотел
оказаться во власти этого водо-
ворота и потому вернулся».
Султан не поверил кормчему.
Он приказал снарядить новые су-
да и сам вышел в море. «При
таких обстоятельствах мы видели
его и других в последний раз.
Я остался неограниченным вла-
стелином государства», — заклю-
чает Муса.
Государство Мали находилось в
тысяче километров от океана. И,
наверное, у султана не было мор-
ских кораблей. Его «две тысячи
судов», с которыми он отправил-
ся в плавание, были, скорее всего,
простыми лодками для сообще-
ния по Нигеру. Коренные народы
Западной Африки не знали пару-
са, а далеко ли можно уйти в
океане на веслах!.. Мы никогда
не узнаем, где и как они погиб-
ли, — это была героическая, но
безнадежная попытка пересечь
Атлантику.
13
«ДАЖЕ ПЛАВАЯ
НА ПОВЕРХНОСТИ
ОКЕАНА ЗНАНИЙ,
МОЖНО ДОСТИГАТЬ
ГЛУБИН».
(«Знание—сила—66»)
ВОКРУГ ИГРЫ
ПРИЗЫ
— ...Третьему призеру отдайте
в собственное распоряжение...
Луну!..
— ...3-й приз — краткий сло-
варь дельфиньего языка...
— ...Автомат-гипнотизер для
ревнивых жен...
— ...Первый приз — бюст по-
бедителя, изваянный из шокола-
да. Размеры по усмотрению ре-
дакции...
— ...Манок для охоты на... ма-
монтов...
— ...Килограмм кварков...
— ...Кот в мешке. Масть —
любая...
ДРУГИЕ
ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЯ.
СКОЛЬКО
ДНЕЙ...
— ...А 1 января 1966 года от-
деляет от 1 января 2066 года —
чуть-чуть больше...
— ...Все врут календари...
— ...Мой сосед, например, ле-
тоисчисляет с момента получе-
ния квартиры. По его летоисчис-
лению — год третий.
— ...1 января 1966 отделяет от
1 января 1866 года столько дней,
сколько и ночей...
ВОПРОСЫ
С. ЛЕМУ
— ...Я задал бы один-единст-
венный вопрос: можно ли задать
Вам несколько вопросов!..
— ...Сколько весит марсианин!..
— ...Где достать сепульку!..
вин-
ЗАВЕЩАНИЕ
ПОТОМКАМ
— ...Я бы оставил пустую
ную бутылку (содрогайтесь, лице-
меры!). Умная природа никогда
не сделает такую ненужную
вещь. А сохраняется долго...
— ...На очень крепком камне
высечь сердце, пронзенное кин-
жалом и стрелой, и подписать:
Коля + Маша = Любовь...
ФИЗИК-
АКРОБАТ
— ...Задайте этот вопрос лет
через тридцать. К тому времени
я буду знаменитым физиком и
притом акробатом...
— ...Все физики—акробаты...
— ...Все акробаты—физики...
— И. Ньютон. Ведь ему при-
надлежат слова: «Если я видел
дальше других, то лишь потому,
что стоял на плечах гигантов»...
Итак, таинственная
поэзия вопросов сме-
няется прозой отве-
тов, очков и призов. На поверх-
ности разлитого нами океана зна-
ний — масса пловцов: все ныря-
ют и некоторые даже выныри-
вают обратно. «Знание—сила!» —
восклицают они, и наши сердца
тают...
За прошедшие месяцы мы стой-
ко перенесли множество острот
по адресу журнала вообще и иг-
ры в частности. С еще большей
стойкостью мы перенесли сове-
ты, пожелания и даже ответы
на вопросы.
Некоторые ответы вызвали у
нас восторг;
некоторые — умиление;
некоторые — изумление;
некоторые — исступление.
Писем мы теперь получаем в
семь раз больше, чем прежде.
А потому мы уже не журналис-
ты и не редакторы. Мы... чита-
тели. Ваши читатели.
Итак, друзья, примите отклики
ваших читателей из журнала
«Знание — сила».
О ПЕРВОМ ЭТАПЕ
ИГРЫ
о ПЕРВОМ ЭТАПЕ
ИГРЫ
О ПЕРВОМ ЭТАПЕ
ИГРЫ
О ПЕРВОМ ЭТАПЕ
ИГРЫ
Этот график прислал нам из
Ленинграда В. Н. Березовский.
По его мнению, так выглядит кри-
вая поступления в редакцию пи-
сем с ответами на первый этап
игры. 
Публикуя график, мы тем са-
мым признаем за В. Н. Березов-
ским дар ясновидца. Поражен-
ные его способностями, мы тут
же решили начислить ему 3 по-
ощрительных балла за догадку и
сочувствие редакции.
Первый этап игры можно раз-
делить (условно, конечно) на
творческие задания и вопросы,
ответы на которые можно найти
с помощью энциклопедии и спра-
вочников.
Многие участники игры, указы-
вая на это обстоятельство, реко-
мендуют увеличить процент чис-
то творческих заданий. Прини-
маем этот совет с оговоркой,
что окончательно судить о ка-
честве вопроса будем лишь пос-
ле ответа на него. Как показали
итоги первого этапа, некоторые
его вопросы были зачислены в
разряд «энциклопедичных» слиш-
ком поспешно.
I.	1966 год — это по нашему
летоисчислению. Какой год идет
«по другому»!
Большинство ответило правиль-
но. Точнее — запаслось терпе-
нием и перечислило различные
варианты других стилей.
Вопрос простой, а потому и
награда была скромной — всего
1 балл.
Вторая часть этого вопроса:
«Сколько дней отделяет 1 янва-
ря 1966 года от такой же даты
1866 и 2066 годов!» — была с
хитринкой. О нее споткнулись
некоторые участники. Дело в
том, что 1900 год был не висо-
косным, а 2000 год будет висо-
косным (400-летняя периодич-
ность).
Однако и здесь мы не сочли
возможным давать более 1 бал-
ла. И именно потому, что эти
вопросы — не творческие.
II.	Большинству понравилась
статья А. Варшавского «Венера
Милосская...» Не понравилась:
«Несоизмеримое в спорте». Тот,
кто угадал одну из этих статей,
получил 3 очка. Обе статьи — 6.
III.	Вопрос польскому писате-
лю-фантасту Станиславу Лему.
Выбор лучшего вопроса пре-
доставляем вам.
Публикуем несколько вопросов
разных авторов (они получили по
10 очков).
Тот вопрос, который наберет
наибольшее количество голосов,
будет отослан С. Лему. А побе-
дителю будут начислены допол-
нительные баллы.
1.	Существуют ли писатели-фан-
тасты в антимире? Если да, то о
чем сейчас пишет писатель Мел!
2.	Здравствуйте, Станислав Лем!
Есть ли еще порох в Вашей по-
роховнице?
3.	Каким бы Вы создали чело-
века, будучи на месте бога в
соответствующий период его
деятельности?
4.	Снятся ли Вам фантастичес-
кие сны?
5.	Неужели Вы сами написали
свои книги?
6.	С какой целью гвозды под-
ковывают своих игумнов тре-
угольными колесами?
IV. Ваше завещание потомкам.
Тут то же самое. Выбирайте
сами.
1.	Открыв новую планету, я
бы оставил ее описание в обык-
новенной книге, но не на той
планете, а на Земле. Книги на
Земле будут сохранены потомст-
вом сколь угодно долго.
2.	А лучше всего, друзья, оста-
вить завещание нашим — зем-
ным—потомкам, чтобы они через
пару миллионов лет посетили ту
планету и передали нужную ин-
формацию.
3.	Сразу же после прибытия на
планету мы приступили бы к за-
вязыванию узлов на хвостах ди-
нозавров и других хвостатых
«завров».
Скелет с узлом? Природа бы
не пошла на это...
4.	Любой памятник не сохра-
нится миллионы лет, кроме... ис-
кусственного Солнца (даже не-
больших размеров).
Создав вблизи планеты об-
ласть саморегулируемой термо-
ядерной реакции (которая может
длиться миллионы лет), мы ос-
тавим потомкам памятник, не
подвластный времени.
V.	Назовите:
Знаменитого физика-акробата.
Задавая этот вопрос, мы имели
в виду англичанина Томаса Юнга,
который в свободное время выс-
тупал в цирке с разными номе-
рами, был даже канатоходцем.
Однако мы проставляли тот же
1 балл и тем, кто называл Ниль-
са Бора (он лазал на отвесную
стенку банка), а также за другие
остроумные ответы.
14
Самую знаменитую в мире че-
люсть.
Это гейдельбергская челюсть
(1 балл). Но и ослиная, которой
Самсон бил филистимлян, получи,
ла 1 балл, как и каждый остро-
умный ответ.
Кто впервые назвал Петербург
Петроградом!
А. С. Пушкин в «Медном всад-
нике»:
«Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом...»
(1 балл).
VI.	Кто провел больше време-
ни в невесомости—Юрий Гагарин
или Валерий Брумель!
Этот вопрос вызвал споры. По-
лучено много неверных ответов
— только потому, что некоторые
не совсем четко представляют
себе, что такое невесомость.
Одни, подсчитывая время пре-
бывания Валерия Брумеля в не-
весомости, считают, что он на-
ходился в ней только доли се-
кунды, когда был над планкой.
Другие считают, что только от
наивысшей точки до приземле-
ния. Оба эти мнения неверны.
ков за тренировку и тренировал-
ся 3 раза в неделю, то за два
года он набрал 120 минут неве-
сомости (за вычетом отдыха и
т. д.), то есть больше Гагарина!
А за 10 лет — 8 часов!
Тем не менее Ю. Гагарин по-
бывал в состоянии невесомости,
вероятно, больше, чем В. Бру-
мель. Ведь и' Гагарин — всесто-
ронний  спортсмен. В его прог-
рамме физической подготовки:—
упражнения в «ванне невесомос-
ти», прыжки на батуде, бег,
кроссы и т. п. Кроме того, Ю. Га-
гарин старше В. Брумеля. Вот по-
чему Юрий Гагарин, видимо, и
здесь первый. (Правильные от-
веты принесли их авторам от 8
до 10 баллов).
VII.	У кого из известных писа-
телей жену звали Софья Андре-
евна Толстая!
Верный ответ прислали немно-
гие. Видимо, смущала постанов-
ка вопроса. Некоторые даже не-
годовали, считая, что этот вопрос
сродни тому, что был приведен
в «Прелюдии»: «Кто построил
* Эйфелеву башню?»
2.	Здравствуйте, дорогой...
Вчера мой четырехлетний сын
Юра ел гоголь-моголь. Съест ло-
жечку и начинает взбивать его
вновь.
— Зачем ты это делаешь? —
спросил я сына.
— Не хочу, чтобы гоголь-мо-
голь кончился. Ем и мешаю, что-
бы прибавилось.
Тут я невольно вспомнил Ваш
проект, дорогой изобретатель.
Приезжайте к нам, привозите
свое изобретение — наши орсов-
ские работники очень нуждают-
ся в вечном двигателе. В свобод-
ное время заходите на гоголь-
моголь.
С уважением — Юрин папа.
3.	Уважаемый тов...
Ввиду большого количества
проектов вечных двигателей, до-
казательств теоремы Ферма и
построений квадратуры круга, по-
ступающих ежедневно в наш ад-
рес, для рассмотрения этих и по-
добных писем создана специаль-
ная комиссия. Ваше заявление
поставлено на очередь. Разбор
вашего проекта намечен пример-
ВОКРУГ ИГРЫ
ЗНАМЕНИТАЯ
ЧЕЛЮСТЬ
— ...Самая знаменитая челюсть
должна быть у той акулы, кото-
рая проглотила водородную бом-
бу, потерянную американцами у
берегов Испании...
— ...Знаменитая челюсть бы-
вает у меня, когда болят зубы...
СОФЬЯ
АНДРЕЕВНА
ТОЛСТАЯ...
...Вопрос буквально поразил
меня своей коварностью: подоб-
но васюковскому любителю шах-
мат, ошеломленному возмож-
ностью поставить мат гроссмейс-
Есть и такие, которые вообще
.ставят под сомнение возмож-
ность для Брумеля испытывать
невесомость, ссылаясь на сопро-
тивление воздуха, и т. д.
Правильный ответ — Брумель
был невесом от начала прыжка
до приземления. Даже, когда,
оторвавшись от земли, двигался
вверх. Потому что все это вре-
мя он падал, а тело, пребываю-
щее в состоянии свободного па-
дения, невесомо. Сопротивление
воздуха (оно может сделать па-
дение несвободным) при прыжке
столь мало, что им можно пре-
небречь.
Каждый прыжок Брумеля длил-
ся примерно секунду (в этом
легко убедиться, вспомнив форму-
„ 1/ &
лу Галилея t = 2 |/ где t —
время прыжка, складывающееся
из движения вверх и вниз, S —
высота, g — ускорение силы тя-
жести). Отсюда находим, что за
5400 прыжков он был в состоянии
свободного падения 90 минут, то
есть больше, чем Гагарин провел
в свободном орбитальном поле-
те. Если Брумель делал 20 прыж-
Однако вот ответ:
1.	У Алексея Константиновича
Толстого (автора книги «Князь
Серебряный», драматической три-
логии и др.).
2.	У Льва Николаевича Толстого.
3.	У Сергея Есенина.
Угадавшие получили 5 очков.
VIII. Письмо изобретателям
вечного двигателя.
Публикуем несколько таких пи-
сем. (Авторы получили по 10 оч-
ков). Какие из них лучшие — оп-
ределите сами.
1. Уважаемый тов...
Ваше изобретение очень инте-
ресно и важно для народного
хозяйства. Правда, проверка его
моделированием на быстродейст-
вующей электронно-вычислитель-
ной машине показала, что тре-
буется небольшое дополнитель-
ное количество энергии для ра-
боты двигателя. Просим уточнить,
в чем там допущена ошибка.
С приветом...
(Как ни странно, но ссылка на
ЭВМ часто производит больше
впечатления, чем любые доводы,
исходящие от самых уважаемых
и образованных людей).
но на апрель 2137 года, после
чего Вам будет незамедлительно
выслано решение упомянутой
комиссии.
4.	Уважаемый тов....
Мы немедленно зарегистриро-
вали Ваш проект под кодовым
номером И-ГО-ГО-40817 и отсня-
ли на микропленку, соблюдая
при этом максимум конспирации.
Советуем и Вам не разглашать
существа своего изобретения по
крайней мере лет 100—150. По
истечении этого срока мы опуб-
ликуем его в первом же номере
нашего журнала.
Остерегайтесь шпионов!
Письмо сжечь, пепел прогло-
тить!
Редакция.
5.	Уважаемый тов....
Редакция журнала, вниматель-
но рассмотрев и изучив Ваш
проект, пришла к выводу, что,
даже не принимая во внимание
некоторые расхождения между
проектом и законами физики,
изобретение заслуживает внима-
тельного отношения.
Для окончательного решения о
дальнейшей судьбе Вашего ва-
теру О. Бендеру. Я только ог-
ромным усилием воли заставляю
себя ответить: Софья Андреевна
Толстая — супруга Л. Н. Толсто-
го.
— ...Во времена Л. Н. Толстого
жены считали честью носить фа-
милию своего мужа...
ПИСЬМА
ИЗОБРЕТАТЕЛЯМ
ВЕЧНОГО
ДВИГАТЕЛЯ
— —Друг мой, есть только од-
на возможность создать вечный
двигатель — продлить свою
жизнь до бесконечности...
— ...В связи со все углубляю-
щейся дифференциацией наук,
дифференцируются по тематике
и научно-популярные издания.
Ваш вопрос относится к компе-
тенции журнала «Техника—моло-
дежи»...
15
1.	А это... обычная-элект-
ролампочка на конце длин-
ного провода, раскручивае-
мая с ручки половой щет-
ки.
2.	А все-таки ОНО верти-
тся! (Вращается куриное
яйцо).
3.	Герб или решка?
4.	Скучный разговор...
5.	Луна натуральная.
6.	Время через вращение.
7.	Вращаются... кусачки.
рианта вечного двигателя про-
сим в ближайшее время:
а)	Согласовать с Госпланом
СССР потребность народного хо-
зяйства страны в двигателях Ва-
шей конструкции;
б)	Определить предприятие,
которое возьмется производить
Ваши двигатели;
в)	Согласовать технические ус-
ловия на двигатели с Госкомите-
том стандартов;
г)	Утвердить художественно-
конструкторское решение Вашего
образца во Всесоюзном научно-
исследовательском институте тех-
нической эстетики;
д)	Утвердить данную конструк-
цию в Павильоне лучших образ-
цов товаров народного хозяйст-
ва;
е)	Получить согласие дирекции
Выставки достижений народного
хозяйства на экспонирование
действующего образца двигате-
ля.
После получения от Вас всех
вышеназванных документов, пре-
доставления Вами технико-эконо-
мического обоснования и дейст-
вующей модели двигателя, мы
можем вернуться к дальнейшему
рассмотрению Вашего проекта.
6. Уважаемый товарищ изобре-
татель!..
Мы искренне благодарим Вас
за то, что именно нам Вы дове-
рили свое великое изобретение.
Мы тоже только что изобрели
основанную на принципе вечно-
го движения совершеннейшую
систему рассмотрения изобрете-
ний: по замкнутому кругу. Вот
так:
Вам остается терпеливо ждать
результатов. А пока изобретение
Ваше рассматривается, рекомен-
дуем заняться чем-нибудь еще.
Желаем успеха!..
IX.	Фотография вращающегося
тепа или системы.
Здесь мы также не стали оп-
ределять призеров. Фотографии
напечатаны на страницах 14—16-
Посмотрите их внимательно и
проставьте свои оценки.
X.	Задайте один вопрос, зада-
чу, конкурс.-
Результат этого конкурса —
шестой этап игры. Он целиком
составлен из вопросов самих
участников игры*.
XI.	Земля — шар!..
Вот отобранные нами ответы.
Решайте, кто достоин призового
места.
1.	Люди Земли! Не верьте, что
Земля шар! Земля имеет форму
геоида. В этом вы сможете убе-
диться, открыв учебник астроно-
мии, переработанное и допол-
ненное издание которого вышло
недавно в издательстве «Просве-
щение».
Спешите! Издано всего 500.000
экземпляров!..
2.	...Если дядя Ваня, имеющий
руки, ноги, голову с ушами, —
ЧЕЛОВЕК, если тетя Маня, обо-
рудованная так же (за небольши-
ми исключениями),—тоже ЧЕЛО-
ВЕК, то почему же я, не лишен-
ный аналогичных признаков, дол-
жен быть Верблюдом?
Так и Земля не может быть ис-
ключением из большого числа
других планет, которые все име-
ют форму шара, а не чемодана.
3.	Товарищи! Дамы и господа!
Вся совокупность фактов, кото-
рыми располагает человечество,
неопровержимо свидетельствует
* Авторы получили по 10 очков.
16
о том, что Земля—шар. Посколь-
ку для доказательства этого да-
на лишь одна минута, я ограни-
чусь заявлением, что берусь оп-
ровергнуть любые рассуждения
и возражения, которые могут
быть выдвинуты против этого.
Письма шлите по адресу: Моск-
ва, «Знание—Сила».
4.	Люди! Пользуйтесь услугами
Аэрофлота! Быстро, дешево,
удобно! Заодно вы можете обле-
теть Землю и убедиться, что она
кругла, как апельсин...
5.	...А теперь, друзья, включи-
те ваши телевизионные устройст-
ва. Вам покажут с орбитальных
спутников нашу родную планету.
Как видите, Земля имеет форму
шара.
Ну вот и все...
6.	Лучше всего отложить мик-
рофон в сторону, выйти на ули-
цу и сказать по секрету первой
попавшейся женщине:
— Слышали новость? Земля-то,
оказывается, — шар! И довери-
тельно добавить: — Из самых
достоверных источников.
Очень скоро об этом узнает
весь мир.
7.	Радиостанции мира, отвечай-
те:
— Земля плоская?
— Да... да... да...
— Значит, Солнце везде одина-
ково освещает Землю?
— Да... да... да...
— Токио, который сейчас час?
— 9 вечера.
— Бомбей?
— 17 часов.
— Москва?
— 13 часов.
— Париж?
— 11 утра.
— Нью-Йорк?
— 12 часов ночи.
— Ну как — Земля плоская?
(Гробовое молчание).
— Слушайте дальше. Если мы
возьмем шар, осветим его фо-
нарем и будем вращать, то лег-
ко заметить, что освещенное мес-
то постепенно переходит в за-
темнение, и наоборот. Выходит,
что и наша планета, освещенная
Солнцем, похожа на этот шар.
Так какую форму имеет наша
планета?
— Форму футбольного мяча!
— Кто это сказал?
— Москва. Лев Яшин.
— Люди мира! Вы верите Яши-
ну?
И я услыхал многоязв1чное,
тысячеголосое — ДА!..
8.	Проснувшись с затуманен-
ным сном сознанием и увидев
рядом микрофон, я бы отбросил
мысль о необходимости доказы-
вать, что Земля — шар. Я бы
просто сказал:
— Люди земного шарика!
Доброе утро!
XII. Какая картина — фотогра-
фия!
Пятая сверху (вторая снизу).
Фото Кондакова — «Перед гро-
зою». Угадавшие получили по 5
баллов.
ОТ РЕДАКЦИИ. Большая прось-
ба: пришлите свои оценки луч-
ших ответов отдельно и, если
можно, раньше ответов на ше-
стой этап. Пометка на конверте—
«Голосование».
ВОКРУГ ИГРЫ
СДЕЛАЙТЕ
ФОТОГРАФИЮ
— ...Есть вращающееся тело —
нет фотоаппарата...
ЗЕМЛЯ — ШАР!
— ...За одну минуту невозмож-
но доказать, что Земля — шар.
Я согласен идти на костер...
— ...Я сам не уверен — шар
ли Земля...
— ...Луна круглая. Солнце
круглое, а Земля — рыжая что
ли!..
ПЕРВЫЕ ЯВГП
(по данным первого этапа)
место	КТО	откуда	баллы
1.	ШАЛТЯНИС В. Р.	Каунас	58
2.	ШТОМ и.	Новосибирск	57
3  	ГОГАДЗЕ Э. В.	Батуми	53
3——4	СМИРНОВ к. с.	Пенза	53
5.	ГЕРЖА В. А.	Клайпеда	52
6.	МАЛИНИН Ю. С.	Коммунарск, Луганская об л.	51
7.	АХМАТОВ Ю. Д.	Ангарск, Иркутская обл.	49
8.	БОЯРСКИЙ Э. А. 1 ФЕЛЬДМАН В. Д. /	Москяа	45
9.	КАРИМОВ Д. Г.	Самарканд	43
10—12.	ВОРОБЬЕВ Г. А.	Москва	42
10—12.	МИХАЙЛОВЫ (отец	Житомир	42
	и сын)		
10—12.	ПРОНИЧКИН Ю. Ф.	Челябинск	42
13—14.	СОЛОДКИЙ В. А.	Саратов	41
13—14.	Техбиблиотека	Таганрог	41
15.	АЛФЕРОВ А. А.	Курган	40
16.	СОИН Р. А.	Якутск	39
17.	ТАТАРСКИЙ Ф. С.	Первоуральск	38
18—20.	МАРКОВ Ю. А.	пос. Шаховская,	37
		Московская обл.	
18—20.	ПЛОХИН В.	Могоча, Читинская обл.	37
18—20.	СУЛАВА Б. В.	Ткварчели, Абхазская АССР	37
21—25.	ВИШНЕВСКИЙ К. Д.	Пенза	36
21—25.	МАКАРОВ Г. С.	Краснодар	36
21—25.	МИХАЛЮК Н.	Небит-Даг	36
21—25.	ПОНОМАРЕВ В. Н.	Каменск-Шахтинский, Ростовская обл.	36
21—25.	ФИЛИППОВА Г. П. ) ФИЛИППОВ Л. п.' ФИЛИППОВА Т. Л.)	Москва	36
В этом списке возможны некоторые перестановки. Все решит голо-
сование.

— ...В том, что Земля — шар,
нам убедить мир не удастся, по-
тому что мы не знаем иностран-
ных языков...
НАЙДИТЕ
ФОТОГРАФИЮ
... Все я предложенной экспо-
зиции — фото. Но одни из них
сделаны быстрым способом с
помощью фотоаппарата, а осталь-
ные — вручную...
„ЗНАНИЕ-СИЛА-66“
ШЕСТОЙ
ЭТАП
Вопросы, задачи, конкурсы—
ПРЕДЛАГАЮТ УЧАСТНИКИ
ИГРЫ.
Спрашивает десятиклассница
НАДЕЖДА ВИГОРОВА из Сверд-
ловска. Она автор двух первых
заданий.
1. Какие крупные ОТКРЫТИЯ бы-
ли сделаны ВО СНЕ?
2. Напишите НАУЧНО-ФАНТАС-
ТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ (не более
100 слов), пользуясь лишь НА-
ЗВАНИЯМИ КИНОФИЛЬМОВ.
3.	Коварный вопрос задал
А. В. КРУПОВИЧ из Житомирской
области: КАКОЙ КОМАР жалит
больнее — САМКА или САМЕЦ?
4.	Кого из известных современ-
ных ученых прозвали «ПРОФЕС-
СОР ВВЕРХ-ВНИЗ»? — спраши-
вает Л. А. ШИШКИНА из Туапсе.
5.	Как всякий изобретатель,
ЦЕЛЬСИЙ тоже не удержался и
ПРОВЕРИЛ РТУТНЫЙ ТЕРМОМЕТР
НА СЕБЕ. Как вы думаете, какую
температуру он увидел на своем
термометре? Этот вопрос при-
слал В. А. СОЛОДКИЙ из Сара-
това.
6.	В. Н. ПОНОМАРЕВ из Ка-
менск-Шахтинского спрашивает:
НА КАКОЙ ВЕЩИ, имеющейся в
КАЖДОМ ДОМЕ, стоят такие
значки: ГОСТ 1820-56?
7.	Какие РЕДЧАЙШИЕ ПРОФЕС-
СИИ вы знаете? Вопрос В. М.
ГРИШИНА из Перми.
8.	Интересный конкурс приду-
мала ВАЛЕНТИНА МАРТЫНЮК
(ст. Томилино, Московской облас-
ти).
Представьте себе, что ВАМ
УДАЕТСЯ ПОДСЛУШАТЬ трехми-
нутный РАЗГОВОР ДЕЛЬФИНОВ
и полностью понять его. Не мог-
ли бы вы поделиться с нами: О
ЧЕМ ТОЛКОВАЛИ ДЕЛЬФИНЫ?
9.	Г. П. ФИЛИППОВ, Л. П. ФИ-
ЛИППОВА и Т. Л. ФИЛИППОВА
из Москвы предлагают вам НАЙ-
ТИ в своем (или ближайшем) го-
роде, селе, поселке САМУЮ не-
лепую (на ваш взгляд) ВЫВЕСКУ,
ПЛАКАТ, АФИШУ, ОБЪЯВЛЕНИЕ
и т. п. и сообщить в редакцию.
10.	Идея этого задания подска-
зана Ф. С. ТАТАРСКИМ из Пер-
воуральска. Вычислите РОСТ ДЯ-
ДИ СТЕПЫ, пользуясь указания-
ми, которые имеются в стихах о
нем. Победителя определит «соз-
датель» дяди Степы — писатель
Сергей Михалков.
11. Вы СОВЕРШИЛИ ПОСАДКУ
НА ПЛУТОНЕ. НАЗОВИТЕ БЛИ-
ЖАЙШИЕ К НЕМУ ИЗВЕСТНЫЕ
ЧЕТЫРЕ НЕБЕСНЫХ ТЕЛА Солнеч-
ной системы.
Автор этого вопроса — В. В.
МИРОНОВ из Петропавловска-
Камчатского — утверждает, что
большинство участников изрядно
напутает в ответах.
12. НА ЭТОЙ ФОТОГРАФИИ
изображено птичье гнездо (сни-
мок сделан под Москвой). Автор
— Г. А. ВОРОБЬЕВ из Москвы —
предлагает вам определить, ЧЬЕ
ЭТО ГНЕЗДО. 
Ответы ждем не позднее 10
августа. На конвертах не забудьте
указать: ИГРА.
17
В наш век, когда авиация развивается «сверхзвуковыми» темпами, появление какой-нибудь
экзотической машины часто расценивают как чудачество конструктора. Захотелось — и все тут!
Такое мнение не всегда правильно. Иной раз, действительно, воздушные «монстры» проекти-
руются только ради рекламы, но часто авторы необычных аппаратов проверяют на них свои но-
вые идеи.
Об одном таком самолете рассказано в записках заслуженного летчика-испытателя СССР
М. Л. Галлая: летающий «блин» конструкции А. С. Москалева даже по теперешним представ-
лениям мало походил на самолет. Но тем не менее это странное сооружение, действительно на-
поминающее огромный блин, предназначалось для полетов и летало.
В пестром калейдоскопе авиационной истории было немало экстраординарных конструкций,
которые в наши дни получили вторую жизнь. И кто знает, может быть, в недалеком будущем
реализуются, «заиграют» и другие идеи из тех, что сегодня считаются экстравагантными...
В. ЗАХАРОВ, инженер
АВИАЦИЯ И
ГИБРИДИЗАЦИЯ
Попытки построить самолет
с круглым крылом известны
давно. Еще в начале нашего
века конструкторов привлека-
ла в этой идее простота и
надежность крыла. Ведь по
сравнению с тогдашними са-
молетами-отажерками» круг
(фото 1) позволял при равной
площади сильно сократить
размеры машины. Это было
немаловажным преимуще-
ством.
А лет двадцать назад идея
круглого крыла получила но-
вое направление. При испыта-
нии таких машин (фото 2)
давно обнаружилось, что они
могут летать только на боль-
ших углах атаки, с высоко за-
дранным носом. Это жчудаче-
ство» летающих блинов вспом-
нили и использовали только в
сороковых годах, когда начали
строить реактивные самолеты.
Стреловидные крылья малого
удлинения и мощный двига-
тель позволяют этим скорост-
ным машинам взмывать в не-
бо жсвечой», без риска сор-
ваться в штопор.
С ростом скорости и грузо-
подъемности современных са-
молетов неумолимо удлиняет-
ся разбег перед взлетом. Как
обойти это противоречие?
Вертолет противоречия не
снимает — он относительно
тихоходен в воздухе. А само-
леты с вертикальным стартом,
хоть над ними и очень уси-
ленно работают, пока несовер-
шенны.
И вот предложена конструк-
ция (фото 3). Гибрид самоле-
та и вертолета. Взлетает он,
как все машины такого класса,
без чрезмерно длинного раз-
бега. Его скорость вдвое вы-
ше, чем у лучших вертолетов.
Но зато, если надо, жгибрид»
может зависать над целью.
Что даст эта новая летающая
экзотика, покажет время
САМОЛЕТЫ ИЗ... ВОЗДУХА
Мы привыкли строить их из
самых прочных материалов:
алюминиевых сплавов, стали,
титана. Для сверхзвуковых
скоростей нужны именно та-
кие и еще более прочные
сплавы. Ну, а если требуется,
сравнительно небольшая ско-
рость, то...
Авиационные конструкторы
разных стран разработали и
построили несколько ориги-
нальных крылатых машин из
прорезиненных нейлоновых
тканей. Например, такой само-
лет с надувным крылом (фо-
то 4, 5) свободно пролетает
до 170 километров. Двигатель
мощностью 65 лошадиных сил
поднимает в воздух двух че-
ловек и небольшой груз. Про-
стота конструкции, легкое
управление делают эти само-
леты доступными многим —
не только профессиональным
летчикам, но и спортсменам,
геологам, пожарным, регули-
ровщикам движения.
Но конструкторская мысль
идет дальше. Металлическая
рама самолета — вещь не
очень портативная. И вот ему
на смену приходит влетающий
матрац». Самолет, который
легко сворачивается в рулон
и перевозится в багажнике
легкового автомобиля (фо-
то 6). Металлическими у него
остаются лишь двигатель (мо-
жет быть, со временем и его
сделают из пластмассы), те-
лежка шасси и распорки. В
считанные минуты самолет из
нейлоновой прорезиненной
ткани накачивают обычным
ручным насосом. Эта опера-
ция не требует большого тру-
да, так как избыточное давле-
ние внутри самолета — всего
0,002 атмосферы. После того,
как самолет надуют, он готов
к полету и может перевозить
180 килограммов груза. А его
собственный вес — 250 кило-
граммов.
Идея надувной авиации ока-
залась плодотворной и в кос-
мических исследованиях. Уче-
ные многих стран работают
над проблемой сохранения и
возвращения на Землю отра-
ботавших ступеней космиче-
ских ракет и капсул с научной
аппаратурой. Конечно, в пер-
вую очередь для этого ис-
пользуют парашюты, но недав-
но выяснилось, что возвратить
объект из космоса можно так-
же на надувных крыльях. Та-
кое крыло просто по кон-
струкции и надежно в полете.
Когда аппарат входит в плот-
ные слои атмосферы, крылья
автоматически заполняются
азотом и, планируя, мягко
приземляют ценный груз.
А ВОТ И ТАРЕЛКИ
Летающие тарелки в дан-
ном случае — не плод вооб-
ражения фантастов, а реаль-
но существующие аппараты.
Один из таких (фото 7) сво-
бодно поднимает пилота на
высоту пятиэтажного дома. Ни
привычных крыльев, ни хво-
стового оперения. Даже вин-
тов не видно. Как же подни-
мается в воздух эта площадка
с поручнями?
Чудес, конечно, не бывает —
винты у жтарелки» все же
есть. Целых два. Вместе с не-
18
большим поршневым мотором
и бензобаком они скрыты под
ногами пилота-пассажира. Про-
пеллеры создают необходи-
мую тягу, отбрасывая воздух
вниз. Для безопасности поле-
та человек надежно прикреп-
лен к площадке. Управление
«летающей тарелкой» неслож-
но и напоминает мотоциклет-
ное. При собственном весе в
64 килограмма летательный
аппарат поднимает 90 кило-
граммов.
«Воздушным мотоциклом»
прозвали создатели вот эту
оригинальную конструкцию
(фото 8). Те же два пропел-
лера позволяют перевозить
человека с грузом (общий вес
135 килограммов) на расстоя-
ние до 250 километров, затра-
чивая на это немногим более
двух часов. «Мотоциклы» не-
сколько иной конструкции
(фото 9) очень удобны для
судейства авто- и мотогонок.
Именно с этой целью кон-
струкция и создана. Вероятно,
подобные аппараты, только
оснащенные реактивными дви-
гателями, удастся приспосо-
бить для передвижения на
других планетах. Реактивные
«летающие тарелки» (фото 10)
помогут космонавтам в их бу-
дущих экспедициях.
НА ЧЕМ
МЫ
ЛЕТАЕМ
19
ОХОТНИКИ ЗА СОЛНЦЕМ
РЕПОРТАЖ
8 260 километрах к югу от Ир-
кутска, в вековой Саянской тай-
ге, стоят на двух сопках несколь-
ко деревянных строений. Это
Монды.
Если в молчаливых и малолюд-
ных Саянах доведется вам набре-
сти на избушку, так уж знайте —
попали к охотникам. Что ж, здесь
тоже охотники. Только дичь они
выслеживают не совсем обычную.
Единственный «зверь», на кото-
рого тут охотятся, — Солнце. А
Монды — это название местно-
сти, где расположена обсервато-
рия Института земного магнетиз-
ма, ионосферы и измерений рас-
пространения радиоволн Сибир-
ского отделения Академии наук
СССР. Первая солнечная обсерва-
тория в Сибири.
О солнечных пятнах и взрывах,
о том, что они влияют на земные
и космические процессы, вероят-
но, слышали все. Но многие ли
знают, что напряженность магнит-
ного поля пятен в 1000—3000 раз
больше напряженности магнитно-
го поля «незапятнанного» Солн-
ца? Известно ли вам, что сущест-
вует связь между формой маг-
нитных полей Солнца и взрыва-
ми на нем? Из-за одной этой свя-
зи стоит внимательно присматри-
вать за нашим светилом. Установ-
лено твердо: если графическое
изображение магнитного пятна
на Солнце имеет простые очер-
тания — взрывы не предвидятся;
если форма прихотливо усложня-
ется — жди взрыва.
Предвестником взрыва служит
и ускорение движения солнечной
плазмы.
Наблюдая и точно регистрируя
эти явления, можно предсказать
поведение Солнца. Сложное, дол-
жно быть, дело...
ОЙ, КАК ПРОСТО!
Я сижу против профессора
Степанова — высокого, плечисто-
го, спокойного. Вот таким и дол-
жен быть коренной сибиряк. Но
оказалось, что «сибиряк» сравни-
тельно недавно переехал а Ир-
кутск из... Крымской обсервато-
рии.
Профессор пишет формулу:
ДА = X .
В эту минуту я слышу, как мо-
лодой научный сотрудник с рос-
кошной бородой говорит дру-
гому:
— Вот и он сейчас скажет:
«Ой, как просто!»
— ДХ, — объясняет профессор
Степанов, — это сдвиг линии в
солнечном спектре. Хорошо на-
блюдается в телескоп. V — ско-
рость движения солнечной плаз-
мы. С — скорость света, а А —
длина волны, в свете которой на-
блюдаем сдвиг. ДА, А и С нам
известны. Теперь это уравнение
решит семиклассник и тем самым
определит скорость плазмы.
— Ой, как просто! — это я го-
ворю непроизвольно, под друж-
ный хохот.
— Ну, а раз просто, смотрите
дальше, — сказал профессор. —
Вот еще более простая зависи-
мость:
ДХ = КНХ».
Здесь ДА — величина расщеп-
ления спектральных линий в маг-
нитном поле; К — коэффициент,
определяющий магнитную «силу»
линии; А — длина волны иссле-
дуемой линии; Н — напряжен-
ность магнитного поля.
Спектральный анализ (со вре-
мен Кирхгофа самый распростра-
ненный в астрономии) показывает
нам линии спектра. Но вот линия
начинает расщепляться. Измеряя
это расщепление, можно подсчи-
тать напряженность магнитного
поля. Для этой цели в Иркутске
сконструировали прибор — маг-
нитограф. Луч Солнца проходит
через телескоп и попадает в
призму, которая разлагает его в
спектр. Этот спектр проектирует-
ся на фотоэлектрический экран и
превращается в электрические
сигналы. В. конце концов опреде-
ляется и «Н» — напряженность —
по только что написанной фор-
муле.
Л. ЛИФШИЦ, инженер
Внешне магнитограф — это це-
лая комната, битком набитая
электронными приборами. По
идее он не новинка: магнитогра-
фы известны и применяются в
обсерваториях, например в Крым-
ской или Пулковской. Но иркут-
ский магнитограф выгодно отли-
чается от своих «коллег». В нем
работает автомат, последователь-
но «ощупывающий» телескопом
участки Солнца. В отличие от
простых формул эта техника, —
действительно, верх сложности.
ПОЧЕМУ МОНДЫ?
Телескоп, магнитограф, множе-
ство другого сложного оборудо-
вания доставлено сюда с нема-
лыми трудами. Зачем? Может
быть, для того только, чтобы Си-
бирское отделение Академии
наук получило собственную об-
серваторию?
Нет, дело совсем не в этом.
Известно, что далеко не все
обсерватории мира находятся в
подходящих местах. Скажем, на-
ша Крымская астрофизическая
стоит отлично, а вот Пулков-
ская — отнюдь нет. Пасмурное
небо Ленинграда не балует астро-
номов. Что поделаешь, тут уж
«виновата» история.
Значит, первая забота ученых —
получить побольше солнечных
дней в году. Именно Восточная
Сибирь оказалась лучшим местом
в этом смысле. Оказывается,
здесь солнечных дней больше,
чем в Крыму! Кроме того (это
тоже важно), удивительно про-
зрачен горный воздух Саян, он
дает меньше атмосферных иска-
жений.
Да, в Монды дорог нет. Тяже-
ло завозить материалы. Трудно
строить. Ученые понимали это
и... торопили строителей. Очень
хотели открыть первую в Сиби-
ри обсерваторию к началу Меж-
дународного года спокойного
Солнца. Но когда с карандашом
в руках прикинули реальные сро-
ки окончания строительства, то
увидели: открытие обсерватории
откладывается на несколько лет.
Что же делать?
И астрофизики решили своими
руками построить временные де-
ревянные здания, смонтировать
оборудование и, не теряя време-
ни, начать наблюдения.
— Работали все, даже теорети-
ки, — сказал, улыбаясь, один фи-
зик. Астрономы, математики,
электронщики, автоматчики, про-
граммисты превратились в земле-
копов, лесорубов, монтажников,
возчиков. Профессор Степанов
бил киркой каменистый и глини-
стый грунт, кандидаты наук на
волах по бездорожью везли брев-
на. Вечером дежурный у костра
заряжал карабин: мог нанести
неожиданный визит «хозяин» —
саянский медведь.
Через восемь месяцев об-
серватория была готова. Но по-
прежнему дежурные наблюдате-
ли выходят на вахту с карабином
за плечами. Шутят: какая же охо-
та без карабина?
Хорошей вам добычи, охотни-
ки за Солнцем!
20
ПЕШКОМ ПО КОСМО
СУ
ЗА ПОРОГОМ «ДОМА»
Выйти в космос — это выйти в
пустоту, таящую в себе много
неожиданного и опасного.
Однако люди уже сделали
это.
Советский космонавт Алексей Леонов был
первым человеком, взглянувшим из космоса
на Землю не через стекло иллюминатора.
Он не испытал страха перед бесконечным
простором Вселенной. Он работал в космосе
уверенно. Как и на Земле.
Через несколько недель американский кос-
монавт Эдвард Уайт повторил советский экс-
перимент. С помощью миниатюрного ракет-
ного двигателя — «реактивного ружья» —
он попытался передвигаться вдоль своего ко-
рабля. Попытка удалась, хотя скорость пере-
мещения была невелика: двигатель был очень
маломощным. «Ружье» работало всего три
минуты: запас сжатого газа, игравшего роль
топлива для двигателя, кончился. Впрочем,
никто и не рассчитывал, что, едва выбрав-
шись в открытый космос, человек начнет ле-
тать в нем совершенно свободно, подобно
птице. Больше того, и советский и американ-
ский космонавты были привязаны к кораблю
прочным фалом. Как вы увидите из дальней-
шего, совсем не зря.
Но, полетав привязанным, человек непре-
менно захочет перейти к свободному полету.
Ведь если космонавт будет все время прико-
ван к своему кораблю, он выполнит едва ли
половину тех работ, которые может потре-
бовать полет в космосе. А работы эти исклю-
чительно многообразны: тут и ремонт ко-
рабля, и астрономические наблюдения, и кон-
трольные осмотры спутников, и — это, по-
жалуй, самое главное — сборка космических
станций и обсерваторий из блоков, достав-
ленных на орбиту с Земли. Все это он смо-
жет делать только в том случае, если у
него будет индивидуальная двигательная уста-
новка, смонтированная на скафандре. И вот
оказывается, что эта установка должна быть
не менее сложной и точной, чем «настоящие»
двигательные системы больших ракет.
Полет по орбите вокруг Земли происхо-
дит в условиях невесомости, однако сила
притяжения Земли вносит в свободный полет
массу сложностей.
Для различных орбит (различных по рас-
стоянию от Земли: мы говорим для простоты
о круговых орбитах) скорость полета умень-
шается с увеличением «высоты»: умень-
шается по мере того, как мы уходим все
дальше в космос. Если бы космонавт смог
летать на орбите над поверхностью Земли,
так сказать, на бреющем полете, его
скорость была бы равна 7,9 километ-
ра в секунду (стоит ли говорить, что такой
полет невозможен из-за огромного сопро-
тивления воздуха, которое привело бы к то-
му, что космонавт просто сгорел бы, как
метеор). На высоте 36 000 километров его
скорость уменьшится до 3 километров в се-
кунду, а период возрастет до суток (летая
около Земли, космонавт делал бы один обо-
рот за 83 минуты). А Луна, находящаяся почти
в 400 000 километров, движется по орбите со
скоростью всего около километра в секунду,
делая один оборот вокруг Земли за целый
месяц.
Так и космонавт, вышедший из спутника,
тоже станет как бы искусственным спутником
Земли, и его движения по орбите подчинятся
общим для всех законам небесной механики.
Он, как и спутник, окажется в состоянии
невесомости, его движения будут легкими и
свободными. Казалось бы, все хорошо. Мож-
но отправляться в беззаботную прогулку. Ос-
талось только поточнее прицелиться, оттолк-
нуться и...
— Остановитесь! Вы сдали экзамен по пра-
вилам движения в космосе?
— Экзамен? Правила движения? Какие могут
быть правила движения в пустоте? Ведь там
лети куда хочешь: все равно ни с кем не
столкнешься!
— Куда хочешь? Ну, теперь я вижу, что вы
даже не слушали лекций по правилам. Поле-
ты запрещаю! Возвращайтесь на корабль!
Разумеется, этот диалог придуман — от
первого до последнего слова. Без основа-
тельной проверки космонавта не допускают
даже к кораблю. Но вот правила... Неужели
они все-таки существуют? Сейчас вы это ре-
шите сами.
ЗАКОНЫ КОСМОСА
Предположим, космонавт вышел из кораб-
ля, летящего по орбите, и прыгнул вниз, к
Земле. Куда он полетит, как вы думаете?
К Земле? Ничуть не бывало. То есть сначала
он полетит действительно к Земле, но по
мере удаления от корабля траектория его
движения будет все больше искривляться в
направлении полета корабля, скорость будет
возрастать, он начнет обгонять корабль и
через «свои» полвитка окажется... далеко
впереди! Однако на второй половине витка
корабль начнет догонять космонавта, и в
конце витка космонавт подойдет вплотную
к своему кораблю.
Если же космонавт прыгнет вверх, от Зем-
ли, он будет сначала отставать от корабля, а
потом примется его догонять. Когда виток
завершится, космонавт, как и в первом слу-
чае, опять подойдет вплотную к кораблю.
Ну, а если ему захотелось перепрыгнуть на
другой корабль, летящий чуть впереди по
той же орбите? Может быть, следует прыг-
нуть вперед, вдогонку? Вообразим, что так
он и сделал. Итак, космонавт прыгнул вперед.
Некоторое время он летит, обгоняя корабль,
а потом вдруг начинает подниматься, теряет
скорость и не только не приближается к ко-
раблю, на который стремился попасть, но
отстает даже от собственного корабля!
Все-таки как и куда прыгать? Нам ведь
хочется попасть на соседний корабль.
Центральная проблема кос-
монавтики наших дней — че-
ловек, свободно парящий в
пространстве.
Сотни фантастических про-
изведений рисовали нам это
мгновение: человек открывает
люк звездолета, отталкивается
и... Увы, фантасты оказались,
мягко говоря, крайне легко-
мысленными. Сейчас вы уз-
наете, почему.
Как ни невероятно... — назад! При таком
прыжке, если только вы и-с ключитель-
н о точно рассчитаете силу толчка, вы
попадете туда, куда хотели. Сначала вы бу-
дете двигаться назад, потом ваша траектория
искривится, вы полетите вниз (со все увели-
чивающейся скоростью), лотом повернете
вперед, обгоните свой корабль и догоните
идущий впереди! А если неточно рассчитали
толчок — придется на помощь звать спаса-
телей.
Прыгать в пустоте с корабля на корабль
куда сложнее, чем делать сумасшедшие
прыжки с поезда на поезд, как это практи-
куют герои ковбойских фильмов.
С точки зрения небесной механики, эти
странные траектории ничуть не удивительны.
Любое изменение скорости приводит к изме-
нению орбиты. Если орбитальная скорость
уменьшилась, вы переходите на более высо-
кую орбиту, соответствующую этой скорости,
и наоборот. Прыгая, космонавт изменяет свою
орбитальную скорость, и поэтому орбита его
должна непременно измениться.
Если космонавт сумеет каким-либо образом
погасить набранную им при прыжке скорость,
он станет двигаться вокруг Земли по той
орбите, на которой он оказался к моменту
гашения скорости. Но поскольку в свобод-
ном прыжке набранная скорость не гасится,
он не в состоянии удержаться на «мгновен-
ной» орбите вокруг Земли. Он переходит
все время на новые и новые такие орбиты.
От этого космонавт то приближается к ко-
раблю, то удаляется от него.
ЧЕЛОВЕК-РАКЕТА
Свободный полет в космосе возможен,
если только вы можете управлять своей ско-
ростью.
Для простоты будем рассматривать космо-
навта как свободное твердое тело. Пусть нам
простят такое неуважительное допущение,
тем более, что оно вполне искупается очень
полезными выводами. А выводы эти вот ка-
кие. Свободное твердое тело имеет шесть
степеней свободы: три — поступательного
движения (вдоль осей — «вверх — вниз»,
«вперед — назад» и «вправо — влево») и
три вращательного — вокруг каждой из осей.
Поступательное движение совершается цент-
ром масс — воображаемой точкой, в кото-
рой сосредоточена вся масса тела, а враща-
тельное — вокруг центра масс. Любой ма-
невр в пространстве можно рассматривать
как одновременную комбинацию всех шести
движений.
Легко понять, что при каких-то маневрах
некоторые движения в комбинации будут от-
сутствовать, но это нам не помешает.
Движение само собой не возникнет: нужны
силы, которые его вызовут. И направлены эти
силы должны быть вполне определенным об-
разом. Чтобы перемещаться вдоль любой из
осей, космонавту достаточно запастись шестью
двигателями, которые будут направлены точ-
но по осям: по два, направленных в проти-
воположные стороны, на каждую ось. Еще
двенадцать двигателей — шесть пар — по-
зволят ему вращаться вокруг любой из осей
в любую сторону (вы ведь помните, что для
чистого вращательного движения необходима
не одна сила, а пара сил: скажем, руки шо-
фера на руле).
Эти же восемнадцать двигателей будут ра-
ботать и как разгонные, и как тормозные:
ведь полетев куда-то или раскрутившись, на-
до остановиться!
С таким большим количеством двигателей
силовая установка скафандра получается че-
ресчур громоздкой. Чтобы избежать этого,
сумели так скомбинировать работу двигателей,
что количество их удалось сократить и оста-
вить только двенадцать, ничуть не ухудшая
маневренности.
Однако, если задачу управления всеми дви-
гателями возложить на человека, он в этом,
по-видимому, запутается. Ведь двигатели надо
включать в строго определенное время, в
определенной последовательности и держать
их включенными тоже строго определенное
время. Где уж тут космонавту работать: знай
успевай решать задачи управления.
Поэтому часть задач возложили на авто-
матику. Ее заставили следить за положением
тела космонавта в пространстве — за его
ориентацией.
Потеря ориентации очень опасна: ударив-
шись о что-нибудь и начав вращаться, кос-
монавт вряд ли сможет остановить вращение
вручную, а если и сможет, затратит на это
слишком много времени и энергии. И задача
системы стабилизации, главной частью кото-
рой является блок гироскопов, — не допу-
скать произвольного вращения космонавта,
пока он сам не пожелает изменить ориента-
цию тела. Каждый из гироскопов (в системе
их три) следит за своей осью, и если возни-
кает вращение вокруг какой-либо из осей, то
соответствующий гироскоп включит тормо-
зящий двигатель и затормозит вращение. Те-
перь человек уже может не думать о стаби-
лизации своего тела в пространстве и сосре-
доточится на выполнении своих разнообраз-
ных и сложных обязанностей.
КОМАНДИР СКАФАНДРА
Как же теперь космонавт будет перелетать
с корабля на корабль? Прежде всего он
должен развернуться в сторону полета, или,
как говорят, переориентироваться. Для этого
он принудительно, вручную, включит нужные
двигатели и начнет поворачиваться лицом к
цели. Как только он решит, что разворот за-
кончен, он бросит управление, система ста-
билизации немедленно включит тормозные
двигатели и удержит его в этом заданном
положении. Космонавт вручную включает дви-
гатель прямолинейного движения и через не-
сколько секунд выключает. Дело в том, что
полет выгодно совершать главным образом
по инерции и, только подлетая к цели, гасить
набранную скорость тормозным двигателем.
Так космонавт и поступает. Он летит по инер-
ции, следя за курсом и периодически кор-
ректируя, подправляя его. Ведь траектория
полета неизбежно искривится: ей безразлич-
но, есть у космонавта двигатель или нет.
Кстати, как управлять двигателями в полете?
Вопрос кажется наивным: на то управление
и называется ручным, чтобы управлять им
руками. Но руки космонавту нужны для ра-
боты. Космонавт не может все время мани-
пулировать кнопками.
Кому-то показалась удачной мысль управ-
лять полетом... глазами. Наклеить на глазное
яблоко микроскопическое зеркальце, напра-
вить на него слабый луч света и следить за
отражением: посмотрел направо — повер-
нулся туда же, отвел глаза влево — повер-
нулся влево. Наверх взглянул — полетел
вверх.
Кажется, остроумно. Но, к сожалению, че-
ловек не может часами глядеть в одну точку,
а даже если бы и смог, надо же ему бывает
посмотреть и в сторону. Так что лучше бу-
дем считать идею управления глазами просто
шуткой.
А вот управление голосом — это совсем
иное дело. Машины, «понимающие» прика-
зания, отданные на человеческом языке, а не
на машинном, уже существуют. Инженеры по-
лагают, что для голосового управления до-
статочно будет десяти слов. Они буквально
развяжут человеку руки.
Но неужели нет чего-нибудь более просто-
го, чем многодвигательная установка?
Почему автор ничего не говорит о реактив-
ном пистолете, этом неизменном спутнике
всех космонавтов всех фантастических рома-
нов? Ведь никаких принципиальных возраже-
ний против пистолета нет?
Действительно, это так. Но лишь при од-
ном условии: всегда точно направлять ли-
нию действия реактивной силы пистолета от-
носительно центра масс. Иначе космонавт не
сумеет управлять своим положением, и ни-
какой работой заниматься не сможет. Чет-
кость и быстрота действия пистолетом ре-
шают все: космонавт должен обладать в этом
случае * реакцией, далеко превосходящей
реакцию самых выдающихся боксеров, сприн-
теров или фехтовальщиков. Ему то и дело
придется перебрасывать пистолет из стороны
в сторону, парируя начинающееся кувырканье.
Когда уж тут фотографировать звездное
небо!
Вы сразу спросите; а как же Уайт? Ведь
американец пользовался фактически тем же
пистолетом? Верно, но полет Уайта был дале-
ко не свободным. Космонавт был привязан
к кораблю фалом, создававшим довольно хо-
рошую опору. И «ружьем» своим Уайт поль-
зовался очень осторожно, направляя тягу по
возможности через центр масс. А главное,
мощность «ружья» была невелика, и созда-
ваемые им силы были соответственно малень-
кими. Безусловно, дали себя знать и те две-
надцать часов тренировки, которые Уайт про-
вел в невесомости на самолетах-лаборатори-
ях, приучаясь владеть «ружьем».
ДОМОЙ!
Осталось решить последнюю проблему:
возвращение. Но не обычное, а аварийное.
Ведь случиться в космосе может всякое.
Например, откажет кислородная система, и
космонавт потеряет сознание. Если это про-
изойдет во время свободного полета, на по-
мощь придут товарищи, пусть даже для это-
го нужно будет изменить курс корабля. А
если космонавт потерпел аварию, не отцепив-
шись от фала? Казалось бы, самое простое —
подтянуть его тросом. Но в простоте этого
способа таится опасность.
Возвращение на корабль с помощью троса
оказывается практически невозможным. И ви-
ной этому все те же законы механики. Когда
космонавта начнут подтягивать к кораблю,
неизбежно начнется вращение. И по мере
уменьшения длины троса скорость этого вра-
щения будет увеличиваться.
В конце концов трос с космонавтом об-
мотается вокруг корабля (если только преж-
де не оборвется от чудовищного натяжения),
и трагический конец неизбежен. Перегрузка
при этом будет такой, что космонавта разда-
вит фантастически возросшей центробежной
силой еще раньше, чем он ударится о ко-
рабль. А если трос оборвется, результат бу-
дет не менее печален: человек избежит уда-
ра, но улетит в бездну.
Конечно, как и из всякого положения, и
здесь находится выход. И даже не один,
а два. Во-первых, гасить вращение той самой
двигательной установкой, которой пользуется
космонавт для полета. Во-вторых, если по-
чему-либо нельзя воспользоваться двигателя-
ми, привязать к тросу какое-либо массивное
тело так, чтобы космонавт находился между
этим телом и кораблем. Конечно, и в этом
случае трос с космонавтом будет обматы-
ваться вокруг корабля, но скорость вращения
и натяжение троса будут несравненно мень-
ше.
Вот пример. Если мы будем подтягивать
тросом космонавта весом 150 килограммов к
кораблю весом 30 тонн с расстояния 1500
метров, то уже на расстоянии семи метров
от корабля он будет вращаться со ско-
ростью 400 оборотов в минуту, а перегрузка,
которой он подвергается, достигнет 1000 g
(если, конечно, трос к тому времени не
оборвется). Если же воспользоваться допол-
нительным грузом всего в 30 килограммов,
привязанным в 1500 метрах от космонавта,
космонавт при подтягивании будет вращать-
ся вокруг корабля со скоростью всего лишь
один оборот в минуту.
Все это придется учитывать при стыковке
на орбите, когда космонавты будут подтя-
гивать друг к другу части космической ла-
боратории.
Человек, выходящий в космос, все еще
находится во власти своих земных привычек
и опыта. Конечно, рано или поздно он привык-
нет к новым странным условиям. И пешеход
в космосе станет чувствовать себя так же
легко и свободно, как дома, на Земле.
22

— Скажите, пожалуйста, Мария Ивановна, сейчас у вас
есть какие-нибудь жалобы на здоровье!
— Как вам сказать... Иногда побаливает голова — чаще к
вечеру, когда устанешь на работе. Иногда слабость неболь-
шая. Немного полежишь — проходит. А так, вроде, боль-
ше ничего. Сплю хорошо.
— Где вы сейчас работаете!
— На шелкопрядильной фабрике, контролером ОТК.
— Работа тяжелая!
— Не то чтобы тяжелая... но напряженная. Все время с
людьми. Приходится ладить.
— И как это вам удается!
— Да ничего, пока никто не обижается. Хотели перево-
дить на повышение, но я сама не хочу. Привыкла к месту...
— Мария Ивановна, а сейчас не бывает такого состоя-
ния, когда кажется, что люди к вам плохо относятся!., или
послышится что-нибудь!..
— Что вы, доктор, это все уже давно... Уже 18 лет ниче-
го этого нет. После того как... После операции... Вы извини-
те, мне не хотелось бы об этом. Если очень нужно...
— Ну хорошо, не нужно. У нас больше вопросов нет, у
вас к нам, видимо, тоже, Спасибо вам. До свидания.
ПСИХОХИРУРГИЯ
(конспект одного научного сообщения)
В. МЕФ	Рис. ОКТАВИО ФЕРРЕЙРА де АРАУЖО
...В 1948 году эти операции в нашей стране были запрещены. Они
были запрещены также в США и некоторых других государствах.
Однако в ряде стран, в частности в Англии и Японии, эти операции
продолжали делать и делают до сих пор, правда, не в массовых
масштабах. Менялась и совершенствовалась техника внутримозгового
вмешательства, и постепенно большой процент тяжелых осложнений,
среди которых на первое место нужно поставить грубые расстройства
интеллекта, сильно упал. Поэтому сейчас уже можно говорить о су-
ществовании отрасли медицины, пограничной между психиатрией и
нейрохирургией, — ПСИХОХИРУРГИИ.
Я не буду в подробностях останавливаться на деталях современной
психохирургической техники. Здесь используются те же методы, что
и в нейрохирургии. Ведь и опухоль мозга и психическое заболевание
24
поражают один и тот же орган, и нередко сама опухоль тоже вы-
зывает нарушения психики. Как и в нейрохирургии, для проникнове-
ния в мозг психически больного пользуются специальными атласами
и аппаратами. Они позволяют точно определить по стандартным
ориентирам местоположение нужного отдела мозга. Это — «средства
наводки» для точного лечебного «выстрела» в мозг. Правда, иногда
их оказывается недостаточно: изменчивость взаиморасположения моз-
говых структур ни у кого из живых существ так не велика, как у
человека. По некоторым данным, она особенно велика у психических
больных. В таких случаях помогают ориентиры «местные», выявляю-
щиеся в ходе самой операции.
Методы вмешательства в принципе тоже не отличаются от нейро-
хирургических. Различие состоит, естественно, лишь в том, что ни-
когда не приходится удалять или разрушать большие участки, в этом
нет необходимости. Разрушение отдельных участков мозговых струк-
тур производится абсолютным спиртом, электролизом, ультразвуком...
В мозг вводят специальные тонкие трубочки — канюли, через которые
замораживаются отдельные участки (известно, что передача импуль-
сов с нейрона на нейрон прекращается при 20°С).
Особенно охотно применяют эти методы в тех случаях, когда боль-
ной испытывает мучительные, ни с чем не сравнимые боли во всем
теле, а телесных причин этого не находят. Источником таких болей
обыкновенно бывают очаги хронического раздражения в подкорковой
структуре мозга — таламусе, который играет решающую роль в
восприятии боли. При разрушении отдельных частей таламуса боли
прекращаются, но, к сожалению, пока в большинстве случаев только
на время — они могут возобновиться. Рецидив — результат способ-
ности нервных центров к восстановлению, привлечению к работе «за-
пасных» нейронов. Эта противоболевая операция является погранич-
ной между нейро- и психохирургией. Да и во многих других случаях
точную границу здесь провести едва ли возможно. В последнее время
все шире применяется внутримозговое вживление электродов. Их
вживляют иногда десятками, оставляют в мозгу больных на месяцы
без малейших неприятных последствий, и через них нейроны соеди-
няют, стимулируют или разрушают (задавая соответствующие силу
и напряжение тока).
Для хирургического вмешательства в работу мозга есть и другие
пути.
Существует давнее представление, что при таких тяжелых психозах,
как шизофрения, нарушаются взаимоотношения высших отделов мозга
с низшими, взаимоотношения интеллекта и эмоций. «Седалищем» ин-
теллекта издавна считались лобные доли коры мозга... «Седалищем»
же эмоций — подкорковые отделы, среди них таламус, гипоталамус
и некоторые другие... Сейчас эти примитивные представления видоиз-
менились, стало ясно, что «помещать» интеллект и эмоции в отдель-
ные участки мозга нельзя, что каждый из этих участков по-своему
важен и для интеллекта, и для эмоций, и для других" функций психики.
Вместе с тем, выяснилось, что конкретное участие каждого из моз-
говых отделов в мозговых функциях неодинаково. Неодинакова от-
носительная роль, относительная важность каждого отдела для каж-
дой из функций. Вот почему старую схему можно считать в принципе
правильной, но только как общую схему, весьма приблизительную.
В принципе верно и старое представление, что лобные доли обе-
спечивают планирование деятельности, предвидение будущего, актив-
ное сочетание представлений, другими словами — мышление. И точно
так же в основном справедливо старое мнение, высказывавшееся еще
в прошлом веке, что у психически больных, в частности у больных
шизофренией, во многих случаях нарушается не столько само мыш-
ление, сколько его направление, определяемое эмоциями. Ведь боль-
ной шизофренией может быть превосходным математиком или шах-
матистом, он может обладать богатейшими, разносторонними знани-
ями, великолепной памятью. И вместе с тем эмоции этих больных
поражают своим несоответствием окружающей обстановке. Все это
вело к мысли, что у психически больных нарушается взаимодействие
мозговых «седалищ» интеллекта и эмоций.
И вот нейрохирурги вместе с психиатрами в конце тридцатых годов
предложили разобщать у наиболее тяжелых психических больных
лобные доли коры с подкорковыми отделами мозга. Такая операция
получила название «лоботомия», что означает: рассечение долей.
Операции вначале делались очень грубо. Пересекались чуть ли не
все волокна, идущие от лобных долей. Во многих случаях психозы
действительно проходили, но это давалось дорогой ценой, ценой
интеллекта. Больной утрачивал то, с чего он «сходил». У него исчезал
или тускнел бред преследования, но он уже с трудом выполнял про-
стейшие логические операции, становился психическим инвалидом,
полностью утрачивал умственную активность.
В других случаях проявления психоза — бред, галлюцинации и
другие расстройства — так и не исчезали. Наоборот, они уже ничем
не сдерживались, и больные превращались в опасных безумных жи-
вотных... Лишь в очень немногих случаях психоз после лоботомии
проходил или смягчался, интеллект же совсем не страдал или страдал
незначительно — так, как он страдает после почти всякой операции
на мозге, после почти всякой более или менее серьезной травмы...
Неутешительные результаты первых опытов, послужившие причиной
официального запрещения лоботомии в ряде стран, в том числе и в
нашей, не остановили отдельных зарубежных энтузиастов. Главной
побудительной причиной их поисков было то, что некоторым пси-
хически больным в течение многих лет не удавалось помочь НИКА-
КИМИ средствами. Им не помогали ни психотерапия, ни электрошоки,
ни новые психофармакологические препараты, на которые возлага-
лись такие надежды... Это были больные-хроники, проводившие дол-
гие годы в самых тяжелых отделениях психиатрических больниц.
Многие из них неустанно нападали на врачей, персонал, на других
больных, не подпускали к себе ни родных, ни знакомых. Страшной
тяжестью ложилось содержание этих больных на плечи семьи и госу-
дарства. И такое положение не ликвидировано до сих пор. Малейший
выпуск таких больных из-под надзора чреват самыми опасными по-
следствиями. Находясь в психиатрических отделениях, эти больные
все больше дичали, и их состояние приближалось к тому, которое
наблюдалось в самых неудачных случаях лоботомии. В этих случаях
становилось ясно, что выбора нет — надо испробовать последнее.
Тем более, что никогда нельзя было сказать наверняка, что там, в
глубине психики, под непробиваемой оболочкой «безумного живот-
ного», не притаилась, забившись в самый дальний угол, хрупкая, по-
терявшая надежду ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ...
Психохирургия стала искать новые пути. Прежняя примитивная тех-
ника уступала место более тонким вмешательствам. Стали перере-
заться или подсекаться только отдельные пучки волокон лобных
долей. Стали делаться операции на других структурах — не только
коры, но и подкорки.
Скальпель хирургов все чаще проникал в таламус и ниже — в
средний мозг, в сетчатое образование ствола мозга. Выяснилось, что
строго ограниченное рассечение или разрушение некоторых участков
височной доли («миндалевидного ядра») особенно хорошо помогает
больным так называемой психомоторной эпилепсией, у которых часто
бывают неудержимые приступы ярости, гнева, страха — необычайно
опасные состояния, во время которых больные совершают разруши-
тельные действия, самоповреждения и убийства, а после приступа не
сохраняют об этом никаких воспоминаний.
Такими приступами страдал, по-видимому, великий художник Ван-
Гог, и во время одного из них он отрезал себе ухо.
•Операция на мозге нередко служит единственным средством облег-
чения страданий безнадежных раковых больных, невыносимые боли
которых уже не снимаются наркотиками. В некоторых случаях лобо-
томии давали неожиданно хороший результат у больных затяжными
навязчивыми неврозами — больных, полностью сохраняющих интел-
лект и критическое отношение к своему состоянию. Навязчивые пред-
ставления, лишавшие их возможности вести нормальную жизнь, после
рассечения части путей, идущих из лобной коры к подкорке, бесслед-
но исчезали. При этом в большинстве случаев никаких видимых до-
бавочных расстройств интеллекта у больных не возникало. Больше
того:
«16-летняя девочка, смеясь, задушила старую женщину и хло-
пала в ладоши, пока предпринимались отчаянные попытки ожи-
вить жертву. В психиатрическом госпитале она отняла 4000 ча-
сов рабочего времени санитаров, порвала 700 халатов, 500 юбок,
100 простыней, 10 матрацев, 2 платья и побила неисчислимое
количество посуды. После лоботомии она в течение двух лет
работает в прачечной».
Этот отрывок взят из недавно опубликованной зарубежной статьи.
Так вот, состояние Марии Ивановны, с которой мы беседовали «в
начале статьи», 18 лет тому назад было немногим лучше состояния
этой девочки до операции. А теперь передо мной сидел человек с
совершенно нормальной психикой, смело можно сказать, полноценный
человек. Головные боли, усталость после работы — у кого их не
бывает? А 18 лет назад к Марии Ивановне опасно было подходить
близко: всех окружающих она считала своими смертельными вра-
гами, в том числе и меня — я был тогда ее лечащим врачом. Она
беспрерывно галлюцинировала — слышала голоса, цинично бранив-
шие ее и подстрекавшие к нападению на окружающих. Заболев в
15-летнем возрасте, она 6 лет почти не выходила из психиатрических
больниц. Тяжелая, прогрессирующая шизофрения... И вот тогда мы,
вместе с нашими друзьями-нейрохирургами, решили попробовать...
Мария Ивановна была одной из тех, кому успели сделать лоботомию
до ее официального запрещения.
На операцию ее пришлось брать насильно, разумеется, с официаль-
ного согласия родственников... Как вы видите, ей повезло: она ока-
залась той из тогда, к сожалению, очень немногих, кому операция
помогла, не вызвав дополнительных психических нарушений. И чело-
век с рассеченными лобными долями благополучно работает, заводит
семью...
Мы иногда забываем о печальной необходимости риска, степень
разумности которого трудно определить. Мы забываем, что и опера-
ции на желудке, а в особенности на сердце, тоже дают большой
процент опасных осложнений; что каждое хирургическое нововведе-
ние пока еще не обходится без человеческих жертв, хотя их, разуме-
ется, стремятся максимально уменьшить; что есть, наконец, целая
группа особых болезней оперированного желудка, и не только же-
лудка, — и все же эти операции пока, к счастью, никому не при-
ходит в голову запрещать... Потому что необходимость их достаточно
осознается.
В психике разобраться гораздо труднее. Здесь должны пройти го-
ды, прежде чем врач может позволить себе рискованный шаг, прежде
чем он получит право и обязанность жестокого выбора. Особенно
теперь, когда каждый месяц приносит все новые достижения психо-
фармакологии, которая, кстати, тоже без известного риска не об-
ходится.
Не обольщайтесь: психохирургия только начинается. Она пока на
ощупь, почти вслепую, прокладывает свой путь в запутанной массе
мозговых извилин, волокон и ядер. Ее главный девиз пока еще —
ОСТОРОЖНОСТЬ. Она еще ждет поддержки от своих научных сестер,
идущих другими путями. Где-то пути их сомкнутся. Но скальпель и
электрод с каждым днем становятся точнее, умнее, сильнее.
25
Когда пытаешься показать особый мир своей профессии
человеку, знакомому с этим миром непрофессионально,
неожиданности обязательны. Я это знаю. И все-таки каж-
дый раз неожиданное остается неожиданным, потому
что человек видит не то, что ему показывают, а то, что
он способен увидеть. Иногда это больше того, на что
рассчитываешь, часто — меньше, но всегда — иначе.
Возраст, занятие, образование, интеллект, темперамент, память о со-
бытиях — радостных и горестных,—о привязанностях и антипатиях —
все предопределяет первое впечатление.
Умение видеть — это весь человек.
Главные достоинства Валерии — пять лет от роду и счастливый
характер: даже белые халаты ее не пугают. Впрочем, сегодня она
только сопровождающая. Навалившись животом на соседний стол и
задрав подбородок, наблюдает за тем, как я смотрю мамины глаза.
Повинуясь строгому наказу, она молчит, то и дело переводя взгляд
с моего лба, прикрытого козырьком бинокулярной лупы, на мамин
глаз, ярко освещенный сбоку светом молочной лампы.
Световое пятно на глазу то расширяется, то сужается, то замирает
на месте, то плавно переходит справа налево, сверху вниз. Сфоку-
сировав свет лампы второй лупой, которую держу в руке, я осмат-
риваю веки, соединительную оболочку, пронизанную тонкими сосу-
дами, полупрозрачный край роговицы, прозрачную роговицу и, сквозь
нее, — зеленоватую, с коричневыми глыбками пигмента радужную
оболочку, в центре которой круглое черное отверстие — зрачок.
Когда свет касается края зрачка, отверстие сужается, свет уходит
в сторону — зрачок расширяется... Снимаю со лба двойную лупу,
поворачиваю лампу — теперь исследуемый глаз в тени, беру оф-
тальмоскоп. Свет лампы, отраженный зеркалом офтальмоскопа, по-
падает узким пучком в зрачок глаза, проходит сквозь невидимые мне
(и, значит, вполне прозрачные) хрусталик и стекловидное тело. От-
разившись от слоя непрозрачного пигмента, выстилающего дно глаза,
свет идет через прозрачные среды глаза в обратном направлении,
неся изображение глазного дна; сквозь отверстие в центре офталь-
москопа свет попадает в мой глаз — передо мной картина глаз-
ного дна.
В нашей специальности — офтальмологии (от греческого «офталь-
мос» — глаз) объективное исследование дает почти всегда намного
больше, чем рассказ пациента. Глаз — единственный орган, который
природа снабдила прозрачным окном. Сквозь это окно видны вну-
тренние ткани и кровеносные сосуды, видно место выхода («сосо-
чек») зрительного нерва — интимный мир живого органа. Цвет этого
мира — красный: цвет крови, движущейся в крохотных, неразличи-
мых глазом пространствах сосудистой оболочки. Более крупные со-
суды — артерии и вены — видны отчетливо; два толстых стволика
(потемнее — венозный, посветлее — артериальный) идут от «сосочка»,
постепенно разветвляясь, к периферии глазного дна, плавно огибают
центральный участок — «желтое пятно» сетчатой оболочки. Обычная,
мирная картина.
А два часа назад я был в терапевтическом отделении, в палате для
тяжелых больных. На толстой тетради «Истории болезни» диагноз:
«Обострение хронического нефрита» — тяжелое воспаление почек.
Окно в палате занавешено; маленькая лампочка электрического оф-
тальмоскопа — единственный источник света, но и в густых сумерках
белеет отечное лицо больного. Он в полном сознании, и, когда я
прошу его перевести взгляд направо, потом налево, вверх, вниз,
он делает все как надо. Мне это нужно, чтобы осмотреть глазное
дно на всех участках. По тому, как точно сохраняет он заданное
направление взгляда, я знаю, что зрение пока сохранено. Но сейчас
моя задача — сообщить лечащему врачу о состоянии тканей глазного
дна, а не о сохранности зрительной функции... На привычном красном
фоне рассеяны ватообразные комки, белесые полосы многолучевой
звездой расположились вокруг «желтого пятна», которое испещрено
золотистыми точками; артерии тонкие, хрупкие; вены темные, рас-
ширены; вдоль сосудов — темные полоски и пятна кровоизлияний...
Я кончаю запись в «Истории болезни» фразой «Прогноз плохой». Это
пишется по-латыни, потому что немыслимо написать «Смерть насту-
пит скоро». Но смысл именно такой.
Смотреть глаза — моя профессия, мое ремесло. Нельзя разрешить
эмоциям вторжение в рабочий процесс. Тогда нельзя было бы рабо-
тать. Особенно — в операционной. Но все-таки что-то давило изнутри,
когда перед моими глазами два часа назад стояла картина необрати-
мого распада жизни. Зато сейчас я вижу спокойно-радостную, при-
вычную, никогда не надоедающую гармонию, называемую в меди-
цине тривиальным, но таким емким словом — «норма». И опасения
врача, направившего ко мне Лерину маму, к нашему общему удо-
вольствию, неосновательны.
Скоро сказка сказывается, да не скоро... Лера не выдерживает.
Шумно вздыхает.
— Лера, — говорит мама.
Но сегодня редкий день, без спешки, и потому я предоставляю
Валерии потрясающую возможность: посмотреть на мамин глаз —
сначала сквозь сильную лупу, а потом и через дырочку наведенного
мной офтальмоскопа. Левый, «лишний» глаз она закрывает пальцами,
так как прищуривать его отдельно не умеет.
То, что Лера увидела, поразило ее — и поразило неприятно. Сквозь
лупу глаз показался большущий, зеленый, с какими-то точками —
яркими и темными — и, главное, какой-то чужой, не мамин. А
сквозь дырочку зеркала привиделось, что середина глаза — не чер-
ненькая, а красная и светится!
Отстранившись от меня, Лера отошла и села в сторонке. До конца
осмотра она молча рисовала синим карандашом разные загогулины
и время от времени подымала на меня взгляд, в котором начисто
отсутствовала благодарность.
Да и кто же будет признателен человеку, который покажет, что
привычное, знакомое может вдруг оказаться огромным и непонятным,
даже немного страшным...
А чего я, собственно, мог ожидать от Валерии? Ведь с самого пер-
вого дня жизни ребенок делит мир на «приятное — неприятное»,
«надежное — ненадежное» и так далее. Ребенок учится видеть —
он строит свою систему мироощущения, где каждая увиденная им
вещь обретает свое место. Зиждется эта система именно на эмоциях.
Если представить ее в виде рельефной карты, то на ней обязательно
найдутся возвышенности и низины, холмы и овраги, дороги и тря-
сины — у каждого человека свои. И мой показ был вроде малень-
кого землетрясения — а оно Валерии ни к чему.
Но бывает и иначе. Мы подвели Марийку к раскрытому окну. Она
волновалась — худые руки дрожали, хотя лицо, как у всех, кто
много лет не видит, оставалось почти неподвижным.
Уже десять дней Марийка не слепая. Шесть раз ненадолго снимали
повязку; сегодня сняли на два часа и на нос Марийке надели очки.
Она, безусловно, может видеть, хотя с самого дня рождения, все
двенадцать лет, могла отличить только светлое от темного, день
от ночи.
— Это — буквы? — неуверенно спросила она, когда я зажег лампу,
осветившую таблицу. Умница. Она умеет читать пальцами выпуклый
шрифт, но никогда не видела букв. Значит, догадалась; и, значит,
буквы таблицы не сливаются для нее в сплошное пятно, она их
различает, хотя и не может узнать — пока.
За окном — чудесное лето Закарпатья. В больничном саду — ти-
шина, пропитанная солнцем; а на полянке, в нескольких метрах от
окна щиплет траву больничная корова. Пузатый бок ее, обращенный
к нам, слегка покачивается, когда она медленно переставляет желто-
белые ноги.
— Что это, Марийка? — спрашиваю. Марийка смотрит. Смотрит
прямо на корову. Руки перестали дрожать. Долго-долго молчит.
Потом говорит, очень неуверенно: «Пятна какие-то... всякие... двига-
ются...» И опять молчит.
— Так это ж корова, — не выдерживает нянька.
— Где, где корова? — спрашивает Марийка, и руки у нее снова
начинают вздрагивать. Я грожу няньке пальцем, но она, махнув ру-
кой, выбегает из перевязочной и через мгновение, уже на по-
лянке, обхватывает корову за шею, гладит бока, силком поворачивает
ее мордой к нам и подталкивает к окну.
— Вот же, Марийка, вот же, смотри — корова! — кричит она.
Животное, протестуя, упирается широко расставленными ногами в
мягкую землю, опускает голову и протяжно мычит.
Марийка впивается пальцами в подоконник и глядит, не отрываясь,
прямо в мешанину темных и светлых пятен под окном. И внезапно
звук, знакомый ей с первых дней жизни, обретает конкретный
источник — где-то в середине маленького белого пятна, и тогда вся
картина постепенно начинает терять неопределенность. И вдруг,
скачком, все пятна укладываются в форму тела, форму, столько раз
прослеженную пальцами, что нам с вами даже и не представить —
как это возможно было: не узнать сразу же, смотреть — и не
видеть.
А. КОГАН
Фото В. ПОЛЯКОВА
Один раз увидеть
1. Щелевидный луч света проходит сквозь роговицу и хрусталик. Луч разделен на полосы, потому что между роговицей и хрустали-
ком — абсолютно прозрачная влага: тут луч не виден. Вторая и третья полосы обозначают переднюю и заднюю поверхности хруста-
лика. 2. Фотография глазного дна. 3. Свет от лампочки диафаноскопа сквозь склеру проникает внутрь глаза. Зрачок светится отраженным
от глазного дна алым светом.
26

— Корова. Корова, корова, корова! — все быстрее и громче повто-
ряет Марийка.
— А вот няня. Нянька, нянька!..
На скулах у Марийки проступают красные пятна. Я держу пальцами
ее запястье и чувствую, как колотится сердце человека, который в
новом, незнакомом мире вдруг нашел понятное, знакомое, близкое, —
человека, сделавшего первый шаг на пути к умению видеть.
Год спустя Марийка шла утром в школу, размахивая сумкой, и
носками своих топанок подшибала лежавшие на ее пути мелкие ка-
мешки.
Переход от случайного наблюдения к целеустремленному, профес-
сиональному видению так же труден, как переключение с одного
способа восприятия на другой. Путь, который проходит любой спе-
циалист, обучаясь видеть объект своей профессии, не менее значи-
телен, чем путь, пройденный за этот год Марийкой. На этом пути
тоже встречаются открытия, от которых сердце бьется чаще. Но
сначала надо научиться смотреть. А еще раньше, помнится, надо
почувствовать потребность в этом, чтобы это было необходимо —
как Марийке.
С чего начинается тяга к специальности? Трудно сказать. Наверное,
у всех по-разному, но и одинаково — с беспокойства.
Практические занятия по клиническим дисциплинам идут на V курсе
мединститута циклами, для каждой маленькой группы студентов —
в свое время. А лекции читаются для всего курса с самого начала
до конца года, регулярно. Кто присутствует на них, кто отсутствует...
Профессорские лекции кажутся не то чтобы неинтересными, а толь-
ко нереальными, что ли. «Очередная — логия, а «логос» значит
«слово», вот специалист и сыплет слова о своем предмете. Сыплет
и сыплет, а нам экзамен потом сдавать, а не знаем-то мы ничего-
шеньки...» Но в один прекрасный день замечаешь, что твое незнание
беспокоит тебя не в связи с предстоящим экзаменом, а как-то
иначе. «Прекрасный день» — это здесь не фигура речи. Безнадеж-
ный невежда отличается от всех прочих людей не тем, что не знает,
а тем, что сей факт сам по себе нимало его не беспокоит. И, ко-
нечно же, тот день, когда выясняется окончательно, что ты невежда
не безнадежный, — прекрасен.
Для меня этот день наступил 16 лет назад, на четвертом или пятом
практическом занятии по кафедре офтальмологии, в комнате, офи-
циальное назначение, которой «смотровая». Но все говорят просто
«темная комната».
Эта комната сделана темной для того, чтобы можно было наилуч-
шим образом использовать свет.
В принципе увидеть удается все, что излучает, поглощает, отра-
жает или рассеивает свет. Нельзя увидеть лишь то, что абсолютно
прозрачно; но если тело, лежащее в прозрачной среде, хоть сколько-
нибудь отличается от нее, рассмотреть его можно: надо только
правильно подобрать и направить освещение, вооружиться необхо-
димой оптикой — и понимать то, на что смотришь.
Когда-то понадобился гений Гельмгольца, чтобы появилось зеркало
офтальмоскопа и вместе с ним возможность увидеть внутреннюю
поверхность глаза. А сейчас сложные оптические приборы появляются
раз в четыре-пять лет: каждый раз с новыми свойствами и с новыми
возможностями. Мне не надо открывать новые принципы, мне бы
научиться использовать старые...
Вот хотя бы этот прибор: «щелевая лампа» — на принципе фе-
номена Тиндаля. Все знают, что стоит впустить в затемненную ком-
нату узкий щелевидный луч солнечного света — и все крохотные
пылинки, невидимые в рассеянном свете, станут видны в луче: «оп-
тический срез» воздуха вашей комнаты точен, хоть сам воздух аб-
солютно не виден. Сквозь щель в лампе прибора глаз освещен сбоку
узким, вытянутым по вертикали пучком света. Я смотрю в двойной
окуляр глазного микроскопа, а в фокусе объектива — исследуемый
глаз; голубое лезвие света прорезает роговицу; изредка меняя угол
падения пучка, чтобы рассмотреть все слои ее почти миллиметровой
толщи, я перемещаю голубое лезвие постепенно поперек всей рого-
вицы; за нею — темный промежу!дц: влага, заполняющая «переднюю
камеру» — пространство между роговицей и радужкой, — совершен-
но прозрачна; зато сама радужка со всеми особенностями ее строе-
ния в этом глазу видна прекрасно; а в темном кольце зрачка —
голубой, уходящий вглубь овал, это — «оптический срез» хрусталика;
за ним мягко отражают свет, опалесцируют, нежные нити, опора
стекловидного тела; само оно — наполнитель глаза — прозрачно и,
значит, неразличимо...
Все это было перед моими глазами и в тот далекий четвертый или
пятый день. Но, конечно, я этого не видел тогда (как и многого,
о чем не рассказал сейчас), не видел ничего, кроме отрывков без
связи, но эти отрывки затронули во мне что-то, из чего и родилось
то самое беспокойство... Пройдет срок, измеренный количеством
труда и беспокойства, и умение видеть придет. Вместо отдельных
кадров, различишь явления, связи между ними, следы прошлых со-
бытий и контуры будущих — и станет это обыкновенным, привыч-
ным делом. Задача твоя простая — определить, нет ли особенностей,
отклонений от «нормы», а если есть, то — какие. Ты просто заме-
няешь в это время диагностическую машину, которая еще не создана.
Машина будет действовать быстро. И ты спешишь. Но спешишь
медленно, делая то, что необходимо, все, что необходимо. «Это
нормально... и это нормально... и это... и это...» Но иногда, после
того, как успокоительное «нормально» окончательно отмечено созна-
нием, какой-то полупрозрачный фильтр вклинивается между объек-
том твоей профессии и профессиональным его восприятием...
Крохотная лампочка, как и секунду назад, освещает ткани глаза
«на просвет», но твой взгляд уже не ищет затемненных опухолью
участков (их ведь не оказалось), а просто впитывает потрясающую
красоту живого — постоянно движущуюся и вечно неизменную, та-
инственную и внятную в одно и то же время, — и сердце вдруг
начинает стучать... А через мгновение — неслышный «щелчок», и
фильтр становится на место.
Вы, читатель, — не профессионал. И мне хотелось бы, чтобы фо-
тографии вы увидели именно так, как мне уже трудно их увидеть.
Жаль — на плоском снимке пропадает объемность, смазывается
«голубое лезвие», появляются лишние блики из-за подсветки, нечетким
становится рисунок радужной оболочки...
Вы только не старайтесь объяснить себе все эти «пятнышки и чер-
точки», а просто смотрите, и еще раз посмотрите, и еще раз —
на каждый снимок через кулак: так, чтобы один кадр занял поле
зрения, чтобы на минуту границы видимого вами мира сузились
(а может быть, расширились?) до рамок одного-единственного объ-
екта. Если удастся один раз увидеть знакомый кусочек мира так,
как до этого вы никогда его не видели, это не пройдет бесследно.
Но надо увидеть. Этому учатся всю жизнь... и все-таки порой бывает:
смотришь на каштан, простоявший перед твоим окном десятки лет,
на тучу, шевелящуюся в небе, на собственные пальцы — и оказы-
вается, что никогда раньше не видел по-настоящему ни дерева, ни
тучи, ни неба, ни собственной руки...
Мы привыкаем ко всему, что видим, а к тому, что постоянно у
нас перед глазами, например к объекту собственной профессии, —
привыкаем до слепоты. Надо потерять его и потом снова найти,
чтобы опять начать видеть по-настоящему.
Чтобы прошагать мимо столба, этому человеку надо сделать два
шага с половиной. А столб всегда стоит у подъезда, на краю тро-
туара. И человек видит его с самого дня рождения, а это много,
потому что прошло уже три года — и столб всегда на месте.
А сегодня было так. Сначала, держась за отцовский палец, человек
перешел улицу. Потом они постояли, а потом по ступенькам взобра-
лись в трамвай. Человек сел у окна — и увидел толстую громадную
тушу столба совсем рядом. И вдруг столб стал уходить прочь. Он
уходил, уходил все быстрее, и стал виден весь — такой тоненький.
У человека совсем шея вывернулась!
Часа через два они вернулись домой. И, конечно, столб стоял на
месте. Но он был уже не тот, что раньше. Он здесь, всегда здесь,
но от него можно уйти, а потом вернуться — и он будет здесь.
И человек, проходя мимо, нежно дотронулся до столба рукой.
ВО ВСЕМ МИРЕ • ВО ВСЕМ МИРЕ • ВО ВСЕМ МИРЕ • ВО ВСЕМ МИРЕ
При разных натяжениях струна
дает разные тоны. Это явление
сейчас используется в измери-
тельной технике: поскольку часто-
ту инженеры умеют измерять с
большой точностью, значит, не-
сложно точно рассчитать и сте-
пень натяжения струны.
На кафедре телеметрии Гдань-
ского политехнического институ-
та создано целое семейство
струнных датчиков. У них уни-
версальные возможности.
Приложенный к стальной балке,
такой датчик помогает найти де-
формации мостовых опор. Строи-
ПОКАЗАНИЯ
телю он сообщает величину на-
грузки фундамента на земляное
основание. Нефтянику — о давле-
нии в нефтяном пласте.
Если укрепить струнный датчик
на валу судового двигателя, то
можно прямо на ходу получать
сведения о том, как меняется
степень крутильных деформаций.
А зная их, несложно вычислить
изменения мощности двигателя.
Натяжение струны зависит и от
воздействия тепла. Это позволяет
использовать струнный датчик
для измерений температуры. Точ-
ность, которую он обеспечивает,
— сотые доли градуса.
28
ФИЗИКА
2000
ГОДУ
Польский ученый, академик
Леопольд Инфельд — один из
выдающихся физиков нашего
времени, друг и сотрудник Аль-
берта Эйнштейна. Эта статья —
перевод из журнала «Пшегленд
техничны».
Леопольд ИНФЕЛЬД
Рис. М. ГРОБМАНА
Если бы я был не физиком-теоретиком, а, скажем, инженером,
мне было бы значительно легче. Можно сколько угодно фанта-
зировать о межпланетных полетах или рассуждать о лаборато-
риях, где люди будут создаваться искусственным путем. Но с теоре-
тической физикой дело обстоит гораздо сложнее.
Эта наука развивается весьма бурно. Число статей по теоретической
физике в научных журналах удваивается каждые десять лет. Темпы
роста в дальнейшем, надо полагать, не снизятся. Но будем сверх-
осторожны. Мы предположим, что через 35 лет число фактов и ста-
тей, число людей, занимающихся этой наукой, увеличится всего в де-
сять раз. Это означает, что сегодня я могу говорить лишь об одной
десятой того, что, возможно, будет известно через десять лет, осно-
вывая свои выводы лишь на известных лично мне фактах — ничтож-
ной доле фактов, известных ученым всего мира.
Вообразим на секунду, что у какого-нибудь физика конца XIX века
нам удалось спросить, какой представляется ему теоретическая фи-
зика через 35 лет. Если бы человека, к которому мы обратились,
звали Максвелл, он, скорее всего, ответил бы так: «Мы, живущие
только жизнью нашего века, знакомые только с идеями своего вре-
мени, неспособны уловить даже общую тенденцию развития науки,
а' тем более предсказывать открытия, которые она сделает». Или
попросту отказался бы отвечать. Если бы, наоборот, мы спросили
об этом какого-нибудь рядового учителя гимназии, то наверняка бы
услышали о незыблемости законов физики и о том, что дальнейшее
развитие физики как науки будет простым уточнением на все более
высоком уровне точности всевозможных второстепенных деталей.
Сегодня легко смотреть свысока на гимназического учителя фи-
зики. Но как он мог предвидеть, что теория относительности и кван-
товая механика в корне изменят облик этой науки, что теоретическая
физика даст человеку энергию атома!
Вспомним, какой была физика 35 лет назад. Вселенная по нашим
представлениям была создана всего лишь из двух элементарных ча-
стиц: электронов и протонов. Правда, уже была известна теория
Дирака, предсказывавшая существование позитрона — электрона с
положительным зарядом. Но Шредингер считал именно эту особен-
ность теории Дирака ее самой слабой чертой и старался как-то пе-
рестроить ее, чтобы обойтись без позитронов. Сегодня мы знаем,
что элементарных частиц не две, не три, а более сотни! Кто мог
предсказать это тридцать пять лет назад!
Лагранж говорил, что Ньютон не только самый великий, но и самый
счастливый среди физиков, ибо теорию строения Вселенной можно
создать только один раз. Теперь мы знаем, что теорий строения Все-
ленной можно создать очень много, каждый раз на все более и
более высоком уровне сложности, и с этого более высокого уровня
снисходительно смотреть на более низкий. Но даже самые великие
ученые не могут сказать, каким будет этот новый, более высокий
уровень.
Сказать по правде, я не боюсь, что в 2000 году кому-то придет
в голову ставить мне в вину мои нынешние прогнозы, и не боязнь
ответственности, а мудрые слова Максвелла удерживают меня от
желания пофантазировать на тему физики 2000 года. Вот почему я
ставлю перед собой гораздо более скромную задачу. Я хочу мыслен-
но заснуть и проснуться в 2000 году. Какие вопросы задал бы я тогда
физикам!
До сих пор прогресс в наших знаниях природы элементарных ча-
стиц определялся ускорителями, превращающими эти частицы в сверх-
мощные артиллерийские снаряды. Эти сооружения чрезвычайно до-
роги. Тем не менее уже сегодня идут разговоры о строительстве
ускорителей, разгоняющих частицы до вдесятеро больших энергий,
чем это было возможно до сих пор, ускорителей, которые откроют
новые, еще неизвестные свойства элементарных частиц. Судя по все-
му, такие ускорители будут введены в строй лет через пять — один
в США, другой в Советском Союзе. А через 35 лет! Будут ли уско-
рители в сто или тысячу раз более мощными! И что откроют с
помощью этих ускорителей!
Когда Менделеев сто лет назад создал свою таблицу элементов,
мы не понимали, почему у элементов, стоящих в столбцах этой таб-
лицы, наблюдается химическое сходство. Сегодня благодаря кванто-
вой механике мы стали понимать таблицу Менделеева. Химия стала
одним из разделов физики.
В подобном же положении мы находимся сегодня по отношению
к элементарным частицам. Здесь тоже вырисовывается нечто вроде
таблицы Менделеева. Но мы стоим лишь в самом начале пути и не
знаем, почему частицы группируются так, а не иначе.
В таблице Менделеева вначале было немало пустых клеток, которые
заполнились лишь много позже благодаря трудам физиков и хими-
ков. Сегодня мы видим такие же пустые места в таблице элементар-
ных частиц.
Мы знаем, что существуют минимальные порции — кванты элект-
рического заряда: положительного и отрицательного. Они соответ-
ствуют заряду электрона и позитрона. Мы ни разу не встречались
с частицами, заряд которых был бы меньше кванта электрического
заряда. Но согласно новой «таблице Менделеева» в семействе эле-
ментарных частиц должны существовать частицы с зарядом +‘/ie и
—2/а е (или —*/з е и + г/з е). Мы не знаем, существуют ли такие
частицы на самом деле. Не знаем, какой мощности ускорители нужно
создать, чтобы обнаружить эти частицы. Единственное, что мы о них
знаем, это название: физики назвали их кварками.
Я спросил бы в 2000 году:. существуют ли кварки! Но может слу-
читься так, что в 2000 году никто уже не поймет моего вопроса,
потому что теория кварков будет забыта.
И еще я спросил бы о строении Вселенной. Не так давно были
открыты находящиеся от нас в миллиардах световых лет странные
звезды — «квази-звезды». Их светимость в 101: раз больше свети-
мости Солнца, а энергия эквивалентна энергии миллионов Солнц. До
сих пор мы еще не имеем хорошей теории квази-звезд. Но опять-таки
может случиться, что когда в 2000 году я спрошу, как далеко на-
ходится от нас самая дальняя квази-звезда, никто, кроме людей,
занимающихся историей физики, не поймет моего вопроса.
Наконец, я хотел бы спросить об одной области науки, в которой
последние годы были отмечены бурным развитием. Я имею в виду
биофизику — физику, вторгшуюся из области мертвой материи в
область материи живой. Эта наука привлекает самых выдающихся
людей современности, и ей, а не физике, принадлежит, по моему
мнению, будущее. Впрочем, здесь я мог бы задавать вопросы без
конца. Например, созданы ли уже приборы, определяющие характер
и интеллект человека! Существует ли объективный предел продолжи-
тельности жизни! Найдено ли лекарство от старости!
Но, естественно, все эти вопросы я мог бы задать только при од-
ном условии: что, проснувшись в 2000 году, я не увидел бы вокруг
себя развалин и пепелищ уничтоженного водородными бомбами мира
и дерущихся палками и пращами человекоподобных диких существ.
Я надеюсь, что мир не будет таким в 2000 году.
29
ЗА ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ
ДО ССЫЛКИ
В 1800 году создатель парохо-
да Роберт Фультон представил
первому консулу Французской
республики Бонапарту проект
подводной лодки «Наутилус»,
предназначенной для борьбы с
английским флотом. Консул заин-
тересовался и приказал выдать
изобретателю 10 000 франков на
дальнейшие опыты. Присоединив
к этой сумме все свои сбере-
жения, Фультон за год построил
и испытал «Наутилус».
Но... Официальные лица тог-
дашней Франции считали подвод-
ную войну вероломной, несовме-
стимой с воинской честью. Напо-
леон охладел к подводным лод-
кам и по представлению морско-
го министра отверг все предло-
жения Фультона.
Новоиспеченный император не
мог в то время предполагать, что
по иронии судьбы именно исполь-
зование подводной лодки будет
положено в основу последней
попытки организовать его побег
с острова Святой Елены. Попыт-
ки, которая будет планироваться
двадцать лет спустя.
ПЛАНЫ, ПЛАНЫ...
15 июля 1815 года английский
военный корабль «Беллерофон»
покинул французский порт Рош-
фор и взял курс на Англию. На
борту «Беллерофона» находился
отрекшийся от престола импера-
тор Наполеон I. Хирургом на ко-
рабле был некто Барри О'Мира,
бывший армейский врач, уволен-
ный из армии за участие в дуэли.
Короткого перехода в Англию
оказалось достаточно для знаком-
ства между отрекшимся импера-
тором и корабельным хирургом.
В результате через полмесяца,
когда Наполеон вступил на борт
фрегата «Нортумберленд», О'Ми-
ра сопровождал императора в
качестве врача на остров Святой
Елены.
Так Наполеон встретился с од-
ним из трех англичан, которые
спустя пять лет попытаются орга-
низовать его побег с далекого
острова.
Октябрь того же года. «Нор-
тумберленд» прибыл на остров
Св. Елены, в южной части Ат-
лантического океана. Его пло-
щадь — 122 квадратных километ-
ра. Ближайший порт западной
Африки находится в 2200 кило-
метрах, до побережья Южной
Америки еще больше — 3150 ки-
лометров, до Англии — 8300.
Воинский гарнизон Св. Елены
состоял из трех полков пехоты,
отряда драгун и пяти артиллерий-
ских батарей — всего 3000 чело-
век, не считая местной милиции.
Недаром остров в то время на-
зывали самым недоступным ме-
стом в мире — легким для обо-
роны и трудным для нападения.
Несмотря на все это, Наполео-
ну удавалось поддерживать тай-
ную связь со своими привержен-
цами в Европе и Америке.
Попытки организовать побег
Наполеона следовали одна за
другой.
В ноябре 1820 года капитан од-
ного из судов Ост-Индской ком-
пании предложил устроить побег
императора. Он обещал выслать
шлюпку к любому заранее услов-
ленному месту побережья и до-
ставить Наполеона на свое судно.
После некоторых раздумий импе-
ратор передал через Монтолона,
что благодарит капитана за пре-
данность и верит в успех его пла-
на, но отклоняет предложение.
Трудно сказать, что послужило
причиной отказа. Хотя все годы
ссылки Наполеон говорил окру-
жающим, что не хочет бежать,
есть сведения, что он обсуждал
и уточнял детали другого плана
побега, во главе которого стоял
его брат Жозеф Бонапарт.
Брат Наполеона возглавил бо-
напартистов, бежавших после
1815 года в Америку. С помощью
своих приверженцев и несколь-
ких американцев он начал пла-
нировать спасение ссыльного им-
ператора. План предусматривал
ряд одновременных операций в
разных частях земного шара и
был прямо-таки грандиозным.
Шесть кораблей, имея на бор-
ту 2000 человек, берут курс на
остров Св. Елены. При подходе
к острову 74-пушечный корабль
и две шхуны связывают боем
английские крейсеры. В это вре-
мя остальные шхуны высаживают
в трех точках побережья десант.
Первая высадившаяся i руппа от-
влекает на себя основные силы
гарнизона. Бюрая штурмом овла-
девает фортом в центре острова.
Третья группа на самом быстро-
ходном корабле скрытно высажи-
вается на берег и освобождает
Наполеона. Затем предполагалась
высадка императора во Франции,
в Шербуре.
План не был осуществлен.
Один из приверженцев Жозефа
Бонапарта оказался английским
агентом. В июле 1817 года он
передал в Лондон донесение с
подробным изложением всего
плана побега. Копия этого доне-
сения до сих пор хранится в
Британском музее. В результате
доноса несколько заговорщиков
были арестованы в Пернамбуко в
ноябре 1817 года. Неутомимый
Жозеф Бонапарт переработал
план. В состав экспедиции для
30
перевозки войск включили паро-
ход. Но когда подготовка подо-
шла к концу и эскадра уже го-
товилась к отплытию, наступил
май 1821 года. Наполеон умер.
Пожалуй, более реальным был
другой план побега Наполеона,
который разрабатывался одно-
временно с планом Жозефа Бо-
напарта. Главой и организатором
подготовки побега императора с
еще один неизвестный англича-
нин знакомят бывшего контрабан-
диста с планом освобождения
Наполеона. По этому плану спе-
циально построенная подводная
лодка в течение 70 дней совер-
шает в надводном положении,
под парусами, переход к остро-
ву Св. Елены. Последний участок
пути, во избежание обнаружения
английскими крейсерами, лодка
ки контрабанды. Чтобы скрыть
контрабандные чай, шелк, табак,
французский коньяк и т. п., су-
да оборудовались двойным дном,
фальшивыми переборками и дру-
гими тайниками. Поэтому очень
легко было выдать строющуюся
подводную лодку за судно для
перевозки контрабанды,- этого бы-
ло достаточно, чтобы не вызвать
никаких подозрений у рабочих и
лодок глубина погружения ре-
гулировалась не горизонтальны-
ми рулями, а специальным греб-
ным винтом, вращавшимся в го-
ризонтальной плоскости (как у
вертолета). Для движения под во-
дой служил другой гребной винт.
Оба винта приводились во вра-
щение вручную, экипажем лодки.
Перископа, конечно, не было. Он
появился лишь спустя 75 лет.
ПОМОЧЬ НАПОЛЕОНУ
Рис. А. ВЕЛИКАНОВА
помощью подводной лодки был
уже знакомый нам врач Барри
О’Мира.
ИТАК, «НАУТИЛУС»...
«Техническим руководителем»
подготовки побега должен был
стать Том Джонсон, известный
английский контрабандист и...
изобретатель.
В 1820 году Джонсон строит
подводную лодку, вооруженную
миной с часовым механизмом.
Он предполагает подныривать на
лодке под неприятельское судно,
прикреплять к днищу с помощью
специального штопора мину,
предварительно установив на ча-
совом механизме время взрыва.
Подводная лодка проходит ус-
пешные испытания, но Британское
адмиралтейство отказалось от
дальнейших испытаний, так как
сочло этот метод ведения войны
«слишком дьявольским».
Как раз в это время с Джон-
соном сближается О'Мира. Он и
преодолевает в темное время су-
ток. Вблизи острова лодка по-
гружается и в подводном поло-
жении приближается к заранее
обусловленному пункту побе-
режья; там всплывает и прини-
мает на борт Наполеона. Затем
снова погружается и таким же
способом уходит за пределы
контролируемой англичанами зо-
ны, где вновь всплывает и под
парусами следует в Америку.
В начале 1821 года Джонсон
приступил к постройке подвод-
ной лодки на одной из судостро-
ительных верфей Англии. Может
показаться странным, что построй-
ка шла именно в Англии, где, ка-
залось бы, легко было раскрыть
весь заговор. Но это был тонкий
психологический маневр. Во-пер-
вых, правительство Англии счита-
ло свою страну не тем местом,
где можно было ожидать загово-
ра в пользу Наполеона. Во-вто-
рых, в то время многие англий-
ские верфи охотно переоборудо-
вали морские суда для перевоз-
исключить просачивание сведе-
ний о лодке за пределы верфи.
На этот раз подводная лодка
превосходила по размерам пре-
дыдущие. Ее длина достигала 30
с лишним метров. Внешне она
должна была выглядеть как па-
русное судно. Лодка имела две
мачты. При необходимости мачты
и паруса быстро убирались в спе-
циальные углубления в палубе.
Наружный корпус, мало отличав-
шийся от обычного корпуса па-
русника, изготовлялся из дерева.
Внутри наружного деревянного
корпуса находился прочный сфе-
рический корпус из меди. Вну-
тренний корпус мог выдерживать
наружное давление воды на глу-
бинах до 20—25 метров. Про-
странство между наружным и
внутренним корпусами использо-
валось в качестве балластной ци-
стерны. Принимая в балластную
цистерну забортную воду, лодка
погружалась. Стоило воду уда-
лить, как лодка всплывала. В от-
личие от современных подводных
Вместо перископа на лодке Джон-
сона была прочная рубка с тол-
стостенными стеклянными иллю-
минаторами. При всплытии над
водой показывалась верхняя
часть рубки с иллюминаторами
через которые можно было на-
блюдать окружающую обста-
новку.
В подводном положении лодка
шла вслепую, по компасу, путем
счисления. Под водой она могла
находиться более 12 часов. Учи-
тывая размеры внутреннего объ-
ема лодки, можно предположить,
что такое долгое пребывание под
водой могло быть обеспечено
только за счет использования
сжатого воздуха. Сжатый воздух
был необходим и для продува-
ния балластной цистерны при
всплытии.
К маю 1821 года строительство
подводной лодки было заверше-
но, но смерть Наполеона разру-
шила и этот оригинальный план
побега.
31
...И ДРУГИЕ
О'Мира и Джонсон были не
единственными, кому пришла
мысль использовать для органи-
зации побега Наполеона со Св.
Елены подводную лодку. 25 ян-
варя 1818 года адмирал Плэм-
пин, командующий эскадрой,
охранявшей остров Св. Елены,
доносил Адмиралтейству, что по-
лучил сведения о подготовке по-
бега императора. По плану за-
говорщиков парусный корабль
должен был взять в Бразилии на
борт железную подводную лодку
с экипажем из 6 человек, доста-
вить ее к острову, в нескольких
милях от берега спустить на воду
и затем снова принять вместе с
Наполеоном. Сведений о самой
подводной лодке — была ли она
построена и имел ли к ней ка-
кое-либо отношение Джонсон —
не сохранилось. Возможно, лодку
мог спроектировать один из
французских морских офицеров,
видевший испытания «Наутилуса»
на Сене или познакомившийся с
чертежами Фультона в архивах
морского министерства Франции.
Трудно сказать, удался бы хоть
один из планов побега Наполео-
на, если бы не его кончина в
1821 году. Гадать об этом не
стоит, интересно лишь, что к пла-
нам побега привлекалась «ультра-
современная» техника, практиче-
ски вошедшая в жизнь намного
позже.
ПОНЕМНОГУ
МНОГОМ
О
£
С БОГАМИХ
Коллаж Б. ЛАВРОВА
Был XI век... Северное море
считалось началом бесконечного
океана, простирающегося на се-
вер. Верили: где-то там, среди
островов, находился водоворот —
Мальстрем, в который стекают
воды Мирового океана. Поглотив
воду, страшная пучина извергала
ее обратно: так происходили от-
ливы и приливы. Посреди океана
стояла магнитная скала, которая
притягивала проходящие мимо
суда, — «корабли, в которых есть
железо, не могут повернуть на-
зад»... Такие рассказы хорошо
было слушать в пасмурный день
у очага, но выходить в этот оке-
ан!..
Еще в начале эры предво-
дитель римских конников, друг
поэта Овидия, плавал по Север-
ному морю. Он писал: «Боги зо-
вут назад и запрещают узнать
конец мира глазам смертных. Ведь
тревожим мы веслами чужие мо-
ря и святые воды и нарушаем
покой обиталища богов!»
Все-таки несколько фризских
дворян решили поспорить с бо-
гами, захотели увидеть чудеса
своими глазами и около 1040 го-
да отправились в плавание от бе-
регов Фрисландии.
Они оставили позади Данию —
с правого борта и Англию — с
левого и подошли к Оркнейским
островам. Приблизились к Ислан-
дии и миновали ее. Вскоре очу-
тились «посреди покрытого льди-
нами океана». Пал густой туман.
Судно смельчаков подхватило и
стремительно понесло «течение
изменчивого моря». Они потеря-
ли всякую надежду на спасе-
ние, — их несло «к той бездон-
ной пропасти, которая, по слухам,
проглатывает все морские тече-
ния». Но путем неимоверных уси-
лий им удалось отгрести на вес-
лах в сторону, их подхватила об-
ратная струя, и тут неожиданно
показался остров, который «со
всех сторон был защищен высо-
кими скалами, как город крепост-
ной стеной».
Мореплаватели с опаской вы-
садились на берег, держа нагото-
ве оружие. Они увидели пещеры.
«Перед каждым входом в пеще-
ру, — рассказывали они по-
том, — было свалено в кучу мно-
жество сосудов из золота и дру-
гих металлов, считающихся среди
простых смертных редкими и дра-
гоценными». Они схватили эти со-
кровища и побежали к своим ко-
раблям. Позади себя они услы-
шали тяжелые шаги и, «оглянув-
шись, увидели людей чудовищно-
го роста, которых мы называем
циклопами. Впереди циклопов бе-
жали псы, превосходившие раз-
мерами обычных собак». Море-
плаватели успели укрыться на
своих кораблях, и «великаны пре-
следовали их с громкими крика-
ми почти до самого выхода в
открытое море».
«Охраняемые судьбой, фризы
вернулись в Бремен, где поведа-
ли о своем путешествии архиепи-
скопу Алебранду», — сообщает
летописец Адам Бременский.
Где тут правда, а где — вымы-
сел? Казалось бы, все это — сказ-
ка, эдакая средневековая «Одис-
сея» с циклопами и сокровища-
ми!.. Но ученые, после вниматель-
ного изучения хроник Адама Бре-
менского, пришли к выводу, что
летописец «описал в основном
действительные впечатления
очевидцев, которые исказили кар-
тину из-за непонимания наблюда-
емых явлений».
Страшная морская воронка, ко-
торая начала, якобы, затягивать
корабли, была, по всем геогра-
фическим признакам, Восточно-
Гренландским течением. Циклопы
и огромные собаки — вроде оп-
тического обмана. Известно ведь,
что участники арктической экспе-
диции Норденшельда (XIX век)
в густом тумане на близком рас-
стоянии приняли чайку за поляр-
ного медведя, а маленькую ли-
сицу — за оленя. Эскимосы же,
с которыми, по всей видимости,
пришлось столкнуться фризским
мореплавателям, действительно
держали диких собак, — в тума-
не они могли показаться очень
большими.
Остаются сокровища. Ряд уче-
ных предполагает, что фризы, по
обычаю того времени, занялись
под конец плавания морским раз-
боем. Чтобы скрыть истину, они
дали благочестивому архиеписко-
пу приемлемое объяснение про-
исхождения этих богатств.
Хроники Адама Бременского
отличаются удивительной для то-
го суеверного века достовер-
ностью. А архиепископ Алебранд,
на свидетельстве которого осно-
ван этот рассказ, был одним из
талантливых ученых и выдающих-
ся государственных деятелей сво-
его времени. Быть может, он и
снарядил экспедицию фризских
дворян — первую известную нам
экспедицию в направлении Север-
ного полюса.
32
Восемьдесят пять процентов времени
при хирургических операциях отни-
мает борьба с кровотечением», —
утверждает доктор Роберт Шоу из Меди-
цинского центра в Сан-Франциско. Не муд-
рено, что врачам так хочется превратить
хирургию из «кровавой» в бескровную.
Для этого они зорко следят за физикой
и стремятся использовать ее достижения.
Они уже применяют при операциях сверх-
низкие температуры, ультразвук и луч ла-
зера. На очереди — плазма.
Доктор Шоу вместе с физиком Чарлзом
Широм из Колумбийского университета
создали плазменный скальпель: тончайшее
лезвие пламени с температурой до 15 000
градусов. В отличие от стальных скаль-
пелей и ланцетов им можно резать и сталь
и бетон. Самое главное: невзрачный язы-
чок огня мгновенно испаряет, сжигает лю-
бую живую ткань так, что разрез не кро-
воточит. Ткань улетучивается, не оставляя
никакой золы. Вместе с тем автоматически
обеспечивается стерильность раны. Чтобы
не вызвать ожога окружающих тканей и
не мешать заживлению ран, плазменное
лезвие окружено «чехлом» из холодного
инертного газа.
Первые опыты, произведенные над со-
баками и другими лабораторными живот-
ными, показали, что для каждой ткани
есть своя оптимальная температура. Оче-
редная задача — уточнение этих темпера-
тур и создание инструмента с легко регу-
лируемым тепловым режимом. Необходи-
ма и миниатюризация, так как нынешний
инструмент при всех своих достоинствах
для операций над людьми не пригоден
из-за громоздкости.
ИВО ВСЕМ МИРЕЙ
о.	си
X	X
£	£
ПЛАЗМЕННЫЙ
Щ СКАЛЬПЕЛЬ Щ
Q	U
03	03
О	о
озВО ВСЕМ МИРЕсо
О ВЕРБЛЮДАХ, ИНДЮКАХ И ГОНКАХ
Вербпюд-американец
Фигура верблюда прочно
связана в нашем сознании с
пустынями Африки и Азии. Но,
как ни странно, пришли они
туда из... Америки. Сорок
миллионов лет назад верблю-
ды бродили по Северной Аме-
рике, где климат весьма отли-
чался от нынешнего. На месте
Берингова пролива в ту эпо-
ху был перешеек, сметенный
впоследствии Великим оледе-
нением. А верблюды, спаса-
ясь от льдов, ушли в пустыни
Юга. Там они «приучились»
питаться колючками и прочи-
ми несъедобными, с точки
зрения коровы, вещами, а так-
же обходиться без воды.
«Приучились» — потому что
по данным доктора Уэбба из
университета Флориды (США),
ископаемый верблюд питался,
как и все остальные жвачные,
обыкновенной травой.
Победителя
Любопытные гонки ручных
животных состоялись в Пари-
же в 1900 г. Участие могли
принимать только животные,
принадлежащие дамам. После
строгого отбора осталось 10
участников: львенок, южно-
американская обезьяна, гусь,
цесарка, овца, индюк, петух,
черепаха, черный козел и еги-
петский жук. Сначала к стар-
товой линии приблизились
львенок и козел, и гонки едва
не пришлось отменить, так как
бегуны начали ссориться. Но
небольшое недоразумение
скоро было ликвидировано, и
был дан сигнал старта. Отче-
ты современников о дальней-
ших событиях значительно рас-
ходятся. Что же в действитель-
ности произошло? Египетский
жук стартовал, но скоро запу-
тался в ленте, к которой был
не признали
привязан. Владелица львенка
подтолкнула своего питомца,
но вынуждена была отступить,
когда тот, повернувшись, вы-
бил у нее палку из рук. Это
обескуражило остальных, бо-
лее робких участников, но не
обезьяну, которая сразу же
сцепилась со львом. Цесарка
напала на овцу, и все превра-
тилось в хаос. Только черепа-
ха продолжала сосредоточен-
но ползти вперед и, наверное,
оказалась бы победительни-
цей, если бы ей не пришло в
голову заснуть на полпути. Ов-
ца и козел потеряли всякий
интерес к происходящему и
начали щипать траву. Тем вре-
менем, не предупредив хозяй-
ку, индюк съел жука. В конце
концов выиграла гонки обезь-
яна, но это уже мало кого
интересовало.
Индюк-путешественник
Индюк проделал почти кру-
госветное путешествие за свою
историю. Сага странствующей
птицы началась, когда испан-
ские конкистадоры проникли
в Мексику и Южную Америку
и разграбили золотые сокро-
вища ацтеков. Они прихватили
также несколько вкусных птиц,
принадлежащих королю Мон-
тезуме. Если верить старым
хроникам, испанский путеше-
ственник Франческо Фернан-
дес захватил этих птиц, воз-
вращаясь в Испанию в 1519
году. Из Испании птицы рас-
пространились по Европе и
Малой Азии.
Когда они добрались до
Англии, их назвали там «тёр-
ки», считая, что их родина
Турция. В России, Италии,
Франции и некоторых других
странах Европы их родиной
считалась Индия, отсюда и на-
звание — индюк.
33
700 СЮЖЕТОВ
Мир будущего по-разному открывается нам
в статьях философа или книгах писателя-фан-
таста: своей исторической неизбежностью —
у первого, и человеческими характерами —
у второго. После знакомства с книгой, о
которой я хочу сейчас рассказать, оно вхо-
дит в комнату иначе: в виде ножа, зеркала,
детской игрушки, альбома фотографий. Его
под руку приводит прошлое. Я намеренно
беру бытовые предметы — на них это видно
ярче, острее. А вообще годится любая вещь
нашей эпохи, потому что в любой вдруг
просыпаются свойства времени. Ножницы, ко-
фейник или пуговица шутя оставляют за
спиной магию кинематографа: свой световой
конус они одновременно бросают и далеко
в прошлое, и в будущее. А на пересечении
конусов, в самой яркой точке — в современ-
ности — простые ножницы. Смешно, но ведь
для неандертальца они были недостижимым
идеалом, он не мог даже представить их
себе. Так как же много мы, с высоты нашей
цивилизации, можем увидеть в бесконечности,
ожидающей человечество впереди!..
Со страниц антологии «Доисторическое ис-
кусство Запада» встает тот мир, в сравнении
с которым даже вещи из нашего обихода
обретают глубину времени. Животные — оле-
ни, лошади, бизоны, волки, быки, носороги,
медведи, мамонты, козлы. Рыбы. Изображе-
ния людей. Загадочные знаки и символы. Гар-
пуны, рукоятки, предметы неясного назначе-
ния. Рисунки, рельефные изображения, стату-
этки. Кость, глина, краска, камень. Все, что
доисторическое
ИСКУССТВО
34

хотел рисовать древний человек, и вся па-
литра его художественных и технических воз-
можностей.
Несколько сот фотографий в этой книге,
и они сливаются в единый и пестрый образ
той эпохи. Три человека стояло у колыбели
книги, выпущенной в прошлом году в Пари-
же, — автор текста, известный археолог Анд-
ре Леруа-Гуран, фотограф Жан Вертю и из-
датель Люсьен Мазено. С чисто французским
изяществом они создали антологию, которая
интересна и широкому читателю, и специали-
сту. Для первых богатство сюжетов, феерия
красок, своеобразие художественной манеры
древних художников подобны внезапному
прорыву в мир, о котором они, возможно,
и не подозревали. Полнота коллекции, сис-
тематичность описания, каталоги, указатели,
библиография, наглядность и точность пере-
дачи — для специалистов. Произведение
изобразительного искусства невозможно пе-
ресказать словами — так вот, перед вами
семьсот фотографий, с невыразимой точ-
ностью передающих детали, пластичность, са-
му натуру древних рисунков и скульптур. Ма-
стерство полиграфиста идет рука об руку с
мастерством фотографа, а он — подобно пе-
реводчику — здесь как нигде должен был
умереть в сюжетах съемок. От фотографа
потребовалось перевоплотиться и в акроба-
та: ведь снимки делались и в пещерах, тес-
ных галереях, узких подземных лазах.
Кстати, о пещерах. В антологии им посвя-
щен большой раздел с подробными планами
и описаниями, с развернутыми вдоль них изо-
бражениями. Тут воочию убеждаешься в том,
что древний человек выбирал далекие от
дневного света места и там с непостижимым
упорством наслаивал один рисунок на другой
или заполнял им стены своих картинных залов.
Эта книга — самое полное описание до-
исторического западного искусства, и подоб-
но ему самому она хранит тепло создавших
ее людей. Именно поэтому, наверное, она
способна дать ощущение близости с теми,
о ком рассказывает.
РИТМ И ОБРАЗ
Разговор о древнем искусстве нам пред-
стоит продолжить теперь несколько в ином
направлении. В сборнике «Вопросы антропо-
логии» (выпуск 21-й) напечатана статья вид-
ного советского антрополога Я. Я. Рогинского
«Изучение палеолитического искусства и ан-
тропология». И с некоторыми ее мыслями
хочется познакомить наших читателей.
Искусство было бытом, повседневностью
древнего человека. И не только потому, что,
видимо, его творцами были все члены пер-
вобытного коллектива. Выделившись из про-
изводственной деятельности, искусство не от-
делилось от нее: от охоты, труда, да и от
общественной жизни тоже. Исследователи по-
рой называют его новым видом материаль-
ной общественной деятельности — изобрази-
тельным трудом. А рядом, сплетаясь с ним,
были еще магия и игра. «Одним из источни-
ков магической деятельности, вероятно, было
чувство своей ущербности, своего бессилия
перед природой. В основе же игры, наобо-
рот, следует видеть избыток сил, потребность
выразить свои эмоции, показать свои уме-
ния... быть беззаботным, испытать и чувство
свободы и сознание общности с людьми».
Многими нитями искусство связывало че-
ловека с миром. Вот одна из них. «Постигать
подлинный закон — дело научного мышле-
ния, а улавливать неповторимое, в котором
проявляется закон и все, что похоже на за-
кон, и испытывать наслаждение от этого рода
познания — дело искусства».
И подобно тому, как игра показывала фи-
зическую силу и ловкость, соучастие в акте
искусства давало человеку возможность но-
вого — каждый раз нового — открытия ми-
ра. Так реальное познание мира через игру
духовных, творческих сил людей было свя-
зано с его эстетическим открытием.
Уже само возникновение искусства ясно
указывает на то, что у человека древнего
каменного века возникают эстетические чув-
ства. Из чего они складывались! Я. Рогин-
ский размышляет о том, как личность и пси-
хология палеолитического художника были
связаны с образом и ритмом. Два этих не-
изменных спутника всякого искусства с раз-
ной силой выступают в разных его видах:
образ, например, нагляднее в живописи,
ритм — в музыке.
Образ «усиливает то, что должно и вне
искусства — в обычной жизни, в процессе
познания окружающих вещей, — быть на-
глядным, ярким, заполняющим сознание...»
Новизна вещи или события возбуждает вни-
мание человека, и это дает ему способность,
находя ее в любом предмете, противостоять
привыканию — психической автоматизации.
Поддерживая интерес, новизна рождает об-
раз: он становится нужным, потому что—слов-
но крупным планом на киноэкране — броско
и ярко показывает какие-то явления жизни.
А когда человека окружают образы, возни-
кает особое, эстетическое отношение к миру.
«Искусство образа отыскивает в вещах и лю-
дях все то, что... остается как бы вечно но-
вым, будучи в то же время давно знакомо».
Для охотников каменного века это был преж-
де всего зверь.
Итак, образ как бы продолжает в искусстве
обыденную работу психики. Ритм действует
наоборот.
Ритм, напротив, усиливает то, что «в конце
концов должно уйти в автоматизм, исчезнуть
из сознания.... притом не только без всяко-
го ущерба для человека, но, наоборот, к
его пользе, так, как не должны отчетливо
восприниматься ни ритмические движения рук
и ног при ходьбе или при физической ра-
боте, ни монотонные ритмические шумы в
природе».
В чем причина! В столкновении ритмиче-
ской организации нашего тела с интеллектом,
мыслью.
Человеческая мысль по самой своей при-
роде не может обладать постоянным ритмом.
Она скачет, перебивает самое себя, плавное
течение вдруг меняет на резкие, отрывистые
усилия, а потом так же быстро наступает
успокоение, и нет уже и помина о бешеном
напряжении последней минуты. Ведь предна-
значение мысли — быстрая и точная реакция,
стремительный ответ на внезапное изменение
во внешней среде. Если даже она обрела
ритм на время, она каждую секунду должна
быть готова к его изменению или отмене.
Но эта неритмичность, эта легкость, с ко-
торой мысль меняет режим своей работы,
вступает в резкий конфликт с тягой организ-
ма к строгим ритмам, будь то сердце, дыха-
ние, ходьба или чередование бодрствования
и сна.
Свои самые великие победы человеческий
интеллект одерживает в минуты сильнейше-
го — на грани срыва — напряжения. Однако
он вынужден сам создавать напряжение, рас-
таптывать ритм, ибо в этом залог успеха. «Но
вполне естественно, что человек стремится
при любой возможности снова вернуться в
общий ритм природы, не нарушая работы
своего сознания. Где только возможно, он
ищет симметрии, прямых линий, прямых уг-
лов, правильных очертаний, тонов, повторе-
ний, ритмических жестов. Он как бы «одер-
жим» ритмами, которых его лишает его соб-
ственная мысль».
Противодействуя переменчивости, неустой-
чивости, вносимой мыслью, организм исполь-
зует, усиливая, и те ритмы, что обычно пря-
чутся под спудом, и новые. Ритм отделяется,
отрывается от естественных процессов — ды-
хания, ходьбы, работы сердца, и воплощается
в игре, танце, мелодии, становясь при этом
ярче, обнаженнее. Напряжение скачков мыс-
ли преодолевается ритмической напряженно-
стью искусства.
«Образ избавляет нас от скуки, то есть от
чрезмерно привычного, от автоматизма, от
утраченной живости восприятия, а ритм из-
бавляет от страдания, от крайней остроты
новизны, застающей нас безоружными.
Восприятие, утратившее яркость, бесполез-
но, как уснувший сторож. Напряженная дея-
тельность должна чередоваться с отдыхом.
Образ — это возвращенная нашим ощуще-
ниям новизна. Ритм — это иллюзия, что ре-
шение найдено, это осуществленная мечта о
покое, возникающем в самом движении.
Упомяну о том, что ощущение яркости об-
раза и покоя ритма всего сильнее, когда они
рождаются из своей противоположности. Мы
живее воспринимаем гармонию, возникаю-
щую из диссонанса, и силу света, когда он
окружен мраком, как на полотнах Ремб-
рандта».
Возникая, искусство создавало свой особен-
ный мир. Но мир этот не был простым до-
бавлением к жизни первобытных коллективов.
Он был неотторжимой частью общественной
и личной жизни древнего человека — само-
го человека. И именно поэтому в искусстве
можно увидеть вестника, провозгласившего
скорое появление человека современного.
36
ВО ВСЕМ МИРЕ • ВО ВСЕМ МИРЕ • ВО ВСЕМ МИРЕ
АНАЛИЗ ДЕЛАЕТСЯ НА ОЩУПЬ
Простейший способ установить марку
стали — воспользоваться помощью стило-
скопа. По спектру дуги между изделием
и электродом легко судить о том, какие
есть в стали легирующие элементы. Но
дуга оставляет на металле заметные сле-
ды. Поэтому стилоскоп хорош для про-
верки и сортировки слитков, слябов, ба-
лок, прутков, но не готовых изделий.
Прибор для определения марки стали
без какой-либо порчи изделия создали
чехословацкие изобретатели Каниш и Ур-
банек. Они использовали для этого тер-
моэлектрический эффект. Прибор ТМР-3
похож на пистолет «браунинг». Из ствола
его торчат два коротких электрода. Верх-
ний — медный или серебряный — непре-
рывно нагревается до нужной температу-
ры. Задним концом он соприкасается с
вложенным в прибор эталоном. Перед-
ним концом, а также нижним холодным
электродом дотрагиваются до испытуемо-
го предмета. Он замыкает цепь, и на сты-
ках возникает термоэлектрический ток,
проходящий через усилитель и гальвано-
метр. Если эталон и испытываемый пред-
мет— из одного и того же металла, токи
взаимно уравновешиваются, и стрелка галь-
ванометра остается на нуле. Если же она
дрогнет и переместится, значит, изделие
из стали другой марки. Подбирая этало-
ны, нетрудно установить марку точно.
САМЫЙ ДЛИННЫЙ
В Японии сооружен самый длинный в
мире транспортер. Его лента протянулась
на 16 километров. Она проходит через 14
тоннелей, пересекает 13 автострад и мно-
жество улиц. Известь из шахты, где ее
добывают, взбирается на высоту 95 мет-
ров, а потом спускается к порту погруз-
ки, на 113 метров. Транспортер-гигант при-
водят в движение 26 электродвигателей
мощностью по 100 лошадиных сил каждый.
Более 1300 тонн извести в час перетаски-
вает транспортер. Не будь его, от шахты
к порту пришлось бы строить железную
дорогу.
ЕЩЕ БРЕШИ В БАРЬЕРЕ
НЕСОВМЕСТИМОСТИ
Попытки пересадить прозрачную рого-
вицу взамен помутневшей предпринима-
лись еще полтораста лет назад, но не уда-
вались, пока работы советского ученого
профессора В. П. Филатова не дали прак-
тической медицине мощного средства
борьбы со слепотой.
Недавно югославский хирург профессор
медицинского факультета в Скопле Ди-
митар Млавский сделал два открытия, ко-
торые увеличивают шансы на успех пере-
садки.
Во-первых, он установил, что белки, вы-
зывающие в организме образование анти-
тел, сосредоточены в наружном слое ро-
говицы. Если перед операцией удалить с
пересаживаемой роговицы эту оболочку,
то реакция организма будет гораздо сла-
бее, и настолько же легче будет прижи-
ваться пересаженная роговица. А удален-
ный эпителиальный слой обладает способ-
ностью быстро восстанавливаться.
Важно и второе открытие югославского
ученого. Если поместить роговицу от тру-
па в плазму, добытую из крови пациента,
то происходит своеобразное привыкание
ее к будущим условиям. В «привычном»
окружении ткань приживается много луч-
ше.
Значение открытий профессора Млав-
сксго, так же как в свое время Филатова,
выходит далеко за пределы глазной хи-
рургии. Они открывают новые горизонты
науке о приживаемости чужеродной ткани
и предвещают успех операций, считающих-
ся ныне невозможными.
СКОРОСТЬ,
РОЖДЕННАЯ ВОЗДУХОМ
Воздушные подшипники прочно завоева-
ли симпатии конструкторов высокооборот-
ных устройств: гироскопов, скоростных
бормашин, шлифовальных головок. Не так
давно удалось заставить шлифовальный
шпиндель вращаться на таких подшипни-
ках со скоростью 600 000 оборотов в ми-
нуту! Чтобы достичь такой скорости, приш-
лось подавать воздух в подшипники под
давлением в шесть с половиной атмосфер.
Вместе с тем оказалось, что, изменяя дав-
ление воздуха, можно регулировать ско-
рость вращения: при четырех атмосферах
она упадет до 400 000 оборотов, а при
двух — до 30 000. Воздушный кран неожи-
данно превратился в бесступенчатый ре-
гулятор оборотов.
Устройство, которое вы видите на снимке,
немного напоминает проектирующий аппарат
в планетарии. Но никакого отношения к
астрономии оно не имеет. Его создали для
знаменитого миланского театра Ла Скала.
На поверхности метрового шара размеще-
ны 32 громкоговорителя. Шар закреплен в
шарнирной подвеске, и его можно вращать
в любом направлении. Оказывается, такая
конструкция позволяет . значительно улуч-
шить акустические свойства зала, в котором
идет концерт или ставится опера.
САМОЛЕТ БУДУЩЕГО
Франция. Может быть, жители 70-х го-
дов увидят этот тип самолета, пересекаю-
щий с быстротой молнии небо. По мне-
нию инженеров «Локхид-Калифорни», этот
сверхзвуковой самолет, модель которого
ДЕЛЬФИН РАЗГОВАРИВАЕТ
ПО ТЕЛЕФОНУ
Изучая, каким способом дельфины об-
щаются друг с другом, экспериментаторы
предоставили дельфинам Флориды и дель-
финам Гавайских островов возможность
поговорить по телефону. Для этого были
сконструированы подводные микрофоны и
такие же громкоговорящие телефоны.
Дельфин всовывал свой «клюв» в спе-
циальный раструб микрофона и говорил,
а его сородич, находясь в 8000 километ-
рах, слушал и отвечал...
Опыты показали, что язык дельфинов
Атлантического и Тихого океанов один и
тот же.
АВТОМОБИЛЬ ВСТАЕТ НА ДЫБЫ
В Англии выпущена экспериментальная
партия автомобилей, которые, как надеют-
ся специалисты, могут решить проблему
стоянки автомашин в больших городах.
Багажник в автомашине расположен впе-
реди, а мотор, бак для бензина и другие
тяжелые элементы конструкции смонтиро-
ваны над задней осью. Поэтому задняя
часть машины значительно тяжелее, чем
передняя, и машину легко приподнимает
один человек.
Вместо заднего бампера установлены
резиновые подушки и металлические упо-
ры, на которые машина опирается, когда
ее ставят «на дыбы». Для стоянки ей тре-
буется площадь не более 1,5—2 квадрат-
ных метров.
изготовлена, сможет летать со скоростью
7250 километров в час.
На снимке: модель нового самолета.
(Фото АФП—ТАСС)
ВОДООТТАЛКИВАЮЩЕЕ СТЕКЛО
Этот препарат по виду напоминает чер-
ную ваксу. Но покрывают им не кожу, а
ветровые стекла автомашин и самолетов.
Благодаря такой процедуре стекла сохра-
няют прозрачность при любой погоде.
Состав наносится слоем примерно в че-
тыре сотых микрона. Обработанное стекло
приобретает водоотталкивающие свойства.
Оно не увлажняется даже при сильном
дожде: дождевые капли горохом отска-
кивают от стекла.
Состав изобретен доктором Д. Ф. Стид-
меном, работающим в Канадском нацио-
нальном научно-исследовательском совете.
37
ПОВЕСТЬ О БУКВЕ
В. ШЕВОРОШКИН	Рис. В. УМНОВА
Много ли мы знаем о буквах? И много, и мало. Существует целая
наука о буквах — история письма; о букве написано множество со-
лидных трудов, но и сегодня в науке о буквах имеется масса «белых
пятен». Мы расскажем не только о том, что давно уже известно,
но и о том, что еще не выяснено, над чем до сих пор ломают голову
ученые, выдвигая все новые и новые остроумные гипотезы.
КТО ПЕРВЫЙ СКАЗАЛ «Э»?
Когда возникло буквенное письмо? На этот вопрос ученые отвечают
по-разному, иногда, вкладывая в понятие буквенного письма разное
содержание. Уже среди египетских иероглифов имелись знаки для
отдельных согласных. Вот некоторые из них:
О	изображение плетенки — п
воды	—	н
<3*>	рта	—	Р
(®)	двора	—	х
Всего было свыше двух десятков таких знаков. Можно ли назвать
их буквами, алфавитом? Вот как отвечает на этот вопрос немецкий
филолог Иоганнес Фридрих: «Нас школа настолько приучила к выде-
лению согласного из слога, что нам это кажется чем-то само собой
разумеющимся, однако человек древнего мира самостоятельности
согласного не осознавал... Египтянам древних времен даже не при-
ходило в голову разложить слова на слоги или тем более на буквы
и, отказавшись от словесных знаков и громоздких слоговых комплек-
сов, перейти к письму одними только знаками, обозначающими от-
дельные согласные».
Во втором тысячелетии до н. э. финикийцы создали систему письма,
состоящую из одних согласных. Правда, для финикийцев знаки их
письма не были согласными в нашем понимании. Так, Л не озна-
чало для финикийцев звука г, а £ не означало звука л: эти знаки,
с точки зрения финикийцев, передавали не отдельные звуки, а целые
слоги, например, га, гу, ги или, скажем, ла, лу, ли, — все зависело от
того слова, в котором встречался данный знак на письме.
Естественно, что в слоговом письме знаков много больше, чем в
консонантном (письме с помощью одних только согласных).
В консонантном письме корни слов состоят из согласных, гласные
же играют подчиненную роль. Так, в древнееврейском катул значит
«убитый», котэл — «убийца», возможны еще формы кэтол, катал, кэ-
тэл, обозначающие конкретные слова и восходящие к «абстрактному»
корню к-т-л, выражающему, так сказать, идею убийства.
Чтобы сказанное было яснее, приведем пример из русского языка.
Предположим, что существует корень с -и, выражающий идею сна.
Конкретные формы слов от него будут: сон, сна, сну, сни|тся), (во)
сне и т. д.
Нельзя сказать, чтобы консонантное письмо было так уж удобно.
Например, запись вроде КТЛ может пониматься очень по-разному.
А ведь таких корней множество. Правда, в условиях первоначаль-
ного существования слогового письма (надписи на гробницах, хозяйст-
венные записи) сам контекст подсказывал читающему, какое именно
конкретное слово здесь имеется в виду. Финикийский алфавит пере-
няли греки. Но они видоизменили его. В частности, ввели знаки для
гласных. При этом специальных знаков они не изобретали, а просто
превратили некоторые финикийские знаки в буквы. В греческом не
было того обилия гортанных согласных, которым характеризовались
семито-хамитские языки. Поэтому, например, финикийский знак 4- -
обозначавший гортанный «взрыв», греки приспособили для передачи
гласного а, знак О, передававший в финикийском алфавите особый
надгортанный согласный, греки превратили в гласную букву о; глас-
ная буква Е |Э| восходит к финикийскому знаку для передачи х
и т. д.
Казалось бы, нехитрое усовершенствование? Верно, нехитрое, но
вместе с тем гениальное.
Финикийцы, изобретатели консонантного письма (содержащего в его
первом варианте всего 22 знака), несомненно, также были гениальны.
Но если финикийцы «снабдили» простой системой письма лишь се-
митские народы, то греки обеспечили добрую половину человечества.
Создав специальные буквы для гласных, они превратили в буквы и
знаки для согласных: в их алфавите каждая буква (гласная или со-
гласная, неважно) соответствовала лишь одному значащему звуку
(тому, что языковеды называют фонемой). Понятно, что таким алфа-
витом могли пользоваться, и действительно воспользовались, народы,
говорившие на языках из самых разнообразных языковых семей.
В ПОИСКАХ ПРОМЕЖУТОЧНЫХ ВЕХ
Никто не сомневается в том, что греческий алфавит, в конечном
итоге, восходит к северносемитскому (финикийскому) консонантному
письму. Зато по вопросу о том, когда и где заимствовали греки свой
алфавит у финикийцев, до сих пор ведутся жаркие споры. В настоя-
щее время многие полагают, что это заимствование произошло в
конце IX или даже в самом начале VIII в. до н. э. Считается, что
колыбелью греческой письменности было одно из греческих посе-
лений Финикии; оттуда алфавит был «завезен» на греческие острова
Крит, Феру и некоторые другие. Однако и по этому вопросу нет
единого мнения (некоторые ученые думают, например, что разные
греческие алфавиты были заимствованы у финикийцев независимо
друг от друга).
Много споров ведется о так называемых дополнительных согласных
греческого письма. Неясно, например, откуда греки взяли согласные
Ф («фи» — согласный п, произносимый с придыханием: пх),
X («хи» — видимо, к с придыханием к1).
Первую из этих букв, может быть, изобрели они сами, что же ка-
сается второй, то она встречается в алфавитах соседних народов в
значении х или к и т. п. В значении х буква X (с вариантом +) встре-
чается в очень древних карийских надписях. Не отсюда ли попала
эта буква в греческие алфавиты?
В греческом алфавите имеется несколько букв, которые были за-
имствованы у карийцев и других народностей древней Малой Азии.
Значит ли это, что греки заимствовали свое письмо не непосредствен-
но у финикийцев, а через посредство малоазийских народностей? —
такая теория действительно существует. Едва ли это так: вряд ли
приходится сомневаться в том, что буквы для обозначения гласных
добавили в финикийский алфавит именно греки, а ведь во всех ма-
лоазийских алфавитах имеются эти буквы.
Иное дело, что некоторые карийские или лидийские надписи древ-
нее, чем самые древние греческие надписи — это уж дело случая.
Древнейшие греческие надписи, к сожалению, не сохранились. В них,
наверное, были такие варианты букв, как W = C: ведь такой вариант
имелся в карийском — это такое же W, как и у финикийцев. Конечно,
можно предположить, что некоторые буквы карийцы заимствовали
38
непосредственно у финикийцев — кое-что об этом было сказано
выше. В основном же малоазийские буквенные алфавиты заимство-
ваны из греческого, только в разное время и в разных местах.
Раньше всех заимствовали у греков свой алфавит карийцы: это про-
изошло на Крите, видимо, в конце VIII века до нашей эры. Инте-
ресно, что в карийских надписях еще можно найти пережитки фи-
никийского консонантного письма (то есть письма с помощью одних
только согласных).
Например, имя Меснар образовано от названия бога Месна, или
Масна, с помощью именного суффикса — Р. Наряду с написанием
Меснар существует написание Мснр — гласные в этой записи от-
сутствуют. А вот совсем длинное имя — Кмвдхсбв. Как свиде-
тельствуют греческие передачи, а «нормальном» виде это имя запи-
сывалось так: Комвдахасбове. Имена в сокращенной консонантной
записи часто употреблялись на монетах, на которых, впрочем, исполь-
зовался и иной вид сокращений — могли писаться одна-две начальные
буквы имени (или названия местности).
ПОБЕДНОЕ ШЕСТВИЕ АЛФАВИТА
Карийцы, ликийцы, лидийцы, фригийцы и другие древние народно-
сти Малой Азии писали буквенным письмом, заимствованным у гре-
ков. У греков же заимствовал письмо народ, обитавший на острове
Лемнос (у западного побережья Малой Азии). К надписи с острова
Лемнос давно уже приковано внимание ученых — ведь сходным пись-
мом писали древние этруски, загадочный народ, живший в первом
тысячелетии до н. э. на территории современной Италии. Лемносская
надпись — одно из доказательств «восточного» происхождения этру-
сков (о проблеме происхождения этрусков до сих пор ведутся оже-
сточенные споры).
Этрусские алфавиты восходят к греческим — в этом теперь трудно
сомневаться. В свою очередь, к этрусскому письму восходит, наряду
с другими, латинское письмо, столь широко распространившееся по
земле к нашему времени. Из латинского алфавита были изъяты не-
которые буквы, имеющиеся в греческом и этрусском алфавитах, не-
которые буквы изменили свою форму, были добавлены и новые
буквы. Латынь со временем широко распространилась по Европе,
где в различных странах она приобретала те или иные формы—воз-
никали «национальные стили» латиницы. Менялось письмо и в связи
с изменениями орудий и материалов письма. Если в древние времена
«писали» на камне, то позднее стали писать на восковых табличках,
а еще позже (возможно, в VI в. н. э.) стали пользоваться перьями
птиц; ими писали вначале на папирусе и пергамене; в Европе бумага
появилась лишь в XI веке.
Распространившись в Европе, латинское письмо «перебросилось»
затем и на другие страны света. Латинский алфавит был приспособ-
лен ко многим языкам Африки, Азии, Америки, Австралии и Оке-
ании.
Латинский алфавит широко используется в международной тран-
скрипции — унифицированном и точном обозначении звуков, имею-
щихся в различных языках. Транскрипция играет большую роль в
языкознании — ведь с ее помощью можно не только точно передать
произношение, существующее в данном языке, но и различные осо-
бенности произношения, свойственные разным диалектам, разным
стилям речи (например, «беглой» разговорной речи, нейтральному
стилю речи, которую мы слышим по радио) и даже разным людям
(так называемые индивидуальные особенности речи). Но не только
для языкознания важна транскрипция: те, кто занимается английским
языком, знают, что без транскрипции им было бы изучать этот язык
гораздо труднее. Дело в том, что алфавит, письмо обладают одним
«плохим» качеством — в то время как язык постоянно меняется,
письмо не меняется (если мы сами не меняем его): поэтому письмо
как бы отстает от языка: большинство английских слов пишутся не
так, как они произносятся сейчас, а так, как они произносились много
десятков лет тому назад. То же верно и в отношении других языков,
например французского или немецкого, но в английском это несо-
ответствие особенно бросается в глаза.
Греческое письмо IX века и. э. послужило основой для создания
славянских письменностей. Обычно считают, что первоначальная сла-
вянская азбука была изобретена в середине IX в. византийским мис-
сионером в Моравии Кириллом, однако не исключено, что славянское
письмо существовало и до Кирилла; с другой стороны, самые ранние
из дошедших до нас памятников славянского письма относятся к более
позднему времени — к концу IX — началу X века. Неясно, какой
именно вид имело первоначальное славянское письмо; сложность
заключается в том, что до нас дошли две начальные славянские
азбуки, а не одна. Азбуки эти носили названия «кириллица» и «гла-
голица» и содержали первая 43 и вторая — 40 букв.
Кириллица представляет собой видоизменение греческого алфавита
со значительными дополнениями, обозначающими особые звуки или
звукосочетания (так, греческая «бета» послужила не только основой
для славянского В, но и для славянского Б: в греческом в эту эпоху
звука Б не было; многие буквы возникли из сочетаний «йоты» с
последующим гласным, например, | (и)+ Д (а)= |Д(я), | (и) + €(Э)= |£(е)
и т. д.)
Глаголица представляет собой весьма своеобразный алфавит, со-
стоящий из букв очень сложной, причудливой формы (например,
буква Д имела в глаголице вид Л, буква Л — А, буква М —X. По
вопросу о происхождении глаголицы существуют очень противоре-
чивые мнения. Некоторые считают, что глаголица — это, в сущности,
намеренно усложненная кириллица (полагают, что глаголица перво-
начально употреблялась для тайнописи).
На основе кириллицы созданы письменности болгар, русских, сер-
бов; долгое время кириллицей пользовались румыны. В Советском
Союзе славянское письмо используется не только славянскими на-
родами (русскими, украинцами, белорусами), но и многими другими
народами и народностями. Азербайджанцы, узбеки, таджики, казахи,
киргизы, туркмены и многие другие народы СССР пользуются рус-
ским алфавитом с некоторыми изменениями и дополнениями. Русским
алфавитом пользуются и монголы — жители Монгольской Народной
Республики. Сам по себе русский алфавит в том виде, в каком мы
его знаем, очень сильно отличается от кириллицы. Дело в том, что
на протяжении веков неоднократно предпринимались реформы рус-
ского письма (одна из таких реформ проведена Петром Первым).
Последняя реформа русского алфавита была произведена в 1917—
1918 годах: буква «ять» была заменена буквой Е, «фита» — бук-
вой Ф, i и «ижица» — буквой И, твердый знак перестал употребляться
в конце слов после согласной (Ъ писался в конце слов не случайно:
когда-то ъ обозначал гласный звук, на который оканчивались слова в
древнюю эпоху; в то время в нашем языке не было слов с исходом
на согласный звук — любое слово оканчивалось гласным; кстати, Ь
также обозначал гласный звук вроде И, но только после мягких со-
гласных).
Как мы уже говорили, в основе греческого алфавита лежит се-
митское консонантное письмо. От семитского письма произошли и
многие другие алфавитные письменности — еврейская, арабская, си-
рийская и т. п. В V веке нашей эры ученый монах Месроп Маштоц
создал армянское алфавитное письмо, причем, видимо, формы букв
были изобретены им специально (хотя не исключено, что начертания
греческих букв оказывали на Маштоца влияние во время создания
39
им армянского алфавита). Грузинское письмо также, согласно пре-
данию, изобретено Маштоцем. Он же, как полагают, изобрел агван-
ское алфавитное письмо, до сих пор не дешифрованное. Иногда мы
просто не можем сказать, восходит ли данное письмо к семитскому
или греческому или нет (таково древнее сидетское письмо Малой
Азии, несомненно, алфавитное, однако очень непохожее на грече-
ское, к которому восходят остальные буквенные письменности древней
Малой Азии).
Широкое распространение алфавита понятно: алфавитное письмо
удобно, оно содержит гораздо меньшее число знаков, чем слоговое
письмо. Однако возможны и более экономные письменности, чем
алфавитные (буквенные): так, в Индии пользуются письмом, видимо,
восходящим к семитскому, однако значительно отличающимся как от
консонантного, так и от обычного буквенного письма. Знаки индий-
ского письма передают либо гласные, либо сочетания согласного с
гласным, причем простейшим сочетанием (например, в письме дева-
нагари ) является группа «согласный + гласный а». Так, Я" значит Та,
a if— те, ^f— То; If—ma, —me, Rt"—mo и т. д. Сочетания со-
гласных передаются сложными знаками, принципы построения кото-
рых, однако, очень просты (так, сочетание значит Тта: ср. Я”и Я )•
Отсутствие гласного после согласного обозначается специальным штри-
хом. Письмо это удобно: слово вроде Jpf МАНА выражается в нем
не четырьмя знаками, как в буквенном письме, а лишь двумя. За-
помнить письмо не труднее, чем обычный алфавит. Есть еще более
экономный вид письма — стенография. В стенографии, как и в ин-
дийском письме, содержатся элементы слогового письма, хотя основа
стенографии — буквенное письмо. Научиться делать элементарные
стенографические записи нетрудно, но стенография плоха тем, что
она читается с гораздо большим трудом, чем обычное письмо.
Как видим, буквенное письмо, возможно, еще не самое удобное;
я не говорю уже о том, что всякий алфавит при желании можно
сделать более удобным и экономным, чем он есть. Например, из
русского алфавита можно было бы совсем убрать твердый знак,
заменив его мягким; из английского и немецкого алфавитов можно
было бы изъять У и некоторые другие буквы; можно было бы усо-
вершенствовать написания — как это сделано в немецком со словами
типа Foto: раньше писали Photo. Все дело, однако, в том, что такие
перестройки связаны с ломкой традиций, а это не простая вещь.
Ведь до сих пор существуют в мире сложные иероглифические сис-
темы письма — существуют, несмотря на неоднократные попытки
заменить их буквенным письмом.
А а у а
А а &
Перед вами — первая строка первой страницы «гражданской» азбуки с собственно-
ручными пометками Петра Первого. Петр вычеркнул из проекта азбуки сложные по
форме варианты букв, оставив наиболее простые. После реформы алфавита, произ-
веденной Петром (исключившим из алфавита ряд ненужных букв), последовали но-
вые реформы, производившиеся Академией наук. К 1917 году в русском алфавите
оставалось еще четыре совершенно ненужных буквы — «и с точкой», «фита», «ижи-
ца» и «ять». Реформа 1917—1918 годов эти буквы из алфавита исключила, причем
велись ожесточенные споры, какое из двух «и» оставить (и или I), а какое изъять из
употребления. Сторонники 1 считали, что эта буква более «экономна» (занимает мень-
ше места, чем И, и что она «приближает» русский алфавит к западноевропейским
(то есть к латинице). Победили все же сторонники И, утверждавшие, что эта буква
более соответствует русским «традициям». Реформа отменила и употребление твер-
дого знака после согласных в конце слов. Первое время после реформы Ъ вообще
не употреблялся (вместо него в словах типа ОБЪЕЗД ставился апостроф: ОБ'ЕЗД].
Это было связано с тем, что частные книгоиздательства всячески препятствовали
проведению реформы, печатая книги по дореволюционной орфографии. Пришлось
администрационным путем изъять из типографий не только совершенно ненужные
буквы вроде «фиты», но и твердый знак.
ИРЛАНДСКОЕ ОГАМИЧЕСКОЕ ПИСЬМО
Это — тоже алфавит. Им пользовались древние ирландцы.
Это своеобразное письмо называется огамическим (по имени
ирландского мифического героя). В VIII веке, после введения
у ирландцев латинского письма, огамическое письмо стало
употребляться в основном для тайнописи (в этих целях ога-
мическое письмо использовалось еще в течение целого ты-
сячелетия!). Едва ли необходимо объяснять, что в основе ир-
ландского огамического письма не лежит ни семитское, ни
греческое, ни какое-либо иное буквенное письмо. Считают,
что знаки ирландского письма восходят к цифрам. Каждая
из четырех групп знанов-цифр (по пяти знаков в каждой
группе) соответствовала или руке или ноге (всего, таким
образом, 20 знаков, в соответствии с числом пальцев на
рунах и ногах). На поздней стадии существования огамиче-
ского письма в алфавит была добавлена еще одна группа
из пяти знаков, передававших дифтонги (сложные гласные
звуки, каждый из которых состоит из двух простых звуков).
Ирландское огамическое письмо использовалось для корот-
ких надписей на камне и дереве.
НЕКОТОРЫЕ ЕГИПЕТСКИЕ «ОДНОСОГЛАСНЫЕ» ЗНАКИ
В разнообразных по содержанию памятниках египетской иероглифической письменности встречаются
слова, написанные односогласными знаками. Так, знак р (см. изображение рта в тексте статьи) пере-
давал предлог со значением «в» (на вопрос «куда!»), знак м (изображение совы) передавал пред-
лог «в» (на вопрос «где!»), сочетание знаков р и н (изображение воды: см. таблицу) передавало сло-
во со значением «имя». Однако египетские односогласные знаки не были согласными буквами в на-
шем смысле этого слова: ведь в египетской иероглифике отсутствовали знаки для гласных, а глас-
ные присутствовали в египетских словах точно так же, как они присутствуют в словах на любом че-
ловеческом языке. Египтяне не писали гласных — поэтому мы и воспринимаем их консонантные зна-
ки как буквы, в то время как эти знаки ближе к слогам, чем буквам.
40
TEOMETpiA
SEMAEM^piE
ПП№лЬн1ГмЪ бллГ0Ч«СТ1вЬ|Н1Л1О В1.Л1К6ГО госудлря
НАШЕГО Ц*ря. I МАЖАГО КИЯМ.
Кктрл Aaekciebiha.
Bn а и*ч . 1 найм • вЬ»м |*«»	*"*•
•м вдАгороднТншбмЪ 1ш.удлрТ- МЫШМЬ Ц*(ЖВНЪ>
I пкакомЬ кнаяБ
«ЛЕКСИ ивтроичК
м 4.f—у«н«* •*«<** ’П9Ь х-*»**
V®»u ПЛАХ ^жи-т» .
Пво^мйая* егш ОоЛхгма лОаяоЬгя»
ifb'aw	.
Ж	•» -т	---I
АРМИНА И «»«"-* J** 1*в ЧаМ'«» •
и iwrfri .’ И*дА'««* «Иг*
ГХ"-*
Н« pfcM «njf
КНИГ
А СНИМАЕТ
РЯСУ
в. смолицкий
6 декабря 1702 года  Москву входили
гвардейские полки Петра Первого. Сам царь
в мундире бомбардирского капитана вел в
строю свою роту. Вслед за полками везли
вражеские пушки, мортиры и другие трофеи,
шли пленные офицеры и солдаты неприя-
тельской армии.
Кратким описанием этого события откры-
вается первый выпуск «Ведомостей» — пер-
вой русской газеты, вышедшей вскоре по
возвращении Петра в Москву, 17 декабря
1702 года. Небольшой, в осьмушку, листок бу-
маги, с обеих сторон густо заполненный
церковнославянским шрифтом — таков не-
казистый вид первых выпусков «Ведомостей».
Трудно переоценить значение этих листков.
По словам Н. А. Добролюбова, «...в первый
раз русские люди увидели всенародное объ-
явление событий военных и политических».
Правда, не обо всем говорилось в этой пра-
вительственной газете. Прежде чем быть на-
печатанным, материал проходил строгую цен-
зуру, и многие известия из рукописного ори-
гинала «Ведомостей» так и не увидели свет.
Неугодные сообщения брались в скобки с
отметкой: «Сей статьи меж скобок в народ
не пускать...» Это был один из первых прие-
мов воздействия на общественное мнение.
Листая маленькие пожелтевшие страницы,
вы окунаетесь в жизнь страны первых деся-
тилетий XVIII века. Идет Северная война. Ес-
тественно, больше всего сообщений о войне.
Но рядом с военными реляциями все боль-
ше и больше появляется заметок чисто жи-
тейских. И в первую очередь о строитель-
стве Петербурга. Например, 24 августа
1703 г. появляется сообщение: «Из Нарвы
подорожные возвещают, что его царское ве-
личество не далече от Шлотбурга при море
город и крепость строить велел, чтоб впредь
все товары, которые и Риге, к Нарве и к Шан-
цу приходили, тамо пристанище имели, также
бы и лерсицкие и китайские товары туда же
приходили». Это первое известие. В октябре
уже сообщалось, что крепость, которая по
повелению царя строится, имеет 6 бастионов,
что на строительстве работают 20 тысяч че-
ловек «подкопщиков» и что царь «тое кре-
пость на свое государское имянование про-
званием Петербургом обновити указал». На-
конец, в № 37 (15 декабря 1703 г.) уже
рассказывается о прибытии в новый город
первого иностранного судна: «В ноябре ме-
сяце пришел к Саиктпитербурху корабль Го-
ланской с товары, с питьями и с солью, на
котором был шипер и неколико матросов,
и тот корабль по повелению господина гу-
бернатора принят по обыкновению, и за при-
ход подарено вышепомянутому шнперу за
столом в дому его губернаторском пять сот
золотых, а матросам, кои с ним были, по
триста ефимков коемуждо, и при том ска-
зано ему во обнадеживание других, есть ли
по том другой корабль туда придет, и то-
му, кто на том корабле, дано будет триста
золотых, такожде есть ли и третий корабль
придет, дано будет сто пятьдесят золотых.
и с тем вышеупомянутый корабль от Санкт-
питербурха отпущен в належащий ему путь
с удовольствием, а товары все, которые на
том корабле были, куплены повольною це-
ною». Так открылся новый крупнейший миро-
вой порт.
А вот еще типичная страничка «Ведомо-
стей»:
«...в Козельском уезде в Дудинской воло-
сти сысканы квасцовые, купоросные и сер-
ные руды, и на депо квасцов, купоросу, серы
горючей тех руд изготовлено многое число.
Господин фелт маршал отдал дщерь свою
в супружество сыну господина адмирала и
отправлено на браке веселие изрядно.
От царя индейского которой слон послан
к Москве, приведен из Шемахи в Астрахань,
корму ему исходит на день по 40 калачей
денежных, а питья по два ведра чихирю
астраханского...»
Газета сообщала и о первых успехах рус-
ского просвещения: «Московские школы
умножаются, — с гордостью констатировал
первый номер 1703 г., — в математической
штюрманской школе больше 300 человек
учатся и добре науку приемлют».
II
Среди учителей этой первой гражданской
школы в России был Леонтий Магницкий,
автор учебника «Арифметика». Впоследствии
Ломоносов назовет эту книгу «вратами» сво-
ей учености. Но «Арифметика» Магницкого
была «вратами учености» всего русского на-
рода. Это был первый учебник по точным
наукам, напечатанный в Москве, как говори-
лось на титульном листе, «типографским тис-
нением ради обучения мудролюбивых рос-
сийских отроков и всякого чина и возраста в
свет произведена... в лето... 1703».
Содержание книги было намного шире ее
названия. Кроме арифметики, она сообщала
основные сведения по алгебре, геометрии,
тригонометрии, астрономии, геодезии и на-
вигации. Вместо древнерусских обозначений
счета пр церковнославянским буквам (1—А,
2—В, 3—Г и т. д.| в книге были использованы
арабские цифры. С удивлением перелистывал
ее большие страницы русский книжник, вы-
учившийся читать по «Часослову» и «Псалти-
ри», которые он знал наизусть. Книга в его
сознании до сих пор обязательно ассоцииро-
валась с чем-то божественным, святым.
А здесь он то и дело читал про некоего
«купецкого человека», который, к примеру,
купил в пяти местах сукон и «возжелал ве-
дати, колико во всей покупке аршин будет».
Читал про полковника, который «имяше у
себя в подданстве 1500 человек ратных лю-
дей и поставляше их в строю шеренгами
различно», читал про «житаря», который «ку-
пил жита анбар мерою 567 четвертей, а де-
нег дал 396 руб. 90 коп.» И хотя все эти
купцы, полковники и житари в жизни встре-
чались на каждом шагу и в большинстве
случаев им действительно приходилось что-то
считать и пересчитывать, читать об этом в
книге было необычно и удивительно.
Он с интересом разглядывал картинку, на
которой в отличие от всех, прежде виден-
ных им в книгах, были изображены не святые
и не ангелы, а два человека в необычной
для него одежде. Один из них, в евро-
пейском костюме средних веков, с острой
бородкой, держал в руках весы и доску, на
которой были начертаны арабские цифры.
Другой, в фантастическом восточном наряде,
с чалмой на голове и закрученными усами,
держал сферу. Над их головами не было
привычных нимбов, указывающих на святость
изображенных. Надписи гласили, что первый
из этих мужей — Пифагор, а второй — Ар-
химед.
В предисловии автор выражал надежду, что
«злое и противоестественное и непотребное
неведение скоро в нашей земле истребится,
удобрятся человецы свойственным ума удоб-
рением, им же превосходит человек бессло-
весных...»
Книга начиналась с вопроса: «Что есть
арифметика!» и следовал ответ: «Арифме-
тика, или числительиица, есть художество
честное, независтное, и всем удобопонятное,
многополезнейшее».
В книге были даны и некоторые «утешные
действия», то, что мы теперь назвали бы «за-
нимательной арифметикой». Среди них есть
кое-какие любопытные. Приводился фокус,
как отгадать задуманное число. Пусть заду-
мавший напишет свое число и первую цифру
слева умножит на 2, к результату прибавит
5, сумму умножит на 5 и к ответу прибавит
10 и следующую цифру задуманного числа;
резупьтат надо помножить на 10 и прибавить
следующую цифру, после чего снова резуль-
тат помножить на 10 и прибавить последнюю
цифру. После всех этих действий пусть за-
думавший сообщит свой ответ. Если число
было задумано двухзначное, то из ответа на-
до вычесть 35, если трехзначное — 350, если
П р I К А А Д bl
К А К О П I Шу ТС Я
КО М ПЛ EMEHTbl
рмнЬе на немсцкомЪ лзЬхк’Ь,
ТО ЕСТЬ ШСАН1Я
ОТЬ ПОТЕНТАТОВЬ
Kb ПОТЕНТЛТОМЬ,
notjp«MtneAHbie 1 сожалЬтелнЫе, i гкЫед
Такождс меж^у сро^шковЬ
I Пр1ЯШСЛС1.
Depeoejjeirtt Л Немецкого на росспсхп «ЫхЪ
ИАпечашанЬ1с повел'ЬшсмЬ Цджгочесшв-
вЪтшаго вс At ко го Госу^ар л Царя,
I великого Князя
ПЕТрЛ AAEKCIEBIHA
Всея всл1К1л 1 малЬя |бЬ.\1мя росси
самодержца.
Пр благород нЬгшемЬ Госу^арЬ цареичЬ*
I bcaikomU КняэЬ
Л Л Е К С I I ПЕТроИчЪ.
ВЪ царствующемЬ велнсомЬ Град!» МосквЪ.
лЬта Господня 1708- ЛпрлАМ.
41
четырехзначное — 3500. Разность и будет
задуманным числом. Например, если задума-
но 8642, следует произвести следующие вы-
числения:
8642
X
2
16
+_ 5
21
X
5
105
+ Ю
+ 6
121
ХЮ
1210
+ 4
1214
X ю
12140
+_ 2
12142
12142
— 3500
8642
что и требовалось найти*
* Л. Магницкий не объяснял механики сво-
их фокусов. Может, читатель разберется в
этом сам.
Каждая глава книги заканчивалась стихами.
Это были первые стихи, прославляющие Нау-
ку. Человек, вооруженный знаниями, уподоб-
лялся воину. Как воин свой меч, так просве-
щенный свои знания не должен оставлять без
применения.
Но потребно меч имущу
Храбру быти в деле сущу...
...Сице и ты меч обножи.
Смелость в деле сем покажи,
Сиречь разум изощренный.
Ill
И первая газета, и первый учебник делали
одно общее дело по созиданию новой куль-
туры, свободной от церковных догматов и
обрядов, основанной на разуме и повседнев-
ной практической жизни.
Но для нового содержания нужны были
новые формы, даже в графике букв. И
«Арифметика», и первые номера «Ведомо-
стей» печатались еще кириллицей, теми же
литерами, что и церковные книги. Повеле-
нием Петра разрабатываются образцы ново-
го шрифта. Отливал его словолитец Москов-
ской синодальной типографии Михайло Ефре-
мов.
В 1708 г. вышле в свет книга под загла-
вием «Геометриа слааеиски землемерие иэ-
дадеся новотипографским тиснением» — пер-
венец книг русской гражданской печати.
«Землемерие» — так дословно было пере-
ведено греческое слово «Геометрия». Эта
книга представляла собой переведенное с не-
мецкого практическое руководство к усвое-
нию «нужнейших приемов», к чему «токмо
простой циркуль и правая линейка требует-
ся». В соответствии со своим содержанием
книга имела второе название: «Приемы цир-
куля и линейки, или избраннейшее начало
во математических искусствах, им же возмож-
но легким и новым способом вскоре досту-
пити землемерия и иных из оного происхо-
дящих искусств». В предисловии к книге го-
ворилось о взаимосвязи теории и практики.
Тот, кого интересует «едина практика», упо-
доблялся человеку, который «царскую кре-
пость на песке строил бы». Теории же без
практики сравнивалась с великими медными
пушками и мортирами, которые «токмо в
цейхгаузе держатся, а в поле никогда (не)
возятся», или с кораблями, «которые в гаване
гниют».
Шла война, тяжелая и кровопролитная.
Пушки и мортиры не могли находиться в
цейхгаузе, равно как и кораблям необходимо
было покинуть свои гавани. Петр спешил.
Ему некогда было ждать появления всесто-
ронне развитых, образованных людей, кото-
рые должны были прийти в резупьтате его
преобразований. Создавая школы и академии,
подготавливая расцвет науки в будущем, он
не мог обходиться без ее практических пло-
дов уже в настоящем. Поэтому самые первые
книги гражданской печати носили ярко вы-
раженный утилитарный характер пособий. Не
42
менее полезной книгой, чем «Геометрия»,
была «Книга о способах, творящих водохож-
денне рек свободное» (иногда ее называли
иначе: «О слюзных делах», то есть о шлюз-
ных депах|. Эта книга учила строить шлюзы,
мосты, как действовать при наводнениях —
все это быпи очень актуальные вопросы при
строительстве Петербурга в устье реки Невы.
Но Петр торопился не только научить, не
только образовать ум. Он торопился увидеть
вокруг себя вместо вчерашних грубых, наду-
тых и богомольных бояр и неуклюжих бояр-
ских детей галантных и учтивых придворных,
овладевших всем «политесом», умеющих не
только делать и мыслить, но и тонко чув-
ствовать. Время здесь работало на Петра
особенно медленно. Легко было приказать
обрить бороды и одеть платье на «немецкий
манир». Труднее было с «тонкими чувствия-
ми». Но и в этом деликатном деле Петр
действует так же решительно, как и во вся-
ком прочем. Вслед за руководством, как
пользоваться циркулем и линейкой, появля-
ется книга-руководство, как писать письма —
от самых важных и торжественных до самых
тонких и интимных. Эта книга называлась так:
«Приклады, како пишутся комплементы..., то
есть от потентатов к потентатам, поздрави-
тельные и сожалительные и иные; такожде
между сродников и приятелей».
Это была вторая книга, отпечатанная граж-
данскими литерами, сразу после «Геометрии».
На все случаи жизни в ней можно было най-
ти пример («приклад»|: «Королевское возве-
Б. ВАРЕНИЯ. «География генеральная» (М.. 1718)
— физическая география земного шара. Пере-
вод выл сделан с издания, исправленного и
дополненного И. Ньютоном, высоко оценившим
эту инигу.
стительное писание о восприятии государство-
ваиия», «Объявление о смерти принца к прин-
цу», «Заступительное писание от принца к
принцу за некоторого человека в службу
дворовую», «Утешительное писание о поте-
рянных в пожаре имениях от приятеля к
приятелю», наконец были и такие: «Утеши-
тельное писание от приятеля к приятелю, ко-
торый злую жену имеет», «Благодарственное
писание к некоторой госпоже о позволенном
доступе», «Просительное письмо некоторого
человека к женскому полу» и т. п.
«Приклады» коренным образом изменяли
весь письменный этикет, стремясь на смену
старым формам обращения ввести новые,
более мягкие и изящные. Для корреспонден-
тов XVII века было характерно прямо-таки
гиперболическое самоуничижение, вот как,
например, заканчивал письмо к князю В. В. Го-
лицину А. И. Безобразов, стольник и круп-
ный вотчинник: «А сем писав тебе милости-
вому государю своему и всему праведному
дому вечной твой работник Андрюшка Бе-
зобразов со упрощением стократно челом
бью не презри милостивой мой государь к
себе последнего своего раба убогова моего
прошения себе водше». «Приклады» призва-
ны были воспитывать в русском «шляхетстве»
чувство собственного достоинства. На смену
унизительному раболепству пришли почти-
тельность и уважение. Теперь письма должны
были заканчиваться так: «Господина отца по-
слушнейший сын...», «Моей госпожи обязан-
ный слуга...», «Моего господина покорный
слуга...», «Вашего превосходительства послуш-
ный слуга...» и т. д. Эта книга выдержала
четыре издания (дважды — в 1708, в 1712
и 1725).
Четыре издания выдержала и другая кни-
га, ставившая своей задачей воспитание юно-
шества в новом духе. Называлась она «Юно-
сти честное зерцало, или показание к житей-
скому обхождению». Книга, как правило, при-
соединялась к «Азбуке» и служила первым
детским чтением. Книга обучала, как надо
вести себя в обществе. Многие советы и
наставления могут показаться наивными, но,
наверное, они были нужны, если об этом
приходилось писать, и неоднократно.
«Непристойно на свадьбе в сапогах и остро-
гах (шпорах — В. С.| быть и тако танцевать,
для того что тем одежду дерут у женского
полу и великий звон производят острогами,
к тому ж муж не так поспешен в сапогах
нежели без сапогов.
Такожде когда в беседе или в компании
случится в кругу стоять, или сидя при столе,
или между собой разговаривая, или с кем
танцуя, не надлежит никому неприличным об-
разом в круг плевать, но на сторону, а еже-
ли в каморе, где много людей, то прими хар-
котины в платок, а так невежливым образом
в каморе или в церковь не мечи на пол,
чтоб другим от того не загадить, или отыди
для того к стороне (или за окошко выбро-
си), дабы никто не видал, и подотри ногами
так чисто, как можно».
«...Рыгать, кашлять и подобные такие гру-
бые действия в лице другого не чини...
...И сия есть не малая гнусность, когда
кто часто сморкает, яко в трубу трубит...
...Еще же зело непристойно, когда кто
платком или перстом в носу чистит, яко бы
мазь какую мазал, а особливо при других
частных людях»...
Эта книга имела самый точный адрес. Она
должна была воспитать будущего крепостни-
ка и придворного. Поэтому с детских лет
надо было наставлять: «Не надлежит от слу-
ги терпеть, чтоб он приговаривал или как
пес огрызался, ибо слуги всегда хотят боль-
ше права иметь, нежели господин: для того
не надобно им того попущать». Будущему
царедворцу давались очень полезные сове-
ты: «Умный придворный человек намерения
своего и воли никому не объявлвет, дабы не
упредил ево другой, который иногда к тому
же охоту имеет».
«Юности честное зерцало» учило молодого
дворянина, как надо вести себя и среди дру-
зей, таких же молодых дворян, как и он,
и среди дам, как разговаривать со старшим
возрастом и чином и как обращаться со
сеоими слугами, учило нормам поведения при
Лубон XVIII в.
дворе, в церкви и своем имении. Причем, как
и в других науках, начинали учить «с азов».
IV
В 1710 г. Петру I был специально приго-
товлен экземпляр «Азбуки» с «изображением
древних и новых письмен славянских, печат-
ных и рукописных». Царь собственноручно
зачеркнул все славянские буквы, оставив
только буквы гражданского шрифта. На пе-
реплете «Азбуки» он написал: «Сими литеры
печатать исторические и маннфактурные кни-
ги, а которые подчернены, тех в вышелисан-
ных книгах не употреблять». Буквы ы (от),
ш (о), ф (пси) были упразднены. Вместо них
стали соответственно писать «от», «о», «пс».
Так произошло окончательное, закреплен-
ное царским указом отделение книги мирской
от церковной.
К 172S г. библиотека изданий гражданской
печати уже насчитывала более 800 номеров.
(Каталог книг, изданных в Москве в XVI—
XVII веках — примерно за ISO лет, — на-
считывает около 500 номеров).
В 1717 г. была напечатана книга Христиана
Гюйгенса «Книга мироэрения, или мнение о
небесноземных глобусах и их украшениях».
Это была первая книга в России, в которой
излагалась гелиоцентрическая система Копер-
ника. Петр познакомился с ней в немецком
переводе (книга была написана на латинском
языке) и передал ее для перевода на рус-
ский генерал-фельдмаршалу Я. В. Брюсу, про-
слывшему в народе чернокнижником и кол-
дуном за свои занятия астрономией. 8 1716 г.
перевод был готов, и царь приказал директо-
ру Петербургской типографии М. П. Аврамо-
ву отпечатать 1200 экземпляров. «Рассмотрел
я оную книжичищу, во всем богопротивную,
вострепетав сердцем и ужаснулся духом, с
горьким слез рыданием, пал перед образом
богоматери, боясь печатать и не печатать», —
рассказывал впоследствии Аврамов уже пос-
ле смерти Петра. Вместо 1200 этот богобо-
язненный насадитель просвещения приказал
отпечатать всего 30 экземпляров специально
для царя. Но книга все-таки дошла до чита-
теля. Она была издана вторично, правда, уже
не в Петербурге, а в Москве, в 1724 г. Это
был первый бой, выигранный Книгой у хан-
жей и церковников. «И не буди читателю рос-
сийскому чюжо, что наш земной глобус куп-
но с прочими тремя малыми планетами Мар-
сом, Венусом и Меркурием, так зело малыми
зернышками, примером, против солнца по-
читая представлены суть», — писалось в пре-
дисловии. Так в России впервые было опуб-
ликовано учение о множестве миров, корен-
ным образом расходившееся со Священным
писанием.
Книга, покинув церковь и монастырь, по-
шла в наступление на невежество и мрако-
бесие.
43
Заслонка пошла вниз, и
В на лабораторию глянуло
розовое око муфельной
печи. Свод и стенки ка-
мерЕ, светились: ворвавшиеся со
свежим воздухом пылинки высе-
кали из них искры.
Валя бережно подхватил щип-
цами фарфоровый тигель, ввел
его в печь и осторожно утвердил
в ячейке дна. Среди жаркого си-
яния накаленных стен снежная
белизна хлопьев, лежащих в тиг-
ле, казалась противоестественной.
— Все стряпаете!
Валя обернулся и что-то про-
бурчал в ответ. Сергей стоял, по-
качиваясь на носках, подтянутый,
весь — от сияющих глянцем бо-
тинок до победной стрелочки гал-
стука — аккуратный. Валя не-
вольно бросил взгляд на свой ха-
лат — прожженный, с оторванной
пуговицей, вполне заслуженный
халат молодого химика. И в душе
пожелал, чтобы Сергей убрался
побыстрее. До прихода Светки.
— Мощная аппаратура, — иро-
нически-насмешливо протянул
Сергей, поглаживая бок муфель-
ной печи. — Вполне современная
конструкция из металла, шамот-
ного кирпича и ручки-манипуля-
тора.
Валя поспешно щелкнул заслон-
кой. Розовое око погасло.
— Между прочим, мы синтези-
ровали новое соединение.
- Да-а?
Валя слишком поздно сообра-
зил, что отвечать не следовало.
Сергей бесил его своей небреж-
но-самоуверенной манерой раз-
говора, которая так сочеталась
с обаятельнейшей улыбкой, что
любые попытки отбрить насмеш-
ника выглядели грубо и неловко.
Валя это понимал и малодушно
стушевывался перед этим напо-
ром иронии и самовлюбленности
с тех самых пор, когда Сергей
пропел ему в коридоре: «Все хи-
мики ноль, только физики соль»
и в ответ на его взбешенную
реплику лишь удивленно повел
бровями: «Вот, мол, чудак, шуток
не понимает...» Окружающие по-
катились с хохоту. Да, тот, кто
злится и теряет самооблада-
ние, — всегда неправ.
— Гений! Бойль — Мариотт!
Сергей схватил Валину руку и
потряс ее. Затем поправил стре-
лочку галстука и, прищурясь,
оглядел лабораторию. Что и го-
ворить, вид неказистый. Потем-
невшее стекло змеевиков, кишки
резиновых трубок, на столах хаос
и невытертые лужицы. «Ну, Свет-
ка, — пообещал Валя, — ох, и вы-
дам же я тебе за грязь!»
— Так, новое вещество, значит,
синтезировали, — кротко сказал
Сергей. — Вы, химики, плодови-
ты, как мыши. Говорят, если те-
перь дипломант не представит ка-
кого-нибудь нового соединения,
то комиссия смотрит на него как
на недочеловека. Правда или
треп!
— Треп.
— Я так и думал. И чем заме-
чательно твое открытие!
— Это не открытие...
— Не скромничай, не скромни-
чай. Знаем мы вас, тихонь. Си-
дите, кашеварите, вонь разводи-
те, а потом — бух, трах, шум в
газетах! «Молодой талантливый
ученый Валентин Морозов полу-
чил новый препарат, одна крупин-
ка которого убивает всех клопов
в радиусе ста километров!»
СТРАНА ФАНТАЗИЯ • TERRA PHANTASIA
Д. БИЛЕНКИН	Рис. Н. ГРИШИНА
ПОЯВЛЕНИЕ
ЖИРАФЫ
44
Валю передернуло.
— Можно подумать, будто ты
сам что-то свершил...
Сергей перестал улыбаться.
Изящно смахнул со стола мокрые
комочки фильтровальной бумаги,
отодвинул газовую горелку и сел,
скрестив ноги.
— Нет, старина, ничего я пока
не свершил. Ни-че-го!
— Приятно услышать самокри-
тику...
____ Эх, Валюша, Валюша, я
серьезно... Тебе не осточертела
эта жизнь! Сидишь, копаешься,
словно крот... А небось, и тебя
манило летать орлом. Знаешь, как
в сказке об Иванушке-дурачке:
лежал Иванушка на печи, то бишь
на муфеле, и вдруг узрел он
чудо чудное, диво дивное...
— Что ты хочешь этим сказать!
— Да так, ничего. Заедает се-
рость будеи, вот и захотелось от-
вести душу...
— Отвел!
— Разве с тобой отведешь! Ты
еж-трудяга. Зарылся в мокрые
фильтровальные листы и ш-шу...
А попробуй тебя вытащить, так
сразу об иглы уколешься. Шуше-
ра ты. Серая такая шушера, зна-
ешь!
— А иди ты...
— Ну вот и обиделся. Первый
признак шушеры. Ведь не ждешь
уже чуда чудного, дива дивно-
го, а!
Валя не сразу нашелся что
ответить. Скажешь что-нибудь
всерьез — засмеет. Ответишь на
треп трепом — и того хуже: та-
ким прикинется серьезным, дело-
витым, что сам себе пустельгой
покажешься.
— Делать тебе нечего, Сергей,
вот что.
— Верно! Потому как осваива-
ем новое помещение. Прямо над
вами. Вот мозги и простаивают.
И лезут в них всякие черные мыс-
ли. Такие вот, например. Работа-
ешь ты, парень, в своем химиче-
ском захолустье, корпишь над
пробирками, что-то получаешь, о
чем в журнале несколько строк
тиснут и о чем в скорости все
забудут. А где-то в других ла-
бораториях сидят другие парни
и корпят над тем же самым. Так
ведь! Так! И видят все одно и
то же. Но рано или поздно кто-то
из вас сделает Открытие. С боль-
шой буквы. Один! А остальные
будут стонать и плакать: «Ах, мы
бедные, ведь и мы наблюдали
то же самое, как же это так вы-
шло...» Чуешь!
— Лучше о себе побеспокойся.
— Не веришь! Зря. Будет та-
кая минута, будет, когда рядом
с тобой окажется чудо чудное,
диво дивное. А ты, ибо ты шу-
шера, или пройдешь мимо, не
заметив, или не поверишь. Зна-
ешь, как тот посетитель зоопар-
ка, который увидел жирафу и
сказал: «Быть такого зверя не мо-
жет!»
— К себе ты это не относишь!
Ну, конечно, нет. Ты гений. Все
физики уже с первого курса ге-
нии.
— Значит, согласен!
— Да с чем!
— О, господи, объясняешь ему,
объясняешь... Вот ты синтезиро-
вал новое вещество. Ждешь ли
ты от него чего-нибудь эдакого,
необыкновенного!
— Показывай свою химическую
неграмотность, показывай. Мы от-
четливо представляем себе свой-
ства нового соединения еще до
того как приступаем к синтезу.
Ясно!
— Куда уж ясней... — Сергей
вздохнул. — По философии, ко-
нечно, пятерка была!
— Пятерка...
— Оно и видно.
В Вале медленно закипала
злость.
— Сам-то ты уж, конечно, не
удивишься жирафе. Ну да, вы все
теоретики. Вы предсказываете ее
появление за много лет вперед.
А потом удивляется, почему она
не такая.
— Ты, Валя, глянул в самый
корень проблемы. Могучий ум!
В том-то и дело, что жирафа
всегда оказывается не такой.
Кстати, где Светка!
«Ага! — с мстительной ра-
достью подумал Валя. — Вот чем
заканчиваются все твои умные
разговорчики!»
— Зачем она тебе нужна!
— Затем же, зачем и тебе.
Валя подался вперед. «Сейчас
ты у меня вылетишь отсюда...
Пижон, павлин, пошляк... Шушер
он, видите ли, не любит...»
Хлопнула дверь, в лаборато-
рию, напевая и пританцовывая
на каблучках, влетела Светка.
Сергея как ветром сдуло со сто-
ла. Он полуобнял девушку за
плечи, что-то зашептал ей на ухо.
И она покорно замерла, потупив
взгляд и перебирая складки
платья.
— Света! — заорал Валя. —
Почему не прибрано на столах!
Почему здесь лужи, и здесь, и
здесь!
Он тыкал пальцем и кричал, и
ему было противно слушать соб-
ственный голос, но остановиться
он не мог.
Светка высвободилась из объ-
ятий Сергея, кивнула ему и лишь
лотом взглянула на Валю.
— Чего ты кричишь! Ты же
знаешь, что меня услал Михаил
Герасимович...
— Светка, переходи-ка лучше
к нам, — сказал Сергей, — мы
не зануды.
Валя было шагнул к нему, но
Сергей как ни в чем не бывало
озабоченно спросил:
— Слушайте, который час!
— У меня нет с собой ча-
< сов... — сказала Светка.
Сергей схватил Валю за руку,
по-хозяйски отвернул обшлаг ха-
лата, взглянул на циферблат.
— Противоударные, антимагнит-
ные, водонепроницаемые... Часы
атомного века. Ну, а мои лома-
ются каждый месяц. Пока, ре-
бята, засиделся я. Ш-шу...
И он исчез. Светка взяла тряп-
ку и вытерла столы. Получилось
это у нее быстро, ловко, играю-
чи. Валя отвернулся.
— Легкий парень Сергей, но
веселый, — сказала Светка.
Вале от этого утешения стало
еще поганей. Он копался, бестол-
ку переставляя колбы, чтобы
Света не видела выражения его
лица.
Но когда он обернулся, ее уже
не было. Бледное осеннее солн-
це пробилось сквозь тучи и не-
хотя осветило лабораторию.
Жидко заискрилось стекло зме-
евиков, на стены лег пыльный от-
свет.
Так как веществу надлежало
прокаливаться еще минут десять,
делать пока было нечего., В ла-
боратории стояла тишина, как в
сонном царстве. И Валя ощутил
странную пустоту и потерянность.
Он будто увидел себя со сторо-
ны — одинокого, невзрачного, и
ему показалось, что так будет
еще многие, многие годы, что так
будет всегда, — ровная нетороп-
ливая жизнь среди колб и бю-
реток. И что так же мерно, без
потрясений и взлетов, он будет
стареть, набираться опыта, обза-
водиться степенями и печатными
трудами, которые, разумеется,
будут важны и нужны, но кото-
рые не обязательно принесут ему
радость. Неизвестно откуда и по-
чему пришла эта убежденность,
но она пришла, и от нее некуда
было деться.
Внезапно его что-то насторо-
жило. Какой-то звук. Он обер-
нулся.
Массивное тело печи легонько
колыхалось на своем постаменте.
Валя моргнул. Печь приподнялась
и повисла в воздухе, придержи-
ваемая одним только электриче-
ским шнуром.
Валя уцепился за край стола. В
тягостном недоумении он следил
за- тем, как печь медленно по-
плыла вверх, как натянулся шнур,
как выскользнула из розетки
вилка, как она маятником зака-
чалась в воздухе. Печь коснулась
потолка и замерла.
И тут Валя испугался. На вы-
соте четырех метров, под потол-
ком, ни на что, кроме воздуха,
не опираясь, висели добрые пол-
торы сотни килограммов!
Зачем-то он поставил стул на
стол, потом стал шарить в карма-
нах, пока в пальцах что-то не
хрустнуло. Несколько секунд Ва-
ля с удивлением разглядывал
осколки стеклянного наконечника
для лромывалки. Как наконечник
мог попасть в карман!
И только тут до него дошел
весь невероятный смысл проис-
ходящего.
Он метнулся к двери, потом к
месту, где только что стояла му-
фельная печь, словно желая убе-
диться. что ее там действительно
нет. Потом опять к двери, и здесь
нос к носу столкнулся с входя-
щей Светкой.
— Опять кричишь! — сказала
она.
— Я!.. Кричу!
— Еще как! Да что с тобой!
Валя схватил ее за локоть и
потащил к печи, нечленораздель-
но бормоча. Света испуганно упи-
ралась.
Потом она ойкнула и присела.
Она тоже увидела это! Даже
сквозь слой помады было видно,
как побелели ее губы.
Как ни странно, это привело
Валю в чувство.
— Что ты, маленькая... Вот пу-
стяки...
— Боюсь...
— Не надо. Свет, не надо...
Беги к Михаилу Герасимовичу!
Только тихо.
Почему профессора надо было
звать тихо. Валя и сам не знал.
Света еще раз пискнула и убе-
жала, пригибаясь.
Печь нерушимо висела под по-
толком, будто приклеенная. В ок-
на по-прежнему тускло светило
солнце. И оттого невероятное ка-
залось совсем невероятным. «Не
может этого быть, не может», —
как заклинание шептал Валя,
втайне еще надеясь, что произо-
шла какая-то нелепица и сейчас
все вернется на свои места, как
это бывает во сне.
Но все и так было на своих
местах. Кроме муфельной печи
и Валиных мыслей.
Вошел Михаил Герасимович, на
ходу, как всегда в затруднитель-
ных случаях, извлекая очки из
нагрудного кармана. Он выгля-
дел учителем, который входит в
класс, заранее зная, что там его
ждет какая-то очередная прока-
за. Из-за его плеча выглядывала
Света.
— Так, — сказал он. — Что у
вас тут случилось, Валентин За-
харович!
Валя молча показал на потолок.
— Что-о! Да кто вам разре-
шил...
И он осекся.
— Она сама... — пискнула
Света.
Очки запрыгали в руках про-
фессора. Хорошо отглаженный
костюм как-то сразу обвис, слов-
но из профессора выпустили воз-
дух-
— Объясните. что произо-
шло... — почти умоляюще про-
шептал он.
— Она сама... Я поставил туда
тигель с нашим НК, только... Ну
и... Вот, поднялась...
— Точное время начала явле-
ния! Скорость подъема! Время
подъема!
Теперь голос профессора гре-
мел.
— Я... я... не знаю... Растерял-
ся...
Михаил Герасимович посмотрел
на Валю так, словно видел его
впервые.
— Поставьте ступ на стол! —
скомандовал он. — А, уже сто-
ит... Надо опустить муфель. Да
нет же, не голыми руками! До-
станьте динамометр, приладьте...
Что вы, не знаете! Нет, опозда-
ли...
Г олос профессора опять спал
до шепота, ибо муфель ни с
того ни с сего отделился от по-
толка и стал плавно опускаться.
— Секундомер!!! — зарычал
профессор.
Валя повиновался, как автомат.
Секундная стрелка торопливо
склевывала деления циферблата,
но Валя никак не мог сообразить,
сколько она показывала вначале.
— Да подхвати же... Черт-
Печь уже висела над постамен-
том. Валя схватился за ее край,
и она аккуратно села на место.
Тут Валя услышал чье-то преры-
вистое дыхание. И не сразу дога-
дался, что это дыхание профес-
сора.
— Михаил Герасимович, что это
такое было! — как ни в чем не
бывало прощебетала Светка.
— Это! Ну, конечно... С одной
стороны... Спокойно, товарищи,
никому пока...
И словно ища поддержки, он
обернулся к Вале.
— Могут засмеять... Или нет!
Как вы думаете!
Однако Валя начисто лишился
способности о чем-либо думать.
— Так, вот, значит... — профес-
сор неуверенно взялся за ручку
задвижки. — Говорите, там ниче-
го нет... такого!
— Там НК... То новое соедине-
ние...
— Ага! Но это невозможно!
Вообще... аитиграаитация... Все
чушь... Нет, надо посмотреть... Да
где же мои очки!
45
Заслонка пошла вниз. Теперь
на лабораторию уже глянуло
черное око. Стенки успели по-
остыть, пылинки на них больше
не вспыхивали.
— Что вы мне голову морочи-
те! Никакого тигля здесь нет!
Лицо профессора побагровело
от волнения.
Валя с замиранием сердца то-
же глянул внутрь печи. Тигля на
месте не было.
— Вот он. — глухо сказал Валя.
Тигель был вверху, под самым
сводом печи. Он прилип к нему
точно так же, как перед этим
муфель прилип к потолку.
Профессор посмотрел на Ва-
лю и Свету, словно сомневаясь
уже и в их реальности.
— А-а... как вело себя НК при
других прокаливаниях! — решил-
ся он спросить наконец.
— Обычно... Как еще оно мо-
жет себя вести!
— Я сам знаю, что не может!
Ладно, разберемся... Достаньте
тигель. Только осторожно, осто-
рожно...
Валя подхватил тигель щипца-
ми. От свода он отделился легко.
Но странно было чувствовать его
полную невесомость. Рука вздрог-
нула. Платиновые наконечники
щипцов соскользнули...
— Ах!!!
Тигель не упал. Он плавно,
словно в задумчивости, повис, по-
том стал медленно подниматься.
— Держите! — закричал про-
фессор.
Валя поймал тигель, обжегся
о еще горячий фарфор, но боли
почти не ощутил.
— Щипцами надо, кто вас учил!
Профессор ловко перехватил
тигель щипцами. На дне его уже
не было белоснежных хлопьев.
Они спеклись в бурую невзрач-
ную массу.
— Самый обыкновенный НК...—
растерянно сказал профессор.
- Да, — сказал Валя.
— Чудовищно... Ну-ка, посмот-
рим... — он внес тигель обратно
в муфель и ослабил хватку щип-
цов. На этот раз тигель не до-
стиг свода. Он просто повис а
воздухе.
— Каи воздушный шарик... —
сказала Света.
— Сфотографируйте явле-
ние, — к профессору возвраща-
лось самообладание. — А я сей-
час пойду приглашу Ивана Вла-
диславовича и Аркадия Степано-
вича. И не давайте муфелю ос-
тыть!
Он быстро пошел по проходу,
неуклюже задевая углы стопов.
— Да что же это такое... —
бормотал он, и неясно, к чему
это относилось — к предатель-
скому поведению мебели или к
проклятому НК.
Дверь захлопнулась.
Валя сел. Он невероятно устал.
Обожженные пальцы болели все
сильней. И он ничего не понимал.
Совсем ничего. Его мутило от
собственных мыслей. «Хоть бы
скорей вернулся Михаил Гераси-
мович», — тоскливо подумал он.
Войдут Иван Владиславович и Ар-
кадий Степанович, все сразу ста-
нет легко и просто.
Муфель бесстрастно глядел на
него своим черным оком. Валя
вспомнил указание профессора.
через силу встал, закрыл задвиж-
ку и включил обогрев.
И тут же испугался чуть не до
обморока. «Что если этого делать
не надо! Нельзя! Выключить! А
вдруг это — еще хуже! Я могу
погубить явление...»
Голова шла кругом, он взывал
к стенам, человечеству. Но не бы-
ло в лаборатории — что там, во
всем мире! — ни ответа, ни опо-
ры. Он уже был готов просить
совета, хоть какого-нибудь, хоть
глупого, у Светки, чье личико
теперь выражало одно только лю-
бопытство. Лишь бы только раз-
делить ответственность.
И тут он услышал в коридоре
знакомый голос. Валя вскочил.
«Сережка! Вот хорошо, он фи-
зик...»
— Сережа! — позвал он. —
Сережа!
Тот сразу влетел, будто только
и ждал приглашения.
— Ну как, алхимики! — его го-
лос излучал лукавство. — Что-то
лица у вас какие-то не те. Му-
фель летал, да! Это пустяки, я
в одной редакции статью читал,
неопубликованную, так в ней опи-
сывался факт полета гробов в
одном семейном склепе...
— Так тебе рассказали...
— Хм! Нет, брат, никто мне
ничего не рассказывал. Не пучь
так глаза — выстрелят... Неуже-
ли вы ни о чем не догадались!
Ну, знаете... Ха-ха-ха...
Он залился смехом, и чем не-
доуменней выглядели Валя и
Света, тем сильней забирал его
хохот. В восторге он шлепал се-
бя по коленям, показывал на ре-
бят пальцем, сгибался в три по-
гибели и смеялся, смеялся — ис-
кренне, до слез.
— Да это же... Да муфель... —
смех мешал ему говорить. —
Ведь я его поднял! Из своей ла-
боратории! Электромагнитом...
Ха-ха! Спроста, что ли, я завел
тогда разговор...
Ответом было молчание, такое
выразительное молчание, что
Сергей разом оборвал смех.
— Что, склянку какую-нибудь
раздавил! Простите великодушно:
погрешность расчета... Я ведь да-
же насчет часов проверил, что-
бы не повредить... А здорово
выглядела «жирафа»! Сознайтесь!
Да что вы на меня так смотри-
те!	«
Сергей терялся все более и
более. Он не понимал, что про-
исходит. Его слова не находили
отзвука у этих двоих, верней, от-
звук был, но совсем не такой,
какого он ожидал. Его разгляды-
вали — в упор, пристально.
Потом Валя поманил его паль-
цем.
— Подойди. Ближе, ближе.
Сергей смутился. Покорно,
словно завороженный взглядами,
подошел. Последний шаг был ис-
полнен смятения. Даже победная
стрелочка галстука обвисла.
— Что вы, ребята... Ну, пошу-
тил...
— Возьмись, пожалуйста, за
эту ручку — манипулятор, — ла-
сково проговорил Валя. — Не
бойся, не бойся... Теперь загляни
в муфель.
И Валя увидел, как испуганно
отшатнулся Сергей от черного
Ока муфеля, в глубине которого
парил тигель.
ОЗОР-
Н Ы Е
ПРО-
ЕКТЫ
Известно, что при одинаковой
амплитуде и частоте световые
волны, идущие в противофазе,
взаимно уничтожают друг друга.
По-видимому, не трудно создать
такой источник света, что испус-
каемые им световые волны гаси-
лись бы волнами, отраженными от
окружающих тел. В конечном ито-
ге он будет излучать черный свет.
На этом принципе могут быть
изготовлены всевозможные све-
тильники—от карманных фонари-
ков до прожекторов. Области
применения их безграничны. В ар-
мии станут ненужными дымовые
завесы и маскировочные приспо-
собления. Киносеансы можно бу-
дет проводить на открытом возду-
ЭНЕРГИЯ РОЖДАЕТСЯ ПОД НОГАМИ
На многолюдных улицах тро-
туары я предлагаю делать из от-
дельных площадок, подвешенных
так, как чашки весов. Каждая
площадка соединяется системой
рычагов и пружин с генератором
электрического тока. Пешеходы,
надавливая при ходьбе своей тя-
жестью на площадку, будут вы-
рабатывать электроэнергию. Не-
трудно подсчитать, что в городке
с 50 тысячами жителей достаточно
будет 500 метров тротуаров-гене-
раторов, чтобы полученной с их
НЕ НАДО ЗАБРАСЫВАТЬ СЕТИ
Многотысячная армия рыбаков
имеет в своем распоряжении со-
временный флот, новейшие сред-
ства лова, разведывательную авиа-
цию и так далее. Однако на при-
лавках магазинов еще не всегда
есть свежая рыба и рыбные изде-
лия в нужном ассортименте и ко-
личестве. Чтобы в кратчайший
срок выправить это ненормальное
положение, я предлагаю перейти
на более прогрессивный метод до-
бычи рыбы.
На берегах небольших мелких
заливов следует организовать под-
кормочные пункты. В качестве под-
кормки следует использовать са-
мые дешевые виды приманок —
дождевых червей, личинок май-
ских жуков, мотылей, пареный го-
рох. Несколько предварительных
подкормок выработают и закре-
пят у рыб условный рефлекс, и они
во все возрастающих количествах
устремятся к местам искусствен-
ных жировок. Понятно, что тогда
колоссальное количество рыбы
скопится на ограниченном про-
странстве, а это приведет к тому,
что содержание кислорода в воде
резко уменьшится и рыба начнет
задыхаться. Тогда обессилевшую
рыбу можно будет вычерпывать
Мы продолжа-
ем печатать луч-
шие из озорных
проектов, при-
сланных нашими
читателями.
черный свет
хе, не дожидаясь темноты. В до-
мах, расположенных за Полярным
кругом, лампы черного света бу-
дут употребляться во время белых
ночей. В карманном исполнении
источник черного света станет не-
пременным спутником каждого
человека, так же как расческа,
авторучка, записная книжка, бу-
мажник. В жизни бывают момен-
ты, когда хотелось бы провалить-
ся сквозь землю. В этом случае
достаточно повесить у себя над
головой такой фонарь, и ваше
желание исполнится в том пере-
носном смысле, в каком вам этого
действительно хотелось.
В. КОШЕЛЕВ (г. Калининград,
Московская обл.)
помощью энергии хватило бы для
освещения неоновых реклам, а
возможно, и для ламп бактери-
цидного действия, дезинфицирую-
щих городской воздух.
Точно так же можно устроить
площадки, но уже большего раз-
мера, на транспортных магистра-
лях города. Трамваи, троллейбу-
сы, автобусы будут производить
столько электрического тока, что
его хватит и на промышленные
нужды.
А. ДЕГТЯРЕВ (г. Ялта)
из воды, приспособив к стреле
обыкновенного экскаватора нечто
вроде большого решета. Не исклю-
чена возможность, что небольшой
залив просто-напросто не сможет
вместить всех рыб, привлеченных
приманкой. В таком случае значи-
тельная часть ослабевшей рыбы
под натиском все новых и новых
косяков будет выпираться (вы-
давливаться) на сушу. В целях
предотвращения возможных по-
терь вдоль побережья необходимо
будет установить несложные ме-
ханизмы, которые будут сметать
или сгребать рыб прямо на транс-
портер. Разумеется, рыбоперера-
батывающий завод должен строи-
ться рядом — с тем, чтобы добы-
тый улов сразу же поступал в
переработку. В дальнейшем, ис-
пользуя достижения химии, созда-
дут синтетические приманки, обла-
дающие избирательным действием.
Они будут с жадностью поедать-
ся одними видами рыб и вызывать
отвращение у других. Тогда мож-
но будет ограничиться ловлей
лишь тех пород, которые будут
пользоваться наибольшим спро-
сом потребителя.
С. ПРИСЯЖНЫЙ (г. Макеевка)
46
«БУДЕМ НАДЕЯТЬСЯ, ЧТО НАШИ
ученые не только будут за-
ниматься проблемами острова
Пасхи, фресок Сахары, языка
племени майя и современно-
го джаза, но окажутся Колум-
бами в открытии могучей сти-
хии молчащих пока миров, чьи
мелодические сокровища за-
печатлены в таинственных нот-
ных знаках, любовно наведен-
ных рукою древнерусского ху-
дожника». Так советский ху-
дожник Илья Глазунов закан-
чивает главу, посвященную
старинной русской музыке, в
своих записках «Дорога к те-
бе», опубликованных недавно
журналом «Молодая гвардия».
Один за другим вырываются
из забвения и вливаются све-
жей и мощной струей в об-
щий поток мирового искусства
шедевры древнерусской живо-
писи, зодчества, поэзии... В
последнее время значительно
усилился интерес исследовате-
лей к малоизученной и пока
еще полной загадок другой
стороне древнерусской куль-
туры — старинной музыке. И
это не случайно: по отзывам
специалистов, сохранившиеся
рукописные памятники таят в
себе великолепные образцы
музыкального творчества. Од-
нако задача изучения древней
русской музыки осложняется
тем обстоятельством, что
вплоть до середины XVII века
русские музыканты пользова-
лись особой, оригинальной
системой безлинейной нотной
записи, несхожей с пятилиней-
ной общеевропейской нотаци-
ей. Русская нотация получила
название «знаменно й», или
«крюковой» («знаменами»,
или «крюками», назывались
особые знаки, ставившиеся
поверх строк в тексте). Осо-
бые знаки иногда обозначали
даже целые мелодические
обороты: тогда их называли
«столповыми знаменами».
НОТНАЯ ГРАМОТА
Каждый дошедший до наше-
го времени образец русской
«знаменной» нотации пред-
ставляет большую историче-
скую и культурную ценность.
В связи с этим почетное ме-
сто в коллекции редких книг
и рукописей Республиканской
библиотеки Карелии занимает
Довольно объемистая, велико-
лепно сохранившаяся рукопись
«в досках» и кожаном пере-
плете с вытисненным на нем
красивым орнаментом и сле-
дами медных застежек. Руко-
пись выполнена переписчиком,
или, как говорили в то время,
«списателем», с огромной тща-
тельностью, в две краски —
черную и красную (киноварь).
Над строками рукописи, вы-
веденными с необычайным
изяществом и вкусом, видны
значки, и являющиеся «знаме-
нами», или «крюками», о кото-
рых я говорил выше.
Как показало изучение этой
рукописи, библиотека распо-
лагает одним из уникальных
образцов русской музыкаль-
ной письменности. Петрозавод-
ская рукопись состоит из двух
самостоятельных книг, пере-
плетенных в один том (биб-
лиографы и книговеды назы-
вают обычно такие соедине-
ния «конволютами»). Первая
рукопись относится предполо-
жительно к концу XVI века,
вторая — к первой половине
XVII. Установить это, поми-
мо анализа почерка, бумаги
и т. д., удалось благодаря сле-
дующей особенности русского
«знаменного» письма. До XVII
века высота звука в этом пись-
ме не указывалась вообще.
Лишь на рубеже XVI—XVII ве-
ков новгородскому дьяку Ива-
ну Шайдуру (или Шайдурову
в другом написании) удалось
изобрести специальные поме-
ты, показывавшие высоту зву-
ка. Для большей выразитель-
ности и наглядности писались
они обычно красной краской
и поэтому получили название
«киноварных помет». В первой
рукописи этих помет еще нет,
но во второй они уже появля-
ются. Сборник содержит ду-
ховные песни (ирмосы), испол-
нявшиеся во время различных
празднеств.
К сожалению, сейчас трудно
установить, каким образом по-
пала эта рукопись в библио-
теку. Скорее всего, ранее она
принадлежала какому-либо из
монастырей, расположенных на
севере (может быть, Валаам-
скому, книги из библиотеки
которого встречаются в фон-
де Республиканской библио-
теки Карелии).
Известный знаток древне-
русской живописи и опытней-
ший реставратор Эрмитажа во
время беседы с Ильей Глазу-
новым по поводу старинной
русской музыки заметил:
«Сейчас всему миру известны
великие художники древней
Руси, а наши Рублевы в музы-
ке до сих пор в забвении». И
действительно, древнерусская
музыка известна пока еще
только узкому кругу ученых,
занимающихся ее изучением.
Ю. Келдыш, наш известный
специалист по истории музы-
ки, считает, что стиль старин-
ного русского «знаменного»
пения является одной из сто-
рон исключительно своеобраз-
ной художественной культуры
России и не уступает по своим
достоинствам величайшим об-
разцам древнерусской живо-
писи и зодчества. Надо наде-
яться, тщательное изучение
хранящегося в Петрозаводске
старинного песенного сборни-
ка XVI—XVII веков окажет
помощь в исследовании этой
загадочной страницы истории
древнерусской культуры.
НА РУСИ
ОДЕЖДА
ПУСТОТЫ
Л. ЛЕОНОВ, инженер
Нет ничего более «легкого»,
чем пустота. Вечно пытается
она куда-то убежать, и для
ее хранения приходится стро-
ить тяжелые сооружения из
стали или железобетона с
очень прочными стенками: над
пустотой воздух, и, как он не
легок, на каждый квадратный
метр поверхности хранилища
пустоты приходятся десять
тонн его веса.
Однако можно сшить пусто-
те «одежду» и из мягкой тка-
ни — лишь бы она не пропу-
скала воздуха. Больше того,
пустоту получают... надувая
воздухом эти хранилища ва-
куума! Вернее не само храни-
лище, а его двойные стенки.
Сжатый воздух придает шаро-
вой оболочке упругость, и она
не сминается под давлением
атмосферы, когда внутри ша-
ра создают пустоту. Такие со-
оружения разработаны у нас
в стране в 1965 году.
Чем больше разнятся диа-
метры внешней и внутренней
оболочек, тем сфера жестче,
тем более глубокий можно
получить вакуум.
Скажем, при диаметрах 20
и 15 метров и давлении меж-
ду стенками в одну избыточ-
ную атмосферу оболочка не
сомнется, даже если мы до-
ведем вакуум внутри сферы
до 70 миллиметров ртутного
столба.
В таких квазивакуумных со-
оружениях можно ставить на
длительное хранение разнооб-
разную технику — самолеты,
вертолеты, тепловозы, турби-
ны, организовать сублимацион-
ную — «испарительную» —
сушку тканей, шерсти, зерна,
чая, грибов, рыбы.
В квазивакуумных камерах
можно будет разместить кос-
мические тренажеры и лабо-
ратории для испытания косми-
ческой аппаратуры, которые
будут работать в условиях,
достаточно приближенных к
реальности.
И хотя пустота будет не кос-
мической, а лишь почти пу-
стотой, она вполне справится
со своей задачей.
47
1'11..№Д||,| 1-Л
СТАЛЬНАЯ
КРАСА
Фото С. БОЧАРОВА
Перед вами образцы хо-
лодного оружия, украшен-
ного мастерами-художника-
ми.
Под резцом русских
умельцев стальная гладь
клинка превращается в ис-
тинное произведение искус-
ства. Изумительны охот-
ничьи сцены на ножах, вы-
полненные знаменитыми
златоустовскими мастерами
Иваном Бушуевым и Ива-
ном Бояршиновым.
Нередко на стальных
клинках встречаются и шут-
ливые пословицы, и надпи-
си, воспевающие доблесть
и храбрость русских вои-
нов.
Хорош охотничий нож
тульского оружейника Его-
ра Самсонова. В примитив-
ных домашних условиях
(Самсонов варил сталь в
кузнечном горне домашней
кузницы, отковывал клин-
ки на наковальне, а закали-
вал их в простой русской
печи) он изготавливал ножи
и поныне непревзойденного
качества. Ими можно брить-
ся и разрубать металли-
ческие гвозди!
В. АЛЕКСЕЕВ
48

СЛЕДО-
ПЫТЫ
В1875 году довольно известный в то
время адвокат, педагог и литерату-
ровед И. Д. Гарусов выпустил, как
он сам хвастливо писал, «первое
самое полное издание комедии «Горе
от ума» с прибавлением 129 новых стихов».
Список пьесы, переданный А. С. Грибоедо-
вым своим знакомым, якобы сохранился в
одной московской дворянской семье и затем
попал к издателю.
Многие филологи, даже очень «солидные»,
были введены в заблуждение и считали этот
вариант «Горе от ума» подлинным. Подкупа-
ло и то, что автор снабдил книгу подробны-
ми комментариями всех ранее вышедших из-
даний пьесы. И только позднейший тщатель-
ный текстологический анализ показал — эти
строки не принадлежат перу А. С. Грибое-
дова.
Как же удалось установить! Первое. Допу-
скались нарушения чередования мужских и
женских рифм. Второе. Не соблюдалась це-
зура в шестистопных строках (а бесцезурных
шестистопных строк в тексте пьесы нет).
Третье. Была искажена во многих местах свое-
образная грибоедовская орфография и пунк-
туация.
Такое тончайшее, на «молекулярном уроат
не», исследование структуры комедии позво-
лило поймать за руку литературного фальши-
вомонетчика.
Мы рассказали лишь об одной из многих
загадок, раскрытых текстологами — этими
следопытами филологии. Текстология — ин-
тереснейшая область литературоведения.
Здесь поиск исследователя соединен с кро-
потливой следовательской работой. Ведь для
нас, читателей, книга — мгновенно родивший-
СТРА-
НИЦ
ся текст: белые страницы с черными значка-
ми. История ее создания несущественна. Не
так для текстолога...
Пожелтевший от времени листок бумаги —
легким, летящим, с детства знакомым почер-
ком написано всего несколько слов: «Ссора.
Суд. Смерть. Пожар. Учитель. Праздник. Объ-
яснение». Это «Дубровский». Первая пушкин-
ская запись. А между этой записью и окон-
чательным текстом (текстологи называют его
«каноническим») — месяцы труда, сотни и
сотни исчерканных и зачеркнутых страниц.
И ученые идут путем, уже пройденным ге-
нием. Исследуются, анализируются, сопостав-
ляются все черновики, отмечаются все из-
менения в тексте. Сравниваются все вариан-
ты. Текстологи входят в творческую лабора-
торию писателя. Наблюдают, как менялась
тема, как создавался сюжет, как росло про-
изведение.
Для текстолога, как и для следователя, нет
мелочей, нет неважных вещей. Все важно:
чернила, которыми написана рукопись, бума-
га, на которой она написана, любая пометка,
особенности почерка. Часто все это помогает
понять, где, когда, кем написана рукопись.
Кстати, нередко, трудно установить время на-
писания не только древних рукописей, но и
произведений, созданных сравнительно не-
давно. И здесь на помощь ученому приходит
палеография, вспомогательная дисциплина
текстологии.
Много говорят исследователю водяные
знаки на бумаге, называемые филигранями.
Между годом выпуска бумаги и датировкой
разница обычно не более двух-трех лет. А
это, естественно, помогает определить дату
создания произведения, время написания
письма. Например, в 30-е годы Пушкин писал
письма чаще всего на бумаге с филигранью
«А. Г.» (родственники его жены Натальи Гон-
чаровой владели бумажной фабрикой). Зна-
чит, такое письмо сразу можно приблизитель-
но датировать.
Пометки красным карандашом на бумагах
великого поэта говорят о том, что эти бумаги
были в доме Пушкина в его последние дни.
Красный карандаш — следы работы никола-
евских жандармов, описывавших рукописи,
письма поэта после его смерти.
Многие произведения не были опублико-
ваны при жизни авторов (чаще всего из-за
цензурных рогаток). Возьмем то же «Горе
от ума». Грибоедов не увидел свою пьесу
напечатанной или поставленной на сцене (бы-
ли опубликованы только несколько отрывков,
да и то в изуродованном цензурою виде).
Правда, по словам одной тогдашней газеты,
в России ходило тогда сорок тысяч (!) спи-
сков комедии. Но какой же из них правиль-
ный, наиболее отражающий последнюю волю
автора!
После гибели писателя остались четыре ав-
торизованных списка (подписанных самим Гри-
боедовым). В каком же из четырех выражена
последняя воля автора! Ведь сам Грибоедов
не считал работу над пьесой законченной.
И, вероятнее всего, последний вариант пьесы
погиб вместе с ним. После тщательного из-
учения и сличения всех известных списков,
ученые выбрали последний прижизненный,
так называемый «Булгаринский список», хотя
в нем описок и ошибок было больше, чем в
предыдущем, «Жандровском». Здесь были сде-
ланы рукой Грибоедова некоторые существен-
ные поправки. Анализ этих поправок показал,
что они делались с какой-то промежуточной
рукописи, неизвестной нам. В основном же
три списка (Музейный, Жандровскнй, Булга-
ринский) дают довольно полную картину
творческой истории комедии, хотя несколько
промежуточных списков, видимо, безвозврат-
но утеряны.
Грибоедов упорно работал над комедией.
Приведем только один факт. При сличении
двух списков текстологи нашли 511 (!) исправ-
лений в пьесе. А есть писатели и поэты, для
которых процесс работы над произведением
не кончается, кажется, никогда. И попробуй
здесь определить «канонический» текст! Таким
был поэт Велимир Хлебников. Издание собра-
ния его сочинений было серьезным экзаме-
ном для текстологов.
Поэт мало заботился о публикации своих
сочинений. Вообще к своим стихам относился
страшно небрежно. Окрестности дачи, где он
жил, по свидетельству его друзей, были усе-
яны листками со строчками, написанными
крупным, немного детским почерком. Боль-
шинство его произведений не было напеча-
тано при жизни. В черновиках его разобрать-
ся трудно. Основной текст со всех сторон
окружен вставками. Над строками лепятся
вновь вписанные строчки. Старый же текст не
зачеркнут.
Здесь исследователям пришлось прибегнуть
к конъектурному, «вероятностному» чтению —
исправлению текста на основании различных
соображений. Эта работа требует знания сти-
ля писателя, литературы и истории той эпо-
хи, да и большого терпения. В первоначаль-
ный текст вносились только совершенно не-
обходимые, по мнению издателей, поправки
и дополнения.
...Кто-то из ученых сказал: «В открытиях
случай благоприятствует только тому, кто его
заслуживает». Кому же из текстологов «бла-
гоприятствует случай»! Тем, кто много, уди-
вительно много знает. Он должен быть и
просто историком и историком литературы.
Он должен знать палеографию, археографию,
историю русского языка и даже... историю
русской церкви. Кроме того, никогда нельзя
предугадать, какие еще знания понадобятся
ученому во время исследования.
«Случай благоприятствует» и тем, кто не
идет проторенными поколениями текстологов
путями, не поддается гипнозу проверенных
решений. Он должен быть готов встретить
неизвестное явление и найти оригинальное
объяснение.
50
И СНОВА ЭЙНШТЕЙН!
Издательство «Мир» выпустило
перевод новой книги по специаль-
ной теории относительности Эйн-
штейна — «Как это произошло?
Иллюстрированный рассказ о том,
как теория относительности уста-
навливает связи причин и след-
ствий». Автор — профессор ма-
тематики Нью-Йоркского универ-
ситета Джекоб Шварц.
Вот что сам автор говорит о
своей книжке:
«Первой революционной физи-
ческой теорией из созданных в
нашем веке была знаменитая тео-
рия относительности Эйнштейна.
Как мы увидим, эта теория опро-
кинула многие представления, ка-
завшиеся раньше совершенно
бесспорными, — основные взгля-
ды на время и пространство, ухо-
дящие корнями в глубь тысяче-
летий. Но идеи Эйнштейна при
всей их глубине вовсе не слож-
ны; возможно, самое прекрасное
и заключается в их кристальной
ясности и простоте.
Цель нашей небольшой книж-
ки — рассказать об этих идеях.
Мы начнем с самых общих со-
ображений, а затем, постепенно
вводя представления обычной
геометрии, которые потребуются
для понимания хода эйнштейнов-
ской мысли, перейдем к более
специальным понятиям.
Главное, что понадобится чи-
тателю, — уверяет Джекоб
Шварц, — это вдумчивость и
добросовестное стремление овла-
деть каждой новой идеей, кото-
рая будет обсуждаться. Даже
там, где сказано мало слов, мо-
жет содержаться много самого
существенного».
Шварц неоднократно подчерки-
вает, что он просто излагает мыс-
ли и работы великого Эйнштей-
на. Однако Эйнштейн, наверное,
сам не предполагал, что его тео-
рию можно так изложить — про-
сто «в картинках», только геомет-
рически, в графиках — не прибе-
гая к алгебраическим, тригоно-
метрическим или хотя бы длин-
ным арифметическим вычислени-
ям. И автор, однако, доводит
свои выводы до количественных
расчетов!
Достаточно заглянуть в любую
другую книгу, где серьезно вы-
водятся эйнштейновские законы
(например, в превосходную по-
своему «Азбуку теории относи-
тельности» Климента Дьюрелла),
и вы сразу заметите, как отли-
чается от них книга Шварца.
«МОРСКОЙ ДРАКОН»
В этом году Ленинградское
гидрометеорологическое изда-
тельство выпустило под таким на-
званием переводную книжку о
походе американской атомной
подводной лодки «Сидрэгон»
(«Морской дракон») к Северному
полюсу. Автор ее, Джордж
Стил, — кадровый офицер воен-
но-морского флота США, в про-
шлом командир этого корабля.
Эта книга любопытна тем, что
Стил в отличие от своих пред-
шественников говорит о целях
похода «Сидрэгона» достаточно
откровенно: «Северный Ледови-
тый океан становится теперь уни-
кальным районом боевых дейст-
вий подводных лодок... Теперь...
подводные лодки, вооруженные
баллистическими ракетами, могут
открыть огонь из Арктики пря-
мо в сердце Северной Америки
или Евразии, а наш прежний
союзник — Советский Союз —
сильно зависит от ежегодной
проводки судов в сибирские пор-
ты по Северному морскому пу-
ти...»
Яснее не скажешь!
Вместе с тем в книге Стила
много полезного фактического
материала. На лодке, помимо
военных моряков, находились
ученые — океанографы, гидроло-
ги, проводившие исследователь-
скую работу. Автор рассказывает
о некоторых научных результатах
похода. Особенно подробно он
останавливается на плавании под
айсбергами. «Морской дракон»
встретил немало их на своем пу-
ти пока шел через Северо-Запад-
ный морской проход подо льда-
ми Канадского архипелага.
КРАСНЫЙ ДИРЕКТОР
Безотрадная картина открылась
глазам Иосифа Романовича Бур-
дачева в тот день, когда он с
директорским мандатом пересту-
пил порог проходной «Гужона».
Потом этому заводу дадут но-
вое имя — «Серп и Молот».
А пока он назывался по имени
своего бывшего хозяина Ю. П. Гу-
жона, укатившего в семнадцатом
за границу.
По существу, завод был мертв.
При Гужоне на нем работало три
тысячи человек. А теперь и трех-
сот не набиралось. Да и те, кто
остались, мастерили зажигалки да
сковородки. Страну душили граж-
данская война, разруха, голод.
Бурдачеву приказали: поднимай
завод! В мандате сказано, что
ты первый красный директор. Но
ведь этого еще мало для того,
чтобы вдохнуть в завод жизнь.
За плечами у слесаря с «Бром-
лея» — ни опыта, ни авторите-
та...
В конце 1922 года на конкурсе
красных директоров, который
проводила «Правда», Бурдачев
занял пятое место. Но это было
потом. А сейчас он смотрел на
закопченные, без одного дымка
трубы, на горы ржавого лома,
загромоздившие заводской двор,
на каменные грязно-серые корпу-
са цехов.
Обо всем этом рассказано в не-
большой книжечке, выпущенной
«Московским рабочим». Она так
и называется: «Товарищ красный
директор». В ней восемь очерков
о тех, кто поднимал из руин про-
мышленность Советской респуб-
лики в первые послереволюцион-
ные годы.
Грузчиком был до революции
Михаил Урываев, ставший в 1918
году директором крупнейшего
Коломенского машиностроитель-
ного завода. Царские тюрьмы и
ссылки были университетом Ни-
колая Архангельского — дирек-
тора .Московской 1-й ситценабив-
ной фабрики. Суровую школу
большевистского подполья про-
шел слесарь Константин Уханов,
первый красный директор «Дина-
мо», а потом председатель Мос-
совета, нарком, трагически погиб-
ший в 1937 году.
Они были разными людьми —
объединяло их одно: они не мог-
ли быть равнодушными. Герои
становления советской индустрии,
они и сегодня с нами. Можно
спорить о том, как написан тот
или другой очерк этого сборника,
но безусловно одно — издатель-
ство выпустило очень нужную и
полезную книжку.
КНИЖНЫЙ
МАГАЗИН • КНИЖНЫЙ МАГАЗИН
«БАЛЛАДА О ЧЕЛОВЕКЕ
И ЕГО КРЫЛЬЯХ»
О Циолковском написано много. И
поэтому, может быть, известие о
том, что вышла еще одна книжка
о Циолковском, и не произведет
на читателя должного впечатле-
ния. Но это только до той поры,
пока он не откроет первой стра-
ницы «Баллады о человеке и его
крыльях» Даниила Дара (Издатель-
ство «Детская литература», Ленин-
град, 1966 г.).
Дар видел Циолкрвского всего
один раз. Это было давно. Автор
тогда был очень молод. И как ча-
сто бывает в молодости, пытался
постичь смысл жизни и путался
в противоречиях. В одной книжке
он прочитал: «В мои годы уми-
рают, и я боюсь, что вы уйдете
из этой жизни с горестью в серд-
це, не узнав от меня, что вас
ожидает непрерывная радость».
Книжечка, в которой было все-
го сорок страниц, называлась
«Монизм вселенной». А под назва-
нием стоял адрес: Калуга, Брут
81. К. Э. Циолковскому.
И тогда Дар поехал в Калугу.
«По узкой скрипучей лесенке,—
пишет он, — меня провели в
светлую комнату, где в глубоком
кресле я увидел седого старика
в очнах, который держал на ко-
ленях дощечку и, положив на нее
листок бумаги, что-то торопливо
писал карандашом.
Заметив меня, он отложил в
сторону бумагу вместе с дощеч-
кой, как-то церемонно приподнял-
ся, указал на стул.
— Милости прошу, — сказал
он. — Прежде всего садитесь и
берите яблоко. Вон то, покраснее.
Нет ничего полезнее яблок. Ешьте
яблони и никогда не состаритесь.
Он подвинул ко мне тарелку с
яблоками, потом взял большую
слуховую трубу, сделанную из
жести, которая стояла рядом с
креслом, приставил ее к уху, ра-
струбом навел на меня и, устро-
ившись в кресле поудобнее, ска-
зал:
— Ну, теперь говорите: кто вы,
откуда и зачем?	в
Он слушал меня терпеливо, вни-
мательно, нахмурив лоб и полу-
опустив тяжелые стариковские
веки.
— Вы говорите: песчинка... кап-
ля в океане... жизнь коротка, а
потом прах... — Он положил тру-
бу на колени, давая понять, что
теперь будет говорить сам. — А
вы мне докажите это. Да да, го-
лубчик, извольте доказать! А вот
я вам могу доказать, что человек
бесконечен, как вселенная, и что
жизнь бесконечна, и что никакая
смерть вообще не существует, —
это все выдумки, бабьи сназни,
суеверия. И счастье человека во-
все не измеряется его удачами,
а зависит только от его убежден-
ности в том, что он связан со
всеми людьми на свете, и с теми,
нто уже умер, и с теми, кто еще
не родился. Да, да, голубчик, надо
почувствовать себя частичкой все-
ленной. Если бы вы знали мою
жизнь, вы убедились бы в этом.
А что такое удачи, неудачи? Вот
я делал открытия, а оказывалось,
что их уже сделали до меня дру-
гие! Это что, неудача?.. Вот я всю
жизнь думал, да и сейчас думаю,
что только дирижаблю принадле-
жит будущее, а мне говорят: «Ста-
рик из ума выжил, только он один
и не понимает, что будущее при-
надлежит не дирижаблю, а аэро-
плану!» Это что, тоже неудача?
Или — межпланетные полеты!
Мне говорят: «Мы социализм
строим, мы хотим жизнь на зем-
ле сделать прекрасной, а вы нас
приглашаете переселяться на асте-
роиды!..» — Он засмеялся. — Нет,
голубчик, что бы вы обо мне ни
думали, а я самый счастливый ста-
рик на свете».
Вот, собственно, и все. Встреча
была короткой. Но она определи-
ла характер книги, которую Дар
написал много лет спустя. Дар
назвал ее балладой, потому что
в память об этой встрече он хотел
написать не просто биографию
ученого, а рассказ о человеке и
его крыльях.
«МОСКВА
В ДАЛЕКОМ ПРОШЛОМ»
В 1718 году Петр I издал спе-
циальный уназ о сборе древно-
стей: «Ежели кто найдет в земле
или в воде какие старые вещи,
а именно: каменья необыкновен-
ные, кости человеческие или скот-
ские, рыбьи или птичьи не такие,
как у нас ныне есть, или такие,
да зело велики или малы перед
необыкновенным; также какие
старые надписи на каменьях, же-
лезе или меди, или какое старое
необыкновенное ружье, посуду и
прочее, все, что зело старо и не-
обыкновенно — такожь бы при-
носили...»
Таким образом, первые русские
археологи еще двести пятьдесят
лет назад получили своего рода
охранную грамоту на право вести
всякого рода раскопки, ведь ар-
хеология, как известно, есть «исто-
рия, вооруженная лопатой». Нель-
зя, конечно, утверждать, что пет-
ровский указ послужил мощным
толчком для развития этой науки
на Руси, но он любопытен уж
тем, что говорит о живом интере-
се, который проявляли наши пра-
щуры и прапращуры к своему
далекому прошлому.
С тех пор много воды утекло.
Теперь ученые могут не только
похвастаться «каменьями необык-
новенными» или надписями на
них, но и дать им подробную харак-
теристику. Восемь метров куль-
турного слоя под Москвой теперь
для них конкретный фронт ра-
боты, расчерченный на карты,
кроки и графики. Конечно, впере-
ди еще много открытий, но уже
то, что есть, воссоздает неповто-
римый облик прошлых лет.
Можно было, например, предпо-
лагать, что по московской земле
когда-то бродили огромные мус-
кусные быки и мамонты, но когда
на Калужской (теперь Октябрь-
ской) площади строители метро
нашли кладбище мамонтов, пред-
положение стало фактом. Точно
тан же, как одна из древнейших
стоянок первобытного человека
на месте нынешнего Щукинского
пляжа. Теперь мы почти точно
знаем, что, например, Немчиново
и Истра стоят на исконной земле
кривичей, зато Пушкино и Бол-
шево когда-то были у вятичей.
Мы знаем, нак выглядел самый
древний дом Москвы (археологи
обнаружили его глубоко под цер-
ковью Двенадцати апостолов) и
каким топором рубил его плотник
много веков назад (кстати, древ-
ние топоры насаживались не на
изогнутые, как делают теперь,
рукоятки, а’ на прямые и круг-
лые: ученые утверждают, что КПД
таких топоров намного выше, чем
нынешних).
Книга Г. Латышева и М. Рабино-
вич «Москва в далеком прошлом»,
выпущенная в этом году московс-
ким издательством «Наука», рас-
сказывает, сколько еще нерешен-
ных проблем и загадок ожидают
ученых и, в первую очередь, тех,
кто придет в науку завтра.
51
ПОНЕМНОГУ
О МНОГОМ
СЛУЧАЙ
ПОСЛЕ
ОХОТЫ
Не только медиков взволнова-
ла эта операция. О ней не пре-
минули рассказать почти все аме-
риканские газеты, ей уделяли
время в своих передачах радио-
дикторы, перед телекамерами ее
пространно комментировали спе-
циалисты. Ну что же, случай и в
самом деле необыкновенный.
В погожий осенний день 17-лет-
ний Джеймс Келли отправился с
друзьями охотиться на белок. На
привале один из юношей, пере-
заряжая малокалиберную автома-
тическую винтовку, неосторожно
тронул спуск. Щелкнул выстрел.
С криком «Я ослеп!» Джеймс
упал. Пуля попала ему в голову
и хотя, как позднее- выяснилось,
она не повредила жизненно важ-
ных областей мозга, все же кро-
воизлияние захватило зрительные
центры, что и привело к утрате
зрения.
Раненого спешно доставили в
больницу. После того, как хирург
ватными тампонами отсосал кровь
из раны, Джеймс снова стал ви-
деть. Посовещавшись, врачи ре-
шили не трогать пулю, ибо опе-
рация могла быть опасной. Ни-
каких я^лоб у парня не было.
Недели через две он стал про-
ситься домой. Перед тем, как
выписать, его направили в рент-
геновский кабинет. К удивлению
врачей, пули в голове у Келли не
было! Правда, очень быстро уда-
лось установить, куда она делась.
Нашли ее в правом предсердии.
Видимо, она как-то попала в
крупный кровеносный сосуд в
мозге и по нему током крови
была занесена в сердце.
Медицина знает немало случа-
ев, когда всевозможные инород-
ные тела (вроде пуль, иголок)
совершали целые путешествия
по кровеносной системе. Было
однажды такое: пулю, застряв-
шую в грудной клетке, извлекли
чуть ли не из коленной чашечки.
Но чтобы пуля, попавшая в мозг,
оказалась в сердце! — опытные
люди разводили руками.
Бедняга Джеймс опять лег на
операционный стол. Операция
длилась свыше трех часов. Скаль-
пель проник в сердце вовремя:
пуля уже наполовину продавила
стенку сердечной камеры. Еще
немного, и она насквозь проды-
рявила бы сердечную мышцу. А
тогда неминуемо внутреннее кро-
воизлияние и — остановка
сердца.
Но все окончилось благополуч-
но. Пулю извлекли, отверстие в
стенке камеры залатали. Сейчас
Джеймс вполне здоров.
К прилагательному «шари-
ковый» память услужли-
во подсказывает: «под-
шипник». Что ж, правильно:
если чем шарики и прослави-
лись, так это своей ролью
«пожирателей трения». Схва-
ченные по талии обоймой-се-
паратором, они бегут, словно
альпинисты в связке, бесконеч-
ной блестящей дорогой. Прав-
да, когда подшипник весит
пару тонн (а бывают и потя-
желее), шарики вырастают до
размера ядер Царь-пушки, но
название остается прежним.
Кому-то пришла в голову
мысль заменить кольцевую
дорожку спиральной, навить
ее на длинный стержень. Под-
«Годен». А может случиться
и так, что деталь забракуют.
И отличит брак от доброка-
чественной продукции все тот
щими. Вот если бы затянуть
ванны какой-то невидимой
пленкой...
Впрочем, почему невидимой?
ходовой шариковый винт стал
непременной принадлеж-
ностью любого точного стан-
ка — токарного, фрезерного,
расточного. Обычные винты,
обеспечивающие плавную по-
дачу резца или стола с де-
талью, выходят из строя через
несколько сот часов работы.
Шариковые винты служат де-
сятки тысяч часов.
Выпрямили дорожку — и по
шариковым направляющим по-
катились суппорты токарных
станков, каретки пишущих ма-
шинок.
А если остановить сепара-
тор и вращать внутреннее
кольцо подшипника? Сейчас
же придет в движение наруж-
ное, но с гораздо меньшей
скоростью, ибо длина беговых
дорожек разная. Так родился
шариковый редуктор — ком-
пактный, и простой, а самое
главное — дающий большое
передаточное отношение,
большое замедление.
...Под нажимом пресса
стальной шарик еле заметно
вдавился в металл. На инстру-
ментальном микроскопе изме-
рен диаметр отпечатка. Взгляд
в таблицу, где против цифры
диаметра стоит условная еди-
ница твердости «по Бринел-
лю» — так назван метод в
честь изобретателя, — и кон-
тролер ставит свое клеймо
Кстати, в том месте, куда
он был вдавлен, металл стал
прочнее, тверже. «От битья
умным сделаться нельзя», —
говаривал когда-то веселый
немецкий писатель Вильгельм
Буш. А детали от битья ста-
новятся... нет, не умными —
прочными. И вот детали бьют.
Но только не розгами, а ша-
риками. Мелкие стальные ша-
рики, словно град, стучат по
поверхности детали, вылетая
из сопла дробеструйной уста-
новки. И поверхность становит-
ся прочнее, меньше изнаши-
вается.
...В трюмы затонувшего ко-
рабля нагнетают легкие пласт-
массовые шарики, вытесняют
воду, и гигант, словно Гулли-
вер, поднятый миллионами ли-
липутов, всплывает с морского
Дна.
В гальванических цехах по-
дымаются ядовитые испарения
от ванн с кислотами и щело-
чами. Не помогает и мощная
вентиляция: в носу щекочет
даже у привычного человека.
Герметически закрыть ванны
с растворами? Пытались, но
слишком сложными и каприз-
ными оказывались герметизи-
рованные «ворота» для дета-
лей, которые обязаны все вре-
мя попадать в ванны и выхо-
дить оттуда зеркально блестя-
ническую ванну маленькие
шарики из полипропилена —
пластмассы, не боящейся ни-
каких кислот. Сразу же по-
верхность испарения сократи-
лась на 80 процентов. Соот-
ветственно уменьшилась и
концентрация вредных паров.
Мало того: шарики начали эко-
номить электроэнергию, иду-
щую на подогрев ванны. Дело
в том, что благодаря малой
поверхности испарения ванна
стала остывать гораздо мед-
леннее. Самое же главное —
шарики нисколько не мешают
опускать и вынимать детали.
...Подбрасывая на ладони
стальной или пластмассовый
шарик, относитесь к нему с
уважением: он многое умеет
в технике!
52
Мы решили опубликовать короткий отчет о наиболее „поддающихся популяризации** статьях пер-
вых номеров журнала „Успехи физических наун“ (УФН) за этот год.	\
Познакомьтесь хотя бы с очень небольшой долей фантов и гипотез, идей и догадон, появившихся
на страницах журнала советских физинов. Разумеется, это знакомство будет поневоле во многом по-
верхностным. Но и такое стоит завести.
Увы, хотя уже почти шестьдесят лет уче-
ными изучаются магнитные поля Солнца и
звезд, природа их магнетизма остается «в
высшей степени загадочной». Так пишет
А. Б. Северный в большом обзоре «Магнит-
ные поля Солнца и звезд» (УФН, т. 88, в. 1).
Теоретически, например, магнитные поля звезд
не должны затухать — слишком велики раз-
меры самих полей и слишком высока прово-
димость звездной плазл'Ы. А из наблюдений
следует, что магнитные поля часто и резко
изменяются.
Есть даже звезды, у которых чуть ли не
каждые сутки полюса меняются местами —
северный становится южным, и наоборот.
Зато сравнительно постоянные сильные маг-
нитные поля, по-видимому, «оберегают» об-
ласти, в которых они действуют, от смеши-
вания с плазмой других, не намагниченных
участков звезды. Значит, химический состав
вещества этих областей будет не таким, как
у их соседок. Возможно, что магнитное поле
оказывается своего рода «сторожем» древне-
го состава и строения плазмы. Если так, то
магнитные пятна на Солнце «хранят память»
об отдаленном прошлом нашего светила. (Мо-
жет быть, именно за образцами вещества
пятен и летали герои рассказа Брэдбери «Зо-
лотые яблоки Солнца»!)
*
•Л	*
Впереди — раскрытие самых глубоких тайн
материи. Физиков интересует уже и внутрен-
нее строение частиц атомного ядра — нукло-
нов. Вот первая фраза статьи «Структура
нуклонов» американца Л. Фолди: «Стремле-
ние упорядочить эстетически приемлемым
образом бесконечное разнообразие и слож-
ность окружающего мира всегда было частью
интеллектуальной жизни людей, начиная с ан-
тичности». Ученые стремятся «понять эти раз-
нообразие и сложность как следствие огром-
ного числа возможностей при существовании
небольшого количества фундаментальных пер-
вичных объектов, которые подчиняются опре-
деленным законам». (УФН, т. 88„ в. 3).
Нуклоны, то есть нейтроны и протоны, пред-
стают перед читателями в роли таинственных
незнакомцев. Не знаешь, чему больше удив-
ляться — тому ли, как мало мы знаем о них
достоверного, тому ли, как много вариантов
их структуры сумели предложить физики.
*
* *
«Время от времени та или иная экспери-
ментальная проблема одновременно привле-
кает к себе внимание ученых, работающих
в различных областях науки... Это обычно
приводит к возникновению нового раздела в
науке, который координирует цели и сред-
ства заинтересованных сторон. После корот-
кого, но бурного периода работы над ней
первоначальная проблема оказывается разре-
шенной. При этом новая научная ветвь те-
ряет свое право на существование, Она вновь
растворяется в тех отраслях науки, которые
дали ей жизнь. Одним из примеров... может
служить... физика низких температур. В на-
стоящий момент ее развитие достигает своего
конечного этапа»... Но есть новые отрасли,
которые только-только входят в основную
стадию своего развития. Среди них — проб-
лема создания сильных магнитных полей. Та-
кие поля нужны почти во всех основных об-
ластях физики вплоть до геофизики и био-
физики. «Важно подчеркнуть, что даже на
этой ранней стадии в области создания мощ-
ных магнитных полей, мы скорее, чем где-
либо еще, сможем превзойти природу». Так
пишут в статье «Сильные магнитные поля»
американские физики Г. Кольм и А. Фриман.
(УФН, т 88, в 4).
Величина магнитного поля Земли — при-
мерно половина гаусса. Магнитные поля га-
лактик гораздо слабее, их величина состав-
ляет обычно лишь тысячные доли гаусса, зато
это — в объемах поистине сверхкосмического
масштаба. Магнитные поля в окрестностях
атомных ядер более чем миниатюрны по раз-
меру. Однако они достигают величины в мил-
лион и более гаусс.
И физики берутся превзойти даже эти атом-
ные магнитные поля.
Любопытно, что хотя магнитное поле обла-
дает запасом энергии (как сжатая пружина),
оно в принципе не требует постоянной затра-
ты работы для поддержания его на заданном
уровне (вспомните любой постоянный магнит).
Но при создании магнита энергия, разуме-
ется, нужна; зато не нужно выделяющееся в
катушке магнита тепло. Его нужно отвести,
иными словами, охлаждать катушку. Вот это
охлаждение — одна из двух главных проб-
лем, которые приходится решать создателям
мощных полей.
Вторая трудность в том, что магнитное поле
действует на обтекающий его ток с силой,
которая растет по мере увеличения поля.
При 250 000 гаусс обычная медная катушка
начинает растекаться точно жидкость, неза-
висимо от того, как она укреплена. Вот как
велико давление магнитного поля! А при
1 000 000 гаусс давление не меньше, чем при
взрыве тринитротолуола. Удержать такое по-
ле в заданном объеме не легче, чем удер-
жать в том же объеме взрыв.
Значит, нужны массивные «оборонные» со-
оружения, имеющие большее число каналов
для отвода тепла. И строить их приходится
из меди — более прочные материалы имеют
большее же электрическое сопротивление.
Значит, в них будет выделяться столько теп-
ла, что число охлаждающих каналов придет-
ся резко увеличивать. И выигрыш, достигну-
тый на прочности материала, окажется благо-
даря этому потерян.
Что же делать! Один из выходов — создать
магнитные поля мгновенными импульсами,
так, чтобы магнит не успел сильно нагреться
за то время, что по нему идет электрический
ток. Советский физик П. Л. Капица в 1924 го-
ду на тысячные доли секунды вызвал к жиз-
ни поле в 500 000 гаусс. Прошло 32 года,
прежде чем С. Фонер и Г. Кольм в США
на 100 миллионных долей секунды получили
поле сначала в 750 тысяч, а потом в миллион
гаусс.
Но что при этом происходило с катушками
магнитов! Они редко оставались целыми.
3. Фаудер в США заставил магнитное поле
сжаться, чем увеличил его напряженность.
Для этого ему пришлось окружить поле твер-
дым металлическим кольцом, а это кольцо —
зарядами взрывчатки. Результат — 15 мил-
лионов гаусс, правда, всего на 2 миллионные
доли секунды*.
Но нужны и постоянные сильные поля.
Постоянный магнит на 250 тысяч гаусс со-
всем недавно сконструировали в Националь-
ной магнитной лаборатории США. В нем 3
тонны меди, причем при работе он потреб-
ляет до 16 миллионов ватт и 8 тысяч литров
воды в минуту.
А надо помнить, что сильные магнитные
поля резко меняют многие свойства веще-
ства. Издавна, например, считалось, что про-
водимость — одно из самых устойчивых
свойств каждого материала. Но Капица еще
в первых опытах с импульсным полем обна-
ружил, что оно изменяет сопротивление ряда
веществ в десятки раз.
Ф. Биттер в своей статье (УФН, т. 88, в. 4)
говорит о том, что сверхсильные магнитные
поля, поля свыше 10 миллионов гаусс, созда-
ют давления в миллионы атмосфер, причем
распространяется это поле со скоростью
света. Вещество оказывается в тех условиях,
которые, по-видимому, существуют внутри
звезд. При этом поле совершенно прозрачно
и не мешает наблюдению. (Обычные меха-
нические процессы создают давление в сотни
тысяч атмосфер. С помощью взрыва можно
получить давления в миллионы атмосфер, но
их очень трудно передать на образец веще-
ства, которое требуется исследовать).
Мало того. Магнитное поле способно де-
формировать атом. Электроны начинают при-
ближаться к ядру, и атом сжимается, прини-
мая форму эллипса, вытянутого в направлении
поля. (Статья «Сверхсильные магнитные по-
ля»).
Вот на что способны сверхсильные поля!
А может быть, их влияние на вещество про-
никает еще глубже...
*
Разве только читателям УФН приятно про-
честь ответ великого физика лорда Рэлэя на
возражения ученых, считавших, что такой тя-
желый элемент, как аргон, не может быть
газом!
«Без сомнения, результат очень странен...
аномальные свойства аргона преподносятся
как своего рода обвинения против нас. Но
мы работали добросовестно. Факты были
слишком за нас, и все, что мы можем сде-
лать сейчас, — это извиниться за самих себя
и за газ». (УФН, т. 88, в 1).
Это, конечно, история науки, но как совре-
менно звучит «извинение за аргон» для тех,
кому приходится «извиняться» за нейтрино,
кварки и прочие «странные вещи» наших
дней!
• Совсем недавно появились сообщения о получении
советскими учеными поля в 25 миллионов гаусс, — ко-
нечно, тоже только на долю секунды.
В

53
Глава I
ЛИКУЮЩАЯ РОССИЯ
Экстренные выпуски газет!
Экстренные выпуски газет!!
Экстренные выпуски газет!!!
«Сегодня, 4 апреля 1866 г. от Р. X., государь-император гулял в
Летнем саду вместе с герцогом Николаем Максимиллиановичем Лейх-
тенбергским и его сестрой Евгенией Максимиллиановной Баденской.
Вышедши из сада, он шел сесть в ожидавшую его коляску. Как всег-
да, толпа народа сопровождала государя. И вдруг из этой толпы вы-
ходит молодой человек в простом платье и нашей народной красной
рубахе и вынувши из-под верхнего платья двуствольный пистолет,
стреляет в упор в государя.
Пуля пролетела рядом со Священной головой Помазанника»...
Через час Санкт-Петербург обезумел.
ВЫСТРЕЛ
М. ХЕЙФЕЦ
Казалось, больше не было ни партий, ни направлений. Казалось—
в неистовствующем городе все слилось, смешалось в одно истош-
ное, восторженное, рыдающее: «Боже, царя храни»... По улицам и
проспектам, украшенным, как в праздник, еловыми венками и царс-
кими портретами, двинулись к Зимнему дворцу толпы, исполненные
сочувствия царю-батюшке.
Пронзительно вопили мальчишки-газетчики:
— Злодей схвачен на Лебяжьем мосту!
— Злодея избили ходоки к царю!
— Государь остановил самосуд!
— Читайте! Читайте! Читайте! Разговор Императорского Величест-
ва со злодеем!
И шуршали на ветру торопливо разворачиваемые страницы «Го-
лоса».
....— Ты поляк?—спросил государь.
— Нет, чистый русский.
— Почему ты стрелял в меня?
— Потому что ты обманул народ: обещал ему волю и не дал.
Из уст в уста передавались по городу слухи о мужике, которого
якобы на месте покушения целовал генерал-адъютант свиты его ве-
личества Тотлебен.
Царь после молитвы в Казанском соборе прибыл к себе в Зим-
ний. Его встретили наследник и знатнейшие из петербургских дворян.
Ура государю! Слава!
— Ну, брат, твоя очередь еще не пришла, — ласково потрепал
Александр сына по щеке. И, обратившись к дворянству, скорбно, сми-
ренно сообщил:	ч
— Самое печальное, господа, что он — русский!
— Мы надеемся, государь, что это не так! — молодецки воз-
разил Орлов-Давыдов, петербургский предводитель дворянства.
— Дай бог...
На следующий день известие о покушении распространилось, как
писали газеты, «от потрясенного Кремля до стен недвижного Китая»...
В первопрестольной Москве по случаю Чудесного Избавления Осво-
бодителя, Благодетеля и Народолюбца на день остановили все за-
воды и фабрики. Купцы и фабриканты выставили на улицы бочки с
даровой водкой. Веселись, народ!
Высшего накала ликование достигло в театрах.
В Большом театре поставили в тот вечер оперу Михаила Глинки
«Жизнь за царя». Публика ревела: «А ну давай народный гимн».
Четыре раза подряд восторженные певцы тянули «Боже, царя...»
Зал ликовал!
По всем ярусам, по ложам и партеру неслось раскатистое «ура».
Люди рыдали. Артисты кидали в воздух свои крестьянские шапки:
«Ура, государь! Ура!» Когда же открыли занавес второго акта (где
действие происходит в польском стане), из публики послышалось:
«Не надо! Третий акт! Каски долой!» Публика уверена была: стрелял
поляк. Поэтому не надо ей, публике, ни полонезов, ни мазурок!
...Несколько дней газеты печатали приветствия царю: «Не давать
извергам пощады! От имени миллионов простых людей мы тре-
буем»...
Страна жила покушением. В тайную полицию — в III отделение —
потекли буквально реки доносов.
Днем и ночью в доме на Фонтанке заседала Верховная следствен-
ная комиссия. Царь вручил ей огромные полномочия. «Она откроет,
все откроет!» — радовались обыватели и спокойно ложились спать.
Но она ничего не могла открыть.
Глава 2
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
Членов Верховной следственной комиссии природа не одарила: «Ни
ума, ни характера, ни элементарных качеств, необходимых следо-
вателям, не имели», — вспоминал один из чиновников следственного
аппарата полковник Черевин. По-настоящему энергично действовал
один шеф жандармов Долгоруков. От успеха следствия зависела его
дальнейшая карьера. Светлейший допрашивал преступника по 15 часов
подряд! «Хотя он действительно изнеможен, — доложил князь ца-
рю,— надобно еще его потомить. Запирательство преступника вынуж-
дает Комиссию к самым решительным и энергичным мерам».
Решительным и энергичным?.. Но ведь пытка в России была за-
прещена законом. Вот что однако (много лет спустя) поведал анар-
хисту Кропоткину некий жандарм: сменявшимся возле злодея ка-
раулам приказали не давать тому засыпать. «До чего хитрый был
человек! Сядет, перекинет ногу за ногу, сам дремлет, а ногой дрыгает,
вроде не спит». Но жандармы трясли его за плечо каждые пять
минут — неважно, качалась нога или нет.
— И долго это продолжалось?
— Почти неделю. Приказ...
В Комиссию приходило множество предложений от обывателей —
как злодея пытать. И злодея пытали. Но сколько ни старалась она,
злодей твердил свое. Зовут мол, его Алексеем Петровым; родом из
южных губерний; родных и знакомых не имеет; в Петербурге жил
год; работал на строительстве дорог; ночевал под открытым небом,
зимой — в трактирах. Почему совершил покушение? Об этом напи-
сано в листовке «Друзья—рабочим», которую нашли у него в кар-
мане. Зачем носил в кармане яд? После покушения хотел, но не
успел отравиться. Как расшифровать найденное при нем письмо и
кто такой «Николай Андреевич», которому оно адресовано? На этот
вопрос отвечать не желает. Кто такой Кобылин, упоминаемый в за-
писке, завалившейся в подкладке его пальто? Такого не помнит.
Вот, собственно, почти все, что узнала Комиссия за первые пять
дней следствия.
Следователи предприняли чрезвычайные меры: разрешили свобод-
но пропускать в тюрьму всех желавших поглядеть на таинственного
узника. Может опознают! Простых смертных подводили к глазку
камеры, почетным посетителям разрешали перешагнуть порог оди-
ночки. Очередь выстроилась у входа в III отделение.
Вдруг у Комиссии мелькнула было надежда опознать преступника.
Смотрителю Знаменской гостиницы показалось, что арестант похож
на жильца, пропавшего из номера незадолго до покушения. Но...
обыск в номере не дал результатов. Дело замерло.
Очередь в камеру прекратилась неожиданно. Некий субъект чем-то
не понравился заключенному. А может, ему просто надоели незваные
гости? Кто знает... Как бы там ни было, а субъекта он встретил улы-
баясь, протянул руку: «Неправда ли, жаль, что наше общее дело не
удалось?» Потерявшего сознание господина еле отходили... С той поры
опустел тюремный коридор. Но Комиссия работала. Она, между
прочим, сумела установить, что генерал Тотлебен не просто на ра-
достях целовал мужика у ворот Летнего сада, где совершилось по-
кушение. Генерал, оказывается, целовал Спасителя Царя!!
Его превосходительство явился вместе с этим мужиком в Комис-
сию и лично доложил, что он слышал, как сей простолюдин расска-
зывал другому простолюдину, что он толкнул злодея под локоть и
тот поэтому промахнулся в царя.
Через час в Комиссию явился еще один Спаситель. Учитель Арто-
болевский категорически заявил, что это он первым толкнул преступ-
ника, тот отлетел к мужику, а мужик Толкал уже вторым! Но Комис-
сия поразмыслила и решила, что мужицкое происхождение больше
подходит для Спасителя...
На первом допросе мужичок попробовал отпираться.
— Фамилия? — сверлил его глазами Долгорукий.
— Чье?
— Твоя.
— Мое? Комиссаровы семья наша. Меня Оськой кличут. Картузник
Оська, Ваш-светлость;
— Злодея видел?
Мертвая тишина.
— Под локоть толкал?
Молчание.
— Ты, братец, не бойся, говори правду, — вмешивается в во-
прос Тотлебен.
— Не толкал, — мужик решил во всем признаваться.
— Ав толпе соседу говорил, что толкал?
Лицо у Тотлебена суровое.
— Говорил...
— Значит, толкал.
— Значит...
— Ты родом откуда — скажи господам следователям!
— Я-то?
— Ты-то!!
— С-под Костромы...
54
Может, не стоило голубым-то говорить, что он с-под Костромы?!
До него доносится вежливый голос председателя:
— Вы, Осип, про Сусанина слыхали?
— Так точно, Ваш-светлость. Это, значить,что царя спасал.
Картузник подхалимски улыбнулся жандарму.
Долгорукий вышел из-за стола, приблизился к нему, раскрыл объ-
ятия.
— Дорогой Осип Иванович! Вы, спаситель августейшей жизни, вто-
рой Сусанин. Позвольте мне от имени Верховной комиссии...
Князь властно поцеловал Осипа. Несчастный чуть не рухнул без
чувств на пол.
На следующий день первые полосы газет были украшены портретом
Осипа во весь рост, а под ним разместились стихи, сработанные в
честь героя.
Началась слава.
Общество особенно умилялось бедностью своего национального
героя. Ведь вот бедняк, мужик, простой человек — а царя спас! Все
состоятельные люди наперебой жертвовали на подарок Осипу Ивано-
вичу, — кстати, количеству и качеству подарков III отделение вело
строгий учет. Первыми в ряду дарующих оказались петербургские
дворяне: на праздничном банкете граф Орлов-Давыдов вручил «Охра-
нителю Царской жизни, Доблестному земляку Сусанина»—золотую
шпагу. Петербургские мещане не отстали от дворян и подарили
своему Осипу Ивановичу каменный дом.
Через неделю канцелярия Военного министерства передала «Охра-
нителю-спасителю» конверт с пожертвованиями — десять тысяч руб-
лей. Монетный двор отчеканил памятную медаль!
К Осипу приставили флигель-адъютанта обучать его манерам. Но
было поздно: пьянство картузника достигло таких совершенно непри-
личных размеров, что пришлось пустить легенду, якобы пьет он в
рюмках только мед да при этом приговаривает: «Теперь я должен
быть чистым, как слеза»...
Наступил апогей славы: в честь Комиссарова устроили прием в
Зимнем дворце.
— Господа, я делаю его дворянином, — обратился император к
дворянству. Бурные, долго не смолкающие аплодисменты! Отныне
картузник Осип Комиссаров стал дворянином Иосифом Иоанновичем
(именно так!) Комиссаровым-Костромским!
— Может, вы чего-нибудь желаете? — спросил у него царь.
Чего просить?! Все есть! Вдруг Осип припомнил пирушку у одного
графа. Упившись шампанским, он повалился на диван, а ласковый
хозяин, склоняясь над ухом, доброжелательно гудел: «Просите ка-
мер-юнкера, дадут!» Что это за «камер» такой? Выше или ниже
юнкера?
— Юнкера хочу, ваше величество, — прохрипел он.
— Юнкера?! — изумился император. — Зачислить в Михайловское
артиллерийское училище, — распорядился он. Военный министр по-
клонился.
Что было с Осипом позже, известно приблизительно. Кажется, с
грехом пополам, чудом окончил училище, куда так неосмотрительно
попал, и стал подпоручиком артиллерии. Служил недолго, вышел в
отставку и поселился в своем имении. Там он, якобы в припадке белой
горячки, повесился на чердаке.
Такой печальный финал у этой комической истории.
Уже при жизни Осипа начали поговаривать, что он — обыкновен-
ный аферист. Члены Верховной следственной комиссии и Верховного
уголовного суда признавались в своих дневниках и записках: никого
Комиссаров под локоть не толкал, никого он не спасал...
Но кому же понадобилась пошлая, глупая комедия со «спасением»?
Кто стрелял? Зачем стрелял? Был ли «злодей» один? Или за его спиной
стояла группа заговорщиков?..
И тут на сцену появляется Муравьев-Вешатель.
8 апреля 1866 года граф Муравьев-Виленский был назначен пред-
седателем Верховной следственной комиссии. Это назначение означа-
ло почти диктаторскую власть Муравьева в государстве.
— Я уже стар, — сказал он царю, — но, клянусь, открою это зло,
зло не одного человека, а многих...
— Он откроет, он все откроет, — опять заговорили обыватели с
надеждой. Взоры всех с ужасом остановились на страшной фигуре
Вешателя.
Этот откроет, не может не открыть!
В минуту потрясения граф, как всегда, казался первой опорой пре-
стола.
Глава 3
БЕЛЫЙ ТЕРРОР
Открыть фамилию преступника Муравьев сумел в первые дни
после почетного назначения.
Он начал с допроса «злодея». Сразу из дворца прикатил в тюрьму
III отделения.
Заключенный мрачно сидел в углу камеры, измученный пыткой.
— Встать! — заревел главный следователь.
Арестант медленно повернул голову в его сторону.
— Мне незачем вставать, — спокойно сказал человек, покончивший
все счеты с жизнью, а потому не боявшийся грозных земных властей.
— Ведь не вы мне нужны, а я вам нужен. Стойте сами, если хотите.
С Муравьевым никогда еще так не разговаривали. Широченные
ноздри следователя раздулись от ярости, кровь прилила к обвисшим
щекам...
— Ты, голубчик, у меня заговоришь! Я русский медведь, как начну
ломать, только кости захрустят, — шипел и свистел Вещатель.
Узник встал.
Цепи звякнули.
— Ты русский, простой, а я белый, морской, посмотрим, кто кого!
— Стража! Стража! — жалобно завопил старик и, когда вбежали
надзиратели, поспешно, ни на кого не глядя, выбежал из камеры...
Из тюрьмы граф явился в Следственную комиссию и потребовал
все материалы. Он обратил внимание на показание смотрителя Зна-
менской гостиницы, что преступник напоминает жильца, пропавшего
из гостиницы за несколько дней до покушения.
И вот в здание на Знаменской площади явились три «лазоревых
полковника». Муравьев поручил им повторить обыск в номере по-
дозрительно исчезнувшего постояльца.
—Главное, печку разберите! — советовал граф.
Печку разобрали, ничего не нашли, и уже хотели было удалиться,
когда один из полковников сунулся поглядеть внутрь дивана. И там,
ИЗ «АДА»
между складками, вдруг увидел мелко-мелко изорванные клочки
бумаги.
В Верховной следственной комиссии клочки удалось сложить. Это
оказались обрывки из-под конверта. На нем рукой преступника был
написан адрес: «Москва, Б. Бронная, дом Полякова, его благородию
Николаю Андреевичу Ишутину».
Муравьев моментально сопоставил этот конверт с письмом, найден-
ным в кармане «злодея», явно зашифрованным, которое тоже было
адресовано «Николаю Андреевичу». В Москву полетела телеграмма.
Уже через двое суток после телеграммы маленький, юркий блон-
дин, студент Николай Ишутин, в сопровождении Муравьева, Черевина,
Никифораки и других следователей был приведен к глазку камеры
арестованного «злодея».
Вешатель сам открыл глазок...
— Ну?
— Дмитрий, неужели это ты? — вдруг с театральным пафосом за-
кричал Ишутин. Потом он заплакал и стал уверять, что не причастен
к деянию своего двоюродного брата.
— Это ваш двоюродный брат?
— Да-да...
На следующий день газеты, несколько смущенные (что с ними
бывало не часто) сообщили подлинную фамилию, национальность и
звание злодея; «Дмитрий Владимирович Каракозов, уроженец села
Жмакино, Сердобского уезда, Саратовской губернии, православный,
русский, из дворян, вольнослушатель Московского университета».
«А мы все-таки остаемся в убеждении, что он — орудие нерус-
ского дела!» — прокомментировали «Московские ведомости» упрямо
и твердо.
Сам Муравьев думал то же самое.
— Нет, все-таки у него в лице чувствуется что-то нерусское, —
уверял граф своих помощников.
Первый успех, однако, доставил ему большую силу при дворе. Граф
решил упрочить его и раз и навсегда избавиться от придворных не-
доброжелателей.
Немедленно дали отставку шефу жандармов Долгорукову. Вынуж-
ден был оставить свой пост проклинаемый Катковым министр про-
свещения: между прочим, ему ставили в вину, что в одном из студен-
тов он не сумел три года назад разгадать «злодея» Каракозова.
Упразднили пост и уволили петербургского генерал-губернатора. Уво-
лили петербургского гражданского губернатора Льва Перовского (отца
революционерки Софьи Перовской). Ходили слухи об отстранении с
поста Председателя Государственного совета.
Этими мерами Муравьев навел на столицу неслыханный ужас. В
несколько дней он выгнал признанных царских любимцев, светлейших
и сиятельнейших высокопревосходительств! Что же он тогда приду-
мает сделать с теми, кто виноват столько же, сколько они, но не
имеет министерских должностей? Фантазия рисовала такие апокалип-
тические ужасы, что если бы Вешатель поставил на Марсовом поле
плаху и лично рубил топором головы прохожим — это, кажется, ни-
кого не удивило бы всерьез. На то он — Муравьев!
Вскоре в журналистских кругах стало известно, что по делу Кара-
козова арестован литератор и фольклорист Иван Худяков. Якобы
дворник сообщил, что человек, похожий на Каракозова, передал Ху-
55
дякову через него какое-то письмо. Это окончательно навело панику
на журналистов, многие из которых дружили с Худяковым. Что же
придумает с ним сделать Вешатель!
Они не ошиблись в страшных предчувствиях.
Разочарование Муравьева вследствие русского происхождения «зло-
дея» сменилось новыми надеждами. Он докажет, что умеет справ-
ляться не только с польской, но и с отечественной крамолой! Ведь
Каракозов — бывший студент, нигилист, да еще связан с журнали-
стами! Ого! Это просто великолепно!
И граф начал то, что современники с ужасом назвали «белым тер-
рором»!
Комиссия следователей заработала при Муравьеве с невероятной
энергией. С десяти утра до трех ночи шли непрерывные допросы
заранее осужденных и приготовленных для виселицы людей — в
основном студентов и литераторов. Но и после трех часов ночи сле-
дователи не знали покоя: неугомонный Муравьев отправлял их про-
изводить новые обыски и аресты. Шквал террора усиливался с каж-
дым днем.
Вешатель глубоко презирал органы политической полиции: все-таки
он был кадровый военный. Мог ли он теперь, в великие для него
дни, доверить важные обыски и аресты этим проштрафившимся под-
лецам из III отделения, когда они даже конверт Каракозова в первый
раз при обыске пропустили. Но сил верховных следователей явно не
хватало, чтобы справиться с ураганом обвинительных заключений.
Пришлось несколько «разгрузить», их: на обыски граф направил на-
ряды лейб-гвардии. Аристократы ночами разъезжали по городу в
закрытых черных каретах и забирали интеллигентов.
На заметку теперь бралось все: кто мало пожертвовал денег на
подарок Комиссарову, кто не пришел на званый банкет в честь Осипа
Ивановича, а кто — просто поляк и уже поэтому подозрительная лич-
ность.
Особо важного преступника обнаружили в Пензе. Некто отставной
штабс-капитан Глоба сообщил новому шефу жандармов, что пред-
седатель местной казенной палаты г. Солтыков (!) дважды за полтора
года был замечен в предосудительных высказываниях: в первый—обру-
гал негодяем г. Каткова (!), а в другой — ругал самого Осипа Ко-
миссарова. Особо печально, что этот г. Солтыков «как литератор счи-
тается весьма умным человеком в среде акцизных чиновников», —
не забыл добавить Глоба в конце доноса.
О, святая простота! Если бы штабс-капитан догадывался, что их
председатель казенной палаты уже лет двадцать как зачислен в «Ал-
фавит важнейших государственных преступников», что за одни толь-
ко «Губернские очерки» он заслуживал наказания во много раз боль-
шего, чем за то, что мимоходом назвал Каткова негодяем! Лишь
безграмотность доносчика, не сумевшего правильно написать фами-
лию «весьма умного человека в среде акцизных чиновников», спасла
Салтыкова-Щедрина от лап Вешателя.
«Белый террор» рос, как лавина.	\
Через два месяца тюрьмы переполнились. Не упустил Муравьев из
виду и «главные рассадники заразы». 14 апреля его Комиссия приня-
лась за ненавистные журналы.
Глава 4
НАРОДНОЕ ЛИКОВАНИЕ ПОД
НАДЗОРОМ
«Современник» и «Русское слово» были закрыты. Казалось, Каткову
обеспечили монополию в русской прессе.
Но что-то не слишком весело звучали голоса бойких катковских
писак!
Даже им, ко всему привыкшим, выдубленным шкурам, нелегко бы-
ло стерпеть великий конфуз: ведь только что они публично покля-
лись, что, мол, ежели преступник — русский, то все кончено, порва-
лась связь царей с народом. А преступник не только русский, больше
того, он вольнослушатель университета, чьим профессором числится
сам Михайло Никифорович Катков, чьим официальным органом ’яв-
ляются именно «Московские ведомости». Хорошо же там воспиты-
вают студенчество... И тогда журналисты накинулись на историю,
экономику, психологию, а пуще всего на филологию, пытаясь объяс-
нить происшедшее: «Каракозов, говорит русское общество, — это не
русское имя, это армянское, грузинское, татарское, корня нет для
этого имени в русских звуках».
Возражать на этот демагогический бред в России, конечно, не
посмел никто. Но на беду катковцев существовала такая пренеприят-
нейшая для них вещь, как заграничная эмигрантская публицистика. И
в ответ катковцам ехидно напомнили, что ведь Гольштейн-Готторп-
ские — тоже не совсем русские люди, хотя и носят в России фами-
лию Романовы, и даже занимают императорский трон. Как это говори-
лось в передовой «Московских ведомостей»? «В нашу кровную се-
мью влилось много чужой крови, много иноплеменных сил»... Вот
именно!
На подмогу журналистам двинулись историки. Они указали на тот
исторически доказуемый факт, что когда герцог Голшинский при-
шел володеть Русской землей, эти бродяги Каракозовы еще не были
вписаны в дворянские книги Саратовской губернии. Вступиться за
честь рода Каракозовых и опровергнуть историков никто не мог,
потому что все саратовские Каракозовы мужеска пола в спешном
порядке меняли себе фамилию. Поэтому с историками полемизиро-
вали только психологи, которые, не отрицая роли исторического фак-
тора, все-таки считали, что главная причина покушения лежит в «ме-
ланхолии и ипохондрии» Каракозова и что «вообще в семье не без
урода».
Известие о том, что преступник — русский, доставило массу хлопот
не только журналистам, но и начальству. Ведь могут задуматься, а
почему он стрелял, а задумавшись, нетрудно и додуматься: непо-
рядков в матушке-России, ой, как много. Тем более неприятно, что
кругом еще идут торжества и публичные шествия в честь спасения.
Кто его знает, как оно обернется...
И III отделение уверенно и твердо взяло якобы стихийное ликование
под свой неусыпный контроль.
И все-таки чаще и чаще случалось другое.
Один журналист описал случай, свидетелем коего он стал. В день
публичного молебна шел по улице пьяный мужик. Ну, а у пьяного,
известно, что на уме, то на языке... Стал ему купец укоризненно вну-
шать: «Экая ты скотина, в такой день нализался». — «Нализался, а
как не нализаться, мы, может, этакого денька с самой коронации
ждем...»
Вот и пойми этот ликующий народ!
Время шло. Торжества шли на убыль, аресты увеличивались. До-
просы Ишутина и Худякова ни к чему не привели: оба признавали
только знакомство с Каракозовым. Сам Каракозов отказывался гово-
рить. Муравьев продолжал слепо хватать людей.
Но неожиданно именно смерч бессмысленных арестов привел его
к успеху.
Однажды в московскую полицию явился студент Игнатий Корево.
Он заявил, что имеет важное сообщение для графа Муравьева.
Студента немедленно отправили в Петербург.
Оказалось, что Корево напуган арестами до смерти и решил быть
откровенным. Он знал весь состав тайного общества, членом которого
был Каракозов, хотя сам в это общество не входил. По его указанию
Вешатель арестовал тех друзей «злодея», которые были еще на
свободе, и приступил к следствию.
Итак, он оказался прав. Покушение Каракозова явилось итогом дей-
ствия не одного злодея, а многих!
Глава 5
«И П А Т О В Ц Ы»
Перед комиссией Муравьева проходили сотни людей, имевших ка-
сательство к тайному обществу. Но с самого начала в центре следо-
вательского внимания оказалось восемь человек.
Это было ядро заговора — пензенское землячество студентов,
друзья по гимназии, по университету — Ишутин, Каракозов, Юрасов,
Ермолов, Шаганов, Странден, Загибалов, Николаев. Коммуна «ипатов-
цев» — так прозвали их (они одно время вместе жили в доме купца
Ипатова),
— Кто начал действовать?
Оказалось, начал Ишутин.
Он появился в Москве в 1863 году, в момент всеобщего разброда,
шатаний, неуверенности. Кончила свое существование «Земля и воля».
Новичок сомнений не знал: это было его главное свойство. Му-
равьеву странно было себе представить, что вот этот самый растерян-
ный, болтливый и вертлявый молодой человек когда-то властно и
решительно заправлял Московским заговором.
Декабрьским вечером 1863 года он собрал своих земляков и тор-
жественно произнес:
— Было Три великих человека на земле: Иисус Христос, апостол Па-
вел и Чернышевский.
Друзья молчали,-ожидая, что последует за этим странным вступле-
нием.
— Предлагаю нашему землячеству навербовать подходящих людей
и приступить с ними к организации артельных мастерских. Так пове-
лел Чернышевский.
...Когда Муравьев на допросе услыхал впервые о мастерских, он
страшно обрадовался.
— Я же говорил! — ревел медведь. — В мастерских вся крамола!
Но Ишутин не был бы Ишутиным, если бы остановился на мастер-
ских. Он был занят составлением грандиозных планов по завоеванию
русской промышленности: успел договориться насчет аренды хлопча-
тобумажной фабрики. Но фабрику тоже оставил — решил построить
артельный чугунолитейный завод. Конечно, не для того, чтобы
стать заводчиком, боже избави... Просто Ишутин предполагал, что
крестьянство всей России увидит, так сказать, на живом примере
выгодность артельных заводов и фабрик, заведет их у себя повсюду
и приберет к рукам остальную промышленность.
Секретари торопливо строчили по бумаге, боясь пропустить хотя
бы слово.
— Ну, а что исполнено было изо всех ишутинских замыслов? —
поинтересовался следователь Черевин во время допроса обвиняемого
Юрасова.
— Ничего, — пожал тот плечами. — Много говорено, а дела на
грош. Нас крепко ругали в студенческих кружках.
— Как ругали-то? — неожиданно заинтересовался Муравьев.
Юрасов смутился:
— Дворянами...
Следователи переглянулись. Муравьев побагровел.
— Вы говорите, что из ишутинских планов ничего не сделали, все
осталось в разговорах. А школа?!
— Верно, — вспомнил Юрасов, — школа была.
— Бесплатная, конечно, — сыронизировал полковник Никифораки.
— Бесплатная. В ней училось человек двадцать, все—дети бедняков.
56
ВО ВСЕМ МИРЕ
В ТЕСНОТЕ, НО НЕ В ОБИДЕ
Плотность монтажа микроминиатюрных
устройств все время растет. Генератор
высокой частоты из десятка деталей, втис-
нутый в пластинку 10X10 миллиметров,
сегодня уже никого не удивляет. Вот но-
вые достижения творцов «радиолилипу-
тии»: 2150 диодов, транзисторов и сопро-
тивлений на кусочке керамики размером
2.5Х2.5 миллиметра! В карманном прием-
нике ровно в десять раз меньше деталей,
а размеры его — в сто раз больше.
ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ БАРЬЕР
Попав в электромагнитное поле, рыбы
неудержимо направляются по силовым ли-
ниям к положительному электроду. Как
полагают, происходит такое вследствие не-
произвольных мышечных сокращений, вы-
зываемых полем. Это свойство уже исполь-
зуют для привлечения в сети косяков ры-
бы. Теперь его применяют для прямо
противоположных целей — чтобы отго-
нять рыбу...
Ваше недоумение рассеется, когда вы
узнаете, о каких рыбах идет речь. Это —
акулы, бич купающихся в тропических мо-
рях.
Южноафриканская Национальная физи-
ческая лаборатория организовала таким
образом охрану от акул пляжей бухты
Санта Лючия на побережье Индийского
океана. Отрицательные электроды разме-
щены вдоль пляжа, а положительный вы-
несен подальше от берега. И вот акулы,
заплывшие в этот район, к своему вели-
чайшему удивлению, непроизвольно заво-
рачивают не туда, куда их тянет голод и
здравый смысл, а в обратную сторону,
к какой-то несъедобной металлической
штуке. И кишат там кишмя голодные аку-
лы, а неподалеку также кишмя кишат ап-
петитные купальщицы и купальщики. Ви-
дит их акулье око, а зуб неймет.
Разработка системы защиты заняла два
года. Самым трудным оказалось создание
электродов, способных противостоять кор-
розии и волнам.
Теперь система действует успешно. Но
чтобы пустячная авария на электростанции
не вызвала массовой гибели купающихся,
решено оставить на прежнем месте ранее
поставленные противоакульи сети.
СЕЙЧАС КПД — 5О"/о
Английский математик М. Барнетт под-
считал, что ежегодно в мире появляется
около 2 миллионов книг, журналов, заме-
ток, статей и докладов по различным об-
ластям науки и техники. По утверждению
Барнетта, около половины исследований,
описанных в этих публикациях, делается
дважды — вследствие плохо поставленной
информации о том, что уже сделано. Мало
того, что непроизводительно расходуются
огромные денежные средства. Впустую
расходуется значительное количество са-
мого ценного на земном шаре вида энер-
гии — умственной энергии.
Все шире становится размах поиска, ко-
торый ведет наука. За начавшееся десяти-
летие в печати появится столько научно-
технической информации, сколько было
переработано человечеством за последние
2000 лет. В связи с этим перед учеными
стоит сейчас серьезнейшая задача: орга-
низовать наилучшим образом учет и обра-
ботку всех достижений человеческого ума.
Решить эту задачу — значит добиться, что-
бы КПД умственного труда ученых был
равен не 50" н, как сегодня, а вдвое боль-
ше — 10(У/».
— Цель школы?!
— Мы хотели воспитать пропагаторов социализма.
— Вы преподавали в школе?
— Да, я вел арифметику.
— Угу, значит, арифметику, — усмехнулся полковник Никифораки.
Следствию уже было известно, как именно преподавалась арифме-
тика в этой необыкновенной школе.
— Ребята, что больше — один или семьдесят два миллиона? —
спрашивал на уроке Юрасов. — Правильно, семьдесят два миллиона
всегда больше, чем один. А у нас в стране царь один, а народу
семьдесят два миллиона.
— Где теперь ваши ученики? — продолжал допрос следователь.
— Не знаю. Школа закрылась...
— Как все, что начинал Ишутин, — ехидно прокомментировал сле-
дователь.
К Ишутину комиссия относилась с иронией: ей уж было известно,
что, начиная с конца 1864 года, его влияние среди студентов посте-
пенно падало. На первое место выдвинулся вот этот самый пензяк
Юрасов. Сначала он занимался в землячестве «рыбной ловлей», то есть
вербовкой новых сторонников во время дискуссий о смысле жизни,
которые Ишутин развернул в студенческой среде. И Юрасов так
удачно «наловил щук в этом озере», подобрал в будущую организа-
цию таких умных и влиятельных в своих землячествах людей, что
неожиданно для всех, в том числе для него самого, выяснилось:
руководить этими людьми Ишутин не в состоянии. К его шумным
разговорам пополнение относилось добродушно, но иронически. Де-
ловитым и энергичным юношам требовался новый вожак — делови-
тый и энергичный. Им как-то незаметно стал Юрасов.
— Чем вы занимались в декабре 1864 года? — спросил его Че-
ревин.
— Обдумывал план действия...
— Положим, что так. Ну, а в день первого декабря указанного
года чем вы занимались?
— Н-не помню...
— Не помните? А мы можем напомнить. Вам предстоит очная став-
ка с обвиняемым Шостаковичем.
Юрасов замолк, опустив голову.
Глава 6
ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОЛЯК
— Обвиняемый Болеслав Шостакович, расскажите следствию, что
случилось с вами первого декабря шестьдесят четвертого года после
окончания лекций в университете.
Шостакович — худой, бледный, с выразительными голубыми глаза-
ми. Он не знает, что уже известно следствию, что можно сказать без
риска подвести товарищей, а о чем надо молчать. Во всяком случае,
решает он, о первом декабря рассказать можно: за это понесет от-
ветственность он один.
— В тот день,—начинает он, — меня остановила у ворот универси-
тета какая-то мужеподобная девица в пышной юбке и плохо сидев-
шей на ней кофточке. Ее лицо закрывала неловко повязанная пуховая
шаль. Довольно нагло эта девица взяла меня под руку и отвела в
сторону.
Следователи напряженно слушали.
— Девица, к моему удивлению, — продолжал Шостакович, — заго-
ворила приятным тенором. Она сказала, что она офицер, что зовут
ее Ярослав Домбровский, член Центрального комитета партии «крас-
ных». Ярослав только что бежал из тюрьмы Колымвжного двора и
попросил у меня убежища на первые дни.
Муравьев тяжело засопел...
Он отлично помнил дело Домбровского. Подавляя польское вос-
стание, Вешатель упорно доискивался до корней, до начала, до ис-
токов польского заговора. Все нити вели к какому-то неясному
центру, скрещивались в чьих-то неуловимых руках. Два года разыски-
вал Муравьев этого человека. И вот, в конце ноября 1864 года, когда
на виселицу отправляли одну из последних жертв — молодого офи-
цера-поляка, — Муравьев вызвал смертника к себе;
— Назови имя — и ты получишь жизнь!
— Во главе организации стоял поручик Ярослав Домбровский, —
вымолвил обезумевший от страха человек, — он был случайно аресто-
ван накануне восстания. Вы найдете его где-нибудь в русских тюрь-
мах...
Немедленно был отдан приказ найти Домбровского и представить
перед военно-полевым трибуналом. Но в тот самый день, когда
преступника обнаружили в тюрьме Колымажного двора, он таинствен-
но бежал.
Подняли на ноги все — Муравьев умел это делать. Сотни жандар-
мов проверили все подозрительные польские квартиры в Москве;
были взяты под наблюдение вокзалы, пригороды, потом окрестные
губернии. В самой Польше приметы Домбровского знал назубок каж-
дый шпик. Ничто не помогло — таинственным образом Домбровский
очутился в Париже.
— Куда вы его спрятали? — хрипло спросил Вешатель Шостаковича.
Тот молчал.
— Н-ну!!!
— Господин Шостакович привел поручика ко мне на квартиру, —
вдруг подал голос Юрасов.
Все взоры обратились на него.
57
— Вы можете отпустить Шостаковича, господин следователь. Боль-
ше он все равно ничего не знает. Домбровский первые дни прожил
у нас, а доме Ипатова, и любил из окна смотреть, как мимо проез-
жает господин редактор Катков писать передовую,—мол, ни один
русский человек проклятому поляку не поможет.
— Над Катковым издеваетесь, молодой человек! — не выдержал,
взорвался Никифораки. — Разрешите устроить ему еще одну очную
ставку, — обратился он к Муравьеву.
Тот кивнул. По знаку полковника вывели Шостаковича, а вместо
него в следственный зал ввели немолодого на вид человека с седы-
ми усами и бородкой клинышком.
— Вы знаете этого господина, обвиняемый Юрасов?
— Знаю и не вижу причин скрывать наше знакомство. Господин
Маевский известный любитель русской литературы, переводчик с
русского языка на польский.
— О да, переводчик, — улыбается Черевин. — Вы, кажется, первым
вздумали перевести на польский «Что делать» и стихи Некрасова?
— Первым, — спокойно подтверждает Маевский.
— Боюсь, что их читателями после нас будут только архивариусы
третьего отделения, — с очаровательной улыбкой заявляет Никифо-
раки. — Немного опоздали, господин Маевский.
Маевский равнодушно молчит.
— Вы были агентом «Народовой опеки» в Москве? — спрашивает
его Черевин.
- Да.
— Вашей задачей являлась организация побегов ' государственных
преступнике»?
- Да.
— Вы оказали помощь Домбровскому?
— Да. Я переправил его за границу.
— Характер ваших связей с русскими нигилистами?
— На этот вопрос я отказываюсь ответить.
— Вот как? — удивлен полковник. — Ввести арестованного апте-
каря Лангауза.
Жандармы втолкнули в зал седовласого старца, из глаз которого
струились слезы. Маевский взглянул на него, как на пустое место,
но Лангауз, увидев его, укоризненно закачал головой.
— Обвиняемый Лангауз! — рявкнул Муравьев так, что у старика
мелко-мелко задрожали колени. — Давал яд Маевскому?!
— Графу Муравьеву нужно говорить правду, — тихо подал реп-
лику Черевин.
Услыхав, кто его допрашивает, аптекарь едва не лишился чувств.
Ему дали воды.
— Давал?!! — опять крикнул Муравьев, и несчастный аптекарь,
стуча зубами о край стакана, еле вымолвил роковое: «Да».
— С какой целью?!
— Не вем, не вем... Пан Маевский приказал достать, ничего не го-
ворил.
— Врешь, подлец! Скажешь, не думал, не спрашивал себя, для
чего яд!
Старик опять почти в обмороке. Он уже видел себя в петле...
— Я думал, — еле-еле шелестит шепот, — я думал... Хотят отравить
Каткова...
И Лангауз медленно повалился на пол.
К нему бросились стражники. Но вдруг застыли на месте от звон-
кого хохота.
Хохотал Маевский. Он смеялся неудержимо, и даже вид несчастного
старика, лежащего в обмороке, не в состоянии был остановить этот
неуместный смех.
— Простите, — он еле справился с собой, но тут же снова фырк-
нул, — в последний раз. Это так глупо... Каткова?! У вас, у русских,
говорят, что страшнее кошки зверя нет...
Муравьев взбешен:
— Зачем вам понадобился яд?
— Яд? Какой яд? Ах, вы все еще про показания бедняки Лангдуза?
Так он просто запуган вами, граф. Я не знаю никакого яда.
— Не знаете? — притворно удивляется Черевин. — И вы, Юрасов,
тоже не знаете?
— Не знаю.
— А Странден знает? — внезапно спрашивает следователь.
— Странден?
По знаку Черевина вводят Страндена.
— Обвиняемый Странден, вам было поручено освободить государ-
ственного преступника Чернышевского?
— Мне.
— Как возникла эта идея?
Лицо Муравьева напряжено: ему очень важно услышать нужный
ответ.
— Как? — пытается вспомнить Странден. — Насколько помнится,
на какой-то сходке, где спорили о социализме. Новичок, не помню,
кто именно, спросил, что такое — социализм. Никто из нас не сумел
объяснить толком. Ишутин сказал: «Это один Чернышевский в под-
робностях объяснить может». В тот же вечер Юрасов собрал всю
коммуну, и было решено освободить Чернышевского, вывезти его
за границу, дать средства на издание социалистического журнала,
вроде «Колокола».
— Значит, это не польская идея его освободить? — разочарован
Муравьев. — Не идея Маевского?
— Нет, ваше высокопревосходительство. Чернышевский был необ-
ходим нам самим.
— А как же яд, который нашли при обыске у вас в подкладке, а
у Ермолова в волосах?
— Морфий? Его действительно передал Маевский. Я предполагал
усыпить стражу и увезти Чернышевского.
— Из Нерчинска? — изумился Черевин. — И надеялись, что никто
не хватится, пока вы доскачете до границы? Ну... А собственно, поче-
му вы не отправились за ним? Аптекарь сообщил, что достал яд свы-
ше года назад. Что вы делали это время?
Странден густо покраснел.
— Я... Я готовился. Читал книги о Сибири в Публичной библиотеке.
— Образованный человек, — с юмором проворчал Муравьев. —
А Маевский, он знал, зачем вам понадобился яд?
Странден мельком взглянул на равнодушное, скучающее лицо Ма-
евского.
— Нет, не знал.
— Увести его, — гаркнул Муравьев. — Так как, Маевский, будете
говорить откровенно?
— Нет.
По знаку Муравьева поляка вывели...
А потом Черевин записал в свой дневник: «Я думаю, что и средне-
вековые пытки и истязания не сломили бы Маевского».
Связь русского и польского революционного подполья так и оста-
лась по существу неизвестной следствию.
— И все-таки я полагаю, — говорил на следующий день в Комис-
сии Муравьев, — что без Домбровского с Маевским наши нигилисты
не приступили бы к действию так скоро.
Может быть, он был прав. Но об этом уже никто никогда не
узнает...
Глава 7
СТУДЕНЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Наутро допрос Юрасова был продолжен.
— Обвиняемый Юрасов, когда составилось тайное социалистическое
общество?
— К весне шестьдесят пятого года.
— Кто составил его устав?
— Собственно, в основе лежал устав итальянских карбонариев...
— Не хитрите, Юрасов, — и Муравьев прочитал вслух: «В середине
1866 года члены организации отправятся в губернские города с зада-
чей развернуть социалистическую пропаганду. В столице остается
только центральная тройка». Причем здесь карбонарии?
Юрасов промолчал. Что объяснять...
— Кто входил в центральную тройку?
— Я. Остальные еще не были выбраны.
— А Ишутин?
— Нет. Его собирались отправить офеней* по Уралу. Он должен
был распространять листовки на заводах.
— Как рядовой пропагатор?
- Да-
Муравьев углубился в чтение устава. Предполагалось, оказывается,
что московские студенты быстро завербуют в губернских городах
единомышленников и создадут на местах филиалы «Организации».
После этого губернские члены разъедутся по уездам, найдут там новых
сторонников, разошлют их на место действия—в деревни и села. Таким
образом от московской тройки типографщиков потянется паутина по
всей России. Подпольная печать свяжет их воедино, и когда, наконец,
пропагаторы просветят социализмом массы, — тогда из Москвы да-
дут сигнал, и вспыхнет всероссийская социалистическая революция.
Муравьев в задумчивости почесал затылок.
— На какое время предполагалось назначить революцию?
Юрасов помялся:
— Я лично думал, что дело это небыстрое и что окончательная по-
беда социализма наступит не раньше тысяча восемьсот восьмидеся-
того года.
— Восьмидесятого года! — от изумления нижняя челюсть у Му-
равьева выпятилась. — То есть, через пятнадцать лет? А Ишутин,
Ишутин-то когда же предполагал с нами со всеми покончить?
— Ишутин? — смутился Юрасов. — Кажется, он говорил, что в два-
три года все скрутим...
— Ой, не могу! — захлебнулся граф смехом. — Уведите его по-
скорее...
И когда Юрасова увели, грозный Вешатель повалился на стол, за-
валенный бумагами государственной важности, и долго, заливисто,
заразительно хохотал. О господи! Эти лотрясатели основ, эти глупые
мальчишки вздумали перевернуть Россию. Радостно подвизгивали мо-
гущественному графу его подчиненные...
Ах, если бы мог заглянуть в будущее — не надолго, хотя бы на
те самые 15 лет — веселившийся от души граф Муравьев!
Он бы с ужасом увидел, что история российская развертывается
так, будто ею управляют Юрасов с товарищами. Увидел бы и хожде-
ние в народ, причем в обоих предусмотренных организацией видах—
и оседлом, и бродячем; увидел бы тайную типографию как прибе-
жище революционного центра; и подпольную газету, вокруг которой
сплачиваются борцы; и подготовку побегов заключенных — того же
* Офенями назывались бродячие торговцы книгами, книжные «коробейники».
58
самого Чернышевского, которого не сумел спасти Странден; и террор;
и экспроприации; и связанные с ними моральные проблемы. Вся под-
польная Россия в миниатюре — от Сергея Нечаева до Андрея Желя-
бова, — казалось, уместилась в таких наивных, в таких утопических
планах «ипатовцев».
Глава 8
НАКИПЬ И ОТБРОСЫ ПОДПОЛЬЯ
Пожалуй, самое удивительное, как в такой небольшой группе («Ор-
ганизация» насчитывала не больше двух-трех десятков активных дея-
телей) сумели подобраться все основные психологические типы, ха-
рактерные для русского народнического (да и не только народниче-
ского) подполья.
Вот любопытнейший тип, вечный бич подполья, его самый вредо-
носный сорняк — авантюрист...
Еще в пензенской гимназии Коля Ишутин командовал однокашни-
ками, учил их курить, драться, считался этакой «надеждой».
С честолюбивыми мечтами явился он в столицу. Но тут скоро вы-
яснилось — пробиться наверх, к власти, ему, человеку без связей и
богатства, невозможно. Его увлекала жизнь политического деятеля,
власть над судьбами и душами людей. Ишутин возненавидел строй,
не допускавший его к «кормилу». Он решил любой ценой свергнуть
этот строй. Вокруг находился идеальный материал для использования:
прекраснодушные интеллигенты, мечтатели и идеалисты, замкнувшиеся
в раковины своих душевных переживаний. Все они страстно жаждали
народного блага, для всех оно было единственной настоящей истиной
на свете. Но никто не знал, как действовать: безумная непосильность
задач останавливала юношей в самом начале пути.
Ишутин оказался необходим для них. Без него они никогда не объ-
единились, никогда не поняли бы друг друга. Каждый из них пре-
восходил своего вожака умом, талантами, знаниями, красноречием.
Но он один обладал самоуверенностью природного организатора.
Поэтому только Ишутин мог сплотить товарищей.
В ход пускалось все: лесть, намеки на важное (!) дело, угрозы.
«Цель оправдывает средства», — это изречение очень понравилось
Николаю. Он использовал любые средства, лишь бы они были ко
благу организации.
Вечно он спешил, вечно торопился: «Только что от дела»... «Бегу
на дело». Ночью он являлся к членам общества с поручением: «Пе-
реписать послание Исполнительного Комитета» — послание, которое
он сам написал час назад. Или под секретом, в качестве личного
доверия, сообщал:
— Решено! Из-за границы, наводнят Россию фальшивыми ассигна-
циями, чтобы поддержать дело.
Или передавал «тсс... слухи»: во-первых, Сибирь хочет отделиться
от России, США уже обещали помощь. Во-вторых, — это главное —
Герцен разослал кучу эмиссаров в Казань и Астрахань: поднимает
восстание за независимую Татарию... Приятели чуть не падали от
удивления!
Иногда Ишутин мечтал: «Хорошо бы каким-нибудь страшным ак-
том заявить миру о существовании подпольного общества в России.
Ну, например, взорвать Петропавловскую крепость» (I!)
Его ценили товарищи — за дерзость, решительность, за то, что в
любом деле он всегда был зачинщиком. Но в то же время знали,
что он растяпа, а вовсе не .деловой человек; что легкость в мыслях
у него необыкновенная; а врет он так, что сам верит в свою ложь.
Что с ним поделаешь! «Генерал» — в этом полууважительном, полу-
ироническом прозвище выразилось все их отношение к Ишутину.
Наверное, главной чертой его характера было гипертрофированное
самолюбие. Внутренне уязвленный превосходством товарищей, разо-
чарованный тем, что жизнь пока требует куда больше, чем он мог
ей дать, он постоянно искал авантюр, в мишуре которых мог скрыть
свою внутреннюю пустоту. Из таких ишутиных обычно появляются на
свет авантюристы революции.
А рядом с Ишутиным, как его неизбежное дополнение, возникал
главный оппонент в «Организации» — Осип Мотков.
Это тоже честолюбец, но на свой, особый лад. Осип — сын кре-
постного, поэтому ему закрыт путь наверх, поэтому он вступил в
«Организацию». Но на рожон он не хотел лезть! «Организация» дава-
ла ему возможность почувствовать себя критически мыслящей лич-
ностью среди других личностей и даже покомандовать другими лич-
ностями! А большего ему не требовалось.
Именно Мотков выдвинул теорию, что революция возможна толь-
ко после распространения идей социализма во всем обществе. А до
тех пор, пока идеи распространяются, задача революционной орга-
низации — удерживать народ от преждевременного выступления.
Как перепугался Мотков, когда до него впервые дошли слухи о
террористических разговорах «ипатовцев». Немедленно был созван
весь кружок, вся мотковская фракция (как мы бы сказали сейчас).
Низенький, кругленький, белесый Мотков сообщил единомышлен-
никам об опасности.
— Предлагаю, — сверкнул глазами, — поймать Ишутина на улице,
затащить ко мне. Он трус, во всем признается. Под страхом смерти,
конечно.
— И если правда...
— Если правда — повесить Ишутина.
— И Каракозова — рядом, — немедленно предложил «оружено-
сец» Моткова, Дмитрий Иванов.
— Не возражаю, — кивнул Мотков. — А что делать с Ермоловым?
Предлагаю тоже повесить.
— Он несовершеннолетний, — напомнил кто-то, — по закону не-
льзя.
— Ну и что! — разозлился Мотков. — Мы не царский суд. Настаи-
ваю на повешении.
Повешение не прошло по большинству голосов. Ермолова решили
сослать в его имение под строгий надзор. Загибалова даже Мотков
счел менее опасным и согласился просто «сослать его в дрянненький
городишко».
А Страндена...
— Его можно послать быстрее за Чернышевским, — предложил
Иванов.
— А чтоб не сбежал — по дороге уничтожить! — Мотков реши-
тельно рубанул ладонью по воздуху и, не давая никому возразить,
завершил собрание. — Итак, решено!
Это «решено» в своем роде стоило ишутинского взрыва Петропав-
ловской крепости. Но каков лексикон, каков перечень наказаний!
Через несколько дней Иванов доложил, что он завоевал доверие
юного Ермолова и выяснил: Юрасов поручил Ермолову купить шрифт
для тайной типографии. «Ипатовцы» явно приступали к настоящим
действиям.
«— Помоги достать шрифт, — распорядился Мотков.
Иванов понял друга с полуслова. И когда Ермолов достал, наконец,
шрифт, новый друг предложил помочь — рассортировать литеры.
Простодушный мальчик доверил шрифт коварному «мотковцу».
Впоследствии следователи видели этот шриф: его извлекли со дна
пруда, куда бросили литеры Иванов с Мотковым...
Но ншутины и мотковы — это дурная накипь. Кряж движения ни-
когда не проходит по ним. И в 60-е годы кряж «Организации» про-
ходил не по ним, а по Юрасову, по Николаеву, по Шаганову, по дру-
гим бойцам, которыми могло бы гордиться любое поколение.
Самым замечательным среди них был писатель и ученый Иван Ху-
дяков.
Глава 9
ЖИЗНЬ ИВАНА ХУДЯКОВА
Он родился в Ишиме. Гимнаэию кончил в Тобольске. Потом Петер-
бургский университет. Через много лет он вспоминал...
Кабинет ректора. Сановник а вицмундире, восседающий истуканом
за огромным столом, с удивлением глядит на них, робкую кучку пер-
вокурсников.
— Садитесь, господа, — чуть заметным жестом он показывает на
широкие кожаные кресла. — Чем обязан?
— Ваше превосходительство, — начинает Худяков, — мы к вам
делегацией от всего курса с жалобой на профессора Леонтьева.
— Что?! — казалось ректор подпрыгнул в своем кресле.
— Профессор всегда опаздывает на лекции, — быстро, не давая
себя перебить, говорит Худяков, — он не готовится к занятиям,
манкирует, импровизирует лекции. Мы понимаем, профессор занят
редакторской работой, но, господин ректор, ваше превосходительство,
это ведь не должно сказываться на занятиях! Не за этим мы соби-
рались в Москву за тысячи верст.
— Если профессор манкирует... — ректор сдвигает густые брови,—
не беспокойтесь, я приму меры.
Откуда они, первокурсники, могли знать, что величественный рек-
тор — это ставленник Каткова, Леонтьева и Любимова, троицы про-
фессоров-инквизиторов из «Московских ведомостей»!
На следующий день ректор принял меры: издал приказ об исклю-
чении из университета всей делегации первокурсников.
И стал Худяков пробиваться сам.
За три с половиной года, прошедших после исключения, он стал
литератором с всероссийской известностью. Двадцать крупных пе-
чатных трудов по истории и фольклору, в том числе пять книг, —
такого не всякий достигал в неполные 24 года.
Его ожидала блистательная научная карьера. С этим недоучившим-
ся первокурсником любил советоваться по интересным проблемам
фольклористики академик Срезневский. Но однажды Худяков услы-
хал на кафедре, как разговаривал академик: «Они там, в «Современ-
нике» хотят сделать революцию. Я думаю, что все честные люди
должны объединиться и сделать контрреволюцию...» С того дня Ху-
дяков держался в среде ученых необычно замкнуто. Они понимали
это по-своему и недолюбливали его за «самомнение».
Как гром среди ясного неба поразило их известие о его аресте.
Дворник сообщил, что приносил к нему письмо от Каракозова?! Кто
бы мог подумать... На кафедре трусили и дрожали до неприличия.
59
Глава 10
САМЫЙ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК
А маленький, хилый, болезненный Худяков сидел в камере Петро-
павловской крепости, куда сажали только особо важных заключенных,
и ждал вызова на допрос к Муравьеву.
Тысячу раз благодарил он себя в эти тяжкие дни за то, что не
был до конца откровенен с «ипатовцами». Среди них были замечатель-
ные люди, например Юрасов, Николаев. Но «ипатовцы» не знали, что
на следствии им, неопытным, надо молчать! А они говорили... Один
только подтверждал уже известный следствию факт — и топил то-
варища. Другой только отрицал неизвестный ему факт — и топил дру-
гого. Неопытные мальчики!
Худякову вспоминалась сказка, записанная где-то под Новгородом:
Иван-богатырь идет по подземелью. Кругом ухает, свистит, нугает,
приказывает обернуться нечистая сила. Оглянешься — пропал... Бога-
тырь обернулся...
Загремели засовы, запоры — пришли за ним. Видно, опять понадо-
бился Муравьеву.
А Муравьев старательно готовился к сегодняшнему допросу.
— Ухо надо держать востро, — предупредил он следователей перед
появлением Худякова. — Сила духа здесь много выше, чем сила
тела.
Худяков предстал перед Комиссией.
— Э-э-э... Я вот что хотел спросить... Эту вашу книгу «Самоучи-
тель» я запретил в шестьдесят четвертом?
— Не знаю, ваше превосходительство, — пожимает плечами Худя-
ков. — Цензоры, они не раз мои книги заново сочиняли. Народные
сказки и пословицы на свой лад переписывали. Трудолюбивый народ
наши цензоры.
— А «Самоучитель» — это не они, это я догадался запретить —
вдруг по-идиотски обрадовался Вешатель. — Ослабление властей!
Ослабление властей! Если бы не я, сейчас бы вышла вторым изда-
нием!
Довольный своей бдительностью. Верховный следователь благодуш-
но улыбнулся.
— Мы вас, Худяков, давно не вызывали. Думаем, вы, наконец, все
продумали и начнете говорить правду.
— Готов, ваше превосходительство.
— Вот, например, Ишутин показал, что летом шестьдесят пятого
года он встретил вас в Петербурге и тогда же завербовал в «Орга-
низацию».
— Совершенно верно. Но я тогда думал, что цель общества мирная
— устройство артелей. О революции я и понятия не имел.
— Худяков, Худяков, — укоризненно качает головой Никифораки.—
Если это правда, зачем же вы скрываете от нас, своих единомышлен-
ников, членов петербургского филиала.
Худяков весьма правдоподобно изображает возмущение.
— Не было никакого филиала.
— А Ишутин утверждает, что был, что, в частности, Никольский в
него входил.
Журналист разводит руками: мол, сами знаете цену Ишутину...
Но его продолжают припирать вопросами к стенке. Странден при-
знался, что паспорта и рекомендательные письма в Сибирь дал ему
Худяков. Никольский признался, что именно Худяков отправил его в
Москву, в помощь Страндену, для освобождения из пересыльной мос-
ковской тюрьмы Николая Серно-Соловьевича.
— Я действовал в этом деле исключительно из гуманных побужде-
ний. Мне было жалко таких выдающихся литераторов, коллег по
перу-
Но следствию известно слишком много.
— А зачем вы ездили за границу?
— Для пополнения образования.
Тут же зачитывается показание Ермолова: Ишутин взял у него
большую сумму денег и сказал, что передал ее Худякову на поездку
за границу. Потом читают показание Ишутина: он признал, что деньги
предназначались русской эмиграции.
— Клянусь, я ни копейки не давал Герцену. Все это выдумки Ишу-
тина.
— Верим. Хотя Николаев подтверждает, что вы видели в Лондоне
Герцена, Огарева, а в Женеве Бакунина, Утина.
— Тот же Николаев может подтвердить, что названные лица не
пользуются моим уважением.
— Верно, — улыбается Черевин в свои гвардейские усы, — вы счи-
таете их слишком старыми, неспособными больше на живую подполь-
ную работу, а только на писания и разговоры. Это нам тоже известно.
Но...
Изматывающая пауза.
— ...после вашей поездки за границу в Женеве появилась новая,
вторая после герценовской, вольная типография. Она подготовила и
выпускает собрание сочинений Чернышевского. Если вспомнить вашу
гуманность по отношению к личности этого преступника, то, возможно,
немного ее останется и на долю собрания его сочинений, а?
— Это домыслы! — кричит Худяков.
— Домыслы?! А это тоже домысел?! — Муравьев выхватывает
из-под кипы протоколов какую-то тетрадку. — Может, вы сами на-
помните следствию, что именно вы рассказывали Ишутину после
возвращения из-за границы? Я разумею ЕВРОПЕЙСКИЙ КОМИ-
ТЕТ!!!
На обложке тетрадки с показаниями, которую держал в руках Му-
равьев, было написано детским почерком Ишутина: «Устав тайного
революционного общества «АД».
КАРАКОЗОВ
Дмитрии Владимирович
ЗАГИБАЛОВ	ЮРАСОВ
Максимилиан Николаевич	Дмитрий Александрович
I
ИШУТИН
Николай Андреевич
60
Глава 11
А Д
Худяков стойко держался на следствии. Муравьеву не удалось сло-
мить его. Но спустя много лет, уже погибая в верхоянской ссылке,
он написал «Автобиографию». Эта рукопись была полузашифрованной,
в ней много недоговоренного, и все-таки из нее можно понять, как
появилось на свет то чудище, которое называлось «АД» — тайное
общество террористов.
В «Организации» Худяков считался чужаком. Верил в республику,
конституцию, любил и ценил науки, не стеснялся сознаваться в по-
клонении Писареву. А главное — не верил в скорую победу социа-
лизма, ни в шестьдесят пятом, ни даже в восьмидесятом году!
— По России я ходил, — объяснял фольклорист Ишутину, — бы-
стро ее не повернешь. Мы этого не увидим.
Ишутин удивлялся, почему же в таком случае он примкнул к ним.
— Лучше умереть вместе с честными людьми, чем прозябать под
крылом продавшихся академиков, — загадочно улыбаясь, отвечал Ху-
дяков.
Это было не очень понятно Ишутину, но Худякова ценили как прак-
тика. Связными между Москвой и Петербургом были Ишутин и Мот-
ков, с ними и приходилось иметь дело.
Осенью 1865 года Худяков условленной телеграммой оповестил мос-
квичей о своем прибытии из-за границы. Вскоре он встретился с
«Генералом».
Видимо, сначала Худяков поделился впечатлениями об эмиграции:
она его разочаровала. Отчитался он и об израсходованных на Вторую
вольную типографию деньгах: теперь у «Организации» была своя
печатная база. Потом приступил к главному.
Год назад в Лондоне, в Гайд-парке, образовалось Международное
товарищество рабочих. Его возглавляет Европейский Комитет*. Надо
обратиться за содействием к вождям этого Комитета, просить у них
поддержки. Одни мы все равно ничего не сделаем, это безумие. Но с
помощью Европейского Комитета, кто знает... Если вместо разбрасы-
вания сил по деревням мы примемся организовывать рабочих,—Ко-
митет нас поддержит. А с помощью пролетариата Европы можно со-
вершить многое. Социализм, конечно, сразу не построить, но свергнуть
самодержавие — вполне возможная задача.
Ишутин слушал его ошеломленно, блестя глазами, всплескивая ру-
ками.
Если бы мог предполагать Худяков, как именно преломились его
новости в горячей ишутинской голове.
Едва ли не на следствии впервые узнал Худяков в подробностях, к
каким бедам привело «Организацию» сообщение о Европейском Ко-
митете.
Ишутин уже давно мечтал — может быть, неосознанно — о великой
власти и славе всероссийской, а, кто знает, может, и всемирной. Этот
поверхностный, но беспредельно энергичный человек всерьез считал
себя неоцененным по достоинству. Пугала его перспектива ходить по
деревням с листовками — славы на этом быстро не наживешь. А тут
появилась такая идея...
Уже через два часа после его прибытия в Москву были собраны
на доклад все «ипатовцы». Ишутин не мог ждать!
Но во что превратился Генсовет I Интернационала в устах Ишу-
тина!
Теперь это было всемирное сборище террористов, замыслившее пе-
ребить всех царей и этим удивительным способом произвести мировую
революцию.
— У них запасена гремучая ртуть, — фантазировал Ишутин, — ты-
сячи бомб, а есть... особые коробочки...
Все затаили дыхание.
— ...которые взрывают дома, пароходы и поезда. Все это предоста-
вят в наше распоряжение. Господа! Образ действий «Организации»
недостаточен! Предлагаю действовать решительно, по правилам Евро-
пейского Комитета.
— Царей убивать? — не без иронии спросил умница Юрасов.
— Хотя бы! — Ишутин ласково погладил Каракозова, сидевшего
рядом с ним. Голос его зазвучал величественно. — Господа! По моему
мнению, то, что мы делали до сих пор, — не есть дело. Лучшее дело
— это пиф-паф!
Так и сказал!
К концу 1865 года в недрах «Организации» сложилось новое тайное
общество под названием «АД».
Глава 12
СВОБОДА ОТ ПРЕДРАССУДКОВ
«АД» предполагалось считать окончательно созданным, когда в него
наберутся 30 добровольцев — «мортусов» (по-латыни «смертников»)
или, наоборот, «бессмертных»: точно о страшном термине так и не
договорились.
Первой задачей «АДА» считался секретный надзор за членами «Ор-
ганизации». Пожалуй, Ишутин первым придумал создать в русском
революционном движении собственное 111 отделение. Задача «АДА»
номер два — убийство особо злых помещиков и управителей. Задача
номер три: после совершения демократической революции довести
Россию до победы социализма.
• Европейским комитетом Худяков, видимо, называл Генеральный Совет I Интерна-
ционала Существует и вторая, менее убедительная версия, согласно которой под мас-
кой Европейского Комитета выступал бакунинский «Альянс».
Сделать сие предполагали следующим образом: таинственные «мор-
тусы» постепенно будут убивать всех «непоследовательных» социали-
стических вождей и таким образом расчистят дорогу «последователь-
ным», которые и доведут благополучно Россию до полного социа-
лизма.
Первый «мортус» — Ишутин — точил зубы на главаря Конститу-
ционной партии. И партии-то такой не было еще в помине, тем более,
вождя у нее; но Ишутин как бы внутренним взором провидел их сов-
местное существование и потребовал от друзей отдать ему жизнь бу-
дущего председателя Конституционной партии. Он его сам убьет!
Друзья не возражали — пожалуйста, убивай, он твой!.. У шкуры
неубитого медведя разыгрывалась схватка (правда, в воображении)
за опустевший трон. Это Ишутин называл борьбой за «правильный
путь».
Но главной задачей «АДА» считалась все-таки ликвидация этого
самого, пока неубитого медведя, то есть казнь Александра II.
«Ипатовцы» были уверены, что цари — «указующие персты исто-
рии». Когда-то в древности цари «устроили дворянство, чиновников»,
да уж «кстати» (так и писали — кстати!) постоянное войско. И все
это для правильного сбора налогов. Царь — создатель и хранитель
системы самодержавия. Если его убить, то дворяне будут настолько
напуганы, что уступят власть народу, может быть, даже без борьбы.
Да и сам народ, который пока что боится, ио не трусливого дворян-
ства, а грозного царя, этот народ сразу поднимется на революцию и
легко прогонит помещиков, если они вздумают сопротивляться.
Но каким образом его убить? На этот счет разработали специаль-
ный обряд.
Сначала «мортусы» на общем собрании бросали жребий. На кого он
упадет, тот становится цареубийцей. Избранный судьбой «мортус»
должен был навсегда отдалиться от кружка, вести жизнь разгульную
и распутную: все подозрения полиции надо заранее отвести. С той
же целью маскировки мортусу разрешалось писать доносы. Перед
самым покушением «мортус» принимал медленно действующий яд,
обезображивал себе лицо химикатами и клал в карман многозначи-
тельную записку: «Мы требуем крестьянам полного надела» (??).
На акт отправлялось сразу двое: цареубийца и следующий за ним
по жребию «мортус». Если цареубийца промахивался, то его товарищ
ликвидировал неудачника на месте и этим заметал следы. Через не-
которое время покушение повторялось: его -f по тем же параграфам
устава «АДА» — должен был совершить тот «мортус», который убил
своего несчастного предшественника.
И так — до бесконечности.
Уже на следствии, знакомясь со всем этим потрясающим замыслом,
Худяков не мог понять одного: как могли неглупые, смелые, энергич-
ные «ипатовцы» всерьез сочинять подобные вещи? Неужели хотя бы
тот же практичный Юрасов не понимал, что цари не куропатки, щел-
кать их одного за другим одним и тем же способом — это бессмы-
слица, чушь... Но только много времени спустя, услыхав на суде по-
казания «мортусов», он все понял, он нашел разгадку самой главной,
самой секретной тайны «АДА».
«АД» был... игрой!
Игрой в террористическое общество!
Скучно и серо, очень скучно и очень серо, жилось этим юношам
под охраной благодетельного меча 111 отделения. И вот, собираясь
вечерами, 18—-20-летние студенты, чуточку захмелев, начинали меч-
тать. Мечтать о подвигах, о приключениях, о покушениях: в их воз-
расте это было так естественно-
постепенно одного цареубийства показалось мало: ведь царя убьет
лишь один, а что остальные делать будут? Каждый придумывал себе
приключение — одно увлекательней другого.
Самое удивительное заключалось в том, что «сюжеты» были связаны
с деньгами. В обыденной жизни «ипатовцы» отличались невероятной
бытовой нетребовательностью, почти аскетизмом. Ермолов, например,
этот владелец 1200 десятин, богач, зимой одевался в нагольный полу-
шубок: ведь меховая шуба считалась в компании непозволительной
роскошью. Странден, у которого было 300 десятин, принципиально
спал только на голом полу: «Все удобства жизни — роскошь»... Но в
период создания «АДА» студентам представлялось вдруг, что «Орга-
низация» страшно мучается от безденежья. Кажется, самому Ишутину
первому пришел в голову проект: «мортус» поступит лакеем к бога-
тому барину и — ограбит его!! И вот уже в пылу ссоры Борисов
грозит Сергиевскому: «Я тебя упеку в лакеи». Сергиевского больше
всего оскорбило, что его «упекут»...
Возникали и другие проекты, например; а что если «мортусу» по-
ступать на службу к почтмейстеру, стать, выражаясь по-воровски,
«наводчиком», а остальные устроят притон и будут грабить почту на
Киевской дороге. Там, говорят, большие деньги возят!!
Как наслаждались молодые люди своей грозной безнравственностью!
Вот все кругом боятся подобных поступков, а они не боятся. Им,
«мортусам», позволено все!
Они еще не знали термина «сверхчеловек», «юберменш». Однако
творец «юберменша», немецкий философ Ницше, слыхал про них. «В
Петербурге я стал нигилистом!» — воскликнул он. Но если бы
Ницше знал русских нигилистов поближе, он бы разочаровался: ведь
он воспринимал своего героя всерьез. А «мортусы»...
Для них «АД» и вся связанная с ним уголовная романтика были не
больше, чем развлечение, жуткий, но захватывающий разговор
после трудов праведных, студенческих. «Хотя общество в разговорах
допускало, что цель оправдывает средства, — признавался суду один
из самых неукротимых «мортусов», Ермолов, — он на практике принять
этого не хотел».
61
Об этом же говорили суду все остальные <мортусы». Но, может
быть, они лгали, пытаясь выгородить себя перед судьями?
Нет. Все их поведение в тот момент, когда они узнали про замысел
Каракозова, полностью подтверждает их показания. Серьезным делом
в их глазах до конца оставалась «Организация» с ее подготовкой
деятельности в народе. Этим руководили Юрасов, Странден, Шаганов.
А секретнейший «АД»? О нем они болтали с кем попало: с «мотков-
цами» и даже с... совершенно посторонними «Организации» людьми.
Среди этих-то посторонних оказался будущий предатель Корево, вы-
давший их всех в лапы Муравьеву-Вешателю.
Глава 13
КАРЛ XII ИЛИ НИКИТУШКА ЛОМОВ!
Но если почти все «мортусы» воспринимали «АД» как особый вид
развлечения, то был среди них человек, который воспринял ишутин-
скую фантазию абсолютно серьезно.
«Ипатовцы» даже не подозревали, какая медленная и трудная ра-
бота происходила в его голове, та работа, что привела в трепет
Россию, а всю их группу — в крепость и на каторгу.
Об этом человеке их больше всего расспрашивали следователи:
— Расскажите про Каракозова.
А они? Они ничего не могли рассказать о нем.
— В собрании он обыкновенно сидел молча, в обсуждении вопросов
участия не принимал, — говорили одни.
— Его, наверное, не приняли бы в «АД», просто не обратили бы
внимания на молчальника, — признавались другие. — Но он был
двоюродным братом Ишутина и сопутствовал ему повсюду.
— Ишутин не раз говорил, — припоминали третьи, — что у Кара-
козова натура деликатная, с ним надо обращаться осторожнее.
Привыкшие измерять силу характера способностью человека спорить,
или теоретизировать, или пропагандировать, «ипатовцы» не обращали
внимания на Митю Каракозова. А ведь знали его давно — еще с
Пензы, с гимназии.
Уже много времени спустя, после каторги, стариками, стали они
припоминать: чем же он выделялся? Оказалось, в стычках с гимнази-
ческими надзирателями он никогда участия не принимал и вообще к
гимназическим делам казался равнодушен. Но вот вспыхнул бунт
против Самого (а ипатовцы, кажется, даже студентами по привычке
трепетали перед директором Пензенской гимназии), и вдруг флегма-
тичнейший, спокойный Митя Каракозов преобразился. Он с такой
внезапной и стремительной яростью обрушился на начальство, так
дерзко и ошеломительно организовал действия бунтовщиков, что за-
служил от однокашников прозвище «Карл XII».
Худяков рассказывал, как однажды на глазах у Мити полицейский
бил обывателя; картина по тем временам — обычная. Вдруг гимназист
вцепился полицейскому в глотку и прошипел: «Всех бы вас переве-
шать».
О каком революционере не слагали задним числом подобных легенд?
Но в рассказе о Каракозове поражает одна живая деталь: Худяков
помнил, что, отпустив опешившего блюстителя порядка, Митя погру-
зился в себя, будто выключился из действительности. Это сочетание
абсолютной флегмы с неудержимыми порывами темперамента запомни-
лось всем как главная черта Дмитрия.
Круглый сирота, Ишутин, с двух лет воспитывался у своей тетки,
матери Каракозова, вместе с двоюродным братом. Митя нежно лю-
бил своего суетливого родственника. Этой любви он остался верен до
самого подножья эшафота.
После гимназии жизнь Дмитрия была полна обычных студенческих
невзгод. Подобно Худякову, его выгнали с первого курса за протест
против очень плохих лекций по физике (его исключили из Казанского
университета). Подобно Худякову, он пытался пробиться сам, служил,
читал, самостоятельно занимался. Потом любимый братец написал из
Москвы: приезжай, здесь много наших, можно устроиться вольнослу-
шателем. Так Дмитрий очутился в ипатовской коммуне.
Постепенно к нему стали приглядываться. Самые проницательные
из кружковцев вдруг заметили, что если в разговорах он уступает
всем до единого, то по воле и внутренней убежденности стоит едва ли
не на одном из первых мест. Распространились слухи, что, подражая
Рахметову, он вместе с Ишутиным прошел бурлаком всю Волгу. Вряд
ли это было правдой. Но характерен самый слух: недаром поляк Маев-
ский сразу после покушения сказал аптекарю Лангаузу: «Этот Кара-
козов хотел принять роль Рахметова». А «ипатовец» Николаев, будто
вторя ему, через много лет написал: «В Каракозове много было от
Никитушки Ломова».
Но скоро в Москве его постигло несчастье. Голод, холод — и
обычная студенческая болезнь: острый катар желудка вместе с общим
ослаблением организма. (Газеты потом писали, что он — сифилитик.
Это понятно: кто же в царя стреляет!!).
На почве болезни развилась страшная мнительность: ему казалось,
что он скоро умрет. Впрочем, один современник, видевший его неза-
долго до казни, писал: «Не повесь царь Каракозова, он бы сам умер
через полтора месяца».
И вот однажды, когда на собрании «Организации» обсуждали строи-
тельство социализма через устройство артелей, вдруг решительно, гор-
до и резко прозвучал голос вечного молчальника:
— Положение России бедственно! Ей ни в коем случае не помогут
никакие филантропические предположения. Необходим резкий факт!
Как переполошились товарищи. Они отлично поняли, о каком факте
речь идет... Сколько об этом говорено на заседаниях «АДА». Но
ведь все понимали, что это не всерьез, что надо народ сначала под-
готовить, создать большую партию, раскинуть сети подполья по всей
России, а уж тогда можно думать о дальнейшем.
Примерно месяц вся компания поглядывала на Каракозова с опа-
ской. Вдруг в конце января 1866 года он исчез бесследно.
Ишутин обнаружил маленькую записку, наспех набросанную на
клочке желтоватой бумаги в линейку: «Я болен настолько, что забудьте
обо мне, работайте одни, меня предоставьте своей доле».
«Ипатовцы» решили, что он покончил с собой.
Начались повседневные прения, споры вокруг формулировок устава,
интриги «мотковцев» против «ипатовцев», а иногда кто-нибудь со-
крушенно-лицемерно бросал в адрес покойника:
— Странно, зачем ему надо было лишать себя жизни. Ведь ВЫ-
ХОД был...
Но вдруг Каракозов «воскрес из мертвых»: он, оказывается, просто
пожил некоторое время в Троице-Сергиевской лавре. Появился он в
кружке в разгар споров: обсуждали разные проекты устава, Странден
отстаивал централизацию:
Спасцпй. Драгоценную .
Вот таи
раздувался
♦подвиг*
фальшивого
«героя»
НЕ ЩЕЛКАЙТЕ
ЗРЯ ПАЛЬЦАМИ!
«Он трижды хлопнул в ладоши,
и дверь сама отворилась».
Аналогичные действия («свист-
нул молодецки», «потер волшеб-
ную лампу» и т. п.) . давали воз-
можность королевичам и ива ну ш-
кам-дурачкам добиваться желае-
мых результатов (появлялась
скатерть-самобранка или рыба-кит
посреди океана-моря).
Эту идею, почерпнутую из фоль-
клора, использовала американская
фирма «Сонус». Она начала вы-
пускать особую приставку к теле-
визору, приемнику, магнитофону
и вообще к любому электрическо-
му прибору.
«Сонусвитч» — так называется
приставка — способна включить
или выключить прибор по любому
звуковому сигналу (свист, хлопок
в ладоши и т. и.). Она четко раз-
личает команду, на которую на-
строена, ото всех других звуков.
Возможно, скоро появятся пла-
каты с призывом: уходя, дважды
хлопать в ладоши. А озорных
мальчишек, беспрерывно насвисты-
вающих, начнут строго наказы-
вать, чтобы они не портили до-
машнюю технику.
СОВСЕМ НЕ ПЛОХАЯ ИДЕЯ
С января этого года в США
вступил' в действие закон, по ко-
торому на каждой из 110 миллио-
нов пачек сигарет (столько вы-
пускается в день!) должна быть
бросающаяся в глаза- надпись:
«Курение может оказаться вред-
ным для здоровья». Пройдет не-
сколько недель, запасы сигарет
на складах кончатся, и тогда аме-
риканские курильщики на каждой
62
— Если руководство предложит кому-нибудь утопиться, — гремел
он, потрясая руками, — да-да, надеть камень на шею и утопиться, то
член «Организации» обязан исполнить все непременно.
Мотков кипел: он понимал, что руководство будет в руках «ипа-
товцев».
А по соседству с ними слонялась зловещая, мрачная, молчаливая
фигура смертника, с болезненным спокойствием во взоре. Вдруг это
спокойствие без видимой причины сменялось внезапным ужасом, и
«мортус» изрекал:
— То, что исполнится, будет лучше всех ваших разглагольствований.
И тогда всех: ипаговцев и мотковцев — охватывал страх. Ну что
за человек! Ведь вот Странден никак не может даже за Чернышев-
ским отправиться. И кой черт дернул болтать в его присутствии о
покушении...
В 20-х числах февраля он исчез вторично.
— Наш Митя обязательно какую-нибудь штуку удерет, — испуганно
сказал Ермолов.
— Давай, поедем в Питер вдвоем, — внезапно предложил ему Ишу-
тин. — Ведь наверняка там возле Зимнего бродит, место присмат-
ривает.
Все вздрогнули. Вон как оно обернулось!
Внезапно вошел Юрасов. Он был необычайно бледен.
— Худяков вдруг приехал, — сообщил он. — Страшно ругается, за-
чем к нему прислали Каракозова. Говорит, что Митя ведет себя не-
осторожно, «с ним как раз влопаешься».
— А мы уже решили с Ермошей съездить в Питер, — улыбаясь,
ответил Ишутин. — Привезем обратно целенького.
— Нет, Коля, тебе сейчас в Питер нельзя. Худяков ведь специально
к тебе приехал, надо с ним повстречаться. Поедут Странден с Ермо-
ловым.
Ишутин зло посмотрел на Юрасова, но возражать не решился: если
бы он продолжал спорить, ему сказали бы прямо, почему не хотят
пускать в Петербург. Всем своим видом изобразив обиду, он вышел
из комнаты.
— Не верю я ему, — признался Юрасов в ответ на вопросительные
взгляды товарищей, — вчера пускал загадочные фразы: мол, скоро
Митя умрет, принеся пользу народу и государству. Не привезет он
Дмитрия...
Уже через сутки Ермолов со Странденом сошли на перрон Николаев-
ского вокзала в Санкт-Петербурге.
Прежде всего они приступили к розыскам, проглядев полицейский
листок: нет ли где случаев самоубийств. Не найдя описания примет
Каракозова, устроились в гостинице и немедленно отправились к
Зимнему дворцу.
Несколько дней бродили они возле императорской резиденции. И
вот однажды Ермолова кто-то тряхнул за плечо на набережной Невы.
Он оглянулся — перед ним стоял обрадованный Каракозов,
— Пойдем к нам в гостиницу, Митя...
В гостинице начался допрос «ужасного дитяти» общества. Дмитрий
не удержался от упреков:
— Вам хорошо, вы можете ждать революции сколько угодно. Вы
молоды и здоровы. А я скоро умру, так и не принеся пользы народу.
Надо хоть остаток жизни использовать с толком.
— За этим ты приезжал в Питер?
Оказалось, что действительно он приехал в первую столицу, чтобы
отвлечься от мыслей о смерти.
— Хотел поступить на завод, — рассказывал Каракозов. — Агити-
ровать социализм. Не приняли.
Товарищи поняли: видно, помешало дворянское происхождение.
— Да нет, по совести говоря, я просто все документы в Москве
забыл, — виновато улыбнулся Митя. — Пришлось по мостам ходить.
— Как?
— На мостах на Выборгской стороне рабочие по вечерам собира-
ются, о жизни толкуют. Есть там такой обычай. Вот с ними я бесе-
довал... Неплохо, кажется, получалось.
...А дальше снова заболел. Все прожил. В больницу попал. Позна-
комился с доктором Кобылиным. Забавный человечек. Посочувствовал
мне, оставил у себя жить...
Каракозов неожиданно оборвал речь и подозрительно посмотрел на
товарищей. Минуты две молчали.
Потом Дмитрий, как бы решившись, тяжело вздохнул и начал:
— Вот что, ребята. Вы — «мортусы», вам это надо знать... Да,
может, и мне что посоветуете. Кобылин такие петербургские сплетни
передавал...
Вот что рассказывал Каракозову болтливый врач Кобылин.
По русским законам наследником престола является старший сын
императора. Но ко дню рождения нынешнего царя его отец, Николай,
еще не был императором, а только Великим Князем. Первым сыном
Николая, рожденным после восшествия на престол, был Константин—
известный свободолюбец, сторонник конституции! В Петербурге су-
ществует очень сильная полулегальная партия его друзей, так назы-
ваемых «константиновцев».
В/нее входит несколько министров. Если Александр умрет, эта
партия собирается предъявить Константина на престол и захватить
власть. Новый царь обещал дать стране политические свободы.
— Понимаете?
— Ты сразу подумал о «мортусах»?
Да, он сразу подумал о «мортусах». Мысль о покушении получила,
наконец, реальную опору..
— Но ведь «константиновцы» — это не друзья, это либералишки из
бюрократов, — возразил Ермолов.
Однако Каракозов обдумал и это возражение.
— Мы отлично тут сможем поднажиться, — возразил он. — Нуж-
но только после покушения внушить народу, что дело нечистое, что
для народа оно не принесло нужных выгод. При политических свобо-
дах агитировать социализм много легче.
— Митя, ты неправ!
Возражение заставило Каракозова вспылить.
— То, о-чем говорили на собраниях «АДА»,— чепуха! — отрывисто
бросил он. — Сами мы никогда не сможем использовать выгоды от
покушений. Но если в интересах революции учесть склоки и раздоры
наверху? Моя жизнь все равно кончена. Надо ее употребить на дело
с пользой!
Как потом признавались на суде Ермолов со Странденом, они упо-
требили все силы, чтобы отговорить Дмитрия от покушения. Покушение
принесет пользу только «константиновцам», а всех твоих друзей по-
губит, бессмысленно, нелепо, трагически, — объясняли они товарищу.
пачке будут видеть предупреж-
дающие слова.
Правда, торговцы табаком по-
прежнему утверждают, что связь
между раком легких и курением
строго не установлена. Тем не
менее было бы совсем не плохо
позаимствовать у американцев ра-
зумную идею. Пусть каждый, кто
отравляет себя никотином, по
крайней мере, делает это созна-
тельно — зная, на что он идет.
На фото — три пачки сига-
рет разных фирм. Вот что значат
слова на этикетках: «Предупреж-
дение: Курение Сигарет Может
Быть Опасным Для Вашего Здо-
ровья».
КИЛОГРАММ ПЕЧЕНКИ
РАВЕН
ТОННЕ УГЛЯ
Один из самых знаменитых де-
ликатесов польской кухни — паш-
тет из гусиной печенки. Значи-
тельную часть сырья для приго-
товления такого лакомства вво-
зят во Францию из Польши.
Гусиная печенка — весьма при-
быльная статья польского экс-
порта. За килограмм ее францу-
зы платят 56 франков — столько
на международном рынке стоит
тонна угля.
Не каждый польский гусь мо-
жет рассчитывать, что его печенка
попадет на стол какого-нибудь
французского гурмана, а только
тот, которого держали на особом
рационе. Много грубого корма,
мало возможности двигаться, не-
большие перерывы между приема-
ми пищи, большие нагрузки на
пищеварительный аппарат — все
это нарушает нормальную дея-
тельность печени. В результате
она увеличивается, вес ее дости-
гает полутора килограммов.
Разработка соответствующего
рациона для гуся — целая пробле-
ма. Обычно птицу откармливают
кукурузным зерном. Кормят
сколько влезет. Чтобы приохотить
ее к такой еде, в течение двух не-
дель кормят, постепенно увеличи-
вая .долю кукурузы в рационе. А
затем целый месяц держат на од-
ной кукурузе.
Ценители и знатоки страссбурж-
ских паштетов находят, что лучше
всего они получаются из польской
гусиной печенки.
Между прочим, в списке това-
ров, которые Польша с успехом
экспортирует, гусиная печенка —
не самый экзотический продукт.
Что вы скажете о таких продук-
тах, как живые улитки, свежемо-
роженые лягушачьи лапки, пету-
шиные гребни? Для кого-то все это
весьма сомнительное лакомство,
для кого-то — изысканный дели-
катес. Ну а для Польши — су-
щественный источник валюты.
ПЛАВАЮЩИЙ АТОЛЛ
У Польши нет заморских тер-
риторий. Ее рыболовецкие суда
не могут базироваться на каком-
нибудь* собственном острове по-
среди океана, а до отечественных
портов и ремонтных заводов не-
близкий путь.
Но вскоре у Польши появятся
свои «территории» в Атлантиче-
ском океане. Их построят по про-
екту, разработанному польскими
учеными.
Это будут огромные кольца,
составленные из нескольких ги-
гантских понтонов. На «плаваю-
щем атолле» разместятся ремонт-
ные мастерские, радиостанция, а
внутренняя акватория будет слу-
жить портом для рыболовецких и
рефрижераторных судов.
В этом необычном порту мо-
лами и волноломами станут слу-
жить сами понтоны. А для за-
щиты их от шторма (и чтобы
уменьшить качку] вокруг устано-
вят цепь специальных тяжелых
буев.
У острова не будет определен-
ных координат. Где окажется
удобным, там его и установят.
63
И, в конце концов, он дал им честное слово, что не приведет своего
намерения в исполнение.
25 марта, за десять дней до покушения, он вернулся в Москву.
Товарищи окончательно успокоились.
И хотя 29 марта он скрылся снова, «ипатовцы», уверенные в его
честном слове, больше его не разыскивали.
Только его любимый братец Ишутин, еще не понимая, с каким играет
огнем, сообщал на ухо знакомым и незнакомым, что Каракозов «под-
куплен великим князем Константином, что, наверное, он взял большие
деньги за убийство царя, но кому-то их передал».
А этот «наймит с большими деньгами», явившись в Петербург, про-
сил хоть немного взаймы у Худякова. На гостиницу денег не хватило:
он бросил ее, последние ночи перед покушением провел, свернувшись
калачиком на ступеньках Казанского собора. Наконец, как того тре-
бовал устав «АДА», написал прокламацию с объяснением мотивов
покушения — написал горячо, страстно, красиво — положил ее в
карман (вместе с ядом) и приготовился действовать.
Несколько раз перед покушением он бродил поздно вечером по на-
бережной и вручал проходившим мимо студентам переписанную от
руки прокламацию. Один из них сообщил о «возмутителе обществен-
ного спокойствия» в петербургское генерал-губернаторство. Только
случайно Каракозова не успели арестовать...
Какая горькая пропасть лежала между смертником и обожаемым
народом! Какое страшное время общественного бессилия!
«Если б у меня было сто жизней, а не одна, если б народ потре-
бовал, чтобы я все сто жизней принес в жертву народному благу,
клянусь всем, что только есть святого, что я ни минуты не поколе-
бался принести такую жертву», — писал он впоследствии самому им-
ператору. Но народу оказалась не нужна даже его единственная
жизнь!..
Горько, потаенно упрекал тогда Некрасов любимую Россию. Лишь
через полвека нашли в его архиве эти тайные строки:
...Когда являлся сумасшедший,
Навстречу Смерти гордо шедший,
Что было в помыслах твоих,
О, Родина? Одну идею
Твоя вмещала голова:
«Посмотрим, как он сломит шею?»
Почему все-таки Каракозов оставил у себя в кармане письмо Ишу-
тину? Почему он разорвал, а не сжег роковой конверт из-под этого
письма, который дал Вешателю первые нити? Почему он, отличный
стрелок, промахнулся? Кто сможет объяснить это?
И невольно вспоминается, как в романе «Андрей Кожухов» Степ-
няк-Кравчинский, сам крупный террорист, убийца шефа жандар-
мов, изобразил мироощущение своего героя: за несколько дней до
покушения человек уже выключил себя из списка живых, и привычные,
нормальные связи заторможены в мозгу необычайно разлившимся,
ровным возбуждением. И смертник взял не свой пистолет...
Кто знает?
(Окончание следует)
С О Д Е Р
Ж А Н И Е
1 стр. обл. выполнена худ. А. БРУСИЛОВСКИМ.
Оформление номера Б. ЛАВРОВА.
Юность смотрит вперед ........................ 1
В. КИСЕЛЕВ — Техника века: естественный отбор и
«динозавры» .................................. 1
В. КЛЯЧКО — Ключ	к прочности .............. 3
С. ВЛАДИМИРОВ, М. КАРЕВ — Горячий, горячий, го-
рячий мир .................................. 3 4
Н. ПОПЕЛЬ — Огнем и гусеницами ............... 6
Б. СЛОМЯНСКИЙ — Луна под ванной .............. 9
Л. КАТОЛИН— Неизбежность сложного мира .... 11
Понемногу о многом .................... 13,	33, 52-
Игра «Знание—сила—66» ....................... 14
В. ЗАХАРОВ — На чем мы летаем ..............  18
Л. ЛИФШИЦ — Охотники за солнцем ............. 20
О. ТИТКОВ — Пешком по космосу ............... 21
В. МЕФ — Психохирургия ...................... 24
А.	КОГАН — Один раз увидеть ................ 26
Во всем мире ....................... 28ц	37, 57, 63
Л. ИНФЕЛЬД — Физика в 2000 году .......... 29
С. НОВОСЕЛОВ — Они пытались помочь Наполеону 30
Г. ЗЕЛЕНКО — Доисторическое искусство: сюжеты,
образы, ритмы ............................ 34
В.	ШЕВОРОШКИН — Повесть о букве .......... 38
В СМОЛИЦКИЙ — Книга снимает рясу ......... 41
СТРАНА ФАНТАЗИЯ
Д. БИЛЕНКИН — Появление жирафы ........... 44
* * •
Озорные проекты .......................... 46
А.	БЛЮМ — Нотная грамота на Руси ........ 47
Л. ЛЕОНОВ — Одежда пустоты ............... 47
Стальная краса ........................... 48
В.	ЮРЬЕВ — Следопыты книжных страниц ..... 50
Книжный магазин .......................... 51
УФН у нас в гостях ....................... 53
М. ХЕЙФЕЦ — Выстрел из «Ада» ............. 55
Главный редактор Н. С. ФИЛИППОВА.
Редколлегия: Г. Б. АНФИЛОВ (отв. секретарь),
В. Г. БОГОРОВ, Ю. Г. ВЕБЕР, Ю. А. ДОЛГУ-
ШИН, Л. В. ЖИГАРЕВ (зам. главного редак-
тора), В. А. ИЛЬИН, С. К. КАРЦЕВ, И. Л. КНУ-
НЯНЦ, А. П. КУРАНТОВ, В. А. МЕЗЕНЦЕВ,
А. Н. СТУДИТСКИЙ, К. В. ЧМУТОВ,
А. И. ШЕВЧЕНКО.
Художественный редактор А. М. ЭСТРИН.
Издательство «Высшая школа».
Рукописи не возвращаются.
Т-07064. Подписано к печати 23.V-66 г. Объем
8 печ. л. Бумага 70X108'/,. Тираж 600.000. Заказ
521. Адрес редакции: Москва, И-301. Мурман-
ский пр., 8. Тел. И 7.18.90; И 7.34.79. Цена 30 кп.
Тип. им. К. Пожелы. г. Каунас, ул. Пушкина, 11.
НОМЕР ГОТОВИЛИ:
Г. БАШКИРОВА, В. ДЕМИДОВ, Г. ЗЕЛЕНКО, В. КОВАЛЕВСКИЙ, К. ЛЕВИТИН, Е. МОСКАТОВ, И. ОГЛОБЛИН,
Р. ПОДОЛЬНЫЙ, Л. ФИНКЕЛЬШТЕЙН.
1. При раскопках в районе знамени-
той ступенчатой пирамиды Джо-
сера в ОАР обнаружены древ-
нейшие гробницы и деревянные
саркофаги с мумиями. Их возраст
— около трех тысячелетий. Для
контраста фотограф снял возле
крышек саркофагов современную
девушку-египтянку.
Фото Ю. ТЫССОВСКОГО
Фотохроника ТАСС
2. Лейпцигский зоопарк. Здесь под-
верглись проверке 22 желающих
стать работниками зоопарка. Что-
бы занять эту ответственную дол-
жность, нужно доказать на прак-
тике свое умение обращаться с
четвероногими.
.Фото АДН—ТАСС
3. В городе Перт (Канада) в 1892 го-
ду был сделан самый большой в
мире сыр весом 22.000 фунтов
(около 10 тонн). Через 50 лет пос-
ле этого события в городе был от-
крыт памятник сыру, который вы
и видите на снимке.
Фото В. МИХАЙЛОВА
Фотохроника ТАСС
РЕЛИКТОВОЕ МЕТРО
ПРОФЕССИЯ СТАРОГО ТАНКЕРА
Метро в Глазго построено еще в 1891
году. Оно проложено в туннеле диамет-
ром всего три метра, поэтому вагоны так
малы, что высокий человек может стоять,
не сгибаясь, лишь в середине вагона. А
перроны настолько коротки, что пассажи-
ры ожидают посадки на улице. Поезда
двигаются здесь по одноколейному коль-
цу в одном направлении, и поэтому на
всем кольце подземки нет ни одной
стрелки. Когда же надо произвести ре-
монт вагона, то его подгоняют к опре-
деленному месту на кольцевой трассе и
вытаскивают из туннеля краном прямо в
мастерскую, располагающуюся тут же на-
верху. Вы улыбаетесь! Тем, кто ездит в
этом метро, не до улыбок.
Отслужившие свой срок корабли обычно
режут автогеном и отправляют в переплав-
ку. Разумно ли это! Пусть корабль не
может бороться с бурями, но его корпус
еще немало лет простоит у стенки в
укромном уголке порта или в канале. Так,
по-видимому, рассуждали шведские судо-
владельцы, переоборудовавшие несколько
старых танкеров по 16 тысяч тонн водоиз-
мещением в гаражи. На каждом судне
длиной 200 и шириной 15—20 метров наш-
лось место более чем для тысячи машин.
В Стокгольме, где машины ночуют даже
на тротуарах, плавучие гаражи, возможно,
станут решением извечной проблемы ав-
толюбителей: где приткнуть машину!
Впрочем, шведы считают, что и не только
для Стокгольма: земли не хватает и в
других городах.
t
ОБЕЗБОЛИВАНИЕ ТОКОМ
Невыносимая боль, не подда-
ющаяся никаким медикаментам,
сопутствует порой некоторым бо-
лезням и ранениям. Бывает, что
оказываются бессильными даже
такие сильнодействующие сред-
ства, как морфий. Но вот боль-
ной нажимает кнопку небольшого
150-граммового прибора, и боль
исчезает. Чудо! Да, только оно
требует основательной техниче-
ской и хирургической подготов-
ки. Недостаточно поместить в
карман халата или пижамы хитро-
умный прибор. Предварительно
надо подвергнуться серьезной
операции — вживлению в опре-
деленные места головного мозга
двух электродов толщиной в не-
сколько микронов. Тогда электри-
ческие импульсы, посылаемые
прибором, подействуют на об-
ласть, ведающую болью. Ток на-
пряжением в 9 вольт временно
парализует центр боли, не ока-
зывая влияния на другие отделы
мозга.
Благодетельный прибор изобре-
тен нейрохирургом и психиатром
Гарвардского университета докто-
ром Фрэнсисом Эрвином. Пока
он применяется главным образом
для облегчения участи безнадеж-
но больных раком.
Марий ПРЕГЕЛЬ. Деталь мозаини.
КАК РЫБА В ВОДЕ
Американцу Вальдемару Эйре-
су пришлось с головой залезть
в воду, чтобы убедить недовер-
чивых чиновников патентного
управления в том, что его изо-
бретение — не миф. Эйрес взял
патент на «искусственные жабры»
— прибор, позволяющий нахо-
диться под водой без кислород-
ных баллонов. Эйрес более деся-
ти лет изучал механизм дыхания
рыб, и прибор — результат его
научных работ. Полупроводящие
пленки-мембраны, соединенные
трубками с обычной маской ак-
валангиста, извлекают растворен-
ный в воде кислород и отдают
в воду углекислый газ.
Изобретатель считает, что его
прибор сделает человека по-на-
стоящему «земноводным» суще-
ством.
МОЗАИКА
СВЕТОФОР... НА
ПАРИКМАХЕРСКОЙ
Владелец одной из парикмахер-
ских Милана установил на улице
у дверей своего салона светофор.
Красный свет говорит, что все
кресла заняты, желтый означает,
что придется немного подождать,
а зеленый — идите смело: вас
обслужат немедленно.
«ГЛИНЯНЫЙ» МОТОР
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТОРМОЗ
Слово «керамика» прочно ассоциируется
в нашем сознании с глиной. Именно о ней
думаешь, глядя на фотографию двига-
теля английского изобретателя Н. Паара.
В этом двигателе внутреннего сгорания нет
НИ ГРАММА металла: поршень, цилиндр,
коробка скоростей, коленчатый вал и про-
чие детали изготовлены из силиконовой
керамики! Под стать мотору и смазка:
мельчайший порошок бористого азота. Все
это позволяет двигателю работать при та-
кой температуре, когда металл раскаляет-
ся докрасна. Изобретатель не склонен де-
литься планами насчет будущего своего
мотора, но считает, что материал, из ко-
торого он построен, окажется весьма при-
годен для лопаток турбин реактивных авиа-
двигателей.
Как бороться с шоферами-лихачами!
Психологический институт Стокгольмского
университета предлагает установить на всех
автомобилях световые табло, связанные
со спидометром. Римские цифры, хорошо
заметные на расстоянии в несколько сотен
метров, показывают скорость: II —
20 км/час. III — 30 км/час и так далее.
Эти цифры будут своеобразным психоло-
гическим тормозом: нарушителям вряд ли
захочется оповещать всех вокруг о своем
пренебрежении к закону. Легче будет
контролировать соблюдение правил и ра-
ботникам службы безопасности движения
Опытный экземпляр спидометра «согля-
датая» изготовлен. Какие выводы из этого
сделает дорожная полиция, пока неиз-
вестно.